Читать онлайн Следуй за моим хвостом бесплатно

Следуй за моим хвостом

Глава 1. Галактический пленник

Мерайс Рейес Амас

– Заключенный номер три тысячи пятьсот восемь, вам предоставлен стандартный по времени допуск в помывочную кабину. Согласно пункту восемнадцать постановления начальника галактической тюрьмы о соблюдении узниками правил личной гигиены, вы обязаны проследовать в третий вспомогательный блок.

Механический голос прогремел на всю камеру, отдаваясь гулким эхом от стен. У меня в ушах зазвенело и невольно дрогнули их раздвоенные кончики, невидимые под сальной рыжей гривой.

– Поздравляю, дружище, – свесив щупальце с верхних нар, меня похлопал по плечу Гирзельд. – Наконец ты дождался своей очереди и сможешь принять душ. Не знаю, начало ли от тебя вонять, у меня почти не развиты обонятельные рецепторы, но выглядишь ты как бездомная шетельская гончая, – он таращил три голубых глаза на мою гриву. – И, поверь, это я еще сглаживаю выражения ввиду приличного воспитания.

Понятия не имел, как Гирзельда угораздило сюда попасть. Ни у кого из нас на лбу или каком другом месте не был написан состав преступления. А верить на слово, как и допытываться… Никто тут не занимался подобными глупостями, которые запросто могли стоить жизни.

Физически слабый и ничтожно маленький пучеглазый комок слизи с десятью липкими щупальцами в одиночку не продержался бы здесь и дня. Что уж там, его бы размазали в бездыханное желе в первые же усредненные сутки.

Тарондойскому зануде повезло с общей камерой, и болтливый умник быстренько нашел подходящего защитника. Прицепился ко мне, как паразит, в буквальном смысле сев на шею. Я стал для него собеседником, охранником и средством передвижения. Сам не знаю, зачем позволял ему ездить на моих плечах во время редких прогулок. Возможно, мне просто было лень соскребать его размазанные по полу останки и заниматься внеурочной трудовой деятельностью. На него бы точно кто-нибудь да наступил. Тот же громила, который в несколько раз выше и шире меня, сидевший рядом с нами в столовой и начисто отбивавший аппетит своей зловонной отрыжкой.

Да, галактическая тюрьма – местечко далеко не курортное. Впрочем, в начале года, когда я в нее загремел, было еще хуже. О столовой и речи не шло. Еду сбрасывали с дронов в огромное пустое помещение, куда запускали всех и сразу. За нее приходилось драться, и каждому еще несказанно везло, если удавалось отхватить съедобный для своей расы кусок, а не какую-то ядовитую дрянь.

После того, как здесь, не дождавшись суда, на котором его бы отмазали, склеил щупальца нерадивый сынок видного политического деятеля, в тюрьме навели хоть какой-то порядок. Запретили драться насмерть, организовали цивилизованную подачу еды, увеличили число помывочных дней в году. Но для Гирзельда было по-прежнему небезопасно гулять без моего верного плеча. Кто-то мог его из вредности придавить и сказать, что не заметил, нечаянно наступив. Да и вообще думал, что это синяя фруктовая кожура на полу валялась, а не ползло вполне себе разумное существо.

Я подошел к сканеру возле автоматической двери, наклонился, чтобы тот считал сигнал ошейника-контроллера. Сразу же за моей спиной опустился прозрачный силовой заслон, ограждая от сокамерников: Гирзельда и неповоротливого рептилоида Приома. Мне самому не верилось, как я сумел привыкнуть к храпу жирного ящера. Первые ночи, проведенные здесь, из-за него прошли практически без сна, а потом однажды, как выключенный компьютер, я отрубился наглухо под его заливистые трели, и с тех пор начал постепенно адаптироваться, пока вовсе не перестал обращать на них внимания.

Пришлось подождать, пока тройные двери откроются. Медленно, створка за створкой они распахнулись с надсадным скрипом. В коридоре меня встретили два высоченных боевых робота. Один из них надел мне на запястья тонкий фиксатор, а второй толкнул в спину тяжелым стальным кулаком. Я подвернул хвост, зацепившись им за левую ногу, чтобы не отдавили, и пошел вперед в направлении третьего вспомогательного отсека. К счастью, он был недалеко и на одном уровне с нашей камерой. Терпеть не мог поездки на старом лифте. В кабинке все скрежетало так, словно она вот-вот развалится на части и я улечу в бездонную пропасть шахты, без шансов на выживание.

Роботы шли за мной почти вплотную, шаркая по гладкому полу широкими прорезиненными ступнями. Ошейник-контроллер не сильно, но ощутимо давил на шею, напоминая, что шаг влево или вправо, одно резкое движение – и я распрощаюсь с собственной головой. Хотя еще был вариант удушения, на выбор оператора контролирующих устройств.

Сопроводив меня к помывочным кабинкам и впихнув в конец небольшой очереди, роботы удалились. Я отрешенно смотрел на разграничительные силовые полоски, которые не позволяли заключенным сбиваться в кучу. Старался не обращать внимания на жаждущих теплого или холодного душа коллег по несчастью, ибо дело это бесполезное и неблагодарное. Дышал через раз от жуткой вони и радовался тому, что мне реально повезло, в моей шевелюре хотя бы не начали прыгать зеленые кордские блохи, как у некоторых лохмачей, с головы до ног покрытых густой, нечесаной шерстью.

Я хотел бы остаться незамеченным, точно не имел намерений стать причиной для конфликта. Любой простейший спор в прежние времена мог закончиться массовым кровопролитием, но теперь за нами следили намного строже и жизнь любителей потасовок стала в разы скучнее.

– Эй, красавчик! В волосах не запутайся! – крикнула мне молодая лимерийка с пушистым рыжим хвостом и мохнатыми ушками.

В галактической тюрьме мужчины и женщины содержались в разных камерах, но могли пересекаться на общей территории. Всем узникам давали блокаторы влечения, но над моей фантазией эти препараты были не особо властны. Пышнохвостая красотка с аппетитными формами выглядела очень соблазнительно. И я точно знал, чем бы ответил на ее дерзость, если бы между нами не мерцали разделительные лучи, способные до костей прорезать плоть при контакте с ними.

– Надеюсь, у твоих механических кусков достаточно надежная влагоизоляция, – раздалось брезгливое ворчание.

Краем искусственного глаза, поле зрения которого было шире, чем у естественного, я заметил, как к моему уху, точнее к разделительному лучу, склонился долговязый морщинистый тип с кривой длинной шеей, некогда переломанной в трех местах.

– Да, будь осторожнее, жестянка, – прохрипел, стуча длинными бивнями, лысый толстяк. – Вдруг от воды чего закоротит? Ну там, глаз выпадет или хвост отвалится. А то и весь с громким треском рассыплешься на куски. Только искры во все стороны полетят.

Я зарычал, стиснув челюсти, и посмотрел на них из-под растрепанной челки таким взглядом, что сразу вокруг воцарилась тишина. Задиры струхнули. Подумали, что мне ничего не стоит разрушить силовые барьеры, просто сбить их правой кибернетической рукой и замкнуть до полной отключки. Представили, что с ними станет, вернее, что от них останется, если я дам волю той дикой неукротимой ярости, отблески которой они увидели в моих глазах.

На крайней слева кабинке зажегся мой идентификационный номер. Я подошел к ней, приложил закрепленный на запястье фиксатор к специальной выемке, и руки вновь почувствовали свободу. Я вошел в открывшуюся кабинку, и когда за мной захлопнулась дверца, отделяя от неприветливой толпы, в который раз почувствовал себя как на родном корабле. Том самом, наверное, последним в моей жизни, который мне подарил отец. Для него самого он точно стал последним, и потому я продолжал винить себя за то, что согласился на предложенную папаней авантюру. Все могло сложиться иначе, пойти по другому сценарию, если бы не моя неуемная страсть к полетам, которую не смог подавить и оставить в воспоминаниях.

Настроил автоматическую мойку на прохладный и медленный режим. Не любил горячую воду и быстрое погружение с головой в пропитанную мыльным раствором вихрящуюся пучину. Приводить себя в порядок начал с волос. Не ожидал настолько быстрого и буйного роста шевелюры. Меньше чем за год самые длинные пряди опустились ниже лопаток, а неровная челка закрывала половину лица. Я убирал ее за уши, но она с будто запрограммированной регулярностью вылезала оттуда и падала на глаза. На затылке сбивались колтуны, и на сухие волосы их было нелегко распутывать.

Мой скользкий друг Гирзельд оказался прав. Я стал похож на брошенную лохматую гончую, да и порой чувствовал себя примерно так же, как несчастная, преданная хозяевами псина.

Изгнанник из кеоманского клана не может стричься до тех пор, пока не заслужит всеобщее прощение и не будет принят обратно. Я понимал, что никогда не смогу вернуться и заново получить благословение старейшины. Оно мне было дано сразу после рождения и отозвано решающим словом главы Клана Стратокрылов на церемонии отречения.

Стоя под освежающе холодными струями воды, я вспоминал последний свой вечер на родной планете Кеоман. Темно-лиловое небо, усеянное белыми крупинками звезд. Узкий желтый краешек одного из трех спутников планеты. Взлетная полоса, будто прорезающая серебристый луг и уходящая за горизонт.

Сын старейшины, нацепивший на себя поверх летного комбинезона обрядовую набедренную повязку, сплетенную из тонкого серого тростника, схватил меня за волосы и выволок на середину посадочной площадки. Почти пустой, если не считать пары небольших кораблей галактического патруля. Старейшина уговорил прибывших за мной патрульных разрешить провести церемонию изгнания. Инопланетные гости с любопытством наблюдали за необычным для них обрядом. Они еще в момент задержания надели на меня ошейник-контроллер и фиксаторы, после чего публично зачитали обвинение с переводом на наш язык.

У меня не было шанса сбежать, живым бы мне точно не дали уйти. Свои хотели прикончить на месте, не доверив казнь чужакам. Но поскольку я обвинялся в убийстве разумного существа инопланетной расы, то должен был предстать перед общегалактическим судом. Местные законы надо мной больше не имели власти.

Меня поставили на колени, раздели до нижних коротких штанов. Заставили склонить голову перед старейшиной и облили ледяной водой из ритуального деревянного ведра. А потом взрослые и дети нашего клана по очереди подходили, чтобы в знак презрения повернуться ко мне задом и хлестнуть с размаху по моей спине хвостом. Да, это больно. Хвосты у нас мягкие и пушистые только на самом кончике, где кисточка. Вся их остальная часть жесткая и упругая, не хуже тростникового хлыста оставляет глубокие раны.

Отец все это видел. Его любящее родительское сердце не вынесло такого позора для единственного наследника. Рейес Элирос Амас скончался еще до того, как меня запихнули в клетку на борту патрульного корабля. Я не видел его в тот трагический момент. Мне не позволяли повернуть голову, следили за тем, чтобы я смотрел не дальше своих коленей. Только слышал его последний: тяжелый и натужный вздох, а потом негромкий шлепок на мягкий ковер серебристой луговой травы.

Наверное, если бы моя мать не погибла несколькими годами раньше в сражении с шимарадами, и она бы могла упасть рядом с отцом и больше никогда не подняться на ноги.

Для кеоманского воина нет ничего постыднее, чем изгнание из родного клана. В одно мгновение я стал чужим для своего мира. Больше для меня в нем не было места. Для сородичей я умер. Даже хуже… Павших героев почитают и многие годы спустя после их смерти. А обо мне всем полагалось забыть. Старейшина в прощальной речи отверг сам факт моего рождения под небом великого Кеомана.

Хуже всего, что контроллер меня лишил дара речи. Не будь на мне ошейника, который сдавливал горло при попытке произнести хоть слово или сформировать телепатический сигнал для передачи соплеменникам, я бы орал во всю глотку о невиновности. Но получилось, что даже перед отцом я не смог оправдаться. Мой несчастный родитель отошел к духам предков с мыслями о том, что его сын стал убийцей мирного инопланетянина и закончит свои дни в галактической тюрьме.

