Читать онлайн Нелюбимая бесплатно

Нелюбимая

Я женился на ней, чтобы забыть другую. Был уверен, что никогда не буду испытывать чувств к жене. Что это временный брак. Всего лишь прикрытие. Но рядом с ней все стало другим, я сам изменился. И она стала любимой. Вот только я осознал это слишком поздно.

ГЛАВА 1

Я слышу сквозь сон всплеск воды, и мне даже кажется, что этот звук долетает ко мне со стороны бассейна, который буквально в двух шагах от кровати, на которой я сплю. Поворачиваю голову в другую сторону и крепче обнимаю подушку. В моем бассейне некому плескаться, я один живу в этом бунгало. Наверное, меня уже глючит. Улыбаюсь сквозь сон, так кайфово наконец вырваться на отдых. Теперь я понимаю Иду с Никитой, которые продлили свой медовый месяц еще на несколько дней. Кто захочет променять райский уголок на унылую серость города?

Я снова проваливаюсь в сладкий сон, наслаждаясь шумом прибоя и плеском воды. Нет, все же ощущение, словно это кто-то плещется именно в моем бассейне. Приподнимаю голову и внимательно всматриваюсь в темноту. Все же, наверное, показалось. Падаю головой на подушку и отключаюсь, в следующий раз уже открыв глаза, когда солнце поднимается над морем. Потягиваюсь с улыбкой на губах и внезапно осознаю, почему мой отдых такой классный: потому что в нем не замешана ни одна телка. Вообще. Ноль. Зеро. Я даже в баре никого не снимаю. А если сами подкатывают, отшиваю. Потому что мне о-фи-ги-тель-но! Мне кажется, я начинаю ненавидеть женщин. Особенно после того, как три дня назад Рязанцева зарядила о том, что разводится со своим «папиком» и ныла что-то в стиле «люблю-не-могу». Я сразу же взял горящую путевку и свалил в страну вечного солнца. Не хочу уже ничего. Внутри все переворачивается от мыслей о Ленке, но я пока держусь. Может, потому что она далеко сейчас, а, может, и правда эта болезнь проходит.

Встаю в полный рост и, радуясь тому, что ближайшие бунгало находятся на довольно большом расстоянии, голым выхожу к небольшому бассейну. Водная гладь сверкает от солнечных лучей, призывая нырнуть и поплавать. Это даже лучше утреннего кофе, который я несомненно выпью позже. А пока группируюсь и ныряю. Тело прорезает прохладную воду, и сердце запускается быстрее, чем я ожидал. И это так кайфово. Да просто чувствовать себя живым кайфово. Не машиной, не рабом обстоятельств, не вечным двигателем. Здорово наконец прислушаться к потребностям своего тела. Кормить его, давать отдыхать, баловать умеренной физической нагрузкой.

Проплываю до конца бассейна, возвращаюсь назад, и делаю еще несколько таких заплывов. Торможу возле шезлонгов и наконец выныриваю. Встряхиваю волосами, стираю капли с глаз, открываю их и… обтекаю в полном смысле этого слова. На шезлонге у меня в бунгало – я даже специально осматриваюсь, чтобы убедиться, что таки мое – на боку лежит обнаженное женское тело. Прямо вот шикарной задницей повернутое ко мне. Если присмотреться, то под половинками даже можно рассмотреть очертания… Трясу головой и подбираю слюни, пытаясь понять, что за нахрен тут сейчас происходит.

Отталкиваюсь от бортика и ныряю трижды, а потом снова протираю глаза и пялюсь на шикарную девушку. Не знаю, что там с лицом и грудью, но тыльная сторона очень и очень. Правда, бесят татуировки на загорелом теле. Не люблю, когда женщины уродуют свою кожу картинками, а у этой их предостаточно.

Подбери слюни, Вавилов. Ты же дал себе зарок не связываться с девками на отдыхе.

Как только произношу это в своей голове, немного успокаиваюсь, потому что и правда. Ну вот зачем мне такие приключения? В голове всплывает разговор с моими друзьями, который состоялся перед моим отлетом. И как они настаивали, что мне таки нужно найти жену и излечиться от своей нездоровой любви к Рязанцевой.

Обвожу взглядом шезлонги. Рядом с тем, на котором спит девица, валяется какая-то тряпка. Платье, наверное. Босоножки на шпильке разбросаны, видимо, по траектории, по которой она двигалась к бассейну.

Ладно, пора заканчивать пялиться и надо выгнать непрошенную гостью. Подплываю к лестнице, выхожу и, оглянувшись, иду к комнате. На входе стоит небольшой столик со стопкой полотенец для бассейна. Хватаю первое и оборачиваю им бедра. Потом беру второе и иду к девушке. Лицо скрыто упавшими на него волосами, грудь прикрыта руками, но должен сказать, что судя по выступающим из-под тонких кистей полушариям, там троечка, не меньше. Пялюсь пару секунд, а потом набрасываю на девушку полотенце. Присаживаюсь на корточки и легонько толкаю ее в плечо.

– Эй, просыпайся. – Девица не двигается и даже не мычит. Пробираюсь пальцами под ее волосы и прикладываю их к тонкой жилке, которая размеренно стучит. Живая зараза. – Эй, просыпайся! – произношу громче на английском. – Вставай давай! Слышишь меня? Эй!

Ноль реакции. Ну как так можно? Я уже так ощутимо трясу ее за плечо, что и мертвый бы проснулся. Но нет, девка спит себе сладко и не издает ни звука.

