Читать онлайн Игра с числами. Виртуозные стратегии и тактики на футбольном поле бесплатно

Глава 1

Полагаясь на удачу

Toeval is logisch (Случайность логична).

Йохан Кройф

Во время сравнительно безликой игры в итальянской футбольной лиге седьмого уровня Лорис Анжели, голкипер команды «Дро», готовился отразить четвертый пенальти из тяжелейшей серии. Майкл Палма ускорился, чтобы забить мяч за «Террено», соперников «Дро». Если он промахнется, «Дро» выйдет в лигу рангом выше.

Он бьет по мячу. Анжели падает в правый угол и беспомощно смотрит на мяч, который летит выше уже упавшего голкипера. Но удар Палмы оказался чересчур сильным и чересчур высоким. Мяч ударяется в перекладину и взмывает в небо. Скорбящий Палма падает на колени и затем бросается на землю.

Мяч достигает высшей точки своей траектории и начинает снижаться. Анжели отрывает спину от земли и почти начинает молиться, благодаря свою удачу. Он поднимается на ноги и устремляется к трибунам, радуясь чуду.

Мяч приземляется на краю вратарской площадки. Палма в отчаянии закрывает голову руками.

Мяч отскакивает и резко возвращается назад, к воротам. Анжели, исступленный и забывший обо всем, прыгает перед фанатами «Дро» и, празднуя, потрясает кулаками в воздухе.

Один отскок и еще один – и мяч неуклонно движется к линии, а затем пересекает ее. Палма видит это краем глаза, поворачивается, спрашивает у арбитра. Гол, нелепый и невероятный, забит. «Дро» пропускает свой следующий удар. «Террено» выходит в следующую лигу.

Футбол на самом деле – игра случайностей. Как мы увидим далее в этой книге, голы – редкие и очень ценные события, ради них клубы тратят миллионы, пытаясь получить гарантию. Но они все так же являются непредсказуемыми. Они могут не поддаваться объяснению и обманывать теорию вероятностей.

И это верно не только для итальянских футбольных команд низкого уровня. Это происходит по всему миру и постоянно. Примером может служить случай Адама Чжерскаса, малоизвестного польского нападающего, воспользовавшегося хаотичностью футбола и забившего гол спиной от средней линии во время атаки после выноса мяча. Гари Невилл и Пол Робинсон пострадали от этого, когда на поле в Загребе после простого паса назад игрока «Манчестер юнайтед» мяч ударился о дерн, перепрыгнул через ступню голкипера и заставил Англию проиграть Хорватии и, что главное, пропустить Евро-2008.

Каждая команда, каждый фанат сталкивались с этим с двух сторон, но если говорить о недавних годах, два более интересных случая произошли с «Ливерпулем», клубом, слишком хорошо знакомым с капризами судьбы. 17 октября 2009 года команда Рафаэля Бенитеса только вступала в игру Премьер-лиги с «Сандерлендом», когда Даррен Бент, не целясь, ударил по мячу с конца поля. Глен Джонсон, защитник «Ливерпуля», попытался блокировать мяч, но не смог. Вместо этого он ударил по большому красному пляжному мячу, который покатился по полю и к воротам Пепе Рейны. Испанский голкипер был сбит с толку, и счет стал 1:0 не в пользу «Ливерпуля». В тот день команда Бенитеса пятнадцать раз била по воротам, хозяева поля – тринадцать, на семь их угловых приходился один. И все же она проиграла – и все из-за гола, забитого благодаря пляжному мячу.

Но все же у «Ливерпуля» нет оснований горько жаловаться. На другой чаше весов лежит случай, когда они также получили преимущество. И произошло это благодаря столь же невероятному, случающемуся один раз в жизни происшествию всего за четыре года до этого, в один из счастливейших вечеров в истории клуба. В финале Лиги чемпионов 2005 года команда Бенитеса пришла в себя после трех голов, забитых «Миланом», забила три гола за шесть минут второго тайма, и это стало известно как «стамбульское чудо».

Даже фанаты «Эвертона» вынуждены признать, что неожиданная победа «Ливерпуля» в тот вечер была невероятной. Но была ли она на самом деле чудесной или просто экстраординарной? Ведь это разные вещи.

Пытаясь объяснить, что произошло на самом деле, большинство кивает на решение Бенитеса ввести в игру после перерыва Дитмара Хаманна, его тактическую встряску, его зажигательную речь в раздевалке или, возможно, сверхчеловеческую целеустремленность Стивена Джеррарда, капитана «Ливерпуля», – его нежелание пасть духом, его полное отрицание возможного поражения.

Мы не можем проверить эти теории, как бы правдоподобны они ни были. Нет способа научно проверить, что могло случиться, если бы «Ливерпуль» не ввел Хаманна или если бы Джеррард потерял надежду.

Кроме того, попытка сделать это помешала бы увидеть главное. Возможно, «Ливерпуль» был везучим, как в тот незабываемый раз, когда «Милан» по непонятной причине не воспользовался преимуществом в три гола, и невезучим, как во время той игры на «Стадионе света» в Сандерленде, когда пляжный мяч приземлился ровно на то место на поле, чтобы помешать Пепе Рейне. Но то, что наблюдалось, не предполагает благосклонности или гнева каких-то высших сил. Здесь нельзя дать какие-то особые объяснения. Пляжные мячи и вечера славы в Константинополе являются всего лишь крайними случаями в море информации о футболе. Если вы достаточно долго играете или наблюдаете за игрой, есть неплохие шансы, что подобные вещи (и все, что угодно) случатся рано или поздно.

Да, вряд ли в самый обычный день пляжный мяч поможет забить гол, или «Милан» упустит преимущество в три гола за шесть минут, или Робинсона перехитрит дерн, или Чжерскас забьет гол спиной, или мяч после пенальти Палмы ударится о перекладину, взовьется ввысь, а затем покорно вкатится в ворота. Но, как был уверен Кройф благодаря своему футбольному опыту, есть постоянство случайностей, которое определяет этот спорт. В футболе чудеса случаются.

Почему Эйнштейн ошибался (иногда)

Возможно, ученые не кажутся той аудиторией, которой очень интересен футбол, но существует малозаметная группа научных работников с серьезным, неотступным интересом к игре. Научно-исследовательские работы, посвященные футболу, появляются в бесчисленных научных журналах, относящихся к различным областям, включая экономику, физику, управление производством, психологию и статистику. И серьезное научное исследование игры идет по восходящей траектории.

В зависимости от своего образования и методов ученые разработали различные способы определения роли прогнозируемости и произвольности в футболе, но для многих из них общим является основной вопрос. Кстати, это тот же вопрос, на который пытался найти ответ Чарльз Рип, наш небезупречный «футбольный счетовод»: исход футбольных матчей и чемпионатов определяется мастерством или удачей?

Это один из ключевых вопросов для понимания футбола, а может быть, и единственный ключевой вопрос. Если эта игра больше зависит от мастерства, то в матче есть логика: обязательно победит лучшая команда. Если она больше зависит от удачи, то зачем владелец тратит миллионы на игроков, на главного тренера, который поможет им достичь абсолютной гармонии, и на фанатов, дерущих глотки, чтобы побудить их к победе?

Большинство из нас предпочло бы первое, от главных тренеров, продающих себя благодаря способности решать судьбу, до игроков, настроенных на то, чтобы опередить своих коллег и занять собственное место в истории. Несмотря на всю радость, с которой фанаты принимают анархические черты футбола (победа Греции на чемпионате Европы в 2004 году, разгром Северной Кореей Италии на чемпионате мира 1966 года), сама идея быть болельщиком основана на том, что в игре есть некая логика: если ваша команда покупает лучших игроков и нанимает великих тренеров, за этим последуют трофеи.

Пытаясь понять, насколько большую роль играет шанс в футболе, мы все же пришли к совсем другому ответу. Мы посещали букмекерские конторы и лаборатории и встречались со многими учеными, разделяющими нашу страсть к красивой игре. Мы изучили десятки тысяч матчей европейских лиг и кубков, сыгранных за сто лет, и матчи чемпионата мира, сыгранные десятками стран с 1938 года. И мы пришли к заключению, что футбол, по существу, является игрой 50/50. Он наполовину зависит от удачи и наполовину – от мастерства.

Это одно из тех открытий, которое заставляет всех людей, и не только футбольных фанатов, чувствовать себя неуютно. Даже Альберту Эйнштейну, столкнувшемуся с произвольностью квантовой механики, было непросто поверить в шанс. Как известно, он написал: «Как бы там ни было, я убежден, что Бог не бросает кости».

Если даже Эйнштейн находил неопределенность тревожной, неудивительно, что футбольным фанатам трудно ее принять, вместо этого они предпочитают сосредотачиваться на чем-нибудь более утешительном и, что важно, объяснимом, например, красоте.

Футбол – игра, одержимая красотой, которая отвлекает. Большинство фанатов предпочло бы (или по крайней мере говорит, что предпочло бы) видеть, как их команда красиво проигрывает, чем слабо выигрывает. Такое отношение подтвердил великий американский спортивный писатель Грантленд Райс, когда написал: «Когда Один великий контролер поставит отметку у вашего имени, он отметит не вашу победу или поражение, а то, как вы играли».

Те команды, которые признаны передающими красоту футбола, высоко ценятся вне зависимости от результатов: «Волшебные мадьяры» 1954 года, «тотальный футбол» Голландии 1970-х годов, сборная Бразилии 1970 и 1982 годов, современная «Барселона». Другие же, например сборная Греции в 2004 году, сборные Италии и ФРГ в 1990-х и даже «Сток», осуждаются за свое строгое, прагматическое мировоззрение.

Проблема заключается в том, что красота отвлекает внимание и может заслонять факты. Возьмем финал чемпионата мира 2010 года, матч, в котором сборная Голландии показала такую ужасающую грубость, что даже Йохан Кройф, этот ценитель случайности, начал иронизировать. По его словам, это было «отвратительно, вульгарно, грубо, непонятно, совсем не привлекательно… просто антифутболом»¹. Верховный жрец «тотального футбола» был явно готов отлучить Найджела де Йонга и Джона Хейтингу.

Но анализ Кройфа упустил из виду главное: подход Голландии к игре в Йоханнесбурге должен был эффектно скрыть тот факт, что Арьен Роббен упустил шанс принести лидерство команде Берта ван Марвейка на восемьдесят второй минуте. Чудовища должны были сделать то, что никогда не удалось бы красавцам, и вернуть лидерство в чемпионате мира именно Голландии. Возможно, это выглядит не очень красиво, но уродство не препятствует успеху. Перефразируя Райнера Кальмунда, пафосного бывшего спортивного директора «Байер Леверкузен», футбол – не фигурное катание. Здесь не дают очки за стиль.

Красота может быть сопутствующим продуктом успешных команд, но так как одной ее недостаточно для победы в матчах, она необязательна.

Мы не можем проанализировать красоту, она субъективна, но мы можем проанализировать эффективную игру, подразумевая под «эффективностью» такие вещи, как отбор мяча и возвращение владения им, зарабатывание пенальти, удары по воротам и забитые в итоге голы. И даже в этом случае мы обнаруживаем, что зачастую для победы в матче недостаточно просто делать все правильно на поле.

Команд, которые комфортно чувствуют себя, удерживая игру под контролем, но каким-то образом умудряются проиграть, немало. «Челси» ухитрилась проиграть «Бирмингему» в 2010 году в матче Премьер-лиги, при том что на двадцать пять ударов по воротам, выполненных командой, пришелся всего лишь один удар противника. И этот один удар и стал единственным голом. За год до этого в Германии берлинская «Герта» семнадцать раз пыталась забить гол «Кельну», при том что противник всего два раза ударил по воротам, и все же проиграла. 1 апреля 2006 года «Сарагоса» совершила впечатляющее число таких попыток (29 ударов по воротам!), но все равно проиграла «Вильярреалу» со счетом 0:1. Футбол полон примеров побед «неправильной» команды: сборная США победила сборную Англии на чемпионате мира 1950 года, Камерун обошел Аргентину в 1990 году, «Уимблдон» переиграл «Ливерпуль» в финале Кубка Англии в 1988-м.

Или возьмем более недавний пример, когда «Челси» впервые за свою историю выиграла Лигу чемпионов, в течение 180 минут борясь с «Барселоной» в полуфинале и затем 120 минут с мюнхенской «Баварией» (в Мюнхене) в финале. Играя против Лионеля Месси, Хави Эрнандеса и Андреса Иньесты, «Челси» временами позволяла сопернику контролировать мяч до 80 процентов времени. За два матча «Барселона» пять раз попадала в стойку ворот, пропустила один пенальти и упустила множество шансов. Играя против «Баварии», игроки «Челси» вновь оказались в осаде, но выстояли.

Уважаемая немецкая газета Die Zeit описала победу «Челси» как «незаслуженную, более того, это фарс». Журналисты сказали, что победа команды «войдет в исторические книги как футбольная случайность». В тот вечер на стадионе «Альянц Арена» «Бавария» нанесла 35 ударов по воротам против девяти, 20 угловых ударов против одного углового «Челси». Ясное дело, что «Челси» не могла одержать победу. «Футбол просто несправедлив», – сказал Вольфганг Нирсбах, президент ФСГ, Немецкой федерации футбола².

В футболе дело обстоит именно так: он не всегда вознаграждает того, кто выполнил больше ударов по воротам или сделал больше точных передач. Он награждает только того, кто забивает голы. Как Ричард Уильямс написал после того вечера в Мюнхене: «Футбол – соревнование голов, а не красоты. Нам нравится, когда эти два элемента сочетаются, но это не является основной целью игры»³.

Эти примеры – исключения из правил, случайности, как пляжный мяч и другие чудеса, например незабитый пенальти, который все равно закончился голом. Но мы (и те ученые, которые проявляют неожиданный интерес к футболу) должны реагировать на случайность единственным образом: не следует игнорировать ее или пытаться объяснить божьим промыслом, или просто сосредоточиться на красоте. Нет, мы собираем достаточное количество случайностей и применяем аналитические методы, чтобы попытаться их понять. И когда мы делаем это, то обнаруживаем, что (в точности как сказал Кройф) в случайности есть логика.

Это имеет две формы. Логика распространяется на уровне лиг и сезонов, применима во время соревнований на кубок, когда распределение голов надежно и невероятно предсказуемо, и, что более важно для большинства фанатов, применима к отдельным матчам, домашним и выездным, когда роль удачи в забивании голов велика. На самом деле, шансы составляют примерно 50/50. Половина голов, которые вы видите, половина результатов, которые вы знаете, объясняются не мастерством и способностями, а вероятностным шансом и удачей.

Как мы обнаружили, есть два пути добиться успеха в футболе. Один – быть хорошим. Другой – быть счастливчиком. Чтобы победить в чемпионате, необходимо и то и другое. Но для того, чтобы победить в матче, достаточно одного. Корреспондент Die Zeit был прав: история футбола – летопись футбольных случайностей, следующих изречению Кройфа. Toeval is logisch.

Почему футболисты похожи на прусских коней

Для того чтобы объяснить, как случайность и шанс позволяют нам прогнозировать, что может случиться во время матчей лиги в течение сезона, нам придется сделать одно странное отступление: заглянуть в конюшню прусской военной кавалерии конца девятнадцатого века и познакомиться с мыслями русского экономиста через теории французского математика.

Как и профессиональные футболисты, кавалерийские лошади время от времени взбрыкивают. Когда они это делают, последствия могут быть более серьезными, чем травмы, полученные в стычке на футбольном поле, прусской армии удалось это выяснить за 20 лет начиная с 1875 года. В этот период 196 солдат нашли смерть под копытами своих верных коней. Должно быть, это были абсолютно случайные события: военные должны были достаточно хорошо знать лошадей, чтобы определить, когда боевые лошади пугались, нервничали или оказывались под обстрелом, и армии не было смысла признавать, что ее солдаты систематически допускали ошибки и были сами виноваты в собственных смертях. Нет, каждая смерть была случайной и бессмысленной – например, злосчастный пруссак оказывался не в том месте и не в то время. Никакой закономерности – просто случайность.

Но русский политический экономист польского происхождения Владислав Борткевич в конце девятнадцатого века собрал данные о смертях от копыт лошадей, что позволило по-другому взглянуть на кажущуюся произвольность смертельных случаев⁴. Он создал знаменитую таблицу данных с 280 ячейками (14 кавалерийских корпусов на 20 лет), где демонстрировалось ежегодное количество смертей в каждом корпусе. Когда он посмотрел на ячейки, то очень быстро заметил, что их большая часть (51 процент) пуста, это означало, что в данном корпусе в данном году смертей не было. В почти трети ячеек была отмечена одна смерть, в 11 процентах – две, в четырех процентах – три, в двух ячейках – четыре, и ни в одной ячейке не было пяти или более смертей.

После достаточно долгого изучения таблицы Борткевич пришел к выводу, что в, казалось бы, бессистемных случаях есть логика, что в хаотичности есть системность. Проницательность русского ученого подсказала ему воспользоваться формулой распределения случайных величин, выведенной французским математиком Симеоном Дени Пуассоном. В своей работе Recherches sur la probabilitй des jugements en matiиre criminelle et en matiиre civile («Исследование о вероятности приговоров в уголовных и гражданских делах») Пуассон попытался математически описать количество совпадений, которое может произойти, если пара за парой 52 раза переворачивать верхние карты в двух перетасованных колодах⁵.

Используя свои данные о кавалерии, Борткевич обнаружил кое-что, чего не заметил француз: распределение Пуассона могло дать начало закону малых чисел, прогнозированию того, сколько раз определенное редкое событие может случиться в заданное время или в заданном месте. Мы можем прогнозировать общую частоту и распределение случайных событий (как часто они происходят и насколько вероятно, что они произойдут), если пытаемся проанализировать событие, которое случается нечасто, но регулярно и достаточно независимо для того, чтобы разработать основной коэффициент⁶.

Удар лошадиным копытом является одним из таких событий. По данным Борткевича, смерть под копытами прусских военных коней происходила с коэффициентом около 0,70 на каждый корпус в год. Сочетая эти данные с распределением Пуассона, Борткевич обнаружил примечательное совпадение между действительным распределением смертей и прогнозируемым распределением. Другими словами, формула Борткевича становится для нас способом предсказывать редкие и случайные события.

Что это значит? Это значит, что то, что кажется бессмысленным, случайным, на самом деле обладает предсказуемым характером. Борткевич ничего не знал о качестве сена и травы, о количестве упражнений и тренировок, о параметрах коней или разведении, о любых других параметрах, которые, по вашему мнению, могли бы оказать то или иное влияние. Все, что у него было, – основной коэффициент, информация о том, сколько смертей от ударов копыт происходило каждый год. Хотя мы не можем точно спрогнозировать, когда именно произойдет удар копытом, мы можем с большой вероятностью предположить их общее количество. Редкое и случайное абсолютно прогнозируемо; мы точно знаем, сколько этих случаев произойдет. Случайность логична, как и говорил Кройф.

Статистики применяют распределение Пуассона ко многим редким событиям: попадания «Фау-2» в Лондон во время Второй мировой войны, частота дорожно-транспортных происшествий, радиоактивный распад и т. д.

А имеет ли это какое-нибудь значение для футбола? Да, в точности так же, как удары лошадиных копыт, немецкие бомбы и коэффициент радиоактивного распада, голы редки (насколько редки, мы обсудим позже), но постоянны и независимы. На первый взгляд каждый из них случаен. Если рассматривать каждый в отдельности, они непредсказуемы. И именно это делает их столь восхитительными.

Но если взять среднее число голов за матч – 2,66 для матчей высших дивизионов в Англии, Германии, Испании, Италии и Франции между 1993 и 2011 годами – и применить распределение Пуассона, мы можем рассчитать, сколько игр за последние семнадцать лет были без голов, сколько – с одним голом, сколько – с двумя и так далее. Нам не требуется знать хоть что-нибудь о тактических построениях, тактике, составах команд, травмах, тренере или болельщиках, ни о чем из этого, чтобы обнаружить, что голевые моменты обладают структурой. Возможно, футбол вероятностный, но все же прогнозируемый.

Эта прогнозируемость означает, что, если говорить о следующем сезоне Премьер-лиги, мы знаем, что около тридцати матчей закончатся без гола, в семидесяти будет забит всего один гол, в девяноста пяти будет в целом два гола, в восьмидесяти – три, в пятидесяти пяти – четыре, а в пятидесяти по-настоящему замечательных матчей будет забито пять или более голов.

Как мы это узнали? Итак, в сезоне 380 матчей и команды забивают около 1000 голов. Благодаря тем самым лягающимся лошадям, французскому математику и русскому экономисту у нас есть все, что необходимо знать, чтобы извлечь логику из случайности.

Распределение Пуассона также может применяться к отдельным результатам матчей.

ДИАГРАММА 5

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ СМЕРТЕЛЬНЫХ УДАРОВ КОПЫТАМИ ПРУССКИХ ВОЕННЫХ КОНЕЙ

ДИАГРАММА 6

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ГОЛОВ В ЕВРОПЕЙСКОМ ФУТБОЛЕ, 1993–2011 ГГ.

Возьмем среднестатистическую субботу Премьер-лиги. 7 ноября 2010 года результаты матчей были следующими: 2:2, 2:1, 2:2, 4:2, 1:1, 2:1, 2:0. Ничего экстраординарного, но насколько обычными окажутся эти результаты, если мы сравним их со многими субботами во многих сезонах нескольких лиг? Являются ли победы «Манчестер юнайтед» и «Блэкберна» со счетом 2:1, зарегистрированные в этот день, более вероятными, чем победа «Сандерленда» над «Стоком» со счетом 2:0?

Данные, предоставленные Infostrada, спортивной медиагруппой из Нидерландов, позволяют нам рассчитать частоту (в процентах) различных исходов матчей, чтобы обнаружить самый распространенный и самый редкий результаты матчей десяти сезонов Премьер-лиги, сыгранных между 2001 и 2011 годами.

Таблица 1. Результаты матчей в процентах, Премьер-лига, 2001/02–2010/11

Примечание. *Строки и столбцы могут не суммироваться точно из-за округления.

Самый распространенный результат матча – ничья со счетом 1:1, это происходит в 11,63 процента случаев, следом с небольшим отрывом идут победы со счетом 1:0, 2:1 и 2:0 на своем поле, нулевая ничья и победа со счетом 1:0 на чужом поле.

Голы действительно являются редкими и ценными событиями: более 30 процентов матчей заканчиваются с одним голом или без голов. Немного менее половины всех матчей заканчиваются тем, что хозяева поля забивают один или два гола и выигрывают, затем идет группа смешанных побед на своем и чужом поле и ничьих с достаточно результативным счетом (1:2, 3:1, 2:2), каждая из которых случается примерно в 5 процентах матчей. Наконец, существуют любые другие варианты. В выбранный нами уикенд только один результат был по-настоящему необычным: победа «Болтона» над «Спуром» со счетом 4:2.

Это распределение результатов в английской Премьер-лиге, как показано на диаграммах 7–10 (размер футбольного мяча пропорционален количеству матчей), не имеет принципиальных отличий от наблюдаемых в высших континентальных лигах в течение последнего десятилетия. Это может показаться странным. Разве тот футбол, в который играют в Испании, не отличается от того, в который играют в Англии? Разве передвижения испанцев и южноамериканцев, играющих в командах Южной Европы, не принципиально отличны от бега более неуклюжих саксонцев, кельтов и скандинавов, играющих на севере? И все же, если вы сравните результаты четырех крупнейших европейских лиг в любой произвольный уикенд, они покажут, что значительной разницы нет.

ДИАГРАММА 7

САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ МАТЧЕЙ В ПРЕМЬЕР-ЛИГЕ

ДИАГРАММА 8

САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ МАТЧЕЙ В БУНДЕСЛИГЕ

Это может удивить любителей футбола, но не ученых, занимающихся игрой. Все эти результаты очень точно отражают распределение Пуассона. Возможно множество исходов матчей, но не все результаты одинаково вероятны. На самом деле, если верить формуле, 7,7 процента матчей должны заканчиваться нулевой ничьей, а не 8,34 процента, как в Премьер-лиге, и 19,7, а не 18,5 процента должны заканчиваться всего одним голом. Но эти результаты очень близки.

Таким образом, формула больше подходит для ударов лошадиных копыт, чем человеческих ног, но это может объясняться важностью матчей, сыгранных вничью, в футболе. Количество нулевых ничьих и ничьих с результатом 1:1 больше, чем мог бы ожидать Пуассон. Степень случайности во время игры на «Вестфаленштадион» дортмундской «Боруссии» немного сложнее по сравнению с той, что существовала в давно забытых прусских конюшнях. Мяч отскакивает более беспорядочно, чем взбрыкивающий конь.

Не подлежит сомнению, что на уровне сезонов и лиг в случайности голов есть математическая логика. Это факт футбольной жизни. Это может утешить тренеров и подбодрить игроков, но то, что действительно волнует фанатов, находится на другой стороне медали: насколько значительную роль шанс будет играть в том матче, который вы собираетесь смотреть в эти выходные? Ваша команда выиграет или проиграет из-за своих способностей (или их отсутствия) или будет просто заложницей судьбы?

Что знают букмекеры?

Финальный матч Лиги чемпионов 2005 года против «Милана» был всего лишь одним из более 5000 матчей, сыгранных «Ливерпулем». Но все же впервые за 112 лет своего существования клуб смог оправиться после трех забитых ему голов. Неудивительно, что фанаты считают «стамбульское чудо» священным.

ДИАГРАММА 10

САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ МАТЧЕЙ В ЛА ЛИГЕ

Такие результаты редки, но их вряд ли можно назвать беспрецедентными, и, разумеется, они не являются чудесными. В 1954 году Австрия выступила еще лучше «Ливерпуля», придя в себя после трех забитых за три минуты голов и победив Швейцарию со счетом 7:5 в матче чемпионата мира; «Чарльтон» однажды победил «Хаддерсфилд» (тренером которого в те времена был Билл Шенкли) со счетом 7:6 после того, как ему забили четыре гола. Эйсебио лично организовал волевую победу португальцев в матче против Северной Кореи на чемпионате мира 1966 года, забив три гола после того, как Португалия проигрывала со счетом 0:3. Примеры можно приводить бесконечно: «Тоттенхэм», к перерыву забивший три гола в матче с «Манчестер юнайтед» в 2000 году, но проигравший со счетом 3:5, Кевин-Принс Боатенг, забивший три мяча подряд «Лечче», играя за «Милан» в 2011 году в южной Италии, после того как его команда пропустила три гола.

Наша информация о матчах на всей территории Европы показывает, насколько редки такие случаи, но то, что они вообще происходят, обуславливается законом больших (а не малых) чисел, который вывел Якоб Бернулли, швейцарский статистик. Основное правило Бернулли было следующим: если вы делаете что-то достаточно долго, это может привести к любому возможному результату.

Бросим монеты: если вы кинете восемь монет одну за другой, шансы, что все восемь раз выпадет решка, кажутся очень маленькими. Конечно, вероятность выпадения решки после выбрасывания – 50/50, то есть шанс равен 1/1. А шанс выбросить восемь решек подряд? 255/1.

Но что, если вы бросали восемь монет четыре раза в неделю в течение сорока лет, за исключением пары недель в год, выпадающих на праздники? Получается, что вы кинули восемь монет 8000 раз. Это 64 000 выбрасываний. Шансы, что вы увидите восемь решек подряд, уже не столь призрачны. На самом деле, они весьма хорошие. Очень, очень хорошие. Настолько хорошие, что, если бы вы пошли к букмекеру и заключили пари, что за последние сорок лет вы как минимум один раз увидите восемь решек подряд, вам пришлось бы поставить весь ВВП США, чтобы выиграть шесть центов. Вы почти наверняка выбросите восемь решек подряд.

Почему? Потому что чем больше вы что-либо делаете, тем больше вероятность того, что вы как минимум один раз увидите самый невероятный результат. Следовательно, если вы достаточно долго играете в футбол (как «Ливерпуль»), рано или поздно вы победите после трех забитых вам голов. Или после четырех, как сделал «Ньюкасл» в матче против «Арсенала» в 2011 году или сам «Арсенал» в матче с «Редингом» в 2012-м. Здесь нет другого закона, кроме того, что есть шанс увидеть, как команда продержится непобежденной весь сезон или проиграет первые двенадцать матчей, или даже пляжный мяч станет постоянным участником матчей. В течение долгого периода времени все, что угодно, может произойти хотя бы один раз.

Мы знаем, что эти события – исключения с точки зрения статистики. Но насколько они необычны? Насколько редко вмешательство случайности становится заметным, когда она оказывает достаточное влияние, чтобы изменить ход матча, как случилось в тот вечер в Стамбуле?

Случайность – центральный элемент любого футбольного матча, и есть люди, само существование которых это доказывает. Это не тренеры, не нападающие или вратари, которые всегда присутствуют на поле, а букмекеры и профессиональные игроки, те мужчины и женщины, чьи доходы зависят от понимания того, кто выиграет и проиграет.

Карьера букмекера строится на случайности. Если бы матчи были предсказуемы, никто бы не делал ставки. Но хотя они не являются абсолютно прогнозируемыми, определенные факторы (физическая форма, травмы и тому подобное) известны заранее. Эта информация становится основой для высчитывания шансов и чаще всего делает одну команду фаворитом. Такие шансы рассказывают нам кое-что о случайности и предсказуемости в спорте.

Чем ниже шансы, тем более невероятна возможность проигрыша фаворита любого матча, и тем больше его противнику придется полагаться на удачу, чтобы победить. Когда две команды обладают аналогичными характеристиками, соревнование определяется удачей и текущей физической формой, и шансы на победу у обеих команд с точки зрения букмекера будут одинаковы⁷.

Учитывая это, мы взялись за изучение шансов в футболе и других видах спорта, чтобы установить, действительно ли букмекеры думают, что разные виды спорта по-разному зависят от удачи. У нас было подозрение, что букмекеры могут считать футбол уникальным. Исход футбольного матча труднее предугадать, чем результат бейсбольной игры, правда? Для того чтобы это выяснить, мы собрали информацию примерно двадцати бирж ставок, а также результаты финалов сезона 2010/11 НБА, НФЛ, Главной лиги бейсбола и гандбольной Бундеслиги Германии вместе с высшими футбольными лигами Англии, Франции, Испании, Италии и Германии, туда же мы добавили Лигу чемпионов⁸. Наш первый вопрос: насколько часто фавориты в разных странах и разных видах спорта заканчивают тот или иной матч победой?

В футболе это случается лишь в незначительном большинстве случаев – чуть больше половины. В гандболе, баскетболе и американском футболе фавориты выигрывают примерно две трети матчей, а в бейсболе – около 60 процентов. Другими словами, букмекеры с меньшим успехом могут выбрать фаворитов в футболе, чем в любом другом виде спорта.

Это ведет к нашему второму вопросу: почему это так? Действительно ли футбол больше зависит от удачи или просто букмекеры не могут правильно рассчитать шансы именно в этом виде спорта? Для этого нам надо установить не только вероятность того, что победит команда-фаворит, нам необходимо знать, являются ли шансы в футболе систематически различными. Может ли быть так, что фавориты реже побеждают в футболе из-за того, что они обладают лишь незначительными преимуществами, особенно по сравнению с другими видами спорта?

Не все фавориты одинаковы; некоторые пользуются перед матчем значительным предпочтением, другие – совсем незначительным. Если бы бросание монеты было видом спорта, ни в одном матче не было бы фаворита, а шансы каждой стороны победить всегда равнялись бы 1/1 или, если использовать выражение шансов, применяемое некоторыми биржами ставок, 2,0⁹. Для сравнения: в спорте, если более умелая команда всегда выигрывает, ее шансы будут считаться как 1,0. Таким образом, при борьбе равных соперников шансы будут ближе к 2,0, если есть явный фаворит, шансы будут ближе к 1,0. То же самое относится к лиге или виду спорта: те соревнования, фавориты которых более очевидны, должны обладать оценкой около 1,0, те, где проигрыш во многом зависит от шансов на победу в борьбе, должны быть дальше от этого значения.

На диаграмме 12 показано среднее значение шансов для фаворитов в течение сезона для каждого из пяти видов спорта, описанных в диаграмме 11. Вертикальные линии показывают разброс шансов: нижняя часть линии – самый маленький шанс для крупнейшего фаворита сезона, верхняя часть линии – самый вероятный фаворит игры сезона.

Футбол очевидно очень отличается от других упомянутых видов спорта. В гандболе намного больше откровенных «неудачников», чем в футболе, а фавориты почти всегда выигрывают, среднее значение шансов – 1,28; среднее значение шансов в НБА и НФЛ – соответственно 1,42 и 1,49. В бейсболе разброс шансов более ограничен: здесь нет очевидных фаворитов, самые маленькие шансы составляют 1,24. Но в футболе средние шансы на победу для клуба-фаворита – 1,95.

ДИАГРАММА 11

КОЭФФИЦИЕНТЫ УСПЕШНОСТИ ПРЕДМАТЧЕВЫХ ФАВОРИТОВ В РАЗНЫХ ВИДАХ СПОРТА, СЕЗОН 2010/11

ДИАГРАММА 12

СРЕДНЕЕ ЗНАЧЕНИЕ И РАЗБРОС ШАНСОВ В КОМАНДНЫХ ВИДАХ СПОРТА

Что это означает в реальном выражении? В футболе почти в половине случаев фаворит на самом деле не является явным фаворитом. Почему дело обстоит так, можно объяснить двумя факторами: в футболе голы редки, а ничьи обычны. Это сочетание делает высчитывание шансов в футболе намного более сложным, вероятность победы для фаворита меньше.

Та мысль, что футбольные команды-фавориты побеждают только примерно в 50 процентах случаев, противоречит всему, что, как мы считаем, мы знаем об этой игре. Ведь матч «Манчестер юнайтед» с «Уиганом», конечно, не похож на бросание монеты? Кроме того, здесь вряд ли можно сделать однозначные выводы из информации: разве не естественно, что букмекеры ошибаются намного чаще просто потому, что футбол, в отличие от других видов спорта, обладает бóльшим количеством неочевидных фаворитов, команд, которые желают победить, но вряд ли достигнут этого в реальности?

Чтобы выяснить, действительно ли дело обстоит так, нам надо установить, побеждают ли сильные и слабые фавориты в разных пропорциях в различных видах спорта. Чтобы определить, насколько велико превосходство фаворита над его соперниками, мы вычислили разрыв между шансами на победу фаворита и шансами на победу аутсайдера.

В матчах, где соперники определяются жеребьевкой, разрыв близок к нулю, а в неудачных сочетаниях с явными фаворитами разрыв может достигать 50 или более процентных пунктов¹⁰.

Подобно рейтинговым агентствам на финансовых рынках, мы вернулись к данным и разделили игры на шесть групп на основании аналогичного уровня риска, варьирующихся от «голубых фишек» до «бросовых облигаций». «Голубыми фишками» стали игры, в которых ставка на победу фаворита даст вам гарантированный и очень небольшой выигрыш, в то время как ставка на аутсайдера, за которой последует практически невозможная победа, принесет сумму, достаточную для того, чтобы месяц содержать семью сделавшего ставку. Для каждого из этих шести срезов спортивного сезона мы определили, насколько часто побеждают пользующиеся различными преимуществами аутсайдеры. Другими словами, мы хотели обнаружить связь, как в случае ценных бумаг, между риском и отдачей. Результаты показаны на диаграмме 13.

Что нам показывает эта схема? Да, линия тренда футбола, демонстрирующая взаимосвязь между риском и отдачей для клубов в сезоне 2010/11, расположена значительно ниже линий других видов спорта, это происходит вне зависимости от того, насколько предпочитаемой может быть команда.

Возьмем фаворитов, мнение о которых на 50 процентов выше по сравнению с их противниками: в футболе они выигрывают в 65 процентах случаев, но в баскетболе они побеждают более чем в 80 процентах игр. Это же верно и для всех других аспектов риска: фаворит в футболе с меньшей вероятностью на самом деле победит в матче, чем фавориты в других видах спорта, это особенно заметно в баскетболе, бейсболе и американском футболе, где вероятность обратного составляет от десяти до пятнадцати процентов. Букмекеры явно думают, что футбол более зависит от удачи вне зависимости от того, насколько неравной может казаться борьба, а эти бизнесмены хорошо знают свой рынок¹¹.

ДИАГРАММА 13

КАК ЧАСТО ПОБЕЖДАЮТ ФАВОРИТЫ?

Наши результаты принимают во внимание только один сезон, но даже более комплексное исследование, выполненное Эли Бен-Наимом, физиком-теоретиком Лос-Аламосской национальной лаборатории, вместе с Сидни Реднером и Федериком Васкесом из Бостонского университета, в котором использовались все исторические данные в нескольких видах спорта, привело к очень похожему выводу¹².

Бен-Наим, Реднер и Васкес интересовались тем, насколько прогнозируемыми являются соревнования лиг, таким образом, их целью был подсчет вероятности неожиданных поражений. Как настоящие ученые, они выхватили расчет шансов из рук букмекеров и создали в памяти компьютера придуманные компьютерные игры, виртуальные таблицы, заполняемые управляющими уравнениями.

Множество виртуальных сезонов этих лиг позволило им вычислить нечто подобное нашему разрыву между шансами, что было основано на фиксации того, как фавориты и аутсайдеры входят в игру. Они углубились в историю, изучая матчи Высшей лиги английского футбола с 1888 года, Главной лиги бейсбола с 1901 года, Национальной хоккейной лиги с 1917-го и Национальной футбольной лиги с 1922-го. В целом они взяли 300 000 игр.

Как и мы, они обнаружили, что футбол – самый непредсказуемый вид спорта. В футболе больше «пляжных мячей» и ударов в перекладину, чем в любой другой игре. Здесь меньше беспроигрышных ситуаций и меньше аутсайдеров. Они рассмотрели более 43 000 футбольных матчей, и вероятность победы аутсайдера в них составила 45,2 процента. Это полностью отражает наши выводы.

Так что почти в половине случаев команда, которая не так уж хорошо подготовлена (или состоит из плохих игроков, или в ней много травмированных, или она просто не очень хороша), может закончить матч победой.

В поисках футбольных ученых

Незаметная для многих группа ученых, интересующихся футболом, зашла еще дальше в своих попытках точно определить, насколько большую роль играет удача в том или ином матче.

Возьмем Андреаса Хюера, химика-теоретика из Университета Мюнстера в Германии, и его помощников. Они заметили некоторое несоответствие между тем, как распределение Пуассона применяется к ударам лошадиных копыт, и тем, как оно применяется к ударам по мячу, и поставили перед собой задачу определить, почему это так^13.

Одно из объяснений заключается в следующем: данные о футболе показывают, что команды, уже забившие один-два гола, с большей вероятностью забьют третий, четвертый или пятый, то есть во время матча происходит нечто, что не подпадает под уравнение Пуассона¹⁴. Возьмем матч между командами Манчестера в 2011 году, которую фанаты «Манчестер Сити» никогда не забудут, а фанаты «Манчестер юнайтед» хотели бы забыть навсегда. Являются ли четвертый, пятый и шестой голы, которые «Юнайтед» пропустил перед лицом шокированных зрителей на стадионе «Олд Траффорд», следствием того, что «Сити» обладал «импульсом», как это называют многие, говоря о футболе, или беспристрастным доказательством лучшей физической формы и мастерства соперников?

Команда Хюера применила математические и статистические методы к матчам немецкой Бундеслиги за двадцатилетний период и попыталась выяснить, что является более важным для понимания схем забивания гола: мастерство и тренированность, «динамика матча» (красные карточки, травмы, импульс) или то, что ученые называют «помехой», необъяснимые и очевидно непредсказуемые случайные действия. Эта немецкая команда пришла к выводу, что с математической точки зрения футбольный матч очень похож на то, как если бы каждая из двух команд кидала по три монеты, где три решки подряд означали гол, а «количество попыток обеих команд было установлено еще в самом начале матча, отражая их соответствующую подготовку в этом сезоне».

Другими словами, квалификация вашей команды во многом определяет количество ударов по воротам, а выполненный удар – шанс один к восьми попасть в ворота, число, которое показалось бы знакомым Чарльзу Рипу, нашему «футбольному счетоводу».

Окончательные результаты Хюера и его команды были однозначными. Они обнаружили, что победит ли команда и с каким количеством голов определяется в первую очередь удачей, вторые по важности аспекты – мастерство и подготовленность, а затем идет импульс. Та трепка, которую команда Роберто Манчини устроила своим старым соперникам, не была выражением их большего мастерства или примером того, как ход матча может пойти в пользу одной из сторон. Прежде всего «Манчестер Сити» был более везучим.

Это открытие удивляет фанатов, которые верят, что мастерство помогает команде полностью контролировать то, что происходит на поле, но его подтверждает немало других научных доказательств.

Несколько лет назад два астрофизика, Джеральд Скиннер из Университета Мэриленда в США и Гай Фриман из Уорикского университета, также заинтересовались результатами матчей¹⁵.

Используя некоторые алгебраические и комплексные методы, называемые байесовской статистикой, они поставили перед собой цель определить, как часто команда, обладающая бóльшим мастерством, действительно побеждает в футбольном матче. Или скажем по-другому: как часто «неправильная» команда покидает поле, набрав максимум очков. Рассмотрев матчи чемпионата мира с 1938 по 2006 год, они обнаружили, что, если только матч не кончается победой в три или четыре гола, нельзя быть полностью уверенным в том, что победит лучшая команда.

Затем Скиннер и Фриман пошли дальше. Они задали вопрос: какова вероятность того, что результат матча достоверно говорит о мастерстве обеих сторон? Если результаты идут бок о бок с мастерством, то мы бы навряд ли услышали о том, что мы называем «непереходным триплетом». То есть если бы в трех последовательных матчах «Ювентус», например, играл с «Ромой» и победил, затем «Рома» играла с «Удинезе» и победила, то затем «Удинезе» не должна была в свою очередь победить «Ювентус», так как мы уже выяснили, что «Ювентус» лучше «Ромы», а «Рома» лучше «Удинезе».

Но Скиннер и Фриман выяснили, что эти непереходные триплеты совсем не так редки, как должны были бы быть. Они отчасти приписывали это сравнительно небольшой разнице в мастерстве: «Ювентус», «Рому» и «Удинезе» разделяет лишь небольшой отрыв. Все было бы по-другому, если бы «Ювентус» играл с детской командой клуба «Удинезе» или местной деревенской командой. Про́пасть в уровнях мастерства сделала бы футбольные «ошибки», когда слабая команда побеждает сильную, намного менее вероятными.

Когда Скиннер и Фриман рассмотрели игры чемпионата мира, они обнаружили 355 триплетов из команд, играющих друг с другом, в 147 из которых не было ни одного матча, окончившегося вничью. Из этих 147 триплетов 17 были непереходными. Это 12 процентов, кажется, не так уж и много, если не учитывать того, что можно было бы ожидать, что 25 процентов триплетов будут непереходными при условии, что результаты всех матчей зависели бы исключительно от удачи.

Проще говоря, данные Скиннера и Фримана предполагают, что исход половины всех матчей чемпионата мира зависит от удачи, а не от мастерства. Лучшая команда побеждает только в половине случаев. Результаты футбола напоминают бросание монеты.

Другие ученые поддержали этот вывод. Дэвид Шпигельхалтер, профессор общественного понимания рисков Кембриджского университета, решил разобраться, действительно ли итоговое место команд в Премьер-лиге сезона-2006/07 отражало их «настоящую» силу¹⁶. Он хотел узнать, является ли чемпион сезона «Манчестер юнайтед» действительно лучшей командой и на самом ли деле клубы, вылетевшие из лиги («Уотфорд», «Чарльтон Атлетик» и «Шеффилд юнайтед»), обладали тремя худшими командами в лиге.

Чтобы найти ответ, Шпигельхалтеру надо было выяснить, какое количество разниц в набранных очках в турнирной таблице на финише сезона в лиге можно объяснить только удачей. Данные за прошлые годы показывают, что 48 процентов матчей являются победами на своем поле, 26 процентов оканчиваются ничьей и 26 процентов – победами на чужом поле. Шпигельхалтер назвал это законом 48/26/26. Если мы признаем, что команды не различаются уровнем мастерства, то можем вычислить результаты всех матчей сезона в соответствии с законом 48/26/26.

В этой воображаемой турнирной таблице лиги состязания на выход в Лигу чемпионов и на переход в низшую лигу располагались более плотно, чем в настоящей таблице, это доказывает, что команды действительно отличаются мастерством. Но все же есть определенное количество разниц в финальном счете, которое можно объяснить только удачей. На самом деле, вычисления Шпигельхалтера позволяют предположить, что около половины набранных очков можно приписать улыбке судьбы¹⁷.

Он обнаружил, что среди всех двадцати команд Премьер-лиги того сезона только «Манчестер юнайтед» и «Челси» могли уверенно занимать места в верхней половине таблицы, их шансы являться лучшей командой равнялись, соответственно, 53 и 31 процентам. Если говорить о нижней части таблицы, он мог быть на 77 процентов уверен в том, что «Уотфорд» был худшей командой, но для «Шеффилд юнайтед» эта уверенность составляла всего 30 процентов. Это почти не отличало ее от «Уигана» или «Фулхэма», а обе команды в тот год сохранили место в высшей лиге. Они были ничуть не лучше «Шеффилда», просто им больше повезло.

Познакомиться с профессорской удачей

Но ни один ученый не сделал больше для ответа на главный вопрос фанатов, чем Мартин Леймс. Леймс, элегантный мужчина пятидесяти с небольшим лет, с проседью в волосах и в изящных очках, является профессором тренерской науки и компьютерной науки в спорте Мюнхенского технического университета. Возможно, это звучит не очень интересно, но наряду с его работой на ФК «Аугсбург» и мюнхенскую «Баварию» означает, что смотреть футбол для него – работа, которую он выполняет во имя науки.

Леймс потратил годы на разработку компьютерных систем и систем кодирования, позволяющих исследователям записывать и анализировать то, что (и почему) происходит на поле во время игры. Одна из его любимых тем – удача.

Леймс с командой соратников использовал свою технологию для фиксирования случаев удачи и неудачи на поле¹⁸. Для такого рода анализа особенно хорошо подходят голы: некоторые очевидно являются результатом тяжелой работы во время тренировок или сверхчеловеческого мастерства удивительно талантливого игрока, а другие – вовсе нет, они могут быть забиты в результате неожиданного отклонения, отскока от угла, ошибки при отборе мяча, откатившегося назад мяча.

Чтобы понять, насколько большую роль играет удача, Леймс и его соратники по просмотру матчей и исследованию голов определили везение бомбардиров как результат одного из шести голевых моментов, где бомбардиры обязательно должны были забить мяч, но забитые ими голы обладали значительным и явным элементом «незапланированности» или «неуправляемости»¹⁹.

Леймс и его команда просмотрели видеозаписи более 2500 голов, забитых в течение многих лет, закодировав каждый в соответствии с конкретными случаями удачи²⁰. Алекс Ресслинг, один из его ассистентов, объяснил, как реализуется этот процесс:

– Все видели тот прекрасный первый гол чемпионата мира (2006 год), забитый Филиппом Ламом, когда мяч отлетел от штанги в ворота, что само по себе уже было большой удачей. Но то, что мяч был забит бомбардиром после неудачного паса игрока команды-соперника, является дополнительным доказательством того, что это был гол, который не планировался, или гол, который не мог быть запланирован. Мне также очень понравился третий гол того матча. Выполненный Ламом поперечный пас защитник настолько слабо отбил головой, что Мирослав Клозе смог благодаря этому неудачному действию защитника ударить по мячу головой; затем этот мяч отскочил от голкипера, и Клозе забил гол на отскоке²¹.

В итоге, после всех этих долгих-долгих часов просмотра голов, сколько из них Леймс и его команда квалифицировали как забитые благодаря везению, как напрямую связанные с удачей? Ответ: 44,4 процента, хотя этот показатель немного меняется в разных лигах и разных матчах. «Счастливые» голы особенно часто случаются при счете 0:0. «Это происходит тогда, когда команды продолжают играть в соответствии со своими системами, – говорит Леймс. – Происходит некая случайность, благодаря которой забивается гол»²².

ДИАГРАММА 14

ШАНСЫ НА ПОБЕДУ КОМАНДЫ С БО́́́DЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ УДАРОВ ПО МЯЧУ В МАТЧЕ, 2005/06–2010/11

Итак, примерно половина голов содержит заметную, очевидную долю удачи. В футболе и голы, и победы любимых команд могут предполагаться с вероятностью 50/50. Тот матч, который вы смотрите в эти выходные, тот, который может привести вас в состояние абсолютного восторга или горького разочарования, вполне может быть спрогнозирован бросанием монеты²³.

Но если следовать стереотипу, нет никаких сомнений, что можно взять эту случайность и воспользоваться ей. Чем больше вы бьете по мячу, тем, конечно же, вы удачливей?

Это не так. Мы продвинулись дальше по сравнению с Леймсом, чтобы увидеть, насколько чаще команда, которая больше бьет по мячу, на самом деле побеждает в матче. Для этого мы изучили данные о матчах, сыгранных в Премьер-лиге, Ла Лиге, Серии А и Бундеслиге с 2005 по 2011 год. Это 8232 матча. И что они показали? Команда, которая больше бьет по мячу, на самом деле побеждает менее чем в половине случаев. Если рассмотреть все наши данные в целом, матч выиграли 47 процентов команд с бóльшим количеством ударов по мячу. В Италии и Германии этот показатель составляет и того меньше – всего 45 процентов.

Дела обстоят не лучше, если ограничиться ударами по воротам. Большее количество метких ударов, чем у соперников, повысит ваши шансы победить в матче, но ненамного – команда с бóльшим количеством ударов по воротам побеждает примерно в 50–58 процентах случаев, в зависимости от лиги.

Признавая, что футбол случаен

Луи ван Гал – противоположность Кройфу. Бывший главный тренер «Барселоны» и мюнхенской «Баварии» любит все держать под контролем, это один из многочисленных тренеров, делающих все возможное, чтобы перебороть случайность игры. Он известен как сторонник жесткой дисциплины с длиннющим списком правил, говорящих о том, как должны вести себя игроки. Ван Гал верит, что играть в футбол лучше всего можно при соблюдении абсолютной и беспрекословной дисциплины на поле и вне его. Во время работы в «Баварии» он даже выступил против поведения за столом Тони Луки, когда однажды за обедом увидел, как итальянский нападающий сгорбился над своей тарелкой. «Его спина была так согнута, что он был похож на вопросительный знак, – рассказал один из свидетелей. – Ван Гал увидел его и стал кричать, чтобы тот выпрямился. Когда Тони не обратил на это внимания, он подошел к нему, схватил за воротник и почти поднял со стула. Тони немедленно вытянулся, словно аршин проглотил. Никто не сказал ни слова. Это было невероятно»²⁴.

Ван Гал считает себя хозяином собственной судьбы. Он не согласен с той ролью, которую в футболе играет удача.

Да, команде нужны дисциплина, и порядок, и талант, и организованность. Но это не отрицает ту роль, которую шанс играет в футболе. Он поднимает голову на уровне лиг и соревнований, где верно распределение Пуассона, а также отдельных матчей, где половина голов может быть приписана удаче, а лучшая команда побеждает только в половине случаев. Мы прошли путь от норовистых коней до букмекеров и ученых, исследовали данные тем способом, который никогда не применялся ранее. Результат налицо: футбол похож на орлянку. Логика и случайность влияют на него в равной мере. И вам так или иначе придется смириться со случайностью в футболе.

Это не значит, что ничего нельзя сделать. «То, что делает тренер, – это попытка повысить коэффициент вероятности, когда дело доходит до победы в матче, – однажды сказал Хуанма Лильо, испанский тренер со склонностью к философии. – Как тренер все, что вы можете сделать, – насколько это возможно уменьшить роль удачи»²⁵. Это означает, что надо взять свой бюджет, своих игроков, свой клуб и выжать из них как можно больше. Это означает тратить деньги разумно, тренировать хорошо, разрабатывать тактику и назначать лучших главных тренеров.

Мы не можем управлять удачей. Мы должны признать, что в половине случаев то, что происходит на поле, не зависит от нас. Но все же оставшуюся часть футбола, другие 50 процентов, определяет каждая команда. Именно для этого создавалась миллиардная индустрия, окружающая самую популярную игру мира. Чтобы превратить ничью в победу, чтобы набрать как можно больше очков, чтобы насколько возможно противостоять везению.

Мы не можем все время быть везучими. Но мы можем постараться быть эффективными.

Глава 2

Гол: редкая красота футбола

Все, что возвышается, должно сблизиться.

Пьер Тейяр де Шарден

Эндрю Лорни по профессии был жестянщиком и газовщиком, а его хобби была игра в крикет. Он ни в коей мере не был голкипером¹. Но как и любой настоящий шотландец, Лорни не отказывался от бесплатной еды, выпивки и планов после обеда позаниматься спортом. Поэтому когда он и его партнеры по команде абердинского крикетного клуба «Орион» получили неожиданное приглашение сыграть в Кубке Шотландской футбольной ассоциации 1885 года, они ухватились за эту возможность. К сожалению, это приглашение было предназначено вовсе не им, оно должно было быть отправлено их соседям, футбольному клубу «Орион». Но в те ранние годы игры такие «мелочи» не принимались в расчет. Игроки в крикет различными путями раздобыли ту экипировку, какую только смогли, переименовали себя в «Бон Аккорд» и 12 сентября появились на поле в Ангусе (во время десятичасовой грозы), чтобы сразиться с могучим «Арбротом». Лорни получил незавидное задание защищать ворота.

Их соперники, известные как «Красные огни» (в честь маяка, который помогал рыбацким лодкам вернуться в гавань из опасного Северного моря), были опытной и хорошо организованной командой. У фальшивых футболистов не было ни единого шанса.

«Футбольный мяч, – напечатал Scottish Athletic Journal, – сорок один раз приземлялся между штангами, но пять раз гол был не засчитан. Повсюду можно было увидеть болельщиков с судейскими протоколами и карандашами в руках, записывающих голы так, словно они ведут счет пробежкам в крикетном матче».

Для Лорни это, должно быть, был день разочарования, в том числе и потому, что на стадионе «Арброта», «Гейфилд Парк», не было сеток между штангами: каждый раз, как хозяева забивали гол, Лорни приходилось бежать за мячом, находить его и возвращать на поле для нового гола. То, что он продолжал это делать, является доказательством его спортивного мужества. Наградой ему стало поражение со счетом 0:36, которое до сих пор считается проигрышем с самым большим счетом в истории британского футбола.

Но этот «рекорд» чуть не был побит. В то время как «Бон Аккорд» терпел разгромное поражение, на стадионе, расположенном в восемнадцати милях вниз по дороге, у «Абердин Роверс» дела шли ничуть не лучше. Во время того же соревнования они сражались с «Данди Харп» и показывали такой же ужасный результат. Когда матч был закончен, арбитр решил, что «Данди» победил со счетом 37:0, но здесь тоже возобладал дух спортивной порядочности. Игроки «Харпа» признали, что им удалось забить более скромное количество голов – 35. Таким образом, «Арброт» занял свое место в истории².

В один день 1885 года две команды забили в целом семьдесят один гол на своем поле. И сто двадцать пять лет спустя оба города продолжают славиться своим футболом. В конце сезона в 2011 году две их команды, ФК «Арброт» и «Данди юнайтед» («Харп» приказал долго жить в 1897 году), вместе умудрились забить в течение сезона шестьдесят восемь голов на своем поле. Погода была почти такой же, но голы в Ангусе забивались всухую.

Уменьшение количества голов характерно не только для одного уголка Шотландии. В современной игре почти невиданно, чтобы команда забила двузначное число голов; просмотрите исторические данные клубов, и вы обнаружите, что их самые впечатляющие победы и самые тяжелые поражения почти всегда происходили несколько десятилетий назад. Лорни не поверил бы в это, но голы являются редкими, голы являются очень ценными, и именно так к ним и относятся.

Вот почему бомбардиры по всему миру так почитаемы болельщиками и желанны для клубов. Тревор Фрэнсис, первый британский игрок, получивший 1 миллион фунтов стерлингов, был нападающим, так же как Алан Ширер, последний англичанин, обладавший титулом самого дорогого футболиста после своего трансфера стоимостью 15 миллионов фунтов из «Блэкберна» в «Ньюкасл» в 1996 году. И Энди Кэрролл из «Ньюкасла» тоже, разумеется, был нападающим и стал самым дорогим английским футболистом, когда «Ливерпуль» купил его за 35 миллионов фунтов в январе 2011 года.

На самом деле, просматривать список рекордных мировых трансферов – все равно что просматривать список некоторых из лучших бомбардиров в длинной истории футбола, от Хуана Скьяффино до Диего Марадоны и от Жан-Пьера Папена до Криштиану Роналду.

Почти то же самое можно сказать об обладателях престижного «Золотого мяча», самой известной индивидуальной награды в футболе. Только три защитника получили этот трофей с тех пор, как в 1976 году его обладателем стал Франц Беккенбауэр, – Лотар Маттеус, Маттиас Заммер и Фабио Каннаваро. Причем все трое получили его в те годы, когда привели свои страны к победе в крупном международном турнире. Единственным получившим эту награду голкипером стал в 1963 году легендарный игрок московского «Динамо» Лев Яшин. В остальном за эту награду борются нападающие, получающие ее за свою невероятную техничность, как ее последний обладатель Лионель Месси, или беспощадность, качество, которое помогло получить «Золотой мяч» Андрею Шевченко, Майклу Оуэну и Джорджу Веа³.

Футбол – спорт удачи и везения, в котором каждому из нас остается лишь надеяться выжать как можно больше из того небольшого воздействия, которое мы можем оказать. Но великий нападающий в течение всей игры рассматривается как некто, способный взять под контроль судьбу, свою и клуба, человек, могущий обуздать случайность. Такой игрок, как и забитые им голы, встречается редко и ценится высоко.

Уникальность футбола

Гол – не только основной продукт футбола, то, ради чего в течение девяноста минут на поле идет вся эта возня. И это не только та причина, по которой команды покупают замечательных, умелых нападающих, а тренеры разрабатывают замысловатые, сложные стратегии защиты. Это то, что делает игру такой, какая она есть. Это нечто, предназначенное для того, чтобы мы проводили часы в его ожидании, что случается очень редко.

Футбол – особый вид спорта, это более чем очевидно. Это не просто красивая игра, это игра всего мира, язык, на котором говорят от пригородов Рио-де-Жанейро до азиатских степей. Мы не могли бы относиться к нему по-другому. Но всеобщая любовь к нему требует рассмотрения и по возможности объяснения. Почему футбол настолько непреходящ, настолько повсеместно популярен? Что в футболе заставляет людей настолько его любить?

Разумеется, ответ заключается в голе. Гол – это футбол. Его редкость – его волшебство.

Возможно, самый простой способ понять, что делает футбол таким особенным, – просто определить, что его таковым не делает. Для этого нам понадобится методика для сравнения его с другими подобными видами спорта, с научной точки зрения определяемыми как «инвазивные игры», которые «зависят от времени»⁴. В более простых терминах это означает виды спорта, которые проходят на определенном поле, с финальным свистком, с двумя командами, пытающимися победить одна другую по очкам. Это баскетбол, лакросс, оба вида регби, американский футбол, хоккей на льду, как с шайбой, так и с мячом, а также все игры, относящиеся к тому же классу, что и футбол.

