Читать онлайн За тридевять земель бесплатно

Глава 1

Велейные острова

– Ну, давай ещё поднажмём! – пробасил Ведовит, крепче обхватывая массивными руками сеть. Ратибор послушался и сильнее потянул на себя снасть, стараясь затащить её в лодку. Но то ли сеть запуталась в воде, то ли рыба попалась знатная – снасть тянула обоих рыбаков в море, наклоняя лодку.

– Да что же это такое! – воскликнул Ведовит, борясь с неведомой силой. Ратибор старался помочь старшему брату, но ничего не получалось.

– Может, к Мору её, сеть-то? – спросил Ратибор. – А то ещё лодку перевернём!

Ведовит сердито посмотрел на Ратибора.

– Ничего, не растаешь в воде, – заверил он брата. – С чем на рынок идти, без улова-то? Так что тяни!

Ратибор вздохнул и что было мочи потянул сеть в лодку. Сеть дёрнулась и повлекла обоих за собой. Рыбаки упёрлись о борт лодки, но резкий всплеск моря перевернул судёнышко, и сварогины оказались в воде.

Море заслонило свет холодной мглой, но Ратибор, совладав с собой, выплыл из-под перевернувшейся лодки. Жадно глотая воздух, рыбак старался освободиться от сети, которая оплела его ноги.

– Помоги! – раздался вопль пытающегося всплыть Ведовита.

Ратибор наконец освободил ноги от пут и подплыл к Ведовиту, который с кем-то отчаянно боролся. Ратибор обхватил брата и старался вытащить его. Ведовит кричал, и Ратибор чувствовал, как невероятная сила тянет его брата ко дну: юный сварогин догадался, что его старшего брата опутала не сеть. Снасть не могла подобным образом топить взрослого мужа. Нечто неведомое вцепилось в Ведовита. Страх сковал сердце Ратибора, и он ещё отчаяннее потянул брата в сторону берега.

– Помоги! – захлебываясь, кричал Ведовит. Ратибор боролся со стихией, пока не почувствовал, что и его ноги обхватило нечто. Ратибор отпустил брата и бил ногами, стараясь сбросить то, что пленило его самого. Ведовит, не справившись с топящими его силами, с криком и бульканьем скрылся под водой. Ратибор продолжал отчаянно бороться, пока не ощутил, что его отпустили. И тут сквозь фонтаны брызг молодой рыбак увидел, как огромный плавник взметнулся над морем ввысь, а следом за ним показалась будто человеческая, только в чешуе, голова. Ратибор, в панике позабыв о брате, что было духу поплыл к берегу. Юноше казалось, что морское чудище преследует его, всё ещё пытается схватить за ноги, шипит… Леденящий ужас сводил рыбака с ума, и Ратибор, сам не понимая как, выбрался на каменистый берег. Сварогин, падая, бежал прочь от моря, но мокрая одежда и страх мешали ему. Юноша оглянулся на бурлящую воду, которая теперь своими странными жилистыми руками топила лодку, и вновь побежал. Ратибору почудилось, что море ответило ему сиплым смехом.

Ратибор бежал в сторону полосы деревьев, которая отделяла Одуваемый берег от порта Северного Велейного острова. Юноша бежал, не разбирая дороги и не обращая внимания на ветви низкорослых кустарников. Ратибор даже не заметил того, как оказался в порту Осна, – сварогин всё ещё бежал, невзирая на людей, что пытались его остановить. Молодой рыбак не слышал и окликающих его витязей, которые следили за порядком в Осне. Ратибор бежал до тех пор, пока его не схватили гриди самого князя Велейных островов – Световита. Юноша пытался вырваться, бормотал что-то невразумительное, пока один из гридей не отвесил ему оплеуху. Тогда рыбак опомнился и безумными глазами посмотрел на схватившего его богатыря.

– От кого бежишь ты, юноша? – строго спросил гридь[1] – крепкий рыжеволосый муж с суровым взглядом.

Ратибор медленно оглядел красные плащи и лёгкие парадные доспехи пленивших его воинов, и юноше сделалось ещё хуже.

– Отвечай! – пробасил другой гридь, с длинными белыми волосами и заплетённой в косу бородой.

– Я… я… – заикаясь, мямлил рыбак, которого всё ещё душил страх. – Там, в море… Моего брата… море… сеть…

– Медовухи перебрал? – возмутился рыжий.

Юноша отчаянно затряс головой. Ратибор, обезумев, сам вцепился в алый плащ княжеского воина и тихо проговорил:

– Я в-видел Морского Царя.

– Что? – хором спросили Ратибора мужи.

– Морской Ц-царь убил моего б-брата, – с трудом ответил рыбак. – Он и лодку з-забрал. Я еле спасся.

Гридь с трудом столкнул с себя мокрого рыбака, который, шатаясь, покорно встал рядом.

– Что ты думаешь, Лад? – спросил рыжий белокурого гридя. – Врёт он или…

– Думаю, надо отвести его к князю, Данко, – хмуро ответил Лад. – Как тебя звать? – Лад посмотрел на молодого человека.

– Ратибор. – Услышав предложение витязей, рыбак невольно шагнул назад. Гриди заметили это и предупреждающе покачали головами.

– Обманул нас Морским Царём, юный Ратибор? – спросил Данко.

– Нет! – воскликнул рыбак. – Я видел его, п-перед П-Перуном ответ д-держу, коли вру!

Гриди усмехнулись.

– А что же боишься великому князю Световиту рассказать о том, что видел слугу Полоза? – положив руку на меч, поинтересовался Лад. – Нынче князь Световит почтил ваш Северный остров своим присутствием: великий князь показывает свои владения царскому наместнику Кудеяру, который прибыл свататься к княжне.

Услышав имя Змия и то, что великий князь Велейных островов вместе с самим царским наместником сейчас на Северном острове, Ратибор от страха не мог ответить. Юноша молча смотрел на гридей, пока терпение у витязей не лопнуло. Гриди взяли опешившего рыбака под руки и повели в город. Ратибор покорно следовал за богатырями, не обращая внимания на косые взгляды людей, которые, наверное, полагали, что княжеские дружинники[2] ведут вора или преступника.

Столица Северного Велейного острова – город Велебож – располагалась за портом Осна. Город окружала каменная стена, западная сторона которой была образована древней скалой, а северная – граничила с селом Вилатья. Просторные улицы Велебожа были выложены цветной плиткой, а терема и дома стояли на высоких арочных подклетах, которым так любили подражать зодчие других княжеств и городов. Княжеский Терем, где жил князь, когда приезжал из Престольного острова в свои северные владения, располагался в центре города рядом со Свагобором. За двором Терема, на естественном возвышении острова, которое мастера по камню превратили в небольшую площадь, стояла статуя мудрого Велеса, покровителя Велейных островов.

