Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века)

Некоторые книги настолько объёмны, настолько наполнены Знанием, что, читая их, ощущаешь собственное ничтожество и скудоумие. Именно такова книга Юрия Михайловича Лотмана, известного литературоведа и историка русской культуры (книга, по сути, представляет собой сборник научно-популярных лекций, прочитанных в рамках телевизионных передач в 1980-х годах). Я под сильным впечатлением не только от энциклопедичности знаний Лотмана, но и того, насколько гармонично он эти знания использует, структурирует, выстраивает логические цепочки, делает обобщающие выводы, подводит философские, социальные, психологические, литературные обоснования под исторические факты, объясняет повседневную жизнь дворян XVIII - начала XIX века не только с поверхностного бытового ракурса, но и с точки зрения глубинного анализа поведения и мировоззрения людей той эпохи. Мы хотим понимать историю прошлого и произведения художественной литературы предшествующих эпох, но при этом порою наивно полагаем, что достаточно взять в руки интересующую нас книгу, положить рядом с собой словарь того или иного иностранного, древнерусского или даже современного русского языка — и понимание будет гарантировано. Но каждое сообщение состоит, в действительности, как бы из двух частей: того, о чем говорится, и того, о чем не говорится, потому что оно и так известно. Эта вторая часть сообщения опускается. Читатель-современник с легкостью восстанавливает ее сам, по своему жизненному опыту. <...> Перед читателем, находящимся внутри этой культуры, вопрос не встает. Иностранец или человек другой эпохи нуждается в специальных объяснениях. Романы или газеты пишутся для современника, поэтому из них мы не узнаем того, о чем не писалось потому, что было слишком известно. Но мы не всегда имеем возможность заполнить эти пропуски воображением и опытом. Как правило, мы просто, не замечая того, оставляем пустоты незаполненными. Не постесняемся сказать, что в прошедших эпохах нашей истории мы без специального изучения оказываемся иностранцами или даже инопланетянами. На самом деле нам уже никогда не понять людей прошлого до конца - это задача абсолютно невыполнима в силу отсутствия всей полноты информации, в силу нашей современной психологии и мировоззрения. Но если что-то, хотя бы отчасти, мы и сможем понять о прошлом, то, в частности, благодаря таким вот всеобъемлющим и глубоким исследованиям. Очень жаль, что в школах, когда дети читают "Евгения Онегина" или изучают декабристов, им не пытаются объяснять многие устаревшие понятия или мотивы поступков тех или иных исторических лиц так, как это делается в этой книге (у меня в читалке комментарии Лотмана к "Евгению Онегину" только ждут своего часа, а школу я закончила давным-давно!..). Взять, к примеру, "Табель о рангах". Сколько раз мы читали в школьной классике обращения "Ваше Превосходительство", "Ваше Высокородие", "Ваше благородие" и т.п. Но объясняли ли кому-то учителя, что все эти обращения далеко не случайны - каждое строго соответствует тому классу, к которому относится тот или иной чин. "Загадка" "Ревизора" вдруг получает такую простую разгадку! В чем смысл эффекта, произведенного репликой Хлестакова? Дело не только в том, что Хлестаков — «елистратишка», как его называет слуга Осип, то есть коллежский регистратор, чиновник самого низшего, XIV класса, — присвоил себе звание чиновника столь высокого ранга (если он — особа III класса, то он либо генерал-лейтенант, либо тайный советник, если IV класса — то генерал-майор, или действительный статский советник, или, как мы знаем, обер-прокурор). Вот эта последняя возможность, по-видимому, и напугала чиновников: ведь обер-прокурор сената — это ревизор, тот, кого посылают раскрывать должностные преступления. Пьяная похвальба Хлестакова через мелкую, нам почти незаметную деталь оказывается связанной с главной темой комедии и с ее символическим заглавием. Известно ли вам, что "хрипун, удавленник, фагот" Скалозуб в "Горе от ума" вовсе не разговаривал хриплым голосом, как можно было бы подумать. Он был вполне молод и щеголеват, так как у него была... сильно перетянута талия! И "удавленниками" и "хрипунами" такие "гвардейцы затяжные" становились из-за... соперничества с женщинами (так, 25-летний Пушкин мерился поясом с 15-летней барышней, и их талии оказались одинаковыми!). И таких вот "озарений" на протяжении всей книги любого читателя ожидает множество. Так что если вы хотите хоть что-то понимать в истории и литературе XVIII-XIX вв., то Лотмана - читать и перечитывать.З.Ы. Обнаружила своеобразие собственного восприятия - как только речь заходит об исторических фактах, внимание концентрируется по максимуму и я ныряю в книгу с головой. Но как только разговор переходит на какие-то литературоведческо-философские темы (особенно в главах "Искусство жизни" и "Декабрист в повседневной жизни") внимание - щелк! - и полностью отключается. Приходится концентрироваться на тексте каким-то неимоверным усилием воли, аж голова начинает болеть, и все равно - некоторые фразы проскакивают мимо внимания и не оставляют в сознании ни следа. UPD. Послушала лекции Лотмана - они отлично дополняют и расширяют книгу (ну или наоборот, смотря с чего начать). Многая информация не повторяется, рассказывает он просто прекрасно и, главное, просто, так что это хороший вариант для тех, кого пугает сама книга;)

