Читать онлайн Расплата за кристалл бесплатно

Серия «Русский фантастический боевик»

Серия основана в 2005 году

Разработка серии С. Шикина

В оформлении обложки используется иллюстрация В. Нартова

* * *

1

Йорик с самого начала подозревал, что это обман. Ну не могла красавица Зара, за которой бегали все спортсмены и активисты школы, обратить на него внимание, хотя он… да, не просто обращал на нее внимание, но даже и часто виделся с ней… в своих снах. Случалось, что и в совсем неприличных.

Знала бы его мама, какие сны он видит, ему бы пришлось нелегко – ой как нелегко! Куда хуже, чем три года назад, когда она нашла у него планшет, набитый отвратительными роликами.

Скачать такое со спейснета было невозможно – везде держались начеку автоматические цензоры, но соседский мальчик Бойер, на три года старше Йорика, продавал файлы, скачанные из дарк-сети, всем желающим, и Йорику «позорное падение» обошлось в пять рандов.

А потом еще и мокрым полотенцем досталось, от мамы. Вас когда-нибудь били мокрым полотенцем? Вот и не говорите, что пустяк. Йорик запомнил это на всю жизнь. Ну, если и не на полную ее длину, то на юную часть уж точно.

Мама потом жалела, что сорвалась и отлупила сына, и плакала. Йорик плакал тоже, но повернуть ситуацию обратно было невозможно, и какое-то время он думал, как бы вернуть сохраненную копию Бойеру и попросить назад свои ранды. Но, пару раз понаблюдав из-за забора за соседским мальчиком, решил, что это глупая затея, – Бойер любил бросать топор в дощатую мишень и частенько попадал прямо в ее середину.

В результате Йорик решил смириться и не просить деньги обратно. Ну или подождать подходящего момента, когда Бойер не будет так силен и у него под рукой не окажется топора.

Но это все о прошлом, а теперь у дома мамы Йорика вдруг остановилось шикарное купе Зары, папа которой владел двадцатью автозаправками в городе и еще магазином на Южном шоссе.

Магазин был большой, на шоссе хватало покупателей, и теперь Зара уже полгода ездила на красном купе, а у Йорика был просто электровелосипед. Но и он стоял за домом – чтобы не позориться.

Так получилось, что Йорик с мамой жили в квартале людей представительных, состоятельных, людей с деньгами. У мамы Йорика таких денег не было, однако она хотела обеспечить сына самым лучшим, а потому работала целыми сутками, чтобы только выплачивать земельный налог в дорогом районе.

Зато Йорик учился в лучшей гимназии города.

А еще мама Йорика понемногу сдавала в ломбардное заведение Бронштейна драгоценности бабушки Йорика – Мирны. На эти деньги они с сыном и жили. В палисаде мама выращивала арванган – спаржу-гигант, – который выглядел как цветы. Но Йорик с мамой постоянно включали его в свой рацион и знали тридцать четыре рецепта, как готовить его, чтобы не надоедало питаться им каждый день.

Купе Зары, уже не во сне, а наяву, остановилось напротив палисада, где Йорик стоял со шлангом и таращился на длинные голени девушки, которые первыми показались из низкого купе, а уже потом бедра, талия, грудь, одним словом все, что Йорик так любил рассматривать в своих красочных и таких реалистичных снах.

– Привет, Йо! – сказала она, подходя к забору.

– Привет, Зара… – промямлил Йорик, от растерянности направляя шланг куда-то в сторону. Прежде она никогда не подходила к нему так близко. Да что там не подходила – она ни разу не посмотрела в его сторону за все шесть лет, что он учился в гимназии.

– Что поделываешь? – спросила Зара и свесилась через невысокий забор так, чтобы ее грудь была хорошо видна в этой открытой маечке.

– Я вот тут… Это…

Йорик неловко повел шлангом и облил штанину. Впрочем, он этого даже не заметил.

– Ну, понятно, прошлый век. Все давно поливают с помощью конденсатного генератора. Слышал о таком?

– Ну да, слышал, – кивнул Йорик.

– Ставишь такой возле дома, заносишь в его память координаты всех твоих кустиков-цветочков и нажимаешь «ввод». И он сам в любое выставленное тобой время конденсирует из воздуха воду именно под тот куст, который ты указал, и именно то количество воды, которое ты затребовал. Понятно?

– Более чем, мисс…

– Да какая я тебе «мисс», Йо? Мы же из одной школы.

– Прошу прощения, – промямлил Йорик, который чувствовал себя словно контуженный.

– Я понимаю, твоя мама не может позволить себе бросаться деньгами, а генератор стоит денег. Но я дам тебе скидку в магазине моего папаши. Двадцать процентов, Йо! Все прочие за такую скидку три года у моего папаши товар выгребают. Врубаешься?

Сказав это, Зара переставила свои красивые ноги так, что у Йорика случился спазм. Он не мог ни отвечать, ни даже глупо улыбаться.

– Короче, у тебя на плейс-контакте скоро будет флаер со скидкой. Предъявишь и получишь двадцать процентов. Понял меня?

– Да, мисс…

– Вот заладил – мисс да мисс. Я ведь чего приехала? Ты не хотел бы проводить меня на «Квиксетт-шоу»?

– Я?! – поразился Йорик.

– Ну… я вечером осталась одна, мне нужен кавалер. А ты парень очень даже ничего…

– Кто? Я?! – снова поразился Йорик, ткнув себя в грудь струей из шланга.

Зара засмеялась.

– «Квиксетт-шоу» – удовольствие не из дешевых, но у меня есть две контрамарки. Так что, если не хочешь профукать свое счастье, парниша, сегодня в половине седьмого на парковке перед магазином «Фред».

Сказав это, Зара развернулся и направилась к своему кричаще-красному купе, а Йорик смотрел на нее, стараясь запомнить каждое ее движение, чтобы потом…

– Йорик, иди кушать!

– Мама, я поливаю! – ответил Йорик, следя за тем, как Зара садится в низкое купе, – это было самое интересное.

– Я не буду разогревать по три раза заново! – возразила мама, выходя на крыльцо, и в этот момент стартовало купе Зары. – Теперь понятно, почему мой Йорик прилип к забору так, что не оттащишь. Ты не в ту сторону смотришь, сынок, этой красотки тебе не видать никогда – вне всяких сомнений.

– Почему это? – вскинулся Йорик.

– Потому что у нее карманных денег больше, чем твоя мама поднимает за месяц. Вот почему. Каждая скотинка должна знать свой уголок и в нем пастись. И тогда все будет мирно и спокойно. Тогда настанет порядок.

– Ах, мама!.. Я уже взрослый человек и делаю что хочу! – воскликнул Йорик и бросил шланг так, что грязь брызнула на забор. После чего взбежал по ступеням на крыльцо и исчез в доме, чтобы скорее проглотить ужин, потому что почти опаздывал.

2

В положенное время или даже чуть раньше Йорик был на стоянке магазина «Фред», одного из самых больших в округе.

Чтобы успеть, ему пришлось приехать на электровелосипеде, который он припрятал за углом административного здания – так, чтобы никто не увидел.

У магазина в это время был вечерний «час пик», и машины теснили друг друга, а покупатели, выходившие в сопровождении автоматических тележек, показывали друг другу неприличные жесты, потому что места было мало, а эмоций хоть отбавляй.

Йорик стоял посреди всего этого птичьего базара и не понимал, как они с Зарой смогут тут встретиться и не потеряться. Он был в полном отчаянии, когда вдруг рядом появился парень из его школы – Максимус.

Он не принадлежал к главной тусовке, где были все школьные звезды вроде спортсменов и редакторов школьных газет. Но не был и таким, как Йорик, – неприкаянным; держащихся особняком отвергали все тусовки.

– Привет, Йо. Меня просили подвезти тебя, – сказал Максимус.

– Кто?

– Зара. Она не смогла прийти и попросила подвезти тебя прямо к концертному комплексу.

– Она ждет меня там с билетами?

– С чем? – не понял Максимус.

– С билетами на «Квиксетт-шоу», она хотела, чтобы я сопровождал ее на концерте.

Видно было, что Максимус изумлен. Однако он не стал проявлять недоверие, потому что знал цену слов и обещаний. Особенно представителей высшей школьной тусовки.

– Я об этом ничего не знаю. Садись в машину, и я подвезу тебя, а там действуй как сочтешь нужным.

Йорик сел в машину Максимуса, и они ехали минут пять, пока не остановились возле входа в концертный комплекс.

Здесь уже шла потоком публика, и Йорик никак не мог разобраться, где же тут Зара, но Максимус сказал ему:

– Вон там они, в беседке открытого кафе.

– Но… она там не одна.

– Ну разумеется. Руган, Швилевски, Насси и другие. Все там. А ты на что надеялся? Увидеть ее в одиночестве с парой зажатых в кулачке билетов?

– Я не знаю… Ну, давай пойдем к ним.

– Нет, Йо, я к ним не пойду. Меня Скрудж попросил привезти тебя, я сделал. Так что давай дальше сам. Но я бы тебе посоветовал…

– Что?

– Валить отсюда, пока тебя дурачком не выставили.

– Да ты ничего не понимаешь! – воскликнул Йорик. – Она сама ко мне приезжала! В своем красном купе!.. Сама!..

Йорик вышел из машины и тряхнул головой. Ему казалось странным, что кто-то не понимает таких очевидных вещей.

– Ладно, удачи тебе, Йо, – сказал Максимус и поехал прочь.

Йорик почувствовал, что остался совсем один, хотя вокруг было много народу. Окружающие находились «на одной волне» – все говорили только о предстоящем концерте «Квиксетт-шоу».

Постояв немного, Йорик набрался решимости и направился к открытому кафе, располагавшемуся на бетонной платформе с колоннами, оформленными под историческую древность.

Среди колонн торчали пластиковые пальмы и еще какие-то нездешние деревца, по которым прыгали птички-роботы.

К досаде Йорика, на платформу кафе вела лишь одна лестница, видимая со всех сторон, так что подобраться к Заре незаметно у него ни за что бы не получилось.

Между тем, кроме компании Зары, в кафе почти никого не было, остальные посетители уже подтягивались к концертному комплексу, и появление Йорика сразу было замечено тусовкой.

Они тотчас прекратили разговоры и расселись так, будто появление Йорика само по себе было чем-то вроде театрального представления.

Только сейчас он понял, что Максимус был прав и не стоило ему тут появляться. Он уже жалел, что не воспользовался его советом, но не поворачивать же назад. Поэтому продолжал подниматься по лестнице, зачем-то отсчитывая ступени.

Наконец Йорик преодолел последнюю ступеньку и, повернувшись к Заре и к другим представителям высшей тусовки школы, остановился.

Негромко кашлянув, в дверь под аляпистым портиком удалился официант. Снизу доносились возбужденные голоса – публика спешила на представление.

– Скрудж, ты гарант нашего спора! Зафиксируй! – скомандовала Зара, и Реми Солонтин, по кличке Скрудж, отец которого был управляющим одного из городских банков, поднялся и торжественно объявил:

– Лох прибыл! Лох действительно поверил, что Зара тайно в него влюблена! А потому спор – Зара Нойман против Альберта Насси – выигран Зарой. Альби, передай Заре проигранную побрякушку.

– Это не побрякушка, этому кулону триста лет, – недовольно проворчал Альберт, поднимаясь и доставая из кармана потертую коробочку, некогда обтянутую темно-вишневым бархатом.

Остальные тусовщики повскакали с мест и окружили рослого Альберта, желая увидеть предмет спора.

Все знали, что Заре этот кулон очень понравился, и она просила Альберта продать ей вещицу, но деньги его не интересовали. Его интересовала сама Зара.

По условиям спора о том, что поставила она против старинного кулона, объявлено не было, но многие догадывались. Зара была единственной красоткой в школе и во всем районе, которая отказала Альберту.

– Прикольная штучка! Тысячи на две рандов потянет, – сделала оценку Лили Больц, отец которой держал сеть ювелирных магазинов.

Лили была симпатичной, но не такой блистательной, как Зара, и всегда находилась в ее тени, несмотря на то что могла себе позволить куда большие траты.

– Нет, Лили, – покачала головой Зара, завороженно глядя на кулон, который раскачивался на цепочке тонкой вязки. – Такой вещи у твоего папаши не найдется ни за две, ни за двадцать тысяч.

С этими словами она выхватила у Альберта свой трофей и, проскочив мимо Йорика, как мимо обычного столба, сбежала по ступеням к своему купе и запрыгнула в него прямо через борт, не открывая дверцы.

– Эй, ты куда? – крикнула Лили.

– Праздновать!

– А мы?

– Сегодня вы мне не нужны! Я нуждаюсь в личном времени! – прокричала Зара.

Ее купе сорвалось с места и помчалось прочь. Еще несколько мгновений, и оно скрылось за поворотом.

– Вот тварь, она же говорила, что мы с ней в «Ниви-плюс» поедем… – выругалась Лили.

– Ладно, пойдем и мы, – махнул рукой Скрудж и только теперь обратил внимание на пребывавшего в оцепенении Йорика.

Впрочем, как и все остальные.

– А этот лошара все еще здесь, – усмехнулся Пол Руган, немногословный спортсмен, которому прочили перспективное будущее в одном из клубов города или даже округа.

– Иди домой, лох… – сказал Скрудж и, проходя мимо Йорика, оттолкнул его в сторону.

– Я не лох! – возмутился тот.

– Ты хуже, чем лох, ты тупой поедатель брюквы. Я из-за тебя бесценный раритет проспорил! – заметил ему Альберт.

– Нет-нет, не брюквы! Они с мамашей питаются спаржей-гигантом! – поправила наблюдательная Лили и засмеялась. А с ней и все остальные, кроме Альберта, который зло смотрел на Йорика и потом вдруг ударил его по лицу.

– Урод травоядный, – добавил он, уходя прочь.

– Я не лох! – закричал Йорик в отчаянии, а перед его затуманенным после удара взором проносились картины красного купе, красивых ног Зары, спаржи-гаганта и уравнения из задачки с выпускного экзамена. Очень уж коварная и сложная была задачка, но он справился.

Вдруг пелена спала, и Йорик, вскочив, бросился за обидчиком, однако нарвался на жесткий удар Скруджа.

– Нечестно… – прошептал Йорик, оседая. Удар был болезненным, Скрудж тренировался по системе «малай», и с ним никто не конфликтовал. Опасались.

– Это я тебя еще пожалел, – сказал Скрудж, удерживая Йорика, чтобы тот не завалился на спину. – Просто посиди и успокойся. Лох.

Он оставил Йорика и побежав догонять тусовку, а «лох», держась за живот, стал осторожно пытаться дышать. И еще он старался не думать о том, что с ним сегодня произошло, и это как будто бы получалось – в голове не стало никаких мыслей, только спасительная пустота, однако из глаз лились предательские слезы, отчего хотелось побежать к маме и заплакать, уткнувшись в ее пропахший кухней фартук.

Он так всегда делал раньше, когда его обижали. Но теперь он не мог позволить себе этого, потому что уже окончил школу и было ему восемнадцать лет.

3

Как назло, сломался электровелосипед. Снова упали драйвера зарядного устройства.

Поломка несерьезная, и дома Йорик мог решить проблему за пятнадцать минут, но то, что этот пустяк случился в тот же день, что и Большая Обида, делало поломку не такой уж пустячной, поэтому Йорик с досады дважды лягнул отказавший велосипед, пока буксировал его пешком до дома.

Дома мама сразу разобралась, что у сына проблемы, однако, несмотря на допрос чуть ли не с пристрастием, до причины плохого настроения и припухших глаз ей докопаться не удалось.

– Сынок, а ты поиграй на лабандоне, – предложила она. – Ты давно не упражнялся, хотя раньше играл довольно часто.

– Зачем мне играть на лабандоне, мама? – спросил Йорик, глядя в окно. Он машинально жевал биточки из спаржи, потому что мама всегда говорила, будто еда помогает справиться с депрессией.

И Йорик ел, хотя почти не чувствовал вкуса.

– Когда у твоего дяди Эрика случалось плохое настроение – он играл на лабандоне. И когда у твоего дедушки Резвеля было плохое настроение, он тоже брал в руки лабандон.

– А когда дядю Эрика ограбили на улице и забрали триста рандов, которые он нес своей семье, он тоже не нашел ничего лучшего, как играть на лабандоне? – с вызовом спросил Йорик и отодвинул тарелку опостылевшей спаржи.

– Ну да. А что же еще можно было сделать? – пожала плечами мама, которая знала про эту историю больше.

– А нужно было ходить на тренировки по «малаю», а не тренькать на лабандоне, и тогда бы дядя дал бандитам по башке и его ранды остались бы целыми!

– Что за слова, Йорик? «Бандиты», «по башке»? Ты меня пугаешь, сынок.

– А что за слово «лабандон», мама? Почему бы не называть его скрипкой, как все нормальные люди?

Мать вздохнула и, присев рядом, какое-то время молчала. Потом взглянула на настенные часы – вечером у нее начиналась смена на упаковочной фабрике Лунстрема.

Платили там немного, зато добраться можно было пешком.

– Я знаю, сынок, это все из-за этой бибры.

– Она не бибра.

– Какая же она не бибра, если она людям так жизнь портит?

– Она не портит, мама. Просто она очень красивая.

– Красивая и богатая. Ей все дороги открыты, и ты с ней никогда не пересечешься. Она поедет в университет в Линдсмарке или в Финансовую Академию. А ты пойдешь по стопам дедушки Резвеля. Дядя Эрик сказал, что твой аттестат в колледже очень всех порадовал и тебя туда примут на бесплатное место.

– Чтобы бухгалтером стать? Или мытным скобарем? – невесело усмехнулся Йорик.

– А почему и не скобарем? Скобарей все уважают. И даже очень уважают. Когда главный городской скобарь Рональд Либхер заходит в ресторан, многие поднимаются с мест.

– Мама, скобарей никто не уважает, скобарей попросту боятся и ненавидят. И вообще, нужно говорит «налоговый инспектор», а не «мытный скобарь». Хватит уже этих ваших сельских жаргонизмов.

Мать поднялась, ей было пора собираться.

– Ладно, сынок, мы еще вернемся к этому разговору. Но я уверена, из тебя выйдет очень крепкий налоговый инспектор или даже главный бухгалтер. Ты еще сможешь утереть нос тем богатым, кто встанет во главе больших компаний. Они все надувают щеки, пока не приходит мытный скобарь. Поверь мне, я сама однажды это наблюдала.

– Я не хочу никому мстить, мама.

– А в чем же дело?

– Я… я передумал идти в колледж…

– Что значит «передумал»? А куда тебе еще идти? Хочешь сразу встать на линию упаковки? Хочешь, чтобы я замолвила за тебя слово?

– Обойдемся без упаковки. Упаковка не сделает меня сильнее. Я пойду в армию.

– В какую еще армию?

– Такую, где стреляют, мама. Где ходят в атаки и трескают солдатские пайки вместо этой долбаной спаржи.

– Но… это опасно, сынок. В армии солдаты погибают.

– Погибают везде, мама. В прошлом году грузовик врезался в транспортный терминал на Вейниц-штрее. И в этом терминале совсем не было солдат.

4

Когда на следующее утро, немного позже девяти, мать Йорика вернулась со смены, сына уже не было дома.

Его кровать оказалось аккуратно заправлена, завтрак, оставленный в холодильнике, съеден.

Прежде чем лечь и проспать положенные четыре часа перед выходом на смену в магазине консервированных продуктов, мать Йорика позвонила ему на диспикер.

– Сынок, ты куда подевался? – спросила она, когда Йорик наконец отозвался.

– Мама, я вышел погулять – только и всего.

– В такую рань, сынок?

– А и чего такого? Утром меньше смога и прохладнее.

– Ладно, не гуляй долго, не тревожь свою маму.

– Не буду тревожить, ложись отдыхать.

Успокоив маму, Йорик уже собирался убрать диспикер в карман, как неожиданно всплыло сообщение о присланном файле.

Едва взглянув на имя отправителя, Йорик замер – это была Зара.

В одно мгновение весь его решительный настрой поменялся, и подсознание быстро нашло подходящее объяснение произошедшему накануне.

Появилось множество оправдывающих Зару предположений – шутка, злая шутка ее друзей, вынужденные действия или даже… полицейская спецоперация.

Хотя последнее, конечно, было слегка притянуто за уши.

Все это пронеслось в голове Йорика за пару секунд, а затем он открыл файл, и это оказался флаер на скидку в магазине отца Зары. На двадцать процентов, как и обещала, – на покупку генератора водяной конденсации.

Йорик не дышал примерно минуту или даже две, а потом его все же вырвало прямо на клумбу гилафлоксов.

Женщина с коляской торопливо развернулась и покатила в другую сторону. Сидящий на лавочке старик укоризненно покачал головой, и Йорик понял, что в их глазах он выглядел пропьянствовавшим всю ночь юнцом. Но он же не пил! И даже никогда не пробовал, хотя в школе его часто поднимали на смех представители тусовок среднего и самого низкого уровня, которые иногда приглашали его на вечеринки.

Но Йорик от спиртного все равно отказывался. Мама говорила, что из-за алкоголя растила его одна. А еще рассказала, как однажды, напившись, дядя Эрик разбил казенную газонокосилку и выплачивал за нее потом двести тридцать девять рандов.

Для Йорика это был аргумент, его электровелосипед тянул всего на пятьдесят пять рандов. Правда, его покупали уже подержанным.

Йорик посидел на лавочке еще минут пять, приходя в себя и возвращаясь в новую суровую реальность, где существовала прекрасная и коварная Зара.

Теперь его решительность почти утроилась и, поднявшись с лавочки, он, дождавшись, когда проедет развозной грузовичок, решительно пересек улицу. Сейчас он был готов полностью, но, остановившись перед массивной дверью, испытал приступ робости.

Слишком уж значительно выглядела эта дверь и эта вывеска.

«Вербовочный пункт»… бла-бла-бла… чего-то там «специализация» и «округ Матура».

Снова почувствовав тошноту, Йорик зажмурился и стал чаще дышать. Не хватало еще, чтобы его вырвало прямо на дверь столь значительного заведения.

Не открывая глаз, Йорик толкнул ее, желая поскорее оказаться внутри, где наверняка найдется туалет. Там можно освежиться – умыться и все такое.

Но дверь не поддалась.

Йорик открыл глаза и повторил попытку. Дверь не шелохнулась.

– Ну что ж, закрыто. Значит, приду завтра или на следующей неделе, – сказал себе Йорик, одновременно презирая себя за чувство великого облегчения. Так же он радовался в детстве, когда мать привела его к стоматологу, а того по какой-то причине не оказалось на месте.

Неожиданно в массивной двери вербовочного пункта открылось окошко – небольшое, размером с форточку, в котором показалось чье-то лицо.

– Ой! – воскликнул Йорик.

– Сдрейфил, сынок? – обратилось к нему незнакомое лицо из окошка.

– Просто вы так неожиданно…

– Я про то, что ты не можешь набраться решимости. Так, может, я помогу тебе?

– Как?

– А вот так, – сказал незнакомец и легко открыл дверь. Оказалось, она открывалась в другую сторону.

– О, да вы военный?

– Не ожидал увидеть здесь военного? – усмехнулся незнакомец. – Иди за мной, попытаемся решить все твои проблемы.

И Йорик пошел за военным, который заметно прихрамывал.

«Наверное, был ранен», – подумал Йорик и во все глаза смотрел по сторонам, ожидая увидеть здесь полки с автоматами, касками и красивой формой. Но тут были только белые стены, пахло пластиковой бумагой, а где-то в конце коридора стрекотал электростеплер – кто-то сшивал отчеты.

Эта обстановка несколько разочаровала Йорика. Ему хотелось резко изменить свою жизнь и желательно быстро. Он хотел уже сегодня, ну, в крайнем случае, завтра отправиться куда-нибудь в поход. Чтобы трудности, чтобы пыльная дорога, тяжелый рюкзак.

Примерно так военная служба выглядела в фильмах.

5

Они пришли в небольшой кабинет, где у окна стоял письменный стол, а вдоль стены полдюжины стульев с мягкой поизносившейся обивкой.

На мониторе терминала крутилась заставка компьютерной игры двадцатилетней давности, а в воздухе пахло табачным дымом, хотя повешенный на стене озонатор работал на полную мощность.

Окурков не было, но Йорик догадался, что майор прятал их в специальной герметической пепельнице с наполнителем-утилизатором. У дяди Эрика была точно такая, пока его жена, тетя Хильда, не заставила его бросить курить. Это была еще та война!

Военный занял место за столом и указал Йорику на ближайший стул. Тот сел.

– Документы какие-нибудь принес?

– Вот, – произнес Йорик, выкладывая чип-идентификатор и электронную копию гимназического диплома.

Военный посмотрел на мониторе загруженную версию и сказал:

– Понятно, ты, значит, Джонатан Крайчек. А я инспектор районного вербовочного пункта, майор в отставке Гилленбург.

– Очень приятно.

– Аналогично, – кивнул майор в отставке. – Расскажи, Джонатан, что привело тебя к нам?

– Я… Мне нужно записаться в спецназ.

– Когда?

– Желательно сегодня.

– Еще до вечера, я угадал?

– Да. До вечера. Чтобы маме сказать.

– Ну, мама – дело такое, все должна знать первой. Только ей это не понравится.

– Я знаю, господин инспектор, но я принял такое решение.

– А почему принял решение? Девчонки не дают?

– Я… Я не предполагал, что здесь будут задавать настолько личные вопросы, – с достоинством произнес Йорик.

– Тут, сынок, задают всякие вопросы. Нельзя в солдаты брать абы кого. Это дело ответственное, и родина поручила делать этот отбор нам, отставникам.

– Так что насчет спецназа? – нетерпеливо спросил Йорик.

– Насчет спецназа – просто. Документы пока оставь у меня, а сам отправляйся в пятнадцатый кабинет.

– Там записывают в спецназ?

– Да, именно там. Ну а потом вернешься – расскажешь, что получилось.

Йорик вышел в коридор и быстро разобрался, в какую сторону идти. Вскоре он остановился перед дверью с номером пятнадцать, секунду помедлил и постучал.

– Входи, Джонатан, – пригласил его незнакомый голос.

Заинтригованный Йорик вошел и оказался примерно в таком же кабинете, как и у отставного майора Гилленбурга, только вместо плаката, висевшего у майора и призывавшего записываться в армию, здесь висела плетенка для дартса.

За столом сидел здоровенный плечистый мужчина. «В военном костюме с погонами», – так воспринял его внешность Йорик.

Мужчина держал в руках с десяток дротиков для силового дартса – их нужно было метать посильнее, иначе они отскакивали.

– Простите, а откуда вы знаете, как меня зовут? – спросил Йорик.

– Майор сообщил, – ответил плечистый мужчина и с силой послал дротик в цель.

– А-а… Значит, это у вас в спецназ записывают?

– У нас, – подтвердил хозяин кабинета и один за другим вогнал в цель еще два дротика, при этом грохот был такой, что в окне позвякивали стекла.

– Тогда я хотел бы записаться, – сказал Йорик. – Желательно прямо сегодня.

– Меня зовут сержант в отставке Кроу. И я тут, чтобы всех разворачивать взад, – сказал сержант в отставке и снова метнул дротик, который, похоже, пробил плетенку из кованой проволоки и вонзился в стену.

– Это как «разворачивать»?

– А очень просто. Упор лежа принять!

– Что, простите? – робко переспросил Йорик.

Сержант скорбно покачал головой и, выйдя из-за стола, казалось, занял собой весь небольшой кабинет.

– Отжиматься умеешь, боец?

– Пробовал, – кивнул Йорик.

– Ну, попробуй еще. А я погляжу.

Йорик вздохнул. Похоже, тут его отметки в зачет не пойдут, тут всем интересна только гимнастическая физкультура, по которой у него едва-едва набрался удовлетворительный балл, и то лишь потому, что он вызвался добровольцем красить забор вокруг школьной спортивной площадки.

Йорик принял положение, которое их учитель по гимнастической физкультуре называл «исходным» и стал ждать команды «начать отжимание, лодыри!». Но отставной сержант не спешил с командой. Он обошел вокруг распластавшегося претендента и спросил:

– Сколько раз сможешь отжаться?

– Двадцать? – предположил Йорик.

– Давай хотя бы десять, – великодушно разрешил сержант, но Йорик сдался после трех.

– Все понятно. Тогда, может, ты силен в подтягивании на перекладине? – спросил отставной сержант. – Поднимайся и хватайся вон за ту палку на стене. Видишь?

Йорик поднялся, подошел к стене и, примерившись, подпрыгнул, с первого раза зацепившись за перекладину.

Однако это было все, что он смог на ней изобразить.

– Ну что же, висишь ты убедительно. Завязывай с гимнастикой и возьми дротик.

Понимая, что проигрывает, Йорик с угрюмым выражением лица подошел и взял протянутый дротик, который оказался очень тяжелым.

– И что нужно сделать? Попасть в центр?

– Нет. Просто загони его в плетенку, чтобы он удержался. Понял?

– Понял.

Собрав все силы, Йорик метнул тяжелый дротик и попал в плетенку, однако тот отскочил от нее, как мяч от стены, и запрыгал по полу.

– Ну, и как тебе результаты тестов? – спросил сержант.

– Значит, не запишете?

– А ты сам подумай, – сказал сержант, возвращаясь за тесноватый для него офисный стол. – Весом ты до нормы не дотягиваешь, живот к позвоночнику прирос, сутулишься. Бледный, слабенький. Ну какая от тебя польза будет в спецназе?

– Но я думал, вы всему научите…

– Нет, парень, это для казны слишком долго – брать с улицы доходяг и откармливать их. Проще взять ребят уже с наращенными и подкаченными мышцами. Усекаешь?

– Усекаю.

– Ну, возвращайся к майору. Надеюсь, без обид?

– Без обид, – буркнул в ответ Йорик и вышел в коридор не попрощавшись.

6

Он вошел к майору даже не постучавшись, и тот не удивился. Майор знал, что претендент вернется, и у него к приходу неудачника был припасен подходящий вариант.

– Ну что, боец? Не подфартило? – спросил он.

– Отдайте мне документы, и я пойду, – сердито пробубнил Йорик.

– Так у нас еще в пехоту можно записаться, в космический флот и много еще куда. Чего же ты сразу назад сдаешь?

– Я понял свою ошибку, господин в отставке майор. Всем нужны такие из себя спортсмены. А спортсмены все равно в армию не пойдут, они вон лучше в студенческой лиге выступать будут и деньги лопатой грести. А к вам не пойдут.

– Да ты подожди. Присядь, я могу подкинуть тебе неплохой вариант.

Йорик сел, хотя ему хотелось поскорее сбежать отсюда. Он так надеялся на понимание, а тут порядочки еще те, прямо как в их гимназии.

– Джонатан, я посмотрел твой аттестат, у тебя прекрасные оценки. И если тебе интересна военная карьера, ты можешь пойти учиться в военный колледж.

– Военный колледж? А разве такие бывают?

– Конечно бывают. В армии нужны не только те, кто стреляет и пилотирует всякую там технику. Армия нуждается в тех, кто обеспечивает ее материальное благополучие. Службы тыла, служба финансов, служба клиринга и много еще каких служб. Так вот я хочу предложить тебе поступить в военно-финансовый колледж.

– Но я совсем слабый. Сержант этот… Он сказал, что я слабак и никуда не гожусь.

– Ну, не всем же служить в спецназе, Джонатан. Кто-то должен и руководить военными финансами.

– Но я… Что, прямо вот так сразу?

– Что касается экзаменов – с твоими отметками их у тебя не будет. Сразу возьмут на место. Нужно только пройти вспомогательный курс в течение двух месяцев, и ты зачислен.

– И моей физической подготовки будет достаточно? – снова уточнил Йорик.

– Да, конечно. Ну что там делают эти финансисты? Только по клавишам пальцами бьют, и редко когда задницу от кресла отрывают. Не служба, а мечта.

– А сколько учиться?

– Три года. И еще год в академии, но это для тех, кто преуспел в учебе, а ты преуспеешь и выйдешь сразу старшим лейтенантом.

– Ну, я даже не знаю…

– Да что там «не знаю»! Ты только представь – приедешь на каникулы в красивой курсантской форме! Все девчонки будут твои! В том числе и те, кто раньше на тебя даже не смотрел!

– Правда? – загорелся Йорик, ярко представляя себе картину, как он весь такой в военной форме поднимается в кафе – то самое, возле концертного комплекса, а там Зара и все остальные тусовщики. Они, конечно, удивляются, не сразу узнают Йорика, а потом… Потом подходит Альберт и снова бьет его по лицу. И говорит: «Лох». И Скрудж ему под дых добавляет.

Йорик вздохнул. В какой бы красивой форме он перед Зарой ни появился, он останется все тем же слабаком.

Видя, как изменилось выражение лица претендента, майор тоже опечалился. За каждого направленного в военные колледжи абитуриента с хорошими оценками он получал неплохие премиальные.

– Что, опять не подходит?

Йорик отрицательно покачал головой.

– Хочется стать крутым быстрее?

Йорик посмотрел на отставного майора, ожидая увидеть в его глазах насмешку, однако тот выглядел серьезным.

– Да. Мне нужно что-то поменять в жизни. А в этот ваш колледж военный я не хочу, меня мама и дядя в такой же колледж уже почти оформили.

– И тоже финансовый?

– Почти. Бухгалтерско-налоговый.

– М-да, – произнес отставной майор и вздохнул. – Ну, есть тогда у меня для тебя стопроцентный вариант.

– Какой?

– Такой, что уже завтра будешь ходить в форме и с большой пушкой.

– Это… в полицию, что ли?

– Нет, в полицию поди устройся – там отбор и очередь. Да еще курсы от полугода проходить. А тут…

– Уже завтра?

– Ну, дать пострелять могут уже сегодня, а в должность входить не менее недели.

– Так что же это за служба?

– Если согласен хотя бы попробовать, я тебя прямо сейчас свяжу с человеком.

– Согласен! – обрадовался Йорик. Он уже думал, что так нельзя, чтобы прямо сегодня, а вот оказалось, что можно.

7

Прямо при Йорике отставной майор позвонил какому-то Филу, они обменялось ничего не значащими фразами, и только затем майор сообщил, что у него есть то, что просил присмотреть Фил.

– Ты спрашиваешь, какой он? – переспросил майор, чтобы услышал и Йорик. – Он смышленый парень. Именно такой, какой тебе и нужен. Да, подъезжай, мы тут пока посидим.

– Кто это, господин отставной майор? – спросил Йорик, когда майор положил трубку.

– Один мой старый знакомый. Между прочим, занимает высокий пост в охранной компании.

– Охранной? Но там же все серьезно, а меня здесь сегодня…

– Забраковали? – усмехнулся отставной майор.

– Ну да.

– Так моему другу нужен такой, как ты, – скромный и умный малый, так что я уверен, вы нашли друг друга.

Спустя десять минут Йорик уже ехал на переднем пассажирском сиденье шикарного коллекционного «Хенелли», а его владелец мистер Рискин крутил баранку и на ходу рассказывал Йорику, почему выбрал именно его.

– Понимаешь, когда я нанимаю готового бойца – уже послужившего в полиции, в армии или спортивного пенсионера, я получаю не совсем то, что нужно. Они уже сформировавшиеся натуры, а мне нужно нечто, что я воспитаю и выращу сам. Настоящий волк, которого я сформирую от самого начала. Понимаешь?

– Не совсем, – признался Йорик, продолжая осматриваться внутри дорогого и просторного салона.

– Ну, тебе это пока и не обязательно. Это внутренняя кадровая политика компании. А сейчас… Сейчас мы уже подъезжаем.

Они ехали по хорошо знакомой Йорику улице, однако он не знал, что за неприметными воротами в стене, сразу за магазином морепродуктов, имеется въезд на большую подземную стоянку.

Солнечный свет сменился чередой тусклых фонарей, и короткий тоннель вывел на просторную парковку для примерно полусотни автомобилей, однако пока здесь находилось не более десятка.

– Ого! Это ваша стоянка, мистер Рискин?

– Нашей компании. Выходи, надо решать все дела прямо сейчас.

– А какие дела, мистер Рискин? – спросил Йорик, выбираясь из машины.

– Великие дела, Джонатан. Великие.

В углу стоянки находился вход в лифт, на котором мистер Рискин и заинтригованный Йорик поднялись на пару этажей.

– А здесь что? – тихо спросил Йорик, когда они оказались в длинном коридоре со множеством дверей.

– Это один из наших офисов.

– Их несколько?

– Да, приятель. Компания очень большая.

Йорик вертел головой и старался не отстать от быстро шагавшего мистера Рискина, а еще он не успевал за своими впечатлениями.

Рискин толкнул одну из дверей, и они оказались в просторной комнате, где за офисными столами сидели две молодые женщины.

Одна была очень хорошенькой, и Йорик на какое-то время забыл, зачем он сюда пришел.

– Доброе утро, мистер Рискин! – одновременно произнесли женщины.

– Привет, пташки. Салли, вот этого парня нужно оформить к нам на стажерскую ставку. Джонатан, передай мисс Франчери документы.

Йорик покорно подал документ.

– Так, Джонатан, как только здесь закончишь, иди в комнату триста шесть, – сказал Рискин. – Потом они тебе скажут, куда идти дальше и где меня найти.

– Спасибо, сэр.

– Пожалуйста, Джонатан, – улыбнулся Рискин и уже в дверях обернулся: – Салли, поставь парню стаж… ну, скажем, задним числом на три месяца.

– Но, мистер Рискин…

– Под мою ответственность.

– Ну хорошо.

Рискин вышел, Салли продолжила забивать в таблицы данные Йорика, а вторая девушка, не такая симпатичная, как Салли, но тоже ничего, поднялась из-за стола и, подойдя к Йорику, спросила:

– Ты его родственник?

– Нет, – покачал головой Йорик.

– А чего он тогда так тебя опекает? Может… тайный ребенок?

– Либи, успокойся, если сынок тайный, он и сам того не знает, – сказала Салли и, закончив оформление, вернула Йорику документ.

– И что теперь? – спросил он.

– Теперь у тебя стаж три месяца, и ты проходишь не стажером, а повышающим квалификацию молодым специалистом.

– Ага, спасибо, – кивнул Йорик, продолжая смотреть на Салли.

– Иди-иди, – сказала она ему. – Как выйдешь – направо, в комнату триста шесть.

– Да он уже на тебя планы строит. На вечер, – захихикала Либи. – Да, родственничек?

Йорик выскочил в коридор и постоял, осматриваясь. Он все еще не понимал, чем тут занимаются. Отставной майор что-то говорил про охрану, но пока Йорик никаких вооруженных людей здесь не видел.

Дойдя до комнаты триста шесть, он вежливо постучал, и оттуда крикнули:

– Заходи!

Джонатан осторожно приоткрыл дверь и увидел усатого служащего, улыбавшегося гостю, как старому знакомому.

– Заходи! Мистер Рискин меня уже проинструктировал насчет тебя.

Йорик зашел и присел на стул, на который ему указал усатый, а тот тем временем выискивал что-то в мониторе.

– Так, где же эта таблица штатного расписания… Ага, вот она! – сказал он и подмигнул Йорику.

– Итак, ты у нас – Джонатан Крайчек.

– Да, это я.

– Сейчас посмотрим… Ага, есть такой. Стаж три месяца, это уже молодой специалист. Поздравляю.

– Спасибо, – ответил Йорик и хотел было добавить, что стаж ему поставили пять минут назад, однако усатый сотрудник компании не дал ему этого сделать.

– Так, раз ты молодой специалист, то должен прослушать спецкурс номер два. А также пройти соответствующую практику. Так положено. Ты не против?

– Я… не против, – пожал плечами Йорик.

– Я так и думал. А раз тебе придется прослушивать спецкурс номер два и проходить соответствующую практику, значит, подразумевается, что спецкурс номер один и необходимую для него практику ты уже прослушал и отработал. Логично?

– Логично. Только я не…

– Но по досадному недоразумению в табеле отсутствует твоя подпись. Будь добр, поставь ее вот в этой клеточке.

С этими словами усатый передал Йорику планшет с авторучкой, и тому ничего не оставалось, как расписаться.

– Отличная подпись! Размашистая! Быть тебе генералом.

Йорик робко улыбнулся.

– На этом все. Теперь дуй до лифтового холла и спустись на один этаж, а там найдешь двести восемнадцатую и передашь от меня привет рыжему такому. Ты его сразу узнаешь.

8

Несмотря на то что Йорик все еще не понимал, чем здесь придется заниматься, доброжелательное отношение сотрудников компании вселяло в него уверенность. Он уже заранее считал их коллегами и хорошими друзьями, поэтому в двести восемнадцатую входил уже без робости и с улыбкой на лице.

Он ожидал увидеть рыжего человека, однако там сидел полноватый лысый мужчина.

– Джонатан Крайчек? – строгим голосом спросил он.

– Да, сэр…

– Ты видишь здесь рыжих?

– Нет, сэр.

– В таком случае поздравляю, по результатам трехмесячной практики тебе придется сдать зачет.

– Какой зачет? – опешил Йорик.

– Соответствующий. Отправляйся на лифте на минус второй этаж. Там спросишь Шпеглера. Он в курсе всех дел, и я уже сейчас отправляю ему штатную карту со сведениями о твоих успехах.

И снова Йорик отправился в путь, и теперь он испытывал нечто вроде азарта – что же ожидает его в конце сегодняшнего марафона?

На минус втором этаже было прохладно, стены из некрашеного бетона, пол отделан дешевым пластиком.

Искать Шпенглера не пришлось, он ожидал Йорика перед лифтами и лишь коротко сказал:

– Пойдем.

И Йорик, ежась от легкого сквозняка, поспешил за очередным провожатым, который привел его на склад со стеллажами, заставленными ящиками и тюками.

– Вот я тут тебе подобрал… – сказал Шпенглер, выкладывая на стол заготовленную стопку – какую-то одежду и ботинки на толстой подошве.

– Заходи в кабинку, временно оставляй там одежду и надевай вот это. И кепи не забудь.

Йорику стало очень интересно, и он, сняв в кабинке свою одежду, аккуратно свернул ее, как учила мама, и положил на свободный стул. Потом, уже в обновках, взглянул на себя в высоком зеркале и расплылся в довольной улыбке. На нем было некое подобие военной формы.

И хотя на его подростковой фигуре костюм смотрелся немного мешковато, в общем Йорику он понравился.

Выйдя из кабинки, он подошел к Шпенглеру, который вопреки ожиданиям не стал смеяться или отпускать шуточки, а напротив, начал помогать Йорику, показывая, что и где нужно утянуть и как заложить складки, чтобы новая форма не топорщилась и выглядела прилично.

– Ну, нормально пришлась, несмотря на неудачный крой. Я так считаю.

– Мне тоже нравится, – сказал Йорик.

– Ты какой комплект раньше носил?

Йорик растерялся, но не успел что-то ответить, как сам Шпенглер продолжил:

– А, ну да, ты же из другого района, у вас там «саваж». А у нас «бреме».

– Ну да, – пожал плечами Йорик, так и не поняв, с чем согласился.

– Ладно, пойдем откатаем последний этап, а то у меня сегодня короткий день. До обеда работаю.

Ситуация то прояснялась, то, наоборот, запутывалась, и кое-что все же стало понятно, лишь когда Йорик вслед за Шпенглером вошел в какое-то темное помещение, где было совсем холодно.

Шпенглер щелкнул выключателем, и Йорик понял, что они в огромном тире, больше похожем на компактный полигон. Йорику уже приходилось видеть такие, но только в кино.

– Ну, камнерезку «джет-пи» мы пользовать не будем, ты ее в прошлом зачете у себя в районе сдавал. Поэтому шарахнешь из «турбо», и привет. Согласен?

– Ага, – кивнул слегка опешивший Йорик. Кажется, его здесь принимали за другого, и он не знал, стоит ли об этом сообщить или же этим он подведет мистера Рискина.

«Лучше сейчас промолчу, а потом скажу ему самому – пусть сам решает, как ему выпутываться», – подумал Йорик, спускаясь по лестнице к стрелковым ячейкам.

При этом сердце его начинало биться все сильнее – судя по всему, ему сейчас предстояло стрелять из настоящего оружия. Впервые в жизни.

Шпенглер поставил его в ячейку и сунул в руки здоровенный дробовик.

– Там три патрона. Оружие стоит в режиме ускорения, поэтому будь внимателен.

Йорик кивнул, чувствуя, как ладони потеют и в них начинает скользить холодный пластик.

– Куда я должен попасть? – спросил он, помня, что в таких местах бывают какие-то мишени.

– Сейчас просто пали по направлению. Сегодня не очковый зачет, а просто сдача технических действий. Ты должен три раза пальнуть на режиме ускорения, чтобы знать, что это такое. Вон ту синюю кнопочку нажми, это и будет тот самый режим.

– Спасибо, сэр, – по-военному ответил Йорик, ведь он держал настоящее оружие.

Как стрелять, он знал, когда-то у него было детское пневматическое ружье, подаренное дядей Эриком, но после мать его убрала, сказав, что ребенок не должен расти агрессивным. И вместо винтовки он начал осваивать лабандон.

Приложившись к тяжелому дробовику, Йорик с воспоминаниями о своем пластиковом ружье, сам того не желая, переключил оружие на автоматический огонь, и, когда нажал спусковой крючок, дробовик швырнул его к упорной стенке, а потом лягнул еще два раза так, что перед глазами Йорика поплыли красные круги.

– Ну что – лихо! – похвалил Шпенглер, забирая у Йорика оружие. – Пойдем, поставлю тебе отметку в зачетном листе.

И они стали подниматься по лестнице. Шпенглер что-то рассказывал, а Йорик все еще видел перед собой расходившиеся круги. А еще он пока не дышал, после того как его в грудь дважды лягнул взбесившийся дробовик.

9

Только в кабинке для переодевания он сделал первый вдох и сразу закашлялся, почувствовав во рту привкус крови. Сильно болела грудь, и, когда он разделся, увидел два сизых пятна, которые, без сомнения, должны были превратиться в огромные синяки.

«Что скажет мама?!» – в панике подумал Йорик.

– Ты там в порядке? – спросил Шпенглер.

– Да, сэр… – отозвался Йорик и сморщился от боли – даже говорить ему теперь было больно.

Однако, собрав всю волю, он оделся и вышел из кабинки, протягивая форму Шпенглеру, полагая, что должен ее вернуть.

Кладовщик взял вещи и, ловко их скрутив, подвязал шнурком так, что получилось нечто вроде чемоданчика, и снова отдал Йорику.

– А куда мне это теперь? – спросил Йорик.

– Как обычно – в шкафчик положишь. Куда же еще?

– Ну да, – кивнул Йорик. – Так я теперь могу идти домой?

– Нет, тебя еще шеф видеть хотел. Ты выходи через главный вход и подожди в вестибюле, а я ему позвоню – сообщу, что ты уже свободен.

Так получилось, что Йорик немного заплутал – здание компании оказалось довольно путаным.

Пару раз он заходил в тупики со складированной офисной оргтехникой, а один раз – в подобие дежурного помещения, где находились несколько охранников с оружием и почти в такой же форме, которую он сегодня примерял.

– Тебе чего, парень? – спросил один из них, строгий, лет сорока.

– Извините, я ищу выход. Меня в вестибюле должны ждать.

– А-а… Первый раз тут?

– Да, сэр.

– Иди налево до конца, за дверью с надписью «не курить» пожарная лестница до самого низа. Выйдешь в углу вестибюля – рядом с буфетом.

– Спасибо большое, – поблагодарил Йорик и помчался по указанному маршруту, поскольку понимал, что уже опаздывает.

Мистера Рискина он заметил сидящим на жестком диване и говорящим по мидивойсу – продвинутой версии диспикера.

Несмотря на занятость, тот тоже увидел Йорика и махнул ему, чтобы он двигался к проходной. Сам также поднялся и, договаривая на ходу, пошел догонять гостя.

– Ребята, это со мной! – сказал он, выходя в контрольный контур и прикладывая к сканеру свое удостоверение.

– Добрый день, сэр! – поприветствовали его оба охранника.

– Как сегодня служба? Без происшествий? – спросил Рискин, пропуская впереди себя Йорика.

– Даже скучно, сэр.

– Ну, лучше пусть скучно, чем весело.

– Так точно, сэр!

Оказавшись на крыльце, Йорик остановился, поджидая Рискина.

– Это что? – спросил тот, указав на сверток, когда они стали спускаться по ступеням.

– Мистер Шпенглер упаковал мне мою форму. Сказал, что я должен положить это в шкафчик.

– Ну так положишь.

– А где этот шкафчик, сэр?

– Там где надо, Джонатан. Предлагаю пройтись по набережной, кататься на автомобиле мне сейчас не хочется. Было несколько трудных разговоров с клиентами… Хочется продышаться. Ты как?

– Как скажете, сэр.

– Вот это твое «сэр» мне очень нравится. И, знаешь, я и не ожидал, что ты за пару часов так изменишься.

– Да-да, сэр, именно это я и хотел обсудить, у меня сложилось впечатление, что меня здесь принимают за кого-то другого.

– С чего ты так решил?

– Все, кто мне попадался, говорили про меня что-то такое, чего со мной на самом деле не происходило.

– Ай, прости, это я виноват, попросил Салли добавить тебе три месяца стажировки. Отсюда все и завертелось.

– Что именно?

– Тебе стали накидывать новые этапы подготовки, полагая, что начальную подготовку ты уже прошел.

– Но зачем вы сделали это?

– Затем, что ты умный парень и у тебя отличные отметки. Ведь, если честно, нам приходится довольствоваться всяким неликвидом – в охранный бизнес идут не самые лучшие. Даже полиция в табели о рангах стоит выше нас.

– Я не очень понимаю…

– Программа рассчитана на туповатых ребят, – шепотом сообщил Рискин и огляделся с таким видом, словно стащил с лотка бутерброд. А потом они с Йориком рассмеялись, после чего юноша схватился за грудь и закашлялся.

– Ты чего, Джонатан?

– Прикладом по грудине досталось… Неожиданно…

– И… как ты?

– Сначала хреново было, но сейчас, похоже, все обойдется парой здоровенных синяков.

– Ой, как мне стыдно. Это же я во всем виноват! – покачал головой Рискин, затем скинул свой клубный пиджак за тысячу рандов и накинул Йорику на плечи.

– Ну что вы, сэр! – попытался возразить тот.

– Приказываю принять помощь, – с улыбкой пригрозил тот, и Йорик смирился. В конце концов, с моря действительно дул свежий ветерок, а мама всегда говорила, что ветер с моря самый коварный. Вокруг могут резвиться отдыхающие и петь туристические песни, а местные будут мерзнуть и кашлять даже в самую жару.

– Сэр, но с чего вы взяли, что мне интересно это дело?

– С того, что бухгалтерский бизнес, куда тебя толкают мама и другие авторитетные родственники, тебе не по нутру.

– С чего вы взяли?

– Ну, это совсем просто – ты побежал вербоваться в спецназ и выложил там свою историю.

– Ой, какой же я… – Йорик досадливо покачал головой. Он действительно выглядел простаком.

– Отставного майора с его предложениями по поводу военно-финансового колледжа ты тоже проигнорировал, значит, хотел изменить свою жизнь кардинально.

– Да, кардинально, – со вздохом произнес Йорик.

– Но я предлагаю тебе мягкий вариант. Ты изменишь жизнь, но не попадешь в жернова жестокой солдатчины, где всех, независимо от их умственных способностей, стригут под одну гребенку.

– А что я буду делать у вас?

– Из тебя мы будем готовить специалиста, эксперта по разным направлениям и даже где-то командира. Со временем наберем еще какое-то количество слушателей. Это пока эксперимент, но я уверен, что он будет успешным, и из тебя и других ребят выйдут блестящие специалисты.

Так, за разговором они спустились на набережную, заполненную туристами, – взрослые и дети прогуливались, развлекались на аттракционах; всюду царило шумное веселье.

– И вот еще… Домашних до поры лучше не посвящать в это.

– Но что я скажу маме? Я должен что-то сказать.

– Да пожалуйста, скажешь, что устроился работать вот тут, аниматором, – мистер Рискин указал на детский городок, где резвились малыши, а за заборчиком стояли родители и бабушки. Среди бегавших детишек, натянуто улыбаясь, расхаживали аниматоры, бодро выкрикивая какие-то стишки и распевая песенки.

Йорику такая картина показалась безрадостной, но, в конце концов, это же только прикрытие перед мамой.

– Но мама спросит: где деньги за работу?

– А деньги у тебя будут. Ты будешь получать хорошую стипендию.

– Она должна быть не меньше зарплаты аниматора.

– Ну разумеется. И кстати, вот подъемные. А маме скажешь, что повезло в первый же день – попался пьяный богатый клиент. Вот держи.

И мистер Рискин дал Йорику двадцатку.

– О, так много!

– Ну я же сказал – повезло. Этот факт поможет маме смириться с твоей новой работой. Скажешь, что со временем выбьешься в менеджеры или куда-то там еще. Мамы любят, когда говорят о перспективах.

Со стороны моря донесся шум моторов, и метрах в трехстах от берега прошла белоснежная яхта-глиссер.

– Красиво, правда? – сказал Рискин.

– Да. Стоит, наверное, безумных денег.

– Триста тысяч.

– О!

– Это не так дорого, учитывая, сколько стоят дома вон там, в бухте.

– И сколько же? – заинтересовался Йорик. Он подумал, что, если в первый же день он получил двадцатку то, возможно, со временем у него все будет выходить не так уж плохо.

– Ну, самые маленькие по полтора миллиона. Те, что побольше, два – два с половиной.

– Спасибо за пиджак, сэр, я согрелся, – сказал Йорик, возвращая пиджак мистеру Рискину.

– Кстати, для правдоподобия нужно добавить пару деталей, – сказал Рискин и, подойдя к лотку, торговавшему всякими игрушками и клоунскими штуками вроде накладных разбойничьих усов и красного носа, купил желтое ружье, стреляющее разноцветными воланчиками размером со сливу.

– Вот, возьми.

– Я буду носить это всегда?

– Нет, это пусть будет дома, станешь иногда стрелять из этого идиотского ружья – якобы тренируешься для аниматорской программы.

– Ага, понял.

– А мой новый костюм? – спросил Йорик, показав увязанное чемоданчиком обмундирование.

– Пока припрячь, например, в камере хранения, а завтра у тебя уже будет рабочее место и шкафчик, куда ты его положишь.

– Понял, сэр.

– Ну и все на сегодня, можешь идти домой или еще погулять, как посчитаешь нужным. Завтра к девяти – к главному входу. На проходной получишь временный пропуск. Итак, до завтра.

– До завтра, сэр.

10

Едва распрощавшись с Йориком, Рискин поспешил обратно к лестнице, на ходу надевая пиджак и вынимая мидивойс. Оказалось, пока он общался с новобранцем, на мидивойс уже дважды приходило сообщение от секретаря. Но средство связи находилось в пиджаке, а пиджак был надет на Джонатана. Рискин «утеплил» собеседника, надеясь, что юноша, согревшись, лучше воспримет информацию, а ветер с моря дул действительно холодный.

Словно отозвавшись на его взгляд, мидивойс разразился пощелкиванием рачка-циклида – сейчас в моде звонки в стиле «био».

– Алло, Канвиц, что там случилось? – обеспокоенно спросил Рискин.

– Сэр, я… Я был вынужден дать им ваш номер…

– Я же просил тебя!

– Сэр, я не посмел отказать! Они говорили так… Одним словом, я не смог.

– Ладно, обсудим позже, – буркнул недовольный Рискин и, убрав мидивойс, тревожно огляделся.

Набережную наполняла все та же беспечная суета; чуть ниже по ярусу, ближе к морю, сновали прогулочные гольфкары и велоботы. Но ему показалось, что атмосфера неодолимо насыщается некой опасностью.

Полицейская винторама прошла над самой водой, распугав качавшихся на волнах калканов. Выпустив в воздух желтоватый аэрозоль, они пошли на глубину, а ядовитые облака понесло ветром.

Калканы с виду вполне безобидные существа, их игры очень нравились детям, однако их защитный аэрозоль мог вызвать тяжелейшие ожоги или даже мгновенно убить. Поэтому излюбленные места отдыха калканов огородили сетями на поплавках, заякоренных в каменистом дне. Калканы легко перемахивали через ограду, отправляясь на охоту, однако, будучи сообразительными животными с развитым чувством самосохранения, они плавали на поверхности только в огороженных местах, зная, что калкана, появившегося на воде где-либо еще, тотчас уничтожала служба пляжных спасателей.

Поднимаясь по лестнице, Рискин еще раз оглянулся – когда-то он начинал с малой фирмочки, занимавшейся безопасностью на небольшом полудиком пляже. С тех пор минуло много лет, и теперь он был правой рукой директора охранной компании «Рекс-стандарт».

Эх, как же давно это было! Ему, случалось, не хватало денег, приходилось жить на каких-то чердаках, питаться просроченным фастфудом из местных торговых палаток, зато лучшие девушки с пляжа доставались ему бесплатно. Прекрасные времена!

Теперь у него солидный счет в банке, дом в предместье, жена моложе его на пятнадцать лет. Но почему-то это не радовало, и деньги он зарабатывал уже по привычке.

Все больше, все быстрее, не задумываясь о смысле этих действий, – зачем ему столько? А чем больше денег, тем больше риска. И неважно, оружием ты торгуешь или памперсами. Большие суммы опасны сами по себе.

Защелкал рачок-циклид, Рискин отозвался и услышал знакомый голос.

– Это я – Адам.

– Адам, я узнал тебя сразу. Что случилось?

– При личной встрече.

– Да что ты накручиваешь? – занервничал Рискин и стал невольно озираться, видя врагов повсюду – в водителе проезжавшего такси, в коротком взгляде мадам с крашеными волосами и в ухмылке курьера по доставке быстрой и отвратительной еды.

– Отель «Виктория», кафе на террасе через полчаса.

– Хорошо, я буду, только не уверен, что… Адам! Адам!!!

Поняв, что собеседник уже отключен, Рискин выругался и пошел быстрее.

Адам не был параноиком, и, если он вел себя таким образом, тому были основания. И Рискин перешел на бег.

К счастью, до крыльца компании уже рукой подать, однако времени на спуск в подземную стоянку не было, и, набрав номер дежурного, он потребовал автомобиль к главному входу.

– Без водителя, я сказал! – накричал он на попавшего под раздачу дежурного.

– Я так и понял, сэр…

Но Рискин его уже не слушал, и, видя, как к главному входу подгоняют темно-синий седан с некстати нанесенной на борт эмблемой компании, он связался с отделом внутренней безопасности.

– Пауль?

– Я слушаю, сэр.

– Немедленно два звена мне в прикрытие.

– Понял, сэр. Куда подать?

– Отель «Виктория», кафе на террасе, через полчаса.

– Уже поехали, сэр.

Рискин перевел дух. Он сам натаскивал эти службы, чтобы все работало как часы.

Когда подъехал к «Виктории», заметил только одну машину прикрытия, а вторая замаскировалась лучше, и он ее не увидел. Однако на террасе его уже ждали, и распорядитель провел Рискина к нужному столику, за которым, торопливо поглощая мороженое, сидел какой-то толстяк.

Точно не Адам.

Не успел Рискин удивиться, как Адам выскочил из засады, а с ним еще двое работников кухни, которые тотчас уволокли толстяка с его мороженым, и Адам занял освободившееся место.

– Что за глупые шутки? – спросил Рискин, опускаясь на стул.

– Ты помнишь Лившица?

– Это тот, который…

– Да, парень, который когда-то учился со мной в колледже и оказался во главе отдела планирования «Арго» – нашего главного конкурента.

– Помню.

– Он пропал.

– Что значит «пропал», Адам? И почему это тебя так беспокоит? Может, он не насовсем пропал?

– Фил, ты же знаешь, что «Арго» получила предложение от… сам знаешь кого… на три недели раньше нас.

– Ну.

– Так вот, две недели назад подал в отставку их генеральный и уехал куда-то, якобы на лечение. Куда – не знал даже Лившиц.

– Это нормально. Человеку надоело все до краев, и он не хочет видеть опостылевшие рожи. К тому же в последние полгода в «Арго» дела шли не очень. Ты сам это знаешь.

– Ты не понимаешь, Фил! И Лившиц, и генеральный директор, и зам по стратегическому развитию Валевский. Все исчезли! Испарились, Фил!

Появился официант, и Адам замолчал, ожидая, пока тот расставит легкие закуски и несколько летних коктейлей.

– Я кое-что заказал на свой вкус, – сказал Адам, нервно выдергивая из пачки имитатор сигареты, а затем стал судорожно подкручивать на нем регулировку, словно не зная, какой вкус выбрать.

– «Жженая вишня», ты всегда выбирал именно это, – напомнил Рискин, отмечая, что его коллега плохо выглядит. Однако, если у Адама его нервное состояние выходило наружу, у самого Рискина просто слабели ноги.

Вот и теперь – поднимись он сейчас, не факт, что устоит.

Он и без Адама знал, что в «Арго» начались странности с исчезновением руководящего состава. Причем служба собственной безопасности «аргонавтов» ничего не могла сообщить – ни своим немногим акционерам компании, ни полиции, к которой в конце концов была вынуждена обратиться.

Тогда, еще неделю назад, в этом участвовал и Лившиц.

– Да, «жженая вишня», – согласился Адам и, кое-как сладив с регулировкой сигареты, затянулся. Но вдруг закашлялся и отшвырнул ее в угол.

– Что-то мне не по себе, пойду намочу лицо, – сказал он поднимаясь.

– Пойди, – кивнул Рискин, машинально пробуя какой-то напиток.

Их генеральный тоже уехал; правда, Рискин знал куда. За сегодня они созванивались уже трижды. Похоже, генеральный захотел выйти из игры, чтобы избежать чего-то, что случилось с руководством «Арго». Напрямую он об этом Рискину не заявлял, но тому и так все стало ясно, поскольку директора вдруг перестали интересовать дела. Мысленно он, казалось, был уже где-то в другом месте… Например, на Лаоне, там в одной из тропических зон теперь жила его семья.

Кто-то сел за стол, и Рискин был в полной уверенности, что это Адам, но это оказался совсем другой человек.

Лет тридцати, с рубленым лицом и взглядом, не допускавшим неподчинения. Кроме того, даже свободный пиджак спортивного покроя не мог скрыть его накачанных мышц.

– Вы не ошиблись местом? – спросил Рискин, только чтобы скрыть страх.

– Я думал, вы спросите: где Адам? – усмехнулся незнакомец.

– А где он, кстати? Он… жив?

– Мистер Рискин, я уполномочен сопроводить вас для встречи с моим руководством. Машина уже здесь – возле лестницы.

– И когда мы вернемся?

– Если встреча пройдет хорошо, то вернетесь, – заверил незнакомец и поднялся, давая понять, что им пора.

Рискин поднялся тоже и, одернув пиджак, направился к лестнице. Он старался не думать об участи Адама. Ну, мало ли, какие случаются счастливые исключения. Лично он знал несколько таких случаев, когда все заканчивалось хорошо, несмотря на самые пессимистические ожидания.

«Интересно, что с моим прикрытием?» – подумал он, бросая с лестницы быстрый взгляд на серый седан. Тот стоял на прежнем месте, но силуэтов за матовой шторкой видно не было. Машина выглядела пустой.

Оставалась надежда, что уцелел второй экипаж – лучший, ведь Рискин его не заметил.

– Пожалуйста, сюда, – произнес практически близнец «безупречного воина», с которым разговаривал Рискин, и распахнул дверцу бронированного лимузина.

«Ну, прикрытие! Ну!» – мысленно подстегнул Рискин своих специалистов, которых сам выпестовал и окрылил. Они могли такое, что конкурентам из «Арго» даже не снилось. Рискин не экономил на инструкторах, и у «Рекс-стандарт» они были самые лучшие – с гонорарами как у кинозвезд.

Но ничего не происходило. Лимузин тронулся в сопровождении еще трех внедорожников, а метров через сто Рискин опознал на обочине второй седан их службы.

Прикрытие было нейтрализовано полностью.

Рискин откинулся на мягкую спинку дивана и прикрыл глаза. Ему теперь оставалось только приводить в порядок свою нервную систему, чтобы во время важных переговоров быть на высоте. Иначе он окажется в компании пропавших руководителей «Арго» и Адама.

Загородное Восточное шоссе было Рискину хорошо знакомо, и все повороты, в которые заходил лимузин и следовавшие за ним внедорожники, он чувствовал кожей, однако в какой-то момент ощущения стали иными.

Рискин выглянул в окно и заметил, что вокруг мелькают совершенно неизвестные ему ориентиры. Пришлось напрячь память, чтобы понять: колонна покинула шоссе и теперь катилась по давно забытой и заброшенной дороге, которая вела на законсервированную военную базу «Алгол».

После выщербленного извилистого участка машина нырнула в длинный, почти не освещаемый туннель. По правой стороне замелькали глубокие ниши, в которых теплились тусклые огоньки, и Рискину показалось, что там стоит какая-то техника. Затем машина сбросила скорость и, сделав крутой поворот налево, вкатилась на платформу. Та чуть качнулась под тяжестью бронированного лимузина и начала опускаться.

«Они не завязали мне глаза. Какой ужас», – подумал Рискин, зажмуриваясь и стараясь не думать о том, что это означает.

Лифт остановился, лимузин скатился с платформы и, проехав еще пару десятков метров, остановился.

Рискин открыл глаза, ожидая увидеть за окном шершавые некрашеные бетонные стены, а то и камень со следами проходческого резца. Однако отделка была не хуже, чем в подземном гараже его компании.

Открылась дверь, и Рискин вышел, стараясь не смотреть на лица сопровождавших его охранников, похожих на специально выращенных бойцовых псов. Впрочем, с развитым интеллектом, поскольку тот, что навязчиво «пригласил» Рискина в поездку, тупым не выглядел.

11

Рискин опасался, что за очередной дверью окажется полутемный зал с длинным столом, где будет восседать жюри из немногословных личностей, которые найдут тысячу причин, почему именно он, Рискин, виноват во всем.

Дофантазировать он не успел, открылась та самая, очередная дверь, и за ней оказалась вполне обыкновенная приемная. Правда, на месте секретаря давно никто не сидел – это было заметно по какому-то сверхъестественному порядку. И виновник этого нечеловеческого порядка сразу попался на глаза, это была уборочная машина тех поколений, когда еще никто не заботился об их эстетике, поэтому на Рискина смотрела механическая копия паука, вместо лап у которого имелось множество функциональных насадок.

В доказательство искусности робота-уборщика на секретарском столе были выложены полторы сотни карандашей и авторучек. Одни ряды по размеру, другие по цвету и так далее.

Все это пронеслось в голове Рискина за несколько секунд, пока он в сопровождении двух охранников пересекал приемную, затем открылась дверь в кабинет, и Рискин на всякий случай задержал дыхание, но, как оказалось, зря. Никакого жюри он здесь не обнаружил. Лишь человека лет пятидесяти в темно-синей паре, чуть седоватого, с широко посаженными глазами, взглядом которых можно было, казалось, сверлить камень.

Однако глаза уже изменили выражение и сейчас источали скорее интерес.

Судя по ширине плеч, он был «из этих», которые и доставили сюда самого Рискина.

Чуть поодаль у стены с обычным блокнотом и скоростной авторучкой сидел помощник. Не суперкачок, как другие, однако играть с ним в переглядки Рискин не стал бы. Уже одно то, что парень владел скорописью настолько, что ему требовалось специальное перо, говорило о многом.

– Терри, это мистер Рискин, – сказал хозяин кабинета.

– Здравствуйте, мистер Рискин, – произнес Терри и даже привстал, чтобы кивнуть.

– Здравствуйте, Терри, – чуть хрипловато ответил Рискин.

Из-под стола выползло какое-то небольшое животное с электронным ошейником. Хозяин кабинета поднял его на руки и погладил, приговаривая:

– Лола – хорошая собака. Лола – хорошая собака… Вы любите собак, мистер Рискин?

– Прошу прощения, сэр, но… это крыса.

– Не может быть! Лола, место!

После этой команды крыса соскочила на пол и, пробежав под столом, стала быстро карабкаться по шершавой обивке стены. Достигнув настенной полки, крыса спряталась в стоявшем на ней керамическом горшке.

– Меня зовут Лум-Критчер Коу. Но вы можете называть меня просто Лум-Критчер.

– Очень приятно, сэр.

– И мне тоже очень приятно от того факта, что вы, мистер Рискин, вполне себе адекватны. Присаживайтесь, кстати.

Рискин опустился на краешек ближайшего стула. Ему и так-то было не по себе, а это шоу с крысой… Зачем оно?

– Теперь мы знаем, что собака для вас – собака, а крыса – крыса. Вот для чего нужна была крыса, – пояснил Лум-Критчер, будто читая мысли Рискина, и его лицо сделалось строгим.

– Скажите, мистер Рискин, куда подевался руководитель вашей славной компании – мистер Ксавье?

– Я говорил с ним вчера. Он отдыхает неподалеку.

– Мистер Рискин, мы обратились к вам с предложением, потому что надеялись, что «Рекс-стандарт» уважающая себя компания, а ее представители ценят собственную жизнь и безопасность своих близких.

– Но… при чем здесь близкие?

– При том, что мы не любим, когда с нами пытаются играть. Вот, например, компания «Арго», акции которой с недавних пор попросту рухнули, несмотря на то, что у них сформирован пакет заказов на услуги. Кстати, не хотите прикупить конкурента?

– У нас нет свободных средств.

– А кредит?

– Мы уже в двух кредитах, и третий нам обойдется слишком дорого.

– Не слишком, если мы выступим вашими поручителями. Получите минимальные проценты.

Рискин вздохнул. Была бы возможность, ушел бы отсюда пешком.

– Я так понимаю, что предложение по «Арго» – не предложение?

– Вам не о том нужно спрашивать.

– О чем же?

– «Арго» виноваты не более, чем ваша компания, однако они наказаны, а вы – нет.

– И почему?

– Потому что на чьем-то примере нужно было показать, что мы шутить не намерены.

– За Ксавье говорить не могу, но сам я воспринял ваше предложение очень серьезно. Что касается обращений к разного рода информационным каналам – это обычная деловая практика, сэр. Если некий неизвестный ранее партнер предлагает тебе сделку с такими шикарными условиями, нужно собрать о нем больше информации.

Рискин оправдывался как мог, хотя на самом деле его компания и «Арго» не просто собирали информацию об «АМС», а устроили самый настоящий шпионский штурм с привлечением сторонних подрядчиков, несмотря на то что и сами имели немалые ресурсы для сбора сведений. Как-никак охранные компании.

Ну и, разумеется, целью таких действий являлось не только добывание информации, но и выяснение, что же такого ценного имеется у «АМС» и нельзя ли «АМС» подвинуть и выйти к источнику денег напрямую.

Так что удивляться жесткости ответа «АМС» не стоило.

– Пойдемте, мистер Рискин, я вам кое-что покажу. Это напрямую относится к нашему предложению, которое вы уже приняли.

12

Рискин ожидал, что Лум-Критчер будет высок ростом, однако тот оказался на полголовы ниже его. Зато раскачанные плечи были в полтора раза шире, чем у Рискина, старательно поддерживающего хорошую форму.

– Следуйте за мной, – сказал Лум-Критчер и, пройдя мимо посторонившегося гостя, вышел из кабинета.

Когда они оказались в коридоре, Рискин удивился тому факту, что тут теперь не оказалось ни одного из сопровождавших его охранников. Похоже, Лум-Критчер здесь чувствовал себя уверенно. Он быстро шагал по коридору и не оглядывался, так что Рискину приходилось поспевать за ним.

При шуме шагов дежурное освещение на каменных потолках усиливало яркость, чтобы спустя мгновение снова погрузиться в полусон. Кое-где по стенам пробегали потревоженные шумом и светом насекомые угрожающего вида, однако Лум-Критчер не обращал на них внимания, и Рискин следовал его примеру, хотя в некоторых случаях все же предпочитал переходить от одной стены коридора к другой.

Минуты через три они добрались до винтовой лестницы, спускавшейся в колодец со стенами из плохо обработанного камня.

Рискин почувствовал легкий страх, из-за которого начал злиться на себя. Ну чего тут бояться? Если бы его хотели убрать – сделали бы это наверху.

Наконец они оказались на каком-то подземном уровне с низким потолком и длинными рядами новеньких боксов, размером с холодильный шкаф. На панелях некоторых из них светились разноцветные контактные огоньки.

Когда Рискин вслед за Лум-Критчером подошел к боксам ближе, то заметил: передние стенки достаточно прозрачны и можно видеть, что располагалось внутри.

– Как вы думаете, мистер Рискин, на что это похоже?

– Это… камень какой-то…

– Это то, что получилось из вашего генерального директора.

– Что?! – резко распрямился Рискин и отшатнулся от Лум-Критчера, как от призрака.

Тот усмехнулся, и его усмешка в слабом свете мельтешащих огоньков показалась Рискину зловещей. Неужели и с ним так поступят прямо здесь?

– Успокойтесь, Рискин, это шутка, всякому действию соответствует уровень рентабельности. Если мы начнем перерабатывать в камни всех не слишком умных партнеров, не с кем станет работать. Увы.

– Вы делаете это из… трупов? – уточнил Рискин, стараясь не потерять самообладания. Он видел много страшных вещей – охранный бизнес не для слабаков, но такое… «Арго», Ксавье, это подземелье и жуткие боксы с мигающими огоньками…

– Я же сказал, шутка. Трупы бесполезны. Для получения важного продукта требуется кристаллизация базовой породы на очень тонком уровне.

– Зачем вы так шутите?

– Чтобы ты не вздумал соскочить. И еще – до нас дошли сведения, что вы с молодой женой собирались завести ребенка…

– Угрожаете ее жизни?

– Нет. Не жизни. Репродукции. В конце концов, убивать очень хлопотно. А вот подсунуть вещичку, смазанную ядом, – проще простого. Одно касание, и репродуктивная функция женского организма нарушена.

– А вам не кажется, мистер Лум-Критчер, что начинать совместное дело с угроз контрпродуктивно?

– Во-первых, мы не начинаем, а уже давно в работе. Заметьте, когда мы только делали вам предложение, все боксы были пусты, а теперь уже совсем другое дело. А вот вы проявляете ничем не обоснованное промедление. А с меня спрашивают, и я спрошу с вас.

– Я, мистер Лум-Критчер, необоснованного промедления не допускаю.

– Вот как? Есть уже какие-то планы?

– Есть один вариант. Я готовлю схему, которая будет работать.

– И когда она заработает?

– Через месяц.

– Это долго.

– Для груза доставки двенадцатого квалитета сложности нужно использовать только легальную команду. Госинспекция будет проверять все их документы, вплоть до учебных показателей.

– Сделать легальную команду за месяц невозможно.

– Невозможно. Но я использую некоторые ускоряющие методики. Так что к моменту переправки груза команда будет.

Лум-Критчер пошевелил бровями, обдумывая информацию.

– Что ж, я рад это слышать. Идемте обратно, – сказал он и, сделав несколько шагов к винтовой лестнице, остановился.

– Составьте заявку на кредит для покупки контрольного пакета «Арго». И желаемые условия.

– Даже так?

– Даже так. Мы теперь одна команда. Или нет?

– Скорее да, чем нет, мистер Лум-Критчер.

– Вот и я так думаю.

Не проронив больше ни слова, они проделали весь обратный путь, и только перед дверью в приемную Лум-Критчер, казалось, ожил.

– Мне бы не хотелось, мистер Рискин, чтобы у вас сложилось о нас какое-то сумрачное мнение. В конце концов, мы ведь теперь заодно, правда?

И, не дождавшись ответа, он толкнул дверь в приемную и, подбросив к потолку скомканную бумажку, крикнул:

– Габи, мусор!

И тотчас дремавший в углу робот-уборщик выстрелил телескопической конечностью, перехватив цель, а затем в мгновение ока сунул ее куда-то в кормовую часть, после чего послышались дробные щелчки, означавшие, что мусор распадался в простейшем генераторе.

– Правда, здорово? – спросил, обернувшись, Лум-Критчер.

– Правда.

– Вот так и в жизни. Главное – не быть мусором, мистер Рискин. Надеюсь, вы поняли.

13

Морщась, Йорик осторожно дотрагивался до огромных кровоподтеков, проверяя, где еще не болит. Однако болело везде, и даже подниматься на крыльцо было трудно – вдоль ребер отдавало так, что сбивалось дыхание.

Йорик был так поглощен этим занятием, что не заметил, как домой возвратилась мать.

– Йорик! Кто тебя так?! – закричала она в ужасе, бросаясь к сыну.

– Нет-нет, мама, только не трогай меня, а то будет больнее!

– Кто тебя побил, говори немедленно! – потребовала мама.

– Никто не бил, мама. Это я с горки упал.

– С какой еще горки?

– С детской, надувной такой.

– Не ври мне, Йорик, это следы не от надувной горки, – строго приказала мама, поворачивая Йорика к окну, чтобы лучше разглядеть синяки.

– Я упал на конструкции, мама.

– Какие конструкции? Что ты несешь?

– На ограждающие.

– А что ты делал на этих горках?

– Искал работу.

– Какая там может быть работа, Йорик?

– Работа аниматора. И я ее таки получил.

– Зачем тебе работа, если ты пойдешь учиться в колледж?

– Я не собираюсь идти учиться в этот ваш колледж. Мне не интересно быть бухгалтером.

– Аниматором тебе быть интереснее? Ты посмотри, что получил, – это тебе за работу такое отвесили?

– Нет, мама, за работу мне отвесили – вот…

Йорик достал из кармана брюк двадцатку и показал матери.

– Двадцать рандов? Это много за один день.

– За полдня. Мне повезло, один пьяненький турист дал мне такие чаевые.

– Похоже, он был очень пьяненький, – заметил мама и, взяв двадцатку, посмотрела ее на свет.

– Я теперь буду хорошо зарабатывать, мама. И тебе не придется работать на двух работах.

– Сынок, да зачем такие жертвы? Я работаю только для того, чтобы ты вышел в люди. Это для меня высшая цель. Когда-нибудь у тебя будут собственные дети, и ты меня поймешь.

Мама положила двадцатку на столик, где у Йорика стоял макет большого стратегического крейсера класса «руамонн». Йорик собрал его пять лет назад, но теперь детские увлечения ушли в прошлое. Ему больше нравилось фантазировать о девушках, и в частности – о Заре Нойман.

Он бы и ее хотел выполнить на объемном принтере – разумеется, без одежды, но опасался, что мама неправильно его поймет.

А 3D заготовки у него уже имелись, для этого Йорик изучил специальную программу, купленную у соседа – у того же Бойера, которую тот скачал из «даркнета». Эх, какая бы получилась Зара Нойман! Он даже разработал приложение для покраски модели в телесные цвета, чтобы она полностью соответствовала тому, что Йорик однажды подсмотрел в раздевалке.

Тогда еще не был закончен ремонт, и стену в раздевалке можно было проткнуть обычным карандашом.

Одним словом, Йорик много чего успел рассмотреть, и с тех пор у него появилась эта идея насчет объемной модели. Но – мама. Она бы не поняла.

– Йорик, дядя Эрик столько сил приложил, чтобы уважаемый мистер Орингтон, директор колледжа, изыскал возможность найти для тебя, как для безупречного выпускника Квинбургской гимназии, бесплатное место. А ты вон чего! В аниматоры подался.

– Мама, я хочу строить свою жизнь самостоятельно. К тому же лишние деньги нам не помешают.

– Не помешают, – кивнула Анна-Луиза. – Меня сегодня турнули с упаковочной линии.

– Что?

– Поставили экстенсивный автомат. Он позволил автоматизировать самую трудоемкую операцию, и двадцать упаковщиц выгнали на улицу.

– И тебя?

– И меня. Так что твоя работа, по-видимому, будет очень кстати, – горько проговорила Анна-Луиза.

– Ну и ладно, пусть у тебя будет больше свободного времени. Может, ты найдешь себе какого-нибудь… друга.

– Не нужны мне друзья, сынок. Маме пятьдесят два, и мама уже надружилась. Для меня сейчас ты – главная цель всей жизни. И потом, меня, конечно, турнули, но один вариант я бы могла продвинуть, – произнесла Анна-Луиза, задумчиво глядя куда-то в стену. – Слушай, а ты меня не обманываешь? Ты действительно устроился на работу этим самым…

– Аниматором. Конечно, мама, вот посмотри.

Йорик продемонстрировал матери желтое пластиковое ружье, которое накачивалось от батарейки, а потом заряжалось десятком воланчиков и стреляло с таким смешным звуком, что, услышав его, Анна-Луиза засмеялась.

– Зачем ты притащил его сюда? – спросила она, внимательно изучая игрушку.

– Мой новый босс сказал, что я обязан изучить весь процесс. Он даже купил мне все это за свои деньги. Но, разумеется, я должен буду вернуть реквизит.

– Ну, не знаю… – сказала мама, возвращая сыну игрушечное ружье. – Постреляй по пластиковым стаканчикам, это самое простое. Детишки на набережной будут рады, если аниматор собьет десятью воланами десять разноцветных стаканчиков. Я правильно понимаю?

– Правильно, мама. А синяки скоро заживут. Я очень крепкий, честное слово.

14

Убедившись, что с Йориком все в порядке, Анна-Луиза снова отправилась на фабрику, где ее пропуск был уже аннулирован.

– Ты с ума сошла! Что тебе еще тут нужно? – поразился охранник Декстер, прослуживший здесь более тридцати лет. – Уходи, пока начальство не пожаловало. Иначе не дадут выходные деньги – ну, ты же понимаешь!..

– Не нужно мне мое бывшее начальство.

– А чего же приперлась? – удивился Декстер и, поправив форменную кепи, оглянулся. – Анна-Луиза, вали отсюдова! И получишь в понедельник выходные деньги. Чего ерепенишься?

– Вызови мне Гризбера.

– Чего?

– Начальника службы охраны фабрики вызови.

– Даже не подумаю, – покачал головой Декстер. – Как можно беспокоить по пустякам своего начальника?

– Тогда я сейчас здесь поджог устрою и на тебя свалю.

– И как же ты свалишь, интересно?

– Хочешь узнать?

Декстер вздохнул. Женщина выглядела столь решительно, что он сдался.

– Может, сейчас его нет на месте.

– Он на территории фабрики, это я знаю точно.

– Ох, бабы… – пробормотал Декстер и стал набирать на аппарате нужную комбинацию.

– Сэр, я прошу прощения тысячу раз… Да, сэр, я знаю, что в это время не беспокоить… Да, я помню, что уже не первое замечание… Да, сэр, это я тоже помню, но тут у нас уволенная работница угрожает взорвать, к едрене фене, всю проходную. Я могу вызвать полицию… Что? Ну, я так и подумал, сэр. Жду.

Положив трубку, Декстер улыбнулся и развел руками.

– Все, красавица, доложил по форме. Едет твой принц, только многого от него не ожидай – злой он едет, так что держись, – довольный сказанным, Декстер рассмеялся.

К этому моменту на электросамокате прибыл Леонард Гризбер – двухметровый красавец-отставник, попавший на этот пост благодаря знакомству с владельцем фабрики, своим бывшим одноклассником. Соскочив с самоката, на котором он в случае необходимости стремительно перемещался между разбросанным по территории цехам фабрики, Леонард тотчас прошел через проходную и, оказавшись снаружи, строго посмотрел на Анну-Луизу.

– Что случилось, миссис Крайчек? Почему вы угрожаете безопасности нашей фабрики?

– На самом деле не угрожаю, сэр. Я лишь попросила Декстера поскорее вызвать вас сюда. Он выбрал свой вариант.

– Декстер, говорите? – уточнил Гризбер и посмотрел на кабинку охранника, где тот скромно перелистывал какой-то нормирующий документ и делал вид, что понятия не имеет о том, что тут происходит.

– Хорошо. Зачем меня вызвали? Вы ведь сокращены и в понедельник должны явиться за окончательным расчетом.

– Так точно, сэр. Именно поэтому я вас и вызвала – так быстрее.

– Что быстрее? Вы меня отвлекаете от работы, миссис Крайчек.

– Я знаю, что у вас образовались две вакансии, и хотела бы занять одну из них.

От такой наглости Гризбер даже опешил.

– Вы отдаете себе отчет в том, что тут говорите, миссис Крайчек? Вы – упаковщица. Бывшая. Но у нас в охране могут служить только специально подготовленные люди. А от женщин тут толку немного, и, сказать по правде, даже лет двадцать назад вас бы не приняли в наш коллектив, вы не устроили бы нас ни как профессионал, ни как, простите, приходящая женщина.

Тут Анне-Луизе стало обидно. Так обидно, что, едва сдерживая слезы, она сбила Гризбера жесткой подсечкой, и он обрушился на бетон, словно выброшенный из окна шкаф.

Упал он тяжело, и Анна-Луиза уже стала жалеть о содеянном и опасаться за последствия, ведь теперь она могла оказаться в полиции.

