Меню (нажмите)

Читать онлайн Дух знает что бесплатно

Дух знает что

Глава 1. Рэкет

На часах приемного отделения городской больницы уже почти полночь, но суета не утихала ни на минуту. Скорая помощь в который раз подъехала ко входу. Очередная волна пациентов, сопровождаемых родственниками или друзьями, ворвалась в помещение, наполнив его тревогой и возней.

Там же в дальнем углу, на жестком пластиковом стуле, сидела молодая темноволосая девушка. Она была одна, и ничто в ее внешности не выдавало признаков болезни – ни бледность кожи, ни характерные круги под глазами, которые часто ассоциируются с истощением и страданием. Но ее волнение было очевидно для любого, кто обратил бы на нее внимание: нервное постукивание ногой о белый линолеум пола и непрерывное перебирание пальцами краев своей одежды, словно она искала в них утешение или будто бы это как то влияет на ход времени.

Ее глаза, то и дело устремляясь к входной двери, разглядывали каждого, кто переступал порог. Она не просто смотрела, она изучала лица – измученные, испуганные, полные надежды или отчаяния. Она видела в каждом человеке историю, которую он принес с собой в эту ночь.

– Смотри-ка, опять пришла! – прыснула едва слышно работница регистратуры своей коллеге. Та в момент приподнялась, повернула шею и с любопытством посмотрела на молодую девушку, сидящую в углу.

– Пришла. И опять не подходит?

– Не подходила еще. Села там и все.

– Значит опять. – утвердительно бросила она, продолжая рассматривать в руках толи фотографию в паспорте молодого человека, толи пару новеньких тысячных купюр в нем же, а затем объявила громким неприятным голосом: «Хирург на операции! Ждать ещё долго!.. а Вы,молодой человек, за мной пройдемте.»

Ее тучное тело медленно приподнялось и неспеша удалялось под возмущённый гул толпы, теснившейся у окошка. Но свободных стульев в помещении было много.

Вышедший из-за угла коридора молодой парень, в сопровождении кого-то из сотрудников, сел на свободный стул возле девушки. На парне была мокрая футболка, а его глаза закрывались накладками из марли. Он дрожал и постанывал. Тогда темноволосая девушка молча сняла свою кофту с длинным рукавом и укрыла его плечи. Он отреагировал встревоженно.

– Кто Вы?

– Тебе холодно, возьми пока что, надень. – отвечала девушка

– Спасибо. Меня трясёт. Моя машина… – он выдержал небольшую паузу и продолжил: «Кислота попала в мои глаза… мне хотя бы один глаз попробовать спасти… врач сказал, что шансы есть. Завтра будет видно. Мой друг сюда приехать должен сейчас. За мной.»

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять будет.

– Такой молодой. Тебе нужны оба глаза, слышишь?

– Да… спасибо, если бы не Вы, то я бы замёрз тут, наверное.

Спустя четверть часа парень действительно дождался своего друга, с которым поспешил уйти, возвратив девушке ее кофту и поблагодарив еще раз. Она снова накинула ее, став на вид даже более спокойной. Прошло ещё несколько томных минут, девушка в последний раз окинула обстановку взглядом, встала и медленно, но решительно двинулась в сторону выхода.

Дороги все ещё были людными, их хорошо освещал падающий свет от фонарей и проезжающих машин. На улице было по-летнему тепло, но ночной ветерок с характерной для этих мест высокой влажностью заставлял тутошних жителей одеваться теплее.

По пути домой Мария чувствовала усталость и долгожданное желание спать. Она знала, что на сегодня все закончилось, хотя все ещё головная боль разливалась внутри, будто подтверждение событиям дня.

Оказавшись дома, девушка заперла дверь квартиры изнутри, тяжело выдохнула и легкими движениями ног сняла обувь. Веки потяжелели, сон уже захватывал девушку. Задвинув плотные шторы и укрывшись легким пледом почти с головой Мария крепко уснула.

***

“You've gotta try the inhale that makes the exhale so much better.”– ещё сквозь сон слышалось из-под кровати. Будильник был настойчив.

«Боже, как ведь бошка болит. Нужно привести себя в форму.» – подумала я.

Прохладная вода в душе и чашка ароматного свежесваренного в турке кофе с цейлонской корицей немного сняли с глаз пелену. Через час работать, не мешало бы пойти ещё прогуляться.

Там на улице уже вовсю кипела городская жизнь. Солнце светило ярко. Соседка по этажу возвращалась откуда-то на своем красном велосипеде, рядом с ней весело бежала старая тучная сука с торчащей верхней челюстью.

– Даша, пойдём! – заботливо подзывала ее хозяйка.

По тропинке рядом с дорогой лениво прогуливались разные люди во всех направлениях. Это было самое сердце города.

Я прошла с торца дома в котором жила и нырнула в арку, спустившись по ступенькам вниз и оказавшись вскоре на очень людной галерее. Зайдя в аптеку и воспользовавшись банкоматом поблизости, попала на улицу рядом. Удивительно, всего один дом разделяет невероятно проходимое место от спокойного, тихого и безлюдного. И здесь я всегда нахожу с кем перекинуться парой добрых слов.

