Читать онлайн Надзиратель планеты Земля бесплатно

Глава 1.Стандартное определение Надзирателя

Прерывистое жужжание принтера, выдавливающего из себя листы бумаги; высокий, на одной ноте, писк факса; надрывающийся звон телефона на другом конце офиса. Стук пальцев по клавишам, мерное шуршание голосов, сливающееся в бесконечный, непрекращающийся гул.

Звуки… разрывающиеся прямо у меня в голове. Я готов отдать что угодно, чтобы заставить их замолчать. Четыре таблетки обезболивающего утром, еще две полчаса назад. Никакого эффекта. Кажется, боль проникает в каждую клеточку мозга, заставляя его биться в агонии. Будто кто-то сверлит череп дрелью, от виска вглубь, медленно прогрызая тоннель в центр мозга. В сознании не остается ничего, кроме боли. Я с трудом помню, где нахожусь и как меня зовут. Мир окрашивается в красный и коричневый. Почему это должны быть именно эти цвета? Я ненавижу красный. Может, именно поэтому. Красный – цвет боли.

Мужчина около тридцати лет, высокий и бледный, согнулся на стуле за пластиковой перегородкой, отделяющей его рабочее место от других. В предобеденный час просторное помещение офиса заполнено людьми. Сотрудники спешат поставить в докладах последнюю точку, перед тем как отправиться на обед. Мимо снуют люди, но никто не обращает на него внимания.

Он закрыл глаза. Худое лицо с острыми, словно готовыми прорвать кожу, скулами скривилось от нового приступа боли. Найтвуд обхватил голову руками, будто боясь, что иначе она расколется на две половины, при этом встопорщив короткие черные волосы. Длинные тонкие пальцы сжали виски с такой силой, что побелели.

Найтвуд чуть покачивался на стуле взад вперед, в такт пульсирующей боли, как вдруг приступ отступил. Странно: они начинаются так же внезапно, как и заканчиваются. Иногда могут длиться днями, практически полностью парализуя, заставляя корчиться на кровати, комкая промокшие от пота простыни. А иногда длятся всего каких-нибудь пятнадцать минут. Тогда голову словно сжимают в железных тисках, но потом невидимый палач, отвлеченный чем-то более важным, вдруг бросает начатое дело. Мир прекращает распадаться на части, с глаз снимают красную повязку, и время обретает привычный ход, так, будто ничего не случилось.

Найтвуд медленно разжал пальцы. Чуть раскосые карие глаза распахнулись, внимательно, слегка недоверчиво глядя по сторонам. Минуту он сидел неподвижно, желая убедиться, что это не злая шутка, и приступ действительно отступил. Затем на ослабевших ногах сходил в уборную, где долго плескал в лицо холодной водой, пока туман перед глазами не сменился отчетливой картинкой. Мир снова предстал резким и угловатым, привычно выкрашенным в уродливые, дисгармоничные тона.

Вернувшись на рабочее место, Найтвуд уставился в мигающий монитор компьютера, заново пытаясь осознать, что означают значки на экране. Когда буквы наконец сползлись вместе, соединившись в слова, он понял, что смотрит на статью о программе разоружения, подписанной на прошлой неделе Индией и Китаем. При посредничестве третьих стран, они обязывались в течение следующих пяти лет сократить наступательные вооружения на одну пятую часть, а также на треть урезать ядерные программы.

Телефон справа от монитора взорвался резким звоном. Найтвуд вздрогнул. Висок снова пронзило стрелой боли, но через секунду все прошло. Он снял трубку.

– Господин Александер, Вас просят подойти в кабинет Министра. Это срочно.

Глубокий чувственный голос Элин на том конце провода, словно успокаивающее прикосновение льда к разгоряченному лбу лихорадочного больного. Конечно, секретарша Министра Обороны должна иметь самый сексуальный голос во всем Министерстве.

– Могу я узнать, по какому вопросу? – спросил Найтвуд, чтобы еще раз услышать тонкие переливы ее голоса.

– Он не сказал. Только просил передать, что ждет Вас у себя.

– Спасибо, Элин, я сейчас буду.

Найтвуд сдернул со спинки стула пиджак и вышел из офиса. Идя по длинному, заполненному людьми, коридору, он размышлял о том, по какому поводу мог удостоиться столь высокой аудиенции.      Аналитический отдел находился на втором этаже, кабинет Министра – на четвертом. Найтвуд бывал там и раньше, несколько раз. Он считался одним из лучших в отделе: «Подающим большие надежды молодым специалистом». Кажется, так они это называют.

Как и остальные сотрудники, он еженедельно посылал отчеты в Отдел по Борьбе с Внешнеполитическими Угрозами, к которому прикреплен их Аналитический Центр. В основном эти отчеты пылились на столе у главных аналитиков. Их в отделе всего двое. Один самодовольный, напыщенный тип, всегда в идеально открахмаленных рубашках. Не самый яркий ум в отделе, он пробился наверх за счет умения выполнять приказы и подгонять отчеты под нужды Министерства, предварительно согласуя с финансовым отделом.

Найтвуд ненавидел с ним работать. Бюрократ до мозга костей, он заставлял по несколько раз перерабатывать отчеты, внося или удаляя данные, которых не могло быть или которые, наоборот, казались ему лишними. Либо же делая совершенно нелепые заключения, которые никак не могли следовать из приведенных выше фактов.

Второй главный аналитик, Вон, в сущности, был неплохим парнем. Смышленый, не терпящий лизать зад начальству, он предпочитал заниматься бумажной работой, предоставляя общение с Министром более сговорчивому коллеге. Найтвуд по возможности выбирал работать именно с ним.

Теперь он гадал, в чем причина того, что его, в обход прямого начальства, вызывал сам Министр Обороны. Правда, так уже случалось несколько раз за шесть лет его работы в Министерстве. Оба раза его отчет привлек внимание господина Тависа, и его пригласили на личную аудиенцию к Министру для консультации. Всего два раза. Но его отчет недельной давности не содержал ничего сколько-нибудь интересного. Найтвуд не видел причин, по которым его могли вызвать в столь высокую инстанцию.

Найтвуд поднялся на четвертый этаж на лифте. Узкое пространство кабинки, забитое людьми, будто окурками в переполненной пепельнице, давило. Он считал секунды до заветного щелчка, означающего открытие дверей на нужном этаже, стараясь ни к кому не прикасаться. Как назло, толстый потный боров всю дорогу терся о его спину, ерзая на месте. Найтвуд инстинктивно задержал дыхание, словно боялся дышать с этими людьми одним воздухом. Словно мог от них заразиться.

Он позволил себе вздохнуть свободно, только когда подошел к кабинету Министра. Четвертый этаж всегда пустует. Здесь находятся всего несколько кабинетов высшего начальства, которое редко бывает на месте.

Найтвуд подошел к широкой, обитой красным деревом двери. Застегнул рубашку на все пуговицы и поправил галстук. Затем постучал три раза.

– Войдите! – раздался незамедлительный ответ.

В кабинете, не уступающем размерами офису, где, помимо Найтвуда, работала еще дюжина человек, его ждали двое. Тавис Рейнор – Министр Обороны и его первый помощник, имени которого Найтвуд не помнил.

– Проходите, господин Александер. Мы ждем Вас. – Господин Тавис непринужденно присел на край стола. Его помощник молча стоял в стороне, сложив перед собой руки.

– Чем обязан, сэр?

– У меня есть для Вас поручение, господин Александер. Присаживайтесь.

– Благодарю.

Найтвуд опустился в роскошное кожаное кресло, которое скорее располагало к неспешной дружеской беседе, чем к серьезным деловым разговорам.

– Что я могу для Вас сделать?

Найтвуду показалось, что Министр слегка улыбнулся. А может, так причудливо сложилась игра тени и света, просачивающегося сквозь неплотно прикрытые жалюзи.

– Мне всегда нравилось в Вас это, Найтвуд: Вы не любите терять времени. Мало кто понимает, что время – чрезвычайно ценный ресурс. Которого нам, к сожалению, всегда не хватает. – Министр обернулся к своему помощнику. Тот молчал. – Так как все мы занятые люди, перейдем прямо к делу. У меня есть для Вас поручение, имеющее секретный характер. Кроме меня лишь несколько человек осведомлены о предмете нашего с Вами разговора. Так все и должно остаться. Вы понимаете меня?

– Думаю, да, сэр. Этот разговор и даже вызов в Ваш кабинет останутся между нами. Но прежде чем Вы изложите мне предмет поручения, сэр, могу я спросить, почему вы обратились именно ко мне?

– Вы имеете в виду, в обход официальных каналов? – Министр обогнул стол и расположился в своем кресле. Он сложил руки на столе. – Потому что это неофициальное задание, господин Александер. Конечно, перед тем, как остановить выбор на Вас, мой человек тщательно изучил вашу работу и биографию. Вы идеально подходите для этого дела. Шесть лет безукоризненной работы. Ни одного нарекания, даже ни одного опоздания за все годы. Не женаты и никогда не были, детей тоже нет. Ни с кем не водите близкой дружбы. Ни в отделе, ни за его пределами.

Похоже, все, что вас интересует – это исключительно работа. Я не верю, что такое бывает, но мои люди не смогли откопать на Вас ничего: ни грязи, ни какой-либо провокационной информации. Меня уверили, что Вы – идеальный кандидат. К тому же мы уже прибегали к вашим услугам несколько раз. У меня прекрасная память на всех моих сотрудников. Тогда ваши отчеты действительно сослужили нам службу.

К тому же Вы – блестящий специалист. По мнению многих, лучший в отделе. Вы давно могли бы занимать кресло главного аналитика, если бы были чуть более амбициозны.

Господин Тавис сверлил Найтвуда тяжелым взглядом карих глаз. Что это, проверка?

– Меня устраивает моя должность, – ответил Найтвуд. – Я просто люблю свою работу и не хочу никакой другой.

– Многие сочли бы это весьма похвальным. Но лично я нахожу такое безразличие к карьерному росту несколько подозрительным. Впрочем, подозрительность – то, за что мне платят деньги. Так что не принимайте это на личный счет.

Итак, проект, к которому я намерен вас привлечь, имеет секретный характер, – даже для отдела, чья деятельность и так засекречена.

По моим личным каналам я получил информацию о разработке Северными Штатами Америки некоего проекта под названием «Пустошь». Это технология на основе использования энергии темной материи.

Министр выдержал небольшую паузу. Сердце Найтвуда глухо стукнуло. Ему показалось, что этот звук эхом прокатился по всей комнате.

– Но, сэр, ни у кого в мире сейчас нет таких технологий.

– Мы тоже так думали. Но у нас есть данные, что Северные Штаты в тайне ото всех открыли такую технологию. Эта информация тщательно проверена. У них не просто есть технология, оружие уже находится в разработке.

Найтвуд сглотнул ком, подступивший к горлу. В голове звенело. Он постарался заставить голос звучать буднично.

– В таком случае, сэр, это полностью изменит расклад сил на мировой арене.

Министр угрюмо кивнул.

– Я хочу, чтобы Вы лично проанализировали эту информацию и оценили наши шансы в новой игре. Докладывать будете лично мне. Все ясно?

– Да, сэр.

– Тогда приступайте.

***

Найтвуд сидел на мягком диване в приемном покое. Делать было нечего, так что он занимался тем, что рассматривал других посетителей, оказавшихся в комнате вместе с ним. Помимо него тут находилось еще три человека. Лысеющий пожилой мужчина на кресле напротив читал газету, ни на кого не обращая внимания, будто оказался здесь случайно. Пара средних лет тихо перешептывалась. Скромно, но опрятно одетая женщина все время держала мужчину за руку. Он затравленно озирался, подскакивая на месте всякий раз, как за дверью раздавались голоса.

Одна из белых ламп, протянувшихся по потолку на всю длину коридора, болезненно мигала, словно в предсмертной агонии. Найтвуд старался не смотреть на нее, опасаясь, что белый до рези в глазах свет снова вызовет приступ мигрени. Из кабинета высунулась молодая медсестричка, назвав фамилию из списка. Нервный тип вскочил с места и, сгорбившись, пропал за дверью. Найтвуд пожалел, что не прихватил с собой ничего почитать.

