Читать онлайн Убойная секретарша! бесплатно

Глава 1

Хотелось бы мне сказать, что день начался, как обычно – с утренней пробежки в парке и стаканчика обжигающего американо, купленного в кофейном киоске на выходе из парка… но нет.

День начался отвратительно!

Ненавижу понедельники. Почему-то именно в понедельники с людьми происходят самые неприятные вещи. Вас вдруг кусает собака, находятся неотложные дела, или встречаются несимпатичные личности. Просто однажды вы просыпаетесь и понимаете, что все пошло кувырком! Что иллюзия покоя рассеялась, стабильность дала трещину, и вот вы уже вывалились из матрицы и болтаетесь над пропастью на одной руке, а над головой несется ваш истошный крик «Помогите!»

Именно от этого крика я проснулась в поту, потому что во сне за мной гналась огромная рыбина, похожая на черного кота, и норовила съесть. И если с котом всё было понятно – накануне вечером я встретила дивное желтоглазое животное у своего дома и решила погладить, то рыб я терпеть не могла. И с появлением сюрприза в моей жизни была в корне не согласна!

Еще чего не хватало!

Знаю я, к чему рыбы снятся. К детям и гнездованию. Но мужа у меня нет, а мой молодой человек, с которым нас связывала работа, редкий скучный секс и планы на будущее, сам не готов был осуществить эти планы в ближайшие лет пятнадцать.

Так что рыбу во сне мне следовало поймать, пошлепать по пузу и со словами «Плыви, лящица, от меня к другой девице» отпустить обратно в воду. Но где там, когда она размером с акулу и чуть меня не сожрала!

В итоге я проспала на три минуты дольше обычного и не услышала будильник, чего со мной не случалось никогда! Запутавшись в одеяле, свалилась с кровати и едва не проткнула щеку зубной щеткой, намереваясь догнать график и успеть на утреннюю пробежку, которую совершала в парке по понедельникам, средам и пятницам независимо от времени года и погоды.

Всегда совершала, но только не в этот понедельник, когда, выбежав на аллейку, неожиданно подвернула ногу. На ровном месте! И это я – Ангелина Ветрова! Успешная молодая леди, привыкшая твердо ходить на высоких каблуках и уверенно водить свой «Порше»! На который, между прочим, заработала собственным умом и старанием! Для всех вокруг целеустремленная личность, я вдруг, как последний неудачник, сошла с дистанции, проехавшись по подмерзшей лужице и рухнув носом в кучу припорошенных снегом листьев.

Я отплевалась. Ладно, с кем не бывает. Встала и мужественно доковыляла до кофейного киоска за своим горячим американо… но кофе на мне закончился.

Это не шутка. Он закончился. На мне. В кофейном киоске!

Ха! Дурдом!

– Хорошо, а что у вас есть? – я строго взглянула на паренька по ту сторону окна.

Он подозрительно на меня таращился, и пришлось невозмутимо снять со лба прилипший к нему лист.

– Чай или горячее молоко? Какао? Сделайте мне уже что-нибудь, если с арабикой в стране напряженка!

– К сожалению, не могу. У меня аппарат сломался, – виновато ответил продавец. – Но есть кола из холодильника. Будете?

В тонкой ветровке и спортивных леггинсах я начинала замерзать, и зубы сердито скрипнули:

– Да вы издеваетесь? Какая холодная кола, юморист, начало декабря на дворе!

Однако парень в киоске не издевался и поспешил помотать подбородком.

– Н-нет. Я бы предложил вам горячий хот-дог, но вы его никогда не берете…

– А сегодня возьму! – я неожиданно заупрямилась и поджала губы. – Дайте!

Отобрав у паренька протянутый им хот-дог, рассчиталась и поковыляла назад к аллейке, намереваясь вернуться домой. Что за невезение!

Откусив от хот-дога кусок, только прожевала его и собралась присесть на скамейку, ощутив боль в ушибленной ноге, как его у меня коварно… украли!

Здоровенный черный кот выскочил из кустов, выхватил из моей руки хот-дог и помчался с ним вперед, без стыда и совести унося с собой мой горячий завтрак.

– Э-эй… Стой! Куда?! А ну отдай, это мое!

Конечно, я не собиралась доедать хот-дог после незнакомого кота. Я бы не стала его доедать даже после знакомого! Но сегодня всё шло совершенно безобразнейшим образом, пазл привычной картинки рассыпался, и я не придумала ничего лучше, как сорваться с места за воришкой вдогонку.

– Стой, бесстыжий!

Мужественно пробежав хромым спринтом до середины аллейки… охнула, крикнула и, споткнувшись о чью-то метлу, вновь свалилась носом… Правильно! В уже знакомую мне кучу листьев.

Да что же это за свинство такое!

