Читать онлайн Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь бесплатно

Для создания обложки использована фотография https://www.shutterstock.com/ru/i-photo/panorama-landscape-windmills-on-water-canal-709143934?src=zuxdyIL14MKUvUl94m131w-1-18. Код стоковой фотографии без лицензионных платежей – 709143934

Глава 1. Узкое платье, или провал на корпоративе того стоил

Баба, у которой отнимают последний шанс,

странное создание: она и беззащитна, как ребёнок,

которого почему-то выставляют из магазина,

и опасна, как пожилая ядовитая кобра.

Роман Трахтенберг, «Путь самца.»

Рабочий день медленно, но катастрофически верно близился к завершению. Это без труда можно было сообразить по шумной возне моих коллег, торопящихся покинуть рабочее место. Можно и на часы не глядеть – все равно не пропустишь шесть вечера!

Я же, в отличие от них, продолжала неустанно ломать голову и усиленно потеть над годовым отчетом, уткнувшись в экран монитора. Упорно не замечала тот праздный галдеж вокруг себя и, насколько то было возможно, пыталась сосредоточиться на важных деталях, ничего при этом не упустив. Не взирая на копошение и бурчание о том, что для меня Новый год – вовсе не праздник, а самый обычный день… Заткнитесь вы там уже!

– Ты идешь домой, Марго? – спросила меня Алена, рыжеволосая тучная хохотушка, моя коллега и соседка по кабинету.

– Пока нет. – отвечала я, не смотря на нее. – Надо бы задержаться и доделать отчет. Тут какие-то проблемы. Не сходится. Не могу понять, что не так.

– Собираешься тут торчать до ночи? – Алена уставилась на меня, как на псину, «напудившую» на медальонный ковер из Тебриза. (между прочим, он стоит два с половиной миллиона баксов!) – Завтра корпоративная вечеринка! Ты уже подобрала салон красоты?

– Совсем забыла… да, точно. – я подняла глаза на Алену, а потом, соорудив недовольную гримасу, снова уткнулась в экран. – А может, моего отсутствия там никто не заметит?

– Брось, явка строго обязательна! – Алена истребила тот самый последний шанс.

«Реинкарнация – последний шанс для осла.» – так сказал один умный человек. Наверняка, он имел в виду меня и мое незавидное положение. Соскочить не получится. Никакие отмазки не помогут. Даже если пойду сегодня домой, и по пути меня переедет каток, все равно завтра придется тащиться на работу. Не простят. «Отскребись и, будь добра, приди на встречу!»

– Приедет все наше зарубежное руководство! – продолжала Алена. – Они хотят видеть всех работников!

– Хм. Наша фирма напоминает немецкий часы с кукушкой. Вместо ку-ку – арбайтен унд дисциплинирен! – я жалобно заскулила, вспоминая, как обычно мой пес заставляет меня делать то, что не хочу. – очень печально!

– Да ладно, Марго, бросай! – она выдернула шнур из розетки. Экран мой трагически потух. – Пошли домой!

– Ума не приложу, зачем руководству было нужно устраивать фирмен1 в субботу? Я очень ждала этот день всю неделю и отнюдь не планировала что-либо делать такого, чего не делаю обычно по субботам!

– А чем ты занимаешься по субботам? – оценивающе поинтересовалась она, наверняка полагая, что по субботам я пытаюсь захватить мир.

– Сплю! – недовольно буркнула я, в спешке наводя порядок на рабочем столе.

Когда мы вышли из офиса и направились к остановке, моей коллеге в голову пришла еще одна мысль, которой она тут же поспешила обескуражить.

– Ты, кстати уже придумала речь, которую будешь толкать на собрании? – Алена знала, чем меня добить. Вот так, взяла словесную кувалду и долбанула по башке с размаху!

– О, черт… – я почесала голову, вспомнив об очередном капризе своего начальника, благодаря которому теперь придется краснеть. – я совсем забыла о вступительной речи!

– В этом деле главное – в лужу не упасть! – увлеченно «подбадривала» она. – немцы очень строгие и чересчур правильные. Один шаг в сторону – расстрел! – спокойно сказала мне Алена. – Капут, если без прикрас!

Я, ничего не ответив, сделала вид, что увидела свой автобус. Помахав Алене рукой, поспешила удалиться.

Домой добралась не быстро – вечерние пробки никто не отменял. Поскольку я жила в крупном мегаполисе, дорожные коллапсы тут – дело частое и неотъемлемое, с этим миришься, если хочешь жить в столице. Выдрессируй себя вставать за несколько часов до начала рабочего дня и возвращаться куда позже его окончания. Если представить, что я постоянно задерживалась на работе, то проще было вовсе не уходить домой.

«А что? Переночевать есть где, кофе есть, работы полным-полно. Если бы не одно важное «но»! Меня дома ждут. И ему я кое-что забыла купить!» Мне пришлось вернуться на несколько кварталов назад за кормом для собак, потому что вовремя вспомнила – мой Питер, старый желтый лабрадор, сегодня утром остался голодным ввиду невнимательности и поглощаемости в работу.

– Две пачки корма, пожалуйста. – я стояла на кассе и размышляла о своем насущном.

Продавец несколько раз спросила, нужен ли пакет, и я, спустя какое-то время, ответила, что ничего не нужно, взяла корм и поспешила домой.

На город уже, к тому моменту, опустилась ночь. Ведь на дворе зима, и темнело рано. Витрины магазинов украшены новогодней атрибутикой. Все кругом светилось и напоминало – скоро Новый год!

Меня это не особо радовало, ведь я снова не смогу поставить елку в квартире! Поскольку Питер, как и обычно, посчитает, что деревце – злейший враг для своей хозяйки! Мимо разгрызет ее, попрятав все игрушки и веточки, пока я буду на работе.

Ни для кого ни секрет, что держать крупных собак в доме, даже если ты тот еще одинокий холостяк, очень проблематично, хоть и приятно. Но Питер был моим единственным другом, парнем и собеседником. Лучше лишний раз убрать клочки шерсти, разбросанной повсюду и затереть неприятность, чем сидеть и таращиться в потолок, завывая от одиночества. Наверное, Питер этим и занимается сейчас…

Хотелось что-либо изменить в жизни. И я бы нисколько не смутилась, если, наряду с собачьей шерстью, по дому были раскиданы, к примеру, мужские носки. Но мужчин в моей жизни не было, и на горизонте не предощущалось. А поэтому, мне ничего больше не оставалось, как довольствоваться обществом Питера.

– Я дома! – крикнула я, заходя в квартиру и бросив ключи на тумбочку.

Питер тотчас, весело заскулив, прыгнул на меня, чуть не сбив с ног, и обслюнявил лицо. Он всегда так делал. И что я только не предпринимала, чтобы хоть как-то обезопаситься от его настойчивых слюней! Но попытки не привели к должному результату. В конечном итоге, я просто отчаялась и позволила лабрадору делать то, что он любил больше всего.

Я, отталкивая его коленями, кое-как прошла на кухню и насыпала корм в миску.

– Прости, что задержалась, Питер. – говорила я, гладя пса по золотистой гладкой шерсти и понимая, что скоро ему будет очень необходима стрижка. Желательно, как можно короче, иначе я когда-нибудь приду с работы и войду не в квартиру, а в некое подобие громадной «сахарной ваты», только это уже будет не сахар, а клочки шерсти.

После скорой прогулки по собачьим делам пришло время ужина. Для меня первого, а для Питера – второго. Поужинав вместе с ноутбуком в поисках триумфальной праздничной речи для удовлетворения чопорных потребностей немецкого руководящего звена, так и уснула за столом, уткнувшись головой в клавиатуру.

Я бы до утра проспала на ней – кнопочки от усталости показались мне необычайно мягкими, если бы от неловкого поворота головы та не залилась противным писком. Недовольно бурча, я поплелась в спальню и, еле добредя до кровати, плюхнулась лицом в подушку и громко засопела.

Утром я подскочила, как ужаленная, и принялась в спешке собираться, осознав не сразу, что сегодня выходной. Мне ж никуда бежать не надо! Вернувшись в кровать, я еще долго лежала и смотрела в потолок, обдумывая сегодняшний вечер. «Я так и не нашла речь для элитного бомонда, ну что, придется импровизировать! Надеюсь, немецкое руководство не уволит меня после этого! А вдруг я им не понравлюсь, ведь работаю в этой фирме не так давно и еще не успела зарекомендовать себя в качестве высокого специалиста в своем профиле? Ну нет! Главное, что я настроена не упасть лицом в грязь!» – решительно сказала я сама себе.

Питер запрыгнул на кровать и стукнул меня лапой.

– Сейчас! Уже встаю. – погладив его, я свесила ноги с кровати. – Еще много времени, чтобы все успеть! – в тот момент я была абсолютно уверена в том, что все успею. Излишне уверена…

***

Ну конечно, я опять опаздывала! До офиса ехать нужно было около получаса, но ввиду вечных пробок этот скучный процесс занимал практически два часа. Мне совсем не хотелось опаздывать в такой важный день, но сегодня, как ни странно, весь мир против меня! И автобус запаздывал, и ключи от квартиры куда-то странным образом пропали с тумбочки, и Питер сегодня слишком долго резвился на улице, решив мне, вероятно, отомстить за неделю без длительных прогулок.

Безусловно, он каждый день по два раза получал заветное блукание по улицам, в противном случае мне пришлось бы оборудовать квартиру под гигантский собачий туалет! Но эту всю неделю я так уставала, что могла запросто уснуть прямо на улице. Да и пес привык к такому графику. Понимал меня – сделал быстренько свои дела – и бегом домой. Но сегодня что-то пошло не так…

Я быстро поднималась по лестнице здания офиса, перескакивая через ступеньку, а то и две, на бегу поправляя узкое черное платье. Оно под пуховиком, вследствие спешки, задралось до самих трусов.

И вот я добралась до своего кабинета. Он пуст. Алена, видимо, уже ушла наверх, в аудиторию для собраний, где будет грандиозная пьянка русских и немцев. Не знаю почему, но я была совершенно уверена в том, что увижу сегодня немецких интеллектуалов в национальных костюмах. Ну, шортики там, подтяжки, носки до колен… И шляпа с пером! Представляла, вот войду туда, а наше начальство уже водит хоровод, напевая «Ах, мой милый Августин» на своем родном «фрицевском», хватая переполненные кружки пива у мимо проходящих пышногрудых фрейлин в корсетах и озорных платьицах, при этом успевая их ущипнуть с возгласами «у-ля-ля!» – меня передернуло от подобных фантазий.

Недолго думая, я прошла в кабинет, бросив пуховик на свой рабочий стол. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы перевести дух и настроиться на деловой и очень проницательный, непоколебимо-уверенный лад.

Переобувшись в туфли «для особых случаев» на высоком и очень неудобном каблуке, поправив прическу, которая успела за долгую дорогу превратиться в мое обычное состояние волос, а именно, беспорядочный веер, я поспешила наверх. Простояв какое-то время у лифта, показавшееся мне вечностью, и окончательно осознав, что успею постареть, пока дождусь его, поспешила вверх по лестнице на последний этаж. Я удрученно понимала, что снова вспотею, и привести себя в порядок будет уже негде, но опоздать еще на пару десятков минут чревато очень плачевными последствиями. Которые в канун Нового года могли привести к краху и последующему увольнению. Подобной «роскоши» я не могла себе позволить ни под каким предлогом.

Осторожно приоткрыв дверь зала для аудио конференции в крупных масштабах, я несколько расстроилась. Привычная атмосфера. Ни одного немца в шортах. И волынка не поет. Что это за корпоратив? Скорее похоже на сухой фуршет.

Зал, обычно пустовавший, сейчас переполнен народу. Шикарные платья, дорогие костюмы и холеные лица мелькали кругом, заставляя меня нервничать еще больше, и понимать – я тут лишняя.

Запах шампанского и копченой колбасы витал в воздухе, и я, очарованная ароматом еды, поспешно двинулась к столу в надежде, что набью пузо до отвала. Не зря же скидывались всем отделом!

– Ты где была? – спросил мой начальник, когда я поравнялась с ним, не заметив, что он стоит у аппетитных закусок. Мой босс – старый дядечка, в-целом, милый на вид, но с отталкивающим характером и противной лысиной. Его бы я точно не хотела видеть сейчас. Зачем я вообще пришла работать в эту фирму?!

– Херр Браун, пробки! – я виновато развела руками, пытаясь оправдать свой поступок.

– Вышла бы пораньше! – возмущался он. – Такой важный день, а ты опаздываешь! Ну-ка быстро на сцену! Все тебя ждем! Не начинаем!

– Зачем? – наигранно возмутилась я в надежде, что он забудет о том «приговоре», что удостоил приводить в исполнение именно мне.

– Речь, дорогая! Речь! – он отобрал у меня тарелку и, подтолкнул в спину в сторону сцены.

На другом конце зала я увидела Алену. Она помахала рукой, стоя в компании неизвестных мне людей. Я приветственно кивнула и, глубоко вздохнув, прошла к сцене, казавшейся мне сейчас эшафотом.

Постучав по микрофону и убедившись, что тот работает, чтобы не опростоволоситься, как бывает довольно часто, я громко прокашлялась и уставилась в толпу, ожидая тишины.

Гости замолчали практически сразу и повернули головы, с любопытством разглядывали и ждали моей речи.

Сейчас самый ответственный момент в моей жизни в компании! Именно в эту самую секунду должна показать, что я – хороший умелец во всех смыслах этого слова. Даже в ораторских способностях, которые, мне даны были матушкой-природой. Или не даны…

– Многоуважаемые дамы и господа! Фрау и Херры! Представители русского народа и немецкого! Где бы мы еще так встретились, лицом к лицу? Не там, где подумала большая ваша часть! – я улыбнулась, но, заметив их странные взгляды в ответ, поспешила продолжить, – прошу уделить немного времени и послушать, что я скажу! – уже неплохо, думала я, крепко сжав руки в кулаки. – Нынешний год был весьма трудным для нас всех, но уверена, что в следующем году будет еще… – по залу от русскоязычной стороны прокатилось слово «хуже», я сделала паузу, подбирая нужные слова, чтобы не заржать, как лошадь. – еще лучше, чем в этом! У нас было много пробелов, с которыми пришлось столкнуться. Однако, мы здесь! И мы празднуем успешное окончание года! Все живы, здоровы, не считая господина Иве – он сейчас в коме, – продолжала я. – но это все мелочи по сравнению с грандиозным масштабом роста нашей любимой и незаменимой кампании «Дитрих и Блок»! Так будьте же здоровы и живы! – я подняла бокал шампанского и натянула уверенную улыбку, смотря куда-то повыше гостей.

По залу прокатилась тишина. Понимая, что сморозила что-то явно не то, что ожидали, я, намертво пригвожденная, продолжала стоять на сценическом «эшафоте» и выдавливать из себя улыбку в надежде, что кто-то все-таки поддержит меня в новом для меня начинании. «Неужели я ни на кого не произвела впечатления? Точно, капут мне! Алена как в воду глядела!» – я плотно сжала губы и приготовилась с худшему.

Кто-то из гостей зааплодировал. Это подхватили другие. Чудный хлопающий звук разлился нежным бальзамом в моей груди, и я с счастливой улыбкой и состоянием, как после нервного срыва, сошла со сцены. Гости снова принялись делать то, что было до моего появления, а именно шумно гудеть и что-то рьяно обсуждать.

Убедившись, что все остались довольны, я поспешила скрыться в более безопасное место. Набирая в тарелку еды побольше, чтобы заесть стресс, я чуть не вскрикнула, когда ко мне кто-то подошел сзади и резко дернул за низ платья.

– Прикрой резинку! Все видно же! – Алена поправляла мое узкое платье, дергая его вниз со всей силы. Лишь бы не порвала совсем!

– О нет! – я опустила взор на платье, – Неужели, я в таком виде вышла и все видели, что у меня под юбкой… – я покраснела, стыдливо озираясь по сторонам. Казалось, что на меня устремлены миллиарды глаз, как на одного из немецких канцлеров на саммите, как его… Неважно! В-общем, так и чувствовала себя!

– Наверное, следовало одеть более длинное платье! – Алена разглядывала мой образ. – Хотя, по-моему, неплохо, но немцам нравится скромность, – она хмыкнула, – но тебе ведь есть что показать, как и мне…

– Мм… – я бросила в тарелку еще пару кусков странного вида мяса. – успокаиваешь, да? Меня уволят после такого!

– А ты с кем-нибудь разговорись, может, и поддержат тебя! – Алена указала жестом на нескольких мужчин, стоящих неподалеку, – Я уже нашла себе кавалера. Правда, он еще не догадывается об этом, но скоро узнает! – она кокетливо улыбнулась, гордо выпрямилась и покинула меня.

Оставила одну. Жестокая женщина! В борьбе за мужчин, забыла о подруге. Ну да… Не знаю, как бы я поступила на месте Алены, будь у меня хоть какой-нибудь кавалер. И не узнаю, наверное. Сегодня, по крайней мере, точно.

Я нашла свободный стул в углу и уселась, медленно поедая содержимое тарелки. Кусок не лез в горло. И это, несмотря на то, что за целый день, кроме одной чашки кофе с утра, и то недопитой, ничего во рту не держала. Угощения казались мне не совсем знакомыми, но очень вкусными. Вероятно, в тарелке немецкие гастрономические шедевры. Стащив со стола салфетку, я протерла ею замасленные пальцы и сделала большой глоток шампанского, чтобы помочь пищеводу с расщеплением жирной пищи. Хотя, кого я обманываю? Наутро будет плохо. Очень плохо!

Отставив тарелку, я задумчиво огляделась по сторонам. Из толпы у сцены на меня смотрел какой-то мужчина. Внешность выдавала в нем типичного немца. Немец был далек от понимания моего идеала красоты, скорее, даже очень далек! Но что-то в нем было, и это, по-видимому, сводило с ума многих женщин. Иностранец явно входил в число тех, кто разбивает сердца одним лишь выстрелом своего обаяния. Его самоуверенный хищный взгляд искал жертву, добычу на сегодняшний вечер.

«Будто коршун, парящий над прериями в поисках мыши или змеи, не знаю, что он больше предпочитает…– хмыкнула я, искоса наблюдая за немцем. – И, судя по тому, что коршун не отворачивается от меня, смею предположить, что добычу уже себе нашел. Или он до сих пор переваривает мою речь? Небось, комом стала в его немецком горле! Стоит опасаться этого подозрительного типа. Мало ли, что у него на уме? »

Поймав себя на мысли, что слишком долго таращусь на него, я покраснела и допила шампанское.

Немец продолжал смотреть в мою сторону, потягивая что-то в своем бокале, который он держал в правой руке, а левую руку прятал в кармане черных приталенных брюк. Вокруг иностранного «коршуна» постоянно менялись люди, все о чем-то говорили с ним, и ему приходилось частенько отвлекаться от изучения «жертвы».

Я отвернулась, как только он ослабил свое наблюдение, и принялась быстро доедать все, что видела перед собой, в неравной схватке борясь с внезапно полыхнувшими от стеснения щеками.

В самый разгар праздника я решила испариться. Улизнуть по-тихому, чтобы никто об этом не догадался. Все эти люди были мне не интересны. Одинокие девушки вроде Алены искали себе ухажеров. Мужчины обсуждали вопросы касательно новых проектов. А я, сделав вид, что направляюсь в туалет, взяла сумочку и направилась в первый попавшийся бар.

– Пива, пожалуйста! – скомандовала я бармену, поудобней расположившись на высоком табурете, в очередной раз поправив узкое платье.

В баре обстановка куда веселее, чем в офисе. «По крайней мере, нет этих пафосных рож вокруг!» – согласно кивнула я, не сомневаясь в правильности своего исчезновения.

Сделав большой глоток пенного напитка, я уставилась в маленький телевизор, висящий над барной стойкой. Транслировали футбольный матч. Я никогда не интересовалась футболом, но сейчас он показался очень даже увлекательным. Мне необходимо было отвлечься от мыслей о провальной речи. Чувствовала себя так, словно села в большую-большую грязную лужу. При всех. С хлопком. Если бы не платье, все было бы иначе! И зачем я только пошла на этот корпоративный вечер?

Кто-то подсел рядом со мной и, сложив руки на стойке, заговорил.

– Авангардная речь! – грубый низкий голос с акцентом заставил меня подскочить.

Я повернула голову и посмотрела на собеседника. Тот самый немец со взглядом стервятника! О, нет!!!

Его черты вблизи были так же грубы, как голос. Карий взгляд и слегка приподнятые густые брови не скрывали своего интереса к моей персоне. Угловатые, четко очерченные губы держали уверенную улыбку, обнажая белые зубы с удлиненными клыками. Немец плечист и высок, но при этом худощав и жилист. Или это черный костюм делал его еще тоньше, чем он есть на самом деле… Темно-русые, скорее каштановые волосы чуть короче средней длины зачесаны назад, завиваясь тонкими завитками на его шее.

– Вы слышали? – я не могла отвести взгляда от немца, не понимая, почему.

Как будто в том иностранном мужике могла найти утешение. И может, он бы поддержал меня сейчас, в трудный момент. Может быть… Уверена, что он имел в своем немецком запасе немало поклонниц, поскольку обладал каким-то «дьявольским» обаянием, способным сковывать по рукам и ногам. Но в жилетку его точно плакать не собираюсь. Пока еще трезвая…

– Пришлось. – проговорил он, криво улыбнулся и повернулся ко мне вполоборота. – Хочешь правду? Ты совсем не умеешь говорить речь!

– Я догадывалась об этом! – мои губы тронула едва заметная улыбка.

– Но мне понравилась она. Не каждый день слышишь подобное. Смело. Очень. – он щелчком пальцев подозвал к себе бармена и заказал пива.

– А вы? – я невольно задела бокал локтем, отчего тот чуть не опрокинулся на дорогой костюм моего неожиданного собеседника. Моя глобальная мысль о том, почему он говорит со мной на «ты» тут же вылетела из охмелевшей головы. – Тоже сбежали оттуда?

– Мне было интересно наблюдать за тобой, – немец придвинулся поближе, – но потом объект моего интереса пропал. Я последовал за тобой, и вот мы здесь! Ты очень красива… – произнес он приглушенным хриплым голосом. – Как твое имя?

– Маргарита! – улыбнулась я еще шире, не зная, как стоило реагировать на комплимент немецкого коллеги.

– Марго или Рита?

– Просто Маргарита! Или, как вам удобнее, может, вам трудно будет произнести полное имя…

– Маргарет, позволь тебя так называть. – перебил он. – Маркус Гирш!

– Приятно познакомиться, Маркус. – я душевно, как говорится, по-мужски, пожала ему руку, – вы хорошо знаете русский язык!

– Неужели? – удивился он, заигрывая со мной глазами.

– Точно! Поверьте, я никогда не разбрасываюсь любезностями, если думаю иначе! – я, не рассчитав силы, громко стукнула пустым бокалом по стойке, – Некоторые только бурчат или произносят слова с таким жутким акцентом, что плакать хочется! Ваш акцент не кажется мне чудовищным, отнюдь, он очень интересен! – Я немного оттолкнулась руками от стойки, чтобы скрестить ноги.

– Благодарю за лестный комплимент! – Маркус увлеченно осмотрел меня с ног до головы, остановившись на бедрах, и расплылся в улыбке. – Чем тебе не угодили иностранцы?

– Ничем, просто…– я подняла голову, пытаясь казаться умной, – Иногда, сложно понять, что им нужно. Они все говорят, говорят, говорят… И не знаешь, к чему они все это говорят?! Все осмысливаешь потом, что хотели от тебя вообще? Зачем они столько говорят? Ведь можно же изучать язык кратко и знать только самое нужное. Вот, к примеру, зачем им знать, как мои дела? Или они все рады видеть меня? – вспыльчиво ворчала я, снова уткнувшись в футбольный матч.

– Если бы сказали прямо, что им нужно, то тебя устроило это? – по удивленному виду Маркуса заметно, что мои пьяные рассуждения смутили его немецкий склад ума. Да кто ж знает, о чем тот думает сейчас! Не предугадать даже!

– Конечно! – подхватила я. В то мгновение меня вовсе не волновало, почему он так странно смотрит на меня.

– Ты проведешь со мной ночь, убер майне шон… – произнес он с небывалой уверенностью.

Констатация сего нескромного «факта» поразила меня, заставив на пару секунд вообще забыть о том, где нахожусь.

– Ээ, нет! – я широко улыбнулась и помотала головой, – Я не из таких… – украдкой бросила на него виноватый взгляд и застыла, не договорив то, что собиралась.

Его бесстыжие, заполненные похотью карие глаза продолжали смотреть на меня, сковывая движения и забирая волю себе. Я не могла прекратить этот контакт, неумолимо делавший свое дело, и понимала, что ухожу куда-то в трясину.

– И что вы только что сейчас сказали? – я попыталась перевести тему разговора. – Я про убер и что-то там…

– Маргарет, – отвечал он, не меняя положения глаз. – тебе не нужен словарь, чтобы понять меня.

Я окинула Маркуса тоскливым щенячьим взглядом и ничего не ответила, качая головой. Маркус сделал глоток пива, не сводя с меня взгляда. Он победил!

И вот мы уже поднимаемся на лифте в один из шикарных номеров отеля неподалеку от офиса. Не успела я закрыть дверь, как Маркус жадно впился в мое плечо, целуя и стаскивая задравшееся маленькое черное платье.

Глава 2. Фрау, горбатая с детства

Утром я поспешно покинула номер отеля, держа в руках туфли, чтобы не разбудить немца своим неуклюжим топтанием.

Маркус Гирш спал крепко, раскинув руки и ноги по всему периметру кровати. По манере разваливаться на всю катушку, я предположила: либо он холостяк и ни с кем не делит постель, либо же обладатель очень широкой кровати! Окинув его соблазнительный облик в последний раз, я улыбнулась, вспомнив некоторые подробности прошлой ночи, и вышла из комнаты. Улыбка не сходила с лица и в лифте, невзирая на непонимающие взгляды попутчиков, стремящихся так же, как и я, попасть на первый этаж. «Подумаешь!» Меня не волновали косые взгляды окружающих, я закрыла глаза и плавно ждала заветного толчка лифта и звука, знаменующего окончание поездки.

Вернувшись домой, предварительно забрав из офиса сапоги и пуховик, я утерла то «неизбежное», что сделал Питер, и присела за стол на кухне, впав в раздумья. «Как Маркус Гирш, незнакомый мужчина, мог соблазнить меня? Я ведь не из тех, кто бросается в постель к первому встречному! Тогда почему согласилась на его непристойное предложение? Маркус будто лишил меня рассудка в один момент. Он сказал, что хочет провести со мной ночь… я была шокирована его прямотой и наглостью… Может, я растерялась, не сталкиваясь прежде с таким натиском со стороны мужского пола?»

Списав свое поведение на шоковое состояние и успокоившись, ведь больше не увижу никогда объект двойного стыда, связанного с кампанией, я выгуляла застенчивого пса, приняла душ и поехала на работу.

Меня до сих пор ждал очень важный отчет! Да, сегодня воскресение, но я не могла позволить себе отдыхать. Годовой отчет пришлось делать заново, поскольку Алена выключила компьютер из розетки на самом интересном, чего я не успела сохранить. Я смотрела в монитор и грезила о ночном госте, вспоминала его пламенные руки и сладострастные губы. Облик немца вырисовывался перед глазами, цифры на мониторе плавно перетекали в его черты лица, строгий нос и карий хищный взгляд.

Чтобы отогнать от себя мысли о Маркусе, я заварила кофе и снова уткнулась в отчет. Поморщившись от горького вкуса, я сознательно не пошла за сахаром. Решила, что если буду пить противный горький кофе, то и приятные мысли вскоре не будут мне мешать.

В восемь вечера я поймала такси и направилась домой. Довольная, уставшая и счастливая! Отчет был сделан, неделя пролетела. Осталось все несколько денечков, и я пойду на заслуженный отдых – новогодние праздники!

В понедельник я пришла раньше начала рабочего дня, чтобы еще раз проверить неточности, распечатать отчет и положить его на стол начальника перед тем, как тот появится на рабочем месте. Сложив листы аккуратной стопкой и скрепив вместе, я прошла в кабинет босса.

Он, к моему удивлению, уже был на там.

– Да, Маргарита. – произнес он безучастным голосом, не поднимая глаз. – Что ты хотела?

– Я принесла отчет, херр Браун.

– Отлично. Как кстати, у нас важное совещание сегодня.

– Почему? Что-то серьезное?

– Полагаю, да. – грустный голос начальника смутил меня.

– Это не из-за моей выходки? – обеспокоенно поинтересовалась я.

– Хорошо, что большинство из гостей не поняли смысла твоей речи. Надеюсь, все обойдется. Иди. – Он уставился в мой отчет отрешенным взглядом. Похоже, что господина начальника ожидала капитальная взбучка.

Я не стала испытывать его нервы на прочность, понимая, что херр Браун неспроста пришел в такую рань. Вероятно, дело тут было вовсе не в недостаточных продажах или проектах.

Скорее всего, и не во мне. Разве какая-то речь могла послужить причиной для мега срочного совещания? Конечно, нет! Вряд ли я задела самолюбие кого-то из тех напыщенных индюков из Германии!

Спустя полчаса все те же полузнакомые лица, еще не известные позавчера, но уже памятные сегодня, шумно скапливались во втором зале аудио конференции, поменьше, чем в том, где проходил корпоративный фуршет.

Алена, моя коллега по «цеху» красила ресницы, поскольку никогда не успевала на работу вовремя, и ей приходилось наводить макияж прямо посреди рабочего времени.

Я отбивала барабанную дробь, неустанно стуча пальцами по столу в ожидании известного результата планерки.

Наш с Аленой кабинет располагался совсем рядом с залом, и когда в аудитории проходило собрание, слышимость была прекрасная. Особенно, если что-то обсуждалось на повышенных тонах! Сейчас же я отчетливо улавливала громкие немецкие фразы, доносящиеся оттуда.

Стало интересно, что там происходит, и я подошла к двери, слегка приоткрыв ее и просунув голову в аудиторию.

У большого экрана сидел тот самый немец по имени Маркус Гирш, с которым мне довелось позавчера провести ночь и вчера проснуться. Я гневила себя за тот свой безумный поступок и надеялась забыть о нем, как будто это был страшный сон.

«Почему Маркус Гирш сидит там, во главе стола? Что же будет? Наверное, все дело в том… – я задержала дыхание, представив, что он сейчас расскажет о моем легком поведении начальнику. – Или нет?»

Маркус кричал на Герра Брауна, хватая бумаги перед собой, яростно комкая их и разбрасывая по столу.

«Надеюсь, это был не мой отчет.» – прошептала я, изумленно разглядывая его.

– Кому-то здесь не место, – смело заявил он на немецком языке.

Я отстранилась от двери, переводя дыхание и понимая, что сейчас самое место для трагичной барабанной дроби.

– Тебе! – затем указал пальцем на моего начальника. – Ты уволен! – Маркус встал из-за стола и направился к двери.

Я поспешно вернулась на рабочее место, чтобы он меня не заметил, и уткнулась в монитор. Немец быстрым шагом прошел мимо по коридору.

Я снова начала дышать спокойно. Мое странное поведение заметила Алена, и, оторвавшись от помады, удивленно уставилась на меня.

– Что опять?

– Похоже, Браун здесь больше не работает! – сообщила я, выкатив губу.

– Вот ведь бывает! – съязвила она, сделав вид, что совершенно это не беспокоит. – Допрыгался, старичок! – беспристрастно ответила Алена и снова посмотрела в зеркальце.

Я неодобрительно цокнула и прошла к холодильнику, чтобы достать бутерброд, который приготовила на завтрак дома, но решила взять его с собой. Как всегда, опаздывала.

Щелкнув кнопкой электрического чайника, я облокотилась о низкий холодильник и стала ждать, поглядывая на свое отражение в зеркале.

Неожиданно силуэт Маркуса снова промелькнул в дверях. Я округлила глаза и резко открыла холодильник, встав в позе страуса и притворяясь, что делаю что-то очень важное.

– Herr Hirsch! Schön Sie zu sehen! Vielen Dank, dass Sie ehrten uns mit Ihrer Anwesenheit!¹ – громко произнесла Алена пушистым кокетливым голосом, растянувшись в широченной улыбке. Как бы щеки не рванули!

– Данке, фрейлен…

– Алена!

Услышав родной язык и их последующую непринужденную болтовню между собой, я поняла – немец и не думал уходить.

Заметив, что он вошел в кабинет, я повернулась лицом к холодильнику и была бы счастлива сейчас вообще залезть целиком. Все равно куда! Хотя бы в морозилку… Но она, к сожалению, была слишком мала, чтобы вместить меня!

– Хотел поинтересоваться, кто проделал эту работу? – Маркус Гирш держал в руке пачку бумаг, скрепленных розовым канцелярским блиндером. Моим любимым блиндером!

Сердце ушло в пятки. Я еще сильнее вжалась в холодильник, имитируя безжизненный продукт на полке. Еще немного, и я впрямь влезу туда! Неважно, что это будет трудно! И не с таким справлялась!

– Это? – переспросила Алена и встала с места. – Это отчет?

– Отчет. – кивнул Маркус, – Твоя работа?

– Нет…– Алена замешкалась. – Моей напарницы, она вон там! – она указала пальцем в сторону холодильника.

– Там? – удивился Маркус, посмотрев в мою сторону.

– Ну да, где-то там. Эй, напарница? Ты что там делаешь? – бросила Алена.

Я продолжала стоять в позе страуса, делая вид, что чиню что-то в холодильнике. – Тут проблема с морозилкой!

– Она говорит, что холодильник сломался! – ответила Алена сквозь смех.

– Могу я помочь? – Маркус двинулся в мою сторону и подошел вплотную.

Я, не поднимаясь, в той же страусовой позе, отодвинулась к стене.

– Морозильная камера? – переспросил он.

Я тряхнула волосами, удачно скрывающими мое лицо от его взгляда.

– Что с ней не так?

– Она не закрывается! – отвечала я странным идиотским голосом. Боже, неужели я так умею?!

– Посмотрим. – Маркус легким движением закрыл дверцу морозильника. – Теперь все?

– Она не закрывалась. Как неудобно… – лепетала я все тем же ужасным скрежетом.

– Тогда почему смотришь вниз, если морозильная камера на уровне глаз? – вопрос Маркуса поставил меня в тупик.

– У меня всегда такая поза. Страдаю из-за болей в спине! – Я постучала рукой по пояснице. – Замучила совсем…

– Это не шутки, фрау! – вполне серьезно сказал он. Повелся! – Спину нужно лечить!

– Я лечу, но я горбатая. С детства! – ответила, в душе понимая, что дальше врать уже некогда. – Вы спрашивали про отчет? Это я его сделала.

– Тогда ты молодец. Я дам достойную премию за твою работу. – сказал он и покинул кабинет.

– Что это было? – Алена вытаращила на меня свой идеальный «смоки айз». – Ты что тут устроила?

– Не хотела, чтобы он видел меня… – ответила я, выпрямив спину, затекшую от долгого статического напряжения.

– Почему?

– Да… – я махнула рукой. – Не важно!

– Ну-ка! – Алена не отступала. – Что ты еще натворила на том вечере?

– Ничего особенного! Просто… – я прикусила губу сильней, чем того ждала, потому и ойкнула. – Я чуть не опрокинула на него его же бокал. И еще моя речь… Ее не скоро все забудут.

– Да, подруга… Если дело в речи, то тебе придется с девяти до восемнадцати ходить вот в таком скрюченном рачьем положении, а после шести вечера разгибаться, чтобы никто тебя не узнал!

– Думаешь, все настолько плохо?

– Если не считать, что ты выставила напоказ всем свои чулки, то ничего! Все прошло вполне прилично.

Я поймала себя на мысли, что Маркус Гирш мог подойти ко мне с непристойным намеком потому, что несознательно показала себя доступной для всех, и это его приманило.

Забыв про кофе, я уселась на рабочее место и принялась бездумно щелкать мышкой по папкам на рабочем столе компьютера.

– Тебя и так ждет премия, Марго! Хватит уже пахать! – Алена вытянула шею, посмотрев на меня. – Достойная! Ты слышала, что сказал Гирш?

– Слышала. Если бы он узнал меня, то не стал бы так говорить…

– Думаешь, что он обратил на тебя внимание?

– А ты думаешь, нет? – Я с надеждой уставилась на Алену.

Та пожала плечами.

– Думаю, что нет. Тощим задом в серой бабушкиной юбке ты вряд ли бы заинтересовала такого высоковольтного самца, как Маркус Гирш! Я слышала, что немцам нравятся девушки с пышными формами! Кстати, – продолжала она, когда я снова принялась за работу. – он ничего. Не женат. Красив и богат…

– Не на твой размер, Алена! – усмехнулась я и принялась просматривать свою электронную почту.

В тот день я видела своего руководителя Брауна в последний раз. Он быстро покинул свой кабинет, не зайдя к нам на прощание и не высказав что-нибудь эдакое, как поступал обычно. Все дело было в моем отчете, где я, не осознавая того, открыла неприятную правду утечки денег кампании.

На смену Брауну пришла чопорная немка со странной прической, напоминающей гнездо. Фрау Шпиц! Нет, правильнее будет Швиц. Она и впрямь была похожа на шпица, такая же маленькая, с головой, словно одуванчик. И, как и все собаки, любила гавкать и бросаться на людей.

Вскоре и Алене пришлось уволиться, поскольку ее рабочий настрой не подходил к новому «лицу» фирмы. Она пережила эту новость очень даже достойно, улыбнувшись в ответ на прямое заявление со стороны нового босса. Я осталась в кабинете одна, погрузившись с головой в работу. Моя личная жизнь, и так отсутствующая до этого, стала еще более напряженной. Я возвращалась домой к ночи, а уходила рано утром, видя дневной свет только из окон офиса, и то в перерыв. Так прошло полгода.

Летом, как и планировала, ушла в отпуск. Я так ждала этого счастливого момента, с замиранием сердца мечтала о том, что проведу его дома, не стану никуда выходить вообще, буду смотреть комедии… И бесконечно гладить Питера, который очень любил ласки и внимание к его почтенной персоне, ему явно не доставало своей непутевой хозяйки!

Алена, узнав о моем отпуске, тут же предложила отправиться на несколько денечков к морскому побережью, чтобы отдохнуть и немного позагорать. Мы с ней продолжили наше общение, несмотря на ее скорое увольнение.

– Ты так высохла, Марго, – причитала она, – тебе жизненно необходимо понежиться под южным солнышком!

– Наверное, ты права. Я ничего не вижу, кроме цифр. Нужно сменить обстановку.

Мы решили ехать на ее авто. Алена ранним утром ждала у ворот.

Замкнув двери и проверив, ничего ли не забыла, я подошла к машине и бросила дорожную сумку в открытый багажник красной иномарки немалых лет.

– И пса с собой тащишь? – удивилась Алена, когда я открыла заднюю дверь и приказала Питеру забраться на сидение.

– Куда я его оставлю? – я развела руками, обнадеживая ее. – Пусть тоже отдохнет немного!

– Твоя взяла! Поехали! Путь не близкий!

Действительно, ехать до южных курортов предстояло больше суток, а то и двое, если учесть, что ближе к самим курортам начиналась жуткая пробка, которая может украсть полдня драгоценного времени. Эта пробка не сравнится с теми пробками, которые я вижу каждый день!

– Та кикимора все еще заведует нашим отделом? – спросила меня Алена.

– Она все еще там. А я до сих пор одна. Работаю за двоих, дома практически не бываю. Питер не даст соврать!

– Печально! – кивала Алена. – Очень печально! Зачем тебе это?

– Хорошо платят, перспективы не заоблачные…

– Как на личном? Все по-прежнему?

– Со вчерашнего дня, когда мы с тобой болтали по телефону, ничего не изменилось.

– Увольняйся! – бросила она, – Вот я, пока работала в фирме, не могла ни с кем познакомиться! А стоило уволиться, как тут же отхватила себе страстного немца! Он так горяч и ненасытен, что…

– Не продолжай, прошу! Это не для моих ушей. И не для ушей Питера! Тут же дети! – я повернулась назад и убедившись, что Питер спокоен и дремлет на заднем сидении.

Вскоре пейзаж за окном стал меняться; постепенно ощущалось приближение к югу. Мимо нас мелькали причудливые ландшафты незнакомой местности, заправки других фирм, которых не было в нашей области, и казачьи ярмарки на дороге.

– Может, заедем? – спросила я Алену, указав на одну из них.

–Ты что! – она отреагировала так, будто я предлагала ей приобрести нечто запрещенное. – Чего тут покупать? Вяленую рыбу, которой год, или разбавленный мед? Нам нужно кое-что поинтересней.

– Ну как хочешь! – обиделась я и уставилась на свои скрещенные руки. – Ты водитель, твоя правда. Тогда, может, по чашечке кофе?

– А вот это уже другое дело! Я знаю, неподалеку есть одно классное местечко. Там не шибко дорого и готовят вкусно. Может, ты станешь разговорчивее после завтрака?

– Чашка кофе сделает меня бодрее, но никак не добрее.

– А если в кофе плеснуть немного коньячку?

– Ну уж нет! Я точно знаю, что не собираюсь выпивать на море!

– А чем ты, собственно, собиралась заниматься там?

– Как чем? Лежать на пляже, плавать в море. Спать.

– Это слишком скучно. А в перерывах между спать и греть кости что будет?

– Есть!

– А после того, как наступит вечер? Если до того, как лечь спать?

– Ничего, Ален.

– Так ты и умрешь старой и никому не нужной! – заключила она.

– Я не одна! У меня есть Питер! – я изобразила дурацкую ухмылку, в душе понимая, что Алена права. – Так что ты там говорила за нового ухажера? Какого немца ты подцепила? – спросила я, с жадностью поедая салат.

– Он очень милый и щедрый. А еще, – Алена придвинулась ко мне ближе, – не дает мне спать ночами!

– Так вы вместе живете?

– Нет… – громко вздохнула она. – Он там, в своем Берлине! Иногда приезжает сюда, когда дела заставляют. Ты можешь косячить побольше, чтобы он приезжал почаще?

– Так это кто-то из нашей фирмы? – удивилась я.

– Угадала! И, как говорят, он скоро получит повышение!

– Да? Повезло тебе. Ну и ну! Как же ты с ним познакомилась? На вечере? Ты говорила, вроде, что нашла кого-то там?

– Нет. Я нашла его среди общих знакомых. Как выяснилось, у нас их много! Но он тоже присутствовал на фирмене, только мы не успели познакомиться.

– Небось, специально только его и искала? – с завистью заметила я.

– Ну, не буду отрицать! – ее самовольный вид привел меня в бешенство. – Но зато у нас все серьезно. Жаль, что он не смог поехать с нами! – Да. – сделав вид, что очень сожалею, я покачала головой. – Очень жаль.

– Может, мне поспрашивать, есть ли у него друзья-холостяки?

– Зачем? Я и языка их толком не знаю. Ну ладно, спроси! – я кокетливо улыбнулась, где-то в глубине души понимая «а почему бы и нет, ведь моя подруга смогла. Чем я хуже?».

– А, вот, кстати, и он звонит! Алло, майн либен?

Я с умилением смотрела на Алену, так беспечно лепетавшую со своим любимым, и была за нее искренне рада. Никогда не видела ее такой счастливой. Нотка грусти пробежала где-то внутри меня. Я опустила глаза, чтобы Алена не видела, как мне печально от того, что я одна. Да, в свои двадцать семь лет я до сих пор не обзавелась ни мужем, ни детьми. Только Питер. Мой верный старый лабрадор. Мне всегда хватало его, да и работы слишком много, чтобы ходить куда-то на поиски потенциального жениха.

У меня не было счастливого опыта общения с противоположным полом, поскольку на тернистом пути вечно попадались козлы, и, в последний раз позволив себе обжечься три года назад, я дала указание больше никогда… Никогда не впускать никого в свое сердце. Разве что, того… «Эх, забыто – думала про себя, тоскливо вздыхая. Я сказала себе, зачем влюбляться в того, с кем никогда не буду вместе? Да и Маркус показался сперва непривлекательным, наглым. Я узнала его с плохой стороны там, в баре. Да и на работе он повел себя чересчур жестоко по отношению к бывшему начальнику… Но ведь Маркус Гирш первым зааплодировал мне, когда я окончила речь, чуть не стоившую рабочего места. Когда он сказал на совещании, что кому-то здесь не место, то невольно подумала, что это обращено ко мне. Но, к счастью, пронесло, позор забыт, а я на своем месте! Как и прежде. Маркус…»

– Он приедет через неделю! – воскликнула Алена, перебив мои мысли, – Наконец, увижу его! Мы не виделись три месяца!

– Вот как! – произнесла я, все еще пребывая на своей волне, – рада за тебя.

– Приглашаю тебя через неделю в гости! Посмотришь на моего милашу!

– Обязательно. Ты уверена, что я не буду вам мешать?

– Что ты? Ты же моя подруга! Порадуешься за меня!

– Я пойду проверю Питера, не сделал ли он тебе сюрприз на заднем сидении. – я быстро встала и вышла из кафе, так и не допив желанный кофе. «Ни доброты, ни бодрости. Что и следовало ожидать.»

Мы остановились в гостевом доме у берега моря за бешеную цену. Другого выхода не было, поскольку на три дня, да еще и с собакой, нас никто не желал заселять.

Пока я распаковывала вещи, Алена куда-то ушла. Я решила не двигаться с места, пока та не придет, чтобы не разминуться с ней в чужой местности.

Водичка отпад! – вернулась Алена в купальнике, который еще не успел просохнуть.

– Ты была на пляже? – возмутилась я, – А мне не сказала?

– Ну ты была занята! Пойдем, пока еще не совсем стемнело! Я нашла один симпатичный бар, можем засесть там, когда вода станет прохладной.

– Пойдем, Питер! – скомандовала я, натянув на лабрадора поводок.

Солнце быстро скрадывалось за горой, холодало. Укутавшись в полотенце, я любовалась закатом, пока Алена, отойдя на несколько шагов от меня, снова ворковала по телефону со своим немецким воздыхателем.

Меня не радовало данное обстоятельство, поскольку я надеялась, что Алена хотя бы будет делать вид, что ей интересно со мной. «А если я буду сидеть целыми днями и молча ждать, пока она окончит разговор, то вскоре сойду с ума.» Я не хотела признаться себе в том, что завидую Алене и ее счастью, но так оно и было. С другой стороны, у меня есть Питер, который не даст скучать все выходные. Он то и дело норовил удрать вслед за нахальными чайками, снующими по гальке. «Глаз да глаз за ним нужен, какие там курортные романы?» – огорченно вздохнула я.

Мы решили продолжить вечер в номере, прихватив бутылку шампанского и морепродукты в близлежащем кафе.

– Ну, за отдых! – произнесла я пресловутый тост.

– За новую не холостяцкую жизнь!

Глава 3. Знакомство с парнем Алены и его приятелем со странным именем

Спустя пять дней беззаботного отдыха вместо трех, который пришлось продлить по настоянию Алены, мы с псом вернулись в свою серенькую квартирку. Питер, как только переступил порог, тут же вяло побрел к своей миске. Путешествие обратно, наряду с гигантскими пробками, нас здорово утомило.

Я присела на стул в кухне, наблюдая, как мой жадный пес поглощает корм, и задумалась. «Одна неделя отпуска позади, осталась еще одна. Как быстро летит время…» Чем займусь оставшиеся дни, не знала. Но у меня всегда были дела на случай, если ничего не подвернется более интересного: сидеть дома и пялиться в телешоу! Так, впрочем, я провела последующие два дня, и возможно, совсем бы обросла пылью и паутиной. Впрочем, как и моя квартира, в которой Питер давно не «протирал пыль» ворсистой тушей.

Если бы не телефонный звонок. Звонила Алена. Она звала на ужин, о котором я совсем позабыла.

– Я ведь говорила, что в семь жду тебя! – недовольно бурчала она.

– Я почти готова! Жди! Считай, что я уже у тебя! – бросив трубку, я быстро накрасила ресницы, и в джинсовых шортах и домашней потертой футболке выбежала из квартиры.

Осознав на полпути, что мой вид не совсем подходит для знакомства и ужина с ее утонченным немецким кавалером, который по совместительству приходился еще и работником главного офиса в Берлине, я уже не могла вернуться обратно и переодеться. «Я в отпуске, – успокаивала себя, – могу ходить, как вздумается! Но футболку стоило бы надеть другую… Ладно уж. Перед кем там фарсить?»

Я постучала в дверь, маясь у входа. Подруга не открывала. Дернув за ручку, я поняла, что дверь не заперта, и осторожно вошла в коридор.

– Проходи! – крикнула Алена мне из кухни.

Я скинула старые сланцы и прошла к ней, с утрированной радостью подпрыгивая от удовольствия, что на мне не деловой костюм, а старое рванье, не сковывающее движений.

– Это что за вид?! – Алена удивленно окинула меня с ног до головы.

– Торопилась… – вот, приходится оправдываться. Так и знала, что она это скажет, – Схватила первое, что попалось под руку. Ты одна? – я покрутилась по сторонам, изображая нетерпеливое ожидание.

– Пока да. – Аленка доставала бокалы из шкафчика. – Маркус задерживается. Но он только что звонил, сказал, что будет с минуты на минуту!

– Ты сказала Маркус? – мои глаза приняли форму готового вот-вот лопнуть надувного шарика! Ее парень Маркус???

– А я тебе не говорила? – Алена бросила на меня краткий, ничего не выражающий, взгляд, – Его зовут Маркус. Что-то не так? – спросила она, видя банальнейшие изменения на моем лице.

Звонок в дверь.

– Нет, все так. – я подняла вверх указательный палец, закусила губу, показывая, что вспомнила кое-что срочное, что забыла сделать. – Слушай, мне еще нужно кое-куда заскочить, я потом забегу!

– Потом будет потом! Все дела на потом! В дверь звонят! Это он! Открой, пожалуйста, я еще не переоделась! – Алена помчалась наверх, оставив меня совсем одну-одинешеньку.

Я стояла ошарашенная, не зная, что делать. «Куда деваться?»

В дверь продолжали неустанно звонить.

– Да открой же, он не любит ждать! – крикнула мне разъяренная Алена.

Выбора не было. Гордо выпрямив спину и понадеявшись, что это вовсе не тот Маркус, о котором я подумала, и даже если это он, то меня не узнает в непозволительном «по дресс-коду прикиде», я пошла на раздражающий уши звон. Долго борясь с замком, я все же распахнула эту чертову дверь и посмотрела на гостя.

Передо мной Маркус Гирш… М-да… Все те же брови вразлет, пытливые карие глаза, четкие губы и слегка крючковатый нос. Его волосы не были зачесаны назад, как в первую и вторую наши встречи, а беспорядочно торчали по сторонам. Он был одет в джинсы и черную рубашку с коротким рукавом. Тоже не по дресс-коду.

Немец окинул меня удивленным взглядом и немного оторопел. Как и я. Потом он что-то сказал на непонятном мне языке, но по интонации и тихому голосу было весьма очевидно – он не ожидал меня здесь увидеть.

– Ну что стоите в дверях? Невежливо задерживать гостя! – Алена подбежала к Маркусу и заключила его в пылких объятиях.

Я невольно отшатнулась в сторону, раскладывая по полочкам мозга посыпавшиеся от потрясения эмоции.

Пока Алена и Маркус о чем-то ворковали (это было слышно по интонации) я решила чем-нибудь себя занять. Вернулась на кухню и, крепко ухватившись за спинку стула, размышляла, как бы красиво срезаться с этого ужина так, чтобы не обидеть Алену. «А может, стоит Алене рассказать всю правду? – боролась я с самой собой, – Нет, это огорчит ее. И к тому же, то, что было между мной и Маркусом, уже не имеет никакого значения. А, может, и не имело вовсе. Для него. В отличие от меня…»

Алена пригласила нас к столу. Пока та, прикинувшись хозяюшкой, подносила блюда один за другим, я, уткнувшись взглядом в салфетки и сделав вид, что старательно их изучаю, не поднимала глаз на Маркуса и «партизански» молчала. Когда салфетки перестали меня интересовать, я перевела взгляд на скатерть, потом на узор своей тарелки.

Маркус наблюдал за мной, я чувствовала на себе тяжелый взгляд. Как в первый раз.

– Вот так сюрприз! – неожиданно и громко произнес он.

Я подпрыгнула, крепко сжав руки в кулаки и переместив их на колени.

– Скорее, казус… – заключила я тихим голосом.

– Хм, а ты смешная! – улыбнулся он, обнажив белоснежные зубы с выдающимися клыками, несколько длиннее остальных его зубов.

– А вы нет! – я бегло глянула ему в глаза, потом снова уткнулась глазами в скатерть. «Вампирюка! Так и светит своими клыками!»

Наконец, мое спасение в виде Алены, несущей последнее блюдо «легкого ужина на немецкий манер», появилось на горизонте. Я облегченно вздохнула и перевела легкий и счастливый взгляд на подругу.

Алена изобразила удивленный вид, поглядев на нас, потом спросила.

– Вы знакомы, что ли?

– Немного, – сухо ответил ей Маркус.

– И где вы познакомились?

– На фирмене. – я решила первой ответить подруге, не доверяя Маркусу такое ответственное задание, – Он, вы, простите, я не знаю вашего имени, – лгала я, не краснея! Надо ж как-то спасать ситуацию «с.о.с»! – похлопал мне первым, когда закончила речь!

– О, речь! – восклицала моя подруга, – Такого позора фирма нескоро позабудет!

– Почему же? – возмущенно возразил Маркус, – отличная речь! Немного смелости, капля безрассудства, частичка авангарда, щепотка дерзости… – он поднял бокал в знак тоста, глядя мне в глаза. – За твою храбрость! – и осушил его до дна.

Похоже, Гирш имел ввиду не только мою выходу на сцене.

– Чего стоит вспомнить о том, когда наша Маргарита вышла на сцену, у нее задралось платье! Ты помнишь, Марго? – предательски ляпнула Алена, беззаботно хохоча.

Я прищурилась и скривила губы в надежде, что немец не станет комментировать заявление Алены очередным двойственным кокетством и нахальным приставанием к моей скукоженной морали.

Маркус оставил этот разговор по умолчанию, но по его глазам я заметила, что он много чего хотел бы добавить к словам Алены.

– И хорошо, что мы не знакомы, – подхватила я, отвернувшись от Маркуса.

– Как? Ты не знаешь Маркуса? – Алена развела руками, – Вот упущение! Маргарита, это Маркус Гирш, мой любимый человек. Он очень умен и имеет неплохой вкус, раз выбрал меня! – она засмеялась, не обращая внимания на то, как он пожирает меня глазами, – Маркус, это Маргарита…

– Просто Маргарита, – перебила я.

– Марго или Рита? – снова задал он тот же самый вопрос, слегка наклонив голову и еле заметно подмигнув.

– Для вас Маргарита. – бросила я. Какой он-таки наглец!

– Значит, Маргарет! – он прикрыл глаза и нахально закусил губу. – Gleichbleibend².

– Марго, ты не можешь не помнить Маркуса! – не унималась Алена,

– Он ведь наградил тебя премией, вспомнила? Ты тогда еще торчала головой в холодильнике, как страус!

– О?! – Маркус вопрошающе кивнул и заметно оживился, – Значит, это ты в нашей компании имеешь проблемы со спиной! – саркастически подметил он, цокая языком.

– Да! – невозмутимо ответила я, задрав нос и представив, о чем он вспомнил сейчас.

– Как здоровье? Не замечал, чтобы ты сутулилась!

– Мой горб рассосался за полгода работы в этой компании, не поверите! – дерзила я Маркусу в ответ.

– Фирма творит чудеса! – подхватил он с хищной улыбкой, внимательно изучая мой облик.

– Так, ладно, давайте-ка приступим к ужину, – Алена вмешалась в разговор, видя мой накал в ответ на его излишнюю самоуверенность, – я столько времени потратила на готовку, старалась, ночью глаз не сомкнула. Маркус, попробуй этот салат и скажи, как он тебе?

