Читать онлайн Плохие дети бесплатно

1

3 июля 2013 года

Каменная лестница вела прямиком к вершине. Городская стена, построенная, предположительно, во времена южной династии Мин, возвышалась чуть сбоку от нее. Когда-то стена была высокой и массивной, но стала менее грандиозной за много веков упадка и разрушения. Недавно ее отреставрировали, сделав шире и прочнее. Посетителям нравилось придерживаться за нее, поднимаясь наверх.

Саньминшань была самой знаменитой горой в Нинбо. В древности она служила военной крепостью, а потом ее превратили в городской парк.

В первую среду июля парк был практически пуст. Чжан Дуншэн знал, что этот день как нельзя лучше подойдет для того, чтобы вывести родителей жены на приятную прогулку.

– Мама, отец, давайте дойдем вон до той смотровой площадки, а там немного отдохнем, – сказал он. С туристическим рюкзаком за плечами и дорогой фотокамерой Чжан выглядел идеальным зятем.

Вскоре они дошли до крошечного плато, встали под тенистым деревом и огляделись.

Теща Чжана глубоко вдохнула чистый воздух и с удовлетворением улыбнулась.

– Всегда хотела выбраться сюда, но в праздники вроде Дня труда или Национального дня тут слишком многолюдно. Нам повезло, что Чжан Дуншэн решил вывезти нас на гору летом, когда вокруг почти никого…

Она была права – людей на площадке действительно не оказалось. Вдалеке виднелось несколько туристов, которые что-то ели возле сувенирных палаток или прятались в тени; метрах в тридцати трое ребятишек немногим старше десяти лет толкались вокруг шатра. Чжан решил, что они ему не помешают.

– Сюда, попейте водички, – сказал он, доставая бутылки из своего рюкзака и давая каждому по одной. – Отец, вид и правда поразительный. Давайте-ка я сфотографирую вас с мамой вместе.

Тесть Чжана ворчливо дал согласие, супруги встали рядом и заулыбались. Чжан сделал один кадр, потом оценил картинку.

– Стена немного перекрывает вид. Может быть, присядете на нее? Тогда я сделаю еще фото с этого угла, будет гораздо лучше, – промурлыкал он.

– Только одно, а потом пойдем дальше. Терпеть не могу фотографироваться, – буркнул старик. Тем не менее он отступил к стене, как попросил зять, чтобы не разочаровывать его.

Стена была низкой и широкой; люди частенько отдыхали на ней. Тесть сел и положил руки на колени. Его жена опустилась рядышком и накрыла его ладони своими. Чжан широко улыбнулся, подавая им знаки одной рукой, а второй держа камеру. Потом пошел к ним со словами:

– Вы слишком напряжены. Постарайтесь выглядеть как счастливая семья!

– Снимай уже… – Старик смущенно крякнул. Его жена улыбнулась и сделала радостное лицо.

Чжан в последний раз обвел площадку глазами. Поблизости никого. Туристы у палаток в их сторону не смотрят. Момент настал.

По-прежнему улыбаясь, он стал пододвигать родителей жены, положив руки им на плечи. Потом внезапно схватил за ноги и опрокинул вниз с горы. Пока они с криками летели в пропасть, быстро отступил от края. Потрясенный, постоял несколько секунд, потом перегнулся через стену и поглядел вниз.

– Мама! Отец!

Ответа не последовало. Такого падения не пережил бы никто.

Он развернулся и бегом бросился к палаткам. Люди, услышав крики, спешили ему навстречу посмотреть, что произошло.

В голосе Чжана звенела паника:

– На помощь! На помощь!

Однако внутренне он улыбался. Почти год он ждал этого момента. Ему удалось совершить идеальное преступление – срежиссировать непревзойденный «несчастный случай».

2

Уже начались летние каникулы, и кампус Университета Чжэцзян был практически пуст.

Бывший полицейский, профессор Янь Лян с факультета математики, только что вышел с совещания. Оно настолько затянулось, что пора было отправляться на обед. Он пригласил двоих студентов, юношу и девушку, присоединиться к нему.

Втроем они двинулись к выходу из кампуса. Янь на ходу включил мобильный телефон, который все совещание пролежал отключенным. И увидел три пропущенных вызова, все от Сюй Цзин, его племянницы. Было также текстовое сообщение:

Дядюшка Янь, пожалуйста, перезвоните мне сразу же, как прочтете это.

Профессор нахмурил лоб. Он понятия не имел, что могло произойти, но дело явно было срочное. Отец Сюй Цзин, его двоюродный брат, раньше служил директором в «Чайна тобакко». Пока племянница была маленькой, он мало общался с ней, но все изменилось, когда Сюй Цзин поступила к нему в университет. Поскольку она поселилась в кампусе, профессор чувствовал свою ответственность за нее. Зайдя как-то раз к нему в кабинет, она познакомилась с Чжан Дуншэном, студентом с математического. Он был любимчиком Яня, и потому профессор порадовался, когда эти двое поженились. Он ощущал себя не только дядей Сюй Цзин, но и удачливым сватом. Однако каждый раз, вспоминая, что Чжан растрачивает свои таланты, работая учителем в школе, Янь тихо вздыхал. Дуншэн был блестящим студентом, обладал подлинным талантом к математике, и Янь ожидал от него куда больших свершений.

У Чжана была возможность сразу поступить в аспирантуру, и Янь рассчитывал стать его научным руководителем. Однако вместо этого Чжан пошел работать. Когда Янь попытался его переубедить, Чжан объяснил, что его семья не может себе позволить залезать в еще большие долги. Ему надо как можно скорей начать зарабатывать, чтобы расплатиться со студенческим займом и жениться на Сюй Цзин. Вскоре после этого Сюй, воспользовавшись отцовскими связями, устроилась в «Чайна тобакко», а Чжану досталась должность учителя математики в средней школе в Нинбо.

Янь уже собирался ответить на сообщение, когда студент, шедший рядом, воскликнул:

– Кажется, та старушка сильно ударилась!

Янь оторвался от экрана, и они втроем поспешили на помощь. На тротуаре лежала пожилая женщина, ее ладони и колено были в крови. Придерживая ногу обеими руками, она громко причитала. Янь уже собирался поднять ее, но студент его остановил:

– Подождите минутку, профессор!

– Почему?

– Вы разве не читали в новостях? Мошенники притворяются, что ранены, а потом обвиняют того, кто им поможет, что это он их избил. И приходится платить компенсацию.

– Да-да, лучше не вмешиваться, – подтвердила студентка.

Старуха услышала их и протянула руку к Яню:

– Пожалуйста, помогите… Прошу, я сама упала, сама!

Студенты не пропускали профессора к ней; тот заколебался, вспомнив, что и правда читал про такие случаи. Возможно, молодежь права.

В следующий момент какой-то толстяк соскочил с электровелосипеда и пришел на помощь старухе.

– И что вы там стоите? Если это вы ударили ее, то должны отвезти пострадавшую в больницу!

Студенты еще дальше отступили от женщины, заявив, что и пальцем ее не трогали.

Толстяк скривился:

– Даже если вы ни при чем, надо помочь ей, разве нет?

– Так что же вы не поможете? – возмутился в ответ юноша.

– Я? – Толстяк не сразу сообразил, что попал впросак. – Я вообще-то на работе, а то, конечно, помог бы!

Он увидел бейдж университета, висевший на ленточке на шее у Яня, и прищелкнул языком.

– И вы еще называетесь профессором?

– Да, я профессор, а это мои студенты, – ответил Янь.

– И куда только катится мир… Даже студенты и преподаватели из Университета Чжэцзян не хотят помочь человеку в беде! – Толстяк театрально вздохнул.

Янь уже хотел возразить ему, но передумал: он и правда чувствовал себя виноватым, что не поднял старуху с тротуара.

Увидев, как переменилось выражение его лица, мужчина продолжил:

– Я буду вашим свидетелем, если кто станет вымогать у вас деньги. Могу даже снять видео на ваш телефон.

Не дожидаясь ответа, он взял телефон у профессора из рук и несколько раз нажал на экран.

– Ну, вот и готово, профессор. Теперь никто не сможет сказать, что вы толкнули ее.

Янь еще несколько секунд постоял, прикидывая, как лучше поступить. Потом решил, что в присутствии свидетелей, да еще и с видео, ему ничего не грозит. Вместе со студентами они помогли старухе подняться.

– Спасибо, большое спасибо! Вы такие славные люди!

Женщина схватила Яня за руки и сделала несколько неустойчивых шажков.

– Думаю, все будет в порядке, – ласково сказал тот. – Хотите, чтобы мы проводили вас до больницы?

– Нет, спасибо, я могу идти. Не хочу никому причинять неудобств. Еще раз спасибо вам!

Она выпустила его руки и пошла прочь – быстрее и быстрее, пока не бросилась бегом.

Студент поглядел ей вслед; первоначальный шок сменился у него гневом.

– Вы только посмотрите! Нам еще повезло, что на этот раз все обошлось… Боюсь, вы лишились бы тут нескольких сотен, не будь нас рядом. Заметили: стоило заговорить про больницу, как она сбежала… Ну и актриса!

Студентка согласно закивала.

Янь стоял на месте, почесывая в затылке и пытаясь сообразить, что все-таки не так.

– Но кое-что, похоже, случилось… – Он перебрал в уме последние события, и вдруг понял: – Погодите! Мой телефон! Они украли мой телефон!

Втроем они заозирались в поисках толстяка, но того и след простыл. Старуха, ухмыляясь, запрыгнула на свой электровелосипед, стоявший поодаль, и укатила.

Вот почему профессор Янь не смог ответить Сюй Цзин, когда она так нуждалась в нем.

3

1 июля, средняя школа Цюши в Нинбо

На первой парте кабинета № 4 была вырезана надпись:

Если хочешь быть лучшим, надо страдать

Первая половина самостоятельных вечерних занятий закончилась, но Чжу Чаоян так и сидел за своим столом, сосредоточенно решая примеры для завтрашнего экзамена по математике. Волноваться было не о чем: он всегда получал высшие баллы. Тем не менее ему нравилось возиться с цифрами и задачами – вне зависимости от того, требовалось это для экзамена или нет. Он уже решил, что сегодня пропустит физику, химию и биологию. Его оценки по китайской литературе, английскому и обществознанию наверняка тоже будут отличными.

Две ладони опустились на его парту с громким хлопком. Чжу Чаоян едва не подпрыгнул на месте. Подняв голову, он увидел девочку с короткой стрижкой – она пронзала его уничтожающим взглядом.

Чжу так же дерзко посмотрел на нее в ответ.

– Е Чимин! Чего тебе?

– Госпожа Лу ищет тебя, – прошипела та.

Чаоян в ярости вскочил, но ввязываться в драку не стал. Достаточно того, что его считают трусом и ему приходится задирать подбородок, чтобы смотреть ей в лицо. Достаточно быть самым низкорослым, тощим и трусливым мальчиком в классе. Если девчонка выше ростом победит его в драке, он этого не вынесет.

Чаоян громко покашлял, использовав этот звук для прикрытия, чтобы незаметно пукнуть в ее сторону. Несколько секунд спустя он картинно зажал нос, словно учуял запах.

– Черт побери, Е Чимин, ты бы хоть предупреждала, прежде чем пустить газы!

Она гневно уставилась на него.

– Ты идиот!

Чаоян засмеялся и, показав ей язык, расслабленной походкой зашагал в сторону учительской. Но перед дверью уверенность покинула его. Судя по всему, у него снова неприятности, хоть и неизвестно, по какой причине…

Госпожа Лу, их классная руководительница, была высокой сухопарой дамой слегка за сорок. Все ученики боялись ее, даже Чаоян. Она преподавала английский, который давался ему труднее всего.

Он сразу понял, что она не в духе, и инстинктивно сжался, как черепаха, прячущаяся в свой панцирь.

– Вы хотели меня видеть, госпожа Лу?

Госпожа Лу продолжала проверять домашние задания, сидя за своим столом и не поднимая на него глаз. Чаоян мял руками брючины школьной формы, нервничая с каждой секундой все сильнее. Она что, настолько зла, что не хочет его замечать? Или дело в чем-то другом: проблемах со слухом, несварении, разводе? Госпожа Лу игнорировала его добрых пять минут. Чаоян едва вытерпел.

Закончив с очередной тетрадью, она посмотрела на него.

– Почему ты разбил камеру Е Чимин?

Чимин была репортером школьной газеты и часто приносила камеру с собой в школу.

Чаоян растерялся.

– Какую камеру?

– Разве не ты разбил объектив камеры Е Чимин?

– Я ее не трогал! – недоуменно ответил Чаоян.

– Продолжаешь отрицать свои проступки?

– Я… я этого не делал, – запинаясь, пробормотал он, не зная, как убедить учительницу в своей невиновности.

Госпожа Лу пришла в ярость.

– Ты лжешь! Е Чимин видела, как ты взял камеру с ее парты и ударил о стену. Тогда объектив и разбился.

– Это неправда! Я даже не прикасался к ее камере! Никогда! – запротестовал Чаоян. Весь этот разговор был полным абсурдом.

– Хватит. Она уже сказала, что тебе не надо платить за новый объектив, поэтому можешь больше не врать.

– Я… – Он настолько разволновался, что с трудом сдерживал слезы. Обвинение было совершенно необоснованным. Чаоян привык, что его дразнят за маленький рост, за поношенную одежду и за то, что его родители развелись. Но и подумать не мог, что его обвинят в поломке камеры.

Госпожа Лу вгляделась в его лицо. Постепенно ее взгляд смягчился.

– Иди занимайся, завтра ведь экзамен… Не будем больше об этом вспоминать. Но помни, я тебя предупредила, Чжу Чаоян!

Чаояну хотелось возразить, но он промолчал. Обвинять его было странно, но спорить с госпожой Лу не имело смысла. Лучше он позднее спросит с этой змеюки Чимин.

4

Когда Чжу Чаоян вернулся в класс, уже прозвенел звонок. Он с ненавистью глянул на Е Чимин. Та улучила минутку и торжествующе покосилась на него, прежде чем снова склониться над учебником.

Расстроенный Чаоян сел за свою парту. Фан Лина, сидевшая с ним, тихонько дернула его за рукав. Она была одной из немногих, с кем он общался в классе.

– Не поворачивайся! Я хотела тебе кое-что рассказать…

Чаоян, уставившись в учебник, прошептал в ответ:

– Что такое?

Фан Лина смотрела прямо перед собой.

– Госпожа Лу спрашивала тебя про камеру Е Чимин?

– Ага.

– Похоже, она все свалила на тебя.

– Чего?

– Когда я закончила обедать и вернулась в класс, то увидела Чимин и уборщицу. Они рассматривали камеру. Чимин сказала, что уронила ее и объектив разбился. А потом сказала, что нажалуется госпоже Лу, что это ты разбил.

– Да ты шутишь! – воскликнул Чаоян, и гнев снова закипел у него внутри. – Она обманула учительницу! Я и пальцем не трогал ее дурацкую камеру. Я все расскажу госпоже Лу.

– Пожалуйста, не говори никому. Я не хочу, чтобы они набросились на меня, – взмолилась Лина.