Через полчаса мужчина появился из кабинета. Сгорбленные плечи и шаркающая походка. Жена снова схватила его за руку и увела прочь по коридору. Найтвуд смотрел им вслед, пока медсестра не назвала его фамилию.

Он вошел в кабинет с белыми стенами, заклеенный плакатами на тему важности здорового образа жизни и профилактики заболеваний. Молодой врач, сверкающий идеальной улыбкой, как на осточертевшей рекламе зубной пасты, приветливо пригласил его сесть в потертое черное кресло. Найтвуду тут же захотелось въехать ему по застывшей в довольстве физиономии. Чтобы отвлечь себя от этой мысли, он угрюмо уставился в окно, которое смотрело на серую стену отделения напротив.

– Мы получили результаты МРТ, – заговорил доктор Улыбчивый. – К сожалению, мои опасения сбылись. Только не надо волноваться. Помните, что с возможностями современной медицины, в 50% случаев возможна долгая, почти полноценная жизнь.

– Послушайте, доктор… Риглис, – Найтвуд вгляделся в бейдж молодого врача. – Давайте пропустим вступление. Просто скажите мне результат.

Доктор Риглис, как хороший актер, мигом убрал с лица сочувствующее выражение. Теперь оно застыло маской профессионала, выступающего с докладом на конференции.

– У вас обнаружена опухоль в височной доле. Три с половиной на два и восемь сантиметра.

– Большая, – только и выдавил Найтвуд, вглядываясь в лицо Риглиса, пытаясь прочесть на нем ответы еще до того, как врач произнесет их.

– Да, большая. – Доктор отложил результаты исследований, сложив руки на столе в доверительном жесте. – Анализы показали, что опухоль злокачественная. Это рак. А из-за размеров и положения, опухоль неоперабельна.

Рак. Это слово, будто произнесенная во весь голос неуместная реплика в переполненном людьми зале. Рак? Нет, этого не может быть. Это невозможно. Только не с ним. Только не сейчас.

Рот перекосила кривая усмешка. Доктор поднял брови, глядя на его реакцию. Найтвуд знал про стадии отрицания, через которые проходят все больные, узнающие о смертельном диагнозе. Потому-то его и позабавила собственная реакция. Для него это не было отрицанием. Не так, как для других. Ведь и он не такой, как все остальные. По крайней мере, он продолжал в это верить.

Ирония в том, что в его мире медицина давно научилась бороться с таким заболеванием, как рак. Оно ушло в прошлое, как оспа или чума на Земле. Но здесь… рак все еще является бичом этого мира, унося каждый год сотни тысяч жизней. Пугая хуже начала третьей мировой. Хуже страшилок о том, что такая страна, как Северные Штаты Америки, может завладеть оружием массового поражения.

Для него это заболевание никогда не представляло угрозы. По крайней мере, так он считал. Он всегда ощущал себя выше землян. Не лучше, но более продвинутым. Словно пастырь над стадом, если тут уместно это, почти библейское, сравнение. Тем более Найтвуд был уверен, что находится здесь на время.

Как это могло с ним случиться? Он что, заразился от людей? Вдохнул с воздухом, как инфекцию? Это нелепо. Всего восемь лет. И хотя они отнюдь не пролетели, как день, а тянулись, словно маленькая личная вечность, он все еще воспринимал себя чужаком в этом мире. Считал себя жителем Октавии, а не Земли. Наверное, это странно, спустя восемь лет. Но он так и не смог прижиться здесь. А точнее, не захотел.

Никто не говорил ему, когда может закончиться его ссылка. Честно говоря, он даже не получил ни одного прямого подтверждения, что она вообще закончится, но он продолжал верить. Скудных намеков, которые изредка давал ему Сафлер, хватало для того, чтобы продолжать держаться за свою жалкую надежду. Надежду, что он вернется домой, и все будет, как прежде.

Но ни в одной из версий, даже самых мрачных, которые рисовало его воображение, он не умирал от давно изжитого, примитивного заболевания.

Ничего, это не конец. Все это ерунда по сравнению с настоящими проблемами, которые намечаются на этой планете. Ему просто надо поговорить с Сафлером. Он все уладит. Для Корпорации это не проблема.

– Спасибо, док. Мне надо идти.

Найтвуд встал, чувствуя некоторое облегчение от принятого решения. Лицо молодого врача вытянулось.

– Постойте, господин Александер. Но ведь мы еще не обсудили план лечения. Я должен назначить вам процедуры и препараты. Думаю, нам стоит начать с химиотерапии в неболь…

– Благодарю за заботу, док. Но у меня свой план лечения.

Прервать этого напыщенного докторишку на полуслове было приятно. Найтвуд развернулся и молча вышел, хлопнув дверью.

Он добрался домой только к ночи. Ключи от квартиры отыскались не сразу. Голова отчего-то кружилась. На этаже снова перегорела лампочка. Пытаясь наощупь вставить ключ в замочную скважину, он два раза уронил его. Руки дрожали.

Бросив пиджак на спинку кресла, Найтвуд, не включая свет, прошел к бару. Налил полстакана виски и опустился в кресло, развернутое к окну. На город уже опустилась ночь, и бесчисленные фонари освещали улицы белыми и желтыми огнями.

Его квартира находилась на последнем, пятом, этаже. Когда смотришь в окно, сидя в кресле, не видно улиц и людей. Только размытые световые пятна. Желтые – в окнах домов вдалеке. Белые и красные – от фонарей на автостраде Дексиди. Они постоянно движутся, оставляя на стенах цветные разводы: белые плывут в сторону центра города, красные – в обратную.

Найтвуд сделал большой глоток из стакана и поморщился. Он не привык пить чистый виски, безо льда. Но сейчас ему хотелось именно такого, – крепкого и теплого. Слишком теплого, почти до отвращения. Допив стакан залпом, он поднялся, чтобы снова наполнить его. Смертельно захотелось курить. Он бросил еще два месяца назад и держался неплохо. Никотиновые пластыри помогали большую часть времени, когда он не забывал наклеить новый.

Найтвуд открыл гардероб и начал в нем рыться. Он выкидывал наружу коробки с обувью, пока на самом дне не отыскал белую с красным. Сорвав крышку, он запустил руку в правый ботинок. Вот она, заначка. Наркоман всегда оставит себе лазейку, как бы твердо не утверждал, что бросает раз и навсегда. Правда, на Земле никотин не приравнивается к наркотическим веществам, как и алкоголь. Но он всю жизнь прожил на Октавии, где эти вещи можно купить только из-под полы у черных контрабандистов, которые привозят запрещенные вещества с других, «низких» планет.

Найтвуд опустился на пол, прислонившись спиной к двери гардеробной. Дрожащей рукой он поднес зажигалку к белому цилиндру сигареты, с упоением делая первую затяжку. Он пытался успокоиться, но сердце стучало под рубашкой истерично, не желая поверить, что все образуется.

Терпкие беловато-серые клубы поплыли в воздухе. Главное – не поддаваться панике. Все еще может обернуться в мою пользу. Те сведения, которые дал министр, крайне интересны. Они могут стать моим билетом отсюда. Когда-нибудь же они должны решить, что я сделал для них достаточно и заслуживаю отправиться домой? Но, уж во всяком случае, я не заслуживаю смерти. Только не сейчас, на этой чертовой планете, среди этой примитивной расы.

Я выберусь отсюда. Вернусь домой. Эта история имеет все шансы закончиться хорошо. Помни, кто ты, Найтвуд Александер. Помни, зачем ты здесь.

Он поднялся и прошел к зеркалу в ванной. Уперев руки в края раковины, глядя на свое отражение, Найтвуд отчетливо произнес:

– Я – Надзиратель над человеческой расой №3461. Планета Земля, Галактика Млечный Путь, система XY62Z в квадранте КО13584. Цивилизация класса 04 по шкале Демплера. Иначе говоря – примитивная.

Я работаю на этой планете под прикрытием специалиста-аналитика при Министерстве Обороны. Меня считают чертовски хорошим служащим. Моей задачей на этой планете является выявление потенциально опасных технологий, не соответствующих классу развития 04. Иначе говоря, технологий, способных навредить этому сектору галактики.

Я выявляю подобные научные открытия и технологии и докладываю в Центр по Контролю над Развитием Технологий в цивилизациях класса А. Под класс А попадают все человеческие расы, находящиеся на начальной стадии развития и способные причинить вред собственному виду и планете, на которой обитают.

Стандартное определение Надзирателя. Так может сказать про себя каждый из нас. Произнесенное вслух, оно отрезвляет, возвращает к реальности. Напоминает о том, кто я на самом деле и где мое место. Заученный ритуал, который я повторяю всякий раз, когда чувствую, что близок к тому, чтобы слететь с катушек.

Найтвуд перевел дыхание. Сигарета, которую он держал в руке, дотлела до фильтра и обожгла пальцы. Зашипев сквозь зубы, он бросил ее в раковину. Окурок потух. Боль слегка отрезвила. Допив виски, он вернулся в комнату. Пора браться за работу.

Глава 2. Протокол №17

Найтвуд отпер кабинет отдельным ключом. Окно было наглухо зашторено, не пропуская свет с улицы. В полной темноте он прошел к столу и опустился в кресло. Рука нащупала кнопку включения компьютера. Через пару секунд зажегся синий экран. Света хватало, чтобы подсветить клавиатуру. Найтвуд вбил пароль и стал ждать. В темноте яркое пятно экрана почти ослепляло, но он не стал включать свет. В темноте его жизнь не выглядит такой уродливой.

Окна с новостями начали открываться, накладываясь одно на другое. Найтвуд положил рядом пачку сигарет и стал читать.

К утру он был уже почти уверен, что информация министра правдива. Что-то действительно происходит. Позавчера лидер Северных Штатов Америки принял бюджет на будущий год, по которому военные расходы страны возрастают почти на 25%. Несколько видных специалистов по внутриатомной энергетике, а также специалист по нанотрасмиттерам получили визы в Буферную Зону, – территорию, разделяющую Северные и Южные Штаты Америки после последнего вооруженного столкновения. Также последние месяцы ведутся активные работы по открытию Южного Коридора из Нью Йорка в более развитые страны южноамериканского континента. Он позволит им завозить необходимое для строительства оружия оборудование по морю.

Все это подтверждает информацию министра. Еще остается открытым вопрос, как они получили эту технологию, и что конкретно она из себя представляет. Но то, что Северные Штаты Америки, представляющие на сегодняшний день наибольшую угрозу и зону нестабильности, готовят что-то крупное, не представляет сомнений.

Найтвуд откинулся на спинку кресла, закуривая очередную сигарету. Пепельница была полна окурков. Все воздержание последних месяцев оказалось погребено под грудой дымящихся «бычков». Но срыв был наименьшей из его проблем. Теперь более серьезные вещи поставлены на карту.

Если в результате нынешних событий он сумеет вернуться домой, его вылечат от зависимости. Если же нет, ему будет уже все равно. Потому что умрет он не от рака легких.

Найтвуд закрыл на мониторе все окна, кроме нескольких. Помимо информации, которая подтверждает опасения министра, он наткнулся на другую. С первого взгляда она не имеет прямого отношения к разработке Северными Штатами нового оружия, но все же эти новости показались Найтвуду важными и тревожными.

Несколько частных акционеров крупнейших нефтегазовых компаний без видимых причин начали распродавать свои активы. Европейское Агентство по Космической Безопасности продвигает в Сенате новый закон об использовании космического пространства, противоречащий всей их политике последних лет. Одна из самых прибыльных частных компаний по производству тяжелого металлургического оборудования внезапно объявляет о закрытии своих заводов.

Он не мог найти между этими событиями видимую связь, что раздражало и еще сильнее убеждало, что эта связь есть. Должен ли он докладывать об этом в Центр? У него нет подтверждения, что эти новости как-то связаны с новой технологией. В то же время они кажутся важными. Интуиция подсказывала ему, что между ними есть какая-то связующая нить, просто он пока ее не видит.