Психанув, разворачиваюсь и сваливаю в бунгало. Принимаю душ, спрятав перед этим все ценные вещи в сейф, пью кофе, глядя на безмятежно растянувшееся на шезлонге тело. Потом мне приносят завтрак и я съедаю его, не сводя взгляда с девицы. Иду на рецепцию и зачем-то заказываю вторую порцию обеда в номер. Чертыхаюсь, матерю себя, на чем свет стоит, а все равно ставлю купленные дополнительно кофе с выпечкой на столик в комнате и выхожу к бассейну. Девчонка все еще спит, но теперь на спине. К счастью, ниже пояса она прикрыта полотенцем, но зато мне открывается отличный вид на шикарную грудь. Я угадал с размером. Хотя, может, даже немного приуменьшил. Но такая… аппетитная, аж слюна выделяется. Лицо девки закрыто ее рукой. Видимо, солнце все-таки мешает спать.

Подхожу ближе, прикрываю полотенцем прелести, бросив на них последний тоскливый взгляд, и снова пытаюсь растолкать девушку, но тщетно. Вздохнув, перевожу взгляд на небо, через час здесь будет пекло, но даже и за этот час она наверняка успеет обгореть. Посомневавшись пару минут, поднимаю девушку на руки, скривившись от запаха перегара, и переношу в комнату. Она негромко стонет и пытается вывернуться из моих объятий.

– Не крутись, идиотка, – рычу на русском, и девушка на удивление перестает брыкаться.

Укладываю ее на постель и прикрываю простыней, в которую она тут же заворачивается, как в кокон, и ложится на живот, разметав по моей белой подушке свои темные волосы. Громко вздыхает и снова отрубается. Ставлю на тумбочку возле кровати бутылку с водой, плотно задергиваю шторы, опускаю жалюзи, чтобы в комнате было максимально темно, включаю кондиционер и переодеваюсь в купальные шорты. Снова смотрю на девушку. Похоже, кто-то вчера неслабо перепил. Вряд ли трезвый человек не услышал бы, если бы его так громко будили, как это делал я.

Выхожу к бассейну и пытаюсь расслабиться. Плаваю, пью безалкогольное пиво и прячусь в тени от агрессивного солнца. Сегодня я хотел полетать над морем, но хрен я оставлю чужую девку в своем бунгало, чтобы уйти развлекаться. Смотрю фильм, потом обедаю, возвращаюсь, а она все спит беспробудным сном. Ставлю еще один контейнер с едой на столик, но кормить им некого. После душа решаю тоже вздремнуть. Ложусь рядом с девушкой на кровать, обнимаю подушку и смотрю на нос, высунувшийся из-под копны черных волос. Нормальный такой нос. Не вздернутый, не слишком тонкий, но и не картошкой. Кожа чистая и пахнет от девушки приятно, если не брать во внимание алкогольные пары. В общем, черт ее разбери, откуда взялась такая, но она уже здесь и я сам решил ее пока оставить, чтобы выспалась. Закрываю глаза и практически сразу отрубаюсь под мерное сопение девушки рядом со мной.

ГЛАВА 2

Резко распахиваю глаза от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Это не ощущение, это – реальность. Совершенно невозможного оттенка зеленые глаза внимательно изучают меня из-под хмурых бровей.

– Ты кто такой? – спрашивает она на английском, деликатно прикрывая рот простыней.

– А ты? – задаю вопрос, забыв перейти на универсальный язык.

– О, русский, – выдыхает она на родном языке.

– Я мог бы и догадаться, – говорю со смехом.

– О чем ты?

– Так бесстрашно себя ведут, наверное, только наши женщины.

– Пояснишь? – она хмурится еще сильнее и понемногу отползает по кровати, во взгляде появляется испуг. Ну наконец-то инстинкт самосохранения включился.

– Уснуть пьяной у бассейна в чужом бунгало – это у тебя нормальная практика? – спрашиваю, перекатываясь на спину и зевая.

– Вообще-то я была не голая. – Она резко тянет за простынь, осматривает свои прелести и возвращает на меня испуганный взгляд. – Мы же не…

Я начинаю смеяться.

– Эти слова уже можно считать классикой. Мы «не», – отвечаю твердо и встаю с кровати.

Подхватываю из мини-бара бутылку воды, раздвигаю шторы и выпиваю ее залпом, любуясь на закат.

– Давно проснулась?

– Давно.

– Почему не сбежала?

Перевожу на девушку взгляд. Она садится на кровати и, откинув волосы за спину, трет лицо.

– Не знаю даже.

– Как зовут?

– Тамила, – хрипло отвечает она.

Вообще у девушки голос, похоже, с хрипотцой, но сейчас, пока она с похмелья, сложно определить.

– Я – Роман.

– Очень приятно.

– Да уж, – с улыбкой отвечаю я, а потом подхватываю со столика ее обед и подаю ей в руки. – Поешь.

– Давно тут стоит?

– Пару часов. Но в бунгало работает кондиционер, так что за это время не должно было испортиться.

– Спасибо, – отвечает она, отставляя тарелку, накрытую клошем, на прикроватный столик и, завернувшись в простыню встает. – Где мои вещи?

Я киваю на кресло, на котором висит ее платье, а рядом с ним стоят туфли. Путаясь в простыне, Тамила подходит к креслу, подхватывает свои вещи и останавливается.

– Я могу воспользоваться ванной?