Гриди отвели Ратибора в нижние хозяйственные хоромы Княжеского Терема, где слуги князя дали рыбаку сухую одежду, в которой он должен предстать перед правителем Велейных островов. От того, что он скоро будет говорить с самим великим князем, Ратибор готов был упасть в обморок. Когда рыбака привели в порядок и доставили в приёмные палаты князя, где гости дожидались аудиенции правителя, Ратибор едва держался на ногах: встреча с морским чудищем теперь виделась ему не самым страшным событием в жизни.

Ратибор сел на лавку, которая располагалась подле высокого окна, и с замиранием сердца ждал, когда слуги пригласят его в Престольный зал. Приёмная великого князя, как и сам Княжеский Терем, была выполнена в традициях западных островов Сварогореи. Стены и потолочные балки украшала ажурная резьба, белые печи покрывал мелкий узор, изысканные подсвечники, что стояли подле портретов великих князей Велейных островов, держали хрустальные огнивицы с огнём-Сварожичем.

Двери в приёмную распахнулись, и Ратибор, вздрогнув, оторвался от разглядывания Терема. Вошли знакомые Данко и Лад, и рыбак с облегчением вздохнул. Гриди подошли к Ратибору и, окинув его хмурыми взглядами, сказали, что выслушать историю рыбака желает не только князь Световит, но и сам наместник Кудеяр. Ратибор побелел, и когда гриди приказали ему встать, чтобы идти в Престольную, юноша только сильнее вцепился в обитую бархатом лавку.

Витязи рассмеялись, силой подняли Ратибора и подтолкнули в сторону тронного зала. Рыбак на ватных ногах шёл по красному ковру, который вёл к большим расписным дверям, что почтительно открыли перед ним слуги.

Престольный зал Княжеского Терема был просторным: сводчатый потолок держали резные деревянные колонны, ставни мозаичных окон были открыты, и тёплый вечерний свет освещал золотую роспись тёмных стен и колонн. На стенах в подсвечниках уже горели свечи. Княжеский трон стоял в центре у дальней стены; по обеим сторонам трона располагались престолы меньше, для семьи князя. За княжеским местом высился капий Велеса с зажжённой небесным огнём огнивицей.

Князь Велейных островов, Световит, сидел на своём троне и о чём-то беседовал с Кудеяром, который по-дружески расположился на соседнем, меньшем, престоле. Завидев вошедших, знатные мужи прекратили говорить и обратили своё внимание на онемевшего Ратибора. Гриди, поклонившись правителям, силой заставили потерявшего ум рыбака преклонить колени, а потом, взяв его под руки, подняли с пола. Световит и Кудеяр, поняв, в чём проблема юноши, рассмеялись, чем ещё пуще вогнали в краску юного сварогина, который, не моргая, смотрел на них.

– Мои воины поведали, что тебя зовут Ратибор, – улыбнулся в белую бороду Световит. Князь Велейных островов был в тёмном перехваченном золочёным поясом платье. Седые волосы князя украшал золотой обруч, а на груди лежал оберег Сварога. Парадного корзно на Световите не было, да и выглядел старый князь не так грозно, как представлял его Ратибор. Световит походил, скорее, на статного волхва, нежели на правителя. Кудеяр тоже с улыбкой смотрел на рыбака: наместник царя напоминал юноше бывалого воина, а не второго после царя правителя Сваргореи. Золотые волосы, которые Кудеяр убирал в длинную косу, только немного тронула седина, хотя Кудеяр был явно старше, чем казался. Его лицо будто не имело возраста: Кудеяру можно было дать хоть тридцать лет, хоть пятьдесят. Одет наместник был в простое княжеское платье, а не в золотое корзно, как мыслил Ратибор. Юноша так долго разглядывал правителей, что те вновь рассмеялись.

– Мы испугали тебя больше, чем Морской Царь? – со смехом пробасил Кудеяр, и Ратибор был готов провалиться от стыда.

– Н-нет, – пролепетал Ратибор, положив руку на сердце.

Световит сокрушённо покачал белоснежной головой.

– Расскажи, что ты видел, Ратибор, – мягко проговорил князь, внимательно смотря на юношу. Ратибор был сложен крепко для своих лет, однако страх перед князьями заставлял его держаться сгорбленно. Если бы юный сварогин расправил плечи, то выглядел бы как настоящий гридь, а не рыбак, думал князь. Тёмные волосы Ратибора перехватывала тонкая бечева; во взгляде карих очей было слишком много робости и испуга.

Юноша перемялся с ноги на ногу и, глубоко вздохнув, тихо заговорил. Он бормотал себе под нос, пока Световит не остановил его.

– Ратибор, – сказал Световит строго, и рыбак тут же замолчал, – подойди ближе и говори громче!

Ратибор кивнул и, робко шагнув к престолу, остановился.

– Ещё ближе! – возмутился Световит, и Кудеяр басовито рассмеялся. Князь Велейных островов посмотрел на наместника. – Да это просто диво какое-то, так бояться-то! – улыбнулся он. – Понимаю ещё, если бы дева предстала перед троном, – покачал головой Световит и вновь сердито взглянул на рыбака. – Сколько тебе лет? – спросил князь.

– Четырнадцать, – пролепетал рыбак.

– Ба! – удивился Световит. – В твои года мужи на войну отправлялись, во времена Светлогора-то, – укоризненно промолвил князь, – а ты свою историю внятно рассказать не можешь. Приказываю тебе подойти к трону и громко поведать о том, что случилось! Если не сделаешь, как велю, – в темницу посажу!

Ратибор от страха чуть не упал, но с места так и не сдвинулся.

– Он теперь вообще говорить не сможет! – рассмеялся Кудеяр. – Что ты натворил, Световит?!

– Мне охота его родителей увидеть, – ответил князь сквозь смех. – Как так вышло, что их сын всего боится?

– Я сирота, – тихо прошептал Ратибор, и мужи перестали смеяться. – А моего старшего брата сегодня Морской Царь забрал.

Ратибор медленно подошёл к престолу: только сейчас юноша наконец осознал то, что случилось в воде. И ужас потери единственного родного человека отогнал страх перед великим князем и наместником царя. Не стесняясь своих слёз, Ратибор поведал правителям о том, что с ним произошло. Когда Ратибор закончил свой рассказ, он поклонился в пол и собирался было покинуть престольный зал, но Световит остановил его. Кудеяр хмуро смотрел на робкого юношу: наместник царя знал как никто другой, что если кто-то из слуг Полоза вновь явил себя людям, ничего хорошего сие не предвещает.

– Если бы ты видел Горыча, ты бы не остался жив, – задумчиво проговорил Кудеяр. Световит, нахмурившись, посмотрел на него.

– Тогда кого он видел? – тихо спросил великий князь.

– Кого-то из слуг Змия, перед Перуном ответ держу, – ответил наместник. – Но вот кого… – Кудеяр немного помолчал и сказал: – Нужно срочно доложить в столицу.

Световит кивнул.

Ратибор непонимающе смотрел на великого князя и наместника царя: рыбак был уверен в том, что ему не поверят. Но ему не то что поверили, о его истории хотят сообщить самому царю!