– Утро доброе! – кричала я уже подходя к магазину здорового питания. Продавщица в нем была высокая сухая женщина, лет шестидесяти, в очках. Вика была стройной и ровной, вежливой и разговорчивой. Она стояла с наполовину раскуренной сигаретой и приветливой улыбкой. Кофейня по соседству ещё была закрыта.

– Как дела? – растянула она праздно.

– Да так себе. Приступ был вчера опять. – ответила я. Но видя ее сменившуюся гримасу, решила в срочном порядке перевести тему и рассказала ей о своём клиенте, который пару дней назад после моих дотошных расспросов наконец признался, что поедет в Индию ради того, чтобы снова покурить там жабий яд.

– Жабий яд? – удивлённо раскрыла рот продавщица, уронив пепел с сигареты на ступеньки. Я уже присела на выемку в окне магазина и закинув ногу на ногу продолжила:

– Да, да! Яд какой-то индийской жабы там вдыхают, потом им являются всякого рода видения-галлюцинации.

– А что, у нас тут жаб мало, обязательно ехать в такую даль?

Я не знала что ответить и развела руками.

– Дай-ка мне аморантовых шариков в белой глазури и кокосовое молоко чтобы их там утопить.

Посмотрев на часы я поспешила уйти, поблагодарив Вику за ее работу. А до моей работы уже оставалось двадцать минут, клиент уже ждал меня возле подъезда дома. Ей оказалась девушка из Санкт-Петербурга, которая была у нас деловым проездом и уже заходила ко мне дважды на прошлой неделе.

Она сказала, что более чем довольна нашими совместными стараниями, даже пригласила меня посетить её город, остановиться у неё. Я знала, что это не входит в мои планы, но вежливо поблагодарила за прекрасное интересное предложение, обещала непременно подумать.

Когда мы закончили процедуру, я проводила гостью и осталась одна, хорошо вымыла руки, прибрала рабочее место. В моей комнате пахло тайской мазью, травяными свечами. Мне уютно в этой квартире, хоть и в чужой. Я живу здесь давно, тут все стало по-моему. Негромко еще играла музыка. Обратившись к большому зеркалу на шкафу я начала пританцовывать под ритмичную песню Liquid bloom.

Вдруг мне стало грустно и ноутбук с музыкой был прикрыт, я отошла и присела на диван. Шторы были сомкнуты до приятного полумрака, ведь мои глаза после приступа каждый раз ещё несколько дней плохо переносили яркий свет. Какое-то время я просидела так, разглядывая темноту перед закрытыми глазами.

Никогда не бывает абсолютно темно. Всегда можно увидеть двигающиеся пиксели; подобие мелких червячков из света; абсолютно все состоит из них.

Я наблюдала за ними и в момент заметила красные световые волны. Они сходились и расходились в медленном плавании. Я провожала их взглядом.

Так бывало и раньше, это не было связано с моим состоянием. Можно обращать на это внимание, можно не обращать. Сейчас все мое внимание было обращено только на это.

Цвета сменялись, вдруг я почувствовала сильное дрожание в груди и от испуга обняла себя руками, ощупывая грудную клетку. Не успела я придумать себе объяснение случившемуся, как зазвонил телефон.

– Да, алло, здравствуйте!? – сказала я бодро.

– Здравствуйте, а вот тайский массаж? Это такой… ну, расслабляющий? – протянул еле внятно нетрезвый веселый мужской голос.

Я положила трубку и внесла номер в чёрный список. Знаю, что не должна чувствовать раздражение, но я его чувствую всякий раз когда приходится отвечать на подобные звонки.

Тайский массаж… Почему он приобрёл такую сомнительную репутацию? Ведь владение его техникой и приемами фактически позволяет лечить людей. Это ведь мануальная терапия и пассивная йога. Да и выполняется он, в отличии от масляных, не на голое тело, а в свободной одежде. Ну а что толку винить людей в невежестве, кто-то ведь, к сожалениб, задал такую тенденцию.

До вечера я занималась домашними делами, слушая аудиокнигу известного писателя фантаста. Несколько раз пришлось перемотать запись и включить снова, в попытке услышать сказанное. Но чтец был хорош. Мое внимание всё ещё крайне рассредоточено; это тоже было списано на последствия вчерашнего приступа.

Следующим днём я захотела прогуляться к морю. За несколько лет жизни рядом с ним это уже становится малоинтересно. Местные жители вообще крайне редко бывают на берегу, ссылаясь на его загрязнённость и людность на пляжах. Да, действительно, искупавшись, можно было легко подцепить какую-нибудь заразу, да и мусор, выбрасываемый волнами на берег, далеко не везде успевали убирать. Что уж говорить о самом пляже, где люди, точно муравьи у муравейника, застелили собой, своими вещами, потным запахом и отходами своего пребывания всю береговую линию в несколько рядов.

Выйдя из арки я увидела чёрную пушистую быструю тушку, нёсшуюся ко мне и в немом крике открывающую рот.

–Рэкет! – закричала я, смеясь.