Поколебавшись с минуту, Найтвуд сбросил информацию, не укладывающуюся в цепочку, в отдельную папку. Повинуясь импульсу, он поместил ее на виртуальном диске и закрыл дополнительным паролем. Это казалось неправильным – скрывать данные от Корпорации. На какой-то момент ему показалось, будто он снова нарушает закон. Чувство отвращения накрыло удушливой волной, но Найтвуд сумел убедить себя, что не делает ничего противозаконного. Он поместит эти данные в отчет, если они окажутся важными. Как только разберется, что они значат.

Через раскрытую дверь в кабинет начал просачиваться слабый свет. Найтвуд взглянул на часы. Пять утра. Нет смысла ложиться спать. Он сходил на кухню и вернулся с большой кружкой кофе. Алкоголь уже выветрился из головы, а кофе помог немного взбодриться. Собравшись с мыслями обо всем, произошедшем за день, Найтвуд прошел в заднюю часть комнаты.

Из-под статуэтки индийской богини Кали, которую он приобрел на аукционе три года назад, мужчина выудил ключ. Отпер ящик, из которого на свет появилась серая металлическая коробочка, – грайпер. Поверхность из тусклого металла переливалась, словно живая. Она будто поглощала свет, преломляя его в глубине самым причудливым образом. Словно он держал в руках воду, обретшую форму и цвет.

Пальцем Найтвуд нащупал характерное углубление и надавил на него. Коробочка разложилась на ладони, словно трансформер. Сбоку появилась виртуальная клавиатура. Он набрал код. На панели загорелся зеленый сигнал. Теперь надо ждать.

Найтвуд отсчитывал секунды, пока перед ним не появился высокий мужчина.

– Здравствуй, Найтвуд. Я не ожидал связи с тобой сегодня.

– У меня есть важная информация, Сафлер. О разработке новой военной технологии. Я не мог ждать с этим до конца недели.

Высокий мужчина погладил узкий подбородок длинными пальцами. По этому жесту Найтвуд уже знал, что заинтересовал его.

– Хорошо, говори. Надеюсь, твоя информация стоит того, чтобы отступить от протокола.

Найтвуд облегченно выдохнул. Сафлер обязан придерживаться правил, так же, как и все остальные. На самом деле он не такой черствый, каким кажется. В свое время именно он уговорил Найтвуда на сделку. А еще сумел договориться через кого-то из своих людей, чтобы именно его поставили Супервайзером над Найтвудом. Найтвуд был благодарен ему за все, что тот для него сделал. Он считал Сафлера самым близким человеком, почти что другом.

Найтвуд выложил ему всю информацию, какую узнал. А под конец рассказал про болезнь. Он замолчал, ощущая себя губкой, из которой выжали всю воду. Сафлер продолжал ходить по комнате, не обращая внимание на бумаги и куски плат, разбросанные по полу.

– Хорошо, – заговорил он, остановившись. – Вот как мы поступим. Предоставь полный отчет через неделю и жди инструкций. Я лично переговорю с руководством об этой ситуации. Думаю, ты понимаешь, насколько важна информация, которую ты предоставил. Хорошая работа, Найтвуд. Я всегда был уверен, что ты еще проявишь себя на этой должности.

– Благодарю, сэр. – Найтвуд собрался с духом и выпалил: – Я подумал, что, может, если я предоставлю какую-то ценную информацию, они решат, что я готов вернуться. Может, ты мог бы поговорить с кем-то.

Сафлер улыбнулся тепло, но сдержанно.

– Конечно, поговорю. Как только представится возможность.

– А что насчет моей болезни?

– Мы побеседуем об этом в следующий раз. Сейчас ты должен сосредоточиться на отчете. Собери всю возможную информацию, найди сведения об этой технологии. Что она из себя представляет, и на какой стадии разработки находится. Если твой отчет будет действительно стоящим, мы обсудим возможное скорое окончание твоей ссылки. А до тех пор продолжай работать, Найтвуд. Конец связи.

Сафлер еще раз улыбнулся, и в следующую секунду Найтвуд снова оказался в комнате один. Голограмма исчезла. Он закрыл грайпер и убрал в ящик.

Пора собираться на работу. Найтвуд выключил компьютер и прошел в душ. Сквозь большие окна гостиной квартиру заливал теплый свет. Первые лучи солнца уже пробивались из-за крыш домов, подкрашивая небо в золотисто-розовые тона.

Холодная вода прогнала остатки усталости. Возбуждение от разговора продолжало будоражить, щекоча нервы. Мышцы слегка ныли, требуя немедленных действий. Найтвуд позволил себе улыбнуться, но вода тут же смыла непривычное выражение, словно краску с лица манекена.

Он подставил лицо под упругие струи, заставляя себя расслабиться.

Все прошло хорошо. Как я и ожидал, даже лучше. Я найду любую информацию по новой технологии, какую они пожелают. Мой отчет станет прорывом. А мой вклад в работу Корпорации оценит высшее руководство. Сафлер позаботится об этом. Они поймут, что я готов вернуться. Уберут эту штуку из моей головы. Я вернусь домой. Все будет хорошо. Так ведь?

Но он не умел себе врать. Если все действительно складывается так, как ты мечтал, откуда это тянущее чувство прямо во внутренностях? Будто там копошится рой назойливых насекомых, которые только и ждут, чтобы вырваться наружу, прорвав гладкую розовую кожу твоей мечты?

Найтвуд вышел из кофейни на углу Тридцать второй улицы, где каждое утро перед работой заказывал большой стакан кофе. Крепкий, черный и без сахара. Он остановился перед стеклянными дверьми Промышленного Банка, чтобы сделать глоток. Горячий напиток обжег язык.

К тому времени, как Найтвуд добрался в центр, он был уже почти в хорошем настроении. Теплые, но еще не обжигающие лучи утреннего солнца разогнали сомнения, а терпкий, горьковатый воздух Центрального Проспекта прочистил мозги. Несмотря на бессонную ночь, он как никогда был готов к работе. Министру Рейнору и Центру нужна одна и та же информация. А значит, он ее добудет.

На перекрестке с Семнадцатой улицу перегородила машина. Серый минивэн не успел проскочить на зеленый и встал прямо на «зебре». Пешеходам приходилось обходить его, обтекая сзади и спереди двумя потоками. Найтвуд раздраженно двинулся вперед, стараясь ни с кем не столкнуться в бурном потоке спешащих в деловой центр людей.

Когда он протискивался мимо машины, боковая дверь отъехала в сторону. Найтвуда схватили под мышки, оторвав от земли. Стакан с кофе вылетел из рук, черная жидкость потекла по мостовой. Это последнее, что он видел, перед тем как его втащили в фургон, и дверь захлопнулась. Найтвуд хотел закричать, но ему в рот грубо затолкали кусок тряпки. На голову надели мешок, руки пронзила острая боль, когда их скрутили за спиной, связывая.

Сердце бухало у самого горла. Его толкнули на пол. Найтвуд упал на колени, больно ударившись. Он пытался что-то кричать, от кляпа рот заполнила вязкая кислая слюна. Ему казалось, что он задыхается, – ткань на лице душит, а кляп, протиснутый в самое горло, не дает сделать вдох. Панический страх скрутил внутренности тугим узлом. Казалось, что сейчас стошнит.

Что происходит? Кто схватил его, зачем? Что собираются делать? Фургон дернулся и начал движение. Это вернуло Найтвуда к реальности. Он заставил себя сделать глубокий вдох, затем второй. Он не был готов к подобным ситуациям, хотя перед отправкой на Землю проходил курс психической подготовки. Собрав все знания, какие сохранились у него за восемь лет, Найтвуд затих.

По звукам и запахам он пытался распознать, кто его похитители и куда могут везти. Но все, что удалось понять, – его похитили трое. Один за рулем, двое других затащили его в фургон, который теперь движется на юго-запад. Найтвуд закрыл глаза и стал считать.

Через сорок минут машина остановилась, и его грубо вытолкали наружу. Не снимая с головы мешок, словно тряпичную куклу, его тащили по коридорам темного здания. Зеленоватый свет ламп просачивался сквозь неплотную ткань. Найтвуд возмущался и пытался вырваться, хоть и понимал, что это тщетно.

Последнее помещение, куда его ввели, было светлее предыдущих. Найтвуда усадили на стул. Кто-то сдернул с головы мешок. Мужчина зажмурился, отворачиваясь от яркого света. Когда глаза немного привыкли, он увидел, что находится в маленькой комнате с облупившейся краской. Потолок и стены были в желтых потеках воды. С потолка свисала голая лампочка на длинном проводе. Из мебели были только стол и стул, на котором он сидел.

Пять пар глаз пригвоздили Найтвуда к месту. Он осмотрел всех, задержав взгляд на единственной женщине. Примерно одного с ним возраста. Ярко рыжие, вьющиеся волосы до плеч и голубые глаза, – редкое сочетание. Губы бантиком накрашены красной помадой. Одета стильно и дорого. Юбка-карандаш, черный приталенный пиджак. Блузка расстегнута на верхних пуговицах, открывая пышную грудь.

Заметив, как Найтвуд ее рассматривает, уголок рта женщины приподнялся в усмешке, но глаза смотрели холодно.

– Здравствуйте, господин Александер, – четко произнесла она. И кивнула одному из мужчин: – Лин, вынь кляп.

Невысокий жилистый мужчина азиатской наружности вытащил изо рта осточертевшую тряпку.

– Какого черта?! Что здесь происходит?! – Негодование быстро пришло на смену страху.

– Спокойно, господин Александер. Мы всего лишь хотим поговорить.

– Кто вы? Откуда знаете меня? На кой черт приволокли сюда?

– Обо всем в свое время. – Девушка рассматривала его с плохо скрываемым презрением. – Мы знаем, кто ты.

– Поздравляю. Все знают, кто я. Я…

– Ты – Надзиратель.

На секунду Найтвуд потерял дар речи, судорожно пытаясь отыскать в пыльных чуланах памяти, что протокол предписывает делать в случае разоблачения. Но не сумел вспомнить ничего подходящего. Видимо, он не очень внимательно слушал подготовительный курс перед отправкой на Землю. Найтвуд решил, что при недостатке данных лучшая тактика – все отрицать.

– Не понимаю, что это значит, – произнес он спокойно, но девушка лишь улыбнулась.

– Ты – Надзиратель Межгалактической Корпорации по Охране Планетных и Человеческих Ресурсов. На Земле с 2083 года. Работаешь под прикрытием аналитика в Аналитическом Центре Отдела по Борьбе с Внешнеполитическими Угрозами при Министерстве Обороны. Твой Супервайзер – Сафлер Стир. Ты выходишь с ним на связь раз в неделю, по пятницам. Мне продолжать?

Найтвуд подумал, что такого протокол точно не предусматривает и угрюмо мотнул головой.

– Что вам от меня нужно?

– Позволь сперва представиться. Меня зовут Кейси, я руковожу Западным Отделением Сопротивления в Рэйсте. Это некоторые из наших… – она слегка замялась, закусив губу, – сотрудников.

Девушка весело указала на мужчин, молча наблюдавших за ними. Видимо, ей все это доставляло удовольствие.

– С некоторыми из них ты уже заочно знаком. Ничего, что я на «ты»? – спросила вдруг Кейси и тут же продолжила: – Грэм и Кнарсон любезно сопровождали тебя во время поездки.

Найтвуд быстро взглянул на двух громил, одинаковым жестом скрестивших на груди руки. Рожи у обоих были такие, что задерживать на них взгляд не хотелось.

– Сопротивление? Что это такое? – обратился он к Кейси, игнорируя остальных.

– Организация, которая отслеживает деятельность Корпорации на Земле, – лаконично ответила девушка.

– Отслеживает?! Да откуда вы вообще о нас знаете?

– А ты что думал, вы – единственные, кто что-то знает?

Кейси изогнула тонкую бровь. Она наблюдала за Найтвудом с рассеянным любопытством. С внезапной злостью он понял, что она играет с ним. Как человек, дразнящий котенка, а затем наблюдающий, как тот гоняется за собственным хвостом.

– Надзиратели давно находятся на Земле, в течение почти всего двадцатого и двадцать первого века, еще с тех пор, как началась научно-техническая революция, – продолжила она. – Тогда же возникло и Сопротивление. Вы шпионите за нами, а мы – за вами.