– То, что случилось в воде, так важно? – робко поинтересовался Ратибор.

– Разве ты забыл о Десятине Полоза?[3] – удивлённо спросил рыбака Световит, и юноша отрицательно покачал головой.

– Не забыл, великий князь, – с поклоном ответил он.

– Ты слишком юн был, когда Полоз и его Наместник правили людьми, – ответил за Ратибора Световит, – вот и не помнишь того, что произошло.

– Помню, – попытался оправдаться Ратибор, который теперь понял, почему его история так взволновала и гридей, и великих князей.

– Ты не хочешь поступить на царскую службу? – спросил Кудеяр рыбака. – Станешь витязем столицы или гридем Велейных островов.

Такого предложения рыбак не ждал.

– Так я ж воинского дела совсем не знаю, – растерянно сказал Ратибор.

– Вот и узнаешь, – ответил Световит и укоризненно покачал головой. – Дух укрепить тебе надо, юноша, мужем стать. А помощника лучше дружины в этом деле не сыскать, – говорил Световит, и Кудеяр согласно кивал словам великого князя.

– Отправишься в столицу вместе со мной, и сам расскажешь царю о встрече со слугой Полоза, – заключил наместник.

– Царю?! – переспросил Ратибор, который совсем потерялся в происходящем.

– Отец Сварог, – устало вздохнул Кудеяр, – полагай, я уже взял тебя на службу.

Стоявшие у дверей Данко и Лад переглянулись.

– Лад, – обратился Световит к своему гридю, и воин вышел вперёд и поклонился. – Отведи нового витязя в гридницу, скажи смотрителю Ивану, пусть ему к завтра соберут доспех.

Лад покорно положил руку на сердце и хотел уже вести юношу в казармы, но Кудеяр предупреждающе махнул ему рукой.

– Я думаю, отплывать надо сегодня, – мрачно проговорил наместник, и Световит хмуро на него посмотрел. – У нас нет времени ждать, раз слуги Полоза нападают на людей. Надо доложить в столицу, а птицу отправлять с такой вестью ненадёжно – мало ли что с пернатым вестником случится, – нахмурился Кудеяр, и Световит кивнул, соглашаясь со словами будущего зятя. – Я сразу вернусь, – заверил Кудеяр. – Позволишь попрощаться с Любавой? – добавил наместник тихо, и Световит вновь кивнул.

– Свадьбы играть надо в спокойном мире, – ответил великий князь Велейных островов. – Я соберу веденеев, усилим охрану островов, запретим отходить далеко в море на малых судах.

– Так это недалеко от берега случилось, – набрался смелости Ратибор.

Князь и наместник хмуро переглянулись, но юноше не ответили.

– Я отправлю слуг за дочерью, – со вздохом проговорил Световит, поднимаясь. Кудеяр поднялся тоже и благодарно поклонился великому князю. – Она так долго тебя ждала, – сокрушался Световит. – Но я уверен, Любава всё поймет.

– Новобранца в казармы вести? – с поклоном спросил Данко.

– Соберите ему доспех, – приказал Световит, – и доставьте на судно наместника царя, на корабль «Лютояр».

Данко поклонился и жестом пригласил Ратибора следовать за ним.

– Я сегодня плыву в столицу? – переспросил рыбак великого князя, но тот лишь махнул на него рукой, и Данко с Ладом вывели юношу из зала.

– Ты думаешь, Полоз вернётся? – тихо спросил Световит Кудеяра, когда они остались одни.

Наместник царя мрачно посмотрел на правителя Велейных островов.

– Веслав говорил, что это возможно, – произнёс Кудеяр, и Световит шумно вздохнул. – Но в Великом Свагоборе так не думают.

– А ты что думаешь? – нахмурился Световит.

– Я думаю, что, даже если Змий и не почтит своим Духом Свет, как во времена Драгослава, свою месть детям Сварога он ещё явит, – проговорил Кудеяр, и взгляд Световита ещё больше потемнел. – Потому я и хочу доставить в Солнцеград Ратибора, чтобы в Царском Тереме услышали всё из первых уст – от спокойной жизни в думах детей Сварога появилось слишком много вольности и беспечности.

– Я отправлю слуг за Любавой, – помолчав, ответил великий князь.

Кудеяр ждал Любаву в саду, который был разбит за гостевым теремом великокняжеского двора. Солнце почти село, и невысокие раскидистые деревья освещало пламя золотых и с небесным огнём фонарей, которые устанавливали вместе на Велейных островах. Наместник царя ждал любимую на лавочке подле небольшого резного зачарованного фонтана: вода, звеня, искрилась в тёплых отсветах пламени и холодных – Сварожича; внук Стрибога овевал прохладной свежестью.

Кудеяр хотел вернуться в Солнцеград с молодой женой, но… Он никому не может доверить столь важную для всей Сваргореи весть, даже если в том его поддержит только царь. Кудеяр никогда не забудет те десять лет, которые он провёл будто в бреду. И если, не дай Сварог, Змий вновь задумал вернуться, опасность может таиться где угодно: хитрость и коварство Полоза не знают границ, как и хитрость его слуг. Наместник Солнцеграда помнил, как его самого заворожила Агния одним только взглядом, и от этого воспоминания даже сейчас, спустя столько лет, Кудеяру делалось не по себе. Предупреждал же покойный Перенег о том, что война Богов ещё не окончена… как жаль, что так мало людей согласных с ним!

– Кудеяр? – тихо сказали рядом, и наместник от неожиданности вздрогнул. Кудеяр поднял голову и тут же встал: погружённый в тяжёлые думы, он не заметил её. Любава была прекрасна: в необычном для жителей Севера платье с жилетом, что так любили знатные дамы западных островов, в лёгкой фате, закрепленной только на пучке золотых волос и тоненьком медном обруче. Серо-голубые, как предутренняя заря, глаза. Девушка кротко улыбнулась и шагнула к Кудеяру. Наместник царя подошёл к своей невесте и взял её за руку.

– Прости – думы правителя порой весь белый свет заслоняют, – прошептал Кудеяр, чувствуя, как сжимается сердце. Любава мягко на него смотрела.

– Ничего, – понимающе согласилась она. – Отец сказал, что дал тебе Слово! – восторженно прошептала Любава, и Кудеяр понял, что Световит не сказал княжне о том, что свадьба откладывается. Будь прокляты Полоз и всё его войско!

– Да, – улыбнулся Кудеяр, – великий князь Световит благословил наш брак. – Улыбка Любавы стала шире, и Кудеяр повёл невесту в глубь сада.