Но хотя футбол в общих чертах похож на все эти виды спорта, он явно отличается от них. Футбол определяется редкими моментами – голами, но они происходят в море сотен, тысяч сторонних моментов: отборы мяча, передачи, вбрасывания из аута. Футбол отличается, так как события, определяющие, кто выиграет, а кто проиграет, происходят только изредка, в то время как другие события (такие как пасы) происходят постоянно. И мы уверены, что именно эта редкость, несоответствие усилий и забитых голов, делает футбол привлекательным.

Но редкость – субъективное понятие. Если вы забиваете гол раз в месяц, а я – раз в год, то то, что для вас редко, для меня может казаться частым. Поэтому, чтобы установить, насколько редкими событиями являются голы, нам надо сравнить футбол с родственными ему видами спорта.

Чтобы выполнить это, мы собрали данные о командных результатах в играх на протяжении всего сезона, в 2010 и 2011 годах, в высших лигах баскетбола, хоккея на льду, футбола, американского футбола, регби-юнион и регбилига. Это означало анализ 1230 игр НБА, 1230 игр НХЛ, 280 матчей Премьер-лиги и 256 матчей НФЛ, 132 матчей регби-юнион и 192 матчей австралийской НРЛ. Мы также вычислили коэффициент голов (и, где возможно, ударов по воротам) в минуту, а также голов на голевую попытку для каждого вида спорта.

Нам пришлось сделать несколько поправок, чтобы результаты стали сравнимыми. Например, системы начисления очков в американском футболе с шестью очками за тачдаун и тремя очками за филд-гол или в баскетболе с двумя очками за попадание в корзину, тремя за длинный бросок и одним за штрафной бросок должны были быть трансформированы, чтобы мы могли сравнить их с футбольным счетом.

Задачей было подсчитать, сколько раз команда забила гол или эквивалент гола. Мы провели простой эксперимент и сосчитали общее количество раз, когда команда забивала гол; проведя более сложное исследование, мы подогнали эти результаты в соответствии с относительной ценностью голов. У нас не было повода для беспокойства – на выводы, к которым мы пришли, не могло повлиять то, как мы делали подсчеты.

Два столбика в диаграмме 15 явно отличаются от других. Баскетбол значительно выделяется среди остальных огромным количеством пунктов. Если футбол – спорт редких событий, то баскетбол – спорт многочисленных, частых, почти беспрестанных событий. В баскетболе больше голов, чем в любом другом виде спорта, показатели различаются в десятки раз (обратите внимание, что левая шкала диаграммы экспоненциальная).

Но еще более важна та разница показателей, с которой утвердился на другом конце шкалы футбол. Если столбик, обозначающий баскетбол, похож на стоящего на стремянке Леброна Джеймса, то столбик, обозначающий футбол, – это Лионель Месси в яме, присевший, чтобы завязать бутсы. Это вряд ли слишком выразительное сравнение для того, чтобы сказать, что из всех командных видов спорта в футболе забивается меньше всего голов. Но масштаб этого различия потрясающ.

Не менее важным является тот факт, что футболисты делают меньше попыток для того, чтобы забить гол. По сравнению с другими видами спорта, где попытки забить гол являются важными статистическими показателями, числа показывают, что футбольные команды бьют по воротам немногим более двенадцати раз за матч. В хоккее этот показатель достигает тридцати раз, а в баскетболе – 123.

ДИАГРАММА 15

ВЕДЕМ СЧЕТ С ВАШЕЙ КОМАНДОЙ ИЛИ КЛУБОМ

*Футбол и хоккей на льду: голы; баскетбол: общее количество филд-голов, штрафных и трехочковых бросков; амерканский футбол: общее количество тачдаунов, дополнительных очков, филд-голов, двухочковых реализаций и сейфти; регби-юнион и регбилиг: общее количество дроп-голов, попыток, реализаций и штрафных.

После того как во внимание было принято время, стало еще очевиднее, что гениальность футбола заключается в том, как он заставляет ждать своей награды и фанатов, и игроков. В американском футболе гол забивается в среднем каждые девять минут, в регби – каждые двенадцать с половиной минут, а в хоккее – каждые двадцать две минуты. В футболе команда забивает гол раз в шестьдесят девять минут. Футбол – спорт отложенного вознаграждения.

Это также спорт блистательной неэффективности.

В предисловии мы упомянули, что компания Opta зафиксировала 2842 события во время финального матча Лиги чемпионов 2010 года между миланским «Интером» и мюнхенской «Баварией». Два из них были голами, оба забил Диего Милито, предыдущим летом купленный Жозе Моуринью более чем за 20 миллионов фунтов стерлингов. Итак, значение имеют два события из 2842. Это один гол на 1421 событие. Ни один другой вид спорта не требует от команды таких усилий, прежде чем произойдет что-то действительно значимое.

Именно это и делает футбол особым, это делает футбол тем, чем он является. Для того чтобы забить гол, надо приложить столько усилий, что каждый гол встречается более чем радостно и значит для команды очень много. Именно поэтому игра так восхитительна. Каждый отдельный гол в любой момент игры может стать разницей между победой и поражением, между радостью и отчаянием. Гол – красота футбола, кроме того, это редкая и неподдающаяся прогнозам красота.

Расчет голевой засухи

Благодаря баску по имени Игнасио Паласиос-Уэрта мы знаем, что когда-то голы были частыми, но со времен провального дебюта Эндрю Лорни они становятся все реже и реже. Но нельзя сразу понять, почему так происходит.

Паласиос-Уэрта – экономист в престижной Лондонской школе экономики. Некоторое время назад он заинтересовался главным продуктом футбола – голами и результатами матчей⁵. Чтобы выяснить, произошли ли какие-нибудь значительные изменения в количестве забитых голов в среднестатистическом матче с начала организованного футбола, он сделал то, чего можно было ожидать от любого хорошего экономиста: собрал как можно больше чисел и проанализировал их. Это означало найти голы, забитые во всех матчах английских профессиональных и любительских лиг с 1888 по 1996 год. Это 119 787 матчей⁶.

Сначала Паласиос-Уэрта уделил внимание высшему уровню. Его внимательный анализ этих матчей показал, что на протяжении футбольной истории количество голов снижалось. В конце 1890-х и начале 1900-х годов коэффициент голов на матч в высшем дивизионе английского футбола резко снижался от достаточно высокого показателя – около четырех с половиной голов на матч. Он продолжал снижаться до изменения в 1925 году правила офсайда (когда число соперников, которые должны располагаться между игроком и линией ворот, было уменьшено с трех до двух, благодаря чему стало легче забить гол), которое подняло этот показатель почти на гол за матч. И снова этот более высокий коэффициент голов снизился в среднем к трем голам на матч к началу Второй мировой войны. Когда в конце войны организованный футбол вернулся, наблюдался рост количества голов, но к 1968 году среднее количество вновь составляло около трех голов на матч. К тому году, на котором данные Паласиоса-Уэрты заканчивались, этот показатель снизился еще больше, до 2,6 гола на матч в Премьер-лиге сезона-1996.

Если это кажется очевидным, имейте в виду, что есть веские аргументы, предполагающие, что со временем число голов должно увеличиваться. Если говорить о других областях человеческой деятельности, это было бы более чем обоснованным утверждением. За полями и игроками ухаживают лучше, чем когда-то, экипировка стала лучше, а клубы теперь могут выбирать самых талантливых игроков со всего мира. В целом со временем дела идут лучше.

Именно этот аргумент Джефф Колвин привел в своем бестселлере, посвященном природе экстраординарной человеческой деятельности, «Выдающиеся результаты. Талант ни при чем!». «Самой очевидной является тенденция стремительно поднимать стандарты практически во всех областях, – пишет Колвин. – Чтобы получить хоть немного более высокий результат, люди по всему миру делают почти все лучше». Среди самых интересных примеров – факт, что «сегодняшнее лучшее время в марафоне в средней школе более чем на двадцать минут лучше, чем у золотого медалиста Олимпийских игр 1980 года», или в прыжках в воду «двойное сальто было практически запрещено еще на Олимпийских играх 1924 года, так как считалось слишком опасным». «Сегодня оно считается банальным», – добавляет он⁷.

Если теория Колвина верна, количество голов на матч не должно было снизиться. Конечно, лучше стали не только нападающие, но и защитники, и голкиперы, но повышение эффективности нападения и защиты с течением времени должно быть одинаковым, а это означает, что теперь можно было бы ожидать как минимум столько же голов, сколько забивалось сто лет назад. Но это совсем не так.

Почему же голы становятся все более и более редкими? Изменение правил оказывает лишь временный эффект – изменение правила офсайда в 1925 году, введение трех очков за победу в 1981 году и запрет для голкипера на игру рукой после паса партнера по команде в 1992 году, – если вообще оказывает. В точности так же перебои, вызванные двумя мировыми войнами, не изменили долгосрочную тенденцию.

Если сам по себе талант, а не тактика или тренированность, имеет отношение к повышающейся редкости голов, то мы увидели бы разницу в количестве забитых голов в разных дивизионах, и эта разница в количестве голов со временем должна была измениться. Логика примерно такова: давайте предположим, что между способностями игроков первого и второго эшелонов Футбольной лиги в начале двадцатого века был разрыв. Учитывая, что начало роста профессионализма приходится примерно на 1900 год, это различие в таланте ранее было, скорее всего, очень умеренным. Но со временем рост оплаты, значительное повышение финансирования тренировок и возможность искать игроков по всему миру увеличили разрыв в талантах между игроками того, что теперь является Премьер-лигой, и чемпионатом Футбольной лиги. Проще говоря, разница в таланте среднестатистического игрока первого и второго дивизионов теперь должна быть больше, чем сто лет назад.

Разумно предположить, что начиная с конца Второй мировой войны подобная тенденция имела место и в разнице уровней способностей второго, третьего и четвертого дивизионов профессионального футбола. Тогда логично следующее: если только мастерство и талант (хорошо тренированные голкиперы могут быстрее двигаться и контролировать большую часть вратарской площадки, защитники быстрее реагируют на мяч и более жестко действуют в отборе мяча, полузащитники обладают большей скоростью и выносливостью, могут стремительно и без задержек возвращаться на место) являются причиной снижения количества голов, то изменения уровня соответствующих талантов во всех лигах должны означать, что количество забитых голов в их матчах также должно уменьшаться в течение двадцать первого века вплоть до настоящего момента⁸. Тенденции расхождения в уровне таланта должны бы идти рука об руку с тенденциями расхождения в количестве голов. Таким образом, голы должны были бы стать еще более редкими в высшем дивизионе по сравнению со следующим дивизионом, и так далее, а разница в частоте голов должна со временем увеличиваться.

Чтобы мы могли выяснить, верно ли это, истинным должно быть главное предположение – увеличение разницы в талантах среди дивизионов английского футбола. Итак, чтобы проверить это, мы можем рассмотреть Кубок Англии по футболу, турнир, где вот уже более ста лет сталкиваются разные уровни футбольного мастерства. Так как команды из разных дивизионов регулярно играют друг с другом во время этого соревнования, это также позволяет нам увидеть, действительно ли лучшие играют лучше.

На диаграмме 16 показано количество клубов высшего дивизиона, второго дивизиона и всех более низких дивизионов, достигших четвертьфинала Кубка Англии по футболу с 1900 года. Каждый кубок представляет среднее количество, полученное одним клубом; кубки без верхней части и ручек представляют собой правильные дроби. Следовательно, в первом десятилетии двадцатого века в среднем 4,8 клуба высшего дивизиона, 1,7 клуба второго дивизиона и 1,5 клуба, не входящих в лигу, победили в соответствующей стадии и вышли в четвертьфинал.

Схема показывает, что сегодня выход в четвертьфинал получают «большие мальчики» в ущерб своим меньшим соперникам. Конечно, есть исключения, например «Миллуолл» и «Кардифф Сити», достигшие финала соответственно в 2004 и 2008 годах, но общая тенденция очевидна: начиная с первых послевоенных лет второй дивизион проиграл почти полтора первых места высшему дивизиону.

Это веское доказательство того, что разрыв в таланте и мастерстве между дивизионами английского футбола на самом деле с годами расширился.

Но теперь ключевой вопрос: связан ли растущий разрыв в таланте со снижением коэффициентов голов в разных дивизионах футбола?

Проведя ряд сложных статистических исследований, Паласиос-Уэрта обнаружил, что, если говорить о голах, высший дивизион и второй дивизион не отличаются друг от друга. Их историческое, многолетнее распределение голов было идентичным. В точности так же голы в послевоенное время распределялись между всеми дивизионами, сверху вниз. Общее впечатление было тем же вне зависимости от того, насколько хороши были игроки: случающиеся время от времени повышения, вызванные изменениями правил или войнами, противопоставлялись тенденции снижения количества голов. Уровни мастерства повышались и все больше расходились. И все же современный защитник высшего дивизиона, который стал намного лучше по сравнению со своим коллегой 1948 года, и защитник третьего дивизиона чемпионата Англии, который стал лишь немного лучше своего послевоенного коллеги, помешают забить гол с одинаковой эффективностью. Таким образом, мы можем точно утверждать, что голевая засуха в Ангусе и любых других местах футбольного мира не объясняется исключительно повышенным мастерством и спортивным умением футболистов.

ДИАГРАММА 16

ПОКАЗАТЕЛИ КУБКА АНГЛИИ ПО ФУТБОЛУ ПО ДИВИЗИОНАМ, 1900–2012

Примечание. Основана на среднем количестве клубов, прошедших в четвертьфиналы.

Итак, мы знаем, что голы начиная с конца викторианской эпохи всегда были редкими, и мы знаем, что они становятся еще реже. Мы знаем, что это происходит не из-за изменений правил, крупных международных катастроф или повышения уровня мастерства. Нет, что-то совсем другое ведет к тому, что футбол становится самым безголевым видом спорта. Голы теперь стали более редкими, чем прежде, потому что изменилась сама природа спорта.

Великое выравнивание

Есть две истории футбола. Одна – рассказ о замечательных игроках, о мастерстве и хитростях, о поразительных способностях, постоянных поисках совершенствования и без того (как это кажется временами) безупречного. Это подтверждается теорией Колвина и теми данными о Кубке Англии, которые у нас есть, и объясняет существование великих талантов, сиявших в разные эпохи футбола: Ди Стефано, Пеле, Марадоны, Зидана, Месси. Все они искали новые горизонты, новые пути совершенствования игры, поднятия ее на новый уровень.

И есть вторая история, о тех людях, которые делали все возможное, чтобы их остановить. Это вовсе не защитники, а тренеры, которые придумали катеначчо и зонную опеку, систему свободного защитника и все остальное. Все это создано для того, чтобы помешать виртуозам демонстрировать их таланты. Даже стиль тики-така, отточенный и доведенный до совершенства «Барселоной» и взятый на вооружение сборной Испании, считался в первую очередь методом обороны, пасеначчо, так как его основным предназначением было не отдавать мяч сопернику.

Игра становилась зрелой, и вместе с этим совершенствовались футболисты: они бегали быстрее, били по мячу сильнее, вели мяч проворнее и пасовали точнее. И вместе с их совершенствованием разрабатывались структуры, которые могли их ограничить.

Эти структуры (офсайдные ловушки, прессинг, зонная опека, тройной пас) являются причиной того, что голы практически исчезли. Тактика и стратегия стали более сложными, сокращая количество голов. Отдельные игроки расширили границы собственных возможностей, и вместе с тем команды нашли пути, чтобы противодействовать им. Футбол развивался и становился спортом, в котором лучшие, более умелые атлеты все эффективнее сочетались, располагались, упорядочивались и объединялись, и в результате последователям Лорни приходилось все реже и реже доставать мяч из ворот.

Беглый просмотр тактических построений, типичных для разных лет, тоже многое объясняет. Было время, когда по семь игроков с каждой стороны предназначались для атаки, плюс было два полузащитника и один фланговый защитник. Вскоре это преобразовалось в построение «дубль-вэ эм», когда два нападающих были отодвинуты назад, затем появились используемая Венгрией и Бразилией схема 4–2–4 и так любимая английскими тренерами 4–4–2, а теперь есть тенденция задействовать только одного нападающего. «Барселона» и сборная Испании не делают и этого с тех пор, как появилось то, что получило название «ложная девятка». Как предполагает специалист по истории тактики Джонатан Уилсон, пирамида была перевернута⁹.

Это многое говорит о природе игры, которую мы любим. Когда-то футбол был исключительно атакующим спортом, а теперь он сосредоточен на создании симметрии между забиванием голов и недопущением этого. Он вырос в более сбалансированную игру нападения и защиты. Когда благодаря тактическим изменениям появились команды, уделяющие больше внимания защите и все равно побеждающие (или, возможно, даже чаще побеждающие), их соперники в ответ переняли их стили игры. Со временем футбол стал игрой, в основе которой лежали избежание ошибок и наказание соперника за его просчеты.

Это подтверждается числами. Мы подозреваем, что, если бы Opta присутствовала на матче лиги в 1910 году, она зафиксировала бы сотни касаний мяча форвардами, но всего лишь несколько – неэффективными защитниками команды. Столетие спустя защитники и полузащитники значительно чаще бьют по мячу, чем нападающие. Данные Opta показывают, что в сезоне-2010/11 Премьер-лиги защитники в среднем касались мяча 63 раза за девяносто минут, полузащитники – 73 раза, а форварды – всего 51.

Это тревожная тенденция не в последнюю очередь из-за того, что открытия Паласиос-Уэрты, вместе с переносом акцента с игры атаки на игру защиты, предполагают, что рано или поздно гол, которому уже грозит исчезновение, может совсем пропасть.

Чтобы выяснить, как скоро может наступить этот день, мы решили осовременить работу Паласиоса-Уэрты (его данные заканчивались 1996 годом). Итак, мы собрали более современную информацию, уделив основное внимание футболу после Второй мировой войны, и сами исследовали тенденции в забивании голов. Так как один сезон может отличаться от многих других (погода, удача, несколько особенно опасных команд), мы хотели быть уверенными в том, что изучаем историческую тенденцию, не искаженную случайными колебаниями. Когда мы применили статистическую методику, известную как робастное сглаживание, которая отсекает большую часть «шума», возникла потрясающая картина.

ДИАГРАММА 17

КОЛИЧЕСТВО ГОЛОВ ЗА МАТЧ, ПЕРВЫЙ ДИВИЗИОН АНГЛИИ 1950–2010

Вместо постоянной тенденции к снижению количества голов, которую мы наблюдали в течение ста пятидесяти лет существования игры, в последние шестьдесят (или около того) лет обнаружилось выравнивание. Голы не отмирают. Они застыли на одном уровне. Количество забитых голов остается, по сути, стабильным в последние два десятилетия, а возможно, и в период с 1970-х годов.

Это означает динамический баланс между двумя силами: инновациями в нападении и технологиями в защите.

Со временем, так как знания об игре распространялись и успешные идеи копировались по всему миру, команды стали больше похожи друг на друга. В ранние годы игры многие случаи забивания большого количества голов зависели не столько от разницы в мастерстве игроков и условий матча, сколько от того, что некоторые избранные клубы обладали огромными преимуществами в тренировках, разработке тактики и организации и координировании непосредственно на поле. Другими словами, игроки в крикет «Ориона» находились в самом невыгодном положении не из-за отсутствия опыта в ведении мяча и пасах или из-за дождя и грязи, а из-за своей неорганизованности и общей тактической безграмотности.

Медленно, но верно, целенаправленно и методом проб и ошибок (и чаще всего путем устранения ошибок и слабых сторон) команды со временем стали больше походить одна на другую.

Но все же рассмотрение среднего количества забитых голов может немного дезинформировать: команда, забившая 0, 0, 0, 6 и 9 голов в пяти матчах, будет обладать тем же средним количеством голов, что и команда, забившая по три гола в каждом из пяти матчей. Усредненные данные интересны, но они не говорят нам, сколько было необычных команд или матчей и изменилось ли со временем количество этих исключений.

А оно изменилось, и значительно. Когда мы вычисляли среднюю разницу забитых и пропущенных мячей в каждом матче каждого сезона футбола лиги с 1888 года, мы увидели, что команды становились все более схожими как в нападении, так и в защите. Теперь команды побеждают с меньшим количеством голов, чем раньше, за последние примерно сто лет средняя разница забитых и пропущенных мячей в матче снизилась от более чем одного до менее чем половины гола. За сто лет разница между командами сократилась примерно на 50 процентов. Если вы посмотрите на последние тридцать лет, то увидите, что даже при выравнивании общего количества голов разница забитых и пропущенных мячей продолжает сокращаться.

Если провести экономическую параллель, футболисты, в то время как их индустрия созрела, выпускают меньшее количество основного продукта по сравнению с тем временем, когда их бизнес только зарождался. Тенденции также позволяют предположить, что производственные технологии (лучшие способы игры) со временем распространялись: благодаря совместному использованию и имитации, а также открытию всемирного «запаса» талантливых игроков, доступных всем, команды стали более похожими. В этом смысле футбол – всего лишь еще один сектор экономики: сегодня автомобиль «Тойота» практически не отличается от «Хонды» или «Фольксвагена», а в первые годы автомобильного производства каждый производитель использовал детали, изготовленные в соответствии с его собственными техническими требованиями.

Это предполагает, что одна из величайших спортивных истин – что сила и благосостояние элитных клубов нарушают равновесие между лигами разных стран мира – может быть мифом, по крайней мере если рассматривать ее с долговременной, исторической перспективы. Скорее футбольные лиги теперь стали более сопоставимыми, чем пятьдесят или сто лет назад.

Наши друзья из «Арброта» это доказали: на вершине футбольной пирамиды удельный показатель улучшений для худших клубов выше, чем для лучших, так что теперь нет регулярных матчей между абсолютно профессиональными командами и теми, что состоят из жестянщиков, газовщиков и игроков в крикет. Возможно, «Дерби» сезона 2007/08 была худшей командой за всю историю Премьер-лиги, но по общему уровню своего мастерства она была ближе к победе над «Манчестер юнайтед», чем «Бирмингем», когда тот веком ранее остался в дивизионе, а «Юнайтед» сохранил свой первый титул в лиге.

Эта увеличившаяся сопоставимость оказала еще одно влияние: она сделала голы еще более редкими, еще более драгоценными, чем они были шестьдесят или сто лет назад. В футболе есть одно большое ложное представление: фанаты приходят на матч, чтобы увидеть голы. Именно оно стояло за изменением правила офсайда, введением трех очков за победу или запретом для вратаря брать мяч в руки после паса защитника. Это ошибочная убежденность в том, что все, что хотят увидеть болельщики, – это голы. Но на самом деле они хотят видеть матчи, в которых каждый гол – особенный и потенциально решающий.

С выравниванием общего количества голов и продолжающимся уменьшением разницы забитых и пропущенных мячей футбольная индустрия предлагает своим клиентам именно это: напряженные, захватывающие матчи с некрупным счетом, в которых ни одной из команд не гарантирована трепка или столкновение с противником, обладающим неоспоримым преимуществом, как это случилось много лет назад со ставшими футболистами игроками в крикет «Ориона».

Возможно, фанаты с тоской смотрят безрассудные матчи 1890-х годов, считая, что чем больше голов – тем веселее. Но именно благодаря тому, что каждый гол настолько редок, настолько драгоценен, он так много значит.

В настоящее время голы в английском футболе забиваются с коэффициентом около 2,66 на каждый сыгранный матч во всех дивизионах и при разных уровнях мастерства. Иногда это число немного больше, иногда немного меньше, но в целом остается заметно стабильным. Так что вы увидите 1000 голов, забитых или пропущенных, в этом сезоне Премьер-лиги, и в следующем за ним, и в следующем. Кажется, футбол обрел равновесие.

Все, что возвышается, должно сблизиться¹⁰

«Я играю, поэтому я существую, – сказал уругвайский писатель Эдуардо Галеано в своем трактате Soccer in Sun and Shadow («Футбол на солнце и в тени»). – Стиль игры – образ жизни, который раскрывает уникальную структуру каждого общества и подтверждает его права отличаться от других. Скажите мне, как вы играете, и я скажу, кто вы. В течение многих лет в футбол играли по-разному, он выражал индивидуальность каждого народа, и сохранение этого многообразия сегодня необходимо больше, чем когда бы то ни было прежде»¹¹.

Это выразительная мысль, она прекрасно сформулирована, но она же является одной из тех, что могут быть истолкованы неправильно. Во всем мире распространено стойкое убеждение, что иностранцы, чужаки, иммигранты часто неспособны понять те сложности и тонкости, которые существуют в их новой лиге. В Англии это лучше всего выражается в «испытании дождливым вечером в Стоке», другими словами, убеждении, что определенные типы игроков не могут рассматриваться как материал для Премьер-лиги, пока они не продемонстрируют, что могут играть под проливным дождем на стадионе «Британия».

Эта предубежденность, эта демонстрация превосходства не являются характерными только для Англии. В Германии, когда Франк Арнесен, бывший технический директор «Челси», пришел в ФК «Гамбург» и привел с собой Ли Конгертона и Стивена Хоустона, бывших агентов «Стэмфорд Бридж», их обвиняли в том, что они не понимают проблем Бундеслиги.

Хоустон и Конгертон были интересными сотрудниками. Хоустон, бывший аналитик в области страхования, занимался спортом в «Хьюстон Рокетс» НБА и является одним из первых технических футбольных агентов, человеком, который использует данные, чтобы оценить соперника, потенциальных новых членов команды и собственных игроков.

В 2011 году мы провели с ними некоторое время, обсуждая их планы по привнесению нового стиля аналитики в один из старейших клубов Европы, настолько почтенный, что в Германии он известен как «динозавр» страны – это единственный член Бундеслиги, существующий с момента ее основания. Это был трудный сезон. На поле и за его пределами дела шли не очень хорошо, и бывшие сотрудники «Челси» обвинялись в том, что применяют чуждые, иностранные концепции в лиге, где такой подход не одобряется. Немецкий футбол, говорили немцы, отличается, но точно так же англичане считают, что Премьер-лига относится к особому классу, а испанцы и итальянцы уверены, что их тип футбола уникален.

Возможно, в некотором смысле так оно и есть. Возможно, особенности стилей или та частота, с которой арбитр дует в свисток, немного отличаются. Но если речь идет о том, что действительно имеет значение, они вовсе не уникальны. Сильнейшие лиги в мире, существующие в Германии, Англии, Испании и Италии, мало различаются, когда дело касается их основных характеристик. На самом деле, наши данные показывают, что, несмотря на незначительные различия, большинство элитных лиг невероятно схожи. Все, что возвышается, должно сблизиться.

Нельзя сказать, что то, откуда вы родом, не имеет никакого значения на поле. В 2011 году политические экономисты Эдвард Мигель, Себастьян Сайеф и Шанкер Сатьянах исследовали связь между гражданской войной (политическим насилием) на родине игрока и «его склонностью жестко вести себя на поле, что можно измерить количеством желтых и красных карточек, которые получил игрок».

Смысл их исследования понятен: многие из сегодняшних профессиональных футболистов родом из бедных стран с высоким уровнем гражданских волнений и политической нестабильности, в то время как другие выросли в богатых, стабильных, демократических странах Запада. Влияет ли это на то, как они ведут себя во время матча? Казалось, что ответ должен быть «да». На основании данных сезонов-2004/05 и 2005/06 в пяти национальных лигах (Англия, Франция, Германия, Италия и Испания), а также в Лиге чемпионов Мигель и его товарищи обнаружили связь между гражданской войной на родине игрока и предрасположенностью игрока жестко вести себя на поле, что измерялось количеством желтых и красных карточек: с увеличением количества лет, в течение которых в стране шла гражданская война, росло среднее число желтых карточек у игроков из этой страны.

«Колумбия и Израиль – два примера стран, в которых гражданская война наблюдается каждый год начиная с 1980-го, и их игроки ведут себя на поле очень грубо. Наглядным примером является колумбийский защитник миланского «Интера» Иван Рамиро Кордоба: в сезонах-2004/05 и 2005/06 он собрал потрясающее количество желтых карточек – двадцать пять».

Когда авторы рассматривали только игроков из стран, не входящих в ОЭСР (в целом более бедных и менее демократических), результат был тем же. Хотя исследование не дает точного ответа на вопрос, как возникает или почему существует эта взаимосвязь, оно подтверждает то, что игроки из разных стран (с разными культурами и политическими историями) демонстрируют разное поведение на поле¹².

Эту идею подтверждает множество данных. Рассмотрим типы тактических построений, обычно используемых командами Премьер-лиги и Ла Лиги. Информация, предоставленная Opta Sports, показывает, что испанские клубы использовали построение 4–2–3–1 в 57,8 процента всех матчей, сыгранных ими в сезоне 2010/11, а английские команды делали это только в 9 процентах своих матчей.

Зато излюбленным тактическим построением английских клубов было классическое 4–4–2 (использовалось в 44,3 процента случаев). И в то время как второе по предпочтительности место у клубов Премьер-лиги занимало построение 4–5–1, которое использовалось в 18 процентах всех матчей, клубы Ла Лиги использовали 4–5–1 в ничтожных 1,3 процента матчей. Эти различия указывают, по крайней мере, на противоположные тактические подходы к игре.

Или рассмотрим разницу в дисциплине (или, как сказал бы настоящий англичанин, в готовности нарушить правила). Когда мы сравнивали количество фолов и предупреждений в Англии и Испании в течение сезонов-2005/06 – 2010/11, мы обнаружили несколько заслуживающих внимания отличий. В то время как в среднестатистическом матче Премьер-лиги насчитывалось двадцать четыре фола, арбитры в Ла Лиге свистели из-за фола тридцать четыре раза за матч – это значительная разница, она составляет около 40 процентов.

Количество предупреждений говорит о том же: арбитры Премьер-лиги показывали 3,2 желтой карточки на матч во время тех же пяти сезонов, а арбитры Ла Лиги – 5,1 желтой карточки на матч. Разница составляет 59 процентов.

Исследование Мигеля, Сайефа и Сатьянаха, о котором мы упоминали выше, также подтверждает эти числа. Они обнаружили, что количество желтых и красных карточек в Испании систематически выше, чем где бы то ни было, даже после того, как сделали поправку на такие важные факторы, как расположение игроков на поле, возраст, квалификация и проблемы на родине.

Но ни одно из этих незначительных расхождений не оказывает влияния на результаты матчей. Они невероятно похожи на высшем уровне футбола в двадцать первом веке. Самые существенные аспекты спорта практически не различаются в разных странах и лигах. И есть один аспект, более значимый, чем любой другой, – редкий, драгоценный гол.

Когда дело доходит до голов, результаты всех этих исследований, вместе с философией Галеано, не работают. Не имеет никакого значения, много ли в вашей лиге игроков-иностранцев или она полагается на «домашние» таланты; не имеет никакого значения, был ли ваш тактический план навеян Рунусом Михелсом и Йоханом Кройфом или Нерео Рокко и Эленио Эррерой, магистрами катеначчо; не имеет ни малейшего значения, наполнена ли ваша лига выходцами из Северной Европы и Франции, как Премьер-лига, или из Бразилии и Аргентины, как Испания и Италия, или Восточной Европы, как Германия. Не важно, является ли правдой или неправдой, что английские игроки честные, энергичные и выносливые, аргентинцы – коварные и непредсказуемые, бразильцы – ритмичные и изобретательные, а южнокорейские и японские игроки трудолюбивые и хорошо организованные. Ничто из этого не важно, если мы рассматриваем исключительно голы в высших футбольных лигах.

Мы настолько уверены, что в высших лигах футбол выглядит одинаково, что подготовили эксперимент по выяснению природы голов в лучших лигах. Чтобы определить лучшие лиги, мы обратились в УЕФА. Их числовые данные показали, что вот уже много лет и по сегодняшний день четыре лиги возвышаются над всеми остальными: Премьер-лига, Бундеслига, Ла Лига и Серия А. На диаграмме 18а показаны голы, забитые в среднестатистическом матче в этих лигах в одиннадцати сезонах начиная с 2000/01.

ДИАГРАММА 18а

КОЛИЧЕСТВО ГОЛОВ ЗА МАТЧ В ЧЕТЫРЕХ ВЫСШИХ ЕВРОПЕЙСКИХ ЛИГАХ, 2000/01–2010/11

Можете ли вы сказать, где чьи результаты? Если нет, не слишком огорчайтесь.

На высшем уровне природа голов невероятно единообразна. Не имеет значения, где вы играете или откуда ваши игроки: основные элементы игры, забивание голов и предотвращение голов, похожи настолько, как только можно себе представить. Это сходство не наблюдается в более низких лигах, таких как нидерландская Эредивизи, французская Лига 1 или Главная футбольная лига США. На нижних уровнях множество различий. На вершине игры все выглядит в целом одинаково.

Диаграмма 18b повторяет диаграмму 18а, но здесь добавлены названия лиг. Во всех высших лигах в среднем забивается немного менее трех голов за матч, колебания совсем незначительны. Количество забитых голов в этих лигах отличается невероятным постоянством, особенно если учесть, что мы говорим о десятилетнем периоде и очень разных странах и лигах, и трудно определить какие-либо современные тенденции или различия между лигами. Практически наверняка зрители матчей крупнейших лиг европейского футбола в течение последнего десятилетия увидели более двух с половиной и менее трех голов на среднестатистический матч – не важно, в какой стране они пришли на стадион.

ДИАГРАММА 18b

КОЛИЧЕСТВО ГОЛОВ ЗА МАТЧ В ЧЕТЫРЕХ ВЫСШИХ ЕВРОПЕЙСКИХ ЛИГАХ, 2000/01–2010/11

Но это не то, чему нас учат верить. Нам постоянно говорят, что различия в стилях, тактиках и личных составах имеют значение, что в Италии игра больше направлена на защиту, в Испании она более элегантная, а в Премьер-лиге более естественная, более интересная. Культура футбола меняется от страны к стране, от континента к континенту. Все это знают.

А что насчет того, как забиваются голы? «Скажите мне, как вы играете, и я скажу, кто вы», – написал Галеано. Конечно, в Англии большинство голов забивается благодаря угловым ударам «дугой наружу», встречаемым разрушительными ударами головой, в Испании – благодаря долгим, плавным многоходовкам, а в Италии – стремительным контратакам.

Но и здесь те элементы игры, которые мы можем сосчитать (например, пасы и удары по мячу), выглядят в разных лигах очень похожими. Данные Opta о сезоне-2010/11 показывают, что среднестатистическая команда в среднестатистическом матче в четырех высших европейских лигах совершила от 425 (Бундеслига) до 449 (Серия А) пасов. В Италии только 54 из этих пасов были длинными, а самое большое количество и здесь принадлежит Германии – 59. Эти две страны сделали главным элементом короткие пасы: в Германии их насчитывалось 332 на матч, в Италии – 356. Разница между странами незначительная, неглубокая. Среди мировых элитных футбольных лиг игра одинакова. И если бы не разные футболки, вы бы не смогли их различить.

Таблица 2. Количество пасов на матч в четырех высших европейских лигах, 2010/11

Это сходство остается истинным для многих других основных показателей. Данные также показывают, что команды выполнили практически одинаковое количество всех ударов в сторону ворот (14) и ударов в створ (4,7), они заработали сходное количество угловых (около 5) и получили право выполнить примерно одинаковое количество пенальти (0,14) на матч.

Мы также обнаружили, что количество штрафных ударов, свободных ударов и ударов головой было практически одинаковым.

Таблица 3. Удары, угловые и пенальти в четырех высших европейских лигах, 2010/11

Так что, хотя арбитры намного чаще тянутся за свистком и показывают карточки в Испании, хотя игра в Англии может казаться намного более быстрой, чем в Италии, эти различия имеют намного меньшее значение, чем мы думаем. Какие бы различия между лигами ни существовали, они значительно меньше, чем ежегодные вариации.

Стереотипы могут заставить нас думать, что все мы разные, но когда дело доходит до того, что действительно имеет значение, когда игра раскладывается на основные компоненты, оказывается, что мы похожи больше, чем могли бы признать. Голы одинаково красивы и одинаково редки вне зависимости от того, где лучшие в мире футболисты выполняют свою работу.

Глава 3

Им надо было купить Даррена Бента

Иногда в футболе нужно забивать голы.

Тьерри Анри

Министр финансов был в ярости. По его словам, это было «безобразием». Министр спорта назвал это «прискорбным», а его предшественница сказала, что «чувствует отвращение». В дело был вовлечен даже президент республики. Это не было сексуальным скандалом в парламенте или международной проблемой, вызвавшей во Франции такую неприкрытую ярость. Нет, это было просто реакцией на решение катарских владельцев «Пари Сен-Жермен», объявивших летом 2012 года, что будут платить своему лучшему бомбардиру один миллион евро «чистыми» ежемесячно в течение четырех лет. Это означало ежегодную выплату в 35 миллионов евро одному игроку помимо дополнительных 25 миллионов евро, выплаченных за его трансфер.

Как клуб мог объяснить то, что он потратил такую невероятную сумму на одного футболиста, не важно, насколько талантливого, даже если учесть, что деньги поступили из богатого нефтью арабского государства, поставившего целью создать один из лучших в мире клубов? В случае с «Пари Сен-Жермен» объяснение было простым: они потратили 165 миллионов евро не на игрока. Они потратили эти деньги на гарантию успеха.

Златан Ибрагимович, игрок, о котором шла речь, постоянно получает награды. С 2003 по 2011 год шведский великан-нападающий ежегодно побеждал в чемпионатах, в какой бы команде ни играл. Это восемь титулов подряд, в том числе один в Голландии, один в Испании и шесть в Серии А. Он не просто талисман команд: лишь единожды он забил менее четырнадцати голов в сезоне лиги. Если сравнивать с ездой, Ибрагимович – не пассажир, он тот, кто управляет транспортным средством.

Именно голы делают Ибрагимовича таким ценным. На самом деле, несправедливо указывать на шведа пальцем, когда по всему миру огромные деньги за трансферы и астрономические заработные платы приберегаются именно для нападающих. Ведь они являются теми, кто обеспечивает редкий, драгоценный продукт, который делает футбол тем, чем он является и что мы любим.

Возьмем последний день январского трансферного окна в 2011 году: в этот драматичный вечер Фернандо Торрес перешел в «Челси», заплативший 50 миллионов фунтов стерлингов, и сразу после полуночи об этот объявили фанатам клуба.

Когда его бывший клуб, «Ливерпуль», смирился с потерей своего идола, он также услышал шум вертолетных винтов над своей тренировочной базой «Мелвуд». Всего через несколько часов после выплаты на тот момент рекордных для клуба 23,6 миллиона фунтов за Луиса Суареса из «Аякса», бывшего клуба Ибрагимовича, «Ливерпуль» щедро потратил 35 миллионов фунтов на Энди Кэрролла, нападающего, прибывшего на вертолете из «Ньюкасла», что завершило комплектование команды перед закрытием трансферного окна.

Голы редки по всему миру. Они редки в матчах, если учесть, что в среднем команда Премьер-лиги забивает один гол или меньше в 63 процентах сыгранных ею в лиге матчей, а в 30 процентах она совсем не забивает голов. Голы редки для футболистов: за три сезона Премьер-лиги между 2008 и 2011 годами 861 футболист увидел его во время игры, при том что всего в матчах насчитывалось 30 937 отдельных выходов на поле. Подавляющее большинство этих выходов (28 326, или 91,6 процента) закончилось тем, что игрок не забил гол, 45 процентов футболистов не забили ни единого гола за три сезона, а 17 322 отдельных выхода на поле (56 процентов) закончились тем, что игрок ни разу не ударил по воротам; в 80 с небольшим процентах случаев игрок либо не ударил по воротам ни разу, либо ударил всего один раз.

Четверть всех футболистов за эти три года (221) ни разу не ударили по воротам. За три года. Ни одного удара по воротам. За три года.

Поэтому неудивительно, что те немногие избранные, которые могут не только бить по мячу, но и забивать голы, ценятся так высоко, получают такие большие деньги на футбольном свободном рынке. Неудивительно, что, как в случае Ибрагимовича, считается, что есть прямая связь между голами и победами, победами и трофеями. Клубы много платят за форвардов, они платят много форвардам, так как знают, насколько ценны голы: благодаря голам выигрываются матчи, благодаря голам добываются очки.

Но это не то же самое, что сказать, что каждый гол имеет одинаковую ценность. Некоторые голы ценятся больше, чем другие.

От серебряного к золотому стандарту

Ибрагимович обязан как минимум частью своей заработной платы одному из подлинных новаторов в области футбола – Джимми Хиллу. В старшем возрасте Хилл получил известность как телеведущий и эксперт, но было время, когда, занимая должность председателя Профессиональной футбольной ассоциации в 1950-х годах, Хилл вовсе не являлся знаменитостью. Во многих смыслах он был революционером.

Именно Хилл предложил отменить максимальную заработную плату в Футбольной лиге Англии, ничтожные 20 фунтов стерлингов в неделю, что медленно, но верно привело к невероятно высоким зарплатам сегодняшних звезд Премьер-лиги.

Хилл стал президентом «Ковентри» в 1961 году, когда максимальная зарплата была отменена, и стал вдохновителем «небесно-голубой революции», преобразовавшей клуб. Изменился цвет экипировки игроков, была продана первая за всю историю программа игрового дня, и он даже дал клубу «фирменную» песню. Позже он заказал строительство первого стадиона в Англии, где не было «стоячих» мест.

Но его самым значимым наследием является правило трех очков. Хилл долго обдумывал то, что футбол стал слишком оборонительным и скучным, слишком не интересным для зрителей. Он инстинктивно почувствовал, что голы становятся реже с каждым прошедшим сезоном. Для процветания профессионального футбола это необходимо было изменить. Решение Хилла было очень простым и дальновидным: он предложил, чтобы победа вознаграждалась тремя, а не двумя очками, что делало бы победы в матчах более ценными – это эквивалентно переходу от серебряного к золотому стандарту. После «обкатки», проводившейся в Истмийской футбольной лиге в течение нескольких лет в 1970-х годах, Хилл убедил Футбольную ассоциацию дать три очка за победу, что было впервые сделано в 1981 году.

Эксперимент был признан настолько удачным, что в 1995 году ФИФА последовала этому примеру и установила, что во всех входящих в нее лигах победа будет награждаться тремя очками. Йозеф Блаттер, президент руководящего органа футбола, назвал это «важнейшим из принятых здесь спортивных решений, воздающим должное атакующему футболу». Теоретически, так как награда стала на 50 процентов больше, команды должны больше рисковать, что ведет к большему количеству голов, большему развлечению, большему числу фанатов.

Можно легко выяснить, сработало ли изменение так, как предполагалось. Надо сравнить, сколько голов было забито в сезоне, предшествующем введению трех очков за победу, и сколько голов было забито в следующем сезоне. Но все же такой метод неудовлетворителен, так как на такую сравнительно малую величину выборки может влиять какое угодно количество других факторов, от различия качества между переходящими в низшие лиги командами и продвигающимися в высшие лиги клубами до изменений владельцев, тренеров и даже погоды. Требуется более научный метод – и экспериментальный настрой.

Два немецких экономиста, Александр Дилгер и Ханна Гайер, придумали способ исследования того, что изменилось, когда футбольные лиги их страны перешли к начислению трех очков за победу. Они рассмотрели 6000 матчей в лигах и 1300 матчей на кубок за десятилетний период, предшествующий изменению правила, и за десять лет после изменения. Игры на кубок стали контрольной группой, не затронутой этим изменением (так как в турнирном футболе наградой являются не очки, а прогресс).

Дилгер и Гайер выяснили, что правило трех очков оказало значительное влияние на один аспект футбольного матча, но это не было голами. В матчах лиг три очка за победу привели к огромному увеличению количества желтых карточек. Атакующий футбол усилился, но «атака» заключалась не в ударах по воротам, а в ударах по ногам игроков-соперников, толкании в спину и грубых отборах мяча.

Также наблюдалось явное снижение количества ничьих, что было закономерно, так как потеря двух очков за паритет не так привлекательна, как потеря только одного, и увеличение количества побед с разницей в один гол.

С тремя очками, доступными за победу, помощники главных тренеров сфокусировались на обороне, игроки на задней линии отказывались двигаться вперед, возросло количество длинных выносов¹. Голов не стало больше, они стали еще более продуманными и ценными. Три очка за победу не вознаграждали атакующий футбол. Это правило вознаграждало циничный футбол.

И здесь снова Ибрагимович обязан Хиллу некоторой частью своего дохода. Даже такая затейливая попытка увеличить частоту голов провалилась; во многих отношениях введение трех очков за победу даже могло привести к тому, что голы стало сложнее забить, так как теперь нападающие вынуждены противостоять намного большему количеству фолов. Игроки, подобные шведскому гиганту, которые до сих пор регулярно забивают мяч в сетку, поистине бесценны как минимум для футбольного клуба. Хотя французский министр финансов может не согласиться.

Это не значит, что клубам надо взять и щедро выложить миллионы за одного проверенного форварда; на самом деле есть некоторая бессмысленность в том, что команды по всему миру могут отдать целое состояние за нападающего. Голы – редкие, голы – ценные, но как мы заметили выше, не все голы стоят одинаково.

Плавающий обменный курс

Мы увидели, что редкость голов делает их более ценными в футболе, если говорить об очках, чем в любом другом командном спорте, что голы почти так же редки среди футбольной элиты. Это должно означать, что можно найти единую ценность голов в крупных лигах. И в точности так же, как есть обменный курс для превращения фунтов стерлингов в доллары и евро, есть обменный курс для превращения голов в очки.

Есть одно ключевое различие. В отличие от валюты, где стоимость первого фунта стерлингов при обмене на доллары равна стоимости восьмого обмененного фунта, мы увидим, что обменный курс голов полностью зависит от того, сколько голов уже было обменено.

Простой способ увидеть это – подсчитать, сколько очков среднестатистическая команда выигрывает за матч в зависимости от количества голов, забитых в этом матче (диаграмма 19). А чтобы убедиться, что это число отражает постоянные тенденции, мы использовали данные за 2000-е годы для четырех высших лиг – Бундеслиги, Серии А, Премьер-лиги и Ла Лиги; «Пари Сен-Жермен», новый «дом» Ибрагимовича, пока не рассматривается.

ДИАГРАММА 19

ГОЛЫ И ОЧКИ ЗА МАТЧ В ЧЕТЫРЕХ ВЫСШИХ ЕВРОПЕЙСКИХ ЛИГАХ, 2000–2011

Первое, о чем рассказали нам данные, сравнительно очевидно. Забивание пяти или более голов практически гарантирует команде все три очка. Есть одно или два исторических исключения, лежащих вне области наших данных, в том числе пара ничьих со счетом 6–6 между «Лестером» и «Арсеналом» и «Чарльтоном» и «Мидлсбро» соответственно в 1930 и 1960 годах, но в целом верно следующее: как только вы забиваете пятый гол, вы можете с полным основанием ожидать гарантированной победы.

Также не стало сюрпризом, что даже полное отсутствие голов не имеет большого значения с точки зрения очков. Но это не то же самое, что сказать, что незабивание голов вообще никак не влияет на очки: от 7 до 8 процентов матчей заканчиваются безголевыми ничьими, так что ноль голов в этих случаях приносит команде очко.

Это крайние случаи. Они находятся в центре распределения, где наш график поднимается особенно резко перед тем, как выровняться. Именно в этой части голы наиболее ценные.

Единственный гол практически гарантирует как минимум очко, если говорить с точки зрения статистики, два гола делают команду ближе к победе, чем к ничьей, забив более двух голов, команды вплотную приближаются к победе, хотя даже три или четыре гола не являются абсолютной гарантией победы. «Ньюкасл», оправившийся от четырех голов, забитых «Арсеналом», и несчастный «Рединг», забивший по четыре гола «Тоттенхэму» и «Портсмуту» в 2007 году, но проигравший в обоих случаях, подтверждают это.

Это характерно для всех четырех лиг. Есть небольшие вариации (единственный гол немного менее ценен в Бундеслиге, чем в Ла Лиге), но в целом голы стоят одинаковое количество очков в Англии и Германии, Италии и Испании. На вершине игры стоимость футбольной валюты удивительно одинакова².

Форма кривой доказывает одну важнейшую вещь: голы не созданы одинаковыми. Одни стоят больше других, в зависимости от того, являются ли они единственными голами или у них уже есть компания. Числа говорят нам, что забивание трех голов не дает вам в три раза больше очков, чем единственного гола, а четырех голов (что на 33,3 процента больше, чем трех) не дает вам на 33,3 процента больше очков, чем дают три гола.

Другими словами, обменный курс каждого гола меняется в зависимости от того, сколько еще голов было забито в матче.

Как показано на диаграмме 20, самый ценный гол – второй (он повышает прогнозируемое количество полученных командой очков на 0,99). Для сравнения: путь от вероятной трепки к возможному разгрому (это пятый гол) обменивается только на 0,1 очка. Это не меняется в разных странах: два гола в Италии стоят примерно такое же количество очков, как два гола в Испании. Старающиеся изо всех сил нападающие (как произошло с Кэрроллом и Роттесом после того драматичного дня закрытия трансферного окна в 2011 году) могут не согласиться, но не все голы имеют одинаковое значение, как минимум для шансов команды на успех.

ДИАГРАММА 20

ДОЛЯ ОЧКОВ, ПРИНЕСЕННЫХ ГОЛАМИ

Есть случаи, когда эти дополнительные, ничего не стоящие голы позже становятся невероятно важными: разгром соперника со счетом 6:1 на стадионе «Олд Траффорд» в октябре 2011 года помогло «Манчестер Сити» благодаря разнице забитых и пропущенных мячей получить титул чемпиона Премьер-лиги в мае 2012 года. Но это все же исключения. Командам, желающим выиграть больше матчей, надо знать, какие игроки могут забить голы, которые значат больше всего.

Цена нападения

Это может показаться абстрактными рассуждениями, но для игры это имеет очень реальные последствия. Если второй гол команды – самый ценный, а если сравнивать с другими, первый и второй гол значительно ценнее остальных, то можно предположить, что старый метод определять уровень эффективности бомбардира (как основу его рассчитанной ценности) простым подсчетом забитых им голов абсолютно неправильно.

Нападающие, которые забивают ключевые голы, те, что могут непосредственно привести к большему количеству побед и большему количеству очков, стоят больше, чем быстрые громилы, появляющиеся, чтобы сыпать соль на раны, забивающие третий и четвертый голы, когда победа превращается в разгром противника. Простой подсчет попаданий может ввести в заблуждение: один гол не равен другому.

Это истина, которая, кажется, совсем не проникает на рынок трансферов. Когда мы смотрим на голы и матчи Премьер-лиги между 2009 и 2011 годами, то видим, что ни Торрес, ни Кэрролл (два самых дорогих футболиста, перешедших в тот период в английские клубы) не были авторами самых ценных голов в лиге; их голы не привели к такому количеству очков, как голы других.

При помощи данных о подсчете голов в Премьер-лиге, предоставленных Opta Sports, мы сосчитали, сколько первых, вторых, третьих и т. д. голов забили игроки, затем мы применили стандартный обменный курс, чтобы рассчитать, какую долю очков, полученную благодаря голам, эти игроки принесли своим командам³. Были подготовлены рейтинги конкретных голов, забитых футболистами, и очков, принесенных этими голами, но интересно было заметить, что в списках игроков, принесших командам наибольшее количество очков, футболист, забивший больше всего голов в Премьер-лиге в сезоне-2009/10 (Дидье Дрогба из «Челси»), был третьим, а один из двух, забивших больше всего голов в сезоне-2010/11 (Димитар Бербатов из «Манчестер юнайтед»), был четвертым.

В сезоне-2009/10 первое место занял Уэйн Руни (хотя следует заметить, что семь его голов были забиты с пенальти), а в 2010/11 – Карлос Тевес из «Манчестер Сити», бывший сокомандник Бербатова, получивший в том году «Золотую бутсу». И о чем это нам говорит? Дрогба и Бербатов умудрились забить голы, которые были менее полезными, если говорить об очках, для их клуба.

Но эти данные интересны не только в высших лигах. Некоторые игроки рангом ниже (футболисты команд, не борющихся за чемпионский титул) играли намного более важную роль в удаче своих клубов, чем можно было предположить после простого подсчета голов. Например, в сезоне-2010/11 доля очков, принесенных Бербатовым, была лишь незначительно выше показателя Питера Одемвингие из «Вест Бромвич Альбиона», забившего на пять голов меньше, чем болгарин.

Для «Вест Брома» и Одемвингие «меньше» оказалось на самом деле более полезным с точки зрения очков. То же самое можно сказать о количестве голов Луи Саа, забитых им для «Эвертона» в предыдущем году: его тринадцать голов на практике были почти так же ценны, как восемнадцать, забитых Джермейном Дефо для «Тоттенхэма».

Настоящий герой этого списка – Даррен Бент. На самом деле, если бы «Челси» анализировала голы, используя нашу методологию, а не простой подсчет, кто забил в ворота больше мячей, возможно, владельцы нашли бы способ улучшить ситуацию со своим незавидным положением в лиге: в январе 2011 года им стоило не выкинуть 50 миллионов фунтов стерлингов на Торреса, а потратить половину этой суммы на Бента, который непрерывно приносил доли очков в каждом из двух сезонов. А если бы Роман Абрамович нашел время, чтобы заметить, какая пропорция заработанных командой Бента очков имела непосредственное отношение к его голам, он принял бы твердое решение. Здесь звезда Бента тоже высоко сияет на небосклоне.

Когда мы подсчитали, какую долю всех очков, заработанных клубами, составляют очки, принесенные отдельными игроками, в эти два года самым ценным игроком был Даррен Бент. В сезоне-2009/10 он возглавил список с 45,5 процента очков «Сандерленда», с некоторым отрывом от него шел Карлтон Коул из «Вест Хэма» с 27,9 процента.

В сезоне-2010/11 он снова возглавил список (если мы возьмем очки, которые он принес каждой из команд, в которых играл в тот год, – 31,5 процента), за ним с небольшим отрывом шли Дадли Джуниор Кэмпбелл из «Блэкпула» (29,7 процента) и Одемвингие (26,7 процента), которые тоже смогли забить голы в правильное время и в правильном порядке.

Но не все так плохо для Торреса и Кэрролла. Испанец стал пятым в лиге по принесенной им доле очков в сезоне-2009/10, но в следующем году скатился на восемнадцатое место (прямо перед Стивеном Флетчером из «Вулвс» и на одном уровне с Асамоа Гьяном из «Сандерленда»). Кэрролл не участвовал в рейтинге в сезоне-2009/10 (так как «Ньюкасл» в том сезоне играл в чемпионате Футбольной лиги), но в сезоне-2010/11 в списке он оказался пятнадцатым. Возможно, когда «Ливерпуль» покупал его, он точно знал, что делает, хотя дальнейшие факты мешают в это поверить.

Таблица 4. 20 игроков, принесших наибольшую долю очков в Премьер-лиге, 2009/10 и 2010/11

Как рано уйти со стадиона

Мысль, что не все голы одинаковы, применима не только к рынку трансферов. Она применима к настоящему футбольному бизнесу: победа в чемпионате лиги, квалификация на чемпионат Европы или, на другой чаше весов, простое выживание для дальнейшей борьбы.

Между этими двумя концами кривой мы снова видим, что некоторые голы стоят больше других.

Возьмем первый гол: мы можем сказать, что, если клуб забивает по единственному голу в каждом матче, он не перейдет в низшую лигу. Если, например, взять тридцать восемь матчей в сезоне Премьер-лиги, тридцать восемь голов в среднем дадут общее количество очков, которые были достаточны для того, чтобы остаться в лиге (43) в каждом из последних десяти сезонов, при этом были команды, оставшиеся в лиге всего с 34 или 35 очками⁴. Остаться в лиге означает реальные деньги – разница в прибыли между среднестатистическими клубами Премьер-лиги и чемпионата Футбольной лиги, если говорить только о доходах от телевидения, составляет около 45 миллионов фунтов стерлингов, и эта сумма будет только расти.

Но если единственный гол дает команде шанс заработать хотя бы одно очко, шансы на то, что его действительно будет достаточно для победы, равняются один к четырем. Для команд-соперников, амбиции которых более грандиозны, чем просто остаться в лиге, жизненно необходим второй гол в этом матче.

Наши диаграммы показывают, что требуется два гола, чтобы шансы команды победить в матче превысили соотношение 50/50, чтобы она вошла в число команд, которые выигрывают чаще, чем проигрывают (диаграмма 21). К тому времени, как команда ухитрится забить три гола, болельщики могут рискнуть и рано уйти со стадиона, чтобы попробовать добраться до дома без пробок. Если вы уверены, что защитники вашей команды не пропустят три гола к тому времени, как ваша команда забьет четвертый гол, можно смело уходить со стадиона.

ДИАГРАММА 21

ЧИСЛО ГОЛОВ И ШАНСЫ НА ПОБЕДУ В МАТЧЕ

Что касается очков, связь между голами и результатами матчей не представляет собой прямую линию, это кривая в форме буквы S. В футболе больше – это не всегда значительно лучше. Третий или четвертый гол могут иметь значение в качестве развлечения, но с точки зрения цели (очков и сохранения позиции в лиге) они почти не принимаются во внимание.

Важно помнить, что у каждого гола есть две стороны. Их не только забивают, их пропускают; каждый триумф бомбардира – катастрофа для защитника. Так что позитивная, если смотреть на нее с атакующей стороны, кривая S становится негативным спуском для защиты: первый гол дорого вам обходится, но второй пропущенный вами гол действительно самый дорогой, если говорить об очках. И именно он может сломить ваш дух.

Любопытно, что клубы продолжают платить огромные деньги тем, кто забивает голы, а не тем, кто их предотвращает, за одним-двумя исключениями, такими как Джанлуиджи Буффон и Рио Фердинанд. За нападающими интересно наблюдать, но их вклад в игру имеет цену только из-за своей редкости. Если бы голы забивались другой стороной с опасной частотой, эти нападающие были бы бессильны помочь своей команде сохранить очки или награды.

Дни единообразия и баланса

«Это дни обязательного единообразия, – написал Эдуардо Галеано, уругвайский автор новаторских книг о футболе. – Мир еще никогда не предлагал столь неодинаковых возможностей и не требовал столь одинакового стиля жизни: в мире конца этого века тот, кто не умрет от голода, умрет от скуки»⁵.

Наши открытия вряд ли утешили бы его. Во всем мире на высшем уровне футбол по сути одинаков. Культура игры очень сильно варьируется от Бразилии до Германии и от Ганы до Шотландии, но общие модели забивания голов выглядят необычайно похожими в самых конкурентоспособных мировых профессиональных лигах.

Мы подозреваем, что Галеано резко осудил бы историческую тенденцию к меньшему количеству голов и похожесть в футболе высшего уровня. Голы не только становятся еще более драгоценными «продуктами», они забиваются в примерно одинаковом количестве самыми лучшими нападающими игры. В матчах Премьер-лиги наблюдается меньше заминок, они играются быстрее, чем матчи Серии А, но конечный результат оказывается очень похожим.

Хотя Галеано не может получить разнообразие, он стремится к красоте, вне зависимости от ее источника: «Прошли годы, и я наконец научился принимать себя таким, какой я есть, – жаждущим хорошего футбола. Я брожу по миру с протянутой рукой и молю на стадионах: «Ради бога, дайте красивое движение». А когда случается увидеть хороший футбол, я возношу благодарность за чудо, и мне абсолютно все равно, какая команда или страна его исполнила»⁶.