Декстер в дежурке прилип к оконному стеклу и, похоже, уже собирался звонить полицейским. Однако Гризбер неожиданно быстро поднялся, одернул полувоенный китель и, откашлявшись, сказал:

– Миссис Крайчек, полагаю, у вас есть основания просить работу в нашем подразделении. Приходите завтра к девяти в отдел кадров.

– Спасибо, сэр. И… извините за резкость.

– Нет-нет, все в порядке, миссис Крайчек. В вашем случае это было необходимо. До завтра, миссис Крайчек.

– До завтра, сэр, – сказала Анна-Луиза и, развернувшись, пошла прочь, сама не понимая, как все случилось.

Она и не рассчитывала на место в охране, просто надеялась на какую-то маленькую удачу – ну, мало ли как сложится. И вот поди ж ты – сложилось.

«Хорошо еще, что народу у проходной нет. Разошлись уже», – подумала она. «Приземлить» начальника охраны при свидетелях было бы как-то… нетактично, что ли.

Едва Анна-Луиза удалилась, Декстер выскочил из дежурки с электровакуумной одежной щеткой.

– Бешеная баба! Бешеная, сэр! Позвольте, я вам сейчас пиджачок почищу…

– Дай, я сам, – резко сказал Гризбер и, вырвав щетку, стал чистить испачканный китель и брюки.

– И вот тут тоже! Позвольте я сам, вам тут неудобно будет…

– Отвали, я тебя еще за провокацию накажу! – оттолкнул Декстера начальник.

– Да какая же провокация, сэр?

– Чем она угрожала – дословно?

– Ну, что подожжет проходную.

– А ты сказал – все здесь взорвет, провокатор.

– Да я просто оговорился.

– Ладно, вот тебе твоя щетка. Иди на пост, – сказал Гризбер.

Он все еще не отошел от шока после падения и от второго шока – от того, что его так легко срезала какая-то старая баба.

По-другому Анну-Луизу он назвать не мог, хотя она была старше его всего лет на восемь.

Подойдя к своему электросамокату, он пошевелил ступней левой ноги. Она почти не болела, значит, подсечка была выполнена мастерски – даже в состоянии гнева. Вскочив на самокат, он включил полную тягу и понесся к себе в охранный модуль, где базировалась его команда вместе с кое-какими тренажерами и электронным тиром.

Разумеется, столь развитая охранная структура упаковочной фабрике была не нужна, несмотря на то что приходилось охранять еще несколько незначительных объектов, однако владельцу хотелось иметь свою небольшую армию, и это также было в интересах самого Гризбера.

Проскочив мимо клумб с настоящими благоухающими стреллозами, он остановился у крыльца охранного блока и, сунув самокат в крепления, взбежал по ступеням, где увидел старшину Лойдела, ведавшего в подразделении хозяйственной частью.

– Сэр, тут с ботинками накладка вышла…

– Потом, приятель, потом. Напомнишь мне позднее, – отмахнулся Гризбер и, проскочив мимо удивленного старшины, толкнул дверь своего кабинета.

Автоматически зажглось освещение, заработала печка, выпекая в турборежиме плетеные рогалики.

Гризбер плюхнулся во вращающееся кресло и, перебирая ногами, подкатился к включенному терминалу. Здесь, помимо всей необходимой информации по фабрике и нескольким второстепенным объектам охраны, у него имелся канал выхода в полицейскую базу данных. Но и это было полдела, после набора в отдельном окошке специального пароля Гризбер получал доступ в федеральную базу данных, откуда можно было вытащить информацию о любом жителе материка.

Прежде чем отыскать нужную Анну-Луизу Крайчек, пришлось потрудиться, поскольку поначалу результаты запросов выдавали десятки тысяч вроде бы подходящих Анн. Однако, постепенно добавляя отсекающие признаки, он получил ту самую.

Но Гризбера ждало разочарование. Анна-Луиза Крайчек оказалась беженкой с Кварданаси – планеты, где случилось глобальное землетрясение. Миллионы жителей планеты вывозили во всех направлениях, а их дома рушились и сгорали под ударами пирокластических потоков.

Поэтому никакой более ранней информации не было, кроме той, что двадцать лет назад она и ее брат Эрик были доставлены в такое-то место, где их разместили в таком-то лагере беженцев.

Лишь с этого момента началось полное описание ее жизни. Вышла замуж, родила ребенка, развелась. Ну и все такое прочее – обычная бытовуха. И ни слова о том, где она могла научиться так профессионально выполнять подсечку.

Поняв, что больше ничего из базы не выдоит, Гризбер вздохнул и, откатившись от терминала, сказал:

– Ну ладно, Анна-Луиза, в случае необходимости этот вопрос я смогу задать тебе лично. Как твой начальник.

15

Несмотря на то что наутро синяки заняли все пространство от ключицы до ключицы и доставляли боль даже при попытке выпить утреннее какао, Йорик вышел из дома в прекрасном расположении духа.

Обычный туман не казался ему продолжением вчерашнего смога, танец уборочных машин вокруг центральной клумбы района не выглядел способом понравиться мэру города, жившему в полуквартале от дома Йорика.

Распотрошенная шоколадка на тротуаре, спящий на скамье пьяница, помет чаек на перилах большой лестницы, ревущий старым движком вагенбас и полицейские сирены в соседнем квартале – ничто не мешало Йорику почувствовать себя сегодня человеком с большой буквы. Он шел на морской вокзал – в камеру хранения, за свертком с красивой формой, делавшей его похожим на настоящего военного, а впереди его ждала новая жизнь и захватывающая, пока что малопонятная работа.

Ну и, конечно, зарплата. Из того, что ему обещал мистер Рискин, Йорик понял, что ему станут платить триста-четыреста рандов, именно столько зарабатывали на побережье аниматоры.

Как и обещал мистер Рискин, на крыльце зданий компании Йорика ожидал сотрудник, который с ходу опознал новичка и, сунув ему в руки электронный жетон, сказал:

– Это тебе на первое время, через пару недель получишь постоянный.

И убежал. Йорик его даже запомнить не успел, поскольку долго рассматривал временный пропуск с красивой голограммой. И самое главное, с его полным именем: Джонатан Уокер Крайчек.

Так его еще никто не именовал, кроме клерка, выдававшего свидетельство о рождении.

В гимназии, ограничивались более коротким написанием: «Дж. Крайчек» или «Джонатан У. Крайчек». И на этом все. А ему хотелось уважения, ведь других в гимназических документах величали иначе, например, Альберта Насси, красавца и спортсмена, который недавно разбил ему лицо, именовали не иначе, как «Альберт Насси Второй», а иногда дописывали: «из рода Каттлеров Монровии».

На проходной охранник сказал, что Йорику надо подняться на третий этаж в раздевалку, где ему укажут его шкафчик.

Йорик кивнул и, пройдя к уже знакомым лифтам, в одиночестве поднялся на третий этаж. Там, повертев головой, интуитивно выбрал верное направление и в бытовом секторе получил от сонного старшины картинку-переводилку, которую следовало приклеить чуть выше рукоятки.

Номер шкафчика Йорику достался «восемнадцать-восемнадцать». Именно на его дверцу следовало приклеить «солнечную сливу» – так было написано на обратной стороне переводилки. Хотя Йорик, сколько ни приглядывался, не смог разобрать на картинке ничего похожего на «игвариус селестида» – так по-научному называлось это жгучее растение.

Йорик уже дошел до поворота к своему ряду шкафчиков, когда сонный старшина вдруг очнулся ото сна и крикнул:

– Эй, парень!

И поманил Йорика пальцем.

Тот вернулся.

– Я чего позвал тебя. Если скажут, что в твой шкафчик нассали, не верь. Это был другой шкафчик.

– Что, простите?

– Ничего. Иди и располагайся. Можешь даже принюхаться – несет совсем с другой стороны.

16

Йорик ничего не понял, но на всякий случай стал принюхиваться, однако ничего такого не заметил. Обычная мужская раздевалка.

Единственное, что удивляло, – отсутствие людей. Хотя, возможно, он пришел слишком поздно, и все уже были «на объектах» или каких-то занятиях.

Однако едва он добрался до своего шкафчика, все разом переменилось, сразу с трех сторон послышались топот и громкие голос, и вскоре все промежутки между рядами шкафчиков оказались заполнены тремя видами пользователей.

Человек двадцать пять были одеты в форму, как у Йорика в свертке. Еще пара десятков были в мышиного цвета спортивных костюмах, насквозь пропитанных потом, другие два десятка крепких, высоких и накачанных немногословных парней в спортивных шортах и майках не обращали внимания на окружавший их гомон и принимали вспомогательные препараты, запас которых держали в своих шкафчиках.

Все три категории не пересекались, и каждая занималась своими делами.

Те, что в форме, обсуждали планы на вечер, с выпивкой и девушками.

«Спортсмены» говорили о результатах стрельбы, способах замедления дыхания и выравнивания сердечного ритма после тридцати километров марша.

«Качки» почти не разговаривали, обменивались лишь названиями стимуляторов, и это было похоже на консилиум биохимиков.

Йорик какое-то время вертел головой – так много информации о месте работы ему еще не поступало, но потом, очнувшись, смело приложил выданную карточку к замку, однако, едва дверца распахнулась, Йорик в ужасе ее захлопнул и, подперев спиной, снова стал озираться.

– Это в твой ящик нассали? – спросил какой-то парень, проходя мимо, и Йорику даже показалось, что вопрос адресован не ему.

Он сделал вид, что у него проблемы с обувью и так, согнувшись, простоял четверть часа, пока все не разошлись, после чего распрямился и помассировал поясницу.

Лишь убедившись, что поблизости никого нет, Йорик достал из кармана диспикер и сделал пару снимков содержимого шкафчика, после чего его закрыл и отправился к старшине.

– Сэр, прошу прощения, но у меня там возникли некоторые проблемы! – с ходу выпалил Йорик, представая перед старшиной с диспикером наперевес.

– Чего? Кто? Почему без доклада? – спросонья выпалил старшина и, вскочив, пару секунд с удивлением взирал на Йорика. Потом опустил глаза, осмыслил увиденное на экране диспикера и сказал:

– Так вот куда она подевалась…

Он снова взглянул на Йорика и, осторожно оглядевшись, уточнил:

– А ты не из этих?

– Нет, сэр, я сегодня здесь первый раз.

– Ну да, – кивнул старшина. – А больше никому не показывал?

– Нет, я тут никого не знаю.

– Ну пойдем, только ты не болтай, иди рядом молча.

– Конечно, сэр.

Вместе они вернулись к шкафчику, и Йорик снова отпер замок карточкой, после чего уступил место сержанту.

Тот еще раз огляделся, затем наклонился и вытащил кейс из прозрачного пластика с большой наклейкой, рекламировавшей товар, – ее-то Йорик и испугался от неожиданности, но теперь, успокоившись, смотрел даже с интересом.

– Вот хорошо, я-то уж думал: с концами, – сказал старшина, проверяя на замках пломбы. – А я пятьсот тридцать рандов отдал.

Убравшись к себе на пост и унеся кейс с упакованной «утехой для одиноких мужчин», старшина оставил Йорика одного, и тот смог наконец переодеться в так понравившуюся ему форму, а потом у того же старшины получил информацию, куда теперь направляться.

– Топай в «оперативную комнату». Там получишь дальнейшие указания, – сказал тот, и Йорик побежал искать эту самую комнату, едва сдерживая себя, чтобы не перейти на бег.

Однако в той комнате его ждало разочарование. Там не было суперсовременных тренажеров, не было, на худой конец, наивных красавиц-курсанток, таких же новичков, как и он. Там оказались стеллажи каких-то тюков и толстая злая тетка с планшетом и старшинскими погонами.

– Ты почему один?! – заорала она и едва не огрела Йорика стеком.

– Что, простите? – сдал назад Йорик, поскольку тетка стеком уже замахнулась.

– Я сказала Тайеру – шесть человек, а зачем мне один заморыш?!

– Я не заморыш, мэм, я этот, как его… я сотрудник.

Злая тетка покачала головой и опустила стек.

– Ладно, с Тайером я потом разберусь. А пока хватай вот эти тюки и таскай к лифту, там у окна складывай. Фарид тебе покажет, куда.

Йорику ничего не оставалось, как подчиниться, и, потянув один из тюков, он с трудом оторвал его от полки и поволок в указанном направлении.

Как выяснилось, расстояние до лифта втрое больше, чем показалось вначале, и приходилось отдыхать – сначала дважды, а потом и четыре раза за один пробег. Эти тюки источали такой резкий запах, что вскоре Йорик чихал каждые двадцать два шага. И еще – никакого Фарида возле лифта не оказалось, и «сотрудник» складывал тюки в тот угол, который выбрал сам.

Иорик так втянулся в процесс, что перестал замечать время, и от работы его отвлекла «злая тетка».

– Джонатан Крайчек?

– Да, мэм, – едва распрямившись после очередного сброшенного тюка, ответил Йорик.

– Ладно, сынок, ты сегодня свое отработал. Я тебе зачла практику – можешь топать домой.

– А что это была за практика, мэм?

– Ну, я не знаю. Это ты у куратора спроси. Мое дело получить курсанта для работы, а потом по результатам поставить «понс» или «дивикл». Ты получил «понс».

– «Понс» – это хорошо?

– «Понс» – это круто. Давай вали домой или на обед. А у меня еще дела, – сказала тетка и улыбнулась, зная, что в подсобке ее ожидает Фарид.

17

Город Лакота насчитывал семьсот тысяч жителей и располагался всего в сорока километрах от Квинбурга – на побережье города стояли очень часто.

Лакота боролся с Квинбургом за туристов, а местные фирмы, как и их конкуренты из соседнего города, старались проникнуть в бизнес-сферы соседних городов, тем более что фактическое разделение существовало лишь на бумаге, а на самом деле города были связаны цепочкой городков поменьше, а те между собой – цепочками предместий.

Таким образом, это была единая агломерация длиной почти в сотню километров, однако разделенная административными границами.

Лакота была известна своими многоэтажками, рядами стоявшими вдоль берега и вечерами полностью затенявшими пляжи, что понижало стоимость номеров у местных отельеров, поскольку многие курортники предпочитали вечерний загар.

Корпус «Сорока», высотой в сорок этажей, располагался в северо-западной части – на самой дорогой земле прибрежной полосы – и принадлежал охранной компании «Форт-Альфа».

Это был местный гигант охранного бизнеса, и соперничать с ним могла лишь небольшая компания «Смарт», сфера которой оказывалась недоступной для «Форта-Альфы», поскольку «смартисты» занимались весьма специфичной сферой безопасности на электронном и квантовом уровне.

Такого «фортсмены» потянуть не могли, да им такое и не требовалось, и, прекратив в свое время попытки подмять «Смарт», оставили его в покое и иногда привлекали в качестве экспертной силы для решения той или иной тонкой задачи.

Руководство «Форта-Альфы» располагалось на тридцать седьмом этаже, в прошлом году было на тридцать шестом и каждый год переезжало с места на место. Эта суета диктовалась требованиями безопасности.

Прежде, семь лет с момента постройки многоэтажки, «фортсмены» сидели на сороковом – самом верхнем этаже, пока не столкнулись с «Арго» за договор с казенной компанией, располагавшейся почти на стыке территорий.

Верные своим традициям «фортсмены» отправили группу автоматчиков и положили все представительство «Арго» на сопредельной территории. А потом выставили посты в содружестве с местной полицией, чтобы не пропустить ответную группу автоматчиков.

Однако «Арго» ответило асимметрично. Ее сотрудники завели в бухту несколько катеров и ударили по сороковому этажу высотки ракетами, разом ополовинив весь управленческий штат «Форта-Альфы».

В результате с «Арго» пришлось договариваться, чтобы остановить войну, однако даже после замирения руководство «Форта-Альфа» не оставило привычек переезжать с этажа на этаж. Так, на всякий случай.

Такова был плата за место у моря и прекрасный вид на бухту.

За пару часов перед обедом в кабинет босса, симмерийца Боно Руканезе, постучал менеджер по «статистике клиентской базы» Арнольд Шапиро.

Он имел статус заместителя босса и мог входить без стука, однако Арнольд не был симмерийцем, а большая часть управляющего персонала – это как раз симмерийцы. К тому же по статусу он был двенадцатым из двенадцати заместителей, поэтому предпочитал сохранять дистанцию и не лезть на рожон, чтобы его в суете не спутали с прислугой.

– Але, кто там? Входите!.. – крикнул босс, и Шапиро вошел.

– Какого хрена, Арни? Я-то думал, какой-то стукач скребется, или, там, налоговый инспектор, или другая легавая шушера. А это ты, брат. Что за скромность, ты же один из нас.

– Извините, сэр, привычка.

– В следующий раз просто дай с ноги в эту дверь – ты здесь свой, понимаешь?

– Так точно, сэр, спасибо, – ответил Шапиро. – Я принес кое-какую информацию, сэр.

– По своим делам или как?

– И так, и эдак, – сказал Шапиро, садясь без разрешения на обычный гостевой стул.

Это было, конечно, скромно. Однако он садился без спросу, согласно требованиям вольного поведения, отчасти панибратства, – такой порядок установил Боно Руканезе.

Но Арнольд Шапиро знал границы, в которых мог вести себя вольно, он хорошо чувствовал дистанцию и ветер. В том смысле, с какой стороны он дует и как сильно. Ведь «ветер» был главным фактором в его работе, Шапиро следил за тем, как клиенты реагировали на предоставляемые компанией условия. Насколько хорошо они оценивали качество услуг, как часто называли главу компании ослом или еще как-то похуже.

Разумеется, подобные сведения приходилось добывать тайно, через систему агентов-осведомителей, поскольку открыто обозвать симмерийца никто бы не решился. Однако уйти к конкурентам клиенты могли. И уходили. Даже если владельца компании-конкурента или главного менеджера сбрасывали со скалы в бухту с гантелями на ногах.

На место пропавшего руководителя назначали нового, но уже в соседнем городе, Квинбурге.

Поначалу в горячке симмерийцы пытались преследовать своих клиентов и там, но, после того как стали получать своих боевиков по почте частями, одумались и завели отдел обратной связи.

Они хотели знать, что думают о них клиенты, и на пост менеджера в этом отделе поставили чужака – Арнольда Шапиро. Математика по первому образованию, романтика по натуре и любителя пострелять из пистолета даже находясь в меньшинстве.

После одного из дуэльных съездов он оказался в больнице, откуда его и завербовали напрямую, предоставив адвоката и пообещав отмазать от срока.

Шапиро согласился, провести десяток лет в тюрьме ему не хотелось.

– Значит, продали? – переспросил Боно.

– Так точно сэр. Продали.

– Могли бы и нам предложить, нет?

– Нет, сэр. Насколько я понял, «Рекс-стандарт» никто не спрашивал – просто вшили им в мясо новую команду, и все.

– Но у «Арго» была неплохая позиция…

– Прекрасная позиция, сэр, они свели бюджет к нулю и еще остались в пределе двадцати процентов дохода.

– Ох, мы о таком только мечтаем.

– Так точно, сэр.

Боно открыл сейф и, не стесняясь Шапиро, выкатил на стол ополовиненную двухлитровку чинви.

Поискав глазами подходящую посуду, Боно обнаружил серебряный поднос с несколькими четвертьлитровыми коктейльными стаканами и, взяв парочку, поставил перед собой. После чего наполнил оба до краев.

Шапиро прикрыл глаза и вздохнул, надеясь, что он в этой комедии участвовать не будет. По крайней мере, не обязан.

– Давай дернем, Арни, я должен принять жесткое решения, так их всех разэтак… – печально произнес Боно Руканезе и подвинул Арнольду его дозу.

– Э… мистер Руканезе, я… э-э… В нашей традиции без закуски не пьют, я ведь не симмериец, вы знаете…

– Да знаю-знаю, – кивнул босс и, выдвинув ящик стола, поискал там чего-то среди скрепок и магнитных реддикеров, которыми можно было исправлять ошибки на пластиковой бумаге.

– Ага, вот… – произнес он и бросил на стол початую упаковку мятных конфет «Зеленая овечка».

Арнольд принял «щедрый подарок» и вытряхнул из упаковки в пригоршню восемь штук. Больше не было.

– Ну, бамбини, давай примем с благодарностью, и пусть это прочистит наш разум… – произнес босс и стал пить большими глотками. А Шапиро смотрел на него и никак не мог начать, хотя знал, что тот, кто позже босса допивал свою дозу, рассчитывать на одобрение не мог.

«Эх, была не была!» – Он запрокинул голову и стал поглощать шестидесятиградусное пойло полуторными глотками, чтобы обойти босса и прибыть на финиш первым.

И он прибыл, отбросил стакан и запихнул в одеревеневший рот горсть мятных конфет.

– Ладно, говори, – сказал Боно, и зажмурившемуся Арнольду пришлось открыть глаза.

Между тем босс был в порядке, и ему не приходилось жевать мятные конфеты, которые оказались слишком свежими, отчего сводило скулы вдобавок к тому, что шумело в ушах.

И Арнольду ничего не оставалось, как начать неторопливый рассказ обо всей собранной накануне информации.

18

Концентрация мысли давалась с трудом, и Арнольд боялся, что еще немного – и он потеряет нить повествования, однако его выручил приход еще двух заместителей босса, тоже симмерийцев.

Согласно их обычаям, следовало прервать дела ради традиционного приветствия и отвлеченной беседы на пару минут: кто как поел и поспал, и хороша ли на улице погода.

После того как необходимый ритуал был соблюден, Арнольд попытался откланяться, поскольку не хотел быть свидетелем разговоров босса с Рыжим Заппой, являвшимся начальником службы безопасности компании, и Нукелле, распоряжавшимся финансами.

Это были ключевые заместители, и каждое их слово являлось секретом, стоившим полновесной пули или гантели на ноги.

Ну зачем Арнольду эти секреты, если его и свои тяготили?

– Нет-нет, Арни, ты один из нас, и ты должен участвовать в совете. Так ведь, камрады?

Камрады переглянулись и кивнули.

Присутствие в компании чужака списывали на чудачества Боно Руканезе, на которые он, безусловно, имел право, и чужака терпели, подсчитывая количество секретов, которые он узнавал.

Пришлось Арнольду вернуться на стул, в то время как ключевые заместители располагались в мягких креслах.

– Что у нас по угрозам «Карнавалу»? – спросил босс.

– Именно об этом я и собирался с вами говорить, сэр, – ответил Заппа.

– Так я слушаю тебя.

– Нам удалось проследить только Жирного, его реализовали в горной деревне – это там, где курорт.

– Я понял. А Лилборн?

– С этим сложнее. У него хорошая охрана, и мы там потеряли уже двух исполнителей.

– А насколько хороши были эти исполнители, Рыжий? – жестко спросил босс, нависая над начальником службы безопасности.

– Настолько, сэр, насколько достаточным сочла это служба камрада Нукелле, – отфутболил вопрос Заппа.

Начальник финансов компании напрягся и сел ровнее.

– Ты чего задумал, сучонок? – спросил босс, забрасывая ногу на ногу.

Арнольду показалось, что именно в этот момент на босса начал действовать чинви. Сам-то он уже смотрел на все это, как будто в телевизионном шоу. И даже ощущал некоторый комфорт, если, конечно, не вспоминать о том, что ему будет за погружение в секреты компании.

– Сэр, я забочусь о финансовом благополучии компании, и ничего кроме!

– А почему Заппа не может приобрести нормальных стрелков? Почему бегает по порту в поиске бездомных дураков?

– Он… он не бегает, сэр.

– Не бегает, но это я так фигурально выражаюсь. Приказываю выдать необходимое финансирование. Понял меня, очкарик?

– Я не очкарик.

– А я сказал – очкарик. Ты ведешь себя, как очкарик из Виндер-Хармского колледжа. Они ни хрена не смыслят в жизни и живут лишь понятиями перепроданной биржи. Вот и ты такой. А нам нужно проблему решать. «Карнавал» – это двадцать тысяч охранных постов по всему полуострову. Это бешеные бабки в наш карман, и всякий, кто им угрожает, становится нашим кровником. Ты это понимаешь, виндер-хармский очкарик?

Финансист вздохнул и не решился больше возражать боссу.

– Прошу прощения, сэр. Я оформлю финансирование на том уровне, на котором запросит Заппа.

– Все, теперь вы свободны. Хотя ты, Заппа, задержись.

Привставший было начальник службы безопасности вернулся на место, а бросивший на него короткий взгляд Нукелле с чувством облегчения выскользнул из кабинета босса.

– Прошу прощения, сэр… – поднял руку Арнольд. – Можно, я пойду? У меня там дела нерешенные…

– Дела?

Босс почесал в затылке, потом покосился на шкаф, где стояла выпивка.

– Подождут твои дела. Вот отправлю Заппу, и еще поговорим.

«Вот же невезуха», – подумал Арнольд. Он так надеялся поскорее вырваться отсюда, чтобы добраться до кабинета, выпить две… Нет, пять отрезвляющих таблеток и оказаться наконец за пределами сверхсекретной информации компании. Он совсем не хотел вникать во все это. Совсем.

– Сколько у тебя персонала, Заппа?

– Восемь тысяч пятьсот тридцать два.

– Жуткое количество. Согласен?

– Немало, сэр.

– Немало. Так почему человека, который может грамотно выстрелить, нужно искать в каких-то портах?

– Ну… Лучше подключать профессионалов.

– Сбрасываешь ответственность, говнюк? Страшно?

– Боюсь оказаться в «синем списке» подозрительных лиц, сэр.

– Это который… запрещает ходить к проституткам?

– Не только. Там еще – аренда яхт, выдача кредитов, лишение льгот по государственным налогам.

– Я что, мало даю тебе денег, чтобы ты ни о чем таком не думал? И не опасался?

Заппа вздохнул и бросил косой взгляд на дремлющего Арнольда. Ему казалось, что в этой ситуации его выставляют совершенно голым перед посторонними людьми.

– Сэр, враги «Карнавала» имеют глубокие корни. Там и политика, и большой бизнес с Йкогамы.

– И что?

– Нужно… Одним словом, они известили меня, что, если я буду вести себя дерзко…

– Они займутся твоей семьей, – закончил за подчиненного босс.

– Именно так, сэр.

Последовала пауза, а затем прозвучал выстрел.

Арнольд даже встряхнул головой, чтобы прийти в себя.

Но нет, ему показалось. Это хлопнула дверь, через которую вышел Заппа. Арнольд вскочил, полагая, что теперь уж точно может покинуть кабинет босса, однако Руканезе указал ему на кресло, где только что сидел Заппа.

– Сэр, у меня работа. Сегодня еще два массива агентских сообщений обрабатывать.

– Успеешь. Давай выпьем. Потом придет Гобеньер – ему назначено, а ты уйдешь к своим массивам.

19

Руканезе поднялся и, пройдя в угол просторного кабинета, открыл стоявший там старый шкаф из настоящего дерева и достал другую двухлитровку с содержимым темно-вишневого цвета.

Вернувшись с бутылью к столу, он поставил ее и, достав носовой платок, любовно протер.

– Я вижу смятение в твоем взгляде, Арни. Но ты не дрейфь. Всю мы ее пить не будем.

Арнольд вздохнул. Когда, интересно, он вернется домой и в каком состоянии? И рабочий график? Он привык, что у него в отделе обходилось без авралов, а теперь…

– И – да. Я разрешу тебе выпить пару турботаблеток. Но не раньше, чем ты выйдешь от меня.

– Спасибо, сэр, – вымученно улыбнулся Арнольд, следя за поднимающимся уровнем в огромном стакане.

Они выпили, и Арнольд какое-то время сидел нахмурившись.

– Ты помнишь, на какую должность тебя принимали пять лет назад? – спросил босс.

Арнольд открыл глаза и не сразу вспомнил, что нужно выдохнуть, ну и вообще дышать.

– Да, сэр. Менеджер по отзывам.

– У тебя была одна помощница, племянница нашего соседа на острове Кику. Глуповатая девчонка.

– Но она справлялась. Я все делал сам, ей оставалось только листочки разложить по полочкам с буквами.

– Вот-вот. А теперь у тебя – ого-го какой штат. Когда подписываю требования на увеличение фонда заработной платы, аж пот прошибает.

– Но это же оправдывает себя, я представлял расчеты и статистику…

– Да не суетись ты, – отмахнулся босс, наливая по втором бокалу. – Я, кстати, давно заметил, что твой отдел постепенно от отзывов о нашей работе клиентов и рекомендаций маркетинговой службе перешел к разведывательной работе.

– Это, увы, необходимость, сэр. Поначалу я совсем не планировал, но впоследствии оказалось, что без полной информации о клиенте его «голый» отзыв мало что значит.

– Давай выпьем.

И они снова выпили.

Арнольд опять сидел с закрытыми глазами, прикидывая, сможет ли он теперь хотя бы подняться.

– Закусывай.

– Что? – спросил Арнольд, открывая глаза, и заметил блюдце с пирожными, которое ему подвинул босс.

– Закуси, тебе еще работать.

Арнольд кивнул и стал есть пирожные – одно за другим, все шесть штук.

– Ой, извините, – сказал он, вытирая губы салфеткой.

– На здоровье, – произнес босс, которого Арни видел будто в тумане.

– Ты вот что мне скажи – чтобы работать еще эффективнее, что тебе еще нужно? Я не хочу вкладываться в направления Заппы или Никелле, они не стоят даже своего завышенного жалованья. Что нужно тебе, говори.

– Знаете, сэр, мне иногда бывает необходимо силовое прикрытие моих агентов. Или иногда оказать давление, буквально дюжина бойцов с оружием.

– И что?

– Это приходится долго решать с Заппой. Иногда он очень занят и приходится приходить на другой день, а бывает, он так занят, что и через неделю.

– Но через неделю в таких делах уже ничего не сыщешь.

– Вот именно. Приходится нанимать частников, а это дорого, да и не могу я доверять частникам в полной мере, понимаете?

Босс не ответил, глядя куда-то сквозь Арнольда.

«Что я наговорил, дерзкий дурак?» – поругал тот себя, но как-то вяло, ударная доза крепкого не позволял ему видеть внешний мир в прежней его окраске.

«Как будто смотрю мультфильм, – подумал Арни. – И я там один из персонажей. Да, Зайчик Люк».

– Знаешь что, Арни. Я дам тебе силовое подразделение.

– Но, сэр, это расточительно.

– Не расточительно. Мы возьмем один из отрядов у Заппы. Он их, один хрен, не знает, чем занять. Нет, когда у нас война, они все в деле, однако, к счастью, войны у нас не так часто. В том числе и благодаря тебе. Поэтому завтра же получишь полсотни ребят. Можешь планировать для них работенку.

20

Две недели минули с того момента, как Йорик получил работу в охранной компании, но мистер Рискин по-прежнему не разрешал сообщать об этом родственникам. Поэтому Йорик ходил на службу в своей обычной одежде, а уже там переодевался в красивую форму, которая ему очень нравилась.

В начале новой недели ему выдали жалованье за предыдущую – сто десять рандов. Йорик был счастлив. Но лишь одно его печалило или, скорее, вызывало недоумение – вся его деятельность по-прежнему состояла из каких-то глупых заданий вроде заполнения бланков, поездок с экспедиторами компании за продуктами или вещевым имуществом.

Правда, у него появился коллега – Митчел. Он был слегка близорук и носил адаптивные контактные линзы. А еще у него имелся избыток веса, хотя он трудился вместе с Йориком наравне – не филонил.

Как-то раз они ставили подписи в своих картах обучения, и оказалось, что у них там отмечено множество тренингов по стрельбе, физической подготовке и какой-то дисциплине типа борьбы. И везде стояли голографические оттиски, сообщавшие о высоких оценках.

– Как думаешь, что это за фигня? – поинтересовался тогда Йорик мнением Митчела.

– Интуитивно-сенсорная система, – серьезно ответил коллега.

– Никогда о такой не слышал.

– А потому и не слышал, что она секретная.

– А если секретная, ты откуда узнал?

– А я и не узнал, я только догадываюсь.

Пару раз, оказываясь по необходимости в администрации во владениях прекрасной Салли, Йорик заставал там молодых сотрудников в такой же форме, как у него, заполнявших такие же, как и он, формуляры и тесты. Из чего он сделал вывод, что кроме него и Митчела есть и другие, кого обучали по «интуитивно-сенсорной системе».

Общение с Митчелом помогало унять сомнения и осознать свою нужность. А еще они обсуждали Салли. Она, конечно, была не такая яркая, как Зара, зато лучше оформленная. Ну и постарше. В Салли Йорик видел какую-то надежность, что ли, а вот Зара – сама провокация.

Мать Йорика теперь работала в охране, и это добавляло в их жизнь большей размеренности и порядка. Если она уходила на дежурство, то уже не могла, как бывало, вернуться посреди смены, потому что остановился какой-то там блок или подача транспортера.

Йорик теперь чувствовал себя совсем взрослым и мог сам приготовить себе ужин из того, что росло в палисаде.

А после развлекался, расстреливая из потешного ружья пластиковые стаканчики.

Со временем просто стрелять в них ему надоело, и он расставлял их по комнате, а затем засекал время и стрелял, поворачиваясь налево и направо.

Через неделю и это ему наскучило, и тогда он достал из подвала свою старую магнитную дорогу. Восстановил магнитные панели, поставил на них вагоны с платформами и на платформы поместил стаканчики.

Теперь его магнитовоз сновал под столом и между стульями, проносясь по разложенному в комнате гибкому магнитопроводу.

И стрелять стало сложнее. Йорик старался, но результаты были так себе. Игрушечный магнитовоз шелестел динамиками, имитировавшими шум ветра, а Йорик все стрелял и стрелял, но чаще мазал.

Немного рассердившись, он бросил это занятие и решил, что нужно передохнуть.

Вернувшись на другой день со службы, Йорик снова занялся стрельбой воланчиками, однако опять потерпел фиаско. А на третьи сутки битвы с маневрирующими пластиковыми стаканчиками он был вынужден признать полное поражение.

Ему удавалось настрелять не более тридцати процентов, а иногда и меньше с одной загрузки воланов в магазин игрушечного ружья.

Решив все же провести схватку-реванш, он достал из холодильного шкафа настойку из ревеня и, сделав несколько глотков, сморщился. Раньше он ее на дух не выносил, но мать постоянно ее делала, уверяя, что в ревене полно витаминов и он «обостряет восприятие». Одним словом, у Йорика были исчерпаны все другие способы, и он обратился к настойке.

Расставив стаканчики по платформам, Йорик заложил в магазин ружья воланы и, надавив кнопочку, прислушался к стрекотанию электрического компрессора, нагнетавшего воздух в специальную камеру. При этом Йорик поймал себя на том, что пытается быть похожим на актера Митчела Роджерса, который играл крутого полицейского в фильме «Последний привет». Роджерс так же поводил бровями, когда прислушивался, не идут ли враги.

Наконец все было готово для реванша, и Йорик запустил магнитовоз.

Состав начал разгоняться, и Йорик попытался остановить всякие мысли, ведь он боялся проиграть, и ему это мешало.

Но в этот раз снова ничего не вышло. Воланчики быстро закончились, а большая часть стаканчиков продолжала кататься на игрушечном составе.

Йорик сделал перезарядку и решил, что попытается в последний раз, а потом забросит это глупое занятие. Однако, проиграв еще несколько сражений, он, словно игроман в сетевом казино, делал все новые подходы и не заметил, как за окном сгустились сумерки и со смены вернулась мать.

Оказалось, она молча наблюдала за сыном в течение двух его боев и лишь затем проявила себя, негромко засмеявшись.

Йорик смутился и хотел было убрать магнитную дорогу, но мать его остановила.

– Постой, ты знаешь, что нужно брать упреждение, когда стреляешь по движущейся цели? – спросила она, подходя к Йорику.

– Я что, по-твоему, совсем дурачок? Конечно знаю.

– И что?

– Ну, видимо, не всегда делаю это упреждение правильно, – пожал плечами Йорик.

– Давай-ка поставь все мишени на место, посмотрим, совладает ли твоя мама с этим игрушечным оружием.

– Что теперь? – спросил Йорик, расставив стаканчики.

– Включай дорогу и отойди в угол, чтобы не мешаться.

Йорик пожал плечами и отошел за тахту, скрестив руки на груди. Он все еще переживал, что у него ничего не выходит с этим магнитовозом. Ну, пустяк, конечно, ерунда, однако было очень обидно.

Щелкнув стареньким пультом, он запустил игрушку и стал смотреть, как бегают платформы и покачиваются на них недоступные для него пластиковые стаканчики. Он даже не думал о том, сколько сумеет сбить мама – ну, поддержала сынишку, отвлекла его, попыталась превратить его неудачу в шутку, однако…

Бам-бам-бам. Потом пауза, и снова три выстрела, а потом, после паузы, еще четыре. И все без промаха. Магнитовозик продолжал бегать, но уже пустой, без стаканчиков, которые валялись на полу, покачиваясь после падения с платформ.

– Как?! Как у тебя получилось?! – выходя из угла, воскликнул Йорик, разводя руками.

– Очень просто, салага! Держи оружие!.. – ответила Анна-Луиза, возвращая Йорику смешное желто-красное ружье.

– Я не знал, что ты умеешь…

– Стрелять из игрушечного ружья?! – перехватила фразу мать. – Так я ведь в детстве очень увлекалась этим делом. Завоевывала призы, чтобы получить куклу или там… биргамотика. Денег у родителей было не много, и проще было выигрывать игрушки таким способом, чем клянчить на них деньги.

– Но как ты попадала? Ты же с первого раза ни разу не промахнулась! – продолжал недоумевать Йорик, глядя то на смешное ружье, то на разбросанные стаканчики.

– Ты сказал, что знаешь об упреждении, но упреждение на нелинейном участке разное, понимаешь? Ты положил полотно восьмеркой и стрелял где придется, а я – только на прямолинейных участках. Поэтому у меня везде было одно и то же упреждение, а у тебя – разные, и ты ошибался.

Йорик какое-то время смотрел на все это, в том числе и на маму, а потом хлопнул себя по лбу и сказал:

– Ну я глупец.

21

Вечер был неспокойный. Над бухтой грохотала «гроза», озаряя прибрежные кварталы вспышками молний. Однако Эрик уверенно правил через самый центр, покорно внедряясь в самую глубину автомобильных пробок.

Он мог бы, конечно, объехать через Парус – квартал, располагавшийся на плато, выбитом на гигантской гранитной скале, однако и там была объявлена опасность «шквал-два» из-за целой армии сверхплотных шаров, пытавшихся достичь планеты, прорываясь сквозь ее атмосферу.

Уходили в стратосферу зенитные ракеты, лазерные «геликоны» били не переставая, освещая сам Парус и прилегающие кварталы. Обломки шаров разлетались по сторонам, но и им не давали достичь поверхности зенитные штуцеры, которые часто секли сверхпрочной картечью по любому объекту размером с яблоко.

С одной стороны это выглядело расточительностью – каждый такой выстрел стоил денег, однако обломок сверхплотного шара массой более пяти килограммов внедрялся в землю и позже, через год или два, вздымался взрывом, выбрасывая наверх тонны грунта.

Почему это происходило? Пока никто не знал. Казенные ученые выявляли по сотне причин ежегодно, однако практика показывала, что если появлялись шары, их нужно было бить. И еще лучше – дробить раньше, чем большие куски коснутся земной поверхности.

Вот и били и дробили. Их мелкий песок и пыль были безопасны. По крайней мере, так считалось. А позже – кто знает? Феномен сверхплотных шаров стал известен только последние пятнадцать лет, до этого о них и не слыхивали.

Несмотря на неспокойную обстановку, шоссе заполнили автомобили и коммерческие роботы-фургоны. У развязок и поворотов то и дело вспыхивали информационные табло, сообщавшие о перекрытии перегруженных маршрутов и перенаправлении транспортного потока. Опускались шлагбаумы, из полотна выезжали стоп-стоуны, и под ругательства водителей автопилоты их машин принимали новые правила игры.

Эрик не успел совсем немного – две машины перед ним проскочили до закрытия прямого пути через Грин-Хилл, но затем стоп-стоуны блокировали проезд, вынуждая всех остальных принимать левее и разгоняться по прямой еще пару километров, чтобы потом выйти на сеть развязок первого и второго яруса. По сути, она не решала проблему пропускаемости, а лишь выполняла роль накопителей, вертя на своих ярусах потоки транспорта в часы пик и возвращая его на те же магистрали, когда пиковые нагрузки трафика спадали.

Эрик прибыл к кафе «Элефантина» в начале девятого, когда уже стало темнеть. Выйдя из машины, огляделся, где-то здесь его должна была ждать сестра.

Место было плохо освещено, однако вскоре он ее увидел – Анна-Луиза шагнула из темного угла от самой стены кафе.

Эрик машинально огляделся, пытаясь определить возможные опасности, но это лишь моторика, ведь если Анна-Луиза появилась, значит, место безопасное.

– Привет, Эрик, – сказала она и чмокнула его в щеку. – Фу, ты почему такой колючий? Хильда за тобой совсем не следит?

– Следит. И тоже недовольна, но я сегодня же побреюсь. Просто на работе завал – приходится крутиться.

– Как Бенни?

– Нормально. Училка говорит, что выше среднего. А больше нам и не нужно.

– Ты же говорил, что он осилил учебник Хирша?

– Да, но это домашняя история. Я посоветовал ему не выделяться и держать свои математические способности при себе. До времени.

– И он послушался?

– Он понял. Для десятилетнего это немало.

– Немало, – согласилась Анна-Луиза.

– Что у тебя случилось?

– Вроде пока ничего, но…

Анна-Луиза огляделась.

– Не томи, – поторопил ее брат.

– Похоже, Йорика завербовали.

– Завербовали?! – Эрик сделал пару шагов назад и, глядя по сторонам, сунул руку за пояс, где был пистолет.

– Извини, братишка, я не так выразилась. Я лишь подозреваю, что он не в порядке.

Эрик ее услышал, но не подал вида, продолжая затравленно озираться и держа руку на рукоятке «девятки». Жизнь заставила его серьезно относиться к даже очень простым знакам.

– Прости еще раз, просто он в последнее время вел себя очень странно, и я стала за ним присматривать, когда была такая возможность, ведь у меня на новой работе не так много времени.

– У тебя новая работа?

– Ну да.

– И что это за работа?

– Ну… я охраняю причал компании.

– Причал? Ты что, поменяла работу?!

– Да. Спокойнее, Эрик, спокойнее.

– Почему не сообщила мне?

– Ну, это же моя работа, а не твоя.

– Перестань!.. – потребовал брат. – Знала бы ты, чего мне стоило доказать им, что мы заслужили право уйти, убедить, что мы знаем не так много и не несем конторе опасности.

– Ну, прости. Я помню, что мы условились сообщать обо всех изменениях. Но я… правда, не хотела тебя беспокоить. У тебя семья… Короче, теперь я работаю в охране.

– И как ты попала на эту работу?

– Просто попросилась, – пожала плечами Анна-Луиза и отвела глаза.

– Спалилась-попросилась, – съязвил брат.

– Ну что ты опять?

– Это не я опять. Я не хочу снова суетиться и отмазывать тебя от суда, запугивая свидетелей и пострадавших.

– Это было один раз. К тому же ты знаешь, что у меня не было другого выхода. Мне показалось, что была угроза моему ребенку.

– Ладно, что там опять угрожает твоему ребенку?

– Он тренируется стрелять по стаканчикам из игрушечного ружья.

– Это все, чем он занимается? Он не готовится в финансовый колледж?

– Он отказался. Извини. Я приводила ему тот довод, что дядя Эрик приложил немало сил, – ты же знаешь, как он тебя уважает. Но он вдруг восстал против самой идеи быть бухгалтером. Я подождала, думала, остынет, но нет, он нашел себе работу – как он утверждает, аниматором на набережной.

– И ты не проверяла?

– Проверяла, когда была возможность. Ходила за ним.

– И что?

– Он пытается уходить от слежки, он проверяется, Эрик.

– Заметил тебя?

– Нет. Он пока мало что умеет, но он проверяется по правилам.

– Дома расспрашивала?

– Да, попросила показать, где он работает, на каком месте. А он сказал, что площадки по всей набережной, и когда на какой он будет работать, узнает только утром от их распорядителя.

– Давно он так работает?

– Третью неделю. Хорошие деньги приносит, говорит, что подают неплохие чаевые.

– Врет.

– Ясное дело.

– Ну а ты сама как думаешь?

– Да я уже почти что знаю. Он в охранную компанию устроился, в «Рекс-стандарт». Но в каком качестве, пока не выяснила.

– Смотри за ним внимательнее, сейчас в нашем регионе происходит какая-то возня с частными охранными структурами.

– Передел рынка?

– И это тоже, но там еще какие-то подводные течения. Целые компании переподчиняются за сутки, руководители пропадают бесследно, акции обрушиваются, и их торопливо скупают. И знаешь что…

– Что?

– Насколько хорошие деньги приносит Йорик?

– В полтора раза больше моей зарплаты.

– И это новичок – только из-за школьной парты.

– И?

– Очень может быть, что его готовят для подставы. Ну, ты понимаешь.

Анна-Луиза вздохнула и огляделась.

– И что же делать?

Ответить Эрик не успел, в нескольких сотнях метров от них в небе полыхнула яркая вспышка, и разряд «геликона» разметал шароид, осколки которого полыхнули в небе словно поток леонидов.

– Красиво… И жутко… – выдохнула Анна-Луиза, обретая способность говорить.

– Да уж, – поежился Эрик, ощутив мимолетное чувство собственной ничтожности перед этой безмерной огненной стихией. – Ладно, давай расходиться. Как выяснишь больше сведений – сообщи мне. Сама ничего не предпринимай.

Сказав это, Эрик вернулся к своей машине и вскоре уехал. А Анна-Луиза еще какое-то время оставалась на стоянке, прислушиваясь к отдаленным раскатам «геликонов», добивавших крупные осколки шароидов.

Эрик очень помогал ей, особенно своей осведомленностью. Он умел получать информацию на пустом месте, а уж в здании полицейского управления города и подавно. Хотя он лишь изредка подрабатывал там наладчиком климатического оборудования.

22

Йорик стоял на углу улицы Цвейген и дожидался Митчела, с которым они вроде как сдружились. Вместе ходили на обед, напрашивались в одну группу для обучения или работы и даже собирались как-нибудь выбраться попить пива – как настоящие мужики. Однако пока не складывалось.

Появился Митчел – в хорошо подогнанной форме курсанта охранной структуры, и Йорик, в который раз вздохнув, позавидовал ему.

Митчел выглядел настоящим героем, а ему приходилось таиться и надевать форму только в стенах компании, ведь об этом его попросил сам мистер Рискин.

– Привет, старик, – сказал Митчел и как мог крепко пожал Йорику руку.

Получилось не слишком сильно, хотя Митчел старался, и Йорик сдержал себя от колкостей в адрес коллеги, который был еще менее уверенным в себе, чем сам Йорик.

– Привет. О, смотри, вон Салли идет. Давай подождем, когда станет подниматься по ступеням, тогда и мы за ней.

– Хорошо придумано, – улыбнулся Йорик. Они с Митчелом были на пару увлечены делопроизводителем отдела кадров Салли, которая была лет на восемь старше их и обладала красивой фигурой – со слегка тяжеловатыми формами, что только добавляло ей очарования.

Вот она стала подниматься по ступеням, и Йорик с Митчелом, затаив дыхание, следили за каждым ее движением, не попадая ногами на ступени и спотыкаясь.

– Вот бы еще у нее юбка была короткая… – прошептал Митчел.

– Ага, – кивнул Йорик, и в этот момент, оказавшись перед дверями, Салли коротко оглянулась и поправила волосы. А затем пошла на проходную.

– Посмотрела сквозь нас, будто мы стеклянные, – заметил Йорик.

– Да уж, мы для нее не кандидаты, – вздохнул Митчел. Потом глянул на висевшие над дверями часы и сказал:

– Ну что, у нас еще пять минут. Постоим здесь или пойдем уже?

– Пойдем, чего стоять.

Предъявив пропуска строгому охраннику, они дождались, когда отскочит контрольная планка, и прошли в знакомый холл, где сейчас, утром, никто не задерживался, зато в обеденный перерыв он наполнялся галдящей толпой.

– Ты сейчас куда? – спросил Митчел.

– На восьмой этаж. У меня практика с тестами.

– И сколько тестов?

– Думаю, не меньше двенадцати.

– У меня та же фигня. А хотелось бы каких-то практических тренировок. Я тебя провожу, мне потом пешком на десятый – бланки буду помогать разбирать.

– Но не с Салли, – усмехнулся Йорик, заходя в открывшуюся кабинку лифта.

– Увы, братан, увы. В компании с ефрейтором Риппером. Он, кстати, в нашей команде, – сообщил Митчел, вставая рядом с Йориком. Створки закрылись, и лифт мягко пошел вверх.

– Вот как? А почему в нашей, он же давно не стажер?

– Понятия не имею. Видимо, у мистера Рискина какие-то свои критерии отбора. Я видел еще троих ребят, которые якобы с нами в группе.

– А что они за фрукты?

– Такие же, как мы, – ботаны.

– А, тогда точно в нашей, – сказал Йорик, и они засмеялись.

– Я, кстати, сбиваю все стаканчики на паровозе.

– Ты же говорил – по трем пока мажешь, – заметил Митчел, знавший об этом увлечении Йорика.

– Все, прошел этот этап. Вчера четыре раза сбил весь комплект.

– Подряд?

– Подряд.

– Да ты монстр!

Лифт остановился, и они вышли:

– Вчера «геликоны» шарашили – ой как! – сообщил Митчел, останавливаясь возле выхода на лестницу. – У нас в районе один осколок пропустили, так за ним целая команда приезжала. Прикинь, за полчаса он на три метра успел зарыться.

– Да ну?

– Правда! Они его специальным буром доставали.

– И большой осколок?

– Говорили, сто килограммов.

– Сто килограммов? – не поверил Йорик. – А кто тебе говорил?

– Сосед мой. Он раньше на такой установке работал. Только немного на другой – просто дырки бурил под всякие строительные дела.

– А как он узнал про массу осколка?

– Ему рассказал коллега бывший, который в спасательной команде теперь работает.

– Ну ладно – давай, до обеда!

– До обеда! – ответил Митчелл, и они разошлись.

23

Сильные руки сноровисто скользили по телу клиента, обильно политому синтетическим маслом, и крепкие пальцы молотили, словно механические штоки, пробивая мышцы до костей и суставов, растягивая кожу и привнося в анемичное тело временный заряд бодрости.

Всего сорок пять минут игры стальных пальцев на инструменте под названием тело, и бледная кожа стала розоветь, а клиент стал дышать так, будто прошелся вдоль забора метров двести.

Женщина закончила работу и, распрямившись над распластанным на массажном столе клиентом, шлепнула его по спине и сказала:

– Все, дорогуша, сегодня был последний раз.

Потом бросила на него одноразовое полотенце и, наскоро пошлепав расслабленными ладонями, направилась к двери.

– Но… почему… последний? – пробубнил бедняга, приподнимаясь.

– Потому что ты давно не переводил мне деньги. Сегодня я в третий раз делала тебе массаж бесплатно, но больше не могу – извини.

Массаж творил чудеса, пусть даже и временные, поэтому клиент сел на столе и уставил на Мелани свои голубые глаза – именно из-за них она и работала для него бесплатно. Но вся романтика в конце концов однажды упирается в деньги.

Первый раз у них даже был секс. Ну как секс? Какая-то условная имитация. Она работала от фирмы и была приглашена по большому контракту с медицинской корпорацией. Поскольку Мелани могла делать секс или лечебный массаж, между прочим, четырех направлений, она, ввиду слабой реакции клиента на нее как на женщину перешла на массаж.

Ей было все равно, а клиенту массаж оказался куда нужнее.

– Как… как тебя зовут?

– Мелани.

– Мелани, почему ты говоришь… что нет денег?

– Потому что они перестали поступать. И мне, и остальной прислуге.

– Прислуге? – переспросил клиент, и видно было, что каждое слово давалось ему с трудом.

«А мне какое дело?» – попыталась оправдаться Мелани, однако ей было жалко клиента.

– Как тебя-то зовут? – спросила она.

– Меня?

На его лице отразилось недоумение, а потом напряжение. Он пытался вспомнить.

– Донован Баллок? – промямлил он. А потом повторил отчетливее: – Донован Баллок…

От сильного толчка Мелани ударилась головой о дверь и съехала на пол, а на дальней стене с гвоздя сорвалась картина и обрушилась на журнальный столик.

«Донован… Донован… Баллок… Баллок…» – заметалась пред глазами Мелани огненная надпись. Или она продолжала слышать все это?

Где-то там, на подсознательном уровне, уже включился сигнал тревоги – нужно было бежать, однако этот сигнал заглушало природное любопытство Мелани, позвавшее однажды ее, совсем юную девчонку, в дорогу. И она отправилась в неизвестность, вместо того чтобы окончить школу в поселке и найти работу на автозаправке.

Потянулись длинные картины воспоминаний, где все знакомые персонажи двигались слишком заторможенно, а отдельные, самые неприятные для Мелани моменты прокручивались дважды, а то и трижды, особенно эта сцена с Роджером Калоди на их заднем дворе. Какая мерзость!

Потом – вспышка и лицо клиента.

– Мелани! Мелани, очнись! – требовал он, награждая ее болезненными пощечинами.

– Да перестань. Я уже в порядке! – воскликнула она и оттолкнула его что было сил. Он даже упал на пятую точку и вдруг засмеялся.

А она огляделась и спросила:

– Что это было? Как будто бомба шарахнула!..

– Это не бомба, это я… – виновато развел руками клиент и, поднявшись, подал руку Мелани.

– Как это ты? Что ты мог сделать?

– Не тот регистр включился, извини.

– Регистр? Ты о чем вообще?

– Если честно, я не знаю, – снова развел руками клиент. – Скажи, что означает «неоплаченные счета»? Это страшно?

– Это очень страшно.

– Почему?

– Ну вот посмотри…

Мелани ударила ладонью по стартовой кнопке настенного принтера, и на пол посыпались свежеотпечатанные бланки, требовавшие немедленно оплатить оказанные услуги, а также другие – уже начинавшие угрожать, что в случае неуплаты услуги будут отключены, а сама недвижимость арестована.

Бланков вывалилось с полсотни, и клиент неторопливо просматривал каждый, а Мелани за всем этим наблюдала.

Она могла уже сбежать – входная дверь изнутри не запиралась, однако ей было любопытно – это раз, клиент был ей симпатичен – это два, и она хотела посмотреть, чем же все это закончится.

– Ты разве не заметил, что тебе уже вторую неделю не поставляют продукты? – спросила она.

– Я принимаю пищу по часам. Сейчас как будто бы что-то еще осталось…

– Что там у тебя осталось? Ты питаешься синтетическими бисквитами из автомата. Баллон с сырьем закончится через пару недель. А канализацию тебе заблокируют через сутки. Куда гадить будешь? В бассейн?

– А у меня есть бассейн?

– У тебя шикарный бассейн, но у него уже дважды была просрочена очистка.

Мелани видела, что ее странный клиент поражен всем услышанным, и было очевидно, что о подобных вещах он узнает впервые.

– Но как же я жил до этого, Мелани? – спросил он, и на лице бедняги отразилось отчаяние. Это выражение задело Мелани. Ну какое ей до него дело? Ведь он не платит! Валить нужно, девушка, валить, пока его проблемы не стали твоими!

Она все понимала правильно, но почему-то поступала не так, как велел ей мудрый внутренний голос.

– Я работаю с тобой уже восемь месяцев – дважды в неделю делала массаж, хотя в первый раз…

– Что в первый раз?

– Был секс.

– Был секс?

– Ну, как секс? Он был оплачен, но ты… Ты не был готов.

Мелани старалась выражаться осторожней, зная, как чувствительны ее клиенты к этой теме, однако Донована эта тема, казалось, не интересовала.

– Деньги поступали? – спросил он.

– Регулярно, – ответила она.

– А другие услуги?

– Бассейн чистил Лори, но не сам – он только за роботом приглядывал. Порядок наводила «хилси-пятнадцать», это машина клиринговой компании. Продукты доставлял Смолли. Он пытался меня клеить, однако я знала, что он синтетик, поэтому посылала дурака подальше.

– Почему? – задал Донован детский вопрос.

– Синтетик не имеет собственного счета, хотя эмулирует человеческие желания. Какой смысл с ним трахаться?

Клиент вздохнул.

– А как можно узнать, почему перестали поступать деньги? – спросил он.

– Ну, первое, что приходит в голову, – зайти в банковский аккаунт. У меня там все по полочкам – кто прислал деньги, кто – нет. Ты, например, нет. За три раза, теперь.

– А у меня в доме есть компьютер?

– Ты прикалываешься, что ли? – спросила Мелани и нервно хихикнула. Этот парень был ей симпатичен, однако, случалось, даже очень симпатичные бросались на нее с упаковочными ножами.

– Что значит «прикалываешься»?

– У тебя два терминала. Один здесь, на первом этаже в гостиной, а другой наверху – в студии.

– В студии?

– Да.

– В студии, – повторил Донован, и это слово показалось ему каким-то изысканным. – Наверху. Тут что, есть второй этаж?

– Второй и еще небольшой антресольный.

– А зачем он нужен?

– Не знаю. У вас, богатеев, собственные причуды.

Донован показал на дверь и уточнил:

– Гостиная там?

– Там, – кивнула Мелани и, следя за тем, как неровно движется клиент, снова взвесила, стоит ли сейчас ретироваться или подождать еще. Интересно же, что он будет делать. Ну и еще – вдруг удастся вернуть свои деньги, а то и продолжить с ним работать? В конце концов, на выезде она сама определяла интенсивность труда, а в стационаре приходилось пахать безостановочно, отчего потом болели бока от нахватанной чужой боли.

24

Донован сел за терминал и положил руки на устройство ввода.

– Странные какие значки, – заметил он, несмело водя пальцами по клавиатуре.

– Чем же они странные? – спросила Мелани, приблизившись. Любопытство заставляло ее быть смелее.

– Не знаю. Непривычные какие-то. Простые, что ли.

– А почему вы так тихо говорите? Почти шепчете?

– Я… боюсь, что снова включится не тот регистр… Я пока не уверен, что могу контролировать себя…

Мелани кивнула и невольно коснулась затылка, где теперь была заметная шишка.

Донован дотронулся до одной клавиши, потом до другой. А затем до целого блока, и монитор ожил, картинка задвигалась.

– Наверное, вы умеете это делать, – предположила Мелани.

– Да. Как будто я начинаю что-то чувствовать… – согласился клиент, и его пальцы стали двигаться увереннее. Потом все чаще он начинал задействовать целые командные блоки вместо одиночных знаков.

– О, да вы преуспели в этом, сэр! – невольно вырвалось у Мелани, когда Донован вскрыл код не понравившейся ему программы и, что-то там быстро поправив, лишь на мгновение задумался и сказал:

– Я забыл вторую комбинацию…

– Что?

– Не могу вспомнить комбинацию записи результатов редактирования. Ничего страшного, пойду в обход.

Мелани с удивлением наблюдала, как преображался ее прежде анемичный клиент, всегда полусонный и заторможенный.

Донован продолжал набирать все новые команды, после чего на экране возникали дополнительные окна, в которых Мелани уже разобраться не могла.

Между тем сам главный герой работал все быстрее и время от времени задавал Мелани какие-то вопросы – быстро и невнятно, произнося их иногда даже на непонятном языке. Однако не ждал ответа и продолжал работать.

– Вот она, главная магистраль, – сказал клиент и откинулся на спинку кресла.

Он прикрыл глаза и выглядел совершенно обессиленным. На его бледном лице проступали капли холодного пота, и на какой-то момент Мелани даже показалось, что клиент не дышит, однако вскоре он открыл глаза и сказал:

– Мелани, напомни, пожалуйста, еще раз: как меня зовут?

– Вас зовут Донован Баллок, сэр.

– Да, точно, я это тоже вспомнил, – кивнул он и продолжил работу. Но не прошло и минуты, как он снова остановился, посмотрел на Мелани с улыбкой и сказал:

– Это мой аккаунт. Только он запаролен. Ты случайно не знаешь моего пароля?

– Нет, откуда? – ответила она и даже немного испугалась: уж не подозревает ли он, что она, пользуясь его бессилием, хозяйничала в доме и лазила по шкафам. – Нет, сэр, я не знаю пароля.

– Ничего страшного. Система должна принимать данные биологического контроля, – сказал Донован и смело приложил палец к приемному миди-картеру рядом с наборной панелью терминала.

Приемник мигнул красным фонариком, потом синим, и, наконец, загорелась зеленая планка, что означало: данные приняты.

Через мгновение поднялась невидимая стена файервола, и перед Донованом появилась главная страница с навигацией и меню.

Это был личный аккаунт и, конечно, это оказалось удачей для Донована. Тут нашелся и раздел, посвященный его здоровью, в котором накопилось много отчетов о его состоянии с широким перечнем параметров.

Немного подумав, он начал поиск оборудования, связанного с контролем его здоровья, – ведь как-то эти данные с него получали. И вскоре обнаружил целый список датчиков, вживленных в его тело. Они совершенно не ощущались, поскольку были размером с крупную песчинку. Донован вызвал карту со схемой размещения этих датчиков. Мест установки оказалось шестнадцать, и в этом не было ничего необычного. Тем более что к списку микрооборудования прилагалась подробная техническая документация.

Поразмыслив, Донован решил еще немного покопаться в перечне аппаратуры, которая была на него навешана, и вскоре обнаружил еще одно устройство. Оно оказалось нестандартным и не имело соответствующего технического описания.

Найдя безымянный файл, закрытый паролем, Донован потратил полчаса на то, чтобы вскрыть его, и, когда это удалось, получил доступ к схеме, указывавшей, где именно располагалась это устройство, а также к файлу с краткими инструкциями по обслуживанию этого устройства.

Оказалось, это был эмулятор реальности, подключенный напрямую к нервной системе и располагавшийся рядом с шейным отделом позвоночника.

– Вот это номер, – произнес Донован озадаченно. Если бы не его обычное притупление ощущений, он бы, наверное, почувствовал нечто вроде омерзения и его бы передернуло.

Сверившись с инструкцией, Донован вызвал функцию администратора, и перед ним открылись регулировки вживленного эмулятора.

Решив не делать резких движений, он уменьшил мощности пяти параметров на пару процентов и дал команду «исполнить».

В глазах сверкнула яркая вспышка, и Донован на мгновение потерял сознание, однако Мелани вовремя успела подхватить его.

– Да-да, спасибо… Как вас там?..

– Мелани, сэр.

– Мелани. Не уходите, пока я тут не закончу…

– Хорошо, я постою рядом.

– Я хочу разобраться в своих делах. И приложу все силы, чтобы выплатить вам долг. Я не люблю находиться в должниках, – заверил Донован, замечая, что его голос звучит звонче – или это слух стал острее? Да и красок как будто прибавилось.

– Ну-ка, встаньте передо мной, – попросил он.

– Зачем? – на всякий случай уточнила Мелани, однако исполнил просьбу странного клиента.

– У тебя яркая кофточка.

– Это топ.

– Неважно. О! Вот это спектр!

– Ну да, – улыбнулась Мелани. – Причем она у меня натуральная.

Она не поняла клиента, он не понял ее и снова вернулся к регулировкам.

– Ты вот что… Ты приготовься меня подхватить, если я снова… Ну, ты поняла…

– Да-да, – кивнула Мелани и встала рядом.

Теперь Донован решился на пять процентов сокращения активности эмулятора и, секунду помедлив, нажал «ввод».

На это раз его словно ударило молнией и, очнувшись, он обнаружил, что лежит на полу, а над ним бьется в истерике Мелани.

На ее лице был написан ужас и отчаяние, однако ее рыданий Донован не слышал.

Он шевельнул одной ногой, потом другой. Руки его тоже слушались, хотя с небольшой задержкой.

– Мне нужно встать, – сказал он, однако не был уверен, что Мелани его услышала. Она продолжала трясти головой и что-то кричать, будто выступала в какой-то модной пантомиме.

Не в полной мере ощущая свое тело, Донован сумел вернуться к монитору и, действуя, больше опираясь на подсознание, снизил изменения в характеристиках с пяти до двух процентов и снова нажал «ввод».

В то же мгновение он ощутил себя суперменом – пусть всего на несколько секунд, но это было удивительное чувство, когда снова ощущаешь власть над собственным телом. Впрочем, не до такой степени, как это было у Мелани. По сравнению с ней Донован все еще выглядел инвалидом.

И – да, ее голос. Как же громко она кричала!

– Да перестань ты орать! Я в порядке! – гаркнул Донован с неожиданными для себя армейскими нотками.

И Мелани замолчала.

Какое-то время в комнате царила тишина. Мелани все еще не могла отойти от испуга, а Донован сосредоточенно обдумывал ситуацию.

Он чувствовал себя лучше, значительно лучше, однако эмулятор все еще действовал, и его зловредную деятельность нужно было прекратить. Но как? Очевидно, что попытка отключить его может отключить самого Донована. А если двигаться с регулировкой шагом по полтора-два процента в сутки, это очень долго, и этого времени у Донована сейчас не было.

– Драйвера надо переписывать, – выдохнул он.

– А можно выпить.

– Чего?

– Да чего угодно, но покрепче.

– Ты думаешь это… сломает схему пороговой адаптации мозга?

– Я не знаю, чего там сломает. Но мне один знающий мозгоправ говорил, что, когда у его придурковатых пациентов не было сдвига в лечении, а за деньги требовалось как-то отчитываться, он использовал последний метод – поил их крепким до полной отключки.

– И помогало?

– Он говорил, что помогало, – пожала плечами Мелани.

Доновану показалось, что подобный опыт у него уже имелся. Как будто где-то и когда-то он так уже поступал. Или кто-то другой, а он об этом только знает.

– А у меня в доме есть алкоголь?

– Да, в баре.

– А где бар?

– Там, – указала Мелани.

Донован кивнул, собираясь с силами. Затем поднялся со стула и направился в указанном направлении.

Судя по всему, это была гостиная или коктейльный салон. Главное, он точно определил бар в этой незнакомой обстановке и, подняв крышку из лакированного ореха, подпружененную лифт-амортизатором, обнаружил полсотни разноцветных бутылок, подсвеченных огоньками, загоревшимися в стенках бара.

Увидев все это великолепие, Донован больше не сомневался в том, что у него была богатая практика применения этих средств в прошлом. Но каково его прошлое и кто он? Это на данный момент не имело значения. Донован схватил пару бутылок, которые показались ему наиболее подходящими по цвету и виду этикеток, и вернулся к терминалу.

– Вот, – сказал он, ставя их рядом с сенсорным вводным устройством так неаккуратно, что на экране появилось «скрытнргблю», которое пришлось удалить.

– Это подойдет?

Мелани взглянула на этикетки и вздохнула.

– Что не так? – уточнил Донован.

– Шестьдесят градусов…

– И что?

– Ничего. Нужно еще рюмочки и закуску.

– Какую закуску?

– Ну хоть какую-то. Я просто так подобную крепкую отраву выпить не могу, – призналась Мелани.

– А ты собираешься участвовать?

– Ну… раз уж я тут… Конечно собираюсь. Вы же один не справитесь.

– Не справлюсь. Я помню, что какие-то навыки у меня имеются, но вот конкретики совсем мало, – пожал плечами Донован.

– Ну, у меня с конкретикой порядок. Сейчас я все принесу, – сказала Мелани и удалилась, чтобы вернуться с двумя удобными рюмками и несколькими пакетами кисло-сладкой закуски.

– О, ты, наверное, сможешь сделать и все остальное?

– Да не вопрос, – сказала Мелани, решив, раз уж обстоятельства закинули ее в такой непонятный клубок, где ей все задолжали, то почему бы не воспользоваться случаем, тем более что такую выпивку она видела лишь в рекламных буклетах.

– Вам достаточно? – спросила она через какое-то время, поудобнее устраиваясь на стуле, пододвинутом к столу.

– Ну, я не знаю, – признался Донован, оценивая содержимое стакана на свет.

– Треть – это хорошая мужская порция. А себе я налила четверть.

Донован понюхал напиток и поморщился.

– Это хороший алкоголь, мистер. Но если не нравится запах – пейте, задержав дыхание.

– Как это?

– Сейчас покажу. Но сначала нужно сказать тост.

– Тост? А без тоста нельзя?

– Нельзя. Но достаточно короткого: «За здоровье!». В вашем случае это очень кстати.

– Да, кстати.

– Правда, есть тост еще короче.

– Какой?

– «Поехали».

– Куда поехали?

– Никуда. Это тост такой. Говорят: «Поехали» – и сразу пьют.

– Ага, мне это подходит. А это страшнее, чем инъекции?

– Нет, это лучше, если закуска хорошая.

– А у нас хорошая?

– Ну… – Мелани огляделась. – Воды не хватает.

– Зачем вода?

– Водой нужно залить помидорные чипсы, и тогда будет закусон на все сто.

– Я ничего из сказанного не понял, но вам верю. Давайте уже начнем, а то я очень волнуюсь.

25

И они начали. Мелани говорила какой-нибудь тост, и они выпивали «по маленькой». Потом тост говорил Донован, но лишь один – «Поехали».

Дело двигалось быстро, и вскоре Донован ощутил так нужную ему легкость и способность принимать трудные решения. И тогда он вернулся к терминалу, чтобы снова заняться тонкими регулировками эмулятора.

В этот раз он бесстрашно снизил коэффициент искажения на целых семь процентов и нажал «ввод». И снова был удар, однако Донован перенес его сидя, только перед глазами поплыли разноцветные круги, да в пищеводе стало так сильно жечь, так что он в отчаянии замотал головой.

– Что случилось? – сразу спросила Мелани, интуитивно протягивая ему бутылку с водой. Донован выпил ее всю и в одно мгновение ощутил себя трезвым. Былой легкости как не бывало. Вернулось чувство беспокойства и неуверенности. О том, чтобы снова заняться регулировками, он и думать боялся.

– Мне снова нужно выпить, – сказал Донован.

– Вы еще слабы, мистер. Нельзя вот так сразу налегать.

– Мне это здорово помогло, понимаешь? Я должен довести регулировки до нуля.

– Ну, я понимаю, но тогда нужно принять нейтрализатор, а уж потом продолжить.

– Нейтрализатор? – переспросил Донован.

– Да. Я всегда так делаю, а иначе здоровье посадить можно. Вам – так обязательно надо.

– А где взять этот самый нейтрализатор?

– У вас в аптечке должен быть стопудово. Или в баре. Я посмотрю.

Неуверенной походкой Мелани направилась в гостиную и вскоре вернулась с вакуумной упаковкой капсул.

– Как и выпивка, у вас в доме все самое наилучшее.

– Это нейтрализатор?

– Самый лучший, – подтвердила Мелани, шлепнув на стол упаковку. – Без побочных явлений типа там поноса или еще чего. Сама-то я предпочитаю тринитроцеллюлозную массу заглатывать. И недорого, и для кишок полезно.

– Ну ладно. А сколько принимать?

– Давайте две. Думаю, будет нормально. Сама-то я могла бы и четырьмя капсулами закинуться.

– Ну так закиньтесь, – предложил Донован, протягивая упаковку.

– Не, мне нормально. Давайте примите пару, и через десять минут будете как кристаллитовая брошка.

Донован забросил пару капсул в рот и, секунду помедлив, проглотил, почувствовав, как они неприятно царапнули по пищеводу.

– И воды – воды побольше, – подсказала Мелани, подавая вторую бутылку.

Донован послушно допил ее до дна и вскоре почувствовал некоторое беспокойство. Он тревожно взглянул на Мелани, и она кивнула.

– Да-да, вода почти сразу выходит. Так что бегите скорее, мистер, это там, в коридоре, сразу направо!

Пока Донован отсутствовал, Мелани, после некоторого раздумья, налила себе треть стакана и выпила, а выдохнув, поцокала языком и покачала головой.

Даже сквозь хмель ей удавалось прочувствовать изысканный и насыщенный букет напитка.

Вернулся Донован и сел за стол. Потом показал ладони с растопыренными пальцами.

– Это что? – не поняла Мелани.

– Я помыл руки, если что.

– Правильно. Вот теперь можно и накатить.

Мелани стала разливать из бутылки содержимое насыщенного янтарного цвета.

– Накатить?

– Да. Это значит поверх уже принятого.

– А сколько мне сейчас можно? – уточнил Донован.

– А сколько тебе нужно? Ой, простите, мистер. Это все алкоголь.

– Да ладно, говори мне «ты», мы ведь выпиваем, а это, насколько я… насколько я помню, является актом неформального знакомства.

– Ну ты и выдал! – пьяно воскликнула Мелани и налила стакан Донована до краев.

– О, так много!

– Ты заслужил, мистер.

– Чем же?

– Ну, этой… – Мелани качнула бутылкой в поисках подходящих слов. – Несгибаемой волей! Во!

Они выпили, и почти сразу Донована повело. Он передвинулся ближе к терминалу и, немного поиграв с указателем на экране, снизил активность эмулятора аж на тридцать процентов. Затем, прислушавшись к ощущениям и почувствовав, как его начинает плавно раскачивать, словно лодку на огромных волнах дремлющего океана, поднял активность до двадцати процентов и снова взял паузу.

Несмотря на накативший хмель, он все еще не решался нажать «ввод», чтобы исполнить изменения.

– Мелани!

– Да!

– Еще полстакана…

– Ты уверен? Может, побольше?

– Нет, будет в самый раз. И это… Ну, приготовь мне эти капсулы, чтобы я…

– Уже готовлю. Подам, как только скомандуешь. А пока вот твоя доза.

С этими словами она подвинула ему стакан, где было чуть больше половины.

Донован взглянул на новую порцию, потом на экран терминала, где уже плыли все значки и операторы. Он понимал, что еще немного – и потеряет контроль, однако интуитивно чувствовал, что пока лекарственный эффект недостаточен для того, что он задумал.

«Пора», – скомандовал он себе и в пару глотков допил алкоголь, затем перевел значение активности на полный «ноль» и подождал несколько секунд, чувствуя, как затуманивается сознание.

Как подавал окончательную команду, он не осознавал, лишь видел, что выполнял какие-то действия, но будто со стороны. При этом ожидал чего-то вроде обрушения потолка, но нет, только ощущение сужающегося пространства и приглушенный голос Мелани, которая что-то ему настойчиво втолковывала.

Кажется, потом он еще что-то пил.

«Наверное, нейтрализатор», – успел подумать Донован.

26

Очнулся он ранним утром, оттого что где-то рядом громко пели птицы и стрекотали похожие на стрекоз четырехкрылые тертиции.

Все эти звуки показались Доновану слишком резкими и какими-то новыми. Никогда прежде он их не слышал. Или слышал?

Он попытался подняться и ударился головой о стол, под которым лежал прямо на полу.

Кое-как перевернувшись на живот, Донован выполз из-под стола и, усевшись, огляделся. Похоже, он находился в гостях – на коротком диванчике спала какая-то женщина, а вся обстановка вокруг была незнакомой. Донован с трудом поднялся – ноги его едва слушались. Он прошел к окну и выглянул наружу, снова не узнавая ничего из того, что увидел.

Усыпанный желтыми цветами куст возле самого дома, лужайка с проложенными на ней мощеными дорожками. Еще цветы, бассейн и, видимо, небольшая оранжерея.

А еще он увидел море и даже услышал шум волн. Оно было совсем близко, может, в каких-то полусотне шагов.

– Море, оно совсем близко! – не удержался он от восклицания.

– Первая линия, прикинь? – прозвучал совсем рядом хрипловатый голос.

Донован обернулся и увидел женщину, которая прежде спала на диване. Должно быть, они были знакомы, но он готов поспорить, что видит ее впервые.

– Это ваш дом? – спросил он.

– Ах, если бы… – произнесла она и потянулась. – Этот дом ваш, мистер. А точнее, твой, мы ведь вчера перешли на «ты».

– То есть мы…

– Нет, я работала на тебя, пока у тебя были деньги, – пояснила женщина и, достав зеркальце, взглянула в него, но тут же убрала, оставшись недовольной тем, что увидела.

– А теперь денег нет?

– Вроде так, – пожала плечами женщина.

– Как вас зовут? Извините, я совсем ничего не помню.

– Похоже, что так, – согласилась женщина, поглядывая на него снизу вверх. – У тебя изменилось выражение глаз.

– Выражение глаз?

– Да, вчера ты был какой-то потерянный. А сегодня уже собран. Как спортсмен.

Она тяжело вздохнула и, оглянувшись на стол, добавила:

– Надо полечиться. Хотя правильнее, конечно, наглотаться нейтрализатора.

– Нейтрализатора? – переспросил Донован.

– Да, – сказала женщина, возвращаясь к столу, где возле панелей ввода и монитора стояли початые бутылки со спиртным. – Я, кстати, Мелани. Ты ведь спрашивал.

– Очень приятно, Мелани, – кивнул Донован и, оттолкнувшись от подоконника, на ослабевших ногах тоже направился к столу. – А как меня зовут, не подскажете?

Плюхнувшись на стул, он виновато улыбнулся, ожидая шуток или неодобрения со стороны Мелани, но она восприняла такую просьбу спокойно.

– Тебя зовут Донован Баллок.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Ты же не возражаешь, если я еще дерну твоей дорогой выпивки? Выпить нейтрализатора я всегда успею.

– Не возражаю. Кстати, вот про нейтрализатор…

– С этим порядок. Я тебе вчера мощную дозу скормила – специально распотрошила пять ампул, чтобы порошок в воде быстрее растворился.

– Я не помню.

– Не помнишь. Ты принимал на последних сполохах сознания. Дернул стакан и отвалился. Я тебя даже на кушетку, вон ту, затащить не смогла. Успела только поддержать, чтобы на пол не рухнул. Так под столом и остался, – пояснила Мелани и одним махом опрокинула половину десертного стакана.

Донован смотрел во все глаза, ожидая какой-то негативной реакции Мелани, но ее даже не передернуло. Она лишь покачала головой с закрытыми глазами, а потом открыла их и, взглянув на Донована, сказала:

– Жаль, что у тебя бабки кончились. В смысле, деньги.

– Но раньше ведь были?

– Были. И ты вчера чего-то там нащупал в терминале… Вроде аккаунт…

– Аккаунт? – оживился Донован. – Это я посмотрю.

– Давай посмотри. Я тебе раньше массаж делала и… – Мелани дотянулась до открытой пачки пшеничных чипсов, негодных для закуски и приспособленных для здорового питания. Однако в данной ситуации выбирать не приходилось – никакой другой пищи в этом доме не было. Не считая таких же полезных и невкусных коктейлей. Но и их в холодильном шкафу совсем мало – она проверяла.

– Эй, да они заблокировали мои счета! – воскликнул через некоторое время Донован.

– Что? – лениво переспросила Мелани; она решила пока не идти в душ, поскольку и так было нормально.

Когда-то ей приходилось лечиться от алкогольной зависимости, потом она обходилась без этого несколько лет, и вот теперь, похоже, эта напасть ее снова настигла.

Ничего не хотелось делать, не хотелось думать. Хотелось лежать в туманной дреме, смотреть в безупречно отделанный потолок и осознавать, что в доме имеется еще по крайней мере дюжина бутылок крепкого высококачественного пойла.

– Я вошел в пре-аккаунт банковского распорядителя! Напротив моих трех счетов у него стоит блок!

– Охренеть… – выдохнула Мелани и, приподнявшись, налила себе еще. Ситуация позволяла. – А это законно?

– Блокировать мои счета?

– Нет, ломать этот самый аккаунт?

Донован не ответил, и Мелани выпила, с запозданием подумав, что хорошо бы отметиться в компании, иначе ей могут поставить прогул и как следствие влепить штраф. У них это запросто. Жалованье, бывало, задерживали, а вот штрафы исполнялись мгновенно.

– Как ты думаешь, что мне теперь делать? – спросил Донован.

– Не знаю. Можешь набухаться.

– Это не решит проблему. К тому же я, кажется, должен и тебе, правильно?

– Тебе не кажется, ты мне должен. Это стопудово.

– Послушай… – Донован вышел из-за стола и покачнулся.

– Эй-эй, не торопись! Ты еще вчера был как дерьмо из синтетического студня. Так что двигайся разумно. Понял меня?

– Я чувствую в себе силы… – возразил Донован.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Мелани и налила себе еще. – Я делала тебе массаж, и я знаю. Да, с корпусом у тебя порядок. Наверное, ты был раньше каким-то там спортсменом – мышца так и играла, но потом, видимо, последствия травмы, куча бабок, брошенных в восстановление, и вот ты можешь ходить. Известная история, я нескольких таких бедняг встречала. Их лучшая форма на фото и видео. А у тебя и этого нет – на стенах вон только инсталляции… Где твои кубки и медали, брателло?

Мелани выпила очередную порцию и задержала дыхание, чтобы не выпускать раньше времени этот аромат, по три ранда за кубический фут выхлопа.

– Я не знаю… Может, я не спортсмен?

– А кто тогда? С таким мощным обвислым торсом? Может, сетевая модель? Или, банально, спортивный инструктор для престарелых миллиардерш?

Мелани пьяно хохотнула и грохнулась со стула на пол.

– Упс, команда… Требуется попридержать ходовые мощности…

– Давай поедем в банк. Я должен разобраться в этой проблеме.

– Какой банк? Ты же шаришь, я правильно поняла? Шаришь в компьютерах и прочей снаряге?

И, заметив недоумение в глазах клиента, Мелани откашлялась и, поднявшись, вернулась на стул.

– В том плане, что нужно решать вопросы онлайн. На хрена ехать в какой-то банк, который, возможно, просто место в арендованном дата-центре за полтысячи километров отсюда. Что ты там хочешь увидеть?

– Я хочу увидеть Фредо Берковского. Вон, посмотри. Он не робот, он реальная личность с собственным домом где-то за городом.

Мелани приподнялась и, настроив оптимальный режим зрения, сумела рассмотреть на терминальном экране улыбающуюся физиономию на фоне дома и аквамариновой листвы дерн-лонгеров – очень модных в последнее время сортов лишайника.

– Ты хочешь приехать к нему домой?

– Нет. Если это реальный человек, значит, он работает в реальном офисе.

– И где этот офис?

– У меня имеется его адрес.

– У тебя имеется все. Чего же ты хочешь от меня? – спросила Мелани и налила себе еще.

– Я хочу занять у тебя немного денег.

– Зачем?

– Затем, что сейчас я не могу вызвать даже такси.

Мелани выдохнула и выпила новую порцию, а потом, сделав попытку задуматься, все же кивнула и, вынув свою карточку, подала Доновану.

– Давай, чувак, покажи, что этот город для простого народа. И… давай их всех… убьем! Нет? Тогда просто исхерачим правой ногой. Ис-хе-рачим! Ты слышишь меня?

И она снова рухнула на пол. А Донован, получив карточку, через приложение в терминале вызвал такси, указав в качестве оплаты реквизиты Мелани.

27

Смена заканчивалась, и старшина Керзон нетерпеливо посматривал на стенные часы. Смотреть на свои наручные он опасался, поскольку начальник смены, лейтенант Узо, так и выискивал повод на кого-нибудь наорать.

Еще пять минут. Всего пять минут, и потом!..

Керзон уже решил, как он будет действовать. У него было время все обдумать и взвесить.

Заказчик ему прямо-таки всучил аванс, еще неделю назад, и сказал, чтобы старшина Керзон подумал. Безупречный, дисциплинированный старшина Керзон, отслуживший в компании «Рекс-стандарт» двенадцать лет.

И он думал. Правда, недолго. Тот аванс составлял три тысячи рандов, а обещанное вознаграждение – в три раза больше. И ведь требовалось-то всего ничего – сунуть в приемное гнездо чужой активатор, а уж он и серверную систему сам запускал, и все необходимые приложения.

– А если меня вычислят по следам взлома и даже по видеофиксации? – спросил неделю назад старшина, пряча в карман аванс.

– Следов не будет. И фиксации тоже. Активатор вычистит все следы, заменив файлы статичной картинкой. Все предусмотрено. Вы, главное, постарайтесь, Питер.

– Вообще-то Фред.

– Да, Фред. Постарайтесь, и мы будем вам благодарны.

И вот без пяти минут до конца дежурства появились сменщики, которым Керзон был несказанно рад. Даже Холдеру, которому в прошлом месяце продул в «кармандазу» двадцать рандов.

– Ты чего такой довольный, Фред? – удивился Холдер.

«Не пались, старшина. Не пались!» – мысленно приказал себе Керзон и тотчас напустил на лицо кислое выражение. Однако ноги выдавали его – он будто пританцовывал.

– Ты в толчок, что ли, торопишься, Фред?

– Да, сушняк заливал, вот и скопилось, – улыбнулся старшина.

– Можешь быть свободен. Считай, смену мы приняли.

– Эй, без моего приказа он не имеет права никуда уходить! – напомнил о себе лейтенант Узо.

– Запретишь ему в толчок ходить, что ли? Вышло время – теперь ты ему не командир.

Поймав на себе взгляд Узо, старшина подавил улыбку торжества и, оставив дежурный пост с потертым столом и продавленным стулом, направился в сторону раздевалки.