Наместник царя с трудом заставил себя рассказать любимой о явлении слуги Полоза в водах Велейных островов и о том, что ему самому придётся отправиться в столицу. Любава слушала жениха молча, и когда Кудеяр закончил говорить, улыбка спала с девичьего лица. Любава сказала, что она боится за Кудеяра, боится того, что ему придётся плыть по водам Полоза. Княжна спросила жениха, не может ли он отправить в столицу гонца? Наместник царя отрицательно покачал головой: такую весть он должен передать в столицу сам, ибо умы Солнцеграда охватило беспечное спокойствие. «Лютояр» – корабль большой, слугам Полоза его не потопить. Печалит Кудеяра только тоска по невесте, что ей вновь придётся ждать его. Любава остановилась и внимательно посмотрела на будущего мужа.

– Отправляйся в Солнцеград со спокойным сердцем, – тихо сказала она и положила руки Кудеяру на плечи. – Я буду ждать тебя столько, сколько необходимо. И даже дольше.

Наместник царя грустно улыбнулся и накрыл своими ладонями руки Любавы.

– Я скоро вернусь, – заверил он невесту. – Обещаю.

Любава хмуро смотрела на Кудеяра: тревога и холод неясным предчувствием сковывали душу. Но княжна не стала говорить суженому о своих страхах, она только кротко кивнула.

– Возьми его, – проговорила Любава, снимая с воротника оберег с руной Велеса. – Пусть мудрый защитник Велейных островов помогает тебе.

– Я только весть передам и сразу же вернусь, – заверил Кудеяр Любаву, надевая оберег. – Не на войну же ты меня провожаешь, – попытался улыбнуться наместник.

Но Любаве его замечание не понравилось.

– Дела, связанные с Полозом, хуже войны, – мрачно проговорила она, и Кудеяр покачал головой.

– Ты не заметишь, как пролетит время, и ты станешь моей женой, – заверил он Любаву и крепко её обнял.

На вечерней заре великий князь Велейных островов провожал наместника царя в плавание. На небо уже взошли обе луны; порт Осну освещали двойные фонари, в одной чаше которых горел золотой огонь, а в другой – небесный. Со Световитом были Любава и великая княгиня Далимила, которую очень встревожили вести о чудище, обитающем в прибрежных водах. Она, как и Любава, пыталась уговорить будущего зятя отправить в столицу только Ратибора, но Кудеяр полагал, что весть о слуге Полоза он должен передать в стольный град сам. Наместник царя поцеловал на прощание невесту, поклонился великому князю с княгиней и поднялся на судно, на которое уже привели Ратибора.

Глава 2

Царевна

Она любила свою келью послушницы Сестринского Свагобора – маленькую комнатку с видом на Святобор[4], в котором пели птицы. Подле окошка с деревянными ставнями стоял стол. У одной стены располагалась кровать, подле другой – скрыни и деревянный шкаф. В красном углу горела небесным огнём огнивица у домашнего капия Полоза. Когда к Злате приходила наставница, послушница закрывала красный угол белой занавеской, в узоре которой был скрыт Треглав.

Поначалу Злате не хватало простора родных покоев теремного дворца. Но со временем царевна привыкла к новому дому и полюбила его: Злата не возвращалась в Царский Терем даже на дни праздников. Царевна с трудом переживала время, когда её навещали царица или царь. Конечно, Злата с почтением слушала и Василису, и Веслава, старалась им улыбаться. Но когда они покидали её, Злата чувствовала, как к горлу подступают слёзы ненависти. Лучше бы царь с царицей не приходили. Никогда.

За пять с половиной лет страдания царевны не угасли, а даже наоборот, девушке казалось, что она всё сильнее ненавидит царицу и царя. Когда Злата стала старше, Василиса рассказала ей историю её родителей, но Злата не поверила царице. Агния была доброй и любящей матерью, а отец – заботливым родителем, честным царём, при котором Сваргорея процветала. И Полоз действительно помогал людям, в отличие от Богов Светомира, которые после воцарения Веслава вновь замолчали. Боги. Василиса… царица ли Василиса? Где это видано, чтобы на троне Сваргореи сидела деревенская охотница-волхва, которая даже в Ведомире не училась? Злата могла допустить коронацию Веслава, но то, что потомок Светлогора взял в жёны деревенскую девушку, у юной послушницы не укладывалось в голове. Ещё больше возмущало Злату то, что волхвы одобрили выбор Веслава и обвенчали его с Василисой. Конечно, старцы говорили, что Василису благословили сами Боги, ведь царица, как и царь – единственные люди Света, которые предстали перед легендарным Алатырём. И сварогины любили своих избранных Богами Освободителей, как в народе называли правящую чету. Когда Злата слышала, с каким теплом отзываются о Василисе и Веславе люди, её сердце мучало горькое чувство несправедливости. Ведь с тех самых пор, как «Благомир» встал на якорь в порту Солнцеграда, на неё саму смотрели косо, с опаской. Другие послушницы Сестринского Свагобора сторонились царевны, считая её дочерью чёрных волхвов, которые семнадцать лет назад силой захватили власть. Послушницы боялись Златы, её одаренности в волхвовании. Да что там послушницы… сами наставницы старались её избегать. Даже Румяна и Снежана, которые навещали царевну, когда Злата только ушла в Свагобор, со временем перестали к ней приходить. Злата видела, как отворачиваются от неё люди, как отводят взгляд сверстницы и как стараются не смотреть в её сторону юноши. А ведь она была писаной красавицей, с длинными золотыми волосами и голубыми, как у матери, глазами.

Злата вздохнула и отвернулась от окна. Сегодня она вновь не пошла ни на занятия, ни на общие молитвы, ни на работы[5] Свагобора. И за ней никто не пришёл, даже старшая наставница. Ни одной другой послушнице не было позволено поступать подобным образом. И Злата думала, что, если она покинет Свагобор, никто не пойдет её искать. Всем станет спокойнее и легче.

Злата встала с постели и подошла к своему маленькому алтарю. Сложила у груди руки, обращаясь к покровителю своего покойного отца – Полозу, закрыла глаза, но тут в дверь постучали. Послушница поспешно закрыла занавеской маленький капий Полоза и, сев за стол, открыла книгу. Перевернув страницу, царевна обернулась на дверь и тихо позволила стучащему войти. Дверь отворилась, и в келью прошла пожилая волхва Славера. Славера была сухонькой и маленькой, кроткой женщиной, которая всю жизнь провела в Свагоборе. Великой Волхвой она так и не стала, хотя по годам могла бы. Но Славера никогда не стремилась свой медный обруч волхвы сделать серебряным. Вечная прислужница, она с искренним смирением исполняла волю своих сестёр, единственная, кто не отворачивался от Златы. И сейчас Славера кротко поклонилась юной послушнице, и Злата в ответ положила руку на сердце.

– Волхва-Мать Смиляна послала за тобой, – тихо сказала Славера. – Она желает с тобой говорить.

– Мать Славера, не знаешь, почему? – робко поинтересовалась Злата. Великая Волхва редко беседовала с юными послушницами, и царевне против воли сделалось неловко. Никак отругать за непокорный норов хочет.

– Великая Волхва мне не сказала, – пожала плечами Славера и улыбнулась. – Не бойся её, Злата. Она хоть и старая уже совсем, но ясная и сердечная ворожея. Пойдём.

