Читать онлайн Трафт. Книга 1 бесплатно

Глава 1

Все описанные события являются фантазией автора и не имеют ничего общего с реальностью.

Часть первая.

Наверное, безо всякого преувеличения этот летний день можно назвать самым знаковым со времен сотворения жизни на нашей Земле. Все начиналось по самому чудовищному сценарию, грозящему ни много ни мало гибелью всей нашей планеты.

С самого утра, по нарастающей, новостные программы всех стран прерывались для сообщения экстренной новости. Все Обсерватории мира, как только занимали нужный угол, сразу фиксировали внезапно появившееся на границе Солнечной системы неопознанное тело. Первичные расчеты траектории указывали, что огромных размеров Болид пройдет в непосредственной близости от Земли, грозя реальными проблемами всей атмосфере планеты.

Если поначалу человечество отнеслось к сообщению очень параллельно, можно сказать привычно-прохладно, то к вечеру пришли новые скоординированные данные, указывающие на то, что звездный гость каким-то образом скорректировал свой полет и сейчас на немыслимых для нашего понимания скоростях мчится прямо к нашей матушке-Земле. Вот тогда резко поплохело уже всем.

На экраны планеты высыпали многочисленные эксперты «про все и обо всем», в программах замелькали большие погоны, людям опять показали Голливудский блокбастер с Брюсом Уиллисом и дочуркой «глотки века». Но ничего реального предложено не было, да и что тут придумаешь, если даже по приблизительным подсчетам эта «каменюка» имела только видимый диаметр более ста километров. Ожидаемое время прибытия исчислялось днями, и народ кинулся во все тяжкие.

Эти дни вошли в историю Земли как самая черная и позорная неделя человечества. С очень многих людей мгновенно слетел налет морали, разума, культуры и прочего самосознания. На первое место вылез человек-дикарь в его чистом, незамутненном виде.

По планете, словно цунами, пронесся «праздник непослушания», и если поначалу эта вакханалия больше напоминала смесь Римских оргий с забавами «детей цветов» во времена хиппи, то следом за всепоглощающей похотью пришел кровавый пир. Люди убивали друг друга легко и непринужденно, новоявленные черные культисты вырезали новую паству сотнями. Никто не собирался подставлять щеку своему обидчику – только нож в пузо или пулю в голову. По мостовым и дорогам текли реки реальной крови, грабили, насиловали и убивали, как будто это норма, и такая ужасная картина творилась по всему миру.

Конечно, не везде этот разгул принял столь мерзкие и ужасающие формы, но даже страны с так называемой Автократией были вынуждены включить репрессивный механизм на всю катушку, чтобы остановить и обуздать потерявших всякий разум своих сограждан. Робкие попытки немногих ученых достучаться до сознания людей, жарко всем доказывающих, что этот болид никак не может иметь натурального происхождения в связи с исполненным маневром и огромной скоростью, ни к чему не привели. Этот душевный крик разбивался о вопли религиозных фанатиков да нечистых на руку дельцов, обильно забивающих свои карманы разграбленным имуществом.

Но несмотря ни на что, время шло, и настал тот летний день, когда над Землей, погасив свою невероятную скорость, завис объект просто немыслимых размеров. Израненная планета находилась в похмельном угаре. Не все страны удержались от сладкой темы – пограбить соседа, сотни городов превратились в руины, а тысячи серьезно пострадали. Не иначе как чудом Земля не окунулась в ядерный апокалипсис. Весь мир замер, смотря на медленно вращающуюся огромную картофелину – именно такая ассоциация складывалась от общего вида этого гигантского космического пришельца.

Первые снимки с сотен спутников только усилили этот образ корнеплода. На его, идущей неравномерными волнами поверхности не было никаких привычных нам локаторов, антенн, объектов и строений. Просто светло-бурая поверхность, с впадинками и небольшими возвышенностями, словно это кусочек земной степи. Сейчас мир мог безо всяких иллюзий и погрешностей убедиться в его масштабности и искусственном происхождении. Более пятисот километров в длину и примерно сто в диаметре, но самое главное, что этот пришелец вращался вокруг собственной оси, притом кружил равномерно, со строго определенной скоростью, тем самым создавая внутри себя искусственную гравитацию.

Естественно, правительства всего мира стали сразу создавать коалиции и союзы по интересам, пытаясь первыми выйти на контакт с инопланетным разумом. В первые дни в сторону космического пришельца был отправлен, наверное, не один миллиард посланий разного формата и содержания, простые люди на Земле тоже подхватили эстафету. Что только ни придумывали, чтобы привлечь внимание дорогих гостей.

Народ собирался на флэш-мобы, составляя из своих тел на земле различные композиции, расставлялись автомобили, горели костры, выстригались поля, даже пускались массовые салюты, правда, салюты и так пускали, но чаще друг в друга – по совсем недавней привычке. Особо миру понравился перформанс с лежащими голыми индианками в форме мужского фаллоса: пять тысяч участниц – это вам не фунт изюма. Но в ответ тишина.

Когда терпение у властей предержащих начало подходить к концу и все громче зазвучали призывы «постучаться» чем-нибудь по корпусу этой махины, объект начал движение вокруг нашей Земли. И в тот же миг космическая группировка земных спутников начала самостоятельное движение к корпусу космических скитальцев, и очень так бодренько. Смещаясь относительно орбиты Земли, этот космический пылесос после себя не оставлял ничего: на какой бы высоте ни находился спутник, он вприпрыжку срывался с места и радостно прилипал к своему великому собрату. Не миновала сия чаша и международную космическую станцию, прямо с экипажем на борту, правда, спустя пару часов они отделились на спасательной капсуле и успешно приводнились где-то в океане.

Мир частично ослеп и оглох; ничего сверхъестественного не случилось, благо и кабелей хватало, но сам факт подобного надругательства над собственностью землян любви к пришельцам не добавил. Спустя буквально сутки все заработало вновь – спутники новой связи посеяли на орбите наши новые друзья, правда, визуально из телескопов не было видно ничего, а военные всего мира гордо молчали, делая разные лица и занимаясь словоблудием.

И вот этот день настал, и на экранах всего мира появился он – первый инопланетный разум, что спустя тысячи лет вышел на связь с планетой Земля. Выглядел он очень ожидаемо, что сразу наводило на мысли о том, что эти ребята уже здесь побывали и где-то спалились. Грушеподобная голова с двумя миндалевидными глазами, пара отверстий для дыхания и узкий, безгубый рот с острыми как иголки зубами. Рахитичное тело с длинными руками и изящными тонкими пальцами приличной длины, ноги тоже упитанностью не баловали. Кто он по гендерной принадлежности, сказать было сложно в связи с полным отсутствием первичных половых признаков. Похоже, зря индуски изгалялись.

Говорил он много и красочно, притом на всех языках мира. Европа слышала свои языки, Китай свои, ну и так далее, притом происходило это одновременно. Вся суть его монолога сводилась к следующему.

Мир, дружба, жвачка, они пришли помогать и торговать, вселенная огромна и мы не одни, вот только живем с краю, и до нас долго добирались, но теперь будет все тип-топ, да здравствует дружба и торговля, и наши проблемы закончились.

После этих бравурных речей народ у нас в России кинулся запасаться всем, чем только можно. Вот тут-то и вылезли спекулянты всех мастей и наименований, но развернуться им не дали ни власти, ни пришельцы.

Буквально на следующий день на землю спустились капсулы в форме картофелины, и заранее подготовленные люди взмыли в небеса, притом, что использовалось как двигатели, выяснить не удалось.

Взялись за нас всерьез: после вступительной речи Альфы – а именно так они просили их называть, – вышли на правительства стран и руководителей крупных корпораций с предложением подготовить бесплатно персонал для работы с пришельцами на Земле. Вот оттуда и взялись первые партии космических трудяг, сплошь состоящие из агентов разведок разных стран.

Но со шпионажем все обломались, благо агенты скоротечно заснули, а придя в себя, обнаружили, что уже на Земле и владеют нужными знаниями и информацией. И на руке у каждого блестел браслет, который снимать не рекомендуется. Что же здесь началось! Мир сразу поделился на два лагеря. Нет, конечно, всяких течений было море, но тут все выразилось ярко: те, кто за сотрудничество, и остальные. От очередной свары нас спасли очень ненавязчивым способом, просто вмазав красным лучом по ледяной шапке в Арктике и отпилив кусочек размером с Данию. Споры как-то сами сошли на нет.

Нам четко дали понять, что пора заняться делами, а не маяться фигней.

Перепрошитые и заточенные на бизнес товарищи-земляне из первых партий, побывавших в «гостях», в течение недели очень доходчиво объяснили всему миру, кто здесь батя. Новомодные браслеты являлись, по сути, паспортом-идентификатором и кредитной карточкой, их совсем не обязательно было иметь и носить на руке, но только с помощью них получалось торговать с нашими новыми друзьями. Очень быстро над всей планетой повисли платформы с космическими лифтами – теми самыми, что описывались в многочисленных трудах земных ученых, начиная с Циолковского, – и пошла жара.

Что требовалось Альфам, понять было несложно: конечно, наши ископаемые, а еще разные выращенные продукты и животные. Они в ответ передавали фантастические изделия, адаптированные к нашим условиям.

Первым делом всем землянам предложили кредит в новой электронной валюте под один процент годовых. Название предложили придумать самим, и опять мир вздрогнул. В результате вышел небольшой махач и победил нейтральный «талер».

А вот с ним вышло все очень просто. С небес, вернее, из космоса, спустили прайс на тысячи страниц и с миллионами позиций, где четко было прописано, что сколько стоит. А дальше нам показали мастер-класс ведения межгалактического бизнеса.

Самым первым изделием нам предложили «деструктор» в нескольких исполнениях. Это такая штука, что расщепляет разные земные богатства и предметы на составляющие. С ним в наборе шел этакий «Пред-а-порте принтер» для изготовления всего желаемого, и самое важное – батарейка и «карты предметов».

Принтеры были разных размеров и назначения, они делились на пищевые и промышленные, и даже корпуса и механизмы они делали себе сами, а вот основной сборочный узел нам продавали только с орбиты. Но самыми важными элементами являлись «карты предметов» – это такие дискеты со схемами сборок, с помощью которых собственно и происходит изготовление изделий.

Деструкторы тоже отличались размерами. Делились они на промышленные и собирательские, получившие местное название «сталкеры». С их помощью добывали из земных богатств и всякого лома разные, нужные всем вкусняшки. Они вскоре стали основным инструментом для добычи на пропитание сотням миллионов людей, населяющих нашу землю.

Ну и вишенка на тортике – батарейки. Они тоже отличались размерами и, соответственно, мощностью. Какую энергию и из чего они вырабатывают, не знает никто из землян до сих пор, но, что это не электричество, известно точно.

Именно эти изделия вселенского разума перевернули напрочь весь наш мир. Ну и, конечно, один процент годовых, но тут оказался нюанс, и крылся он в таких деталях, что ушлые банкиры до прихода «новой эры» очень любили размазывать мелким шрифтом на десяток листов. Тут же ничего подобного не было: все заявлено открытым текстом, просто в случае неисполнения обязательств включался счетчик, работающий ежемесячно с шагом в ту же единицу процентов.

Наверное, на целый год на нашей планете наступила потребительская утопия: земные деньги обесценились, но этого практически никто не заметил, богатые корпорации на все свои средства скупили оставшиеся ресурсы. Особенно сильно бились в Африке и Антарктиде. Самыми ходовыми товарами стали карты предметов и батарейки.

Для общего понимания, первые, отпечатанные телепончики могли работать год на новых батарейках не выключаясь, голося при этом песнями на полную громкость, и для них не существовало на нашей планете «мертвых зон». Стоит ли говорить, что они на порядок были круче самых навороченных земных моделей? Но это только один эпизод. А если вспомнить автомобили, не требующие зарядки тот же год, или заполонившие небо беспилотники? На воде, со всем плавающим хозяйством, происходила та же история.

С продуктами случилась настоящая революция: обработанные Альфами семена давали невиданные даже для «Монсанто» урожаи, притом пшеница прорастала и созревала всего за месяц; стоимость продуктов стала совсем невысокой, тем более пищевые батончики разной наполненности, с легкой руки народа названные «сникерсами», пришельцы выдавали бесплатно.

Заводы и фабрики встали, но всем на это было пофиг – их с молодецкой удалью разбирали в деструкторах и продавали полученный материал за талеры. По всему миру росли дома, построенные за неделю, возводились мосты и дороги где только можно, любой клочок земли засевали новыми семенами и корнеплодами. Торгаши, банкиры и промышленники объединились, и получили самоназвание «корпоранты», но их как не любили до «новой эры», так и продолжали ненавидеть.

Примерно месяцев через девять от начала «новой эры» мир ошарашили новым предложением – посетить другую планету. Космонет заполнили красочные виды девственной природы: огромные деревья, перламутровые воды и белый песок. Но самая главная замануха – это возможность изменить свое тело.

Как оказалось, на этой планете, сразу названой – «Рай», в воздушной среде присутствовал неизвестный нашей науке элемент, влияющий на человеческий организм в лучшую сторону. Он тоже сразу получил свое немудреное название – «Прана». И настоящий фурор произвели первые земляне, уже побывавшие с колониальной миссией на этой планете.

Миру представили крепких и довольных жизнью «аполлонов». Прекрасно были видны красные вкрапления на розовой коже и общая легкость в их движениях. Всего в «Раю» побывали двадцать юношей и десять девушек – последние лучились белоснежными улыбками, и постоянно дефилировали по подиумам, выставляя напоказ покрасневшие спортивные фигуры.

Сама же планета своими размерами оказалась поменьше земли, но ненамного, а вот притяжением могла и удивить. Целых 1,24 относительно земного показателя, то есть там все на четверть тяжелее. Океанами она похвастать не могла, а вот морей, озер и рек хватало, как, впрочем, и лесов. Имелись и горы – даже на снимках из космоса была заметна активная вулканическая деятельность, проглядывали и оранжевые проплешины пустынь.

После такого представления новых героев, желающих записаться в добровольцы оказалось до фига и больше. На орбите уже развернули стапеля, на которых строились космические баржи. По сути, они представляли собой здоровые общаги с криогенными капсулами. И вскоре земляне помпезно провожали первую партию исследователей – звезд эстрады и кино, кучку политиков, решивших поднять свой рейтинг до небес, ну и агентов всех мастей.

Не успели швартовые огни космической опочивальни затеряться на просторах Вселенной, как нам предложили изучить один из общих языков содружества, получивший название «Глобо». Как выяснилось, для разных разумных уже давно изобретены общие наречия с разницей в произношениях. Все отличие зависело от строения речевого аппарата.

В многочисленных центрах народ Земли кинулся постигать новый язык безо всякой нудной зубрежки. Просто на голову надевали некий нейро-обруч и «клиент» засыпал. Хватало двух таких процедур, чтобы человек научился сносно произносить и понимать новые для себя звуки.

Прогресс шагал по планете семимильными шагами, и когда примерно через год от того великого дня пришествия на землю опять прибыл посланник с новым предложением, это было как-то уже ожидаемо. Вообще, они редко баловали нас своим появлением во плоти, так сказать. Наша планета не могла подойти им для проживания по причине наличия приличной гравитации, поэтому и появлялись они у нас в специальных скафандрах. Правда, выглядели те как облегающие рейтузы, только на все тело.

Вот и сейчас этот эксгибиционист поневоле, размахивая руками и без конца улыбаясь, задавал всей планете только один вопрос, правда, в разной интерпретации, но смысл его сводился к следующему – желают ли земляне дальнейшего развития? Как вам заход? И они, конечно, желали, хоть это и напоминало какую-то сделку с дьяволом. Интересно было смотреть, как на этой пресс-конференции извращались хомо сапиенсы, пытаясь получить хоть какие-то ответы на охулион вопросов. Особенно визжащие «Тук-Тук» блогерши с оголенными сиськами доставляли, но в ответ все получали только зубастую улыбку. Планета дружно проголосовала «за», благо сделать это можно было прям с браслета, прислонив его к любому терминалу, коих расплодилось великое множество.

