Читать онлайн Ты доиграешься, босс! бесплатно

Глава 1. "Макария"

— Вы свободны? — доносится мужской бас.

Я убираю с лица полотенце и устремляю взгляд с прищуром на незнакомца, возвышающегося надо мной. Мужчину средних лет, крепкого телосложения и достаточно приятной наружности.

— Прошу прощения? — демонстрирую на лице вселенское безразличие.

Надеюсь, это сработает и дядечка свалит от меня куда подальше.

— Я спрашиваю, шезлонг рядом с вами не занят? Вижу, вы тут в одиночестве. Вот, думаю, а почему бы нам не познакомиться?

Я молча заламываю бровь, обращая внимание на незагорелый участок от обручального кольца — след, говорящий о том, что глубоко женатый дядечка та еще кобелиная сволочь.

— Шезлонг очень даже свободен... В отличие от вас! — отшиваю вполне приличным способом, указывая на его безымянный палец.

— Глазастая стерва! — бурчит недовольно, удаляясь на поиски легкомысленного «молоденького мясца».

Как же это бесит! Мужчины зачастую полагают, что я только и делаю, что ищу себе "папика" с огромным х... счетом в банке.

Вчера я успешно выполнила очередное "задание", а сейчас могу позволить себе всласть отдохнуть и расслабиться под лучами палящего солнца лазурного побережья.

В Ниццу меня отправил мой босс. Неделю назад. На задание, где мне нужно было "убрать" руководителя картеля, который перешёл дорогу крутому бизнесмену, за что последний заплатил нам нехилые деньжищи.

С выполнением задания мой счёт пополнился на шестизначную сумму. Ее сполна должно хватить на операцию и последующую реабилитацию. Остаётся только одна проблема — дождаться своей очереди и отыскать донора. И это не так-то просто, учитывая, что время уже на исходе.

За последние полгода я впервые выбралась на пляж. Оказывается, я так соскучилась по солнцу, по безмятежности, по песку в трусах.

Вот только уже послезавтра меня ждут в «Армагеддоне». С отчётом. Потому я изо всех сил стараюсь успеть насладиться шумом прибоя и таким необходимым мне чувством спокойствия.

Неизвестно сколько мне еще потребуется времени на выполнение оставшихся двух заданий.

На родине я не могу позволить себе беззаботно валяться на пляжах. Там я не чувствую себя в безопасности. Я бесконечно уязвима и нахожусь под наблюдением «Армагеддона» едва ли не круглыми сутками.

Моя жизнь — чёртов дурдом.

— Будьте добры, «Маргариту», пожалуйста, — обращаюсь к молоденькому бармену за стойкой. — Текилы побольше, ликёра поменьше.

— Будет сделано, мадемуазель.

Бармен любезно передаёт мне коктейль на салфетке. Я тут же пробую его через соломинку, убеждаюсь, что вкус безупречен, а затем возвращаюсь на пляж.

Нахожу свободный шезлонг с зонтиком, переношу туда свои вещи и устраиваюсь поудобней. Продолжительное время я всматриваюсь на водную лазурную гладь, стараясь отключить все тревожные мысли. И, хотя бы на время, но забыть кто я есть на самом деле.

Солнце палит безудержно, раскалённый воздух обжигает лёгкие, потому освежающий коктейль — как раз то, что мне нужно.

Практически уйдя в дремотный транс, я различаю трель своего телефона. Вытаскиваю его из кармана рюкзака и обнаруживаю на экране безымянный номер, но по цифрам сразу же определяю — звонит мама.

В моём телефоне хранятся только рабочие контакты — ни одного личного. По понятным причинам с недавних пор всё хранится в моей голове.

— Привет, мам.

— Дочка, ты где пропадаешь? — взволнованно спрашивает. — Я тебе вчера звонила целый день. Хотела поделиться с тобой хорошей новостью, а в итоге ни ответа, ни привета.

Да вот, мам... Вчера твоя непутевая дочь готовила убийство. Как-то не до разговоров было.

— Представляешь, я целый день проторчала на совещании. Приехали французы и мы вели долгие переговоры. Без переводчика! Освободилась только после полуночи.

— А сейчас что делаешь? Кажется, я слышу чаек.

— Нет, мам, это не чайки. Это дети вопят. Я сейчас иду в магазин купить кое-какие продукты. Так о чём ты хотела со мной поделиться?

Мама выдерживает короткую паузу, вздыхает и громко выпаливает:

— Мы следующие в списке ожидания! Ты можешь себе это представить?

— Бог ты мой! — вскакиваю с места точно угорелая. — Это же самая лучшая новость! Наши молитвы были услышаны, мам.

— Знала бы ты сколько я вчера слез пролила! Представляешь, что со мной будет, когда нам позвонят с новостью о доноре? Я, наверное, с ума сойду вообще.

Найти донора лёгких ребёнку тринадцати лет — задача не из легких. Да и саму трансплантацию выполнить гораздо сложнее, нежели взрослому человеку.

Хоть бы все обошлось! Молю!

— Угу, мам. Остаётся подождать, когда умрёт какой-нибудь подросток, и дело в шляпе, — тяжко вздыхаю. — Ужасно, что жизнь можно заполучить только благодаря чьей-то смерти. А ещё ужаснее знать, что это чей-то ребёнок. Когда уже наши учёные научатся выращивать биоматериалы?

— Ничего с этим не поделаешь, дочка, — печально протягивает. — Такова жизнь. Смерть этого ребёнка, кем бы он ни был, не будет напрасной. Он спасёт сразу несколько жизней. Он станет для нас ангелом.

— Ты как всегда права, — всхлипываю.

— Ну, ладно, не буду тебя отвлекать! Хороших выходных! И жду, наконец, когда ты представишь нам своего Джейкоба! Мы все хотим с ним познакомиться!

— Обещаю, мам, как только разгребу все дела, так мы сразу же прилетим к вам. Люблю тебя, дорогая. Передавай Алексу привет, и поцелуй его за меня.

— Хорошо, дочка! Обязательно передам.

Боже, как же я устала от собственной лжи! От самой себя противно!

Отделаться от растрепанных чувств мне помогает посторонний звук.

Источником этого звука оказывается незнакомец, который разбирается с соседним шезлонгом. Причём разбирается в прямом смысле этого слова. Со стороны всё выглядит, будто он ведёт с ним поединок не на жизнь, а на смерть. И всё потому, что его заклинило. Я про шезлонг, не про парня.

Впрочем, парня тоже переклинивает, стоит мне бросить на него уничтожающий взгляд. Однако парень намеков не понимает. Вскоре он задвигает сломанный шезлонг в сторону, берет другой и ставит прямо возле меня.

Не прошло и часа! А я ведь искренне надеялась, что он не додумается до такого .

— Не возражаешь, если я угощу тебя напитком? — говорит он на превосходном английском.

Я натягиваю на лицо маску, абсолютно не выражающую никаких эмоций, и демонстративно отворачиваюсь от него.

— Ты говоришь по-английски? — не унимается он. — Французски? Может, по-итальянски? Или, на худой конец, знаешь русский?

— А ты что, полиглот? — не удосуживаюсь даже взглянуть на него.

— Можно и так сказать. Так тебя можно угостить «Маргаритой»?

С кислой миной я выставляю ему свою руку ладонью кверху. В нее он помещает бокал с коктейлем.

Все равно хотела идти в бар за очередным, потому не имеет смысла отказываться...

— Ты здесь отдыхаешь или живешь? — продолжает он свой допрос.

— А для тебя это имеет какое-то значение?

— На самом деле нет. Простое любопытство.

— Любопытствуй в другую сторону, пожалуйста. С теми, кто хочет вестись на твое любопытство, — дерзко выдаю и присасываюсь к соломинке.

— Это невозможно. Мое любопытство направлено сейчас исключительно на тебя, — хватает ему наглости. Я гордо молчу. Минуту, две, и на третью незнакомца прорывает: — Предположу, что ты не местная. Приехала сюда около двух дней назад.

Я резко оборачиваюсь.

— И как ты это понял?

— По твоей коже, — низко произносит.

— А что не так с моей кожей? — нахально интересуюсь.

— Всё так, — ухмыляется негодяй, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. — Твоя кожа безупречна, но она ещё не обласкана, — делает умышленную паузу, — солнцем, если ты понимаешь, о чём я. Так я угадал?

— Я не обязана отвечать.

— Тогда как мы планируем вести диалог, если ты не собираешься разговаривать со мной?

— А кто сказал, что я собираюсь вести с тобой диалог? — упрямо складываю руки под грудью.

— Я так сказал. Ты здесь одна, и я предчувствую, что тебе понадобится личный телохранитель на время отпуска. Я весьма хорош по части женских тел.

Каков же наглец!

Впрочем, парень довольно симпатичный, даже не побоюсь этого слова, красивый. По-мужски красивый. Из рода благородных альфачей.

Он определенно выделяется на фоне остальных мужчин, подкатывающих ко мне за время моего отдыха.

Высокие брюнеты с крепким загорелым телом ко мне еще не подкатывали. Не раздевали меня своими янтарными глазами. Не демонстрировали впечатляющие грудные мускулы. Никто не мог похвастаться своими развитыми широчайшими, так как он. И еще ни один мужчина не мог привлечь мое внимание к своему натренированному торсу настолько, чтобы в глотке вмиг пересохло.

Ни одному, а ему это как ни странно удалось...

— Впечатляет? — лыбится наглец.

— Что именно? — тупо моргаю, переключая взгляд на "мокрое" морюшко, в которое непременно хочется занырнуть с головой.

— То, что ты видишь перед собой, — распушив павлиний хвост, бьет себя "пяткой" в грудь. — По твоим глазам я прочел, что ты сама того не понимая уже одобрила мою кандидатуру.

— О, перестань! Кандидатуру для чего? — усмехаюсь я натужно. — Для игры в прятки? Тогда я вожу, — театрально накрываю ладонями глаза. — Потеряйся!

— Позже, но я всё же предполагаю, ты думала не об этом! — не сводит с меня глаз, пытаясь загипнотизировать.

Однако он ещё не догадывается, что этот трюк со мной не пройдёт.

— Я лесбиянка! Можешь не терять на меня время! — строю безразличное лицо, а он давится своим пивом. — Так что советую потеряться.

— Чего-чего? Ты лесбиянка? — округляет он глаза.

— Слушай, я не собираюсь с тобой любезничать! — скалю зубы в приступе гнева. — Я хочу отдохнуть! Одна, прошу заметить! Тебе ничего не светит со мной! Я не сплю с мужиками, как ты уже успел заметить. Тогда какого чёрта ты всё ещё здесь?

— С чего ты взяла, что я хочу с тобой переспать? ­— на полном серьёзе спрашивает.

— А что, разве нет?

— Нет! — мнётся некоторое время. — То есть, ты безусловно привлекательная девушка и от одного твоего вида только можно поплыть мозгами, но я всё же воспитан несколько иначе. Секс нужно заслужить. Когда он легко достаётся, это уже не столько меня привлекает, сколько отталкивает.

— Боже! Да отвалишь ты, наконец? От твоей философии меня уже тошнит.

— Не-а! — активно мотает головешкой, ещё ближе придвигается. — Ты че такая нервная, м? Откуда в тебе столько дьявольщины?

— О-о-о! Да ты еще не встречал настоящего дьявола! Вот только, если ты сейчас же не свалишь, я познакомлю тебя с ним. Уж поверь!

— С этого и нужно было начинать! Раз знакомству, Дьявол! ­— протягивает ладонь для рукопожатия. — Меня зовут Натаниэль.

— Тебе идёт… — бурчу я, на что тот непонимающе ведёт бровью. — Твоё имя такое же пафосное, как и ты сам. Прям так и прёт нарциссизмом.

— В таком случае тебе бы подошло имя Ясука Такая. Это не ты часом?

Резко отворачиваюсь в сторону, пыша злобой.

Молча допиваю коктейль и занимаю руки салфеткой, только бы не уподобляться острому желанию сделать его своей следующей жертвой.

Руки так и чешутся придушить его или свернуть шею.

— Дьявол, ты и правда лесбиянка? — прищурившись, недоверчиво спрашивает.

— Стопроцентная!

Короткая немая сцена, после которой мой прежний мир раскалывается на части:

— А знаешь, тем и лучше! — неожиданно заявляет он, на что я разеваю рот в возмущении. — В кои-то веки можно не изображать из себя гребаного кавалера! — и разваливается на шезлонге, едва ли не вывалив яйца наружу.

Черт! Не сработало!

Я частенько проворачиваю трюк с нетрадиционной ориентацией. Причём нисколько этого не стыдясь. Меня не волнует, что на этот счет подумают всякие прилипалы.

Главное, что после моего признания парней словно ветром сдувало. А этот же сидит, не шелохнувшись.

— Ты местный? — интересуюсь я.

— И да, и нет.

— То есть как это?

— Разве это так важно? Для тебя я могу быть кем угодно, — загадочно произносит, бесстыже подмигивая мне. — Какие планы на вечер? Где ты остановилась?

— В «Авроре».

— Так мы с тобой ещё и соседи?!

— Значит, ты всё-таки приезжий, раз живёшь в отеле.

— Девушки, — хмыкает, покачивая головой. — Ваша логика меня порой удручает. Я могу жить в отеле по разным причинам, — по одному начинает загибать на руке пальцы. — Например, я женат, а в свой номер привожу любовниц. Или в моей квартире проходит ремонт, потому я вынужден сейчас скитаться по отелям. А быть может я владелец этого здания? Ты не думала?

— Не смеши меня! — отмахиваюсь. — Ты не можешь быть женатым! Ты же еще совсем зеленый и к тому же свободолюбивый. У тебя на лбу написано: «Моя психика не дозрела для серьёзных отношений и вряд ли когда-нибудь дозреет». Вот сколько тебе лет?

— Двадцать шесть. Вполне нормальный возраст для вступления в брак. Так что твоя логика опять дала сбой.

— Однако твое поведение, как раз доказывает, что ты отстаешь в развитии.

— Жаль, что ты лесбиянка! Я бы показал тебе своё развитие, — произносит он глубоким голосом, глядя на меня в упор.

Я неосознанно закатываю глаза.

— О чём и речь! У подростков всё обычно сводится к сексу.

— Это ещё раз доказывает, что ты мыслишь по-дилетантски. Я вёл не к сексу, а к тому, что не будь ты лесбой, я бы пригласил тебя на свидание, к примеру. Но так как ты уже относишься к мужчинам с долей скептицизма, то не сможешь в полной мере оценить моё мужское развитие.

Вот как, значит? Что ж, я тебе устрою проверку на мужское развитие! Мало не покажется!

— Слышала сегодня проходит вечеринка в одном клубе. Давай сходим туда вместе, если, конечно, тебя устроит моя компания.

Нажива съедена! Я заинтересовала наглеца, поскольку зрачки его моментально расширились, и радужку заволокло чернотой.

— Без проблем! Сегодня вечером я как раз свободен.

— Отлично! Через два часа жду тебя. Мой номер "1313".

Натаниэль протяжно хмыкает, окидывая меня плутовским взглядом с ног до головы.

— Какое везение! Дьяволу выделили самые настоящие дьявольские апартаменты!

Глава 2. "Натаниэль"

Девушек я привык читать, словно открытую книгу. Причём сюжет этих книг я могу предугадать за считанные минуты.

Вот только сегодня произошел небольшой конфуз с радужным оттенком. Впервые мне пришлось пойти на маленькую хитрость.

Но я уверен, что итог будет закономерным.

Сегодня эта актриса погорелого театра окажется в моём номере! Распластанной на моей постели!

Я запрограммирован. Вижу цель — иду к ней, минуя преграды.

Дьявол.

А ведь ей подходит это имечко...

Рядом с ней мне так и хотелось взывать к дьяволу всякий раз, когда та демонстрировала свой до невозможности острый язычок.

Я заметил её ещё в момент, когда она отфутболила какого-то старпера. Такую сложно не заметить.

Без шансов. Я просто не мог не подкатить к ней следом. И вот к чему меня это привело. Я напросился на свидание с лесбой!

Спустившись из «люкса» на второй этаж, я стучусь в дверь преисподней Дьяволицы, мысленно уже празднуя победу. Но, как только дверь отворяется, я едва ли не выпрыгиваю из штанов. Благо, вовремя вспоминаю, что этим вечером мне нужно играть роль галантного мужчины, не испытывающего ни малейшего сексуального влечения к своей розовой "пассии".

До меня также доходит, что миссия "держи хрен в штанах, а руки на виду" может быть провалена к чёртовой матери, ведь эта девушка выглядит сногсшибательно. Её образ не идёт ни в какое сравнение с теми вульгарными образами, что я представлял у себя в голове до нашей встречи.

Напротив, в её образе присутствует легкий налет неискушённости.

Струящийся сарафан насыщенного синего цвета, миленькие босоножки, распущенные локоны и сочные губы с тонким слоем прозрачного блеска.

Бля, ну само воплощение совершенной невинности!

— Дьявол, ты готова?

— Хотела спросить у тебя то же самое, но решила всё же не отвлекать тебя от созерцания, — прячет хитрющую улыбку.

— Не понял?

— Впечатляет? — спрашивает, крутанувшись вокруг себя.

— А должно? Ты же не для меня так вырядилась, — пока еще строго придерживаюсь своему сценарию.

— Тем не менее я вижу, ты поплыл. Еще немного — и стечешь к моим ногам.

— Ах, ты об этом, — мысленно отвешиваю себе подзатыльник за то, что так быстро вычислили меня. — Выглядишь и правда потрясающе. И всё же мне придётся побыть твоим телохранителем, — отыгрывая роль, я выставляю для нее свой локоть. — Ну-с, мадемуазель, куда прикажете ехать?

— Пройдемся пешком. Тут недалеко.

— Как скажешь.

— Ты же уже успел побывать в местных клубах?

— Был в нескольких... Так, ничего особенного.

— Туда, куда мы направляемся, ты по-любому не был!

— Почему так уверена?

— Интуиция подсказывает, — таинственно хихикает дьяволица, отчего просыпается скверное предчувствие.

— Я заинтригован. Может, пока мы идём, ты хотя бы имя свое скажешь?

— Не-а! — испытывает меня на прочность. — Не поверишь, но мне понравилось имя, которое ты мне дал.

— Хм, а лет тебе сколько?

— Двадцать три, — гордо протягивает.

Хоть что-то стоящее.

— Еще что-нибудь расскажешь о себе?

— Только после тебя! — увиливает ловко.

Хитрая чертовка!

— Я должен иметь хотя бы малейшее представление, с кем провожу вечер. А вдруг ты серийная убийца? Откуда мне знать? Вы женщины — коварные существа. Особенно дьяволы.

— С ума сошёл? — заходится заливистым смехом, крепче цепляясь за мою руку. — Какая из меня убийца? Скорее, ты на него смахиваешь.

Чёрт. Так и думал. Следует всё-таки обелить себя.

Так уж и быть, расскажу ей самую малость, но всё же немного в альтернативной вариации. Не люблю я откровенничать. Не из тех я, кто предпочитает показывать свое истинное лицо всяким фальшивым лесбиянкам.

— Ну, начнем с того, что я на самом деле приехал сюда по работе, — с серьёзным видом преподношу ценную информацию, а она зубы сушит.

— И кем же ты работаешь?

— Ничего интересного! Простой офисный сотрудник в довольно крупной компании.

Она растягивает губы в косой усмешке, отражающей крайнюю степень недоверия. Другого я от неё и не ждал.

— Простой офисный сотрудник, которого отправляют в самый дорогой отель Ниццы? Хм! — подозрительно прищуривается. — А у вас свободные вакансии есть? Не подскажешь, куда я могу выслать своё резюме?

— Сожалею, но лесбиянки у нас не в почете, — отрезаю, давая ей шанс признаться в своей ориентации.

А она губы натурально квасит, словно и впрямь расстроилась.

— Похоже, о толерантности в вашей копании знать не знают, — печально вздыхает. — Но я все равно не понимаю, как офисный клерк мог оказаться в таком крутом месте.

— В этом и заключается суть моей работы. По поручению начальства я часто мотаюсь по командировкам. Сегодня я в Ницце, послезавтра в Нью-Йорке, еще через неделю в Барселоне. Скукота смертная!

К счастью, мне не приходится больше выдумывать разного рода чушь про себя, поскольку Дьявол отвлекается на яркую вывеску какого-то ультра-модного заведения.

— Готовься, Натаниэль! — предостерегает она так, что очко сжимается в точку. — Мы пришли!

И она тянет меня за собой, локтями расталкивая собравшуюся у входа толпу.

Прёт танком. И это в ней мне даже нравится.

Далее мы оказываемся внутри клуба. На первый взгляд, это типичное заведение, где люди отрываются так, как им вздумается.

Вот только меня смущают подвесные клетки, расположенные на втором этаже.

Постойте-ка... Это что еще за нахер?

В этих клетках трутся одни мужики. Качки в масле. С ниточкой между булок. Сосутся друг с другом и трогают себя за причиндалы.

Проклятье! Тащите тазик, сейчас будет рвать!

Тогда я понимаю, что меня притащили в грёбаный гей-клуб. Меня! Стопроцентного натурала! Прирожденного любителя кисок и заслуженного мастера куннилингуса!

А я свято верил, что в клубе мне придется охранять задницу Дьявола, но теперь кажется телохранитель понадобится моей заднице больше, чем ее.

Моя бедная психика никогда уже не станет прежней.

Я видел всякое за свою жизнь, но чтоб онанирующих друг другу здоровенных мужиков — свят, свят, свят!

— Ты в своём уме? Что мы здесь делаем? — шиплю на Дьявола в приступе бешенства.

Она моргает, изображая невинность.

Это гейский прикол такой?

— Ты же хотел показать своё мужское «Я». Валяй! — кивает на танцпол, кишащий мужиками. — Можешь показывать кому угодно. Благо есть из кого выбрать!

— Ты ошиблась! Я не петушок! — цежу пока ещё с лёгким внутренним раздражением, которому уже не терпится разрастись внутри меня.

— Ты что-то имеешь против геев?

Вот же стерва!

— Нет, я толерантен, но только, если это не касается моей жопы! — бросаю недоброжелательный взгляд на приближающего мужика.

— Да расслабь ты булки! — хлопает меня по плечу, пытаясь утешить. ­— Ты им не нужен до тех пор, пока сам не проявишь инициативу. Сюда также приходят люди с традиционной ориентацией. Ты здесь не один такой! Не обращай внимание!

— Расслабить булки? Мать твою, да ты издеваешься? Меня уже три раза успели помацать за них, а что будет дальше?! Это был мужик, Дьявол! — нервно хватаюсь за голову, а она демонстративно закатывает глаза. — Очнись! Я не хочу попасть за решетку, но и не потерплю нападок к моей девственной заднице.

— Какие мы нежные, Натаниэль! Хочешь я ущипну тебя для разнообразия? — растягивает губы в полуулыбке, хлопая длинными ресницами. А затем она и впрямь щипает меня за ягодицу. — Так уже лучше?

— Боже, сохрани их рожи! Прошу тебя! — складываю руки в молитвенном жесте. — Я не хочу никого убивать здесь!

— Пойдём выпьем! ­— тащит за собой к бару. — Ты что будешь? «Голубую лагуну»? «Синеглазку»? Или «Синие Гавайи»?

— Хочешь сказать, что коктейли в этом клубе тоже все голубые? — брезгливо кошусь на полку с пойлом. Дьявол пожимает плечами. — Пожалуй, обойдусь виски! Сегодня ничего синего!

— А как же моё платье? — наигранно надувает губки. — Разве оно тебе не нравится?

— Ты поэтому нацепила на себя синий сарафан? Это было предзнаменованием, что ли? ­

Она хохочет, но так ничего и не отвечает.

Я примерно догадываюсь, почему мы находимся именно в этом месте, а не в каком-то другом.

Её выбор пал именно на гей-клуб, дабы проучить меня. И с моей стороны сейчас будет правильней просто абстрагироваться. В конце концов, ради ночи с Дьяволом можно и потерпеть.

По металлической лестнице мы поднимаемся на балкон второго этажа, где открывается весьма неплохой вид. По крайней мере, перед моими глазами больше не маячат мужики в стрингах.

— Так кем ты работаешь? — стараюсь перекричать музыку, присаживаясь за столик.

— Стюардессой в "American Airlines", — отвечает, потягивая коктейль под цвет платья.

— Когда тебе в рейс?

— Послезавтра.

— И куда отправишься?

— В Лос-Анджелес.

— Надо же какое совпадение!? Я тоже забронировал билет на этот рейс.

— С чего ты решил, что я лечу тем же рейсом, что и ты?

— Послезавтра только один вылет в Лос-Анджелес, — делаю короткую паузу из-за образовавшегося образа в голове, который заставляет мою плоть буквально дёрнуться. — Знаешь, я бы с большим удовольствием взглянул на тебя в форме стюардессы. Готов поспорить, там есть на что посмотреть.

Вскоре мы распиваем ещё по два бокала виски, разговаривая при этом на пустые темы, которые ничего не могут поведать мне о ней.

Дьявол начинает скучать. Да и я сам что-то раскисаю.

— Я танцевать! — подрывается она с места. — Ты со мной?

— Пожалуй, воздержусь. Поберегу свою задницу от греха.

— Воздержание тебя до добра не доведёт! ­— ехидно улыбается, после чего скрывается из виду.

Официант приносит мне выпивку. Решаю обойтись неразведенным напитком, чтобы немного подкрепить психику градусом и обдумать план наступления.

В итоге я прихожу к выводу, что мне ничего не светит с этой девушкой.

Треки на танцполе сменяются один за другим, а Дьявол так и не спешит возвращаться. Мне порядком надоедает торчать тут в одиночестве, что невольно возникает мысль свалить отсюда куда подальше.

— Извини, могу я присесть? — передо мной возникает весьма симпатичная блондинка.

— Устала?

— Нет, напротив! Я полна сил, просто здесь невыносимо скучно! ­— присаживается в кресло напротив, не дождавшись моего позволения. — И вижу, не мне одной.

— Ты решила, что я смогу тебя развеселить? — безразлично спрашиваю, взбалтывая остатки виски в бокале.

— Почему нет? Или ты из этих? — взмахом подбородка указывает на мужика в розовых стрингах, танцующего в клетке. — На них ты совсем не похож.

— И на кого же я, по-твоему, похож?

— На человека, который ошибся клубом, так же, как и я, — печально вздыхает незнакомка.

— Ты, в какой-то степени, права, но я тут вообще-то с девушкой.

Она понимающе кивает и испаряется из поля моего зрения. Только спустя минуту я осознаю, что поступил глупо.

Блондинка была очень даже ничего. Я мог бы уйти с ней, если бы не ляпнул про девушку, которой я нахрен не упал.

Как раз в этот момент я устремляю взгляд на танцпол и... Наблюдаю не совсем приятную картину — какой-то натурал беспардонно лапает моего Дьявола за зад, а она тем временем отмахивается от него и что-то с остервенением кричит.

Со скоростью света я спускаюсь на танцпол, заграждаю спиной Дьявола и, не раздумывая, кулаком заряжаю в морду натурала.

Вот блядство! Не хотел же никого бить!

— Проваливай отсюда! — рычу на недоумка, стиснув зубы.

— А ты че за упырь? — схватившись за нос, смотрит мне за спину, но я повторяю за ним движения, точно его отражение — Где эта соска?

— Здесь нет никакой соски! Тут только я и мой зудящий кулак! — рявкаю, демонстративно сжимая ладонь до хруста.

Дождавшись, пока этот козел провалит прочь, я оборачиваюсь, чтобы проверить состояние Дьявола.

Затерявшись в густой толпе танцующих, она уже скачет в такт музыке.

— Ты как? В порядке? — приподнимаю её подбородок указательным пальцем.

Она смотрит на меня осоловелым взглядом, но ничего не отвечает.

— Проклятье! Когда ты успела так нажраться? — в шоке я.

За каких-то полчаса она налакалась до такой степени, что будь у меня желание, я бы смог сделать с ней всё, что угодно.

— Тебя что-то не устраивает, красавчик?

— Ты же на ногах едва стоишь!

— Но заметь, стою же! — небрежно разводит руками в стороны, шатаясь как неваляшка.

— Но едва ли! — повышаю голос.

Не люблю пьяных девушек. Терпеть их не могу!

— Ты мне хочешь что-то предяв... предлявить..., — не может совладать со своим языком. Я непроизвольно закатываю глаза на её дикционные муки. — Короче, тебе какое дело? Я отдыхаю от своей невыносимой жизни, забываюсь, и ты не имеешь право мне что-либо пред.. передьяв… Говорить!

— Если ты забыла, то мы пришли сюда вместе!

— Правда? — на неё вдруг находит икота, а немного позднее — синдром идиотизма, поскольку ни с того ни с сего она начинает громко ржать.

— Мне жаль тебя расстраивать, но вечер окончен! — хватаю её за руку и решаю вывести из клуба, а она противится, вырываясь из моей хватки. — Ну же, пойдём! Я отведу тебя в номер. Тебе нужно проспаться.

— И ты даже не будешь ко мне приставать?

Девушки. Все вы зачастую говорите категоричное «нет», когда подразумеваете твердое «да».

— Ты себя видела?

— А что со мной не так? Я вдруг стала тебе неинтересна? — театрально выпячивает губы.

Точняк. Она расстроилась из-за того, что я не пошёл с ней танцевать. И снова решила меня проучить.

Нализалась и теперь в открытую предлагает мне себя! А еще бесит меня страшно. Великолепно!

— Пошли!

— Никуда я с тобой не пойду! Иди один, я тут побуду! — пытается сбежать, но не тут-то было.

— Ты захотела приключений на свою задницу? Разве забыла, как минуту назад тебя домогался какой-то мерзкий тип?

Мне должно быть глубоко наплевать на неё. Должно же? Но я понятия не имею, что меня заставляет возиться с ней как с маленькой.

— Может, я только этого и хочу! Откуда тебе знать? Иди лучше займись делом! Найди эту свою блондинку, а меня оставь в покое!

Блондинку? Так вот оно что! Никак приревновала меня!

— Ты уйдёшь отсюда только со мной! Меня не волнует, что ты хочешь!

Дьявол озирается по сторонам и в результате останавливает хитрый взгляд на каком-то парне.

— Хорошо, ты победил! — вскидывает руки вверх, а затем указывает на того самого типа. — Ты же не против, если мы возьмем его с собой? Хотя знаю, ты против, но мне как-то плевать!

— Зачем он тебе? — не даю ей спуска.

— Хочу его, — приближается вплотную, отчего ее дыхание касается моих губ.

— Ты мне целый день втирала, что лесбиянка, а сейчас вдруг выясняется, что ты хочешь какого-то недоноска. Кто он вообще такой? — делаю над собой усилие, чтобы прозвучало максимально сурово.

— Эх, глупенький Натаниэль, как же просто тебя обмануть, — покачивает своей головой. — Я соврала тебе. Ты ведь не в моём вкусе, мягко выражаясь.

— А ты пробовала меня на вкус, чтобы быть настолько уверенной в этом? — склоняюсь к её уху.

— А мне и не нужно тебя пробовать, чтобы понять, хочу я тебя или нет! — глядя на меня пристально, она лихорадочно облизывает свои губы. — Так вот, как выяснилось, не хочу! Ноль эмоций, понимаешь? Нигде не ёкает.

Чёртова лгунья.

Я же всё вижу по глазам. Своими словами она обманывает не только меня, но и саму себя.

— Вот как? Не ёкает у тебя, значит? А это мы щас проверим!

— Уже боюсь! ­— прыскает со смеху.

— Считай, ты сама нашла мне увлекательнейшее занятие на оставшийся вечер! И что-то мне подсказывает, на утро ты не сможешь свести свои ноги вместе!

Ровно через минуту я уже выбираюсь из клуба, держа Дьявола на своем плече. Эта бестия визжит словно резаная, колотит меня по спине, пока я не бросаю ее на заднее сиденье такси.

Еще через три минуты машина останавливается у отеля. С максимальным покер-фейсом я распахиваю дверь, полностью игнорируя доносящиеся изнутри вопли, и вновь взваливаю буйное тело на свое плечо.

Пройдя мимо администраторской стойки, я демонстрирую изумленному персоналу отеля жест, мол, держите рот на замке. Вхожу в лифт, в котором мы поднимаемся на последний этаж.

Прежде чем войти в свой номер, я шлёпаю девушку по заднице. Легонько. Чисто для профилактики. Чтобы замолкла хотя бы на секунду.

— Поставь меня на землю! — вопит охрипшим голосом, цепляясь своими ногтями в плечи. — Я живу на втором этаже! Куда ты меня притащил?

— В твоём номере дезинфекция. Выводят нечисть, которую ты оставила после себя, — спокойным тоном довожу, войдя в номер. — И прекращай орать, ты себе уже голос сорвала.

— Какого хрена? Я убью тебя, говнюк! Я покромсаю тебя на куски! Ты не представляешь, что я могу с тобой сделать!

Поглаживая ладонью её хорошенькую попку, я разражаюсь громким хохотом.

— Прости, что ты мне сделаешь?

— Ты плохо меня знаешь! Не трогай меня своими грязными лапами!

В ванной комнате я включаю душ, настраиваю напор и опускаю девушку на кафельный пол кабинки. Как можно скорее наваливаюсь на дверь, оставляя её по ту сторону двери.

— Чёрт! Она же ледяная! Я простужусь! — вопит.

Стоя под неудержимым напором воды, она нашаривает руками табло управления.

— Не переживай, не успеешь! А вот сбавить пыл как раз времени хватит.

Девушка смахивает с лица мокрые волосы, которые успели отяжелеть и прилипнуть к её коже, а затем она кулаками принимается долбить стеклянную перегородку.

— Чёртов нарцисс! Ублюдок! — шипит.

Хоть она и похожа сейчас на мокрую фурию, но, чёрт побери, выглядит это весьма горячо. Сексуально.

Мне еще не доводилось встречать девушек, которые вели бы себя настолько агрессивно, но выглядели бы при этом так, что глаз невозможно отвести.

Она точно с другой галактики. Я даже придумал этой галактике милое название — «Мегера».

— Когда у тебя закончится словарный запас — крикнешь. Я буду неподалеку, ­— заявляю, снимая футболку из-за спины.

Она окидывает меня взглядом, задерживаясь на косых мышцах. Трясёт головешкой и резко отворачивается, скрывая своё раскрасневшееся лицо.

А говорила, я не в её вкусе. Тогда что это сейчас было?

— Как, блин, выключить эту воду? — мямлит, на удивление, уже спокойным голосом, нажимая на все кнопки подряд.

— Путем извинений! Иначе никак!

Скатившись по перегородке, она заваливается на пол и уставши вытягивает ноги вперед.

Я не вижу её лица, но что-то подсказывает, ещё немного — и она поймёт, что шутки со мной плохи, потому я выхожу из ванной комнаты, чтобы отыскать ей халат.

— Хорошо, так и быть! — выкрикивает она. — Извини меня, пожалуйста! Просто понимаешь, неделя выдалась паршивой, все навалилось разом... В общем я виновата перед тобой. Признаю, я перегнула палку. Мне не нужно было напиваться и провоцировать тебя... Но... но мне ужасно холодно. Зубы до жути сводит.

— Ты уверена? — спрашиваю, вернувшись в ванную комнату с полотенцем и халатом. — И ты даже не набросишься на меня, если я выпущу тебя?

— Нет! Обещаю! — произносит дрожащими губами, которые стали синее, чем её собственное платье.

— Замечательно. Переоденься, а то подхватишь воспаление.

Я оставляю её наедине, а сам принимаюсь искать аспирин. Полагаю, после такого количества выпитого алкоголя, она вряд ли будет чувствовать себя свежо. Даже после холодного душа.

— Спасибо. Я, наверное, пойду, — слышится слабый голос позади.

Я разворачиваюсь и встречаюсь с её извиняющимся взглядом. Она уже совсем не та мокрая фурия, тем не менее она все так же сексуальна. Даже будучи в этом ублюдском халате.

В одной руке она держит свой сарафан и чёрное кружево, а в другой — босоножки. Я неосознанно перевожу взгляд на её изящные ступни и в моём мире вновь всё переворачивается.

— Пока ты не ушла, можно задать тебе один вопрос?

— Да, наверное, — выдыхает она, опуская виноватый взгляд в пол.

— Ты правда лесбиянка?

— Нет…

— Тем не менее я не в твоём вкусе?

— Кажется, это уже совсем другой вопрос… — смотрит на меня из-под густых мокрых ресниц.

— Эти вопросы между собой взаимосвязаны. Ответь, Дьявол, я правда тебе не нравлюсь? Ни капельки?

Покачивая головой, она хмыкает, и наконец смущенно улыбается.

— Нравишься, Натаниэль.

— Тогда зачем ты уходишь? Останься со мной.

— Понимаю, возможно, ты привык к тому, что девушки вешаются тебе на шею, но я не могу остаться, зная, что за всем этим может последовать. У меня несколько другие понятия.

— Да, брось! Какие, к черту, понятия? Ещё скажи, что ты девственница! — саркастически бросаю, на что та мгновенно покрывается румянцем. Дьявол таращит глаза и поджимает губы. — Что? Да быть того не может! — не верю своим мыслям.

Я чуть ли не ору ей в лицо. Просто сначала подумал, что это очередная уловка, но вдруг замечаю ее сконфуженный вид, и до меня доходит.

Передо мной стоит девственница. Двадцатитрехлетняя, мать её, девственница.

Фантастика!

— Это ещё раз доказывает, что ты живёшь другими понятиями! — строго выдает.

Она резко разворачивается и настойчиво распахивает дверь.

— Оставь хотя бы свой номер, — заторможено произношу. — Я не хочу, чтобы ты вот так просто исчезла.

— Нет, извини. Я правда не могу… — бросает на меня опечаленный взгляд, после чего выходит из номера, аккуратно прикрывая дверь за собой.

Как вкопанный я стою, уставившись на дверь, не в силах даже моргнуть.

В моей голове происходит глобальный сбой системы.

Глава 3. "Натаниэль"

Не знаю, как так вышло, но теперь эта девушка вызывает у меня куда больший интерес. Желание обладать ею возросло до предела.

Хотя по всем соображениям возникший "пунктик" должен был оттолкнуть меня.

Я не любитель неискушенных нимф.

Придя немного в себя и кое-как избавившись от образа полуголой Дьяволицы, я вновь возвращаюсь к плану наступления.

Вот только от размышлений меня отвлекает телефонный звонок.

— Тео, рад слышать!

— Как продвигаются дела? — бодро спрашивает мой компаньон.

Мы держим сеть стриптиз-клубов. Идея была его, я лишь стал инвестором.

Поначалу я и представить не мог, что наш бизнес станет столь востребованным.

Вскоре я предложил поменять саму концепцию — отойти от обычного формата заведения, и создать анонимный клуб по интересам, в который могут попасть не все желающие, а лишь «избранные».

В настоящее время нашими клиентами становятся сливки общества со всего мира, анонимность которых гарантируется при в вступлении в ряды членов нашего клуба.

Услуги, предоставляющие нашими танцовщицами, не ограничиваются приват-танцами. Массаж, разговоры по душам, даже секс — всё это имеется в прайс-листе, но только в том случае, если стриптизёрша сама изъявит желание.

К сотрудничеству мы принимаем также только «избранных» девушек. У нас очень строгий кастинг, проходящий в три этапа.

— Всё на мази, — делюсь я. — Они согласились продать нам свое помещение. Завтра я поеду подписывать договор.

— Кто бы мог подумать, что мы настолько расширимся! — довольно восклицает. — Еще каких-то пять лет назад ты думал, что всё будет именно так? Ты представлял, что нас будет преследовать такой успех?

— Вряд ли, — тупо отвечаю. В мыслях лишь Дьявол. — Тео, скажи, тебе встречались когда-нибудь двадцатитрехлетние девственницы?

Друг похмыкивает в трубку.

— Ты забыл? Моя соседка Моника до сих пор ходит в девках, а ей, на минуточку, уже четвёртый десяток! — сквозь смех отзывается.

— Твоя соседка страшнее, чем твоя рожа с бодуна. Боюсь, ей уже ничто не поможет.

— Пожалуй, соглашусь с тобой, — делает короткую паузу. — А зачем ты спрашиваешь?

— Сегодня я познакомился с восьмым чудом света. Ей двадцать три, и она, чёрт побери, самая настоящая девственница.

— Что? Шутишь? — недоверчиво фыркает. — Она, наверное, страшная, как Моника.

— Неужели я бы обратил на неё внимание? Неужели стал бы сейчас говорить с тобой о ней, будь она страхолюдиной? Нет, она само совершенство. Такой красоты я прежде ещё не видал, — вдохновенно проговариваю.

— Ага, и она на блюдечке преподнесла тебе справку о своей девственности! — с иронией в голосе заявляет. — С чего ты взял вообще? У неё на лбу написано? В нашем мире красивых двадцатитрехлетних дев не существует. Их честь оскверняют такие, как мы с тобой, ещё в юности. Сколько мы повидали девушек? Сколько через нас их прошло, но, чтоб девственниц…? Да никогда!

— Думаешь, она обманула меня?

— Есть только один способ проверить это. Надеюсь, вы обменялись телефонами.

— Нет, но я знаю, где она остановилась.

— Тогда чего ты ждешь? Запасись резинками и иди исправлять недоразумение! — даёт наставление, хотя по голосу слышу, что он надо мной издевается.

— Я докажу тебе, что она девственница. Если это подтвердится, то весь следующий месяц я буду руководить кастингами! Не всё же тебе прохлаждаться, пока я разъезжаю по командировкам.

— Я не виноват, что не смыслю во всех тонкостях бизнес-планирования. Это ты у нас голова, а я — всё остальное. Скажи спасибо своему отцу. Если бы не он, не был бы ты моим компаньоном! — в шутку напоминает.

— Просто кто-то вместо учебы кутил, когда кто-то умудрялся совмещать все и сразу.

— Чёрт, ты прав. Если бы не ты, я бы наверное сторчался. Но, как бы то ни было, я всё равно жду от тебя отчёт о той лже-девственнице.

— Замётано, Тео. До связи.

Я и без напутствий друга уже планировал спуститься в её номер, но его подтрунивания только больше подогрели интерес.

Стоя у прикроватной тумбы, я намереваюсь достать из пачки парочку презервативов, как вдруг раздается стук в дверь.

Так и держа в руках упаковку с резинками, я распахиваю дверь незваному гостю.

Дьявол стоит на пороге моего номера уже с высушенными волосами, но всё ещё в моём халате.

— Ты? — в удивлении не знаю, что и сказать.

— К марафону готовишься? — кивает она на контрацептивы.

— Нет... Да я это... просто... подсчёт вёл! — говорю первое, что приходит в голову, параллельно понимая, как глупо это могло прозвучать.

Мне приходится сделать над собой огромное усилие, чтобы выкинуть презервативы в сторону и прочистить горло от образовавшегося кома.

— Что привело тебя? Ты что-то забыла?

Она едва заметно кивает.

— И что же?

Дьявол резким движением пихает меня в грудь и столь же резко закрывает за собой дверь.

Находясь в некотором недоумении, я открываю и закрываю рот. У меня будто бы иссяк весь словарный запас.

Между тем она подходит ко мне вплотную, проводит своей прохладной ладонью по моему торсу вниз и весьма сексуально прикусывает нижнюю губу.

В моих штанах тотчас образовывается колоссальное напряжение. Тесно становится.

— Я пришла вернуть тебе это, — шепчет она и медленно скидывает халат на пол, оставаясь абсолютно голой.

Проклятье!

Ничего совершеннее я никогда ещё не видел.

Дыхание моё перехватывает. Адреналин разжижает кровь. Все животные инстинкты вмиг просыпаются. Первобытные.

Кажется, если я не воспользуюсь этим счастливым случаем, то в будущем горько пожалею.

Боюсь, я и вовсе стану импотентом, если не возьму её прямо здесь и сейчас.

Что-то мне подсказывает, больше никогда мне не посчастливится отыскать тело совершенней, чем то, что я наблюдаю перед собой.

Эти изящные изгибы, аккуратная грудь, вздымающаяся всё чаще и чаще от моего изучающего взгляда.

На теле её нет ни единого волоска, даже на самом сладком месте. Всё удалено подчистую.

— Тебе нравится? — волнительно ей.

Глаза её заволакивает густая темнота.

— Да. Мне нравится. Безумно нравится.

Пальцами прикасаюсь к груди, отчего ее тело покрывается гусиной кожей. Дьявол запрокидывает назад голову и смыкает свои веки, налившиеся тяжестью.

Член уже готов. Он буквально умоляет меня освободить его. Чем дольше я смотрю на девушку... Чем дольше прикасаюсь к нежной коже, тем сильнее я борюсь со своими собственными мыслями. С примитивными желаниями.

— Я хочу, чтобы это был ты, — застенчиво просит. Она склоняет голову набок, когда я в нетерпении касаюсь губами пульсирующей венки на ее шее. — Ты не знаешь меня, я не знаю тебя. По-моему, это отличный вариант.

— Отличный вариант для чего? — обхватывая её лицо ладонью, рвано произношу на ухо.

Нежная кожа. Сладкий привкус. Ее сбивчивое дыхание. И ускоренный пульс.

Я не хочу спешить. Мне нужно хотя бы пару минут, чтобы всласть насладиться её одуряющим ароматом. Неповторимым вкусом.

— Отличный вариант для секса на одну ночь, — выдыхает порывисто.

Ее плоский животик содрогается, сердце за ребрами колотится, заставляя грудь буквально вибрировать.

— Ты хочешь, чтобы я стал у тебя первым? Ты же была против этого каких-то полчаса назад. Что заставило тебя передумать?

— Я подумала, что ты подходишь для такой роли.

— Вот так, значит? Я прошел кастинг? Что ж я польщён. И как ты хочешь, чтобы это произошло? — шепчу, находясь в сантиметре от её губ.

Она открывает свои заволоченные туманом глаза, дико смотрит на мои губы и облизывает свои.

— Я не знаю. Придумай сам.

— Ты правда невинна?

— Тебя это останавливает? — наблюдаю в ее глазах еще и страх.

Именно тот страх, которого я так не хотел видеть в них.

— Нет, почему же? Просто дай мне односложный ответ.

— Да, у меня еще никогда не было мужчины, — её щеки вмиг покрываются румянцем.

Просто песня, мать вашу!

— Но ты же когда-нибудь удовлетворяла себя?

Мой вопрос застаёт девушку врасплох. Её и без того огромные глаза округляются еще больше, а кожа на лице вспыхивает неконтролируемым огнем и покрывается испариной.

— Да, — признается она, пряча робкую улыбку.

— Не стыдись этого. Не нужно.

С этими словами я подобно дикому зверю вгрызаюсь в ее губы. Столь сладкие и... неумелые...

Ч-е-е-ерт...

Планку срывает!

Всё, о чём я могу думать, так это о том, что просто не имею права пасовать.

Я должен оказаться в ней. И чем скорее, тем лучше.

Я не могу упустить такого шанса и не стать первооткрывателем. Гордиться особо нечем, но для меня это, своего рода, галочка напротив пункта: «двадцатитрехлетняя самая сексуальная в мире девственница», которого не было ещё вчера.

Дурею. Лютую внутри и безумствую.

Мои жадные губы на ее шее. На изящных ключицах. На упругой груди.

Поцелуи дикие. Голодные. Требовательные и молящие, и она с таким же желанием отвечает на каждый из них.

Сатана!

Тем не менее руки ее безвольно болтаются вдоль тела. Она боится дотронуться ими до меня, как будто я шарахну ее разрядом тока, если она прикоснется ко мне хотя бы раз.

Я беру на себя смелость, и прикладываю ее правую руку к своему паху, к ширинке. Девушка одергивает ладонь, словно дотронулась до языков пламени, а не до эрекции.

Похоже, мне еще придётся повозиться с ней.

Вот поэтому!

Поэтому я не желал иметь ничего общего с неопытными.

Потому что не смогу в полной мере сосредоточиться на сексе. Вместо того, чтобы наслаждаться самим процессом, мне придётся деликатничать.

Смирившись со своей участью, я подхватываю девушку на руки. Не сводя с неё глаз, аккуратно кладу на постель. Точно бомбу тикающую.

— Мы не будем заниматься тем сексом, о котором ты просишь, — поясняю я, устраиваясь рядом с ней, и в качестве доказательств устремляю ладонь вдоль ее содрогающегося живота. Все ниже и ниже.

— Что же мы тогда будем делать? — тревожно наблюдает за траекторией движений руки.

Я прокладываю путь к неискушённому местечку, в то время как она уже всё поняла сама.

Дьявол прикрывает глаза, поджимает пальцы на ногах и крепко цепляется руками за простыни.

— Я не могу быть первым. Я этого недостоин, — с сожалением произношу горькую правду, мысленно осуждая себя за свое ебучее благородство. — Но я также не могу оставить тебя неудовлетворённой.

Дьявола не устраивает подобный сценарий. Она вдруг хватает меня за волосы у корней и с остервенением набрасывается на мои губы. Кусает их. Рвет зубами. Умоляет о большем, пробуждая во мне безрассудного зверя.

Мне нужно, чтобы это быстрее закончилось... Иначе я сорвусь. Не выдержу. Разорву!

Едва сдерживая себя, я нащупываю нежный клитор, заставив Дьявола сбавить пыл и застыть. Подушечкой пальца кружу по нему. Достаточно осторожно, словно снимая пробу. Ртом я ловлю ее стон, слетевший с пересохших губ. Как призыв. И я предпринимаю попытку аккуратно вставить в неё большой палец. Слишком глубоко не продвигаюсь. Боюсь. Себя боюсь!

Лёгкими движениями я массирую её изнутри, растягиваю стеночки упругие. Дьяволу это нравится. Она извивается. Бедра раскрывает. Бархатная кожа испариной покрывается. Капельки пота с шеи скатываются прямиком к манящей ложбинке.

Тянусь к ней. Вбираю в рот все ее соки. Слизываю с нее следы неискушенности. Выпиваю до последней капли сладость ее тела, а она находит мои губы и целует с ещё большей необузданностью. Не дает поставить точку. Совращает. Мучает. Убивает.

Я уже успел пожалеть о том, что отказался от миссии, дарованной именно мне, но всё же решаю, что будет правильней, если член останется у меня в штанах, а мой рот не опустится ниже ее груди. Велика вероятность слететь с катушек.

Даже моему пальцу находиться в ней довольно тесно. Боюсь представить, что будет, если я ворвусь в неё со всей непомерной силой желания.

Её стоны словно симфония. Они усиливаются. Дыхание, разрезающее тишину, становится заметно чаще.

В какой-то момент она напрягается настолько сильно, что я даже замечаю её отчётливо проглядывающийся пресс.

Я возвращаю палец на клитор, прижимаю, растираю её же влагу по плоти, чувствуя пульсацию.

Дьявол отстраняется от моих губ, произносит что-то несвязное и, раскрыв ротик в немом крике, наконец сладко кончает.

Боги! Я бы смотрел на её лицо во время оргазма хоть каждый день вместо завтрака!

— Всё хорошо?

— Да... В-вроде бы, — сипло отвечает, понемногу приходя в чувство.

— Слушай, не знаю встретимся мы с тобой ещё когда-нибудь или нет, но я просто обязан сказать тебе, чтобы ты никогда больше не предлагала себя подобным образом. Это должен быть хотя бы тот, кого ты знаешь. В ком уверена. Тебе повезло, что у меня есть голова на плечах, иначе бы я воспользовался тобой!

— Ты считаешь, я поступила легкомысленно?

— Именно! Очень легкомысленно и глупо! — вдруг повышаю голос.

Она сердито таращится на меня и предпринимает попытку подняться с постели, но тщетно. Я успеваю подмять ее под себя.

— Нет, никуда ты сейчас не пойдёшь!

— Пусти! Я пойду к себе. Спасибо за оргазм! — яростно выпаливает, сдувая прядь волос с лица. — Ты, наверное, импотент и поэтому не стал пользоваться мной. Я же хотела этого! Я не просила тебя осторожничать! Алло, я просила трахнуть меня!

— Что на тебя нашло? — недоумеваю.

— Ничего! Отпусти!

— Я сказал, никуда не пойдёшь! Здесь останешься!

Усмирив свой пыл, она нервно достаёт из-под себя одеяло и накрывается им с головой.

Я вырубаю везде свет. Ложусь на край кровати, чтобы ненароком не возбудиться.

Будучи эмоционально вымотанным, я без задних ног проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от долбежки в дверь. Подумав, что это горничная приперлась, я проклинаю небеса.

С трудом разлепляю глаза. И вдруг понимаю: а девственница-то моя сбежала пока я давил массу и смотрел сны с ней же в главной роли!

Вместо того, чтобы впустить в номер горничную, я обшариваю все углы в поисках записки от неё. Хотя бы сраного клочка бумажки с ее номером телефона! Так и не найдя ничего, я угрюмо подхожу к двери и настежь отворяю ее.

— Чего вам? — грубо выплевываю.

— Уборка, мистер!

Я пропускаю женщину в номер, а сам спускаюсь на второй этаж.

Отчаянно долблюсь в дверь номера "1313", а через мгновение на пороге появляется мужик с козлиной бородкой.

Извинившись перед ним, я сломя голову несусь по лестнице к стойке ресепшена.

— Доброе утро, Патриция! Девушка из номера "1313"... Где она?

— Выселилась. Ещё ранним утром.

— С-с-с-сука! Вот же бестолочь!

— Простите?

— Послушай, я совершил большую ошибку и мне во что бы то ни стало нужно исправить её! Прошу тебя, скажи мне её фамилию или хотя бы номер телефона, — пытаюсь достучаться до непреклонной администраторши.

— Сожалею, мистер Неттинг, но данная информация строго конфиденциальна.

Глава 4. "Макария"

— Ты хорошо поработала, Макария, — чеканит босс. — Кстати, довольно занимательная статья. Ты уже прочла?

— Да, Омега.

Омега — так зовут моего босса. Мужчина слегка за сорок, но по нему и не скажешь. Натуральный блондин с подтянутым телом и пронзительно синими глазами.

По мне, так достаточно привлекательный, но очень своенравный. Правда, не со мной.

Ко мне у него иное отношение, нежели к другим членам «Армагеддона». Некоторые думают, что мы встречаемся. Просто нас зачастую видят вместе, но на самом деле все не так. Омега никогда не свяжет свою жизнь с киллером, а я никогда не приемлю служебный роман.

В нашей сфере деятельности нет места настоящим именам. Всё строго законспирировано.

Почему Омега?

Хм.

На самом деле есть у меня одна догадка: Омега — последняя буква греческого алфавита, символизирующая конец. Омега в лице моего начальника — прямая дорога, ведущая к концу чьей-то жизни.

Как только я прилетела в Лос-Анджелес и добралась до штаба «Армагеддона», мой коллега (если можно так выразиться) показал мне статью из французской газетенки. Там говорилось, что самый крупный драгдиллер был найден мёртвым в номере отеля. Причина смерти — остановка сердца.

Сердечный приступ — обычное явление, если за задание берусь я.

— Знаю, дорогая, обычно после выполненного задания полагается перерыв, но у меня к тебе есть деловое предложение. Я его озвучу, а ты уже сама решай, готова ли к нему приступить, — говорит босс, выудив из верхнего ящика белую папку.

Белая папка у нас символизирует очередное задание.

Когда задание выполнено, вся информация перераспределяется в чёрную. Но есть ещё и красные папки — в них хранятся досье на киллеров. В одной из таких папок находится вся моя подноготная и доступ к ней имеет только Омега. Он единственный знает, кто я есть на самом деле.

— Хорошо, я слушаю, — присаживаюсь в кресло напротив него.

— Цель — владелец крупной фармацевтической компании. Заказчик — его жена, — читает с листка, а затем басисто хохочет. — М-да уж! Не хотел бы я себе такую жёнушку. Так вот, Маркус Раш живёт в Лос-Анджелесе. Тебе не придётся никуда ехать. Да и проблем, думаю, с ним не возникнет. Как тебе?

— Я согласна.

— Вот так быстро? Даже не подумаешь?

Своим молниеносным ответом я слегка удивила босса.

— Нет, мне не нужно думать. Я готова приступить к работе.

Я безо всяких колебаний согласилась, поскольку мне до одури хочется повидаться с семьёй.

Хочу поскорее уже расправиться с оставшимися заданиями, пускай даже, если они будут идти одно за другим.

И мне плевать, кем будет моя следующая цель. Только бы завершить контракт и свалить из этого жуткого места.

— В таком случае держи, — передаёт папку мне в руки. — Тут вся инфа о твоей цели и частично о его передвижениях. Его супруга сказала, что каждую пятницу он не ночует дома. Проследи за ним. Возможно, это как-то поможет.

— Отлично! Будет сделано, Омега! — суетливо запихиваю папку в рюкзак и направляюсь на выход.

— Макария?

— Да? — оборачиваюсь.

— Что с тобой? — он встаёт из-за стола, подходит ко мне и всматривается в глаза, изъявляя желание увидеть содержимое моей души.

— Что со мной не так?

— Ты выглядишь… подавленной, что ли. Что-то случилось?

— Нет, просто мне нужно выспаться. В самолёте не удалось отдохнуть.

Босс сужает глаза и протяжно хмыкает, словно не верит моим словам. Затем разворачивается и возвращается к рабочему столу.

— Тогда сегодня можешь заняться своими личными делами, а завтра приступай к работе, пока его не присвоил Мортис.

Мортис — напыщенный индюк, который загребает себе все задания и беспрекословно выполняет их со скоростью света. Любимец женщин, только вот мне непонятно за какие такие заслуги. Также он обладатель холодного рассудка, самой твёрдой руки и меткого выстрела.

Ко всему прочему, он ещё и подкатывает ко мне свои яйца. Не проходит и дня в штабе, чтобы я не послала его к чёрту.

— Долой Мортиса! Я справлюсь! — пытаюсь улыбнуться, но ни черта не выходит. Лицо точно каменное.

— Уж в ком в ком, а в тебе я никогда не сомневался! — Одаривает меня тёплым взглядом. — Кстати, можешь остаться у меня, чтобы не ехать в такую даль. Я был бы рад такой гостье.

— Спасибо, но для начала я хотела бы забрать «Ниндзя».

— И вообще, я не понимаю, почему бы тебе не перебраться в Эл-Эй? Могла бы пожить некоторое время у меня, пока не освоишься. Неужели тебе нравится мотаться из города в город?

— Ты же знаешь, Омега, я не люблю мегаполисы. Они не для меня. Тем более на байке я буду в Лос-Анджелесе меньше, чем через час. Спасибо за заботу ещё раз.

— Как скажешь! Я хотел, как лучше, — пожимает он плечами.

— Ну, я пойду? — спрашиваю позволения, на что босс кивает.

После нашего разговора я сразу же выбегаю из штаба, чтобы ненароком не столкнуться с Мортисом.

Далее на автобусе отправляюсь в Сан-Диего. В дороге мне даже удаётся вздремнуть.

Приблизительно через два с половиной часа я уже захожу к себе домой.

К себе .

На самом деле это очередная фальшь. Я не у себя и уж точно не дома. В этом городе я снимаю дом своей мечты, но, как ни странно, ощущаю я себя здесь почти самой собой. Однако мне всё так же одиноко.

Я хотела бы завести, к примеру, кошку или рыбок, но я не могу себе их позволить, ведь зачастую бываю в разъездах, а ещё одну смерть по своей вине я не потерплю.

У меня нет подруг всё по той же причине. С ними же обычно заведено сплетничать о всяком, а моя жизнь настолько наполнена грязными тайнами, что если у меня и появится когда-либо подруга, то скорее всего она будет глухонемой .

Только вот захочет ли она сама иметь что-то общее с такой, как я? Не уверена, но я была бы не против такой дружбы.

Полтора года назад

— Доброго дня! Вы готовы сделать заказ? — мой взгляд потухший, а улыбка неестественно натянута.

Настолько уже привыкла по долгу службы, что не удивлюсь, если и во сне я улыбаюсь от уха до уха.

— Да, будьте добры, пожалуйста, чашечку двойного эспрессо. Без сахара! — озвучивает мужчина.

— Что-нибудь ещё?

— Нет, на этом всё.

Торопливым шагом я отправляюсь к кофемашине. Пока варю кофе, искоса наблюдаю за этим мужчиной.

Я и раньше его видела. Он стал частым гостем нашей забегаловки. В основном он заказывает запеканку и чёрный кофе по утрам, но сегодня почему-то сделал исключение.

Исключением стало и то, что он обратил на меня своё внимание. Раньше он только и делал, что не отрывался от своего планшета, как будто в нём решалась чья-то судьба. Сейчас же он смотрит на меня так, что любой мечтал бы скрыться из виду. Подальше от этого взгляда льдистых глаз.

Хоть от этого человека так и веет опасностью, я предположила, что это всего-навсего образ, который ему очень подходит.

— Ваш кофе, мистер! — всё с той же улыбкой ставлю чашку на стол.

Только я хотела оставить его наслаждаться бодрящим напитком, как он окликает меня своим глубоким голосом:

— Ассоль, подожди! Не уходи так быстро.

Медленно разворачиваюсь, удивляясь тому, что он правильно произнёс моё имя.

На Западе обычно коверкают его. И я настолько к этому привыкла, что услышать своё имя, произнесённое правильно, сродни грому среди ясного неба.

Шандарахнуло, так шандарахнуло.

— Что-то ещё? — несмело подхожу к нему.

— Присядь, пожалуйста, — командует, указывая на диванчик напротив.

— Извините, но я не могу. Моя смена ещё не закончилась.

— Джордан с Томасом мои хорошие знакомые. Если что, я объясню им, что это была вынужденная мера. Присядь, мне нужно с тобой поговорить.

Имена владельца ресторана и менеджера смены ничуть меня не убеждают. Мои доводы, что опасным был лишь его образ, испаряются. И теперь в голове проносится мысль, что он какой-нибудь маньяк, выискивающий себе жертв среди официанток.

Тем не менее я с осторожностью присаживаюсь на краешек дивана.

— Ассоль ­— это ведь русское имя?

— Точно.

— Что же оно означает? — хмурит русые брови.

— В детстве мама рассказывала, что тот, кто придумал это имя, как-то раз, покупая в магазине томатный сок, спросил продавца: «А соль?», отсюда и пошло это имя. К слову, этот человек был… — не успеваю я договорить.

— Писателем. Александр Грин. Я знаком с его романом «Алые паруса».

— Так вот почему вам удалось без акцента его произнести? Даже мама называет меня на американский манер, хотя чистокровная русская.

Не знаю почему, но слова сами льются из моих уст. Мне почему-то вдруг стало легко с ним общаться.

— Ассоль, я наслышан о том ужасе, который тебе пришлось пережить, — с осторожностью произносит мужчина. — Джордан рассказал мне, что это произошло за углом кафе. Прямо у тебя на глазах. Это правда?

— Да, был поздний вечер. Папа с братьями пришли меня встречать после смены... Их хотели ограбить, но папа... он... он пустился в неравный бой, — склоняю голову и зажмуриваюсь. Я боюсь расплакаться. — Извините, я не хочу об этом говорить.

— А что, если я скажу тебе, что могу найти тех, кто убил Калеба и Микаэля? Их ведь так и не нашли?

Я резко поднимаю голову и с недоумением таращусь на него.

— Полиция их не нашла, а вы найдёте? Вы что же, всемогущий? Не смешите меня! — в грубой форме выпаливаю.

Мой собеседник оскаливается.

— А ты дерзкая. Мне это нравится в тебе.

— Не заговаривайте мне зубы!

— Там, где я работаю, любая проблема покажется сущим пустяком. Я уже знаю, где их искать. Но только от тебя будет зависеть их дальнейшая судьба.

— Что вы имеете в виду?

— Если ты захочешь, чтобы их упрятали за решётку, они сядут уже завтра. Если захочешь, чтобы они сдохли, они подохнут. Причём в ближайшее время.

— Но зачем вам это нужно?

— Хочу сделать доброе дело. Я проникся твоей историей. Пойми, мне хочется помочь тебе. Ты же пашешь в этом чёртовом кафе как проклятая! Мне искренне жаль тебя, пойми меня правильно.