Галеано – типичный пример большинства фанатов. Люди предпочитают смотреть футбол определенного стиля. Некоторым нравится быстрый, атлетичный стиль с меньшим количеством перепасовок и большим количеством ударов по воротам, своего рода яростный, контратакующий стиль, применяемый «Манчестер юнайтед» или дортмундской «Боруссией». Другие любят рациональный, хорошо продуманный, плавный футбол, где команды сохраняют владение мячом и создают безвыходные положения другой стороне, как «Барселона» и сборная Испании. В любом случае фанаты знают, сколько стоит гол, и они хотят, чтобы их команда сделала все возможное, чтобы его забить.

Они знают, что голы означают выживание или успех. Они хотят видеть бомбардиров, которые могут регулярно забивать эти приносящие победу в матче, переводящие в другой сезон голы, они хотят, чтобы владельцы клубов тратили состояния, заполучая себе таких игроков, они хотят, чтобы тренеры настроили команду на то, чтобы нападающие получили как можно больше шансов забить гол.

История футбола – история гола. История того, как он становился все реже и драгоценней, пока в последние годы не достиг того, что кажется его основным количеством, того, чтобы те, кто может забить гол, становились все более ценными, более почитаемыми, того, чтобы команды пытались найти способы забить больше и пропустить меньше. Именно эти поиски (большего с одной стороны и меньшего с другой) стали причиной столетия тактических наработок и инноваций и сделали футбол тем, чем он является сегодня, – не атакующей игрой, а балансом между двумя противодействующими силами. Спортом света и тени.

Глава 4

Свет и тень

Мы играем в «левый» футбол. Все делают всё.

Пеп Гвардиола

Богатая и славная история футбола полна философов, проповедников и пропагандистов, но мало кто выглядел хотя бы отчасти таким провидцем, как Сесар Луис Менотти, растрепанный, курящий одну сигарету за другой главный тренер сборной Аргентины, победившей в чемпионате мира 1978 года.

Менотти, известный как El Flaco (Тощий), обладал невероятной индивидуальностью и интеллектом, соответствующими его неординарному внешнему виду. Всю свою жизнь он был коммунистом, возглавившим сборную своей страны, когда страной управляла жестокая «правая» военная хунта. Если говорить о его карьере, Менотти был своего рода прагматиком. Но все же он отказался бы от такой должности, если бы пришлось изменить свои представления о футболе. На поле Менотти был пуристом.

Его идея была проста: футбол заключается в том, чтобы забить на один, два или три гола больше, чем противник. Он не был заинтересован в том, чтобы сохранить лидерство, а потом закруглиться. Мы увидели, что игра, современная игра, заключается в балансе. Но для Менотти не было оттенков серого. Было атакующее, великолепное и захватывающее, и было оборонительное, циничное и неприглядное. Был свет и была тень¹.

Менотти понимал это как разницу в идеологии. Он говорил о «левом» футболе и «правом» футболе; для Менотти-коммуниста, Менотти-пуриста первое было позитивным, отмеченным креативностью и удовольствием, а второе – негативным, боязливым, определяемым одержимостью результатом. «Правый футбол предполагает, что жизнь – борьба, – сказал он. – Он требует жертв. Мы должны стать стальными и победить любым путем… послушание и функциональность – вот что требуется от игроков. Таким образом создаются дураки, полезные идиоты, подходящие системе»².

По правде говоря, его команды всегда были немного более систематизированными, чем он хотел бы признать³. Когда все было сказано и сделано, оказалось, что у него тоже есть противоречия (как у марксиста, который вел дела с кровавой правой хунтой). Но это не отменяет тот факт, что его идеи были привлекательными. В число его приверженцев входят Хорхе Вальдано, долгое время занимавший пост технического директора мадридского «Реала», и Юрген Клинсманн, бывший главный тренер сборной Германии, а в настоящее время – тренер сборной США. Его принципы, несомненно, разделяют такие личности, как Кройф, Пеп Гвардиола, Арсен Венгер, Марсело Бьелса, Зденек Земан, Брендан Роджерс и даже Иан Холлоуэй.

Большинство фанатов в целом соглашается с его идеей о том, что атака должна поощряться, а оборона – самая крайняя мера. Именно поэтому так ценятся нападающие (и рынком трансферов, и клубами, и теми, кто вручает индивидуальные награды в конце сезона, людьми, редактирующими «нарезки» матчей), в то время как защитники недооценены как с финансовой, так и с других точек зрения. Если конечной целью футбола является гол, то нам следует сделать все возможное, чтобы настроиться и забить его.

Но является ли мысль аргентинца о том, что сильная атака может найти путь даже через самую сильную защиту, реалистичной? Откуда мы можем знать, истинно ли это утверждение? Да, подход Менотти может рассматриваться как теория, его идея, что забивать больше – лучше, чем пропускать меньше, – всего лишь гипотеза. И, как и любую гипотезу, ее можно проверить числами. Если провести проверку, окажутся ли идеи Менотти «водой» или они, цитируя британского биолога Томаса Гексли, пали жертвой «великой трагедии науки, убийства красивой гипотезы безобразными фактами»?⁴

В футболе нет более красивой гипотезы, чем идея, что атака всегда помогает победить. На это каждый сезон ставятся миллионы фунтов стерлингов, когда команды пытаются превзойти друг друга, заполучив форвардов мирового класса, платя им все более невероятные зарплаты. Ведь звездами этого спорта являются именно они, люди, которые могут сыграть решающую роль в победе или поражении. Если у вас лучший атакующий, ни один защитник не сможет остановить вас на пути к славе. Это если следовать простой логике. Футбол, как мы увидели, – это гол, а гол – это футбол.

Но должны ли мы больше сосредоточиться на том, чтобы их забивать или на том, чтобы их предотвращать? Должны мы требовать от клуба, который мы поддерживаем, чтобы он тратил больше на покупку дополнительного форварда или еще одного центрального защитника? В течение последних ста лет те, кто думал о футболе и играл в него, предпочитали первое. На самом ли деле правилен этот подход? Может ли один игрок быть действительно более ценным, чем другой? Правильно ли мы играем в футбол?

Победить или не проиграть?

Давайте должным образом исследуем данные, узнаем, как хорошая атака соотносится с хорошо организованной защитой. Мы собрали результаты четырех высших европейских лиг за период в двадцать лет. Первый заданный нами вопрос был следующим: правда ли, что те команды, которые забивают больше всего голов, всегда выигрывают в лиге?

Простой ответ – нет. В среднем команды, забившие больше всего голов в сезоне, выигрывают только около половины (51 процент) доступных чемпионатов, что варьируется от всего лишь восьми из всех двадцати сезонов Бундеслиги до целых 12 в Премьер-лиге. Забить больше всего голов – еще далеко не гарантия победы в чемпионате.

А что насчет теневой стороны силы? Завоевывают ли титулы команды, пропустившие меньше всего голов? И снова необязательно. Лучшая защита помогла выиграть чемпионаты в 46 процентах случаев, что варьируется от всего 40 процентов в Премьер-лиге и Ла Лиге до целых 55 процентов в Италии (диаграмма 22). Если вы забиваете больше всего голов на протяжении всего сезона, это дает вам совсем немного больше шансов на победу в лиге, чем если вы пропускаете меньше всего голов, но в качестве стратегии для достижения всего, кроме гарантированного чемпионства, одно практически не отличается от другого.

Но тем не менее это не всего лишь два способа сказать одно и то же: клубы, забивающие больше всего голов, часто не являются теми, что пропускают меньше всего мячей в ворота. Из восьмидесяти чемпионов, вошедших в наши данные (двадцать сезонов на четыре лиги), только шестнадцать оказались лучшими в своих лигах на обоих концах поля.

Завоевание титула нельзя свести к разнице в очках – вспомним последний рывок «Манчестер Сити» и его победу в Премьер-лиге в 2012 году, так что это является далеко не решающим. Возможно, лучший подход – посмотреть, с чем больше связана победа в лиге: с забитыми или пропущенными голами. Если со статистической точки зрения более прочной является связь между тем, какое место вы заняли, и тем, сколько голов вы забили, то правы Менотти и его последователи. Если больше прослеживается связь с меньшим количеством пропущенных голов, возможно, аргентинский «правый» футбол не такой уж ограниченный и жалкий, как считал Менотти.

Диаграмма 23 показывает данные, относящиеся к Премьер-лиге сезонов с 2001/02 до 2010/11, о голах (забитых и пропущенных) и очках, заработанных клубами, сражавшимися во всех сезонах⁵.

ДИАГРАММА 22

НАПАДЕНИЕ, ЗАЩИТА И ПРОЦЕНТ ПОБЕД В СЕЗОНАХ, 1991–2010

В Премьер-лиге есть две стратегии зарабатывания очков: вы получаете больше очков, если забиваете больше голов, но если вы будете пропускать меньше голов, это будет также эффективно. Крутизна линий, показывающих тенденции, одинакова, а обе совокупности точек плотно сгруппированы у этих линий. Эти числа не подтверждают правоту Менотти, но они и не говорят о том, что он ошибается. Но они предполагают, что можно многое сказать помимо поддержки первого или второго утверждения. Возможно, футбол – это спорт оттенков серого.

У этого метода есть один недостаток: он не показывает нам, как команды получают эти очки. Они могут делать это, побеждая в матчах, или могут делать это, избегая поражений; благодаря Джимми Хиллу одна победа и два поражения дает то же количество очков, что три последовательных ничьи.

То, какой из этих двух вариантов вы предпочитаете, может многое сказать о вашем подходе к футболу – являетесь ли вы одним из презираемых Менотти «правых» или встаете на его «левую» сторону. Предпочтете ли вы, чтобы ваша команда один раз почувствовала вкус победы, а затем дважды пережила поражение, или лучше, чтобы она вообще не проигрывала? Мы знаем, каким путем пошел бы Менотти, но есть и другие, например Жозе Моуринью, которые пожертвовали бы славой, чтобы избежать бесславие поражения. Мы не хотим узнать, какой путь привлекательней или лучше с моральной точки зрения, мы хотим выяснить кое-что более простое: что лучше – побеждать или не проигрывать?

ДИАГРАММА 23

ВЗАИМОСВЯЗЬ МЕЖДУ ГОЛАМИ И ОЧКАМИ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2001/02–2010/11

Чтобы узнать, ведет ли атака к большему количеству побед и ведет ли защита к меньшему количеству побед и большему – ничьих, мы провели ряд тщательных, комплексных регрессионных анализов на основе наших данных по Премьер-лиге. Эта методика позволяет нам увидеть, можем ли мы прогнозировать результаты команды на основе информации о ее общих достижениях в защите и атаке и судить, является ли одно более мощным инструментом, чем другое. Ключевым является то, что мы можем проверить, как количество голов, забитых командой, соотносится с тем, сколько матчей она выиграла, одновременно принимая во внимание сведения о ее защите (и наоборот).

Регрессионные анализы дали нам показатели (коэффициенты), которые переводят дополнительный забитый или не пропущенный гол в долю победы или поражения. Это более комплексные варианты того обменного курса, который мы видели ранее: вне зависимости от оборонительных качеств команды (недопущения Х-голов), сколько очков стоит каждый дополнительный забитый гол? А если рассматривать, сколько голов забивает команда, какова стоимость каждого гола, не пропущенного ее соперником?

Между сезонами-2001/02 и 2010/11 забить на десять голов больше в течение сезона стоило, при прочих равных условиях, дополнительные 2,30 победы, в то время как пропустить на десять голов меньше стоило 2,16 дополнительные победы в Премьер-лиге. Это значит, что голы забитые и голы предотвращенные делают почти одинаковый вклад в создание побед в английском футболе.

Но когда мы смотрим на количество матчей, которые команда может проиграть, оказывается, что голы забитые и голы пропущенные начинают значительно отличаться друг от друга. Хорошая атака, как и хорошая защита, сокращает количество проигрышей клуба, но защита дает более веское со статистической точки зрения объяснение, почему команды проигрывают.

Насколько более веское? Если клуб забьет дополнительные десять голов, это снизит ожидаемое количество его проигрышей на 1,76 за сезон; если клуб пропустит на десять голов меньше, это снизит количество поражений в Премьер-лиге на 2,35 матча. Так что, если говорить об избежании поражения, голы, которые клуб не пропустил, на 33 процента более ценные, чем забитые им голы.

О чем это нам говорит? Это показывает, что Менотти ошибался, думая, что сама по себе атака – путь к успеху; атака и защита имеют равное значение для попадания к маю в верхние строчки финальной таблицы лиги.

У вас больше шансов получить титул или избежать попадания в низшую лигу, если вы обладаете лучшими игроками на задней линии, вне зависимости от того, сколько голов могут забить ваши нападающие.

Просто попытаться побеждать в матчах за счет хорошей атаки – недостаточно для того, чтобы привести команду к славе. Вам надо не проигрывать матчи. Ни у «левой» команды, ни у «правой» нет идеального рецепта успеха; гол находится где-то посередине.

Мы видим матч

Возможно, Даниэл Алвес – один из лучших правых защитников на планете, но неудивительно, что игра бразильца за «Барселону» относится к «левой» стороне с точки зрения Менотти.

«Челси», – сказал бритоголовый защитник о команде, разгромленной ребятами Пепа Гвардиолы в финале Лиги чемпионов 2009 года, – не дошла до финала из-за страха. Команда, у которой было на одного человека больше, которая играла на своем поле и побеждала, должна была чаще атаковать нас. Если у вас не та же концепция игры, что у «Барселоны», вы отстаете и вас побеждают. Вы должны идти вперед. Отстаете – проигрываете. Идете вперед – побеждаете. «Челси» не хватило смелости сделать шаг вперед и атаковать нас. В тот момент мы поняли, что они отказались от игры»⁶.

Отстаете – проигрываете. Идете вперед – побеждаете. Алвес не одинок в своей суровой оценке футбола. Есть правильный способ и неправильный способ играть в футбол, и у правильного способа всегда есть сторонники. Это противопоставление относится к самым ранним годам организованного футбола: статья в Scottish Athletic Journal за ноябрь 1882 года резко осуждает привычку «определенных сельских клубов» держать двух игроков команды в двадцати ярдах от их собственных ворот. Даже тогда защита просто-напросто не была правильным способом игры в футбол, предполагалось, что спорт заключается в решительном нападении с целью забить больше голов сопернику.

Это давнее впечатление о футболе оставило мощное наследие и продолжает влиять на то, как мы видим игру. Безупречность катеначчо сборной Италии используется как ярлык, чтобы обвинять Серию А как скучную, оборонительную; триумф Греции на Евро-2004 не праздновался почти нигде, кроме Афин. И мы подозреваем, что даже нацеленные на результат итальянцы и греки предпочли бы победить, нападая, а не обороняясь. Атакующая игра восхваляется, а впечатляющая защита не замечается. Нападающие получают огромные гонорары и высокие зарплаты и завоевывают награды и сердца; центральные защитники, вынужденные усиленно трудиться, остаются сравнительно неизвестными, а то и сравнительно безденежными.

Это верно в Аргентине так же, как и во всем мире; футбольный девиз страны лучше всего выражается в словах Ganar, gustar, golear, «победить, порадовать, задать трепку». La Nuestra, аргентинское видение футбола, сосредоточено на искусстве ведения мяча и стремительных трюках; игра является более индивидуальной, чем та, в которую играют в Европе. Неудивительно, что Менотти был так увлечен атакой. Его познания в футболе, в точности так же, как познания всех нас, заставляли его быть таким.

В этом нет ничего бесспорно неправильного. Большинство наших любимых воспоминаний о футболе – это плавные движения и чудесные голы, большинство из нас восхищается Джорджем Бестом или Лионелем Месси, а не Бобби Муром или Карлесом Пуйолем. Но одержимость футбола атакой имеет одно негативное последствие: роль, играемая защитой, и сами защитники недооценены и непоняты. Вспомните наши рассуждения об удручающем положении защитников и голкиперов в голосовании «Золотого мяча». Для этого есть глубокие психологические причины, причины, которые объясняют, почему мы помним голы, которые были забиты, больше, чем те, что забиты не были, и, если обобщить, почему мы верим, что атака более важна, более ценна, чем защита, хотя числа предполагают, что это совсем не так.

В самой основе лежит гедонистический принцип, который утверждает, что люди ищут удовольствие и избегают боли, чтобы удовлетворить свои основные биологические и психологические потребности. Футбол – это игра, которая долго ассоциировала забивание голов с победой, и наоборот, так что мяч в сетке означает немедленное удовольствие; не дать кому-нибудь другому это сделать лишает их такого удовольствия. Все позитивные эмоции футбола связаны с атакой: создание, завоевание, преодоление, освобождение. Защита по сути негативна, репрессивна, предназначена для избежания поражения.

Позитивное мы запоминаем намного легче. Это имеет отношение к тому, что психологи называют «смещение решения» и «мотивированное умозаключение». Мы запрограммированы на предвзятое толкование информации, которая противоречит нашим глубоким убеждениям. Так что когда нам надо исследовать объективные данные или информацию, мы склонны искать свидетельства, поддерживающие то, в чем мы уже уверены. Мы видим то, что ожидаем увидеть, и мы видим то, что желаем видеть. Это делает сбор и интерпретацию футбольной информации особенно сложными, учитывая нашу верность той или иной команде.

В научной статье 1954 года под метким названием «Они видели матч» (They Saw a Game) Альберт Хасторф и Хедлей Кантрил исследовали, как люди «видели» то, что происходило в матче по американскому футболу между Дартмутским колледжем и Принстонским университетом.

Матч был сыгран в 1951 году; Принстон победил в жестком состязании со множеством штрафных ударов для обеих команд. Матч был скандальным, так как квотербэк Принстона, университетская звезда, играющая в своей последней в этом учебном заведении игре, был вынужден покинуть поле во втором периоде со сломанным носом и сотрясением мозга. В третьем периоде после очередного грубого отбора мяча квотербэк Дартмута был вынужден покинуть поле со сломанной ногой.

Хасторф (преподаватель Дартмута) и Кантрил (профессор Принстона) спросили зрителей, что на самом деле произошло. Матч был снят на пленку, и профессора дали участникам опроса посмотреть его еще раз, прежде чем спросили, что, по их мнению, происходило и кого, по их мнению, можно обвинить в том, что матч стал отвратительным.

Неудивительно, что ответы были различными. Даже сразу после просмотра матча только 36 процентов студентов Дартмута, но при этом 86 процентов студентов Принстона сказали, что виновата команда Дартмута, которая начала грубую игру. И напротив, 53 процента студентов Дартмута и 11 процентов студентов Принстона сказали, что виноваты обе команды. Когда их спросили, думают ли они, что игра велась честно, 93 процента студентов Принстона ответили, что считают ее грубой и грязной, но с ними согласилось менее половины (42 процента) студентов Дартмута. Студенты Принстона также думали, что видели, как команда Дартмута нарушала правила в два раза чаще, чем это показалось студентам Дартмута.

Разумеется, «факты», которые «видели» люди, зависели от того, были ли мотивированы наблюдатели видеть в более позитивном свете одну или другую сторону. Дэн Кахан, профессор юридического факультета Йельского университета, вот как объяснил классическое исследование Хасторфа и Кантрила: «Эмоциональное состояние, в котором студенты находились, подтверждая свою преданность соответствующим университетам, оформило то, что они видели на пленке… Студенты хотели чувствовать единство со своими учебными заведениями, но они не относились к этому как к осознанной причине видеть то, что они видели. Они и подумать не могли… что их восприятие может рассматриваться таким образом»⁷.

Это, конечно, происходит все время: английские фанаты определенной возрастной группы уверены, что третий гол в финале чемпионата мира 1966 года пересек линию ворот, но немцы не так в этом убеждены. Для некоторых Криштиану Роналду – мастер своего дела, на которого много фолят, для других он – пронырливый ловкач. Наш мозг видит то, что он хочет видеть, и если мы верим в то, во что верим, нас не сдвинуть с места⁸.

Том Гилович, профессор психологии Корнелльского университета, точно знает, как это работает. Он изучает, как люди обрабатывают информацию и принимают решения. Он был соавтором одной из самых известных из всех опубликованных научных работ в области спорта, The Hot Hand in Basketball: On the Misperception of Random Sequences («Горячая рука» в баскетболе: ошибочное восприятие случайных последовательностей»). Работа раскрывает, что нет такой вещи, как «горячая рука», баскетбольный термин, описывающий игрока, который делает много удачных бросков. То есть «серия бросков» в баскетболе – устойчивый миф⁹.

– И баскетболисты, и фанаты склонны верить, что шансы игрока сделать удачный бросок выше, если он следует за удачным броском, а не за промахом. Но подробный анализ рекордов в бросках «Филадельфии Севенти Сиксерс» не дал никаких свидетельств положительной корреляции между последствиями удачных бросков. Те же самые выводы можно сделать из хроники штрафных бросков «Бостон Селтикс», а также контрольного эксперимента с бросками, проведенного с мужчинами и женщинами университетской команды Корнелля. Результаты предыдущих бросков имели влияние на предположения игроков Корнелля, но не на их игру.

В баскетболе, как и во многих видах спорта, когда игрок демонстрирует идущие один за другим успехи, говорят, что он «в ударе», и все, имеющие к этому отношение (сам игрок, его соперник, его сокомандники, фанаты и судьи), могут интуитивно почувствовать, что он попал в полосу удачи. Числа Гиловича и его сотрудников доказывают, что это чувство просто и абсолютно неверно. На самом деле, полоса удач бомбардира во время матчей или тренировок идентична той последовательности, которая возникает просто на основе усредненной вероятности для игрока забросить мяч в корзину. Итак, для игрока, 50 процентов бросков которого удачны, этот показатель удачных и неудачных бросков будет идентичным количеству выпаданий орлов и решек при бросании монеты.

Несмотря на то что исследование было простым, а результаты не один раз повторялись, статья произвела фурор в баскетбольных кругах, среди всех, кто просто «знал», что ребята «входят в ритм», а ее выводы до сих пор обсуждают спортивные фанаты и аналитики всего мира. Люди просто не хотят верить в результаты исследования.

Гилович спокойно отнесся к тому, как была принята его работа, даже такими великими личностями баскетбола, как Ред Ауэрбах. Ауэрбах, признанный величайшим тренером в истории НБА и легендой команды, которую поддерживает Гилкович, не был впечатлен статьей. «Ну, он провел исследование, – сказал он лаконично. – Но мне на это наплевать».

Гилович признает, что такая реакция типична. «Так как я – фанат «Селтика», конечно, мне хотелось, чтобы Ред лучше отнесся к моей работе, – сказал он. – Но со временем мне очень понравилось ее неприятие, так как это усиливает вывод исследования: вера в «горячую руку» – когнитивная иллюзия, так что те, кто наиболее тесно связан с игрой, «видят» больше всего свидетельств «горячей руки» и потому больше всего сопротивляются нашим выводам».

Те, кто связан со спортом, видят то, что они хотят видеть, что их учили видеть и в чем они уверены, что видят. Они видят игру. Ауэрбах просто «знает», что серия бросков существует, даже если это на самом деле не так, и мы все видим, что в футболе атака превосходит защиту, даже если это не так.

Принцип Мальдини: собаки, которые не лают

Даже сэр Алекс Фергюсон, самый успешный главный тренер в британской истории, иногда предрасположен к когнитивным иллюзиям. В августе 2001 года шотландец решил продать бывшего защитника сборной Голландии Яна Стама клубу «Лацио». «Это решение всех удивило, – написал Саймон Купер. – Некоторые подумали, что Фергюсон наказывает голландца за глупую автобиографию, которую тот только что опубликовал. На самом деле, хотя Фергюсон не заявил об этом публично, причиной продажи отчасти явились данные о матчах. Изучая числа, Фергюсон обнаружил, что Стам перехватывал мяч у нападающего реже, чем раньше. Он предположил, что защитник, которому в то время было двадцать девять лет, начинает слабеть. Так он ему и сказал»¹¹.

Фергюсон назвал это решение крупнейшей ошибкой в своей карьере. Несомненно, для некоторых эта история послужит предупреждением о том, как опасно сводить футбол к ряду чисел; но нам она доказывает, что защита не просто недооценивается в футболе, она оценивается абсолютно неправильно. Это происходит из-за другого психологического феномена, мешающего понять защиту: мы помним и придаем чрезмерное значение тому, что произошло, и игнорируем то, что не произошло. Как объясняет психолог Элиот Хирст: «Во многих ситуациях животные и люди испытывают затруднения в обнаружении и использовании информации, которую дает отсутствие чего-либо… В целом события, которые не произошли, оказываются менее заметными, запоминающимися или информативными, чем те, которые произошли»¹².

В результате люди не берут в расчет факторы, которые отсутствуют (события, которые не произошли), и преувеличивают важность присутствующих факторов (произошедших событий)¹³. Это влияет на то, как мы думаем о футболе: мы не только считаем голы, которые забивает наша команда, более важными, чем голы, которые она не пропускает, мы ценим выполненные ею отборы мяча намного выше, чем те моменты борьбы за мяч, которые ей не приходится выполнять благодаря исключительному умению занять нужное место, пониманию игры. Именно здесь Фергюсон допустил ошибку. Он должен был применить контрфактуальное мышление: Стам делал не так много, но это не было признаком слабости, это было признаком его квалификации. Но так как Фергюсон не мог видеть эти невыполненные отборы мяча, он не ценил их.

Хаби Алонсо, полузащитник сборной Испании, ранее игравший за «Арсенал», инстинктивно понимает это. Он рассказал Guardian, что был удивлен, увидев, как много молодых игроков «Ливерпуля» считают «отборы» одной из своих сильных сторон. «У меня в голове не укладывается, что с развитием футбола умение отобрать мяч считается качеством, которым надо овладеть, которому надо учить, которое характеризует твою игру, – сказал он. – Как это может быть способом рассматривать матч? Я просто не понимаю футбол с этой точки зрения. Отбор мяча – крайняя мера, это может вам понадобиться, но это не качество, к которому нужно стремиться, не оценка»¹⁴. В понимании Алонсо, отбор мяча происходит, если что-то идет не так, неправильно.

Этому нет примера лучше, чем Паоло Мальдини, легендарный бывший капитан ФК «Милан» и сборной Италии. Как известно, Мальдини редко выполнял отбор мяча. Майк Форд, спортивный директор «Челси», подсчитал, что Мальдини выполняет «один за каждые два матча». Мальдини никогда не приходилось пачкать ноги, так как он всегда был в правильном месте, чтобы пресечь опасную ситуацию. Лучшие защитники – те, что никогда не отбирают мяч. Искусство хорошей защиты – это как собаки, которые не лают.

Это сложно принять, даже Фергюсону, так как это требует от нас применения контрфактуального мышления, то есть нам надо представить мир, противоречащий фактам, мир, который не существует.

Том Гилович, развенчивающий мифы баскетбольный психолог, предположил, что контрфактуальное мышление так затруднено из-за того, каким образом у людей формируется причинное объяснение событий. Как правило, пытаясь объяснить тот или иной результат, который мы видим в мире, люди больше думают о том, что произошло, а не о том, что не произошло.

Гилович припрятал в рукаве туза, чтобы пояснить основную мысль. Посмотрите на диаграмму 24. Постарайтесь найти в верхней части круг без пересекающей линии (букву Q, которая на самом деле «О»); в нижней части попробуйте найти круг с пересекающей линией. Во-первых, найти «О» непросто, во-вторых, найти Q очень просто¹⁵. Нам проще найти что-то, что существует (черту), чем то, что не существует. Это означает, что, когда мы размышляем о результатах, например, выполненных отборов мяча в сравнении с результатами невыполненных отборов, отсутствие чего-либо очень отличается от присутствия, и это вынуждает нас сделать ошибку.

Этот же самый феномен играет роль во время серии послематчевых пенальти: ученые обнаружили, что чем более беспокоен игрок, тем вероятнее он будет смотреть на голкипера (нечто реально существующее), а не на пространство вокруг него¹⁶. Игроки, которым сказали не бить в зону в пределах досягаемости вратаря, с еще большей вероятностью будут смотреть на него, этот эффект известен как иронический процесс ментального контроля, когда попытки не сделать что-нибудь повышают вероятность это сделать¹⁷.

Эта склонность видеть то, что здесь, и игнорировать то, чего здесь нет, затрудняет оценку защиты. У атаки есть один простой и лучший результат – гол. А защита – это полная противоположность: здесь лучшим результатом является гол, который не забит, событие, которое на самом деле не произошло. Это можно объяснить не получившимся ударом по воротам, не выполненным прострелом или просто тем, что мячу не придали правильное направление. Неудивительно, что защитники не получают «Золотой мяч».

Но есть еще кое-что, и это имеет значение для футбольного анализа. Чтобы ответить на вопрос, поставленный перед нами Менотти, мы не можем просто сравнить забитые голы с пропущенными голами. Нам понадобится сделать более сложный анализ. Мы знаем, что и забитые, и пропущенные голы имеют значение для успеха команд и они влияют на успех почти в равной мере, хотя не пропускать голы больше значит для избежания поражений. Но чтобы правильно оценить атаку и защиту, действительно значимым является сравнение ценности забитого гола с ценностью не пропущенного гола. Так что давайте их сравним.

Ранее мы установили, что гол стоит немного более одного очка для команды. В точности так же мы можем измерить ценность в очках «сухого» матча – не пропущенного гола. Можно подумать об этом так: не пропускание мяча в ворота гарантирует команде как минимум одно очко в матче и, потенциально, три (если команда забивает гол). На протяжении десятилетия матчей в Премьер-лиге между сезонами-2001/02 и 2010/11 мы можем подсчитать среднюю стоимость очков, связанных с «сухим» матчем (и в целом с пропущенными в матче голами).

ДИАГРАММА 24

ОТСУТСТВИЕ ПРОТИВ ПРИСУТСТВИЯ

Оказывается, «сухие» матчи в среднем дают почти 2,5 очка за матч, как показано на диаграмме 25. По сравнению с забитым голом, который в среднем приносит команде примерно одно очко за матч, не пропускание мяча стоит более чем в два раза больше. И даже если команда пропустит всего один гол, она все же получит в среднем 1,5 очка, что примерно на 30 процентов больше по сравнению с одним забитым голом.

ДИАГРАММА 25

СТОИМОСТЬ ЗАБИТЫХ И ПРОПУЩЕННЫХ ГОЛОВ В ОЧКАХ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2001/02–2010/11

Еще один способ это обдумать – спросить, сколько голов надо забить команде, чтобы набрать то количество очков, которое дает «сухой» матч. Ответ для Премьер-лиги – больше двух. Как показывает график, «сухой» матч приносит команде почти столько же очков, сколько два забитых гола. Числа для других высших лиг не очень отличаются. В футболе высшего уровня «сухой» матч или ноль забитых мячей ценнее, чем один забитый гол. Тогда, говоря словами «Игры с числами», главным неравенством для понимания футбола является следующее: 0 > 1. Голы, которых не было, более ценны, чем те, что были.

Инь и ян

Защита очень долго игнорировалась теми, кто анализирует и оценивает футбол. Ее не приглашали поиграть в игру с числами. Возможно, Чарльз Рип не выступал в защиту того же стиля игры, что Менотти, но оба не видели того факта, что футбол – игра света и тени, атаки и защиты. Рип обращал внимание только на то, что необходимо для команд, чтобы забивать голы, в точности так же Менотти проповедовал, что атака восторжествует над унылым прагматизмом защиты. В спорах о том, как лучше играть в футбол, почти ничего не говорится о защите, зато практически все – о нападении.

Даже занимающиеся сбором информации компании, которые появились и компьютеризировали традиционные системы обозначений, принимали во внимание одну сторону поля. Моменты, которые являются частью атаки (пасы, голевые передачи, прострелы, удары по воротам, голы), легко заметить, закодировать и подсчитать; действия защиты, которые можно оценить (отборы мяча, выносы мяча, поединки), кажутся единичными, предупредительными действиями, а не моментами, приводящими к чему-то положительному. Действия с мячом прослеживаются, но действия, не касающиеся мяча, игнорируются. Очень сложно дать защите объективную оценку, отсекая перенаправления передач и замечательное местоположение на поле.

Видеть в первую очередь то, что не произошло, труднее, чем разбираться в очевидном. Но эти события не менее важны, чем те, которые вы можете видеть и можете оценить.

«Сухие» матчи ценятся и упоминаются, но голы празднуются, несмотря на тот факт, что 0>1. Нападающих любят, защитников уважают. А склонность к атаке продолжает сильно влиять на то, как принимаются решения на высшем уровне футбола. Этому могут быть различные объяснения, но мы подозреваем, что голкиперы и защитники реже становятся главными тренерами лучших в мире клубов просто потому, что их не так хорошо понимают и не так высоко ценят. Конечно, здесь присутствует и самостоятельный выбор: эксгибиционистов больше привлекает слава линии нападения, чем суровые будни линии защиты, и, следовательно, известность тренерской должности им нравится больше, чем менее блистательные, но более надежные варианты. Например, в сезоне-2011/12 ни один из главных тренеров команд Премьер-лиги не был в прошлом голкипером, а к концу сезона только пять из двадцати команд имели в тренерах бывших защитников. Таким образом, футбол – противоречивая игра: здесь не проиграть значит не менее, чем победить, хотя утверждается обратное. Почему так? В некоторых культурах футбола артистизм ценится больше результатов. Но это по определению означает, что победа и поражение вторичны. Исторически немцы и англичане считают это глупым подходом, чем-то свойственным непредсказуемым, праздным латиноамериканцам.

Футбол не одинок в своем отказе понимать и ценить защиту. Как заметил Билл Джеймс, основатель бейсбольной статистики: «Защиту, бесспорно, труднее оценить. И это верно для любого вида спорта. В любом спорте статистические данные о защите намного примитивней, чем о нападении. И это касается не только спорта. Это касается всей жизни. Это верно в войне и верно в любви»^18.

Это значит, что мы позволяем нашей избирательной памяти и восприятию мешать по-настоящему рациональному пониманию футбола. Предложенный Менотти выбор между «левым» футболом и «правым» футболом ложен. Команды, забившие больше голов, чем их соперники, всегда побеждают, но в точности так же побеждают команды, пропустившие меньше голов. Как сказал об итальянцах Йохан Кройф, они не могут вас победить, но вы можете им проиграть.

Другими словами, ваша атака ценна не более, чем позволяет ваша защита, а ваша защита ценна не более, чем делает ее атака. Бить по слабому месту может быть более популярным, более развлекающим, но между двумя сторонами футбола должна быть гармония. Здесь должен быть инь и должен быть ян, древний китайский символ баланса, взаимодействия, противоречия и сосуществования. Есть защита в атаке (пасеначчо «Барселоны») и атака в защите (сдвинуть форварда противника, чтобы создать контратаку, используя амбиции противоположной стороны для ее же ослабления). Как давно заметил Герберт Чепмен: «Команда может атаковать слишком долго».

Отстаивание Менотти правильности «левого» футбола является одновременно правдивым и немного лукавым. Придуманные им противоположности были не настолько независимы друг от друга, как он хотел бы, чтоб мы думали, и он признает: «Я играл, чтобы победить, так же, или даже усерднее, чем любой эгоист, думающий, что он победит любым способом»¹⁹. Он человек противоречий: сторонник дисбаланса в жизни и футболе и практик в области «левого» и «правого», атаки и защиты.

Но это не просто критика. В футболе верный путь лежит посередине. Если бы Менотти был так идеологически беспорочен, как он хотел, чтобы мы думали, он, вероятно, не выиграл бы чемпионат мира, вероятно, не считался бы одним из великих мыслителей спорта.

Наши воспоминания и наш ум могут заставлять наши глаза обманывать нас, и мы придаем большее значение тому, что можем увидеть, но опасно переоценивать атаку за счет защиты. Да, один гол лучше, чем отсутствие голов, 1>0, но не допустить ни одного гола ценнее, чем забить единственный гол, 0>1. Все эти нападающие стоимостью в миллионы фунтов стерлингов стоят вложенных в них денег только в том случае, если у вас крепкая задняя линия.

Новое определение, которое Гвардиола дал «левому» футболу, приведенное в начале этой главы, верно. Все должны делать всё. Нас не должен ослеплять свет; если мы хотим, чтобы команда была успешной, то должны обратить внимание и на тень.

Глава 5

Игра «в собачку»

Без мяча вы не можете победить.

Йохан Кройф

Если мяч у нас, они не могут забить.

Йохан Кройф

Зепп Хербергер не был скуп на изречения. Легендарный тренер команды ФРГ, побившей «Волшебных мадьяров» Венгрии, совершив «Бернское чудо», и победившей в чемпионате мира 1954 года, выражал свое мнение простыми, назидательными афоризмами. Многие дожили до наших дней, некоторые превратились в клише. Хербергер – человек, который произнес фразу «следующий противник всегда самый тяжелый».

Но его самое известное изречение связано с мячом. Мяч был основным, о чем думал Хербергер¹. Он знал, что понимание мяча – главное для понимания игры. Мяч, как он его видел, «всегда в лучшем положении». Он верил, что «самый быстрый игрок – это мяч». А его самые известные слова еще проще. Это настолько очевидно, что, если бы это сказал кто-нибудь другой, его бы высмеяли. Но обладание титулом чемпиона мира в числе прочих заслуг помогает избежать такой судьбы. «Мяч, – любил говорить Хербергер, – круглый».

Для Хербергера эта фраза была полезной для того, чтобы напомнить фанатам, игрокам, журналистам и своим работодателям, что футбол – игра неожиданностей. Точнее, этому служило первоначальное изречение. С течением лет его аксиома сократилась, но стоит знать ее полностью. Его словами были не просто «мяч круглый», а «мяч круглый, так что игра может поменять направление». Он имел в виду, что, когда мяч в игре, случиться может, что угодно.

Футбол – это гол. Игра определяется своим «конечным продуктом». Каждая команда обладает светлой стороной, желающей забить гол, и теневой стороной, надеющейся не допустить его. И в центре этого противоречия, между позитивным и негативным, между инь и янь, находится мяч. Одна сторона, светлая, обладает им, а вторая сторона, у которой его нет, остается в тени. Чтобы понять игру, как ее видел Хербергер, мы должны понять мяч: что значит обладание им и что значит оставаться без него.

В последние годы желание сохранить мяч стало модным. Есть команды, которые, кажется, сохраняют владение мячом просто ради самого этого факта, команды, которые хотят греться в его свете как можно дольше. Самые характерные примеры – «Барселона» и сборная Испании. Они бережно хранят мяч, лелеют его, и он исправно их вознаграждает: титулами чемпионов испанской лиги, трофеями в Лиге чемпионов и победами в чемпионатах Европы и мира.

Но и многие другие команды не менее влюблены в мяч, что проявляется очень по-разному. Конечно, его любят «Арсенал» и главный тренер клуба Арсен Венгер, который радикально изменил стиль игры команды после того, как в 1996 году принял ее из рук более осторожного Джорджа Грэма. «Подготовка Арсена Венгера заключается в обладании мячом, перемещении мяча и поддержке друг друга»², – объясняет Найджел Уинтерберн, игравший под руководством обоих тренеров.

Такой подход очень любила «Суонси» Брендана Роджерса.

Но спросите главного тренера-француза «Арсенала», видит ли он сходство в двух стилях игры, и он тут же возмутится: для Венгера «Суонси» занимается тем, что он называет «бесплодным доминированием», бесконечным возвращением владения мячом, бесцельным стиранием разметки на поле. Мюнхенская «Бавария» под руководством Луи ван Гала обвинялась в том же. Владение мячом ради владения, футбол, который идет по замкнутому кругу, тяга к свету.

А еще есть команды, которые, кажется, не хотят владеть мячом, которые счастливы провести бóльшую часть своей жизни в тени. Есть контратакующие союзы, например Жозе Моуринью и сборная Португалии, или буйные, беспокойные команды Зденека Земана и Антонио Конте и «Боруссия» (Дортмунд) Юргена Клоппа. Эти последние случаи показывают, что можно быть привлекательным без доминирующего обладания мячом. Это настоящая красота в тени. И есть уродство, в котором часто обвиняются такие команды, как «Уимблдон» 1980-х годов, «Уотфорд» Грэма Тейлора или, из более современных, «Сток» Тони Пьюлиса. Это намеренные «бедняки», команды, которые создали преимущество, вид искусства из невладения мячом.

Контраст между двумя стилями очевиден. Возьмем «Арсенал» и «Сток», команды, расположенные на разных концах с точки зрения владения мячом в современной Премьер-лиге. В соответствии с данными Opta Sports, в течение сезона-2011/12 игроки «Арсенала», например, произвели почти 30 000 касаний мяча³. Они занимают верхнюю строчку в лиге, насчитывая 60 процентов владения мячом в среднестатистическом матче, этот показатель никогда не был ниже 46 процентов, часто команда достигала более двух третей владений мячом в матче.

С другой стороны, «Сток» в том же сезоне увидел, что его игроки касались мяча 18 451 раз (самый низкий показатель в лиге) и в среднем насчитали 39 процентов владения мячом. Когда в том году две команды встретились на стадионе «Британия» «Стока», хозяева поля всего 26 процентов времени владели мячом⁴. В других случаях «Сток» владел мячом лишь ненамного дольше; только один раз за весь год «Сток» насчитал больше владения мячом, чем его противник.

Есть много главных тренеров, которые не воспринимают такую статистику всерьез, и мы подозреваем, что Пьюлис входит в их число. Владение мячом большую часть времени не гарантирует победы. На самом деле, в тот майский день, когда «Арсенал» посетил стадион «Британия» и почти 75 процентов времени владел мячом (завершив 611 пасов по сравнению с 223 «Стока»), он проиграл со счетом 1:3.

И это далеко не единичный пример. Возьмем «Барселону», которую многие считают лучшим клубом в мире, когда она ухитрилась проиграть «Челси» по сумме двух матчей во время полуфиналов Лиги чемпионов 2012 года. Команда Пепа Гвардиолы, переполненная такими талантами, как Лионель Месси, Хави Эрнандес, Андрес Иньеста и другие, владела мячом 79 процентов времени в первом матче и 82 процента во втором. Они не победили ни в одном матче. То же самое произошло в том же сезоне в игре против «Реала Мадрид» Моуринью: «Барселона» владела мячом 72 процента времени и проиграла. Мяч круглый, как сказал бы Хербергер. Неожиданности случаются.

Было бы удобно приписать эти результаты удаче или закону больших чисел. Мы уже увидели, какое значительное влияние может оказывать удача, когда речь идет о футболе, и, если вы играете в футбол довольно часто, случиться может все. Мы также знаем, что примерно в половине случаев лучшая команда не выигрывает. Но мы не можем легко согласиться с тем, что иногда лучшие команды проигрывают просто из-за превратностей судьбы. Нам необходимо установить, проиграли ли они в этих случаях, несмотря на преимущественное владение мячом или (как мог бы предположить Герберт Чепмен) из-за него. Возможно ли такое, что художники ошибаются, а ремесленники правы: может ли владение мячом быть бесполезным, если только вы не делаете с этим что-нибудь? Является ли удержание мяча средством, ведущим к цели, или оно само по себе цель?

Для того чтобы это понять, нам надо было сделать следующее: выяснить, что означает «владеть мячом». Это одна из тех футбольных фраз, которые легко слетают с языка, одно из тех редких футбольных чисел, которые обсуждаются по телевизору и радио, в пабах и барах, считаются чрезвычайно важными в определении, насколько хорошо играла команда, или описании ее характеристик. В эпоху «Барселоны» и сборной Испании владение мячом – дань моде. Но что в действительности означает «владение мячом»? Как только мы ответили на этот вопрос, мы начали работать над определением того, насколько ценным является владение мячом.

Погоня за мячом

Сначала главное: дадим определение владению мячом. В словаре говорится, что «владение» – «обладание чем-нибудь». То есть владеть чем-то означает иметь фактический или физический контроль над предметом. С точки зрения футбола это означает иметь контроль над мячом, этой надутой сферой 68–70 см в обхвате и весом 410–450 граммов, и делать это при помощи своих ног.

Это звучит довольно просто. Но прибавьте сюда задействованную биомеханику, и мысль, что кто-нибудь действительно владеет мячом, становится менее однозначной. Мяч, как заметил Хербергер, круглый, и это является некоторой проблемой: человеческая нога на самом деле не создана для контроля над чем бы то ни было, особенно над чем-то сферическим, достаточно большим и сравнительно тяжелым.

Мы можем увидеть, как тяжело командам самых популярных в мире футбольных лиг владеть мячом, прослеживая маршруты передвижения мяча во время обычного матча при помощи данных Opta. Мы взяли произвольно выбранный десятиминутный период в произвольно выбранном матче Премьер-лиги (матч между «Астон Вилла» и «Вулвсом» 19 марта 2011 года), чтобы продемонстрировать это вам (диаграмма 26). Мяч скакал по полю, этот бессистемный узор больше напоминает картину Джексона Поллока, чем серии запланированных перемещений мяча.

На первый взгляд перемещение мяча кажется абсолютно случайным, его координаты x – y на поле кажутся лишенными ритма или причины. Когда мы вносим в график данные всего матча, линии становятся более многочисленными, но узор не более ясным. Он рисует картину игры, где мяч живет своим умом, избегая любой формы контроля или владения. Футбольный поток кажется постоянным.

ДИАГРАММА 26

ПЕРЕМЕЩЕНИЕ МЯЧА МЕЖДУ 11-Й И 20-Й МИНУТАМИ, «АСТОН ВИЛЛА» ПРОТИВ «ВУЛВСА», 19 МАРТА 2011 ГОДА

Это не значит, что игрокам нет смысла шлифовать свои навыки в касании мяча каждой разрешенной частью тела, чтобы пытаться влиять на его движение, его скорость и направление. Они даже могут породить на поле нечто создающее иллюзию, что они владеют мячом, даже если только потому, что он вне досягаемости для другой команды. Но это только иллюзия: ни одна команда не имеет полного контроля над мячом, за исключением тех моментов, когда он находится в руках вратаря или когда команда забивает гол со стандартного положения. Только тогда они действительно владеют мячом, так как правила игры позволяют им это.

Но это не помешало «владению мячом» стать краеугольным камнем в нашем понимании игры. Возможно, это связано с близким родством футбола с регби и его двоюродным братом американским футболом, играми, где говорить о владении мячом более чем разумно.

Но помимо стандартных положений, вбрасываний и надежных рук вратаря, в подавляющем большинстве матчей команда не владеет мячом. Она просто в конкретный момент обладает бóльшим контролем над ним, чем ее соперники.

Что имеет значение в футболе, так это то, где мяч прекращает движение: идеально, если это будут ворота команды-соперника. Команды беспокоятся насчет того, как они могут это сделать и что может сделать другая команда, чтобы забить мяч в их ворота. Владение мячом, как мы увидели, несколько неправильный термин. Для того чтобы лучше понять игру, нам надо обсудить, как мяч двигается по полю с большим или меньшим контролем со стороны одной команды или другой.

Возможно, самый простой способ это сделать – оценить различные ситуации неполного контроля, который нога может иметь над мячом, и понять, как мяч начинает носиться туда-сюда по полю, как в матче между «Виллой» и «Вулвсом», и для этого подсчитать, как много и как часто игроки касаются мяча, двигая его в нужном направлении.

Касание мяча

В соответствии с данными Opta, в течение одного сезона Премьер-лиги все игроки вместе взятые касаются мяча примерно полмиллиона раз, передавая или принимая его. Это в среднем 1300 раз в среднестатистическом матче – 650 раз на команду или немного менее 60 на игрока за матч. Ключевое слово – «касание». Чтобы увидеть, насколько в футболе больше касаний, чем настоящих владений мячом, мы расскажем вам о небольшом интересном исследовании.

Крис Карлинг, английский ученый в области спорта, живущий и работающий во Франции, имеет одну из лучших работ в футболе. Он – аналитик эффективности в ФК «Лилль», который является чемпионом Лиги-1 2011 года. Одна из его основных задач – выяснить, как лучше всего управлять эффективностью игроков и их уровнем утомляемости как во время матча, так и на всем протяжении длинного сезона.

В течение нескольких лет Карлинг исследует то, что называется сведениями о физической активности профессиональных футболистов, оценивая, что футболисты делают на поле, как долго, как быстро и с каким результатом. В одном из исследований Карлинг решил точно оценить, сколько времени отдельные игроки на самом деле проводят с мячом, сколько раз они с ним пробегают и на какой скорости. Используя многокамерную систему слежения, Карлинг собрал данные тридцати матчей Лиги-1, отражающие движения каждого игрока на поле.

Карлинг обнаружил, что подавляющее большинство из того, что делают игроки, на самом деле совсем не связано с мячом. И когда мы говорим «подавляющее большинство», мы имеем в виду именно это. Когда он обособил данные о том, как часто и как долго игроки на самом деле касались мяча или владели им, числа оказались удивительно низкими: в среднем игроки обладали мячом всего 53,4 секунды и пробегали с ним 191 метр в течение всего матча.

Если оценивать эти числа объективно, время (менее минуты), которое среднестатистический игрок проводит с мячом, составляет всего около 1 процента от времени, которое он проводит на поле. Числа также поражают, если принять во внимание, что общая дистанция, покрываемая среднестатистическим игроком во время матча, составляет около одиннадцати километров, так что пробежка с мячом составляет около 1,5 процента общей дистанции, пробегаемой каждой игроком⁵.

Когда же игроки владеют мячом, среднее количество касаний на владение равнялось двум, а продолжительность каждого владения составляла всего 1,1 секунды⁶. Хотя количество владений мячом, зафиксированных Карлингом, зависело от позиции игрока, важной частью исследования является то, что игроки производили очень мало действий, действительно связанных с мячом: 99 процентов времени они не касались его и 98,5 процента времени бегали без него. Когда же они в итоге касались мяча, это продолжалось всего лишь мгновение⁷.

Исследование Карлинга важно для понимания того, что происходит с мячом на поле. Оно демонстрирует, насколько мало футболисты действительно играют, если под «футболом» мы подразумеваем бег с мячом или его касание. Но если мы считаем «футболом» очень короткие личные владения мячом с частыми, но быстрыми касаниями с целью передать его сокоманднику или отвести дальше от противника, то футбола здесь много. Это предполагает, что футбол заключается не в максимальном владении мячом, а в управлении тем, что нам может казаться последовательностью неминуемых потерь.

Это означает, что то, что мы называем «владением» в футболе, состоит из двух вещей: во-первых, коснуться мяча, во-вторых, продолжать касаться его. И если речь идет о последнем, есть вопрос «насколько долго» и вопрос «насколько хорошо». Это значит, что есть два качества владения мячом: сколько раз команда получает возможность перемещать мяч и через какой период времени у команды кончается возможность перемещать мяч.

Это не одно и то же. Теоретически обладание бóльшими возможностями касаться мяча не обязательно является положительным. Конечно, пределом мечтаний команды является иметь всего одну возможность перемещать мяч, с самого введения в игру, которая продолжается весь оставшийся тайм и заканчивается голом в последнюю секунду.

Это нереально. По сути дела, чтобы играть в футбол владения, надо, чтобы команда теряла мяч не так часто и как можно дольше держала его подальше от соперников.

Владение мячом многолико: как пасовать, не используя ноги

Тогда сколько «владений мячом» на самом деле получают футбольные команды? Или более точно, как часто мяч меняет руки (или, вернее, ноги) между двумя командами во время матча? И что игроки делают с мячом в тех редких случаях, когда они действительно к нему прикасаются?

Самый простой способ подсчитать количество владений мячом – подсчитать, сколько раз команда отдает мяч сопернику во время матча. В среднестатистической игре в американском футболе каждая команда в среднем насчитывает около 11,5 смены владения мячом, их количество обычно составляет от 10 до 13⁸. Это означает, что мяч меняет команду около 23 раз за игру НФЛ и у обеих команд есть 23 возможности сделать с мячом что-нибудь хорошее (конечно, во время каждого владения мячом они делают несколько попыток).

В баскетболе, спорте многочисленных бросков и набирания очков, количество владений мячом и его потерь намного больше – примерно в десять раз. В типичном сезоне НБА команды насчитывают в среднем от 91 до 100 владений мячом на каждую игру, в целом от 180 до 200 на обе команды⁹.

А в футболе? Во-первых, нам надо найти способ понять, что собой представляет одно владение мячом в футболе. Давайте выберем высшую степень контроля над мячом, те случаи, когда игрок отбирает мяч, а затем команда производит как минимум два последовательных паса или бьет по воротам. Opta Sports собрала такую статистику, чтобы определять команды, получившие контролируемое владение мячом, хотя компания применяет к ним термин «возвраты». Данные Opta о трех прошлых сезонах Премьер-лиги показывают, что в этом смысле команды получили владение мячом около 100 раз в типичном матче, то есть в целом около 200 раз на матч. Таким образом, по самым скромным оценкам, команды насчитывали как минимум 100 владений мячом, представлявших собой большее, чем просто мимолетное касание, – это число сравнимо с показателем баскетбольных команд.

Если же мы дадим более свободное определение владению и включим туда все случаи, когда мяч переходил от одной команды к другой, давая одной из команд шанс что-нибудь совершить, картина значительно поменяется и футбол покажется еще более неэффективным, игрой, которая ближе к пинг-понгу, чем к баскетболу. Если включить все моменты, когда мяч перехватывается, игрок отбирает и теряет мяч, допускаются фолы, удары по воротам не попадают в цель или мяч пасуется прямо противнику, количество перехватов мяча увеличивается почти вдвое. За последние три года команды Премьер-лиги «менялись» мячом более 190 раз за матч, общее количество перехватов мяча составило 380 за матч¹⁰.

В среднестатистическом матче Премьер-лиги 10 из 100 владений мячом в строгом смысле слова приводят к ударам по воротам, и только 1,3 из 100 владений приводят к голу. Если мы будем использовать более свободное определение владения мячом и перехватов, 6 из 100 владений приводят к ударам по воротам, и 0,74 из 100 действительно заканчиваются голом¹¹. Футбол – не спорт владения мячом. Это игра постоянных переходов мяча.

Это остается истиной даже на уровне элитных команд и даже для тех команд, которые гордятся своим умением владеть мячом, таких как «Арсенал». В соответствии с данными Opta за три сезона, команда Арсена Венгера никогда не имела меньше 140 переходов мяча, а иногда их количество доходило до 240, что в среднем дает 175 переходов.

На самом деле, разница между клубами сравнительно невелика вне зависимости от того, придерживаются ли они философии игры в «футбол владения мячом». В течение трех сезонов десять лучших клубов Премьер-лиги позволили своим соперникам 101,4 владения мячом в строгом смысле слова и 187,9 в свободном смысле за матч, в то время как клубы, занимающие с одиннадцатой по двадцатую строчки, уступили мяч примерно столько же раз: 99,1 и 189,3. Так что владение мячом не единично, в футболе оно множественно.

Типичная команда Премьер-лиги каждый матч получает почти 200 новых возможностей сделать что-нибудь с мячом. В большинстве случаев тот, у кого мяч, пытается пасовать его. Самые распространенные единичные действия, которые выполняют игроки, – пасы всех форм и размеров: короткие, длинные, головой или ногой, поперечные передачи, удары от ворот, перебросы, пасы в свободную зону. Пасы составляют более 80 процентов событий на поле. Следующими крупнейшими категориями действий с мячом, каждая из которых составляет 2 процента или менее, являются такие действия, как удары по воротам, голы, штрафные удары, дриблинги и отражения ударов вратарем. Владение мячом сводится к передаче его товарищу по команде. Владение мячом – это пасы без потери мяча.

Это также означает, что владение мячом требует скорее коллективных, а не индивидуальных усилий. Это показатель компетенции команды, а не мастерства отдельного игрока. Чтобы убедиться в этом, можно посмотреть на данные, проанализированные Джейсоном Розенфельдом из Stat DNA. Розенфельд хотел выяснить, в какой степени процент передач, завершенных игроком, зависит от мастерства (того, над чем игрок имеет контроль), а не от ситуации, в которой он оказался при выполнении паса. Розенфельд догадывался, что процент завершенных пасов в меньшей степени объясняется умением передавать мяч и в большей – трудностями, с которыми сталкивается игрок при попытке паса. Он думал, что важнее не то, что ты делал, а то, где ты находился.

Чтобы проверить свои догадки, Розенфельд обратился к числам, а именно данным Stat DNA о 100 000 пасах в бразильской Серии А. Чтобы оценить умение игрока пасовать, ему пришлось согласовать завершение паса с трудностями попытки паса. Разумеется, пасы в последней трети поля и под давлением защиты были более трудными, чем пасы между двумя центральными защитниками, в поле зрения которых не было ни одного соперника.

Когда он принял во внимание такие вещи, как длина передачи, давление защиты, в каком месте поля была предпринята попытка паса, в каком направлении (вперед или нет) и как (вверх, головой, в одно касание), появился любопытный результат: «После учета сложности процент завершенных пасов практически одинаков для всех игроков и команд. Другими словами, уровень мастерства в выполнении паса практически одинаков для всех игроков и команд, так как сложность выполнения паса и процент завершенных пасов практически полностью согласованы»¹².

Подумаем, что это значит. Практически невозможно установить разницу в умении игроков пасовать, когда речь идет о выполнении того или иного паса (во всяком случае, на уровне игры в высшем дивизионе Бразилии). Каждый может завершить пас и избежать перехода мяча в выгодной позиции на поле, если он не находится под давлением или передает мяч лишь на короткое расстояние. В результате на высшем уровне процент завершенных игроком пасов определяет конкретная ситуация, в которой находится пасующий, а не его мастерство.

Но хотя их умение пасовать может быть практически одинаковым, это не означает, что игроки обладают одинаковым уровнем мастерства во владении мячом. Данные не описывают, что происходит перед получением мяча. Как заметил Розенфельд: «Является ли Хави «отличным пасующим» потому, что он может немедленно передать мяч, или это больше относится к его способности найти свободные зоны, где нет давления защиты, чтобы получить мяч, благодаря своему умению контролировать мяч продолжить избегать давления и делать более ценные передачи по с сравнению с завершенными при том же уровне сложности? Многие игроки загоняют себя в сложную для передачи мяча ситуацию, так как слишком долго думают над мячом и не могут после получения мяча переместиться так, чтобы поле было открытым».

Другими словами, футбол «владения мячом» – больше, чем просто способность передавать мяч. На самой вершине профессиональной футбольной пирамиды эти два понятия сильно расходятся, и владение мячом можно определить так: быть в правильном месте, чтобы получить его, помочь сокоманднику переместиться в правильное место правильным способом и помочь ему избавиться от мяча так, чтобы команда сохраняла над ним контроль. Как говорят бесчисленные тренеры многочисленным испытывающим затруднения игрокам: ты пасуешь не ногой, ты пасуешь глазами и мозгами. Футбол – игра, в которую играют обдуманно.

Хорошая команда, находясь на поле, умудряется создавать и находить пространство для пасующего и его предполагаемой цели, что облегчает ситуацию при передаче мяча. Плохая команда в тех же обстоятельствах не создает достаточного пространства, так что ситуация при передаче мяча сложнее. Хорошие команды не обладают бóльшим мастерством при распасовке, чем плохие. Они просто организуют более легкие передачи в лучших местах на поле, таким образом ограничивая количество отборов у них мяча.