В наших новых друзьях поражало многое, и одним из их воистину волшебных умений была скорость отклика. Буквально через три дня после мирового референдума на экранах всего мира люди увидели очаровательных ведущих, играющих с разнообразными и разноцветными существами. Тут были и стелющиеся по поверхностям капельки, и всевозможные фантастические «покемоны», хватало и вполне земных котиков. Объединяло их одно: они были голограммой и возникали благодаря желанию своих владельцев из нового гаджета, сохранившего все функции предыдущих версий «космофонов» (такое название получили земные айфоны).

Но больше всего умилили долгожданные голоэкраны. Бьющие лучами, новые гаджеты формировали перед хозяином трехмерную картинку. Фильмы, игры, собственные съемки, да много чего теперь предстало совсем в ином свете. А чтобы добить землян, народу показали некие доски как для серфинга, вот только они парили над землей, безо всякого усилия держа на себе человека.

Мир сошел с ума. Это был реальный прорыв – мечта о «флаерах» осуществилась. Вот тут нам и преподали первый урок ведения бизнеса. Быстро выяснилось, что для новых изделий, помимо уже привычных карт предметов, требуются и новые, более продвинутые батарейки – накопители старого образца не подходили для них никак.

Никаких проблем с приобретением карт и новых батареек не было, к тому же их стоимость оказалась еще ниже, чем у предыдущих моделей. А вот кто хотел приобрести карты и батарейки старого образца, изрядно удивились их подросшей в два раза стоимости. Стоит заметить, что карты предметов тоже имели свой ресурс использования: в зависимости от класса – от ста до пяти тысяч изделий.

Такого жесточайшего кидалова корпоранты Земли в своем большинстве не ожидали. Кто-то сразу сообразил, пытаясь избавиться практически за бесценок от старых карт и батареек. С картами еще получалось работать, а вот батарейки к тому моменту почти исчерпали свой ресурс. По планете прокатилась череда банкротств, и если простые обыватели только потирали руки, радуясь новым «игрушкам», то люди дела ошарашенно глазели на происходящие процессы, с ужасом смотря на склады, забитые еще вчера такими нужными всем предметами, работающими на уже старых батареях и картах предметов…

Еще где-то с полгода зажатые тисками кредитов люди пытались выправить свои дела, и у кого-то даже получалось, но далеко не у всех. Расплатиться имуществом смогли буквально единицы, остальных же ждали «рудники». Да, по миру, словно грибы, выросли лагеря за колючей проволокой со свежеотпечатанными бараками. Эти поселения очень напоминали приснопамятную «Химию», где народ своим трудом отрабатывал финансовую повинность, вот и тут все было точно так же.

С неплательщиками поступали жестко: полугодовая просрочка, и ты уже сидишь за колючкой. Конечно, появилось море людей, бегающих по всему миру, вот только были нюансы. Если человек хоть раз активировал браслет, то на его энергетической ауре появлялась метка, прекрасно видная из космоса и на специальных приборах у вновь созданной «Кредитной полиции». Теперь мы хоть точно знали о наличии у нас ауры.

Но существовал и другой вариант: любой желающий мог записаться в звездные старатели, отправиться на ту, другую планету и уже там закрывать свой долг. Многие, у кого накопились приличные долги, смело шли именно этим путем. Хватало и просто авантюристов, к тому же практика была уже не нова. Как выяснилось, первые партии заключенных отбыли на планету «Рай» еще раньше, чем те, показанные миру «Герои», благо контингента после «черной недели» по миру хватало.

К этому времени на Землю стали возвращаться первые, заключившие закрытый от общества контракт на один год военные и старатели, и тогда мир узнал и другое название этой планеты, данное ей людьми уже на месте, – «Пандора».

***

За огромной тенью нависшего над планетой космического корабля, скрытые от людских глаз, в космической черноте плавали планетарные верфи. Тут не было ни лишних огней, ни велось никаких съемок, да корпуса огромных барж не притягивали взгляды стремительностью форм. Здоровые квадратные короба цепляли на силовой захват звездные буксиры и, набирая разгон, уходили на край нашей звездной системы, чтобы нырнуть в огромный портал, переносящий их к небольшой зеленой планете на другом краю галактики.

Солдаты, офицеры, рабочие, инженеры – все эти люди, словно замороженные коконы, плавали на страховочных тросах, рядами и колонами заполняя все пространство космической баржи. Немного отдельно зависали в невесомости служители земных церковных конфессий, как во все времена, отправлявшиеся со своей просветительской деятельностью на любую новую территорию.

А вдоль всех бортов, привязанные страховочными фалами, глазея пустыми, замороженными лицами, гордо реяли над всеми, другие жители планеты Пандора – вчерашние штрафники и зеки планеты Земля. Никаких капсул, чистый криоген, как для свиных туш, и минимальное поддержание жизни с помощью закинутой в желудок капсулы, как при летаргическом сне. И где-то в этой отдельной дружине плавало и мое тело.

Глава 2

Несомненно, вода – одно из самых великих творений Вселенной, вода и воздух – два незыблемых столпа для существования всего живого. Во всяком случае, человечеству неизвестны другие формы разумных и не очень, кто мог бы обходиться без этих базовых элементов природы. По крайней мере, так считало человечество до недавнего времени, сейчас же уже никто не «забожится на курочку Рябу» что это является непреложной истиной.

Какие-то странные мысли рождаются в моей голове… Зачем мое сознание решило, что это очень важно, и почему именно сейчас? Может, потому, что я дышу, дышу влажным и густым, словно патока, воздухом? Или, скорее, уместнее сказать, что я его ем, буквально заглатывая частями. Очень странные ощущения. Но непонятно, что меня удивляет и, наверно, радует в этом естественном для человека процессе.

Мое сознание или разум постепенно раскрепощалось, открываясь заново. Голова раскалывалась от боли, казалось, мои мозги будто оживали, сбрасывая частями невидимые оковы. Мутное пятно перед глазами неспешно приобретало четкость и насыщенную яркость. Слух понемногу начинал доносить разнообразные звуки – пока неразборчивые, но с каждой минутой мое восприятие словно рождалось… не знаю, наверно нужно время. Да, время, еще одна бесспорная константа, определяющая начало и конец, или нет. Да что со мной?! Почему это важно и что происходит, и вообще – где я.

Мысли, мои мысли роились, словно червяки в толще земли. Они без устали прогрызали новые ходы, открывая для сознания скрытые участки памяти, где хранились самые важные для меня знания. Количество новых открытий прирастало, и наконец-то они обильно хлынули, пробуждая спящие нейроны. Прорвав абстрактную дамбу, мозги вернули мне полное понимание происходящего. Вот только я никогда не думал, что мысли могут быть столь осязаемы в плане причинения такой натуральной боли.

Голова просто раскалывалась от пульсирующей мигрени. Но как это ни покажется странным, я радовался – да, именно был рад почувствовать боль, ведь это означало, что я жив. В свете последних событий именно понимание этой простой и понятной аксиомы, примирило меня с отсутствием отклика от остального тела. Панический шторм едва не накрыл меня с головой, как пришедшее знание вовремя подсказало, что это нормально, так и должно быть.

Да, оставались вопросы, и много, но это все не первично, сейчас главное, как бы это глупо ни прозвучало, – вспомнить. Простейшее действие – полностью разбудить память, но от этого теста зависит многое, если не все.

Закрыв глаза, как нас и учили, сосредоточился на своем внутреннем «я», полностью успокоился и…

***

В моей голове сразу замелькал калейдоскоп картинок: ясли, садик, школа… Так, стоп. Так не пойдет, надо определиться с реперными точками, а то эти воспоминания ни о чем. Пожалуй, начнем с моего имени – и сразу негатив, ну за что мне это?

А как иначе думать нормальному молодому парню, носящему имя – Эдуард. Нет, имя-то норм, если бы я был, к примеру, Эдуард Ламье, или Радецкий там – все правильно и понятно. Но Эдуард Степанович Огурцов – это, знаете ли, нонсенс, как говаривала одна из моих многочисленных подружек.

Пожалуй, учебу в школе и вспоминать не стоит: друзей у меня не было, а вот подружек… Подружек хватало, и все дело в моей внешности. Где-то к окончанию учебы я уже сформировался как юноша – при росте за метр восемьдесят, природа наделила меня большими близорукими глазами, серого цвета, роскошной черной челкой и вполне аристократической внешностью. Тонкий длинный нос, чувственные пухлые губы, агрессивно выпирающий подбородок с брутальной ямочкой. Все это великолепие держала тонкая и длинная шея с сильно выпирающим кадыком, да и фигура моя являла собой недокормленного дистрофика, как и положено изнеженному в неге франту голубых кровей.

Вот только этой кровью и не пахло. Сейчас опять стало больно: все дело в том, что мой отец, он совсем не походил на меня, или я на него – все сложно, в общем. Мама, та да, и глаза и лицо, вот только все свои годы жизни с ними я наблюдал избитую мать, пьяного отца и вечную ругань. Да и чего можно было ожидать? Отец – рано облысевший крепыш метр с кепкой, всю жизнь проработавший сантехником. И мама – директор библиотеки. Нет, вспоминать там нечего, да я и не буду.

С наступлением определенного возраста я стал замечать интерес со стороны девушек к моей персоне. Ну с ними почему-то всегда было легче общаться, чем с парнями, а когда съехал от родителей в оставленную мне бабушкой однушку, в спальном районе нашего областного центра, так для меня открылось много интересного. Как это часто и бывает, мужской половине крайне не нравилось мое положение и отношение ко мне слабого пола. И сразу начались проблемы. Когда меня избили в третий раз, я пришел поплакаться к своему дядьке, бывшему старшине морской пехоты, ну и договорился, что он покажет парочку приемов. Я очень ошибался, думая, что меня до этого били, о нееет, это было так, ни о чем, а вот тот год, проведенный в схватках с родственником отца, мне запомнился навсегда.

Эта мудреная наука «о причинении сильного вреда телу оппонента» называлась «Рукопашный бой». Адская смесь из самбо, бокса и, наверное, карате. За год я нормально овладел уворотами, захватами и бросками, а также научился бить прямой и «хуком» что справа, что слева. Ноги не задирал, но подсечку и удар в корпус изучил досконально.

Вообще Иван, мой дядька, поставил мне пару-тройку ударов, разнообразные захваты, ну и научил двигаться и правильно падать. Все остальное он считал лишним и ненужным, и я с ним полностью согласен. После пары-тройки, зубодробительных инцидентов от меня почти отстали. Ну задирали, конечно, но тут больше имя и внешность сыграла свою роль.

Эд, вот так мне нравилось мое имя, а вот Эдик, Эдичка и Эдуард, просто выбешивали, а уж фамилия… Кличка «зеленый» была, наверно, самой мягкой и благозвучной.

С дневного отделения института пришлось перевестись на заочку, денег ни на что не хватало, родителям самим бы кто помог, а фриланс приносил копейки. Близость столицы сыграла свою определяющую роль в моей первой работе. Волею судеб я устроился к мальчикам-мажорам на шикарную должность регионального представителя. Видимо, первую скрипку опять сыграла моя внешность, и меня приняли, как и было модно, за «своего». Пара разбитых носов доказала им всю пагубность их непристойных предложений, но меня не выгнали – ведь я неплохо научился сбывать продукцию в своем городе.

Впаривал людям всякую кухонную утварь разнообразных мировых брендов, а кричащая внешность и подвешенный язык помогли мне быстро заполонить товаром полки местных магазинов, где в первый раз пришлось столкнуться с некоторыми аспектами реального бытия.

Ведь в большинстве своем директорами торговых точек оказывались женщины, и для меня стало открытием, сколько страдающих и израненных душ обделены мужским вниманием. И наличие мужей зачастую совсем не являлось панацеей от жгучего одиночества. А потом мне пришлось ходить уже и по квартирам, ну помните это – «тогда мы идем к вам»? Тут, как выяснилось, было совсем плохо с мужским вниманием. Кипучая торговая деятельность стала приносить плоды, и у меня появились деньги. Как и первые серьезные проблемы.

По своей юношеской наивности я раздавал визитки направо и налево, и ко мне стали приходить домохозяйки домой, чуть ли не за десятой сковородкой или кастрюлей – это стало уже напрягать. И апофеозом меня сильно избили, прям в моем подъезде, предупредив, что играть со мной больше никто не собирается.

Пока залечивал раны и серьезно думал о смене профессии, на новостных лентах всей страны и мира нарисовался этот булыжник с пришельцами, будь он не ладен. Каюсь, когда началось все это безумие, я тоже поучаствовал в разграблении экспроприаторов, стащив из соседнего магазина несколько полетов с пивом и тушенкой, что помогли мне тихо отсидеться дома в эту ужасную неделю.

Насмотрелся из своего окна я всякого, и хорошо, что этаж четвертый, да и дом, где живу, старый, нет тут богатых жильцов. Как не повелся на всякие авантюры, ума не приложу. Наверно, спасли две соседки, что прятались у меня от смуты, а одна из них – еще и от озверевшего, с ее слов, мужа. Вот так я и провалялся в пивном угаре с двумя чаровницами всю «черную» неделю.

А потом началась другая жизнь. На работе в столице мне выдали принтер и в ультимативной форме заставили взять кредит, мол, для моего же дела и блага. «На руки» можно было без напряга получить до двух тысяч талеров – тогда эта сумма равнялась одному миллиону рублей. Правда, буквально через неделю рубль рухнул и сумма удвоилась, а потом все «деловые» уже перестали считать что-либо в рублях, как, впрочем, и в другой валюте земли.

На «материал» и карты предметов я лихо цепанул аж полторы тысячи – взял с излишком, уж очень перспективы радужные вырисовывались. И действительно, несмотря на то, что часть денег отдавал в контору, бизнес пошел на ура. Мне помогла инертность жителей областного центра, ведь многие по привычке воспринимали все новое с опаской. Правда, подспудно пилила мысль, что меня развели как лоха: я искренне не понимал, зачем делиться с мажорами, невзирая на выданный принтер, но у них были и свои козыри, в лице двух не обезображенных интеллектом туловищ по имени Снежок и Карма.

Эти достойные сыны человечества, умели очень доходчиво объяснять всю глубину заблуждений лицам, пожелавшим «глотнуть свободы» без высокого на то разрешения. И тут никакой мой «Р.Б» да и полиция не помогут, уж очень хорошие аргументы они использовали в случае полного непонимания индивидами всей пагубности своего поведения – вплоть до полного стирания личности с просторов этой земли.

Но мой маленький бизнес процветал, и через полгода я смог взять еще один кредит уже на две тысячи талеров. Купил второй принтер и небольшой сталкер чтобы минимизировать затраты на расходники из металла и пластмасс. Недалеко от центра города снял в офисном здании две комнаты – одну под склад и принтеры, а во второй уселась одна из моих ногастых подружек с ветром в голове, но красивой фигурой и физиономией.

Один принтер печатал космофоны а второй – специальный переходной редуктор для автомобилей. В наборе шли и батарейки, хотя в случае с машинами это уже целая батарея, и по виду, да и по мощности тоже. Естественно, все продавалось за талеры.

Возвращаясь как добытчик с очередной разборки, затареный полной сумкой на колесиках нужными мне порошками, я снисходительно осматривал кучки тусящих мужиков, по самые брови залитых наркопивом или закинутых космоспайсом. Все это добро безо всяких проблем можно было купить или обменять на ресурсы в многочисленных «Альфа-боксах» или «космоматах» по всему городу. А учитывая бесплатные пищевые батончики, можно смело заявлять, что в жизни страждущих вечного праздника наступил персональный рай.

Вокруг аппаратов по приему разных металлов всегда толпился народ, и прикольно было наблюдать, как очередной индивид закидывает несколько ржавых металлических уголков и, нажимая на кнопку, получает литр наркопива.