– Вкусно. – он сидел напротив пустой тарелки, откинувшись на спинку стула. – Хвалю.

– Но ты ведь еще ничего не пробовал?

– Я же знаю, ты хозяюшка, поэтому уверен, что все, что здесь представлено, коррект унд перфект!

– Пойду, пожалуй, у меня еще много дел, – я собиралась встать из-за стола, но Алена схватила меня за локоть и заставила снова присесть.

– Маркус, Марго – та самая моя подруга, которая одиночка. – начала Алена разговор о «грустном», решив перейти в наступление прямо сейчас. Даже ей стало ясно, что я не могу ужиться с Гиршем в одной комнате. – Я рассказывала тебе, помнишь? Ей бы кого-нибудь подобрать… «Лучше бы она этого не говорила». – волчком завертелось в моей голове.

– Интересно… Дай-ка подумать, – Маркус закинул ногу на ногу и, взяв в рот зубочистку, принялся ковырять ею в углу рта. – Каких мужчин ты предпочитаешь, Маргарет?

– У меня нет особых предпочтений, – сквозь зубы процедила я. – лучше вообще без них! – вскочила с места.

– Setz dich³! – громко сказал он приказным тоном.

– Ага! – я бросила в тарелку салфетку, лежавшую на коленях и ушла, хлопнув дверью.

Выходя из кухни, я слышала слова Алены по поводу того, что у меня гадкий характер, и, не желая дожидаться ответного комментария Маркуса, нервно покинула дом.

На следующий же день меня вызвали на работу под предлогом срочных, супернеотложных дел, которые никак не могли подождать до конца моего отпуска! Ну прямо совпадение какое-то!

Действительно, на неделе, когда я отсутствовала, нежась под южными солнечными лучами и просаливая кости в черном море, проводилось очень важное совещание. Обсуждался вопрос о новом руководстве главной фирмы и ее последующем переименовании. Начальница с «собачьей прической» заставила меня переделать все бланки со старым названием, вписав новое.

– Что за срочность? – ворчала я, перелопачивая документы, сделанные новой напарницей в мое отсутствие.

– Новый босс! – заявила милая девушка лет двадцати трех или даже меньше. Ее звали Жанна.

– Хм, и какое теперь название придумали это сказочники? – я полистала документацию и ахнула, выпучив глаза донельзя! – Мейер унд Гирш?

– Именно! – безучастно кивнула Жанна.

– А кто из них теперь босс? Мейер или Гирш?!

– Гирш! – ответила девушка, не понимая моего внезапного негодования.

– Вот оно что… – я стиснула зубы, рисуя в голове нелицеприятную картину. – Везде лапы тянет, сволочь!

– Что? Я не расслышала… – тонким голоском поинтересовалась Жанна.

– Да нет, это я так, о своем, о женском! – негодующе фыркнув, я стала переделывать образцы документов, стуча по клавиатуре, словно отбивала мясо.

Мне пришлось остаться с документами наедине вплоть до самой ночи, чтобы перебрать и переделать все более-менее нужные «когда-нибудь на потом» шаблоны.

Когда я уже выключала компьютер, в кабинет постучали, и в него вошел Маркус Гирш. Вид у него был официальный и немного задиристый. Впрочем, как и всегда.

Я метнула в него взглядом и с негодованием хмыкнула.

– Пришлось выйти из отпуска? – произнес Гирш игриво и до приторности слащаво. – В этом есть моя вина?

– Да! – рявкнула я, собирая бумаги в стопку и откладывая их в сторону. – А то чья же!

– Это вопрос? – удивился он.

– Нет. Это утверждение. Вас повысили, а меня заставили переделать все документы!

– Хм, а как же новая фрейлейн студентин, что принята недавно в этот отдел? Она не справилась с поставленной задачей?

– Жанна заявила, что это моя работа. Поскольку я делала, мне и исправлять. И Шпиц ее поддержала.

Маркус не сдержался и тихо выругался на немецком, а потом, хмыкнув, произнес с прежней игривой интонацией.

– Придется их уволить!

– Зачем? – я с неподдельной досадой посмотрела на него. – Я не жалуюсь! Пользуйтесь мной все, ездите на мне, я ведь все стерплю!

– Тут дело не в тебе, Маргарет, а в отношении к работе. – Маркус присел на край моего стола, – многие на все пойдут ради должности, понимаешь меня?

– Я не знаю, о чем вы, – я бегло взглянула на него, потом отвернулась и направилась к шкафу. – мне нужно идти домой. Надеюсь, вы не возражаете, господин Гирш?

– Конечно, нет. – ответил он, с любопытством разглядывая меня сзади. Заметила, что даже облизнулся!

– Мне нужно замкнуть кабинет.

– Тебя же никто не ждет дома, Маргарет. – Маркус ехидно ухмыльнулся. – Удели мне немного своего времени, битте. – ласковым шепотом уговаривал он.

– Ошибаетесь! – я повернулась к нему лицом и гордо выпрямилась.

– Меня очень ждут! Мой пес! Именно! – фыркнула я. – Если вы хотите еще посидеть на моем столе, то ключ возле вас! – мигом развернулась и покинула кабинет, предоставив Маркусу возможность побыть наедине с моим рабочим местом и поразмыслить о вечном.

Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, я стояла на остановке и судорожно поглядывала на часы. Они показывали половину первого ночи.

– Какие автобусы ходят в такое время? – прорычала я, гневаясь на свою невнимательность и не боясь, что меня сочтут за сумасшедшую пустые стены остановки.

Позвонив в службу такси, я снова пролетела, так как свободных машин в этом районе не было. Не идти же пешком до дома?! Я в полном отчаянии ругала себя за то, что надела узкие туфли-лодочки на тонком неустойчивом каблуке, что вряд ли мне поможет добраться домой, совершив небольшую пробежку почти на другой конец города.

Внезапно к остановке подкатила вычурная иномарка белого цвета. Я сделала вид, что жду кого-то и отвернулась, опасаясь ночных автомобилистов, ищущих приключения на свой незаурядный ум.

– Маргарет, садись! – крикнул Маркус, опустив стекло. – Я отвезу тебя домой!

– Не надо, херр Гирш, за мной заедет такси. Так вас следовало называть?

– Прошу в салон, – немец открыл мне дверь и вежливо пригласил присесть, угрюмо добавив. – я не сильно кусаюсь!

Я глубоко вздохнула, громко сказав:

– Ну что-же, делать нечего! – и залезла в его машину.

– Маркус, – произнес Гирш, стоило мне захлопнуть дверь. Я вопрошающе покосилась на него. – Ты спросила, как меня называть. – повернувшись ко мне, произнес он. – Просто Маркус. И еще, – он завел авто. – никогда не говори херр! Если тебе нужно будет обратиться к кому-то, то произноси на выдохе хээрр. Ну или герр. Но лучше хээр… – нежно протянул он.

– Яволь майн хээрр⁴! – ляпнула я с неприкрытым сарказмом. – А вы старайтесь побольше изъясняться на моем родном языке!

– Так-то! – цокнул он языком. – Тебя, вероятно, не устраивает, что я изменил статус? Потому ты такая гремучка?

– Гремучка?! – я выпятила на него глаза. – Вы только что сравнили меня со змеей? Кстати, как по-вашему будет звучать змея?

– Шланг. – серьезный настрой Маркуса вывел меня из колеи.

– Гремучка-шланг! – я залилась безудержно-диким гоготаньем, что привело немца в некоторое замешательство.

– Находишь это смешным? Я так не думаю, – громко высказал он, чтобы раздавить мое хорошее настроение.

– Мне все равно. – произнесла я и отвернулась к окну, продолжая предыдущую тему. – Пришлось с документами немного попотеть, но все уже готово. И впереди целая неделя отдыха!

– Жаль. Через неделю улетаю в Берлин. Может, поужинаем завтра?

– Я бы с удовольствием, но Алена будет против этого…

– Но ты была бы не против. Ты сказала, что приняла мое предложение.

– Нет. Я сказала бы! – подавляя смех, отвечала я. – Это, вроде, съехать красиво!

– Ох… Я понял. – Маркус сделал радио чуть тише и на выдохе произнес, – Почему ты ушла из отеля?

– Я надеялась, что вы забудете о том, что было тогда, и, если нет, тогда бы не стали поднимать той темы. Если вы о корпоративной ночи говорите…

– Эту ночь невозможно забыть. – Маркус послал мне кокетливый взгляд, – Ты меня, как это говорится, зацепила?

– Вы имеете в виду, что я вас склеила?

– Хм, смысл этого высказывания мне не понять. – нахмурил он и без того внушительные брови. – Что значит, склеила?

– В смысле клей и разбитый предмет, неважно… – я помотала головой, уткнувшись взглядом в свои скрещенные пальцы.

– В-общем, – снова продолжал Маркус. – я имел в виду, что ты понравилась мне. Очень.

– Вы забыли о том, что у вас есть девушка, а я ваша подчиненная!

– Мне хотелось бы снова увидеть тебя, лежащей на белых простынях в моих руках, обнаженную и беззащитную…

– Маркус, стоп! Мне хватило позора! На этот раз я буду вынуждена отказать вам, а если потребуется, то послать, как говорится, нормальным русским языком! И не побоюсь увольнения! Вам, надеюсь, понятно выражение послать?

– Я знаком с этим выражением. – Маркус с серьезным видом повернулся ко мне. – А ты склеила меня, Маргарет! Честно говорю. Я был разбит, но ты собрала меня по кусочкам.

В диких глазах Маркуса я прочитала то, что сегодня будет так, как сказал он, и ни шагу в сторону. «Но ему точно не знакома русская бунтарская душа! – ехидничала я, улыбаясь самой себе, – Гирш еще узнает, кто такая Маргарита Селезнева на самом деле и во всей красе!»

– Вон там поверни! – скомандовала я, когда он въехал в мой район.

– Мы уже перешли на «ты», Маргарет? Или я ослышался?

– Ослышались! – поймав себя на слишком вызывающем поведении, быстро поправила себя.

Маркус засмеялся и остановил машину прямо перед подъездом. – Не пригласишь босса на чашечку кофе? – нежно поинтересовался он.

– Мой Питер настолько голоден, что проглотит вас не жуя!

– Он имеет на меня виды?

– Именно так. Спокойной ночи, хээр Гирш! Передавайте привет Аленке! – я вышла из машины, холодно помахав ему рукой.

Спустя пару дней мне позвонила Алена и радостно сообщила, что сегодня к нам в город прибудет один из свободных друзей-холостяков Маркуса, и столик в элитном ресторане для романтического свидания «вслепую» уже заказан с самого утра на две персоны.

Мне деваться было некуда: все устроено, и оставалось только удивиться, с какой реактивностью подруга постаралась отыскать мне пару, не понимая, почему ей вдруг понадобилось женить меня на ком-то…

***

Собираясь на свидание и натягивая черное узкое платье, я невольно вспомнила конфуз на вечеринке в честь Нового года с резинкой чулок напоказ всем, и решила переодеться в более официальный костюм-двойку и белую блузу. Который точно никуда не завернется, и я не покажусь ветреной! Расчесав волосы и слегка подкрасив губы, я, поглядев на часы, поспешила на свидание.

Официант указал мне на забронированный столик. Я обратила внимание, что там уже кто-то сидит. Задержав дыхание, смущенно прошла к столику, не поднимая глаз. Стеснялась взглянуть на разведенного, как мне казалось, немецкого «пунктуала».

Опустившись на стул, я неловко улыбнулась и подняла глаза, потом ахнула и тихо ругнулась, забыв о манере приличия.

– Ich habe die ehre, Sie zu treffen wieder, Frau⁵! – Маркус Гирш пребывал в веселом расположении духа.

– Снова вы?! – фыркнула я, вытаращив глаза. – А где Алена? И тот, с которым вы собирались знакомить меня?

– А я тебя не устраиваю? – он шутливо развел руками и покачал головой. Мол, вот он я, такой весь из себя! Чего тебе еще надо?

– То есть, кроме нас, никого не будет?

– Не будет. – он смотрел на меня неистовым взглядом хищника, пошло оскалив зубы. – Только ты и я.

Официант, между тем, принес заказ. Неловко ковыряя вилкой произведение искусства и протыкая нечто странное, казавшееся мне живым на тарелке, я краем глаза обратила внимание, что у Маркус носит кольцо на безымянном пальце.

– Вы женаты? – поинтересовалась я, отложив вилку в сторону, тем самым, прекратив издеваться над улиткой, наверняка, казавшейся ей адским трезубцем.

– Ох, ты о кольце! – немец глянул на свою руку. – Нет. Уже нет.

– Нет, значит… – я понимающе кивнула, прикусив губу, – Вы в разводе и все еще носите кольцо? Значит, вы любите вашу жену. Из-за чего вы расстались? Потому что у вас много романов на стороне или у вас занудный эгоистичный характер, с которым не смогла смириться даже немка?

– Она умерла. – сразу ответил Маркус, огонек в глазах потух.

– Простите, – я отпрянула от стола, чувствуя себя так же, как и то самое еще дышащее и скользкое, что лежало на тарелке. – Простите, я не знаю, что на меня нашло! Это все мысли, они бегут вечно впереди меня…

– Ничего страшного. Это было давно. А ты? Еще не замужем или уже была?

– Не была ни разу.

– Варум? – Маркус прищуренно поглядел на меня.

– Если это почему, то отвечу, мне не довелось встретить пока достойного претендента на роль мужа…

– А я достоин этого звания?

Я подняла брови и продолжила ковырять блюдо высокой кухни, на этот раз не пощадив «живой» ужин и не дав ему «уползи» от меня в роли садиста.

– Но вы же не зовете меня замуж!

– А если бы позвал? – не унимался Гирш, продолжая издеваться надо мной также жестоко, как и я над улиткой.

– Вы пригласили меня сюда обсуждать личную жизнь?

– Вообще-то я хотел поговорить с тобой о работе.

– О! Арбайтен, я-я! – я внимательно уставилась на него, скрестив столовые приборы, – Слушаю вас.

Маркус закатил глаза и любезно улыбнулся.

– Я бы хотел тебе предложить другое место. Место Фрау Швиц.

– О, фрау Шпиц! – злорадно пискнула я. – Место начальника отдела? К чему мне это? – тут же запнулась. – Если вы хотите извиниться за тот раз в гостинице, то…

– Я не раздаю рабочих мест просто так, хоть твои прелести и свели меня с ума, каюсь! – перебил меня Маркус, – Я, признаться, огорчен, что на тебе сегодня не то платье. Его было так удобно снимать, одним движением руки. Раз, и все готово! – он в предвкушении заурчал. – Я ознакомился с твоим отчетом и работой в целом. И, Маргарет, считаю, что ты вполне достойна этой должности. Ты очень ответственный работник! Таких не сыскать и днем с огнем, как вы говорите. Каков твой ответ?

– Я могу подумать? – я вывалила челюсть на стол. Образно, конечно. Не такая у меня огромная челюсть.

– Приказ о твоем назначении уже подписан. Хотел приятно удивить тебя, но ты грустная. Отчего? Скажи, Маргарет. Мне очень любопытно знать…

– Это все неправильно. – я покачала головой, внезапно ощутив себя очень маленькой и беззащитной. – Вы здесь, и я тоже…

– Все так, как и должно быть. Warum streiten sich mit dem, was offensichtlich ist?⁶

– Нет, не так. И я вас не понимаю, не понимаю этот странный язык, где слишком много согласных букв в одном слове! – вспыльчиво заметила я. Ведь Гирш ошарашил меня, что оставалось делать? Дать отпор! – Как вы это все произносите? Видать, у вас не слишком длинные языки, иначе они запросто бы запутались! – Осознав, что обидела немца, задела, так сказать, за живое, я надавила на жалость. – Вас ждет Алена, а меня Питер. Мой пес…

– Кстати, как он? – Маркус, переварив обидные высказывания, вовсе не хотел сдаваться. – Сегодня он сыт?

– А вы снова напроситесь на чашку кофе? – наивно уставилась в его глаза.

– Пока не планировал. Через час я бы спросил сам. Может, забегая вперед, узнаю заранее, чем его можно задобрить? Питеру по вкусу колбаски или…? – он нахмурился. – В моей стране животных кормят специальной едой, а со стола, как вы говорите, неправильно питаться им.

– Питер добряк! Вам следовало бы прикупить скафандр, потому что он вас всего измажет в слюнях! Поверьте, у него их более, чем достаточно, и вы ничем не сможете откупиться. Я даю ему и корм, и простую еду, для меня это не так принципиально. Наша страна более свободная, в отличие от вашей, погрязшей в порнухе и комплексах!

– Это правда. Мы совсем разные с тобой, Маргарет. – удрученно кивал Маркус. – Так, мы говорили о скафандре? – усмехнулся он. – Ох! Вот высшее проявление симпатии! Тебе нравится, когда тебя целуют?

– Если вы имеете в виду Питера, то нет. Собачьи признаки любви дурно пахнут!

– Так что? – Маркус склонился ко мне и закусил губу. – Мне можно рассчитывать на чашечку кофе? А лучше парочку…

– Вы знаете, сколько детей родилось от невинной, на первый взгляд, фразы пригласить на чашечку кофе? – рассмеялась я в ответ, сверкая глазами.

Маркус внезапно опечалился. Отстранился. Уголки рта поникли. Немец опустил глаза, изучая бокал.

По его виду я поняла, что вопрос, касающийся детей, его огорчил.

– Я опять что-то сморозила не то?

– Нет. – сухо произнес он, – Все в порядке.

– Нет, не в порядке! – я решила, что просто так не оставлю попытку заставить его говорить.

– Маргарет, все хорошо. Давай не будем…

– Нет! Скажите мне! И тогда я приглашу вас на кофе к себе.

– Это весомый аргумент. Хорошо, я скажу тебе, Маргарет. – Маркус посмотрел на меня, и, переведя дыхание, продолжал. – Моя жена умерла в родах. Ни ее, ни ребенка не спасли. Заражение крови.

Я ничего не ответила, лишь отвела глаза. Мне стало жаль Гирша. Он казался таким уверенным и наглым, а на самом деле, это была всего лишь маска, чтобы окружающие отвязались от него и не задавали лишних вопросов порой. Таких занудных окружающих, как я.

Гирш заметил мое разочарование, которое равномерно растянулось по всему лицу, и слегка коснулся моего запястья.

– Все в порядке. Правда. Если тебя это утешит, скажу – ты первая женщина, которая привлекла меня после нескольких лет одиночества. Тогда, на вечере, заметил тебя сразу, как только вошла в зал. Ты опоздала и не смогла остаться незамеченной. Я подумал тогда, что это за прелестное создание, кто она? Потом тебя заставили говорить речь, и твои ножки…

– За что вы уволили моего начальника? – понимая, о чем именно сейчас начнет разговор Маркус, я решила отвести его внимание к менее пикантным темам.

– Это дела фирмы, Маргарет. Тебе будет не интересно, не сочти за грубость! – Маркус снова продолжал свою тему. – Потом, после речи, я посчитал, что тебя надо утешить. Ты была, словно загнанный в клетку зверек, такая несчастная и грустная! И еще мне не давали покоя твои чулки, я очень хотел их снять…

– То есть, вы переспали со мной, чтобы утешить?

– Я посчитал своим долгом поступить именно так. Будь ты посмелее немного… – Маркус слегка подмигнул мне. – Многое бы это изменило. – он наклонился к столу, приблизившись ко мне, – В чем причина твоей замкнутости? Вижу, что не подпускаешь к себе после нашего с тобой рандеву. Что я делаю не так?

– У меня были неудачи в любви! – мое стеснение удвоилось от его прямолинейности.

– У всех они были, но разве это повод для этого, как сказать, отшельничества? Люди не заслуживают твоего доверия?

– Многие да.

– А я? – он сдвинул брови, – Ты мне доверяешь? Что должен сделать, чтобы ты стала мне доверять? Ответь, Маргарет!

– Быть… – я хотела продолжить и сказать «рядом», но потом меня что-то одернуло.

Маркус ведь имел отношения с моей подругой, о чем я беспечно успела позабыть. Я ничего не ответила и засобиралась.

– Уходишь, Маргарет? – Маркус был удивлен моему внезапному оживлению. – Так скоро? А как же я? – грустно вздохнул. – Оставишь здесь одного?

– Пожалуй. Мне нужно бежать.

– Помнишь, что обещала мне несколько минут назад? Пригласить на кофе.

– Я сболтнула лишнего. Ничего не выйдет.

– Тогда хотя бы провожу тебя. На улице опасно разгуливать прекрасной даме посреди ночи!

Маркус вошел в коридор моей маленькой, но уютной квартиры, и был тут же беспощадно облизан Питером, который рад видеть всех, похоже, в любое время. Пес, к моему превеликому удивлению, не обратил на меня никакого внимания, а сразу же метнулся к Маркусу.

– Ах, ты изменник! – шутливо отругала я Питера, – пойдем есть! Кстати, Маркус! – немец поднял на меня счастливые, слегка раскосые глаза, и тогда я продолжала. – собаки любят добрых людей!

– А ты посчитала меня злодеем? Я не так уж и плох. Если бы хотела ты… – он опустил голову, рыская по карманам пальто, так и не закончив фразу.

Я догадывалась, кто ему звонит, и поэтому ушла на кухню, чтобы не мешать разговору с Аленой.

Маркус подошел ко мне спустя несколько минут. Я смотрела на Питера, поедающего свой корм, пряча грусть в полузакрытых глазах под ресницами.

– Вам пора? Алена ждет вас?

– Я не оставлю тебя сегодня. – сказал он скрипучим голосом.

– А завтра?

– Завтра будет завтра. Комм цу мир⁷! – страстно шепнул он, притягивая меня к себе.

***

Утром меня разбудил протяжный бубнеж. Сонный Маркус улыбался и что-то бурчал на немецком в ответ на мокрые поцелуи Питера.

– О, моя прелесть, – шептал он с ударением на последнем слоге, – моя Маргарет…

Я невольно усмехнулась, пытаясь спрятать смех в подушку, но у меня не вышло, и я разразилась бурным хохотом.

Удивленный Маркус открыл глаза, а потом посмотрел на Питера. Осознав, что не я так неумолимо целую его с утра, он опять что-то буркнул на своем родном языке, потом присел на кровать и стал вытирать лицо руками.

– Питер! – он пытался убрать морду Питера от своего лица, – Тьфу! Пошёл!

– Доброе утро! – улыбалась я, перекатившись на его сторону, – А вы подружились!

– Я вообще-то, люблю собак. – неуверенно начал немец, – Он что-то хочет от меня? – Маркус еле удерживал его морду. – И он не отстанет?

Я кивнула, не скрывая улыбки.

– Да, он хочет, чтобы его покормили!

– Хм… и он хочет, чтобы я его покормил?

– Именно. Он ведь не ко мне пришел.

– Ах! – Маркус поднялся с кровати и наспех оделся. – Он всегда так делает?

Я кивнула и пошла на кухню. Пока возилась с завтраком, дверь в коридоре хлопнула. Я удивленно прошла на звук.

Туфли Маркуса исчезли. Значит, он ушел? Но почему? В растерянных чувствах я вернулась на кухню. Питер, тем временем, доедал бутерброд, украденный со стола.

Глава 4. Муки совести

Этим же утром позвонила Алена и напросилась в гости. Я заподозрила неладное, ведь она никогда не приходила в такую рань. Для Алены утро обычно начиналось ближе к вечеру. Да и к тому же голос у нее был дюже расстроенный.

Прибрав «улики» в спальне, я направилась в зал и, присев на диван, стала дожидаться Алену, теребя пальцем кусочек пледа. Меня терзали муки совести. С одной стороны, я не знаю, как теперь глядеть в глаза подруге. А с другой, до сих пор не понимаю, как меня, прежде разумную, угораздило во второй раз оказаться в одной постели с Маркусом. Не понимаю, что со мной творится, когда он рядом! Не могу противиться, и все тут! Не хочу…

Наконец, звонок в дверь.

– Привет! Как все прошло? – Алена влетела в гостиную. Действительно, она расстроена. – Рассказывай! Ты встретилась с ним?

Мои глаза забегали по сторонам, и я, по-дурацки ухмыльнувшись, пожала плечами. Потом покраснела и отвела взгляд.

– Ну чего? Я сгораю от нетерпения! У вас было? Значит было! Ну как он? Как его зовут? – Алена настырно требовала подробностей.

– Ах, его! мм… – я искала в памяти возможные немецкие имена, но голову именно в этот момент, как назло, отшибло напрочь. Я не нашла ничего умнее, как ответить, – звать Адольф.

– Адольф?! – удивилась Алена, – Странное имя. Ты уверена?

– Вроде так его звали, не запомнила. Он говорил с ужасным акцентом, и я мало что поняла из того, что вчера…

– Хочешь сказать, что не запомнила имя того, с кем переспала, Марго? – Алена сейчас выглядела, как самая настоящая сова. – По глазам вижу! По глазам! И он тебе понравился! А Маркус?

– Что Маркус? – ее вопрос насторожил меня.

– Он вчера был с вами? А во сколько он ушел от вас?

Я не знала, что ответить, чтобы было более правдоподобно и не нашла ничего лучше, чем сказать, что не помню и этого.

– Так сильно надралась? – она покосилась на меня крайне неодобрительно.

– Ах, да. Наверное, этот Адольф что-то мне подмешал в бокал… Череп трещит по швам! – я изобразила стреляющую боль в голове и душераздирающее похмелье.

– Тогда я сама спрошу Маркуса про этого твоего Адольфа. Заодно, и повод позвонить нашелся! – Алена достала мобильник, и, позвонив ему, тут же принялась гаркать на немецком.

От этой тошнотворной плаксивости я поспешила спрятаться на кухне. Питер смотрел на меня жалобным изнеженным взглядом.

– Ну что тебе? – гневно спросила я, не в силах побороть ревность. Пес положил морду на колени. – Эх, Питер… Как долго будет продолжаться это вранье? Или стоит рассказать всю правду? Или все-таки нет? Что будет дальше? – Питер заскулил, заставив себя погладить. – Думаешь, его стоит отпустить? Алене не понравится это…

– О чем вы? – неожиданно для нас Алена вошла в комнату.

– Ни о чем, так… – я выпрямилась и посмотрела на нее. – Поговорила с Маркусом? Вы поссорились?

– Да, поскубались вчера. – она перевела дыхание, провела ладонью по волосам. – А сегодня он все мне рассказал.

– О чем? – я выкатила глаза, ожидая самое худшее.

– О том, что было вчера. – Алена подошла к столу и дежурно насыпала себе растворимый кофе в чашку.

– И ты так легко говоришь об этом?

– А чего мне грустить? Он ведь сказал всю правду.

– И в чем эта правда заключалась?

– Ты ведь тоже там была. Зачем тогда спрашиваешь?

– Хм… – мысли мои вертелись, словно флюгер во время урагана. – Интересно, как он это озвучил.

– У Маркуса были срочные дела, поэтому ему пришлось уйти. А ты и Адольф остались в ресторане. Что-то не так? Он и в этом солгал? – Алена достала сигареты из сумочки, подошла к окну.

– В принципе, Маркус Гирш истолковал правильно. Ты знала, что он женат? – я попыталась перевести разговор на другую тему, чтобы не сболтнуть лишнего о прошлой ночи. – И то, что его жена умерла, так и не родив ребенка?

– А зачем мне это знать? Меня абсолютно не интересует жизнь Гирша до моего появления. А тебе это так важно?

– Нет. – солгала я. – Вовсе не важно. Вообще не интересует. А между вами…

– Ничего такого, о чем стоит волноваться. Скажем так, Маркус предложил на какое-то время приостановить отношения. Ладно… – Алена стряхнула пепел в открытое окно. – Короче, у него кто-то появился на стороне. Какая-то сука, которая зарится на мое собственное! Гирш заявил, что нас нет больше. – она поглядела на меня и рассмеялась. – Все по плану, Марго! Не вздумай меня успокаивать! Это далеко не конец. Я знаю, как завлечь его снова. Пусть погуляет пока…

– Раз ты так спокойно о том говоришь… – меня, признаться, перекосило от новости. Значит, Маркус Гирш порвал с Аленой из-за меня? Или не из-за меня?

– Давай лучше о главном! Вот видишь, как хорошо иметь такую подругу, как я! – Алена примостилась рядом и с гордым видом застыла. – Ты теперь начальник отдела!

– Так это твоих рук дело?

– А ты думала, что Маркус даст тебе место за красивые глазки или позу страуса? Хорошо, что ты не успела донести чашку кофе до своего монитора в тот раз, иначе бы тогда точно премии не видать! Ты же знаешь, какие немцы придирчивые!

– Еще не решено, буду ли я занимать эту должность… – вновь солгала я.

– Маркус показывал мне приказ. – игриво продолжала Алена. – Тебе не отвертеться!

– Я могу и отказаться.

– Зачем? Чтобы сидеть в каморке и делать бесполезную, никому не нужную работу? Я думала, ты будешь рада! Зарплата неплохая вроде!

– Да. Я рада. Но…

– Но, – она наклонилась ко мне. – ты думаешь про ответственность? Маркусу нравятся такие работники, как ты. Так что в этом не только моя заслуга. Ты тоже хорошо постаралась.

– Наверное, слишком даже. – меня всю распирало позвонить Маркусу и высказать все, что я о нем думаю. —

– Кстати, совсем забыла! Пока ты еще в отпуске, не хочешь поехать на пару дней в Германию со мной? Я собираюсь навестить одну подругу.

– Когда ты успела обзавестись подругами в Германии?

– Мм… – она скривилась. – Это был долгий план захвата! И вот я почти на вершине Титаника!

– Смотри, как бы айсберг не потопил тебя вместе с Титаником. Ты ведь не любишь Маркуса.

– И что? – удивилась Алена. Она была явно далека от того, что я испытывала к Гиршу. – Любовь относительна. Главное, что он иностранец! Богатый, успешный, без всяких скелетов и отголосков прошлого! Чистенький и наивный! Поначалу и не скажешь, что он позволяет другим вешать себе лапшу на уши!

– Умно придумано… – меня взбесила ее честность и идеально продуманная стратегия. Ну почему ей, такой циничной козе должен достаться Маркус Гирш, а мне, как говорится кукиш с маслом? Хорошо, что с маслом. И то и без кукиша вовсе. – И ты искала подруг… Как ты вообще познакомилась с ними?

– Через соцсети! – улыбнулась Алена. – И еще, в кампании работают некоторые русские девушки, которые по переводу устроились в Берлине. Я с ними поддерживаю хорошие отношения!

– Хм, а в этих соцсетях и немцы сидят?

– Там все сидят! Только нужно искать более тщательно!

– И Маркус там тоже зарегистрирован?

– Он нет. Но друг его друга да, а у того друга есть подруга, а ее подруга – моя подруга.

– Как все запутано и сложно… – я удрученно покачала головой. – То есть, хочешь сказать, не знала, что Маркус работает в нашей фирме?

– Ага! – она рассмеялась, как обычно смеются суперзлодеи, – Как только услышала список имен, представляющих важность и основу фирмы, я тут же принялась расспрашивать о них, рыскать. И нашла! Да не какого-то простого начальника, а самого директора!

– Гирш ведь не был директором, когда ты нашла его.

– Но теперь все иначе! Видишь, какая у меня чуйка на правильных мужчин!

– А второй, который в названии фирмы, как его… Забыла.

– Мейер старый дед.

– Понятно. Теперь все понятно. – я еле сдерживалась, чтобы не высказать Алене все, что накипело внутри. Также не терпелось ее обнадежить, рассказав о наших с Маркусом достаточно близких отношениях. Пусть даже не надеется вернуть его! – Зачем ты все это мне говоришь?

– Ты ведь моя подруга, у нас не должно быть секретов друг от друга. Не так ли? – вопрос Алены прозвучал укоризненным намеком. Может, мне показалось, что она меня подозревает меня. По крайней мере, я надеялась, что мне это показалось. – Так что ты скажешь? Поедем?

– Нет. Если честно, я бы хотела остаться дома.

– И сплестись паутиной? Поехали!

– Мне не на кого оставить пса. И кроме того, мой отпуск почти кончился.

– Я отпрошу тебя у Маркуса еще на несколько дней! Скажу, что твое счастье там, в Берлине, и ты уже не молода, должна торопиться, чтобы устроить личную жизнь! Кстати, он уже улетел.

– Кто? Маркус?

– Нет. Твой любовник. Почему бы вам не встретиться на его территории? Думаю, все сложится. Уверена! Ты только подними попу и сделай хоть что-то для этого!

– Очень благоразумно.

– Итак? – она расплылась в улыбке в надежде, что я отвечу ей взаимностью.

– Нет. – твердо сказала я. – Я не поеду.

– Жаль. Но может, у меня еще есть шанс разубедить тебя? Ладно. – вздохнула она, заметив, что я покачала головой. – Мне пора. У нас с Гиршем сегодня намечается романтический ужин. Только он пока не в курсе! Сделаю сюрприз, чтобы он растаял и забыл о другой! – шепнула она, сверкая глазами. – не пропадай и дай мне знать, если передумаешь! Все расходы Маркус возьмет на себя! Я уже столько раз летала в Берлин бесплатно!

– Хорошо. – я закрыла за ней дверь и опустила голову. «Я должна рассказать Алене правду. – начала я противоречивый внутренний монолог. – Не могу дурачить подругу. Адена думает, что у нее все отлично с Маркусом, а он спит со мной… Я сплю с главным начальником. Неплохо было бы уволиться. Еще это повышение… Кто его просил? Известно, кто. Но, с другой стороны, Алена нечестно поступает с Маркусом, а он ничего не знает об этом, полагая, что та любит его искренне. Вероятно, Маркусу нравлюсь я, но с Аленой ему удобно. Она только и делает, что пытается угодить ему. А я наоборот, выгляжу дикобразом из дальнего села российской глубинки. Маркус тоже хорош! – гневно кивала я, стиснув зубы, – Он ходит налево, причем изменяя Алене ни с кем попало, а с ее лучшей подругой! Но после такого, разве я могу считаться ее подругой? Или… – я закрыла глаза, поглотившись в мечты. – Может, это не просто секс? Но, почему Маркус ушел сегодня, ничего не сказав и даже не попрощавшись? Может, появились неотложные дела или его вывели из себя поцелуи Питера? Скорее всего, он попросту отомстил мне за то, что удрала из отеля, не разбудив его.

Как понять этого немца? Может, нас связывает что-то большее? Он ведь намекал о свадьбе… – я отмахнулась. – Забудь, Марго! Выбрось из головы бредовые мысли о том, что такой, как Маркус Гирш, подумает о жениться на такой, как ты! Простое увлечение, мимолетное и ни к чему не обязывающее! Просто я попалась ему под руку. Дважды. Просто я работаю в его фирме. Просто… я влюбилась. А он играет со мной, как кот с мышью, и его это явно забавляет.»

Алена снова позвонила вечером и еще раз спросила, не хотела бы я составить компанию в путешествии по Берлинскому бомонду. Я ответила отказом, сославшись на плохое самочувствие.

– Маркус жалеет, что ты не поедешь. Он хотел бы видеть тебя! Может, все же удовлетворишь желание босса? – ее заковыристый тон набирал оборот.

– Нет. Скажи моему боссу, что я никуда не собираюсь.

Внезапно голос в трубке изменился. Гирш взял телефон у Алены и, сухо поздоровавшись со мной как ни в чем ни бывало, какое-то время молчал. По отдаленным звукам, доносящимся с того конца провода, я предположила, что он вышел в другую комнату.

– Маргарет, – Гирш показался раздраженным. Видимо, романтикой у них там и не пахнет. – зачем ты не хочешь ехать?

– Известно, зачем! – заворчала я. – Неужели не понять, Маркус? Или тебе будет мало одной Алены?

– Мало. – тут же ответил он. Наверняка, и не подумал даже! – Хотел видеть именно тебя там, в Берлине. У нас есть некоторые дела, которые не мешало бы уладить…

– Например? По-моему, сегодня ты сам поставил точку в наших делах, уйдя, ничего не сказав, ни пока, ни спасибо!

– Гм… – Маркус прокашлялся, – я не могу говорить. – и бросил трубку.

Я со злости, что наш разговор был прерван, а Гирш так и оставил меня в неведении, отшвырнула мобильник. Тот проехал по полу. Питер ловко поймал телефон и, виляя хвостом, принес хозяйке.

Глава 5. Босс, не «ферштейнящий» по-немецки

И вот мой отпуск подошел к концу. В лом выходить на работу. Хотелось убежать подальше от всего. Алена больше мне не звонила. И Маркус тоже. «Вероятно, уехали сами в свою Германию!» – причитала я, пока ехала в лифте.

Войдя в кабинет, я с удивлением обнаружила, что мое место занято молодым парнем, а он и Жанна учтиво встали, чтобы поприветствовать меня. Совсем забыла. Я теперь босс, и что с меня Маркус будет теперь, в случае чего, снимать «стружку», как с бывшего начальника. Или он просто стянет с меня юбку и отшлепает на столе босса?

Ход моих порочных мыслей оборвал телефонный звонок. Быстро подскочив к столу, чуть не потеряв равновесие, я поднесла трубку к уху и услышала иноязычное бормотание. Кто-то что-то бегло говорил на немецком, но я не знала языка и никак не могла разобрать, что собеседник пытается до меня донести.

– Эм, да-да! – перебивала я, не зная, на что, собственно, соглашаюсь.

В этом-то и заключался мой грандиозный провал. Опять! Я совсем не знала немецкого, а поэтому не могла занимать эту должность. Я положила трубку и в замешательстве решила позвонить Алене.

– Привет, дай мне номер Маркуса! – сказала я, не обращая внимание на ее слова по поводу дорогого роуминга.

– Это зачем? – удивилась она.

– Я не знаю, что тут делать! – вспылила я. – Мне звонят какие-то люди, что-то бормочут, а я и два слова связать не могу! Я скажу Гиршу, что отказываюсь от должности и пойду домой!

– Погоди! Не пори горячку! Все не знают поначалу, а потом привыкают, и ты привыкнешь!

– Дай мне его телефон!

– Ладно. Только смотри, роуминг! Он сейчас в Берлине.

– Давай уже!

Алена продиктовала номер Маркуса Гирша. Он показался мне немного странным, более длинным, чем привыкла видеть обычно.

В кабинете снова раздался телефонный звонок. Я в панике принялась резво набирать цифры на мобильном, игнорируя рабочий телефон.

Наконец, в трубке послышались долгие гудки, потом грубый голос Маркуса.

– Ja! Es Ist Hirsch. Mit wem spreche ich?⁸

– Маркус! – кричала я в трубку, полагая, что на далеком расстоянии он плохо меня слышит. – Это я! Маргарита! Помните меня?

– О! Маргарет! Какая неожиданность! Как тебя можно забыть?

– Нет времени на лесть! Мне тут все время звонят, по-видимому, из вашей страны, они говорят на немецком, а я не знаю, что и ответить!

– Хм…

– Я не знаю этой работы! – продолжала тараторить я, мой крик переходил в неконтролируемую истерию. – Я не хочу быть руководителем! Я не подхожу к месту!

– Погоди! – оборвал он, дав возможность отдышаться. – Давай помедленнее. Кто звонил?

– Не знаю. Какая-то женщина! Она что-то хотела, а я ей отвечала да! А потом еще звонок, но я не знаю, кто это был, потому что не ответила, так как в этот момент звонила вам!

– Так… – он остановил меня. – То есть, тебе кто-то позвонил, а ты согласилась, не зная, о чем шел разговор?

– А что мне оставалось делать? – вопила я. – Я ведь первый день, растерялась!

– Подожди, я сейчас все узнаю, а потом перезвоню. Хорошо, Маргарет?

– Да. Жду звонка.

– Gut. – спокойно сказал Маркус и повесил трубку.

Я плюхнулась в кожаное кресло руководителя и скрестила пальцы на груди. Из окна в кабинет глядело солнце, озаряя серый пол и стену слева от меня. Возле окна цветок, что-то вроде монстеры. По подсохшим листьям можно было понять, что за ним давно никто не ухаживал. Длинные жилистые листы ниспадали на пол, рваные края выглядели измученными. Я подошла к растению и полила его. Мне нравились цветы, даже дома я держала несколько для души и вентиляции воздуха, понимая по их внешнему виду, как скоро в мою жизнь придут изменения.

Пока я наливала кофе, телефон снова зазвонил. Я, поломав каблук, ринулась к раздражающе звонящему аппарату, на бегу пролив на юбку горячий кофе.

– Алло! – прошипела от внезапного ожога.

На противоположном конце провода заливисто хохотал Маркус.

– Ты нервничаешь! – не унимался он. – Зачем так ответственно подходить к работе?

– Я не только нервничаю, я чуть шею себе не свернула, еще обожглась кофе и почти сломала ногу!

– О! Тебе нужно помочь!

– Нет. Я цела, если не считать почивших туфель. Так что там за новости?

– Ничего плохого. Звонил заказчик. Хотел сказать, что согласен на сделку. Ты все правильно сделала.

– Но… Я не могу тут работать! Я не знаю немецкого!

– Это поправимо! Ты же хоть что-то знаешь по-немецки?

– Нууу…

– Погоди, мне звонят. Ja!

Пока Гирш скороговорочным басом болтал по другой линии, я, усевшись поудобнее, томно поглощала его приятный, будоражащий воображение и пробуждающий во мне вожделенные мысли, акцент. Меня заводил его голос и язык, впрочем, даже русский говор с его губ срывался по-особенному сексуально. Я вертела в руках провод от телефона, накручивая его на палец и разглядывая потолок.

Наконец, Маркус снова обратился ко мне.

– Окей. Есть еще вопросы, Маргарет? – бегло спросил он, пояснив, что немного занят сейчас.

– Нет. Никаких вопросов. – еще увлеченная мыслями о нем, ответила я.

– Может, я позвоню тебе вечером?

– Нет. Ариведерчи, Герр Гирш! – я гордо бросила трубку, надув губы. – Стоп, это же итальянский! – сказала я сама себе. – Ох! Ну ладно! И так сойдет! Главное, он понял суть.

Откинув в сторону мысли о Маркусе, я прошлась по кабинету, заглянув в ящики и шкафы в поисках чего-нибудь интересного. Наверху в столе я нашла стопку журналов на немецком, и, бегло пролистав один, поняла, что держала в руках вовсе не бульварную прессу, а скукоту на красивой и приятной на ощупь бумаге. Отбросив его в сторону, я включила компьютер и принялась изучать особенности новой должности по старым документам, сохраненным на рабочем столе.

***

– Как прошел первый рабочий день в кресле начальника? – Алена пригласила меня за стол.

– Туго. – сегодняшний вечер мы решили провести вместе, устроив скромный ужин из морепродуктов и виски на ее территории в честь возвращения из Берлина. – Что на десерт? – спросила я.

– Конфеты с ликером. Из Германии! Как и виски!

– Дас ист Томас! – воскликнула я, вспомнив фразу из рекламы, на которой заканчивались почти все мои познания в немецком. Ну нет, еще рекламу шоколада знаю! «Квадратиш – практиш – гут!» И аллес!

– Работа в фирме заставила тебя запомнить немецкий?

– Нет, к сожалению. Это даже глупо. Зачем я пошла работать туда, где все говорят на языке, которого я не знаю?

– Но ты же владеешь английским?

– Да. Но на нем никто там не говорит, как ни странно.

– Говорила с Маркусом?

– Если это так можно назвать.

– Он не помог тебе?

– Почему же? Помог. – я развела руками. – Но смысла нет в том. Я всерьез думаю уволиться. Потому что не справлюсь!

– Ты права! – кивнула Алена. – Ты не справишься с ролью начальника, раз распускаешь сопли! Найди работу попроще. Может, в библиотеке или на рынке?

– Ты кого-то ждешь? – удивилась я, услыхав стук в дверь и поблагодарив случайного гостя за то, что он оборвал нашу никчемную полемику, которая уже начала меня раздражать.

– Вроде нет, а кто…ах! Черт! Как я могла забыть! – Алена подкрасила губы и побежала в коридор.

Вскоре в комнату вошел молодой парень цыганской наружности. Алена вошла следом и представила нас.

– Это Богдан, мой друг. А это Марго, моя подруга.

– Будем знакомы, Марго! – весело произнес он.

– Взаимно. – кивнула я в ответ. «Это еще кто???»

– Ну что же, значит, будем втроем ужинать! Ты не возражаешь, Богданчик? Может, поможешь мне на кухне? – игривым жестом Алена позвала его за собой.

Я была очень рада сему действию, поскольку вот уже несколько минут сидела, словно на ежиных иголках, сбрасывая вновь и вновь поступающие звонки от Маркуса. Когда Алена и Богдан же скрылись из виду, я прикрыла дверь посильней и перезвонила.

– Где ты? – командным тоном спрашивал Маркус, – Почему не слышишь моего звонка?!

– Не могу говорить. – шепотом отвечала я. – Я в гостях.

– Где?

– Какая разница, где, Маркус? Зачем ты позвонил?

– Я ведь обещал. Почему ты думаешь, что мне все равно, где ты и с кем проводишь время?! – не унимался он, крича мне в ухо.

– Потому что я дала тебе ясно понять сегодня утром, чтобы ты не звонил мне.

– Но ведь ты сама узнала, как меня найти!

– Да. Мне было нужно…

– А теперь не нужно?

– Как и тебе, когда ты ушел, ничего не сказав.

В эту секунду Алена и Богдан ввалились в комнату, мило поглядывая друг на друга.

– А! Вот оно что! – Маркус продолжал на высокой ноте, – Теперь тебе тоже известно, что я чувствовал, когда ты ушла из номера отеля, даже не разбудив меня и не сказав ни слова! Как тебе, Маргарет? Нравится?

– Я сейчас не могу говорить! Попозже позвоню! – я бросила трубку и обратила внимания на Алену.

– Кто это был? – поинтересовалась она.

– Мама.

– Мама? У тебя ведь нет мамы!

– Да. – я запнулась, продолжая выкручиваться. – Это не моя мама, это была мама моего соседа. Она спрашивала, когда я приду домой, чтобы она привела Питера.

– Как сложно держать собаку в квартире! – Алена откусила кусок огурца, нарушив аккуратный веер, разложенный на блюде. – Правда, Богдан?

– А что за собака у тебя?

– Ретривер, – гордо заявила я. – Старый и преданный. Хорошо, что у меня такая замечательная соседка, которая не даёт ему соскучиться!

– Видимо, этот преданный ретривер что-то натворил, раз она снова звонит! – заметила Алена, глядя на мигающий телефон.

– Я на секунду, – встав из-за стола, я вышла на балкон, чтобы никто не услышал моего разговора.

– Где ты, Маргарет? – не унимался Маркус.

В его голосе явно присутствовала нота ревности. Или мне так хотелось думать.

– Я у Алены, что дальше?

– Правду говоришь?

– Да. Зачем мне что-то скрывать?

– Ты там не одна, да?

– К ней пришел Богдан, ее друг.

– Друг? Я не знаю никаких ее друзей по имени Богдан! – Маркус пришел в ярость.

– Ну, я тоже вот только что с ним познакомилась.

– И как он тебе? Понравился?

– О чем ты?! – я была шокирована его вопросом. Оказалось, что Гирш испытывал ревность не к Алене. А ко мне… – Маркус, ты что же, ревнуешь? – мой язвительный вопрос задел его за живое. Возможно, он сейчас высмеет меня.

– Ich bin eifersüchtig dich,verdammt noch mal!⁹ – нервно бросил он.

– Что? Я не понимаю, что ты сказал. Но ты точно сказал какое-то ругательство!

– Я сказал, что ревную тебя. – честно рыкнул Гирш. – Этого тебе мало?

– Но ведь я вам не принадлежу, уважаемый Герр Гирш, – я перешла на шепот. – мне пора, а то Алена заподозрит неладное.

– Позвони мне, как только вернешься домой. Приказы начальства не обсуждаются!

– Вот как? – я нажала на кнопку сброса вызова, закусив губу от счастья.

«Марго, ты ему не безразлична! – летела я в комнату, поглощенная мечтами. – Маркусу Гиршу, главному в нашей колоссальной транснациональной корпорации ты не безразлична! Вот и нашла свое счастье, и плевать…»

Ход моих мыслей оборвало то, что я увидела, когда вернулась в комнату. Алена сидела на коленях у Богдана, и они целовались, их поцелуй не был похож на дружеский жест.

– Гм…Не помешала? – прокашлявшись, я стыдливо опустила глаза.

– Ой! Марго! А мы тут… – Алена соскочила с его колен и присела рядом. – Ладно. Чего тут скрывать? Вот! Ты и сама все видела! Пойдем-ка выйдем, – она схватила меня за плечо и вывела на кухню. – это мой старый друг. – бегло начала она. – Ну у нас такие отношения. Я называю это дружеские потрахушки!

– Дружеские? Хм… – я проглотила комок в горле. – А как же Маркус?

– А что Маркус?

– С ним ты тоже в дружеских потр… – поправила я себя, не в силах произнести то, что только что услышала от подруги. – отношениях?

– Нет. С ним все серьезно. А этот так… – Алена махнула рукой. – Я уже расставляла приоритеты, и думаю, он понял, что у меня есть своя личная жизнь, в которой ему нет места.

– То есть, пока Маркус там, в своей Германии, ты дружишь с другим?

– А что? – удивилась Алена. – Неужели я слышу укор с твоей стороны? От кого? От той, что до сих пор одна? Я хотя бы время нескучно провожу, в отличие от тебя!

– Хм… – меня задели ее слова, – Я тоже не скучаю!

– О да! Кстати, это ты будешь говорить мне о нравственности? Ты, которая переспала с первым встречным, так и не запомнив его имени?

– Это не так! – меня прямо-таки разрывало на части рассказать ей всю правду! Просто взять и бесстыдно выложить, а потом посмотреть на ее реакцию, но я сдержалась.

Ничего не сказав, я забрала вещи и ушла. Всю дорогу до дома я боролась с желанием рассказать Маркусу правду о той, с кем он имел неосторожность связаться. Да что там говорить, даже я была в шоке от того, что узнала про свою подругу! Мне стало так противно, и я решила никогда больше не пересекаться с Аленой, дабы не навлечь и на себя нелестные отзывы. «А чем я лучше? Ведь она права, да. Алена не знала всей правды, но суть оставалась сутью: я шлюха. И зачем я только пошла с Маркусом в тот отель?»

Я успокаивала себя тем, что не все истории любви так чисты и наивны, как те, что показывают массам. «Возможно, у кого-то все начиналось именно так. А вдруг Маркус такой же, как и Алена? А Гирш тоже хорош! Они вместе, а он спит со мной. Может, эти самые «дружеские потрахушки» и он практикует? Нет, у него все гораздо сложнее, я ведь его подчиненная, это куда хуже и не честней. И я все это время скрывала нашу связь от подруги, от той, которую считала своей подругой до этого момента. Возможно, все мы не правы по-своему. Жизнь не всегда так легка и беспечна.»

– Так скоро вернулась? – замурлыкал Маркус. Я ему перезвонила тут же, как переступила порог квартиры.

– Да. – я изобразила невозмутимость и решила не показывать свое разочарование ему, тем более, оставить в тайне то, что видела сегодня.

– Gut. – рассмеялся он. А затем облегченно вздохнул. – Как дела? Как Питер?

– О, он очень рад меня видеть!

– Я скучаю по нему. Передашь это? И по тебе скучаю, mein Favorit¹⁰!

– Мне нужно поднатаскивать язык, чтобы хотя бы отдаленно понимать, что ты говоришь.

– Научи меня тоже!

– Ты и так превосходно им владеешь, Маркус!

– Я не знаю многих слов и их сочетаний. Например, я не могу выразить свои чувства так, чтобы ты поверила мне. Как мне сказать?

– Хм… хороший вопрос! – я молча взвизгнула от счастья, подпрыгнув так высоко, что чуть не задела люстру. – Даже не знаю, что посоветовать… Ведь я действительно не знаю, что ты ко мне чувствуешь. Ничего?

– Еще! – Маркус заставил меня продолжать угадывать.

– Страсть?

– Еще!

– Любовь? – вырвалось из моей нетерпеливой груди.

– Нет, еще.

– Похоть? – проглотив обиду, произнесла я.

– Что такое похоть?

– Ну это когда ты хочешь кого-то, и кроме желания ничего не испытываешь. Сладострастие иначе.

– Хм, мне нравится слово сладострастие. А тебе?

Уголки моих губ поникли.

– Не нахожу его привлекательным. Плохо отношусь к подобного рода чувствам. Предпочитаю более невинные ощущения.

– Какие?

– Ну, к примеру… – я поймала себя на мысли, что пытаюсь выдавить из него признание. – Мне нужно идти, в дверь звонят.

– Я не слышу звонка.

– Ну, я же на балконе, вот ты и не слышишь.

– Вообще не слышу посторонний шум. Я хорошо слышу, если ты об этом.

– Маркус, давай не будем продолжать это.

– Что это? Что не продолжать, Маргарет?

– Это неправильно. Мы не должны. Неважно. Я все сказала. – и отключила телефон.

И почему я такая идиотка? Пора бы повзрослеть, Марго! Ты не девочка, чтобы верить в розовые сказки!

Глава 6. Таинственное письмо из Берлина

Прошла неделя с тех самых пор, как Маргарита Селезнева, то есть я, окончательно решила уйти в себя и забыть о возможном, хоть и кратковременном счастье с немецким мужчиной по имени Маркус. Я с головой окунулась в работу и изучение немецкого языка, чтоб хотя бы немного ориентироваться в новых обязанностях, обрушившихся на мою голову так внезапно. Было совсем непросто, но я все-таки нашла словарь технических терминов в книжном магазине на другом конце города и за немалые деньги. Я бы ни за что не купила подобную «фигню», но должность обязывала! Да и окупится моя трата быстро, поэтому решила не экономить.

Новая работа оказалась гораздо легче, чем предыдущая. Мне не приходилось задерживаться допоздна, что неутомимо радовало меня и Питера, поскольку я возвращалась домой вовремя. Питер успевал поужинать именно тогда, когда проголодался, а не терпеть чувство голода на протяжении нескольких часов.

Каждый вечер я уходила в изучение языка. Голова шла кругом от странных иноязычных оборотов, кажущихся, порой, совсем не произносимыми. Мне приходилось пользоваться «переводчиком онлайн», чтобы прослушать, как именно звучит слово, состоящее из не меньшей меры тридцати букв, которое содержит несколько согласных подряд. Но, несмотря на невозможную, на первый взгляд, задачу, я упорно не падала духом и продолжала издеваться над своим языком, произнося вслух фразы по нескольку раз подряд и, этим самым, забавляла Питера. Ему, похоже, нравилось то, что я говорю. Вот если у меня был бы наставник, то б смогла гораздо быстрее понять, что к чему… Но с Аленой я потеряла связь, а Маркус больше не беспокоил после того, как я его вежливо «послала» куда подальше.

«Небось, опять его гордость взяла верх над, так сказать, сладострастными чувствами. – подумала я, отложив ручку со словарем в сторону и поглядев в окно. – Да и что это были за чувства? Гирш ведь ясно дал понять, что не влюблен в меня, хоть я так старалась вывести на романтичный разговор. Алене он сказал это наверняка».

Поймав себя на ревности, я вышла на балкон. Достав сигарету, поднесла ее ко рту. Тонкий едкий дым ударил в ноздри, отчего закашлялась. Я начала травить себя, сознательно, чтобы не дожить до старости и полной никчемности. Хотя, чего там! Я ведь уже никому не нужна. Мне больше ничего не оставалось, как праздно проводить одинокие ночи в компании вина, словаря и сигарет. Так и кончится вся жизнь: дом-работа-дом-работа-гроб! Поскольку «тусовщицей» я никогда не была, то подобный исход очень даже предсказуем. Возможно, умру не одна! Меня будут окружать стаи кошек или маленьких «лабрадорят-ретриверят», если познакомлю Питера с какой-нибудь обаятельной самочкой, обосновавшихся в моей квартире назло соседям.