Чаоян нахмурил лоб. Подумав как следует, он согласился:

– Ладно.

– По крайней мере, ты знаешь, что произошло. Только никому не говори!

– Не скажу.

– На этот раз она зашла слишком далеко, – добавила Лина.

– Но почему они решили обвинить меня?

– Думаю, когда она разбила камеру, то испугалась, что ее отец рассердится. Он капитан полиции, а раньше служил в армии. Как бы она ни старалась, он лупит ее за любую провинность. Но если она скажет, что камеру разбил одноклассник, отец не станет ее наказывать, – объяснила Лина.

– Значит, она просто свалила на меня свою вину! – проворчал Чаоян. Но тут выражение его лица изменилось. – А разве она не достаточно взрослая, чтобы ее лупить?

– Ну, это как сказать. Отец вообще обращается с ней как с мальчишкой. Однажды она пришла на уроки с синяком на лице. Сказала, что отец дал ей пощечину.

Представив себе, как отец наказывает Чимин, Чаоян злорадно хихикнул.

– Это объясняет, почему у нее такая жуткая стрижка. Может, и взгляд у нее мутный из-за того, что ее бьют по голове…

Внезапно оба поняли, что говорят в полный голос, а перед ними стоит госпожа Лу.

– Кажется, у вас тут слишком весело для самостоятельных занятий, – обратилась к ним классная руководительница.

Лина опустила голову, не осмеливаясь дышать. Чжу Чаоян принял удар на себя.

– Это моя вина. Я отвлек Фан Лина.

– У вас завтра экзамен. Вам надо сосредоточиться! – приказала госпожа Лу. Чаоян мог поклясться, что почувствовал, как от женщины веет холодом – словно вместо легких у нее два морозильника.

Ему не хотелось, чтобы учительница опять его отчитала, и он все еще был расстроен из-за ложного обвинения. Кое-как высидев оставшуюся половину самостоятельных занятий, Чжу отправился в туалет и увидел Чимин – та мыла в раковине свой термос. Не удержавшись, он шлепнул ладонями по раковине так же, как она – по его парте.

– Зачем ты обвинила меня в том, чего я не делал?

Девчонка окинула его быстрым взглядом и продолжила мыть термос.

– Сука! – бросил он и развернулся, собираясь уходить.

Чимин громко вскрикнула. Изумленный, Чаоян оглянулся на нее. Что еще за представление? Он растерялся еще больше, когда она наполнила термос холодной водой и вылила ее себе на голову, а потом бегом бросилась прочь. Чаоян быстро воспользовался туалетом и вернулся в класс, чтобы собрать свои вещи. По дороге он увидел Е Чимин в учительской – та рыдала, стоя перед госпожой Лу. Две другие учительницы пытались успокоить ее.

Госпожа Лу заметила его и сказала угрожающе:

– Чжу Чаоян, а ну-ка зайди!

При этих словах он вздрогнул, но выбора не было.

– Что на тебя нашло? Зачем ты вылил воду Е Чимин на голову?

– Что?! – Чжу Чаоян уставился на Чимин, потом перевел взгляд на учительницу. – Я ничего не делал! Она сама облилась!

Внезапно он понял, что происходит. Спорить не имело смысла, это было его слово против ее. С волос Е Чимин стекала вода, она горько плакала. Госпожа Лу поверила ей в первый раз; неудивительно, что поверила и сейчас.

– Я должна поговорить об этом с твоей матерью, – сказала классная руководительница.

Чаоян опешил.

– Но… я же ничего не сделал! Она сама!

– Тебе лучше сменить тон, или можешь забыть о годовых экзаменах, – отрезала госпожа Лу.

– Я не обливал ее водой. Она сама, честное слово… – Его губы предательски задрожали.

– Ты снова не признаешь своей вины! У меня еще никогда не было таких учеников! То, что ты отличник, не означает, что мы спустим тебе отвратительное поведение. Я хочу переговорить с твоей матерью завтра же – иначе на экзамены можешь не приходить.

Ногти Чаояна глубоко впились в ладони. Это был худший день в его жизни.

Он посмотрел, как госпожа Лу отправляет Е Чимин обратно в класс, мягко убеждая ее не поддаваться на провокации. Когда та скрылась за дверью, госпожа Лу обратилась к Чжу Чаояну:

– В начале года твоя мать объяснила мне вашу ситуацию. Твои родители развелись, отец не воспитывает тебя, а мать все время на работе, поэтому ты много времени проводишь один. В последний раз, когда мы разговаривали, она попросила меня быть с тобой построже, но ничего подобного я от тебя не ожидала.

– Я этого не делал, – хрипло пробормотал Чаоян.

Госпожа Лу сделала глубокий вдох. Она знала, что он образцовый ученик, но когда классная руководительница что-то решала, то всегда настаивала на своем.

– Прекрати отрицать то, что натворил. Скажи матери завтра утром прийти в школу. Я должна с ней поговорить.

– Но… ей надо работать.

– Пускай возьмет выходной. Отправляйся домой и позвони ей. Объясни, что она должна явиться в школу завтра с утра, иначе ты не будешь допущен к экзаменам.

Чжу застыл на месте.

– Иди домой! Сейчас же! – крикнула госпожа Лу, дернув его за руку.

Дойдя до дверей учительской, он понял, что не в силах дальше сопротивляться.

– Простите, я виноват. Я больше не буду. Пожалуйста, госпожа Лу, позвольте мне завтра сдать экзамен. Мне очень жаль. Я никогда больше не стану обижать Е Чимин. Прошу вас!

Две другие учительницы хорошо относились к Чаояну и сразу встали на его сторону.

– Не будьте с ним такой строгой, он же признался. Пусть напишет письмо с извинениями, и покончим с этим. Ему же надо сдавать экзамены, так или иначе, – сказала одна.

Госпожа Лу вздохнула, но их слова и слезы Чаояна убедили ее. Она приказала ему написать покаянное письмо с обещанием больше так не делать и отпустила. Он забросил рюкзак за спину и, измученный, вышел из класса. В коридоре наткнулся на Е Чимин, и та криво усмехнулась ему в лицо.

– А кто тебе разрешил быть лучшим по успеваемости? Отец чуть ли не каждый день кричит на меня за то, что я – не первая ученица… Это все твоя вина. Теперь посмотрим, кто завтра сдаст лучше всех!

Наконец-то ему стало ясно, что происходит. Она завидует его оценкам! И устроила все это, чтобы подставить ему подножку.

Чаоян окинул ее взглядом и продолжил идти.

Ему отчаянно хотелось, чтобы учебный год уже закончился.

5

2 июля

После того как Чаоян сдал последний экзамен, занятия в школе закончились и всех распустили по домам. Наконец-то наступили каникулы, и он мог распрощаться с этим отвратительным годом.

В тот день Чжу сидел один в их убогой квартирке размером не больше 60 квадратных метров с линолеумом из 90-х, некрашеными стенами и запахом плесени. На потолке скрипел вентилятор, безуспешно пытаясь разогнать жару. Чаоян снял рубашку, чтобы немного остыть, и расположился на полу у себя в комнате с книгой «Домашние средства для увеличения роста». Он отдал бы что угодно, чтобы подрасти.

Чжу увидел рекламу книги и купил ее по почте за 20 юаней. Там была куча разных советов. Чаоян все их просмотрел и подчеркнул главные. Первое, что он должен сделать, – перестать пить газированные напитки, ведь в книге сказано, что они вымывают кальций из костей. Он нарисовал рядом с этим советом звездочку и поклялся никогда больше не прикасаться к газировке.

Полностью погруженный в книгу, Чаоян вздрогнул, услышав настойчивый стук в дверь. Поставил книгу на полку и подошел к двери. Приоткрыл, но не отпер наружную решетку. На лестнице стояли мальчик и девочка примерно его возраста. Мальчик был выше его, около метра шестидесяти пяти, а девочка – ниже. Оба выглядели напуганными.

– Вы к кому? – неуверенно спросил Чаоян.

– Чжу Чаоян, поверить не могу, что ты до сих пор живешь здесь! – Мальчик широко улыбнулся. – Помнишь меня?

Чаоян присмотрелся внимательнее.

– Дин Хао! Что ты тут делаешь?

– Нам нужна твоя помощь. Скорее открывай дверь!

Он отпер решетку. Дин Хао торопливо затолкал девочку в квартиру и захлопнул обе двери.

– Можно мне воды? Умираю, пить хочу!

Чаоян принес им по стакану воды, и Дин Хао опустошил свой одним махом. Девочка делала маленькие глоточки, ее лицо оставалось бесстрастным. Она походила на ледяную скульптуру.

– Кто твоя подруга? – спросил Чаоян у Дин Хао.

– Можешь звать ее Пупу. Она моя сестра. Ну, не совсем, но теперь мы семья. – Он повернулся к девочке. – Пупу, это Чжу Чаоян, я тебе рассказывал. Мы были лучшими друзьями в школе. Но не виделись уже… пять лет.

– Привет, – сказала девочка.

Чжу Чаояну стало неловко стоять перед ней голым по пояс. Он набросил рубашку и пригласил их в кухню.

– Дин Хао, и как это ты так вырос?

– Вот уж не знаю, – сказал тот, поцокав языком и почесав в затылке.

– Вы выглядели испуганными, когда я открыл. Что случилось?

– Долгая история, – ответил Дин Хао, в своей обычной беззаботной манере махнув рукой. – Нас хотели увезти, и пришлось сбежать из фургона.

Чаоян встревожился:

– Вас похитили? Надо позвонить в полицию?

– Да нет. Это были… – Дин Хао запнулся, потом рассмеялся, чтобы скрыть смущение. – В общем, долгая история.

– Серьезно, что произошло? Где ты учился последние пять лет? Учителя говорили, что ты переехал в другой город, и я думал, что больше тебя не увижу… Ты даже не попрощался.

Дин Хао посерьезнел и покосился на Пупу, которая ни взглядом, ни жестом не выдавала, что прислушивается к их разговору.

– Так что же? – Чаояну стало страшновато.

Дин Хао понизил голос:

– Ты правда не знаешь, почему я переехал?

– Откуда мне знать, если ты не говорил?

– Потому что… моих родителей арестовали.

– О чем ты вообще?

Дин Хао состроил гримасу.

– Мои родители убили человека, их поймали и казнили.

– Что? – Глаза Чаояна широко распахнулись, и он пристально вгляделся в них обоих. – Почему я про это не слышал?

– Наверное, учителя не хотели, чтобы ты знал, что твой бывший одноклассник – сын убийц, – сказал Дин Хао, нервно хихикнув.

– Не говори так! Твои родители могли убить кого-то, но к тебе это не имеет отношения. Хм… а зачем они это сделали? – спросил Чаоян, хотя на самом деле не был уверен, что хочет знать детали. Ему не нужны были неприятности. Прошло много лет с их последней встречи с Дин Хао, и все это время он ничего о нем не слышал. Чаоян был дома один, могло случиться что угодно.

Дин Хао покраснел.

– Я сам толком не знаю. Мне рассказали в общих чертах, но я не уверен, что это правда. В общем, мама изменила отцу, и тот потребовал, чтобы она нашла для него девушку… в этом роде. Вот мама и обманула студентку колледжа, чтобы заманить к нам. Та помогла маме вернуться домой, когда та упала в обморок на улице; а потом мой отец изнасиловал ее. Видимо, они ее убили, чтобы все скрыть, но их поймали. И их казнила расстрельная бригада.

– Ох!

История Дин Хао потрясла Чаояна. Он занервничал еще сильнее, и ему захотелось, чтобы они скорее ушли, но Чжу не знал, как избавиться от внезапных визитеров. Поэтому продолжил расспросы:

– И где же ты был все это время?

– В пекинском приюте. Людям неохота связываться с детьми убийц, никто из моих теток и дядьев не захотел взять меня к себе. У меня не было выбора. Пупу такая же, как я, у нее нет ни родителей, ни опекуна. Она тоже была в приюте.

Пупу посмотрела на Чаояна, потом снова отвернулась. Они посидели в неловком молчании. Получалось, что они оба – дети убийц! Чаоян опять пожалел, что открыл дверь. Надо было спрятаться у себя в комнате и притвориться, что никого нет дома.

– А как вы добрались сюда? Пекин же далеко, – сказал он наконец.

– Мы сбежали, – признался Дин Хао. – Не хотели оставаться в приюте, поэтому сбежали и добрались сюда. Пупу из Цзянсу, но ей не хотелось возвращаться. Я не представлял, куда еще поехать, и мы приехали сюда. Я не решился обратиться к родственникам. Скорее всего, они просто вызвали бы полицию. Мы хотели провести здесь пару дней, а потом двигаться дальше, но тут случилось… разное. Этим утром… – Он резко замолчал.

– Так что случилось утром? – Чаоян прищурился.

– Ну, у нас закончились деньги, и мы стали просить милостыню на обочине дороги, – сказал Дин Хао после паузы.

– Вы что? – Чаоян не мог поверить, что такое произошло с его лучшим другом из школы. Тогда, пять лет назад, он казался совершенно нормальным мальчишкой, но теперь его история кричала, что он из другого круга.

– Так и знал, что ты плохо подумаешь обо мне, если я расскажу… Но у нас не было выбора.

– Я вовсе не думаю о тебе плохо, – возразил Чаоян.

– Серьезно? – Лицо Дин Хао просветлело. – Потом мимо проехал фургон, на нем было написано… что там было написано, Пупу?

– «Городское наблюдение», – холодно сказала она.

– Да, точно. Те люди сказали, что нам нельзя побираться и мы должны уйти. В общем, мы пошли, но были голодны и купили себе перекусить в пекарне. Тут подъехал другой фургон, и там были люди из социальной службы. Они сказали, что хотят связаться с нашими родителями. Мы поняли, что они сразу узнают, что мы сбежали, и просто вернут нас в приют. Ну и Пупу сказала, что хочет пи́сать, и они остановили фургон, а я понял, где мы, и мы бросились к тебе. Поверить не могу, что ты по-прежнему живешь здесь! – закончил он.

Выслушав все это, Чаоян только сильнее встревожился. Раньше они с Дин Хао были добрыми друзьями, но с тех пор прошло много лет… Ему надо было придумать план. Просто выгнать их может быть опасно, но если они задержатся, что произойдет тогда?

– И что… что вы собираетесь делать?

Дин Хао пожал плечами.

– Я постараюсь найти какую-нибудь работу, но Пупу еще слишком мала. Ей всего одиннадцать; она должна ходить в школу.

– А ты разве нет? Тебе только тринадцать!

– Приятель, я ненавижу школу. Хочу начать работать, и поскорее.

– Но никто тебя не наймет. Ты недостаточно взрослый для работы.

– Если я им не скажу, они и не узнают, правда же? Я достаточно высокий, чтобы сойти за шестнадцатилетнего, – усмехнулся Дин Хао.

Наконец-то Чаоян решился поднять неудобный вопрос:

– А что вы планируете… насчет жилья? Моя квартира маленькая… в том смысле… ты же понимаешь…

– Честное слово, мы не станем задерживаться у тебя. Но если можно, сегодня бы переночевали, – сказал Дин Хао.