Жизнь виделась исключительно в розовых тонах: деньги есть, подруг сколько хочешь, я уже посматривал на новые автомобили, идущие с напечатанных заводов и с готовой начинкой – красота. Все талеры вбухал в батареи для переделки автомобилей – старой, еще земной формации, львиная часть которых по-прежнему гоняла, загрязняя атмосферу выхлопами, а еще докупил нужных для изготовления переходных узлов карт.

Мечтая о собственном производстве, я, выпучив глаза, смотрел на милых зверушек, скачущих на экране моего телевизора вокруг ведущих, практически не вслушиваясь, о чем идет речь вообще. Все мои мысли занимали лежащая в руке сиська моей новой подружки и накрытый настоящими и дорогими продуктами стол.

Мотаясь на следующий день по всяким разборкам, я не сразу уловил, о чем истерично, порою с руганью, ведут разговор мои соседи по старательному бизнесу, но, почуяв задницей что-то неладное, поспешил в свой офис. Первое, что мне не понравилось, это полное отсутствие как клиентов, так и длинноногой красавицы. Еще меня очень удивила оставленная ею записка – про неудачника и «ты вообще не в моем вкусе». Вместе с очаровательной блондинкой исчезла и часть готовой продукции. На ее месте я нашел только лаконичную надпись помадой на стене – «зарплата».

Словно в трансе решил почитать, что же такого нового произошло, без конца перечитывая разные нововведения, и словно в тумане смотрел на свежие ценники карты предметов и новые батарейки. Постепенно до меня стало доходить, что я остался без талеров, но с кучей неликвида на руках. Новые батарейки теперь стоили в два раза дешевле старых, с картами была та же история, вовсю предлагался «трейд-ин», то есть можно было сдать старый космофон и с доплатой получить новый. И так по всем позициям.

Как у меня тогда сразу не остановилось сердце, не знаю: весь год я закрывал только проценты по кредиту, думая начать расплачиваться с нового года. Начал, твою мать.

Все последующие недели промелькнули как в каком-то угаре: я пытался добыть сталкером как можно больше материала, проявляя чудеса изворотливости, впаривал залежалый товар хотя бы за треть от стоимости изготовления. С этого года кредит уже требовалось выплачивать с учетом самого тела займа, и я крыл себя последними словами за очень шибкую «дальновидность и прозорливость». Один принтер все же умудрился продать за половину его стоимости, и то потому, что в нем была еще рабочая карта предметов и батарея со сроком работы еще на полгода.

У меня уже накопилась достаточная сумма, чтобы закрыть кредит на ближайшие три месяца и обновить сталкер (о производстве я уже и не мечтал, собираясь на днях вывезти остатки товара и второй принтер себе домой), но…

Обернувшись на открывшуюся дверь, оцепенел: ко мне в офис с «милыми улыбками» вошли Снежок и Карма. Со всеми этими событиями я совсем забыл про своих работодателей, тем более они резко перестали со мной связываться, но сейчас напомнили о себе.

Меня почти не били, так, треснули лицом об стол и начали выносить все, что осталось. Терять было нечего, и я даже полез в драку, вызвав секундную оторопь Снежка при виде разбитого носа у Кармы, но меня быстро сломали. А потом залили в рот какой-то гадости и поволокли к ближайшему космомату, где я сам на все свои талеры купил кучу новых батарей.

В себя пришел уже дома. Просто лежал на диване и пялился в потолок. Возникали мысли о суициде, но в душе я еще тот трус. Недели летели словно птицы, я выходил только за пищевыми батончиками, но в какой-то момент решил взять себя в руки и даже сходил пару раз на разборку, собрав сталкером немного металлического порошка, а потом у аппарата села батарейка. И у меня тоже.

Мои подружки как-то постепенно «ушли в закат», и даже соседка перестала навещать. Прошло уже полгода, как я не платил ни кредит, ни коммуналку. Можно сказать, что мой пессимизм и лень победили окончательно.

Валяясь на диване, я целыми днями смотрел старый бабушкин телевизор. Интересно, конечно, было наблюдать, как на орбите снуют туда-сюда тысячи космических барж. С виду та же картошка, только маленькая – ну на фоне основного корабля, – подлетая, она как бы всасывалась в основное тело и исчезала внутри, оставляя после себя ровную поверхность. А вот обратный процесс напоминал падающую с листа каплю воды. Больше всего к данному процессу подходило слово отпочковаться. Меня искренне забавляло, как земляне сами успешно копают себе яму: сейчас уже даже последнему оптимисту стало понятно, что нас купили. Нет, не завоевали или поработили, а тупо купили, очень грамотно играя на разнообразных людских пороках, заручившись поддержкой власть имущих и корпорантов. Думаю, мы сами через пару десятилетий выгребем все свои природные богатства и окунемся во времена средневековья, если так и будем дербанить Землю дальше.

Смотря, как на экране браво, с улыбками, грузятся в челноки очередные приключенцы, я поймал себя на мысли, что это, похоже, единственное, что мне остается: записаться в «галактические старатели» и отправиться на Пандору. Уже никто не называл новую планету «Рай», потому что на Землю стали возвращаться первые колонисты и вскрылась неприглядная правда. На самом деле вся планета представляла из себя огромное поле боя: все жрали всех, любая форма жизни являлась изначально хищником, хватало и природных ловушек. Но вот только подробностей узнать так и не удалось – расспросить было некого, а по «ящику» ничего не говорили.

И вот настал тот момент, когда я все же решил пойти сдаваться в старатели, но опять немного не успел – за мной пришли полицейские из новой службы, и теперь на другую планету мне светило отправиться совсем в другом статусе и на больший от запланированного года срок.

Сам суд даже не запомнился. Нас, таких же, как и я, «счастливчиков», по одному заводили в зал и, зачитав список прегрешений, назначали срок отработки, исходя из суммы долга. Плюсом добавляли годик за неявку, и в сумме у меня получилось пять лет.

Сама дорога в поезде до места отбытия ничем примечательным не запомнилась: нас просто загрузили в электричку, и уже через три часа мы входили на огромную территорию, огороженную колючей проволокой и сторожевыми вышками. На первом же построении поступило предложение отработать свой долг за пределами Солнечной системы – с сокращением срока в два раза и на общих для всех колонистов условиях.

Шаг вперед из строя, вместе со мной, сделали от силы процентов двадцать от общего числа прибывших, что, признаюсь, немного удивило да и насторожило, чего уж врать. Почему-то я думал, будет больше, но вскоре понял, что вышли в основном те, у кого просто неподъемные суммы долга, и, соответственно, большие сроки. Оставшимся людям не имело никакого смысла лететь хрен знает куда, проще отработать год или три и быть свободными, тем более что условия очень даже нормальные: им предоставлялся обязательный отпуск, один выходной в неделю и даже начислялся определенный процент от добытого материала.

Будущих покорителей Вселенной покормили и завели в один из бараков, где седовласый майор нам поведал, что после прохождения медицинского обследования, как правило, треть космических старателей отсеивается по состоянию здоровья. Условия пребывания суровы, и слабакам там не место, а остальным будет загружена в мозг вся нужная информация. Потом милая женщина в медицинском халате нам долго объясняла про криосон, рассказала про первичный тест на память, основные правила поведения по прилете на планету. И еще предупредила, что заложенная в мозг информация будет раскрываться для нас постепенно, в противном случае мы бы просто не смогли сразу ее усвоить, а это гарантированный инсульт.

Само обследование сразу напомнило, что на нашей планете изменилось очень многое. Подписав приличную кипу листов (бумага неизменна), я зашел в прозрачную кабину, и как только закрылся шлюзовой затвор, подали какой-то газ. Наверно, минуту по мне бегали разноцветные лучи, и все кончилось. Последнее, что помню, как меня положили на кушетку и надели на голову такой же, как при обучении языкам обруч, и все, темнота…

Глава 3

Мои воспоминания нехотя покидали уставшую голову, тягучие, словно патока, мысли о дне сегодняшнем возвращали сознание. Немного проморгавшись, вылупился на свинцово-серое небо, где рваные порывы ветра гнали вдаль темные клубящиеся облака. Приветствую тебя, Пандора.

Хм, вот и бонус подоспел. Это я про свое зрение подумал: на Земле был крайне близорук, линзы и очки – мое все. Очки, конечно, модные и цветные, но впервые в жизни я понял, как живут люди без моей проблемы, и это ощущение мне очень понравилось.

Басистый, раскатистый звук ударил по ушам. Прикольные ощущения, будто кто-то великий гигантской дланью сыграл с кем-то в кости, раскидав по небосводу активно прыгающие дайсы.

Отлично. Прикрыв рот, вздохнул носом, и упругий, насыщенный терпким ароматом трав воздух почти полностью заполнил мои легкие. Кольнуло. О как – это первые ощущения от моего лежащего на спине, бесчувственного тела, но чувствовалось еще что-то. Выдохнув, я понял, что к травяному букету примешан отвратный запах гари.

Первая попытка повернуть голову, успехом не увенчалась, а поводив глазами по сторонам, удалось увидеть полегшую под дождем местную растительность. Ну почти ничего необычного, трава как трава, только цветом немного отличается в темную сторону. На своей груди удалось рассмотреть рюкзак – ага, на месте, уже хорошо. Секунду я думал, что что-то не так, а потом сообразил – это начинают срабатывать закладки в моей памяти.

Вот откуда мне знать, что спереди, как запасной парашют, должен находиться «рюкзак Искателя»? Но я сразу для себя решил не заострять внимания на моменте, откуда берутся новые знания. Потом, наверно, у меня возникнет много вопросов, если, конечно, будет, кому их задать.

Крайняя мысль подстегнула понимание, что меня уже должны были найти команды спасателей и как можно быстрее доставить в ближайшее поселение людей для реанимационных процедур. Чем грозило промедление, не хотелось даже думать. Но память услужливо подсказала, что здешний мир далеко не идеален и шансы, что меня сожрут заживо, очень даже велики и реальны.

Яркая вспышка ударила по глазам, оглушительный раскат грома сразу догнал свою яркую и неуловимую спутницу. Прекрасно блин! Ослеп и оглох – что может быть лучше для моего обездвиженного тела? Но постепенно яркие, белые «мухи» уходили из глаз, и слух стал тоже возвращаться в норму.

Кажется, пора начинать паниковать, но нарождающийся жар в груди перебил мою истерику. С каждой минутой он разрастался, и я отчетливо понимал, что это моя кровь начала свое движение от сердечной мышцы по всему телу, а еще по какому-то наитию сообразил, что эта процедура далеко не безопасная и требующая медикаментозного вмешательства специально обученных людей, а по простому – врачей.

Резкие покалывания, накрывшие все мое тело, поневоле заставили исторгнуть первые звуки на этой планете, и это были далеко не стоны сладострастия. К крайне болезненным ощущениям огненной лавы в закупоренных венах добавлялся ледяной накат, идущий ей навстречу от замерзающих конечностей.

Твою же мать! Резкий порыв ветра затрепал полы моего «плаща Искателя», заметавшийся взгляд уловил лежащий рядом с рукой кейс. Почему-то наличие рядом этого простого земного предмета немного успокоило готовое сорваться в штопор сознание, а вернувшийся слух уловил посторонние звуки.

Кто-то шел, громко и не скрываясь, хлюпала обувь быстро идущего человека… А человека ли? Стараясь не думать о хреновом варианте, я попытался что-нибудь проорать, но, кроме свистящего хрипа, ничего не достиг. Шаги раздавались где-то рядом, но явно в стороне, следом послышался радостный возглас. Фух, люди.

Настроение сразу скакануло в положительную сторону, и я, собравшись с силами, даже смог приподнять голову. Летящая с неба водяная хмарь не помешала мне разглядеть широкую борозду перепаханной земли. Проследив взглядом, сразу заметил окончательно застывшую и слегка покореженную капсулу с оторванным спасательным люком, даже скорей дверью, судя по размерам проема. А, теперь понятно, откуда гарью воняло.

Блин, о чем я думаю?! Моя голова упала на землю. Немного отдохнув, повторил попытку позвать кого-нибудь на помощь, ведь рядом с капсулой кто-то был – я успел заметить скользнувший внутрь силуэт. Но мой речевой аппарат никак не желал пробуждаться, как, впрочем, и организм в целом. Сейчас все мое тело просто тупо замерзало. Ощущение, как от горячего оголенного нерва, покрытого толстым слоем льда. Эскимо, бл..ь, на палочке.

Голова и шея оказались сейчас единственными, хоть как-то работающими частями тела. Собравшись с силами, я снова смог приподнять голову. Прибитая мелким дождем к земле трава давала достаточный обзор, вот только увиденное мне очень не понравилось.

Одетый в темный плащ мужчина вытаскивал из капсулы человека. Небрежно кинув его на землю, он опять нырнул в проем, и вскоре выволок еще одно тело. Потом стал быстро раздевать первого мужчину, а следом снял всю одежду и со второго. Упавшая на плечо голова не оставляла сомнений, что один из них точно труп. Рюкзаки и одежду местный очень быстро погрузил на длинные сани, следом кинулся собирать разбросанные вокруг вещи, а их хватало: пара непонятных серых тюков, связанные проволокой лопаты без черенков, пластиковый с виду ящик и куча всякой мелочи.

Даже уже сообразив, что тут явно происходит разграбление чужого хозяйства, я продолжал смотреть на быстрые действия этого грабителя, прекрасно понимая, что ничем хорошим мое обнаружение не закончится по определению.

Мужик, без конца озираясь, словно по хлебным крошкам приближался ко мне, что-то постоянно доставал из травы и, приматывая срезанными у капсулы парашютными стропами, грузил на уже горой заваленные сани. Мой взгляд зацепился за лежащий рядом кейс: ну нет, хрен ему! Онемевшая от холода рука, наверное, на одной воле зацепилась пальцем за ручку и затащила этот небольшой чемоданчик под полу расстегнутого плаща, а спустя секунды местный искатель заметил меня.

Сверкнувшая где-то рядом молния отразилась холодным блеском на сжимаемом в его руке ноже, загрохотавшие небеса сразу добавили ему прыти. Склонившееся надо мной лицо наверняка порадовало бы Чезаре Ломброзо – уж очень типичные черты прослеживались у сего индивидуума. Ну или я с перепугу все себе напридумывал, вот только мой липкий страх и его нож безо всяких прикрас расставляли все по своим местам. А еще чувствовалось невероятное давление, исходившее от этого человека. Это трудно описать, но чем ближе он наклонялся, тем тяжелей было даже дышать. Да ему и резать меня не придется – я щас сам сдохну от этой тяжести.

Нож резко приблизился к моей груди. Закрыв глаза, отстраненно подумал, что обидно как-то пролететь охулион парсеков и сдохнуть от ножа или давления какого то урки. Да, именно урки, о чем четко говорила надпись на его черном плаще З/К 25.П.

Растекшийся по всему телу лед уже, казалось, касался моего сердца. Мне стало все равно, так, наверно, даже лучше – мучиться меньше. Слух уловил звук рвущейся ткани, и, отбросив страх, я открыл глаза. Заключенный держал в руке мой рюкзак с отрезанными лямками, почесав затылок ножом, он воткнул его в землю, прям рядом с моей ладонью. Выпрямившись, поправил висящий на груди АК-74, перекрестился и произнес:

– На все воля Божья. Спаси и сохрани, Великая Мать, отрока сего, да прибудет с ним сила.

Сплюнув под ноги, он бегом побежал к своим саням. Странный ритуал, не хватало только католического «Аминь». Как-то отстраненно я подумал: как же стало легко, и зачем столько оружия – мельком заметил на его спине еще и винтовку Мосина, знаменитую трехлинейку.