А ведь до ареста я и не знал о существовании во вселенной Вермиллиана Данкорда. Ни имени такого не слышал, ни хотя бы одним из разных по структуре глаз не видел этого алверийского старика, пока его портретом в траурной рамке меня не ткнул в нос старший офицер патрульной команды. Думал, он мне сломает носовой хрящ, впечатав туда ударопрочный коммуникатор, с экрана которого улыбался глава межпланетной корпорации. О ней я тоже не знал, и название “Данкорд” мне ровным счетом ничего не говорило. Я не владел алверийским языком, мои лингвистические познания ограничивались родным кеоманским и общегалактическим.

В тот момент мне казалось, что произошла дурацкая ошибка и еще не все потеряно. Я надеялся, стражи порядка во всем разберутся и поймут, что я невиновен. Позже стало ясно – это не глупое недоразумение, я стал жертвой хитроумной и до мелочей продуманной подставы. Не нужно мне было соглашаться на предложение отца и летать на Дашиойн. Все в галактике знают, что так называемая торговая планета – самая настоящая помойка, заселенная отбросами вселенной. Но я пошел на риск ради любви…

Тогда, стоя на коленях посреди посадочной площадки, окруженной залитым желтоватым светом лугом, и теперь, выпрямившись в полный рост под льющимися с потолка прохладными струями воды, я снова и снова прогонял в памяти самые яркие эпизоды своей не очень долгой жизни. Начиная с раннего детства, когда я любил бегать босиком по серебристой траве, гоняясь за шустрыми шестикрылыми стрекозами, маневренными, как истребители нового поколения.

Глава 2. В паутине прошлого

Мерайс

Мой родной клан, названный в честь могучей и смертоносной хищной птицы, издавна славился искусными пилотами.

Я вырос в семье военных и пошел по стопам родителей, поступив в летную академию. Окончил ее с отличием, получил допуск к испытательным полетам, и легко мог провести всю жизнь на базе, обкатывая новые образцы легких боевых кораблей. Помню, как шутил с друзьями, что некуда применить указанный по результатам тестирования в моей профессиональной характеристике “Дух авантюризма, подкрепленный трезвым расчетом и крепкой психикой”.

Наверное, древние вожди нашего народа были правы, когда говорили, что не стоит искушать судьбу и дразнить всемогущих богов. Моему неуемному азарту вскоре нашлось достойное применение. Наши извечные недруги шимарады, живущие всего-то за пару сотен световых лет от Кеомана, в очередной раз решили нас испытать на прочность. И снова наши бесстрашные воины показали креветкам-переросткам, что такое традиционный кеоманский суп из ракообразных. Устроили им настоящее пекло.

Война продлилась меньше года, но принесла немало бед. Я потерял мать и двух лучших друзей, с которыми вместе учился в академии. Сам дважды выживал при крушении подбитого истребителя и один раз был очень серьезно ранен при столкновении с противником в решающем и побеносносном для нас сражении, после которого уцелевшие креветки убрались к себе в аквариум, поджав подпаленные хвосты.

Старейшина клана посмеивался, мол, младший Амас из отмеренных богами девяти жизней потратил уже три, а военные врачи твердили, что меня спасла вовремя оказанная медицинская помощь и верная команда друзей-пилотов. Но ни один талантливый медик был не в силах сотворить чудо, и к двадцати пяти годам я стал обладателем механической правой руки, протезов костей левой ноги на основе сверхпрочного пластика, стальной части черепа с кибернетическим глазом и пары искусственных внутренних органов. Хвост мне предлагали ампутировать без искусственной замены, как не самую жизненно важную деталь организма, но я наотрез отказался с ним расстаться, уговорил сделать пару металлических позвонков для сохранения его подвижности.

Помимо такого прекрасного букета биоинженерных вмешательств, после обширной травмы головы функционирование мозга не могло осуществляться без работы нескольких чипов и имплантатов, вживленных в меня в качестве экспериментального тестирования. Тогда я не представлял, какую опасность могут в себе таить все эти встроенные программы и механизмы, в один точно не самый приятный и счастливый день ставшие частью моего тела.

Из реабилитационного центра, где я провел несколько дней после операции, выходил с надеждой на то, что смогу вернуться к полетам. В мирное время продолжу испытывать новые истребители, а еще наконец-то соберусь с духом и сделаю предложение внучке старейшины.

Я был без памяти влюблен в юную красавицу с темно-синими волосами и невероятно прекрасными глазами, темно-лиловыми с белыми точками, похожими на ночное звездное небо. Мы встречались тайком от ее строгого деда, и я долго не мог решиться признаться ей в серьезности своих намерений. А потом началась война, когда попросту глупо мечтать о создании семьи и рождении детей.

И вот, после победы, хоть я и вернулся из воздушного боя не совсем таким, каким был прежде, наступило самое подходящее время для того, чтобы нам с Лиардийей, переплетая хвосты под светом всех трех спутников Кеомана, отражающих лучи главной звезды нашей системы, принести друг другу старинную клятву вечной любви.

Реальность больно хлестнула меня, будто проехавшись хвостом по голой спине. Разбила окрыляющие мечты. После госпитализации я обязан был пройти плановый осмотр, чтобы получить дальнейшее разрешение на полеты и… Не смог этого сделать…

Меня не просто на время отстранили по состоянию здоровья, а уволили из воздушно-космических вооруженных сил кеоманского государства, сославшись но то, что встроенные в меня механические имплантаты могут дать непредсказуемый сбой. Лишили всех причитающихся военным привилегий.

В одно мгновение я оказался безработным и никому не нужным. Кандидата с сопроводительным листом о вероятной нестабильности в функционировании мозга не наймет ни один работодатель.

Я чувствовал себя полностью разбитым. Не представлял своей жизни без полетов в космос, как и без любимой Лиардийи. Девушка поставила условие – она станет моей женой, если я найду стабильную работу и докажу ей, что смогу обеспечивать нашу семью. А еще внучка старейшины попросила, чтобы я подарил ей обручальное кольцо с такарским сомбуном – одним из самых редких драгоценных камней в галактике. За такие камешки ювелиры драли баснословные суммы. Но, как известно, любовь не знает преград. Я не намерен был сдаваться, опускать руки и впадать в депрессию.

Отец, который был отправлен в отставку по возрасту, но хотя бы сохранил повышенное пенсионное обеспечение, постарался помочь. Истратив все сбережения, он подарил мне довольно потрепанный списанный корабль-транспортник, и мы быстро восстановили его собственными силами. От своего имени, чтобы не подставлять меня под нежелательные проверки и осмотры, Рейес Элирос Амас заключил контракт с логистической компанией.

Новая работа казалась мне наипростейшей. Реально ведь, трудно заподозрить подвох в том, чтобы строго по графику доставлять экспортные продукты питания с Кеомана на торговую планету Дашиойн, населенную великим множеством разных народов. Управляющий компанией клялся всеми богами, что договорился с местными пиратами и нам по пути туда-обратно ничто не грозит. Тем более, мы не берем на борт контрабандные товары, оружие или запрещенные вещества. Никаких проблем возникнуть не должно. Работа ничуть не сложная, но прибыльная.

И мы оба, опытные вояки, поверили этому проходимцу на слово. Как наивные малые дети, развесили уши и распустили хвосты. Не вспомнили гуляющую по галактике присказку: “Услышишь про работу на Дашиойне – беги куда подальше. Не вздумай соглашаться, иначе как в гору навоза бородавчатого пукана окунешься – до конца дней не отмоешься, если не захлебнешься в ней насмерть”.

Очень скоро я лично убедился в том, что торговая планета с загрязненной донельзя атмосферой похожа на сплошную кучу дерьма. Вечно затянутое облаками небо там по утрам и вечерам окрашивается в цвет детской неожиданности, а вонь на продовольственных складах и базарах стоит такая, что нам с отцом из-за природного тонкого обоняния приходилось надевать дыхательные маски с фильтром перед началом разгрузки с корабля.

В военный госпиталь мне был закрыт доступ. От расценок в частных клиниках родного мира уши невольно вздрагивали. Да, признаюсь, я совершил роковую ошибку, когда рискнул обратиться в дашиойнский центр, где принимали киборгов и тому подобных модернизированных биологических существ. Механическая рука начала плохо реагировать на сигналы мозга, пальцы надолго замирали, не сгибаясь и не разгибаясь. Я был вынужден обратиться за помощью к специалистам, потому записался в достаточно приличную, если верить рекламе, клинику для медицинского (или технического) осмотра и локального ремонта. Руку мне починили и предложили абсолютно бесплатно пройти профилактическую диагностику головных имплантатов и мозговых чипов.

Две тощие зеленые щиридки наперебой верещали над ухом, как сильно я потом буду жалеть, если упущу поистине уникальный шанс. А вдруг базовая прошивка поплывет и не те импульсы начнет генерировать? Не привыкший в своем мире к подобного рода натиску, я поступил как полный идиот. Вместо того, чтобы поблагодарить за предложение, вежливо отказаться от ненужной процедуры, расплатиться за ремонт кибернетической руки и покинуть здание клиники, я разрешил зеленым трещоткам залезть в мои частично электронные мозги. Похоже, думал в тот момент не ими, а меховой кисточкой хвоста. Иначе бы не совершил преступной глупости, окончательно разрушившей мою жизнь.

Диагностика показала идеальный результат работы имплантатов. С довольной улыбкой я вышел из клиники, читая с экрана коммуникатора, какие надежные в меня встроены микросхемы.

На обратном пути хвастался перед отцом, как мне повезло с военными врачами. Не ожидал проблем, когда нас тормознул патрульный корабль. Думал, обычная проверка. Убедятся, что мы летим пустые, не везем ничего противозаконного, и отстанут.

Амбалы в киберброне нас даже спрашивать ни о чем не стали. Под прицелом бластеров уложили носом в пол, закрепили фиксаторы на запястьях и щиколотках. На меня надели ошейник-контроллер – первой, самой легкой степени опасности и простейшего функционала. После решения галактического суда его сменил тюремный, двадцатой степени и с порядковым номером.

Патрульные на их служебном корабле доставили меня в знакомый с детства космопорт и предъявили главе клана как убийцу, подлежащего изъятию из родного мира и передаче галактическому правосудию.

Лиардийя пришла в порт вместе с ее властным дедом. Ни сказав ни слова, плюнула мне в лицо, резко развернулась, проехавшись кисточкой хвоста по моему лбу, и ушла. Девушка, которую я любил больше жизни, даже не допустила мысли о том, что меня могли обвинить несправедливо.

Я чувствовал себя истерзанной хищной птицей с оторванными крыльями, тотемным стратокрылом, потерявшим былое величие и силу. Не понимал, почему любимая не верит в мою невиновность. Она достаточно хорошо меня знала, я не прятал от нее никаких темных секретов. Должна была понять, что если я убивал инопланетян, пришедших к нам с войной, это не значило, что я могу без веской причины просто взять и прикончить мирного гражданина чужого государства. Ее презрение, а потом гибель отца меня окончательно добили. Лишили последней воли к сопротивлению.

После церемонии изгнания из Клана Стратокрылов меня отправили в следственно-экспертный центр при временном изоляторе галактической тюрьмы. И там меня ждал новый сногсшибательный сюрприз.

Результаты исследования моей памяти отчетливо показывали, что это я убил алверийского магната. Еще и устроил пальбу в главном офисе корпорации, ранил охранников, клерков и посетителей. Но самое интересное, что воспоминания принадлежали другому существу. Киборгу также гуманоидной расы. Я видел механическую руку, очень похожую на мою собственную, все остальное тело убийцы было закрыто броней.

Понятное дело, чужие воспоминания внедрили в мозговые чипы те самые зеленые болтушки из дашиойнской клиники. Только доказать невиновность я был не в состоянии. В ответе на отправленный следователем запрос говорилось о том, что в этой частной клинике не работают щиридские женщины и пациент с моими идентификационными данными, указанными во встроенном чипе-маячке, никогда не записывался туда на прием.