— Но как это связано с теми преступниками? — удивляюсь я.

Признаться, мне приятно слышать, что какой-то незнакомый человек понимает меня, как никто другой. Я действительно устала, но я никогда и никому не жаловалась на свою жизнь.

— На прямую… Ты ведь хочешь, чтобы твоя семья встала с колен? Хочешь, потому-то ты и работаешь в двойную смену. Ты хочешь, чтобы твоя мать и брат ни в чём не нуждались. Ты очень трудолюбивая, Ассоль. С таким характером ты добьёшься многого.

Он очень убедителен. Я хочу согласиться с каждым его словом, но не могу разглядеть в них логику.

Тут напрашивается только один вывод.

— Я не стану работать проституткой! — скалюсь и подскакиваю с места, чтобы оставить этого извращенца.

Мужчина в голос начинает хохотать, чем заставляет меня обернуться. Он смеётся так, что из глаз брызжут слёзы, а мне внезапно захотелось взять из сортира половую тряпку и заткнуть ею его рот.

— Ассоль, я разве похож на сутенёра? — сквозь смех, едва разборчиво произносит.

Благо народа в кафе не так много, иначе я сгорела бы со стыда.

— Мне почём знать, как они выглядят? Но не удивлюсь, если где-то за углом стоит ваша шмаровозка! — в гневе сжимаю свои кулаки.

— Сколько в тебе огня. Признаюсь, я уже и не вспомню, когда так смеялся.

— Говорят, смех продлевает жизнь, а это хороший повод посмеяться над беззащитной девушкой, так? — мой голос стал сдавленным, в горле образовался ком от обиды. Я хочу расплакаться, словно маленькая девочка.

Он резко меняется в лице. Прочистив горло, встаёт из-за стола и равняется со мной.

— Извини, я ни в коем случае не хотел обидеть тебя, — оглядывается на столик, за которым сидел, и снова возвращает виноватый взгляд на меня. — Кофе я уже выпил, поэтому мне лучше уйти, — достаёт из внутреннего кармана бумажник и суёт мне тысячную купюру. — Сдачу возьми себе на «чай». И прошу, подумай над тем, что я тебе сказал, — на сей раз вынимает из бумажника свою визитку и протягивает мне. — Как надумаешь, звони. Я буду ждать твоего звонка. И ещё, Ассоль… тебе не стоит меня бояться. Можешь разузнать обо мне у Джордана.

Этим же вечером я выведала у владельца кафе некоторые факты об утреннем незнакомце.

Тот сказал, что он какая-то крупная шишка в одной частной детективной фирме. Отсюда и его возможность отслеживать преступников получше всякой полиции.

Джордан также посоветовал, чтобы я не задумываясь обратилась к нему за помощью.

Так я и познакомилась с Омегой.

Вот только Джордан немного напутал — это была не частная детективная фирма, а прямая дорога в ад.

Глава 5. "Макария"

Натаниэль...

Ох, он не выходит у меня из головы.

Этот мужчина был первым и последним человеком, с которым я захотела поделиться своими жизненными трудностями. И ведь решилась на такой шаг.

Всерьез намеревалась вернуться к нему в номер и сознаться в обмане. Желая избавиться от сердечного груза, я хотела рассказать ему, что совсем не та, за кого себя выдаю. Однако вместо того, чтобы открыть незнакомцу свою душу, я бесстыже предложила ему свое тело.

Лишь представ перед ним голой, я осознала, что поступила крайне глупо. Но я безмерно благодарна этому мужчине за проявленное непоколебимое хладнокровие.

Любой другой, наверное, воспользовался бы доступной девкой, а после выставил вон. Но только не он.

В муках совести я сбежала из его номера, как только убедилась, что он крепко спит. А дальше из-за страха встретиться с ним вновь я выселилась из отеля и сразу же отправилась в аэропорт.

Наши дни

Проснувшись ранним утром, я нахожу на сайте недвижимости недорогую квартиру вблизи окраины города. На тот случай, если моё задание затянется. Далее спускаюсь в гараж, стягиваю тент со своего "красавчика".

Байк подарил мне Омега год назад. Он же и обучал меня управлять им. Малыша «Ниндзя» я полюбила с первого взгляда и так вышло, что теперь мы с ним практически неразлучны.

Я принаряжаюсь в специальный кожаный костюм, беру с собой рюкзак с вещами и, заправив полный бак, шпарю под двести километров в час по шоссе в сторону Эл-Эй.

Ещё вчера перед сном я ознакомилась с досье на Маркуса Раша, откуда выяснила, что за крупной фармацевтической компанией стоит огромная лаборатория, занимающаяся изготовление наркотиков. Помимо лекарств там также изготавливают сильнодействующие токсичные препараты, которые реализуются по всей стране.

Мотивы его жены мне ясны — это не для благого дела. Она жаждет заполучить компанию мужа себе, а заодно прикарманить все его сбережения. Если бы я не была привязана к контракту, то с большим удовольствием отправила этих сволочей за решётку.

Первым делом я пересаживаюсь с байка на арендованную Тойоту. В целях маскировки. А затем направляюсь к зданию компании Маркуса Раша. Паркуюсь у самого входа, опускаю стекло и спустя некоторое время наблюдаю знакомое лицо — Маркус выходит из здания с двумя амбалами.

Только телохранителей мне не хватало!

Маркус устраивается на заднем сиденье Кадиллака, а те двое располагаются спереди, после чего машина резво трогается с места.

Я также завожу мотор и отправляюсь в погоню. Маневрируя в потоке, держу приличную дистанцию.

Примерно через полчаса автомобиль останавливается. Маркус с телохранителем выбираются из машины и скрываются в бутике «Маноло Бланик».

Пробыв там от силы пару минут, они выходят с фирменной коробкой из-под обуви и снова отправляются в путь.

Уровень топлива в баке близится к критической отметке, когда они, наконец, паркуются напротив какого-то клуба с пошлой вывеской.

Из-за угла я внимательно отслеживаю каждое движение своей жертвы, и, как оказывается, не только я. Его охранники также не отходят от него ни на шаг, пока не провожают до парадного входа. Дальше, на удивление, Раш следует один, а его охрана возвращается в машину и уезжает прочь.

Оставив машину у соседнего здания, я направляюсь ко входу заведения под названием «Врата Рая», про себя отмечая, что у клуба с таким пафосным названием совершенно нет очереди.

Потянув на себя тяжеленную дверь, я вхожу в тёмный вестибюль, после чего резко включается свет. Прямо передо мной возникает огромный, страшный во всех смыслах мужик, каких принято ещё называть «секьюрити».

— Что, куколка, ошиблась дверью? Библиотеку ищешь? Так она на соседней улице! — насмехается бритоголовый бугай, складывая руки на могучей груди.

— Разве я похожа на ту, которой нужно в библиотеку? Я пришла в клуб! И больше всего на свете я сейчас хочу танцевать! — натягиваю на лицо глуповатую улыбку, а самой страшно отчего-то становится.

— Кастинги у нас проходят по субботам. Приходи завтра.

— Да нет же! Мне нужно сейчас попасть внутрь! — пру напролом, а этот бугай перегораживает мне путь, оскаливается, отчего все внутренности сжимаются в комок.

— Нельзя!

— Это ещё почему? Не одета по случаю? — вдруг жалею, что не переоделась в какое-нибудь развратное платьице.

— Потому что женщин из числа наших клиентов я знаю в лицо, а твое впервые здесь вижу.

— Клиентов? Так это что, бордель? — выпадаю в осадок.

— Милочка, ты находишься в самом популярном стриптиз-клубе! — секьюрити разводит огромными ручищами в стороны, олицетворяя величие этого здания.

Похоже, что бы я ни предприняла, этот мужчина не пропустит меня дальше собственного носа.

Хотя...

— Стриптиз-клуб, говоришь, — хмыкаю, кусая нижнюю губу. — Как часто ты видишь обнажённых девушек? Наверняка, стоишь здесь задешево, а все представления проходят мимо тебя?

— А тебе-то что?

— Мы можем договориться. Я станцую для тебя, а взамен ты меня пропустишь внутрь. Как тебе?

Плавными движениями я приближаюсь к бритоголовому великану настолько близко, что с легкостью смогла бы вспороть ему брюхо, а он даже не успел бы одуматься, однако рука моя тянется не за ножичком, а к его мускулатуре. Я проворно засовываю руку под его рубашку, кладу ладонь на покрытую густой растительностью грудь.

— Станцуешь для меня, говоришь? Хм… — его мышцы ощутимо напрягаются под ладонью, взгляд загорается. — Ну, показывай, что у тебя там под костюмчиком. Заодно парни полюбуются, а то скучно им там.

Резко втягиваю в себя руку и отшатываюсь от мужика на пару шагов.

— К-какие еще парни?

— А именно те, что сидят сейчас у мониторов и следят за нами! — указывает пальцем вверх.

Жмурюсь со всей силы. Косяк! Это ж надо было забыть проверить потолки на наличие камер!

— Не пропустишь меня, так? — отчаянно спрашиваю, еще на что-то надеясь.

— Не-а! Долг службы! — мотает головой. — Но от обнаженки не отказался бы, знаешь ли. Так ты станцуешь или че?

— Обойдешься! — шикаю.

Мужик хохочет, задрав голову кверху.

— Если такая смелая, приходи завтра и покажи, на что способна. В соответствующей обстановке!

Чтобы ради выполнения задания я пошла на дурацкий кастинг?

А ведь это идея!

Мне нужно всего-то пройти кастинг, устроиться стриптизёршей, завладеть вниманием Раша и станцевать ему последний танец .

Гениальный план!

— Так к кому, говоришь, мне нужно обратиться?

— Придёшь сюда же и спросишь Тео. Охрана тебя проводит. Только не забудь взять с собой удостоверение личности.

* * *

Нет никакого смысла шикарно наряжаться. В результате я все равно останусь без одежды, потому выбираю для случая синий сарафан, в котором была в Ницце. С Натаниэлем.

Но где-то в глубине души я всё же надеюсь, что до следующей пятницы мне не придётся оголяться ни перед кем.

В три часа дня меня уже встречают двое охранников, но вчерашнего амбала среди них я не наблюдаю.

— Добрый день, я пришла к Тео на кастинг!

Мужчины провожают меня в кабинет, где вручают ручку с листком, состоящим из вопросов.

— Вам нужно заполнить анкету, далее мы выпишем вам временный пропуск, — произносит один из них, усаживаясь за стол.

Я присаживаюсь напротив и вчитываюсь в первые вопросы:

"Употребляете ли вы наркотики". "Имеется ли у вас оружие при себе?". "Бывали ли приводы в полицию. Если да, то по какой статье?"

— Это что за ерунда? Опрос от "Космополитен"? На кой он нужен? — рычу недовольно, тряся перед собой листок.

— Либо заполняешь и идёшь внутрь, либо отказываешься и идёшь нахрен. У нас таких дерзких, как ты, полные гримёрки! — спокойно доводит второй.

По итогу я отвечаю на все вопросы в анкете, включая самые дебильные. Ради дела.

— Ваше удостоверение личности, прошу, — мужчина протягивает руку ладонью кверху. — И можете идти.

Я передаю ему своё водительское удостоверение. Тот досконально разглядывает права на предмет фальшивки.

Впрочем, документ и правда фальшивый, но он настолько филигранно выполнен, что ни одна служба никогда не уличит в нём подделку.

Омега продумал всё до мелочей.

— За мной! — наконец произносят.

Проведя меня по темному коридору служебного помещения, мужчина останавливается у двери с табличкой "сцена".

— У тебя ровно три минуты на то, чтобы показать себя во всей красе и понравиться боссу! Удачи! — бросает он, а затем устремляется в обратном направлении.

Три минуты? Что можно успеть за три минуты?

Бо-о-о-оже...

Глава 6. "Макария"

Оказавшись у выхода на сцену, я неуверенным шагом ступаю по полу, стараюсь не издать ни единого звука. Когда перед глазами открывается вид на клуб со сцены, я прихожу в оцепенение и напрочь забываю о выделенном мне времени.

Да он же просто огромен. Целых три яруса!

В партере по периметру расставлены столы с п-образными мягкими диванами, кое-где установлены пьедесталы с пилонами. В центральной части клуба располагается танцпол, на противоположной стороне от сцены размещен бар внушительных размеров. На втором ярусе нет ничего, кроме множества дверей с разноцветными неоновыми подсветками. А на третьем находится смотровая площадка.

— Макария Ванхавербек! — от созерцания меня отвлекает мягкий баритон, произнесенный в микрофон.

Вздрогнув, я фокусирую взгляд и вижу, как внизу, на диване у самого ближнего к сцене столика, сидит темноглазый брюнет, облаченный в дорогой коричневый костюм. Весьма молодой мужчина, а не старик, которого я себе представляла. Вот только каменное выражение его лица и достаточно жесткий взгляд несколько настораживают меня.

По всей вероятности, это и есть тот самый мужчина, которому предстоит оценивать мои «способности». И похоже, просто мне не будет.

Мамочки!

Я испуганно таращусь на того, кто в расслабленной позе восседает за столом, лениво потягивает виски из бокала и внимательно бдит за моим полнейшим бездействием.

— Эм-м… Вы, должно быть, Тео? — чувствую, как сердце сжимается в груди.

— Я уж думал, ты немая! — серьезно произносит мужчина, пробежавшись по мне быстрым оценивающим взглядом. — И да, я именно тот, кто тебе сейчас нужен. Начнем?

Вот так сразу? О, черт! Кажется, я влипла.

— Объясню сразу, на подобного рода отборы я пришла впервые в своей жизни. Будет лучше, если вы подскажите, что мне нужно делать.

Мужчина хмурится так, что между его бровями залегает глубокая складка. Очевидно, я разочаровала его. И я пойму, если он сейчас же выставит меня вон. Но что в таком случае я буду делать — понятия не имею.

— Как так вышло? — спустя продолжительное время интересуется мужчина, но уже не в микрофон.

— Что именно?

— Что привело тебя сюда? Почему именно стриптиз?

— Если серьезно... то мне нужны деньги, — сжимаю кулаки настолько, что ногти с болью вонзаются в кожу, ведь я вынуждена обнажить свои раны перед незнакомым мужчиной: — Много денег! Кое-кто из моих родных находится в беде. Счет идет на дни, и единственное, чем я могу помочь ему — ускорить сбор средств. Господин Тео, я пришла сюда, находясь на грани отчаяния! Семья — вот что привело меня к вам!

Морщинка у него между бровями становится только глубже, а цепкий взгляд еще холодней. Осушив бокал, он ставит его на стол и наваливается грудью на край.

— Весьма занятный случай, — хмыкает, глядя на меня исподлобья. — Вот только такие случаи у нас не редкость. Каждая вторая приходит сюда ради семьи. Так почему я должен выбрать именно тебя?

— Потому что со мной у вас не возникнет проблем, — отвечаю твердо, но вижу, что мужчину я нисколько не убедила, поскольку он вдруг прыскает со смеху.

— Допустим, — двумя пальцами он потирает свой подбородок, по-прежнему изучая меня взглядом исподлобья. — Но как много ты знаешь о мужском удовольствии?

Вот и все... Приплыли.

— Сожалею, но вы сможете узнать об этом только в том случае, если возьмете меня! — еще осмеливаюсь ставить ему свои условия.

И кажется это срабатывает. Я смогла разжечь в этом холодном мужчине интерес, но хватит ли его для того, чтобы удержать его?

Тео приподнимается с дивана и шаг за шагом сокращает расстояние. Остановившись у сцены, он ладонями опирается о бортик и смотрит на меня под таким углом, что ему, должно быть, видны мои трусы.

— Мне нужно знать о рамках! Как далеко ты готова зайти?

Да. Он увидел моё бельё, а я ведь даже ещё не начала представление.

— Настолько, насколько будут требовать обстоятельства. Но знайте, ради семьи я на многое готова пойти!

Даже на убийство, но этого вам знать необязательно.

Мужчина кивает неубедительно, и молча сканирует меня испытующим взглядом. Пробирающим до костей. Так долго, что еще немного — и я сама сбегу отсюда.

— Макария, а парень у тебя есть? — наконец спрашивает он.

— Нет.

Впервые за весь разговор этот мужчина удостаивает меня улыбкой, после чего возвращается за столик.

— Отлично, тогда можешь ступать на следующий этап кастинга. Второй этаж, первая дверь слева, — произносит он обыденным тоном.

Находясь в полнейшем замешательстве, я то разеваю рот, то захлопываю его, точно рыба, выброшенная на берег, а мужчина уже принимается звать кого-то по внутренней рации.

— А как же танец? Меня предупреждали, что я должна буду станцевать вам!

Мужчина усмехается, отвлекаясь от разговора по рации.

— Пока ты рассказывала мне свою душещипательную историю, твое время вышло. За дверью своего приглашения ожидает еще одна претендентка. И кто знает, возможно, она станет твоей прямой конкуренткой за место в команде, — поясняет тот надменно, раздевая меня взглядом.

Ничего толком не соображая, я спускаюсь со сцены и молча иду к лестнице, ведущей на второй этаж. Открываю первую дверь и оказываюсь в тесном кабинете, больше смахивающим на комнату пыток, где ведутся допросы с пристрастиями.

Тут я наблюдаю и весь соответствующий для этого набор: яркую лапку, направленную на стол, на котором громоздится детектор лжи, а также крупного мужчину средних лет, сидящим за ноутбуком.

— Присаживайтесь, Макария, — изрекает он утробным голосом, отчего тело моментально бросает в неприятную дрожь. — Сейчас я надену на вас скрининговые датчики и пройдусь по ряду вопросов, на которые вам нужно будет ответить.

Я рассеянно киваю и неохотно присаживаюсь на стул.

Мужчина тем временем уже цепляет датчики на те места, где можно считать изменения моего кровяного давления и дыхания, отображающиеся на экране монитора.

— Вы издеваетесь? По-моему, в Пентагон легче попасть, чем в ваш клуб. Что у главного с головой? — я в шоке от такой неслыханной наглости.

— Даймонд весьма скрупулезный руководитель, но это не мешает ему оставаться хорошим человеком. И смею вас заверить, с головой у него всё в полном порядке! — рассерженно выпаливает мужчина, отчего я вжимаюсь в спинку стула.

— Как вы сказали? Даймонд? — ухмыляюсь, убеждаясь в том, что если бы у меня был йоркширский терьер, то эта кличка подошла бы ему как нельзя лучше. — Я думала, Тео здесь рулит, разве нет?

— Не совсем так. Тео рулит, а Даймонд все же задает курс. Он более ответственен в управлении. Тео немного уступает ему в этом плане, однако преуспевает в ином.

— Не пойму, вы на что-то намекаете? — часто моргаю.

— Не спите с Тео, если хотите задержаться на этой работе! — отрезает строго.

— Оу, я не сторонник служебных романов, и категорически против интрижек с начальством! — проглатываю ком в горле, испытывая на себе недоверчивый взгляд мужчины. — Мы уже начали проверку или вы мне так зубы заговариваете?

Прежде чем стать частью «Армагеддона», на протяжении полугода я только делала, что днями и ночами проходила подготовку. Чтобы в итоге меня допустили к первому заданию.

Нас многому обучали, начиная от боевых искусств, заканчивая управлением вертолета. Но в фаворитах у меня всегда были уроки психологии, где мы проходили раздел «Полиграф». Потому я знаю как правильно вести себя, чтобы детектор не сработал на ложь.

— Макария Ванхавербек — это ваше настоящее имя? — начинает мужчина допрос.

— Да, — быстро отвечаю, смотря в одну точку.

— Вы вступали в сексуальные отношения за деньги?

— Нет, никогда.

— Были ли у вас проблемы с законом?

— Нет!

— Готовы ли вы ради своей выгоды предать ближнего?

— Нет, ни за что!

Этот допрос продолжается довольно длительное время, но практически каждый мой последующий ответ является наглой ложью.

— На все ли мои вопросы вы ответили честно?

— Да, — успокаивающе выдыхаю, понимая, что все подошло к концу.

— Хорошо, Макария. Теперь можете возвращаться к сцене. Через пару минут я передам Тео результаты вашей проверки.

На трясущихся ногах я спускаюсь к сцене, где перед Тео уже во всю отплясывает грудастая блондинка в сверкающем бикини. И что она только ни делает, но тот не удостаивает ее вниманием. Он полностью поглощён своим телефоном.

Я встаю у стеночки и тихо-молча жду своей участи, не решаясь подойти к нему. В итоге я становлюсь единственным зрителем горячих танцев уже полностью обнажённой блондинки, взгляд которой с каждой секундой меркнет на фоне прожекторов.

— Макария, присядь, пожалуйста! — раздается сбоку приказ. Тео указывает на место рядом с собой.

Не горю желанием приближаться к этому мрачному типу, судя по всему трахающему все, что движется. Тем не менее осознаю, что в скором времени он может стать одним из моих боссов.

В итоге я всё же подчиняюсь. Хоть и нехотя, но я присаживаюсь на край дивана.

— Как тебе она? — неожиданно спрашивает, кивая в сторону блонди на сцене. — Будь мужчиной, ты бы ее трахнула?

— Не знаю. По-моему, она очень даже горячая штучка, — отвечаю сходу, полагая, что именно это он хочет услышать от меня. — Мужчинам она придется по вкусу.

— Нет и ещё раз нет! — категорично заявляет, разрубая ребром ладони воздух возле себя. — А знаешь, почему?

Я пожимаю плечами, удивляясь такой реакции.

— Потому что она выглядит чересчур дёшево! — фыркает, состроив брезгливую гримасу. — Наше заведение рассчитано на мужчин, имеющих представление о природе женской красоты! Поверь, таким банально скучно смотреть на девушку, у которой нет ничего выдающегося, помимо силиконовых сисек! Это недостойно их внимания и денег! Они готовы отстегивать нам солидные суммы за то, чтобы вдоволь насладиться красивыми телами. С некой претензией на невинность, как бы абсурдно ни прозвучало! Во время своего танца девушка не должна казаться шлюхой! Она должна быть посланным на землю ангелом, которая знает, как дарить мужчинам истинное наслаждение! Как видишь, всё очевидно, Макария, — он делает акцент на моём имени, проговаривая его низким голосом.

— Хотите сказать, что мужчина предпочтёт образ ангела, а не шлюхи? В жизни это не всегда оказывается так.

— А кто сказал, что ангел не может быть шлюхой? Внутри она может быть кем угодно, но здесь, — обводит пальцем воздух вокруг себя, — здесь важна лишь внешняя составляющая. Оболочка. Вот ты, например, внешне ты абсолютный ангел, но не внутри. Внутри ты Сатана, я в этом убеждён. Но мужчинам, без преувеличения, будет всё равно. То, что они увидят перед собой, их вполне устроит. А она? — снова безразлично кивает в сторону блондинки. — Она похожа, скорее, на падшего ангела снаружи, а внутри может быть довольно неплохим человеком, но здесь всем плевать на это. Душа и сердце в этом месте совершенно не важны. Только молодое и безупречное тело и то, как ты владеешь им.

Что он несёт?

— Мне любопытно, как вы могли сделать выводы о красоте моего тела, если даже не видели его?

Задерживая черный взгляд на моем декольте, Тео расплывается в пошловатой ухмылке, от которой все прожилки начинают дребезжать.

— Твой плюс в том, что ты умеешь дразнить. Умеешь зацепить взглядом так, что воображение само рисует то, что спрятано у тебя под одеждой, — он невольно сглатывает, дернув кадыком. — Уверен, у наших клиентов будут вставать даже стрелки на их швейцарских часах, если ты возьмешь пару уроков у Трисс.

— Э-м-м, что ж.... — только и могу ответить.

— Но если ты так хочешь станцевать для меня, то можешь сделать это уже в статусе танцовщицы. И конечно же не бесплатно. Ты получишь свой первый гонорар, если пройдешь дальше.

Его взгляд застывает на мне, пока я ищу подходящие слова на сказанное, но, так ничего и не отыскав в своей голове, я замечаю, что музыка уже закончилась. Блондинка успела нацепить на себя вульгарный розовый купальник со стразами и подойти к краю сцены.

Она обращает свой томный взгляд на Тео и прочищает горло, с полной уверенностью ожидая его вердикта.

— Глория, ты можешь идти! Ты нам не подходишь! — в сдержанной форме выпроваживает ее.

Глория явно поражена услышанным, ведь она была уверена в своих способностях, а слова Тео задели ее за живое.

— Мудак! Будь ты проклят вместе со своим клубом! — с яростью шипит она и, развернувшись на длинных каблуках, устремляется прочь.

— Кажется, я слегка ошибся… — Тео подносит руку к челюсти и потирает подбородок, провожая взглядом блондинку. — Внутри она тоже ни о чем.

— Теодор, прошу! — мужчина из комнаты с полиграфом возникает из ниоткуда и протягивает ему планшетку. — Здесь результаты Макарии и Анабель.

— Сколько можно, Уильям? Я же просил не называть меня Теодором! — раздражённо бурчит, выхватывая документы из рук. Он глубоко вздыхает и уже сбавляет обороты. Мне кажется, даже растягивает губы в полуулыбке. — Извини, так уж и быть. Тебе можно называть меня хоть Принцессой Брунгильдой.

Губ Уильямса также слегка касается улыбка. Досадливо качая своей головой, он покидает нас и возвращается в свой кабинет.

Пока Тео изучает мои ответы, меня окутывает паника.

А что, если у меня не получилось обмануть детектор? Тогда мне ничего не останется, кроме как отказаться от Маркуса.

В таком случае Омега поручит мне штрафное задание. Так бывает всегда — когда кто-то не справляется с выполнением своей задачи, задание поручают другому киллеру, а того, кто не смог окончить начатое, в довесок нагружают внеочередным поручением, которое не пойдёт ему в зачёт.

Я же этого не переживу.

— Макария, поздравляю! Результаты полиграфа отличные! — довольно заявляет Тео. Я с облегчением выдыхаю, обмякая на диване. — Жду тебя завтра в четыре вечера! На репетиции будем выявлять твои сильные и слабые стороны. А после, может, станцуешь для меня пробный танец, — нахально подмигивает мне.

— Но... Уже так скоро? — от неожиданности я подскакиваю с дивана.

— Какие-то проблемы? — сводит он брови к переносице, пронзив меня суровым взглядом. — Ты же говорила о семье? О счете, который идет на дни?

Зажмурившись, я выдыхаю из легких весь запас воздуха.

— Да, вы правы! Чем скорее я приступлю к работе, тем лучше.

— Вот и славно! — глянув на циферблат наручных часов, он указывает на выход. — А теперь можешь быть свободна.

Я рассеянно киваю и плетусь к выходу, даже позабыв попрощаться с Тео.

Всё потому, что меня пугает завтрашний день. Я не желаю заниматься подобными вещами, какими занимаются девушки, работающие здесь. Я не хочу, чтобы моё тело выставляли на торги.

Боги! Под чем я только подписалась.

— Ах да, Макария, чуть не забыл! — Тео догоняет меня, когда я уже практически вышла за дверь. — Нужно обменяться телефонами. Вечером я скину тебе карточку пациента, с которой нужно будет пройти в клинику для сдачи анализов.

— Каких ещё анализов? — недоумеваю я.

— Нам нужно убедиться в твоей чистоте.

— Ч-чистоте?

— Пойми правильно, но бывало у нас и такое, что в погоне за деньгами, девушки меняли свои принципы, отдавая предпочтение близости с клиентами. Разница в гонорарах колоссальная.

Да как он смеет! Это же унизительно!

— Я не откажусь от своих ответов на полиграфе! Если сказала, что категорически против секса с клиентами, значит так оно и будет! Вне зависимости от обстоятельств! — неожиданно для самой себя повышаю тон.

— Сожалею, но таковы правила. И мы ни при каких обстоятельствах не можем закрыть на них глаза! — морально давит, зная, что деваться мне уже некуда. — Сразу скажу, тебе нужно будет сдать анализы именно в той клинике, с которой мы сотрудничаем. Результаты анализов со сторонних организаций мы не принимаем во внимание. Я отправлю тебе ее адрес.

Я прекрасно знакома с понятием «таковы правила», потому вынуждена согласиться на его условия. Иначе никак.

Обменявшись с новым боссом номерами телефонов, я в спешке отправляюсь в арендованную квартиру.

Ближе к вечеру мне приходит сообщение от Тео, в котором указаны адрес клиники и время приема.

А утром я иду сдавать все необходимые анализы, чтобы уже после полудня приступить к "липовой" работе.

Глава 7. Даймонд

— Ну давай же, Трисс! Ты можешь лучше, я знаю, — цежу сквозь зубы, откинувшись на спинку кресла.

С силой зажимаю в кулаке волосы пергидролевой блондинки, взирающей на член, как на тамагочи, питомец которого сдох.

— Алмазик, не припомню такого раньше. Ты всегда был в полной боевой готовности! Что происходит? — надувает губы, стоя возле меня на коленях.

— Ты хочешь услышать правду?

— Ну, попробуй! — закатывает глаза.

— Я не хочу тебя! Не хочу, вот и вся правда! Либо сделай уже что-нибудь, чтобы он встал! Либо займись делом получше. Свяжи мне свитер, к примеру.

Она слава богу возвращается к процессу. Я опрокидываю голову назад и прикрываю глаза, мысленно воссоздавая картинку из своего номера в Ницце.

Довольно непросто представить одну девушку на месте другой. Особенно, если между нами, можно сказать, ничего не было.

Я кинестетик, привыкший сравнивать чувствами, прикосновениями, запахами, вкусами и ощущениями.

И всё, что произошло между нами... Мне этого не хватило, но я всё же успел этим увлечься. Как наркотиком. Да так, что теперь подтверждаются мои же опасения.

— Слушай, по-моему, тебя настигла судьба импотента, — доносится снизу выразительно.

Резко поднимаю голову и наблюдаю за тем, как Трисс усердно работает ртом, но член едва ли реагирует на все ее старания.

— Да что ты?! Лучше сгинь подальше, пока тебя не настигла участь оборванки! — рычу, понимая, что так и останусь злым и неудовлетворенным.

Я встаю из кресла, нервными движения застёгиваю ремень на брюках.

Похоже, у меня крыша поехала на фоне стресса. Я не могу успокоиться. На нервах уже двое суток. С самого момента приезда в Штаты.

Изначально я был в большей степени спокоен. Надеялся увидеть Дьявола в самолёте, но, так и не найдя её среди стюардесс, попытался смириться с невосполнимой утратой. Я практически смог. Только вот собственный член с этим мириться не собирается. Он отказывается вставать на других!

— Даймонд, проснись и пой! — в кабинет врывается чрезвычайно радостный Тео с папкой в руках.

— Ну что еще? — ною я без малого натурально.

— Что с тобой происходит? — спрашивает, присаживаясь в кресло напротив. — Ты сам не свой, как вернулся из поездки.

— Еще не успел акклиматизироваться, — лгу, лениво пройдясь ладонями по лицу. — Устал. Дома ещё даже не был! Между прочим, разгребаю за тобой дерьмо! — тычу в него пальцем. — Почему за всё то время, пока меня не было, ты не ответил Стюарту по поводу рекламной кампании в Нью-Йорке? Почему тебе нельзя ничего доверить?

— Ты же прекрасно знаешь, я полный ноль по части маркетинга! Не ссы, Стюарт никуда не денется. Это в его же интересах, — совсем неубедительно отвечает. — Кстати, ты так и не поделился насчет той девственницы. Что в итоге-то? Ты распечатал её иллюминатор целомудрия? Добрался до нравственно непорочной полыньи?

И он туда же...

— Ага. Максимум, что я смог распечатать в тот день, так это пачку аспирина и упаковку пива. Нихрена у меня не вышло. Я сдрейфил, — нервно вырываю страницу из своего ежедневника, сминаю в комок и пуляю в мусорное ведро.

— Ты зассал? Мне не послышалось? — выдавливает смешок.

— Давай, самое время поиздеваться надо мной! — швыряю в его ухмыляющуюся рожу скомканную бумагу. Тот пуляет ею же в меня. — Она сама пришла ко мне в номер, предложила себя на блюдечке с девственной каемочкой, а я вместо неё включил целку и не дал.

— Да вы, мистер Неттинг, никак трамвая ждете? Ты хоть номерок у нее стрельнул?

— Нет! Стрелок из меня так себе вышел! Забыли! — шарахаю по столу от приступа неудовлетворенности и собственной никчемности. — Давай больше не будем о ней. Она и так у меня из головы не выходит, а тут ты ещё.

— Тогда займись делом! — бросает на стол папку. — Сегодня придут новенькие. За месяц поисков это первые девушки, которые более-менее нам подходят. Не так-то просто, оказывается, найти стоящих. Если так и дальше пойдет, скоро буду называть себя золотоискателем.

— А ты как хотел? Набрать их по объявлению в разделе "бухгалтерия"? — раскрываю папку. — Так, ну и кто тут у нас?

— Одна из стриптиз-клуба "Вегас", так что опыт у неё уже имеется. А вот другая без опыта вообще.

— Ну и на кой чёрт она сдалась нам без опыта? Ты, что ли, будешь обучать её основам? У нас нет на это времени! Да и Трисс вряд ли возьмётся за новеньких после того, как я прогнал ее из офиса.

— Да, кстати, что вы с Трисс опять не поделили? — интересуется он, так некстати отойдя от темы.

— Ничего! Я не смог помножиться, пришлось делить. Забей в общем, — отмахиваюсь припадочно. — Лучше ответь, что планируешь делать со второй? Той, что без опыта!

— Поверь мне, если хотя бы разок на неё взглянешь, сразу все вопросы отпадут! — произносит чрезвычайно возбужденно. — Девка ходячий секс! Она алмаз. Правда, ей сейчас требуется огранка, чтобы в будущем стать нашим бриллиантом! Но она им станет, попомнишь еще мои слова!

Мне уже самому не терпится посмотреть на ту, что так разрекламировал друг. Не помню, чтобы он кем-то прежде так восхищался.

— И кто из них двоих? — спрашиваю, держа в руках тесты на детекторе. — Хочу посмотреть на её результаты.

— Макария Ванхавербек! — нарочно растягивает по слогам. — Необычное имечко, но есть в этом что-то сексуальное, тебе не кажется? Ей можно даже с псевдонимом сильно не заморачиваться.

Я бегло прохожусь по ее ответам на полиграфе и отмечаю для себя, что та ни разу не соврала во время теста. Ни единого сомнения не было, что впервые на моей практике.

— Так она не готова ни к чему! Бесперспективняк, помноженный на ноль! Какой с неё толк? — накаляюсь я, неосознанно сминая экзаменационный лист.

— Пф, я тебя умоляю! Все они сначала не готовы ни к чему. Дай ей время. Привыкнет, окрепнет и возьмёт инициативу в свои руки. Вот увидишь! — самонадеянно произносит, и я не могу с ним не согласиться.

— Хрен с тобой! Позовёшь меня, когда они придут. Хочу лично убедиться, что там есть на что посмотреть!

Тео уходит, а я еще некоторое время тупо пялюсь в потолок. Раскачиваясь в кресле, анализирую степень важности той девушки, на которую компаньон уже успел пустить слюни.

Не удивлюсь, если он значительно преувеличивает её исключительность. Так было из раза в раз.

Даже если провести параллель с его отношениями. Тео зачастую увлекается девушкой настолько, что буквально сходит по ней с ума, но спустя короткое время, его интерес охладевает и он переключается на другую. И так по замкнутому кругу.

Внезапно тишину разрезает телефонный звонок. Не горю желанием отвечать, зная по какой причине может звонить отец.

Если это не мой день рождения, тема для разговора может быть только одна.

— Отец, рад слышать, — отвечаю приветливо, несмотря на дикое желание сбросить вызов.

— Как поживает мой единственный наследник? Как продвигаются дела на работе? Твой клуб ещё не прикрыли? — с долей иронии отзывается.

— Не дождешься! Этот клуб ещё нас всех переживёт! Это все? — не сдержан я.

— Нет!

— И?

— Ты взвесил «за» и «против»?

Ричард Неттинг является владельцем крупной студии кинопроизводства «Netting Film’s». На сегодняшний день она возглавляет список самых востребованных кинокомпаний. Работы у моего отца непочатый край.

— Почему же не взвесил? Как раз сейчас на весы смотрю, — иронизирую запредельно серьёзным тоном.

— И что же там на твоих весах?

— «Против» всё же перевесило. Извини, отец! Но я могу предложить тебе помощь в поиске достойного кандидата. Как тебе? Обещаю найти самого толкового.

Отец некоторое время помалкивает, скорее всего, обдумывая моё предложение.

Ну же! Соглашайся!

— Нет! Я буду ждать до тех пор, пока ты не сдашься! — категорично выдаёт. — Плевать я хотел на то, сколько мне еще предстоит ждать твоего согласия!

Отец бросает трубку. Так бывает всякий раз, когда мы затрагиваем тему его детища.

Он спит и видит меня во главе своей компании. Но дело в том, что мне это не нужно.

Не хочу я финансово зависеть от кого-то. При таком раскладе именно отец будет пополнять мои счета. А это не то, к чему я стремился все эти годы.

Но самое главное, я не желаю, чтобы нас с отцом сравнивали, даже несмотря на то что мы совершенно разные.

Если бы не эти два аргумента, я бы безоговорочно принял его предложение. То, чем занимается отец, привлекает меня. Но жирные минусы, увы, затмевают собой всевозможные плюсы. Да простит меня отец.

— Поднимай свою задницу! Почти все в сборе! — врывается Тео без стука. — Только сотри с морды лица эту кислую мину, наконец! Ты что, изменил свой рацион и жрешь теперь одни лимоны?

— Очень остроумно, Тео, — закатываю глаза. — Тебе когда-нибудь говорили, что использование тупых высказываний не красят мужчину?

— А что его красит? Вечно недовольная рожа и недотрах, как в твоём случае? Пошли уже, умник.

Я поднимаюсь из кресла, надеваю пиджак и выхожу из кабинета.

Наш офис находится на третьем этаже, а двери моего кабинета выходят на балкон, открывающий прекрасный вид на сцену.

Опершись о стену, я погружаю руки в карманы брюк и устремляю безучастный взгляд на шеренгу, выстроенных поперек сцены девушек. Про себя веду их подсчёт... Как обычно... Однако на шестой я вдруг сбиваюсь и стремительно проваливаюсь в пропасть.

Чтоб я сдох!

Кажется, у меня крыша поехала и я поймал сильнейший глюк.

Я таращусь на Дьявола, точно приведение увидел перед собой. В результате мне требуется протереть глаза, но это нихрена не помогает.

И тогда единственным моим желанием становится — спуститься вниз и убедиться, что она — не плод моего больного воображения.

Как схватил бы её за шкирку! Как забросил бы себе на плечо! Увел подальше от посторонних глаз, и отшлёпал бы по заднице так, чтобы она горела до конца её дней!

— Ты ведь тоже её видишь? — заторможенно указываю на неё взмахом подбородка.

— Кого?

— Дьявола.

— Ты здоров вообще? — Тео прикасается к моему лбу, я тут же отпихиваю его от себя.

— Что она здесь забыла? — не моргая и едва шевеля губами.

— Да кто из них тебя интересует?

— Та, что в черном платье.

Дружище сканирует девушек своим профессиональным взглядом, а затем обычным своим тоном поясняет:

— Работает она у нас!

— Ах, работает? У нас? Надеюсь, бухгалтером?

— Каким ещё бухгалтером?

— Неужели стюардессой?

— Ты гонишь? Стриптизёршей она работает у нас! Алло! — раздраженно выпаливает.

Неужели она обманула меня, сказав, что работает стюардессой? Или её турнули из авиакомпании и она была вынуждена скитаться по ночным заведениям Лос-Анджелеса?

Хорошо, допустим!

Но как же так вышло, что выбор ее пал именно на мой клуб?

Почему мы не встретились, скажем, в налоговой, или в очереди к психиатру, на худой конец? Хоть где, но только не здесь!

— Не будет она работать у нас никакой стриптизёршей! — жутко злюсь и разворачиваюсь, чтобы вернуться к себе.

— Чего? С хрена ли не будет? — Тео перегораживает дорогу, злобно взирая на меня.

— Не по вкусу! Не нравится! Тощая какая-то! И грудь можно разглядеть разве что под микроскопом! — нахожу нелепые оправдания, на что получаю незамедлительную реакцию в виде выпученных из орбит глаз Тео.

— Так проверь свое зрение! Нормальная у нее грудь! Вообще-то я про нее тебе и говорил! Эта девушка великолепна! Самый настоящий ангел!

Она невинна, осёл!

Если я не позволил себе залезть на нее, то с какой стати я позволю это кому-то другому?

— Она не будет танцевать у нас! Только через мой труп!

— Да что на тебя нашло, не пойму!? — цедит сквозь зубы, хватая меня за грудки. — Мы не найдём никого лучше! Или, быть может, сам отправишься крутиться на шесте? В таком случае занимайся отборами без меня! А я умываю руки!

Напоследок Тео бросает на меня неприязненный взгляд и широким шагом направляется к лестнице.

— Где результаты её анализов? — выкрикиваю ему вслед.

Мне нужно отыскать их и вышвырнуть её отсюда. Девственниц мы не держим в штате!

Что я несу?

У нас не было никогда такого требования. И пусть! Будем считать, что в эту самую секунду я ввёл новое правило.

— У тебя на почте!

— Прекрасно!

Найдя результаты её анализов, я изучаю их досконально, и в итоге прихожу в крайнюю степень ярости.

Внезапно у меня появляется острая необходимость вырвать на себе все волосы, потому как то, что я прочел в справке, нанесло мне психологическую травму на всю оставшуюся жизнь.

В одной из справок Дьявола (а если правильней, то Макарии, мать её, Ванхавербек) говорилось, что та наглейшим образом покинула ряды непорочных дев и перебазировалась в Содом и Гоморра. Она, чёрт меня дери, больше не девственница.

Вот это провал!

Судьба уготовила мне такой шанс, а я из-за своих гребаных принципов лишился всего! Всю жизнь я теперь буду проклинать себя!

Я схожу с ума…

Не знаю почему, но я слишком болезненно отнёсся к такой шокирующей новости. У меня будто бы отобрали последнюю конфетку со вкусом девственности.

Не могу вспомнить, когда в последний раз я был настолько сильно зациклен на ком-то.

Она живёт у меня в голове! И не собирается оттуда съезжать.

Но самое обидное, что она не прислушалась к моим словам, сказанным в ту ночь.

Да и пошла она лесом!

Пусть делает, что вздумается. Хоть крутится волчком на членах. Мешать не стану.

В свою очередь я постараюсь отойти в сторону. Побуду какое-то время в тени, подальше от неё.

Не желаю даже видеть её...

— Трисс, есть пара минут? Ты нужна мне! — звоню ей, не решаясь выйти к сцене.

Ничего не ответив, она бросает трубку, но буквально через мгновение уже входит в мой кабинет.

Раздражённая. Остервенелая. Обиженная. Впрочем, ничего удивительного. Это обычное её состояние, когда она не получает «порцию» моего члена на обед.

— Обучи новеньких и проведи им инструктаж, — довожу как можно мягче, но ввиду случившегося вряд ли у меня получается.

— Да что ты!? А свитер тебе не связать из моих нервов? — язвительно припоминает об обеденном конфузе.

Я всё-таки делаю над собой усилие, энергично подхожу к девушке и, обхватив её лицо ладонями, даже улыбаюсь ей.

— Не будь такой стервой, Трисс! Ну, повздорили и забыли. Нам же работать ещё вместе.

— Я обучу их, но за тобой будет должок! — трепещут её наклеенные ресницы.

— И ещё… Тебе нужно втереться к ним в доверие. Постарайся разузнать о них как можно больше фактов из личной жизни.

— Зачем? — ведет бровью.

— Так нужно, Трисс. Просто сделай, что прошу.

Блондинка некоторое время сомневается, но в конечном счете подчиняется:

— Помни, Даймонд, с тебя должок!

Подмигиваю ей и, как только та скрывается за дверью, я стираю с лица идиотскую улыбку, а затем и вовсе проваливаю из клуба.

Глава 8. Даймонд

Следующие несколько дней проходят в пьяном угаре.

Не помню где и с кем был. Не помню, что делал и сколько за это время выжрал, но, судя по моей опухшей роже, во мне побывало всё, что горит. Причём в больших количествах.

Как ни странно, беспробудная пьянка пошла мне на пользу.

По итогу я смирился с тем, что Макария будет работать на меня. Сам лично готов буду провести ей инструктаж по мерам безопасности. Рядом со мной ей теперь нужно быть крайне осторожной. С этих самых пор она — моя главная цель.

Прежде чем отправиться в клуб, я решаю позвонить Тео.

— Да неужели? Три дня! В какой жопе мира ты застрял, что все эти дни я ни разу не смог до тебя дозвониться?! — вопит он в трубку, точно оглашенный.

Запахло жареным.

— Не ори ты! Голова и так раскалывается.

— Ах, у него голова раскалывается! У нас тут бизнес чуть ли не раскололся на части, а у него голова, видите ли, раскалывается!

— Что ты опять натворил? — на изжоге я.

— Я тебе уже миллион раз говорил, что не разбираюсь в этом грёбаном маркетинге! Хорошо хоть Макария мне помогла, иначе остались бы без рекламы перед самым открытием!

— Что-то я не врубаюсь… Так она менеджером по рекламе у нас работает или стриптизёршей?

— Макария — стриптизёрша, которая неплохо разбирается в бизнесе! И что самое важное — в отличие от тебя она приходит на работу!

— Ого! Какие нынче разносторонние личности эти стриптизерши, — иронизирую я. — Ладно, раз у вас теперь все идет как по маслу, я пошел бухать дальше!

Из-за того, что вновь услышал это имя... Вновь услышал, как друг расхваливает ее, я вдруг начинаю закипать подобно чайнику на раскаленной плите.

— Валяй, но через полчаса тащи свою задницу в офис! Нам надо выстроить новую программу к вечеру! — рявкает он.

Останавливаюсь у зеркала и вновь ужасаюсь своему отражению.

— Тут тяжелый случай. Жди меня не раньше, чем через час! — предупреждаю и сбрасываю вызов.

Прибываю в клуб ровно за час до открытия. Все бы ничего, вот только меня смущает тот факт, что я должен буду проводить общее собрание. А мне бы не хотелось раньше времени попадаться Дьяволу на глаза. У меня созрел некий план нашей предстоящей встречи, потому я вынужден вызвать Тео к себе в кабинет.

— Братишка, я тебя не узнаю. Собрание потому и называется собранием, чтобы обсудить поставленные задачи всем собравшимся! — расположившись в кресле, он негодующе взирает на меня.

Стоя у окна, я рассматриваю бомжа у уличной помойки, лишь бы друг не заметил во мне нервозность, переходящую все границы.

— Мы обсудим с тобой всё с глазу на глаз, а ты дословно передашь девочкам. По-моему, хороший план.

— Да чёрт с тобой, у нас нет времени на твои бабские отмазки. Давай ты хотя бы присядешь и взглянешь на лист-программу.

В итоге сдаюсь и присаживаюсь за стол.

— Так... групповые выходы оставим без изменений. Новенькие же ещё не выучили эти постановки? — спрашиваю я, пробегаясь взглядом по программе. Друг отрицательно качает головой. — Хорошо, тогда «Эйфория» тоже остаётся неизменным. Включим соло Трисс на пилоне и дуэт близняшек, а новеньким дадим шанс на самовыражение. Пусть импровизируют, пока не выучат номера.

— Я правильно понимаю, ты предлагаешь нам доверить новеньким сольники? — спрашивает с некой претензией.

— А что в этом такого? Будем считать это итоговым экзаменом, — спокойно пожимаю плечами. — Справятся — закрепим их в основном составе, оплошают — чемодан-вокзал-к маме.

Даже не знаю, что из этого будет лучше…

— Тогда стоит внести Макарию и Анабель в прайс услуг. После соло у них могут появиться поклонники.

— Как хочешь. Мне плевать. Уверен, они знают, что нужно делать с мужчиной наедине.

— Да, Трисс их всему обучила. Об этом можно не переживать.

Переживаю ли я? Чёрт! Мне кажется, здесь что-то совсем другое…

Готов ли я к тому, что она будет уединяться с другими мужчинами в приватках?

Готов, но только в том случае, если это будет безобидный приват.

Если же она соизволит уйти в жёлтую или, не приведи господь, зелёную комнату, то я сам лично выволоку её оттуда за волосы!

В нашем клубе всё организовано до мелочей.

Ну а как иначе? Дизайн прорабатывался дотошным до мозга костей перфекционистом, то есть мной.

Всё дело в том, что на втором этаже у нас расположились приват-помещения, поделенные на три категории. И это неспроста. Каждая комната имеет своё предназначение. Этакий «светофор удовольствий».

В красных комнатах наших клиентов ждёт привычный приват-танец, где им не разрешается трогать наших танцовщиц. Если это происходит (за происходящим на мониторах наблюдают наши агенты безопасности) , в таком случае мы вынуждены вычеркнуть нарушителя из членства нашего клуба. Без права на апелляцию.

В этом плане у нас строго, ведь есть неукоснительное правило: каждый приходящий в наш клуб обязан своевременно разобраться в своих желаниях.

На очереди у нас идут желтые комнаты, где нашим клиентам уже разрешается доступ к телу. Но опять же, есть определённые рамки. Сюда могут относиться: массаж, поцелуи в губы, петтинг, мастурбация, но не более.

Ну и напоследок — самые востребованные в нашем заведении комнаты — зеленые. В них нет правил. Разрешается все, в том числе непосредственный контакт. Любой вид секса по желанию танцовщицы. За ними всегда остается последнее слово.

Ближе к восьми часам вечера народ начинает потихоньку подтягиваться.

И, судя по зарезервированным столам, сегодня нас ожидает полная посадка.

— Палмер, впиши меня анонимно в красную, — прошу нашего администратора, симпатичную девушку, которую однажды Тео спас от грабителей, а потом... Нет, не трахнул, а предложил работать у нас. Удивительно, но он даже не подкатывал к ней ни разу.

— Вас, мистер Неттинг? — изумлённо смотрит на меня и краснеет. Еще бы. Раньше подобного за мной не наблюдалось.

— Да, меня. Что тебя так удивляет? Я должен лично убедиться, что наши новенькие не ударят в грязь лицом.

— Как скажете, — открывает она свои заметки в планшете, — с кого начнёте?

— С Макарии. Позвонишь, как она будет готова! — собираюсь уже уходить. — Ах да, не забывай, что это анонимно. Ни Макария, ни Тео не должны знать, что с ней буду я. И приглушите свет на максимум!

— Будет сделано, мистер Неттинг. Я позвоню вам, как только всё будет готово, — суетится она, клацая по экрану ногтями.

Я безумно загорелся идеей приват-танца. Она кажется мне настолько гениальной, что всё последующее время я не могу усидеть на одном месте. Подрываюсь из кресла, словно на вулкане, стоит только представить себе её, извивающейся у меня на коленях.

Я ношусь из угла в угол своего кабинета, и так и не притрагиваюсь к ужину.

Какой тут ужин, когда внутри меня всё свербит?!

— Даймонд, сейчас выход Макарии, а следом за ней будет выступать Анабель. Ты же не пропустишь их дебют? — спрашивает Тео, просунув головешку в дверной проем.

— Пропущу! Некогда пока что! — отмахиваюсь я.

Я и так, словно тикающий механизм бомбы, отсчитывающий секунды до встречи с ней. Того и глядишь, взорвусь к чертям собачьим раньше положенного.

— Ну смотри! Не говори потом, что я тебя не предупреждал! — Он как и я находится в предвкушении. — А я, пожалуй, не откажусь от представления!

— Тео, постой, дело к тебе есть!

Он неохотно возвращает в кабинет и раздраженно бросает:

— Говори.

— У тебя же есть туалетная вода? — спрашиваю я, на что тот лишь моргает, вытянув физиономию. — Дезодорант? Ароматические свечи? А освежитель воздуха?

— Стесняюсь спросить, для чего тебе весь этот набор?

— Сложно объяснить. Так есть или нет?

— А что, если нет?

— Тео, я знаю тебя двадцать лет. Спорим, у тебя в кабинете даже свежие труханы можно найти, если постараться. А что уж говорить о туалетной воде?

Через пару минут Тео все-таки одалживает мне свое "сокровище".

— Будь осторожен рядом с самками. Водичка с феромонами, — заранее предупреждает.

— То, что нужно! — радуюсь, как ребенок, сбрызгивая на ладонь пару капель и втирая их в области шеи.

Дело в том, что я знаю девушек... И сейчас я имею в виду их способность запоминать всякую чушь, вроде голоса и запаха.

И я примерно представляю, что мой настоящий аромат она сможет с легкостью вспомнить. Боюсь, она сразу же догадается, кто сидит перед ней.

Во избежание подобной оплошности мне необходимо замаскировать аромат своей туалетной воды. С утра я до этого ещё не додумался.

Сцеживаю еще каплю из флакона, смачиваю ею волосы и бороду, находясь под пристальным вниманием Тео.

— Куда столько? — недоумевающе таращит глаза.

— Не спрашивай лучше.

Тео с силой вырывает из моих рук флакон, после чего молча (сочтя меня за ополоумевшего со снарядом в башке) выходит из офиса. Как раз в этот момент мне на телефон поступает звонок от Палмер.

— Мистер Неттинг, всё готово! Можете проходить во вторую комнату. Макария будет там через пару минут.

Наконец-то! Я чуть было не свихнулся в ожидании!

— Палмер, будь добра, предупреди охрану о моем визите. Ну, ты понимаешь, во избежание недоразумений.

— Да, конечно. Считайте, что все уже предупреждены.

Глава 9. Даймонд

Я снимаю с себя пиджак, закатываю рукава рубашки по локоть и расстёгиваю пару пуговиц.

Мысленно перекрестившись, спускаюсь этажом ниже и вхожу в красную комнату, где меня встречают полумрак и негромкая музыка, звучащая из стереосистемы под потолком.

Еще одно наше правило — клиенты располагаются в комнатах в первую очередь. Сделано это для того, чтобы мужчина успел привыкнуть к помещению и выбрал для себя самое удобное место.

Однако в красных комнатах особо не разгуляешься и, выбирая между креслом и диваном, я выделяю первое.

Стоит только расположиться в кресле и принять расслабленную позу, как все световые приборы, имеющиеся в помещении, приводятся в рабочий режим.

Яркий танец световых импульсов в сочетании с музыкой мгновенно действуют на сознание, отчего комната начинает понемногу вращаться. Банальная оптическая иллюзия уносит меня куда-то в космос на раз-два.

Так вот как это работает! Еще никто ничего не сделал со мной, а я уже обмяк...

Откинувшись на спинку, я с замиранием сердца ожидаю появления Макарии.

Не вижу, как она входит, но различаю едва улавливаемые шаги, словно поступь охотившейся львицы.

Дыхание перехватывает, волосы на руках вздыбливаются, а ведь она даже не прикоснулась ко мне ни разу.

Походкой от бедра Макария проходит к стереоустановке. Я могу видеть лишь ее силуэт, а благодаря падающим на нее лучам стробоскопов — то, во что она одета.

Боги! Кружевное бельё и чулки с поясом — это лучшее, что могли изобрести женщины для женщин.

— Есть предпочтения в музыке? — интересуется она, а я отрицательно покачиваю головой.

Тогда Макария включает завораживающий трек (As The Rush Comes (Extended Instrumental) by Motorcycle)

, прибавляет громкость и в такт подбирается ко мне. Точно кошка.

Весьма смело она дотрагивается до моей щеки, скользит ладонью вниз по шее. Играючи. А я уже давлюсь слюной, наблюдая за ее силуэтом.

Она обходит кресло и встаёт позади меня. Танцует, плавно двигая бедрами.

Как только я подумываю, что следовало бы ей развернуться, она склоняется ко мне со спины и погружает обе ладони под мою рубашку, пальчиками дотрагивается до груди.

Одуряющий аромат ее волос, спадающих мне на плечо, тут же забирается в ноздри. Я кайфую.

Полностью обмяк. От головы до кончиков пальцев. И веки тяжелыми становятся, потому я прикрываю глаза и откидываю назад голову, а она еще сильнее дразнит, губами приближаясь к шее. Пуская струйку горячего дыхания на пульсирующую вену. Оказывая на меня волну возбуждения.

Макария резко разрывает телесный контакт, на сей раз для того чтобы оседлать меня.

— Господину нравится? Или он желает большего? — мурлычет она, устроившись у меня на коленях.

Прикладывая немалые усилия, я заторможенно киваю. Ничего не могу сделать. Ни с ней, ни с собой. Мышцы будто атрофировались.

Внезапно она принимается расстёгивать пуговицы на рубашке. Одну за другой.

Черт. Самоконтроль уже трещит по швам.

Едва ли волком не взываю, когда ее руки оказываются на моем торсе. Едва ли зубами не вгрызаюсь в ее оголенное плечо, когда она проходится по нему коготками. Едва ли не плачу, когда она принимается елозить своей неугомонной попкой по стояку.

Всё-таки зря я списывал все на импотенцию. Проблемы были исключительно в моей башке.

Я хочу ее. Именно ее, но не могу нарушить правило, написанное моей же рукой.

Губы Макарии уже находятся в считанных миллиметрах от моих. Она вот-вот поцелует меня.

Однако Дьявол на то и Дьявол, чтобы бесить меня. Она резко выгибается назад. Схватив меня за волосы у корней, увлекает за собой так, что лицом я зарываюсь в её груди.

И тут мои силы самоконтроля иссякают. Правила уже не важны. Боюсь, ничто уже не важно в настоящий момент.

Ладони мои самопроизвольно сжимаются на её упругих бёдрах и член в штанах дергается, когда я зубами подцепляю ее кружевной лифчик.

— Не забывайся, красавчик. Ты можешь смотреть на меня, можешь хотеть меня, но трогать здесь могу только я, — шепчет она, касаясь губами мочки уха.

— А как насчет чувствовать? Я хочу чувствовать тебя, — словно черт дергает за язык.

Макария резко замирает, а я, мысленно проклиная себя, перестаю дышать.

Кретин! Я не должен был раскрывать себя!

— Натаниэль? — слышится её взволнованный голос.

— Да, Дьявол, это я, — говорю, не двигаясь. Я боюсь спугнуть ее.

Губ её касается восторженная улыбка, но то, что следует за этим, я никак не мог ожидать.

Она обрушивается на меня с поцелуем. Сшибающим, точно ураган. Целует так, будто только об этом и мечтала.

А я ничего не могу с собой поделать. Отвечаю с жадной упрямой силой и медленно схожу с ума.

— Ты, наверное, удивлён видеть меня здесь?

— Да, очень, — не могу дать более развёрнутый ответ или вовсе не хочу. Я желаю лишь касаться её. — Я думал, ты стюардесса, но, видимо, в полет ты отправляешь иными способами.

— Для тебя я могу быть кем угодно, — обменивается со мной моей же фразой, сказанной при нашей первой встрече. — Я думала о тебе всё это время.

Говорит ли она искренне?

Или преподносить клиентам то, что они хотят услышать, научила её Трисс? Не удивлюсь.

— Я тоже, — хрипло на ухо, проводя пальцами по её позвонкам.

— Извини меня, Натаниэль. За всё.

И я плюю на правила. На то, что в комнате установлены камеры.

Врываясь языком в ее рот, я с упорством сжимаю подтянутые ягодицы. Мну их с силой и насаживаю на себя. Упираюсь в ее попку эрекцией, чтобы она на деле почувствовала то, как сильно я скучал по ней.

Скучал ли? О, это был особый вид помешательства!

— Охрана может в любой момент прийти. Лучше не надо, Натаниэль, — едва переводит она дыхание.

Тогда я кладу руки на подлокотники кресла. Не потому что она попросила. Хрен бы я ее послушал, будь мы в другом месте. Не остановился бы, пока не вытрахал ее всю вдоль и поперек. Но здесь я должен играть роль клиента. А будь я им, меня бы уже пинками выпроводили из этой комнаты.

— Я забылся, извини. Такого больше не повторится.

Повторится, сучка! Еще как повторится!

— Моя смена заканчивается через час. Можем встретиться где-нибудь.

Так, стоп! Приказываю включить голову!

Ну встретимся мы с ней и что? Ну трахну я её. Так я и без того её трахну.

И куда интереснее, если все случится после того, как она узнает, что работает на меня.

— Я не могу, Дьявол. Сегодня никак.

Она замирает, сидя верхом на мне. Всего на мгновение, а потом хмыкает и резко слезает с меня.

— Твоё время истекло! — раздражительным тоном бросает.

И гордой походкой уходит прочь, оставляя меня одного в мрачной и полупустой комнате.

В ушах продолжает звенеть музыка, глаза слепят световые приборы, а в мыслях творится черте-что.

Одни призывают меня догнать её и признаться в обмане, другие — уйти с ней туда, куда она скажет, а третьи — жестко наказать в своем кабинете.

И пока я мечусь от мысли к мысли, дверь комнаты вновь отворяется, после чего предо мной предстает полуголая Анабель.

Та предпочитает не тянуть кота за яйца. Поправив свои чулки, она падает ко мне на колени и задницей врезается в стояк, который достался от Макарии, но Анабель записывает все на свой счёт.

Глава 10. "Макария"

— Дорогая, как продвигается дело? Сегодня пятница. Надеюсь, ты готова покончить с Рашем? — напирает Омега с самого утра, разбудив меня звонком.

— Да, всё схвачено. Жду не дождусь, когда отправлю старика на тот свет, — сипло бормочу, потягиваясь в постели.

— А почему вчера не явилась ко мне с отчетом? Я ждал до самого вечера!

Блин, босс мной недоволен, и это чувствуется даже через телефон.

— Извини, я сильно устаю в клубе. Знаешь, не так-то просто работать стриптизёршей, когда на работу не "стоит". Я днями и ночами заучиваю программу, иначе на моё место могут взять другую девчонку, более способную. Я делаю все, чтобы научиться правильно преподносить себя мужчинам. Мне же нужно как-то понравиться Рашу!

— Хм, детка, чтобы мужчина обратил на тебя внимание, тебе нужно просто показаться ему на глаза, — низко протягивает.

Мне кажется или он флиртует со мной?

— Ты успела что-нибудь "нарыть" за это время? — следом меняет тему, избавляя меня от чувства неловкости.

— На самом деле немного. Но если ты о нашей жертве, то, считай, нам крупно повезло! Раш оказался тем ещё извращенцем. Он фут фетишист, представляешь?! — едва сдерживаю смех. — Но проблема в том, что он всегда выбирает разных девушек. Так что мне нужно очень сильно постараться, чтобы его выбор пал на меня.

— Весьма необычное пристрастие, — выдавливает из себя смешок. — Как считаешь, проблем не возникнет? Начальство ни о чём не догадывается?

— Нет, не думаю. С Тео нет никаких проблем! А со вторым я еще незнакома.

— Это не есть хорошо. Нам нужно знать, кого он из себя представляет.

— Девчонки говорят, он крайне редко выходит из своего офиса. Только на собрания по пятницам. Сегодня как раз оно. Но если у меня вдруг возникнут проблемы со вторым, я незамедлительно тебе сообщу.

В конце концов, он молодой мужчина. Построю глазки, если ему вдруг что-то не понравится.

— Сегодня планирую посетить твой клуб. Со мной тебе будет проще улизнуть... ну, после того, как провернёшь с Рашем. Так будет гораздо безопасней, — с некой долей нежности в голосе заявляет босс.

Да что с ним такое?

— В этом нет необходимости. Я справлюсь. К тому же я всё продумала до мелочей. Сделаю все быстро и на эмоциях напишу заявление на увольнение.

— Неплохо.

— Мне интересно, а как ты собираешься пройти в заведение, если не являешься членом клуба? Чтобы заполучить членство, нужна как минимум неделя на все проверки. Если не ошибаюсь, клуб требует заключение двустороннего договора.

— Как раз сегодня мне на почту пришло подтверждение. Моя кандидатура одобрена. Отныне я являюсь почётным членом «Врата Рая»! — из уст моего босса звучит достаточно горделиво.