Провожая взглядом убегающего вдаль, буквально запряженного в перегруженные сани мужика, я терзался противоречивыми мыслями: вроде не убил, что уже хорошо, но и не забрал с собой, и это сразу говорило о моей ценности в местных «Палестинах» по сравнению с украденным скарбом, и еще до одури было жалко мой бесценный рюкзак. Тяжело вздохнув, вновь почувствовал этот лед – народившееся в груди пламя разгромно проигрывало битву за мое измученное тело. Но тут…

Ярчайшая, просто до одури ослепительная молния, казалось, навсегда застыла на моей сетчатке, никуда не пропадая, когда ударила по капсуле. Словно сотканная из света паутина заметалась внутри круглого корпуса, яростно разбрасывая свои собранные из энергии ветви. Ужасающей силы гром хлестанул по перепонкам и накрыл мое тело вместе с мощнейшим электрическим разрядом. Меня выгнуло, словно гимнаста на мостике, и следом пронзительная судорога пронеслась от самых пяток до макушки. В глазах запрыгали небеса, тело затрясло в судорожном припадке. Только чудом мотыляющийся по рту язык еще не был откушен без конца клацающей челюстью. Туда-сюда и обратно – мои мышцы, без устали сокращаясь, жили своей ритмичной жизнью, и даже мой проверенный в постельных схватках «молодец», и тот, трясясь как эпилептик, весело пританцовывал в штанах.

Как минимум столетие, судя по ощущениям, продолжалось это родео, но вот мое тело последний раз подпрыгнуло и с облегчением рухнуло на высушенную разрядами землю.

Зато растаял и согрелся, мелькнула крайняя мысль, а рука, цепко продолжала сжимать горячий от прошедших через него разрядов, воткнутый в землю нож. Но и вторая без дела не осталась, вцепившись судорожно сведенными пальцами в ручку металлического кейса.

О Боже, какая красота! Цветущая долина, переливаясь всеми цветами, играла светом на высыхающих капельках дождя. Даже бегущая стая гармонично вписывалась в земную пастораль. Прекрасные разноцветные шарики весело кружат, провожая меня в небосвод. Зависший над поляной дирижабль методично истребляет этих животных, вгрызаясь трассерами в их худощавые бока, наглядно демонстрируя, кто здесь царь природы.

А я лечу: нет боли, нет страданий, да и тела тоже нет… Прекрасно. Вот упокоилось последнее из бегущих в мою сторону животных, и с дирижабля упала веревочная лестница. Мое тело продолжает лежать на земле, а к нему уже бежит человек – это женщина, лица не видно, но она поднимает мою голову и вливает в рот желтую жидкость, а потом зачем-то давит мне на грудь.

Э, э-э-э, куда?! Я не хочу обратно, там бесконечная боль и страданья. Но меня словно магнитом втягивает в неподвижно лежащее на земле тело.

А-а-ах, сквозь прикрытые глаза в дребезжащем мареве проявляется женское лицо. Ого, какая серьезная мадам: подняв мое веко, она срывается на крик. Что орет, не понимаю, но пара человек явно в какой-то форме уже бегут в мою сторону с носилками. Двое оставшихся бойцов носятся перед капсулой и пытаются что-то найти в траве, женщина сжимает кулаки и начинает плакать… Кажется, я знаю, что они ищут.

Полностью открыв глаза, пытаюсь поймать ее взгляд, но она машет рукой по кругу и продолжает кричать, а потом, утирая слезы, бросает взгляд на меня. Я сразу увожу их в сторону, потом еще раз, и еще. Пытаюсь ей сказать, чтобы убрала полу плаща и больше не плакала, ведь под ней и лежит тот блестящий кейс. Она наклоняется надо мной и громко спрашивает:

– Что?! Лучше молчи, что ты хрипишь?! Молчи!

А потом я изо всех невеликих сил дергаю рукой. Она, увидев мои потуги, откинула в сторону плащ и замерла. Закрыв лицо руками, она опять начинает плакать, но это уже другие слезы. Это слезы радости – знаю, попробовал, когда ее горячие губы облобызали мне все лицо.

Вот так, с зажатым кейсом в одной сведенной параличом руке и с ножом в другой, я и воспарил опять в небеса, но уже как лежащий на носилках воздухоплаватель. Мой измученный организм принял очередную горькую микстуру и…

***

На минус второй этаж «городской» больницы вбежала растрепанная женщина. Подбежав к лежащему под капельницей мужчине, она попыталась сразу накапать из пробирки с красной жидкостью положенное количество лекарства в ложку, но не смогла – у нее так тряслись от волнения руки, что она…

– Ольга Сергеевна, позвольте я сама.

Но женщина как будто не слышала, продолжая хаотичные движения.

– Ну мама, отойди, не мешай.

Молодая сестричка забрала пробирку из рук врача и, отмерив положенное количество, быстро влила все в рот мужчины, до самой последней капельки.

– Мам, ну все уже, успокойся, прошу тебя, ты уже и себя, и всех вокруг завела. Все будет хорошо.

Женщина слабо махнула головой и робко улыбнулась. Физраствор в бутылке, стоящей горлышком вниз на штативе, тоже получил свою дозу противоядия. Тяжело вздохнув, две женщины уселись на кровать, не сводя взгляда с тяжело дышащего пациента.

***

Затушив в пепельнице уже третью за последний час папиросу, генерал Ротмистров откинулся на спинку массивного кресла, изготовленного местными умельцами из очень ценного зеленого дерева. На его красном, немного одутловатом лице, испещренном бордовыми прожилками, нет-нет, да и проскакивала легкая улыбка.

На сегодняшней еженедельной планерке с ведущими руководителями «города» в кои-то веки все прошло по плану, и даже шебутной Мэр вел себя на удивление спокойно, а не орал, размахивая руками, будто только у него одного подгорает и проблемы.

Но доволен был командир местного гарнизона не временным иллюзорным спокойствием, а резким улучшением здоровья полковника Загребина, командира сил специального назначения, а в простонародье – «старшего сталкера». Даже прошедшая вчера «волна», на этот раз не зацепившая сам город, не так радовала, как цветущий вид главврача городской больницы Ольги Загребиной, уже третьи сутки доводящей своей тихой истерикой самого генерала до скорого и очень нежелательного инсульта.

Возвращаясь с дальней разведки, группа полковника нарвалась на целый серпентарий зеленых гадюк. Как правило, они здесь не водились, но гон, она же волна, по всей видимости, сорвала их с насиженных мест, и на них нарвались ребята. Они смогли оторваться и убежать, вот только одна все же цапнула Николая за ногу. Повезло, что смогли ее завалить и принести с собой как командира, так и голову змеи.

Противоядия от такого яда в городе еще не было, и пришлось лететь дирижаблю в Москву и там, на лифте, быстро доставлять эту голову змеи на орбиту. Буквально через два часа кейс с синтезированными противоядиями последнего поколения и давно заказанными хирургическими инструментами из «оранжа» сбросили на одной из капсул с новыми «колонизаторами». Вот только краем волны зацепило две капсулы, и они упали в аварийном режиме в десяти и пятнадцати километрах от точки запланированной посадки.

Вот как так? Из почти сорока капсул кейс оказался в крайней, дальше всего улетевшей, да еще и разграбленной «Дикими». Поисковой команде несказанно, просто фантастически повезло, что оставшийся в живых штрафник умудрился вылететь через отстрелившийся люк и как-то прихватить с собой самое ценное из всей новой партии.

Не менее удивителен сам факт его выживания. Ну что его сразу не сожрали, объяснить можно – все-таки прошла волна, да и упал он в зону грозового фронта, куда ни одна живая тварь не сунется. Почему его не забрали в рабство «дикие», или не убили, это первая, но еще как-то объяснимая загадка, а вот как он выжил в зоне попадания атмосферной молнии, оказалось выше понимания генерала.

Да и дальнейшие события не менее увлекательны: не обнаружив кейса с противоядием ни в одной из капсул, Ольга подняла на ноги всех, заставив сразу лететь экипаж к дальней капсуле, а к ближайшей отправилась наземная группа. Дирижабль практически летел за отходящим грозовым фронтом, а по прибытии выяснилось, что к капсуле уже подбирались «Дикие собаки». Повезло еще, что не «Болотные волки».

Да, парню крепко досталось. Когда к нему добежала Ольга, он уже не дышал, но смерть только распахнула свои объятия, и если бы еще минута или врач бы забыла взять с собой желтый «живчик», то парню наступил бы гарантированный хлопок. Зная Ольгу, генерал не сомневался, что в случае смерти штрафника она по любому бы винила себя, ее истерика бы так просто не закончилась.

А к парню надо присмотреться. Что он выживет, уже ясно, но как повлияет его приключение на дальнейшее здоровье – это вопрос. Да даже вовремя не проведенная расконсервация тела – это почти всегда гарантированная смерть, а он выжил. Ладно, повеселился и хватит. А Николай, его ненаглядный товарищ полковник, больше ни в какие рейды не пойдет! Хватит уже, не мальчик поди: шестой десяток, а все туда-же. Пускай молодых вон лучше гоняет, а у Ротмистрова и так последний друг остался.

Глава 4

Окончательно я пришел в себя на третий день пребывания в лазарете, о чем мне радостно сообщила молодая сестричка. До этого тоже удавалось вырываться из оков искусственно поддерживаемого сна, но меня сразу кормили кашей, заливали в рот микстуру, и я опять засыпал.

Судя по рыжей больничной клеенке, на которой я сейчас и лежал, дерьма из меня вытекало немало – ужасно чесалось тело, и очень хотелось в душ. Спустя непродолжительное время опять пришла миленькая девушка и, снова накормив меня кашей, повела на водные процедуры. Ее поддержка оказалась очень кстати – чувствовал я себя, как разбитое корыто, а еще эта тяжесть… Я, конечно, ожидал, что будет непросто, но казалось, что все же немного по-другому, попроще, что ли.

Сам себя помыть стоя в душе я нормально еще не мог – руки не слушались, да и голова шла кругом, – поэтому доверился профессионалке. Она хоть и была медицинским работником, но вот девушкой от этого быть не переставала.

Смущались, как ни странно, мы вместе, но ее лицо и так красного цвета, так что ей все же было морально легче, чем мне, и моему очень ослабленному телу, но в какой-то момент и она не выдержала. Просто у меня давно никого не было, вот он и…

Сунув мне в руки мочалку, она, весело хихикая, выскочила из душа, а я как смог домылся, а время успокоило мою предательскую плоть. Обратно в палату уже не вернулся. Надев свежую пижаму, я с помощью той же милашки поднялся наверх. Оказывается, все это время я находился под землей. Шагнув на улицу, неспешно огляделся, моя сестричка поняла мое состояние и никуда не торопила, только загадочно улыбалась чему-то своему.

А посмотреть было на что. Мой взгляд сразу прилип к стоявшей по центру площадки причальной башне с принайтованными двумя белоснежными дирижаблями разной длинны и оснастки. Сам же я находился внутри приличных размеров крепости или форта в форме правильного шестиугольника, по-моему, его еще называют «гексагон». Металлические стены с вышками на каждом углу возвышались метров на десять и были опоясаны двумя рядами идущих вдоль всех стен и на разной высоте мостков. Количество бойниц не поддавалось исчислению: смотря на стену, казалось, что в ней больше отверстий, чем метала. Но больше всего меня поразили счетверенные пулеметы «Максима» и спаренные зенитные установки ЗУ-23, установленные на каждой башне.

Я уже даже не удивлялся столь специфичному знанию названий оружия, к тому же мне была известна и причина использования не самых современных образцов вооружения, но это ладно, потом разберемся. А еще в глаза бросались высокие металлические столбы бордового цвета, тоже стоявшие по углам, гордо вознеся свои шпили в хмурые небеса.

Моя проводница уже подустала стоять и, нежненько приобняв за пояс, потащила к одному из обложенных камнем железных бараков типа «казарма». Проведя вдоль двухъярусных кроватей, уложила на нижний матрас и, улыбнувшись, сразу убежала, успев на прощание крикнуть, чтобы я ожидал своего командира. Командира, значит… Ну что ж, подождем этого военного. Вокруг меня сопели, стонали или просто сидели такие же новички, как и я, им тоже было тяжко, отсюда и постоянные скуляще-молящие звуки.

Ожидаемая тяжесть на деле оказалась очень специфичной штукой: помимо общего давления на тело, присутствовало и воздействие на каждый орган в отдельности. Складывалось такое ощущение, что к сердцу привязали маленькую гирьку, а на почки положили кирпич, легкие же словно стянуло со всех сторон, и такое состояние прослеживалось с каждым органом.

Зычный крик.

– Подъем, становись!!!

Раздавшиеся от входа слова, заставил тело само вскочить с кровати и выйти к центральному проходу. Не иначе магия какая-то, откуда только силы взялись? Рядом, пошатываясь, встали мои горе-подельники. Окинув взглядом неровный строй, я сообразил, что здесь собрали таких же штрафников – так нас теперь называли, о чем свидетельствовали нашлепанные краской на левой половине груди буквы (ШТ) и порядковый номер с дополнительной буквой. Я один стоял в больничной пижаме и чувствовал себя как ворона – та, что белая.

Вдоль нашего ряда чудо-неудачников прошествовал здоровенный мужик с покатыми борцовскими плечами и, как здесь принято, темно-бордовой мордой, покрытой сетью светло-красных венок. Широкий приплюснутый нос ниспадал на тонкие сжатые губы, а темные, карие глаза навыкате брезгливо осматривали наш потешный строй. Мне показалось, что сейчас мы услышим нечто классическое, по типу слов сержанта из «Цельнометаллической оболочки», и не ошибся.

Похлестывая себя гибким стеком с плетеными косичками на конце, он прошествовал до самого конца и, вернувшись на середину, задвинул речь:

– Давненько мне не попадались подобные отбросы. Ваши матери должны были сразу удавиться, как только родили подобное непотребство.

Строй зашумел, с дальнего конца раздался возглас:

– Я бы попросил вас…

О чем хотел сказать этот несчастный, мы так и не узнали. Зачем-то стегнув себя стеком по спине, наш командир мгновенно переместился к оратору и одним коротким ударом в печень прекратил полемику. Наш правдоруб, сдавленно замычав, рухнул, прям к ногам нового командира.

– Молчать!!! Жопам слова не давали.

Мгновенно стало слышно только пролетающего мимо нас жука. Взмахнув рукой, наш новый царь и Бог прервал полет крылатого насекомого, а потом, разжав кулак, выкинул остатки на пол.

– Меня зовут старшина Зубенко, с этой минуты я начну делать из вас слабое подобие человека – боюсь, на большее вы в принципе не способны. Сейчас любой из вас может выйти из строя и доказать себе и мне, что хоть немного похож на человека. Больше шанса безнаказанно меня ударить у вас не будет.

Строй молча опустил головы в пол, но нашелся-таки один храбрец. Разминая пудовые кулаки, он сделал шаг из строя. Богатырь был молод и прям очень хорош собой. Залихватски скинув с себя робу, он начал пыжится. Рельефные кубики пресса, широчайшая грудь, весь переплетенный мышцами… Этот образчик девичьих мечтаний с короткими белокурым ежиком волос небрежно стрельнул по нам пронзительным голубым взглядом, но, к сожалению, не успел даже дойти до товарища старшины.

Стремительным росчерком размытая фигура командира буквально за секунду нанесла два четких и очень быстрых удара в корпус нашего «Зигфрида». Небрежно стряхнув руки, он, больше не обращая внимания на своего визави, неспешно вернулся на свое место. А вот наш красавчик, не сказав ни слова и даже не промычав ни звука, рухнул, прям как бетонный столб, громко шлепнув своим лицом о металлическую палубу. Старшина, оглядев наш строй, только усмехнулся.

– Продолжим. Сейчас вы хуже, чем мерзкая слизь с болотной жабы, и если думаете, что вас здесь будут кормить и поить, то глубоко заблуждаетесь, Еду еще надо заслужить или заработать, и сегодня вы сделаете первый шаг для достижения заветной мечты – нормально пообедать. Взвод!!! Наа прааавооо!!! В колону по двое, за мной, бегом марш!!!