– Ох! – Чаоян смущенно отвел глаза.

И тут заговорила Пупу:

– Дин Хао, забудь об этом. Пойдем отсюда.

– Мы же оставили свою сумку в этом фургоне, как его там, помнишь? И вряд ли найдем, где сегодня переночевать, – преувеличенно громко шепнул Дин Хао ей на ухо.

– Что-нибудь придумаем, – ответила она.

Дин посмотрел на нее, потом опять на Чаояна, после чего поднялся и жизнерадостно улыбнулся:

– Ну ладно, тогда мы пошли. Увидимся, Чаоян. Я еще зайду, когда найду работу.

Чаоян проводил их до двери, сосредоточенно сдвинув брови на переносице.

– Когда начну зарабатывать, приглашу тебя в «Кей-эф-си», – ухмыляясь, добавил Дин Хао. Он помахал рукой на прощание и уже занес ногу над порогом, но внезапно обернулся: – Ой, погоди, я же привез тебе засахаренных ягод! Гостинец из Пекина; уверен, ты никогда таких не ел. Я подумал, если мы вдруг увидимся…

Пупу закатила глаза.

– Ты ведь оставил сумку в фургоне, забыл?

Дин Хао неловко пригладил волосы.

– Тогда в следующий раз. Береги себя, дружище! Пока!

– Погодите, ребята, – сказал Чаоян. Его охватило чувство вины – они же были лучшими друзьями с Дин Хао в начальной школе, как теперь не помочь? Однажды мальчишка постарше пристал к нему, но Дин Хао защитил Чаояна, и его за это побили. Чаоян тогда сбежал, но Дин Хао его за это не винил, говоря, что будет лучше, если пострадает один, а не двое. Старая дружба перевесила сомнения Чаояна.

– Можете сегодня остаться ночевать. Моя мама работает посменно и приходит домой только раз в несколько дней. Ее еще два дня не будет, так что оставайтесь здесь.

– Правда? – с надеждой воскликнул Дин Хао.

– Ага. Разместимся у меня в комнате. Пупу займет кровать, а мы с тобой ляжем на полу.

Дин Хао повернулся к Пупу.

– Что думаешь?

– Лучше никого не стеснять, – сказала она, покачав головой.

– Да все нормально, – поспешно вставил Чаоян.

Мгновение Пупу помолчала. Потом кивнула с серьезным лицом.

– Ну ладно. Спасибо, братец[1] Чаоян. И если захочешь, чтобы мы ушли, просто скажи. В любое время.

Чаоян залился краской.

6

– Пупу, ты потрясно готовишь лапшу! Очень вкусно! – пробормотал Чаоян с набитым ртом.

– Да, в приюте она помогала на кухне и дело свое знает, – сказал Дин Хао.

Пупу, как обычно бесстрастно, сидела за столом и понемногу брала лапшу из миски палочками. С их появления она произнесла всего пару фраз. Чаоян и сам не знал почему, но ему хотелось произвести на нее приятное впечатление.

– Пупу, ты почти не ешь. Хочешь чего-нибудь другого?

– Нет, спасибо, – ответила она.

– Она вообще малоежка, – объяснил Дин Хао. – Кроме того, сейчас так жарко, что аппетита почти нет.

Чаоян видел, что Дин Хао опустошает уже третью миску лапши, но решил это не комментировать.

– А ты, Пупу… Ты попала в приют по той же причине, что Дин Хао? – осторожно спросил он.

– Ага, – ответил за нее Дин Хао. – Там все были такие. Ни родителей, ни опекунов.

– О! – Чаоян посмотрел в довольное лицо приятеля. Вряд ли он держался бы так же бойко, оказавшись на их месте. – А как умерли родители Пупу?

Она отложила палочки и посмотрела на него.

– Прости, не надо было спрашивать, – торопливо сказал Чаоян.

Пупу не ответила, просто взяла палочки и сунула в рот немного лапши.

Дин Хао рассмеялся.

– Ничего страшного. Ты теперь один из нас, так что всё в порядке. Правда же, Пупу?

Она ничего не ответила, и Дин Хао, сочтя ее молчание за согласие, объяснил:

– Ее отец убил ее мать и младшего брата, а потом его поймали. Он получил смертный приговор.

– Он этого не делал! – громко воскликнула Пупу. – Я же тебе говорила, мой папа никого не убивал.

– Но в детдоме все говорили, что убил.

– Они ничего не знают. Перед смертью отец сказал мне, что я должна верить ему: – он не убивал маму. Он сказал, что, хотя они и ссорились, он любил меня и никогда не лишил бы матери.

– Но почему тогда полицейские его арестовали? Они никого не арестовывают, если не уверены, что человек – преступник, – возразил Чаоян.

– Это была ошибка. Отец сказал, что ему не давали спать несколько дней и все время допрашивали, пока он не признался – просто чтобы пытка закончилась. Но он этого не делал! Мне было всего семь, но я помню, как отец говорил, что уже поздно что-то менять: просто он хочет, чтобы я знала – он невиновен.

Несмотря на страстную речь, ее лицо оставалось непроницаемым. Чаоян не нашелся что ответить.

– Братец Чаоян, а у тебя есть фотоаппарат? – внезапно спросила Пупу.

– Фотоаппарат? Зачем?

– Отец сказал, чтобы я раз в год фотографировалась и сжигала снимок – так он получит его в загробном мире. Каждый год на годовщину его смерти я делаю свою фотографию и пишу ему письмо. А потом сжигаю, чтобы он их получил.

– Значит, тебе надо сфотографироваться, чтобы отец знал, как у тебя дела? – Чаояну хотелось убедиться, что он правильно ее понял.

– Да. Сжигать вещи – самый простой способ связаться с умершими членами семьи, это все знают, – слегка раздраженно ответила она.

Чаоян прикусил нижнюю губу.

– Фотоаппарата у меня нет. Придется пойти в фотостудию.

– И сколько это будет стоить? – с тревогой спросил Дин Хао.

– Наверное… около пятнадцати юаней.

– Пятнадцать юаней… – Дин Хао нахмурился, потом кивнул головой. – Мы должны сделать снимок; я понимаю, это важно. Пятнадцать юаней – не так уж много. Не волнуйся, Пупу, чуток денег у меня есть.

Она кивнула.

Все доели свою лапшу, но не вставали из-за стола и продолжали говорить; довольно скоро им стало спокойно друг с другом. Кажется, гости позавидовали Чаояну, когда узнали, что он – лучший ученик в школе. Потом они рассказали про поездку из Пекина в Нинбо, хотя явно утаили кое-какие подробности. Чжу Чаоян представить не мог, каково это – быть беглецом. Иногда им приходилось втираться к людям в доверие, чтобы те дали им денег; когда это не срабатывало, они воровали в магазинах. Услышав об этом, Чаоян ощутил, как желудок у него завязывается в узел. Он невольно покосился в сторону материнской спальни, где в незапертом ящичке стола лежало несколько тысяч юаней. Надо куда-то их перепрятать, пока гости не смотрят… Он утешал себя мыслью, что те ничего не узнают.

Зазвонил телефон. Чаоян пошел в комнату матери, чтобы взять трубку. Закончив разговор, он несколько секунд колебался, а потом спрятал деньги между стеной и прикроватной тумбочкой. Между дверью и косяком вложил кусочек шерстяной нитки. Если шерстинка окажется на полу, он поймет, что дверь открывали.

– Это мой отец звонил, – объяснил он. – Хочет, чтобы я пришел повидаться. К нему на работу. Хм… А вы где пока побудете?

Дин Хао, кажется, удивился, но потом заулыбался.

– Не беспокойся. Погуляем поблизости, пока ты не вернешься.

Чжу Чаояна охватило облегчение. Кажется, плохих намерений у них нет и он может доверять им.

7

Офис компании «Морепродукты Юнпин»

В двадцати милях к востоку от центра города лежала промышленная зона, где располагались многочисленные морозильные склады рыбы и морепродуктов. На одном солидном здании красовалась вывеска «Морепродукты Юнпин». Главный офис был полон дыма: владелец, Чжу Юнпин, играл в карты еще с пятью богатыми бизнесменами, владельцами соседних предприятий. На столе вперемешку валялись пачки сигарет и упаковки чипсов.

– Снова выиграл! – радостно воскликнул Чжу. Он собрал 4000 юаней и сложил их аккуратной стопкой.

– Похоже, сегодня тебе везет, Юнпин… Сколько раз ты уже сдавал? – спросил Ян Гэньчан.

– Это мне за прошлый проигрыш, – рассмеялся Чжу, тасуя колоду.

– Надо бы тебе отдать эти деньги сыну, – подмигнул ему Фан Цзянпин.

– Иногда я даю ему деньги, – защищаясь, ответил Чжу Юнпин и начал сдавать карты.

– Чушь собачья! – воскликнул Фан. – Позавчера я водил Лина в книжный магазин купить книги, и мы наткнулись на твоего сына: он читал, сидя на полу. Я спросил, что он тут делает, и знаешь, что ответил твой пацан? Что ему очень жарко, а в магазине работает кондиционер. Ему приходится ходить в книжный, чтобы посидеть в прохладе.

Лицо Чжу Юнпина порозовело.

– Я даю ему деньги, но они с матерью – транжиры.

Фан продолжал, перебирая свои карты:

– Если и даешь, то слишком мало. Лина сидит в классе рядом с ним, и, по ее словам, у мальчика всего три или четыре рубашки, в которых он все время и ходит. Ты тут хвастаешься дорогущими брендами и покупаешь жене и дочери самую красивую одежду, а твой сын ходит в обносках… Развод с первой женой не означает, что ты можешь забыть о его существовании.

– Я слышал, он лучший ученик в своей школе. Сын, которым гордился бы любой отец. В отличие от наших детей, – добавил Ян Гэньчан.

– Лучший во всей школе? – Чжу был искренне удивлен.

– Ты шутишь? Хочешь сказать, ты даже не знал, что он сдал экзамены лучше всех? – недоверчиво переспросил Фан. – Твоя маленькая принцесса Цзинцзин осталась на второй год, но ты все равно целуешь землю, по которой она ходит. А на сына у тебя времени нет… Да я убил бы, чтобы иметь ребенка хоть вполовину такого же умного, как твой.

Остальные поддержали Фана.

– На днях позвоню ему и дам денег, – сказал Чжу в попытке сохранить лицо.

– Зачем же ждать? – ответил Фан. – Твоя жена поехала с дочкой в зоопарк, верно? Позвони ему и попроси зайти, а я заодно узнаю, не позанимается ли он с моей дочерью, чтобы у нее оценки стали чуток получше.

– Ты же знаешь, что жена не позволит тебе пригласить его, а она вечно где-то поблизости, вот ты и не видишься с ним. Разве сейчас не идеальный момент? – сказал Ян. – Может, если он станет заниматься с Лина, они влюбятся друг в друга и через несколько лет вы с Фаном породнитесь… Твой сын будет разъезжать на семейном «Бентли», а ты получишь долю акций в компании Фана. Будешь в шоколаде!

Все рассмеялись. Пристыженный Чжу позвонил сыну.

8

– Добрый день, отец. Дядюшка Фан, дядюшка Ян и вы все, – приветствовал Чжу Чаоян мужчин, входя к отцу в кабинет.

– Только посмотри, какой твой сын воспитанный! Настоящий маленький джентльмен, в отличие от моего неуча, – пошутил Ян Гэньчан.

– Налей им чаю, – сказал Чжу Юнпин, с гордостью взлохматив сыну волосы.

Чаоян сделал, что было велено.

Фан Цзяньпин снова заговорил, перекладывая свои карты:

– Чаоян, моя дочь закончила год двадцатой в классе. С такими оценками она вряд ли поступит в хорошую старшую школу. Вы же учитесь вместе; может, ты согласишься помогать ей?

– Конечно, я согласен.

– Спасибо, Чаоян.

– Не за что, дядюшка Фан.

Остальных тоже впечатлила вежливость мальчика. Воспитанных подростков в наше время днем с огнем не сыщешь.

– Отец нечасто дает тебе деньги, да ведь? – продолжал Фан.

– Дает… иногда.

– Сколько он дал тебе в этот раз?

– В этот раз? – Чаоян растерянно обернулся на отца.

– Летние каникулы только начались, я еще ничего не давал ему, – поспешил оправдаться Чжу Юнпин.

– Когда он в последний раз давал тебе деньги? – Фан не собирался отступать.

Чаоян склонил голову.

– На лунный Новый год.

– И сколько?

– Две тысячи.

Сумма была жалкая. По комнате пробежал смешок. Чжу, скрывая смущение, уставился в свои карты.

– Тогда с деньгами были проблемы, вот я и дал меньше обычного…

– К твоему сведению: сегодня твой отец выиграл в карты больше десяти тысяч. И собирается все их отдать тебе. Ты же помнишь, Юнпин, твоей жены здесь нет, и она даже не знает об этой сумме. Ну а мы клянемся ей не рассказывать, – провозгласил Фан.

Остальные одобрительно зашептались.

– Все верно. Садись сюда, сын. Посмотришь, сколько еще отец сегодня выиграет, – сказал Чжу, сдаваясь под натиском приятелей.

В следующей партии карты сдавал Ян. Когда он тасовал колоду, в кабинет вошла элегантно одетая женщина лет тридцати с сердитой девятилетней девочкой. Запястье Ван Яо украшал браслет с бирюзой, на шее сверкало платиновое ожерелье. В руке она держала ключи от «БМВ».

– Я без сил! – воскликнула женщина, бросая ключи на стол и напоказ растирая кисти рук.

– Вы вернулись! – воскликнул Чжу Юнпин, вскакивая и прикрывая собой Чжу Чаояна.

– Этот фотоаппарат старый, батарея совсем не держит заряд. Мы сделали всего пару фото, и он перестал работать. Не было смысла просто так бродить по зоопарку. Купи мне завтра новую камеру, милый; эта – жуткая развалина. – Ван Яо с гримасой отвращения выложила камеру на стол рядом с ключами.

Карточные игры ее не интересовали, но она заметила, что муж ведет себя странно, и прищурилась на мальчика, сидевшего у него за спиной. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы узнать Чжу Чаояна – сына мужа от первого брака. Она злобно зыркнула на Чжу Юнпина.

Чаоян тоже ее узнал – женщину, которая украла его отца. Он догадался и о том, кто такая эта девочка, но сделал вид, что не замечает ее.

Карточная партия прервалась. Все наблюдали за Ван Яо.

Девочка указала на Чжу Чаояна пальцем:

– Пап, кто это там, за тобой?

– Это… – Чжу Юнпин мгновенно запаниковал, – племянник дядюшки Фана.

Мужчины расхохотались от его откровенной лжи.

– Великолепно, просто великолепно. С этого дня ты у нас мистер Сообразительность, – сказал Ян, не скрывая сарказма.

– Нечего смеяться, – заявил Фан, не дрогнув. – Это правда. Чаоян зовет меня дядюшкой, значит, он – мой племянник.

Вроде бы Ван Яо удивилась, но уже в следующий миг ее лицо вновь обрело привычное презрительное выражение.