– Конечно, – я машу рукой в направлении нужной комнаты, и она скрывается за дверью.

Поворачиваюсь со вздохом к окну и снова наблюдаю, как заходит солнце. Скоро нужно будет идти в ресторан на ужин, но у меня что-то совсем пропал аппетит. Так происходит последние несколько дней: еда пресная, пиво безвкусное. Нет никакого желания даже надраться как следует. И потом, по примеру Тамилы, уснуть у бассейна чьего-нибудь бунгало. Нет, все мои мысли – полный хаос, в котором постоянно мелькает лицо женщины. Наваждения, которое преследует меня много лет, и никак не отпускает. Иногда я шучу, что она меня приворожила, что она – ведьма. Но на самом деле мне не до смеха. Это такая защитная реакция – отшучиваться и строить из себя клоуна, так я пытаюсь поверить в то, что мне не так больно, как это есть на самом деле. А мне чертовски больно. Внутренности словно выжигают каленым железом. Они с шипением сжимаются и воняют горелой плотью, от них идет серый дым, практически черный, как моя душа. Внутри уже почти ничего не осталось. Почти ни одного органа, нетронутого ею. Почти ни одного кровеносного сосуда, куда бы она не запустила свой яд. Отравленная женщина, поганая. Но я никак не могу избавить себя от нее, вытравить, выкурить этим вонючим дымом. Навсегда выгнать из своей жизни и не позволять в нее возвращаться.

Упираюсь кулаком в раму стеклянной двери и прижимаюсь к нему лбом, крепко зажмурившись. За закрытыми веками мелькают каштановые волосы, кошачьи глаза, полные губы, которые я так люблю целовать. Сладкие и манящие, льющие елей в мои уши, тонкие пальцы посыпающие этот елей ядовитым порошком. Рычу, стукнув по раме.

– Тебе плохо? – раздается за моей спиной, и я резко разворачиваюсь, глядя на девушку.

– Оделась? – она кивает. – Проваливай.

– Грубо, – отзывается холодным тоном, но приближаться боится. Обходит меня по дуге и отодвигает створку двери в сторону, выскакивая к бассейну.

– Там закрыто, – говорю ей в спину.

– Если я забралась сюда пьяная ночью, то сейчас точно смогу выбраться, – отвечает она, не оборачиваясь.

– Тамила! – зову, и она, остановившись, смотрит на меня. – Где твои трусы?

– Трусы на твоей заднице, Роман, а на девушках трусики.

– Не на всех, если судить по тебе.

– Не на всех, – подтверждает она и, развернувшись, снова сваливает к калитке, отделяющей мое бунгало от пляжа.

– Так где же?

– Там, где меня нет! Адьё!

А дальше я удивленно наблюдаю за тем, как Тамила, перебросив туфли через забор, ловко подтягивается на руках и перемахивает через небольшое кованое ограждение. Спрыгивает на песок, подхватывает обувь и, махнув мне рукой, удаляется. Я еще несколько минут пялюсь на то место, где она перепрыгивала через забор. И так изящно это сделала, даже не засветила голой задницей. Хотя я бы полюбовался ею еще раз. Неужели начал отмирать?

Я все же решаю сходить на ужин. Быстро поглощаю пищу и, прихватив пару пива, возвращаюсь в свое бунгало, проигнорировав призывные взгляды двух девушек в ресторане. Приняв душ, устраиваюсь в шезлонге с пивом и смотрю на то, как на воде переливается свет от луны. Пытаюсь очистить мысли, убедить себя, что не скучаю по ней, что не люблю. Не горю изнутри от желания быть к ней ближе. Интересно, это пройдет когда-нибудь?..

***

15 лет назад…

– Ты ненормальный, – шепчет Ленка, выше поднимая ногу, пока я разрываю ее умопомрачительные трусики прямо по срединному шву.

Втыкаюсь головкой твердого, как камень, члена, в горячую сердцевину и проталкиваюсь внутрь. Глаза Лены закатываются, и она наконец перестает бороться и делать вид, что сопротивляется. Сжимает мой затылок и царапает его ноготками. Этого достаточно, чтобы пробудить во мне грязное животное, которое хочет трахаться круглые сутки. Будь моя воля, я бы повторил те выходные с Ленкой, которые у нас были месяц назад. Когда мы вылезали из постели только в туалет, душ и поесть. Все остальное время мы трахались, немного спали, просыпались и снова повторяли. Я думал сотрусь за те два дня, ноги еще неделю дрожали. Но я был счастлив. И сейчас снова хочу. И пусть это счастье сворованное, чужое, но хрен я откажу себе в нем.

Насаживаю Лену на себя, долблюсь в нее, как сумасшедший, потому что знаю, сейчас прозвенит звонок и в эту аудиторию, где я деру молодую преподавательницу, войдут студенты. Будет очень неприятно, если они застанут замужнюю женщину со студентом между ее ног. Между нами слишком много неправильного, и общество еще не готово принять нас. Но я уже готов. Бросить все ради нее. Пахать день и ночь, чтобы обеспечить тот уровень жизни, к которому она привыкла. Бросить к ее ногам целый мир. И я чувствую, что сделаю это, смогу. Ей только стоит сказать нам «да» – и я побегу завоевывать мир для нее. Но она не говорит. Ну разве что вот это ее хриплое «да» можно расценивать как согласие на мое предложение, а не как поощрение жестких толчков, которыми я щедро ее награждаю.