Потыкавшись, как слепые котята, мы кое-как выполнили команду и, еле переставляя ноги, выбрались на улицу. Как выяснилось, вдоль стен Форта проходила мощенная камнем дорога, и сейчас мы пытались на ней сымитировать упражнение – бег. Даже представить себе не мог, что я способен самостоятельно передвигать ноги, а вот надо же, даже пытаюсь бежать.

Все мои внутренности, по общим ощущениям, сразу попытались оторваться, расщепиться и героически погибнуть. Давящая на плечи «плита» уверенно пригибала меня к земле. Запутавшись в ногах, впереди бегущий штрафник рухнул прямо на камни – как я его перепрыгнул, ума не приложу.

Вскоре попадали уже все, но, оказывается, стек в руках старшины обладал поистине волшебно-оздоравливающими свойствами, и каким-то чудом большинство из нас продолжили бег.

Лежащих в обмороке собратьев просто оттащили на обочину и побежали дальше. Быстро выяснилось, что единственным отводом от физических упражнений являлось беспамятство и, наверное, смерть, хотя насчет первого не уверен. Как я продержался до конца забега, даже не представляю, но на площадку с полосой препятствий вползал на четвереньках, а там пришлось опять вставать на ноги.

Вообще-то, бегали мы не одни, много кто еще бегал. Среди прочих был еще один взвод таких же рахитов, но к тем относились по-другому, да и две буквы (СИ) на их форме, говорили сами за себя. Их статус назывался – «Свободные искатели», нам на Земле втыкали, что здесь все будут равны – и штрафники, и добровольцы, – но, видимо, что они все же поровнее. Страшно подумать, как здесь относятся к уголовникам, хотя там есть такие персонажи, что и людьми их никак не назовешь – черная неделя много разных тварей на свет вытащила.

– Равняйсь!!! – Громкая команда старшины прервала наш короткий отдых.

– Смирно!!! Вольно!!! – Оглядев, изрядно уменьшившийся строй, он стал делиться с нами армейской мудростью. – Скажите мне, чем человек разумный отличается от животного? – Наш ответ ему абсолютно не требовался, и он продолжил: – Не знаете? Так вот, нормальные люди всегда стремятся стать лучше: быстрее бегать, дальше прыгать, сильнее бить и метко стрелять. Но самое главное, что их отличает от сброда, – они умеют беспрекословно выполнять команды своих командиров.

Ровный голос нашего старшины понемногу начал убаюкивать. Казалось, только пришел в себя, а тут такое… Естественно, организм требовал отдыха, но не тут-то было. Следующая команда старшины вызвала мое полное непонимание:

– Упор лежа принять! Команды командира исполняются резко, безо всяких промедлений.

Это он о чем сейчас? От армии на Земле я был освобожден, поэтому простые военные команды мне давались не сразу. Но увидев, как попадали на руки мои коллеги, я сообразил – сейчас будем отжиматься. Даже для меня, человека, не раз битого одним старым морпехом и привыкшего к спортивным упражнением, подобный прессинг казался невозможным. Стек нашего старшины снова доходчиво объяснил, что силы человека безграничны, а воля нескончаема.

Мы махали руками и ногами, каким-то чудом умудрялись приседать, а потом еще и встали друг с другом в парах. Очередная истина достигла наших ушей.

– Цель мордобоя одна – завалить своего противника и не дать ему подняться, если у него вдруг возникнет такое желание.

Мне достался чернявый худенький мужичок лет сорока. Было как-то стыдно бить человека, годившегося мне в отцы, и я думал отделаться только подсечкой. Но его злобный взгляд и пролетевший у моего лица кулак развеяли иллюзии. Классическая двоечка, одним ударом в печень и правым хуком в челюсть, отправила его полежать.

Поймав одобрительный взгляд старшины, я понял, что жалости и снисхождению на этой земле места нет и в ближайшие годы точно не будет. Кое-как добежав обратно до своей казармы, быстро войдя внутрь, опять построились. К нам прибавились сошедшие с дистанции товарищи, а командир обрадовал нас речью:

– Начиная с сегодняшнего дня, у вас будет крайне насыщенный и интересный месяц. Во всем нормальном мире его должен пройти каждый человек, и даже девушки, носит он очень красивое и, я бы сказал, поэтичное название Курс молодого бойца, коротко – КМБ. Это воистину прекрасное время вы проведете, без устали работая над своими телом и разумом, гармонично сочетая нагрузки с занятиями, расширенно получая уже заложенные в вас знания об этом мире. Но не думайте всуе, что потом вас кто-то может посчитать «человеком разумным». Это только самое начало вашего становления как личностей. Сегодня я, как добрый человек, пошел вам на встречу и только немного познакомил с утренними упражнениями, с завтрашнего же дня начнутся обычные занятия. А сейчас вы пройдете в класс, где ваш наставник, уважаемый Станислав Федорович, начнет вас учить уму разуму. И упаси Бог, если на вас поступит хоть одна жалоба… Впрочем, о чем это я? Взвод, наа леевоо, шаагом маарш!!!

Мне до одури хотелось спать, но никаких вариантов не просматривалось, поэтому мы дружно прошли во вторую половину казармы, где и обнаружился этот самый класс. Широкие деревянные лавки и длинные столы по обе стороны от прохода – все просто и функционально, но немного удивила черная учебная доска, висящая на дальней от нас стене.

Рассевшись, кто где захотел, мы обнаружили на столах небольшие граненые стаканчики, грамм на пятьдесят, с темно-красной жидкостью. Ни один из нас не потянулся к этой емкости, дружно уставившись на сидящего у стены темноволосого человека средних лет. Он же что-то писал самым обычным карандашом, но когда поднял свою голову, я вздрогнул: его лицо оказалось невероятного бордового цвета, но больше поражали горящие оранжевые прожилки. Да этот чел покруче старшины выглядит, очень, вам скажу, впечатляющие зрелище.

Окинув нас внимательным взглядом, немного задержал его на мне, но то понятно – я один в пижаме и до сих пор не понимаю, как наш старшина на таком объекте подходящем свой талант преподавательский не опробовал. Мазанув по лицу рукой, он встал и, заложив руки за спину, представился:

– Меня зовут Станислав Федорович, фамилия Стражевский, и в течение этого месяца мы будем часто с вами встречаться. Моя основная задача – познакомить всех с новым для вас, да и для всех остальных землян миром. Как вы прекрасно знаете, имя «Рай», данное этой планете на Земле, как-то не прижилось, оно скорее приобрело ироничный окрас, а в нашем случае даже лицемерный. А вот народное название, Пандора, легло на удобренную почву, и оно как нельзя лучше передает действительное положение вещей и процессов, происходящих на этой планете. Но сначала выпейте напиток, стоящий перед вами. Это сок местных ягод, и, кроме лекарственной составляющей, он имеет один крайне полезный эффект – придает потрясающую бодрость и активирует мозговую деятельность.

Все «абитуриенты» сразу потянулись за своими «рюмками», даже те, кто уже упал лицом на стол.

– Кстати, обеденный компот тоже содержит помимо прочих компонентов ягоды «Гуаны» – такое название им дали наши мексиканские друзья, первыми открывшие этот кустарник и полезные свойства его ягод, но об этом позже.

Ну что ж, добро пожаловать в мир угля и пара, дорогие товарищи, а так же пороха, телеграфа и всеблагого электричества. Да, именно товарищи, в лучшем понимании этого слова, господа у нас как-то не прижились.

Хочу сразу заметить, что большинство тех знаний, которые «вспомнятся» из всего заложенного в ваши головы нашими космическими друзьями, имеет такое важное дополнение, как «в теории» и «есть мнение». Вы постоянно будете сталкиваться с этими и подобными словосочетаниями на всем протяжении пребывания здесь. Сегодня мы поговорим об основах, познакомимся с местной географией и конкретно нашим городом. Хочу сразу заметить, что именно это место называется Форт, а вот все вместе – это город «Новая Рязань» или просто Рязань. – Почесав на этот раз грудь, он, доверительно обращаясь к нам, заметил: – Чешется, скоро сами поймете.

Широко улыбнувшись, он продолжил:

– Итак, немного о движении космических тел. Эта планета находится на большем удалении от местного светила – конечно, по сравнению с нашей Землей и Солнцем, – примерно как наш Марс. Орбита Пандоры представляет собой практически ровный круг, а не эллипс, как мы привыкли, наклон планеты позволяет равномерно распределять лучи местного светила, поэтому зимы здесь не бывает. Сутки составляют 22ч 54м, что, в принципе, не далеко ушло от Земного времени. Да, и что интересно – ядро планеты гораздо сильней согревает местные магматические слои, поэтому земля здесь реально греет даже больше, чем светило. Пожалуй, начнем с основного отличия этой планеты от нашей родины. Как вы уже знаете, это наличие во всем, что нас окружает, такой загадочной материи как – Эфир. На земле ее еще называют Праной или вообще Маной. Что это такое? И откуда она берется? Не знает точно никто, ну может, только Альфы, но они не особо спешат делиться с нами своими знаниями, а если что и подбрасывают, то исключительно во благо себе и небольшой горстке людей. Ну вы-то об этом прекрасно осведомлены.

Вот даже обижаться на его широкую улыбку не очень-то и хотелось, тем более что он прав на все сто.

– О природе этой материи говорить пока не имеет смысла, а вот о ее влиянии надо знать обязательно. Во-первых, можно смело констатировать, что трущееся в процессе работы земные предметы мелкой формации, а также точные механизмы, вся электроника, многие химические соединения, ядерный синтез и многое другое на Пандоре работать не будут или быстро выйдут из строя. Точно мы не знаем, почему так происходит, но известно, что в мелких зазорах трущихся деталей возникает очень высокая температура, что приводит к быстрому износу или мгновенной поломке. Во-вторых, при высоких скоростях любых земных предметов, эфир уплотняется и приобретает свойства активного сопротивления прямому воздействию. Естественно, при этом возникает повышенная температура разогнанного тела. Местная природа активно сопротивляется высоким скоростям и всему, что этому сопутствует. Чтобы не заполнять голову всяким псевдонаучным мусором, проще объяснить на примерах, тем более как можно говорить о том, чего не знаешь и не понимаешь. Возьмем пример с вашими капсулами: как только вы вошли в плотные слои атмосферы, скорость падения сразу замедлилась – это прямое воздействие воздушной атмосферы и эфира, он словно плотное желе окружает активную часть и тормозит дальнейшее наращивание скорости. Опытным путем было не раз смоделировано падение капсулы на землю без парашюта, и именно благодаря грубым расчетам удалось подогнать вес капсулы для разных частей планеты. Сам эфир далеко не однороден в своей плотности, поэтому только методом «волшебного тыка» удалось хоть как-то выстроить более-менее безопасный спуск капсул на землю. Со стороны падение капсулы выглядит как разгон и плавное торможение, опять разгон и снова торможение и так до самой земли. Конечно, в базовом варианте все спускаются с парашютом, и здесь никаких неожиданностей нет, но бывают разные ситуации, в том числе и с попаданием в зоны турбулентности, а их здесь хватает, особенно во время выброса. Нередки случаи, когда капсула гасила скорость падения у самой земли, сохраняя жизни людей, даже падая без парашюта. – И он стрельнул глазами в мою сторону. – Вот вам второй пример: возьмем высокоточное и прям подогнанное тютелька в тютельку современное оружие. Срок его службы на Пандоре, увы, не долог – порой до первого выстрела. Все дело опять же в этих самых зазорах и скорости. Об этом не принято говорить, но первые настоящие колонисты заплатили очень высокую цену за эти знания, даже несмотря на то, что их предупреждали. Информация, заложенная в вас, раскрывается, только когда сталкиваетесь с новой ситуацией, предметом или проблемой. К сожалению, поначалу знания иногда приходят слишком поздно, поэтому мы и стараемся довести местный уклад и опасности вам всем здесь и сейчас.

Прислушиваясь к себе и оглядываясь, я понял, что сочок действительно бодрит не по-детски: вон как у народа глаза горят.

– Тайн у Эфира очень много, и одно из самых загадочных его свойств – это проникновение. Нам неизвестен материал, способный задержать Эфир. Мы даже не знаем, какое у него строение, состоит ли он из молекул и атомов, или это совсем невиданное образование. Но точно уверены, что если откачать все из любой емкости, добившись полного вакуума на этой планете, то она будет, как и раньше, содержать Эфир, а вот вывезти его с планеты никак не получается – сохраняется он лишь в материалах, предметах и живых организмах. Подытожим: Эфир – бесцветная материя без запаха, имеет свойство сжиматься и уплотняться, негативно воздействует на все земные детали и электронику с минимальными зазорами при большом скоростном смещении в любой плоскости. Разлагает сложные химические соединения. Имеет абсолютную проникающую способность.

Тема Эфира, наверно, вечна и мы продолжим о нем говорить на нашем следующем занятии, а сейчас, в оставшееся время до обеда, затронем тему местной географии. Сегодня вы познакомитесь с городом, в котором проживете как минимум ближайший год. – На доске повисла схематически нарисованная карта. Ткнув указкой в один из бараков, он произнес: – Мы с вами находимся сейчас здесь, это седьмая учебная казарма. Всего, как видите, их двадцать, вот это большое помещение – камбуз, столовая, кто не знает. Вы часто будете сталкиваться с флотскими названиями, так что привыкайте.

Он водил указкой и называл нам разные места и строения; из основных зданий я еще запомнил штаб и больницу, а потом меня начало вырубать.

– …мы узнаем на следующем занятии, а сейчас я вас провожу на обед.

Меня как-то выщелкнуло из бытия, хоть я так и продолжал сидеть с открытыми глазами. Чудеса, да и только.

Глава 5

Камбуз встретил тихой разноголосицей. Нас отвели на указанное место, усадив за длинные широкие столы. Станислав Федорович сказал, что пищу мы будем принимать здесь по той причине, что у нас отдельное меню. Широко улыбнувшись, он попрощался с нами до завтра. Не знаю, если ложка жидкой каши и два кусочка странного хлеба с чудо-компотом, это спецпитание, тогда мы здесь долго не протянем.

Как добрался до кровати, помню слабо, да я даже не уверен, что это моя кровать, и не успел сомкнуть очи, как опять этот крик:

– Подъем!!! Стройся!!!

Поспать нам дали два часа: как великодушно объяснил товарищ старшина, это был «адмиральский час». Чтобы, значит, «улеглась вкусная и здоровая пища».

Он дал целых две минуты, чтобы мы оделись. Судя по сложенной на табуретке новой форме, с кроватью я угадал. Облачившись в немного великоватый костюм, увидел свой номер (Ш.Т) 654325.К. Не знаю, что обозначает эта буква, но, судя по номеру, общее количество штрафников кого хочешь впечатлит. И это только начало – сколько еще подобных мне «чудо-коммерсантов» по Земле шарахается, одному Богу известно.

На этот раз мы побежали за территорию Форта. Как оказалось, металлические стены Форта снаружи были обложены камнем – выглядело это очень монументально и, я бы сказал, сурово. Бойницы на разной высоте, начиная с земли, ощетинившиеся стволами башни, а учитывая, что сами стены стояли на высокой земляной насыпи с крутыми склонами, то без артиллерии и авиации взять этот бастион казалось невозможным.

Спустившись к земле, мы вышли на утоптанную дорогу. Странно было смотреть на перекопанную землю с большим количеством земляных провалов – что это значит, мозг отказывался рассказывать. Самое любопытное, что здесь повсюду слышалась стрельба, но, судя по эху, стреляли где-то у виднеющегося вдали леса. Рассмотреть его не получилось, так как мы нырнули по земляному пандусу в свежевскопанный котлован, а там нас уже ждала импровизированная арена круглой формы. Наш командир сразу подал команду:

– Взвод, стой! Разуться! Портянки из сапог не вынимать!

А, ну да, я сегодня первый раз в своей жизни обмотал ноги портянками. Портянками, Карл! Сейчас они уже в принципе сбились вниз, поэтому ноги выскочили в грязь легко и непринужденно.