Ян поморщился и повернулся к девочке:

– Малышка Цзинцзин, я слышал, ты провалила годовые экзамены…

– Я почти сдала, – пробормотала она, прячась за отцовскую спину.

– Тебе следовало бы брать пример со своего старшего брата. У него лучшие оценки во всей школе, – сказал Ян, ставя Чаояна ей в пример.

Ван Яо подвинула дочку к себе.

– И правда, Цзинцзин, тебе надо учиться лучше, чтобы превзойти своего брата, – заявила она, подчеркнув три последних слова.

– Ладно, ладно, – пробормотала девочка, недовольная тем, что ее выставили в невыгодном свете. Она понятия не имела, что у нее есть единокровный брат – никто ей не говорил.

– Мой бедный племянник, его одежду столько раз стирали, что она вся выцвела… Юнпин, может, свозишь его купить новые вещи? Потом скажешь, сколько я тебе должен, – громко попросил Фан и подмигнул Чаояну, который не знал, что ему делать.

– Хм… – начал Чжу.

– Ну же, давай. В игре тебя кто-нибудь подменит, – настаивал Ян. – Смотри, одежда у мальчугана вся изорвана. Ты уж постарайся, приодень его. А вы как, согласны, госпожа Ван? – спросил Ян, посмотрев на нее.

Возражать было бы неделикатно, поэтому она кивнула:

– Ну конечно. Мы в любом случае собирались на шопинг. Юнпин, зови с собой Чаояна. А мы с Цзинцзин подождем в машине.

Лицо девочки просветлело.

– Ура! Папа, поедем в Центральный универсальный магазин!

Женщина покосилась на Чжу Чаояна, потом театрально улыбнулась и вывела дочь из кабинета.

Как только они ушли, поддразнивания возобновились. Чжу наконец-то поглядел на сына и произнес:

– Давай поедем купим тебе новую одежду.

Чаоян едва устоял на ногах.

– Пап, может, я лучше поеду домой?

Но остальные мужчины не могли этого допустить.

– Ты уже согласился, так что не отступай! Это займет совсем немного времени, а после отец подбросит тебя до дома.

Чаоян кивнул, мечтая лишь о том, чтобы все скорее закончилось.

Чжу Юнпин отступил от стола, чтобы другие его не слышали, и наклонился к сыну:

– Твоя сестра не знает, что у нее есть единокровный брат. Ей всего девять, и мы не хотели запутывать ее рассказами о моем предыдущем браке. Поэтому сегодня побудешь племянником дядюшки Фана, а со временем я расскажу ей правду. Ладно?

– Хорошо, – тоненьким голосом ответил Чаоян. Его потрясла новость о том, что Цзинцзин даже не знает о его существовании.

Чжу отсчитал 5000 юаней из своего выигрыша и протянул сыну.

– Положи к себе в сумку и смотри никому не показывай. Не хочу, чтобы она знала, что я дал тебе деньги, – сказал он. Ему не надо было объяснять, кто такая «она».

– О’кей.

Чжу Юнпин извиняющимся жестом потрепал сына по плечу. Потом с небрежным видом взял со стола камеру.

– Пожалуй, надо избавиться от этого старья.

Внезапно Чаоян вспомнил, что Пупу хотела сделать фото, и сказал:

– Пап! Тебе правда не нужна эта камера?

– Нет, конечно. От нее никакого проку.

– А можно мне ее забрать?

– О, я попозже куплю тебе новую!

Чаоян знал, что шансы покупки отцом новой камеры для него стремятся к нулю.

– Если ты ею не пользуешься, я сделал бы пару снимков, просто так, – сказал он.

Убедить Чжу было легко.

– Ну ты же еще школьник, дорогая камера тебе ни к чему… Забирай.

* * *

Всю поездку в «БМВ» Чжу Чаоян сидел как на иголках.

Его усадили на пассажирское место, и он не поднимал головы, чтобы не встретиться взглядом с отцом или его семьей. Они смеялись и болтали, будто его не было в машине. Стоило ему потихоньку глянуть в зеркало заднего вида, как госпожа Ван злобно зыркала на него, и Чжу Чаоян снова отводил взгляд. Он чувствовал себя с ними чужим.

Когда они добрались до торгового центра, Чжу Юнпин пошел рядом с Чаояном, а его жена с дочкой – следом. Кажется, у женщин были свои секреты.

Чаоян остановился у витрины спортивного магазина.

– Хочешь купить спортивную одежду? – спросил Чжу Юнпин.

– Я… я посмотрел бы кроссовки, – пробормотал Чжу Чаоян.

Недавно в моду вошли кроссовки одного известного бренда, и все дети мечтали о них. Ни разу в жизни Чаояну не покупали такой дорогой обуви.

Он увидел те самые кроссовки и воскликнул:

– Пап!

Отец громко покашлял, и только тут Чаоян вспомнил, что должен называть его дядюшкой.

– Дядюшка, я хочу примерить вот эти, – сказал Чаоян.

Тут же появился продавец, чтобы спросить его размер. Чаоян взял кроссовки и стал их надевать. Чжу Юнпин смотрел. Мальчик едва успел завязать шнурки, как раздался девчачий голос:

– Папа! Скорей иди сюда, я кое-что хочу купить!

– Погоди минутку. Пусть Чаоян примерит свои кроссовки.

– Нет! Иди сюда сейчас же! ПРЯМО СЕЙЧАС!

Чжу вздохнул.

– Не торопи меня, дорогая. Я скоро подойду.

Чаоян поднял голову и увидел женщину рядом с ее избалованной дочерью. Он не выдержал ядовитого выражения на ее лице и перевел взгляд в пол.

– Папа! Ну же! Скорей! – продолжала звать девочка.

Отец не устоял.

– Ладно, иду, – отозвался он. Нетерпеливо спросил Чаояна: – Ты закончил? Размер подходит?

– Да, они точно впору.

– Тогда другие мерить не будем, – бросил Чжу и повернулся к продавцу. – Мы берем эти. Сколько?

Он вытащил кошелек; Чаоян поднялся со скамьи, не в силах поверить, что простого недовольства со стороны Цзинцзин хватило, чтобы отец бросил его. Он поджал губы и сказал:

– Спасибо за кроссовки. Думаю, одежду мы купим в другой раз. Мне пора ехать.

– Подожди немного, и я подброшу тебя до дома, – возразил Чжу.

– Поеду на автобусе. Всё в порядке.

– Ну, как знаешь. – На лице у Чжу Юнпина читалось облегчение; чем скорее он покончит с этой неловкой ситуацией, тем лучше.

Чаоян зажал коробку со своими старыми кедами под мышкой и медленно пошел к выходу из торгового центра. Чжу тем временем объяснял жене и дочери, что мальчику срочно понадобилось домой. Чаоян в последний раз оглянулся на них.

Ван Яо снова презрительно скривилась, а маленькая Цзинцзин показала ему язык. Чаоян покрепче перехватил обувную коробку, стиснул зубы и вышел во вращающиеся двери.

9

Подходя к дому, Чжу Чаоян увидел Дин Хао и Пупу – те стояли, прислонившись к стене, и о чем-то разговаривали. Дин Хао выглядел расстроенным, а Пупу – отстраненной и равнодушной. При виде Чаояна приятель заулыбался и подвел Пупу поздороваться с ним.

– Уже вернулся? – спросил он.

– Да, там нечего было делать, – ответил Чаоян.

Пупу вгляделась ему в лицо.

– Ты какой-то грустный…

– Ничего подобного, – ответил Чаоян, заставляя себя улыбнуться.

– Он грустный? Почему ты так решила? – с любопытством поинтересовался Дин Хао.

Пупу посмотрела Чаояну прямо в глаза.

– Ты плакал?

– Я? Плакал? Ну нет!

Теперь и Дин Хао пригляделся к нему.

– Чаоян, ты же плакал, признавайся!

– Если это из-за того, что мы свалились на тебя вот так внезапно, просто скажи. Мы не обидимся, – ровным тоном заметила Пупу.

Похоже, Дин Хао это в голову не приходило, и теперь он решил, что должен извиниться.

– Ты прости, что я не предупредил о приезде, а просто явился к тебе домой вместе с Пупу… Понимаю, от нас одни неприятности… Ладно, Пупу, пошли.

В следующий миг они развернулись, готовясь уходить. Чаоян растерялся.

– Погодите! – воскликнул он. – Вы не понимаете. Это совсем не из-за вас.

Пупу задумалась.

– Значит, не из-за нас? Может, тебя кто-то дразнит? Ты только скажи Дин Хао, он дерется как профессионал. В приюте никто не мог его одолеть.

– О да, дерусь я классно.

Дин Хао принялся хвастаться разными случаями, когда побеждал в драках. Потом пообещал разделаться с любым, кто посмеет обидеть Чаояна – мол, наглецы непременно отведают его кулаков.

Чаоян трудно сходился с людьми и после отъезда Дин Хао только одного человека мог назвать своим другом. Он никак не ожидал, что эти двое будут переживать за него, и на душе у него сразу потеплело. Поэтому он все им рассказал – за исключением того, что получил от отца 5000 наличными. До конца Чаоян им не доверял и не хотел искушать их такими деньгами.

– Ты же его сын! Почему он заботится о дочери, а о тебе – нет? – возмутился Дин Хао и сразу поправился, заметив гримасу на лице Пупу: – Нет, конечно, с мальчиками и девочками надо обращаться одинаково, но обычно взрослые предпочитают мальчиков. Почему с твоим отцом все наоборот?

– У всех людей бывают любимчики. Поэтому он игнорирует тебя, хотя вы оба его дети, – проворчала Пупу.

Чаоян вздохнул. Он так сильно ненавидел мачеху, что раздражался от любого упоминания о ней.

– Мама говорит, что отец боится мачехи. Она настоящая ведьма. И как только оказывается рядом, он подпадает под ее колдовство. Делает все, что она говорит. Неудивительно, что их дочка – избалованная вредина… Вы бы видели, как они с ней носятся! Она всегда получает что хочет. Раньше папа чаще меня навещал и давал деньги, но потом перестал, потому что эта ведьма ругала его. И сейчас мы практически не общаемся.

Дин Хао сжал кулаки.

– Поверить не могу, что эта большая сука и ее мелкая сучка обращаются с тобой вот так. Если б не они, твой отец по-прежнему жил бы с твоей матерью. Но… тут я тебе ничем не могу помочь.

Чаоян дружески похлопал Дин Хао по плечу.

– Ничего. Мне приходится с этим жить. Кстати, Пупу, я раздобыл у отца камеру. Она плоховато держит заряд, но на пару фотографий хватит. А потом пойдем в мастерскую и попросим их распечатать.

– Спасибо тебе, братец Чаоян, – тихонько ответила она.

– Правда, он лучший? – воскликнул Дин Хао.

– Угу, – подтвердила Пупу.

От их слов Чжу засмущался.

– Слушай, Чаоян, – сказала вдруг Пупу, – мы ничего не можем сделать с Большой Сукой, потому что она взрослая, но если ты знаешь, в какую школу ходит Мелкая Сучка…

– Я знаю только, что она во втором классе.

– Но если б ты узнал, в какой школе она учится, мы могли бы ее проучить. Показать, где раки зимуют! – сказала Пупу.

– Ага, – Дин Хао радостно закивал. – Только покажи ее нам, и уж мы ей зададим. А тебе и показываться не придется. Мы могли бы, например, затолкать ее в мусорный бак и закрыть крышку. Пускай бы ревела там!

Чаоян рассмеялся, представив себе эту картину.

– Можно что-нибудь и получше придумать. Раздеть ее догола, а одежду затолкать в грязный унитаз, – продолжала Пупу со злобным выражением на лице.

Чаояна ее кровожадность удивила. Тем не менее он не мог не признать, что план соблазнительный.

Пупу определенно не шутила.

– У меня был младший брат. Мама любила его, а меня задвигала. Только отец со мной хорошо обращался. Получается, братец Чаоян, что ты в таком же положении, что и я, но наоборот – отец плюет на тебя, а мама хорошо обращается…

– А ты поддерживаешь связь с братом? – спросил Чаоян.

– Он мертв, как и моя мать, я же говорила… Кстати, позже я узнала, что он на самом деле мне не брат. Моя мать переспала с каким-то другим мужчиной и забеременела. Вот почему отца обвинили в ее смерти и расстреляли. Ненавижу свою мать! Ненавижу брата! Пусть бы они сдохли еще тысячу раз!

Чаоян понимающе кивнул. Действительно, они с Пупу оказались в похожей ситуации. С учетом того, что случилось с ее отцом, стремление к мести казалось вполне объяснимым.

Он даже пожалел, что их общим фантазиям не суждено осуществиться.

10

После ужина Дин Хао и Пупу по очереди приняли душ. Они сказали Чаояну, что после побега из приюта не могли найти постоянного места для житья и потому уже несколько месяцев не мылись нормально. Остаток вечера они проболтали.

– Почему вы решили сбежать из приюта, Дин Хао? – спросил Чаоян.

– Потому, – тот покосился на Пупу, – что люди там были плохие, и мы больше не могли этого терпеть.

– Плохие? Что ты имеешь в виду?

– Там не всегда было так. Раньше приютом управляла одна пожилая женщина, она со всеми хорошо обращалась. Но потом вышла на пенсию, и ее сменил мужчина. Жирный ублюдок…

– Извращенец, – добавила Пупу.

– Извращенец? Серьезно?

– Он лапал Пупу, – сказал Дин Хао.

– В каком смысле?

Чаоян мало общался с одноклассниками, и его представления о сексе ограничивались тем, что показывали по телевизору, а там только держались за руки и целовались.

Пупу, нисколько не стесняясь, без запинки выпалила:

– Он отводил меня в пустую комнату, снимал с меня одежду и трогал руками.

– Но… но… как он мог?

– Это не один раз было. Иногда он снимал штаны и совал свой член мне в рот. Он был такой здоровенный, волосатый; мне казалось, меня вырвет…

Она изобразила, как ее рвет.

– Но зачем ему было совать член тебе в рот? – удивился Чаоян.

– Понятия не имею.

– А ты не знаешь? – спросил он Дин Хао.

– Я? Хм… – Сообразив, что друзья и правда не понимают, Дин Хао наморщил нос и покачал головой. – Но все равно это плохо, – продолжал он. – Пупу рассказала мне, что этот грязный урод с ней делает, поэтому в следующий раз, когда он за ней пришел, я ворвался в комнату до того, как он успел снять с нее одежду. Он жутко взбесился и запер меня на целый день в крошечной кладовке, без еды и воды. Когда я вырасту, я ему башку разнесу!

– И он делал так не только со мной, а со многими девочками, – сказала Пупу.

– Да, но Ли Хон это нравилось. Она говорила, он хорошо обращается с ней и угощает сладостями. Хотела выйти за него замуж… – Дин Хао фыркнул.

– Пусть выходит, если хочет. А я никогда туда не вернусь. Никогда!

– У меня тоже были проблемы. Один раз я тайком пошел в интернет-кафе, а этот жирный урод вытащил меня оттуда и стал бить. Сказал, я украл деньги из приюта.

– С чего он это взял? – спросил Чаоян в недоумении.

– Я пошел играть в компьютер, а он стал говорить, что я украл деньги из зарплаты сотрудников. Вроде как больше мне неоткуда было их взять.