Допив очередной бокал, я отставила изучение немецкого в сторону и, пройдя в спальню, свалилась на кровать, громко засопев.

Утром я проспала, не услышав звон будильника. Голова раскалывалась, все падало из рук. Я на бегу натягивала колготки и жевала бутерброд одновременно. Если бы не жалобный скулеж Питера, я вообще забыла бы его покормить.

К офису добралась на час позже обычного. Торопясь, насколько позволяла узкая, соответствующая статусу, юбка-карандаш, я успокаивала себя, что ничего страшного не случилось за время моего отсутствия на рабочем месте. Ведь я теперь начальник! А начальник, как известно, никогда не опаздывает, только лишь задерживается!

Забежав в давно знакомый коридор, я неловко задела плечом соседнюю дверь.

– Доброе утро, Маргарита Андреевна! – донеслось до меня.

– А! Доброе! – я с вкрадчивой тоской поглядела на свой прежний отдел.

– Неважно выглядите! Тяжелая ночка? – Жанна вышла в коридор, чтобы понаблюдать за тем, как я ищу ключи в маленькой сумочке, больше похожей на ящик с сюрпризами, творящими чудеса. Как, например, бермудские острова и их треугольник.

– Да. Наверное, – пробубнила я. – Что-то еще?

– Вам пришло письмо. Положила его вам на стол.

– Как? То есть, дверь открыта? – я изумленно уставилась на Жанну, потом на дверь, и дернула ручку.

Та предательски поддалась, а я, выругав себя за столь печальный провал, ввалилась в кабинет.

На столе конверт. Письмо из главного офиса кампании. Содержит лишь сплошной немецкий текст. Только не сегодня… Единственное, что я могла разобрать, так это какие-то цифры и личную подпись Гирша. Попытавшись справиться с содержанием письма при помощи переводчика, я потратила уйму времени, так ничего и не сделав.

Время шло, часы беспощадно тикали, близился перерыв на обед, но я не сдавалась, отчаянно борясь с текстом и надеясь его победить. Вскоре, уже после обеда, нервы не выдержали и я, порывшись в справочнике, нашла номер Маркуса. «Он должен знать о содержании письма.» – успокаивала саму себя, уговаривая, что мне необходимо позвонить. Мне совсем не хотелось звонить ему, а тем более на мобильный телефон, потому что наши с ним отношения были безоговорочно разорваны. Но деваться было некуда. Кроме того, я ни о чем, кроме работы, не собиралась узнавать.

На другом конце провода ответил приятный женский голос.

– Гутен таг! Канн их мал мит хэрр Гирш?¹¹ – продемонстрировала я свои новые навыки в общении с немцами.

Мои познания в немецком из «совсем не бум-бум», в «кое-что иногда», конечно же, стали заметны налицо. Но то, что ответила его секретарша, было мне неизвестно!!! Она что-то сухо произнесла, а потом спросила о чем-то. Услышав в трубке вместо краткого «да-нет» снова какие-то фразы, я бросила трубку. «Неужели все-таки придется переступить через себя и позвонить на его личный телефон? А вдруг Гирш сейчас занят или не захочет говорить со мной? Иначе, как я узнаю, о чем письмо? Оно также содержало дату первое августа. Первое августа наступит уже через неделю! Если не узнаю, о чем там говорится, то, скорее всего, что-то не сделаю снова!» – собравшись с силами, я набрала его номер, по-деловому прокашлявшись и настроившись на серьезный разговор.

Маркус ответил не сразу, вероятно, раздумывал, брать ли ему трубку.

– Wem verdanke ich dieses unerwartete handeln¹²? – его голос вывел меня из серьезности. Я напрочь забыла все то, что хотела ему сказать. – Hallo! – снова гаркнул он.

– Гутен Таг! Ес ист Маргарет. – я прокашлялась, выдавливая из уст праздную официальность. – То есть, Маргарита.

– Я узнал тебя, Маргарет, привет! Чем обязан?

– Их вурде герне виссен… – я читала свой неразборчивый текст, который набросала как раз для немца, о том, что получила письмо, но что говорилось в письме, не могла разобрать. – Их ерхаилт айнен бриф. Хауте.

– Приятно слышать твой голос на моем родном языке. – рассмеялся он.

– Герр Гирш! Я должна узнать, что в том письме! Окажите такую любезность?

– К чему твоя черствость, Маргарет? Со мной ты можешь говорить так, как тебе привычней.

– Нет! Я… вы скажите, о чем это письмо? – продолжала я на немецком, немного ломаном, но вполне доходчивом.

– Вы? Как жестоко! – издевательски усмехнулся он. – Ай-яй-яй!

– Ладно. Послушай, Маркус! Я не могу понять содержания того, что ты пытался до меня донести!

– А разве к письму не было приложено перевода?

– Нет! – обиженно рявкнула я.

– Странно. Немедленно уволю секретаря! Она должна была сделать так, как ей было сказано. Ach, diese Frauen¹³!

– Ты что-то сказал о женщинах?

– Не бери в голову. Пришлю перевод по факсу. – сказал он, предварительно что-то крикнув, по всей видимости, своему секретарю, и бросил трубку.

Я была совсем не рада тому, что его секретарше сейчас влетит из-за меня по полной программе.

Спустя несколько минут мой телефон снова нарушил тишину, и та самая девушка в расстроенных чувствах что-то буркнула мне. Я ответила, что не понимаю, о чем та говорит, и она на ломаном русском сказала, чтобы я приняла факс. Я нажала на кнопку и вставила бумагу в аппарат. Заветный лист медленно полз ко мне в руки, слишком медленно! Меня трясло от нетерпения поглядеть, что же настрочил мне Маркус.

Поблагодарив всхлипывающего секретаря, я повесила трубку и принялась трепетно изучать содержание письма. В нем говорилось, что первого августа я должна прибыть в главный офис, находящийся в Берлине, чтобы пройти курсы подготовки согласно занимаемой должности. На все время поездки мне была выделена немалая сумма денег, но не было указано одного важного момента. Я снова набрала номер Маркуса, но теперь уже мои руки тряслись не от страха, а от раздражения.

– Маркус! – причитала я. – В письме не указана дата!

– Почему? Я читаю письмо прямо сейчас, и тут черным по белому написано первое августа!

– Да. Но обратной даты нет. Сколько я пробуду там?

– Столько, сколько решит руководство. Тебе нужно кое-что узнать, чтобы правильно выполнять свою работу. – произнес Маркус слишком по-деловому, отчего у меня зашевелились волосы на макушке.

– То есть, столько, сколько нужно вам? Я не могу уехать, у меня же есть Питер, вы в курсе!

– Попроси друзей присмотреть за ним! Это командировка! Когда ты устроилась на работу сюда, Маргарет, ты же написала в резюме, что не против командировок. Твое заявление тоже у меня на столе. Также здесь сказано, что ты согласна на сверхурочные работы!

– А если я откажусь?

– Это приказ, Маргарет! Ты вылетаешь через восемь дней. Мои люди встретят тебя в аэропорту Берлин-Тегель в семь часов вечера.

– Но, а как же я… – я поняла, что с Маркусом спорить бесполезно, и, поскольку выбора у меня опять не было, я сдалась. – Как долго лететь туда? Я еще должна купить билет!

– Билет ты получишь завтра. В семь вылет, и в семь прилет. С Германией у вас разница во времени в два часа. Машина, которая доставит тебя в аэропорт, будет ждать в пять у офиса. Не опаздывай, самолет ждать не будет.

– Но мне не на кого оставить Питера!

– Попроси подругу пожить у тебя!

– У меня нет подруг! Нет ее. – бросила я, предположив, что он имеет в виду Алену.

– Причина?

– Не могу сказать. Это личное. Такие вопросы не обсуждаются с начальством!

– Ферштейн¹⁴. Тогда, до встречи, Маргарет! Во вторник вечером я увижу тебя.

Ничего не ответив Гиршу, я положила трубку и тяжело вздохнула. Мне было не по себе от того, что Маркус столь официальным способом пригласил погостить на своей родине. «Но ведь это только лишь деловая встреча, ничего больше.» – успокаивала я себя, отгоняя мысли о вечной любви.

Ближе к концу рабочего дня меня посетила гостья. Она была весела, как и обычно, будто между нами и не было никакой ссоры.

– Не помешаю? – Алена просунула голову в дверях. – Разрешите войти, мой босс! Тебе идет это кресло! Освоилась?

– Нет. – я продолжала разбирать бумаги, делая вид, что очень занята и не могу отвлечься на пустые разговоры.

– Поездка в Германию изменит тебя. До меня дошел такой слух…

– Ааа, – я стиснула зубы, откинувшись в кресле. – этот слух теперь носит имя Маркус Гирш?

– Он сказал, что нужно пристроить Питера на время. Я согласна помочь, но ведь ты же говорила, что за псом смотрит твоя соседка!

– Она уже не… тоже уехала. – выкрутилась я.

– Понятно. Ты все еще дуешься на меня? Мы же подруги и никогда не ругались раньше! Если хочешь, расскажи Маркусу о Богдане…

– Я упомянула об этом, когда он звонил. Но… – я поняла, что сболтнула лишнего, и теперь расспросов было не избежать.

– То есть, Маркус звонил тебе в тот день? Почему ты солгала, что звонит соседка? Ведь она не звонила, правильно?!

– Я не хотела, чтобы ты что-то не так подумала....

– Что я могла подумать? – удивилась Алена вполне искренне, как мне показалось. – Вы ведь работаете вместе, у вас свои дела! Если бы я была глупой, то приревновала тебя к Гиршу даже сейчас, когда тебе предстоит поехать туда, а меня там не будет. Если повезет, ты увидишь его особняк!

– Ну да… – я воспроизвела улыбку на лице. Дюже косую. – Надеюсь, вообще с ним не пересекусь!

– Зато увидишь своего любимого Адольфа! Романтика, и только! Что такое? Не вижу ополоумевшего счастья в твоих глазах? Или ты еще обижена на меня? Брось! Маркус тоже не божий одуванчик! Я знаю, что у него много женщин и там, и здесь! Думаешь, Жанна, которая работает на твоем месте, пришла сюда просто так?

– Она тоже? – я удивленно подняла глаза на Алену.

Алена, по всей видимости, не шутила. Меня пробрала дрожь при мысли, что Маркус – закоренелый бабник, и спал даже с той, кто работает на меня. Я, Жанна, Алена, мы все спали с этим ублюдком! Либо же Алена зачем-то выдумала эту историю.

– Почему ты не бросила Гирша, если знаешь, что он не искренен по отношению к тебе?

– Да не смеши! – Алена хмыкнула, покосившись на меня. – Таких мужчин невозможно связать, они привыкли к свободе! Кроме того, разве Гирш не достоин того, чтобы его продали? А в постели он любит…хм – она запнулась, а потом продолжала, недолго раздумывая – …ай, ты же моя подруга, чего скрывать! Гирш любит в позе по-собачьи держать за волосы и грубо так…

Я невольно вспомнила наш последний вечер вместе, когда Маркус в этой же позе еще умудрялся целовать мою шею и плечи. При этом натягивал мой хвост, как поводья лошади, заставляя прогибать спину, насколько это было возможно. Отогнав от себя порочные мысли, я, чтобы расслабиться, навела себе кофе.

– Я тоже буду! – Алена упала в кресло босса. – Кстати, а к тебе Гирш не приставал?

Я подняла глаза на нее и уставилась так, как совы обычно смотрят на мир. Глубоко и придурковато. (Не в обиду совам).

– Значит, еще будет, или может, ты не в его вкусе… – Алена помешивала сахар в чашке. – Маркус предпочитает девушек с пышными формами, а ты стала почему-то дюже высохшая. Кожа да кости! И что тебя так измотало? Ты это дело брось! Так и до анорексии недолго осталось! Ты хотя бы питаешься?

– Да. – утвердительно кивнула я, с гордостью подняв глаза в потолок. – Я пью кофе. – Нет, почему же…не только! По утрам съедаю два бутерброда.

– Мм… – она покачала головой. – диета такая. Маркус не даст тебе упасть в обморок от голода! Уж он постарается откормить!

– Надеюсь, не откормит. Иначе я могу ему понравиться! – произнесла я так холодно, насколько могла вообще говорить о Маркусе.

– Слушай, а скажи ему немного больше про Богданчика! Ну, где-то приуменьшить можно, где-то преувеличь. Пусть заревнует, возможно, это ускорит процесс его укрощения!

– В смысле? Что я должна сказать?

– Ну скажи, что есть такой парень по имени Богдан в списке моих немногих поклонников. Он достает меня вниманием, зовет замуж, а я такая, ну нет, я же люблю другого! А он в ответ, я все равно добьюсь тебя, моя любовь, и тому подобное…

– Но ведь, это уже не будет правдой.

– А Маркусу не обязательно все знать. Ты только скажи, ладно? Не забудь!

– А если он уйдет от тебя после этого?

– Точно нет. Маркус собственник. Он никогда не уступит место тому, кто хуже него, а он лучший из лучших. А ты? Чем планируешь соблазнять своего Адольфа? Ты даже не прикупишь пару комплектов белья? А в чем ты собираешься ходить? В этом жутком костюме серого цвета? И спать ты в нем собралась?

– Нет. Я буду спать в спортивных штанах и футболке.

– Мда… – цокнув языком, Алена встала с места и окинула меня оценивающим взглядом. – Пойдем, покажу тебе, что нужно одевать, чтобы не умереть старой девой! Кстати, видела неподалеку такие халатики из чистого шелка… Ммм, любо прикасаться! И к ним же в комплекте идут стринги и коротенькая ночнушка.

– Даже не знаю! Может, это слегка вызывающе?

– Да брось! Что может быть вызывающе в двадцать семь лет? Не знаешь? – Алена склонилась ко мне и громко ответила. – Только то, что ты до сих пор не замужем, Марго!

– Ты тоже. – Вот он! Мой спасательный круг в океане ее претензий!

– Ну, я хотя бы к этому стремлюсь. А ты ушла в работу с головой, Марго! Пусть содержит мужчина, а ты должна подумать о чем-то еще, помимо компании Гирша!

– Я привыкла всего добиваться самостоятельно.

– Да, у тебя было трудное детство, но все уже давно прошло, теперь новая жизнь! Ты красива, привлекательна, занимаешь престижную должность, добрая…

– Ну да. Идеальная жена и будущая мать. Только тощая и невзрачная. – грустно добавила я.

***

После магазина мы с Аленой пошли в бар, чтобы пропустить по стаканчику.

– Почему ты не реагируешь на то, что Маркус тебе изменяет? – снова допытывалась я.

– Почему же? – захохотала Алена. – Да я сгораю от ревности! А что я должна, по твоему мнению, бегать туда-сюда и рвать на себе волосы?

– По крайней мере, дать по лицу Жанне. Я бы на твоем месте сделала так.

– Хм, она для него всего лишь игрушка, разовая. А я у него постоянная, будущая фрау Гирш! Согласись, мне идет эта фамилия! Алена Гирш, Ох!

– Маргарита Гирш тоже неплохо звучит… – я моргнула правым глазом и оскалила зубы.

– Ээй! Ты на мой кусок рот не разевай! – восклицала она, а потом тут же прильнула к моей щеке. – Да шучу я! Я же знаю, что вы друг друга на дух не перевариваете!

– Почему это? – удивилась я.

– Ну как же? На ужине ты старалась удрать побыстрее, бросая всякие грубости ему. Да и Гирш этого не любит совсем. Он любит, когда его гладят по шерстке и приговаривают: «санфте Маркус, гуте Маркус.»

– Это что значит?

– Нежный Маркус, чудный Маркус!

– Как мило! – меня перекосило в ухмылке, а брови сами поднялись.

– Маркус Гирш – сама нежность!

– Ну, такой он странный… – Алена пожала плечами. – Все мы странные! Каждый по-своему! Кстати, заметила, ты стала курить. Так вот, тонкие сигареты у них никто не курит. – она сделала недолгую паузу. – Кроме проституток.

– О! Как чутко с твоей стороны было предупредить меня об этом заранее! – всплеснула я руками. – Я могу и не курить, это я делаю, чтобы убить время. А если мне нравятся тонкие сигареты?

– Ну, тогда старайся курить так, чтобы тебя никто не видел. Маркус не любит курящих девушек. Он за здоровый образ жизни, хотя в его Берлине курит каждый второй. Даже бабульки на остановках!

– Как здорово! Курящие бабушки!

– Так что… – Алена похлопала меня по руке. – Ты завязывай с этим, а то, может, и Адольф – приверженец правильного образа жизни!

– Нет! – саркастически съязвила я. – Он сама порочность. Много курит, много жрет и пьет, как хряк…

– О! Такие мужланы тебя заводят?! – Алена покосилась на меня, как на психически больную.

– Думаю, мы с ним поладим! – соорудив на лице невозмутимый вид, я тут же разразилась бурным хохотом, сообразив, что ляпнула.

– Ничего, с тобой он отощает! – восклицала Алена. – Будешь готовить ему по субботам, он быстро окочурится!

Глава 7. Языковой барьер, или что бывает, когда переоцениваешь возможности

Быть честным – худший способ соблазнить девушку.

Но я устал врать.

Дмитрий Глуховский, «Метро 2034».

Автомобиль ждал меня у аэропорта в Берлине. Двое опрятно одетых немца любезно открыли дверь салона, предварительно нахальным образом отобрав багаж еще в холле аэропорта. А мне ничего не оставалось, как наслаждаться наземной поездкой и «отходить» от полета.

Едем по улице, носящей гордое название Унтер-ден-Линден. Я практически вываливалась из окна наружу с открытым ртом, разглядывая местную архитектуру. Мы целенаправленно двигались в район Целендорф, который славился дорогими виллами, скверами, парками, и был одним из самых престижных районов, как рассказал мне один из спутников на ломаном русском языке.

Меня довольно скоро привезли к воротам двухэтажного особняка песочного цвета. Здесь же, на лужайке перед домом, нашел место темный стол с плетеными креслами того же темного, почти черного цвета.

Ворота медленно закрывались, и я попадала в рай. «Наверняка, это и есть тот самый особняк, о котором говорила Алена, – размышляла я, косясь на постройку. – и Маркус решил позвать меня сюда? После всего, что я ему наговорила?»

Хозяин ждал меня в богато украшенном холле. Маркус Гирш стоял, спрятав руки в карманы идеально отглаженных брюк. Как всегда, хорош и притягателен. Если рта не раскрывает!

– Willkommen in meinem Haus¹⁵! – произнес он таким же тоном, как и его грубая внешность.

– Данке! – почтительно кивнула я в ответ. – Это ваш дом?

– Bringen Sie Ihr Gepäck in den Raum für die Ehrengäste¹⁶! – обратился он к моим спутникам. – Это мой дом. А ты, наверняка, устала с дороги. Голодна?

– Нет. Я поела.

– Я хотел позвать тебя в ресторан, но раз уж ты сыта, предлагаю завершить вечер в приятной tete-a-tete обстановке. Только ты и я. Что будешь пить? – спросил он, поднимаясь со мной по лестнице.

– Я не буду пить.

– Брось, Маргарет! – Маркус остановился. – Ты проявляешь неуважение к хозяину дома!

– Я вообще и подумать не могла, что гиды привезут меня к вам домой!

– Думала, я настолько ужасен, что позволю тебе ночевать в отеле, Маргарет? – Маркус подошел ближе. – Это работа, Маргарет. И, если между нами остались только лишь официальные отношения, не намерен поступать не учтиво. Тем более с теми, кто на меня работает.

– Вы всех сюда приглашаете?

Маркус, недолго размышляя, ответил.

– Лучше быть ближе к коллегам, согласна со мной?

– О да. Вы в этом преуспели! Интересно, все девушки кампании прошли через вашу постель?

Маркус неприятно удивился. Опустив руку, которой хотел, видимо, обнять меня за плечи, он грубо буркнул что-то слуге. Тот поспешил скрыться с его глаз.

– Составишь мне компанию? – тихо спросил он.

– У меня есть выбор? Тогда да, пожалуй.

Гирш провел меня по длинному коридору в одну из комнат, которая, судя по всему служила чем-то вроде зала. Она была просторная и светлая за счет трех окон без занавесок высотой от пола до потолка, и почти полным отсутствием мебели. Здесь только, разве что, стоял камин, мини бар и кремовый диван в форме буквы «п». Минимализм, зато со вкусом. Ничего лишнего.

Маркус подошел к мини бару и открыл его. Я, тем временем, любовалась видом из окна. Неподалеку простирался какой-то парк и необыкновенной красоты озеро, виднеющееся сквозь зелень деревьев.

– Что там? – спросила я.

– Там? – он посмотрел в окно беглым безучастным взглядом, а затем отвернулся. – Пляж. Хочешь туда прогуляться?

– Пляж? – намеренно переспросила я его. – Сегодня точно нет. Я немного вымоталась, если честно. День тяжелый выдался, работы много. И еще, – я сжала губы. – я боюсь летать.

– Жаль… – произнес Маркус, не скрывая раздражения. – Могли бы встретить закат на пляже. Завтра хочу показать тебе меловые скалы и утес Кенигсштуль на острове Рюген. Неподалеку есть курортный городок, мы могли бы провести там какое-то время. Если тебя привлекает сам пляж, можем прогуляться по каменному берегу, посмотреть на природу. Если не будет шторма, сможем отплыть от острова и поглядеть на него с расстояния.

– Звучит неплохо, – криво улыбнулась я. – но нет!

– Что значит, нет? – возмущенный до предела Маркус присел на диван, держа в руках два бокала с вином.

Тут же в дверях показался слуга. Тот нес на широком подносе фрукты, различные колбасы, а также интересные блюда, которых я прежде никогда не видела.

Маркус жестом пригласил меня присесть рядом. Я примостилась на край дивана на недосягаемом для него расстоянии и уставилась на содержимое подноса.

– Это штрудель? – спросила, поглядев на золотистый рулет, покрытый белоснежной посыпкой, от которого исходил дивный аромат. Затем – на нечто мясное. – А это?

– Вон дер энте¹⁷… – Маркус хмыкнул, плотно сжав губы. – Птица такая, не знаю, как она по-русски называется. Но очень вкусно, попробуй, не пожалеешь!

– Ага… – я укоризненным взором покосилась на тарелку, стоящую рядом со странной птицей. – А это, насколько я понимаю, капуста? И сосиски? И булочки! Мм! – я взяла одну из них, которая показалась самой красивой и поднесла ко рту. – Еще теплая!

– Урсула, мой повар, – пояснял Маркус, наблюдая за моими действиями. – готовит все сама.

– Похвально! – кивнула я, проглотив кусок булки.

– Попробуй колбаски, они великолепны! – Маркуса, по всей видимости, смутило то, что я жую один хлеб. – Само совершенство! Ну? – дождавшись, пока я прожую колбаску под названием «само совершенство», Гирш подал мне бокал вина. – За встречу, Маргарет! За твой приезд на мою малую родину! Наконец, ты здесь!

– Я здесь. – отпив немного, я поставила бокал на подлокотник дивана.

– Почему ты грустишь? – он придвинулся ко мне и заглянул в глаза.

– Я не грущу. – солгала я. – Просто устала.

– Может, тогда тебе стоит принести кофе?

– Можно было бы, если не затруднит… – я надеялась, что Маркус выйдет из комнаты, и я смогу побороть свой стыд перед его гостеприимством и моим невежеством, но Маркус и не думал уходить.

– Бринген зи унц каффе!¹⁸ – крикнул он, и за дверями тут же послышался громкий топот.

Маркус наглым образом раскинулся на диване, держа бокал в руке и разглядывая меня не моргающим, полным любопытства, взглядом.

Я медленно поглощала вкуснейшие лакомства, ее сдерживаясь, чтобы не наброситься на все блюда и поглотить все разом. Желая казаться истинной леди, я заставляла себя вести, как подобает в высших кругах! Должна держать марку и не показаться обжорой при Маркусе. Ох, как сложно то… Так вкусно!

Из коридора быстро доносился запах кофе вместе с торопливыми шагами. Он, становился все ярче, и вскоре в дверях показался слуга. Он поставил два кофе на поднос перед нами и молча удалился.

Я тут же схватила чашку, сделав вид, что кофе мне необходим было также сильно, как и лекарство умирающему больному. Ухмыльнувшись, сделала глоток.

– Такой крепкий! – невольно поморщилась, отстраняясь от чашки.

– Ты нужна мне сегодня не уставшая. – грубый тихий голос заставил мое тело задрожать.

– Тогда, можно мне сахару?

Маркус встал с дивана и, приблизившись ко мне, подал сахарницу. Я неохотно взяла ее и осторожно, насколько позволяли трясущиеся руки, насыпала в чашку две ложки. Маркус остался сидеть рядом со мной, наши бедра соприкасались. Я невольно сжалась и снова сделала глоток кофе.

– Там есть алкоголь?! – я снова поморщилась, сообразив, что горечь не ушла даже от сахара. – Хотите напоить меня?

– Я хочу, чтобы ты расслабилась и стала более открытой.

– Зачем я здесь?

Маркус отодвинулся и повернулся ко мне вполоборота.

– Зачем ты здесь? Ты нужна мне здесь, Маргарет.

– Но ведь вы сказали, что я должна пройти курсы для моей должности?

– Да. Этим мы тоже займемся. Через два дня.

– В пятницу? – дождавшись, когда Маркус утвердительно кивнул, я снова продолжала. – Тогда, если занятия только в пятницу, почему я здесь сейчас? Я могла бы приехать в четверг или в пятницу утром?

– Я уже ответил на твой вопрос. Ты нужна мне.

Я промолчала, набив рот штруделем с яблоком до отказа и сделав глуповатый вид.

– Разве тебе здесь не нравится? – спросил он.

– Красивый город… Много чего интересного. Я изучала по интернету, куда еду.

– Может, сама скажешь, что хотела посмотреть? Ну, чтобы я голову лишний раз не ломал…

– Не знаю. Думала, мне не представится такой возможности. Была уверена, что буду торчать все время в главном офисе и по ночам добираться до отеля на другом конце города…

– Неужели ты столь плохого мнения обо мне?

– Нет. Не так. – я глубоко вздохнула и произнесла довольно шипяще. – Sie ist schrecklich!¹⁹

– Действительно?

– Мгм… – кивнула в ответ.

– Ich verspreche, dass korrigiert²⁰! – его губы тронула едва заметная улыбка.

– Что это значит?

– Это значит, что я тебе еще покажу, мeine Lieblings-Belladonna.

– Ваша белладонна? – я заметно покраснела. Маркус так и располагает к более теплой беседе. Почему сейчас я вижу его совсем другим? Кажется, он ласковый и мягкий. А на самом деле… – Почему я белладонна?

– Потому, что ты, как и она, ядовита. Но прекрасна. Эта трава способна вызвать у человека сильное возбуждение, доходящее до бешенства. Ich würde sehr gerne mit dir verbringen die Ewigkeit in diesem Raum, Margaret. Meine verrückte Liebe²¹…

– Ich auch. – я не знала, о чем Гирш говорит, но решила согласиться, сделав вид, что прекрасно его понимаю.

Маркус удивленно поднял брови и качнул головой. По всей видимости, не ожидал, что я пойму то, о чем он сказал.

– Говоришь, что готовилась к нашему общению? Давай обсудим с тобой наш новый проект на немецком языке?

– Уже готова! – отставив штрудель в сторону, я решительно выпрямилась. Будто сижу на последнем экзамене! Одна в аудитории… – Мне даже пришлось купить словарь технических терминов для этого! Ну, давай! Испытай меня! – я вызывающе посмотрела на Маркуса.

– Хм! Мне нравится твой настрой! Что ты думаешь о новом проекте? – начал Маркус на немецком.

– Я бы хотела послушать ваше мнение о новом проекте. – ответила я на немецком, и вполне успешно, судя по его выражению лица.

– Наш проект основан на новейших технологиях, о которых говорили долго, но не решались довести эту работу. Строительство через эти функции принимает новый поворот. Ты понимаешь?

– Продолжайте… – я, в целом, вроде понимала суть его слов, но не могла уловить все, поскольку Гирш говорил так быстро и так страстно, что у меня мутнело в глазах.

– Наша компания добилась превосходства на строительном рынке, для достижения инновации неземных высот, тем самым, ограничив доступ к ресурсам недостойного качества… – произнес он, а потом почему-то изменил интонацию на более грубую. – Я хочу жениться на тебе! Что ты ответишь?

– Помедленнее, пожалуйста! – охотно отвечала я, вслушиваясь в идеальное произношение едва знакомых слов. – Я пытаюсь уловить ход ваших мыслей. А можно вкратце то, что вы сейчас произнесли? Основную мысль?

– Heirate mich²²… – на выдохе произнес Маркус. Он замер, ожидая ответа.

– Эту фразу знаю! – я покачала головой. – Об этом еще пела одна группа…

– Что ты ответишь, Маргарет? – его голос, теперь уже на русском языке, дрогнул.

– На что?

Маркус опустил глаза. По его виду можно было понять, что он расстроен. Я попыталась спасти положение, заявив, что немец говорил про строительство и новые технологии, отчего он нахмурился пуще прежнего.

– Тебе еще долго учить мой язык.

– Но я суть уловила, вроде…

– Arschgeigen²³! – бросил он, по всей видимости, камину, поскольку отвернулся от меня. – Nein! Alles Ende!

– Вы сказали, что это конец? Чему конец?

– Спокойной ночи. – Гирш ушел в себя, опустив голову и покачав ею. Затем встал с дивана и двинулся в сторону двери. – Слуга проводит тебя в твою комнату.

– Гуте нахт, хэр Гирш! – вежливо пожелала я ему спокойной ночи.

Маркус ушел, оставив меня наедине с едой и закатом, пробивавшимся в комнату. Допив вино вместе с кофе, я еще долго смотрела на камин и размышляла о том, что же спросил Маркус. Увы, слова «нeirate» не было в моем справочнике, а интернет на мобильном я включать боялась, чтобы потом не быть вечно обязанной своему сотовому оператору. Спросить у Алены – не слишком хорошая затея, потому что Маркус мог сказать все, что угодно.

Отыскав в доме кухню по запахам еды, я поздоровалась с кулинаром, милой полной женщиной.

– Sie etwas wünschen, gnädige Frau²⁴?

– Я не говорю на немецком, простите. – я покачала головой, поглядев на Урсулу.

– Oh… – грустно восклицала она. – Was für eine Schande! Und ich kenne keine Sprache außer Deutsch! ²⁵ – немка была явно озадачена. И по ее лицу я поняла, что та ни черта не поняла из того, что я говорю.

– Я из России. – ответила я на английском. – Русская. Вы знаете английский?

– Herr Hirsch und Sie sind in der Nähe²⁶?

– Он мой шеф. – ответила я, услышав имя Маркуса в ее вопросе.

– Ich bin sehr froh, dass ich sehe in diesem Haus ein Mädchen! So lange hier war niemand, er ist leer und ruhig.²⁷

– Нихт ферштейн! – отрезала я на немецком, сообщив, что ничего не понимаю из того, что она говорит.

– О! – немка подняла вверх указательный палец и, почтенно кланяясь, удалилась из кухни.

Я огорченно присела на высокий табурет и осмотрелась вокруг. Кухня в этом доме была шикарна и превосходила все ожидания. Она определенно больше и функциональней, чем моя. Здесь было, как мне казалось все, что необходимо в роскошных западных домах. Я же смотрю журналы, в конце концов!

Немка снова вернулась спустя короткое время, ведя за собой дворецкого.

– Добрый вечер, мадам! – заговорил тот на английском, – Что я могу для вас сделать? – спросил он, вежливо улыбаясь.

Почувствовав родную стезю, я бегло затараторила на английском языке.

– Добрый вечер. Я Маргарита! Рада, что в этом доме могу поговорить с хоть кем-то. Урсула не знает английский, а я не знаю немецкого языка. Это очень неудобно…

– Вы в доме гость, и мы рады вам служить. Вы друг господина Гирша? – поинтересовался дворецкий.

– No, I… – я замешкалась. – He's my boss. We are working together. Only I'm from Russia, there is an office.²⁸

– Русская? – воскликнул дворецкий. – Приятно видеть свою землячку! Я так давно не слышал родных слов без акцента! Я Александр, дворецкий.

– Приятно! – я пожала ему руку. – А она?

– Урсула! Личный повар господина. Мы так давно работаем с ней, что уже привыкли друг к другу, хотя это звучит довольно странно. – тот покосился на немку и хмыкнул.

– Хорошо, когда есть, с кем поговорить. Вы хорошие друзья, наверняка?

– Ну что ты! – дворецкий усмехнулся. – Раньше мы терпеть не могли друг друга! Но прошло время, и, – он понизил голос. – если честно, хорошо, что она не понимает ни черта, что я говорю… Она меня достала изрядно!

– Держитесь, Александр! А ваше отчество?

– Александр. И все. А ваше отчество?

– Маргарита. Просто Маргарита.

– Почему вы бродите в одиночестве? Я видел, как господин Гирш ушел в свою комнату. Вы не поделили что-то?

– Да. Наверное, переоценила свои возможности. Он решил проверить, насколько я знаю немецкий и что-то говорил по работе. Потом попросила его вкратце пересказать то, что он говорил. Он пересказал. Потом я ответила, что поняла из того сумбура, что Гирш бормотал, и он обиделся. Не знаю даже…

– Не похоже на господина. Обычно он испытывает полное безразличие ко всему и всем!

– Вероятно, так было до встречи со мной. – на выдохе произнесла я. – Вряд ли могу кого-то оставить равнодушной. Только обычно меня ненавидят за мой характер.

– Может, хотите посмотреть дом?

– Да. С удовольствием!

Немка что-то спросила у Александра, на что тот, кратко рявкнув, взял меня под руку и повел на экскурсию по владениям Маркуса.

– Знаете, а мне нравится здесь! – тараторила я, вертя головой по сторонам. – Очень уютный дом!

– Вы ему тоже понравились! Не знаю, уместно ли говорить это… Но вы единственная нормальная девушка, которую видели эти стены, не считая покойной госпожи Гирш, жаль ее.

– Она погибла, да?

– Неудачные роды. Ребенка тоже не удалось спасти. Хозяин очень горевал. Мы думали, что он отправится следом за ними. Но нет, остался с нами. Несмотря на то, что господин Гирш довольно груб и ведет себя, порой слишком жестко, он хороший человек. Ему нужна такая, которая сможет обуздать его нрав, напористая и смелая. Та, которая не боится сказать правду в глаза. Он давно не общался с такой, кто бы мог наехать на него, так сказать, по-русски!

– О, похоже, что вы описали меня. – вот теперь я чувствую себя гораздо уверенней! – Я не даю Гиршу ощутить себя королем! Жаль только, что у него уже есть спутница.

– Вы с ней знакомы? – дворецкий удивленно покосился на меня.

– Алена моя подруга. Иногда мне кажется, что я зря общаюсь с ней, но потом она снова объявляется, и я не могу устоять.

– Это есть такой тип людей, как рыба-прилипала.

– Алена здесь часто бывает?

– Я видел ее пару раз. А почему вы интересуетесь?

– Да так. Надеялась… Неважно. – я махнула рукой, давая понять, что меня не волнует тема Алены и Маркуса. – А могу я посмотреть на ее фотографию жены Маркуса?

– Вообще-то да. Если хозяин позволит.

– Но ведь хозяина нет, так что… – я соорудила невинную улыбку, размахивая руками, как ребенок в нетерпеливом ожидании. – Может…

– Есть одна. – вполголоса произнес дворецкий, не поворачиваясь ко мне лицом. – В кабинете хозяина. Последняя дверь в правом крыле, но я вам ничего не говорил!

Я шутливо подмигнула Александру и устремилась к кабинету, осматриваясь и дивясь множеству картин, висящих на стенах коридора, больше похожего на отель, но никак не на жилой дом. Найдя нужную дверь, я тихонько дернула за ручку и вошла вовнутрь.

В комнате темно, но все же силуэты мебели вполне различимы. Возле окна, похожего на окно в зале, только уже в три раза меньше, стол. По всей видимости, служивший Маркусу рабочим местом.

Подойдя к столу, я увидела рамку с фотографией, повернутую лицом к креслу, и подняла ее перед собой. Поднеся к окну, я, щурясь, разглядывала бывшую жену Маркуса Гирша. Она была не такая, какую себе представляла. Худощава, но очень красива. Роскошные каштановые кудри ниспадали на плечи, прикрывая бретельки открытого сарафана. Большие искрящиеся глаза излучали радость и безмятежность. Она стояла вполоборота, обнажив красивую ровную улыбку, и обнимая себя руками.

– Что ты здесь делаешь? – раздался голос из темноты.

Я вскрикнула и от страха уронила фотографию из рук. Та упала на пол, и стекло на рамке издало фатальный треск. Свет включился, и я увидела Маркуса, сидящего на маленьком диванчике справа от окна, в другом конце комнаты.

– Зачем же так пугать? – фыркнула я, сделав вид, что ничего не трогала. Так, проходила мимо, и рамка разбилась не по моей вине! – Так и заикой можно остаться! Фух!

– Ну? Ты не ответила, почему ты здесь.

– Дайте же отдышаться! – продолжала я играть роль невинной жертвы и придумывая оправдания на ходу. – Я искала свою комнату.

– Твоя спальня в другом крыле. Разве слуга не сопроводил тебя?

– Нет, я решила дойти сама, хотела посмотреть дом.

– И каковы твои впечатления?

– Красиво. Я, правда, не была еще во всех комнатах, но…

– Маргарет. – Маркус повысил голос. – Ты ведь врешь мне сейчас.

– Почему? Я и вправду искала комнату.

– И поэтому ты пошла к столу и взяла оттуда фотографию моей жены?

– Ладно. – я пожала плечами и опустила голову. – Признаюсь, любопытство взяло верх! Ну с кем ни бывает!

Маркус нахмурился и, секунду молча, тут же заговорил.

– Ты точно не поняла смысла моего вопроса?

– Того, после которого вы обиделись? – я замерла. Может, он сейчас вновь спросит об этом, но уже на моем языке? Надеюсь на то. – Нет. Я не знаю, что вы сказали. Может, переведете ваш вопрос и зададите его снова?

– Нет. Пожалуй, нет. Хорошо, что ты не поняла меня. – Гирш отвернулся и посмотрел перед собой стеклянным взором. – Возможно, это даже к лучшему…

– Вы бы пожалели об этом?

– Возможно.

– Почему вы сидите тут один, в темноте?

– Ich denke. – он ответил, что думает.

– Was? – я спросила, о чем он думает. Но ответа так и не получила. – Ясно. Вы не хотите со мной говорить. Тогда я, с вашего позволения, удалюсь. Может, прогуляюсь по ночному городу…

– Замолчи. – бросил он и поглядел на меня. – Ты хочешь пройтись?

– Нет. Только не сегодня!

– Тогда я тебя не понимаю, Маргарет! – возмутился Гирш. Куда ему до женской логики?! Тем более, русской!

– Я и сама себя порой не понимаю. Пойду, у меня есть еще важные дела. Я должна найти свою комнату.

– Я провожу тебя.

– Не надо! – воскликнула я. – Только не вы! Может, я решу, что вы…

– Нет. – опередил Маркус мои не настойчивые намеки на продолжение вечера. – Не сегодня.

– Тогда спокойной ночи, Маркус. – я бегло скрылась за дверями кабинета.

Утром меня разбудил стук в дверь. Александр звал на завтрак. Быстро приведя себя в порядок и надев вчерашний деловой костюм, я вышла из комнаты.

Маркус сидел за столом и просматривал прессу. Увидев меня, он тут же перевел взгляд обратно, сделав вид, что я тут вообще не проходила. Я присела напротив и недовольно сложила локти на столе.

– Доброе утро, босс! – я «отдежурено» улыбнулась, как улыбаются все подчиненные своему начальству, но ответа с его стороны не последовало. «Он что, в молчанку играть решил?!» – Маркус! Ты все еще обижен на меня?

– Nein. – ответил тот, всецело поглощенный газетой.

– Ну как, нет, когда ты даже не ответил мне, когда я сказала доброе утро!

– Прости. – сухо бросил Маркус, нахмурив брови и делая вид, что его очень заинтересовала статья в газете. – Доброе утро, Маргарет!

– Хочешь сказать, что ты так увлекся газетой? И что же там пишут?

– Seit September speziell für die russischsprachigen Publikum mit Wohnsitz in Deutschland erstellt das lerncenter TM unter dem Titel²⁹, – бегло начал он воспроизводить написанное в статье, а затем произнес остальное гораздо громче и отчетливей. – INTERNATIONALES Trainingszentrum der ENTWICKLUNG der PERSÖNLICHKEIT…

– Мм… – я покивала головой, понимая, что Гирш снова решил поиздеваться надо мной, отыгравшись за вчерашнее. – очень смешно и остроумно, господин Гирш!

– Что тут смешного? – чванно заметил Маркус. – По-моему, тебе это нужно, как никогда!

– Что нужно? Александр! – не заручившись поддержкой от Маркуса, я обратилась к дворецкому. – Переведите, пожалуйста то, что он сказал.

– Если я правильно расслышал господина, – несмело начал Александр. – в Германии открывается какой-то центр для тех, кто говорит по-русски…

– Да, весьма. – произнес Маркус, покосившись на дворецкого. – Ты забыл добавить, что он откроется в сентябре!

– И что это за центр? – поинтересовалась я у Маркуса.

– Тренинги по развитию личности, медитация и прочая глупость…

– Ааа! – я брезгливо скривилась, подыскивая возможные варианты уколоть его в ответ. – Так это не мне надо, а вам!

– Мне это еще зачем? – нахмурился Гирш.

– Потому что у меня с моими чакрами все в балансе!

– Chakren? – переспросил Маркус.

– Именно! – рявкнула я в ответ. – С майн чакрен все зер гутен! – я изобразила двумя пальцами жест, означающий, что все хорошо и, заметив негодование Маркуса в ответ на мой невинный жест, продолжила заезженную тему. Откуда мне знать, что у них в Германии и жесты под запретом?! – Так вы скажите причину, по которой не хотите общаться со мной? Все дело в том, как я перевела ваш вчерашний текст? Ну плохой с меня переводчик, но я же стараюсь! Вы не заметили, что я сдвинулась с мертвой точки?

Маркус отвлекся от газеты и окинул меня удрученным взглядом.

– Похоже, что мертвая точка движется вместе с тобой.

– Ах так! – я обиженно покосилась на него, поставив руки на талию.

– Дело не в том, что ты перевела. – ответил Маркус. – Ты все сказала правильно.

– Тогда в чем? – не унималась я.

– Я спросил тебя вчера кое о чем.

– А я не знаю, что ответить вам! Вы вчера столько мне говорили и спрашивали, что я отвечала наугад…

– Да? – его глаза показали огонек злости, но черты лица оставались беспристрастными, как и голос. – Почему ты не ответила наугад на тот вопрос, Маргарет?

– Почему? – я откинулась назад и запрокинула голову, уставившись в потолок, – Действительно, почему? Давайте попросим помощь зала! Александр знает русский, он поможет мне! Александр! – я решилась спросить дворецкого о том, над чем ломала голову несколько часов подряд, отведенных для сна. – Можно спросить вас, как будет по-русски heirate mich?

– Эээ… – Александр неподдельно удивился, бросив на Маркуса восторженный взгляд.

– Schweigen³⁰! – Маркус стукнул кулаком по столу, отчего все приборы задрожали, а я, чуть было, не поперхнулась кофе. Наверное, немец таким образом «вежливо попросил» тишины.

Усрула подошла к Александру и, потирая руки, шепнула ему что-то на ухо. Затем покосилась на Маркуса. По ее виду можно было понять, что она более чем взволнована. Александр же был непоколебим, как скала. Судя по всему, он никогда не расставался с непревзойденно каменным лицом. Немка глянула на меня и осторожно хихикнула, когда Маркус отвернулся от них.

Я тут же перевела взгляд на Маркуса: тот сидел и, отложив газету в сторону, смотрел на меня взглядом, напоминающим дуло автомата.

– Но… – я развела руками. – Как же я узнаю смысл того, что вчера сказали, если вы не даете такой возможности?! Я искала в словаре, но там не было такого слова!

– В каком словаре? Не могу поверить, что этого словосочетания нет в словарях!

– Ну, в техническом…– ох, чувствую себя совсем дурной. И зачем я только пошла работать в немецкую кампанию…

– Этот вопрос не связан с работой.

– Я уже поняла это, правда, не сразу. – ответила я, а потом стукнула ладонями по столу, отчего дрогнула моя чашка. – Хорошо! Будет так: я сейчас быстро собираю вещи, которые еще не успела разложить, и уезжаю в Россию. Мы забудем об этом маленьком недоразумении и сделаем вид, что вы ничего у меня не спрашивали, а я вам ничего не отвечала! Идет, господин Гирш?

– Нет. Ты никуда не едешь. Ты остаешься здесь. Ich habe das gesagt!³¹

– Что? Какой десант? – гримасничала я в ответ на его серьезность.

Маркус, закатив глаза, схватился за голову. Похоже, он скоро взмолится, чтобы я поскорее убралась из его страны!

– Но что я могла сделать?! У меня был вариант спросить у Алены, но я не стала.

– Правильно сделала. – добавил Маркус. – Это очень личное, Маргарет. – он не поднимал головы, и сейчас его можно было сравнить, разве что, с учителем, который пытается обучить нерадивого двоечника грамоте.

– Подозреваю, что вы снова хотели… – я украдкой взглянула на Александра и Урсулу, решив не продолжать, чтобы не краснеть потом. Урсула скрестила пальцы и уже не скрывала своей улыбки. Она ждала моего ответа. – Мм… Если вы не имели в виду то, что было между нами когда-то, то мы все подробно обсудили недавно и решили больше не иметь ничего общего, кроме работы…

– Как интересно! – Гирш теперь охотно подтрунивал надо мной, покачивая головой и скользя взглядом от макушки до груди. Поскольку стол, за которым я сидела, скрывал все остальные мои органы и части тела.

– Сдаюсь! – я опустила голову в надежде, что Маркус сжалится и скажет, наконец, что ему нужно от меня узнать.

– У меня другой вариант. – сказал он по-деловому сухо. Глаза Маркуса засверкали, что не предвещало ничего хорошего, как я уже успела понять, общаясь с ним. – Я предлагаю поиграть. Ты вчера отвечала мне, как ты сказала, наугад?

– Да. Я отвечала наугад. Ты что же, хочешь, чтобы я ответила тебе наугад на такой вопрос великой важности?

– Почему ты решила, что вопрос важный?

– Ведь вы обижены на меня после этого! – я сопровождала свои реплики жестикуляцией рук. – Я не знаю, что и думать!

– Тогда ответь не раздумывая.

Я водрузила неловкую ухмылку, надеясь заразить этим позитивом и Маркуса.

– Этот вопрос предполагает ответ развернутый или краткий?

– Да или нет. – Гирш, откинувшись на стуле, скрестил руки на груди и задрал кверху строгий подбородок.

Такой взгляд сверху вниз не нравился мне! И еще его поза наводила панику. Как в детстве, когда меня за что-нибудь отчитывали. Покрутившись на стуле и окинув взглядом довольную Урсулу, застывшую в ожидании, и дворецкого, которому тоже был интересен мой ответ (теперь даже он того не скрывал), я повернулась к Маркусу и твердо сказала «да» на немецком.

– Это твой ответ?

– Дa, это мой окончательный ответ. – самоотверженно кивнула.

Маркус резко вскочил и пулей вылетел из комнаты. Я, отбросив вилку в сторону, сделала глубокий выдох и выругалась исконно русским матом. Немка захохотала и поцеловала Александра в щеку. Тот поморщился.

– Ну что я ему сделала? – я готова была раскиснуть и разреветься на глазах у кухарки и дворецкого, – Не так ответила опять? – обратилась я к Александру.

– Почему же? – он улыбнулся. – Все так! Поздравляю вас!

– В смысле? – я непонимающе посмотрела в сторону дворецкого, смахнув желание рыдать. – С чем поздравляете?

– Вы только что согласились вступить в брак с господином! Если бы вы спросили меня об этом раньше, то я бы, непременно, помог вам еще вчера.

– Что-что? – я выкатила глаза на Александра. – Маркус сделал мне предложение? Вы не шутите? Этого не может быть! Я не верю! – я достала телефон из кармана, и, невзирая на трафик, набрала номер Алены. – Привет, Алена!

– Что вы делаете? – тихим голосом спросил меня дворецкий.

– Слушай, да все хорошо… – не обращала внимания на его слова, я говорила с Аленой. – Долетела. Помнишь песню heirate mich? Не знаешь, как переводится это название?

– О, Боже, она поклонница немецкой музыки! – не унимался дворецкий, нахваливая меня и шепча в трубку тихим басом.

Я недовольно цыкнула на него и отошла к двери.

– Ну, мне нужно… Просто интересно знать! Я сейчас еду в автобусе и слушаю эту песню. Да, Маркуса я не видела пока. Нет, машину мне не дали.

– Искусная врушка! – охотно комментировал Александр мою непринужденную речь. – Вы с господином идеальная пара!

– Так ты скажешь мне, как… Выходи за меня? Ты уверена? Да, мне не сильно важно. Ладно, вчера мне сказал это турок на улице, а потом я услышала в автобусе. Потом поговорим, деньги капают, давай! И я тебя целую.

– Теперь вы верите мне? – спросил дворецкий надменным тоном. – Или вас соединить с немецким канцлером?

– Теперь да. – ответила я, присев на стул с каменным лицом, которое теперь было лишь у меня. – Я попала!

– Вы правы. Вы попали. Фрау Гирш! – он иронично похлопал меня по плечу.

– Но…Что? Погодите! Маркус вчера сказал, что передумал!

– Вероятно, вы неправильно его поняли. Если бы господин Гирш передумал, он бы не стал спрашивать вашего ответа сегодня.

– Но, может, это был простой прилив крови к голове, романтичная обстановка…

– Не думаю, – успокаивал меня Александр. – Я присутствовал вчера при вашей беседе и могу смело утверждать, что ни намека на романтику не прозвучало. Господин надеялся, что вы поймете его слова, если решились изъясняться рабочими фразами. А вы его надежд не оправдали. Да и господин Гирш не вполне доходчив в своих ожидаемых намерениях! Зато счастлив!

– Счастлив? Тогда почему он вылетел, как ошпаренный рак из кипятка?

– Наверное, радуется! Дергает ногами сейчас в своем кабинете или делает сальто назад… а может, танцует? Вы слышите стук его обуви? – дворецкий сделал вид, что прислушивается к шуму, доносящемуся со второго этажа.

– Да, очень логично с его стороны. – я еще раз взглянула на Александра, чтобы понять, в своем ли он уме. – Наверное, Гирш так и делает сейчас. Тройной апперкот с переворотом…

– Это из бокса. – поправил меня дворецкий.

– Неважно. Главное, что Маркус занят важным делом. Не стоит его отвлекать. Я, пожалуй, пройдусь немного. Не посоветуете мне некоторые места, в которых стоит побывать?

– Хм… Возможно, самый простой вариант для вас – это пляж. Ну а если хотите посмотреть город, вам нужен гид, чтобы мы потом не разыскивали вас повсюду!

– Ясно. Пляж. Хорошо. – я невозмутимо покосилась на дворецкого. – Только, пусть это останется в секрете.

– Ну… – он сделал задумчивый вид. – Это уж как получится. Если господин спросит меня, куда подевались вы, я несомненно скажу, что вы вышли подышать свежим воздухом!

– Спасибо!

– Не за что! – лицо дворецкого озарила улыбка. – Я всего лишь выполняю свою работу, госпожа!

Глава 8. Размышления о принце и драконе по имени Марго

Пройдя «контрольно-пропускной пункт» у ворот особняка вполне успешно (благодаря хлопотам дворецкого), я спустилась по направлению к озеру. Как убеждал Александр, до озера идти было недалеко. Километров шесть! И поэтому предложил арендовать велосипед, если я желаю остаться в живых. «Но разве я не привыкла к трудностям?» – подбадривала себя, уверенно глядя вперед и шагая достаточно быстро.

Конечно, я слегка погорячилась, решив пройти пешком целых шесть километров. И не слегка вовсе! А это, если посчитать, не меньше часа, в самый разгар купального сезона! В летний пик! Меня успокаивало лишь то, что утро выдалось не слишком жарким с переменной облачностью. Солнце то выглядывало из-за пушистых туч, то скрывалось в тени вековых деревьев, склоняющих свои вершины вдоль идеально ровной дороги. Идеально ровной! Не то, что в России…

Пройдя приличное расстояние по дороге, я свернула в сквер. Не пришлось плутать по незнакомым улицам, поскольку я надоумилась воспользоваться услугами навигатора в телефоне, закрыв глаза на счет, который неминуемо будет представлен оператором в конце месяца.

«Ну, не пропадать же в незнакомой стране?» – говорила самой себе, не боясь, что меня кто-то поймет из редко встречавшихся на пути прохожих. Все ж немцы! Они меня также «понимают», как и я их! Пусть думают, что идет какая-то сумасшедшая!

Очутившись на пляже, простирающемся приблизительно на километр, я сильно удивилась: тот практически полностью забит отдыхающими. Найдя место в тени у выхода, я присела на песок и стала всматриваться в водную гладь озера. Думала о своем. Мысли об услышанном не покидали разум. Маркус сделал мне предложение. Было ли это приступом, случайной мыслью, пророненной им вслух или же настоящим желанием, я не знала. Может, пошутил? Или, скорее всего, я сплю?

О чем я вообще? Мы с немцем ведь совсем не знаем ничего друг о друге! Какая может быть свадьба?! Оба пожалеем сразу. Он – о том, что связался со мной. А я? Не знаю, пожалею ли. Конечно! Ведь Гирш неадекватен порой! Когда кричит, аж ногами топает! Да еще и посуду бьет! Не знаю, смогу ли представить его в роли мужа?

Как бы там ни было, я полагала, что Гирш успел передумать, поскольку не захотел подробно мусолить разговор о свадьбе, и сразу же ушел, получив мой ответ. Но ведь Маркус здорово разозлился, потому что узнал, что я совершенно не понимала, что он вчера говорил! Я отвечала, используя шестое чувство и избитые фразы. Конечно же, слегка «слукавила», заявив, что готова к обсуждению тем, касающихся работы… Но ведь я хотя бы что-то знала и, в принципе, суть его слов уловила! Откуда же мне было предусмотреть, что Маркус спросит меня о таком личном, вставив предложение о замужестве посреди делового монолога?! Маркус Гирш жестоко поступил со мной. Но, скорее всего, надеялся, что пойму его, и вчерашнему вечеру, наверняка, приписывал совсем другой исход.

Но, а как же быть с Аленой? Как расскажу Гиршу о Богдане? Маркус махнет рукой на нее, а я лишусь подруги, пусть даже не такой идеальной, как мне всегда казалось…

Когда солнце обогнуло зенит, я стала искать укрытие от палящего зноя в тенистых аллеях. Бродила по окрестностям, то и дело останавливаясь и пропуская сновавших повсюду велосипедистов. Как же я пожалела, что не взяла велосипед в аренду! До особняка Маркуса идти было долго, больше часа. Хотелось пить, но я не взяла с собой денег. Кроме телефона, я ничего с собой не взяла, совсем…

Поскольку я уже решила не экономить на трафике, то, присев на ковер из листвы, вошла на свою страничку соцсети. Там меня ожидали аж целых восемь сообщений! И все от Алены. Она не унималась, хотела разузнать, зачем мне было знать, как переводится та самая роковая фраза, стоившая мне всего.

«Я так ждала, и вот, – громко вздохнула я, строчив ей ответ. – все пошло наперекосяк. И почему я такая тупая?» Алена спрашивала, виделась ли я с Маркусом и сказала ли о ее друге. Она была уверена, что я слышала слова именно от Маркуса, но они были адресованы вовсе не мне… Я успокоила Алену, и многообещающий разговор с Гиршем о Богдане пока что в проекте, но в скором будущем состоится. И поведала о том, что гуляю по парку возле пляжа в гордом одиночестве, потому что дома с занудой-Маркусом сидеть вовсе не комильфо. Алена была очень удивлена, узнав, что я осталась не в отеле, а в особняке, но предостерегла держаться подальше от дворецкого! Потому что он, как изволила выразиться Алена, скользкий тип. Она также интересовалась, видела ли я «своего Адольфа», на что я ответила, что пока не видела, ведь занятия начнутся только послезавтра, а Маркус предложил приехать раньше, чтобы немного «натаскать» немецкому языку. «Вроде, поверила». – вздохнула я с облегчением.