Передача мяча: количество и качество

С точки зрения логики, количество передач, которые команда умудряется выполнить в матче, и умение команды пасовать не обязательно идут рука об руку. Обладающая высоким уровнем мастерства команда, такая как «Интер», «Реал» (Мадрид) или «Челси», может уступить владение мячом, например, «Барселоне», так как ее план игры диктует, что она должны погасить давление и организовать контратаку. И наоборот, более слабая команда может делать передачи между не находящимися под давлением центральными защитниками, чтобы потянуть время или подсластить пилюлю поражения. Количество передач не обязательно равнозначно высокому уровню мастерства в передаче мяча.

ДИАГРАММА 27

СРЕДНЕЕ КОЛИЧЕСТВО ПЕРЕДАЧ МЯЧА И ТОЧНОСТЬ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2010/11 (ВСЕ МАТЧИ)

Но реальные данные показывают, что владение мячом обычно бывает более прозаичным. Как видно на диаграмме 27, мастерство в передаче мяча и количество передач в Высшей лиге обычно идут в тандеме. Команды, пасующие чаще, обычно завершают больший процент передач, а команды, завершающие больший процент передач, чаще получают шанс пасовать. Если рассматривать числовые данные 380 матчей Премьер-лиги (весь сезон-2010/11), то тактика и мастерство во владении мячом согласуются. Повысить шансы того, что пасы, разыгранные командой, будут переданы нужному игроку, означает большее количество владений мячом в течение как матча, так и сезона.

Каждый кружок на диаграмме 27 – эффективность команды в матче. Вместе с процентом завершенных передач растет и количество передач, совершенных командой, на матч¹³. Картина владений мячом, усредненная в течение всего сезона, выглядит однозначной, как можно увидеть на диаграмме 28.

Такая команда, как «Арсенал» или «Челси», в типичном матче делает более 500 передач, «Блэкберн» или «Сток» – не более 300.

ДИАГРАММА 28

СРЕДНЕЕ КОЛИЧЕСТВО ПЕРЕДАЧ МЯЧА И ТОЧНОСТЬ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2010/11 (ПО КОМАНДАМ)

В то время как «Арсенал» или «Челси» могут точно передать мяч в восьми из каждых десяти случаев, команды со стадионов «Ивуд Парк» и «Британия» находят игрока в футболке того же цвета, что и их, всего в 60 процентах случаев; это всего на 10 процентов лучше, чем чистая случайность.

Тогда из этого следует, что команды, которые лучше передают мяч, должны реже допускать его переходы. Но количество передач и процент передач завершенных не являются одинаково полезными показателями, когда речь идет о прогнозе переходов и возвращений владения мячом. В то время как те команды, которые завершают пасы в большем проценте случаев, реже отдают мяч противнику, количество передач (сколько раз команда пасовала) имеет только косвенное отношение к тому, как часто мяч менял владельца.

Ни одна из команд, делающих примерно по 500 или более передач за матч, не теряет мяч часто («Арсенал», «Челси» и «Манчестер юнайтед»), все остальные отдают его с разной степенью частоты вне зависимости от количества сделанных ими передач. Так, в сезоне-2010/11 «Сандерленд», «Астон Вилла», «Ньюкасл» и «Вест Бромвич Альбион» пасовали примерно одинаковое количество раз (в среднем около 400 раз за матч), но показатели переходов мяча у них разные: около 170, 180, 190 и 200 за матч.

Команды, не допускающие переходов мяча, не отдающие мяч противнику так часто, – это те, которые знают, как играть «в собачку». Они могут пасовать более осторожно, обходя своих соперников. Это не обязательно те, что пасуют больше всего. Количество передач мяча – тактическое решение. Пропорция тех передач, которые попадают по назначению, – верный критерий качества владения мячом, а процент завершенных передач говорит не столько об умении пасующего, сколько о взаимной согласованности пасующего и принимающего, помогающей создать простые связи в сложных местах.

Ценность владения мячом

Если не вдаваться в подробности, в футболе есть философское противоречие. Есть те, кто предпочитает видеть, как мяч красиво носится по полю, игру «Барселоны», «Арсенала» и сборной Испании, наносящих соперникам смертельный удар тысячами порезов. И есть те, например Жозе Моуринью, Сэм Эллардайс и другие, кто предпочитает видеть атаки, которые проводятся быстро, эффективно и потрясающе. Первые часто ассоциируются с красотой, вторые – с беспощадностью. Но такие термины – субъективные суждения, отвлекающие моменты, созданные для того, чтобы смириться со случайностью.

Но успехи «Барселоны» и сборной Испании дали школе передач преимущество, хотя бы на настоящий момент. Передача мяча стала модной в начале двадцать первого века. Владение мячом, как утверждает теория, помогает побеждать в матчах. Чаще владейте мячом, и вы выиграете больше матчей.

Нас не интересует теория. Нас интересуют факты. Мы хотим знать, дает ли лучшее владение мячом больше шансов на успех. Если владение мячом имеет значение, мы должны увидеть, как оно отражается в результатах на поле.

Футбольные аналитики, рассматривающие это, часто делают выводы на основе своих анализов данных о международных соревнованиях.

Двадцать пять лет назад Майк Хьюз из Центра анализа эффективности в Уэльском университете в Кардиффе собрал доказательства того, что владение мячом имеет значение, проанализировав матчи чемпионата мира 1986 года¹⁴. Хьюз и его соавторы хотели проверить, играют ли успешные команды не так, как неуспешные. Вооружившись бланком для кодирования, чтобы категоризировать различные события на поле и стили игры, они сравнили команды, достигшие полуфиналов, с теми, которые вылетели после первого раунда.

Их открытия убедительно свидетельствовали о том, что владение мячом имеет значение, а футбол «владения мячом» – эффективная стратегия для достижения успеха. У успешных команд было значительно больше касаний мяча на владение, чем у неуспешных; успешные команды пасовали в центре собственной половины поля и продвигались к другому концу поля преимущественно через центральные зоны поля, в то время как неуспешные команды значительно больше играли на флангах. Наконец, неуспешные команды теряли владение мячом значительно чаще в обоих концах поля, то есть владение мячом менялось чаще.

Последующий анализ Хьюза и его коллеги Стива Черчилля на основе Кубка Америки по футболу 2001 года подтвердил, что успешные команды играют в футбол, отличный от того, в который играют неуспешные команды. Помимо всего прочего, успешные команды могли удерживать мяч дольше и выполнять удары по воротам после владений мячом, длившихся более двадцати секунд, чаще, чем неуспешные. Они также значительно лучше передавали мяч с одного конца поля на другой и к вратарским площадкам. Данные показали, что талант эффективно пасовать (то есть делать сложные ситуации простыми) лежал в основе успеха этих команд¹⁵.

И удачно удерживали мяч не только южноамериканцы. В 2004 году команда ученых Исследовательского института спорта и физической культуры Ливерпульского университета им. Джона Мурса собрала подробные данные сорока матчей, где рассматривались успешные и неуспешные команды чемпионата мира 2002 года¹⁶. Они обнаружили, что успешные команды отличаются бóльшим количеством серий длинных пасов и выполняют больше пасов вперед.

Но международные соревнования могут быть особенными, удача может играть в них непропорционально большую роль, в то время как формат (игра на выбывание) означает, что мы можем работать только с малой величиной выборки матчей. Что, если мы рассмотрим сезон лиги? Профессора П.Д. Джоунс, Ник Джеймс и Стивен Меллалью сделали это, проанализировав двадцать четыре матча Премьер-лиги сезона-2001/02, чтобы сравнить успешные и неуспешные команды¹⁷. Влияет ли владение мячом на результат того или иного матча? Имеет ли оно большее значение в отдельных случаях, в зависимости от счета на тот момент?

Да не важно, какие или когда матчи мы рассматривали. Стоит заметить, что и успешные, и неуспешные команды дольше владели мячом, когда проигрывали в матчах, чем когда выигрывали. Команды, которые были впереди, отдавали мяч чаще, а те, что пропустили гол или два, пытались отыграться и потому видели мяч чаще. Настоящее различие между победой и поражением заключалось в том, что успешные команды сохраняли владение мячом значительно дольше, чем неуспешные, каким бы ни был счет в этот момент.

Владение мячом связано с успехом не только из-за особых стратегий, влияющих на счет в матче, но и из-за соответствующего уровня мастерства команд. Владение мячом связано со способностями в первую очередь создавать легкие ситуации для передачи мяча, где остальные должны быть под давлением и сталкиваться с узкими окнами. А это значит, что в течение сезона те команды, которые любят мяч (и знают, как с ним обращаться), побеждают.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним

Большинство иронических высказываний Билла Шенкли о футболе перешли в фольклор. Но есть одно, которое на первый взгляд кажется неправильным. Как-то Шенкли посетовал, что «Аякс», забивший пять голов туманным вечером в Амстердаме, к чему приложил руку тогда молодой Йохан Кройф, был «самой обороняющейся командой, с которой мы когда-либо сталкивались»¹⁸.

Мы сомневаемся, что Кройф поспорил бы с этой формулировкой. Молодой маэстро понял, что обладание мячом – мера и нападения, и защиты. Как он объяснил после организации победы (без единого перехода через среднюю линию) сборной Голландии над сборной Англии со счетом 2:0 на стадионе «Уэмбли»: «Без мяча ты не можешь победить». Позже он добавил: «Если мяч у нас, они не могут забить гол!» Это означает, что, выполняя большую часть передач, допуская меньше переходов мяча и обладая бóльшими возможностями пасовать, команды могут не только забить больше голов и пропустить меньше, но и выиграть больше матчей.

Чтобы проверить, являются ли утверждения Кройфа верными, мы рассмотрели 1140 матчей за три сезона Премьер-лиги. Это 2280 выступлений команд¹⁹. Ответы, как видно на диаграммах 29 и 30, были однозначны.

При атаке команды, лучше удерживающие мяч подальше от своих соперников, делают больше ударов и забивают больше голов. При обороне они дают противникам меньше попыток и пропускают меньше голов. Они делают больше ударов по воротам и допускают меньше ударов по своим. Это, разумеется, оказывает значительное влияние на забивание голов и предотвращение голов: хорошо передающие мяч команды забили своим противникам больше голов на матч (соответственно 1,44 и 1,19) и превзошли их с практически идентичным показателем в защите. Данные также показывают, что на какую статистику владения мячом (общая, процент точных передач, количество) вы бы ни смотрели, чаще, а не реже владеть мячом – значит повысить эффективность нападения.

ДИАГРАММА 29

ЗАБИТЫЕ ГОЛЫ КАК СЛЕДСТВИЕ ВЛАДЕНИЯ МЯЧОМ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2008/09–2010/11

Если обратить внимание на другой вид владения мячом – не допускать перехода мяча, то мы увидим не менее важный эффект. Команды, реже отдающие мяч, чем соперники, превосходят их по количеству голов: примерно 1,5 к 1,1; они превосходят их примерно с тем же показателем и в защите²⁰. Удержание контроля над мячом помогает командам забивать больше голов и пропускать меньше, примерно на 0,3–0,5 на обоих концах поля. Это почти гол на матч.

Кажется естественным, что большее количество владений мячом должно привести к большему количеству побед и меньшему – поражений. И это абсолютно верно: удерживать мяч, сделать больше точных передач и реже уступать сопернику означает больше побед, больше очков и больший успех. Команда, имеющая бóльшую часть владений мячом, побеждает в 39,4 процента матчей, по сравнению с 31,6 процента команд, меньше владеющих мячом. Как бы ни измерялось владение мячом (количество, точные передачи, общее), мяч под вашим контролем означает на 7,7–11,7 процента больше побед (диаграмма 31).

Процент точных передач – это хорошо, но избегать переходов мяча – самое мощное оружие. Команды, которые насчитывают меньше половины переходов мяча в любом матче, побеждают примерно в 44 процентах случаев, а те, что отдают мяч чаще, побеждают только немного менее чем в 27 процентах матчей. Обладать мячом – хорошо. Но не отдавать его – еще лучше.

Мы уже обнаружили, что титулы зависят не только от побед, не менее важно не проигрывать. Владение мячом помогает и здесь. Если мяч у вас, это снижает количество поражений примерно на 7,6 процента – примерно на столько же, на сколько помогает команде победить. И снова переходы мяча являются ключевыми: в то время как процент точных передач и общее количество передач играют значительно меньшую роль для предотвращения поражений, чем для одержания побед, предотвращение отбора мяча дает абсолютно другой результат. Команды умудрились проиграть около 47,7 процента матчей, в которых они теряли мяч чаще соперников. Команды, отдававшие мяч реже, проиграли только 28,4 процента своих матчей (диаграмма 32). Игра владения мячом работает в обоих концах и с потрясающими результатами.

ДИАГРАММА 31

ПРОЦЕНТ ВЫИГРАННЫХ МАТЧЕЙ КАК СЛЕДСТВИЕ ВЛАДЕНИЯ МЯЧОМ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2008/09–2010/11

Все это приводит к результату в конце сезона. Команды, больше владевшие мячом, доминируют в верхних строчках таблицы лиги, а те, что не добились этого, будут, скорее всего, бороться с переводом в низшую лигу. Чтобы увидеть, насколько это явно выражено, мы графически изобразили количество очков, набранных клубами за сезон, и среднее количество владений мячом, которое было у них в сыгранных ими матчах (диаграмма 33; каждый кружок представляет эффективность клуба за год)²¹.

ДИАГРАММА 32

ПРОЦЕНТ ПРОИГРАННЫХ МАТЧЕЙ КАК СЛЕДСТВИЕ ПЕРЕХОДОВ МЯЧА, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2008/09–2010/11

Клубы с бóльшим количеством владений мячом не выиграют в каждом матче, это далеко не так, но они выиграют больше и проиграют меньше матчей. Среднестатистическое положение в лиге клубов с бóльшим количеством владений мячом, чем у соперников, было 6,7; среднестатистическое положение клубов с меньшим количеством – 13,8. В конечном счете большее количество владений мячом и меньшее количество переходов мяча делают вклад в более успешную кампанию.

ДИАГРАММА 33

ОЧКИ В ЛИГЕ И СРЕДНЕЕ КОЛИЧЕСТВО ВЛАДЕНИЙ МЯЧОМ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2008/09–2010/11

Однако, если мы внимательно рассмотрим диаграмму 33, то заметим несколько показателей, значительно выбивающихся из общей схемы, особенно с левой стороны графика. Кажется, что в английском футболе на самом деле две обособленные лиги. В нижней половине – команды с меньшим количеством владений мячом, в верхней – команды с бóльшим.

ДИАГРАММА 34

ОЧКИ В ЛИГЕ И СРЕДНЕЕ КОЛИЧЕСТВО ВЛАДЕНИЙ МЯЧОМ, «СТОК СИТИ», 2008/09–2010/11

А если мы присмотримся еще внимательнее, то в этой второй лиге можем увидеть, что одна команда по-настоящему выделяется. Команда, которая выигрывала битву за выживание снова и снова, при этом не так часто видя мяч. Она даже умудрилась закончить сезон, заняв строчку над командами, владевшими мячом значительно больше. Эта команда – «Сток Сити» (диаграмма 34). Каким-то образом «Сток» овладел искусством не обладать мячом.

Является ли он статистической аномалией или у него есть секрет?

Глава 6

Кризис длинного паса

Дело не в длинном пасе или коротком пасе; дело в правильном пасе.

Боб Пейсли

Нравится вам, что делает «Сток», или нет, трудно спорить с результатами. До того как в 2013 году главный тренер Тони Пьюлис, ничем не примечательный защитник в те времена, когда он сам играл в футбол, был уволен, он сделал клуб не только командой Премьер-лиги, но и основой представлений об английском футболе: то, как команды, борющиеся за титул, справляются с холодным ветреным вечером на стадионе «Британия», часто рассматривается как тест на их профпригодность. Ожидается, что новички лиги скиснут.

У Пьюлиса был огромный кредит доверия. Если «Сток» можно сравнить с «Барселоной» с точки зрения одного стиля игры в футбол, то он был его Пепом Гвардиолой. С 1973 по 2010 год он входил в список добившихся лучших результатов главных тренеров в Financial Times¹, а авторы Pay As You Play («Плати, как играешь»), новаторской книги о денежных средствах трансферов, вычислили, что, работая в «Стоке», Пьюлис потратил меньше денег на трансферные гонорары относительно выигранных очков, чем любой другой долго находящийся в Премьер-лиге главный тренер².

Но он также столкнулся с огромной критикой. Многие считали стиль «Стока», заключающийся в длинных передачах, непривлекательным и даже вредным. Такое предубеждение подкрепляется статистикой: «Сток» сыграл больше длинных пасов и меньше владел мячом на половине соперника, чем любая другая команда Премьер-лиги. В соответствии с этими данными «Сток» должен был давным-давно исчезнуть из вакуума высшего дивизиона английского футбола. Но он до сих пор продолжает процветать. Почему?

Ответ был прост: «Сток» был рад, когда у него не было мяча. В тот век, когда владение мячом можно сравнить с королем, команда была истовым республиканцем. Для Пьюлиса, Пепа «гончаров», меньше значило больше. Казалось, «Сток» верил, что скорее всего забьет гол и маловероятнее всего его пропустит, если у него не будет мяча. И кажется, единственным видом владения мячом, в который они верили, были моменты, когда Рори Делап держал мяч в обеих руках и готовился кинуть его в сторону ворот.

«Сток» был абсолютно рад играть в футбол меньше, чем кто-либо другой. Не только в том смысле, чтобы не волноваться о завладении мячом и контроле над ним, но и в буквальном смысле слова. Это было просто: чем дольше мяч был в игре и чем больше он был у «Стока», тем хуже играла команда. Это важно для понимания успеха Пьюлиса в «Стоке» и теперь в «Кристал Пэлас».

Когда «меньше футбола» означает больше владений мячом

На протяжении одного футбольного матча никто не играет в футбол девяносто минут. По данным Opta Sports, в типичном матче четырех европейских высших лиг в сезоне-2010/11 мяч был в игре от шестидесяти до шестидесяти пяти минут. В Премьер-лиге среднее время составляло 62,39 минуты³. При этом для матчей с участием «Стока» средним временем, когда мяч был в игре, в том сезоне было 58,52 минуты.

«Сток» был похож на школьника, который снимает со стены класса часы, переводит стрелки вперед, вешает их на место, а через несколько минут раздается сигнал, что учебный день уже каким-то образом закончился. «Манчестер юнайтед», наоборот, предпринимал больше всего действий, среднее время его игры составляло 66,58 минуты. То есть когда на поле были «гончары», мяч был в игре на восемь минут меньше, чем когда играли «красные дьяволы». Когда мы рассказали об этом главному агенту другого клуба Премьер-лиги и он передал наши слова Пьюлису, главный менеджер настаивал на том, что понятия не имеет, в чем дело. Все это казалось ему и соответственно его игрокам вполне естественным.

Итак, его это не сильно удивило. Под руководством Пьюлиса «Сток» систематически держал мяч вне поля, вне игры. В этом смысле команда была пуристом во владении мячом. Футболисты знали, что по-настоящему владеют мячом только тогда, когда их соперник выводит мяч из игры. Все остальное было слишком ненадежным. Так что они максимально увеличили количество тех моментов, когда мяч был под их абсолютным контролем, – стандартных положений.

Это значит, что во время игры «Стока» мяч был в игре значительно меньше, чем во время игры любой другой команды. На самом деле это могло быть настолько экстремальным, что в некоторых матчах «Стока» было всего около сорока пяти минут настоящего футбола. «Сток» выполнил больше всего длинных вбрасываний из аута в лиге в сезоне-2010/11 – 550 и 522 в следующем сезоне. Каждый раз Делап ждал, чтобы мяч оказался в ауте, брал его руками, вытирал полотенцем – и время пошло. В эти секунды «Сток» полностью владел мячом. Команда владела им так, как не могла ни одна другая команда. Вызванный этим эффект домино снижал шансы соперника на получение мяча.

Для таких фанатов «Арсенала», как Роб Бейтман, который считает Арсена Венгера своим спортивным героем, этот подход может показаться отвратительным. Бейтман, директор по информации компании Opta, регулярно размещает в «Твиттере» такие сообщения, как: «Три из четырех голов в Премьер-лиге, которые «Сток» забил «Арсеналу», стали следствием длинных забросов из аута. Оставшийся был пенальти».

Но это было не единственным следствием одержимости «Стока» «бомбардировками». Длинные вводы мяча из аута командой создавали шансы, но они лишали соперника возможности создать свои.

Это было идеальной стратегией для «Стока», так как игроки были слабы в контроле над мячом. В соответствии с анализом, проведенным Сарой Рудд, вице-президентом по аналитике Stat DNA, только немногим более одного из каждых десяти владений мячом «Стока» в сезоне-2011/12 состояло из более чем трех пасов. Только 4 процента состояли из семи или более пасов. Это был тот футбол, который представлял себе Чарльз Рип. «Арсенал», напротив, умудрился выполнить четыре передачи или более чем в 36 процентах своих владений мячом, 18 процентов состояли из семи и более передач.

А вот что впечатляет больше: в 43 процентах времени, когда мяч был у «Стока», следующее движение не было пасом. Почти в половине случаев, когда команда Пьюлиса завладевала мячом, она немедленно отдавала его обратно. «Арсенал», для сравнения, немедленно отдавал мяч обратно всего в 27 процентах случаев.

Кажется, «Сток» понимал, что для него владение мячом на самом деле было неэффективным: чем больше владений мячом в традиционном понимании футболисты имели в матче, тем больше передач они пытались передать ногами в открытой игре, тем чаще они теряли мяч и передавали его сопернику, и тем чаще соперник получал возможности для атаки. Когда «Сток» меньше владел мячом по сравнению с обычным количеством в течение трех сезонов, данные о которых мы рассмотрели, он отдавал мяч в среднем 177 раз за матч, а когда он владел мячом больше обычного, терял мяч 199 раз (разница в 12 процентов). Для такой команды, как «Арсенал», верно обратное. Команда Арсена Венгера отдавала мяч меньше 180 раз, когда насчитывала больше владений мячом, чем обычно, и 186 раз, когда меньше владела мячом. Вывод: когда «Сток» Пьюлиса больше владел мячом, он терял его чаще. Когда «Арсенал» Арсена владел мячом чаще, он терял его реже.

Этот характер игры повлиял на то, как ребята Тони Пьюлиса находят способы побеждать. Конечно, это происходит намного реже из открытой игры. В целом в Премьер-лиге два из каждых трех голов забиваются из открытой игры, а для команд с большим количеством владений мячом, таких как «Арсенал», показатель повышается до трех из четырех. Для сравнения: только половина голов «Стока» были забиты из открытой игры. Но он забил в пять раз больше голов в результате вбрасываний из аута на внушительное расстояние, чем среднестатистический клуб Премьер-лиги. На эти числа можно посмотреть и по-другому: среднестатистическая команда Премьер-лиги забила 0,85 гола на матч из открытой игры, а «Арсенал» – целых 1,39. «Сток» умудрился забить ничтожные 0,51, всего 60 процентов от среднего результата команды.

Венгер, Менотти и Кройф ужаснулись бы таким данным. Но это работает, и в этом нет никаких сомнений. «Сток» прочно входит в Премьер-лигу с 2008 года. Он сделал то, что до него сделали «Уотфорд» и «Уимблдон». Он нашел способ победить «больших парней», используя те средства, которые есть в его распоряжении, а не подражая кому-либо. Кажется, что он не владеет мячом, но он определенно держит все под контролем. А теперь «Кристал Пэлас» Пьюлиса тоже игнорирует мяч, но тем не менее получает очки: от начала работы Пьюлиса в ноябре 2013 года до середины апреля 2014 шансы клуба перейти в низшую лигу уменьшились с 88 процентов до 1 процента. Его клуб понимает, что владение мячом заключается не столько в обладании им, сколько в том, чтобы не отдать его.

Кройфу это не понравилось бы, но он бы это понял.

Первая, неудачная революция

«Сток» был одной из немногих команд в современной игре, которую высоко оценил бы Чарльз Рип. По первому впечатлению футболисты команды не разделяли современную одержимость владением мячом, особенно когда мяч был на поле. Тоже абсолютно правильно, мог бы подумать Рип. Его числа, собранные за тридцать лет при помощи блокнота, карандаша и шахтерского шлема, показали, что более 90 процентов владений мячом заканчиваются после трех (или даже менее) пасов. Рип потратил почти пятьдесят лет, наблюдая за тем, как команды теряют мяч, снова и снова. Неудивительно, что он пришел к заключению, что владение мячом – это миф.

На самом деле, он, возможно, пришел к мысли, что, когда удержание мяча само по себе становится целью, это довольно комично. Подход «Стока» – постоянно передавать мяч в позиции максимальной возможности – был бы самым правильным; в случаях «Уотфорда» и «Уимблдона» в 1980-х и сборной Норвегии Эгиля Ульсена в 1990-х воплотились именно его идеи.

К сожалению Рипа, «Сток», возможно, является последним из исчезающей породы. Есть команды, тренируемые Сэмом Эллардайсом, разделяющим взгляды Рипа, но для всех остальных игра длинными пасами кажется устаревшей. В течение двух последних десятилетий, с золотой поры Грэма Тейлора, она ставилась под большое сомнение.

Для этого есть простая причина. Рип был не прав. Как мы показали в предыдущей главе, удержать мяч (и не отдавать его обратно сопернику) – обоснованная стратегия, чтобы побеждать в футбольных матчах и не проигрывать их. Это повышает количество забитых вами голов и сокращает число пропущенных. Конечно, Пьюлис понимает эту простую истину, просто его способ толковать ее диаметрально противоположен подходу большинства тренеров. «Сток» удерживает мяч, он просто не удерживает его на поле.

С самого начала Рип сосредоточился на выяснении того, что необходимо для победы в футбольных матчах. Его мысль была проста: если вы можете максимально увеличить возможности для забивания гола, вы выиграете больше матчей. А чтобы сделать это, как он установил, командам просто надо быть более эффективными. Для Рипа это означало забивать больше голов с меньшим, а не большим количеством владений мячом, передач, ударов по воротам и касаний. Только два из каждых девяти голов получаются в результате многоходовки, включающей более трех передач, а для одного гола требуется девять ударов по воротам, при этом половина всех голов забивается после владений мячом, который был отобран неподалеку от штрафной соперника.

Так как его числа это доказали, реакция Рипа неудивительна: почему команды теряли свое время, выполняя неэффективные передачи, когда они могут увеличить количество возможностей забить гол, быстро передавая мяч к штрафной площадке соперника или возвращая владение мячом ближе к его воротам?

Если это звучит знакомо, это потому, что так оно и есть. Выводы Рипа, взятые на вооружение, например, Стэном Куллисом из «Вулвса» и спустя десятилетия Тейлором из «Уотфорда», использовались как философская основа игры длинными пасами. Его открытия проникли даже в книгу Чарльза Хьюза The Winning Formula («Формула победы»), хотя автор явно не использовал работу подполковника авиации. Хьюз, в течение долгих лет стойкий приверженец Футбольной ассоциации, в 1990 году стал ее директором по тренировкам, то есть своего рода верховным жрецом непрофессионального футбола.

Это была всего одна проблема.

На самом деле, лишь немногие влюбляются в этот эффективный образ футбола – как сказал Брайан Клаф, «если бы бог хотел, чтобы в футбол играли в воздухе, он бы создал траву в небе». Но футбол – дело, направленное на результат. Если это работает, то эстеты должны уступить собирающим призы прагматикам.

Нет, реальная проблема футбола «одного направления» заключалась в том, что это был только временный успех.

Центральным моментом в видении Рипом футбола было то, что необходимы резкое, постоянное уменьшение частоты пасов и снижение шансов забить гол после многоходовки, в которой более трех игроков передают друг другу мяч. Подавляющее большинство движений заканчивается главным образом одной точной передачей, в то время как 91,5 процента многоходовок не достигают четвертого игрока, как показывают уменьшающиеся столбики на диаграмме 1, страница 18. С каждым дополнительным пасом вероятность того, что атакующая команда забьет гол, становится все ниже и ниже. В сочетании со значимостью давления на половине противника (30 процентов всех голов получаются из того, что мы теперь называем «решающий третий возврат мяча») это является основой игры длинными передачами.

Этот анализ проводился со времен золотых дней Рипа. Когда Майк Хьюз и Иан Фрэнкс, профессора Уэльского университета и Университета Британской Колумбии, решили исследовать работу Рипа, они обнаружили (используя данные чемпионатов мира 1990 и 1994 годов) то же самое резкое уменьшение количества многоходовок, требующих все больше и больше пасов, и аналогичный результат в забивании голов, связанных с распасовками различной длины⁴. На начальном этапе они согласились с Рипом.

Но когда они заглянули глубже, положение стало меняться. Тот факт, что большинство многоходовок быстро заканчивается, а большинство голов забивается после очень небольшого количества пасов, не обязательно означает, что команды обязаны соответствовать видению эффективности Рипа, доставляя мяч к голевой позиции с как можно меньшим количеством владений мячом. Этот вывод слишком упрощен, а в некоторых случаях такая стратегия была, на самом деле очень неэффективной. Почему? Потому что частота голов – не то же самое, что шансы забить гол.

Чтобы объяснить это, рассмотрим пенальти.

В Премьер-лиге с 2009 года около 65 процентов голов были забиты из открытой игры, а всего 8 процентов – в результате пенальти. Другими словами, голы из открытой игры забиваются более чем в восемь раз чаще, чем в результате пенальти. Но при этом шансы забить гол в результате удара по воротам в открытой игре – 12 процентов, в то время как в результате пенальти – 77 процентов.

Тогда что является более эффективной стратегией для главного тренера – настроить команду забивать голы из открытой игры, потому что так забивается большинство голов, или настроить команду выигрывать пенальти, потому что это самый вероятный способ гола? Вам нужна частота или вы выберете хорошие шансы?

Пенальти могут быть более редкими, но они также более выигрышные. Голы из открытой игры распространены, но менее надежны. Именно эти особенности Рип упустил в своей статистике, и именно эти особенности достаточны для того, чтобы объяснить недостатки игры длинными передачами и рост одержимости владением мячом.

Как и Рип, Хьюз и Фрэнкс заметили резкое уменьшение количества многоходовок, так как в них стало принимать участие больше игроков. Но они также обнаружили, что длина многоходовок и шансы забить гол были связаны. Чем дольше длится распасовка, тем выше шансы быть вознагражденным голом. Хьюз и Фрэнкс сделали вывод, что команды с «умением поддерживать длинные распасовки обладают бóльшим шансом забить гол». На самом деле, так как количество передач мяча в распасовках возрастает (вплоть до шести передач), шансы забить гол тоже увеличиваются.

Ключевой фактор – удары по воротам, их частота и доля забитых в результате голов. Хьюз и Фрэнкс выяснили, что более короткие многоходовки связаны с эффективными ударами: для многоходовок из четырех и менее пасов показатели эффективности были выше, чем для состоящих из пяти и более пасов. Здесь Рип был прав. При короткой многоходовке один гол забивается на каждые девять попыток; для более длинных распасовок этот показатель составляет один гол на каждые пятнадцать ударов по воротам, выполненных командой.

В отрыве от реальности это открытие привело бы нас к выводу о том, что более длинные распасовки дают защите шанс настроиться, уменьшая эффект неожиданности и элемент неправильного размещения защиты перед атакой. Но большая эффективность реализации ударов по воротам после более коротких многоходовок не означает большего количества голов. Почему?

Числа Рипа не были ошибочными; к сожалению, он просто не проанализировал их достаточно глубоко.

Хьюз и Фрэнкс обнаружили, что более длинные распасовки также ведут к значительно большему количеству ударов по воротам, таким образом повышая общее число голов, забитых командой. Рип был одержим более эффективным превращением ударов в голы; более длинные многоходовки не способствуют этому, но они делают удары по воротам более частыми. Это баланс преимуществ и недостатков возможностей и эффективности: более длинные распасовки означают больше ударов по воротам для атакующей команды, но они также означают более низкий показатель превращения ударов в голы.

Как обнаружили Хьюз и Фрэнкс, умение владеть мячом часто является ключевым различием между успешными и неуспешными командами: показатель превращения ударов в голы у тех команд, которые добились успеха, и у тех, что не добились, примерно одинаков, но успешные команды выполнили на треть больше ударов по воротам, чем неуспешные. Им понадобилось в среднем девять ударов по воротам, чтобы забить гол. Вы забьете тем больше голов, чем больше ударов по воротам выполните, и вы сделаете больше ударов, если не потеряете мяч, как из-за уровня своего мастерства, так и из-за стратегии игры владения мячом.

Когда мы применили это к Премьер-лиге, это оказалось истинным. Чтобы оценить приверженность команд к длинным пасам, мы вычислили соотношение между длинными и короткими пасами для каждого клуба. Чем выше соотношение, тем больше процент длинных пасов, выполненных клубом в типичном матче. Результаты показаны на диаграмме 35, и вы заметите, что «Сток» оказался далеко справа. Команды, чаще передающие мяч и полагающиеся на игру короткими передачами (определенными нашим исследованием как любой пас на расстояние до тридцати пяти ярдов), произвели значительно больше ударов по воротам.

ДИАГРАММА 35

СООТНОШЕНИЕ ДЛИННЫХ ПЕРЕДАЧ И КОЛИЧЕСТВО УДАРОВ ПО ВОРОТАМ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2010/11

Это главная разница между успехом и недостаточным успехом (если не неудачей) в футболе. Как можно увидеть на диаграмме 36, такие команды, как «Арсенал», «Челси» и «Манчестер Сити» (команды, которые, как мы выяснили, играют матч на основе владения мячом), обладают одинаковым показателем превращения ударов по воротам в голы с более прямолинейными командами. На самом деле, «Сток» был более эффективным, если говорить о голе, чем «Арсенал», тогда как перешедший в низшую лигу «Блэкпул» был примерно так же эффективен, как чемпион «Манчестер юнайтед». Разница заключается в том, что «Арсенал» и «Манчестер юнайтед» выполняют на 50 процентов больше ударов по воротам каждый матч, чем эти команды⁵.

ДИАГРАММА 36

СООТНОШЕНИЕ ДЛИННЫХ ПЕРЕДАЧ И ПОКАЗАТЕЛИ ПРЕВРАЩЕНИЯ УДАРОВ ПО ВОРОТАМ В ГОЛЫ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2010/11

Результат этого очевиден: клубы, играющие с использованием длинных передач, имеют меньше шансов забить гол и потому забивают меньше голов, заканчивая сезон борьбой за выживание в высшей лиге. Команды, ценящие обладание мячом, обычно располагаются в другом конце таблицы, завоевывая титулы (диаграмма 37). Есть исключения, от следящего за временем «Стока» Пьюлиса до «Болтона» при Сэме Эллардайсе, который был одним из первых, проанализировавших игру длинными пасами, нашедшие свой стиль, помогающий им максимально увеличивать свои возможности и осуществлять свои стремления.

ДИАГРАММА 37

СООТНОШЕНИЕ ДЛИННЫХ ПЕРЕДАЧ И МЕСТО В ЛИГЕ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2010/11

Для них длинный пас – правильный пас. Возможно, они никогда не победят в Премьер-лиге, но, совершенствуя свой подход, обе команды могут как минимум сохранить свое место в ней на следующий сезон.

Возвращение Рипа

Главные футбольные тренеры (которые никогда не являлись лучшими учениками класса) наконец начали это понимать. Доктрина Рипа о максимальной эффективности, философия, в которую безгранично верили он и его последователи, начала исчезать из игры. Да, все еще есть команды, которые отрицают моду (и логику) и играют в более устаревшем стиле длинных передач, но общая картина ясна: в двадцать первом веке владение мячом – король.

Именно это обнаружила Сара Рудд из Stat DNA, когда рассматривала распасовки в Премьер-лиге сезона-2011/12 (диаграмма 38). Выдающееся открытие Рипа, кривая, которая резко понижается с каждым дополнительным пасом в многоходовке, в конце резко идет вверх. Усовершенствования технологии, тренировок, техники и полей привели к владычеству игры с использованием передач. Многоходовки, состоящие из семи передач, теперь не менее распространены, чем состоящие только из двух.

Но было бы несправедливым пренебрежительно отзываться о Рипе как всего лишь о пережитке прошлого. Да, футбол, который он поддерживал, может показаться немного устаревшим, возможно, его не так интересно смотреть, и Рип не смог открыть «формулу победы» футбола, но его подход был во многих смыслах абсолютно современным.

ДИАГРАММА 38

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ МНОГОХОДОВОК, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2011/12

Источник: Stat DNA.

Именно Рип первым использовал данные, которые помогают нам увидеть суть футбола, и во многом благодаря его работе в будущем игру не ждет спад. У него просто не было непредвзятости и методов, требуемых для осознания огромной массы информации, которую дают нам каждый футбольный матч, каждый чемпионат, каждый сезон. Он понимал, что футбол может выглядеть анархичным и беспорядочным, но тем не менее его можно разложить на управляемые элементы и те элементы, которые можно проанализировать.

Мы знаем, что игра, нацеленная на владение мячом, становится все более распространенной, и у нас есть числа, которые показывают, что удержание мяча не помогает команде выполнить больше ударов по воротам, а большее количество ударов по воротам ведет к большему количеству голов. Большее владение мячом помогает команде реже пропускать голы, что означает, что она больше выигрывает и меньше проигрывает. Но должна ли каждая команда играть именно так? Нет.

Само название книги Чарльза Хьюза было абсолютно искаженным; цель Рипа найти универсальное лекарство от неэффективности футбола была не понята.

Формулы победы нет. Но попробуйте сказать «Уотфорду», «Уимблдону» или «Стоку», что игра длинными передачами не работает; попробуйте сказать сборной Греции 2004 года, что атакующий футбол побеждает чаще, чем оборонительный; попробуйте сказать «Барселоне» или сборной Испании, чтобы они изменили расстановку. Каждому свое. Как однажды сказал Боб Пейсли, главный тренер «Ливерпуля»: «Дело не в длинном пасе или коротком пасе; дело в правильном пасе». Для некоторых команд длинный пас – правильный. Более того, так как игра, нацеленная на владение мячом, становится все более популярной, шансы на то, что всегда найдется одна команда, играющая в проповедуемом Рипом стиле, возрастают. Всегда будут преимущества в том, чтобы плыть против течения.

Рип ошибался в том, что означают числа; его открытия базировались на слишком элементарном анализе. Но его уверенность в том, что числа в футболе дают нам шанс видеть то, что мы до сих пор не замечали, абсолютно верна. К сожалению, система Рипа была исключительно односторонней: он сконцентрировался на том, как команда должна наилучшим образом использовать свои ресурсы, чтобы забивать голы, а не на том, как можно попытаться не допускать голов. Как мы уже видели, недооценивание роли защиты является характерным для футбола с самого начала его упорядочивания, и Рип не был исключением.

Дело заключается и в неуспехе игры длинными передачами. Она абсолютно не прижилась как типичная рекомендация для успешной стратегии частично от того, что более успешным командам было слишком легко ей противостоять. Она не предназначалась для того, чтобы ее приняла более сильная сторона, и не могла научить команду сохранять свои ворота в неприкосновенности. Рип, безусловно, не был стратегом и не знал, как держать защиту.

Но в его главном выводе не было ничего неправильного: быть эффективной – в интересах самой команды.

Мюнхенская «Бавария» в матче против «Челси» в финале Лиги чемпионов или «Барселоны» в полуфинале только приветствовала повышение эффективности; несмотря на все свое владение мячом, именно из-за своей расточительности они не получили самого ценного приза. Рип верил, что только благодаря эффективности футбольные команды могут побороть роль удачи, но он так и не смог уяснить то, что его решение не являлось единственным. В футболе есть много способов контролировать собственную судьбу. Возможно, самый эффективный из них – не быть эффективным, а может, самый эффективный способ – контролировать мяч.

Было бы досадно видеть наследие Рипа забытым. Как и многие революционеры до него, он, возможно, был немного безапелляционным и сыном своего времени. Но он также сделал первую долговременную попытку собрать футбольные числа и победить с ними. Индустрия собирающих информацию компаний не развивалась бы без него, а каждый клуб, начавший свой собственный путь понимания того, о чем говорят данные, некоторым образом задолжал Рипу.

Не каждая команда хочет быть «Стоком». Не каждая команда может быть «Барселоной». Но каждая команда может найти способ побеждать, если она использует все свое понимание: и своих собственных игроков, и того, что предлагают ей числа. Именно это было основой подхода Рипа и не должно быть забыто. Просто те числа, которые мы используем сегодня, более совершенные, а не более конкретизированные. Наше понимание в области их сбора и использования растет.

Глава 7

Партизанский футбол

Так вот, было сказано, что, если ты знаешь своих врагов и знаешь себя, ты можешь победить в сотнях сражений без единого поражения.

Сунь-Цзы

Ни один клуб в Премьер-лиге не заработал меньше денег, чем «Уиган Атлетик». Ни один клуб в Премьер-лиге не обладает такой короткой историей и такими малочисленными фанатами. С 2005 года, когда он впервые за свое существование завоевал переход в высший дивизион, «Уиган» начинал каждый сезон, слушая предсказания провала. 2013-й был годом, когда футбольная сила тяжести наконец-то догнала его и он вернулся на свое «правильное» место среди остальных неудачников. В то время как скептики и сомневающиеся игнорировали семь лет несбывшихся прогнозов и поздравляли друг друга с тем, что правильно предвидели судьбу «Уигана», этот маленький Давид свел счеты с одним Голиафом, «Манчестер юнайтед», в финале Кубка Англии.

В своей книге Why England Lose («Почему Англия проиграла») футбольный журналист Саймон Купер и экономист Стефан Шимански открыли, что для успеха футбольных клубов большое значение имеют деньги. В соответствии с их расчетами, 92 процента различий между позициями, которые английские футбольные клубы занимают в лиге, можно объяснить тем, сколько денег тратит клуб на заработную плату¹. Конечно, команда с самым высоким фондом заработной платы не обязательно занимает верхнюю строчку в конце каждого сезона, но если рассматривать длительный период, взаимосвязь поразительна. Если говорить о другом конце таблицы, кажется неизбежным, что постепенно футбольная «бедность» стянет вас вниз².

Для «Уигана» это и было проблемой. Ежегодные доклады о футбольных финансах, подготовленные специалистами Deloitte, должны были являться печальными для любого, связанного с клубом: его обороты, заработные платы и посещаемость казались крохами по сравнению с гигантами Премьер-лиги. И все же «Уиган» умудрялся избегать перехода в низшую лигу в течение семи лет. Это было практически паталогическим. Он отрицал законы футбольной экономики. Он не слушался законов футбольной гравитации.

Одной из причин, позволившей «Уигану» так долго выживать в вакууме Премьер-лиги, является Дейв Уилан, местный магнат, владеющий клубом. Средняя посещаемость «Уигана» составляла всего 17 000 (клуб редко продает все билеты на свой домашний стадион «Ди-дабл-ю», чье название-инициалы – дань уважения благодетелю клуба), что сравнимо с такими командами, как «Витесс Арнем» или среднестатистическая немецкая команда второго дивизиона, но достигает лишь половины среднего показателя Премьер-лиги. Это означает значительный недостаток доходов. То же самое мы увидим, если посмотрим на заработки на телевидении и в рекламе: в сезоне-2010/11 команда заработала 50,5 миллиона фунтов стерлингов из всех этих источников – конечно, неплохая сумма, но это составляет половину того, что зарабатывает среднестатистическая команда Премьер-лиги. Только благодаря постоянной щедрости Уилана команда не стала убыточной. В сезоне-2011/12 он дал клубу кредит на сумму 48 миллионов фунтов, чтобы тот мог свести баланс. С финансовой точки зрения «Уиган» неконкурентоспособен. А вот на поле вполне.

На самом деле, в этом смысле «Уиган» не значительно превзошел свой фонд заработной платы, критерий (для Купера и Шимански) подлинного влияния главного тренера. С 2006 по 2011 год он финишировал восемнадцатым, пятнадцатым, пятнадцатым, шестнадцатым и шестнадцатым в «лиге зарплат», что не очень отличается от его результатов в реальном дивизионе.

Постоянное выживание «Уигана» было, по мнению уважаемого финансового блога The Swiss Ramble, «маленьким современным чудом»³. Чтобы объяснить почему, нам надо принять во внимание возможность, что «Уиган» (учитывая его затраты на заработную плату) мог бы перейти в низшую лигу еще задолго до своего последнего поражения в 2013 году. Чтобы правильно сделать это, нам надо рассчитать шансы перехода в низшую лигу как следствие фонда заработной платы клуба.

Теоретическая возможность перехода из Премьер-лиги в низшую лигу в любом сезоне для любой команды составляет 15 процентов: три команды из двадцати ежегодно переживают боль понижения. Но конечно, эти три клуба не берутся с потолка: деньги имеют значение. В частности, когда мы изучали финансы клубов за двадцать лет при помощи данных от Deloitte, то обнаружили, что шансы клуба вылететь из лиги составляли 7,2 процента, если его фонд заработной платы был выше среднего. Другими словами, вы можете в два раза сократить шансы перехода в низшую лигу, просто если будете тратить на зарплаты немного больше, чем среднестатистическая команда. Но для клубов, которые тратят меньше, шансы перехода увеличиваются с 15 до 21 процента. Для команды, которая тратит столько же, сколько «Уиган», или меньше, эти шансы могут быть еще выше – 44 процента в любом сезоне.

Тратить меньше денег – не смертный приговор, но вы балансируете на грани. И тратить меньше среднего год за годом означает, что вероятность перехода в низшую лигу становится все выше. Для «Уигана» шансы того, что он перейдет в низшую лигу в любой момент в течение пяти сезонов Премьер-лиги до 2012 года, равнялись 95 процентам. И с математической, и с финансовой точек зрения это была почти неизбежность. С фондами заработной платы, в четыре, два и полтора раза превосходящими 40 миллионов фунтов стерлингов «Уигана», «Манчестер юнайтед», «Астон Вилла» и «Фулхэм» имели шансы на понижение, соответственно, 0, 31 и 69 процентов⁴.

Все это предполагает, что длительное выживание «Уигана» было не просто удачей, это можно объяснить не только отдельными заработными платами в тот или иной год: числа открыто свидетельствуют против этого. Так что история «Уигана» связана не только с деньгами, но и с тем, как эти деньги используются. Должен был существовать еще один фактор. И думаем, что это была история Давида и Голиафа, которая была использована не просто как избитая параллель. Именно из нее команда на самом деле извлекла урок. Если вы помните историю, то знаете, что Давид мог взять оружие и шлем Саула и попытаться сразиться с Голиафом лицом к лицу. Но он этого не сделал. Вместо этого он выбрал совсем другую стратегию.

Роберто Мартинес: лидер повстанцев

По любым стандартным оценкам «Уиган» долгое время был заурядной командой. В каждом из своих сезонов Премьер-лиги он пропускал больше голов, чем забивал. Обычно у него было больше владений мячом, чем у большинства его коллег на другом конце поля, но по большей части они получались благодаря безрезультатному доминированию на своей же половине поля⁵. Но все же команда Роберто Мартинеса делала больше, чем просто передачи мяча в обороне и надежда на везение.

При помощи Рамзи Бен Саида, студента Корнелльского университета, и рейтингов активности, публикуемых онлайн британской газетой Guardian совместно с Opta Sports, мы попытались выяснить, как у «Уигана» обстояли дела с забиванием голов в сезоне-2010/11. Рамзи собрал и закодировал данные об атаках (как каждый из клубов Премьер-лиги забивал голы в этом сезоне).

Данные показали, что подавляющее большинство (66 процентов) из 1,4 гола, забиваемых командой в среднестатистическом матче того года, забивались не со стандартов, а с игры. Самая маленькая доля голов была забита прямыми штрафными ударами – всего 2,8 процента на команду на матч. Среднестатистическая команда забивала один гол за матч с игры, но ей приходилось делать тридцать пять штрафных ударов, прежде чем таким способом попасть в сетку.

Но «Уиган» Мартинеса не был типичным клубом. В сезоне-2010/11 он забивал голы невероятно необычными способами. Команда намного меньше полагалась на традиционные голы с игры, чем большинство, и не была озабочена ничем, что хотя бы напоминало настойчивое построение атаки. В половине ее матчей она совсем не забивала голов с игры. Когда же она это делала, то они обычно получались из того, что известно аналитикам как «быстрые прорывы»: стремительные, как молния, контратаки⁶. А остальные голы были забиты ею в результате штрафных ударов. В обоих этих случаях результаты были исключительными. Она забила в два раза больше голов во время прорывов, чем среднестатистическая команда, и примерно в четыре раза больше голов со штрафных ударов.

Вместо того чтобы выбрать одно или другое, Мартинес, кажется, отказался и от высокой частоты (не забивая голы в самых распространенных ситуациях), и от хороших шансов (пытаясь забивать, выполняя штрафные удары, из которых маловероятно забить гол) как способов побеждать в матчах. Мартинес не пытался сражаться с противниками традиционным путем. Вместо этого он побеждал их любыми способами, какими только мог.

Альберт Ларкада, аналитик Группы статистики и информации ESPN, еще больше дополнил картину. Используя справочный файл с данными протоколов матчей от Opta, Ларкада обнаружил, что «Уиган» был необычным с различных точек зрения.

Он не только забивал благодаря быстрым прорывам и штрафным ударам, когда Ларкада рассчитал средние расстояния, с которых клубы Премьер-лиги пытались бить по воротам в том сезоне, «Уиган» оказался лидером лиги. Средняя дистанция удара составляла около двадцати шести ярдов. Вот почему он явно выделялся в нижнем конце диаграммы 36, сравнивающей превращение ударов по воротам в голы и владение мячом. Это выглядело поводом для размышлений: команда забивала голы с большего расстояния, чем любой из соперников, – в среднем 18,5 ярда, что далеко опережает показатель идущего следом «Тоттенхэма», в то время как Шарль Н’Зогбия и Уго Родальега вошли в пятерку игроков, лучше всего забивающих голы с большого расстояния, Премьер-лиги сезона-2010/11.

Мартинес мыслил вне рамок в самом буквальном смысле слова. На самом деле, его команда забила самое маленькое количество голов из зоны штрафных ударов из всех команд лиги – всего двадцать восемь, по сравнению с шестьюдесятью девятью «Манчестер юнайтед».

Это звучит очень оборонительно: нападать на команды во время прорывов, надеяться на стандартные положения и удары с дальней дистанции. Но построения «Уигана» раскрывают больше нюансов. Данные Opta показывают, что, в то время как команды Премьер-лиги в том году играли 34 процента своих матчей с традиционным построением 4–4–2, «Уиган» не сыграл 4–4–2 ни в едином матче. Его обычным построением была система 4–3–3, которая обычно считается более нападающим тактическим подходом. Построения 4–3–3 «Уигана» составляли один из восьми случаев такого построения в Премьер-лиге. Но команда не использовала его слепо из года в год. Напротив, она применяла его при необходимости: Мартинес продумал выживание своей команды в 2012 году, переключившись на очень нестандартное построение 3–4–3 в последней трети сезона⁷. Это сработало.

Мартинес пытался удивить противника и гарантировать, чтобы не удивили его. Когда мы прибавили к имеющейся информации то, что «Уиган» лидировал в лиге по количеству возвратов владения мячом, подход стал ясен. Стратегия Мартинеса основывалась на очень точных длинных ударах, выполняющихся с большого расстояния, что позволяло его команде легче восстанавливать защиту, и выносливости. Он не придавал никакого значения угловым (за весь сезон-2010/11 «Уиган» забил с углового всего один гол), так как это означало, что его бойцы должны выйти из укрытия на открытое место, становясь уязвимыми. Мартинес играл в партизанский футбол.

Он заставлял свою команду выжидать своих противников в засаде, а затем наказывать их контратакой. Он задействовал «снайперов», способных забивать с расстояния, и «стрелков», бьющих штрафные удары. Его команда была приспосабливающейся, непредсказуемой. Благодаря своим вязаным свитерам и доброй улыбке Мартинес выглядит скромным человеком. Но под этой внешностью прячутся сердце и ум настоящего повстанца, штаб-квартира которого теперь находится на стадионе «Гудисон Парк».

Информированный футбол

Как и в случае любого революционера, в сердце всего, что делает Мартинес, лежит информация. Ни один мятежник, который чего-то стоит, не планирует восстание, не собрав сначала информацию, не оценив силу своих бойцов, не узнав слабые стороны правящего режима. Тот же принцип применяется в футболе.

Эта информированность принимает две формы. Первостепенное значение имеет сама информация. Главные тренеры всегда собирают информацию в традиционной манере: скаутинг, беседы с тренерами, наблюдение за игроками на тренировках, чтение новостей. Быть включенным в эту сеть до сих пор остается жизненно необходимой частью их работы.

Большая часть этой информации все же является субъективной: чтобы принять как можно лучшие решения, главные тренеры также должны пользоваться доступными им объективными источниками информации. Именно здесь на первый план выступают числа. Нет ничего более объективного, чем данные. Теперь в распоряжении каждого главного тренера, знает ли он, что делать с данными, или нет, есть один (или больше) аналитик матча, работающий в его клубе, с которым он исследует предыдущие матчи и готовится к грядущим.

Другие еще более одержимы. Мы подозреваем, что Мартинес не единственный главный тренер, к чьему домашнему телевизору подключено программное обеспечение, анализирующее данные. Благодаря таким компаниям, как Opta Sports, Amisco/Prozone, Stat DNA, Match Analysis и всем другим, Мартинес и его коллеги теперь могут одним нажатием на кнопку вызвать точные данные обо всех угловых своей команды, или ударах по воротам, или передачах. Главные тренеры просто затоплены числами. Хотя иметь в своем распоряжении факты – не то же самое, что понимать, что значит каждый из них.

Над этим работают компании по сбору данных. «Многочисленные появляющиеся инновации определят, что на самом деле вам необходимо оценить, – сказал нам Джейсон Розенфельд, основатель Stat DNA. – Проблема заключается в том, что вам надо охарактеризовать комплекс данных, достаточно сложный для того, чтобы отражать, что происходит в игре, но достаточно простой для того, чтобы его собрать и проанализировать.

Вы легко можете натолкнуться на модель, отражающую вклад игрока в матч, например выполненные передачи в последней трети матча. И вы можете найти сотню причин, почему это имеет смысл. Но этого недостаточно. Несколько уровней более глубокой детализации – вот что имеет значение. Уже есть достаточно данных, но способность понять их дорогого стоит».

Это и является проблемой для главных тренеров, таких как Мартинес, потому что они размышляют, как спланировать свои мятежи. У них есть все необходимые знания, на которые они только могут надеяться, о своих собственных командах и противниках. Но какие из них важны? Вот где приходит на выручку вторая часть футбольной информированности – дедукция.

Футбол не сразу принял аналитику, но постепенно она начала проникать в каждый уголок игры. Главные тренеры и их наниматели хотят максимума, этих нескольких дополнительных процентов. Как минимум не принимать числа во внимание, когда так много стоит на кону, граничило бы с профессиональной халатностью.

Аналитики эффективности стали неотъемлемой частью большинства клубов. Они до сих пор не используются в полную силу, но кривая идет вверх: их влияние можно ощутить в тренировках, скаутинге и планировании матча. Следующим горизонтом, с точки зрения Джона Кулсона, сотрудника Opta Sports, задача которого – организовывать взаимоотношения компании и клубов, является тактика.

«Есть сильное сопротивление статистике в самой игре. Тренеры работают на практике и, естественно, полагаются на свои интуицию и опыт, – сказал он нам. – Разумеется, роль статистики – не заменить, а дополнить их навыки.

И все-таки, так как футбол является настолько динамичной игрой, а те, кто находится на его переднем крае, не обладают аналитическим опытом, сложно укрепить их веру в количественные показатели. Данные теперь доступны всегда, а в следующие пять-десять лет будет продемонстрирована ценность их глубокого анализа. Мы уверены, что будет еще один переломный момент, когда кто-нибудь докажет действиями с ними, что в самих данных заключено значительное преимущество, как мы видели в бейсболе и баскетболе.

Понадобилось десять лет, чтобы достичь переломного момента, после которого решения на основе видеоанализа стали широко признанными и используются наряду с данными как подкрепленная фактами обратная связь для футболистов и агентов. Идея, что эти программы являются просто инструментом для помощи в тренерской работе, теперь принята, но было очень сложно ее донести. Бесспорно, существовало мнение, что такая информация не может показать тренерам что-то, чего они еще не знают. Но следующее движение вперед, которое заключается в использовании усовершенствованного анализа данных для действительного влияния на принятие тактических решений и набор игроков, до сих пор находится в ранней стадии».

Возражение против идеи, что числа могут помочь, всегда одно и то же: футбол слишком текуч, слишком динамичен, слишком непрерывен, чтобы терпеть такой анализ. Но то, что эта проблема еще не решена, не означает, что она не будет решена никогда. Да, футбол текуч, но это не значит, что его нельзя разлить в разные бутылки. Возможности бесконечны: открытая игра против стандартного положения, разные типы ударов по воротам, штрафные удары, хронометраж голов, тактические построения, свое поле против чужого поля, местонахождение поля, что происходит, когда играют команды одного уровня или одна отстает от другой или обгоняет другую. Задача – найти лучшие способы анализа игры и провести его так, чтобы получить аналитическую информацию о способах игры и оценить то, что делают игроки. Более того, как подтвердят физики и инженеры, изучающие галактические туманности, нефтепроводы или движение по автомагистралям, динамические объекты на самом деле хорошо поддаются всестороннему анализу.

Есть одно условие, которое необходимо учесть, прежде чем использовать всю эту информированность: признание того простого, но важного факта, что не существует «лучшего» способа играть в футбол. Забивать больше голов – лучше, чем забивать меньше, а пропускать меньше голов – лучше, чем пропускать больше. Но, не считая этого, здесь нет легких ответов.

Успешные главные тренеры, как Мартинес, интуитивно понимают это и используют доступную им информацию для выработки стратегии, которая будет полезна им в определенный момент. Это может быть игра длинными пасами, это может быть быстрая, как молния, контратака, это может быть попытка не давать противнику владеть мячом. Партизан должен адаптировать свою тактику. Как объясняют Джанлука Виалли и Габриэль Маркотти: «Проанализируйте тактику, и вы обнаружите, что в своей основе – это способ минимизировать слабые стороны команды и максимально увеличить ее сильные стороны. Именно к этому все и сводится. Концепция проста: она заключается в получении преимущества над вашим противником, и это существует уже несколько тысячелетий»⁸.

Тактика – не то же самое, что стратегия. Ваша стратегия – то, что вы планируете делать в течение всего сезона. Ваша тактика – то, что вы делаете, чтобы добиться цели на протяжении отдельного матча. Чтобы реализовать стратегию, вы должны выбрать правильную тактику, а ваша тактика всегда должна подходить вашей команде и противнику.

Риск на четвертом дауне

То, что аналитика до сих пор вызывает подозрения, для некоторых является свидетельством силы обычаев. Есть тот или иной способ что-то делать (и без всякой аналитики), и делать это по-другому, особенно с самого начала, недопустимо. Это верно как за пределами поля, в отношении того, как футбол противостоял появлению «больших данных», так и на нем.

Очень странно, что на двух самых агрессивных аренах в мире, в войне и спорте, должны господствовать так называемые правила поведения. В статье в журнале The New Yorker Малкольм Гладуэлл рассмотрел эту самую убежденность в действии в истории Давида и Голиафа.