По закону за убийство мирного и невиновного гражданина галактики, еще и уважаемого аристократа и мецената, мне грозила смертная казнь.

Во время судебного заседания не иначе как сама кеоманская богиня Удачи летала по залу, щекоча кисточкой хвоста носы и уши трех судей, принадлежащих к чужим для меня расам. Те чихали и трясли ушами, отвлекаясь от хода процесса.

Предоставленный мне бесплатный адвокат, от которого все равно не было никакого толку, заикался, ссылаясь на духоту и не вполне подходящую для него искусственную атмосферу. В предложенной дыхательной маске он и вовсе говорить не смог, точнее усиленное встроенным в нее динамиком “Бу-бу-бу” не подлежало расшифровке даже через автоматический переводчик.

Алверийский государственный обвинитель вообще сбежал с середины заседания, сославшись на отравление ренемскими полосатыми грибами.

Приглашенные журналисты начали галдеть, нарушая правило о тишине.

Вспомогательные присяжные, мнение которых учитывалось лишь в том случае, если совпадало с вердиктом как минимум одного из судей, растерянно перешептывались, толком не понимая, что за хаос творится в суде и настолько я виноват в трагедии, случившейся в главном офисе корпорации “Данкорд”.

В конце заседания судьи вынесли единогласный вердикт. Как сказал главный судья, они постарались подвести хоть какой-то логичный итог, более-менее удовлетворяющий все стороны процесса, во избежание дальнейших пересмотров с апелляциями. Приняли во внимание пожилой возраст убитого магната, а еще вероятность того, что на момент преступления в мозгах обвиняемого киборга закоротила электроника или сбилась программа, а потому он мог действовать не вполне осознанно.

Вместо незамедлительной казни меня приговорили к ста годам заключения в галактической тюрьме. Для нашей расы со средней продолжительностью жизни сто семьдесят лет – срок не пожизненный. Но если принять во внимание пережитые травмы и все искусственно привнесенные в мой организм изменения, то по самым оптимистичным прогнозам врачей я вряд ли мог дотянуть и до ста двадцати.

Мечтал ли я сбежать из галактической тюрьмы, представляющей собой гигантскую космическую станцию, расположенную вдали от обитаемых планет? Хотел ли вырваться на свободу, найти и покарать тех, кто разрушил мою жизнь, угробил моего отца и обрек меня торчать в замкнутом пространстве среди отборных подонков?

О, да! Ни один раз мне снилась упоительная кровавая расплата. Я постоянно напрягал усовершенствованные мозги насчет поисков выхода из ловушки. Построил не одну сотню планов побега. При этом не счел приемлемым ни один из них.

Недаром говорят, нельзя сбежать из галактической тюрьмы. История знает случаи успешных побегов, но их единицы против миллионов провалившихся. За попытку бегства казнят на месте.

Хотя, казалось бы, чего мне терять… Почему бы в очередной раз не рискнуть головой и не попробовать выбраться из заточения?

Я думал так, причем довольно часто, но каждый раз меня будто что-то останавливало от столь отчаянного шага. Словно я не чувствовал твердой почвы под ногами, если можно так говорить, находясь на космической станции. В одиночку такую авантюру провернуть слишком тяжело, да и вряд ли вообще возможно. А моих друзей-сокамерников вполне устраивала наша вялотекущая и унылая жизнь.

Глава 3. Раскаленные добела

Мерайс

После душа я почувствовал себя заново родившимся. Моющее средство система выбрала без резкого запаха, и его несмываемые остатки почти не ощущались на коже. Я использовал первичный режим просушки, чтобы волосы остались чуть влажными и челка легко убиралась за уши.

Выйдя из кабинки, приложил соединенные запястья к фиксатору, и тонкий “шнур-браслет” закрепился автоматически. Роботы-конвоиры встретили меня за приподнявшимися на уровень моего роста разделительными лучами и сопроводили не в камеру, а в столовую. Пришло время ужина.

Гирзельд и Приом ждали меня за нашим столиком, на этот раз свободным от громадного вонючки и его скользкого дружка. Десятиногий умник медленно втягивал в крошечный рот длинную нитчатую водоросль. Толстый ящер с громким хрустом грыз большого засоленного моллюска в плоской раковине.

Меня ждал в железной миске пригоревший до черноты кусок мяса неопознанного кормового скота, будто стыдливо прикрывшийся проростками болотного тростника. Начав с жесткого, как резина, стейка, я ощутил знакомый химический привкус, свидетельство того, что мясо выращено в пробирке. Тростник тоже вряд ли вырос на болоте.

Искусственная пища для наполовину механического существа – была в том некая ирония. Понятное дело, узникам галактической тюрьмы не стоило рассчитывать на блюда высокой кухни. То, что нам не давали умереть с голоду – уже хорошо. А то, что после всех нововведений каждому из нас выдавали пищу, соответствующую биологическим потребностям его расы – еще лучше.

– Внимание всем! Прослушайте важное объявление, – подозрительно радостным голосом начала вещать система оповещения.

Мы навострили уши, отвлекшись от ужина. Гирзельд мгновенно втянул оставшийся кончик водоросли. Приом разломил раковину пополам, вместо того, чтобы разгрызть острыми зубами, и пока не стал тащить ее в рот. Я тоже вернул недоеденный остаток стейка в миску. Судя по визгливым с присвистом ноткам в имитации женского голоса, нас ждало нечто экстраординарное. Так и случилось. Интуиция меня не подвела.

– Рада объявить вам о том, что троим заключенным под номерами три тысячи пятьсот восемь, четыре тысячи тридцать пять и десять тысяч пятнадцать выпал счастливый билет. В рандомном порядке система выбрала их для отправки на каторжные работы. Им предстоит потрудиться на рудниках астероида Колайс-три. Выборка проведена с учетом физических показателей и психологических характеристик заключенных. Напоминаю всем! Один год, проведенный на каторге, приравнивается к десяти годам проживания в нашей комфортабельной тюрьме. Выбранные кандидаты получили шанс выйти на свободу раньше присужденного им срока. Отправка на астероид будет произведена через пять суток. До указанного времени названным трем заключенным назначается обильное питание повышенной калорийности, расслабляющий автоматический массаж, купание в бассейне и стандартный ряд общеукрепляющих и развлекательных процедур. Поздравляем счастливчиков!

Пока мы втроем подвисли в недоумении, пытаясь сообразить, как так вышло, что в якобы случайную выборку попали наши номера, к столику подошел широкоплечий раздаточный робот. В мою небольшую миску он вывалил прямо-таки огромный сочащийся жиром подкопченный окорок, и та сразу перевернулась под тяжестью. Перед Гирзельдом робот поставил три пластиковых контейнера с разноцветными водорослями. Приому насыпал прямо на стол кучу маринованных слизней с улитками.

Другие узники пялились на нас троих с нескрываемой завистью. А мы ошалело переглядывались между собой так, будто нас приговорили к отправке не на каторгу, а на казнь. Но все обсуждения по привычке отложили до возвращения в камеру, там, где не будет посторонних ушей, кроме системных датчиков прослушки, реагирующих, если верить тюремным слухам, на определенные слова – что-то типа: “А давай отсюда сбежим”.

– Я не смогу все это съесть. Попросту лопну, – заныл Гирзельд, разом открывая щупальцами все три контейнера. – В отличие от тебя, Мейс, у меня желудок не резиновый.

Он воззрился на меня и обреченно вздохнул.

Вообще-то кеоманские имена не сокращаются. Но после того, как я угодил в тюрьму, меня как только не называли для простоты произношения. Чаще всего, Мейс или Рей. Я предпочел первый вариант. Реев всех мастей тут набралось запредельное количество. Еще бы, одно из самых популярных сокращений имен в галактике.

– И я не такой обжора, как ты, Приом, – продолжал ныть наш синий приятель, докопавшись теперь до рептилоида.

– По новым правилам нас не выпустят из столовой, пока мы не съедим все, что нам подано, – напомнил тот, выбирая “первую жертву” из маринованных улиток.

– Парни, хватит болтать. Вы есть будете? Или кто из вас не прочь поделиться с одним из них? – я окинул взглядом зал, где у некоторых вечно голодных уже слюни на пол капали.

Стальной рукой взяв со стола окорок, я его понюхал и медленно лизнул, наслаждаясь вкусом и запахом. Похоже, настоящий, прямо с пастбища на ферме, а не из пробирки. Если жизнь посылает приятные сюрпризы, почему бы ими не воспользоваться?

Новые правила запрещали силой отнимать еду, только делиться добровольно. Голодающим за соседними столиками ничего не оставалось, кроме как щелкать зубами и пускать слюни. Да и в прежние времена мало кто рискнул бы покуситься на мою долю.

Я прибыл в тюрьму, имея репутацию чокнутого беспощадного убийцы. Вынесенный мне приговор в порядке исключения зачитали во всеуслышание. А из-за того, что у некоторых сокамерников напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения, быстро доказал эту теорию на практике. С тех пор связываться со мной побаивались даже самые отбитые на голову бандиты.

После ужина и расслабляющего лежания на теплом морском песке под струями пара в зале для оздоровительных процедур мы вернулись в камеру и удивились тому, что нас, кроме ползающего совсем голым Гирзельда, ждала новая чистая одежда. Нам выдали белоснежные мягкие полотенца и застелили нары приятно пахнущими простынями. Часть обещанного комфорта?

Вылезая из поношенного комбинезона, я будто вдохнул недосягаемый воздух свободы. Хотелось расстаться с тюремной робой раз и навсегда. Удобные майка и штаны из натуральной ткани напомнили о домашнем уюте, и я понял, как сильно скучал по нему почти целый год, проведенный в заточении.

Переодевшись, я прошелся по длинной и практически пустой камере, рассчитанной на двадцать узников, и присмотрел себе ложе под потолком, хотя обычно предпочитал спать снизу. Будто устроившись на самом верху я мог стать чуть ближе к невидимым для нас звездам, сияющим в глубинах космоса, и к родной планете, на которой меня никто не ждал. Взялся стальной рукой за край выбранной койки, хотел подтянуться и залезть туда, и тут почувствовал нечто странное, почти забытое в заключении.

Кончик хвоста начал самопроизвольно покачиваться, говоря всем, кто мог его видеть: “Посмотрите на этого парня. Ему так хорошо, что он виляет хвостом от удовольствия”.

Я и не думал, что мое тело так легко обмануть. Достаточно всего лишь помыться, поплотнее набить живот и погреться на теплом песке – и ему кажется, жизнь удалась. Мой хвост ничуть не тревожило то, что нас с ним, вообще-то, ждала каторга, навряд ли похожая на элитный курорт.

– Гирз! Перестать ползать по потолку! Что ты там делаешь? – с удивлением я окликнул скользкого друга, повисшего прямо над моей головой.

Гирзельд загадочно зашипел, добрался до угла и пополз вдоль стены, запечатывая слизью места стыка металлопластиковых плит.

– Я устранил прослушку. Нейтрализовал датчики, – наш недооцененный гений, растянув щупальце, спустился на верхнюю койку напротив меня. – Можете не благодарить. Для меня – дело плевое. Но они об этом не знают.

Он многозначительно указал щупальцем на потолок и улыбнулся.

– Почему ты раньше такого не делал? – мой хвост перешел от довольного повиливания к нервному извиванию.

– Не хотел вам показывать свои умения. Извините, друзья, – Гирзельд виновато сжался в комок.

– И что еще ты можешь, кроме нашего избавления от прослушки? – приковылявший к нам Приом недовольно скрипнул длинными острыми зубами.

– Много всякого… полезного, – боязливо пролепетал Гирзельд. – Я обладаю редким даром. Таких уникумов, как я, в нашем народе вряд ли один на миллиард найдется. Могу с легкостью управлять электромагнитными потоками, квантовыми частицами…

– Короче! – рявкнул Приом, не разбирающийся в сложных научных терминах.