Уличный матёрый кот. Я не гладила этого кота, но позволяла ему тереться о мои ноги в знак благодарности за еду, которую я приношу ему. Он один выжил из всех котов в округе, когда их потравили. Даже если этот чёртов кот будет очень голоден, он не приступит к трапезе без ритуала благодарности. Когда Рэкет все таки наклонился к еде, которую я принесла для него, можно было идти дальше, не боясь споткнуться об него или быть преследуемой.

Я дала Рэкету такое имя, не всерьёз сравнивая его «нападения», преграждающие мне путь домой, с преступным вымогательством рэкетира.

Прогулка была приятной, я наконец ощутила прилив сил. Море неспешно раскидывало свои волны, блестело, играло и переливалось в свете солнечных лучей. Несколько парочек сидели на камнях на равном расстоянии друг от друга, будто специально вымерили эту дистанцию.

Я находила забавным это и многое другое, что попадало на мой взгляд сквозь тёмные очки и было дополнено фантазией. Безусловно, я знала, что моя фантазия доделывает историю до тех пор, пока это не станет забавным и что это всего лишь игра в которую мне просто нравится поиграть.

На обратном пути мне опять встретился странный бездомный человек восточной внешности, сидящий на лавке. Он появился недавно в этих краях и вел себя, как и выглядел, крайне девиантно. На этот раз бездомный скошенными глазами смотрел через зеркальце куда-то за своё левое плечо. Его выражение лица было столь глупо за этим занятием, что любой прохожий человек наверняка счёл бы его умалишенным. Но не я, у меня эта встреча вызывала лишь здоровое любопытство.

Должно быть, тяжело существовать в мире, не имея дома. А может быть дом у него все таки есть. За этими размышлениями я и не заметила, что прогуляла почти целый день и на улице давно повечерело.

Магазин здорового питания уже закрылся. Проходя по той улице к дому я увидела тело маленького котёнка, сбитого на дороге. Голова его была размазана по асфальту, так что этот котёнок был несомненно мёртв – лежал без движения в маленькой кровавой лужице. Время изменило своё привычное течение в тот миг, когда мы встретились и безмолвное понимание вонзилось стрелой в мой ум.

Это было примерно нечто, что обличив словами звучало бы примерно так: «Я тоже умру. Мы абсолютно равны в этом. Умру одежды, а мир будет продолжать своё привычное движение, как и сейчас, когда умер он.» Величайшее уважение и безмерную благодарность я испытала к этому маленькому мёртвому существу.

Дойдя до дома мне тотчас же захотелось вернуться обратно и во что бы то ни стало похоронить тело котёнка, ему ведь точно не место в мусорном баке, да и на дороге, под испуганными взглядами прохожих и колёсами машин! Я позвонила знакомому сторожу Виталику, работавшему в кафе недалеко от того места и он обещал помочь, у него имелась там лопата. Вообще-то Виталик был садовником у одного частного костоправа, к которому я иногда обращалась за помощью.

Когда я вернулась к дороге, того котёнка уже здесь не оказалось. Как и следов его гибели. Мы все ходили там, светили фонариками – безуспешно; тело котёнка пропало. Тогда я, немного расстроившись и недоумевая, поблагодарила сторожа за всякую помощь и мы попрощались.

Прийдя домой и присев на диван я почувствовала изнуряющую усталость, глаза буквально закрывались.

Сильное дрожание изнутри охватило меня и будто уносило куда-то вправо. Сопротивляться не хотелось, да и страха тоже не было. Мне казалось, что я падаю, а может лечу, не в силах контролировать свой полёт. Потом я почувствовала себя в какой-то очень темной комнате. Я шла там на ощупь, это было как на яву. Дальше уже ничего не помню.

Утром, проснувшись, меня переполняли смешенные чувства восторга, легкого испуга и любопытства. Для меня был новым тот факт, что во сне я совершенно точно осознавала себя спящей, при этом не находя разницы между сном и явью. В последнее время меня конечно заботили мои сны, но то другое. В голове мелькнула мысль, а не это ли называют лунатизмом?

«Вот ещё не хватало!» – подумала я. В дверь раздался негромкий стук, кто-то несколько раз повернул входную ручку.

– Маша! – раздался высокий женский голос. Это была соседка, живущая в другой квартире рядом на этаже. Тут же несколько раз дружелюбно гавкнула собака. Я открыла дверь. На пороге стояла высокая полная женщина с большой грудью, красными щеками и распущенными волнистыми светлыми волосами, перьями раскиданными по широким плечам, которые казались ещё больше в этом пушистом светло-зелёном халате. Чёлка её была неровно и коротко подстрижена. Она хитро улыбалась, гримасничала.

– Маша, а можно я у тебя телефон заряжу? С Дашей к тебе можно зайти? – спросила она таким же высоким голосом, и не дожидаясь ответа сделала несколько шагов ближе, подтягивая собаку за ошейник.

– Да, наверное… Без проблем. – растерянно ответила я, поглядывая на торчащие вперёд верхние зубы собаки, напоминающие не то вечную улыбку, не то вечный злобный оскал. Собака была весела и виляла хвостом. Мы все прошли на кухню, где я достала кусок свежей индейки из пачки, которую я собралась приготовить к обеду. Увидев кусок мяса собака тут же встала в стойку, ощетинилась, начала громко рычать и гавкать на меня. Я выронила кусок мяса и она принялась за него, как будто участвует в соревновании по поеданию индейки на скорость.