Еще я узнала один немаловажный момент: чтобы интернет не жрал средства тысячами, я просто должна подключить роуминг. Что я и сделала, правда, с огромным трудом и немного погодя.

Когда стало вечереть, нестерпимая жажда вперемешку с голодом превратилась в нелегкую пытку, и я поспешила вернуться назад. Спустя какое-то время осознала, что брожу кругами. Никого в парке не было, даже пресловутые велосипедисты куда-то разом подевались! Внизу, прямо передо мной обрыв и пляж, на котором еще сидели отдыхающие, но их уже было не так много. Солнце быстро пряталось за деревьями, щедро золотя их громадные вершины. В лесу темнело.

Найдя наиболее светлое место возле тропинки, я присела и уткнулась в свои колени. «Маркус так и не позвонил. Ох, наверное, гордость не позволяет ему этого сделать… – усердно мозговала я, то и дело вздыхая. – Или он вообще не вспомнил о том, что я здесь. Или пока не заметил моего отсутствия, потому что очень занят?»

Стоило мне подумать о немце, как телефон в кармане тут же завибрировал.

– Где тебя носит?! – грубо спросил Маркус, прибавив русское матерное словцо после «носит».

– В парке, на пляже. – устало отвечала я. – И, кажется, я заблудилась…

– Где именно? Что там есть возле тебя, черт? – кричал он.

– Ну… – я осмотрелась по сторонам. – деревья, много деревьев!

– Выйди на дорогу, я сейчас приеду за тобой.

– Маркус! Возьми с собой водички, пожалуйста…

Он отключился, а я, обняв колени, стала ждать. «Найдет ли он меня?» – сидя на мягкой траве, я умудрилась задремать, и мне снилось, что слышу его голос. Потом резко проснулась, как только тот гневный бас почудился слишком громко. Маркус стоял рядом и смотрел на меня очень строго. Подал мне бутылку с водой.

Я взглянула на Маркуса эйфорическим взглядом, окинув с колен до плеч. На нем был строгий деловой костюм и галстук, что означало – он не собирался провести вечер на пляже. Затем бережно открыла бутылку и выпила всю воду до последней капли. Меня одолела слабость, голова кружилась, видимо, от большой нагрузки или перегрева. Я пьяно улыбнулась Гиршу и сообщила о том, что видела нудистов. Он не показал никаких эмоций, лишь подал руку.

– Данке шон³²! – шепнула я.

Гирш ничего не ответил на слова благодарности. Склонившись, он обхватил меня за талию и осторожно приподнял с земли.

Мои ноги отказывались идти, они то и дело заплетались между собой, отчего я хохотала и норовила упасть. Маркус же неумолимо тащил меня к выходу из парка.

– Правда, прелестно? – чтобы разрядить напряженную обстановку, нарастающую между нами, я нашла нейтральную тему для болтовни. – Встретила потрясающий закат всего несколько минут назад! Умопомрачительная красота!

– Я рад, что тебе понравилось. – грубым тоном отвечал Гирш. – Я предлагал еще вчера прийти сюда. Почему отказала мне, но сегодня пошла одна, к тому же, не поставив меня в известность? Ты могла попасть в беду, Маргарет! – отчитывал он. – Одна, в незнакомой стране, совершенно не знаешь языка! Ты думала об этом, Маргарет?!

– Я не одна. – весело заключила я, повертев гаджетом перед его нахмуренным лицом. – У меня есть навигатор! Вот он, в телефоне! Правда, с его помощью, забрела совсем в глушь, и выход на дорогу он, почему-то, показывал через непроходимые заросли…

– Хорошо, что ты в болото не угодила. Или на кладбище.

– Тут и кладбище есть?

– Конечно. По-твоему, немцы живут вечно?! – Маркус открыл дверь автомобиля.

Я охотно прилегла на заднее сидение и сразу же задремала. Приоткрыв один глаз спустя некоторое время, заметила, что Маркус несет меня на руках. Тайком расплылась в изнеженной улыбке. Это так романтично! Чувствую себя принцессой, которую прекрасный принц спас от смертельно опасного дракона! Прекрасный немецкий принц! Интересно, как бы звали Маркуса, имей он титул? Повлияло бы на мои чувства то обстоятельство, если бы он был не Маркус Гирш, а, к примеру, принц Карл-Клаус-Клод фон Шварценеггерский? Или Ганноверский, как сосиска? Быть может, Ганноверский-Шварценеггерский?  Определенно, могло бы повлиять на серьезность моего лица при первом знакомстве с ним… Хорошо, что он Маркус. Но в реальном мире без драконов он Гирш, что вполне благоволит назвать его оленем. Почему нет? Я же для него гремучка-шланг! Пусть и он побудет психованным оленем!

***

Проснувшись утром, увидела перед собой фотографию. Маркус в обнимку со своей покойной беременной женой. Оба улыбаются, опьяненные от счастья и любви. Маркус держит руку на ее животе. В глазах – искорки, улыбка до ушей.

На меня накатила грусть. Повернувшись набок, взяла фотографию и приблизила к лицу. Маркус на ней был гораздо моложе, чем сейчас, более нежный и веселый. Не тот Маркус, которого я знаю.

Сообразив, что в моей комнате не было такой фотографии, я повернулась на другой бок. Эта спальня мне не знакома. Она выглядела просто, но со вкусом. Ничего лишнего, как и зал. Большая кровать, две тумбы по бокам, шкаф-купе с зеркалом и стул. Комната светлая, а вся мебель темная, что создавало явный контраст, придавая спальне грубый строгий силуэт. «Уныло и грустно», – подумала я, представив, как бы разукрасила комнату, небрежно вылив банку фиолетовой краски на скучную стену.

Плутая по дому в поисках своей спальни, я наконец-то нашла ее, и, смыв с себя вчерашний день, спустилась вниз. На кухне Урсула мыла посуду, а за столом сидел Александр, который вертел ручкой возле уха, сконцентрировано глядя на газету.

– Доброе утро, Шурик! – произнесла я с ноткой иронии. – Гутен морген, Урсула!³³

– Oh, Frau, Sie wachte! – залепетала повариха в ответ. – Guten morgen und Euch. Gut geschlafen?³⁴

– Что она сказала? – поинтересовалась я у дворецкого.

– Спрашивает, как вам спалось. – безучастный ответ Александра не пришлось ждать долго.

– Ох, гут! – понимающе покивала я Урсуле и любезно улыбнулась.

– По всей видимости, вы вчера потратили много сил, ведь уже три часа дня, а вы только что проснулись.

– Три часа? Какая я соня!

– Неудивительно… – дворецкий неодобрительно покосился на меня и снова уткнулся в газету.

– А где…

– На работе, в отличие от некоторых! – дворецкий опередил меня и дал ответ, не отвлекаясь от кроссворда.

– Получается разгадывать?

– Да, практически. Я задаю вопросы Урсуле, а она говорит готовый ответ. – задумчиво бубнил дворецкий. – Конечно, иногда ее ответы не помещаются в колонки… Отличный способ изучить немецкий, кстати!

– Он зол, да? – я понимала, к чему Александр завел разговор на тему языкового понимания.

– Ну как вам сказать… Если господин Гирш с меня содрал три шкуры за то, что я отпустил вас одну, вы подумаете, что он зол?

– Наверное, да. А он ничего не говорил…– я почесала затылок. – ну, кроме того, что снял с вас три шкуры?

– Ох, много чего говорил! Всего и не упомнить… Урсуле пришлось даже выпить лекарство, потому что хозяин решил избавиться от старого семейного сервиза! Самим, что ни на есть, жестоким и бесчеловечным способом! Гирш просто разбил все предметы по одному, запустив их в стену столовой. То, что он говорил, не стоит переводить приличной, уважающей себя даме.

– Простите. – я опустила глаза, чувствуя собственную вину. – Вам здорово влетело из– за меня!

– Это уж точно! Я никогда не видел господина в таком расположении духа. Вам придется постараться, чтобы вновь завоевать доверие к себе…

– Это вовсе необязательно. Потому что у нас с ним чисто деловые отношения. Гирш не говорил, насколько я здесь?

– Нет, увы. Но если бы вы приехали сюда на пару дней, господин обязательно предупредил меня об этом. Почему бы вам самой не поинтересоваться у господина Гирша?

– Я даже не знаю, с чего начать, и что вообще сказать ему, чтобы снова не обидеть.

– Начните с чего-нибудь, Марго…

Я на некоторое время задумалась, а затем, постучав по столу, протяжно вздохнула. Увы, не нашла ничего путного, как завести разговор о другом.

– А откуда вы родом? Расскажите о себе.

– Я приехал из далекого Севера, и моя история вряд ли вас заинтересует.

– У вас есть семья?

– Нет.

– И вы никогда не мечтали о ней?

– Нет. У меня есть все, что мне нужно. А вы? Расскажите о себе.

– Я из столицы. Родилась и выросла там. Родителей у меня не было, они давно умерли. Есть только Питер, мой лабрадор. Я скучаю по нему.

– По собаке?! – удивился дворецкий. – Как это печально слышать от столь юной девушки…

– Я уже не так молода, как вы думаете.

– Отнюдь, смело заявляю, что вы глубоко ошибаетесь. Вот Урсула уже не молода, мягко сказать, да и мои лучшие годы ушли.

– А сколько вам?

– Некорректно, госпожа, спрашивать меня о таком.

– Ну ладно, не буду. Больше сорока?

– Порядком побольше. – сухо ответил Александр.

– А ей?

– Урсула здесь с момента появления четы Гирш в доме.

– Родители Маркуса живы?

– Нет. Они умерли от старости.

– А другие родственники? Может, сестра или брат?

– Нет. Господин Гирш – единственный оставшийся в живых из них. Считайте это кармой. Ничего странного, если представить, что у господина много завистников.

– Скоро Маркус вернется?

– Ну если учесть пробки, часов через пять. Офис на острове Рюген, дорога туда займет пару часов на машине… – дворецкий явно подводил меня к решительным действиям.

– Мм, ясно. Рюген? Это там, где меловой утес?

– Вы совершенно правы. Если надумали ехать туда, то я не отпущу вас без сопровождения. Мне еще дорога моя жизнь!

– Почему бы и нет! – я махнула рукой. – Поехали вдвоем!

– У меня есть идея получше. Вы можете взять с собой одного из тех головорезов, что дежурят у ворот, либо…

– Либо? – я вся напряглась. Да, дворецкий умел поджечь интригу!

– Посетить офис и предложить господину Гиршу приятно провести время на острове вдвоем…

– Думаете, он не будет возражать?

– Ну что вы! – съязвил дворецкий. – Разве он будет против общества будущей супруги? Все в ваших руках. И в ваших же руках и силах все исправить, повернув немецкую голову так, как вам нужно.

– В таком случае… – я закончила отбивать барабанную дробь по столу. – Чего мы ждем? Вызовете такси?

– У нас есть автомобиль, я сейчас же извещу водителя, что вы собираетесь на остров.

– Только не говорите Маркусу. – попросила я дворецкого. – Пусть это будет сюрпризом! Представляете, как он обрадуется!

– Один раз я уже не сказал ему, и мне это почти стоило рабочего места и жизни тоже, кстати! Да уж! – подозрительно хмыкнув, Александр покачал головой. – Ладно. Останетесь мне должны.

– Все, что угодно! – с довольным видом я вылетела из кухни, не обращая внимание на причитания Урсулы.

Вероятно, она разогревала обед и была крайне озадачена моим уходом, но я торопилась успеть до конца рабочего дня, чтобы удивить Маркуса. Не до обеда сейчас! Путь на остров предстоял неблизкий. Посмотрев на карте, я огорчилась, остров находился в другом конце Берлина. «Главное, доберусь туда не одна и попаду как раз в главный офис, а не в очередной лес у кладбища.»

Водитель, который вез меня к Гиршу, оказался молчаливым и серьезным. Был солидарен с памятниками архитектуры. Пару раз я пыталась расспросить его о зданиях и памятниках, мимо которых проезжали, но тот отвечал кратко и односложно. Кроме того, на немецком…

В итоге, забросив попытки узнать больше о столице Германии, я устроилась поудобнее на заднем сидении, скрестив руки и поглядела впереди себя. Пора бы начать восторгаться тем, что мелькает в окне! Я еду по Берлину!

Глава 9. Провальный совет директоров и капут всему

Офис «Мейер унд Гирш» был похож на все остальные офисные здания и ничем не отличался от нашего. Казалось, офис в России – его точная копия. Возможно, так было задумано специально, чтобы запомнить его внешний вид и знать, что он такой один? Вдруг у немцев плохо с памятью? Или же с фантазией? Как странно… Мне всегда казалось, что они те еще фантазеры!

Водитель, который привез меня, что-то сказал охраннику на посту, и тот, не раздумывая, пропустил меня вперед. У лифта меня встретила милая девушка «средних лет». Я приветливо улыбнулась и спросила, как мне найти господина Гирша. Та была немного удивлена, но все же вошла в лифт вместе со мной и проводила до дверей его кабинета.

За дверью шла оживленная дискуссия на тему, неизвестную мне. Я готова была отшлепать себя за то, что не могу никак запомнить фразы на родном языке Маркуса, и сетовала на то, что весь отдел моего головного мозга, отвечающий за изучение иностранных языков, был занят английским! Прислушиваясь к тому, что говорят за стеной, я пыталась понять, в каком настроении пребывал сам Маркус. И, если он был зол, то как можно скорее придумывать стратегию, чтоб смягчить его. По интонации Гирша я поняла, что он вполне весел. А затем выдохнула и улыбнулась.

Вскоре разговоры стихли. Послышался скрежет стульев, скользящих по полу. Немцы закончили свои дебаты.

Постучав, я просунула голову в кабинет.

таМаркус говорил с тремя мужчинами, складывающими бумаги в кейсы. Он уставился на меня так, будто в первый раз, на корпоративе.

– Danke, Herr Hirsch! Wir freuen uns auf die Zusammenarbeit mit Ihrer Kampagne!³⁵

– Für uns ist es eine große Ehre! Tut mir Leid,³⁶ – он приветливо улыбнулся коллегам и бросил нежным, но скрипучим голосом. – подожди меня за дверью, я почти закончил. – а это, судя по всему, было обращением ко мне.

Я послушно скрылась с его глаз. Когда люди в костюмах вышли, я снова заглянула в кабинет.

– Ну проходи. Чего стоишь? – Маркус сидел на краю стола и, скрестив руки на груди, смотрел на меня.

Я вошла, кратко кивнув и сказав неловкое «привет».

– Хорошо тут. – я посмотрела на стены. – Так привычно!

– Снова гуляешь? И дворецкий опять пошел у тебя на поводу!

– Нет. Сама захотела. Я узнала о том, что офис находится на острове, а еще мне приспичило посмотреть на утес.

– Ты не шутишь? – Гирш надменно запрокинул бровь.

– И я хотела бы, чтобы вы составили мне компанию…– по-детски наивно воспроизвела я.

– Ты все этого говоришь, чтобы задобрить меня? – он закусил губу. – Кстати, эти люди, – Маркус сорвался с места и быстро захлопнул дверь, – наши спонсоры. Завтра ты будешь присутствовать на собрании директоров.

– А что мне там делать? – я округлила глаза. Какой еще совет директоров?! Я не готова к тому так сразу!

– Ты ведь тоже, своего рода, директор. Обязана быть там. И я бы хотел, чтобы ты, гхм, – Гирш скривился и деловито почесал затылок. – как бы это сказать, не упала лицом в грязь…

– О, ты о моих познаниях… Я буду говорить на английском!

– Great! – Маркус дал понять, что одобрил мое решение.

– Это идеальный вариант! – кокетливо произнесла я, изобразив прыжок на месте.

Маркус предложил поглядеть на красоты острова Рюген с моря, а после прогулки на яхте пригласил в один очень известный ресторан. Поскольку меню было только на немецком, а я была очень голодна, то, не раздумывая, предоставила свободу выбора блюд Маркусу. Он, в свою очередь, отнесся к этому, как к крайне ответственному заданию.

– Как прошел твой день? – спрашивал он, – И вчера тоже?

– Мм…извини, я так голодна, что не могу отвлечься. Я мигом…– я бегло хватала куски. Так проголодалась, словно пребывала в лагере эсэсовцев!

– Ешь, не торопись. Сколько времени ты голодаешь?

– Со вчерашнего утра.

– Возмутительно! – прошипел Гирш. – И как только Урсула могла отпустить тебя голодную?!

– Она пыталась удержать. Но я очень спешила к вам, и, как только проснулась…

– Ко мне? – губы Гирша дрогнули в улыбке. Широко растопырив глаза, тот продолжал вполголоса. – Ты сказала, что спешила ко мне?

– Да. – как ни в чем ни бывало отвечала я, набив полный рот. – Мы могли разминуться, ведь путь не близкий…

– Ты права. И, похоже, – Маркус взглянул на часы, – мы сегодня уже не вернемся.

– Ролекс? – поинтересовалась я, с хищным оскалом вгрызаясь в свиную рульку.

– Ну что ты! – усмехнулся он. – Это Ль-Дюшьен.... В твоем понимании, если часы, то Ролекс?

– Я просто не разбираюсь в часах, тем более, в мужских! Так где же мы останемся сегодня, если не поедем обратно?

– Ну, здесь много мест для ночлега. Выберем любое, какое тебе понравится.

– А если я не захочу?

– Маргарет, завтра предстоит очень сложный день. Совет директоров! И мы не можем позволить себе опоздать. Ехать долго, а вставать рано. Если бы ты не приехала сюда сегодня, я бы остался здесь один.

– И не предупредили бы меня об этом?

Гирш отрицательно покачал головой, наблюдая за моим ошеломлением.

– Нет?! – удивилась я, показав такую обиду на лице, что для пущей убедительности даже отставила тарелку от себя подальше. А я все еще голодна! Бездонна я сейчас!

Маркус, ухмыльнувшись, опустил глаза и продолжал.

– Я бы ждал, когда сама позвонишь. Рассуждал, что ты всё-таки решила удрать от меня…

– Ну что ты? – я всплеснула замасленными руками, чуть не опрокинув на себя тарелку. – Куда же я поеду без документов и багажа?!

– Верно. – Маркус прокашлялся и скрестил пальцы на столе.

Его миловидное лицо и искрящиеся глаза выдавали в нем романтика. Только вот… Одна загвоздка! Не понимаю я немецкой романтики! Мы такие разные… Я и Гирш. Но почему-то вместе сейчас. Надолго ли?

Ужин был успешно поглощен. А Маргарита пока Селезнева, то есть я, готова лопнуть от переедания! Маркус, умиляясь моему выпятившемуся животу, позвал прогуляться по ночной курортной местности.

– Так здорово! – восклицала я. – Не думала, что в Германии столько всего интересного!

– Ты еще ничего не видела, Маргарет!

 Маркусу нравился мой настрой. Он весело шагал рядом, то и дело поворачиваясь ко мне. Смотрел, а потом опускал глаза на землю. Наверное, я нравлюсь ему.

Я же невозмутимо продолжала монолог.

– Я думала, Германия – серая загазованная страна, где живут чопорные серьезные фрицы, которые до сих пор носят характерные знаки прошлой эпохи!

– Хм, очень странное мнение у тебя, Маргарет! – он тут же отбросил улыбку и снизил голос. – Да, то, что случилось, не миновать. Очень жаль, что в свое время получилось именно так…

– Ты прав. Это очень печально. Но об этом не молчат, а если молчат, то помнят.

– Ты считаешь меня помешанным на политическом укладе? – Гирша явно обидела данная тема. – Брось, разве я похож на солдата Вермахта?!

– Не очень. Но ведь ты, все-таки, отсюда. – осознавая, что повела свою речь опрометчивым путем, я тут же попыталась спасти ситуацию. – Кстати, откуда ты так хорошо говоришь по-русски? Твоя жена была родом из России, да?

– У меня был большой опыт общения с русскими. Du hast Recht. Absolut präzise Treffer im Bullauge.³⁷

– Это значит, да? – я не могла унять нетерпения. Ну почему Гирш снова отвечает на самые интересные вопросы немецкими оборотами?! Мне ведь необходимо это знать! Жизненно необходимо! – А, если не секрет, можно еще один вопрос личного характера? – Гирш тут же увлеченно кивнул и склонил голову, ожидая продолжения. – Она говорила по-немецки?

– Хм, – Маркус захохотал так заливисто, что я испуганно покосилась на него. Еще одна странность в поведении Гирша. Не понимаю его… Хоть что делай… – она вообще ничего не понимала! – говорил он сквозь смех. – Ни малейшего слова! А я не понимал по-русски. Хорошо, что Александр помог нам найти точки прикосновения!

– Ваш дворецкий? – я насупилась. Вовсе не хотела, чтобы Маркус так долго говорил о покойной жене. Почему то, ревную.

– Так точно! Они были знакомы. Он и познакомил нас с Марин. – ответил Маркус с неподдельной теплотой акцента и вздохнул, переводя дыхание.

– Ее звали Марина? Выходит, что абсолютное непонимание друг друга, все-таки, сблизило вас? – в его словах я уловила хоть и маленькую, но надежду на то, что и у нас могло получиться. Маргарита Гирш. Хм, странное сочетание! – Противоположности притягиваются ведь!

– Что? – Гирш прищурился. – Противо…

– Противоположности! – с гордостью повторила я. Наконец, чувствую себя умнее Маркуса! – Они притягиваются. Ну, как плюс и минус, как добро и зло…

– Ох, я понял. Это похоже на закон физики. Слушай, Маргарет! – он ласково взял меня под руку. – Может, поговорим о тебе! Ты ничего не рассказывала о своей жизни. Давай знакомиться уже!

– Да что мне рассказывать? – прибеднялась я, махнув рукой. – Ничего интересного…

– Да брось! Все равно же у тебя были до меня, скажем, поклонники.

– Вы считаете себя моим поклонником, господин Гирш?

– Почему нет? Да, я твой поклонник. Я восхищаюсь тобой, твоей красотой, смелостью. Я ведь уже говорил тебе об этом…

– Не напоминайте о том фиаско на корпоративном вечере!

– Es war ein Zusammenbruch³⁸! – расхохотался Маркус.

– Ладно. – насупилась я, подождав, пока он успокоится. – Была у меня одна история, но она плохо кончилась.

– Я вижу, ведь ты до сих пор одна. Не считая меня в настоящее время.

– А мы ведь не вместе. Вы с Аленой, а я с Питером.

– Я ведь с тобой сейчас. Значит, ты не одна. И Питера тут нет. Славный пес.

– Сейчас я с вами, а завтра вы будете с кем-то другим.

– Не будем о плохом. Сегодня я бы хотел, чтобы наш вечер был незабываемым.

– Он и так надолго впечатается в памяти, если вы об этом.

– Я бы хотел сделать тебя счастливой, но ты грустна…

– Я не знаю, все правильно, просто я привыкла к депрессии.

– Liebe ist die beste Medizin gegen Depressionen³⁹…

– Вы сказали Liebe? – я уставилась на него, ухватив за рукав пиджака. Маркус остановился. – Я знаю это слово!

– Надеюсь, не из текстов той самой группы?

– ich Liebe dich.⁴⁰

– Это ты сказала мне? – Маркус в изумлении приоткрыл рот.

Он ждал от меня именно этого признания. Ему нужна ласка. Он хочет, чтобы его любили. Почему? Я была уверена, что Гирш в том совершенно не обделен. В чем же дело?

– Нет. Я просто сказала, что знаю, как звучит признание в любви.

– Глупо получилось, правда? – Гирш опустил глаза. Понимала, о чем тот подумал. О своем предложении.

– Точно. – я скривилась и виновато спрятала руки за спину. – Самое верное слово глупо. Если б перевели мне ту фразу или спросили по-русски, я бы ответила вам сознательно и без игр в угадайки!

Маркус некоторое время молчал. Не знала, почему. А потом, подняв глаза, виновато закусил губу. Он и впрямь сожалеет, что поставил меня в столь незаурядное положение?

– Спрашивал. Когда мы ужинали в российском ресторане. Я тогда спросил, если бы позвал тебя замуж, что бы ты ответила…

Я так и хотела сейчас сесть на землю. Вот просто взять и опуститься на асфальт. Удивил… Нет, ошарашил просто!

– Я думала, вы шутите.

– Отличная тема для шуток, Маргарет! Мои чувства тоже шутка? – Маркус снова разозлился на меня. А затем ускорил шаг.

Он шел молча, немного впереди меня. Я же плелась следом, опустив голову и даже не пытаясь заговорить, чтобы не наломать лишних дров. Да чего уж там ломать-то осталось?!

В отеле Маркус даже заказал два отдельных номера, чтобы показать, что ему не хочется находиться рядом со мной. Теперь уже очередь изображать обиду эстафетой перешла ко мне. Я гордо вошла в комнату и захлопнула дверь перед его носом, даже не попрощавшись и не сказав ни слова о спокойной ночи. Гирш тоже не стал набиваться.

Так я провела ночь, злясь на него и на себя. Но больше на себя. В тех случаях, когда следовало удержать любой ценой, схватить и не отпускать, я бежала. Таков мой скверный характер: сначала говорю то, что первое придет в голову, а потом сижу одна. Но как я тогда могла довериться незнакомому человеку?

Порыскав в мини баре, я обнаружила маленькую бутылочку коньяка. Вот кто скрасит мои одинокие думки сегодня! Не раздумывая, откупорила ее и отпила едкий напиток из горлышка. Закусывать было нечем, но меня это не останавливало, и я снова и снова, морщась, делала один глоток за другим. Когда это занятие превратилось в пытку над собой и собственным желудком, я налила стакан воды, решив, что запивать коньяк водой можно. И даже нужно! Про то, что в холодильнике простаивала бутылка газировки, я вспомнила тогда, когда выпила большую половину коньяка. Налив бурлящий напиток, я, сделав глоток, тут же рухнула на пол возле кровати.

Утром меня разбудил назойливый стук в дверь. Он звучал так, будто стучали по барабану.

– Маргарет! Открывай!

«Нет, это не барабан. Это голос Маркуса! Точно не хочу слушать этот голос с похмелья… Ужасный голос!» Я поежилась, и, держась за голову, попыталась встать с пола. Тело ныло, ноги от неудобного лежания затекли и не хотели слушаться.

– Открой дверь! – Маркус продолжал тарабанить.

– Иду, иду! – гундосила я, пытаясь уцепиться за покрывало, расстеленное на кровати. Кое-как я добралась до двери и повернула ручку.

– Oh, Mein Gott⁴¹! – воскликнул он, вытаращив на меня глаза. – Да ты на ногах не стоишь, Маргарет! – взорвался Маркус от негодования.

– Все в порядке! – я помахала рукой. – В полном. Просто я еще не проснулась.

– А, вот оно что! – Гирш, казалось, вот-вот самовозгорится. – От тебя крепко пахнет алкоголем!

– Вам показалось, я просто… – я по-дурацки ухмыльнулась. – перелила духи на себя!

– Спускайся в холл. Мы должны быть на месте через полчаса.

– Буду. Мне нужна минутка. – ответила я, как мне показалось, слишком официально и закрыла двери перед носом Маркуса.

На собрании директоров я мало что понимала. Какие-то люди что-то говорили, и говорили, и говорили… Они постоянно говорили! Их слова сливались в моем сознании, превращаясь в бурный несвязный поток.

Маркус Гирш активно обсуждал с ними вопросы, касающиеся строительства нового объекта, а я делала вид, что внимательно слежу за ходом диалога. Вскоре, когда он смолк, а коллеги дружно засобирались и быстренько удалились из кабинета, я оживленно посмотрела на Маркуса и спросила о том, куда они пошли.

– Я решил сделать перерыв. Подумал, что тебе нужно прийти в себя.

Я благодарствующим жестом кивнула и вышла в буфет. Присев за стойку, я какое-то время пыталась собрать в голове все мысли, разбежавшиеся кто куда.

Маркус присел рядом и подал мне картонный стакан с холодным напитком, закрытым пластиковой крышкой.

– Пей. – сказал он, тыча в меня той странной жижей. – Тебе это поможет.

Я послушно взяла стакан и сделала большой глоток.

– Фу! Что это за гадость?

– Пей, не спрашивай. Как чувствуешь себя?

– Чувствую себя полным ничтожеством.

– Бывает. – Гирш поправил полы пиджака и нервно покосился по сторонам. – Ничего. Тебе станет легче в скором времени. Собрание кончится, и мы можем заняться чем-нибудь более интересным.

– Почему-то я ни одной фразы не услышала на английском. – придирчиво заметила я.

– Потому что ты не принимаешь участия в обсуждении проблемы. В твоем случае лучше помолчать.

– Тогда зачем мне быть там, на этом собрании?

– Так надо. Есть предложения или пожелания, как бы ты хотела провести день? Может, нам стоит уехать на выходные в какой-нибудь круиз?

– Думаю, морские прогулки мне противопоказаны. Да и гулять не хочу. Я хочу просто спать. – протяжно лепетала я. – Лечь и ничего не делать…

– Что ты пила вчера?

– Коньяк.

– И много?

– Думаю, да. Я заметила полупустую бутылку под кроватью, когда собиралась утром.

– В одиночку выпить бутылку коньяка?

– При этом запивая его водой.

– Водой? – Маркус всплеснул руками. – Du verrückte Frau⁴²! Ты совсем не думаешь о здоровье?

– А ты? – я покосилась на него. – Ты тоже не жалеешь себя, ой, то есть вы.

– Я живу так, как привык.

– Аа, не стоит пытаться вытащить людей из грязи, для некоторых это естественная среда обитания! Так, ни о чем я…

– Вижу, тебе стало легче, раз ты снова за свое! – Гирш сердито покачал головой. – Ладно. Тогда продолжим. Быстрее начнем – быстрее закончим.

Я решила еще немного посидеть в компании стакана жидкости, имеющей странный вкус. Совсем не хотелось идти на собрание, но выбора у меня не оставалось. Маркус сказал, что моя явка там очень важна, хоть я не понимала, зачем. Когда я вернулась в кабинет, на столе уже был развернут план проектировки здания. Маркус внимательно слушал собеседника, который важно и надменно объяснял что-то ему, наглядно тыкая пальцем в проект.

Маркус поднял глаза на меня, но потом тут же снова посмотрел на плакат.

– And we entrust this project to our colleague from Russia⁴³. – Он посмотрел на меня беспристрастно и холодно. Сказал на английском. Как и обещал.

– Мне? – я указала на себя.

– Мне, как и любому другому из нас, будет крайне сложно следить за объектом. Потому, что объект строится в России. Теперь это ваша забота, госпожа Селезнева! – пояснил Маркус, а затем обратился к остальным. – Die Besprechung beendet ist. Alles frei sein.⁴⁴

***

– Я хочу уехать домой. Здесь не мой мир. Я не смогу. Прости. – сказала я, дождавшись, когда все члены собрания покинули кабинет.

– Ты… – Маркус взял мою руку, глядя мне в глаза взглядом, полным грусти. – Что ж, не буду настаивать. Полагаю, это твой ответ на мой вопрос. Довольно четкий. Билет на самолет я куплю завтра, сегодня ты должна прийти в себя. Не могу отпустить тебя в таком состоянии.

– Я не стану разубеждать вас в обратном. Пусть будет так.

***

– Да. – произнес он непростительно грубо. – «Так будет лучше». – Прощай, Маргарет! – промолвил Маркус, закрывая за мной дверь салона авто. Я, сдерживая слезы, помахала рукой Урсуле и Александру, который, похоже, тоже был грустен.

Я уезжала все дальше и дальше от Маркуса и его дома, ворота закрылись, и он вошел в дом.

Я обернулась назад, чтобы не показывать свое кислое лицо водителю, наблюдая за тем, как отдаляюсь все быстрее от своего счастья. А может, и не своего. Мне нравился Маркус Гирш, но я не представляла себя в роли его жены. Не понимала, как смогла бы жить с ним в особняке и иметь сугубо «немецкие» цели в жизни. Да я со скуки вздернусь! Лучше и вовсе не пытаться!

Незаметно для себя села в самолет. Не замечая и того, что нахожусь уже в России, я вызвала такси и поехала домой. Квартира была пустой и безрадостной. Я совсем забыла, что оставила Питера у Алены. Бросив чемодан в прихожей, я вышла из квартиры.

– Так быстро вернулась? – Алена обняла меня и пригласила в дом. – Что с тобой? Ты, что, плакала? Я тоже плакала, когда уезжала из Германии. Трудно пришлось?

– Очень. – утирая опухшие глаза, я осмотрелась по сторонам. – Где Питер?

– Он во дворе, ловит бабочек. Останешься на ужин? Успеешь еще насладиться тишиной и одиночеством. Рассказывай, что там было?

– Ничего особенного. Мне поручили руководить каким-то новым проектом…

Алена оборвала меня и расплылась в улыбке.

– Да это же здорово! Ты слышала, какие премии и гонорары положены в таком случае?

– Неважно. – сухо бросила я. – Я увольняюсь. Не спрашивай. Я просто не хочу об этом говорить.

– Что же это… – она всплеснула руками. – Приехала и молчит! Маркус тебя обидел чем-то?

– Он? Нет. Я просто не подхожу для этой работы. Найду себе что-нибудь попроще.

– Значит, Гирш тебе это сказал прямо в лицо! Узнаю его характер, он тот еще… – Алена фыркнула. – Ну что ж… Раз уж мне никто ничего не говорит… Кстати, ты сказала ему про Богдана?

– Нет. Не сказала. Не было возможности.

– И хорошо. – Алена набрала номер Маркуса. – Маркус! Привет!

У меня внутри все сжалось. Я боялась, что правда раскроется именно сейчас, и я не успею скрыться с глаз Алены и не избегу атомного взрыва ее бурных эмоций. Я направилась к двери.

– Маркус! Марго собралась увольняться! Как это ничего не произошло? – впервые Алена говорила по-русски при мне с Маркусом. – Да! Она сейчас уходит! Назови причину. Босс требует! – она повернулась ко мне.

– Личные обстоятельства. – ответила я не раздумывая.

– Он говорит, чтобы ты взяла трубку. – Алена подала мне телефон.

– Я не стану этого делать, все подробно будет описано в заявлении завтра. Я немедля пришлю его по факсу, как только доберусь до рабочего телефона.

– Она сказала, что в заявлении все напишет. Да. Когда ты приедешь? Завтра? – Алена расплылась в улыбке. – Потому что я скучаю по тебе и мне важно, когда ты приедешь! Я приготовлю твою любимую утку! До завтра! – она положила телефон на тумбочку в коридоре. – Он приедет. Спасибо тебе, Марго! Ты ускорила его приезд! Если бы не ты, то я ждала бы Маркуса неизвестно сколько еще! – она обняла меня, уткнувшись носом в плечо. – Ты и впрямь решила уволиться?

– Да. Это мое самое последнее слово.

– Ты зла на Маркуса. Что он сделал?

– Он… – я не знала, как описать Алене сложившуюся проблему. – он подшутил надо мной. Зло подшутил.

– Как? Расскажи же! Он не дал тебе возможности увидеться с Адольфом?

– Нет. – у меня на языке вертелась правдивая история о том, что никого, кроме Маркуса, в моем прошлом и настоящем не было, но я мешкала. Я не знала, что будет после этого разговора, не знала, как сложатся отношения его с Аленой.

– Скажи мне. – уговаривала Алена. – Мы ведь подруги, и можем доверять друг другу! Если ты все расскажешь, я смогу дать тебе совет или как-то помочь…

Питер, увидев меня сквозь стеклянную дверь, ведущую во двор, начал скулить и бить лапой по стеклу. Я посмотрела на него, надеясь избежать неприятного разговора.

– Рита! Колись! – не унималась Алена.

– Никакого Адольфа не было. – ответила я, и тут же с моих плеч будто гора упала.

– Я так и знала! – она гневно посмотрела на меня, отойдя на пару шагов назад и поставив руки на талию. – Таак…

– Это был Маркус. – продолжала я, не решаясь поднять на подругу глаза. – Я познакомилась с ним на корпоративе. Довольно близко познакомилась…

– Так вот почему Гирш так смотрел на тебя на ужине! – все больше злилась она. – Вот оно что! Почему ты не сказала мне об этом раньше?

– Я пыталась. Но боялась последствий.

– А сейчас не боишься? И, я понимаю, у вас было там, в Германии? Давай же, не медли!

– Помнишь, я спросила, что означает одна фраза. И еще я сказала, что он зло подшутил надо мной.

– И? – ее глаза наливались гневом.

– Это он спросил меня. И я согласилась наугад.

– Так, получается, что ты выходишь замуж за моего жениха?

– Нет. Все это шутка. Злая шутка. – сама не знаю, зачем оправдываюсь. Вряд ли Алена поймет меня. – Прости, хотя, наверное, ты никогда не простишь мне этого. Я пыталась не встречаться с ним. Ради тебя. И я ничего не сказала ему о тебе и Богдане.

– Ничего не понимаю! Ты, что же, уступаешь мне Маркуса?

– Он никогда не принадлежал мне. Хочешь, прости его, хочешь… – я развела руками. – Твое дело. Я пойду.

– Для меня его прошлое не имеет никакого значения. И ты его прошлое, Марго. А я настоящее и будущее! – гордо воспрянула Алена.

– Желаю удачи. Надеюсь, у вас все получится. – открыв дверь, я вышла из дома.

Всю ночь напролет я думала о том, что заварила. Могла бы и дальше скрывать наш с Маркусом секрет от Алены, но был ли в том смысл, да и как долго это вранье могло бы продолжаться?

К утру я сделала вывод, что поступила слишком опрометчиво, собиралась уволиться с той фирмы, да и с Маркусом все кончено. Я только лишила себя единственной подруги. И работы. И любви. Я лишилась всего. В один день.

Придя на работу чуть позже обычного, я сразу же принялась «катать» заявление об уходе по собственному желанию, но мне все время что-то мешало: то телефон позвонит, и в трубке снова плывут немецкие фразы, то подчиненные каждые пять минут стучат в дверь, показывая отчеты за прошедший квартал.

Уйдя в себя, я не сразу услышала крики, доносящиеся из коридора. Я попросту не придала этому значения, сосредоточившись на сочинении.

Дверь с шумом распахнулась, и в кабинет ввалился раздраженный Маркус Гирш. Он тяжело дышал. По всей видимости, бежал.

– Ты здесь! Рад, что застал тебя!

Я, не отрываясь, старательно выписывала каждое слово.

– Вам нужен немецкий перевод, или одного заявления на русском хватит? – спросила я, не поднимая глаз.

– Дай-ка его сюда! – скомандовал он, подойдя к столу.

– Подождите, я еще не дописала. – краем глаза я заметила, что

Гирш присел напротив меня, положив локоть на стол.

– Долго еще? – он нервно тарабанил пальцами.

– Вы мне мешаете, не отвлекайте, пожалуйста. Вот. – я положила ручку перед Маркусом. – Прочтите. Это не займет много времени. Оно короткое! – я подала ему заявление. – Вот ручка.

Маркус взял мое заявление и стал читать его медленно и расторопно вслух.

– Здесь не указана причина увольнения. – заявил он.

– Почему же? Указана! Вон там написано, по собственному желанию.

– Это не причина! – грубо бросил он. – Я не подпишу такое заявление!

– Почему?

– Потому что там нет причины.

– Написать так, как есть? – я подняла глаза и пристально посмотрела на него.

– Наши с тобой отношения никак не влияют на работу. – холодно произнес Гирш, не сводя с меня карих хищных глаз. – А ты могла бы предупредить меня заранее, чтобы я не предпринимал попыток!

– Каких попыток? – я склонила голову набок и скрестила руки на груди.

Он встал и подошел ко мне вплотную. Я немного отодвинулась и подняла голову.

– Добиться твоего расположения. – скрипуче произнес он, окинув меня взглядом. – Я… это джинсы?! – он возмущенно уставился на мои ноги.

– Да. – заметив его негодование, я положила руки на колени, будто это движение могло спасти меня.

Маркус взял мою руку и потянул к себе, заставив меня встать. И вот я в его объятиях.

– Скажи мне, – прошептал он, глядя мне в глаза, – почему нет?

– Я не понимаю вас. – Все я понимала. Но не могла переступить через себя.

– Гм, ладно. – он криво улыбнулся. – Ты просто не хочешь понимать меня. Это твоя черта характера, не слышать других? Или это касается только меня?

– Я всего лишь хочу, чтобы вы поставили подпись в моем заявлении!

– Не одобряю этот шаг с твоей стороны, Маргарет. Я не умею говорить, как Шекспир, но, все-таки, хочу, чтобы ты знала, что значишь для меня. Мне больно. Я хочу сказать как-то лучше, но у меня не получается построить фразу!

– Скажите кратко. Пусть это будет не лучшей вашей речью. Я когда-то тоже рискнула.

– Хм, – Маркус вздохнул и, опустив глаза, произнес, – потому что ты не хочешь быть со мной. Ты показала мне, что не желаешь, чтобы наши с тобой отношения стали серьезнее, чем есть сейчас.

– Вы имеете в виду ваше предложение о женитьбе?

– Да! – бурно воскликнул он. – Наконец-то! Тогда это было опрометчиво. А потом ты бросила меня. Твоим поступком я посчитал, что ты не сказала мне да!

Скрип двери заставил нас обернуться. В дверях Алена, злая, как бешеная собака. Я оттолкнула Маркуса и направилась к выходу.

– Мы не закончили, Маргарет! – крикнул Маркус мне вслед. – Вернись! Маргарет!

Закрыв уши, я пулей вылетела из офиса и, поймав такси, сбежала.

Вечером меня посетил один непрошеный гость. Я пила вино на кухне, когда на кухню вошел Маркус.

– Снова ты? – возмутилась я. – И как ты вошел?

– Дверь была открыта. – ощущая долю неловкости, отвечал он. – И я вошел. Мне нужно знать причину, почему ты ушла посреди разговора сегодня! И почему тебя не было на рабочем месте? – распалялся он. – И еще…

– Она моя причина! – вспылила я, по неосторожности облившись вином. – Алена! Твоя девушка! Она вся моя причина! Я рассказала ей всю правду!

– Хорошо. – он поддерживал мои слова утвердительным кивком головы.

– Хорошо? Я ведь рассорила вас!

– Алена не нужна мне, Маргарет. Она мне не девушка, и никогда не была ей, мы всего лишь друзья! Ты мне нужна. Но, как понимаю, наши чувства не взаимны. Я не стану больше бегать за тобой и уговаривать быть со мной. – Маркус сделал недолгую паузу. – Я пришел попрощаться.

– Прощай, Маркус. – сухо сказала я, отвернувшись к стене и проглотив обиду.

– Я хотел бы попросить у тебя кое-что на прощание. Пусть это будет последнее, что я сделаю для тебя. Поцелуй. Могу я поцеловать тебя?

– При условии, что ты подпишешь мое заявление.

– По рукам. – его голос дрогнул. – Тебе не придется работать две недели, и уже завтра ты будешь свободна.

– Тогда я согласна. – зачем я все это говорю? Ведь не хочу отпускать Маркуса? Я же вижу, его намерения ко мне совершенно серьезны! Может, мне нравится чувствовать, что за мной ухлестывают? Но теперь ведь он заявил, что пришёл попрощаться. Вот и доигралась! – И ты больше не позвонишь мне? И не придешь? Почему?!

– Маргарет, алкоголь говорит вместо тебя. Если захочешь поговорить об этом, то давай это сделаем, когда ты будешь трезвая. Хорошо? Я буду ждать твоего звонка на случай, если ты передумаешь. Позволь… – Маркус подошел ко мне и, подняв мою голову за подбородок, нежно поцеловал в губы.

Меня одолела волна неописуемых чувств. Вовсе не хотелось отпускать его. Я начала осознавать, что теряю Маркуса, и наш поцелуй принял привкус горечи. Я надежно вцепилась в его шею, обнимая все крепче. Маркус принял мой вызов, и уже спустя несколько мгновений мы плавно очутились в спальне.

Проснувшись утром от назойливых просьб Питера покормить его, я посмотрела на смятую постель.

Маркус ушел. Вместе с ним ушел мой статус босса. Моя работа. Моя подруга. И моя любовь. Я помнила, что он говорил вчера, и если я надумаю, то всегда могу позвонить ему. Но я не стану этого делать. Я хотела доказать себе, и, в первую очередь, Маркусу, что могу устроить собственную жизнь без его помощи. Хотела показать, что он унижает меня тем, что просто так дает более высокую должность, делает то, что я не заслуживаю. «Да и что говорили бы на фирме? Что я так же, как другие, добилась места через его постель?» Я считала, что поступила правильно.

Денег, которые я откладывала, уже почти не осталось. Нужно было как можно быстрее искать новую работу.

Обойдя полгорода в поисках престижной должности, я расстроилась. Ведь там, куда я стремилась попасть, никто не требовался, или, по крайней мере, мне так говорили.

Ничего не оставалось, как устроиться помощником-курьером в ресторан. Зарплата там была не такая, как платила фирма Гирша, да и рабочий день гораздо длиннее, но зато график был посуточным, и я могла проводить больше времени с Питером. Кроме того, платили за каждую неделю, что несказанно меня радовало.

Так прошло три месяца. За это время я обзавелась новыми подругами, так как с Аленой мы больше не поддерживали отношений. О Маркусе Гирше старалась не вспоминать, меняя парней одного за другим. Некоторые из них были вовсе не так плохи, как относилась к ним, но я не могла вести себя иначе. Мое сердце было занято другим, и я стала напоминать саму себе Алену с ее «дружескими потрахушками». Я превращалась в ту, у которой к двадцати восьми годам не было ничего, кроме работы.

Мой пес Питер умер несколько месяцев назад от старости. Долго тосковала по нему, и сейчас уже практически смирилась с тем, что его больше нет, и уже не каждый раз говорила фразу «я дома», когда возвращалась в квартиру. Моя жизнь превратилась в отвратительный ком грязи и глупости. Я деградировала. По крайней мере, мне так казалось. Не знаю, сколько бы еще продлилось то сумасшествие, если бы не один случай…

Глава 10. Поездка за рецептами

Близилась новогодняя суматоха. Слишком много заказов на эти праздники! Даже не приходилось возвращаться домой. Я с коллегами практически переселилась в наш ресторан, кто-то принес раскладушку из дома, кто-то спал на диванах в зале…

– Планы меняются, девушки! – на кухню галопом, словно испуганный индюк, влетел наш менеджер, заставив нас всех обомлеть от неожиданности. – Все заказы на Новый год отменены!

– Ура!!! – прокатилось по кухне.

– Кроме одного! – добавил он. – Очень серьезного! Мы должны организовать все по высшему классу! Причем в двух странах одновременно!

– Мы поедем за границу? – удивленно поинтересовалась Ира, моя подруга и посудомойка по совместительству.

– Нет. Поеду я. А вы все подготовите! Единственный минус – заказчики хотят не то, что мы представили в меню! Им подавай блюда немецкой кухни! Если бы я знал, что хочет это «Мейер унд Гирш»…

– Как вы сказали? – удивилась официантка. – Это не та самая фирма, где работала наша Ритка?

Услышав свое имя, я отвлеклась от важного дела и отложила мытые овощи в сторону от раковины.

– Что? Кто-то звал меня?

– Ты ведь работала в той фирме? – поинтересовался менеджер.

– Да. – ответила я. – Пришлось.

– И ты была в Германии! Ты знаешь, где находится тот офис! Они сделали заказ на устройство двух вечеров, и здесь и там!

– Ну и? – не понимала я.

– Может, у тебя остались знакомые, которые знают о предпочтениях немцев в еде?

– У меня…хм… – я задумалась. – есть один! Но он живет в Берлине! У меня нет его телефона.

– Может, поспрашиваешь среди общих знакомых? – менеджер подошел ко мне вплотную и перешел на шепот. – Рита, они заплатили нам крупную сумму. Достаточно крупную, чтобы свозить в Германию вас всех вместе взятых и пробыть там несколько дней! Мы должны провести все по высшему разряду. И мы не можем опозориться при них!

– Понимаю, – кивала я. – эта ошибка будет стоить ресторану жизни.

– Вот! – менеджер щелкнул пальцами. – Так что постарайся помочь нам!

– Одного не могу понять! Если наше меню их не устраивает, то почему они выбрали именно нас? Неужели, в Берлине плохо готовят?

– Значит, они знают, что мы самые лучшие! Кроме того, на второй корпоративчик у нас скидка, если помнишь! – подмигнул он. – Иди домой и поищи номер телефона своего знакомого!

– Рита! – перебила Ира. – Может, в книжном магазине будут справочники адресов и телефонов? Почему нет? Поищи!

Я быстро переоделась из формы в «гражданское» и вышла из ресторана. Нужно найти номер Гирша, чтобы поговорить с Александром, его дворецким. Звонить самому Маркусу я не хотела, чтобы не вызвать никаких подозрений или не ворошить давно минувшее старое.

«Возможно, у него уже своя жизнь, – думала я, – ведь прошло три месяца с тех пор, как мы виделись в последний раз.»

Порыскав в справочнике, я нашла искомый номер и тихонько переписала в телефон. Мне даже не пришлось покупать ради этого справочник и тратить уйму денег.

Когда я вернулась в ресторан, менеджер в отрешенной задумчивости бродил по залу и проверял подстольное пространство на наличие жевательных резинок.

– Уже вернулась? – он округлил глаза, в нетерпении потирая ладошки. – Так быстро? – получив мой утвердительный кивок, менеджер соорудил загадочный вид. – Может, мне стоит подыскать тебе другое место? Например, место помощника менеджера?

– Вы имеете в виду, вашего помощника? – поправила я его.

– У меня много работы! Не мешало бы поделиться ею с кем-нибудь! Давай так, – он подошел ко мне и встал вполоборота, – если все пройдет гладко, то с нового года ты мой помощник!

– А если нет?

– Ты уж постарайся! Ты вся наша надежда!

Я зашла за стойку и какое-то время мешкала, не рискуя послать вызов на своем телефоне.

– Волнуешься? – спросила меня барменша Света, стоявшая рядом и натиравшая стаканы до блеска.

– Ты даже не представляешь, насколько… Если бы мне сейчас предложили станцевать, я бы напоминала дерево, машущее веточками!

– Почему же… – усмехнулась она. – не ты одна встречалась с парнями. Ты ведь та самая, что закадрила директора Гирша?

Я непонимающе уставилась на нее, сделав вид, что мне неизвестно, о чем она говорит.

– Что, прости?

– Я никому не скажу. Ответь, Маргарет, – то, как она меня назвала, заставило вздрогнуть. – он тебя уволил или ты ушла сама?

– Откуда тебе известна такая информация?

– У меня есть кое-какие каналы. Я знаю одну девчонку, она там работала когда-то. Аленой звать. Тебе это ни о чем не говорит?

– Нет. Ни о чем. – грубо ответила я, опустив глаза. – И я не крутила роман с Гиршем. Ты обозналась. Делай свою работу и не лезь не в свое дело.

– Странно, а она говорила, что очень хорошо тебя знает. – Света так и норовила «ужалить» меня в место побольнее. – И что именно ты отбила у нее парня.

– А, что, они не вместе?

– Нет, – она с надменным видом тщательно протерла барную стойку влажной тряпкой. – Гирш бросил ее сразу же после того раза, когда его любимая решила уйти с кампании.

– Вот как? – скривилась я. – Не повезло ей. Она так мечтала стать гламурной и богатой фрау! Мне нужно позвонить. – дав Свете понять, что она мешает мне сосредоточиться, я уставилась в телефон. – И это не Гирш.

– А кто?

– Его дворецкий Александр. Довольна?

– Что? Ты звонишь самому Гиршу? Маркусу Гиршу? – менеджер нечаянно услышал наш разговор, появившись из неоткуда.

– Нет. Не ему. Его дворецкому, я же сказала!

– Ты знаешь Маркуса Гирша… – лепетал он. – Он сам заказчик!

– Я успела догадаться! – неодобрительно бросила я.

– Она не просто знает его, Олег! – вырвалось у Светы. – Они очень хорошо знакомы!

– Я же сказала, что… – я фыркнула. – Ладно, не важно!

– Ты…Ты мое золото! – лепетал менеджер. – Так может, ты разузнаешь лично у Гирша, что ему хотелось бы видеть на столе, чтобы мы не ломали голову над этим всем коллективом?

– Нет. Я позвоню тому, кто знает об этом даже больше, чем сам Гирш. Если вы замолчите, я наберу его сейчас.

Олег и Света уставились на меня и ждали. Я нажала на клавишу посыла вызова. Послышались гудки, а следом, с небольшим ожиданием мне ответил мужской голос.

– Александр! Это вы?

– Да. А кто меня спрашивает?

– Это Маргарита! Помните меня? Я приезжала к вам на подготовку…

– Ах, несостоявшаяся супруга хозяина! Фрау Шланг! Помню-помню. Господина Гирша сейчас нет, позвоните после семи вечера, а лучше после восьми. Или, если ваше дело очень срочное, могу продиктовать вам его рабочий телефон или мобильный, если вы удалили его в порывах гнева!

– Нет-нет! – понимая, что он не особо горит желанием болтать со мной, я попыталась спасти ситуацию. – Мне нужны вы.

– Я? – удивился дворецкий. – Чем я вам понадобился?

– Звоню по поводу работы. Так вышло, – я растерянно хихикнула. – что мы должны организовать корпоративный ужин для кампании Гирша…

– Какая неожиданная новость! – саркастически заметил Александр. – А вы сменили работу?

– Я теперь доставщик еды. Пока что. – я покосилась на менеджера, внимательно следившим за моим диалогом и сразу утвердительно кивнувшим в ответ.

– Очень милая профессия. – дворецкий продолжал издеваться надо мной. – Надеюсь, она стоила того, чтобы отказаться от кресла директора по строительству!

– Если вы перестанете ерничать и поможете мне, то я стану помощником менеджера.

– С чего я должен вам помогать?

– Но что вам стоит? – жалобно восклицала я. – Вы же знаете о Германии все! Разве вам трудно назвать несколько самых популярных блюд?

– Почему бы вам не спросить об этом господина Гирша?

– Я не могу. Мы не общаемся.

– Вы тоже могли узнать о Германии больше, если бы не удрали отсюда в свое время. Хозяин очень ждет вашего звонка и частенько спрашивает, не звонили ли вы. Если он узнает, что я вам помог и не сказал ему об этом, я точно уйду жить на улицу!

– Может, ты хотя бы намекнешь? А я позвоню ему завтра.

– Нет. – Александр стоял на своем.

– Сегодня вечером.

– Могу лишь намекнуть, что самое главное – это вкусная колбаса. Колбаски карри с капустой и картофельным салатом, да еще и свиная ножка…

– И утиный рулет. – подхватила я, радуясь своей недавно приобретенной способности налаживать контакт и сглаживать конфликт. – И штрудель!

– Правильно. А вы дурачите меня, что ничего не знаете!

– Хорошо! Как готовить эту самую колбаску карри?

– Она продается в любом магазине Берлина. Остается лишь купить и разогреть!

– Но я не в Берлине! Я в России! Александр, вечер уже на этих выходных, а в Германии в пятницу! Мы не можем сесть в лужу!

– Ну что же… – он выдержал недолгую паузу. – Значит, плох тот ресторан, в котором ты работаешь!

– Ладно. Спасибо. До свидания.

– Так мне ждать вас? – спросил дворецкий.

Я отложила телефон в сторону, так и не ответив ему.

– Слышали все, что он сказал?

– Почти. – произнес менеджер. – Картофельный салат мы можем сделать, капусту тоже. А вот с утиным рулетом будет посложнее. И еще штрудель. – он покосился так, будто я была обязана достать эти рецепты любым способом.