– Выкладывай все начистоту! – прорычал я, встав ногами на край нижней койки и нависая над ним.

– Я умею перенастраивать любую технику. Влиять на работу искусственного разума. Делать помехи, путать, выключать, включать… Подчинять себе и управлять при помощи мысленных команд, – испуганно протараторил Гирзельд, испугавшись, что киборг-убийца и могучий рептилоид превратят его в безжизненное мокрое место. – Ошейник или браслет на меня не надеть, соскользнет. А чип-контроллер я активирую… по настроению.

– Медленно и доходчиво повторяю свой вопрос, – процедил я сквозь зубы и вздернул губу, показывая клыки. – Почему ты не говорил об этом раньше?

– Гнусный слизняк! Ты давно мог бы нас отсюда вытащить! – Приом стукнул шипастым кулаком по верхней койке, и двухъярусные нары заскрипели.

– Я не видел причины для побега, – Гирзельд развел двумя приподнятыми щупальцами. – Наша жизнь была не худшей из возможных. Нам было интересно общаться. Играть в виртуальные игры по праздничным дням. Можно сказать, я дорожил нашей дружбой и не хотел вас терять.

– Вот паразит! – мой хвост заходил из стороны в сторону. – Так что же изменилось сегодня? Или ты перегрелся под отпаривателем на песке? Мозги припекло, и решил покаяться, как в свой последний миг? А может, водоросли попались галлюциногенные?

– Ты сказал идеальное для этой ситуации слово, мой неученый друг Мейс, – хитрец похлопал щупальцами, брызнув слизью мне в искусственный глаз. Хорошо, что тот очищался моментально и качественно. – Сегодня для нас изменилось все! Проще говоря, мы в смертельной опасности.

– А в прошлом году мы на жарком побережье грелись, с трубочками от прохладных фруктовых коктейлей в зубах? – съязвил Приом.

– Да, я тоже понять не могу, – я поддержал нашего громилу. – Гирз, как ты мог не мечтать выбраться на свободу? Только не ври о том, как здесь прекрасно живется узникам!

– Мейс, Приом… – Гирзельд трогательно приподнял широкие безволосые брови. – Парни… Мне стыдно перед вами. Надеюсь, вы меня не прихлопнете, иначе кто вам поможет сбежать на волю… Честно говоря, я сюда попал умышленно. Прятался здесь от мафии. Понимаете, на родной планете я был заурядным ученым, не прославился гениальными открытиями и достижениями. Способность управлять любыми техническими устройствами был вынужден скрывать от всех. В нашем мире за такое и казнить могли, признали бы общественно опасным элементом. Я старался обеспечить достойное будущее для дочерей. Их у меня четырнадцать. Ради семьи согласился работать на галактическую мафию, участвовать в тайных незаконных разработках. А когда понял, что вода вокруг меня закипает, атмосфера накаляется, то сделал все возможное, чтобы оказаться здесь. Я достаточно заработал для семьи, чтобы мои дети и внуки ни в чем не нуждались много-много лет.

– Погоди-ка… – Приом удивленно взглянул на меня. – Мейс, у тебя память лучше моей. Поправь, если я ошибусь. Но вроде бы таких маленьких и слабых существ, как наш скользкий гаденыш, сюда не должны принимать.

– По правилам – не должны, – странно, что я раньше об этом не вспомнил. Или Гирз успел покопаться и в моих электронных мозгах? – Сканеры на первых внешних воротах измеряют рост и вес, проверяют на соответствие минимальным и максимальным критериям.

– Как ты сюда пролез, засранец? – Приом ткнул в синего проходимца когтем, и тот весь скукожился.

– Могу я хоть один секрет оставить при себе? – вновь распрямившись, Гирзельд хитро улыбнулся. – Я решил, что мафия не увидит смысла в том, чтобы разбираться здесь со мной, нанимать убийц. Да я уверен, мой бывший босс господин Ошко думал, что я тут ни дня не проживу.

– Но ты выжил, и притом неплохо устроился, – проворчал я, подвернув хвост к коленям, чтобы перестал раздражать нервным вилянием и сбивать с мысли.

– Исключительно благодаря гениальному разуму, врожденной интуиции и умению разбираться в личностях, – Гирзельд хвастливо поднял щупальце вверх. – Когда я еще только планировал провести здесь ближайшие лет десять, сразу наметил для себя найти защитника. Познакомиться с большим глупым увальнем. Выбрать сильного и опасного, но не слишком агрессивного дурака из биологического вида с развитым стадным чувством. Проще говоря, социальное существо, которому скучно в одиночестве и хочется завести друзей.

– Так ты нас за дураков держишь? – разъяренно взревел Приом.

– А разве ты сам себя можешь назвать гением? – бесстрашно усмехнулся Гирзельд. – Я удивился, когда узнал, что тебя посадили за мошенничество. Тебе бы больше подошел вооруженный налет. Как тебя вообще угораздило так вляпаться? Чтобы провернуть аферу, точно нужны не твои тупые мозги, а мои, ну или, с натягом, Мейса.

– Тут ты прав, – сдался Приом. – Будь я умнее, не погорел бы на своем первом деле.

Глава 4. Темные секреты

Мерайс

В камере повисла звенящая тишина. Мы с Приомом обдумывали то, как искусно Гирзельд сумел обмануть всех: главаря мафии, стражей порядка, начальство тюрьмы и даже своих друзей. А сам синекожий авантюрист моргал попеременно то одним, то другим, то третьим глазом, что-то тайком обмозговывая.

– К Мейсу я сперва относился с опаской, – собравшись с мыслями, продолжил увлекательное признание Гирзельд. – Наемные убийцы – народец непредсказуемый. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Как правило, они достаточно умны и обладают неплохой чуйкой. Связываться с такими может стать себе дороже. Но, между тем, у них существует некий кодекс чести, что немного успокаивает.

– Наемный убийца? – прошипел я в притворном гневе.

А самому хотелось облегченно вздохнуть и радостно вильнуть хвостом. Раз Гирзельд не знает о моей невиновности, он точно не лазил в мои мозги.

– Но когда ты размазал по стенке черепушку серомордого биларина, – скользкий пройдоха будто меня не слышал. – Помните, был у нас борзый новенький, пары дней не протянул. После этого я стал внимательнее к тебе присматриваться, Мейс, – он указал на меня кончиком щупальца. – Понял, что ты не так прост, как может показаться на первый взгляд.

– И что же во мне такого “не такого”, как у всех? – я скептически усмехнулся.

– Как бы сказать короче и проще, – призадумался наш скользкий приятель. – Так, чтобы и ему было все понятно, – бросив небрежный взгляд на Приома, он все-таки озвучил мысль, сформировавшуюся в его гениальном уме. – Ты полон сюрпризов, Мейс. За тобой тянется весьма интересный след. Цепочка странных совпадений, которая точно не может быть случайной.

– Ты обещал говорить четко и ясно, – напомнил я, пытаясь не растерять жалкие остатки терпения.

Приом тоже сдерживался из последних моральных сил. Я слышал натужное дыхание рептилоида и скрип его зубов.

– В двух словах тут не объяснить, – отвертелся хитрый Гирзельд. – Могу сказать так, я далеко не вчера начал кое-что подозревать. Но сегодняшняя история с рандомным выбором… Она поставила долгожданную точку в моей версии. Пожалуй, я задам вам наводящие вопросы. Вспомните, сколько раз во всех, казалось бы, случайных стычках, пытались убить именно Мейса?

– Раз десять точно, – припомнил я, пересчитав конфликты, плохо закончившиеся для их зачинщиков. – Сам не понимаю, с чего они все ко мне цеплялись.

– А можете вспомнить, когда в нашу камеру было последнее подселение новичка? – продолжил расспрашивать Гирзельд. – Мест двадцать, а нас всего трое.

– Ну, я не знаю, – Приом со скрипом почесал острым когтем нижнюю челюсть. – Новичков давно не помню. Из старых сокамерников кого выпустили, кого казнили. Троих куда-то перевели. Про биларина ты сам сказал, его Мейс укокошил. Пару драчливых тердромов мы с ним вместе завалили. Так мы и остались втроем.

– Ты не ответил на мой вопрос, – Гирзельд ткнул его щупальцем в морду. – Хоть один из вас может объяснить, почему к нам никого не подселяют? А еще считаете себя умными.

– Откуда нам знать? – раздраженно процедил я. – Мы тут сидим, как консервированные креветки в жестяной банке. Отрезанные от свежей информации о жизни во вселенной. Может, преступность в галактике резко сократилась. Или все решается на местном уровне. Воров с убийцами распихивают по планетарным тюрьмам, а не волокут сюда.

– Но в общем числе новички прибывают, – возразил Гирзельд.

– Я не считаю тех, кто сам не нарывается и к нам не лезет. Мне плевать, сколько тут всего народу, – я нервно мотнул головой, заложив уши.

– И напрасно ты не интересуешься происходящим вокруг нас, – упрекнул скользкий умник. – Мог спросить хотя бы у той красотки с пушистым хвостом. Ты ей приглянулся. Видел я, как она на тебя смотрит.

– И что я ей скажу? – приподняв плечи, развел руками. – Нет ли в вашей женской камере свободных мест? А то нам с парнями скучно втроем коротать галактические сутки. Может, примете в дружную компанию? Подавители влечения – не проблема. С нами есть тот, кто перенастроит и изменит действие чего угодно: от компьютерных программ до гормональных препаратов.

– А это идея! – радостно прорычал Приом. – Может, он на самом деле… того… Нас перепрограммирует.

– Друзья, вы не о том думаете, – Гирзельд наморщил покрывшийся слизью лоб, удивившись нашей озабоченности. – Лучше бы…

– А о чем еще нам думать? – перебил его Приом. – У каждого из нас вполне себе здоровый и правильно функционирующий организм. Слышь, Мэйс, а что если этот пройдоха тайком нашел себе подружку и ползает к ней на свидания, пока мы тут дрыхнем в полном отрубе.

– Напоминаю для забывчивых, – Гирзельд едва не сорвался на крик, – я здесь единственный в своем роде-племени. Для меня в стенах тюрьмы не найдется ни одной подходящей женской особи. К тому же я храню добрую память о покойной супруге. Бедняжка скончалась, оставив в моих щупальцах четырнадцать малюток. Я остался единственным кормильцем в семье, и потому мне пришлось связаться с мафией. Все ради благополучия дочек.

– Ладно, многодетный папаша, мы помним про твой выводок, – проворчал Приом. – Говори, что за тайны у Мейса.

– По моим подозрениям, у нашего лохматого друга в наличии классический набор убийцы-свидетеля.

– Э-э-э, не пытайся залить нам своей слизью мозги, – надавил на него Приом. – Убийца и свидетель проходят по разным статьям, и последнего не судят. Он выступает на стороне обвинения. Законы я изучил, когда подавал кучу апелляций.

– Не дыши мне в три уха сразу, и я объясню, – Гирзельд вынудил рептилоида отступить на полшага. – За Мейсом тут с первого дня присматривали. Поначалу пытались убрать его по-тихому. Отсюда нападения без веской причины. Когда поняли, что этот путь – бесполезный перевод живых ресурсов, они решили действовать иначе. Знаете, почему в нашу камеру перестали селить новичков и нас троих отправляют на каторгу? Мы даже не в курсе того, что случилось с бывшими сокамерниками, живы ли они. Глядя на ваши озадаченные морды, я понимаю, что проще сразу самому дать ответ, чем дожидаться внятного отклика.

– Вообще-то, у меня лицо. У него морда, – я посмотрел на Приома.

– Ты полон сюрпризов, Мейс, – не понравился мне пронизывающий взгляд скользкого умника.