— Как хочешь, но если я буду знать, что ты смотришь на меня во время танца, имей в виду, я сдрейфлю! Из-за тебя! Так что лучше не попадайся мне на глаза! — строго причитаю.

— Хорошо. Будем считать, что нашего разговора не было. Удачи тебе, Макария!

Вчера Тео предупредил, что после собрания мне нужно на зубок знать главный номер, открывающий вечер. Перед самым открытием велел прогнать "Эйфорию" вместе с остальными танцовщицами.

Мне необходимо выложиться по максимуму, в противном случае можно забыть о сольнике, а значит и о Раше.

А еще Тео не очень-то был доволен моим приват-танцем.

Нет, он не озвучил это вслух.

Мне самой пришлось догадываться, почему же он ожесточился на меня, назвав моё выступление неуклюжим, тогда как девчонки единогласно утверждали, что для новичка номер получился выше всяких похвал.

Я связала это с тем, что вытворяла в приватке. Встретив там Натаниэля, я потеряла голову. Напрочь забыла о том, где нахожусь. Я же как безумная полезла к нему целоваться. А он... отшил меня. Натаниэлю было глубоко наплевать на меня.

А это куда обидней, чем недовольства Тео.

— О, Макария, ты уже здесь!? — войдя в гримёрку, бросает Анабель и при виде меня закатывает глаза к потолку. — Неважно выглядишь. Придётся наносить тонну грима, чтобы хоть как-то скрыть круги под глазами.

Эта рыжая сука недолюбливает меня. Считает своей конкуренткой и всерьёз думает, что мы здесь находимся в условиях соревнований. Я спокойно отношусь к ней, зная, что сегодня увижу её в последний раз, однако в реальных рабочих условиях не ужилась бы с ней.

Но в чём-то она всё же права. Если смотреть правде в глаза, то видок у меня и впрямь не самый свежий. Ночью мне практически не удалось поспать, а вместо овечек я считала козлов, одним из которых был Натаниэль.

— Мои тёмные круги скроет макияж, а вот скроет ли он твоё скудоумие? У меня большие сомнения, — улыбаюсь я, смотря на себя в зеркало, слышу её громкое «ах» и тихий смех девчонок, переодевающихся за ширмой.

— Кстати, что ты вчера сделала с тем парнем из второй комнаты? Ты дала ему снотворное во время своего танца? Когда я вошла к нему, он практически был в отключке. Но не переживай, мне всё же удалось его взбодрить. Обожаю, когда такие мужчины благодарят меня своей эрекцией.

Что? Эта кобыла была в комнате с Натаниэлем?

Похоже, меня только что отправили в нокдаун. Больно.

— По лицу вижу, неприятно, да? Знай, Макария, я везде тебя обставлю!

Стоя у меня за спиной, она в упор лупит на моё отражение в зеркале и едко хихикает.

— Девочки, а может хватит уже письками мериться?! — обращается к нам одна из близняшек.

То ли Лив, то ли Лиса.

Мне их никогда не отличить. Разве что, для этого мне нужно обладать рентгеновским зрением. Ходят слухи, что у одной из них пирсинг между ног. В остальном они абсолютно идентичные.

— Плевать, Анабель! — игнорирую я близняшку. — Чхать я хотела на тебя и на то, что ты делаешь! Я не собираюсь устраивать поединки за внимание клиентов. Слишком много чести для тебя.

Только Анабель раскрывает рот... Вероятно, чтобы изрыгнуть в меня своими помоями изо рта, как вдруг в гримёрку врывается Палмер.

— Девочки, через двадцать минут состоится собрание. Будьте готовы! — впопыхах заявляет она, разглядывая что-то у себя в планшете. Краснея, она взирает на меня таким жалостливым взглядом, будто я при смерти. — Макария, тебя ждёт на пару слов мистер Неттинг.

Глава 11. "Макария"

Так вот оно что…

Этот взгляд означал неизбежную встречу с главным боссом всех боссов!

— Зачем? Что ему нужно? — заикаюсь в приступе паники.

— Пустяки. После дебюта новеньких он с каждой проводит личную беседу. Это обычное явление! — Палмер сама не верит своим словам, а хочет, чтобы я поверила ей. — Офис мистера Неттинга на третьем этаже. Анабель, будь готова, ты следующая, а уже после проведем собрание. Поторопись, Макария!

Вскочив с диванчика, я на полусогнутых миную сцену и главный зал. Поднимаюсь по лестнице и оказываюсь на этаже боссов.

Мрачновато как-то. Находиться тут мало приятного.

Жалюзи на двери в кабинет Тео слегка приподняты, за счет чего можно увидеть, как один из наших начальников усердно "трудится", общаясь по скайпу с какой-то шикарной блондиночкой.

Следом располагается ещё одна дверь, и в отличие от предыдущей, она напрочь глухая. Ничерта не видать, что находится за ней. И от этого только сильней охватывает мандраж.

Собравшись с духом, я обозначаю себя коротким стуком и прислушиваюсь.

Стучусь еще разок, на сей раз гораздо громче — в ответ молчок.

Может, я не вовремя? Но ведь Палмер ясно дала понять, что меня ждут.

В результате наплевав на все, я врываюсь в кабинет без позволения. Чхать я хотела на правила этикета и глуховатого босса!

— Добрый день, мистер Неттинг! — выпаливаю сходу.

— Моё почтение, Макария! — слышу этот чарующий голос, который не спутаю ни с чем, отчего вмиг округляю глаза. — Присаживайся.

Натаниэль сидит в кожаном кресле и со звериным оскалом изучает моё глуповатое и недоумевающее выражение лица.

Чтоб меня молнией пронзило! Как он здесь оказался?

— Натаниэль? — пищу я, стоя в позе контуженного солдатика.

— Вообще-то Даймонд Неттинг, но для тебя я могу быть кем угодно, верно?

— Д-д-даймонд? Что всё это значит?

— Дьявол, а что у тебя с голосом? Ты надышалась гелием, перед тем как заявиться ко мне? — усмехается он, сложа руки на груди.

Я прочищаю горло. С голосом у меня и впрямь проблемы.

— Это шутка какая-то? Что ты здесь делаешь?

Нацепив на лицо каменную маску, он поднимается из-за стола и быстро сокращает между нами дистанцию до минимума.

Аккуратно устраивает ладонь на моей талии, помогает расположиться в кресле, так как, оказалось, меня частично парализовало.

Натаниэль гордо возвращается за стол и долго... мучительно долго взирает на меня. Пронзает насквозь леденящим взглядом, пробирающим до костей.

А следом он покачивает головой из стороны в сторону и так тяжко вздыхает, как если бы увидел перед собой самое глубочайшее разочарование в жизни.

— Ты работаешь на меня и сейчас находишься в моём клубе. А теперь встречный вопрос: что ТЫ здесь забыла? — пальцем указывает на меня. Его тон меняется, он становится, скорее, осуждающим, чем насмешливым.

— Я… я… я — задыхаюсь от нахлынувших эмоций.

— Что я-я-я? Ты вдруг поняла, что не все вокруг тебя идиоты, и у тебя внезапно иссяк словарный запас? Скольких до меня ты еще одурачила? Да какая ты девственница! Ты обманщица и самая настоящая шлюха, раз заявилась сюда! Ведь так или я ошибаюсь? Ответь, Дьявол! Или как мне теперь прикажешь тебя называть?

Что на него нашло? Почему он ни с того ни с сего начал вдруг оскорблять меня?

Мы друг другу никто. Или он что-то навыдумывал себе?

Тоже мне святоша нашёлся! Да он сам лжец, каких ещё земля не видывала!

— Называйте меня Макарией, мистер Неттинг, — спокойно отвечаю, взяв всю волю в кулак. Мне смертельно важно не испортить с ним отношения, коль уж он и есть мой босс. — Это всё, что вы хотели сказать? Я могу идти и начать готовиться к репетиции?

— Ты не будешь здесь работать! — рявкнув, прожигает дыру во мне уничтожающим взглядом. — Собирай своё барахло и выметайся отсюда!

— Что? Да как ты смеешь? — прихожу в шок от такой наглости.

— Ещё как смею!

Процедив, он вскакивает со своего рабочего места. Бешеный как псина, сорвавшаяся с цепи. Мой новый босс погружает кулаки в карманы, усаживается на край стола и уничтожает меня силой взгляда.

Сидела бы я в ста метрах от его леденящих душу глаз, то всё равно почувствовала бы отчётливое враждебное излучение, исходящее от него.

— Всё очень просто, Макария! За мной всегда остается последнее слово. А так как ты не прошла мою проверку, я имею полное право расторгнуть контракт с тобой.

— Как это не прошла? — смотрю на него исподлобья, мечтая вцепиться в наглую рожу и искромсать на кусочки. — Неужели станцевала хуже Анабель?

Он подносит руку к своему подбородку и постукивает по нему пальцем, делая вид, будто действительно обдумывает мой вопрос.

— Нет, ничуть не хуже. Я бы даже сказал, лучше для меня ещё никто не танцевал в красной комнате.

— Да что ты? — хмыкаю, не в силах не оценить его борзость. — Мне интересно, ты всех проверяешь подобным образом?

— Нет, только в особых случаях. А ты, Дьявол, случай как раз ОСОБЫЙ.

— Тогда в чём дело, не пойму?

Он складывает руки на груди и вновь скалится на меня.

— В твоем досье значится, что ты не готова пойти дальше красной комнаты, правильно? — спрашивает, я рассеянно киваю. — Я не могу держать в штате бесполезную девку, которая только и может елозить своей жопой на члене. Признаю, у тебя неплохо это получается, но такого "добра" и в любых других заведениях полно. Могу пристроить тебя в клуб «Баттерфляй», если хочешь продолжить карьеру. Но здесь, увы, условия ставлю я!

— Если проблемы только в этом, я могу включить в список жёлтую комнату, — нерешительно отвечаю.

Если мне и суждено будет встретиться с Маркусом, то это произойдет именно в жёлтой приватке. Только в них он любит наведываться.

— Извини, крошка, но этого слишком мало для того, чтобы изменить моё решение, — разводит руками в стороны и с наигранным сожалением смотрит на меня, — поэтому я вынужден поставить тебе ультиматум: либо ты даешь зеленый свет и открываешь все услуги, либо проваливаешь сию же минуту.

Он ничуть не шутит.

Что он задумал? Хочет, чтобы я стала шлюхой, как и все остальные?

— Да пошёл ты! — вскрикиваю, и резко дёргаюсь к двери, но его ручища успевает захлопнуть её прямо перед моим носом.

Он вдавливает меня своей грудью в деревянное полотно. Настолько сильно, что я не могу даже пошевелиться.

— Куда это ты собралась? — цедит у моего уха. — Даже и не думай! Ты не выйдешь отсюда, пока не дашь мне четкий ответ!

— Эй, у вас там как? Всё хорошо? — из коридора доносится настороженный голос Тео.

— Тео...

Но я не могу договорить. Неттинг затыкает мне рот, припечатав к губам огромную ладонь.

— Всё отлично, дружище! Можешь идти по своим делам! Увидимся на собрании! — Неттинг бесцветно перекрикивает мои мычания, а потом сильнее напирает на меня. — Я жду ответа, Дьявол!

— ... Мм-м-бб....

— Что? Мне не послышалось? — издевается тот надо мной. Мне уже становится нечем дышать, поскольку он перекрыл весь воздух. — Ты сказала, я выполню всё, что угодно, мистер Неттинг?

— Мм-мб-мм, — наконец додумывается убрать свою руку от моего лица. — Я сказала, пошёл ты к чёрту, извращенец! — выпаливаю в приступе ярости.

И вновь этот взбесившийся хлестко припечатывает свою ручищу к моему рту. Рывком разворачивает к себе лицом, доставляя боль в голове.

— Я не привык просить дважды, но персонально для тебя сделаю исключение! Итак, я спрашиваю в последний раз! Либо соглашаешься на все условия, либо проваливаешь из моего клуба раз и навсегда!

Наглец! Будь ты проклят!

Его дыхание заметно тяжелеет. Глаза бешенные, налиты кровью. В них искры, языки пламени вьются... И я не могу понять, нравится ли Неттингу всё то, что в настоящий момент происходит? Или я действительно так его разгневала?

Похоже, мой босс псих с извращенными наклонностями.

Хотя, помнится, тот громила из комнаты с детектором лжи отзывался о нём очень лестно. Видимо, он не знает всей правды о нём. Видимо, в этом здании не одна я двуликая. Нас как минимум уже двое.

Я поднимаю на него испуганные глаза и судорожно киваю. Сраный босс плавно убирает руки от моего лица и помещает их в карманы брюк.

— Хорошо, я согласна, — быстро отвечаю, лишь бы в последний момент не передумать.

— Развёрнуто, Макария. Я хочу услышать четкий ответ. Согласна на что? Уйти из клуба с позором? Или прямо сейчас пройти со мной в зелёную комнату?

— Я согласна вписать свою кандидатуру в обширный прайс-лист, но с тобой я никуда не пойду!

Даймонд вдруг фыркает. Он резко взбрасывает вверх обе руки и обхватывает моё лицо, медленно растягивая губы в зловещей ухмылке.

— А это мы ещё посмотрим! — угрожает, после чего как ни в чём не бывало направляется на своё место. — Ты свободна! Передай Анабель, что я жду её у себя.

Раз уж я начала день с греха, то было бы правильней не сворачивать со своего пути. Не имеет смысла, сколько раз за сегодня я согрешу, главное — суметь вовремя остановиться.

Вернувшись в гримёрку, я надеваю на лицо маску, не выражающую абсолютно никаких эмоций, и тихонечко прохожу за ширму, чтобы переодеться в концертный наряд.

Анабель заметила, что я пришла от босса целая и невредимая. Она расправляет свои плечи, и уже планирует упорхнуть на встречу с нашим "многоуважаемым" начальником.

— Мистер Неттинг велел передать тебе, что его всё устраивает в твоих выступлениях. Тебе необязательно идти к нему. Можешь радоваться, Анабель. Ты в который раз меня обставила, — произношу спокойным тоном.

А у самой внутри бурлит адреналин вперемешку с ядовитой смесью, которую необходимо выплеснуть. И так удачно совпало, что эта стерва попалась мне под горячую руку.

— Что я тебе говорила? Я всегда была, есть и буду на вершине пьедестала! — чересчур самонадеянно лепечет она.

— Может быть, но как бы высоко ты ни поднялась, всегда найдётся тот, кто будет выше тебя. Не забывай об этом, дорогая Анабель.

— Ой, я тебя умоляю! — со смехом закатывает глаза. — Такие как ты всегда будут подо мной. Заруби себе на носу, детка!

— Девочки, со-о-бра-а-а-ни-е! — доносится утробный рев Тео в микрофон.

Глава 12. "Макария"

Все танцовщицы, включая меня, проходим в центр сцены. Я осознанно стараюсь затеряться в толпе. Не горю желанием привлекать к себе внимание ненормального босса. Я стараюсь даже не высовываться, потому не в курсе все ли боссы уже в сборе.

— Много говорить не буду, — начинает Тео. — Скажу лишь, что я не очень доволен вчерашним днём, а именно… Прошу выйти вперёд тех, кого я сейчас назову: Трисс, Лиса, Сандра и Макария.

Вот же дерьмо!

Я подчиняюсь и обхожу толпу. Встаю впереди остальных и готовлюсь к худшему.

Краем глаза замечаю Даймонда. Она также удосужился присоединиться к собранию и уже сидит на мягком диванчике рядом с Палмер. Негодяй именно на меня устремляет ожесточённый взгляд, от которого кости ходят ходуном.

— У меня к вам всего один вопрос: какого хрена? — сердится Тео. — Какого хрена вы творили? Каждая из вас устроила беспредел в своих комнатах! Если с Трисс, Лисой и Сандрой мне всё понятно, они устроили соревнование, то тебя, Макария, я оправдать не смог. Что за своеволие? Может, тебе стоит ещё раз прочитать правила? Так прочти! Прочти и покажи мне пункт, где танцовщицам разрешается вешаться на клиентов красной комнаты?!

Только я намереваюсь сказать что-то в своё оправдание, как меня перебивает больной на всю голову босс:

— Тео, я с ней уже все обсудил. Да, она слегка перегнула палку, — доносит до своего компаньона, не сводя с меня цепкого взгляда. — Но, насколько мне известно, клиент остался доволен, так что на первый раз прощаем. Да, пока не забыл, — уже обращается к Палмер: — С сегодняшнего вечера на Макарии стоит зелёный свет. Запиши её в свои заметки или куда ты там всё это записываешь…

— Чего-чего? — на несколько октав выше протягивает Тео. — Нет, я против. Она ещё неопытная!

— А я против того, что ты против. Палмер, уйди, пожалуйста. Скройся где-нибудь до открытия, чтобы у мистера Элмерза не было возможности отыскать тебя и внести изменения.

— Да, конечно, мистер Неттинг.

Палмер вынуждена покинуть собрание. Направляясь в сторону подсобных помещений, она судорожно делает заметки в планшете, тогда как Тео следует за ней.

— Палмер, не смей! Я тебя уволю, если ты это сделаешь! — на полном серьёзе угрожает, но девушка не обращает на Тео внимание.

Видимо, и впрямь Даймонд находится здесь в большем авторитете.

— Всё в порядке, не слушай его! Помни, чья подпись стоит в твоих чеках! — посмеиваясь в кулак, выкрикивает Неттинг, затем как по мановению волшебной палочки его выражение лица меняется — улыбка исчезает с лица, а взгляд сосредотачивается на ком-то из девчонок. — Анабель, подойди поближе, пожалуйста.

— Да, мистер Неттинг, — бормочет она, поравнявшись со мной.

— Ты забыла, где находишься? Или ты думаешь, что здесь всё сходит с рук? Почему ты не явилась ко мне в кабинет?

Краем глаза я наблюдаю за Анабель, та хватает ртом воздух, изредка похлопывая недоумевающими глазами.

Это нелепое выражение на её запудренном лице доставляет мне небывалое удовольствие.

— Я… я… я думала, что вы всем довольны. Я не стала беспокоить вас понапрасну, — мямлит она, с прищуром метнув на меня гневный взгляд.

— Ещё одна подобная выходка, и ты вылетишь в свой Вегас первым же рейсом. Я не шучу!

— Я поняла! Больше такого не повторится!

— За работу! — провозглашает босс требовательно, хлопнув в ладони. — Ровно через два часа двери нашего клуба открываются для первых посетителей. Трисс, зайдёшь ко мне через десять минут.

Трисс — красивая, миниатюрная и весьма фигуристая блондинка. Практически вся натуральная, разве что ресницы накладные.

У клиентов она пользуется большим спросом, но, как оказалось, и Даймонд в своё время клюнул на её удочку.

Правда, я не заметила, чтобы он пускал слюни на неё, а вот от неё за версту несёт повышенным интересом к его персоне.

За всё, чему я научилась в этом клубе, нужно отдать должное Трисс. Именно она обучила меня танцу на пилоне. Именно она показала, как правильно работать со взглядом, телом и жестами. И, наверное, она единственный человек, с кем я успела подружиться за то короткое время, что нахожусь здесь.

Вот только она очень болтливая... И чрезмерно любопытная. От её любопытства я порой просто устаю.

Ей хочется узнать буквально всё обо мне. В связи с этим я стараюсь всячески избегать её. Боюсь сболтнуть лишнего, ведь, оказалось, мне чертовски не хватает общения. У меня наблюдается катастрофический дефицит простого задушевного общения. С обычными людьми. Но... я руками и ногами повязана контрактом с «Армагеддоном».

— Это ты подставила меня, чёртова сука! — орет Анабель, набрасываясь на меня и цепляясь за волосы. — Ты натравила на меня "Алмаза"! Я тебе устрою, гадина.

— Отпусти меня! — кричу, выворачивая ей пальцы.

Анабель сильнее цепляется в волосы. Кожу головы пронзает адская боль и я сгибаюсь пополам, а она этим пользуется — со всей дури мне прилетает коленом по лицу.

— Охрана! — истошно вопит кто-то из близняшек. — Скорее сюда!

Чувствуя во рту металлический привкус крови, я прихожу в бешенство.

Она разбила мне лицо! Как теперь я смогу выйти на сцену? Как мне прикончить Раша, если у меня лицо разбито в кровь!?

Нет, не могу просто так позволить этой стерве испортить всё то, к чему я шла последнюю неделю.

Мой внутренний зверь вынуждает меня выпустить его на свободу.

Я хватаю гадину за шею. Со всей силы, что есть во мне. Нагибаю к полу, желая сломать пополам, а затем и вовсе сбиваю ее с ног.

Оседлав Анабель, я обеими руками сдавливаю ее горло. Без сожалений. Как Омега учил.

— Не смей трогать меня, дешевка! — гневно цежу сквозь зубы.

— Макария! — слышу мужской встревоженный голос, но я не могу сконцентрироваться на нём из-за ярости, разрастающейся внутри меня. Она застилает мой разум, и с каждой секундой я сжимаю глотку только сильнее. — Макария, отпусти! Ты же её задушишь!

И эти слова остаются проигнорированы мной. Меня уже ничто не остановит.

Момент — и мои руки уже скручены у меня за спиной, а затем я теряю почву под ногами. Кто-то поднимает меня и выносит на руках из гримерки.

— Я убью тебя, если ты ещё раз ко мне прикоснёшься! — плююсь желчью на Анабель, судорожно хватающую ртом воздух и провожающую меня испуганным взглядом.

— Что на тебя нашло, Макария? Что она сделала, чтобы настолько вывести тебя из себя?

Я наконец всматриваюсь в лицо мужчины и узнаю в нём своего долбанного босса.

Он крепко держит меня в своих руках. Бережно, словно статуэтку фарфоровую, несет вглубь темного коридора.

— Что у меня с лицом? — напряжённо спрашиваю, ощупывая свои губы.

Это важнее всего. Моя миссия важнее всего. Я не могу из-за какой-то мерзавки потерять драгоценное время.

Я убираю трясущиеся пальцы от лица и наблюдаю на них свою кровь.

— Губа немного рассечена, — произносит босс, проведя пальцем по моему подбородку. Он вытирает с него кровь. — Тебе нужно показаться врачу. Я отвезу тебя.

— Я сама, пусти меня! — начинаю противиться и брыкаться. — Разве ты не должен сейчас развлекаться с Трисс?

— Как раз должен был, но почему-то вместо этого я разнимаю двух ополоумевших идиоток! — орёт он, держа путь к выходу.

— Не утруждай себя! И поставь меня на землю уже! Я сама могу идти.

— Хорошо, попробуй, — останавливается он резко и с предосторожностью проговаривает каждое слово: — Но ты обещаешь успокоиться? Обещаешь дать обработать твою рану?

Я киваю. Босс неохотно опускает меня, и как только я ощущаю под ногами пол, что есть сил мчусь обратно в гримёрку.

Нет, не для того, чтобы разорвать эту суку в клочья. Мне необходимо оценить степень тяжести нанесённых ею побоев. Мне нужно убедиться, что я смогу сегодня выступать. А если нет, я найду эту тварь и прикончу вместо Раша.

— Макария, чтоб тебя! Ну вот какого хрена ты такая невыносимая?! — кричит вдогонку Неттинг.

Он гонится следом за мной, но я успеваю прошмыгнуть в гримёрку и закрыть за собой дверь. На замок.

— Открой! Сейчас же!

Свидетелями наших разборок (только теперь уже с Даймондом) становится практически весь состав нашей команды. Девицы чего-то выжидают, устроившись на диванах. Вероятно, шоу-программу под названием: «надери боссу задницу и пошли его к чёрту», потому я спешу выполнить хотя бы часть представления. Мне уже терять нечего.

— Иди ко всем чертям, Натаниэль или как там тебя!? Я не открою дверь! Мне нужно готовиться к вечерней программе!

— Через десять минут в моём кабинете! И только попробуй не явиться! — грозно рычит босс, после чего слышатся удаляющиеся шаги.

Глянув на своё отражение в зеркале, я немного успокаиваюсь. Нижняя губа выглядит не так уж и плохо. Немного припухшая, но с правильным макияжем можно скрыть следы покраснений. А вот завтра будет гораздо хуже... если не воспользоваться советом Даймонда и не обработать рану.

Плевать! Я должна именно сегодня выполнить задание. На лечение уже нет времени.

Отсрочки в целую неделю я не потерплю. Рядом с таким назойливым боссом терпелка лопнет к чертям собачьим.

Я нарочно игнорирую требование Даймонда и не заявляюсь к нему в офис ни через десять минут, ни через полчаса, ни даже через час.

Девчонки пялятся на меня всё то время, что нахожусь в гримёрке, но, к счастью, не торопятся допрашивать.

Полагаю, все и так читается у меня по глазам, налитым кровью.

На удивление, Анабель также молча сидит в уголочке. Только она в отличие от других даже не смотрит в мою сторону, чему я несказанно рада . Хоть какая-то радость за целый день.

Ещё через час Палмер заходит к нам с предупреждением. Через три минуты нам всем нужно выходить на сцену. Начинается наша программа.

Мы прогоняем номер за номером. Не успеваем даже отдышаться. Наконец, когда подходит очередь сольных выходов, я хоть как-то могу перевести дух. Пока танцует Трисс, у меня появляется возможность вернуться в гримёрку.

Войдя в пустое помещение, я прохожу к своему месту и достаю из потайного кармана рюкзака "флимотоксин". Убедившись, что никто не наблюдает за мной, я засовываю крошечный флакон в бюстгальтер.

Флимотоксин — сильнодействующий яд, моментально поражающий нервную систему, и заставляющий все жизненно важные органы разом отказать.

Чем он ещё уникален, так это тем, что никакие вскрытия и различного рода анализы не могут выявить в организме это вещество. Благодаря ему я и не оставляю за собой никаких следов и всегда остаюсь вне подозрений.

Яд разрабатывался специально под меня, поскольку я единственная в «Армагеддоне», кто пользуется подобными методами. Вероятно, именно поэтому в штабе меня в шутку прозвали «Чёрной вдовой». Примечательно, что этот яд может сработать только, если принять его внутрь. В соприкосновении с кожей он абсолютно безвреден. Но достаточно ему попасть на слизистую или в кровь... И все. И подумать ни о чем не успеешь. Боюсь, что и жизнь перед глазами не успевает пронестись.

— Макария, твой выход, — с задором заявляет Палмер. — Давай, задай им жару!

— Постараюсь!

Как только диджей врубает Digital Star группы "Ocean Jet", я смело выхожу на сцену.

Задача всего одна — завладеть вниманием Маркуса Раша.

За время, проведённое здесь, я успела немного узнать о нём. Конечно, у меня было бы гораздо больше шансов на успех, если бы он, к примеру, заказывал что-нибудь из бара. В этом случае мне не пришлось бы подвергать себя опасности. Не пришлось бы наносить на тело смертельный яд. Я могла бы подсыпать его, скажем, в виски. Но дело в том, что этот ушлый старикашка обходит наш бар и кухню стороной. Словно догадывается, что кто-то спит и видит его отравленным.

В настоящий момент мой танец — это огнестрельное оружие, моё тело — пуля, а взгляд — спусковой крючок. Остаётся только отыскать саму мишень.

Впрочем, вертеться на пилоне мне долго не приходится. Раш сам выдаёт себя.

Сидя за ВИП-столиком, он не сводит с меня заинтересованных глаз. Я демонстрирую ему невероятную сцепку с пилоном и вместе с тем непревзойденную растяжку. Только ему и никому больше. Я хочу, чтобы он почувствовал, что только для него я раздвигаю свои ноги, паря в воздухе вниз головой.

И в результате Маркус клюёт на наживу. Он незамедлительно оставляет свой ВИП-столик и перебирается за подиум.

Соскользнув по шесту вниз, я встаю на четвереньки и игривой кошечкой ползу к нему, едва ли не урча. Посылаю ему воздушный поцелуй, трепеща ресницами. Шлепаю себя по заду, виляя бедрами.

Старик облизывает пересохшие губы, хищно оскаливается, бегая похотливыми глазенками по моему полуобнаженному телу.

Он словно увидел во мне свою очередную жертву. Ту, что исполнит любую его прихоть. Он жаждет заполучить меня...

Тут ты поспешил... Вот увидишь, сегодня правила игры изменятся...

В гримёрку я возвращаюсь с чувством полной уверенности. Уверена, через несколько минут ко не ворвётся Палмер и скажет, что меня ожидают в жёлтой комнате. Потому я заблаговременно достаю флакон с ядом и наношу несколько капель себе на грудь. Только успеваю спрятать улики в потайной карман рюкзака, как вдруг слышу эти заветные слова:

— Макария, через пять минут тебя ждут в одиннадцатой комнате, — произносит Палмер с неестественной улыбкой во весь рот.

Сработало!

— Стой, Палмер! — успеваю остановить ее. — А кто в ней?

— Мужчина, кто же ещё!? — оторопело отвечает она.

— Это и так было ясно. Я о том, как он выглядит? Молодой или не очень?

— У наших клиентов нет возраста, ты ведь знаешь.

— Не скажешь, да?

— Нет, извини.

Глава 13 "Макария"

Сердце начинает болезненно отдавать в рёбра, стоит мне приоткрыть дверь комнаты.

Не знаю, чего я боюсь. Подобное я проворачивала не раз. Однако сегодня сердечко будто бы чувствует что-то... Что-то неладное. Оно предостерегает меня от чего-то и, видимо, не зря.

Как только я закрываю за собой дверь, в нос моментально ударяет парфюм моего ненаглядного босса.

О, нет.

Дойдя до дивана, я убеждаюсь в своих догадках — передо мной сидит Даймонд собственной персоной. Откинувшись на спинку дивана и раскинув на ней свои руки, он ехидно ухмыляется.

А мне вот совсем не до веселья.

На моём теле смертельная доза яда. И она должна была достаться совершенно другому человеку.

Душа уходит в пятки и, дрожа от страха за жизнь босса, болтается на длинном каблуке стрипа. Мне не остаётся ничего, кроме как пулей выскочить из комнаты. Однако босс оказывается на шаг впереди меня.

— Куда это ты собралась? — грубо хватает меня за руку и тащит против воли на диван. — Ты не явилась в мой кабинет, и я решил, что ты только этого и добиваешься! Хочешь остаться со мной наедине в желтой комнате! Хочешь посмотреть, на что я способен, когда кто-то смеет противостоять мне!

— Прошу тебя, мне нужно уйти! — с ужасом в глазах молю его.

Он пихает меня на диван. Спешно подходит к двери и прокручивает в замке ключ, который в итоге погружает в карман.

— Я так не думаю.

— Даймонд, ты не понимаешь…

— О, я всё понимаю, Дьявол. Неужели ты и впрямь думала, что я позволю тебе уединяться с другими мужчинами? И это в моём же клубе?

Босс берёт стул, разворачивает спинкой вперед. Поставив его напротив меня, он усаживается на него, широко расставляет ноги.

— А что, разве нет?

— Конечно, нет! Трахайся где угодно, только не на моей территории!

— Ты что же, ревнуешь? — щурюсь я.

— А разве должен? — смело парирует, не сводя с меня глаз и даже не моргая.

— Да чёрт тебя разберёшь! Тогда что всё это значит? Ты весь день только и твердишь о моей бесполезности, и намекаешь на то, что я должна трахаться налево и направо за право оставить за собой место в коллективе! — рьяно размахиваю руками перед его надменным лицом.

— Это было забавы ради. Считай, так я веселюсь, — ёрничает он. — Ты ведь тоже обставила меня, назвав себя стюардессой.

— Ты сам не лучше! Тоже мне Натаниэль — офисный клерк на побегушках! Да тьфу на тебя!

— Я скрыл лишь причину, по которой остановился в отеле Ниццы. Не хотел, чтобы ты составила обо мне предвзятое мнение. А знаешь, почему я так поступил? — спрашивает он, я моргаю. — Чтобы когда ты легла в мою постель, то не заморачивалась о том, скольких баб я поимел на ней до тебя. Чтобы ты не думала, что все, что мне от тебя нужно — всего лишь разовый перепихон!

— Хотя бы попытался намекнуть, что ты скотина кобелиная! — надуваю губы, мысленно ругая себя за то, что повелась на него.

— Зачем? Я никогда и никому не говорю, кто я есть на самом деле! Тем более девушкам! Тем более сомнительным! Это же в итоге пойдёт против меня! Я хотел лишь трахнуть тебя! А для разового секса ни мне, ни тебе необязательно было знать все тонкости!

Он говорит так спокойно и непринужденно, словно ведёт разговор о рыбалке. И я оказалась у него на крючке, раз клюнула на слова, сказанные им в Ницце.

Глупая! Какая же дура! Я ведь думала, он был искренен со мной.

— Тогда какое ты имел право вымещать на мне злобу за мой обман? Ты же сам лжец! Да на тебе клейма негде ставить! До того ты гнусный! — воплю, чуть ли не плача.

Не знаю почему, но мне невыносимо обидно. Возможно, потому что я по глупости едва ли не подарила этому подлецу свою девственность.

— Вот мы и скинули свои лживые маски. Сейчас самое время рассказать мне всю правду, — протягивает руку и дотрагивается до моих волос, пропускает сквозь пальцы. Я лихорадочно откидываюсь назад, вжимаюсь в спинку дивана, лишь бы он не задел обмазанный ядом участок кожи. — Кто ты такая, Макария?

— Ты уверен, что хочешь узнать правду обо мне?

Он едва заметно кивает и поднимает указательный палец вверх.

— Только маленькое уточнение: всю правду. Я хочу знать о тебе всё. Можешь начать с того, как ты здесь оказалась.

Да плевать! Пусть знает!

— Я пришла сюда не из-за сладкой жизни, знаешь ли. Мне нужны деньги. Огромные деньги! А где их ещё можно заработать, не имея образования?

И я не имею в виду этот клуб!

— Предположим, но как ты объяснишь своё пребывание в самом дорогом отеле лазурного побережья?

А вот тут мне уже приходится выкручиваться:

— На самом деле все довольно просто! Я участвовала в одном конкурсе и выиграла путёвку на два дня. Ее оплатил спонсор конкурса. Мне просто крупно повезло!

Ложь! Я погрязла во лжи! Но, к счастью, прозвучало довольно правдоподобно.

— Допустим, и для чего же тебе нужны эти, как ты выразилась, «огромные» деньги?

— Мой брат сильно болен! Ему требуется пересадка лёгких, иначе он не выживет, — еле слышно мямлю, потупив взгляд.

Его насмешливая улыбка в ту же секунду сходит с лица.

— Это правда? — насторожен он.

— Увы! Чистейшая! — отвечаю со слезами на глазах.

Даймонд чертыхается себе под нос и внезапно подрывается со стула. С резкостью. Он зол.

— Почему ты раньше мне не сказала?

— Может, мне ещё табличку на себя надеть и начать просить милостыню у наших клиентов?

Ничего не ответив, он достаёт из кармана ключ, отрешённо подходит к двери, открывает замок и разворачивается ко мне лицом.

— Можешь идти, — удрученно произносит, даже не глянув в мою сторону.

Я поднимаюсь и, торопливо обойдя его, выбегаю из помещения.

— Я прикажу Палмер убрать тебя из списка услуг. С этого дня будешь работать только на сцене.

Только этого мне не хватало! А как же Раш?

— Я не прошу делать мне поблажки. Я готова на всё! Мне очень нужны деньги!

Да, а под деньгами я подразумеваю «выполнение задания».

— С этим я как-нибудь разберусь, — хмурит он брови, всё так же находясь где-то глубоко в своих мыслях. — А сейчас уходи!

— Но, Даймонд, я не могу так!

— Я же сказал! Поезжай домой! Твоя смена на сегодня окончена! — рявкает громогласно, что прожилки затряслись.

Я вздрагиваю, а босс тем временем плетётся к себе в кабинет, шаркая подошвой ботинок.

В спешке спускаюсь на первый этаж и высматриваю Маркуса среди тех клиентов, кто ещё находится в партере. Вот только его след простыл, поэтому мне приходится вернуться в гримёрку и позвонить Омеге.

— Надеюсь, всё прошло успешно? — настороженно спрашивает. — Извини, не смог прийти.

— Омега, у нас проблемы! — тараторю я. — Раш исчез, чёрт бы его попрал! Он не купился!

На том конце повисает напряжённое молчание. Я готовлюсь к самому худшему, а именно к тому, что моё задание передадут Мортису.

— В таком случае тебе придётся задержаться там ещё на неделю, либо проворачивать вне клуба, но, боюсь, с его охраной в одиночку ты не справишься. Давай сделаем так, у тебя есть ещё семь дней на подготовку. Постарайся за это время узнать о передвижениях Раша чуть больше. Если не получится сделать так, как ты планировала изначально, я приставлю к тебе помощника. Так у вас появятся куда больше шансов справиться с его телохранителями.

— Хорошо. Я постараюсь, — шмыгаю носом и различаю приближающие шаги по ту сторону двери. — Мне пора. До связи!

— Мне велено проследить за тем, чтобы ты поехала домой. Тебе вызвать такси? — спрашивает уже порядком замученная Палмер.

— Тебе самой не помешало бы отдохнуть, — фальшиво улыбаюсь ей, пряча телефон в сумку. — В этом нет нужды, я приехала на байке. Могу и тебя подбросить, если хочешь.

— Ты не шутишь? — удивляется она.

— Нет, нисколько! Домчу с ветерком, если, конечно, ты не трусиха.

— По правде говоря, чтобы понять трусиха я или нет, мне нужно хотя бы попробовать. Мне не доводилось ещё разъезжать на мотоциклах.

— Тогда собирайся. Встретимся у служебного входа.

Глава 14. Даймонд

— Да что с тобой такое? — озабоченно интересуется Тео.

Я врываюсь в его кабинет в поисках выпивки. Идти за ней в бар мне как-то лень.

— Ты как вернулся из Европы сам на себя не похож.

— Всё дело в Дьяволе, друг, — отвечаю обреченно и делаю большой глоток виски.

Кажется, полегчало.

— А поточнее? Ты поклоняешься какому-то культу? Или в Ницце ты вступил в сатанинскую секту?

Я бросаю брезгливый взгляд на кожаный диван. Почти что каждая стриптизёрша оставила на нем свой след, совокупляясь с моим лучшим другом, тем не менее я стараюсь об этом не думать. За неимением внутри сил, плашмя валюсь на него.

— Можно и так сказать, — устало выдыхаю, глядя в потолок. — Тео, ответь, почему ты так противился тому, чтобы Дьяв…, — осекаюсь, едва не проговорившись, — чтобы Макария открыла все виды услуг? Она тебе нравится? Что-то я не припомню, чтобы ты запрещал это близняшкам или Сандре.

Он вдруг теряется. Глаза его мечутся из стороны в сторону, а рот кривится.

— А кому она может не понравиться? — жмет плечами. — Но тут дело в другом. Просто мне кажется, она не из тех, кто добровольно пойдёт на то, к чему привыкли наши девчонки. Она другая, что ли. Понятия не имею, как она здесь оказалась и по какой причине, но всё то время, что она работает у нас, я наблюдаю за ней. И знаешь, что? Похоже, ей не особо-то и нравится у нас. Как будто это вынужденная мера.

— Ты, в какой-то степени, прав.

— То есть?

— Я просил Трисс втереться к ней в доверие. А та как будто нарочно отгородилась от неё барьером. Ничего ей не рассказывает о себе. Я решил самостоятельно вывести её на чистую воду, применив кардинальные меры. Ну и в итоге она рассказала мне о брате. Оказывается, он смертельно болен и это последний шанс собрать ему деньги на пересадку лёгких.

Тео шумно вздыхает.

— Охренеть! Так значит на кастинге она говорила правду, — чешет затылок, округлив глаза. — И... ты спросил, сколько ей нужно?

— Нет. Я был немного в ахуе, знаешь ли. Язык не поворачивался. Я только видел ее огромные стеклянные глазища, когда она упоминала брата. Полагаю, ей было больно говорить о нем вслух.

— Ты подумал о том же, о чём и я? — взволнованно спрашивает.

— Смотря, о чём ты подумал.

— Нам надо помочь ей и её брату! — воодушевленно произносит Тео.

— Ты сейчас серьёзно? — вынужден принять сидячее положение, чтобы посмотреть на него. — Ты хочешь дать какой-то девке крупную сумму, не удостоверившись в том, что она говорит правду?

— Чёрт, ты прав.

— Я займусь этим. Изучу социальные сети. Кто знает, может там и в помине никакого брата нет? — задумываюсь на время. — Но в одном я всё же с тобой соглашусь. Я хочу, чтобы она больше ни на шаг не приближалась к приваткам.

Я велел Палмер вызвать Макарии такси и проследить за тем, чтобы та отправилась домой. Я бы и сам мог, но после нашего последнего разговора спокойно смотреть ей в глаза у меня не получилось бы.

Я облажался, и за это мне ужасно стыдно.

Макария может продолжить работать в клубе, но требовать от неё я больше ничего не осмелюсь. А пока постараюсь разузнать всю правду о ней и ее брате. Если ее слова подтвердятся, я помогу ей. Помогу, а после распрощаюсь с ней.

Вернувшись домой, я долгое время не могу заставить себя уснуть. Вместо того, чтобы лечь в постель, ищу в интернете всевозможные упоминания о Макарии. Любые. По её фотографии из досье я пытаюсь отыскать схожие снимки, но ничего. Ни единой зацепки, словно этой девчонки вовсе не существует.

Это ведь невозможно.

В конечном счете я прихожу к выводу, что меня обули.

— Уильям, извини за столь поздний звонок, мне нужна твоя помощь, — звоню нашему главному агенту безопасности, бывшему полковнику, в арсенале которого куча военных прибамбасов, способных разоблачить любого.

— Нет, ничего, Даймонд. Готов тебя выслушать, — сурово произносит мужик.

— Помнится, ты как-то рассказывал о программе, которая с помощью фотографии может найти некоторые сведения о конкретном человеке.

— Ты имеешь в виду система по распознаванию лиц? Да, есть такая, но «Третьим глазом» могут пользоваться только правоохранительные органы. Программа строго засекречена и не может использоваться гражданскими. А я, увы, уже в отставке, если ты не забыл.

Я хмыкаю, понимая, к чему он клонит.

— Но мы-то с тобой знаем, что это нас не остановит.

— Честно говоря, мне и самому любопытно, что ты задумал.

— У меня есть основания не доверять одной женщине. Хотелось бы понять, что скрывается за ее именем.

— Дай угадать, — мычит он в трубку. — Макария Ванхавербек?

Хорошо, что Уильям не видит моей рожи. В эту самую минуту она точь-в-точь такая же, когда, будучи еще сопливым мальцом, я впервые увидел Дэвида Копперфильда, проходящего сквозь Великую китайскую стену.

Я крайне удивлён, что мы думаем об одном и том же человеке. Однако мне совсем не хочется, чтобы он понял, как шокировал меня. У Уильяма глаз, в определённой степени, намётан. Тут и дураку понятно, что неспроста он подумал о Макарии.

— Почему ты так решил? — спрашиваю настороженно.

— Не стал вам сразу говорить. Предполагал, что ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что эта девушка прошла армейскую подготовку или что-то вроде того. Её осанка, чёткие, осторожные движения, умеренный пульс в стрессовой ситуации, отменная реакция на посторонние звуки, даже мускулатура. Ты видел её мышцы спины? Не каждый мужчина может похвастаться таким рельефом. И ещё… Макария знала, как обмануть полиграф.

— Не понял? Хочешь сказать, она нас обманула? — повышаю голос, понимая, что в очередной раз остался в дураках. — Почему ты раньше не сказал? Какого чёрта, Уильям!?

— Даймонд, полиграф показал, что она была во всех вопросах предельно честна, — недовольно хмыкает в трубку. — Тем более я сразу предупреждал, что он не даёт стопроцентной гарантии.

— Тогда тем более мне нужно, чтобы ты нашёл о ней хоть какие-нибудь сведения. У меня ведь на неё абсолютно ничего нет. Пусто! Для сравнения, я могу найти страницу каждой, кто работает у нас, но только не её. Не нравится мне это. Я не хочу держать у себя в штате хрен пойми кого! — закипаю на ровном месте.

— Может, девушка просто не любит выставлять свою жизнь напоказ. Не все нынче предпочитают публичность.

— Не аргумент, знаешь ли. Ты поможешь мне или нет?

Он некоторое время молча дышит в трубку. Откажется — уволю к чертям!

— Хорошо. Скинь мне её снимок анфас, я постараюсь что-нибудь придумать.

Не теряя ни секунды, я отправляю Уильяму фотографию с ее водительского удостоверения. Следом выпиваю два бокала чистого виски. Для успокоения. И только после проваливаюсь в сон.

* * *

Следующие два дня я стараюсь не попадаться Макарии на глаза. Замуровавшись в своем кабинете, выжидаю новости от Уильяма. Тем не менее я частенько делаю передышки, во время которых украдкой наблюдаю за ней с балкона.

Ни с одной из танцовщиц Макария так и не нашла общий язык, между тем она довольно часто общалась с Палмер.

Через неё же я предоставляю Макарии три выходных дня. Ей и ещё нескольким стриптизёршам, лишь бы с моей стороны это не выглядело так подозрительно. На самом же деле мне элементарно не хочется лишний раз натыкаться на неё в стенах клуба.

Нет, это не она мозолит мне глаза своей персоной. Я сам, как заведённый, подрываюсь со своего рабочего места и ищу её глазами всякий раз, когда вспоминаю о ней. Она же, напротив, обо мне и не вспоминает. Девчонка усердно работает, разучивая новую программу. За все время она ни разу не глянула в мою сторону.

Гадство.

Глава 15. Даймонд

Под вечер среды я уже не знаю куда себя девать. Чтобы поторопить Уильяма, я решаю напомнить ему о себе.

— Уиль.., — только успеваю сказать я, как он меня перебивает:

— Даймонд, тебе следовало потерпеть ещё каких-то пару минут. Я как раз собирался звонить, — его голос слегка напряжён.

— Замечательно! Слушаю тебя! — готовлю себя к худшему.

Я сразу же располагаюсь за барной стойкой, выбираю себе место поближе к бухлишку. Надеюсь, никто не будет против моего нашествия на двадцатилетний "Чивас".

— Даймонд, не знаю, с чем это можно связать. Возможно, это всего-навсего псевдоним. Есть же девушки, которые живут, скажем так, в каком-то выдуманном мире и пользуются вымышленными именами в социальных сетях.

— Не пойму! Я должен сейчас сам догадаться или ты мне объяснишь, что всё это может значить? — я всё-таки тянусь за бутылкой вискаря, ставлю бокал перед собой.

— Мне удалось найти закрытую страницу на фейсбуке… — как назло медлит.

— Так… Что дальше!?

— Я тебе сейчас отправлю одну ссылку, она позволит увидеть все, что скрывается под закрытым профилем. Зайди на нее, затем введи "Ассоль Вонг", и ты всё поймёшь! До связи! — быстро проговаривает и тотчас сбрасывает вызов.

Ассоль Вонг?

Осушив бокал вискаря, я захожу на ссылку, ввожу в поисковике данное имя. Выдаёт всего лишь один результат.

Сгорая от любопытства, я нажимаю на него и оказываюсь на странице девушки, у которой в друзьях всего три человека.

Вот только лицо Ассоль Вонг, как две капли воды похоже на лицо нашей Макарии Ванхавербек.

Прокручиваю несколько её фото и прихожу к выводу, что это одна и та же девушка. За изучением её страницы я разглядываю все имеющиеся на ней снимки, читаю каждую надпись под ними и восторженные комментарии некой Марии Вонг, уничтожая подчистую бутылку виски.

У Ассоль Вонг имеется парень, брат, завидная работа и любящая семья.

А у Макарии? Если ли всё это у неё? Что-то я сомневаюсь.

Последнее фото, на котором она была запечатлена в канатном трамвае, было сделано в Сан-Франциско и опубликовано четырьмя днями ранее.

Насколько я знаю, четыре дня назад Макария была в клубе, а не в Сан-Франциско.

В чём подвох? У неё раздвоение личности?

В первой половине дня она представляет собой деловую девушку из Сан-Франциско, а во второй — стриптизёршу Лос-Анджелеса?

Так, у меня начинают закипать мозги…

— Палмер, извини за беспокойство в твой выходной день… ээ-э… вечер, или ночь. Чёрт знает сколько сейчас времени, — мой язык заплетается, я прикладываю максимальные усилия, чтобы на другом конце провода меня поняли. — В общем, о чём это я? Ах, да! Ты же знаешь, где живёт Макария?

— Знаю, — быстро отвечает.

Я жду некоторое время продолжения, но, видимо, Палмер тупит ничуть не меньше моего.

А-а-а!

— Ну и? Я спросил это не просто так к сведению, знаешь ли. Я хочу узнать адрес.

— Зачем он вам?

— Да так! Хочу засорить себе голову ненужными адресами! — начинаю закипать. — За делом, Палмер! Что за глупые вопросы!?

— Она живёт в Даунтауне, в многоэтажном жёлтом доме неподалеку от сквера. Точно вам не скажу какой номер. Квартира шестьдесят шесть.

Я понял, где это. В юношестве, когда делал свои первые самостоятельные шаги во взрослую жизнь, я жил в этой местности. Так себе райончик для одинокой беззащитной девушки.

— Моя ты хорошая девочка, — с улыбкой на лице одобряю, но быстро смекаю, что Палмер вовсе не та, кому можно говорить нечто подобное. — Эм-мм… Плохая… то есть не девочка… В смысле не моя! Короче, молодец и все! Спасибо и доброй ночи! Забудь, что я тебе звонил! Сотри это из своей памяти!

— Ага! Всего хорошего, мистер Неттинг.

За двадцать минут я доезжаю до нужного дома, паркуюсь и поднимаюсь на шестой этаж.

Хм. Почему я нисколько не удивлён? Дьявол живёт в шестьдесят шестой квартире на шестом этаже….

Просто эпицентр чертовщины! Чур меня!

Так и не придумав что ей сказать, с чего начать, я стучусь в дверь.

Стало быть, звонка здесь и в помине никогда не было.

Я не ожидал почти сразу же услышать щелчок открывающегося замка. Предполагал, что мне вообще никто не откроет, а если и откроет, то с газовым баллончиком в руках или с пушкой наперевес. Но дверь всё же отворяется и передо мной предстаёт... зелёное чудовище.

Мля!

— Хринасе! Вот это меня вштырило! — протягиваю я, вздрогнув всем телом.

Что было в этом сраном «Чивасе»? Галлюциногенные грибы?

— Даймонд? Что ты здесь делаешь? — чудище поправляет полиэтиленовый пакет на голове и резко запахивает полы халата.

— Что ты такое, мать твою? — тычу пальцем, не решаясь прикоснуться к неопознанному объекту, боясь подхватить радиацию и мутировать в Халка. — И что ты сделала с Макарией? Отвечай, жабья морда!

— Ты что, пьян? — раздражённо крутит у виска.

Хм. Знакомый голос с нотками стервозности. Где-то я его уже слышал.

— А, так это ты, что ли? — с облегчением выдыхаю, рот кривлю. — Я чуть было в штаны не наложил от страха. Видок у тебя, мягко говоря, отпугивающий.

Макария с рыком закатывает глаза, но лучше бы она этого не делала — стало только хуже. Гораздо хуже.

— Это всего лишь глиняная маска! — обводит она пальцем свою зелёную физиономию, после чего указывает на голову. — А это яичная маска для волос. Оказывается, тебя можно напугать обычной косметической процедурой? Что ж, приму к сведению, пугливый ты наш.

— Видела бы ты себя со стороны. Я уж подумал, что стал свидетелем вторжения пришельцев.

— Очень смешно. Что тебе нужно? — она складывает руки на груди, сверля меня гневным взглядом.

— Да вот, я немного заблудился. Не знаешь, где тут проводят собрание анонимных проходимцев и надувателей?

— Так ты об этом собрании? Что ж ты сразу не сказал?! — протягивает елейно, хмуря брови. — Тогда тебе нужно повернуть налево, затем идти всё время прямо, пока не упрёшься в указатель «иди в жопу»! Доступно объяснила? Надеюсь, не заблудишься?!

— Как мило, это ведь мой любимый указатель, — опускаю взгляд на ее попку, пряча свою ухмылку. — Стало быть, я остаюсь у тебя.

— Я серьезно! Что нужно?

— Впустишь меня? С твоей стороны не совсем прилично держать своего босса в дверях.

— Приличные боссы не вламываются к своим подчинённым домой без приглашения. Тем более в такое позднее время! Але, два часа ночи! — она раздражённым жестом приглашает меня войти. — Ну? С чем пожаловали?

Я прохожу в маленькую квартирку, где слева от меня располагается гостиная размером с половину моего кабинета, а справа — полупустая кухня.

Находиться в этой квартире неуютно, некомфортно, не говоря уже о том, чтобы жить в ней.

— Не обращай внимание! Здесь немного не прибрано, — отмахивается Макария, проследив за моим оценивающим взглядом.

В гостиной стоит простенький замшевый диван с дыркой на самом видном месте, сбоку телевизор и все. На стенах наклеены жуткие фотообои, напоминающие сюжет фильма «Нарния».

Ну и безвкусица.

Я перевожу ошарашенный взгляд на Макарию, уже успевшую смыть с лица радиационную маску. Молча указывая пальцем на фотообои, я заламываю бровь.

— Не смотри на меня так! Это всё не моё! — оправдывается она, краснеет. — Я сама была в шоке, когда сюда вошла. Фотографии были вроде ничего.

— Это твоя квартира? Почему здесь так… стремно? У меня даже другого слова не находится, чтобы описать все это.

— Нет, конечно же! Я снимаю эту помойку! — пихает она меня в сторону кухни, там усаживает за стол, а сама ставит кофеварку на плиту. Странно, что в этом доме имеется такая "роскошь". — В Лос-Анджелесе не так-то просто найти хорошее жильё по доступным ценам, а у меня каждый цент на счету.

— А сама ты откуда? Ты же приезжая?

— Даймонд, я можно сказать отовсюду, — отзывается с печалью в глазах и ставит рядом со мной кружку чёрного кофе. Аромат вполне приличный. — До этого я жила в Сан-Диего, а родилась в Джексонвилле.

— У тебя правда есть брат?

— Да, — её губ слегка касается улыбка, она присаживается напротив меня и отпивает глоток из моей кружки. — Извини, я обычно не пью кофе, от него желтеют зубы. Но, когда речь заходит о моём братишке, так хочется напиться, а у меня здесь крепче кофе ничего нет.

— Что с ним случилось?

— Муковисцидоз. И пока эта болезнь не поразила другие его органы нам нужна пересадка лёгких, иначе мы опоздаем.

Хоть она и держится, но я вижу, как трудно ей это дается. Она буквально хочет разрыдаться и избавиться от своего внутреннего напряжения, терзающего её сердце.

Так она говорила правду? Не может же человек настолько искусно лгать?

— Сколько ему? — спрашиваю, а Макария теряется. — Твоему брату. Сколько ему сейчас лет?

— Совсем недавно исполнилось тринадцать, — она достаёт из кармана телефон и показывает мне фото именно того мальчишки, которого я видел у неё в профиле. — Мама отправила. Я не могла приехать на его день рожденья. Надеюсь, в скором будущем навестить семью. Я по ним очень соскучилась.

И этого становится достаточно, чтобы подорваться с места и скомандовать:

— Собирайся! Ты переезжаешь!

— Ты спятил? — её лицо выражает полнейшее недоумение.

Я хватаю её за руку и тащу за собой в гостиную.

— Ты не будешь жить в этой…, — снова бросаю взгляд на отвратительные фотообои, — в этой свинарнии! Я всё равно ранним утром вылетаю в Нью-Йорк. Поживёшь у меня, пока не найдём тебе жильё получше, чем вот это вот всё.

— Да всё нормально! Получу первый гонорар и съеду отсюда.

— Я сказал, не спорь! Если ты не пойдёшь сама, я выкурю тебя отсюда! Я не шучу! — замечаю в углу рюкзак, хватаю его и передаю ей в руки. — Собирай всё, что нужно!

— Да не пойду я никуда! — резво отшвыривает рюкзак в сторону. — С чего ты взял, что мне это нужно? Даймонд, я привыкла добиваться всего сама!

— Но ты теряешь время! Ты ведь ведёшь гонку со временем! Лёгкие твоего брата не будут ждать, пока ты заработаешь достаточную сумму.

— Но как моя квартира связана со всем этим?

Да, и правда! Как? Что я задумал, чёрт возьми? Решил утешить её в своей постели? А почему нет!?

— Да всё просто, Макария! Я хочу помочь тебе и твоему брату, пойми меня правильно! Я же вижу, что на душе у тебя паршиво, а ты ещё и находишься в месте куда более паршивом. Уверен, это всё давит на тебя.

— Знаешь, что будет давить на меня, если я соглашусь на твою помощь? — спрашивает она, метая в меня молниями из глаз. — Ты! Твой дом! Наверняка, внутри него всё сделано под заказ, а от каждой детали так и веет эксклюзивностью и роскошью? Так вот, мне всё это не нужно! Я не приучена к подобному! Я привыкла, что за всё нужно платить, а мне тебе платить, увы, нечем! Так что уходи, Даймонд! Давай не будем портить наши отношения!

— А какие, по-твоему, у нас отношения, Макария? — надвигаюсь на неё шаг за шагом, склонив голову набок. — Что такого в наших, как ты говоришь, отношениях, — показываю кавычки в воздухе, — если ты не хочешь их портить?

— В том-то и дело! Наши с тобой отношения строго рабочие! И я не хочу, чтобы они переходили эту черту! Мне не нужен ни друг, ни бойфренд! Меня устраивает нынешнее положение дел между нами, а если я приму от тебя помощь и перееду к тебе, это будут уже совсем не те отношения, которые должны быть между боссом и подчинённой. Позвони Трисс и предложи ей. Думаю, она согласится.

— При чём здесь Трисс? Ты что, ревнуешь, Дьявол? — улыбаюсь я, зажимая её у стены. Она разворачивает от меня голову и искоса наблюдает за мной. — Вот уже во второй раз ты упоминаешь её в нашем разговоре. Почему?

— Пф! Чтобы я ревновала? Тебя? Да кто ты такой, чтобы тебя ревновать? Убирайся из моего дома! — приходит в замешательство, хватая ртом воздух.

Она и правда ревнует. Чёрт. Признаться, это очень приятно.

Однако она переигрывает. Это уже слишком. Я усмехаюсь своим мыслям. Обхватывая её лицо ладонями, касаюсь губ этой разъярённой фурии.

Как же она сексуальна, когда злится. Я просто-напросто не могу устоять, чтобы не почувствовать её сладкий вкус на своём языке.

Я вжимаюсь в нее своим телом, придавливаю к стене ещё сильнее и скольжу ладонью по её бедру вверх, тогда как мой язык уже вовсю ощущает сладость ее губ.

Не знаю, каким чудом мне удалось заткнуть её поцелуем. Я думал, она закатит истерику, но нет.

Макария обвивает свои руки вокруг моей шеи и отвечает на поцелуй с такой же прытью. Настолько все быстро происходит. Настолько безрассудно, что я уже не отдаю отчета своим действиям. Своим рукам, нащупывающим упругие бедра Макарии.

В штанах уже во всю искрится, мозг вскипает, из груди наружу просится дикий вой, поскольку я понял, что она без трусиков. Под сорочкой у неё нет ничего.

Фантазия еще толком и разыграться не успевает, как вдруг Макария кусает меня за нижнюю губу. Все бы ничего, но следом она выставляет колено вперёд и со всей дури врезает мне по яйцам.

От неожиданности в ушах зарождается звон собственных бубенцов, а из глаз уже во всю сыпятся звезды.

— Твою-то... м-м-мать! — валюсь на колени, едва ли не рыдая от невыносимой боли. Вот же стерва. — Лечить нервы пробовала вообще? Так и инвалидом можно остаться!

— Заслужено! Ты влез на чужую территорию! — вопит она как резаная. — Выметайся! Сейчас же! — указывает на дверь.

— Да хер ты угадала, истеричка психованная! Я уйду отсюда только с тобой!

Кое-как поднимаюсь на ноги, обхожу эту злыдню. На кухонном столе замечаю зажигалку, сгребаю ее, а следом отрываю от упаковки с хлопьями кусок картона. Под пристальным взглядом демонессы я взбираюсь ногами на стул. С помощью зажигалки поджигаю картонку и подношу тлеющий кусок к датчику дыма с автоматической системой пожаротушения.

— Ты охренел? Что ты делаешь, идиот? — в панике Макария хватается за голову.

— Я же сказал, что выкурю тебя отсюда, если не подчинишься! — решительно настроен я.

Макария пытается меня скинуть со стула, но это вряд ли у неё получится.

— Я спрашиваю в последний раз! Ты поедешь со мной?

Выдохшись, она отходит в сторону и молча наблюдает за мной, а я расцениваю это за отказ и буквально через мгновение вода мощным напором извергается из каждого установленного в этой квартире датчика. Мы моментально промокаем до нитки.

Глядя на неё, обездвиженную и чуть ли не рыдающую, подхватываю за руку и вывожу из этой квартиры.

— Всё хорошо, Макария! Позже заедем за твоими вещами, — говорю успокаивающе, когда мы минуем входную дверь.

— Подожди! Мне нужно взять кое-что, — вырывается она, а я почему-то верю ей, потому не следую за ней.

Но дело в том, что таким, как она нельзя доверять. Макария захлопывает перед моим носом дверь и закрывается на замок.

— Убирайся из моей свинарнии, козёл! Чтобы духу твоего здесь больше не было! — свирепствует она.

Блядь! Да я просто конченный идиот!

Совсем уже рехнулся. Что со мной происходит? Чего я хотел этим добиться?

Это алкоголь так негативно сказался на мне? Да какой так! Алкоголь здесь ни при чём. Это она так действует на меня… Это она породила во мне какую-то нездоровую одержимость ею...

Что за херня?

Смириться и отступить ее? Ни за что!

И только придя домой, до моей тупой башки доходит. У Макарии куда большие проблемы, чем кажется на первый взгляд.

На кой чёрт ей сдался я? Извращенец, жаждущий затащить ее в койку....

Она всеми силами, всеми правдами и неправдами пытается выживать в этом суровом мире. Как может старается помочь своему брату, а я? А я просто осел. Осел, не вписывающийся в ее планы.

К тому же, если смотреть правде в глаза, мной руководит лишь похоть. Одно только примитивное желание обладать ею. И она как ни странно прекрасно понимает это. Знает.

Я не нужен ей. Всё. Конец.

Постараюсь помочь ей с деньгами и на этом всё. Забуду о ней! Вычеркну из памяти!

Глава 16. "Макария"

И что это было?

Да как он посмел заявляться сюда? Как посмел требовать от меня что-то?

У меня что, на лбу написано «содержанка»?

Признаюсь, поначалу мне было приятно, что Даймонд вошёл в моё положение. Но то, что последовало далее — просто верх вопиющей наглости.

На каком основании он смеет ставить мне ультиматумы?

Не ему решать, в каких условиях мне существовать.

Между прочим, благодаря ему мои условия стали куда более плачевными.

Все мои вещи испорчены водой, вся техника в доме пришла в негодность.

Даймонд только проблем добавил на мою голову. Не представляю, как буду объясняться с хозяйкой квартиры. Наверняка, она выставит запредельно космический счёт, как только увидит масштаб катастрофы.

Пока я выгребала воду из кухни на мой телефон приходит сообщение от неизвестного номера: «Выйди на площадку!»

Да что ему все никак неймется!

М: «Проваливай Даймонд, я не выйду! Мне нужно успеть до прихода хозяйки убрать все дерьмо, оставленное тобой!"

Д: «Извини меня, Макария».

До самого утра я пытаюсь превратить квартиру в первозданный вид, но как бы ни старалась, у меня ни черта не выходит. Это бессмысленно.

Набравшись смелости, я звоню хозяйке и признаюсь ей во всём. Вскоре женщина выставляет меня вон, а вслед за этим выписывает нехилый счёт.

Выходя из квартиры со всеми своими пожитками, я натыкаюсь на послание, оставленное на стене возле двери. Совсем нетрудно догадаться, что его написал мой грёбаный босс:

«Прости меня, Дьявол».