«Сначала Давид надел кольчугу и медный шлем и вооружился мечом, – пишет Гладуэлл. – Он приготовился вступить в традиционную битву на мечах против Голиафа. Но потом он остановился. «Я не могу в этом двигаться, потому что я не привык», – сказал он и поднял пять гладких камней. Что происходит, когда подобные более слабые стороны осознают свою слабость и выбирают нетрадиционную стратегию? Когда слабые стороны решают не играть по правилам Голиафа, они побеждают»⁹.

Гладуэлл аргументирует то, что это верно не только для библейских битв за господство, но и для любой области конкуренции между людьми, где слабость встречается с силой. Лучший способ уцелеть для Давида – быть изобретательным и делать неожиданные вещи. Их преимущество, как заметил Гладуэлл, заключается в том, «что, если они будут делать то, что считается «шокирующим общество», они бросят вызов общепринятым нормам того, как должны вестись бои». Важно то, что для успеха Давиду приходится трудиться больше Голиафа. В сезоне-2010/11 мятежный футбол «Уигана», несомненно, попадал в эту категорию.

Хотя Мартинес является одним из героев этой книги, он далеко не уникален. Он просто последний в длинном ряду умных главных тренеров, нашедших путь раскрыть достоинства своей команды. Есть люди, навсегда изменившие лицо футбола, бросая вызов общепринятым знаниям и разрабатывая инновационные подходы.

Чаще да, чем нет, эти инновации разрабатывались командами, которые побеждали меньше, чем могли, или просто совсем не побеждали. Силе не нужны инновации, именно слабый должен принять их или погибнуть. И именно главные тренеры этих слабых команд ответственны за поиски путей к инновациям, к получению преимущества. Если они не смогут этого сделать, их работа будет под угрозой.

Именно эти главные тренеры подарили нам все великие футбольные инновации: тактическая схема «дубль-вэ эм» (считается, что ее создал главный тренер «Арсенала» Герберт Чепмен после проигрыша «Ньюкаслу» со счетом 0:7), катеначчо, зонная опека, игра при помощи длинных передач. Все это является попытками низвергнуть обычаи и удивить противника. Зная больше, зная лучше, зная что-то новое и зная что-то другое, можно построить победы или избежать поражений. Помимо таланта, тяжелого труда и быстрых ног, информированность и инновации (на поле и вне его) – ключевые составляющие успеха.

Играть роль рискующего Давида небезопасно, как отмечает Гладуэлл. «Конечно, цена, которую аутсайдер платит за то, чтобы быть настолько пренебрегающим обычаями, – неодобрение своих же». Голиафы – те, кто придумал правила, которым бросают вызов мятежники: «И не надо забывать, почему Голиаф придумал это правило: когда мир вынужден играть по законам Голиафа, Голиаф побеждает»¹⁰. Если Давид пытается победить Голиафа, применяя его же методы, он проиграет. Его не будут критиковать за такое поражение, напротив, звучащие над его гробом речи будут наполнены снисходительными похвалами. Представьте, что камни Давида не попали в цель, на его похороны почти никто бы не пришел, а его некролог представлял собой жесткую критику.

Играть в нетрадиционный футбол – вариант, доступный каждому, не только более слабым командам. Но тяжело смириться с неодобрением традиционного мира. Возможно, это можно лучше всего проиллюстрировать, если ненадолго погрузиться в мир другого футбола, того, что так популярен в Америке.

Кевин Келли – тренер играющей в американский футбол команды из Академии Пуласки, частной средней школы в Литтл-Роке, Арканзас, в американском захолустье. Он невероятно успешен, но большая часть элиты американского футбола считает его сумасшедшим. Келли пришел к выводу, что некоторые из самых распространенных способов играть в американский футбол ведут к плохим результатам, но при этом практически все упорно продолжают пользоваться ими в игре.

Самый известный из них имеет отношение к удару по мячу на четвертом дауне. Во время каждого владения мячом в американском футболе у команды есть четыре попытки (дауна), чтобы продвинуть мяч по полю. Если она продвигает мяч на десять ярдов, то сохраняет владение мячом еще на четыре дауна. Если команда не смогла продвинуть мяч на десять ярдов после трех даунов, она должна решить, сделать ли еще одну попытку или ударить по мячу и забросить его подальше на территорию противника, теряя владение мячом, но хотя бы отдаляя опасность от собственной зачетной зоны.

Традиционные представления заключаются в том, чтобы ударить мяч и отодвинуть другую команду как можно дальше от своей линии ворот, а не рисковать передавать мяч на четвертом дауне. Если команды находятся достаточно близко, то обычно они пытаются забить гол с поля, хотя это стоит всего три очка, в то время как тачдаун стоит шесть.

В 2006 году Дэвид Роумер из Калифорнийского университета в Беркли захотел выяснить, имеет ли смысл играть именно так. Его исследование показало, что удар по мячу или забивание гола с поля на самом деле являются худшими вариантами, хотя именно так делает большинство команд в большинстве случаев.

Роумер не особенно хотел понять футбол. Он хотел узнать, на самом ли деле традиционный экономический постулат, что компании максимизируют свои возможности, остается в силе. Его статья 2006 года Do Firms Maximize? Evidence from Pro Football («Максимизируют ли компании? Факты из профессионального футбола») показала, что команды показывают устойчивый лучший результат, если пытаются добиться новых даунов, выполняя четвертые дауны, но при этом мало кто из них это делает. Очевидно, команды не максимизировали свои шансы на забивание гола.

Когда Келли, тренер арканзасской частной школы, услышал об этом исследовании, он почувствовал себя реабилитированным, это придало ему смелости. В своей собственной футбольной лаборатории команды школы он экспериментировал, годами, не выполняя ударов по мячу и при этом играя с огромным успехом в то, что выглядело странной разновидностью футбола.

Как объяснил Дэвид Уитли, журналист Sporting News: «Сначала люди думали, что он сошел с ума. «Идиот», – кричали они, когда он выбирал четвертый даун от собственной двадцатиярдной линии. Но результаты оправдали футбольную ересь. Академия Пуласки, в которой училось всего 350 студентов, выиграла два чемпионата штата. Сегодняшняя команда непобедима и является номером один в арканзасском классе 4А, а в стране занимает восьмидесятую строчку»¹¹.

Отрицание традиции определенно сработало для Келли и его команды. Но когда профессиональные тренеры играли так, как это видели Роумер и Келли, фанаты и знатоки их критиковали. Возможно, самым известным примером является решение, принятое «Нью-Ингленд Пэтриотс» под руководством их тренера Билла Беличика, пойти на четвертый даун во время матча группового этапа в 2009 году. «Пэтриотс» играли против «Индианаполис Колтс», этот матч ближе всего соответствовал понятию классико НФЛ в том десятилетии.

Джефф Ма, бывший игрок в блэкджек, чья история увековечена в книге Bringing Down the House и фильме «Дом вверх дном», так рассказал об этом:

– «Пэтриотс» Беличика был впереди на шесть очков и должен был выполнить четвертый даун от линии на расстоянии двадцати восьми ярдов от собственных ворот, до конца матча оставалось всего немногим более двух минут. Вместо того чтобы выполнить удар по мячу, что сделал бы почти любой другой тренер в лиге, он решил рискнуть. Рискнуть на четвертом дауне на линии в двадцать восемь ярдов – это успех в 60 процентах случаев, а если попытка будет успешной, это будет эффективным концом игры. В среднем удар по мячу с расстояния двадцать восемь ярдов увеличивает расстояние до тридцати восьми ярдов. Так что решение бить по мячу основывалось бы на мнении, что дополнительные тридцать восемь ярдов ценнее, чем возможность закончить игру с вероятностью успеха 60 процентов.

Беличика поддерживала большая статистическая вероятность, но я думаю, что на самом деле это тот случай, когда вроде бы противоречащее здравому смыслу решение на самом деле очень понятно. Тридцать восемь ярдов в позиции на поле не стоят того, чтобы отказываться от 60-процентной возможности удержать Пейтона Мэннинга (отличного квотербэка «Колтс») на боковой линии¹².

К сожалению, «Пэтриотс» не выполнил тот первый даун. Он вернул мяч «Колтс», который переместил его по полю, чтобы забить победный тачдаун, когда до конца игры оставалось тринадцать секунд. Беличика высмеивали за то, что он не сделал «правильно». На самом деле, он поступил именно правильно. Просто на этот раз что-то пошло не так. Но если вы достаточно часто делаете правильно, шансы будут на вашей стороне.

Знать себя, знать своего врага

Всегда трудно отстаивать нетрадиционное, когда находишься под угрозой поражения. Неудача принимается, если ты проиграл узнаваемым способом. Никто бы не критиковал Беличика, если бы он ударил по мячу, а «Колтс» забил гол; в точности так же и главный тренер, применяющий персональную опеку, но видящий, как его команда проигрывает в стандартных положениях, не осуждается так безжалостно, как тот, кто использует новую зонную опеку. Следование традиционным вещам может помочь тренеру сохранить работу, но числа могут помочь ему делать правильные вещи и расширять его честолюбивые стремления далеко за пределы сохранения работы.

Внедрение «больших данных» в жизнь стало проникать в футбол, что дает главным тренерам, игрокам, фанатам, наблюдателям шанс увидеть, что тот способ, которым «всегда» делались вещи, необязательно является тем, каким они должны делаться. Прогрессивные главные тренеры понимают, что этот новый тип осведомленности останется в будущем, так что они начинают вводить его в свой арсенал при разработке плана матча. Данные помогут вам узнать собственную команду, они помогут вам узнать вашего врага.

Мы знаем, что в футболе нет формулы победы. Каждая команда должна менять свой подход каждую неделю, каждый матч. Кроме того, главный тренер должен знать своих игроков, свою команду, он должен знать своих противников. Он должен использовать все ресурсы, которые есть в его распоряжении, чтобы получить любое возможное преимущество. Числовые данные могут помочь инновационным тренерам отточить свои методы и быстрее обучиться игре с числами.

Мысль, что главное – понимать свою команду и противника, не нова для футбола. Более того, она объясняет на первый взгляд странный интерес многих тренеров к древнекитайской философии.

Луис Фелипе Сколари (Большой Фил) и многие другие являются поклонниками «Искусства войны» Сунь-Цзы, научного трактата о военной тактике, написанного в шестом веке до нашей эры. Перед чемпионатом мира 2002 года Сколари раздал каждому игроку по экземпляру этой книги. Неизвестно, насколько внимательно ее изучил Роналдиньо, но его тренер считал, что она содержит мудрость, в том числе и цитату, которой начинается эта глава: «Так вот, было сказано, что, если ты знаешь своих врагов и знаешь себя, ты можешь победить в сотнях сражений без единого поражения».

Тренеры, отчаянно надеющиеся выиграть как можно больше матчей, естественно, обращаются к аналитической информации, заключенной в числах; самое сложное – правильно уметь с ней обращаться.

Например, возьмем удары по воротам. Если мы знаем, сколько ударов по воротам пытается выполнить среднестатистическая команда, это будет полезным для получения общего представления об атакующих действиях команды. Но эти отвлеченные числа не говорят нам ничего о тех условиях, при которых были выполнены эти удары по воротам, или их качестве, то есть двух вещах, которые могут меняться по многим причинам, и лишь немногие из них имеют отношение к уровню мастерства игроков. Обнаружение этих данных требует более высокого уровня понимания.

Аналитика может предложить полезную информацию о том, какие действия на поле оканчиваются результатами: создают ли длинные пасы больше шансов, чем поперечные пасы? Дриблинг на вашей же половине поля повредит вам или противнику? Является ли построение 4–4–2 более эффективным, чем 4–3–3, при каких условиях и против каких соперников? Она поясняет, как мы играем, как мы понимаем себя, как мы относимся к противникам.

Но эти данные не могут сказать тренеру, как ему реализовать свою стратегию или какая тактика ему понадобится, чтобы добиться успеха. Они не могут сказать ему, всегда ли лучше для его команды и его игроков стараться удерживать мяч, или всегда лучше нацелиться на успех стремительных контратак, или, как делал Роберто Мартинес с «Уиганом», проинструктировать свою команду выполнять прямые штрафные удары и бить по воротам с длинной дистанции. Числа содержат истину, а не набор инструкций.

Данные не могут сделать за главного тренера его работу. Числа не могут посадить всех нас на скамейку запасных, аналитика – не попытка механизировать футбол. Она просто дает главному тренеру возможность делать свою работу по созданию успешной команды и управлению ею и как можно яснее понимать, что происходит на поле.

Глава 8

Почему футбольная команда похожа на «космический челнок»

Команда, которая допускает ошибки не более чем в 15–18 процентах своих действий, непобедима.

Валерий Лобановский¹

Батальон не перестает состоять из людей; при случае каждый из них, даже самый незначительный, может вызвать задержку или иное нарушение порядка.

Карл фон Клаузевиц

Говорят, ни один матч в мировом футболе не стоит таких денег, как финал «игры на вылет» чемпионата Футбольной лиги на стадионе «Уэмбли». Две команды из второго дивизиона английского футбола встречаются лицом к лицу в матче формата «победитель получает все», чтобы воспользоваться последней возможностью попасть в Премьер-лигу. Общая награда для команды, которая победила и перешла в самую богатую лигу в мире, составляет около 90 миллионов фунтов стерлингов, куда входят доходы от телевидения, прибыль с продаж атрибутики и билетов. Новые контракты с телевидением, подписанные Премьер-лигой, могут увеличить это число до 120 миллионов фунтов.

Финал плей-офф – не тот случай, когда вам хотелось бы обнаружить, что ваш худший игрок также является самым значимым.

Как ни печально, именно это произошло 30 мая 2011 года, когда «Рединг» и «Суонси» встретились, чтобы побороться за право занять место в Премьер-лиге. Это должно было стать матчем, в котором мастерство одного игрока затмевает все остальное, делая его героем. Но вместо этого это был матч, в котором Зураб Хизанишвили, грузинский центральный защитник «Рединга», превратился в отрицательного героя. Футбольная команда сильна настолько, насколько ее самый слабый игрок. А в тот день Хизанишвили был очень слабым звеном.

Все, что могло пойти не так, пошло не так. Крис Райан, автор блога в Grantland, был в тот день на стадионе, он сидел среди становящихся все более рассерженными болельщиков «Рединга». Он написал, что, во-первых, видел, как Хизанишвили был виноват в столкновении с Фабио Борини, нападающим «Суонси». Затем, на двадцатой минуте, он с нарушением правил остановил Натана Дайера, что дало Скотту Синклеру возможность забить гол с одиннадцатиметровой отметки. Двумя минутами позже он не смог помешать Дайеру передать поперечный пас Синклеру, который забил «Редингу» второй гол.

И это еще не все. До конца первого тайма злополучный грузин случайно направил еще один поперечный пас Дайера Стивену Добби, который исправно забил гол и дал «Суонси» неоспоримое лидерство.

«Вокруг лопались сосуды в глазах, плакали дети, слышалось невероятное сквернословие и царила ярость, – написал Райан о реакции фанатов «Рединга». – По существу, несколько тысяч человек из «Рединга» реконструировали сцену из «Славных парней», где Рэй Лиотта узнает, что Лоррейн Бракко только что спустила весь его кокаин в унитаз. «Зураб! Зачем ты это сделал?!» Через тридцать девять минут с начала матча «Рединг» проигрывал со счетом 0:3»².

Команда Брайана Макдермотта делала все, что могла, во втором тайме, чтобы исправить тот ужас, который за сорок пять минут натворил Хизанишвили. Она один за другим забила два гола и умудрялась сдерживать «Суонси», пока уэльсская команда не забила четвертый гол, и исход матча был решен на семьдесят девятой минуте.

Валерий Лобановский, легендарный тренер киевского «Динамо», наверняка ужаснулся бы, если бы это увидел. Для Лобановского целью команды было допускать ошибки не более чем в 18 процентах всех действий игроков. «Рединг», благодаря только одному Хизанишвили, в одном только тайме намного превзошел это ограничение. Вот как Джейкоб Стейнберг подвел итоги первого тайма в Guardian: «Рединг» не совершил почти ничего неправильного, за исключением того, что поставил в сердце своей защиты удивительного нескладеху»^3. Мы вовсе не хотим насмехаться над грузином или бередить воспоминания о том, что, как мы подозреваем, было худшим днем в его карьере, но нет почти никаких сомнений, что его ошибки могли стоить «Редингу» 90 миллионов фунтов стерлингов.

Он не является единственным человеком, оказывающим столь разрушительный эффект на надежды своей команды. Футбол – командная игра, но она склонна к тому, что ее исход решается абсолютной, ошеломительной некомпетентностью одного человека. Такой есть в каждой команде, футболист, само присутствие которого леденит кровь болельщиков, будь то Уильям Прунье в «Манчестер юнайтед», Джими Траоре в «Ливерпуле», Абел Шавьер в сборной Португалии, Жан-Ален Бумсонг в «Ньюкасле», Хольгер Бадштубер в мюнхенской «Баварии» или даже Марко Матерацци в те времена, когда он играл в «Интере». Это игроки, которые одним неверным пасом, одним промахом из-за невнимательности могут свести на нет всю хорошую работу своих главных тренеров и товарищей по команде, выполняемую в течение всего матча, всей недели или, в случае Хизанишвили, весь сезон.

Некомпетентность также может быть общей. Команду можно порицать за нехватку взаимодействия в защите, отсутствие гармонии и баланса в зоне полузащиты или явное невежество в атаке. Все может разрушить шансы команды на победу в матче или получение кубка. Как определил Лобановский, футбол – игра самого слабого звена, где успех определяется тем, какая команда делает меньше всего ошибок, будь они индивидуальными или коллективными. Чем меньше в команде Хизанишвили, чем лучше взаимосвязи между ее отдельными частями, тем выше ее шансы победить в матче и занять более высокое место в лиге.

Это может показаться банальным, но подумайте над следующим выводом: если футбол является игрой самого слабого звена, где успех определяется не только тем, что вы делаете хорошо, но и тем, что вы делаете плохо, значит, он, по определению, не является игрой самого сильного звена⁴. Не лучшие игроки на поле и не сильнейшие стороны команды решают, кто победит. Команды, тратящие свои многочисленные миллионы на вербовку новейших суперзвезд, возможно, делают это зря. Футбол очень отличается от баскетбола, вида спорта, больше всего зависимого от суперзвезд. Он в меньшей степени является результатом могущества Лионеля Месси, пасов Пола Скоулза, силы и скорости Криштиану Роналду, телепатического предвидения Хави и Иньесты, чем свинцовых бутс и глупого ума Хизанишвили и ему подобных или их плохой связи с товарищами по команде.

Если вы хотите создать успешную команду, вам нужно меньше смотреть на ее самые сильные звенья и больше – на самые слабые. Именно здесь определяется судьба команды, войдет ли она в историю или будет всегда считаться провальной. И это делает футбольную команду действительно очень похожей на «космический челнок» NASA.

Экономика кольцевых уплотнителей

В течение последней четверти века экономисты, отвернувшись от однородного предложения, кривых спроса и идеализированных эффективных рынков и начав внимательно изучать все остальное, стали говорить нам неприятную правду: выяснилось, что мы, как раса, портим любые решения. Например, они знают, что мы стремимся поддерживать существующее положение вещей, что невыгодно для нас, и часто находимся под контролем стандартного выбора. В США донорство органов не распространено, так как вы должны поставить галочку в водительском удостоверении, если хотите быть донором. В Европе донорство органов широко распространено, так как вы должны поставить галочку, если не хотите. Мы меняем свое мнение на важных политических референдумах в зависимости от того, будут ли спасены жизни или предотвращены смерти, это звучит одинаково и значит одно и то же, но мы относимся к этому не так. Мы импульсивны и беспокойны, мы слишком много пьем и не откладываем достаточно денег на пенсию.

Хорошая новость: то, что мы делаем, как минимум дает экономистам шанс создавать теории, принимающие во внимание наше несовершенство. Майкл Кремер, очень креативный экономист Гарвардского университета, придумал самую авторитетную из этих «теорий недостатков».

Первоначальная статья Кремера, написанная в 1993 году, называлась The O-Ring Theory of Economic Development («Теория кольцевого уплотнителя в экономическом развитии»). Название происходит от колец из высокотехнологичной резины, созданных для герметизации крошечных щелей между звеньями ракет-носителей, поднимавших в небо космический челнок «Челленджер» в 1986 году. Но кольцевой уплотнитель замерз из-за низких ночных температур в Космическом центре Кеннеди NASA на мысе Канаверал, Флорида, и лопнул, позволив горячим газам вырваться наружу и ударить по огромному внешнему топливному баку, что в итоге вызвало взрыв и разрушение челнока, а также смерть всех семи членов экипажа. Поломка одной маленькой детали вызвала неисправность совершенной, сложной, стоящей много миллионов долларов машины. Кольцевой уплотнитель был самым слабым звеном системы, чьи детали и подпроцессы были взаимосвязаны.

Какое отношение это имеет к экономике? И что более важно, имеет ли это какое-нибудь отношение к футболу? Теорию Кремера проще всего объяснить, если мы представим себе Экономическую Лигу Наций. Вместо очков место в таблице определяется среднедушевым ВВП страны, то есть тем, насколько богата страна. Мир делится на три дивизиона: США, Великобритания и большая часть Западной Европы, Южная Корея, Австралия входят в высший дивизион; перешедшая в более низкую лигу Россия, перешедший в более высокую лигу Китай, Индия и Бразилия входят в число других стран второго дивизиона; и, наконец, Гондурас, Индонезия, большая часть африканских стран, Центральная Америка и Южная Азия являются «клубами» третьего дивизиона со множеством бедных сторонников и низким товарооборотом.

В нашей Экономической Лиге следующие факты о числах в трех таблицах являются истинными: заработные платы и производительность растут от низшего дивизиона к высшему; существует положительная корреляция заработных плат, выплачиваемых в разных профессиях (и адвокаты, и пекари в Великобритании зарабатывают больше, чем в Пакистане); богатые страны специализируются на сложной продукции; компании в более богатых странах крупнее и инвестируют в «сдельную оплату труда» (тратят время на то, чтобы убедиться, что они наняли людей, подходящих для работы, и платят больше денег, чтобы повысить лояльность и уменьшить текучесть рабочей силы); и наконец, компании нанимают работников одинаковой квалификации и качества, цитируя Кремера: «Макдоналдс» не берет на работу знаменитых поваров, Чарли Паркер и Диззи Гиллеспи работают вместе, так же как Донни и Мари Осмонд».

Кремер сделал вывод, что многие производственные процессы (каждый раз как группа людей собирается, чтобы работать вместе) делятся на «ряд задач, ошибки в любой из которых могут значительно снизить стоимость продукции» или общий успех усилий группы.

Одна ошибка, один промах, допущенный одним человеком, влияют на общий результат⁵.

В целом рабочие выполняют задачу с определенной эффективностью. Большинство квалифицированных рабочих могут выполнить задачу на 100 процентов, в то время как менее талантливые, мотивированные или знающие сотрудники допускают ошибки с различной частотой и различного масштаба, так что их индивидуальное качество выполнения этой задачи – 95 процентов, 82 процента и так далее. Иногда в реальной жизни эти ошибки суммируются, но они не могут вызвать катастрофу. Но в том производственном процессе, которым был озабочен Кремер, ошибки множились, а не суммировались, таким образом, результат мог быть фатальным. Так что, когда кольцевой уплотнитель на «Челленджере» отказался выполнять свою задачу, это уничтожило весь челнок.

Как это может влиять на футбол? Подумайте о команде как о маленькой компании с одиннадцатью работниками, десять из которых выполняют одинаково важную задачу с оптимальной, стопроцентной эффективностью, а одиннадцатый выполняет задачу с эффективностью всего 45 процентов. В некоторых экономических процессах стоимость конечного продукта при этом будет равна 95 процентам (суммируются все показатели качества и делятся на одиннадцать), так что влияние будет минимальным. Но для «процесса кольцевого уплотнителя» стоимость составит 45 процентов (достигается умножением показателей качества), а продукция будет продана со скидкой, компания объявит себя банкротом, картины будут сорваны со стен – или команда отправится в низшую лигу.

Тогда необходимо определить, является ли футбол «процессом кольцевого уплотнителя». Может ли один неэффективный игрок, или неправильная связь между двумя игроками, или единичная ошибка отличного игрока значительно повлиять на общую эффективность команды? Есть ли в футболе характерные черты тех экономик, которые обсуждал Кремер? Мы думаем, что да.

Посмотрим на некоторые числа, чтобы понять почему. В нашей воображаемой Экономической Лиге Наций зарплаты и производительность становятся значительно выше, когда вы продвигаетесь через лигу в высший дивизион, то же самое показывают данные, опубликованные Deloitte. Из диаграммы 39 очевидно, что постепенное повышение заработных плат от лиги к лиге значительно.

Данные Deloitte включают заработные платы, выплачиваемые уборщикам поля, секретарям и другому вспомогательному персоналу, но данные, открытые вебсайтом Sporting Intelligence и относящиеся только к игрокам, рисуют похожую картину⁶: зарплаты футболистов в Первой футбольной лиге в два раза выше зарплат во Второй футбольной лиге, в чемпионате Футбольной лиги они в три раза выше, чем в Первой футбольной лиге, а в Премьер-лиге – еще в пять раз выше⁷. Совершенно очевидно, почему дети хотят вырасти и играть в Премьер-лиге, почему продавцы «Роллс-Ройсов» даже не озабочены тем, чтобы приносить свои визитки на «домашние» матчи ФК «Барнет», и почему буквально за углом тренировочного центра «Манчестер Сити» расположились дилерские центры «Феррари» и «Мазерати».

Есть еще больше свидетельств того, что футбол подпадает под все критерии, разработанные Кремером. Хотя голы не могут быть лучшим показателем продуктивности команды из-за того, что на них значительно влияет удача, мы все же можем использовать количество ударов по воротам и ударов в створ ворот в качестве разумных показателей (диаграммы 40 и 41). Мы можем ожидать того же снижения показателей, когда будем двигаться вниз по лестнице английского футбола, относительно этих двух факторов, как мы делали с зарплатами. В точности так же, как зарплаты увеличиваются, если вы идете к высшему дивизиону, так увеличивается и продуктивность.

Здесь есть и положительная корреляция зарплат: в точности так же, как адвокаты и пекари зарабатывают больше в Великобритании, чем в Пакистане, так и нападающие-звезды и их секретари, тренеры и пресс-атташе зарабатывают больше в «Манчестер юнайтед», чем в «Брэдфорд Сити». В каждой стране устройство клубов высшего дивизиона больше и сложней, чем клубов более низких дивизионов: в клубе Премьер-лиги обычно работает более 350 человек, по сравнению со всего немногим более 150 в чемпионате Футбольной лиги, около 100 в Первой футбольной лиге и всего около 50 во Второй футбольной лиге.

ДИАГРАММА 39

ЕЖЕГОДНЫЕ ЗАРПЛАТЫ В АНГЛИЙСКОМ ФУТБОЛЕ, 2010/11

Источник: «Ежегодный обзор футбольных финансов», Deloitte, май 2012 г.

Поднимаясь вверх по лестнице дивизионов, вы увидите, что в каждом департаменте работает больше людей, выполняющих более специализированную работу. Например, в «Ливерпуле» есть директор по спортивной науке, директор по физической культуре и физическому состоянию, главный физиотерапевт, два старших физиотерапевта, психотерапевт и тренер по физической реабилитации. Во входящем в Первую футбольную лигу «Донкастер Роверс» есть три физиотерапевта, в «Уиком Уондерерс» из Второй футбольной лиги нет почти ничего, кроме трех пузырей со льдом и здоровой упаковки лейкопластырей⁸.

В точности так же, как богатые страны специализируются на сложной продукции, например самолетах, программном обеспечении и роскошных курортах, богатые футбольные клубы инвестируют больше денежных средств и технологий в свое устройство и играют в футбол тем способом, который более бедные клубы не могут копировать.

Это принимает две формы: более богатые клубы используют намного больший объем кадровых ресурсов, при этом они также тратят миллионы на информационные технологии и усовершенствованные базы данных, а также на экипировку и оснащение тренировочных баз, физическую подготовку и реабилитацию. У «Эвертона» есть десять полноразмерных тренировочных полей на его базе «Финч Фарм», хорошо оснащенные тренажерные залы, современнейший кабинет физиотерапии, бассейны для реабилитации и многое другое, а тренировочная база «Уолсолла» занимает территорию 15 акров по сравнению с пятьюдесятью пятью «Эвертона», на ней расположены два поля, несколько раздевалок, спортивный зал, кабинет физиотерапии и столовая. «Финч Фарм» стоит около 17 миллионов фунтов стерлингов, новая тренировочная база «Уолсолла» – около 1 миллиона.

ДИАГРАММА 40

СРЕДНЕЕ КОЛИЧЕСТВО ГОЛОВ НА КОМАНДУ И МАТЧ, 2010/11

Эта сложность продукции проявляется на поле. Как заметил немецкий журналист Рафаэль Хонигштайн в книге Englischer Fussball, выражающей его взгляды на игру, заимствованную его родиной, в Премьер-лиге (или в Бундеслиге, или в Серии А, или в другой высшей лиге) в футбол играют в более совершенной манере, чем в более низких дивизионах.

ДИАГРАММА 41

СРЕДНЕЕ КОЛИЧЕСТВО УДАРОВ ПО ВОРОТАМ НА КОМАНДУ И МАТЧ, 2010/11

«На самом верху, – пишет Хонигштайн, – «первая схема» (то есть классическое «бей-беги») как тактика обычно осуждается и ставится под сомнение. На одном уровне вниз (если хотите, малозаметном) английский футбол сохранил свою уникальную идеологию: он все еще остается очень «территориальной» игрой. Другими словами, на этом уровне территория часто важнее мяча… Каждый угловой празднуется, словно забитый в последнюю минуту гол. «Заприте их!» – кричит тренер, когда противник вбрасывает мяч рядом с собственными воротами»⁹.

Мы уже увидели, что богатые клубы платят своим игрокам больше в точности так же, как делают компании в более богатых странах в Экономической Лиге Наций Кремера, но тратят ли они больше ресурсов на отбор потенциальных работников? Нет никакой систематической информации о размере агентских сетей (которые работают на сравнительно неформальной основе, отыскивая всех представляющих интерес игроков и связываясь с ними), но есть много неофициальных данных, подтверждающих, что элитные клубы тратят на это намного больше времени, чем их конкуренты из более низких лиг.

Один очень уважаемый агент Премьер-лиги, один из тех, кого наверняка можно найти в среду вечером смотрящим матч Лиги чемпионов на стадионе «Камп Ноу» или в Харлингтоне, наблюдающим за запасными игроками «Куинз Парк Рейнджерс», подробно рассказал нам о пропасти между высшими и низшими лигами относительно времени и денег, инвестируемых ими в оценку и вербовку игроков. Он подтвердил, что количество агентов в высших, средних и низших клубах и лигах очень различается, так как обычно оно связано с финансовым статусом и местом в лиге. По его расчетам, лучшие клубы Премьер-лиги обладают пятнадцатью-двадцатью собственными сотрудниками, работающими в разных областях скаутинга, от наблюдений за матчами до исследований биографий игроков и так называемого технического скаутинга – оценки статистической информации об игроках. Обладающие более ограниченными ресурсами и бóльшими пробелами в своих командах клубы, находящиеся в середине таблицы Премьер-лиги, располагают примерно десятью-пятнадцатью агентами. Лучшие клубы чемпионата Футбольной лиги обладают пятью или шестью сотрудниками, занимающимися агентской деятельностью, а занимающие более низкие строки таблицы – возможно, тремя или четырьмя. Если мы перейдем к Первой футбольной лиге и Второй футбольной лиге, желание клубов тратить драгоценные ресурсы на агентскую деятельность быстро угасает, в клубах Первой футбольной лиги может быть два или три сотрудника, в клубах Второй футбольной лиги – еще меньше.

«Нет особых различий между Первой и Второй футбольными лигами, – сказал он, – относительно качества подбора игроков и в других областях. У них нет постоянных сотрудников, занимающихся агентской деятельностью. Обычно кто-нибудь берет на себя дополнительные обязанности по сбору информации о соперниках, видеоанализу и поиску игроков, или могут быть некоторые другие комбинации. Но разрыв с чемпионатом Футбольной лиги ощутим, он еще более ощутим с Премьер-лигой».

Это истинно для всех крупных европейских лиг, хотя есть несколько клубов, где эта пропасть еще глубже. В «Удинезе» на постоянной основе работают около пятидесяти сотрудников, занимающихся агентской деятельностью и видеоанализом по всему миру, а также у клуба есть обширная неформальная сеть контактов. Именно это помогло неизвестному клубу с туманного северо-востока Италии найти один из самых ярких молодых талантов в мире и превратиться в претендента на место в Лиге чемпионов.

Так как лучшие клубы Италии, Германии, Испании, Франции и Англии тратят больше времени на то, чтобы убедиться, что наняли правильных игроков, неудивительно обнаружить (по данным CIES Football Observatory из Швейцарии), что игроки в этих командах задерживаются на более долгий срок, чем в меньших командах. Среднестатистический игрок остается в лучшей команде на 30 процентов дольше, чем в клубе, занимающем более низкое место. Это составляет дополнительный год или около того, то есть значительный период в карьере игрока.

Это отражается в сроке предлагаемого контракта в клубах с разными амбициями: по словам агента Премьер-лиги, с которым мы беседовали, «клубы в более низких лигах обычно предлагают контракты на один или два года, клубы в чемпионате Футбольной лиги – контракты на два-три года, а в Премьер-лиге – на два-четыре года».

Это отражает финансовые реалии жизни мелких компаний. «Клубы более низкой лиги обладают меньшим контролем и большей финансовой озабоченностью, – сказал агент. – Они не хотят быть связанными длительными контрактами. Клубы Премьер-лиги делают огромные инвестиции и хотят защитить их. Один из способов это сделать – попробовать возместить эти инвестиции на рынке трансферов, если проверка не будет пройдена за двенадцать-восемнадцать месяцев после подписания контракта. Последнее, чего бы вам хотелось, – чтобы этот игрок был «сам себе хозяин». В более низких лигах подписывать с игроками длительные контракты – слишком рискованно для клубов. В Премьер-лиге этого риска нет».

Клубы нанимают игроков одного уровня мастерства и качества. «Реал Мадрид» не возьмет рядового полузащитника из Второй футбольной лиги (хотя он сделал это и не ошибся, когда подписал контракт с Томасом Гравесеном), а «Алькоркон», деревенская команда, в 2009 году выбившая «Реал» из Кубка Испании, не возьмет к себе суперзвезду. Это даже имеет занятное название в процветающей библиотеке теоретической литературы о футболе: «теорема группирования Зидана»¹⁰.

На защите галактикос

Эра галактико Флорентино Переса в «Реал Мадрид», когда Зинедин Зидан, Луиш Фигу, Роберто Карлос, Рауль, Дэвид Бекхэм и Роналду собрались вместе на стадионе «Сантьяго Бернабеу», выглядела крайне тщеславным проектом, где невероятно богатый сановник объединил всех актуальных суперзвезд при своем дворе, просто для того, чтобы потешить самолюбие.

В истории эксперимент галактико обычно списывается со счетов как провал. Но это кажется немного несправедливым. Разумеется, он закончился плохо из-за неспособности Переса не вмешиваться в дела своих тренеров, его нетерпеливости и отказа осознать, что, возможно, ремесленники так же важны, как художники. Но он принес «Реалу» трофей Лиги чемпионов, девятый для него, а также победу в чемпионате Испании в 2003 году. Может быть, Перес не смог осуществить свою мечту о господстве в игре в стиле «Гарлем Глобтроттерс», но его деньги не были потрачены зря.

Всегда считалось, что первое правление Переса в «Реале» (затем он вернулся в клуб, чтобы попробовать повторить свой трюк, на этот раз купив Кака, Хаби Алонсо и Криштиану Роналду, а также наняв Жозе Моуринью в качестве главного тренера) было попыткой понизить футбол до самого примитивного уровня. Казалось, что его план состоял в том, чтобы убрать из игры такие вещи, как мнение тренеров, скаутинг и формирование команды, а вместо этого просто купить лучших в мире игроков. Если он сделает это, «Реал» победит во всех матчах.

Этот аргумент – самый яркий пример того, что случается, когда вы думаете о футболе как об игре сильнейшего звена. Собрав звезд вместе, Перес был уверен, что общая эффективность его команды должна многократно увеличиться только благодаря их выдающемуся мастерству и на нее не повлияют не особо талантливые личности, которые могут понадобиться, чтобы заполнить все места в команде.

Помните приведенный выше пример компании с одиннадцатью работниками? Перес думал, что, если как можно больше игроков будут выполнять свои задачи со стопроцентным или близким к этому качеством, общая эффективность должна повыситься. Но по существу это не так. При замене Гути, игрока, работающего с эффективностью, скажем, 80 процентов, Зиданом, работающим на 100 процентов, результаты «Реала» должны были ощутимо улучшиться. Именно к этому сводится рынок трансферов.

Команды стараются заменять своих игроков еще лучшими в надежде получить преимущества. Именно поэтому более слабые игроки отвергаются или заменяются, поэтому покупаются суперзвезды.

Перес знал, что не может позволить себе купить одиннадцать суперзвезд, чтобы занять все места на поле, или даже больше, так как травмы и дисквалификации означают, что всегда должна быть замена. В лучшем случае он мог раздобыть полдюжины лучших в мире игроков. Остальных надо было набрать из молодежной команды. Это была политика «железа и фарфора» таких суперзвезд, как Зидан, и подающих надежды домашних игроков, таких как Франсиско Павон, где основной упор делался на суперзвезд. Они должны были компенсировать слабые стороны молодых и в то же время помочь им улучшить игру.

В футболе есть многочисленные свидетельства тому, что игроки одного уровня обычно притягиваются друг к другу. Это можно увидеть в спонсируемом ФИФА рейтинге Castrol Edge, который ежемесячно дает оценку каждому игроку в высших лигах Англии, Испании, Италии, Германии и Франции¹¹.

Иан Грэм, теперь руководитель исследовательской группы ФК «Ливерпуль», ранее работавший в Decision Technologies, компании, разработавшей аналитическую систему оценки, лежащую в основе рейтинга Castrol, рассказывает о главном качестве системы: «Основанная на данных система рейтинга игрока говорит нам о том, что в среднем сделал игрок»¹². Это значит, что рейтинг отражает стабильную эффективность, а не отдельный великолепный удар головой или потрясающий задний пас пяткой. Это также значит, что мы можем ранжировать всех игроков того или иного клуба от лучшего к худшему.

Числа Castrol за сезон-2010/11 позволяют нам сделать две вещи. Во-первых, мы можем сравнить сильнейшего игрока каждого клуба с тем, кто занимает одиннадцатое место в таблице¹³. Во-вторых, мы можем сравнить игроков из разных команд. Если бы в реальном мире футбола высшего уровня теория кольцевого уплотнителя не могла применяться и не было бы группирования хороших игроков с хорошими игроками и посредственных с посредственными, точки, изображающие эффективность игроков, были бы либо беспорядочно разбросаны по графику либо собрались бы на почти горизонтальной линии. Это показало бы нам, что сильные игроки играют рядом со слабыми, так же как и обладающие средними способностями.

Но на самом деле мы видим на диаграмме 42 отчетливые группировки игроков одинакового уровня качества. Великие игроки играют с другими великими игроками. Например, точки в верхнем правом углу изображают лучшего футболиста «Барселоны» Лионеля Месси и расположенного на одиннадцатом месте в рейтинге того сезона игрока клуба защитника Максвелла. Максвелл, в свою очередь, намного более талантлив, чем лучший футболист французской команды «Арль-Авиньон» полузащитник Камель Мерьем, а также, как показывает точка, расположенная ближе всего к нижнему левому углу, занимающий одиннадцатое место игрок, полузащитник Гаэль Германи.

Корреляция настолько сильна, что почти подобна ассоциации между ростом и весом у людей в целом. Зиданы играют с Зиданами.

Более прямое подтверждение того, что футбольные клубы похожи на «космические челноки», получено благодаря одному из самых светлых умов в истории игры.

Возьмем Арриго Сакки. Хотя сам он не был игроком высшего уровня, Сакки являлся серым кардиналом, стоящим за подъемом ФК «Милан», в результате которого в конце 1980-х годов команда стала лучшей в мире. В 2004 году итальянец стал техническим директором мадридского «Реала», приглашенным Пересом для гарантии того, что проект галактико продолжит существование. Сакки был не в восторге.

«Это был не проект, – сказал он, – это было что-то вроде эксплуатации разных качеств. Так, например, мы знали, что Зидан, Рауль и Фиго не бегают назад, так что нам пришлось поставить парня перед задней четверкой, чтобы он играл в защите. Но это реакционный футбол. Он не приумножает качества игроков в геометрической прогрессии. Что на самом деле является целью тактики: достичь этого эффекта приумножения способностей игроков»¹⁴.

ДИАГРАММА 42

ФУТБОЛИСТЫ ЕВРОПЕЙСКИХ КЛУБОВ, ЗАНИМАЮЩИЕ ПЕРВЫЕ И ОДИННАДЦАТЫЕ МЕСТА (РЕЙТИНГОВЫЕ БАЛЛЫ ФУТБОЛИСТОВ ОТ CASTROL), 2010/11

Примечание. Голкиперы не могут занимать первое место.

Причина того, что талант не всегда побеждает на поле, заключается не только в роли удачи (хотя это невероятно важно). Это происходит потому, что футбол предлагает очень много способов приумножить свои способности, а не просто суммировать их. Для начала тактика. Команда очень хороших игроков, поднявших свое мастерство до максимального уровня, используя разумную тактику, может победить команду суперзвезд, чьи таланты используются, но не объединяются. Сакки интуитивно это понимал и дома, в Милане, во время тренировок обучал этому своих собственных галактикос, например, голландцев Рууда Гуллита и Марко ван Бастена.

«Я убедил Гуллита и ван Бастена, сказав им, что пять организованных игроков победят десять неорганизованных, – сказал он. – И я доказал им это. Я взял пять игроков: Джованни Галли на ворота, Таскотти, Мальдини, Костакурту и Барези. В другой команде было десять игроков: Гуллит, ван Бастен, Райкард, Вирдис, Эвани, Анчелотти, Коломбо, Донадони, Лантиньотти и Маннари. У них было пятнадцать минут, чтобы забить гол моим пяти игрокам, единственным правилом было, что, если мы выиграем владение мячом или они потеряют мяч, они должны возобновить игру с расстояния в десять метров в глубь их собственной половины поля. Я постоянно делал это, и они так и не забили гола. Ни разу»¹⁵.

Сакки – не единственный тренер, рассматривающий игру именно так. Валерий Лобановский, который более тридцати лет заставлял киевское «Динамо» добиваться славы, стремился приумножить способности своей команды, чтобы сделать ее чем-то большим, чем просто суммой ее частей.

Лобановский, инженер по образованию, был первопроходцем игры с числами. В начале своей тренерской карьеры он привлек на свою сторону Анатолия Зеленцова с целью совместно разработать научный систематический подход к футболу. Лобановский изучал кибернетику, науку, центральной концепцией которой является цикличность и которая имеет отношение к проблемам контроля и регулирования в динамических системах. Они с Зеленцовым рассматривали футбольный матч как взаимодействие между двумя подсистемами из одиннадцати элементов (игроков), чей результат зависит от того, какая из подсистем допустит меньше промахов и покажет более эффективное взаимодействие. Основная характеристика команды заключается в том, что «эффективность подсистемы больше, чем сумма эффективностей составляющих ее элементов»¹⁶. В одном интервью Зеленцов сказал: «В каждой команде есть игроки, которые связывают различные линии, и в каждой команде есть игроки, которые разрушают их. Первые используются, чтобы созидать на поле, вторые – чтобы препятствовать командным действиям соперника»¹⁷. Используя другие принципы, это описывает производственный процесс кольцевого уплотнителя.

К этим мудрым словам мы можем прибавить соответствующие статистические данные. Возвратившись к рейтингам Castrol за сезон-2010/11, мы можем рассмотреть связь между слабым и сильным звеньями команды, и ее разницу забитых и пропущенных мячей и количество заработанных очков. Чтобы сделать это правильно, необходимо перевести числа Castrol в проценты.

Так как задачи игроков различаются в зависимости от их позиции, мы присвоили каждому игроку показатель качества, основанный на задачах его позиции и связанный с занимающим высшее место игроком на его позиции. Например, в мае 2011 года Джо Харт из «Манчестер Сити» занял самое высокое место среди голкиперов, так что ему будет присвоен показатель качества 100 процентов, при этом показатели вратарей всех остальных клубов будут ниже, чем 100 процентов (баллы, которые дал им Castrol, будут поделены на баллы Джо Харта). То же самое применяется к защитникам и полузащитникам, хотя с нападающими дело обстоит по-другому.

Нападающие, безусловно, отличаются из-за количества баллов единственного настоящего гения современного футбола, Лионеля Месси. Месси по сравнению с другими нападающими – все равно что Моцарт по сравнению с Сальери, что Рембрандт по сравнению с обычными придворными живописцами или Мохаммед Али – с Сонни Листоном. Таблица 5 показывает процентную разницу баллов футболистов, занимающих первое и второе места в рейтинге на каждой позиции в конце сезона-2011/12.

Таблица 5. Процентная разница баллов футболистов, занимающих первое и второе места в рейтинге на каждой позиции в конце сезона-2011/12.

Лобановский и Зеленцов немедленно диагностировали бы, что баллы Месси являются результатом его вхождения в подсистему «Барселоны» (как свидетельствуют некоторые несистематические показатели, его результативность в производственном «процессе кольцевого уплотнителя» в сборной Аргентины значительно снизилась)¹⁸. Здесь баллы Месси настолько выходят за рамки обычного, что мы были вынуждены сделать то, что не смогли сделать очень многие, и удалить его из игры. Так как по сравнению с ним все остальные выглядели слишком плохо, нам пришлось использовать в качестве опорной точки для всех остальных нападающих Карима Бензема из мадридского «Реала»¹⁹.

Теперь мы можем взять этот относительный коэффициент качества и перерисовать диаграмму 42, которая демонстрировала тесную связь в европейских клубах между сильными и слабыми звеньями. Результат показан на диаграмме 43. На диаграмме 43 есть несколько клубов, расположенных сравнительно далеко от линии общего направления: это клубы, где существует более сильное или более слабое соответствие между слабым и сильным звеньями. Слабые звенья «Барселоны» и «Реала» обладают более высоким качеством, чем сильнейший игрок в 80 процентах остальных клубов пяти европейских высших лиг. Некоторые команды находятся далеко под линией общего направления, так как в них было сравнительно мало талантов («Ньюкасл», «Блэкпул», «Боруссия Менхенгладбах»), есть несколько команд, где занимающий одиннадцатое место футболист был ненамного слабее лучшего игрока: «Манчестер Сити», «Лорьян», «Ганновер-96».

Тем не менее общая модель кольцевого уплотнителя все еще сохраняется: Зиданы собираются в одной раздевалке, а Хизанишвили – в другой, обычно более тесной и хуже оборудованной.

Почему галактикос значат меньше, чем нескладехи

Несмотря на все свои ошибки, Перес видел истину: так как футбол является процессом кольцевого уплотнителя, хорошие игроки действительно группируются. Но он упустил из виду основной вывод этой идеи: что важнейшим фактором, определяющим успех команды или компании, являются слабые звенья, а не сильные.

Чтобы доказать это, необходимо провести контрольное испытание с целью увидеть, насколько важную роль играет слабейшее звено в успехе команды и окончательном положении в таблице лиги. Диаграммы 44 и 45 показывают, что относительная сила и лучшего, и занимающего одиннадцатое место игроков значительно и прямо пропорционально влияет на разницу голов клуба и очки, полученные в каждом матче.

Каждый клуб на графике обозначен двумя точками: «Барселона» и «Реал» находятся справа вверху, «Арль-Авиньон» – слева внизу. Это сильнейшие и слабейшие игроки клубов. Очевидно, что оба зависят от эффективности команды.

Не сразу ясно одно: что важнее. Является ли футбол игрой, больше зависящей от сильнейшего звена или от слабейшего?

Для этого нам понадобится самый важный инструмент экономики: регрессионный анализ. Это позволит увидеть, можем ли мы предсказать успех команды на основе информации о ее слабом и сильном звеньях и о том, какое из них больше влияет на эффективность²⁰.

Как только мы применили этот анализ (при статистическом подсчете разниц в разных лигах), то увидели, что большее значение имеет слабое звено. На каждый процентный пункт повышения эффективности вашего лучшего игрока разница забитых и пропущенных мячей на матч повышается только на 0,027. Это означает, что если вы повысите качество своего лучшего футболиста с 82 до 92 процентов, например, подписав контракт с новым нападающим, то через тридцать восемь матчей сезона обнаружите, что разница забитых и пропущенных мячей улучшилась всего на десять с небольшим. Результаты не менее очевидны и в случае очков на матч: то же самое улучшение вашего игрока-звезды означает на пять очков больше в сезоне.

Для многих команд это разница между успехом и поражением: место в Лиге чемпионов по сравнению с позорным переходом в Лигу Европы, сохранение места или переход в низшую лигу, завоевание титула или мучительное второе место. Эти пять очков (за каждые 10 процентов улучшения) – причина того, что даже очень хорошие команды готовы тратить миллионы на контракт с еще одной суперзвездой.

ДИАГРАММА 43

ФУТБОЛИСТЫ ЕВРОПЕЙСКИХ КЛУБОВ, ЗАНИМАЮЩИЕ ПЕРВЫЕ И ОДИННАДЦАТЫЕ МЕСТА (ИНДЕКС ОТНОСИТЕЛЬНОГО КАЧЕСТВА В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ПОЗИЦИИ), 2010/11

Примечание. Голкиперы не могут занимать первое место.

Перес чувствовал, что суперзвезды мадридского «Реала» компенсируют все оставшиеся слабые звенья. С точки зрения аналитики такое могло случиться: значительное влияние сильных звеньев не оставляет возможности слабым звеньям оказать какое-либо статистическое воздействие. Кроме того, сильное звено и слабое звено находятся в положительном взаимодействии (хорошие сильные звенья склонны играть с хорошими слабыми звеньями), так что в числовом отношении сильные звенья могут переключить на себя все исследовательские действия регрессионного анализа в точности так же, как они привлекают все внимание болельщиков.

Но сильные и слабые звенья далеко не полностью пересекаются, у каждого остается возможность оказывать влияние независимо²¹. На самом деле, слабые звенья вовсе не оттеснены: они оказывают сильное независимое влияние на эффективность клуба. Улучшив свое слабое звено с 38 до 48 процентов, вы забьете на тринадцать голов за сезон больше или получите девять очков в таблице лиги.

Это означает, что улучшение слабого звена может помочь клубу больше, чем улучшение его лучшего игрока. Возьмем занимающий среднюю строчку в таблице Ла Лиги клуб «Леванте». С сильным звеном – полузащитником Хуанлу (качество 74,4 процента) и слабым звеном – защитником Хуанфраном (качество 56,8 процента) «Леванте» финишировал в сезоне-2011/12 четырнадцатым в таблице лиги с сорока пятью очками.

ДИАГРАММА 44

ВЛИЯНИЕ ЛУЧШЕГО И ЗАНИМАЮЩЕГО ОДИННАДЦАТОЕ МЕСТО ИГРОКОВ ЕВРОПЕЙСКИХ КЛУБОВ НА СРЕДНЮЮ РАЗНИЦУ ГОЛОВ, 2010/11

Если при помощи тренировок, усердной работы или волшебства Хуанфран повысил бы свое качество на четыре пункта, то мы бы могли ожидать, что «лягушки» прыгнут на более высокую строчку таблицы: они могли бы финишировать в лиге на восьмом месте с сорока девятью очками. А если бы команда уделила внимание улучшению своего сильнейшего звена, Хуанлу, на то же количество пунктов, их общее количество очков увеличилось бы всего на два, а место в таблице было бы выше на три строки.

ДИАГРАММА 45

ВЛИЯНИЕ СИЛЬНЕЙШЕГО И СЛАБЕЙШЕГО ИГРОКОВ НА СРЕДНЕЕ КОЛИЧЕСТВО ОЧКОВ, ПОЛУЧЕННЫХ В МАТЧЕ, В ЛУЧШИХ ЕВРОПЕЙСКИХ КЛУБАХ, 2010/11

Примечание. Голкиперы не могут занимать первое место.

Последний способ, которым мы можем сравнить важность слабого и сильного звена, – повысить или понизить их качество путем широко используемого статистического шага, одного стандартного отклонения, то есть оценить разброс качества всех игроков относительно среднего. Итак, что произойдет со среднестатистическим клубом, если качество его слабого или сильного звена понизится на шаг, например, из-за травмы или повысится на шаг из-за подписания трансфера? И снова, нескладехи влиятельней звезд. Разницы складываются: понижение на один шаг качества слабейшего, а не сильнейшего звена означает на 4,6 очка меньше за весь сезон. Что, возможно, более важно, улучшение слабейшего, а не сильнейшего звена на одно стандартное отклонение означает на 13,7 очка больше в финальной таблице лиги. Наши результаты также показывают, что разница в эффективности у слабых звеньев на 30 процентов важнее, если речь идет о разнице забитых и пропущенных мячей, и почти в два раза важнее, если рассматривать получение очков за матч.

Представим, если бы «Рединг» не был вынужден выставить Зураба Хизанишвили в тот ясный майский вечер на стадионе «Уэмбли». Представим, если бы он мог выбрать кого-нибудь всего на 5 процентов лучше. Весь ход истории футбола мог бы быть другим: возможно, Брайан Макдермотт, а не Брендан Роджерс был бы главным тренером «Ливерпуля», и Джем Караджан, а не Джо Аллен стал бы центром зоны полузащиты на стадионе «Энфилд».

Или если бы Перес уделял столько же внимания укреплению своего фарфора, сколько тому, чтобы собрать свое железо? Возможно, тогда эксперимент галактико не был бы абсолютно провальным. Может быть, он получил бы больше, чем одну победу в Лиге чемпионов и один титул в Ла Лиге, и оправдал бы все свои инвестиции в сотни миллионов евро. Он знал, что футбол является процессом кольцевого уплотнителя. Он просто пробовал решить проблему неправильным способом.

Очень просто, как это делал Перес, думать о футболе как об игре суперзвезд. Они обеспечивают блеск, гениальность, моменты вдохновения. Их футболки продаются, а фанаты заполняют все места. Но они не могут решить, кто победит в матчах и кто победит в чемпионатах. Эта честь принадлежит менее способным игрокам в центре защиты или несогласованно действующим клоунам в полузащите. Футбол – игра слабого звена. Как и в случае «космического челнока», одна маленькая, неправильно функционирующая деталь может вызвать катастрофу стоимостью миллионы фунтов стерлингов.

Это имеет огромное воздействие на то, как мы видим футбол, как должны быть построены клубы и собраны команды, как должны играть команды и проводиться замены. Это меняет сам способ нашего мышления об игре.

Глава 9

Как решить такую проблему, как Мегрелишвили?

Критерий успеха не в том, насколько важные проблемы вы решаете, а в том, чтобы это не были все те же проблемы, которые вы решали в прошлом году.

Джон Фостер Даллес

Некоторые дни – просто-напросто плохие дни. Хаим Мегрелишвили, заурядный израильский защитник, в то время играл за «Витесс» из Арнема и, проснувшись утром 15 марта 2008 года, наверняка не знал, что его ждет действительно плохой день, один из тех, которые шокировали бы даже Зураба Хизанишвили, нашего друга, чье шоу ужасов стоило «Редингу» 90 миллионов фунтов стерлингов.

Он наверняка не знал этого, даже когда тем вечером вышел на домашнее поле ФК «Твенте», чтобы размяться перед матчем «Витесса» в Эредивизи против команды «Энсхеде». К третьей минуте матча, когда он предоставил Романо Деннебоому достаточно пространства для получения паса, не смог отобрать мяч и беспомощно смотрел, как нападающий забивает мяч в сетку, он, должно быть, понял, что находится не в лучшей форме. Но он наверняка был шокирован, когда три минуты спустя, на шестой минуте матча, увидел, что его номер поднял резервный арбитр, стоящий на боковой линии. Его заменил Александер Бюттнер, молодой левый защитник, который должен был перейти в «Манчестер юнайтед» и старался произвести впечатление. Еще до того, как приложить усилия, до того, как все болельщики заняли свои места, Мегрелишвили был заменен.

Немногие игроки были так унижены публично. Возможно, это была не рекордно быстрая замена, возможно, это даже не была рекордно быстрая тактическая замена, примеры из «Линкольн Сити» и норвежской команды «Брин» по скорости превзошли конфуз Мегрелишвили, но все же это был один из тех случаев, которые обеспечивают футболисту бессонные ночи. И это, несомненно, еще больше усугубило то, что главный тренер, Аад де Мос, снова сделал это: две недели спустя убрал его с поля на пятнадцатой минуте матча «Витесса» против «Алкмар Занстрек».

Но все, что делал де Мос, подтверждало, что футбол – игра, определяемая слабейшим звеном. Он менял свой непрочный «кольцевой уплотнитель» и надеялся, что заменивший Мегрелишвили футболист будет играть с немного большей активностью, чем нерасторопный израильтянин. Он знал, что, если оставит неуклюжего защитника на поле, это может оказать огромное негативное влияние на шансы его команды победить в обоих матчах. Он наверняка не хотел унижать одного из своих игроков. Но у него не было выбора.

Несмотря на все деньги, потраченные на суперзвезд, их влияние на исход того или иного матча ограничено. В этом смысле профессиональный матч абсолютно отличается от любительского. Во время перебрасывания мяча в парке команда с лучшим игроком (или парой игроков) будет почти все время выигрывать. Профессиональные футболисты имеют еще одно сходство с элитными и норовистыми прусскими конями из одной из предыдущих глав: они были отобраны из большого табуна юных игроков, подающих надежды подростков и исключительных талантов постарше. Прямо по Дарвину, давление отбора колоссально, и лучшие игроки устанавливают крайнюю границу максимальной физической подготовки и мастерства. Так как они были отобраны из миллионов кандидатов, то скапливаются прямо на этой границе, определяемой технологией и наукой, а также физическими ограничениями относительно скорости бега, выносливости и времени реагирования. Это означает, что разброс талантов на профессиональном поле намного меньше, чем в парке, и, как ни странно, это делает выдающихся игроков сравнительно менее выдающимися.

Более того, даже те игроки, которые могут сильнее всего бить по мячу, аккуратнее всего пасовать (или создавать легкие пасы в трудных положениях), быстрее и дальше всего бегать, должны смириться с тем, что мяч будет у их ног всего в 1 или 2 процентах от того времени, которое они проведут на поле¹. Это еще одно принципиальное отличие от игры в парке, где один-два замечательных игрока могут доминировать во владении мячом. Это отличает футбол от других видов спорта, таких как баскетбол, бейсбол и американский футбол, где разыгрывающий игрок, питчер и квотербэк контролируют мяч значительную часть состязания.