Но я, в отличие от туповатого рептилоида, понимал, к чему клонит Гирзельд. Щупальца проклятой корпорации дотянулись и сюда. Меня пытались устранить, как ненужное звено цепи, которая неожиданно могла бы пролить свет истины на это темное и грязное дельце. Боялись, что мне удастся доказать невиновность и разоблачить тех, кто смог взять свое от смерти того несчастного старика.

– Я ознакомился с его делом, – наконец-то Гирзельд перешел к интересующей нас теме. – Заказчик убийства магната не был найден. Все свалили на Мейса. Но я сразу не поверил в официальную версию о спятившем киборге. Мозги у нашего приятеля в полном порядке. У меня было достаточно времени, чтобы в этом убедиться. Вот и заказчик всерьез опасается, что правда всплывет наружу. Я более чем уверен, что с нанятым убийцей он лично не встречался. Использовал для контакта подставное лицо, виртуальную проекцию, да хоть робота. Неважно! Все равно во вселенной остался след, который может привести к нему. И наш Мейс – хвостик клубка, от которого удобно протянуть ниточку, чтобы распутать все дело. А мы двое – опасные элементы. Этакие шерстинки на нитках клубка. Заказчик не знает, какие секреты мог нам раскрыть Мейс как лучшим друзьям. Потому он решил убрать сразу троих. Думаю, нас не отправят на рудники, а вывезут в уединенное местечко, куда-нибудь на дальний астероид, и там прикончат.

– Ты!.. Подонок! – Приом схватил меня за механическую руку и дернул, встряхивая с такой силой, что чуть не вырвал ее из плеча. Я мог бы использовать встроенное лезвие, но не хотел доводить ситуацию до непоправимого уровня. – Сам, наверное, хорошо нагрел загребущие лапы на выгодном дельце. Сколько тебе заплатили за убийство того богача?!! Парой миллионов вряд ли обошлось. А мы, выходит, должны из-за тебя сдохнуть? Да мне осталось пять лет отсидеть. Я не собираюсь прощаться с жизнью из-за всяких хитрозадых выродков.

– Я не получил ни галактона, – честно сказал я, понимая, что глупо отрицать вину, которой на мне в реальности нет.

– А как же полагающийся аванс? Тебе должны были заплатить перед выходом на дело, – не отставал упрямый рептилоид. – Ты знал заказчика?

– Не было никакого аванса, – я стукнул кончиком хвоста по полу. – И я понятия не имею, кто заказчик. Моя память была проверена дважды, в том числе на суде. Так что паршивый из меня свидетель. Ничего, по сути, не знающий.

– Но чего-то они боятся… Он, она. Неважно, кто конкретно, – Гирзельд плюнул слизью в глаз Приому, заставив отпустить меня. – Кто бы за всем этим ни стоял, он рассчитывал на казнь убийцы. Но тебе дали пожизненное. А за сотню лет можно вспомнить даже то, чего не знал.

– Это как? – неподдельно удивился я.

– Информация, которая содержится в твоих биологических и электронных мозгах частично заблокирована. Есть у меня такая мысль, – поделился предположением Гирзельд. – Вот почему ты мало что помнишь. Но стоит над тобой потрудиться настоящему специалисту, и из тебя можно будет вытащить очень много чего интересного. Работая на мафию, я слышал, почему киборги популярны в качестве наемных убийц. В их память легко загружать данные и так же легко их стирать. Но в твоем случае они могли обойтись блокировкой. Основная часть головного мозга у тебя естественного происхождения.

– Ты можешь разблокировать? – я готов был умолять друга об услуге, но держал невозмутимый вид. – Хочу все узнать.

– Послушай, Гирз, – вмешался растерянный Приом. – Не слишком ли все это заковыристо? Мало, что ли, наемных убийц сидят по тюрьмам при ненайденных заказчиках? Может, нас и правда отправят на каторгу?

– Взгляни на меня, – Гирзельд растопырил все щупальца разом. – По-твоему, я похож на существо, пригодное для тяжелых работ? Что мне делать на руднике?

– Водить гигантский бульдозер, – задумчиво пробасил Приом.

– Нет, мой чешуйчатый друг, – невесело улыбнулся Гирзельд. – Меня не допустят к управлению тяжелой и опасной техникой. По этой причине мы возвращаемся к разговору о том, что надо бежать.

– А не для того ли они нас откармливают, как скот на убой, и устраивают расслабляющие процедуры, чтобы мы вконец разленились и не подумывали о побеге? – Приом решил показать Гирзельду, что не настолько глуп, как его все считают, и тоже способен выстраивать причинно-следственные связи.

– Да, не исключено, – согласился скользкий гений. – Еще раз повторю, вокруг нас в последнее время творится нечто странное. И крайне подозрительное.

– Когда бежим? – после всего, что я узнал о Гирзельде, ничуть не сомневался в том, что гениальный друг без проблем вытащит нас из тюрьмы.

– Завтра? – нетерпеливо рыкнул Приом, позабыв обо всех обидах на друзей с их темными секретами.

Казалось, его широкие ноздри уже вдыхали пьянящий аромат свободы.

– Самый выгодный момент для побега – при транспортировке, – остудил его пыл Гирзельд. – Не думаю, что нас будет сопровождать целый взвод конвойных. Скорее, они понадеются на контроллеры и фиксаторы. Разобраться с теми и другими я смогу почти мгновенно. Быстрее вспышки молнии. Также нас вряд ли повезут на огромном специализированном корабле для перевозки заключенных. Не станут его пригонять ради трех обреченных смертников.

– Занятная версия, – похвалил я.

– Думаю, за нами пришлют небольшое юркое суденышко, на котором удобно сразу же смыться куда подальше, уйдя в гиперпрыжок, – увлеченно вещал Гирзельд. – Помните, я сказал вам про уединенное место? Где-то на отшибе галактики, куда практически никогда не заглядывает патруль. Нейтральная, или попросту говоря, ничейная слепоглухая зона. Стратегически невыгодная, за которую ни одна крупнейшая держава не станет бороться.

– Чтобы спрятаться в таком месте и незаметно убить нас, им придется отключить опознавательные маячки, – предположил я.

– Именно так, мой лохматый и хвостатый друг, – Гирзельд принял расплывчатую форму тела, растекаясь по койке от наслаждения собственной гениальностью. – Ты опытный пилот, и для тебя не составит труда угнать корабль. Мы захватим его, а несостоявшихся убийц выбросим в открытый космос. Прямо в момент гиперпрыжка. Пусть их разнесет на микрочастицы вместе с чипами, метками, или чем они там оснащены. Мы улетим навстречу новой счастливой жизни. У меня остались кое-какие знакомства. Найду того, кто может помочь нам легализоваться под новыми именами с кристально чистой биографией. На крайний случай сам этим займусь. Главное, верьте мне. Ну, если хотите жить.

– А разве у нас есть выбор? – мне понравился предложенный план.

В мыслях живо и красочно нарисовался высокоскоростной корабль, напоминающий боевой крейсер, только меньшего размера. Я видел подобные в Алверийском военно-космическом флоте. Алверы точно замешаны в деле, ведь это их корпорация, а значит, нам следует ждать их вояк в гости.

– Лучше выбраться на волю через пять дней, чем через пять лет, – подытожил Приом.

– А тем более, через сотню лет, до которой можно не дожить, – я подтянулся наверх и присел на койку рядом с Гирзельдом.

– Мейс, ты готов к знакомству с потерянными воспоминаниями? – скользкий умник подмигнул крайним ко мне из трех глаз.

– Гирз, я не уверен, что меня ждет приятное знакомство – такое, как с пышнохвостой красоткой. Но мне интересно узнать, что хотели утаить дельцы из корпорации. Либо главу “Данкорда” заказали их конкуренты. В любом случае я должен во всем разобраться и найти того, кто не смог угомониться за целый год и с завидным постоянством покушается на мою жизнь. А теперь еще и на ваши жизни в довесок. Простите, парни. Я, честно, не хотел вас втягивать во все это.

Я поочередно заглянул друзьям в глаза и виновато повесил уши.

– Впервые слышу, как Мейс за что-то извиняется, – рассмеялся Гирзельд. – Когда мне отдавил щупальце, ни слова не сказал. Будто не заметил, как на меня наступил.

Но я действительно не заметил, иначе бы извинился. Впрочем, говорить о том не стал. Держался за имидж хладнокровного убийцы… из теплокровной расы.

Что за ерунда мне в голову полезла? Наверное, так сказывается легкий страх перед неизведанным.

Окунуться в глубины собственного разума, в который внедрены посторонние воспоминания. Что может быть интереснее и в то же время неприятнее?

Я словно готовился открыть люк в черную бездну, готовую меня поглотить без остатка. Но должен был сунуться туда, чтобы найти ответы на самый главный вопрос – кто подставил меня и убил алверийского магната.

– Мейс у нас гордый, – насмехался Гирзельд, отвлекая меня от депрессивного самокопания. – Воин знаменитого на всю галактику кеоманского клана Стратокрылов. Птица высокого полета.

– Вы оба – слишком важные птицы. Вот и вытаскивайте меня отсюда на свободу, – Приом шлепнулся на нижнюю койку напротив нас, и та переливчато заскрипела.

– Осталось немного подождать, и мы все устроим. Не так ли, Мейс? – хитренько переглянулся со мной Гирзельд. – А пока вместе будем наслаждаться жизнью, как на элитном курорте. Но не расслабляться и помнить о побеге. Приом, ложись спать и помолчи. Не мешай мне проводить сложную кропотливую операцию.

– Собираешься копаться в его мозгах? – кряхтя и фыркая, Приом поудобнее разместился на скрипучей койке и сложил руки на толстом животе.

– Редкий случай, когда ты угадал, – сквозь широкую улыбку процедил Гирзельд. – Именно этим я и займусь. Ложись и закрой глаза.

Он отполз на железную перекладину изголовья, уступая мне место. Я лег на спину, прикрыл устало слипающиеся веки, расслабленно положил руки вдоль боков. Приготовился к не самым приятным ощущениям. Гирзельд прилип к моей голове, одно из его щупалец заползло мне в ухо, и в следующий миг я отключился.

Я проснулся раньше всеобщей побудки. Постарался собрать в голове четкую картину того, во что меня втянули против моей воли. Да, я не напрасно подозревал, что источником зла является проклятая алверийская корпорация “Данкорд”. Организатором тщательно продуманного убийства старого генерального директора был кто-то из его ближайшего окружения. Вероятнее всего, тот, кто впоследствии занял его такое мягкое, удобное и заманчивое кресло.

В память наемного убийцы было загружено более чем достаточно секретной корпоративной информации, включая коды и пароли доступа, координаты для маршрутов дальних полетов и гиперпрыжков, целый список объектов недвижимости на разных планетах – от промышленных предприятий, лабораторий и архитектурных бюро до роскошных особняков и космических яхт.

Вооруженного киборга беспрепятственно пропустили в башню центрального офиса – одно из самых тщательно охраняемых зданий на всем Дашиойне, напичканном современными системами контроля. Без участия начальника службы безопасности дело не обошлось. Вряд ли рядовой сотрудник сумел бы провернуть столь рискованную и хитроумную комбинацию. А будь так, ему бы не сносить головы.

Судили меня одного, а это значит, что на пути справедливой мести мне придется фактически пойти против нового руководства корпорации. Задача не из легких, и даже, можно смело заявить, мало совместимая с жизнью. Но я точно знал, что не отступлю.

Мне нужно вырваться на свободу не для того, чтобы затеряться на космических просторах, а чтобы добраться до всех тех, кто разрушил мою жизнь, и перерезать им глотки без единой мысли сожаления или сочувствия. Разблокированную информацию в моей электронной части мозга я намеревался использовать с максимальной выгодой для намеченной цели.

Гирзельд так и не понял, что я не наемный убийца. Заметив, что я проснулся, маленький скользкий друг подполз к моей голове и рассказал о том, что активировал в моих кибернетических составных частях скрытые возможности, к которым военные врачи не предоставили мне доступ, понимая, что я обречен на списание со службы. После того, как со мной поработал настоящий гений, я мог вступать в контакт с искусственным интеллектом, подчиняя его силой своего разума. Но пока Гирзельд не советовал испытывать новые способности на тюремной охранной системе. Ошейник-контроллер он частично деактивировал, чтобы не представлял для меня угрозы.