– Снять с себя форму, в том числе и трусы. Одежду аккуратно сложить на лавочку. Как разденетесь, начинаете ходить по кругу. Приступать.

На секунду оглядевшись, мы кинулись молча раздеваться. Вопросы были, а вот дурных, что бы их задавать, не нашлось.

Комья кроваво-рыжей глины обильно налипали на ноги, которые с трудом и чавканьем удавалось вырывать из раскисшей хляби. Вскоре передвигаться стало совсем погано – на пятом круге мы практически застряли, глиняная масса превратилась в глубокое густое месиво. Наши попытки возобновить движение приводили к обратному эффекту. Еще немного, и сами себя в этой грязи утопим. Прозвучала команда старшины Зубенко:

– Достаточно. – Усмехнувшись, он с улыбкой посмотрел на нас сверху. Сам он вниз не полез, а уселся на корточках с самого краю котлована и продолжил свою поучительную лекцию: – Представляю, какие сейчас мысли в ваших недалеких умах бродят, но действительность куда полезней и прозаичней. Сейчас вы все вместе весело и с улыбками начинаете активно валять друг друга в этой замечательной глиняной массе – наверно, видели на Земле как дефки таким образом на арене развлекаются. Так вот, ваша задача не утопить друг друга, а как следует разогреть и промассажировать тело. Вам необходимо взбить эту глину до состояния однородной массы с плотностью густой сметаны. Формат соревнования – все против всех, приступайте.

Спустя буквально неделю все с умилением вспоминали эту безобидную забаву и даже ждали, когда нас погонят принять грязевые ванны, но сейчас это был ад. Пытавшихся немного отдохнуть товарищей ждал болезненный тычок, незнамо откуда взявшейся в руках нашего старшины длинной палкой. Поэтому чисто на ощупь мы искали чье-нибудь тело, чтобы, сцепившись, рухнуть в эту грязь и, ловя счастливые секунды, просто полежать и немного отдышатся. Коротко постриженные, мы, словно демоны грязи, покрылись слоями глины, относительно чистым оставался только рот, глаза никто даже не пытался открывать. А нашего командира несло.

Обгаженные медузы, педрилы-мученики, тифозные рахиты, тупорылые зомби и его любимое – головочлены. Все эти эпитеты, щедро разбавленные смачным матом, доносились с небес все время нашей «оздоровительной процедуры», мы даже не сразу осознали и поняли команду – на выход. На карачках, вдоль стены, мы на ощупь находили дорогу наверх и спустя минуты уже стояли, маршируя на месте, ожидая «прихода благодати», как нам пояснил наш командир. Обдуваемая легким, но упругим и колючим ветром глина вскоре стала подсыхать и, трескаясь, отваливаться от наших тел. Помогая себе пальцем, мне удалось освободить один глаз и ухо.

Увиденное действо сначала обескуражило, а потом потрясло своей логичностью и продуманностью. Мимо, гогоча и тыкая в нас пальцами, бегали люди, толкая впереди себя деревянные тележки. Они активно спускались на нашу «арену», очень бодро поднимались обратно с уже наполненными взбитой нами глиной тачками и сразу быстро убегали куда-то за невидимую часть Форта.

Смотря друг на друга, мы видели, что высохшая глина, ломаясь, не оставляла на нас никаких следов, под ней обнаруживалась очень чистая кожа – ярко выраженного розового цвета. Нарастающие зуд и покалывание очень быстро переросли в болезненное жжение, настырный ветерок превратился по ощущениям в песчаную бурю, но построивший нас командир и не думал разрешать одеваться, внедряя в наш «заплесневелый» мозг очередную догму:

– На приснопамятной Земле вы за эту процедуру отвалили бы сумасшедшие деньги, а командование идет вам навстречу, пытаясь сохранить вам жизнь.

Сейчас старшина был очень серьезен, и я сразу понял, что это далеко не чья-то блажь и мы не только блендеры для добычи нужной для строительства глины – здесь действительно речь идет о нашем выживании. Посмотрев на пасмурное небо, он продолжил:

– Поймите, все, что мы делаем, заточено на одну единственную цель – сохранить ваши никчемные жизни. Этот минерал не просто глина, ее цвет говорит о содержании в этом глиноземе приличного количества эфира. Сейчас ваша кожа и органы получают своего рода жизненную прививку – без ускоренного насыщения вашего тела эфиром, вкупе с физическими упражнениями, вы с большой вероятностью сдохнете. Подобные процедуры получили у нас общее название «Закалка», закалка тела.

Почему-то я ему верил, смотря, как осунулось его лицо. Он сейчас наверняка думал не о самых приятных вещах, вероятно, вспоминал погибших друзей и знакомых. Ощущения у меня были очень болезненные и специфические, почему-то вспомнился «Афганский чулок». Где-то читал, что афганские моджахеды так пытали своих пленных, стягивая с них кверху кожу и привязывая за нее человека к ветке дерева, обильно посыпая солью.

Строй не молчал. Стоны, крики, даже угрозы, но старшина так и стоял, больше не говоря ни слова. Оделись все где-то через час, сама процедура изрядно прибавила болевых ощущений, но зато исчезла бесконечная обработка тела «песком», несмотря на то, что им и рядом не пахло.

На ужин мы попали, только пробежав два круга трусцой: опять падали, вставали и снова бежали. Получив ложку каши и один кусок хлеба, я стал подумывать о суициде. Напрягало, что за другими столами народ питался нормально, а у нас не было сил даже протестовать. Поддерживая друг друга, кое-как доплелись до своих кроватей и рухнули, большинство – даже не раздеваясь, как, впрочем, и я.

Утро я встретил болью, это начинает уже входить в привычку. К давящей на тело тяжести добавилась боль от порванных мышц. Как там – белые, розовые и красные волокна и еще чего-то про кислоту… Вот они и выражали активный протест на мои потуги банально встать с кровати немного раньше подъема.

Так вышло, что нам удалось практически выспаться – ну еще бы, почти десять часов хрючили, – но не всем улыбнулась судьба встретить этот пасмурное утро живыми. Один из наших товарищей так и не вышел на построение.

Удивило, что старшина сразу пришел не один, а с рабочими, несущими носилки, будто бы знал, что они пригодятся. Притом людей было шестеро, а носилок – трое. Смерть нашего товарища мы восприняли как закономерный итог вчерашних неимоверных издевательств над нами, и… ошиблись. Насупившись и не пряча взгляда, мы, сжав кулаки, с вызовом смотрели на нашего командира. Он сразу почувствовал наше состояние и, подойдя к женщине-врачу, что пришла зафиксировать смерть, о чем-то ее попросил. Протерев руки салфеткой, она вышла со старшиной перед нашим строем и, печально оглядевшись, тихо заговорила:

– Это уже четвертый умерший из вашей партии с момента начала восстановительных процедур, и, чтобы не было иллюзий, боюсь – не последний. Вам наверняка показалось очень странным, что вас, обессиленных после криогенного сна, сразу стали буквально заставлять работать над своим телом. – Тяжело вздохнув, она поправила непослушный локон и, добавила в голос металла, печатая каждое слово: – От того, как вы будете нагружать свои мышцы и тело физическими нагрузками, напрямую зависит ваше выживание. Эфир, каждую секунду проникая в ваше тело, делает мышцы жестче и крепче, по этой причине сосуды и вены сужаются, кровоток уменьшается и ваш организм ускоренными темпами каменеет. Наверно, это самое подходящее к этому процессу слово. Мы уже не первый раз пытаемся уменьшить до минимума потери среди новичков. Первые полгода мы действовали по циркулярам, вбитым в головы нашими новыми друзьями. – Она, не скрывая, добавила море яда в последние слова. – Так вот, голая статистика показала, что если дать вам еще немного поваляться, как и прошито в наших мозгах, то количество смертей сильно прибавится, а те, кто выживут, потеряют изрядную часть своего будущего потенциала. Чтобы вы лучше понимали, первые колонизаторы имели процент выживших не более семидесяти, а бывало и меньше. Те, кто пренебрегал «закалкой», спустили в унитаз свое будущее развитие и замерли на первично достигнутом состоянии. Ваш воспитатель еще расскажет все, что нам удалось выяснить по этому вопросу на сегодняшний день. Поймите, – она с болью в глазах прошлась взглядом по нашему строю, – как бы банально это ни звучало, но только от вас самих зависит ваше выживание и, что не менее важно, дальнейшее развитие. Для этого вы должны буквально истязать свое тело, заставлять работать каждую мышцу, насиловать нагрузками все свои органы – только так вам удастся выжить, и создать сильный и правильный базис для становления на путь развития.

И последнее, ваш товарищ умер от самой распространенной причины многочисленных смертей первого этапа колонизации – сердечной недостаточности. Наше сердце ведь тоже мышца, не правда ли? И еще, вы наверняка обиженны и обескуражены количеством и качеством вашего питания, так вот: ваш желудок месяц полета ничего не ел, рассасывая потихоньку очередную супер пилюлю от наших партнеров. Так что если есть желающие впиться зубами в сочный стейк, то пожалуйста – одним дураком станет меньше.

Кивнув нам, она покинула казарму.

– Равняйсь!!! Смирно!!!

Казалось, после такого ликбеза, нам уже в принципе не нужен стимул, но я ошибался. Палка – довольно универсальный инструмент, и многие в наши первые дни довольно часто испытывали на себе не только ее образную составляющую, а вполне реальное воздействие.

Учебы сегодня не было, а вместо грязевой ямы нас сводили в баню, где мы истязали друг друга «крайне полезными для закалки» вениками. Тело опять нещадно горело, и каждое касание чудесных листиков казалось последним, что испытаю в этой жизни. Тяжесть давила, кожа горела, мышцы были неспособны поднять даже вилку – многие, упав мордой в тарелку, так и засыпали, измазав себе все лицо кашей. Мы не таскали тяжестей, не тягали штанги, даже гантелей не касались. Только растяжки, бег и физкультура с обязательным мордобоем; мы даже не смогли за это время познакомиться друг с другом – на общение не оставалось сил.

На третий день утром встали все, трупов не обнаружилось, и парни с носилками не понадобились. Пробежка увеличилась, а также появилось новое упражнение – ускорение. Это когда ты уже готов упасть и сдохнуть, а старшина орет – спринт. Обед удивил увеличенным количеством ненавистной каши – из чего ее делают, я не знал, но по вкусу напоминала овсянку без соли и перца, просто безвкусная масса. Но что удивительно – несмотря на вечно сосущее чувство голода, сила и выносливость прибавлялись, сегодня падений было меньше, да и спарринги длились уже не до первого взмаха руки или броска тела ровно вперед.

Обрадовало наличие в нашем расписании урока, и, выпив по команде чудо-напиток, мы приготовились впитывать новые истины, притом, кроме полезного отдыха, наверно уже все понимали важность именно так полученных знаний, да и интересно было. По крайней мере, мне уж точно. И Станислав Федорович полностью оправдывал мои ожидания.

На этот раз народ чувствовал себя получше, поживее. Доносились тихие голоса, люди начинали знакомиться, я тоже повернул голову и встретился взглядом с удивительно конопатым парнем примерно моих лет. Судя по светлому мелкому волосу на его голове, по жизни он рыжий. Мы одновременно протянули руки и в один голос сказали: – «Эдуард, Эд, Олег». Прыснув смехом, сразу замолчали, приготовившись слушать вставшего из-за стола наставника.

– День добрый, товарищи, сегодня для начала мы затронем тему… радуги. Судя по вашим улыбкам, для вас это будет не новостью, вот только человечество находится в самом начале пути понимания этого феномена, поэтому ваши знания, да и то, что будет добавлено мной, – не более чем гипотеза. Также продолжим изучение географии нашего, и не только, края. Итак, радуга. Все мы не раз ее видели и знаем, что на земле это оптическо-метеорологическое явление возникает при ярком освещении капель воды солнечным или даже лунным светом. Здесь все иначе, да и само ее возникновение и значение в местной атмосфере – совсем иное. Помимо реальной составляющей, ее цвета используются как маркер ископаемых, природных ресурсов и животного мира этой планеты. Это своего рода градации силы и ценности. Давайте вспомним сами эти цвета. Красный – начальный цвет местной эволюции, – он показал пальцем на свое лицо. – На самом деле, спектр цветов непрерывен и многогранен, поэтому в любом из семи основных цветов находится море оттенков. Далее идет оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый. Для быстрого запоминания существует народная мнемофраза – «Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан», естественно, в русской транскрипции.

Так вот, как мы уже знаем, все процессы на Пандоре в малой или большей степени зависят от Эфира. И основная гипотеза цветовой градации живого мира и ископаемых звучит крайне банально: чем больше содержится Эфира, тем насыщеннее цветовая гамма. Притом, чем ниже спускаемся по радужным цветам, тем сильнее и разнообразнее свойства и возможности живой, а также материальной составляющей этой планеты. Приведем примеры: возьмем к рассмотрению металлы и дерево. На сегодняшний день людьми обнаружено только три основных вида железной руды. Само понятие «железной» не совсем корректно, но мы отталкиваемся от понятных нам названий.

Самая простая местная руда изначально содержит в себе углерод и, конечно, Эфир, поэтому она очень близка к стали. Вот только она крепче и эластичней привычного для нас металла, и еще она менее подвержена нагреву и коррозии. На этой планете по предварительным оценкам ее много, очень много, и отличительной чертой является то, что она носит на себе ярко выраженный красный оттенок. Руда с оранжевым окрасом еще более крепкая, но уже не такая эластичная, ну а желтая по всем параметрам очень близка к титану, и у нее сумасшедшее сопротивление к нагреву. Содержание этих металлов в руде очень высокое, а руды в земле хватает, поэтому и сама планета «весит» больше Земли, хоть и проигрывает в объеме раза в полтора.

Местные деревья и кустарники разнятся тоже по цветам, но в их волокнах куда больше оттенков, отсюда и различия. На сегодняшний момент нам известно, кроме красного, оранжевого, и желтого, еще и зеленое дерево. Обратите внимание на столы, за которыми сидите: при основной светлой структуре вы, наверно, уже заметили светло-красные, можно сказать розовые, волокна. Это основное дерево, что добывается нашими искателями на этой территории, по твердости и прочности оно сопоставимо с Земной березой, но гораздо эластичней. Дерево с красными волокнами ближе к лиственнице, оранжевыми – это уже к дубу, желтыми – очень похоже на бук, ну а зеленое дерево крепче эбонитового земного аналога. Всех свойств металлов и деревьев мы не знаем даже рядом, прошло еще очень мало времени с момента первой колонизации, но что все руды и живой мир отличаются от земных аналогов в лучшую сторону, это точно.

Теперь поверхностно пробежимся по местным насекомым и зверям. Обилие всего летающего, бегающего и ползающего смело заткнет за пояс любые земные тропики. И у всего этого разнообразия есть одна отличительная черта: среди них нет вегетарианцев от слова совсем. Нет, многие жрут и растения, и даже из земли что-то достают, но живая, да и не очень плоть всегда у всех в приоритете. Первичные прививки от всего мелкого и кусачего вы получили еще на Земле, но это ни о чем. Комаров и мух, в привычном для нас понимании, здесь не водится. Зато летающих особей покрупнее – даже с избытком, и многие из них ядовиты. Правда, не в этих местах. Вам, можно сказать, повезло, что прибыли сюда после большого выброса – на три-четыре дня все живое постепенно возвращается в свой ареал проживания и охоты, там они замирают и восстанавливаются. Но уже скоро вы столкнетесь с местной флорой и фауной, являющимися основным препятствием для колонизации этой планеты. Ну, после некоторых свойств Эфира, конечно же.

Для вас сегодняшних опасность представляет всё, что населяет эту планету. Тут тоже все просто: эволюция так же разбита на цвета, но зверь с красным окрасом кожи может быть гораздо опаснее для нас, чем с тем же желтым – все зависит от самого вида и, конечно, стиля существования. Например, вы легко убежите от оранжевого аспида, но вот от стаи красных собак вам пока не скрыться. Для ознакомления с более-менее изученным живым миром у вас еще будет время и материалы, а сейчас немного географии.