С этой книгой мы можем погрузиться в давно прошедшие времена, побывать на балах XVIII - XIX века, посидеть в салонах барышень, поучаствовать в собраниях декабристов и даже пройти непростой путь птенцов гнезда Петрова. Автор - человек богатейшей эрудиции, поэтому книга не превратится, как это часто бывает с аналогичным нон-фикшеном, в последовательное и безэмоциональное перечисление предметов обстановки, быта, нарядов и мундиров. Все эти вещи в отрыве от человека мертвы. Нужны большие знания, чтобы заставить их заговорить. И автор сможет нам подарить все это. Легким и ненавязчивым слогом, с легкостью лавируя между историческими событиями, он будет цитировать писателей так, будто вчера сиживал с ними за одним столом, будет скакать между эпохами, как мы листаем календарь.
Даже сложно описать весь список вопросов, которые автор затронет в этой книге. Начнет он, конечно, с более общих. Поскольку именно во время Петра I в стране произошли коренные изменения, то с этого периода истории начнем и мы. Познакомимся с табелем о рангах, о котором слышали еще в школе. Но одно дело слышать и подмечать мимоходом в книгах эти забавные обращения: Ваше благородие, Ваше высокоблагородие, Ваше превосходительство и совсем другое полностью осознавать, насколько важен был какой-либо чин в обычной жизни. Скольких трудов стоило его завоевать и из-за каких проступков его можно было лишиться. От мужчин мы плавно перейдем к их женам, а затем и к остальному женскому полу. Поймем , какие социальные факторы обеспечивали такую жесткую зависимость женщин от их мужей, от их карьеры. Но начнем и знакомиться с зачатками женского образования, на какие именно предметы оно было направлено.
Отсюда мы увидим два типа образованных женщин, рачительную домохозяйку из немецкого пансиона, хорошо умеющую считать, но не интересующуюся чтением и идиллическую мечтательную барышню из французского, постоянно погруженную в романы и не интересующуюся домашним хозяйством. И, хотя нас слегка испугает нарисованная автором картина, все же он подведет нас к тому, что именно образованные женщины, а не их мужья, находящиеся вечно в разъездах на государевой службе, воспитали мыслящих сыновей, из среды которых вышли и декабристы.
После такого введения читателя в прошлое, мы перейдем ко второй части книги, уже непосредственно к обычаям на балах, к церемониям свадеб и разводов, к популярнейшему развлечению тех лет - карточной игре и неминуемых дуэлях.
Третью же часть автор постарается систематизировать, рассказав о некоторых выдающихся людях тех лет и их вживаемости в социум. Это и последователи Петра, с неизвестными большинству читателей фамилиями, и славившийся своей оригинальностью Суворов, и первый идеологический бунтарь Радищев и, конечно, декабристы, а также их жены.
Словом, книга нас ждет объемная, основательная, и в то же время легкая и интересная.

Все три названия Скалозуба («Хрипун, удавленник, Фагот») говорят о перетянутой талии (ср. слова самого Скалозуба: «И талии так узки»). Это же объясняет и пушкинское выражение «Гвардейцы затяжные» то есть перетянутые в поясе. Затягивание пояса на соперничества с женской талией отсюда сравнение перетянутого офицера с фаготом придавало военному моднику вид «удавленника» и оправдывало называние его «Хрипуном». Представление об узкой талии как о важном признаке мужской красоты держалось еще несколько десятилетий. Николай I туго перетягивался, даже когда в 1840-х годах у него отрос живот. Он предпочитал переносить сильные физические страдания, лишь бы сохранить иллюзию талии. Мода эта захватила не только военных. Пушкин с гордостью писал брату о стройности своей талии: «На днях я мерился поясом с Евпраксией> и тальи наши нашлись одинаковы. Следовательно из двух одно: или я имею талью 15-летней девушки, или она талью 25-летнего> мущины» (ХІІІ, 120).Соблазнилась читать эту книгу после прочтения Анны Карениной. Кто бы знал, что я буду читать Толстого после школы (травма от "Войны и мира" до конца жизни) и тем более лекцию о русском быте 18-19 века. Видимо школьная травма меня отпустила и теперь я могу нормально воспринимать русскую классику, даже получать от нее удовольствие.Лекции Лотмана написаны очень приятным и понятным языком, что даже я, не знающая по этой теме ничего, все поняла и многое для себя нового узнала. У меня издание ЭК в мягкой обложке, оно поделено на 3 части:
1. Чины, женский мир и образование. (Одна из самых интересных для меня частей);