Чуть ниже послания я наблюдаю ключи с картой, приклеенные к стене клейкой лентой.

Недолго думая, я отлепляю их и закидываю в свой рюкзак. Если они от Даймонда, то верну их при первой же возможности. Мне чужое не нужно.

К концу репетиции мне на телефон приходит ещё одно сообщение: «Ты нашла ключи?»

М: «Да. Куда мне их положить?»

Д: «Они от моей квартиры. Меня не будет в городе до субботы. Я понимаю, из-за меня тебе теперь приходится жить в некомфортных условиях. В качестве извинений можешь пожить пока у меня».

Так себе извинения.

М: «Тебя ещё ждёт счёт за порчу чужого имущества».

Д: «Нет проблем. Скинь мне, я оплачу».

Через некоторое время я отправляю ему реквизиты, куда нужно внести неустойку, и по прошествии часа мне приходит сообщение от хозяйки, в котором говорится, что со мной приятно иметь дело.

Ещё бы! Теперь благодаря Даймонду она сделает в своей захудалой квартирке неплохой ремонт. Наверняка, и на личные расходы останется, так как счёт был неоправданно завышен.

— Палмер, ты случайно не знаешь, где тут поблизости можно снять недорогую квартиру? — интересуюсь я перед уходом.

Я выжата как лимон не только из-за нескончаемых представлений, но и из-за того, что не видела нормального сна по меньшей мере часов сорок.

— Насчёт недорогой не уверена. А что у тебя стряслось?

— Честно? — не знаю, стоит ли упоминать наши склоки с боссом, но в этом клубе она единственный человек, которому я могу безоговорочно довериться. — Наш «Алмаз» заявился ко мне ночью и устроил в квартире вселенский потом, а утром меня выперли из неё. Вот теперь думаю куда податься. По всей видимости, придётся скитаться по отелям.

— Он что, совсем сбрендил? Я так и думала, что он что-нибудь да вычудит. В последнее время мистер Неттинг слишком взвинчен и уже не знает на ком выместить свою злобу, — не слишком-то она удивилась моим откровениям, как будто всё это было в порядке вещей. — А знаешь, ты можешь пожить у меня. Правда, сегодня ко мне приедет Ник, мы с ним вроде как помирились, но ты нам нисколько не помешаешь.

Палмер — стройная блондинка с ясными глазами. Очень умная, душевная, рассудительная и тактичная девушка. Всегда придерживается своего мнения, если это напрямую не связано с работой. Она из тех людей, кто может дать окружающим дельный совет. Но когда дело касается её самой, Палмер зачастую не знает, как поступить. Так и с подонком Ником. Они то сходятся, то расстаются, и так уже на протяжении семи лет. Мне её искренне жаль, ей явно нужен кто-то другой. Тот, кто сможет окружить ее заботой, любовью и теплом... Тот, кто будет уважать ее как женщину...

А Ник… он, разве что как любовник неплох… если верить словам Палмер.

— Нет, ты что? — отмахиваюсь я, когда та уже тянет меня за руку к выходу. — Я не хочу становиться свидетелем ваших потрахушек. Я же знаю, зачем ты позвала его к себе. Я пас, Палмер! Но в любом случае, спасибо за приглашение.

— Хочешь я напишу Нику, чтобы он отвалил сегодня? — на полном серьёзе предлагает, копаясь в своей сумочке в поисках телефона. — Не велика потеря, знаешь ли.

— Нет! Ни в коем случае! Я что-нибудь придумаю! — внезапно вспоминаю о ключах от квартиры босса, валяющихся в рюкзаке. — А ты когда-нибудь была у мистера Неттинга?

Палмер громко хмыкает и прищуривается. С подозрительностью.

— Да, как-то раз я отвозила ему кое-какие документы домой. Босс тогда болел, валялся с температурой и сопли на кулак наматывал. А почему ты спрашиваешь?

— Это покажется тебе странным. Пойми, Палмер, между нами ничего нет, — жутко нервничаю я, лицо моментально вспыхивает. — В общем, он дал мне свои ключи от квартиры, чтобы я пожила у него, пока не найду себе квартиру.

Палмер растягивает губы в ехидной улыбке и, клянусь, она присвистывает.

— Ты шутишь? Вот так дела! Это невозможно игнорировать, Макария! — радостно вопит. Она хватает меня за плечи и усаживает на диванчик рядом с собой, когда я и рот прикрыть не в силах от удивления. — Насколько мне известно, он сейчас в Нью-Йорке на открытии клуба. Его не будет в городе ещё как минимум дня два. На твоем месте я бы воспользовалась таким случаем! Прошерстила бы всю его квартиру вдоль и поперёк. Что-то мне подсказывает, в ней можно найти массу всего интересного!

— О чём это ты?

— Я просто уверена, что у нашего "Алмаза" имеются какие-то секретики или особые наклонности. Неспроста же он ведёт затворнический образ жизни. Быть может, тем самым он боится показать окружающим свою сущность? Не знаю, почему, но я так и вижу его в роли доминанта!

— Ты вообще в своём уме? Мы говорим сейчас об одном и том же человеке? — истерично хохочу, поражаясь её фантазии. Похоже, она сама была бы не прочь пожить в квартире босса. Вот уж неожиданно. — Хочешь сказать, в его доме я могу найти красную комнату боли, латекс и шлёпалки? Что ещё? Узницу в кандалах и с кляпом во рту? Палмер, тебе нужно срочно перестать читать всякие чепуховые любовные романы!

— Да иди ты! Я же шучу, но от наших боссов можно ожидать чего угодно! И готовой нужно быть ко всему! Они же чудики! — хихикает она, буквально ослепляя меня своим блестящим взглядом.

— Знаешь, а ты права! Между прочим, сам напросился, и теперь его ждёт неминуемая расплата! Я устрою в его квартире персональный ад! — воодушевляюсь не на шутку.

Даже если в его квартире я найду ту самую комнату боли, о которой Палмер вела речь, то не побоюсь испортить всё, что будет стоять на моём пути. Надеюсь, тогда Даймонд поймет, что не всё крутится вокруг него.

Вскоре Палмер отправляется к своему парню, а я нахожу в телефонных сообщениях адрес боссовской квартиры и отправляюсь в район, пропитанный роскошью.

Ну не мог же сам Даймонд Неттинг жить в каком-то там среднестатистическом спальном районе! Конечно же, это должна быть самая популярная высотка Лос-Анджелеса. Здесь некогда ещё жил Омега, пока не переехал в свои хоромы за холмом.

Оставляю байк на подземной парковке, захожу в лифт и, следуя инструкции, предоставленной Даймондом, прикладываю чип-ключ к считывателю, прокручиваю ключ, чтобы лифт отправил меня на верхний этаж.

Створки лифта разъезжаются в стороны, и я оказываюсь в просторном холле его пентхауса.

Следом раздается сигнал моего телефон, на экране которого высвечивается сообщение: «Надеюсь, это ты у меня? Мне пришло уведомление об использовании персонального лифта».

Вот же чёрт! Не хотела я, чтобы он узнал о моем присутствии именно таким образом.

М: «Да. Это всего лишь я».

Д: «Отлично! Я рад, что ты приняла моё предложение. Располагайся, где тебе будет удобней. В бассейне можешь плавать голышом. Никто из посторонних тебя не увидит».

Бассейн? А чему я удивляюсь? Вот только бассейн меня не привлекает. Единственное, чему я так и не научилась за всю свою жизнь, так это плавать. Даже по-собачьи. Всегда только камнем на дно.

Следом приходит ещё одно сообщение: «Если возникнут проблемы — звони. Буду рад услышать твой голос».

Ох и бесит же эта его наигранная любезность!

Бросив рюкзак на софу в холле, я прохожу вглубь квартиры.

Она гигантская! Впрочем, смотрится все довольно-таки гармонично. Но мне неуютно здесь. Совершенно непонятно, для чего нужны такие громадные апартаменты одинокому человеку. Неужели размером квартиры он компенсирует что-то не совсем большое?

Господи, Макария! Как неприлично!

С трудом разобравшись с пультом от световых приборов, я включаю везде свет, после чего принимаюсь разглядывать квартиру: просторная гостиная с дорогими предметами декора, впечатляющая веранда с выходом на крышу, столовая с громоздкой стеклянной лестницей, ведущей наверх и... красивейшая ванная комната с панорамными видами на ночной город.

Никогда ещё не доводилось принимать душ, глядя на ночное небо и тысячи городских огней.

Дальше можно встретить ещё много чего интересного, начиная от спортзала и заканчивая кабинетом с внушающей библиотекой всевозможных жанров, однако я не наблюдаю ни единого намека на красную комнату боли...

Все же Палмер ошиблась....

Закончив экскурсию, я принимаю душ, а после отправляюсь на поиски ночлега. Интуиция подсказывает, что в самую дальнюю комнату Даймонд заходит гораздо реже остальных, потому выбор мой падает именно на нее.

Я сладко сплю до обеда и если бы не мамин телефонный звонок, могла бы проваляться в постели до самого вечера.

— Привет, мам! Как дела? Как Алекс поживает? — почему-то начинаю беспокоиться.

— Дочка, у нас всё по-прежнему, — произносит весьма спокойно, я с облегчением выдыхаю. — Как ты сама? Как Джейкоб?

— Мы тоже неплохо! Правда, на работе завал, — снова вру, я точно буду гореть в аду.

Поднявшись с постели, иду по памяти в столовую.

— Я что звоню? Подумала, может быть, ты приедешь к нам? Алекс будет рад. Мы очень соскучились по тебе! — делает паузу, а дальше ее голос надламывается: — На следующей неделе его госпитализируют. Внешне я не замечаю в нем никаких изменений, но анализы с каждым разом становятся только хуже. Боюсь, как бы не случилось чего.

Господи, как я боялась услышать нечто подобное.

— Что с ним, мам?

— Стало больше слизи скапливаться в лёгких. В госпитале с нужным оборудованием за этим будут наблюдать, так что проблем не должно возникнуть, — пытается говорить твёрдым уверенным голосом, но не может противостоять своим же слезам, она начинает плакать, — но, по правде говоря, я очень сильно переживаю за него. Кто знает, сколько нам ещё ждать донора.

— Мамочка, прошу тебя, не плач! — у самой уже глаза на мокром месте. — Я прилечу к вам в субботу! Обещаю!

Если всё пройдёт по плану, то в субботу меня уже ничто не будет держать в Лос-Анджелесе.

Надеюсь, несколько дней отлучки никак не повредят ни мне, ни моей семье. Я просто не имею права бросить Алекса в такой момент. Омега должен понять меня.

— Я была бы несказанно рада, если ты приедешь с Джейкобом. Уж больно хочется взглянуть на человека, который ежедневно делает тебя счастливой.

Ох, мамочка! Знала бы ты правду, то отреклась бы от такой лживой дочери.

— Вряд ли он сможет, ма. У него слишком много работы, — едва слышно говорю, осознавая, что погрязла во лжи по самые уши.

— Ну, как скажешь! Надеюсь, как-нибудь найдется время и ты познакомишь нас.

— Обязательно. Мне пора, мам. Люблю тебя, дорогая.

Из-за неприятных новостей, из-за бесконечного вранья на протяжении долгого времени я не могу прийти в себя.

Тосты подгорают, чай остывает, и пусть. Кусок в горло не лезет.

Отвлечься от дурных мыслей мне помогает дверь в холле. Прежде я не обращала на нее внимание.

Поддавшись любопытству, я распахиваю её и оказываюсь в гардеробной моего горячо уважаемого и достопочтенного босса.

Чтоб я сдохла!

Моя «внутренняя принцесса» оценила... Нет, она обзавидовалась, увидев бесчисленное количество полочек и нарядов, развешенных по всему периметру: куча деловых костюмов, рубашки, сорочки, поло, джинсы. Неимоверное количество различной обуви, нижнего белья и аксессуаров.

И этот приятный аромат. Его аромат. Я помню его ещё со времён Ниццы... Помню все..

Нет! Я не могу здесь находиться! Мне неприятно, дискомфортно! Уж лучше тратиться на отель, нежели оставаться в месте, где каждая деталь указывает на Даймонда.

Так и не позавтракав, я собираю вещи и уезжаю прочь из этого дома.

Глава 17. "Макария"

Отработав групповые номера, я начинаю приготовление к сольному выступлению. Стоит только войти в гримерку, как следом за мной врывается раздраженный Тео.

— Будь осторожна с ВИП-столиками! — предостерегает он. — Один клиент рвал и метал, когда узнал, что тебя нет в списках услуг.

Какого хрена?

— То есть как это меня нет в списках? — наезжаю на него. — Об этом мы не договаривались!

— Это всё Даймонд. Он велел Палмер убрать тебя из прайса. Да и я в общем-то был не против такого решения, — говорит так, будто делает мне одолжение.

— Нет, Тео! Внеси моё имя! Сейчас же! — повышаю голос, уперев руки в бока.

— Я не могу, — мотает головой. — Ты мне ещё спасибо скажешь.

Опасаясь провала, я решаю пойти ва-банк и намазываю ядом не только грудь, но и ступни с шеей и ключицами.

Надеюсь, мне не придётся рисковать. Не придется отправляться без разрешения в комнату. Уж лучше бы все случилось в партере... Уж лучше бы Раш сдох во время моего сольника.

Да, я поступаю глупо, ведь таким образом подвергаю себя куда большей опасности. И не только себя, еще и окружающих, но меня уже вряд ли можно остановить.

Я должна покончить с Рашем здесь и сейчас!

Выйдя на сцену, первым делом я примечаю тот самый ВИП-столик, о котором предупреждал Тео. Не теряя ни секунды, подкрадываюсь к нему походкой от бедра. В такт играющей музыке.

Расположившись в непосредственной близости от Раша, я начинаю танец смерти. А мужчина узнал меня. Узнал и тотчас подорвался с места, едва ли не выскакивая из своих штанов.

Все.

Смело хватаю его за руку и прикладываю ладонью к лобку. Его сальные глаза округляются, слюни во рту скапливаются и он только и успевает проглатывать их, нервно дергая кадыком.

Он мой!

— Как насчёт самого лучшего приват-танца в вашей жизни? — мурлычу я, склонившись к его уху.

— Ты читаешь мои мысли, ангел мой, — возбуждённо произносит старикан.

— Тогда давайте не будем медлить, — обхожу его и на незримом поводке веду за собой на второй этаж.

— Мне нужно время! У меня есть подарок для тебя, — воркует он, следуя за мной.

Я нахожу Палмер, а Маркус Раш тем временем уже успевает исчезнуть из поля зрения.

Чёрт!

— Палмер, открой для моего клиента одиннадцатую, пожалуйста! — смотрю на неё с мольбой в глазах, та в ступоре от моей выходки. — Не спрашивай, просто открой.

— Но я не могу пойти против начальства! — с сожалением оправдывается.

— Палмер, мне нужны деньги, сама ведь знаешь. Начальству необязательно об этом знать.

Некоторое время она колеблется.

— Хорошо, но только в том случае, если ты сама возьмёшь на себя всю ответственность.

— Супер! — подпрыгиваю на месте, радостно хлопая в ладоши. — Ты — лучшая!

Войдя в уже знакомую мне комнату, я с облегчением выдыхаю. Маркус уже в полной боевой готовности ожидает меня, сидя в кресле ко мне спиной.

В одно мгновение я оказываюсь у него на коленях. К чему мне лишние отступления...

Раш одобряет мою расторопность. Он тотчас принимается лапать мои бёдра, наминать ягодицы толстыми пальцами.

Ему это дозволено. Дозволено делать со мной всё, что захочется, ведь мы находимся в желтой комнате.

Я извиваюсь, сидя на нём верхом, вожу рукой по его выпуклости, и нарочно выпячиваю свою грудь.

Поцелуй ее! Прикоснись губами к коже! Всего разок!

Однако Раш медлит. Старик не торопится воспользоваться моей раскованностью. Он оттягивает момент.

Раш поднимает с пола небольшую коробку, перевязанную красным атласным бантом, и вручает мне. Это обувь от «Маноло Бланик».

Так вот для каких целей Раш останавливался в бутике в момент моего преследования? Как я могла забыть о его фетише?

Раш помогает мне переобуться в новые туфли, а затем он велит мне пройтись в них так, точно по подиуму.

Подчинившись сиюсекундно, я походкой от бедра выписываю круги по комнате. Маркус с извращенным воодушевлением следит за каждым моим шагом, щелкая пальцами в такт цоканью каблуков. Он командует мне присесть в кресло, а сам опускается на колени и подхватывает мою правую ногу. С разрастающимся азартом и огнём в глазах извращенец принимается облизывать острые шпильки. Буквально.

Ну что за дикость? И почему я не додумалась взять яд с собой? Ну не могу я спокойно смотреть на то, как взрослый солидный мужчина занимается подобными низостями, да еще и за собственные деньги.

Отталкиваю Раша от себя, чтобы поменяться с ним местами. Задолбал!

Чтобы ускорить процесс, я падаю на колени у ног Маркуса, подбираюсь к ширинке на его брюках и расстегиваю ее. Вызволив из штанов эрегированный член, я моментально морщусь от отвращения. Едва ли наизнанку не выворачивает от одних только мыслей....

Нет, к такому подвигу я точно не готова. Ни за что....

Седлаю старика, пытаюсь вжаться грудью к его лицу, но он, как назло, отстраняется. Ему нужно видеть меня. Смотреть, как я буду мастурбировать ему...

Черт!

Пересилив себя, я прикасаюсь к влажной головке. Неумело, ведь я никогда не практиковалась, но Рашу, похоже, в кайф. Он кайфует от того, как я плавно скольжу ладонью. Как сжимаю в кольце длину.

Глаза бы мои всего этого не видели... Как же стремно. Как противно. Мерзко. Блевать хочется, но иначе никак... Никак ведь?

Наверное, в какой-то момент я потеряла связь с реальностью, пока корила себя за сей поступок. Прихожу в себя только тогда, когда Раш отталкивает меня и хватается руками за сердце. Вылупив глаза из орбит, он вдруг замирает и едва слышно хрипит. А потом и вовсе отключается.

Он потерял сознание... или...

— Палмер! — истошно воплю я, нащупывая его пульс на шее. — Кто-нибудь! Сюда!

Мне никто не отвечает. Я вскакиваю с пола и что есть ног бегу на первый этаж, где замечаю Палмер, беседующую с Тео.

— Палмер, вызывай скорую! Мистер Раш без сознания!

Черт, я переживаю за его жизнь. Как будто это не я хотела отравить его минутой ранее.

Около получаса я провожу в душевой кабине. В растерянности и полном опустошении. Тщательно смываю с себя пенной водой следы яда, переодеваюсь в свежее нижнее бельё и халат. В обществе Трисс, Палмер и близняшек я жду хоть какой-либо новости о Раше. Извожу себя мыслями о его состоянии. То ли это наигранные переживания, и я так непревзойденно вжилась в роль, что слёзы безудержным потоком льются из глаз, то ли я не на шутку беспокоюсь за его жизнь. Не могу понять.

Вскоре в гримёрку входит Тео и просит девчонок оставить нас наедине. По его лицу я сразу понимаю — хороших новостей ждать не приходится.

— Как он? — сипло спрашиваю, вытирая платочком лицо.

— Маркус Раш скончался, — на выдохе отвечает он. — Сердечный приступ. Врачам не удалось его спасти.

— Боже! Это из-за меня! — реву, хватаясь за волосы. — Это я виновата!

— Макария, детка, ну что ты такое говоришь? — Тео опускается передо мной на колени, аккуратно прижимает голову к своей груди, поглаживая волосы, которые я едва ли не выдрала себе. — У него просто не выдержало сердце. Такое иногда случается.

— Нет, Тео, это ужасно. Я убила клиента! — шмыгаю, уткнувшись зареванным носом в шею босса.

— Что за глупости? Ты ни в чём не виновата. Хочешь, я отвезу тебя домой?

— Нет, не нужно. Не хочу. Мне нужно побыть одной, извини.

— Макария, чёрт тебя раздери! — доносится утробный рев из недр клуба.

И этот рев, к моему сожалению, принадлежит ни кому бы то, а самому Даймонду Неттингу.

Он влетает в гримерку точно разъяренный буйвол и орет с пеной у рта:

— Какого хрена ты делала в жёлтой? Какого хрена вы оба здесь делаете вообще?

Даймонд поочерёдно смеряет нас гневным взглядом. Заострив внимание на руках Тео, которыми тот по-прежнему обнимает меня, Неттинг до скрежета сжимает челюсть.

— Даймонд, угомонись! У девчонки на глазах человек кони двинул! Не лезь со своими нравоучениями. Хотя бы сейчас! — вступается Тео, подойдя к своему другу.

— Да насрать! Она не видела бы всего этого, если бы в очередной раз не пошла против наших правил! — орёт он так, что стены содрогаются.

— Как ты здесь вообще оказался? Насколько я знаю, ты должен прилететь только завтра?

— Обстоятельства поменялись! И как вижу не зря! — отпихивает он Тео, подлетает ко мне и грубо хватает за запястье. — Вставай! Нас ждёт разговор!

— Никуда я с тобой не пойду! — сопротивляюсь, испуганно поглядывая на Тео.

— Пойдёшь ещё как! — рычит Даймонд, дёргая меня на себя.

— Даймонд, ты же делаешь ей больно! Отпусти её! — Тео перегораживает нам дорогу.

— Тебе ли не знать, что она ослушалась нас и заслужила к себе такое отношение! Не ты ли сам написал в договоре пункт о нарушении правил? Так вот, Макария нарушила правила и согласно этому, она незамедлительно будет выставлена вон! — цедит он сквозь зубы.

И Тео нехотя сдается. Для него я не стала исключением.

"Таковы правила!" — читается в его глазах.

— Пусти меня! — шарахаю Даймонда кулаком по плечу.

— Давай! Бей, Дьявол! Мне это даже нравится! — босс подхватывает меня под ноги, погружает себе на плечо, после чего обходит Тео и следует по узкому коридору к выходу. — Зачем ты пошла в эту комнату? Ответь!

— Я хотела подзаработать! — пищу, свисая вниз головой.

У меня нет сил даже ударить его. Я эмоционально и физически вымотана.

— Я же сказал, что решу твои проблемы с деньгами! Ты забыла?

— А я сказала, что мне не нужна от тебя никакая помощь! Ты мне никто, чтобы решать мои финансовые проблемы! Это касается только меня!

— Все дело в том, что тебе приятнее вертеться на мужиках, чем принять от меня помощь?

Он открывает дверь чёрного внедорожника и небрежно пуляет меня на заднее сиденье.

— Да! Ясно!? — откуда-то появляются силы повысить голос и лупить кулаками кожаную обшивку салона. — Я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу тебя! Ты всё только портишь!

— Знаешь, Дьявол, это даже хорошо! — выдавливает смешок и с бешеной скоростью устремляется по центральным улицам города. — Ты хоть что-то чувствуешь! Было бы странно, если бы ты была равнодушна ко мне!

— Ничего хорошего в этом нет! Меня тошнит от тебя!

В рюкзаке ощущается вибрация моего телефона, я выуживаю его из кармашка.

О, нет, это Омега звонит!

Я сбрасываю вызов и быстро набираю ему сообщение: «Раш мёртв. Дело сделано».

О: «Я был в клубе и уже успел выяснить. Отлично сработано. На самом деле я звоню, чтобы полюбопытствовать, куда и кто тебя везет на чёрном «Мазерати»?»

Он следит за мной? Вот я влипла! А если я, то и Даймонд. Теперь Омега будет выпытывать из меня информацию о моем боссе.

М: «Это главный клуба. У нас возникло некоторое недопонимание. Это что-то вроде воспитательного процесса».

О: «Кто из них двоих?»

М: «Второй. Тёмная лошадка. Всё будет хорошо, не волнуйся! Это обычное его поведение, когда ему что-то не нравится».

О: «Ты защищаешь его, Макария? Или я что-то неправильно понимаю? Судя по тому, как он швырнул тебя в машину, это попахивает похищением».

М: «Нет, это точно не похищение. Я была вынуждена ночевать у него вчера. Думаю, он везёт меня к себе. И ещё... Завтра мне нужно будет поехать к маме. Алексу становится хуже. А в понедельник я приеду в штаб с отчётом».

О: «Ок».

Это его короткое «ОК» ни о чём хорошем не говорит. Он рассержен на меня.

Вот только из-за чего? Из-за Даймонда или из-за того, что на время вынуждена уехать из Калифорнии?

Слишком много развелось вокруг обозлённых и что-то требующих от меня мужчин. Судя по всему, придётся открывать живую очередь.

— Дьявол, что-то ты притихла, — вырывает меня из размышлений твёрдый голос Даймонда. — Ты там жива хоть?

— Живее все живых! Планирую твоё убийство! — шиплю я змеей.

— И что там у нас на повестке дня? Расчленёнка? Удушение? Или меня ждёт пуля в сердце? — ехидничает он, останавливаясь на подземной парковке своего дома.

— О! Тебя ждёт всё и сразу! Если ты сейчас же не отпустишь меня! Какого хрена ты привёз меня сюда?

— А ты разве нашла себе квартиру? — Даймонд открывает заднюю дверь и пытается вытащить меня из салона. — Не противься, стерва! Так будет только хуже!

— Хуже уже не будет! Что может быть хуже тебя? — злобно смеюсь ему в лицо. — Разве что, у тебя окажется брат-близнец!

— Вот как, значит? — хмыкает он, после чего окидывает меня странным взглядом и ослабляет на себе галстук. — Тебе повезло! Я единственный ребёнок в семье, но это нисколько не значит, что мало тебе не покажется!

Глава 18. "Макария"

Даймонд обхватывает меня за щиколотки, вытаскивает из салона и снова, точно куклу, забрасывает себе на плечо.

Вся моя внутренняя бравада махом куда-то улетучивается, не давая сопротивляться в полной мере.

Я колочу его кулаками по спине, щиплю и царапаю, но ему хоть бы хны. Он не реагирует на мои гневные порывы должным образом. Напротив, наглец вальяжно следует к лифту, поглаживая меня по ягодицам.

Мазохист-извращенец!

Даймонд прикладывает карту к считывателю и лифт отправляет нас на верхний этаж. В отражении зеркальной стенки я замечаю на его лице победную улыбку.

Чему он так радуется?

— Я выпотрошу твои внутренности, когда ты уснёшь! Зря ты это устроил! Пока не поздно, отпусти меня! Мне же кровь в голову ударила!

— Ты нарочно заводишь меня ещё сильнее? — сжимает мои ягодицы. — Ты ведь понятия не имеешь как твое упрямство действует на меня! Давай! Продолжай и дальше воспалять мне нервы. С головой твоей ничего не случится, а вот…, — снова шлёпает по заду, — со всем остальным — не обещаю.

— Больной ублюдок! Ты высокомерный придурок! Привык, что тебе с лёгкостью всё достаётся! Не трогай меня своими паршивыми лапами.

Двери лифта раздвигаются в стороны, а я так и продолжаю срывать на нём свой голос, пока он поднимается по лестнице на крышу элитной высотки.

— Остудись пока!

Даймон выпускает меня из рук, а в следующий миг я оказываюсь в воде и сразу же иду топориком на дно.

Чувствуя под ногами твердость, я отталкиваюсь от дна. Пытаюсь высунуть голову на поверхность и вдохнуть спасительного воздуха, но глубина бассейна не позволяет мне это сделать.

Тяжесть халата буквально тянет меня на дно, я не могу глотнуть воздуха. Кое-как удается стянуть с себя махровый утяжелитель. Я барахтаюсь в воде, захлёбываюсь ею, но всеми силами борюсь за свою жизнь.

— Я не умею плавать, козёл! — с трудом проговариваю.

Даймонд ничего не отвечает.

Я убираю с лица налипшие волосы и вижу перед собой нечто невообразимое — за каким-то хреном Даймонд снимает с себя боксеры, оставаясь абсолютно голым.

И все бы ничего. Я бы как-нибудь смирилась с его желанием искупаться в бассейне нагишом, если бы не член, стоявший колом.

Мамочки, за что мне это?

Даймонд перехватывает мой недоуменный взгляд, который мгновением ранее разглядывал мужское достоинство, и растягивает губы в похотливой ухмылке. Сделав шаг вперед и вытянув руки, он щучкой ныряет в воду, а выныривает уже напротив меня.

Моргнув, я сглатываю. Страшно просто ужас...

Одним движением руки босс вжимает меня в бортик бассейна. Глубина в этом месте гораздо меньше, потому я спокойно могу стоять на цыпочках.

Ну как, спокойно... Спокойным времяпрепровождением это вряд ли можно назвать...

— Что ты делаешь, чёрт возьми? — с опаской проговариваю.

— А на что это похоже? — произносит хрипло, прохладными губами касаясь ушной раковины.

— Н-не знаю.

— А хочешь узнать?

Не успеваю ни звука издать, поскольку одним рывком Даймонд разрывает на мне трусы.

— Поняла теперь? — спрашивает, не сводя с меня потемневших глаз.

Сглотнув, я неуверенно отвечаю:

— Поняла, но как-то малоубедительно.

Хищно оскалившись, Даймонд вклинивает свое колено между моих бедер, раскрывая меня таким образом. Подхватывает под ягодицы и без каких-либо отступлений вторгается в меня. От неожиданности, от жуткой боли, пронзающей меня насквозь, я судорожно всхлипываю.

Как же больно! Что этот придурок творит? Не так... Не так все должно было быть!

Опомнившись, я стараюсь оттолкнуть от себя крепкое тело. Вырваться из его рук, но с каждым толчком тот проталкивается всё глубже и глубже в меня.

— Так убедительней? — сдавленно произносит, оставляя грубый поцелуй на моей шее.

Всего один поцелуй — и я перестаю сопротивляться. Боль уходит на второй план.

Я вдруг осознаю, что хочу этого не меньше, чем Даймонд. Даже несмотря на всю ту боль, все то напряжение, что скапливаются внутри меня.

Напряжение копилось во мне всё то долгое время, а теперь я предчувствую его освобождение.

Чувствую столь же отчетливо, как чувствую Даймонда внутри себя, как чувствую его губы на своей груди, как чувствую его грубые ладони, сжимающие ягодицы, доставляющие сладкую боль, и все то, чего раньше я никогда не могла почувствовать...

— Что это еще за херня? У тебя что, месячные? — с тревогой в голосе спрашивает. Я разлепляю глаза. Даймонд немигающим взглядом уставился на воду, где отчетливо виден небольшой сгусток крови. — Скажи, что это месячные, Дьявол!

Я поджимаю губы и медленно мотаю головой, опасаясь его реакции.

— Я девственница, — шепотом. — Во всяком случае была пару секунд назад…

Даймонд несколько напряженных мгновений пребывает в полнейшем шоке, а потом он как рявкнет:

— Чего, блядь? — резко выпускает из рук и отстраняется от меня как от прокаженной, устремляя взгляд в одну точку. На сгусток крови. — Ты так издеваешься, Макария? Это и есть твоя расплата?

— Это всего лишь кровь! — как бы я ни приближалась к Даймонду, он отплывал от меня ровно на столько же.

— В справке говорилось, что ты ведешь половую жизнь, — заторможено выговаривает.

— Извини, мне пришлось подкупить гинеколога.

— Скажи, почему я не удивлён? — скалится и, не услышав от меня ответа, отворачивается. — Оставь меня одного.

— Что произошло, не пойму? Я не стану писать на тебя заявление, не стану никому болтать, если ты этого так опасаешься, — подплываю к нему вплотную и пытаюсь привлечь на себя внимание. Ноль эмоций.

— Макария, иди отсюда, прошу! Я не в настроении, мягко выражаясь! — шумно выдыхает и снова рявкает: — Да уйди же ты, наконец!

Психанув, я пулей вылетаю из бассейна.

— Да плевать я хотела на тебя! — давлюсь комом обиды, а он даже не смотрит в мою сторону, словно я стала ему противна. — Ты уж определись в своих желаниях! Ты же ничего не можешь довести до конца! Твоё дебильное благородство у меня уже поперёк горла.

Запираюсь в дальней комнате, где ночевала вчера. Не удосужившись обтереться полотенцем, я срываю с себя лифчик, открываю ящик комода и нахожу в нем первую попавшуюся вещицу. Напяливаю на себя пахнущую свежестью футболку, ныряю в постель и, накрыв голову подушкой, мысленно проклинаю себя за слабину, которой Даймонд недостоин.

Только успеваю успокоиться, как вдруг раздается скрип петель. Дверь слегка отворяется, после чего по комнате разливается мягкий свет.

— Ну и че ты забыла у меня в комнате? — недоумевает Даймонд, стоя в проходе в одних пижамных штанах.

Так комната его? Супер!

— Ты уверен, что не ошибся дверью? — цепляюсь в одеяло, как в спасательный круг.

Он заламывает бровь и смотрит на меня, словно на дуру. Ему не хватает ещё у виска покрутить для целостности картины.

— Макария, это комната по всем признакам моя, — указывает он на футболку на мне, затем кивает на комод, откуда я взяла ее. — Гостевая комната рядом с ванной. Хотя знаешь, оставайся здесь. Я сам переночую там.

Странно. Он без каких-либо истерик выходит и аккуратно прикрывает за собой дверь.

Вот же идиотка.

Мне становится невыносимо стыдно, да так, что я начинаю ходить из угла в угол и надумывать себе план, как свалить отсюда поскорее, оставаясь незамеченной. Но план с треском проваливается. Вместо того, чтобы сбежать из этого дома, меня словно черт дергает приоткрыть дверь гостевой комнаты и бесшумно протиснуться внутрь.

— Ты решила всё же поменяться местами? — хрипло спрашивает он, чем немного пугает.

Я думала, он уже спит.

Обнаженный Даймонд лежит в постели, заведя одну руку за голову и согнув ногу в колене. Он пристально всматривается в мой силуэт.

— Нет, — выдыхаю.

Приподнимается на локте.

— Тогда в чём дело?

На цыпочках я приближаюсь к постели, а он внимательно наблюдает за каждым моим движением.

— Подумала, что тебе нужно закончить начатое.

Даймонд хмыкает, плавно поднимается с постели и заходит мне за спину.

— Подними руки, — шепчет, касаясь пальцем моего бедра, отчего по телу врассыпную устремляются мурашки.

Я покорно подчиняюсь, приподняв руки вверх. Даймонд медленно стягивает с меня футболку, оставляя полностью обнажённой.

Я не вижу его перед собой. Я лишь ощущаю его дыхание на своей коже. Приятное. Жгучее. Я лишь чувствую прикосновение его пальцев, скользящих по моим плечам, очерчивающих линию, плавно спускающихся вдоль позвоночника и притормаживающих на ягодицах.

Жаждая от него дальнейших действий, я подхватываю его свободную руку и прикладываю к своей груди.

— Дьявол, зря ты это затеяла, — тихо произносит мне на ушко, зажимая между пальцев вздыбившийся сосок.

— Почему же? — мой голос дрожит от переизбытка эмоций.

— Если ты хочешь, чтобы я выполнил твою просьбу, тебе нужно пообещать мне, что ты так же выполнишь мою, — говорит он глубоким голосом, устремляя ладонь вдоль живота, прямиком к лобку.

Моё дыхание тяжелеет с каждой секундой, тело все больше содрогается от его прикосновений, а разум потихоньку начинает тлеть.

— Смотря, что это будет, — растягиваю губы в полуулыбке.

— Смею разочаровать тебя. Какая именно это будет просьба я смогу сказать только после выполнения твоей, — шепчет он, погружая в меня свои пальцы.

О, это так приятно. Я прикрываю отяжелевшие веки и откидываю голову ему на плечо.

— Так каким будет твой ответ?

А что тут думать? Анализировать я все равно могу только одним местом, и этим местом он уж успел завладеть, потому ответ должен знать наперёд.

— Хорошо, — срывается стон с губ.

— Хорошо? Только и всего? — притормаживает нарочно. Мне становится до невозможности не хватать его ласкающих пальцев.

— Прекрасно! Замечательно! Превосходно! Что ты ещё хочешь услышать?

Он хмыкает.

— Дьявол, я вообще-то хотел уточнить согласна ли ты на моё условие. Просто я немного не понял твой неоднозначный ответ, а ты уже начала описывать свои ощущения. Ты слишком торопишься.

Вот, блин! Снова меня облапошил. Я резко скидываю его руку с себя, разворачиваюсь к нему лицом и сужаю глаза, мечтая треснуть ему по лбу.

— Ну и козёл же ты! — вздёргиваю нос и спешу удалиться.

Даймонд успевает поймать меня за руку. Он резко приподнимает меня, удерживая на себе верхом.

— Ты сама напросилась, — с некой угрозой произносит.

Я громко сглатываю, а через секунду меня обезоруживает пылкий поцелуй. Столь страстный, что пальцы немеют от удовольствия.

Удерживая меня на себе, Даймонд выходит из гостевой комнаты и устремляется в свою.

— Не спрашивай. Я просто хочу воплотить свою фантазию вплоть до места. Тысячу раз прокручивал этот момент у себя в голове, — снова тянется ко мне за поцелуем, лишь дотронувшись до моих губ, он вдруг подбрасывает меня в воздух. Я громко взвизгиваю и приземляюсь на его мягкую кровать.

— Прошу тебя! Ни слова больше! — подскакиваю с матраса, встаю на колени и тяну его за плечи на себя.

В один момент начинаю задыхаться от тех поцелуев, которыми он одаривает сначала мои губы, а после переключается к шее, заставляя меня вонзиться ногтями ему в спину и пройтись ими вдоль его тела.

Даймонд оставляет влажную дорожку горячего языка на моей коже, ласкает налитую грудь, вынуждая тело и разум испытывать то, к чему я не была готова.

Я не думала, что, казалось бы, обычные поцелуи могут повысить градус моего тела настолько. Не думала, что мой мозг будет потихоньку плавиться от ласки. Я и не думала, что, чувствуя жар внутри, можно дрожать от обжигающих прикосновений.

Всё по-другому. Хоть я и была девственницей, но мне всё же есть с чем сравнивать. Я испытывала оргазм, но то, что проделывает со мной Даймонд — несравнимо с теми всплесками, некогда испытываемые мной.

Внутри меня пламя. Я сама стала тем пламенем, которое стремительными потоками разливается по моим венам, вызывая необходимость дышать гораздо чаще и намного глубже. Даймонд погружает меня за рамки того, что я когда-либо испытывала.

Я сдавленно вскрикиваю в его рот. Нет не от боли, а от неизведанных мною ощущений. Я теряюсь в своих ощущениях, прикрываю глаза и как могу подстраиваюсь под каждый его толчок.

Стоны заполняют комнату. Тело всё больше и больше содрогается, сердце практически выпрыгивает из груди, равно как и его собственное. Кажется, ещё совсем немного и мне потребуется перезапуск, ведь оно не выдержит такого бешенного ритма.

Моё тело уже бьётся в конвульсиях. Всё то, что копилось внутри, вырывается из меня удовлетворенным выкриком. До боли в пальцах я сжимаю простыни и едва не разрываюсь на части.

Следом раздается приглушенный рык Даймонда. Он смыкает веки, откидывает голову назад и изливается прямо мне на живот. А потом мы молча смотрим друг на друга. Дышим друг другом. Вечность.

Стоил ли мне прервать затянувшееся молчание? Нужно ли что-то сказать ему, например, «спасибо»? Или просто поинтересоваться о его ощущениях?

Не нужно. По тому как Даймонд встаёт с постели и выходит из комнаты, и так все понятно.

В конце концов, я нахожу оправдание его поступку. Даймонд выполнил мою просьбу. От него больше ничего не требовалось, потому он исчез.

А вскоре комнату заполняют мягкие шаги. Подняв голову, я обнаруживаю Даймонда с полотенцем в руках. Он опускается на постель и с сосредоточенным видом вытирает с живота свое семя. Перехватив мой удивленный взгляд, он растягивает губы в полуулыбке.

— Мне остаться здесь или уйти? — охрипши спрашивает.

— Останься, — выдыхаю.

Глава 19. Даймонд

Поутру, дабы не искушать свою душу пленительными видами спящей в моей постели обнаженной стервочки, я отправляюсь в тренажерный зал. Мне нужно забыться, выместить всю скопившуюся злость на боксерской груше.

В какой-то момент издевательство над ни в чём неповинной грушей прерывает настойчивый телефонный рингтон, установленный на моего компаньона. Снимаю вызов и снова возвращаюсь к проработке ударов.

— Тео? Как жизнь? — пытаюсь быть крайне вежливым.

— Лучше всех! — бурчит он недоброжелательным тоном. — Где Макария? Че ты с ней сделал? Я ездил к ней домой, а мне сказали, съехала она. Что ты натворил, отвечай!

— Полегче, дружище. С ней всё в полном порядке. Отсыпается у меня! — признаюсь, отвешивая груше боковой удар, и вдруг застываю столбом. — Постой, что ты сказал? Ездил к ней? За каким хреном, позволь узнать?

Ревность. Неконтролируемая, сука, ревность прошибает меня со всех сторон. Впервые, можно сказать!

— Стоп! Так она сейчас у тебя?

Похоже, нам обоим следует освежить головы. До нас перестал доходить элементарный смысл слов.

— Что за манера отвечать вопросом на вопрос, м?

— Есть у кого поучиться. Так ты ответишь?

Я снова принимаюсь расправляться с грушей, заглушая в себе ранее неизведанные ощущения.

— Помнишь, я тебе рассказывал о девушке, с которой познакомился в Ницце?

— Ха! Та, что якобы была девственницей, и которая смогла навести ужас на самого Даймонда Неттинга? — насмехается он. — Как такое можно забыть? Я впервые увидел в твоих глазах безысходность. А что?

— Эта девушка была сущим дьяволом. У неё обалденная фигура, волосы цвета дорогого виски и невероятные глаза. Она могла одним лишь своим взглядом заставить меня хотеть большего.

— И? Где логика?

— Тео, мне что, действительно, нужно произнести это вслух? Ну, сам подумай! — начинаю закипать точно чайник. — О ком я сейчас говорю?

Друг не спешит с ответом до тех пор, пока громко не гаркает в трубку.

— Той лже-девственницей была Макария? — он явно в шоке.

— Нет! То есть да, но только без приставки «лже».

— Чтоб я провалился! — ржет он как полоумный. — Макария девственница? Почему ты сразу мне об этом не сказал?

— Я думал, она свалит прежде, чем я свихнусь. Я искренне надеялся, что она исчезнет до того, как из моих ушей вытечет весь мозг! — проговариваю я, сбиваясь в дыхании. — Но, видимо, что-то пошло не так…

— И что теперь? Ты прогонишь её за вчерашнее? Подумай, может всё-таки не стоит. Где мы ещё такую откопаем?

Звучит слегка двусмысленно.

— Да не стану я её прогонять, но и танцевать она у нас больше не будет. Надеюсь. На днях я планирую перевести ей всю необходимую сумму, а дальше пусть сама разбирается, что ей нужно от жизни.

— Поддерживаю! Только я одного не пойму, что она забыла у тебя?

Никогда не утаивал что-либо от друга. Особенно своих девушек. Однако что-то мне подсказывает, стоит лучше придержать коней и не афишировать о нашей случайной связи.

Случайной ли? Боюсь, я уже и в этом сомневаюсь.

— Макарии негде было жить, я предоставил ей ночлег. Только и всего. К слову, нас не будет в эти выходные. Мне нужно кое-куда смотаться, а Макарии я предоставил отдых на пару дней. Ей нужно отойти от…. ну, сам понимаешь.

— Неожиданно! Хм. И куда собрался? — с подозрением.

Судя по всему, не очень-то я был убедителен, раз Тео начинает что-то подозревать.

— Помочь отцу с одним проектом, всего пару дней, и я вернусь. И ещё. Готовься к тому, что ты на время возглавишь клуб в Нью-Йорке. Дилан один там не справляется. Я уже начал подыскивать кандидатуру ему в помощники, но, сам знаешь, на это нужно время.

— Что? Ты хочешь, чтобы я отправился в Нью-Йорк? Почему бы тебе самому не поехать туда? — вопит он.

Разумеется, Тео недоволен моим решением, но он сам должен понимать, что кроме него никто с этим не справится.

— То есть хочешь сказать, ты без моей помощи сможешь заключить сделку с французиками? Хорошо, а оформить сотрудников у тебя получится? А подготовить рекламные проекты? — давлю, зная его слабые места.

— Позже поговорим, мне нужно все обдумать! Я, знаешь ли, не был готов к переезду.

— Это временно! Всего на неделю! Если хочешь, возьми Палмер с собой!

— Да чёрт с тобой! Ещё созвонимся.

Когда я был в Нью-Йорке на открытии нашего клуба, то пришёл к выводу, что там всё развалится в прямом и переносном смысле, если не найти толкового руководителя. Тео как нельзя лучше подходит на эту роль. Признаюсь, я мог бы и сам следить за всем, но тогда мне нужно будет разорваться.

Не успев проснуться бодрым и полным сил, я за какой-то час вымотался до последней капли.

В такт музыке, играющей в наушниках, я подхожу к столику, где беру бутылку воды. Сделав большой глоток, я ощущаю мягкое похлопывание по своему плечу. Разворачиваюсь и недоумённо моргаю, увидев перед собой Макарию, одетую в лосины и свободную футболку.

Черт, девочка, как же круто на тебе сидит моя футболка... А еще круче то, что находится под ней...

Макария что-то говорит мне, но понимаю, что от очередной прорвавшей в сознание фантазии уши заложило настолько, что даже музыки не слыхать.

Еще бы... Ведь мысленно я примеряю на ее голое тело свою рубашку, а потом, сорвав все пуговицы к чертовой матери, снимаю с нее. И примеряю ее голое тело на свой член.

Сообразив, что фантазия моя дошла до крайности, а из штанов вот-вот повалит сизый дым, я трясу головой, избавляясь от воображаемой голой девчонки.

— Что ты сказала? — перекрикиваю музыку, разрывающуюся в ушах.

Ну как можно быть таким здравомыслящим, остроумным и смекалистым практически во всём, но при виде голых ножек в один миг переквалифицироваться в конченного тугодума?

Макария закатывает глаза на мои попытки (пытки) состроить умное выражение лица, подходит ко мне и достаёт из ушей наушники.

— Так лучше? — спрашивает, подавляя смешок.

— Определённо, — делаю большой глоток воды, чтобы смочить пустыню в глотке. — Так что ты там говорила?

— Я хотела попрощаться. Мне нужно уезжать, — неуверенно произносит, избегая моего взгляда.

Стесняшка...

— Нет, тебе пока ещё никуда не нужно. А знаешь, почему? — быстро отвечаю, и в её глазах прорисовывается знак вопроса. — Ты не выполнила мою просьбу. А так как твою я, как мне показалось, выполнил… Мне же не показалось? — пропускаю сквозь пальцы её влажные волосы. Она поджимает губы и отрицательно мотает головой. — Ну так вот, моя просьба состоит в том, чтобы следующие два дня ты провела со мной.

Она таращит на меня глаза и с ещё большей силой мотает головой.

— Нет, Даймонд! Я не могу! Мне нужно в Джексонвилл, и чем скорее, тем лучше! — с мольбой в глазах, как будто в Джексонвилле бесплатно раздают последнюю коллекцию «Валентино».

— Где ты, там и я предстоящие два дня. Заодно посмотрю на твой Джексонвилл, — подмигиваю ей, а она рот разевает.

— Нет, ты не можешь со мной! Нет-нет-нет! — начинает вопить и размахивать руками.

— Макария, тогда подскажи мне к кому я могу обратиться, чтобы отмотать время назад, скажем так… — делаю вдумчивое выражение лица, почёсывая подбородок, — часов на девять, чтобы оставить тебя неудовлетворённой стервой, без этого румянца на щеках и блеска в глазах, которые я сейчас наблюдаю перед собой. Неужели к Волшебнику Изумрудного города?

— Сожалею, Даймонд, но ему будет нечего тебе предложить! Последние мозги он отдал Страшиле! — раздражённо фыркает она и шагает к выходу, громко при этом проговаривая: — Собирайся! У тебя есть десять минут! И поедем на моём байке! Мне нужно заскочить в Сан-Диего!

Да хоть на колеснице! Могу и на дирижабле, если на то пошло!

Глава 20. Даймонд

Через полчаса я оказываюсь на парковке клуба. Стою напротив убогого скутера в ожидании Макарии, решившей перед поездочкой переодеться в гримёрке.

Если нам придётся ехать на этом «байке», боюсь, наша поездка закончится в ближайшем овраге.

Он же на ладан дышит!

— Эй, мистер Неттинг, — слышу звонкий голосок и сразу же оборачиваюсь. — Идём, нам нужно на задний двор.

Я обомлел вдруг. Рот перекосился, взгляд забегал с девушки, облаченной в обтягивающий чёрный костюм, на скутер, который развалится от моего чиха.

Моргаю тупо. Снова смотрю на допотопный скутер, затем перевожу взгляд на Макарию в кожаном комбинезоне и... не вижу никакой взаимосвязи.

— Разве мы поедем не на этом ведре? — указываю на рухлядь, стоявшую возле себя.

— Даймонд, ты всерьез думаешь, что я села бы за руль школьного велика на моторчике? — растягивает она губы в коварной ухмылке, когда я равняюсь с ней. — Нет, конечно же, мы оседлаем "Ниндзя"!

Окидываю взглядом её с ног до головы. Секси, мать ее. Однако что-то здесь не сходится.

— А это, по всей видимости, типичный костюм японского Ниндзя? Смахивает чем-то на наборчик для "садо-мазо". В секс-шоке брала? Почем?

Макария закатывает глаза и, убегая вприпрыжку, задорно зазывает:

— Ну, давай же, идём скорей!

С опаской следую за ней, сворачиваю на задний двор...

А дальше пиздец подкрался незаметно, что называется...

— Да ну нах, — хриплю я, будто внезапно наступили на горло. — Мы поедем на этом монстре? Ниндзя», мать его, Кавасаки? На мечте миллионов дрочеров, который до сотни разгоняется за семь секунд? Ты шутишь, да?

— Какие-то проблемы? — с претензией смотрит на меня.

Да ты че, маку клюнула, дурында! Огромные! Размером с мою жизнь, которую я не планирую заканчивать, закатавшись в асфальт!

— Да в общем-то никаких, если поведу я.

— Ага, мечтай, мистер дрочер-Неттинг! — ехидно скалится, а у меня внезапно начинается нервный тик на оба глаза.

Я хмыкаю недоверчиво, чувствуя как очко сжалось в микроскопическую точку.

— Хорошо, и как ты себе представляешь нашу поездку? — захожусь истерическим смехом. — Ты, значит, за рулём, а я как изнеженная принцесса-нажопница буду сидеть позади тебя? Это как-то не по-мужски, ты не находишь? Может, ты мне ещё розовый шлем с бантиком выдашь в придачу, чтобы я мог смело оставить своё достоинство прям на этом же самом месте?

— Нет, конечно же! Ты не за ту меня принял! — категорично заявляет, вытаскивая из рюкзака черный шлем. — У меня только один, и он не для тебя! Так что ты едешь без шлема! Радуйся, дрочер!

С каждой секундой округляя всё больше и больше глаза, я задницей чувствовал, как моё нижнее давление в один миг обогнало верхнее.

Это она сейчас серьёзно?

— Прекрати!

— Что прекратить? — возмущается она.

— Хотя бы называть меня дрочером! — зубоскалю.

Макария подавляет смешок, вставляя ключ в зажигание.

— Ты же понимаешь, что спортбайк — это транспорт повышенной опасности? А у меня из защиты при себе, разве что презервативы с усиками. Как считаешь, достаточно ли этого?

Она взбешенно рычит, подлетает ко мне и кладет ладони на мои плечи. Её взгляд полон нежности, а голос мелодичен:

— Даймонд, со мной тебе нечего опасаться. Я достаточно опытный водитель, так что давай без преждевременных бабских воплей обойдемся. Либо едешь со мной, либо сами с усами, — разводит она руками. — Решайся, мы из-за тебя теряем время. Так и на самолёт опоздаем!

Судорожно вздохнув, я киваю. Неуверенно как-то, но тем не менее.

— Ты права. Я остаюсь здесь! — твердо заявляю, чем ввожу Макарию в ступор. Судя по всему, девчонка не ожидала такого итога или вовсе расстроилась моему решению. Она только открывает рот, а я её опережаю: — Купилась! Ты всерьёз подумала, что я откажусь от такой безумной, сумасбродной и опасной затеи? Как же плохо ты меня знаешь!

— Ну тогда не ссыте, проходите! — указывает на место позади себя. — И смотрите не растеряйте свою усатую команду защитников!

Стерва!

Макария надевает мотоциклетные перчатки, следом шлем и, подмигивая мне, опускает визор. Заведя мотор, она усаживается на сиденье, а следом за ней располагаюсь я. Интуиция подсказывает, что смотримся мы в таком положении крайне нелепо.

Класс!

Впрочем, я забываю об этом как только мы трогаемся с места.

А я и не знал, что могу визжать как сучка резаная. Не знал, что мое тело может выделять столько пота. Не знал, что можно стать заикой уже в достаточно зрелом возрасте.

Макария делает несколько рывков газом, в ушах звенит рокочущий движок, а в мыслях проносятся слова молитвы, которой я даже не знал.

Но должен отметить, Дьявол держится весьма уверенно, управляя таким резвым байком и изредка проверяя, не сдох ли я от сердечного приступа.

На въезде в Сан-Диего, мы сворачиваем на заправку. Там-то я наконец могу разжать свои превратившиеся в камень булки и стряхнуть "кирпичи" с заднего сиденья.

— Что-то вы бледный, мистер Неттинг, — иронизирует Макария, вернувшись из магазина с двумя стаканчиками чая.

Вырываю из ее рук один из них и залпом осушаю, невзирая на плавящий рот кипяток и мою нелюбовь к мяте.

— Еще бы я не побледнел! У меня же кровь вся в задницу прилила!

— Не переживай, — наигранно надувает губки и хлопает меня по плечу. — Осталось совсем чуть-чуть.

Макария не солгала. Мои мучения длились недолго. Ровно через двадцать километров мы подъехали к ее простенькому дому.

Я помогаю Макарии открыть гараж, куда она завозит своего монстра.

— Даймонд, можешь пока вызвать такси до аэропорта? Я ненадолго заскочу домой, — вдруг расстраивает меня.

Она даже не пригласит меня к себе? А я уж наделялся...

— Нет проблем, — лезу в карман за смартфоном.

Вызвав такси, я опускаюсь на бордюр. Сижу. Жду. Грущу...

Однако буквально через пару минут Макария предстаёт передо мной. В цветастом сарафане, развевающемся на теплом ветру. С милой улыбочкой на губах, с наивным взглядом, удерживающим меня на привязи. Держа в руке рюкзак.

Ну что за прелесть, ей-богу...

Забираю у нее рюкзак, а он тяжелый, словно она засунула туда свою увесистую гордыню, которую решила прихватить с собой в поездку. На всякий случай. Мало ли, вдруг предстанет случай, когда нужно будет включать невыносимую стервозину?

Мы кое-как успеваем на самолёт. Устроившись поудобней на своих местах, каждый начинает заниматься своим делом: я штудирую документацию, собранную Тео по клубам, а Макария принимается за чтение книги.

— Что читаешь? — интересуюсь, откладывая отчеты подальше.

Последнее, о чём я могу думать, так это о работе. Не могу сконцентрироваться в полной мере, когда рядом находится она .

Макария демонстрирует мне переплёт.

— «Откровения убийцы»? — чешу затылок, поражаясь ее выбору.

— Нашла в твоей библиотеке. Название понравилось, вот и решила взять с собой в дорогу.

— Зачем тебе нужно быть в Джексонвилле? — переключаюсь на суть.

— Я еду повидаться с мамой и братом. Кстати, пока не забыла. Я придумала для тебя легенду, — строит хитрющее лицо, а мне вдруг сразу же поплохело. Жопой чую неладное. — Скажешь маме, что тебя зовут Джейкоб.

— Это ещё для чего? — возмущаюсь.

— Моего бывшего так звали. Не хочу маме говорить, что мы расстались. Она же расстроится, — произносит на полном серьезе.

Мало того, что, как оказалось, я напросился на семейные посиделки, так мне теперь ещё предстоит играть роль другого человека!

Не так я представлял себе эти выходные. Во что я ввязался, чёрт подери?

— А не проще ли представить меня своим новым парнем, а? — вздергиваю бровь, на что та закатывает глаза.

— Чтобы потом мне пришлось объяснять ей причину и нашего расставания? Нет уж! — мотает своей головой так рьяно, что ещё немного и растрясет себе все мозги.— Она же совсем потеряет веру в меня! Джейкоб — и точка! Еще вопросы?

— Да чёрта с два я буду прикидываться каким-то там Джейкобом! — выпаливаю грозно. — Что ещё прикажешь делать? Молчать в тряпочку и голову в песок запрятать?

— Было бы не плохо!

— Стерва редкостная! — цежу я, метнув в нее яростный взгляд.

— Козёл породистый! — прилетает в ответ разъяренно.

— Обманщица! Махинаторша театральная!

— Еще одно оскорбление, — подводит к моему лицу указательный палец, — и я натяну на твою голову усатую защиту! Гондоном будешь еще и внешне!

Оставшееся время полёта я с ней и словом не обмолвился. Я зол на неё. Она погрязла во лжи настолько, что обманывает даже мать родную. Хотя обозлился я на нее не по той причине.

Не хочу я выдавать себя за другого человека. Не хочу и все.

Позднее я все-таки заставляю себя пойти Макарии на уступки.

Так и быть, представлюсь Джейкобом, а дальше — как попрет. Я, знаете ли, выпускник Гарварда, а не член театрального кружка. И вообще, о таком нужно заранее предупреждать!

— Поможешь донести до такси? — протягивает мне свой рюкзак.

Я останавливаюсь, на долю секунды подхватываю ручку рюкзака, и демонстративно вешаю ей на плечо.

— Не могу, у меня усики, и вообще я тот еще гондон, — погружаю руки в карманы джинсов и шагаю неторопливо, когда та пускается вслед за мной.

— Что на тебя нашло, Даймонд? Я вообще-то девушка, а ты, между прочим, по легенде мой парень.

— Не знаю никакого Даймонда! Ты ошиблась.

Спустя пятнадцать минут молчаливой поездки такси останавливается напротив двухэтажного дома с фасадом, выкрашенным светлой краской, аккуратно подстриженным газоном и садом, усаженным различными цветами.

— Дочка, радость моя! Иди ко мне, сладкая! — выбегает нам навстречу довольно молодая женщина весьма приятной наружности.

Так вот в кого пошла Дьявол?! А я уж искренне надеялся, что она с другой галактики.

— Здравствуй, мамуль! Ты не представляешь, как я рада вернуться домой! — повисает она на шее родительницы, обе обливаются слезами, что тошно становится.

— А это у нас кто? — мать переключается на меня и смотрит подозрительно, ехидно улыбается Макарии. — Неужто это тот самый молодой человек?

— Да, мам, тот самый, — рукой подзывает к себе лгунья.

— Добрый день! Меня зовут Дай…, — чуть было не ляпнул, но стоит лицезреть перед собой сердитые глаза Дьявола и хмурые брови над ними, я прикидываюсь идиотом. — Джейкоб.

— Дайджейкоб? — хмыкает женщина.

— Не обращай внимание, — отмахивается Макария как от мухи. — У Джейкоба проблемы с речевым аппаратом. Он заикается, когда сильно волнуется. Порой его так несёт! Сама не понимаю, что он говорит. Тяжёлый случай!

Вот же наглая обманщица! Какие ещё диагнозы она мне поставит? Расстройство кишечника? Шизофрению? Грибок?

— Хорошо, буду иметь в виду, — с лица женщины сходит улыбка. Внезапно она начинает жестикулировать и громко проговаривать: — Ме-ня зо-вут мис-сис Вонг! Но мо-же-те звать ме-ня Ма-ри-я.

Ни черта не пойму... По легенде Макарии Джейкоб был ещё и полоумным кретином, что ли?

— Мам, у него проблемы с речью, но он не глухой, — смеётся стерва в голос, а я уже в мыслях начинаю прокладывать маршрут, чтобы свалить нахрен из этого дурдома.

— Очень приятно, Мария! — выдавливаю какую-никакую улыбку и протягиваю ладонь для рукопожатия.

— Пойдёмте в дом! — хлопает женщина в ладоши. — Вот Алекс обрадуется! Я ему ещё не говорила о твоем приезде.

Мария входит в дом, а я, воспользовавшись случаем, хватаю Макарию за локоть и высказываю ей свои недовольства. Очень тихо, но без каких-либо заиканий, прошу заметить!

— Ты совсем рехнулась?! — сжимаю её локоть, она морщится и ахает. — Меня приняли за идиота!

— Ничего нового! Ты и есть идиот! Я же предупреждала тебя! От тебя требовалось представиться другим именем! Только и всего! Но ты и здесь едва всё не запорол!

— Так, ребята, садитесь за стол. Я испекла банановый пирог.

Мария любезно провожает нас в кухню, где мы рассаживаемся за столом друг напротив друга. Макария сверлит меня гневным взглядам, а я блокирую его своим неприязненным.

— Джейкоб, мне казалось ты блондин. Во всяком случае на той фотографии ты был светловолосым, — произносит Мария, накрывая на стол.

Макария вдруг бледнеет и уже намеревается сморозить очередную глупейшую ложь, но я спешу её опередить.

Вот ты сейчас удивишься, стерва!

— О, Мария! Я перекрасился. Да и вообще, каким я только не был: и с красным ирокезом, и с зелёными дредами. Вот ещё совсем недавно я был голубым, — обе женщины с ужасом таращат на меня глазища. — Голубым в смысле цвет волос, а не то, что вы подумали. Хотя многие считали, что Джейкоб был геем, пока не встретил вашу дочь.

— Что ж, очень занимательно, — женщина пытается натянуть улыбку на лицо, но явно находится в замешательстве от моих откровений. — Надеюсь, ты определился в выборе?

— Вы имеете в виду в цвете волос, или в выборе ориентации?

Мария поджимает губы и, вероятно, в мыслях насылает на меня вселенское проклятье. Не о таком зятьке она мечтала…

— Сестрёнка! Ты приехала! — выкрикивает мальчишка с лестницы и быстро устремляется в нашу сторону.

Макария подрывается с места, бежит ему навстречу.

По всей видимости, он и есть тот самый брат. И... он действительно болен, хоть и выглядит с виду крепеньким. Выдает лишь рюкзак с кислородным баллоном, откуда через катетер в его нос поступает кислород.

— Алекс, я так по тебе соскучилась! Как ты, родной?

— Неплохо, — отвечает с широкой улыбкой от уха до уха, на что сестра недоверчиво косится на него. — Правда! Чувствую себя зашибенно! Так ты не одна?

Он подходит ко мне, я приподнимаюсь из-за стола, и мы обмениваемся крепким рукопожатием.

— Должно быть, ты причина того, что я теперь редко вижусь с сестрой? — сердится он, после чего хмыкает и прыскает со смеху. — Да я прикалываюсь, Джейкоб. Я Александр, можно просто Алекс.

— Рад знакомству, Алекс. И да, это я всему виной... Наверное, — бросаю на Дьявола придирчивый взгляд.

Лгунья! Обманщица! Сывороткой правды бы тебя обколоть…

— Садитесь за стол, живо! Пока пирог не зачерствел. За столом и поговорите! — строго выдаёт женщина, отчего на долю секунды я чувствую себя провинившимся подростком.

— Как дела на работе, мам? — спрашивает Макария, уплетая за обе щёки.

— Лучше не спрашивай! — глубоко вздыхает Мария. — Жду не дождусь, когда получу квалификацию и перейду в другое отделение. С тяжело больными сложно. Я столько всего насмотрелась, что сердце кровью обливается. Я будто бы каждую их боль переношу через себя — это очень выматывает.

— Вы работаете в госпитале? — любопытствую я.

— Да, я старшая медсестра в реанимационном отделении. А ты кем работаешь, Джейкоб.

— Спорим, он какой-нибудь начинающий актёр или модель!? — перебивает меня насмешливый тон Алекса. — Слащавенький ты уж больно и весь такой ладненький.