Злата, улыбнувшись, кивнула, поднялась из-за стола и покинула келью вслед за Славерой. Спорить о сердечности Смиляны, которая, как и все, клеветала на её родителей, Злата не хотела: Славера, наивная душа, всех ясными зовёт. И даже её, Злату.

Келья, в которой жила Злата, располагалась в крайнем тереме Сестринского Свагобора. Злате, как царевне, которая выразила желание стать волхвой, Великая Мать предложила просторную светлицу в главном тереме Свагобора, но царевна отказалась. Злата хотела тишины и уединения. Царевна выбрала маленькую комнатку с одним окошком на третьем этаже ближайшего к священной роще терема.

Славера вела Злату в большой терем Великой Волхвы, который находился за каменным храмом Свагобора. Украшенный резьбой деревянный терем возвышался на мощном каменном подклете с арками, в проёмах которых цвели пышные цветы.

Начиналась первая неделя квинтеня[6], и в ещё по-весеннему свежем воздухе пахло летом. Шумели высокие ели Святобора, окружающего жилые терема Сестринского Свагобора. Перед теремом Великой Волхвы был разбит пруд, в котором обитали благородные кьор. Злата невольно залюбовалась прекрасными птицами, которые гордо расправляли крылья над водоёмом.

Славера и Злата прошли в приёмные покои Великой Волхвы, находившиеся на первом этаже большого терема. Просторный и светлый зал с мозаичными окнами, в глубине которого подле капия Свагоры стояли кресло Великой Волхвы и стол. Между окон располагались деревянные шкафы с книгами, а под окнами – украшенные резьбой скрыни.

Великая Волхва Смиляна читала книгу, когда Славера привела Злату. Славера кротко поклонилась Великой Матери и покинула покои.

– Вы хотели меня видеть? – с поклоном спросила Злата, нерешительно идя к Смиляне. Великая Волхва улыбнулась, закрыла книгу и положила дрожащую руку на сердце.

– Злата, – улыбалась старушка, жестом приглашая царевну сесть напротив неё за стол. – Я не буду корить тебя за но́ров, не переживай.

Злата нерешительно села за стол напротив Великой Волхвы. Это мягкое замечание Матери отозвалось в душе грустью, смешанной со злобой: Смиляна всё понимала, чем ещё больше расстраивала Злату. Царевне не нравилось то, что люди либо отворачиваются от неё, как от дочери узурпатора Драгослава, либо испытывают сострадание, граничащее с жалостью. Великая Волхва с её вечной грустной улыбкой жалела Злату и с такой же улыбкой молвила о том, какие дурные поступки совершили её родители. Когда же Злата пыталась возражать Великой Матери, та всё так же неясно улыбалась. И сейчас Смиляна смотрела на юную послушницу с искренней улыбкой сострадания, от которой девушке делалось тошно.

– Злата, – мягко говорила Смиляна, – твоё горе так велико, что слова тебе не помогут, – сокрушалась старица, и Злата исподлобья глядела на Великую Волхву. – Ни волхвы, ни Боги, никто на свете не сможет справиться с твоей утратой, кроме тебя самой.

– Если вы, Великая Волхва, позвали меня ради того, чтобы наставлять, – дерзко ответила Злата, – то лучше предложите мне в наказание работу Свагобора.

Смиляна вздохнула: ей было больно видеть страдания юной послушницы, ещё больнее понимать, что Злата никогда не сможет примириться со своим горем. Смиляна знала, что Злата молится Полозу и тайно носит его Треглав. Знала Великая Волхва и то, что царевна никогда не поверит в деяния её родителей. И тем страшнее виделась старой ворожее судьба её юной послушницы. И тем больше беспокоило Смиляну обращение волхва Полоза Миодрага, который просил позволения встретиться с царевной. Великая Волхва была бы рада отказать ему, только вот знала Великая Мать, что Миодраг обратился к ней из вежливости и волхв найдет возможность встретиться со Златой. И тогда Миодраг скажет Злате, что Смиляна запретила Великому Волхву её отца видеться с ней, и Злата ещё больше отстранится от мира.

– Я позвала тебя, потому как Великий Волхв твоего отца, Миодраг, просил позволения встретиться с тобой, – тихо говорила Смиляна против своей воли. – Я сказала Миодрагу, что на всё твоя, Злата, воля.

Злата удивлённо смотрела на Смиляну: неужели Великая Мать и правда позволит ей общаться с волхвом самого Полоза? С тем человеком, который был одним из тех немногих – оставшихся верными Драгославу людей?

– Я встречусь с Миодрагом, – ответила Злата и вздёрнула подбородок. – Когда он хочет видеть меня? И где?

Смиляна сокрушённо покачала головой.

– Он просил меня позволить тебе выйти к нему, – ответила Великая Волхва. – Миодраг ждёт тебя в общей приёмной Сестринского Свагобора. – Смиляна поднялась из-за стола и жестом позвала послушницу следовать за ней. – Миодраг позвала тебя на прогулку.

– Я пойду с ним, – строго сказала Злата, вставая следом за Великой Матерью. – Пойду без сопровождения сестёр. Миодраг – волхв моего отца, он сам защитит меня, – добавила она уверенно.

Смиляна с укором посмотрела на Злату, но ничего ей не ответила.

Великая Волхва-Мать и Злата в молчании вышли из большого терема и направились к храму Сестринского Свагобора. Злата шла гордо, с прямой спиной. На царевне был светло-зелёный сарафан, надетый на белую рубаху, длинные рукава которой Злата скрепила браслетами, и такой же светлый плащ, скреплённый фибулой. Хоть царевна и отправилась в Свагобор по своей воле, льняное платье послушницы Злата так и не надела. И никто ничего не мог поделать с поведением царевны, не помогали даже работы в Свагоборе. Однажды, когда одна из наставниц решила публично отчитать Злату за её поведение, царевна явилась на наказание в царском платье и венчике, чем ещё больше рассердила старшую ворожею и своих сестёр. Гордо выслушав назидательную речь, Злата отправилась в своём парадном платье мести в Свагоборе пол, чем совсем прогневала волхвов. Но со временем Злату перестали ругать её наставницы, а другие послушницы только больше сторонились её. Теперь никто не обращал внимания ни на одежду бывшей царевны, ни на её поведение. И Злату это злило.

Смиляна и Злата прошли мимо Свагобора – белокаменного храма с серым куполом, окружённого изящными башенками, верх которых украшали маленькие нежилые теремки. Великая Волхва и послушница миновали площадь, что располагалась перед парадным входом в Свагобор, и пошли к вратам окружной стены.

Миодраг ждал в общей приёмной – пристроенной к внешней стороне каменной стены, окружающей Свагобор и терема послушниц, небольшой крытой ротонде. Кроме Миодрага посетителей не было, и старец ждал Злату, сидя на обитой бархатом лавке подле окна. Увидев вошедших, волхв Полоза встал и сердечно поклонился.