Неудивительно, что наши данные подтверждают идею, что именно сила слабейшего звена футбольной команды определяет, насколько успешной будет команда, или что исходы матчей часто решают ошибки, перебои в информационном обмене или развал тщательно спланированных тактических систем. Футбольные матчи определяются ошибками; естественно, худший игрок команды скорее может передать мяч не туда или забыть опекать сокомандника, таким образом сводя на нет недельные приготовления.

Работа главного тренера заключается в том, чтобы минимизировать потенциальное влияние худшего игрока как в любой день на поле, так и в течение всего сезона. Признание того, что слабейшие звенья оказывают на футбол непропорционально большое влияние, – первый шаг. Это должно играть значительную роль в определении главным тренером хода событий.

Чтобы хотя бы немного помочь каждому тренеру, мы придумали пять общих программ, с помощью которых можно решить такую проблему, как Мегрелишвили. Их понимание проливает свет на значимость красных карточек, важность тактики, время и способ замены и, самое главное, цену подписания контрактов с суперзвездами.

Ориентация на слабейшее звено может разочаровать болельщиков. Это значит, что в преддверии открытия трансферного окна главный тренер знает, что ему придется потратить больше времени и денег на поиски идеальной замены своему личному Мегрелишвили, а не на приобретение радующей зрителей знаменитости. Как бы странно это ни звучало, помните, что улучшение слабейшего звена – самый эффективный способ победить в большем количестве матчей и подняться на верхние строчки таблицы.

Первый вариант: притворитесь, что его не существует, и спрячьте его

Предположим, что у нас есть команда с десятью отличными игроками и одним слабым звеном, при этом скамейка запасных заполнена еще более никчемными игроками. Несомненно, первый одиннадцатый – лучший (наименее плохой) одиннадцатый. Что должен делать главный тренер?

В молодежном футболе есть одно простое решение: вы ставите худшего игрока на позицию, где он может нанести наименьший ущерб, и инструктируете остальных, компетентных игроков, игнорировать его. Так как футболисты являются конкурирующими существами, они наверняка будут делать это инстинктивно; когда Стивен Джеррард играл в «Ливерпуле» с Фернандо Торресом и Хаби Алонсо, он всегда проверял, где находится один из этих двух игроков, прежде чем пасовать, например, Набилю Эль-Жару, не очень расторопному марокканскому крайнему нападающему клуба.

Большинство главных тренеров, столкнувшихся с нашей дилеммой, наверняка одобрят этот вариант: разве ФК «Милан» во время упражнения Арриго Сакки «пять против десяти» не прятал успешно половину команды из менее успешных игроков и результат никогда не был хуже, чем сохранение безголевой ничьи? Правда, на их стороне было правило владения мячом, и это было только во время тренировки, но тем не менее они доказали, что вам не нужен полный комплект игроков для достижения результата. Разве это не показывает, что вывести игрока из игры – вариант, позволяющий умелому тренеру улучшить свое слабейшее звено до одного из десяти отличных игроков?²

Но есть и обратная сторона. Пряча такого игрока, главный тренер превращает его, обладающего каким-никаким талантом, пусть даже и скромным, в нечто немного большее, чем зритель с очень хорошим обзором. То есть фактически он может взять эффективность своего слабейшего звена, равную, например, 40 процентам, и превратить ее в большой жирный ноль. Это может обрушить общую эффективность клуба в ветвящемся процессе. Конечно, наверняка лучше, чтобы неуклюжий игрок двигался и принимал участие в игре в собственной неподражаемой манере, чем совсем не иметь игрока?

К счастью, в футболе есть одна ситуация, которая станет для нас неплохим тестом, чтобы узнать, стоит ли вывести слабое звено из игры или позволить ему играть. Это красные карточки. Когда кого-то удаляют с поля, один игрок становится абсолютно спрятанным ото всех в раздевалке, он не делает свой вклад в эффективность команды, а одиннадцать игроков волшебным образом превращаются в десять.

Красные карточки, как и все важные события в футбольных матчах, редки. В Испании команда получает удаление с поля примерно один раз за пять матчей, в Италии – один раз за шесть матчей, а в Германии и Англии – всего один раз за двенадцать или тринадцать матчей.

Может показаться, что шанс того, что красную карточку получит худший игрок команды, – один из одиннадцати. Но это почти наверняка неправильная оценка, учитывая то, что худший игрок с большей вероятностью грубо отберет мяч, использует руку, чтобы отмахнуться от удара головой, или будет вынужден дернуть кого-нибудь за футболку, чтобы компенсировать плохую позицию.

Быстрые и легкие расчеты относительно показанной в сезоне эффективности получивших красные карточки игроков, с использованием данных Opta Sports, показали, что в среднем игроки, получившие красные карточки, били по воротам менее точно, делали меньше передач, из них так называемые ключевые пасы составляли меньшую долю и допустили более чем в два раза больше фолов по сравнению с игроками, не получившими красные карточки. Таким образом, мы можем использовать данные о красных карточках, чтобы получить представление о том, что происходило бы, если бы команда решила просто вывести из игры своего худшего игрока, прогнав его с поля и сказав ему не двигаться. Если это было бы целесообразным решением, мы бы увидели, что команды выступали в матчах не хуже, если не лучше, когда один из их игроков получал красную карточку³.

Но это не так. Рассматривая матчи четырех крупных европейских лиг за несколько лет, мы видим, что удаление игрока вредит. Очень вредит.

В Испании, Англии и Италии получение одной красной карточки уменьшает ожидаемое количество очков, которые команда может получить за матч, с примерно 1,5 до примерно 1, то есть на треть. В Бундеслиге в течение пяти сезонов с 2005 по 2010 год единственная красная карточка стоила команде практически половины ожидаемых очков, уменьшая их количество с 1,42 за матч без красных карточек до 0,75 с одной красной карточкой. Красные карточки очень дорого стоят: игра в футбол «десять против одиннадцати» – путь к поражению⁴.

Конечно, есть разные виды красных карточек. Удаление Луиса Суареса в четвертьфинале чемпионата мира 2010 года, когда сборная Уругвая играла против сборной Ганы, за то, что он отбил рукой пас головой Домника Адийи на линии, было показателем плохой игры в защите. Это также было явным примером жульничества. Но, что более важно для сборной Уругвая, если бы Адийя забил гол, это также увеличивало вероятность поражения до 75 процентов, с учетом реализации Ганой последующего штрафного удара. Так что в этом смысле это было рассчитанным риском, который оправдывает себя.

Есть красные карточки, которые заставляют команду нести потери в самый разгар матча: вспомните, как Зинедин Зидан ударил Марко Матерацци в финале чемпионата мира 2006 года или Уэйн Руни наступил на Рикарду Кавалью в четвертьфинале этого чемпионата. Можно предположить, что такие случаи более распространены в матчах, когда ваша команда обречена на поражение, когда дела идут плохо и появляется раздражение или когда игрок вскипает в ответ на провокацию со стороны другой команды. С точки зрения статистики, наш простой тест может быть необъективным, склоняясь к тому, чтобы продемонстрировать большое негативное влияние красных карточек. Это значит, что мы должны применить более совершенный анализ, если хотим подтвердить негативный эффект красных карточек и вред, который будет причинен, если просто прятать слабейшее звено.

Применив регрессию к данным всех четырех лиг за пять последних сезонов, при этом принимая во внимание специфические отличия матчей (преимущества игры на своем поле, удары по воротам, голы и фолы), мы можем продемонстрировать связь между количеством красных карточек и вероятностью того, что команда проиграет или победит в матче⁵. Здесь также очевидно, что красные карточки повышают шансы команды на поражение.

Шаг от неполучения ни одной краской карточки до получения одной повышает возможность не получить ни одного очка с 24 до 38 процентов. Если ваша команда получает вторую красную карточку, проигрыш становится наиболее вероятным результатом матча, еще более вероятным, чем получение очка. Шансы заработать три очка понижаются с 36 до 22 процентов, если один игрок команды удален с поля, а шансы против победы повышаются до 7 к 1, когда удаляются два игрока команды.

Самое подходящее сравнение – игра на своем поле. Игра на своей территории, по сравнению с чужим полем, повышает шансы команды на победу с 27 до 42 процентов, при этом понижая шансы на поражение с 32 до 19 процентов. Единственная красная карточка стоит команде 0,42 ожидаемого очка, в то время как изменение места проведения матча со своего на чужое поле стоит команде 0,43 ожидаемых очка. Удаление с поля одного футболиста приблизительно равнозначно получению вашим противником преимущества игры на своем поле⁶.

Полное удаление слабейшего звена, его сокрытие в безопасности раздевалки – то, что просто-напросто не стоит риска. Но сработает ли, если он будет играть на позиции, где может принести наименьший ущерб? Традиционно существует только одно место, где располагаются слабые игроки – правый и левый защитник – Эльбы на поле. Джонатан Уилсон так поясняет теорию Джанлуки Виалли, что «правый защитник – всегда худший игрок команды»: хорошие защитники сдвинуты в центр, хорошие футболисты сдвинуты в полузащиту, а левши так редки, что о них надо заботиться⁷. С другой стороны, Саймон Купер уверен, что «левые защитники никого не волнуют». В качестве примера он приводит Роберто Карлоса, одного из галактикос мадридского «Реала», который «до двадцати четырех лет пасовал, никем не замечаемый»⁸.

ДИАГРАММА 46

ПАСЫ, ВЫПОЛНЕННЫЕ ГОЛКИПЕРОМ ЭДВИНОМ ВАН ДЕР САРОМ ДЛЯ «МАНЧЕСТЕР ЮНАЙТЕД» В МАТЧЕ ПРОТИВ «АРСЕНАЛА» В ЯНВАРЕ 2010 ГОДА

Возможно, много лет назад главный тренер мог спрятать своего худшего игрока, сделав его крайним защитником, но с развитием видеоанализа, обширной агентской деятельности и более интенсивным темпом игры кажется сомнительным, что команда сможет долго скрывать слабое звено. Посмотрим на «Арсенал», столкнувшийся с тем, что Гаэль Клиши, его левый защитник, находился в ужасной форме во второй половине сезона-2009/10. Когда он в конце января участвовал в матче на своем поле с «Манчестер юнайтед», в котором гости победили со счетом 3:1, его мучили скорость и сила Нани, португальского полузащитника гостей. И это не было случайностью: Майкл Кокс с посвященного тактике вебсайта Zonal Marking заметил, что голкипер «Юнайтед» Эдвин ван дер Сар направлял подавляющее большинство своих ударов от ворот в сторону зоны, оберегаемой Клиши (диаграмма 46)⁹.

«Арсенал» не смог спрятать Клиши и был вынужден нейтрализовать прицельную бомбардировку «Юнайтед». Вильям Галлас, центральный защитник, сдвинулся влево, чтобы прикрыть своего крайнего защитника. Сеск Фабрегас и Самир Насри отступили для дополнительной поддержки¹⁰. Это то, что мы назвали бы решением «заткнуть пальцем дыру в плотине»: вы улучшаете и усиливаете слабое место при помощи любых подручных материалов. Это второй вариант, который есть у главного тренера: если у вас есть слабое звено, заставьте других игроков прийти ему на помощь.

Второй вариант: считайтесь с реальностью, усильте его

В этом примере из Премьер-лиги спонтанные попытки «Арсенала» усилить свое слабое звено добились ограниченного успеха – он проиграл «Юнайтед» со счетом 1:3. Но все же, когда слабые звенья выявляются во время матча, команда должна с ходу разработать стратегию прикрытия. Достаточно часто это не работает.

Возьмем La Quinta del Buitre («пятерку стервятников»), пятерых игроков, ставших основой одного из самых знаменитых составов в блестящей истории мадридского «Реала». В 1989 году в полуфинале Кубка европейских чемпионов Лео Бенхаккер, голландский тренер «Реала», привез свою команду на стадион «Сан-Сиро», где она должна была сразиться с ФК «Милан» Арриго Сакки. Первый этап, прошедший в испанской столице две недели назад, закончился ничьей со счетом 1:1 благодаря необычайно удачному голу, забитому голландским нападающим Марко ван Бастеном. После его удара головой мяч ударился о перекладину, затем – в спину голкипера Пако Буйо, а затем, отскочив от нее, медленно запрыгал в сетку.

Но это была настоящая команда «Реала». Они надеялись, что у них есть шансы победить «Милан» даже на его домашнем стадионе. Команда имела в своем распоряжении Эмилио Бутрагеньо, El Buitre, «стервятника», и четырех его соратников: Мичела, Мигеля Пардесу, Мануэля Санчеса и Мартина Васкеса. В нее также входил Пако Льоренте, невероятно стремительный правый полузащитник, обычно использовавшийся в качестве запасного, но в тот вечер вошедший в основной состав, чтобы пробить защиту «Милана».

План эффектно не сработал: Бутрагеньо в итоге был вынужден сместиться, чтобы поддержать правый фланг, что нарушило его партнерство с Уго Санчесом, в то время как Бернд Шустер, полузащитник «Реала», совсем не мог оказать какого-либо воздействия на Франка Райкарда и Карло Анчелотти, основных игроков хозяев поля¹¹. У «Милана» было достаточно простора, и он встретил слабое сопротивление. «Пятерка стервятников» была разбита наголову, проиграв со счетом 0:5¹².

Когда слабое звено усиливается путем не импровизации, а хорошо продуманной стратегии, результаты обычно бывают более впечатляющими. Одна из самых знаменитых тактических схем в истории футбола, катеначчо, была основана именно на этом принципе.

Как объясняет Дэвид Голдблатт в своей автобиографической истории The Ball Is Round («Мяч круглый»), катеначчо как система игры впервые была разработана тренером австрийского происхождения Карлом Раппаном в клубе «Серветт» в 1930-х годах¹³. Его инновация заключалась в удалении игрока с линии нападения, чтобы он играл за тремя центральными защитниками. У него не было прямого противника, он должен был защищать пространство.

Этот тактический ход впечатляюще работал: в 1930-х годах Раппан вместе с «Серветтом», а затем с «Грассхоппером» завоевал семь титулов в швейцарской Суперлиге.

Как и в случае многих инноваций (появление автомобиля, доказательство того, что Земля вращается вокруг солнца, появление телевидения), велись независимые разработки и в других направлениях, особенно в Италии, в поисках способов справиться со слабым звеном при помощи различных тактических построений. Джипо Виани, главный тренер «Салернитаны», пробился из Серии В к высотам итальянского футбола как главный тренер «Ромы», ФК «Милан» и национальной сборной Италии после вспышки вдохновения, озарившей его у доков Салерно и побудившей использовать свободного центрального защитника:

– Не замечающий криков чаек и споров торговцев на причале, он размашисто шел, снова и снова спрашивая себя, как выжать лучшее из своей команды, размышляя, как усилить защиту, которая, несмотря на все его усилия, была губительно уязвимой. Когда он шел вдоль гавани, опять и опять проговаривая про себя проблему, его внимание привлекла лодка. Рыбак выбирал одну сеть, полную рыбы, а затем другую, расположенную сзади, запасную сеть. Это был момент озарения. Некоторые рыбы безопасно миновали первую сеть, но попадались во вторую; он осознал, что именно это требовалось его команде: запасной защитник, играющий за основной защитой, который будет «ловить» нападающих, сумевших проскользнуть¹⁴.

Нерео Рокко из ФК «Милан» и Эленио Эррера из расположенного в том же городе конкурента – «Интернационале» – развили эту стратегию и сделали ее наиболее совершенной. Они совместно придумали систему, которая определяла итальянский футбол в течение как минимум двух поколений. Под их руководством катеначчо стала считаться грубым, циничным, оборонительным, неэлегантным, продуманным стилем игры. Как известно, Рокко сказал своим игрокам: «Бейте ногой все, что движется; лучше всего, если это будет мяч».

Но это не должно затмить то, чем должна быть катеначчо в своей первоначальной форме: способом решения самой важной структурной задачи футбола – защита слабых звеньев команды.

Третий вариант: замените его

Не все главные тренеры могут быть Виани, Рокко, Раппаном или Эррерой. Не все главные тренеры могут бродить вечерами вокруг рыбацких лодок, обдумывая тактические схемы. И не все главные тренеры доверяют своим игрокам прикрывать друг друга или исправлять недоработки выбранных ими систем. Большинство главных тренеров предпочитает все контролировать. А это означает следование примеру Аада де Моса (хотя обычно не в такой грубой манере, как он поступил с Мегрелишвили): определять и удалять свое слабое звено.

Это легко на словах. Посмотрите, как играет ваша команда, выясните, какой игрок играет хуже всех, и поставьте на его место замену.

Это имеет большее отношение к искусству замены, как доказали исследования, проведенные в последнее десятилетие.

Научные сотрудники Университета Овьедо и Технического университета Лиссабона обнаружили, что подавляющее большинство игроков, покидающих поле на замену, являются полузащитниками, а 40 процентов всех замен представляют собой замену полузащитника на полузащитника¹⁵. Большинство нападающих заменяются другими нападающими, но опять же 40 процентов из них заменяются полузащитниками. Защитники заменяются реже всего, и защитники и нападающие редко заменяют друг друга.

По словам Брета Майерса, когда-то известного игрока входящей в Объединенные футбольные лиги команды «Ричмонд Кикерс», а теперь профессора в области управления и руководства в Университете Вилланова, только небольшая часть замен происходит в первом тайме и очень мало происходит в первые шесть минут матча¹⁶. Его примеры матчей в Премьер-лиге, Ла Лиге и Серии А показывают, что большинство первых замен происходит во время перерыва между таймами и между пятьдесят шестой и шестьдесят пятой минутами матча. Большинство вторых замен происходят между шестьдесят шестой и восьмидесятой минутами, а третьи замены происходят в последние десять минут (плюс в случаях травм) матча (диаграмма 47).

Является ли это лучшим способом использования замен? Является ли это способом не просто заменить слабейшее звено, но и заменить его с максимальным эффектом?

ДИАГРАММА 47

ХРОНОМЕТРАЖ ЗАМЕН

У Майерса есть ответ. Взяв те же примеры матчей, что продемонстрированы в диаграмме 47, он использовал методики интеллектуального анализа данных, чтобы проверить, являются ли определенные минуты, с сорок пятой до девяностой, решающим моментом для различения хороших замен от тех, которые, вероятно, происходят слишком поздно, чтобы оказать влияние на окончательный результат.

Статистическое программное обеспечение может проверить, могут ли главные тренеры, чьи команды играли вничью и кто заменил игрока в перерыве между таймами, с большей вероятностью избежать поражения, чем те, кто выполнил первую замену на определенной минуте после перерыва – сорок седьмой, сорок восьмой и так далее. Оно также может проверить, имеет ли это значение, если клуб шел сзади, на одном уровне или впереди, когда главный тренер сделал замену.

Майерс превратил это в псевдоэксперимент, взяв критерии замен, больше всего обещавших успех, в качестве примера и затем проверив их на намного большей выборке результатов матчей, куда входили Бундеслига, чемпионат мира и Главная футбольная лига. То, что он обнаружил, было не чем иным, как рецептом успешных замен, руководством по искусству замены игроков.

В соответствии с его открытиями, если команда проигрывает, то для максимального успеха ее главный тренер должен сделать свою первую замену до пятьдесят восьмой минуты, вторую – до семьдесят третьей минуты, а третью – до семьдесят девятой. Если его команда не проигрывает, не имеет значения, когда он сделает замены¹⁷.

Если это поразит вас некоторой агрессивностью, помните, что мы ищем способы справиться с нашим слабейшим звеном. Каждый игрок обладает ожидаемым уровнем эффективности, и можно сказать, что те игроки, которые обладают лучшими ожидаемыми уровнями эффективности, начинают игру. Этот уровень в ходе матча понижается, и в какой-то момент ожидаемый уровень эффективности запасного игрока начинает превышать уровень уставшего и неэффективного сокомандника. Именно тогда и надо делать замену.

Этому правилу, кажется, следует не так много главных тренеров, как видно на диаграмме 48. Ступенчатая линия, идущая вниз по центру горизонтальных столбиков, отделяет те матчи, в которых главные тренеры следовали правилу, от тех, в которых они не следовали правилу. Кроме того, столбики расположены сверху вниз по частоте следования правилу. Большее количество главных тренеров придерживается принципа, который мы могли бы назвать < 58 < 73 < 79, в чемпионате мира и Главной футбольной лиге, чем в любой другой лиге, при этом главные тренеры в Премьер-лиге и Бундеслиге оказались самыми консервативными относительно замен. Примерно в 44 процентах национальных сборных в чемпионате мира проводились агрессивные замены, когда они отставали, в Премьер-лиге так поступали менее четверти проигрывающих команд.

ДИАГРАММА 48.

Влияние замен на дефицит голов

Дополнительная информация содержится на диаграмме. Затемнение на столбиках отличает те матчи, в которых команды смогли уменьшить или уничтожить дефицит после замены («Да»), от тех, в которых количество голов осталось тем же или даже изменилось не в их пользу («Нет»). Как показывает относительная доля темного и светлого затенения на столбиках, консервативная замена главными тренерами в Бундеслиге или Премьер-лиге могла стоить их командам очков.

В Премьер-лиге, когда главные тренеры следовали принципу < 58 < 73 < 79, в 40 процентах случаев их клубы снижали нехватку голов и часто заканчивали игру вничью, в то время как другие, медленнее осуществляющие замены, снижали нехватку голов только в 22 процентах случаев. В соответствии с этой теорией несклонные к заменам тренеры, например Юрген Клопп из дортмундской «Боруссии» и Рафаэль Бенитес из «Ливерпуля», лишили свои команды шанса сохранить одно очко или даже больше, находясь в проигрышной позиции. Бенитеса часто обвиняли в руководстве «по числам»; возможно, дело было именно в этом, но если говорить о его заменах, кажется, что он использовал неправильные числа.

В каждой лиге правило < 58 < 73 < 79 предлагало бóльшую надежду на возвращение на прежние позиции, чем любая другая схема замены. Самая большая разница наблюдалась в Серии А, где это правило приносило 52 процента вероятности «вытянуть» что-нибудь в матче, по сравнению с 18 процентами, если не следовать этому правилу.

Те главные тренеры, которые никогда не следовали этому правилу, дорого поплатились. Возьмем Хосе Луиса Олтру из «Тенерифе», который ни разу не использовал правило < 58 < 73 < 79 для замены игроков основного состава. Команда смогла осуществить всего два возвращения на прежние позиции в матчах, где она уступала, исправно переходила в лигу ниже уровнем, и главный тренер был уволен.

Причина, по которой некоторые главные тренеры отказываются следовать правилу, очевидна: они просто неправильно определили тот переходный момент, когда объективная эффективность игроков достаточно снижается для того, чтобы замена была оправдана. Но почему главные тренеры не могут осуществить замену в нужное время? Психологи не удивились бы. Задержка – обычная проблема при принятии человеком решений: главные тренеры привязаны к начальной оценке различия в эффективности (они «доверяют» основному составу). Эта привязанность (она называется якорением) означает, что им трудно определить более изменчивый переходный момент, поэтому они ждут до тех пор, пока свидетельства ослабевающей эффективности не становятся бесспорными. Но к этому времени часто бывает слишком поздно. Главный тренер должен произвести замену до того, как ему скажут об этом глаза и мозг.

Игроки, что усугубляет ситуацию, не всегда хотят, чтобы их удалили с поля, если только они не получили травму. Они специалисты в том, чтобы заставить главного тренера поверить, что им еще есть что показать, что делает оценку их уровней эффективности еще более сложной.

В одном исследовании, выполненном спортивным ученым Крисом Карлингом из «Лилля» и его коллегами, для прослеживания таких вещей, как дистанция, пробегаемая игроком, интенсивность и частота пробежек и время, требуемое для восстановления после очень интенсивных усилий, использовалась компьютерная система¹⁸. Карлинг и его команда не обнаружили никакой разницы между уровнями эффективности в первом и втором таймах тех игроков, которые были заменены.

Кажется, это предполагает, что спада физической активности нет, так что нет причины делать замену. Но нет: еще одно исследование, в котором Карлинг принимал участие, рассматривало производительность игроков после того, как их сокомандник был удален с поля. Оно показывает, что футболисты – специалисты в том, чтобы задавать себе темп и действовать не на полную мощность¹⁹.

В результате утомление может не проявляться в их среднем коэффициенте эффективности; это может быть не видно со скамейки запасных. Оно проявляется, когда они стараются перейти от 90 процентов эффективности, показателя, с которым они действуют, к 95 процентам, необходимым им, чтобы подбежать и попытаться перехватить мяч или подпрыгнуть и выполнить удар головой. В начале матча они могут с легкостью это делать. Позже, когда они задают себе темп, достижение требуемой эффективности уже невозможно.

Но решающим свидетельством является не то, как замененные игроки проявляли себя на поле, а то, как действовали те, кто пришел им на замену. Карлинг и его соавторы обнаружили, что в то время как вышедшие на замену нападающие также казались задающими свой темп, вышедшие на замену полузащитники (вспомните, что это является наиболее частой заменой) «пробегали бóльшую общую дистанцию и более энергично, и им требовалось меньше времени на восстановление между требующими большого напряжения действиями по сравнению с другими полузащитниками команды, которые оставались на поле»²⁰.

Другими словами, игроки, которые приходят на замену, действуют на более высоком уровне, чем игроки, которые покинули поле. Если главный тренер ждет очевидных признаков утомления, он может произвести замену слишком поздно. Возможно, он примет лучшее решение, последовав такому правилу, как < 58 < 73 < 79.

Во время своего злополучного руководства «Портсмутом» в сезоне-2009/10 Аврам Грант мог бы последовать этому правилу в двадцати одном матче. Он сделал это только в четырех. В двух из этих случаев его команда компенсировала свою нехватку голов. В семнадцати других матчах, когда он не следовал правилу, нехватка голов оставалась той же, а в четырнадцати случаях возросла. Если бы он следовал правилу, результаты «Помпи» могли бы быть достаточными для того, чтобы избежать перехода в низшую лигу.

Четвертый вариант: попробуйте его улучшить

Действительно хороший главный тренер возьмет свое слабое звено под крыло, даст ему преимущества всей своей мудрости и сделает его лучшим игроком. Мы думаем, что для этого в течение недели тренеры должны обязательно делать две вещи: разрабатывать тактику, чтобы попытаться скрыть степень слабости этих звеньев, и тренировать так, чтобы выправить слабые стороны игроков. В общих чертах, есть две категории слабости – в действиях и в мастерстве. Первое требует от менеджера мотивации, второе – обучения.

A: Заставьте его усердней работать

Помимо вдохновляющих речей, побуждений действовать интуитивно и суровых тренировок, умный главный тренер, часто неосознанно, использует эффект Кёлера для повышения усилий своих слабых звеньев.

Этот феномен назван в честь Вольфганга Кёлера, главы кафедры психологии Берлинского университета в 1920-х годах. Кёлер – воодушевляющая личность, он создал великолепную команду, куда вошли настоящие галактикос современной психологии, но она была расформирована в 1933 году после прихода к власти нацистов. Многие из тех, с кем он работал, уехали из Германии в Америку, а его коллеги-евреи лишились должностей.

Но Кёлер не страдал молча. В апреле 1933 года он написал последнюю статью в немецкой газете, критикующую нацизм, – следующие подобные статьи стали появляться только через двенадцать лет, после смерти Гитлера, а затем скорбел по поводу введения обязательного нацистского приветствия в начале лекций, сказав своим студентам (некоторые из них, несомненно, были сторонниками власти), что он «не разделяет идеологии, которая обозначается или используется для обозначения»²¹.

Учитывая его работу, неудивительно, что Кёлер сохранил силу воли, чтобы с достоинством выделяться на фоне лояльности своих разогнанных и страдающих бывших коллег.

Путем проведения ряда очень простых тестов, выполненных на членах берлинского гребного клуба, Кёлер продемонстрировал, что командная работа может значительно повышать мотивацию. Во-первых, он проверил, как долго каждый стоящий гребец, держа и вращая шест, к которому прикреплен груз весом сорок один килограмм, может удерживать груз, чтобы он не коснулся пола.

Затем он удвоил вес, поставил гребцов в пары и проверил, как долго они могут вращать вместе более тяжелый шест. Это задача на слабое звено, так как груз был слишком тяжел для того, чтобы его держал один человек: восемьдесят два килограмма должны были упасть на пол, когда мышцы более слабого партнера не выдержат. Кёлер обнаружил, что более слабые гребцы продержались значительно дольше, когда были в парах, чем когда справлялись с задачей в одиночку. Таким образом, он выделил одну из ключевых характеристик психологии: повышение энтузиазма и усилий и выносливости достигается благодаря работе в команде.

Но только в 1990-х годах психологи начали анализировать причины, стоящие за открытиями Кёлера. Они обнаружили две причины этого эффекта: процесс социального сравнения, где индивиды действуют лучше, работая с более сильным партнером, и условие «незаменимости», где индивиды не хотят подводить группу и чувствуют, что их вклад жизненно необходим для коллективной эффективности. Или, говоря более прямо, эффект Кёлера происходит благодаря тому, что слабые звенья начинают работать усерднее, чтобы не отставать, будь то попытка соответствовать своим более сильным коллегам или причина заключается в том, что они считают свою роль не менее важной. Эти два фактора одинаково важны для помощи в улучшении слабого звена²².

Есть достаточно свидетельств тому, что это применимо к миру спорта.

Возьмем Джейсона Лезака, лучшего пловца американской команды в эстафете вольным стилем на Олимпийских играх 2008 года. Лезак не был сильнейшим пловцом команды, несмотря на то что был поставлен на решающий этап, и должен был выступить против Алена Бернара, спортсмена последнего этапа французской команды и обладателя мирового рекорда в плавании на 100 метров вольным стилем. Хуже всего было то, что, когда Лезаг начал свой этап, он отставал на целый корпус.

Но это не имело значения. Лезак проплыл 100-метровый этап эстафеты быстрее всех в мировой истории, за 46,06 секунды, обеспечив США золото. Его реакция была быстрее, чем у Бернара, на 0,67 секунды, и он опередил француза на 0,08 секунды – за это время вы не успеете и глазом моргнуть²³. Какова причина того, что Лезак, завоевавший всего две индивидуальные медали в крупных соревнованиях, проявил просто сверхчеловеческие способности? «Я – часть команды, и сегодняшний день не исключение. Мы собрались с ребятами и сказали: «Мы не команда из четырех по сто. Мы – одно целое»²⁴.

Лезак – не единственный пловец, продемонстрировавший эффект Кёлера. Недавнее исследование всех эстафетных команд, выступавших на Олимпиаде в Пекине, подтвердило существование такого эффекта²⁵. Те спортсмены, которые плыли второй и третий этапы, превзошли свои персональные показатели в среднем на 0,4 процента, а те, которые плыли последний, самый важный этап, превзошли свои индивидуальные показатели на 0,8 процента. Значительное преимущество в спорте решается в мгновение ока. Поднимающие грузы гребцы Кёлера открыли настоящий феномен, который может оказать влияние на все команды, в бизнесе и спорте, в том числе, конечно, в футболе²⁶.

Нельзя сказать, что можно с легкостью использовать эффект Кёлера. Это может означать, что главный тренер убеждает игрока, зарабатывающего миллионы, обладающего льстивым агентом и окруженного восторженными поклонниками, что он является худшим игроком команды. Это было бы интересным разговором, хотя и невозможным. Возможно, искушенный главный тренер смог бы подобрать какое-нибудь объяснение, вроде недавней травмы, грубой игры противника или его собственных ошибок как босса, чтобы уменьшить недовольство игрока. Затем главный тренер должен заставить неудачливого игрока поверить, что он может улучшиться, и показать ему путь и программу тренировок, которые должны сработать. Кроме того, главному тренеру придется продвигать в клубе философию, что футбол – игра слабейшего звена и потому важен вклад каждого.

Это может быть проще в некоторых командах, таких как специальные военные подразделения, где разница между членами команды в заработной плате и нематериальных поощрениях не так велика, как в современном футболе. Хотя игра говорит, что важен каждый, зарплаты говорят, что некоторые «важнее» других.

Самое главное, что главный тренер должен получить одобрение думающего о команде сильнейшего звена, одного из тех футболистов, которые первыми приходят на тренировку утром и уходят последними поздним вечером, пропагандируя идею максимальных усилий и одновременно делая все для возникновения мыслей о том, что их успех объясняется тяжелым трудом, а не истинным талантом. Это лучше с точки зрения мотивирования слабого звена, которое может сравняться с сильным звеном в действиях, если не в виртуозности.

Есть бесчисленные примеры сильных звеньев, которые не соответствуют этому шаблону. Аллен Айверсон, суперзвезда баскетбола, во время одной известной пресс-конференции высмеял идею о тренировках и назвал ее «глупой»²⁷. Пол Макграт, когда играл в «Астон Вилле», или Ледли Кинг в «Тоттенхэме» были не настолько самоуверенны, но необходимость лечить травмы мешала им тренироваться в течение недели. Есть бесчисленные бразильские нападающие (Адриано, Эдмундо), которые регулярно пропускают тренировки, надеясь на свои врожденные способности. Эффект, который оказывается на игроков, не обладающих такими талантами, будет сильным: работай как хочешь, ты все равно не достигнешь моего уровня. Для команды это плохо.

Неудивительно, что одной из суперзвезд, которые соответствуют шаблону, является Лионель Месси. Он никогда не считал тренировки глупыми или неважными. Вы никогда не застанете его, повторяющим насмешливые слова Айверсона на пресс-конференции:

«Мы сидим здесь, предполагается, что я – ключевой игрок, и мы говорим о тренировках». Сокомандник Месси Жерар Пике замечает: «Он может сказать: «О’кей, я лучший, но на тренировке это меня не волнует, я могу лениться». Но на тренировках он работает на том же уровне, что всегда. Это невероятно»²⁸. Конечно, Пике вовсе не является слабым звеном, но все равно на тренировках работает намного усерднее, чем делал бы в другом случае.

Б: обучите его новым умениям

Футбол – не тот вид спорта, где усилия значат больше, чем умения; более того, техника, физические способности и сообразительность важны не менее, а то и более. Во многих случаях главные тренеры обучают своих игроков, особенно слабые звенья, наглядно. Это может принять форму коллективной тренировки: Хави Эрнандес рассказал, что во время тренировок «Барселоны» большое внимание удаляется упражнениям в коротких пасах, так что даже игрок с самой плохой техникой улучшается, пасуя и двигаясь, пасуя и двигаясь. Некоторые тренеры даже устраивают определенным игрокам индивидуальные тренировки, чтобы улучшить конкретные характеристики их игры: Рафаэль Бенитес, работая в «Ливерпуле», проводил целые дни, обучая Райана Бабела тому, как более эффективно варьировать игру на фланге.

Для мотивации и улучшения действий слабого звена главный тренер не обязан делать все сам. Более того, он может структурировать команду и создать культуру клуба, поощряющую развитие мастерства. Чтобы понять, как это может происходить, мы снова должны на некоторое время отвлечься от футбольного поля, но на этот раз обратим внимание не на пловцов в бассейне, а на портних швейной фабрики, производящей женскую одежду²⁹.

В течение многих лет работницы фабрики «Корет» в северной части Калифорнии шили на условиях индивидуальной сдельной оплаты: им платили пять центов за шлевку, и чем больше шлевок они шили, тем больше им платили. Именно так делалось всегда, но это привело к некоторой неэффективности: пол фабрики был загроможден тележками с недошитыми изделиями, так как находящиеся в работе предметы одежды перевозили от стола к столу, где они ждали очередного куска ткани.

В 1995 году фабрика «Корет» перевела некоторые цеха на «модульное» производство – появились команды, шившие определенные предметы одежды целиком. Они получали единую сумму за каждое готовое изделие, которая делилась между всеми членами команды. Руководство «Корета» думало, что производительность упадет (будет сшито намного меньше юбок), но это будет лишь побочным результатом уменьшения брака и повышения качества, так как больше огрехов будет замечаться быстрее³⁰.

Все сотрудники до этого работали по индивидуальной системе, и только некоторые из них перешли на «модульное» шитье. Это было идеальной лабораторией (с числами «до» и «после» и контрольной группой портних, до сих пор работающих сдельно) для тестирования влияния принадлежности к команде на эффективность.

Результаты, обнаруженные экономистами Бартоном Хамильтоном, Джеком Никерсоном и Хайдео Оуэном из Университета Вашингтона в Сент-Луисе, были впечатляющими и неожиданными. В среднем наблюдалось повышение производительности на 18 процентов, по большей части это объяснялось командным эффектом. Три команды превысили производительность своих лучших работников. Команды с обладающими высоким уровнем мастерства работниками были более продуктивными, но производительность повысилась и в командах с очень разным уровнем мастерства³¹.

Последнее является важнейшим. Менее умелые работники улучшили работу из-за эффекта Кёлера, а также из-за лучших портних, поделившихся своими знаниями. На другой фабрике 90 процентов «модульных» работников сказали, что «неформальное обучение», которое они получили будучи членами команды, улучшило их работу³².

Футболисты не отличаются от них. Отчасти вдохновленные опытом «Корета» швейцарские экономисты Эгон Франк и Стефан Нюш исследовали эффективность клубов Бундеслиги с 2001/02 до 2006/07³³. Они не смотрели только на удары по воротам и голы, вместо этого они использовали данные о матчах от Opta Sports, чтобы создать коэффициент эффективности для каждой позиции. Это позволило им вычислить средний уровень способностей для каждого матча и клуба на поле, а также разброс способностей среди одиннадцати игроков.

Их анализ подтверждает и теорию кольцевого уплотнителя, и роль обучения. Если коротко, когда «Ганновер-96» играет против «Гамбурга», исход матча определяется удачей (конечно), затем тем, какая из команд играет на своем поле, затем тем, у какой команды средний уровень способностей выше, и, наконец, какой клуб обладает более узким разбросом способностей. Лучше иметь команду, уровень всех игроков которой составляет 70 процентов, чем команду, где два игрока обладают уровнем 100 процентов, большая часть – 70 процентов, один неуклюжий футболист – 50 процентов и один ужасный – 30 процентов. Сильные звенья не выигрывают матчи. Слабые звенья проигрывают их.

Но в течение сезона истинно обратное: то, на какой строке таблицы вы окажетесь, определяется средним уровнем способностей (мюнхенская «Бавария» займет строку выше, чем «Кайзерслаутерн»), а затем – более широким разбросом способностей в команде в целом, а не только в основном составе. Если говорить о сезоне, то в вышеприведенном примере «Ганновер-96» получил бы лучший результат с командой, включающей двух суперзвезд и два слабых звена, при условии, что лучшие игроки преобразуют и подтягивают более слабых. Как установили Франк и Нюш: «Профессиональный футболист тратит до восьми часов в день на подготовительную деятельность, связанную с футболом. Здесь неоднородность способностей должна повысить эффективность команды, так как это позволяет менее способным игрокам учиться у своих более талантливых сокомандников. Более того, диспропорция способностей также оказывает влияние на общую норму производительности и в результате давление со стороны команды во время тренировок»³⁴. Другими словами, как и в случае медленных портних фабрики «Корет», слабые звенья футбольной команды могут получить стимул работать усерднее и учиться играть совершенней со стороны сильных звеньев.

Тогда главный тренер должен постараться создать такую культуру клуба, в которой слабые звенья готовы просить помочь и будут слушать советы. Когда главный тренер покупает суперзвезду, он должен осознавать, что он покупает не просто голы и удары через себя и пяткой, он также покупает набор привычек и установок, желание помочь и преданность товарищам по команде. Эти качества могут быть так же важны, как то, что звезда делает на поле, из-за того влияния, которое они оказывают на слабых игроков.

Пятый вариант: продайте его

Некоторые слабые звенья нельзя спрятать или улучшить. Некоторые игроки просто не станут лучше вне зависимости от всех ваших усилий им помочь. Они ничему не научатся у партнеров и не смогут держаться на уровне товарищей по команде. Их усиление может ослабить другие зоны на вашей стороне поля, и они слишком часто становятся игроками, которых надо заменять. Это оставляет только одно решение.

Каждый футболист рано или поздно покидает клуб, будь то из-за денег, амбиций, возраста, уменьшения способностей или просто желания сменить обстановку. Решение часто находится в руках одного человека – главного тренера. Это влечет за собой определенные риски. Главный тренер может сказать, что сделал все, что мог. со своим худшим игроком. Убедившись, что игрока можно продать, главный тренер может сказать, что ему нужны средства, чтобы потратить их на подписание нового контракта. Но прав он или нет, во многом зависит от его компетенции. Если клуб хочет знать, что продажа игрока – правильное решение, он должен быть уверен в том, что обладает правильным главным тренером.

Через восемь месяцев после своей позорной ранней замены Хаим Мегрелишвили был помещен «Витессом» в список трансферов. Но незадачливый израильтянин одержал маленькую победу. Он не был продан Аадом де Мосом. Слабое звено «Витесса» по крайней мере продержалось дольше своего главного тренера, чей контракт был расторгнут всего через шесть недель после замены на шестой минуте. Клуб решил, что де Мос был еще большей проблемой как тренер, чем слабое звено – как защитник.

Глава 10

Плюшевые мишки

Я – настоящий образец современного генерал-майора,

Я все знаю об овощах, животных и минералах,

Я знаю английских королей, я могу перечислить исторические битвы

От Марафона до Ватерлоо в правильном порядке,

Я также хорошо знаю математику,

Я понимаю уравнения, простые и квадратные.

Гильберт и Салливан

Жозе Моуринью может претендовать на звание величайшего главного тренера в мире. Португалец является одним из всего трех человек в истории, победивших в Лиге европейских чемпионов с двумя разными клубами, и единственным, кто сделал это в истории соревнований Лиги чемпионов. Он один из всего четырех тренеров, выигравших титулы в лигах четырех разных стран, и он единственный, кто входит в оба списка. Будь то в ФК «Порту» на родине, в «Челси», в «Интернационале», в «Реал Мадрид» или вновь на стадионе «Стэмфорд Бридж», любите вы его или ненавидите, Моуринью способен все превратить в золото.

Но есть еще сэр Алекс Фергюсон. Он собрал двенадцать титулов в Премьер-лиге во время работы в «Манчестер юнайтед», а также два трофея Лиги чемпионов, пять Кубков Англии по футболу, четыре Кубка Футбольной лиги, четыре Кубка европейских чемпионов и Кубок Клубного чемпионата мира по футболу ФИФА. Он проработал в крупнейшем английском клубе более четверти века. Конечно, такая выносливость должна чего-то стоить, и он должен занять место перед яркой, но быстрой вспышкой пламени – Моуринью?

Но в этом случае, может быть, Джимми Дэвис должен получить этот титул. Именно он, а не Карлос Бьянки, создавший одну из прекраснейших команд нашего времени – «Бока Хуниорс», или Пеп Гвардиола, благодаря которому «Барселона» доминирует в последние годы, или Марчелло Липпи, победитель чемпионата мира со сборной Италии и Лиги чемпионов с «Ювентусом», или Висенте дель Боске, проделавший тот же самый трюк со сборной Испании и «Реал Мадрид», или Фабио Капелло, или Марсело Бьелса, или Арсен Венгер, или любой другой из обычных соперников. Если речь идет о долговечности, ни один из них не идет ни в какое сравнение с Джимми Дэвисом, главным тренером не входящей в лигу команды ФК «Ватерлоо Док» из Ливерпуля.

Дэвис обладает всеми признаками великого главного тренера. Он откровенен, не боится говорить своим игрокам, когда они выступили недостаточно эффективно. Он зануда в самом прямом смысле слова: всегда проверяет, чтобы угловые флажки были поставлены правильно, футболки игроков сидели на них аккуратно, сам заполняет списки состава команды. Этот метод явно работает: он выиграл двадцать восемь кубков за время работы в «Ватерлоо Док», а также двадцать один титул в лиге, в том числе пять подряд между 2007 и 2011 годами. Он, по собственному признанию, воспитатель талантов. «Некоторые лучшие футболисты из Ливерпуля вышли из наших рядов. Список наших достижений является свидетельством этому. Перед будущими игроками сегодняшнего и завтрашнего дней стоит масштабная задача показать, могут ли они превзойти подвиги своих предшественников. Мы же никогда не отказываемся напоминать им о нашей истории и наших ожиданиях от них»¹.

Он также является обладающим наибольшим стажем главным тренером в яркой истории Футбольной ассоциации. Он руководил «Ватерлоо Док» в течение пятидесяти лет перед своим уходом на пенсию в 2013 году; он превзошел на четверть века даже Фергюсона, лидера среди согбенных и морщинистых старых мастеров.

Прежде чем мы перейдем от случая главного тренера команды незначительной лиги к Фергюсону, обратите внимание на сходства: бремя славного прошлого, требование результатов, управление людьми совершенно разных поколений. Конечно, Дэвису не пришлось иметь дело с давлением крупной лиги: постоянным вниманием СМИ, эгоизмом суперзвезд и постоянным вызовом своему главенству, который Фергюсон испытывал на «Олд Траффорде». Но зато Фергюсон не был вынужден смиряться с тяготами управления второстепенной командой: приносящей вред нехваткой средств, пустыми трибунами, болезненным для самолюбия недостатком внимания и потерей лучших игроков из-за сверхурочной занятости на постоянной работе.

С учетом этих невероятно различных условий сравнение главных тренеров может показаться невозможным. Что мог бы сделать Дэвис, если бы ему дали шанс в «Манчестер юнайтед»? Смог бы Фергюсон справиться с трудностями тренерской работы в команде, ничего не имеющей против самостоятельной стирки экипировки и похороненной глубоко в пирамиде не входящих в лигу английских команд?

Этот вопрос очень часто возникает в разных уголках мира. Позиция главного тренера тотемистическая, и тому есть причина. В его руках находится большинство тех решений, которые могут повлиять на то, чтобы часть успеха команды не определялась удачей. Он должен решать, как управляться со слабыми звеньями, он должен поддерживать баланс между светом атаки и тенью защиты, он обязан найти способ справиться с разнообразной и сильной неэффективностью. Он должен гарантировать как можно больше этих прекрасных, редких голов. Он многолик, как современный генерал-майор, он – центр силы в футбольной галактике.

И при этом нет универсального метода оценки, позволяющего определить, насколько он хорош в своей должности. Может быть, срок пребывания на ней? Кубки и титулы? Или неувядающая поддержка фанатов? Есть один твердый ответ: универсального метода нет.

Не имеет никакого значения, кто является лучшим главным тренером, потому что сам по себе главный тренер малозначителен. Современный взгляд на лидерство говорит, что главный тренер обладает всей значимостью генерал-майора Стэнли Гильберта и Салливана и всей влиятельностью плюшевого мишки. Другими словами – никакими. До того как начать обсуждать качества, которые необходимы отличному главному тренеру, надо в первую очередь определить, имеют ли лидеры, Моуринью, Фергюсон или Дэвис, вообще какое-нибудь значение².

Антикульт главного тренера

Именно в Челси родилась теория «Особенного», задолго до того, как Моуринью появился на «Стэмфорд Бридж». В 1840 году, через несколько лет после того, как он уехал из родной Шотландии в западный Лондон, Томас Карлейль написал, что «лепщики моделей, макетчики и в широком смысле творцы чего бы то ни было, что остальная масса людей пытается сделать или достичь», были Великими людьми истории. «Все то, что мы видим остающимся завершенным в мире, – в сущности внешний материальный результат, практическая реализация и воплощение Мыслей, которые Великие люди послали в мир»³.

Для Карлейля герои делают мир и двигают историю: от короля Артура, вынувшего меч из камня, чтобы основать королевство, до Мартина Лютера, воплотившего в реальность Реформацию. Остальная масса людей, говорил он, всегда должна сохранять «восхищение, лояльность, поклонение» этим колоссам, перешагнувшим через человеческий век⁴.

С тех пор его теория была дискредитирована, но он определил направление в западной культуре и истории. Для всех просвещенных народов, провозглашающих приверженность свободе, демократии, экономике и всему остальному, это долгое время являлось готовностью искать избранного; как указал Карлейль, даже французы, эти великие антипочитатели, эти безжалостные обезглавливатели Великих людей, преклонялись перед Вольтером, «выдергивали пару волосков из его парика, чтобы сохранить их как священную реликвию» во время его визита в Париж⁵. Он знал, что людям очень нравится герой, святой, кто-нибудь, кто знает лучше. Мы в некоторой степени всегда ищем собственного «Особенного».

Это особенно правдиво в случае футбольных главных тренеров, объектов одного из самых сильных культов героев в современном мире. Как замечает Барни Роней в своей книге The Manager: The Absurd Ascent of the Most Important Man in Football («Главный тренер: абсурдное возвышение самого важного человека в футболе»), главный тренер «вышел из тени, полностью эволюционировал, распрямился и чудесным образом передвигается на ногах: священник, мессия, крепкий орешек, патриарх и наглядный символ более чем столетнего запутанного и поэтапного прогресса»⁶. Быстрая комбинация «дай и беги» связывает героев Карлейля с сидящими на скамейке запасных: Наполеона с Ру, Лютера с Рехагелем, Кромвеля с Чепменом, Шекспира с Шенкли, Данте с Трапаттони и Иисуса с (может, вы догадались сами?) Клафом.

Вне зависимости от национальности Великие люди футбола впервые были придуманы в Англии. Простого взгляда на словарь мировой игры будет достаточно, чтобы доказать это: в футбольных командах Южной Америки, Италии и Испании главных тренеров до сих пор называют «мистер»; Англия отправляла миссионеров в Восточную Европу (Джимми Хоган) и Скандинавию (Джордж Рэйнор). Роней описывает главных тренеров как английский «подарок внешнему миру за своими границами».

Обожествление было не менее интенсивным и на родине. Артур Хопкрафт в своей газетной колонке и изданной в 1968 году книге The Football Man («Человек футбола») идеально отразил взлет главного тренера. «Смотреть, как сэр Мэтт Басби ведет себя в «Манчестере», – словно наблюдать народное поклонение, – писал Хопкрафт. – Он не просто популярен, не просто уважаем за свой талант главного тренера. Отношение к нему быстро становится еще более почтительным, когда с ним знакомятся ближе»⁷.

Так обстоит дело во всем мире. Героический главный тренер завоевывает кубки, переводит команды в высшую лигу, привлекает известность и славу. Только злая судьба или халтурящие игроки могут помешать ему на пути к лучшему будущему.

Правда, всегда есть сомневающиеся, те, кто видит лжепророков. Карлейль обнаружил эту тенденцию, сокрушаясь, как посредственность и заурядность принижают Великого до пустого места: «Покажите нашим критикам великого человека, например Лютера, и они начнут, как они это называют, «объяснять» его… и окажется, что он совсем незначительный человек! Он был «сыном своего времени», скажут они. Время подтолкнуло его вперед, время сделало все, а он – ничего. Мы, жалкие критики, тоже могли бы это сделать!»⁸

Главные тренеры не являются исключением. Противники культа настаивают на том, что они ничего не стоят, что их влияние минимально, что их решения не нужны для достижения общего результата, что именно футболисты творят историю, а главные тренеры существуют просто для того, чтобы они поддерживали физическую форму и знали имена товарищей по команде. Есть те (может быть, их не так много, но они есть), кто утверждает, что король голый.

Этот направленный против главных тренеров фанатизм исходит из двух источников. Первый – настоящие якобинские, антиавторитарные побуждения. Они подталкивают нас к желанию свергнуть Великих людей, требовать их головы и провозгласить их некомпетентными. Это происходит в различных кругах, в политике, на государственной службе, в бизнесе, мы хотим назвать лидеров никудышными и бесталанными. В футболе это обычно более заметно и невероятно ожесточенно, это, например, может подтвердить Грэм Тейлор, которого газета Sun назвала «репоголовым» за то, что ему не удалось помочь сборной Англии хорошо выступить на Евро-1992 или хотя бы пройти в чемпионат мира в 1994 году и который в итоге был уволен.

Второй появился позднее, он основан на изменении культуры в широком смысле, вызванном СМИ, компьютерами, Интернетом и нашими собственными унылыми, пустыми жизнями. Это взлет знаменитостей и видеоигр. Как пишет Роней: «В начале 1990-х футбол вступил в новую эпоху. Полным ходом шло возглавляемое СМИ, подталкиваемое молодежной культурой возрождение. Футбол осторожно продвигался к тому, чтобы стать массовым увлечением, избранным стилем жизни в эпоху агрессивно рекламируемого досуга. Теперь главный тренер вышел на большую сцену. У него не было необходимости искать славы. Она сама искала его»⁹. Главный тренер больше не был героем времен Басби, он стал знаменитостью. Герои существуют где-то в вышине и внушают трепет; знаменитости – такие же люди, как мы. О них пишут, сплетничают, их комментируют до отвращения.

Это обострилось из-за роста симулирования футбольного тренерства. Игры, подобные серии Football Manager, снизили значение того, что раньше рассматривалось как особое мастерство, доступное только немногим, до простого алгоритма успеха. Теперь каждый может моделировать то, как бы он поступил, если бы был главным тренером своего любимого клуба. Он может видеть на экране перед собой, как его гениальность проведет «Йорк Сити» в финал Лиги чемпионов. Он уверен, что справился бы с обязанностями главного тренера, если бы только ему дали шанс.

Алгоритм, лежащий в основе этих симуляторов, становится все более сложным с каждой версией игры. В программу встраивается все больше статистических данных и чисел, так что вы можете принимать более точные решения относительно бóльших аспектов существования клуба. Игра кажется все более и более реальной. Football Manager заставляет поверить, что все решения (зарплаты и бонусы, командные обсуждения, тренировки) – необходимые и эффективные, но принимать их так же легко, как кликать мышкой. Любой «жалкий критик тоже мог бы это сделать»¹⁰.

Главный тренер вдруг стал вовсе не таким уважаемым, как был раньше. Он все еще остается номинальным руководителем, но таким, над которым могут насмехаться и подшучивать те, кто уверен, что знают лучше. Оказалось, что эпоха Великих людей подошла к концу. Каждый знает, что это такое – быть главным тренером и где именно ошибается тот, кто сейчас занимает эту должность. Или по крайней мере думает, что знает.

«Футбольные счетоводы» (повторение)

Возможно, источником самого аргументированного свидетельства незначимости главного тренера является работа спортивных экономистов, установивших сильную корреляцию между зарплатами и победами в футболе. По их рассуждениям то, какие цифры присутствуют в вашей зарплатной ведомости, важнее, чем то, кто входит в список состава команды.

Самыми известными, вероятно, являются Саймон Купер и Стефан Шимански. В «Футболономике» они приводят свидетельства бесполезности главного тренера. Они показывают, что за десятилетие, начиная с 1998 года, в Премьер-лиге и чемпионате Футбольной лиги общие расходы на заработную плату клуба объясняли 89 процентов изменений его среднестатистического положения в финальной таблице лиги¹¹. В течение десятилетия «Челси», «Манчестер юнайтед», «Ливерпуль» и «Арсенал» были первой четверкой (именно в этом порядке) относительно выплат совокупной заработной платы, и их среднестатистическое положение в таблице было соответственно на третьей, первой, четвертой и второй строках. «Кру Александра», «Брайтон» и «Ротерем» выплачивали самые низкие зарплаты, и их среднестатистическим положением были десятая с конца, последняя и третья с конца строки среди всех клубов, игравших в тот период в двух дивизионах.

Как обособленный показатель, это довольно убийственно: 89 процентов того, на каком месте финиширует клуб, определяется его бухучетом. Все усилия, которые главный тренер вкладывает в тренировки, разработку тактики, крики на игроков, применение инфантильных манипулятивных техник в СМИ, все это составляет только жалкие 11 процентов, которые нельзя купить за деньги (и, если принять во внимание роль удачи, они могут снизиться до 5,5 процента). Ключевой фигурой в футболе является не главный тренер, вышагивающий по технической зоне, словно он здесь хозяин, а кассир, человек, который действительно имеет значение.

Идея, что главный тренер – супермен, разбивается о криптонитовые 89 процентов Купера и Шимански.

Но все же один или два лучших в истории избежали этого приговора: Билл Шенкли и Брайан Клаф появились как второстепенные супергерои, Робины по сравнению с богачом Бэтменом. А остальные были объявлены очень незначительными людьми. «Большинство остальных главных тренеров просто не имеет особого значения и недолго задерживается в своей должности, – написали авторы в первом издании «Футболономики». – Кажется, они настолько мало повышают эффективность, что появляется мысль об их возможной замене секретарями, или президентами клубов, или плюшевыми мишками, которая не поменяет место клуба в лиге. Даже главный тренер «Манчестер юнайтед» Алекс Фергюсон, завоевавший больше призов, чем кто бы то ни был в истории футбола, возможно, проявил себя не более чем главным тренером самого богатого в мире клуба»¹².

Во втором издании книги их мнение немного смягчилось. И не без причины: как только этот показатель в 89 процентов займет свое место среди других, он уже не будет столь обвиняющим. Показатель получен путем усреднения фонда заработной платы клуба по сравнению с его соперниками на протяжении десяти лет, а затем выяснения, насколько тесно он соотносится с положением клуба в лиге, также усредненным за десять лет. Итак, мы взяли сумму заработной платы в Премьер-лиге за десять лет и данные о рейтинге в лиге из ежегодных финансовых докладов Deloitte, только обратились к последнему десятилетию, охватывающему сезоны-2001/02–2010/11. Появилась картина закономерности (диаграмма 49).

ДИАГРАММА 49

ЗАРАБОТНЫЕ ПЛАТЫ И ПОЗИЦИЯ В ЛИГЕ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2001/02–2010/11 (ВЕСЬ ПЕРИОД)

Источник данных: «Ежегодный обзор футбольных финансов», Deloitte, различные годы.

Заработные платы и позиция в лиге идут рука об руку, связь прочна: чем выше были зарплаты в клубе по сравнению со средними в лиге в течение десятилетия, тем выше в таблице финишировал клуб.

В последнее десятилетие заработные платы в Премьер-лиге объясняли 81 процент изменений среднего финального положения. Это немного ниже показателя Купера и Шимански, но различие может объясняться использованием разных годов или тем, что они включили чемпионат Футбольной лиги. Вывод ясен: если вы платите больше, результат будет лучше.

Но прежде чем противники культов будут праздновать победу и выкатывать гильотину, надо обозначить несколько проблем. Во-первых, в соответствии с нашими расчетами, на влияние менеджеров приходится лишь около 19 процентов. Может быть, это не так много, но по крайней мере лучше, чем ничтожные 11 процентов, предложенные Купером и Шимански.

Вторая увиденная нами проблема заключалась в том, что те клубы, которые больше платили своим игрокам, также больше платили своим главным тренерам (данные о заработной плате включают зарплаты главных тренеров, а не только зарплаты футболистов), поэтому можно предположить, что лучшие главные тренеры тоже имеют дело с лучшими клубами¹³. «Болтон» не может нанять Жозе Моуринью или Гуса Хиддинка, а «Челси» не наймет Сэмми Ли. Корреляция между зарплатами, которые платят клубы, и талантом главных тренеров может не быть абсолютной, но она вряд ли отсутствует.

Третья проблема: данные о зарплатах игроков не являются чистыми показателями их способностей, они также определяются навыками главных тренеров в наставничестве и скаутинге. Как и команда, футболист является продуктом своих составляющих: не только своего врожденного таланта, но и работы над доведением его до совершенства со стороны тренеров, того, чему он научился от товарищей по команде. Способности игрока, ключевой фактор, определяющий, сколько денег он зарабатывает, включают вклад его нынешнего тренера и всех тех, кто занимался с ним ранее. Прибавьте тот факт, что, вполне возможно, именно его нынешний главный тренер выбрал его на рынке трансферов, и роль «мистера» вдруг становится не столь малозначительной.