– Сильнее, Ромочка, – стонет она мне на ухо, а потом прикусывает мочку. – Хочу чувствовать тебя даже в животе. Ох, да, вот так. Еще, Рома, еще!

Мне приходится накрыть ее губы ладонью, потому что в большой аудитории и так достаточно громко раздаются шлепки наших тел, чтобы добавлять к ним еще и стоны.

– Быстрее, – выдыхает она, когда моя ладонь перемещается ей на бедро. – Быстрее, пожалуйста. Я так близко, так… ох… близ…

Она проглатывает последние буквы, потому что ее накрывает оргазм. Внутренние мышцы сжимают меня с такой силой, что темнеет в глазах. От переполняющих ощущений я начинаю задыхаться, а сердце колотится по ощущениям где-то в горле. Кончаю, прикусывая плечо Лены через тонкую ткань блузки, и пытаюсь устоять на ногах. С ней так каждый раз. То ли дело в том, что я начал чувствовать к ней, то ли в ней самой. Эти кошачьи ведьминские глаза, которые смотрят на меня затуманенным, пьяным после секса взглядом, что-то такое творят с моими мозгами, что я не могу здраво рассуждать. Чертова валькирия, не дающая мне покоя.

Выхожу из Лены, стаскиваю презерватив и, завязав узлом, прячу в карман. Протягиваю руку ладонью вверх.

– Трусики, – произношу требовательно.

Она закатывает глаза, но улыбается и спускает разорванное тонкое кружево по ногам, и передает его мне.

– Очередной трофей?

– Доказательство твоей принадлежности.

– Как, по-твоему, я буду вести лекцию без нижнего белья, Рома?

– Так же, как ты делала это в прошлый раз.

Я тянусь, чтобы поцеловать ее, но тут до нас доносится звук звонка, и все, что мне остается сделать, – это быстро чмокнуть покрасневшие от моих жадных поцелуев губы, и свалить из аудитории.

***

Я резко распахиваю глаза, навожу резкость и наконец вспоминаю, где я. Острова, бунгало, я один. Так и лежу на шезлонге, сжимая в руке бутылку с пивом. С пляжа доносятся смех и музыка. Внезапно эти звуки еще сильнее вдавливают меня в депрессивное состояние. Чувствую себя не холостяком, не завидным женихом, как меня называют знакомые, а одиноким мужчиной. В самом отвратительном смысле этого слова. Я остался один, мне не с кем даже разделить красоту луны, которая вычерчивает безупречную дорожку на гладкой поверхности моря. Не с кем пойти потанцевать в ближайший бар. Не с кем голышом искупаться в бассейне и просто получать удовольствие от отдыха. Я здесь всего лишь третий день, а уже хочу назад. И сколько бы я ни пытался убеждать себя в том, что я так рвусь домой не из-за нее, это все будет ложь. Когда Лена так далеко от меня, я схожу с ума еще сильнее, чем когда она рядом. Ненавижу. Люблю до смерти и ненавижу так же сильно. Желаю ей гореть в Аду и в то же самое время скорее сам прыгну к чертям на сковородку, чем позволю ей страдать. Хотя мне и сковородка не нужна, и умирать не обязательно. Я уже горю в своем собственном пекле.

ГЛАВА 3

Переодевшись в шорты, я выхожу на пляж и бреду вдоль берега. Не знаю, почему не захожу в воду, но что-то заставляет меня идти дальше и дальше, пока я не достигаю кромки пляжа, плавно переходящей в небольшой залив. Здесь так красиво, что дух захватывает. Снова гоню от себя мысли о том, что мне не с кем разделить эту красоту. Давя в себе хандру, стараюсь не представлять, как на таком же пляже Ида с Никитой отдыхали после свадьбы. Как Макар повез свою Софью на такой же и вернулся счастливый. Каким я вернусь домой? Изголодавшимся по Ленке, сорвавшимся с цепи зверем, который снова изменит своим принципам и побежит к ней за порцией персонального наркотика? Хочется вырвать эти мысли из своей головы и каким-то образом прочистить мозги. Парни советуют жениться, а я даже не могу смотреть нормально в сторону других женщин. Перепихнуться, провести время – пожалуйста, но сделать решительный шаг – увы…

Я не сразу замечаю знакомую фигуру, которая сидит на песке, обнимает себя за плечи и вздрагивает. Ускоряю шаг и присаживаюсь на корточки рядом.

– Тамила?

Она резко вскидывает голову и смотрит на меня мутными от слез глазами. Вытирает мокрые щеки, отвернувшись, а потом снова поворачивается ко мне. Тянет слабую улыбку.

– Привет, – здороваюсь я, присаживаясь рядом.

– Я, кажется, не звала тебя присоединиться.

– Я без спроса это сделал, – подтверждаю, упираясь руками в песок позади себя. – Чего ревем?

– Ну ты и грубиян.

– Уж какой есть, – я легонько пожимаю плечами. – Так что случилось?

Тамила быстро скользит взглядом по моему голому торсу, а потом смотрит на море. Я хмыкаю. Как бы женщина ни была расстроена, похоже, основные инстинкты никто не отменял. Уверен, она оценила меня по достоинству.

– Какая тебе разница?

Я со вздохом откидываюсь на локти и говорю:

– Я сбежал сюда от самого себя. Дома у меня есть женщина, которую я люблю уже пятнадцать лет.

– Так ты не от себя сбежал, от нее.