2. Жизнь на балах, дуэли, карточные игры, русский дендизм, браки, разводы, смерть и искусство;

3. Петровская и после петровская эпоха. Реформы, значимые люди того времени. Поколение 1812 года, декабристы.Для тех, кто читает Пушкина, Толстого, данная книга будет полезной для углубления материала и понятия логики поступков героев, чего мне как раз сильно не хватали в Анне Карениной. Тут становится все на свои места: безумные кутежи, пьянки, игры, дуэли и главное разводы. Сейчас задумалась над чтением других произведении Толстого и Достоевского.Поставила 9/10, т.к. последняя часть была довольно нудной. О жизни описания неких личностей, интересны были только Долгорукая, Радищев и Суворов.

Так долго пылилась эта книга в электронных хотелках, что, кажется, успела утратить для меня всякую актуальность. Хотя, конечно, содержимое стоит того, чтобы его читать человеку, увлеченному бытом этого исторического периода с интересными деталями и объемными портретами жителей того времени. Особенно хорошо ложится в содержание книги художественные романы золотого века, подсвечивая моменты, которые прежде, без почерпнутых знаний из бесед с Юрием Лотманом, оставались не до конца ясными.А ещё книга написано хорошо и читается легко, почти как художественная, хотя и следишь ты здесь не за героями, а за портретами жителей во всех сферах деятельности, на балах, за карточным столом.
И сразу захотелось перечитать что-то из художественных романов, чтобы насладиться, имея представление о подоплеке происходящего в сюжете.

Задумка отличная: рассказать о быте русского дворянства, показав и объяснив то, что остаётся за кадром в литературе, ибо и так понятно и знакомо тогдашним читателям, но для нас уже совсем не ясное. И поначалу Лотман выдерживает эту линию, рассказывая про балы, дуэли и игру в карты. Но затем логика изложения сбивается - начинается рассказ про жизни отдельных людей, рассуждения о взаимовлиянии культуры (преимущественно литературы) и жизни и т.п. В итоге цельного, нанизанного на единый смысловой стержень, повествования не получилось, а получился набор не слишком связанных между собой эссе.
В итоге книга все равно интересная (особенно для тех, кто интересуется той эпохой и литературой), но цельного впечатления не оставляет.

Боги, я дочитала!
Вот уж действительно "беседы о русской культуре"! Огромный труд, изобилие примеров, отсылок к различным источником и т.п.
Однако читать порой было сложно в силу, видимо, весьма скудных знаний (низкий культурный фон это называется?) в целом на эту тему (да, училась на русском языке, но не в России, собственно, чьи ученики, я полагаю, знают намного больше на данную тему в принципе), однако, тем не менее, иногда автор углубляется в такие тонкости, которым впору посвящать отдельную книгу, а не одну главу, в которую нужно вместить все самое главное, что необходимо сказать по данной теме.
И все же, читать было несомненно интересно, и были главы, которые "проглатывались", однако отнюдь не все были таковыми. И все же я хотела бы сказать спасибо преподавателю университета, благодаря которому я вообще взяла в руки эту книгу, потому что она является кладезем информации, интересным источником знаний, потому что по большей части написана в несложном ключе, который можно воспринимать без особой подготовки.
На мой взгляд, эта книга способна в целом возбудить интерес к русской истории, традициям и привычкам той эпохи, что действительно потрясающе интересно.