Кейси улыбалась с легкой издевкой, присущей только людям, облеченным властью. Ее голос звучал низко, почти сладострастно, будто она шептала на ухо любовнику, а не допрашивала связанного человека. Найтвуд с удивлением обнаружил, что ему одновременно хочется и ударить ее, и впиться в сочные красные губы. Он отвел взгляд.

– К чему этот разговор? Что вы от меня хотите? – глухо произнес он, разглядывая обшарпанные стены.

– Нам нужна информация. – Кейси присела на край стола. Голос потерял игривые нотки. – Мне необходимо знать, что такое Протокол №17.

Найтвуд молчал. Кейси продолжила, сверля его взглядом голубых глаз.

– Сегодня утром этот Протокол был принят к исполнению. Я хочу знать, что он означает.

– Я тоже много чего хочу, детка.

Один из громил, которые, по словам Кейси, везли его сюда, дернулся. Краем глаза Найтвуд заметил, как рука сжалась в огромный кулак. Найтвуд оценил широченные плечи, характерные армейские штаны с множеством карманов и кобуру на поясе. Тяжелая челюсть, взгляд исподлобья, – лицо человека, не отягощенного излишним интеллектом.

Представив, как огромный кулак врезается в скулу, кроша зубы, он сглотнул. Но Кейси только сделала громиле небрежный жест рукой, показывая, чтобы оставался на месте. Сама она не шелохнулась.

– Слушай, Найтвуд. Может, ты думаешь, что мы враги, но это не так. Мы всего лишь люди, которые хотят защитить свою планету. В конечном итоге это ведь цель и твоей работы, не так ли? Мы не собираемся предпринимать ничего против Корпорации. Мы просто хотим знать. В конце концов, этот Протокол касается нас, нашего дома. Разве я так о многом прошу?

– Я не знаю, о многом ли ты просишь, потому что понятия не имею, что такое Протокол №17, – огрызнулся Найтвуд.

Давешний громила снова засопел на месте. Видно, ему не терпелось пустить в ход кулаки. Но Кейси только пристальнее вгляделась в лицо пленника. Вот в чем плюс работы с женщинами. Они прибегают к насилию только в крайнем случае.

– Я бы поверила тебе, Найтвуд. Но как ты можешь не знать об этом Протоколе, учитывая, что он вступил в действие после твоего доклада?

– После моего доклада? – Найтвуд растерялся. Чувство, что он что-то упустил, – словно тошнотворный скрежет ножа по стеклу. – Это невозможно. Я говорил с Сафлером только сегодня утром.

– Видимо, ваш разговор содержал какие-то очень важные сведения, потому что сразу после него Сафлер связался с Центром. А они, в свою очередь, немедленно инициировали исполнение Протокола №17.

Найтвуд замешкался, размышляя, какую информацию может доверить этим людям. Много ли они знают? Не будет ли разговор с ними расценен в Центре как нарушение протокола? И что делать, если протокол не предусматривает таких ситуаций?

Очевидно, эти люди знают что-то, чего не знает он. Надо выяснить, что именно.

– Послушайте, – заговорил он, – вчера я получил информацию о том, что Северные Штаты Америки разрабатывают новую технологию. Очень опасную технологию, на основе использования энергии темной материи. Об этом я рассказал своему Супервайзеру. Но это все. Он не говорил мне ни о каком Протоколе. Я понятия не имею, что это.

Кейси переглянулась с громилой.

– Ладно, предположим, ты говоришь правду. И это все? Тебе ничего не кажется подозрительным? Тебя устраивает, что ты находишься в неведении относительно того, что происходит? Ведь этот Протокол запустили после твоего доклада. Больше столетия деятельность Корпорации на Земле ограничивалась наблюдением и общими рекомендациями. А теперь вдруг они решили действовать. С чего бы? Ты разве не хочешь знать, что происходит?

– Если ты надеешься завербовать меня, детка, то даже не мечтай. Я не стану двойным агентом. Вы не можете предложить мне ничего, что бы меня заинтересовало. И не можете сделать мне ничего, что будет хуже гнева Корпорации, который обрушится на мою голову. Так что можешь пропустить эту жалкую попытку вербовки и напустить на меня своих амбалов, которым не терпится почесать кулаки. Мне больше нечего сказать.

– А как насчет того, что это вы пришли на нашу планету и начали плести заговоры? – рявкнул громила Кейси. Она не стала вмешиваться. – Вы ведете себя как хозяева, шпионите, а теперь хотите устроить что-то за нашими спинами. И если ты надеешься, что мы будем сидеть и смирно смотреть на это, то ты ничего о нас не знаешь.

– А ты думаешь, у вас есть выбор? – Найтвуд усмехнулся ему в лицо.

– Слушай, Надзиратель, – громила приблизился на опасное расстояние, глядя на пленника сверху вниз. – Я не знаю, с какой планеты ты взялся, но на нашей ты ничего не решаешь.

– Хватит винить нас в своих бедах! – неожиданно для себя взорвался Найтвуд. – Наша цивилизация не изобретала оружия массового поражения, не понимая всех рисков. Эта технология способна уничтожить не только вашу планету, но и разнести пол галактики. А вы даже не представляете, что это и как с ней управляться. Вы как дети в комнате, заполненной газом. И вы уже зажгли спичку. Так что лишь вопрос времени, – когда рванет.

– О, нет, нет, парень, не пудри нам мозги. Что бы ни происходило на этой планете – это наше дело, не ваше. Вы не можете решать за нас.

– Уже решили, – презрительно бросил Найтвуд.

Громила, побагровев, повернулся к Кейси.

– Кейс, позволь мне пристрелить этого ублюдка.

– Нет, Грэм, это не разумно. Во всяком случае, не сейчас.

– Ты что, хочешь отпустить его?! – Лицо громилы застыло маской непонимания и злости.

– Да. Он еще может нам пригодиться.

– Я бы не рассчитывал на мою чистосердечную помощь, детка. И все же ты права. Всем будет лучше, если я выйду отсюда своими ногами, – вмешался Найтвуд.

– Ты, что, угрожаешь?!

Кейси выросла между ним и Грэмом, положив руку мужчине на грудь. Видимо, он был известен своим горячим нравом.

– Оставь, Грэм. Возможность расквитаться тебе еще представится.

Найтвуд присвистнул.

– Теперь я понимаю, почему над вами, амбалами, верховодит женщина. Она умнее вас четверых вместе взятых. Но хочу разочаровать тебя, дорогуша. Боюсь, возможности расквитаться не представится. Скоро я скажу вашей третьесортной помойке «Адью».

– О, не думаю, что это случится в ближайшее время, – ответила Кейси, в голосе звенел лед. – Лучшее, что ты можешь сейчас сделать – это продолжать работать. Сведения, собранные тобой, нам крайне пригодятся. Хочешь ты того или нет, но ты еще послужишь этой планете.

Мешок сняли с головы, только когда фургон остановился. Найтвуда вытолкнули на улицу, машина с визгом умчалась. Осмотревшись, он понял, что его выкинули в переулке за зданием Министерства. Портфель с бумагами валялся рядом.

Найтвуд тяжело привалился к кирпичной стене. В переулке было грязно и безлюдно. Солнце не проникало сюда, оно освещало лишь верхушки зданий, образовавших проулок. Найтвуд поднял голову вверх. Ему показалось, что стены пришли в движение, смыкаясь над головой. В глазах помутнело. Он покрепче схватился за стену, чтобы снова поймать горизонт.

Совсем рядом раздался грохот. В испуге мужчина обернулся на звук. Из мусорного контейнера, со всех сторон заваленного недельным мусором, выскочил тощий кот.

Найтвуд прижался головой к холодной кирпичной стене. Рука нашарила в кармане пачку сигарет. Он поднес подрагивающий огонек к сигарете. После нескольких затяжек в голове слегка прояснилось. Он прикрыл глаза, как вдруг почувствовал, что над верхней губой стало мокро, как от пота. Найтвуд скосил глаза вниз. На белую рубашку упало несколько красных капель.

Он поднес руку к носу, пальцы окрасились кровью. Она потекла по губам, оставляя во рту соленый вкус.

Вот черт. Это что-то новое. Доктор Очарование не предупреждал ни о чем подобном. Только этого мне не хватало. Хотя, может, это просто нервное перенапряжение. У многих людей идет носом кровь. Это мог просто лопнуть сосуд.

Ну да, как же. У меня рак мозга, а кровь идет от нервного напряжения? Это самое жалкое объяснение в истории этой жалкой планеты. Когда такую чушь несет кто-то другой, ты думаешь: что за идиот? Но когда сам оказываешься на его месте, все выглядит иначе. Неужели я тоже превращаюсь в одного из этих сопляков, которые готовы нести какую угодно ахинею, лишь бы даже не думать о том, что их ждет?

Нет уж, Найтвуд. Ты умираешь. Это гребаная трехсантиметровая опухоль у тебя в голове. И она скоро прикончит тебя, если ты не начнешь действовать. Министру нужно подтверждение. Сафлеру нужны факты. Даже ублюдочному Сопротивлению нужна информация. И, похоже, что ты единственный, кто может им это дать.

После работы Найтвуд отправился домой. От усталости в голове гудело, будто из тумана к далекой платформе приближался поезд. Войдя в квартиру, он сразу прошел в дальнюю комнату. Отпер ее отдельным ключом и, не включая свет, нашарил ящик, в котором хранил грайпер.

Сафлер ответил почти сразу. И даже не стал напоминать о том, что связь должна состояться только через два дня. Найтвуд в красках описал все, что произошло утром. Сафлер отнесся к рассказу на удивление спокойно. Он усадил Найтвуда на стул, опустившись в кресло напротив, словно психоаналитик, принимающий пациента. Его лицо подсвечивалось синим от виртуальной панели управления грайпера, лежащего на полу между ними.

– Полагаю, у тебя есть вопросы относительно Сопротивления. Я готов ответить на них. Мы попали не совсем в обычную ситуацию, Найтвуд. Ты должен понимать, что Надзирателям не положено знать об их существовании. К тому же до утреннего происшествия на протяжении десятилетий мы не входили с ними в контакт.

– Значит, вам известно о Сопротивлении… Как это возможно? Расскажи, кто они и откуда взялись. Как узнали про нас?

– Точно неизвестно, когда именно появилась эта организация. Также мы не знаем, кто раскрыл землянам информацию о нас, но это был кто-то изнутри. Мы знаем об их деятельности уже более семидесяти лет.

На каждой планете рано или поздно появляется группа подпольщиков, которой становится известно о Корпорации. Мы – большая организация с разветвленной структурой. Полностью избегать контактов с населением поднадзорной планеты не удается. Поэтому, так или иначе, информация о нас просачивается. Но волноваться не о чем. Мы готовы к таким ситуациям. Все под контролем.

– Под контролем?! Это ты называешь «под контролем», – когда они похищают и допрашивают ваших людей?

Найтвуд не мог спокойно сидеть на стуле. Он начал расхаживать по комнате, поднимая каждым шагом облака сухой удушливой пыли. Вообще-то, ходить взад вперед – привычка Сафлера. Только он не вздымает за собой покрывшую пол ровным слоем пыль, так как на самом деле находится вовсе не здесь.

Уборщица никогда не прибирает в этой комнате, – Найтвуд слишком боялся, что она нечаянно может обнаружить то, что ей не положено. Поэтому запирал комнату на отдельный ключ, который всегда носил при себе.

Конечно, сам он тоже не убирался здесь, едва помня, когда последний раз видел комнату целиком при включенном свете, хотя и проводил здесь значительную часть своей жизни. Со временем она стала чем-то вроде его личного убежища, где он прятался от реального, раскинувшегося за окном мира, погружаясь в виртуальный мир компьютерных кодов.

Выписывая по комнате круги, Найтвуд задумался:

– Но почему ничего не предпринимается? Почему не уничтожить эту организацию, ведь она угрожает нам?

– Помнишь: «Не опасен тот враг, который выступает открыто. Опасен тот, который прячется в тени». Мы знаем про них, а значит, можем держать под контролем. Если уничтожить это сопротивление, на их месте возникнет новое. Поверь, мы проходили через это на других планетах. На место одних повстанцев обязательно придут другие, вот только найти и отследить их будет уже гораздо сложнее. Так что мы просто наблюдаем. Они следят за нами, мы – за ними. Равновесие соблюдено.