– Тогда… откуда у тебя были деньги?

– Много людей приходили навестить нас в приюте, и они давали деньги. Жадный говнюк говорил, чтобы мы отдавали всё ему, а он купит нам угощение. Но мы никогда ничего не получали, даже если давали ему сотни юаней. Ну я и спрятал деньги, которые дали мне посетители.

– А приют вас разве не ищет? – спросил Чаоян.

Двое его гостей одновременно кивнули.

– Та хорошая женщина сказала нам, что у каждого ребенка в приюте есть личный номер, – объяснил Дин Хао. – Его надо использовать, когда покупаешь билеты на поезд, селишься где-нибудь, ну и все в этом роде. Нас могут найти, если мы используем этот номер. Сразу после побега мы прятались в одном дешевом мотеле и увидели свои фотографии в новостях. У того гада брали интервью: он умолял нас вернуться назад. Если нас поймают, мы пропали. Я… я украл у него кошелек, прежде чем сбежать. Мне пришлось – не будь у нас тех четырех тысяч юаней, мы бы так далеко не забрались. Так что, сам понимаешь, вернуться мы не можем. Директор наверняка мечтает меня убить.

– А если б вы не убежали, то всю жизнь жили бы в приюте? – спросил Чаоян.

– Нет, в восемнадцать всех оттуда выкидывают. Но нам до восемнадцати еще далеко, мы никак не могли столько оставаться там. Приют – он как тюрьма. Никуда нельзя выходить. Самый строгий приют во всем мире, – объяснил Дин Хао.

– Это потому, что наши родители – убийцы, – сказала Пупу. – С нами обращались так, будто убийство у нас в ДНК. Как будто мы – угроза для общества.

Пр-р-р-р…

Запах немедленно подтвердил, что кто-то в комнате пукнул.

– Дин Хао, уж постарайся предупреждать, что сейчас испортишь воздух! – возмутился Чаоян.

Дин Хао глянул на Пупу; та быстро отвернулась. Он скорчил гримасу и произнес:

– Ладно, в следующий раз дам троекратный предупредительный сигнал!

Все громко расхохотались.

Но когда смех затих, Дин Хао вдруг посерьезнел.

– Тебе очень повезло. Я знаю, твои родители развелись, но по крайней мере у тебя есть дом, ты можешь ходить в школу и у тебя есть одноклассники. А мы никому не нужны. Нам некуда идти.

Настроение у всех троих упало, и Чжу Чаоян попытался его поднять:

– Не завидуйте мне. В школе меня все время дразнят.

– Кто дразнит? Я с них шкуру сдеру! – пригрозил Дин Хао, снова разыгрывая героя.

– Разве ты дерешься с девчонками? – спросил Чаоян.

– С девчонками? – Дин Хао скривился. – Парням нельзя драться с девчонками, это неправильно. Но ею может заняться Пупу. Хотя Пупу всего одиннадцать, она справится.

Пупу скорчила гримасу.

– Не стоит, – вздохнул Чаоян. – Ее отец полицейский, поэтому никто не связывается с ней. И вообще, такие дела драками не решаются.

Он рассказал друзьям, как Е Чимин устроила ему неприятности без всякого повода. Из-за того, что он лучший ученик в классе, она объявила ему войну.

– И учительница тебе не поверила? – спросил Дин Хао.

– Взрослые всегда слушают только одну сторону – и обычно это девчонка. Они такие глупые! – Чаоян тяжело вздохнул. – Взрослые считают, что дети не умеют врать. И понятия не имеют, какими злыми они бывают порой.

Дин Хао и Пупу безоговорочно согласились с ним.

– Взрослые думают, что дети с года до восемнадцати все одинаковые. Может, пятилетка еще и не умеет врать, но когда ему перевалит за десять, он может придумывать очень убедительную ложь. Взрослые нас недооценивают, – добавил Чаоян.

– Думаешь, это самое плохое? Да взрослые куда хуже! – заявила Пупу. – Тебя вот одноклассница обидела, а нас с Дин Хао бросили все родные…

– Серьезно?

Дин Хао, нахмурившись, кивнул.

– После смерти отца, – продолжала Пупу, – мой дядя собирался меня удочерить. Но через пару недель одна моя одноклассница назвала меня дочерью убийцы, и я набросилась на нее. Она просила остановиться, но я все била и била, пока она не расплакалась и не убежала. В тот же вечер ее нашли в пруду – она утонула. Все сказали, что это я ее столкнула туда! Полицейские увезли меня в участок, и я просидела в камере два дня. Меня выпустили, потому что у полиции не было доказательств, но ее придурки-родители настаивали на своем, и мой дядя отказался от меня. Бросил в приюте, и больше родня со мной не разговаривала.

– А ты… – медленно произнес Чаоян, которому было и страшно, и в то же время интересно узнать правду, – действительно ее столкнула?

От его вопроса Пупу сникла.

– Ну конечно, нет! Я просто побила ее и ушла домой. Я понятия не имею, как она свалилась в пруд.

– Когда моих родителей арестовали, я хотел поселиться у своих родственников, но никто меня не взял, – сказал Дин Хао. – Я жил на улице, сам по себе, и хозяин одной лавки заявил, что я краду у него. Я ничего не крал, и при мне ничего не нашли, но этот гад стоял на своем. Приказал своему сыну меня избить, а я в тот же вечер проследил, где они живут, и разбил им окно камнем. Меня поймали и отправили в тот же приют, что и Пупу.

Все трое с минуту просидели в молчании, с лицами, полными обиды и гнева. Казалось, что вся несправедливость мира легла им на плечи.

Наконец Чаоян сменил тему:

– А давайте-ка проверим камеру. Если мы сегодня ее зарядим, то завтра сможем сделать фотографии.

– А ты умеешь ею пользоваться? – Пупу с надеждой поглядела на него.

– Нет, но, думаю, разберусь. У меня под кроватью лежит ноутбук. Правительство дало его моей маме для профессиональной переподготовки, но она им почти не пользуется… Посмотрим, смогу ли я его включить.

Они достали ноутбук и перепробовали все кнопки, но в конце концов им пришлось обратиться к соседу за помощью. Тот показал, как загружать компьютер и пользоваться камерой.

Чаоян учился быстро. Он открыл папку с фотографиями с камеры: на всех были его отец со второй женой и дочерью. Они выглядели до невозможности счастливыми. Отец или целовал жену, или обнимал дочку. Чаоян начал удалять эти файлы.

– Погоди, – сказала Пупу. – Оставь парочку, чтобы я запомнила лицо Мелкой Сучки. Если когда-нибудь мы с ней встретимся, я ей задам – в отместку за тебя.

Чаоян посмотрел на счастливое семейство, и тут ему вспомнилось, как отвратительно они вели себя с ним. В результате он оставил несколько фотографий, как и просила Пупу.

– Значит, тебе нужно фото для твоего папы… И где ты хочешь его сделать? – спросил Чаоян.

– В каком-нибудь красивом месте, – предложила Пупу.

Чаоян встрепенулся.

– Поедем на Саньминшань. Моя мама работает там контролером – проверяет билеты. И мы сможем пройти бесплатно. Это национальный парк, и на горе есть несколько мест, где получаются отличные фото.

– Да! Никогда раньше не был на горе! – воскликнул Дин Хао.

– Хорошо, – кивнула Пупу, отвернувшись к окну. – Думаю, отцу будет приятно увидеть, как я хожу по горам.

11

3 июля

На следующее утро Чжу Чаоян с друзьями встали пораньше. Прямых автобусов до парка не было, поэтому они проехали на одном до центра города, а потом на другом еще два часа добирались до нужного места.

Возле турникетов Чжу Чаоян указал друзьям на свою мать. Раннюю полноту Чжоу Чуньхун подчеркивал еще и невысокий рост.

– Подождите здесь. Пойду узнаю, сможет ли мама пропустить нас бесплатно.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась Чжоу, как только сын подбежал к ней.

– Привел друзей посмотреть Саньминшань. – Чаоян указал на Дин Хао и Пупу. – Видишь? С мальчиком мы учились в одном классе, но потом он переехал в Ханчжоу. Девочка – его сестра. Я хотел сегодня поводить их по парку. И да, мам… – Он вытащил из рюкзака 5000 юаней. – Я вчера виделся с отцом, и он дал мне денег. Забери их.

– Это немалая сумма! Что вдруг на него нашло? – усмехнулась Чжоу, пряча деньги в карман.

– Он играл в карты с дядюшкой Фаном и другими знакомыми. Они заставили его отдать их мне. А потом пришла его новая семья.

Мать увидела, что нижняя губа мальчика дрожит; воспоминания о той встрече, похоже, его расстроили.

– Что они сказали?

– Ничего особенного, но его дочь спросила про меня, а папа солгал и сказал, что я племянник Фан Цзянпина.

– Поверить не могу, что он так поступил! – возмутилась Чжоу. – Это же оскорбительно… Лучше б его вообще не было на свете!

Чаоян ничего не ответил.

Подавив гнев, женщина заговорила снова:

– У тебя грязная одежда, Чаоян. Я должна была завтра возвратиться домой, но пришлось поменяться сменами с тетушкой Ли. Я не вернусь еще несколько дней, так что сам займешься стиркой. Смотри не забудь!

– Хорошо. А пока мы погуляем с друзьями.

– Развлекайтесь. И веди себя хорошо. Можешь сегодня угостить их ужином. Тебе нужны деньги?

– Не надо, у меня еще осталось пара сотен юаней… Ой, а можно моим друзьям остановиться у нас на пару дней?

– Ну конечно, – Чжоу не считала нужным как-то ограничивать Чаояна: он всегда слушался ее и отлично учился.

Чаоян подозвал друзей, и они вежливо поздоровались с его матерью. Потом все трое прошли к гигантской лестнице, поднимавшейся в гору.

Очень скоро они уже придумывали разные игры, позабыв обо всех неприятностях. Шла середина недели, и в парке почти не было людей. Поднявшись до середины склона, компания остановилась передохнуть под шатром.

– Здорово! Я бы каждый день сюда приезжал, – сказал Дин Хао, вскинув руки над головой.

Пупу стояла с ним рядом, любуясь видом. Она оглянулась с улыбкой на лице.

– Братец Чаоян, как думаешь, это подходящее место, чтобы сделать фото?

– Конечно, – сказал он.

Дин Хао вышел из кадра. Пупу показала пальцами «V» и широко улыбнулась. Чаоян продемонстрировал ей снимок на крошечном экранчике, и все они согласились, что получилось отлично. Потом сделали еще несколько, с разных ракурсов.

Вдалеке появился мужчина с пожилой парой, но это не мешало снимать, и вид по-прежнему был хорош. Чаоян сделал очередные кадры.

– Что думаешь? – спросил он, показывая Пупу экран.

– У тебя прекрасно получается! – одобрила она.

– Давай я и тебя сфотографирую, Дин Хао, – предложил Чаоян.

– Нет уж, спасибо, – отказался тот.

– А как насчет видео?

– Ты можешь снимать видео? – Любопытство Пупу было задето.

– Да, я уже нажал на запись; скажи что-нибудь.

– А что мне сказать? – спросила она.

– Смотри сюда.

Дин сложил руки, как ведущие новостей.

– Добрый день. Вы смотрите последние новости; я – диктор Дин Хао, самый знаменитый на телевидении. Главная новость сегодняшнего дня – трое детей посетили гору Саньминшань. Они…

– Что они? – усмехаясь, спросил Чаоян.

– Господин Дин, что-то еще? – добавила Пупу.

– Они… они… – он сдался.

Внезапно они услышали отчаянные крики. Мужчина в отдалении никуда не делся, но пожилая пара пропала. Секунду спустя они увидели, как мужчина склонился над низкой стенкой, крича:

– Мама! Отец! – Потом развернулся к людям возле киосков. – На помощь! На помощь!

Трое детей кинулись в его сторону.

12

Все, кто услышал крик, бежали к мужчине. Персонал парка громко переговаривался по рациям. Ребята наклонились над стеной, чтобы посмотреть.

– Я их даже не вижу… Думаете, они погибли? – спросил Дин Хао.

– Да. – Чаоян инстинктивно отпрянул от стены.

– А почему они упали? – громко поинтересовалась Пупу.

Стена была не меньше метра в ширину, и обычно люди спокойно сидели на ней, не теряя равновесия.

Насколько знал Чаоян, раньше здесь не было ни одного несчастного случая.

– Может, у одного из них случился сердечный приступ, и он потерял сознание, а второй упал, пытаясь ему помочь? – предположил он.

Дин Хао заметил спасательную команду, искавшую внизу тела.

– Давайте спустимся туда!

– Ни за что, – отрезала Пупу.

– Но я никогда раньше не видел трупов!

– Прекрати! Это будет ужасно бесцеремонно, – сказал Чаоян, бросив на него многозначительный взгляд.

– Я не хочу видеть кровь, – сказала Пупу.

– Ну пожалуйста! – взмолился Дин Хао. – Вы можете постоять в сторонке. А я посмотрю…

– Ладно. Можем спуститься; я проверю, всё ли в порядке с мамой.

Чаоян вздохнул, и они втроем двинулись вниз по лестнице.

* * *

Чаоян заметил мать – она разговаривала с коллегами.

– Мам, спасатели нашли тех людей, что упали со стены?

– О, вы уже спустились? Тогда езжайте лучше домой. У меня много дел, я не могу сейчас говорить, – ответила Чжоу. По ее мнению, парк в данный момент был не лучшим местом для Чаояна и его друзей.

– Так их нашли?

Чжоу поджала губы.

– Да. Охранники сейчас эвакуируют тела.

– И как они выглядели? – с горящими глазами поинтересовался Дин Хао.

Чжоу была слишком потрясена, чтобы отвечать.

Мужчина, громко закричавший после падения пожилых супругов, появился у выхода. Он заливался слезами; впереди него шли охранники с носилками.

– Мама! Отец! – повторял он снова и снова.

Даже зевакам стало его жаль.

Чаоян с друзьями подождали, пока они пройдут, а потом попрощались с матерью Чаояна. Покидая парк, еще раз увидели мужчину: он разговаривал с полицией, охраной и другими сотрудниками парка. Кажется, говорил что-то о кремации. Охранники подняли мешки с трупами и положили их в кузов фургона; за фургоном последовал полицейский патруль. Мужчина медленно побрел к своей машине, стоявшей на парковке.

– Глядите-ка, он ездит на «БМВ», – прошептал Чаоян.

Он мало что знал об автомобилях и не обратил внимания, что это самая дешевая из моделей, продающихся в Китае. Тем не менее «БМВ» попадались ему редко и олицетворяли богатство. Пупу пристально смотрела вслед машине, пока та не скрылась из виду.

13

Сюй Цзин вошла в допросную в расстроенных чувствах. Она споткнулась и едва не упала, но Чжан Дуншэн проворно ее подхватил. Сюй вырвала у него руку, словно не хотела, чтобы он дотрагивался до нее.

Чжан не ожидал такой реакции.

– Прости меня, это я во всем виноват. Я недосмотрел за ними, – сказал он тихонько. Теперь они оба плакали.