– Она старая, потому дурная такая, вся в мать! – пробормотала соседка и залилась громким хохотом.

– Приятного аппетита! – испуганно пожелала я собаке.

Соседка оставила у меня несколько приборов и телефон на зарядке и мы вместе вышли на улицу. За неуплату налогов их семье отключили свет, поэтому несколько раз в день они с сестрой по очереди приносили ко мне свои устройства на зарядку.

На улице собака начала довольно подпрыгивать и вертеться вокруг себя, похрюкивая и чихая. Ее жёсткая длинная шерсть на широкой спине приподнялась, а торчащие зубы обнажались сильнее. Трудно было уже отличить ее настроение. Собака вприпрыжку побежала во двор.

Мы ещё немного постояли возле подъезда, а потом я оставила их и пошла в кофейню своей приятельницы. Кофейня уже открылась, это было ясно по тонкому приятному аромату кофе, задолго до того, как можно было разглядеть в ней силуэты людей. Посетителей было всегда не много, не смотря на приличную цену на прекрасного качества и вкуса напиток.

Это место находилось по соседству с магазином здорового питания и было скрыто всего одним домом от всегда проходимой людной улицы, на которой было по меньшей мере пять кофейн, кишащих посетителями с утра до позднего вечера, где расценки доходили практически до половины тысячи рублей за одну чашку кофе. На эти деньги в «Виолетткафе» можно было взять целых пять чашек кофе и приятно провести время, а не наступать на ноги другим посетителям в попытке обслужиться побыстрее.

Виолетта была на месте и приготовила чудесный американо с нежной светло коричневой пенкой, на которой я разглядела очертания птичей головы с раскрытым клювом.

Мне вспомнилось, что несколькими неделями ранее я варила кофе в турке у себя дома и видела в его гуще примерно такое же изображение птицы с большими глазами. А если чашку покрутить, то в какой то момент кофейный песок на дне собирался в образ мужчины в языках пламени. Мужчина будто держал в руках какой-то предмет, напоминающий телефон. И тогда и сейчас мне показалось забавным, что мой мозг так описал увиденное. Я с улыбкой сделала первый глоток.

– Как дела у Алины? – поинтересовалась я.

– Нормально, боли не беспокоили ее с тех пор, как ты понажимала у нее точки. Она тебя тогда очень хвалила. – ответила Виолетта, расплывшись в по-матерински нежной улыбке.

У неё было трое дочерей. С месяц назад я предложила ее младшей дочери зайти ко мне и немного поработала с зажимами в ее трапециях, лопатках и шее. Кажется Алине было восемь лет, она стала самой молодой пациенткой на моей кушетке на тот момент.

– Хорошо, пусть продолжает делать упражнение, которое я показала ей.

– Передам. А у тебя как дела?

– Да пойдёт. Все как обычно, даже не знаю радоваться этому или грустить.

– Конечно радоваться, ты ещё молодая и красивая. Расслабься и получай удовольствие.

– Кстати об удовольствии: твой кофе как всегда великолепен. Допью по пути. Сегодня день оплаты аренды квартиры, мы встречаемся с хозяйкой сейчас. Может ещё разок зайду попозже!

– Давай, заходи, удачи тебе.

Хозяйка квартиры, которую я снимала, была женщина с виду милая и улыбчивая. Мы с ней взаимно старались не беспокоить друг друга чаще, чем раз в месяц, в день арендной платы, и это более чем устраивало нас обеих уже добрых несколько лет.

Таким образом, каждое семнадцатое число месяца мы виделись возле первого подъезда дома, где она жила и я, в свою очередь, передавала ей наличными из рук в руки определенную в устной форме сумму денег.

Договора об аренде мы не заключали, что не гарантировало мне стабильных условий проживания в той квартире, в любой момент хозяйка была в праве изъявить желание их изменить. Более того, я знала, что однажды это обязательно произойдёт. Меня конечно не удивило, что сегодня она таки решила сделать это заявление.

– Маша, со следующего месяца аренда будет дороже на пять тысяч рублей. Ты у нас тут долго живешь, поэтому я тебе сильно не стану поднимать цену. Летом тоже так, теперь всегда будет. – без улыбки отрепетировано произнесла пожилая женщина, смотря куда-то в пространство левее меня.

– Поняла. Тогда до встречи в следующем месяце. – ответила я и кивнула.

Где-то внутри себя я даже обрадовалась, что это повышение не было больше, иначе мне пришлось бы искать другое жильё, скорее всего в другом районе города, что наверняка стало бы ощутимым ударом по моей работе. Наконец пожилая женщина приняла свой прежний милый и приветливый вид, улыбнулась и поковыляла в сторону подъезда.

По дороге домой меня занимали мысли о пережитых ощущениях в сновидении. Мне хотелось приблизить ночь, чтобы, возможно, снова испытать это и лучше запомнить.

Из кустов возле арки дома выскочил чёрный грязный кот.

–Мяяяа! Мя мя! – повторял он как заведенный.