Мы с друзьями собрались в тесный кружок и обсудили план побега. Дождавшись тишины, Гирзельд прогулялся по потолку, освободил от непроницаемой слизи датчики в камере. И мы втроем, вдохновленные грандиозным планом, отправились получать свою долю завтрака, приготовленного как для постояльцев элитного отеля.

Глава 5. Путь к свободе

Мерайс

– Эй, вы! Пошевеливайтесь! Пора на выход! – рявкнул в распахнувшуюся дверь камеры пузатый краснощекий тип неопределенной расы, пришедший за нами в сопровождении трех боевых роботов.

Мы с нетерпением ждали этого прекрасного момента. Я опустил голову, приняв покорный вид, и первым подставил руки под фиксаторы. Не преминул возможностью пробежаться взглядом по закованной в киберброню округлой фигуре того, кого за нами прислали заказчики нашего убийства.

Мужчина вряд ли был чистокровным алвером, у тех сосуды покрепче и они так густо не краснеют. Может, помесь? Мало ли на свободном от многих запретов Дашиойне рождается гибридов всех мастей. Но властно покрикивающий на нас пузан принадлежал к тому же распространенному во вселенной расовому типу, что и алверы. Некоторые ученые знатоки его почему-то называют “человеческим”, на примере разумных существ с далекой планеты Земля, чья цивилизация пока что не отличается высоким уровнем развития и социальной ответственности.

Гирзельду надсмотрщик разрешил устроиться на моих плечах, связав ему щупальца тонким жгутом. Приом замыкал наше неторопливое шествие.

Мы тянули время, испытывая нервы присланного типа на устойчивость и оценивая ситуацию. Пока она складывалась в нашу пользу. Как и предполагал Гирзельд, за нами прислали небольшой корабль без тюремной маркировки. Зато я разглядел на его раздвоенном хвосте кое-что поинтереснее предупреждающего знака о перевозке опасных заключенных. Эмблема корпорации “Данкорд” едва заметно просвечивала сквозь саморастворимую краску для временного нанесения. Пузатый надсмотрщик вряд ли мог ее увидеть. У существ его типа довольно примитивное зрение, различающее ограниченный спектр цветовых оттенков.

В грузовом отсеке корабля, куда нас затолкали боевые роботы, я почуял следы еще трех мужчин. Там незадолго до нас побывали один алвер (или гибрид) и пара эжотромов, мерзких тварей с приплюснутыми рылами, у которых изо рта обычно торчит по шесть кривых желтых бивней. На Дашиойне их обитает немало, и как правило, они все поголовно замешаны в грязных делишках.

Боевые роботы не последовали за нами дальше тюремного шлюза, одной угрозой стало меньше. Наши уже не слишком таинственные похитители наивно понадеялись на надежность фиксаторов и контроллеров, пульты управления которыми держал при себе их главный. Но для Гирзельда избавить нас от лишних железяк было плевым делом. В прямом смысле слова, потому что, прежде чем снять с меня фиксаторы, друг оплевал их слизью.

Тюремный ошейник снять не удалось, он был прикреплен к шейному позвонку, и попытка от него избавиться могла повредить спинной мозг. Гирзельд отключил его импульсом и шепнул на ухо, что мне придется мириться с необычным, но почти безвредным украшением. “Почти” – означало приметность ошейника с выбитым на нем порядковым номером заключенного. Гирзельд с едкой усмешкой дал мне совет привыкать носить одежду с высоким воротником.

Мерзавцы из корпорации просчитались во многом. Начиная с того, что им не следовало нас оставлять без присмотра в грузовом отсеке, и заканчивая тем, что фатальным стратегическим просчетом стал выбор самого простого корабля для перевозки малогабаритного груза. Могли бы у галактического патруля одолжить легкий штурмовой крейсер. Или хотя бы укрепить внутренние перегородки.

Используя встроенное в механическую руку лезвие, я прорезал хлипкую стену по линии спайки металлических пластин. Действовать пришлось поспешно и как можно тише, пользуясь тем, что во время прохода по гиперпространственному туннелю двигатель корабля гудел, как кеоманский жрец Бога Ночи на длинной камышовой дудке.

Нам удалось напасть внезапно, сразу после выхода из гиперпрыжка. До этого атаковать находящихся в кабине врагов было слишком рискованно.

Гирзельд не нашел в грузовом отсеке ни одной точки подключения к системе управления кораблем. Автопилот мог не включиться в экстренном режиме, и нас бы разнесло на атомы, если бы корабль хоть на малейшую измерительную единицу отклонился от курса.

Запустив в двух огромных и превосходящих нас в физической силе эжотромов отвинченные от пола кресла, мы с Приомом вскрыли им глотки, перерезали до позвоночника. Желторылые твари на свою беду решили, что обойдутся без кибердоспехов. Или же служба безопасности корпорации не закупила для наемников защитное снаряжение нужного размера. Я использовал встроенное в руку лезвие, а чешуйчатый друг вооружился острым куском разрушенной стены.

Расправившись с эжотромами, мы занялись двумя условными алверами. Эти мне нужны были живыми, они могли знать имя организатора уже затрудняюсь сказать, какого по счету преступления.

Тощий рыжий выпустил в нас несколько примитивных разрывных пуль, не сообразив, что кибернетические детали, сконструированные для военного пилота, обладают способностью притягивать их как магнит и нейтрализовать мощным импульсом. Приом не рассчитал силу и прикончил худощавого алвера, нарушив мой приказ ограничиться оглушением.

Командир отряда не успел выхватить лазерный бластер из кобуры на поясе. Я вырвал оружие из его руки, сдернул с его головы шлем и отправил пузатого недотепу видеть сны, или какие там процессы могут выдать алверийские мозги в отключке.

Гирзельд приказал доставить его к панели управления идущего на автопилоте корабля. Хотел установить контакт с искусственным разумом главной системы. Я попросил скользкого друга немного подождать и взглянуть, не нужна ли помощь Приому. Не понравилось мне то, как странно пошатнулся рептилоид.

Приом оглянулся на нас и не смог развернуться. Замер, опершись об угол частично снесенной стены. Подойдя к нему, я увидел, что из пасти ящера течет розовая от крови слюна, а из живота торчит длинное тонкое лезвие с рукояткой, замаскированной под подарочную писчую ручку для росписи на популярных в Алверийской империи наградных документах и поздравительных открытках. Рыжий успел пырнуть нашего друга этой отравленной штукой.

Гирзельд закрыл мне щупальцами глаза, давая понять, что мы ничем не поможем Приому. Я лишь услышал грузный шлепок на пол и зарычал от злости и обжигающей досады.

Напрасно мы с Гирзельдом отвлеклись, горюя о потере товарища. Пузатый командир отряда и, похоже что капитан корабля, оказался выносливее и живучее обычного существа его биологического вида. Должно быть, и вправду сказалась примесь генов какой-либо из самых опасных гуманоидных рас. Мы не ожидали, что он очнется так быстро. И почему-то даже гениальному ученому не пришла в голову мысль о том, что под приборной панелью может находиться тайник с оружием. Я почувствовал легкий удар в затылок, и по моей шее потекло липкое месиво.

Антимагнитная пуля, микроплазменный разряд… Я так и не понял, чем выстрелил капитан. Уже после того, как очнулся от приступа ярости, затмившего все остальные чувства, и вынул окровавленное лезвие из его пробитого черепа, подумал о том, что Гирзельд пожертвовал собой, спасая мне жизнь. Вместо того, чтобы соскользнуть на пол, заметив угрозу, он поспешил обволочь мою голову своим расплывчатым телом. Принял на себя выстрел и погиб.

Я подумал, что скользкий друг просто не сказал мне о том, что изучил память не только искусственной части мозга. Гирзельд узнал, что я невиновен. Он хотел, чтобы я выжил и смог отомстить настоящим преступникам. Тем, чье место точно не в тюрьме и даже не в могиле, а в огромном котле для переработки биологических останков на компоненты топлива.

Мне было жаль друзей. Меня неутомимо грызло чувство вины за их гибель. Ведь если бы Гирз и Приом сидели в другой камере, не познакомились со мной, они бы через несколько лет вышли на свободу живыми и невредимыми. Но боги космоса свели нас вместе и втянули в общую авантюру. Впрочем, чего пенять на богов, если парни погибли только из-за меня. Вместе со мной они стали мишенью для тех, кто боялся меня даже находящегося под надежной стражей.

Мне хотелось верить в то, что скоро самые страшные кошмары тех подонков сбудутся наяву. Я отомщу им за все и сразу: за свою разрушенную судьбу, за убитых друзей. Каждый из них еще не раз вспомнит имя Мерайс Рейес Амас, прежде чем его поразит моя карающая рука. Естественная или механическая – не так уж и важно.

Я не позволил себе погрузиться в депрессивный просмотр воспоминаний о первых днях в галактической тюрьме, знакомстве с Гирзельдом и Приомом. Нельзя было терять драгоценное время.

Встряхнувшись, я помотал головой, прогоняя тоскливые воспоминания и смахивая с волос кровь и слизь Гирзельда. Сел за штурвал корабля, через вытянувшийся из механической ладони тонкий присоединительный стержень установил контакт с искусственным разумом управляющей системы. Погрузился в оцифрованный мир координат прошлых маршрутов, отправных и конечных точек. Их в блоке памяти нашлось немного, и все не подходили мне в качестве временного убежища.

Корабль был взят с перекупа, и вся его прошлая биография старательно почищена. Опознавательные маячки принадлежали к запрещенному типу, который невозможно было раздобыть легальным путем. Их сигналы легко перенастраивались и отключались.

Я порадовался тому, что отследить мое дальнейшее перемещение в космическом пространстве станет весьма проблематичной задачей. И это при условии, если замаскированный корабль кто-то станет целенаправленно искать. Нетрудно было догадаться, что капитан с помощниками намеревались взорвать его вместе с тремя пленниками на борту где-то на задворках вселенной. Официально корпорация “Данкорд” не покупала подобную рухлядь.

Перебрав известные мне коды доступа, я узнал, что большинство из них были изменены после убийства старого магната. А в такое негостеприимное местечко, как научно-исследовательская станция, размещенная на территории военной базы, я не горел желанием соваться. У меня хватило ума и на то, чтобы держаться подальше от рассадника всей этой дряни – Дашиойна. Прежде чем штурмовать небоскреб центрального офиса, если в том был хоть какой-то смысл, мне предстояло как можно больше узнать о врагах. А еще неплохо бы временно залечь на дно. Отсидеться в тихом убежище, пока не уляжется возня по поводу моего побега и убийства моих несостоявшихся убийц.

Трупы я решил выкинуть в открытый космос, не терять время на решение задачи, по каким астероидным выбоинам их распихать. Я и так смертник, одним повешенным на меня преступлением больше, одним меньше – невелика разница. Другой вопрос в том, что я не готов умереть прежде, чем отправлю за грань физического существования всех, кто меня подставил. Начиная с управляющих проклятой корпорацией и заканчивая их пособниками, такими как те две зеленые балаболки, которые внедрили чужие воспоминания в искусственную часть моего мозга.

Роскошная вилла на заповедной планете Финвее в нейтральной зоне далеко за пределами Алверийской империи и Дашиойнской торговой республики – чем не идеальное убежище? Координаты гиперпрыжка, коды доступа к построению маршрута и пароль разблокировки защитного орбитального поля – все это хранилось у меня в голове и пока оставалось активным, исходя из данных, предоставленных управляющей системой корабля.

Год назад вилла принадлежала Вермиллиану Данкорду, а после его убийства перешла в корпоративную собственность и была обозначена на картах внутреннего пользования как место для отдыха выдающихся сотрудников, заслуживших отпускное поощрение. В реальности этот объект недвижимости давно пустовал.