Раздевалка Узо находилась в другом крыле, поэтому вскоре старшина оказался в длинном коридоре один. Еще раз оглянувшись, он шагнул на лестницу и, быстро поднявшись на два этажа, оказался в административной части компании.

В этот час служащих здесь уже не было, за исключением тех, кому пришлось задержаться на рабочем месте. Но, прислушавшись, Керзон не услышал ни приглушенных голосов, ни шумов и поскрипываний канцелярской техники.

Вот и дверь в отделение секретариата отдела кадров. Старшина остановился возле нее, и несколько камер в коридоре тотчас взяли его на прицел. Неприятно, конечно, однако он знал, что сейчас система безопасности работала в режиме накопления и «разбора полетов» – инспекция отснятого материала состоится только в одиннадцать пятьдесят следующего дня.

Итак, вот дверь, а вот – в кармане ключ. Его Керзону удалось добыть, опираясь на опыт неприличного поведения по отношению к менеджеру среднего звена компании – Салли.

Было время, когда он за ней крепко ухлестывал, практически преследовал, но Салли оказалась крепким орешком, и Керзону эта игра надоела. Он нашел объекты попроще и посговорчивее. А тут, очень кстати, разыграл возвращение прежней страсти.

Выследил Салли одну в коридоре, прижал к стене и залез одной рукой под юбку, а другую быстро сунул в карман ее вязаной кофты.

Салли, конечно, разозлилась, и он получил по роже, да так, что на скуле осталась ссадина. Зато мини-сканнер сработал штатно, и мемо-файл ключа оказался в распоряжении Фреда.

Эта функция держалась около семидесяти часов, и следовало поторопиться.

Керзон приложил ключ к гнезду, и дверь открылась.

Автоматически зажглось освещение. Секунду подумав, старшина направился к электронному шкафу, где хранились файлы на всех сотрудников компании.

Однако все ему были не нужны. Открыв наборную панель, он ввел несколько команд, после чего вставил в главное приемное гнездо чип, переданный заказчиком.

Неожиданно взвыли все вентиляторы систем охлаждения серверных блоков, да так громко, что даже битый жизнью Керзон следка перетрусил. Но затем сработали оптимизационные программы, и все обеспечение вошло в штатный режим. Керзон начал проворно бить пальцами по клавиатуре, пробираясь через плотную структуру бюрократических построений, и вот наконец то, что он искал: список команды охранного сопровождения особо ценных грузов. Тут находились и подробнейшие досье на членов этой команды, и аттестаты прохождения данными сотрудниками специальной подготовки.

– Попались, красавчики… – прошептал Керзон, ощущая, как капли пота стекают по спине.

Три секунды – и информация оказалась на планшетном боте. Однако, предупрежденный заказчиком, он не двигался, следя за тем, как на экране мелькают малопонятные отметки, свидетельствовавшие о происходящей внутри системы безопасности сервера битве.

Все, можно убираться.

Он выхватил из гнезда бот и направился к выходу, а позади него один за другим гасли огни в серверных шкафах.

Едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, старшина Керзон спустился на два этажа и, уже оказавшись в раздевалке, практически в безопасности, вдруг испугался: а если его обманули, и в архиве безопасности никто ничего не стер? Или просто не получилось стереть?

Однако, вспомнив, как послушно исполняли команды серверы и системы жизнеобеспечения, успокоился. Нет, все должно быть в порядке. Только в порядке.

28

Боно Руканезе стоял у окна, держа в руке дымящуюся сигару, и смотрел на серебрившиеся воды бухты Сина-Роза. Тонкий аромат сигары щекотал ноздри, и иногда Боно ужасно хотелось затянуться, однако врачи говорили: нет, сеньор Руканезе, достаточно уже того, что вы невоздержаны в алкоголе.

Свиньи! За те деньги, что он им платил, могли бы придумать микстуру, компенсирующую вред от траканской соломки, из которой была скручена сигара, входившая в безумно дорогой курительный набор. Одна только коробка набора, сделанная из хрустального дерева, стоила как модерновый автомобиль.

Но они, видите ли, не могли. Почему-то для производителей алкоголя сумели придумать компенсаторы, делавшие утро после полуночной пьянки спокойным, как горное озеро. А для сигар у них не получается.

– Свиньи… – пробурчал босс и, прикрутив на сигаре регулирующее колесико, заставил ее погаснуть, чтобы ни одного золотника драгоценной соломки не тратилось без пользы.

В дверь постучали, и босс сунул сигару обратно в ящик. После чего сел в кресло и, приняв величественную позу, крикнул:

– Входите!

Дверь приоткрылась, и показался Арнольд Шапиро, который номинально руководил статистикой клиентской базы компании. Но он давно перерос этот пост и обязанности менеджера, поскольку в погоне за эффективностью набрал такой объем компетенций, что многим в компании это перестало нравиться, а вот босс, напротив, одобрял действия Арнольда.

Одобрял… И с некоторых пор стал продвигать чужака, который не был симмерийцем. Правда, эта привычка сначала заглядывать в приоткрытую дверь, а потом уже входить в кабинет – это в Шапиро боссу совсем не нравилось.

«Не наш он», – иногда вздыхал Боно Руканезе, и так и эдак прикидывая, как лучше пристроить Шапиро в компании, чтобы иметь все плюсы от его руководящего таланта и работоспособности и минимизировать минусы, связанные с его происхождением.

В компании было полно родственников и хороших знакомых босса – симмерийцы держались клановой политики. И всей этой своре лентяев хотелось поменьше работать и побольше загребать.

Впрочем, босс уже решил делать ставку на чужака. В конце концов, с национальной архаикой в бизнесе предстояло покончить, поскольку в затылок компании дышали могущественные конкуренты. Например, компания «Рекс-стандарт» из соседнего Квинбурга.

Теперь, когда «Рекс-стандарт» поглотил другого бывшего конкурента, «Арго», Боно Руканезе решил сплачивать ряды так активно, как никогда прежде.

– Давай уже без этих своих безобразий, Арни! Ты меня пугаешь, честное слово! – признался босс, сопровождая сказанное воздеванием рук к небу.

– Трижды прошу прощения, сэр. Все еще не могу избавиться от комплекса «самого младшего из младших менеджеров», – улыбнулся Шапиро и опустился на стул вместо кресла, хотя босс Руканезе продвигал его в качестве старшего менеджера и без пяти минут члена генерального совета.

Босс уже принял решение, что на ближайшем заседании совета Шапиро займет одно из кресел за круглым столом. Он предвидел реакцию симмерийцев, в том числе самых ближайших из своих родственников, и уже заготовил для них пространные тирады, в полной мере обличающие особенности каждого из тех, кто покусится на право босса принимать такие решения.

– По твоему лицу я вижу, что ты принес интересные новости.

– Да, сэр. Удалось получить информацию из кадровой системы «Рекс-стандарт».

– Очень интересно, Арни. Очень интересно. Давай раскрывай их тайны. Слушаю тебя внимательно.

– На всякий случай я напомню, что важным стратегическим шагом для нашей компании является укрепление сотрудничества с «АМС», поскольку они за наши услуги платят тарифы, на два порядка превышающие общепринятые стандарты. На два порядка, это значит в сто раз больше.

– Я знаю, что такое «на два порядка», Арни. Продолжай, – кивнул босс.

– В перспективе нам нужно стать монопольными подрядчиками «АМС», но «Рекс-стандарт» тоже не дураки. По всей видимости, они пошли путем генной инженерии обратного порядка и стали выращивать суперохранников, которых затем пристегнут к контрактам по сопровождению особо ценных грузов этого заказчика.

– А у нас ответить нечем? – уточнил босс.

– У нас нет исследовательского центра наподобие того, каким располагают «Рекс-стандарт». У нашей компании всегда были другие приоритеты.

– Ну да, мы предпочитали расчищать дорожку через подмазку бандитов, полиции, прокуроров…

– И проведение превентивных устрашающих акций, сэр. Правда, не всегда там, где нужно, и не всегда против тех, кто этого заслуживает.

– Ну, при большом производстве неизбежны издержки, Арни, ты же знаешь.

– Да, сэр. Мало того, я считаю, что ваши методы, до поры, были более эффективными, чем исследовательская работа центров «Рекс-стандарт» и «Арго», однако теперь наступила их очередь праздновать победу.

– Поясни.

– Сэр, мне удалось получить информацию прямо с фермы по выращиванию суперохранников «Рекс-стандарта». Вот тут все данные, – сказал Шапиро и, привстав, положил на стол перед боссом пару листков пластиковой бумаги.

– Ага, посмотрим… – кивнул Руканезе, однако, едва погрузившись в текст, отодвинул листки.

– Буквы больно мелкие. Давай лучше ты своими словами.

– Сэр, там перечислены параметры подготовки охранников: физическая подготовка, стрелковая, антистресс, ориентирование в темноте, экстремальное ориентирование…

– Вот это последнее – это как?

– Это когда со всех сторон палят и бросают гранаты, а специалист должен вести себя хладнокровно и продолжать выполнять задачу.

– Это как если бы тебя зажали на Ровери-стрит в Малаке, да? Вас пятеро, их – двадцать?

– Так точно, сэр, это поведение в ситуации, когда конвой попал в засаду.

– Эх и жаркая бывает там обстановочка! – оживился босс и заерзал в кресле, сразу вспоминая, где и когда ему приходилось в прошлом оказаться в такой ситуации. – Ох и времена были! Ох и времена!

Он невольно потер левый бок, где остались отметины от заряда кертонитовой картечи, прошившей его бронежилет. Она вошла неглубоко – кончился заряд в гравитационных микроинициаторах.

Вернувшись из воспоминаний, Руканезе вздохнул и снова посмотрел на Шапиро.

– Продолжай, Арни.

– Одним словом, там описан весь перечень дисциплин – всего двенадцать, а напротив сроки, через которые курсанты успешно сдавали нормативы. Заметьте, только с оценкой «хорошо» и «отлично».

– И что, очень быстро учатся?

– Сверхбыстро, сэр. Поэтому я предполагаю, что используется какая-то особая программы подготовки. Секретная, разумеется.

Руканезе снова заглянул в отодвинутые было листки. Потом покачал головой и спросил:

– А это точно? Откуда сведения?

– Списаны из листов успеваемости.

– Это хорошо, Арни, что у тебя так поставлена разведка. Хотя это дело Хаммерта… Он тебе помогает?

Шапиро отвел глаза, не зная, как сказать, чтобы не навредить Хаммерту, ведь тогда скажут, что он, Арнольд, стукач.

– Ну, ты хотя бы обращался к нему? – понял ситуацию Руканезе.

– Сэр, у начальника отдела внешней разведки слишком длинная процедура согласования действий.

– Но ведь мы же его финансируем. А на что шпионишь ты?

– Я изыскиваю резервы. К тому же вы личным распоряжением дали нам надбавку в пять процентов к бюджету.

– Понятно, – кивнул Руканезе, подавляя вздох.

Племянники его совсем не радовали. Совсем. Они уже почти не пытались имитировать какую-то полезную деятельность для компании, и все чаще ему приходилось пускать в ход свои личные связи, чтобы вытаскивать их из скандалов, связанных с полицейскими расследованиями.

– Хорошо, Арни. Что ты предлагаешь в создавшейся ситуации?

– Мы не знаем, как далеко продвинутся эти суперохранники и когда они будут готовы для рекламы перед заказчиком. А если они действительно продемонстрируют что-то особенное, этот сказочно выгодный контракт может быть передан «Рекс-стандарту» в монопольное выполнение.

– И? Я не слышал предложений…

– Нужно действовать жестко и срочно. В стиле нашей компании времен ее становления.

– Эк ты витиевато разводишь! – усмехнулся Руканезе. – Наши ребята говорят попроще. Ну хорошо, наводка за тобой, а вот исполнением пусть займется Хаммерт. Работать, конечно, следует как можно аккуратнее, но, полагаю, среди его персонала найдется дюжина подходящих специалистов. Как думаешь?

– Я надеюсь, сэр, – пожал плечами Арни.

– Ладно, иди и готовь все, что необходимо, а я прямо сейчас переговорю с Хаммертом, чтобы был как шелковый.

29

Арнольд Шапиро уже достаточно хорошо знал принципы внутренней политики компании, поэтому явился к Хаммерту подготовленным – принес небольшой портфель.

– Мистер Шапиро? – поднялась со своего места смуглая фотомодель, исполнявшая обязанности секретаря.

– Да, это я. Мне назначено.

– Но у меня… – она нагнулась над столом, сверяясь с записями и демонстрируя почти полностью открывшуюся в декольте грудь.

– Мы договаривались устно, – сказал Шапиро и толкнул дверь, не ожидая разрешения секретаря.

– А, это ты, Шапиро? – лениво отреагировал Хаммерт Руканезе, его рабочее кресло было поставлено в режим релаксации. – Как же ты… не вовремя…

– Мы созванивались, – напомнил Шапиро, садясь на гостевой стул и ставя на стол принесенный портфель.

– Что… у тебя? – усталым голосом спросил Хаммерт.

– Наличные.

– Наличные?

Услышав желаемое слово, Хаммерт отключил режим расслабления, и кресло приняло рабочее положение, а вместе с ним и сам Хаммерт.

– Слушаю тебя, брат Шапиро, – сказал он и засмеялся.

Арнольда это не удивило. С момента появления в компании он выслушал сотни всяческих шуток и издевок. И понял, что за своего его тут никогда не примут.

– Тебе звонил дядя, а потом звонил я.

– Помню, Арни, я все помню. Старый Боно распространяет россказни, что его племянники – дерьмо ископаемого тирмокрута, но это не так – мы тянем службу, мы спасаем компанию и… Что ты принес и чего от меня хочешь?

– Я переслал тебе информацию об объектах, по которым следует провести работу.

– Ну да, приходила какая-то шняга, и я что-то там просмотрел. Дальше давай.

– Чего дальше? Начинай работу лучшими силами.

– А бабло?

– Скажешь, кто пойдет работать, получишь бабло, – ответил Шапиро, похлопав по портфелю.

Босс Руканезе предполагал, что все оплаты пойдут через бухгалтерский сервер, однако его племянники давно организовали собственную систему. И Шапиро о ней знал.

– Ты чё, прям имена от меня услышать хочешь?

– Прям имена. Я же наличные принес. Ты ведь этого хотел, Хаммерт?

– Бабло покажи…

Шапиро провел пальцем по замку, и тот сработал, получив запрограммированный биоскан.

– Вот.

Хаммерт подался вперед и заглянул в распахнутый портфель, откуда сверкнули голограммы с золотой лилией. Это были чипчеккеры банковских упаковок.

– Сколько тут?

– Мне нужно двенадцать специалистов, умеющих работать в команде. Здесь восемьдесят тысяч. Двадцать тебе, остальные команде.

Хаммерт кивнул и отодвинулся от стола, стараясь не показать свою радость. Приближался конец недели, и он собирался оторваться по полной, но после прошлого отрыва в его личном бюджете зияла пробоина. Он уже и так прикидывал, и эдак, откуда взять деньги на личный праздник, но выходило, что все источники он уже использовал, и некоторые даже вперед.

– Хорошо, давай план мероприятия и установочные данные.

– Тут все, – сказал Шапиро, кладя на стол чип в ярко-оранжевой упаковке, такой яркой, что это вызвало у Хаммерта секундный приступ тошноты.

– Что с тобой? – спросил Шапиро, заметив пробежавшую по лицу Хаммерта судорогу.

– Ничего, – отмахнулся тот. – Пустяки.

Внезапно неподалеку раздался грохот, так что в окнах заскрипел кристаллопластик.

– Шароиды, так их разэдак… – пожаловался Хаммерт, убирая деньги в сейф. – Еще три года назад о них тут даже не слышали, а вот теперь поди ж ты…

– Да, привыкнуть трудно, – согласился Шапиро и, подойдя к окну, посмотрел на бухту, из окна кабинета видна была лишь ее часть.

Сами зенитные «геликоны» отсюда не видны, однако радужные переливы газовых линз, возникавших при каждом выстреле, в воздухе еще оставались. Линза распадалась через пару секунд, исчезая, словно мираж.

– Я буду ждать подтверждения о выходе группы к старту операции, – сказал Шапиро.

– Разумеется, бро, – кивнул Хаммерт и поморщился от этого заискивающего «бро», ведь на самом деле он презирал чужака, влезшего в их родню, и ненавидел за его чрезмерное усердие, которое всех членов родственного клана ставило в неловкое положение.

30

Донован вышел из такси, не будучи уверенным, что сможет добраться до порога дома, где по результатам сетевого поиска должен находиться менеджер, отвечавший за блокировку его счета.

Машина с молчаливым водителем уехала, а силы оставили Донована окончательно, и он опустился на бордюрный камень, обрамлявший круглую клумбу с синтетическими растениями.

Мимо проезжали автомобили, проходили равнодушные пешеходы, и лишь некоторые из них бросали быстрый взгляд на бледного парня, который сидел на бордюре.

Наконец, немного отдохнув, Донован почувствовал, что сможет добраться до двери. Он привстал, с трудом разогнул колени и, задержав дыхание, в несколько шагов оказался у безликой двери, не имевшей ни ручки, ни переговорного модуля. Лишь подслеповатая панель идентификации свидетельствовала о том, что это дверь и что она должна открываться.

Донован приложил ладонь и, коротко полыхнув ультрамарином, экран погас. Этого и следовало ожидать – дверь опознала чужого и снова погрузилась в сон. Донован сошел на тротуар и, поплевав на ладонь, принялся возить ею по брусчатке.

– Смотри, наркоман, наверное.

– Ага, жучков собирает.

Двое курсантов какого-то полицейского колледжа прошли мимо и удалились, пересмеиваясь. А Донован вернулся к двери и приложил к идентификатору грязную ладонь.

Уловка сработала, и рядом с приемным окном высветилась наборная цифровая панель. Таким образом система страховалась от того случая, когда возникали пыльные бури или что-то еще, что не позволяло сканеру снять полноценную информацию.

И тогда все переходило во власть устаревшего цифро-кодового способа.

Впрочем, тут тоже следовало знать шестизначный код. И, разумеется, Доновану он не был известен. Однако, даже не успев подумать, он зажал грязными пальцами первые четыре цифры, а другой рукой четырежды нажал девятку.

Механизм внутри двери щелкнул, и она отошла внутрь – приглашая настойчивого гостя войти. Донован и сам не понял, откуда у него такие познания. Однако, как оказалось, админскую азбуку он помнил назубок.

За дверями оказались тесный холл и лестница, ведущая на следующий этаж.

Даже не усомнившись том, хватит ли у него сил, Донован разом преодолел подъем и, разведя в стороны тяжелые театральные шторы, увидел человека, который полулежал в дорогом кресле перед столом с четырьмя мониторами.

Человек был одет в дорогой халат и перед ним, извиваясь, танцевала в голограмме известная по сайтам нелегальной сети модель, не имевшая никакой одежды, кроме бус с оранжевыми светящимися каменьями.

Увидев невесть откуда взявшегося гостя, хозяин подскочил с комфортного кресла и крикнул:

– Ты как сюда попал?! Ты кто?!

– Я… с улицы зашел… Дверь была открыта… – не слишком уверенно начал объяснять Донован. Для него также оказалось неожиданностью то, что он сразу столкнется с тем, кого искал.

– С улицы? Да я… Да я сейчас полицию вызову!

– Не возражаю. У меня к вам есть пара вопросов, и полиция будет очень кстати, – пришел в себя Донован и, дойдя до кушетки, тяжело в нее опустился.

– Вы ранены? – неожиданно уточнил Фредо Берковский, служивший менеджером регионального отделения банка «Сфирс моней компани».

– Нет, я в порядке… Просто устал…

– Ладно, но как вы сюда попали?

– Я искал вас, мистер Берковский, а потому попал именно к вам…

– Так вы… – Берковский подался назад, ожидая услышать что-то ужасное.

– Я всего лишь клиент вашего банка. Вы управляете подразделением, куда входит и мой счет.

– Допустим. Но зачем вы пришли ко мне домой? Ведь это личное пространство.

С этими словами Берковский обвел взглядом комнату и, наткнувшись на голограмму стриптизерши, тотчас ее погасил, хотя, наверное, передатчик продолжал передавать трансляцию за немалые деньги.

– А как мне связаться с вами? Канал техподдержки не отвечает, а счет заблокирован.

– Но… канал техподдержки не может не работать.

– Проверьте, – пожал плечами Донован. Он потратил непривычно много сил, и теперь ему хотелось спать.

– Что я должен проверять? Я не знаю, кто вы!

– Донован Баллок.

– Хорошо.

Берковский сел ровнее и начал вводить команды.

По мнению Донована, управляющий давно уже должен был попасть в портал, однако тот продолжал сопеть и вводить новые и новые команды, видимо, проверяя еще какую-то информацию.

Наконец он откинулся на спинку кресла и вытер лицо рукавом халата.

– Как вы докажете свою личность?

– Дайте сканер.

– Вообще-то положено предъявлять документы не ниже четвертого класса защиты.

– Но мы же не в офисе, а вам нужно лишь удостоверить мою личность без всякого официоза.

Берковский мгновение помедлил, а потом подал незваному гостю сканер.

Мгновение – и все сведения оказались на экране у банковского менеджера. Донован понял это по реакции Берковского.

– Да, в вашем аккаунте заблокирован передаточный шлюз… – произнес тот нехотя.

– Повод?

– Техническая неисправность.

– Исправьте эту неисправность – у меня не осталось средств на оплату насущных расходов.

– Прошу прощения, сэр, я сейчас же все исправлю, и, если вы обещаете не передавать претензию в службу безопасности банка, я немедленно урегулирую все траблы, и все накопившиеся счета будут оплачены тотчас.

– Я не хочу никому мстить, мне нужно как-то выживать, мистер Берковский.

– Благодарю вас, сэр… Вот раз… Вот два… И – все финансовые недоразумения разрешены! Вы опять в «зеленом поле».

С этими словами Берковский развернул один из мониторов, и Донован сумел убедиться, что ярко-красных меток в его финансовой истории нет, и больше он никому ничего не должен. В том числе и Мелани.

– Что ж, вызовите мне такси, и я поеду домой.

– Разумеется, сэр, – вымученно улыбнулся Берковский, напуская на себя маску покорного слуги важного клиента. – Только позвольте оплатить такси из нашего фонда «вип-сопровождения».

– Как пожелаете, – согласился Донован, ощущая головокружение и тошноту. Он боялся, что его вырвет прямо здесь.

Но обошлось. Он не помнил, как оказался на улице, но свежий морской ветерок привел его в чувство.

– Эй, бледный, кто здесь такси вызывал на Ремоут, пятьдесят девять? – спросил таксист с бородой, подстриженный в стиле барбер-крейз с вплетенными «солнечными струнами».

– Я заказывал… – ответил Донован и сам не узнал собственного голоса, потому что вовсе не помнил его.

– Может, вам лучше в больничку?

«Это снова я произнес?» – задал себе вопрос Донован, но, увидев перед собой вышедшего из машины таксиста, понял, что парень предлагал ему поехать в медицинское учреждение.

– Нет, все в порядке… Просто мне нужно принять лекарство, и как можно скорее. Отвезите меня домой, пожалуйста.

– Да не вопрос, – пожал плечами таксист, и световые струны в его бороде полыхнули оранжевым.

«Должно быть, эмоциональная подстройка…» – автоматически отметил Донован.

Мало того, когда водитель уже сидел в такси, перед его глазами бежали, раскладываясь на циклы, программные модули, которые он на ходу оптимизировал, чтобы конечный продукт получился максимально компактным. Ну сколько можно загрузить в микрочип световой струны? Может, пять-десять или совсем край – пятьдесят гигабайтов. А ведь важно еще разместить приемник, иплай-антенну и источник питания.

Ехать было недалеко, но у Донована успела сложиться эффективная концепция производства световых струн для барбер-бизнеса. В конце концов, когда-то он тоже носил небольшую бороду…

– Да это бред какой-то.

– Что, простите? – уточнил таксист, высунувшись в окно.

Донован огляделся и обнаружил, что уже стоит рядом со своим домом, расположенным в первой линии возле моря. Он набрал полные легкие воздуха и ответил:

– Ничего, все в порядке. Огромное вам спасибо.

– Всего хорошего, сэр, – отозвался таксист, и машина поехала к проходной охраняемого городка.

31

Две минуты Берковский боролся со своим внутренним паникером и уговаривал его, как рекомендовал доктор Панкратуш, не паниковать, не орать, не бросаться немедленно что-то делать, кого-то преследовать, кого-то спасать.

Однако две минуты прошли, методика не сработала, и он потными пальцами набрал аварийный номер.

– А… Оп! Кто это? – ответили ему.

– Сэр, это Берковский, который «Северный»…

– А… Оп! Вспомнил. Ты из банка «Сфирс моней компани», правильно?

– Сэр, вы говорили, что это невозможно, но оно случилось.

– Что случилось, Хуильгван?

– Я – Фредо.

– Ну и что там у тебя случилось, Фредо?

– Вы говорили, что он под контролем.

– Кто он, уточни, пожалуйста.

– Ну этот… Двадцать шесть – пятнадцать – тридцать четыре.

– И что же он?

– Пришел ко мне домой, представляете?

– То есть как?

– А очень просто, я гляжу, а он стоит передо мной! Я чуть не обделался – он бледный такой, с тенями под глазами, как привидение!

– И что было потом?

– Он задал вопрос: почему встали его платежи по счетам? Я сделал вид, что удивлен, залез в его раздел и разблокировал счет. А что мне оставалось делать?

– Но ты его идентифицировал?

– Ну разумеется, по биоскану все данные сошлись.

– Тэкс-тэкс… Давайте вот как поступим, дражайший… Э… Я разберусь с этим техническим траблом.

– Полагаете, это всего лишь трабл?

– Полагаю, приятель. Уверенно полагаю. Так что отдыхай, не отсвечивай и не мешай мне. Договорились?

– Договорились, сэр.

– Ну пока.

Избавившись от паникующего агента, руководитель проекта закрыл глаза и с полминуты мысленно смотрел сквозь траектории собственных действий, намереваясь увидеть те нити, где был высокий уровень риска, на который он пошел. Однако таких нитей не обнаружил. Он уже собрался перейти на более низкий уровень проверки, как вдруг на него нашло озарение: следовало проверить конкретный объект и не распыляться.

Используя переданную метку клиента, он быстро вышел на границу его аккаунта и сразу опознал одного из самых перспективных субъектов.

В свое время Рейд не пожалел средств, чтобы дистанционно переформатировать временный вживленный чип в постоянный. И вот теперь…

Рейд набирал проверочные команды, однако отклика не было. Он вновь повторял проверочные действия, подключая все виды связи – от малодоступных специальных до общедоступных бытовых сетей, но ответом ему было молчание чипа.

И это означало, что устройство вышло из строя.

– Сломался, зараза, – произнес он, оставляя попытки.

– Долбаные бракоделы, – выругался он и, поднявшись, отправился к дальней стене студии, где располагался холодильный шкаф.

Достав бутылочку любимой шипучки, он сделал пару глотков и, подойдя к окну, взглянул в сторону моря. Отсюда он видел крыши домов второй линии и лишь некоторые – первой, где обитали настоящие счастливчики.

Одно время Рейд мечтал оказаться в их рядах и даже замутил свой тайный бизнес, однако со временем понял: либо надо оставаться при своем маленьком бизнесе, либо придется подставляться службе внутренней безопасности, о которой он много слышал. Много разного и ужасного. Но, разумеется, большинство этих рассказов – вранье. Персонал службы сопровождения любил потрепаться на специальных симпозиумах и вместо положенных семинаров по обмену опытом проводил время в алкогольном угаре и за сочинением подобных историй.

«Ревизоры!» – произносили они и закатывали глаза. А Рейд работал в системе семь лет и ни разу этих ревизоров не видел.

Да, приходили уведомления о том, что проведена очередная автоматическая проверка его действий. Но это касалось только действий на контролируемых банком и компанией терминалах. А он не был таким дураком, чтобы обтяпывать делишки на зарегистрированном железе.

– Но это все лирика, – произнес Рейд и, вернувшись к столу, зашел через официальный канал в систему, чтобы получить информацию о технических происшествиях. Если бы где-то что-то «упало» – сервер-дублер или концентратор распределителя напряжения, – это обязательно отразилось бы в отчетах, и подобные события теоретически могли как-то повлиять на выход из строя системы защиты клиентских аккаунтов.

Защита рухнула, клиент увидел проблему и… Нет, полный бред. Ведь клиент не только влез в заблокированный аккаунт без пароля, он прошел в защищенный билль штатного расписания и срисовал Берковского вместе с его адресом. А потом – внимание! – совершенно неожиданно предстал прямо перед агентом и напугал его.

Зная боязливого Берковского, Рейд понимал, что тот позаботился о своей безопасности, но двери и замки были либо вскрыты технически, либо взломаны программно.

Пришел отчет о происшествиях, и он не содержал сведений ни о каких авариях.

Но как-то клиент добрался до закрытой информации? Неужели сам? И это при том, что до этого момента он считался финансовым донором, полностью контролируемым через вживленный чип.

Рейду не терпелось прямо сейчас забраться в контур отладки безопасности, чтобы выяснить, как происходил выход клиента на собственный аккаунт. Однако подобные художества заносились в архив, и такое любопытство могло выйти ему боком. Поэтому он пошел по проторенному пути и связался со своим давнишним подрядчиком – специалистом по имени Сквоттер.

Как выглядит Сквоттер, он не знал, где живет – тоже. Кроме того, он не знал голоса подрядчика, поскольку всякий раз ему отвечал модулятор.

Услуги Сквоттера стоили недешево, но работал он всегда хорошо.

– Слушаю тебя, камрад… – отозвался модулятор, после того как Рейд вошел в «подвальную сеть» и набрал комбинацию из десяти цифр.

– Мне нужны логи, маршруты, точки локации и все прочие дела по конкретному клиенту.

– Какая задача?

– Узнать способ выхода в заблокированный аккаунт. И куда он потом двинул, если это, конечно, он сам наворотил.

– Хорошо, посмотрю стилистические характеристики – возможно, работало несколько человек.

– Отлично.

– Когда нужно сделать?

– Вчера.

– Ну разумеется. Хорошо, через пару часов получишь своего клиента. И еще – мои услуги подорожали на пятнадцать процентов.

– Ух ты!..

– Что поделать, рынок. Спрос на услуги растет, а специалистов не так уж много.

– Ладно, договорились. Жду.

32

Специалист не обманул и связался с Рейдом спустя семнадцать минут. Тот даже не успел соскучиться и разжевывал найденную в ящике стола водородно-гелиевую конфету, которая, хотя и оказалась несвежей, все еще прилично формировала заданный подсознанием Рейда идеальный вкус.

– Работа сделана, отчет выслан – жду оплаты.

– Понял тебя, делаю оплату… – отозвался Рейд, включая перевод оговоренной суммы.

Считалось, что он оплачивает по результату, однако на самом деле присланные файлы раскрывались полностью только после конечной команды от Сквоттера.

Он продолжал не доверять своим клиентам – даже тем, с кем работал не один год.

Отдав положенное, Рейд впился взглядом в развернувшийся файл и не увидел там ничего, чего бы не ожидал.

Итак. Клиент собственноручно вскрыл парольные задвижки второго уровня, прошел по спектру задач, применяя средства короткой расшифровки, вскрыл спецбазы генерального менеджера, управляющего штатным расписанием, и чисто вышел из всех массивов, гася онлайн-логи.

То есть никакого случайного везения, а только квалифицированная работа.

Рейд вздохнул и, почесав заросший подбородок, потянулся к дальнему ящику стола. Выдвинул его, достал красивую подарочную коробку из настоящего полированного дерева и, подняв крышку, увидел свою новую «девятку». Еще ни разу не испробованную в деле, был лишь небольшой тест в тесном тире при магазине.

Оставлять ситуацию в подвешенном состоянии он не мог, и дело тут было не только в потере значимого донора, но и в желании разобраться в проблеме – а вдруг тут системная ошибка, из-за которой может накрыться весь его маленький бизнес?

Ну и с Берковским следовало разобраться. Набить морду, да так, чтоб запомнил, ведь Рейд четко поставил ему задачу: только сократить расходы на донора, а тот в порыве жадности перекрыл тому кислород полностью.

«Бить, чтобы орал», – мстительно подумал Рейд, уже представляя, как будет воспитывать своего агента.

А с донором также нужно что-то решать. Возможно, придется прибегать к «непопулярным мерам».

Рейд еще раз вздохнул, достал из коробки пистолет и проверил магазин.

– Время решительных действий, парень, – сказал он себе и стал собираться.

Конечно, лучше было бы выбрать ночное время, когда меньше посторонних глаз, камер наблюдения, машин на дороге, но часто так получалось, что пара минут решала все, поэтому Рейд решил не откладывать разбирательство в долгий ящик.

Спустя двадцать минут он уже выскочил на крыльцо, на ходу надевая куртку. Во дворе было сумрачно и сыро – конденсат из морских ветров оседал на каменных стенах старого здания, но сырость Рейду не мешала, а отсутствие соседей в студийном здании было дополнительном плюсом.

Сев в машину, он обратил внимание на показания антискана – его экран как-то странно подрагивал и плохо держал фокус. «Вернусь – прогоню тест», – подумал Рейд и выехал со двора на улицу с редким движением. По привычке осмотрелся – ничего нового, пара запаркованных авто, владельцев которых он видел неоднократно, и рыжий минивэн, стоявший без движения уже пару месяцев.

Все знакомо, и Рейд прибавил оборотов, привычно не замечая воя паровой турбины, плохо переносившей воду, которую он набирал из крана на своей кухне. Турбине требовалась «три-бикс-ватер», но Рейд считал, что это слишком жирно, и просто фильтровал питьевую воду через купленный в онлайн-магазине фильтр. В магазине уверяли, что вода после их фильтра не ухудшит работоспособность энергосистемы автомобиля, и призывали не верить вою турбины и предупреждающим надписям на интеркоме – типа «немедленно посетите сервис», «турбина в опасности», «страховка отключена».

Ради эксперимента Рейд не обращал внимания на эти сигналы, и машина со всеми «последними предупреждениями» и воем турбины каталась уже полгода, хотя, согласно инструкциям, должна была свалиться еще на первых двух неделях.

«Ничего, прямо сегодня приставлю «пушку» к этой вялой башке и потребую объяснений, – думал Рейд, закладывая виражи один за другим. – В крайнем случае скачаю его счет на свой дарк-ультим и обналичу за шестьдесят процентов».

Процент, конечно, жесточайший, но, как говорил ему один нелегальный финансист: ты приносишь нам всего лишь циферки на драйв-флеше, а получаешь реальное бабло.

Эх, столько проблем, и все из-за жадности Берковского, который, конечно, встраивал в схему Рейда свою собственную маленькую схемку. Увлекся – и перекрыл клиенту сто процентов питания. Сто процентов!

Наверное, хотел побыстрей набить мошну, а потом снова открыть денежный поток, однако, скорее всего, неправильно рассчитал временной интервал, и клиент… очнулся?

«Как же здорово я вожу!» – прервал Рейд поток неприятных мыслей яркой картинкой самолюбования. А еще его «девятка»… Она приятно холодила бок, и он чувствовал ее поддержку, как никогда раньше.

Еще один поворот, и низкий рокот самоадаптивных шин. Они надежно держали даже при коэффициенте срыва, превышающем единицу. Недешевое удовольствие, между прочим.

А вот еще один поворот – дыр-дыр-дыр, шик-шик-шик. Рейд повернул в ненужном ему направлении только ради удовольствия, небольшая петля в пару километров не показалась ему лишней.

Сзади скрипнул тормозами минивэн, едва не выскочив на тротуар. Его водитель выругался, а сидевший рядом штурман только пожал плечами:

– Понятия не имею, куда он рванул. Это кратчайшая дорога к улице Фрэнсис-Прибрежная.

Водитель покачал головой и продолжил движение, а штурман щелкнул кнопкой переговорного устройства и пожаловался:

– Внимание, «смоки», клиент ушел на неучтенный маршрут.

– …веря… ся?.. – донеслось с искажениями.

– Возможно, проверяется, а возможно, срисовал нас вчистую.

– П… ял, встаю на хо… от.

– Что он сказал? – спросил штурман, повернувшись к водителю.

– А я тебе доктор, что ли? Крутанемся на площади и поймаем его на перекрестке.

– Уверен?

Водитель лишь презрительно покосился на штурмана, которого ему сегодня навязали вместо того, с кем он обычно катался. Правда, тот сейчас был в запое.

Тем временем, насладившись собственной крутостью, Рейд вернулся на короткий маршрут, и за ним тотчас пристроилась бежевая «Медуза-Лаура». Он не обратил на нее внимания и, открыв окно, наслаждался запахом моря, до которого отсюда было рукой подать.

Утилитарный асфальт уступил место мраморной крошке, непроницаемые заборы сменились кованой оградой. Повсюду теперь меньше кирпича, больше гранита.

И вот наконец первая линия – за ней только море.

Рейд коснулся пистолета в кармане, настраивая себя на деловой лад. Еще один поворот – и проезд через пост охраны, благодаря фальшивому пропуску-вездеходу, а вон и серый с голубым дом.

Рейд узнал дом, он был здесь однажды, когда отлаживал регулировку вживленного в клиента чипа. А там, на столбе с той стороны забора, размещался ретранслятор. И он отзывался на тестовые сигналы, значит, проблема была не в нем.

– Сейчас все выясним… Сейчас… – пробормотал Рейд, притормаживая у ворот.

В этот момент в дальнем конце улицы появился серый минивэн, а на мониторе панорамы заднего вида – широкозадая «Лаура».

«Может, случайность?» – попытался успокоить себя Рейд.

Машины быстро приближались. Секунду помедлив, Рейд выскочил и рванул из кармана пистолет, однако вдруг дернулся, как наркоман на электронной таблетке, и завис с растопыренными руками.

Минивэн и «Лаура» подъехали одновременно. Широкая дверь минивэна откатилась в сторону, и первым вышел специалист с волновым парализатором. Он держал клиента в фокусе, пока двое из «лауры» не подошли ближе и один из них не подал знак, что всё под контролем.

Парализатор выключили, и Рейд упал в руки подоспевшим специалистам.

– Грузи его… – скомандовал старший. – Шире дверь открой, так его не закинуть…

Дверь открыли шире, и на просторный диван третьего ряда забросили клиента, прямо к ногам слегка испуганного стажера.

– Кто… вы? – прошептал Рейд, чувствуя, что не может пошевелить ни рукой ни ногой.

– Ревизоры, – сказал стажер.

– По… чему?

– По кочану. Поехали, мистер Гарри, он тут со мной разговаривать пытается! Я этого не перенесу!

Машины уехали, улеглась легкая пыль от мраморной крошки.

В бухте проревел буксир-уборщик, собиравший принесенные морем водоросли.

Если бы прибой вынес их на берег, они бы стали гнить и отравлять воздух, что не понравилось бы владельцам домов первой линии. Они щедро платили за благоустройство, вот и гонялся морской робот за каждым пучком водорослей, а летающий над бухтой дрон помогал ему наводиться на цель.

Где-то в непрестижном районе, в десяти километрах от моря, прозвучал вызов диспикера. Никто не отзывался, и зуммер продолжал настойчиво гудеть.

Наконец абоненту ответили:

– Слушаю вас.

– Э-э… А могу я услышать мистера Рейда?

– Нет, не можете.

– Почему? Это же его номер?

– Мистер Рейд здесь больше не живет.

– А что с ним случилось?

– Он уволен.

– Уволен?! – переспросил банковский менеджер Берковский, понимая, что задает глупый вопрос. – А он не оставил свой новый номер?

– Нет, – ответили на том конце, и связь отключилась.

33

После отъезда из Лаки Виллидж неожиданных визитеров там спустя четыре с половиной минуты появилась синяя «Орблесс-Питон» охранного агентства этого района.

Прибытие патруля уложилось в норматив, и «Питон» заскользил вдоль домов, а двое охранников поглядывали по сторонам, чтобы вовремя поприветствовать кого-то из жильцов района, если те вдруг выглянут из-за цветочных кустов.

Как показывала практика, богачам нравилось, когда их приветствовал личный состав охранного бюро, поэтому начальник строго-настрого приказал приветствовать, улыбаться и всем своим видом демонстрировать дружелюбие.

– Самое мерзкое в нашей работе знаешь что? – спросил сидевший за рулем.

– Мочиться в бутылку?

– Нет, что ты! Самое мерзкое – это улыбаться этим тварям.

– Не все из них твари. Вспомни старушку из зеленого шале, она весной дала нам пятьдесят рандов. Просто так.

– Старушка не в счет. К тому же ты пропил эти пятьдесят рандов без меня.

– Тебя не было на работе.

– Это было отравление.

– Ладно, я проставлюсь пивком, и ты перестанешь ныть про эти пятьдесят рандов.

– Вон та тачила очень подозрительная, – сменил тему рулевой, державший руки на коленях, поскольку машина двигалась на автопилоте.

– Да, для здешних мест машинка простовата. Притормози, нужно осмотреться.

– Выведи на экран файл видеоконтроля, – напомнил водитель и, взяв управление на себя, припарковал машину у кромки газона.

Напарник подключился к записи системы видеонаблюдения, и охранники увидели момент, когда сюда прибыл брошенный автомобиль и что потом случилось с его водителем.

– Спецы, – сказал тот, что сидел за рулем.

– Крутые спецы. Их идентификатор даже мультидатчиком не бьется.

– Идентификатор не определяется, а пропуск-вездеход все равно сработал.

– И у неизвестного этого – тоже «вездеход». Проехал без вопросов, а охрана только пузо чешет.

Они одновременно вышли из машины и направились к брошенному автомобилю. Прежде чем принять решение о его эвакуации, следовало провести подробный осмотр.

Не успели они начать, как на улице показался мальчишка лет одиннадцати – рыжий и веснушчатый.

– У нас клиент… – негромко предупредил напарника водитель.

– Да уж, – пробурчал тот, отмечая решительную походку мальчишки.

– А вы что тут делаете? – спросил с ходу «клиент» и остановился, сверля гостей подозрительным взглядом.

– Охрана района, сэр, – представился один из охранников.

– Ну, понятно, что не копы. Я-то разбираюсь. А хотите узнать, что здесь было?

Охранники переглянулись. Это было хорошее развитие ситуации. Обычно они готовились к различным обвинениям со стороны клиентуры, которая считала, что за свои деньги имеет право срывать злость не только на слугах.

К тому же в отчете показания мальчишки весили куда больше, чем обычный профессиональный вымысел.

– Сэр, мы будем вам благодарны, если вы нам расскажете.

– А я расскажу. Я Томас Харрикейн, вон тот дом – наш. А еще один в Канальере. Он даже еще больше.

– Очень рад за вас, сэр, – учтиво заметил водитель, взявший на себя инициативу в разговоре с информатором.

– Ну, значит, сначала этот приехал – вот на этом старом корыте. Только он вылез, вдруг подъехали с главной проходной и в объезд еще одни.

– А кто подъехал, сэр?

– Ну, одни на «Медузе-Лауре», а другие на минивэне «Тариос». Машины потертые, но на новых спецподвесках. И резина из лимитированной серии.

Охранники переглянулись, и мальчишка это заметил.

– Я знаю, все удивляются, что, мол, ребенок, а про машины так много знает. Просто это моя тема – нравится мне этот хлам, хотя, конечно, у моего отца в гараже совсем другие тачки. Но они мне не интересны.

– Почему?

– Мне их разбирать не разрешают. Говорят, слишком дорого и только для представителей сервисной службы.

– Понимаю вас, сэр. Так что было дальше?

– Из минивэна вышли трое, шарахнули этого, первого, парализатором, закинули в салон и увезли. А эту тачку бросили.

Мальчишка еще раз взглянул на брошенную машину и, подойдя, пнул колесо. Затем несильно ударил ладонью по капоту и прислушался.

Охранники с интересом наблюдали за ним.

– Барахло тачка. Похоже, это у него не основная была, а так, для прикрытия.

– Думаете, непростой человек был? – пряча улыбку, уточнил водитель.

– Простого человека приехали бы брать обычные копы или частники вроде вас. А тут – спецподвески и сдвоенные парорасщепители. Я по звуку определил.

– Как вы думаете, сэр, к кому приезжал этот непростой парень, которого брали люди на таких прокачанных тачках?

– Я думаю, к слабаку. Он вот тут живет, в этом доме.

– Почему «слабак»?

– Я видел его несколько раз. Он двигался, как под упрощенной программой парковки.

– Программой парковки? – не понял водитель и посмотрел на напарника, который тоже пожал плечами.

– Ну, это когда у вас тачка продвинутая и вы не хотите сами возвращаться на ней домой, вы включаете режим «домой-парковка», и она сама возвращается в гараж. Разумеется, едет медленно и мигает парковочными фонарями, чтобы все видели, что идет на автопилоте. Этот слабый парень так же передвигается.

– Значит, приезжали к нему?

– Думаю, да, но это всего лишь предположение. Ладно, ребята, приятно было с вами поболтать, но теперь мне пора. Удачи вам на службе.

– И вам всего хорошего, сэр, – ответили охранники почти одновременно и переглянулись. Мальчишка произвел на них впечатление.

34

В обед Анна-Луиза позвонила брату Эрику.

Видеозвонок он сбросил, а по аудиоканалу ответил:

– У тебя что-то срочное или можешь подождать?

– У меня срочное. Но я подожду.

– Тогда перезвони, я сейчас немного занят…

– Хорошо.

Она честно выждала пятнадцать минут, сидя на кухне и поглядывая в окно, потом позвонила снова.

– Да. Слушаю… – отозвался Эрик. – Да чтоб тебя!..

– Что происходит?

– Кровь останавливаю.

– Эрик, это то, что я думаю?! – заволновалась Анна-Луиза, вскакивая со стула.

– Нет, это не то, что ты думаешь. Я в торговом зале стенд вешал, палец поцарапал, а капсулы с заживляющим гелем не срабатывают. Просроченные, видимо. Так что у тебя?

– Мне кажется, у Йорика назревают неприятности.

– С чего такие выводы? – спросил тот.

– У него появилась девушка. Очень красивая.

– Что же тут плохого?

– Она выглядит, как Элиза Перл в юности. Подцепить такую красавицу Йорику не по зубам. Уж я-то знаю.

– И что ты думаешь?

– Думаю, ты был прав – мальчика хотят подставить.

– Куда его подставлять? Он пока никто. Ученик-стажер в охранном околотке.

– Это не околоток, Эрик, это преуспевающая компания. Они расширились, сожрав «Арго». А эта «Арго» была ого-го какой крутой. Ты же знаешь, какие между боссами таких контор бывают заморочки?

– Ладно, я подъеду на неделе.

– Эрик!..

– Ну, тогда во вторник, раньше никак не могу! А ты пока повиси на хвосте.

– У меня тоже работа.

– Значит, приклей ему какой-нибудь маршрутизатор. У тебя в коллекции какой-то запас оставался, я помню.

– Этим штукам сорок лет в обед. Чем они нам помогут, у меня даже ретранслятора нет.

– Пусть хотя бы маршрут рисует.

– А толку?

– Там разберемся. Ты, главное, подцепи жучок.

– Ладно.

На другой день Йорик отправился «на работу» в часах, к которым был приклеен пленочный чип.

Вот уже три дня у него было прекрасное настроение, потому что он познакомился с удивительной девушкой. Она была так красива, мила и очаровательна, что… Одним словом, описать это невозможно.

У Йорика даже походка изменилась, что заметил его приятель Митчел.

– Ты как будто на пружинах подпрыгиваешь, даже забавно смотреть. И улыбаешься, как торкнутый. Что случилось-то?

Это он говорил вчера, а сегодня Йорик решил поделиться с ним своим счастьем.

Где-то у бухты стартовала ракета-перехватчик, уносясь в стратосферу, чтобы разбить левитирующий обломок сфероида. Еще совсем недавно обломки просто сыпались на землю, а теперь, случалось, крупные фрагменты поднимались под облака и висели там какое-то время.

Эти подробности регулярно освещались в новостях частных изданий, и Йорик был в курсе. Но сейчас он шагал, широко улыбаясь, под звуки сигналов торопливых машин.

На переходе остановился в некотором недоумении – кто-то взломал лазерный визуализатор, и теперь тот воспроизводил не только голограмму заграждения при запрещающем сигнале светофора, но и писал на заграждении неприличные слова.

Прежде Йорик уделил бы этому внимание, но теперь все его мысли были заняты Тиной. Тина! Именно так ее звали, и сегодня они договорились встретиться в обеденный перерыв и немного погулять.

– Осторожнее! – потребовала какая-то тетка, которую Йорик задел на переходе.

– Извините… – бросил он не глядя. Ничто не могло испортить его прекрасного настроения.

Над бухтой снова стартовала ракета. Очень уж разлетались эти левитирующие обломки. А потом его позвал Митчел, с которым они каждое утро пересекались в паре сотен метров от штаб-квартиры компании, а потом вместе шли на службу.

– Йоу-Йорик! – помахал рукой Митчел, и Йорик помахал ему в ответ.

– Здорово, старик. Ты снова какой-то подпрыгнутый! – заметил Митчел. – Похоже, кушаешь «черный орех» вместо завтрака?

– Нет, тут дело в другом… – смутился Йорик, однако уже не мог держать в себе распиравшее его счастье.

– Ну-ка, колись, Йо! Я же вижу, у тебя какие-то секреты!

– Ладно, пойдем, сейчас расскажу, – сказал Йорик, увлекая Митчела по направлению к зданию компании. – Короче, у меня появилась девчонка.

– У тебя?!

Митчел даже отскочил в сторону и уставился на Йорика широко раскрытыми глазами.

– У меня, – кивнул Йорик, едва сдерживая торжество.

Он был доволен – Митчел отреагировал именно так, как он и ожидал. Так, как ему и хотелось. Хотя восторги Митчела стоили недорого, ведь он был еще более ботанистым, чем сам Йорик.

– Ну, ты удивил. И давно?

– Познакомились три дня назад. Встречались два раза. И сегодня в обед я с ней прогуляюсь.

– Опа! Два раза! И оба раза того-этого, да?

Задав этот вопрос, Митчел замер и не мигая уставился на Йорика, который видел, как на лице приятеля от напряжения проступают капельки пота.

Очень хотелось эдак усмехнуться и с некоторой долей скуки в голосе сказать: да все обыденно, особенно и рассказывать нечего. Но Йорик произнес фразу, слышанную в каком-то фильме:

– Мы решили не торопить события.

– Офигеть!.. – произнес пораженный Митчел и зашагал к зданию компании, глядя куда-то в асфальт.

– Офигеть… – произнес он через какое-то время возле широкого крыльца и даже не посмотрел в сторону практикантки из экономического отдела, которую они с Йориком недавно подробно обсуждали.

Приятели прошли через механический турникет, потом миновали установленную недавно камеру спектрального анализа, и уже в вестибюле Митчел наконец очнулся и сказал:

– Ты должен мне ее показать, Йо. Ты просто обязан.

– Я же сказал – сегодня в обеденный перерыв мы с ней немного погуляем.

– А я?

– И ты с нами.

35

Те несколько часов, что оставались до обеденного перерыва, казались Митчелу бесконечными. Он то и дело отвлекался от тестов, ронял роллеры и стетсы, с помощью которых вырабатывал чувствительность пальцев, и путал команды на компьютерных тренажерах.

Сам не зная почему, Митчел представлял девушку Йорика красавицей. Хотя, если объективно, вряд ли его товарищ мог подцепить кого-то кроме совсем уж никому не интересной простушки.

Ко времени обеда Митчел успокоился, тем более что успокоился и сам Йорик, хотя перед этим заметно нервничал. А теперь, когда приятели спускались по лестнице в вестибюль, то даже как ни в чем не бывало обсудили какую-то девушку с бейджиком посетителя компании.

– Ну что, где вы договорились встретиться? – спросил Митчел, когда они оказались на улице.

Он почувствовал, как дрогнул его голос, и очень себя за это поругал. Ну какое ему дело до девушки Йорика? В конце концов, это же не его девушка. Однако Митчел никогда не разговаривал даже с чужими девушками и вообще молодыми женщинами на улице. Хотя очень хотелось поговорить и познакомиться. Но он был робок, а в друзьях у него были такие же нескладные и робкие ботаны.

– Ну… а где вы договорились встретиться?

– Ты чего, оглох, что ли? – удивился Йорик и встряхнул приятеля за плечо. – Я же тебе только что сказал – на обзорной площадке.

– А, точно… – криво улыбнулся Митчел. – Ну, пошли. Сначала поедим быстренько. Ты на сколько договорился?

– Нет, жрать не будем, а то от нас будет нести гарфинориумом. А это, сам понимаешь, не то, что нравится девушкам.

– Ну да, – пожал плечами Митчел. Лично ему синтетические мультиспеции очень нравились. Дома он добавлял их в турбомясо, маслянистый свош и цикловоду.

Остановившись у светофора, они подождали, пока поток транспорта будет остановлен лазерной голограммой, и перешли по зеленой разметке, упершейся в участок дороги, изъеденный асфальтовым червем. На побережье, где влажность была высокой, асфальтовый червь доставлял дорожным службам много проблем.

Идти до смотровой площадки минут семь, правда, все время в гору. Вдоль череды вечнозеленых благоухающих деревьев с тоненькими листочками и расставленными между ними скамейками.

Сейчас, в обеденное время, на них сидели клерки из ближайших офисов, поедая бутерброды, купленные в автоматах, и смакуя офисные сплетни.

Вот и площадка с аккуратной оградой, выполненной в стиле архитектурных излишеств.

Здесь было десятка три туристов, которым уже наскучило море и хотелось каких-то других развлечений. А с площадки открывались красивые виды на бухту: листва высоких кипарисов и роскошных платаноидов с большого расстояния казалась сплошным зеленым одеялом; крыши богатых вилл у самой воды, зеленая долина справа в пригороде, а дальше уже горы. Невысокие, но все равно красивые.

А слева не так интересно, там город. Все утилитарно, без излишеств, серенько и несколько необычно в контрасте с туристическим городком, тянувшимся от центральных кварталов к самому морю и набережной.

Набережная была яркой, аляпистой, там постоянно играла музыка, и то и дело взмывали в небо потерянные воздушные шары.

– Ее здесь, наверное, еще нет, – предположил Митчел, оглядывая площадку.

– Я не знаю… – ответил Йорик, тоже очень напряженный. – Она сказала, что если не сможет прийти, то отзвонится.

– Но не отзвонилась же?

– Нет. А! Вот она!..

– Где?!

Митчела как будто качнуло высокой волной, он чудом устоял. Еще не разглядев девушку, он уже почувствовал ее ни с чем не сравнимое очарование.

Он был так ослеплен, что не смог сразу определить, сколько ей лет… Двадцать? Или шестнадцать?

Она была не высокой и не низкой, изящной и хорошо сложенной. Каштановые волосы до плеч, улыбка, глаза, классическое платье. Голубое, кажется.

А еще – желтый поясок и сумочка.

Митчел вспомнил о приятеле и посмотрел на него – тот выглядел как подопытное животное под гипнозом. И теперь им с Йориком нужно было как-то выкручиваться, как-то начинать дышать и вообще – функционировать.

– Привет, Йо! – прозвенел мелодичный колокольчик, и девушка чмокнула Йорика в щеку.

– Здрасссе… – прошипел Митчел, прилагая усилия, чтобы не пучить глаза.

– А это твой друг?

– Д-да, Тина… Познакомься, это Альфред…

– Вообще-то Митч, – проскрипел Митчел.

– А, точно, – кивнул Йорик, – Митч.

– Очень приятно. Митч – это от Митчел?

– Нет, Лиамагот.

– Вот как? – удивилась девушка. – А каким же образом?

– Ну… это длинная история.

– Может, поедим мороженого? – предложил Йорик.

– Нет, мальчики, я на диете, давайте вы проводите меня до перекрестка Норда и Сивоте. Это минут двадцать, на ходу и поболтаем. Потом у вас еще останется время налопаться калорийной синтетики – нельзя же вас голодными в обеденный перерыв оставлять.

– Да! – расплылся в улыбке Митчел.

Тина была не только красавицей, она еще оказалась милой и так умело поддерживала беседу, что, пока они шли к перекрестку дальней дорогой, Митчел успел рассказать ей всю свою биографию, при этом, разумеется, Йорик также трепался без остановки, и Тина умело управляла беседой так, что они не перебивали друг друга и были очень увлечены разговором.

Когда компания достигла пересечения улицы Норда и проспекта Сивоте, Митчел едва не расплакался из-за того, что придется расставаться. А Тина отпустила локоть Йорика, еще раз чмокнула его в щеку и сказала:

– А может, нам провести что-то вроде выезда на природу? На берег, например?

– Втроем?! – обрадовался Митчел.

– Почему только втроем? У вас ведь есть товарищи по учебе в этой вашей группе? Сколько вас всего?

– Восемь человек! – доложил Митчел.

– Ну вот. А у меня найдется несколько подружек – я приведу, возьмем газированный флит или даже пиво, и будет весело.

– Неужели твоим подругам интересны такие, как мы? – вырвалось у Митчела.

– Конечно, вы нам интересны, – с придыхание произнесла Тина. – Вот какая у вас форма солдатская, красивая.

И она провела по плечу Йорика.

– Курсантская вообще-то, – поправил тот.

– Так тем более. Ну, я пойду.

– А куда? – не удержался Митчел. Ему очень не хотелось расставаться с Тиной.

– На работу. Обеденный перерыв заканчивается.

– А где вы работаете? Ну, то есть ты.

– А вон там! – махнула рукой Тина, указывая неопределенное направление.

И ушла.

– Неужели у нас и правда красивая форма? – произнес Митчел задумчиво, оттягивая край рукава.

– Наверное, красивая, – пожал плечами Йорик, все еще глядя вслед скрывшейся в толпе пешеходов Тине.

– А по-моему, туфта…

– Туфта, – согласился Йорик и улыбнулся, вспоминая легкое прикосновение губ Тины к своей щеке.

Мимо пронесся серебристый кабриолет, за рулем которого находился холеный молодой человек с породистым лицом, носившим решительные черты врожденной привычки повелевать.

Рядом сидела красавица – ему под стать. Обычно надменно поглядывавшая на окружающий мир через борт дорогого автомобиля, она вдруг резко обернулась, разглядывая что-то позади.

– Альберт, ты видел?! Это был Йо-Йо Крайчек!

– Да, – усмехнулся Альберт, наследник семейной империи Насси. – Я его успел хорошо разглядеть.

– В военной форме! Он что, завербовался в армию?

– Скорее, в полицейской. Думаю, он какой-нибудь курсант.

– Курсант? Но все говорили, он станет бухгалтером!

– Самое интересное в другом, – улыбнулся Альберт. – У него девушка с внешностью кинозвезды.

– Да ладно, она просто мимо проходила!

– Нет, Зара, я заметил ее раньше. Она поцеловала его в щеку. Как тебе такое?

– Не могу поверить. Не мо-гу! – произнесла девушка и удивленно покачала головой.

36

Пройдя сотню метров и остановившись в тени здания – подальше от пронизывающих мужских взглядов, Тина извлекла из сумочки диспикер и, оглядевшись, включила связь с нужным абонентом.

– Але…

– Не «але», а «Маленц слушает» надо говорить, – строго произнесла Тина.

– Прошу прощения, мисс.

– Давай представителя.

– Три секунды, даю…

Послышался шорох, потом зазвучал другой голос:

– Представитель слушает.

– Предварительно я договорилась об экскурсии с барбекю у моря.

– С объектом?

– Нет. Для всей их группы – со всеми, с кем они учатся.

– Прекрасно! Это лучший из вариантов! Если все сложится, бонус сверх оговоренного я вам гарантирую! Большой бонус!

– Спасибо, господин представитель. Я запомнила. До связи.

Закончив разговор с одним абонентом, девушка включила на аппарате другой канал и сразу услышала:

– Говори…

– Мне кажется, какая-то тетка увязалась за мной.

– Тетка? Я не вижу никакой тетки. Поток пешеходов ровный.

– Полноватая, метр семьдесят ростом, синий жакет и широкие серые брюки, – описала Тина и, даже не оборачиваясь, почувствовала взгляд странной особы.

– Ага, срисовал. В тридцати метрах позади тебя. Топай по маршруту через ремонтную зону, я ее там перехвачу, если увяжется.

– Только, Джекоб…

– Да все я помню. Я ее лишь пугану, может, ограблю для убедительности.

– Хорошо, я пошла, – сказала Тина и двинулась дальше по тротуару, убирая диспикер в сумочку и отворачиваясь от навязчивых мужских взглядов.

Еще год назад она была не такой яркой. Заметной и милой – да, но не такой конфеткой в блестящей упаковке. Однако несколько десятков тысяч в руки хороших специалистов – и ее внешность довели до совершенства.

А знание психологии – это из университета. И да, она выглядела значительно моложе собственного возраста. Спасибо генам.

Ради косметических процедур пришлось залезть в долги к весьма нетерпеливым ростовщикам, но теперь все позади, она отбила все затраты. Инвестиции в красоту оказались весьма прибыльными.

«Тетка» не отставала, и, когда Тина прибавляла шагу, преследовательница ускорялась тоже. Наконец поворот направо, еще пятьдесят метров, ямы, ограждения, запрещающие знаки и мерцающие лазерные стены, закрывающие проход в строительную зону.

Тина прошла сквозь имитацию преграды и юркнула между панелями заграждений. Преследовательница повторила ее маневр, но на строительной площадке столкнулась с угрюмым громилой.

– Эй, деньги есть? – хрипло спросил он. – Давай бабло, а то прибью!..

Замахнувшись, он пошел на Анну-Луизу, которая неловко закрылась от удара и, получив по плечу, свалилась на землю, после чего швырнула в грабителя горсть песка и заверещала так, что тот отпрянул. А она вскочила на ноги и побежала обратно – к щели в заборе, но, перед тем как убраться с площадки, остановилась и громко прокричала:

– И чтобы ты больше не приближалась к моему сыну! Проститутка!..

А потом со спокойной совестью покинула негостеприимную территорию.

На тот случай, если за ней все еще наблюдали, Анна-Луиза мелко перебирала ногами, чтобы выглядеть более похожей на отчаявшуюся и беззащитную женщину. Проверившись несколько раз и убедившись, что «хвоста» нет, она пошла привычной походкой.

Пройдя в конец бульвара, Анна-Луиза села на скамейку под натуральной пальмой, чтобы перевести дух и посоветоваться с братом.

Включив на диспикере соединение, она услышала его голос:

– Слушаю тебя, сестренка.

– Эрик, мне удалось проследить за этой тварью.

– Э-э… ты имеешь в виду девушку Йорика?

– Да какая она ему девушка?! Окрутила его для каких-то своих схем. Она наемница, Эрик!

– Тому есть доказательства?

– Есть, она заметила мою слежку и вывела меня на свое прикрытие.

– Ты не шутишь?

– Какие уж тут шутки?! Он попытался изобразить из себя грабителя, а я стала орать.

– Звала на помощь?

– Нет, орала, чтобы та отстала от моего сына, что проститутка она и все такое.

– Как обеспокоенная мамаша?

– Ну да. Но я и в самом деле обеспокоена.

– Что думаешь делать?

– Буду говорить с Йориком.

– Сообщишь ему, что знаешь о его «работе»?

– А куда деваться? Скажу, что случайно увидела его в мундире. Заинтересовалась, прошла за ним до здания компании.

– Ладно, как допросишь, сообщи о результатах.

– Эрик! Какой допрос?

– Извини, привычка. Не пропадай, сестренка.

37

Филипп Рискин любил сам сидеть на водительском месте, однако в последнее время дел было так много, что у него не оставалось сил на это маленькое удовольствие, да и лишних полчаса на заднем диване представительского авто иногда хватало, чтобы перед началом совещания прочитать накопившиеся за ночь документы.

После пары поглощений «Рекс-стандарт» превратился в компанию такой величины, что Рискин подумывал нанять целый штат помощников и секретарей, чтобы лучше организовывать свое рабочее время и документооборот. А то сейчас все держалось на ручном управлении и работе по пятнадцать часов в сутки.

На этот раз, после прохождения контрольных проверок, первым в вестибюле его встретил не секретарь Канвиц, а руководитель службы безопасности компании, Пауль.

Обычно невозмутимый, даже когда ему «вставляли пистон», в этот раз Пауль выглядел что-то уж слишком румяным.

– Я должен срочно поговорить с вами, сэр, – сказал он.

– Все так серьезно?

– Еще серьезнее, чем вы думаете, сэр.

– Ладно, давай сначала доберемся до кабинета. Не люблю говорить о делах на ходу.

Заметив гендиректора, уже не заместителя, сотрудники в очереди к лифту примолкли и почтительно расступились. Рискин молча шагнул в кабину, за ним Пауль.

– У вас щека дергается, – заметил он.

– Аллергия на модальные излучения… – нехотя ответил Рискин, придерживая щеку.

– Откуда у нас в офисе…

– Сигарета. У одного парня в руке была сигарета со вкусовым имитатором.

– Там? У лифта? Но я не заметил.

– Он спрятал ее в рукав. Но ты не парься, есть ведь дела и поважнее?

– Так точно, сэр. Есть! Я вас поэтому и встретил.

– В кабинете, Пауль. Всё в кабинете.

На этаже администрации их уже встречал секретарь Канвиц. При нем было три планшета, на которые прибывали документы для рассмотрения, визирования, правки проектов и важных приказов.

Увидев наконец начальника, Канвиц просветлел лицом, поскольку продолжавшая нарастать лавина документооборота уже пугала его.

– Значит, так, Канвиц, сегодня связываешься с кадровым агентством и набираешь штат помощников – по сути, целый отдел для себя! – с ходу заявил Рискин. – А ты, Пауль, вцепишься в кандидатов и проведешь быструю, но эффективную проверку. Подсадные мне здесь не нужны.

– Да, сэр. Только быстро не получится!..

– Получится. Потому что это необходимо.

Рискин решительным шагом прошел мимо Канвица, за ним, неодобрительно качая головой, поспешил Пауль.

Секретарь попытался их догнать, но они уже миновали приемную и заходили в кабинет.

– Подожди, Канвиц, у меня сейчас срочное дело! – бросил через плечо Рискин, и дверь в кабинет захлопнулась.

– Ну ладно, – вздохнул секретарь и, положив планшеты на свой стол, заметил, что мигавших огоньков ожидания на панели секретаря стало больше – документы стремительно накапливались.

Тем временем в кабинете Рискин занял место за своим столом и, положив руки поверх полированной столешницы, сказал:

– Рассказывай.

– Сэр, эти господа вышли прямо на меня и посоветовали, чтобы я вам посоветовал не испытывать их терпение.

– Но я же объяснял им, что у меня запарка! Они же сами настаивали на том, чтобы я занялся поглощениями! Что же теперь?!

– Сэр, я не знаю всех тонкостей ваших договоров с ними, да это, возможно, и не нужно. Но это страшные люди с большими возможностями и неограниченным ресурсом.

– Откуда ты знаешь про их возможности?

– Сэр, это мой третий пост в службе безопасности, я в этом бизнесе двенадцать лет.

– А у нас?

– Шесть.

– Да, вроде бы столько, – кивнул Рискин. Ему очень не хотелось ехать к этим «монстрам» – иначе он их и не воспринимал. Да, сотрудничество с ними уже приносило власть и деньги, а обещало удвоить, утроить возможности компании. Но! Как же ему не хотелось с ними общаться! Это было как пытка.

– Вы опасаетесь их, сэр? Можно подбросить координаты этого «АМС» федеральным службам. С какой-нибудь подходящей историей.

– Нет, у нас с ними дела. К тому же они уже показали зубы и сделали все последние предупреждения. Поэтому подставлять их мы не будем даже пытаться. Но ехать к ним – это как пытка, понимаешь?

– Понимаю, сэр.

– Что ты понимаешь?

Рискин вышел из-за стола и, расстегнув пиджак, принялся ходить по просторному кабинету.

Остановился у окна, потом подошел к чучелу серебристого торго – его он подстрелил три года назад на острове Пенгао.

Сейчас не до охоты.

– Почему они связывались со мной, сэр? Подозреваю, что вы их…

– Ну да, пару раз я закруглял разговор. Почти что в грубой форме, – признался Рискин и вздохнул.

Последний раз у него вышло совсем грубо. Было совещание, и он трепал начальника отдела объектов охраны. А еще служба радиперехвата доложила об утечке с их серверов.

Было много крика, эмоций, угроз. А тут этот звонок «хозяев жизни»!

– Ладно, ситуацию я осознал. Сегодня же свяжусь с ними. Вечером.

38

Вернувшись вечером домой, Йорик с удивлением ощутил запах жареного синтетического мяса. Такой роскоши у них никогда не бывало.

Прежде из-за скромных доходов все деньги уходили на содержание дома в престижном районе, а позже, когда Йорик уже начал зарабатывать, меню не менялось в силу привычки.

Ревень и арванган. Они в изобилии росли на участке возле дома, и в гимназии из-за этого Йорика часто обзывали травоедом.

– Мама, мне не показалось, ты жаришь мясо? – спросил Йорик, снимая куртку и обувь.

– Да, сынок! – крикнула из кухни Анна-Луиза.

Заинтригованный Йорик зашел на кухню и поразился еще больше – на сковородке жарилась волокнистая мясная синтетика, а не обычные гранулы.

– О! Вот это да!

– А ты как думал? Вот сейчас переверну и подам к гарниру. Он, как всегда, из ревеня. Только руки помой.

Пока Йорик мыл руки, Анна-Луиза сервировала стол и, вернувшись, сын поразился еще и бутылке вина. Правда, уже не синтетики, а искусственного – «кан-синтез».

Опьянение от него было, как от газового пива, но неприятные последствия убирались входившими в комплект несколькими пилюлями.

Их можно было принимать на другой день после веселья или в конце вечеринки.

Впрочем, это никого не удивляло, поскольку в магазинах для простых людей множество продуктов продавалось с подобными «прицепами», называемыми то стабилизаторами реакции, то катализаторами поведения, а в некоторых особенных случаях – например, «пальмового мяса» – подобные прицепы сами нуждались в дополнительных «постприцепах», чтобы смягчить действия самих катализаторов.

– Так что за праздник, мам? – спросил Йорик, придвигая тарелку.

– Ты повзрослел, сынок, и стал самостоятельным человеком, – с загадочной интонацией произнесла Анна-Луиза и подняла бокал с винным напитком.

– Чё это я вдруг повзрослел? Раньше ты такого не говорила.

– Давай сначала выпьем, – предложила мать, хотя прежде никогда подобного не практиковала, считая, что подавать подобный пример в семье не следует.

Они выпили.

– Я вчера случайно видела тебя на улице, – начала Анна-Луиза, закусывая ревенем.

– И что ты видела? – насторожился Йорик. Он боялся очередного раунда воспитательных бесед, которыми его в свое время, как он считал, терроризировали.

– Я видела тебя в прекрасном военном мундире.

– Ну, мам, это не военный, – вздохнул Йорик, прикидывая, как ему врать и изворачиваться.

– Я так поняла, ты бросил работу аниматора?

– Да, я теперь работаю… я теперь стажер в охранной компании.

– Но деньги ведь ты приносишь?

– Да. Нам платят стипендию, – кивнул Йорик. И, вспомнив, что приносит многовато для стипендии, добавил:

– У нас повышенная стипендия. Большая очень.

– Как мне с тобой повезло! Кушай, я много наготовила…

Йорик стал есть. Сначала не спеша, стараясь предугадать новые неловкие вопросы матери, но увлекся и подчистил на тарелке все. Анна-Луиза тотчас наложила ему добавки и пододвинула блюдце с десертом.

– Молочный мусс? – уточнил Йорик.

– Бери выше, у нас же сегодня праздник. Сливочный мусс с клонами натуральных бактерий.

Йорик кивнул и принялся за добавку. Так много мяса за один раз ему съедать еще не приходилось. Да еще волокнистого! Незабываемые ощущения!

– А кто была эта прекрасная девушка? – спросила мать, внимательно следя за реакцией сына.

– Девушка? Какая девушка?

– Ну, там был ты, еще один такой смешной парень, тоже в форме, и девушка.

– А-а, вон какая девушка… Ну просто девушка, мам. Знакомая, – пояснил Йорик, опуская взгляд в тарелку.

– Да что же ты от матери-то скрываешь? Я только рада, что у тебя появилась девушка. Как ее зовут?

– Тина.

– Прекрасно.

– А приятеля – Митчел.

На время Анна-Луиза прекратила свои расспросы и только подкладывала сыну десерт, который ему очень понравился.

– Мы решили организовать вечеринку, – сообщил он, разомлев от еды.

– Вечеринку? И где же?

– Думаю, возле моря, где-нибудь на природе.

– А кто же будет?

– Ну, все наше учебное отделение и девушки – подруги Тины.

– Замечательно. Я рада за тебя. Только сообщи мне, когда это случится, нужно ведь выгладить тебе костюм, или в чем ты пойдешь?

– Не знаю. Но точно не в костюме. Это же вечер на природе, мам.

– Ну, тогда я чего-нибудь приготовлю, угостишь друзей…

– Это можно.

– Только ты заранее сообщи, чтобы у меня было время на готовку, – заметила Анна-Луиза, принявшись убирать со стола.

– Конечно, мам. И спасибо за праздничный ужин, я такое вкусное никогда не ел.

– Спасибо тебе, милый. Иди отдохни.

Йорик ушел в свою комнату и, сев на диванчик, вытянул ноги, глядя в потолок.

А хорошо, что мама сама всё увидела – и форму, и Тину. Так надоело врать, изворачиваться. А он-то, дурак, думал, что Анна-Луиза будет ругаться, выговаривать, как из-за отказа поступать в финансовый колледж.

Она, понятное дело, старается, чтобы у него был хороший старт в жизни. Хотя жизнь в этом элитном районе была для него настоящей пыткой. Приходилось терпеть насмешки тех, кто жил в этом районе согласно своим доходам, а они с матерью питались скудно и отказались от теплового обеспечения даже в зимние ночи, когда на траве образовывался иней.

Йорик вспомнил Зару и вздохнул. Давнишняя боль еще давала о себе знать. Теперь он лучше понимал мать, которая убеждала не мечтать об этой «королеве».

«Она тебя погубит, сынок. Она только посмеется, а ты будешь страдать», – говорила мама и была права. Однако теперь, после появления Тины, эти старые раны у Йорика почти зарубцевались.

Спустившись на пол, он выволок из-под дивана магнитную дорогу, разложил ее и, достав из коробки пластиковые стаканчики, принялся расставлять их на магнитодорожных платформах. Потом взял из угла игрушечное пневморужье, накачал в камеру воздух, заложил в обойму десять мягких колпачков и, выдержав паузу, запустил состав.

И понеслось.

Йорик стрелял справа налево, слева направо, с задержкой или всю обойму подряд. Но мягкие колпачки неизменно валили все стаканчики с платформ, не оставляя им ни единого шанса.

Йорик прогнал восемь игр и не сделал ни единой помарки.

После чего ему стало скучно, он сложил игрушечную дорогу и зашвырнул в угол ружье.

«Спать пора», – подумал он и стал разбирать постель.

39

Как же Рискину не хотелось встречаться с «монстрами» из «АМС»! Теперь он подобрал им другое название – «мутанты».

Да, это было самое подходящее название, поскольку этот Лум-Критчер был очень похож на двоюродного дядю Рискина – Рево-Леопольда Гранского. У него был такой же решительный и безумный взгляд. Но Гранский остался в психиатрической лечебнице, прославившейся билазерными процедурами, а этот Лум-Критчер пытался распоряжаться жизнью Рискина, чего допускать нельзя.

В конце концов, кто тут местный?

Рискин намеренно распалял себя, чтобы избавиться от беспокоящего чувства тревоги, ведь ему предстояло связаться с «мутантами» и объяснить, что он работал в их интересах и продолжал подготовку к рейду.

– Мы приехали, сэр, – напомнил водитель, поскольку Рискин продолжал сидеть не двигаясь.

– Ах да!.. Задумался!

Дверца автоматически открылась, и, подхватив папку-планшет, Рискин бодро выскочил наружу.

Взбежал по лестнице, кивнул охраннику на пропускном терминале и подчеркнуто спокойно выдержал двадцать секунд проверочных манипуляций. В конце концов, он лично распорядился поставить новый комплекс безопасности вместо прежнего, хотя теперь это занимало больше времени.

Секретарь ждал по ту сторону рубежа безопасности и с ходу начал доклад о ситуации с документооборотом.

– Сэр, я взял на себя ответственность принять пятерых специалистов. Двоим я сразу дал нагрузку – они опытные и с хорошим проверочным уровнем. Оба работали в «Манистрое» до того, как мы поглотили его. А еще троих проверяет мистер Пауль. Обещал управиться за два дня.

– А чем они заняты сейчас? Сидят по домам?

– Нет, я загрузил их фальшивым документооборотом, чтобы не допускать к реальным секретным документам и одновременно проверить навыки. Разумеется, они об этой подкладке не знают.

– Это правильно, Канвиц, ты действуешь не хуже Пауля.

– Благодарю вас, сэр, – на ходу поклонился секретарь и распрямился только возле лифта.

– Какие у нас главные встречи с утра?

– Департамент частной охраны, департамент электронной разведки, департамент финансового учета… – начал перечислять секретарь, когда лифтовая кабина стала подниматься.

– Постой, а что за сигнал приходил мне на аккаунт личной переписки?

– Я об этом ничего не знаю, сэр, ваша личная переписка – это ваша личная территория, я никогда не посмел бы…

– Ладно, проехали, – сказал Рискин, когда лифт остановился одновременно с тем, как он изучил пришедшее на мидивойс сообщение. Обратным адресатом числился старшина учебной части Роун.

– Так, всех сдвинуть дальше по времени, а прямо сейчас вызвать ко мне старшину Роуна. Кто такой, знаешь?

– Это который из учебки? Странный такой? – поморщился секретарь.

– Он будет понормальней многих, к сожалению. Так что вызывай его скорее, график у нас не резиновый.

Долго ждать Роуна не пришлось, он прибежал через две с половиной минуты после вызова секретаря.

Рискин еще усаживался в кресло и подкручивал настройки, поскольку с утра немного ныла поясница, когда старшина постучал в дверь и зашел, не услышав разрешения.

Начальник, усевшись наконец в кресло, указал рукой на гостевой стул.

– Спасибо, сэр, но я ненадолго, – сказал старшина. – У меня только маленький вопросик, и я побегу – там новая группа с Самарии прибыла, нужно разместить, и все такое.

– Хорошо. Задавай свой вопрос и беги, – согласился Рискин.

– Сэр, я насчет группы «ка-эс-пятнадцать» хочу уточнить… – сказал старшина и потупил взгляд.

– Смелее, Роун, я не боюсь прямых вопросов.

– Сэр, как вы и велели, я не слишком заморачивался их настоящими способностями и талантами, поэтому всем ставил высший балл до истечения реальных сроков окончания дисциплин.

– Ну?

– Они теперь у нас все супермены, хотя даже по виду это доходяги. При этом весь запас дисциплин, которые мы им приписали, исчерпан. Они как бы все знают и все умеют, и нам их больше нечему учить.

– Неужели?

– Ну, согласно табелям. Как вы мне тогда и велели.

– И в чем вопрос?

– Чем их еще занять? Они и так перевыполнили все хозработы вместо обучения. Лучше всех таскают белье в прачечную, быстро расставляют стулья в новых аудиториях, а уж как умеют стены красить – не каждый специалист так сумеет.

– Ну что же, прекрасный взвод.

– Восемь человек, сэр, это не взвод, скорее отделение.

– Пусть так, старшина. Объявите им недельные каникулы. После этого я сообщу вам о наших дальнейших планах. На этом всё, можете быть свободны.

– Спасибо, сэр! – поблагодарил Роун и, выполнив команду «кругом», выскочил за дверь. Стены начальственного кабинета его угнетали.

– Канвиц, пожалуйста, на пару минут достаньте мне Пауля, – произнес Рискин, придержав клавишу интеркома.

– Уже выполняю, сэр, – отозвался секретарь.

Рискин откинулся в кресле, прикрыл глаза и постарался расслабиться, чтобы унять дискомфорт от уже принятого решения.

Да, ему случалось отдавать такие распоряжения, не до этики, как говорится. Навреди одному, но спаси сотню. Так, кажется, учили древние мудрецы?

Вдох, другой, третий… Почему-то пахнет горелой лактозой…

Рискин раздраженно ударил по клавише интеркома и строго спросил:

– Канвиц, что ты там готовишь? Опять жрешь на рабочем месте?

– Это принтер, сэр. Пластобумажный принтер. Вы же сами распорядились перейти на более экологическую модель после ксилотицинового модулятора.

– Значит, показалось, извини. Где там наш «полицай»?

Ответить секретарь не успел, «полицай» вошел в кабинет без стука.

– Что-то случилось, сэр? – спросил он, внимательно следя за реакцией босса. Паулю по его должности следовало понимать не только очевидные приказы, но и улавливать пожелания начальства, которые оно, по этическим соображением, не всегда могло озвучить буквально.

– Пауль, нужно отправить в отпуск одного сотрудника…

– Надолго?

– Хорошо бы на год.

– А потом? – уточнил Пауль.

– Потом как получится.

– Я понял, сэр. Когда приступать?

– На завтра лучше не откладывать.

40

Получив все необходимые данные, Пауль ушел выполнять приказ, а Рискин взялся за решение текущих дел.

Он принял несколько начальников отделов, ознакомился со статистикой финансовых нарушений у подрядчиков, наметил сотрудникам новые задачи, наорал на кого следует, но и не забыл о похвалах.

Затем график был нарушен внезапным звонком от личного агента Рискина, важного чиновника из регионального правительства.

– Фил?

– Да, это я.

– Фил, есть важная тема, не для диспикера.

Голос агента звучал приглушенно, как будто говорить ему было трудно. Такое бывало и раньше, когда агент говорил, сунув голову в розовый куст или в пачку салфеток, – для конспирации.

За сотрудниками регионального правительства часто следили, а если не следили, сотрудники испытывали приступы паранойи, и Рискин к этому относился с пониманием.

У него и самого в прошлом случались подобные приступы.

– Хорошо. Где?

– На старом месте. Ну, то есть не на самом старом, а которое было попозже.

– Где едят?

– Да, где это самое… И побыстрее, пожалуйста.

– Сейчас буду.

Рискин выскочил в приемную и бросил на ходу:

– Я в город, примерно на час.

– Я понял, сэр, – кивнул Канвиц и, вздохнув, принялся в который раз исправлять график.

Автомобиль уже ждал у входа и, едва Рискин плюхнулся на широкий диван заднего сиденья, резко стартовал – водителю уже было указано о срочности выезда.

За окном замелькали дома, прохожие, блестящие бока автомобилей и длинные тела двухэтажных туристических майнобусов с открытыми площадками. Город продолжал жить своей курортной жизнью, выжимая из затянувшегося сезона все возможное. Через месяц пойдут дожди, накатят шторма, и публики поубавится. Меньше станет работы для охранной компании Рискина, однако новые доходы с лихвой компенсировали низкий сезон.

Рискин неожиданно осознал, что уже давно не пользуется охраной. Никакого тебе прикрытия, контрнаблюдения. А ведь раньше каждый его выезд разрабатывался службой безопасности, словно целая спецоперация. И это было оправдано, между руководителями охранных служб часто возникали конфликты, которые они решали по-своему. Но все поменялось после визита к «монстрам». Стало понятно, что эти субъекты могли сделать все что угодно с кем угодно.

Они практически насильно скормили Рискину конкурентов из «Арго», а потом еще пару конкурентов помельче и фактически стали его «крышей». Защищаться от соперников стало не нужно, а «монстры» при желании могли достать его с охраной или без.

– Что же там у него случилось? – сам у себя спросил Рискин.

– Что, простите? – уточнил водитель.

– Это я не тебе, это я…

Неожиданно сознание Рискина помутилось, перед глазами поплыли какие-то странные картины, а в следующее мгновение он обнаружил, что опирается рукой на дорожное полотно, наполовину свесившись из распахнутой дверцы.

«Волновой шокер», – догадался он и позволил двоим незнакомцам взять себя под руки и отвести к другому автомобилю.

Там его посадили на заднее сиденье, стиснули с обеих сторон, и машина понеслась прочь из города.

Постепенно Рискин стал приходить в себя и после недолгих раздумий пришел к выводу, что его везут в горы, ведь они ехали по хорошо знакомому Восточному шоссе.

Поворот за поворотом, дорожные указатели, объемные регистраторы, о которых постоянно предупреждала аппаратура контрнаблюдения хорошо оснащенного автомобиля.

«Ага, теперь точно», – отметил Рискин, когда машина свернула на малознакомый участок.

В прошлый раз отсутствие известных ориентиров его озадачило, но теперь, несмотря на последствия удара волновым шокером, он многое узнавал. Брошенные на обочинах ржавые бочки, покосившиеся мачты линии энергоснабжения. Это была старая дорога, которая вела на бывшую военную базу.

Вскоре дорога со старым покрытием закончилась, и автомобиль нырнул в темный тоннель. Справа замелькали тусклые огоньки, похожие на сигнальное освещение какой-то аппаратуры.