– Рэкет, ну привет! Кажется мы с тобой скоро сядем на диету! – смеясь и доставая кошачий корм из рюкзака проговорила я, обращаясь к коту. Он уже рисовал восьмёрки, обтираясь боками об мои ноги. Его пушистый лохматый хвост то и дело мелькал туда-сюда, а зелёные глаза преданно и благодарно поглядывали на меня.

Этому коту никогда не узнать, что такое дом и повышение платы за аренду его конечно не волнует. Кот вообще не знает, что есть завтра и что о завтра ещё надо думать. Коту надо, когда надо.

Тут пушистая мордочка Рэкета наклонилась к еде, а дорога домой была снова свободна.

Несколько человек подряд были записаны ко мне по работе на дневное время, так что к вечеру я слегка устала.

Соседка заходила забрать свои зарядившиеся аппараты, а ее сестра Марина предложила пройтись к морю после того, как солнце сядет и погулять вдоль берега. Я согласилась.

Мы ушли довольно далеко от дома. Нашли безлюдную лавку чуть выше уровня моря, присели там. Некогда искрившееся светом море превратилось в бурлящую тьму. Чуть светлее казалось небо. В густой темной облачной ряби воцарила холодная уходящая луна. Ветер, трепавший мои собранные в хвост волосы, был мягким, приятным и тёплым.

Марина рассказывала про своё путешествие, кажется на Дольмены. Я все равно не знала где это и не стала уточнять, не придав этому особую важность.

Случай произошел несколько лет назад. В дороге у неё сильно разболелась голова. Выходя из автобуса ей тогда встретился очень странный человек, который обещал избавить ее от головной боли, о которой он откуда-то узнал, за скромную плату – десять процентов от ее удачи.

Марину тогда устроили условия сделки, она согласилась: «Не, ну что такое десять процентов от удачи?» – дважды громко и взбудоражено повторила она: «Что? А вот теперь я живу и думаю, до чего мне не хватает моих этих десять процентов удачи? Что если бы мне тогда не соглашаться?»

Ее и без того круглые большие глаза стали ещё больше; в них повис вопрос, который, по всей видимости, действительно сидел занозой в ее уме, был неким ограничением и, конечно, крючком, на который она попала.

– Что же, голова потом действительно перестала болеть? – нахмурившись, серьезно спросила я низким голосом.

– Тотчас же, ей Богу, перестала!

– Ну дела..

Дорога домой была долгой. В общем мы прошли около пятнадцати километров, болтая о том о сем. Я жутко устала и хотела спать. Меня уже даже не интересовали никакие сны, хотелось просто отдохнуть.

Но едва ли я легла в кровать, желание спать куда-то вдруг улетучилось. Я долго лежала, рассматривая световых червячков в темноте закрытых век, и все никак не могла остановиться думать. Я заметила, как много слов формируются в моей голове. Как вообще уснуть под такой шум? Это начинало меня раздражать.

В попытке переключить внимание от мыслей я начала ощущать своё тело от кончиков пальцев ног и выше. Я проводила по нему невидимым пёрышком и расслабляла мышцы, представляя как они тяжелеют. Дальше я почувствовала всю себя целиком и попробовала отпустить все мышцы и провалиться в еще большее расслабление.

Мне послышался в правом ухе какой то хлопок или скрип, тело как будто приподнялось вверх; это было похоже на толчок в грудной клетке. Мое внимание остановилось на руках. Руки были очень лёгкими и гибкими, я уложила их на свой живот, при этом четко осознавая, что мои руки все ещё лежат на кровати вдоль тела бездвижно и тяжело.

Ощущение двойственности меня стало волнительным и отозвалось бабочками в животе. Ладони были тёплые, прикосновение казалось более чем настоящим. Продолжая чувствовать своё лежащее на кровати тело я пробовала делать осторожные мягкие движения то ногами, то локтями и в конце концов выкрутилась влево и упала на пол с грохотом.

Поднявшись с пола я уже собиралась расстроиться, как вдруг увидела Рэкета в своей комнате. Кот вышел из под кровати, посмотрел на меня зелёными умными глазами, вытянув хвост. Тут я поняла, что сплю.

Это была точь-в-точь моя комната. Точь-в-точь такое же темное время суток. Я вышла на балкон и приоткрыла окно. Шёл точно такой же мелкий прохладный дождь, дул тёплый ветер. Моя ладонь за окном покрылась каплями дождя, я ощущала их вес и прохладу.

Эти ощущения были, казалось, ещё более яркими и заметными, чем обычно. Находясь здесь мне хотелось сделать рывок, чтобы полететь, ведь мне всегда нравилось летать во сне. Но я стояла перед окном, сомневаясь в том, что вообще происходит.

Я оглянулась вокруг, ища ещё подтверждение нахождению во сне. Справа от меня в углу балкона стояла большая старая метла. Ее никогда не видела здесь раньше. Я взяла ее в руки и подпрыгнула, но вместо полёта вывалилась камнем в окно прямо на землю.

Но мне не было больно. Я стояла обнаженная посреди улицы в моем родном городе. Эта улица, арка, подъезд в доме, недалеко от которого я стояла, были уже знакомы мне. Однажды я была гостьей здесь и с трепетом относилась ко всему, что было связано с этим местом.