Злата невольно улыбнулась волхву: за прошедшие года он будто не изменился – всё тот же царственный взгляд пронзительных серых глаз. Только волосы сделались белые как снег. И почудилось вдруг царевне, что всё как в прежние времена: она пришла к Богам в Свагобор, а дома, в Царском Тереме, её ждут отец и мать. Волхв Полоза улыбнулся, и наваждение прошло, а сердце сковало холодом.

– Гой еси, послушница Злата, – тихо и ясно проговорил Миодраг своим низким бархатным голосом. Волхв перевёл взгляд на Смиляну, которая хмуро смотрела на него. – Благодарю, Великая Мать, что позволили мне встретиться с послушницей вашей.

Смиляна учтиво положила руку на сердце.

– От всего сердца желаю Злате добра, – мягко сказала Великая Волхва. – Злата была рада вас увидеть, а её радость для меня превыше всего. Только послушница должна вернуться в Свагобор к вечерней молитве.

Миодраг заметил, как Злата косо взглянула на Смиляну.

– Конечно, Злата вернётся в Свагобор вовремя, – подтвердил он и посмотрел на Злату. – Могу ли я позвать тебя на прогулку, юная ворожея? День в самом его владении, да и погода благодатная.

– С радостью, Великий Волхв! – искренне воскликнула Злата и тут же осеклась. Царевна с опаской взглянула на Великую Мать, но Смиляна лишь понимающе улыбнулась.

– Тогда идём, – прошелестел Миодраг и рукой пригласил Злату к выходу. Царевна кротко поклонилась Великой Волхве и покинула приёмную вслед за Миодрагом.

День был в разгаре, и солнце ярко освещало широкую Улицу Богов, которая вела на Царскую Площадь Солнцеграда; внук Стрибога, будто ещё по-зимнему холодный, приятно освежал. По обеим сторонам мощёной дороги росли невысокие ровно стриженные сосёнки. Миодраг и Злата шли в сторону Царской Площади, вдоль каменной стены Великого Сестринского Свагобора. На другой стороне улицы располагался огороженный резным забором двор расписных теремов Сестринского Ведомира, за которым можно было видеть высокие крыши грандиозного терема Великого Ведагора.

– Давно мы с тобой не виделись, царевна Злата, – проговорил Миодраг. Злата резко посмотрела на старца.

– У меня нет титула, – прямо ответила она и покачала головой. – Не надо называть меня так.

Волхв тихонько хмыкнул.

– Злата, царского титула нельзя лишиться, – чётко проговаривая каждое слово, сказал Миодраг. – Царевной ты родилась и царевной тебе быть до тех пор, пока ты не станешь царицей.

Злата остановилась. Послушница не ожидала подобного от Миодрага. Неужели волхв тоже, как и все, смеётся над ней?

– Вы знаете, что мне никогда не стать царицей, – сердито ответила Злата. – Я возвращаюсь в Свагобор.

– Подожди, царевна, – положил руку на сердце Миодраг, видя, как ещё сильнее разозлилась Злата. Настоящая прислужница Полоза, подумал старый волхв, но сказал Злате другое. – Я не просто так к тебе пришёл, – прошептал Миодраг, и Злата удивленно посмотрела на него. – У меня есть для тебя весть, которая может всё изменить.

– Что изменить? – нахмурилась Злата.

– Пойдём дальше, царевна. Я не могу говорить здесь. – Миодраг медленно пошёл по улице и рукой пригласил Злату следовать за ним.

Злата немного постояла, размышляя, стоит ли идти за Миодрагом, и, решившись, догнала волхва.

– Почему вы не можете сказать сейчас? – с вызовом глядя в серые глаза, спросила Злата.

– Потому что я хочу поведать тебе тайну самого Полоза, – ответил Миодраг шёпотом, и Злата с искренним интересом посмотрела на старца. – И чем дольше мы с тобой стоим под стенами твоей темницы, тем больше вероятие, что я не смогу рассказать тебе тайну.

Злата хотела спросить, что за тайна, но лишь легонько кивнула и молча пошла рядом с Миодрагом. Царевна не могла представить, о чём желает толковать Великий Волхв её отца. Но Миодраг впервые за последний год почтил её своим присутствием – с тех пор, как Злата стала старше, Миодраг почти не навещал её. Может, он и правда знает некую тайну Бога-Покровителя отца?

– Где вы хотите говорить? – тихо спросила Злата, когда они уже шли по оживлённой Царской Площади. Свежий ветер развевал белые одежды волхва и светло-зелёный плащ Златы. Гуляли яркие горожане, громыхали запряжённые лошадьми повозки. Царевна невольно бросила взгляд на белокаменный Теремной Дворец и стоящий по его левую сторону Великий Свагобор. За Свагобором и Царским Теремом высился Перун, у кованой ограды Терема гордые витязи в белых плащах с красной руной Сварога несли почётный караул. Нахмурившись, царевна отвернулась и посмотрела на искрящийся в центре площади большой зачарованный фонтан. Она помнила, как любила сбегать от родителей и ловить его брызги, пока никто не видит. За фонтаном находилось открытое украшенное колоннадой ристалище[7], в котором она когда-то смеялась вместе с мамой. Злата никогда не забудет её тёплых мягких рук и добрую улыбку. Никогда не забудет Злата и своего отца, который хоть и был достаточно строг, но даже не повышал на дочку голоса. А какие чудные подарки дарил ей отец! В какие игры с ней играл… Нет, её родители не были теми людьми, о которых рассказывают в народе. Они не могли совершить те страшные вещи, что приводят людей в ужас. Её мать – не Яга из Тайги, а оклеветанная царевна далёких островов, её отец не рушил силами Полоза Солнцеград. И клевета эта – дело рук Богов, которых разозлило первенство Полоза, в этом царевна была уверена. Была уверена она и в том, что клевету по поручению Богов наворожили Василиса и Веслав. А те люди, которые молвят о крушении Солнцеграда, просто им вняли.

– Мы идём в сквер Молчания. – Ответ Миодрага испугал Злату, которая погрузилась в безрадостные думы. – Там в тени деревьев мы и потолкуем, царевна Злата.

Злата посмотрела на серьёзного Миодрага: что же он хочет поведать, раз всё время называет её царевной? Неужели он знает, как распутать клевету избранных Богами Освободителей?

До сквера Молчания Злата шла молча. Миодраг предложил взять извозчика, но послушница отказалась. Спешить было некуда – до вечерней молитвы ещё далеко, а царевна давно жила по своему распорядку дня, не всегда посещая занятия по волхвованию и обязательные работы.

По шумным столичным дорогам Миодраг и Злата дошли до сквера Молчания, который располагался в глубине города, на другой его стороне от Царской Площади. В сквере, что находился в небольшой низине, росли высокие раскидистые сосны, кроны которых смыкались в вышине. Укрытые сенью сосен, тянулись к небу и невысокие нежные деревца белохвои, редкой северной сосны с белой корой. Меж деревьями белели насыпанные гравием дорожки, ажурным кружевом соединяя множество беседок парка.