Какой кретин ее тут навернул?!

На этот раз я поднималась медленнее и отплёвывалась дольше. От досады хотелось сжать кулаки и кого-нибудь прибить. Лучше вот эту самую кучу. Что я и сделала, как только поднялась. Размахнулась здоровой ногой и распинала листья во все стороны. А чтобы куча горкой не казалась!

И я уже собралась проковылять домой, как в эту самую секунду за спиной раздался пронзительный звук свистка и чей-то голос истошно завопил:

– Караул! Полиция! Сюды! Хулиганье в парке!

Что, хулиганье? Я подняла голову. Парк был местом общественного и культурного досуга, здесь росли ели, дубы и прыгали белки. Гуляли мамочки с детьми. В общем, только встречи с бандитами мне в это утро и не хватало.

Однако посмотреть стало интересно, и я уже практически повернулась на крик… как вдруг меня невежливо огрели по затылку метлой.

– Ой!

Дважды!

– Перестаньте! Вы с ума сошли?!

– Вот тебе, паршивка шкодливая! Получай!

– Прекратите немедленно!

– А ну отойди от кучи, хулиганка. А то ка-ак стёгну! Вмиг у меня в кикимору обратишься!

Чего?!

Маленькая и злобная старушенция стояла позади меня с метлой у груди и сердито сверкала колючими глазищами, норовя меня ею достать. (По-видимому, местный дворник, чью работу я только что порушила.)

Я отпрыгнула назад и прижалась спиной к дереву, приготовившись защищаться, но полицейский уже был тут как тут.

Кряжистый и невысокий мужичок, громко кашлянув, шагнул откуда-то сбоку и приложил ладонь к форменной фуражке:

– Сержант Лешенко! – чинно представился. – Лесной округ, тринадцатое отделение полиции! – Достав из кармана удостоверение, мужичок махнул им перед нашими со старушкой лицами, спрятал в карман и насупил кустистые брови. – Вызывали? – важно поинтересовался.

– Нет! – мотнула я оторопело головой, предчувствуя неприятности. А вот дворничиха наябедничала:

– Вызывали, милок. Еще как вызывали! Вот, полюбуйся, что эта девица наделала. Всю работу испоганила… Неврастеничка!

– От бабы Яги слышу! – не осталась я в долгу. Настроение было отвратительным. Особенно после сбитой шапки и взлохмаченных метлой волос.

И потом «так» меня еще не обзывали!

– Как ваше имя, гражданка? – строго поинтересовался полицейский. Он отвернулся от старушки и с укором смотрел на меня.

– Ангелина Ветрова, – ответила я с достоинством, как привыкла отвечать.

Когда ты слепил себя из ничего, невольно научишься уважать собственные достижения в любой ситуации. Даже в такой, когда похож черт знает на кого!

– Это правда, гражданка Ветрова, что вы здесь хулиганите? Зачем вы мешали работе оператора по уборке территории?

– Менеджер по клинингу я! – вставила ябеда. – Ответственный сотрудник парка! А эта девица, – затараторила старушка, доверчиво приблизившись к стражу порядка и ткнув в меня пальцем, – как есть бандитка! Она не только на мою кучу прыгала, но и у кота хотела еду отнять. Я сама видела! Ой, милок, – схватилась за сердце «артистка». – Может, она бездомная и ты ее в приют сдашь?..

– Какой еще приют? Вы в своем уме, уважаемая, – я возмутилась. – Я не бездомная. И это была моя еда!

– Видишь, милок, она еще и злющая! Давай ей прививку сделаем… успокоительную? Или наручниками повяжем! А то она снова на кучу набросится!

– Я не злющая, просто у меня утро… трудное! – холодно возразила. – А вы сразу драку устроили. Между прочим, это не гигиенично, бить людей грязной метлой!

– Так ты тоже не больно-то чистая, – фыркнула старушка. – А я свою метлу в отваре лопуха купаю! Да у тебя волосы теперь расти будут краше прежнего, а нужные винтики встанут на место. Еще спасибо скажешь, что образумила!

– Что? Ну, знаете ли…

Я давно отступила от дерева, и теперь стояла, норовя эту вредную ябеду испепелить взглядом. Это же надо, такую ерунду о себе услышать!

– Кхм-кхм! – откашлялся сержант Лешенко, протискиваясь между нами. – Так что делать будем, гражданка Ветрова? – официально поинтересовался, раздвинув нас аккуратно по сторонам кряжистыми плечами.

– С чем? – не поняла я, поворачивая к нему лицо.

– С прецедентом! Нарушение порядка было? Или менеджер по уборке ошибается?.. А может, вы из тех дамочек, кто не уважает чужой труд?

Чужой труд я уважала. Мало того, я и сама была из тех людей, кто много учился и много трудился, с юности зная цену каждой заработанной копейке.