– Нет, именно от себя. Она замужем, а я как щенок на поводке, который она то дергает на себя, то ослабляет. Заебался.

– И что ты думаешь, после отдыха на песочке тебя попустит?

– Если не скрутит.

– Почему ты не отпустишь ее?

– Это она меня не отпускает. Все время держит рядом.

– Нет, это ты не отпускаешь, Ром. Если бы хотел получить свободу от нее, уже бы сорвался с поводка. Все остальное – отговорки.

– Наверное, ты права. Слушай, а как тебя называют близкие?

– Тами или Мила.

– А тебе как больше нравится?

– Виталик, – внезапно выдает она и начинает смеяться, а я подхватываю ее смех. – На самом деле для меня непринципиально.

– Для всех принципиально. Я, например, не люблю, когда меня называют Ромчиком.

– Почему?

– Мне тогда кажется, что меня ассоциируют с алкоголем.

– С ромом, что ли? – спрашивает она, глядя на меня с улыбкой.

– Ну да. Маленькая такая бутылка. Ромчик.

Тамила снова смеется, и мне нравится ее смех. Не назову его перезвоном колокольчиков или смехом феи, он грубее и ниже, но такой… настоящий, грудной, душевный. Она искренняя, и это подкупает.

– Так что у тебя случилось? – спрашиваю, когда наш смех затихает, а Тамила снова становится грустной.

– Сегодня на закате я должна была выйти замуж. Прямо на этом месте, – отвечает она с прерывистым вздохом.

Я слегка хмурюсь, не такого ответа я ожидал.

– Что пошло не так?

– Все, – она пожимает плечами. – Я не вовремя вернулась домой. Моя подружка не вовремя скакала на члене моего жениха на так не вовремя купленной нами новой кровати.

– Ого, это жесть.

– Да у тебя не слаще.

– Сложно не согласиться.

Мы еще некоторое время смотрим на море, пока в моей голове созревает безумный план. А потом я поворачиваюсь к Тамиле и смотрю на нее уже совсем другими глазами. Оцениваю, прикидываю возможности, а потом выдаю:

– Выходи за меня.

Она вскидывает голову и смотрит на меня как на идиота. Ее можно понять, не каждый день вчерашний незнакомец делает девушке предложение.

– Давай, решайся. Прямо на этом месте. На закате. Все, как и должно было случиться.

– Рома, ты глупости говоришь, – фыркает она, натянуто улыбаясь. – И здесь должен был быть не ты.

– Как ты здесь оказалась одна? Или он с тобой прилетел?

– Нет. Я схватила чемодан с вещами, который был готов к вылету сюда, и сумочку, в которой лежали билеты.

– То есть, ты одна приехала на собственную свадьбу и медовый месяц?

– Получается, что так. – Еще один тяжелый вздох.

– Ну тогда давай воплотим в реальность твои планы.

– Ты ненормальный. Я тебя даже не знаю.

– Роман Янович Вавилов, – представляюсь я. – Адвокат, тридцать шесть лет. Живу без родителей, собственная квартира, строю дом. Есть кот Буцефал, вредные привычки искоренил, кроме любви к сексу и иногда алкоголю. Но я не люблю терять контроль над собственным телом, так что пью не много. Есть двое друзей, с которыми веду бизнес – Никита и Макар. Что еще? – прикидываю я. – Ах, да. Мамы у меня нет, она бросила нас с отцом сразу после моего рождения. Братьев, сестер нет. Папа военный, увлекающийся резьбой по дереву, который тратит почти все выходные на даче, выпиливая фигурки. Я воспитывался в строгости и практически казарменных условиях, присматривали за мной все – от медсестер в военной части – до солдат. В студенчестве влюбился в Ленку. Тогда она была Еленой Михайловной, моей преподавательницей по истории. Как-то так само между нами началось, да все никак не закончится. Ну вот.

Я развожу руками, показывая, мол, вот он я, весь перед тобой. Тамила слушает с интересом и улыбается.

– Надо же, как ты в три минуты вложил всю свою жизнь, адвокат Роман Янович. Почему расстался со своей Ленкой?

– Да я не расстался. Мы и вместе-то толком не были. Моя одержимость ею не в счет. Ленка всегда искала себе состоятельного мужика. А что мог дать ей студент? Мы с отцом не жили роскошно, лишних денег у нас не было. Первая машина появилась у меня в двадцать пять, я купил ее сам, так как отец на свою зарплату не мог позволить себе такой подарок. Гораздо позже я стал достаточно обеспеченным человеком, а до этого все, что я мог предложить Ленке – это жить в нашей с отцом квартире или на съемной. Но она королевна, не привыкла к таким условиям

– Она из богатой семьи?

– Из достаточно состоятельной, чтобы перебирать женихами.

– Заносчивая, наверное.

Я грустно киваю.

– Очень заносчивая. Надменная и стервозная. Я вообще иногда не пойму, как мог в нее влюбиться.

– Так сердце не выбирает, – грустно заключает Тамила, а я согласно киваю.

– Расскажи о себе, – прошу я.

– Так же быстро?

– Постарайся, я в тебя верю.