Сюй отвернулась, прикусила нижнюю губу и постаралась подавить рыдания. Полицейский пригласил супругов садиться и предложил салфетки и по стакану воды.

– Спасибо, – сказал Чжан, вынул из упаковки салфетку и промокнул глаза.

– Спасибо, что пришли. Я знаю, для вас это тяжелый момент. Сюй Цзин, ваши родители сейчас в крематории, я правильно понимаю? – Добродушное лицо полицейского выражало сочувствие.

Она не ответила.

– Нам надо зарегистрировать несчастный случай, а через несколько дней мы пригласим вас побеседовать с персоналом в национальном парке. Вы не против?

Чжан обернулся к ней:

– Что думаешь, Цзин?

Она была слишком расстроена, чтобы отвечать.

– Можете рассказать, что случилось на горе, господин Чжан? – спросил офицер.

– Все было отлично. Я учитель, в школе только что начались летние каникулы. Вот я и решил отвезти родителей жены на Саньминшань подышать свежим воздухом. Думал, мы посмотрим гору, а после обеда я отвезу их домой. Мой свекор, у него диабет – был диабет, – и высокое давление; наверное, такая прогулка оказалась ему не по силам. Но он постоянно повторял, что ему нужно упражняться. Я никогда не подумал бы, что… Ох, это все моя вина!.. – Чжан спрятал лицо в ладонях.

Офицер что-то записал.

– У них обоих было высокое давление?

– Нет, только у тестя. Моя теща была в отличной форме.

– Как они упали? – спросил другой полицейский.

– Мы дошли до площадки и решили сделать привал. Теща попросила меня их сфотографировать, а стена немного перекрывала вид, поэтому они оба сели на нее. Подумали, что так фото получится лучше. Я завозился с камерой – и в эти пару секунд, что отвлекся, услышал крик. А когда поднял голову, они уже летели вниз с горы. Мне надо было… надо было… – Голос Чжана сорвался.

– Поверить не могу, что ты позволил моим родителям сесть на эту стену! В их возрасте! Ты это допустил! – воскликнула Сюй.

– Ты права! Это моя вина! Но мне и в голову не пришло, что такое может случиться. Стена ведь очень прочная. Я до сих пор не понимаю, как они упали… – Он поднял голову на полицейского, словно ища у того поддержки.

– Не судите его так строго, госпожа Сюй. На Саньминшань никогда раньше не было подобных происшествий. Там установлены предупреждающие знаки, но люди постоянно фотографируются на площадке. Никто бы не подумал, что может произойти такой ужас…

– Если там никогда раньше не было подобных происшествий, как случилось это? – прищурилась Сюй Цзинь.

– Я не знаю! Все случилось так быстро… – Чжан всхлипнул.

– Все свидетельствует о том, что это был несчастный случай. Стена крепкая, там безопасно. Может, у вашего отца начался сердечный приступ, и он потерял сознание. Инстинктивно уцепился за жену, и они оба упали… Мы нашли у него в кармане лекарства. Ваш отец принимал лекарства от гипертонии, госпожа Сюй?

– Я не знаю. Спросите Дуншэна, – пробормотала она.

– Моя жена очень занята на работе. Обычно я занимаюсь подобными вещами, – объяснил он.

Офицера впечатлило то, как Чжан заботился о родителях жены.

– Я всегда напоминал тестю принимать лекарства от давления, но он пил их, только когда не очень хорошо себя чувствовал. Может, принимай он их регулярно, этого не произошло бы…

Очень скоро допрос был окончен. Полицейские зарегистрировали смерть в результате несчастного случая. Остановка для отдыха после серьезной нагрузки зачастую вызывает сердечный приступ у людей с гипертонией. В отчете записали, что мужчина потерял сознание и увлек женщину за собой.

Офицеры приложили все силы, чтобы утешить скорбящих, и попросили их держаться. Национальный парк не в чем было винить: на площадке стояли предупреждающие знаки. Парк обещал перевести Сюй Цзин и Чжан Дуншэну небольшую сумму денег в знак соболезнования. Дело было закрыто.

Именно на это и рассчитывал Чжан. Он тщательно спланировал убийство. Он радовался тому, как ловко провел полицию, и не думал, что кто-то мог заподозрить его – за исключением Сюй Цзин.

14

Квартира Чаояна

– Какого цвета, по-вашему, разбрызганные мозги – желтые или белые? – Дин Хао никак не мог отвлечься от происшедшего.

Пупу закатила глаза, а Чаоян велел ему прекратить наконец свои разговоры. Никому из них больше не хотелось это обсуждать.

В приюте Дин Хао прозвали Болтливым Ртом. Никто не доверял ему своих секретов, потому что те на следующий день были бы известны всем вокруг.

Смерть, свидетелями которой стали дети, не испортила им настроения. Едва добравшись до дома, они уселись за ноутбук, чтобы посмотреть фото. Им понравилось, какими взрослыми они выглядели на тех, где делали серьезные лица, и какими забавными на тех, где смеялись. Даже Пупу хохотала, рассматривая снимки. Они дошли до видео, где Дин Хао изображал ведущего новостей.

– Ты и правда выглядишь как знаменитость из Пекина. Круто! – улыбнулся Чаоян.

– Вот вырасту и стану репортером, – ответил Дин Хао.

– Звучит как идеальный план для парня, который обожает посплетничать, – поддразнил его Чжу.

– Этого никогда не будет. Тебе же придется поступить в университет, – заметила Пупу.

– Ты права. Оценки у меня кошмарные, да и в школу я не вернусь, – помрачнев, согласился Дин Хао.

– А хотите пойти поужинать в «Кей-эф-си»? Мама сказала, чтобы я вас угостил, – предложил Чаоян в попытке отвлечь их.

– Вот здорово! – Дин Хао пришел в восторг. – Ни разу не был в «Кей-эф-си». Пойдем скорее!

Чаоян уже собирался свернуть видео и закрыть ноутбук, но Пупу его остановила.

– Погоди-ка. – Она замерла, выпрямив спину и уставившись в экран.

– Что такое? – спросил он.

– Мы можем проиграть видео еще раз?

– Естественно, – ответил он.

– Вот оно, – прошептала она.

– Что? – хором спросили оба мальчика.

Пупу подождала, пока ролик закончится. Голос ее был холоден.

– Он убил их.

– Чего?

– Эти двое старичков не упали. Парень на роскошной «бэхе» столкнул их с обрыва! – воскликнула Пупу, отбирая «мышку» у Чаояна.

– В смысле? – Мальчики не понимали, что такого она увидела.

Пупу нажала на «воспроизведение», и они еще раз просмотрели видео. Теперь они все увидели, как далеко на заднем плане мужчина схватил стариков за ноги и сбросил со стены. Жертвы тянули к нему руки, но он им не помог. Все заняло не больше пары секунд, но было ясно, что именно случилось.

– Он убил их, – медленно повторила Пупу.

– Это невозможно! – сказал Чаоян. Его сердце отчаянно колотилось.

Даже Дин Хао лишился дара речи. Чаоян был в ужасе – раньше с ним не происходило ничего подобного. Услышать об убийстве в новостях – совсем не то же самое, что быть на месте преступления в момент, когда оно совершается! Это видео было самым страшным, что он видел за всю свою жизнь.

– Думаю, никто в парке не заподозрил убийства, а это означает, что знаем только мы. Нам надо сообщить в полицию, – сказал Чаоян, стараясь придать голосу решительность.

– Да, конечно. Давайте сообщим, – согласился Дин Хао, закивав.

Чаоян поспешил к телефону в материнской спальне и схватил трубку. Он не знал, что говорить полицейским. Поверят ли они, что трое детей стали свидетелями убийства? Или подумают, что это злой розыгрыш?

Он посмотрел на своих друзей.

– А что мне сказать?

Они не ответили.

Чаоян протянул трубку Дин Хао.

– Ты у нас самый разговорчивый, ты и сообщи.

– Нет, не могу. – Дин Хао отшатнулся от трубки. – Пупу, давай ты.

Она покачала головой.

– Тогда… – выдавил Чжу. – Мне просто сказать правду? Думаете, они поверят тринадцатилетке?

– Если не поверят, мы пойдем в участок и покажем им видео, – ответил Дин Хао.

– Ладно. Хорошо. Я звоню. – Чаоян собрался с духом и набрал 1–1–0. – Алло. Меня зовут…

Звонок оборвался. Пупу нажала на кнопку, отключив соединение. Она мрачно посмотрела на него и покачала головой.

– Не сообщай. Нам надо все обдумать.

– Обдумать что? Это же тяжкое преступление!

– Ты отдашь камеру полиции? – мягким тоном спросила Пупу.

– Ну, конечно!

– А как же мы с Дин Хао?

– А что вы с Дин Хао?

– Они спросят про всех людей на видео, потом заставят нас дать показания и узнают, что мы с Дин Хао сбежали. И сразу отправят обратно в приют.

Дин Хао резко втянул ноздрями воздух.

– И правда, Чаоян, лучше подождать. Надо все обдумать. Мы поклялись никогда не возвращаться в приют. Мы не можем… просто не можем…

– Так что же нам делать?

Телефон зазвонил. Чаоян поколебался, глядя на друзей, и судорожно растер ладони. Пупу взяла трубку и сказала сладеньким голоском:

– Алло? Простите, я ошиблась номером. Это вышло случайно.

Оператор отчитал ее за то, что она потратила его драгоценное время, и Пупу еще с десяток раз повторила «простите». Наконец она повесила трубку.

– Я проголодалась. Может, пойдем уже поедим, а потом всё обсудим?

15

Дети втроем сидели за столом, в центре которого стояло общее ведерко с куриными крылышками и коробочки с закусками. Но даже любимые кукурузные початки сегодня казались Чаояну безвкусными.

– Мы с Дин Хао есть на видео. Как только они узнают, кто мы такие, сразу свяжутся с приютом, и нам конец, – сказала Пупу.

– Но не можем же мы промолчать и позволить ему остаться безнаказанным! – воскликнул Чаоян.

Пупу задрала брови.

– Может, они были плохими людьми…

– Плохими людьми? Они были просто стариками!

– Ты этого не знаешь, – возразила она.

Чаоян посмотрел на Дин Хао.

– А ты что думаешь?

Тот затолкал в рот кусок курицы, чтобы не отвечать, но потом понял, что отвертеться не удастся.

– Чаоян прав – мы не можем позволить, чтобы убийство сошло ему с рук. Но и Пупу права: полицейские наверняка отошлют нас в приют. Может, сообщим, когда Пупу исполнится восемнадцать, чтобы ни одному из нас не пришлось возвращаться туда?

Чаоян нахмурился, потом покачал головой:

– Это видео будет преследовать меня.

– Да чего ты боишься? Мы можем сказать, что раньше на видео этого не заметили, – заспорила Пупу.

– Уверен, мне будут сниться кошмары, – нервно ответил Чаоян.

Они посидели в молчании. Пупу разделалась со своей булочкой, а потом дерзко взглянула на них.

– У меня идея.

– Какая? – спросил Чаоян.

Ради пущего эффекта она сделала паузу.

– Мы заключим сделку.

– С кем? – спросил он недоуменно.

– Мы отдадим видео убийце, но перед этим возьмем с него деньги, – торжествующе провозгласила Пупу.

– Ты хочешь сказать, продадим видео ему? – От изумления у Чаояна отвисла челюсть.

Девочка уверенно кивнула.

– Он же ездит на «бэхе», так? А нам негде жить, и нам нужны деньги. Поэтому лучше всего продать видео и получить деньги. Тогда мы сможем прожить сами по себе пару лет. Что ты думаешь?

– Но… – запротестовал Чаоян.

– Поделим барыш на троих. Ну же, братец Чаоян, никто ничего не узнает. Положим твою долю на счет в банке, потому что, если твоя мама найдет деньги, придется ей как-то объяснять.

Чаоян был потрясен настолько, что несколько секунд не мог найтись, что отвечать.

– Пупу, это же шантаж! Это преступление!

– Ты как, Дин Хао? В деле? – спросила Пупу.

Дин Хао почесал в затылке.

– Деньги нам не помешают. Но… разве это не опасно – заключать сделку с убийцей?

– Это видео для него – вопрос жизни и смерти. Он совершенно точно захочет купить его у нас, – возразила Пупу. – Чаояну деньги не так нужны, как нам. Он идет на больший риск, беря их и обещая хранить тайну.

Чаоян ничего не сказал. Он не собирался вступать в переговоры с убийцей – что, если тот убьет всех троих, чтобы избавиться от свидетелей? Это будет не просто шантаж – они позволят убийце спокойно разгуливать на свободе!.. Нет, идея очень плохая. Он всегда был примерным учеником. Избегал конфликтов, потому что опыт взаимодействия с хулиганами подсказывал – лучше помалкивать и держаться от них подальше. Связываться с убийцей ни в коем случае нельзя – тем более заключать с ним сделку.

Чаоян уже начинал подумывать о том, чтобы потихоньку донести на своих друзей в полицию. Пускай их вернут туда, откуда они появились. С другой стороны, они же никогда его не простят – могут потом избить, а то и что похуже. Даже если ему удастся добиться, чтобы их вернули в приют, они могут снова сбежать или отомстить ему, когда им исполнится восемнадцать. Чжу вспомнил, как Дин Хао грозил разделаться с директором приюта – и это явно были не пустые слова.

Чаоян понял, что боится не только убийцы, но и своих новых друзей. С их появлением все страшно осложнилось. Да что там, его жизнь превратилась в настоящий кошмар! И зачем только он отпер им дверь…

16

Покончив с едой, трое приятелей так и не пришли к решению. Они пешком отправились в самый большой книжный магазин Нинбо, «Синьхуа».

Магазин был трехэтажный, и там работали кондиционеры, так что Чаоян обожал проводить в нем время в летнюю жару. Они разделились – Дин Хао направился в отдел детских книг, а Чаоян – к учебникам. Стоило ему туда войти, как его охватило облегчение. Ему хотелось купить все учебники по математике, разложенные на огромном столе, и прорешать все задачи. После получасовых колебаний Чаоян наконец выбрал задачник для Международной математической олимпиады, сел на пол и с головой погрузился в чтение.

Еще через полчаса появилась Пупу с книгой в руках. Она опустилась на пол с ним рядом.

– Дин Хао увлекся одной книгой – ни за что не хочет уходить.

Чаоян тоже никуда не собирался – в книжном было куда приятнее, чем у него в квартире. Кроме того, ему хотелось насколько возможно оттянуть разговор о шантаже.

– Мы можем остаться. Магазин закрывается только в девять, вернемся домой на автобусе. Я часто сюда прихожу, – ответил он.

– Везет тебе, – с завистью сказала Пупу.

Они оставили Дин Хао наверху и продолжили читать. Внезапно Чаоян услышал знакомый голос:

– Цзинцзин, какие книги тебе нужны? Можем попросить продавцов, чтобы нам помогли их найти.

– Это четыре классических труда, пап. «Путешествие на Запад», «Речные…» что-то про реки, и еще две, – ответил девичий голос.

– «Речные заводи», «Сон в красном тереме» и «Троецарствие». А вам не рановато читать такое?