– Туда нужно добавить сыр и ветчину. – сообщила я. – Я пробовала.

– Ладно, с этим мы тоже справимся. Остаются колбаски карри и штрудель. Мы не сможем… – теперь он смотрел на меня так, будто я ему была что-то должна.

– Ты хочешь сказать, что я должна отыскать рецепт или выпытать его у дворецкого?

– Лучше! Ты едешь в Берлин!

– За колбасками и штруделем?! – возмущенно переспросила я.

Менеджер расплылся в улыбке и пожал плечами.

– Денек переждешь, а там отвезешь заказ и приедешь обратно! Не забудь взять две партии колбасок, чтобы хватило на субботу!

– Я не совсем понимаю… Ты хочешь, чтобы я поехала туда за колбасками, купила их, осталась там и....

– Кто-нибудь поедет с тобой. – перебил он. – А лучше приедет на следующий день с остальной едой. А вы встретитесь в аэропорту!

– Колбаски нужно купить готовые?

– Конечно! Ты будешь их в отеле жарить?

– А зачем мне ехать заранее туда?

– Чтобы найти эти самые колбаски!

– Но они же продаются повсюду!

– Нам нужны самые лучшие колбаски! – менеджер говорил так, будто речь шла не о колбасках, а о жизненно важном деле. – Найдешь их, это тебе будет задание на весь день, закажешь побольше на пятницу. А после заберешь еще партию колбасок и вернешься обратно. Вдруг их потом не будет! Может, они кончатся!

– Я поеду одна. Возможно, удастся разузнать у дворецкого пару секретных ингредиентов на крайний случай.

– Включи женское обаяние, в конце концов!

– Он не из тех, кто поведется на такое. Я вылечу в четверг утром.

– Почему бы не сегодня же?

– Сегодня? – удивленно переспросила я.

– Может, его придется уговаривать! Езжай и купи два билета на сегодня и на пятницу. Сколько тебе нужно денег, чтобы провести мини-отпуск?

– Ну, если учесть, что я буду четыре дня жить в отеле, то…

– Ладно. – нехотя произнес менеджер. – Я дам тебе свою карту. Только много не трать! Это карта ресторана! Потом предоставишь мне все чеки!

– Хорошо. – грустно сказала я.

– Ты какая-то нерадостная? Почему не прыгаешь от радости? Ты ведь едешь в Германию!

– Мда. – я скривилась, изображая счастливое лицо. – Я могу идти?

– Да. Жду звонка, когда все получится! Смотри мне! Не оплошай!

Собрав вещи, я вызвала такси и поехала в аэропорт. Вылет был назначен на семь вечера, как и в тот знаменательный первый раз, когда Маркус ждал моего приезда, а его водитель тут же поймал меня в аэропорту. Теперь же меня никто не встретит, и придется искать его дом своими силами. Мне еще придется вспомнить, как назывался тот район, где живет Маркус.

Я не считала, что это такая уж большая проблема, и попросить таксиста отвезти меня туда не составит проблем, кроме, разве что, языковой пропасти между нами. Поэтому, рассчитав все, я взяла с собой немецкий разговорник, чтобы не попасть впросак, который любил меня гораздо больше, чем фортуна.

Глава 11. Мой любимый немец и другие неприятности

Должно быть, мы были абсолютно сумасшедшими,

Когда думали, что мы – просто друзья.

Потому что я скучаю по тебе, детка.

И те чувства охватывают меня вновь.

Мне кажется, я совершенно сбит с толку в отношении тебя.

Я чувствую, что так влюблен…

О, детка, что мне делать?

Я думаю о тебе…

London Beat, “I ve Been Thinking About You”.

До района Целендорф добралась достаточно быстро. Немного поблукав по зимним заснеженным улицам с громадным чемоданом в руках, я, замерзнув окончательно, двинулась навстречу колбаскам. Или Маркусу Гиршу… Но кто из них сейчас мне нужнее, пока не определилась!

Остановилась перед закрытыми воротами особняка, таращась на него, как на репродукцию «Последний день Помпеи». Несомненно, это тот самый особняк, из которого в свое время я уехала. Причиной тому была излишняя твердолобость и нежелание идти напролом и удерживать свое счастье. Что-то изменилось во мне за отведенное время? Вряд ли… Но вид особняка навеял тоску по несбыточному. А ведь все могло бы быть иначе…

Мне пришлось снова звонить Александру и тратить драгоценный трафик, потому что вредная охрана отказывалась впускать меня на территорию. Наконец, ворота открылись, и я, раздраженно стряхнув снег с чемодана, покатила его к ступеням особняка.

– Вот и вы! – Александр будто и не изменился вовсе. Его виски были аккуратно выбриты, но седина явно выдавала возраст, что шло в противоположность придирчивому характеру и молодому взгляду обладателя.

– Ага! – мне ничего не оставалось, как изобразить на лице дурацкую улыбку. – Это я!

– Господин Гирш вот-вот приедет… – как бы невзначай взял да ляпнул… Да так издевательски певуче, с ухмылкой!

– Черт! – я округлила глаза и взглянула на часы. – Я совсем забыла, что он придет вечером!

– Вы думали, что он тоже ночует на работе?

– Я приехала сюда, чтобы купить колбасок и поговорить с вами, но никак не с ним!

– Ааа! – ухмыльнулся Александр. – Приехали пытать меня! Может, у вас получится разговорить Урсулу, но только не меня!

– Я бы с радостью обратилась к ней, если бы хоть чуточку знала этот странный ваш язык! – гневно рявкнула я.

– У вас имелись в запасе долгие месяцы для того, чтобы осуществить углубление в немецкий и поразить меня «дас коррект унд перфект шпреханием»! Но у вас, похоже, были дела и поважнее…

– Я зайду завтра. Ладно?

– Вы намереваетесь подлым образом избегать господина?

– Нет. Но не сегодня. Не подскажете, где тут можно остановиться неподалеку?

– Ну.... Если вы не любите моржевание, то вам придется возвращаться в город.

– Ладно. До завтра! – я спустилась по ступенькам и поскользнулась на последней, с шумом рухнув на асфальт.

– Осторожней! – Александр подхватил меня и помог подняться. – Глядите, а вот и господин Гирш! Ах, сегодня он что-то рано… Вряд ли вы пройдете незамеченной мимо него! – ответил он на мои мысли о побеге.

– Если у вас нет никакого места, где я могла бы спрятаться, то мне ничего не остается больше!

– Может, у вас получится скоропостижно зарыться в сугроб и подождать, пока господин не зайдет в дом?

Дворецкий сегодня в ударе. Так и норовит показать, какая я идиотка с того самого момента, как между нами состоялся телефонный разговор. И всё не унимается, старый проказник! Ну что ж, он прав. Я идиотка!

Краем глаза я заметила, что автомобиль приближался к особняку.

– Уже поздно прятаться. – я гордо выпрямила спину, отряхнув рукава пуховика от снега.

Дверь салона открылась, из него вышел Маркус Гирш. И сразу покорил меня! Он великолепен! Красив, статен, брутален… О, майн гот! Давно не видела настолько привлекательных мужчин! Немец был одет в костюм черного цвета, белую рубашку и серый галстук. Вроде, ничего необычного в том образе… Но как же сексуально на нем смотрится тот галстук!

Гирш удивился и подошел к нам, любопытно разглядывая меня.

– Добро пожаловать! – холодно поприветствовал он, а затем поглядел на дворецкого. – Долго ты будешь ее тут морозить? Почему она до сих пор держит багаж сама? – рыкнул он на Александра. Тот молча взял у меня чемодан и отнес в дом. – Какая честь видеть тебя в моем доме, Маргарет! – Маркус незаметно для меня подобрел. И когда только успел? – Чем обязан твоему появлению?

– Вообще-то, я здесь по делу! – не решаясь посмотреть на него, отвечала я. – И еще знаю, что вы, немцы, не любите, когда к вам приходят в гости без предупреждения…

– Только не ты! – трепетно произнес он. – Тебя я всегда рад видеть! По какому делу приехала? Наверняка, это дело не терпит отлагательств!

– По работе. И я приехала не к вам, а к Александру. – немец вытаращил на меня глаза, сделав недоумевающий вид. – Или, на худой конец, к Урсуле. – добавила я, чтобы Маркус не подумал, что у нас с Александром могут быть личные отношения. – Мне кое-что нужно узнать. И кое-что купить.

– Может, моя помощь требуется? – задумчивый Гирш почесал подбородок. – Чем я хуже своих слуг?

– Вы… ну… не могу я сказать! Потом сами все узнаете!

Я подумала, что будет невежливо рассказать Гиршу о том, что явилась сюда, как шпион, чтобы выведать их блюда, и решила пока не посвящать в это.

– Окей! – Гирш пожал плечами. – Тогда позволь пригласить тебя в дом! На улице холодно.

– Нет, спасибо! Я пойду, мне еще нужно отыскать отель.

– И речи быть не может! Кроме того, в канун Рождества все номера будут заняты туристами. Поверь мне.

– Вам виднее. – согласилась я. – Хорошо, с удовольствием принимаю ваше предложение. – а затем нахмуренно покачала указательным пальцем. – Но знайте, если бы не это, мы бы не встретились!

– Хотите крутить за моей спиной с моим же дворецким? – лицо Маркуса тронула едва заметная улыбка. Стопудово рад мне! Видела это по глазам. – Проходи! – он помог мне снять пуховик и повесил его в шкаф.

Пока я стягивала ботинки, немец продолжал изучать меня с неподдельным любопытством.

– Что это? – он заметил, как я что-то сняла с ботинка и спрятала в карман.

– Это?! – я невинно покосилась на обувь. Ну да, Марго… Вот и очередной конфуз! – Это носки!

– Носки?! – такое озадаченное выражение лица Маркуса я видела впервые.

– Чтобы не скользить… – я принялась отстаивать свою правоту. Мол, это не я дура, а Маркус, поскольку не носит носков поверх обуви! До Германии еще «техника» не дошла! – Не могу позволить себе падать, мне важно целое лицо на работе!

Гирш сдвинул брови. Он явно сдерживался, чтобы не заржать, как конь, сейчас!

– Хм, не сочти за грубость, но, похоже, это не помогло…

– Нет, просто они протерлись! – продолжала доказывать я. – Нужно их выбросить. Мусорное ведро на кухне?

Заполучив неуверенный кивок Маркуса, я соорудила бетонный вид снаружи, пошла на кухню, не оглядываясь, стараясь скрыть ужасное ощущение стыда. «Что еще Маркус Гирш увидит? О, черт, я давно не брила ноги! Только не это! Надеюсь, до заветного не дойдет…»

– Александр, где мусорное ведро? Мне нужно кое-что выбросить.

– Что? – возмутился он, развернувшись на стуле. – Вы только пришли и уже мусорите?

– Нет. Это носки… – я достала из кармана дырявые кусочки ткани.

Дворецкий, поглядев на меня, разразился бурным хохотом.

– Видимо, вы очень давно не были в России, раз не знаете, что носки поверх обуви одевают некоторые бабушки, чтобы не скользить по льду! – громко объясняла я безрассудное применение данной части имиджа.

– А! Это у вас новая модная тенденция что ли?

– Очень смешно!

– Что на ужин? – Маркус вошел на кухню и Александр тут же смолк, подавив желание и далее издеваться надо мной. – Неси все, что есть!

– Простите, мы не ждали вас так рано. Ужин будет готов через несколько минут.

– Почему вы говорите на русском? – спросила я Маркуса и его дворецкого. – Насколько помню, вы говорили обычно на немецком!

– Я решил знать его в совершенстве! – произнес довольный Маркус.

– Добри вече! – Урсула выглянула из-за шкафа и поприветствовала меня кивком головы.

– И ее заставили, да?

– Точно. – Маркус надменно уселся за стол, вежливым жестом предлагая мне составить ему компанию. – Русский язык вызывает у меня непреодолимую ностальгию по былым временам!

– Когда вы были моложе лет на десять?

– Нет. – поправил он и, когда я села рядом, посмотрел в глаза. – Более свежие воспоминания. Так, где ты работаешь, Маргарет? Ты говорила. Только я забыл.

– Ах, вы врун! Я ничего не говорила!

– Еще не вечер… – Гирш косо ухмыльнулся, окинув меня с ног до головы. – Возможно, удастся разговорить тебя и настроить на дружеский лад. Если хочешь. Если нет, то я не буду настаивать.

– Хочу! – сказала я так истерически громко, что испугала и без того впечатлительную Урсулу. – Давайте дружить!

– Хм… – Маркус несколько смутился. – Я не совсем это имел в виду, но так тоже хорошо. Знаешь, почему? Потому что ты перестанешь говорить со мной на «вы»! С друзьями говорят не так!

– Об этом я как раз и не подумала. Ладно, буду звать тебя на «ты». Ты доволен, Гирш?

– Как schlange! – его ослепительная улыбка озарила такое любимое мною лицо. Только сейчас поняла, как же я скучала по нему....

Похоже, Маркус и вправду доволен, как удав! Готовый проглотить меня, не разжевывая, целиком! Вместе с носками поверх ботинок!!!

Пока мы ужинали, я пробовала все, что было разложено на тарелках, спрашивая Александра названия каждого из представленных блюд.

– Ты, похоже, не ела неделю… – заметил Маркус, лениво потягивая свой любимый крепкий кофе.

– Нет, просто, все так вкусно! – отвечала я, не успевая прожевать еду, отчего мой говор выходил беспредельно смешным.

– Остановись! Ты же лопнешь!

– Да, только вот еще попробую того салатика…

– В наших рядах появился дезертир… – надменно произнес дворецкий, косясь на мои, замаскированные под голод, попытки выведать все рецепты наиболее известных блюд.

– Что вы сказали про сортир? – я переспросила его без всякой задней мысли.

– Что такое сортир? – удивленно посмотрел на меня Маркус.

– Не бери в голову, Маркус. – я подняла голову. – Расскажи лучше, как идет работа? Что нового?

– Хм, – Гирш почесал у виска. – даже не знаю, что ответить. Все по-старому, как и было при тебе.

– А как на личном фронте? До сих пор один?

– Разве не видно? Я никого не прячу! Я с тобой честный, как никогда!

– Правда? Не похоже на тебя! – я усмехнулась, посмотрев на Маркуса и заметив его каменное лицо, полное серьезности, опустила глаза, спрятав улыбку. – Я работаю в ресторане…

– Продолжай. – игриво кивнул он, стреляя в меня кокетством.

– Я доставщик еды. И почти помощник.

– Тебе нравится эта работа? – немец посмотрел на меня таким несчастным взглядом, будто я сказала, что работаю, к примеру, патологоанатомом или гробовщиком. Но никак не доставщиком ресторанной еды!

– Ну, часто приходится работать сверхурочно, последний месяц почти дома не была…

– Ты живешь на работе? – мои ответы удивляли немца все больше.

– Мы все там живем. Работы много, ничего не поделаешь. Работа очень тяжелая!

– Какой ресторан?

– Неважно. Я прибыла в Берлин по заданию руководства, нужно кое-что купить для предстоящего праздника.

– Это что-то можно купить только в Германии?

– К несчастью, да. Это… – я стыдливо продолжала. – колбаски карри.

Маркус поднял брови и медленно покачал головой.

– Тот, кто сказал это, солгал тебе. Они продаются и в России тоже.

Я злобно покосилась на Александра, тот сделал вид, что не слушал наш разговор.

Маркус заметил мой неодобрительный взгляд, посланный Александру.

– Так вот оно что… – он откинулся на спинку стула и посмотрел на дворецкого. – И как это понимать? То есть, вы общаетесь за моей спиной? И я узнаю об этом только сейчас? Может, тут еще кто-то плетет интриги?

– Никакой интриги нет, господин. Дело в том, что госпожа Маргарита позвонила и поинтересовалась, какие блюда приемлемы для немецкого народа. Я знал, что терять такой случай было бы глупо, и другого такого может не представиться, потому решил устроить вам встречу. – честность Александра зашкаливала. – Вот и все.

– А ты здесь для того, чтобы купить колбаски. – Гирш, уличив нас в сотрудничестве, перевел строгий взгляд на меня.

– Не только, я надеялась, что Александр будет очень любезен и расскажет пару рецептов для нового иностранного меню! – я уставилась на дворецкого, произнеся это придирчивым саркастическим тоном. Почему бы и ему теперь не покраснеть?!

– Отчего бы и нет? – Маркус с беспринципным холодным тоном обратился к Урсуле. – Обязательно дай Маргарет рецепт Schweinshaxe⁴⁵!

– Что это? – то, что сказал Маркус, вызвало в моей груди бурю эмоций. Мне показалось, он сейчас имеет в виду нечто пошлое…

– Это особый семейный рецепт свинины. – пояснил дворецкий. – Вы уверены, что хотите дать его какому-то заморскому ресторану, господин?

– Я даю его Маргарет. – ответил Маркус. – Она наш член семьи. Практически. Может, пройдем в зал, Маргарет?

– В тот, где камин?

– И сейчас он горит… – Маркус игриво улыбнулся моему восторженному выражению лица. – Пойдем же. А ты принеси нам чего-нибудь покрепче. – скомандовал тот дворецкому и встал с места.

Я тоже поднялась. Маркус взял меня за плечи и увел из кухни.

– Я не был готов к твоему приезду, – начал он, когда мы вошли в комнату. – если б знал, то купил бы для тебя подарок…

– Ничего! – перебила я, плюхнувшись на диван. – Я тоже, если сказать по правде, не надеялась с вами столкнуться!

– Сегодня или вообще?

Я нервно закусила губу, мешкая с ответом.

– Не отвечай. Я понял. – Гирш отвел взгляд в сторону распахнувшейся двери. Дворецкий внес напитки и быстро покинул комнату. – За встречу! – он подал мне бокал чего-то терпкого и, судя по всему, очень крепкого.

– Это не пиво, да? – я пошевелила носом, втягивая непривычный запах, и перевела взгляд на Маркуса.

Он слегка улыбнулся, томным взором пожирая меня всю, от макушки и до пят. По телу тут же, сверкая копытами, проскакал табун коней-мурашек.

– Тогда, что? – я, совладав с желанием поцеловать Маркуса, легонько коснулась губами напитка. На вкус он был похож на вино, только очень крепкое.

Маркус не ответил. Лишь придвинулся ближе и сдвинул пряди моих волос за ухо, оголив одну сторону лица. Я напряглась, нервно перебирая в пальцах бокал. Когда же немец попытался меня поцеловать, я резко дернулась, и таинственное содержимое бокала нечаянно перелилось на белоснежную рубашку Маркуса.

Гирш отстранился от меня и, посмотрев на пятно, что-то бросил на немецком. Я подскочила, и, пользуясь моментом, решила помочь. Взяла и высыпала на пятно целую солонку! Немец с удивлением посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Соль поможет вывести пятно! – пояснила я, щедро натирая его рубашку, словно солила сало. – Вы бы переоделись…

Гирш игриво ухмыльнулся и, перехватив мою руку, коснулся губами запястья. Его взгляд, живой и дерзкий, вновь подчинил мою волю. Как в день нашего знакомства.

И снова Маркус с видом победителя идет по коридору. Я плетусь за ним, оглядываясь по сторонам. Маркус остановился перед одной из закрытых дверей. Толкнул ее. Мы очутились в большой просторной спальне.

Увидев громадную кровать, на которой уже имела возможность очутиться раньше, я невольно вздрогнула и отступила от порога, встретившись пальцами с дверной ручкой. Маркус, заметив мое смущение, крепче сжал мою руку. Я несмело зашла и повертела головой, делая вид, что любуюсь интерьером спальни.

Маркус стянул через голову испачканную и просоленную рубашку, и, бросив ее на пол, направился ко мне. Я вжалась в дверь, теребя несчастную ручку в ладони. От вида его обнаженного торса мои виски бешено запульсировали, а в котелке под названием "мозг Марго" образовалась переваренная каша.

Маркус подошел вплотную и, опустив голову к моей шее, принялся легонько водить губами по плечу. Пальцы его заскользили по рукам, направлялись к талии, забрались под кофту и, проведя косую линию, опустились к ягодичным полушариям. Я задрожала, издав вожделенный стон, который тут же сменился мужским гоготаньем. Щекотно же!

Маркус поднял голову и в недоумении уставился в мои глаза. По его виду я сразу поняла, что никакими маневрами немца от дела не отвлечь. Он настроен очень серьезно! Стиснув зубы, я задержала дыхание, готовясь стоически принять его последующие лобзания.

Маркус, ответив жарким поцелуем в губы, принялся ласкать меня с неистовой силой. Охотно тем показывая, что был зол на меня все это время, и зол до сих пор. Я расслабленно парила в его руках, не замечая ничего вокруг себя. Позволю себе ничего не делать, лишь получать удовольствие!

Маркус, отвлекшись от губ, принялся стаскивать с меня кофту и лифчик, продолжая целовать область шеи и грудь. Затем остановился и опустился ниже, присел на колени. Опустив голову, я посмотрела на него: Маркус медлил, не сводя глаз с моей нижней части тела.

Я встрепенулась, подумав, что могла где-то испачкать брюки, и поэтому он так странно смотрит на них. Попытавшись отойти в сторону, я была застигнута врасплох. Маркус, придя в себя, принялся стаскивать с меня одежду с еще большим рвением. Когда дело дошло до белья, я взвизгнула, вспомнив о запущенном состоянии зоны бикини вместе с ногами. Забыла побриться! Времени не было! Вот опять конфуз за сегодня!

Маркус и не думал останавливаться, борясь со мной, настырно пытаясь стянуть с меня последнюю одежину.

– Постой, Маркус… – замямлила я, не зная, как бы получше сообщить о том, что мой вид на данный момент не подходящ для любовных свиданий.

– Нет, Маргарет, – скрипуче произнес он, тяжело дыша. – ты не заставишь меня остановиться. Забудь об этом…

– Но… – лепетала я, придумывая на ходу всякие небылицы. – Я не могу! Точно говорю!

– Почему? – не отвлекаясь от ласк, поинтересовался Маркус.

– У меня… – бегло проматывала в голове все возможные варианты, – критические дни! Да, точно, именно они! – воспрянула я.

Маркус поднялся с колен и посмотрел в мои глаза.

– Если ты солгала, понесешь за это наказание. – мягко сказал он, запустив руку в трусики так ловко, что я не смогла среагировать вовремя.

Я округлила глаза, заерзав на месте. Маркус продолжал трепетно ласкать меня там, не сводя пытливого взгляда с моих глаз. Я тоже смотрела на него.

Мне нравились глаза Маркуса. Карие, с красными прожилками. Желтоватая радужка. Взгляд хищника. Он смотрел на меня с вожделением, при этом не отвлекаясь от основного занятия тискать в «непроходимых зарослях»! Мне только и оставалось, что стеснительно таращиться на Гирша и надеяться, что тот не отскочит от меня с брезгливым возгласом.

Гирш отдернул руку и оценивающе посмотрел на нее. На пальцах ни следа от «критических дней»!

– Ой, значит, уже прошли! – неловко подметила я, понимая, что Маркус вряд ли на этот бред поведется.

Маркус, не теряя более ни единой минуты, потащил меня к кровати.

– И что ты теперь сделаешь со мной? – спросила я

– А ты как думаешь? – он усадил меня на кровать и принялся раздеваться сам.

– Не знаю, вроде говорил, что накажешь меня!

Он мягко улыбнулся.

– Ты хочешь этого?

– Вообще-то, не очень! – я скривилась, с содроганием вспомнив про существование в порочном мире плеток, дубин и прочих атрибутов адской бдсм-культуры.

Маркус толкнул меня, отчего я упала на кровать, прильнул к губам. Подарил поцелуй, затем навалился на меня всем весом перевозбужденного тела. Жар от бедер, прижатых ко мне, перескочил от Маркуса и проник под кожу.

– Мне нужно привести себя в порядок, – бегло прошептала я.

– Да будь ты хоть вся шерстяная, не отпущу… – отвечал он, быстро стягивая с себя брюки. – Это не обсуждается. Будет так, как я сказал. Будешь спорить?

– Попробую… Ааах! – я вскрикнула, испытав волну неизбежно приблизившегося экстаза.

Маркус тут же оглушил меня поцелуем и глубоким проникновением куда требовалось. И снова я в постели с врагом! Моим любимым немцем! Я счастлива. Почему? Не потому, что для меня он самый лучший в постели. Потому что чувствую себя любимой… Хочу забыться с ним. Убежать от проблем! С ним легко, когда мы оба молчим. И не кажется Маркус «инопланетным» существом, которого не понимаю. Обычный мужчина с обычными внешними данными и частями тела.

Просто любим. Просто нужен.

***

Поскольку оставшиеся дни, отведенные на приготовление к вечеринке, я беззаботно провела с Маркусом, мне ничего более не оставалось, как заказать ужин в местном ресторане за бешеные деньги напоследок перед самим отъездом на родину.

Гости из Германии были очень довольны выбором блюд, представленных в офисе Берлина!

Чего нельзя было сказать о московском празднике…

Меня, увы, не пропустили в самолет с целым багажом провизии, и, я, так и не преодолев барьер непонимания между мной и контролерами, уехала восвояси, оставив все продукты, так трепетно приготовленные Урсулой, в Берлине. Единственное, что мне разрешили взять с собой в аэропорт, был штрудель.

Менеджер ресторана пришел в ярость, узнав, сколько именно денег я потратила на ублажение гурманов в Берлине, и от того, что вернулась с пустыми баулами, а потому пригрозил увольнением в случае, если мега дело прогорит в Москве. Не падая духом, я отыскала некоторые рецепты в интернете, и, доставив приготовленное впервые уже нашими поварами в офис столицы, была крайне озадачена в итоге видом «немецких» рецептов. Те самые пресловутые колбаски карри превратились в нечто и больше напоминали несуразную кучку экскрементов, аккуратно упакованных в пластиковые контейнеры. Про то, что нужно было разложить все эти подобия блюд на красивые тарелки, я почему-то забыла. Так, из головы вылетело в одночасье!

Но это было не самое страшное…

Вероятно, от непривычной еды у всех гостей случилось расстройство желудка, и Маркус Гирш, как главный учредитель сего кошмара, на следующий же день примчался в ресторан, чтобы высказать все, что он думает о нашем предприятии. Менеджер тут же возложил заботы по успокоению Маркуса на мои плечи, поспешив скрыться из зоны его досягаемости. Я в ответ на крики Маркуса и угрозы «прикрыть лавочку» не смогла ничего ответить внятного, лишь открыто захохотала, стоило услышать про больные животы его коллег.

***

Спустя некоторое время после того, как вернулась из Берлина и смогла, наконец-то, прийти домой и расслабиться после нескольких суматошных деньков, я поймала себя на мысли, что скучаю по Маркусу. И, невзирая на его обиду, решила позвонить сама и пригласить прогуляться по новогодней ярмарке в городе.

Маркус, совсем не ожидая моего звонка, поначалу отказался, сославшись на то, что завтра улетает в свой Берлин, но я убедила его встретиться еще раз.

– Наверное, этот раз будет для нас последним… – грустно заключила я.

– Похоже, что так. Я позвоню, как приеду к тебе. – сказал Маркус и положил трубку.

На этот раз я решила основательно подготовиться к встрече с Гиршем, чтобы не оказаться в щекотливом положении снова. Он, конечно, был так увлечен мной в тот раз, что даже не обратил внимания на мои оволосевшие икры, но больше я не стану надеяться на его невнимательность к деталям.

Приняв душ трижды, я, щедро забрызгавшись дезодорантом от пота, надела свое любимое нижнее белье и его любимое черное платье. «Как странно, в прошлом году Маркус увидел меня в этом платье и заинтересовался. – подумала я, – Прошел год, как мы с ним знакомы, только то, что происходит между нами, трудно назвать отношениями. Наверное, все дело в неуступчивости друг другу. Мы – два противоположных полюса, которые вроде похожи, но все-таки очень разные. Может, все дело в том, что он немец, а я русская?" – звонок на телефон отвлек от поедания самой себя, и я, набросив пуховик, покинула квартиру.

– Спасибо, что приехал! – приветливо начала я, усевшись в салон автомобиля Маркуса. – Я очень рада тебе.

– Так ли уж очень? – придирчиво всплеснул он руками, – Только недавно ты пыталась отдалиться от меня, отравить моих коллег, а теперь ты…

– Я надела твое любимое платье, – игриво перебила я Маркуса, отодвинув пуховик и обнажив зону кокетливого декольте.

Маркус окинул меня оценивающим взглядом, а потом, улыбнувшись, завел мотор. Сдался немец…

– Тебе придется постараться, чтобы я простил тебя. – тихо сказал он.

– Хм… Думаю, что Новый год в России изменит твое мнение о нас в целом! – пропела я, играя голосом.

– Я впервые отмечаю этот праздник. – сказал Маркус.

Прогулявшись по праздничным улицам столицы, нас угораздило замерзнуть. Как назло, кроме того самого бара, откуда все и понеслось у нас с Маркусом год назад, места в остальных заведениях были заняты.

Присев за стойку, я уставилась в экран телевизора, где вместо футбола транслировался «новогодний огонек». Заказав бутылку шампанского, мы с Маркусом быстро осушили ее и, не отвлекаясь на все вокруг, внимательно наблюдали за происходящим в телевизоре. Маркус никогда прежде не видел российских новогодних передач, а, поэтому был неподдельно удивлен и старательно изучал наши песни.

***

– Давай! Что ты, не мужик, что ли?! – приставал к Гиршу пьяный мужчина средних лет, мешая нам обсуждать прошлый год, насколько позволяли развязные от алкоголя языки.

– Твоя взяла! – Маркус, пошатнувшись от изрядно выпитого, облокотился на стол, поставил один локоть и раскрыл ладонь в ожидании рукопашной схватки.

Я с трепетом наблюдала, как Маркус борется в реслинге с напарниками, которые менялись на моих глазах достаточно быстро. От окружающей суматохи я уснула, в пьяном бреду осознавая, что меня куда-то подняли и понесли.

Приоткрыв один глаз, я поняла, что нахожусь в такси. И последнее, что слышала, был голос какого-то мужчины, который сказал: «Этих вези на вокзал, а тех на адрес, который они скажут. Смотри не перепутай!»

Глава 12. Чудеса под Новый год случаются

Возвращения никогда не бывают случайны. Возвращаются, чтобы изменить что-то, чтобы что-то исправить. Иногда сам Господь ловит нас за шкирку и возвращает в то место, где мы случайно ускользнули из-под его ока, чтобы исполнить свой приговор – или дать нам второй шанс.

Дмитрий Глуховский, «Метро 2034.»

Проснулась утром от непонятного стука, напоминавшего шум поезда. Лениво продрала глаза и осмотрелась. Ёлки-палки! Я в купе поезда!!!

Маркус крепко спал на нижней полке напротив, весь помятый и испачканный в, уже ставшей прошлогодней, грязи.

Я приподнялась с места и поглядела в окно. А там простирались дикие пейзажи незнакомой местности, покрытые нетронутым снегом!

Пытаясь вспомнить подробности прошлой ночи, я с трудом и горечью понемногу осознавала, что таксист перепутал и отвез на вокзал не тех. Окончательно проснувшись, перемалывая весь ужас происходящего недоразумения, я принялась расталкивать Маркуса.

– Что такое, Маргарет? – он недовольно прищурился и перевернулся на другой бок.

– Маркус! Мы в поезде! – громким басом горланила я. – В поезде! Я не шучу, сам посмотри!!!

– И что? – сонным голосом пробубнил он. – В поезде?! – Маркус подскочил так резво, что чуть не опрокинулся с сидения. – Куда мы едем?! – он в испуге вытаращился в окно. – Что вчера было?

– Ты встретил русский Новый год! – я виновато покачала головой. – И теперь мы куда-то едем…

Маркус задумался, а потом ощупал свои карманы.

– Это не моя куртка! – воскликнул он, посмотрев на старую потрепанную кожанку, надетую на нем.

– Видимо, перепутал кто-то и взял твою, пока ты мерился силами!

– Там же было все! – Гирш удрученно схватился за голову. – Паспорт, деньги, телефон! Все! – причитал он, гневно качаясь, словно маятник, который с чувством пнули.

– Может, ты помнишь, как купил билет на поезд?

– Я ничего не помню после того напитка, что посоветовала ты!

– Ерш – дело такое, – я виновато прикусила губу. – может, в куртке что-то найдется?

Маркус пошарил по карманам. В одном из внутренних обнаружил паспорт и два билета на поезд. Открыв первую страницу русского документа, немец внимательно изучал написанное, а потом уткнулся лицом в свои руки. Немец в отчаянии…

– Что там? – поинтересовалась я.

– Чужой паспорт. – хмурый Гирш сейчас напоминал ежа. – И билеты до села Коржополь…

– Что, прости? – я невольно усмехнулась от акцента, с которым Маркус произнес название села. Вот села с окончанием на «жополь» только не хватало! Гирш недовольно хмыкнул и, сжав губы, протянул мне билет. Я ознакомилась с его содержанием.

Село Коржаполь, встречай нас, непутевых странников…

– У тебя есть с собой телефон? – спросил Маркус с щенячьей надеждой во взгляде.

– Нет. Я вчера оставила его дома. – я пожала плечами. Не хотелось расстраивать Гирша еще больше, но ситуация и впрямь безвыходная.

– Ладно. – он встал с полки и погладил себя по волосам. – Значит, проведем каникулы в российской глубинке. Где тут можно привести себя в порядок?

– Ты про туалет? Он дальше по коридору. Только, Маркус, – окликнула я перед тем, как немец покинул купе. – когда нажмешь на кнопку слива, не смотри вниз!

Маркус удивился и вышел. Спустя несколько минут он вернулся с еще большим удивлением на лице. Уставившись на меня ошарашенным взглядом, немец какое-то время молчал, и я не стала расспрашивать, что именно из российского поезда его повергло в такой шок. И так понятно, такое немец видел впервые!

***

К вечеру мы добрались до загадочного села Коржаполь. На неком подобии станции не было ни одной живой души, и Маркус, как не надеялся и не строил глобальных планов по спасению нас день напролет, никак не сможет отыскать адрес, указанный в качестве места прописки в паспорте неизвестного нам человека.

– Так как ты теперь зовешься? – в который раз спрашивала я, пытаясь подбодрить очень хмурое настроение Маркуса. – Какое у тебя имя по паспорту?

– Как и прежде! – ответил Маркус, идущий впереди, то и дело проваливаясь в сугробы по колено. – Такое ощущение, что тут никто не живет! Почему все так запущено?! – неустанно возмущался он.

– Не может быть! – восклицала я, понимая, что Гирш снова оказался прав. Но поддержать тему спора нужно! – Мы совсем недалеко от Москвы, и тут должна быть цивилизация!

– Разве, что, медвежья! – грубо бросил он.

Повалил снег. Я, остановившись поглядеть на праздничные снежинки, ступила не туда и, потеряв равновесие, свалилась в сугроб, почти полностью погрязнув в него.

Маркус подошел помог встать на ноги.

– Нужно вернуться назад.

– Но мы столько уже прошли! – запричитала я, оглянувшись назад и не увидев ни кусочка железной дороги и будки вокзала.

– Вот именно! Пока шли, нам не встретилась ни одна живая душа! Если пойдем дальше, нас попросту заметет!

– Но на вокзале ведь тоже никого не было! И там негде спрятаться! Сплошь голые стены без окон! – возмущалась я. – Нужно идти вперед!

– Мы погибнем там, Маргарет!

– Не все потеряно! – воспрянула я, – Доверься мне, немецкий путешественник! Где наша не пропадала? Людииии!!! – громко крикнула я, – Есть тут кто живоооой? – эхо гулом прокатилось по лесу. Мне стало не по себе, но я не хотела показывать свой страх перед огорченным Маркусом. – Мы пойдем туда! – скомандовала я, ткнув пальцем в лесную чащу.

– Зачем?! – Гирш скрестил руки и уставился на то место. – Там, кроме диких зверей, мы никого не найдем!

– И что? Я, к примеру, голодна!

– Но у нас нет ничего, чем можно было бы убить, к примеру, волка, или хотя бы оборониться от его нападения! – спорил разумный немец. – Какого черта я пошел на этот ваш Новый год?! Ноги моей больше в России не будет!

– Если мы вообще выберемся отсюда! – гневно бросила я. – Значит, это я виновата, что вы так напились вчера, что не вспомнили ничего на утро, господинчик Гирш?

– Конечно!

– Ах, так! – я разозлилась не на шутку, – Тогда я ухожу, а вы тут сами как хотите! – и быстрым шагом направилась в сторону леса, невзирая на предупреждения Маркуса насчет того, что туда нельзя идти. – А мне плевать! – рявкнула я, ругнувшись, – Лучше я буду ночевать в лесу, чем еще минуту простою с вами!

– Вот как заговорила, Маргарет? – не унимался Гирш, следуя за мной по пятам. – Если бы мы остались в Берлине, ничего бы этого не было!

– А если бы вы не были столь самовлюбленным оленем, Гирш, то не допустили всего этого! – фыркнула я и снова провалилась в снег.

– Будь по-твоему, умирать, так вместе. – Маркус, взяв меня за локоть, потянул в чащу.

Мы шли тихо, оборачиваясь на каждый посторонний шорох. Оба понимали, в такой глуши могут водиться дикие звери, ведь для них это ведь настоящий рай вдали от человечества. Снега в лесу было меньше, чем в поле, и мы смогли перемещаться намного легче, хоть и неуверенно.

Мороз неумолимо крепчал, снег под ногами предательски хрустел, не давая нам вслушиваться в происходящее вокруг.

Однако, неподалеку от нас слишком громко треснула ветка…

Маркус напряженно схватил меня за руку и отвел за спину. Я дрожала, испытывая невыносимый собачий холод от насквозь промокшего пуховика и платья. Мои колготки с дырой на коленке уже не спасали от мороза, да и обувь на каблуке была не лучшим помощником в прогулках по лесам.

– Что там? – шепотом спросила я, ощутив, что рука Гирша дрогнула.

– Медведь. – тихим, невозмутимо спокойным голосом произнес Маркус.

Я задержала дыхание. Раньше сугубо от скуки интересовалась историями про людей, встретившихся с медведями, и ничего хорошего

никому это не принесло. Земля ушла у меня из-под ног.

– Беги. – шепнул Маркус.

– Нет! – принялась снова спорить. – Я читала, что нужно притвориться мертвым, и тогда он уйдет!

– Беги, сказал! – громко скомандовал он, испугавшись зверя. – На дерево!

– Я без вас не пойду! – я в страхе смотрела на черную громадину, надвигающуюся на нас с быстрой скоростью. – Если умирать, то вместе! – повторила я слова Маркуса и уткнулась в его плечо.

Внезапный выстрел, разорвавший тишину, остановил медведя, и тот рухнул совсем неподалеку от нас. Из чащи показался мужик в военной форме, он держал в руках винтовку.

– Что вы тут делаете? – спросил он.

– Мы потерялись! – начала я, понимая, что Маркус еще не оправился после случившегося, и ему нужно какое-то время, чтобы понять, что он остался жив (или вытряхнуть из штанов то неизбежное, что практически случилось со мной!). – Так вышло, что мы оказались здесь, и…

– Не местные? – подозрительный мужик внимательно разглядывал нас.

– Из Москвы. – кивнула я. Маркус хотел что-то сказать, но я снова его перебила, – Мы искали телефон, чтобы позвонить! Произошла чудовищная ошибка, и мы по чистой случайности оказались здесь! Мы не должны были садиться на этот поезд!

– Значит, зря вы преодолели такой путь от вокзала, здесь ни у кого нет телефонов. У многих и электричества нет. – усмехнулся мужик. – После того, как тут все разгромили эти проклятые немцы, жители покинули село. Остались лишь самые стойкие!

– Как вы здесь живете? – поинтересовалась я, искоса поглядев на Маркуса.

– Так и живем! – мужик развел руками.

***

– Вообще-то, вам повезло!

– Ничего себе, – причитала я, бредя следом за егерем. – мы чуть не погибли от медвежьих лап!

– Попадись вы бандитам, схватка с медведем показалась бы для вас танцем, – кряхтя, отвечал он, помогая Маркусу волочить тушу медведя. – а твой друг, немой, что ли? Как тебя звать, парень? – он покосился на Маркуса.

Гирш, невозмутимо поглядев на винтовку, открыл рот.

– Я…

– Марк! – перебила я. – Просто Марк!

Егерь недоуменно поглядел на меня,

– Ты его жена, что ли? Почему отвечаешь за него?

– Потому что…

– Довольно, Маргарет. – перебил Маркус, поменяв уставшую руку и перехватив тушу поудобнее. – Спасибо, что спасли нас.

– Ты не русский, да? – и тут егерь услышал вражеский акцент.

– Я немец. – произнес Маркус, ожидая ответного удара со стороны мужика, люто ненавидящего немцев и винившего их во всех неудачах родной стороны.

Егерь нахмурился и, остановившись, уставился на Гирша. Я, понимая, что Маркусу не выжить, огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно было огреть егеря по голове, пока тот исключительно из мести и слепого патриотизма не пристрелил Маркуса за грехи дедов, как того несчастного медведя, которого я пробудила своими криками.

Маркус стоял прямо, как скала, не шевелясь и не моргая. Егерь разразился бурным хохотом.

– Вот насмешил! – хохотал он. – Какой из тебя немец? Ты, скорее, больше похож на русского, чем на немца!

– Я родом из Германии. – продолжал Маркус обиженным голосом. Вероятно, его очень зацепило данное сравнение с русскими.

– Русский немец?

Гирш в ответ покачал головой.

– Чистокровный, что ли? – егерь нахмурил раскидистые брови.

– Это он пошутил! – засмеялась я, подойдя к Маркусу поближе, – Так, просто он из Вологодской области, поэтому и акцент небольшой есть!

– Здесь земли принадлежат карелам, вы такого еще наслушаетесь! – сообщил егерь и пошел вперед.

Маркус кивнул и невозмутимо поволок медвежью тушу дальше один. Я хотела бы ему помочь, но смотреть на безжизненное животное, которое сейчас напоминало снежный ком, оказалось не в моих силах. После смерти любимого пса я стала слишком трепетно относиться к гибели зверей.

– А что мы будем делать с медведем? – спросила я егеря.

– Как что? – тот посмотрел на меня как на дуру, – Разделаем и съедим! Вы ведь хотите есть? Идите аккуратней и не болтайте! Тут всюду болота, не провалитесь, но поскользнуться можете!

– В таком случае очень хорошо, что мы здесь оказались зимой! – подхватила я, украдкой поглядев на хмурого Маркуса, которому идея скрывать свою национальность казалась слишком унизительной.

Я понимала, происхождение моего друга придется утаить. Егерь оказался ярым противником немцев, «набедокуривших» тут и не только во время второй мировой войны. Он всю дорогу рассказывал нам о том, как отбивалось его село во времена немецкой атаки, и сколько тут полегло этих «клятых фашистов».

Маркус молча слушал, изредка поднимая на него глаза.

– А вы точно уверены в том, что медведя можно есть? – перебила я его воспоминания о войне, понимая, что для Маркуса данная тема, словно ножом по сердцу.

– Конечно! – восклицал егерь. – Медвежатина по вкусу похожа на свинину, только жир нужно срезать, иначе он пропитает все мясо, и то будет плохо пахнуть. Вот придем, снимем с малыша шкуру…

– Не говорите таких вещей при мне!

– Тебе и придется делать из него гуляш, милая! Как звать тебя?

– Маргарита.

– Я Николай. Будем знакомы. Переночуете у меня, а завтра отведу вас в соседнее село. Там есть Нинка, она баба хорошая, приютит. У нее, кстати, сын повесился недавно, и остались кое-какие вещи. – Николай поглядел на Маркуса, – твой размер, похоже!

– Очень любезно с вашей стороны! Но, не сочтите за грубость… – я замямлила, – можно не буду жарить медведя?

– Кроме того, мясо медведя не стоит употреблять в пищу, пока оно не пройдет строгий контроль! – недовольно буркнул Маркус.

– Ты пробовал его? – удивилась я.

– Да, там, где я жил, открыли сибирский ресторан.

– Ты еще и по ресторанам ходишь? – удивленно заметил Николай.

– Марк очень известный человек, там, на своей родине. – начала я, – И он совсем не беден…

– Богатство, – перебил меня егерь, – здесь не имеет значения, тут главное – выносливость и сильные руки. Похоже, твоему другу не помешает дополнительная подготовка! Щупловат… – он окинул взглядом Маркуса. – А тебя, – и посмотрел на меня. – мы откормим. Слишком уж ты худощава!

– Я долго к этому шла, – я нахмурилась, вспомнив про голодные дни и бессонные ночи, проведенные за работой в офисе и ресторане.

– Вот придем, затопим баньку, – причмокивая, произнес старик, – настоящую из осины! Ох, лепота!

При упоминании о «бане», Маркус внезапно оживился и громко хмыкнул. Я поравнялась с ним и поинтересовалась, что вызвало подъем его настроения.

– В наших банях, – тихо отвечал немец, чтобы старик не слышал, – нет разделения на мужчин и женщин, только один раз в неделю может быть сугубо женский день. В остальные дни все отдыхают вместе, и дети, и женщины, и мужчины…

– Какой разврат! – брезгливо воскликнула я громче, чем рассчитывала, – Это ведь ужасно!

– В ваших банях все иначе?

– Да, у нас есть мужской день и женский день. И мужчинам в женский день можно приходить только в случае, если им меньше трех лет от роду! Иначе потом из такого, с виду скромного мальчика, может вырасти сексуальный маньяк. А что девушки? – продолжала я причитания. – Если она в свои четырнадцать видела достоинства своего отца и его компаньонов? Что с нее вырастет? Вот я за свои двадцать восемь лет не видела… – и тут запнулась, решив не продолжать данную полемику ввиду стыда.

– Мы об этом не заботимся, – Маркуса забавляла моя внезапная замкнутость. – наша культура предполагает невоспитанным даже прикрываться полотенцем, либо купальной одеждой.

– То есть, если бы я решилась прийти в немецкую баню, то меня бы заставили снять купальник?

– Несомненно! Мы считаем, что ткань, из которой шьются эти ваши, так называемые, купальники, испаряет вредные вещества.

– Выходит, у вас там какая-то оргия творится! – не унималась я, отстаивая правоту русского менталитета.

– Нет, все прилично. Мы более свободный народ, в отличие от вашего, скромного. Мы посещаем баню в целях отдыха и расслабления, но никак не для того, чтобы пялиться на обнаженных женщин.

– Хочешь сказать, что тебя не волновали никакие голые немки? – я покосилась на Гирша придирчивым взглядом.

– Довольно трудно сосредоточиться, когда рядом с тобой сидят все ее родственники, в том числе и дедушки с бабушками! – Маркус невольно вздрогнул. – То еще зрелище!

– Ну, они могли бы прикрыть полотенцем то, что не удобоваримо для остальных!

– У нас не принято. Это считается плохим тоном. Кстати, бани очень популярны среди деловых партнеров. Я должен был пригласить тебя в баню, – немец почесал затылок. – и почему я раньше до этого не додумался?

***

Мы шли по длинной, казалось, никогда не кончившейся тропинке. Пока, наконец, не заметили вдалеке некое подобие избушки.

– Вот прибыли! – сказал Николай, распахнув перед нами двери своего скромного жилища. – Располагайтесь, я сейчас вернусь.

– Амм… – я тронула егеря за плечо в бушлате, скривившись в неловкости, – где здесь туалет?

– На улице, за сараем. – бегло ответил он, и, заметив мою кривую реакцию, спросил, – Тебя проводить? Тут полно собак. У меня много собак.

– Тогда, я лучше с вами. Марк! – я посмотрела на Маркуса, – Ты пойдешь с нами?

Маркус собрался отказаться, но мое жалостливое лицо и похотливый взор егеря заставили его двинуться вслед за мной.

– Пошли отсюда! Свои! – бросил Николай лающим псам-дворнягам.

– Любите собак? – удивилась я.

– Они нужны в лесу, иначе бы медведи и сюда бы пришли давно. Туалет вон там. – он указал на сарай и старую, бьющуюся от порывов ветра, хлипкую дверь.

Я быстро зашагала с сторону шаткой деревянной постройки. Маркус недоверчиво покосился на меня, когда я, сделав свои дела, возвратилась к ним.

– Это безопасно? – тихо спросил он.

– Деваться некуда! Все ж лучше, чем самое ценное на ветру отморозить! Если вдруг что – кричи громче! – я ободряюще похлопала обескураженного немца по плечу.

Глава 13. Приколы соседнего села

На следующий день наш «полк выживших» отправился в соседнее село, в котором, по словам егеря, условия проживания порядком лучше, чем в его лесу.

У задрипанного, но опрятно убранного порожка не менее задрипанного домишки нас встречала женщина средних лет, немного полноватая и обрюзгшая. По всей видимости, это та самая Нинка, о которой упомянул егерь. Широко улыбнувшись, она пригласила нас с Маркусом в дом и напоила чаем с клюквой.

– Мама, у нас гости? – спросила девушка, вышедшая из комнат.

Я подняла взгляд. Естественная красота девчонки покорила сразу. Я бы в любом случае обратила на нее очень пристальное внимание, даже если б не была женщиной. Девушка стройна и привлекательна: длинные русые волосы ниспадали на плечи и заканчивались в районе пупка, большие лучистые глаза выдавали в ней совсем юную представительницу женского пола. Конечно же, если не обращать внимания на пышные формы. При виде моего немецкого спутника уголки ее красивого рта слегка дрогнули, а круглые щеки залились румянцем. Тут же украдкой посмотрела на Маркуса и заметила, что тот поразился ее красотой не меньше меня.

– Это наши новые жильцы! – ответила Нина. – Они поживут у нас недолго.

– Я надеюсь, что мы скоро вернемся домой. – произнес Маркус, повернув голову в мою сторону. – Кстати, я бы хотел узнать… – перевел взгляд на Нину. – Телефон есть у вас?

– Лично у меня нет. А некому мне звонить! Но на соседней улице, у председателя, был точно. Только вот он уехал на новогодние праздники в Москву, навестить дочку…

– А другие средства связи есть у вас?

– У нас есть почта. – ответила девушка, не скрывая своей увлеченности Маркусом. – только она почти всегда закрыта.

– У егеря телефон есть, разве он не сказал? – удивилась Нина.

– Он сказал, не положено пользоваться им в таком случае, – ответила я, попытавшись успокоить внезапно разволновавшегося от слов Нины Маркуса, – лишь в крайнем случае…

– Наш случай, по-твоему, не крайний?! – возмутился Гирш, не скрывая акцента. Маркус всегда так делал, когда злился, и даже вставлял некоторые немецкие красноречивые «фразочки», чтобы этак показать, какой он взвинченный! Но теперь ему придется надолго позабыть об этой привычке, что меня очень радовало и огорчало одновременно.

– Я говорила ему! – вспылила я, делая вид, что очень пыталась уговорить егеря одолжить мне телефон на время. На самом деле, у меня вылетело из головы спросить его о мобильном…

– Ладно. – фыркнул он, уставившись в дощатый пол.

– Вы устали, – в наш разбор полетов вмешалась Нина, – и ничего путного не ели, наверное! Этот старый скряга, наверняка, вас не покормил как следует! Марина, поставь воду, гостям нужно выкупаться хорошенько! – бросила она к дочери.

У меня волосы встали дыбом от имени первой красавицы на деревне! Я испуганно поглядела на Маркуса в надежде, что он не расслышал, что ту звать Марина, как и его покойную жену.

Маркус увлеченно наблюдал за девушкой, пока та обувалась и, схватив ведра, направилась на улицу.

– Я помогу! – немец подскочил с места и вышел вместе с Мариной.

Нина продолжала приветливо улыбаться. Я в ответ изобразила на лице нерадостную ухмылку.

– Как вас занесло в наши края? – тихо начала она, – Наверняка, ваши детки места себе не находят…

– У меня нет деток. – я опустила глаза.

– Нет детей? – удивилась она. – Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь. – я с ощущением неловкости заерзала на стуле. – А Марку около сорока.

– И вы, что, до сих пор не в браке? У вас свободные отношения, которые сейчас так модны?

– Нет! Мы с Марком не… – Нина подумала, что мы с Маркусом пара. Нужно было не отрицать! Ну что ты будешь делать со своим болтливым языком, Марго??? – Мы дружим! Он вдовец, а я еще ни разу не была замужем! Знаете, карьера, и все такое! – неловко улыбнулась в ответ на недоуменное выражение лица Нины.

– Моей Маринке тринадцать, и она уже вовсю ищет себе жениха! – сказала она, не обращая внимание на мои готовые вывалиться от удивления глаза. – А ты не боишься остаться в девках?

– Эм… – и тут я проглотила язык, не в силах выдавить ни слова.

Маркус и Марина в это время вошли в дом, неся полные ведра ледяной воды. Марина шустро прошмыгнула к печи и поставила воду на огонь. Маркус, довольный и чем-то оживленный, присел на свое место и покосился на меня.

Я стрельнула в него укоризненным взглядом. Нина вышла из кухни, оставив нас с Маркусом, дочь последовала ее примеру.

– Маркус, – шепнула я, – будь осторожен с заигрыванием с этой девочкой! Ей тринадцать лет!

– Ты шутить, верно? – изумился Гирш, весь светясь от счастья.

– Я серьезно! – гневным шепотом бросила я и хотела кое-что добавить, но нас перебила Марина, которая вышла из комнаты и остановилась перед Маркусом, держа в руках одежду.

– Это вам… – нескромно произнесла она тонким голоском. – Переоденьтесь, как выкупаетесь.

– Благодарю! – Маркус любезно кивнул.

– А это вам! – Марина кинула мне некое подобие ночной рубашки, которое было на несколько размеров больше, чем я сама.

– Спасибо. – скомкав одежду в руках, я зажала ее меж колен, искоса наблюдая за немцем.

***

После обеда и длинного разговора ни о чем настало время купания. Вода к тому моменту нагрелась. Марина проводила Маркуса в некое подобие ванной комнаты, отделенное от коридора хлипкой шторкой. Там стоял таз с водой. Гирш удивленно поглядел на приспособление для купания.

– Есть корыто… – с неловкостью преподнесла Марина, поглядев на его недоуменное лицо.

– И так сойдет, – Маркус расстегнул пуговицу замызганной рубашки. – Ты не позовешь Маргарет?

– Конечно. – жалобно проскулила она и пошла в комнату. – Вас зовет Марк. – бросила она мне так презренно, словно кость бездомной собаке.

Я удивленно подняла брови и, ничего не отвечая, направилась к нему. Отодвинув шторку, увидела Маркуса, который продолжал выпученными глазами сканировать таз с водой.

– Звал?

– Не могла бы помочь мне? – Гирш в растерянности развел руками.

– Потереть тебе спину?

– Можно бы. И еще… – по его недоуменному взгляду я сообразила, что Маркус никак не может понять, насколько реально искупаться в таких условиях.

– Становись, я тебя поливать буду! – сказала я и потянулась за корчиком.

После долгой и мучительной процедуры купания Маркуса я быстро обмылась сама и двинулась в комнату. Нина, увидев, во что я была одета, тут же ругнулась на свою дочь,

– Ты что ей принесла? Дай ей что-нибудь из своего! – прошипела она.

Марина нехотя, но все же одолжила мне серые спортивные брюки и черную водолазку.

Я поблагодарила девушку за скупую доброжелательность и принудительную отзывчивость, снова вышла в коридор, чтобы снять чудовищно огромную ночную рубашку со своего худющего тела.

Поймать себя на мысли, что мои попытки похудеть перешли далеко за грани допустимого, получилось лишь тогда, когда вещи тринадцатилетней девочки оказались мне слегка великоваты… Затянув шнурок на штанах потуже, чтобы невзначай не обронить их по пути, я подкатила растянутый ворот водолазки и вернулась в комнату.

Маркус Гирш оживленно беседовал с Ниной. Она хохотала и нескромно подмигивала ему в ответ.