Рискин вспомнил, что и в прошлый раз ему пришла такая же мысль. Целые ряды незнакомой аппаратуры, и это лишь то, что он увидел, а сколько скрыто в горных пустотах?

Машина стала притормаживать, повернула налево и заехала на платформу грузового лифта, которая начала опускаться, едва автомобиль остановился.

Запахло газовым дезинфектором, но хорошим и дорогим. В подвальных помещениях своей компании Рискин использовал волновые аппараты. Правда, в городе и мультивирусная обстановка была не такой, как в горах, а уж тем более во внутренних галереях.

Платформа качнулась и встала. Лимузин скатился по пологому съезду и, прокатившись еще с десяток метров, остановился. Охранники, всю дорогу теснившие Рискина с двух сторон, разом вышли, и пассажир даже растерялся, в какую сторону ему выбираться.

– Сюда, пожалуйста, – сказал тот, что был справа, и Рискин попытался встать, однако ноги оказались еще слабы, и охранник помог пассажиру выйти.

41

За знакомой дверью оказался незнакомый шлюз безопасности – в прошлый раз его не было. А когда гость вслед за охранником вошел в само помещение, то удивился тому, что приемной теперь не было вовсе, зато общее помещение стало вдвое больше, потолок выше, а стены блистали новенькими отделочными панелями.

В нескольких шагах от входной двери в кресле, повернутом к гостю, сидел уже знакомый Рискину Лум-Критчер.

Поскольку Рискин так старательно избегал встреч с этими господами, он ожидал ярости, выговоров и угроз. Но седоватый, в неизменной синей паре господин смотрел скорее приветливо, что слегка удивило Рискина.

Помощник Лум-Критчера Терри, как и прежде, сидел у дальней стены – теперь, после переделки, слишком далеко, однако его блокнот был при нем, и он держал наготове скорописную авторучку.

Лум-Критчер поднялся из кресла, и Рискин снова оценил ширину плеч этого «монстра». Он был ниже Рискина почти на голову, однако при его приближении гость испытал ужас, который зарождался где-то в пятках и поднимался выше, вызывая судороги в животе.

И ровно в это место Лум-Критчер ударил гостя, а когда тот согнулся, хватая ртом воздух, добавил по лицу. Рискин свалился у дверей, заставив попятиться охранника, который после знака начальника удалился, неслышно притворив дверь.

– Терри, нас навестил мистер Рискин, – сказал хозяин кабинета, возвращаясь за рабочий стол.

– Здравствуйте, мистер Рискин, – произнес Терри, привстав, словно Рискин стоял перед ним, а не валялся у двери.

– Давайте уже подходите и присаживайтесь, мистер Рискин, нам есть что обсудить, – сказал Лум-Критчер и разгладил перед собой чистый лист электронной бумаги.

Рискин с трудом поднялся, проверил, в порядке ли челюсть, вызвав этим усмешку хозяина кабинета, а потом приблизился к столу и сел на стул, который ему указали.

– И нечего тут вздыхать, партнеры так себя не ведут, мистер Рискин.

– Меня давно никто не бил…

– Значит, не давали повода. А теперь дали тем, что ушли в глухую защиту, – не отзывались на вызовы. А мы, между прочим, переживали. Ведь так, Терри?

– Так точно, сэр. Мы очень переживали, – отозвался со своего места Терри и принялся что-то быстро записывать.

– Я… никуда не прятался и напряженно работал в нужном для вас направлении.

– Я охотно этому верю, дорогой Филипп, но вы должны сообщать нам о том, как идут ваши дела. Что вы, в конце концов, планируете – какая у вас генеральная схема?

– Если я буду часто вам докладывать… – Рискин снова пошевелил челюстью, но как будто все было в порядке, хотя синяк, конечно, появится. – Так вот. Если часто буду болтаться в эфире, противник перехватит информацию.

– Да какой там противник? Госструктуры, что ли? – Лум-Критчер усмехнулся.

– Вы зря недооцениваете возможности государства.

– Все ваши спецслужбы у нас на агентурном контроле. Вся система, практически. Я прав, Терри?

– Вы правы, сэр.

– Мне бы вашу уверенность, однако я опираюсь на собственный опыт.

– И что же вам говорит ваш опыт?

– Мой опыт напоминает вам, что на последней стадии вербовки вы касаетесь аборигенной культуры, в которой ни хрена не понимаете.

Лум-Критчер и Терри переглянулись.

– Откуда вы знаете, что сливающий вам информацию абориген работает на вашей стороне?

Лум-Критчер и Терри снова переглянулись.

– Но позвольте! – воскликнул хозяин кабинета. – У нас существуют рекомендационные фильтры. Мы на сто процентов уверены в тех, кого завербовали у вас!

Рискин сделал паузу. Поначалу он хотел привести десятки, сотни и даже больше аргументов, но, увидев глаза хозяина кабинета, понял, что все это будет бессмысленно. Эти… «монстры» действительно уверены в собственной силе и своих возможностях, им и в голову не приходило, что их здесь могут обмануть.

И да, на этапе подломления бандитских гнезд все их методики действовали, но время простых побед прошло. А «монстры» об этом все еще даже не подозревали. Впрочем, это не давало повод самому Рискину впадать в подобное состояние и считать себя единственным, кто видит истинное положение дел.

Неожиданно мигнуло освещение, низко зажужжали насосы внутренней вентиляции, затем, совершенно неожиданно для Рискина, Терри вскочил и бросился к тоже вскочившему Лум-Критчеру.

Они коротко обнялись и разбежались по местам.

«Дебилы», – позволил себе выругаться Рискин, но лишь мысленно.

Напряжение в сети восстановилось, освещение выровнялось, и циклометры в вентиляции запели тише.

– Так, Филипп, вы должны прямо сейчас рассказать, что вы уже сделали. Это очень важно для нас и для вас. Хочу напомнить, что, в случае неудачи, второго шанса у вас не будет. Совсем.

– Да, я понимаю, – сказал Рискин, подавляя вздох. – Извольте, я, конечно же, расскажу, раз мы тут в полной безопасности. Правда, есть одно обстоятельство, которое не дает мне окончательно сформировать стратегическую концепцию контрабандной операции.

– Что за обстоятельство?

– Я до сих пор не знаю, что вы собираетесь вывозить.

– А зачем вам знать?

– Затем, чтобы понимать, карго какого уровня грузоподъемности готовить, нужны ли специальные боксы для защиты от поражающих видов излучений. Классы опасности гравитационной детонации, волновой детонации, диффузионный коэффициент. Я могу долго перечислять эти критерии, мистер Лум-Критчер.

– Я вам скажу плотность груза и габариты. Этого достаточно.

– Мне, может, и достаточно, но таможенному бюро – вряд ли. Им нужная полная ведомость с перечнем из двадцати шести характеристик.

– Вот вы и впишите все необходимые и безопасные для провоза параметры. Какие проблемы?

– Хорошо. Впишем.

– Давайте дальше, Фил, не заставляйте меня тащить из вас каждое слово клещами. Мое время стоит дорого.

В это мгновение на стене что-то шевельнулось, и Рискин вдруг понял, что на него, выпучив глаза, пялится огромный металлический паук. Да, это был тот самый робот-уборщик, которого он видел здесь в прошлый раз. А теперь эта тварь распласталась на стене и слилась с общим бежевым тоном.

Если бы робот не пошевелился, Рискин бы его вовсе не заметил.

– Забавная машинка, правда? Может прибраться на кухне, приготовить еду из натуральных продуктов. А может ассистировать при допросах, выполняя самую грязную, но очень нужную работу. Часто одно только ее появление возле пациента тотчас развязывает ему язык.

– Вы пытаетесь меня запугать, мистер Лум-Критчер? Но зачем?

– Затем, что не уверен в вашей лояльности, дорогой Филипп.

– Что же вас настораживает? На чем основаны ваши подозрения?

Лум-Критчер улыбнулся и повернулся к помощнику. Тот улыбнулся тоже, не отводя взгляда от своего блокнота и не переставая записывать.

– Вам о чем-нибудь говорит имя Роун?

– Старшина Роун? Это наш наставник из департамента обучения и повышения квалификации.

– Тем лучше. Так вот этот ваш Роун оказался под нашим крылом и поет, как «сказочная птица».

– Что такое «сказочная птица»?

– Я не знаю. Просто оборот аборигенной речи.

– Я не знаю таких оборотов.

– Неважно! – начал выходить из себя Лум-Критчер. – Главное, что старшина поведал нам о том, что вы усиленно готовите группу, которая, по нашему мнению, должна сопровождать наш особо ценный груз. Другие группы вы сейчас так интенсивно не обучаете. Я прав?

– Вы правы, – кивнул Рискин.

– Также этот старшина нам сообщил, что профессионализм этой вашей спецгруппы – дутый.

– Что значит «дутый»?

– Значит, никакой. Вы заставляли инструкторов подгонять карточки успеваемости таким образом, чтобы их тесты получали наилучший результат независимо от способностей курсантов.

– И что?

– Что значит это ваше «что»? Вы подтверждаете это?! – начал повышать голос Лум-Критчер и даже привстал, а железный паук на стене сверкнул восемью глазами и шевельнул хелицерами.

– Разумеется, подтверждаю.

– Ну так объяснитесь. В ином случае вы будете обвинены в сотрудничестве с противной стороной.

– То есть с государством?

– Нам оно не «государство»! – выпалил Лум-Критчер, а его помощник, не отрываясь от записей, неодобрительно покачал головой.

– Хорошо, я вам растолкую. Дело в том, что табели курсантов отражаются в онлайн-режиме на сервере разрешительной службы государства. Таким образом там видят, что такие-то курсанты проходят курсы очень успешно и им автоматически будет присвоена «суперлицензия». Понимаете?

– Нет, – качнул головой хозяин кабинета. – Хотя… Нет, не понимаю.

– Когда придет время сопровождать очень важный груз, мои бойцы сгодятся для этого, уже просто получив аттестат.

– Но… я не позволю вам приставлять к нашему грузу этих недоделков… – напомнил Лум-Критчер.

– Еще как позволите! – возразил Рискин, не скрывая улыбки.

– Я вижу тут какой-то подвох, давайте уже ближе к теме, у меня, знаете ли, есть и другие дела на сегодня, мистер Рискин. Довольно этих петель и экивоков, хочу видеть голимый распонятный смысл.

– Хорошо, – согласился Рискин, прикидывая, когда попадет домой, вернее, в контору, чтобы сделать несколько важных распоряжений. Он планировал их на сегодня, но не планировал попасть на откровенную беседу с «монстрами».

– Итак, для того чтобы я мог выполнить возложенную на меня задачу, я должен вывезти ваш груз за пределы второго кольца контроля. Вы понимаете, о чем я говорю?

Лум-Критчер кивнул.

– Второе кольцо – «режим бетта», весьма формален, если удастся пройти первый, самый сложный и тщательно проверяемый уровень «альфа». Почему это так? Потому что на «альфе» сосредоточены все сведения о вашем поведении, действиях, истории и даже помыслах, если вы хоть раз подключались к системы «лайт-таймс-архив». Этот ресурс считается частным, однако государство крепко держит его под контролем.

Терри перестал писать и стал слушать. Железный паук на стене, напротив, погасил глаза и погрузился в спячку. Ситуации, где не требовались его хелицеры, его не интересовали.

– Таким образом, когда дойдет дело до тщательных проверок, выяснится, что вся наша история – туфта. На платформу выскочит спецназ, наших поддельных суперменов повяжут, а потом к отправителю, то есть ко мне, явятся не очень добрые дознаватели. И начнется гонка – они будут просеивать ваше досье, а вы станете торопливо подчищать хвосты и свидетелей.

– А мне нравится, как он говорит! – заметил с заднего ряда Терри, но Лум-Критчер на это не отреагировал.

– То есть пройти пояс контроля «альфа» невозможно? – уточнил он.

– Невозможно. Подделку сопроводительной информации быстро обнаружат, груз изымут, опишут и начнется следствие. А судя по той секретности, которой вы окружаете этот груз, «сельские» вцепятся в нее и начнут копать уже на совершенно ином уровне.

– Сельские?

– Служба Государственной Безопасности, – негромко подсказал начальнику Терри.

– Но вы взялись за это дело, не стали отказываться… – напомнил Лум-Критчер и покосился на задремавшего на стене железного паука.

– Вы умеете подать предложение так, что от него трудно отказаться, – ответил Рискин и вздохнул.

– И все же, судя по тому, как вы снисходительно принимаете наше с Терри общество, у вас есть план.

– Да. План имеется. Дело в том, что, если в процессе следования груза с ним случится какая-то… криминальная история, груз изымет Федеральный Комитет и на время расследования происшествия поместит его на ответственное хранение в один из складов. При этом автоматически этот груз становится нейтральным с точки зрения таможенного ведомства, поскольку он переходит на баланс государства.

– И что же дальше?

– А дальше отправитель отказывается от этого груза.

– Что?! Что значит «отказывается»?! Вы в своем уме?! – воскликнул Лум-Критчер. Его лицо покраснело, и сквозь его красноту стали проступать нетипичные для людей лицевые кости.

– Дослушайте, я все объясню.

Хозяин кабинета нервно повел плечами.

– Так вот, отправитель отказывается от груза, тем самым его транспортная история полностью стирается из графиков и мониторов контрольных служб. А после того как следствие закончится, другая компания предъявляет на него свои права, предъявляя документ от прежнего отправителя.

– Так. И после этого груз будет считаться пройденным границу «альфа»?

– Вот именно. На радиусе «бетта» будет только формальный контроль документов. И все.

– Выглядит неправдоподобно легко, – покачал головой Лум-Критчер.

– Всего лишь прореха в инструкциях. Со временем ее заделают, но пока ею можно пользоваться.

– А криминальная ситуация?

– Нападение на команду. Или неожиданный внутренний конфликт. Жаркая перестрелка с закономерным результатом.

Лум-Критчер помолчал, глядя куда-то мимо Рискина, и потом сказал:

– Ну что же, я полагаю, что все недоразумения на этот момент разрешены. Сколько времени вам еще потребуется для подготовки?

– Теперь уже нисколько. Лицензированная команда готова. Как только вы предоставите груз, мы можем встать на маршрут в течение сорока восьми часов.

– Хорошо. Сейчас вас отвезут домой, и будьте наготове, на днях мы уточним сроки. До свидания, мистер Рискин.

Гость поднялся, бросил взгляд на дремавшего на стене железного паука и вышел. Дверь за ним закрылась. Лум-Критчер тоже встал и прошелся, разминая ноги.

Вдруг освещение снова моргнуло, взвыли на низких оборота компрессоры вентиляционной системы, а спустя пару секунд напряжение в сети вернулось к норме.

– Второй, сэр! Второй кристалл, меньше чем через час после первого! – воскликнул Терри и в восторге вскочил на стол.

Лум-Критчер лишь удивленно покачал головой, сдерживая внутреннее ликование. Лицо и шея его снова сделались красными, но на этот раз от радости.

42

Этой ночью грохотали тысячи громов. Шароиды будто сорвались с цепи и появлялись в небе большими группами. Они выныривали в стратосфере, на средних высотах и прямо над башнями новых жилых комплексов у побережья.

Трансформаторы «геликонов» источали жар, стволы штуцеров раскалялись докрасна, вспышки разрядов, находивших цели, озаряли ночное небо, словно праздничный салют, однако население в основном спало и видело сны.

Грохот их не пугал и даже не удивлял – в это время года часто приходили ночные шторма, а наутро уже ничто не напоминало о ночной непогоде, кроме наносов из водорослей и обломков кораллов на песчаных пляжах.

Но это на берегу, а на улицах города ничего не менялось.

Едва минуло десять, как диспикер Эрика резко завибрировал, и тот сразу понял, кто ему звонит, поскольку только для этого абонента вызов был запрограммирован на полную громкость.

Этот вызов был услышан и теми, кто находился рядом.

– Срочный звонок, это насчет обновления драйверов для вашего отопителя, – сказал Эрик и, отойдя к дальней стене помещения, ответил:

– Я слушаю вас, мистер Печерский, говорите!

– Эрик, он только что позвонил мне и сказал, чтобы я не беспокоилась. Что к нам они точно не заедут – девочки настояли на встрече у моря.

– Где именно?

– У старого грузового причала. Его сейчас разобрали, и на развалинах проросли эти, как их…

– Гузавии.

– Да, они самые. Короче, все назначено на половину четвертого.

– Понял вас, мистер Печерский, ваше сообщение было очень кстати.

Эрик вернулся к клиентам и, похлопав по лакированному боку главного нагревательного блока, сказал:

– Ну вот, для вашей машинки уже есть обновление, а это значит, у вас будет более эффективная работа ионизационной структуры и экономия топлива на полтора процента.

– Полтора? – переспросил хозяин, с сомнением поглядев на аппарат, за который заплатил немалые деньги.

– Полтора – это много, – поддержал коллегу напарник. – Полтора в месяц – это очень хорошо, а обновления драйверов выходят каждый квартал.

– Каждый квартал, дорогой! – воскликнула супруга хозяина, поскольку она являлась сторонницей установления отопления в доме.

– Эх, а по мне, так ночью должно быть холодно, чтобы задницу морозило! – подвел итог хозяин дома. – Но раз она хочет… Устанавливайте.

Эрик скрыл улыбку и перевел дух, пока его коллега вызывал бригаду установщиков. А когда они вышли на воздух, напарник спросил:

– Ты чего хвостом водишь? Я вообще не понял.

– Не обращай внимания, это частные дела.

– Значит, обновление драйверов – лажа?

– Лажа.

– Что еще скажешь? – уточнил напарник, когда они садились в фирменный минивэн.

– Меня после обеда не будет. Задействуй стажера, но начальству не говори. Я потом рассчитаюсь.

– Понял.

43

В пятнадцать ноль-ноль Эрик уже был на утесе – высоком берегу, некогда имевшем отвесный обрыв, но впоследствии обработанный строительной техникой так, что получился спуск со множеством террас.

Их использовали для складирования контейнеров, но позже грузовой бизнес переехал на другую площадку, и террасы превратили в туристические развлекательные площадки. Со временем и они перебрались в более удобное место, и утес стал совсем никому не нужен. Лишь изредка горожане приезжали сюда для дикого отдыха, привозя с собой еду и разогревая ее на переносных тепловолновых печках.

Заброшенная автостоянка почти заросла кустами гузавии, но это оказалось кстати, и припаркованный пикап Эрика был почти незаметен.

– Ты чего так поздно? – спросила неслышно подошедшая Анна-Луиза.

– Нормально. Ты же сказала в половине четвертого, а я прибыл на полчаса раньше. Что там на берегу?

– Трое ребят уже там, но Йорик еще не подошел.

– А что на работе сказала?

– Взяла выходной. У меня еще два не использованы.

– Специально для такого случая? – усмехнулся Эрик, отпирая замок на крышке кузова пикапа.

– Да. Такой резерв никогда лишним не бывает.

Крышка поднялась, и, увидев, что в кузове, Анна-Луиза с сомнением покачала головой.

– Ты обещал спецмодель.

– Бери что есть. А спецмодель пригодится на тот случай, когда без нее не обойтись.

– Но это же армейское железо… – продолжала ворчать Анна-Луиза, вытаскивая из кузова ручной пулемет, а затем еще короб на четыреста патронов. – Он же грохочет, как авиационная пушка, Эрик. Мы весь город переполошим!

– Не переполошим. Стрелять будем в сторону моря, так что эха не будет, а треск спишут на взрывы шутих. Туристы любят эти штуки, – начал успокаивать сестру Эрик, проверяя ход приводов на прицельном роботе автоматической винтовки.

Благодаря сложной аппаратуре она производила выстрел не сразу после нажатия на спусковой крючок, а только в случае точного наведения на выбранную цель.

– Ну все, давай выдвигаться, – сказал Эрик и пошел первым, раздвигая густые заросли и вспугивая бабочек-листвянок, на которых тут же начали охотиться их извечные враги – «кузнечики Маггера». Отталкиваясь тремя парами пружинистых ног, они взлетали, как зенитные ракеты, и, вцепляясь в своих жертв, падали вместе с ними.

Анна-Луиза была не из пугливых, но всех этих насекомых не переносила, поэтому морщилась и брезгливо встряхивала головой, когда на нее падала очередная сцепившаяся пара – охотник и жертва.

Как там Йорик? Пришел ли он уже? Можно было, конечно, позвонить ему и узнать, но сначала следовало выдвинуться на удобную позицию. Позиция – дело первоочередное.

Наконец они вышли из зарослей, и перед ними открылась панорама акватории старого порта и искусственной бухты с мощным молом в километре от берега.

За его пределами ходило несколько прогулочных яхт с туристами, но в акватории посторонних не было.

– На, посмотри, – сказал Эрик, протягивая бинокль.

Анна-Луиза поставила пулемет с коробом на траву и, взяв бинокль и сделав еще пару шагов к склону, стала смотреть вниз и правее, где метрах в ста пятидесяти у причала топтались курсанты в своей форме, и среди них оказался Йорик.

Несмотря на тревожную ситуацию, Анна-Луиза испытала облегчение, увидев, что Йорик вместе со всеми. Теперь все стало как-то определеннее.

– А вот, похоже, и девочки! – сообщил Эрик, отслеживая через электронный прицел появившийся из-за мола катер.

Анна-Луиза перевела бинокль на появившуюся цель, но разглядеть удалось только то, что в надстройках кто-то есть. На палубе катера пока никто не появлялся.

– С сошек стрелять будешь? – уточнил Эрик.

– Нет, так справлюсь. Патронов достаточно, буду корректировать по всплескам.

Несмотря на то что пока ничто не указывало на судно как на транспорт злодеев, Анна-Луиза была уверена – на катере стрелки.

Что такого им сделал ее мальчик или его друзья, она не понимала, однако жизнь научила ее не задавать вопросов, когда ситуация яснее ясного. Нужно надлежащим образом реагировать на угрозу, а ответы на вопросы появятся позже.

До катера было уже «пятьсот тридцать четыре метра» – так показывал дальномер на прицеле винтовки Эрика. Он собирался работать вторым номером и прикрывать Анну-Луизу от контрдействий противника.

– Ну вот, спектакль начинается, – сказал Эрик, заметив, что из надстроек на палубу начала выбираться публика.

– Но это же мужики! Мужики в платьях! – поразилась Анна-Луиза.

– Да. Мужики в платьях, – подтвердил Эрик, не отрываясь от прицела. – А за переодетыми – уже и те, что с автоматами.

«Девушки» в белых театральных платьях вышли на нос судна и стали размахивать руками, и тотчас со стороны стоянки курсантов раздались восхищенные вопли.

– Вот дурачье, – произнесла Анна-Луиза и, бросив бинокль на траву, взяла оружие.

– Дистанция «триста девяносто». Можешь начинать.

– Начинаю, – ответила Анна-Луиза, еще раз взвесила на руках пулемет и открыла огонь.

Первая пристрельная очередь легла метрах в двадцати от носа катера, подняв высокие белые фонтаны. А уже вторая прошлась по бортам судна.

– Они нас еще не заметили… – сообщил Эрик, продолжая контролировать ситуацию. – Давай, делай дело.

Анна-Луиза приняла поправку, и теперь пули стали молотить по палубе и надстройкам, а раскаленные поддоны фонтаном полились на склон утеса.

На палубе уже никто не стоял – все только ползали, пытаясь найти место для укрытия, а рулевой начал разворот.

Между тем со стороны курсантской стоянки больше не раздавалось ни единого крика. Должно быть, они замерли, пораженные происходящим…

Вдруг из-за надстройки уже развернувшегося катера выглянул снайпер, но его точным выстрелом срезал Эрик.

– Всё, уходим. Мы свое дело сделали!

Анна-Луиза нагнулась за биноклем, чтобы взглянуть на площадку.

Там все было в порядке. Курсанты залегли, и, значит, хоть чему-то их в охранной компании все же научили.

Грохот на утесе не остался незамеченным городской полицией, и, когда Эрик с сестрой возвращались к машине через заросли гузявника, где-то внизу уже пели полицейские сирены.

– Через пять минут будут здесь! – прикинула Анна-Луиза, сгружая пулемет в кузов пикапа.

– У нас фора, – сказал Эрик и, закрыв кузов крышкой, поставил у ближайшего кустика небольшой прибор.

– Пугач? – догадалась Анна-Луиза, садясь в машину.

– Да. Из старых запасов, – подтвердил Эрик, заводя двигатель. – Это, конечно, не новомодные штуки, но на полчасика связь в районе отключит.

Машина тронулась и покатила по старой бетонке прочь из города. Эрик включил радио. Как раз передавали сообщение о новом беспрецедентном выбросе шароидов.

– Меня это беспокоит, – вздохнула Анна-Луиза.

– Что тебя беспокоит? – не понял Эрик. – Те бандюги с катера убрались, и теперь им нужно будет перезарядиться. А мы тем временем постараемся навести справки, кто это и зачем они хотели пострелять курсантов.

– Ну да. Только я имею в виду эти шары. Это так странно. Как ты думаешь, что это вообще такое?

– Понятия не имею. Даже не задумывался, других забот полно.

В этот момент в эфире произошел щелчок, и стало слышно только шипение.

– Ну вот, наш пугач сработал, – сказал Эрик и глянул на часы. – Четыре с половиной минуты. Молодцы копы, быстро добрались.

44

Бытовые условия в доме Донована налаживались. После того как был разблокирован его счет и все долги перед службами оказались погашены, в холодильном шкафу появились дорогие продукты, бассейн начали регулярно чистить, а листья искусственных растений – полировать. При этом все делалось в то время, когда хозяин спал или получал сеанс массажа.

Ему редко приходилось сталкиваться с сотрудниками службы клиринга, поэтому создавалось впечатление, что все происходило само собой. Это Донована вполне устраивало, хотя он подозревал, что именно подстройка графика уборки под его режим и давала настолько большие наценки за услуги. Впрочем, он уже разобрался, что его счета не лимитированы; при запросе общей суммы появлялся значок бесконечности. Но некоторые ограничения все же существовали. Например, пожелай он прикупить еще один дом, пришлось бы запрашивать разрешение некой комиссии. Что за комиссия, непонятно, но ссылка на инструкции существовала.

Донован чувствовал себя все лучше. Он уже мог сидеть за компьютером минут по сорок, прежде чем начинал уставать. А раньше продержаться даже десять минут было для него сложно.

Он начал ходить по двору, но спускаться к морю пока не мог. Мелани посещала его ежедневно и отмечала, что он быстро обретает форму.

– Прям видно, как ваши мышцы набирают тонус! Вы, наверное, в прошлом спортсменом были?

– Возможно, – пожимал плечами Донован, поскольку сам не был ни в чем уверен. Он уже пытался найти что-то вроде собственного досье. Но где искать? Он искал везде и пролезал так далеко, насколько позволяли файерволы.

– А еще вы красивый мужчина.

– Что?

– Ну… такие мужчины нравятся женщинам, – слегка смутившись, пояснила Мелани.

– Спортсмены, что ли?

– Нет, не только. У вас в глазах такая романтическая грусть.

– «Романтическая грусть»?

Донован не понял, о чем говорила Мелани, но переспрашивать не стал. Позже поискал в спейснете. Но там не было ничего конкретного, только какие-то психоаналитические выкладки. Перебравшись на ресурс «народного поиска», он быстро нашел более подходящую и понятную аналогию – «безнадега».

Помимо новой одежды и белья, аккуратно разложенных по полочкам, имелся шкаф с «вещами из прошлого». Так их для себя назвал Донован. Он уже спрашивал об их происхождении у Мелани, но она об этом ничего не знала, поскольку начала работать с ним, когда он уже жил в обставленном доме.

Впрочем, после того как Донован в первый раз осмотрел «вещи из прошлого», произошли некоторые подвижки: если раньше ему это имущество совершенно ни о чем не говорило, то спустя неделю после отключения вживленного чипа он узнал запахи вещей и те осязательные ощущения, которые давали позабытые предметы, когда он брал их в руки.

Вот, например, пистолет. В первый раз Донован просто отдернул руку – оружие показалось неприятной холодной железкой. Позже он уже задерживал «девятку» в руке, взвешивал, шевелил пальцами, проверяя хват рукояти.

В последний раз Мелани случайно застала его за этим занятием.

– Извините, я пойду.

– Да, идите.

Сегодня она отмассировала его так, что мышцы гудели, как после тренировки по рукопашному бою. Придя к такому выводу, Донован вдруг поймал себя на мысли о рукопашном бое. Видимо, когда-то для него такая тренировка была делом обычным.

Продолжая анализировать новые чувства, он машинально взял пистолет, вынул обойму, выдернул «вечную» батарейку и проверил, как ходит затвор.

– Смазать надо, – сказал он и тут же спохватился. – Стоп! А я знаю, как нужно смазывать и чем?.. Да, знаю!

Вытянув из угла шкафа баул, он открыл боковой кармашек, в котором оказались раскладка с приспособлениями для чистки оружия, запасной ствол, патроны и спрей-смазка.

– Так, – произнес Донован несколько удивленно. Сложил все вынутое обратно и задвинул баул в шкаф.

На глаза снова попался сверток со странным комбинезоном и шлемом. Донован еще два дня назад вспомнил, что подобные комбинезоны использовали в физиотерапевтических целях для скорейшего восстановления солдат, прошедших лечебный курс после тяжелых ранений. Такое медицинское приспособление осуществляло массаж пораженных зон слабыми электроразрядами, пневматический волновой массаж и имело множество иных функций. Тогда, два дня назад, он удивился: откуда он знает такие подробности про восстановительную физиотерапию?

А теперь снова пришло время удивляться самому себе: Донован вспомнил, что комбинезон, висящий в шкафу, – не лечебный. Это спортивный имитатор виртуальной реальности, а внутри него находились исполнительные механизмы…

– Электромеханические… – с отстраненным видом произнес Донован, прикидывая, понимает ли он сам смысл произнесенного слова.

Закрыв дверцу шкафа, Донован медленно пошел в кабинет, чтобы прилечь на диван. Пока еще у него случались приступы упадка сил. Вот и теперь сил оставалось, чтобы только добраться до дивана.

«Ничего, я обязательно поправлюсь. Обязательно», – пообещал он себе.

45

В шахте было жарко. Термальные источники находились где-то совсем близко и так нагревали породу, что вентиляционная система не успевала откачивать нагревшийся воздух. Следовало бы, конечно, добавить насосам мощности, однако вся энергия тратилась на кристаллизаторы, которые пожирали ее гигаваттами.

Очередная смена обходчиков вернулась в комнату отдыха и принялась стаскивать с себя пропитанную потом спецодежду. Не помогали теплоотражающая прослойка, впитывающие прокладки и вшитая в ткань система теплоотведения.

– Ох и духотища там сегодня, – пожаловался один и, оставшись в трико, опустился на скамью под потолочным вентилятором. Прикрыв глаза, он блаженствовал под прохладным ветерком.

– Как там на восьмом участке? – спросил сидевший за столом дежурный инженер смены.

– У тебя же датчики есть… – ответил второй обходчик, все еще возившийся с заклинившей застежкой брюк. Его напарник даже глаз не открыл, продолжая наслаждаться прохладой.

– Датчики – для отчетности, что технологические параметры в норме. А мне нужны ваши ощущения. Нет ли треска, запахов подозрительных?

– Да воняет, конечно. Такая напруга по кабелям бежит, что обмотка плавится.

– Видели потеки? – уточнил инженер.

– Только разводы на стенах. Охлаждение пока справляется.

– Тесно здесь, – пожаловался тот, что сидел под вентилятором. Теперь он осматривался с таким видом, словно оказался в дежурке впервые.

– Скажи и за это спасибо, – усмехнулся инженер. – Помещение в чистом граните вырубали. И глубина здесь больше полукилометра.

– Можно подумать, руками вырубали. Нажали пару кнопок, и комбайн вырезал эту комнату.

– Эк у тебя легко выходит! А комбайн тот, между прочим, такие же, как вы, обслуживают. Представляешь, как фрезы грелись, когда здесь галереи рубили? Тут одними роботами не справишься.

– Ты чего это так за компанию распинаешься, Манфред? – спросил обходчик, справившийся со сложной застежкой на спецодежде и теперь тоже радующийся долгожданной прохладе.

В отличие от напарника, он встал посреди комнаты, чуть приподнял голову, так, ему казалось, он больше получает кондиционированного воздуха, слабо выдувавшегося из небольшого блока слит-системы.

– Я не распинаюсь. Я объясняю, отчего и почему.

– Все знаешь?

Инженер не ответил.

– Тогда скажи, это правда, что мощности повышать будут?

– Если и будут, то только в пределах допустимой проводимости кабелей.

– Что скажешь, Чейн? – обратился любознательный обходчик к напарнику.

– Да, скорее всего, будут. Видел я, как вчера там возле ствола этот Ричмонд бегал, будто ему в задницу огненного порошка подсыпали. Возбужденный такой, морда красная. И этот с ним, полукровка.

– Он не полукровка! Он рамбиезофт! – вмешался инженер.

– Неважно. Эти кабеля три года назад клали, когда в проекте другие мощности были. А теперь под технологическое оборудование два новых зала прорубили. И железо начали ставить. Значит, скоро подключат. И все на прежнюю систему питания. А она такой трафик не потянет.

– Да откуда ты все эти подробности черпаешь, Чейн?! – воскликнул инженер, вскакивая.

– Я не дурак, я два курса лао-техникона окончить успел, пока меня сюда по приговору не упекли.

– А если такой умный, то чего треплешь лишнее? – уже тише произнес инженер и невольно оглянулся, хотя за его спиной было всего две двери – одна в туалет, другая в душевую кабину. – Если служба безопасности тебя запишет, сам знаешь, что будет. Здесь судов нет, здесь вся власть у компании.

Ответить обходчик не успел. На столе дежурного инженера загудел зуммер, и, глянув в терминал, Манфред кивнул, он ждал этого вызова. Потом поддернул штаны и объявил:

– Пойду на доклад, а вы, согласно расписанию, через полчаса выходите на обход.

– Как скажешь, начальник, – усмехнулся Чейн.

А инженер прошел мимо, неодобрительно покачал головой и вышел из дежурки в пекло шахты.

Задержав дыхание, он прибавил шагу – до подъемника было пятьдесят четыре метра, это он знал точно. А там, в сетчатой кабине, под напором вентиляционного потока, будет уже не так жарко, хотя, конечно, пока доберется наверх, запарится изрядно. Проверено.

У входа в подъемник стоял «часовой». Не у самого входа, а чуть подальше, чем в прошлый раз. Призрачный трехметровый воин в доспехах. Поначалу он всех пугал, но потом привыкли. «Паразитная геоголограмма». Ничего особенного, но Манфред всякий раз внутренне напрягался и стискивал зубы, пока отъезжала дверь подъемной клети.

Если бы они находились дома, можно было бы вызвать соответствующих специалистов. А тут ничего подобного «бюро эвклидики» и в помине не было. А если бы и было – разве можно приглашать посторонних на секретный объект?

Клеть открылась, инженер зашел в нее, и, когда кабина стала подниматься, постепенно ускоряясь, он с облегчением перевел дух. Всякий раз ему казалось, что тот призрачный часовой поднимает голову и провожает кабину взглядом.

Перегрузка заставляла напрягать ноги, и это отвлекло пассажира. Потом заскрипели тормоза, с трудом останавливая тяжелые маховики.

Платформа остановилась, и автоматическая дверь клети отъехала в сторону.

Инженер шагнул на твердую поверхность и сразу почувствовал, что воздух здесь чище, хотя все еще было довольно жарко.

– Ну что, он все еще там? – неожиданно спросил оператор, стоявший у пульта подъемника.

– Кто? – Манфред сделал вид, что не понял вопроса, и подернул плечами, как от озноба.

– Ну тот… призрак.

– Внизу очень жарко. Пекло просто. Так что не до развлечений.

– Тебя главный искал. Сказал, чтобы ты сразу шел во второй технологический.

46

Манфред шагал по узкому тротуару, вырезанному шахтной фрезой по краю галереи. Под потолком грохотали двухтактные насосы, подрагивало освещение. Оборудование работало в условиях, не предназначенных для нормальной эксплуатации, поэтому быстро вырабатывало ресурс. А замены не было, хотя сам Манфред и другие специалисты составляли длинные запросы с перечнем машин, требующих замены, но начальство тратило ресурсы на повышение мощности главного производства. На периферию ему было наплевать.

– А зря… – произнес Манфред вслух, перепрыгивая через натекавшую со стены лужицу маслянистой жидкости.

Здесь все было не так, как у них на Фрее. Странный состав атмосферы, аномальные конденсаты на стенах – все это малоизученное и вредное для механизмов главного производства. Следовало бы сначала получше исследовать местную природу, а уж потом осуществлять тайную добычу. Оно того стоило, концентрация «би-ти оператора» в глубинных газах была очень высокой.

Впереди замелькали лучи прожекторов – в бокс, только что вырезанный четырехкоординатной фрезой, осторожно закатывался робот-бурильщик. Его манипуляторы были сложены воедино, и рабочие инструменты свисали, как жала каких-то гигантских хищных насекомых.

Заметив на периферии движение, робот-бурильщик замедлился, в лицо инженеру ударил яркий свет, и Манфред, прикрываясь, стал обходить механизмы справа. Из-за поднявшейся пыли пришлось натянуть маску и повыше поднимать ноги, чтобы не нагрести пыли в ботинки.

Пропустив инженера, робот-бурильщик снова пришел в движение: раскачивая гроздьями рабочих инструментов, стал заезжать в бокс. Яркий свет прожекторов робота позволял рассмотреть грубые рубцы на стенах выработки.

Прежде площадки добычи старались как-то благоустроить и применяли другие виды фрез, но теперь начальство спешило, и фрезы заменяли реже, отчего они местами просто крушили породу, а не резали.

Манфред прошел еще метров двадцать и почти наткнулся на фрезеровочную установку. Она стояла у стены с потушенными огнями, вся в пыли, будто загнанное, изможденное непосильной работой животное.

Инженер вздохнул. На корпусе были видны потеки супергидравлики, рабочие кромки инструментов выглядели тусклыми, а значит, была превышена температура резания породы. И в таком состоянии находилась немалая часть техники.

За пыльной фрезой находились огромные бобины стоковых жил из стекловолокна. После того как буровой робот делал пятидесятиметровые скважины, в них опускали кристалловолоконные жилы, которые присоединялись к единому редуктору, где первоначальное жесткое геоизлучение превращалось в полноценный «би-ти оператор».

Затем «би-ти» отстаивался в зеркальных сферах до состояния насыщенности, и наконец, после подачи огромной энергии в центральный кристаллизатор, насыщенный «би-ти» в одно мгновение материализовывался в виде безупречного геокристалла.

Чтобы выйти на производство одного такого кристалла в месяц, им понадобилось пять лет. Зато теперь появилась возможность производить до двух кристаллов в сутки, однако существовало одно большое «но». Шароиды.

Это были специфические «хищники» – они разлагали материю. Появляясь в реальных мирах, шароиды стремились к их полному уничтожению. Сдерживали их лишь защитные поля планет, структура которых функционировала благодаря наличию «би-ти оператора».

Как только защита ослабевала, появлялись шароиды и начинали плодиться со все большей скоростью – в зависимости от состояния защиты.

Шароиды реагировали на изменение напряжения геополей и разрывали пространство в непосредственной близости от района добычи, тем самым привлекая к этим районам внимание местных служб безопасности.

А потом начиналась гонка спецслужб – местной и добытчиков. Однако обычно к моменту, когда критические последствия хищнической добычи становились заметными, все местные элиты, частные и государственные, были прикормлены, а основные структуры добытчиков встроены в местную экономику и таким образом почти легализованы.

Манфред вышел в основную галерею, где имелось очень оживленное движение, как на главной улице какого-нибудь городка.

Роботы-инструментальщики с пакетами заготовленных фрез, машины-клинеры, производившие очистку оборудования на месте работ без вывоза его в ремонтные ангары, машины-суперконденсаторы, катившиеся целой колонной к площадке кристаллизации.

Благодаря парку суперконденсаторов удавалось получить ту стартовую энергию, которая требовалась для начала формирования геокристаллов. Затем термоядерную дугу поддерживали индустриальным электричеством. Но в самом начале требовались суперконденсаторы.

Неожиданно рядом с Манфредом притормозил рециклер, развозивший бригады рабочих. Боковая дверца отъехала в сторону, и чей-то знакомый голос позвал:

– Эй, Фред, запрыгивай! Мы тоже на четвертую площадку!

Это был Хейг, коллега Манфреда. Когда-то они работали на самой первой очереди, когда только начинали вырубать штольни и тупики для установки технологического оборудования.

Дверца захлопнулась, и Манфред перевел дух. В кондиционированном пространстве салона можно было не щуриться от пыли и не прижимать ко рту фильтр.

– Я так и понял, что ты на «пуск» топаешь.

– Лум-Критчер настоял. Сам-то я не романтик, и вообще на дежурстве сегодня.

Хейг усмехнулся. Когда-то Манфред говорил совершенно иначе. Прогресс, процветание родины, новые перспективы в новых колониях. Но с тех пор прошло немало времени.

Вскоре они подъехали к залу за номером два, большому помещению, вырубленному в скальном грунте. Здесь уже собралось не менее двадцати специалистов, которые присоединяли к кристаллизационному узлу прибывавшее передвижное оборудование, сразу же проводя тестирование.

Чуть в стороне, возле бокса охраны, стояли сам Лум-Критчер, его помощник Терри Фенкинс и двое инженеров-эксплуатационников.

Высадив Манфреда, рециклер двинулся дальше по площадке, держась обозначенной транспортной полосы. Бригаду рабочих требовалось разгрузить в дальнем углу, где у них были монтажные инструменты и защитная капсула, в которую они прятались перед запуском кристаллизатора.

Манфред направился к Лум-Критчеру, перепрыгивая через заполненные пылью выбоины.

По инструкции здесь следовало положить лабораторный пол и установить поглотители пыли. Однако за пять лет они уже далеко ушли от инструкций.

Впрочем, это касалось лишь технической и технологической сфер, служба безопасности работала строго по правилам, и к этому имелась весомая мотивация. Случалось, что успокоенные успехами и безнаказанностью колонисты «усыпляли» и собственную службу безопасности, и одного рейда местных хватало, чтобы на месте городков и шахт оставались лишь воронки и оплавленная порода.

– А вот и Манфред! – оживился Лум-Критчер и фальшиво заулыбался.

– Здравствуйте, сэр.

– Как думаешь, пойдет сегодня кристалл с первой вспышки?

– Не думаю.

– Почему?

– Концентраторы монтируют, они новые, точка насыщения не будет фокусироваться с первого раза. Но после теста, скорее всего второго, точку нащупают, и кристалл пойдет.

– То есть с третьей вспышки?

– Ну да.

Лум-Критчер вздохнул и стал наблюдать за действиями прибывших рабочих, которые то и дело роняли инструменты. Но вскоре под настойчивыми и не всегда корректными призывами Хейга они сумели настроиться, и работа пошла.

Через тридцать минут дали первую вспышку.

Освещение мигнуло, и во втором контуре концентраторов полыхнул кристалловод. Его быстро заменили, а погрешности фокусировки были автоматически учтены в настройках.

Еще четверть часа подготовки, и снова вспышка. На этот раз освещение почти погасло, но кристалл так и не пошел.

Лум-Критчер покосился на Манфреда, но тот сделал вид, что не заметил сурового взгляда босса.

И снова тесты, новый перерасчет потоков, потом третья вспышка. Полторы секунды рева и вибраций, и наконец послышался шум пневматических зажимов, челюсти которых надежно опломбировали кристалл титановой губкой.

Лум-Критчер зааплодировал. Стали бить в ладоши оба сопровождавших его инженера и помощник Терри Фенкинс, а Манфред лишь кивнул и устало улыбнулся.

От капсулы-убежища к ожидавшему рециклеру брели рабочие бригады Хейга.

47

Много дней подряд Донован перекладывал эту малопонятную синтетическую шкуру с места на место. Артефакт из его прошлой жизни.

Еще утром, после небольшой разминки с гантелями, которую ему порекомендовала Мелани, Донован, заглянув в шкаф, снова скользнул по артефакту безразличным взглядом. Но вот после обеда, когда ушли двое работников клиринговой компании и в доме воцарилась тишина, Донован вдруг оставил место за монитором и направился в комнату, где стоял шкаф.

Он отодвинул створки и снова взглянул на прежде непонятный сверток из прочного скинопластика, который раньше принимал за лечебный прибор. Однако теперь он точно знал, что это такое.

От волнения сильнее забилось сердце, в горле запершило. На мгновение Донован ощутил странное чувство, как будто начинает путешествие куда-то в детство, которое он даже не помнил.

Взяв сверток, Донован развернул оснастку, встряхнул и оглядел. Да, все это было ему знакомо, и он быстро надел комбинезон, который после секундной паузы сел по фигуре, выбрав одну из прежних настроек.

– Еще должен быть шлем, – сказал Донован. – Ага, вот он.

Шлем сел как влитой.

«У нас такого не делают», – пронеслась в голове фраза одного из уборщиков, который, наводя порядок, заглянул в шкаф. И прежде всего это касалось шлема. Он казался изделием из далекого будущего.

Донован привычно нашел пусковую панель, потом увидел меню и ощутил тестовые уколы исполнительных механизмов, отвечавших за реальность ощущений виртуального мира.

Сердце забилось сильнее. Захотелось, как когда-то, начать с третьего уровня – Донован не помнил, но знал, что это было обычным началом тренировки. Однако разум подсказал, что следует быть осторожнее. И Донован выбрал ученический уровень сложности.

Спустя десять минут, показавшихся ему вечностью, он рухнул на пол, разбив журнальный столик из престижной коллекции «Хакс»…

Подняться ему помогла Мелани. Она усадила его в кресло и даже попыталась снять с Донована шлем, однако это было невозможно без мысленной команды игрока. Либо потери им сознания.

Наконец шлем был снят, и Мелани стала ощупывать голову Донована.

– Что ты делаешь? Я в порядке!..

– Ты бы видел, как дергалась твоя голова! То есть этот шлем! Как будто тебя молотили пудовыми кулаками!.. – воскликнула Мелани.

– Ну… вообщем-то, так все и происходило, – вынужден был признать Донован, осознавая, что пройти ему удалось лишь ученический уровень со множеством подсказок, а уже на первом ему надавали по полной.

– Донни, ты должен выбросить эту штуку! Она может убить тебя! – потребовала Мелани, пытаясь ухватить плотный пластик тренажерного комбинезона.

– Скажешь тоже, – усмехнулся Донован и принялся снимать оснастку. – Эта штука… Ну, короче, здесь такую не сделают…

– Я помогу тебе, – вызвалась Мелани.

– Хорошо… Эй-эй! Не так, пожалуйста, это совсем другое… – запротестовал Донован.

– Но ты же здоровый мужчина, Донни, тебе нужна женщина. И если я уже старовата, мы можем подобрать кого-то помоложе…

– Ты не старовата, Мелани, ты в самый раз, но… Давай вернемся к этой теме вечером.

– Вечером? – переспросила Мелани, похлопав ресницами. – Вообще-то, я живу в другом месте и в пять часов уезжаю, – напомнила она. – Мы решим это до пяти?

– Нет, в пять я иду на силовую тренировку в подвал, ты же знаешь…

– Тогда как быть? Я должна оказаться дома до шести.

– Почему именно до шести?

– Ну… я так привыкла.

– Останься на ночь. Выбери любую комнату на втором этаже – в чем проблема? – пожал плечами Донован.

– Ладно, – согласилась Мелани. – И еще массаж. Сегодня по расписанию.

– Через два часа после обеда?

– Ну да.

– Хорошо. Будем придерживаться расписания.

Донован отнес в шкаф костюм и шлем, но вернулся с пистолетом.

– Это еще зачем? – подалась назад Мелани.

– Я нашел на своем участке подвальную галерею. Там еще остались в шкафах какие-то бутылки.

– Наверное, от прежних хозяев.

– Ну, пока мне это не интересно. Но там хорошее освещение, и я буду заниматься в галерее стрельбой.

– Стрельбой? Но зачем?

– Затем, что мне это интересно.

– А вот эти, как их… Пули! Без них ведь нельзя?

– Мне вчера их уже доставил посыльный.

– А я не знала.

– А тебе и не нужно. Отдыхай до трех часов, а я пойду постреляю.

Захватив коробку патронов, Донован вышел из дома и постоял на каменном крыльце, вдыхая запах натуральной подстриженной травы.

Ему уже предлагали заменить ее на синтетическую, которую не нужно стричь, но он отказался. Довольно того, что на участке имелись искусственные деревья и кустарники, пусть хотя бы трава будет настоящей.

Было слышно, как шелестят по песку волны, накатываясь на берег. До полосы прибоя от дома было чуть менее ста метров, а от дальней границы участка и вовсе ничего.

Оказавшись в галерее, Донован какое-то время приноравливался к оружию, взвешивая его то в одной, то в другой руке. Процесс стрельбы должны вспомнить руки.

Потом начал стрелять, поначалу морщась от громких звуков и резкого запаха пороховых газов. Постепенно втянулся и начал попадать в поставленную мишень – пластиковую коробку.

Он чувствовал, что с каждым выстрелом к нему возвращается уверенность, лучше работает глазомер, и в какой-то момент ощутил, что составляет с пистолетом одно целое.

Это странное чувство продлилось лишь пару секунд, но Донован его запомнил. И у него уже кончились патроны – обе коробки, которые доставил курьер.

48

Под утро случился очередной прорыв шароидов. Они пошли к земле длинными шеренгами, словно обезумевшие солдаты в последнюю атаку.

Зенитные штуцеры зашлись злобным лаем, выплескивая поражающие элементы, а особенно крупные и высотные цели перехватывались ракетами, стартовавшими с рассредоточенных на набережной установок. Снаружи установки выглядели как крупные декоративные скульптуры из высокопрочного пластика, но внутри полых корпусов располагались отягощенные боекомплектами точные механизмы, получавшие целеуказания с радаров, стоявших на холмах юго-западных пригородов.

Элитные районы города, в основном прибрежная полоса, защищались лучше. Там располагались более совершенные зенитные комплексы, а кроме того, эти районы прикрывались антишумовым экраном, формировавшимся с помощью противофазных аудиогенераторов.

В результате вместо будоражащего грома жители богатых районов ощущали лишь некоторую вибрацию, а в районах попроще люди уже привычно не обращали на грохот внимания.

В последнее время прорывы шароидов к земле случались все чаще.

На пульт дежурного городского управления Службы Государственной Безопасности пришел вызов.

– Дежурный офицер Кроун слушает.

– Дежурный, соедините меня с начальником Управления.

– Сэр, но у нас еще ночь…

– Соединяй! – рявкнули на том конце, и дежурный не попросил незнакомого абонента представиться. Не решился. Уж наверняка по закрытому каналу говорило лицо не случайное, а так орать может только важный начальник.

Конечно, начальник Управления тоже может наказать, если вызов окажется пустяковым, но выбор у дежурного был невелик, и через мгновение в трех кварталах от здания Управления на тумбочке завибрировал аппарат связи.

– Рэдмор у аппарата. Слушаю…

– Не похоже, что ты спал, Рэдмор.

– О, прошу прощения, сэр!

Начальник Городского управления соскочил с кровати и одернул шелковую пижаму, вызывая удивленный взгляд его супруги – она тоже не спала. Звонок начальства прервал их очередное разбирательство.

– За что прощения просишь? Опять накосячил?

– Никак нет, сэр. Не накосячил. По статистике у нас все ровно, как раз завтра утром собирался отправить.

– Собрался, значит, отправляй. А теперь своими словами… Что у вас там происходит? Только не юли.

– У нас там… Термолеониды, сэр. Очень высокой плотности. Приходится подключать все мощности противометеоритной обороны.

– Леониды, значит?

– Термолеониды, сэр. Очень высокой плотности.

– А наши агенты сообщают совсем о другом, Рэдмор… – произнес генерал почти шепотом и оттого особенно зловеще.

– О чем, сэр? – уточнил Рэдмор, чувствуя, что на смену первоначальному холоду приходит жар. Да, жар прошел по всему телу, вызвав на лице испарину.

Наблюдавшая за ним супруга усмехнулась.

– Если выяснится, что в докладе и статистиках лажа и ты покрываешь прорыв шароидов, Рэдмор, уже не я, а «городские» придут к тебе прямо в дом, чтобы выбить из тебя всю правду.

– Да какие шароиды, сэр?! У нас бывает один пролет в полгода, да и то они фрагментированные приходят – мы их даже не долбаем, они прилетают уже с некритичными массами!

На том конце замолчали, и Рэдмор осторожно перевел дух. Неужели поверил проницательный генерал Спок? Или затаился и готовит проверку или чего похуже – сигнал «городским»? Нет, это вряд ли, СГБ, то есть «сельские», все вопросы решали внутри своей конторы. Как и КСП – Комитет Специального Прогнозирования, они же «городские».

Но сейчас, когда «городским» делегированы функции общефедеральной контрразведки, «сельским» приходилось мириться с вмешательством конкурентов в свои дела.

– Значит, так, Рэдмор, жду завтра твой отчет и, если замечу подтасовки…

Рэдмор зажмурился, чтобы прогнать картины одна другой страшнее. Ведь проверить ситуацию очень просто – опросить агентов, которые имелись у генерала Спока в городе, и те предоставят не только письменные свидетельства и видеозаписи стартующих тяжелых ракет с набережной, но и предоставят их баллистические спектры с подробной гравитационной модуляцией. И все. Это может лечь в основу разбирательства военного суда, материалы к которому будут готовить следователи «городских». А уж они постараются.

– Все дело в том, сэр, что у нас на редкость скверная погода… – в отчаянии выпалил Рэдмор, хватаясь за соломинку, которую ему не так давно протянул куратор, принадлежащий к неизвестной силовой структуре. Скорее всего нелегальной, но чрезвычайно влиятельной. Это он разговаривал с Рэдмором, когда пропал прежний начальник Городского управления.

Рэдмор был вторым заместителем – ему место начальника даже в мечтах не светило, и он надеялся стать хотя бы первым заместителем, но кто-то решил иначе. С ним связались и назначили встречу в городском парке поздно вечером.

Ему тогда ситуация очень не понравилась. Он крепко испугался, но они, неизвестные, дали понять – будешь дергаться, тоже исчезнешь. А если, дескать, все идет пучком и без срывов – вот тебе аванс. И дали такую пачку наличности, что Рэдмору пришлось распихивать ее по трем карманам.

Когда пришел домой и пересчитал, не поверил и пересчитал снова. Но нет – действительно двести тысяч рандов.

И да, прямо там, на первой встрече, неизвестный сказал:

– Я буду твоим куратором. Не бойся, ты не один с нами сотрудничаешь, и, если возникнет необходимость узнать, кто перед тобой – наш человек или посторонний, скажи ему следующую фразу: «У нас на редкость скверная погода». Если свой, он ответит: «Да и у нас она не лучше. Сезон такой».

– Да и у нас она не лучше. Сезон такой, – произнес генерал Спок.

Рэдмор настолько удивился, услышав отзыв на свой пароль, что тряхнул головой и переспросил:

– Что, сэр?

– Что слышал. Жду завтра твой отчет.

На этом связь прервалась, и Рэдмор положил погасшую трубку на тумбочку, а потом опустился на край кровати.

– Ты потел, как какое-нибудь животное. Просто отвратительно, – съязвила супруга.

– Запотеешь тут, – обронил Рэдмор и провел ладонью по лицу.

– Как ты мог, Стивен, а? Как ты мог, я тебя спрашиваю?! – крикнула супруга и ткнула Рэдмора пальцем в спину. Между прочим, больно.

– Я же тебе сказал, это просто машина. Инструмент.

– Инструмент для удовлетворения похоти!..

– Ну и что? У тебя в шкафу тоже полно всяких игрушек.

– Игрушки это… Это другое! А у тебя, можно сказать, другая женщина!

– Она просто робот. Да, если тебе так нравится называть – инструмент для удовлетворения похоти. Пусть так.

– Да вот и не так! Вот и не так! – снова разъярилась супруга и опять ткнула Рэдмора в спину. – Ты сказал ей: «Я люблю тебя»!

– Я был пьян, Ева! – воскликнул Рэдмор и вскочил, уворачиваясь от очередного болезненного тычка.

– Немедленно открой мне ящик, и я располосую эту тварь ножом! – потребовала супруга, надвигаясь на Рэдмора с таким видом, будто собиралась разделать именно его.

«Дать бы ей сейчас в рожу», – подумал Рэдмор, представляя, как Ева летит через кровать, скользя по шелковым простыням, потом бьется о стену и остается там в углу. Он настолько явственно представил эту картину, что Ева заметила кровожадное выражение его лица.

– Что за ужасы приходят тебе на ум? – уточнила она, останавливаясь.

– Прибить тебя захотелось, – усмехнулся Рэдмор.

– Маньяк. Этого и следовало ожидать после этих твоих страстей с… куклой.

Ева отступила, но в глазах ее горел огонь ненависти.

– Думаешь, я не знаю, что ты крутишь какие-то незаконные делишки? Знаю! И про стенной сейф за шкафом знаю! И я напишу на тебя донос, если ты…

– Не напишешь, – сказал Рэдмор, садясь на кровать. – У тебя «рейв-лорд» последней модели и мастерская сувениров, купленная на неизвестно какие доходы. Если меня возьмут – пойдешь как подельница. Я потащу тебя с собой.

Немного подумав, она тоже села.

– Но я пошутила!

– Я знаю, дорогая, поэтому я тоже пошутил. И давай уже спать, у меня завтра с самого утра полно работы. Все, гаси свет.

49

Прошла всего неделя с начала тренировок, а Донован сумел дотянуться до четвертого уровня.

Он и сам удивился, когда свалил монстра с подбритыми висками, хотя тот двигался, как машина-молния, и Донован лишь позднее смог в полной мере подивиться своим запредельным реакциям.

Монстр свалился, и автоматика выбросила Донована из тренировочной игры, среагировав на параметры его организма.

Рядом оказалась Мелани и помогла, когда Донован стягивал костюм.

Во рту был привкус крови, а перед глазами мельтешили черные точки, однако Донован был счастлив, ведь он не только побеждал в тренировочных боях, он наращивал силу с удивительной скоростью.

– Слушай, у тебя мышцы растут, как под инъекциями турбослима… – заметила ему Мелани как-то вечером, когда опять осталась у него на ночь.

– Это плохо?

– Турбослим – сиюминутный выигрыш за счет здоровья в будущем. Допинг он и есть допинг. Надо будет перевести тебя на следующий уровень спецпитания. Тебе нужна спортивная диета.

– Ты в этом разбираешься?

– Ты прикалываешься? Да я единственная, кто разбирается в этом по-настоящему. Было время на заре юности, когда я сама жрала это спортпитание, эти мерзкие витаминные кубики, и турбослим тоже.

– Я и сам замечаю, что делаю успехи как-то слишком быстро, что ли. Прогресс дается мне нелегко, но все же слишком быстро.

– Возможно, ты просто возвращаешь прежнюю форму, – предположила Мелани, поглаживая плечо Донована. – То, что ты не помнишь чего-то, не означает, что этого не было.

– Другого объяснения я пока не вижу, – сказал он тогда.

И вот теперь он, переводя дух, был совершенно уверен, что всего лишь возвращается к былой форме, иначе объяснить его успехи в тренировочных боях было невозможно.

После тренировки он принял душ и, немного отдохнув, отправился в галерею, где у него был тир.

Теперь он стрелял не хаотично, а по строго определенной схеме. Делал «двойки», «тройки», «диагонали». И он не мог сказать, откуда взялись эти термины и каким образом он узнал про все эти упражнения. Однако стрельба доставляла Доновану какое-то особенное удовольствие, упражнениями в тире он как бы завершал ежедневный тренировочный цикл.

Мелани снова осталась, и снова у них был секс, а наутро Донован ее уже не увидел. Согласно расписанию, она приходила к двум часам дня.

Мелани много чего повидала в своей недолгой жизни и вынесла главный урок – не навязываться. Тогда и оскорблений не будет, и связь, если что, разорвется без последствий.

В свою очередь Донован был благодарен Мелани за ее тактичную политику. А еще за профессионализм, за помощь – накануне она заявила, что во время сеансов массажа обнаружила на теле Донована следы от давнишних ранений.

– Когда твои мышцы были в низком тонусе, заметить это было трудно, а теперь, когда ты каждый день даешь себе такие нагрузки, стали заметны места давнишних хирургических операций.

– Ты чувствуешь рубцы или неровности? – уточнил Донован, невольно поглаживая правое плечо, которое у него, случалось, беспричинно побаливало.

– Нет. Наверное, тебя штопали высокопрофессиональные специалисты и на хорошем оборудовании. Но места «склеек» почувствовать можно.

– Любой массажист определит? – улыбнулся Донован.

– Не любой. Только хороший.

Донован вздохнул. В том, какой профессией он владел в забытой жизни, сомневаться уже не приходилось. Помимо, что называется, осязаемых фактов вроде тренировочного костюма, пистолета, следов ранений, на понимание того, кем он был раньше, Донована наталкивали сны – в основном бессюжетные видения, где он куда-то бежал с оружием или стрелял в кого-то, а кто-то стрелял в него. Где это было? Когда? Во сне он использовал калибр местных патронов, автоматика знакомого пистолета работала четко, значит, прошлая жизнь его проходила где-то недалеко. Но это были только предположения.

50

Почти не замечая ничего вокруг из-за постоянно крутившихся в голове проблем, Рискин прошел через приемную, не заметив секретаря, и, лишь оказавшись в своем кабинете, очнулся и, вернувшись, спросил:

– Я говорил тебе, чтобы ты вызвал Пауля или забыл?

– Не забыли, сэр. Он у себя, ждет, когда вы приедете и его вызовете.

– Я приехал, зови его.

– Сию секунду, – кивнул секретарь и стоя начал набирать внутренний код.

Рискин ушел к себе, но секретарь продолжал стоять, хотя было неудобно. Наконец начбез ответил, и секретарь сообщил:

– Босс у себя, велел прийти немедленно.

– Понял.

Секретарь отключил связь и сел. Но не успел открыть папку с входящими документами, как вошел Пауль и тут же спросил:

– Как он?

– Погружен в раздумья. Меня даже не сразу заметил.

– Понятно. – Пауль, помедлив еще мгновение, толкнул дверь в кабинет.

– Разрешите, сэр?

– Давай, заходи.

Рискин сидел за столом и выстраивал один за другим игрушечные вагончики из сувенирного набора. Их было двенадцать, и, после того как выстраивались все, он их перемешивал и начинал выстраивать снова.

Начбез знал, что в такие минуты босса беспокоить не следовало – он обдумывал что-то важное. Следовало подождать.

– Садись, Пауль, – сказал наконец Рискин и сбросил вагончики в ящик стола.

Начбез осторожно присел. Он в общих чертах знал, о чем пойдет речь, и приготовился, однако от Рискина можно было ожидать каких угодно вопросов, и, если с ответом медлили, он мог наорать или просто покачать головой и так посмотреть, что… лучше бы наорал и ударил.

– Что там со стрельбой на утесе?

– Мой источник в полиции не смог предоставить ничего конкретного. Только список улик.

– Что за список?

– Два килограмма стреляных поддонов от устаревшего армейского пулемета и дюжина обломков пластика в бухте.

– В бухте?

– Наши ребята рассказывали, что во время стрельбы от катера отлетали обломки. Стрелки целились именно в это судно. Но на судне, по заверениям курсантов, к ним ехали девушки. Намечалось что-то вроде вечеринки.

– Хорошо, ты этих девушек нашел? Или их всех перестреляли?

– Нет, сэр. Номер, по которому курсант Крайчек связывался со своей знакомой, не отвечает.

– Что, совсем никаких следов? – удивился Рискин.

– По девушке – никаких. Крайчек показал, что познакомился с ней на смотровой площадке. Есть нарезка кадров с режимного видео. Снимки уже на вашем терминале.

– Ага… – кивнул Рискин, заметив появление на экране терминала новой папки. Он открыл ее и покачал головой.

– Очень заметная девица. И хотя полного видео у нас нет, похоже, она проявила инициативу.

– Скорее всего, сэр. Мало того, это она предложила устроить вечеринку на берегу возле старого причала. Это самое пустынное место на городском побережье.

– Там были только курсанты спецкурса?

– Так точно. Крайчек показывает, что девушка попросила привести всю группу.

– Странное желание.

– Мое мнение, сэр, хотели зачистить всех.

– Доводы?

– Катер удалось отследить с помощью спутника. Есть режимные трассы.

– У тебя, я так понял, есть источник в службе контроля?

– Все проще, сэр. Операционистка в архиве.

– Ха! Действительно! – усмехнулся Рискин и хлопнул себя по колену. – Старая добрая схема «мальчик-девочка». Ну, так и что катер?

– Катер затоплен в сорока километрах к югу от нас. Скорее всего, намеренно, потому что пулемет не мог нанести ему таких серьезных повреждений.

– Кто владелец?

– Как оказалось, катер в федеральной собственности и был угнан с казенной стоянки. Заведено уголовное дело о похищении, но его активно тормозят структуры компании «Форт-Альфа».

– Ах вот оно что! – воскликнул Рискин и, поднявшись, прошел до окна и обратно. После чего сел и сложил руки на груди.

– Эти ублюдки пытались ликвидировать нашу лицензированную команду, – произнес он, глядя в одну точку. – Они пытаются снять нас с дистанции и остаться один на один с богатым заказчиком.

– Именно так, сэр. С этим все ясно и очевидно. Но остается еще один вопрос.

– Какой?

– Кто сорвал акцию «Форт-Альфы» и спас нашу лицензированную группу?

– Да, это не менее важно в данной ситуации. Если существует какая-то третья и даже четвертая сила, эти неизвестные могут располагать информацией о нас. Мы не можем оставлять за спиной этих неопознанных субъектов, Пауль, когда переходим к этапу ответственных перевозок.

– Я понимаю, сэр. Мы уже работаем и в этом направлении. В том числе с архивом режимной информации. Пока есть неясный тип автомобиля, который уехал с заброшенной стоянки на утесе за пять минут до появлении полиции. К сожалению, этот район не входит в перечень высокорейтинговых, поэтому там очень низкое качество съемки, а кое-где она и вовсе не ведется.

– И этот неизвестный автомобиль ушел именно по плохо контролируемым районам?

– Вот именно, сэр.

– Значит, мы имеем дело с людьми хорошо подготовленными.

– Мы будем искать, сэр.

– Времени очень мало. Очень. Я вынужден действовать практически на ощупь. А это рискованно.

– Приложим все усилия, сэр. Правда, вот старшину Роуна найти никак не можем. Дома у себя он не появлялся. Как будто в воду канул.

– Оставьте Роуна. Поиски его уже не актуальны.

– Слушаюсь, сэр!

– Чего так обрадовался? – спросил Рискин, заметив изменение в настроении начбеза.

– Да уж очень странно растворился этот старшина. Совсем без следов. Честно говоря, я почувствовал себя не соответствующим должности.

– Самокритично, – усмехнулся Рискин. – Какие соображения по безопасности группы?

– Своих людей нам не хватит, уже вызвал подрядчиков.

– «Корн»?

– Так точно.

– Ладно, пока свободен. Поставь «Корну» задачу и скажи, чтобы отчеты шли каждый вечер.

– Слушаюсь, сэр.

Пауль развернулся и вышел, а Рискин еще какое-то время сидел неподвижно, потом выдвинул ящик с сувенирными вагончиками, но доставать не стал и задвинул обратно.

Пожалуй, он был готов полностью, правда, с небольшими оговорками, касавшимися непонятных благодетелей, прикрывших от ликвидации группу курсантов.

С другой стороны, еще ни разу не приходилось начинать большое дело без того, чтобы не оставались какие-то оговорки.

Решено, пора связаться с заказчиками.

Рискин придвинул к себе громоздкий аппарат секретной связи с многократным дублированием каналов и взял еще одну небольшую паузу.

Да, он волновался. Заказчик был непростой, мало того, заказчик сам выбрал Рискина и его компанию для выполнения заказа. И никаких форс-мажорных обстоятельств при исполнении договора не предусматривалось, поскольку договора не было вовсе.

Рискин пытался было, что называется, «соскочить» и поднял все, какие у него были, связи, а у него как руководителя большой охранной компании они были немалыми и весьма значительными. Но везде ему сказали «нет». Дескать, против «АМС» не только никто не пойдет, но даже разговаривать на эту тему не станет.

И не стали, оставив Рискина один на один с «заказом века».

«И чего они ко мне привязались, если вон бандитская «Форт-Альфа» из Лакоты, похоже, кипятком писает от желания ввязаться?» – задал себе вопрос Рискин и не смог найти ответа.

Его выбрали, ему всучили бывшего конкурента, компанию «Арго», и уже ничего не оставалось, кроме как участвовать в этой игре, поскольку пленных его заказчик не брал.

– Здравствуйте, могу я услышать мистера Лум-Критчера?

– Это я, мистер Рискин. Рад, что вы позвонили именно сегодня.

– Почему именно сегодня?

– Потому что завтра для вас могло стать слишком поздно.

Рискин не знал, шутка ли это или же реальная угроза, поэтому просто сказал:

– Я готов, и моя команда тоже готова. Все необходимые разрешительные пакеты документов и лицензия полностью сформированы.

– Отлично. Груз у меня тоже готов.

– Какой грузоподъемности платформа потребуется и какой размер бокса?

– Ну вот этот ваш основной «бэ-два».

– До двух тонн?

– Да, этого будет достаточно. Предварительные габариты – метровый куб.

– Хорошо. Когда начнем погрузку?

– Через два дня.

– Так быстро? Из разговора с вами я понял, что вам понадобится больше времени, – заметил Рискин.

– Это была уловка для повышения секретности.

– Понятно. Где будем грузиться?

– У вас в пригороде имеется база, кажется?

– Да, мы называем ее «Магеллан». Там имеется ангар из усиленных конструкций на случай непредвиденных обстоятельств при ответственных погрузках.

– Отлично. Значит, следите за почтовым аккаунтом. Я вышлю вам приблизительный график.

На этом разговор был окончен, и Рискин ничуть не удивился слову «приблизительный».

Секретность есть секретность.

51

Йорик встретился с Митчелом возле смотровой площадки, откуда открывался вид на самую красивую часть набережной.

Это было их любимое место, где они отдыхали в обеденный перерыв, поглядывая на симпатичных туристок с севера, белокожих и незагорелых.

– Ну что, Йо, кажется, «час икс» вот-вот настанет, – сказал Митчел и, присев на нагретую солнцем скамейку, вытянул ноги.

Йорик присел рядом.

– Думаешь, финальный инструктаж?

– И я думаю, и Франк, и Риппер.

– Франк – потрепаться мастак. А вот Рипперу верю. Он среди нас как ветеран. Три конвоя, вторая лицензия.

– Да, он уже старый дядька. Ему двадцать два.

– Двадцать три, – поправил Митчела Йорик.

– Тем более. Как ты думаешь, почему его поставили в нашу группу?

– Он опытный. В реальном конвое хотя бы один такой нужен.

– Но мы и сами подготовлены хорошо. Я на тренажерах все на одни пятерки сдал. И по должностным инструкциям у меня «отлично».

– Стреляли мало, – вздохнул Йорик.

– Нормально. Вон, инструктор Торстен что говорил – винтовка в конвое не главное. Главное – реакция и строгое следование ситуационным процедурам. Охранник сидит в комфортных условиях, укрытый броней. В случае нападения мы только включим радиомаяк, и все дела. Сиди и жди подмоги.

Мимо прошли две туристки-старшеклассницы. Они были в шляпках с полями, которые продавались в каждом магазинчике, и кушали мороженое. При этом девушки, конечно же, заметили курсантов в красивой форме и с интересом покосились в их сторону.

– Слышь, а оружие-то по-любому должны дать, это же не учения… – сказал Митчел, провожая взглядом туристок.

– Дадут, конечно.

– А какое? Хорошо бы «ромсон».

– Так этот твой Торстен как раз про него и говорил. Дескать, самый распространенный в охране инструмент.

– Дробовик хорошо, но пулемет лучше. Помнишь, как с утеса лупили по катеру с девчонками? – спросил Митчел и посмотрел на Йорика, ожидая ответа. Они уже обсуждали эту тему неоднократно, хотя с их позиции все выглядело совершенно не опасным.

Где-то наверху стреляли, где-то вдали поднимались фонтаны воды, и люди махали с борта катера.

– Думаю, Кухарник прав, что-то с этой Тиной было не так, – неожиданно заключил Йорик, хотя прежде яростно отстаивал мнение, что к ним действительно ехали девушки-красотки с Тиной во главе, а какие-то отморозки открыли по ним огонь.

Возможно, тайные воздыхатели Тины, возможно, ее бывший парень – глава банды, например. В горячке спора Йорик выдвигал самые разнообразные версии.

После случившегося с ними разговаривали полицейские – снимали показания. Но недолго, поскольку Рискин прислал своих адвокатов. Ребят отпустили, после чего они на микроавтобусе компании прибыли в главный офис, где снова начались допросы – более подробные и предметные.

Этим занимались несколько сотрудников службы безопасности, в том числе и лично Пауль.

Показания разнились, но Йорик стоял на своем: он ждал свидания с девушкой и видел ее на борту. Хотя на самом деле сумел рассмотреть только какие-то силуэты в платьях. Остальное домыслил.

– Ну что, время идти, – сказал Митчел, кивнув в сторону огромного циферблата, размещенного на здании пищевой компании.

– Пойдем, – кивнул Йорик и поднялся со скамейки.

Вдали грохнул разрыв зенитной ракеты, перехватившей кравшийся сквозь облака шароид.

– Над островом шарахнули, – сказал Митчел, когда они пошли по тротуару к перекрестку.

Казалось, кроме них, на гром никто не обратил внимания. Туристы продолжали болтать о чем-то своем, с набережной доносились наполненные фальшивой радостью голоса аниматоров, а мимо проносились автомобили, торопясь развернуться направо – на мост, пока горел зеленый сигнал.

К тому моменту, как приятели дошли до перехода, светофор выставил голографический шлагбаум, и лазерный забор заиграл бегающими по нему ненастоящими искорками. Голограмма выглядела настолько натуральной, что Йорику иногда казалось: прикоснись он к этому раскаленному забору, непременно обожжется.

Рядом притормозило открытое серебристое купе, в котором сидели холеный блондин и роскошная девушка с голыми плечами и в шляпе из золотистого шелка, украшенной искрящейся лентой.

Неожиданно девушка приподняла поля шляпы и взглянула на Йорика. Тот вздохнул и сунул руки в карманы.

– Джонатан, это снова ты? – удивленно произнесла красавица.

– Нет, не я, – выдавил Йорик.

Светофор переключился, блондин зло дернул рычаг, и серебристое купе унеслось на разворот к эстакаде.

– Ни-че-го се-бе! – произнес Митчел, поворачиваясь к Йорику. – Ты что, ее знаешь?!

– Знаю, – ответил Йорик и вздохнул. – Это Зара, мы вместе учились в гимназии.

– А этот пижон с ней?

– Альберт Насси Второй. Он тоже с нами учился.

– Так ты из богатеньких, что ли? – с вызывающими интонациями произнес Митчел и сдвинул кепи на затылок.

– Из умненьких, – поправил его Йорик и пошел по переходу после разрешающего сигнала.

– Ну постой, Йо! Постой, расскажи мне про них и про свою гимназию! Ты же мне про это никогда не рассказывал.

«Не рассказывал, – подумал Йорик. – А кому охота рассказывать про годы издевательств и унижений?»

52

Они сели полукругом напротив стоявшего посередине Рискина. Бывшие курсанты, а теперь полноценные, официально допущенные к службе охранники были напряжены. Им хотелось вскочить перед стоявшим боссом, но он делал успокаивающие жесты и говорил:

– Спокойно, ребята. Сидите, слушайте, запоминайте. Время учебы закончилось, и пришло время настоящей работы.

Потом он еще что-то говорил, но Йорик отвлекся, вспомнив внезапную встречу с Зарой.

Какая же она все-таки красивая. Разумеется, он и раньше понимал это и был влюблен в нее до потери связи с реальностью. Лишь поступив в охранную компанию, научился смотреть на себя со стороны, что-то анализировать. А в гимназии…

Там, у перекрестка, появление Зары было неожиданным, но легкий шок сделал его невосприимчивым. Он был словно под какими-то препаратами и спокойно смотрел на блистательную Зару. Даже, пожалуй, равнодушно. И даже руки в карманы засунул, как какой-нибудь хулиган из района Ханнок.

Они всегда так делали, когда приставали на улице.

Лишь позднее, когда Йорик с Митчелом уже оказались внутри главного офиса, Йорик стал понемногу оттаивать, начал чувствовать и понимать.

Наверное, он должен был что-то сказать ей. Хотя что скажешь за те секунды, что они виделись? А Альберт – все такой же недосягаемый. Как же часто Йорик мечтал вдруг оказаться на голову выше, шире в плечах и внешне походить на этого красавчика. Чтобы он пришел бы после летних каникул, а Зара бы сказала… Ну что-то такое особенное. Удивилась чтобы.

– …Чтобы вы могли вовремя среагировать и не ждать, когда противник начнет проявлять себя более активно. Понимаете меня?

Сказав это, Рискин уставил взгляд на Йорика, и тот кивнул – дескать, понимает.

– На этот случай вы должны пользоваться следующими параграфами инструкции…

«Интересно, часто она ездит этим маршрутом?»

Йорик представил, как выслеживает ее со скамейки на смотровой площадке, а заметив серебристый кабриолет… Что он должен делать? Бежать к светофору? Кричать и махать кепи? Нет, конечно. Идиотизм полнейший.

Йорик вздохнул. Нет, быстрого и блестящего возвращения не получится. Он должен стать безупречным высокооплачиваемым профессионалом и лишь потом искать повода показаться Заре на глаза.

«Да, именно так».

Йорик ясно представил себя в дорогом автомобиле, в военном мундире с офицерскими погонами.

Пусть он уже будет в армии, а не в охранной компании. Ну, как будто его переведут из-за того, что он очень хорош в профессии или подвиг совершил. Как-то так.

И вот он случайно выезжает на площадь возле кафе, где так любила бывать Зара, выходит из машины, и автоматика закрывает за ним дверь с таким звуком «клакс-с». Он, конечно, высокий, подрос на службе, потому что физические нагрузки и все такое, и еще должен быть шрам на лице. Пусть небольшой, но заметный – на щеке, как у Лейба Снагеттса в фильме «Спарка».

– … А также другие способы, которые вы уже изучали. Помимо этого существуют особые причины доверять вам подобные задания. И одна из них…

Йорик лишь на мгновение вернулся в актовый зал и опять погрузился в приятные фантазии. Раньше он из этих фантазий и не выбирался, но работа в компании его встряхнула, а вот сегодня увидел Зару и снова «поплыл». Пришлось усилием воли выдернуть себя из этой чепухи и вернуться к инструктажу, который, как оказалось, уже закончился.

– Итак, те, кого я назвал, – завтра к восьми ноль-ноль вы прибываете сюда и на автобусе отправитесь на погрузочный пункт.

– А где это, сэр? – спросил Гронский.

– Пока это секретная информация. Завтра вы все узнаете. Если вопросов больше нет, до свидания.

Вопросов не было, и все, поднявшись, направились к выходу, все еще находясь под впечатлением от прослушанной инструкции.

Собственно, ничего нового они не услышали, но сама обстановка актового зала, торжественный тон Рискина и суровые лица сотрудников безопасности, дежуривших у двери зала, – все это заставляло испытать волнение.

Последним выходил Риппер, и, как он и ожидал, его остановил один из сотрудников безопасности.

– Отойди туда – к пожарному выходу, с тобой хотят поговорить.

Риппер кивнул и направился в указанном направлении, где на одном из кресел уже сидел начальник службы безопасности.

– Садись, – сказал он, и Риппер сел. Он не волновался, поскольку они с Паулем были давно знакомы.

Уже пару лет он, формально оставаясь курсантом и не числясь в штате службы безопасности, выполнял для нее некоторые специфические задания.

Для того чтобы всегда быть в форме, Риппер имел неограниченный доступ в стрелковый тир и тренажерные залы закрытого сектора, куда не допускались ни курсанты, ни другие служащие компании.

– Ну, как настроение? Как самочувствие?

Риппер недовольно повел головой. Он ненавидел эти разговоры.

– Готов работать, – обрубил он ненужную болтовню.

– Отлично. Что за работа будет, не догадываешься?

– Кто-то из «подгузников»? – предположил Риппер, покосившись на Пауля. Тот, поймав на себе взгляд стрелка, сказал коротко:

– Все.

Он внимательно следил, не дрогнет ли Риппер. Тот не дрогнул.

– Когда?

– В сотне километров будет фальшивое нападение на груз. Твое дело – заблокировать кнопку тревоги, вывести согласно инструкции группу наружу и там ее ликвидировать.

– А кто будет нападать?

– Стрелки.

– Это понятно. А что мне потом делать? Убегать?

– Нет, ты скажешь им пароль, и они уберутся. А потом уже другие вывезут тебя в безопасное место.

– Мне не нравится такой расклад, Пауль. Вы что, хотите меня сделать крайним в похищении груза?

– Нет, ты будешь числиться единственным выжившим героем, который как раз и не позволил врагам захватить груз. Ты отстреливался и вызвал подмогу. После чего злодеи, видя, что все пошло не по их плану, убежали.

– А почему бы мне не остаться на месте, раз злодеи разбегутся?

– Потому что прибудет транспортная полиция и, возможно, с ними какие-то следаки из «городских». Тебе хочется говорить с ними один на один?

Риппер вздохнул.

– Давай детали.

– Где-то на сотом километре вас обгонит голубой автобус – это тебе сигнал. Он дальше оттормозится, его занесет и развернет поперек дороги. Из него станут высаживаться злодеи и стрелять по вашему транспорту. Разумеется, боевыми, чтобы потом было что следакам предъявлять. Ты к этому моменту должен уже заблокировать кнопку тревоги.

– Понял. «Шайбу» кто передаст?

– Завтра наш человек сунет тебе в карман, когда будет проверять подгонку снаряжения.

– Как мне стрелять? Если в спину, то возникнут вопросы.

– Ну, придумай сам. Крикни «эй», человек повернется – ты выстрелишь.

– Что, четыре раза «эй!» кричать?

– А что? Ну, по имени зови.

– Их четверо вообще-то. И у всех будут автоматические дробовики.

– Риппер, ты за две секунды из этого дробовика восемь точных выстрелов делаешь с двадцати пяти метров. А тут вообще никакой дистанции.

– Это смотря как все расположатся. А тут еще эти ваши будут стрелять боевыми. Как бы не схлопотать шальную пулю.

– На то тебе и опыт, чтобы не схлопотать. Просто не высовывайся, а для твоих коллег эта стрельба будет лишним отвлечением внимания.

– Что насчет ствола?

– Его, разумеется, там оставлять нельзя. От него избавься.

– И что, пустой буду? – Риппер пристально посмотрел на Пауля, пытаясь разглядеть в этом плане второе дно.

– Нет, пустым тебе нельзя быть – это бросится в глаза бойцам группы эвакуации. Они наши люди, однако даже им нельзя видеть слишком много. Поэтому оружие ты возьмешь из-под скамьи – там будет лежать, рядом с ЗИП. Нормальный штатный ствол. Его чек-регистратор будет вбит в сопроводительные документы группы.

– Понятно.

– Да, и не забудь пальнуть из него пару раз, типа ты отстреливался. Ствол не должен быть чистым, ну ты понял.

– Я понял.

– Вечером все еще обмозгуй, подготовь вопросы, если какие останутся. А завтра утром я найду время и пообщаюсь с тобой еще.

– Хорошо, до завтра.

Риппер поднялся, и Пауль поднялся тоже. Он был выше стрелка на полголовы, но в данной ситуации это была не очень удобная позиция – Риппер смотрел снизу вверх, будто готовясь ударить.

Наконец он развернулся и вышел, через пару секунд сменив походку бывалого хищника на слегка неуверенную, подходившую молодому специалисту из его группы.

53

Было шесть часов вечера, и через час мать должна была уйти на смену, а Йорик все не решался сообщить ей о завтрашней командировке.

Она что-то готовила на кухне, а он то и дело перекладывал на столе в своей комнате какие-то старые флеш-книжки, которые давно следовало выбросить, но ему их было жалко.

– Сынок, ты чего какой-то неприкаянный сегодня? Что-то случилось? – из кухни спросила мать.

«Неужели так заметно?» – поразился Йорик и, вздохнув, направился к ней.

– Ма, я завтра в командировку еду. Самую первую.

– И куда? – спросил Анна-Луиза, не поворачиваясь и старательно пряча свою материнскую тревогу.

– Нам не говорят до времени. Не положено, – ответил Йорик, невольно ощущая гордость за то, что в его жизни появились какие-то секреты.

Да, теперь-то уж он точно полностью сформировавшаяся личность. Взрослый человек.