В мой бок ткнулся острый локоть соседа, после чего я услышал слова одной знакомой песенки, прозвучавшей мне прямо в ухо:

We all live in a yellow submarine.

Yellow submarine, yellow submarine.

– Эд, прикинь, как думаешь, а тут система есть? – Его взгляд бегал по моему лицу, явно в ожидании ответа.

По-моему, я вляпался в дружбайку с тем еще клавишем, но так даже веселей.

– Давай вечерком поговорим, щас, как видишь, не до диспутов.

– Ага, я тогда к тебе поближе в казарме спать переберусь, а то у меня вокруг одни древние упыри. – Олег радостно ощерился и опять ушел в себя.

Пипец мне, похоже.

Глотнув воды, Стражевский вновь обратился к нам:

– Продолжим. Для начала мы затронем общее положение вещей на этой планете. Вид у нее земного типа, естественных спутников, насколько нам известно, у Пандоры нет, океанов тоже, но имеется в наличии много внутренних морей, зачастую соединенных между собой реками. Также присутствуют горные хребты, песчаные пустыни и болотистая местность.

Всю эту планету еще на Земле сразу поделили на зоны своих интересов самые сильные страны и объединения, в результате возникли союзы и федерации, среди которых мы – Российская федерация. Еще есть Европейский союз, Американский союз, Латинский союз, Ближневосточные эмираты, Африканский союз и Китайская федерация или Империя Цын, как они сами себя называют. Это крупные. Свои участки застолбили отдельно Индия, Османская империя, Персидское ханство и Австралия. Ну и, конечно, несколько зон оставили за собой Альфы. Разумеется, они расположены вокруг самых крупных очагов выброса Эфира. Все Земные страны обозначили на картах свои зоны влияния, а некоторые сразу объявили себя суверенными государствами.

Стартовые позиции и ресурсы у всех приблизительно равны, и над столицей каждого образования висят орбитальные лифты для сбора ресурсов нашими космическими друзьями. Пока, как и в ближайшем будущем, мы во многом будем завесить от них, но и они – от нас. Альфы, как всегда, с нами торгуют: мы им местные богатства, а они нам жизненно необходимые материалы, товары и продукты. Только на орбите можно создать очень многие предметы, оружие, лекарства, растительную пищу, да много чего. К тому же нам, конечно, нужны люди. Тут все просто: они уже пытались произвести высадку на эту планету своими автоматическими станциями, так как им самим подобное не дано по причине невозможности нахождения их тел в условиях местной гравитации, а суперскафандры здесь попросту не работают – Эфир не позволяет. Станции сразу сдохли, и сейчас все земные объединения пытаются их отыскать; сами Альфы об их местонахождении молчат – наверное, попытаются потом их как-нибудь вернуть. Думаем, что они стоят на тех территориях, что они оставили за собой, поэтому это вопрос не сегодняшнего дня.

Есть мнение, что Альфы нами и заинтересовались в первую очередь из-за возможности привлечь нас добывать им полезные ископаемые на Пандоре, а все остальное вторично. И, судя по вашему здесь присутствию, у них все очень хорошо получается. Мы не исключаем, что, кроме нас, они могли завезти сюда кого-нибудь еще. Это могут быть как разумные, так и созданные ими существа, но это только наши догадки и теории, не более. Но мы еще посмотрим кто кого. – При этом, прищурив один глаз, он внимательно нас всех оглядел. – Ладно, это все дела будущего, поговорим о нас – Российской федерации. Как и все наши соседи, пока мы имеем один полноценный город, и это «новая Москва». В связи с невозможностью быстрых и безопасных перемещений на дальние расстояния, все поселения располагаются в этом мире вокруг столиц. Конечно, у многих наших земных соседей есть и более дальние Форты, но это пока скорее очень затратные понты, чем надобность – мы от подобной тактики на данном этапе отказались. Сейчас важно отстроить и заселить еще несколько поселений, превратив их в небольшие, но полноценные города. Почему все кинулись в активное строительство? Кроме всем понятного усиления и укрупнения, есть один самый сладкий бонус: как только население и площадь достигает определенных параметров, туда с орбиты сразу строят лифт. А это огромный плюс, позволяющий продолжать экспансию уже от новой базовой точки.

Поэтому мы, все здесь живущие, заранее называем это место городом, хотя сейчас у нас проживает пять тысяч четыреста человек. Смотрю, вы не понимаете, где все эти люди? А мы все работаем, добываем, строим, ищем, воюем и вас вот учим, а живем под землей, где и находится наш основной будущий город. Но об этом и почему так, поговорим с вами на следующем занятии, а сейчас все свободны – вас ждет обед

Глава 6

Сегодня на обеде меня ждали небольшие изменения в трехдневной обыденности: каши стало на целую ложку больше, и у меня появился новый сосед и по этой лавке. Что-то подсказывало, что я нашел себе как минимум приятеля, и это радует. Олег на удивление прекрасно себя чувствовал и активно забрасывал меня вопросами.

– Слышь, бро, ты себе уже погремуху придумал? А я все никак не определюсь. Как думаешь, какой ник мне больше подойдет – «Воин смерти» или «Рыжий ужас», а?

Часть каши все же пшикнула у меня изо рта. Вот сука, какой ему, в жопу, еще ужас? Без ножа ведь режет.

– Думаю, «Рыжего» будет достаточно, сам подумай – емко и ужасающе опасно. – Мое лицо приняло как можно более вдумчивое выражение.

– Думаешь? – На целую секунду он задумался, а потом начал в отрицании махать головой. – Не, Рыжим я уже был по жизни.

Пока он глубоко задумался, я быстро доел свою кашу.

– А чем тебе не нравится свое имя?

Мне действительно стало интересно, зачем ему вообще с этими кличками заморачиваться. И он смог меня удивить своими обширными познаниями – и когда успел, непонятно.

– Ты чо! Всем «сталкерам» и воинам гарнизона надо иметь свои боевые имена, это строго обязательно. Просто если сам не придумаешь, тебе его дадут, а тут сам понимаешь, как нас будут называть поначалу. Ты ведь по боевке пойдешь, не в трудяги же записываться. Там нам только лопата светит – профы-то нет, или ты чо уже закончил?

Точно, я тоже «вспомнил», что нам поступит предложение выбрать, по какой ветке продолжать работать и развиваться: или гражданские специальности, или воинские. А вот про обязательный воинский позывной в памяти ничего не всплыло. Махнув головой, ответил.

– Наверно, тоже стрелять запишусь, специальности-то нет, а бегать с тележками как-то не комильфо. Но для этого надо как-то еще выжить и сил набраться, поэтому предлагаю не мутить, а реально пахать и держаться вместе.

В ответ увидел протянутую руку и очень серьезный взгляд Олега, но это продлилось мгновенье, а потом…

– Эд, тут еще какая шляпа вырисовывается: оказывается, свой позывной надо заслужить, типа его мало придумать, надо еще и соответствовать. А то так и останемся какими-нибудь «щеглами» или «соплями»…

На эту тему я пока даже не думал. Господи, чем у него голова забита?! Тут сил дожить до рассвета не хватает, а он про свои клички втыкает. Но дожили, до отбоя точно. И то, наверно, благодаря «массажу» – он сегодня много времени занял, это, как выяснилось, тоже элемент закалки. Суровые русские мужики обмазали нас жутко воняющей массой и принялись ее втирать, разрывая наши мышцы своими крайне сильными пальцами. Тогда и стало понятно, зачем они нам в рот эти деревяшки сунули. Свою я, кстати, практически съел, да просто измельчил зубами от разрывающей боли и проглотил. Потом мы опять много бегали, тянулись, прыгали и дрались.

После «насыщенного» ужина по всей нашей казарме, или кубрику, как его многие стали называть, произошли многочисленные переезды товарищей на разные спальные места – по интересам. Вот так на втором ярусе и поселился мой новый друг. Рядом оказался и наш красавчик, тот, что «Зигфрид», над ним занял место чернявенький парень. Всех нас объединял возраст – остальные товарищи были явно старше наших в среднем двадцати лет.

Зигфрида звали Саша, носил он подходящую под имя фамилию Матросов, Олег, кстати, был Фадеевым, и все мы «отбывали срок» по очень схожим лекалам. Да и время «отсидки» совпало – два, два с половиной года. С четвертым товарищем познакомиться сегодня не удалось: он, как только забрался, так сразу и вырубился, как, впрочем, и мы спустя минуты после знакомства.

Опять утро раннее, и на этот раз с трупом – мужик оказался уже не молод, но еще и не стар, где-то полтинник с виду. Ну что ж, значит, не судьба, все спокойно отнеслись к этому событию. А потом все закрутилось заново, но с каждым днем, несмотря на то что физические нагрузки увеличивались, мне становилось все легче переносить тяготы и лишения. Мы опять посетили котлован, сходили в баню с вениками. Был и массаж, перенесенный гораздо легче, но я ждал занятий, а то все эти разрозненные знания требовали нормальной систематизации и осмысления. Но, к сожалению, эти два дня мы занимались только своим телом, а наш куратор занимался с другими группами.

На шестой день мы, выпив сочок, уселись с удовольствием слушать очередную лекцию Станислава Федоровича. Это же два в одном – и отдых, и знания. Сегодняшняя лекция началась по тому же сценарию, что и предыдущие занятия.

– Сегодня мы с вами поговорим о выбросе, разломах, социальном устройстве нашей федерации и города, а также затронем тему вашего будущего трудоустройства.

Итак, выброс, он же выхлоп и последующий гон, но последнее касается животного мира. На этой планете существует более тысячи мест, где он происходит постоянно в одной и той же локации. Сверху это место напоминает лунный кратер диаметром от десяти до примерно двадцати километров, с огромной и очень глубокой ямой по центру. Ближе всего они похожи на земные кимберлитовые трубки. Вы еще увидите черно-белые снимки, сделанные из космоса, когда выберете, чем будете здесь заниматься. Цветные фото по известным причинам очень быстро растекаются, да и заснять этот кратер дорогого стоило. Так вот, все эти места являются сильными магнитными аномалиями, и, по нашим предположениям, притягивают к себе Эфир из земных недр. Когда его объем превышает критическую массу, происходит выброс и Эфир со скоростью взрывной волны растекается во все стороны от этого геологического образования. Тысячелетиями нанесенные на поверхности частицы образовали целые горы правильной круглой формы, расположенные вокруг зоны выброса, и внутри этих зон нет ничего живого. По крайней мере, до сих пор замечено не было. Но это не говорит, что там ничего нет. Существует всего несколько фото этих мест – сильнейшие аномалии не дают произвести качественные снимки с орбиты, поэтому делать какие-то выводы не представляется возможным. Горы являются естественным препятствием, что существенно гасит скорость распространения Эфирной волны, но не до конца, далеко не до конца. Сразу за этими, насыпанными природной силой горами тоже ничего не растет километров на двадцать, кроме очень редких трав и мелкого кустарника. А еще существует гипотеза о скрытых в этих местах огромных залежах неизвестных нашей науке металлов и минералов.

Ха, смотрю, как у вас глазки загорелись. Ладно, обломайтесь – на сегодняшний день людям удалось приблизиться только километров на сто семьдесят от мест малых выбросов. И это лучшим и самым первым «сверхам» нашей новой Родины. Да я не оговорился, процентов семьдесят из первых колонизаторов, пробывших здесь год и более, возвращаются сюда с Земли обратно. Почему так происходит, наверно известно только им, но, думаю, основная причина – это желание стать сильней.

Ладно, немного отвлеклись. Как вы, вероятно, поняли, чем дальше от центра выброса, тем природа все богаче, а зверья все больше, но и ценных пород и богатств в недрах, соответственно, меньше. Наш город находится на удалении двухсот пятидесяти четырех километров от ближайшего места постоянного выброса. Сам выброс – это что-то типа волны концентрированного Эфира, летящего на вас со скоростью ураганного ветра в начале, и снижающегося до сильно порывистого к нашему городу. Когда он случается, сильно ослабленная волна достигает нас примерно часа через два. Но вот находиться в этот момент на поверхности или выше крайне не рекомендуется, я бы даже сказал, что сейчас для вас этот аттракцион закончится смертельно.

Тут внезапно ожил мой сосед, и потянул руку кверху.

– О, думал, у вас раньше вопросы возникнут, но прекрасно вас понимаю. Давайте сделаем так: я сейчас отвечу на вопрос молодого человека и на этом мы закончим диалоги и прения, иначе мой урок превратится в говорильню – уже проходили, знаем. Слушаю вас, юноша.

Справедливости ради стоит заметить, что Олег и правда выглядел уж очень молодо, несмотря на свои девятнадцать.

– Это, я вот хотел узнать, а чем нам грозит попадание под выброс? Ну, что с нами случится, спасибо.

Ткнув его локтем, я заметил:

– Ты так мило покраснел, прям няшка, чесслово.

Его ответный удар был пожестче моего, но то того стоило, к тому же Станислав Федорович задумался.

– Вопрос понятен. Знаете, все зависит от времени и места воздействия на вас Эфирной волны. Если вы оказались на открытой местности, то представьте, что попали в автоматическую автомойку, только у которой жесткие пластиковые щетки. Можно спрятаться за широким деревом, но вас сегодняшних и это не спасет, а вот вырыть яму поглубже, это уже вариант. Я доходчиво объяснил? Не хотелось бы переходить к частностям, например, к разговору об искусно отшлифованных костях.

Олежек, выпучив глаза, часто замахал головой, выражая полное понимание и согласие.

– Что и как делать в этот момент, вы узнаете позже от своих наставников по трудовым или воинским дисциплинам. Если же произойдет малый спонтанный выброс, пока проходите обучение и первичную закалку, то все вы видели по центру нашего Форта трехэтажное здание в форме гексагона. В каждой из его граней есть спуск на нижние этажи, вам его покажут уже буквально через неделю. Спонтанность выброса примерно известна, это два-три месяца, а вот о его приближении нам скажет высокая активность зверей и, правильно, Радуга. Перед самим выбросом над этой ямой, в небе, можно увидеть свечение в цветах радуги. Только это не дуга, раскатанная по небосводу, а скорее такой сияющий во всем цветовом спектре небесный забор, по типу нашего северного сияния. А если кто не увидит или погода не позволит то по-любому подскажут звери.

Федорович взял в руки мел, нарисовал на стене незамкнутую в двух местах окружность, и чуть в стороне от нарисованного пространства поставил точку.

– Это место, где мы с вами находимся, – он ткнул мелком у стены недалеко от выхода, – а вот это, – он указал на удаленное место за пределами нарисованной гряды, место выброса. Если провести прямую линию сквозь нашу долину, то два наших входа окажутся прямо по ее курсу… – Отряхнув руки, он пояснил: – Мы предполагаем, что миллионы лет назад по центру нашей долины находилась тоже огромных размеров дыра с местом выброса, или силы, как их еще называют некоторое представители нашей молодежи. – Его улыбка явно предназначалась нам с Олегом. – Все города этого мира строятся примерно в таких же местах, как наше, и их очень много по всей планете, тут есть о чем задуматься. Да, столицы стран по всему миру расположены на самых относительно безопасных и защищенных местах, и это логично.

Но это не главная опасность, которую представляет выброс. Этот – стабильный и предсказуемый, а еще существует спонтанный или малый, как мы его называем. Место, где он появляется, называют разлом. Почему так? Тут все просто: в какой-то момент земля начинает сильно дрожать, а следом ее разрывает, словно переспелый арбуз. Вот он опасен своей полной внезапностью, местом появления, и, конечно, силой. Сам выхлоп выглядит как воздушная воронка, напоминающая земные смерчи, и где и когда он сформируется вблизи нашей земли, мы, к сожалению, пока предсказать не можем. Но он всегда появляется вокруг основного места силы, правда, на разном удалении. В нашей долине разлом происходит, как правило, ближе к центру. Мы считаем его своеобразным гейзером, что окружают вулканы нашей земли. Кстати, его многие так тоже называют – Гейзер!