Хлопнув дверью так, чтобы меня все заметили, я вошла в комнату и присела на свободную кровать. За стенкой отчетливо слышала плаксивые попсовые мелодии. Там, по всей видимости, располагалась комната Марины.

– Марин, выпьешь с нами? – спросила Нина, встав со стула и подойдя к старой горке.

– Что? – дочь показалась из комнаты.

– Не тебе, дуреха! – Нина повернулась ко мне. – Ты будешь? – она указала пальцем на пластиковую бутылку чего-то, с виду напоминающего вино.

– Вы мне? – удивилась я. Мне показалось, что вы сказали, Марина…

– Ну ты же Марина!

Я проглотила внезапно подступивший к горлу комок.

– Я Маргарита.

– Вот старый маразматик! – фыркнула Нина. – Николай сказал, что тебя звать Мариной. Извини! Так будешь, Марго?

– Нет, я точно не буду. После того случая, из-за которого мы попали сюда, я вообще не хочу даже нюхать все алкогольное.

– Я тоже. – подбадривающие сказал Маркус.

– Тогда, может, чаю? Марин! – крикнула Нина, – Поставь чайник!

– Сейчас, ма! – недовольно послышалось из комнаты.

– Кому сказала, хватит там страдать уже! Гостям приелись твои песенки! – выругав дочь, Нина посмотрела на нас с улыбкой.

Марина, теперь уже сильно накрашенная, выскочила из комнаты. Бросив Маркусу недвусмысленно кокетливый взгляд, плавно прошла мимо него, бесстыдно виляя бедрами. Маркус опустил глаза и стеснительно улыбнулся.

Я пришла в негодование.

– Расскажите, как у вас тут вообще живут? – обратилась я к Нине, – есть какая-то работа?

– Работы полным-полно, только вот зима нынче холодная… а так забот выше крыши! Кстати о крыше, в коровнике совсем прохудилась… – она наивно посмотрела на Маркуса.

– Поправим крышу вашим коровам! – все еще нескладно улыбаясь, ответил он. – Что еще?

– На носу Рождество, а так можно было бы взять трактор у соседа и стог сена привезти…

– Трактор?! – Маркус удивился. – Не думал, что в глуши есть трактор.

– У нас, конечно, не так, как в столице, но, между прочим, – Нина снизила голос, – в моем доме есть свет, в отличие от соседней улицы. Там вообще глухомань!

– У вас есть школы? – спросила я.

– Конечно! – Нина аж руками всплеснула. – Что же мы, совсем не образованные, по-твоему?

– А магазины?

– Один, в самом начале села.

Я вспомнила странную постройку на отшибе, которую мы проходили утром, и понимающе кивнула.

– Только он работает раз в неделю, когда привозят продукты. – добавила Нина. – Здесь почти никто не живет, и не для кого продавать, да и вести далеко. А вы откуда к нам пожаловали?

– Я из Москвы. – удрученно ответила я.

– О, столичные! – воскликнула Нина, – Маринка, а ты знаешь, откуда наши гости? Из самой Москвы! Коренные, да?

– Вообще-то… – начала, но Маркус перебил меня, сообщив, что он из Берлина.

Нина округлила глаза.

– Неужели?! У нас иностранец в селе! Какой завидный жених! Все соседки зайдутся завистью, когда узнают, кто к нам приехал! А вы, Марк, давно приехали в Россию?

– Я живу в Берлине, – отвечал он, – в России по работе бываю, но не так часто, как хотелось бы. – ну да, Гирш врал, не краснея! Сам же вот только вчера заявил, что ни ногой сюда больше! – Я директор…

– Маркус не успел договорить, потому что вскрик обезумевшей Марины ввел его в состояние задумчивости.

***

– У тебя и слуги есть? – удивленная Нина взахлеб слушала историю Маркуса, которому неохотно, но все же пришлось рассказать о себе. – Наверное, никогда не видел ничего подобного!

– Честно признаться, все это для меня в диковинку. – кивнул Гирш. – Я и подумать не мог, что в России могут жить в таких условиях! В наших селах, даже самых глухих, такого нет!

– А у тебя большой дом в Германии? – не унималась Марина, не сводя с Маркуса пытливого взгляда.

– Очень. – ответил он. – Там слишком скучно одному.

– Марк вдовец. – пояснила Нина дочери. – Давненько умерла твоя жена… И с тех пор ты ни разу…

– Было. – перебил ее Маркус, искоса поглядев на меня. – Но не срослось.

– Как звали твою жену? – спросила Маркуса по уши влюбленная в него Марина. Я была в том уверена на сотню тысяч процентов!

– Так же, как и тебя. – вежливо ответил он, отчего Марина растянулась в улыбке, и я даже испугалась, что у нее ненароком порвется рот.

– У Марка есть опыт общения с русскими женщинами. – бросила я в ответ на кокетство Марины и ее матери.

– Тяга к нашим, да? – игриво бросила Нина, сверкая глазами.

– Есть такое, – Маркус застеснялся. – русские женщины очень красивы. Но… – но ляпнул. – Некоторые, почему не знаю, какие-то сумасшедшие!

– Как же от таких привлекательных иностранцев головы не потерять! – кокетливо изводилась Нина.

Я косилась то на Нину, то на Марину, не понимая, чего они обе ждут от Маркуса. Ладно по очереди, но сразу две на одного? Вначале я была уверена, что Нина окучивает Маркуса для своей дочери, которая, по всей видимости, уже скоро начнет паковать чемоданы на Берлин! Ну а теперь я видела, что они обе старались приманить его на свою сторону.

– Нина, а сколько вам лет? – задав сей каверзный вопрос, я мечтала осадить первую пиранью.

– Двадцать девять! – скривилась Нина, которой было, с виду лет сорок точно, или даже больше.

Я молча кивнула и поняла, что моя «почти ровесница» слишком охотно взялась за окучивание немца. Куда мне было с ними тягаться?! Я удрученно посмотрела на Маркуса. Тот, к удивлению, как проявлял ко мне весь день полное безразличие, не обращал внимания и не мучил плоскими шутками или приставаниями, так и продолжал тотально игнорировать.

Я нахмурилась, понимая, что Маркус слишком сильно обижен на меня: не успел отойти от нашей ссоры из-за того пресловутого банкета, так теперь по моей вине оказались на отшибе в болотистых лесах посреди диких зверей и не менее одичавших женщин.

Ближе к ночи Нина и Марина принялись неохотно расходиться по своим спальням. Мы с Маркусом остались спать в той же комнате, но по разным углам. Его кровать располагалась в недостаточно спокойной близости от меня, поскольку комната Марины к нему гораздо ближе, чем я, которая спала у противоположной стены.

Маркус уснул, только почуял подушку, а я, думала, глядя в потолок и прислушиваясь к шорохам из комнаты Марины. А вдруг этой мадемуазель в голову влетит кое-что вопиющее? Так я рядом, буду отбивать Маркуса из ее объятий. Ночь прошла тихо, но уснула я лишь к утру.

Глава 14. Завидный жених

– Может, вам принести кофе в постель? – услышав приторный писклявый голосок, я с воинственным визгом продрала глаза и тут же посмотрела в сторону ложа Маркуса. Он лежал на кровати и любезно ворковал с Мариной, которая сидела тут же, рядом с ним.

Я с видом непобедимого воина, который нашел в себе последние силы противостоять врагу, считавшему, что тот уже победил, приподнялась с кровати, отчего та издала протяжный скрип и свирепо рыкнула. Маркус повернул голову и посмотрел на меня лучистым ясным взглядом.

– Завтрак на столе! – грубо бросила Марина, только заметившая мое пробуждение, и вышла на кухню.

– Что это было, Гирш? – с негодованием поинтересовалась я.

– Доброе утро, Маргарет! – как ни в чем ни бывало начал Маркус.

– Утро начинается не с кофе, да? – продолжала с крайним возмущением, – Какое же оно доброе, когда я вижу такое?

– Что именно? – Гирш и впрямь олень, что ли? Вот уж говорящая фамилия!

– Эта девочка заигрывает с тобой, разве не видишь? – я не стала называть ее по имени, чтобы лишний раз не испытывать собственный ревнивый нрав на устойчивость. – У вас в Германии не предусмотрена уголовная ответственность за совращение несовершеннолетних?

Маркус, на мое негодование, лишь заливисто расхохотался.

– Я похожа на Петросяна?!

– Успокойся, – Маркус моментально подавил смешок и сдвинул брови. – ни о чем таком не думаю, чтобы меня можно было наказать!

– Да? – фыркнув, отвернулась к стене. – тогда тебе придется отчетливым русским матом дать понять это еще одной поклоннице!

– Тебе, что ли? – Ну ты и козел, Гирш! Продуманный козел! А я, наивная, поспешно окрестила тебя оленем!

– Нет, другой! – рявкнула я и, спрыгнув с кровати, с обиженным видом вышла из комнаты.

После завтрака Гирш и его высокомерная задница скрылись с моих глаз. Он ушел вместе с Ниной к соседу, у которого имелся трактор. Обещал же сено привезти!

Меня поначалу радовал тот факт, что я не вижу немца, но потом на мое обиженное эго накатила грусть. Не должна я отталкивать Маркуса. Но как? Как сделать так, чтобы он пошел мне навстречу, а не продолжал издевательства над шаткими нервами, которые за несколько дней стали напоминать оголенные электрические провода в ливень???

***

Ближе к ночи Маркус вернулся. Весь чумазый как черт, уставший и неподдельно удивленный. Я поняла, что тот трактор, который ему пришлось вести, чтобы забрать сено, был не обычным. Таким, какой Гирш привык видеть там, в своей Германии.

Я отвлеклась от ставшего ненавистным занятия сгребать лопатой падающий снег, и, облокотившись на держак подбородком, дождалась, пока немец закроет калитку и подойдет ко мне.

– Ты с ума сошла?! – ни с того ни с сего принялся Гирш на меня словесно нападать.

– Что? – возмутилась я в ответ, засунув надежду о приятной беседе поглубже вовнутрь.

– Отдай лопату немедленно! – скомандовал немец. – Эта работа не для женщин!

– В России женщины и не так работают! – воспроизвела и устало вздохнула. – Посмотри, в селе практически нет мужчин! Одни женщины! А кто будет делать мужскую работу, если нет мужа?

– Ты не из их числа. И впредь больше никогда не делай тяжелую работу! – Маркус выхватил лопату у меня из рук. – Ты ведь будущая мать!

– Что-то я сильно в этом сомневаюсь! – я закатила глаза, – Здесь, Гирш, мы с тобой застряли надолго, а достойных кандидатов в мужья тут еще поискать! А если и найду кого-то, – нервным жестом смахнула прядь со лба, выбившуюся из-под шапки, а затем всплеснула руками. – то меня и вовсе вилами проткнуть могут!

– Я тебя не понимаю, Маргарет. – Маркус подошел ближе, наклонил голову и задумчиво посмотрел в глаза.

– Чего тут не понимать? Это все широкая русская душа!

– В ее широте я не сомневаюсь! – Маркус выдержал небольшую паузу, задумчиво мыча и давая мне понять, что он еще не закончил свою речь. – А меня ты не воспринимаешь в качестве потенциального жениха?

– Тебя??? – я злорадно хихикнула и окатила Гирша презренным взглядом, – После того, что было?

Маркус нахмурился, отвернулся и направился в сторону дома.

– Смотри, там засада! – предупредила я. – Вся незамужняя половина села! Пришли на тебя поглазеть! И ты иди присматривайся! – ревность и чувство обиды голосило во мне в сотни раз громче любого синего кита, который сейчас бултыхается в каком-нибудь океане и оглушает своими децибелами все подводное царство, в том числе, и самого его «мокрейшества» Нептуна. – Может, выберешь себе кого-то поинтересней?!

– Ты хочешь испытывать меня? – Гирш остановил шаг и повернулся. – Знаешь, вообще-то я никогда не брал в привычку от вас, русских, высказывать прямо то, что я действительно думаю, но ты…

– А что я? – давненько я не перебивала Гирша! Пора бы исправить сию оплошность. – Я всегда говорю то что думаю!

– Ты вообще не думаешь, что говоришь, гремучка!

– Не кричи на меня! Не имеешь права! И вообще я за равноправие обоих полов! – я забрала у Гирша дорогую сердцу лопату.

– Я тоже, хоть в чем-то мы с тобой схожи.

– Стихами заговорил? – съязвила я. – Никак, влюбился? Расскажешь, в кого?

– Не дождешься! – процедил немец и направился в дом.

Я, какое-то время ковыряя лопатой изрядно наваливший снег, вскипела, и, отшвырнув ее подальше, свирепо направилась за ним.

Нина возилась на кухне, болтая с односельчанками, которые засели тут еще с обеда, чтобы успеть поглазеть на новую легенду села: иностранца-богача по имени Марк! «Марк» уже успел переодеться, и, умываясь, кратко отвечал любопытным женщинам на их дотошные и, порой, слишком личные вопросы.

Я с нахмуренным видом остановилась в коридоре, изобличая ту пародийную картину. Маркус напоминал рачка, которого по неосторожности выбросило течением на берег, и которого без остановки терзают любознательные дети, безжалостно тыкая в него палками.

– Марина! – Нина взглянула на меня и указала на свободное место за столом. – Садись, сейчас будем ужинать.

– Нина. – Маркус вышел из импровизированной ванной комнаты. – Не заставляй Маргарет кидать снег! Если есть тяжелая работа, скажи мне, и я сделаю.

Нина округлила глаза и уставилась на него. Потом на меня.

– Ты устала, да?

– Нет, все еще полна бодрости! – воспрянула я, чтобы показать Маркусу, что не согласна с ним и что вполне обучилась равноправию полов. – Что откопать еще?!

– Могилу себе выкопай! – язвительный характер Маркуса снова выплескивался наружу.

– Твой муж о тебе беспокоится! – вмешалась в разговор молодая девушка немного грубоватой внешности. – Я бы на его месте тоже побеспокоилась! – она встала и подошла ко мне, протянув свою не по-женски сильную руку, – Я Инна. А ты Маргарита, верно?

– Да, и Марк мне не муж, мы просто друзья, – промямлила я, обрадовавшись, что хотя бы один человек правильно запомнил мое имя. – Рада знакомству, Инна. Зови меня Марго.

– Хорошо! – встрепенулась Инна, приветливо улыбнувшись, – Если вдруг что, – она наклонилась ко мне, – кто тут тебя обижать возьмется или нужна будет помощь, обращайся! Ну, или если станет скучно, приходи, поболтаем, о том о сем! Если что, я живу одна. Хочешь, переезжай ко мне, вместе веселее! – подмигнула, проведя рукой по моему плечу.

– Спасибо, мне очень этого не хватало, особенно сейчас.

Инна тут же была вынуждена отойти от меня, поскольку Маркус подойдя к столу, заставил нас обеих притиснуться, чтобы его «немецкое высочество» смогло усесться поудобнее. Я недовольно переместилась с насиженного теплого стула на другой. Холодный, скрипучий и кривой. Инна села на противоположном конце стола.

За ужином она не проронила ни слова, лишь украдкой поглядывала на Маркуса и улыбчиво отвечала мне, когда я оборачивалась в ее сторону.

Маркус вел себя довольно почтительно, несмотря на бушующую внутри него агрессию, которую я чувствовала, поскольку за время нашего с ним знакомства успела понять, когда он «злоприветлив», а когда искренен.

Я ничего не спрашивала у Гирша, как бы не хотелось снова его чем-то задеть. Маркус и вовсе не обращал на меня внимания, как и всегда, и мне стало казаться, что зря все сложилось именно так… Зря нас обоих закинуло сюда! Поначалу я думала, что так будет даже лучше, ведь вдалеке от всего смогу Маркуса перевоспитать, и он не будет отвлекаться на привычные раздражители. Но теперь я понимала, что разлука от дома пойдёт ему вовсе не на пользу.

Я смотрела на обезумевших кокетством женщин за столом и размышляла над тем, что и я когда-то буду такой же, как они. Словно бешеные псы, готовые порвать поводок при виде завидного куска мяса. Да что там говорить? Основную массу присутствующих здесь составляли женщины моего возраста, которые уже успели развестись или овдоветь!

– Я не была замужем. – заявила Инна томным басом.

– Почему? – удивилась я, обрадовавшись тому, что не одна такая странная.

– Зачем мне это? В состоянии сама себя обеспечить! Все, что нужно, имею!

– Тогда, почему не переедешь отсюда? – я хотела продолжить полемику о пользе незамужества, но Нина толкнула меня в плечо, шепнув на ухо, что Инна – девушка со странностями, и что мне с ней лучше не водиться.

– Не знаю, Марго! – Инна вздохнула, откинувшись на спинку стула и не обращая внимания на Нинины предупреждения. – Люблю природу! Так хорошо тут, особенно весной! Красотища кругом, поля зеленые, цветы… В городе такого не сыщешь!

– Почему же? В городах есть парки!

– Это все не то! Ты только представь, – Инна улыбнулась и закинула мечтательный взгляд к потолку. – лето… сеновал… кругом полная тишина… и лишь ветерок легонько колышет траву… Ты лежишь на сене и смотришь в небо. – она закусила губу, предвкушая всю эту картину.

– Но в сене водятся жуки! – брезгливо вставила я.

– И мыши. – подхватил Маркус.

– Мыши?! – лучше бы Гирш этого не говорил! Теперь никогда не подойду ни к одному стогу!

– Не пугай Марго, – Инна как-то особо холодно бросила Маркусу. – вот настанет пора, и я покажу тебе, Марго, одно местечко…

– Был я в том местечке! – перебил Маркус, явно не желая уступать Инне в словесной перепалке. – Нечего там делать!

– А ты чего такой нервный, а? – словесно набросилась на немца Инна. – Думаешь, легко тебе придется среди русских, да еще в такой беспросветной глуши?

– Я уверен, что меня будут ждать те еще испытания! – рявкнул, не скрывая своей неприязни к девушке.

– Ты и представить себе не можешь куда попал, избалованный турист! – Инна явно перегнула палку. Нина, шикнув на нее, постаралась спасти ситуацию, невзирая на каменные лица односельчанок, и отчитала девушку.

Односельчанки же теперь, по всей видимости, с упоением смотрели остросюжетное кино под названием «Русский и немец идут на таран!»

Инна, ругнувшись, тут же вскочила с места и покинула дом, кивнув мне на прощание.

– Она ненормальная, да? Она лечилась, ты не помнишь? Да, точно, ее родители умерли, не выдержав такого позора… – пронеслось по столу.

– Ну ладно, дорогие мои! – Нина посчитала необходимым вмешаться в полемику о ненормальной Инне. – Мы забыли о том, кто к нам пожаловал! Марк, расскажи, нравится ли тебе у нас?

– Очень… – устало произнес Гирш на выдохе. Ушел его раздражитель, можно и булки расслабить! Некому меня защищать стало. Уже жду, что он выкинет в мой адрес на сей раз. Или просто проигнорирует, как обычно…

– Наверное, с трактором пришлось повозиться, да? – понимающе закивала Марина, которая вторые сутки не теряла надежды на благосклонность немца.

– Это неправильное слово, которое может охарактеризовать тот транспорт. – Маркус покачал головой – Я прежде не видел тракторов, как он называется, Беларусь?

– Беларус, если быть точным. – поправила его Марина.

– Ты что, Нинка? – одна из односельчанок, полная женщина средних лет и необъятных размеров, затараторила пугающим басом, – Заставила гостя в поле работать? А потом невесть что немцы о нас подумают! Нужно к нему относиться бережно! Марк ведь мужчина видный, хороший, головастый…

– И бизнесмен. – пролепетала Марина.

– Сразу видать деловую хватку! – подхватила женщина, – Я так и подумала, что ты богач, Марк! Но и труд тяжелый тебе не чужд, да?

– Вообще-то, – завел Маркус свой нудный монолог. – никогда прежде ничем подобным не занимался. И опыт с тракторами у меня был небольшой, иногда любил кататься на них… – ответил он с улыбкой. – Но я понемногу привыкаю к вашим порядкам здесь, и верите, мне стало интересно! Я хочу знать о русских все, хочу видеть ваши традиции!

– С одной мы уже, к несчастью, познакомились. – удрученно кивнула я и продолжала, – Мы влились в колорит праздничных новогодних гуляний, а потом очутились в здесь.

– Марк еще Крещения не видел! А вот мы пойдем все вместе… – восклицала Нина, но я ее перебила.

– Не думаю, что это хорошая идея! Марк атеист, и вряд ли станет нырять в прорубь!

– Куда нырять? – переспросил Гирш.

– Ну, в воду. – отвечала я. – Освещенный водоем, там плавают в ночь на Крещение. Такая вот традиция!

– Ночью в ледяной воде плавать? – Гирш нахмурился. Он был уверен, что я пошутила. – Я, кажется, слышал об этой традиции, но не сталкивался прежде.

– У тебя, похоже, будет время ощутить всю прелесть сего ритуала, – заметила я, искоса поглядывая на Нину, у которой в глазах читался созревший план забросить немца в прорубь, а потом для отогрева уложить на свою мягкую женскую лежанку!

– Ты говоришь так, словно не любишь плавать в ледяной воде ночами! – произнес Маркус с издевкой.

– Я никогда не делала этого. Все не было удобного момента: то простужусь, то идти не с кем, то не хочется. Но, в-основном, страшно!

– Поджилки трясутся? – съязвил немец. – Где же твоя опрометчивая безрассудная смелость, Маргарет? Тебя не подменил никто?

– Да-да… – кивала я, охотно впитывая его колкости. – Уже поняла, ты заставишь меня тоже прыгать в воду!

– Вовсе нет! – улыбка Гирша спала с лица, а голос стал тише. – Я беспокоюсь за твое здоровье.

По кухне прокатился недовольный протяжный возглас.

– Да на кой черт она тебе сдалась? – басистая тетка вставила свою лепту. – Сушеная вся, невоспитанная! Ты посмотри на меня, Марк!

– А что сразу на тебя? – взбаламутилась другая. – А на меня не? На ту «недовоблу» не смотри! Ни рыба, ни мясо!

«Ну ничего себе! И это они обо мне сказали?»

Пока я молча переваривала услышанное, те тетки вместе с парочкой других атаковали Гирша. Подсели к нему и давай по ушам ездить.

Извинившись перед всеми, хоть этого никто не услышал, я встала и направилась в спальную комнату.

Даже Гиршу бросилось в лицо мое огорченное состояние. Он поднялся и намеревался пойти за мной, но ему не дали этого сделать. Усадили на место и прилепились изголодавшимися пиявками.

Я легла под одеяло и попыталась унять дрожь. Но я дрожала вовсе не от холода или обиды. Там, прямо за моей спиной, стая конкуренток уводила моего Маркуса, любимого немецкого самца! А я ничего не могла поделать с этим.

Глава 15. Подруга-lesbe

Наутро кровать Маркуса была уже заправлена. Полежав немного и прислушиваясь к голосам, доносящимся снаружи, я выглянула в окно. Никого там не заметив, я набросила пуховик и вышла из дома.

Маркус откидывал снег от дорожки к калитке, а Марина и какая-то ее подруга, которая была, судя по всему немного старше ее, или мне так показалось, поскольку та была чуть ли не вдвое крупнее самой Марины, кружили над ним, словно грифы над добычей. Я невольно вспомнила корпоративный вечер и первые впечатления о Маркусе Гирше. Тогда Гирш был вовсе не таким, как сейчас. Я не могла понять, что в нем изменилось за долгое время наших разлук, успевших, к сожалению, войти в привычку.

– Доброе утро, Марго! – произнесла Инна, захлопывая за собой калитку. – Че кислая такая? Утро добрым не бывает?

– Ты угадала. – сказала я, отвернувшись от Маркуса, который, тем временем, наконец-то, соизволил посмотреть в мою сторону. Брачные игры Марины и ее подрушки-переростка настораживали, но я продолжала делать вид, что меня вовсе не волнуют их попытки захомутать Гирша. А зубы все равно ревностно поскрипывали.

– Может, прогуляемся, Марго? Погода сегодня солнечная! – Инна подошла ко мне, прищурилась, широко улыбнувшись, и сделала резкий звонкий вдох носом.

– Куда собираетесь? – подошедший из-за спины Инны Маркус заставил обратить на него внимание.

– А тебе какая разница?! – гневно бросила Инна, давая Маркусу понять, что он лишний.

Немец в ответ неодобрительно сверкнул глазами, но ничего не ответил и развернулся ко мне.

– Здесь есть, на что смотреть? – удивился он.

– На братскую могилу солдат, погибших во Второй Мировой не хочешь взглянуть, немчина?

– Пожалуй, лучше останусь здесь и помогу чем-нибудь дома. – сухо ответил Гирш и отошел от нас.

– Собирайся, Марго! – игриво воскликнула Инна, избавившись от конкурента.

Я послушно скрылась за дверями дома, и, спустя несколько минут, догнала Инну.

– Надеюсь, сельские достопримечательности, которые хочешь мне показать, находятся неподалеку, потому что мне трудно ходить по снегу на каблуках…

– Я бы отдала свою обувь, но она тебе точно придется не по размеру… – Инна оценивающе посмотрела на мои миниатюрные ботинки тридцать шестого размера. – Я давно хочу что-нибудь сделать для тебя, но не знаю, что именно. Может, посоветуешь, что тебе подарить?

– Бритвенный станок! – не задумываясь, ответила я, удрученно вспоминая недавний конфуз, произошедший со мной в Берлинской резиденции Гирша.

– Что-то еще? – рассмеялась Инна.

– В глухих краях довольно трудно представить, без чего нельзя обойтись. Жаль, что не могу вернуться домой. А хотя нет, не жаль! – воспрянула я, споткнувшись о камень, спрятанный в сугробе, – Я отлично себя чувствую посреди дикой природы!

– Но твоему другу здешние места не по нраву точно.

– Этого не отнять… Но ведь Марк никогда раньше не видел ничего подобного и даже подумать не мог, что судьба забросит его сюда!

– Может, стоит отправить его назад, чтобы не мешался? У меня есть телефон.

– Телефон? – я округлила глаза, остановившись посреди дороги. – Но ведь все линии оборваны из-за непогоды!

– Мобильный телефон. – Инна достала из кармана потрепанный мобильник нестарой модели. – Если хочешь, позвони своим… – и протянула мне.

Я, недолго думая, коснулась телефона, но потом сразу отдернула руку.

– Не нужно. У меня никого нет в Москве. – опустив глаза, я пошла вперед. – Живу одна, нет ни друзей, но родственников. Была подруга, и с той пришлось расстаться.

– Из-за Маркуса? – Инна поравнялась со мной. – Краем уха имела неосторожность слышать ваш разговор между собой. Он обижает тебя. Трудно это выносить.

– Пожалуй, ты в чем-то права. – огорченно заключила я.

– У меня тоже была подруга, – начала Инна, – но потом она уехала в Петербург, не выдержала этих диких условий. Суровость природы не для нее, она была слишком изнеженна. А ты другая. – произнесла она зачарованным голосом.

– Похоже, что я мужчина! – усмехнулась я, – Несмотря на мою немощность, порой чувствую себя настоящим брутальным мужланом!

– Ну какой из тебя мужлан? – Инна остановила меня и заглянула в глаза. – Просто ты еще не встретила того человека, который даст тебе почувствовать себя женщиной.

– Я думала, что нашла его, но ошибалась… – не знаю, почему, но мне захотелось излить Инне душу. Поговорить о Гирше. А вдруг она даст какой-никакой, все же совет? Нужно услышать хоть кого-то, помимо собственного упертого мнения.

Инна, отстранившись от меня, ускорила шаг, а я поспешила за ней.

– Здесь красиво, – продолжал она. – это место для тех, кто любит природу и ценит одиночество. Правда, летом населения тут прибавляется, но хорошо, что ненадолго!

– А где-то поблизости есть другие селения?

– Ну, есть районный центр. А так… – она задумалась, – Пожалуй, нет. Место, где вас высадили, совсем глухое. Там живет один единственный дедуля, который пасет коров! А может, уже и нет его… Вдруг, медведи добрались до скотины.

– Не хотела бы я встретиться с медведем снова.

– Тебе доводилось, что ли?

– Да. В первый же день, как мы попали сюда. Но Николай спас нас, застрелив медведя. Самое ужасное, – я перешла на шепот, – он предложил мне приготовить из него гуляш!

– И что тут такого? Это охотничьи края! – засмеялась Инна. – Здесь все заняты охотой, рыбалкой и собирательством! Иначе, как здесь жить? Магазинов, считай, что нет вообще!

– Но ведь это не совсем глухомань, как я успела заметить! У вас есть школа, почта…

– Которая вечно закрыта, – вставила Инна.

– У людей есть свет, и газ у многих проведен в дома!

– Это, безусловно, неоспоримый плюс, но таким, как ты, окостенелым горожанам, трудно свыкнуться с диковатой обстановкой. То, что ты называешь красотой, имеет место летом, когда приезжаешь на месяц погостить у родственников и поплавать в озерах, которых тут много. Но не в зимнее время. Если представить, что села неподалеку частенько грабят медведи, обдирая яблони и поедая ягоды, ты бы смогла здесь жить спокойно? К примеру, жить в том хлипком домишке, в котором сейчас живешь, и, выйдя в туалет, нечаянно обнаружишь косолапого в кустах малины?

– Наверняка, я бы не притворилась мертвой, а умерла от страха наяву!

– В моем доме есть канализация. – продолжала Инна. – Есть все, что только нужно. Даже вай-фай, который ловит, не всегда, правда, но сейчас, когда тихо и нет снегопада, интернет работает. Если хочешь, можешь переехать ко мне!

– Но ты ведь не переносишь Маркуса на дух!

– Я предлагаю тебе, а не ему. Ему и там не дадут скучать, а вот тебя Нина и ее дочь не ценят по достоинству.

– Какие у меня достоинства?

–Ты красива, смышлена, трудолюбива, непокорна… – начала Инна довольно странным голосом, который показался немного заигрывающим. Отмахнувшись от бредовых мыслей, что посетили мою голову, я улыбнулась ей в ответ и попросила прощения за то, что пока ничего не могу сказать о ее лучших качествах. – Ничего, – подбодрила она, – у нас будет еще много времени узнать друг друга поближе. Так что ты ответишь по поводу переезда, Марго? У меня даже есть ванна!

– Заманчиво! – я невольно вспомнила про таз с водой, который был единственным средством, чтобы помыться. – Я подумаю, а хотя нет! – я виновато подняла глаза на Инну. – Спасибо тебе за заботу, но откажусь. Не могу бросить Маркуса, мы ведь попали сюда вместе и не должны отделяться.

– Ну от тебя-то он давно отделился!

– Если бы я не была так категорична в вопросах наших с ним разногласий, то…

– Ты любишь его! – перебила меня Инна.

– Да. – честно ответила я.

– Тогда это все объясняет. – Инна нахмурилась, а потом внезапно снова оживилась, натянув на лицо дежурную улыбку, – Но если вдруг что, знай, я жду тебя!

– Конечно! – я подняла большой палец кверху. – Буду иметь в виду.

Инна показала мне близлежащие окрестности, красивейшие места, некоторые озера, покрытые толстой коркой льда, а потом мы вернулись в село и перекусили у нее дома. Мне понравилось, как Инна все обустроила в своем жилище: современная мебель, уютные комнаты, красивое белье и занавески. Уже и не надеялась когда-либо увидеть нечто подобное! Для меня оказаться в уголке города за чертой цивилизации было сейчас так же странно и по-детски наивно и, как и для жителей села встретить в глухих краях богатея-немца.

Я попросила Инну не говорить Маркусу за телефон, поскольку решила проучить его за нелестное поведение со мной. «Пусть потрудится! – смеялась я в душе, вспоминая постоянное неподдельно-удивленное выражение лица Гирша. – Может, это собьет в нем немного спеси и самолюбия!»

– Если хочешь, можем отметить Рождество вместе. – сказала Инна, подводя меня к владениям Нины.

– И оставить Маркуса на съедение Марины и ее матушки? Ну уж нет! Он и так шокирован от всего, что видит и делает, так что я побуду с ним.

– Ну, – она опустила глаза, спрятав в них грусть, – тогда с наступающим тебя праздником!

– И тебя.

Инна приблизилась ко мне и поцеловала в щеку на прощание. Я кивнула ей и вошла во двор.

В доме горел свет и уже издали слышалась возня: семья готовилась к празднику.

– С Инкой пропадала весь день она! – Нина тут же принялась на меня нападать. – Осматривалась она! Вон сколько еще работы не сделано! – толстым пальцем указала на ведро картошки. – Ее нужно почистить и сварить, сегодня ведь сочельник!

– А где Марк? – спросила я, украдкой заглянув в комнату и не увидев его вещей.

– Вышел во двор. – крикнула из спальни Марина. – Долго он там что-то…

Я развернулась и направилась на улицу. Окинув взглядом белоснежный огород, повернула за дом, к сараям.

Маркус стоял у забора и смотрел куда-то вдаль, поглощая закат. Он не заметил меня и не услышал моего приближения даже тогда, когда я неуклюже споткнулась в паре метрах от него.

– Что делаешь? – спросила я, стряхивая снег с колен.

Маркус оглянулся. Окинув меня беспристрастным взглядом, снова отвернулся и посмотрел на бескрайние просторы, открывающиеся за пределами домиков и узкой речушки.

– Стою, Маргарет. Размышляю о жизни.

Я отвела пытливый взгляд в сторону и смягчила голос. Немец показался растерянным и печальным. Не хочу видеть его таким.

– Тебе нелегко здесь, да?

Маркус какое-то время молчал, а потом, укутав лицо от ветра, прошел к калитке и выскочил на улицу.

Я поспешно шагала за немцем, не понимая, куда он направляется. Когда Маркус повернул за угол, я ускорила шаг, чтобы не отставать. Но моя обувь, не предусмотренная для прогулок по снегу, да еще и в селе, предательски портила и без того ущербную картину. Когда я настигла Маркуса, он стоял и печально смотрел на будку со сломанным телефоном.

– Не работает. – огорченно произнес он. – Опять…

– Неужели, ты так хочешь уехать отсюда?

– Ты и представить себе не можешь, насколько! – ответил поникший Маркус.

Мне невольно представилось, если бы Гирш был псом, то картина его грусти со спущенными ушами была бы более живописной.

– Понимаю, ты не привык к такой жизни, и я. – сделав глубокий вдох, я намеревалась сказать ему о том, что у Инны есть мобильный, но Маркус перебил меня.

– Я не могу сказать всем, где я. Меня уже обыскались!

– Пока нет. – отрицательно покачивая головой, я перевела дух, благодаря Маркуса за то, что он не дал мне договорить и испортить весь план. – Еще идут новогодние праздники. Твои подчиненные думают, что ты улетел в Москву. А вот после десятых чисел января, наверняка, примутся за твои поиски. Не печалься, у меня есть один шанс…

– Нет, – Маркус снова перебил меня, – это не должно было случиться! Я не могу даже позвонить дворецкому, чтобы тот не беспокоился! В селе у каждого пятого есть автомобиль, но никто не станет помогать мне, потому что я немец!

– Наверное, дело в том, что путь до Москвы не близкий, и, тем более, зима, сугробы, дорог нет. Может, стоит подождать до весны, а там и подумаем, что делать дальше?

– До весны?! – в отчаянии взвыл Гирш. – Думаешь, я смогу тут выживать еще два месяца?

– Я помогу тебе. – ободряюще произнесла я, погладив его по плечу, – Я буду рядом.

– Но тебя нет рядом, Маргарет! Ты оставила меня на произвол судьбы! – обиженно бросил он.

– Я бы не делала так, если бы ты относился ко мне немного иначе! – отдернув руку, вспылила я.

– А новая подруга-lesbe тебя устраивает во всем?

– Как ты сказал?! – возмутилась я. – Ты сказал, я ослышалась, наверное?

– Нет. – грубо рявкнул он. – Она хочет тебя. Я же вижу это! Я все-таки мужчина!

– Не понимаю, – я поставила руки на пояс, – Маркус, ты несешь какой-то бред, я даже не стану верить в это! Хочешь, чтобы я перестала общаться с Инной ради того, чтобы тебе стало от этого легче? Да ты любую можешь тут закадрить, они все тебе благодарны за то, что ты свалился на их головы, такой богатый и успешный! – вопила я, – А меня они презирают и давно бы, уверена, выгнали отсюда куда-нибудь подальше! Инна-моя единственная подруга, и я не собираюсь больше отказываться от единственного шанса с кем-нибудь поговорить здесь, как и бросать подруг из-за тебя!

Маркус выслушал мои речи молча, лишь неодобрительно качал головой.

– Ты не согласен со мной? – взвинченная как волчок, я, так и не дождавшись ответа, направилась к лесу, то и дело спотыкаясь и проваливаясь в сугробы по колено.

– Куда ты снова? – крикнул Гирш. – Не пущу тебя к медведям! Одного ты уже разбудила!

Он догнал меня, когда я уже спустилась в низину. Почувствовав под ногами что-то скользкое, я остановилась и хотела ухватиться за торчащий из-под снега кустарник, но мои ноги неумолимо продолжили разъезжаться. Я поняла, что стою на льду лишь тогда, когда он издал треск под моим каблуком.

Маркус ухватил меня за локоть и притянул к себе. Чувствую себя в безопасности.

– Тебя никуда нельзя отпускать. – тихо произнес он, коснувшись моего лица ледяными пальцами. – И как ты жила раньше, Маргарет?! Сколько знаю, то и дело попадаешь во всяческие передряги!

– Я была уверена, что своим невезениям обязана тебе. – отвечала я, не сводя пристального внимания с его притягательных губ, обрамленных довольно длинной щетиной. Потянувшись к его лицу, я захотела поцеловать Маркуса, но Маркус внезапно отодвинулся и, взяв меня за руку, повел к дороге. Ну вот, отшил… Видимо, любви ему тут хватает.

– Что я сегодня буду видеть? – спросил он, когда мы практически подошли к дому Нины. – Ты толкнешь меня в прорубь?

– Нет, этот обряд на крещение проводится. А сегодня Рождество, – я задумалась, – вроде, гадают обычно, насколько знаю…

– Знаешь, почему сельчанки не любят тебя, Маргарет? – Маркус грубо потрепал меня по плечу. – Есть у них традиция, что в эти дни нельзя впускать в дом женщину. Это к неудачам. А вот мужчины – другое дело.

– Насчет тебя я не сомневалась нисколечко!

Маркус в ответ хмыкнул, игриво покосившись на меня. Он что-то определенно ждал от меня.

– Что? – улыбаясь, спросила я в ответ.

– Нисколечко. – повторил Гирш особенно сладко и расплылся в улыбке.

– Ты о суффиксе? Я имею в виду конец слова.

– Очень люблю, когда слышу такое.

– Лимончик? – игриво бросила я.

– Да-да! Еще! – немец восторженно замахал свободной рукой.

– Дороженька! Ручечка! – продолжала потешаться над его умилительной реакцией. – Блинчик!

– Кстати, Нина печет блины!

– Правда? Разве их пекут не на Масленицу?

– Тебе лучше знать традиции своего народа. Пойдем, Маргарет, – Гирш, дружеским жестом взяв меня за плечи, повел к дому. – Посмотрим, чем запомнится сегодняшний вечер!

Глава 16. Последствия гаданий

Вечер и Рождественская ночь прошли без осложнений. Ничего такого не случилось, о чем следовало было говорить, если не считать странного поведения Марины. Она расхаживала по дому с блином и всматривалась в него, как в бинокль. Понятия не имею, что она пыталась разглядеть в тех дырочках…Потом, когда несчастный блин, услышав мои мольбы, наконец, порвался, Марина вышла на улицу и принялась швырять сапог, который загадочным образом одно падал носком к двери ее же дома. Вот уже несколько раз подряд.

Я непонимающе наблюдала за Мариной из окна, догадываясь, почему та нарочно кидает сапог именно так. Суженого приманивала. А вот «суженый» Маркус Гирш дремал на своей кровати.

– Погадать тебе на любовь? – спросила Нина, когда я вышла на кухню, чтобы поставить чайник.

– Я не верю во все это, простите.

– Может, Марку будет интересно? Марк! – окликнула его Нина. – Иди-ка сюда, голубчик!

Маркус, подскочив так молниеносно, как только мог, с испуганным видом показался в дверях. Я отодвинулась, чтобы дать ему пройти и невольно усмехнулась от его взбудораженного вида. Наверняка, немец подумал, что начался пожар!

– Давай, погадаю тебе! – Нина насильно усадила Маркуса напротив себя и раскинула колоду карт.

– Я немного не готов… – начал было Гирш, но настойчивость Нины взяла верх над его упрямством и отрицанием данного культа, как такового. Он смолк и поглядел на колоду.

– У тебя скоро жизнь наладится! – начала Нина длинный гадальный монолог, разглядывая картинки на выпавших картах. – Я вижу ребенка.

– Ребенок? – Маркус оживился и наклонился к столу, внимательно изучая карты.

– И еще у тебя будет жена, красивая, светлые волосы.

Я продолжала с невозмутимым видом наблюдать за происходящим.

– Что там про ребенка? – не унимался Маркус. – Расскажи о нем!

– Вижу, будет мальчик. Ребенок от светлой женщины. А женщина не слишком моложава, – Нина облегченно вздохнула, – но и не стара. Она младше тебя. Сколько тебе лет, Маркус?

– Тридцать шесть! – шепеляво произнес он, расплывшись в улыбке. – Это будущее, ты уверена?

– Конечно! – Нина развела руками, – Я хорошо гадаю, ко мне даже приходят соседки, чтобы узнать будущее! Не за бесплатно, само собой… но ты свой, потому найдем, как расплатиться!

– Своей дочери вы, по-видимому, уже рассказали что-то, что ей не понравилось… – вмешалась я, не скрывая, что мне не нравится Нинин подход к соблазнению моего любимого немца.

– У Маринки пока тишь да гладь! Пусть сидит, мала еще за мужиками бегать! – ворчала Нина. – Вон, никак не уймется, все приманивает суженого, который час!

– Когда мне ждать его? – перебил ее Маркус, в нетерпении перебирая пальцами скатерть. – Когда будет ребенок?

– Когда ты найдешь ту женщину, разумеется! – ответила Нина, уставившись на Маркуса. – Светленькую! – язвительно добавила она, бросив «массивнейший» булыжник в мой «огород».

– Где искать ее хоть? – не унимался Маркус.

– Ты осмотрись по сторонам! – кокетливо пропела Нина, – Может, она здесь?

Маркус непонимающе покосился на Нину, а потом перевел удивленные карие глаза на меня. Я, пожав плечами, дала понять, что никакой блондинки в этой комнате больше нет, кроме самой Нины. И меня, только я тщательно скрывала свой натуральный светло-русый цвет под смоляной толщей черной краски на протяжении десяти лет.

– С цветом волос ничего не может быть перепутано? – вопросы Маркуса явно стали действовать Нине на нервы.

– Нет же! – она показала Гиршу карту, – Смотри, дама червей! Она же не черной масти, а красной! Значит, светлая!

– Русская логика… – хмыкнул Маркус, косясь на изображение дамы. – Дама herz блондинка?

– Русская женская логика! – придирчиво добавила я, а потом посмотрела на Нину. – Ведь остальные карты с изображениями дам черного цвета обозначают либо соперницу, либо женщину постарше, правильно? Если так, то суженая Марка может быть любого окраса! И, кроме того, эта суженая могла запросто перекраситься!

Нина недовольно фыркнула и принялась собирать карты в колоду. Я же не унималась,

– А если у второй половинки Марка голова выкрашена, к примеру, в зеленый или гранатовый цвет? Или вообще, в лиловый? Этого карты не скажут, ведь в гадании нет других оттенков! А если она рыжая? Или лысая? Как быть тогда?

– Ну вас! – Нина махнула рукой и спрятала карты в стол.

– Может, поиграем во что-нибудь более интересное? – спросила я, наивно покосившись на выглядывающую из ящика колоду.

– Чтооо? Играть гадальными картами?! – Нина округлила глаза.

– Ладно, молчу. – я обидчиво уставилась в пол, усевшись на стуле поудобнее и подмяв под себя ноги.

– Может, есть другие карты? – поддержал меня Маркус.

– Ну… – Нина постучала пальцем по столу, впав в раздумья, – Вообще-то, у Маринки где-то валялись посреди ее хлама… Пойду посмотрю! – сказала она и вышла из кухни.

– Грустишь? – Маркус погладил меня по плечу.

– Немного. Скучно. – соврала я, продолжая смотреть в пол.

– Ты расстроилась по поводу гадания?

– Не мне же она гадала! – криво ухмыльнувшись, произнесла я, поймав себя на мысли, что зря отказалась от предложения Нины раскинуть пасьянс собственной незавидной судьбы. – Во что будем играть?

– Во что обычно играют русские?

– Я не особо знаю о карточных играх, но…в козла? – я с любопытством поглядела на Маркуса. – В дурака? В очко?

– Дурак. – кивнул он. – У нас это называется Шафкопф.

– Чья -то голова? – смекнула я.

– Баранья голова.

Нина вошла в кухню, кинула колоду карт перед Маркусом и спросила, во что мы собрались играть.

– В шафткопф! – гордо заявила я.

– Шафкопф! – поправил Маркус. – Шафт это другое слово, которое совсем не имеет отношения к барану.

– Позовете Маринку, как надумаете ложиться, ладно?

– Спокойной ночи! – произнесли я и Маркус в унисон. А Гирш еще и с нарочным чудовищным акцентом.

– И вам. – холодно сказала Нина и ушла в свою комнату.

– Какие еще игры популярны в вашей там Германии? – спросила я, наблюдая за тем, как Маркус тасует колоду.

– Скат, Вист, но тебе будет это не интересно. – увлеченно отвечал он, раскидывая карты. – Посмотрим, у кого голова барана!

– Известно, у кого! – хмыкнула я, задрав голову. – За столом всего один мужчина!

Маркус закусил губу и криво ухмыльнулся. Я взяла карты в руки.

– Приступим, – самоуверенный Маркус криво ухмыльнулся, прищурив взгляд. – твой ход!

***

После многочасовых баталий в дурака переводного и подкидного, по-русски и по-немецки, Ската, Виста, а также козла, и даже «Хазенпфефера»⁴⁶ на деньги, которых ни у меня, ни у Маркуса не было, я сдалась.

Время уже близилось к утру, а я все никак не могла дать немцу возможность почувствовать себя победителем, хоть и выиграла я лишь однажды! И то, когда мы сыграли впервые…

Маркус несколько партий подряд открыто подыгрывал, но потом, увидев мое неподдельное рвение не проиграть и не уступить ему победу ни в коем случае, решил биться, как умеет. Меня очень раздражали его победы, но я не унывала, отчаянно желая взять реванш.

***

– Все, хватит! – рассердилась я, отбросив карты в сторону и поглядев в окно. За окном было еще темно, но я была уверена, что настало утро.

Маркус, лениво откинувшись на спинке стула, окинул меня взглядом превосходства. Он улыбался, что очень меня злило, ведь я не была намерена проигрывать, когда садилась играть с немцем в карты! Оказалось, что Гирш в этом деле знает гораздо больше меня.

– Как ты научился так играть?

– Александр, – улыбнулся Маркус, – мой дворецкий научил. Когда я остался один, нечем было занять свое время, и я решил попробовать себя в азартных играх.

– И ты не подсел на эту, как сказать… – я щелкала пальцами, пытаясь вспомнить слово, характеризующее людей, зависимых от азартных игр.

– Нет, что ты! – Маркус с необычной теплотой посмотрел на меня. Или он попросту был сонный. – Я не играл на деньги никогда…

– Прежде! – поправила я. – Сегодня ты играл на деньги, и я тебе должна четыреста пятьдесят евро! Я помню! Как заработаю, так отдам!

– Долго ты будешь зарабатывать их здесь! – засмеялся Маркус. – Нужно было предложить тебе бартер. – игриво шепнул он, не сводя с меня пытливых глаз.

– Какой еще бартер? – я подозрительно прищурилась. – Ты о том, что я должна была что-то выполнить в случае, если проиграю?

Маркус не спеша кивнул, его взгляд превратился в тот самый хищный приказ, как в день нашей первой встречи. Я покраснела, понимая, на что он намекает.

– Это называется натуральный обмен… У нас в обиходе говорят, расплатиться натурой…

– Я знаю, что это. – томный шепот Гирша заставил сердце биться чаще. – Оказывается, ты та еще пошлячка, сладострастная и честолюбивая Маргарет! На самом деле я говорил про помощь в работе, к примеру, составить мне компанию, когда я в очередной раз поеду за сеном… – Гирш нахмурился. – предварительно дернув шморгалку, без которой трактор невозможно заставить тронуться с места!

– Ты столько всего узнал за дюже короткий срок! – я отвела взгляд в надежде, что немец пропустит мой очередной провал мимо ушей.

– С Рождеством тебя, Маргарет, – тихо сказал он.

– Спасибо, и тебя, ой! – я запнулась, – Ты ведь атеист и не веришь во все это…

– Но ты веришь. – Маркус вздохнул и коснулся моих пальцев, – В таком месте невольно начинаешь верить в то, что есть силы, которые взяли и решили над тобой посмеяться.

– Это может иметь необратимые последствия. – сказала вслух свои мысли. – Это я так, о своем, ни о чем не спрашивай…

– Я знаю, что в эту ночь нужно загадывать желание, и оно исполнится.

– Я уже загадала, – подняв на него глаза, бегло сказала я.

– Я тоже. А что ты загадала, Маргарет?

– Нельзя говорить, а то не сбудется! – став, как солдат по стойке «смирно», протараторила я. – А ты что загадал?

– Ты ведь не говоришь. – Маркус подошел ко мне слишком близко, настолько, что я вот-вот перестану себя контролировать, чтобы не броситься в его объятия. Он же видит, как я скучаю без него!

– Я знаю. – отошла от него на пару шагов назад. – Ты хочешь, чтобы прилетел вертолет и забрал тебя отсюда!

– Нет! – ухмыльнулся Маркус. – Стал бы разменивать свое единственное желание в волшебную ночь на это?

– Тогда что?

– Не скажу. – он продолжал дразнить меня и приближался все ближе, отчего я медленно делала один шаг за другим к стене.

– Нельзя! Сегодня же церковный праздник! – громко взвизгнув, когда пальцы Маркуса коснулись моей талии, а губы его опустились на шею, жадно покрывая ту поцелуями, я принялась отговаривать немца. – Потому, что грех.

– Грех супругам заниматься любовью? – поцелуи Маркуса двинулись выше, к моим губам. – Считай, что мы супруги!

– Нам нужно поспать, Гирш! Ведь завтра, наверняка, нас снова запрягут, как ту несчастную лошадку…

– Объясни? – мои слова оказались для Гирша слишком отдаленными от общих стандартных фраз, которые он привык слышать.

– Это я так, не обращай внимания!

– Ты постоянно что-то говоришь, чего я не понимаю, а потом не хочешь переводить, Маргарет!

– С тебя же беру пример! – перед моими глазами пронеслось наше первое общение на тему прошлой работы и неудачное предложение выйти замуж, которое я сочла текстом из песни, ничего не значащим. Признаться, я тогда вообще подумала, что Гирш разыгрывает меня, произнося набор несвязанных друг с другом слов, а Маркус тогда что-то объяснял на своем, немецком, до которого я была также далека, как сейчас от родного дома.

– Я исправился. – страстно шепнул Маркус на ушко. – Ты не заметила, что я все время говорю на твоем языке?

– Заметила, и хорошо, что так, потому что твоего каверзного произношения я не понимаю и не могу никак запомнить!

– Но ты ведь помнишь хоть что-то? Может, перейдем на немецкий? – он коснулся пальцем моих приоткрытых губ, отчего я прерывисто задышала. – Майн бонбон…

– Ты знаешь, как он на меня действует. – голос мой дрогнул.

– Как? – Маркус слегка куснул меня за шею.

– Очень будоражит! – отвечала я настолько ровно, как только могла. – Может, попробуешь жарко изобразить Гитлера?

Маркуса словно током прошибло. Он резко отпрянул от меня и пошел в комнату, что-то бросив на немецком, чего я не поняла, но по его настроению было нетрудно догадаться, что мои слова его разозлили.

Какое-то время я просидела на кухне, дожидаясь, что Маркус вернется, и наши обиды забудутся. Но, услышав отдаленный храп, я поняла, что любви мне сегодня не светит.

Глава 17. Ведьма и гастрономические разногласия

Ближе к обеду меня разбудила Нина. Она хлопотала на кухне и не справлялась, поэтому попросила помочь ей.

– Начини блины творогом! – поставила передо мной миску.

Я, быстро приведя себя в порядок, тут же принялась за работу.

– А где Марина? – спросила, как бы ненароком надеясь, что Нина скажет и про Маркуса.

– Марина пошла по дворам. Святки же! Все ряженые ходят, зазывают. Ты пойдешь, кстати? У меня еще есть одежда, которая осталась от сына.

– Мужская? – мои глаза готовы были выкатиться из орбит.

– Конечно, ты не знаешь традиций, что ли? – Нина гневно развела руками. – Девушки переодеваются в мужчин, а мужчины – в женщин!

– Интересно, – я хмыкнула и почесала затылок. – А Марк сегодня в каком платье?

– Он уехал. – ее слова подействовали на меня, словно ушат с ледяной водой. – Они с соседом Сергеем поехали к Николаю, помнишь Николая?

– Конечно. А зачем им понадобился Николай?

– Ну известно зачем! У Кольки в погребе столько запасов, всего и не перечесть! А сосед Сережка поехал к нему за пивом, а Марка взял для прикрытия, а то Колька ему просто так не дает. Говорит, алкашам не положено!

– Ну да, немцы ведь и дня не могут без пива, – запричитала я, – все пьют его и пьют на завтрак, обед и ужин!

– Привет! – неожиданный голос вывел меня из ступора. На пороге стояла Инна, наряженная в кожаную «косуху» и рваные джинсы стиля «бойфренд». – Поехали, красавица, прокачу тебя!

– Ты мне? – удивилась я.

– Тебе, не Нинке же отдавливать мой снегоход!

– Это она так сани свои называет! – хихикнула Нина, умиляясь с моей реакции. – Чай будешь?

– Нет, ничего не буду. – ответила Инна.

– Не положено, традиция! – Нина подала Инне чашку горячего напитка.

– Так ты идешь? Собирайся! – сказала она мне, – Я пока чай попью.

– Постой, Марго, я дам тебе вещи! – Нина вытерла руки о фартук и направилась со мной в комнату.

Одежда ее покойного сына сидела на мне, как на узнике фашистского лагеря, но я, твердо веря в то, что Маркуса так рано не встречу, а больше привлекать было некого, затянула пояс джинсов так туго, насколько позволял ремень, и вышла к Инне. Она окинула меня беспечным взглядом и кивнула в сторону новых ботинок довольно маленького размера.

– Вот купила, чтобы ты могла спокойно ходить тут, не ломая ноги в своих лабутенах! Держи. И то, что ты просила, – Инна вручила мне «скромный» пакет, доверху забитый всякой всячиной, необходимой каждой девушке.

– Я не смогу тебе ничего подарить в ответ… – я жалостливо поглядела на Инну.

– Ты есть, и это главное. – сказала Инна, не обращая внимания на косые взгляды Нины.

***

– Куда пойдем? – спросила я Инну, когда мы вышли на улицу. – В какой из этих домов еще можно идти свататься?

– Я тебя выкупила, и сегодня ты только моя! – ответила Инна, – Садись! – она указала на деревянные санки у забора.

– Ты серьезно, что ли? – я запрыгнула в санки, а Инна, схватив поводья, тут же повезла меня по улице.

Сделав жестом знак, чтобы я ждала снаружи, Инна вошла в свой двор. И, спустя несколько минут, вернулась с небольшой стаей охотничьих собак.

Привязав поводки к саням, она заставила миниатюрную меня пододвинуться. Присев сзади, Инна дала команду собакам гнать как можно быстрее. Я вцепилась в железные поручни саней, боясь на большой скорости вылететь из саней и свалиться в снег, но Инна крепко ухватила меня за талию и придвинула к себе вплотную.