– Ну, а хотя бы на сколько ты отправляешься в командировку? – спросила Анна-Луиза, поворачиваясь к сыну и вытирая руки о салфетку.

– Командировка близкая, длинная нам пока не положена – опыта мало.

– На неделю?

– Не, думаю, дня на два-три. Завтра к девяти в компанию, оттуда отвезут на пункт загрузки. Вот.

Анна-Луиза вздохнула. Рано или поздно сын должен начать самостоятельную жизнь, тут уж ничего не поделаешь. Но вот эти бандюги на катере… Это похоже на игры больших компаний, в которых страдают маленькие люди.

– Ладно, хорошо, командировки – это, знаешь ли, дело мужское. Тебе помочь собраться?

– Мне не нужно собираться. Все необходимое нам выдадут: и оснастку, и оружие, и паек.

– Ну да.

Звякнула приделанная в качестве звонка электронная игрушка, значит, кто-то открыл воротца во двор.

Анна-Луиза подошла к окну.

– Кто там, мам?

– Дядя Эрик.

– Чего это он?

– Да мало ли, – пожала плечами Анна-Луиза, однако уже то, что брат приехал, не предупредив предварительно звонком, намекало на «неэфирную» тему.

Слышно было, как гость поднялся на крыльцо и отворил дверь.

– О, привет всей честной компании! – поздоровался он и пожал руку Йорику.

– Да ты окреп, вон как руку жмешь, сразу видно военного человека.

Йорик заулыбался, похвала дяди дорогого стоила. Пусть даже преувеличенная.

– Ты когда на службу выйдешь-то? Сколько можно штаны на курсах протирать?

– Завтра на службу, – распрямившись, с достоинством сообщил Йорик.

– Да ну? – развел руками дядя Эрик.

– В командировку отправляют, – сказала Анна-Луиза.

– И далеко?

– Мне не велено говорить, это секретная информация.

– Понимаю, – кивнул дядя. – Ну и мы с твоей мамой посекретничаем, если ты не возражаешь. Мне ей нужно передать кое-что от тети Хильды.

– Ладно, я у себя буду, – согласился Йорик и ушел.

Эрик почесал в затылке и сказал:

– Они на машину вышли…

– На ту? – уточнила Анна-Луиза.

– Да, на ту самую.

– Но ты же ее угнал.

– Угнал, да еще у тех, кто не скоро бы ее хватился. Полагал, что, пока кто-то наткнется, все быльем порастет. Но, похоже, кому-то важно найти тех, кто стрелял с утеса.

– И что теперь с машиной?

– Я ее сжег.

– А как узнал, что на нее вышли?

– Ну, я ее и так спалить надумал, ведь там наши потожировые следы, парфюм-анализ. Короче, решил подчистить. Вернулся, а к вагончику этому уже двое подбираются – носы по ветру.

– И что, ликвидировал их?

– Не потребовалось. По-холодному выключил.

– И то хорошо, – кивнула Анна-Луиза. – Что думаешь, как вышли?

– В кармане у одного нашел планшет со спутниковыми трассами. Там, конечно, этот пикап не опознать, но, вероятно, как-то проанализировали, связали с временем события.

– Но это будет не один вариант.

– Да, возможно, с десяток. Но, если есть средства, можно подключить какие угодно ресурсы.

– Что будем делать?

– Пока ничего. Это я тебе просто так рассказал, чтобы была в курсе.

Анна-Луиза кивнула.

– Тебе сейчас на смену?

– Да. Через двадцать минут выходить.

– Тогда я пошел. А Хильда просила тебе передать, что в пирог из маникина нужно добавлять отвердитель «экстра-четыре».

– Спасибо, теперь не оплошаю, – улыбнулась Анна-Луиза. Это была информация для Йорика, если тот поинтересуется, что же именно просила передать тетя Хильда.

Йорик матери, конечно, не враг, но бывало, что критическая информация утекала через самых близких и верных.

54

Первую половину ночи над городом снова кипела схватка средств противокосмической защиты и армии шароидов.

Враг шел длинными цепями и перехватывался еще в стратосфере, но атака была массированной, и в подземных арсеналах, устроенных под набережной, напряженно гудели механизмы подачи зенитных ракет, доставляя на стартовые панели все новые боеприпасы.

Едва наступала передышка для средств дальнего перехвата, в дело вступали лазерные «геликоны», а затем автоматические штуцеры, работавшие против обломков и шароидов-маломерок, просочившихся через стратосферный фронт обороны.

Когда наконец с обломками было покончено, над городом воцарилась тишина. Несмело застрекотали цикадоиды, защелкали жуки-камнееды, запели роботизированные птички, которыми городское управление по делам туризма регулярно заселяло все побережье.

Своей фауны в городской черте становилось все меньше, поэтому все чаще приходилось прибегать к ее искусственным аналогам.

Йорик, как и прочие жители города, уже привык к ночным «грозам», поэтому он хорошо выспался, хотя накануне уснуть удалось не сразу – мешало волнение.

Есть утром совсем не хотелось, но из уважения к матери, которая с вечера приготовила ему завтрак, он все же разогрел его в бум-термере и машинально прожевал, глядя в окно.

Все его мысли были о предстоящей командировке.

Спустя четверть часа он уже шагал по кварталу, то и дело поправляя и оглаживая новый китель – теперь без курсантских нарукавных планок.

Йорик чувствовал себя почти состоявшимся специалистом, в его аттестате уже стояла отметка о квалификации. Конечно, после командировки его положение укрепится. А то бойцы из штатных групп, которые работали на объектах в городе и на доставке ценных грузов, посмеивались над группой курсантов и отпускали разные шуточки.

Одним словом, командировка была очень нужна. Тогда уж точно Йорик перестанет смущаться при виде «стариков».

По улицам уже вовсю носились автомобили и развозные авточеккеры. Несколько раз мимо проносились полицейские машины, но без включенных сирен. Туристы также стали выбираться из гостиниц, но в основном это были люди зрелого возраста, а молодые девушки, внимание которых Йорику хотелось привлечь своим новым кителем, пока еще крепко спали.

На немноголюдной смотровой площадке Йорика уже ждал Митчел.

– Привет! – махнул он рукой и присоединился к товарищу.

– Давно ждешь?

– Давно, – признался Митчел.

– А чего так? – слегка удивился Йорик.

– Да почти не спал этой ночью. Такая канонада была, что только держись. На соседней улице опять осколок в землю ушел, так они до утра бурами шуровали, и очевидцы говорят – так ничего и не нашли.

– А я к этому грохоту привык.

– Я тоже привык, но из-за командировки волнуюсь сильно. Поэтому поскорее из дому сбежал и полчаса на площадке околачивался.

– Нет оснований волноваться, Митчел. Мы прекрасно подготовлены, наши аттестаты так хороши, что все удивляются – никогда и никто не видел такой успеваемости.

– Это да, – кивнул Митчел, хотя было видно, что слова Йорика его не успокоили.

«Ну и пусть», – подумал Йорик. Его и самого занимали собственные мысли. Например, почему бы тут, на перекрестке снова не показаться красавице Заре? Сейчас, когда на нем такой красивый китель, это было бы очень кстати.

Похоже, Митчел тоже вспомнил про тот случай и осторожно покосился на Йорика, когда они остановились у светофора. Но, видимо, решил не поднимать эту тему сейчас.

Между тем вагонбус, на котором они должны отправиться на загородный объект, уже дожидался их возле входа в офис. Двери были открыты, водитель в фирменной униформе дремал, и Митчел с Йориком поднялись в салон, дивясь пренебрежительному отношению к безопасности, не соответствующему секретному заданию. В конце концов, в паре десятков метров по тротуару шли обычные люди.

Однако, едва приятели оказались в салоне, ожил размещенный в задней части вагонбуса узел слежения. Камера с тремя разнокалиберными объективами придирчиво смерила прибывших с головы до ног, а затем на коммуникативной панели, размещенной на задней стенке салона, появились фотографии Митчела и Йорика, взятые из личных дел.

– Порядок, – сказал Йорик и занял место у окошка.

Митчел поджал губы и остановился. Он сам планировал сесть у окна, но, выбирая, сидеть одному у другого окна или рядом с приятелем, он выбрал второй вариант.

55

Едва ребята расселись, подошли Гронский и Ленц.

Поздоровавшись, они сели чуть ближе к двери и еще какое-то время оглядывались на коммуникативную панель, любуясь появившимися на ней собственными фотографиями.

Пришел Риппер и, коротко кивнув всем, устроился в задней части салона – прямо под камерой слежения. Система и его успешно опознала, поставив его фото в ряд с остальными.

Йорик отметил, что на Риппере новый китель сидел как влитой, не то что на остальных.

– Осталось две минуты, – заметил Митчел, глянув на огромный циферблат, размещенный на стене высотного здания.

– Вон уже и мистер Пауль идет, – сказал Ленц.

Начбез с ходу запрыгнул в салон и сказал:

– Все прибыли? Отлично! Поехали, Серж.

Вагонбус тронулся.

– А мистер Рискин? – спросил Митчел.

– Он прибудет самостоятельно. Возможно, он уже там, – ответил Пауль и, задержав взгляд на Риппере, сел на свободное место.

Миновав пару самых оживленных кварталов, вагонбус выбрался на радиальное шоссе и помчался на восток.

По обе стороны шестиполосной проезжей части стали расти защитные экраны, сначала прозрачные, а потом и полностью глухие, и смотреть в окно стало неинтересно, разве что на полосу встречного транспорта, поскольку разграничитель между направлениями был собран из прозрачных конструкционных блоков.

В тех местах, где прежде были аварии и машины бились о разграничитель, прозрачный материал стал совершенно белым. И, глядя на проносившиеся мимо грузовики-роботы, Йорик думал о том, что будет, если эдакая махина потеряет управление и попытается «перешагнуть» через барьер.

Однажды он видел ролик, где похожий грузовик ломал ограждения и сметал все на своем пути.

– О чем думаешь? – спросил Митчел.

– Да так, ни о чем, – пожал плечами Йорик.

– Я думал о той девушке…

Йорик посмотрел на товарища и вздохнул еще раз.

– Зачем о ней думать? Ты же видел, какая она. В какой машине и какой рядом Альберт, весь такой важный и значительный.

– Так ты и его знаешь?

– Да. Я же тебе уже рассказывал! Он тоже учился в нашей гимназии.

Видя, что Йорик отвечает нехотя, Митчел от него отвязался, и следующие полчаса до базы они ехали молча. Вся группа оживилась, когда вагонбус свернул на неприметную, укрытую в зарослях дорогу, о которой не предупреждали ни дорожные знаки, ни указатели.

Вскоре он притормозил у автоматизированного пропускного пункта, где электронная система безопасности считала код пропуска, вшитого в панель на боку транспорта, после чего торчавшие из дорожного полотна блокираторы убрались и вагонбус проехал за охраняемый периметр.

Еще через сотню метров показались ворота и высокий забор, из-за которого выглядывали постройки складского типа, собранные из гофрированного пластика.

Створки ворот разошлись, вагонбус проехал на территорию перегрузочного пункта и, прокатившись еще немного, остановился возле ряда других машин. Это были беспилотные броневики, имевшие лишь смотровые щели, в которых устанавливались оптические низковолновые датчики, умевшие воспринимать реальность в сотнях различных спектров, недоступных человеческим органам чувств.

– Нам выходить? – спросил Ленц и, нервно сдернув кепи, провел рукой по своим обесцвеченным волосам.

– Не было команды «выходить», поэтому – сидеть на месте, – сухо ответил Пауль, даже не посмотрев на спросившего.

Водитель вагонбуса неслышно зевнул, прикрыв рот рукой. Йорик, вытягивая шею, старался рассмотреть, кто стоит возле представительской машины мистера Рискина. Какие-то странные личности.

– Что там? – спросил Митчел, так же, как и его товарищ, пытаясь рассмотреть гостей. Йорик не ответил.

– Здоровенные, правда?

– Правда, но это из-за доспехов.

– Не только, – возразил Гронский. – Они на полголовы выше мистера Рискина, а он очень высокий.

– Мистер Пауль, а вон там корма из-за чужой машины торчит – это наша «бэ-эм»? – спросил Ленц. Он то садился, то вставал, вертел головой и мял кепи.

– Все скажут в свое время. Просто сидите и ждите.

Йорик с Митчелом переглянулись. У них тоже было много вопросов, но обстановка требовала терпения, и они стали ждать, разглядывая из окна два незнакомых им броневика, на которых прибыли гости.

Машины выглядели более приземистыми по сравнению с «бэ-эм», и вместо шести колес у них было целых восемь. Смотровых щелей оказалось больше, а определить, где находились погрузочные ворота или вход для экипажа, было невозможно.

– Может, двери с другой стороны? – высказал предположение Митчел, угадав мысли Йорика.

– Увидим.

56

Гости приехали сорок минут назад, а Рискин за полчаса до них.

Первым делом он проверил охрану и лично обошел все узлы электронного контроля, не ограничившись докладом начальника местной охраны.

Штат из двадцати бойцов получил боеприпасы усиленного могущества и полный комплект защитной амуниции. Одновременно были задействованы полдюжины дронов, которые взлетели с крыши административного блока и принялись осматривать район.

Приближался ответственный момент, и Рискин не исключал осложнений как со стороны каких-либо неизвестных злодеев, так и со стороны важных гостей.

Он совсем их не знал, не понимал их мотиваций, и происходящее требовало осторожности.

Местная команда охранников была занята своей работой, а непосредственно прикрытием Рискина занимались четверо прибывших с ним бодигардов из центрального офиса компании.

Рискин выбрал самых рослых, с ними ему было спокойнее. Он полагал, что предстояли какие-то утряски и ответы на неожиданные дополнительные условия и требования мистера Лум-Критчера, а торговаться с ним возможно, только когда спину прикрывают надежные бойцы.

Как приятней идти на допрос – одетым или голым? Тогда, «в гостях» на заброшенной базе, он чувствовал себя именно голым и беззащитным.

Наконец открылись ворота, и показались гости. Две их диковинные машины проехали по двору и встали в ряд с тремя «бэ-эм» компании. Затем открылись боковые дверцы, из машин вышли партнеры – сам мистер Лум-Критчер и трое охранников.

Важный гость прибыл всего с тремя бойцами, но какими! На полголовы выше бодигардов Рискина, заметно шире в плечах, затянутых в «парасинтетик» – доспехи с функцией кинетического поглощения и частичной контраннигиляцией.

Даже выстрел в упор из штурмовой винтовки стал бы для них не более чем средним ударом кулака.

Рискин с трудом скрывал удивление, поскольку знал цену бронежилета с подобными эффектами, – его компания не могла бы пойти на такие траты, а тут – полные комплекты.

Броневики также удивили Рискина. Он давно работал в охранном бизнесе и ничего подобного не видел. Это была совершенно другая философия бронемашин. Они имели каплевидный силуэт и продольные ребра жесткости. Машины походили на ядовитых морских пресмыкающихся, и, скорее всего, их внешний вид был как-то связан с системами защиты и вооружения, интегрированными в общий охранно-оборонный комплекс.

Лум-Критчер сегодня старался выглядеть «человечным». Он шагнул навстречу Рискину с протянутой рукой, и они обменялись рукопожатиями. При этом Рискин, обученный множеству психологических методик тестирования, не смог понять по особенностям рукопожатия гостя практически ничего, поскольку здесь имелись и нервозность, присущая новичкам, и высокая подача руки, свойственная параноикам, и крепкое рукопожатие, открывающее натуру, склонную к внешним эффектам. Также была замечена сухость ладони, характерная для людей глубоких, в чем-то даже философов.

– Как настроение, коллега? – спросил Лум-Критчер.

– Немного волнуюсь, – сломал устоявшуюся схему ответа Рискин.

– Я тоже, – не поддался стандарту гость.

– У вас прекрасные бодигарды.

– У вас тоже обновление. И броневички…

Лум-Критчер посмотрел на тройку «бэ-эм». Но насмешки и презрения в его взгляде Рискин не уловил. Только интерес.

– Вы выбрали, на которой будет выполняться рейс? – спросил гость.

– Вы – генеральный заказчик, за вами и выбор.

– Вот как? – Лум-Критчер на мгновение задумался. – А давайте, пусть будет самый дальний броневичок.

– Пусть будет, – согласился Рискин. – Когда станем перегружать?

– Да прямо сейчас, если у вас все готово.

– У нас все готово. Если потребуется автопогрузчик… – Рискин указал рукой на стоявший неподалеку беспилотный карго-помощник с двумя грузоподхватами и вспомогательным манипулятором.

– Нет, что вы, – отмахнулся Лум-Критчер. – Груз совсем не тяжелый. Идите, открывайте тарный отсек, а мы принесем груз.

Рискин кивнул и направился к дальнему броневику, который выбрал гость, и за ним, то и дело оглядываясь на странных гостей, молча проследовали четверо его телохранителей.

Остановившись у кормы броневика, Рискин достал чип-карту и, поднеся к зоне срабатывания замка, отпер кормовую дверцу грузового отсека.

Она поднялась на гидравлическом приводе, преодолев вес брони в пару сотен килограммов, и встала на стопор.

Рискин посмотрел в сторону гостей и увидел Лум-Критчера, который шел с небольшим чемоданчиком в сопровождении всего одного бодигарда. Двое других остались возле машин.

– Это все? – уточнил Рискин, не скрывая удивления.

– Все, – подтвердил Лум-Критчер, усмехаясь. – А вы ждали контейнер восьмого формата?

– Примерно так.

– Ну, берите груз и крепите.

С этими словами Лум-Критчер протянул чемоданчик, и Рискин, мгновение помедлив, принял груз и невольно качнул, оценивая массу.

– Что же там такое легкое? – невольно вырвалось у него, и это скомпроментировало его как профессионала. – Извините меня, первый такой случай за все время нашего бизнеса с перевозками.

– Скажу больше… – произнес Лум-Критчер, приблизившись вплотную и понизив голос, – в тарном отсеке так, чтобы не видели охранники, вы можете вскрыть контейнер и взглянуть на то, что будете перевозить.

– Э-э… вы серьезно?

Рискин еще раз взглянул на чемоданчик в своей руке, а потом посмотрел прямо в лицо Лум-Критчеру.

Удивительное дело, вблизи заказчик выглядел совсем не похожим на самого себя – на того себя, каким он воспринимался с расстояния в полтора-два метра. Совсем другое лицо. Как будто сложенное из нескольких, не совсем подходящих друг к другу элементов.

– Так что, коллега? Поинтересуетесь?

Лум-Критчер улыбнулся, и два клыка у него во рту засветились неоновым светом. Или Рискину это лишь показалось?

Он встряхнул головой и сказал:

– Да, я посмотрю. Но ведь тогда нарушится пломба.

– Ничего. Пломбиратор у меня с собой. Любопытствуйте, коллега, пока представляется такая возможность.

– Но для чего такие любезности? – уточнил Рискин.

– Для того, чтобы вы чувствовали себя более уверенно в этой непростой комбинации. Аргумент?

– Аргумент, – согласился Рискин и, положив чемоданчик в тарный отсек, в гнездо с бинарными захватами, набрал на наборной панели груза стандартный административный код. Замок сработал, и Рискин без паузы поднял крышку, под которой оказалась какая-то подарочная коробка с мягкой подкладкой. На ней лежал квадратный, двадцать на двадцать сантиметров, кусок прозрачного материала толщиной в пару сантиметров.

– Вы можете потрогать это… – прошептал Рискину на ухо Лум-Критчер.

Рискин поначалу хотел отказаться, он и так нарушил все профессиональные коды, поддавшись на соблазнительные предложения заказчика, но… не отказался и повозил пальцем по поверхности материала.

Ничего особенного. Просто кусок прозрачного пластика.

«Уж не изощренная ли это подстава?» – пронеслось в голове Рискина.

– Обмана тут никакого нет, – перехватил его мысли Лум-Критчер. – Просто хорошая маскировка.

– То есть это не то, чем кажется.

– Вот именно.

Лум-Критчер отстранил Рискина и, закрыв чемоданчик, поднес к приемному устройству чип, ставя замок на блокировку.

– Замечательно, – произнес Рискин. – Осталось добавить в сопроводительные документы кое-какие дополнения.

– Я думал, у вас все готово.

– Готово. Только там стандартное описание стандартного груза, а тут такое… Но это недолго. Десять минут, не более.

57

Пауль внимательно следил за Рискиным в окно вагонбуса, не вполне понимая всех тонкостей обсуждений босса с заказчиком. Немая пантомима переговоров мало что давала. Но, когда начальник наконец взглянул на вагонбус и кивнул, Пауль резко поднялся и сказал:

– Внимание, команда! По одному на выход! Строиться возле транспорта!

Йорик, Митчел, Гронский и Ленц оживились и стали торопливо выходить, временами наступая друг другу на пятки.

Риппер выходил последним, удостоив Пауля пристального взгляда.

«Проверяет, сука», – неприязненно подумал тот, но взгляд выдержал.

– Отделение, становись! – крикнул Пауль, соскакивая с подножки.

Пятеро бойцов выстроились согласно уставу: первым Риппер как старший группы. За ним первый по росту Гронский. После него Йорик, Митчел и невысокий Ленц.

– Отделение, за мной, не в ногу, шагом… Впрочем, просто следуйте за мной.

Идти пришлось недалеко, они всего лишь обошли вагонбус и прошли вдоль линии выстроившихся броневиков, гостевых и своих, и остановились у самой дальней машины, где их уже ждали Рискин и пара охранников с арсенальной тележкой.

– Избежим пафосных речей, коллеги, и сразу приступим к процедурам. Старший сопровождающий Риппер, проверьте крепление груза и зафиксируйте результаты в журнале осмотра.

Риппер шагнул к открытой двери грузового отсека броневика и, коснувшись зажатого в замках чемоданчика, кивнул, соглашаясь, что груз закреплен надежно. После чего на специальной экспедиторской панели внутри отсека он тронул пальцем отметку в графе напротив своей фамилии.

– Сопровождающий Крайчек, осмотрите внешний вид груза и зафиксируйте результаты отчета в журнале осмотра.

Йорик даже распрямился от нахлынувшего чувства собственной значимости, ведь Рискин мог назвать любого бойца группы, но выбор пал на него.

Действуя согласно инструкциям, которые были выучены до последней запятой и точки, Йорик заглянув в грузовое отделение и, увидев чемоданчик, слегка удивился, поскольку ожидал чего-то более значимого и массивного. Но тем не менее постарался, как того требовала инструкция, запомнить внешний вид груза, о чем сделал отметку в настенном планшете, коснувшись его пальцем напротив своей фамилии.

– Отлично, – кивнул Рискин. – А теперь все остальные – будьте добры взглянуть на груз и заявите свои замечания, если таковые появятся.

Оставшиеся бойцы поочередно взглянули на чемоданчик и никаких замечаний не заявили, о чем также была сделана отдельная отметка в журнале старшим сопровождающим Риппером. После чего грузовой отсек был закрыт наглухо, так что разблокировать замок штатными средствами можно было лишь в пункте прибытия. Либо, в случае аварийной ситуации, специальными уполномоченным с «красной картой» – универсальным ключом, снимавшим все блокировки.

– Получить оружие, сверить номера.

После этой команды Рискина один из его охранников открыл сейф на тележке, где находились автоматические дробовики, в стрельбе из которых тренировались бойцы группы.

Номера своих дробовиков все знали наизусть, поэтому сразу разобрались, где чей ствол. После этого была команда: по местам, надеть снаряжение!

Риппер, как старший, открыл посадочную дверь, и его бойцы забрались внутрь броневика, а он занял ближайшее место у двери, после чего она опустилась. Сигнальные огоньки внутри салона с красного переключились на зеленый цвет, что означало полную блокировку всего защитного периметра броневика.

– Подтвердите штатное заполнение, – прозвучал в салоне мягкий женский голос.

Йорик с Митчелом переглянулись. Им было известны все процедуры, однако то, что робот-автопилот заговорит женским голосом, стало для них неожиданностью.

– Я старший сопровождающий Риппер. Подтверждаю штатное заполнение.

– Ваш голос идентифицирован как голос Йозефа Риппера. Команда принята. Бокс для естественных отправлений находится в кормовой части – просьба придерживаться гигиенических правил. А теперь пять минут на укомплектацию защитной оснастки, после чего мы стартуем.

Бойцы стали торопливо снимать со стенок укладки с бронежилетами и шлемами, всем, кроме Риппера, казалось, что броневик вот-вот сорвется с места.

– Не суетитесь, успеете. Просто накиньте сбрую на себя, застегнетесь позднее, – посоветовал он и занялся своим комплектом.

Впрочем, до отправления все успели надеть защиту и даже застегнуть все замки. После этого броневик резко взял с места и, как показалось Йорику, помчался куда-то к бетонной пристройке ангара. Но, не успела группа испугаться, броневик резко затормозил, а позади него, прошуршав буксующими колесами, пронесся другой «бэ-эм», после чего транспорт с группой пристроился ему в хвост, за ним в свою очередь выехал третий броневик.

Мистер Лум-Критчер оценил проворство тяжелых машин и удовлетворенно кивнул. Спустя несколько минут после выезда основной колонны он сел в свой бронированный транспорт и в сопровождении охраны покинул базу.

58

Незаметные снаружи из-за спецпокрытия, в корпусе броневика имелись четыре окна, дававшие достаточно света, чтобы не включать внутренний светильник, а также для получения адекватной информации о том, что происходило снаружи.

А снаружи был лес. Километры и километры хатонгской сосны, редкие вышки «спирит-связи» и навигационные мачты, помогавшие автопилотам лучше ориентироваться и на ходу тарировать свои навигационные устройства в случае необходимости.

На «бэ-эм» стояли самые современные электронные геолокаторы. В бизнесе, связанном с перевозкой чрезвычайно важных грузов, экономить не принято, поэтому оборудованию охранной компании частые тарировки были ни к чему – хватало проверок раз в полгода. Однако коммерческие грузовики начиняли куда более дешевой аппаратурой, и вот их геолокаторам частые проверки не мешали, поскольку погрешности в них накапливались очень быстро.

Через четверть часа после начала движения Риппер сказал:

– Можете ослабить затяжки бронежилетов и снять шлемы. Инструкции это позволяют.

Йорик с облегчением выполнил распоряжение.

– И можете оправиться, если кому нужно.

Йорик с Митчелом переглянулись. Им не требовалось. Согласно инструкции они перед дорогой не наедались и не напивались.

Предписания на этот счет были весьма подробными. Перечислялись продукты, которые не следовало употреблять перед командировкой, чтобы не вызвать болезни брюха, также не рекомендовались соленые чеккеры из пищевой целлюлозы, которым при переваривании требовалось много воды.

То есть туалет в салоне имелся, но лишь на крайний случай. Посещения его не приветствовались, поскольку в этом случае команда становилась более уязвимой, хотя правилами прописывалось, кому и в какой последовательности передавать на хранение оружие удалившегося в отхожее место.

Болтовня на борту боевого транспорта также не поощрялась, и во время первой командировки все молодые бойцы были готовы следовать этой рекомендации. Кроме, пожалуй, Риппера.

– Что, Гронский, часто за город выбирался? – неожиданно спросил он у долговязого новичка, сидевшего с ним на одной скамейке.

– Не часто, – качнул головой тот и посмотрел на Ленца, который сидел тут же.

Йорик украдкой следил за Риппером. Это было странно, но, казалось, самый старший и опытный из них слегка нервничал. На его лице это никак не отражалось, но он как будто не мог найти себе места – сидел как на иголках.

На поворотах были видны головной и замыкающий броневики. Они выдерживали дистанцию в двадцать метров от идущего в центре, за этим внимательно следили автопилоты. Однако, когда по параллельной полосе конвой обгоняли гражданские автомобили, броневики уменьшали дистанцию до пяти метров, чтобы не допустить внедрения в интервал возможного злоумышленника.

Когда угроза исчезала, строй снова размыкался.

– Я вот что подумал, братцы… – произнес Риппер, когда после выезда за пределы городского округа сопровождавшие основной броневик машины свернули на соседнюю полосу и, набирая скорость, ушли в сторону развилки, чтобы вернуться на базу. – Я вот что подумал: а все ли у нас в порядке с ЗИП?

– Я не знаю, – признался Гронский, потому что старший смотрел на него в упор.

– А чего нам эти «зипы», мы же не механики? – спросил Ленц, морща лоб.

– Ты не механик, а я механик. Ну-ка, перебирайтесь временно к Митчелу с Крайчеком, а я загляну под сиденье.

Гронский с Ленцем послушно перебрались на противоположную скамью, при этом Ленц заехал Митчелу стволом дробовика по уху. Но не очень сильно.

– Ты поосторожнее, – проворчал Митчелл, потирая ухо.

– Извини…

Тем временем Риппер поднял сиденье и не увидел среди технических боксов никакого запасного дробовика.

«Суки», – подумал он и, опустив сиденье, улыбнулся личному составу.

– Возвращайтесь, ребята, все в порядке.

– Очень кстати, а то мне отсюда в окно ничего не видно, – сообщил Гронский, и они с Ленцем вернулись обратно.

– Ну что, мы в порядке? – спросил Ленц.

– Да, все ЗИП укомплектованы, – сообщил ему Риппер каким-то странным металлическим голосом.

Через пару минут Митчел несильно толкнул Йорика в бок.

– Ты чего? – недовольно спросил тот.

– На шее у Риппера очень странный медальон.

– Чего?

– Тише ты.

Митчел подождал, когда броневик снова ускорится и шины снова начнут шуметь достаточно громко, чтобы их переговоров не слышал старший сопровождающий.

– У него медальон. Присмотрись осторожно.

Йорик скосил глаза и увидел на старшем шнурок, однако, что висело на шнурке, рассмотреть не удалось – Риппер уже спрятал его за бронежилет.

– Ничего не видно.

– Когда он в «зипах» рылся – я его хорошо рассмотрел.

– И что?

Йорика усмехнулся.

– Тонкий кусок пластика, похожий на тревожную кнопку один в один.

Йорик невольно взглянул на ту самую кнопку красного цвета, которая располагалась как раз над головой Риппера.

– Глупость какая-то. Отстань, Митчел, я хочу подремать.

– По уставу нельзя дремать.

– Я с открытыми глазами.

– Да?

Наконец на их болтовню обратил внимание и Риппер.

– Э! Хорош трепаться… – приказал он, и Йорик неодобрительно посмотрел на Митчела, а тот смущенно пожал плечами.

Риппер подавил вздох. Итак, его списали. Чистого ствола нет, значит, все свалят на него, и, конечно, никто не собирался оставлять его в живых. Он убирает экипаж, а его убирают злодеи из группы нападения.

«Перспективы не радужные», – сказал себе Риппер и вздохнул, уже не скрываясь. Ну, а на что он рассчитывал, работая «агентом»? Платили, конечно, хорошо, но рано или поздно таких специалистов «увольняют».

Те из них, кто поумнее и поудачливее, сбегают раньше. Но таких меньшинство.

«Что же делать теперь?»

Риппер взглянул на панельные часы. Времени оставалось совсем немного.

«Пусть бойцы воюют, а я тем временем – уйду», – решил он по-своему переиграть сценарий операции. Его, конечно, будут искать, но кое-что у него уже припрятано на такой случай. Если не шиковать, лет пять можно прожить спокойно.

Автопилот резко дернул машину, уводя ее в сторону, а затем мимо прошел грузовой «даббл» тонн на сто пятьдесят. Броневик даже качнуло от воздушной волны.

– Ух ты! – воскликнул Ленц.

– У него что, радиус-контроль отказал? – возмутился Митчел.

– Скорее всего, просто не отлажен, – заметил Гронский. – Хозяева гоняют их круглосуточно, проверки и техосмотр проводят редко, вот у них контроль и глючит.

Броневик медленно вернулся на полосу.

– Горы! Я вижу горы!.. – воскликнул Митчел, прилипая лицом к бронестеклу.

– Что, гор никогда не видел? – спросил Риппер.

– Не-а! В смысле, издалека только, а сейчас мы прямо на них взбираемся, да?

– Только на перевал.

59

Через полчаса восторгов, которые Риппер не пресекал, броневик миновал снежный пояс перевала и стал спускаться туда, где тепло. Очень тепло.

Вдоль шоссе замелькали островки зелени, становившиеся все ярче и гуще, по мере того как броневик спускался в долину.

Вскоре джунгли вдоль дороги стали стеной с одной стороны, а с другой открылись прекрасные виды на долину и море вдалеке.

Автопилот начал перебирать программы кондиционирования – за бортом теперь были субтропики.

– Красиво как… – шепотом произнес Йорик.

– Чего? – переспросил Митчел.

– Ничего. Скоро должна быть река.

– Река?

– Да. Ты что, карту не смотрел?

– Смотрел. Река была, но я не думал, что уже сейчас.

И вскоре, пропустив оранжевую спортивную машину, броневик покатился по рифленому покрытию моста, соединявшего два края глубокого пятидесятиметрового каньона, по дну которого в пене и брызгах неслась навстречу морю река.

В долине она успокаивалась, распадалась на несколько рукавов и образовывала целую сеть озер, берега которых густо заросли невысокими деревцами и непролазным кустарником, накрепко стянутым усыпанными цветами лианами.

Над озерами то тут, то там разноцветными облаками перемещались большие стаи птиц, летевших по своим птичьим делам. Из-за высокой влажности пространство над озерами местами было закрыто дымкой, из-за чего весь пейзаж казался сказочной фантасмагорией.

Старшего сопровождающего панорамные красоты не впечатляли, однако, пока внимание всех четверых коллег было отвлечено, он привстал и незаметно, в одно движение установил блокиратор.

До встречи на шоссе оставалось минут сорок, не больше.

Риппер уже решил, что следовать плану Рискина и Пауля не станет. Теперь у него своя дорога. Главное, чтобы «птенцы» продержались подольше, а то кто знает, какие инструкции получила встречающая группа, может, они, при необходимости, станут его преследовать.

Дорога пошла под гору. Прекрасные виды долин остались позади, а еще спустя десять минут на развилке автопилот выбрал новую магистраль – всего лишь двухполосную и не столь оживленную.

– Ой, куда это мы? – спросил Митчел, озираясь по сторонам. Другие бойцы также завертели головами.

– Согласно утвержденному маршруту, – сухо ответил Риппер.

Один поворот, другой. По обе стороны густой тропический лес. Но обочины шоссе обработаны химикатами – между бетонкой и лесом лежала ровная, будто выжженная полоса.

Деревья становились все выше, отбрасывая тень на дорогу и закрывая солнце.

Бойцы притихли, в салоне повисла тишина, и слышно было, как изредка в усиленное днище броневика врезаются вылетавшие из-под колес мелкие камешки.

Йорик невольно коснулся стоящего возле него дробовика. Холодный шершавый пластик придал ему уверенности, но совсем немного.

Вдруг, обгоняя броневик, на большой скорости пронесся голубой минивэн, но не успели бойцы обсудить это событие, как обогнавшая их машина вдруг заскользила и пошла юзом, становясь поперек и перекрывая проезд.

Автопилот ударил по тормозам, и бойцам пришлось хвататься за что придется, чтобы не слететь на пол.

– Там авария! – крикнул Митчелл, и в этот момент броневик полностью остановился. Все прилипли к окнам, но что-то рассмотреть можно было только с левой стороны, да и то в общих чертах.

– Внимание! Тревога! – воскликнул Риппер, вскакивая. – Согласно инструкции я вызываю подмогу!

Йорик, Митчел и Гронский с Ленцем смотрели на него, выпучив от испуга глаза. Ничего страшного в окнах они пока не увидели, а Риппер уже знал, что это то самое запланированное нападение.

– Кнопка не срабатывает! – снова прокричал Риппер, вновь и вновь нажимая ее.

– Сильнее жми! Сильнее! – стали советовать все наперебой.

– Не работает! Приказываю покинуть машину и занять круговую оборону!.. Разблокировать дверь!..

Последняя фраза относилась к приемному каналу автопилота, поскольку это он, сверив голос команды с эталоном, должен был дать сигнал на разблокировку замков.

– Опасность не очевидна… – ответил автопилот.

– Действительно, Риппер, может, нет никакой опасности, а? – жалобно почти попросил Митчел. В этот момент несколько пуль крупного калибра ударили по корпусу броневика так, что тот даже покачнулся, и перепугавшийся автопилот тотчас разблокировал дверь.

– Все наружу! – скомандовал Риппер и первым подал пример. За ним последовали остальные, неуклюже падая на обочину и расползаясь вдоль броневика, чтобы занять оборонительную позицию.

Грохнуло несколько очередей, пули снова ударили по корпусу броневика, а одна подняла фонтан земли с обочины в метре от Йорика. Выставив оружие из-за бронированного колеса, он не глядя сделал пару выстрелов.

– А что, можно уже стрелять? – срывающимся фальцетом уточнил Ленц.

– Да, можно! – подтвердил Риппер и, выглянув из-за броневика, тоже выстрелил.

Ленц с Гордоном тотчас поддержали его, однако палили куда-то на другую сторону дороги.

– Риппер, а где твой кулон? – неожиданно спросил Митчел.

– Какой еще кулон? – скривился Риппер.

– Стреляйте, ребята! Стреляйте! – закричал Ленц, и они с Гронским снова принялись расстреливать кусты на противоположной стороне.

Противник ответил дружным залпом из полдюжины стволов, и мелкие камешки с обочин разлетелись шрапнелью, а пыль повисла густой завесой.

– Сдавайтесь, и уйдете живыми! – пообещали нападавшие.

Йорик снова не глядя выстрелил, и тут закричал Митчел. Йорик резко обернулся и увидел, что Риппер целится в его товарища.

Раздался выстрел, и внешний слой бронежилета Митчела разлетелся вдребезги. Было видно, как глубоко заряд вмял слой поглощающего материала.

Йорик вскинул дробовик, но Риппер успел отклониться, и ему лишь обожгло лицо пороховыми газами.

Выругавшись, он бросился прочь с дороги, но дважды выстрелил в сторону Ленца и Гронского.

Йорик выстрелил еще раз, но Риппер уже скрылся в кустарнике, потревожив целый рой разноцветных насекомых.

На дороге послышался топот – противник бежал к броневику. Йорик выглянул из-за машины и сделал несколько быстрых выстрелов. В ответ по стенке броневика шваркнула картечь, ободрав краску.

Йорик выглянул еще – двое лежали на дороге, но были только ранены и открыли огонь вместе с теми, кто разбегался, окружая броневик.

Ждать больше было нельзя, и, выскочив на дорогу, Йорик принялся в быстром темпе расстреливать боеприпасы по «стаканчикам на платформах игрушечного магнитохода».

Сильный страх и шок сыграли с его сознанием странную шутку: ему казалось, он вновь находится дома в собственной комнате и тренируется в стрельбе из игрушечного ружья.

Его враги были многочисленны, однако Йорик успевал бить и бить в цель, не позволяя им отвечать, хотя его картечь попадала только в бронежилеты.

Йорик понимал, что такая стрельба не очень эффективна, он знал, что следует изменить прицел, но под оглушающим действием шока и адреналина посылал картечь точно по центру мишени.

Когда весь магазин был отстрелян, Йорик выдернул из разгрузки следующий и продолжал стрелять, реагируя на тех, кто перебегал, двигался или уже едва шевелился.

Лишь после того как он дважды сменил магазин, цели наконец закончились. Враги лежали на дороге и обочинах, а легкий ветерок носил обрывки прокладок их измочаленных бронежилетов.

Голубой минивэн был весь изрешечен, его стекла осыпались. Из моторного отделения шел дым.

На дороге послышался шум, и из-за поворота показался темно-серый седан, но, не доехав метров шестидесяти, водитель резко затормозил, развернул седан и погнал его прочь.

Йорик вздохнул. В его голове совсем не осталось никаких мыслей. Только сильно дрожали руки и из-под шлема, заливая лицо, стекал пот.

Вдруг резко взвыл сигнал аварийной тревоги. Йорик поспешно вернулся к броневику и увидел Гронского, который сидел на пороге открытого салона.

Его левая окровавленная рука висела плетью, шлем был расстегнут.

– Кто включил сигнал? – спросил Йорик, но из-за воя сирены Гронский его не услышал, однако понял вопрос.

– Я включил, – беззвучно ответил он. Йорик просунул руку в салон и отключил сирену.

– Как ты сумел, она же не работала?

– Вон Митчел подсказал, – кивнул Гронский на лежавшего в беспамятстве товарища.

– Он жив?

– Думаю, да. Но ребра, конечно, поломаны.

– Наверное, нужно ему что-то вколоть!

– Я уже вколол… по инструкции… И ему, и себе, и Ленцу. Он тоже в отрубе.

– А я как-то даже сообразить не могу, чего делать нужно, совсем все инструкции из головы вылетели.

– Ты молодец, Крайчек. Если бы не ты, они бы нас перебили. А Риппер этот – сволочь.

– Митчел мне еще в середине дороги про него что-то такое втолковывал. Про амулет.

– Блокиратор для кнопки, – сказал Гронский и показал на раскрытой ладони нехитрое устройство из прозрачного пластика.

– Понятно, – сказал Йорик и опустился на землю. Потом вынул из дробовика начатый магазин и заменил полным.

Минут через пять послышался шум турбин, и над шоссе прошел полицейский беспилотник.

Установленный на нем пулемет водил стволом в поисках цели, но обошлось без стрельбы, и беспилотник ушел куда-то в сторону, скрывшись за стеной джунглей.

Не успели стихнуть его турбины, над шоссе зависли две полицейские винторамы. Они приземлились метрах в тридцати на шоссе, и выскочившие из них вооруженные и закрытые броней штурмовики, соблюдая осторожность, гуськом двинулись в сторону броневика.

– Раненые есть? – спросил один из них.

Ему не ответили, но ситуация была очевидна.

Разделившись на две группы, полицейские обошли броневик и двинулись к расстрелянному транспорту нападавших, попутно отодвигая оброненное злодеями оружие.

Йорик смотрел им вслед и не сразу понял, что один полицейский остался рядом. Он поднял забрало и распахнул крышку смарт-бокса, в котором оказалась аптечка – с электронными тестами и лазерными инъекторами.

– Медик. Ну наконец-то, – сказал Гронский.

– Тебе плохо? – повернулся к нему полицейский-врач, уже начав возиться с Митчелом.

– Нет, я пока в порядке, – отмахнулся тот.

Йорик поднялся с земли, чтобы размять ноги. Ему показалось, что он их не чувствует.

– Эй, ты тоже никуда не уходи! Ты, похоже, тоже ранен! – заметил ему медик. Потом ловко разрезал крепления бронежилета Митчела, прямо через куртку сделал ему инъекцию лазерным прибором, после чего Митчел открыл глаза и задышал. Однако сразу начал кашлять, и медик достал из бокса что-то вроде фольги с утепляющим слоем, развернул ее на груди раненого, и она сейчас же осела по форме тела.

Кашель у Митчела прекратился, и медик занялся Гронским.

Он поднес к плечу раненого небольшой сканер и сказал:

– Тут порядок – сквозное ранение. «Тип-четыре» вводил?

– Да, я всем вводил, кроме Крайчека.

– Ну, тебе пока ничего не нужно, позже дам тебе витаминный комплекс. А ты, Крайчек, подойди сюда…

Йорик подошел. Глаза у медика были добрые, и он разговаривал с ним, как врач в детском саду. Йорик помнил такого. Он умел так заговорить ребенка, что тот не замечал, как ему делали прививку.

– А вот у тебя осколочек… Совсем небольшой… Но мы его сейчас вытянем.

Сказав это, медик достал из бокса еще какой-то металлизированный пластырь и просто шлепнул его на плечо Йорику, отчего тот почувствовал острый укол боли и поморщился.

– Ничего, больней уже не будет. Походи так минут пятнадцать, – сказал медик и пошел заниматься Ленцем, который также пришел в себя.

Между тем полицейские разбрелись вдоль дороги и осматривали прилегающие кусты. Тем злодеям, что были ранены, никакой помощи пока не оказывали, хотя они стонали и жаловались.

В небе снова загудели турбины, показалась грузовая винторама в сопровождении винторамы штабной, покрытой черным лаком. Малая села рядом с полицейскими аппаратами, большой грузовик приземлился в сотне метров дальше, взметнув облака пыли и вырванной травы.

Грузовое судно сбавило обороты, но двигатели не заглушило, а из штабного аппарата на дорогу соскочили полдюжины серьезных людей в дорогих костюмах и черных очках.

У Йорика вдруг задергало, засаднило плечо, и он машинально едва не схватился за него.

– Погоди, рано еще! – удержал его медик.

Между тем серьезные люди были уже рядом. Один из них подошел и, сняв очки, окинул взглядом панораму побоища. Потом мазнул пальцем по корпусу броневика, будто проверяя, сколько на нем пыли, и вытер палец салфеткой, которую не бросил тут же, а свернул и убрал в карман.

– Кто старший группы?

– Никто, – ответил Йорик.

– Что значит «никто»?

– Он сбежал, сэр.

– Испугался, что ли? – уточнил серьезный человек и огляделся со скучающим видом.

– Может, и испугался. Но сначала он в Митчела выстрелил, а потом в ребят…

– Вот как? – удивился незнакомец и снова надел очки. – Так он был заодно с нападавшими?

– Он аварийную кнопку заблокировал, – вмешался Гронский и показал незнакомцу блокиратор.

– Вот это поворот… Арни, Джекоб! Давайте сюда, здесь интересные дела выясняются.

Подошли еще двое.

– Короче, их старший был заодно с грабителями, стрелял бойцам в спины, а потом сбежал… Куда он сбежал?

– Прямо туда, – махнул здоровой рукой Йорик.

– Ясно, – произнес незнакомец, прослеживая указанное Йориком направление. – Джекоб, давай нам беспилотник в тот квадрат. Или лучше два.

– Два не дадут, сэр, скажут, жирно.

– Скажут «жирно», свяжусь с полковником. У него с ними разговор короткий, так и передай. Арни, а ты займись эвакуацией улик и вызывай дополнительную команду с медиками и ситуативными экспертами. Причем срочно, понял?

– Уже вызываю, сэр, – ответил Арни и отошел с рацией в сторону.

Йорик с интересом наблюдал за тем, что происходит. Пока полицейские занимались патрулированием и прочесыванием местности в поисках дополнительных улик или укрывшихся уцелевших злодеев, спецы вызвали дополнительное подкрепление, и над джунглями вскоре повисли беспилотники, присланные на поиски сбежавшего Риппера.

Затем приземлилась еще одна винторама, доставившая новых специалистов. Они расставили на треногах какие-то приборы, и это, насколько понял Йорик, прислушиваясь к разговорам, называлось снятием трехмерной ситуационной панорамы.

Врач-полицейский отлепил от плеча Йорика металлизированный пластырь и показал приставшую к нему крохотную железячку.

– Ну вот, не зря ты терпел, вытянули из тебя этот осколок.

– Что это?

– Кусок оболочки от пули, – сказал медик и, вдруг оглянувшись, добавил:

– Ого, а это что?

Йорик повернулся тоже и увидел беспилотный погрузчик, кравшийся на крупно-сегментных гусеницах, поводя массивными манипуляторами.

– Похоже, ваш броневик будут грузить, – предположил врач.

– Нас нельзя никуда грузить без разрешения руководства компании. У нас ответственный груз, – заявил Йорик, вспомнив вдруг инструкции.

– Так это же «городские», им ваши условия по барабану. Хотя… посмотри, это не ваше начальство вдоль обочины трусит?

– Ой, а они как здесь оказались? – удивился Йорик, узнавая Рискина и Пауля.

Они действительно бежали вдоль заставленного техникой шоссе, а прибыли, должно быть, на геликоптере, который базировался на крыше штаб-квартиры компании.

Вскоре их перехватили спецы, и Йорик видел, как Рискин жестикулирует, объясняя, кто он такой, и все время указывает на броневик. К ним подошел старший спец. Они коротко переговорили, и Рискин с Паулем остались на месте, дальше им проходить запретили.

Командир спецов вернулся к броневику и стал наблюдать за тем, как робот оттаскивает его на середину дороги, чтобы уже там вцепиться в машину поудобнее.

К полицейскому врачу присоединились двое медиков, вызванных спецслужбами. Они обменялись с коллегой мнениями, и тот ушел к своим – докладывать, что больше не нужен.

Прибывшее подкрепление теперь делало всю необходимую работу, и полицейский капитан пошел за распоряжениями к старшему.

– А что теперь делать нам, сэр?

– Можете сворачиваться, мы это дело полностью забираем себе.

Капитан пожал плечами и, повернувшись, направился в сторону своих винторам. Его подчиненные о чем-то у него стали спрашивать, и он резко ответил, махнув рукой в направлении транспорта.

С одной стороны, с него снимали ответственность за непростое дело, а с другой – слишком уж высокомерно вели себя эти «городские».

Йорик стал свидетелем того, как робот-погрузчик приподнял тяжелый броневик и, медленно пятясь, потащил его к распахнутому зеву транспортной винторамы. Тем временем вспомогательный персонал спецов уже укладывал Митчела, Гронского и Ленца на транспортную тележку.

– Эй, парень, а ты в порядке? – спросил Йорика старший.

– Да, сэр, я могу идти сам.

– Тогда давай двигай за тележкой. Вас доставят в наш ведомственный госпиталь.

– А когда домой?

– Домой после дачи показаний. Но вы получите возможность связаться с родными, если ты об этом.

– Да, сэр, спасибо, – поблагодарил Йорик и, закинув дробовик на плечо, поплелся следом за эвакуационной командой, продолжая следить за погрузкой броневика.

В цепких манипуляторах робота он казался попавшейся хищнику жертвой. При том что броневик не был поврежден – Йорик это прекрасно знал, и ему за их машину было немного обидно.

Створки грузового отсека закрылись, и винторама снова приобрела свою безупречно сглаженную форму. Ее двигатели продолжали гудеть в парковочном режиме, но вот их обороты стали нарастать, судно чуть качнулось и, оторвавшись от земли, наполнило все окружающее пространство протуберанцами из пыли и вырванной с обочин травы.

Колыхнулась стена джунглей, затрепетали сорванные ленты лиан и, пригибая под собой деревья, судно двинулось на восток, постепенно набирая высоту и увеличивая скорость.

Шквал пыли и мелкого мусора прокатился вдоль дороги, ударил и накрыл Йорика, и ему пришлось зажмуриться, ожидая, пока все немного успокоится.

60

Так получилось, что Йорика обманули, и то место, где он оказался, не было никаким госпиталем, а самой обыкновенной тюрьмой. Прежде он никогда не попадал в такие передряги, но отличить тюрьму от госпиталя вполне мог.

У него забрали оружие, удостоверение, оснастку и обмундирование вместе с крутыми ботинками с электрошнуровкой, а взамен выдали серую пижаму, одноразовые носки и… тапки, что ли. Неудобную обувь на тонкой подошве, через которую можно было почувствовать даже песчинку, а уж рифленую плитку, которой были вымощены коридоры тюрьмы, и подавно.

Правда, позволили позвонить матери, и по написанному на листке тексту Йорик сообщил, что задерживается в командировке и приедет через пару дней.

Персонал тюрьмы был немногословен и суров. Йорику никто не отвечал, когда он пытался выяснить, за что его сюда поместили и как долго продержат.

Охранники даже смотрели мимо него и как будто вовсе не замечали.

Была, конечно, мысль проявить неповиновение, и пусть вызывают начальство… Но что-то подсказывало Йорику: здесь бунт не поможет, и этих людей он таким поведением не удивит. А вот они его удивить могут.

Камера Йорику досталась небольшая, примерно три на три метра. Но чистая и без всяких запахов. В кинофильмах он насмотрелся про тюрьму всяких ужасов, но здесь все было иначе. И даже кормили неплохо. На обед, прямо в камеру, ему принесли четыре батончика с разными вкусами.

Мама Йорика, конечно, готовила вкуснее, однако батончики оказались не хуже того, чем Йорик с Митчелом часто перекусывали во время обеденного перерыва.

Кровать была жестковата, зато имелась чистая простыня и хороший пружинный валик вместо подушки.

Йорик даже подремал после обеда, потом сходил в туалет и заглянул в маленькую душевую. Ничего так, жить можно. Но надолго Йорику здесь, понятное дело, задерживаться не хотелось.

Часов в камере он не нашел, но примерно к ужину в двери щелкнул замок, и он уже подумал, что принесли ужин, однако вместо этого угрюмый охранник приказал ему следовать за ним. Йорик сначала хотел поинтересоваться, куда его ведут, но вспомнил, что на вопросы тут не отвечают, и промолчал.

Они пошли по длинному, уже знакомому коридору, зашли в лифт без зеркал и, как показалось Йорику, опустились на несколько этажей вниз, хотя его камера находилась на первом этаже.

Потом лифт остановился, они вышли, и Йорик приятно удивился тому, что полы на этом ярусе покрыты мягким паласом, и ему в арестантских тапочках идти по ним совсем не больно.

Они шли вдоль множества пронумерованных дверей, и Йорик старался прислушаться, чтобы понять, что за ними происходит. Однако до него не донеслось ни единого слова или даже звука. Но какой-то фоновый шум все же был. Да, это шумели вентиляционные короба и магистральные трубы. Но не громко.

– Стой, – скомандовал охранник, когда они добрались до двери с номером 123.

Йорик остановился.

– Руки за спину.

Йорик опять повиновался. В кино он такое тоже видел.

Наконец охранник завел его в кабинет, где оказался один-единственный стол, за которым сидел уже знакомый Йорику человек. Он был там, на дороге, и старший называл его Джонсоном.

– Свободен, Дорсет, – произнес Джонсон, и охранник вышел. После этого хозяин кабинета пристально посмотрел на Йорика, будто пытаясь загипнотизировать. Затем поднялся и, обойдя стол, приблизился к арестанту вплотную.

– Говорить будешь? – спросил он.

– Ну, давайте, – пожал плечами Йорик и в следующее мгновение получил удар под дых, отчего у него перед глазами поплыли разноцветные круги, а дышать он перестал совсем.

Между тем Джонсон вернулся на свое место и, глядя, как арестант оседает на пол, ловя ртом воздух, сказал:

– Это не потому, что я какой-то там злодей, нет. Таким способом я упрощаю нам с тобой контакт. Все, чего ты, может быть, опасался, уже произошло, и мы можем нормально побеседовать. Понимаешь меня?

Йорик только-только начал дышать и не понимал, о чем говорит этот страшный человек в дорогом костюме.

– Ну, давай же, скорее приходи в себя. Ты же крепкий парень из охраны важных грузов. Где твой пресс? Что-то я его не заметил.

Йорик сделал еще пару вдохов и почувствовал себя лучше.

– По… почему вы ударили меня, сэр? – спросил он, изумленно пуча глаза на хозяина кабинета.

– Так ты что, все прослушал? – Спец огорченно покачал головой. – Ладно, приступим к главной теме. Каково было твое задание?

– Я сопровождал груз. В составе группы.

– Ну и как? Получилось?

– Нет, на нас напали.

– Так, значит, по-хорошему не хочешь, – с сожалением произнес Джонсон и выдвинул ящик стола, в котором лежала дубинка из эластичного пластика с электропроводящими прожилками.

Одновременно с ударом она разряжала в месте контакта десятки микрошокеров, что делало боль от ее применения нестерпимой.

Подумав пару секунд, Джонсон задвинул ящик и, взглянув на Йорика, попытался применить навыки первичного анализа. Однако этот анализ хорошо действовал в случае характерных личностей, а пред ним сидел настоящий ботан. И как ему доверили оружие, непонятно. Однако, если весь его ботанский вид – лишь мастерское прикрытие коварного диверсанта, придется попотеть.

– Твои товарищи, те, что в состоянии говорить, сообщили, что ты один отстреливался от нападавших. Это так?

– Они были ранены и не могли мне помочь.

– А кем они были ранены?

– В них стрелял старший сопровождающий Риппер.

– А почему коварный Риппер не стрелял в тебя?

– Он хотел, сэр, но я его опередил.

– Ты выстрелил в него первым? – уточнил Джонсон.

– Так точно, я выстрелил первым, но он успел отклониться, потом пальнул в ребят и побежал прочь.

Джонсон кивнул. Поднявшись, он прошел до панорамного окна и, пощелкав настройками, подобрал какую-то индустриальную панораму.

– Что у тебя было по стрельбе, Джонатан? Какой балл?

– Вообще-то трояк, – признался Йорик.

– Трояк, – повторил Джонсон, возвращаясь за стол. – А во время боя ты, с каким-то страшным замыслом, всаживал, в общей сложности, по четыре-пять зарядов в каждого из нападавших, напрочь разбив и измочалив их бронежилеты, однако оставив их живыми.

– Замысла не было, сэр. Они нападали, я стрелял, – растерянно произнес Йорик.

– Но объясни мне, как посредственный стрелок бил без промаха в грудную пластину врага раз за разом, хотя мог покончить с ним, ударив в незащищенное бронежилетом место? Это что – случайно?

– Я не знаю.

– И я не знаю. Они сейчас в госпитале с повреждениями разной тяжести, однако показания давать пока не в состоянии. Может, в этом все дело, а, Джонатан?

Произнося последние слова, Джонсон привстал и перегнулся через стол, словно хищная птица, готовая долбануть кривым клювом выбранную добычу.

– И может, у вас с Риппером все было заранее договорено, раз вы оба стреляли во всех вокруг, но только не друг в друга?

– Не было никаких договоров, сэр, мы с ним вовсе не водились. Мы дружим с Митчелом, иногда с нами Ленц на обед увязывался.

Договорить Йорик не успел, поскольку Джонсон грохнул кулаком по столу и крикнул:

– Зачем на стрельбище прикидывался мазилой, а?! Почему вводил руководство в заблуждение?!

– Я не вводил, просто на стрельбище все очень затянуто было, и я волновался. Стрельнешь разок, а проверяющий тут же смотрит. И я робел так, что руки потели и тряслись. А в бою все быстро делал, потому что это было похоже на упражнение с магнитовозиком. Там все очень быстро, и обстановка переменчивая, – начал торопливо объяснять Йорик.

«Спалился, мерзавец, – усмехнувшись, подумал Джонсон, – упражнение с магнитовозиком – очевидный профессиональный жаргонизм».

– Можно поподробнее про упражнение с магнитовозиком? – попросил он, не скрывая улыбки победителя.

– Ну, у меня дома магнитная дорога, игрушечная… – начал рассказывать Йорик, подозревая какой-то подвох. Ну зачем это Джонсону?

– Продолжай.

– На платформы ставлю пластиковые стаканчики. Запускаю состав по восьмерке и сбиваю стаканчики из ружья.

– Что за оружие? Марка, калибр?

– Название не помню, там наклейка была, а калибр… Ну, обычное игрушечное ружье пневматическое. У нас такие на набережной продают, где много туристов.

– Игрушечное?! – воскликнул Джонсон, вскакивая, и лицо его сделалось таким страшным, что Йорик вскочил тоже. – Ты издеваешься надо мной?!

Йорик не знал, что ответить.

– Я говорю вам правду, сэр… – пролепетал он. – Можете спросить у моей мамы, она помогала мне выбрать правильное упреждение, а то я все время мазал.

Открылась дверь, и в кабинет вошел старший – тот самый, с места происшествия. Он приветливо улыбнулся куда-то мимо Йорика и спросил:

– Как успехи, Джонсон?

Джонсон в ответ лишь пожал плечами.

– А у меня хорошие новости для вас обоих. Гронскому врачи разрешили дать показания. Парень оказался вполне вменяемый, рассказал все подробно, так что к вам, мистер Крайчек, мы больше никаких вопросов не имеем.

– И… что же теперь делать? – растерялся Йорик. После удара под дых ему не верилось, что его просто так отсюда выпустят.

– Что делать? Получать обратно обмундирование и ехать домой, машину мы предоставим.

– А оружие? – уточнил Йорик и опасливо покосился на Джонсона, однако тот подчеркнуто отстраненно смотрел в фальшивое окно. – Я за него отвечаю, я расписывался.

– Оружие и прочую боевую оснастку, включая бронежилеты, мы отправим прямиком в компанию, но только по окончании расследования.

Теперь, после столь подробного объяснения, Йорик поверил, что его действительно отпустят.

– Как вас зовут, сэр?

– Как зовут? А ты с какой целью интересуешься?

– Вы принесли добрую весть, вы меня практически освободили… – тут Йорик бросил быстрый взгляд на Джонсона. – А я даже не знаю вашего имени.

– Ах вот оно что! Тогда просто придумай мне какое-то подходящее имя.

– Придумать? – удивился Йорик.

– Ну да, что-нибудь позитивное и мудреное. Вот, например, Чинтаква-маха. На языке урнабу это означает: рыба, приносящая драгоценный корм. Годится? Ну, так я и думал, а сейчас давай на выход, не то разберут все машины и ты останешься отдыхать в камере до завтра. А оно тебе надо? Не надо. Я так и думал.

61

Была ночь, но Рискину не спалось. Столько всего вертелось в голове.

И судебная тяжба за восстановление лицензии в округе – с этим надо было что-то делать, иначе округ уйдет конкурентам; и налоговые недоимки – их размер превысил критический уровень, компании грозит большой штраф.

Но это все бытовая текучка, он каждый день решал подобные вопросы десятками, сказывался увеличившийся объем после значительного расширения компании. Дела не позволяли ему даже уехать домой, и он оставался в «блоке отдыха», представлявшем собой апартаменты из трех комнат.

Пауль также остался на службе, у него тоже имелось подходящее помещение.

В конце концов истомившись бессонницей, Рискин позвонил начбезу и сказал, чтобы тот поднялся.

– Да, сэр, буду через минуту.

Он действительно явился через минуту, и было видно, что он еще не ложился.

– Чем занимаешься?

– Просматриваю отчетность, принимаю доклады по Рипперу.

– И как успехи?

– Перехвачена информация от копов – ролик камеры наружного наблюдения. Там видно, как Риппер переходит шоссе на юго-западной хорде.

– Переходит?

– Перебегает. Выждал, когда спал поток транспорта, и побежал.

– Если бежит, значит, будет двигаться дальше, на шоссе не задержится.

– Мы с руководителем «Корна» тоже так решили.

– Ты привлек «Корн»?

– Ну, он у нас постоянно на подработке. Как-никак, дополнительно полсотни сыщиков, не задающих вопросы.

– Да, это я так просто уточнил. Нам обязательно нужно перехватить Риппера. Если это сделают «городские»… – Рискин скорбно покачал головой. – И главное, чего они влезли? Я рассчитывал, что всю оперативку подомнут под себя копы, а эти лишь помаячат на месте и свалят в сторону, как это обычно случалось в расследовании наших проблем.

– Значит, есть у них какой-то повод, какая-то корысть лезть не в свое дело. Нужно поднять свои связи, возможно, нам удастся ознакомиться с предписаниями, скажем, за месяц, которые проходили через местное бюро.

– Ты сможешь достать такую информацию?

– Один подходящий контакт у меня имелся, но на какой должности он сейчас, я не знаю.

– Вот это было бы хорошо, Пауль. Это было бы очень хорошо, – ухватился за это сообщение Рискин. – Обещай ему какие угодно деньги, но достань информацию. Мы должны наверняка знать, что происходит: то ли все идет обычным чередом, и груз окажется на складе улик, то ли они начнут ковырять, и тогда… Тогда нас ждет особый разговор с заказчиком.

– Лучше не надо, сэр, – покачал головой Пауль.

– Да, лучше не надо.

– Как он почувствовал, что мы решили его слить? Что думаешь?

– Видимо, чутье. В последнее время он слишком подозрительно на все реагировал.

– Но оставлять мы его уже не могли. Он насосался такой информации, что…

Они помолчали, стоя в полумраке, каждый раздумывая над тем, что их ожидало в ближайшее время.

– А этот наш Крайчек… Где он так руку набил? Мы же по минимуму давали им стрелковую подготовку. Намеренно. Может, он как-то факультативно занимался?

– Нет, сэр, я проверил – никаких дополнительных стрелковых уроков он не посещал. Знал только, как зарядить-разрядить.

– Значит, уродец где-то на стороне натаскался. Эх, Пауль, слишком много чего мы пускали на самотек, а нужно было всю подноготную выведать.

– Да все про него известно, сэр. Неоткуда было взяться стрелковой подготовке. Может, он все это от прилива адреналина произвел?

– А я ведь его вот этими самыми руками в компанию привел. Обучил, стипендию платил, равную средней зарплате по городу, а он…

Рискин сокрушенно покачал годовой, словно был подавлен неблагодарностью Йорика. А ведь с самого начала готовил его и всю команду в качестве жертв.

– Ладно, Пауль, иди. Я сейчас лягу, но сначала выпью. Сейчас просто необходимо.

62

Майор шагал по длинному коридору, гадая, зачем он понадобился полковнику Бутчу в тот самый момент, когда они со старшим лейтенантом Джонсоном собирались проанализировать перспективы расследования нового дела.

Навстречу шел Вольф, с которым два дня назад они поспорили насчет главенства отделов. Хотелось тогда дать ему в морду за его высказывания, обидные и несправедливые.

Они встретились взглядами, майор холодно кивнул, Вольф тоже. И разошлись до следующего раза.

В приемной Бутча его остановил референт.

– Одну минуту, майор Грейн, у него эксперты…

– А зачем тогда вызывали? Ты же сам сказал мне, что срочно.

– Прошу прощения, майор Грейн, они прибежали только сейчас, у них там что-то срочное.

– А что за эксперты? – спросил майор, плюхаясь на продавленное кресло для ожидающих своей очереди.

Референт взглянул на него коротко и поджал губы.

– Ладно тебе, Стиви, перед кем ты тут военную тайну изображаешь?

– Георазведка.

– Так они же…

– Так точно, из Службы Государственной Безопасности.

– А чего к нам?

– Мне не докладывали.

В этот момент дверь кабинета полковника распахнулась, и в приемную выскочили двое «сельских». Они выглядели такими озабоченными, что проследовали в коридор, ничего и никого не замечая.

Майор поднялся и, бросив взгляд на референта, прошел в кабинет.

– Вызывали, сэр? – спросил он с ходу.

– Вызывал. Садись.

Майор сел на стул недалеко от рабочего стола начальника.

– Тебя, конечно, заинтересовало, почему мы взяли это дело с нападением на перевозку.

– Да, сэр. Как бы дело для копов.

– Две недели назад поступил сигнал от геологической службы. Слишком заметный рост магнитно-гравитационных диспропорций.

– Прошу прощения, сэр, для меня это как уромский язык.

– «Эксцесс Химкига» помнишь? Эвакуацию на Броуре и Каватанси.

– А, понял. Какой-то там дисбаланс, и планета начинает сыпаться, как просроченный бипластиковый кекс.

– Ну, примерно так. Вот только теперь по заверениям наших коллег из…

– «Сельских».

– Их самых. Они утверждают, что эта же участь может постичь и нашу планету.

– С чего они взяли? То есть откуда такие сведения?

– У них целый экспертный отдел этим занимается, а еще существует Бюро Главного управления по геологической безопасности. А это федеральный уровень.

– А конкретнее, сэр?

– Не суетись, все скажу. Так вот эти самые федеральные представители приметили, что из нашего округа и еще двух соседних стала приходить неполноценная статистика.

– Туфтовая.

– Именно. При этом увеличилось количество событий в статистике министерства по чрезвычайным ситуациям.

– А, то есть проблемы по геологии списывают на другую статью.

– Экий ты догадливый. Жалко только, не дисциплинированный. Федералы встревожились, отсигнализировали на местный уровень «сельским», те перепроверили своей аппаратурой то, что смогли, и подтвердили подтасовку.

– Стали искать крайних?

– Стали. Крайние – это мы, потому что наши агенты-внештатники сейчас стали совсем не алле. Денежки на их поощрение кое-кто пропивает в дорогих ресторанах, а работы нет.

– Это не про меня, – сказал Грейн, но как-то не слишком уверенно. – Нет, но мои-то внештатники впахивают.

– Короче, майор, подводим итог нашей беседы. В округе, а в особенности на побережье, участились случаи прорыва этих самых…

– Шароидов.

– Их самых. Ответственные службы отписываются какими-то левыми аномалиями, а значит, имеют за это вознаграждение. Нужно узнать от кого, потому что, по нашим сведениям, слиты целые отделы заинтересованных служб, а также полицейские чины вместе с нашими, извините за выражение, кураторами этих служб.

– А вывод?

– Срочно строить новую агентурную сеть.

– Кто будет строить?

– Твой отдел. И дело это с нападением – тоже твое, поскольку «сельские» кивают нам на четкую связь между заказчиком перевозки груза и всей этой бузы с геологической статистикой.

– Как все запутано, – поморщился майор.

– Зато интересно.

– Но где я… – начал было майор, но полковник хлопнул по столу ладонью – не сильно, но этого хватило. Майор притих.

– Только для тебя – открою архивный отдел со спящей агентурой. Не алмазные копи, конечно, но кое-чего там нарыть можно.

– Сэр, а точно все настолько серьезно, а? Вот хотя бы с этими перевозчиками. Там же почти бытовуха.

– А вот мне полчаса назад отчет по экспертизе принесли, – сказал полковник, коснувшись лежавшей на краю стола флэш-папки.

– И что за экспертиза?

– Перевозимых компанией «Рекс-стандарт» ценностей.

– Ну и что, настоящие ценности?

– Как сказать. Эксперты определили, что в опломбированном кейсе находится кусок строительного пластика.

– Чего? – подался вперед майор.

– Того самого. Кому нужно нападать на перевозку с куском пластика?

– Первое, что приходит в голову, – служба безопасности компании ищет «крота». Слили информацию про ценный груз, а сами отправили фуфло.

– А сбежавший старший сопровождающий, пытавшийся перебить своих коллег? Его сейчас, негласно, ищет служба безопасности компании и субподрядная контора сыскарей. Как думаешь, отдадут они его полиции, если поймают?

– Вряд ли, – покачал головой майор.

– Вот, – произнес полковник со значением. – Так что тебе тут копать и копать. Все, инструктаж окончен, всяческих тебе трудовых успехов.

63

Глубинный взрыв потряс всю штольню, с плохо закрепленного потолка посыпалась порода. Сейсмодатчики запели на все голоса, и инженер Манфред, а вместе с ним и свободные рабочие смены бросились успокаивать их, вручную нажимая кнопки отбоя.

– Начальник, так не годится! – сказал подошедший к Манфреду бригадир. – Надо что-то решать со взрывчаткой. Четвертое долото уже разносим, а они у нас в дефиците.

Манфред и сам понимал, что такая работа никуда не годится, однако сегодня утром Лум-Критчер проводил совещание, на котором выступил представитель службы внешней безопасности компании. Неслыханное событие, поскольку все сотрудники внешней службы строго засекречены, они являлись разведкой колонии.

Это был рослый бартс откуда-то с Пеликеи, о чем свидетельствовали пепельные волосы и совершенно бесцветные зрачки. С одним таким Манфред учился в магистратуре.

Разведчик не представился, а с ходу начал рассказывать о том, что в последние недели внимание местных спецслужб концентрируется на областях, где наблюдаются вторичные признаки добывающей деятельности. Разведка пытается забросать противника разного рода фальшивыми сообщениями, но это перестает работать, и, значит, вскоре местные могут взяться за проблему всерьез.

– Сколько вы даете нам времени до того момента, как здесь появятся армейские штурмовые команды? – при всех спросил Лум-Критчер, хотя он, конечно, это уже знал и теперь задавал вопрос для публики.

– Три месяца. Дольше сопротивляться мы не сможем, все станет явным.

– Вы слышали, коллеги? – спросил тогда Лум-Критчер. – Три месяца. А мы рассчитывали на полгода. Значит, нам нужно ускориться, чтобы выполнить задание, перед тем как эвакуироваться.

После этого разведчик ушел, и Лум-Критчер призвал высказывать соображения по повышению скорости проходки. И тут вспомнили про старый способ взрывной проходки, когда в рабочее долото циклично подавались капсулы. Обычно такой метод использовали лишь в случае столкновения с особо прочными породами, но сейчас, похоже, в дело годилось все, что могло ускорить процесс.

Манфреду эта затея не слишком нравилась, но он был единственным инженером проходки, кто прежде применял этот метод. А убеждать Лум-Критчер умел.

И вот он начал смену с применения этого самого метода, однако возникла новая проблема – состав в рабочих капсулах оказался испорчен из-за местного климата. То ли перекислился, то ли перешел в другую форму кристализации. Одним словом, некоторые капсулы взрывались с такой силой, что уничтожали инструмент, а после третьего такого подрыва с потолка и стен галерей начали отваливаться здоровенные куски породы, ведь при укреплении сводов никто на подобные нагрузки не рассчитывал.

И еще эта жара, от которой не спасали даже системы внутреннего кондиционирования.

Манфреду пришлось сообщить начальству о новой проблеме.

– Понятно, – пророкотал в трубку Лум-Критчер. – А кто у нас ответственный за хранение оборудования и припасов?

– Вы и сами знаете, сэр, но сейчас это уже не имеет значения.

– У вас есть предложение?

– Да, сэр, мы могли бы предварительно откалибровать капсулы в лаборатории. Там есть оборудование, которое можно настроить для такой операции.

– Как много времени это займет?

– Полагаю по часу на каждую капсулу.

– По часу! Да вы с ума сошли, Манфред! Мы так ничего не успеем!

– Сэр, если мы угробим все долота, работа остановится совсем.

– Это понятно… – после паузы произнес начальник. – Но давайте сделаем так: пока приостановите работу с капсулами и работайте в стандартном режиме, так мы сохраним долота в рабочем состоянии и не будем стоять на месте. А вы, Манфред, постарайтесь максимально ускорить эту вашу калибровку капсул.

– Хорошо, сэр, я приступлю прямо сейчас.

– Приступайте.

64

Закончив разговор с инженером, Лум-Критчер положил трубку на стол и, глядя в стену, словно изучая ему одному видимую перспективу, сказал:

– Мне перестает нравится здешний климат, Терри.

– Слишком много азота, – заметил его помощник.

– И это тоже, но, кажется, эта планета как-то скверно на нас действует, на каком-то тонком уровне. Я чувствую себя здесь до отвратительности расслабленным. А нам сейчас нужна концентрация, и еще раз концентрация.

– Что будем делать с Вардовским?

– А что с ним делать? Ничего не будем.

– Но из-за него испортилось оборудование, и мы теперь рискуем сорвать все графики добычи кристаллов.

– Повторяю, трогать его мы не будем, просто оставим здесь вместе с долматийцами.

– Долматийцев оставляем?

– Да, они выработали уже по два срока, а третий едва тянут. Ты сам видел, какие они вялые.

– Да, это заметно.

– Так, и найди мне Поттерна, что-то я не могу с ним связаться.

– Наверное, обходит посты, а там местами плохая связь.

– Мне не нужны объяснения! – перешел на крик Лум-Критчер. Напряжение последних дней давали о себе знать, а тут еще проблемы с метаболизмом и постоянный прием корректирующих препаратов.

– Просто подними задницу и доставь мне его сюда физически! Так понятно?

– Уже иду, командир, уже иду… – сказал помощник и, подняв руки, словно сдаваясь, обошел начальника подальше по окружности, чтобы тот, чего доброго, не ударил. Такое с тем иногда случалось, а учитывая форсированные физические данные Лум-Критчера, удар у него был тяжелый.

– Достали, уроды… – выдохнул начальник и принялся массировать лицо ладонями.

Между тем далеко его помощнику бегать не пришлось, он встретил начальника службы безопасности прямо возле проходной. Тот как раз проходил через контрольный терминал, и, несмотря на то что охранники знали Поттерна в лицо, поздороваться с ним они решились лишь после того, как аппаратура четвертого по счету контура подтвердила, что это подлинный Курт Поттерн.

– Мистер Поттерн, босс желает вас видеть немедленно, – сказал Терри.

– Не мешало бы добавлять «сэр», когда ты обращаешься ко мне, парень.

– Эй, не увлекайтесь, это всего лишь ваша легенда, а не подлинная личность, – заметил Терри, намекая на то, что многие сотрудники производственной зоны, в силу необходимости выполнения служебных обязанностей, имели адаптированные типы личностей для конкретной планеты.

Это требовалось для того, чтобы в случае необходимости легче сойти за местного.

Поттерн с высоты своего роста взглянул на Терри и хмыкнул. Ему нравилась собственная адаптивная личность, и он с удовольствием играл крутого начальника службы безопасности.

Они вместе зашли в кабинет Лум-Критчера, и Терри, приглядевшись, определил, что начальник успокоился и с ним можно разговаривать в обычном режиме.

– Сэр, я его доставил, – сообщил помощник и проследовал к дальней стене, где у него имелся мягкий диванчик и рабочий стол с дюжиной блокнотов.

– Присядь, Курт.

Начбез присел, и пластиковый стул под ним скрипнул.

– А можно сразу вопрос, сэр?

– Давай свой вопрос.

– У вас тут на стене уборщик висел, куда он делся?

– У него крыша подвинулась. Он напал на повара и рассек ухо Терри. Пришлось его пристрелить.

С этими словами Лум-Критчер достал из ящика стола двенадцатимиллиметровый пистолет и показал его Поттерну.

– Зачетная машинка, – сказал тот.

– Зачетная, но из нее мне пришлось сделать пять выстрелов, пока эта тварь не перестала щелкать своими опасными манипуляторами.

– Я тогда так перепугался, – добавил со своего места Терри. – А потом бах-бах! И весь фарш из электроники и проводов прямо на меня полетел.

– А ты чего вдруг про этого монстра спросил? – поинтересовался Лум-Критчер.

– Да по работе, но, похоже, опоздал, потому что предупредить хотел, что эти штуки опасные. У нас в зоне обслуживания также два нападения было, и я приказал убрать монстров в резерв. Так одна машина умудрилась вернуться на работу. Каким-то образом вскрыла дверь хранилища и пошла чистить коридоры. Тогда уж я отдал приказ разобрать их, раз они такие продвинутые.

– Тут такое дело, Поттерн. Внешняя служба сейчас начнет работать в режиме экстремальной активности. Поставят на учет каждого сотрудника, а мы очень заинтересованы в их успехе – думаю, тебе это объяснять не нужно.

– Не нужно, сэр. Хотя они и не до конца наши, а больше ведомственные, но помочь им сейчас нужно.

– Именно об этом я и говорю. Как ты сам видишь эту помощь?

– Ну, полагаю, сами они глубоко в теме, и мы в этом им сейчас не помощники, а вот силовую поддержку…

– Короче, послать стрелков.

– Да. К тому же у нас найдутся и не просто стрелки, а бойцы, подготовленные куда шире.

– Вот-вот. Им сейчас такие понадобятся. И по нашему направлению тоже, ведь нужно подобраться поближе к Рискину.

– А что не так, босс? Похоже, все пока идет по его плану, – подал голос Терри с галерки.

– Когда мне понадобится твой совет, я обязательно тебя извещу об этом, Террибальд, – произнес Лум-Критчер, не поворачивая головы. – Сколько ты можешь выделить бойцов?

– Без ущерба в охранном периметре?

– Разумеется.

Поттерн почесал подбородок, потом положил большую ладонь на стол и сказал:

– Думаю, можно выделить двадцать пять штыков, учитывая двоих со спецподготовкой.

– Что ж, неплохой отряд, – кивнул Лум-Критчер. – Я сейчас же свяжусь с внешней службой, чтобы обговорить, куда их доставить.

– Сэр, а можно мне высказаться? – осторожно спросил помощник.

Лум-Критчер вздохнул.

– Говори, только кратко.

– На сколько процентов работает «Макадо»?

– Что?! – одновременно спросили начальник и Поттерн, поворачиваясь к Терри.

– Я хотел узнать, на сколько процентов мощности работает орбитальный генератор «Макадо». Может, у него есть какой-то резерв, и тогда мы смогли бы усилить его воздействие на наш район. Шаров стало бы меньше, и местные перестали бы так стараться.

Поттерн даже привстал, услышав такое.

– Слушай, канцелярский парень, да ты просто гений! – воскликнул он.

– Ну подожди, зачем ты! – замахал на него руками Лум-Критчер. – Эта скотина теперь загордится и совсем перестанет работать.

– Я не загоржусь, сэр. Нам нужно поскорее связаться с представителем комитета на этой планете.

– А что, этой техникой управляет не администрация с космической базы «Трой»? – спросил Поттерн.

– Раньше было так, но теперь нам посадили прямо сюда представителя и при нем комитет, – пояснил Лум-Критчер.

– Они что, местные спецслужбы вообще ни во что не ставят? – удивился Поттерн.

– Получается, так, – пожал могучими плечами Лум-Критчер.

– Это они зря. На «Трое» этот комитет был бы в большей безопасности.

– Не совсем так, базу едва не сожгли истребители какого-то разведывательного отряда пограничников, – снова вмешался Терри.

– Да ты-то откуда все знаешь? – спросил Поттерн.

– Он же все депеши читает раньше меня. Я если и читаю, то запоминаю лишь основную суть, а этот…

Не договорив, Лум-Критчер одобрительно покачал головой.

– Ладно, лично я сомневаюсь, что в стабилитоне есть резерв мощностей, однако проверить это нужно. Я сейчас свяжусь с комитетом, у меня где-то была шпаргалка…

Начальник стал один за другим выдвигать ящики, но шпаргалка с контактами все не находилась.

– Может, в оперативном планшете? – предположил Поттерн.

– Нет, такие вещи в планшетах хранить нельзя из-за секретности. Ты же сам знаешь.

– Знаю.

– Сэр, я помню все данные с этого листа. Могу воспроизвести в блокноте на бумаге, – предложил помощник.

– Это бесполезно, там еще код прилагается.

– Да я и код этот помню. Я все данные в виде таблицы запомнил.

Лум-Критчер с Поттерном переглянулись.

– Ладно, валяй, пиши живым текстом в блокноте и передавай сюда.

Терри начал писать.

– Только потом весь этот блокнот придется уничтожить, – заметил Поттерн.

– А почему весь? – не понял начальник.

– Ну как же? А квантовые следы?

– Точно. Совсем забыл. Но на то ты и начальник службы безопасности, чтобы напоминать.

Терри встал и подал вырванный из блокнота лист, потом поймал на себе взгляд Поттерна и отдал тому блокнот.

– Так-так-так, – произнес Лум-Критчер, разбирая скоропись помощника. – Ну, поехали.

И он начал набирать длинные строки цифр. Наконец аппарат связи принял его набор, и через мгновение на громкой связи послышалось:

– Говорите, вас слушают.

– С вами говорят из производственной зоны «Акванавтика», нам нужно узнать…

– Говорите, вас слушают.

– Похоже, это робот. Нужно подождать, – посоветовал Поттерн.

– Чую я, ни хрена у нас из этого не получится, – пробурчал Лум-Критчер.

– Председатель комитета Сван. Кто там? Говорите.

– Здравствуйте, сэр. С «Акванавтики» беспокоят.

– Очень приятно слышать, что вы там еще живы, – странно пошутил комитетский и засмеялся собственной шутке.

– Живы, работаем и нуждаемся в некоторой помощи от вас.

– А какая от нас может быть помощь? Мы только фиксируем. Фиксировщики мы. Есть такое слово? По-моему, нет, это я его сейчас сам выдумал.

И снова послышался странный каркающий смех.

Лум-Критчер уже не знал, что и думать, но потом раздался щелчок, и новый голос спросил:

– Что за проблемы, «Акванавтика», говорите.

– А это… Кто был до вас?

– Не обращайте внимания, защитный фильтр. Робот, который косит под идиота. Издержки режима повышенной безопасности.

– Сэр, мне бы хотелось узнать, располагает ли стабилитон резервом мощности, чтобы прикрыть нас?

– Под вас стали сильно копать местные?

– Не то слово. И их можно понять, шароиды сыплются ежедневно в больших количествах. Их службы постоянно выезжают по тревоге. Одним словом, очень уж заметный маскарад.

В ответ была тишина. Лум-Критчер с Поттерном переглянулись.

– Сэр, вы еще здесь?

– Да, я как раз сейчас посмотрел в терминал. На «Макадо» выставлена передаточная мощность в семьдесят процентов. Так что прикрыть можем. Сколько вам добавить?

– Добавьте максимум, пожалуйста.

– Могу выставить девяносто пять, больше нельзя.

– Да, сэр, это было бы прекрасно.

– Сделано.

– Огромное спасибо, сэр! – радостно воскликнул Лум-Критчер.

– До свидания.

65

Второй день Йорик находился дома и все никак не мог решить, как же себя вести с мамой, поскольку она просила рассказать, как прошла командировка, а он только говорил: «Нормально, мама».

Но, похоже, мама что-то заподозрила. Когда же она спросила, что оказалось самым трудным в этой первой командировке, он чуть не разрыдался. Тогда мама его обняла, и они так просидели довольно долго, пока он не успокоился.

– Не бойся, малыш, расскажи как есть. Я же твоя мама. Я пойму и дам совет. Расскажи.

И Йорика прорвало. Он сначала сбивчиво, а затем все более подробно стал рассказывать, как они ехали себе, ехали и в окно смотрели на обочину, а еще о том, как красиво было в горах и особенно перед мостом. А потом на них напали.

– Как же напали, милый, у вас же крепкая железная машина?