— Алекс! Что ты такое говоришь? — млеет женщина, а Макария с Алексом тем временем смеются в голос.

Я стал посмешищем. Меня только что уделал подросток. Зашибись.

— Вообще-то ты не угадал. Я владелец довольно известного стриптиз-клуба Калифорнии.

Все синхронно разевают рты, включая Макарию. Она прочищает горло и спешит наконец вмешаться в нашу болтовню:

— Дорогой, ну кто тебя тянул за язык? Тут же дети!

— Никакой я не ребёнок! — хмурится Алекс совсем как взрослый. — Голыми сиськами меня уже не удивить!

— Алекс! Поаккуратней с выражениями! — хозяйка едва ли не давится куском пирога, после чего обращается ко мне: — И как вы познакомились с моей дочерью?

— Мам, это очень длинная история! — оправдывается та, бегая глазками из стороны в сторону.

Стерва понимает, что эту тему мы как раз и не успели обговорить.

— Я постараюсь рассказать максимально сжато. Только самую суть. Например, о том, что впервые мы встретились в клубе анонимных алкоголиков, — еле сдерживаю рвущийся наружу смех. — А познакомились мы в гей-клубе. Тогда ваша дочурка опрокинула в себя бутылку абсента и попыталась отрыгнуть на подожженную зажигалку. Мария, у вас в роду не было огнедышащих драконов?

— Ассоль? — озадаченно выпаливает женщина.

— Мама! — совестно изрекает Макария, с прищуром вонзает в меня сердитый взгляд.

В глазах отчётливо читается: «Тебе несдобровать, ушлепок!»

— Ассоль? — изображаю вселенское удивление на лице.

— Даймонд! — снова шикает Дьявол, краснея точно варёный рак.

— Даймонд? — удивляется Мария, чуть ли не поперхнувшись.

— То есть Джейкоб! — быстро поправляется Макария.

— Алекс! — выпаливает брат, после чего все переводят внимание на него. — Чего? Перекличка же.

В абсолютной тишине мы допиваем чай. В напряженной тишине, я бы даже сказал...

Судя по всему, я произвёл неизгладимое впечатление. Только вот со знаком минус, отчего на душе заскребли кошки.

Лишь спустя некоторое время я осознал, что слегка перегнул палку. Не сморозь я лишнего, мы бы сейчас не сидели в неловкости.

Глава 21. Даймонд

Мария провожает нас в комнату, расположенную на втором этаже.

Эта женщина думает, что мы с Дьяволом самая что ни на есть сладкая парочка, и что слаще нас ничего другого быть не может, потому она выделяет нам комнату с единственной кроватью.

Как только Мария исчезает за дверью, Макария набрасывается на меня с кулаками.

— Что за клоунаду ты устроил? Вконец уже оборзел?

— Не пойму. Я все сделал как ты просила — прикинулся другим человеком. По мне, так вышло весьма правдоподобно.

— Правдоподобно — не то слово! Моя мама теперь думает, что я встречаюсь с гомиком, алкашом, придурком и социопатом!

— Выходит, тебе крупно повезло. Ты собрала комбо! — давлю улыбу, наблюдая за её очевидной истерикой.

Макария маячит из угла в угол, нервно жуя свои губы.

— Держу пари, мама тебя возненавидела! И как я только повелась на это! На что я надеялась!?

— Понятия не имею, на что ты надеялась, Ассоль. Кто ты такая, ответь? Почему Мария назвала тебя другим именем? Что всё это значит?

В нетерпении я оказываюсь напротив нее, обхватываю лицо ладонями, желая, чтобы та посмотрела на меня. Макария тут же теряется и отводит взгляд в сторону.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — повышаю голос.

— Даймонд, только пообещай, что не будешь злиться, прошу тебя, — гнусавит она, на что я сомнительно киваю. — Я работаю по фальшивым документам. Меня на самом деле зовут Ассоль Вонг, — испуганно таращится на меня, ожидая реакцию.

— Вообще-то я знал. Ещё до всего этого, — вынужден признаться.

Видя в ее глазах полнейшее недоумение, граничащее с испугом, я также вынуждаю себя отойти от нее и присесть на кровать. Только бы ее не хватил удар, а то мало ли.

— Я копал под тебя. Ты с самого начала мне не понравилась. Не в том плане, конечно, как ты можешь не понравиться? Я о том, что твоя личность наводила на меня некие подозрения.

Макария или Ассоль (хрен пойми, как мне её теперь называть) не моргает и не дышит вовсе. Она пребывает в шоке.

— Но почему ты не сказал мне? — заторможено проговаривает, устраиваясь рядом со мной. — Почему не уволил?

— Не знаю, Мак…, — осёкся я, — Как мне, блин, к тебе обращаться?

— Зови меня Ассоль, но на людях всё-таки лучше Макарией.

— Хорошо, Ассоль. Тогда скажи мне, почему Макария Ванхавербек? И для чего вся эта конспирация? Моё первое впечатление о тебе всё же было правдивым? Ты и впрямь какая-нибудь преступница?

— Макария — это синтез имён моих матери и отца: Мария и Калеб, а Ванхавербек — это фамилия одного голландского конькобежца. Я случайным образом услышала ее по телеку и решила присвоить себе. А фальшивые документы мне нужны были, чтобы я могла работать, будучи еще несовершеннолетней. С тех пор и пользуюсь ими, — она тягостно вздыхает. — Знаю, это очень глупо! Долгие годы я живу жизнью другого человека, но я настолько привыкла, что ничего не могу с этим поделать. Я не могу избавиться от Макарии.

Что-то душит её изнутри. И мне не понять, что именно. Я слишком плохо знаю эту девушку.

Однако я готов поспорить, она сама не в восторге от подобного расположения дел.

— Я мог бы помочь тебе, — придвигаюсь к ней и осторожно кладу ладонь на талию, слегка приобняв. — Помочь безболезненно расстаться с прошлой жизнью. С Макарией и с той работой, от которой, уверен, тебя уже тошнит.

— Но как?

— Я знаю, ты девчонка смышлёная, а моему отцу в кинокомпанию как раз требуется смышлёный помощник. Ручаюсь, там не будет никаких извращенцев, никаких репетиций и откровенных нарядов. Только строго профессиональные отношения, деловые костюмы, ну и немного наглости с твоей стороны. Без этого в данной индустрии долго не продержишься.

Если пораскинуть мозгами, то моё предложение было весьма стоящим.

Насколько я понимаю, у Ассоль нет ни образования, ни элементарных навыков в этой сфере деятельности. А я мог бы поручиться за неё.

Ну не могу я спокойно смотреть на то, как она беспощадно губит свое будущее, вытанцовывая у меня в клубе.

Если она не примет мое предложение, с её стороны это будет как минимум глупо. Глупо и неоправданно.

— Так! Пойду-ка я пообщаюсь с семьей, а ты располагайся. Будь как дома! — заявляет она, бодро вскочив с места. И я тотчас разваливаюсь на постели. — На пол, Даймонд. Сегодня ты спишь на полу.

— С хера ли я должен спать на полу? Где ты видела, чтобы гости спали на полу?

— А ты не гость! Ты — дебил! В следующий раз будешь думать, прежде чем пороть чушь перед моей мамой! — коварно лыбится, после чего оставляет меня.

В следующий раз...

Что ж, я подожду... А пока займусь чем-нибудь отвлекающим.

Впрочем, за неимением телека отвлечь себя я могу только разглядыванием стен. Больше тут не на что смотреть. В комнате пусто. Меня бы мог спасти интернет, но я либо попал в аномальную зону, либо интернет на моем телефоне в принципе не пашет в этом доме.

Мне ничего не остаётся, кроме изучения содержимого багажа Ассоль. Ее рюкзак уже минут десять мозолит мне глаза.

Еще какое-то время я сопротивляюсь зудящему нутро любопытству, но в итоге сдаюсь и принимаюсь копаться в ее вещах.

Однако и тут меня ждет полнейшее разочарование. Ни трусиков, ни секс-игрушек, ни личных дневников внутри я не обнаруживаю.

Только какая-то непонятная штуковина, сделанная из металла. К тому же тяжелая.

— Что еще за хрень?

И лишь сфокусировав на вещице взгляд, до меня наконец доходит, что она из себя представляет.

— Поделка для Алекса? Это ж надо было до такого додуматься!

Смотрю на лёгкие, искусно сплавленные из металла, внутри которых спайкой выделаны бронхи, окрашенные в зелёные, синие и жёлтые цвета.

Так вот, что всё это время находилось в ее рюкзаке?

Проклятье!

Теперь мне снова стыдно за то, что отказался помочь ей нести чёртову сумку.

Рядом с этой женщиной во мне умирают все положительные качества, ведь я не в силах справиться с ней. Не в силах усмирить её стервозную натуру, потому и упрямствую.

Да я даже не в силах справиться с собственным угрызением совести, поскольку сам того не понимаю, как проваливаюсь в бездну, где мне чудится всякое разное, начиная от нашествия зомби и поедания моих лёгких, заканчивая голосом Ассоль, ласково нашептывающим мне на ухо.

— Эй, Даймонд, ну же просыпайся! Нам с мамой нужно кое-куда съездить.

— Ну что ещё? — с усердием разлепляю веки. — Я-то здесь при чём?

— А при том, что ты остаешься присматривать за Алексом, пока нас не будет дома. Если ты вдруг услышишь посторонний сигнал, имей в виду это система оповещения. Значит, тебе незамедлительно нужно проверить состояние моего брата.

— Ого, как у вас все здесь устроено. Без проблем, я за ним пригляжу.

Ассоль показывает мне расположение комнаты Алекса, затем сваливает из дома вместе со своей матушкой.

Нянькой мне ещё никогда не доводилось бывать, но, признаюсь, компания мне досталась не самая худшая.

Комната Алекса довольно просторная, но по ряду причин она больше смахивает на больничную палату, на стены которой приколочены мотивационные плакаты и семейные фото.

Довольно мило.

Во всяком случае куда уютнее свинарнии, чтоб её.

— Колись, ты любишь мою сестру? — спрашивает мальчишка на полном серьезе.

От столь неожиданного вопроса мне вдруг требуется приземлить задницу в кресло.

— А ты сам как думаешь? — пытаюсь уйти от ответа.

— В том-то и дело, — разводит он руками в стороны. — Я нифига не понял. Вы оба какие-то странные.

Я ухмыляюсь, уйдя в недолгие раздумья.

Как же чертовски верно подметил этот наблюдательный малый!

— Знаешь, что я скажу тебе? Любовь — сама по себе штука довольно странная. Не все могут понять ее. Не все находят ей объяснения. Но на самом деле для того, чтобы понять есть ли чувства между мужчиной и женщиной, достаточно проследить за их взглядами. Глаза, как правило, не лгут. Впрочем, любовь также можно спутать с обыкновенной похотью. Но стоит присмотреться получше, как всё встает на свои места. Человек, хоть раз в своей жизни испытывающий подобные чувства, никогда не спутает любовь с чем-то другим.

— Кажется, теперь я понял. Я вспомнил, как ты смотрел на мою сестру. Похоже, ты и правда любишь ее, — проговаривает он, почёсывая затылок.

Чувак, ты как раз-таки и относишься к той категории людей, которые путают любовь с элементарной жаждой обладания.

— Ага, люблю до скрежета зубов, — мысленно посмеиваюсь. — Ну а ты? Ты уже обзавелся девушкой?

Алекс поджимает губы. Смущается малой.

— Вообще-то я бы так не сказал. Мне нравится одна девчонка, но не уверен, что это взаимно.

— А я уверен, что взаимно. Расскажи мне о ней?

— Я знаю её очень давно. Мы частенько общаемся. Марли — внучка миссис Олбрайт. Правда, она на год меня старше, но мне с ней очень интересно, да и ей со мной вроде бы тоже. Они к нам приходят, когда мама заступает на дежурство, — говорит он мечтательно, а потом вдруг закатывает глаза. — Ну знаешь, все они до жути боятся оставить меня одного, приходится звать на помощь соседей. Я порой чувствую себя беспомощным. Это сильно напрягает. Мама так вообще поднимает панику из-за всякого пустяка. Наверное, она отправит меня в госпиталь. До самого прихода донорских лёгких мне придется торчать там. Но я ее понимаю, она уже устала возиться со мной, как с младенцем.

— Алекс, что ты такое говоришь? — возмущенно выпалив, я присаживаюсь рядом с ним. — Напротив, она пришла к такому решению, потому что беспокоится о тебе больше всего на свете! Ты и Ассоль — самое дорогое, что у нее есть! И она не может позволить себе потерять вас! Это правильное решение. Так поступила бы любая мать! В госпитале ты будешь в полной безопасности, поверь!

— Ага, если не умру раньше времени, — опускает он тусклый взгляд, склоняя голову.

— Ты не умрёшь! Ты же сильный! Ты будешь жить и ещё всех нас переживёшь! — взъерошиваю Алексу волосы, вынудив его улыбнуться.

— Тебя так уж точно! — ехидничает, отмахиваясь от меня.

— По рукам! — протягиваю ладонь для рукопожатия.

— Ладно, так уж и быть! Я одобряю тебя. Ты мне нравишься.

— Приятно слышать!

Наш вполне дружеский разговор прерывает трезвонящий телефон.

К несчастью, это мой. И звонит Трисс. Вот только непонятно, что этой кобыле нужно?

Между нами ведь была некая договорённость. Касалась она также и звонков в выходные дни. Мы договаривались, что звонить мне можно только в случае конца света или тотального пиздеца. Смотря, что из этого случилось раньше.

— Трисс, ты по делу или как обычно решила языком почесать? — отвечаю на звонок, выйдя за дверь.

— По делу вообще-то, — её тон весьма резок. — Я видела вас сегодня.

— Нас? Кого это нас, позволь узнать?

— Тебя и Макарию. Вместе! Признавайся, между вами что-то есть?

Вот же дерьмо!

Учитывая то, какая Трисс балаболка, первым делом о нас узнают близняшки, а дальше сплетни подобно вирусу распространятся по всему клубу.

— С чего ты взяла вообще? То, что ты видела нас вместе, ещё ничего не значит, — с непоколебимой твердостью в голосе заявляю.

— Не трудно было догадаться — ни тебя, ни её в клубе нет. С каких пор танцовщицам предоставляются выходные в самые урожайные дни?

— Ты разве забыла, что вчера произошло? У неё стресс! Ей крайне необходим был отгул.

— Хорошо, допустим! — делает она короткую паузу. — Могу ли я приехать к тебе? Я хочу провести с тобой эту ночь.

Мало того, что Трисс редкостная болтушка, так она ещё и исключительная прилипала.

— Не самая удачная идея, — едва сдерживаюсь, чтобы не послать её к чёрту. — Меня нет в городе.

— Я могу приехать, куда скажешь.

— Я покинул эту планету.

— Ради тебя я найду способ приехать на любую планету, только скажи куда.

— Тогда покупай билет до "не беси меня" и приезжай поскорей!

— Значит, я правильно понимаю? — ни с того ни с сего Трисс начинает шмыгать в трубку. Плачет никак. — Вы вместе? Между вами что-то есть?

— А что, если есть? — дерзко выпаливаю, повышая тон, потому выхожу из дома на лужайку. — Что это изменит, Трисс?

— Но я же люблю тебя, Даймонд! Как ты не понимаешь?

— Чего? Ты маку клюнула? Какая в жопу любовь? Мы же договаривались — никаких обязательств! Мне не нужна девушка, за свою жизнь повидавшая членов больше, чем численность населения в Лихтенштейне. И не нужно сейчас прикидываться дурой! Ты всё это знала! ЗНАЛА, черт бы тебя побрал!

Трисс никогда не была интересна мне в чем-то большем, чем просто хороший трах. Она всегда была у меня под рукой, под столом, подо мной, но, чтобы пригласить её, скажем, в кино или ресторан?

Да я лучше земли сырой нажрусь и скажу, что ничего вкуснее в жизни не пробовал!

— Это всё из-за неё, так? Как она объявилась у нас в клубе, ты ко мне ни разу толком не притронулся.

— Что ты хочешь от меня сейчас услышать? — стискиваю зубы до скрежета.

— Просто ответь честно, ты трахался с ней? — давится слезами.

Она же не отвалит, если я не отвечу ей прямо в лоб!

— Да! Трахался! Я, мать твою, трахался с ней! И я все бы отдал сейчас, чтобы вновь оказаться в ней! Довольна? — ору я на всю улицу, привлекая к себе прохожих. — Что ещё ты хочешь узнать? Как часто мы трахались? Где? И в каких позах? С меня хватит, Трисс! Я не лезу в твою жизнь, так, будь добра, не лезь больше в мою!

Сбрасываю вызов и дышу. Глубоко. Считая до десяти. Чтобы сбавить пыл, прежде чем вернуться к Алексу.

Однако внезапно я различаю пронзительный рев, который разносится по всему дому.

Пиздец!

— Алекс! — что есть ног мчусь на второй этаж.

Ворвавшись в комнату, я замечаю Алекса лежащим на полу. Мальчишка обеими руками хватается за собственное горло и отчаянно пытается хватануть ртом воздух, но все его попытки оказываются тщетными.

— Что... Что мне делать, Алекс? — в полном замешательстве я падаю на пол рядом с ним. Страх за жизнь пацана застилает мне глаза и большую часть разума. — Парень, ты только держись! Держись изо всех сил! Не отключайся, слышишь?

Глава 22. Даймонд

Я подхватываю паренька на руки, поверх него кладу кислородный баллон, и вылетаю из дома настолько быстро, насколько позволяют ноги.

Как назло, ни одной машины поблизости. Даже случайных прохожих нет!

В этом чёртовом городе что, все вымерли разом?

Кое-как вытаскиваю телефон из кармана и первым делом набираю номер Ассоль.

Уж она-то должна иметь представление, что делать в подобных ситуациях.

Гудки идут!

— Да ответь же ты! — задыхаюсь от собственной тревоги. — Дьявол! Пропади все пропадом!

Губы Алекса уже успели посинеть за то время, пока я пребываю в полнейшей дезориентации.

В результате я принимаюсь бежать. Бежать до первой машины, попавшейся на пути. Мне не жить, если я вдруг не успею добежать до больницы! Еще бы знать, где она находится! В какую сторону мне бежать!

Руководствуясь собственной интуицией, я выбираю маршрут наугад.

Увидев впереди себя машину, я не придумываю ничего иного, кроме как выйти на дорогу и взять ее на таран.

— Тормози! — гаркаю я, выставив руку вперед. — Стой! Пожалуйста!

Машина тормозит в считанных сантиметрах от меня. На улицу из нее выбегает старик. И ему хватает одного взгляда, чтобы все понять. Нам требуется помощь! Старик в суматохе распахивает заднюю дверь.

— Я быстро! Больница в километре отсюда!

Устроив Алекса на заднем сиденье, я падаю коленями на пол и принимаюсь делать пацану непрямой массаж сердца.

Никогда прежде не занимался подобными вещами! Не приходилось! Видел только в фильмах!

Отчет пошел на секунды. Алекс уже весь синюшный, но я не сдаюсь. Всё, что от меня требуется — продолжать бороться за его жизнь, которая, считай, только-только началась.

Не то всевышний услышал мои мольбы, которые я покручивал в голове всё то время, пока давил малому на грудную клетку, не то фильмы пошли мне на пользу, поскольку Алекс, наконец, делает пронзительный вдох. А, вдохнув, он закашливается. Кашель, должно быть, надрывает ему горло, но в результате он смог глотнуть спасительного воздуха, которого должно хватить до приезда в больницу.

Должно!

— Приехали! — произносит водитель.

Я снова взваливаю Алекса на руки и несусь что есть ног к главному входу, пока тот буквально давится кашлем.

Опасаясь, что приступ может повториться, я в спешке добегаю до стойки сестринского поста, где толпится намело народу.

— Поднимайте задницы! Нужна помощь! — в панике расталкиваю столпившийся народ локтями. — Мальчишка задыхается!

Одна из медсестёр тотчас принимается звонить по служебному телефону. К счастью, это занимает считанные секунды.

— Положите его на носилки! Сейчас вам помогут! Всё будет хорошо.

Выдохнуть я могу только тогда, когда Алекса увозят на каталке в реанимацию.

Я скатываюсь по стене вниз. Усевшись на бетонный пол, долгое время пялюсь в одну точку.

Что было бы, вовремя я не сбрось звонок Трисс? Возможно, Алекса уже было не спасти.

Бестолочь! Да я вообще не должен был выходить за переделы дома! Мне же доверили самое ценное — жизнь брата и сына. А я чуть было...

Находясь на самой последней стадии самобичевания, я различаю едва уловимую трель своего смартфона. Вынимаю его из кармана и, даже не глянув на экран, подношу к уху.

— Слушаю, — выходит сипло.

— Хм. Что у тебя с голосом? — спрашивает Ассоль.

— Не знаю. Возможно, сорвал.

— И что же ты делал такого? — игриво она произносит.

— Не помню. Кажется, я кричал, — отвечаю заторможено.

— Постой, а ты где? Почему я слышу посторонние голоса? — настораживается она.

— Алекс сейчас в реанимации... У него был приступ. Приезжай поскорей... Я тут... с ума схожу!

В ответ я слышу сначала пронзительный выкрик, а следом короткие гудки.

Неизвестно, сколько ещё времени я пребываю в оцепенении. Прихожу в себя я благодаря голосу, который узнаю из миллиона других голосов.

Заметив Ассоль в коридоре, я вскакиваю на ноги, несусь ей навстречу и сжимаю ее в своих руках настолько крепко, что кости у самого захрустели.

— С ним всё будет хорошо! Мы успели!

— Мне страшно, Даймонд! — ревёт она, уткнувшись носом в мое плечо. Рубашка вмиг становится мокрой от слёз. — Неизвестно сколько нам ещё ждать трансплантацию.

— Нужно верить, малышка, — целую в макушку. — Верить в то, что совсем скоро эта темнота и неизвестность сменится ясностью. Не думай о плохом, оно недостойно твоего внимания.

Она поднимает голову с моего плеча, вытирает рукавом дорожки слез.

— Даймонд, спасибо тебе, — тихо отзывается, вцепившись в меня. — За всё, что ты сделал для меня и для Алекса. Если бы не ты... не знаю, что было бы вообще.

Ага... Знала бы ты...

— Я не сделал ничего такого, за что меня можно было бы благодарить. Да и вряд ли когда-либо сделаю. Должное нельзя воспринимать за нечто особенное.

Ещё через час ожиданий к нам подходит Мария, облаченная в операционный халат.

Как оказалось, Алекса перевели из реанимационного отделения в палату. Ему откачали слизь из лёгких, и сейчас его жизни ничего не угрожает.

Осталось только дождаться трансплантацию.

Алекса должны были госпитализировать в понедельник, но из-за случившегося Мария пришла к выводу, что рисковать нельзя.

Ассоль поддержала её, а вот малой расстроился. По секрету он обмолвился мне о журналах с «клубничкой», хранящихся у него под кроватью. И теперь моя миссия заключается в том, чтобы уничтожить улики, пока до них не добралась его матушка.

Помню себя в его годы...

Обязательно сохраню их и лично передам ему, как только тот выпишется!

Вернувшись домой заполночь, я первым делом прячу в свои вещи те самые журналы, а затем готовлю себе спальное место на полу, пока Ассоль принимает душ.

С горем пополам соорудив себе в меру приличную постель, я выключаю общий свет, врубаю прикроватную лампу, раздеваюсь и устраиваюсь поудобней. Ассоль довольно долго не появляется в комнате. Тоска понемногу нагнетает, веки становятся всё тяжелее... пока в один прекрасный миг...

— Эй, Даймонд, — ее шёпот сопровождается похлопыванием по моему плечу. — Ты че валяешься на полу?

— Я не валяюсь. Я пытаюсь уснуть, — заверяю с закрытыми глазами.

— Прекращай геройствовать и перебирайся в кровать!

— Отстань, противная. Я останусь здесь, на нижнем уровне.

Ассоль многозначительно хмыкает. Вскоре ночник гаснет. И стоит глазам привыкнуть к темноте, как я различаю весьма сексуальный силуэт. Ее силуэт рядом с собой.

— Надеюсь, у тебя на нижнем уровне найдется местечко и для меня?

Сказать, что я охуевлен — ничего не сказать.

— Найдется... если ты любишь пожестче, — я осекаюсь и спешу дополнить: — Я про пол. Просто он жесткий.

— Ага, я поняла, — устраивается рядом, отвернувшись спиной.

Лавандовый аромат, принадлежащий Ассоль, интенсивно забирается в ноздри, впитывается в кожу, будоражит кровь. Тепло ее тела электризует нервные окончания.

— Даймонд, обними меня, — внезапно просит.

Дважды о таком просить меня не нужно. Руки потянулись к ней быстрее, чем я смог осмыслить сказанное ею.

Притягиваю хрупкое тело к своей груди. Зарываюсь носом в волосах.

— Ты замёрзла.

— Немного. На полу, оказывается, не только жестко, но и холодно.

— Перебирайся в кровать. Не хватало, чтобы ты ещё простудилась!

Она разворачивается в моих руках и опускает голову мне на грудь.

— Сейчас станет теплее.

— По части упрямства тебе нет равных! — я крепко сжимаю её, пытаясь согреть. — Я тут подумал...

— О чем?

— Что ничего не знаю о тебе. Расскажи хоть немного. Пролей свет на свою таинственную личность.

Ассоль тяжело вздыхает, заметно напрягшись.

— Ох, Даймонд, даже и не знаю с чего начать.

— Начни с самого начала, так будет правильней. А кончишь когда-нибудь в другой раз.

— Да-а-а-аймонд, — придирчив ее тон.

— Знаю, я неисправим. Уж извини.

Она выдерживает паузу, но исповеди ждать долго не приходится:

— Когда-то мы были обычной семьёй. Отец переехал из Атланты и устроился хирургом в Джексонвилле. Собственно говоря, в госпитале он и познакомился с мамой. Они полюбили друг друга и сыграли свадьбу, а потом родилась я. Ещё через десять лет у них появились близнецы — Микаэль и Александр. Мы были счастливы. В городе папу знал каждый. Он был местным героем. Знал бы ты скольким людям он спас жизнь.

Ассоль вдруг смолкает. А на своей груди я ощущаю слабое жжение. Это ее слезы.

— Ш-ш-ш, можешь не продолжать. Я не настаиваю.

— Нет, я хочу рассказать! — категорично заявляет она. — Хоть кому-то я должна открыться!

— Хорошо, ты можешь открыться мне.

— В этой комнате когда-то жили близнецы… а после смерти папы и Микаэля, Алекс отказался находиться здесь. Он замкнулся в себе. С каждым днём ему становилось только хуже. Поэтому мы поменялись с ним комнатами. Сейчас он живёт в моей, а я перебралась в эту. Но я также не смогла спокойно находиться здесь до тех пор, пока мы с мамой не опустошили комнату. Поэтому здесь так пусто! — её ногти вонзаются в мое плечо с каждой секундой все глубже, но она делает это неосознанно, потому я стойко терплю. В такие минуты я готов отдать ей себя на растерзание, если буду уверен, что ей от этого станет лучше. — Даймонд, я не вынесу, если с Алексом что-то случится!

— Что я тебе говорил? Всё будет хорошо!

— Благодаря заслугам отца Алекса обеспечат самым необходимым. Я искренне надеюсь, что врачи сделают всё возможное, чтобы он жил как можно дольше. Но ты только представь, сколько в мире еще таких же, как Алекс? Скольким требуется помощь? Мне больно даже думать об этом. Порой жизнь так несправедлива…

— А ты не думай об этом! Если начнёшь анализировать, то не сможешь остановиться. Ты разочаруешься во всём: в людях, в науке, во всем, что тебя окружает. Но разочарование — не выход. Алекс смышлёный малый, он любит вас и свою жизнь, и он борется за нее. Это самое главное. Тебе остаётся лишь поддерживать его и верить в положительный исход. Он не должен видеть твои сомнения, иначе перестанет бороться.

— Я постараюсь... Постараюсь сделать всё, что в моих силах, — зарывается лицом в мою шею. — И это... Извини меня за то, что наезжала на тебя. Оказывается, ты вовсе не такой козлина.

— Попробуй заснуть, а я постараюсь не забодать тебя во сне.

Она приподнимает голову и смело вжимается в мои губы. Этим мягким поцелуем она словно хочет донести до меня всё то, чего не может выразить словами.

Но дело в том, что мне это вовсе не нужно.

Как никогда я был искренен с ней. Это не было хитрой уловкой. Я нисколько не играл. Не притворялся хорошим парнем.

Я говорил так, как чувствовал, за что был щедро вознагражден нежным поцелуем.

И именно этот поцелуй стал самым что ни на есть настоящим, за всю историю поцелуев, что у нас были.

— Спокойной ночи, Даймонд, — шепчет она, обжигая губы своим дыханием.

— Сладких снов, Ассоль.

Глава 22. Ассоль

Продрав глаза ранним утром, я не сразу понимаю, где нахожусь, но, когда обнаруживаю себя в объятиях сладко спящего Даймонда, всё становится на свои места.

Мы проспали в обнимку всю ночь! Боги!

Вчера днем я поймала себя на мысли, что не будь он таким невыносимым эгоцентристом, я давно бы уже втрескалась в него по уши.

Однако уже вечером я познакомилась с его «обратной стороной». И она не дала мне никаких шансов. Я подсела на него. Жестко.

Даймонд Неттинг мне небезразличен… А это значит, я крупно влипла.

Еще какое-то время полюбовавшись спящим Даймондом, я выпутываюсь из его объятий, накидываю на себя халат и спускаюсь в кухню, чтобы помочь маме с завтраком.

— Он ещё спит? — интересуется она, взбалтывая яйца на омлет.

— Ага, Даймонд вчера испытал стресс, а теперь отсыпается.

— И всё же, я до сих пор не могу тебя раскусить, — бросает на меня осуждающий взгляд. — Зачем нужно было выдумывать дурацкую историю с Джейкобом, когда у тебя такой шикарный Даймонд!? Ты же понимаешь, что поставила его в неловкое положение? И, судя по всему, он действительно тебя любит, раз решился пойти на такое ради тебя.

Я призналась маме во всём. Во всём, кроме того, что я киллер, и что отношения между мной и Даймондом нельзя назвать никак иначе, кроме как фиктивными.

Поначалу, как и любая другая мать, она была дико возмущена, но в итоге всё же сбавила обороты и нашла моему поступку оправдание.

Ей самой по молодости порой приходилось идти на обман. Ради отца. Во имя любви.

— Мамочка, прости, пожалуйста, свою глупую дочь, — обнимаю её из-за спины. — Обещаю, что больше такого не повторится. А Даймонд и правда замечательный. Мне с ним хорошо.

— Я это вижу, родная. Ты очень похожа на меня. У меня так же горели глаза, когда кому-то стоило вслух упомянуть имя твоего отца.

Ох.

— Только прошу тебя, давай оставим грустное на потом?

— Давай, дочка. Поди разбуди своего ненаглядного, пусть присоединяется к завтраку, — мило она улыбается.

— А я уже иду на запахи! Пахнет у вас превосходно! — глубокий голос "моего ненаглядного" заставляет нас обеих вздрогнуть.

— Даймонд, спускайся к нам! — подзывает мама, накрывая на стол. — Тебе чай или кофе?

Он находится в лёгком недоумении. Полагаю, не ожидал, что его назовут настоящим именем, да ещё будут любезничать с ним с утра пораньше.

— Кофе, если можно, — осторожно присаживается напротив меня и беззвучно произносит: — Даймонд?

— Я во всём созналась, — развожу руками. — Так что можешь быть собой.

— Собой? Тебе вряд ли это понравится, — лукаво добавляет. Я в шутку тычу в него пальцем.

Мама ставит на стол кружку кофе для Даймонда и мятный чай для меня, а я помогаю ей разложить омлет по тарелкам.

— Даймонд, расскажи, какие у тебя планы на мою дочь? Насколько серьёзны ваши отношения? — она берет короткую паузу и добавляет: — Скажем, по десятибалльной шкале.

Вот чего-чего, но, чтобы поперхнуться чаем из-за такого вопроса я вовсе не планировала.

Я откашливаюсь и извиняюсь, а Даймонд как-то странно смотрит на меня. Как будто у него уже заранее был заготовлен ответ.

Даймонд прочищает горло и спешит ответить маме:

— Мария, планы на вашу дочь у меня растут в геометрической прогрессии. Ещё вчера я мечтал быть с ней всё своё свободное время, а сейчас понимаю, что мне уже хочется большего. И так происходит изо дня в день. Не удивлюсь, если сегодня я полюблю её ещё сильнее, чем вчера, — он переводит проникновенный взгляд на меня, берёт за руку и нежно поглаживает пальцы. И то ли от этого нежного прикосновения, то ли от его слов, произнесённым бархатным голосом, по всему моему телу проносится приятная дрожь. — А по поводу степени серьёзности наших отношений, так её вряд ли можно оценивать по десятибалльной шкале. Этого слишком мало, чтобы говорить о любви. Здесь нужна шкала куда больше.

Бог ты мой!

Нисколько не удивлюсь, если подо мной образовалась лужа. И ведь я не дура, поскольку прекрасно понимаю, что с его стороны это всего лишь игра.

Но, чёрт побери, должна признать, играет он отменно.

Мама с восхищением смотрит на нас. Слова Даймонда смогли её растрогать до слез.

В результате она берёт салфетку со стола, смахивает ею свои скатившиеся слёзы и складывает руки в молитвенном жесте.

— Дети мои, я благословляю вас. Любите друг друга что бы ни случилось. Поддерживайте в трудные минуты жизни и будьте компасом друг для друга.

Господи, как же мне стыдно перед мамой.

Не представляю, как она расстроится, когда я признаюсь ей, что с Даймондом покончено. Он первый и, надеюсь, последний мужчина, которого я познакомила с мамой.

Видеть её надежды, и знать, что в итоге они разобьются вдребезги — невыносимо больно. Я не имею право причинять матери страдания. Она и без того, с недавних пор, живёт с одной лишь болью и надеждами в сердце.

Внезапно Даймонд переваливается через весь стол, обхватывает ладонями мое лицо и настырно целует меня. По-взрослому. На глазах у мамы.

Я в шоке. Заливаюсь краской, забывая как дышать.

А он бегает по моему лицу глазами и лыбится как кот Чеширский.

— Подотри слюнки, любовь моя, и принимайся уже за завтрак. Одними моими поцелуями сыта не будешь, — игриво произносит, возвращаясь на место.

— Ох, какие же вы котики! — мама приходит в неописуемый восторг, прикладывая ладони к сердцу.

Испытывая неловкость, я всё-таки принимаюсь за завтрак, а немного погодя мы отправляемся к Алексу.

Через шесть часов нам с Даймондом уже нужно будет вылетать в Лос-Анджелес.

Глава 23. Ассоль

— Ты обещаешь, что будешь звонить мне каждый день? Ну или через день? — с особой строгостью в голосе говорит брат, когда мы остаемся в палате наедине.

— Обещаю, Алекс! — клятвенно заверяю и открываю свой рюкзак. — У меня кое-что для тебя есть. И мне очень жаль, что я не смогла подарить тебе это в твой день рожденья.

С утра я оформила подарок, завернула его в обёрточную упаковку и украсила праздничной лентой.

И я ничуть не расстраиваюсь, когда в итоге Алекс разрывает обертку в клочья. Я поступила бы с ней так же.

Вызволив подарок из бумаги, Алекс с азартным блеском в глазах изучает его со всех сторон. Вертит в руках так-сяк.

— Я правильно понимаю? Это лёгкие? — недоумённо взирает на меня.

Я запрокидываю руку брату на плечо, присаживаясь на кровать рядом с ним.

— Угу, вот только эти лёгкие не смогут выполнить ту роль, какая отводится настоящим, — я печально улыбаюсь и с горечью вздыхаю. — Алекс, будь моя воля, я бы всё отдала, чтобы подарить тебе свои, лишь бы ты был здоров и счастлив, но все, что я могу — ограничиться лёгкими, сделанными собственными руками. И я пойму, если ты выбросишь их за ненадобностью.

Глядя в упор, он мотает своей головой из стороны в сторону и губы поджимает. Его подбородок дрожит и слезы собираются в уголках глаз.

Я растрогала братишку.

— Глупая, Ассоль. Мне не нужны твои лёгкие! — прикладывает он ладонь к моей грудной клетке и едва заметно улыбается. — Зачем мне они, если не будет тебя? Мне пока достаточно и железных, — прижимает подарок к себе. — Зато они вечные и никогда не подведут. Я ни за что не выброшу их!

— Спасибо, родной, — смахиваю слезинку со щеки.

— Знаю, тебе уже пора, но не могла бы ты позвать сюда своего парня? Мне нужно ему кое-что сказать.

Брат, по-видимому, подружился с моим боссом, по совместительству фальшивым бойфрендом и его личным «Ангелом-Хранителем», как уже успела наречь его мама.

— Без проблем. Люблю тебя! — я крепко обнимаю его и чмокаю в макушку. — Ещё увидимся!

— Обязательно!

* * *

Примерно через пять часов наш самолет заходит на посадку.

Во время полета мы с Даймондом практически не разговаривали. Я пребыла в расстроенных чувствах из-за очередной разлуки с семьей, а он делал вид, что спал.

— О чём вы разговаривали с Алексом? — наконец спрашиваю, похлопывая его по плечу.

— О тебе, как ни странно, — задумывается, отводя взгляд в сторону. Даймонд отворачивается к иллюминатору и спустя продолжительное время бесцветным голосом добавляет: — Он прощался со мной.

— То есть? Прощался в смысле…? — не могу я выговорить. Ком горечи подступает к горлу.

— Он прощался со мной на тот случай, если нам не суждено будет встретиться, — поясняет он чересчур нервозно.

— Нет! Нет-нет-нет, — скорчившись словно от боли, хватаюсь за голову и едва ли не реву.

— Тише, все будет хорошо! — Даймонд привлекает меня к себе. — Просто твой брат уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что есть всего два итога, и он мужественно готов принять любой из них. Но он не перестаёт верить, Ассоль. У тебя замечательный брат. Вы оба замечательные! — обнимает он меня крепко-крепко, утешает.

И как же мне приятно находиться в его объятиях. Как приятно чувствовать его поддержку. Так нетрудно и привыкнуть.

Я поднимаю голову и таращусь на него, не моргая.

Пытаюсь подобрать слова благодарности, но дело в том, что я не могу. Его глубинный тёплый взгляд окунает меня с головой в серо-зелёную бездну. Он путает все мысли и напрочь парализует язык. Однако он внушает спокойствие. Такое необходимое сейчас.

Когда мы приезжаем к Даймонду, время на часах уже довольно позднее, но спать мне совершенно не хочется.

Да и Даймонду, на первый взгляд, тоже не до сна.

— Сейчас бы горячую ванну и бокал вина, — мечтательно проговариваю.

Я скидываю с себя босоножки и прохожу в гостиную как к себе домой.

— Я могу устроить, — с хитрецой заявляет. — Отдыхай пока. Я позову тебя, как все будет готово.

И когда я только успела приручить своего босса?

Лёжа на диване, я изучаю потолок и копаюсь у себя в голове в поисках других своих прихотей, которые мне хотелось бы озвучить Даймонду, раз уж фортуна сегодня благоволит мне.

И знаете, я почти ничего не отыскала. Почти…

— Горячая ванна и бокал «Шато» ожидают даму, — игриво произносит босс.

И нет чтоб сопроводить ту самую даму в комнату релакса, он пытается по-шустрому улизнуть от меня.

— Ты со мной или как? — интересуюсь я заискивающи, плавно расстегивая молнию на платье.

Взгляд его темнеет. Он сглатывает, дернув кадыков.

— Нет, а что, разве это был намёк?

— Нет вообще-то, но я подумала, ты вряд ли упустишь такой шанс.

— Честно, я думал об этом, но решил, что ты хочешь побыть наедине.

Мне кажется или мой босс только что покраснел?

Да чтоб я провалилась! Никогда бы не подумала, что заставлю самого Даймонда Неттинга когда-либо смущаться.

— Ну раз вы так решили, мистер Неттинг, не смею более уговаривать.

Как бы невзначай дотронувшись до его обнажённой груди, я кокетливо кусаю губу и награждаю его нескромным взглядом. Плавной походкой от бедра я удаляюсь от него, направляясь в ванную комнату, а он так и продолжает стоять на том же самом месте. Не шелохнувшись, точно столб.

Расположившись в удобной ванной, доверху наполненной пеной с ароматом малины, я беру бокал с вином, откидываюсь на спинку и неспешными глотками смакую изысканный французский напиток, который прежде никогда не пробовала.

М-м-м... Это мой рай...

— Ты права, я не могу упустить такого случая! — Даймонд появляется из ниоткуда и его потемневший взгляд застывает на моей груди, едва прикрытой пенным кружевом.

На девяносто девять процентов я была уверена, что именно так всё и произойдёт. Потому и дверь не заперла. Оставшийся процент я приберегла на тот случай, если внезапно наступит конец света.

Я же имею дело с мужчиной, и только весомый аргумент мог заставить его отказаться от обнажённой симпатичной девушки.

И так как апокалипсиса, судя по всему, сегодня не предвидится, то всё становится вполне очевидным.

Он здесь и, находясь даже в трёх метрах от него, я ощущаю его нестерпимое желание. Да так, что его возбуждение проникает в меня невидимыми импульсами.

— Вы как раз вовремя, мистер Неттинг, — прячу от него победную улыбку, поставив бокал на пол. — А то я уже хотела воспользоваться душем. Так... в качестве разрядки.

— Давай как-нибудь в другой раз, сегодня моя очередь, — произносит, глубоко дыша.

Даймонд становится у борта. В области его ширинки я замечаю, что волную его во всех возможных смыслах. Волную так же, как и он меня.

Сердце бешено отзывается в груди, когда я ощущаю на себе голодный взгляд полный огня. Он обжигает, забираясь под все слои кожи.

И уже не Даймонд находится в моей власти, а я в его. Безоговорочно. Всецело.

Он решительно перешагивает бортик ванны и оказывается покалено в воде. В одежде. И это срочно нужно исправить.

— Иди же ко мне.

За руку он с резкостью поднимает меня, вжимает в себя и, обхватив лицо ладонями, сокрушает уничтожающим поцелуем, в один миг лишая воздуха. Сводя с ума. И всю ночь доводя до безумия.

* * *

Бесцельно разглядывая потолок, я вдруг прихожу к выводу, что сегодня именно тот день, когда я в последний раз смогу увидеть Даймонда. В последний раз почувствовать жар его объятий и волнующую близость.

А я ведь только-только начала что-то испытывать к нему. То, что мною было ещё не изведано.

И мне страшно. Меня пугает одна только мысль, что я могу всерьез привязаться к нему.

Но куда сильнее меня пугает тот факт, что о наших взаимоотношениях может узнать Омега. А это уже рискованно. В моем деле отношения противопоказаны. И навредить они могут не столько мне, сколько Даймонду.

Будет лучше, если завтра же я исчезну из его жизни.

Кто знает, возможно, после расторжения контракта я разыщу его.

— Я тут подумал, — охрипши произносит Даймонд, убирая мои спутанные волосы в сторону.

— О чем?

— Ты больше не вернешься на нашу сцену.

— Ты меня опередил. Клянусь, я сама хотела сказать тебе, что эта работа не для меня, — пытаюсь ответить ровным голосом, но он, как назло, дрожит.

Я беззвучно плачу, думая о нашей предстоящей разлуке, потому не могу поднять голову и посмотреть на него.

— Если хочешь, могу устроить тебя к нам менеджером про продвижению.

— Нет, Даймонд, это слишком ответственно. Вряд ли я справлюсь.

— Соглашайся, малышка! Я всему тебя обучу, — ласково нашептывает на ухо, теснее прижимая к своему липкому и разгоряченному телу. — А что, будешь жить у меня!

Против своей воли я резко вскидываю голову с его груди и таращусь на него в упор.

— Не поняла, ты хочешь, чтобы я переехала к тебе? Со всем барахлом? С прокладками и глиняными масками, которых ты так боишься?

— Я как-нибудь переживу, если вдруг увижу разгуливающую по дому нечисть с пакетом на голове... Но да, я хочу, чтобы завтра же ты переехала ко мне, — твёрдо заявляет, разрушая мой привычный мир одиночества и тоски.

— То есть ты предлагаешь мне стать твоей девушкой? Отношения, так?

Даймонд сгребает меня в охапку и взваливает на себя так, что я теперь полностью лежу на нем. Наши лица находятся на одном уровне и он неотрывно смотрит на меня. Еще и лыбится чему-то. Так хитро, словно замыслил что-то коварное.

— На мой нескромный взгляд, отношения — сильно громко сказано, но вы девушки обычно именно так это и называете.

— Мне интересно, а какое ты бы дал этому определение?

Он хмыкает и легонько щёлкает меня по носу, вынудив рассмеяться.

— Определения из совокупности фактов, а именно: периодический вынос мозга, всяческое надоедание друг другу, упорная борьба за унитаз по утрам, пылкие баталии при выборе фильма на вечер, а на сладенькое — регулярный секс в самых смелых позах и разных плоскостях. Все, что хочешь, но только не называй это отношениями.

— Ну ничего себе, какие выясняются подробности! — ухмыляюсь и не могу не полюбопытствовать: — Ты вообще хоть раз жил с девушкой, а?

Тело Даймонда вмиг становится тверже за счет внутреннего напряжения, сковавшего его.

— Да, мне выносили мозг, если ты об этом. Причём не раз, — хмурит брови, доказывая, что данная тема неприятна ему: — Опыт так себе, я скажу, но всё же мне есть, что вспомнить и из чего сделать определённые выводы.

— Оу, — сама съеживаюсь, почувствовав в грудине болезненный укол ревности.

Я ревную его! К прошлому!

— И видимо я так заколебался жить спокойной жизнью, что решился предоставить тебе себя и свой унитаз, чем черт не шутит, на растерзание.

— Тебе нечего бояться! У тебя целых два унитаза, — едва ли могу выдавить из себя улыбку.

— Угу, а сердце-то в одном экземпляре.

Шутки шутками, но в его словах прослеживаются серьезные намерения. Да, под видом каламбура, но значит по-другому он не может... или не хочет произносить эти слова вслух.

А мне и так все понятно. Даймонд всерьез желает, чтобы я стала его девушкой, и я чуть было не согласилась.

Балда! Я ведь совсем забыла, что каких-то десять минут назад мысленно дала себе обещание быть подальше от Даймонда. Хотя бы до завершения последнего задания.

И тут он со своим предложением, от которого просто невозможно отказаться.

И это после того, как я осознала, что... влюбилась в него...

Ну почему? Почему все именно так, а не иначе...

Вместо какого-либо ответа я вжимаюсь в его прохладные губы. Нежный поцелуй со вкусом соли на губах и есть мой ответ. Другого, увы, я пока дать не могу.

Глава 24. Ассоль

Всю оставшуюся ночь я не могу и глаз сомкнуть. Приходится бороться с собой и с неуемным желанием остаться рядом с тем, кого выбрало мое сердце.

За пару минут до рассвета я оставляю на его губах прощальный поцелуй и бесшумно выхожу из спальни, в которой провела самые незабываемые ночи.

Их насчитывается всего две, но зато какие...

Считанные мгновения у меня уходит на то, чтобы одеться, собрать все свои вещи в рюкзак и исчезнуть из квартиры ровно так же, как и в первую нашу встречу. Не оставив за собой ни единого следа.

На улице я ловлю такси и еду в штаб «Армагеддона». Больше некуда.

В ожидании Омеги я устраиваюсь в комнате отдыха на диванчике и незаметно для себя засыпаю.

— Ты че, сюда спать пришла? — вырывает меня из дремоты до блевотины мерзкий голос.

Продрав глаза, я вижу как Мортис наливает себе кофе. Он доставляет мне жутчайший дискомфорт, нагло приземляя свою задницу возле меня.

— Сколько у тебя уже?

— Девять, — на автомате отвечаю и отворачиваюсь, намекая на то, что у меня нет никакого желания с ним любезничать.

Намек, к сожалению, оказался непонятым.

— А у меня вчера стало двадцать два! — гордится он своей завидной трудоспособностью. — Но пришли мы примерно в одно и то же время, насколько я помню. Ты, я смотрю, не слишком расторопная.

— Потому и не оставляю за собой следов! — язвительно отрезаю. — Ты-то этим гордиться не можешь! А вообще, скажи спасибо Омеге, не то твоя рожа уже пестрила бы во всех новостных сводках.

— Если моя рожа, как ты выразилась, и будет где-то пестрить, то только в рубрике «горячая двадцатка самых завидных холостяков страны». — самодовольно улыбается и проходится пятернёй по своей до безобразия идеальной стрижке.

— Ага, или же «двадцатка самых оскотинившихся придурков», — бурчу себе под нос.

Как раз в этот момент наше задушевное общение разбавляет ураганом ворвавшийся в комнату Омега.

— О, ребят, и вы тут, — сдвигает на лоб тёмные очки, демонстрируя на глазах следы усталости и бессонницы. — Жду тебя в своём офисе, — указывает на меня, параллельно наливая себе чёрный кофе.

Без слов я вхожу в уже открытый кабинет и располагаюсь в кресле, сердцем предчувствуя что-то неладное.

Омега лениво проходит до рабочего стола, устраивается за ним и принимается массировать свою шею. Мнет до характерного хруста.

Впервые вижу его таким потрепанным с утра пораньше. А так обычно он максимально собран, даже когда вокруг творится полнейший беспредел и разруха.

— Итак, Маркус Раш, — в его голосе слышатся стальные нотки. Он кладёт на стол белую папку и достаёт из неё фотографию, которую передаёт мне. — Как видишь, похороны уже прошли. Его скорбящая вдовушка, видимо, настолько торопилась дорваться до его денежек, что решила обойтись скорой церемонией кремации и умотать на Маврикии. Интересно, как бы отнесся к такому сам покойный Раш?

Скорее всего, вопрос был риторическим, потому я не тороплюсь комментировать. Какой в этом смысл, если Рашу уже всё равно.

— Омега, я справилась с заданием? Клиент доволен?

Он, наконец, достаёт из-под закромов чёрную папку и перемещает в неё все документы по Маркусу Рашу, а это означает, что задание исполнено и дело закрыто.

Я с облегчением выдыхаю, но до конца расслабиться мешает напряжение, образовавшееся между мной и начальником.

— Конечно, дорогая. Ты как всегда отлично сработала, — демонстрирует полуулыбку, а затем прищуривается. — Скажи, а что у тебя с Даймондом Неттингом?

Только не это!

— Ничего! Исключительно рабочие отношения, — оправдываюсь, стараясь не навести на себя подозрений, — во всяком случае были.

— Ключевое слово — «были». Только вот когда они успели перерасти в нечто большое? — в его тоне уже проскальзывают очевидные недовольства.

Омега откидывается на спинку кресла и складывает руки на груди, с претензией уставившись на меня.

— Между нами ничего нет! Я клянусь!

Кивнув, он достаёт из выдвижного ящика другую белую папку и швыряет на стол с такой силы, что даже волосы колышутся.

— Твоё новое задание. Раз между вами ничего нет, я могу доверить его тебе, так как изначально оно было уготовано Мортису.

Предчувствуя беду, я осторожно раскрываю папку на титульном листе и тотчас проваливаюсь в беспросветную пропасть.

Следующим и последним моим заданием является он — Даймонд Неттинг.

Паника охватывает. Полномасштабная. От нее в глазах темнеет. Холодный пот скатывается вдоль позвонков и горло сдавливают удушливые спазмы, будто в вену вспрыснули быстродействующий яд.

Я всеми силами стараюсь не выдать себя, но эта новость шокирует меня до глубины души. До вздыбившихся от всепоглощающего страха волосков.

Руки мои трясутся бесконтрольно, сердце проваливается в пропасть, а язык немеет.

Нет!

Я готова броситься Омеге в ноги, умолять его впервые сделать исключение и убрать моего любимого из белой папки.

Но вовремя осознаю, что ничего не сможет изменить решений Омеги, потому я изо всех сил стараюсь держаться невозмутимо.

Если я откажусь от задания, его передадут Мортису, а тот сделает все, чтобы в короткий срок расправиться с Даймондом.

— Кто заказчик? — спрашиваю я бесцветным голосом, внутри надламываясь пополам.

— Вчера на мою почту пришла анонимка, а наш счёт пополнился на кругленькую сумму. По завершении нам обещают в пять раз больше. Как думаешь, важно ли кто заказчик?

Гадство!

И кому только Даймонд мог перейти дорогу?

Да и вообще… что-то я не припомню, чтобы Омега соглашался на анонимные сделки.

При всём при том нашими заданиями всегда были только гнусные подонки, но Даймонд далеко не такой. Он полная противоположность всех тех, кого мне приходилось «убирать».

— Нет, не важно, — хриплю я.

— Тебе нужно вернуться в клуб и приступить к заданию как можно скорее, ты ведь этого хочешь? Выполнить десятое задание и расторгнуть контракт. Я всё правильно понял, Макария? — спокойно спрашивает он.

Как он узнал?

— Ну, я хочу вернуться домой, так что да, Омега, — киваю безрадостно, — ты всё правильно понял.

Он выдвигает ящик и выуживает оттуда мой ежедневник, который однажды я оформила под личный дневник.

— Господи, откуда он у тебя? — вырываю сокровенную книжку из рук Омеги и прижимаю к груди.

— Ты выронила его в нашу последнюю встречу. Мортис нашёл его, а я забрал! И ведь правильно сделал! — грозно причитает, но в следующую секунду его взгляд смягчается. Омега неожиданно подхватывает мою руку и сжимает. — Дорогая, никогда не носи с собой ничего личного, если не хочешь, чтобы кто-то узнал то, чего нельзя. И да, если ты хочешь знать читал ли я его, то, признаюсь, я взломал кодовый замок и прочел самую малость. Извини меня, я не смог устоять.

— Ничего страшного. Тебе я доверяю.

— Рад слышать! — одаривает мальчишеской улыбкой. — Тебе отдать досье на Неттинга или ты и без того о нем все знаешь?

— Нет! Пожалуй, я возьму папку с собой, — трясущими пальцами запихиваю её в рюкзак. — Омега, я могу идти?

— Да, дорогая, на сегодня ты свободна.

На улице уже вовсю льёт дождь, сопровождающийся противным ветром, пробирающим до костей.

Плевать!

Какая разница, какая погода на улице, когда внутри меня свирепствует торнадо из собственных чувств и горьких сожалений.

Даймонд успел стать мне намного больше, чем просто любовником. Я хотела любить его. А теперь... мне нужно его убить.

Нет! Это выше моих сил!

Я должна обо всем ему рассказать! Плевала я на Омегу!

Но для начала мне необходимо выяснить имя заказчика.

Я устрою собственное расследование! Я сделаю всё, что в моих силах, и даже больше, лишь бы обезопасить Даймонда, а для этого мне нужно срочно вернуться к нему.

Когда створки его персонального лифта распахиваются, меня едва ли не настигает сердечный приступ.

— Ассоль, где ты пропадала, чёрт возьми? — сердито наезжает Даймонд, набрасываясь на меня с медвежьими объятиями. — И почему с тебя льется как из ведра?

— Так это... ливень застал меня на пробежке. Пришлось пережидать в кафе, пока он не кончится.

— Но ты ведь с вещами ушла! Я думал, ты сбежала от меня, как в прошлый раз! — он обхватывает ладонями мое лицо и бегает по нему беспокойным взглядом, будто желая прочесть всё то, что я вынуждена пока хранить в тайне от него. — Малышка, зачем тебе понадобился рюкзак на пробежке?

Боже, какой же он милый... даже когда сердится…

— Обычно я бегаю с утяжелением, а ничего подходящего в твоем доме не нашлось! — нагло вру я и чмокаю его в кончик носа. — Я не люблю пропускать тренировки, вот и пришлось брать рюкзак. Кстати, можешь бегать со мной за компанию, я была бы рада.

— Серьезно? Хорошо, я только «за»! Уверен, тренироваться с тобой одно удовольствие, — тянет меня за руку в сторону ванной комнаты. — Тебе нужно под горячий душ, а я пока сделаю кофе. Так, стоп, ты же пьёшь только чай, я прав? — с трепетом спрашивает он, на что я рассеянно киваю. — Мятный, насколько помню.

Он ещё и наблюдательный. Похоже, у меня не осталось шансов не потерять голову от этого мужчины...

— Точно. Мятный без сахара.

Я отправляюсь в душ, затем мы проводим время за завтраком, а после Даймонд расстраивает меня, сказав, что ему нужно собираться в клуб.

А я не могу отпустить его одного.

— Даймонд, я думала над твоим предложением пока бегала, — опершись боком о дверной косяк, я наблюдаю, как он надевает рубашку, стоя перед зеркалом гардероба.

— И? Что же ты надумала? — замирает и с надеждой в глазах смотрит на мое отражение.

— Я попробую взяться за должность агента по продвижению, но только в том случае, если поначалу ты возьмешь кураторство надо мной!

Даймонд подходит ко мне вплотную, а я тычу его в мускулистую грудь, так как понимаю, что он разглядел в моих словах двоякий смыл. И я не ошиблась:

— Никак иначе и быть не может! Я готов взять кураторство и над тобой, и под тобой, и сзади, если это потребуется! Все, что пожелаешь, — игриво воркует, оставляя на губах нежный поцелуй, на который не могу не ответить.

Я забрасываю руки на его широкие плечи и пока поцелуи не перешли всякие границы, отстраняюсь от требовательных губ.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, мистер Неттинг, но, боюсь, для кураторства с проникновением мы уже опаздываем.

Даймонд нехотя поднимает руку и, глянув на циферблат наручных часов, морщится.

— Ты права, позже мы еще вернемся к этому вопросу!

В клуб мы приходим, когда на сцене уже во всю репетируют близняшки и Анабель. Сказать, что они удивились лицезреть меня в компании Даймонда — ничего не сказать. Их также поражает и то, что я следую на третий этаж, минуя гримёрки.

Чувство неловкости душит меня изнутри.

Нетрудно догадаться, все вокруг будут думать, что я заработала эту должность через постель, что, по сути, тем и является.

Похоже, сплетней мне точно не избежать!

— Можешь устраиваться в моём кабинете, позднее оборудуем тебе личный, — произносит босс деловито, запирая дверь своего офиса на замок.

Не давая опомниться, он одним рывком прижимает меня к стене, вдавливает крепким телом и принимается жадно целовать мои губы. Буквально терроризировать горячими поцелуями, будоражащими кровь.

Шершавой ладонью он забирается под юбку, нашаривает ажурную кромку чулка и довольно урчит мне в губы. А я постепенно превращаюсь в парафиновый воск, медленно плавясь в его объятиях и становясь непростительно влажной между ног. И это в первый же день на новой должности!

Что же он со мной делает?

Даймонд с завидным упорством проделывает последние сантиметры к своей цели, отодвигает ткань моего нижнего белья в сторонку и хищно оскаливается. Он проводит по влажным складкам, и, поднеся к лицу поблескивающие от соков пальцы, убеждается в моем желании лично.

Как же неловко, блин. Я вся с ног до головы краснею, прикусываю нижнюю губу.

Никогда не смогу привыкнуть к пошлому Даймонду.

— Кто ты, чёрт возьми, такая? И почему я постоянно тебя хочу? — буквально рычит в губы, растирая мои соки на пальцах. — Я вне себя оттого, как сильно хочу быть в тебе!

— Даймонд, тут же десятки твоих подчиненных! — задыхаюсь я от поцелуев, оттого, как его пальцы вновь принимаются ласкать меня снизу. Так, что на ногах едва удается стоять. — Я так не могу... Нельзя... А вдруг кто-то из них войдет и увидит, как ты проводишь у меня между ног ревизию?

Неожиданно он вынимает руку из кружева, поправляет на мне юбку и как ни в чём не бывало усаживается в своё кресло.

— Что ж, первый шаг в выносе мозга успешно пройден на стадии ревизии, — бурчит он угрюмо, нервно открывая крышку ноутбука. — Посмотрим, что из этого выйдет.

— Даймонд, а что, если мне поработать на первом этаже? — предлагаю я. Его брови медленно ползут вверх. — Ну, чтоб не подвергать тебя провокациям и не выводить из себя.

— А, знаешь, хорошая идея! Я не смогу сосредоточиться, если ты будешь сидеть здесь в этой своей юбке. Я ведь даже отсюда слышу твою кисоньку! — расслабляет он галстук и расплывается в коварной улыбке.

— Слышишь… эм-м… мою кисоньку? — таращу глаза, стоя перед ним. Уверена, моё лицо в один миг стало пунцовым. — И что же она говорит, позволь узнать?

— Приглашает меня заглянуть на огонёк, — откидывается на спинку кресла, пожимая плечами. — Жалуется, что ей там скучно, мокро и одиноко.

Хихикнув, я обхожу рабочий стол и усаживаюсь верхом на Даймонда.

— Раз ты уже успел найти с ней общий язык, передай ей, что я подумаю над тем, чтобы пригласить тебя в гости, скажем, в послерабочее время.

Он растягивает губы в обольстительной улыбке, слегка приподнимает подол юбки и склоняется к моим бедрам.

— Кисонька, ты слышала? — на полном серьезе произносит, чем смешит меня. — После работы я до тебя доберусь.

Я взъерошиваю ему волосы, не переставая хохотать.

— А теперь скажи, что от меня требуется, и я пойду работать. Время — деньги, Даймонд!

— В общем, слушай… Тебе сейчас нужно найти рекламодателей в Ницце, ознакомиться с условиями и договориться о дальнейшем сотрудничестве с одними из них, — включает он большого начальника. — А работать пока можешь в кабинете у Тео. Он всё равно в командировке.

— Ух ты! Свой кабинет! — восторгаюсь я. — Это же круто! В таком случае будет сделано, мистер Неттинг.

Я предпринимаю попытку подняться на ноги, но Даймонд только крепче стискивает меня в своих руках.

— Из твоих уст это звучит несколько дразняще. Скажи-ка ещё раз.

— Мистер Неттинг, — кокетничаю я, нарочно растягивая каждый слог.

— Ещё! — требует, не сводя с меня проникновенных глаз.

— Мистер Неттинг!

— Еще! — дыхание его становится тяжелым, а мое прерывистым.

— Мистер "шаловливые пальцы" Неттинг, — почти касаюсь его губ.

— Так, всё! Иди уже, пока к кисоньке твоей не наведались пара-тройка шаловливых ревизоров!

Первым делом я хотела бы пообщаться с Палмер, но поскольку та поехала с Тео в командировку, я решаю немедля отправиться в его кабинет, чтобы заняться своими прямыми обязанностями.

Кабинет Тео в корне отличается от кабинета Даймонда. Если у последнего в офисе царит исключительно рабочая атмосфера (чего только стоит кипа различной документации на столе), то у первого можно почувствовать себя, как дома: диван; уголок с библиотекой; окно, оборудованное мягким ложе; и бар с различными напитками помогают отвлечься от волокиты.

Примерно два часа у меня уходит на распоряжение Даймонда, но по итогу я все равно захожу в тупик, так как совершенно не знаю французского.

Я не придумываю ничего лучше, чем попробовать пообщаться с ними по почте, предварительно воспользовавшись онлайн-переводчиком.

Мне было лень создавать свой личный почтовый ящик, потому я решаю воспользоваться почтой Тео.

Написав кое-как письмо, я отправляю его рекламного агенту, и в последний момент понимаю, что забыла представиться. Мне приходится зайти в папку «отправленные», чтобы скопировать текст, добавить свои данные, а также номер телефона и отправить письмо повторно. Однако внезапно я заостряю внимание на другом письме, отправленным Тео вчера вечером. И чего стоит только тема этого письма: «Даймонд Неттинг».

Не теряя ни секунды, я открываю сообщение и тут же выпадаю в осадок. В моей голове, наконец, всё раскладывается по полочкам.

Сердце выстукивает в сумасшедшем ритме, проламывая ребра. В глазах моментально темнеет. Я с силой сжимаю мышку, чувствуя, как она трещит в моей руке.