Не долго думая я смело вошла в подъезд и увидела, что дверь в знакомую квартиру была приоткрыта, изнутри горел свет. Сомнений не было, меня там уже ждали.

Глава 2. Время умирать

Работница регистратуры приёмного отделения городской больницы поднесла к губам пластиковый белый стаканчик крепко заваренного и до невозможности приторного чёрного чая, придерживая бумажную бирку пакетика. Сделав глоток она с недоверием посмотрела исподлобья на стоящего возле окна усатого фельдшера. Тот в свою очередь ещё раз деловито и настойчиво протянул ей документы.

– Блин, ну какой инсульт в двадцать шесть лет? – выпучив глаза медленно и громко спросила регистраторша.

– Признаки есть. Принимайте. – холодно бросил фельдшер. Та, в свою очередь, сложила губы в недовольной гримасе, нехотя подняла трубку телефона, набрала несколько цифр и ожидала ответ.

– Вадим Юрьевич! – сказала она милейшим тоном, который не имел ничего общего с прежней ее манерой говорить. И продолжила: «Пройдите пожалуйста в реанимацию, пациента привезли там по скорой.»

Врач невролог, который дежурил тем днём, был молодой мужчина лет тридцати двух с небольшим опытом работы. Его медицинская форма не закрывала на шее большую татуировку креста, расстёгнутые на рубашке пуговицы обнажали редкие кудрявые волоски на груди. Шарканье его приближающихся ног разрезало тишину в реанимации. Весь его вид казался нелепым для врача, он больше походил на работника фастфуда или адепта запрещенной религиозной организации.

Войдя в зал Вадим Юрьевич направился к темноволосой девушке, которая сидела на функциональной кровати и растирала ладонями заплаканные глаза. Ее лоб был напряжен, лицо покраснело. Вопросы врача как и просьбы медсестры Мария какое-то время игнорировала, но позже все таки дала сбивчивое описание того, что с ней происходило.

***

На листе выписки в графе диагноза кривым врачебным почерком было написано что-то непонятное. Можно подумать, что корявость почерка это один из неотъемлемых критериев, по которым проводят отбор сотрудников на должности врачей в городские поликлиники.

– У тебя просто мигрень – отрезал невролог уверенно, и видя мою попытку прочитать его заключение добавил: «Не просто… Мигрень с аурой. Глазная форма. Потеря зрения и световые галлюцинации это так называемая аура. Жить будешь.»

– Это вообще поддается лечению?

– Нет. Попробуй купировать головную боль после ауры "Амигренином", я тебе написал там.

– Это же не выносимо, доктор. Это не жизнь.

– После смерти все твои проблемы будут ерундой. – ответил невролог, будто бы ждал удобного момента, чтобы вставить эту фразу и громко по-юношески усмехнулся. Мне показалось, что это верх глупости и хамства. Все же я поблагодарила доктора за информацию.

Выйдя из зала реанимации я подошла к окну регистратуры за печатью больницы, протянула выписку в окно. Взгляд ярко и криво подведенных черным карандошем глаз регистраторши был надменным. Получив листок обратно я поспешила выйти на улицу.

Свежий воздух наполнял мои лёгкие. По всей видимости прошёл несильный дождь, погода все ещё была хмурая и свежая. Людей в приёмном отделении на редкость мало сегодня.

Отойдя немного от входа я вызвала такси и принялась рассматривать выписку врача. В голове прокручивались его слова про смерть. Я вспомнила котёнка, сбитого на дороге недалеко от моего дома. Вспомнила, как допустила тогда мысль о своей собственной смерти.

«Приняв мысль о своей смерти, человек больше не является бессмертным для самого себя. Стало быть, это уже и есть “послесмертие”? Но мои проблемы все ещё не ерунда для меня. Тьфу. Врач сам не понял похоже, что сказал. И все же, в этом что-то есть.» – думала я, пока не подъехала белая хендай. Сделав несколько шагов навстречу я будто вспомнила о жуткой головной боли, которая чуть отступила на время моего размышления о смерти. Боль в голове была тяжёлой и ноющей.

По пути домой я попросила таксиста остановиться у ближайшей аптеки и купила тупаковку того самого "Амигренина". В упаковке оказалось две таблетки. Одна нужна была уже сейчас, а другая, по всей видимости, предназначалась на другой раз. Меня опечалило понимание того, что другой раз вообще наступит. Сжимая в руке упаковку с таблетками я зажмурила глаза и до самого дома ехала так, игнорируя жалобы таксиста на погоду, пробки и клиентов, скидывающих заказы.

Таксист остановил на дороге возле верхнего подъезда дома где я жила. Я поблагодарила его и попрощалась. Немного помешкав я все таки спустилась в арку. Рэкета там не было, как и кошачьего корма в моей сумке. Ветерок принёс едва уловимый запах кофе с кофейни Виолетты, но я не хотела расстраивать ее своим видом, да и цель моего визита сюда бала другой.

Я зашла в продуктовый магазин, купила там пачку печенья и большущую молочную шоколадку. Дома это все было незаметно съедено с горячим чаем, туда же отправилась одна таблетка "Амигренина". Через пару часов я уже спала, а ночью, когда встала попить воды, заметила, что голова болела, но уже как то по-другому.