– Не железная, мама, а бронированная, – поправил Йорик и еще раз промокнул глаза поданной салфеткой.

– Да-да, бронированная. Вы же в ней в безопасности должны находиться, ведь так?

– Да, мам, в безопасности. И в инструкции сказано: сидеть и не вылезать, а только нажать аварийную кнопку и ждать прибытия подкрепления.

– И что же пошло не так, милый? – уточнила Анна-Луиза, гладя сына по голове.

– Риппер, мама, оказался сволочью. Он заблокировал кнопку какой-то прозрачной штукой, и нам пришлось выбираться наружу.

– И что было снаружи? – спросила Анна-Луиза, чувствуя, как тяжело дается ей это деланое спокойствие.

– Они, мама. Они орали: «Сдавайтесь!» – и стреляли.

– А вы?

– Ну и мы. Я почти весь боезапас извел. Как машина действовал. Знаешь, как тупая такая машина. Как робот. Потом вспомнил, как стрелял, и чуть не описался в камере со страху.

– В какой еще камере, сынок? – еще более забеспокоилась Анна-Луиза.

– Ах да, я же тебе не рассказывал.

Йорик вздохнул.

– Они меня забрали, мама.

– Полиция?

– Нет. Комитет Специального Прогнозирования.

– «Городские», что ли? – удивилась Анна-Луиза.

– Откуда ты это слово знаешь? – в свою очередь удивился Йорик. – Пару раз они так говорили. Но я не понял, про кого. Сначала про каких-то «сельских», что вроде лезут не в свои дела. А потом про «городских». Что это означает?

– Да ничего особенно, – отмахнулась Анна-Луиза. – Ты же знаешь, что полицейских иногда называют «копами» или «легавыми», вот и этих по-всякому.

Сказав это, Анна-Луиза внимательно поглядела на сына, оценивая, поверил ли он в ее оправдание. Вроде поверил. Он все еще находился под впечатлением от произошедшего и ничего вокруг не замечал.

– А хочешь кашки со сливочным корнем, сынок?

– Кашки? – переспросил Йорик и как будто завис, переключаясь с одной темы на другую. – А, давай, только если с ванильной поджаркой, ладно?

– Ну конечно, милый. Без поджарки это уже не будет маминой кашей, правда? – старательно подыгрывала Анна-Луиза, пытаясь отвлечь Йорика от тяжелых воспоминаний. С другой стороны, ей важно было знать, что произошло с ее сыном. Иначе она не могла обеспечить ему безопасность, а в том, что ему все еще что-то угрожает, она не сомневалась, доверяя своей интуиции.

– «Городские» тебя били, сынок?

– Один раз… Сюда…

Йорик показал на живот.

– Понятно. А других ребят?

– Другие все в госпитале. Ранены. Мне тоже маленький осколок в плечо прилетел. Док сказал, что пуля разбилась, это ее осколок.

– А что от тебя требовали, почему били в живот?

– Это Джонсон бил. Говорил: почему ты в тире в компании так плохо стрелял, а тут всех положил? Притворялся, говорит.

– Потом поверили?

– Гронский очнулся в госпитале и рассказал, что я свой. Тогда поверили и отпустили.

– Сынок, может, бросить тебе такую службу, а? Пойдешь учиться, как планировал раньше. Ну зачем тебе такие глупости – стрелять, в тюрьме сидеть, да еще вон под дых получил?

Йорик ответил не сразу. Он вздохнул и сказал:

– Не знаю, мама. Сначала нужно выяснить, что происходит в компании, они же мне не чужие.

– Звонили уже твои «не чужие». Ты спал, и я не стала будить.

– Чего сказали?

– Сказали, что ты пока в оплачиваемом отпуске и что тебе за участие в инциденте премию выдадут.

– Вот видишь, мама, премию выдадут… – произнес Йорик, глядя в одну точку.

– Ладно, там посмотрим. Давай пойдем на кухню. Ты будешь корень лущить, а я займусь хлопьями. Не забыл, как лущить? Давно мне не помогал.

– Не забыл, мама.

– Ну иди, я сейчас тоже подойду. Вот только звякну дяде Эрику.

– Про меня рассказывать будешь?

– Совсем немного. Просто посоветуюсь, может, он что-то подходящее подскажет.

– Что он может подсказать, мама? У меня есть работа, платят хорошо. Вот отдохну немного, приду в себя и буду в порядке.

Мать не ответила и подождала, пока Йорик уйдет на кухню, сутулясь и шаркая, как старик.

На глаза Анны-Луизы навернулись слезы. Ну, как она могла проглядеть, допустить, чтобы он попался на удочку этих аферистов-вербовщиков? На мгновение у нее даже мелькнула отчаянная мысль убрать всех начальников Йорика. По одному. Но она тут же отмела эту мысль. Конечно, это пришло в голову от отчаяния и ощущения угрозы.

Да и Эрик такое не одобрит, а без него много не навоюешь.

Она набрала номер брата, и он сразу ответил.

– Привет, сестренка, я пока занят, если ты просто поболтать…

– Посоветоваться хотела.

– Ну хорошо, спрашивай.

– Йорик в своей компании попал в клубок новых проблем, и я не знаю, как мне теперь действовать.

– А поконкретнее? Вроде ты говорила, что он вернулся и что здоров.

– Похоже, участвовал в перестрелке. Подавлен.

– Охо-хо! Кто бы мог подумать? Мальчик без пяти минут бухгалтер, и вдруг охранный бизнес, перестрелки. Хорошо, я подъеду часикам к девяти вечера. А сейчас извини, полно работы.

66

Закончив разговор, Эрик убрал трубку в карман и, подойдя к установленному на треноге прибору, пощелкал настройками.

– Сеструха, что ли, звонила? – напарник приканчивал последний панкейк из фирменной коробки.

– Да, – ответил Эрик, вращая ручки настройки и следя за диаграммами на крохотном экране.

– Проблемы с мужиками? Хочет, чтобы ты морду набил?

– Нет. Проблемы с племянником.

– Учиться не хочет? – уточнил напарник, вытирая салфеткой пальцы.

– Отучился уже. Просто поговорить с ним нужно. Он без отца вырос.

– Понятно. Зря ты от панкейков отказался. Я, конечно, твою долю схавал за здорово живешь, но в этой забегаловке готовят очень толково. И доставка супер-быстрая.

– Пит, на будущее: никогда не вызывай никаких доставок к объекту наблюдения.

– Я ж на угол дома выходил.

– Ты ходил, а значит, уже нарисовался на полудюжине видеочипов. Еду надо приносить заранее. Иначе спалимся.

– Где мы тут спалимся? Дело-то плевое – понаблюдать, подзаписать чего. А тут вон и писать нечего. Чего ты мучаешь технику, Эрик? Сломаешь еще чего, потом перед земляком неловко будет.

– Сигнала нет, потому что волновые блокираторы поставлены, а значит, нашему объекту есть что скрывать… Оп!.. Получите и распишитесь, мистер Голлан.

Сказав это, Эрик отодвинулся от пеленгатора, и его напарник с выпученными глазами приблизился к прибору, не в состоянии поверить, что их задание – не просто левая халтура за хорошие деньги.

– Взаправду, что ли? – уточнил Пит и вытер жирные губы салфеткой.

– Да, Пит. Вот тебе картинка, вот текст дешифрованный. Изображение размытое, но семьдесят процентов информации проходит.

– Ну, ты толковый, Эрик! Ну ты молодец! Будет чем перед земой похвалиться! Он поймет, что не зря платил деньги Питу Голлану.

– Эй, так он тебе вперед заплатил? А ты мне лепил про потом.

– Ну, я это когда лепил, – засмущался Пит. – Когда еще не знал, что из этого дела выйдет. А ты-то оказался ого-го какой специалист.

– Деньги, – произнес Эрик, протягивая руку.

– Конечно, я уже тебе вот отложил…

Пит выудил из кармана пачку банковских чип-чеков и протянул Эрику.

– Я бы и потом отдал, не зажал бы, – обиженным тоном произнес он.

– Деньги нужно брать сразу, напарник, потому что потом может стать не до этого.

Он подкрутил еще какую-то настройку, и в комнату полилась почти не искаженная речь, правда, картинка при этом еще немного подсела.

– …Не слишком надежное место.

– Мы заехали сюда только вчера, сэр.

– Это не имеет значения, поскольку, по нашим сведениям, риелтор, через которого вы арендовали сеть квартир, сдал базу данных гос…

Дальше речь прервалась, и картинка тоже исчезла полностью.

– Что случилось, Эрик?

– Их система защиты нашла утечку и перенастроила волновые блокираторы.

– Ух ты! И что теперь?

– Теперь нужно снова крутить настройки, чтобы найти другую брешь.

– А если включить поиск? Наверняка у такой сложной штуки имеется что-то похожее.

– Имеется, Пит, только автоматическая настройка сама фонит, и нас могут вычислить прямо до пары метров.

– Тогда лучше вручную.

– Я тоже так думаю.

Эрик крутил настройки и в который раз анализировал, правильно ли он поступил, приняв неожиданное предложение Пита.

Тот работал в другой бригаде и также устанавливал оборудование частным заказчикам от компании «Стивен Крайт». Зарабатывали они не так чтобы много, но в летний сезон бывали подработки, и тогда выходило хорошо.

Пару раз Эрик неосторожно дал советы своим коллегам, как действовать в той или иной ситуации, и это охарактеризовало его определенным образом. За его спиной пошли какие-то разговоры, и вот к нему обратился Пит с предложением подзаработать, выполняя задания его земляка, который служил частным сыщиком.

Поначалу Эрик отказывался, но Пит все наседал, обещая хороший гонорар.

– Ты пойми, у них там сейчас завал работы, бросаются в основном на старых проверенных заказчиков, на которых работают не один год, а левая текучка не прикрыта, но она очень денежная. Я-то с этими приборами ни в дупло, а он сказал, надо человека с пониманием. А ты с пониманием, правильно? В полиции, наверное, служил?

– В армии. А что за работа? – спросил тогда Эрик. – И какие деньги?

– Надо за прибором постоять, чтобы записалось там что-нибудь из соседнего дома. И все, по штукарю в кармане.

– По штукарю? – недоверчиво уточнил Эрик.

– По штукарю, зема меня не обманет. Давай, брат, выручай…

И Эрик согласился, а вот теперь уже жалел.

Он-то надеялся, что это будет какая-то сцена неверности одного из супругов или, на худой конец, клерк-шпион, сливающий конкурентам информацию. А тут было что-то более серьезное, а более серьезное имело и соответствующие средства контрнаблюдения.

– А вот то, что ты разломал там перегородку, это, конечно, плохо, – вспомнил вдруг Пит.

– Она на одной штукатурке держалась, а нам нужен запасной выход.

– На кой нам этот выход? На крайняк сиганем вон в окно, и всего делов. Второй этаж.

– Тут высокие потолки, а еще цоколь. Получается, как третий, а у тебя десять кило лишнего веса. Сможешь побежать дальше, если выпрыгнешь, как думаешь?

– Ну, ты, конечно, человек обученный, по тебе видно, но зря ты смотришь на вещи так мрачно. Мы тут никто, пешки, никому не нужны. А самые главные войны где ведутся? Наверху, между боссами.

Раздался щелчок, похожий на срабатывание в двери замка.

Эрик моментально выхватил из-за пояса «девятку».

– Эй, да у тебя ствол! Зачем? – переполошился Пит.

Звук повторился, потом наверху протопали шаги.

– Это не у нас, – шепотом произнес Пит, и Эрик, кивнув, убрал оружие. Потом подправил регулировки, снова нашел брешь, и запись невнятных разговоров стала заливаться на внутренний чип.

На всякий случай Эрик открыл настройки и проверил, нет ли передачи на удаленный сервер, по которой их могли вычислить, но нет, передача не велась.

На диспикер Пита пришел вызов.

– А, отлично, – заулыбался он, прочитав сообщение.

– Чего отличного? Зема распоряжение прислал? – спросил Эрик, продолжая колдовать с настройками.

– Не, «Панкейк-Кинг» прислал премию.

– Какую еще премию?

– Да я у них почетный клиент, они на мне такие деньги делают, что только в путь. Надо забрать премию.

– Где забрать? – забеспокоился Эрик.

– Да там же, на углу.

– Не ходи, дурак! Это опасно!

– Да все уже, напарник, благодаря тебе мы свою работу выполнили. Там уже море информации записалось, и мы свои бабки отработали. Так что сворачивай аппаратуру, а я пойду забирать две порции пончиков «штураци», – сообщил Пит уже по пути к двери.

Открыл ее и, шагнув в коридор, переломился пополам и свалился на пол.

Эрик снова выхватил оружие.

«Раз-два», – отсчитал он мысленно и выстрелил в проем, наказав поспешившего противника. Потом толкнул ногой пеленгатор, чтобы, упав, тот создал дополнительную преграду, а сам рванул в проходную комнату и из нее – в кладовку. Именно оттуда имелся «пожарный выход», но прежние жильцы, за ненадобностью, зашили его пластиковой панелью, которую Эрик заблаговременно снял.

Едва он выскочил через черный ход, по стенам покинутой квартиры прошлась автоматная очередь. Выстрелов почти не было слышно, да и пуля, настигшая Пита, прилетела беззвучно, значит, работали профессионалы, и подозрения Эрика начинали оправдываться.

«И все за один штукарь», – досадливо подумал он, перепрыгивая через ступени. Странно, что не перекрыли черный ход. Наверное, просто не успели.

Вот и выход на внутренний двор. Дверь полуоткрыта, свет падает через небольшую щель, оставляя большую часть тамбура темной.

Эрик сунул пистолет за пояс и, стараясь не шуметь, на носочках прокрался к двери. В последний момент, уловив колыхание воздуха, он отпрянул к стене и, перехватив руку с ножом, рванул противника на себя и встретил локтем в лицо.

Нож полетел на пол, а Эрик с пистолетом наготове на четвереньках выполз во двор.

И сразу очередь над головой. Пули прошили дверь, и в воздухе закружились кусочки краски.

Он не глядя выстрелил в ответ и сделал рывок метров на двадцать до пристройки. Пули щелкнули совсем рядом, но он успел.

Сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось, и он с сожалением подумал, что лучшая его форма уже в прошлом. Выносливостью, как бывало, тут не возьмешь. Нужны ходы, нужны хитрые ходы.

Еще один бросок к микроавтобусу. И снова очередь. Он упал за колесо и увидел, как пули проделали в боках микроавтобуса аккуратные отверстия.

«Хорошо, что не разрывные», – машинально отметил он и, подобрав какую-то ветошь, швырнул в сторону ожидаемого движения – от микроавтобуса к улице.

Стрелок тотчас среагировал, а Эрик выглянул из-за машины и двумя выстрелами вывел того из игры и только потом побежал в сторону улицы.

Едва он скрылся за углом, как из двери пожарного хода выскочили двое запыхавшихся преследователей.

– Он ушел, и хорошо, если пустой. Нужно проверить, остался ли в пеленгаторе чип и нет ли подключения к сторонним серверам, – сказал один, озабоченно осматриваясь.

– Вроде мы не засекали, – пожал плечами второй.

– Такой ответ мне не подходит, Конрад. Что у нас с помощниками?

В этот момент к ним подбежал третий.

– Нужна срочная помощь медиков, у нас двое раненых. Но, можно сказать, трое – еще одному он нос сломал.

Между тем с улицы уже доносились звуки полицейских сирен и карет «Скорой помощи».

– Ну что, будем уходить? – спросил помощник, прикомандированный от службы Поттерна.

– Нет, у нас тут все схвачено, с полицией я все улажу, но вы пока идите и приготовьте раненых к госпитализации. И ты, Конрад, тоже иди, разберись с пеленгатором, и вообще. Мне в переговорах с полицией свидетели не нужны.

67

Майор Грейн сидел в своем кабинете и сверял доклады, присланные от разных наблюдателей объекта «отель». Они заметно отличались, и теперь ему приходилось тратить служебное время, чтобы вычислить, кто является халтурщиком, а кто честным сотрудником службы.

В обычном режиме эту работу должен был выполнять старший лейтенант Джонсон, однако его майор отправил в «поле» налаживать связь со вновь появившимися перспективными агентами.

Сверку донесений старший лейтенант Джонсон мог передать и собственным подчиненным, но тогда Грейн получил бы еще целый ворох документов неизвестной достоверности.

Майор честно отработал два часа не выходя из кабинета, перелопатив две дюжины отчетов и приняв пару десятков звонков. Вызовов к начальству пока не было, и это позволяло работать спокойно.

Когда майор собрался сделать перерыв на обед, в дверь постучали, и тут же на пороге появился Джонсон.

– Ты либо заходи без стука, либо все же жди, когда тебе разрешат войти.

Джонсон, будто не слыша слов начальника, прошел к его столу и тяжело опустился на стул.

– Я пеленгатор пробубонил.

– Что?

– Да, сэр, то самое.

– Ты что, старлей, это же как боевое оружие на фронте потерять!

– Ну, не я, а мои ребята.

– Твои подчиненные?

– Их подрядчики.

Майор вздохнул.

– Ты что, отдал аппаратуру в руки каких-то гражданских лиц?

– Не каких-то, сэр, вы же сами приказали использовать все возможности, чтобы срочно собрать информационный массив.

Майор посмотрел в фальшокно, где были море, птицы и что-то там еще, он как-то не заострял на этом внимание. Сопутствующего шума из настоящего окна он не любил, это его отвлекало, а картинки фальшокон ничем ему не мешали.

– Как это случилось?

– Подрядчики вели наблюдение, их вычислили, и все, конец.

– Какая связь с нами?

– Никакой. Аппаратура обезличена, наш человек выступал под легендой земляка одного из подрядчиков.

– Ну допустим, а какой выхлоп?

– Выхлоп имеется. Во-первых, противник таким образом раскрылся полностью, а прежде основанием для прослушки было едва заметное подозрение, потому и выставили туда абы кого. А во-вторых, по нашим сведениям, они сгрузили в госпиталь трех раненых. Один с переломом носа, а два с пулевыми ранениями.

– Там еще и перестрелка была?

– Да, один подрядчик ушел.

– Это плохо.

– Я понимаю. Что, будем теперь его искать?

– Пока не нужно, сил и так не хватает. Будем надеяться, что он хорошо спрячется. Ладно, на пеленгатор оформим списание. Всех, кто засветился с вражеской стороны, в немедленную разработку, понял?

– Так точно, сэр, уже запустили. Кое-какие результаты уже имеются.

– Что по законсервированной агентуре?

Джонсон почесал в затылке.

– Неужели совсем пусто?

– Из двенадцати адресов сработали только два, остальные давно на пенсии или не при делах – толку от них теперь никакого. Да и боятся уже даже вспоминать, что когда-то информацию таскали, ведь в те времена службы безопасности в компаниях особо с судами не заморачивались. Двое пока при деле. Один из начальников переведен в замы, другой все еще работает в полицейском департаменте. Сказал даже, что в теме контроля частных компаний над полицией, но ни во что не вмешивается, чтобы не придавили.

– Ну, пара из двенадцати – не так плохо, учитывая, сколько прошло времени. Так что бери следующие адреса – и в бой. Помни, нам нужна новая агентурная сеть. Альтернативная.

68

Большую часть управления компанией «Рекс-стандарт» Рискин перебросил на заместителей, поскольку, после сбоя в начальном этапе операции, все его мысли были заняты поисками возможности как-то разрулить ситуацию, ведь, несмотря на то что груз, как и рассчитывал Рискин, оказался в руках властей, это были не те представители власти, на каких он рассчитывал.

Его осведомителям удалось выяснить, что на склады по хранению улик бронемашина и ее содержимое не поступали, а значит, спецслужбы до сих пор держали эти улики у себя.

Одно дело, если лишь в рамках расследования нападения, это можно переждать, только бы не взялись ковырять груз и ставить на экспертизу.

Компания Лум-Критчера, конечно, имела большие возможности и могла применить какие-то особые технологии по молекулярному шифрованию, однако, если спецы возьмутся по-настоящему, о последствиях развития ситуации лично для себя Рискин боялся даже думать.

Далее… группа злодеев, которых так странно покосил этот Крайчек… Пока они находятся в госпитале полицейского управления, – у спецов не хватило мест, хотя охрану в госпитале они уже поставили свою.

Если арестованные начнут давать показания, сложится крайне тяжелая ситуация. Тут придется просить помощи у Лум-Критчера, тот прикормил едва ли не всю полицию.

Потом… трое бойцов группы: Ленц, Гронский и Митчел. Они вроде бы уже дают какие-то показания, но это неточно, источник не слишком надежный – какие-то левые перехваты переговоров неустановленных лиц.

Их показания были не так опасны, они знали не больше Крайчека, который сидел дома. Если вовремя перехватить Риппера, показания команды будут не опасны.

Рискин очнулся от дум, когда в дверь неожиданно постучали.

Это был Пауль. Едва он вошел, на трубку Рискину пришел вызов. На экране не отразилось никакой информации о вызывающем абоненте, однако Рискин понял, кто это.

Он показал Паулю на стул и ответил на вызов:

– Приветствую, вас, мистер Лум-Критчер.

– О, да вас не обмануть никаким квантовым подавителем. Каким дешифратором пользуетесь? «Омегой»?

– Что вы, какие дешифраторы? Просто угадал. И я сам хотел позвонить вам.

– На предмет?

– Госпиталь полицейского управления.

– Да. Есть кое-какие возможности.

– Но кардинально действовать нельзя, шум поднимется такой, что…

– Я понимаю, Рискин, понимаю. Будем действовать мягко, но надежно.

– Спасибо. А когда?

– Скоро. Я вот чего звоню вам, вы в курсе, что наш груз не у тех?

– Разумеется, в курсе. Но это лишь вопрос времени: когда разберутся с фактом нападения, груз отдадут полиции либо сразу отправят на склад таможенников, что даже лучше.

– Да, лучше. Ладно, будем ждать. А что с этим вашим Крайчеком?

– С Крайчеком? – удивленно переспросил Рискин. – А что с ним? Насколько мне известно, он уже дома.

– У вас есть по поводу него какие-то планы?

– Ну, разве что премию ему выплатим за профессиональные действия. А что еще? Свои показания он уже дал.

– А откуда у него такие способности, вы выяснили? Один против целой банды. А в ваших табелях по стрельбе у него тройка.

– Полагаю, все дело в шоковом состоянии. Пусти его сейчас в тир, он снова настреляет на троечку.

– Ну да, ну да. Нам нужен этот ваш феномен.

– Но зачем?

– Поговорить. На самом деле имеется возможность сделать из него нашего союзника.

– Но какой из него союзник, мистер Лум-Критчер? Это всего лишь мальчишка!

– Если с ним правильно поработать, он будет давать нужные нам показания. Я не говорю, что его нужно прямо сейчас выставлять господам из КСП, но в качестве некой резервной фигуры держать нужно. Ставки слишком высоки, мистер Рискин, нам может понадобиться даже совсем небольшая помощь.

– Что он может сказать такого, что изменит ситуацию? – спросил Рискин. Подобные планы заказчика ему совсем не нравились: если начнется какая-то возня, это может привлечь к компании дополнительное и нежелательное внимание.

– Пока наши специалисты работают над тем, что именно должен говорить Крайчек и какие давать показания. Так, значит, он сейчас дома?

– Да, в отпуске по болезни, – ответил Рискин, опасаясь, что Лум-Критчер потребует вызвать Крайчека на работу, чтобы тут что-то с ним сделать. Но заказчик ни о чем больше не попросил и попрощался.

Рискин отключил свой мидивойс, и тот выпал на стол из его обессиленных рук.

– Что случилось, сэр? – спросил Пауль.

– Они хотят схватить Крайчека и запрограммировать его на нужные им показания.

– С помощью химии?

– Не думаю. Наверняка у них есть методы потоньше и поэффективнее. Последствия применения химии заметны, в суде такой свидетель не зачтется.

69

Наступил третий день после возвращения Йорика домой, и он решил, что лучшее лекарство от наступившей хандры и депрессии – прогулка на свежем воздухе. С этой мыслью он проснулся рано, еще мать не ушла на работу, и сказал, что позавтракает в городе.

– В каком городе, сынок, у тебя же сейчас отпуск? – спросила Анна-Луиза.

– Я по городу похожу, а то дома как-то…

– Походи, – без особого энтузиазма поддержала его мать.

С одной стороны, конечно, гуляние определенно пойдет на пользу, а с другой – когда сын сидел дома, ей было спокойнее.

– Только возьми с собой диспикер и, пожалуйста, не отключай его.

– Хорошо, мам.

– Прямо сейчас при мне положи в карман брюк, а то знаю я тебя.

Йорику пришлось подчиниться, хотя он не любил таскать с собой диспикер – тогда ему казалось, что он недостаточно самостоятелен и все время находится под наблюдением мамы.

Приняв прохладный душ, Йорик вытерся полотенцем и немного постоял перед зеркалом, становясь в позы бодибилдеров, чтобы лучше рассмотреть проявившиеся мышцы. Однако они совсем не проявлялись, и Йорик выглядел так же, как и до поступления на работу в компанию.

А ведь он, бывало, заходил в тренировочный зал, и они с Митчелом даже пару раз тягали там какие-то железки.

Но, видимо, не помогло.

«Просто я сухощавый», – мысленно успокоил себя Йорик и пошел одеваться.

Погода с утра выдалась неплохой. Облака шли со стороны моря. Но в этот раз они не тащили за собой низкие тучи, а затем и сильный ветер, иногда доходящий до шквала, уносящий зонтики с пляжа на окраины города. Нет, эти облака были другими, их края выглядели нечеткими, как у подтаявшего мороженого, а значит, через пару часов облаков не станет совсем и наступит ясная погода.

Пока Йорик, пялясь на облака, стоял напротив своего дома, мимо проезжал «Стенфорд» мистера Кознара, жившего в большом белом доме с бассейном.

Он владел тремя магазинами в центре и фабрикой мятных леденцов и прежде даже не замечал Йорика, которого вместе с матерью считал лишними в этом районе города. Однако с тех пор как Йорик стал ходить на службу в мундире, отношение к нему местных обитателей поменялось. Они не особенно разбирались, в частной компании он служит или в полиции, но мундир делал свое дело, и теперь с Йориком обязательно здоровались. И даже мистер Кознар.

Он притормозил напротив Йорика, опустил стекло и сказал:

– Здорово, парень!

– Здравствуйте, мистер Кознар.

– Чего не на службе?

– В краткосрочном отпуске. Командировка была сложная.

– Понимаю, – со значением произнес Кознар. – Может, подвезти тебя? Я сейчас прямо в центр.

– Спасибо, мистер Кознар, но я хочу пройтись. Погода сегодня хорошая.

– Да, сегодня будет хорошая погода, и в ночь совсем не стреляли.

– Разве? А я даже не заметил.

Они распрощались, и мистер Кознар отправился по своим делам, а Йорик неспешно двинулся через улицу, вдыхая запах цветущих нарнолий, которыми были засажены участки половины здешних домов. Йорик с мамой эти цветы не сажали: Анна-Луиза утверждала, что у нее на нарнолии аллергия, но на самом деле она экономила место для посадки спаржи и ревеня.

Выйдя на склон холма, на окраину своего района, Йорик оценил прекрасную панораму – перед ним в тающей под солнцем дымке расстилалась вся прибрежная часть города.

Шагая вдоль филенских каштанов, он слушал, как в их кронах гудят пробудившиеся шмели, собираясь на охоту за золотистыми мошками. Те появлялись в самую жару и столбами вились над макушками деревьев.

Спустя четверть часа Йорик уже увидел смотровую площадку, которая в более позднее время была бы заполнена туристами, стоявшими в очередях перед обзорными биноклями, чтобы любоваться городскими достопримечательностями и морем.

Сейчас там лишь пара человек, да и те биноклями совсем не интересовались и лишь переходили с места на место, куда их оттеснял робот-уборщик, тщательно выметающий отшлифованные до блеска каменные плиты.

Йорик зашел на площадку и огляделся, потом проследил за машиной, похожей на ту, в которой недавно у перекрестка проезжала Зара.

Но в этой машине Зары не было, а лишь какой-то незнакомый мужик.

Подойдя к обзорному биноклю, Йорик стал вращать настройки, то удаляя, то приближая те или иные объекты.

Вон старый дом, отреставрированный теперь так, что уже перестал казаться таинственным и сказочным, а вон высокий забор, который возвели на средства муниципалитета, когда выяснилось, что мужчины со смотровой площадки рассматривали в обзорные бинокли женщин на пляже.

С тех пор пляж уже перенесли, а забор в том месте так и остался.

Йорик навел фокус на стоявшее на рейде судно, потом на морских летучих мышей, хватавших из воды мелкую рыбешку. Затем повел биноклем выше – на редеющие облака и вдруг высоко в небе увидел белые нити.

Это стратосферные следы атакующих шароидов! Их там десятки, а может, даже больше.

По спине Йорика пробежал холодок. Ему показалось, что это очень серьезная атака. А вдруг у службы защиты не хватит ракет?

Прибор был новый и обладал хорошей увеличивающей способностью. Йорик еще подкрутил настройки и увидел сами шароиды. Они казались парящими на одном месте, и только остававшиеся позади них следы выдавали огромную скорость, с которой шароиды неслись на город.

«Неужели это катастрофа?» – пронеслось в голове Йорика, но через мгновение стало происходить что-то необъяснимое. Шароиды начали таять, источая облака серой пыли, которая вскоре белела и исчезала совсем.

Прошло всего лишь несколько секунд, и Йорик, сколько ни вертел настройки, больше не нашел никаких шароидов или иных угроз, словно все это ему лишь пригрезилось. «Надо будет обязательно рассказать маме», – подумал он. Но потом передумал, решив, что она из-за него и так слишком часто беспокоится.

Под впечатлением от увиденного Йорик оставил смотровую площадку и двинулся вниз по улице, чтобы спуститься к набережной. По дороге купил сладкую тянучку, но она оказалась некачественной, просроченной, что ли, и совсем не тянулась.

Отойдя к урне, чтобы ее выплюнуть, Йорик увидел незнакомого парня, который подозрительно резко остановился и стал смотреть в другую сторону. Народу на улицах пока было не так много, поэтому Йорик обратил на него внимание. Ну, мало ли чудаков в городе.

Йорик избавился от некондиционной конфеты и продолжил спуск к морю. Между тем странный парень сел в притормозивший рядом минивэн, а ему на смену из машины вышел другой.

Проходя мимо здания компании, Йорик испытал смешанные чувства: с одной стороны, хотелось зайти, как обычно, пройти охранный контроль и почувствовать этот легкий запах дезинфекции, которая использовалась в автоматических роботах-уборщиках. Хотелось увидеть ребят из других подразделений – крепких, усатых, которые всегда посмеивались над ним и другими курсантами-ботанами. Но тут же вспоминалась противная дрожь в руках и боль в груди от ужаса и осознания, что сейчас нужно выглянуть из-за броневика и начать стрелять по тем, чьи шаги на дороге были уже слышны.

От этих воспоминаний потели ладони и становилось тошно. А еще Йорик почему-то вспомнил тот инцидент на утесе, когда они ждали девчонок, а к ним, судя по всему, ехали какие-то бандиты.

Это он позднее понял, а на момент приключения он и ребята полагали, что девчонки на катере самые настоящие.

И тут пулемет с вершины – тра-та-та. Кто-то прикрыл их и фактически спас. А Тина, похоже, оказалась приманкой. Красивая, как из кино. И такая открытая, доброжелательная, клевая, одним словом.

Йорик остановился и вздохнул, чтобы оглядеться и понять, куда он, задумавшись, зашел. Ага, вот торговые ряды, где полно фальшивых сувениров – имитация кусков коралла, красивой морской гальки или раковин. Все это делалось в подпольных мастерских из пластиковых заготовок.

Раньше Йорик любил посещать это место, поскольку каждый раз здесь можно было встретить что-то новое. Но сегодня, к его досаде, практически все магазинчики оказались закрыты. Возможно, какой-то общий выходной или еще что-то – Йорик давно сюда не заглядывал и не знал нового графика работы.

Пройдя еще немного и не обнаружив работающих павильонов, Йорик решил вернуться на улицу, но, развернувшись, увидел двух незнакомых мужчин, которые как-то странно на него смотрели, стоя в узком проходе между павильонами. Хотя нет, одного Йорик узнал, это тот парень, что резко остановился, когда Йорик случайно посмотрел на него.

– Кто вы такие и что вам нужно? – спросил Йорик, чувствуя, как где-то в пятках зарождается страх и постепенно поднимается к позвоночнику.

Вдруг он заметил неясный силуэт позади этих двух мужчин, затем взметнулась какая-то тряпка, и, получив удар по голове, один из них отлетел к стене павильона.

Второй развернулся и сделал выпад с ножом в руке, но, видимо, не попал и начал бороться с кем-то у стены – в полумраке узкого переулка Йорик не мог разобрать.

Но вот бандит вскрикнул и, согнувшись, свалился на запыленный бетон.

– Мама?! – произнес пораженный Йорик, увидев тяжело дышавшую Анну-Луизу.

– Да я чё… Я там шла по своим делам – по работе мне нужно было, а гляжу, ты идешь. Я подумала: пойду поздороваюсь с сыночком еще раз, а тут эти морды…

Произнося все это скороговоркой, Анна-Луиза жестикулировала рукой с зажатым в ней окровавленным ножом.

– А это что, мама? – сдавленно прошептал Йорик.

– Ой, да уже ничего, – сказала она и забросила нож на крышу ближайшего павильона. – Давай скорее уходить отсюда.

Она схватила его за руку и потащила в глубь квартала лавочек.

– Куда ты, мама, улица в другой стороне, – болтаясь на буксире, напомнил Йорик.

– Вот именно, сына, вот именно, – не останавливаясь, сказала Анна-Луиза. – На той улице машина, где еще трое таких же бандюг…

– Откуда ты знаешь?

– Случайно заметила. Ой, подожди.

Она остановилась, на секунду отпустив Йорика, расстегнула сумку и, вытащив из нее половинку строительного кирпича, отбросила в сторону.

– Все, рванули дальше. У нас еще полминуты форы, а потом они сядут нам на «хвост».

– Кто они, мама?

– Да грабители!

– Какие грабители? Что у меня грабить?

В этот момент они оказались перед забором, в котором имелся пролом.

– Давай лезь. Еще два поворота, и они нас потеряют.

Минут через десять, уже в другом квартале, Анна-Луиза наконец отпустила Йорика.

– Так кто это был, мама?

– Я ж говорю, грабители, – ответила Анна-Луиза, поглядывая по сторонам и поправляя растрепавшиеся волосы.

– Но я не выгляжу каким-то богатеем?

– Зато ты выглядишь как наркодилер средней руки.

– Правда?

Йорик с удивлением стал рассматривать свои руки, оттопыривать куртку. Ну что в нем наркодилерского?

– Да не дергайся ты, заметят, – негромко посоветовала мать. – Наркодилеры выглядят как все, стараются не выделяться, скорее всего, тебя с кем-то спутали. Такое бывает.

– Не знаю, что бы я без тебя делал, мам. Наверное, на помощь стал бы звать.

– Это не всегда нужно делать, сынок, а только тогда, когда знаешь, что на твой зов не прибегут другие бандиты.

Они прошли по малознакомой улице, после чего Анна-Луиза вызвала такси, что в их семье по финансовым причинам практиковалось нечасто.

– Посиди сегодня дома, сынок, а мне еще нужно на работу. Хорошо?

– Хорошо, мама.

– Ну, тогда до вечера.

Анна-Луиза чмокнула сына, посадила в подъехавшее такси и, проводив взглядом уезжающую машину, услышала, как в сумке пиликает диспикер. Это был вызов от Эрика.

– Але, слушаю.

– Слушай, сестренка, может так статься, что я с семьей спрячусь ненадолго. Так что ты не паникуй, если не буду отзываться какое-то время.

– А с чего такие новости? – понизив голос, уточнила Анна-Луиза и огляделась.

– На халтурку одну позарился. Думал, пустячок, а оказалось дело серьезное.

– Сам-то цел?

– Обошлось.

– Уже хорошо. Ну, ладно, буду иметь в виду.

«Все одно к одному», – вздохнула Анна-Луиза, убирая диспикер. Что теперь делать? Если брат уедет, одной ей обеспечить безопасность сына будет тяжело, надо ведь еще и работать.

Немного подумав, она снова достала диспикер, чуть подалась в сторону, пропуская пожилую пару, и набрала номер оперативного дежурного полицейского управления города. Его и еще множество других номеров силовых служб она знала наизусть.

Ей тотчас ответили, но пока это был робот, который попросил изложить просьбу или заявление. Разговоры с роботом использовались для уменьшения нагрузки на операторов и отсеивания случайных заявителей, однако Анна-Луиза прекрасно знала, как работает эта система, и произнесла несколько ключевых слов:

– Терроризм, ограбление, нападение, торговля оружием.

И тотчас с ней соединился человек.

– Офис дежурного по полицейскому управлению города, оператор «триста сорок четыре». Слушаю вас…

– На моего сына напали бандиты! Нам едва удалось спастись! Помогите, они снова преследуют нас, сделайте что-нибудь! – прокричала Анна-Луиза, без труда имитируя истерический тон, поскольку действительно была недалека от отчаяния. Но, не дожидаясь ответа оператора, она прервала соединение и стала набирать номер дежурного Комитета Специального Прогнозирования.

Можно было, конечно, сразу позвонить на этот номер, но тогда бы это выглядело подозрительно – истеричная мамаша почему-то сразу звонит в спецслужбы. А так, после проверки, которая обязательно будет, спецы узнают, что сначала был звонок полицейским, а уж потом им. Не то чтобы это было надежное прикрытие, но другими возможностями Анна-Луиза пока не располагала.

– Говорите, – раздался в трубке неприветливый голос.

– Мне нужен тот, кто ведет дело моего сына, – шмыгая носом, будто плачет, попросила Анна-Луиза.

– Вы куда звоните?

– Сначала звонила полицейским, они сказали, вы лучше знаете.

На том конце связи послышался тяжелый вздох.

– Как зовут сына?

– Джонатан Крайчек, охранник компании «Рекс-стандарт».

– Подождите пока, но не отключайтесь.

– Не отключаюсь, – заверила Анна-Луиза и еще раз осмотрелась.

Ничего особенного, развозные грузовички, редкие прохожие, плохо отремонтированные дома. Эта улица находилась далеко от традиционных туристических маршрутов, поэтому все тут выглядело попроще.

Не прошло и полминуты, как Анне-Луизе снова ответили, и это был другой голос.

– Здравствуйте, меня зовут старший лейтенант Леонард Джонсон. Что вы хотели сообщить о Джонатане Крайчеке?

– Сегодня на него напали с целью похищения.

– С чего вы взяли?

– Я его мать, и я была рядом.

– Описать похитителей сможете?

– Пятеро в коричневом минивэне. За Крайчеком следили поочередно. Пытались его захватить, но я бросилась в драку, стала визжать на всю улицу, словом, это помогло.

– Я принял к сведению вашу информацию, миссис Крайчек. Пусть пока ваш сын посидит дома, а мы примем меры для его безопасности.

– Какие меры, я могу узнать?

– Это секретная информация. Номер минивэна не запомнили?

– Какой смысл, они со своими номерами на задание не ездят.

– Ну, вообще-то, вы правы. До свидания, миссис Крайчек. Если возникнет необходимость, мы с вами свяжемся.

70

Поговорив с матерью Крайчека, Джонсон положил трубку стационарного интеркома, которыми сотрудники пользовались на службе, и, поднявшись из-за стола, взглянул на часы.

Майор Грейн отлучался на пару часов, но теперь уже должен был вернуться, и, выйдя из кабинета, старший лейтенант поспешил к начальнику.

Подойдя к двери, он постучал и остался ждать, заранее представляя, как майор покачивает головой и шепчет ругательства.

– Да входи уже, шутник! – крикнул тот, и Джонсон вошел.

– Я все правильно сделал, сэр? Ничего не напутал?

– Что по сектору района Промышленный?

– Кажется, что-то стало капать, сэр, – ответил Джонсон, подсаживаясь к столу. – Вот тот новый агент, который у нас проходит как Косматый, предоставил целый пакет информации на жестких копиях. Где-то в каком-то подвале все это хранил, говорит, верил, что когда-то понадобится. Там масса данных по этой промышленной зоне, она на месте бывшей военной базы. Как заезжали, какими силами, сколько завозили персонала. Но все это старое, так что годится только как основа для всей остальной доказательной базы.

– А этот, как его… Профессор…

– С ним порядок, не капризничает, не требует никаких дополнительных сладостей, только чтобы помогли сына отмазать от наркоторговли.

– Сильно влип?

– Сильно. Но никакой органики, только электронные штюбинги, однако такой силы, что органика отдыхает.

Майор удивленно мотнул головой.

– Никогда не понимал этих электронных наркоманов, ну как эти железки глотать?

– Да вовсе и не железки, а экологически чистый пластик с нанесением матричных функционалов. А еще к ним добавляют всякие ароматические добавки, так что вкус совсем не железный.

Поймав на себе пристальный взгляд майора, Джонсон отрицательно покачал головой:

– Сам не пробовал, но читал много мануалов.

– Ладно, отмажем мы этого наркоэлектроника, раз ты говоришь, там хорошая инфа подтекает.

– Хорошая. Он контролирует сети полицейского управления, таможенного комитета и даже первички – «сельских» и нашу.

– Ух ты, мы так можем кое-чего и про себя узнать, а, Джонсон? – усмехнулся Грейн. – Точно только мануалы читал?

– Обижаете, сэр. Только я ведь вот чего к вам приходил – звонила мать Крайчека, одного из главных свидетелей по делу нападения на броневик.

– Тебе звонила?

– Сначала дежурному, а перед этим полицейским. Те свалили на нас.

– Чего хотела?

– Защиты. Говорит, напали на ее сына с попыткой похищения.

– И кто же напал? – спросил майор, распрямляя спину и производя несколько разминочных движений.

– Говорит, пятеро на коричневом минивэне с фальшивыми номерами.

– Откуда информация про номера?

– От мамаши. Сказала, что номер не запомнила, потому что бандиты на своих номерах черные дела не творят. Что делать будем?

Майор побарабанил пальцами по столу и на мгновение сделал страшное лицо. Это была всего лишь мимическая зарядка, но, когда он впервые сделал так, не предупредив Джонсона, тот слегка испугался.

– Получается, мы его недооценили, а другие в курсе, что он знает что-то важное? – предположил Грейн.

– А может, парень действительно заодно с атаковавшими был, и теперь они хотят его ликвидировать.

– Могли бы стрельнуть, и дело с концом.

– Тогда это было бы слишком явно, а так – сбежал, боится ответственности, и все такое.

– Ладно, фантазировать мы все мастера, а если мальца грохнут, нам грозит потеря информатора и оргвыводы начальства. А потому повелеваю…

– Напоминаю, сэр, людей совсем нет.

Майор покачал головой.

– Эх, старлей… Такой тост испортил. Ладно, кто у тебя в резерве?

– Нет резерва совсем, всех выгреб и в «поле» отправил.

– И Суздальца?

Старлей подался назад и развел руками.

– Да куда же этого-то, ваше высокопревосходительство? Его же не сегодня завтра на дисциплинарную комиссию и вон из конторы.

– Но ведь он же просил тебя помочь ему остаться, дать ему последний шанс, а?

– За последний год четыре последних шанса, сэр. Я не могу взять ответственность за его привлечение.

– Тогда используй втемную. Обмани. Скажи, что шанс последний-распоследний, но по документам его не проводи. Если завалится, скажем, самодеятельностью занимался. Ему не один ли хрен, по какой статье на комиссию идти.

– Но это подстава товарища, пусть и спившегося.

– А он не подставлял тебя четыре раза за последний год? И потом, а вдруг случится чудо, и он не облажается, тогда что?

– Что?

– Тогда мы ему не дисциплинарную комиссию, а по состоянию здоровья. И никакого пинка под зад, и пенсия по четвертому разряду. Ну, так ровно?

– Так ровно, – согласился Джонсон.

– Все, заканчиваем балаган, старлей, я на тебя времени трачу больше, чем на жену. Уходи, не хочу тебя больше видеть. Приказ о прикрытии Крайчека получишь сегодня, а с Суздальцем решай сам.

71

Мелани стояла в дверном проеме и, обхватив голову руками, с ужасом наблюдала за тем, как Донован прыгает по гостиной и в бешеном темпе наносит удары невидимому противнику.

Противник тоже не жалел Донована, и Мелани видела, как вздрагивали на тренировочном костюме те места, куда приходился очередной удар соперника, силу которого добросовестно передавали специальные исполнительные механизмы.

Где Донован взял такой костюм, было непонятно. Мелани пыталась разыскать в сетевых спортмагазинах подобный тренажер, однако там за огромные деньги предлагали лишь некое жалкое подобие того, которым располагал Донован.

И снова ураган ударов, и снова тяжелое дыхание бойцов.

В отдельные моменты Мелани на мгновение казалось, что она видит противника Донована, тот хорошо угадывался по его реакциям.

Все вещи, стулья, диваны были заблаговременно разнесены к стенам, и прежде Донован никогда не задевал их. Теперь же он не раз отлетал к журнальному столику и подарочной горке, а в решающий момент схватки пропустил удар и врезался в старинное резное бюро, разбив его и обрушившись рядом.

Не зная, что и думать, Мелани подошла к Доновану и уже хотела проверить пульс, когда он сам шевельнулся и одним движением снял шлем.

Мелани увидела улыбку на залитом кровью лице и, отойдя к дивану, опустилась на него без сил.

– Все-таки я уделал его, Мел… – хрипло произнес Донован и с трудом поднялся.

– А кто же тогда сбил тебя с ног, если ты его уделал?

– Это оказалось… сюрпризом и для меня… – признался Донован и стал снимать тренировочный костюм.

– Это ведь шестой уровень, Мел… Я даже сам не верил, что когда-то доберусь до него. Первая ступень шестого уровня.

Донован отстегнул перчатки и подал Мелани.

– Так вот, оказалось, что в правила шестого уровня внесены некоторые отступления. Я вырубил того парня, но в последний момент ко мне подскочил еще один – сбоку, я его даже не заметил сначала. Он-то и заехал мне в качестве, так сказать, приза.

– Все, я в душ, а ты убери это в шкаф, – добавил он, отдавая Мелани весь комплект.

– А что будешь делать, когда эта штука сломается?

– Не думаю, что она сломается, – ответил Донован, выходя из гостиной. – По крайней мере, пока она мне нужна.

Мелани вздохнула. За этими физическими упражнениями Донован перестал видеть в ней женщину.

С одной стороны, конечно, верх наглости получать хорошую зарплату за не слишком напряженную работу и требовать при этом близости от своего босса, но поначалу у них как-то складывалось, и она втянулась, что ли.

Тем более Донован был парень что надо.

А теперь он даже перестал нуждаться в ее массаже, заменив его какой-то лечебной гимнастикой собственного изобретения. Ей же осталось только руководство хозяйством и кое-какие функции офисного секретаря.

Убрав костюм, Мелани вышла во двор, ожидая, что там появится Донован. По сложившемуся порядку после тренировки и водных процедур он ходил в тир и часто приглашал Мелани присоединиться к нему, однако она всегда отказывалась, а вот сегодня решила принять предложение. Может, если она будет больше проявлять интереса к его упражнениям, он оценит это?

Попробовать стоило.

Вскоре Донован появился на крыльце. Высокий, атлетично сложенный, вот только лицо сегодня было слегка перекошено, все же шестой уровень – это не шутки. Хотя и в середине пятого его однажды так отделали, что три дня он не тренировался, а только ходил по небольшому садику и спускался вдоль клумб к морю.

Мелани за него тогда очень беспокоилась и даже вызвала врача из частной клиники.

Донован не одобрил этой инициативы своей помощницы, однако позволил врачу провести осмотр с помощью переносного диагностического комплекса.

– Похоже, вас не так давно избили, мистер Баллок. Но у вас очень крепкий организм, и через пару дней вы полностью поправитесь.

– Какой замечательный у вас прибор, – простодушно заметила тогда Мелани, на которую произвело впечатление мигание крохотных огоньков, парочка экранчиков и дюжина разноцветных проводов с присосками.

– Это не просто прибор, мисс, это целая лаборатория. Она может сказать о человеке все.

Уже собрав свой лабораторный комплекс в объемный чемодан и собираясь уходить, врач подошел к Доновану и негромко сказал:

– Я могу вам задать не совсем этичный вопрос, мистер Баллок?

– Задавайте, – пожал плечами Донован.

– Сколько вам лет?

– А что сказал ваш диагностический комплекс по этому поводу?

– Он не смог ответить на этот вопрос. И это впервые. Обычно он указывает точно, реже ошибается на год, если пациенту далеко за пятьдесят, но в вашем случае в графе прочерк.

– А что можете сказать вы сами, доктор?

– Ну, внешне вы молоды, но есть локальная точечная дисфункция некоторых мышц, значит, были неоднократные хирургические вмешательства. И выражение глаз. У вас взгляд зрелого человека, мистер Баллок.

– Ну и каков окончательный вердикт? – спросил тогда Донован, улыбаясь.

– Могу лишь предположить, что вы бывший военный, мистер Баллок. Извините, что лезу в вашу личную жизнь, профессиональные деформации, знаете ли. До свидания.

Когда доктор ушел, с теми же вопросами к Доновану стала приставать и Мелани.

– А правда, Донни, сколько тебе лет на самом деле?

– Ты же слышала, медицинское светило из частной клиники за сто рандов в час не смог определить этого, чего же ты от меня хочешь? – отшутился Донован.

– Ну хорошо, а кто тебе оплачивает все это? – спросила она, обводя рукой роскошный дом, сад, изгородь с охранной системой за полторы сотни тысяч рандов и бассейн.

– Ты просто завидуешь.

– Не без этого.

– Если солдату платят жалованье, значит, он его заслужил.

– Если солдату платят, значит, он еще нужен, – перефразировала тогда Мелани, и этот вариант Доновану не очень понравился.

А сейчас он подмигнул ей полузаплывшим глазом и сказал:

– Я бы пригласил тебя в тир пострелять, но, поскольку ты…

– А я согласна! – выпалила Мелани.

– Вот как? А с чего вдруг? Ты же говорила – мужланство, солдафонство и этот, как его…

– Мачизм.

– Точно. А теперь не мачизм?

– Я изменила мнение, к тому же в детстве я пару раз стреляла из настоящего пистолета, и мне это нравилось.

– Ну, пойдем, – пожал плечами Донован и, спустившись с крыльца, двинулся вдоль дома, мимо искусственных кустарников и бассейна.

Мелани засеменила следом.

– Слушай, – произнес Донован, неожиданно останавливаясь. – Как ты следишь за чистильщиком бассейна, если вон то пятно водорослей или плесени в углу я наблюдаю уже целую неделю.

Мелани пригляделась и покачала головой.

– Ну и зрение у тебя, Донни. Это не плесень, это скол эмали на плитке.

– Значит, замените плитку.

– Заменим. Правда, это еще от прежних хозяев осталось, и где они брали такую плитку, неизвестно. Но я что-нибудь придумаю.

Обойдя дом, они спустились в подземную галерею, где Донован уже оборудовал вполне приличный тир. Он закупил специальное оборудование, приводы, лампы; группа профессиональных рабочих все это установила и отладила, а Донован, со своей стороны, еще выписал несколько пистолетов, и теперь у него был полный комплект и мишеней и оружия.

Включив освещение, он указал рукой на панель с уложенными на ней пистолетами:

– Ты первая, выбирай оружие.

Мелани подошла к панели и наморщила лоб. В оружии она не слишком разбиралась, однако догадывалась, что тянуть с выбором нельзя – это уменьшает ее шансы снова понравиться Доновану.

– Вот этот, коротенький, – указала она.

– Выбор сделан. – Донован прятал улыбку. – А я начну с классики.

И он взял полицейскую «девятку». Потом помог гостье снарядить выбранный ею пистолет и распорядился:

– Теперь становись на огневой рубеж.

– Сюда, что ли? – уточнила Мелани, проходя к столу, где лежали наполненные магазины и коробки с патронами.

– Да, сюда.

Мелани встала, держа пистолет так, словно боялась испачкаться.

– Куда будешь стрелять, определилась? – спросил Донован, становясь рядом.

– В эту, как ее? В цель.

– В мишень. Ты можешь стрелять в силуэт, а можешь вон туда – в черный кружочек.

– А что такое «силуэт»?

– А вон он… – кивнул Донован и четырежды выстрелил в силуэт, почти вгоняя пулю в пулю.

– Ух ты, как громко! – воскликнула Мелани, отскакивая.

– Сейчас поправим, – сказал Донован и, отойдя к панели, включил амплитудный волновой подавитель.

Вернувшись к рубежу, сделал еще пару выстрелов, и они звучали вполовину тише.

– Так лучше? – спросил он.

– Да, значительно.

– Давай теперь ты.

Мелани вернулась на место, подняла пистолет и, отвернувшись и одновременно зажмурившись, выстрелила.

– Попала? – спросила она, так и не повернувшись к мишени.

– Определенно.

– Ну, тогда хватит, наверное… – подвела итог Мелани, кладя пистолет на стол.

– Ты можешь идти, Мел, я тебя не держу.

– Ну… – Мелани хотелось уйти, или даже уйти да и выпить, пока Донован тут нянчится со своими пистолетами, но она помнила, что решила вернуть расположение Донована.

– Нет, – сказала она. – Я лучше здесь с тобой посижу. Посмотрю, как ты стреляешь.

– Ну как знаешь.

72

Лум-Критчер сидел погруженный в изучение отчетов проходчиков, переработчиков, наставников рабочих-долматийцев и службы снабжения, жаловавшейся на нехватку стабилизирующих витаминов, которые требовались всему персоналу Промышленного района из-за разницы состава атмосферы и радиационного фона.

Виной всему оказался все тот же азот, портивший не только взрывные капсулы для ведения проходческих работ, но также и эти самые витамины. Тут же лежал отчет медицинской лаборатории, где было описано воздействие на витамины-стабилизаторы каких-то там клубеньковых бактерий, отравлявших своими отходами жизнедеятельности дорогостоящие препараты.

Пока решили спрятать оставшийся запас стабилизаторов в морозильники, но для этого пришлось задействовать две промышленные криокамеры, которые участвовали в производственном цикле.

И это также замедляло процесс переработки.

Лум-Критчер снова нервничал и швырял в помощника все, что попадалось под руку. А в последний раз швырнул статуэтку энзека, но Террибальд вышел на обед за десять минут до этого, и получилось, что Лум-Критчер швырнул ее просто так, и это было особенно досадно.

В дверь постучали.

– Входите уже… – вздохнул Лум-Критчер. Дверь открылась, и вошел Поттерн.

– Почему не позвонил? – недовольно буркнул начальник.

– Привычка не доверять системам связи, – пояснил начбез. – Я по поводу Джонатана Крайчека.

– Мальчика-аборигена?

– Ну да.

– Его взяли?

– Не совсем. То есть… совсем не взяли.

– Да как такое могло случиться, Поттерн?! Да вы там совсем, что ли, не ловите этих самых… А как местные говорят?

– Совсем не ловишь лупанаров…

– Вот именно. Кстати, напомни, что такое лупанары?

– Рыба такая сухожаберная. А пацана не смогли взять, потому что у него было прикрытие.

– Что за прикрытие? Спецы?

– Участник сказал – тетка какая-то.

– Тетка какая-то, – негромко повторил Лум-Критчер, сжимая лежащие на столе ладони в огромные кулаки. – Что, Поттерн, мимо проходившая тетка подняла шум, и ваши бойцы разбежались?

– Нет, сэр, наших бойцов там не было, поскольку они все рослые, они заметны. Ну и глаза их привлекают внимание. У местных глаза живые, бегающие, а наши смотрят прямо.

– Так кто же работал?

– Руководство внешней службы время от времени подключает местных бандитов. Говорят, что действуют те эффективно.

– Ну и пусть вы рослые, зато схватили бы пацана, и тетки бы не побоялись, и ее криков. Дали бы раз по балде, небось сразу бы закрылась.

В этот момент в кабинет начальника без стука вошел Террибальд.

– А ты где еще ходишь?! – накинулся на него Лум-Критчер. – Я тут, как дурак, статуэтку в стену бросаю! И выгляжу глупо!

– А я при чем? – растерялся Террибальд и, пока Лум-Критчер заикался от гнева, подбирая новые обвинения, проскользнул к себе на галерку и притих.

– Ухх… – только и смог выдавить Лум-Критчер. – Так вот, Поттерн. Я уверен, что нам нужно подключать своих бойцов, но предварительно я, конечно же, поговорю с Хольмом, чтобы между нами не было недоразумений.

– Нет-нет, сэр, там все было по-честному. Один с сотрясением, другой с ножевым ранением, так что тетка не просто так проходила.

– Это уже не имеет значения, Поттерн. Ты же знаешь, чем мы рискуем. У нас сейчас на прожарке два кристалла и один в сублимационном состоянии. Нужно закончить эту работу, иначе получается, мы здесь зря.

– Я понимаю, сэр.

– Мальчишку следует взять. Мы его как следует зарядим нужной нам информацией.

– Могу я сказать? – несмело поинтересовался Терри и даже поднял руку, как школьник на уроке.

– Ну давай, – милостиво разрешил Лум-Критчер.

– Этого мальчишку можно не просто зарядить, а, используя метод Оудерна, зарядить многослойно с вшитой картой переменной активации. Тогда мы будем иметь несколько вариантов показаний и активируем именно тот вариант, который нам в конкретной ситуации будет нужен.

– Такой метод есть, Поттерн? – уточнил Лум-Критчер.

– Да, сэр. У нас имеется соответствующая аппаратура и подробное методическое описание.

– Ну и прекрасно, – сказал Лум-Критчер. Потом повернулся к помощнику и добавил: – Ты прощен, Терри. Верни мне статуэтку танцующего энзека.

– Конечно, сэр, я сейчас ее найду и верну вам, – пообещал помощник, незаметно задвигая валяющуюся статуэтку подальше в угол.

– Значит, Поттерн, я связываюсь с Хольмом, чтобы он не возражал против ваших автономных действий, а ты собирай группу, которая не побоится даже самых подготовленных теток, и захвати мне этого ублюдка.

– Он теперь скорее всего заляжет на дно. То есть будет сидеть дома.

– Так вымани его, мне что, надо тебя учить этому?

– Разумеется, выманим, сэр, не переживайте, мы обязательно что-то придумаем.

73

Гонг стационарного аппарата связи заставил Суздальца вздрогнуть и поднять голову.

– Кто здесь? – спросил он сипло и, сунув руку под подушку, выудил нелегальный «паунд» двенадцати миллиметров, в котором, после недавней крупной пьянки, осталось только три патрона.

Гонг прозвучал снова, и Суздалец, спустив ноги на замусоренный пол, повел пистолетом в одну сторону, потом в другую, где и заметил стоящий на столе старый аппарат связи, все еще подключенный к служебной линии.

– Ух ты, – произнес он и, бросив пистолет на несвежее одеяло, засеменил к столу и, сняв трубку, ответил:

– Суздалец на связи, слушаю.

Профессионализм был пропит еще не полностью, и голос его прозвучал звонко и отчетливо, так что даже ожидавший услышать пьяный бред Джонсон был удивлен.

– Ты чего, не бухаешь, что ли? Выходной сегодня?

– Две недели в завязке, – легко соврал Суздалец.

– Не ожидал от тебя. Но это даже к лучшему. Короче, есть для тебя дело – настоящий дембельский аккорд. Сделаешь все чисто, вернешь доверие товарищей и обожание начальства. Как тебе такой вариант?

– Вариант подходящий.

– Тогда слушай. Нужно прикрыть важного свидетеля, а то ему угрожают некие бандитские рожи. Одно нападение уже было, но мамка была рядом, подняла шум, и рожи разбежались.

– Я готов, сэр.

– Машину еще не пропил?

– Нет, я с заначки бухал, – снова соврал Суздалец. Его серый «Банпор» был выменян у хозяина забегаловки в районе Западный Хаунд на два ящика паленого вайншнапса.

– Ладно, в таком разе я сброшу тебе на служебный терминал адрес и фото, а ты сразу подтягивайся и начинай нести службу.

– Договорились, хозяин.

Закончив разговор с Джонсоном, Суздалец положил трубку на аппарат и какое-то время сидел неподвижно, вспоминая, где у него терминальный пост. Нет, как он выглядит, Суздалец помнил, но вот где он теперь?

Оглядевшись, Суздалец повсюду замечал только следы разрушения, упаковки из-под просроченных продуктов, а то и полуфабрикатов, ну и пустые бутылки, конечно. Куда без них? Но ничего похожего на терминал здесь не было.

– Может, притарил куда? – спросил себя Суздалец, и теперь его голос прозвучал как скрип несмазанной детали – здесь обманывать было некого.

Он поднялся, прошел в коридор и там, среди разбросанных вещей и распотрошенного ящика с каким-то стройматериалами, терминала не обнаружил.

– Откуда это все? – спросил себя Суздалец, опустившись на корточки возле ящика со стройматериалами. – А я вообще дома?

Он поднялся и огляделся вновь. Эти ободранные стены были ему не знакомы.

– Так, ориентиры. Для определения местоположения полагается иметь ориентиры. Какие у меня в квартире есть ориентиры? Какие особенности?

Суздалец старался, напрягал память, но в голове был полный штиль.

– Вот зараза…

Почувствовав позыв к естественной надобности, он открыл дверь туалета и увидел надпись на стене, прямо над унитазом: «Ярик, Смурной должен тебе пятьдесят рандов».

– Наконец-то ориентир! Я дома!.. – воскликнул Суздалец и, пока справлял нужду, пытался вспомнить, кто сделал эту надпись и почему электробуром? Наверное, какие-то гости. Правда, ни Ярик, ни Смурной знакомы ему не были.

– Ну и ладно, – сказал он, выходя из туалета. – Я дома, а значит, терминал здесь, пропить я его не мо…

Тут он остановился. А так уж и не «мо»?..

– Ну, знаете ли, господин офицер, это было бы совсем уж… Там же служебные коды!

Вот так все пропало. Была возможность подняться на поверхность, оттолкнувшись от илистого дна топкой трясины, но пропитый терминал был слишком тяжел и тянул вниз.

Совсем безо всяких мыслей Суздалец прошел на кухню и, пододвинув ящик из-под вайншнапса, присел к столу, носившему следы ударов… топором, видимо.

Подняв отяжелевшие веки, Суздалец взглянул перед собой и увидел терминал. Изделие с инвентарным номером, загаженное, обсыпанное какой-то коричневой дрянью, но вполне работоспособное, о чем говорил ситуационный огонек, контролировавший заряд «вечной» батареи.

– Так, значит, есть тема для обсуждения… – произнес Суздалец и, пододвинув прибор, включил клавишу приема.

Экран засветился, побежали строчки команд, написанные всякой кодированной абракадаброй. Потом был вопрос-пароль, но это касалось только отправлений, а Суздалец ничего не отправлял, поэтому выбрал «пропустить» и увидел список из трех сообщений.

Самым старым было одно из последних предупреждений Джонсона выкинуть Суздальца за его пьянство со службы, и этому письму было уже более полугода. Вторым посланием оказалась рекламная рассылка «мази от эмоционального выгорания».

– Это откуда здесь? – возмутился Суздалец. – В служебной кодированной сети, блин!

Наконец, самым свежим сообщением оказалось письмо Джонсона с установочными данными ценного свидетеля.

Но радость оказалась преждевременной, и, сколько Суздалец не перечитывал адрес, целиком он в голове не помещался – либо первая половина, либо вторая. А уж о фото объекта сопровождения и говорить нечего. Два ящика вайншнапса дают себя знать.

Странный напиток. Пить его было противно, даже в пьяном угаре, зато наутро никакого похмелья, только вот как будто не в себе человек – не весь дома.

Напиток этот в открытую торговлю не поступал, но из-за большого спроса на него и в силу невысокой цены всегда можно найти место, где им торговали.

Иногда медики поднимали по поводу вайншнапса тревогу, но ненадолго, потому что полиции на эту проблему было начхать. Отделы по борьбе с наркотиками указывали на то, что в соответствующем перечне этой дряни нет, а органы, следящие за качеством спиртных и водородосодержащих напитков, признавать в вайншнапсе подведомственную продукцию отказывались.

Суздалец раскачивался на пустом ящике, глядя в подслеповатый экран монитора, и не мог постичь того, что там было написано. Просидев так минуты три, он с тоской оглядел запущенное помещение, где прежде имелись шкаф-концентратор для приготовления шикарных завтраков из эрзац-таблеток и вакуумный смеситель-кристаллизатор для производства волокнистого мяса. Этих необходимых кухонных предметов теперь не было, остались только пятна от них.

Хотя вот картридж с эмульсией для приготовления волокнистого мяса остался.

«Жаль, что не пропил, – подумал Суздалец. – Куда он теперь без аппарата?»

И тут его взгляд наткнулся на еще одну находку – возле пустого светлого пятна, где прежде располагался шкаф-концентратор, стояла запыленная бутылка, однако даже через слой пыли на ней угадывалась этикетка коньяка «номер сорок четыре», полусинтетического, с лечебными присадками для лучшей усвояемости. И странное дело, то Суздалец не мог освоить всего нескольких слов адреса, а тут он вспомнил события, которые несколько лет назад были связаны с этой бутылкой.

Он как раз отмечал присуждение звания, в котором доныне и находился. Гости тогда уже хорошо набрались, но вызвали каких-то знакомых дам – не проституток, а приличных. Ну и решили прибрать стол, чтобы на нем стояли не бухло и закусон, а вино, фрукты и шоколад. Ополовиненную бутылку убрали с глаз долой, и вот поди ж ты, дошел привет из беспечного и благополучного прошлого.

Суздалец дотянулся до бутылки, провел пальцами по ее пыльному боку и улыбнулся, увидев, как заиграл на свету золотистый напиток.

Отвинтил пробку и понюхал содержимое.

Да, такое сейчас уже не купишь. По крайней мере, за те же деньги.

Запрокинув голову, он стал жадно пить. Полбутылки коньяка впитались в него, как капля воды в раскаленный песок безводной пустыни, и, уже выпив, он продолжал какое-то время сидеть не дыша с закрытыми глазами, мысленно продлевая удовольствие.

Открыв наконец глаза, Суздалец понял, что мир изменился, причем в лучшую для него сторону. Он легко прочитал адрес и сразу запомнил его. Зафиксировал в памяти фото, выделив главные характерные точки, чтобы узнать человека, даже если он повернется не тем ракурсом.

Поднявшись с ящика, Суздалец огляделся и увидел, какой вокруг царит жуткий беспорядок, а потому, найдя мусорные мешки, начал торопливо засовывать туда все, что выглядело как мусор, а значит – почти все.

Через полчаса дюжина мешков громоздилась у выходной двери, а хозяин квартиры сухой щеткой подметал пол.

Влажная уборка, конечно, предпочтительнее, но сейчас у него на это не было времени.

Заглянув в стенной шкаф, он удовлетворенно кивнул. Три костюма висели зачехленные, на них он так и не покусился. Суздалец вспомнил, что давно не видел, как сейчас выглядит, и ему пришлось побегать по квартире, поскольку ни одного целого зеркала в ней не оказалось. Зато нашелся лист пластика, который он пристроил в ванной и ужаснулся своему виду.

В грязной майке и трениках с оттянутыми коленками, и в разных носках с одинаково торчащими сквозь дыры пальцами.

Дорогая бритва давно канула в бездну беспробудного пьянства, поэтому Суздалец нашел старую, электрическую, которая еще работала, и сумел ею побриться. Стричься ему не требовалось, он же не штабист, а оперативный работник. Поэтому лишь принял душ, использовав вместо шампуня какое-то хозяйственное моющее средство. Кожу на лице после него немного стянуло, зато запах Суздальцу понравился.

Под действием паров хорошего коньяка он вспомнил все заначки, которые не успел разграбить, и нашел упаковки новых носков и белья. А когда приводил себя в порядок перед листом пластика, даже почувствовал какую-то ностальгию по былой хорошей форме, в которой он находился до того, как начал пить.

И по работе соскучился. Хотя прежде при частых переработках и задержках отпусков, бывало, жаловался и жалел, что не пошел в пищевой колледж, как советовала тетя.

– Так, господин старший инспектор, а теперь оружие, – скомандовал себе Суздалец и, вернувшись в гостиную, взял с помятой постели «паунд».

Пистолет был громоздким, и в нем оставалось всего три патрона, но это единственное оружие, которым он располагал.

Штатную «девятку» у него забрали, а точнее, не вернули, когда нашли под столом в ресторане «Кадьяк». Оружие нашел официант, позвонил полицейским, те увидели спецкод номера и стуканули «городским». Начальство Суздальца за это заклеймило и перевело на менее значимую работу, где оружие не требовалось. Теоретически. Пришлось подыскивать себе левый ствол. Вот Суздалец и подыскал его у себя дома на антресолях.

Давно там валялся без дела и вот наконец пригодился.

Пистолет был большой и в штатную кобуру не помещался. За пояс сунуть тоже не вариант, никакой ремень не поможет.

Пришлось соорудить из веревки петлю, и она заменила наплечную кобуру.

– Ну, теперь я в полном порядке, – сказал себе Суздалец.

Он уже направился к выходной двери, когда на полпути вдруг остановился, как будто что-то вспомнив, и, пройдя к кладовке, заглянул внутрь.

Освещение там не работало, и пришлось перекладывать сваленные в кучу ненужные вещи с места на место.

– Показалось, наверное, – предположил Суздалец, озадаченно глядя на ворохи барахла. Потом отбросил ногой какой-то узел и увидел то, что искал.

– Нет, не показалось, – произнес он, извлекая из походной сумки реактивный гранатомет калибра семьдесят миллиметров с осколочно-фугасной боевой частью и дальностью стрельбы восемьсот метров.

Где он раздобыл такое оружие и при каких обстоятельствах, Суздалец не помнил, запой есть запой, но то, что он эту штуку сюда укладывал, он запомнил хорошо, потому и отыскал.

Он задумался, не взять ли с собой гранатомет, – не для того, чтобы применять, он же не сумасшедший, однако иногда демонстрация такого оружия результативнее, чем его применение.

– Возьму, – решил он и, подхватив сумку с гранатометом, вышел из квартиры.

74

Миновав последние посты промышленной зоны, минивэн серого цвета выкатился на шоссе и понесся в сторону города.

За рулем сидел Поттерн, он решил лично доставить группу на место, поскольку обстановка в регионе накалялась, и теперь он нес ответственность за каждый, даже малозначительный этап операции по защите их промышленного района.

Им требовалось время, чтобы закончить работу, убраться восвояси и отозвать орбитальный стабилитон «Макадо».

Кроме самого Поттерна в минивэне находились четверо. Пара крепких парней с хорошей подготовкой из отряда охраны и еще двое – Курц и Ленберг, гордость службы безопасности, поскольку могли решать проблемы, даже находясь в явном меньшинстве.

Собственно, Поттерн не предполагал, что эта пара будет применять свои навыки и силу, скорее он отправлял их в качестве страховки.

Во время прошлых миссий на других планетах Курц с Ленбергом работали безупречно, хотя пару раз дело доходило до горячих схваток.

Километров через десять в хвост пристроилась полицейская машина, которая вскоре обогнала минивэн и поехала впереди.

– Это наши? – спросил один из бойцов.

– Это местные, – ответил Поттерн. – Но они работают на нас.

После этого напряжение и нервозность, до этого присутствовавшие в минивэне, исчезли. Прикрытие местной полиции – немалая страховка. Вместе с полицейскими они проскочили мимо нескольких пунктов регулирования движения, и на двух из них присутствовал персонал, который мог при желании остановить любую машину, однако теперь от этого страховало сопровождение.

Уже в городе, там, где полицейский кортеж скорее мешал, чем помогал, стражи порядка припарковались на обочине, и Поттерн вышел, чтобы расплатиться за услугу.

Вместе с полицейским сержантом они зашли за угол магазинчика, и наличные перекочевали из рук в руки.

– Приятно иметь с вами дело, – сказал сержант, расплываясь в улыбке при виде щедрого вознаграждения, – им дали даже больше, чем обещали.

– И вам спасибо, – кивнул Поттерн.

– И знаете, сэр, если еще что-то будет нужно, звоните напрямую, это и вам дешевле обойдется, и мне с начальством делиться не потребуется. Вот номер моего диспикера. На обертке.

С этими словами он передал Поттерну конфету.

– Умно придумано, – похвалил он полицейского за находчивость.

– А то! – самодовольно усмехнулся сержант.

– Хорошо, в следующий раз прямо так и поступлю.

Довольный полицейский ушел, а Потерн, выждав еще полминуты, тоже направился к минивэну.

Разумеется, он и не думал действовать через голову полицейского начальства, которое давно было прикормлено, выгода же от прямого найма копов была для его организации просто смешной, чтобы портить из-за этого деловые отношения с серьезными персонами.

– Порядок? – спросил тот же парень, что прежде интересовался полицейской машиной.

– Порядок, – ответил Поттерн, подумав, что, наверное, вместо этого любопытного следовало взять кого-то другого.

Впрочем, возможно, болтливость бойца и не была следствием непрофессионализма. В любом случае заменять кого-то сейчас уже поздно.

Они должны были попасть на другую сторону города, однако через центр Поттерн ехать не решился, выбрав окружные пути. Но по дороге попалось несколько перекрытий из-за аварийных работ на городских магистралях, поэтому к назначенному месту прибыли с опозданием в пару минут.

Под раскидистым деревом, среди множества запаркованных передвижных лотков по торговле фастфудом, стоял микроавтобус компании по уходу за зелеными насаждениями. «Посадка, уход, полив» – и много еще чего было перечислено на его бортах. А еще были изображены двое румяных от работы парней в фирменных комбинезонах и лозунг: «Мы стрижем зелень лучше других».

Представитель начальника службы внешней безопасности Хольм скучал на раскладном стуле и производил впечатление местного, однако, подойдя ближе, Поттерн встретился с его заторможенным взглядом и подумал: «Наш».

– Мы немного задержались, – сказал он.

– Ничего страшного. Вот транспорт, внутри несколько комплектов большого размера, как раз на ваших ребят.

– А инструмент?

– Все там, в укладках. Триммеры, газонокосилки, удобрения – и все такое прочее, что может понадобиться, если кто-то усомнится, настоящие ли вы рабочие.

– Машина тоже настоящая?

– Машина подлинная, только чуть подправлен номер службы. Если кто-то позвонит уточнить, что за ребята, звонок придет к нам, и мы подтвердим, что все в порядке.

– А там есть хоть какие-то газоны?

– Да, там имеется место для работы – клумба и обширный компонарий. Есть где развернуться, причем на эту работу существует настоящая заявка согласно договору между компанией и администрацией района. Легенда у вас крепкая.

– Далеко ли компонарий до дома объекта?

– Примерно шестьдесят метров. И не близко, и не далеко.

– То что нужно.

– Да. Закидываете наживку, ждете, когда выскочит, и пеленаете его.

После кратких инструкций группа переоделась в фирменные рубашки, комбинезоны с кепками и поехала на задание, а Поттерн остался.

Он намеревался встретиться с Хольмом и обсудить совместные действия. Сейчас, когда цена каждой ошибки многократно возрастала, между ними не должно оставаться никаких недомолвок.

75

С сумкой на плече Суздалец деловито спустился по лестнице и, выйдя во двор, привычно поискал глазами свой автомобиль.

Вспомнив, что машина давно пропита, он вздохнул и, еще раз оглядев имевшиеся во дворе соседские авто, решил, что здесь брать чужие машины не стоит. Вышел со двора на улицу и поспешил в сторону театрального центра. Там, за углом здания, в небольшом отстойнике обычно находилось много техники, которую бросали сотрудники центра, посетители-театралы, а также поклонники сублимированной кухни новомодного движения. Ресторан, специализировавшийся на блюдах этого направления, находился через два здания от театрального центра.

Разумеется, Суздалец осознавал всю тяжесть угона чужого авто, однако у него имелось ответственное задание, а машина что? Пустяк. Возьмет на время и вернет этим же вечером. Ну, или через неделю, как получится.

Хорошая погода, цветение приморской вишни на зеленой части улицы, женщины в летних платьях – все это напомнило быстро шагающему Суздальцу, что, помимо мира угара и дешевого пойла, существовал и другой мир, и, пока он сам страдал в одиночестве, снаружи жизнь продолжала движение.

Дорогие авто держали путь к пляжам, туристы толкались под зонтиками уличных кафе, продавцы сувениров с лицами жуликов лихо охмуряли покупателей, придумывая каждому куску щебня подробную археологическую биографию.

Город жил прежней яркой и насыщенной жизнью, отчего Суздалец стал испытывать некое чувство зависти и ревности одновременно. Пары коньяка улетучивались, боевой дух падал, а выполнять задание он еще даже не начал.

«Догнаться надо», – подумал Суздалец, привычно сунул руку в карман пиджака и нашел заначку, которую прятал еще в те времена, когда мог жить без ежедневного «догона».

В заначке было семьдесят рандов. Нехилая добавка! Настроение у Суздальца сразу улучшилось, пару дней он мог не забивать голову тем, где взять денег на выпивку.

Существовала еще, правда, проблема задолженности по платежам за квартиру, энергию, воду. Но воду ему и так подавали только техническую, а энергоподача осуществлялась минимальная, без подключения позитронной жилы. Из-за этого в квартире работало только самое примитивное оборудование, но не примитивное он давно продал, так что как-то обходился.

Ему грозили бы суды, штрафы и все такое прочее, будь у него большая задолженность, но он сумел решить этот вопрос, надавив на своего бывшего стукача-хакера.

Поначалу тот противился, лавировал и вилял, поскольку слышал, что его бывший куратор почти в отставке, если не сказать хуже. Но Суздалец по старой оперской привычке дал тому под дых, а потом еще по лицу, и его реноме восстановилось.

Хакер согласился помочь, и его усилиями в программных кодах компаний – поставщиков услуг и ресурсов – появились блокировки, исключившие возможность обработки Суздальца как клиента.

– Понимаешь, вытащить тебя крайне трудно, там столько ниточек к каждому плательщику понавязано, что придется потрошить все от банков до полицейских архивов. Это все долго, тупо и непрофессионально. А так я только запятую в паре мест перенесу, и обращение к твоей персоне будет не каждый месяц, а каждые двенадцать лет. Так годится?

– Мне по-любому годится, – сказал тогда Суздалец. – Лишь бы мне эти гады жить давали.

А уходя от стукача, еще и стребовал с него двадцатку.

– За обиду, которую ты нанес мне своим недоверием, – пояснил он.

В театральном центре имелась подходящая торговая точка, но там были слишком высокие цены, зато на другой стороне улицы имелся небольшой магазинчик «Мечта Абандора», торговавшего товарами для туристов, в том числе и левым алкоголем с незатейливыми этикетками и непременной надписью «Привет с побережья» или «На память о чудесных временах».

Когда подобный товар залеживался и самодельные этикетки выцветали, хозяин реализовывал напитки по бросовым ценам. И хотя сегодня Суздалец был, что называется, при деньгах, он решил не шиковать и направился в «Мечту Абандора». Перебежав улицу в неположенном месте, он вызвал бибиканье рассерженных водителей, в особенности одного, жирного, в костюме за три тысячи рандов. Тот не поленился лично вылезти из бронированного внедорожника в сопровождении двух охранников, чтобы проорать Суздальцу целую оскорбительную речь. А еще требовал, чтобы тот немедленно вернулся и «ответил за всё».

Суздалец не особо сосредоточивал на этом внимание, он лишь подумал, как бы вел себя этот толстяк, узнай, что в сумке у нарушителя гранатомет.

В «Мечте Абандора» его не знали, поэтому встретили без особого радушия.

– Чего вам? – буркнул стоявший за прилавком хозяин, сразу определивший непрофильного посетителя, в глазах которого не было того восторженного блеска, с которым в лавчонку заходили туристы.

– Выпивка нужна, – сообщил Суздалец, оглядывая перечень товаров.

– Ну, так вон она, выпивка, по пятнадцать рандов за бутылку с эксклюзивным бренди.

– Пятнадцать – это дорого.

– Извините, другого не держим. Эксклюзив! Винный завод в Касабланке специально для нас выпускает по аутентичной рецептуре.

– Кого ты лечишь? – скривился Суздалец. – Пойло это ты берешь на Горке, разливаешь сам. А вот кто эти надписи к этикеткам придумывает, для меня загадка.

Хозяин вздохнул. Мало того, что покупателей сегодня было мало, так еще явился такой, который знает местную толкучку, где реализовывался всякий неликвид и контрабандный товар.

– Извольте, отдам за семь, но этикеточка будет потрепанная.

– Не по семь, а по пять, и мне нужно две, а этикетки без надобности.

Хозяин вздохнул и, выйдя в подсобку, вернулся с фирменным пакетом, в котором позвякивали две бутылки из кристаллопластика по ноль семьдесят пять литра.

Суздалец положил на стол двадцатку, дождался сдачи и, не прощаясь, покинул заведение.

И опять одно только предвкушение опохмелки подняло его настроение, и теперь он не стал спешить и бежать через дорогу, а прогулялся до перехода и, дождавшись разрешительного сигнала светофора, перешел на другую сторону.

Когда Суздалец добрался до заветного тупичка, его ожидало большое или даже гигантское разочарование. В силу каких-то неизвестных ему причин автомобили здесь уже никто не ставил, и вместо широкого выбора имелся лишь задрипанный вагончик кабельной компании, сиротливо стоявший посреди изъеденной бетонным червем площадки.

– Ну что за дела, а? – с досадой произнес Суздалец и, подойдя к кабине, расстроился еще сильнее. Это был вагон-робот, и в кабине его отсутствовали какие-либо органы управления вроде руля или джойстика. Единственное неудобное узкое креслице было предназначено для технического оператора, который обычно тестировал систему управления, вставляя в нужные гнезда регулировочные ключи.

Грузы и пассажиры размещались в салоне, дверца которого оказалась не заперта, и, сгрузив в него сумку с гранатометом и пакет с выпивкой, Суздалец задумался над тем, как добраться до места. Мысль о такси он отметал сразу. Дорого. На поиски подходящей машины для угона у него не было времени, правда, еще оставалась возможность просто выбросить из машины какого-то водилу, предъявив жетон. Но и жетона у него не было. Забрали.

Суздалец вздохнул. Пару раз он пользовался блестящей этикеткой от жевательной конфеты. Если показать ее быстро, никто ничего не заметит. Но забрать с помощью этикетки машину – это слишком, Джонсон не поймет, а вот потребовать диспикер, чтобы позвонить, уже не преступление. Если, конечно, этот диспикер вернуть.

Подобрав у стены небольшую жестянку, Суздалец подул на нее, удаляя прилипший мусор, и смело вышел на улицу, сразу увидев подходящий объект.

Это был мужчина лет сорока, чуть лысоватый, в вельветовом пиджаке цвета ржавчины. Вероятно, вышел из театрального центра, такая публика была Суздальцу знакома.

– Гражданин, вы должны оказать услугу офицеру государственной безопасности, – произнес Суздалец, махнув жестянкой и быстро убрав ее в карман.

– Какую услугу? – сразу напрягся Ржавый Пиджак, как мысленно назвал его Суздалец.

– Дайте на минутку ваш диспикер, мне нужно сделать важный звонок.

– А у вас что же, даже диспикера нет?

– Он есть, но он пострадал. В перестрелке. И потом… с моим диспикером они могут меня вычислить.

С этими словами Суздалец выхватил из рук озадаченного гражданина диспикер и, нажав кнопку диспетчерского вызова, произнес:

– Компания «Шулле кабель»…

Через мгновение ему ответили:

– «Шулле кабель», слушаю вас.

– Это ваш автобот стоит возле театрального центра?

– Да. А что случилось?

– Пожар там, полыхает буквально все! Немедленно скажите код аварийного активирования, чтобы мы могли отогнать его!

– Да-да, конечно! – забеспокоились на том конце связи.

– И обязательно с правами админа! – напомнил Суздалец.

– Админа? Да, записывайте!

– Я запомню!

Ему продиктовали серию из шести цифр и одного тонового пентадидакля – очень сложного, однако когда-то по пентакледидактике у Суздальца была четверка, поэтому он запомнил.

– Благодарю за сотрудничество, гражданин, – сказал он, возвращая диспикер хозяину.

– Э… Офицер, а меня они теперь не смогут вычислить?

– Кто они? Ах да. Нет, не смогут.

– А почему?

– По кочану, – ответил Суздалец и вернулся в тупичок к автоботу.

Встав спереди напротив кабины, он взял небольшую паузу, чтобы сосредоточиться. Количество попыток для аварийного кода было ограничено, поэтому требовалось работать наверняка.

Вначале шесть цифр. Это было несложно, потом пошел тоновый пентадидакль, в конце которого было два визгливых такта, однако Суздалец справился и с красным от натуги лицом полез в открывшуюся после пароля кабину. Забравшись на неудобное креслице, он назвал адрес, куда следует прибыть, и потребовал отключить спутниковый маяк, по которому в компании могли отслеживать положение автобота.