– И что мне делать? Они следят за мной. Что если сегодняшняя история повторится?

– Расскажи им то, что они хотят знать.

– Но…

– Не переживай об этом. Это не будет расценено как пособничество. В структуре нашей организации недаром существуют уровни доступа. Они служат в том числе и для того, чтобы сохранить секретность. Ты не сможешь рассказать ничего, что могло бы нам угрожать. У тебя просто нет такой информации.

– Насчет этого. Я был бы признателен, если бы ты рассказал мне о Протоколе №17. Я обещаю, что сохраню это в тайне, даже если меня будут пытать.

Сафлер коротко рассмеялся.

– Ты и пытки? Не думаю. Прости, Найтвуд, но ты не шпион. Тебе надо меньше смотреть земные фильмы. В любом случае я не могу предоставить тебе эту информацию. Она предназначается только для доступа выше шестого уровня.

– Выше шестого? Но у нас всего семь уровней.

– Я рад, что ты меня понял, – Сафлер улыбнулся.

Найтвуд снова опустился на стул напротив Супервайзера.

– А что насчет болезни? Кажется, сегодня я вышел на новый уровень. Не уверен, что протяну долго такими темпами. Они должны предоставить мне лечение. В конце концов, я восемь лет на них горбачусь. Разве мне не положено что-то вроде медицинской страховки? Или хотя бы небольшая благодарность?

– Не забывай, почему ты здесь, Найтвуд, – мягко ответил Сафлер. Он казался расслабленным в своем глубоком кресле из дорогой коричневой кожи. – Это был твой выбор.

– Я не выбирал такую жизнь, Сафлер. Вы не оставили мне выбора.

– Это неправда, и ты это прекрасно знаешь. – Сафлер лишь чуть повысил голос, но Найтвуд почувствовал, как ледяные мурашки побежали по коже, предупреждая о том, что будет сказано дальше. – Ты сделал свой выбор, когда влез в базу секретных правительственных данных. Неужели я должен напоминать тебе, как это было?

– Нет, – поспешно ответил Найтвуд, желая уйти от неприятной темы, которая всегда оставляла во рту медное послевкусие. Он утомленно потер руками лицо. – Конечно, нет. Прости, я просто устал и чувствую себя, словно чучело, выпотрошенное таксидермистом.

– Не переживай. – Голос Сафлера стал прежним. В него вернулись привычные, теплые нотки. Выражение почти отцовской заботы легло на лицо.

По большей части именно этому голосу и выражению Найтвуд был обязан тем, что оказался на этой планете. Он был двадцатиоднолетним юнцом, напуганным и растерянным, приговоренным к тюремному сроку, когда к нему в камеру впервые ступил Сафлер.

– Все образуется, – продолжал его Супервайзер тем же голосом, что и в тот день. – Я не собирался рассказывать, но думаю, хорошие новости тебе не повредят. Не хочу обнадеживать тебя раньше времени, но я веду переговоры кое с кем о твоем возвращении.

– Спасибо, Сафлер. Прости, я не должен был сомневаться в Корпорации. Просто ты – единственный человек, с кем я могу поговорить. Иногда от всего этого у меня начинает слегка ехать крыша.

– Не переживая об этом. – Сафлер поднялся. – Просто делай свою работу, как всегда. Глазом не успеешь моргнуть, как снова окажешься на Октавии.

Сафлер взглянул на часы.

– Мне пора. Жду от тебя доклад в конце недели. Конец связи.

– Да, сэр, – ответил Найтвуд, но Сафлера уже не было в комнате. Только светился голубоватым грайпер, подсвечивая летающие в тишине комнаты пылинки.

Глава 3. Азартные игры и вредные привычки

Найтвуд неспешно брел по плавно извивающейся дорожке парка. Свежая зелень начала лета приятно баюкала разыгравшиеся в последнее время нервы. Тенистые тропинки приглашали ступить в глубину зеленых коридоров. Ветер шелестел листвой в ажурной кроне деревьев. Ярко изумрудные, ровно подстриженные квадраты газона оттеняли яркие пятна распускающихся цветов. Лилово-красные, солнечные желтые и чистые, как первый снег, белые, – не в пример людям, природа создает прекрасные цветовые сочетания. Находясь здесь, Найтвуд был близок к тому, чтобы признать Землю красивой планетой.

Он приходил в Центральный Парк, когда надо было подумать или успокоиться. Привести в порядок мысли, решить какую-то задачу или разложить по полочкам новую информацию.

Вчера Найтвуд отправил Сафлеру отчет и теперь не находил себе места в ожидании реакции. Он проделал чертовски хорошую работу, и все же сейчас у него имелось больше вопросов, чем ответов. Откуда взялась технология на основе энергии темной материи? Кто разработал ее, когда? Почему никто ничего не знал об этом до того самого дня, когда она всплыла на поверхность?

Такого «кота» невозможно утаить в мешке. Эта технология должна была разрабатываться десятилетиями, чтобы дойти до стадии промышленного изготовления оружия. Но это фактически невозможно. У Северных Штатов не было таких ресурсов двадцать лет назад. Черт, у них и сейчас нет таких ресурсов, даже с учетом присоединения части высокотехнологичных Южных Штатов.

Даже самым развитым странам потребовались бы годы на открытие такой технологии. Не говоря уже о миллиардных вливаниях денег, постройке новейших научных центров, легионах научных сотрудников, персонала, материалах. Ведущим мировым специалистам в самых передовых областях годами пришлось бы работать вместе, чтобы только открыть принцип, лежащий в основе этой технологии.

Появление же ее сейчас, в такой стране, как Северные Штаты Америки, которые последние двадцать лет тратят все ресурсы на непрерывное ведение территориальных войн, практически невозможно. Статистически вероятность этого равна 0,0003 процента.

За размышлениями Найтвуд не заметил, как ноги привели его в дальнюю, самую укромную часть парка. Он приблизился к спрятавшейся под раскидистыми ветвями ивы скамейке.

– Ты опоздал.

– Были дела. Не мог вырваться.

Сунув руки в карманы плаща, Найтвуд сел рядом с мальчуганом лет тринадцати. Одет тот был в протертые до дыр джинсы, которые были ему велики на несколько размеров, и потрепанную фланелевую куртку, рукава которой доставали мальчишке до костяшек пальцев. Чумазое любопытное лицо повернулось к мужчине.

– Что за дела? – поинтересовался он серьезно.

– Важные. Эй, не суй нос, куда не следует. – Найтвуд смотрел прямо перед собой. – Ты принес?

– А то как же! – воскликнул довольно мальчишка. – Черные или белые?

– Как всегда.

Между ними на скамейке возникла складная шахматная доска. Мальчуган раскрыл ее и начал доставать изнутри деревянные фигуры. Затем он тщательно расставил их на доске, повернув черными к Найтвуду. Фигурки были сильно изношены временем. Пешки были словно изгрызены термитами, а у нескольких коней сколоты морды и уши. Несколько фигур вообще отсутствовало, их заменяли пластмассовые солдатики, угрожающе наставившие ружья на деревянное воинство.

Найтвуд научился шахматам на Земле. Он быстро освоил игру, ставшую еще одной его страстью. Она заворожила его изысканной простотой правил, которые создают почти бесконечное количество игровых комбинаций, вовлекая соперников в идеальный мир чистой логики.

Именно эта его черта – страсть – была причиной того, что он чересчур увлекался всем, что его занимало: от азартных игр до вредных привычек. Видимо, это было частью его рисковой, увлекающейся натуры, которая оставалась в строгой узде, пока он жил на Октавии.

Но оказавшись на Земле, в этой обители крайностей и опасных для здоровья и жизни развлечений, зверь вырвался из клетки. Найтвуд просто не мог остановиться, все доходило у него до высшей точки, – от курения до употребления кофе и алкоголя, от разгадывания головоломок, за которыми он просиживал ночами, до шахмат и азартных игр.

По этой единственной причине он ни разу не пробовал наркотики, которые на Земле льются рекой, находясь, по меркам октавианских законов, фактически в открытом доступе. Его сдерживала от этого благоразумная сторона, которая подсказывала, что наркотики заведут его в такие дебри, из которых он может не вернуться.

– Что нового? – спросил Найтвуд, двигая ладью на Г4. – Тот здоровяк во дворе все еще задирает тебя?

– Нет. После того, как я приклеил его к перилам беседки и спустил с него штаны на глазах у его дружков. Говорят, он простоял там час, пока они сумели его отодрать, – гордо ответил мальчуган и хихикнул.

– Я же говорил, что это сработает. Ладья бьет пешку Е6.

– А почему ты такой серьезный сегодня? Тебя тоже кто-то достает?

Найтвуд чуть улыбнулся.

– Кто только не достает меня, парень! Только ленивый. Но мы договаривались не задавать вопросов. Думай-ка об игре, а то она закончится раньше, чем ты произнесешь «Конь на Е3».

– Но не раньше, чем я произнесу «Шах и мат»!

Они расстались, когда на парк опустились сумерки, и стало трудно различать фигуры на доске. Найтвуд не торопясь шел к западному выходу, сунув руки в карманы брюк, не думая ни о чем конкретном. Так бывало всегда после хорошей игры, – она оставляла в голове ощущение простора и чистоты, словно там проветрили и сделали влажную уборку.

С наступлением вечера в парке зажглись фонари, их желтые круглые плафоны отбрасывали на землю длинные тени. Всякий раз, как Найтвуд проходил мимо фонарного столба, впереди начинала скользить его тень, а он словно догонял ее, наступая на пятки.

Найтвуд шел, опустив голову к земле, наблюдая за метаморфозами своей тени, когда к ней присоединилась вторая. Сперва он не обратил на это внимания, но после каждого поворота и изгиба дорожки вторая тень непременно оказывалась рядом с его. Возможно, такой же, как и он, любитель гулять в одиночестве поздно возвращался домой. Но прошла всего пара дней, как его похитило Сопротивление, и Найтвуд не мог убедить себя в том, что это просто совпадение. Сердце застучало быстрее. Ему вовсе не хотелось снова встречаться с Кейси и ее друзьями.

Найтвуд ускорил шаг, направившись к ближайшему выходу из парка. На очередном повороте он резко обернулся. В пяти метрах позади был ясно различим силуэт мужчины. Тот остановился в тени, скрывая лицо под низко надвинутым капюшоном. Убедившись, что за ним действительно следят, Найтвуд поспешил выйти на шумную улицу.

После тишины и умиротворения парка ему показалось, будто он вынырнул из аквариума с приглушенными звуками и красками и оказался прямо посреди водоворота городской жизни. Витрины магазинов искрились огнями, как драгоценные камни, рекламные вывески ослепляли, ревниво соревнуясь в яркости и сочетании цветов.

Плотный поток машин двигался в сторону восточных окраин, где располагаются спальные районы. На перекрестке образовалась небольшая пробка, нетерпеливые водители сигналили на разные лады. По другой стороне улицы промчалась скорая, блики от сигнального маячка рисовали на стенах домов тревожные синие полосы. Усталые пешеходы двумя плотными потоками шагали по тротуару, мечтая после длинного рабочего дня поскорее оказаться дома.

Оглядываясь назад, Найтвуд направился к ближайшему скоплению народа. К парку как раз подъезжал автобус, на остановке собралась приличная толпа. Морщась и непроизвольно задерживая дыхание, он протиснулся в самую глубь. Ощущение было, словно его заперли в темной коробке: ни развернуться, ни выпрямиться во весь рост. А воздуха внутри закрытого пространства остается все меньше и меньше.

Подавив желание растолкать плотно прижатые друг к другу тела и вырваться наружу, Найтвуд позволил толпе увлечь себя в раскрытые двери автобуса. Оказавшись внутри, он выглянул в окно и мельком разглядел человека в капюшоне, озирающегося по сторонам, словно в поисках кого-то.

Оказавшись дома, Найтвуд запер дверь на все замки. Он тяжело привалился к ней спиной, думая о том, что еще от него могло понадобиться Сопротивлению. Может, последний отчет? Должен ли он немедленно сообщить о случившемся в Центр или дождаться очередной связи?