– Как отпраздновали вчера? – спросила она мне в ухо. – Гадала Нинка?

– Да, но не мне, Маркусу гадала. А Марина сходила с ума!

– Маринка та еще стерва, хоть и маленькая. Остерегайся ее, добром общение с ней не кончится.

– Мне говорит то же самое Маркус… о тебе.

– Обо мне? – Инна перевела дыхание, а затем продолжала громче. – Что этот фриц еще говорит?

– Ничего, просто болтает. У вас здесь все помешаны на гаданиях?

– Все кроме меня. Я в это не верю. То ли еще будет! На крещение все начнут сходить с ума и слушать!

– Слушать? – удивленно переспросила я.

– Это вид гадания такой, слушание называется. Бабы выйдут ночью и слушают, особенно отчаявшиеся идут вон к тем трем дорогам, чтобы послушать, что их ждет! – Инна указала на подобие развилки в нескольких километрах от нас.

– Кто-то приходит к женщинам и что-то говорит? – свернувшись калачиком, насколько позволяли возможности, я повернулась к Инне и теперь ожидала и впрямь услышать, что эти дикие края прямо-таки кишат необъяснимыми явлениями!

– Нет, конечно! – рассмеялась Инна. – Что услышат в окрестностях, то и будет! Если смех, то хорошо, плач – плохо.

– Тогда это не точное гадание. – скептически подметила я. – В праздники всегда смеются!

– Не всегда. Ближе к полуночи некоторые плачут от переизбытка алкоголя в крови! – хмыкнула Инна.

– Ты будешь нырять на Крещение?

– Ни за что! А ты?

– И я. А вот Марка, судя по всему, просто так не отпустят!

– Погоди, может, он еще не доживет до крещения. Еще Старый Новый Год предстоит пережить! – продолжала Инна. – А после всего этого пойдут девки с косами дорогу косить и на коров с ленточками пялиться!

Я в ответ улыбнулась, понимая, что если снова покажусь глупой в очередном вопросе, то Инне станет попросту не интересно общаться со мной.

– Это что, медведь? – я испуганно покосилась на троицу мужчин, мимо которой мы проехали. – Они идут с медведем?

– Нет, – усмехнулась Инна, – это Палыч переодетый! Сегодня ты и не такое увидишь!

– А что будет после Крещения?

– Обычно период свадеб, но пока что тут жениться некому. Дальше Масленица, пост…

– Понятно. Все, как и у нас, в общем!

– Сегодня вечером все пойдут на дискотеку! – продолжала Инна. – Это я так называю. Придут все, кому нечем дома заняться, и будут плясать под гармонь и напевать пресловутые частушки… Николай ведь в прошлом учитель музыки! Он и заводит сельскую толпу!

– Как здорово! А какие частушки? Хочется послушать хотя бы одну.

– Тебе на русском или на карельском?

– На русском. Я тот еще дуб в иностранных языках!

– Ну, – Инна ослабила поводья и некоторое время молчала, – Знаешь, про сижу «я колодца, рядышком ведро с водой»?

– Нет. Впервые слышу.

– «У милого на коленях, а на уме другой»! – продолжила она быстрым темпом.

– Очень любопытно. А русские песни поете?

– Конечно! Особенно любима про цветущую калину! Это выше моего понимания! Лично я бы давно сменила репертуар и музыкальный инструмент! Вот что мешает Николаю петь бардовские песни под гитару? Ты скажешь, ничего? А я тебе отвечу: его упертость!

– Не все готовы бросить традиции!

– Какие?! – возмутила Инна. – Тут уже не осталось карелов! Русские одни кругом!

– Ты не права! Все равно нужно помнить о своих традициях, даже если ты останешься один карелянин среди остальных русских.

– Один в поле не воин!

– Еще как воин! – воспрянула я, – Нужно бороться всегда, даже когда опускаются руки! Я это знаю. У меня не было родителей. – призналась Инне. – И всего я добивалась сама. Если бы не мое рвение жить, вряд ли бы сейчас была здесь.

– О да! – заливисто подхватила Инна. – Здесь только и остается, что думать о вечном! Я рада, что ты приехала, не бери в голову! Скажи, а ты хотела б уехать, если бы появилась такая возможность? Например, в Петербург?

– Нет, наверное, нет. – думала я совсем не долго. Мне действительно хочется остаться. – Мне нравится здесь, а в Москве никто не ждет, я там всегда была чужая. Но, если бы условия тут могли быть чуточку лучше…

– У меня есть все, почему ты противишься?

– Потому что не брошу Маркуса! Это мой долг, я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать! Мы не слишком далеко отъехали? – оглянувшись назад, я не заметила деревни. – Не наткнемся на медведей?

– Они в спячке сейчас. Тебе в тот раз повезло, от медведя просто так не сбежать, да еще если разбудить его посреди приятных медвежьих сновидений. Еще у нас очень популярны былички! Это невероятные истории, которые, якобы, приключались с кем-то из местных ранее, но лично я не верю в это. Поговаривают, – Инна снова наклонилась ко мне, – в этих лесах живет нечистая сила, которая так и норовит, да забрать кого-нибудь к себе!

– Да что ты? – испуганно покосившись на окрестности, восклицала я.

– Сегодня ты и так услышишь много чего, но я расскажу тебе, к чему примерно предстоит подготовиться. Вот, к примеру, излюбленная Николая, – Инна сделала глубокий вдох, – ты наверняка имеешь представление, кто такие лешие, русалки, черти, домовые, водяные? А слышала ли ты про Вытегорскую ведьму

– Нет. – мои скулы дернулись. Вместе с глазом. Я испуганно отвернулась от леса и теперь глядела на Инну. – А что с ней было не так?

– Жила тут неподалеку одна старуха, ведьмой слыла. За гадкие дела никто не хотел с ней связываться. И вот пришло время ей умирать, а священника звать ни в какую! Упиралась, и все тут! Ее дети тайно решили сделать так, как считали правильным по православным обрядам. А старуха-ведьма и узнала от своих рогатых прихвостней, что намеревались сделать ее сыновья. Как только священник пришел в дом, а она раз, и в сороку обернулась да в окно вылетела! Стоило священнику уйти, как ведьма тут же возвратилась. – Инна понизила голос и продолжала медленней. – Но, когда старуха умерла, ее похоронили по общим традициям. И за это она решила мстить! – громко бросила она. – В ее понимании, дети совершили над ней надругательство!

– И что было дальше? Как она мстила? – спросила я, но Инна ничего не ответила.

Приближающийся гул автомобиля заставил нас перевести взгляд на дорогу. На нас ехала старая машина, которую в обиходе кличут «таблеткой» или «бобиком». Остановившись в нескольких метрах посреди дороги, водитель вышел и направился к нам. Это был Николай.

Инна остановила повозку, приказной командой заставив лающих собак мигом смолкнуть.

– Как дела, Николай? – спросила она, спрыгнув с саней.

– Бог милует! – произнес егерь и кивнул мне в знак приветствия. – А вы куда намылились? Вон, сила нечистая по лесам бродит, так и норовит поманить!

В этот момент дверь автомобиля открылась, и оттуда вышел сосед Сергей и Маркус. Маркус, не поздоровавшись с Инной, посмотрел на меня удивленным взглядом, в котором я прочла немой вопрос. Я опустила голову, понимая, что он очень удивлен моему внешнему виду, а также тому, что я тут делаю.

– Еще же не ночь! – воспрянула Инна, – И мы вдвоем, что нам будет?

– Все равно, вон Маринка – девка видная, хоть и высохшая! Ты ешь? – обратился Николай ко мне. – Того и гляди, черти утянут!

– Ем, – кивнула я, – но я не Маринка! – украдкой глянула на Маркуса. – Я Маргаритка!

– Гэнзельглюбхен⁴⁷! – кокетливо произнес Маркус и закивал, теперь пристально разглядывая мою спутницу. – Маргаритка – цветок красивый. – пояснил он недоумевающей Инне.

– Вот еще, знаток-флорист нашелся! – бросила она, фыркнув в ответ.

Маркус насторожился и, подойдя к саням, подал мне руку. – Выходи, ты поедешь с нами! – грубым голосом сказал он мне.

– С чего вдруг такая уверенность? – запротивилась Инна, не желая отпускать меня с немцем.

– Пошли, Маргарет! – не обращая внимания на слова Инны, Маркус потянул меня за воротник бушлата. – Ты нужна дома, нам твоя помощь потребуется. – с его просительным выражением лица нельзя было спорить, да и Николай утвердительно кивнул в поддержку немцу.

Мне ничего не оставалось, как пересесть в машину, оставив Инну совершенно одну.

– Я не знала, что у вас есть машина! – сказала я Николаю, подавая руку Маркусу, чтобы залезть вовнутрь «бобика» без происшествий.

– Она стояла в сарае десять лет, пока Марк не намудрил что-то, и она не завелась! – смеясь, отвечал Николай.

Я удивленно посмотрела на Маркуса. Тот, широко улыбнувшись, произнес на ломаном языке: «И какой же русский не любит быстрой езды!»

Я в ответ опустила глаза, заметно покраснев. Ошиблась в Маркусе, полагая, раз он богач и не привычен к труду, то вряд ли сможет что-нибудь делать тут, что обычно делают простые мужчины. Но Маркус оказался гораздо более приспособленным к жизни вдали от цивилизации, чем я сама.

Инна, недолго думая, поехала вслед за нами. Она держала некоторое расстояние, чтобы собаки не дышали переработанным топливом, валившим из неисправной трубы. И злилась.

***

– Надо бы поменять тут кое-что! – Маркус заглянул под дымящий капот сразу, как только мы приехали.

– Да знаю, клапана совсем прохудились! Да все руки не доходят! —Николай в растерянности почесал волосы под шапкой.

– Транспорт любит заботу. – Гирш бережно погладил капот «бобика». – Как настоящая женщина!

Я вышла из машины и, посмотрев на старый двигатель, скривилась и пошла в дом Нины.

Нас уже давно ждали. Нина бегала, словно ужаленная, расставляя блюда. Марина ей помогала, сервируя стол. Она, как мне показалось, прежде никогда этого не делала. Махая вилками, долгое время вспоминала, в какую же сторону следовало их положить относительно тарелки, справа или слева.

– Вот, привез! – Николай указал на большую кадку. – Медвежатина! Промыл, замариновал, пальчики оближешь! И еще, – он хмуро покосился на Сергея и Гирша. – если бы не эти двое, пива было бы больше!

– Путь же не близкий! – отвечал ему изрядно охмелевший Маркус.

Теперь я поняла причину сверкающих глаз немца и широкую улыбку, подаренную мне, несмотря на вчерашние разногласия.

***

Мы сели за стол. Николай травил байки без умолку, рассказывая про былую жизнь деревни, как тут все раньше кипело и было хорошо. Маркус увлеченно слушал его, смакуя домашнее, приготовленное по старинному рецепту, пиво, и закусывая жареной картошкой.

– Что же мы… – Нина всплеснула руками, – Сесть сели, а рыбу не достали! Марина, принеси рыбу из погреба!

Я покосилась на Нину. Убедившись, что она обращается к своей дочери, а не ко мне, тут же расслабилась.

Марина вернулась довольно скоро, держа в руках огромную связку вяленой рыбы. Постелив перед Маркусом старую газету, Марина выделила ему самую большую рыбину из связки и любезно кивнула.

Маркус посмотрел на рыбу с некоторой опаской, а потом, повернувшись ко мне, спросил,

– Эта рыба сырая?

– Вяленая. – отвечала я, – ну знаешь, засоленная, подсушенная. Попробуй, очень вкусно!

– Нет. – он покачал головой. – Я не могу!

– Почему? – я взяла у него рыбу и принялась чистить. – Давай, помогу тебе.

– Мы не едим такого! – наотрез отказывался Гирш.

– Попробуй хоть кусочек! Доверься, я знаю, что это вкусно!

– Постой, я забыла достать грибочки! – Нина встала со стола. – Еще моченые яблочки есть и арбузики!

Маркус невольно поморщился при упоминании этих названий блюд, все еще не сводя испуганных глаз с вяленой рыбы.

– Есть еще что-то, что вы не едите из того, что любим мы? – спросила я немца.

– Пожалуй, – он вдумчиво напрягся, – семена подсолнуха.

– Семечки? Почему?

– Мы считаем, что это птичий корм. И грибы не собираем, как и ягоды.

– Правда, что ли? – изумился Николай.

– У нас есть специальные платные поля, где мы можем приобрести, – Маркус причмокнул, – ягода красная, с черными точками.

– Клубника? – поправила я.

– Да, клубнику. Насчет яблок моченных… – он не договорил и брезгливо покачал головой.

– Я тоже не люблю их! – подбодрила я Маркуса.

– Я не пробовал. И еще икра. – он снова покосился на рыбу.

– Не может быть! Такой вкуснятины не едите?

– И вон то! – он указал на свекольный салат на другом конце стола.

Нина, невзирая на немецкие причитания, достала маринованные скользкие опята и поставила их в глубокой миске перед Маркусом. Он при виде этого месива даже придвинулся ко мне. Я усмехнулась, протягивая ему кусочек рыбы, которую успела очистить к тому моменту.

– Держи.

Маркус, нехотя, но взял кусок двумя пальцами. Потом понюхал его и, снова поглядев на меня в надежде, что я пошутила, огорченно взял стакан с пивом в другую руку. Сделав краткий выдох, он откусил кусочек рыбы, осторожно его жуя. Издав протяжное урчание, он откусил еще кусок. Дав всем гостям понять, что рыба ему понравилась, Гирш отпил немного пенного напитка.

– Может, попробуешь грибочков? – шепнула ему Нина. – Сама собирала, старалась!

– Нет, – Гирш покачал головой. – не сегодня!

***

После пары галлонов выпитого пива, моря съеденной рыбы и моченных яблок в прикус с сырым луком, Маркус Гирш оживился. Он увлеченно поддерживал Николая, постоянно перебивая его и расспрашивая подробности всяческих историй о деревне.

Я, с любопытством наблюдая за ним, не могла отвести глаз от счастливого Маркуса, которому, по всей видимости, очень нравились байки Николая. Теперь я не чувствовала себя настолько виноватой. Гирш влился в сельскую колею. И уже не выглядит страдальцем!

Глава 18. Дискотека, питкяж и вареники с сюрпризами

К вечеру, когда все присутствующие за праздничным столом жители села были изрядно навеселе, Николай вышел из дома, позвав с собой Маркуса.

Я принялась помогать Нине и Марине прибирать со стола и вышла на улицу, чтобы набрать воды для мытья посуды. Но не дошла до колонки.

Почуяв дымок, я прошла за дом и глянула в сторону речки, простиравшейся неподалеку от забора. Николай и Маркус распалили костер. Я поняла, скоро начнется так называемая «дискотека», и излюбленные всеми местными страшилки и песни не заставят себя долго ждать.

Помыв посуду и прихорошив себя при помощи новой косметики, насколько это было возможно в сочетании с мешковатой мужской одеждой, я, закутавшись в пуховик, покинула дом.

Издали к тому времени уже доносились резвящиеся звуки гармони и напевный свист. Быстро преодолев неблизкое расстояние, я очутилась в нескольких метрах от всего веселья. Вокруг костра на бревнах сидели жители села, переодетые кто в кого.

Николай, звонко присвистывая, напевал частушки на карельском языке под аккомпанемент гармони.

Маркус, к моему удивлению, вовсе не сидел среди них. Он вместе с какой-то девушкой, имени которой я не знала, но уже видела эту девушку раньше за праздничным столом, резво отплясывал на потеху местным нечто похожее на кадриль, но со сдержанным «немецким» акцентом!

Николай надрывал голос, воспроизводя слова, которые казались мне знакомыми, созвучными с русскими, уже давно привычными словами.

Подойдя к бревну, я осторожно протиснулась в круг, не сводя пристального взгляда с Маркуса и его умелой партнерши по танцам.

Николай, увидев меня и мою полыхающую ревность в глазах, перестал играть. Односельчане смолкли и посмотрели на меня.

Маркус, только прекратилась песня, остановился и обернулся. Его увлеченный взгляд отсканировал меня с головы до пят, не пропуская ни единого миллиметра. Я последовала его же примеру, отвечая на столь дерзкий призыв, которого Гирш ни разу мне не давал. Я сделала несколько медленных, но уверенных шагов вперед, намеренно показывая, что готова принять приглашение на танец.

Николай, что-то буркнув про себя, затянул медленную и душевную песню, известную среди большей части москвичей всех возрастов и национальностей. Маркус, пользуясь случаем, подошел ко мне и подал руку. Мы с немцем резво пустились в танец страсти, насколько позволяли нам теплые тулупы и таявший, подобный каше, снег под ногами.

Маркус не отрывал хищного взгляда от моих глаз, которые он мог созерцать целиком благодаря моей запрокинутой в виду маленького роста голове, но упорно молчал, лишь время от времени плотно стискивая зубы и громко выдыхая. Его партизанское молчание означает только одно: Гирш сильно зол на меня. Настолько, что уже не знал, как показать это. Ведь немец был гораздо более сдержан, чем я. Чем все, кто здесь присутствовал. Я осознавала, что люблю Маркуса, причем за его занудство люблю его еще больше. Но не могла переступить через себя, показав свою слабость, хоть и ощущая, что теряю его, неторопливо, но намеренно.

Черствые и холодные движения Маркуса сливались с жаром его глаз, в симбиозе представляя собой смесь, которую я называла любовью. Потому что хотела, чтобы это было именно так.

Однажды Гирш уже дал понять, что испытывает ко мне лишь сладострастное влечение, но разве похоть объясняла его, пусть мимолетное, но все же желание жениться на мне?

«Либо Маркус уж очень скрытен, – думала я, взглянув ему в глаза, а затем опустив голову. – либо для немцев и впрямь не существует таких понятий, как любовь или банальные чувства вообще! Везде порядок и все по расписанию, никаких отступлений и безрассудств…»

Ледяные пальцы Маркуса, скользнувшие по моей спине, обнажившейся от неожиданного прогиба тела к земле, заставили меня вздрогнуть и с призывающим трепетом приоткрыть рот. Мне не хватало нежности здесь, в чужом, хоть и самом лучшем в мире, краю. Кроме Гирша, никто не смотрел на меня так. Никто не говорил так, как он, никто не улыбался, как мне улыбался Маркус.

Недоуменно подняв брови, Гирш вернул мое тело в прежнее вертикальное положение под изумленные возгласы наблюдающих, а затем остановил танец. Сделав пару шагов назад, он скомандовал «Полька!», и Николай, подхватив его игривое настроение, принялся в ускорившемся темпе снова терзать гармонь. Девушки тут же встали и принялись кружить над Маркусом, выводя руками перед его лицом различные движения.

Я, отойдя к бревну, хотела было присесть, но, ввиду внезапной грусти, ушла, напоследок окинув немца. Вернувшись домой, я тут же легла на кровать, прислушиваясь к песням, которые, спустя некоторое время, смолкли.

Подумав, что на этом их «этническое веселье» окончилось, я повернулась на спину и стала гадать, как скоро вернется Маркус. Но его все не было. Выглянув в окно, я поняла, что зря понадеялась: все уселись возле костра и теперь внимательно слушали Николая, который изредка повышал голос, уделяя внимание некоторым, наиболее важным, по его мнению, акцентам. Он травил былички.

Покрутившись у порога, я снова пошла в огород и перелезла через забор. Быстрым шагом направилась на голос.

Николай увлеченно рассказывал на этот раз про лешего, с которым удалось встретиться вживую одному из покойных односельчан.

– Ага, догадался!!! – презрительно бросил егерь странным голосом, заставившим каждого замереть, кто-то из толпы даже громко охнул. – Вот то-то и был леший! А он как принялся взбираться по стволу дерева, так я и креститься стал…

Я невольно поежилась, в страхе и мельком покосившись на верхушки деревьев. Маркус, увлеченно причмокивая, не отрывал от Николая внимательных глаз. Вероятно, в Германии, как подумала я, ничего подобного он прежде не слышал.

Подойдя ближе к костру, но достаточно, чтобы меня никто из них не заметил, я облокотилась о ствол дерева, слушая истории Николая и борясь с дрожью в коленях.

– Смотри!

Чем-то испуганные девушки разом обернулись и поглядели на меня.

– Она ведь уходила. Это не она, значит, а нечистый пришел, наблюдает, выбирает, кого забрать! – оживленно прошло по бревну.

Маркус увлеченно вытянул шею, чтобы воочию созерцать «нечистого», и, заметив меня, дружественным жестом махнул рукой, предложив присоединиться. Я двинулась к нему.

«Чур меня!» – пронеслось среди особо верующей группы. Не обращая внимания на их вполне обидную реакцию, я осторожно присела рядом с Маркусом на самый край бревна, стараясь не задеть немца. Мои ноги дрожали то ли от холода, то ли от леденящих душу историй. Маркус, заметив это, придвинулся ко мне вплотную и обнял сзади.

Не веря своему счастью, мигом уткнулась в кусочек его шеи, выглядывающей из-под бушлата, а немец, фыркнув, сообщил, что у меня холодный нос.

– Прости! – тихо шепнула я, поглядев на него исподлобья.

– Ничего. Грейся. – Гирш еще крепче сжал меня в объятиях, задействовав другую руку.

***

После «увеселительных» баек на сон грядущий я совсем не хотела спать, боялась даже идти в сторону дома. А тем более, туалета!

Жители села расходились, удаляясь от костра небольшими кучками по двое-трое человек, чтобы не так страшно было.

Маркус продолжал сидеть на бревне и изучающе смотрел на огонь. Он о чем-то думал. Поймав себя на мысли, что Маркус, возможно, мог испугаться страшных рассказов про здешние места, я погладила его по руке.

– Не бойся!

– Чего мне бояться? – удивился Гирш, переведя взгляд с костра на меня.

– Ты просто озадаченный какой-то, я подумала, что тебя впечатлили рассказы Николая.

– Я тебе подобных рассказов могу рассказать столько, что до утра не управлюсь! Нет, тут дело в другом. – Гирш обнял меня еще крепче. – Душа просит песни.

– Песни? – переспросил Николай, который сидел с другой стороны от меня и тоже таращился на пламя. – Может, ты споешь что-нибудь, Марк?

– Почему нет? – улыбнулся немец. – Могу и спеть, только гитару бы достать…

– Есть такая, Инкааа! – крикнул Николай, как мне казалось, на все село. – Инка, тащи гитару! Марк сейчас будет петь!

Спустя несколько минут пришла Инна, держа в руках темно-коричневую лакированную гитару. Пришла не одна, вместе с ней вернулась вся женская половина села, чтобы послушать, что же споет иностранный гость.

– Поскольку подавляющее большинство – девушки, пожалуй, спою о любви, но потом! – ухмыльнулся Маркус, окинув взглядом сельчанок, томившихся в ожидании любовной баллады. – Сначала я спою про… – он выдержал недолгую паузу, а затем продолжал. – охотника и его сына! Про то, как ушла молодость сына среди лесов, где поет дрозд. – Гирш сделал воспроизвел аккордов на гитаре, показавшихся мне слишком простыми, но потом, пояснив, что его народ использует совсем иные музыкальные инструменты, а он попробует передать по памяти мелодию, попросил строго не судить его. – Im grünen Wald dort wo die Drossel singt, – начал он медленно и напевно, – … Verlebt ich meiner Jugend schönster Traum! ⁴⁸– Маркус пел достаточно чувственно, и я, хоть и ничего не понимала из того, что он там поет про дрозда и молодость охотника, слушала его низкий голос с упоением. Под конец песни принялся ударять по струнам все увереннее. Будто немец, испытав инструмент, понял, что у него выходит вовсе не так плохо, как предполагал.

Когда Гирш смолк, Николай всплеснул руками.

– Молодец, затейник! Хорошая песня!

– Но ты не знаешь, о чем я пел! – рассмеялся Маркус.

– Главное, что смысл в охоте и лесах!

– Дело в молодости. – Маркус мечтательно вздохнул. – о том, что жизнь коротка, и заниматься нужно тем, чем хочешь ты, а не чего хотят от тебя другие.

– Может, споешь еще что-нибудь? – тут вмешалась я. Не хочу слушать про упущенную молодость. – Ты обещал про любовь! Только, если можно, современнее…

– Так, современная песня про любовь… – Маркус нахмурился, почесав затылок. – Может, кое-что еще, а я пока подумаю, какую же песню о любви знаю. – он воспроизвел мелодию, которая всем нам известна. Когда Маркус спел строчку из первого куплета про паровоз, я ахнула, с восторгом прислушиваясь к немецким текстам привычной песни.

– А на русском слабо? – спросил Николай.

– Слабо! – признался Маркус. – В этом я не силен! Вот! Вспомнил песню. – Она называется «твой поцелуй», если на русском. – Маркус с чувством прокашлялся, поглядел на меня, словно посвящая сей текст мне, и запел, отбивая резвый бой на гитаре. – Твой поцелуй преследует меня уже тысячи лет. Я пойман твоими тысячами чертей. Твой запах разрывает ночь на протяжении тысячи лет, я пойман твоими тысячами чертей… (Nik Page, «Dein Kuss»).

Меня охватило несколько чувств одновременно при первых же строках данного произведения музыкального творчества. Вместе с дрожью от грубого и проникновенного голоса Гирша и слов самой песни, я была удивлена. Не думала, что Маркус Гирш выберет из всего арсенала немецких любовных баллад совсем не романтичное, хоть и современное.

Он мог бы сыграть, на худой конец, что-то вроде «Августина» или «Розамунды», но это месиво грубого металлического текста было только лишь отдаленно связано с любовью. Скорее, очень отдаленно!

Маркус пел, стараясь, по возможности, вставлять русский перевод, что получалось криво и ужасающе. В песне говорилось о болезненной любви и о каких-то странных вещах вроде «фрустрации» и «удавки на шее». Прослушав его леденящее пение с милой улыбкой на лице, я поняла, что Маркус вовсе никакой не романтик. Скорее, скептик.

Девушки зааплодировали, и я тоже, ведь, несмотря на текст, который своей жутью отлично подходил для костровых посиделок и конца непринужденной вечера в здешних бескрайних лесах, Маркус пел очень хорошо, с чувством, трепетно произнося каждое слово, особенно останавливаясь на «тысячи лет, тысячи чертей»!

Инна, не выдержав такого ярого понимания и поддержки со стороны меня, бегло поспешила удалиться восвояси. Я, еще немного посидев, заставила Маркуса тоже идти домой, встав и потянув его за руку. Гирш не собирался заканчивать на этом свой певческий труд. Отобрав у него гитару, я пошла в дом, предполагая, что он последует за мной.

На следующее утро меня уже ждал долгий и мучительный допрос со стороны Инны, которая еле дождалась рассвета, чтобы со мной посплетничать.

Ощутив на своей щеке легкое прикосновение, я открыла глаза. Инна сидела на моей кровати.

– Давно ты здесь? – спросила я.

– Нет. – Инна, стыдливо поглядев на меня, закусила губу. – Только пришла.

Я окинула взглядом соседнюю кровать, где лежала гитара Инны.

– Где Маркус? Ты видела его?

– Он уехал по своим делам.

– Каким еще делам?! – я приподнялась на локтях, заставив Инну отклониться назад.

– Вроде как, тракторист Сергей приболел. – ответила Инна. – Маркус вызвался помочь!

– Если он болен тем, о чем я думаю, то Маркус болен не меньше Сергея!

– Думаешь, в этом главная причина, Марго? – я непонимающе посмотрела на подругу и замолчала. Тогда Инна продолжала, – Вчера я видела, как вы обнимались. Ты говоришь, что Маркус позволил себе лишнего, потому что перебрал? Или ты растаяла, как только услышала его баллады про вампиров на немецком?

– Не понимаю, к чему ты клонишь? – мне не нравился тон Инны.

– Ты ведь сказала, что он не нужен тебе, потому что ты не нужна ему! Ты сказала, что вас, кроме дружбы, совсем ничего не связывает! А на деле, как оказалось, все гораздо сложнее будет!

– У нас были отношения с Маркусом, – поясняла я, встав с постели и натягивая штаны, – давно, если так можно их назвать. Потом мы поссорились, и, к несчастью для обоих, оказались здесь вдвоем. Инна. – я отвела взгляд, – Ты порой говоришь очень странные вещи.

– Какие для тебя странные, Марго?

Я не смогла найти нужных слов, чтобы помягче выразить мысль Маркуса по поводу Инны и ее склонности к девушкам, поэтому промолчала.

Выйдя на кухню, я столкнулась с Мариной. Хмурая, как туча она, только увидев меня, поспешила покинуть дом. Я, не успев сказать Марине даже «с добрым утром», лишь гневно развела руками.

Инна, выйдя вслед за мной, присела за стол и теперь наблюдала за тем, как я, поставив чайник, принялась готовить бутерброды.

– Гирш не любит тебя, Марго. – прямым текстом заявила она.

– С чего ты решила? – не отвлекаясь от своего занятия, спросила я.

– Он уже практически обручен с Валей.

– Что?! – мое спокойствие мигом улетучилось. – Как это понимать?

– Он не ночевал здесь, ведь так? – Инна кивком головы указала в сторону нашей комнаты. – Вчера у них с Валькой был питкяж. – заметив мое негодование, Инна пояснила. – Такой обычай, который заключается в том, что понравившаяся друг другу пара проводит ночь вместе. С того дня, вернее, ночи, пара считается помолвленной.

– Кто такая Валька? – прошипела я, сквозь стиснутые зубы рисуя в голове похороны той самой Вальки, и Маркуса с перебинтованной головой, пострадавшей от удара тяжелой сковородой из чугуна.

– Помнишь, вчера они танцевали вместе? Такая, светлая с косами. Это она.

– То есть, Валька закадрила Маркуса, потом уложила с собой в постель, и теперь Маркус должен на ней жениться, что ли? – усмехнулась я. – Да если бы она знала, сколько таких, как ты выразилась, питкяжей проворачивал он, то…

– Таков обычай! – перебила Инна, намеренно соорудив серьезный тон. – И Маркус должен об этом знать. По крайней мере, – она встала, – ты знаешь правду. Маргарита! – обратилась она ко мне перед тем, как уйти, – Если Валька придет сегодня с варениками или пирогами, то знай, что уже, наверняка.

Когда дверь вслед за Инной хлопнула, я без чувств опустилась на пол, засунув в рот дрожащие пальцы. Мне хотелось кричать от боли и обиды, но всячески сдерживалась. Поднявшись на ноги и подойдя к печи, я коснулась горячего чайника ладонью, отчего тут же вскрикнула. К превеликому разочарованию, я не спала. «Маркус действительно выбрал Валю себе в жены, светлую, как нагадала Нина. И вскоре у них будет сын. Почему же мне так не везет?» – спросила саму себя.

Ближе к вечеру, как только за окном начало темнеть, в дверь постучали. Не сразу проснувшись от глухих ударов, доносящихся из другой комнаты, я поспешила открыть гостю.

На пороге стояла милая девушка. Кругловатая, пухлощекая, но очень красивая. В ней была раскрыта напоказ вся красота, которой привычно нами же одарять девушек родом из Севера. Приветливо кивнув мне, она робко спросила,

– Марк приехал?

– Еще нет. – ответила я, понимая, кто именно стоит передо мной. – Валя?

– Да. А ты Рита? – спросила девушка, глядя на меня щенячьим взором. – Я принесла рыбник, надеюсь, Маркус одобрит.

– Не думаю! – я хотела, было, выпроводить ее, как тут в дом вбежала Нина.

– Ты не посмотрела за варениками, Маринка? – запыхавшись, спросила она меня. – Они же разварятся! – быстро прошмыгнув к печи, Нина стала резво помешивать содержимое кастрюли. – Готовы. Марка еще не было?

– Нееет! – хором ответили мы с Валей, в последующем покосившись друг на друга с явным неодобрением.

***

Маркус приехал домой спустя четверть часа. Войдя на кухню, он, поздоровавшись со всеми, двинулся в имитацию ванной комнаты, чтобы помыть руки и лицо.

– Как день прошел? – спросила его Нина.

– Отлично! – воскликнул немец, расплывшись в улыбке. – Даже такой дикий зверь, как российский трактор, все же уступил мне!

– Марк укротитель сельхозтехники! – рассмеялась Нина.

– Между прочим, Марк разбирается еще и в автомобилях! – добавила я саркастическим тоном, намекнув Гиршу, что пребываю в бешенстве, и ему не мешало бы поговорить со мной и все объяснить.

– Не сомневалась в том, что у Марка золотые руки», – произнесла Валя, оглядываясь назад. – Я испекла тебе пирог, Марк! Попробуй! – сказала она, как только Маркус поравнялся со столом.

– Спасибо, очень рад! – Гирш пришел в полный восторг.

– С рыбой. Я уверена, что ты будешь доволен! – пролепетала она, отрезав ему большой кусок румяной выпечки.

Я, наблюдая за ними, визжаще бросила «ни за что!» и отобрала тарелку у Маркуса. Он непонимающе посмотрел на меня.

– Не ешь его, тебе точно не понравится! – принялась убеждать я.

– Я пробовал пирог с рыбой, не беспокойся, Маргарет, – Маркус придвинул тарелку к себе снова.

– Нет! Это не та рыба! – я упорно стояла на своем. – Ты такую точно не станешь есть!

– Лосось… – Валя развела руками, вопросительно поглядев на Маркуса.

– Спасибо. – любезно кивнул он и собирался откусить кусок пирога, но я снова не дала ему сделать это.

Метнув взглядом по столу в поисках того, отчего у Маркуса явно пропадет аппетит, я схватила миску с маринованными опятами и щедро вылила все ее содержимое сверху на пирог.

– Может, вареников? – обнадеживающе спросила Нина немца, не понимая моего внезапного состояния безумца, и причины, почему испортила пирог.

– Это можно! – ответила я за Гирша, не дав ему и рта открыть.

– Осторожно! Они с сюрпризами! – предупредила Нина, поставив на середину стола довольно внушительную миску, полную дымящихся вареников. – Каждый берет сам себе!

– Это тоже традиция? – поинтересовался Маркус, с любопытством разглядывая блюдо.

– Да. Что попадется, то и случится!

– Ох, как интересно! – улыбнулся он и положил в новую тарелку несколько штук.

– Только ешь осторожно! Может попасться все, что угодно! – шепнула я, зачерпнув и себе вареник. – Помнишь историю о Гарри Потере и тех конфетах, что продавали в поезде, идущим до Хогвартса? Так вот, это почти то же самое! – закончив, засунула в рот вареник. Ощутив жжение, я тут же сморщилась и выпила залпом полный стакан воды.

– Перец? – спросила Нина, а когда я кивнула, пояснила, – Огорчения тебя ждут.

– Уже дождались! – произнесла я громче, чем сама того хотела.

– Или к острым ощущениям! – добавила Валя, надеясь приободрить мое и без того гнусное настроение.

Маркус, уставившись на вареник, аккуратно откусил маленький кусок теста, и из него показалась длинная белая нитка, которая застряла меж идеально ровных немецких зубов.

– К долгой дороге! – сообщила Валя, скрестив руки у своего лица, чтобы спрятать жующий рот. – Теперь я. У меня горох!

– К чему горох? – я упрямо уставилась на Нину.

– К покою в доме. – пояснила она.

– К покою? – стиснув зубы, я наколола очередной вареник и укусила его с грозным видом. – У меня клюква.

– Нежданные перемены. – пояснила Нина.

– Вот еще! Не надо нам перемен, а, тем более, нежданных! – я нервно наколола вилкой еще один вареник, достав его из-под остальных с самого дна. – Это должен быть счастливым!

– У меня, – перебил Маркус, достав изо рта кусочек чего-то твердого, – Это орех?

– Значит, у тебя будут сразу две поклонницы! – восклицала Нина.

– Или больше?! – переспросила я. – Не может, что их будет, скажем, десять?

– Что там у тебя, Марго? – негодующе спросила меня Нина.

Я, попросив чуда где-то глубоко внутри себя, откусила кусок. Вареник оказался очень противным на вкус. Что-то скользкое прилипло к языку и никак не желало прожеваться. Я сплюнула в руку содержимое вареника.

– Что там? – удивленно поинтересовался Маркус, заглянув в мою приоткрытую ладонь.

– Не пойму… – я удивленно рассматривала выплюнутое сокровище, – Похоже на рыбную чешую. Точно, она! – откопав плоскую чешуйку, которую никак не могла разжевать, я показала ее всем. – Что это означает?

Валя молчала. Нина, поглядев сначала на Маркуса, а потом на меня, ответила, что к пополнению.

– Ты потолстеешь, Маргарет? – Маркус оживленно повернулся ко мне. – Наконец-то!

– Не совсем, – продрав горло, я посмотрела на заветную чешуйку, надеясь, что уж это сбудется точно! – У меня будет ребенок.

Маркус явно не ожидал услышать нечто подобное. Какое-то время изучая мое лицо, он снова улыбнулся, а потом принялся за вареники.

– Семечка! – воскликнул он.

– Новые планы, которые принесут удачу. – уже без энтузиазма отвечала ему Нина.

***

После ужина я выпроводила Валю практически сразу, не дав возможности поговорить с Маркусом по душам. Он, искупавшись, вошел в комнату.

– Почему ты так странно себя вела за столом? – поинтересовался он, когда я расправляла кровать и готовилась ко сну.

– Я должна тебе объяснять? – заворчала я, просунув ноги под теплое одеяло. – Ты мне ничего не объяснил и даже не потрудился рассказать правду, Гирш! Сам знаешь, о чем! – фыркнув, я показала обиду и отвернулась к стене.

– Если бы я только мог знать… – Маркус встал с кровати и подошел ко мне. – Могу я присесть?

– Нет! Иди к невесте и там сиди, сколько влезет!

– Прости? О какой невесте ты говоришь?

– О той, что принесла тебе пирог в честь закрепления вашего будущего союза!

– Ты о Валентине? – он улыбнулся. – Хорошая девушка, правда?

– Само то, что надо для брака, да? – ревниво прошипела я.– Хочешь сказать, ты не помнишь, что было вчера?

– Помню. – Гирш присел рядом и коснулся моей оголенной щиколотки ладонью. – Был пьян, но я бы не забыл, если б сделал кому-то предложение!

– Видишь ли, тут совсем иные порядки! – я, резко отдернув ногу, спрятала ее под одеялом. – Если бы ты не спал с ней, не было бы никакой помолвки!

– Я ночевал у Сергея! С чего ты вообще взяла, что я спал с Валентиной?

– С того, что мне рассказали об этом правдивые источники!

– Те самые, которые мечтают переспать с тобой? – Маркус не на шутку разозлился, продолжив нашу ссору гневным шепотом. – Я ни с кем не спал здесь! И не намерен…

– Правда?

– Я не договорил. Хотел сказать, что никто здесь, кроме тебя, не волнует меня. Совсем! – вспылил немец. – Но ты ведь меня отталкиваешь, Маргарет! – Маркус хотел что-то добавить, но я его перебила, вылив очередную порцию ревностного гнева.

– Впредь, – процедила я, – лучше буду заниматься сексом с черенком от лопаты, чем еще хоть раз подпущу тебя к себе! – сказав это, я вышла из комнаты, и, быстро одевшись, покинула дом.

В селе слышались голоса. Проходили гулянья. Озираясь вокруг, я заметила Марину, сидевшую у моста и глядящую в ледяную гладь озера. Хмыкнув и подумав про себя, что та снова гадает на «суженого немца», я направилась к Инне, моей единственной подруге и поддержке здесь.

– Можно переночевать у тебя? – жалобным тоном спросила я, когда она открыла калитку.

– Что-то произошло? – спросила Инна, загоняя собак в вольеры.

– Ничего. Просто хочется побыть одной в тишине, и подумать обо всем.

– Проходи, я как раз смотрю фильм, присоединишься?

Угостив чаем с вкусным ужином, Инна постелила мне в зале, на большом раскладном диване. Я, только почуяв подушку, уснула сразу, не в силах даже досмотреть до самой интересной части русского фильма про здешние края.

Пробудившись утром от настойчиво манящего аромата кофе, я, потянувшись, прошла на кухню. Инна готовила завтрак.

– Доброе утро, спящая красавица! Почти полдень! – ухмыльнулась Инна. – Я уж подумала, что ты и не проснешься вообще! Так не пугай больше! – ласково произнесла она, подав мне чашку, наполненную бодрящим ароматом.

– С того момента, как я очутилась здесь, это была самая лучшая ночь! Удалось выспаться впервые за столько времени! Как быстро летят дни! Какое сегодня число?

– Четырнадцатое января. Не волнуйся, ты уснула вчера! – рассмеялась Инна.

***

– Так что произошло? – спросила она меня за завтраком.

– Валя хотела накормить Маркуса рыбным пирогом!

– Вот как, – Инна задумчиво откинулась на спинку стула, – тогда все понятно. Теперь ты веришь мне? Что он сказал? – нехотя спросила она, заметив грусть на моем лице.

Вместо ответа на ее вопрос я разревелась, как ребенок, у которого отобрали игрушку. Инна склонилась ко мне и принялась успокаивать, поглаживая по голове.

– Он вернется.

– Нет! – повертела я головой. – Не вернется. И даже, если вернется, то мне он не нужен! Я сильная! – шмыгнув носом, восклицала я, – Я справлюсь с этим!

– Конечно, ты сильная! – подбадривала Инна. – Я в тебе никогда не сомневалась!

– Ты правда так думаешь? – я с надеждой посмотрела на Инну. Инна нежно обняла меня за плечи. – Спасибо. – ее руки подействовали на меня, как успокоительное, и я, придя в себя, тут же засобиралась. – Я пойду? Хочу проверить, не успел Маркус жениться, пока я отсутствовала!

– Не беспокойся, пора свадеб еще не наступила. Лишь бы не случилось затопления, как несколько лет назад. Скоро уже начнется пора толкания льдов. Их лучше всего взрывать заранее, чтобы не случилось страшного. Несколько лет назад речка из берегов вышла и затопила всю округу. Воды было на полтора метра от земли! У нас каждую весну нечто похожее происходит. И, как только снег сойдет, ты увидишь всю прелесть наших дорог, по которым просто так не проехать и не пройти. Поскольку места у нас болотистые, приходится класть на дороги бревна, чтобы не провалиться лишний раз в жижу.

– Мне уже страшно представить, что будет! – я собралась и быстро вышла на улицу.

– Подожди! – окликнула Инна. – Пойдем вместе!

Я молчала всю дорогу до дома, внимательно слушая подругу о том, что нас ожидает к приходу весны. Я и подумать не могла, насколько тяжела здешняя жизнь для местных. Проглотив все, что Инна мне сказала, ободрила себя тем, что остальные же знают, как жить в таких условиях, значит, и я справлюсь!

Инна осталась стоять у калитки, а я же быстрым шагом направилась к дому. Нина что-то снова готовила, Марина слушала музыку в своей комнате.

– Марк ушел искать тебя! – сказала Марина, не дожидаясь вопроса, как только я заглянула к ней, помешав странному занятию жечь бумагу в блюдце.

– А куда он пошел искать, не сказал?

– Нет! – быстро ответила Марина и отвернулась, уставившись в зеркало, через которое хотела, по всей видимости, что-то разглядеть из своего будущего.

Я вернулась к Инне.

– Все спокойно? – весело поинтересовалась она, переминаясь с ноги на ногу.

– Да, кажется. Трагедия миновала.

Глава 19. Смелый Маркус, Инна и любовь с держаком

Инна отвела меня к постройке, напоминавшей видавший виды амбар. Войдя вовнутрь, я увидела стога сена, аккуратно сложенные по краям помещения.

– Это мое любимое место! – Инна взяла меня за руку, – Сюда прихожу, чтобы подумать обо всем или просто помечтать!

– Хорошо, когда есть такое место, где никто не станет искать и мешать.

Инна подошла ко мне вплотную и убрала волосы, упавшие на лицо.

– Жалко мне тебя, Марго! Ты ведь совсем не любишь себя. Разве так можно жить?

– Не знаю, я привыкла к такому образу жизни. До появления Маркуса не задумывалась над тем, как устаю, а, вследствие плотного графика, выгляжу внешне.

– Тебе нужно расслабиться, – шептала она, гладя мое лицо, – откинуть все мысли, просто отдохнуть…

– Ты права, – я закрыла глаза, поймав волну спокойствия, но тут внезапный прилив необычного ощущения взбодрил меня еще сильнее!

Я отпрянула от Инны, которая только что поцеловала меня в губы.

– Не бойся, Марго. – продолжала Инна томно и ласково. – Не обижу. Доверься мне. – прижала меня к стене, – закрой глаза и представь, что я – это Маркус. – и принялась целовать меня пылко и страстно, плавно касаясь умелыми руками по линии бедер и талии.

Я вошла во вкус, не открывая глаз и представляя, что передо мной действительно Маркус Гирш. Ведь жаркие поцелуи, полные желания, были так похожи на его поцелуи. Только, в отличие от Маркуса, действия Инны были гораздо более четкими и отточенными, но при этом довольно хрупкими и нежными.

Если поцелуй можно сравнить с уколом, то Инна использовала для этого тонкую иглу и зоркий глаз, а Маркус предпочел бы «тыкать» тупой стороной.

Инна знала, что мне нужно, чтобы получить удовольствие. Когда же она опустилась ниже, целуя область пупка, который она успела оголить незаметно для меня, я сладостно застонала, болезненно шепча: «Маркус! О, Маркус!» Инна продолжала свое дело, не отвлекаясь и не останавливаясь.

– Мед…Твоя кожа, словно мед! – словно в бреду твердила она, а потом заговорила на немецком, сознательно понизив голос.

От такого поворота событий меня охватило необузданное желание! Я балансировала практически на пике самого блаженства. Вцепившись пальцами в ее короткие волосы, я вновь и вновь произносила имя своего любимого, пока Инна не остановилась. Встав на ноги, она угрюмо поглядела в сторону выхода.

Я удивленно обернулась, пытаясь настроить зрение. Увидев ошалевшего Маркуса, открывшего рот и не верящего своим глазам, я понемногу осознавала то, что он только секунду назад видел. Я тут же с невозмутимым видом поправила одежду, попытавшись успокоить истосковавшееся по любви тело и ту искорку, которую Инна во мне пробудила.

– Что пришел? – грубо спросила Инна Маркуса. – Опять сено нужно?

Маркус какое-то время стоял молча. Видимо, осмысливал то, что уже успел увидеть. Потом надменно сделал шаг вперед, и, укоризненно окинув амбар, подошел к набору инструментов, покоящихся в углу. Достав оттуда лопату, вытянул руку вперед, глядя на меня.

Я быстро догадалась, на что Гирш так прозрачно намекал! Теперь была на сто процентов уверена, Маркус знал, что такое держак от той самой лопаты, на которую я грозилась променять его любовь.

Застегнувшись, я нервно проскочила мимо него, задев плечом. Маркус откинул лопату и пошел следом

– Что тебе надо? – спросила я, заметив, что он преследует меня.

– Ничего. Я искал тебя, волновался, а ты тут развлекаешься со своей подругой-lesbe! – Гирш развел руками, раздраженно швыряя в меня претензии. – Предупреждал же, что с ней связываться опасно!

– Кто бы говорил! – я остановилась и принялась нападать в ответ, – Ты и сам не хранишь верность, Гирш! Нашел тут какую-то местную краснощекую красотку, а про меня и думать забыл! – кричала на него, пытаясь оправдать себя за столь необдуманный поступок, который был шокирующим не только для него, но и для меня, что по большей части. – Что мне остается?

– Маргарет, – Маркус подошел ближе и помахал перед моим лицом указательным пальцем. – так нельзя!

– Как нельзя? Может, меня потянуло на однополые отношения после общения с тобой! – рявкнула я и снова пошла вперед. – Я разочаровалась в мужчинах из-за тебя! Ты об этом подумал?

– Интересно, – продолжал Маркус, как только догнал меня, – как же ты будешь с ней заниматься сексом?

– Вместе с держаком от лопаты! – фыркнув, я резко повернулась и зашагала в другую сторону.

– Куда ты, гремучка? – Маркус не сдерживал сарказма и обидных смешков, что злило меня еще больше.

– Подальше от тебя! И не ходи за мной! – оторвавшись от Маркуса, я скрылась в зимнем лесу.

Вернувшись поздно вечером, я, как только вошла в дом, принялась отогревать замерзшие от крепкого мороза руки, поливая их водой из еще не успевшего остыть чайника.

Принюхавшись к знакомому запаху, я поняла: что-то стряслось. В комнате стойкий запах лекарства, который ни с чем было не спутать, и, при соприкосновении с ним, достаточно трудно потом проветрить помещение. Эпицентр успокаивающей микстуры исходил от Нины, сидящей на стуле и безучастно смотрящей на скатерть.

Я присела рядом и поинтересовалась, что произошло за время моего отсутствия.

– Беда. – прошептала Нина уставшим голосом.

Я вздрогнула, сразу подумав, что с Маркусом могло что-то случиться после нашего неудачного разговора и того, что он видел.

«Может, он не смог смириться с тем, что застукал нас с Инной?» – подумала я, но Нина с расшифровкой так называемой беды, продолжила, не дожидаясь моего вопроса.

– Если бы не Марк, беды было не миновать! – причитала она, качая головой. – Марина чуть не утонула сегодня. Догадалась, девка! Маленькая, а все в невесты метит. Чуть не забрал ее нечистый за ее гадания!

– Марина упала в озеро? – мои глаза округлились. – Как же так вышло? На озере лед толстый!

– Так вырубила она! Кипятком полила, чтобы слышать лучше, что скажут про суженого! – Нина покрутила у виска. – Марк был неподалеку, когда услышал звук треснувшего льда и быстрый крик. Он нырнул в воду и спас Марину. Она не выплыла бы, ноги свело, будто кто ее тянул туда, вниз. – Нина вздохнула, утерев мокрые глаза платком. – Марина так сказала.

– Сейчас с ней все хорошо?

– Я растопила баню, чтобы прогреть ее. Марина спит. – она всхлипнула и посмотрела на меня уставшими глазами. – Ты чем сейчас будешь заниматься?

– Надеюсь, выкупаться. Я тоже замерзла. – пряча покрасневшие от мороза руки в карманы пуховика, я с трудом сдерживала дрожь в теле.

– Тогда, пойди в баню и отнеси сухую одежду Марку. Он сейчас там, а после и ты попарься. Не хватало вам всем разболеться в такую пору!

– Это обязательно? Мне туда идти?

– Ты ведь его знаешь больше, чем я! А вдруг Марк не одет, и что я ему скажу? Вот ты и отнеси ему вещи! И полотенце. – Нина достала полотенце из комода. – То, которое там висит, мокрое.

Я нехотя взяла в охапку одежду и полотенце и вышла за порог.

Из постройки за домом валил дымок. Осторожно прокравшись к крыльцу, я решительно постучала.

– Кто там? – спросил любимый голос с акцентом.

Я, переведя дыхание, бегло отвечала,

– Это я, Маргарет! Принесла тебе полотенце.

– Проходи, открыто!

Я вошла вовнутрь, опустив голову, быстро закрыв за собой дверь и повернувшись к Маркусу. Заметив, что он стоит на месте и не думает двигаться в мою сторону, я подошла сама и, протянув полотенце, подняла на него глаза. Маркус, великолепный и полностью обнаженный, стоял ко мне вполоборота. Его тело, успевшее привыкнуть к тяжелому труду, приобрело более заметный рельеф. Мокрые волосы, прежде непослушно торчащие во все стороны, теперь лежали ровно и гладко, прикрывая край глаза. Гирш смотрел на меня устало, но при этом чересчур строго, одновременно оценивая действия в дальнейшем и просчитывая ходы наперед.

Я сглотнула слюну, внезапно подкатившую к губам, и пыталась заставить себя смотреть не ниже уровня его глаз. А, лучше, даже выше, но моя воля оказалась гораздо слабее страсти.

– Ты поступил очень благородно… – начала я, чтобы унять нарастающее чувство внутри.

– В бане не принято находиться в одежде. – тихо сказал Маркус.

Я послушно скинула с себя тулуп и разулась, оставив одежду в углу, на лавке.

– Все снимай! – скомандовал он, добавив что-то невнятное на немецком языке.

Охотно скинув с себя всю одежду, я расслабилась, ощутив кожей прикосновения ароматного тепла хвойных запахов.

– Ты молодец, Гирш! Не каждый отважится прыгнуть в ледяную воду, чтобы спасти девушку. – продолжала я, прикрыв наготу руками. – Если бы не ты, Марины бы не было уже в живых!

– Лед восстанавливается быстрее, чем я думал.

Гирш подождал, когда я подойду к нему. Потом развернул к себе лицом и отбросил мои волосы назад. Он касался наглым взглядом всего моего тела, пылающего от близости с ним, но рукам позволял лишь гладить мои щеки. Маркус зачерпнул воды в ковш и полил меня, начиная с головы. Теплая жидкость мягким бальзамом стекала вниз, наполняя приятным волнительным удовольствием всю меня.

– Ты не боялся, что это приду не я после баек Николая, а какой-нибудь чертенок? – неловко пошутила я, чтобы снять голодное напряжение, нарастающее между нами с каждой секундой.

– Я знаю, что это не ты. – скрипучим басом ответил он, вглядываясь в мои глаза. – Тебя пришлось бы уговаривать раздеться гораздо дольше, чем der Teufel⁴⁹! – Маркус коснулся моей шеи теплыми губами, его двухнедельная щетина заставила меня дернуться, чтобы унять щекотку.

– Я бы хотела объяснить тебе, – я осторожно коснулась его груди, вытянув перед собой руки и перейдя на шепот. – то, что ты видел там, в амбаре, не имеет под собой того подтекста, что ты подумал. Инна, она, – Маркус нежно взял мои руки в свои и вновь приблизился ближе, целуя меня в висок, пытаясь сбить с толку, но я неустанно продолжала, – все случилось так неожиданно! Не успела сообразить, что же произошло, а тут ты стоишь, и я не знала, как вести себя… – тараторила я, ловко отворачиваясь от его настойчивых попыток заставить смолкнуть мои губы.

– Очень занимательная история, – томным шепотом отвечал он, – но я бы не хотел говорить об этом! Я хочу кое-что попробовать.

– Что? – я уставилась на него в непонимании.

– Твой мед. – сладостно сказал он, сверкая нетерпеливыми глазами.

Я снова вздрогнула, осознав, что Маркус видел гораздо больше, чем я надеялась! Застыв на месте, я стоически выдерживала его жесткие и необузданные поцелуи, игравшие оттенками экстаза по моим оголенным нервам. Маркус ласкал меня так голодно, как никогда прежде; его желание, казалось, переходило все допустимые границы. Подняв голову и посмотрев на меня обезумевшими глазами, он встал с колен и, крепко схватив меня за запястье, потянул к лавке.

***

– Маркус, – робко начала я, когда мы, довольные, удовлетворенные, счастливые и уставшие после приятного занятия, вместе лежали на лавке. – Я хотела бы кое-что спросить, но не знаю, как выразить это…

– Попробуй, я думаю, что пойму тебя. – Гирш с нежностью поцеловал мою открытую ладонь.

Я присела, заставив его скинуть с меня руку. Маркус сел рядом и теперь с любопытством ждал, что же я собиралась ему сказать.

– Ты всегда так делаешь, – нерешительно завела я, – Ты делаешь… Как бы сказать…

– Прямо. Что тебе не нравится в сексе со мной?

– Ты не боишься, что я могу забеременеть? – я в мыслях вручила себе премию за столь невинный вопрос на щекотливую тему.

Маркус, выдержав небольшую паузу, окинул меня трепетным взглядом и отвечал,

– Я жду этого.

– Ждешь? – я в изумлении открыла рот. – И как давно?

– Ну, – он задумался, – я никогда не останавливался, разве что, кроме первой нашей с тобой близости!

– Хоть так, – вздохнула я с облегчением.

– Потому что, – продолжал он, – признаться, я был так пьян тогда, что и не помню, предохранялся или нет!

– Почему? Ты не уважаешь меня?