На Финвею не были проложены туристические маршруты. Планета считалась заповедной зоной, где разрешены только научные исследования, безопасные для окружающей среды, но никак не шумные гулянки распрощавшихся с трудовой порукой сотрудников. Сама законность строительства частного особняка на природоохранной территории была под большим вопросом. Но в данном случае я плевать хотел на юридические нестыковки. К моему несправедливому приговору они отношения не имели, зато могли помочь свершить возмездие. Вряд ли мои возможные преследователи помчатся в такую даль и глушь, чтобы искать меня среди тропических лесов и болот.

Вилла “Лиловая полночь” обозначена как засекреченный корпоративный объект. Без разблокировки воспоминаний наемного убийцы я бы не узнал о ее существовании во вселенной.

Оставалось надеяться, что план сработает. Я смогу отдохнуть с пользой для тела и дела. Может, даже накопаю что-то на заказчика убийства, если систему бытового обеспечения виллы не зачистили так же тщательно, как блок памяти старого корабля. Но раз никто не озаботился сменой кодов доступа, вряд ли преступники уделяли ей столько же внимания, сколько центральному офису.

Улыбаясь во вдохновляющем предвкушении, я загрузил в управляющую систему корабля все необходимые пароли, получил автоматический разрешающий отклик и развернутую систему координат для построения маршрута. Убедившись в том, что выбрал самый лучших из вариантов, я спокойно ввел корабль в гиперпрыжок.

Полет не должен был занять много времени. Система передала информацию, что к условному галактическому вечеру я прибуду на Финвею, и дополнила ее краткой справкой о том, настолько заповедная планета живописна для созерцания ее ландшафта и комфортна для проживания существ моей расовой классификационной группы. Идеальный для дыхания воздух, чистая вода. Вот только сбор плодов растений и охота на животных под строгим запретом. Но размышления о том, как добывать себе пищу, я отложил на вечер прибытия. Благодаря предкаторжному откорму я мог еще несколько суток обойтись без еды. Так что пока эти заботы не имели смысла.

Глава 6. Мир насекомых

Таллана Данкорд

Коммуникатор просигналил бодренькой мелодией, извещая меня о том, что запрос на ежегодный отпуск получил одобрение, пройдя по всем вышестоящим уровням, которым подчинялся наш отдел первичных биологических исследований.

В начале прошлого года с легкой руки дяди Верма меня назначили на должность ведущего специалиста второй исследовательской категории. К первой категории относились те, кому приходилось работать с бактериями, вирусами и паразитическими грибками. Эти микроорганизмы, даже изначально безвредные для разумных существ, могли опасно мутировать, а потому для всех имеющих к ним доступ назначалась доплата в виде регулярных премий.

Я занималась изучением насекомых и связанных с их жизненным циклом растений, мхов или грибов. В первое время после повышения мне было непросто привыкнуть к тому, что вчерашние коллеги по лаборатории стали моими подчиненными. Пришлось выслушать немало шепотков за спиной на одну и ту же тему. Мол, чрезмерно заботливый дядюшка назначил племянницу на выгодную должность только из-за родственной связи, а не за особые заслуги. Но я старалась не обращать на них внимания, работать как прежде и даже лучше.

Чаще стала задерживаться в лаборатории допоздна, отпустив домой подчиненных. Ведь кого-то из них ждали маленькие дети, кого-то домашние зверьки, птички или рыбки. А все то живое, что населяло мою корпоративную квартиру, не так сильно нуждалось в заботе и внимании. Изолированные в замкнутых мирках мини-экосистемы могли долгое время развиваться самостоятельно без вмешательства извне.

Из-за этого изобилия разнообразных форм жизни в квартире, а может, по более масштабной и психологически запутанной причине, распался наш недолгий союз с Дилондидом. Высокий симпатичный брюнет был сыном алверийки и теренца, но внешне больше походил на мать. От отца унаследовал маленькие рожки и торчащие из ушных раковин антенки для усиления восприятия ультразвука. Мой несостоявшийся супруг работал в салоне продаж слейдеров – компактных летательных аппаратов для перемещения в пределах нижних слоев атмосферы. Ему был привычнее и приятнее запах полироли или машинного масла, а не цветочный аромат. А еще Дилон терпеть не мог насекомых и ненавидел мою привычку брать работу на дом.

– Талла! – окликнул он меня в наш последний вечер перед расставанием. – Немедленно убери мерзких гусениц с книжного стеллажа! Не хватало еще, чтобы они погрызли коллекционные антикварные издания! Если ты сама этого не сделаешь, я надену перчатки, соберу их всех и солью в канализацию. Понятно тебе или нет?!

– Дил! Остынь, прошу тебя. Взгляни на себя, – я подошла к панорамному окну, из которого сквозь отражение комнаты просвечивали затянутые облачной пеленой верхние этажи высотных домов. – Рога начали синеть. Потом скажешь, я довела тебя до припадка подколенной трясучки. Сядь на диван и успокойся. Между прочим, это мои антикварные бумажные книги. Собрания сочинений великих алверийских поэтов древности. Гусениц длинноусой златчатки они не интересуют, в отличие от побегов деренатского остролиста. Наш отдел получил задание выбрать самых эффектных гусениц для живого украшения стендов книжной выставки. Вот я и занимаюсь поочередной примеркой выбранных образцов.

– Ты просто чокнутая! – Дилон и не подумал внять моим словам. Заорал еще громче, а его смешные маленькие рожки приобрели угрожающий фиолетовый оттенок. – С тобой невозможно жить под одной крышей! Ты окончательно помешалась на ползучей гадости. На твои так называемые украшения тошно смотреть! Кому они нужны на выставке?

– Заказ поступил, значит есть потребность, и мы должны ее удовлетворить, – дежурно, как на совещании, объяснила я. – У некоторых народов гусеницы златчатки считаются деликатесом.

– Только не говори, что приготовила их к ужину, – раздраженно притопнул Дилон. – Я все равно не стану есть всякую гадость.

– На ужин у нас жареные биточки из филе глубоководной пайшалкии, завернутые в тонкие жемемные блинчики с добавлением пропаренного фенетского мха, – я почувствовала себя официанткой в ресторане, зачитывающей меню для придирчивого посетителя.

Хотела ощутить уютное тепло, уловить хотя бы слабый намек на единение мыслей и желаний. Найти то, что связывает двоих в семейную пару. Но ничего подобного между нами так и не возникло за полгода, прожитые под этой самой крышей верхнего этажа корпоративного жилого небоскреба.

– Какой мох? Фенетский?! Да я раз сто, не меньше, говорил тебе, что у меня на него аллергия! – Дилон взревел, как дикий зверь, и его колени начали подрагивать в припадке. Ему пришлось сесть на диван, обитый черной тканью из паутины шенского ночного кругопряда. – И раз пятьсот просил тебя снять эту дрянь с потолка!

Он указал пальцем на биолюминесцентный лишайник, который был привезен с далекой Меорины и заменял в комнате светильники. Бело-голубые побеги, излучающие яркое сияние в темное время суток и при пасмурной погоде, разрослись по всему потолку, почти не оставив свободного места.

– Ты сам знаешь, что экологическая ситуация на этой планете критическая. Наша корпорация занимается продвижением полезных биотехнологий, и я, как ее сотрудник, не могу оставаться в стороне. Я не перестану использовать наши разработки в повседневной жизни. Это мой долг перед компанией и обществом. Мой покойный дядя проводил научные исследования долгие годы, а потом занялся бизнесом и на практике доказал огромную пользу даров природы. Сложногибридные светящиеся мхи и лишайники фильтруют канцерогены. Они не только помогают в экономии электроэнергии, но и оздоравливают атмосферу.

– Стоп! Хватит! – Дилон рявкнул на меня, как на заклинившего незатыкающегося робота. – С меня достаточно лекций. Звездный университет я окончил десять лет назад. И все, чему там учили, я с удовольствием забыл. Мое терпение иссякло. Я собираю вещи и ухожу из этого гнилого болота.

Он попытался встать с дивана, но усиливающийся припадок не позволял твердо стоять на ногах. Рога стали густо-фиолетовыми. Дилон ухватился за колени, которые продолжали дергаться, а теперь еще и начали выворачиваться в суставах то вперед, то назад. Несмотря на обидную ссору, я переживала за того, кого считала любимым мужчиной, с которым в будущем свяжу свою судьбу.

– Тебе нужен опытный врач. Я могу попробовать записать тебя на прием в корпоративную клинику, – меня беспокоило состояние его здоровья.

– Это наследственное и неизлечимое, – скривившись, огрызнулся Дилон. – Мне вредно нервничать. А ты делаешь все для того, чтобы как можно быстрее стереть меня с лица вселенной! Вместо того, чтобы обо мне заботиться, все больше отравляешь мне жизнь. Ты сама как плесень с ядовитыми спорами. Вот подходящее сравнение.

– А когда мы познакомились, ты сравнивал меня с неоновой розетией, – напомнила я, не пряча обиды в голосе.

– Забудь. В те дни я думал, что буду жить в роскоши и комфорте, а не ютиться в джунглях с червями и лишайниками, – меня напрягли слова Дилона о роскоши. – Но теперь понял, что лучше я буду платить за нормальное современное жилье, чем спотыкаться на кухне о заросли синих лиан.

Мелькнула мысль о том, что приступ наследственной болезни повлиял на мозговую деятельность, вынуждая говорить о том, что мужчина привык от меня скрывать. Выдавать темные секреты.

– Так тебя интересовала просторная квартира с тремя комнатами и пятью технически-бытовыми помещениями? – я решила потянуть за ниточку. – Если все твои признания в любви были ложью, то тебе не стоит здесь задерживаться. Могу вызвать медицинский слейдер и тебя отвезут в больницу.

– Я сам уйду, – Дилон рывком встал с дивана и согнулся, держась за колени. – Мне больше нечего тут делать. А ты и дальше жуй мох и разводи гусениц. Раз такая дура безмозглая! Продолжай дело любимого дядюшки, который не оставил тебе ни галактона из многомиллиардного состояния. Будь ему по-настоящему дорога племянница, он бы подписал завещание.

– Так вот, значит, в чем было дело! Ты нацелился на мое наследство? – от шокирующей догадки у меня закружилась голова.

Схватившись за полку стеллажа, я чуть не придавила переползшую на нее гусеницу.

– А ты думала, я ради собственного удовольствия давился копченой плесенью и грыз жесткие ростки лиденбаха? – распрямившись, презрительно бросил мужчина. – Дышал аллергенной пыльцой, глотая горстями таблетки. Нет, моя дорогая. Точнее, к моему разочарованию, слишком дешевая, практически нищая Талла. Сегодня я убедился в том, что нет у тебя миллионов на тайных банковских счетах. Сделал запрос через одного знакомого из контролирующей финансовой службы. Ты бедна, как гусеница у тебя под рукой. Потому мне больше нечего делать в твоей вонючей помойке. Прощай! За вещами пришлю робота-курьера.

Его жестокие слова больно хлестнули наотмашь, словно выдернув из сердца целый кусок. Когда Дилон, из принципа не придерживаясь за обвитую лианой стену, кое-как доковылял до выхода, я опустилась на диван и крепко зажмурилась, чтобы не заплакать прежде, чем за ним захлопнется автоматическая дверь. А потом, как только послышался щелчок, разрыдалась, закрыв лицо ладонями.

Кто-то очень маленький и легкий сел мне на руку, защекотал кожу лапками, и мне пришлось разлепить слипшиеся от слез ресницы. Три невероятной красоты бабочки, похожие на ожившие золотые броши, инкрустированные яркими драгоценными камнями, словно прилетели меня успокаивать. Одна села на руку, другая на колено, а третья переползла с живота на грудь.