За размышлениями мужчина привычно отпер дальнюю комнату и повалился на стул перед компьютером. Рука машинально нажала кнопку включения. Почему с ним постоянно происходит так? Каждый раз, как он начинает чувствовать себя нормальным, ему тут же грубо напоминают о том, что он не принадлежит этому миру.

По правде говоря, он никогда по-настоящему не пытался ассимилироваться на этой планете. Наверное, он мог бы попробовать жить как все, – завести друзей, общаться, ходить с ними в бар после работы. Может, даже встретить кого-то. Но он всегда ощущал незримую преграду между собой и этими людьми.

Он одновременно презирал и завидовал им. Презирал, потому что привык жить в более высокой цивилизации, воспринимая людей, как некие примитивные существа. Наверное, так современный человек мог бы смотреть на неандертальца, только вышедшего из пещер.

Завидовал же, потому что у них есть жизнь, которой у него нет – нормальная, обычная. В глубине души это все, чего он хотел. Просто жить, без двойных стандартов, без лжи, когда не нужно каждую секунду следить, что и кому ты говоришь. Без постоянной оглядки на всемогущую Корпорацию, незримо стоящую за плечом.

Компьютер загрузился, на рабочем столе одно за другим начали всплывать новостные окна. Найтвуд достал из кармана сигарету и, крутя ее в пальцах, начал читать. Он потянулся к зажигалке, просматривая документы, которые хранил в скрытой паролем папке, как заметил нечто странное. Мужчина замер, не донеся горящий огонек до сигареты. Пальцы быстро забегали по клавиатуре. Так и есть, кто-то открывал файлы, взломав защиту.

Найтвуд, что есть сил, смял в кулаке пустую сигаретную пачку, а затем со злостью зашвырнул ее в стену. Ну почему проклятые мятежники просто не оставят его в покое?! Сперва слежка в парке, а теперь это – проникновение в личные файлы. Он секунду сверлил взглядом экран, затем принялся неистово стучать по клавиатуре. Тот, кто влез в его компьютер, не потрудился достаточно тщательно замести следы. Через минуту он будет знать IP взломщика.

Когда всплыло нужное окошко, Найтвуд растерянно уставился в монитор. Он знал, что означает этот адрес, хоть он и не принадлежал ни одному компьютеру на Земле. Вместо обычной последовательности цифр, разделенных точками, он смотрел на непонятные значки, которые могли означать только одно: тот, кто влез в его компьютер, работал из Виртела.

Виртел – Виртуальный Интерактивный Интеллект, подобие земного Интернета. Только работает на квантовой основе, что дает возможность передавать огромные объемы данных через любое расстояние, измеряемое уже даже не тысячами километров, а световыми годами. К тому же Виртел – подобие искусственного интеллекта, каким его представляют люди, что значит, он обладает подобием разума и может учиться.

Как Интернет опоясывает Землю единой информационной системой, связывая все ее уголки воедино, так Виртел является сетью, на основе которой построены все принципы передачи информации в межзвездном пространстве.

Подключиться к Интернету из Виртела и наоборот можно с помощью специального модуля связи. Это внешнее устройство, которое подключается к компьютеру и перекодирует информацию. У Найтвуда тоже был модуль связи, он входит в стандартный набор, положенный Надзирателю. Например, на днях он подключался к Виртел, чтобы найти данные о технологии, которую получили Северные Штаты.

Теперь Найтвуд откинулся на спинку стула, незряче уставившись в монитор. Мысли метались в голове хаотично, никак не удавалось сосредоточиться. Мысль о том, что кто-то из Корпорации не очень умело влез в его компьютер, потрясла все основания, на которых держалось хрупкое равновесие его миропонимания.

Точное знание своего места в системе, безусловное следование протоколу, рационально выстроенная система отношения к миру – то, чем он жил последние восемь лет. И в этой идеально продуманной цепочке причинно-следственных связей, которой являлась его жизнь, не было места ни для чего, что выходило за границы протокола. Факт, что эти границы могла преступить сама Корпорация, был выше его понимания. Больше того, что он мог переварить, с чем мог смириться.

В конце концов Найтвуд все же донес зажигалку до сигареты. Он вдыхал горький дым и выдыхал в потолок серые клубы, по-прежнему глядя на экран. В который раз задаваясь вопросом, почему это происходит именно с ним.

Что ты скрываешь от меня, Сафлер? Зачем рыться в моих личных документах, когда я и так предоставляю вам все отчеты? И почему сейчас, впервые за все годы, что я на вас работаю? Из-за Сопротивления? Но мне нечего скрывать, я сам пришел к тебе и рассказал о них. Разве что ты до сих пор мне не доверяешь. Считаешь, что я могу сорваться? Опять выкинуть что-то вроде того, что сделал на Октавии?

Но зачем мне это? Здесь я пытаюсь искупить свои грехи. Я не бегу от того, что сделал. Ты говорил, что работа на Земле – это мой урок. И когда я его усвою, то смогу вернуться. Я действительно осознал, что был не прав. В том, что произошло – моя вина. Я знаю, что нахожусь на Земле за дело. Меня бросили в низший мир, потому что по уровню сознания я и принадлежу низшему, ведь я сомневался.

Но теперь я изменился. Я осознал свою вину и взял на себя ответственность. Или же все твои слова были ложью? И вы никогда не простите того, кто совершил ошибку?

Найтвуд курил сигареты одну за другой, смотрел на монитор, где все еще мигало окошко с IP Корпорации, и думал. Минуты сменялись минутами, но в комнате не было часов, чтобы он мог это заметить. Время здесь замерло. В темноте и тиши единственным звуком было биение его сердца, да легкое потрескивание сигареты, когда он делал очередную затяжку.

Наконец Найтвуд резко подался вперед, выйдя из оцепенения. Пальцы с силой вдавили окурок в переполненную пепельницу. Над столом взвился столбик пепла, покрывая серой пылью лежащие рядом документы.

Полагаю, это еще один мой наркотик. Наверное, самый сильный из всех. Любопытство. Ох, Найтвуд, разве не из-за него ты и оказался здесь?

Но он уже не мог совладать с собой. Он никогда не признался бы себе в этом, но, возможно, в чем-то Кейси была права. Здесь творится что-то подозрительное. И раз уж он оказался вовлечен в самый водоворот событий, может ли он позволить себе и дальше оставаться в неведении?

Найтвуд открыл Ситлекс – программу IP-телефонии, наподобие Скайпа, с помощью которой пользователи могут совершать видео-звонки. Только эта программа не находится в общественном пользовании. Ее разработали и используют для общения хакеры. Она скрыта кодами и постоянно переписывает собственные IP протоколы, чтобы ее невозможно было отследить. Это было придумано для того, чтобы люди могли без опаски общаться друг с другом, и их разговоры невозможно было бы подслушать или даже узнать, кто с кем говорил.

Найтвуд набрал номер и стал ждать. Ролли откликнулся почти сразу. Волосатое, заросшее щетиной, но довольное лицо появилось в небольшом прямоугольном окошке.

– Стрэнжер, ты ли это? – воскликнул парень. – Тыщу лет от тебя не было новостей. Я уж решил, тебя взяли. Собирался потереть все твои контакты. Как жизнь? Чего звонишь? Дай угадаю, тебе нужна супер-навороченная программа от Ролли, чтобы скрыть махинации на бирже? Нет, нет, постой, не твой профиль. Тогда… – Ролли подвигал бровями, а затем радостно воздел вверх указательный палец с большим перстнем, – надо отследить террористов из Новой Палестины, но в Министерстве хотят сделать это по-тихому, чтобы не портить только что налаженные отношения с их лидером? Тут-то ты и вспомнил про старого друга. Твои навыки совсем заржавели, без меня не обойтись?

Губы непроизвольно растянула улыбка. Ролли может говорить часами, не затыкаясь. Ведя сам с собой беседы в стиле сумасшедшего дядюшки. Но он один из лучших хакеров, которых Найтвуд знал. Он мог бы дать фору даже его друзьям на Октавии. А окажись в его руках технологии и возможности Виртела, страшно даже представить, что он мог бы с этим сделать.

Ролли знал Найтвуда, как хакера под кличкой Стрэнжер. Также он знал, что Найтвуд работает в Министерстве Обороны. Правда, мужчина не вдавался в подробности своего положения, так что Ролли решил, что он занимается обслуживанием сетей или чем-то в этом роде.

Найтвуд обращался к Ролли пару раз несколько лет назад, когда ему нужна была помощь в одном не очень легальном расследовании для Корпорации. Сам он не мог прибегнуть к хакерским навыкам, это было бы нарушением соглашения о его отправке на Землю. Если бы в Центре узнали об этом, он не успел бы моргнуть, как его снова заковали бы в наручники и отправили за решетку без возможности условного освобождения или новой сделки.

Так что Найтвуду не оставалось ничего иного, кроме как влиться в хакерское сообщество на Земле, сыграв роль одного из своих. Работа в Министерстве имеет свои безусловные преимущества, например, доступ в архив сетевой преступности. Он создал себе имя и историю, воспользовавшись заслугами пары ребят, которым они больше не пригодятся. А затем использовал новые связи для того, чтобы провернуть пару дел.

Правда, Ролли ему действительно нравился. Если бы обстоятельства сложились иначе, они, пожалуй, могли бы стать друзьями.

– Почти что, – откликнулся Найтвуд. – Мне надо чтобы ты взломал сервер одной организации и пошарил у них в закромах.

– А почему ты сам не можешь? У тебя опять федералы на хвосте?

Последние слова Ролли произнес шепотом, будто их могли подслушивать. На самом деле, Найтвуд сам относился к правительственной структуре, у него «на хвосте» никогда не было и не могло быть федералов. Но Ролли это было невдомек.

Ролли страдает параноидальным расстройством, хотя это и понятно при его образе жизни. Днем он работает системным администратором в одной мелкой фирме, а по ночам строчит безумные коды. Столь же гениальные, сколь запутанные, не поддающиеся никакой логике, кроме его собственной. И, что всегда поражало Найтвуда, несмотря на видимость полного отсутствия системы, они работают безотказно.

Найтвуд не сдержался. Понизив голос до зловещего шепота, он придвинулся к монитору.

– Слушай, дело деликатное. Если станет известно, что я в этом замешан, мне припаяют лет двадцать, не меньше. – Ролли побелел, глаза под запотевшими стеклами очков забегали из стороны в сторону. – Но мне хорошо заплатят, двадцать штук. Обещаю тебе половину, если справишься.

Деньги были еще одной страстью и ахиллесовой пятой Ролли. Если бы он не был параноидальным социопатом с гениальными хакерскими навыками, то, наверное, пошел бы работать на финансовую биржу.

Найтвуд выдержал паузу, наслаждаясь реакцией Ролли. На его лице ясно отражалась мучительная внутренняя борьба.

– Не бойся, тебе ничего не грозит, – наконец заговорил Найтвуд, крутя в руках модуль связи, внешне напоминающий обычную флэшку. Эта модель была специально разработана для использования на Земле. – У меня тут последний наворот, вот погляди. Новейшее устройство кодирования, разработано Военной Разведкой, еще не успело поступить в использование. Эта штука гарантирует полную анонимность. Целый штаб военных программистов не смог бы расшифровать, откуда исходит сигнал, и чем ты занимаешься. Будешь работать через него, войдя в мою систему.

Глаза Ролли блеснули, он еле сдерживался, чтобы не протянуть к чудесному устройству руку. Даже наличие преграды из монитора не остановило бы его.

– Ну что, по рукам? – прищурился Найтвуд, пряча модуль связи в ладони.

Ролли сдался.

– Что искать?

– Найди все, что сможешь о Протоколе №17. Зашифруй файлы и перешли мне. Только ни в коем случае не открывай. Там столько грязи, с мылом не отмоешься.

– За кого ты меня держишь? Я тебе что, чайник? – обиженно надул губу Ролли. – Твои разборки – твои проблемы. Не в моих правилах лезть в чужие дела. Ролли вошел, сделал свою работу и вышел. Все шито-брито.

– Шито-крыто, – машинально поправил Найтвуд.