– У меня не такая увлекательная история, скорее грустная. Тамила Громова, двадцать восемь лет, косметолог. Мой папа был бандитом, а потому покинул этот мир заблаговременно, когда мне было десять лет. Из-за, что отец был самоуверенным эгоистом и ног под собой не чуял, он считал, что с ним ничего не случится, и никакой финансовой подушки нам не оставил. У нас с мамой забрали роскошный дом, машины, квартиры… Все, что было нажито непосильным преступным трудом. – она невесело хмыкает. – Мы остались на улице. Все родственники отца отвернулись от нас, потому что не жаловали, а мама была сиротой, так что в целом мире остались только мы вдвоем. Сначала жили в церкви – там был приют для бездомных – потом мама устроилась на три работы и потихоньку нам удалось снять крохотную страшную квартирку в самом ужасном районе города в доме, который планировался под снос. Мы прожили там адских три года. Потом как-то так получилось, что мама начала встречаться с мужчиной, и со временем мы переехали к нему. Это была словно насмешка судьбы, потому что Борис полицейский. Но какой-то, видимо, слишком честный полицейский, так что к былой роскоши мы не вернулись. Хотя после того барака, в котором мы с мамой жили после смерти отца, двушка на окраине казалась нам раем. Я с горем пополам закончила школу, потом выучилась на косметолога и начала работать. Понимала, что никто для меня денег не заработает, так что по сей день пашу, как проклятая. А потом я встретила Вадима. Состоятельного, крепко стоящего на ногах, щедро подпитанного деньгами отца. Обаятельного и заботливого. Так мне тогда казалось. И вот я здесь. На пляже, на котором должна была стать счастливой. И мне делает предложение практически незнакомый мужик, – Тамила невесело улыбается и тяжело вздыхает. – Могло ли все быть еще более странным в моей жизни?

Она замолкает, а я не знаю, что сказать. Пошвыряло девочку, это без сомнений. И у меня не поворачивается язык снова озвучить свое предложение. Она и так пострадала из-за отца, а потом и любимого мужчины, так еще и я предлагаю ей сомнительную авантюру. Занять место другой, стать нелюбимой женой. Просто удобной для меня, девушкой для траха и отвода глаз. Это, пожалуй, нечестно по отношению к ней. С другой стороны, я же не обманываю ее и не обещаю любовь до гроба.

– Зачем тебе жениться? – нарушает тишину Тамила.

– Наверное, это прозвучит по-идиотски, но мне кажется, что Ленка отстанет от меня, как только у меня появится жена. Перестанет звонить по ночам, рыдать в трубку, что скучает. Перестанет жаловаться на своего мужа и вызывать во мне желание убить его.

– То есть, это все-таки она втягивает тебя в эти отношения?

– Скажем, она не выпускает меня из них.

– И ты думаешь, что, женившись на другой женщине, к которой ничего не испытываешь, разорвешь этот порочный круг?

Я пожимаю плечами.

– Я пытаюсь использовать любой шанс.

– Что еще ты делал?

– Разгульный образ жизни считается? – с улыбкой спрашиваю я, и Тамила качает головой, негромко смеясь. – А почему ты с трудом закончила школу?

– Ненавидела учиться. Да и знаешь, каково это – жить в достатке, ни в чем себе не отказывая, а потом продавать даже фирменные джинсы, чтобы купить хлеб, а вместо них покупать лохмотья в «элитном бутике» секонд-хэнд? Все это выбивает из колеи, учеба отходит на второй план, все дальние перспективы кажутся никчемными, не стоящими внимания. Важно только здесь и сейчас. Поешь ты или нет. Будешь спать в тепле, или надо будет куда-то бежать искать новое пристанище. Да и кошмары меня мучали. Переходный возраст в принципе непростой, а если еще в жизни присутствует драма, то совсем все плохо.

– Ты видела как убили отца?

– К счастью, нет.

– Тогда откуда кошмары?

– Да мало ли поводов? Страхи и неопределенность, которые круглые сутки занимали мои мысли. Детские опасения потерять еще и маму, остаться одной.

– Да, потрепало тебя.

Тамила кивнула, снова уставившись на море. Мы долго молчали, думая каждый о своем. Я бросил взгляд на татуировки на ее теле, теперь они не казались мне уродливыми. Почему-то я подумал о том, что она сделала их в память о своем непростом прошлом. Возможно, эти рисунки нечто значащее, мотивационное. Что-то, что защищает ее психику, как броня.

– Я согласна, – внезапно выдает Тамила, и я застываю. Перевожу взгляд на ее лицо.

– На что?

– Если твое предложение о замужестве еще актуально, то я согласна.

А вот теперь, когда все становится реальным, я уже не так уверен, но слово не воробей…

– Тогда встречаемся здесь же через два часа, – говорю я, поднимаясь с песка.

– В торжественной одежде?

– В самой торжественной. Ты привезла свое свадебное платье?

– Нет, но у меня есть белый сарафан.

– Подойдет, – киваю я и ухожу к своему бунгало, кивнув Тамиле.

Может быть, я полный идиот и сейчас совершаю ошибку, но приключение, которое маячит впереди, подогревает мой интерес и заставляет ускорить шаг. Не знаю, поможет ли мне брак, но, как ни странно, я действительно готов войти в эту воду. И даже если мне женитьба не принесет никакой пользы, где-то глубоко в душе я надеюсь на то, что это поможет Тамиле.

ГЛАВА 4

Сколько времени нужно, чтобы организовать свадьбу на островах? Насколько я знаю, люди готовятся месяцами, но за нескромную сумму этот процесс можно значительно ускорить. Наша с Тамилой свадьба готова уже через час. Еще немного времени – и я буду женат. Усмехаюсь, застегивая льняную рубашку перед зеркалом. Наверное, я идиот, и лезу в авантюру, которую могу не потянуть. Но по какой-то причине несусь туда, практически повизгивая, как довольный щенок.