Будильник был отключён. Я начала просыпаться на утро в начале восьмого и увидела в своей кровати возле моих ног сидящего человека. Человек был мне знаком. Он улыбался и сверкнув глазами произнёс тихо: «Ты должна себя убить.»

Я пробовала приподняться, заговорить с ним, но тело не слушалось. Человек на моей кровати с нежностью дотронулся до моих ног. Эмоции переполнили мою грудь, но через несколько взмахов ресниц гость исчез. Пролежав так еще с полминуты я снова провалилась в глубокий беспамятный сон.

На больших круглых часах над телевизором уже двадцать минут второго. Я посмотрела на время с недоверием и сверила его с часами на телефоне. В голове мелькнула мысль: «Я спала по меньшей мере двадцать часов.»

Весь день пошёл коту под хвост. Кстати о кошачьем хвосте; я не видела Рэкета уже три дня и была слегка обеспокоена пропажей.

К вечеру кот все таки показался, он был взаимно очень рад видеть меня, с виноватыми глазами спешно хромал в мою сторону. На его спине краснела большая драная царапина.

– Вот те раз! От кого это ты так нехило отхватил? – сказала я строго. В моей сумке не нашлось ничего подходящего, кроме спиртовой салфетки. К моему удивлению, кот позволил обработать рану, хотя в это время старался всячески обтереться своей усатой мордой о мою руку. После он получил двойную порцию корма и мы расстались.

До позднего вечера я занималась домашними делами, но спать так и не захотела, поэтому снова вышла на улицу.

Вечер был тёплым. Люди неспешно прогуливались по галлерее, множество огоньков отовсюду освещали ровные дорожки, выложенные из квадратных серо розовых плиток, клумбы с разноцветными цветами и стволы деревьев. На площади возле здания администрации образовалась небольшое скопление людей. Оттуда доносились интересные звуки.

Подойдя ближе я увидела, что в центре толпы прямо на полу сидит молодой мужчина в яркой бандане. Он бьет по перевёрнутым кастрюлям так, что получаются довольно мелодичные, громкие звуки. Я немного задержалась там, но почувствовала как нарастает напряжение от этого звука и пошла дальше.

Недалеко от пляжа стояла закрытая караоке будка. В городе таких было не мало, они появились сравнительно недавно, но я уже успела попробовать спеть там.

На этот раз я выбрала песню про пьяного дровосека из репертуара  «Король и шут», это немного приподняло мое настроение.

Прогулка вдоль берега, морской воздух и шум сделали своё усыпляющее дело, и едва ли перевалило за полночь, я отправилась в сторону дома.

Город преобразился в огнях, отовсюду доносилась танцевальная музыка. Людей на улице стало больше, чем днём. И наши вечные спутники: пьянство, ругань, проблемная самооценка, синдром дефицита внимания , все это тоже здесь. Бессмысленное времяпровождение…

«Как будто люди бессмертны и могут позволить себе такое расточительство своего времени. Но если в бессмысленном времяпровождение кроется бессмертие, то в осмысленном отношении к нему – смерть? А значит, убить себя это могло бы означать просто перестать заниматься ерундой и сорить своим временем.» – думалось мне.

Я засмеялась, чувствуя прилив какой-то незнакомой и странной силы во мне. Оглянувшись вокруг, я бросила взгляд на свою ладонь. Попробовала согнуть и разогнуть ее.

«Это же меня радует не меньше, чем когда я ощущаю себя во сне. Просто присутствовать и управлять тем, что я делаю.» – я смеялась, как ребёнок.

До самого дома я бежала вприпрыжку, ловя тёплый ветер лицом и ощущая всю важность этого занятия.

Подойдя к подъезду, я не захотела заходить в него привычным для себя образом, поэтому зашла задом на перед и все смеялась. Мне было поистине хорошо. Поднявшись на третий этаж и дойдя до квартиры я столкнулась с неожиданностью, которая вернула меня в состояние недовольства; прямо перед дверью на полу лежала большая зловонная куча фекалий.

Смрад стоял такой, что моментально вызвал у меня сильнейший рвотный позыв, заставил отойти обратно к лестнице.

Немного помешкав, мне все таки пришлось принять неизбежность того, что мне предстоит когда-нибудь идти туда снова. Собравшись с силами и задержав дыхание я пошла быстрым шагом. Задержанного дыхания хватило чтобы открыть дверь и проскочить внутрь. Но вонь была настолько сильной, что проникла сюда тоже.

Все дело в том, что между входной дверью и полом оставалась тонкая щель, ее было хорошо видно из тёмного коридора, если в подъезде горел свет. Я много раз обращала на неё внимание, проходя там ночью по пути в уборную.

Это была теперь моя проблема и решить ее предстояло мне, поэтому, открыв все окна, я соорудила из пятилитровой бутылки два ковша, надела перчатки и медицинскуй маску, вышла на место происшествия, ловкими движениями собрала улики и отправила их в путешествие прямо в мусоропровод.

– Всего доброго! – серьезно проговорила я под удаляющийся грохот выкинутых предметов.