Ну, хватит на сегодня страстей, давайте затронем нашу с вами жизнь, в свете законов и социальной парадигмы. С точки зрения порядка в местном социуме не придумано ничего нового, все те же незыблемые для разумного человечества заповеди: не убей, не укради, не насилуй. Специфика нашего существования накладывает некие более жесткие меры воздействия на провинившихся людей, вплоть до лишения жизни и изгнания, что практически одно и то же, за редкими исключениями. За поддержанием порядка следит специальная служба – стража. В столице побольше всякого-разного, а у нас пока и этого достаточно. Суд состоит из трех представителей власти, допускаются свидетели, а вот с адвокатами не задалось, нет у нас их и, надеюсь, не будет. После окончания первичной закалки вы более подробно ознакомитесь с правилами и законами.

Теперь главное. Условно говоря, наш социум делится на две части – гражданскую и военную. Работают и служат все, потому что «кто не работает, тот не ест», и это не образное выражение. Гражданские специалисты разбиты по артелям. Основные – это строители, добытчики, искатели, шахтеры, кузнецы, и много специалистов в производстве. Отдельным пунктом проходят «специалисты» и, конечно, сверхи – они интегрированы во все сферы нашей деятельности, и о них мы поговорим позже. С военным крылом все просто: гарнизон – это основная часть нашего войска, далее идет стража – внутренние войска и полиция. И самое опасное направление – разведка. Это мобильные группы по три-пять человек, в само название которых заложено, чем они занимаются. Есть у них и самоназвание – «сталкеры». Вскоре вам предстоит определиться, чем бы хотели заниматься, но у вас еще будет время подумать. На сегодня, пожалуй, закончим – вас ждет сытный, полезный обед и дальнейшие занятия. До скорых встреч.

На обеде мой неугомонный дружбан опять ударился в теорию «Магического мира». Видимо, на Земле он фанател от игр и книг на эту тему.

– Ты слышал, что он сказал про сверхов? – Весь его вид выражал крайнюю заинтересованность этим вопросом. – Вот чувствую, что тут без магии не обойдется, помяни мое слово, мы еще научимся фаерболы кидать.

Только сегодня Олежка немного остыл, перестав без конца звать некую «систему» загадочными словами «статус», «сумка», «инвентарь» и «интерфейс». Он много чего лепетал, но, похоже, циферок перед собой увидеть так и не смог. А вот спецы заинтересовали и меня – почему-то память отказывалась просвещать в этом вопросе. Наверно, далеко не всем земляне делятся со своими звездными «друзьями». Очень хотелось прояснить для себя этот вопрос, но, кроме старшины Зубенко, обратиться мне пока было не к кому. Набравшись смелости, я, выбрав удачный момент, подловил его у выхода из столовой.

– Товарищ старшина, курсант Огурцов, разрешите обратиться?

Посмотрев на меня с небольшой толикой одобрения, он благосклонно кивнул.

– Слушаю вас, курсант.

– Меня очень интересуют специалисты и сверхи, кто они, что умеют, и как им стать? – Как-то ожидаемо его лицо приняло крайне ехидное выражение.

– Как тебя зовут, курсант?

– Эд, Эдуард, простите.

– Так вот, Эдуард, ты видел мои движения и реакцию?

– Да, и очень впечатлялся.

– А я не сверх, Эдуард, но надеюсь им стать, знаешь ли. А по поводу непосредственно твоего вопроса, то, как и понятно по названию, это люди со способностями, гораздо превышающими человеческие. Как и что они умеют, вам немного расскажет ваш куратор, а вот что точно нужно делать, чтобы ими стать, так это – превозмогать. Да, рвать жилы, творить невозможное и даже больше. Это, в первую очередь, физическая подготовка: большая часть сверхов – это физики. Но также важно развивать свое восприятие, больше и лучше слышать, дальше видеть, много думать и анализировать, и закалять не только тело, но и дух. Вот как раз сейчас и займемся вашей физической подготовкой, чтобы вы хотя-бы не сдохли завтра. Сверхи.

Усмехнувшись, он скомандовал построение. Во мне же загорелось что-то давно забытое и очень привлекательное: я теперь знал, чего хочу, у меня появилась цель.

Ближайшие дни для меня превратились в бесконечное и болезненное превозмогание, я вставал раньше всех и, не дожидаясь команды, начинал бегать, прыгать, а также подтягиваться и отжиматься. Старался как мог и даже больше. На третий день таких измывательств до меня начал домогаться Олежка. И на вопрос, что за дичь я творю, он получил крайне лаконичный ответ:

– Я буду сверхом. Поэтому превозмогаю, как и советовал наш старшина.

Этого оказалось более чем достаточно для моего впечатлительного друга, и он присоединился к моим занятиям, хотя постоянно приходилось его подталкивать. Но он тоже старался как мог.

Ближе к концу второй недели нас повели на стрельбище. Больше всего ждал этого момента мой неугомонный друг. Как выяснилось, на Земле он занимался стрельбой, но, как сказал, «для себя». То есть самоучка.

Глава 7

Сам полигон располагался вдоль одной из граней Форта, где вплотную примыкал к производственному сектору. Его тоже огородили, но уже вкопанными в землю целыми деревьями, аж в два ряда.

Стреляли мы из винтовки Мосина и автомата Калашникова, правда, выдали нам всего по десять патронов. Стволы были изготовлены уже из местного метала, как, впрочем, и пули. Их научились менять, сохраняя сам патрон. Старшина показал неполную разборку оружия, и, немного потренировавшись, мы приступили к стрельбе. Стреляли одиночными – наш, безотказный на Земле автомат, в режиме очереди часто клинил и перегревал ствол, даже несмотря на то, что он изготовлен из местного метала.

Отстрелялся я средненько, а вот мой друг неожиданно показал отличный результат. Как я понял, из-за наличия Эфира баллистика здесь немного другая, да и дальность существенно отличалась, как и скорость самой пули. Но Олег как-то сразу приспособился и сажал все пули в «яблочко». Еще двое из нашей группы показали неплохую выучку, так как в прошлом были офицерами, а незаметный человек оценивал нашу стрельбу и что-то черкал у себя в блокноте.

До окончания двухнедельного срока мы еще дважды постреляли. Я тоже немного приноровился и показывал вполне приемлемый результат. Каждое утро перед умыванием прислушивался к себе, сидя еще полусонным на кровати. Тело продолжало рвать мышцы и давить на плечи, но прогресс чувствовался: с каждым днем я пробегал все больше и отжимался все дольше.

И вот наступил день, когда мы должны выбрать, кем станем в этом новом мире. Стоя на утреннем построении, я первый раз заметил, что наша кожа приобрела устойчивый этакий гламурный, светло-розовый оттенок, за что все сразу получили свое первое оценочное прозвище – поросята, или пороси. В случае недовольства старшины мы становились свиньями в разных интерпретациях, но то такое.

За эти дни мы стали больше общаться, но как-то группами по возрасту и интересам. Нашего четвертого соседа звали Айрат Ерулин. То ли татарин, а может, башкир – мне пофиг. Вроде парень адекватный, только молчаливый, но это в нашей новой компании скорее плюс, мне и Олега хватало. Тем более он частенько любил цепляться языками с Александром Матросовым, благо поводов хватало. Как это и бывает, Саша оказался чрезвычайно самолюбивым и не блистал в плане большого ума: у него всегда все было просто – есть он и другие, а еще он постоянно кичился своими многочисленными подругами на той, родной Земле. Но мне стало сразу понятно, что он гонит. Нет, подруги у него, конечно, были, но вот только долго не задерживались – нарциссов девочки не очень любят.

Не стало откровением, что мы четверо решили стать военными. Саша хотел в стражу, а остальные – в гарнизон, с перспективой стать сталкерами. Но если Айрата устраивала и защита Форта, то мы с Олегом уже видели себя могучими сверхами, рвущими местных чудовищ голыми руками.

Сразу после утренней разминки и завтрака всех, кто прибыл в крайней партии, построили на площадке перед штабом, и я впервые увидел, кто из нас выжил. Среди всех, конечно, особо отличались, сверкая розовой кожей, представительницы прекрасного пола. Просто в том строю было куда больше красивых молоденьких лиц, чем в моем окружении, ну или я уже немного одичал, и мне все женщины и девушки казались прекрасными.

Словно прочувствовав торжественность момента, первый раз за все эти дни выглянуло местное солнце, легкий ветерок разогнал утреннею хмарь, и все стоящие в строю люди одновременно повернули головы в сторону светила, носящего, как ни странно, очень знакомое название – Солнце.

Оно казалось меньших размеров, по отношению к земному, но это только потому, что находилось подальше, чем наше, земное, от прародительницы будущих сверхов. Наш минорный настрой в одночасье стерли громким рыком:

– Равняйсь! Смирно.

Следом незнакомый мужик звонким командным голосом доложил стоящим по центру товарищам, что мы построены и готовы решать свою судьбу.

Не надо быть мудрецом, чтобы понять – перед нами руководство нашего города. Да, именно города.

– Вольно.

Докладчик отошел в сторону, и слово взял здоровый мужик в камуфляже и с очень бордовым лицом. Вообще, они все тут выглядели как индейцы с рязанскими мордами, но этот был прям хорош.

– Рад приветствовать новых колонизаторов на нашей гостеприимной земле. – Судя по смущению в глазах и на лицах его окружения, это была дежурная шутка на все времена. – Меня зовут генерал Ротмистров, – немного подумав, он, добавил: – Алексей Иванович. В нашем городе я занимаю должность начальника гарнизона и являюсь главным должностным лицом, поставленным сюда нашей Родиной и руководством Российского сектора. Сегодня вам предстоит выбрать, чем желаете заниматься в ближайшей перспективе. Основных направлений два – военное и гражданское. Хочу сразу оговориться, что не все зависит от вашего желания.

Помолчав, он пробежался глазами по нашему строю.

– До окончания вашего карантина осталось две недели, и сейчас вами будет сделан предварительный выбор из этих двух положений. В дальнейшем вам предоставят более конкретные предложения, исходя из вашего желания и, конечно, профессионализма. Объясню, для чего это нужно. Нас мало, очень мало, а задач много для всех, и главное сейчас – это время. Чтобы его не терять, уже с сегодняшнего дня вас перераспределят, учитывая эти два основных направления. Соответственно, и заниматься с вами будут согласно вашей дальнейшей деятельности. Повторяю, ваши желания будут учитываться, но основной критерий – это ваша полезность для нашего города. А сейчас все, кто желает мирно трудиться на благо страны и города, подходят к нашему Мэру.

Он указал рукой на стоящего чуть в стороне невзрачного мужика, окруженного несколькими людьми.

– Медицинские работники и кто хочет связать себя со спасением людей подходят к нашему главврачу, Ольге Сергеевне.

Проследив за его рукой, я неожиданно узнал в стоящей в стороне женщине мою спасительницу, но ничего додумать не успел. Загремевший над землей голос заставил присесть, ужаснуться, испугаться и прочувствовать. А еще я заметил, как главврач сделала «рука-лицо» и закачала головой.

– Для настоящих мужчин!!! Для смелых женщин!!! Существует единственно верный путь, путь защитника!!! Путь разведчика!!! Именно от вас зависит будущее нашего города, жизни всех людей!!! Никто, кроме нас!!!

– Тем, мужественным колонизаторам, кто решил отдать свою жизни настоящей работе, подойти к майору Головко.

Стоявший рядом мужик, сделал два четких чеканных шага вперед.

Вспоминая много позже этот день, я не раз возвращался на эту свою жизненную развилку. Тогда не сомневался, что большинство людей стремглав бросятся к майору, и вся толпа, стоявшая рядом с мэром, нервно курнет, но я сильно заблуждался. Просто не учел, что большинство людей – это все же добровольцы, еще на земле все узнавшие про местный расклад. И сюда они прилетели, в надежде заработать на будущую свою сладкую жизнь, желательно с минимальным риском сегодня. Ну а кто был штрафником, как и мы, уже успели пообщаться с кем надо, пока мы травили друг другу анекдоты, и сделать свой правильный выбор.

Поэтому хлынувшая толпа людей в сторону мэра меня изрядно удивила – похоже, вокруг майора оказалось не более двадцати процентов от всех присутствующих, да и то парочка, недолго постояв, быстро перебежала к мэру. Видимо, майор понял, что не стоит задерживаться и повел нас в сторону казарм. Вещей у нас не было, поэтому заселение на новое место прошло буднично: пришли, выбрали свой угол и опять построились.

Перед нами стоял крепкий мужчина среднего роста, с очень пронзительными голубыми глазами, и вот эта цветовая палитра делала из него очень запоминающийся образ. Бордовое лицо, седая голова и глаза цвета моря. Про него можно сказать одним словом – поджарый, на таких, как он, вся армия России во все времена держалась. А рядом пристроился наш старый знакомый, старшина Зубенко. Оглядев наш невеликий строй, он представился:

– Майор Головко, Степан Сергеевич, занимаю должность начальника службы безопасности нашего города. Хочу сразу прояснить один нюанс: мы все же не армия, и порядки у нас немного другие. Никто не будет заниматься с вами никому не нужной муштрой, ни к чему это. Сами скоро все поймете. Пока вы окончательно не определились, куда бы хотели попасть, вами будет заниматься старшина Зубенко, а до этого момента ровно две недели. Проясню, в чем отличие занятий с вами от того, что будут делать гражданские. Все до банального просто: мы будем больше нажимать на физическую подготовку, стрельбу, общее знакомство с караульной службой, и, конечно, понемногу будем вводить вас в курс дела относительно угроз, с которыми вам предстоит столкнуться. Сегодня у вас выходной, но общие физические упражнения никто не отменял – вы еще далеко не в той форме, чтобы приступить к выполнению задач.

Немного помолчав, он продолжил:

– Мужики, те, кто из вас выживут, вернутся домой совсем другими людьми, и это я не про службу как «школу жизни». Эти знания не афишируются, но Пандора меняет всех, и в первую очередь в плане физиологического и, как ни странно, умственного развития. Уже спустя год пребывания здесь, вы избавитесь от большинства хронических и даже застарелых болезней, ваша иммунная система будет сильно отличаться от таковой у людей Земли. Большинство вирусов, инфекций, неизлечимых заболеваний вам будут просто пофиг. Микробы сдохнут сами, как и вся другая зараза, что попытается причинить вам вред на нашей Земле-матушке. Мы, как колонизаторы, сами на этой планете всего полтора года, и что будет с нами дальше, не знает никто, но вы еще познакомитесь с людьми, называемыми сверхами и другими уникальными товарищами. Многое для вас станет настоящим откровением, и это не только феноменальное владение телом. Но об этом позже, сейчас же вас ждет праздничный обед, отдых и физическая разминка.

Смотря на батончик с овощной начинкой, прозванный на Земле сникерсом, что раздают бесплатно в земных космоматах всем желающим, я подумал: как все в этих мирах относительно. Положив голову на свою, лежащую на столе руку, с умилением вдыхал химический аромат настоящего сокровища, отщипнув маленький кусочек от мучной оболочки, в предвкушении аккуратно положил его на язык…

– Эд, Эд, ты видел, какая чикса?! Вот это тянечка, ух, глазища! Да и подруга у нее ниче так. Докаж, классный у нас сегодня обед, а ты чо там? Еще не съел? Эд, ты ведь помнишь, кто твой друг, настоящий друг?!

Рука Олега доверительно легла на мою верхнюю конечность. Все, шутки кончились – от нее до божественной амброзии остались сантиметры. Овощной батончик стремительно исчез со стола, оказавшись на большом удалении от супостата. Посмотрев на Олега, увидел мелькнувшее в его глазах уважение: я один смог удержаться и не запихать это сокровище вместе с пальцами себе в рот в первую же секунду нашего праздничного обеда.