Нашествие

Осторожно, будут небольшие спойлеры:Потрясающая книга, получила такой читательский кайф, сперва слушала, а конец уже дочитывала, потому как слушать возможности не было, а оторваться было просто невозможно: последняя треть книги всю душу вынула, переживала за героев романа, как за уже ставших родными. Порадовало обилие отсылок к известным в литературе персонажам (например, Бурмин и Мари из Пушкинской "Метели", герои "ВиМ" Толстого) или реальным историческим персонам - поинтересовалась: действительно, не вымысел - упомянутый обер-прокурор Яковлев, действительно, был такой Норов - тайный советник и даже герой войны, что немного не вяжется с его книжным образом, но все равно приятно, что персонаж можно сказать не вымышленный. Несвицкий - тоже из ВиМ, но там он совсем иной, не знаю, можно ли считать это литературной отсылкой. Заинтриговал персонаж лакея Якова Ивановича, мерзкий, скользкий тип, что-то из его действий так и осталось для меня загадкой - что имела в виду Анфиса: "Я ведь знаю, что ты сделал.", что именно она имела в виду? То, что вытащил у барыни драгоценности? Или еще что-то? А зачем разбил бутыль из-под уксуса, так, ради удовольствия, понимая, кто в доме остается хозяином, такая маленькая пакость в предверии большой власти? Неприятненько и напряжённо читается про то, как он обучал попугая: скажи: огня, а попугай вслед за этим произнес отчего-то не огня, а жги. И улыбка у Якова притом недобрая - мрачновато прямо: "Попугай переступал своими крупными чешуйчатыми лапами. Наклонял голову, помаргивая чёрными бусинками-глазками. И лакей Яков тоже наклонял. Лицо его было совсем рядом с прутьями. Попугай вправо. И Яков вправо. На губах у него играла ласковая улыбка. В глазах тоже – но не ласковая. " Это тоже из разряда таких мелких пакостей, человека, который знает чуть больше, чем другие, и имеет некий план, связанный с этим "огня"? Ух, а от его финального: "Худшее у тебя – впереди, милочка" - прямо мороз по коже. Когда казалось бы, ну, наверное, он уже добился, чего хотел, и на этом все, а с этой фразой сразу появляется ощущение, что ничего подобного, может быть, планирует шантажировать Мари в будущем. Себе на уме товарищ.

Двоякое впечатление под стать оформлению обложки.С одной стороны, когда вспоминаю, как читала, как нравились атмосфера и слог, как необычно было встретить в современной отечественной литературе такой смелый, но органичный замес из исторической и фантастической прозы, втраивание в уже существующий культурный контекст, по-особенному добавляя ему красок, то ничего кроме как исключительно положительной оценки дать не могу.А вот остаточное впечатление довольно смазанное. Если о Юлия Яковлева - Даль я могу однозначно, по своему разумению, конечно, но сказать о чем книга, то с "Нашествием" не так просто. Генеральной линией романа проходит идея "человек человеку волк, а волк - не обязательно волк", if you follow me, но ей, этой идее, как и роману в целом, как будто не хватает финальной точки. Здесь тот случай, когда на полной скорости врезаешься лбом в стену. С бьющимся сердцем страницу переворачиваешь, а там - всё, содержание и выпускные данные.К чести автора, должна признаться, что не помню, чтобы читая "Войну и мир", сильно задумывалась как "эвакуировали" крестьян. Толстой вообще поднимал эту тему? За эти эпизоды: предчувствия, сборов и народных волнений очень благодарна. (А еще мне поначалу очень хотелось, чтобы это был неоготический роман :) И не то, чтобы я ругала автора, что она пошла не туда, но потенциал же такой был, эх ;) )Поэтому пока от каких-то однозначных оценок воздержусь, подожду выход "Бретёров" и там уже посмотрим.

Не буду оригинальной, но не упомянуть «Войну и мир», когда рассказываешь об этом романе просто невозможно. Толстовские персонажи пусть здесь не главные герои, но нрав старика Болконского знает весь Смоленск, а в гостиных до сих пор обсуждают развод графа Безухова.Юлия Яковлева очень смело, не хуже великого классика, сочетает историческую прозу и традиционный русский роман, но добавляя своего фирменного магического реализма, пишет текст, который Толстому даже не снился.Смоленская губерния, 1812 год. Тревога разлита в воздухе, разговоры о приближающейся войне звучат всё чаще. Вот и генерал Облаков пожаловал из Петербурга с рекрутским набором. Но Наполеон – враг пока незримый, а вот в местном Борщовском лесу появился кто-то, оставляющий очень даже видимые кровавые следы.Главный герой романа отставной русский офицер Бурмин (подозреваю, что позаимствован у Пушкина) уже шесть лет ведет затворнический образ жизни. Стараясь не привлекать к себе внимания, он вопреки всему наоборот становится объектом пересудов местных сплетников. Он не только дал своим крестьянам свободу, но и заботиться о них, что родной отец.
Но неожиданный приезд его бывшей невесты Марии Ивиной, а ныне супруги генерала Облакова, заставляет его выйти в свет, где, кстати, особых изменений не произошло.Балы, приемы в гостиных, хранящих былое роскошие, игра в покер, в прокуренных комнатах. Мамочки, одни заботящиеся повыгодней отдать замуж своих дочерей, другие – расстроить помолвку любимого сыночка. Пустые разговоры, разве что разбавят свежие сплетни из Петербурга. К последним недавно добавились слухи о близости Наполеона и совсем невероятное – оборотень в местном лесу.Автор с большим вниманием к деталям описывает русский мир начала XIX века, но в отличии классиков того времени не чурается слова «хер» (ну очень резало глаз мне это слово) и не стесняется в описании откровенных сексуальных сцен (граф Толстой себе такого точно не мог позволить).В итоге получилось очень необычно и настолько увлекательно, что оторваться невозможно! А финал как будто намекает, что у истории будет продолжение. Что ж, поживем – увидим!