Так что очень сильная корреляция между выплачиваемой зарплатой и местом в лиге должна отчасти объясняться и деятельностью главных тренеров, которые являются неотъемлемой частью поисков и развития лучших игроков¹⁴. Более того, если разделить данные за десятилетний период на отдельные сезоны, влияние кассира начинает ослабевать¹⁵. По данным Сью Бриджуотер из Уорикского университета, средний срок пребывания в должности главных футбольных тренеров в Англии за последние два десятилетия снизился с более чем трех лет до менее полутора¹⁶. Когда за десять лет в клубах сменяется полдюжины главных тренеров, возможно, имеет больший смысл рассматривать, какова связь между зарплатами и местом в лиге в конкретном году и следующем, а не в течение всего десятилетия. Изучить главных тренеров, работающих здесь и сейчас.

ДИАГРАММА 50

ЗАРАБОТНЫЕ ПЛАТЫ И ПОЗИЦИЯ В ЛИГЕ, ПРЕМЬЕР-ЛИГА, 2001/02–2010/11 (ПО ГОДАМ)

И если мы посмотрим на данные по годам (диаграмма 50), появится совсем другая картина.

Все еще существует сильная прямая корреляция между выплатой самых высоких зарплат и финишированием на верхних позициях в Премьер-лиге, но принцип не настолько прост. Достаточно много клубов расположилось под линией регрессии (это клубы, занявшее место хуже, чем их фонд заработной платы) и над ней (клубы, превзошедшие показатели зарплатной ведомости в любом сезоне). В течение отдельно взятого сезона количество изменений места в лиге, объясняемых показателями заработной платы, сократилось с 81 до 59 процентов. Это оставляет намного больше места для непосредственного влияния главного тренера; Великие люди больше не обвиняются в пустой возне; бухгалтеры, убирайте гильотины с площади.

Футбол – игра баланса, света и тени. Идет ли речь о выборе между нападением и защитой, победой или непоражением, или основное внимание уделяется вопросу, стоит ли удерживать мяч или не отдавать его, этот вид спорта определяется альтернативой. Он во многом (наполовину) определяется удачей, злой или доброй, но остается значительная часть, которая от нее не зависит, которая зависит от человеческих усилий. Отчасти это мастерство игроков. Отчасти – способности главного тренера. Именно эти люди делают выбор, определяющий судьбу клуба или как минимум ту часть судьбы клуба, которая не зависит от удачи.

Футбол определяется мелочами. Именно здесь главный тренер выходит на первый план. Но чтобы определить, каково на самом деле его влияние, мы должны рассмотреть его аналоги в других секторах экономики.

Главные тренеры в футболе похожи на исполнительных директоров компаний из рейтинга FT Global 500

Футбол – не обычный бизнес. Множество экономистов доказывали бы, что это вовсе не бизнес, на основании того, что клубы не функционируют как извлекающие прибыль или максимизирующие стоимость компании¹⁷. В клубах обычно есть исполнительный директор, но есть и главный тренер, который делает то, что во всех остальных видах бизнеса делает исполнительный директор. Как сказал нам Кит Харрис, бывший президент Футбольной лиги, а теперь главный инвестиционный банкир Seymour Pierce: «В обычном бизнесе, когда у компании возникает проблема, увольняют исполнительных директоров, в футболе – главного тренера».

Исполнительные директоры клубов зарабатывают в разы меньше главных тренеров и имеют более ограниченное влияние на доходы. Как добавил Харрис: «В футболе все внимание приковано к полю». Главный тренер фактически является лидером организации: человеком, который принимает решения, оказывающие влияние на продукцию, который нанимает и увольняет, который является публичным лицом клуба. Он является исполнительным директором во всем, кроме названия.

Купер и Шимански, когда клянут этих недостойных похвал исполнительных директоров, замечают: «Общая навязчивая идея относительно главных тренеров – версия теории великих людей в истории. Между прочим, ученые-историки несколько десятков лет назад выкинули эту теорию в мусорное ведро». Но недавно профессора бизнес-школ и экономисты вынули из мусорного ведра то, что сегодня можно определить как «теорию великой личности», удивляясь, кто был настолько расточительным, чтобы выбросить такую хорошую гипотезу. Игнорируя идеологию и политику, они творчески и тщательно выяснили то, что говорят числа о лидерстве: имеет оно значение или нет. Они доказали, что исполнительные директора имеют немалое значение.

Эпохальное исследование начала 1970-х годов вдоль и поперек изучило эффективность 200 крупных американских компаний. Было обнаружено, что 30 процентов рентабельности компании обусловлено индустрией, к которой она относится, 23 процента – ее собственной историей и структурой, 14,5 процента – исполнительными директорами, а оставшиеся – различными менее значимыми факторами (самое совершенное с технической точки зрения исследование влияния главного тренера на состояние футбольного клуба показало, что оно составляет 15 процентов, практически идентично показателю исполнительного директора в бизнесе¹⁸).

Критики отчасти правы: системы, структуры и институты бизнеса – основные движущие силы эффективности. Если бы Стив Джобс решил стать наборщиком на пишущей машинке и занялся модернизацией этой устаревшей техники, Apple не была бы известна во всем мире. Если бы сэр Алекс Фергюсон занялся водным поло, он, возможно, никогда бы не выплыл из тени. Лидерство не настолько важно, как индустрия, в которой вы работаете, или компания, частью которой являетесь.

Но тогда «Манчестер юнайтед» как исторический футбольный клуб никогда не изменится. Эти качества постоянны, они устанавливают верхнюю и нижнюю границы успеха вашей компании. Компании по розничной торговле всегда будут компаниями по розничной торговле. Пока Boots, Tesco и Sainsbury’s торгуют, у них всегда будет своя история. Поменяться может только определенный объем их финансовой эффективности. Алан Томас из Манчестерского университета обнаружил, что, когда вы изымаете фиксированные, неизменные элементы эффективности компании, влияние руководства на то, что осталось, повышается до 60–75 процентов¹⁹. Из того, что действительно может повлиять на клуб в краткосрочной и среднесрочной перспективе, руководство может быть самым значительным.

Является ли бизнес розничной торговлей или футболом, в любой индустрии, где вилка между успехом и поражением мала, даже один-два процента разницы могут оказать ощутимое влияние, будь то 0,05 процента роста при обороте 1 миллиард фунтов стерлингов или на пять очков больше в таблице.

Именно такого подхода придерживается руководство «Тампа Бэй Рейс», бейсбольного клуба, выступающего в Главной лиге бейсбола США, как описал Джон Кери в своей книге The Extra 2 % («Дополнительные 2 %»). «Рейс» быстро становится живым примером футбольной аналитики. Его основной владелец, президент и исполнительный директор прошли тренировки на Уолл-стрит и управляют клубом с целью отыскать возможности «положительного арбитража».

Вместо поисков метафорического хоум-рана руководство «Рейса» искало постоянный источник маленьких преимуществ и резервов. Кери цитирует владельца Стюарта Стайнберга: «Мы усердно работали, чтобы получить дополнительные 2 %, предел 52–48»²⁰. Этот предел принес им победу в решающих матчах за четыре года из последних шести лет, несмотря на то что общий фонд заработной платы был четвертым с конца в Главной лиге бейсбола, намного меньше тех сумм, что выплачивались в «Нью-Йорк Янкиз» или «Бостон Ред Сокс». В футбольных терминах это «Сандерленд», достигший успеха в Лиге чемпионов трижды за пять лет.

Кроме того, «Рейс» обладает лучшим главным тренером в бейсболе в лице Джо Мэддона; прошедшее тренировку на Уолл-стрит руководство команды понимает, насколько важно нанять умелого лидера. Главный управляющий Эндрю Фридман говорит, что «когда мы с Джо присели и начали беседу, стало очевидно, что его видение процесса во многих отношениях совпадает с нашим, если говорить о необходимости быть очень любознательным и пытаться смотреть на вещи по-новому, а не традиционно»²¹.

То, что эти банкиры, занявшиеся бейсболом, хотят инвестировать в руководство, отражает новый интерес экономистов к этому вопросу. Для многих в этой области теория великой личности остается отмирающей. Компания – не что иное, как производственная функция, превращающая капитал и труд в производимую продукцию, при этом текучесть трудовой силы регулируется зарплатами и премиями²². Именно с этого начали Купер и Шимански: если вы хотите, чтобы нападающий забивал больше голов или защитник выполнял больше перехватов мяча, платите им больше или купите лучшего игрока²³. У руля стоит кассир; главный тренер – плюшевый мишка. Этот взгляд, благодаря таким исследованиям, как эксперимент с работниками «Корета», сегодня считается ограниченным. Теперь все большую важность приобретают другие факторы: работа в команде, руководство.

Чтобы проверить это, некоторые экономисты обратились к довольно мрачной теме смерти. Хорошие исполнительные директора и плохие исполнительные директора умирают с одинаковой частотой: смертный час ждет всех, вне зависимости от того, какую прибыль они принесли в прошлом квартале. Нет ничего более доступного для исследования устойчивой экономики. Используя то, что они назвали «ужасной эмпирической стратегией» фиксирования смертей исполнительных директоров и членов семей начальников, три экономиста изучили финансы 75 000 датских компаний и сравнили финансовые результаты компаний, затронутых смертью, с теми, чьи руководители избежали старухи с косой²⁴.

Это случается и в футболе, в частности с Джоком Стейном, легендарным главным тренером «Селтик», в 1967 году выигравшим с «лиссабонскими львами» Кубок европейских чемпионов. Джок, который не был католиком, показал, что ему не чужда математика, когда отрицал, что его найм разрушил все преграды, потому что полных «25 процентов наших главных тренеров являются протестантами», так как он стал четвертым главным менеджером за всю историю клуба. Джок пережил сердечный приступ на бровке во время квалификационной игры чемпионата мира в 1985 году и позже скончался. Шотландия все же прошла квалификацию в чемпионат мира 1986 года, но единственным намеком на успех была безголевая ничья со сборной Уругвая, сокращенной до десяти игроков. Это было более худшей эффективностью по сравнению с тем, как Шотландия выступила в 1982 году со Стейном. Но стало ли причиной этого его отсутствие? Мы думаем, что это могло сыграть свою роль, хотя не можем прийти к какому-либо окончательному выводу в случае одного руководителя и одного клуба.

«Ужасные» датские экономисты обладали базой данных, куда входили более 1000 исполнительных директоров, умерших в офисе, и 1035 датских компаний, которые понесли утрату и продолжали работать. Если смерть уносит исполнительного директора и если руководитель имеет значение, прибыльность должна была снизиться как из-за вакуума до прихода нового лидера, так и потому, что новый руководитель, по определению, обладает меньшим опытом в управлении этой компанией, чем дорогой усопший.

Кроме того, даже если сам король оставался в живых, смерть в его семье могла оказать влияние на его эффективность. Снизятся ли доходы, если понесший тяжелую утрату исполнительный директор станет менее внимательным? Противники культов сказали бы, что нет. И в этом случае, и в случае смерти самого исполнительного директора они ошиблись бы.

Наше трио мрачных экономистов все же обнаружило, что исполнительные директора имеют значение со статистической и экономической точек зрения: кончина исполнительного директора снижает прибыльность на следующие два года на 28 процентов, а смерть члена его или ее семьи снижает прибыль на 16 процентов. Руководители не могут не иметь значения, так как их отсутствие или невнимательность становятся причиной резкого снижения эффективности.

Интересно, что смерть главы совета директоров не вызывает снижения или нарушения эффективности бизнеса, это показывает, что стало не хватать не надзора и общих стратегических функций исполнительного директора, а его или ее операционной деятельности. Наиболее важны практические действия руководителей.

Выводы из этих данных очевидны. Деньги и зарплаты очень важны. Чем больше денег, тем лучше, как в футболе, так и в реальном бизнесе. Но руководители имеют значение. Действительно имеют. Главные тренеры – не просто плюшевые мишки, более того, они современные генерал-майоры, лишь немного ограниченные историей и структурой.

Если ваш клуб обладает хорошим руководителем, это приведет к улучшенным результатам, лучшему финишированию в лиге. Если вы наймете не того, это будет означать, что ваш клуб лишится той части футбола, которая не определяется удачей. Результаты станут хуже, игроки будут разочарованы, слабых звеньев станет больше, а фанаты отвернутся от вас.

Критики скажут, что главные тренеры определяют только 15 процентов карьеры своего клуба. Это дает основание предположить, что правы противники культа, а не приверженцы главных тренеров. Но футбол – спорт маленькой вилки, и 15 процентов более чем достаточно, чтобы стать разницей между победой и поражением, славой и падением. И как клуб может быть уверен, что заполучил правильного человека с интересом к информации и пониманием математики, который поведет его в исторические битвы? Если главные тренеры имеют значение, что делает тренера хорошим?

Глава 11

Молодой принц

Это не шоу одного человека. Может быть, вы можете называть меня «группа один».

Андре Виллаш-Боаш

Если бы был сезон, резюмирующий различное влияние, которое могут оказать на футбольный клуб плохой главный тренер и хороший главный тренер, им бы стали американские горки, испытанные в 2011–2012 годах «Челси».

С тех самых пор как хозяином здесь стал Роман Абрамович, «Стэмфорд Бридж» является декорациями для самой захватывающей костюмированной драмы английского футбола. Он был домом для самых очаровательных персонажей игры, с бурной смесью героизма, злодейства и коварства, с несколькими сильными игроками, добавленными для ровного счета. Актерский ансамбль был настолько роскошен, а перипетии настолько невероятны, что ими мог бы гордиться Шекспир. А наблюдающий за всем этим российский олигарх является настоящим «богом из машины», распутывающим самые замысловатые узлы.

Месяцы между июнем 2011-го и маем 2012 года были особенно впечатляющими даже по стандартам «Челси». Сезон начался с того, что Абрамович нанял в качестве главного тренера Андре Виллаш-Боаша, 33-летнего тренера из ФК «Порту». Он и до этого работал в «Челси» под руководством своего теперь уволенного наставника Жозе Моуринью, прежде чем стал строить собственную карьеру главного тренера. Он, как и Моуринью, нашел себя в «Порту», где, как Моуринью, очень быстро достиг значительного успеха. Он привлек внимание такого авторитета, как Габриэль Маркотти, уважаемый европейский спортивный журналист, который назвал его «португальским мальчиком-гением»¹. Казалось, что он прекрасно подходит для «Челси»: один из самых многообещающих тренеров в мире, с дополнительным небольшим чувством вины, как у возвратившегося домой блудного сына.

От Виллаш-Боаша ожидался восхитительный, атакующий футбол, который должен был изменить репутацию «Челси»: строгая, механическая, бездушная эффективность. Он должен был обеспечить тот искрометный стиль, которого желал Абрамович. И он должен был сделать это с намного большим смирением, которого нельзя было ожидать от Моуринью, самопровозглашенного «Особенного».

Но получилось совсем по-другому. Через восемь с половиной месяцев, когда «Челси» была изгнана из лучшей четверки Премьер-лиги и проиграла «Наполи» со счетом 1:3 в первом матче одной восьмой финала Лиги чемпионов, Абрамович почувствовал, что у него нет другого варианта, кроме как уволить молодого принца. Он продержался на этой должности всего 256 дней. Ричард Бивэн, глава Ассоциации тренеров английских футбольных лиг, сказал, что следующий, кто придет на эту должность, обнаружит себя на дороге, ведущей в «ад»².

Не совсем так. Роберто ди Маттео, помощник Виллаш-Боаша и бывший футболист клуба, заступил на должность на оставшиеся три месяца сезона. Он привел тех же игроков, с которыми Виллаш-Боаш так испортил отношения, к победе в Кубке Англии над «Ливерпулем», помог им преодолеть «Наполи», «Бенфику» и могучую «Барселону» и дойти до финала Лиги чемпионов, а там, в Мюнхене, в матче против «Баварии» завоевал трофей, который Абрамович жаждал уже десятилетие.

Плохие главные тренеры терпят неудачу, хорошие главные тренеры добиваются успеха. Единственным непостоянным фактором в «Челси» того сезона была личность человека на скамейке запасных. Все остальное было постоянным. В истории останется запись о том, что «Челси» совершила ошибку, наняв Виллаш-Боаша, а избавившись от него, просто встала обратно на правильный курс.

Зная то, что мы знаем теперь о роли удачи в футболе, об изменчивой природе владения мячом и важности слабых звеньев, можно предположить, что эта оценка слишком сурова или ей не хватает аналитики. Есть только определенная доля влияния, которую может оказать главный тренер, – возможно, только 15 процентов. К счастью, в точности так же, как числа могут помочь главному тренеру выбрать правильный путь, они могут помочь клубу выбрать правильного главного тренера. И не только: они могут показать ему, как убедиться в том, что выбор был удачным.

Эндрю Фридман, главный тренер «Тампа Бэй Рейс», клуба, который мы видели на переднем крае аналитики, говорит, что его клуб всегда «препарирует» решения спустя некоторое время. «Мы храним многочисленные записи о различных известных нам переменных факторах, в дело идет все, что мы знаем, – говорит он. – Затем мы возвращаемся к ним и изучаем, чтобы пересмотреть процесс. Это нечто, что мы продолжаем совершенствовать и будем делать это постоянно. Я надеюсь никогда не дойти до того момента, когда мы успокоимся или почувствуем себя великими во всем и будем действовать на автопилоте»³.

Возможно, пришло время применить ту же логику к найму главных футбольных тренеров. И что может стать лучшим примером для анализа, для «препарирования», чем чудесный мальчик, слишком близко подлетевший к солнцу?

Коронация молодого принца

Двумя самыми большими источниками сомнения, возникшего, когда Абрамович заплатил «Порту» 13 миллионов фунтов стерлингов, чтобы нанять Виллаш-Боаша, являлись отсутствие у того карьеры известного футболиста и недостаток опыта в должности главного тренера.

Клубы Премьер-лиги любят, чтобы их главные тренеры в прошлом были футболистами. Данные за 1994–2007 годы показывают, что более половины главных тренеров высшего дивизиона играли на достаточно высоком уровне, чтобы входить в состав сборной своей страны. Во Второй футбольной лиге за тот же период их количество составляло один из семи.

Эта одержимость бывшими игроками часто рассматривается как слабость. Как заметил Арриго Сакки, когда его спросили о его квалификации: «Я никогда не думал, что для того, чтобы стать жокеем, сначала надо побыть лошадью». Лучшие студенты могут не стать лучшими преподавателями. Многие из выдающихся главных тренеров нашего времени (Моуринью, Венгер, Бенитес) были либо посредственными футболистами, либо не играли совсем. Успешные игроки скорее будут возвращаться к тем методам, которые помогли им сделать отличную карьеру, чем адаптироваться и применять инновации, что должны делать главные тренеры всех клубов, так как не существует постоянной формулы победы.

Когда клубы нанимают главных тренеров исходя из того, что они были футболистами, это рассматривается как недальновидность в первую очередь фанатами со склонностью к аналитике, а также некоторыми, имеющими отношение к игре. «Это культура английского футбола, и это всегда было так, – говорит Энди Кейл, руководитель департамента развития игры и исследований Футбольной ассоциации. – Клубы всегда охотились за известными бывшими футболистами, которые рассматривались как победители. В последние десять лет некоторые президенты клубов немного поумнели, но очевидно, что это займет немало времени. Тем временем этот подход к выбору главных тренеров обладает разрушительным эффектом. Просто посмотрите на ежегодное количество увольнений»⁴.

Но числа рассказывают другую историю. Взяв данные Премьер-лиги и Футбольной лиги за двадцать лет, экономисты Сью Бриджуотер, Ларри Кан и Аманда Гудолл в 2009 году подтвердили, что главный тренер, который играл за сборную своей страны, в целом был эффективней того, кто ни разу не играл за сборную⁵. Главные тренеры, которые сами были умелыми футболистами, были чрезвычайно эффективны, когда руководили командами из более низкооплачиваемых и менее талантливых игроков.

Многие в футболе уверены, что лучшие игроки с трудом справляются с ролью главных тренеров, так как они не могут научить тому, к чему пришли инстинктивно. Как говорит теория, они не могут передавать свое знание. Но это не так, если верить данным. «Смотрите, если вы были хорошим футболистом, вы можете научить тому, чему не могут другие, – утверждает Фабио Капелло. – Есть элементы техники, согласованности действий и координации, которые, я думаю, вы не поймете, если никогда не играли в футбол на определенном уровне»⁶.

В случае Виллаш-Боаша проблемой могло быть не это. В «Челси» в его распоряжении были одни из лучших игроков в мире, хотя, возможно, это не всегда казалось таковым. Этих игроков мало чему можно было бы научить, даже если бы они оказались в руках Йохана Кройфа или Франца Беккенбауэра. Старых собак, таких как Эшли Коул, новым трюкам не обучишь.

Нехватка тренерского опыта у Виллаш-Боаша могла иметь большее значение. Числа показывают, что в среднем главный тренер Премьер-лиги занимал такую должность девять лет. Виллаш-Боаш обладал всего лишь двухлетним опытом: один год в «Академике» из Коимбры, один год в «Порту».

Бриджуотер и ее соавторы обнаружили, что, бесспорно, «более опытные главные тренеры больше раскрывают потенциал обладающих бóльшим мастерством игроков»⁷. В случае «Челси» влияние сравнительного новичка, такого как Виллаш-Боаш, на эффективность суперзвезд должно было значительно отличаться от влияния, которое оказал бы главный тренер с бóльшим опытом. Числа показывают, что «Челси» вполне могла опуститься на две или три строчки в таблице лиги из-за замены Карло Анчелотти молодым, восторженным Виллаш-Боашем, а не мудрым Гусом Хиддинком, еще одним претендентом. Фрэнк Лэмпард, Джон Терри и другие лучше бы восприняли старую морщинистую руку, чем наманикюренную молодую.

Вся эта информация была доступна для «Челси», когда клуб определял, какого главного тренера ему нанять, и выбирал между Виллаш-Боашем и Хиддинком или кем-то вроде него. Только посвященные в дела клуба могут знать, следовал ли этот процесс принятия решения летом 2011 года правилу «Тампа Бэй Рейс», когда необходимо учитывать все возможные переменные факторы, прежде чем прийти к заключению, но очевидность предполагает, что нет.

Абрамович и руководители его клуба знали, какими талантливыми игроками обладают «Манчестер Сити» и «Манчестер юнайтед», знали калибр их главных тренеров. Они должны были бы предвидеть, что даже с Анчелотти, Хиддинком или другим очень опытным главным тренером во главе «Челси» вряд ли финишировала бы выше, чем на третьей или четвертой строчке таблицы Премьер-лиги сезона-2011/12. С таким тренером, как Виллаш-Боаш, их ожидания должны были сместиться еще на пару строк, на пятое или шестое место, туда, где «Челси» оказалась после того, как «молодой принц» был уволен, и где она и финишировала в лиге. Эту цену можно было бы предположить, основываясь на исследовании 2009 года, и все же это выглядело сюрпризом для «Челси». Для «Тампа Бэй Рейс» или любой организации с хорошим аналитическим отделом этот сюрприз говорит о принятии неоптимального решения. Абрамович мог бы знать, что найм Виллаш-Боаша приведет к падению в таблице, следовательно, он должен был это знать.

Оценивая его правление

Не может быть большего оправдания рискованному решению Абрамовича нанять Виллаш-Боаша, чем замечание руководителя General Electric, когда он говорил о подходе своей компании к формированию управленческого состава. Руководитель призвал: «Ставьте на спортсменов от природы, тех, кто обладает сильнейшими врожденными навыками.

Не бойтесь продвигать звезд без определенного профессионального опыта на должности, которые кажутся выше их понимания»⁸.

Эта установка искать «спортсменов от природы» доминирует в глобальной конкуренции, которую консалтинговая компания McKinsey назвала «войной талантов»⁹. Такие различные организации, как Google, General Electric, Barclays, Bain и Оксфордский университет соревнуются в человеческом капитале, обычно следуя рекомендации Флорентино Переса из «Реал Мадрид»: соберите так много дорогих талантливых личностей, сколько можете себе позволить.

Футбол ничем не отличается. Слова руководителя GE отражают уверенность, подпитывающую устарелую стратегию подбора кадров в футболе, и это подтвердил бы Томас Карлейль, адвокат Великого человека из предыдущей главы: талант – нечто врожденное, дар бога; талант можно определить издалека и в раннем возрасте; наконец, талант полностью принадлежит личности, так что его можно продать, купить и перемещать без всякого вреда для него.

К сожалению, все это чепуха.

Талант, будь он музыкальным или спортивным, не является врожденным. Его воспитывают. Это верно и для Моцарта, и для Тайгера Вудса; как утверждает Джефф Колвин в книге «Талант ни при чем! Что на самом деле отличает выдающихся людей?», ни один из них не пришел в этот мир сверходаренным, играя на пианино или проходя фервей. Их обоих развивали родители (настырные?), заставляя упражняться часами. В точности так же Пеле, Марадона и Месси не родились с мячом у ног¹⁰.

Это было доказано в ходе гениального исследования. Чтобы узнать, появились ли исключительные исполнители благодаря природе или воспитанию, группа британских психологов проследила за группой из 250 молодых музыкантов разных уровней способностей¹¹. Они обнаружили, что талант не зажигается, как маяк. Как они зафиксировали, «была очень небольшая разница, или она вовсе отсутствовала, между достигшими высоких результатов молодыми музыкантами и другими на том же уровне и в том же возрасте выборки при первых признаках музыкального поведения или интереса, которые часто предполагаются признаками исключительного таланта».

Во-вторых, психологи обнаружили, что существует сильная корреляция между практикой и достижениями: «Достигшие высоких результатов упражнялись больше всего, добившиеся средних результатов упражнялись умеренно, достигшие низких результатов вряд ли упражнялись вообще». Талант – результат работы. Это привело к золотому правилу 10 000 часов, ставшему знаменитым благодаря книге Малкольма Гладуэлла Outliers («Неординарные»). Именно это количество времени требуется для развития любого мастерства.

Что это значит для футболиста или главного тренера? Вы не родились с даром. Что рано или поздно может отделить одного усердно работающего юношу от другого, так это то, что про него (или нее) говорят, что к ним «нужно присмотреться». И в этой книге мы уделили достаточное внимание психологии, чтобы знать, что это мнение может не быть рациональным суждением или экспертной оценкой.

Все это оказалось верным в случае Виллаш-Боаша. Он не родился великолепным главным тренером; он работал над этим, сначала путем многочасовых упражнений в играх-симуляторах главного тренера, затем оценивая матчи ФК «Порту» для учебного проекта. Он был упорным, но также и удачливым: внимательное рассмотрение жизни Виллаш-Боаша журналистом Sunday Telegraph Дунканом Уайтом обнаружило, что он жил в том же многоквартирном доме, что и сэр Бобби Робсон, в то время главный тренер «Порту». Виллаш-Боаш сделал все, чтобы встретиться с англичанином и спросить его, почему он не задействует в игре Домингоса, центрального нападающего. Робсон попросил его подготовить доклад по этому вопросу. Робсону понравилось то, что он увидел, так что он поручил Виллаш-Боашу еще одно исследование и стал иногда брать его на тренировки¹².

Виллаш-Боаш получил классическое профессиональное обучение. Наши предки-рабочие, возможно, обладали лучшим и более современным пониманием таланта, чем мы: он меньше зависит от выбора (с этим справится любой усердный рабочий) и больше – от тренировки (есть правильные и неправильные способы что-либо делать и есть специальные знания, которыми вы должны обладать). Прошедший ученичество кардинально отличается от назначенного.

Когда «Челси» наняла Виллаш-Боаша, он рассматривался как сияющий маяк таланта. Когда его уволили, он был кучей пепла некомпетентности. Истина где-то посередине. Оценивание «Челси» умений Виллаш-Боаша не должно было закончиться сразу после подписания контракта. Так как талант невозможно точно оценить издалека, как только он приблизится, вы захотите увидеть, что вы приобрели.

Честно говоря, «Челси» наверняка не оценивала уровень таланта Виллаш-Боаша в течение того сезона. Кроме того, это трудно измерить. Клубы не могут приостановить сезон, когда проводят эксперимент.

Нельзя сказать, что данных нет. Возьмем первое увольнение того сезона-2011/12, уход Стива Брюса (про которого Барни Роней сказал, что он напоминает «потомственного мясника с секретом») из «Сандерленда». Эллис Шорт, владелец клуба, заменил его Мартином О’Нилом, человеком, соответствующим требованиям к тренеру Премьер-лиги: наличие большого опыта в качестве главного тренера и игрока.

Мы посоветовали бы Шорту встретить нового сотрудника не предоставлением ему обширного трансферного бюджета для январских продаж и не избавлением от недостаточно эффективных игроков. Лучше бы он просто ничего не делал. Это единственный способ получить достоверные данные.

Это не такая умышленная небрежность, как звучит. Корреляция между средствами, потраченными на трансферы, и эффективностью на поле достаточно сильна. В январе 2012 года команда «Сандерленда» оценивалась в 95 миллионов фунтов стерлингов, что делало ее десятой в денежной таблице Премьер-лиги. В действительности она была семнадцатой, на много пунктов ниже той строки, где должна бы находиться, благодаря случайности и потомственному мяснику. Дополнительные 20 миллионов фунтов, потраченные на усиление команды, сделали бы ее… десятой в денежной таблице Премьер-лиги. Она бы никого не превзошла. Это было бы бесполезной тратой денег, и это могло дать Шорту представление о том, отличается ли его новый главный тренер от предыдущего.

Шорт, очевидно, наблюдал за этим. «Сандерленд» никого не купил и продал двух второстепенных игроков. Условия словно были специально созданы для того, чтобы оценить влияние О’Нила. «Сандерленд» закончил сезон на тринадцатом месте, намного ближе к той строке, где должна была бы находиться команда с такой стоимостью. Теперь у ее владельца были основания верить, что тренер из Северной Ирландии лучше выполняет работу, чем Стив Брюс.

Но там, где у «Сандерленда» был ответ, у «Челси» его не было. У нее не было идеи о том, насколько хорош или плох Виллаш-Боаш, так как не существовало условий, которые позволяли бы оценить его эффективность. Было бы идеально, если бы после подписания контракта ему бы просто дали команду Карло Анчелотти из предыдущего сезона, чтобы он с ней работал. Если бы окончательным результатом стало первое место, то Вилаш-Боаш явно обладал бы большим талантом, чем его предшественник.

Но такое почти невозможно и немного несправедливо с точки зрения оценки: игроки были бы старше, а удача не может оказывать одинаковое влияние на двух главных тренеров. Так что «Челси» должна была бы сделать все возможное, чтобы сохранить как можно более стабильную команду для более четкой оценки Молодого принца. Контракты с игроками должны были бы подписываться только в том случае, если бы их более высокая стоимость по сравнению с теми игроками, которых они заменили, была таковой, чтобы перевесить загрязнение данных о главном тренере. Но этого не произошло. Летом 2011 года «Челси» купила и продала на сумму 107,4 миллиона фунтов стерлингов, это было четвертым по величине летним «загулом» при Абрамовиче. Пришли и ушли восемнадцать футболистов, так что наблюдалась замена на замене.

Возможно, некоторые из этих контрактов хотел Виллаш-Боаш (зная репутацию «Челси», очевидно, что большую их часть хотел Абрамович), несмотря на его публичное заявление, что он «более чем доволен актуальной командой». Он хотел более молодую команду, это хорошо известно, а клуб хотел видеть игроков другого типа. Это все понятно и хорошо. Но так как из-за этого были получены данные о бесполезности Виллаш-Боаша, значит, оценить его способности, его эффективность практически невозможно. Он может быть как шарлатаном марта 2012 года, так и суперзвездой июня-2011. «Челси» никогда этого не узнает.

Теневая власть

За шесть месяцев до того, как Виллаш-Боаш прибыл на «Стэмфорд Бридж», миллиарды Абрамовича привели в западный Лондон еще более блистательного сверходаренного человека. Фернандо Торрес перешел из «Ливерпуля» за рекордную для Британии сумму в 50 миллионов фунтов стерлингов и был объявлен блондином-бомбой, который превратит квалифицированную, автоматизированную «Челси» в команду красоты и элегантности. Это не совсем сработало. За первые восемнадцать месяцев в клубе ранее продуктивный нападающий забил всего двенадцать голов; за свой первый полный сезон с 2011 по 2012 год он не забил ни одного гола в Премьер-лиге с конца сентября и до последнего дня марта.

Вместе с резким снижением спортивной формы Торреса изменился язык его тела. Казалось, что ему скучно на поле, что он обижается на собственные ошибки. Проблема объяснялась тем, что он не смог адаптироваться к своим новым сокомандникам, к стилю «Челси» и даже, если верить Терри Венейблсу, нехваткой трудовой этики у самого Торреса. «Я знаю футболистов, которым требовалось время на то, чтобы привыкнуть к окружающей обстановке, но не до такой степени, – написал бывший главный тренер английской сборной. – Ему необходимо начать больше работать на тренировках и перестать так стараться в матчах. Это непростой метод»¹³.

Для Венейблса причины, стоявшие за снижением эффективности Торреса, имели мало значения. С его точки зрения, все можно вылечить выходом на тренировочное поле и выполнением большего числа ударов по мячу.

За этой долгой голевой засухой наблюдал Виллаш-Боаш. Мы подозреваем, что он мог точно знать, через что проходит испанец, и не мог ему помочь по тем же самым причинам, по каким Торрес не мог забить мяч в ворота.

Общее бедственное положение испанца и португальца отражает третий ошибочный взгляд на войну за таланты, идею, что способность заключена в отдельной личности, так что ее можно легко перемещать, покупать и продавать. Утверждение Венейблса, что он знает «футболистов, которым требовалось время на то, чтобы привыкнуть к окружающей обстановке», более проницательное, чем он сам может думать.

В течение многих лет в футболе таланты были преимущественно «вмерзшими» на одном месте. Олег Блохин, один из лучших футболистов, когда-либо появившихся в Советском Союзе, выиграл восемь титулов с киевским «Динамо» в 1970-х и 1980-х годах, забив в процессе 211 голов. Каждая лучшая европейская команда была бы счастлива подписать с ним контракт, но не могла сделать этого, так как власти СССР не позволили бы ему уехать из страны. Блохин уехал за границу только в 1988 году, когда пик его формы миновал.

Двумя годами позже Борис Гройсберг уехал вместе с семьей из Советского Союза в США, где стал профессором Гарвардской школы бизнеса и специализировался на мобильности эффективности, с чем Блохин (теперь тренер сборной Украины) никогда не имел дела. Гройсберг написал книгу Chasing Stars: The Myth of Talent and the Portability of Performance («Погоня за звездами: миф о таланте и мобильность эффективности») об абсолютно «вольных птицах» корпоративного мира: фондовых аналитиках на Уолл-стрит.

Эти аналитики являются специалистами в определенной сфере (розничная торговля, или фармацевтика, или спорт), и они тратят время на написание докладов, оценивающих перспективы компаний в отдельной индустрии, и прогнозирование их вероятной эффективности. Эти прогнозы, в свою очередь, являются достаточно прямым путем анализа эффективности самих аналитиков, позволяющим увидеть, стоят ли они зарплат в несколько миллионов долларов, которые получают лучшие из них. Если их прогнозы точны, они стоят каждого заработанного ими пенса.

Все внешние признаки дают основание предположить, что эти аналитики являются всего лишь устройствами «подключи и работай»: возьмите их в другой банк, дайте им их компьютеры и файлы, и они начнут исследовать свои компании. Как сказал директор по исследованиям одного из банков о мобильности аналитиков: «Я думаю, вы работаете, когда вы здесь, и вы работаете, когда вы там. Клиент не меняется. Вам нужны ваша картотека и ваши файлы, и вы в деле»¹⁴.

Но Гройсберг обнаружил, что это совсем не так. Вместе со своими коллегами по исследованию он собрал числовые данные по всем фондовым аналитикам США, которые входили в рейтинг Institutional Investor, отраслевого журнала, ежегодно публикующего список всех лучших аналитиков, и выявил 366 специалистов из этого списка, поменявших банки с 1988 по 1996 год.

Учтите, что Institutional Investor ежегодно включает в рейтинг только 3 процента из многих тысяч аналитиков США. Это лучшие из лучших, настоящие звезды. И то, что обнаружил Гройсберг, было поразительным: если входившие в рейтинг аналитики оставались в своих банках, существовала вероятность в 89,4 процента, что на следующий год они снова войдут в рейтинг. Эти шансы падали до 69,4 процента, если они переходили в конкурирующую компанию. Аналитики, занимающие первое место в тот или иной год, имели шансы в 10,6 процента оставить за собой высшее место, если он или она не меняли работу, но шансы тех, кто сменил место работы, падали до 5,6 процента.

Наблюдалось также влияние на долгосрочную эффективность: тот основной состав звезд, которые остались в тех же банках, обладал вероятностью в 54,3 процента вернуться на верхние позиции рейтинга как минимум один раз за пять последовательных лет; суперзвезды, поменявшие место работы, имели вероятность только в 39 процентов.

Параллель с футболом очевидна. Спортивные директора «Пари Сен-Жермен» и мюнхенской «Баварии» допускают, что игрок или главный тренер – устройство «подключи и работай»: возьмите его в команду или отдайте команду в его руки, и он начнет функционировать. Они думают, что талант мобилен. Если перефразировать нашего директора банка, «вам нужны ваши бутсы и ваши щитки, или ваш планшет и ваш свисток, и вы в деле». Числа говорят, что все далеко не так просто.

Гройсберг доказал, что его принцип, в отличие от самих «вольных птиц», легко переносится в другие области, даже спорт. В американском футболе у пантера есть только одна работа. Когда команды решают (как вы помните, неправильно) ударить по мячу на четвертом дауне, он просто получает мяч и должен выбить его ногой как можно дальше вниз поля. С другой стороны, принимающие игроки являются частями целого: они бегут в различных комбинациях, координируясь с квотербэком, приспосабливаясь на ходу к защите противника.

Гройсберг обнаружил, что эффективность «вольных птиц» – пантеров, которые в буквальном смысле слова являются обособленными игроками, не снижается, если они поменяли команду, но ключевые характеристики принимающих падают в течение полного года после подписания контракта с новой командой. В футболе нет по-настоящему обособленных игроков (ближе всего к этому понятию голкиперы, но и они должны взаимодействовать с защитой), так что мы должны ожидать периода адаптации.

В Chasing Stars Гройсберг рекомендует, чтобы для минимизации этого эффекта компании или клубы делали все возможное для поддержки изнутри¹⁵. Где это невозможно, они должны иметь комплексный план по приему только тех новичков, которые соответствуют их культуре и могут осознанно и осторожно слиться с командой. Он пишет: «Нанимайте осторожно, но интегрируйте осознанно и быстро».

Кажется, в футбольных клубах этого не происходит. До недавнего времени очень немногие из них нанимали специалиста для помощи игрокам освоиться вне поля, часто заставляя их самостоятельно искать жилище и ходить по школам, чтобы подобрать подходящую для своих детей.

В «Челси» также было принято оставлять новых игроков на произвол судьбы.

«Я погрузился в проблемы, связанные с моей ситуацией как иностранца, – написал в своей автобиографии Дрогба, предшественник Торреса. – Клуб «Челси» не оказал мне необходимой помощи. Мы иногда смеялись над этим с Галласом, Макелеле, Кежманом, Жереми. «Что, и ты до сих пор живешь в отеле?» После всех этих беспокойств я не чувствовал слияния с командой»¹⁶.

Этому можно помочь, применив то, что в корпоративном мире известно как «вывод»: нанимать звезду и некоторых из его товарищей по команде. Гройсберг обнаружил, что лучшие аналитики, перешедшие в новую компанию вместе с несколькими коллегами, не переживают спад эффективности. «Челси» сделала это, когда нанимала Моуринью (за ним из «Порту» последовали четыре сотрудника, в том числе Виллаш-Боаш, и два игрока), но не повторила этого снова, подписав семь лет спустя контракт с его молодым протеже. Виллаш-Боаш привел с собой только двух сотрудников. Его помощник, Роберто ди Маттео, который покинул ряды футболистов «Челси» за девять лет до этого, тоже по всем понятиям был адаптирующимся новичком. Неудивительно, что Виллаш-Боаш чувствовал себя некомфортно.

Некомфортно было и Торресу, несмотря на то что на стадионе «Стэмфорд Бридж» он присоединился к своему бывшему товарищу по команде, Йосси Бенаюну, а вскоре воссоединился и с Раулем Мейерлешем. Этого недостаточно. Моуринью видел вокруг себя шесть знакомых лиц. Возможно, он, а не его бывший протеже, должен был бы назвать себя «группой один».

Цареубийство: свержение Виллаш-Боаша

Конец, когда он пришел, был печален. «Челси» уже к Рождеству лишилась титула в Премьер-лиге, она находилась на грани изгнания из Лиги чемпионов и только что проиграла «Вест Бромвич Альбиону» (клубу, который по иронии судьбы годом ранее уволил Роберто ди Маттео). Виллаш-Боаш сталкивался с возмущением в раздевалке и потерял доверие Абрамовича, самой влиятельной фигуры. Он провел две беседы с командой после двух особенно плохих результатов, на стадионах «Гудисон Парк» и «Хоторнс», во время которых ему недвусмысленно дали понять, что виноват он. Ему пришел конец. Когда его уволили, это можно было считать почти милосердием.

На первый взгляд смена главного тренера прекрасно сработала. Под руководством ди Маттео «Челси» набрала десять из пятнадцати возможных очков в лиге, спасла свою кампанию в Кубке Англии и, что самое важное, разгромила «Наполи» на стадионе «Стэмфорд Бридж» со счетом 4:1, чем проложила себе путь к славе в Лиге чемпионов. Было очевидно, что, избавившись от Виллаш-Боаша, «Челси» совершила лучший поступок в своей истории.

В последних пяти матчах Премьер-лиги под руководством Виллаш-Боаша «Челси» в среднем набирала едва ли очко за матч; в финальных одиннадцати матчах под руководством ди Маттео клуб в среднем набирал по 1,64 очка. Казалось более чем очевидным, что руководство ди Маттео оздоровило команду. Или нет? Одно число предполагает, что нет: в двадцати семи матчах лиги под руководством Виллаш-Боаша «Челси» в среднем получала 1,7 очка за матч, этот показатель лучше, чем с ди Маттео. Кроме того, это могло произойти, потому что команда переключила внимание с домашних обязанностей на международные дела, так как финал Лиги чемпионов становился все ближе. Или, возможно, это улучшение было иллюзией. Команда могла просто вернуться к среднему значению.

Это числовой эквивалент физического понятия, что вода всегда находит собственный уровень: за крайними числами обычно следуют средние; у гигантов и лилипутов будут дети нормального роста. Вы не можете играть с числами без полного понимания регрессии к среднему значению.

ДИАГРАММА 51

РЕГРЕССИЯ К СРЕДНЕМУ ЗНАЧЕНИЮ СРЕДНИХ УРОВНЕЙ В ГЛАВНОЙ ЛИГЕ, 1946–2002

Бейсбол, самый статистический из командных видов спорта, отлично подходит для наблюдения за этим феноменом. В бейсболе отбивающие выходят на поле, чтобы ударить примерно четыре или пять раз за каждую игру, и средний уровень – процентная доля ударов, выполненных ими во время всех появлений на поле.

Неплохой отбивающий обладает средним уровнем.250 (25 процентов ударов), очень хороший достигает.300, а иногда сезон складывается очень удачно для игрока и он выбивает.350 и выше¹⁷. Диаграмма 51 показывает, что происходит в следующем году с игроками, чей средний уровень составил.350 и выше, в крупных лигах после Второй мировой войны¹⁸.

ДИАГРАММА 52

ЭФФЕКТИВНОСТЬ КЛУБА ДО И ПОСЛЕ УВОЛЬНЕНИЯ ГЛАВНОГО ТРЕНЕРА, ЭРЕДИВИЗИ, 1986–2004

Относительное время в течение сезона (t = увольнение; t– = последний матч перед увольнением и т. д.)

Необычный год показан на горизонтальной оси, а следующий год – на вертикальной: если средний уровень в следующем году ниже, точка окажется под наклонной линией. Регрессия к среднему значению иллюстрируется тем фактом, что почти все точки находятся под наклонной линией, большинство – намного ниже: за выдающимися значениями обычно следуют средние, за экстраординарным – более обычное.

Выдающиеся события могут быть позитивными, например очень высокий средний уровень, или негативными, например проигрыш в серии, или, если говорить о футбольном клубе, период плохих результатов. Кажется, это больше всего повлияло на решение Абрамовича стиснуть зубы и уволить Молодого принца; как показывает исследование, плохие результаты всегда являются одним из определяющих факторов увольнения любого главного тренера.

«Максфилд», одна из незначительных команд английского футбола, является подходящим примером. В январе 2012 года, как раз когда команда Виллаш-Боаша начала показывать плохие результаты, «торговцы шелком» сыграли вничью со счетом 2:2 с «Болтоном» из Премьер-лиги в третьем раунде Кубка Англии. Для главного тренера Гэри Симпсона лучше и быть не могло. Клуб проигрывал каждый матч лиги в январе, три матча сыграл вничью и три проиграл в феврале, три матча сыграл вничью и три проиграл в марте, один матч сыграл вничью и пять проиграл в апреле. «Максфилд» оказался на последнем месте в таблице. Симпсон продержался в должности до марта, когда клуб уже больше не мог сопротивляться призывам его уволить. Но в тот момент это уже было не важно. Пришедший ему на смену Брайан Хортон смог набрать всего два очка в восьми матчах, и клуб покинул Футбольную лигу.

Несмотря на неспособность Хортона изменить ситуацию, есть достаточно свидетельств тому, что увольнение неудачливого главного тренера может поднять дух и повысить эффективность клуба. Это даже было подтверждено исследованиями. Многочисленные изыскания в области увольнений в лигах по всей Европе показали, что эффективность клубов образует кривую с нижней точкой, где нисходящий уклон идет вплоть до увольнения, а затем кривая идет вверх, так как команда снова начинает набирать очки¹⁹.

Диаграмма 52 демонстрирует числовые данные нидерландского исследования, где t – момент увольнения минус или плюс количество матчей²⁰.

Эффективность типичного клуба резко снижается до 50 процентов его потенциала за неделю до увольнения главного тренера. К четвертому матчу под руководством нового тренера эффективность составляет 95 процентов от того, какой она должна быть, фанаты рады, а руководство чувствует самодовольство. Нет сомнений, что именно так все было и в «Челси», когда ди Маттео появился, чтобы переделать плохую работу Виллаш-Боаша. Абрамович (и другие владельцы) просто делают то, что, как кажется, требуют от них числа.

Увы, это еще одна красивая гипотеза, разбитая безобразным фактом. Увольнения не повышают эффективность клубов. Клубы просто возвращаются к среднему значению.

Чтобы увидеть, имеет ли значение увольнение главного тренера, автор нидерландского исследования Бас тер Веел изучил все остальные, не связанные с увольнением данные о результатах восемнадцати сезонов Эредивизи, чтобы выделить контрольную группу и сравнить ее с эпизодами увольнений. Контрольная группа состояла из тех периодов (в достаточной мере равно распределенных среди всех клубов), в которых количество заработанных клубом очков за матч в среднем снижалось на 25 процентов или более на протяжении серии из четырех матчей, но при этом клубы не увольняли своих главных тренеров. Тер Веел обнаружил 212 таких клубов. Результаты показаны на диаграмме 53.

ДИАГРАММА 53

СНИЖЕНИЕ И ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЭФФЕКТИВНОСТИ КЛУБОВ С УВОЛЬНЕНИЕМ ГЛАВНОГО ТРЕНЕРА И БЕЗ УВОЛЬНЕНИЯ, ЭРЕДИВИЗИ, 1986–2004

Относительное время в течение сезона

(t = увольнение; t– = последний матч перед увольнением и т. д.)

Даже без увольнения главного тренера эффективность контрольной группы также вернулась в норму и как минимум с той же интенсивностью, что и эффективность клубов, уволивших своих главных тренеров. Экстраординарный период плохой эффективности всего лишь является экстраординарным. Эффективность выравняется, как только игроки оправятся от травм, мячи перестанут попадать в штангу или удача снова улыбнется вам. Идея, что увольнение главного тренера является панацеей от болезней команды, – плацебо. Это дорогая иллюзия.

«Челси» неправильно приняла решение. Клуб ошибся, уволив Виллаш-Боаша, как, возможно, ошибся и взяв его на работу, в первую очередь из-за того, что ожидал мгновенного успеха; он был неправ, когда не помог ему (или его игрокам) адаптироваться, и был неправ, не собрав вокруг него группу, которая помогла бы ему освоиться. Клуб был неправ, предположив, что он сможет перевезти с собой свой талант, и был неправ, не убедившись, что созданы все необходимые условия для правильной оценки его эффективности.

Все это стоило Роману Абрамовичу добрых 30 миллионов фунтов стерлингов. Он отдал клуб, на который за десять лет потратил больше миллиарда фунтов стерлингов, в руки одного человека, требуя от него приручить удачу, справиться со множеством неэффективных моментов футбола. И наконец, он так до сих пор и не понял, был ли Молодой принц хорошим главным тренером или плохим.

Камеры видеонаблюдения, вредные привычки и тренировки с умом

К досаде Джереми Кларксона, теперь вы вряд ли сможете проехать по британской дороге, не увидев Gatso, ненавидимую всеми подвешенную на столбе желтую коробку, измеряющую скорость, с которой едут водители, и фотографирующую нарушителей, давая полиции возможность присылать им штрафные квитанции.

Изначально камеры Gatso устанавливались в тех местах, где отмечалить частые и необычные ДТП. Когда департамент транспорта через четыре года проанализировал результаты своей системы камер видеонаблюдения, это подтвердило, что благодаря присутствию камер количество смертельных случаев и тяжелых травм снизилось на 50 процентов. Камеры Gatso, как бы их ни презирали, выполнили свою работу. За исключением того, что они ее не выполнили. Где-то в приложении к докладу было запрятано исследование инженерного факультета Ливерпульского университета, где был сделан вывод, что «присутствие камеры отвечало всего лишь за одну пятую часть снижения количества ДТП со смертельными случаями и тяжелыми травмами»²¹. Даже без этого желтого надсмотрщика количество аварий на участках повышенной опасности вернулось бы к среднему значению. За экстраординарным количеством ДТП со смертельным исходом последовало бы более типичное.

Не только водители и главные тренеры регрессируют к среднему значению. Это делают все. Конечно, это делают игроки. В одном матче он может быть выдающимся, разбивающим в пух и прах соперника и устрашающим защиту. Главный тренер будет его восхвалять. А на следующей неделе тот же футболист будет беспомощным, неспособным нанести удар. Или наоборот: защитник ужасно выступил в субботу, проявив себя в матче настоящим Хизанишвили, навлекая на себя взрыв ярости покрасневшего главного тренера, а на следующей неделе играл замечательно.

У каждого главного тренера был такой опыт, и, несомненно, поэтому многие из них выбирают кнут, а не морковку. Если вы милы с игроками, хвалите их, похлопываете по спине, они начинают расслабляться. Дайте им пинка, и они проявят себя намного лучше.

Но это тоже иллюзия. Эффективность футболистов просто-напросто выравнивается сама. Никто не сможет объяснить, почему так происходит, лучше, чем Даниэль Канеман, в 2002 году получивший Нобелевскую премию в области экономики, чье исследование уделяло внимание границам рационального принятия решений:

«Я пережил самый убедительный опыт озарения в своей карьере, когда пытался убедить летчиков-инструкторов, что похвала эффективнее наказания в поддержке освоения новых умений. Когда я закончил свою зажигательную речь, один из самых опытных инструкторов в аудитории поднял руку и сказал собственную короткую речь.

Он сказал: «Во многих случаях я хвалил курсантов летной школы за чистое выполнение некоторых акробатических фигур, и в целом, когда они пробовали снова выполнить их, они делали это хуже. С другой стороны, я часто кричал на курсантов за плохое выполнение, и в целом в следующий раз они делали это лучше». Это был радостный момент, в который я понял важную истину о мире: так как мы склонны награждать других, когда они делают хорошо, и наказывать их, когда они делают плохо, и так как существует регрессия к среднему значению, удел человека – быть наказанным статистически за награждение других и награждаемым за их наказание»²².

Можно уверенно сказать, что футбольное тренерство остается открытым для той же извращенной зависимости. Шеймус Кели и Айван Уодингтон из Центра спортивных исследований Дублинского университетского колледжа провели серию стандартизированных интервью с двадцатью двумя футболистами высшего дивизиона и восемнадцатью главными тренерами во время сезона-2004/05.

Они опубликовали свои открытия в газете, назвав статью Abuse, Intimidation and Violence as Aspects of Managerial Control in Professional Soccer in Britain and Ireland («Оскорбление, запугивание и жестокость как аспекты тренерского контроля в профессиональном футболе в Британии и Ирландии»). Стоит прочитать их интервью и осознать глубину и широту усредненности и отвратительного поведения в футбольных клубах. Так как главные тренеры не принимают во внимание концепцию регрессии к среднему значению, они просто склонны регрессировать, чтобы стать усредненными.

«Главный тренер будет постоянно осыпать вас оскорблениями, – сказал один игрок, – перед лицом других футболистов, в офисе, наедине или на глазах у тренера и персонала. Это должно раскрыть мой потенциал. Это раскрывает мой потенциал. Но я знаю, что не все футболисты это выносят, они просто не могут это вынести… Если ты молодой парень, только что пришедший в команду, то главный тренер просто обычно срывает свое раздражение на молодых игроках»²³.

Обратите внимание на то, что в фразе игрока «раскрывает мой потенциал» прячется регрессия к среднему значению: он выступал ниже своего уровня, на него накричали, и он стал играть лучше. Но это не значит, что он стал играть лучше, так как на него накричали.

Главные тренеры временами должны быть конфликтными, сердитыми и вспыльчивыми. Но лучшие главные тренеры знают, когда применять такую тактику, а когда – другой подход. Сэр Алекс Фергюсон, известный любитель применять разнос, возможно, использовал его реже, чем мы думаем: даже когда его команда проигрывала «Тоттенхэму» со счетом 0:3, он не повысил голос. Муса Оквонга в своей книге Will You Manage? («Ты справишься?») излагает версию Дениса Ирвина о том, что произошло в раздевалке стадиона «Уайт Харт Лейн» в перерыве между таймами:

«Фергюсон не использовал разнос. Он очень спокойно сказал вот что: «Конечно, вы знаете, что мы играем со «шпорами». Они представляют, что уже победили, они уже сидят в пабе после матча и празднуют. Забейте им гол в начале второго тайма, и они запаникуют. Так всегда происходит со «шпорами». Они всегда играют так, и всегда будут»²⁴.

Это намного более эффективно, чем ругательства, или швыряние чайных чашек, или потрясание кулаками, что многие главные тренеры применяют в перерыве между матчами к своим недостаточно хорошо играющим футболистам. Тем вечером «Юнайтед» после перерыва забил пять голов. Их эффективность регрессировала к среднему значению, так как Фергюсон решил не скандалить, вместо этого он поделился с игроками своим знанием. Именно это делают хорошие главные тренеры.

Спокойствие и обмен знаниями также должны стать правилами на тренировочном поле. Когда наблюдатели вели отчет о тренировках двух величайших тренеров в американском студенческом баскетболе, Джона Вудена, тренера мужской команды Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, и Пэт Саммитт, тренера женской команды «Теннесси», они отметили, что половина их высказываний была инструкциями, такими как «немного веди мяч между ударами»²⁵.

Более 10 процентов действий тренера Вудена представляли собой демонстрацию правильных или неправильных движений или того и другого, чтобы показать игроку правильный способ что-либо делать.

Для тренера команды Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе тренировки заключались преимущественно в инструкциях: «Я чувствовал, что проведение тренировки – почти то же самое, что урок английского. Я знал, что для обучения английскому необходим подробный план, но прошло некоторое время, прежде чем я понял, что то же самое необходимо в спорте. Иначе вы потеряете уйму времени, усилий или таланта».

Тот же самый принцип применим в футболе. Талант не дается богом. Его необходимо развивать и воспитывать, высекать и формировать. Хорошие главные тренеры, как Вуден, пишут план каждой тренировки, так что у нее есть цель, результат. Они также должны следить за своим собственным обучением.

«Я записывал особенности каждой минуты каждого часа каждой тренировки, которую проводил с командой Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, – сказал Вуден. – Когда я планировал тренировку в какой-то день, я возвращался к ним, чтобы увидеть, что мы делали в соответствующий день прошлого и позапрошлого годов».

Некоторые главные тренеры в современной Премьер-лиге столь же педантичны; конечно, это Моуринью и, мы подозреваем, Виллаш-Боаш. Другие не настолько. «Когда мы тренируемся, если кто-то выполняет беспрепятственный удар по воротам, то он (главный тренер) прерывает тренировку и заставляет нас бегать двадцать минут, – рассказал один защитник Келли и Уоддингтону. – За любые ошибки. Мы боялись делать ошибки. Все было основано на страхе. Мы были напуганы. После матчей, которые мы проиграли, он заставлял нас бегать в шесть часов утра»²⁶.

Такой тип тренировки в элитных футбольных клубах проводится, несомненно, не так часто, и вскоре он должен исчезнуть совсем. Новая модель должна быть основана на представлении, которое теперь определяется через современную теорию таланта как продуманной деятельности. Как написал скрипач Натан Мильштейн: «Упражняйтесь так долго, насколько у вас хватает концентрации. Однажды, когда я осознал, что окружающие упражняются целыми днями, я спросил моего наставники Ауэра, сколько часов я должен упражняться, он ответил: «На самом деле не важно, как долго. Если вы тренируете пальцы, любого времени будет недостаточно. Если вы тренируете голову, двух часов будет много»²⁷.

Эталон современного главного тренера

Главный тренер далеко не бесполезен. Да, в футболе огромное значение имеет удача. Она объясняет примерно половину того, что мы видим на поле и в финальной таблице лиги. Да, деньги также являются важным фактором. Но в этой игре заключено намного больше, если говорить о погоне за голом. Здесь множество стилей, из которых можно выбирать, огромное количество факторов, которые надо учитывать, и лучшие генералы используют всю информацию, которую им надо добыть из всех имеющихся в их распоряжении источников. Они будут думать нешаблонно и инновационно, и они найдут способы изменить матч в свою пользу. Они имеют влияние.

И все же кажется, что у многих клубов нет никакого представления о том, что значит хороший главный тренер. У них нет условий, чтобы проверить способности человека, занимающего эту должность в настоящий момент, и они слишком часто попадают в ловушку, заменяя потерпевшего неудачу тренера самым популярным в этом месяце или широко известным всем и обладающим посредственными спортивными достижениями. Они реагируют слишком быстро, когда дела идут не так, как они хотят, и они не делают все, что могут, чтобы помочь своим главным тренерам преуспеть (это же касается футболистов).

Но в точности так же как клубы должны научиться доводить до совершенства процесс найма и быть терпеливыми с человеком, которого заполучили (в то же время оценивая его способности), так и главные тренеры должны стараться проявить себя как можно лучше. Они должны прикусить языки и давать волю гневу только тогда, когда это совершенно необходимо. Они должны следить за собственными вредными привычками, делиться своей мудростью и не бояться бросать вызов традиции. Они должны делать то, что возможно, со своими ресурсами. Они не должны бояться рисковать на четвертом дауне. Они должны осознавать, что у них есть долг перед коллективом. Если они делают это, если они не теряют самообладания и придерживаются своих убеждений, они могут преуспеть.