– Я не могу отключить маяк, – гнусаво произнес робот.

– А я требую сделать это, поскольку имею административные права.

Суздалец ожидал, что робот будет и дальше пререкаться и, чего доброго, запросит подтверждение в головном офисе компании, но как будто обошлось. На контрольной панели погас огонек активации спутникового маяка, и машина тронулась.

76

Сам того не ожидая, Йорик вдруг вернулся к музицированию.

Раньше играть на лабандоне его заставляла мать. Бывало, что он и сам играл под настроение, но такое случалось редко. А тут уже второй день он играл, удивляя и радуя мать, и, как оказалось, это помогало ему преодолеть то нелегкое эмоциональное состояние, в котором он находился.

А последнее нападение, когда его спасла от похищения мама, очень удивило Йорика. Ну кому нужно его похищать? Может быть, сообщникам тех бандитов, в которых он стрелял?

Ответов Йорик пока не находил и лечился музыкой. Она напоминала ему о безмятежной школьной юности, когда… Впрочем, в юности хорошего тоже было мало. Учась в гимназии для сливок этого района, Йорик постоянно подвергался насмешкам.

А еще Зара. Это вообще больная тема. Когда Йорик вспомнил про нее, то даже опустил лабандон – настроение снова сделалось плохим.

И вдруг звонок на стационарный диспикер.

Йорик ответил.

– Здравствуйте, это звонит ответственный секретарь из офиса компании «Рекс-стандарт», – сообщил мужской голос. – Могу я поговорить с мистером Джонатаном Крайчеком?

Йорика еще никто не называл «мистером», и он, переведя дух, ответил:

– Да, это я. Слушаю вас.

– Мистер Крайчек, у нас тут намечалось торжество для чествования героев инцидента при Кокентау…

– При Кокентау?

– Ну да, это поселок всего в пяти километрах от того места, где случилось нападение на ваш броневик.

– Ну, может быть, и Кокентау, я не помню.

– Ничего страшного, зато мы помним. Мистер Крайчек, все намечалось на послезавтрашний вечер, но сразу несколько важных сотрудников выезжают на семинар по повышению квалификации, поэтому мы решили прямо сегодня провести это чествование. Вы не могли бы подъехать прямо сейчас?

– Сейчас? Но зачем? Я не люблю торжества, хотя за предложение спасибо.

– Жаль, что придется отдавать орден в коробке. Хотелось, чтобы вам вручили его при всех.

– Орден? Какой орден? – уточнил Йорик.

– Ну как же? Орден «За героические заслуги» первой степени. Высшая награда в нашей компании.

– Знаете, для вручения ордена я, конечно, приду, но мне нужно время, чтобы собраться и привести себя в порядок. Это же такое дело! – засуетился Йорик. – У меня даже мундир не глажен…

– Приезжайте в чем есть, мистер Крайчек, мы приготовили вам другой мундир – офицерский.

– Офицерский?

– А разве я еще не сказал? Вам же вместе с орденом присваивают звание лейтенанта. Поздравляю, мистер Крайчек. А у офицерского состава совсем другие мундиры, поэтому мы приготовили вам новый. Это должно было стать для вас сюрпризом, но вы уж извините, что я проговорился. Такая новость! Такое событие!

– Ну, раз так, я приеду прямо сейчас! – прокричал в трубку Йорик.

– Поспешите, мистер Крайчек. Ждем.

Бросив трубку, Йорик какое-то время стоял как завороженный. На него столько всего обрушилось сразу, что он не мог этого переварить.

Потом в его воображении появилась картинка, где он в офицерском мундире и с орденом.

Ребята, конечно, будут завидовать, ну и субординация другая, нужно будет заново выстраивать отношения, ведь он теперь офицер, а они простые рядовые охранники.

А еще Зара! Вот бы она снова проехала мимо, когда он будет возвращаться домой в офицерском мундире и с орденом во всю грудь. Интересно, орден большой? Издалека его видно? И пусть у Альберта будет машина с открытым верхом, а тут Йорик такой идет, не обращая ни на кого внимания. А Зара такая – неужели это Джонатан? Станет кричать: «Джонатан, Джонатан!» – а Йорик ей: «Девушка, мы разве знакомы? Что-то я не припоминаю».

Пребывая в полуобморочном состоянии из-за наползающих одна на другую мыслей об орденах, из-за кружащих голову фантазиях о будущих успехах у девушек, Йорик быстро оделся, но не удержался и сбегал к шкафу, чтобы, открыв его, со снисхождением взглянуть на висевшие там курсантский мундир и повседневную форму охранника компании.

Он уже решил, что не станет ничего выбрасывать и оставит как память о своем карьерном восхождении.

Перед тем как выбежать из дома, Йорик выглянул в окно и увидел метрах в шестидесяти от дома какой-то микроавтобус и пару рабочих в корпоративных комбинезонах, катавших по газону газонокосилки и продольно-вертикальный триммер.

Работники были необыкновенно рослые и, помня недавние приключения с неудавшимся похищением, Йорик решил выйти с участка через заднюю калитку, которую использовали для выноса мусора на обслуживающую дорогу.

Местные так и называли эту дорогу – мусорная улица.

Выйдя на нее, Йорик огляделся и побежал налево – туда, где дорога шла под уклон до самой улиц Веренсаль, по которой уже пешком можно добраться до центра города, где и находился офис компании. Кто-то из соседей помахал Йорику, тот даже не понял, кто, и помахал в ответ. Его голова все еще была занята осознанием последних грандиозных новостей.

«А что, если попросят сказать речь? Вот засада, я же никогда не умел говорить речей…»

Йорик попытался на ходу сделать набросок своей торжественной речи. Он пробовал и так, и эдак, но получалось очень некрасиво, и еще у него при этом сбивалось дыхание и он не мог бежать.

Может, вызвать такси? Нет, дороговато. А с другой стороны, раз он станет офицером, ему обязательно повысят жалованье. Ну да, переведут на новую должность с другим жалованием, это же очевидно.

Вдруг его внимание привлекла незнакомая, очень красивая девушка. Она стояла за сетчатой оградой с тыльной стороны дома адвоката Вальдмейстера, имевшего раритетный паровой «Дорф-Магнетик» и, как поговаривали, отвалившего за него полмиллиона рандов.

Откуда деньги, спрашивается? От адвокатских услуг богатым воротилам криминального бизнеса. Говорили, будто мастерство Вальдмейстера весьма ценилось мафиозными группировками из соседнего города Лакоты, и за каждое выигранное дело адвокату отваливали сотни тысяч.

Но эта девушка… она была в таком коротком платьице, что мысли Йорика приняли другое направление, и он перешел с бега на шаг, всматриваясь и не понимая, что не так в этой красотке.

– Что, парень, попался? – воскликнул высунувшийся из-за калитки адвокат и радостно засмеялся. И тут же, дрогнув, высококачественная голограмма исчезла.

– Вот это да! – поразился Йорик. Если бы голограмма не стояла на месте, он бы подумал, что это реальная девушка.

– Ты, Крайчек, уже пятнадцатый за сегодня. Водитель мусоровоза чуть на той стороне забор не снес, так башкой вертел.

– Вы что же, весь день здесь сидите? – не удержался от вопроса Йорик.

– Не весь, только с утра. Жена уехала, вот и развлекаюсь как хочу.

– Ну, до свидания, мистер Вальдмейстер, пойду я.

– Между прочим, двадцать пять кусков этот генератор с девочками обошелся мне! – вдогонку крикнул адвокат, но Йорик его уже не слышал.

Миновав наконец престижный район, Йорик стал спускаться с Золотого холма и слева от себя, вдали, снова увидел тот микроавтобус, что заметил из окна.

Как оказалось, кроме двух рабочих там находились еще двое, скрытые микроавтобусом, но и они были такими же здоровенными, как те, что работали на газоне.

Йорик взглянул на часы. Нет, так он никуда не успеет, а если и прибежит, то весь взмыленный, как чмо. Нельзя так вести себя. Люди к нему с уважением, а он потный – нате вам.

– Вызову такси, – решился наконец Йорик. – И мама меня поймет.

77

Старший группы Курц сидел на раскладном стульчике и щурился на солнце. Он с удовольствием спрятался бы от жарких лучей в тени микроавтобуса, однако теневая сторона была открыта для объекта, поэтому приходилось терпеть и ждать.

Видя, как страдает его напарник, Ленберг сказал:

– Сейчас наш орденоносец выскочит, немного осталось.

Курц кивнул.

– Как тебе моя речь, кстати? Заценил?

– Меня чуть не стошнило…

– Значит, в следующий раз сам будешь класс показывать, – обиделся Ленберг.

Курц снова кивнул.

В этот момент послышалось надсадное жужжание, после чего по дальней стороне площади проехал маленький автобот с логотипом кабельной компании и остановился в каких-то тридцати метрах от дома Джонатана Крайчека.

– Это еще что за уроды? – нервно произнес Ленберг.

– Эй, ты куда смотришь?! – крикнул Курц, вскакивая с раскладного стульчика. – Вон наш клиент уходит!

Ленберг обернулся.

– Обошел нас кругом! Но за орденом все же рванул, гниденыш.

– А может, просто-напросто сбежал? Эй вы, кидайте железки в машину, живо!

Фальшивые рабочие быстро погрузили инструменты, Курц прыгнул за руль, и микроавтобус сорвался в погоню за уходящим такси.

Постояв немного, очнулся и автобот. Он неуверенно тронулся, потом остановился и снова поехал. Развернулся на площади и, прибавив ходу, покатил вслед за микроавтобусом.

Тем временем в такси велась торговля.

– Эй, набрось еще два ранда, парень. Картриджи нынче дорогие, а я к тебе с самого пригорода ехал, из Сапена, – просил таксист.

– Нет, вы сказали пять, значит, пять, – замотал головой Йорик.

– Это не я сказал, это компьютер сказал диспетчерский.

– Ну и все на этом. Это же вам не частная лавочка, вы на компанию свою работаете.

– Жадный ты.

– При чем здесь «жадный»? – возмутился Йорик. – Тут ехать три минуты.

– Четыре.

– Не имеет значения. Есть твердые расценки, и я не собираюсь в обход корпоративной политики вашей компании вести с вами частные расчеты.

Водитель разочарованно замолчал. С виду этот пассажир выглядел мягким, таких он легко разводил на бонусы. Нужно было только надавить, и они платили.

Для пожилых женщин годилась слезливая история, а для мужчин постарше рассказ про походы налево, где он попал в ситуацию. Такое тоже часто срабатывало. А этот уперся, и все тут, но глаза горят, как у маньяка. А может, правда маньяк?

Водитель скосил взгляд, присматриваясь. Пассажир сидел на переднем месте и покачивался вперед-назад, как будто хотел в туалет и терпел.

– Ты вообще-то в порядке? – спросил водитель. Вдруг это наркоман какой-то и сейчас наблюет ему тут?

– Я в порядке, – ответил Йорик.

– А вон тот «мусорный бак» бешеный не за тобой гонится? – решил пошутить водитель, надеясь сменить тактику и выпросить пару рандов.

Йорик глянул на экран заднего вида и увидел тот микроавтобус, что стоял недалеко от его дома. Сейчас он мчался по встречке, обходя сразу два автомобиля, и стремительно нагонял такси.

– Быстрее!!! – в ужасе закричал Йорик, сильно напугав таксиста, так что машина дернулась вправо и ударилась диском о бордюр.

– Ты дурак?! Что случилось?! – воскликнул таксист, оборачиваясь, чтобы понять, что так напугало его пассажира.

– Быстрее, пожалуйста! Поезжайте быстрее! – кричал тот.

– Да куда быстрее? Мы уже почти приехали. Вон деловое здание, вон магазин «Антрекот»…

– Гони дальше, я тебе все оплачу!

– Хорошо, – согласился таксист, прибавляя обороты. – А от кого мы бежим?

– Микроавтобус гринстримеров!

– А, «мусорный бачок»? Не бойся, сейчас оторвемся, но это будет тебе стоить, парень!

И водитель заложил крутой вираж, вылетая в узкий переулок, где напугал двух старушек, сбил стойку рекламного щита и, проскочив через двор, выехал уже на другую улицу.

– Вот и оторвались, парень. С тебя пятнадцать рандов.

– Хорошо, но, пожалуйста, поедемте дальше! – попросил Йорик.

– Не вопрос. А деньги-то у тебя имеются?

Йорик показал свернутые наличные, и таксист, кивнув, снова стал прибавлять ходу.

Йорик отчаянно вертел головой, но, похоже, им удалось оторваться. Этого ужасного микроавтобуса нигде видно не было.

Но как же быть с награждением? Его же ждут. Там же люди собрались!

– Какой же я дурак! Нужно было просто позвонить нашим в компанию, и они бы выслали охрану, тут же рядом! – обрадованно воскликнул Йорик, обращаясь к водителю. Тот ничего не понял, но, чуя хороший навар, с готовностью закивал.

Йорик стал быстро набирать на диспикере номер секретариата мистера Рискина, где ему были знакомы две девушки.

– Алле, здравствуйте, Элеонора, это Джонатан Крайчек.

– Здравствуйте, Джонатан, как вы себя чувствуете? – вежливо поинтересовалась девушка, которая, конечно же, знала о нападении на броневик и о роли в этом Йорика.

– Спасибо, сегодня просто прекрасно. Скажите, там уже все собрались?

– Кто именно вам нужен?

– Ну… все. Персонал, там, охранники, и вообще.

– Обычный рабочий день, все на местах.

– А торжества сегодня разве никакого не будет?

– Торжества? А в связи с чем? – не поняла девушка.

– В связи с награждением.

– Кого награждают? – уточнила секретарша.

– Уже никого, извините, – упавшим голосом произнес Йорик и убрал диспикер в карман.

– Что сказали? – посчитал своим долгом спросить таксист, и в этот момент Йорик снова визгливо заорал, вцепляясь руками в торпедо.

Таксист заорал тоже, поскольку прямо на них несся тот самый микроавтобус, и теперь Йорик мог видеть эти злобные, перекошенные лица преследователей – здоровенных дядек, едва помещавшихся в небольшой кабинке микроавтобуса.

Видимо, преследователи намеревались протаранить такси и решить вопрос кардинально, однако водитель резко дернул руль, и такси выскочило на тротуар, а потом пошло юзом, издавая покрышками такой визг, что люди с остановки общественного транспорта начали разбегаться.

Едва взяв автомобиль под контроль, таксист погнал машину прочь. Его уже не нужно было ни о чем просить, он понимал, что теперь преследователи угрожают и ему тоже.

– Давай к морю, там много кустов у старого причала! – крикнул Йорик.

Водитель кивнул, нервно дергая руль и с трудом расходясь со встречным транспортом. Ему за это яростно сигналили и выкрикивали ругательства, зато такси снова уходило от погони, и микроавтобуса сзади видно не было.

Дважды свернув налево, они поехали вниз, к морю. Дорожное покрытие здесь было сильно попорчено бетонными червями, поэтому ехать приходилось медленно, мимо разросшихся кустов, некогда ухоженных, но теперь уже предоставленных самим себе.

Этот район считался заброшенным.

На открытых местах Йорик с таксистом напрягались, но затем снова скрывались за кустами на плохой дороге.

– Поедем мимо старых причалов, – сказал водитель, поворачивая направо, но вдруг машина рванула вперед и запрыгала по битой дороге.

Йорик не успел взглянуть в экран заднего вида, но уже понял, что враг рядом. И этот враг не жалел свой микроавтобус, который ревел от перегрева и грохотал, доставая днищем до высоких кочек.

– Давай, Рини, давай! – кричал в кабине микроавтобуса Курц.

– Я даю, Кайл, но это корыто быстрее не может! Мы же должны были просто дождаться щенка у дома, никто не рассчитывал на погоню!..

– Если они уйдут, Поттерн нас с дерьмом смешает! Он перед Лум-Критчером забился!

– Тогда нужно валить водилу, иначе они нас сделают! У них машина легче, а движок мощнее! – пожаловался Ленберг, напряженно посматривая на то, как показатель температуры двигателя подбирается к красной зоне.

– Зайберт!

Курц сдвинул заслонку окошка для общения с грузовым салоном.

– Зайберт, слышишь меня?!

– Слышу, командир! – отозвался один из бойцов.

– Ты у нас лучший стрелок, так что давай – вали водилу!..

– При такой скачке? – засомневался стрелок.

– Другого выхода нет, нам целым только пацан нужен!

Как на заказ, дорога пошла ровнее, и Зайберт открыл сдвижную дверь, отчего в салон сразу ворвались горячий ветер, запах цветущих кустарников и мошки – целая куча мятущихся мошек.

Однако Зайберта это не смутило, он стрелял и в более сложных условиях.

Ленберг прижал микроавтобус к левой стороне дороги, чтобы Зайберту удобнее было стрелять с правой руки.

Сквозь шум ветра звук выстрела был едва слышен, и затем Зайберт сел на место.

– Всё, что ли? – спросил его напарник.

– Всё, – кивнул стрелок, пряча пистолет.

Микроавтобус стал резко тормозить. Зашипели колодки, завизжали шины, и транспорт остановился.

– Пошли-пошли! Быстро! – скомандовал Курц, и Зайберт с напарником выскочили через уже открытую дверь.

В сорока метрах впереди стояло, уткнувшись в дерево, такси. А чуть дальше между кустами мелькал силуэт убегавшего мальчишки.

– Брать только живым и не бить по голове! – напомнил Курц. – С ним еще будут работать!

И они понеслись через густые заросли и кучи брошенного в ничейной зоне мусора.

Казалось, что вот-вот они поймают мальчишку и, пока он со страху бежал прямо, это было задачей пары минут, но вон он пришел в себя, начал петлять, а затем и вовсе побежал по склону к морю.

Загонщики разделились. Двое пробежали чуть дальше, а затем начали спускаться, чтобы отсечь ему дорогу к городу, а двое других сразу побежали вниз.

Наконец кусты пошли реже, и беглец стал виден, причем совсем близко. Можно было легко подстрелить его в ногу, но он бы упал и кто знает, как повредился бы, катясь со склона.

Вот и старые причалы. Беглец выскочил на прогнившие деревянные настилы и затравленно оглянулся. Преследователи сбавили темп, теперь ему никуда не деться.

– Эй, парень, не нужно никуда убегать, с тобой только поговорят и сразу отпустят! – начал переговоры Курц, надвигаясь на мальчишку.

Казалось, беглец задумался над этим предложением, но вдруг снова рванул прочь, и четверо здоровяков, выплевывая ругательства, побежали следом.

Похоже, парень готовился прыгнуть в воду, но это было не так – Йорик заметил у дальнего причала несколько электроходных лодок. Арендаторы экономили на ангарах в черте города и хранили их на старых причалах, где и ремонтировали. А ближе к туристическому часу пик перегоняли к пляжам для развлечения публики.

Прежде Йорику несколько раз приходилось кататься на таких лодках, после того как впервые его прокатил дядя Эрик.

Лодок было около дюжины, и у самых дальних работали двое специалистов по обслуживанию прокатного имущества.

Йорик рванулся вперед, вложив все оставшиеся силы в этот бросок, запрыгнул в ближайшую лодку, пару секунд провозился с веревкой и, оттолкнувшись, всего в трех метрах от себя увидел оскаленное, какое-то нечеловеческое лицо одного из преследователей.

Было видно, что тот примеряется прыгнуть, однако лодка была уже далеко, и он передумал, крикнув своим, чтобы занимали другие.

А Йорик, задыхаясь после быстрого бега, неслушающимися пальцами включил подачу, и лодка, дернувшись, начала плавно разгоняться. Он оглянулся, его преследователи уже отвязывали захваченные лодки, а двое рабочих из обслуживающего персонала что-то кричали им, видимо, угрожая полицией. Но кто боится полиции в такой ситуации?

Йорик дал двигателю лодки полный ток и стал править в открытое море. Однако, что собирался делать потом, он не решил. Можно было плыть, пока не кончится заряд, но может так статься, что заряд у кого-то из преследователей окажется больше.

Сначала волнения почти не было, лодка бежала быстро, однако, когда до выхода из бухты оставалось метров пятьсот, заходящие с моря волны стали подбрасывать суденышко, и ударившие в лицо брызги заставили Йорика думать.

– Вот глупый, к пляжу надо гнать, туда, где люди! – воскликнул он и начал разворачиваться направо, туда, где виднелись белоснежные корпуса прибрежных отелей и кипела от купающихся туристов полоса прибоя.

Преследователи же оказались умнее и опытнее Йорика и заранее стали двигаться наперерез беглецу, так что теперь, повернув, он сократил дистанцию до каких-нибудь сорока метров.

Йорик то и дело оглядывался на свирепые рожи, и ему казалось, что они постепенно его настигают. Также его пугал слишком быстрый разряд батарей, хотя они разряжались, как обычно, но в режиме максимальной тяги двигателей это, конечно, происходило быстрее.

– Не дрейфь, солдат! – поддерживал себя Йорик. – Тут не страшнее, чем там, на дороге!

И отчасти он был прав, ведь тут в него никто не стрелял и пока явно не угрожал его жизни, а вот там – да, в него стреляли так, что раскачивался тяжелый корпус броневика.

Йорик даже вспомнил, как пахла подгоравшая краска, когда о борта бронемашины расплющивались раскаленные пули.

И все же там он был как под наркотиком, словно робот. Потом даже ноги не гнулись, ходил, как на ходулях, полдня, до самого ареста.

Впрочем, тот же зашкаливший прилив адреналина выбросил его из такси, после того как посреди скачки на жуткой дороге водитель вдруг упал на руль и машина соскочила на обочину, ткнувшись в дерево.

После этой картины Йорик очнулся, лишь когда уже бежал по склону холма и сухие колючие ветки хлестали его по лицу.

Вот и пляж, но что толку, если беглеца от него уже почти отрезал здоровяк со зверской улыбкой на лице. Куда теперь?

Впереди был мол, с узким проходом только для катеров и яхт, а за ним другая часть бухты, примерно треть от общей площади. Это собственное море богатеев, виллы которых стояли на самом берегу, прячась среди пышной зелени деревьев. Оттуда к самому морю спускались нарочно сделанные неровными тропинки, окаймленные диковинными цветами из таких далеких краев, с таких планет, что местные травяные осы отказывались опылять их. Для опыления закупали специальных робофлайтеров любого выбранного заказчиками дизайна. Эти микророботы опыляли, в установленное инструкцией время, только те цветы, которые были прописаны в их электронном меню. А вечером возвращались в свои ульи на подзарядку.

Делать было нечего, вход в закрытую часть бухты оставался единственной возможностью ускользнуть от погони.

Шкала расходомера на экранчике показывала тридцать два процента заряда, и планка опускалась к нулю все быстрее. Но до ворот оставалось каких-то триста метров.

Только сейчас Йорик рассмотрел на моле пост охраны – пластиковый домик с большим окном. И, кажется, там маячили какие-то охранники.

Это была возможность обратиться к ним за помощью, однако, взглянув еще раз на своих преследователей, Йорик понял, что те не остановятся ни перед чем и двое лодырей на моле им не помеха.

Вдруг из-за мола показалась мачта яхты, которая шла к выходу с другой стороны. Охранники засуетились, один из них напялил кепи и выскочил на огороженный перилами мостик, чтобы отсалютовать какому-то важному тузу.

Нос яхты показался в воротах, когда Йорику до них оставалось всего метров тридцать, однако он не стал сбрасывать скорость, поскольку спиной чувствовал вой мотора преследовавшей его лодки.

С палубы яхты замахали руками, на край мола выскочил второй охранник с каким-то багром. Однако Йорику отступать было некуда, и он пронесся между бортом и каменной стенкой мола, чуть ударившись на выходе о борт яхты, а потом еще подпрыгнул с лодкой на поднятой судном волне.

Его преследователи чуть замешкались, и он получил еще двадцать метров форы. Но что теперь?

Йорик повернул к берегу, когда аккумуляторы показывали всего двенадцать процентов заряда, а на пять, он это знал, двигатели останавливались, и в этом случае следовало вызывать службу эксплуатации.

Вилл на берегу было много, однако в основном они были изолированы от берега живой оградой или крытым причалом для лодок.

В некоторых местах, будто нарочно, были сооружены искусственные завалы из гигантских булыжников с красиво посаженными между ними цветами и диковинными травами. Но вот один вариант Йорику подходил идеально: песчаная полоса, пара лежаков под большим зонтиком, а за ними пологий подъем до самого верха, с клумбами и другими излишествами, однако никакой ограды. Но, может, там какие-то лазерные струны, капканы, в конце концов? Впрочем, других вариантов уже не было.

На последних процентах заряда отяжелевшая лодка ткнулась в берег, и, соскочив на песок, Йорик заметил, что его преследователи отстали метров на сорок, однако они где-то раздобыли весла и помогали себе ими как могли.

78

Сегодня Донован не тренировался, оставив костюм в шкафу, но с утра отстрелял полсотни патронов в тире и поплавал в бассейне, где наконец заменили испорченную плитку.

Правда, она все же слегка отличалась по цвету, но он решил не дергать Мелани по пустякам, поскольку та целиком погрузилась в строительство беседки.

Два архитектурных решения она отклонила, третье одобрила, но, когда рабочие уже завезли материалы, снова передумала и вернулась ко второму варианту. Однако для него требовались другие материалы, и их опять пришлось заменить.

– Мел, а ты не хочешь открыть в городе свой массажный салон? – спросил за обедом Донован.

– Ты что, избавиться от меня хочешь? – сразу насупилась она.

– Что значит «избавиться»? Ты на меня работаешь. Просто я смотрю, сколько в тебе неизрасходованной энергии, которую тебе здесь просто негде применить, а вот если ты откроешь в городе свое дело, твоя хандра пройдет.

– У меня нет никакой хандры, – возразила Мелани и, спрятав глаза в тарелку, стала тыкать вилкой мимо отбивной.

– Ладно, но ты все же обдумай этот вариант. Управляющий в доме – это хорошо, но управляющий собственным делом – значительно круче.

На этом разговор закончили, и Мел вернулась к строительству беседки, а Донован принялся разбирать старые оружейные журналы, которые купил на сетевой барахолке.

Прежде он не замечал за собой такой тяги к журналам или даже к книгам, а тут ему стали нравиться не только профильные оружейные материалы, но и короткие художественные рассказы, помещаемые на предпоследней странице.

Полдень давно миновал, и солнце начало клониться к закату.

Поскольку Мелани давно не забегала в дом, Донован решил посмотреть, что ее так увлекло… Едва он вышел на крыльцо, как услышал звук охранного гонга. Значит, с моря кто-то проник на территорию его владения.

И не успел он решить, что делать – подождать здесь или пойти навстречу незваным гостям, как у края бассейна из искусственных кустов выскочил какой-то бродяга и, припадая на одну ногу, побежал прямо к дому.

– Эй, да ты весь в крови, – заметил ему Донован, вставая на тропинке. Мальчишка выглядел едва живым. Его одежда была изорвана, лицо и руки исцарапаны, отсюда и кровь.

– Сэр, спасите меня или вызовите полицию, пожалуйста! – жалобно попросил мальчишка. – Они бегут за мной!

– Давай в дом, потом разберемся, – негромко скомандовал Донован и пошел навстречу новым гостям, тяжелые шаги и шумное дыхание которых уже слышал.

Вот и они – четверо тренированных мужчин с пистолетами наготове. Странные застывшие взгляды и полная решимость действовать.

– Я хозяин этого дома. Кто вы такие и зачем сюда пришли? Грабители, что ли?

Старший этой группы, которого Донован определил сразу, подошел к нему:

– Отдай пацана, и мы уйдем. Или мы сами найдем его здесь, а потом убьем тебя и всех, кто находится в этом доме.

– Ладно, ребята, мне проблемы не нужны, а этот парень мне никто. Он сейчас в гостиной, я ему сказал подождать там.

Напряжение в глазах старшего на мгновение ослабло, ствол пистолета дрогнул, и в этот момент Донован атаковал.

Он ударил главного двумя руками, заставив остальных броситься ловить падающего, а потом все было проще, чем на тренировочном уровне, и никто из «гостей» не успел даже попытаться защититься.

Донован проверил пульс у каждого и сделал беглый осмотр. У одного, похоже, были сломаны ребра, а у самого Донована рассечение на руке от удара о пряжку наплечной кобуры.

Привычно вытащив у троих ремни, он связал ими пленникам руки. У четвертого ремня не оказалось, и пришлось думать, чем его связать.

Оглянувшись, Донован увидел Мелани.

– Что здесь происходит? Кто эти люди и почему они лежат?

– Ошиблись дверью, такое бывает. Принеси, пожалуйста, какой-нибудь мой ремень, только попроще.

– Но откуда они взялись? – не переставала удивляться Мелани, однако все же ушла в дом и вернулась с запрошенной Донованом вещью.

– Мел, я просил попроще! – напомнил он. – Этот ремень от Бательери, он стоит триста рандов.

– Это самый простой, – заверила Мел, продолжая таращиться на поверженных гигантов и следя за тем, как профессионально, в несколько движений, Донован связал руки последнему нарушителю.

– У него кровь, Донни. И вон у того тоже. Они живы?

– Мел, у мальчика, за которым они гнались, тоже кровь, он сейчас в гостиной, пойди и окажи ему первую помощь, ты же вроде медсестра бывшая. И вызови полицию, мне ведь нужно куда-то их сдать.

79

С изможденным кабельным автоботом Суздалец расстался без сожаления. Уже за одно только это мучение – управление упрямой компьютеризированной машиной голосом – ему должны были простить все его служебные прегрешения.

За короткие минуты погони он вспомнил все самые действенные многоэтажные ругательства, другой язык автопилот не слушал и постоянно норовил связаться с сервером компании и стукануть на незнакомого дядьку.

Лишь хорошее знание города и оперативный опыт помогали Суздальцу оставаться причастным к происходящим событиям. Такси со свидетелем носилось по кварталам, какие-то бодибилдеры-маньяки преследовали его на микроавтобусе, попутно собирая все кусты и дорожные знаки, а Суздалец погонял своего мула примерно по диагонали этого растянутого поля боя и время от времени замечал промелькнувшее такси или подпрыгнувший на бордюрном камне микроавтобус.

Понимая, что в конце концов погоня переместится к заброшенной зоне бывшего причала, Суздалец, срывая голос, все же направил туда своего упрямца, но оказалось, что там начиналась необслуживаемая зона, и автобот попросту отключился, успев выдать короткое «мяв» из динамика автопилота.

К счастью, неподалеку оказалась стоянка частных автомобилей, и Суздалец сумел наконец в обстановке крайнего дефицита времени взломать противоугонную систему серого внедорожника с помощью найденной на дороге жвачки.

Нужно было лишь знать, какие окна в охранном датчике заклеивать, а какие оставлять открытыми. Обычный бином Авогадро. На нем построена вся логика противоугонных систем.

Отъехав от места охоты, Суздалец куском найденной в бардачке проволоки сумел замкнуть упрятанный в панели управления предохранитель спутникового маяка и после этого посчитал первый этап сегодняшней операции законченным.

Бутылки давно мешались под ногами, и, достав одну из них, он профессиональным движением свернул пробку и стал пить не нюхая, понимая, что запах может быть крайне неприятным.

Отпив примерно треть, он закрутил пробку, убрал бутылку и лишь после этого решился выдохнуть, отчего его так передернуло, что он ударился головой о стойку салона.

Пусть напиток оказался отвратительным, в голове заметно прояснилось, и у Суздальца возникло сразу несколько вариантов дальнейших действий, один изощреннее другого, однако, опираясь на свой запойный опыт, он понимал, что реальным является лишь самый первый, остальные – только фантазии, вызванные паленым алкоголем.

Вариант был простой – мчаться через заброшенную промышленную зону к морю, куда, ведомая страхом, побежит жертва, а за ней и загонщики. Наверняка все решит гонка по битой дороге, что шла по краю утеса.

Суздалец погнал трофейный внедорожник в этом направлении и вскоре стал замечать знаки того, что он был прав. То тут, то там валялись сломанные ветки и осыпавшиеся белоснежные цветы болотника. В некоторых местах на неровной дороге машины бросало так, что они вылетали на грунт, сбивали кору с молодых деревьев и неслись дальше. Но, похоже, уехали недалеко.

Увидев брошенный на обочине микроавтобус, Суздалец притормозил и, выдернув из петлевой кобуры пистолет, положил рядом с собой на сиденье. Выехав на обочину и подминая кусты, он ухитрился объехать микроавтобус справа, заметил открытую раздвижную дверь и пустой салон, а потом и уткнувшееся в дерево такси.

В заднем стекле такси всего одна пробоина, водителю этого хватило. А стрелял большой умелец, ведь работали на ходу.

Прибавив газу, Суздалец поехал дальше и вскоре сквозь поредевшие кусты увидел внизу старые причалы и ряд туристических лодок, возле которых на обновленном куске пристани собралось человек пять, и двое из них в полицейской форме.

Сразу было видно, что они вызваны на происшествие, но несерьезное – лодки умыкнули, а значит, назначенный Суздальцу объект оказался не так прост и догадался сбежать на лодке. И качки уплыли за ним.

Куда они могли потом деться? Беглец – один, он напуган, их четверо, и они станут отрезать его от берега, ведь хватать его на переполненном пляже глупо.

Близкая догадка вилась где-то рядом, и Суздалец осязал ее практически руками, но вот в голове она никак не проявлялась.

Он вздохнул и остановил машину. Достал из сумки початую бутылку, приложился, вздрогнул, как полагается, и в этот раз его проняло прямо до слез – видать, гадское пойло еще и подпортилось.

– Чего же я хотел-то? – спросил себя Суздалец, завинчивая пробку. Сувенирный напиток его полностью перегрузил.

– Лаки Виллидж… – произнес он несмело. – А что Лаки Виллидж?

И тут наконец в голове прояснилось: Лаки Виллидж – самый богатый район в городе, где жили самые жирные тузы.

Там была частная охрана, какие-то особые обслуживающие сервисы. Словом, их облизывали по полной программе, и Суздалец вспомнил, что у Лаки Виллидж имеется свой кусок бухты. Если господина Крайчека квалифицированно отжали от берега с пляжем, ему останется только прорваться в эту часть бухты, а там как-то выброситься на берег и запросить помощи.

Так все, примерно, и может случится, если, конечно, парня не подстрелят, ведь как бодибилдеры умели этого делать, они уже продемонстрировали.

Впрочем, если бы хотели убить, сработали бы еще возле дома.

«А значит, задача другая», – подумал Суздалец и, запустив двигатель, погнал трофейную технику в город, прикидывая, каким маршрутом добраться до Лаки Виллидж, чтобы не попасть в предвечерний час пик.

80

Когда Суздалец подъехал к проходной элитного городка, за его шлагбаумом уже мигали разноцветными люстрами прибывшие машины полиции и «Скорой помощи».

– Давно приехали? – спросил Суздалец, останавливаясь возле домика охраны.

Молодой человек со строгим лицом внимательно посмотрел на высунувшегося из окна автомобиля гостя, потом взглянул на его приличный дорогой автомобиль и нехотя ответил:

– Семь минут назад.

– Надеюсь, обошлось без жмуров?

– Вроде обошлось.

Суздалец вышел из машины и, подойдя к окну дежурки, сказал:

– Дай по казенному позвонить.

– Не положено. Это только для сотрудников, – отказал охранник.

– Дежурному «городских», – пристально глядя на охранника, добавил Суздалец.

Тот еще раз окинул взглядом незнакомца, который выглядел как бездомный, недавно отмытый и одетый в костюм ограбленного им человека.

– Хорошо, – кивнул охранник, решив, что будет внимательно прислушиваться к разговору и, если что, отберет аппарат.

Он подал странному гостю трубку. Суздалец натянуто улыбнулся и, набрав нужный номер, сказал:

– Начальник, я у входа в Лаки Виллидж, но без удостоверения меня не пропустят.

– А какого хрена ты там делаешь? – поинтересовался Джонсон.

– Мой подохранный субъект оказался здесь из-за обстоятельств непреодолимой силы.

– Умеешь ты формулировать.

– Спасибо. Так что, отмажете меня перед местными «мешками»?

– Частники?

– Хорошо бы и перед муниципалами.

– А они там откуда? Что там вообще происходит?

– Чтобы доложить четко и по форме, я должен туда попасть. Так что?

Джонсон секунду подумал, а потом сказал:

– Передай трубку «мешкам».

– Это тебя, – сказал Суздалец, возвращаясь к окну дежурки.

– Меня? – удивился тот. – А кто?

– Возьми, и узнаешь.

Охранник осторожно принял трубку и, послушав секунд пять, вытянулся, как на строевом смотре.

– Так точно, сэр. Трезвый? – тут он покосился в сторону гостя. – Извините, сэр, я не принюхивался… Да, сэр… Слушаюсь, сэр… Спасибо…

Закончив разговор, охранник метнулся куда-то в угол дежурки, а Суздалец со скучающим видом ждал, облокотившись на шлагбаум.

– Мистер Суздалец, возьмите ваш пропуск! – позвал его охранник, высунувшись в окошко дежурки.

Гость подошел, взял протянутый документ и повертел в руках.

Это был заламинированный кусок писчего пластика с фотографией, фамилией и инициалами, а также с логотипами службы и знаками голографической защиты.

Однако на документе имелся срок действия временного удостоверения – шесть часов.

– Недоверие унижает, – произнес Суздалец и, вернувшись в машину, поискал недопитую бутылку.

Покончив с ней, он продышался и, заметив, что охранник внимательно за ним следит, махнул рукой и крикнул:

– Открывай!

Шлагбаум поднялся, и Суздалец заехал на территорию элитного городка. Решив сразу не отвлекаться на ненавистную роскошь, которая со всех сторон буквально вопила о сотнях тысяч и десятках миллионов, Суздалец проехал по центральной и единственной улице до перекрывающей проезд кареты «Скорой помощи» и остановился. После чего перекинул на заднее сиденье пакет с пустой и полной бутылками и замаскировал их сумкой с гранатометом, справедливо рассудив, что, если упрут гранатомет, это будет лишь огорчение, а если бутылку – полная безысходность.

Расставив таким образом приоритеты, Суздалец вышел из трофейной машины и с временным удостоверением в кармане почувствовал себя на полголовы выше, при этом алкоголь добавлял ему рассудительности и уверенности в собственных силах.

Полицейских набралось немало, поскольку они прибыли на одной патрульке и в штабном минивэне, поэтому весь участок пестрел от их мундиров.

Медицина была представлена двумя каретами «Скорой помощи», при этом муниципалы уже работали на участке, а прибывшие позже частники сидели у себя в машине, не решаясь уехать, поскольку оставались шансы подцепить богатого пациента.

Показав стоявшему у калитки рядовому свой свежий документ, Суздалец прошел на территорию и стал осматриваться, пытаясь разобраться, кто здесь крайний и к кому обратиться, чтобы узнать судьбу охраняемого субъекта.

Полиция одновременно брала показания у четырех рабочих, сидевших на связках строительного материала, у какой-то молодухи с непонятными функциями и, наконец, у здоровенного парня, похожего на отставного кетчера. Выглядел он неплохо, но, видно, рано ушел в отставку. Можно предположить, из-за травмы.

Его показания записывал на радиопланшет полицейский лейтенант со штабной выправкой, а миловидная медичка накладывала чемпиону на кисть правой руки универсальный пластырь. Значит, либо порез, либо глубокое рассечение.

Еще один медик оказывал помощь юному клиенту Суздальца. Парнишка был исполосован крючками болотника, росшего на склоне холма у заброшенных причалов. Но теперь пострадавший был в безопасности. От него несло «твин-борнео» десятилетней выдержки – правильное «лекарство», это парню как раз сейчас и требовалось.

Чуть дальше, у края бассейна, располагались «виновники торжества» – четверо тех самых бодибилдеров, которые выступали в роли газонокосильщиков перед домом Крайчека.

Один из них уже пришел в себя и что-то мямлил полицейскому офицеру. Трое других выглядели похуже, хотя им всем уже наклеили на шеи инвазивные инъекторы пластырного типа с бодрящими препаратами.

Суздалец еще раз взглянул на чемпиона, уже вблизи. Этот мог! Правда, теперь он казался уже не спортсменом, а скорее ветераном спецназа.

Да, на это больше похоже – спецназ.

Заметив у дальнего конца бассейна полицейского капитана, расхаживающего с важным видом и осуществляющего общее руководство, Суздалец обошел лежащих рядком агрессоров и, подойдя к капитану, предъявил пропуск.

– Понятно, – сказал полицейский. – А почему пропуск временный?

– Обычная мера при проведении сверхсекретных операций, – ответил Суздалец.

– Чем могу служить, старший инспектор?

– Меня интересует, куда вы отвезете Джонатана Крайчека?

– А кто это?

– Вон тот исполосованный парень.

– И кто его так?

– Он бежал от этих громил в районе старых причалов. Там и исцарапался. И еще – на обводной дороге стоит такси с застреленным водителем. Эти ребята постарались.

– Спасибо, старший инспектор, я немедленно отправлю эти сведения дальше… Ты слышал, Ланевский?

– Что? – спросил Суздалец.

– Это я не вам, извините. Это я оператору, – пояснил капитан, указывая на крохотный микрофон на галстучной булавке.

– Хорошо придумано.

– Оперативность прежде всего, – улыбнулся польщенный капитан. – Но вы тоже оснащены будь здоров, небось такси в заброшенной зоне со спутника срисовали?

– Ну разумеется, – кивнул Суздалец. – Так что с мальчиком?

– Отвезем к себе в госпиталь, потом отправим домой. Или к вам в контору, если нужно.

– Пока не нужно. А что представляет собой хозяин дома?

– Донован Баллок. Чем занимается, непонятно, его финансирует какой-то закрытый фонд.

– Неплохо финансирует, – заметил Суздалец, окидывая взглядом окружающую обстановку.

– Ну, значит, заслужил. Тут еще подземный тир имеется. Такая галерея, что будь здоров. Я на правах вызванного копа заглянул в него. Там такая коллекция оружия…

Капитан восхищенно покачал головой и вздохнул.

– Хозяина заберете?

– Да, его и девушку, она тут вроде управляющей. Нужны показания под видеофиксацию с полной аппликацией и все такое, чтобы на суде было проще. Такие персоны не любят, когда их таскают свидетелями, и из-за этого, бывает, обвинения разваливаются, так что мы побыстрее закрепимся, пока они не вызвали своих золотых адвокатов. Пока горяченькие.

– Толково придумано. Тогда вы не против, если я этого чемпиона доставлю к вам сам? Пока будем ехать, спрошу кое-что – не для протокола, но не в ущерб показаниям, разумеется.

– Хорошо. Только чтобы мы не теряли вашу машину из виду.

– Договорились. Ну, тогда уж и мальчишка пусть с нами едет.

– Вам разве откажешь? Ладно, везите обоих, но мы будем ехать за вами.

– И еще. Все использованные медицинские материалы – окровавленные бинты и все такое прочее – в упакованном виде и с подписями о принадлежности должны быть отправлены к нам в управление.

– Разумеется. Все сделаем.

Примерно через полчаса прибыла арестантская машина, куда перетащили пришедших в себя злодеев.

Предварительно их заковали в магнитные наручники, а ремни вдели обратно в штаны.

Правда, один ремень забрала девушка-управляющая, заявив, что это ремень хозяина дома.

Еще через четверть часа закончились все предварительные формальности. Донован Баллок и Джонатан Крайчек заняли места пассажиров в трофейном внедорожнике Суздальца, и он первым поехал во главе колонны, выбрав для спокойствия объездную дорогу, менее загруженную в вечернее время.

– К тому же там освещение лучше, – добавил он, когда согласовывал маршрут с полицейским капитаном.

– Как было дело, сэр, не могли бы вы рассказать в двух словах? – спросил Суздалец у Баллока, когда они миновали проходную.

– Все произошло очень быстро. Сначала гонг системы безопасности, потом вот он прибежал, кричит: «Спасите, за мной гонятся!». Ну, я проводил его в дом, а тут эти…

– Такое ощущение, что вы легко с ними разделались, а ведь они были вооружены.

– Просто повезло. Главный отвлекся, и я его толкнул. Они все завалились, а мне лишь добивать осталось. Даже сам не пойму, как так удачно получилось.

– Там их оружие валялось. Стволы совершенно незнакомой мне системы. Вам такие приходилось видеть?

– Я не приглядывался, – покачал головой Баллок и, покосившись на него, Суздалец не заметил, чтобы тот волновался или отходил от шока.

– А что у вас тут за бутылка? – неожиданно спросил Джонатан с заднего сиденья.

– Не трогай, это для работы, – ответил Суздалец и, в общем-то, не соврал.

На объездной дороге включилось освещение, и, проехав две трети пути, всего в паре километров от поворота на шоссе, ведущее в глубь города, Суздалец вдруг натолкнулся на закрывавший проезд аварийный щит.

Он притормозил, а за ним и вся колонна, и в этот момент со строительной площадки в тридцати метрах от шоссе ударил пулемет.

Суздалец инстинктивно пригнулся, а Баллок тотчас выскочил из машины и, распахнув заднюю дверь, выдернул опешившего Крайчека. После чего эти двое укрылись за корпусом машины – другой защиты на шоссе не было.

Однако пулемет бил не по ним. Все «гостинцы» доставались полицейским из сопровождения, и в колонне началась настоящая паника – раздались крики, выстрелы куда-то в воздух.

К тому времени, когда полиция стала организованно отвечать, Суздалец разглядел источник пулеметного огня. Стреляли из башенной установки на крыше бронетранспортера устаревшего образца, и сейчас, судя по перемещавшимся вспышкам, эта машина двигалась к шоссе, продолжая дырявить полицейский транспорт.

Нетронутым оставался только арестантский фургон, и Суздалец догадался, что начавшаяся атака – попытка подельников отбить своих пленников.

– Оружие! Оружие какое-то у тебя есть?! – заорал над самым ухом Суздальца Баллок, неожиданно распахнув дверь.

– Есть! – крикнул в ответ Суздалец и, выдернув из петли под пиджаком крупнокалиберный «паунд», отдал Доновану.

Вдруг пулеметная очередь хлестнула и по внедорожнику, разнеся стекла. Суздалец вспомнил про выпивку на заднем сиденье и кинулся смотреть, цела ли. Схватив пакет, а заодно и сумку с гранатометом, он выскочил через водительскую дверь и увидел Баллока с пистолетом, готового к любому развитию ситуации.

Суздалец судорожно ощупал пакет, не сразу понимая от волнения, сухой он или нет. Вроде сухой, а значит, все в порядке. Обрадованный этим открытием, он достал из сумки гранатомет, повернул поясок активации и, на мгновение выглянув из-за капота, выстрелил.

Граната ударила в переднее колесо карабкавшегося на шоссе бронетранспортера и, вырвав его, отшвырнула метров на двадцать. Броневик подбросило и, мгновение побалансировав в неустойчивом положении, он завалился на бок, потом на крышу и скатился в кювет.

Уцелевшие полицейские – те, что не разбежались, – выскочили на шоссе и стали стрелять в перевернутый броневик, а капитан, опустив оружие с уже пустыми магазинами, пораженно покачал головой и произнес:

– Вот что значит спецслужбы.

Экипаж и десант броневика начали эвакуироваться, активно отстреливаясь. Но к полиции уже спешила помощь, а в темном небе появился робот-винторама и, выпустив яркий луч, принялся шарить по окрестностям, выискивая злодеев.

Воспользовавшись паузой в перестрелке, полицейский капитан подошел к Суздальцу и свидетелю, остававшимся под прикрытием внедорожника.

– Вы в порядке, сэр? – спросил он Баллока.

– Да, мы с Джонатаном уцелели, – ответил тот совершенно спокойно.

– Будете подавать на нас в суд? – уточнил капитан, заранее проявляя покорность судьбе. Ведь ему предстояло отвечать за угрозу, которой подвергся житель ого-го какого района.

– Нет, капитан, не буду.

– Ну… спасибо, – поблагодарил несколько удивленный полицейский. Ему казалось, что он хорошо знает привычки богатеев.

– Поздравляю вас, старший инспектор, отличный выстрел, – сказал он, переходя к Суздальцу.

В этот момент перестрелка со злодеями неожиданно усилилась из-за наступления подошедшего к полиции подкрепления.

– Капитан, а вы не могли бы в своем отчете не упоминать мой героизм, – попросил Суздалец. – Напишите, что у преступников взорвался боекомплект или, там, картридж полыхнул.

– Но почему?

– Я не смогу объяснить, откуда у меня эта штука… – смущенно признался Суздалец.

– О! А я-то думал, что у вас это штатное оснащение.

– Увы, нет, частная инициатива.

– Хорошо, вы нам очень помогли, старший инспектор, и я опущу это факт.

– А это не помешает? – спросил Суздалец, указывая на галстучную булавку.

– Связь прервалась, когда я вывалился из машины, – пояснил полицейский и, сняв микрофончик, отбросил его в сторону. – Слишком хлипкая конструкция.

– Что с моей управляющей? – спросил Баллок. – Она жива?

– Да, повезло девушке. Сотрудник, сидевший рядом с ней, ранен, а она лишь в шоке.

Стали подъезжать кареты «Скорой помощи». Сначала их было три, потом пять, а затем и целая дюжина.

– Ну что, старший инспектор, желаете продолжить путь на своей машине?

– Я – да, желаю, а пассажиров забирайте, – сказал Суздалец и, забросив обратно пакет с бутылкой, забрался в машину.

Баллока и мальчишку капитан повел к прибывшим полицейским транспортам, а Суздалец завел машину и, протаранив фальшивый аварийный барьер, поехал домой.

Гулявший по салону ветер быстро освежил его, и, заехав в город, Суздалец стал высматривать на освещенных стоянках новый трофей. Решив оставаться верным стилю, он подобрал похожий внедорожник, квалифицированно его вскрыл, загрубил спутниковый маяк и уехал, бросив расстрелянную машину на той же стоянке.

Где-то через пару километров его стало трясти от пережитого – знакомый отложенный шок. А когда отпустило, Суздалец вспомнил, что сегодня ничего не ел, и решился потратить двадцать рандов на большой набор в торговой точке фастфуда.

81

Около восьми утра Суздалец уже стоял у проходной закрытой территории Управления, дожидаясь, когда появится начальник дневного караула, заступавший в восемь ноль-ноль.

С этого часа разрешалось запускать на территорию любого посетителя, который пришел с заявлением, жалобой или еще по какой-то надобности в административный отдел, куда обычно гостей и пропускали в сопровождении одного из часовых.

Свои проходили по пропускам, действовавшим на охранном периметре, а также в проходной главного здания, где имелась камера безопасности, активный туннель и четверо подготовленных специалистов, которые по выражению лица могли выявить чужого, сумевшего подделать пропуск.

– Здоро́во, Чинчер! – поприветствовал Суздалец начальника дневной смены.

– Здравствуйте, сэр. У вас жалоба, заявление? – подчеркнуто официальным тоном спросил офицер с нарукавниками начкара.

– Да ладно тебе, Чинчер. Я же свой.

– У своих пропуска.

– Ну хорошо, – согласился Суздалец. – Я с заявлением.

– К кому?

– К Джонсону.

– Каков характер заявления?

– Ты не имеешь права этого спрашивать! – возмутился Суздалец.

– А ты имел право у меня сотню из кармана вытаскивать, а? – взвился от гнева начкар, нависая над Суздальцем.

– Ну, я же потом сказал, что это я взял… Мне тогда очень нужно было… – жалобно промямлил Суздалец, понимая, что для такой ситуации это лучший образ.

– А я с бабой в ресторане как чмо выглядел, когда офиц счет принес, а я такой в карман, где все было рассчитано, а тут – раз, и сотни не хватает!.. А я же помню, что все было под ключ, как надо, а тут не хватает. Стал потом вспоминать, поднял записи видеокамер в клубе и увидел, как ты ко мне подходил, сука!

– Я, конечно, извиняюсь, но самого факта тяги сотенной на видео все же не было.

– Вот гад, а? Вот ты гад! Когда отдашь сотню, алкаш? Теперь-то уже никогда, ведь тебя не сегодня завтра на комиссию вызовут.

– Да с чего ты взял? – делано изумился Суздалец.

– Все об этом только и говорят.

– Я тебе вот что скажу, Чинчер, меня снова на службу вернут, и с первой получки я тебе отдам твой сотняк, хотя за подставу с девушкой, конечно, извини. Нехорошо получилось.

Начкар немного успокоился, отдышался и сказал:

– Так что за дело у тебя к Джонсону?

– Временное удостоверение продлить нужно, – сказал Суздалец, показывая просроченное, с поблекшими красками и уже без голограммы.

Чинчер взял документ, покрутил в руках и вернул Суздальцу.

Это было совсем другое дело, ведь даже временное удостоверение – это не пустяк, а значит, Суздалец мог и не врать, говоря, что его скоро вернут на службу.

– Ладно, иди даже без сопровождающего, но учти – разит от тебя крепко.

– Это вчерашнее, после службы, – сказал Суздалец, хотя на самом деле принял утром. Ну, чтобы проснуться по-настоящему, а не вообще.

Позже он собирался принять специальную таблетку, чтобы перегар погасила, но забыл. Теперь нужно принять.

Остановившись перед дверью в главное здание, Суздалец достал из кармана коробочку, выудил пару таблеток и забросил в рот. После чего потянул дверь и прошел на площадку контроля.

– О, какие люди к нам! – произнес один из невидимых контролеров.

– Ты зачем сюда явился, на расстрел, что ли, вызвали? – спросил второй.

– Олсен, я тогда не знал, что это твоя жена, честное слово, – повинился Суздалец. Он легко определял по голосам всех операторов контроля, хотя они сидели в кабинках за зеркальными перегородками.

– Какая же ты скотина, – проговорил третий оператор.

– Тони, с твоей машиной вышло случайно, просто она была очень похожа на мою, поэтому…

– Поэтому ты взломал электронный допуск?!

– Тони, я просто решил, что мой ключ забарахлил, поэтому и пошурудил там немного! – начал оправдываться Суздалец.

– Прибить бы тебя, – выдохнул Тони, вынужденно выставляя зеленый свет. За ним зеленый зажгли и трое других операторов.

Створки рубежа открылись, и Суздалец выскочил в досмотровый тоннель, где работали излучающие экраны, просвечивавшие посетителей насквозь. Утверждалось, что в щадящих режимах, но что происходило на самом деле, мало кто знал. Характеристики специальной техники были засекречены.

«Может, я из-за этих лучей и забухал?» – подумал Суздалец, выходя из туннеля. Он внимательно прислушался к своим ощущениям, но никаких новых не обнаружил.

Тяжело вздохнув, он прошел к лифтам, размышляя о том, как много неудобств принес своим коллегам через эту пьянку. И как стыдно потом выслушивать их рассказы о его похождениях.

Лифт открылся, из него вышла симпатичная сотрудница с папками дел, но, увидев Суздальца, шарахнулась в сторону и побежала прочь.

Он оценил ее фигуру. Неужели у них что-то было? Жаль, что он не помнил этого.

Поднявшись на нужный этаж, Суздалец пошел по коридорам, вдыхая знакомый канцелярский запах. Здесь он бывал нечасто, вся служба проходила в основном «в поле», а свой офис у их сектора был на смежной территории, подальше от начальства.

Постучав в дверь кабинета, он прислушался. Никакого ответа. Он постучал сильнее и услышал глухой скрежет.

«Тут он», – подумал Суздалец. Он узнал звук передвигаемых стульев, а значит, начальник ночевал в кабинете из-за очередного аврала.

Наконец замок щелкнул, и дверь открылась.

– Ты? – удивился Джонсон, заправляя в брюки мятую рубашку. Потом растер руками отекшее лицо, пригладил волосы и сипло сказал:

– Ну проходи.

Суздалец вошел и, подождав, когда Джонсон вернется за рабочий стол, взял стул и сел.

– Зашиваетесь? – спросил он, глядя на разложенные на столе стопки отчетов, а также на мигающие экраны полудюжины планшетов, на которые поступали отчеты с мест.

Джонсон не ответил, внимательно читая сообщения с одного из планшетов.

– Эх, ну как же это, а? – произнес он с досадой. Потом быстро напечатал ответ и, поднявшись, направился к холодильнику.

Открыл его, выудил бутылку ярко-желтой колы и, запрокинув голову, принялся пить, возбуждая в сознании Суздальца нездоровые ассоциации.

У него даже спазм в горле случился, от желания вот так выпить, но колы он не хотел.

Джонсон оторвался от бутылки и, взглянув на посетителя, спросил:

– Хочешь?

– Нет, спасибо, – покачал головой тот.

– Чего пришел-то и кто тебя пустил? – поинтересовался Джонсон, возвращаясь за стол.

– Вот с этой штукой меня пропустили. Сказал, что пришел продлить, – пояснил Суздалец и выложил на стол просроченное удостоверение.

– А зачем продлевать? Без удостоверения ты не можешь?

– Могу. Но это меня сильно ограничивает. Вот вчера я потерял драгоценные минуты, пока пытался прорваться в этот самый Лаки Виллидж.

– Да, кстати, чем там дело закончилось?

– Свидетеля пытались похитить. Я обнаружил похитителей и преследовал их, в то время как они гнались за такси, в котором оный и имел место быть.

– Имел место быть… – повторил Джонсон. – Ты опять, что ли, бухой? Хотя сивухой вроде не несет, я бы сразу почувствовал.

– Да чего вы придираетесь к словам, сэр, это просто такой канцелярский сленг.

– Ладно, проехали. Что дальше?

– Если опускать подробности, погоня закончилась в этом пристанище богачей, где отставной, по моим предположениям, спецназовец, положил одной правой четверых негодяев, и их повязали прибывшие копы – братья наши меньшие.

– Все?

Суздалец поймал на себе внимательный взгляд начальника. Рассказывать про бой с бронетранспортером не хотелось, тогда могло всплыть и его героическое участие.

– Нет, не все. Потом была перестрелка на объездной дороге, когда другие участники шайки пытались отбить своих, я так понял. Но полиция там все быстро порешала, и я поехал домой.

– Ну, раз угрозы нашему свидетелю больше нет, продлевать документ я тебе не буду, обойдешься и без него. Все, можешь быть свободен, у меня много работы.

– Ну, как скажете, господин премьер-министр, – произнес Суздалец, поднимаясь.

– Ты еще троллить меня будешь, наглец?

– Троллить не буду, я хочу спросить о результатах проб, которые должны были прийти в лабораторию.

– Каких таких проб?

– С места события. Там все участники получили травмы, и я приказал весь использованный медицинский материал разложить по упаковкам с подписями и отправить в управление.

– К нам?

– У меня пока нет другого Управления, сэр, – развел руками Суздалец, продолжая следить за реакцией начальства.

А Джонсон напряженно соображал, молотя по столу пальцами.

Если по материалу всплывут какие-то бывалые личности, это может дать хороший импульс в расследовании. В расследовании хоть чего-то, поскольку у него сейчас было столько параллельных информационных потоков, что он начинал их путать.

Но лаборатория – это шанс. Шанс продвинуться.

– Сядь.

Суздалец сел.

Джонсон набрал номер лаборатории. Ему ответили не сразу, и Суздалец видел, что начальника это раздражало.

Наконец кто-то ответил.

– Это Джонсон из второго отдела. Вам должны были прислать материал из полиции…

На том конце стали отвечать, и Джонсон какое-то время кивал, но потом стал повышать голос:

– Нет, вас неверно информировали, это сейчас не главное и может потерпеть, а вот свежие материалы нужны срочно… Я сказал – срочно…

Ему опять стали возражать, и Джонсон, взглянув на Суздальца, удрученно покачал головой: дескать, ну и тормоза.

– Хорошо, зовите своего капитана Смоллера. Я подожду… Нет, я должен решить это прямо сейчас.

Видимо, откуда-то вызвали начальника лаборатории, и через полминуты он присоединился к обсуждению.

– Я понимаю, что у вас тоже много работы, но я же вам говорю, давайте заменим один поток экспертиз на другой, только и всего… Да, майора беру на себя… Да, сам пойду к нему и все объясню.

С облегчением выдохнув, он положил трубку и сказал:

– Ну как с такими можно работать, а? Может, они тоже бухают, Суздалец?

– Бухают все, сэр. Возможно, и вы тоже.

– Я тоже, но я знаю где, когда и с кем. А вот ты…

Договорить он не успел, его прервал звонок.

– Джонсон слушает… Ах, вот как? Ну мы ждем, давайте, я прямо сейчас на связи, отгружайте, да.

Положив трубку, Джонсон рассмеялся.

– Ты знаешь, кто это был? Лаборатория. Наши материалы уже отработали.

– Так быстро? – удивился Суздалец.

– Так быстро. Они перепутали потоки, и вместо заданного майором Грейном начали с того материала, который прислали копы. Поэтому наши экспертизы уже сделаны, а к другим они только приступают.

– Для нас это хорошо.

– Хорошо. Сейчас придут данные. То есть, как оказалось, Суздалец, ты не один такой раздолбай. И это меня немного примиряет с действительностью.

– Каким же образом, сэр?

– Ну, ты позоришь нашу секцию и весь второй отдел, а кто-то другой позорит лабораторию и весь отдел экспертизы… Ага, вот и наши результаты…

Джонсон взял один из планшетов и заполнил официальную форму о получении результатов исследований.

Расписка ушла в лабораторию, и Джонсон пересел к стоящему в углу терминалу.

– Я могу к вам присоединиться, сэр? – спросил Суздалец.

– Да, тащи сюда свой стул, – милостиво разрешил Джонсон, ведь это Суздалец добыл данные, потому он имел право посмотреть на результаты.

Тот принес стул, но расположился на некотором расстоянии, соблюдая служебный этикет и боясь, что начальник все же почует подавленный таблетками запах перегара.

– Ну что, я все приготовил… – прокомментировал свои действия Джонсон. – Запускаем рулетку?

– Запускаем, сэр.

Джонсон нажал клавишу, и через десять секунд мельканий вспомогательных окон появился результат.

Из всех предложенных к опознанию генетических образцов три из них имели отражение в базе данных.

– Ага! Мелани Барн, имела приводы и задержания. В семнадцать лет арестована за распространение электронной машинки «бринки». Это было второе поколение электронных наркотиков. Она отсидела четыре месяца, и с тех пор никаких отметок о нарушении закона не имеется.

– Исправилась, значит, – заметил Суздалец.

– Значит, – кивнул Джонсон. – Далее у нас Джонатан Крайчек, личность уже известная, сроки внесения в базу свежие, мы же их и вносили. А теперь самая интересная запись. Донован Баллок определен как Томас Брейн, объявленный в глобальный розыск двадцать два года назад. Как тебе такое?

– Он выглядит максимум на двадцать пять. Побитый, конечно, немного. Но так выглядят все спортсмены-профи, а он, видимо, кетчер. Ну или служил в армии на горячем рубеже.

– А если он прошел курс омоложения? «Омега-бей», «Кислород» или еще какую-то программу? С его деньгами это не сложно.

– Сэр, а вы дайте дополнительное задание лаборатории, пусть проверят его пробу на это самое омоложение. Внешность человека можно и подлатать, но генетика расскажет о настоящем возрасте.

Джонсон посмотрел на Суздальца и сказал:

– Мне жаль, Бен, что ты алкаш. Котелок-то у тебя варит. – Старлей вздохнул. – Мысль верная, и мы обязательно запросим это исследование, но не сейчас. Если я поговорю с лабораторией еще пять минут, я сблевану, честное слово. Однако кажется мне, что никакой программы омоложения он у нас не проходил.

– Вы же его не видели.

– Только интуиция. Но должен тебе сказать, что в открытый розыск его не объявляли. Он был указан в засекреченном списке.

– Ничего себе! Это значит, на него тупо охотились, чтобы просто пристрелить при обнаружении?

– Вот именно. А еще… этот список и время внесения нашего героя в этот список, приходятся на период Узкого Круга. Слышал о таком?

– Да, это вроде банды из самых влиятельных персон силовых ведомств.

– Вот именно. Он перешел дорогу таким людям, что ого-го.

– А они еще живы?

– Возможно, кто-то жив, но все получили сроки. Ни помилований, ни оправданий не было.

82

В дверь кабинета майора Грейна Джонсон постучал спустя полтора часа. Майор нехотя разрешил ему войти, по стуку узнав, кто стоит за дверью. Поболтать с Джонсоном он любил, и даже на неслужебные темы. Однако в последнее время, когда им приходилось создавать параллельную агентурную сеть, взамен проданной и подкупленной, майор и подчиненных загружал сверх всякой меры, и сам не разгибался, корпя над отчетами и схемами.

Он старался найти новые возможности, новые данные, разработать новые подходы, поскольку времени, Грейн чувствовал это интуитивно, у них оставалось все меньше. Он предчувствовал: вот-вот случится нечто страшное, ведь их опасный враг, присутствие которого все явственнее проступало в отчетах из параллельной агентурной сети, тоже начал ускоряться, а значит, враг точно знал о каком-то финальном событии. Об этом событии пока, увы, ничего не знали в Комитете Специального Прогнозирования.

– У тебя пять минут, Джонсон, – сказал майор и, не вставая с кресла, принялся делать разминочные движения, направленные на плечи и позвоночник.

– Я уложусь, – пообещал старший лейтенант, присаживаясь к столу начальника.

– Говори. В этот раз что-то необычное?

– Как вы поняли?

– Ты присел на краешек стула, значит, находишься в неустойчивом состоянии, то есть взволнован. Когда ты приходишь со стандартными проблемами, ты плюхнешься на мой стул, забывая про служебную этику.

– На будущее учту. Так вот, сэр, наш сотрудник, следящий за безопасностью свидетеля…

– Какого свидетеля?

– Крайчека, которого хотели похитить.

– Это которого ты колошматил у себя в кабинете?

– Неважно.

– Как скажешь, – пожал плечами начальник, не скрывая, что получает удовольствие от легкой издевки над подчиненным, который сам не упускал случая поддеть начальника.

– Сэр, я пришел говорить о серьезных вещах.

Майор кивнул, показывая, что готов слушать не перебивая.

– Так вот, этого нашего Крайчека снова пытались похитить, и на этот раз подошли более основательно. Подобралась команда профессионалов из четырех человек, они караулили у дома, но Крайчек ухитрился сбежать и удирал от них на такси.

– Пока интересно, продолжай.

– Громилы подстрелили таксиста, Крайчек по морю на арендованной лодке сбежал в закрытую часть бухты – похитители устремились за ним. Бедняга выбросился на берег участка некоего Донована Баллока, который, спрятав пострадавшего в доме, встретил похитителей кулаками и утихомирил. Потом понаехали братья наши меньшие, кареты «Скорой помощи», словом, все, как обычно, и тут наш сотрудник…

– Наш сотрудник… наш сотрудник… это ты про Суздальца, что ли?

– Вы сами рекомендовали мне использовать его.

– Ну да, я просто думал, он быстро обгадится, и мы закроем с ним вопрос окончательно. А то эти тормоза из комиссии все никак не решались назначить время заседания. Хотелось их таким образом подстегнуть. А он что же, оказался полезным?

– Бывший сотрудник Суздалец догадался направить использованный медматериал в нашу лабораторию, и нам удалось в лице Донована Баллока опознать Томаса Брейна, которого двадцать два года назад вписали в секретный список глобального розыска, вероятнее всего, деятели и сподвижники Узкого Круга.

Замолчав, Джонсон ждал, что начальник начнет волноваться, радоваться или как-то еще демонстрировать свой восторг, однако майор Грейн сидел со скучным лицом, как будто отбывал тяжкую повинность.

– Ну, допустим, кто-то когда-то внес этого парня в списки, которые теперь запретили, да и те коррупционеры давно по тюрьмам. Зачем ты сейчас поднимаешь старую тему?

– Ну, во-первых, сейчас Донован выглядит на двадцать пять лет, а должен на все пятьдесят.

– Омолодился. Денег много, чего их жалеть?

– По рекомендации бывшего сотрудника Суздальца я послал запрос лабораторным, и они сообщили, что никаких предлагаемых на рынке омоложения процедур этот человек не проходил, но имеются некие странности в морфологии клеток.

– Значит, это другой человек. При нынешней численности населения республики генетические совпадения давно уже не являются чем-то редким, – заметил майор недовольным тоном. Ему не понравилось, что Джонсон везде подсовывает Суздальца.

– Сэр, я вот о чем подумал: этот парень имеет специальную подготовку, отлично стреляет и, возможно, был профессиональным агентом в прошлом.

– Это недоказуемо, и нам никто сейчас не позволит драконить человека из-за того, что когда-то…

– Сэр, нам же нужны новые агенты. А этот уже готовый, опытный. Неважно, как он омолодился, но давайте его вызовем и попросим помочь нам. У него ведь много каких тем в биографии не закрыто, а мы его прикроем, позволим комфортно проживать свое денежное содержание.

– А что за содержание такое, что он живет в золотой деревушке?

– Тот самый Фонд Ветеранов, таинственный и неприкасаемый.

– Тему этого фонда мы давно закрыли, так что не мути воду, – махнул рукой майор. – Значит, ты хочешь просто получить агента, если твой шантаж удастся.

– Не шантаж, беседа.

Майор вздохнул и, распрямившись, задумался.

– Ладно, вызывай, беседуй. Потом доложишь, что и как.

83

Лум-Критчер сидел в своем кабинете, испытывая двойственные чувства. Он только что вернулся из штольни, где удалось-таки ускорить проходку с помощью взрывного метода – спасибо инженеру Манфреду.

Лишь за сегодня довели до уровня насыщения двадцать оптических волноводов, а значит, можно увеличить общую производительность на семь процентов.

Пришлось, конечно, попотеть в этой печке, теплоотвод в галереях стал совсем никудышный – так экономили время и энергию. И да, рабочие этим недовольны, но они всегда были недовольны. И одно дело граждане, за них Лум-Критчер чувствовал ответственность, а долматийцы – ну кто их считает?

В конце концов он отдал распоряжение выдать всем работающим в штольнях новые комбинезоны с усиленной теплоизоляцией и более мощной системой индивидуального кондиционирования. Но кто будет донашивать старые? На складе их еще достаточно, новые же брали на крайний случай, и вот он, руководитель, вынужден пустить их в ход. Так неужели настал этот крайний случай?

Так Лум-Критчеру думать не хотелось. После галереи он поднялся в цех заключительной формации и присутствовал на кристаллизации.

Это была еще одна долгожданная победа. Они выдали еще один кристалл. Правда, пока, до выяснения ситуации с арестованным грузом, отправлять полученную продукцию Лум-Критчер не собирался. В крайнем случае, если все зайдет слишком далеко, драгоценный груз придется эвакуировать прямо отсюда.

Еще эти непонятки у Поттерна. Он обещал зайти и доложить, но что-то не торопился. Видимо, похвастаться нечем.

И тут, постучав в дверь и не дожидаясь разрешения, вошел Поттерн.

На его лице виднелись ссадины, и это удивило Лум-Критчера.

– Что за новости с вашим лицом?

– Мне нечем вас порадовать, сэр, – с ходу заявил начальник службы безопасности.

– Хольм мне что-то такое говорил, но сказал, что в подробностях знаете только вы. Решил сделать крайними ваших людей. Садитесь, Поттерн. Как говорят в здешних местах: в посадочных опорах правды нет, она в техническом осмотре. Или как-то иначе. Террибальд знает лучше, ему нравится здешняя культура. Может, оставить его здесь, когда придет время эвакуироваться, как думаете?

Поттерн сел, положил руки на колени. Вся его поза свидетельствовала о признании вины.

– Ну давайте, чего уж там, – вздохнул Лум-Критчер.

– Крайчек, сэр, довел дело до погони, а потом на территории частного владения, куда сумел забраться этот парень, моих людей положил какой-то монстр.

– Какой-то монстр? – переспросил Лум-Критчер.

– Иначе не скажешь. Судя по отчетам, которые нам слили полицейские, он избил их – отправил в нокаут.

– Кто же он?

– Некий Донован Баллок.

– Чем занимается?

– Ничем, сэр. Все его счета оплачивает некий фонд, происхождение которого неизвестно ни полиции, ни даже спецслужбам.

– Как-то это страшновато звучит, Поттерн, вам не кажется?

– Намекаете на азарнахов?

– Не знаю, что и думать. С вашим-то лицом что случилось?

– Это вторая часть того же спектакля, – глухо пояснил начальник службы безопасности. – Я решил отбить наших ребят, мы сделали грамотную засаду, но не учли одного – у противника оказался гранатомет.

– А вы хорошо готовились к этой акции, Поттерн? – в голосе начальника зазвучал металл.

– Так точно, сэр, мы заранее узнали о вооружении муниципалов и спецназа, у них ничего подобного не было. Но теперь через наших соглядатаев в полиции удалось выяснить, что нештатное оружие применил некий сотрудник спецслужб. В частном порядке.

– В частном, черт возьми, порядке! – воскликнул Лум-Критчер и, вскочив, стал расхаживать по кабинету. Поттерн несмело поднялся, но начальник зло махнул на него рукой – дескать, сиди, чего уж теперь.

– В засаде лично, что ли, сидел, судя по физиономии?

– Так точно. Ударила граната, машина перевернулась. Нас было пятеро, трое вместе со мной сумели уйти, двоих захватила полиция, они были ранены.

– Совсем весело. Ладно, дальнейшее расследование этого инцидента мы затушим деньгами, местные полицейские всегда готовы к сотрудничеству. Что по нашему господину Рискину?

– Пока в городе.

– Хорошо сказал, – усмехнулся Лум-Критчер. – Если не сбежал, есть шанс, что наш образец еще удастся вернуть.

– На моего связного снова вышли люди Руканезе.

– Снова эти мафиози из Лакоты? Чего хотят?

– Известно чего, подряд забрать.

– Если уж у многохитрого Рискина что-то не сложилось, вряд ли получится у бандитов.

– Отказать?

– Нет, не напрямую. Скажи, что у нас временная приостановка процесса, и мы их обязательно оповестим о начале перевозок.

– Они обидятся. Начнут вредить.

– Они уже нам вредили, когда пытались уничтожить команду этих одноразовых охранников Рискина. Спасибо неведомым героям, которым удалось это предотвратить. Кстати, они все еще неизвестны?

– Неизвестны, сэр. Их искали люди Рискина, его служба безопасности, но, похоже, те грамотно оборвали все концы.

– Может, спецы?

– Сейчас трудно сказать. Если информационные потоки полиции мы практически контролируем, то у спецслужб перехватываем не более тридцати процентов местного инфотрафика и десяти процентов федерального.

– Значит, так, Поттерн, – произнес Лум-Критчер и занял свое место за рабочим столом. – Надо напрячь источники информации из лаборатории Комитета Специального Прогнозирования. Нам нужно знать, как глубоко они собираются исследовать наш груз.

– Пока они предварительно определили его как строительный пластик.

– Да, и это нас бы устроило, в конце концов заказчик, таким образом, мог проводить тест маршрута на безопасность. Если они начнут ковырять дальше, подключат физиков или мюологов, тогда…

Не договорив, Лум-Критчер посмотрел на Поттерна.

– Тогда нужно сразу решать с Рискиным.

– Не только. Его начбез тоже в курсе. И хорошо бы устроить диверсию прямо в лаборатории.

– Это сложно. Но можно подумать.

– Подумай. О местных прикормленных тоже нужно позаботиться, но выборочно. Скорее всего, этим займется Хольм. Он их прикармливал, ему и добрый путь в руки. Так, кажется, говорят местные?.. – Неожиданно начальник резко вскочил и, схватив со стола пластиковую статуэтку, с силой швырнул туда, где обычно сидел его помощник. – Терпеть не могу я все эти местные поговорки.

– Да где вы их слышите, сэр? – удивился Поттерн.

– Так этот сообщает!.. – возмущенно воскликнул Лум-Критчер, кивая на уголок Терри.

– А где он, кстати?

– Обедает. Жрет, как не в себя. Ежедневно.

84

Донован Баллок подъехал к проходной ровно к десяти, вышел из такси и сразу увидел сотрудника, который его ждал.

– Доброе утро, сэр.

– Здравствуйте, меня вызвали к старшему лейтенанту…

– Да, Джонсону. Я работаю в его секторе, меня зовут Битман, и я провожу вас к нему.

– Мне нужно что-то предъявлять? – спросил гость, указывая на часового в воротах.

– Нет, сэр, все уже улажено. Проходите, пожалуйста. – Сотрудник подался в сторону, позволяя гостю пройти на территорию первым.

– А у вас тут мило, – заметил Баллок, оглядывая внутреннюю площадку и отмечая ровно подстриженный газон и деревца в кадках.

– Никогда не были у нас? – спросил Битман, отворяя тяжелую дверь главного входа.

– Здесь не был.

– А вообще в комитете?

– Не помню. Может, и был, по крайней мере, этот запах кажется мне знакомым, – сказал гость, когда они встали на контрольную площадку.

Один за другим зажглись четыре зеленых огонька, и гость с сопровождавшим прошли в галерею.

– Да, вот этот запах кажется мне знакомым, – повторил Баллок.

– Это из-за ионизации воздуха.

Наконец процедуры обеспечения безопасности завершились, Баллок и Битман зашли в лифт. Сопровождавший внимательно следил за реакцией гостя, выполняя инструкции старшего лейтенанта Джонсона.

Идти от лифта было недалеко, и вскоре гостя доставили в кабинет Джонсона, который вышел из-за стола, чтобы пожать Баллоку руку. Он сделал это, чтобы выказать свое расположение гостю, но также и для того, чтобы определить силу рукопожатия Баллока.

Впрочем, уже по облику гостя можно было понять, как ему удалось уложить четверых громил и получить лишь рассечение пары пальцев.

– О, это последствия той схватки? – уточнил Джонсон, пододвигая гостю стул.

– Пустяки, уже ничего не болит, – сказал тот, осматриваясь в кабинете.

– Что-то знакомое в обстановке? – полюбопытствовал Джонсон.

– Не знаю, может быть, – ответил тот, вызвав у хозяина кабинета недоумение.

– Ну, ладно. Давайте сразу перейдем к делу. Вы не догадываетесь, зачем мы вас сюда пригласили? – спросил Джонсон, внимательно следя за реакцией гостя.

– Я полагаю, из-за нападения на мой участок.

– Этот инцидент имеет лишь косвенное отношения к вызову. Дело в том, что после исследования медматериалов с вашим ДНК оказалось, что вы не тот, за кого себя выдаете.

– Вот как?

На лице гостя отразилось искреннее удивление, но ничего более.

– Именно так, мистер Донован Баллок. На самом деле вы являетесь Томасом Брейном.

– Томасом Брейном… – повторил гость с таким видом, будто пробовал на вкус неизвестное блюдо.

– Вам знакомо это имя?

– Нет, я сейчас попытался вспомнить, но нет. А чем же известен этот Томас?

– Он был объявлен в глобальный розыск.

– Полицией?

Джонсон ответил не сразу.

– Не будем ходить вокруг да около, Баллок-Брейн, вас искали, чтобы убить.

– Да ладно! – удивился гость. – Кто?

– Вам ни о чем не говорит название «Узкий Круг»?

– Звучит словно название общества заговорщиков.

– Примерно так это и было на самом деле. Первые лица, руководившие силовыми ведомствами на федеральном уровне, создали узкий круг для продвижения собственных интересов. Это случилось двадцать два года назад.

– Я не могу этого помнить.

– Потому, что вам недостаточно лет? – усмехнулся Джонсон. Взгляд Баллока выдавал в нем немалый жизненный опыт.

– Дело не в этом. Врачи говорят, что я перенес множество хирургических операций, и, скорее всего, все они были связаны с какими-то ранениями. Видимо, было и такое, после которого память стерлась. Вы ведь уже выяснили, как называется фонд, оплачивающий мое содержание?

– Фонд Ветеранов.

– Ну вот и объяснение. Может быть, я являюсь этим самым…

– Томасом Брейном, – подсказал Джонсон.

– Да, Томасом Брейном. А может, кем-то еще, но ни подтвердить, ни опровергнуть это я не могу.

Джонсон вздохнул. Он-то надеялся, что этот Донован начнет паниковать, метаться, просить не светить его имя в документах и все такое прочее, а он бы ему сделал предложение, от которого тот не мог бы отказаться. Но все пошло не так.

– Я разочаровал вас, офицер? – спросил гость.

– Есть немного.

– Спрашивайте еще, может, что-то смогу вспомнить. Сейчас-то я на память не жалуюсь.

– Хорошо. – Джонсон подвинулся поближе и положил руки на стол. – У вас отличная подготовка по рукопашному бою, вы можете сказать, откуда это?

– Я каждый день упражняюсь на хорошем тренажере, виртуальном. Но я полагаю, что тренировался и раньше, иначе откуда у меня этот специальный костюм-тренажер?

– Опять все упирается в неизвестное прошлое.

– Увы.

– А стрельба? У вас ведь есть собственный тир?

– Да, неплохой тир. Я оборудовал его в цветочной галерее, под землей. Сейчас там нужное мне оборудование, и я стреляю почти каждый день.

– И умение стрелять тоже идет из прошлого. А может, вы бывший военнослужащий?

– Скорее всего. Вряд ли полицейские так часто получают ранения. Мне так кажется.

– Кругом засада, – произнес Джонсон и вздохнул.

– Может, я все же окажу вам какую-то помощь? Я могу чего-то не помнить, но если у меня были какие-то способности, может, я сумею применить их сейчас?

– То есть вы не против помочь в меру сил?

– Ну да. Если пойдет – продолжим, не пойдет – расстанемся. Но если вам нужен киллер, я на это не соглашусь.

– Нет, этого нам не нужно, честно говоря, я и сам не знал, как вас можно использовать.

– Насколько понимаю, у вас сейчас перегрузка с работой, раз вы хватаетесь уже за каких-то просроченных агентов, – улыбнулся Донован. – Поскольку официально использовать меня вы не можете, давайте действовать в частном порядке. Перескажите суть проблемы.

Джонсон снова вздохнул. Баллок своими словами поставил его в странную ситуацию, он вроде как намекал на роль аналитика или даже руководителя.

Офицер негромко засмеялся.

– Я разве сказал что-то смешное? – спросил гость.

– Нет, – покачал головой Джонсон. – Это личное. Что ж, давайте попробуем посотрудничать, как вы предложили.

– Стойте! – воскликнул вдруг Баллок и уставился куда-то мимо Джонсона. Тот едва поборол в себе желание оглянуться.

– Вам ничего не говорит имя Вильямс? Мартин Вильямс.

– А кто это?

– Посмотрите у себя в базе, мне кажется, я был знаком с этим человеком.

Джонсон пожал плечами. Раз уж ввязался в этот эксперимент, то почему бы не продолжить? В конце концов, ведь это он лез к начальству с предложением по Доновану.

Терминал откликнулся сразу: «Мартин Вильямс, бывший начальник Управления КСП по Двенадцатому федеральному округу, генерал-полковник в отставке».

– Ну что, нашли что-нибудь? – спросил Баллок. – Судя по тому, что не отвечаете, нашли.

Джонсон вздохнул и, закрыв терминал, вернулся за стол.

– Вы знаете этого человека? – спросил он.

– Думаю, что знал раньше. Он как будто помогал мне. Что, очень большой начальник?

– Немаленький, – нехотя признался Джонсон, глядя на гостя уже другими глазами. Могло так оказаться, что перед ним сидел бывший коллега, который волею судьбы пришел к своей отставке длинным и нелегким путем.

Неизвестно, где, кому и как он служил. Служил так, что заработал богатое содержание, но стоило ли это десятка хирургических операций и потери памяти? Потери целой жизни?

– Вы не должны сейчас обратиться к начальству? – спросил Баллок.

– По-хорошему, следовало бы. Вы назвали имя человека из конторы. И я не знаю, может быть, вы работаете на врага.

– Полагаю, у вас и так сильно подтекает, раз вы гребете что попало, чтобы только собрать параллельную агентурную сеть.

– Увы, сэр, мы действительно протекаем, – кивнул Джонсон. – А к начальству я не пойду, потому что оно может прихлопнуть всю эту инициативу. А она – наш шанс. Что касается информации, которую я для вас сейчас озвучу, она давно имеется в распоряжении наших врагов. Они знают больше, реагируют быстрее. Мне на тысячу рандов оперативных расходов нужно заполнить двадцать формуляров, а они просто привозят сумки с деньгами и раздают наличность полицейским в руки.

– Они хорошо организованы и обладают в этой схеме большей мотивацией. Давайте вашу историю.

– Ну, все началось с атак шароидов, думаю, вы в курсе, хотя у вас там…

– Волновые фильтры? Они работают через раз, так что я в курсе.

– Одним словом, интенсивность атак нарастала, а статистика в центр геологической безопасности уходила тухлая, ни о чем. Тамошние ученые парни забеспокоились. Пытались связаться с коллегами, но тщетно. Тогда обратились уже в Комитет. Вначале все шло ни шатко ни валко, но потом случилось нападение на броневик коммерческой перевозки. Перестрелка, участие местной «крысы» или наводчика. Одним словом, заметное дело. У полиции это дело забрали, сунули нам, и экспертиза показала, что перевозка с группой охраны тащила всего лишь кусок строительного пластика.