Смоленск, 1812 г., в воздухе витают тревожные нотки и доносятся безрадостные новости – Наполеон готовится к нападению. Но жизнь российского дворянства не стоит на месте. Продолжают организовывать балы, плетутся интриги и прячутся неприглядные стороны.В этом романе каждый тащит багаж тайн. Кто-то желает скорее пристроить дочерей замуж, т.к. семья на грани нищеты и тщательно это скрывает. Кто-то страдает от незабытой любви. Кто-то всячески пытается укрыться от позора, совершив при этом не менее неблагонравный поступок.В общество снова выходит помещик Бурмин, ходит много слухов о его жизни и почему он так долго не появлялся в обществе. Плюс в его лесах обнаружены трупы и убийство выглядит крайне подозрительно. Вокруг этого героя сгущается много туч, и вы будете поражены происходящим.Очень понравилась задумка автора с отсылками к роману Толстого «Война и мир». Классические мотивы и фантастические вкрапления, хитросплетения сюжета и нотка триллера – вышло восхитительно гармонично. Такое сочетание разжигает интерес с каждой страницей, в роман погружаешься с головой и не замечаешь, как летит время и шелестят страницы. Герои тоже получились колоритные и запоминающиеся.Изюминок здесь много, думаю, что каждый найдет ту, что будет ему вкуснее всего.

Смоленск 1812 года. Говорят, что будет новая война с Наполеоном, но поверить в это трудно. Смоленское общество бурлит – приехал успешный столичный генерал Облаков, чтобы произвести рекрутский набор… Юлия Яковлева блестяще использует сеттинг «Войны и мира» – то же время, даже разговоры о героях Толстого – это просто соседи, а не персонажи из книги. Напряжение в обществе всё нарастает: говорят и о грядущей войне, и о том, что в лесу завелись оборотни, хотя это и звучит как детская страшилка. И символом романа (у которого, к слову, для зеркальности с «Войной и миром» предполагается вторая часть) становится осиное гнездо, которое крепостной изобретатель передаёт помещице: он мыслит технологией, а она видит в нём разорённый дом. Автор словно расширяет и без того почти безбрежный романный мир эпопеи Толстого, сосредоточившись на одной локации. Но галерея типов и хитросплетения их судеб и происходящих в России процессов, затягивают читателя в свой мир. Это мастерский сплав классической литературы – большого русского романа XIX века о любви, долге и призвании – и фантастического триллера. Получается вроде как «Гордость и предубеждение и зомби», только как-то роднее, ближе и лучше.

Увлекательно сконструировано и стилизовано. Рекомендую -- некоторые герои оказываются картонками, которые плавают где-то на фоне, -- но вообще ансамбль круто придуман и собран.

Очень увлекательно, но не оставляет чувство, что читаешь какую-то дичь. Зачем-то ещё и упоминания о героях ВиМ сюда приплетены некстати.

Книга «Нашествие» Юлии Яковлевой закончилась. Внезапно, почти на полуслове, так резко, что я даже полезла проверить, не глюк ли это файла. Нет, не глюк. Финал действительно открытый, очень хочется вторую часть. В принципе, можно понять, плюс-минус, что там дальше, но очень хочется ещё!Так написано живо, так чувствительно в том смысле, что ты кожей ощущаешь всё, что происходит на страницах романа. Это даже не видеть глазами, это нырять с головой, полностью проживая каждое движение, каждый вздох, каждое дуновение ветерка. Так похоже еще из тех, кого я читала, пишет Хаецкая – такое же живое повествование, местами очень телесное, но делающее книгу не просто буквами или картинками, а живым и дышащим миром. А еще, хоть и совсем не похоже написано, но подобное ощущение, словно я вынырнула из пучины и не могу отдышаться, было у меня с романом «Дом, в котором…», такое же погружение до головокружения.Хорошо, действительно хорошо. «Что значит читать? – Смотреть на переработанную древесину и галлюцинировать» - вот именно, наркотические галлюцинации и наркотическая же ломка. Ещё, дайте еще!Тест Бекделл пройден.

Я не люблю читать неоконченные книги с явным намёком на вторую часть. Тем более,если её ещё нет. История начинается с убийства четырёх рекрутов, но кто их убил, в этой книге мы так и не узнаем. Конец книги тоже обрывается как- то нелепо,на самом интересном. Но сама история вытягивает эту книгу на 4 балла. Необычная, захватывающая, исторически – мистическая, добротно написанная. Но просьба к автору,если она читает отзывы – делайте хотя бы основные сюжетные линии завершенными, а то как-то не красиво получается по отношению к читателю. Даже такой конец имеет место быть, но вот за неоконченную линию убитых рекрутов, обидно!