– Учительница сказала, что мы их не поймем, но со временем все равно придется прочесть. Я хочу посмотреть, как они выглядят.

– Тогда я их тебе куплю. Можем купить любые книги, какие захочешь.

– Пап! – воскликнул Чаоян и сразу же об этом пожалел.

Любопытная Пупу немедленно вскинула голову. Чжу Юнпин сунулся между стеллажами и увидел сына, сидящего на полу. Он выпучил глаза и приложил к губам палец, приказывая Чаояну молчать.

– Классика наверху, Цзинцзин. Пойдем поищем твои книги, – громко сказал он.

– Ой, да, пап, мне еще нужна рабочая тетрадь по каллиграфии. Наш учитель велел купить еще в прошлый раз, но я забыла сказать, – щебетала Цзинцзин, не заметив, что отец отвлекся.

– Хорошо, купим после того, как найдем классику.

Чжу Юнпин взял дочь за руку и повел вверх по лестнице. По пути он оглянулся и, кажется, удивился, что Чаоян продолжает на него таращиться. Покашлял и стал смотреть прямо перед собой. Чаоян застыл, погруженный в собственные мысли.

– Это твой отец? – спросила Пупу.

Ее вопрос вернул его к реальности. Он кивнул и снова уткнулся в книгу. Чаоян не мог сказать, сочувствует она ему или жалеет. Может, ей вообще наплевать на его проблемы: кажется, равнодушие – ее естественное состояние…

– Аккуратнее со своей книгой, – заметила Пупу, прежде чем вернуться к своей.

Чаоян понял, что с такой силой перегнул разворот, что тот едва не порвался.

…Когда они наконец решили возвращаться домой, Чаоян почти всю дорогу молчал. Пупу избегала говорить об убийстве, а вот Дин Хао только о нем и болтал. Они лишь бросали ему в ответ короткие реплики, мечтая о том, чтобы он сменил тему.

17

4 июля

На следующий день Чаоян предложил сходить в Детский дворец – шестиэтажное здание, где располагались бесплатный научный музей, зал для настольного тенниса, библиотека, десятки кабинетов, а также разные кружки и секции. Дворец открылся в 1980-х, и с тех пор его несколько раз ремонтировали, но он все равно выглядел обветшалым.

Когда Чаоян сказал, что рядом с дворцом работает парк развлечений, Дин Хао пришел в восторг от перспективы прокатиться на аттракционах. Пупу согласилась, что будет здорово посетить парк, вот только нельзя им и дальше тратить деньги Чаояна. Тот убедил ее не думать об этом: надо развлекаться, пока есть такая возможность, ведь они с Дин Хао скоро уедут. К тому же он готов был потратить сотню юаней, если это означало, что разговор о шантаже отложится еще на какое-то время.

Хотя день выдался жарким, старые раскидистые деревья давали густую тень. В парке были детская железная дорога, карусель, лодочки, сталкивающиеся между собой в бассейне, небольшие американские горки и еще несколько аттракционов. Цены были доступные, поэтому дети охотно ходили сюда; следовало ожидать, что повсюду будут очереди.

Втроем они сошли с автобуса и пошагали в сторону парка. На улице было людно. Дин Хао устремился вперед, и тут Пупу заметила у входа какую-то девочку и дернула Чаояна за рукав. Он посмотрел туда, куда указывала Пупу, и увидел Цзинцзин с матерью, Ван Яо. Ему показалось странным, что буквально на прошлой неделе он не знал сводную сестру в лицо, и тут они встретились три раза подряд в течение нескольких дней. Ван Яо протягивала Цзинцзин папку и о чем-то напоминала. Девочка нетерпеливо кивала матери в ответ.

Чаоян посмотрел, как Цзинцзин в одиночестве заходит в Детский дворец, и обратился к Пупу:

– Идем. Я покажу вам самые лучшие аттракционы.

– Разве ты не хочешь ей отомстить? – спросила она.

– Хочу, но это невозможно, – сказал он тихо.

Дин Хао заметил, что друзья задержались, и вернулся к ним.

– Пошли, ребята! Вам что, не хочется прокатиться?

– Мы только что видели Мелкую Сучку! – сказала Пупу.

– Ох, Чаоян… Не расстраивайся, – посочувствовал другу Дин Хао.

Чжу кивнул.

Пупу состроила Дин Хао гримасу.

– Не ты ли говорил, что хочешь ее проучить? Это наш шанс.

– Ну да, говорил, – смущенно согласился Дин Хао. – Но… что, по-твоему, я должен сделать?

– Помучить ее, чтобы умоляла о пощаде! – отрезала Пупу.

Он уставился на подругу с разинутым ртом.

– Ну нет, народу слишком много. Кто-нибудь нас засечет.

– Ее мамаша только что уехала. Пойдем за ней – может, улучим минутку, когда она будет одна. И покажем, кто здесь главный.

Кровь прилила у Чаояна к голове, но он все-таки попытался отговорить своих приятелей.

– Она наверняка нас сдаст. Если мой отец узнает, нам несдобровать.

– Дин Хао может ее избить, а ты полюбуешься с безопасного расстояния. И тебе ничего не будет, – сказала Пупу, широко улыбнувшись.

– Пупу, это нечестно с моей стороны – бить девочку! – запротестовал Дин Хао.

– Она не девочка, а Мелкая Сучка, – поправила его Пупу.

– Ладно, ладно. Мелкая Сучка. И все равно это нечестно.

– Но ты говорил, что хочешь преподать ей урок.

– Да, но…

– Вот что я тебе скажу. Пускай даже никто не увидит, что ты это сделал, тебя больше беспокоит твоя репутация, чем твой друг. Раз так, я сама ее побью, а ты покарауль, на всякий случай.

Маленькие ручки Пупу сжались в кулаки.

– Чаоян? – Дин Хао посмотрел на приятеля, ища поддержки.

– Я думаю… – начал он. Но сразу остановился и вспомнил все несправедливые вещи, случившиеся в его жизни. Его родители развелись, когда ему было всего два года. Если б эта женщина не украла его отца, они были бы счастливой семьей. Из-за развода его дразнили в школе, и он ничего не мог с этим поделать. Будь его родители по-прежнему вместе, у него было бы нормальное воспитание – и госпожа Лу не считала бы, что он врет. Будь его родители вместе, им не пришлось бы постоянно беспокоиться о деньгах. Мама потеряла работу, и ей потребовалась куча времени, чтобы найти другую – через государственную службу трудоустройства. Но новая работа в Саньминшане означала, что ее никогда нет дома, потому что до парка далеко добираться. Они считали каждый юань, пока у ведьмы было все, чего она пожелает… Во всем была виновата его мачеха. Он заслуживал хорошей жизни, но она отняла ее. Внезапно перед ним промелькнула картина с отцом, держащим Цзинцзин за руку в книжном магазине. Чаоян решился и быстро сказал:

– Идем за ней. Только так, чтобы Мелкая Сучка меня не увидела. Вы идите первыми.

Дин Хао двинулся к Детскому дворцу, Пупу за ним, Чаоян последним.

– Спасибо, – тихонько сказал он Пупу.

– Я такая же, как ты, помнишь? – просто ответила она.

18

Чаоян хорошо знал Детский дворец и сообразил, что вряд ли Цзинцзин направилась в один из игровых залов, расположенных на первом этаже. Он держался на отдалении от своих друзей и старался на них не смотреть. Все трое поднялись на второй этаж, и, пока Чаоян топтался возле мужского туалета, Пупу с Дин Хао искали Цзинцзин. Они заглядывали в каждый кабинет, делая вид, что ищут какой-то кружок, окидывали глазами сидевших там учеников и закрывали дверь, убедившись, что Цзинцзин среди них нет. На втором этаже ее не оказалось. Они прочесали третий и четвертый этажи. По-прежнему ничего. Поднялись на пятый. По сравнению с другими этажами этот был практически пуст. Когда Чаоян уже готов был сдаться, Пупу сказала:

– Мне кажется, в кабинете в конце коридора кто-то есть. Вы постойте здесь, а я проверю.

Она сунулась в кабинет, потом бегом вернулась к ним и прошептала:

– Она там!

– А еще народу много? – спросил Чаоян.

– Не очень. У них каллиграфия, и учитель всего один.

– Мы не можем просто схватить ее, учитель нас остановит. Что же делать?

– Просто подождем в коридоре. Может, она выйдет одна… А если нет, отложим месть на следующий раз, – спокойно ответила Пупу.

– Но что именно мы будем делать? – спросил Дин Хао, в одночасье лишившись самоуверенности.

– Не надо причинять ей боль. Достаточно просто унизить, – сказал Чаоян.

– Просто унизить? – Пупу фыркнула. – Я не отпущу ее так легко.

– Пупу…

– Ладно, как насчет того, чтобы сунуть ее головой в унитаз? Это унизительно, но не больно.

– Ты гений! – обрадовался Дин Хао.

– Потрясающе! – Чаоян едва не захлопал в ладоши.

– Только вот что, – добавила Пупу, и глаза ее блеснули.

– Что? – спросил Чаоян.

– В унитазе должны плавать какашки.

– Это я обеспечу! – немедленно откликнулся Чжу.

Он устремился к мужскому туалету, а Дин Хао и Пупу остались следить за дверями кабинета со своего наблюдательного поста на лестнице.

– Вижу Мелкую Сучку, – через пару секунд прошептала Пупу.

– Она идет сюда. Похоже, захотела пописать, – тоже шепотом ответил Дин Хао.

– И она одна. Давай схватим ее и затащим в мужской туалет, – сказала Пупу.

Цзинцзин как раз проходила мимо лестницы. Пупу и Дин Хао приготовились к атаке.

– А ну стой! – сказала Пупу, хватая Цзинцзин за хвост на макушке.

Цзинцзин взвизгнула от боли и удивления. Обернувшись, она увидела мальчика и девочку со зловещими лицами.

– Эй! Вы что делаете?

– Ну, что тебе сказать – сегодня не твой день, – усмехнулась Пупу. Она схватила Цзинцзин за хвост покрепче и как следует дернула.

– Ай! Перестань! – крикнула та.

– Или что? – поинтересовалась Пупу и дернула за хвост еще раз.

– Ай! Да кто вы такие? Что вы делаете? На помощь!

Дин Хао быстро зажал ей рот, но Цзинцзин укусила его. Он ойкнул и отдернул руку; на его ладони выступила кровь. Цзинцзин отбивалась, стремясь вернуться в кабинет, однако Пупу крепко обхватила ее за пояс, удерживая свою жертву. Слезы покатились по щекам Цзинцзин. Она попыталась плюнуть в обидчицу, но промахнулась. Потом запустила ногти в руку Дин Хао, оставив на ней длинные царапины, и тот, запаниковав, отвесил ей пощечину. Цзинцзин звала на помощь, но до кабинета было далеко. Ее крики тонули в общем шуме, пении, музыке – никто не слышал их.

Чаоян вышел из мужского туалета, не зная, что Цзинцзин за дверью.

– Пупу, Дин Хао, а как… О!

Чжу не ожидал, что друзья поймают ее так быстро. Он не успел спрятаться, и Цзинцзин узнала его.

– Ты! Это ты натравил их на меня! – закричала она. Страх в ее голосе сменился яростью.

– Вовсе нет.

Чаоян и сам понимал, насколько неубедительно это прозвучало, и пытался сообразить, как ему выкрутиться.

Цзинцзин ткнула в него пальцем.

– Мама рассказала мне, кто ты такой! Рассказала, что мой папа связался с какой-то толстухой, и они совершили ошибку. Ты – та самая ошибка!

Внезапно вокруг Чаояна все смолкло. Он ткнул в Цзинцзин пальцем в ответ.

– Ошибка – это ты! А я – единственный сын Чжу Юнпина!

Цзинцзин не теряла присутствия духа.

– Мама говорит, ты никогда не вырастешь, потому что твоя мать – жирная коротышка! Она заставила папу пообещать, что он никогда больше не даст тебе денег. Она говорит, что ты… что ты ублюдок!

Пупу ослабила хватку и влепила девочке пощечину. Цзинцзин ахнула, и Чаоян поволок ее за хвост в мужской туалет. Оказавшись внутри, он подхватил ее и усадил на подоконник большого окна, которое из-за жары стояло распахнутым. Окно выходило во внутренний двор. Внезапно ему показалось, что мало будет просто макнуть ее головой в унитаз. Цзинцзин изо всех сил сопротивлялась, но он был старше и сильнее.

– Отпусти меня! Ты с ума сошел! Пусти! – выкрикнула девочка и вскочила на подоконник. Покачнулась с пальцев на пятки, но устояла, вцепившись руками в верхний край рамы. В таком неустойчивом положении она уже не могла с прежней яростью кричать на Чаояна.

Дин Хао понял, что ситуация выходит из-под контроля.

– Чаоян, сними ее. Она может упасть.

Чаояну хотелось только испугать ее, заставив подчиниться. Он собрался с духом и придержал Цзинцзин, чтобы девочка не упала. Тем не менее он должен был взять над ней верх – раз и навсегда.

– Еще раз назовешь меня ублюдком, и я тебя столкну.

Цзинцзин совершенно потеряла голову:

– Ты ублюдок! Грязный ублюдок! На помощь! Помогите!

Чаоян не мог позволить, чтобы она привлекла внимание, тем более что их могли увидеть из внутреннего двора. Он протянул правую руку, чтобы зажать ей рот.

– Заткнись, тупица!

Цзинцзин попыталась укусить его, и он отдернул руку.

– Я же говорила, что она сучка, – сухо сказала Пупу. – Кусается, как собака.

Дин Хао поднес свою ладонь к носу Чаояна.

– У меня кровь! Подумать только…

– Я отучу тебя кусаться, Мелкая Сучка! – рявкнул Чаоян.

– Ты псих! – Ее щеки были мокрыми от слез, но она продолжала нападать на него.

Он ударил ее по лицу, и Цзинцзин закричала, но не сдалась. Чаоян вышел из себя. Он не собирался сталкивать ее с подоконника, но не знал, как еще положить конец их противостоянию, чтобы не остаться проигравшим.

– Я знаю! Дин Хао, иди сюда! – позвала Пупу. Он сделал к ней шаг, и она зашептала ему на ухо.

Дин Хао выслушал ее с лицом, искаженным гримасой отвращения.

– А это не слишком?

– Нам надо что-то сделать, – твердо ответила Пупу, и Дин Хао неохотно согласился.

Чаоян увидел, как он полез рукой к себе в штаны, выдернул с лобка несколько волосков и сунул их в лицо Цзинцзин.

– Открывай рот! Мы отучим тебя кусаться! – Дин Хао с кровожадной ухмылкой разжал девочке челюсти и затолкал волосы ей в рот.

Чаоян был в ужасе. Он никогда не додумался бы ни до чего подобного. Потом посмотрел на Пупу, автора этой блестящей идеи. Он и предположить не мог, что девчонка может придумать нечто омерзительное.

Цзинцзин закашлялась, потом тяжело задышала, но Дин Хао крепко зажимал ей рот, чтобы она не выплюнула волосы. Поняв наконец, что положение безвыходное, девочка стала, дрожа, умолять:

– Прошу, старшие братья и старшая сестра! Пожалуйста, отпустите меня… Я больше так не буду. Я была неправа.