По традиции говорить в сквере Молчания можно было только в беседках, которые хранила древняя ворожба сплетённых Слов: снаружи нельзя было услышать то, о чём молвили внутри. Традиция запрещала и спрашивать о том, что обсуждалось под сенью деревьев. Поэтому в парке Молчания так часто встречались молодые пары, отношения которых не одобряли родители.

Злата и Миодраг миновали кованую ограду сквера и пошли по насыпной дорожке. От поступи гравий тихо шуршал; в вышине, среди крон, пели птицы. Свежий сосновый аромат пьянил. Золотой узор солнечных лучей, пробивающихся через густую хвою, украшал сизую землю. Волхв и царевна прошли мимо деревянных беседок, за резными решётками которых можно было видеть целующиеся пары или серьёзных, обсуждающих государственные тайны князей, чей покой хранили грозные витязи. Волхв и Злата нашли свободную беседку в глубине сквера и расположились в ней. Между колонн, что держали крышу, древний мастер по дереву вырезал райских птиц; подле колонн стояли подвижные лавки, в центре беседки – маленький круглый стол, на котором благоухали в горшочке цветы. Злата, сев напротив Миодрага, внимательно посмотрела на старого волхва.

– Здесь вы можете не бояться говорить, – сказала она. – Поэтому прошу вас, – Злата положила руку на сердце, – говорите сразу. Я не люблю долгие вступительные речи. Какую тайну вы решили мне поведать?

Миодраг внимательно смотрел в голубые как небо глаза Златы. Вылитая мать. Но если Агния была по характеру кроткой, то Злата походила на своенравную непокорную змеиху – настоящая наследница рода Полоза. Умна не по годам, строптива, как Полоз, и резка, как ледяная ворожба Владыки подводных пучин. Злата не верит никому и не боится ничего. Миодраг видел, что девушка уже готова исполнить то, что больше пяти с половиной лет назад повелел ему Полоз.

– Злата, если я скажу тебе, что Полоз являлся тебе? – Как бы ни желала Злата прямого разговора, Миодраг знал, как надо поступать.

Царевна нахмурилась.

– Я никогда не видела Повелителя отца, – сухо ответила она.

Миодраг наклонил голову набок.

– А если подумать? – чуть улыбнувшись, прошептал он.

– Я не хочу думать. – Злата поджала губы и встала. – Я не люблю загадки. Если вы не скажете, зачем позвали меня сюда, я уйду в Свагобор.

– Конечно, уйдешь, – кивнул Миодраг. – Только сначала вспомни ту ночь Чернобога, когда ты нарушила слово.

Злата с недоумением посмотрела на белоснежного старца: вытянутое лицо, хитрый прищур серых глаз и нос с горбинкой придавали волхву сходство с хищной птицей.

– Когда я нечисть увидела? – шёпотом спросила царевна, глядя на Миодрага снизу вверх. Волхв тихо рассмеялся.

– Злата, ты нечистью самого Полоза назвала, – ответил Миодраг сквозь смех, и Злата села обратно.

– Но отец мне сказал, что мы с девочками видели умертвие, – растерянно проговорила царевна.

Волхв отрицательно покачал головой:

– Драгослав не хотел тебя пугать, но тогда тебе явился Дух Бога Полоза. Ты помнишь, что Он сказал тебе?

Злата удивлённо смотрела на старого служителя Богов: её волхвовское чутьё подсказывало, что Миодраг говорил правду. И тот праздник… она никогда его не забудет. И только сейчас Злата поняла, почему. Царевна поверила словам отца, только в глубине души она знала, что отец не сказал ей правды. И слова Полоза…

– «Ты совсем не похожа на них, царевна Злата», – прошептала послушница. – Полоз сказал мне так. Я никогда не забуду его слова и то, как Полоз напугал меня.

– Конечно, напугал, – кивнул Миодраг. – Явление Бога всегда пугает человека, поэтому Драгослав и решил раньше времени не говорить тебе, кого ты видела.

От мыслей об отце у Златы сжалось сердце. Как бы она хотела вновь сидеть с ним за столом и слушать то, как Драгослав говорит, что нарушать своё слово – плохо, что надо быть честной и не обманывать. Подавив подступившие к горлу слёзы, Злата спросила волхва:

– Если Полоз являл мне свой Дух, тогда я могу с Ним говорить? Сама говорить?

– Конечно, можешь, – согласился Миодраг. – Поэтому я пришёл к тебе. Тебе через пять дней стукнет шестнадцать лет, но ты сильна и мудра не по годам, царевна. – Волхв положил на сердце руку. – И это, Злата, не похвала. Ты – дочь не только Драгослава и Агнии, ты – дочь Наместника Бога и сильнейшей ворожеи, и твой Дух поистине силён. – Миодраг видел, как Злата хмурится от его слов, но продолжал свою речь: – И тебе по силам то, что не по силам людям. И ты сможешь не только с Полозом говорить, но и отправиться туда, куда не дерзнёт отправиться ни один человек.

– О чём вы говорите?

– Пять лет назад во сне я видел чёрных Птиц Неяви. – Миодраг положил на стол руки и наклонился ближе к Злате. – Полоз явил мне видение, в котором показал, как Стражницы Мёртвого Града спасли твоего отца. Повелитель поведал и о том, что Драгослав был повержен Иглой, мечом Перуна, который сохранил в себе Дух твоего отца.

– Что?! – Злата вскочила. – Как вы смеете так говорить! – возмутилась она, вытирая слёзы. – Моего отца убил Веслав! Веслав убил и мою мать! – Царевна не выдержала и зарыдала в голос.

– Усмири свои чувства, обратись к своему Духу волхва и вспомни, что случилось после того, как пал твой отец! – строго сказал Миодраг вставая. Волхв испугался, что царевна, поддавшись чувствам, убежит. И тогда обратного пути уже не будет. Злата заплаканными глазами зло посмотрела на старца.

– Он упал, пронзённый мечом, – прошипела она.

– Да. – Миодраг внимательно смотрел на Злату. – А дальше? Помнишь, что случилось дальше?

– Я плакала! – воскликнула Злата. – Я плакала до тех пор, пока дружина не подвела меня к этим самозванцам!

– Вспомни! – властно проговорил Миодраг и Словом направил на Злату ворожбу, но царевна её отбила.

– Так вы заволхвовать меня хотите?! – Злата с ужасом глядела на Миодрага, который гневно взирал на царевну. – У вас ничего не выйдет! – заверила она и зашептала. Только Миодраг оказался проворнее: волхв перепел её Песнь и скрепил её же словами дверь беседки. Царевна от злости побелела и вновь приготовилась шептать, но Миодраг резко схватил девушку за руку и притянул к себе. Злата чуть не упала на старого волхва.