– Я люблю тебя. – шепнул Маркус. – И мне бы очень хотелось, чтобы мы были вместе. Неважно, там или здесь, главное, чтобы ты была рядом. И наш сын.

– Прошел год, а я до сих пор не беременна. Может, я не могу иметь детей вовсе?

– У нас будет сын. – с твердостью в голосе заключил Маркус.

– Я не особо верю во все эти гадания!

– Я знаю, что это правда. – Гирш повалил меня на лавку, передав через поцелуй новый глоток страсти.

Вернулись мы в дом ближе к утру. В то время все домочадцы мирно спали, тихо посапывая. Пожелав Маркусу шепотом «спокойной ночи», я легла на кровать и тут же провалилась в сон. Меня не покидало во сне ощущение, что Маркус рядом, я отчетливо слышала его дыхание над своим ухом. Представляя, что это побочное действие от нашей с ним бурной ночи в бане, я сладко томилась в неге дремоты, не желая расставаться с этим неизведанным ощущением. Прежде мне не доводилось ощущать близость Маркуса в такой стадии. Все те ночи, когда мы засыпали вместе с ним, длились совсем недолго. А поутру, либо я убегала, как в первый раз, либо он, когда остался у меня ночевать.

За стенкой послышался грохот посуды. Я открыла глаза и, лениво потянувшись, не смогла повернуться на спину. Краем глаза заметила спящего позади меня Маркуса. «Значит, это вовсе не сон!» – подумала я, сильнее прижавшись к нему. Маркус, не проснувшись, инстинктивно притянул меня к себе, обнял и сладостно замычал.

Глава 20. А почему бы и нет?

Оставшиеся дни до праздника Крещения прошли без резких выпадов и происшествий. Мне так и не довелось искупаться в проруби, поскольку все село, помня случай спасения Марины, и сами с опаской отнеслись к давно принятой традиции, а Маркус через этот «обряд» уже проходил раньше. Лишь самые смелые ныряли, а мы с Маркусом решили отметить данный праздник, нежась под теплым одеялом в моей постели.

Кровать Маркуса была шире, но обзор оттуда выходил на комнату Марины, что могло повлиять на ее восприятие последующих наших движений, хоть и не имеющих под собой сексуального подтекста, но все же, не для детских глаз вовсе.

– Я поговорил с Николаем. – начал Маркус довольно тихо, чтобы не разбудить спящую Марину. – Председатель согласился одолжить нам свой дом на время отъезда.

– Ты хочешь переехать? – я удивленно подняла глаза на Маркуса. – Предлагаешь жить вместе?

– Конечно. Здесь я не могу дать себе волю. – сладко шепнул он на ухо.

– А как мы будем жить? Что будем есть?

– У него есть кое-какие запасы в кладовой. – ответил он. – Кроме того, он предложил мне свой карабин для охоты. Разумеется, предупредив, что вся ответственность, в случае чего, будет лежать на мне.

– Председатель дает тебе оружие? Он в курсе, что ты немец?

– Более того, – продолжал Маркус, – дом, что написан в паспорте того счастливца, пуст, и мы можем обжить его. Пока ты будешь готовить еду, я буду устраивать наше жилище и приносить добычу.

– И когда мы сможем перебраться туда?

– Хоть завтра. Николай дал мне ключи от двух домов.

– Не думаешь, что Нина может обидеться?

– Почему? Мы ведь должны жить отдельно от всех, зачем нашей семье кто-то еще? – Маркус погладил меня по животу, – Когда родится наш сын, нам не нужны будут лишние заботы.

– Думаешь, что будет сын? А если нет?

– Тогда, пусть будет фройлен Гирш! Неважно, кто, главное, что нас станет больше! – улыбнулся он.

– Пока еще рано говорить об этом, я ведь не беременна. И кто его знает, может, мне нужна какая-то помощь со стороны врачей или еще что-то?

– Мы попытаемся своими силами, а потом, когда выберемся отсюда, будет легче.

– Все-таки мечтаешь уехать?

– Я не знаю. – Гирш отвернулся от меня и посмотрел в потолок. – Тут красиво, очень. Но непригодно для жизни. Я привык к другому.

– Куда селу до Берлина, конечно! – тихо заворчала я. – А если бы у тебя был выбор, поехать домой или остаться со мной, что бы ты выбрал?

– Еще неделю назад я склонялся к первому ответу, а теперь… – он крепко обнял меня за плечи. – Теперь я не представляю себе жизни без моей гремучки!

– Постой, а как Николай смог связаться с председателем?

– Он приезжал на днях. Его теперь до весны не ждать.

– Хорошо, тогда давай жить вместе.

***

Масленицу мы справили с Маркусом, не выходя из дома, пожертвованного нам председателем села на время его отсутствия. Я напекла Маркусу его любимых блинов со сметаной, которую взяла у соседки в обмен на дичь.

Маркус оказался хорошим охотником, и мне, как бы того не хотелось, пришлось столкнуться с процедурой разделки зверя и птицы, а также последующего превращения сей туши в готовый обед.

Николай теперь приезжал в село гораздо чаще и посещал нас, настойчиво хваля золотые руки Маркуса, которые умудрились поднять «с того света его старую ласточку».

Маркус помогал то там, то тут, его практически никогда нельзя было застать дома. Целыми днями я сидела одна и смотрела телевизионные передачи ранее неизвестного мне канала. Судя по местным новостям, я поняла, что весна здесь поздняя и не наступает обычно раньше мая. Что не очень-то радовало, ведь я с опаской ждала приезда председателя, а в том доме, куда нам предстояло переехать, не было никаких условий для жизни в холода. Маркус, когда у него появлялось свободное время, шел в тот самый дом и чинил прохудившуюся крышу, полы, стены, в общем, все, что, хотя бы немного отходило от «немецкого стандарта» правильности, безопасности и эффективности.

Между тем, минул и Пост, который мы с Маркусом совсем не соблюдали на удивление односельчанам.

С прилетом кулика вслед за жаворонком, страх, что птицы, как считали местные жители, на этот раз будут «толкать лед» не слишком бережно, улетучился. И все село облегченно вздохнуло, поскольку наводнения не предощущалось, о чем также без умолку гоготали местные СМИ.

***

Однажды, вернувшись вечером домой, Маркус воскликнул, – Нашли мои документы! – и с трепетом поднял меня на руки. – Председатель поговорил с тем парнем, и теперь они приедут сюда, как только сойдет снег! Ты рада?

– Не знаю. – я натянула дежурную улыбку. – Это хорошо, не спорю, но…

– Это значит, что мы сможем вернуться назад! – радостно кричал он. – Мы уедем отсюда на машине, Маргарет!

– И когда это произойдет?

– Как пройдет зима, я же сказал!

Отстранившись от Маркуса, я подошла к окну. Вдруг стало грустно.

– Что с тобой? – спросил он.

– Значит, что мы снова расстанемся. – заключила я, пряча от немца глаза. – Ты не понимаешь! Снова уедешь в свой Берлин, а я останусь в Москве. У меня нет работы, нет друзей, нет жизни! Я не хочу возвращаться туда, Маркус!

– Ты поедешь со мной в Берлин. Разве я могу оставить тебя?

– Я не поеду туда. Не хочу. Никогда. Мне нравится здесь.

– Ты планируешь прожить здесь всю жизнь, в этом селе? А как же наши дети?! – Маркус скрыл улыбку и повысил голос. – Как они будут устраивать свои жизни? Ты задумывалась над этим? Или, по-твоему, им будет за счастье пасти коров?

– Почему нет? – ворчала я, – Может, это их выбор!

– Дети Гирш никогда не будут пасти коров! – гордо заявил Маркус.

– Тогда поезжай в свой Берлин и найди себе консервативную немецкую фрау и растите там своих детей! – рявкнула я на Маркуса. – А моим детям не нужна чопорная гувернантка, которая заставит их в туалет ходить по четкому расписанию!

– Ты снова начинаешь?

– Я и не прекращала!

– Как бы там ни было, – заключил Гирш, угрюмо посмотрев на меня, – мы уедем отсюда. И это не подлежит обсуждению. Потому что я так сказал. – и покинул дом, оставив меня в безудержном гневе.

***

Приближался «Велик День», как говорили местные, именуемый среди нас, горожан, Пасхой. Все село готовилось встретить этот праздник, который, как выяснилось, ничем не отличался от нашего: крашеные в шелухе яйца, куличи, семейные посиделки.

По моим расчетам оставалось всего несколько недель до приезда председателя с парнем, который, по ошибке, прихватил куртку Маркуса в тот злосчастный момент в преддверии Нового Года.

После ссоры Маркус Гирш практически не разговаривал со мной, приходя поздно вечером и укладываясь спать сразу после наспех поглощенного ужина. Меня напрягало его безразличие, но я не хотела идти на поводу у Гиршевской гордыни, поэтому ничего не требовала от него и ни о чем не начинала разговор.

В первую майскую субботу мы переехали с старый дом, который Маркус оборудовал по своему вкусу и теперь, по его европейским меркам, он был вполне пригоден для жизни.

Прибравшись в доме, я прилегла на старую кровать. Я стала сильно уставать за последнее время; все время хотелось спать. Сетовала на стресс, которого у нас в отношениях с Маркусом было хоть отбавляй! Представив, что между нами и не было никаких склок, что мы вместе, и он нежно целует меня, как и прежде, я задремала. Проснулась от стука. Пришли некоторые соседи, а также Нина и Марина. Они принесли с собой целую корзину пирогов и ржаных блинов, а также баллон клюквенного киселя, так популярного в их местности.

– С новосельем! – поздравила меня Нина, вручив мне «подарки».

Я пригласила односельчан в дом. Когда мужчины уселись за стол, перед ними тут же замелькали столовые приборы и блюда, которые не успевала разогревать моя «тугодумная» печка.

Среди присутствующих гостей был и Николай, чьего появления теперь я ждала меньше всего на свете.

– А где твой муж? – спросил меня егерь.

– Маркус мне не муж. И я не знаю, где он. – брезгливо ответила я, будто вылив своим ответом ведро с помоями.

– Я видела, Марк в лес ходил, наверное, охотится! – сказала ему Марина.

– Все же, когда? – Нина с улыбкой покосилась на меня. – Когда вы узаконите свои отношения?

– Ну, о законе еще пока рано говорить, Нинка! – перебил ее Николай. – Ты видала, что с нашими дорогами, или уже забыла, как они выглядят без снежного наката?

– Сегодня я видела траву, – убеждала она. – Первая трава! Значит, скоро Юрьев день!

– Юрьев день? – переспросила я.

– В этот день мы впервые выгоняем скот на пастбища, время сева! Кстати, ласточки уже прилетели? Никто не видел?

– Заметил одну вчера. – отвечал Николай, посмотрев на меня, – Мне нужно поговорить с твоим мужем.

– По какому поводу? – мое напряжение росло с каждой секундой.

– Это сугубо мужской разговор! – махнул рукой Николай. – Бабам до этого нет дела!

– Я его почти секретарь, а не баба. Вы скажите, а я передам!

– Не… – скривился егерь.

– Вы хотели поговорить о том парне, да? Или о председателе?

За порогом раздался топот и, вскоре, когда дверь распахнулась, мы имели возможность созерцать воочию совершенно грязного Маркуса, державшего за плечом убитого медведя небольшого размера.

– У нас поговаривали, что баба, задравшая подол, могла испугать даже медведя! – расхохоталась Нина, увидев Гирша в таком виде. – А ты будто в грязи валялся!

– Так и было. – холодно произнес Гирш и вошел в дом, оставив тушу на пороге.

– Все обошлось? – спросил Николай.

– Успел. – Маркус окинул взглядом застолье. – По какому поводу празднуете?

– Новоселье! – ответила я, помогая ему умыться и благодаря Бога за то, что Маркус остался жив после схватки с «косолапым» во второй раз, но теперь уже расправившись с ним в гордом одиночестве.

– Маркус, тут председатель звонил, он скоро приедет. – сразу начал Николай.

– Я безмерно рад! – Гирш с недоверием покосился на меня. – Как скоро?

– Надеется, что не начнутся затяжные ливни, иначе дороги совсем размоет! Палыч следит за прогнозом погоды, как только распогодится, так и примчит сюда. Ему не терпится познакомиться с тобой! – Николай присел рядом с Маркусом, когда тот, умывшись, подошел к столу и разместился у стены, чтобы запрокинуть вскипевшую от тяжелого дня голову, – А ты это, не будешь серчать на Вовку? Он парень дурной, перепутал с дуру вещи!

– Не буду. – кивнул Маркус, и его голос прозвучал вполне убедительно. – Надеюсь, что все мои документы целы, и их не придется восстанавливать.

– Насчет денег, они вряд ли сохранились… – вставила я.

– В жакете не было денег, – ответил Маркус, – Только карта.

– Тогда ему совсем не повезло. Стащить такую вещь ни у абы кого, а Маркуса Герра Гирша! Настоящего немецкого рыцаря и жестокого солдата, который просто так ничего не оставляет! – бурчала я с неприкрытой неприязнью. – Связавшись с ним, пощады не жди!

– Я не служил, Маргарет, – спокойно отвечал Маркус, невзирая на мои «подколки». – Я пацифист.

– Если вдруг начнется война, – перебил его Николай, – ты за кого пойдешь, за них или за наших? Хотя, черт разберет, где у тебя свои, а где чужие!

– Не будет войны. – твердо заявил Маркус. – Никто не хочет, и никто не станет воевать. Для нас очень тяжело принимать то, что творили родные деды. Многие не знают настоящей правды проделок Вермахта в войну, о цифрах убитых также знают не все. У нас нет такого понятия «патриотизм», как у вас. Вернее, в него заложен несколько иной смысл. Мы не гордимся тем, что делали наши предки. И, если вдруг кто-то из немцев скажет, что он патриот, другие, к примеру, русские, подумают, что он имеет в виду нацизм, а не любовь к родине.

– Почему? – удивилась я. – Никто не хочет, чтобы вы думали, что виноваты в войне?

– Мы не виноваты на самом деле, но груз там, внутри, – Гирш стукнул по груди, – он не пройдет. Мы знаем, что было, и никто не может поверить в это. Многие, особенно молодые, говорят, неужели, это сделали мы, немцы? Разве нам удастся получить прощение после этого? Мы не забываем об истории, частые экскурсии в школах по местам лагерей и штабов стали вполне привычной частью обучения. Но молодежи трудно это принять. Многие плачут, видя фотографии, слишком жестокие, чтобы быть правдой. – он опустил глаза. – Я не могу ничего сделать, чтобы как-то ослабить вашу боль, русскую боль, но смею заверить, мы очень жалеем, что у нас был такой фюрер-диктатор, о котором теперь известно каждому…

– Среди наших тоже было много странных личностей! – возразила я. – Возьмем, хотя бы, Ивана Грозного или Распутина! Согласитесь? – я уставилась на Николая в надежде заручиться его поддержкой.

– Всяко было! – сказал егерь. – Надеюсь, Бог милует. Хорошо вы тут устроились! – он посмотрел по сторонам. – Такой чистоты здесь отродясь не бывало!

– Старалась! – смущенно покраснела я.

– Так, когда все-таки? – не унималась Нина, которая теперь принялась терроризировать Маркуса своим каверзным вопросом.

– Что? – он непонимающе посмотрел на нее, слегка наклонив голову набок.

– Когда свадьба?

Вопрос Нины заставил Маркуса смутиться на некоторое время. Я решила ответить за него.

– К чему это все? – затараторила я, – Мы живем и так прекрасно, зачем нам лишние траты и проблемы?

– Вы живете вместе и должны быть в браке! – настаивала Нина.

– Но ведь весь цивилизованный мир не особо торопится ставить штамп в паспортах, ведь разводы сплошь и рядом! – я продолжала стоять на своем. – И в Германии ведь поздний порог женитьбы, правда, Маркус?

– Она права. – ответил Маркус, глядя на меня. – Нина, безусловно, права, мы должны с тобой пожениться, Маргарет. Но… – он выдержал недолгую паузу. – Для этого нам нужно вернуться в Берлин.

– Зачем? – удивился Николай. – Не хотите отпраздновать по нашим обычаям?

– Было бы очень любезно с вашей стороны, но… – Маркус не успел договорить, так как Николай тут же заверил, что деньги – не проблема, а запасов еды и выпивки вполне хватит, чтобы накормить и напоить еще две деревни. – Тогда, – Маркус встал со стула. – За мной будет большой должок. Я всем вам благодарен за то, что вы приютили нас с Маргарет, не дали погибнуть! И вот мы здесь, вместе с вами, а вы, глубокий, душевный, хоть и слишком взбалмошный народ, относитесь к нам, как к своим родственникам. Маргарет, – Маркус Гирш повернулся ко мне. – а почему, нет? Выйдешь за меня?

– Конечно! – вырвалось у меня, не успела даже подумать, но, поскольку отпираться было уже поздно, и все присутствующие за столом зааплодировали, Маркус притянул меня к себе и атаковал мой рот крепким поцелуем.

Глава 21. Сбежавший жених и тайное, ставшее явью

Свадьбу решили играть по всем стародавним традициям, но после того, как приедет председатель села. Даже не обошли мимо истории со сватовством, хоть и у нас с Маркусом не было родителей. Вместо отца Маркуса – Николай, а моими «родственниками» были Нина и Марина. Маркус, как и было заведено, за столом протянул мне платок и, под чутким руководством Николая, сказал «если ровней себе сочтешь, берись!». Затем Николай и Маркус заставили меня отдать что-то им в качестве залога, чтобы я не успела невзначай передумать. Николай и Нина после этого трижды ударили друг друга по руке и поцеловались.

После сватовства мне ничего не оставалось, как следовать старым обычаям. Обходя село и приглашая всех на скорую свадьбу, мне пришлось постучать к Инне, которую я не видела после того случая проявления ее чувств в амбаре. Инна неохотно, но все же согласилась присутствовать на празднике, и, ничего не расспрашивая, закрыла калитку перед моим носом.

За неделю до предполагаемой свадьбы мне пришлось переехать к Нине. Она каждый день устраивала «вечера», куда приглашала Маркуса, ставшего немного «не своим» после недельного слушания «плаканий», которые были так популярны среди местных. Побыть с Маркусом наедине и помириться нам не удавалось. За мной все время кто-то охотился и норовил украсть!

Валя, несостоявшаяся супруга Маркуса, то и дело предлагала ему свою кандидатуру на роль жены, что было для меня несколько непривычным. Но, поскольку так было положено, я молча переваривала это действие.

В ночь перед свадьбой мне пришлось переночевать в доме у Нины, поскольку, по традиции, проводить ночи с женихом было нецелесообразно, но чего мне так не хватало.

Нина растопила баню для привлечения моего «лемби», что знаменовало некую привлекательность для жениха, и они с Мариной отвели меня под «причитания» в баню, громко звеня столовыми проборами. Чтобы все село слышало, что меня ведут купать! Вылив на меня со всего размаху ведро молока, смысла которого действия я не поняла, Марина расплела мне косы, которые кое-как заплела ранее на коротких волосах, бросив ленту в печь с не менее печальными словами «гори, воля-волюшка!». Я, всплакнув, посмотрела на ленту, будто с ней и впрямь исчезала моя воля. После Марина заставила меня идти спать, понимая, что на девичник и очередные слезливые песни меня точно не хватит.

Сон не шел, я все думала о том, через что предстояло пройти завтра. Каким будет день моей свадьбы, солнечным или пасмурным, во сколько приедет председатель и какой будет Маркус? Простит он меня завтра или даже свадьба никак не повлияет на наши отношения? Я думала также о том, что не мешало бы отыскать врача, но стеснялась спросить об этом Нину. Мое предчувствие говорило, что я забеременела, хоть и разум не хотел тому верить, несмотря на явные признаки начинающегося токсикоза и других, не менее важных и неоспоримых примет.

Наутро меня разбудили чьи-то громкие разговоры. Продрав глаза, я, только приняв вертикальное положение, тут же помчалась к туалету, почувствовав резкий приступ тошноты. Пока я была на улице, калитка громко хлопнула. «Кто-то пришел!» – подумала я, вытирая рот бумагой, – Может, явился председатель?»

– Маргарет! – окликнул Маркус, зайдя за дом.

Я, только услышав его отдаленный голос, разгладила пальцами непричесанные, завитые от вчерашних кос, волосы и вышла на улицу.

Маркус подошел ко мне с обескураженным видом. Судя по всему, мальчишник у него прошел вчера более буйно, чем у меня.

– Почему ты не сказала правду? – начал Гирш, намеренно повысив голос. – Почему скрыла от меня, что у Инны есть телефон?

– Вот и попала… – произнесла я вслух, но тут же охнула и закрыла рот рукой.

– Пояснишь? – не унимался Гирш, вдыхая воздух рывками сквозь стиснутые зубы.

– Я хотела, чтобы ты был со мной, а если бы уехал, то бросил меня! – ответила я, невольно всхлипнув.

– Но ведь мы должны были быть честными друг с другом! Пока я каждый день ходил к тому чертову неработающему телефону на соседней улице, ты смотрела на меня, как на дурака и знала, что у Инны есть телефон! – Маркус распалялся все сильнее. – Почему ты не воспользовалась моментом, ведь и она предлагала тебе избавиться от меня?

– Прости, Маркус. Если сможешь. – я опустила голову, не зная, что ответить и как себя оправдать.

Только сейчас я стала понимать, каково же было Маркусу. Представила себя на его месте, оказавшись вдали от всего привычного с кучей немцев, я бы точно не выжила. А Маркус смог. Я осознала, как безрассудно и цинично поступила с тем, кого люблю.

– Простил. – холодно ответил он и покинул меня, оставив со своими мыслями и причитаниями Нины, которая теперь, вместо плаксивых песен, ругала Маркуса за его столь ранний приход.

– Машина председателя застряла! – крикнул Маркус, по-видимому, отвечая на ее вопрос. – Пришлось идти за лошадьми!

Тогда-то я и поняла, откуда Маркус мог узнать всю правду, и зачем пошел к Инне. У нее одной в селе были лошади.

Сделав глубокий вдох, я поплелась в дом, но, стоило войти вовнутрь о ощутить запах еды, тут же стремглав бросилась назад к туалету.

Спустя несколько часов, когда праздничные столы были накрыты, а я наряжена, на улице послышался выстрел. Испугавшись, что что-то пошло в лесу не так, я подбежала к окну. Заметив приближающиеся запряженные сани, украшенные лентами, я не сразу поняла, что происходит.

Позади саней ехал внушительный внедорожник, по всей видимости, председателя, наглухо окаченный свежей болотной жижей аж до лобового стекла. Я, выбросив из головы мысли о дорогах в столь ответственный день, тут же бросилась к крыльцу, чтобы встретить Маркуса, подъехавшего на санях к дому, но Нина тут же ухватила меня за локоть и насильно отвела в комнату.

Инна вошла вслед за мной и окинула меня печальным взглядом.

– Пусть попробует выкупить невесту! – грозно сказала она. – Иначе не отдам!

Нина бросилась запирать калитку и успела как раз перед тем, как сосед Сергей, которому выпала честь быть дружком, дернул за ручку.

– Есть кто дома? – крикнул Сергей.

– Ееесть! – качала головой Нина, – А у вас есть угощение?

– А то! – грубо буркнул Сергей и чем-то с размаху ударил по воротам.

Нина распахнула дверь. Инна, подмигнув мне, вышла к порогу и заслонила собой проход, не давая Маркусу войти вовнутрь.

– Выкуп?

– Да ладно тебе, Инка! – промолвил председатель, впихнув Гирша в дом и указав на целые сани подарков. – Вот выкуп, выбирай любой!

– Нет! – Инна оттолкнула Маркуса, когда тот заметил меня и хотел было подойти. И сделал бы это, если бы не ее ненавистная прыть.

– Вот. – Маркус что-то достал из кармана и бросил под стол. – Выкуп.

– Что это? – спросила Инна, надеясь, что Маркус не приволок золото.

– Посмотри сама, – Гирш вел себя вполне серьезно.

Только Инна отошла от меня на несколько шагов, и, обнаружив под столом еловую шишку, обернулась, Маркус под возгласы Николая «кради невесту!» схватил меня и, перебросив через плечо, понес через порог дома.

– Теперь в церковь! – сказал Палыч, председатель, кивнув мне в знак приветствия.

– Погоди, еще подарки не дарены, а гости голодны! – возмутилась Нина.

– Успеем, а до соседнего села пока доберешься, так и стемнеет! Поехали!

Донеся меня до саней и накинув пуховик на плечи, Маркус ждал, пока гости на своих автомобилях выстроятся в одну колонну. Я смотрела на Маркуса, не веря своему счастью. «Теперь нас ничто не разлучит! – думала я. – Маркус счастлив, я счастлива, мы едем венчаться, а это гораздо больше, чем просто брак!»

Внезапный шум, похожий на раскат грома, только протяжней, разрезал небо. По мере приближения источника шума отчетливо слышались прерывистые рывки, напоминающие лопасти вертолета.

– Немцы! – крикнул Николай и побежал за винтовкой, которую всегда возил с собой в багажнике.

Маркус настороженно поднял голову в небо, встал с саней и вышел на свободную территорию, не закрытую лесами и домами. Я подняла удрученные глаза туда же. Несколько вертолетов молниеносно приближались к земле. Мое сердце сжалось.

Маркус бегал по поляне и размахивал руками, а потом, услышав громкий говор на немецком, доносившийся с вертолета, подбежал ко мне.

– Мы спасены, Маргарет! – кричал Гирш. – Нас нашли!

На моих глазах навернулись слезы. Я не хотела уезжать отсюда, а тем более, в такой важный день для нас обоих. Поняв, что Маркус все-таки лгал, что уже не мечтал о том, чтобы вернуться, я отвела глаза и слезла от саней, отходя от них все дальше.

Когда вертолет приземлился неподалеку от Маркуса, и оттуда выбежала Алена, мои нервы сдали. Я стремглав помчалась к лесу, на бегу теряя слезы. Спрятавшись за деревом, я присела на землю и тихо заплакала, вглядываясь вглубь лесной чащи.

Спустя несколько минут я услышала, что Маркус зовет меня, его голос становился все ближе.

– Маргарет… – ласково произнес он, заметив меня сидящей под деревом. – Ты чего здесь сидишь? Пошли домой!

– Маркус… – я покачала головой, не зная теперь, как удержать его здесь.

– Ну что ты? Если хочешь, полетели сначала в церковь, а потом сразу же в Берлин, там устроим шикарную свадьбу!

– Я хотела проучить тебя! – вырвалось у меня, потому что понимала, что скрывать правду было уже бессмысленно. – Ты, Гирш, вел себя, как тот еще засранец! И я хотела, чтобы эта твоя излишняя гордыня выветрилась! Чтобы ты стал простым, забыв о своей королевской сущности хотя бы на некоторое время. И я знала, что у Инны есть телефон, это я просила ее молчать. Я должна была воспитать тебя!

Маркус замолчал, уголки его губ поникли. Спустя какое-то время, потраченное на пустые переглядывания, он спросил.

– Ты летишь со мной?

– Я остаюсь. – твердо заявила я, поднявшись с земли. – Навсегда.

– Что ж, – немец опустил глаза, – прощай, Маргарет. – развернувшись, он зашагал обратно, оставив меня одну.

Когда же шум вертолетов исчез, и в селе наступила привычная тишь, я вышла из леса. Подойдя к дому, в котором жили мы с Маркусом, заметила свет в окне. Я совсем забыла о том, что сегодня приехал его настоящий хозяин вместе с председателем. Мне ничего не оставалось, как постучать в окно и попроситься вовнутрь.

Парень, которому принадлежал дом, оказался довольно милым и приветливым, чего нельзя было сказать о его фотографии в паспорте.

Парень удивился, увидев меня на пороге, и спросил, почему я не улетела вместе с Гиршем. На что я ответила, что влюбилась в эти края.

Парень сказал, что ему наскучило это все, и больше по нраву жизнь в столице.

– Только, – добавил он, – там трудно найти жилье, все слишком дорого. А если по карману, то очень далеко.

– У меня есть квартира, не в самом центре, но район не плохой. Если тебе нужно, то можешь жить там. – я предложила парню свое жилье в надежде, что останусь здесь, и он не прогонит меня.

– Сколько ты хочешь за аренду?

– Нисколько, только этот дом. – я развела руками.

– Так не пойдет, тебе нужны будут какие-то деньги, а наши дома не равны по стоимости! Давай, я буду тебе доплачивать немного, скажем, тысяч по пятнадцать в месяц? Иногда, может, и больше будет получаться, все зависит от заработка!

– Хорошо. Давай так. – я удрученно присела на кровать. – В той тумбочке ключи, адрес я напишу тебе.

– Вот же меня угораздило-то! – парень погладил себя по волосам, – С самим Маркусом Гиршем в реслинге столкнуться!

– А потом еще и куртки перепутать! – безучастно добавила я.

– Если честно, когда я увидел его документы, то пришел в ужас! Подумал, что меня посадят в тюрьму, а я ведь ничего не сделал, за что меня сажать? А немец оказался добр, и ничего не сказал за то, что я потратил всю его наличность. Но я отдам! – виновато кивнул он.

– Он сказал, что все деньги были на карточке.

– Значит, он не придал значения той скромной сумме, по его меркам, что лежала в потайном кармане. – он улыбнулся.

– У Гирша много денег, не беспокойся об этом. Спасибо за то, что ты дал нам шанс познать всю красоту природы.

– У тебя свадьба расстроилась.

– Неважно. – всхлипнула я, опустив руки на колени. – Все так, как и должно было случиться.

Глава 22. Хорошая традиция расставаться

Летели месяцы, малыш в моём живот рос. Денег, которые мне присылал новый московский квартирант Владимир, вполне хватало на жизнь. Я жила в том самом доме, что и раньше, одна. Сторонилась соседей, особенно Нину, которая до сих пор «причитала» о моей нелегкой «судьбинушке», наверняка, позабыв о том, что свадьбы больше не намечалось. Да и «причитаний» для меня было вполне достаточно своих по ночам, когда меня никто не слышал. Мне хватало и своих слез, хоть и редких, чтобы не усугубить состояние малыша в утробе, но все же имевших место. Сама понимала, что меня постигла незавидная участь, но ничего не собиралась менять, а тем более, звонить Маркусу Гиршу.

Николай, который теперь посещал село реже, чем раньше, когда Маркус жил со мной, все равно приходил в гости и неустанно пилил за безрассудное одиночество. Он говорил всегда одни и те же избитые фразы, ни разу не меняя пластинку, о том, что ребенок должен расти с отцом, и что наши с ним разногласия не имеют под собой устойчивости, поскольку мнение женщины, конкретно, меня, не учитывалось при желании мужа покинуть место проживания. Недолго думая, я вежливо послала Николая куда подальше, и, не желая более слушать упреков со стороны некоторых, особо правильных жителей, решила уйти в себя.

Нина также частенько приходила в гости, считая своим долгом обогревать меня и лелеять, как собственного ребенка. На самом деле, как выяснилось позже, ей было не двадцать девять, а тридцать с небольшим, как она выражалась, хвостиком. Но я, подозревая, что ее покойному сыну было за двадцать, понимала, что этот самый хвостик близился, скорее, к сорока, чем к тридцати.

Ее дочь, Марина, не выдержав упрямых наставлений матери ввиду трудного переходного возраста уехала учиться в городок в окрестностях Петербурга.

Моим единственным постоянным собеседником была Валя, та самая девушка, которую я когда-то считала своей конкуренткой. Валя оказалась очень доброй, мне было ее даже жаль за излишнюю скромность, чем не отличались остальные жительницы села. Валя предлагала даже переехать к ее семье, чтобы мне было проще после того, как мой сын появится на свет. Да и ее мать с медицинским образованием. Поможет в случае чего. Но я отказывалась, аргументируя тем, что меня все вполне жить устраивает здесь.

***

Близился июль, седьмой месяц беременности. Несмотря на середину лета, я практически не ощущала жары, которая была более терпима, если сравнивать с Москвой. Обилие озер и леса давали возможность дышать, но и отмечались безусловные минусы, как огромное количество москитов и прочих козявок, то и дело норовящих влететь в открытую форточку и укусить меня.

Я протирала пыль в комнате, когда услышала стук в окно. Полагая, что пришла Валя с клубком пряжи, которую просила, чтобы успеть связать некоторую одежду для малютки, выглянула на улицу.

– Ты поедешь на фестиваль сена? – Инна помахала мне рукой. – Ну или, может, тебя фестиваль забав заинтересует?

– Какой еще фестиваль сена? И тем более забав! Никуда я не поеду, куда мне с таким животом шевелиться? А ты собиралась в центр?

– Тебе нужно что-нибудь?

– Да. – я достала из ящика столешницы крупную купюру. – Купи мне маслин черных, в банке. Только, чтобы косточка была!

– Удивительно, – улыбнулась Инна, посмотрев на мой живот.

– Хочется давно, а заменить нечем, – виновато пояснила я. – Банок двадцать, не меньше. – заключила, недолго подумав.

– А не станет тебе плохо от них?

– Не думаю. Но на случай чего, у меня есть таблетки от расстройства желудка.

– Не мешало бы уже говорить с акушером, у которого ты будешь рожать. Может, позволишь мне заняться этим вопросом?

– Не стоит. Пусть все будет, как будет. Как приспичит, так и найду врача. У Вали мама акушер!

– Дело в том, что роды уже осенью, а тебя могут не довезти до больницы, или врач не проедет по бездорожью, если пойдут дожди…

– Ну как-то тут рожали ведь до меня!? – возмутилась я. – Вот и я справлюсь!

– Как знаешь. Ты подумала? – снова спросила она.

– Да. – я всегда отвечала Инне, что не буду с ней жить, и мое решение навсегда остаться друзьями, останется неизменным. – Мне и тут хорошо.

– Что ж… – Инна опустила глаза. – осенью уезжаю в Петербург. Буду искать свое счастье там. Что тут ловить? Годы-то идут!

– Так скоро? – удивилась я, откинув мысль, что Инна станет крестной малышу. – Что думаешь делать там?

– Не знаю пока, найду работу, жилье, а там видно будет. Ладно. – Инна отошла от окна. – Жди, я вернусь к вечеру.

– А деньги? – крикнула я вслед.

– Оставь, они тебе нужнее!

***

Спустя неделю в поселок прибыло несколько молодых людей. Узнав от Нины, что дочь председателя вышла замуж за коренного москвича, я пошла к нему, чтобы поздравить с таким важным событием всю его семью.

– А ты все одна? – спросил меня председатель.

– Да. – коряво улыбаясь, ответила я.

– Приходи к четырем часам к нам, будем пировать.

– Что же мне подарить? – я развела руками. – У меня только деньги!

– Какие у тебя деньги? – усмехнулся председатель. – Это тебе нужны деньги. Скоро рожать?

– Через два месяца.

– Да уж… – он щелкнул языком, окинув меня внимательным взглядом. – Если хочешь, заходи, поможешь моей жене с приготовлениями!

– А молодые уже здесь?

– Да, плескаются в озере с самого утра! – отвечал он, присвистывая. – А мы, старики, организовывай им тут все! Бессовестные!

Когда все было готово, и председатель, ринувшись к пляжу, вернулся оттуда с мокрыми молодоженами в купальных костюмах, все село уселось за длинный стол, ломившийся от угощений. Здесь были представлены и традиционные кушанья, и заморские, как я их называла, поскольку в окрестностях нельзя было купить, к примеру, ту же курицу-гриль или суши. Стол был настолько длинным, а число гостей давно перевалило за пятьдесят человек, поэтому председатель не прогадал, устроив пир во дворе своего немаленького имения. Кроме того, погода вполне позволяла, да и виноградник, раскинувшийся щедро по всему периметру двора, прятал сельчан от солнечных лучей. Но не спасал от белых паучков, спускавшихся по паутине в тарелки!

– Кушай, кушай! – Нина все время отвлекала меня от тоскливых мыслей и подкладывала закуски в не успевающую пустеть тарелку.

За время пребывания в селе я потолстела, причем сильно, но Нина говорила, что теперь я стала похожа на человека, поскольку раньше, кроме костей, обтянутых кожей, ничего во мне не было.

Поскольку магазины косметики располагались слишком далеко от села, я перестала окрашивать волосы, укрепляя их лишь народными средствами, отчего те за почти полгода отросли и стали в два раза длиннее. Теперь я была светлая и с выдающимися формами, а кроме того, еще и пузатая.

Я окинула тоскливым взглядом счастливых молодоженов. Когда-то и мое счастье могло было быть, если бы не воля случая.

Эпилог

– Кто там едет? – председатель Палыч встал из-за стола и направился к калитке.

Мы все подошли к забору, удивленно наблюдая за происходящим. У моста, который теперь был прочным и стойким остановилась длинная фура. Водитель вышел из фуры и что-то крикнул назад. Приглядевшись, я заметила целую колонну автомобилей, водители которых подошли к мосту и что-то теперь рьяно обсуждали.

Председатель направился к ним. Мы все ждали и волновались, не решаясь проронить ни слова. Он, о чем-то поговорив с водителем, повернулся к нам и махнул рукой.

– Наверное, не проедут через мост! – сообразил Сергей и поспешил к председателю.

Все мужчины, а следом за ними и женщины, двинулись в сторону моста. Водитель открыл прицеп, и нашему взору открылись ящики, которыми была забита машина от пола до потолка.

– Это что? – удивилась Нина.

– Материальная помощь! – пояснил председатель. – От старого друга!

Последующие машины были также загружены провизией, одеждой, медикаментами и прочей утварью. Каково же было удивление сельчан, когда, вслед за неповоротливыми фурами, к мосту двинулись трактора зеленого цвета, с черно-красными колесами, снятые с тягачей там же, на опушке, по другую сторону моста. Далее следовали машины со строительными материалами и хозяйственными товарами.

– Откуда это все? – спросила я одного из грузчиков.

Он ничего не ответил, только пожал плечами.

– Гирш? – смекнув, откуда могло прийти в наше село такое «несметное богатство», я произнесла фамилию Маркуса, нарочно сделав это с акцентом, поскольку парень, как мне показалось, вообще не говорил по-русски.

Грузчик, услышав знакомое слово на немецком, тут же принялся что-то мне бегло говорить на своём. Я так давно не слышала ничего на иностранном языке, что забыла, как он и звучит.

– Я Маргарет! – предположила, что он обязательно спросит мое имя.

– О! Маргарет! – грузчик развернулся и зашагал от меня быстрым темпом.

Я не понимала причины столь внезапного поведения, но, немного постояв и поглядев на автомобили, повернулась и пошла в сторону села.

– Маргарет! – крикнул вслед грузчик. Он тащил за спиной огромный короб, заднюю часть которого толкали другие работники.

– Что это? – удивилась я.

– Во ист дас Хаус?⁵⁰ Хаус! – он жестикулировал руками, изображая крышу дома.

– Ах, мой дом. – смекнула я и показала пальцем в сторону села. – Туда!

Когда все «подарки» были разгружены, я поблагодарила грузчиков любезным «данке» и предложила выпить чаю. Грузчики отказались, что-то пояснив, из чего я поняла, что им этого делать на работе не положено.

К вечеру, как только все продукты успели разместить и попрятать, мы всем селом снова уселись за столы, но, по-видимому, окончить ужин нам не было суждено. Нас снова ждал еще один нежданный сюрприз.

– Это налет? – спросил Николай, заметив в небе вертолет.

– Не успели отблагодарить Маркуса, как он тут как тут! – восклицал председатель.

Я подняла глаза в небо, не надеясь больше услышать этот любимый сердцу шум, и его имя, произнесенное кем-то еще, кроме меня. Голос пилота что-то произнес на немецком. Вертолет шел на посадку.

– Он ищет место, куда сесть. – задумчиво произнес Николай. – Не похоже на Маркуса. Тот бы рухнул прямо на крышу.

– Если бы она не была столь покатая! – хихикнула я, нетерпеливо теребя пальцами ткань сарафана.

– Для него нет ничего невозможного! – Палыч посмотрел на меня. Его глаза сверкали. – Маркус горы свернет!

– Это ваших рук дело, да? – догадавшись, что Николай все же позвонил Маркусу и рассказал о моей беременной тайне, я тряхнула рукав рубашки егеря, которую он надевал по особым случаям.

– Я звонил туда, в Германию, но со мной говорил кто-то другой. Поначалу я не понимал, что несет этот Александр, а потом, как только сообразил, что он наш земляк, тут же все прояснилось! Только вот с Маркусом не удалось поговорить. Шурик сказал, что тот улетел в Карелию.

– Сюда? – удивилась я. – Маркус давно здесь?

– Похоже, что так! – отвечал Николай. – Но я звонил ему месяца с два назад. Больше не звонил, потому что куда-то задевал номер телефона.

– Вот как. Значит, и Гирш посетит праздник. – убаюкивающе заключила я.

– Он не знает о свадьбе. Я не смог его предупредить.

– Тогда разве то, что привезли водители, не в честь подарка на свадьбу?

– Это он так отблагодарил нас за гостеприимство.

Вертолет приземлился на той самой поляне, которая несколько часов назад была расчищена автомобилями.

– Кто это? – прокатилось по селу, увидев незнакомца, неуверенно ожидающего, когда вертолет перестанет шуметь. – Кто этот мужчина?

– Это Александр! – крикнула я, с чувством переполнявшего меня счастья направившись к вертолету. – Я знаю его!

Александр, увидев меня, сразу же осмелел и вышел из вертолета, помогая спуститься женщине в милой шляпке на голубых завязках. Я узнала в ней Урсулу, повариху Маркуса. Они направлялись к селу.

– Какими судьбами вы к нам пожаловали? – поинтересовалась я, не скрывая искренней радости видеть их. – Не надеялась, что когда-нибудь повстречаю вас вновь.

– Лично я догадывался! – дворецкий окинул меня любопытным взглядом, – А вот для Урсулы, похоже в диковинку то, что она видит сейчас.

– Муте готтес! – немка всплеснула руками, скрывая улыбку среди своих пальцев, – Frau wartet auf das Kind! Was für eine Freude!⁵¹

– Что она сказала? – я склонилась к Александру.

– Ничего такого, о чем бы вы не знали, госпожа!

– Ну какая из меня госпожа, ты посмотри на меня! – я провела рукой по сарафану.

– Добро пожаловать, гости дорогие! – торжественно произнес председатель, поравнявшись с нами. – Просим вас к столу, отведайте же с нами наших блюд за здоровье молодых!

– Кто-то женился? – тихо спросил меня Александр. – Надеюсь, не вы?

– Нет, – рассмеялась я, – дочка председателя! Кому я такая нужна? – жестом указала на большой живот.

– Тот, кому вы нужны, прибудет сюда только завтра. А пока, прошу вас, давайте забудем об этом. Считайте, что я ничего вам не говорил! Урсула, – Александр наклонился ко мне, чтобы председатель не слышал его слов. – хотела бы посетить дамскую комнату. Очень давно!

– Ну, с этим посложнее будет. – я скривилась, представляя, как отреагирует немка на скрипучий деревянный туалет, – Наши комнаты совместные, как и немецкие бани, и находятся они в огороде!

Александр передал Урсуле мои слова на немецком языке, отчего она, невольно поежившись, покосилась в сторону сараев.

– Я провожу! – взяв Урсулу за плечи, я отвела ее в конец огорода.

То недолгое время, которое кухарке удалось побыть в том странном для нее месте, именуемым сельским туалетом, я сдавливала смех, то и дело слушая причитания вперемешку с громкими рвотными позывами. Когда она вышла, и, вдохнув свежего воздуха и вытирая слёзы, посмотрела на меня, я повела ее за стол.

– Мм, руки! – она терла ладони друг об друга.

– У нас тут с канализацией не то, что у вас, но вода есть. И кстати, – говорила я, поливая Урсуле на руки из корчика, – вода тут чистейшая, ничем не обработанная, настоящие родники! Наклоняйся и пей!

Немка качала головой и улыбалась, делая вид, будто все понимает из того, что я говорю. Подав Урсуле полотенце, я повела ее к гостям.

Тем временем, старожилы уже запевали свои любимые частушки. Александр, внимательно слушая Николая, то и дело кивал, а впечатленная дворецким Нина, которая никак не могла отвезти глаз от нового предмета обожания, казалось, и вовсе забыла о том, где находится и зачем пришла!

***

После праздника я позвала Урсулу и Александра в свой дом, и они охотно согласились, любезно отказав председателю под видом того, что они приехали ухаживать за мной.

– Говорите, Маркус живет в Карелии? – решила, что сейчас самое время расспросить дворецкого о его хозяине.

– Да. – кивнул Александр. – Гирш и недели не пробыл в Берлине. Рванул, как пуля, а куда, не сказал. Правда, позвонил недавно, с неделю назад и сообщил, что более не нуждается в наших услугах. Пояснил, что нашел себе жилье в районе какого-то города под Петербургом, и поэтому предложил нам покинуть его дом, ведь он будет вскоре продан. Но мы с Урсулой настолько любим нашего строптивого господина Гирша, который, хоть и бывает порой невыносим, но все же наш хозяин. Да что там, он нам, как сын! Я помню Марка совсем маленьким, озорным мальчишкой, который любил лазать по деревьям и разгонять белок.

– Белок? – удивленно переспросила я. – Чем Гиршу не угодили белки?

– Гирш считал, что именно белки мешают ему спать! Они по ночам грызли орехи прямо под его окном! – Александр не смог сдержать смеха, а потом тихо добавил. – Но он и подумать не мог, что это все гувернантка пакостила. С виду приличная и чопорная, по ночам вела себя, как туземка, и поглощала то, от чего, якобы, воротила нос целый день!

– Маркус, он… – я покраснела.

– Да. – кивнул Александр. – Он знает о вашем положении. Я ему сказал. Господин бы забрал вас отсюда раньше, но появление ребенка заставило его переделывать часть дома, оборудуя еще и детскую.

– Он купил дом?

– У озера, очень красивый дом. Не в черте города, но в достаточной близости от него. Все это Маркус сделал ради вас. – мягко сказал Александр. – Не знаю, что тут такого могло случиться, – он вынужден был замолчать, прислушавшись к недовольным возгласам Урсулы, осваивающей принципы купания в летнем душе. – но Гирш сильно изменился. Да чего таить, его не узнать вообще! Сколько я знаю господина, но, чтобы он хотя бы раз подошел ко мне и напрямую спросил, назвав меня по имени, а не слуга, или принеси, – как ты считаешь, я действительно избалован? – цитировал он Маркуса. – Я, признаюсь, опешил! Но потом, решив, что эту мысль внушили ему вы, признался, как есть, в подробностях описав все его недостатки в общении с людьми. После нашего разговора Гирш сразу уехал.

– Значит, его задели мои слова. – мыслила я вслух. – А как же Алена? Они ведь прилетели вместе?

– Нет. Господин Гирш прилетел в Берлин один. И, кстати, он был приятно удивлен, увидев в вашей квартире незнакомого мужчину.

– Что Маркус забыл в моей квартире?

– Искал ваши документы, нельзя же родить ребенка без документов, да и жить как? Мало ли что может произойти!

– То есть, вы все решили переехать сюда? А как же Урсула? Маркусу было очень трудно свыкнуться с образом здешней жизни.

– Она привыкнет, не волнуйся. – Александр оглянулся на шум, изданный споткнувшейся о порог Урсулой, которая с небольшим отрывом, но все же одолела летний душ. – Мне будет очень любопытно наблюдать за этим! – и потер руки в ожидании очередного возгласа кухарки. – Что ж, – заключил дворецкий, встав с места, – Теперь я вынужден вас покинуть, чтобы совершить невероятный заплыв вслед за Урсулой.

Я кивнула и отправилась спать, услышав пожелания «доброй ночи» от Урсулы, разместившейся рядом со мной на кровати.

***

Ранним утром я подскочила от гула вертолета. Выглянув в окно, заметила людей, столпившихся у опушки, где стояло теперь два летающих средства, работающими лопастями поднимающие пыль с земли.

Выскочив на улицу, кое-как успев умыться, я направилась к толпе. Разглядев среди всех них Маркуса, такого же, как и прежде, только вместо щетины его подбородок был гладко выбрит, а волосы зачесаны назад, я задержала дыхание.

Маркус Гирш говорил с Николаем. Только заметив меня, тут же направился навстречу, отодвигая людей, стоящих на его пути. Остановившись всего в нескольких шагах, он замер.

Маркус не сводил с меня глаз, теперь уже не хищных, а полных чувств. Он явно жалел обо всем, что произошло.

– Прости меня, Маргарет, – грустно сказал Гирш.

– Но ты же вернулся. – я заставила себя улыбнуться. – Поэтому я тебя простила.

Маркус, услышав мой ответ, тут же рухнул на колени, прислонившись ухом к моему животу и заревел, как ребенок. Слезы его безграничной радости и долгожданного счастья подхватило все село, и мне, сраженной наповал таким обилием чувств, ничего не оставалось, как тоже залиться крокодильим плачем в унисон остальным.

Бонусная глава

– Маргарет! – ошалелый Маркус Гирш носился по дому с дикими криками. – Маргареееет!!!

– Что случилось, господин? – поинтересовался дворецкий, по безвыходной невнимательности попавший в поле его досягаемости.

– Где эта адская женщина?! – сурово хрипел Маркус. – Куда ее черт понес?!

В это время я спускалась по лестнице со второго этажа на кухню, чтобы набить желудок. Но, услыхав краем уха разговоры, касающиеся полоскания меня, замерла у самых дверей. Спрятавшись там, я вытянула шею и принялась подслушивать. Нутром чуяла, опять натворила что-то! Но осознавала, пока я об этом не пронюхаю, лучше не попадаться разъяренному супругу на глаза.

Не могу сказать, что годы брака с немцем показались для меня каторгой. Вовсе нет. За несколько лет мы успели многого достичь, многое обрели и многому научились. Собака, трое детей, уютная лужайка. О чем еще можно было мечтать? Ах, да, об одной маленькой детали – гармонии в семье! К сожалению, об этом мы мечтали до сих пор. Вернее, мечтал Маркус, потому что я, поначалу, не нарочно «косячила», а потом стала это делать сознательно на зло его буйному темпераменту! Так, чтобы позлить!

Вы когда-нибудь видели разъяренного немца, который брызжет слюной и весь изводится, дабы вы сделали так, как нужно ему? Я вижу частенько. Но я-то русская, чем и горжусь! С чего бы мне уступать его прихотям?! И какая разница, что Гирш привык к другому?! В моей стране и моем мире все будет для него по-новому!

– Я в ужасе! – Маркус хватался за голову. – Почему в доме жарко, словно на африканском пляже?

– Ну вы же знаете, господин, – отвечал ему дворецкий. – фрау Гирш весьма теплолюбивое и вовсе не морозостойкое создание! Она настояла на том, чтобы я ей уступил и наболтал побольше температуру!

– Теплолюбивое? – рычал Гирш. – А еще она любит часами плескаться в ванне! Ты видел счета по оплате воды, света и отопления?! Я ни разу не замечал, сколько же на самом деле уходит средств на услуги! От меня эта история уходила, так и не раскрывшись!

– Гмгм… – Дворецкий прокашлялся, вспоминая, когда же он успел просчитаться. «Вероятно, почту принесли раньше, чем обычно. Странно, я всегда успешно прятал коммунальные платежки от Гирша.» – И много набежало? – как ни в чем ни бывало поинтересовался дворецкий, выламывая пальцы в нетерпении удрать от Гирша как можно быстрее.

– Не то слово! – взревел Маркус. – О, Scheiße⁵²! Эта женщина погубит меня!

– Господин, не стоит вам произносить подобные ругательства…– начал было дворецкий, но тут же отбросил идею перекричать Маркуса.

– Маргарет погубит меня! Неужели, она никогда не отключает воду и свет?! Маргарет!!! – похоже, это кричал сам дьявол, но никак не мой муж!

Я вздрогнула от столь грубого произношения своего имени, но продолжала стоять на месте. Чувствую себя спецагентом сейчас, которому выпала очень важная миссия! Не мешало бы научиться оборачивать время вспять или стирать память Маркуса, к тому же. На крайний случай!

– А мусор? – не унимался Гирш. – Я миллион раз говорил Маргарет о том, что мусор следует разделять! Бумага к бумаге, пластик к пластику… Так какого черта у нашего дома всего один мешок, забитый доверху?

– В России до сих пор нет такого. – пояснял дворецкий. – Вам бы успокоиться, господин!

– Но вода… – жалобно стонал Маркус, проматывая перед глазами одну конфузливую ситуацию, когда очередь мыть посуду по-русски досталась мне.

Однажды немец стал свидетелем того, как я, привычно, как и все обычные россияне, широкодушно расходую воду. Включила кран на всю, и мою не спеша, напевая себе что-то под нос! Мне вряд ли удастся вспомнить, что именно Маркус заявил тогда, но выглядел он очень неприятно удивленным! Но ведь я и подумать не могла, что в Германии настолько экономят воду, что полощут всю посуду в полной раковине, и не важно, что там мылось ранее! Как можно так мыть посуду? Любая посуда, жирная, не жирная, плавает в этой самой воде!

Вопрос о мусоре до сих пор угнетал меня. Возможно, сортировать мусор – правильно и необходимо, но там, где живем мы, этого не нужно! Какой смысл ставить шесть помойных ведер на кухне, если весь мусор потом попадет в один-единственный мешок?! Но Маркусу Гиршу этой простой истины было не объяснить! Я пыталась, правда! Он требовал от нас экономии, хоть мы считались зажиточной семьей. Я этого тоже не понимала: зачем экономить отопление, если в доме холодно? Деньги ведь есть!

Лишь бы Маркус сейчас не заметил странную, а главное, бесполезную вещь, которую уболтали меня купить настойчивые продавцы одного магазинчика. Больше я туда ни ногой! «Это эксклюзивный экспонат, уникальный в своем роде…» – в один голос твердили они, указывая мне на несметно дорогую статую какого-то рок-исполнителя. Вначале я подумала о том, что Маркусу она может не понравиться, так как этот твердолобый мужик (я сейчас о статуе, не о муже) показывал тремя пальцами характерный жест для всех любителей тяжелой музыки. Маркус, как все типичные немцы, не терпели никаких жестов как руками, так и лицом, и остальными частями. Но ведь немецкий рок должен любить! Немалая стратегическая важность сей «фиговины» ростом с меня упорно не давала покоя воображению! Меня прельстило, в первую очередь то, что на статую можно будет вешать шмотки. Пиджаки и рубашки Маркуса, ну чтоб не так часто гладить.

Конечно, за чистотой в доме следил Александр и Урсула, но один-единственный раз в неделю право создавать «очаг» доставалось мне. Что ж я, не женщина, что ли, полы помыть не могу?!

Я, конечно, теперь пожалела о том, что потратила столько денег на бесполезную вещь. Но, можно не говорить Маркусу о ее настоящей стоимости, правда?

– Что это такое? – озадаченный Маркус вышел на веранду и теперь агрессивно созерцал статую певца. – Это что, цена?! – он взял в руки прикрепленный к статуе ценник и вытаращил глаза. Еще немного, и их придется подбирать с пола! – Маргарет! Ты спустила целое состояние на эту никчемную подделку?!

Мой следующий провал заключался в том, что, попытавшись сменить место наблюдения, я попала в поле зрения разъяренного немца. На этом моя жизнь окончилась. Я умерла в страшных и очень продолжительных муках от руки супруга-тирана! Он испытывал на мне все, что только можно взять в качестве орудия для пытки.

Да шучу я! Мы с Маркусом помирились. Правда, не сразу, но он простил меня, а я теперь стала более внимательно следить за тем, что делаю. Но…

– Маргарет! – о нет, опять этот чопорный тон. – Снова за старое?!

И вот я снова слышу голос своего любимого мужчины. Это ведь самое лучшее, что можно слышать!

Гораздо хуже было бы, если Маркус не обращал на мои проказы никакого внимания, тогда можно было совершенно точно сказать себе: «Это не твой рыцарь любовных сказок!» Пусть Маркус кричит, психует и топает ногами, но он со мной рядом, и наши горячие чувства к друг к другу никогда не остынут. Уж я об этом позабочусь!