– Будешь еще кусаться, мелкая шавка? – с угрозой спросил Дин Хао.

– Нет, обещаю! – Она задрожала сильнее.

– То есть ты признаешь, что была неправа, – злорадно произнесла Пупу. – Так проси прощения.

– Простите, простите меня! – снова взмолилась Цзинцзин. – Пожалуйста, дайте мне уйти…

– Думаю, больше она тебе досаждать не станет, братец Чаоян. Сними ее, – сказала Пупу.

– Да, нам пора уходить, – согласился Дин Хао.

Чаоян все еще был зол, но сумел взять себя в руки.

– Ты признаешь, что была неправа?.. Так и быть, я тебя отпущу.

– Я была неправа, старший братец. Пожалуйста, сними меня, – сказала Цзинцзин.

При словах «старший братец» сердце Чаояна смягчилось. И правда, он же ее сводный брат! На всякий случай еще раз пригрозил:

– Не забывай: ублюдок ты, а не я! И если разболтаешь, что тут было, я до тебя доберусь…

Он ткнул ее кулаком в живот.

Удар напугал девочку, и она снова начала кричать:

– Помогите! Я сказала, что прошу прощения, а он все равно меня бьет! А-а-а-а! Я все расскажу папе!

– Ах ты… – Чаояна как будто окатили ведром ледяной воды. Мир вокруг замер. – Чтоб ты СДОХЛА!

Взревев, он изо всех сил толкнул девчонку, и та начала заваливаться спиной вперед. Дин Хао попытался ее удержать, но было поздно. С тошнотворным шлепком тело рухнуло на асфальт под окнами.

19

Чаоян задрожал всем телом, его ноги приросли к полу. Внизу в луже крови лежал изломанный силуэт. С нижних этажей уже раздавались возгласы и крики; люди бежали к телу, потом поднимали головы и смотрели на окна. Трое детей инстинктивно отпрянули.

– Что нам делать, что делать? – спросил Дин Хао.

Чаоян так и стоял неподвижно. Пупу быстро оценила ситуацию и подтолкнула его к дверям.

– Сначала беги! Поговорим позже!

Они выскочили в коридор и помчались вниз по лестнице. На первом этаже дети и взрослые выбегали из кабинетов, чтобы посмотреть, что происходит. Чаоян замер и оглянулся на Пупу и Дин Хао.

– Я во всем виноват. Вы уходите, я сам разберусь.

– Как разберешься? – настойчиво спросил Дин Хао.

Чаоян попытался улыбнуться:

– Вы двое не имеете к этому никакого отношения. Вам лучше уйти, чтобы не попасть в неприятности.

Дин Хао уже готов был смешаться с толпой и сбежать. Он потянул Пупу за руку, но она не пошевелилась.

– Ты боишься? – спросила она Чаояна.

– Боюсь? – Внезапно он почувствовал себя гораздо старше тринадцати лет. – Я знал, что она расскажет отцу. Если он узнает, мне все равно конец, так что моя жизнь кончена. Бояться не имеет смысла.

– Но что ты собираешься делать? – не отставала она.

– Сдаться.

Дин Хао тихонько произнес:

– Твоя мама останется совсем одна.

Чаоян оцепенел. Его глаза наполнились слезами, и он повесил голову.

– Может, девчонка и не умерла. В таком случае она тебя выдаст, тут ничего не попишешь. Но если умерла, а нас никто не видел… – продолжала Пупу.

– Пойдем-ка во двор и посмотрим, – предложил Дин Хао.

– Если она жива и увидит нас, всех схватят, – возразила она.

Чаоян выдохнул.

– Я сам пойду и посмотрю. Вы не связаны с ней, она не знает, кто вы, поэтому вас никто не заподозрит. Наблюдайте из этого окна. Если меня арестуют, как можно скорей бегите отсюда. Смешайтесь с толпой и растворитесь. Если я выберусь, встретимся перед зданием.

Они согласились с его планом, казавшимся достаточно разумным. Пупу с Дин Хао замешались между другими детьми, смотревшими в окно, и стали ждать сигнала Чаояна.

Работники Детского дворца окружили тело Цзинцзин. Родители в спешке расходились, таща детей за собой. Лишь некоторые в кровожадном любопытстве подходили взглянуть на труп.

Из-за низкого роста Чаоян ничего не мог разглядеть – чужие спины закрывали обзор. Ему пришлось проталкиваться через толпу, но и пробившись вперед, он мало что увидел. Он поднял голову на Пупу и Дин Хао; девочка подала ему сигнал, что все в порядке. Чаоян обежал Детский дворец и встретился с Пупу и Дин Хао у центрального входа.

– Мелкая Сучка мертва, – сказала Пупу, едва они снова оказались вместе.

– Ты уверена? – Чаоян и сам не знал, радоваться ему или нет.

– Да, из окна все было видно. Ее подняли, а у нее весь затылок размозжен. Когда мы выходили, появилась полиция, – подтвердила Пупу.

– Я покойник. Полицейские точно меня арестуют, – простонал Чаоян.

– Не бойся: никто не видел тебя, кроме меня и Дин Хао. Я тебя не выдам. Дин Хао?

– Я? – Дин Хао выпрямил спину. – Я никогда не выдам своего брата! Даже под пытками.

Пупу покосилась на него и подавила улыбку.

– Ну да, Болтливый Рот.

– Уж поверь, я знаю, когда молчать! Мы друзья, Чаоян, и я буду до конца жизни тебе верен. – Он похлопал Чаояна по плечу и выпятил грудь, чтобы придать себе героический вид.

Видя, как друг старается, Чаоян заставил себя улыбнуться. Однако он все еще был в шоке и его раздирали противоречивые эмоции.

– Ладно, что было, то было. Давайте, поехали домой.

При этих словах небо прошила молния, и вниз посыпались тяжелые капли. Люди побежали прятаться от дождя; за несколько минут двор опустел. Трое детей поспешили на автобусную остановку.

Чаоян стоял в переполненном автобусе и смотрел в окно. Все случившееся сегодня казалось ему страшным сном. Он поглядел на Дин Хао, пребывавшего в каком-то собственном мире, и понял, что, хотя тот и старался строить из себя драчуна и храбреца, в действительности трусоват. По его лицу было видно, что на сердце у него тяжело и что ему страшно.

Лицо Пупу оставалось бесстрастным. Она заметила, что Чаоян смотрит на Дин Хао, и быстро улыбнулась, как будто ничего особенного не произошло. Чаоян постарался ответить ей такой же улыбкой.

20

Детский дворец

Дождь смыл кровь во внутреннем дворе, а вместе с ней и главные улики.

Было ясно, что даже чудом девочку к жизни не вернуть. Врач «скорой помощи» констатировал смерть. Разбираться с телом предстояло полицейским. Основываясь на характере травм, те установили, что жертва упала с верхних этажей. Проверили туалеты, и в женских не нашли никаких следов. Оставался мужской туалет на пятом этаже, где были обнаружены признаки борьбы.

Полицейские с самого начала подозревали, что это не несчастный случай, а после того, что нашли в туалете, срочно связались с начальством. На место прибыл капитан Е Цзюнь с несколькими подчиненными. Они отнесли туфли Цзинцзин на пятый этаж и приложили к подоконнику, где остались отпечатки подошв. Отпечатки совпали. Самые худшие опасения подтверждались.

Доктор Чэнь, судмедэксперт, осмотрел тело. После этого он, не снимая плаща, поднялся к капитану Е на пятый этаж и отвел его в сторону.

– У девочки во рту лобковые волосы.

– Что? – Глаза Е Цзюня расширились. – Вы хотите сказать, что ее изнасиловали в Детском дворце?

– Знаю, это невероятно. Я уже велел криминалистам из Окружного департамента общественной безопасности бросить все дела и как можно скорей обработать наши улики. Думаю, это первый случай сексуального насилия над несовершеннолетней, с которым нашей команде придется иметь дело.

Е Цзюнь был в ярости. Его собственной дочери было тринадцать, и она часто приходила в Детский дворец. Ему хотелось как можно скорей раскрыть дело, чтобы защитить других детей и успокоить общественность. В противном случае во Дворец больше никто не станет ходить.

– Мне плевать, какие ресурсы для этого потребуются. Мы должны поймать этого монстра!

Доктор Чэнь снял плащ и открыл чемоданчик с инструментами. Капитан Е и остальные полицейские запоздало натянули резиновые перчатки и бахилы, готовясь собирать вещественные доказательства. Но за день через туалет прошло множество народу, и сложно было понять, что имеет важность, а что нет. С бетонного пола было практически невозможно снять отпечатки обуви; кроме того, многие из них оставили чересчур ретивые офицеры, первыми оказавшиеся на месте и позабывшие огородить его.

Полицейские осмотрели писсуары и кабинки, но ничего не нашли. Куча дерьма, плававшая в одном из унитазов, по их мнению, не имела отношения к делу. Улик оказалось кот наплакал; все надежды полиция возлагала на следы на подоконнике. Один из офицеров держал над ним зонтик, чтобы следы не смыл дождь. Доктор Чэнь снял с подоконника и со стекла отпечатки пальцев. Плитки на стенах не было, и снять с них отпечатки не получилось. Еще раз внимательно оглядев помещение, доктор Чэнь отбыл.

* * *

Вечером в Департаменте общественной безопасности Нинбо состоялось совещание. Чэнь представил факты: жертва упала с пятого этажа. Ее глаза опухли, предположительно, от слез; во рту были лобковые волосы; ее били по лицу и в живот. Все указывало на преступление – вероятно, растление малолетних и убийство. Отпечатки пальцев и волокна, принадлежавшие Цзинцзин, остались на подоконнике. Версий могло быть две: либо ее силой поставили на подоконник и столкнули, либо, спасаясь от нападения, она сама забралась туда и спрыгнула либо упала. Криминалисты также нашли отпечатки как минимум десяти человек, но не могли сказать, относятся ли они к делу. По данным вскрытия можно было сделать предположение, что насильник пытался заставить Цзинцзин заняться с ним оральным сексом.

Всех присутствовавших на совещании охватил праведный гнев – кем надо быть, чтобы покуситься на девятилетнюю девочку?

– Во рту жертвы присутствовала сперма? – спросил капитан Е.

– Нет, – ответил доктор Чэнь.

– Это потому что… насильник не эякулировал?

– Даже если так, следы спермы должны были остаться. Эксперт, с которым я говорил, считает, что Цзинцзин могла выплюнуть ее или проглотить, но где-то следы все равно должны были присутствовать. Меня волнует другой вопрос: кому могло прийти в голову напасть на несовершеннолетнюю в общественном месте?

– Извращенцу! – воскликнул один из офицеров.

– Но почему он не затащил девочку в кабинку, вместо того чтобы заниматься этим у окна? Ведь в кабинках нет никаких следов! Он делал все в открытую, в туалет в любой момент могли войти… Это предельно странно.

Следователи так и не пришли ни к какому выводу. Возможно, убийце нравился риск.

– На зубах Цзинцзин были найдены клетки крови и кожи. Они совершенно точно принадлежат преступнику. Экспресс-анализ показал, что это кожа руки, не гениталий. Вероятно, она укусила убийцу за руку, и тот столкнул ее. Персонал лаборатории сейчас работает над извлечением ДНК.

ДНК из клеток крови, обнаруженной у Цзинцзин во рту, могла определить ход расследования. Вот только им требовался подозреваемый, чтобы сравнить образцы.

После того как доктор Чэнь закончил с докладом, другие офицеры поделились собранной ими информацией.

Чжу Цзинцзин привезла во Дворец мать, Ван Яо, около 9 утра. Девочка посещала во Дворце занятия по каллиграфии. В тот день это были единственные занятия, проходившие на пятом этаже, и обычно там присутствовали десять учеников. Учитель каллиграфии сказал, что Цзинцзин отпросилась в туалет, а спустя некоторое время другие ученики слышали какие-то крики, но нельзя было сказать, доносятся они из коридора или с другого этажа, так что проверять никто не пошел.

Поскольку здание Дворца было старым, там стояла всего одна камера наблюдения: в главном холле на первом этаже. Никто не видел падения девочки и, соответственно, не мог указать на ее убийцу.

Полицейские покривились – сведений было совсем мало. Оставалось надеяться на камеру наблюдения, мимо которой убийца неизбежно должен был пройти. Тем не менее будет крайне тяжело отыскать его в толпе – летом в Детском дворце всегда полно народу.

Е Цзюнь задумался, а потом отдал приказ своим подчиненным опросить всех учеников, родителей и учителей, которые были во Дворце, – вдруг кто-нибудь что-нибудь видел. Сам он первым делом собирался завтра обратиться к начальству с просьбой назначить награду за любую информацию, которая может привести к аресту. Также он отправил нескольких офицеров просмотреть съемки с камеры наблюдения, обращая внимание на всех подозрительных лиц мужского пола, особенно находившихся во Дворце в одиночку.

21

Квартира Чаояна

Дождь, начавшийся утром, не утихал до самого вечера. В прогнозе погоды сказали, что он прекратится только на следующий день. Капли со звоном лупили в оконные стекла. Чжу Чаоян неподвижно сидел перед телевизором. Дин Хао выяснил, что на старом ноутбуке есть несколько игр, хоть тот и не подключен к интернету, поэтому прекратил болтать и сосредоточился на играх. Кажется, он забыл и об утренних событиях, и о прокушенной ладони. Пупу читала книгу. Все трое молчали.

Так продолжалось, пока не стемнело; потом Пупу посмотрела на часы – было уже восемь.

– Дин Хао, братец Чаоян, я собираюсь приготовить лапшу. Вы будете?

– Да, спасибо, – бросил Дин Хао, не глядя на нее.

– Ага, – с отсутствующим видом сказал Чаоян.

Пупу фыркнула:

– Братец Чаоян, перестань уже думать об этом. Если они узнают, что это ты, то придут за тобой. А если не узнают, то не придут. Твои тревоги ничего не изменят. Поэтому давайте вести себя так, будто ничего не было. Ты ребенок. Детей не казнят за преступления.

Единственное, чего боялась Пупу, – это казнь через расстрел.

– Детей не казнят за преступления, – повторил Чаоян, по-прежнему пребывая в ступоре. Потом вдруг вскочил и побежал к своему книжному шкафу. Открыл учебник по обществознанию и пролистал до страницы о тяжких преступлениях, которую уже смотрел раньше. Раз семь прочел и перечел один абзац, отложил книгу и поднял голову на Пупу.

– Мне еще нет четырнадцати! Нет четырнадцати!

– Что? – спросила она.

– Уголовная ответственность начинается с четырнадцати лет, поэтому за тяжкие преступления меня привлечь к ответственности не могут, – торопливо объяснил он.

Дин Хао оглянулся на них.

– Что это значит?

– Это значит, что, даже если полиция узнает про меня, ничего страшного не случится, потому что четырнадцать мне исполняется только в январе. Меня не накажут строго, потому что мне нет четырнадцати лет.

1 В Китае почтительное обращение к лицам мужского пола своего поколения.

Продолжить чтение