Выхожу из бунгало заранее, прихватив букет, доставленный несколько минут назад. Небольшой, но очень ароматный и красивый. Надеюсь, Тамиле понравится. Медленно бреду на место встречи. Времени еще достаточно, чтобы передумать, послать все к черту, собрать вещи и оказаться в аэропорту, например. Но я иду, предвкушая то, что совсем не планировал еще каких-то неполных два часа назад. Останавливаюсь у небольшого алтаря, украшенного цветами, осматриваюсь по сторонам, Тамилы нет. Сотрудники свадебного агентства раскатывают белую дорожку на песке, закрепляют ее. Идут последние приготовления. Потом наступает назначенное время, но моей невесты на горизонте не видно. Солнце активно клонится к закату, и я начинаю нервничать. Неужели прокидает в последний момент? Не то чтобы я сильно рассчитывал жениться или у меня такая любовь, что отсутствие невесты на свадьбе убьет меня, но внутри все равно как-то неприятно скручивает от понимания, что все это затеял зря.

Извиняюсь перед персоналом агентства и священником, который терпеливо ждет, слегка улыбаясь, сжимая в руках Библию. Я то и дело бросаю взгляд в сторону стоящих в отдалении бунгало, откуда сам пришел, но среди людей, находящихся на пляже, нет ни одной татуированной брюнетки в белом сарафане. Через двадцать минут ожидания я решаю, что пришло время сдаться, Тамила слилась. Ругаю себя последними словами, потому что каким же нужно быть идиотом, чтобы довериться малознакомой девке, рассказать о себе всю правду, даже замуж позвать? Еще и уши развесил, слушая наверняка выдуманную сопливую историю. Дебил, не иначе. Адвокат, блядь. Невесело усмехаюсь своей наивности и вспоминаю небезызвестного сериального доктора, который в каждой серии повторял одно и то же: «Все врут». И, похоже, был прав. Что-то я слишком сильно расслабился на отдыхе, потерял бдительность.

Поворачиваюсь к священнику, чтобы отменить свадьбу, и даже уже готов произнести слова, но так и замираю с открытым ртом, только того что слюна не капает. Пытаясь передвигаться быстро по песку, навстречу мне несется Тамила, и я просто не могу оторвать от нее взгляда. Ее длинные волосы собраны в какую-то невероятную нежную прическу, украшенную экзотическими цветами. Длинный белый сарафан развевается на ветру, в разрезе которого мелькает стройная загорелая нога. Не знаю, что больше привлекает меня – красота этой девушки, ее горящий взгляд и широкая улыбка, или выглядывающая из достаточно глубокого декольте высокая грудь, подскакивающая при каждом шаге Тамилы, но я – как и священник рядом со мной – бесстыдно пялюсь.

Тамила подходит ко мне и заглядывает в глаза.

– Прости за опоздание, я не могла явиться на собственную свадьбу без прически.

Я тяжело сглатываю, с трудом отрывая взгляд от манящих сосков, выделяющихся даже через ткань.

– Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо, – она кокетливо улыбается и переводит взгляд на цветы. – Это мне?

– А, да, – наконец отмираю я и передаю ей букет.

– Красивые, спасибо. Начнем? – на последнем слове ее голос становится немного дрожащим.

– Конечно.

Мы поворачиваемся к священнику, я беру свою невесту за руку, и церемония начинается. К счастью, она не длится долго, священник не произносит лишних слов, все только по сути. Мы с Тамилой дружно врем, что этот брак основан на чувствах, выражаем согласие, и наконец все заканчивается. Поблагодарив всех и заплатив за церемонию распорядителю, я забираю сертификат о браке, беру жену за руку и веду вдоль пляжа. Засовываю в карман бумажку, которая вряд ли когда-нибудь пригодится, потому что я не собираюсь легализовать наш брак в России. Это скорее был некий символический акт, который не несет за собой юридических последствий. И, тем не менее, прежде, чем спрятать документ, я аккуратно складываю его, чтобы не помять.

– Поздравляю, – произношу, глядя на притихшую Тамилу.

– И я тебя.

– А ведь мы даже не поцеловались.

– Священник не предложил, – она пожимает плечами.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к Тамиле всем корпусом. Беру ее за плечи и смотрю в глаза, которые тут же расширяются.

– Ты же не собираешься…

Киваю.

– Именно это я и собираюсь сделать. Я тебе больше скажу: я требую первую брачную ночь, – добавляю с улыбкой.

– Ну уж нет.

– Тамила, ты согласилась стать моей женой, так что супружеский долг никто не отменял. Ну же, давай.

– Что давать? – спрашивает она, глядя растерянно.

– Давай выдыхай, будем целоваться, – отвечаю я и, не дав задуматься над моими словами, впиваюсь поцелуем в ее губы.

Я не нежничаю, вряд ли до своего возраста Тамила осталась нецелованной девственницей, учитывая, что собиралась выходить замуж. Поэтому сразу даю ей понять, что мои поцелуи будут напористыми и жадными, что секс со мной будет редко проходить в миссионерской позе, и уж точно не под одеялом и с выключенным светом. Я обожаю трахаться, люблю разнообразие и достаточно жесткий секс. Моя жена должна быть готова к тому, что нежностей не будет. Ну разве что совсем чуть-чуть.