– Вот как?

– Именно. Тот парень, которого вы отбили у громил, был участником схватки и положил всю дюжину. Правда, почему-то стрелял только в защищенные бронежилетами места. Но лучше им от этого не стало, в каждого он всадил по три-четыре заряда.

– А по нему не скажешь. Такой щуплый, испуганный, – покачал головой Баллок.

– Его вначале из-за этой странной стрельбы и подозревали в пособничестве, ведь при такой подготовке он мог бить наверняка – один выстрел, одна цель. А он… Непонятно даже.

– Ну почему же непонятно? – оживился гость. – Я сам всегда, когда был выбор, бил по ногам, да еще так, чтобы без тяжелых ранений и сильной кровопотери. Также и в работе при рукопашной – один точный удар, и противник вышел из игры, хотя многие меня не понимали. Я знавал таких дураков, что ломали при задержании людей безо всякой причины. Я всегда спрашивал: зачем? Если ты сильнее, если ты лучше, ну так прояви гуманность, покажи свое мастерство, в конце концов.

Баллок остановился, когда заметил, что Джонсон смотрит на него широко открытыми глазами.

– Разболтался я, – упрекнул себя гость.

– Сэр, а вы поняли, о чем сейчас рассказывали?!

– Видимо, понял. Как будто бы какая-то форточка в прошлое приоткрылась. Но давайте дальше.

– Так, дальше, – Джонсон почесал в затылке. – Крайчека, это его фамилия, пока отпустили, и тут за ним началась охота. Пришлось приставить негласную охрану.

– Да, я, кажется, знаю этого вашего сотрудника. Он выглядит не совсем здоровым, но реакции у него вполне годные. Этих четверых на шоссе пытались отбить их подельники. Стреляли по колонне полицейских из пулемета на бронетранспортере, а когда броневик полез на дорогу, этот ваш парень лихо подбил его из гранатомета.

– Из гранатомета? – переспросил Джонсон.

– Да, из гранатомета.

– Ну, Суздалец… – вздохнул Джонсон.

– Суздалец – это его фамилия?

– Да, но про него потом поговорим. Так вот, за Крайчеком началась охота, как нам показалось, не по чину. Это настораживает, и, значит, в деле с перехватом броневика перевозки существуют более глубокие причины, чем просто ограбление.

– А что насчет шароидов? Прецеденты этого явления были?

– Да, и несколько. Нехороший это признак. Две планеты республика, считай, потеряла. После срочной эвакуации они превратились в гравитационные саморазрушающиеся пульсары. Была еще пара случаев, когда половина материков на планетах нашей республики то начинала вздыбливаться, то уходила под воду. Но тоже, считай, уже не жилье. Из постоянно обитаемых планеты перешли в разряд экспедиционного присутствия, потому что погодные явления запредельные. Шторма, шквалы, торнадо и ливни по полгода. И начиналось все с шароидов.

– Но сейчас что-то поутихло, вы заметили?

– Заметили, – кивнул Джонсон. – Центр геологической защиты уже придумал какое-то объяснение. А что?

– Вы-то сами эти шароиды с чем связываете?

Джонсон повертел в руках фломастер и сказал:

– Я думаю, это как-то связано с поголовной коррупцией и скупкой всего, что дает возможность контролировать обстановку в регионе и на материке. Кто-то что-то прикрывает.

– А теперь еще и шароиды пропали. Похоже на политику тотальной маскировки.

– И что вы предлагаете?

– Столь мощный природный феномен малозаметной станцией на земле не заблокировать, ее бы здесь сразу обнаружили по разным паразитным излучениям. Все их не заблокируешь. А вот если подвесить станцию на орбите, да еще над конкретным районом планеты, это может сработать.

– Значит, нужно проверить орбитальный каталог на появление новых единиц или перемещение тех, что уже были на орбите, но подвинулись аккурат перед прекращением атак шароидов.

– Совершенно верно. Ну и, конечно, исследование этого вашего строительного пластика. Можно придумать множество версий и весьма правдоподобных, почему отправили такой простой груз, но, раз уж образец у вас, нужно этим воспользоваться. Проведите полный анализ, может быть, даже пробу на квантовый удар.

– Что, простите?

– Полный анализ. Специалисты, которые его проводят, знают, что делать, – заверил Баллок, поднимаясь. – Думаю, на сегодня достаточно, у меня еще тренировка, а завтра мы снова встретимся у вас. Когда мне подойти?

– Давайте опять к десяти.

– Договорились.

Они пожали друг другу руки, и Баллок вышел из кабинета.

85

Снова и снова Рискин просматривал сводки по доходам и расходам компании, которые ему принесли из экономического отдела, однако сосредоточиться на цифрах не мог.

Заказов на охрану становилось больше, прибыль росла, но ничто не радовало Рискина. Он плохо спал, похудел, под глазами залегли тени. Он в который раз размышлял о том, такая ли уж безвыходная у него была ситуация, что он принял предложение Лум-Критчера.

В конце концов, можно все бросить и сбежать. Денег отложено у него достаточно. Но нет, стало жалко компанию, а уж когда Лум-Критчер поднес на блюдечке еще и вечного конкурента, «Арго», Рискин забросил все мысли о бегстве и ввязался в эту авантюру.

В дверь постучали. Рискин поднял глаза – за прочной, но прозрачной перегородкой, которая стала его новым капризом, стоял Пауль. Начальник кивнул, после чего Пауль вошел и приблизился к столу.

– Сядь, не маячь.

– У меня неплохая новость, – сказал начбез и положил на стол Рискина тонкую папку с ежедневными отчетами.

– Что, поймал бухгалтера-шпиона?

Рискин пытался шутить, но у него плохо получалось.

– Нет, это насчет Риппера.

– Так. И что же с ним? Он жив?

– Жив. Находится в гостях группировки сектантов в Южном Портерберге.

– Ого! Да там джунгли непроходимые, как он туда добрался?

– Неизвестно, как добрался, но сейчас он среди членов секты.

– Откуда такая информация?

– У них есть пресс-секретарь, по совместительству адвокат. Он связался с нами и предложил варианты сотрудничества.

– И что за сотрудничество может быть?

– Они за деньги могут поступить с ним, как мы скажем.

– Удобно. Большие деньги?

– Нет, всего двадцать пять тысяч.

– Ну и заплати им, и пускай этого подлеца удавят. Разумеется, нам будут нужны доказательства.

– Хорошо, я прямо сейчас займусь этим, – сказал Пауль и направился к двери.

– Постой, – остановил его Рискин.

Пауль остановился.

– Хотите добавить истязания?

– А какие еще действия они с ним могут произвести?

– У них есть всякие виды убийства и еще посвящение в вечные члены секты.

– Видимо, что-то вроде промывки мозгов?

– Полагаю, да, с химическими активаторами.

– Тогда не нужно убивать, пусть он останется в джунглях их вечным соратником. А если это доброе дело, так, может, оно нам еще зачтется, а, Пауль?

– Какие-то новости, о которых я не знаю, сэр? – спросил начбез, отметив странности в поведении босса. Прежде он совсем не слыл гуманистом.

Рискин грустно улыбнулся.

– Сегодня мой человек сообщил, что в лабораторию «городских» пришла заявка на полный анализ нашего груза.

– И что это означает?

– Это означает, что, если ничего не случится, они таки вскроют наш секрет.

– Но позвольте, такие технологии, какие имеются у нашего заказчика, вряд ли можно найти где-то в республике.

– То есть ты допускаешь мысль, что заказчик, мягко говоря, не местный?

– Есть такая мысль, – кивнул Пауль.

– Держи эту мысль при себе. Если узнают, что мы без ведома федеральных органов общаемся с…

– Я помню, сэр. Так почему вы полагаете, что они докопаются?

– Я не полагаю, что обязательно докопаются. Но они определенно поймут, что это не пластик, а лишь перекодированная в него более важная материя. А когда дело дойдет до мюологов, те поймут еще больше и пойдут еще дальше, а этого для нашего заказчика уже будет достаточно, чтобы начать зачищать связи.

– А эти связи – мы с вами.

– Да, Пауль.

– Вы не сообщали эту новость заказчику?

– Пока нет, но у него хорошие осведомители и, возможно, ему уже все известно.

– Тогда как мы узнаем, что пора уносить ноги?

– Нам должна подсказать интуиция. Однако, Пауль, я пойму тебя, если ты захочешь уволиться прямо сейчас.

– В этом нет необходимости, о близких я уже позаботился, а сам как-нибудь выскочу. Надеюсь, мы уйдем вместе.

– Тогда без лишнего шума, ночью перегони наш геликоптер на техосмотр.

– У нас недавно был техосмотр.

– Найди причину и отгони. И забронируй на месяц с открытой датой услуги стороннего перевозчика.

– Понимаю. А отгонять наш геликоптер ночью нужно для того, чтобы кое-кто подумал, что полетим мы именно на нем?

– Правильно. За нами наверняка следят днем и ночью. А когда придет момент, мы воспользуемся сторонним транспортом. Так у нас будет больше шансов.

86

После возвращения с беседы в КСП Донован подвергся еще одному допросу со стороны Мелани. Она очень переживала и даже призналась, что не исключала вариант ареста.

– Да за что меня арестовывать? Я задержал преступников, спас важного свидетеля. Я, получается, герой, – пытался полушутя успокоить ее Донован, однако Мелани долго не успокаивалась.

– Копы такие свиньи, они могут подставить совершенно невинного человека. Поверь, я такое сама видела.

– Возможно, но меня защищает высокий статус обитателя Лаки Виллидж. Не забывай, что через четыре дома от нас живет сын мэра города.

Тут Мелани все же отстала и вернулась к контролю за постройкой беседки, а Донован потренировался, но только вполсилы и затем спустился в тир пострелять.

Странное ощущение не покидало его после беседы с Джонсоном, как будто теперь он был вовсе и не он. Даже когда держал пистолет, Донован чувствовал, что держит его как-то иначе, не так, как вчера.

Томас Брейн. Неужели это действительно его прежнее имя? И еще Донован заметил, что в нем проснулся какой-то азарт, что ли, после того как Джонсон, сам того не понимая, фактически поставил перед ним задачу. И теперь в коротких паузах между выстрелами Донован обдумывал дальнейший план действий в зависимости от новостей, которые получит от старлея.

Отстреляв один магазин из «девятки», Донован вставил новый, а потом вдруг кувыркнулся по полу, успев сделать пару выстрелов.

Встав на ноги, он оценил результат и улыбнулся.

– Значит, так умел делать Томас Брейн, – вслух произнес Донован. А затем взял еще один пистолет и начал выполнять стрельбу, совмещая ее с прямо-таки акробатическими трюками.

Этим вечером Донован долго не засыпал, картины из прошлого, краткие и неполные, появлялись вновь и вновь.

На другой день к десяти утра, как и договаривались, он прибыл на такси к воротам Комитета Специального Прогнозирования, где его снова ожидал сопровождающий Битман.

– Доброе утро, сэр, – произнес он, даже чуть склоняясь.

– Здравствуйте, Битман, – ответил Баллок и, как старому знакомому, пожал встречавшему руку. – Ну что, как вчера, проходим без предъявления документов?

– Так точно, сэр. Прошу вас.

Баллок прошел на территорию и отметил, что у него сразу улучшилось настроение. Чувствовался какой-то подъем.

Вдруг навстречу им из главного входа вышел знакомый Баллоку сотрудник.

– Приветствую вас, Суздалец! – громко поздоровался Донован.

– Здравствуйте, – коротко кивнул знакомый и постарался поскорее прошмыгнуть мимо.

– Какой-то он сегодня странный, – сказал Баллок, оборачиваясь и глядя на уходящего Суздальца.

– Не обращайте внимания, он давно и крепко странный, особенно из-за выпивки, – с усмешкой пояснил Битман.

– И сильно закладывает?

– Говорят, вызвали на комиссию по соответствию должности, значит, попрут. Проходите, пожалуйста.

Битман потянул тяжелую дверь, и Баллок прошел на уже знакомую контрольную площадку. Снова загорелись зеленые огоньки, потом был контрольный туннель и, наконец, лифт.

– Жаль парня, он показался мне хватким.

– Что хваткий, так это точно. Опыт, как говорится, не пропьешь. Однако под этим делом он такое навыкаблучивал, в том числе и по отношению к коллегам, что… А вот и наш этаж, сэр, выходим.

87

Баллок застал Джонсона стоящим перед столом, заваленным бумагами, планшетами и рулонами с какими-то диаграммами.

– Приветствую вас, Донован! – сказал хозяин кабинета и крепко, по-деловому пожал гостю руку.

– Я вижу, вы тут времени зря не теряли.

– Да уж, с шести утра тут результатики подбиваю.

– И что получается? – спросил Балок, становясь рядом.

– Получается, что перед самым прекращением атак шароидов была замечена миграция станции-склада, массой двести тридцать четыре тонны. Орбитальный склад принадлежит компании «Каррайспейцсервис», специализирующейся на обслуживании судов без захода в атмосферу.

– Очень популярный бизнес, я думаю.

– Да. Однако сам склад популярностью не пользуется. Вот тут у меня… – Джонсон взял один планшет, потом отложил и взял другой.

– Ага, вот. Интенсивность посещения склада никакая. За последний месяц только два посещения, и оба раза это был робот-доставщик топлива полного расщепления. Общий объем доставки восемьсот килограммов.

– Это много?

– Очень много. Для станции, где нет никакого производства, доставленного хватило бы года на два.

– То есть никакой экономической деятельности станция не ведет, однако налоги за массоизмещение и аренду за орбиту владельцы платят, – заметил Баллок.

– Вот именно. Однако это еще не все. Вот посмотрите…

Джонсон развернул рулон чертежного пластика.

– По заключению инженеров-строителей – обводы и гравитационная эпюра станции говорят о том, что она имеет очень мощную силовую конструкцию.

– И что это значит?

– Это значит, что корпус рассчитан на прыжковые перегрузки. И, скорее всего, внутри находится скрытая внешней панелью двигательная установка большой мощности. Вот с этого ракурса видна накладная панель.

– То есть в случае необходимости станция уйдет быстрее, чем к ней подойдут, скажем, истребители пограничников.

– Так точно. И вот с переходом этого непонятного склада на новую орбиту, о чем по всем правилам в центр навигации была послана заявка, у нас прекратились атаки шароидов.

– Ну что же, очень содержательно, – сказал Балок, и это прозвучало как похвала. – Что еще?

– Прибыла бригада для проведения полной экспертизы образца.

– Почему вы говорите «прибыла»?

– Потому что своим мы не доверяем. Одного из лаборантов заметили за передачей новостей за охранный электромагнитный брандмауэр.

– Арестовали?

– Нет, под надуманным предлогом перевели на менее ответственную работу. Пока трогать не будем, чтобы противник полагал, что все нормально. Разберемся позже. Почти обо всем, о чем мы говорили, я доложил начальству, и там заинтересовались.

– Заинтересовались?

– Я бы сказал, засуетились, – улыбнулся Джонсон.

– А о чем же вы не доложили?

– О деталях участия Суздальца.

– Кстати, я только что встретил его во дворе.

– Да, я дал ему задание. Надеюсь, не подожжет город или не учудит чего похлеще. Он дал честное слово, что гранатометов у него больше нет.

– И вы поверили?

– Нет, конечно, но что делать – людей катастрофически не хватает. Ну а у вас что? Какие-то новые мысли, наработки?

– Я присяду.

– Садитесь, конечно. Вот стул, – предложил Джонсон.

Баллок сел. Джонсон сел тоже и начал сдвигать бумаги, чтобы на столе появилось хоть немного свободного места. Что-то из сдвинутого стало падать, но гость вмешался и помог удержать бумаги и рулоны.

Наконец, когда относительный порядок был наведен, Баллок сказал:

– Нужно действовать попроще, но быстрее и решительнее.

– Как это?

– У вас течет, значит, какая-то часть внутренних распоряжений попадает к противнику.

– Допустим, – кивнул Джонсон.

– Нужно действовать без высоких согласований. В идеале информация не должна распространяться выше вас, но это едва ли возможно.

– Если нам потребуется какая-то более-менее существенная поддержка, то мне одному это не по плечу. Но можно сделать так, что выше моего начальника это не пойдет.

– Вы ему доверяете?

– Пока он ни разу меня не подвел и напротив – прикрывал, если требовалось.

– Хорошо. Дело в том, что противник будет ориентироваться на перехваченные распоряжения, ну, например, про бригаду экспертов, прибывших из другого региона, он наверняка знает. А мы должны на нашем уровне начать действовать там, где располагается центр управления противника, где находятся его базы, боевые подразделения.

– Нам известно, что ведется какая-то геологоразведочная деятельность в районе бывшей военной базы. Оттуда часто выезжают легковые автомобили представительского класса в сопровождении внедорожников с охраной.

– Давно база стала бывшей?

– Ее закрыли лет сто пятьдесят назад, когда тут еще бушевали корпоративные войны. В то время военные базы стояли здесь вдоль дорог через каждые десять километров.

– За что бились? Что здесь было ценного?

– Анпирит. Его добывали на каждом углу – и старатели-нелегалы, и различные организации, вплоть до индустриальных гигантов. А потом ученые совершили открытие, и появился синтетический аналог. Место сразу обезлюдело, ушли компании, выехали работники, и лет пятьдесят здесь вообще ничего не было.

– А военные базы?

– Их по решению арбитража законсервировали.

– Значит, так, мне нужна карта этого района с указанием расположения этих баз, в том числе и той, из которой выезжают крутые тачки. Нужно обложить это место датчиками, чтобы понимать, есть там военный потенциал противника или только хранилища.

– А если выяснится, что потенциал именно там?

– Тогда мы нанесем удар.

– Каким образом?

– Прямым. Сбросим самодельную бомбу с арендованного самолета. Хотя если они заглублены в шахты, толку будет мало, но как провокация сойдет. А еще лучше засыпать с самолета дымовыми шашками, они закатятся в каждую щель, и дым поднимется до облаков, это привлечет внимание городских служб. Можно поднять панику и вызвать все, какие есть, пожарные команды.

Джонсон, пораженный услышанным, ошалело смотрел на Баллока.

– Что-то не так? – спросил тот.

– Да нам за такое головы поотрывают.

– Не поотрывают, потому что информация разлетится по всем направлениям, и ее уже невозможно будет прикрыть на местном уровне. А что вы хотели? Спросить разрешения у начальства? Его вам не дадут.

– Не дадут.

– Полезете с обыском на орбитальную станцию? Вам потребуется разрешение суда. У этих ребят наверняка все прикормлено, и это разрешение вы будете ждать, пока станцию не уведут. Сейчас у противника больше власти, чем у вас. Они контролируют информационные потоки и многих высокопоставленных чиновников. Они правят всем, а мы должны перехватить инициативу и поломать их планы.

Джонсон закрыл лицо ладонями.

– Что, страшно? – усмехнулся Баллок.

– Пытаюсь осмыслить услышанное, – прогундосил из-под ладоней старлей. Потом он убрал руки и спросил: – У вас что, раньше именно так действовали?

– Видимо, – пожал плечами Баллок. – Ну, не сейчас же я все это придумал.

88

Больше в этот день Баллок ничем старлею не мог быть полезен, поэтому он распрощался с ним и отправился по своим делам.

– Куда поедем, мистер? – спросил водитель такси, подъехавшего к проходной КСП.

Баллок сел, подумал секунду и сказал:

– А давай-ка в автомобильный салон.

– Вам в какой – подороже или попроще? Какая машина нужна?

– Нужна не машина, нужен вездеход или лучше бронетранспортер.

– Но типа гражданский?

– Ну, вроде, – согласился Баллок.

– Тогда вам нужен не салон, а дизайнерская мастерская. Есть одна тут неподалеку.

И они поехали. Баллок смотрел в окно, отмечая полицейские машины и камеры наблюдения. Фиксировал особенности походки людей на тротуарах, а также положение солнца, облачность и многое другое.

В какой-то момент он поймал себя на этом и определил, что анализирует происходящее вокруг машинально, без какой-либо цели. Видимо, снова открылась форточка в прошлое, и он подключил одно из своих былых умений.

Через четверть часа такси прибыло в Промышленный район, где сновали роботы-погрузчики и грузовики-автоматы. Над корпусами высились увешанные фильтрами трубы, со всех сторон лязгал металл и жужжали приводы разнокалиберных механизмов.

Машине пришлось ползти по пыльной обочине, чтобы не быть сметенной этим неугомонным движением. Наконец такси свернуло в переулок, где было куда спокойнее, а вдоль высокого забора даже нашлось место нескольким кустикам, за которыми, видимо, заботливо ухаживали.

– Вот, эти ворота, – сказал таксист.

– А они там сегодня работают? – спросил Донован.

– Они всегда работают. С вас двадцатка.

Донован расплатился и, выйдя из машины, огляделся. Потом подошел к воротам, где имелся только переговорный пульт и не было дверей или звонков.

Он нажал кнопку вызова на пульте, и в этот момент такси развернулось и поехало прочь.

Ответа не было, хотя Донован точно слышал прозвучавший где-то за забором гонг. Он повторил вызов, и гонг прозвучал снова. Но никто не отвечал, и такси уже уехало. Может, это провокация?

Донован снова огляделся, но никаких враждебных сил в переулке не появилось, а неподалеку, на основной магистрали промышленной зоны, все так же гудели грузовики и автокары.

Вдруг раздался щелчок, и фрагмент ворот сложился гармошкой. Донован понял это как приглашение и зашел на территорию – большую бетонную площадку, на которой стояло десятка два автомобилей самых разных форм и назначений.

Из небольшого ангара вышел человек с усами и бородкой, лет сорока и в прикиде байкера. Он шел, издали приглядываясь к посетителю, и вытирал тряпкой руки.

– Здравствуйте, – первым поздоровался Донован.

– Здравствуйте, – ответил хозяин мастерской. – Что вы хотели? Прицениться, купить что-то или просто посмотреть?

– Посмотреть и купить, – сказал Донован.

– Ну, милости прошу в мастерскую, – сказал хозяин, расплываясь в улыбке и указывая на ангар.

– А это что? – спросил Донован, имея в виду выставленные на площадке машины.

– Это просто выставка, витрина. Иногда используем для заказчиков как варианты дизайна. Некоторые не знают, чего хотят, приходится искать идею совместно.

В ангаре оказалось темновато, окон тут не было. В одном из дальних углов пара работников возилась над каким-то сложным механизмом, подсвечивая себе портативным прожектором.

– Ну, так что вы хотели? – еще раз спросил хозяин.

– Мне нужен крепкий внедорожник.

– Насколько крепкий? Класс защиты требуется?

– Противопульный сгодится.

– Мы можем и посерьезнее сделать.

– Нет, серьезнее, значит, тяжелее. А мне нужна машина маневренная.

– Понятно. Тогда проследуем в зал.

– У вас и зал есть?

– Обижаете! – развел руками хозяин. – У нас солидная фирма.

Он проводил гостя через одну из боковых дверей ангара и, войдя в помещение первым, включил свет. Гость даже рукой прикрылся от его яркости.

– Это чтобы были видны все огрехи, если таковые имеются в отделке. Некоторые, знаете ли, возьмут тачку, а потом выставляют претензии: дескать, царапину нашли или скол. А у нас тут все на виду: смотри, оценивай, еще и съемку полную делаем и прилагаем к документу о продаже.

– Солидная фирма, – кивнул Донован, проходя между плотно поставленными автомобилями.

– Вот есть пара экземплярчиков. – Хозяин мастерской остановился перед двумя внедорожниками – темно-синим и серым.

Донован открыл дверь одного, закрыл и перешел к другому. Также проверил водительскую дверь и затем все остальные по кругу. Он прислушивался к тому, как закрываются и открываются двери, что свидетельствовало о том, насколько надежны замки. Это было важно, поскольку в самый ответственный момент замки могли не открыться.

Ну и самое главное, проверил, насколько надежно в дверях сидят бронепрокладки. В первой машине ему показалось, что прокладка стоит неплотно и болтается, но в следующей все было в порядке.

– Что с движками? – спросил Баллок.

– Оба по триста киловатт, топливо – водородная смесь, как обычно. У синего еще и электропривод трехфазный, с позитронной жилой.

– То-то я гляжу, он мне больше нравится, – улыбнулся Баллок.

– Но он и подороже.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч, – ответил хозяин и задержал дыхание.

– Возьму за сорок, – сказал Донован.

– Годится. Пойдемте произведем расчет, а я пока скажу ребятам, чтобы вашу машину на воздух выкатили.

Они вернулись в ангар и прошли к небольшой застекленной будке, которая являлась местным офисом. Хозяин быстро ввел в терминал данные автомобиля и подал покупателю сканер.

Тот приложил ладонь, и в графе покупателя появились его данные.

– Все правильно, без ошибок?

– Да, – кивнул Донован.

– В таком случае… – продавец ткнул в клавишу «сделка», в появившемся окне вписал сумму, и Донован еще раз приложил ладонь к сканеру.

Окошко закрылось, и появилась надпись с поздравлениями.

Хозяин облегченно вздохнул и, улыбнувшись Доновану, выглянул из будки и крикнул:

– Эркюль, синего проходимца на выход! Быстрее!.. – Потом повернулся к Доновану и добавил: – Идемте на воздух, его сейчас подгонят.

И действительно, не успели они выйти и перекинуться парой фраз, как из-за угла, приглушенно урча мощным двигателем, появился купленный Донованом автомобиль.

А еще через десять минут он уже ехал самостоятельно, понемногу привыкая к особенностям управления.

С трудом выбравшись из промышленной зоны с ее хаотическим движением, он потом еще несколько минут сидел в машине на обочине, переводя дух. На системном экране давал указания навигатор, а в отдельном окошке были выведены данные владельца и номер его водительского удостоверения.

Прежде Донован даже не догадывался, что умеет водить, но вот сегодня у него такая уверенность появилась, иначе бы он не решился на подобную покупку. Мало того, оказалось, что у него также имелось водительское удостоверение.

Сверяясь с показаниями навигатора, Баллок приехал к банку и, припарковавшись на стоянке для ВИП-клиентов, вошел в операционный зал.

– Здравствуйте, слушаю вас, – улыбнулась ему миловидная блондинка лет тридцати с ярким макияжем.

– Я хочу получить наличные… – сказал Балок, отмечая, что с румянами девушка перестаралась.

– Пожалуйста, – сказала операционистка и подвинула клиенту сканер.

Баллок приложил ладонь, после чего девушка заглянула в свой терминал:

– У вас лимит пятнадцать тысяч в неделю, мистер Баллок. Сколько будете брать?

– Давайте все пятнадцать, – сказал он. – Пару тысяч – не очень крупными.

– Конечно, мистер Баллок. Сейчас вам принесут деньги.

Спустя десять минут он вышел из банка с карманами, полными наличных. Оценив со стороны свое новое приобретение, темно-синий внедорожник, Баллок улыбнулся. Машина неплохо смотрелась. А еще внедорожник хорошо стоял в поворотах, это владелец проверил уже несколько раз.

«Пока Джонсон продвигается со своей стороны, я как могу продвигаюсь со своей», – подумал он, выезжая со стоянки и представляя, как удивится Мелани, когда увидит машину.

– Так, а у меня есть гараж? – вслух спросил себя Баллок. – Да, у меня есть гараж с другой стороны подвала.

Поскольку всю хозяйственную часть на себя брала Мелани, он до сих пор достаточно поверхностно знал свой дом и пристройки. Вот тир – это да, там он знал все, а про гараж вспомнил только что.

Благодаря навигатору Баллок неплохо справился с маршрутом до Лаки Виллидж, однако там случилась небольшая заминка, когда охрана не захотел поднимать шлагбаум перед незнакомым автомобилем. После того как Баллок опустил тяжелое бронированное стекло и выглянул из окна, недоразумение уладили, и машина проехала на территорию.

Возле дома также не обошлось без удивлений и накладок. Поначалу Мелани решила, что это чужой автомобиль, водитель которого напутал с адресом, однако, увидев выходящего из машины хозяина дома, радостно выскочила за ворота и, запрыгнув в салон, принялась крутить и двигать все, до чего могла дотянуться.

– Какая крутая тачка, Донни! Наконец-то ты купил машину, а то мы все время только на такси ездим, надоело!

– Иди скажи рабочим, чтобы передвинули свой мусор в сторону, я должен проехать к гаражу, – сказал Баллок, пряча улыбку от вида слишком живой реакции Мелани.

– А почему такие толстые стекла?

– Это чтобы теплее было.

– Так у нас здесь и не холодно.

– Это когда стоишь на месте не холодно, а когда машина движется, становится значительно холоднее.

– Правда, что ли? – Мелани недоверчиво взглянула на Баллока.

– Конечно. Это же физика. Ладно, иди командуй, не могу я тут бесконечно ждать. И кстати, когда закончится твое строительство?

– Сегодня. Или, в крайнем случае, завтра утром. В любом случае завтра к обеду все будет сделано, – пообещала Мелани.

Наконец проезд освободили, и Баллок смог загнать машину в просторный гараж, откуда по лестнице поднялся на первый этаж дома.

Теперь у него была еще одна задача: подключить к делу Суздальца. Насколько Баллок понял, парень не без проблем, но смышленый, и самое главное – опытный. Сейчас у него на кону стояло увольнение со службы и, возможно, даже без пенсионного содержания, поэтому Баллок наделся, что Суздалец будет стараться.

– Донни, ты где? – послышался голос Мелани.

– В кабинете! – отозвался он, садясь за компьютер.

– Ой, а ты чего здесь? Я же думала, ты помоешь руки, и мы пообедаем.

– Принеси мне сюда что-нибудь, я должен еще поработать.

– А что принести?

– А что-нибудь, только чтобы не жидкое. Не суп.

– Не суп, – повторила Мелани и вышла, плотно притворив дверь.

Баллок тем временем уже входил в «спейснет», ускоренную версию общей сети, за которую приходилось приплачивать дополнительно.

Итак, Суздалец. Запрос в поиске ничего не дал. Прорва Суздальцев, но нужный не находился. О том, чтобы взломать архивы КСП и получить информацию из их кадрового отделения, не могло быть и речи. Не то чтобы Баллоку это было не по силам, просто портить отношения с теми, с кем сотрудничаешь, неэтично. Свинство, одним словом. Однако закрытые базы частных компаний и муниципальных служб были для него законной добычей.

Очень скоро он прошел через защиту дюжины архивов и подключил их к своему поисковому циклу. Но это не помогло.

– Так, кого именно я ищу? – спросил себя Баллок вслух. Так ему быстрее удавалось выработать тело алгоритма. – Я ищу алкоголика, человека опустившегося, испытывающего материальные проблемы. Значит, он не платит за квартиру. Но тогда его обложат долговыми уведомлениями, а потом выселят, так? Так. И что дальше?

Баллок откинулся на стуле и принялся тщательно массировать сначала скулы, потом уши и затылок. Так его когда-то учили.

Тут он открыл глаза и сел ровнее. Кто учил? Когда? Этого он не помнил. Но лучше после массажа ему действительно стало.

В дверь толкнулась Мелани.

– Эй! – крикнула она.

Баллок поднялся и открыл дверь.

– В сторону, у меня горячее… – предупредила управляющая, проходя с подносом к столу.

– Мел, что делают, когда долго не могут заплатить за квартиру, но стараются не попасть под долговой каток?

– Это ты по адресу, парень! – засмеялась она, оставляя поднос. – Девушка должна закадрить компьютерщика, который взломает бухгалтерию компании и что-нибудь там сделает, чтобы долгов и видно не было. Скажем, отсрочить выплату долгов на пять лет, когда этой подружки на этом месте уже не будет. Придет уведомление, а там уже другие люди живут.

– Ты сама к такому прибегала?

– Мы с подружкой. Нам повезло, что она спала с одним парнем, у которого был знакомый. Вот мы с ней сложились на какой-то дорогой вайн, и этот умелец что-то такое сделал. И все, мы еще полгода жили бесплатно, а потом свалили.

– Спасибо, мисс, можете быть свободны.

– Обращайтесь, – махнула салфеткой Мелани и вышла. А Баллок поспешно вернулся за компьютер, поскольку уже знал, как нужно изменить алгоритм поиска.

Чуть подправив программу, он запустил поиск и – пожалуйте, ему попался тот самый Ингвард Бенджамин Суздалец, скрытый от контрольной программы компании и для надежности замаскированный статистическим фокусом.

– Молодец, Суздалец. А вот и адрес.

Адрес имелся, но к нему не были привязаны номера каких бы то ни было средств коммуникации.

Пришлось Баллоку зайти в сетевой магазин, заказать дешевый, но крепкий диспикер и оформить доставку адресату с запиской: «Свяжитесь со мной немедленно». И номер для связи.

89

Новая встреча с Джонсоном состоялась на следующий день в восемь часов утра, на этом настоял сам Баллок.

Они поздоровались, и гость отметил, что хозяин кабинета выглядит плохо. Видимо, экономил на сне. При этом давно не брился, хотя сорочку сменить успел, да и костюм на нем выглядел хорошо отглаженным, значит, просто сменяет один комплект на другой.

– Ну, что у вас? – первым спросил Джонсон. Видно было, что он нуждается хоть в какой-то поддержке.

– Будут вам новости, но сначала расскажите, что вам удалось добыть, я же вижу, что у вас на столе порядок, все по полочкам, значит, втянулись в процесс, – заметил гость, без разрешения усаживаясь на стул.

– Да, надо сказать, приток информации увеличился, я даже боюсь, что нас засекут враги и станут действовать в ответ.

Баллок кивнул, он сам считал так же.

– Ну, вначале новости от физиков. Они у нас поселились прямо в лаборатории, понимают, что дело важное, но и, насколько я понял, им это очень интересно. Уже сейчас… – Джонсон подвинул к Баллоку несколько листов с отчетами. – Уже сейчас понятно, что это никакой не строительный пластик. Там они поэтапно что-то раскодировали на тонком уровне, но и это только начало.

– Я вижу, – кивнул Баллок, быстро просматривая отчеты.

– Наши оппоненты уже поняли, что дело разворачивается против них, поэтому на майора Грейна наседают сверху, требуя сначала получить всяческие разрешения, а уже потом действовать.

– А что, выше майора никого нет?

– Полковник Бутч. Это он дал разрешение на вызов спецкоманды экспертов-физиков. А потом сказался больным и взял короткий отпуск на несколько дней. Вот и обрушились все на майора Грейна.

– И как он?

– Ему уже грозят отстранением и даже арестом, если не прекратит самодеятельность.

– А что он?

– Последний способ защиты – косит под дурака и переводит стрелки на Бутча. А тот недоступен.

– Через пару дней они решат эту проблему, – заметил Баллок.

– Да. И я не знаю, что мы можем успеть за эту пару дней.

– Придется действовать решительно, старший лейтенант. Но для этого вам нужно поспать часика два. Когда я уйду, поспите, иначе вы на этом поле не игрок, а силы вам еще понадобятся.

– Я бы поспал, – грустно усмехнулся Джонсон. – Но кто будет принимать донесения?

– А у вас больше нет подчиненных?

– Есть, и достаточно, но по известным вам причинам я никому не доверяю. Вон даже кабинет на прослушку сам проверяю, каждый раз заходя сюда заново. – Джонсон кивнул на стоявший на полке шкафа прибор.

– У меня есть предложение. Давайте посадим на прием Суздальца.

– Суздальца?!

– Вы ему не доверяете?

– Ну, как профессионалу – доверяю, и на предательство он не пойдет, в этом я тоже уверен. Только с дисциплиной у него из-за выпивки…

– За два часа он не сопьется, это во-первых. А во-вторых, я договорился с ним встретиться у вас. Поэтому позвоните на проходную и пусть его пропустят.

– Вот как? Вы уже ведет дела за моей спиной? – полушутливо удивился Джонсон, но было видно, что ему совсем не нравится самостоятельность Донована.

Джонсон предпочитал все контролировать сам.

– Леон, все комплексы побоку. Мы сейчас должны действовать быстро и нестандартно. И давайте уже называйте меня по имени. И на «ты».

– Договорились, Донован, – кивнул Джонсон и, сняв трубку, позвонил на проходную, а минут через пять Суздалец уже вошел в кабинет.

И хотя было заметно, что боец немного «принял», выглядел он бодрым, был выбрит, одет неброско, но чисто, что подчеркивало его полуофициальный статус.

– Где машина? – спросил Баллок.

– Как и договаривались, в надежном месте.

– Что за машина? – спросил Джонсон.

– Наша оперативная, – ответил Баллок.

– Присаживайся, Суздалец, – предложил Джонсон, и прибывший с достоинством принял это приглашение.

– Ну я твой отчет видел, полагаю, и Доновану ты все уже рассказал.

– Только не секретную часть, – заметил Суздалец, и Джонсон, покачав головой, вздохнул.

– Значит, продолжим экскурс по новым данным. Итак, есть сведения, подтверждающие и твои наблюдения, Суздалец, что из расположения этой заброшенной базы неоднократно выезжали группы силовой поддержки. Пять-десять человек. Хорошо вооруженные. На определенном этапе их подхватывал полицейский патруль и сопровождал до места, где они расставались, и каждый ехал по своим делам.

– И про деньги… – напомнил Суздалец.

– И про деньги. На регулярной основе с базы с легкой охраной выезжали курьеры, доставлявшие наличку в тайники или в ячейки камер хранения. Также одно время использовалась доставка денег курьерами, якобы развозящими еду. Но потом это почему-то прекратилось.

– Бояться перестали, – предположил Баллок. – Стали действовать более открыто. А откуда дровишки, и так много?

– Удалось подключить тех, кто до времени боялся и молчал. И скрывал результаты слежки. Она ведь постоянно велась, но результаты убирались подальше.

– Понятно. А что насчет других центров и баз противника?

– Есть другие центры, видимо, более высокого статуса, потому что имеются результаты перехвата соединений по скоростной связи. Расшифровать переговоры не удалось, но сами факты и точки входа-выхода засечены. В частности, это та самая база и бывший отель за городом, который также очень активно поддерживал связь с внешним центром. Анализ деятельности персонала «отеля» показывает, что это подразделение разведки. Что-то вроде внешней безопасности, поскольку «сотрудники отеля» имеют множество засвидетельствованных встреч со всякого рода чиновниками и прочими важными персонами. Вплоть до руководителей бандитских группировок.

– А те парни, которых взяли у моего дома, что-то рассказали? – спросил Баллок.

– Нет. Они молчат, несмотря на то что начальство закрыло глаза на методы допроса.

– Может, они под каким-то веществом? – предположил Суздалец.

– Нет, парни умеют отключаться. Какая-то особая форма тренинга.

– А может, это и не тренинг, а врожденная способность, – сказал Баллок.

– Правда, есть еще двое раненых после перестрелки на шоссе. Один все еще под системой, а другой уже разговаривает, но как будто не в себе. Сначала что-то лопочет, а потом вообще свистит…

– Свистит? – удивился Суздалец.

– Не свистит, – возразил Баллок. – Похоже, вам очень специфические клиенты попались. Видимо, из тех, про кого докладывать запрещено. Он не свистит, он не понимает, где находится, и переходит на один из видов передачи информации – аудикодинг. Особой вибрацией связок он передает в сотню раз больше информации, чем посредством адаптированной речи.

– Адаптированной – это… – не понял Джонсон.

– Разговаривают здесь они по необходимости, чтобы не выделяться, а может, еще и потому, что состав атмосферы другой и по-своему им здесь общаться труднее.

– Вы говорите страшные вещи, – покачал головой Джонсон.

– Что скажете про ближайшую к базе противника другую законсервированную базу? – спросил Баллок.

Джонсон развернул карту и ткнул пальцем в нужный объект:

– Форт артиллерийской поддержки. Перечень вооружений неизвестен. Законсервировали как есть, даже без осмотра. Все очень спешили сбежать отсюда.

– Если там имеется сеть подземных коммуникаций, то, возможно, она тянется до самого вражеского гнезда, – предположил Баллок. – Расстояние между базами километров девять.

– Напрямик девять, по шоссе двенадцать.

– Что там на входе, Суздалец?

– Огромные ворота на усиленных петлях, смазанных графитом или чем то похожим. Петли не ржавые. Замки механические, без электропривода, гидравлики или пневматики. Все по-простому.

– Это хорошо, со сложными приводами мы бы намучились, – сказал Баллок.

– Эй, а когда это ты успел посмотреть ворота на той базе? – спросил Джонсон. – И кто тебе разрешал?

– Он сделал это сегодня утром по моей просьбе, Леон. Он сделал это в частном порядке, так что ты ни при чем. А учитывая, какая у него репутация…

– Ну хоть где-то моя репутация пригодилась, – вздохнул Суздалец.

– Ладно. – Баллок поднялся. – Леон, сажай бойца на прием депеш, сам поспи. Ты просто обязан набраться сил перед сражением.

– Каким еще сражением, Донован? – забеспокоился Джонсон, переводя взгляд с Баллока на Суздальца и обратно. – Вы что задумали, ребята?

– Сражение – это образно говоря, – ответил Баллок.

– Образно, – подтвердил Суздалец.

Когда Баллок ушел, Джонсон коротко проинструктировал Суздальца по порядку приема сообщений, выволок из закромов матрас и, бросив его в угол, завалился спать.

Суздалец посматривал на экраны разложенных планшетов и фиксировал на листке дату и время прибытия сообщений. Записывать на бумаге ему было удобнее. Когда сообщения долго не приходили, он со скуки начинал рисовать кораблики, как-никак, жил он возле моря.

Примерно через полтора часа в кабинет Джонсона без стука вошел майор Грейн. Увидев за столом Суздальца, он тряхнул головой, решив, что переутомился, но дежурный приложил палец к губам и указал на спящего. Грейн понял и, приблизившись, присел возле стола.

– Что происходит? – спросил он.

– Готовимся к битве, сэр.

– Совместно с этим, с Томасом Брейном?

– А кто это? – не понял Суздалец.

– Ладно, проехали, – отмахнулся майор и осторожно поднялся, чтобы не шуметь. – Когда он просил разбудить?

– Через два часа.

– Что-то новое приходило?

– Нет, пока все донесения лишь дополняют то, что уже известно.

– Ладно. Тогда разбуди его на час позже. И вообще, меня здесь не было, ты мне ничего не говорил, и я тебя вообще не знаю.

– Слушаюсь, сэр. Информацию усвоил, – сказал Суздалец, и майор ушел.

90

Когда Суздалец разбудил Джонсона, тот еще пару минут повалялся на матрасе, сладко потягиваясь, потом поднялся, помассировал лицо и сказал:

– Отлично выспался, между прочим, и всего-то за два часа.

– За три, сэр.

– За три? Почему за три?

Джонсон взглянул на часы.

– Да что ты себе позволяешь?

– Приказ, – просто ответил Суздалец, освобождая место за столом и возвращаясь на стул.

– Какой еще приказ?

– Майора Грейна. Он приказал разбудить на час позже. Я так понял, он оценил вашу работу, сэр, и выдал лишний час в качестве поощрения.

– У тебя пьяный бред или здесь действительно был майор?

– Был майор, но приказал считать, что не был и ничего не говорил.

– Странно.

Зазвонил новенький диспикер Суздальца.

– Это вас, – сразу сказал тот, передавая Джонсону аппарат, поставленный на громкую связь.

– Алло… – хрипло произнес тот, с трудом приходя в себя после крепкого сна.

– Это Донован. Выдвигайтесь с Суздальцем туда, куда он скажет.

– Как это выдвигайтесь, а кто останется вместо меня?

– Брось, Леон. Что-то новое произошло?

– Что-то новое произошло? – переадресовал Джонсон вопрос Суздальцу.

– Сорок минут назад звонили из отдела охраны. Сказали, что взяли аппаратчика с четвертого этажа. Ставил бомбу на смежную с лабораторией стену. На допросе молчит, хотя его и бьют. Говорят, он как кукла, совсем не реагирует. Видимо, хорошо обработан.

– Ты слышал? – спросил Джонсон.

– Да, время уплотняется, и его у нас совсем нет. Срочно выдвигайтесь, только по одному, а то, боюсь, в вас начнут стрелять прямо во дворе Комитета.

Замечание Баллока отнюдь не показалось никому излишним, и Джонсон с Суздальцем не просто разделились, но и выдвинулись через разные выходы. Суздалец покинул территорию через главные ворота, а Джонсон прошел через черный ход, который использовался только при аварийной эвакуации.

Встретились Суздалец с Джонсоном в четырех сотнях метров от Управления, у небольшого заведения, где в розлив продавали алкоголь.

Тем, кто мог следить за Суздальцем от главного входа, появление его в распивочной показалось бы делом обычным. Он ждал там у стойки, потягивая синтетический бой-ром, поскольку ничего дешевле там не подавали.

Джонсон входить не стал и лишь не спеша прошел мимо витринного окна, после чего Суздалец бросил на стойку пятерку и вышел на улицу.

Перейдя на другую сторону, он обогнал Джонсона и стал для начальника маяком, за которым нужно было следовать и заодно приглядывать за возможной слежкой.

«Хвост» вскоре обнаружился, и Джонсон, сократив дистанцию, подождал, когда Суздалец пойдет проходными дворами и «хвост» потянется за ним, догнал последнего и срубил ударом по шее.

Без дальнейших приключений они с Суздальцем прошли еще с полкилометра и наконец соединились с Баллоком в сыром тупичке, где под серым грязноватым пологом прятался автомобиль.

Суздалец сбросил с него покрывало, и Джонсон присвистнул.

– Хорошая тачка!..

Потом подошел и, постучав пальцем по заднему стеклу, повернулся к Баллоку:

– Вы что, серьезно?

– Серьезней некуда, – ответил тот, и по его знаку Суздалец открыл дверцу багажника, потом фальшивое дно, под которым оказался арсенал оружия, бронежилеты и шлемы.

Баллок ждал еще каких-то слов самоуспокоения и самооправдания, ведь Джонсону предстояло нарушить все возможные приказы и запрещения самых высоких чинов. Однако старлей лишь спросил:

– Поедем прямо сейчас?

– Да, ждать нам некого и нечего.

– Тогда не будем терять время, – подвел итог Джонсон. Теперь на его лице читалась только непоколебимая решимость.

За руль, несмотря на «свежий выхлоп», сел Суздалец, и через четверть часа они, пробравшись тайными, не указанными в навигаторе тропами, уже выехали на шоссе.

– Я поражаюсь твоему знанию города, – заметил Джонсон Суздальцу.

Тот лишь улыбнулся.

– Если бы не его знания, нас бы уже пытались перехватить, – уверенно заявил Баллок.

– Думаете, они так быстро действуют?

– А почему нет?

– Ну, все же структура у них не родная, много стыковок с той частью полиции, которая куплена, и другими службами.

– Скоро все выяснится. Они потеряли нас в городских переулках, но на шоссе опознают сразу, как только мы попадем в первый же видеопак. А вот и он.

Мимо пролетел желтый столбик с аппаратурой наблюдения и регулировки автомобильного движения.

– Давай, Суздалец, прибавь газу! Чем меньше постов сумеют нас перехватить, тем лучше для них!

– Ты хотел сказать – для нас, – поправил Баллока Джонсон.

– Нет, я сказал то, что хотел сказать.

Мотор внедорожника гулко рокотал под капотом, шелестели шины, ветер свистел в обшивке корпуса. Суздалец обгонял всех, даже пижонистые авто с открытым верхом, а Джонсон, находясь на заднем сиденье, то и дело поглядывал на экран навигатора, чтобы узнать, сколько минут им еще ехать.

Получалось немного, всего с десяток минут, но вот на обочине сверкнула «люстра» полицейского автомобиля, и двое вооруженных копов стали мигать проблесковым блоком, показывая, что внедорожник должен остановиться.

– Что делать будем? – спросил Суздалец.

– Остановись метров за десять до них. Я выйду поговорить.

Внедорожник стал притормаживать, а когда остановился, Баллок вышел из машины и, широко улыбаясь, направился к полицейским.

Они напряглись и потянулись к оружию, ведь Баллок был почти на голову выше их.

– Убьет? – спросил Джонсон.

– Нет, он гуманист. Тех четверых у себя на участке мог убить – имел право, но пожалел.

В ту же секунду оба полицейских полетели на обочину, а Суздалец с Джонсоном даже не заметили момента атаки.

Упавших полицейских Баллок схватил за воротники и стащил в кювет, так что их не стало видно. Потом бросился к полицейской машине, вывернул руль и тоже столкнул с дороги. И хотя ее все же было видно, в глаза она не бросалась.

Суздалец тронул машину, и Баллок на ходу запрыгнул на свое место.

– Гони, пока они еще кого-то не выслали! – крикнул он, и Суздалец вдавил педаль газа в пол.

Спустя несколько минут они миновали съезд налево, на старое в трещинах бетонное полотно, которое, извиваясь между горными осыпями, пряталось в узком проеме между двумя скалами.

– Наезженная дорожка, пыли нет, – заметил Баллок.

– Пыли нет, и следящая аппаратура стоит на скале, – добавил Джонсон.

– Там это самое змеиное гнездо и находится, – вздохнул Суздалец.

Еще минуты через три они свернули налево – на дорогу, которая в отличие от предыдущей была усеяна крупными обломками скальной породы, щебнем, наносами песка и пыли, на которых буйно разрослись кустарники и травы, а в широкой трещине, пересекавшей дорогу, даже проросло молодое деревце.

Среди мешавших проезду камней попадались настолько большие, что не будь у Баллока с соратниками внедорожника, проехать по этой дороге они едва ли смогли бы.

То и дело объезжая огромные валуны, автомобиль задевал бортами кучи битого камня. Однако, преодолевая препятствие за препятствием, поворот за поворотом, группа приближалась к цели.

Наконец старая дорога закончилась, упершись в высокие металлические ворота, состоящие из двух массивных створок.

– Ну и дорожка, – покачал головой Джонсон, когда машина остановилась.

– А я ходил сюда пешком. Не решился на машине протискиваться. – Суздалец, открыв дверцу, вышел из машины.

Остальные выбрались тоже, и, открыв багажник, группа стала надевать оснастку.

Пиджаки Баллоку с Джонсоном пришлось снять, чтобы они не топорщились под жилетами, а на Суздальце был простой пуловер.

Быстро надев бронежилеты и подогнав их, бойцы стали разбирать оружие.

Баллок выбрал себе автоматическую винтовку калибра шестнадцать миллиметров. Он не помнил, чтобы стрелял из такой, но был уверен, что справится.

Джонсон и Суздалец вооружились штурмовыми винтовками армейского образца, так же все трое запаслись грантами разных систем, на тот случай, если придется пробиваться через вражеские заслоны.

– Ничего, – сказал Балок, заполняя разгрузку. – Лучше тяжело идти, чем легко отступать.

– А кого мы там можем встретить, как ты думаешь? – спросил Джонсон.

– Если нет подземных туннелей до соседней базы, то никого.

– Ну не скажите, – не согласился Суздалец, подгоняя шлем и протирая забрало из бронекварца. – Я слышал, что на длительное хранение могут поставить какие-то ловушки, например.

– Разберемся, – сказал Баллок.

Рядом с арсенальными коробками оставался еще большой кофр.

– Ключики? – уточнил Джонсон, проверяя на винтовке ход затвора.

– Они самые, – ответил Баллок, надевая шлем.

В какой-то момент от знакомого ощущения при надевании шлема ему показалось, что перед глазами засверкали вспышки и от близких разрывов стала вздыматься земля. Он даже затряс головой от неожиданности.

– Ты чего? – спросил Джонсон.

– Проверяю, как притерлось.

Тем временем Суздалец вытащил кофр и, взвесив его в одной руке и держа винтовку в другой, доложил:

– Я полностью готов.

– Веди, ты же с этой дверью уже знакомился, – сказал Джонсон.

Они подошли к двери, на которой на высоте метров двух имелось по одному фасонному отверстию в каждой створке.

Суздалец отложил оружие, открыл кофр и вынул оттуда два наконечника, за которыми тянулись трубки высокого давления.

Баллок взялся ему помогать, и они плотно вставили наконечники в отверстия.

– Травить не будет? – уточнил Джонсон.

– Нет, вязкость не та, – ответил Суздалец и, сунув руку в кофр, включил нагнетатель, после чего в наконечники начал закачиваться вязкий силикон.

Заходя в сложную замочную скважину, он проникал во все щели, и вскоре послышались щелчки. Это начали срабатывать замочные пины, высвобождая личинки для поворота.

– Поворачиваем! – скомандовал Суздалец, и они с Баллоком одновременно повернули наконечники.

Внутри створок со скрипами стали прокручиваться механизмы, вытягивая из гнезд блокировочные балки.

Пыфф! – раздалось из образовавшейся щели, когда внутреннее давление сравнялось с наружным.

– Ишь ты, герметизация, – прокомментировал Суздалец, а Джонсон изготовился к стрельбе, ожидая, когда ворота откроются шире.

Суздалец потянул за край створки, и Баллок тоже приготовил оружие.

Внутри было так темно, что этот вековой мрак не пробивали даже тактические фонари.

– Заходим, – сказал Баллок. – Суздалец, ты – сразу направо и ищи энергоузел, мы должны включить освещение. – Леон, я – налево, а ты держи центр.

– Понял, – ответил Джонсон.

И они зашли.

Лучи фонарей выхватывали фрагменты стен и какого-то оборудования, в воздухе чувствовался запах пыли и старого железа.

– У меня ничего нет, – сообщил Суздалец.

– У меня есть, – ответил Баллок. – Вижу щит и рубильник. Приготовиться, включаю.

Он дернул ручку, и тотчас во всех помещениях заброшенной базы начали щелкать расцепители предохранителей, подключая к энергоснабжению остывшее за десятилетия оборудование.

Под потолком стали зажигаться осветительные панели, спустя еще несколько секунд взвыли моторы вентиляционных систем и еще какие-то приводы.

В укрытых в настенных коробах магистралях забулькали, зашумели технические жидкости. База оживала после долгого сна.

– Ну что, вроде пока нормально, а? – улыбнулся Джонсон.

– Не знаю, – с сомнением покачал головой Баллок, водя своей пушкой из стороны в сторону.

– А что не так?

– Я как будто слышу шум гидравлики. Прогон системы после долгого простоя.

– И что это может быть?

– Приводы манипуляторов.

– Ложись!.. – крикнул вдруг Суздалец, и все трое грохнулись на бетонный пол, однако ничего не произошло.

– Ну что, ложная тревога? – спросил Джонсон.

– Я видел тень вон там возле угла… – пояснил Суздалец.

– Может, показа…

Договорить Джонсон не успел, из-за опасного угла ударил пулемет, и тяжелые пули горохом замолотили по металлическим воротам и стене, выбивая крошку и заполняя все цементной пылью.

Казалось, пулемет будет грохотать вечно, как будто у него бесконечный боезапас, но вот огонь прекратился и послышались щелчки механизма перезарядки патронного короба.

В этот момент Суздалец, а за ним и Джонсон катнули по полу пару гранат-роллеров. Противник засек их жужжание и попытался отступить, но поздно – роллеры уже разогнались и, завернув за угол, сработали один за другим, разбросав металлические обломки врага, часть из которых доскакала до Баллока.

Наступила тишина, прерываемая лишь технологическими звуками оживающего оборудования базы.

– Ну что, всё? – спросил Джонсон.

– Тихо, – предостерег Баллок и припал к прицелу. Послышался лязг и, подпрыгивая на одной опоре, из-за угла выскочила шагающая машина.

Пулемет на втором ее манипуляторе был еще цел, но Баллок сделал выстрел, и механический часовой свалился на пол.

– Если он попытается хоть шевельнуться, бьем со всех стволов, – предупредил Баллок.

– Может, еще гранату? – предложил Джонсон.

– Не нужно, тут и так пыли полно. Вперед, ребята.

Они осторожно приблизились к поверженной машине, которая уже не двигалась, однако Баллок все же нашел на ее корпусе технологический люк, сумел открыть его и отключил питание.

– Вот так надежнее. А теперь, Суздалец, иди заводи внедорожник и загоняй его сюда. Я помогу открыть ворота, а ты, Леон, держи коридор под прицелом.

– Думаешь, они приедут сюда вслед за нами? – спросил Джонсон, не отводя взгляда от ярко освещенного и засыпанного металлическими обломками коридора.

– Обязательно. Думаю, они уже запустили дрон и обнаружили нашу машину.

Через пару минут внедорожник уже стоял на засыпанной бетонной крошкой площадке, а Суздалец с Баллоком изнутри вручную загоняли в гнезда массивные металлические балки.

И лишь когда дело было сделано, группа продолжила движение в глубь форта.

Они несколько раз обошли его по большому кругу, двигаясь по основному коридору, однако выходов на нижние ярусы не обнаружили, хотя какие-то технологические ниши и неглубокие галереи здесь имелись. Однако они были закрыты сверху частой решеткой, и отследить их направление и длину было не сложно.

– Похоже, нет тут никаких дополнительных подземных помещений, – сказал Суздалец.

– Да, если была бы серьезная разветвленная система, туда вела бы заметная лестница или большой грузовой лифт, – согласился Баллок.

– Что будем делать? – спросил Джонсон.

– Пойдем посмотрим, в каком состоянии здешняя артиллерия.

Джонсон посмотрел на Суздальца. Тот пожал плечами:

– А что нам остается?

И они пошли к большим грузовым воротам с надписью на староформанском языке, означающей «батарея».

91

Лум-Критчер просматривал данные по выработке «би-ти оператора» и его предварительной кристаллизации. Получалось все лучше и, если бы не реакция пронюхавших о чем-то аборигенов, можно было бы произвести такое количество кристаллов, что…

Лум-Критчер вздохнул и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза, фантазируя на тему своего продвижения по службе, наград и почета. И, возможно, присуждения пожизненного повышенного лемма, скажем, двенадцатой кондотации. Да что там двенадцатой?

Лум-Критчер открыл глаза и сел ровнее. Наверное, можно замахнуться и на четырнадцатую.

Загудел зуммер служебного стационарного аппарата.

– Слушаю, – ответил Лум-Критчер.

– Это Лампиньш, сэр! Начальник Поттерн приказал докладывать вам лично о том, что происходит… Ну, про активность местных.

– Докладывай.

– Ядро активистов, тех самых, куда-то подевалось, в городе мы их перехватить не сумели.

– Это плохо… – пробурчал Лум-Критчер.

– Это еще не все, сэр, потом они попали в видеонаблюдение на шоссе, и мы приказали копам их остановить. И они их остановили.

– Ты можешь уже сразу перейти к финалу, балбесина?! – закричал раздраженный Лум-Критчер.

– Я могу, сэр, но начальник приказал разложить все по полочкам, чтобы ничего не перепуталось. Вот я и начал…

– Где они сейчас?

– Копов нашли, они едва живые. И машина их там же… Подождите, сэр, не кричите, а то я собьюсь… Потом они поехали дальше и проехали мимо поворота к нам. Заблудились, что ли?

Лум-Критчер бросил трубку.

– Террибальд!

– Я здесь, – отозвался помощник из своего уютного угла.

– Не в том дело, что ты здесь, а в том, что Поттерн не здесь!

– Ну так позвоните ему…

– Он не берет трубку! Он не отвечает! Ты это понимаешь? Валит все на безопасность, говорит, общение напрямую в данной ситуации лучше.

– Он опасается, что у нас может быть шпион.

– У нас? Шпион? – повторил Лум-Критчер, поднимаясь с места. – Кто тебе сказал такое?!

– Поттерн и сказал.

– Да что тут вообще происходит? Какому-то… он сказал, а начальнику Промышленного района – не сказал!

В этот момент распахнулась дверь, и в кабинет без стука вбежал Поттерн.

– Нашлась пропажа, сэр! – прокомментировал из своего угла Террибальд.

– Заткнись!.. – оборвал его Лум-Критчер.

– Слушаюсь, – ответил помощник и вернулся к своему блокноту, где он с увлечением рисовал местные пейзажи в четырехзначном исполнении с элементами конструктивного шифрования. Эта концепция была очень модной в те времена, когда Террибальд уезжал из дома в экспедицию.

– Извините, что без разрешения, сэр, но я с важными новостями! – объявил Поттерн, плюхаясь на стул. – Авангард мятежников на автомобиле оказался в двенадцати километрах от нас, у ворот в законсервированную базу «форт восемнадцать».

– А что они там делают?

– Промахнулись, представляете?

Поттерн начал хихикать, и вместе с ним начал хихикать и Лум-Критчер. Постепенно они перешли на хохот, от громкости которого стал морщиться Террибальд. Эти двое его раздражали.

– А… А… А видео имеется? – понемногу успокаиваясь, спросил Лум-Критчер.

– Ой… Уф… Имеется. Уже у вас на терминале… – вытирая слезы, ответил Поттерн. – У нас там коптер подвешен, снимает все в реальном времени.

Лум-Критчер открыл нужное видео и нахмурился.

– Эй, Поттерн, что-то не похоже, что они озадачены своей ошибкой. Ты уверен, что они хотели попасть именно к нам?

– А к кому еще?

– Что они сейчас, по-твоему, делают?

Поттерн поднялся и, заглянув в экран терминала, озадаченно поскреб подбородок.

Отличная оптика на висевшем на большой высоте дроне показывала, как прибывшие на внедорожнике люди с помощью специального оборудования пытаются вскрыть замки законсервированного форта.

Вот им это удалось, и они с оружием наготове и со всей осторожностью по одному проникли внутрь.

– Как называется эта база, Поттерн? – строго спросил Лум-Критчер, и в его голосе звучали нотки нарастающего беспокойства.

– Это, как его… – начал вспоминать начбез.

– Поближе к оригиналу, пожалуйста, или давай найдем это в архиве.

– Нет, я вспомнил. Значит, так: форт номер восемнадцать, опорная платформа артиллерийской поддержки.

– Это все?

– Сейчас… Ага… Пост ВГА орудий калибра двести двадцать миллиметров. Теперь все.

Несколько секунд Лум-Критчер смотрел на него большими от ужаса глазами, которые становились все больше, а лицо все краснее. Наконец ужас начальника прорвался наружу пронзительным криком:

– Срочно!!! Тревога!!! Подготовка к полной аварийной эвакуации!..

– Есть к полной эвакуации! – подпрыгнул Поттерн. Он еще не до конца понял, почему нужно эвакуироваться, однако состояние начальника говорило о том, что причина все же имеется.

– Террибальд, кнопку!.. – скомандовал Лум-Критчер. – Поттерн, постой!

Начбез притормозил в дверях.

– Усиленную группу к этому форту – пусть штурмуют, взрывают двери или что там будет, но чтобы остановили этих… аборигенских бандитов! Может, мы еще сумеем их остановить!

Поттерн убежал выполнять приказ, а в это время помощник Лум-Критчера торжественно поднес тому пульт с большой красной кнопкой, которая была настроена на начальника Промышленного района или одного из инженеров по добыче на случай, если сам начальник не сможет дать эту команду.

– Ты как будто не огорчен, Террибальд, – заметил Лум-Критчер, поднося палец к кнопке.

– Я огорчен, – соврал помощник. На самом деле ему здесь порядком надоело и хотелось если и не домой, то хотя бы сменить обстановку и поработать где-нибудь в другом месте, на океанском дне, что ли. Ну, мало ли других интересных мест, куда отправляются грабительские экспедиции.

Наконец кнопка была нажата, и в каждом уголке подземных шахт, галерей, на участках взрывной проходки, в цехах первичной и конечной кристаллизации загудели тревожные сирены, и фонари замигали красным би-цветом.

После секундного замешательства весь многочисленный персонал бросился исполнять свои обязанности, расписанные на случай именно такого аварийного периода.

Группа особой охраны стала готовить наработанные кристаллы к экстренной отправке, запуская станок четырехступенчатой упаковки.

Инженеры превращались в главных механиков систем эвакуации, а подведомственные им рабочие – в рядовых механиков, которым предстояло начать процесс освобождения корпуса эвакуационного корабля от сдерживающих креплений.

Включались нагнетатели рабочих газов и насосы специальных жидкостей, заполняя магистрали корабля из резервных емкостей.

Следуя специфическим запросам корабельного оборудования, энергетики шахтных установок переводили свои машины в режим подачи особых частот.

Уже через десять минут Лум-Критчеру доложили о готовности корабля на восемьдесят процентов, однако он понимал, что оставшиеся двадцать будут самыми трудными и долгими, ведь на них приходилась отладка пусковых характеристик до тончайшего уровня.

И чем более тонкие погрешности предстояло нивелировать, тем больше сил и терпения это отнимало.

92

В этом зале было темновато, горели только панели дежурного освещения, и Донован попросил Суздальца поискать основной рубильник.

Вскоре тот его нашел, и осветительные приборы на потолке, на стенах и в нишах хранения боеприпасов стали зажигаться с негромким специфическим потрескиванием.

Основная часть ниш оказалась пустой, но в двух еще стояли какие-то длинные ящики, похожие на герметичные контейнеры для снарядов.

– Все выглядит просто грандиозно, – поделился мнением Джонсон, с открытым ртом рассматривая системы подачи снарядов и автоматического заряжания. Огромные манипуляторы и толстые кабели струились по стенам и полу.

– А вот интересно, откуда они энергией запитываются? – спросил он.

– Неприкосновенный запас. На два часа или на сутки, – ответил Баллок, подходя к панели управления всем комплексом, прикрытой раздвижной крышкой.

Отложив тяжелую винтовку, Баллок сдвинул крышку, под которой оказался ряд терминалов.

Он тотчас ткнул в ближайшую клавиатуру, и засветился экран.

– Да тут все на староформанском! – поразился Суздалец.

– Эта проблема решаема. – Баллок достал из кармана приборчик размером с ладонь, стал водить им по обшивке терминального узла. Наконец, когда на приборчике загорелся красный огонек, Баллок просто оставил его на наклонной поверхности корпуса, и приборчик остался на месте.

– Это что такое? – спросил Джонсон.

– Компилятор. Он будет дистанционно вставлять в существующую программу необходимые нам дополнительные блоки.

– Но там же все на каком-то белибердинском языке, программы тоже.

– Этот компилятор не нуждается в символах, он передает сигналы прямо к исполнительным устройствам.

– И когда он начнет действовать?

В этот момент экран мигнул, и на нем появились знакомые символы. Хотя некоторые части слов оказались заполнены непонятными значками, общий смысл всех надписей был понятен.

Система потребовала пароль из тридцати знаков.

– Ух, ничего себе! – воскликнул Суздалец.

– Не пугайся, наш шпион уже внутри, – сказал Баллок и нажал «ввод», а система такой «пароль» приняла. – Пора приступать к делу, – произнес он и, пододвинув кресло, ждавшее оператора не один десяток лет, смахнул с него пыль и сел, глядя на всплывающую таблицу.

Там были указаны три орудия, пока что скрытых под защитой раздвижных металлических панелей.

Баллок нашел окно активации и дал команду к подготовке.

Прошло несколько секунд, что-то где-то скрипнуло, а потом с громким пронзительным скрежетом защитные панцири начали складываться, обнажая наружные механизмы регулировок и наведения, а сложившиеся в стопки защитные панели втянулись в подпольные ниши.

– Вот это пушечки! – воскликнул пораженный Суздалец.

А Джонсон поднял забрало и торжественно произнес:

– Да, умели делать.

Между тем механизмы подачи снарядов из ниш сделали несколько оборотов вхолостую, а в таблице напротив всех этапов подготовки стали появляться зачетные отметки.

– Ну что, следующий этап «заряжание», – сказал Баллок и посмотрел на соратников.

– Давай, Донован, – кивнул ему Джонсон.

Баллок дал команду к зарядке, и возникло окно, предлагавшее выбрать вид боеприпасов, правда, основная часть позиций была закрыта – таких боеприпасов в наличии не оказалось, поэтому из двух оставшихся Донован выбрал ту, где понятным было слово «фугасные».

Система уточнила, сколько орудий зарядить, Баллок выбрал «все». Последовала пауза секунд в пять, после чего манипулятор поехал по направляющим вдоль стены с арсенальными нишами и, остановившись напротив одной из них, начал выкладывать на транспортер ящики. Три штуки.

Ящики поехали к орудиям, на которых теперь заработали собственные механизмы, открывающие зарядные каморы.

Затем ящики встали на три разных транспортера, по которым каждый подъехал к своему орудию. Заряжающие манипуляторы прямо в упаковке подали снаряды в каморы, и на этом этапе упаковки развалились надвое, высвобождая снаряды, а сами свалились на наклонный сектор пола и скатились куда-то в подвальный накопитель.

– И все-то у них продумано! – восхищенно проговорил Суздалец.

Через минуту появилось сообщение, что все орудия заряжены. Сразу же возникло новое окно для введения координат целей.

Имелось два варианта: «цифровое введение координат» и «карта».

Баллок выбрал карту, и она тотчас появилась – снятый со спутника район, как он выглядел лет сто назад или более. Поверх карты проявились границы сектора обстрела.

В этот сектор с большим запасом попадала и соседняя база, имевшая тогда название «Алгол».

Баллок указал на нее, но появилась надпись, сообщающая о невозможности выбора этой цели, поскольку это объект союзников.

– И что теперь делать? – спросил Джонсон.

– Посмотрим… – сказал Баллок и, потянувшись, сменил на маленьком приборчике настройки. После этого карта обновилась, и цвет базы «Алгол» на ней из красного стал серым, как и большинство окружавших ее скал.

Баллок снова выбрал ее в качестве цели, и система приняла этот выбор.

Появилась надпись, сообщавшая о расчете траектории снарядов. Зажужжали приводы на орудиях, массивные стволы задвигались, а затем с грохотом и скрежетом стали раздвигаться створки гигантских амбразур, и внутрь хлынули дневной свет, свежий воздух и мелкий мусор.

Лишь после того, как мусор перестал падать, со стволов убрались предохранительные заслонки, и теперь все было готово для открытия огня.

Вдруг где-то совсем близко, почти что в коридоре, раздался грохот.

– Гости! – воскликнул Джонсон. – Мы с Суздальцем придержим их, а ты давай!

– Даю, – сказал Баллок и дал команду на открытие огня.

Через мгновение все вокруг содрогнулось от страшного удара, и снаряды понеслись к цели. Донован встряхнул головой и порадовался, что он в шлеме. Наверняка где-то тут имелась система волнового шумоподавления, но сейчас некогда искать ее включение.

Появилось окошко «повторить», и Баллок подтвердил, глядя, как слишком медленно, по его мнению, двигались эти древние механизмы.

У ворот послышались автоматные очереди, потом взрывы. Донован узнал тявкающие звуки роллеров.

«Не зря загрузились», – подумал он, и тут снова ухнул залп, и новая тройка понеслась к целям, и снова было выбрано «повторить».

Перестрелка у ворот то усиливалась, то затихала. Тем временем Баллок нашел команду «весь боекомплект» и, подхватив винтовку с компилятором, поспешил к своим на выручку, в то время как запрограммированная батарея продолжала громить врага.

Однако в тот момент, когда он вбежал в зал, где стоял внедорожник и держали осаду Джонсон с Суздальцем, стрельба уже прекратилась.

Одна створка ворот была покорежена и открыта наполовину, в воздухе стоял стойкий запах реактона – взрывчатого вещества, которым начиняли гранаты. На корпусе машины виднелись следы от пуль, но насквозь они не прошли – помешали броневкладки.

– Вы целы?

– Целы! – отозвался Суздалец, выходя из-за массивного металлического шкафа. Из-за другого такого же показался Джонсон.

В очередной раз ухнула батарея, затем стал слышен рев двигателей и грохот подвесок внедорожников, которые на высокой скорости гнали через заваленную камнями дорогу.

– Отступили они почему-то, – сказал Суздалец и поменял на винтовке магазин.

– Отозвали их, – предположил Джонсон.

– Ну и нам пора, пушки на автомате еще пару раз пальнут – пока снаряды не кончатся, а нам нужно возвращаться.

– А куда? – спросил Суздалец. – Неужели в головной офис, в руки службы внутренней безопасности?

– Если все пойдет, как я планировал, а пока все так и идет, нас встретят с почестями, – заявил Баллок.

Джонсон с Суздальцем переглянулись.

– Да-да, вот увидите. Выгоняйте машину.

Пока выводили внедорожник, пушки, как и обещал Баллок, ударили еще дважды, а на третий раз только одна – другим снарядов уже не хватило.

Когда выехали за пределы закрывавших обзор скальных образований, увидели огромные столбы пыли и дыма, поднимавшихся над тем местом, где располагалась вражеская база.

– Ну все, кирдык им! – воскликнул Суздалец и нервно захохотал.

– Держи руль крепче, – напомнил ему Баллок. – Эти ребята не так просты, у них должен быть аварийный способ эвакуации. И тотчас, будто услышав Баллока, в километре от обстрелянной базы с укрытой в старых выработках платформы стартовал огромный, размером с грузовой космический танкер, корабль.

От рева его стартовых двигателей содрогалась земля, и сильные вибрации передавались даже на толстые бронированные стекла машины. Корабль поднимался в горизонтальном положении, щедро расходуя стартовое топливо, десятками тонн сгоравшее черным копотным пламенем.

На заключительном этапе старта из гигантских сопел стали вылетать какие-то горящие фрагменты, а затем вниз полетели и сами стартовые двигатели. Свою работу они уже выполнили, и им на смену, полыхнув белыми вспышками, пришли дюзы двигателей космического класса.

Корабль проходил стратосферу.

Зрелище было настолько грандиозным, что, уже проехав поворот на «Алгол», Баллок и его спутники молча созерцали дымные следы, которые медленно уносились ветром в сторону моря.

– Вопрос в следующем: как они незаметно протащили сюда такую махину? – спросил Суздалец.

– Шесть лет назад в Гвентосе строили газообогатительный завод, – вспомнил Джонсон. – Морем и воздухом завозили огромные корпуса технологического оборудования. Полагаю, что так они и протащили все, что нужно, а потом собрали. Тем более что завод этот так и не начал работать.

Пока ехали до города, навстречу пронеслись несколько полицейских машин, карет «Скорой помощи» и целая вереница тяжелых восьмиколесных пожарных манипуляторов. В самом же городе царило относительное спокойствие, и лишь зеваки на тротуарах обсуждали дым на горизонте, а очевидцы взлета корабля энергично размахивали руками, делясь впечатлениями.

Остановившись за квартал до офиса КСП, Баллок и его соратники переложили в багажник амуницию и оружие, до этих пор валявшееся на заднем сиденье, а затем воспользовались найденными в бардачке влажными салфетками, чтобы стереть с лиц пыль и копоть. В завершение Баллок и Джонсон надели свои пиджаки и, чуть пригладив волосы, стали выглядеть почти как до вояжа на форт.

Едва они тронулись, как над самыми крышами прошла небольшая винторама представительского класса.

– Да это же начальство с округа! – воскликнул Суздалец, который сумел разглядеть регистрационные цифры.

– Похоже на то, – вздохнул Джонсон, который в отличие от Баллока был настроен не так оптимистически.

Бросать машину далеко не стали, подъехали почти к самой проходной, где вопреки правилам стояло несколько брошенных машин.

Джонсон предъявил удостоверение.

– Эти двое со мной. Временный пропуск будешь выписывать? – уточнил он у начальника караула.

Тот лишь махнул рукой, напряженно разглядывая столпившихся возле севшей во внутреннем дворе винторамы.

– Ну вот мы и приплыли, – обронил Суздалец, узнав полковника Бутча, который торжественным тоном докладывал что-то важным людям в штатском и паре военных в генеральских мундирах.

– Оперативненько прискакали, – сказал Джонсон. – Давайте, ребята, тихонько, пока все заняты…

Они уже были возле массивной двери, когда их догнал майор Грейн и втолкнул внутрь.

– Идите за мной, там поговорим, – бросил он и встал на контрольную площадку вместе с остальными.

Война войной, а контрольные меры безопасности никто не отменял.

Говорить он начал уже в лифте.

– Так, ребята, все те, кто вчера меня и Бутча хотели втоптать в дерьмо, сейчас прискакали нас облизывать. Так что вас пока никто трогать не будет. Эти боссы уже приказали начать штурм объекта в пригороде Канс.

– Это где их внешняя разведка была? – не удержался от вопроса Суздалец.

– Так точно, – ответил майор.

Двери лифта распахнулись, и группа быстрым шагом двинулась по коридору в кабинет Грейна. Вокруг было пусто, начальники отделов занимались встречей высокого руководства, а рядовой персонал тихо сидел по кабинетам.

– Итак, братцы… – произнес майор Грейн, закрывая дверь за последним вошедшим. – Какие у нас новости? – Он остановился посреди кабинета. – Присаживайтесь.

Гости расселись, кто где. Майор остался стоять.

– Сэр, на орбите имеется станция, которой, по-видимому, временно блокировали появление шароидных атак, – начал Баллок. – Теперь, когда враг эвакуировался, захватив самое ценное оборудование и образцы наподобие тех, над которыми работают физики, прикрывать планету станцией нет необходимости. Полагаю, у нас есть немного времени, пока не эвакуируются еще какие-то филиалы, а потом подчиненные Лум-Критчера просто спишут эту планету, отключив станцию.

– И что будет? – спросил майор, хотя примерно догадывался.

– Я просматривал некоторые отчеты: активность шароидов настолько возрастет, что начнут формироваться сверхтяжелые ядра, которые пробивают кору планеты до самой мантии.

Майор вздохнул и, пройдя за свой стол, сел.

– А что мы можем сделать? – спросил он.

– Как идут дела у экспертов?

– У экспертов масса удивления и ноль понимания. Они ведут какой-то квантовый послойный анализ, но нарвались на феномен. Вместо очередной диаграммы появляется надпись на каком-то языке либо мусорный набор неизвестных символов.

– Может, это староформанский? – предложил версию Суздалец, но майор лишь строго на него покосился.

– Сэр, я должен взглянуть на эту надпись и поговорить с экспертами, – сказал Баллок, поднимаясь, и майор поднялся тоже. – Если эти грабители сумели законсервировать какую-то важную тонкую энергию в таком виде, значит, есть возможность развернуть этот образец в первоначальное состояние.

– Ну, допустим. А остальные образцы они ведь утащили с собой. И характеристики их корабля такие, что наши пограничники даже не поняли, что состоялся побег с планеты через подведомственное погранзаставам пространство.

– Если мы сумеем декодировать и развернуть этот образец, остальные, где бы они ни были, развернутся тоже.

– Откуда вам это известно?

– Я не знаю откуда, но я уверен, что будет именно так.

– Это, конечно, нарушение, но после того, что вы наворотили… – Майор махнул рукой. – Джонсон и Суздалец, остаетесь здесь, мистер Баллок идет со мной.

93

Чтобы попасть в лабораторию, пришлось спуститься на два этажа и воспользоваться длинным переходом. Перед воротами в лабораторный комплекс дежурила особая охрана, но майора Грейна с его гостем пропустили беспрекословно.

Подведя Баллока к двери нужного помещения, майор остановился и предупредил:

– Контингент особый, иногда кажется неадекватным, так что будьте готовы.

– Я готов, майор, – ответил Баллок, и они вошли внутрь.

Баллок сразу обратил внимание на аппарат размером с небольшой комод. Его эксперты, видимо, привезли с собой, о чем свидетельствовал способ временного подключения аппарата – трубки и кабели, питавшие его, были новыми, их бросили вдоль стены, а не убрали в магистральные короба.

Экспертов оказалось пятеро, все небриты, в мятых одноразовых комбинезонах. Они как-то странно метались по просторному помещению, иногда обмениваясь обрывистыми фразами. И то припадали к светившимся экранам терминалов, то что-то выискивали среди вороха разбросанных на столах и терминалах бумаг. Часть бумаг валялась на полу.

– Здравствуйте, майор Грейн! Кого вы нам привели? – спросил рыжебродый парень. Тотчас, словно по команде, эксперты оставили свои дела и повернулись в сторону прибывших.

– Это еще один эксперт, – сказал майор, но лучше бы он этого не говорил.

– Эксперт? – переспросил рыжий с какой-то странной интонацией и наклонил голову набок. Остальные члены команды стали приближаться, словно почуявшие поживу хищники.

– А в какой области, интересно знать, он эксперт?

– Он эксперт… – майор посмотрел на Баллока.

– В области палеолингвистики, – подсказал тот.

– В области пале… Ну, дальше вы сами слышали. Так вот, мистер Баллок хотел взглянуть на надпись, которая у вас появляется.

– На седьмом этапе! – сообщил один из физиков, при этом подняв по-ученически руку. Другие посмотрели на него с осуждением, и он смутился.

– Извольте, вот тут мы и встали – ни вперед ни назад, – сказал рыжий, указывая на один из терминалов.

Баллок подошел к указанному рабочему месту и, едва взглянув на надпись, ощутил подобие удара под колени – ноги его ослабли, и перед глазами поплыли круги. Он вовремя ухватился за спинку стула и сумел сесть.

– Вам плохо? – спросил майор, нагибаясь к нему.

– Нормально. Просто… Мне кажется, я знаю этот язык. Только он тут в очень упрощенном виде. Очень упрощенном.

– И что же тут написано? – навис над Баллоком рыжий.

– Да, что написано? Что написано? – загалдели эксперты.

– Здесь написано, что в регулировках нужно поставить значения четырех пиков из предыдущей диаграммы… Вам это о чем-то говорит?

Рыжий медленно распрямился, а потом вдруг заорал так, будто его ужалили.

Майор Грейн шарахнулся в сторону, Баллок поморщился, а остальные никак не отреагировали – видимо, похожие выходки были здесь делом обычным.

Между тем рыжий бросился к аппарату, который первым попался Баллоку на глаза, а другой физик продиктовал ему значения, отраженные на соседнем экране.

Установив настройки, рыжий крикнул: «Скан!» – и нажал соответствующую кнопку. Экран перед Баллоком мигнул, и появилась новая надпись.

– Что там? – крикнул рыжий, не отходя от аппарата.

– Теперь четыре пика из пятой диаграммы! – ответил Баллок.

И снова крик «Скан!» – и новая надпись.

На четвертый раз потребовалось ввести пики трех максимальных пиков из трех последних диаграмм.

Рыжий установил новые настройки, снова крикнул, и вокруг отключилось все электричество, даже от резервных источников. Но лишь на пару секунд, после чего снова зажегся свет, и перезагрузившиеся терминалы вернулись к прерванным задачам. Рыжий приоткрыл защитную панель аппарата и, заглянув внутрь, крикнул:

– Ну вот! Угробили образец! Что мы теперь исследовать будем?!

Майор Грейн не поверил и, подбежав, посмотрел сам – образца действительно не было. Фиксирующие штанги остались, а того, что они фиксировали, уже не было.

Майор повернулся к Баллоку, который поднялся и, не говоря ни слова, направился к выходу. Он все еще чувствовал какую-то слабость, его слегка раскачивало и чуточку тошнило. Однако пока они шли обратно, майор ни о чем его не спрашивал, и Баллок пришел в норму.

Едва они оказались в административном корпусе, в коридоре их встретил полковник Бутч.

– Мистер Баллок, вы не могли бы пройти в мой кабинет?

– Конечно, – согласился гость, даже не представляя, зачем понадобился начальнику всего местного бюро КСП.

Кабинет полковника располагался в самом дальнем конце коридора, куда не долетал шум из отделов, разговоры сотрудников, да и палас на полу здесь был потолще.

Перед дверью своего кабинета полковник остановился.

– Вы заходите, мистер Баллок, а я пойду, у меня еще дела на другом этаже.

И полковник пошел по коридору прочь, а Баллок пожал плечами и, толкнув дверь, вошел.

В кабинете на гостевом стуле сидел человек. Увидев Баллока, он встал и, подойдя ближе, сказал:

– Отлично выглядишь, Томас.

– Мне кажется, что я тоже вас знаю, – немного неуверенно произнес Баллок. – Вы… Мартин Вильямс. Вы мне еще помогали, я помню.

– Присядем, – предложил Вильямс.

Они сели.

– Где же ты пропадал столько лет, Томас? Я думал, что стрелки этой банды тебя достали. Ты ведь пропал.

– Я был где-то очень далеко, Мартин.

– Мне бы хотелось послушать об этом, Томас.

– Мне тоже, – улыбнулся Баллок. – Кое-что я начинаю вспоминать, может, когда-нибудь вспомню столько, что смогу что-то рассказать.

– А где ты живешь, как устроился?

– Устроился хорошо, у меня большой дом в двух шагах от моря – тут, в бухте. А ты как?

– А я бодался с Узким Кругом, уцелел, и теперь пенсионер. Когда было так много работы, что я ночами не спал, я мечтал о пенсии.

– А о чем мечтал я, Мартин, ты знал? Расскажи.

– Ты мечтал заработать денег на домик у моря, – улыбаясь, сообщил Вильямс.

– Вот как? Получается, у нас все сбылось, Мартин?

– Получается, сбылось, Томас.

Они посидели еще немного, поговорили о чем-то, что Баллок помнил. А потом Мартин извинился и сказал, что ему пора, – хоть он и пенсионер, иногда приходится работать.

Вильямс ушел, а Баллок остался. Он сидел и думал, что время идет, приходят новые воспоминания, и когда-нибудь он окончательно поймет и почувствует, что вернулся домой.

Продолжить чтение