Всё, что вы хотели спросить о культуре, но не знали у кого. Если не знали, не знаете, но хотите – к Лотману.Феномен Лотмана как бы не отмирный, не от мира сего: советский интеллигент, живший в такой, латентно-фрондирующей республике, замечен в антисоветских, даже кухонных разговорах, не был. То есть «жил по правде»: не кусал руку кормящую. Чем занимался тогда? Наукой, с Большой буквы «Н». Слушайте, может, потому, в отличие от прочей латентно-фрондирующей экс-советской интеллигенции, по пришествию свободных времен, не канул в Лету безвестности, что Наукой занимался, ну, то есть Делом? Тоталитаризма нет в помине, но и Культуры – скажите, где Культура? «Скажите» - это к творящей интеллигенции, которую давила железная пята диктатуры пролетариата. А Лотман – был, есть, надеюсь, будет. Что так? – ещё раз поспрошаем себя.Посмотрите, что он делал «Внутри мыслящих миров». Предельные обобщения, наполненные предельной детализацией. Каждого понятия, каждой категории, с огромным количеством иллюстраций. В «Беседах» - предельная детализация, структурированная в предельных обобщениях. Рассказывая о деталях – что делает Лотман? Он структурирует пространство-время. В полном соответствии с собственными представлениями о явленной в этих самых деталях сути подлунного мира. Лотман уточняет контекст: дворянство. Русское дворянство. Русское пореформенное дворянство. Русское пореформенное дворянство XVIII века.
Чем оно, дворянство, наполняет пространство смыслов собственной жизни? Через какие знаки и символы манифестируются эти смыслы? «Дуэль в России больше, чем дуэль?» Если – да, то что за этим знаком-символом (дискретным по определению Юрия Михайловича) – «дуэль»? Ритуал. Кодирующий столько поведенческих матриц – писать – не переписать! «Пружина чести, наш кумир! И вот на чём вертится мир!» - это то, что рядом с символом, кодом «дуэль».

Собственно, весь текст «Бесед» - это сеть взаимосвязанных частичек огромной мозаики: мыслитель не умеет, да и зачем ему – иное? Мозаика – это, пожалуй, наиболее удачная метафора культуры если не первого секулярного века русского общества, то несомненно – предтеча иного понимания мира и собственного в нём предназначения. Носителем же подобной саморефлексии было дворянство. Момент его исчезновения со сцены истории был ещё сравнительно далеко. И чтобы не пропало многое, с ним связанное, наверное, и нужна была эта книжка. Настоятельно рекомендую!

Слова сохранились - исчезла атмосфера. Но смысл слов будет нам до конца ясен лишь в том случае, если возродить атмосферу.Русское дворянство - это наше наследие. Мы встречаем остатки этой ушедшей цивилизации на каждом шагу: в лепнине дореволюционных домов, в школьной программе, во всех музеях. Но культура, быт, нравы и обычаи этих людей не близки нам, а часто и вообще непонятны. Забегая вперед скажу, что мне кажется, в этом непонимании заключается главная причина нелюбви школьников (да и не только их) к русской классике - они ее просто не понимают. Не понимают, почему самоубийство Катерины в "Грозе" - это подвиг, почему в "Войне и мире" столько французского, почему вальс - танец неприличный и т.д. Если бы книга Лотмана попалась мне в школьные годы, я бы вряд ли, конечно, обратила на нее внимание. Зато сейчас она пробудила новый виток огромного интереса к корням нашей культуры. Лотман препарирует общество XVIII-начала XIX века. Он объясняет все нюансы жизни дворянина той эпохи: от рождения до смерти через службу, женитьбу, карты, тайные общества, отношения с крестьянами и т.д. Про женщин Юрий Михайлович тоже не забывает и рассказывает, как обстояло дело с образованием, рождением детей и наследованием имущества. Если вам давно было интересно, почему в России одна сплошная бюрократия, то и на этот вопрос он ответит. Лотман безумно интересно пишет - очень живо и увлекательно. Он не скатывается в сухой академизм, а рассказывает истории. Вся книга строится на биографиях реальных людей и литературных персонажей. Лотман рассказывает обо всех: от Аксакова до Якушкина. Но чаще всего он приводит в пример Пушкина. Мне кажется, при прочтении этой книги я впервые осознала, что Александр Сергеевич был живым человеком. Не классиком, не гением, не лицом с бакенбардами, а простым человеком со своими битвами. И это ли не повод познакомиться с ним заново? Лотман дает огромный материал для переосмысления русской классики. Это просто кладезь! Особо отозвались во мне главы о декабристах и всех идейно предшествующих. После прочтения я поняла, что вообще ничего толком о них не знала. А идейно и по духу они оказались очень мне близки. Кстати, о их женах исследователь тоже рассказывает: почему, с одной стороны, их следование за мужьями в ссылку - героический поступок, а с другой - вполне ожидаемая вещь. В общем, прекраснейшая вещь. Главный минус - издание в Эксклюзивной классике моей любви не выдержало и развалилось. Ни одну другую книгу в этой серии до такого состояния я не довела.

Исследование Лотмана впервые попалось на глаза мне совсем недавно и сразу перешло в планы. И вот, я прочитала его. Могу сказать, что несколько первый глав касающиеся бала, женского образования, быта были очень интересные, а вот дуэли и мужское образование, которое например получил Пушкин - про это главы показались неинтересными. про эти лицеи, их истории, внутренний быт и структуру я узнала из художественной литературы авторов, там обучавшихся и из их же писем, поэтому документ из 20-го века выглядит ненужным, лишним