Не может этого быть! Тео? Это был ты?

Но вы же лучшие друзья! Что могло произойти такого ужасного, из-за чего ты был вынужден пойти на крайние меры?

Обливаясь холодным потом, я вскакиваю на нетвердые ноги и продолжительное время мечусь из угла в угол кабинета, под корень сгрызая свои ногти.

Я совершенно не понимаю, что мне делать в такой ситуации. Не знаю, как правильно преподнести все Даймонду.

Не придумав ничего более достойного, я отваживаюсь на разговор с ним.

Мне нужно поговорить с Даймондом с глазу на глаз.

Серьезно поговорить, чтобы понять мотивы Тео.

Глава 25. Даймонд

— Тео, ну как ты там на новом месте? — звоню я, отвлекшись от учета кредиторской задолженности. — Мне уже нужно подыскивать для тебя психотерапевта? Или в этот раз есть шанс, что все обойдется?

— Ты знаешь, дружище, тут не так уж и плохо: хороший алкоголь, симпатичные девушки и никаких обязательств перед ними, — сухо отвечает он. — Пожалуй, я потреплю еще пару дней компанию нудящего Дилана.

— Ну надо же! — протягиваю в притворном изумлении. — Ты впервые чем-то доволен! Неужто сегодня пойдёт снег?

— Только, если ты прекратишь меня подкалывать!

Хохотнув, я приподнимаюсь с места и подхожу к окну, чтобы размять затекшие кости.

— Кстати, о девушках, надеюсь, я не пожалею о том, что предложил тебе взять с собой Палмер? Нам же не придется потом искать нового администратора?

Повисает напряженное молчание. На том конце провода шумно вздыхают.

— Вчера я случайно подслушал ее телефонный разговор и... похоже, по приезде она планирует увольняться, — доводит до меня полушепотом. — Но, клянусь, я к этому непричастен! Я пальцем ее не трогал никогда!

— Уверен? Просто такое совпадение и сразу речь об увольнении. Не сбегает ли она от кого?

— Именно так все и выходит. Там что-то связано с ее парнем. Вроде как этот мудак начал встречаться с ее подругой. Короче, я вообще ни при делах!

Новость не из приятных. Такого ответственного и исполнительного администратора, который ни разу не замечался ни за чем аморальным, искать придется очень долго.

Тео вдруг хмыкает.

— А ты ведь позвонил мне не за этим? — выкупает меня. — Что-то стряслось?

— Нет, с чего ты взял? — я выдыхаю, глянув на стенку, за которой, должно быть, трудится моя малышка: — Тут Макария на время оккупировала твою святая святых, ты же не против? Она теперь работает у нас менеджером по продвижению.

Он вновь хмыкает. На сей раз гораздо громче.

— Не против, но учти, на моём диване не спариваться!

— Ты издеваешься? Да на этом диване заразы больше, чем в самом дешёвом тайском борделе! — брезгливо отплевываюсь. — Да и вообще, у нас с ней ничего такого нет.

— Ага, уже весь клуб знает, как у вас с ней ничего нет. Вчера Трисс по секрету разболтала всем, что вы спите. Даже немного обидно, что я узнаю эту новость не от своего лучшего друга.

Блядь! Балаболка Трисс! Увижу — вырву чёртов язык!

— Извини, братишка. Нужно было рассказать тебе раньше, но, как бы тебе сказать, — ухожу в недолгие раздумья, почесывая челюсть, — я не был уверен, что это не разовая акция.

Друг присвистывает в трубку.

— И... насколько у вас всё серьёзно? — с его стороны это не интерес, а скорее осуждение.

— Она живёт у меня и чертовски мне нравится, но пока о чём-то серьёзном говорить очень рано, — корчусь я, понимая, как глупо это могло прозвучать. — Сам понимаешь, сейчас я с этим предельно осторожен.

— О да, я-то как раз понимаю! На моем лице до сих пор осталось напоминание от ее когтей! — ёрничает он по делу. — Только, прошу, постарайся, чтобы в этот раз мне не пришлось разгребать за вами дерьмо.

— Я усвоил урок! Больше такого не повторится, обещаю! — усмехаюсь, вспоминая, каким ослом я раньше был.

— Мне пора, Палмер звонит!

* * *

Три года назад

— Не понял? Ты на протяжении года чуть ли не по будильнику пыхтишь над тем, что оплодотворить её яйцеклетку, но ни один головастик так и не смог добраться до цели? — возбуждённо переспрашивает Тео, пока мы поднимаемся в лифте.

Мы были на вручении дипломов в Пасадене, и вернулись в Лос-Анджелес на день пораньше. Как-то не возникло у нас должного желания оставаться на вечеринку по случаю выпуска. Посчитали, что будет куда лучше, если бы отметим данное событие у меня. Со своими девушками.

— Да я сам в шоке! Только не вздумай проболтаться Стелле! Оливия жутко расстроится. Она считает, что проблемы исключительно в ней, да и я, если честно, уже начинаю загоняться. Судя по результатам анализов, мои головастики способны оплодотворить целый конвейер яйцеклеток.

— Уяснил. Я могила! — закрывает рот «на замок».

Створки лифта разъезжаются, и мы оказываемся в мрачном холле, где царит тишина.

По идее, Оливия должна быть дома — персональный лифт пришёл сверху.

Неужели она догадалась о нашем преждевременном приезде и решила преподнести сюрприз с хлопушками и гирляндами?

— А твоя где? — спрашивает Тео. — Почему не встречает лучших выпускников "Гарварда"?

— Не знаю даже, — озадачиваюсь, пройдя вглубь гостиной, где все так же пусто и тихо.

Тео предусмотрительно включает верхний свет и заваливается на диван, забрасывая ногу на спинку.

— Без баб даже лучше! — мечтательно вздыхает он. — Выпьем и поедем с тобой в клуб, оттянемся хоть без контроля!

— Нет, тут что-то не так, — озираюсь по сторонам и стараюсь напрячь слух.

— Что может быть не так? Наверняка Оливия у твоих родителей, готовятся к завтрашнему дню! А может поперлась на очередной кастинг! Говорил же, надо было предупредить наших о приезде, так нет же!

Нутро подсказывает, готовится она совершенно к другому. Или же слух меня подводит на пару с разыгравшимся воображением.

— Ты это слышишь? — настороженно спрашиваю, надеясь на лучшее.

Тео показательно приставляет к уху ладонь, и его улыбка вмиг сходит с лица.

— Даймонд, — растерянно моргает, мотая головой. — Даймонд, нет! Стой!

Поздно.

Я со всех ног несусь в нашу спальню и с силой толкаю от себя дверь. Так, что та врезается в стену со всего размаху.

И то, что предстаёт перед моими глазами, обращает в пыль все клятвы о верности, преданности и любви. В грязь! Мерзкие помои!

Оливия всегда мечтала быть актрисой и сейчас она отыгрывает свою лучшую роль, с жадностью отсасывая какому-то качку, тогда как сзади её имеет второй.

Все участники этого тройственного союза настолько поглощены самим процессом, что никто из них даже не заметил ворвавшегося в комнату четвертого лишнего.

— Олив, какого хуя? — нахожусь в полнейшем ступоре, наблюдая, как ее имеют во все "пихательные".

Та, что только что мастерски справлялась с "двойной" нагрузкой, не выдерживает. Оливия испуганно вскрикивает и стремглав убегает в ванную комнату, а у качков-нагибаторов синхронно округляются глаза. Кто-то из них даже додумывается прикрыть причиндалы краем одеяла.

До меня пока туговато доходит. Никогда бы не подумал, что моя любимая женщина может изменять мне, причем сразу с двумя. По обоим фронтам. Неудивительно, что какое-то время у меня прослеживается заторможенная реакция на увиденное.

Но стоит мне прийти в себя и осознать, в какое дерьмо я вляпался, как инстинкты просыпаются. По щелчку пальцев я зверею. Глаза застилает яростной пеленой и все, о чем я могу думать — как успеть вырубить одного, чтобы оторвать яйца другому. Я желаю придушить их обоих, размозжить бошки о стену, но успеваю только всечь одному из них с кулака под дых, а второму вот достается сполна. Рыкнув, я подсекаю его, валю на пол и прописываю ему в табло удар за ударом. В беспамятстве. Находясь под засильем лютейшей ярости.

Только тогда до меня доходит, что на лицо они один в один похожи.

Эта чёртова шлюха трахается с близнецами! Просто, мать его, классика жанра!

— Даймонд, прекрати! Ты же его убьешь! — орет Тео, присоединившись к "празднику" жизни.

— Мы не знали, чувак! — испуганно голосит тот, у кого еще зубы целы. — Мы думали, она живёт здесь одна, по крайней мере так она нам сказала вчера.

— Выметайтесь отсюда оба два! Живо!

Поднявшись на ноги, я до хруста сжимаю окровавленный и слегка припухший кулак, и иду на поиски своей благоверной.

— Вот же сука! Дрянь! — рявкаю я и сам себе смеюсь.

В гостиной я целенаправленно подхожу к бару и выбираю самую дорогую бутылку скотча. Приберег ее для особого случая. И вот он, ебучий случай, во всем своем великолепии.

Немедля откупориваю крышку, швыряю её на пол и большими глотками принимаюсь цедить прямо из горла. И тут как тут появляется мерзкое пятно на моей незапятнанной жизни.

Нарисовалась, сука!

Вся помятая, зарёванная. Косметика размазалась по её безвинной физиономии. Но хоть "рогатку" и сиськи свои додумалась спрятать, не то меня наизнанку бы вывернуло.

Ненавижу её блядское тело!

Поразительно, насколько быстро можно возненавидеть ту, которую прежде любил. Достаточно лишь увидеть, как её имеют во все дыры.

— Значит так ты придерживаешься клятвам? — спокойно интересуюсь, устроившись на диване. Краем глаза вижу, что Тео наблюдает за нами из-за угла. Следит на тот случай, если я вдруг сорвусь.

— Даймонд, милый, я не знаю, что тебе сказать! — давится слезами, усаживаясь на пол у моих ног, словно готовится взять в рот, а не прощение вымаливать. — Они наверное напоили меня чем-то. В здравом уме я бы ни за что не пошла на такое, ты ведь знаешь меня!

Осмеливается взять меня за руку, но я тотчас одергиваю ее. Мне мерзко даже сидеть с ней рядом, не то чтобы касаться ее.

— Как оказалось, не знал.

— Но ты ведь сам не святой!

— Правда? Что-то не припомню случая, когда изменял тебе! Но порой мне так хотелось трахнуть какую-нибудь левую телку, а потом прийти домой как ни в чем не бывало! Особенно, когда ты делала мне мозги своей овуляцией, эпиляцией, провокацией и моральной деградацией! Но, с-сука, я ни разу! — повышаю голос так, что жилы на всем теле вздуваются, — Ни разу тебя не предавал!

— А как же твоя бывшая Ванесса? — гнусавит она, глядя на меня затравленно.

— Не прикидывайся невинной овцой! Ты прекрасно знаешь, что с Ванессой меня связывает только дружба, а с друзьями я не трахаюсь!

В поиске аргументов Оливия изгрызает себе все губы. Она шмыгает носом, ковыряясь в своих ногтях.

— Даймонд, ну... Ну, прости меня... Они пообещали мне главную роль, а ты знаешь как я мечтала об этом... Это был шантаж, манипуляция! Пожалуйста, не нужно рубить!

Она поднимается на ноги и пытается обнять меня, но тщетно. Я вскакиваю с места и шарахаюсь от нее, лишь бы грязные руки больше не дотрагивались до меня.

— Собирай вещи и проваливай из моего дома!

— Но куда? Куда я пойду? — рыдает, давясь слезами.

— Если поторопишься, у тебя есть все шансы догнать этих ублюдков. Кто знает, возможно, они возьмут тебя на роль дешевки, что раздвигает ноги за роль!

— Даймонд, умоляю, нет! — слезно выпрашивает, мотая головой из стороны в сторону и скатываясь по стене вниз. — Я же люблю только тебя! Не нужно так со мной! С нами!

— Я сказал, пошла вон, Оливия! — процедив, указываю ей рукой верное направление, а та сидит, глазенками моргает в непонятках. — Уебывай с вещами нахуй отсюда! — не выдержав, швыряю со всей силы бутылку в стену, разбивая ее вдребезги, а следом слышу шаги за спиной.

— Даймонд, угомонись уже! Возьми себя в руки! — вмешивает Тео.

— Тео, будь другом, — разворачиваюсь лицом к нему. — Помоги Оливии собрать все вещи и проследи, чтобы после полуночи и духу её здесь не было.

— Как скажешь, но куда ты в таком состоянии? — напряжен он не меньше моего.

— Трахаться! — как ни в чём не бывало отвечаю и захожу в гардеробную переодеться. — Я, наконец, займусь сексом ради секса, а не ради того, чтобы оплодотворить чьи-то блядские яйцеклетки!

— Даймонд, нет! Нет! Умоляю, ты не можешь так со мной поступить! — доносятся её тошнотные мольбы вперемешку с горькими рыданиями.

— Могу! Мало того, я хочу этого! А если я хочу, то беру и делаю!

И я убираюсь прочь, оставив свою некогда любимую женщину со своим другом.

Бля, а я ведь любил её на протяжении чёрт знает скольких лет. Что бы в наших отношениях ни происходило, у меня и в мыслях не было расстаться с ней... До настоящего момента.

В голове не укладывается как она могла пойти на такое ради сомнительной роли во второсортном кино.

Никогда не поверю, что ей не хватало секса. Всё у нас было в достатке: было и разнообразие, и забота, и романтика, и сумасбродные поступки, на которые я пошел бы только ради нее. Но самое главное — я глубоко впустил ее в свою жизнь. Настолько, что теперь она отравляет меня изнутри.

Не представляю, что могло произойти в её крошечном мозге, чтобы привести в мою же квартиру двух посторонних мужиков.

Возвращаюсь к себе уже под утро. Пьяный и удовлетворённый во всех смыслах.

Тео дрыхнет в гостиной на диване и, к счастью, он один.

— Ну, как все прошло?

— Лучше не бывает, и я нисколько не преувеличиваю. Я понял, как мне этого не хватало! — поясняю заплетающимся языком. — Никаких запретов, только свобода действий — это дорогого стоит.

Я приземляюсь в кресло, врубаю настольную лампу и замечаю на щеке Тео глубокую царапину с запекшейся внутри кровью.

— Что это за дьявольская отметина у тебя на лице?

— Эта ненормальная начала распускать руки. Она обвинила меня в том, что это я плохо на тебя влияю! Прикинь, решила на меня всех собак спустить! Чокнутая!

Я тяжко вздыхаю, представив себе, через что ему пришлось пройти по моей вине.

— Прости, я не должен был вешать на тебя все это, но я не мог оставаться, и ее оставить здесь не мог. Иначе все гораздо усложнилось бы.

— Да брось, ты правильно поступил... Мог бы, конечно и помягче с ней, но что сделано, то сделано, братишка, — хлопает меня по плечу, а затем достает из бара еще одну бутылку элитного вискаря. — Давай сейчас выпьем за то, чтобы эта ошибка была первой и единственной в твоей жизни.

Под звон бокалов я с особой твердостью заявляю:

— Второй такой ошибки уже не будет!

Глава 26. Даймонд

Наши дни

Стук в дверь.

— Войдите!

Дверь открывается и в кабинет нерасторопно входит Ассоль.

Ее вид мне кажется несколько подозрительным. Что-то изменилось за те три часа, что она пребывала за работой. Сейчас она выглядит подавленной и обеспокоенной.

— Что-то стряслось? С Алексом всё в порядке? — почему-то первым делом беспокоюсь о мальчишке.

Подлетаю к ней и заключаю в объятья.

— Да, всё хорошо. Просто голова разболелась с непривычки, — оправдывается она, избегая моего взгляда.

— Можем поехать домой, — целую поочередно в виски, всерьез думая, что мои поцелуи окажутся целебными. — Нет проблем, завтра закончу с делами.

— Было бы не плохо, — на лице ее проясняется улыбка. Ассоль крепче обнимает меня, уткнувшись в плечо. — Тем более мне нужно с тобой поговорить.

— Что-то серьёзное? — насторожен как никогда. Я приподнимаю её подбородок указательным пальцем, желая посмотреть ей в глаза. — Малышка, ты пугаешь меня. Ты сегодня какая-то странная.

— На самом деле ничего серьёзного. Просто, сидя в одиночестве, я пришла к выводу, что совсем тебя не знаю. Мне хотелось бы, чтобы ты рассказал о себе, выдал свои постыдные секреты, поведал мне о тайнах, если таковые имеются.

Моментально прокручиваю у себя в голове, что могло быть на компе у Тео.

Не нашла ли она наши совместные фото с Оливией?

— Ну, раз такое дело, готовься к весьма долгой, но до жути скучной речи! Тайн у меня как раз-таки дохрена и больше!

— Серьезно? — азартно потирает ладони, заметно приободрившись.

Неужели девушки и впрямь любят копаться в чужом грязном белье?

— Всё, что захочешь расскажу! Обещаю, буду предельно откровенен с тобой, но это не значит, что тебе понравятся мои откровения.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я сам от них не в восторге.

Всю дорогу к дому я отмалчиваюсь, находясь на какой-то особенной лирической волне, будто все хорошее одним махом выкачали из меня.

Под фоновую музыку я ухожу в себя настолько, что даже не замечаю сигналов светофоров.

Я размышляю о гадком — стоит ли затрагивать тему бывшей?

По сути, Оливия не имеет ко мне никакого отношения. Почти. Наша дерьмовая песенка давно уже спета. И сейчас я даже не вспомню, когда в последний раз слышал что-либо о ней.

Дома мы в безмолвии ужинаем. Макария по-прежнему избегает моего взгляда, а я потихоньку начинаю грызть себя изнутри, пока в итоге не плюю на всё.

В конце концов, все рано или поздно совершают ошибки. Главное — вовремя сознаться в них.

Переодевшись в пижамные штаны, я решительно подхожу к Ассоль, смакующей вино и скучающе уставившейся на дизайнерскую люстру.

Я настырно подхватываю её за руку и веду прямиком в спальню.

— Пойдём, малышка.

— Куда?

— Как куда? На допрос, разумеется! Где ты еще сможешь залезть мне под кожу, если не в постели? Ну, так и что ты хотела бы узнать обо мне? Спрашивай, я готов ответить на любой даже самый каверзный вопрос.

Подхватив ее на руки, я заваливаюсь вместе с ней на кровать, отчего та заливисто хохочет.

Ну, наконец-то, она повеселела. Не хотелось бы, чтобы из-за моего паршивого настроения она печалилась.

— Какие у вас отношения с Тео? — начинает сходу, удобно расположившись на животе рядом со мной и подперев подбородок кулаком.

Приплыли! Что-что, но такого вопроса я вовсе не ожидал.

— Чего, блин? — протягиваю, косо ухмыляясь. — Честно, я готовил себя к несколько другим вопросам. Скажем, что-то из разряда "сколько у меня было серьёзных отношений?", "любил ли я когда-нибудь?", "изменял ли?". Ну, что обычно спрашивают девушки, когда им хочется поругаться?

Ассоль закатывает глаза. Кожа ее лица покрывается милейшим румянцем.

— Я не та девушка, к которым ты привык. Пора бы тебе уже понять!

Как же ты права! Такой таинственной и сексуальной оторвы с кристально чистой душой я никогда и нигде не встречал.

Ассоль — моя бесценная находка. По праву могу называть себя кладоискателем, поскольку на просторах лазурного берега я отыскал "клад", с которым делиться не намерен, даже если с руками оторвут.

— Не та, это уж точно, — притягиваю её поближе и целую в макушку. — С Тео у нас "выпивательские" отношения.

— Выпивательские? — сводит брови к переносице. — Это как?

— Это значит, что только друг к другу мы можем заявиться с бутылкой вискаря и распить ее под девизом "какая нынче хуевая жизнь".

Ассоль многозначительно хмыкает.

— Вы не ссорились в последнее время?

— Так чтобы основательно — нет. Если мы и можем повздорить, что бывает довольно часто, то это ненадолго. Он — мой лучший друг, я дорожу им как братом.

Она сужает глаза в маленькие щёлочки, как будто в чём-то подозревает меня, или же вовсе не верит словам.

— Ладно, а есть ли у тебя такие знакомые, с которыми ты не очень хорошо общаешься?

Вот тут я всерьёз задумываюсь, и прихожу к выводу, что под это определение попадает только один человек.

— Зачем тебе нужно это знать?

— Вопросы здесь задаю я, Мистер Неттинг! — строжайше пригрозив, она неожиданно пересаживается верхом на меня.

— После расслабляющего массажа я охотней отвечал бы на твои вопросы.

На самом деле это была лишь шутка, однако Дьявол понимает мои слова буквально и уже в следующую секунду принимается массировать мне грудь.

— Мои прошлые отношения закончились не совсем на приятной ноте. Наверное, моя бывшая — единственный человек, который считает, что я несправедливо с ней обошелся.

— Вы с ней до сих пор общаетесь?

— Нет, я не видел и не слышал её уже довольно давно.

Её совсем не удивляют мои слова. Она всё так же наминает мне кости, массирует плечи. Со знанием дела и с разгорающимся огнем в глазах.

И я до такой степени обмякаю, кайфуя от расслабления, что готов выложить ей все явки, адреса и пароли.

— Ясно! И как же её зовут? — прикусывая губу, скользит ладонью вдоль торса. Медленно дразня. Ассоль запускает свою руку мне в штаны и обхватывает кулаком до предела возбужденный член.

— Оливия Престон, — сдавленно выдыхаю.

— У Оливии с Тео были какие-то взаимоотношения? — она высвобождает член из штанов, склоняется над плотью и весьма неожиданно проскальзывает по головке острием языка.

Всё. Теперь я точно готов рассказать ей обо всем. Она отыскала у меня рычаг давления.

— Даймонд, мне прекратить?

— Нет, не останавливайся, малышка. Так что ты там спрашивала? Извини, я немного отвлёкся, — пытаюсь сконцентрироваться на её голосе, но дело в том, что её голос исходит из красивого ротика, который в эту самую минуту ласкает меня до искр из глаз.

— Тео с Оливией сейчас общаются?

— Чёрт, — шиплю я, придерживая её волосы, когда она усердней начинает работать ртом. — Нет, насколько мне известно. Он её терпеть не может.

Ассоль наблюдает за мной и моей реакцией из-под пушистых ресниц, обхватывая губками набухшую плоть. Смачно втягивает в себя, точно сочный леденец, и языком скользит по окружности, собирая соки. Но вскоре вынуждена отвлечься на очередной, будь он проклят, вопрос:

— Расскажи мне то, чего многие о тебе не знают.

— Только в том случае, если ты так же расскажешь мне о себе, — с нажимом ставлю ультиматум, мечтая о следующей встрече с её горячим язычком.

— Хорошо, будем рассказывать друг о друге поочерёдно. Ты первый! — с озорными огоньками в глазах проговаривает она, дальше её уже не остановить.

Она жадно глотает меня, мягко покусывает и сосет. Сосет без остановки, найдя свой темп.

— В детстве я страдал дислексией, — вынужден прерваться и перевести дыхание. — У меня были проблемы с письмом и чтением, но в точных науках мне не было равных. По мере взросления я справился с недугом, будто его и не было вовсе!

Не уверен, что она поняла о чем я. Я сам ни хрена бы не понял. Дыхание сбилось к чертовой матери.

— А у меня в детстве была жуткая аллергия на шерсть, но это не мешало мне таскать домой кошек и собак. Я кормила их и играла с ними, пока родители были на смене, а потом чихала и чесалась вся, — хихикает, держа меня под наблюдением. Она сжимает ладонью пульсирующий член и плавно водит по нему вверх-вниз, — А ещё я умею писать обеими руками одинаково хорошо.

Да, детка! А ещё ты неплохо орудуешь собственными руками, то и дело вынуждая меня непроизвольно хрипеть от наслаждения и закатывать глаза.

— У меня транспозиция внутренних органов, — признаюсь в том, о чем знают единицы.

Я ничего не вижу перед собой, в глазах моих потемнело, в уши словно вату вогнали. Я на грани, но Ассоль будто издевается надо мной, резко замирая в прямом смысле этого слова. Она выпрямляется и не двигается, уставившись на меня в удивлении.

— Это что такое?

— Врождённая аномалия — зеркальное расположение внутренних органов, — говорю я, надувая губы, как если бы у меня отобрали конфету. На самом же деле я просто чувствую пустоту без её ласки.

— Ты не шутишь?

— Какой в этом смысл?

У неё загораются глаза и бегают туда-сюда. Она словно увидела перед собой знаменитость мирового масштаба.

Хоть для многих моя патология и покажется уникальной, а Тео так вообще называет меня сверхчеловеком, я же нисколько не ощущаю себя особенным.

— И это никак не отражается на твоём здоровье?

— Нет, конечно же! Всё, как и у всех.

Ассоль улыбается, затем поджимает губки и продолжает с того же самого места, с которого остановилась.

Она дразнит меня, то нежно проведет язычком по всей длине члена, то полностью возьмет в рот, плотно обхватывая губами.

Я опираюсь спиной на изголовье кровати и воочию наблюдаю за совершенством. Пожираю её глазами. Вскоре мышцы мои уже находятся под колоссальным напряжением. Теряя контроль над своим телом, я хватаю её за волосы у корней и кончаю прямо ей в рот. До последней капли.

Сглотнув, она невесомо ведет ладонью вдоль моего живота к груди и притормаживает на правой стороне грудной клетки.

— Так ты вряд ли поймёшь, что моё сердце находится справа, — довольным голосом поясняю и сгребаю ее в охапку для нежного поцелуя в губы.

— Нет, Даймонд, кажется, я чувствую, — она с интересом опускает голову на меня и прислушивается, пальцем отбивая сердечный ритм, — Боже, ты не соврал! Это же охренеть просто! Ни разу не встречала человека с такой особенностью.

Странно.

Вероятно, моё сердце после минета колотится настолько бешено, что отдается в рёбра. Потому ей и удаётся распознать мою особенность, но вряд ли...

— Из-за чего вы расстались с Оливией? — тихо спрашивает Ассоль, пальцем выводя на моей груди какие-то узоры.

Я глубоко вздыхаю, прежде чем ответить:

— Измена — все банально и просто.

— Ты или она?

— Хм, а сама как думаешь?

— Полагаю, измена была с её стороны, — без раздумий отвечает она, и меня это радует.

— Так, хватит с меня разговоров! Я хочу вернуть тебе должок, а для этого мой язык должен провести ревизию!

Ловко перебрасываю Ассоль через себя, укладывая на лопатки, и тотчас задираю к поясу юбку.

— Обожаю языковые ревизии в твоем исполнении!

Глава 27. Даймонд

Следующие два дня проходят в обыденном ритме с одной лишь разницей — Ассоль удается скрасить собой любую рутинность.

Вчера она снова устроила мне допрос с пристрастием. Только теперь уже о Трисс и о том, что нас связывает. Как оказалось, в гримёрке ходят слухи о наших трепетных отношениях, потому я был вынужден сказать, что нас связывал только примитивный секс в рабочее время.

А еще сегодня у меня день рожденья. Краем уха услышал, что члены клуба хотят преподнести мне какой-то сюрприз. Лишь бы это было не как в прошлом году. Эти идиоты додумались подарить мне громадный торт в виде эрегированного члена. Подобный юмор в отношении себя я не приемлю.

Я бы ещё мог понять, если бы они испекли мне глазированную вагину, но, чтобы бисквитный елдак, начиненный молочный кремом — жрите сами!

Сразу после собрания с танцовщицами я планирую вернуться в свой кабинет. Нужно подписать договор с компанией, которую подыскала Ассоль. Однако планы меняются, когда я останавливаюсь напротив её нового кабинета и вижу мою малышку, сидящую за столом. С сосредоточенным видом она потирает свои виски, отчего складывается ощущение, что её что-то беспокоит.

Без стука я вхожу в кабинет.

— Что у нас с настроением?

Ассоль резко поднимает голову и растягивает неестественную улыбку.

— На тебе лица нет. С Алексом точно всё в порядке?

Подхватываю её за руку, приподнимаю из кресла и тяну за собой. Опустившись на подоконное ложе, я сажаю ее себе на колени. Обнимаю хрупкое тело. Вдыхаю ее офигенный аромат.

— Да, с ним всё хорошо. С утра я ему звонила, он передавал тебе привет, — отвечает она, обвивая руки вокруг моей шеи.

— Тогда почему у тебя нет настроение, а?

— Тебе кажется, Даймонд, — кладет голову на плечо.

— Не верю, но может это поднимет тебе настроение? — я достаю из кармана пиджака конверт и протягиваю ей.

— Что там? — спрашивает, не решаясь взять в руки.

— Внутри кредитка.

— И зачем она мне?

Да что не так с этой девушкой? Любая другая уже визжала бы как резаная и рассыпалась в благодарностях, затыкая свой рот моим членом! Но только не Ассоль!

— К твоему сведению, у неё множество предназначений. Например, с помощью неё ты можешь дозировать кокаин, использовать в качестве отмычки или закладки для книг. А на крайняк можешь использовать ее по прямому назначению — рассчитываться с помощью неё. Там деньги, если ты до сих пор не поняла.

— Даймонд, убери ее сейчас же! Мне не нужны от тебя деньги! — возмущается она, пытаясь подняться на ноги и пихая меня в плечо. — Или ты решил купить меня? Платишь мне за секс? Так, что ли?

— Зачем мне покупать тебя, если секс мне и без денег достаётся? — усмехаюсь я.

Она пронзительно ахает и внезапно влепляет мне оглушающую пощёчину. Только тогда до меня доходит, что я нехотя оскорбил её.

— Да как ты смеешь? — свирепо шипит она.

А вот и второй шаг на пути к выносу мозга.

Приехали! Следующая остановка конечная.

— Уймись, Дьявол. Не беси меня лучше, — серьёзно говорю, удерживая её руки за запястья, чтобы не пропустить очередную пощёчину. — На этой чёртовой карте твой гонорар за полмесяца. Или там, откуда пришла, ты привыкла работать за «спасибо»? Что ж, спасибо! Достаточно? Нет? Тогда вот тебе еще мое огромное спасибо!

Она моргает и в следующую секунду становится краснее предрассветного зарева.

— Блин, как глупо вышло, — жмурится, вероятно, мысленно отчитывая себя. Ассоль прикладывается своим лбом к моему, шёпотом проговаривая: — Извини меня, Даймонд. Просто... просто я не привыкла к такому.

Отстраняюсь от нее, руки с себя убираю, замечая в ее глазах замешательство. Приподнявшись, я направляюсь к выходу. Мне невыносимо хочется хлопнуть дверью, как истеричка, и пойти нажраться. В гордом одиночестве.

— В семь все собираются внизу, если хочешь, и ты присоединяйся.

— А что будет в семь? — тихо лепечет, ей совестно.

— Палмер устроила вечеринку в честь моего дня рожденья, — сухо отвечаю, а затем выхожу из кабинета, все-таки хлопнув дверью.

— Даймонд, постой! — выкрикивает она, но я игнорирую.

Выбесила меня своей принципиальностью!

Зайдя к себе в кабинет, я достаю из заначки бутылку виски, наполняю бокал до краев, расслабляю галстук и вглядываюсь в окно.

Ненавижу такие моменты, когда самому себе приходится читать нотации.

Я перегнул палку. Мне не следовало психовать. Можно было как обычно свести все в шутку, но нет же. Повел себя как изнеженная обиженка!

Лишь спустя пару часов я решаюсь извиниться перед Ассоль, но ее, к моему сожалению, в кабинете не оказывается.

Следом звонит телефон. Я смотрю на имя и снимаю вызов, смахнув пальцем влево.

— Сынок, прими мои поздравления! — по-доброму говорит отец. — Твой подарок ждёт тебя в киностудии.

— Благодарю. Боюсь представить, и что же там?

— Ах, да! В твоей киностудии. Теперь ты являешься генеральным директором «Netting Film`s». Это и есть мой подарок.

— Ты че, бать, свихнулся там на старости лет? — недовольно бурчу, краем глаза замечая Ассоль, болтающую с Палмер. Всё моё внимание теперь приковано к ней.

— Почему же? Я предельно серьёзен, — отец никогда доволен и это отчётливо слышится в его голосе. — Я принял решение уйти на покой. И будет лучше, если уже на этой неделе ты вольешься в рабочий процесс.

— Ты предлагаешь мне разорваться на части? Как ты себе это представляешь? Я в клубе едва за всем успеваю, а ты предлагаешь мне ещё руководить компанией, где каждая ошибка выливается в семизначные цифры? Не сильно ли ты рискуешь? Или ты хочешь подвести меня под монастырь?

— Даймонд, мы оба прекрасно знаем, ты отличный управленец. Под твоим руководством всё заиграет новыми красками. В конце концов, я не прошу тебя бросать своё детище.

— Да, но ты просишь взять на себя ответственность за подкидыша!

Отец громко цокает языком. Хоть я и не вижу его, но всё же почти уверен, что в эту самую секунду он закатывает глаза.

— Как ты любишь пререкаться! В такие моменты ты напоминаешь мне самого себя в молодости.

— Лишь бы я не напоминал тебе тебя же в старости! — смеюсь я злорадно. — Хорошо, отец. Дай мне время на размышления. Я обдумаю как мне поступить и дам тебе знать.

— Вот это уже другое дело! Надеюсь на твоё благоразумие.

— Кстати, если хочешь, можете заглянуть сегодня в клуб с мамой. Я познакомлю вас кое с кем.

— Хорошо, я поговорю с ней.

С балкона я высматриваю Ассоль, но та снова будто сквозь землю провалилась, а время уже поджимает. Гости наплывают, на сцене всё готово к представлению, а я ещё толком не успел привести себя в порядок.

В кабинете я накидываю на себя пиджак, поправляю узелок галстука и надеваю на лицо маску пофигизма. Хотя, если подумать, я никогда и не снимаю ее на публике.

— Мистер Неттинг, — на лестнице меня встречает улыбающаяся Палмер. — Всё готово. Вас только ждём!

— Я как раз спускаюсь, — отвечаю через губу. — Ты не видела Макарию?

— Нет, мистер Неттинг.

Обманщица!

Глава 28. Даймонд

Для меня уготовано место в самом центре первого этажа, но я нарочно игнорирую его. Опершись боком о стену, я окидываю всех присутствующих ленивым взглядом.

Ненавижу этот день.

Столько откровенной лести, как в день рождения не говорят ни в один день, разве что в день похорон.

На сцене во всю уже отплясывают "Мэрилин Монро" с новой шоу-программой, которую танцовщицы подготовили специально для меня.

"С днем рожденья, мистер Неттинг!" — напевают они в микрофоны.

Неинтересно!

Вынимаю из кармана брюк телефон и звоню на номер Ассоль. Мне нужна только она! Но голосовая почта её же голосом деликатно посылает меня нахуй.

Черт!

Ещё и Тео сегодня не приехал.

Подойдя к бару, я заказываю бокал чистейшего виски, устраиваюсь на барном стуле и жду подходящего момента для тихого побега.

Наконец, подходит торжественная часть, я поднимаюсь на сцену, где рассыпаюсь в благодарностях и, как мне кажется, даже вполне искренне.

Далее я выслушиваю поздравления членов клуба и моих подчинённых, среди которых не оказывается Дьявола.

Ещё позднее мне дарят двухнедельную поездку на необитаемый остров с «изюминкой», находящийся где-то в Бермудах.

Какую изюминку можно ждать на необитаемом острове? Смерть от обезвоживания? За каким хреном мне ехать на необитаемый, мать его, остров? Если повезёт, то встретить там Пятницу?

Прискорбно, но, видимо, их фантазия закончилась на торте в виде фаллоса.

С каких пор я стал таким сварливым? Уверен, это всё неспроста, и, кажется, я знаю причину своей раздражительности.

— Палмер, продолжайте веселиться без меня. Если что-то будет нужно, ещё некоторое время я буду у себя, — ставлю в известность и поспешно возвращаюсь в свой кабинет.

Там я избавляюсь от пиджака, срываю с себя галстук. Закатав рукава на рубашке по локоть, я ставлю на свой рабочий стол бутылку виски и устало заваливаюсь в кресло.

Как я докатился до того, что в собственный день рожденья остался в гордом одиночестве?

— Мистер Неттинг, вам нужно это видеть! — без стука врывается всполошившаяся Палмер.

— Что случилось? — привстаю я из кресла.

— Во второй комнате кое-что произошло. Сама я не могу туда войти. Может быть, вам удастся?

Что на сей раз? Кто-то опять скопытился от вида голых сисек?

Палмер передаёт мне ключ, я спускаюсь на этаж ниже и открываю дверь в комнату, покрытую мраком. Из стереосистемы доносятся первые аккорды "Devil Eyes" группы Hippie Sabotage, однако в помещении нет видимых признаков чего-либо подозрительного, что в совокупности кажется мне довольно странным.

Я нашариваю на стене выключатель, но внезапно мою руку перехватывает чья-то прохладная ладонь и в эту же секунду в комнате включаются все световые приборы.

— Мистер Неттинг, позвольте вручить вам подарок, — игриво произносит искусительница, едва касаясь моих губ.

На Ассоль надета ажурная чёрная маска, скрывающая пол-лица. Она отлично гармонирует с чёрным комплектом, с чулками и подтяжками, надетых на ней.

Дьявол... Это же то самое белье, которое я буду помнить до конца своих дней.

— Где ты была? — шепчу я, ладонями скользя по её обнажённой спине. — Прости меня, Ассоль. Прости, я болван... Я виноват.

Ответа от неё не следует. Поцелуй и есть её ответ. И вполне красноречивый.

Она прижимает меня к стене, обхватывает руками шею и начинает с невинного и чувственного поцелуя. Но его мне ни хрена недостаточно, потому он в стремительном темпе перерастает в необузданный.

Я скучал... За каких-то пар часов страшно соскучился по ней, что готов разорвать ее. Задушить своими поцелуями.

Ассоль дарит мне свою ласку, мучает меня, потянув за собой вглубь комнаты. Она разрывает поцелуй, пихает меня в кресло и точно кошка перебирается к шесту. А мне снова становится одиноко. Я вновь начинаю скучать по ней невыносимо. Начал бы, если бы не ее соблазнительный танец, если бы не сексуальное тело, от вида которого кровь в секунду закипает в жилах.

Дьявол вытворяет с пилоном такое, что в безрассудстве от увиденного я начинаю ревновать её к этому сраному шесту.

Я смотрю на неё как завороженный. Не в состоянии даже моргнуть. Я не могу позволить себе пропустить ни одной детали её запредельно горячего, как адское пламя, танца, который, вероятно, и является моим подарком на день рожденья.

Закончив бесстыдства с пилоном, Ассоль плавной походкой возвращается ко мне. Она смело седлает меня и губами прикасается к ушной раковине.

— Вам понравилось, мистер Неттинг? — нарочно растянуто проговаривает моё имя, расстегивая на моей рубашке пуговицы. — У вас найдутся ещё какие-нибудь пожелания?

— Их полно, Дьявол, — отвечаю я заторможенно, поглаживая ее бедра. — Просто тьма тьмущая, но не здесь же.

— Почему же? Вы меня расстраиваете, босс, — надувает она губки, извиваясь на мне, как бы невзначай задевая попкой стояк.

— Тут камеры! Я не хочу, чтобы охрана стала свидетелями того, как их босс примеряет на себя свой охуенный подарок, — говорю через силу, пока мой мозг ещё превалирует над собственным членом.

— Я всё предусмотрела. Камеры выключены, запись не идёт, охрана предупреждена. Так что, мистер Неттинг, вы можете примерять свой подарок как вам вздумается.

Охренеть! Просто песня! Тут даже святой не в силах не поддаться соблазну и не согрешить, не говоря уже обо мне.

— Тебя когда-нибудь увозили в реанимацию после секса? — растягиваю губы в пошлой улыбке, а в мыслях прокручиваю всё то, что хотел бы сделать с этим дьявольским греховным искушением, сидящим верхом на мне.

— Что-то не припомню, — она прикусывает губу, состроив вдумчивый вид. — Секс у меня был только с вами, но до такого уровня мастерства вы ещё не доходили.

Сколько же чертовщины в этой девушке. Так и не долго продать душу дьяволу.

— Всё, что было ранее — было лишь подготовительным курсом для новичков. С этого самого дня я планирую воплощать твои сексуальные фантазии в реальность. Что-то мне подсказывает, у тебя их немало скопилось, я прав?

— О, вы как всегда чертовски правы, мистер Неттинг.

Я поддаюсь своим внутренним позывам, доставляющим мне внушительный дискомфорт в штанах. Приподнимаюсь из кресла, держа Ассоль верхом на себе, и с жадностью впиваюсь губами в её нежную кожу на шее. Наслаждаюсь от вкуса, кайфую от аромата, не в силах сдерживать себя.

Стоит опустить Ассоль на мягкий диван, как дурман застилает мой разум. Словно обезумевший я разрываю сначала на ней кружевные трусы, швыряю клочки в сторону, а затем освобождаю идеальную грудь, приспустив вниз лифчик.

Замираю, пожирая ее взглядом. Облизываюсь и мысленно вою от совершенной красоты.

И это все мое! Мое!

Я хочу быть в ней! Немедленно!

— На вас не напасешься белья, мистер Босс, — кокетничает чертовка, прикасаясь к своему лобку.

Одергиваю ее руку с резкостью.

— Не смей! Это все мое! Только я могу прикасаться к тебе сегодня! — шиплю ей в губы, мечтая вгрызться в них.

— Вы слышите? Моя кисонька сгорает от нетерпения. Она говорит, что ей там мокро, скучно и одиноко.

Я падаю перед ней на колени и в нетерпении припадаю губами к ее груди, всасываю в рот острые соски.

— Я слышу, малышка. Твоя кисонька, разве что не мяукает, умоляя меня позаботиться о ней, — рвано говорю между поцелуями.

— Да, мистер Неттинг! Вот так, — её дыхание на секунду сбивается, она выгибается мне навстречу, прикрывает глаза и запрокидывает голову назад. — Ваши губы творят чудеса.

— Что ты хочешь, Дьявол? — спрашиваю я и прохожусь языком вдоль плоского живота.

Ассоль сладко стонет и вонзается своими острыми коготками мне в плечи, отчего я шиплю.

— Трахайте меня, мистер Неттинг. Как угодно и чем угодно.

Не сдержав радости от такой щедрости, я оскаливаюсь, пальцами сжимаю ее подбородок и пристально смотрю в дьявольские глаза, стремительно теряя самообладание.

Где, черт бы ее побрал... Где она раньше пропадала... Почему я не встретил ее раньше?

Неожиданно Ассоль ртом подхватывает мой большой палец, обхватывает его губами и всасывает в себя. Дьявол сосёт его так жадно, а член на это моментально реагирует, набухая до предела и непроизвольно дёргаясь от охуительных ощущений.

Могу с уверенностью сказать, что прежде никогда такого не было со мной. Никогда от секса я не испытывал ничего помимо разрядки. А быть в Ассоль — самое потрясающее чувство, что мне доводилось ощущать. То, как её тугое влагалище с силой сжимает меня, как пронзительные стоны врезаются в сознание — несравнимо ни с чем. Я бы вечность провёл в ней. Часами готов слушать ее стоны. Они намного лучше тишины.

А поцелуи... Я стал зависим от ее поцелуев, от губ. Рядом с ней я становлюсь наркоманом. Мне всегда нужно большего. Но это не просто потребность. С Ассоль я наслаждаюсь не самим сексом, а тем, как эта девушка, которая успела стать для меня особенной, реагирует на всё происходящее между нами.

Это будто происходит не со мной. Всё кажется мне настолько нереальным, что, боюсь, фантазия и действительность смешались в моей голове.

* * *

— Даймонд, твой телефон... Кажется, он звонит, — молвит Ассоль, прижимаясь всем телом ко мне.

Я целую её в припухшие губы, нехотя сползаю с дивана и нашариваю в карманах брюк свой телефон. Увидев на экране пропущенный от отца, я поднимаюсь на ноги и перезваниваю ему.

— Ну наконец-то! — протягивает отец.

— Вы уже приехали?

— Нет, мы не успеваем, но твоя мать приглашает тебя к нам. Когда мы в последний раз ужинали по-семейному? Кажется, это было чуть больше трёх лет назад.

Сомнительное удовольствие...

— Мама точно не будет против? Просто я буду не один, а с девушкой.

Мать до сих пор обижена на меня. В своё время с Оливией они поддерживали весьма тёплые отношения. Мать была без ума от нее.

Да что там? Она и сейчас без ума от нее! Потому где-то в глубине души матушка надеется и верит, что с Оливией мы снова будем вместе.

— Я с ней поговорю. Она не станет говорить лишнего при гостях, — шёпотом проговаривает отец.

Он находится на моей стороне и полностью меня поддерживает, но на фоне этого у них с матерью зачастую возникают конфликты.

Быстро смотрю на наручные часы. Время как ни странно ещё не позднее.

— Хорошо, тогда ждите! Мы скоро приедем!

Ассоль приподнимается на локте. В её огромных глазах проглядывается отчетливый знак вопроса.

— Мы? И куда нам нужно ехать? — взволнованно спрашивает.

— В гости к моим родителям, — отвечаю, поднимая с пола нашу одежду. Вернее то, что от нее осталось.

— Ой-ей, — тревожно вздыхает она.

Ее взгляд падает на лохмотья, которые остались от моей рубашки. Она заливается краской, наверняка вспомнив, как в порыве страсти срывала ее с меня в отместку за разорванное белье.

— Тогда тебе нужно найти другую рубашку.

— А тебе не помешали бы целые трусишки, — поиграю бровями, удерживая разорванные стринги на вытянутом указательном пальце.

— Да как бы и необязательно вовсе, — закусывает губу и нарочно расставляет свои бедра в стороны, отчего я туго сглатываю. — Пощеголяю без трусов!

— Даже и не знаю, как тот факт, что ты будешь без белья, скажется на нас обоих.

— Вот и проверим! — подмигивает мне.

Кое-как заставив себя отвести от неё ненасытный взгляд, я прочищаю горло от образовавшегося кома, напяливаю на себя брюки.

Пробираться в кабинет Тео мне приходится с обнаженным торсом. В его шкафу я нахожу отпаренную чёрную рубашку, надеваю ее, затем забегаю в кабинет Ассоль за ее вещами, и уже планирую мчаться к ней, однако на пороге я нарываюсь на Трисс. Та перегораживает дорогу и набрасывается на меня с мокрыми поцелуями.

— Ты че творишь, дура? — отталкиваю от себя, уворачиваясь от ее губ.

— Я хочу преподнести тебе подарок! — проворковав, она прикладывает ладонь к моему паху. Ноль эмоций, как бы она ни старалась. — Ты сегодня заслужил особенный подарок от меня.

— Извини, Трисс, но мне от тебя ничего не нужно. Правда. Разве только, чтобы ты оставила меня в покое, — проговариваю с нажимом.

Она нервно закатывает глаза и цокает, попутно пытаясь расстегнуть ремень на моих брюках.

— Что изменилось, Даймонд?

— Да всё! Разве не видишь сама? — развожу руками, отойдя от нее на шаг. — В жизни ведь может появиться такой человек, благодаря которому меняется буквально всё вокруг, начиная с фирмы зубной пасты, заканчивая личными взглядами на саму жизнь.

— Кого ты пытаешься обмануть? Таким мужчинам, как ты недостаточно одного человека для счастья. Рано или поздно тебе захочется большего. Так зачем оттягивать неизбежный момент? Бери от жизни всё и пользуйся этим.

— Я не из таких, Трисс. Ты крупно ошибаешься, и ты очень плохо знаешь меня.

— Я знаю мужчин и этого мне вполне достаточно! — она переводит взгляд на рюкзак Ассоль, который я держу в своей руке, и брезгливо фыркает. — Ещё скажи, что влюбился в неё.

— Влюбился! Да, я влюбился! Это все? Или еще что-то?

— Чего-чего? — истерично хохочет она, смех противно режет слух и бьет по мозгам.

Накалившись до предела, я хватаю ее за шею и впечатываю спиной в стену. Сам от себя не ожидал подобного. Но она выбесила. Вывела меня из себя. И это подействовало. Трисс прекратила ржать как полоумная. Теперь она хрипит, испуганно таращась на меня, пока моя ладонь сжимается на ее тонкой шее.

— Я влюбился в нее, а не в тебя. Тебя это так задевает? — говорю с оскалом, пережимая сонную артерию. Она вот-вот отключится, но я резко убираю руку, позволив ей жадно хватануть ртом воздух. — Трисс, ты — не она, и никогда ею не будешь. А раз мы всё выяснили, то извини. Мне нужно идти. Макария меня заждалась.

Удивили эти слова не только Трисс. Я сам в ахуе, если честно.

Боюсь, я и правда влюбился в Ассоль... Как прыщавый подросток...

И влюбился я не в Макарию, а именно в Ассоль.

Но когда это могло произойти? Чёрт знает…

Глава 29. Ассоль

Мы держимся за руки, стоя напротив особняка семейства Неттингов.

Первое знакомство с родителями! Мамочки!

Блин, я так волнуюсь. Переживаю настолько сильно, все прожилки лихорадочно звенят и тошнота подступает к горлу, но я изо всех сил стараюсь держаться невозмутимо. Ради Даймонда. Не хочется показывать ему свою излишнюю нервозность.

— Не волнуйся, малышка. Отец у меня отличный, — подмигивает и крепче сжимает мою ладонь, придавая мне сил.

— А мама? Какая она? — дрожащим голосом интересуюсь.

Судя по тому, как он скривил лицо, ничего "отличного" ждать не приходится, потому меня начинает колбасить пуще прежнего.

— С мамой все гораздо сложнее. Последнее время я толком с ней не общался. Скажем так, у нас довольно напряжённые отношения, — произносит он и в эту же секунду входная дверь отворяется. — О, а вот и она!

Его мама из тех женщин, каких принято называть «светскими львицами. Элегантная блондинка, от которой за метр несет важностью и роскошью. Сразу видно, эта женщина обладает не только непревзойденным чувством стиля, но и необузданными амбициями.

Мне тотчас же захотелось домой. К маме в Джексонвилл. Навсегда.

— Сынок, не думала, что ты приедешь так скоро, — с надменным видом произносит женщина. Ни капельки радости в глазах.

— Вот так дела, матушка! — свою недобрую ухмылку Даймонд скрыть не может или вовсе не хочет. — Так нам приехать позднее? Я как бы не хотел напрашиваться.

Приподнятое настроение Даймонда в один миг пропадает без вести. Мое тоже.

— Нет, конечно же! — возмущается женщина, она обнимает сына и чмокает воздух у его щек, боясь размазать кровавого оттенка помаду. — К нам в гости приехал Тео. Он ждал тебя!

Тео? Вот так удача! Он-то мне и нужен!

Мы проходим в холл с классическими элементами декора, где превалируют бордовые цвета. На полу я наблюдаю раритетный ковер, на потолке красуется белая лепнина с узорами из позолоты. В общем всё выглядит весьма дорого, но не из этого века. Все чересчур вызывающе.

— Знакомься, это Макария, моя девушка, — Даймонд кладет ладонь на мою поясницу, мягко поглаживает, успокаивая, — А это моя мама, Виктория.

— Миссис Виктория Неттинг! — женщина высокомерно взирает на меня и сует ладонь едва ли не в лицо.

— Очень приятно, миссис Виктория Неттинг! — лгу, обменявшись с ней лёгким рукопожатием.

Далее мы следуем в гостиную, где за прямоугольным столом уже восседает темноволосый статный мужчина в компании Тео. Они о чём-то разговаривают, распивая бренди из бокалов. Так увлеченно, что даже не обращают внимание на нас.

— Тео, а ты, чертяга, как здесь оказался? — радостно спрашивает Даймонд. — Не ожидал тебя увидеть в ближайшие дни.

Он пожимает ладонь Тео и отцу, отодвигает стул для меня. Я суетливо протискиваюсь и устраиваюсь напротив Тео, а Даймонд присаживается между мной и своим отцом.

Бокалы наши уже наполнены красным вином, а на тарелках лежат закуски из морепродуктов и легкий овощной салат.

— Сюрприз! — Тео разводит руками в стороны, довольно улыбаясь. Так ли улыбаются другу, которого хочешь убить? — Планировал поздравить тебя в клубе, но в последний момент позвонил Ричард и пришлось всё переиграть.

— Должен признать, очень приятный сюрприз.

— Макария, рад тебя видеть! — кивает Тео, на что я киваю в ответ.

— Так вот, сынок, как выглядит твоя девушка?! — с восхищением произносит мужчина, задерживая взгляд на мне. — Ты себе не изменяешь. Она очень красивая.

Прозвучало довольно странно.

Вмиг я заливаюсь краской. Уши горят, кожу жжет нестерпимо.

Даймонд замечает во мне неловкость, выходящую из берегов. Он кладет ладонь на мое колено и успокаивающе поглаживает. И я возможно успокоилась бы, если бы к нам не присоединилась Виктория. С ее приходом обстановка становится еще более напряженной.

— Ричард, заметь, она чем-то похожа на нашу Оливию, — молвит она своему мужу, отчего ладонь Даймонда тут же тяжелеет.

— Серьезно? — грозно рычит он, метая в мать гром и молнии из глаз. — Я же просил! Думай прежде, чем что-то говорить!

— Виктория, любовь моя, мы же с тобой договаривались, — вежливо проговаривает мужчина, искоса поглядывая на напряженного сына и на мою сконфуженную физиономию. — Да и нисколько она не похожа на Оливию. Разве только волосами.

Вот и приплыли.

Не успела я оказаться в доме своего мужчины, как родители уже начали сравнивать меня с его бывшими пассиями, захаживающими в этот дом.

В открытую! Абсолютно не беря во внимание, что мне это может не понравиться!

— Да вы издеваетесь?! Хотите, чтобы я снова объявил вам бойкот? Вы этого добиваетесь сейчас, не пойму? Я ведь могу и устроить!

Всё внимание присутствующих за столом теперь обращено исключительно к Даймонду. Все наблюдают за тем, как он сжимает и разжимает свою челюсть, как сверлит каждого из родителей непримирим взглядом, и как шумно дышит через расширенные ноздри.

— Извини меня, сынок, — как ни в чём не бывало отвечает Виктория, поднимая бокал перед собой. — Предлагаю выпить за нашего именинника!

Вскоре и Ричард произносит пару слов своему сыну, после чего мы в безмолвии принимаемся за ужин. И только лязгающий звук приборов разрезает напряженную тишину, царящую в гостиной.

Неприятная обстановка с каждой секундой всё больше нагнетает. Кусок в горло не лезет. Впрочем, не только мне. Даймонд также не прикасается к еде. Он только и делает, что сверлит дыру в стене, на которой развешены семейные фотографии.

— Братишка, можно с тобой поговорить? — Тео неожиданно прерывает тишину.

— Давай попозже? Я ведь не один…

— Всё в порядке, Даймонд, — против своей воли произношу, дотрагиваясь до его плеча. — Я побуду тут.

Даймонд окидывает меня недоверчивым взглядом, полным сожаления. Он вытирает рот салфеткой, целует меня в щёку.

— Не слушай мою мать, — предупреждает тихо на ухо и вместе с Тео выходит из гостиной.

Я же остаюсь одна-одинёшенька и мысленно прошу себя не поддаваться на провокации Виктории. Что-то подсказывает, она воспользуется случаем и попытается поддеть меня.

Спокойствие...

— Макария, я рад, наконец, увидеть своего сына счастливым. Вы очень красивая пара, — по-доброму говорит мужчина, смакуя алкоголь.

Ричарду на вид чуть больше пятидесяти. Такой же высокий и статный брюнет с завитушками в волосах. Полагаю, внешне Даймонд пошел в своего отца, а вот характер, судя по всему, ему достался от матушки — порой Даймонд бывает той ещё задницей.

— Они с Оливией долго встречались? — спрашиваю, решив поддержать беседу.

— Встречались? Пф! — дерзко бросает Виктория. Демонстративно закатывая глаза, она небрежно ставит фужер с красным вином на стол, отчего содержимое выплёскивается на белоснежную скатерть. — Милочка, они были женаты! Два года жили в счастливом браке! И если бы не Даймонд, я бы сейчас принимала в гости внуков, а не впускала в свой дом не пойми кого!

Мне было наплевать на оскорбления, сказанные в мой адрес этой бессовестной женщиной. Мне было бы плевать на все... Я бы "схавала" любую колкость, любое замечание, любое оскорбление, если бы не одно но...

Нет... Не может этого быть... Я наверное сплю...

Хотя даже во сне мне никогда бы не приснилось подобное.

Сказать, что я глубоко ошеломлена — ничего не сказать. Я в эмоциональной коме. Вообще ничего не соображаю. Шок!

Как же так? Почему он не сказал?

У меня в голове не укладывается. Я никогда бы и не подумала, что Даймонд мог быть женат.

— Ж-женаты? — мямлю я, пытаясь отойти от шока. — И... давно... как давно они в разводе?

— Не дождёшься! Даймонд все еще женат! — торжественно произносит она, разрубая ладонью воздух возле себя. — Оливия была, есть и будет моей снохой! А ты, — наставляет на меня острие ножа, пыша злобой, — ты всего лишь подстилка, не более того!

А вот это уже унизительно. И такое я "схавать" вряд ли смогу. Я отправлена в глубокий нокаут.

На глаза наворачиваются слезы. Ком обиды душит меня. Это невыносимо. Мне словно вырвали сердце из груди и растоптали у меня на глазах.

Мало того, что Даймонд и словом не обмолвился о браке, так он ещё имел наглость притащить меня туда, где все думают, что я шлюха и разлучница.

Бо-о-о-оже! Как он мог так со мной?

Как долго он планировать тянуть с этой новостью?

А Тео? Он тоже знал?

Нет... Как же больно... Невыносимо больно...

— Викки, угомонись. Сейчас не самое подходящее время для подобных разговоров, — неестественно кашлянув в кулак, Ричард пытается облагоразумить женушку, после чего звучит дверной звонок. — А мы разве ещё кого-то ждём?

Виктория подскакивает с места и лёгкой походкой порхает по направлению в холл, улыбаясь от уха до уха.

— Ждём! Я сама открою! — обращается она к прислуге.

Я вжимаюсь в мягкую спинку стула и, хлюпая носом, переглядываюсь с Ричардом, который также чувствует себя не в своей тарелке.

Глава 30. Ассоль

Я ковыряюсь приборами в тарелке, словно скучающая от обыденности жизни аристократка. Вскоре различаю звонкий смех, затем до моего слуха доходит стремительно приближающееся цоканье каблуков.

— Оливия, ты не представляешь, как я рада тебя видеть. Тебя-то как раз и не хватало! — лебезит Виктория, отчего я моментально выпадаю в осадок.

Господи, как бы так незаметно скатиться под стол? Что меня может ещё поджидать здесь? Через пару минут сюда вбежит маленькая копия Даймонда?

Я и так сижу доверху в дерьме, так ещё его бывшая решила добить меня!

— Виктория, а он здесь? — едва слышно спрашивает Оливия, входя в гостиную.

— Да, золотце. Надеюсь, вам удастся поговорить. Знай, я всеми руками за тебя.

Сначала входит Виктория, полная радости, а за ней следом словно в замедленной съёмке вышагивает до безобразия красивая девушка, одетая в красный брючный костюм.

От неё разве что ослепляющие блики не исходят. До того она светится наигранным счастьем.

И я снова начинаю тонуть в своей же неуверенности.

— Добрый вечер, Ричард! — приветствует Оливия и присаживается на место Тео. Прямо напротив меня.

Чёрт!

— Добрый, Оливия! — безрадостно отвечает мужчина, избегая ее взгляда. — Слегка неожиданный визит.

Радует, что хоть кто-то в этом доме еще не спятил.

Хоть я и не знаю эту девушку, но, если верить словам Даймонда, она изменила ему. Между прочим, находясь в браке, как я уже успела выяснить.

Чтоб им провалиться всем…

— А ты у нас кто? — Оливия заламывает бровь, уставившись на меня с неким презрением. — С каких пор прислуга ужинает с вами за одним столом?

Оливию и Викторию растили в одном и том же инкубаторе, что ли? Откуда столько желчи к незнакомым людям?

Держите всё при себе. Я же держу! Впрочем, нет никаких гарантий, что в итоге я не взорвусь.

— Меня зовут Макария. Я…, — пытаюсь сказать, но меня беспардонно перебивает Виктория:

— Они с Даймондом работают вместе! — отмахивается та. — Ничего серьёзного!

— Я так и подумала, — хмыкает Оливия, вздёрнув свой нос. — Очередная потаскушка.

— Оливия? Какого чёрта ты тут делаешь? — жестко и пренебрежительно выпаливает Даймонд, замирая в дверном проеме. — Вечеринки с танцорами-близнецами проводятся немного в других местах! — дьявольски усмехается он. — Хотя тебе ли не знать!?

Тео осторожно выглядывает из-за широкой спины Даймонда и, увидев Оливию, также млеет на месте.

— Даймонд, с днём рожденья, дорогой! — разливается девушка своим напомаженным ртом. Она подходит к нему и протягивает руки для объятий. На удивление, Даймонд обнимает её в ответ. — Как ты поживаешь?

— Неплохо! Во всяком случае получше, чем ты!

Даймонд находит меня взглядом, несколько тушуется. Отстранившись от неё, он возвращается на своё прежнее место. Тео вынужден сесть рядом со мной, поскольку его место было наглым образом занято официальной супругой его лучшего дружка.

Голова пухнет!

— Оливия, надолго ты к нам? — спрашивает Виктория.

Она поджимает губы и нескромно взирает на Даймонда, а тот опускает голову и пытается нащупать моё бедро. А я до того зла на него, что с силой шлепаю его руку под столом.

— Думаю, на неделю, не больше. Спасибо тебе, Виктория. Я с удовольствием погощу у вас.

— Какого хрена? Ты совсем ополоумела? Разуй глаза ты, наконец! — не сдерживается Даймонд на мать. Он берёт со стола вилку, крепко сжимает её и тычет в сторону Оливии. — Что тебе здесь нужно? В Нью-Йорке внезапно вымерли все близнецы?

Нью-Йорк? Он был там с ней?

— Даймонд, не надрывайся ты так! — насмехаясь, покачивает головой девушка. — Я приехала ни к тебе, а к Виктории. Но кто знает, как всё сложится. Да и нам нужно поговорить.

— Нам не о чем разговаривать! Если ты не заметила, у меня есть девушка, — больно дёргает меня за локоть, привлекая к себе. — Оставайся здесь, чёрт с тобой, но ко мне не лезь!

— Сынок, девушки — девушками, но Оливия — твоя законная супруга. Ты как минимум не имеешь право с ней так разговаривать, а как максимум не смеешь приводить в наш дом чёрт знает кого, да ещё называть её своей девушкой при живой жене!

Даймонд судорожно вздыхает и поворачивает голову в мою сторону. Он желает проследить за моей реакцией.

Ссутулившись, я сижу с ног до головы в помоях. Мне хочется разреветься на плече у Даймонда, но я вовремя вспоминаю, что он ничем не лучше этих женщин.

А потом Даймонду вообще срывает крышу.

— С меня хватит! — рявкает он, долбанув кулаком по столу. От неожиданности я вздрагиваю и втягиваю голову в плечи. — В жопу вас всех! Тебя, мама и тебя, Оливия! Вы не слышите меня! Что одна со снарядом в башке, что другая! Плевать я хотел на ваши ожидания! Я живу своей головой, а не вашей! И у меня есть сейчас заботы поважней, — с нежностью в глазах смотрит на меня, хоть и говорит грозным тоном. — Макария — полная противоположность твоей дерьмовой снохи. Она— моё будущее! Не ты, мама! И уж тем более не ты! — он бросает неприличный жест Оливии, затем снова переводит взгляд на мать. — И если ты ещё хоть слово скажешь в сторону Макарии, рекомендую забыть о моём существовании! Ноги моей здесь больше не будет! У тебя больше не будет сына! Зато у тебя останется Оливия!