– Вспоминай! – властно приказал Миодраг, и поражённая его поступком Злата опешила. Волхву этого мгновения хватило для того, чтобы обратиться своим Словом к закрытой душе царевны. Миодраг почувствовал, как злость Златы опала, и отпустил девичье запястье. Злата отшатнулась от волхва и потёрла руку. Царевна продолжала с ненавистью взирать на старца, пока её глаза не расширились от понимания.

– Птицы… – поражённо прошептала Злата и села на лавку. Миодраг облегчённо вздохнул и опустился следом. Царевна хмуро на него смотрела и плакала.

– Птицы забрали тело отца, – пробормотала Злата. – Мор забрал его, да?

Миодраг отрицательно покачал головой.

– Мор спас его, – ответил он. – Ты знаешь, Полоз и Мор ещё в Золотом Веке заключили союз, – продолжил Миодраг, и Злата кивнула. – Мор спас твоего отца, забрав его Дух вместе с Иглой Перуна.

Злата не могла вымолвить и слова.

– А… – Царевна вытерла слёзы. – А тело его где?

– Тело твоего отца Мор схоронил в колодце Мёртвого Града. Ветер Неяви не даёт ему исчезнуть, – сказал Миодраг. – Полоз явил мне видение после того, как корабли вернулись из Блажена.

Злата тяжело дышала. Глаза царевны были красными от слёз.

– А что же вы столько лет молчали? – тихо спросила она.

– Ты была ещё слишком юна. Я, правда, и сейчас долго думал, не рано ли тебе рассказывать, – признался старый волхв. – Вижу, что не рано. Я вижу, что ты готова не только узнать правду, Злата.

Злата всхлипнула и осторожно взглянула на Миодрага.

– Ты готова исполнить волю Полоза и освободить отца? – спросил волхв.

– Что? – заикаясь, переспросила Злата. Миодраг поднялся и строго посмотрел в голубые глаза послушницы.

– Готова ли ты, царевна, собрать тех, кто всё ещё верит твоему отцу и Полозу? Готова ли ты, царевна, узнать, что есть те, кто не согласны с выбором Богов? Готова ли ты, царевна, отправиться на далёкий Север, к вратам Неяви? Готова ли ты, царевна, предстать перед Колодцем, спеть Песнь и разрубить путы, которые удерживают тело твоего отца? Готова ли ты, царевна, увидеть Драгослава в ином облике, но живого? Готова ли ты, царевна, вернуть себе трон?

Поражённая Злата, едва дыша, смотрела на белоснежного волхва.

– Ты готова? – повторил Миодраг, не сводя с царевны пристального взгляда.

Злата кивнула.

– Я готова на всё, – проговорила она сквозь слёзы. Полоз услышал её молитвы. Полоз ей внял.

Миодраг, утвердившись в том, что Злата ответила ему искренне, опустился на лавку.

– Я готова, – повторила Злата, продолжая плакать. – Только если я сбегу из Свагобора, меня будут искать, и…

Миодраг отрицательно покачал головой.

– Сбегать, царевна, точно не нужно, – заверил послушницу волхв. – Я подам прошение на твою отлучку из Свагобора. Пока мы с тобой гуляли, ты призналась мне в том, что всегда хотела увидеть город, которым правил твой отец, – Борей. Тебе скоро исполнится шестнадцать лет, и я хочу сделать тебе подарок.

– Но в таком случае меня отправят на корабле в Борей, – растерянно ответила Злата. – Да ещё и сестёр в сопровождение дадут…

– Правильно, отправят, – согласился Миодраг. – Мне как волхву будет позволено плыть с тобой, а сестёр – сама заворожишь, тоже мне проблема, – пожал плечами старец.

Злата всхлипнула и вытерла слёзы.

– Я не понимаю, – искренне сказала она. – Мы же на Север поплывём, зачем плыть в Борей?

– Сначала нам нужно собрать тех, кто последует за тобой, – улыбнулся Миодраг и накрыл своей ладонью руку Златы. – В княжествах, в отличие от столицы, не так благословят Освободителей, – хмыкнул волхв. – Особенно после того, как Корона вновь налоги учредила, и земли крестьянам раздала. На некоторые острова и Большую Землю морок Солнцеграда не проник, и остались те, кто верит Драгославу. – Миодраг многозначительно помолчал и продолжил: – Мы поплывём не в Борей, мы своим Словом направим кормщика на Власов остров, остров, на котором капий Полоза всё ещё в центре стоит. Там ты сможешь обратиться к Повелителю, и он поднимет воды близ Борея бурей. Бурей, в которой погибнет твой корабль, который, как все подумают, отправился в Борей.

– И все решат, что я умерла? – спросила царевна.

Миодраг кивнул.

– Ты больше не вернёшься в Свагобор. Ты станешь свободной, Злата. Ты соберёшь верных тебе и твоему отцу людей и отправишься на Север. Князь Власова острова уже ждёт тебя.

Злата выпрямилась и подалась вперёд.

– А верные мне люди, те, о которых вы говорите, не знают, что мой отец – жив? – тихо спросила Злата.

– Нет. Ты скажешь им об этом.

Злата горящими глазами смотрела на Миодрага.

– Когда вы отправите Матери Смиляне прошение на мою отлучку? – тихо поинтересовалась царевна.

Глава 3

Песнь Мора

Заснеженные скалы были настолько высокими, что их вершины терялись среди облаков. Чёрные горы украшали серые разводы: грозный монолит хранил вечную границу миров.

Вокруг Небесных Скал бушевал океан: волны вздымались до небес и ветер, холодный и колючий, нещадно рвал облака. Мир наполнял неистовый рокот стихии.

А за Небесными Скалами, далеко на Севере, где воды океана сковало ледяное дыхание Неяви, стоял Мёртвый Город. В том городе был Колодец, который вёл в Царствие Мора. Ледяной пронзающий до костей ветер дул из чёрной зияющей дыры Колодца.

Она видела истлевшее тело, прикованное цепями чёрных слов к серому камню Колодца. Она видела заледенелые белые кости, иссохшую кожу и запавшие глаза на уродливом черепе. Его волосы были белее снега, а взгляд пустых глазниц испепелял. Испепелял страданием и смертной тоской.

Она стояла напротив и полным ужаса взором смотрела на него. Её сердце замерло от всепоглощающего страха, но она не могла отвести взгляд от безглазой смерти. Она чувствовала, как душу сковывает лёд, как мысли путаются в бескрайней насланной им Тьме. Она видела, как он протянул ей руку: страшную, обезображенную, со сгнившей плотью, почти истлевшую, с белыми костями, что торчали на запястье. Она видела, как с кончиков его костяных пальцев сорвался чёрный дым Неяви. Дым закружил вокруг неё, опутал, не давал дышать, пока не поглотил свет. Истошный нечеловеческий крик сорвался с её уст, когда она, ведомая Чёрными Птицами, пала в Колодец Мора. Неистовый рокот расколовшейся ворожбы потряс Явь, когда Кощей исполнил свою месть.

Василиса с криком открыла глаза. Над ней склонился муж: Веслав мягко держал её за плечи, ст