Читать онлайн Курши, куршане, куршаки… Тайны удивительного лесного народа бесплатно

© Евсин И.В., текст, 2022

© Издательство «Зёрна», 2022

790 куршских королей

Велико, обильно и разнообразно это удивительное государство – Рязанская губерния», – писал классик русской литературы Александр Иванович Куприн после своих путешествий по Рязанщине, где в 1897–1899 годах работал землемером, составляя карты лесов и земельных угодий.

В этом «великом государстве» было одно место, которое Куприн особенно полюбил и вспоминал всю жизнь. Так, в 1912 году, проживая во Франции, он писал Максиму Горькому из знаменитого на весь мир своей живописностью курортного города Ниццы, находящегося на Лазурном берегу Средиземного моря: «Сегодня дует ветер из Африки. <…> Ах, теперь полежать бы в берёзовом лесу, где-нибудь в Куршинской волости, Зарайского уезда, Рязанской губернии!»

Представляете – писатель готов поменять Лазурный берег на какую-то Куршскую волость! Что же это за место такое – Куршская волость?

На сегодня остается загадкой: почему Куприн отнес Куршскую волость к подмосковному городу Зарайску, бывшему в то время в составе Рязанской губернии. Если говорить в соответствии с сегодняшними реалиями, Куршская волость находилась в Клепиковском районе Рязанской области, в двадцати километрах к юго-западу от поселка Тума. Волость именовалась по селу Курша, находившемуся на берегу одноименной реки.

В эту волость входили различные села и деревни. Если начинать от устья реки Курша, то располагались эти селения так: Култуки, Сергеевка, Иванково, Ветчаны, Борисково, Андроново, Малахово, Дмитриево, Колесниково, Немятово, Миленино, Норино и Шеянки. Жителей сел Малахово и Колесниково, по крайней мере в середине и конце XX века, за куршаков не считали. Вероятно, потому, что они не относились к литовским поселенцам, к которым относят куршаков. Вот что пишется о деревне Колесниково в «Рязанском топонимическом словаре»: «Возникновение деревни относится к периоду татарского нашествия на Русь XIII–XIV веков. Многие жители заокской стороны бежали в мещерские леса. Здесь стали появляться небольшие селения в три, пять дворов.

Колесники – мастера делать колёса к телегам. Отсюда и название деревни. Так гласит легенда». Почти все деревни куршского края существуют и поныне.

А вот народа, который назывался курши, куршане, а чаще – куршаки, уже не существует. Остались только потомки коренных мещерских куршаков, разъехавшиеся кто куда, да отдельные представители, к которым относится и ваш покорный слуга, автор сей книги. Стала забываться и сама история этого этноса, которая до сих пор окутана тайной.

Литовские курши

«Полноте, могут возразить мне дотошные читатели, на Рязанской земле в древности проживало множество различных народностей: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, мещера… Каждая из них таинственна и удивительна. Чем же выделяются куршаки?» Дело в том, что перечисленные выше народности – это в основном вытесненные славянами-вятичами финно-угорские племена.

А курши – прибалтийское племя, которое было поселено на Рязанской земле, в лесной, болотистой Мещере. Кроме того, история рязанских куршаков напрямую связана с такими именами, как князь Олег Рязанский, фельдмаршал Пётр Волконский, писатели Куприн, Паустовский, Можаев… А еще мещерские куршаки связаны с королями племени куршей, которое являлось элитой древнего прибалтийского народа. По одной версии – военной элитой, по другой – княжеской. Некоторые современные литовские и латышские краеведы объясняют это этимологией слова «курши», которое в западноевропейских языках звучит, как «куроны», то есть князья. А в восточноевропейских языках «курали» означает – «короли». По поводу этимологии можно дискутировать, а вот история королей трактуется однозначно. В XIII веке они добровольно приняли крещение и помогали Ливонскому военно-монашескому ордену в борьбе с язычниками. За это им были дарованы свободные от всяких податей и трудовых повинностей земельные наделы на территории современной Латвии. Впоследствии выделенные куршам наделы стали основой прибалтийского герцогства Курляндия, что в переводе означает «страна куршей». На каждом из наделов был свой король. По сути Курляндия была конфедерацией из территорий куршских королей, которые всё плодились и плодились… И до того доплодились, что в 1860 году в Курляндской губернии, входившей тогда в состав Российской империи, проживали 790 куршских королей! Это кажется невероятным, однако эта версия активно обсуждается в литовских и латышских соцсетях. Приводится она и в книге латышского историка Агриса Дзениса «Куршские короли и другие вассалы в Западной Латвии».

Вольные деревни Курляндии состояли из хуторов. Эти хутора были хозяйственно и административно самостоятельными единицами. По российским меркам королей, которые владели вольными деревнями, можно было бы назвать простыми помещиками. Да, у каждого короля была своя миниармия и судопроизводство – ну так что ж, русские помещики сами являлись и военачальниками, и судьями. Они были полными распорядителями судеб своих крепостных крестьян. Правда, высокий статус куршских королей и их подданных был закрёплен Правительствующим Сенатом Российской империи. Так, в 1884 году по указу императора Александра III Правительствующий Сенат официально признал привилегированный статус населения Курляндии и освободил его от налогов и военной службы. Сенат, рассмотрев дело о куршах, проживающих в Курляндской губернии, постановил: «…основываясь на привилегиях, дарованных им [куршам] Гермейстерами Немецкого ордена в XIV, XV, XVI и XVII столетиях… из которых несомненно явствует, что Куриш-Кениги [курши] с незапамятных времен пользовались личными правами и привилегиями, так равно и Высочайшим Манифестом Императрицы Екатерины II от Апреля 15-го 1795 г., каковым Манифестом подтверждены были особые права этой [Курляндской] губернии – и всех сословий… Содержание представленных ответчиками грамот и выдача таковых ответчикам от имени владельца князя убеждают в том, что… первые из предков Куриш-Кенигов признавались, во всяком случае, за лиц рыцарского происхождения».