— Виктория, не стоит всё портить! Даймонд сам решит с кем ему быть! Неужели ты сама не видишь, каким он был счастливым, пока ты не завела свою старую пластинку, — отчитывает супругу Ричард, но кажется ей плевать на всех.

— Я просто хочу открыть ему глаза. Он же все выдумывал. Я уверена, их проблемы с Оливией не стоят и выеденного яйца. Так зачем рушить брак, если можно его сохранить?!

— В этом-то и проблема, матушка! Ты не знаешь всей правды, но я тебе сейчас все расскажу! Все, чтобы у тебя, наконец, у самой глаза прозрели, и чтоб ты поняла, какую змею пытаешься пригреть у себя на груди!

Он делает короткую паузу, осушает бокал вина, затем приподнимается с места и подходит к матери. Склонившись над ней, он цедит ей прямо на ухо:

— Твоя Оливия изменяла мне на протяжении года в моей же квартире! Трахалась на моей же постели, пока я был на учебе. И после этого ты еще смеешь её защищать?

Его уже не остановить. Он рвёт глотку, срывая на матери свой голос. Остальные же сидят как в воду опущенные. Даже сама Оливия пытается стать невидимкой, прикрывая свою наглую физиономию ладонью.

— Эта сука жрала противозачаточные и пиздела о том, что хочет ребёнка от меня! Я же каждый грёбаный день её долбанной овуляции пытался заделать тебе внука, мамочка! Да вот только всё было впустую! Так ли поступают порядочные жёны? Ты так же обходилась с отцом?

— Оливия, это правда? — ошарашенно спрашивает Виктория, не веря своим ушам.

А та шмыгает носом, сидя за столом и готовясь к спектаклю одного актёра.

— Я пила чёртовы таблетки по предписанию врача. Потому что у меня болезненно проходила менструация. Это было всего несколько раз! А изменила я тебе, потому что меня опоили! И это было всего раз, когда ты меня застукал. Всё остальное время я была тебе предана!

— Наглая ложь! Не держи меня за идиота, Оливия!

Кто-то настойчиво дёргает меня за плечо, я отрешённо оборачиваюсь и вижу Тео, нависающего надо мной.

— Я не могу больше здесь находиться. Пошли на улицу хоть выйдем.

А что мне еще остается? Никому до гостей уже нет дела до нас. Праздник превратился в выяснение отношений.

Мы выходим из-за стола. Тео тащит меня за собой на задний двор и, усевшись на деревянные качели в саду, начинает хохотать.

Глава 31. Ассоль

— Чему ты так радуешься? — изумленно спрашиваю, стоя напротив него.

— Я не радуюсь, Макария. Я угораю с них. Стоит этим двоим встретиться, как всё вокруг превращается в поле боевых действий. С такой лёгкостью им удалось испортить, казалось бы, вполне приятный вечер.

— Почему он с ней не развёлся, раз так её ненавидит? Или все не так, как кажется? Может, он до сих пор любит её, отсюда и реакция такая пылкая.

— Оливия не даёт своего согласия на развод, — спокойно отвечает он. — Два года длились судебные тяжбы, а потом она уехала жить в Италию, и Даймонд спустил всё на тормозах.

— Не понимаю, как можно забыть, что ты женат? — возмущаюсь я, присаживаясь рядом с ним.

— Он и не забывал. Стал проще к этому относиться? Возможно! Но он точно не забыл. Сертификат о вступлении в брак — всего лишь бумажка, которой можно в любой момент подтереться. Главное ведь, что за всем этим скрывается его разбитое, но уже свободное сердце.

— Он любил её?

— Ага, — морщится Тео, — как безумец. Даймонд боготворил Оливию и ради нее готов был буквально на все, а она...

Полагаю, его чувства к ней так и не остыли. Внутри него играет горечь обиды. Лютой. А не будь к ней никаких чувств, он бы плюнул на неё.

— Ты поддерживал его в тот момент?

— Конечно! Он же мне как брат! Я всегда буду на его стороне, что бы ни случилось! — вполне искренне отвечает Тео и накрывает своей ладонью мою руку. — Уверен, от тебя он ждёт того же, Макария. Сегодня ему как никогда будет нужна твоя поддержка.

— Но как, Тео? Он же обманул меня! — возбуждённо трясу головой. — Да и не нужна я ему. Могу поспорить, уже завтра они с Оливией сойдутся, а меня пнут под зад, как ненужного щенка.

— Чтобы они сошлись, прежде Даймонду нужно вскрыть черепушку и удалить часть мозга, отвечающую за здравомыслие. В остальном же он её к себе и близко не подпустит. Уж будь уверена! Я своего друга знаю, как никто другой! — достаточно убедительно говорит он.

Мне важно понять, был ли Тео причастен к заказу, или всё-таки здесь есть что-то другое. Если честно, у меня уже начинают появляться сомнения. Не могу закрыть глаза на трепетное отношение к своему лучшему другу. Либо он искусно играет, либо я ошиблась. А это значит, я зазря теряю драгоценное время.

— Тео, ответь, если бы жизни Даймонда кто-то угрожал, как бы ты поступил? — спрашиваю я, внимательно изучая его реакцию.

— Я бы убил того, кто отважился на такое, — без промедлений цедит он, сжимая кулаки до хруста костяшек. — Перерыл бы всю землю, но нашёл и уничтожил бы. Так будет и с Оливией, если она вдруг что-то предпримет в отношении него.

Я совсем запуталась.

— Тео, а когда ты улетел в Нью-Йорк?

— В воскресное утро, а что?

Так-так-так…

— Не знаешь, кто мог воспользоваться твоей рабочей почтой, пока тебя не было?

Он уходит в раздумья, почёсывая щетинистый подбородок. Тео совсем не понимает, к чему я клоню, но сначала мне нужно разобраться самой, а потом уже объясняться с ним.

— Да хоть кто! В моём телефоне её нет, только в офисе на компе, а доступ к нему имеется у всего административного и техперсонала. Вот только зачем ты это спрашиваешь, я не пойму?

Натянувшись струной, я разворачиваюсь к Тео лицом и делаю большой глоток воздуха.

— Тео, обещай, что будешь держать язык за зубами!? — прошу скрипуче со слезами на глазах, на что он заторможенно кивает. — Из одного письма я узнала, что Даймонду угрожает опасность. Но пока не могу понять, кто именно к этому причастен. Сначала я подозревала тебя, потому что это письмо было отправлено как раз-таки с твоего компьютера.

— Постой... Чего? — Тео хватает ртом воздух. Находясь в замешательстве, он то подскакивает с места, то заваливается обратно. — Ты там ширнулась, что ли, пока все выясняли отношения? Дай-ка мне посмотреть на твои зрачки!

— Ты в своём уме? Я говорю как есть! — повышаю голос и давлю на его плечи, чтобы он наконец прекратил носиться туда-сюда. — Даймонда хотят заказать! — я медлю, но больше не в силах держать свои догадки при себе. — Как думаешь, Оливия могла бы пойти на такое?

— Чёрт побери! Нисколько не удивлюсь! Эта сука может всё, что угодно! — хватается он за голову. — А я-то думал, в аэропорту обознался и принял кого-то другого за Оливию. В который час, говоришь, было отправлено то письмо?

— Где-то около десяти вечера.

Тео на короткое время уходит в раздумья, а потом как подскочит с места.

— Всё сходится! В это время она уже должна была быть в Лос-Анджелесе! Не удивлюсь, если она сохранила ключи от клуба и пробралась в мой кабинет. Она хотела подставить меня! Вот же тварь! — рявкает он на всю улицу, метая громы и молнии. — Нужно сказать Даймонду! А еще лучше обратиться в полицию! Это не шутки!

Только этого не хватало!

Полиция только ускорит процесс! И назад уже дороги не будет!

Я сама со всем разберусь. Я верю, что у меня всё получится. Верю, что всё закончится хорошо.

— Давай только не сегодня. Обещаю, я постараюсь с ним поговорить, как только мы приедем к нему, а завтра уже попробую подобраться к Оливии. Если получится, я выведу её на чистую воду. В любом случае это был ещё не заказ, а лишь наводящие вопросы, но медлить всё же не стоит, — немного искажаю истину, чтобы не возникло лишней паники.

— Занятно было бы понаблюдать за вашими разборками, но вдруг у тебя ничего не выйдет? А давай я ее к стенке прижму? Как-никак я получше её знаю.

— Нет, исключено! — выставляю руку вперёд, так как вижу, что Тео буквально готов рвануть к Оливии. — Если она действительно та, о ком мы думаем, она сразу же всё поймёт. А я приду к ней под видом примирения. Немного лести, пройдусь по Даймонду, а потом прикинусь, что я на её стороне. Уверяю, ее рот развяжется быстрее, чем сядет солнце.

— Девушки, — Тео качает головой, улыбаясь ни к месту. — С вами связываться — себе дороже. Вы же, как трансформаторная подстанция. Только на вас не висит этот чёртов знак предупреждения. А надо бы! Предупреждён — вооружён.

Мои брови медленно ползут на лоб. Я возмущена тем фактом, что у него ещё хватает наглости шутить в такой неподходящий момент.

— Тео, можно как-то посерьезней? Тебе есть что добавить?

— Нет, у тебя хороший план. Имей в виду, если что, можешь всегда рассчитывать на меня.

— Мне нужно знать мотивы Оливии. Был ли у них заключен брачный контракт? Что она получит… ну…, — не могу я спокойно договорить фразу. Мне больно даже думать об этом.

— В случае смерти Даймонда? — Тео дополняет, а мне остаётся лишь кивнуть. — Всё! Она получит абсолютно всё, что у него есть.

Понятия не имею, каким состоянием владеет Даймонд, однако совсем не трудно догадаться, что эта сумма запредельно огромна.

Теперь понятно, почему Оливия не даёт согласие на развод. По своей же дурости она лишилась всего его состояния.

— Ассоль, где ты?! Ассоль, твою мать! — доносится утробный рев Даймонда.

— Ассоль? — приходит в изумление Тео, переглянувшись со мной.

— Эм-м… Долго объяснять! — отмахиваюсь я и нахожу взглядом Даймонда.

Мама...

Такого взбешенного Даймонда мне уже доводилось видеть. И не раз. В тот день, когда Натаниэль представился моим боссом, и когда умер Маркус Раш.

Тогда в его глазах читалась ненависть ко всему, что его окружало. Тогда мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не ощущать на себе его враждебность.

Даймонд размашистыми шагами сокращает между нами расстояние, без каких-либо слов хватает меня за запястье и принимается тащить за собой, точно собачонку на поводке.

— Эй, мне же больно! Что на тебя нашло? — шиплю я, едва успевая перебирать ногами.

Он сбавляет хватку, но от этого легче мне не становится.

— Шевелись, нам нужно как можно скорее оказаться подальше от этого террариума! — рявкает он, дергая меня.

Он открывает для меня дверь машины. Я запрыгиваю на переднее сиденье и вжимаюсь в спинку кресла.

Весь настрой поговорить с ним, как назло, исчезает. Мало того, находиться с ним рядом у меня также пропадает всякое желание.

— Даймонд, почему ты не сказал мне, что женат? — спрашиваю, стараясь говорить мягко и без какого-либо нажима.

— Вообще-то, дорогая моя Ассоль, как-то раз я говорил тебе, но ты решила, что я шучу! Кажется, это было ещё в Ницце! — язвительно бросает он, жестко обвивая пальцами руль.

— Тогда мы ещё не встречались! Почему ты не сказал, когда мы откровенничали друг перед другом? По-моему, был отличный момент для того, чтобы рассказать о наличии живой жены.

— Тогда ты спрашивала про отношения! Включи голову! Брак — это и есть отношения, разве нет? Дерьмовые, но всё же отношения.

— Когда ты хотел признаться мне? Когда я залетела бы от тебя? — не могу держать себя в руках, я сама поддаюсь накалу.

Он поворачивает голову и встречается со мной гневным взглядом.

Пальцами я впиваюсь в кожаную обивку сиденья и смотрю на него испытующе. Долго и настойчиво. В какой-то момент Даймонд сдается. Он прикрывает глаза и протяжно вздыхает, словно пытаясь найти в себе крупицу спокойствия.

— Я хотел тебе рассказать. Правда! Но не так скоро. Мне нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах к тебе!

Глава 32. Ассоль

— И что же ты чувствуешь ко мне?

Вмиг лицо Даймонда искажается в гримасе отчаяния. Он поджимает губы и упрямо возвращает взгляд на дорогу.

Всё ясно!

Можно не утруждать себя ответом.

Кто он, а кто я, в конце концов? Самозванка, которую не одобрили родители!

— Не знаю. Всё это очень сложно для меня, — холодно бросает, уставившись в одну точку.

— Ты обманул меня! Даймонд, я не планировала становиться твоей любовницей!

— Кто бы говорил! — усмехается он злорадно. — Не строй из себя правильную! Сама с ног до головы погрязла во лжи, и еще смеешь читать мне нотации!

— Но ты женат, Даймонд! Не сравнивай мою ложь со своей!

— Что ты хочешь от меня сейчас? — рявкает он, резко останавливая машину. Он разворачивается корпусом в мою сторону и выжидательно смотрит. В глазах его плещутся волны ненависти, способные захлестнуть меня. — Говори, Ассоль! — снова гаркает, что есть мочи.

— Ты собираешься разводиться с ней? — сипло спрашиваю и отворачиваюсь к окну, боясь расплакаться.

— Да! Я мечтаю отделаться от неё! Но она не даёт мне согласия! Оливия — расчётливая, лживая, эгоистичная дрянь! Как и большинство других женщин!

— Мне кажется, ты сам себя обманываешь. Со стороны было видно, что у тебя к ней остались какие-то чувства. Иначе откуда столько внимания к ней? Ты выдал себя, Даймонд. А она только этого и добивалась.

— О каких, блядь, чувствах идёт речь? Головой хоть думай, когда такое говоришь! Я ненавижу её! Ненавижу всем своим существом!

— Всем известно, что ненависть — тоже чувство. И все мы знаем, сколько шагов от неё до любви.

Он смотрит на меня так, будто перед собой увидел лишённую мозгов обезьяну. Такой ожесточенности в его взгляде я никогда еще прежде не видела.

Как я и предполагала, в нём говорит сумасшедшая обида. Он любил Оливию, и любовь эта была такой же сумасшедшей, как и его ненависть.

Но такая любовь не проходит по щелчку пальцев. Возможно, и вовсе она живёт вечно. Быт может, она таится где-то в глубинах его сердца, изредка напоминая о себе щемящей болью.

Откинувшись на подголовник, Даймонд устало проводит ладонями по лицу и смыкает их на затылке.

Минута проходит в напряжении. Другая, а затем он резко переключает передачу, вжимает педаль газа в пол и снова устремляется в город.

— Да, Дьявол. Шагов ровно столько же, сколько и от любви до ненависти, — едва слышно произносит, после чего значительно повышает голос. Он становится грубее и жестче: — Чего ты добиваешься, чёрт возьми? Ты хочешь, чтобы я и тебя возненавидел? Поздравляю! Ты близка к этому! Стоит немного поднажать, и ты придёшь к цели!

Что и требовалось доказать...

Всего одной фразой он уничтожил все то, что взращивалось во мне. Он растоптал мои растущие к нему чувства. Я ведь ни в чем не виновата.

Браво!

Мы отъехали не так далеко от особняка Неттингов. Эту местность я очень хорошо знаю. Совсем недалеко отсюда живёт Омега. И это единственный вариант, который более-менее устраивает меня, потому что оставаться рядом с Даймондом мне совершенно не хочется.

— Останови машину! — выпаливаю, дёрнув заблокированную ручку. — Останови, дальше я с тобой не поеду!

— Ага, разбежался! — хмыкает он, продолжая гнать по дороге.

— Я сказала, останови чёртову машину!

— А я сказал, не собираюсь подчиняться тебе! Ты поедешь со мной! И точка!

Я прикидываюсь послушной девочкой и молча выжидаю момент, когда он потеряет бдительность.

Стоит ему крутануть руль влево для последующего поворота на главную дорогу, как я подрываюсь с места и нажимаю на кнопку блокировки дверей. А затем я хватаю свой рюкзак, открываю дверь и, сгруппировавшись, выпрыгиваю из салона.

На скорости я падаю на землю, проделываю парочку кульбитов в воздухе и по итогу заваливаюсь на живот.

Больно, черт! Но жить буду!

Машина Даймонда со скрежетом останавливается в метрах тридцати от меня. На адреналине я поднимаюсь с земли и со всех ног бросаюсь в противоположную сторону.

— Ассоль! Стой! — дерет он глотку. Я не оглядываюсь, но чувствую, как он приближается. — Да стой же ты!

Позади себя я замечаю свет фар приближающейся машины. Тогда в моей голове вырисовывается план.

Я выбегаю на дорогу, зажмуриваюсь и выставляю руки вперёд, не давая этой машине проехать дальше. Только если по мне. К счастью, машина тормозит в считанных сантиметрах от меня, я с облегчением выдыхаю и оббегаю тачку.

— Подбросьте к холму! — нервно обращаюсь к водителю, оглядываясь на приближающегося Даймонда. — Прошу вас, мне очень надо!

— Садитесь! — без колебаний соглашается парень, всматриваясь в боковое зеркало.

Как только я запрыгиваю в салон, парень блокирует двери, а Даймонд безуспешно дергает ручку пассажирской двери, долбит по стеклу кулаками и смотрит на меня угнетенным взглядом.

А мне жаль его. Жаль себя. Жаль нас! И в мыслях я уже подумываю выйти к нему, но все же прихожу в себя. Я буквально вынуждаю себя не вестись на него, как бы он ни просил меня.

Я вернусь к нему. Обязательно. Но только, когда мы оба остынем. Так будет правильней. Иначе мы наговорим друг другу то, чего не сможем простить.

— Ассоль, не дури! — отчаянно просит он с тревогой в глазах, корчится словно от боли. — Извини меня! Малышка, я не хотел тебя обидеть. Я не нарочно... Извини...

Машина трогается, а я молча смотрю на него сквозь стекло, являющееся единственной преградой между нами. Какое-то время он еще бежит за машиной. Он что-то кричит, но я настолько эмоционально подавлена, что не слышу ничего. В уши словно вату вогнали.

Отчаявшись догнать машину, Даймонд останавливается, а потом и вовсе превращается в маленькую черную точку.

— В полицию заедем или как? — отвлекает меня голос парня. Я смахиваю со щек слезы и замечаю, как он смотрит мои разодранные в кровь коленки. — Это ваш муж абьюзер сделал?

— Нет, я всего лишь упала, когда бежала. И никакой он мне не муж... Я вообще не знаю этого человека, — тараторю я, прикрывая ладонями свежие ссадины на коленях.

— А он, похоже, вас очень хорошо знает, — произносит с косой ухмылочкой.

— Глупости! — недовольно бурчу я.

— Вас ведь Ассоль зовут?

— Допустим, — заламываю я бровь.

— Ну и вот! — жмет плечами парень. — Этот мужчина признавался в любви девушке по имени Ассоль. Выходит, он признавался в любви вам! Тогда зачем вы сбегали от него, если он не абьюзер?

— Что? — в лёгких внезапно заканчивается весь воздух, словно дали под дых. И голову кружить начинает. — Этого не может быть! Наверняка вам послышалось.

— Нет, не послышалось! — цыкает он, выруливая к холму. — Я пока ещё не глухой. Но вы все равно обратитесь в полицию, если этот мужчина вас достает.

Здесь может быть только два варианта: первый — это была хитрая уловка со стороны Даймонда, второй — парню почудилось.

Меня устроит любой вариант. Даймонд не может любить меня. Какой болван полюбит девушку-призрака с кучей проблем?

— Можете высадить меня здесь.

В доме Омеги почти нигде не горит свет, разве только в его кабинете. А это как раз говорит о том, что он сейчас дома. И скорее всего даже один, потому я без раздумий нажимаю на дверной звонок.

Омега отворяет мне дверь. На нем тренировочные штаны, а с плеча свисает полотенце. Он весь потный и дышит тяжело. Вероятно, я отвлекла его от пробежки.

— Дорогая, что с тобой? — настороженно спрашивает, глянув на мои ссадины.

— Да все нормально. Ты не против, если я останусь у тебя до утра? — прячу взгляд. Мне невыносимо стыдно заявляться к нему без приглашения. — Мне некуда сейчас пойти.

Омега пропускает меня в дом и сразу же ведёт в ванную комнату.

Его дом я знаю, как свои пять пальцев. Хоть он и огромен, но в нем мне уютно. Здесь, рядом с Омегой, я всегда чувствовала себя в безопасности.

— Что стряслось, где ты так поранилась? На тебя кто-то напал? — засыпает меня вопросами, усаживая на бортик ванны.

— Ничего страшного не произошло...

Он негодующе мычит, достает из шкафчика аптечку со свежим полотенцем и смачивает его холодной водой.

— И поэтому ты пришла ко мне ночью с разбитыми коленками? Потому что ничего страшного пока еще не произошло. Я правильно понимаю?

Он опускается на пол передо мной и принимается аккуратно обтирать окровавленные раны. Ювелирно вычищать из них грязь. Склонившись на моим коленом, он осторожно дует на него струей прохладного дыхания.

Несмотря на внешнюю суровость и холодность, Омега умеет быть заботливым и внимательным.

Он был бы отличным мужем, если бы не выбрал такую опасную работу.

— Кажется, я узнала кто заказал Даймонда Неттинга, — бормочу я, игнорируя его вопросы.

— И кто же это? — с интересом спрашивает, поднимая на меня взгляд.

— Его жена... Оливия Престон… или Неттинг.

— Я так и думал! Когда изучал досье, и увидел его счета, в голове моментально сложился ребус. По-другому в нашем деле практически не бывает, — обыденно говорит, наклеивая пластырь на коленку.

— Погоди... В досье было указано, что он женат? — в удивлении выпучиваю глаза.

— Конечно! Ты что же, до сих пор не ознакомилась с ним?

Я узнаю этот тон. Ещё немного и Омега начнёт меня отчитывать.

Вот дура! Я так была поглощена Даймондом, что напрочь обо всём забыла.

— Наверное, этот момент я пропустила, — касаюсь его плеча, чтобы он снова вернул внимание на меня. К чёрту эти ссадины. — Омега, а что, если я уговорю Оливию отозвать заявку?

— Ну-у-у, если она не попросит назад свой аванс, можешь попробовать, — без промедлений отвечает.

Он садится на корточки и кладёт обе ладони на мои бёдра.

— Да плевала я на аванс! Я сама отдам его, если уж на то пошло!

— Так у вас с ним что-то есть, так? Я правильно понимаю? — поигрывает он бровями, чем дико смущает меня.

— Да, Омега, — тихо сознаюсь, опуская голову и пряча от него свои пылающие щеки. — Стыдно признаваться, но, кажется, я влюбилась в него.

— О-о-о, это прекрасное чувство! Теперь я понимаю твоё негодование. Тогда, конечно, тебе стоит обратиться к его женушке! А я пока поставлю задание на паузу! — совсем неожиданно он обхватывает моё лицо ладонями. Он чем-то встревожен. — Макария, только прошу тебя, будь осторожна! Если эта женщина узнает, что ты и есть исполнитель, то всё может плохо кончиться для нас.

— Я что-нибудь придумаю, Омега. Я постараюсь быть предельно осторожной.

— Уж постарайся, дорогая! — одарив меня теплой улыбкой, он резко поднимается на ноги. — Устала? Спать хочешь, да?

— Не то слово!

— Пойдём, я провожу тебя в комнату!

Вскоре я принимаю душ, устраиваюсь в удобной кровати и только тогда мне удается немного успокоиться.

Тело больше не лихорадит, сердечный ритм приходит в норму, но мысли мои находятся на пике активности. И все они исключительно о нём. О Даймонде.

Для меня он неслучайный знакомый. Не босс он мне, и даже не бойфренд. Он нечто большое.

За каких-то пару дней его значимость настолько возросла в моем сердце, что я боюсь даже думать о плохом.

Что будет дальше со мной? С моими чувствами к нему?

И только в полудрёме я прихожу к выводу, что наша встреча не была роковой случайностью. Я встретила Даймонда, чтобы спасти его.

Спасти и исчезнуть из его жизни...

Глава 33. Даймонд

Стерва-судьба ржёт надо мной в голос.

За что?

Паршивей дня рождения у меня еще не было.

Матушка сошла с ума и верит какой-то самозванке больше, чем собственному сыну. Бывшая держит меня за дурака, жаждая возобновить наши отношения. А девушка, в которую я влюблен, продолжает выносить мне мозг.

Но в последнем случае я сам виноват! Только я и никто больше!

Бесконечные звонки и сообщения на номер Ассоль ни к чему меня не приводят. Слишком много гордости в этой девушке.

Была бы моя воля, я бы отщипнул немножко от ее гордыни и раздал нуждающимся.

Я совершенно не знаю, где она может находиться, и сколько бы я ни колесил по городу, мне не удается ее отыскать.

Но все ее вещи у меня. Рано или поздно она должна будет вернуться за ними.

Кстати, а есть ли там что-то стоящее, за чем ей возвращаться?

Для своего успокоения мне нужно убедиться в этом!

Я не хочу ее отпускать! Не могу! Не позволю! Не прощу себе, если она уйдет от меня!

Я схожу с ума.

Помнится, с Оливией мы частенько ругались, но я был только рад, когда та свалила от меня, разбрасываясь угрозами о расставании.

С Ассоль же всё по-другому.

Я боюсь.... Я, блядь, боюсь, что однажды она уже не вернется!

Буквально сейчас я понял кое-что важное — я многое потеряю, если не попытаюсь вернуть ее.

Однако в ее сумке я не нахожу ничего существенного. Только одежду и тетрадь в твердом переплете, которая по каким-то причинам закрыта на кодовый замок барабанного типа.

Хм, любопытно. До зуда в заднице.

Готов поспорить, внутри нее спрятано что-то очень личное. Это дневник. Я уверен. А в дневниках девушки обычно записывают самые откровенные мысли. А если этот дневник с кодовым замком, велика вероятность, что помимо мыслей в нем хранятся еще и самые постыдные секреты.

Меня тотчас посещает дурная мысль, разжигающая внутри нешуточный интерес.

Мысленно я уже перебираю всевозможные комбинации к кодовому замку, как вдруг раздается сигнал лифта, вызываемого на первый этаж.

Ассоль!

Окрыленный предстоящей встречей, я несусь в холл и мысленно прокручиваю пламенную речь с признаниями и раскаяниями.

Я готов упасть ей в ноги! Готов ползать перед ней пока она меня не простит!

С улыбкой до ушей я стою напротив лифта, готовый наброситься на нее с удушающими объятиями.

Раздается сигнал о прибытии на этаж, дверцы лифта разъезжаются в стороны и улыбка тут же сходит с моего лица.

— Ты че приперлась, дура? — скалю зубы, находясь в ахере от ее поступка.

— Я вообще-то твоя жена, на минуточку, а это, — деловито очерчивает пальцем воздух вокруг себя, — Наша квартира, дорогой мой муж.

— Твоё здесь только мусорное ведро, а, если точнее, то его содержимое. Забирай и выметайся к чертям собачьим, драгоценная Оливия! — ёрничаю я, не пропуская её дальше собственного носа.

— Ты что, не рад мне? — пытается она приложить свою ладонь к моему лицу, но вынуждена встать по стойке смирно, поскольку я отпихиваю её от себя.

— А ты что, не видишь? Я настолько рад что, готов придушить тебя голыми руками!

— Ты один? Где же твоя, так называемая, девушка?

— Не важно! — она давит мне на больную мозоль и, воспользовавшись этим, проскальзывает в гостиную. — Оливия, чёрт тебя дери! Если ты сейчас же не уберёшься из моего дома, я применю силу! Клянусь, я вышвырну тебя отсюда!

Губы ее растягиваются в коварной улыбке. Не сводя с меня алчного взгляда, она присаживается на спинку дивана, складывает ногу на ногу и выпячивает грудь.

Я достаточно хорошо ее знаю. Понимаю, что у нее на уме.

Например, в данную минуту она желает соблазнить меня. За этим даже смешно наблюдать...

— Я так и знала, что между тобой и той замухрышкой нет ничего серьезного. Будь вы парой, вы бы уже занимались любовью, ведь так? В свое время мы с тобой выбирались из постели разве что по нужде. А вы не то чтобы не трахаетесь, её вообще здесь нет! Зачем ты пытался меня обмануть, Даймонд? О какой любви могла идти речь, если в твой день рожденья она не с тобой?

— Думай, что хочешь! Мне насрать на тебя! — процедив, я целенаправленно иду в кабинет и сажусь за ноутбук, лишь бы не видеть и не слышать эту суку.

Буду игнорировать её, пока она сама не свалит.

С Оливией я проделывал подобное не раз, и каждый такой раз добивался своего.

— Ты не сказал ей о нашем маленьком секрете и по этой причине она сейчас не с тобой? — спрашивает она, разваливаясь на диване. — Эх, Даймонд-Даймонд, ничему тебя жизнь не учит. Все эти тайны до добра тебя не доведут. Когда ты хотел мне сказать, что стал генеральным киностудии Ричарда? Почему я обо всём узнаю последней?

Как же она бесит меня! Я уже начинаю задумываться, что выбрал не самый лучший подход.

Нынешняя Оливия научилась неплохо манипулировать мной. И картинное равнодушие начинает потихоньку давать трещины.

— Даймонд, хочешь я сделаю тебе массаж? Ты такой напряжённый весь, прям неприятно смотреть!

Оливия поднимается с дивана и решительно подходит ко мне. Как только она прикасается к моему плечу, я ощущаю лютое омерзение.

— Сколько тебе нужно? — резко перехватываю её руку и с силой отшвыриваю от себя. Она тупо моргает. — Денег, Оливия. Сколько тебе нужно, чтобы твоя задница была как можно дальше от меня?

Она вдруг заливается истерическим хохотом.

— Какой же ты глупенький, Даймонд. Мне не нужны от тебя деньги.

— Тогда что тебе нужно от меня? — сжимаю свои кулаки, накаляясь до предела.

— Ты! Как ты ещё не понял? Я уверена, нам удастся реанимировать наши чувства. Стоит приложить усилия и всё получится. Мы же любили друг друга! Ну не верю я, что ты ничего ко мне не испытываешь! Не верю! — воет надрывно, заваливаясь обратно на диван, склоняя безвольную голову. — Я улетела в Италию, чтобы попытаться забыть тебя... Чтобы начать новую жизнь. Я думала, у меня получится вычеркнуть тебя из памяти. Думала, вот вернусь в Штаты и мы мирно разведёмся, но не вышло, Даймонд! — она буквально начинает захлебываться слезами.

Только этого мне не хватало!

— Я не могу смириться с тем, что мы больше не вместе. Моя любовь к тебе нисколько не ослабла. Я страдаю без тебя, пойми! Я не вижу смысла в дальнейшей жизни без тебя! И я говорю чистую правду! — шмыгает носом и поднимает на меня глаза, полные слез.

— На этот случай я могу посоветовать тебе только одно! — отвечаю я без каких-либо эмоций, наблюдая за тем, как она вытирает слёзы, размазывая тушь. — Поезжай сейчас в отель, прими стандарт снотворного, запей его бутылкой крепкого алкоголя и ложись баеньки. Правда, я не обещаю, что ты проснёшься после этого, но таким образом ты избавишься от всех своих проблем.

Прорычав что-то несвязное, она взирает на меня осуждающе.

— Ненавижу! Когда доходит до серьёзности, ты только и можешь, что язвить и пускать свои шуточки! — верещит она, нисколько не скрывая своих слёз.

— Я уже не люблю тебя, Оливия. Я разлюбил тебя на пороге нашей спальни в тот самый день. Ничто не в силах вернуть те чувства, которые я когда-то испытывал к тебе. Любовь — не смертельный недуг. От любви можно излечиться. Если повезёт, даже без побочки.

— Нет, я не верю тебе! Посмотри на это под другим углом! Все когда-то сталкиваются с испытаниями в жизни, но от этого мы становимся только сильней. Это опыт, дорогой! Я осознала свои ошибки, стала мудрее и могу уверить тебя, что такого больше никогда не повторится.

— Не ты одна преуспела в развитии за этот промежуток времени. Мудрость и меня не обошла стороной. И на данном этапе жизни мне хватает ума, чтобы понять, что всё, что касается тебя, больше не имеет никакого смысла.

Я встаю из-за стола с мыслью, что не помешало бы выпить. Без алкоголя быть рядом с этой жалкой женщиной крайне невыносимо.

— Даймонд, я могу родить тебе ребёнка, — с нежностью проговаривает, перегораживая мне проход. — Ты же об этом мечтал. Я здорова и готова к этому. Я сама этого хочу.

Я закатываю глаза настолько, что вижу собственные закипающие мозги.

— Оливия, я мечтал о ребёнке от любимой женщины, но если бы я хотел иметь ребёнка от шлюхи, подумал бы на тем, чтобы усыновить отказника. Всё! Разговор окончен! Уходи сейчас же!

Стерва раскрывает рот в возмущении.

Похоже, я задел ее за живое. Это приятно.

— Да чёрта с два! Я никуда не пойду! Я остаюсь здесь! Ты от меня просто так не отделаешься! — истошно голосит она, выпучив глаза из орбит. — Я не сдвинусь с места, пока ты не поймёшь меня!

— А-а-а-а! Да заебала ты меня уже в доску! — гаркаю, чувствуя как гнев уже сочится из ушей, готов вот-вот взорваться.

Я сгребаю с полки ключи с телефоном, зачем-то хватаю дневник Ассоль, а затем шагаю к лифту, не обращая внимание на семенящую за мной Оливию.

— Куда ты снова уходишь? — возмущенно вопрошает она. — Даймонд, почему ты постоянно сбегаешь от проблем?

— Ты ­уже давно не моя проблема! Ты стала для меня всего лишь раздражительным фактором. Проще говоря, занозой в заднице. Но знаешь, в чём отличие? С проблемами живут, их решают и продолжают жить дальше, а занозу вытаскивают и выбрасывают!

Я вхожу в лифт и нажимаю на кнопку парковки, а Оливия пытается последовать за мной, но ее нос едва ли не расплющивают смыкающиеся дверцы лифта.

— Счастливо оставаться! — успеваю бросить напоследок.

Глава 34. Даймонд

Прошлое всегда должно оставаться в прошлом.

Оливия даже в настоящем времени для меня застряла в прошлом. Навсегда. Что бы она ни делала, как бы она ни старалась, никогда ей меня не переубедить.

Повторное судебное заседание назначено на следующую неделю. Поэтому она объявилась в Лос-Анджелесе. По её мнению, у неё остался шанс переубедить меня.

Как же она ошибается...

Я сделаю все, чтобы следующее заседание стало последней встречей в нашей жизни.

— Тео, братишка, ты у себя? — врубаю на телефоне громкую связь, сворачивая в сторону его дома. — Я могу к тебе приехать?

— Да, конечно, приезжай! — сонно бормочет тот.

— Можешь открывать. Буду через несколько минут.

Тео не был бы Тео, если бы не встретил меня на пороге своего дома с бокалом виски в руках.

— Что там у тебя случилось? — спрашивает он, передавая мне первую дозу успокоительного. Я тотчас выпиваю все до последней капли.

— Оливия случилась! Она затрахала меня уже! — вытерев подбородок, неосознанно сжимаю бокал с такой силы, что стекло начинает трещать.

Тео предусмотрительно забирает его из моих рук, поглядывает за меня и хмурит брови.

— А где Макария?

Не смог сдержать вой, просящийся изнутри.

— Она сбежала от меня, как только узнала все об Оливии.

Мы проходим в кухню. Там я сажусь за барный столик, который уже накрыт на две персоны.

Водка и черная икра — то, что нужно!

— Мы разговаривали с ней на заднем дворе, пока ты её за шкирку не уволок. Да, она была удивлена, но я бы не сказал, что она была настроена сбежать от тебя. Может быть, дело в другом?

Стыдно признаваться, но Тео знает меня, как облупленного, потому он и задал наводящий вопрос.

— Да, блядь, сорвался я, — с сожалением проговариваю, наливая в стакан водяры с горкой. — С дуру ляпнул, что почти ненавижу её, как и Оливию. Знаю, я кретин.

Тео осуждающе качает головой.

Мы будто бы поменялись ролями. Раньше только я отчитывал его за глупости по отношению к девушкам.

— Эта девчонка всеми силами пытается защитить тебя, а ты вымещаешь на ней свою злобу?! — наезжает на меня. — Злобу, которая должна была достаться этой суке Оливии!? Ты в курсе, что она хочет заказать тебя? Ты хоть понимаешь, на что Макария готова была пойти ради тебя!? Она добровольно решила пойти унижаться перед твоей женой, чтобы выяснить является ли та заказчиком!

Что за лажу я только что услышал?

Я что, похож на стриптизёра или на Санта-Клауса? На кой черт меня заказывать?

Или...

Да ну нахер....

— Заказать — это типа замочить? — провожу большим пальцем по шее, на что Тео безрадостно кивает. Я туго сглатываю, поджимая булки.

От такой новости волосы на загривке шевелиться начинают, словно в них живность завелась. И не только на загривке!

Я вливаю в себя стакан водяры. Вслед за ним еще один. Занюхиваю икоркой, глядя в одну точку.

Не знаю, как еще реагировать. Меня впервые в жизни хотят убить! Не в какой-нибудь там компьютерной игре, а в ебучей реальности.

И чувства эти так себе, я скажу.

— Но чтобы утверждать, что это Оливия, Макарии нужно поговорить с ней. Письмо было отправлено с моего рабочего компа. Нет никаких гарантий, что это твоя жёнушка. Я позвонил Уильяму, тот просмотрел все записи с камер в воскресенье, но ничего подозрительного не нашёл. Либо она досконально знает расположение наших камер, либо её не было в клубе в этот день.

Как в задницу ужаленный я подрываюсь с места и шагаю прямиком к выходу. Мне необходимо высказать этой дряни всё, что я о ней думаю. Я даже готов свернуть ей шею, если потребуется.

— Куда ты сорвался? — Тео удается задержать меня у самой двери и закрыть её перед моим же носом.

— Я убью эту тварь! — цежу со всем гневом и сжимаю челюсть до скрежета, едва ли не раскрошив зубы.

— А что, если это не она? Ты подумал об этом? — пытается он вразумить меня, но я ни черта не понимаю. В голове только хаос из беспорядочных мыслей. — Здесь нужно придумывать что-то другое.

— Что, например? Ждать, пока меня пришьют? Ха-ха! — хмыкаю я, немного придя в себя.

— Нет, тебе нужно кое-куда смотаться. Я дам тебе контакт одного человека. Он поможет тебе кое с чем. А я пойду в полицию вместо тебя. Объясню им ситуацию. А если у нас не получится выйти на имя заказчика, поначалу тебе будет не легко, признаюсь. Но мы их обхитрим, обещаю.

Я хоть и слушаю Тео, но совсем не слышу, будто нахожусь глубоко под водой. Голос его глухой и нечёткий.

— Позвони, пожалуйста, Макарии, она не хочет меня слышать. Мне нужно знать, что с ней всё в порядке. И передай ей, что я очень раскаиваюсь.

Всё остальное я сам скажу ей при встрече... Только если только она простит меня.

— Я только что сказал, что тебя хотят завалить, а твои мысли сейчас заняты Макарией? — всерьез удивляется он, на что я пофигистически развожу руками.

— Мне нужно успеть извиниться перед ней до того, как мне выпустят кишки.

Тео закатывает глаза и мотает головой из стороны в сторону.

— В таком случае ты сам ей позвонишь!

Я не могу уснуть до самого утра.

Я стал чьей-то мишенью и эта мысль поедает меня изнутри. Такого подарка я уж точно ни от кого не мог ожидать. Даже от Оливии.

Выходит, Ассоль неспроста допрашивала меня на протяжении нескольких дней. Уже тогда она знала о моей участи.

Но почему не рассказала мне? Не слишком ли это странно?

Что же ты скрываешь от меня, Ассоль?

Единственное верное решение — узнать, что находится в голове у Дьявола — раскодировать её дневник.

По моим подсчётам здесь может быть около десяти тысяч комбинаций. Если я буду подбирать каждую из них, вряд ли у меня хватит на это терпения и времени.

Я решаю проявить смекалку. На авось.

Тетрадью частенько пользовались, а, следовательно, замок также часто эксплуатировался. Когда кодовый замок барабанного типа часто открывают, колёсико нужной комбинации в месте нужного числа становится слегка расхлябанным, потому я покручиваю каждое колёсико и, как только ощущаю его максимальную разболтанность, останавливаюсь на текущем значении. То же самое я проделываю и с остальными тремя значениями.

Вуа-ля — и замок подается, а дневник открывается.

Волшебство, блядь...

На первой же странице все мои догадки подтверждаются. Этот дневник — собственность Ассоль Вонг, который она начала вести двумя годами ранее.

Странно, но каждое обращение начинается не как обычно принято: «Дорогой, дневник…», а «Здравствуй, папа…».

Ассоль излагала на бумаге мысли, которые хотела донести до своего отца.

Но, насколько помню, на тот момент его уже не было в живых.

От этой мысли меня передергивает. Мистикой накрывает с головой. Однако я продолжаю внимательно вчитываться в каждое слово.

Буквально на каждой странице Ассоль делится с отцом своими переживаниями и рассказывает о прогрессирующей болезни Алекса.

Иногда она пишет ему истории, приключившиеся с ней, когда та работала официанткой в забегаловке «У Джордана».

Но внезапно ежедневное обращение к отцу обрывается. Ассоль не оставляет заметок ровно полгода. С марта месяца меня перебрасывает сразу на сентябрь.

Тут стиль изложения уже заметно меняется. Почерк становится размашистей и тверже, словно дневник вели две разных девушки.

В записях говорится о каких-то непонятных вещах. О секретном штабе «Армагеддон», где зачастую фигурирует неизвестный «Омега», которого она называет своим наставником.

И тут друг я натыкаюсь на еще одно послание:

«Здравствуй, папа!

Я очень сильно по тебе соскучилась. По тебе и по Мише. Надеюсь, ты не сильно сердишься. Возможно, когда-нибудь ты поймёшь меня, но я не могу никак иначе.

Мое первое задание зовут Оливер Браун. Он работает каким-то шишкой в полиции. А еще он педофил.

На протяжении долгих месяцев он насиловал соседскую девочку и угрожал ей смертью родителей, чтобы оставаться безнаказанным. А потом девочка покончила жизнь самоубийством, но она оставила записку, в которой назвала причину своего поступка и имя того, кто виновен в ее смерти.

Но родители этой несчастной девчушки не смогли добиться справедливости по закону. Записка не стала доказательством вины Оливера Брауна.

Тогда родители девочки решились на отчаянный шаг.

Нет, пап, я нисколько их не осуждаю. Более того, я и сама бы пошла на такое.

А что ещё остаётся делать, когда у тебя отняли смысл жизни? Отнимать смысл жизни у отнявшего! А может быть и не только смысл, но и саму жизнь...

Пожелай мне удачи, пап. Я люблю тебя.

Твоя грешная дочь, Ассоль».

У Дьявола крыша протекала временами? Что за бред сумасшедшего тут изложен?

Далее я читаю ещё шесть подобных писем, где меняются лишь имена, профессии и обстоятельства, но все эти «задания» заканчиваются одинаково — смертью.

И самое ужасное, что я выношу из этих откровений — убивала их Ассоль.

Последняя запись была сделана в Ницце, где она пришила Франциско Роура.

Пиздец!

В Ницце я познакомился с киллером. Я принял на работу киллера. Я начал встречаться с киллером. И притащил к себе домой киллера.

Я влюбился в киллера!

И теперь я — очередная её мишень?

Вот для каких целей она появилась в моём клубе?! Чтобы замочить меня?

Но если это так, почему я все еще жив?

Глава 35. Ассоль

— Даймонд, как только прослушаешь сообщение, позвони мне. Мне нужно услышать твой голос... а еще поговорить с тобой. Это очень важно... И, Даймонд... я скучаю, — записываю сообщение, сидя в машине, припаркованной напротив клуба.

Несколько часов я ждала его на парковке "Врата Рая", а он все так и не объявлялся. Я понадеялась, что нам удастся поговорить хотя бы по телефону, но, видимо, он не настроен на общение со мной. Он даже в сети не появляется и не читает мое сообщение. Тогда я решаю отправиться к нему домой.

Однако я вовсе не ожидала увидеть там Оливию вместо Даймонда.

Мало того, что эта змея валяется в его постели, так она ещё и голая.

— Я не ждала гостей! — высокомерно бросает Оливия, прикрывая одеялом свою грудь. — И Даймонда уже нет. Он уехал куда-то.

Я встаю у изножья кровати, смотрю на измятые простыни, на которых еще вчера мы лежали в обнимку. В попытке абстрагироваться от невыносимой тяжести в груди я блокирую свою память. Хотя бы на короткое время...

— Знаешь, так даже лучше, — сдержанно отвечаю, поднимаю с пола халат и швыряю ей в лицо. — Прикройся, нам нужно поговорить.

— А не могла бы ты зайти попозже? Я хочу еще немного вздремнуть. Ночью мне не удалось. Даймонд был ненасытен, но мне ли тебе рассказывать о его ненасытности? — растягивает губы в ленивой улыбке, бросает халат в сторону. — Ты и сама прекрасно знаешь, каким он бывает в постели.

Больно... Снова...

Так больно мне было лишь дважды в жизни, но бог ведь любит троицу.

Обтекай, Ассоль. Чего ты ожидала, связываясь с женатиком?

— Если вы снова будете вместе, ты отзовешь заявку? — спрашиваю я надломленным голосом. Ком горечи селится в моём горле, не давая спокойно дышать и говорить.

— Конечно! Какой в этом смысл? Даймонд будет со мной, а я только об этом и мечтаю! — без раздумий отвечает она, вжимаясь спиной в изголовье кровати.

— Зачем ты вообще пошла на это? Как тебе в голову могло такое прийти? Ты же любила его! — резко перехожу на повышенные тона. Я убить ее готова! Кое-как сдерживаю себя.

— А что мне оставалось делать? Он вышвырнул меня ни за что! Чтоб ты понимала, я сирота, а он выставил меня на улицу почти с голой задницей! Я хотела, чтобы ему тоже было плохо! Хотела отомстить! Но, как бы то ни было, я все равно люблю его!

Ни за что... Эта сука не считает себя виноватой.... Эта сука никого не любит кроме себя...

Но, несмотря на это, я вынуждена сдаться, как бы мне этого ни хотелось.

— Ты можешь пообещать, что с ним ничего не случится? — присаживаюсь на корточки и смотрю ей пристально в глаза, одним только взглядом пытаясь донести всю суть её дальнейшей судьбы, но вряд ли она понимает. — Обещаешь, что, если у вас ничего не выйдет, такого больше не повторится? Потому что, если узнаю об обратном, я тебя из-под земли достану!

Я нисколько не шучу. На данный момент я могу оставить её в покое, но в случае чего, я готова пойти на отчаянный шаг. Если это касается жизни Даймонда, я выберу его жизнь, невзирая на сопутствующие смерти.

— Вижу, он тебе далеко небезразличен. Но и мне он небезразличен, поэтому да. Я обещаю тебе, но только в том случае, если ты оставишь его! Если не будешь нам мешать! Только, если ты исчезнешь из его жизни. Раз и навсегда!

Об этом невыносимо даже думать, не говоря уже о том, чтобы добровольно отказаться от Даймонда. Чтобы позволить ему быть с другой.

Но как верно успела подметить Оливия, он далеко мне небезразличен. Ради него я готова пойти на такие жертвы.

Любовь невозможна без жертв. Мы все рано или поздно чем-то жертвуем. Просто мало кто ставит на кон свою же любовь.

— Хорошо, Оливия! — я вынуждена отвернуться от неё и смахнуть с ресниц слезы. — Только имей в виду, если я узнаю, что ты солгала мне, ты крупно пожалеешь об этом! Это я тоже могу тебе пообещать!

Не сказав больше ни слова, я разворачиваюсь и решаю исчезнуть из этого дома. Раз и навсегда... Так уж и быть.

— Макария, а как ты вообще узнала о моих намерениях? — Оливия выкрикивает мне вслед, заставив притормозить в дверном проеме.

Оскалившись, я окидываю ее убийственным взглядом из-за плеча.

— Поверь, лучше тебе этого не знать!

Прежде, чем уйти из квартиры, я захожу в гардеробную, где быстро переодеваюсь в спортивный костюм. В глаза мне бросается рубашка Даймонда. Та, в которой он ездил со мной к маме. Я снимаю ее с вешалки, вдыхаю в себя впитавшийся в нее аромат и зачем-то прячу в своем рюкзаке.

Я не хочу прощаться с ним...

Невыносимо тяжело прощаться с людьми, которые оставили внушительный отпечаток на сердце. Тяжело так, что хоть в петлю лезь.

Пусть хотя бы его рубашка будет напоминать мне о нем.

* * *

— Отличная новость, Макария, — одобряет Омега. Я успела застать его дома. — Раз такое дело, я внесу Неттинга в архив. Думаю, на сей раз можно обойтись без штрафного задания. Ещё одно — и ты свободна, дорогая.

— Спасибо, Омега! — я до безумия рада. Это единственная радостная новость за последние дни. — Когда мне нужно будет приступить к последнему?

— Пока заказы не поступают. Если хочешь, можешь взять отдых. Столько, сколько душе твоей будет угодно.

Отдохнуть и прийти в себя мне и правда не помешает. Но все же мне не хотелось бы затягивать с расторжением контракта.

— Тогда я поеду в Сан-Диего, — пытаюсь улыбнуться, но ни черта не выходит. — Только, прошу тебя, как только объявится новый заказчик, предоставь его мне, а не Мортису.

— Конечно, Макария. Без проблем, — Омега тепло обнимает меня, а потом мы прощаемся.

Вот всё и встало на рельсы.

Кажется, совсем скоро я стану обычным человеком. Обычным, но с разбитым сердцем.

Ничего плохого в этом нет... Все прекрасно...

Глава 36. Ассоль

Неделя прошла... Целая неделя без него...

За это время я погостила у мамы, повидалась с братом, пару раз сходила в кино и даже на шоппинг.

И ни разу... ни разу Даймонд не напомнил мне о себе!

Благодаря Палмер я узнала, что он отправился в отпуск на неделю. Даймонд всё-таки воспользовался подарком членов клуба. Скорее всего, сейчас он отдыхает на острове с Оливией.

Откуда я это поняла? Тео случайно обмолвился, что их обоих нет в городе.

Я общалась с ним всего раз, но общение наше проходило весьма сухо, словно Тео было неприятно со мной разговаривать. С тех пор я больше не беспокоила его.

Субботний вечер не предвещал ничего интересного.

Как обычно я достаю из морозилки ведро с мороженым, врубаю на телеке «Почему женщины убивают?» и заваливаюсь на диван.

На самом интересном моменте раздается дверной звонок.

И это в субботу вечером!

Хм... странно. Для раздачи почты время уже позднее, а кроме почтальона больше некому ко мне приходить.

Натянувшись струной, я на цыпочках подхожу к двери и смотрю в глазок, а вижу по ту сторону двери нечто еще более странное.

Да ладно....

По венам проходит губительный ток, заряжая сердце. Коленки дрожат и кости ходуном ходят от волнения.

Я распахиваю дверь и первое, что мне бросается в глаза — букет. Но какой-то странный букет. Никогда не видела, чтобы женщинам дарили цветы, сделанные из оружейных гильз крупного калибра.

Но, блин, это выглядит чертовски красиво.

А затем я вижу крепкие мужские руки... Его руки, в которых он держит необыкновенной красоты букет.

— Ты... Боже... как... что ты здесь делаешь? — выдыхаю, ошарашено пялясь на самого желанного мужчину.

Даймонд пробегается по мне быстрым взглядом и фокусируется на рубашке. Его рубашке, из которой я уже неделю не вылезала. Сообразив, что на мне его вещица, он растягивает губы в косой улыбке.

— Да вот, увидел эти патронные цветочки и сразу же подумал о тебе, — отвечает он, всучивая мне букет.

— Увидел? — прищуриваюсь я, ища подвох.

— Ну, сначала я заказал их, а потом только увидел, — объясняет, подавляя хитрющую улыбку.

— Значит, ты думал обо мне еще до того, как увидел их?

Даймонд глубоко вздыхает и на выдохе отвечает:

— Я думаю о тебе всегда, Ассоль... Каждую гребаную секунду.

Ощущаю, как сердце неумолимо трепыхается в груди. В голове туман, в душе селится необычайная радость.

Готова буквально стечь лужицей к его ногам, но я вовремя прихожу в себя.

— Даймонд, нет! Ты не должен здесь быть! — возмущенно выпаливаю против своей воли. — А если Оливия узнает? Нет, ты сейчас же должен уйти! Пойми, это для твоего же блага!

Даймонд совсем неожиданно фыркает.

— Оливия может идти к черту! О ней можно забыть!

Никакой живой реакции от меня не следует, поскольку мне требуется время, чтобы переварить его слова.

Воспользовавшись заминкой, Даймонд проходит в дом и захлопывает дверь. Обходит меня и по-хозяйски шагает в кухню, где с верхней полки гарнитура достаёт декоративную бутыль. Он вырывает из моих рук букет и помещает его в стеклянную емкость, на дне которой лежат конфетти.

— Ты скажешь что-нибудь или так и будешь молчать? — спрашивает он серьезно после затянувшейся паузы. — Ты хочешь, чтобы я ушел?

Сглатываю вязкую слюну. Часто моргая, я всматриваюсь в его ясные глаза с налетом печали... Глаза, которые, думала, никогда уже не увижу.

— Д-да, — заторможенно отвечаю я, на что Даймонд досадно поджимает губы и отходит от меня на шаг. — То есть нет! Конечно же, я не хочу, чтобы ты уходил! Просто все это как-то неожиданно. Я думала, ты с Оливией, и...

— Стоп! Никогда, слышишь?! Больше никогда не произноси ее имя! — цедит он, изменившись в лице. — Вчера мы развелись. Она исчезла из моей жизни. Больше она никогда меня не побеспокоит! У нее достаточно денег, чтобы забыть о моем существовании! Этого человек не существует! Все!

— Ох, ничего себе... — из-за такой неожиданной новости ноги слабеют и я заваливаюсь на стул. — Получается, вы не вместе...

— Конечно же, нет! С чего ты вообще решила, что мы можем быть вместе?! Я че, похож на куколда?

Мне жутко неудобно перед Даймондом. Тело бросает в удушливый жар и покрывается липкой пленкой. Щеки горят пламенем стыда.

— Я... я приходила к тебе домой, Оливия была голой.. Валялась в нашей.., — осекаюсь и кривлю рот из-за нахлынувших воспоминаний, — В твоей постели, ну и она сказала мне…, — я резко вскакиваю со стула и отмахиваюсь. — Вообще-то не важно, что она сказала. По итогу я выяснила, что это она "заказала" тебя. А потом она намекнула мне, чтобы я не мешала вашим отношениям. Только на таких условиях она согласилась отозвать заявку.

Состроив брезгливую физиономию, Даймонд всплескивает руками.

— Да насрать на неё! Пусть катится в свою Италию или куда там! Мне плевать! Я остался жив, и это главное!

— Наверное, ты прав, — заторможено проговариваю, потирая пульсирующие болью виски и падая обратно на стул.

Даймонд усаживается напротив меня. Он подхватывает мою руку в свою ладонь и с тревогой в глазах изучает мое сконфуженное лицо.

Он то открывает рот, желая сказать что-то важное, то захлопывает. Его гложет что-то, и по этой причине я начинаю нервничать пуще прежнего.

— Малышка, я столько думал, но так и не понял...Как... как, черт возьми, ты к этому пришла? — с усилием выговаривает он, сжимая мою ладонь.

— К чему? — теряюсь я, хлопая ресницами.

— Стать киллером.

Я судорожно всхлипываю и неосознанно вырываю из его ладони свою руку.

Невыносимо совестно перед ним. И в глаза ему смотреть невозможно. В них я вижу себя монстром.

— Как... как ты понял? — беззвучно спрашиваю, пребывая в шоке.

— Твой дневник. Я прочёл его от корки до корки.

Полоротая! Какая же я дура!

Вот почему Даймонд преподнес мне такой странный букет. Это отсылка...

— Бо-о-о-оже! — корчусь и прячу глаза, накрывая их ладонями. — Если ты прочел всё, то должен был понять меня... Хотя бы немного. Страховка Алекса покрывала только часть операции, а она слишком дорогая. Нам с мамой было не по силам собрать такие деньги. А благодаря «Армагеддону» это стало реальным.

Он озадаченно кивает и некоторое время молча гипнотизирует стену в кухне. В его глазах таится тотальное непонимание и неприятие.

Должно быть, я омерзительная ему.

— Ума не приложу, как у тебя хватило духа. Убийство человека — не игра в кошки-мышки. Видеть чью-либо смерть уже само по себе пугающее зрелище, но, чтобы самому убивать — мне этого никогда не понять.

Боюсь представить его чувства в момент осознания. Вероятно, он был не столько шокирован, сколько раздавлен. Более чем уверена, что эта новость травмировала его до глубины души.

— Я противна тебе? — тихо всхлипываю.

Мой подбородок вибрирует. Я близка к тому, чтобы разреветься. Именно этого я и боялась. Я боюсь, что он разочаруется во мне. Что он не будет чувствовать ко мне ничего, кроме паскудного отвращения.

— Честно? Поначалу я возненавидел тебя. Я ненавидел тебя всем своим существом, пока не перечитал дневник еще на раз. Ты убивала только преступников. А смерть — это лучшее наказание для таких тварей, вроде тех, что были в твоем списке. В какой-то степени, я даже начал гордиться тобой.

— Ты шутишь? Тут нечем гордиться! Я убивала людей, Даймонд! Если бы я не узнала тебя получше, мне пришлось бы и тебя убить! — выпаливаю негодующе, ерзая на стуле.

— А вот тут я зашел в тупик! Как в этом списке оказался я? Я вроде бы не вхожу в группу преступников, — в задумчивости он потирает свой лоб.

— Оливия предложила за тебя огромную сумму денег. Вероятно, Омеге снесло крышу на этом фоне, и он согласился. Правда, всё же быстро передумал.

— Получается, за моё убийство она расплатилась бы моими же денежками? Пиздец! И как меня только угораздило! — заходится он утробным хохотом.

В самоиронии ему сейчас нет равных.

— Так ты не сердишься на меня?

— Уже нет! Я приехал к тебе не затем, чтобы читать нотации.

— А зачем же ты приехал тогда?

Коварно ухмыльнувшись, Даймонд приподнимается из-за стола, подходит ко мне и протягивает свою руку ладонью кверху.

— Я приехал сюда за тобой! Без тебя в Лос-Анджелес я уже не вернусь, — его слова полны решимости и твердости, а моя голова полна тревожных мыслей. — Собирайся, малышка. Ты переезжаешь!

— Куда опять? — в удивлении мои брови ползут на лоб.

— Всё туда же! Только со всеми вещами и с «Ниндзя», если хочешь! — мило улыбается, вероятно, посчитав эту идею гениальной.

— Нет! Я не могу! — отпихиваю его руку, и он сразу же меняется в лице. Улыбка сходит, взгляд мрачнеет, а губы становятся плотной тонкой линией. — Что, если Оливия узнает?! Она же придёт в ярость! Что ей помешает повторно обратиться в "Армагеддон"?

В непринятии он складывает руки на груди и насупливается.

Я прекрасно понимаю его недовольства. Я разделяю их, и хочу нарушить обещания, данные Оливии. Однако я не могу подвергать опасности мужчину, которого люблю.

— Всё будет в порядке. Ты уйдёшь из «Армагеддона» и вернёшься в клуб. Если хочешь, конечно, — всем своим видом умоляет меня, что трудно от такого отказаться.

— Нет! Не так скоро! — наотмашь трясу головой, а дальше мой голос сходит на шепот: — Я останусь здесь. А, как только завершу последнее задание, вернусь в Джексонвилл, как и планировала.

— Погоди! Ещё одно задание? — с тревогой в голосе переспрашивает. — Зачем, Ассоль? Если дело в деньгах на операцию, то этот вопрос уже решён.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты так и не проверяла содержимое карты? — сердито наезжает, я отрицательно мотаю головой. — На счету вся необходимая сумма на операцию. Я всё предусмотрел.

Чувствую себя хуже некуда.

Он же всё для меня делает! На все готов пойти! А я не могу ему ничем ответить… Даже переехать к нему, как он того просит.

Что я за человек? Здравомыслящий слава богу... Это для его же блага.

— Даймонд, ты не представляешь, как я благодарная тебе, но у меня контракт. А согласно нему я не могу уйти, пока не выполню ещё одно задание, — я вынуждена отойти от него подальше, чтобы не наброситься и не разреветься в его объятиях.

Желание быть с ним тысячекратно превосходит желание расторгнуть контракт. Но я не могу позволить себе идти на поводу своих желаний.

— А-а-а-а! Как же дико это слышать! — вспылив, он отходит к окну, засовывает руки в карманы и просто смотрит на улицу. — Что мешает тебе переехать ко мне? Обещаю, мы будем ездить в Джексонвилл, когда пожелаешь! Хоть каждый гребаный день!

— Нет! Я не могу!

— Не спорь со мной, Ассоль! Ты, чёрт возьми, сейчас же соберёшь всё своё барахло и поедешь со мной! — он подлетает ко мне ураганом, хватает за запястье и тащит к лестнице. — Где твоя комната?

— Да не хочу я никуда! Не нужно меня уговаривать! — противлюсь изо всех сил, пытаясь вырваться из его хватки — Пусти меня!

— Обманщица! Какая же ты обманщица! Я буду уговаривать тебя до тех пор, пока ты не сдашься!

— Даймонд, я никуда не поеду — и точка! Ты только зря тратишь время! — топнув ногой, я перехожу на вопли.

— Дьявол, не беси меня! Я и так уже весь на нервах! — сквозь зубы шипит, взяв меня на таран.

Он и правда в бешенстве. Глаза его налились кровью, а дыхание заметно потяжелело.

— Да что ты!? Это ты заявился сюда и требуешь от меня то, чего я не хочу! И кто кого ещё бесит? — нахально выпаливаю.

Даймонд становится вплотную, и я вынуждена запрокинуть голову. Он взбешен как буйвол, суженные зрачки бегают по моему лицу до тех пор, пока на лице его не проявляется дьявольский оскал.

— Что-то это мне напоминает. У меня словно дежавю, — произносит он с легкой хрипотцой, сощурив глаза.

Его огромная ладонь находит мою шею. Я судорожно ахаю, но позволяю длинным пальцам обхватить свое горло.

Мне становится страшно, а вместе с тем дико волнительно. Тело моментально реагирует на его прикосновения. Только на Даймонда оно и реагирует.

Он способен обезоружить меня одним только правильным взглядом. Одним словом. Одним смелым касанием. Всего раз — и я вспыхиваю спичкой.

Дрожу от нахлынувшего возбуждения. Мурашки атакуют все тело и разбегаются врассыпную, когда он склоняется к моему лицу, опаляя кожу пламенным дыханием, касаясь ее губами, электризуя...

— Я когда-нибудь говорил тебе, как на меня действует твое упрямство? — шепчет заговорщически, соблазняя, натягивая мои нервы. Внутри я уже безумствую.

— Не помню, кажется, говорил, — бормочу, почти поддавшись соблазну.

А он сильнее сдавливает горло, резко притягивает к себе и с сшибающей силой набрасывается на мои губы... молящие и жаждущие его поцелуя губы.

Глава 38. Ассоль

Он толком еще ничего не сделал, а мне уже напрочь снесло всю голову.

Он со мной... Он рядом... И я не хочу, чтобы это заканчивалось...

Не давая мне опомниться... Не разрешая глотнуть воздуха, Даймонд сажает меня на себя и несет не вверх по лестнице, а в кухню. Там он ставит меня на пол и разрывает наш поцелуй.