Молодой принц, Виллаш-Боаш, быстро взрослеет и не преуспевает, уже пройдя еще один цикл в должности главного тренера, придя на работу в «Тоттенхэм» в июле 2012 года и затем покинув его в декабре 2013-го «по взаимному согласию». Хорошей новостью для Андре Виллаш-Боаша является то, что он продержался в клубе больше года, а касательно процентов выигранных матчей он является третьим за все время главным тренером «Тоттенхэма» с показателем 55 процентов, что превосходит 49,5 процента Гарри Реднаппа и 49 процентов Билла Николсона. Но есть и плохая новость – он отрицал, что для доведения команды до совершенства необходимы время и стабильность, и повторил проблемы, которые были у него с опытными, талантливыми ветеранами «Челси», поссорившись с Эммануэлем Адебайором, нападающим «шпор», который спорил с Андре Виллаш-Боашем по поводу его идей и тактики в присутствии остальной команды и кого все еще не набравшийся опыта главный тренер отправлял на скамейку запасных и заставлял тренироваться с молодежной командой. Теперь даже всегда уверенный в себе Взрослеющий принц начал сомневаться в своих способностях главного тренера.

Возможно, такие главные тренеры, как Андре Виллаш-Боаш, увольняются из-за мелочей. Но футбол – спорт редких событий, игра редкой красоты. Он определяется малой разницей. Именно с малой разницей матчи выигрываются и проигрываются, пишется история и создаются репутации, именно здесь встречаются свет и тень.

Глава 12

Жизнь во время реформации

Футбол – игра, в которую вы играете мозгом.

Йохан Кройф

Из священных коров получается лучший гамбургер.

Марк Твен

В ноябре 2011 года в Великобритании прошла первая Конференция по спортивной аналитике в стиле конференции Слоуновской школы менеджмента Массачусетского технологического института в Бостоне. Она состоялась в Школе бизнеса Манчестерского университета и была сравнительно небольшим, менее ярким, чем ее американская родственница, мероприятием. Присутствовало около 150 участников, преимущественно из футбольных и регбийных клубов с парой олимпийских видов спорта для ровного счета. Здесь были агенты, аналитики эффективности, консультанты и руководители, а также было несколько главных тренеров и владельцев.

За этим мероприятием стояли Фил Кларк, звезда всепобеждающей команды «Уиган» лиги регби 1990-х годов и одно время капитан сборной Великобритании, и его брат Энди, бывший тренер по фитнесу «Ливерпуля». Братья Кларк, как и многие другие, осознали, что спорт меняется, а вместе с этими изменениями приходят возможности. Они основали компанию под названием The Sports Office, которая помогает клубам собирать для своего внутреннего использования данные об эффективности, управлении, планировании, медицинском состоянии, тренировках, физическом состоянии и скаутинге.

Бизнес футбольных данных становится конкурентным, похожие друг на друга компании распространяются по миру профессионального спорта. Существует потребность в информации, желание ее получить (или, скорее, понять, что делать с информацией), но лишь у немногих есть план по ее использованию. Лучше всего на конференции приняли презентацию Эндрю Хиггинсона, директора по розничным продажам Tesco, посвященную тому, как Tesco анализирует свои данные, чтобы стать лидером. Аналитики из футбольных клубов внимательно слушали – все они хотят быть лидерами, и, как мы уже объясняли в предыдущих главах, помочь может любая мелочь.

То, что мы уже знаем, может дать нам намек, в каком направлении будет идти реформация аналитики в следующем десятилетии. Это наш прогноз относительно пути, по которому пойдет футбол и все, кто с ним связан, в течение следующих десяти лет. Мы не можем быть полностью уверены, и некоторые из наших предположений будут неверными, но они основаны на лучших исследованиях и информации, которые у нас есть на данный момент.

Прогноз 1

Крупнейшие прорывы в области аналитики произойдут не в «Манчестер юнайтед», «Манчестер Сити», «Реал Мадрид», «Барселоне» или любом из двадцати богатейших клубов, перечисленных в «Футбольной денежной лиге» Deloitte.

С целью настроить участников на нужный лад Манчестерская конференция началась с записанного приветствия святого покровителя спортивной аналитики, Билли Бина, ставшего теперь знаменитым главного тренера «Окленд Атлетикс», перевернувшего бейсбол с ног на голову благодаря использованию для формирования команды чисел, а не характера и традиции.

Бин – знаменитость благодаря Голливуду, но истина заключается в том, что он является всего лишь последним в длинном ряду первопроходцев в области аналитики в спорте. Чарльз Рип понял на собственном опыте, что футбол всегда сопротивлялся изменениям, будь то игра пасами, идея, что в футбол можно играть для удовольствия и ради денег, построение 4–4–2 или мнение, что длинные пасы могут быть эффективными при правильных условиях.

Те инновации, которые все же пробились, были связаны преимущественно с целью побеждать в футболе: игра пасами, защита в стиле катеначчо, линейная защита из четырех игроков. Здесь всегда были первопроходцы, люди, которые не отказывались думать о том, что заставит футбол быть лучше. Их объединяло желание попробовать новое, неисследованное, возможно, немного необычное, это люди, рискующие на четвертом дауне. Некоторые преуспели и увидели, как их усовершенствования были приняты, другие потерпели неудачу. На пути реформации будет еще немало увольнений.

Футбол оказался на развилке дорог, и, как сказал Йоги Берра, американский бейсболист: «Если вы дошли до развилки дорог, идите по ней». Именно это делает футбол маленькими шажками, некоторые сворачивают на один путь, другие – на другой, и все они пытаются приспособиться к появлению компьютеров, данных, аналитиков, исследований и огромному количеству чисел, большему, чем они могут переварить.

Что может быть не совсем понятно из фильма «Человек, который изменил все», прослеживающего восхождение команды Бина, так это то, насколько удручающим было положение «Окленд Атлетикс»: очень плохая команда, играющая на грязном стадионе перед малочисленными скучающими зрителями. Но именно в такой обстановке Билли Бин смог обрести мотивацию и, что жизненно важно, свободу для кардинального изменения клуба. «Нам было нечего терять, – говорит Бин, – мы были в таком положении, что могли пробовать все, и было не важно, что произойдет, так как хуже уже не могло быть»¹.

Зачастую только отчаяние, отчужденность и нехватка денег могут создать условия, поддерживающие инновации. Легко провести параллель в футболе. Там тоже можно ожидать, что причиной изобретательности станет необходимость.

Прогноз 2

В движении футбольной аналитики не будет единственного «Билла Джеймса».

Билл Джеймс и Чарльз Рип, благодаря своим личным качествам и одержимости, были идеальными кандидатами для того, чтобы попытаться осуществить фундаментальные изменения в выбранных ими видах спорта.

Подлинные инновации редко исходят от личностей, сидящих в клубной раздевалке. Чужаки могут задавать вопросы, интересоваться, как ведутся дела, они видят те возможности, которых не видят «свои». Так как на работающих «в тени» чужаков те, кто о них не знает, и те, кто в них не верит, практически не могут оказать влияния, они могут быть в авангарде, а определенная настойчивость, дисциплина и самоотдача делают их способными на многое.

Джеймса и Рипа различает их уровень успеха: Джеймс в результате в 2003 году был приглашен в «Бостон Ред Сокс», а через год команда впервые с 1918 года победила в Мировой серии. Это было настоящим взлетом для человека, который в 1977 году просто опубликовал казавшуюся незначительной статистическую брошюру. К тому времени, как Джеймс стал работать в «Сокс», его подход был признан и применен во всех командах Главной лиги бейсбола, а за четыре последующие года клуб победил в двух чемпионатах.

Рип тоже попал в клубную раздевалку, работая аналитиком, в том числе в «Брентфорде» и «Вулвс», но его трансформация английской игры ассоциировалась со слишком небольшим количеством кубков и побед в чемпионатах, чтобы ее можно было считать настоящим успехом. Возможно, это объясняется его собственными недостатками, качеством его данных или глубокими различиями между такими видами спорта, как бейсбол и футбол. Какова бы ни была подлинная причина, «Манчестер Сити» был уверен, что потерпел неудачу из-за его недостатков и ограниченности его чисел: именно это осенью 2012 года побудило клубных аналитиков матчей при поддержке Opta Sports сделать беспрецедентный шаг и отправить данные о матчах за весь сезон по электронной почте каждому, кто об этом попросит.

Как объяснил Саймону Куперу Гэвин Флейг, глава департамента анализа эффективности «Сити»: «Это подробный протокол, от игрока к игроку, от матча к матчу, неделя за неделей. Я хочу, чтобы наша индустрия нашла своего Билла Джеймса. Биллу Джеймсу нужны данные, и кто бы ни оказался Биллом Джеймсом футбола, у него нет данных, потому что это стоит денег»².

Идея «Сити» родилась из благих побуждений, но сама мысль использовать толпу аналитически мыслящих фанатов для поисков «Билла Джеймса» в стиле «Х-Фактор» может не сработать. Причины просты: «Человек, который изменил все» уже является голливудским фильмом, и о нем знают все, что более важно, здесь нет аналитических дебрей, которые надо исследовать. «Футбольный счетовод» уже оставил здесь свои следы. В футбольных числах нет неизведанной территории как в те времена, когда Джеймс «решал» бейсбол, придумав «созданные раны» и «доли участия в победе».

Неудача Рипа также доказывает, что игра слишком непостоянна, случайна и динамична, чтобы в ней существовала единственная формула победы, открытая единственным великим футбольным мыслителем. Более того, игру будут двигать вперед многочисленные маленькие открытия многих людей.

Прогноз 3

Объем футбольных данных возрастет как минимум в тридцать два раза.

Рипу приходилось намного труднее, чем Джеймсу. В распоряжении американца были хотя бы публикуемые во всех американских газетах обзоры бейсбольных матчей за столетие, с которыми можно было работать. Рипу приходилось создавать первичные данные о матчах, а готовую информацию хранить на рулонах обоев.

Как мы уже видели, Opta и Stat DNA частично компьютеризировали сбор футбольных чисел, наняв аналитиков, кодирующих события с цифровых видеозаписей матчей, а для Prozone работу выполняют камеры. Вместе они уничтожили все следы блокнотов и бумаги в области хранения числовых данных, сегодня все хранится в цифровых файлах. Нет никакой причины предполагать, что за скачком от метода Рипа до методики Opta или Prozone в ближайшее десятилетие не последует подобный скачок.

Это характерная особенность современного мира «больших данных»: если числа можно собрать, это надо сделать с как можно меньшими денежными затратами и вмешательством человека. Результат этого накопления – резкий рост количества данных. Если верить The New York Times, как установила IDC, компания, занимающаяся исследованиями в области технологий, данных становится все больше, постоянно рост составляет 50 процентов в год, или за два года количество увеличивается более чем в два раза. Это не просто больше потоков данных, это абсолютно новые потоки. Теперь по всему миру установлено бесчисленное количество цифровых датчиков: в промышленном оборудовании, автомобилях, электросчетчиках и транспортных ящиках… Данные становятся не просто более доступными, но и более понятными для компьютеров. Большую часть роста «больших данных» составляют беспорядочные данные – неконтролируемый массив слов, фотографий и видео в Сети и потоки данных от датчиков³.

Мало вещей более неконтролируемых, чем футбольный матч с двадцатью двумя игроками и мячом, находящимися в почти постоянном движении (за исключением матчей «Стока»). Есть два различных способа, при помощи которых можно собрать бóльшую часть числовых данных происходящего на поле с меньшими денежными затратами. Первый – те самые датчики, которые мы только что упомянули. Это только вопрос времени, и экипировка игроков и сам мяч будут оснащены GPS-чипами. Эта технология уже существует, и клубы уже экспериментируют с ней во время тренировок. Возможно, это сначала появится не в Премьер-лиге или Бундеслиге, первыми могут стать бразильская Серия А или Главная футбольная лига США. На самом деле, Главная футбольная лига уже сотрудничает с производителем спортивного снаряжения Adidas в сборе физических данных через чипы, встроенные в бутсы футболистов. Это даст огромный поток данных о положении, а чип в мяче со временем устранит необходимость в видеоаппаратуре на линии ворот.

Некоторые руководители, возможно, будут сопротивляться подобному прогрессу, но второй способ сбора этих данных может сделать их сопротивление тщетным – сбор данных через зрителей. Представьте, что вместо установленных в определенных местах камер Prozone, которые очень дорого стоят, несколько зрителей будут разбросаны вокруг стадиона с камерами, прикрепленными к их шляпам, шарфам или курткам. Они будут смотреть матч, а камеры будут его записывать, эти потоки видеоинформации позже будут объединены и декодированы при помощи современных программ. Сейчас компьютерам непросто отличить одного игрока от другого, когда на видео их пути пересекаются, но вскоре им будет не сложнее, чем болельщикам.

Так как стоимость сбора футбольных данных резко снизится, можно будет проследить за большим количеством игроков в большем количестве матчей в большем количестве лиг в большем количестве стран.

Возможно, наследник нашего вечно популярного друга Джимми Дэвиса из «Вателоо Док» тоже начнет компьютеризировать протоколы матчей. Поток футбольных чисел станет огромной волной, умножаясь и удваиваясь в течение этого десятилетия как минимум с той же скоростью, что и данные в мире.

Прогноз 4

Геометрия – пространство, векторы, треугольники и динамические сетки – станет центром внимания многих аналитических достижений.

Благодаря растущей доступности данных о положении и координатах x-y игроков и мяча аналитики смогут применять математические методы алгебраической геометрии и теории сетей, чтобы получить больше информации от матча. Внимание переключится с мяча и подсчитывания «действий с мячом», которые Рип первым начал собирать в своих блокнотах. Статистика обратит внимание на игроков, отдаленных от мяча, группы, которые они образуют, зоны, которые они окружают, и на то, как мяч и информация передвигаются по сети, которую они образуют.

Для этой стадии реформации пионером в игре с числами будет признан Валерий Лобановский из киевского «Динамо», с его интересом к системам и пространству. Вдохновленный бронзовой статуей главного тренера, стоящей у названного в его честь стадиона в Киеве, которую он увидел во время Евро-2012, Барни Роней написал: «Он относился к работе главным футбольным тренером как к широкомасштабному эмпирическому исследованию, искал осознанную научную логику в более туманной народной футбольной мудрости своих современников, сидящих на скамейке запасных. Для него выделение одиннадцати соревнующихся пятен на пульсирующей досовременной компьютерной сетке также содержало увлекательную информацию о человеческих параметрах, прикладную химию, которую можно понять путем изучения и точного регулирования»⁴.

Украинец перенес сетку с компьютера на поле. Он неукоснительно учил своих футболистов действовать, как дамки в шашках, которые передвигаются в любом направлении с клетки на клетку, основываясь на движениях шашек. Хотя игра его команды иногда могла быть механической, она также была невероятно эффективной, так как неприкрытые зоны, слабые звенья и ошибки были минимизированы и использовался дисбаланс в защите противника. Данные о положении позволят этой практике и тактике «шашек» стать больше похожей на шахматы: быть более усовершенствованной, творческой и импровизированной.

Когда мы смотрим на различные виды спорта, мы можем сделать предположение о ключевой геометрической фигуре, подходящей для анализа. Бейсбол – игра десяти точек (бэттер, питчер, кетчер и семь филдеров), которые преимущественно статичны, расположены на постоянных местах и редко связаны. Баскетбол, с его акцентом на комбинацию «двойка», игру на высокого нападающего и простую комбинацию «передай и выйди» – единичный, растягивающийся и сокращающийся отрезок, соединяющий двух основных нападающих в любой момент игры.

Футбол, как более сложная командная игра без модели реального владения мячом, имеет большее отношение к треугольникам. Одним из таких треугольников может быть игрок, в настоящий момент касающийся мяча, тот, кто должен получить мяч, и игрок, в настоящий момент не имеющий отношения к мячу и вызывающий наибольшую деформацию формы защиты соперника. Треугольники могут заменить «действия с мячом» как основная единица футбольного анализа.

Использование сетевых моделей для конструирования взаимодействующих сетей из игроков и построений уже проникло в этот вид спорта. В некоторых случаях уже начинает использоваться идентификация игроков как центральных или периферических в меняющейся сети команды на поле.

Одно недавнее исследование с использованием данных Премьер-лиги за два сезона начиная с 2006 года обнаружило, что команды, чьи меняющиеся сети были более централизованы на одном или двух игроках, забивали меньше голов, даже если эти центральные игроки были сильнейшими футболистами клуба⁵. И снова баланс, на этот раз в комплексной меняющейся сети, является качеством, ведущим к успеху.

Прогноз 5

И в 2014-м, и в 2024 году в Премьер-лиге будет забито около 1000 голов.

Сила чисел и моделей, которые мы можем использовать, заключается в том, что они обладают множеством элементов данных. Когда мы переходим от частного (пас, матч или игрок) к большей группе (все пасы, все матчи или все игроки), то можем увидеть шаблоны, которые были скрыты, когда мы рассматривали действие слишком близко.

Есть две основные проблемы, с которыми должна считаться игра с числами: футбол определяется случайностью и редкостью. Случайность, удача, произвольность, а вовсе не мастерство, отвечают за многое, возможно, за большую часть из того, что происходит на поле. И огромный вклад в это делает редкость голов.

Голы становились все более редкими до тех пор, пока в последние годы их количество не выровнялось одновременно с тем, как игра на поле стала более паритетной. Несмотря на жалобы, что футбол становится игрой сверхбогатых, данные показывают, что долгосрочная тенденция в футболе идет к усилению конкуренции. В современную эпоху все становятся больше похожими друг на друга.

И на высшем уровне футбол одинаков. Кажется, что лучшие футболисты сменяют друг друга в разных лигах. На это влияет то, как и где клубы подбирают таланты. Если лучшие английские игроки играют в футбол так же, как лучшие аргентинские, то набор игроков в Буэнос-Айресе может выглядеть гламурным, но он может быть не особенно эффективным по затратам, если сравнивать с набором футболистов в Бристоле, Лестере или Престоне. В спорте в Англии и во всем мире установилось конкурентное равновесие.

Голы очень редки, но они не станут реже.

Прогноз 6

Пропасть между зарплатами и платами за трансфер нападающих и защитников и голкиперов значительно сократится.

Возможно, голы не являются самыми надежными показателями эффективности. Когда команда делает все правильно и все равно в итоге может проиграть, голы – не лучший критерий того, хорошо ли она играла.

Как только вы осознаете силу случайности и цену единственного гола для удачи вашей команды, то сможете легко сделать несколько выводов. Так как футбол всегда был увлечен голами, которые забивались, и празднованием побед, он уделял намного меньше внимания голам, которые не пропускались, или поражениям, которые предотвращались. Существуют сильные свойства человеческой натуры, объясняющие это, но для появляющихся аналитиков эффективности это означает, что для того, чтобы полностью понять природу игры, мы должны в должной мере ценить защиту. Она важна так же (а в некоторых случаях и важнее), как нападение.

Понимание этого приведет к одному очень простому практическому результату, который будет только подкреплен потоком новых чисел: перекос в зарплатах и платах за трансфер защитников и нападающих станет меньше. Что касается сегодняшнего дня, все еще продолжает держаться противоположная тенденция. Если использовать трансферные платы, указанные в книге Пола Томкинса, Грэма Райли и Гэри Фалчера Pay As You Play: The True Price of Success in the Premier League Era («Плати, как играешь: подлинная цена успеха в эпоху Премьер-лиги»), чтобы вычислить относительную стоимость различных позиций за период с сезона-1992/93 по сезон-2009/10, данные покажут, что голкиперы – самая дешевая позиция, цены будут постепенно повышаться, если мы будем двигаться дальше вверх по полю. Важно, что не наблюдается сокращения пропасти между стоимостью голкиперов и защитников, с одной стороны, и нападающих – с другой. Соотношение между стоимостью нападающего и защитника составляло 1,5 в пяти сезонах с 1992/93 по 1996/97 и 1,65 в период с сезона-2005/06 по сезон-2009/10⁶.

Недооцененность защиты сопровождается парой других числовых выводов. В футболе больше не всегда значит лучше – чаще бить по воротам или больше владеть мячом не всегда является гарантированным рецептом успеха. Иногда меньше – это больше (на ум приходит меньше отборов мяча, меньше угловых, меньше пропущенных мячей), в то время как пятый забитый гол имеет меньшее значение, чем второй. Если использовать математическую терминологию, футбол – не линейный и не аддитивный, он мультипликативный, динамичный.

Возможно, самой очевидной демонстрацией этого является то, как команды работают вместе, что приводит к победам, ничьим или поражениям. В баскетболе одна суперзвезда – это 20 процентов основного состава, в футболе гиганты составляют намного более умеренные 9,1 процента от всей команды. Это значит, что дверь широко открыта для худших игроков команды, и ее самые непрочные взаимоотношения на поле (слабейшие звенья) играют решающую роль в определении судьбы команды.

Когда галактикос и нескладехи вынуждены взаимодействовать, чтобы играть в футбол с расчетом на победу, быстро становится очевидным, что нет одного лучшего способа играть в матче. Более эффективный футбол выпускается в разных вариантах. А если учесть долю удачи, вы можете играть в футбол более успешно, если будете следовать двум основным стратегиям: всегда быть более умелым или быть более изобретательным, чем соперники. Мастерство и изобретательность должны привлечь больше внимания к теневой, оборонительной стороне поля.

Прогноз 7

Построение 4–4–2 будет заменено на 150–4–4–2; новой тактикой станет организация.

Если вы играете в футбол мозгом, это позволяет вам (об этом знал Йохан Кройф) превзойти соперника, думая на шаг, или два, или три вперед. Футбол всегда эволюционировал, хотя и нерегулярно, и никогда не было способа остановить его прогресс. Мяч остается круглым. В футбол играют во все более отдаленных уголках мира и все больше людей, чем когда-либо ранее, обоих полов и на лучших полях, с лучшей экипировкой, с помощью профессионалов, обучающих максимально повышать свою эффективность, используя последние достижения в области медицины, питания и компьютерных наук. Что касается фанатов, мы не всегда видим, как работают эти изменения: мы не наблюдаем, как тренируются игроки, мы мало знаем о том, что они едят или как контролируются при помощи современных технологий. Все, что мы обычно видим, – это то, что происходит после свистка.

Но очевидно, что футбольная аналитика продолжает проникать в игру и менять образ мыслей главных тренеров, футболистов, фанатов и руководителей. Так что вопрос заключается не в том, появилась ли аналитика, а в том, как клубы могут лучшим образом использовать ее для победы.

Использование аналитики имеет сравнительно мало общего со специфическими статистическими данными об игроках или командах. Аналитика – не то же самое, что статистика; игра с числами на самом деле не относится в первую очередь и в основном к числам. На самом деле, это образ мышления и информационная игра: как много футбольной информации и какого рода есть у клубов; как они ее рассматривают, интерпретируют; и, главное, что они с ней делают. Здесь нет единственной истины, здесь есть преимущество, которое вы можете получить, если будете разбираться в используемой вами инфомации.

Так как набор футболистов превратился в поиски по всему миру, когда агенты и тренеры обшаривают все уголки в погоне за недооцененными талантами, необработанный материал, с которым работают клубы, стал более однообразным. Это сходство игроков-«сырья» на верхнем уровне игры и распространение по всему миру методик тренировки и игры означают, что клубы будут отличаться своей организацией: какой клуб и команда смогут организовать себя наиболее эффективно и найдут пути применения новых, неожиданных и неиспытанных методов для достижения успеха. История инноваций в футболе была историей тактики, лучших способов организации игроков в пространстве и противодействия сопернику. Но тактика, в сущности, касается организации всей команды, на поле и вне его, для максимальной эффективности.

Когда клубы меньше различаются с точки зрения поступающего материала (качества игроков, набранных по всему миру), футбол начинает больше зависеть от активности команды, а не просто от стартового состава на поле. Теперь все «детали», помогающие создавать побеждающий футбол на поле – примерно 150 человек тренеров, специалистов по питанию, физиотерапевтов, аналитиков матчей, агентов, и т. д., – принимают участие в матче больше, чем когда-либо ранее. И те клубы, которые функционируют как команды из способных и усердных учеников, которые могут приспособиться к достижению новых высот от недели к неделе или от минуты к минуте, будут побеждать.

Гибкая адаптация – главная цель, будь то относительно использования новых технологий или просчитывания «на лету» плана игры соперника.

Прогноз 8

Сегодняшние многочисленные главные тренеры-абсолютисты – исчезающая порода. Как только отойдет от дел Арсен Венгер, во всех крупных клубах будет главный тренер/спортивный директор, если не по названию должности, то по функции.

Главный тренер – человек, который в современном футболе стал ответственным за надзор над клубной футбольной командой, принятие решений о том, как установить связь между эффективностью и инновациями, тренировку своих суперзвезд и слабых звеньев и борьбу с беспощадными шансами в футболе. Он имеет значение, пусть далеко не столь большое, как думает сам.

Это важно: понимание чисел означает меньшую необходимость полагаться на то, что играл в футбол сам, чтобы стать в нем экспертом. Сила чисел заключается в той информации, которую они могут дать, но они также являются мощным оружием в политическом поединке футбола. Информация – сила. Она может давать влияние и отнимать его. Числа и информация подразумевают открытость и возможность оценивать по достоинству, таким образом помогая покончить с традицией. Хорошей новостью для фанатов является то, что сила произвольности и случайности в футболе гарантирует, что игра не изменится фундаментально: будет достаточно возможностей для побед неудачников над фаворитами, для увлекательной драмы, для того чтобы мяч ударялся в перекладину, взмывал в небо и в итоге вкатывался в ворота.

Как только мы осознаем, что защита и слабые звенья имеют значение, числа повысят возможности защитников за счет хорошо оплачиваемых нападающих, слабых звеньев – за счет звезд и вышедших на замену игроков – за счет стартового состава. Когда мы сможем сказать, каким образом решения главного тренера на самом деле приводят к успеху на поле, игра с числами повысит возможности клубов за счет главных тренеров.

Означает ли все это конец для бывших игроков, ставших главными тренерами, которых заменят умники? Является ли это переходным моментом в долгой и славной истории футбола от диктатуры главных тренеров к неограниченной демократии клубов, где дело в свои руки взяли шумные фанаты или сидящие на скамейке запасных мятежники?

Мы думаем, что нет. Более того, возникнет более справедливое партнерство, где главные тренеры окажутся на своем месте и станут более контактными командными игроками клуба. Вместо того чтобы получать деньги на трансферы и сталкиваться с ответственностью за результат, только если что-то идет не так, они будут вынуждены стать частью финансового и организационного руководства клуба. Новым эталоном современного главного тренера является Джо Мэддон из бейсбольного клуба «Тампа Бэй Рейс».

Все что нужно – информация и осведомленность. Главные тренеры, у которых есть и то и другое и которые знают, как это использовать, добьются успеха. Есть все причины быть уверенным в том, что через десять лет ни один главный тренер клуба высшего дивизиона не будет единолично командовать футбольной деятельностью, у него будет равнозначный партнер. Эта модель уже популярна в континентальной Европе, где подавляющее большинство клубов в Испании, Германии и Италии нанимают спортивных директоров. Такие люди, как Мончи из «Севильи», обладают репутацией мастеров своего дела, некоторые являются бывшими игроками, например Маттиас Заммер и Кристиан Нерлингер из мюнхенской «Баварии» или Марк Овермарс из «Аякса», другие являются выходцами из закулисья, работающими в области рекрутинга.

Теперь, когда ушел Фергюсон, как только Венгер уйдет на пенсию, время абсолютистов подойдет к концу.

Прогноз 9

Только тот факт, что клуб не играет в игру с числами, не помешает ему добиться успеха; аналитика поможет вам победить, но помогут и деньги.

Кто-нибудь может подумать, что достаточно потока чисел и организационных изменений, чтобы превзойти всех противников футбольной аналитики, но это означает игнорировать историю и инноваций, и революций. В течение десяти лет Великой французской революции Дантон и Робеспьер расстались с жизнями, а главой государства стал Наполеон.

Количество технических сотрудников растет от матча к матчу и во всех лигах, в то время как клубы высшего дивизиона по всему миру вкладывают средства в анализирующее матчи программное обеспечение и видеоаппаратуру. Некоторые даже используют программное обеспечение для анализа действий непосредственно во время матча, такое как SportsCode. Теперь у клубов есть технические скауты, как Стивен Хьюстон из «Гамбурга», люди, которые досконально проверяют числа перед подписанием контрактов; у них есть ученые в области спорта и эффективности, как Тони Страдвик из «Манчестер юнайтед» или Крис Карлинг из «Лилля»; у них есть аналитики матчей, как Стив Браун из «Эвертона».

Мобильные устройства и Интернет сделали стену между клубами и остальным миром более проницаемой. Блогеры использовали Интернет для проведения своих собственных исследований, и некоторые из них, например Сара Рудд из Onfooty.com или Омар Чаудхури из 5addedminutes.com, стали профессионально связанными с игрой – в случае Рудд с Stat DNA, а в случае Чаудхури с Prozone.

Именно этого мы и должны были ожидать, как сказал нам Хьюстон. Его собственный опыт работы в баскетболе с «Хьюстон Рокетс» из НБА научил его, что блогеры, обладающие аналитическими умениями, обычно начинают работать с числами для команд. Как признался Билл Джеймс в интервью Биллу Симмонсу со спортивного канала ESPN на конференции Манчестерского технологического института, если бы Интернет существовал в его время, он наверняка был бы блогером.

Эти усовершенствования существуют, если вы играете в игру с числами, сидя на диване в гостиной или работая в офисе клуба. Но это не означает, что картина абсолютно радужная. В футболе множество скептиков и пессимистов, желающих, чтобы эти идеи просто-напросто исчезли. Как объяснил Хорхе Вальдано из «Реала Мадрид» в интервью немецкому журналу Der Spiegel:

– Понимаете, для меня поле – это джунгли. И то, что происходит в этих джунглях, почти не изменилось за последние сто лет. Мысли, которые озаряют нападающего сегодня, когда он собирается забить гол, те же самые, что когда-то приходили в голову Марадоне, Пеле и Ди Стефано. Изменилось то, что окружает джунгли. Там произошла революция, возникла индустрия. Мы вынуждены охранять джунгли, защищать их от цивилизации и всех ее правил. Цивилизация не должна вмешиваться в игру: по траве не ходить!⁷.

Действительно ли существует этот скептицизм, или он используется как дымовая завеса, чтобы защищать существующий порядок, препятствия, которые надо преодолеть, значительны. Это сопротивление сочетается с постоянно присутствующим влиянием случайности и давлением толстосумов, а это означает, что анализ не является необходимым для того, чтобы клубы могли добиться успеха в следующем десятилетии.

Прогноз 10

Реформация сопротивляющихся встретится, в свою очередь, с сопротивлением.

Старая гвардия никогда не уходит без боя, как знает Дин Оливер, гуру баскетбольных чисел. Автор Basketball on Paper («Баскетбол на бумаге») и первый работающий в НБА на постоянной основе специалист по статистическим методам работал с «Сиэтл Суперсоникс» и «Денвер Наггетс», обе команды принадлежат к тому виду спорта и к той стране, где фанаты знакомы со статистикой и жаждут ее. И даже он сказал нам, что аналитикам было непросто занять полноценную, постоянную и признанную нишу в клубах. Кратковременные трудности были слишком значительны, а самомнение слишком большое; те, кто уже работал на месте, слишком оберегали свою территорию. Так что Оливер ушел. Сегодня он занимает должность директора по производственной аналитике на канале ESPN – формирует знания фанатов и думает о числах в спорте.

В футболе еще не наступил момент манибола, и произойдет ли это, еще находится под вопросом: в баскетболе, американском футболе или хоккее на льду его тоже не было. С какими бы проблемами ни столкнулся Оливер в американском баскетболе, они не идут ни в какое сравнение со стенами, возвышающимися в футболе. Традиция – мощное препятствие на пути каждого, кто пытается познакомить клубы с новыми идеями, пытается побудить их руководителей играть в игру с числами.

Как объяснил нам исполнительный директор Stat DNA Джейсон Розенфельд: «Существуют система, властные структуры, способы, которые всегда применялись, – и все это надо адаптировать. Это не происходит за одну ночь. Здесь много препятствий; они видели, что произошло в «Ливерпуле», поэтому они говорят, что манибол не работает в футболе. Человечество выяснило, как анализировать более сложные вещи, чем футбол. Вы никогда не добьетесь успеха немедленно. Мы сейчас анализируем материалы, и потребуется много времени, чтобы выяснить, правы ли мы, и когда это делает любой, требуется время, чтобы понять, прав ли он. Если это настоящий успех, он будет очевиден».

Если говорить управленческим языком, это нежелание идти туда, где еще не ступала ничья нога, оставляет клубы ослабленными с аналитической точки зрения. Розенфельд, когда его попросили назвать препятствия росту потребности в аналитике внутри клубов, определил два: «Я бы сказал, что два этих барьера, агенты и главные тренеры, не хотят терять ни доли своей власти». Марк Брункхарт, президент Match Analysis, соглашается: «Если вы проведете опрос среди футбольных тренеров, они кивнут: «Да, мы верим в аналитическую работу, мы верим в исследования спорта…» То, что у вас есть доступные статистические данные, еще не значит, что кто-то на самом деле использует их, чтобы что-либо сделать».

В бейсболе количество данных и объем информации о том, что происходит во время игры, растут одновременно. В футболе это не так, здесь базы данных всего за несколько лет превратились из нескольких битов в миллиарды байтов, при этом прорывы остаются немногочисленными и редкими. Как ни странно, сдвоенные инициативы – со стороны компаний продать, а со стороны клубов быть замеченными в использовании последних – привели к появлению гор данных, но настоящая информация генерируется редко.

«Каждый из нас сидит перед горой данных и не извлекает из нее ничего», – говорит Пол Барбер, исполнительный директор «Брайтона». Если верить Брункхарту, «из-за книги Moneyball у людей возникло желание решить проблемы футбола. «Так, мы собираемся составить уравнение с этими числами, это скажет нам, что идет не так, а мы все исправим». Если еще один человек подойдет ко мне и скажет: «Мы хотим решить проблемы футбола, мы наняли молодого специалиста, можем мы получить ваши данные?» – я заплáчу. Это очень непросто изучать».

Пугающая перспектива, что с огромным количеством данных ничего не сделаешь, является очень привлекательным вариантом для многих главных тренеров и владельцев. Они даже не знают, откуда начинать. Более того, многие владельцы начинают вести себя иррационально в тот момент, когда они оказываются рядом с полем. Как сказал нам Кит Харрис из Seymour Pierce, когда дело доходит до того, что надо принять решение на основании доказательств, а не интуиции, «слишком многие владельцы начинают срывать с себя деловые костюмы и надевать тренировочные». Наконец, в отличие от американских бейсбольных команд (в лиге с гарантированным членством и стабильными доходами) футбольные клубы сталкиваются с более очевидной капиталистической системой: переход в низшую лигу и тень банкротства и внешнего управления. Этот риск падения делает большинство принимающих решения более консервативными и не желающими пробовать новые идеи. Когда на кону работа, сторонникам традиционного подхода проще «окапываться».

Оппонентам намного легче приводить доводы, что игра с числами не работает, когда кто-то вроде спортивного директора «Ливерпуля» Дэмиена Комолли открыто говорит об игре в манибол в интересах американских владельцев клуба и продолжает выбрасывать трансферные деньги на непроверенных игроков, которые имеют сравнительно маленькое влияние на успех клуба⁸. В итоге Комолли расстался с работой, футболисты были переведены на более низкие позиции, проданы или отданы напрокат.

Жизнь после реформации

Сегодня, когда с 1789 года прошло более двух столетий, Франция старается не упоминать о Робеспьере, так же как она старается не упоминать о чемпионате мира 2010 года или Первая футбольная лига старается не упоминать о своем статусе неофициального «питающего» дивизиона Премьер-лиги. Делать прогнозы невероятно трудно, особенно относительно будущего, если перефразировать Нильса Бора. Можно только догадываться, пойдет ли игра с числами по пути Робеспьера и вскоре будет осуждена и отвергнута. Возможно, она повторит путь Наполеона и сгорит быстро, но ярко. Может быть, с ней не произойдет ни того, ни другого, напротив, она будет развиваться постепенно.

И все же мы уверены в том, что в конце концов произойдет. В точности так же, как Франция неизбежно должна была стать демократической страной, в футболе победят инновации и технологии. Лучшие главные тренеры, футболисты и клубы адаптируются и победят, футбольная аналитика станет играть решающую роль в матчах.

Если мы присмотримся поближе, то увидим, что будущее аналитики создается в наших квартирах. У Криса два сына, им десять и тринадцать лет. Как и большинство мальчиков этого возраста, они проводят значительную часть своего свободного времени, играя в футбольные видеоигры. Они спорят о том, должен ли один из них купить или продать определенного игрока своей команды и за какую сумму, основываясь на показателях их эффективности и их потенциальном влиянии на клуб.

Старший сын Криса, когда учитель математики просит его продемонстрировать на реальном примере использование процентов и закономерности данных, выбирает показатели забитых голов Лионеля Месси и Криштиану Роналду. Его друзья делают то же самое, выбирая Неймара и других футболистов.

Эти дети вырастут и будут смотреть футбол, играть в него, любить его и, возможно, даже руководить им. Им нравятся числа, они думают о них, они знают их. Они – верующие игры и потребители данных. Их удивит, что были времена, когда в футболе не было чисел, он сопротивлялся анализу и отказывался от реформы.

Дополнительное время – игра с числами на чемпионате мира

Если заглянуть в историю, можно подумать, что чемпионат мира просто-напросто не поддается логике.

Великие футбольные команды севера, юга, востока и запада собираются вместе, маленькие и большие, внушающие страх и легендарные, беспечные и стремящиеся к победе любой ценой. Результат – абсолютный хаос. История чемпионата мира – история крушений и неудач, «Бернского чуда» и «Мараканасо». Это сцена, на которой в 1950 году пестрая толпа полных энтузиазма любителей из США разгромила сборную Англии, а в 1996 году Южная Корея уничтожила Италию. Это место, где Алжир может одержать верх над ФРГ, а Камерун превзойти Аргентину. Чемпионат мира – футбольное поле предельного уровня. Именно здесь каждый может ждать праздника на своей улице. Именно здесь случаются чудеса.

Если одной из ключевых характеристик чемпионата мира является непредсказуемость, есть ли здесь место для игры с числами? Есть ли какая-то схема в безумии? Конечно, мы уже использовали данные, собранные на турнирах: исследования, в которых в качестве примера был взят чемпионат мира, помогли нам увидеть, что победившие команды более уверенно пасовали мяч, чем проигравшие, и что большая часть главных тренеров команд, участвующих в чемпионате мира, отлично рассчитывали время замен. Но это еще не все. Далеко не все.

История чемпионата мира полна героических эпизодов. Вот почему он приковывает к себе внимание всей планеты. Но оказывается, в этом хаосе есть ориентир.

Гарантия победы: достоинства безжалостности

Эктор Чумпитас вспоминает, удивляясь, как два человека могли открыть не ту дверь¹. Он и его товарищи по команде, входившие в национальную сборную Перу, были заняты последними приготовлениями к матчу: одевались, фотографировались, беспокоились, молились. Кого они вовсе не ожидали увидеть, так это генерала Хорхе Виделу, президента Аргентины, и бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера. Те сказали, что пришли, чтобы пожелать футболистам удачи и объявить, что аргентинские болельщики надеются на прекрасную игру. Это было странное сообщение. Помимо всего прочего, этим вечером сборная Перу должна была играть со сборной Аргентины. Она была тем, что стояло между хозяевами чемпионата мира 1978 года и местом в финале.

Это было ни в коей мере не гарантировано. На том чемпионате оставшиеся восемь национальных сборных прошли не в традиционные четвертьфиналы, а были разделены на две группы финала по четыре команды. Аргентина и Перу были в одной группе с Бразилией и Польшей. Подойдя к финальному матчу (в те времена матчи не проводились одновременно), Бразилия занимала верхнюю строчку с двумя победами и ничьей и разницей забитых и пропущенных мячей пять в свою пользу. Аргентина должна была одержать верх над Перу, забив более трех голов, чтобы превзойти своих главных соперников и оставить за собой место в финальном матче против Нидерландов.

К перерыву между таймами они почти добились успеха. Хозяева опережали противника на два гола отчасти благодаря тому, что сборная Перу упустила то, что сэр Уолтер Уинтерботтом, бывший главный тренер сборной Англии, назвал «лучшим шансом забить гол из всех, что я когда-либо видел»². Им надо еще раз сделать то же самое, чтобы квалифицироваться. К счастью, сборная Перу была покладистой. На пятой минуте второго тайма сборная Аргентины лидировала с четырьмя голами, несмотря на Чумпитаса, который считался одним из лучших защитников Южной Америки, и полузащитника, которого уважаемый журнал El Grafico называл «лучшим в мире»³. Еще более странным было то, что Перу немедленно и без всякой видимой причины заменила одного из своих ключевых игроков, Хосе Веласкеса. Сборная Аргентины победила со счетом 6:0.

Тот матч стал объектом одной из великих теорий заговоров чемпионата мира. Большинство считают его «слитым», хотя ни у кого нет веских доказательств. Есть предположение, что победа стоила 35 000 тонн зерна и гарантии разморозить кредиты на сумму 50 миллионов долларов. Другие уверены, что Видела и жестокая военная хунта Аргентины угрожала футболистам Перу пытками и «исчезновением». Некоторые думают, что все было намного проще: прямой подкуп наличными. Или, может быть, присутствие похожих на дементоров Виделы и Киссинджера выбили сборную Перу из колеи. Что бы ни случилось, какова бы ни была правда, это сработало: аргентинцы победили голландцев, в сборной которой не присутствовал Кройф, и завоевали свою первую победу на чемпионате мира.

Но вовсе не счет заставил наблюдателей подумать, что происходит что-то подозрительное. Это был тот факт, что между командами не было большой разницы в качестве. В том, чтобы видеть, как команда выигрывает в групповом этапе чемпионата мира со счетом 6:0, нет ничего особенно необычного. История полна случаев, когда более сильная команда устраивала настоящий разгром более слабому участнику соревнования. У Венгрии была привычка с первых минут матча вести с «крикетным» счетом: от победы со счетом 6:0 в матче с мощной сборной Голландской Ост-Индии в 1938 году, разгрома Южной Кореи с унизительным счетом 9:0 в 1954 году до победы со счетом 10:1 в матче со сборной Сальвадора в 1982 году венгры редко испытывали недостаток в голах.

Загадочным было то, что ни в одном из этих случаев сборная Венгрии не продолжала в том же духе и не выигрывала чемпионат – наиболее близко она подошла к этому в 1954 году. В крупных европейских играх разница забитых и пропущенных мячей тесно связана не только со способностями команды, но и с успешным завершением ею матча. Анекдотичная история дает основания предположить, что в чемпионате мира это не следует автоматически. Забивание большого количества голов в групповых этапах необязательно означает, что вы будете продолжать выигрывать, если только, возможно, в игру не вмешается невидимая рука диктатуры.

Есть несколько объяснений тому, почему так должно быть. В первую очередь существует тот факт, что чемпионат мира с точки зрения статистики является сравнительно малой выборкой. Между 1930 и 2010 годами было сыграно всего 773 матча, количество, эквивалентное двум сезонам в Премьер-лиге, Ла Лиге или Серии А.

Более того, чемпионат мира не работает, как лига, где одни и те же команды и футболисты (более или менее) играют в идущих один за другим сезонах. С каждым следующим чемпионатом мира появляются и исчезают команды и игроки. То же касается и внутренней организации. Разница забитых и пропущенных мячей долгое время была надежным показателем качества команды в футболе в лиге благодаря постоянству организации сезонов: одинаковое количество команд из года в год играет друг с другом на своем и чужом поле. Это делает анализ более простым. Напротив, формат чемпионата мира (тридцать две команды-участника, восемь групп по четыре команды, этапы на выбывание начинаются с последних шестнадцати команд) был окончательно определен только в 1998 году. На некоторых уровнях чемпионат мира является не только малой, но и искаженной выборкой. Здесь намного сложнее выделить надежные тенденции.

Когда вы пытаетесь использовать первые матчи чемпионата с целью установить, насколько хорошей команда могла быть в действительности, в групповую структуру вмешивается еще одна проблема. Это не относится к Аргентине и Перу в 1978 году, но часто третий и финальный матчи в группе могут не иметь такого значения, как первый и второй. Команда, выигрывшая два своих первых матча, может абсолютно не зависеть от исхода третьего. Она может абсолютно поменяться. Она может не слишком стараться, так как напряжение уже снято.

Вывод очевиден. Это малая, искаженная выборка, полная неясных результатов, ничего не значащих матчей и уловок. В первых матчах чемпионата мира нет никаких способов определить, у кого были лучшие шансы на успех в турнире. Кто лучше играет в групповом этапе, не является надежным показателем того, кто выиграет в конце. Не так ли?

Числа говорят иное. В точности так же, как в футболе в лиге, разница забитых и пропущенных мячей является очень важным статистическим показателем в величайшем футбольном турнире в мире.

С тех пор как его проведение возобновилось в 1950 году, состоялось шестнадцать финалов чемпионата мира. В восьми из этих турниров один финалист вступал в игру с наибольшей разницей забитых и пропущенных мячей. В семи из этих восьми случаев финалист с большей разницей забитых и пропущенных мячей побеждал. Единственное исключение – 1974 год, когда нидерландская сборная Кройфа превосходила сборную ФРГ, но каким-то образом проиграла со счетом 1:2.

ДИАГРАММА 54

ПОБЕДА НАД СЛАБЫМИ КОМАНДАМИ ПЕРВОГО РАУНДА И КВАЛИФИКАЦИЯ В ПОЛУФИНАЛ

Более того, можно посмотреть, насколько хорошо разница забитых и пропущенных мячей национальной сборной в первом раунде предсказывает, дойдет ли она до полуфинала, как только начались этапы на выбывание. С 1954 года во второй раунд проходит всего 180 национальных сборных, при этом средний отрыв, дающий шансы на победу, составляет всего лишь менее одного гола за матч. Используя статистическую методику, соотносящую эффективность и вероятность, мы определили, что бóльшие шансы на победу в первом раунде значательно связаны с бóльшими шансами на победу в полуфинале. На самом деле, дополнительный гол в каждом матче группового этапа повышает среднюю вероятность того, что национальная сборная пройдет в полуфинал, с 25 до 40 процентов.

Даже матчи между той сборной, которая уже прошла квалификацию из группового этапа, и той, которая в итоге выбыла, могут многое сказать. Как показано на диаграмме 54, чем больше голов вы забьете слабаку, отправляя его домой, тем вероятнее победите в полуфинале⁴.

Таким образом, разница забитых и пропущенных мячей является показателем качества не только в матчах клуба. Это относится и к национальным сборным. Если вы пытаетесь предугадать победителя чемпионата мира, имеет смысл дождаться окончания группового этапа. Командой, которую ждет слава, будет наименее милосердная к тем командам, которым уже повезло, что они там оказались.

Вычисление без промедления

Нет ни одной составляющей футбола, которую было бы легче проанализировать, чем пенальти. Помимо всего прочего, даже самый страстный противник аналитики не будет полностью уверен в своей правоте, предполагая, что серия пенальти «слишком изменчива», чтобы стать предметом того вида анализа, который столь успешно применялся в бейсболе. Ситуация в точности такая же: как и бейсбольный бросок, пенальти заключается в конфронтации между двумя игроками, каждый из которых должен выполнить всего одно действие. Питчер бросает, пенальтист бьет по мячу, бэттер отбивает (иногда), а голкипер ловит. Пенальти должны быть просты для рассмотрения. Неудивительно, что они оказались привлекательны для различных исследователей, желающих установить, что делает пенальти (или отражение пенальти) успешным.

Есть хорошая новость: серии пенальти становятся все более и более распространенными. Мы уже видели, насколько невероятным является сходство команд в футболе высших дивизионов, так как лучшие приемы игры распространяются по всему миру. Этот феномен подтверждается на чемпионате мира: чем больше распространение, тем более сопоставимы команды в матче, чем больше сопоставимы команды, тем больше матчей заканчиваются вничью.

До 1978 года любой матч на выбывание в чемпионате мира, счет в котором оставался равным после девяноста минут основного времени и тридцати минут дополнительного, должен был быть переигран. После 1978 года исход этих матчей должен решаться пенальти. Между 1954 и 1974 годами было сорок два матча на выбывание. Не было ни одного переигрывания. С 1978 года было 118 матчей на выбывание. В них было разыграно двадцать две серии пенальти. То, что почти в 20 процентах этих матчей после 120 минут игры сохранялся равный счет, отражает сближение футбольных команд.

Все больше команд играют в футбол в самой эффективной манере. Разница между командами все больше сокращается. Пенальти становятся все более и более важными. Часто именно в этот момент рождаются герои. И все чаще одним из этих героев является аналитик.

Если вернуться к 1970 году, пенальти были введены отчасти с целью уменьшить роль шанса в определении того, кто пройдет в следующий круг в матче на выбывание. До того переигрывание не было единственным способом разрешения матчей вничью. Был еще один вариант: жеребьевка.

Теперь это кажется удивительным, но исход матчей решался таким способом очень редко. В 1954 году именно это произошло со сборными Турции и Испании. Второй переигранный матч закончился с равным счетом, так что четырнадцатилетнему сыну смотрителя надели на глаза повязку и попросили вынуть мяч из небольшой урны⁵. Сборная Испании вошла в игру как сильный фаворит, а теперь ее шансы снизились до 50/50. Футболисты были уверены, что судьба против них: «Мы думали, что больше ничего не сможем сделать, что все пошло настолько плохо, что мальчик не достанет наше имя»⁶. Они были правы. Прошла сборная Турции.

Мы часто говорим о том, что пенальти – это лотерея (к этому мы вернемся позже), но по крайней мере здесь все хоть в какой-то мере зависит от мастерства. Правда, это не означает, что этот способ идеален.

Возьмем печально знаменитый четвертьфинал между сборными Ганы и Уругвая на чемпионате мира в 2010 году. Шло дополнительное время, счет был равным – 1:1. Была последняя минута дополнительного времени. Сборная Ганы выиграла свободный удар справа. Мяч летит в ворота. Его отбивают головой через линию ворот. Стивен Аппиа с лета пасует его в сторону сетки. Луис Суарес стоит на линии ворот. Мяч ударяется о его колено. Рикошетом отлетает к голове Доминика Адийи. Он бьет мяч в створ ворот. Здесь приостановим матч. В этот момент шансы сборной Ганы пройти квалификацию равны 100 процентам.

Суарес вытягивает обе руки, отбивая мяч от ворот. У судьи Олегариу Бенкеренсы нет выбора. Он лезет в карман за красной карточкой. Здесь приостановим матч. В этот момент шансы сборной Ганы пройти квалификацию снизились до 75 процентов – средний показатель реализации штрафного удара. Суарес, о котором часто отзываются как о мошеннике и хитреце, не только сделал то, что сделал бы в таких обстоятельствах любой профессионал, он сделал то, что должен был сделать. Он дал сборной Уругвая проблеск надежды. Асамоа Гьян не реализовал штрафной удар, мяч ударился о перекладину. Пенальти. Бенкеренса достает из кармана монетку и кидает ее. Результат в пользу Уругвая. Он должен бить первым. Здесь приостановим матч. Теперь шансы Ганы пройти квалификацию составляют всего 40 процентов. Всего за пару минут, не больше, африканская команда превратилась из верного победителя, который должен был стать первым за всю историю представителем континента в полуфинале, в возможного проигравшего.

Мы знаем это благодаря одному из тех героев-аналитиков. Он нам уже знаком: бóльшая часть лучших работ в области пенальти выполнена Игнасио Паласиос-Уэртой, тем же профессором, который усердно считал количество голов, забитых начиная с первых десятилетий европейского футбола. Паласиос-Уэрта сделал почти то же самое с пенальти, сведя в таблицу более 10 000 пенальти с 1970 по 2013 год. Он определил ключевой момент в каждой серии. Это жребий⁷.

Идея, что пенальти уничтожают роль случайности в решении исходов матчей на выбывание, – иллюзия. Ее роль уменьшается, но очень многое до сих пор зависит от этого момента чистой, явной удачи. Из тысяч серий, входящих в базу данных Паласиос-Уэрты, команда, которая получила право бить первой, победила в немногим более чем 60 процентах матчей⁸.

Быть выбранной, чтобы бить первой, – не единственный совет, который команды могут извлечь из посвященного пенальти исследования. Это будет иметь особое отношение к Англии, чей рекорд в сериях пенальти остается источником заметного национального комплекса неполноценности. Описание Стивеном Джеррардом того давления, которое он чувствовал перед своим пенальти сборной Португалии в чемпионате мира 2006 года, говорит о том, насколько история хронических неудач Англии в одиннадцатиметровых ударах засела в мыслях страны.

– Теперь прожектор был направлен на меня. Приступим. Я оторвался от безопасного окружения своих друзей в центре круга. Я вдруг оказался один, идя к одиннадцатиметровой отметке, к своей судьбе. Пройти надо было всего сорок ярдов, но они казались сорока милями… Когда я приблизился к отметке, мое тело одеревенело… Я следовал своему заведенному порядку. Положить мяч правильно? Да, сделано. Помнить все хорошие удары на тренировке? Да… Знать, куда я собираюсь его бить? Да. Рикарду хорош, но если мяч попадет туда, куда я хочу, в то место, о котором Роббо, Дэвид Джеймс и Скотт Карсон говорили мне на тренировках, португальский вратарь не сможет остановить его⁹.

К сожалению, Джеррард не отправил мяч точно туда, куда хотел. Джеррард не реализовал пенальти. Точно так же как Фрэнк Лэмпард и Джейми Каррагер. Сборная Англии даже не дала выполнить пенальти пятому игроку. Этим вечером в Гельзенкирхене национальный позор стал еще немного глубже.

Просматривая видеоматериалы, где запечатлены эти болезненные несколько минут, многие исследователи в этой области не были удивлены страданиями Англии. Была проведена обширная работа, посвященная языку тела пенальтистов и той торопливости, с которой они выполняют удары. Лэмпард и Каррагер повернулись спинами к Рикарду вместо того, чтобы пятиться назад, положив мяч на место. Каррагер был в такой панической спешке, что выполнил удар слишком быстро, и был вынужден сделать еще один подход. Аналитики сказали бы вам, что это были решающие моменты, давшие преимущество Рикарду. Они сказали бы вам, что голкипер был уверен, что Лэмпард и Гаррагер, скорее всего, не выполнят удар, так что он ждал немного дольше, прежде чем броситься за мячом, что давало ему немного больший шанс блокировать каждый удар¹⁰. Английские пенальтисты лишили себя малейшего преимущества.

Есть также несколько небольших трюков для голкиперов, которые они могут попытаться выполнить, чтобы присоединиться к Рикарду, Клаудио Таффарелу и другим в списке героических вратарей чемпионата мира. Во-первых, выяснилось, что само присутствие вратаря тревожит пенальтиста. Наш эксперимент показал, что голкипер может стоять в шести-десяти сантиметрах от центра ворот и провоцировать на 10 процентов больше ударов в этом направлении, это означает, что его броски в этом направлении будут более эффективными¹¹. Он также может заставить бьющего поверить, что он больше, чем на самом деле, если будет держать руки раскинутыми выше уровня плеч¹². Это является человеческим эквивалентом знаменитой иллюзии Мюллера-Лайера, которая заставляет вас думать, что левая вертикальная линия на рисунке длиннее, чем правая. А еще есть метод, которым пользовались Брюс Гроббелар и Ежи Дудек: вратарь может танцевать. Движения руками или простое кривляние может отвлечь внимание пенальтиста и от цели, и от его усилий¹³.

Предпосылкой этих трюков является само существование голкипера. Мы уже познакомили вас с идеей принципа Мальдини: наш мозг придает первостепенное значение тому, что существует, а не тому, что отсутствует. Голкипер очень даже присутствует в серии пенальти. Зона цели, описанная Джеррардом, отсутствует. Первое – реальное, второе – воображаемое. Голкипер естественным образом привлекает взгляд пенальтиста – этот феномен подтверждается исследованиями¹⁴ и усугубляется волнением, нехваткой времени и строгой инструкцией не смотреть на голкипера, что бы он ни делал своими руками¹⁵.

Конечно, в случае Джеррарда ничего из этого не имело значения. Капитан «Ливерпуля» делал именно то, что ему рекомендовали делать: он отошел спиной вперед от отметки, чтобы выполнить удар. Он не выказывал спешки. Он следовал «независимой от голкипера» стратегии, которая заключалась в том, что он ударил в определенное место вне зависимости от того, что делал Рикарду. И все равно промахнулся. Для Англии это самый угнетающий исход.

Причина того, что такой успешный пенальтист, как Джеррард, совершил ошибку в Гельзенкирхене, вполне может заключаться в футболке, которая была на нем.

Норвежский спортивный психолог Гейр Жордет и его коллеги исследовали, может ли недавний показатель команды в серии пенальти предсказать, выиграет ли она или проиграет следующую. Жордет обнаружил, что национальные сборные, проигравшие свою предыдущую серию, реализовали меньше своих ударов (66 процентов) по сравнению с командами, которые выиграли предыдущую серию (85 процентов), и командами, не бившими пенальти (76 процентов)¹⁶.

Джеррард столкнется с еще одним поражением в серии пенальти в составе сборной Англии, шестью годами позже на чемпионате Европы. Это не единичный случай: сборная Ганы, проигравшая по пенальти сборной Уругвая в 2010 году, в 2013 году в той же самой манере проиграла сборной Буркина-Фасо на Кубке африканских наций. Их показатели дают основание предположить, что в следующий раз, когда они будут участвовать в серии пенальти, они смогут реализовать только три из пяти ударов. Числа делают для главных тренеров очевидным то, что выбор игроков, ошибившихся в предыдущий раз, станет путем к неудаче. Требуется свежая кровь, игроки, не обремененные собственными воспоминаниями о личном провале.

Рой Ходжсон, главный тренер Джеррарда и его национальной сборной, знает об этом. Он запланировал перед чемпионатом мира взять в команду известного спортивного психолога д-ра Стива Питерса, чтобы тот поговорил с футболистами и подготовил их к турниру. Он знает, под каким давлением находятся игроки. Питерс должен был помочь им успокоить внутреннюю «обезьяну»: ту часть сознания, которая, как он уверен, отвечает за нервозность и тревогу. Возможно, это поможет.

Если дошло до этого, Ходжсон наверняка не повторит тех слов, которые сопровождали прием на работу Питерса: «Кто-то иногда забывает, насколько важны эти турниры, какими крупными событиями они являются. Ты можешь выполнить не так много ударов, и у тебя будет много времени на сожаление, если ты не выполнишь свой лучший удар»¹⁷. Более того, он попросил своих тренеров и аналитиков искать числовые данные для маленьких преимуществ и тенденций. Но так как это Англия, числа имеют одно очевидное значение для Ходжсона: надейся, что дело не дойдет до пенальти.