– Что? – не понял Ролли. – Я и говорю: шито-покрыто. В общем, договорились, я все сделаю. Деньги переведешь на мою новую фиктивную фирму. Номер счета пришлю позже. Связь только через закрытую линию Ситлекса. И не пытайся мне звонить, – предостерег он.

– Ты опять выкинул телефон? – скептически поднял бровь Найтвуд.

– Мне нельзя светиться. За мной следят. Ну, ты знаешь. Ладно, подключай свой чудо-шифратор. Если организация серьезная, придется повозиться с защитой. Я свяжусь с тобой, когда что-то накопаю.

Найтвуд козырнул двумя пальцами и нажал кнопку отключения.

Он поднялся с кресла, чтобы размять ноги. Ощущение было преотвратнейшее. Что-то вроде сартровской экзистенциальной тошноты, проникающей в каждую клеточку тела. Мерзкое послевкусие от осознания, что все опять идет не так, как должно. Он уговаривал себя, что действует в лучших интересах Корпорации, но обмануть себя не так-то просто. Запрятанная в глубине часть его прямо-таки вопила, что он снова сует нос не в свои дела. Он опять встал на скользкую дорожку сомнений.

Найтвуд прошел к бару, чьи отполированные створки отражали огни автострады Дексиди. Ему надо забыться. Хотя бы на пару часов забыть, где он и кто он.

Надзиратель, я Надзиратель.

Нет, я преступник, отбывающий срок.

Глава 4. Плохой парень, хороший парень

В голове раздался звон. Найтвуд отмахнулся от него, как от назойливого комара, не желая выныривать из сладкого забытья. Звон повторился, затем снова, пока не превратился в непрерывную отвратительную трель, какую мог бы исполнить спятивший, наглухо лишенный слуха виолончелист с садистскими наклонностями. Нет, не виолончелист, – кто-то звонит, это телефон. Нет, дверной звонок!

Найтвуд вздрогнул, выныривая из полусна. Стакан с недопитым виски выпал из руки, покатившись по полу. Липкая жидкость растеклась по паркету темной лужей. Мужчина с трудом разлепил глаза, обнаружив себя полулежащим в кресле. Должно быть, уже ночь. Звон не прекращался. Чертыхаясь, Найтвуд поднялся из кресла. Кого могло принести в такой час?

Он поспешил к двери, но споткнулся о пустую бутылку, катавшуюся по полу. Мужчина потерял равновесие и чуть не растянулся на паркете. Чтобы не упасть, он схватился за первое, что попалось под руку – напольную лампу. Он сумел устоять на ногах, но вот лампа с жутким грохотом повалилась на пол. Абажур сломался, развалившись на части, а лампочка звонко лопнула, злорадно рассыпавшись по полу десятками мелких осколков. Найтвуд случайно наступил на один босой ногой, поранив ее до крови.

Звонок продолжал разрываться. Проклиная того, кто стоит за ним, Найтвуд в бешенстве подскочил к двери, оставляя на полу кровавые следы. Рывком распахнув ее, мужчина замер. Он шагнул обратно в комнату, как преграду выставляя перед собой руки. Он хотел что-то сказать, но лишь бесшумно открывал и закрывал рот, из груди не выходило ни звука.

– Привет. О, не бойся, я одна. – Кейси повернула голову в сторону пустынного коридора, как бы предлагая проверить.

Держась за дверной косяк, Найтвуд выглянул из квартиры. Действительно, в коридоре нет ни души. Мужчина убрался обратно, хмуро рассматривая девушку, не вполне понимая, не снится ли ему это.

Она выглядела сногсшибательно. Узкое голубое платье до колен подчеркивало все изгибы пышной фигуры, выгодно оттеняя буйную рыжину волос. Найтвуд с трудом оторвал взгляд от глубоко выреза на груди, пытаясь сфокусировать зрение на лице.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался он не слишком приветливо.

Язык с трудом ворочался во рту. Хотелось вернуться в кресло и закрыть глаза. Пытаясь принять более устойчивое положение, Найтвуд привалился к стене и сложил на груди руки.

– Мне не понравилось, как мы расстались, – пожав плечом, легко ответила девушка. – Послушай, Найтвуд, мне кажется, ты неплохой парень. Просто оказался в одной компании с плохими.

– Правда? Ты так думаешь? – искренне удивился Найтвуд. – Мне это лестно, но ты ошибаешься.

– В чем же?

– Я плохой парень.

– Вы все любите выставлять себя плохими парнями, потому что думаете, что это поможет вам уложить в постель больше хороших девчонок.

Найтвуд лишь поднял бровь. Она что, заигрывает с ним?

– Так что, можно мне войти?

Он был слишком пьян, чтобы его это волновало. Широким жестом гостеприимного хозяина он повел рукой в сторону комнаты.

– Ну, входи.

– Ого, неплохое местечко! – Кейси сбросила с плеч плащ, проходя в гостиную. – Не думала, что что-то подобное можно позволить на зарплату аналитика.

– Аналитика при Министерстве Обороны, детка, – поправил ее Найтвуд, заваливаясь в кресло. Рядом на полу обнаружилась еще одна полупустая бутылка.

– И когда я успел это выпить? – обратился мужчина к бутылке, подхватывая ее с пола.

– А я гадала, чем занимаются по вечерам Надзиратели. Ну, знаешь, когда не шпионят за жителями Земли для межгалактической организации. – Кейси стояла напротив кресла, рассматривая Найтвуда.

– Поздравляю, ты узнала ответ. Так все-таки зачем ты здесь?

Найтвуд вдруг почувствовал себя жутко усталым. Ему захотелось выпроводить непрошеную гостью и завалиться спать.

– Что это? – ответила девушка вопросом на вопрос. – Она всматривалась в отпечатки свежей крови на полу.

Найтвуд видел, как она, словно сыщик, отслеживает цепочку следов. Нахмурившись, Кейси посмотрела на Найтвуда. Затем проворно присела возле кресла и положила его ногу себе на колено.

– Что ты делаешь?! – возмутился мужчина, пытаясь освободиться.

– Не дергайся. Осколок застрял. Дай-ка. – Кейси ловко выхватила у него из рук бутылку с остатками виски.

– Эй, это же Лафроег семилетней выдержки! Что ты?! Ай! – Дернулся Найтвуд, когда девушка плеснула на рану из бутылки.

– Сиди спокойно. Порез надо дезинфицировать.

Кейси поддела осколок и вытащила из раны. Найтвуд снова попытался вырваться.

– Тише, что ты как ребенок! Ты же межгалактический шпион. Ты должен уметь стоически переносить боль.

Кейси обмотала кровоточащий порез полотенцем, которое принесла с кухни, и Найтвуд наконец вырвался из ее цепких рук.

– Я не шпион и не обучен терпеть боль, – заявил он, забирая бутылку. – Как и терпеть непрошенных гостей. Проклятье, ты что, вылила мне на ногу все остатки?!

Не обращая внимания на раздраженные возгласы из кресла, Кейси прохаживалась по квартире, с любопытством осматриваясь. Огромная гостиная с окнами во всю стену. Потрясающий вид на автостраду и деловой район Рэйста. Квартира утопает в разноцветных огнях от фонарей и вывесок внизу. Словно смотришь на воду, где отражаются разноцветные блики всех цветов – красные, желтые, белые, голубые. Это завораживает.

Мебель в квартире итальянская, дизайнерская, подобранная в бежево-кремовой гамме. Правда кругом невообразимый бардак: посреди гостиной валяется разбитая лампа. Осколки разлетелись по всему полу, смешавшись с кровавыми следами и чем-то липким, разлитым по полу. А запах стоит, будто тут всю ночь пила бригада строителей.

– Боже, это место нужно проветрить! Сколько пачек сигарет ты выкурил за вечер: две, три?

Кейси подошла к огромному окну и потянула за рычаг сбоку, открывая длинную щель форточки под потолком.

– Понятия не имею. Я не знаю меры, ни в чем. Никогда не знаю, когда надо остановиться.

Найтвуд положил голову на спинку кресла и прикрыл глаза, слушая, как Кейси по-хозяйски расхаживает по квартире, цокая каблуками.

– Я скажу, когда тебе надо остановиться. Сейчас, – ответила девушка, и Найтвуд услышал приближающиеся шаги.

Когда он открыл глаза, она смотрела на него сверху вниз, стоя над креслом.

– Давай, вставай.

– Что? Это еще зачем? – возмутился мужчина.

– Тебе надо в душ, вот зачем. А я пока сделаю кофе.

Она потянула его за руку, заставляя подняться, и, проведя по длинному коридору, отправила в ванную.

Когда дверь в ванную захлопнулась, и раздался шум льющейся воды, Кейси поспешила обратно. Она уже выяснила, что в квартире две комнаты и гостиная. В гостиной, как и на кухне, нет ничего интересного, кроме новейшей итальянской кофе-машины, о которой она всегда мечтала. Девушка толкнула ближайшую дверь и оказалась в спальне. Спальня как спальня – кровать, шкаф, гардероб, в открытую дверь которого виден ряд ровно висящих костюмов. Кейси закрыла дверь и направилась дальше.

В конце коридора еще одна комната. Дверь распахнута настежь, внутри темно. Девушка шагнула внутрь, нашаривая выключатель. Когда загорелся свет, она улыбнулась.

Небольшая комната была захламлена, словно чулан. На полках лежал такой слой пыли, что на них можно было расписываться. По углам катались пыльные ежики. Только возле комода была протоптана дорожка. Надо будет проверить, что там. Посреди этого бедлама, как алтарь, возвышался стол. Кейси с любопытством осмотрела огромный монитор навороченного компьютера. Толстые змеи проводов опутали все вокруг, словно лианы в джунглях.

Кейси подумала о том, что вряд ли хард такого уровня можно купить в магазине. Наверняка, это заказ Министерства Обороны, – один из самых навороченных персональных компьютеров, какой только существует. Помимо компьютера на столе были свалены груды научных журналов и книг. Кейси заглянула в одну: «Принципы устройства квантовых цепей». Раскрытую страницу заполняли формулы со знаками, каких она никогда не встречала.

Девушка села за стол, экран компьютера загорелся. Она просмотрела несколько открытых новостных заголовков и сайтов, но не увидела в их выборе никакой логики. Были здесь статьи о последних разработках какого-то немецкого ученого в области биохимии, новости об отставке министра энергетики Канады, о слиянии нескольких нефтегазовых предприятий.

«Чем же ты здесь занимаешься, Найтвуд Александер?» – обратилась девушка к экрану. Она закрыла окна и стала искать скрытые папки и файлы. Из сумочки появилась флэшка. Кейси вставила ее рядом с другой, которая уже была в компьютере, и начала скачивать все, что могло оказаться полезным. Потом Лин разберется, что здесь к чему. Надо надеяться, это поможет понять, что затеяла Корпорация.

Прислушавшись, Кейси различила, как выключилась вода в душевой. Девушка вынула флэшку. К счастью, файлы успели скачаться. Она выключила в комнате свет и поспешила на кухню.

Холодный душ привел в чувства. Кафельные стены перестали кружиться, а глаза – закрываться. Найтвуд почувствовал себя почти бодрым. Голова снова заработала, как только что смазанный механизм. Мужчина вытирал полотенцем волосы, как вдруг вспомнил, что он в квартире не один. Если только ему это не приснилось, Кейси, глава Сопротивления, сейчас находится у него в гостиной!

В спешке натянув штаны, нашедшиеся рядом, Найтвуд выскочил из душа. Он нашел Кейси на кухне. Запах свежесваренного кофе окутал квартиру ароматным облаком. Он остановился в арочном проеме, отделяющем кухню от гостиной, наблюдая, как девушка разливает кофе по чашкам, стоя к нему спиной.

– Ну что, чувствуешь себя лучше? – спросила Кейси, оборачиваясь к мужчине.

Он заметил, как она мазнула взглядом по его голому торсу, а затем чуть быстрее, чем следовало, сунула в руки чашку с кофе. Образовалась странная пауза, Найтвуд ощутил внезапную вспышку злости. Он прошел в гостиную, ища что-нибудь, что надеть.

– Мне доставляет почти физическую боль соглашаться с тобой, но это действительно то, что мне было нужно, – ответил мужчина, натягивая футболку. – И все же ты не ответила на вопрос, зачем ты здесь.