— Мне приятно знать, что ты носишь мои вещи, но, — урчит он. Я теряю бдительность всего на секунду, а в следующий миг все пуговицы от рубашки рассыпаются на полу. — Это мне помешает. Когда переедешь ко мне, можешь взять другую. Любую, какую только пожелаешь.

— Я не поеду к тебе, — стону, теряясь в глубине его глаз.

— Поедешь, малышка. Куда ты денешься?!

Я намереваюсь ему возразить, но не успеваю и рта раскрыть, поскольку меня вновь шокирует Даймонд. Одним движением руки он сметает с обеденного стола всю кухонную утварь и она с грохотом валится все туда же — на пол.

— Это тоже тебе не понадобится, — уверяет он.

Воспользовавшись замешательством, Даймонд подхватывает меня на руки и сажает на стол. Коленом вклинивается между ног и раздвигает мои бедра в стороны, продолжая рушить выстроенные стены сумасшедшими поцелуями и лаская оголенные плечи.

— Как там дела у нашей кисоньки? Мне кажется или сегодня она притихла, — говорит он низким голосом, стоя у меня между ног.

— Она до сих пор в лёгком шоке, — шёпотом произношу. Я откидываюсь назад, удерживая себя на локтях, и раскрываюсь для него. — Но она вот-вот придет в бешенство, если ты сейчас же что-нибудь не предпримешь.

Даймонд предпринимает попытку спрятать от меня сексуальную улыбку, но у него ни черта не получается. Его улыбка меня обезоруживает.

Он подхватывает меня под колени и валит на лопатки.

Я предполагала он снова разорвёт на мне трусы, но нет. Смотря пристально в глаза, он медленно стягивает их с меня, швыряет через плечо и принимается наглаживать мои бедра. Нежно и осторожно.

— Ласкай себя, — неожиданно приказывает он. — Приручи свою кисоньку.

Я тотчас заливаюсь краской смущения, тем не менее пальцы мои уже скользят вдоль живота, по лобку вниз.

Даймонд туго сглатывает, с животным интересом наблюдая за тем, как я запускаю в себя палец и принимаюсь трахать им себя же.

— Вот так, — с горящим блеском в глазах одобряет, приспуская свои джинсы. — Да, малышка.

Его дыхание тяжелеет, мой пульс ускоряется по мере того, насколько глубоко я вхожу в себя. Глаза закатываются, стоны срываются с губ. Я выгибаюсь, свободной рукой лаская свою грудь.

Даймонд высвобождает из штанов член и стискивает его в кулаке, не сводя с меня заволоченного дымкой взгляда. Трахая себя, я наслаждаюсь исключительно его взглядом, способным касаться меня даже на расстоянии. Способным подвести меня к грани.

— Ты просто не представляешь, что делаешь со мной, — хрипит он, поглаживая член по всей длине.

Впечатляющее зрелище.

Еще никогда прежде я не занималась самоудовлетворением перед мужчиной. Никогда прежде я не видела, чтобы мужчина удовлетворял себя. С таким желанием, словно это последний раз, когда он может получить удовольствие и разрядку.

Дыхание перехватывает все чаще и чаще. Не могу насытиться ни кислородом, ни тем, что вижу перед собой. Не могу остановиться, несмотря на накалившийся воздух, который при каждом последующем судорожном вдохе только сильнее обжигает лёгкие.

Момент — и пламя преобразуется в мощнейший взрыв. Я вскрикиваю и устало валюсь на лопатки.

И не успеваю я опомниться, а Даймонд уже подхватывает меня под колени, сдвигает к краю стола. Он плавно входит в меня, наполняя собой.

— Ты же переедешь ко мне, так, — сдавленно произносит он, губами касаясь моей часто вздымающейся груди. — Ты переедешь....

Так нечестно!

Он же подловил меня в тот самый момент, когда я ничего не соображаю... Когда я на все согласна, только бы он всегда был рядом...

— Хорошо... хорошо... Я перееду... — отвечаю сквозь порывистое дыхание и глухие стоны.

Услышав от меня то, чего хотел, Даймонд растягивает победную улыбку на губах. Он выпрямляется, до боли вонзается пальцами в бедра и наращивает темп, неумолимо вторгаясь в меня.

* * *

Вскоре мы поднимаемся наверх. Счастливые и уставшие. Я провожаю Даймонда в душ, и, спрятавшись в своей комнате, отваживаюсь на один звонок.

— Макария, рад слышать! — бодрым голосом приветствует Омега. — Как отдыхается?

— Хорошо! Заказы так и не поступали?

— Нет, тишина. Похоже, в мире наступило равновесие. Это даже немного радует.

— Эм-м… ясно, — я прихожу в уныние. — Омега, скажи, Оливия Неттинг отозвала же заявку?

— Хм… как ни странно, но да. Она даже не потребовала назад свой аванс, — произносит он, после чего выдерживает короткую паузу. — А что? Что-то стряслось?

— Нет, просто мы с Даймондом планируем вернуться в Лос-Анджелес. Вот и звоню, чтобы удостовериться в безопасности.

— Дорогая, всё в норме! Тебе не следует волноваться по этому поводу, — твердо уверяет он. — Здесь вам ничего уже не угрожает. Но если вдруг что-то изменится, я сразу же тебе сообщу.

Ох...

Вот теперь я готова последовать за Даймондом хоть на край света.

— Я благодарна тебе, Омега! За всё! — со всей искренностью отзываюсь.

— Пустяки, Макария! До связи!

* * *

— Можно тебя кое о чём спросить? — интересуется Даймонд, лежа в кровати и играясь с моими волосами.

Я приподнимаю голову с его обнаженной груди и прихожу в восторг от того, с каким трепетом он смотрит на меня.

— Конечно! Всё, что угодно. Мне больше нечего от тебя скрывать.

— Ты испугалась меня тогда, когда мы спорили в машине? Ну, после неудавшегося ужина у моей чокнутой семейки.

— Я испугалась не тебя, а того, что мы могли наговорить друг другу.

Он усмехается и подушечкой указательного пальца нажимает на кончика моего носа.

— И стоило ради этого рисковать своей жизнью? Ты у меня, оказывается, безбашенная, — притягивает меня к себе и целует в волосы. — Пообещай мне, что постараешься не доводить меня до инфаркта... Хотя бы ближайшие лет пять.

Он видит меня в своём будущем…

Боже…

Что может быть прекрасней?

— А что такого должно произойти в ближайшие пять лет, что мне нельзя будет над тобой чуточку поиздеваться? — ерничаю я забавы ради.

— Ассоль, я ведь люблю тебя, — со всей серьезностью признается он, взяв мою ладонь в свою и целуя ее. Раз десять не меньше. — Не играй с моими чувствами. Не нужно...

Бабах!

Моё сердце уходит в ритмичный пляс, а душа взмывает ввысь, проделывает тройной кульбит и возвращается обратно.

Я любима Даймондом.

Этого не может быть. Хотя, почему не может?

Он узнал об мне всю грязную правду и до сих пор здесь! Рядом со мной!

Что это, если не любовь?

Вот только я никак не решаюсь признаться ему в ответных чувствах.

Я боюсь. Не знаю чего, но боюсь... И этот страх сковывает меня. От страха язык немеет и разум леденеет.

А паника охватывает настолько, что кости начинают дребезжать.

— Ничего страшного, Ассоль. Я дождусь. Когда-нибудь ты скажешь мне эти слова, — с титаническим спокойствием произносит Даймонд и губами вжимается в мой лоб.

— Ты так и не ответил, — перевожу тему. Даймонд с немым вопросом взирает на меня. — Что будет в ближайшие пять лет?

Он глубоко вздыхает и, загадочно улыбнувшись, демонстрирует ровный ряд белоснежных зубов. Я млею от его улыбки.

— Да много чего вообще-то. Я же в разводе. Кто знает, что меня дальше ждет, но чую жопой, путь этот будет достаточно тернистым. С тобой ведь по-другому и быть не может.

— Да, со мной трудно, — хохотнув, я показываю ему язык.

— Но, несмотря на все трудности, мне легко с тобой, Ассоль.

— И мне с тобой, — прошептав, я устраиваюсь в его уютных объятиях и мысленно признаюсь ему в любви.

Глава 39. Ассоль

Рабочий день был в самом разгаре, когда я решила заглянуть к Палмер.

— Слушай, а что с Тео? — интересуюсь я, входя в подсобное помещение, где располагается её крохотный кабинет. — На нём лица не было, когда мы приехали в клуб, а сейчас так вообще не хочет ни с кем разговаривать.

Я хотела поделиться с Тео новостями, но не смогла вывести его на разговор. Не желая меня слушать, он заперся в своем кабинет.

— Ты разве ещё не в курсе? — нервно отзывается Палмер.

— Нет, я что-то пропустила?

Она ставит локти на стол, тяжело вздыхает и хватается за голову, взъерошивая блондинистую копну волос.

— Мистер Неттинг на днях оставляет клуб. Он полностью посвятит себя киноиндустрии. Вчера на общем собрании он сообщил нам эту новость. Все были в шоке! А Тео так вообще готов был рвать и метать!

— Вот так дела! Ничего подобного он мне не говорил! — выдыхаю, изумленно разинув рот. — И кто же займет его место?

— Даймонд хочет, чтобы этим человеком стала я, но я не могу, — ни с того ни с сего она начинает реветь. — Я хочу уволиться!

— Ты шутишь? Зачем? — я подлетаю к ней и заключаю в объятия, отмечая дрожь в ее теле. — Что на тебя нашло? Глупости! Если ты думаешь, что не справишься, ты крупно ошибаешься!

— Ох, Макария, дело ведь не в этом совсем, — шмыгает она носом. — Это все Ник! Он изменил мне с моей подругой... Они теперь вместе, — взывает она, зарываясь лицом в моих волосах. — Я хочу уехать от сюда! Подальше от них! Не могу видеть их! Не могу работать!

Бедная девочка...

— Ты должна оставаться сильной! Не должна показывать им как сильно они обидели тебя! Плевать на них! Ты выше всего этого!

Палмер давится слезами, удерживая в себе разрушительную боль.

— У моей сестры через месяц свадьба, — скрипуче она произносит. — А Ник ее лучший друг еще со школы. Она пригласила его на свадьбу и придет он на нее вместе с моей подругой! И как? Как мне смотреть на них? Я не переживу...

Я с силой сжимаю ее в своих руках. Успокаивающе глажу по спине, желая разделить ее боль.

— Не иди на свадьбу.

— Я не могу, — мотает она головой. — Сестра мне этого не простит.

— Скажи ей, чтобы она не приглашала Ника.

— Приглашения были розданы еще две недели назад. У меня нет другого выхода, кроме того, чтобы сдохнуть.

Я пронзительно ахаю и, взяв ее за плечи, трясу. Трясу, чтобы она пришла в себя.

— Даже не думай! Не смей! — прикрикиваю, ища в ее мутных глазах благоразумие. — Должен же быть другой выход!

— Нет его, — корчится она от раздирающей боли, стирая с лица следы потекшей туши.

И тут ко мне приходит озарение. Да, это плохая идея, но она гораздо безопасней, чем то, что предлагает Палмер.

— Ты должна позвать с собой Тео! — решительно заявляю.

Палмер резко поднимает голову и выпучивает глаза от шока.

— С ума сошла? — пропищав, она крутит у виска. — Как ты себе это представляешь?

— Обычно! Ты потребуешь у него премию за все хлопоты, которые он тебе доставляет! Разумеется, он начнет выяснять, какие именно хлопоты он тебе доставляет, а ты пройдешься по всему списку! Вы поругаетесь, а потом ты скажешь, что имела в виду не деньги, а сопровождение на свадьбу сестры. Уверяю, тут он уже не сможет тебе отказать!

Палмер моргает и передергивает плечами.

— Почему ты так думаешь?

— Это же очевидно! Ты ему нравишься, — подмигиваю ей.

Палмер принимает крайне задумчивый вид, уйдя глубоко в себя. Совсем скоро слезы на лице высыхают и я решаю оставить ее наедине со своими мыслями.

Ей есть сейчас о чем подумать.

— Только не медли с разговором, — наставляю я и выхожу из кабинета.

* * *

Время уже далеко за полночь. Мне невыносимо хочется спать, а Даймонд всё никак не может закончить с отчетами. И я даже засыпаю, удобно устроившись на подоконном ложе, как вдруг чувствую нежное касание к щеке.

Разлепляю глаза и встречаюсь с уставшим, но невероятно теплым взглядом Даймонда.

— Тебе стоило поехать домой! Я же предупреждал, что работы валом сегодня, — тихо произносит, любуясь мной.

— А я предупреждала, что поеду домой только с тобой! — я перехватываю его руку и снова прикладываю к себе, накрывая её своей ладонью. — Почему ты не сказал, что решил оставить клуб?

— Хотел сделать сюрприз! — лукаво он улыбается. — К тому же я ухожу не один. Мы вместе уходим! — внезапно улыбка меркнет, и всему виной мое очевидное возмущение. — Я думал, киноиндустрия тебе больше по душе, чем ночные заведения. Или я ошибся?

— Знаешь, что мне по душе? — протягиваю с хитрецой. — Ты! Где ты, там и я. И для тебя я могу быть кем угодно.

На радостях он подхватывает меня на руки, кружит вокруг себя, после чего мы спешно покидаем клуб и спускаемся на парковку.

— Как думаешь, что поджидает тебя дома? — придерживая меня за талию, спрашивает Даймонд.

— М-м-м… я должна угадать?

— Конечно, но имей в виду — это еще один сюрприз. Подумай хорошенько! — интригует меня.

Вмиг во мне зажигается любопытство, щекочущее нутро.

— Что же это может быть... Эм-м… Это что-то маленькое или большое?

— Очень маленькое, но с каждым днём оно будет только расти, — улыбается он, наблюдая за мной.

— Это что же, что-то живое? — округляю глаза, а он утвердительно кивает. — Боже, только не говори, что это…

Я не успеваю договорить. Меня прерывает странный хлопок, раздавшийся вдалеке и сопровождающийся холодящим свистом прямо над ухом.

Этот звук застаёт меня врасплох, и он же вынуждает Даймонда буквально замереть на месте. Он до боли сжимает мою ладонь, и я незамедлительно оборачиваюсь, чтобы понять в чём дело.

— Даймонд? — с опаской зову. — Даймонд, что с тобой?

Оцепенев, он медленно опускает голову. Я отслеживаю его взгляд и от увиденного прихожу в леденящий душу ужас.

Я не могу поверить своим глазам.

Меня сковывает паралич. Кажется, что это лишь больное воображение играет со мной злую шутку.

Но это далеко не шутки. Это реальность. Это то, что заставляет меня возненавидеть свою жизнь. И себя в целом! В особенности себя!

Моя паршивая реальность заключается в том, что я приношу людям одни лишь страдания!

Нет! Нет! Это не правда! Не правда! Все нереально!

Но распространяющее кровавое пятно по белоснежной рубашке Даймонда говорит об обратном. В области его груди реальная кровь!

— Даймонд! Дайм...— выкрикиваю я не своим голосом и он тотчас валится на асфальт, увлекая меня за собой. — Нет! Даймонд! Что... Что такое... Нет-нет-нет! Это нереально... Нереально....

Действуя на инстинктах, я разрываю пуговицы на его рубашке и в глазах моих моментально темнеет.

Увиденное поражает меня в самое сердце, и отправляет прямиком в ад. В самое пекло.

Кислотные слезы льются по щекам безудержным ручьём, а голос мой хрипит от крика.

В груди у Даймонда дыра! Пуля прошла навылет! И теперь густая кровь сочится из него, оставляя алую лужу на мокром асфальте!

В голове пустота. Только она. В ушах звенит мерзко и холод приближается.

Я не понимаю, что происходит, словно всё происходящее случилось не со мной.

Я додумываюсь лишь положить его голову себе на колени и, быстро нашарив телефон в сумке, вызвать скорую.

— Даймонд, держись... прошу тебя... Не закрывай глаза... Останься со мной... Скорая сейчас уже будет, — раздираю хрипами глотку, давлюсь собственными слезами, изо всех сил зажимая рану.

— Ассоль, кажется, что-то пошло не так, — хрипит он, изрыгая изо рта кровь.

— Ш-ш-ш... Мы успеем... Всё будет хорошо... Ты поправишься... Я тебя не отпущу... — повторяю мантру, впадая в истерику.

Понимает ли он меня? Слышит ли мой голос? Но кажется я сама перестала что-либо понимать. Мой мозг в коме...

— Кот... котёнок, — с трудом произносит он, дотрагиваясь кончиками пальцев до моего лица, — Маленький сфинкс. У тебя же аллергия на шерсть, а в дневнике я прочёл, что ты мечтаешь завести животинку. Поезжай домой. Дьявол, должно быть, очень напуган.

— Хорошо, обязательно поеду... но не сейчас, — из последних сил выдыхаю, роняя слезы ему на лицо.

— Я... люблю тебя, малышка… Прости, что так… — с облегчением испускает выдох.

Губы Даймонда застывают, рука безвольно падает на грудь, а веки наливаются свинцом.

Его тело обмякает, и кажется, становится килограмм на десять тяжелее.

Даймонд больше не дышит. Я не слышу его вздохов... Не могу прощупать пульс!

Он умер?

Он умер....

Умер прямо у меня на руках!

— Нет, Даймонд... прошу, нет.... — рву я глотку изо всех сил, но выходят из меня лишь болезненные хрипы.

Я прижимаю его голову к груди и целую в макушку, покачиваясь взад-вперёд. Сходя с ума от невыносимой боли, раздирающей душу в клочья...

— Я люблю... Люблю тебя... Очнись, пожалуйста... Люблю... я тебя люблю... Слышишь? Не смогу... не могу... не надо... нет... не уходи... с собой.... с собой забери... меня с собой забери, хорошо? — задыхаюсь от собственных всхлипов.

Я погибаю вместе с ним. Моё тело пока ещё живо, но душа уже умерла. Без него она мне не нужна.

Она вот-вот покинет меня вместе с верой в счастливую жизнь. Вместе с моим любимым.

Звук сирен скорой помощи не слышно совсем.

Может быть, из-за того, что в ушах гудит эхо собственных всхлипов, или по каким-то другим причинам.

Но всё же мне удается различить чьи-то уверенные шаги позади.

И стоит мне повернуть голову, как в глазах моих меркнет свет. Луна больше не отражается в дождевых лужах. Мрак и тишина.

Дышать становится невыносимо тяжело. Я вскрикиваю от резкой боли в шее, а после мир для меня перестаёт существовать.

С мыслью о Даймонде я отключаюсь и душа моя покидает тело.

Боли больше нет. Я не чувствую ничего кроме пустоты... Я и есть пустота... Одна пустота...

Глава 40. Ассоль

Что с Даймондом?

Это единственная мысль, волнующая меня.

Не могу открыть глаза. Я абсолютно ничего не соображаю.

В ушах так и звенит, в висках пульсирует от каждого вздоха, а в горле засуха. Нечем даже сглотнуть.

Пытаюсь подняться и осмотреться, но понимаю, что и пальцем пошевелить не в силах.

Тело онемело, кости ломит, а воображение по-прежнему играет со мной.

Мне кажется, что я всё ещё на заднем дворе клуба. А на своих коленях я ощущаю тяжесть и тепло Даймонда. Я чую его запах. Такой родной...

Страшный сон? Или я просто умерла?

— Помогите…, — сипло стону. — Кто-нибудь... На помощь…

— Ори сколько влезет! Тебя всё равно никто не услышит! — раздается где-то вдалеке и темнота снова уносит меня в неизвестность.

* * *

Что со мной происходит? Почему я не могу прийти в себя?

Мне что-то вкололи в шею...

Наконец, удается продрать глаза. Я вижу белые стены, бетонный пол и глухую железную дверь.

Комната крохотная. Без окон, но свет горит настолько яркий, что глаза режет и щиплет.

Кое-как привыкаю к слепящему свету. С усилием пытаюсь встать с грязного матраса, лежащего на полу.

Мне нужно дойти до двери...

С третьей попытки у меня получается подняться. Внутренние ощущения кажутся странными, словно я мертвецки пьяна.

На полусогнутых я подхожу к двери, а на ней нет ни ручки, ни замков, ни глазка.

Похищение?

Посмотрев по сторонам, я обнаруживаю в углу две тарелки с заветренной едой.

Сколько я здесь? Сутки? Двое? Больше?

— Эй... Выпустите меня... — кричу я надломленным голосом, колотя изо всех сил дверь.

Но сил во мне ровно столько же, сколько и объяснений всему происходящему.

Меня не слышат, а если и слышат, то им всё равно на меня.

В отчаянии я скатываюсь по стене на холодный пол и взвываю волком. И вдруг улавливаю звук чьих-то шагов по ту сторону двери.

— Кто вы? Зачем вы держите меня здесь?

Ответа не следует.

А спустя минуту в дверную щель просовывают листок бумаги, больше смахивающий на газетный.

Я подбираю его и разворачиваю.

«Известный в Лос-Анджелесе бизнесмен умер, не приходя в сознание. Врачи не смогли спасти ему жизнь. Похороны назначены на двадцать восьмое августа. Приносим родственникам и друзьям погибшего глубочайшие соболезнования».

А снизу размещена фотография Даймонда.

Это был не сон... Не сон!

Даймонда больше нет в живых.

Сердце моё сжимается от ужаса и перестаёт молотить по ребрам.

Снова я перестаю чувствовать всё, включая своё тело. Пальцы немеют и не слушаются меня. Газетный лист падает, а душераздирающий вскрик так и не может выйти из меня, застряв где-то глубоко в горле.

Нет! Я не могу! Я отказываюсь в это верить!

Проревев ещё неизвестно сколько времени, я вырубаюсь без сил.

* * *

Когда открываю глаза, на полу уже стоит свежая порция сосисок и яиц, но еда — это последнее, о чём я могу думать.

Хватаю тарелку, размахиваюсь ею и со всей дури швыряю в противоположную стену, не обращая внимание на отскакивающие осколки.

— Ублюдки! Покажитесь! Кто вы? Что вам от меня нужно? — отчаянно рычу я.

Слышу жужжащий звук откуда-то сверху. Подняв взгляд, я обнаруживаю камеру, оборудованную в углу под потолком.

— С-с-суки, — шиплю я.

Не придумав ничего лучше, я двигаю матрас к противоположной стене, складываю его пополам и поднимаю с пола самый большой осколок тарелки. Взобравшись на сложенный матрас, я наношу осколком точные удары по камере.

Вскоре мой похититель «слепнет». Теперь он вынужден действовать наугад.

Мне остаётся лишь выждать время, когда он соизволит явиться в эту чёртову комнату пыток.

К счастью, ждать приходится совсем недолго. Услышав шаги, я хватаю осколок поменьше и прячу у себя за спиной.

Дверь отворяется нараспашку и впечатывается в стену, а похититель не спешит показываться мне на глаза.

Сгорбившись, я внимательно всматриваюсь в темноту за порогом.

И похититель делает шаг. Размашистый и уверенный. Затем еще один, а третий шаг вынуждает меня провалиться в бездну лжи и предательства.

— Ом....— задыхаюсь я, не веря своим глазам. — Ом-мега? Что ты…? — пытаюсь я говорить связно, но ни черта не выходит.

Я сжимаю в ладони осколок настолько, что острие глубоко вонзается в плоть.

— Ты удивлена? — как ни в чём не бывало спрашивает он, опускаясь на корточки.

Напряженная пауза... Долгая. Она необходима мне для того, чтобы все правильно понять... Но в результате я прихожу к выводу, что тут нечего понимать. Все очевидно и ясно. Увы...

— Так это был ты? Ты хотел убить Даймонда? — хватаю ртом воздух, уставившись на него. — Но почему? Что он тебе сделал?

Омега оскаливается и хмыкает.

— Почему же хотел? Я убил его! Даймонд Неттинг вот уже четыре дня, как считается вполне себе симпатичным трупом.

— Этого не может быть… — заторможенно мотаю головой.

— Ещё как может, дорогая! Сегодня были его похороны! Так себе, скажу я, похороны знаменитого человека. Народу было не слишком-то и много! — хватает у него наглости улыбаться мне в лицо.

Это же неправда? Нет, это наглая ложь! Все было подстроено!

— Ты ублюдок! Как ты мог?! — рычу я, подскакивая с матраса.

Без каких-либо сожалений я принимаюсь полосовать осколком воздух, а дотянутся до его мерзкой рожи так и не получается. Сил не хватает. К тому же он скручивает мне руки, валит на живот и вдавливает всей своей тяжестью в матрас.

— Очень просто! Мне стоило немного вас запутать, и ты сама вывела меня на него. Ты не должна была влюбляться ни в него, ни в кого-либо еще! Не должна была жить с ним! Не должна была даже думать о том, чтобы уйти от меня! Ничего из этого ты не должна была делать! Ты была и будешь только моей! Ты — мой трофей! Как ты не поняла до сих пор? — с извращённой нежностью проговаривает на ухо.

Пробирает до костей. Я зажмуриваюсь, захлебываясь отвращением, и меня едва ли не выворачивает наизнанку.

Мне противно от него. От самой себя.

Но боль в сердце превалирует над всеми моими чувствами.

Боль распространяется повсюду. Она сковывает моё тело и разум. Я не понимаю, что мне делать дальше. Не знаю, как жить с этим!

Я виновата! Только я виновата в его смерти! Я встретила его не для того, чтобы спасти... А чтобы стать причиной смерти...

Осознавать, что твоего любимого человека убили из-за тебя же — невыносимо больно.

Уж лучше бы я умерла вместе с ним...

— Я никогда не была твоей! Я не вещь, чтобы быть чьей-то! — цежу я яростно, пытаясь скинуть его с себя.

— Ты стала моей вещью, когда подписала контракт. Нужно было внимательней его читать. Ты думаешь, я просто так воспитывал тебя? Просто так пылинки с тебя сдувал, ничего не требуя взамен? Ты думаешь, стал бы я держать у себя девку, которая выполняет заказы настолько медленно, что можно самому быстрее сдохнуть!? Стал бы, если бы это было не для конкретных целей?

— Что ты хочешь от меня?

— А то ты не знаешь? Хотя, о чём это я? Ты ведь никогда не умела понимать намеков мужчин. Умела бы — уже давно поняла, чего я от тебя хотел. Хотел и до сих пор хочу! — настырно запускает грубую ладонью под мою юбку.

— Я не стану твоей подстилкой! Не стану, даже не думай! — брыкаюсь из последних сил.

— Мне не нужна шлюха, их у меня полно! С этого дня ты будешь жить со мной. Мне плевать, можешь расторгнуть контракт с «Армагеддоном» хоть сейчас, но тебе от меня никуда уже не скрыться!

— Ты с ума сошёл? Я не буду с таким человеком, как ты! Я ненавижу тебя! Я убью тебя при первой же возможности!

— Тебе больше некуда деваться, иначе ты пожалеешь. Если что-то со мной случится, Мортис позаботится о твоей матери и Алексе, уж будь уверена!

— Не впутывай сюда мою семью! — рычу дикой кошкой.

— Только, если ты будешь послушной девочкой. Ты ведь будешь хорошей, Макария?

Мне больше ничего не остаётся. Он убьет мою семью, если я не подчинюсь. Убьет без сожалений. У меня нет другого выхода.

— Хорошо... — отчаянно хриплю. — Хорошо, только дай мне съездить за вещами.

— Конечно, дорогая. Я отвезу тебя, куда скажешь. Но имей в виду, один прокол с твоей стороны — и твои мамаша с братишкой отправятся на тот свет.

* * *

Вскоре мы подъезжаем к дому Даймонда.

Омега разрешил взять свою сумку, в которой хранились его ключи квартиры. А вот телефон мой он забрал, отключил и запрятал в сейф.

Радует хотя бы то, что он не последовал за мной, а дал мне возможность побыть наедине в квартире, насквозь пропитанной ароматом Даймонда.

Омега спокоен как удав. Он дал мне понять, что я не имею права на глупости со своей стороны. Я не имею право на звонок. Не имею права на побег. Я слишком рискую, потому он и спокойно остался ждать меня в машине.

Меня накрывает лавиной слёз как только я вхожу в спальню, где провела самые незабываемые ночи. Сшибает волной разочарования и закручивает в воронке.

Я все еще не могу поверить в смерть Даймонда.

Мне нужны доказательства.

Тогда на глаза попадается ноутбук, я включаю его и по памяти ввожу пароль.

Открываю «скайп», нахожу единственный контакт, находящийся в сети, и нажимаю на вызов.

— Макария? — лицо Палмер белее снега. — Господи боже, я думала, мне призрак звонит. Ты напугала меня. Где ты была? Ты как сквозь землю провалилась!

— Это ведь неправда? Скажи мне, что с Даймондом всё хорошо?! — настороженно я проговариваю, молясь внутри себя.

— К сожалению, нет, Макария, — отводит взгляд в сторону, а дальше ее голос сходит на шепот: — Мы все находимся в немыслимом шоке. До сих пор не можем отследить цепочку событий. Камеры были слепы в тот момент.

Нет! Нет! Нет!

Последняя надежда, что жила во мне, умерла. Разбилась вдребезги. На мельчайшие осколки.

— В него стреляли из соседней высотки. Пока я ждала скорую, мне на голову надели мешок и вкололи снотворное. Я провалялась у кого-то четыре дня, а сейчас меня выпустили. Я до сих пор не знаю кто это мог быть!

Я не могу говорить ей всю правду. Пока не могу. Ради своей же семьи.

— Ты в полицию хоть обратилась?

— Нет! Первым делом я поехала сюда. Думала, может, все обойдется... Даймонд дома. Но... нет, — глотаю горькие слезы, мечтая оказаться рядом с любимым. — Палмер, я не смогу без него…

— Понимаю тебя, — тяжко вздыхает. — Нам всем его будет не хватать. Тео с ума сходит. Заперся у себя дома и не выходит. Даже на похоронах не появлялся. Он не может смириться с тем, что Даймонда больше нет.

Даймонда больше НЕТ!

— Извини меня, Палмер... Я не могу… Не могу больше говорить…

ЕГО больше нет.

ОН никогда не посмотрит на меня своими удивительными глазами.

Я никогда не почувствую тепло ЕГО сильных рук и требовательных губ.

Никогда не услышу ритм ЕГО живого сердца.

И никогда не признаюсь ЕМУ в любви.

ОН так и не услышит от меня этих важных слов.

— Я люблю тебя, Даймонд, — шепчу в пустоту, захлебываясь горечью. — Прости меня... прости... прости...

Сквозь всхлипы я различаю какой-то писк и чувствую вьющееся тёпло у своих ног.

А затем я взвываю так надрывно, что на несколько секунд теряю сознание.

В ногах у меня ластится маленький котёнок. Черный!

Он громко мяукает.

Он плачет! Плачет вместе со мной!

Я подхватываю черный комочек на руки и прижимаю к сердцу.

— Дьявол, не плачь... Скоро все образуется, — целую его в мокрый нос, а он звонко мяукает в ответ.

Глава 41. Ассоль

Следующие два дня я провожу у Омеги.

Нам с Дьяволом он выделил отдельную комнату, расположенную напротив его спальни.

Я старалась выходить из своего убежища только по нужде, чтобы лишний раз не пересекаться с Омегой. Впрочем, он не тревожил меня понапрасну. Я не видела его больше, лишь изредка слышала твёрдые шаги.

— Сегодня ты спишь со мной! — заявляет он, неожиданно ворвавшись в комнату, чем пугает Дьявола, лежавшего в моих ногах.

— Ещё чего? — дерзко выплёвываю в ответ, спокойно лежа в кровати.

— Сделаешь мне минет! — резко выдаёт.

— Вот как? Ещё какие-либо распоряжения будут?

— Не хочу загадывать, но думаю, на минете я не остановлюсь, — говорит, обтираясь полотенцем. — Ты же у нас больше не целка. Могу себе позволить.

Я прикидываюсь глухой, а он, вероятно расценивает молчание за согласие, поскольку через полчаса снова врывается в комнату, хватает меня за руку и волочит в свою спальню.

Сопротивляться нет смысла. С недавних пор я стала его рабыней.

Омега — прирождённый манипулятор. Он нашёл брешь во мне и надавил, угрожая моей семье.

И он будет выжимать из меня все соки, пока я не сдохну. Смерть была бы для меня лучшей наградой.

Омега пихает меня на кровать, а сам отходит в сторону, демонстрируя возбудившуюся плоть под тренировочными штанами.

— Станцуй для меня, — командует он, наваливаясь спиной на стену.

Я бросаю на него ленивый взгляд, не выражающий абсолютно никаких эмоций.

— Слушай Омега, у меня нет желания выплясывать для тебя. Если решил трахнуть меня — приступай, но я лично делать для тебя ничего не буду.

— Ты ходишь по лезвию ножа, дорогая. Я же всего лишь хочу, чтобы у тебя появилось сексуальное желание.

— Могу тебя уверить, оно у меня не появится! На сухую придется справляться!

Омега скалится и одним рывком сокращает между нами расстояние. Жёстко схватив меня за волосы, он дергает с такой силы, что я бьюсь затылком о деревянное изголовье кровати.

Как ни странно, но мне совсем не страшно. Мне абсолютно безразлично.

Вчера в тайне от Омеги я перевела маме все деньги, что были у меня на счетах. Всё, что от меня требовалось, я выполнила.

Больше нет смысла в борьбе за собственную жизнь. Внутри у меня одна лишь опустошённость. Я сдалась. Я перестала бороться.

— Открывай рот! — он встаёт на колени, приспускает штаны и выгружает наружу член.

— Заставь меня! — цежу я, сжимая плотно челюсть.

— Я сказал, открывай свой чёртов рот!

— Тебе бы поучиться, как обращаться с девушкой, чтобы она хотя бы немножко возжелала тебя.

Замахнувшись, он влепляет мне звонкую пощёчину. Она оглушает меня и растрясает мозги, но мне так плевать на боль. На Омегу. На себя.

Я лишь нагло смеюсь ему в лицо, за что получаю ещё одну, но не менее сильную пощёчину. Только теперь уже по другой щеке.

— Бей, Омега! Сколько влезет! Но учти — боль меня не заводит!

— Я знаю, что тебя заведёт! — рычит он, присаживаясь на кровать. — Мортис как раз сейчас недалеко от Джексонвилла.

Омега выбрал не самый лучший метод. Но, полагаю, он только и добивается от меня эмоций.

Вмиг я выхожу из себя. Я набрасываюсь на него с кулаками и принимаюсь молотить по всему, что попадается под руки. Ору и реву, как взбесившая медведица, у которой отняли детёнышей.

— Только попробуй, кусок дерьма! Я уничтожу тебя, если ты хоть пальцем к ним прикоснёшься!

Одним движением руки Омега обхватывает мое горло, сжимает и отбрасывает от себя в стену.

Под действием адреналина я поднимаюсь на ноги и несусь по лестнице на первый этаж, а Омега бросается за мной следом.

— Тебе не скрыться от меня! Ты же знаешь мои возможности, дорогая! — его низкий голос эхом отзывается у меня в голове.

На цыпочках я забегаю в кухню, судорожно открываю ящик со столовыми приборами и хватаю нож для масла.

— Не подходи ко мне, Омега! Дай мне время свыкнуться со своей участью! — выставляю нож, когда он начинает приближаться ко мне.

— У тебя было три дня на это! Я не мешал тебе! Прошло достаточно времени, чтобы оплакать свою любовь!

— Что ты знаешь о любви вообще? Ты никогда не любил! Ты не умеешь!

Желваки на его челюсти играют, а взгляд становится потерянным, словно я задела его за живое.

— Ты думаешь, от нехуй делать я начал заниматься подобными вещами? — подходит ко мне вплотную и нарочно напарывается на кончик ножа, хладнокровно вдавливает себе же в грудь. — Пять лет назад убили мою девушку. Ублюдки отрубили на живую ей ноги и руки, и бросили умирать, и после этого я начал мстить. И мне до того понравилось, что я стал зарабатывать на этом.

— Мне очень жаль, — произношу со всей искренностью и хмыкаю громко. — Только в одном ты всё же просчитался. Ты такой же ублюдок, как и все те, кого ты убил!

Это была моя роковая ошибка. В одну секунду Омега закипает. Он хватает меня за горло и резко шарахает по руке, в которой я держу нож. Удар был настолько сильным, что я вскрикиваю от боли, а нож вываливается из моих рук и падает на кафельный пол.

— Какая же ты сука! — он сшибает меня с ног и валит на пол, крепче сдавливая горло. — Где бы ты была, если бы не я? Где, сука, скажи!

— Омега, отпусти! Прошу! — хриплю я, ощущая как темнеет в глазах.

— Где был бы твой брат, если бы я не предоставил тебе такую возможность? — его силы только увеличиваются, а мои стремительно покидают меня.

Единственное, что мне остаётся — судорожно дрыгаться под ним и из последних сил колотить его в грудь.

Но тем самым я еще больше злю его.

В глазах одна лишь темнота. Я не могу вздохнуть, даже хрипеть уже не в состоянии. Я окончательно перестаю бороться. Я даю ему возможность сделать свой решающий ход.

— Я же, дура, люблю тебя! Тварь ты неблагодарная!

Он делает последний рывок. Веки мои дёргаются и смыкаются под тяжестью, а затем Омега сбавляет хватку. Пронзительно вдохнув, я начинаю задыхаться, только теперь уже от кашля, раздирающего глотку.

— Через десять минут жду тебя у себя! — как ни в чем не бывало говорит Омега и сползает с меня.

Опустошённость.

Ради чего я живу? А не проще ли покончить с собой? Нож у меня есть... Что еще надо?

Внезапно ко мне подкрадывается Дьявол. Он садится на мою грудь и тычется своим мокрым носиком в лицо. Его громкое урчание и ласка заставляют меня задуматься о дальнейшей жизни.

Я вижу лишь два выхода из ситуации: пойти на унижение и сделать то, о чём просит Омега, или же умереть с чувством собственного достоинства.

У меня же есть ради кого стоит продолжать бороться. Моя семья.

Нет. Я пойду до конца. Пускай даже, если мне придётся пройти через унижения и страдания. Я сильная. Я как-нибудь переживу.

Я беру котёнка на руки, поднимаюсь с пола и бесшумно пробираюсь в свою «тюремную камеру». Надеваю самое красивое бельё, которое было у меня в сумке, и случайно натыкаюсь на своё «спасение» — флимотоксин.

Яд всё ещё в моей сумке!

Вероятно, Омега не заметил его, когда шарился в моих вещах в поисках телефона.

Трясущимися руками я достаю флакон из потайного кармана, открываю крышку и по старой схеме наношу вещество в область шеи и груди.

Так! Соберись!

Мне необходимо успокоиться или хотя быть сделать видимость.

Омега далеко не дурак. Он и раньше видел меня насквозь.

Мне нужно будет очень сильно постараться, чтобы он ничего не заподозрил. Нужно быть собой и забыть на время, что на мне смертельный яд, предназначенный для него.

Что бы я делала ради своей семьи и собственной жизни? Как бы я вела себя, не будь у меня в сумке яда? С опаской, но всё же покорно.

Вот и весь мой план. Я сделаю всё, что он скажет. И буду делать до тех пор, пока он не сдохнет.

Поцеловав Дьявола на прощанье, я поправляю волосы и на цыпочках подхожу к двери, за которой находится Омега.

Ни единого звука не доносится из его спальни. И меня снова окутывает страх из-за неизвестности.

Тем времен Омега распахивает дверь и жестом приглашает меня внутрь.

— Я знал, что ты немного побесишься, но все же одумаешься, — с наигранной нежностью проговаривает.

— Как ты мог знать, если я сама этого не знала?

— Ты единственная в «Армагеддоне», кто думает о себе в последнюю очередь, и ты единственная готова пойти на всё ради близких людей. В этом мы с тобой похожи. Правда, о себе, с недавних пор, я всё-таки начал задумываться. О себе и дальнейшей жизни, — он аккуратно берёт меня на руки и несёт к постели. — Я хочу семью, а ты, Ассоль — самая подходящая для этого кандидатура. Обещаю тебе, ты никогда и ни в чём не будешь нуждаться. Я всю жизнь буду любить и боготворить только тебя. Просто доверься мне, дорогая. Только и всего.

Смотришь на него и веришь каждому слову.

Как ему это удаётся?

— Хорошо, Омега, — соглашаюсь с ним, смотря в ледяные глаза.

Его губ касается легкая улыбка, а затем он касается ими меня. Он целует меня без какого-либо напора, а я стараюсь отвечать ему с теплотой.

Омега опускает меня на постель и устраивается между моих ног.

Мне приходится бороться с тошнотой и страхом. Я пытаюсь отключить разум и подстроиться под его язык, привыкнуть к рукам, смело блуждающим по моему телу.

— Обними меня, — выдыхает он в мои губы.

Подчинившись, я руками обвиваю его шею, вжимаюсь в него. Но Омега расчётлив, он не опускается ни на сантиметр ниже моих губ.

И стоит ему стянуть с меня трусы, как мной овладевает паника.

— Всё будет хорошо, дорогая. Тебе понравится.

Он сгибает мои ноги в коленях. Склоняется надо мной, осыпает поцелуями бедра, каждый их сантиметр. Он вылизывает меня, всасывает клитор и трахает своим языком.

Остаётся лишь импровизировать. Притворяться, что мне до невозможности приятно.

Я симулирую оргазм. Только бы это поскорее закончилось, но, видимо, зря. Омега встаёт с постели, снимает штаны, оставаясь абсолютно голым.

Не знаю, что мне делать. Я не могу позволить ему воспользоваться собой. Тогда я решаю взять инициативу на себя.

— Не возражаешь, если я всё сделаю сама? — спрашиваю я, глядя на его внушительное достоинство.

— Дорогая, я только «за»! — разводит руками и выставляет бедра вперед.

Задержав дыхание, я прикасаюсь губами к головке члена. Всего раз, на большее я не способна.

Резко тяну его за руку на кровать и седлаю. Я засовываю свою гордость глубоко в задницу и принимаюсь буквально душить его поцелуями.

Я желаю разжечь в нём пламенный огонь, чтобы у него снесло крышу. Чтобы он перестал просчитывать каждый свой шаг.

Я исследую языком его рот и шею, а рукой сжимаю член и довожу до хрипоты. Омега рычит и тяжело дышит, но я не отступаю.

— Полегче! Я хочу кончить в тебя, — сдавленно предупреждает и переворачивается, подминая меня под себя.

Применив грубую силу, раздвигает мои ноги. Ему снова приходится бороться со мной, поскольку моё внутреннее «я» начинает сопротивляться.

Устроившись у меня между ног, Омега обхватывает кулаком член и врывается в меня до самого предела.

Я вскрикиваю от боли и зажмуриваюсь, проваливаясь в пропасть, где чувствами правит стыд и угрызение совести.

Прости меня, Даймонд. Я не хотела этого…

— Как же хорошо в тебе... блядь, знал бы, раньше присунул бы!

Омега наращивает темп и опускается к моему лицу. Он слизывает мои слёзы, кусает губы и продолжает пользоваться мной.

— Дорогая, ты охуенна.

— Поцелуй меня, Омега! Не останавливайся! — выкрикиваю я в отчаянии.

И Омега вновь врывается в мой рот языком.

Ласкает грудь, мнет ее руками до боли, но не целует. Ни на миллиметр не приближается к участку с ядом.

Мысленно молю его либо уже сделать то, чего хочу я, либо кончить в меня и оставить в покое. Хотя бы на сегодня.

Закрываю глаза и снова пытаюсь отключить разум, предполагая, что ничего уже не изменится.

Я стану грязной! Я стану омерзительна сама себе! И тогда я даже думать не смогу о Даймонде.

— Какая же ты сладкая!

Резко открываю глаза и вижу, как Омега с жадностью целует мою грудь.

Да!

Я запускаю пальцы в его волосы, вжимаюсь в липкое тело, позволяя себе улыбнуться.

— Да, Омега. Говорят, он сладкий.

Омега на долю с секунды цепенеет, выйдя из меня. Он неуверенно поднимает взгляд.

Он всё понял.

— Зачем, Ассоль? — беззвучно спрашивает, ошалело таращась на меня. Впервые за долгое время он назвал меня по имени.

— Ты был моим последним заданием, — шепчу, не сдерживая слез. — Прости меня, Омега, но ты сам виноват. Видит бог, я не хотела этого. Но мое лицо будет последним, что ты увидишь.

— Дура! Какая же ты дура! — истошно гаркает, отстраняясь от меня. — Ты не понимаешь, что я…

Так и не узнала, что же я не поняла, но мне как-то всё равно.

Омега замертво валится на меня, накрывая своей тяжестью.

И нет ни сожалений, ни угрызения совести, лишь грязь, в которую он втоптал меня.

С усилием перекладываю его в естественную позу, накрываю одеялом и выхожу из комнаты.

Найдя свой телефон в сейфе, я включаю его и несколько раз звоню на номер Омеги.

На всякий случай, если вдруг полиция займётся расследованием.

Далее я подчищаю улики, забираю с собой Дьявола и дохожу до соседней улицы, минуя уличные камеры. Оттуда я ловлю такси, чтобы доехать до дома Даймонда и забрать «Ниндзя» с подземной парковки.

Прыгнув в машину, я устало откидываюсь на спинку сиденья и смыкаю веки, представляя себе ближайшее будущее.

По радио играет "Heaven’s Child" группы Extreme music, я прошу водителя сделать громче. И внезапно понимаю, что не могу думать о будущем, поскольку на меня обрушивается настоящее.

Одиночество, бегство, скитания и тоска…

Вот, что меня ждёт. И никакие молитвы не помогут мне, если только…

Выйдя из такси, я звоню Мортису.

Мне нужно знать, где он находится сейчас.

— Макария, чем обязан в такой час? Неужели ты соскучилась по мне? — самодовольно отвечает он в трубку.

— Да вот, решила узнать, когда ты последний раз общался с Омегой? — захожу издалека.

— Эм-м… с неделю назад. Заказов не было, Омега предложил рвануть в Рио на мини-карнавал. Завтра уже возвращаюсь, а что?

— Да нет, ничего! Просто я звоню ему целый день, а он трубку не берет. Думала, может быть, ты в курсе, где его может носить.

— Не-а, понятия не имею. Полюбас отжигает с какой-нибудь соской. Наиграется, да объявится.

В его голосе, как и в словах я не замечаю ничего подозрительного.

— Ох, ладно! Не буду тебя отвлекать. Еще увидимся.

— Добро!

Уже намереваюсь сбросить вызов, но Мортис успевает окликнуть меня:

— Эй, Макария! Ты ещё здесь?

— Да, я здесь, — настороженным шепотом.

— Ты это сделала?

Меня вдруг бросает в дрожь, а голос подводит:

— Сделала что? Я не совсем тебя понимаю.

— Ты убила его, да?

— О чём ты? Кого убила? — театрально смеюсь, но сама мысль, что меня раскусили, не даёт мне спокойно дышать.

— Да брось, Макария! Я был в курсе его планов! — спокойно объясняет, нагоняя на меня тихий ужас. — Я прекрасно знаю, что ты не та, кто сдастся без боя. Но знаешь, если ты действительно его убила, я даже буду рад этому.

— П-п-почему? — пищу в недоумении, пытаясь хватануть ртом воздух.

— Я устал! — едва ли не рычит он. — В моей копилке двадцать два выполненных задания. Совсем недавно я встретил девушку. Хотел уйти из «Армагеддона» и полностью посвятить себя ей, но Омега включил быка. Я понимаю, что впереди у меня еще целых восемь заданий. Восемь убийств. Восемь раз мне надо будет солгать Элейн, когда она спросит, куда я ухожу с утра. Эта мысль не дает мне покоя. Я не хочу, чтобы она узнала всю правду обо мне. Она бросит меня.

Как же мне это знакомо...

— Я понимаю тебя, Мортис, — почему-то начинаю плакать.

— Крис, — поправляет он. — Меня зовут Крис, Макария. Так ты сделала это?

— Да, Крис, — тяжело вздыхаю, голос вибрирует. — Я убила Омегу. Можешь начинать жизнь с чистого листа.

— Уф! Класс! — слышу радость в голосе Криса. — Ты не представляешь, как это круто! Самая лучшая новость за весь год! Спасибо тебе, Макария. Сам бы я на такое не решился. Да и не получилось бы, Омега следил за каждым моим шагом!

Мне нечего ответить. Я нахожусь в ступоре и не знаю, как на все это реагировать.

— Ладно, мне пора. Пойду обрадую Элейн, скажу, что уволился!

Омега солгал мне, а я повелась на его наглую ложь о Мортисе.

Он прекрасно знал, что моя семья — это все, что у меня есть. Знал, что я пойду на что угодно, лишь бы он не впутывал их.

Не знаю, бога ли я должна благодарить за обретенную свободу или полагаться на счастливый случай...

С этой самой минуты я наконец свободна как ветер.

Легкость... Однако я не могу сполна ею насладиться. Хоть я и обрела свободу, потеряла я намного больше — я потеряла саму себя.

Я потеряла ЕГО. Навсегда. Но я буду помнить ЕГО. ОН всегда будет жить в моём сердце.

Глава 42. Ассоль

Месяц спустя.

Жизнь моя постепенно налаживается.

Не скажу, что я счастлива, но... я стараюсь. Честно.

Дело о загадочной смерти Николаса Томпсона (так звали Омегу) до сих пор расследуется полицией.

И, похоже, я не оставила никаких следов, раз всё ещё нахожусь на свободе.

Интуиция подсказывает, что полиция до меня не доберётся — Макарии не существует, а о существовании «Армагеддона» власти и не догадываются.

В конспирации Омеге не было равных.

Совсем недавно я устроилась в забегаловку «У Джордана». Пока что менеджером смены.

В сравнении с тем, где мне доводилось работать, эта работа мечта: никаких убийств, мужиков, лапающих тебя, и ненавистных коллег.

Сегодня я была вынуждена взять выходной. Сегодня важная дата. Ровно месяц прошел с тех пор, как не стало Даймонда.

Я ещё не была у него на могиле. У меня не хватало на это смелости. Я не могла поставить точку! Или не хотела, чёрт знает!

Но сегодня я решилась.

Как бы ни было тяжело, я должна была найти в себе силы. И я их нашла.

С утра прилетела в Лос-Анджелес, а теперь в свете полуденного зноя стою у надгробной плиты: «Даймонд Ричард Неттинг — любимый сын, преданный друг и замечательный человек».

Это надгробие и есть моя персональная финальная точка. Это шах и мат. Это эпилог моей быстротечной любви.

— Ровно месяц ты мне снишься, Даймонд, и я не хочу, чтобы это прекращалось, — шепчу я, прикоснувшись к надгробию. — Пообещай, что будешь сниться мне до тех пор, пока мы не встретимся.

— Ты тоже скучаешь по нему? — раздается позади, отчего я вздрагиваю.

Рядом со мной стоит Оливия. Во всей своей красе. С ярким платком на голове и в солнечных очках на пол-лица.

Мне хочется посмотреть ей в глаза и прочесть всё содержимое её загнившей душонки.

Но какой теперь в этом смысл?

— Скучаю — мало сказано, Оливия, — стараюсь говорить спокойно. — А ты что здесь делаешь?

— Пришла почтить память бывшего мужа. Меня не было на похоронах, — как ни в чём не бывало отвечает она, как будто ведёт речь о скидках в отделе косметики. — Я была в Милане на модном показе.

— Эх, Оливия, — фыркаю я. — Своим присутствием ты только оскверняешь его память.

— Тебя тоже не было! Так что не нужны мне твои нравоучения! — шипит она.

— Чтобы понять меня, тебе нужно побывать в моей шкуре, но ты и дня в ней не продержишься. Моя реальность обрушиться на тебя и придавит своей же массой. Так что не переводи стрелки на меня, не убедившись в причинах моего отсутствия. Уж точно я не прохлаждалась в это время!

Краснея, она вздёргивает нос, поправляет на плече свою маленькую дизайнерскую сумочку и быстрым шагом устремляется прочь.

— Про какое заявление ты тогда говорила, Оливия? — кричу ей вслед. Она разворачивается и пожимает плечами. — Ты говорила, что отзовёшь заявку! О чём тогда шла речь?

— О заявлении на раздел совместно нажитого имущества, разумеется! Но мне не пришлось! Даймонд сам мне всё отдал без лишних разговоров!

— Да, конечно же! О чём я вообще думала, связываясь с такой меркантильной сукой? — бубню я себе под нос.

— Что, прости?

— Ничего! Не приятно было пообщаться! — фальшиво улыбаюсь, махая ей. — Надеюсь, больше не встретимся!

— Взаимно, Макария!

Ассоль. Больше никакой Макарии.

* * *

Вскоре я возвращаюсь в аэропорт. И уже во время полета мне на телефон приходят голосовые сообщения от Алекса. Одно за другим.

В них он просит меня срочно приехать к нему в больницу.

Сказать, что я крайне напугана такой срочностью — ничего не сказать.

Две недели назад Алексу провели трансплантацию. Совсем уже скоро его будут готовить к выписке. С его лёгкими всё в полном порядке, но о том приживутся они или нет, пока говорить ещё слишком рано. Нам нужно время и куча лекарств для поддержания его здоровья.

Так как мама сегодня на ночном дежурстве, а Алекс по непонятным причинам не берёт трубку, я прошу таксиста гнать с бешеной скоростью, пообещав ему тройной тариф.

Пулей вбегаю в госпиталь, поднимаюсь на этаж, где находится его палата, и без стука врываюсь внутрь.

— Алекс! Что с тобой? — запыхавшись, выпаливаю я.

Хм... Вид у брата вполне здоровый. Еще и лыбу довольную тянет.

— В смысле? — недоумённо моргает.

— Ты мне отправил сотню голосовых! Просил немедленно приехать к тебе! А сам не берёшь трубку! Вот я и спрашиваю, что такого срочного случилось?

— А-а-а-а! Так ты об этом? — отмахивает он. — Да просто я увидел по телеку, что вышла обновлённая часть моей компьютерной игрушки. Хотел попросить, чтобы ты мне купила ее. Но, видимо, уснул.

— Ты в своём уме, Алекс? Я чуть было инфаркт не заработала! Так быстро я ещё никогда не бегала! — отчитываю его и присаживаюсь в кресло рядом с кроватью.

Я шумно выдыхаю и смеюсь со всей этой нелепой ситуации.

— Ну хоть повеселела! А то когда ты в последний раз смеялась!?

Я рассказала Алексу практически всё, что произошло со мной и с Даймондом. Он знает, что Даймонда больше нет.

И я никогда ещё не видела Алекса таким расстроенным. Даже когда он узнал о своей болезни, ему было не так паршиво.

— В тот день я сказал ему, что переживу его, — тихо молвит, опуская потускневший взгляд в пол. — Но я ведь не знал, что так случится! Я не знал, что мои слова окажутся пророческими!

— Алекс, это чистая случайность. Ты ни в чём не виноват! — привлекаю его в свои объятия.

— Если бы я только мог всё исправить! Но может сверху меня услышат? — он поднимает голову и обращается в пустоту, взирая в потолок. Весьма странное зрелище. — Эй вы там?! Слышите меня? Раз уж у меня есть дар пророчества, то сделайте так, чтобы Даймонд вернулся. Я хочу, чтобы он был здесь. Пожалуйста!

Алекс смог меня растрогать. В который раз.

— Память — это всё, что у нас осталось, — хрипло отвечаю я, брат безрадостно кивает.

Вытирая свои слёзы с глаз, я обращаю внимание на прикроватную тумбу. На ней стопкой лежат не совсем приличные мужские журналы.

Беру один из них и, бегло пролистав, убеждаюсь, что девушки на снимках выглядят чересчур откровенными. Просто стыд и срам.

Ага, Ассоль. Тебе ли, бывшей стриптизёрше, думать о морали?

— Это что ещё за хрень? Откуда они у тебя? — отбрасываю журнал в сторону и отвешиваю Алексу сестринский подзатыльник.

Братишка моментально заливается краской.

— Блин! Только маме не вздумай говорить! Мне их друг принёс!

— Что ещё за друг?

— Один мой старый знакомый! Он сегодня приходил ко мне! — таинственно лыбится, посматривая куда-то за мою спину. — И в отличие от тебя он пришёл не с пустыми руками, как видишь!

— Кто он такой? Говори! Я ему задницу-то быстро надеру! — наезжаю на него в шутку.

— Хм... Вообще-то это был я, — позади раздается до боли в груди знакомый голос.

Глава 43. Ассоль

Сердце замирает, ладони потеют, а разум твердит мне, что это всего лишь звуковая иллюзия. Но тело сопротивляется разуму. Оно требует поддаться любопытству и развернуться, что я в итоге и делаю.

Я приподнимаюсь из кресла и, медленно развернувшись, встречаюсь с ЕГО ясными глазами и с ЕГО тёплой улыбкой.

Это очередной мой сон… или… свершилось пророчество Алекса?

— Я в раю? — хриплю, уставившись на него ошеломлённым взглядом.

Я боюсь даже моргнуть, боюсь потерять его из виду.

Он ухмыляется косо и делает шаг мне навстречу. Даймонд нежно прикладывает ладонь к моей щеке, а мне требуется немедленно накрыть её своей рукой, чтобы почувствовать тепло и ток, проходящий по венам.

— Вряд ли, Дьявол. Если я рядом, тут всего лишь два варианта: или ты в аду, или между мирами, — тихо произносит он, окружая меня магией.

— То есть ты ненастоящий? Ты — призрак, что ли?

Хмыкнув, он подхватывает мою руку и прикладывает её к своей груди.

А за ней бешеный ритм сердца, сравнимый с пулемётной очередью.

— Хотелось бы верить, что я всё-таки настоящий! Ты разве сомневаешься?

Не поверю, пока не почувствую в своих объятиях!

— Боже, Даймонд! — визжу я, отчаянно бросаясь ему на шею. — Я же видела, как ты...

Он не умер! Нет! Он живой. Он здесь. Со мной.

— Ты видела лишь то, что хотел я. И, судя по всему, у меня всё получилось! — вжимает меня в себя так крепко, что на миг я перестаю дышать.

— Но как? Как? У меня в голове не укладывается…

— Наверное, мне просто повезло... Вряд ли здесь могла сыграть транспозиция внутренних органов... Он немного промахнулся, — шепчет Даймонд, поглядывая на моего брата. А тот лежит с дурацкой улыбкой на лице и внимательно наблюдает за нами. — Алекс, ты не против, если я украду твою сестру ненадолго?

— Забирай её хоть навсегда! Я разрешаю! — довольно бормочет, выставляя большой палец вверх.

Не выпуская их объятий, Даймонд выводит меня на улицу. Сама бы я не в силах была и шагу ступить. Я всё ещё пребываю в шоковом состоянии.

Мы останавливаемся у чёрного внедорожника. Даймонд сажает меня на капот, а сам становится между моих ног.

Он долго изучает мое лицо, не в силах оторвать от меня проникновенного взгляда.

— Врачи шутят, говоря, что меня спасла врожденная аномалия внутренних органов. Тот, кто стрелял в меня, целился прямо в сердце, но он промахнулся на два миллиметра.

— Даймонд, боже! Ты не представляешь, как я счастлива ощущать тебя таким настоящим… живым! — реву я от счастья, уткнувшись носом в его плечо. — Я ведь видела статью в газете, видела могилу, надгробие с твоим именем. Хоть я и до последнего не верила, но это… Это было что-то вроде не достающихся кусочков пазла. Они сложились, и картинка стала целой, но такой паршивой. Она была настолько ужасающей, что тебе придётся еще долго объяснять мне, как так вышло! Что ты делал всё это время? — выпрашиваю я строго.

— Всё это время я думал.

— И о чём же?

— Каждую прожитую минуту я думал только о тебе, малышка.

— Ума не приложу, как ты смог всё это провернуть.

— Помнишь, меня как-то не было всю неделю в городе? Это было как раз после моего дня рожденья, — поясняет он, убирая мои волосы в сторону, я нерешительно киваю. — Я был Мексике. Ездил к одному человеку, которого Тео называет «стирателем». Этот парень «стирает» личность, фальсифицирует смерть, организует липовые похороны, выпускает фейковую статью в известной газетёнке, ну и создаёт новую личность и новые документы.

Я ошалело таращу глаза.

Мне кажется это настолько нереальным, что я приняла бы услышанное за бред сумасшедшего, будь это кто-то другой, а не Даймонд.

Получается об этом знал только Тео? Так вот почему незадолго до случившегося он вел себя странным образом?

— И ты «стёр» себя? А как же родители?

— Да, «стёр», как только пришёл в сознание! Родители были предупреждены. Они знали, что это необходимо. Правда, мать чуть с ума не сошла, — пожимая плечами, говорит без каких-либо сожалений. — Но только в таком случае от тебя бы отстали. Я хотел обезопасить тебя, предложив тем самым разыграть своё убийство, но не успел. Кто-то меня опередил.

— Это был Омега. Он стрелял в тебя! — мне стыдно признаваться. — Он решил присвоить меня себе, а для этого ему понадобилось устранить тебя.

Даймонд обхватывает моё лицо ладонями и нежно целует в губы, заставляя тем самым заблудиться в своих мыслях.

— Ассоль, тебе я тоже сделал поддельные документы. Нам нужно уезжать и как можно скорее! Пока всё не уляжется. Если, конечно, ты хочешь быть со мной, и хочешь, чтобы нас не нашли.

— Конечно же, я хочу быть с тобой, но больше нет никакой нужды скрываться!

— То есть как? — хмурит он брови.

— Я убила Омегу, — поджимаю губы, боясь глянуть на него. Стыдно в этом признаваться. — Так что зря ты «стёр» себя.

— Убила? — всё ещё недоумевает он.

— Да! Отравила! — выпаливаю громко, на что Даймонд заливается громким смехом.

— Даже и не знаю, что сказать! Я влюбился в супер-женщину! — привлекает меня к своей груди, сжимает до хруста костей. — Тогда мы отправимся на тот необитаемый остров в Бермудах. И будем там отдыхать, а не скрываться. Что скажешь?

— Но кто ты теперь? С кем я сейчас имею дело вообще? — в шутку пихаю его в грудь, чтобы он перестал посмеиваться надо мной.

— На самом деле по запросу можно вернуть всё на свои места. Сделаем опровержение, напишем, что кто-то пустил «утку» и пошло-поехало. Я верну себе себя, а тебе меня, — поигрывает он бровями, я смущаюсь.

— Так что ты там говорил про необитаемый остров? — тяну его к себе за горловину футболки, завожу руки за шею и вдыхаю в себя его неповторимый аромат.

— Как оказалось, не такой уж он и необитаемый. Там есть огромная вилла, собственный пляж с бассейном. А еще куча свободного времени, где нет связи с миром, и где будем только ты и я, — делает он короткую паузу и корчит физиономию, — и еще персонал острова. От них, к сожалению, нам не удастся избавиться.

— Ты забыл? В прошлом я неплохой киллер. Могу избавиться от кого угодно! — в шутку провожу большим пальцем по горлу, отчего Даймонд еще громче хохочет.

— Я верю, но с этого дня ты больше не киллер в прошлом. Ты — моя женщина в настоящем и, надеюсь, в будущем… Если ты не против!

— Даймонд, как я могу быть против такого заманчивого предложения? Конечно же, я не против!

— Я люблю тебя, малышка! — одаривает нежностью и теплом, потянувшись к моим губам.

— Я тоже люблю тебя! — выдыхаю, придерживая сердце, чтобы оно не выпрыгнуло из груди. — Я очень сильно люблю тебя, Даймонд. С каждым днём всё больше и больше. И я так сожалею, что не призналась тебе в этом раньше.

С этого дня я буду следовать за этим мужчиной хоть на край Земли.

Если мне потребуется «стереть» себя, я без раздумий «сотру», но буду в этот момент с ним. Я буду рядом. Телом и душой.

Он стал моим искушением, благодаря которому я, наконец, обрела себя. Благодаря которому я наполнилась до краёв любовью. Любовью к нему. К своей семье. К окружающим меня людям.

Внутри меня больше не осталось места для лжи, тайн и предрассудков.

Для меня этих понятий больше не существует, равно как и Макарии Ванхавербек.

Меня зовут Ассоль Вонг и это моё настоящее имя.

Я ­— настоящая! И я люблю! До невозможности сильно люблю!