Я вспомнила, что еще на прошлой неделе гусеницы ролименной краснилки окуклились. Не ожидала, что выход из куколок и превращение в бабочек произойдет на целые сутки раньше обычного срока. Но, глядя на этих прекрасных созданий, медленно раскрывающих и снова складывающих многоцветные крылья, эффектно переливающиеся на свету, я перестала плакать. Нервы начали успокаиваться и мое состояние приходить в норму.

Я подумала, что все к лучшему. Мы с Дилоном расстались без лишней траты времени на взаимные претензии. Быть может, необычные формы жизни, заселенные мной в квартиру, спасли мою собственную жизнь. Увлеченная изучением насекомых, я была непростительно наивной. Возможно, мне еще повезло, что дядя Верм не успел составить завещание. Ради больших денег некоторые разумные существа готовы пойти на все. Как те, кто нанял киборга из бывших военных для убийства дяди.

Я ни на миг не поверила в то, что убийство произошло по трагической случайности. Но не напрасно дашиойнская полиция на всю галактику славится умением не замечать очевидных улик. К моим словам не прислушался ни один из десяти присланных городским управлением следователей.

Мозг имеет свойство затирать самые плохие воспоминания, если не пытаться цепляться за них и прокручивать в памяти изо дня в день.

Лицо убийцы стало в моей памяти нечетким и будто размытым, я его почти не помнила. Мне было достаточно знать, что когда я увидела его на большом экране в ходе трансляции из галактического суда, то у меня сложилось четкое впечатление.

Этот мужчина, принадлежащий к одной из самых опасных галактических рас, абсолютно вменяем. Никакого сбоя в мозгах у него случиться не могло. Там, говоря словами древних мудрецов, на лице написано: наемник. Уверенный в своих силах, непробиваемый на жалость, чуждый постулатов вселенской морали. Очень опасный тип. Я расстроилась, когда узнала, что казнь заменили пожизненным заключением. Подумала, что заказчик убийства сможет вытащить его из тюрьмы досрочно.

Кому могло быть выгодно убийство дяди Верма? Наша корпорация занимала ведущее место на дашиойнском рынке, по праву считалась монополистом в сфере экологически чистого строительства и вспомогательных биотехнологий. После смерти главы корпорации его место не занял ни один из заместителей. Открытым голосованием среди сотрудников был на десять лет избран временный управляющий из совета акционеров. Это было подобно случайной лотерейной выборке. Никто не мог предугадать, кто займет кабинет моего дяди.

Я много размышляла обо всем этом, пыталась в одиночку раскрыть подлое преступление, но, несмотря на все старания и несчетное число проверенной информации, мне так и не удалось хоть на шаг приблизиться к разгадке страшной тайны. Одно прослеживалось четко – заказчик убийства не мог обойтись без сообщников. Но кто конкретно из нескольких сотен сотрудников центрального офиса был с ним заодно, а кто мог быть им самим… Этот вопрос по-прежнему оставался без ответа.

Глава 7. Бренность бытия и секреты в темных углах

Таллана

Поднимаясь на тысячу первый этаж небоскреба центрального офиса в стеклянной кабинке издевательски медленного лифта, за время поездки в которой можно было сочинить целую поэму, я вспомнила последний разговор с дядей.

Когда я вошла в его кабинет, дядя Верм что-то внимательно читал в голографической проекции, развернутой над сенсорным столом. При моем появлении он свернул голограмму, будто забеспокоился, что я смогу прочитать текст с изнанки. Но я не умела распознавать перевернутые буквы, насколько помнила, такому обучали шпионов.

– Талла, ты снова пришла раньше назначенного времени, – дядя Верм рассеянно взглянул на меня поверх сканирующих очков и погладил седую бороду. – И, как обычно, в спешке забыла переодеться. Говорил тебе, не приходи сюда в лабораторном комбинезоне. Кирна и другие мои помощники постоянно забывают, что ты не работаешь с потенциально опасными микроорганизмами. Но… Не бежать же тебе в раздевалку. Присаживайся.

Дядя махнул рукой, и один из предназначенных для посетителей плетеных стульев, сделанных из лендорийской соломки, развернулся на автоматической ножке, приветливо выдвинул сиденье и удобнее откинул спинку в расчете на форму моего тела.

– У меня есть небольшая просьба, которая должна тебя заинтересовать, – дядя Верм не дал словам благодарности слететь с моего языка.

Он говорил так, словно не я почти бегом спешила к нему из лаборатории, которая находилась через несколько зданий от высотки центрального офиса, а как будто он сам долго пробивался сквозь непролазные джунгли, измучился и запыхался.

– Я уже заинтригована, – выжидательно улыбнулась и чуть не прыснула со смеха, чувствуя, как сиденье стула шевелится подо мной, выбирая удобную позицию.

– Ты скоро выходишь в отпуск, – дядя Верм снял сканирующие очки и откинулся на спинку кресла. – Надеюсь, не планируешь отправиться в галактический круиз? Но если все решено, то я не стану рушить планы племянницы на веселый отдых.

– Честно говоря, я и не думала насчет круиза. Даже мыслей не было, – я стала вспоминать, а как вообще собиралась провести ежегодный отпуск. Выходило нечто смутное и мало похожее на четкий, продуманный до мелочей план. – Я хочу слетать на Алверию. Навестить родителей. Побыть с ними хотя бы пять или семь галактических дней.

– О, прошу тебя, только не говори обо мне с отцом, – дядя Верм поставил руку на локоть, вращая кистью. – Мой братец не на один день разворчится. Лучше его не заводить. Потом не остановишь, как старый музыкальный дрон. Сама подумай, Талла, ведь не скажешь, что Крисандр моложе меня на целых десять лет. Любит он гудеть себе под нос, как дряхлый старик. Напомнишь обо мне, особенно если начнешь хвалить – и скоро у тебя уши устанут выслушивать, какой я негодяй. Ты ведь так на самом деле не считаешь?

– Разумеется, нет, дядя Верм, – мне было трудно вспоминать о семейной ссоре. О том, как я буквально сбежала с Алверии на Дашиойн после получения диплома космобиолога. – Но я могу понять, почему папа на тебя обижен. Ему пришлось через многое пройти… Эта ужасная война… Как хорошо, что наконец-то она закончилась и наш народ победил гнусных ящеров.

– Вот и говори в кругу семьи о победе над захватчиками-рептилоидами, – грозно насупился дядя Верм. – А у нас будет другая тема для беседы, – его взгляд смягчился и губы тронула улыбка. – Личинки финвейского жука пинераруса. Я хочу, чтобы ты внимательно изучила их жизненный цикл, проверила реакцию на различные типы раздражителей.

– Но мы уже проводили испытания с этими жуками и их личинками, – вспомнила я. – Они были признаны бесполезными для улучшения экологической ситуации и не получили допуск в массовое разведение. Пинерарусы не перерабатывают вредные отходы, не производят достаточно энергии для обогрева жилых помещений и не обладают свойством люминесценции. Внешне они невзрачные и в качестве живого украшения тоже не годятся.

– Но сами по себе эти насекомые весьма интересны для изучения. С точки зрения любознательного космобиолога, а не знатока в сфере бизнеса. Признаюсь, я давно хотел тряхнуть стариной. Написать статью для научного журнала. Но, ты сама понимаешь, у меня нет времени на то, чтобы, как в молодые годы, отправиться в экспедицию на далекую заповедную планету. Потому приходится просить тебя собрать материал для статьи вместо меня. Это будет неофициальное задание, не связанное с деятельностью корпорации и чисто добровольное. Ты ведь не откажешь старику? Поможешь исполнить его странную мечту? Или тебя смущает то, что я буду значиться автором статьи в научном журнале? Думаешь, я нагло присвою твои труды? Крисандр так бы и сказал, ничуть не сомневаюсь.

– Нет, дядя Верм, я так не думаю, – я смущенно опустила взгляд. – Твое имя в журнале послужит дополнительной рекламой и пойдет на пользу нашему общему делу. Тебя знает без преувеличения вся галактика. А кто такая я? Простая сотрудница корпорации “Данкорд” и твоя родственница второй категории. Мое слово в научном сообществе ничего не значит.

– Подожди немного, Талла. Придет и твой момент славы, – лукаво усмехнулся дядя Верм. – И не прибедняйся. Нельзя всю жизнь скрывать талант. Я вижу, как ты стараешься, и, должен признать, у тебя хорошо получается. Ты заслужила награду. И я хочу, чтобы этот отпуск запомнился тебе как один из лучших в жизни. Отправляйся на Финвею. Я помню, тебе нравится там бывать с малых лет. В школьные годы ты частенько прилетала ко мне в гости на каникулы. Возьми ключ от моего скромного маленького домика. Там найдется все необходимое для изучения живой природы. Не забудь про редких жуков и их личинок.

– Благодарю тебя, дядя Верм. Обожаю эту красивую планету. Правда, у меня будет отпуск мечты, – сияя счастливой улыбкой, я встала со стула.

Мне захотелось обнять дядю, но я помнила про установленные в кабинете датчики слежения и правила деловой субординации. Я взяла из его руки ключ-карту, кивнула в знак почтения по древнему алверийскому обычаю и вышла из кабинета. А вечером узнала из корпоративной рассылки о его убийстве.

И вот, год спустя, моя память воспроизвела в мельчайших подробностях тот странный разговор. Мне захотелось исполнить последнюю дядину просьбу, исследовать жизненный цикл финвейского пинераруса. Я почувствовала себя так, словно за мной хвостиком тянулся неисполненный долг.

Наверное, изучение тех личинок было важным для дяди Верма. Иначе бы не стал он поручать его мне. Да и разве не нашлось бы других сотрудников? Почему именно я? Может, он соврал насчет своей подписи под статьей в научном журнале? Хотел, чтобы я прославилась на всю галактику, совершив значимое открытие?

Какую бы тайну ни хранили зеленые с фиолетовыми наростами личинки, я утвердилась в намерении ее разузнать. Вопрос о том, где провести отпуск, передо мной больше не стоял. После смерти дяди Верма его вилла перешла в корпоративную собственность и приобрела статус места для отдыха лучших сотрудников. Поскольку Финвея считалась заповедной планетой, на любое вмешательство в экосистему требовалось многоуровневое разрешение.

Я набивала на виртуальной клавиатуре новый запрос – дополнение к одобренному разрешению на отпуск в каком-то особенном, по-детски трепетном волнении. Ничего подобного я не испытывала со школьных лет, когда готовилась лететь на каникулы в это прекрасное место. Пальцы иногда промахивались мимо нужных клавиш, приходилось стирать окончания слов и набирать заново. Сформировав запрос, я проверила, не упустила ли что-то важное.

Вроде бы ничего не забыла, все подробно изложила по пунктам. Обозначила пунктом назначения виллу “Лиловая полночь”. Указала целью визита исследование жизненного цикла финвейского жука “пинерарус” в личных целях из пункта “Увлечения”. Нажала на красный кружочек “Отправить” и мысленно пожелала удачи короткому письму, которому предстоит пройти двенадцать уровней корпоративного согласования и еще десять государственного. Финальной инстанцией значилась комиссия при галактическом департаменте охраны природы и освоения незаселенных планет.

К тому времени, когда кабинка лифта доползла до самого верхнего этажа, возвышающегося за пределами пригодных для дыхания слоев атмосферы, о моем отпуске уже знали все, у кого на коммуникаторах стояли уведомления на внутреннюю корпоративную почту. Не успела я выйти в коридор, меня начали поздравлять, желать приятного отдыха. Те, кто еще не видели мой новый запрос, азартно интересовались, далеко ли я собралась и предпочту ли теплые края или выберу заснеженные горные вершины.

Пробравшись сквозь маленькую толпу в уединенный светлый холл, куда входили строго по приглашениям, к подошла к информационному столику, за которым сидела Мирла, неизменная секретарша нового главы корпорации. Ее гладкие черные волосы были уложены в прическу “колокольчик”, повторяющую форму короткой серой юбки. К белой блузе был прикреплен голографический бейдж, показывающий степень занятости каждого из совета директоров, чьи кабинеты находились дальше по коридору.

Teleserial Book