Дальнейшие работы по уборке выполнялись медленно. Мне на самом деле очень хотелось рассказать кому-нибудь из жильцов этажа о том, что тут случилось. Но никто так и не показался.

Когда дело было сделано, меня ждала расслабляющая ванная с хвойным бальзамом, которая расслабила и буквально усыпила меня. Так, стоило мне прилечь на диван – отключка не заставила себя долго ждать.

Снился обычный сон, в нем я снова находилась в своём родном городе, в той самой квартире, в которой я однажды была гостьей. Так же как и тогда, я сидела на стуле напротив тебя, а ты звучал для меня на бмбуковой Сякухати самую прекрасную мелодию из всех, что мне когда либо приходилось слышать.

От этого звучания мои глаза становились шире, в груди расцветали цветы. Как и тогда, я дышала этим звуком, я им была. Это была одновременно печальная и радостная мелодия, прямо как мои чувства, возникшие робко в лунном свете той ночью, когда я прикоснулась к твоей руке на прощанье.

Обычный сон, но столь чудесный, что хотелось бы остаться в нем навсегда.

Я проснулась от стука в дверь. Посмотрев в глазок входной двери я увидела чей-то глаз, смотрящий на меня с другой стороны и жутко перепугалась от неожиданности увиденного. Мое сердце забилось чаще.

–Кто? – громко завопила я так, что получилось громче, чем я хотела.

–Маша! Это соседка! – прокричала своим высоким голосом, действительно соседка.

Она принесла свой телефон, а так же лампу и какие то непонятные штуки на зарядку, между делом проболтавшись, что у Даши неладно с животом. Я поняла, что вчерашнее преступление в подъезде совершила ее старая собака.

– Да чем же ты таким ее кормишь? – неудержалась я, вспоминая несусветное зловоние, но уже хватаясь за живот от смеха. Она подхватила мой заразительный хохот, покраснев пуще обычного. Мы с ней договорились увидеться вечером.

На неделе много работы, поэтому я собралась впрок запастись кокосовым маслом. Собравшись, я отправилась в школу массажа, где обучалась несколько лет тому назад. Мне нравилось заходить в гости к ребятам, которые работали там и по дружески нравились мне; кокосовое масло, конечно, не было основной целью похода, мне хотелось побыть с людьми.

Зайдя в подъезд многоэтажного дома я не сразу вспомнила этаж на котором располагалась школа. За время поиска, в мою голову приходили разные картинки из прошлого; например, как я зашла сюда впервые, как все внутри меня сжималось и тряслось от страха взаимодействия с новыми людьми.

А однажды я решила посетить здесь семинар выходного дня. Незнакомых людей в помещении было очень много. Я вошла и тихонько присела рядом с девушкой из моей группы, но один из ведущих заговорил со мной ещё до начала семинара, тем самым поставил меня в неловкое положение. Все присутствующие в зале глаза смотрели на меня. Мне тогда хотелось провалиться сквозь землю.

В тот день страх все таки победил и я удрала оттуда что есть мочи, извинившись перед учителем. Денис Сергеевич был необычайно лёгким человеком. Лёгкость была во всем: в его улыбке, жестах, разговоре. Я бы тоже хотела стать легкой, но в школе массажа учат не этому.

К счастью, его лёгкость заразительна на какое-то время после общения с ним. Так было и сегодня. На обратном пути я подумала, что хорошо бы затриггерить в себе состояние лёгкости и возвращаться к нему по памяти всякий раз в необходимости.

На моей правой руке был тогда надет бело голубой браслет из апатита, аквамарина и лунного камня, некогда сделанный на заказ по моей просьбе. Я решила, что теперь это мой символ лёгкости, а надевать его стану тогда, когда я захочу сменить состояние.

Это второй такой браслет, а первый, сделанный из граната с агатом, должен придавать смелости и уверенности в себе. Мне понравилась такая игра.

Было уже совсем поздно, когда я легла спать, только усталости не было. Как и прежде, я смогла расслабиться и уложила свои ладони себе на живот, при этом чувствуя их же лежащими на диване. Приложив усилие я резко встала.

Внешний вид моей комнаты ничем не отличался от своего обычного. Тогда я прошла в коридор. Мой взгляд упал на открытое кухонное окно; из него сочился дым, а может туман. Он медленно стекал по стене и разливался по полу, с каждой секундой становясь всё гуще.

Он завораживал меня. Меня охватило сильное желание приблизиться к нему, я пошла навстречу. Туман собирался в плотный сгусток, пока не начал походить на образ человека в шляпе с большими полями, прямо как у сомбреро.

Когда мы поравнялись, я смогла различить черты его лица. От него веяло холодом. А моей голове промелькнула мысль, что во сне мне ничего не угрожает, поэтому я спокойно и смело, с любопытством и возбуждением спросила у него: «Кто ты?»

Существо засмеялось, и резким движением схватило меня за предплечье. Это была самая настоящая боль, как от сильного пореза. Я закричала что было сил и старалась попятиться назад, но множество чёрных шипов пронзали мою руку, прорастали внутрь.

– Отпусти, пожалуйста не надо, мне больно! Больно! – задыхаясь кричала я.

Teleserial Book