Тамила оказывается вкусной и сладкой. Ее губы настолько нежные и приятные, что я незаметно для самого себя увлекаюсь этим поцелуем. Притягиваю жену ближе, вжимая в свое тело и потираясь о нее каменным членом. Давно меня так не заводили девушки. И главное в голове совершенно пусто. Обычно, трахаясь с другими девушками, я думаю о Рязанцевой, а тут ни одной мысли о ней, только Тамила и ее не менее жадные поцелуи. И все так круто, прямо до головокружения. Было, пока она не разрывает поцелуй и не отскакивает от меня, словно обжегшись. Задыхаясь, смотрит на меня с укором и хмурится.

– Я вообще-то переживаю тут личную драму, – упрекает она.

– Ты вообще-то несколько минут назад стала моей женой.

– Ром…

– Неужели ты думала, что я не буду целовать тебя или мы будем вести аскетичный образ жизни?

– Да помолчи ты! – выкрикивает она, а потом продолжает тише: – Я любила его. Своего жениха. Ром, это были не просто отношения ради отношений или ради денег. Я на самом деле была к нему неравнодушна. Я не могу вот так сразу нырнуть в новые отношения. Возможно, мы совершили ошибку, поженившись.

Мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы подавить в себе разочарование и ярость. Идиот, ну конечно, она ведь не может из постели любимого нырнуть сразу в твою! Хотя я же прекрасно с этим справляюсь последние… много лет. Но Тамила – не я, наверное, ей тяжелее. Мне приходится усмирить свое животное начало, чтобы наконец кивнуть и притянуть ее к себе, чтобы просто обнять.

– Прости, я не подумал об этом. Я не буду давить. Придешь, когда сама будешь готова.

– А если не буду?

– Значит, не придешь.

Мы молча обнимаемся, думая каждый о своем, а потом Тамила бубнит мне в плечо:

– Ром, твой член.

– Большой.

– Он… м-м-м… твердый.

– Я в курсе, – выдыхаю с сожалением, что эта твердость не будет применена по назначению, а потом выпускаю жену из своей хватки. – Идем поужинаем.

– Не хочу в той столовке, – отвечает Тамила, забавно кривя нос.

Я усмехаюсь.

– Все называют ее рестораном. Давай поедим, а потом пойдем куда-нибудь повеселимся.

– Только следи за мной, чтобы я не напилась как в прошлый раз. У меня в последнее время с чувством меры беда просто.

Смеясь, я беру Тамилу за руку и веду на ужин. Между нами снова воцаряется легкая атмосфера, как будто не было напряжения, вызванного моим непомерным желанием трахаться. Хотя теперь во мне это напряжение, кажется, проросло. Потому что я попробовал Тамилу, и мне мало. Сжимаю ее пальцы немного крепче, пытаясь сосредоточиться на том, что она говорит, хоть мысли постоянно уплывают в область ниже талии, где до сих пор ломит от желания.

Спустя несколько часов мы бредем по пляжу и орем в два горла песню про черного ворона. Всегда задавался вопросом, почему пьяные люди вспоминают именно ее, перебрав алкоголь, но сейчас меня это не мучает. Песня так четко ложится на наши голоса, что нам, пьяным, кажется, что мы невероятно красиво ее поем. Надеюсь, так же думают окружающие, и завтра мне не будет стыдно появиться на пляже.

Мы доходим до моего бунгало и останавливаемся. Смотрим друг на друга и улыбаемся.

– Идем? – тяну Тамилу за руку.

– Куда? Я буду ночевать в своем бунгало.

– Да брось, у меня есть отличный ром.

– Ромчик? – со смехом спрашивает моя жена, зарабатывая шлепок по попке. Зря я это сделал, потому что рука снова хочет на это упругое полушарие.

Качаю головой, но руку далеко не убираю. А вдруг еще раз получится приложиться?

– Нет, Тами, хорошая такая бутылка темного рома, – я поигрываю бровями.

– А мартини есть?

– Ой, не стоит тебе пить мартини. Не смешивай напитки, иначе будет плохо.

– Да и хрен с ним, – внезапно выдает Тамила и уверенным шагом направляется в мое бунгало.

Я хмыкаю и иду за ней следом. Кажется, эта ночь обещает быть интересной.

ГЛАВА 5

– В общем, она приходит и говорит: у меня вечером свидание, а на заднице огромный прыщ, – пьяно растягивая слова, Тами продолжает рассказывать смешные истории из своей практики. – И она такая: «Ты же косметолог, а, значит, специализируешься на прыщах. Какая разница, где они расположены? На заднице такая же кожа, как и на лице».

Тамила хихикает, и я улыбаюсь, глядя на нее. Пьяненькая и несет чушь, но это придает ей какой-то трогательности, что ли. Милоты.

– А ты? У тебя есть такие клиенты? – спрашивает она, салютуя мне третьим по счету бокалом мартини. Я качаю головой.

– Мои клиенты не жалуются на прыщи на их пятой точке, – говорю я.

Тамила смеется и делает большой глоток из бокала.

– Я имею в виду странных клиентов. Не в прямом смысле тех, кто жалуется именно на прыщи на заднице.

– Тебе, кажется, нравится это повторять, – я качаю головой.

– Ты первый начал.

– Я просто спросил, были ли забавные случаи.

– Ну вот теперь я тебя спрашиваю.

– В адвокатской практике практически не бывает забавных ситуаций, в основном грустные.

– Например?