Короли, князья, рыцари – вот кто, согласно Агрису Дзенису и приведенному документу, были основой племени куршей. Но как они могли попасть в Мещеру? Оказывается, очень просто. Когда литовцы пришли на Рязанскую землю с войной, то наши «косопузые» рязанские мужики повязали рыцарей-куршаков веревками и отправили их в глухую, непроходимую Мещеру. Конечно, я упрощаю версию о полонении куршей рязанцами. Потому лучше познакомиться с ней в статье известного рязанского краеведа Александра Ивановича Кондрашова, опубликованной в книге «Рязанская земля: история, культура, общество. Материалы Третьей межрегиональной научно-практической конференции (Рязань, 12 ноября 2013 г.)».

Как рязанцы рыцарей арканили

«Сражение 14 декабря 1371 г. под Скорнищевым – мать русской победы в Куликовой битве» – так озаглавлена помещённая в книге «Рязанская земля: история, кулыура, общество…» работа неординарного, весьма оригинального по своим мыслям краеведа Александра Кондрашова. Здесь мы опустим значение Скорнищевского сражения для Куликовской битвы. В рамках данной книги мы рассматриваем иную тему – как куршаки попали в Мещёру.

Для начала напомним, что сражение под Скорнищевым произошло между дружинами московского князя Дмитрия Донского и рязанского князя Олега Ивановича из-за территориальных споров. Во всех энциклопедиях пишется, что московское войско нанесло полное поражение рязанскому. Русские летописи воздают хвалу москвичам и уничижительно пишут о рязанцах. Вот что говорит об этом Кондрашов: «Когда начинаешь вчитываться в строки русских летописей об этом сражении, что возникает в первую очередь – это недоумение и оторопь! "Рязанци же сурови сущее человеци, сверепи и высокоумны, палаумные людища, взгордевшеся величанием и помыслиша высокоумием своим и реша друг ко другу: не емлем собе ни щит, ни копии, ни иного которого оружья, но токмо емлем с собою едины ужища, да когождо изымавши москвичъ было бы чим вязати, понеже суть слаби и страшливи и не крепци, – сообщается в Московском летописном своде конца XV века. Аналогично это подается в Типографской летописи, Львовской летописи, в Ермолинской летописи, Рогожском летописце.

Везде проводится мысль, что рязанцы в безумии своем говорят друг другу: не берите с собою доспехов и оружия, а возьмите только ремни и веревки, чем было бы вязать робких и слабых москвичей.

<…> Можно ли быть в здравом уме и представить себе, чтобы рязанские воины или воеводы Рязанского княжества, которые выдержали и отразили сотни нападений и нашествий степняцких орд и некоторых соседей, так легкомысленно отнеслись к предстоящему военному сражению? Исключено! Сражение под Скорнищевым (ныне Канищево в черте Рязани), состоявшееся 14 декабря 1371 года, когда изучишь всю его историю, принимает легендарный образ и становится матерью победы в Куликовской битве. Это наиболее выдающееся сражение между Москвой и Рязанью, которое блестяще провел великий князь Олег Иванович Рязанский, крупный государственный, политический и военный деятель русского народа».

Считается, что территориальный спор возник из-за города Лопасни. Москва считала этот город своим, но Олег Иванович думал иначе и отвоевал его у князя Дмитрия. И тогда Москва направила воеводу Боброк-Волынского наказать Рязань. Его дружины, по утверждению Кондрашова, составляли польско-литовские наймиты. К ним присоединились воины многочисленной охраны литовской княжны Елены Ольгердовны, супруги Серпуховского князя Владимира Андреевича, так как Лопасня входила в зону его княжества. Костяк личной охраны литовских князей и княгинь в то время составляли воинственные курши.

«Когда дальняя разведка донесла о московском походе, – пишет Кондрашов, – о количестве войск, их структуре, великий князь Олег собрал своих воевод. Решение, которое было принято, начало быстро осуществляться. В массовом количестве готовились арканы (сотнями), вожжи, веревки и ремни! Были приготовлены воинские стяги шедших на Рязань польско-литовских дружин. Замысел сражения был основан на докладе окольничего великого князя [Даниила Галицкого], Тимофея Шиловского, который подтверждается и данными русских летописей. Смысл его состоял в следующем: во время сражения воинский стяг дружин находится на уровне головы всадника. Когда стягу угрожает опасность, он поднимается высоко вверх. Тогда каждый воюющий, конный или пеший, увидев это, сразу направляется на выручку воинского знамени, бросая все остальные дела.

<…> История со стягами своими корнями уходит далеко в глубокую древность. <…> Но, наверное, на всю жизнь данный казус запомнили в Галиции, когда хитроумный князь Изяслав Мстиславич обманул при помощи неприятельских стягов галицкие дружины в 1153 году. Киевская и Галицкая рати вели бой с полудня до вечера. Небольшой успех приходил то к одним, то к другим. Когда стало смеркаться, киевляне подняли захваченные ранее неприятельские стяги. Галичане стали сходиться к ним и были пленены, "…и остася Изяславъ с малою дружиною на полчищи; и постави стягы Галичьские, и поидоша Галичане под свое стягы, и изъимаша множьство колодникъ".