– Я подумала, что наша прошлая встреча прошла… как бы сказать, не слишком удачно. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось превратное представление о нашей организации. Обычно мы не похищаем людей с улицы посреди белого дня. Твой случай стал неприятным исключением. Но я считаю, что у нас еще есть возможность найти взаимопонимание.

– Говоришь, как какой-нибудь политик. А от них у вас не дождешься ни слова правды. Так что оставь пламенные речи для своих безмозглых громил. И оставь меня.

Найтвуд повернулся к ней спиной, глядя на ночной город через огромные окна. В одном из них, как в зеркале, отражался силуэт с огненно-рыжими волосами.

Кейси хмыкнула.

– Не стоит недооценивать меня или моих громил.

– И тем более не стоит недооценивать людей, на которых я работаю, – произнес Найтвуд с раздражением. Разговор начинал принимать неприятный оборот, но его спас звонок, раздавшийся из комнаты.

– Извини, мне надо ответить, – сказал Найтвуд со сладчайшей улыбкой. Он был рад убраться подальше от Кейси.

На экране компьютера мигало окошко вызова Ситлекса.

– Ролли, дружище, скажи мне, что у тебя что-то есть.

– Ну да, я же сказал, что позвоню, как только достану то, что ты просил. Вот только… – Ролли замялся, отводя глаза в сторону, будто школьник, разбивший окно в кабинете директора.

– Что случилось? Говори, Ролли, – Найтвуд угрожающе придвинулся к монитору.

– У них такая система защиты, что я еле пробился. У меня было совсем мало времени, чтобы покопаться в их грязном белье. Как только я вошел, меня сразу начали отслеживать, так что…

– Что ты натворил, Ролли?

– Ничего, ничего! – парень вскинул брови, невинные глаза округлились. – Но у меня не было времени скачать данные. Все, что я успел – это мельком заглянуть в их базу, прежде чем меня смогли бы вычислить.

– Ты нашел что-то или нет?

Ролли вздохнул.

– Немного. Протокол №17, про который ты просил узнать, означает: «уничтожение господствующего вида». Это все, что я сумел достать. Надеюсь, тебе это как-то поможет. Прости, приятель.

Найтвуд тяжело откинулся на спинку стула. В голове начинало гудеть, как перед приступом.

– Спасибо, Ролли. Ты сделал то, что нужно. Пришли мне номер счета, я переведу деньги. Отбой.

Окошко Ситлекса исчезло. Найтвуд опустил голову на руки. За спиной раздался шум, он развернулся в кресле. Только этого не хватало! В дверях стоит Кейси. Большие голубые глаза округлились, руки сложены на животе, будто ей стало плохо.

– Ты все слышала, – констатировал Найтвуд, закатывая глаза. – Что ж, ты узнала, что хотела. Полагаю, за этим ты и приходила. Сейчас вам известно, что такое Протокол №17. Теперь уходи.

Девушка вышла из ступора. Ее тело напряглось, как у кошки перед прыжком. В глазах загорелся огонек бешенства.

– И это все, что ты можешь сказать после того, что узнал?! – набросилась она на Найтвуда.

– Ээ… спасибо за кофе?

– Люди, на которых ты работаешь, собираются уничтожить целую планету, а тебе плевать?!

Кейси прошла в комнату и теперь стояла посередине, взглядом метая в Найтвуда молнии. Рыжие волосы будто светились в темноте, словно посреди комнаты случился локальный пожар.

– Как ты можешь оставаться безразличным?! Это ведь и твоя вина! Это ты дал им информацию об этом секретном оружии. Это после твоего доклада они запустили Протокол!

Эта тирада порядком разозлила Найтвуда. Он поднялся со стула.

– И что ты хочешь от меня услышать? Что мне жаль? Ну да, мне очень жаль. А теперь уходи. От всей этой патетики у меня разболелась голова. – Он выжидающе раскрыл перед Кейси дверь в коридор.

– Какой же ты все-таки… у меня просто не хватает слов, – процедила девушка с отвращением.

Найтвуд прошел с ней в прихожую. Кейси поставила на тумбочку сумочку, с которой пришла, и сняла с крючка плащ.

– Позволь мне, – предложил Найтвуд помощь.

– Спасибо, я справлюсь, – холодно отозвалась Кейси.

– Я настаиваю. – Найтвуд забрал плащ у нее из рук.

Пока она продевала руки в рукава, мужчина приблизился, чтобы вдохнуть запах ее волос – терпкий и одновременно сладкий, как он и думал. Кейси обернулась, неожиданно оказавшись к Найтвуду ближе, чем рассчитывала. Машинально она сделала шаг назад, но Найтвуд снова приблизился, вторгаясь в ее личное пространство.

– А вообще-то, если подумать, – произнес он задумчиво, – тебе не обязательно уходить так скоро. Мы могли бы обсудить вопрос о взаимовыгодном сотрудничестве за бутылкой первоклассного виски. – Найтвуд наклонился к ней, зажимая между тумбочкой и своим телом.

Застигнутая врасплох, Кейси на секунду растерялась. Пытаясь отодвинуться от мужчины, она отклонилась назад и оперлась на руки. При этом она задела сумочку, и та полетела вниз. Содержимое веером рассыпалось по полу.

– Ох, какая оплошность! – покачал головой Найтвуд. Он сделал шаг назад, давая ей пространство для вдоха. – Я помогу, – произнес он быстро, прежде чем Кейси опомнилась и бросилась на пол собирать раскиданные вещи.

– А это что? – с наивным видом спросил Найтвуд, крутя в руках небольшую флэшку.

– Это по работе, – быстро ответила девушка. – Дай сюда.

Но когда она потянулась к флэшке, Найтвуд отвел руку. Он поцокал языком:

– Не думаю. Просто на всякий случай, не то чтобы я не доверял тебе, но это останется здесь.

Кейси гневно выпрямилась.

– Отлично, ты выиграл.

Румянец, то ли от гнева, то ли от смущения, играл у нее на щеках, отчего казалось, что она пылает изнутри.

Найтвуд горестно вздохнул:

– Ну почему красивая женщина не может прийти ко мне домой просто, чтобы поболтать?

– Потому что ты связался с людьми, желающими уничтожить нашу планету? Так, просто предположение, – пожала плечом Кейси. Выйдя в коридор, она обернулась: – Еще одно. Говоришь, ты плохой парень? Так почему же тогда копаешь под собственную организацию?

И девушка ушла, стуча каблуками по лестнице.

– Именно поэтому, – ответил Найтвуд, прижимаясь к закрытой двери горящим лбом.

Глава 5. Черный список

Третий день Найтвуд пытался связаться с Сафлером, но ему горел «красный свет». Первый раз он попытался выйти на связь сразу после ухода Кейси. Произошедшее не укладывалось в голове и требовало объяснений. Найтвуд не был уверен в том, как будет объяснять Сафлеру свою внезапную осведомленность о Протоколе с наивысшим уровнем доступа, но сейчас его это мало волновало.

Он должен получить ответы на вопросы, даже если это грозит последствиями. Уничтожение – это все же чересчур. Найтвуд был предан Корпорации, ее целям и идеалам, но его не готовили к подобному.

Протокол допускает различные варианты действий на поднадзорной планете – от вмешательства во внешнюю политику до полного изъятия опасных технологий. Самый крайний вариант вмешательства, о котором Найтвуду было известно до сих пор, предполагал отбрасывание цивилизации назад в развитии, чтобы дать ей возможность заново пройти этот путь, но на этот раз избежать прежних ошибок; подготовиться к освоению опасных технологий. Цивилизация должна пройти определенный духовный путь, достичь некоего морально-нравственного уровня, прежде чем овладевать энергиями огромной разрушительной силы.

Кто-то мог бы назвать методы Корпорации сомнительными, но Найтвуд твердо в них верил. Он знал: все, что они делают – во благо людей. Иногда надо совершить что-то неприглядное, чтобы избежать гораздо больших бед.

Но раньше Найтвуд не подозревал о существовании Протокола №17. Уничтожение. Когда и в каком случае такая мера может быть оправдана? Разве не на это как раз и направлена программа Надзора – на предотвращение уничтожения вида и планеты его обитания?

Найтвуд прокручивал в голове эти вопросы снова и снова, пытаясь найти объяснение происходящему. Может, Ролли что-то напутал? Может, он сам неправильно понял, о чем идет речь? За последние шестьдесят восемь часов Найтвуд пытался дозвониться до своего Супервайзера пять раз. И всякий раз одно и то же: на грайпере горел красный свет – отказ в доступе.

Он отправил в Центр два рапорта: один – плановый, другой – экстренный. Но ни на один не получил ответа. Найтвуд никогда не был оптимистом и не питал ложных иллюзий по поводу своего положения, но происходящее казалось странным даже для него.

Вечером четвертого дня мужчина сидел за компьютером, просматривая новости. Он хотел забыться, погрузившись в работу, делая что-то привычное и оттого успокаивающее. Вот только сегодня каждое странное сообщение, каждая новость, не укладывающаяся в схему, существовавшую у него в голове, отдавала чем-то зловещим, словно легкий душок гнили, еще не тошнотворный, но уже заметный настолько, что от него нельзя просто отмахнуться.

А если быть до конца честным с собой, чего Найтвуд крайне не любил и старался по возможности избегать, то этот душок на самом деле исходит вовсе не от нейтральных новостных сообщений. Причина этого мерзкого ощущения, поселившегося прямо у него во внутренностях, – действия Корпорации.

До последнего Найтвуд не хотел признаваться себе в этом, но картинка уже давно сложилась у него в голове. Картинка того, как всемогущая Корпорация отворачивается от неудачливого сотрудника, превысившего свой уровень допуска, узнавшего то, что ему не положено знать.

Зачем беспокоиться о том, чтобы снова бросать его в тюрьму, расходуя казенные деньги на содержание, когда можно просто оставить его гнить на этой планетке? Тем более что со своей болезнью он все равно долго не протянет?

Найтвуд стиснул челюсти почти до боли. Он преданно служил Корпорации долгих восемь лет. Он не заслужил такого конца. Никто не заслуживает такого конца.

Он достал из ящика модуль связи и вставил в разъем. К счастью, для его использования не требуется особый доступ. Пальцы застучали по клавиатуре. Найтвуд ощутил знакомый зуд от предвкушения, давно забытое чувство силы и превосходства, когда понимаешь, что для твоего разума нет пределов и границ.

Через четверть часа защитная программа Корпорации поддалась. Уже второй раз за неделю система начала посылать сигналы о незаконном вторжении. Но Найтвуд позаботился о том, чтобы дать себе время для работы, перенаправив свой сигнал через множество липовых адресов.

Объем данных, содержащихся на серверах Корпорации, оказался просто чудовищно огромен. Найтвуд и не подозревал, сколько они хранят информации по всем известным планетарным системам. Файлы по Земле содержали терабайты данных, начиная чуть ли не от зарождения планеты.

Но у него не было времени разбираться во всем. Найтвуд выписал на вырванный из блокнота листок несколько имен и вышел из системы до того, как его могли бы обнаружить. Программисты Корпорации хороши для Виртела, но они не умеют работать с земным Интернетом, построенным по другим принципам. Они привыкли к тому, что Виртел выполняет за них большую часть задач, и уже разучились мыслить самостоятельно.

Найтвуд взял на работе отпуск по состоянию здоровья. Для этого ему пришлось вернуться к господину Рекламе Зубной Пасты, чтобы забрать копии анализов и МРТ. Доктор Риглис настоял на том, чтобы выписать какие-то лекарства, которые Найтвуд получил по страховке в специальном окошке.

Чувствовать себя больным, тем более больным земной болезнью, было унизительно. Он толкался в очереди на выдачу препаратов, гадая о том, чем же теперь, оказавшись в опале Корпорации, он отличается от окружающих его людей. Жизнь и работа на Земле, а теперь еще и земная болезнь. Мог ли он пасть ниже?

Вернувшись домой, Найтвуд забронировал два авиабилета: один до Лондона, второй до Куала-Лумпура. Он взял с собой лишь небольшую дорожную сумку, планируя обернуться как можно скорее. Что он ожидал от предстоящих встреч? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Но хуже незнания может быть только бездействие.