Внезапно настоящая ситуация нарисовалась глазами полицейского и стало стыдно. Ну не жаловаться же ему всерьез на черного кота и внезапное невезение. И потом, я взрослая, самостоятельная девушка двадцати пяти лет. Я привыкла сама нести ответственность за свои поступки…

…А вот оправдываться не привыкла, но пришлось.

– Было, сержант, – нехотя признала очевидное. – Я виновата, признаю, некрасиво вышло. Что вы от меня хотите? Давайте я заплачу штраф.

Я повернулась к старушке.

– Извините за беспорядок, уважаемая. Это вышло случайно. Я бы помогла вам убрать, но у меня болит нога. И мне пора на работу. Я практически опаздываю!

– Ой, брось, – отмахнулась старушка. – Тебя всё равно с нее скоро уволят.

Спорить с ней не стала. Да что она вообще могла обо мне знать? Таких специалистов, как я, в индустрии рекламы, в которой я работала – днем с огнем поискать! А уж если нашел, надо быть дураком, чтобы от меня отказаться.

Я работала не жалея ни себя, ни своих подчиненных, и выжимала из своего отдела лучшие результаты! Это мою рекламу печатали журналы и заказывали известные бренды. Это меня зазывали на презентации и лично представляли владельцам компаний. Это мое имя знали наизусть в нужных кругах. Именно поэтому, подозреваю, Арнольд и встречался со мной, а его мама и сестра – мои непосредственные начальницы, терпели конкуренцию с собой великолепными.

Уволят? Ха! Быть такого не может!

– Так сколько я д-должна, сержант? – холодно поинтересовалась у мужичка, внезапно ощутив, что замерзла. И нога ныла просто жуть!

Полицейский не производил впечатления въедливого человека и странно на меня покосился. Посмотрел будто с жалостью. Из-под форменной фуражки торчали космы волос, а в руке внезапно появилась бумажка.

Ее-то он мне и вручил.

– Держите, Ангелина! Я не уполномочен собирать штрафы, но уполномочен брать обещания. Как только ваша нога заживет, отработаете день в парке в качестве дворника.

– Но… – открыла я было рот, но тут же его прикрыла. Лешенко смотрел очень уж укоризненно… и вместе с тем доверительно. А я никогда не умела подводить тех, кто в меня верил.

– Надо, Ангелина. Надо!

Сказал и ушел.

И старушка ушла. Вернувшись к разбросанной куче листьев, принялась усердно их сметать метлой, что-то бормоча себе под нос.

Мимо, направляясь от кофейного киоска, прошла незнакомая парочка с бумажными стаканчиками в руках, и ноздрей коснулся аромат свежесваренного кофе… У края аллейки сидел кот – тот самый, который стащил у меня хот-дог. Поглядывая в мою сторону желтыми глазами, он сыто вылизывал длинную лапу.

Я развернула небольшой бумажный лист в своей руке и прочитала:

«/первые слова не разборчиво/ Обязательно к исполнению!»

Глава 2

Лифт привычно дернулся, остановился на нужном этаже, и я вышла. Подойдя к своей квартире, открыла ключом дверь и вошла в прихожую. Включив свет, бросила испачканную шапку на полку и опустилась на пуф. Посидев так несколько секунд, сняла с одной ноги кроссовку и стала аккуратно расшнуровывать вторую.

В кухне горел свет и слышалось жужжание кофе-машины. Зерна бились о ножи и дробились со знакомым звуком, чтобы уже через минуту превратиться в обжигающее «американо» со сливками. Женька любила пить именно такой.

Все в это утро пили божественный напиток жизненного благополучия, но только не я.

Жили мы в квартире, в старом семиэтажном доме напротив парка, вдвоем с сестрой. Родителей у нас не было, а значит моя младшая уже проснулась.

– Гель! – донесся из кухни звонкий голос. – Можно я твой блинчик с сыром доем? Он уже два дня лежит в холодильнике, а у меня сегодня три пары в универе, и первая – социология у Страшко! Буду рассказывать ему, что такое «структурный функционализм»! Представляешь, я только вечером узнала, что именно мне выпал счастливый фант быть докладчицей по теме. Всё же этот препод – безжалостное существо!.. Так можно взять? Хочу перед встречей с ним как следует подкрепиться!

– Бери.

Здесь нужно вставить маленькую ремарочку, пока моя история не пошла дальше, и вы не подумали, что я жадина, поэтому у меня нужно спрашивать разрешения. Вовсе нет. Просто так вышло, что мы с сестрой рано остались одни, когда мне было восемнадцать лет, а ей – одиннадцать. В то время жить было сложно и, если честно, почти не на что. Но даже в свои одиннадцать лет Женька не разрешила мне бросить учебу в университете и взяла домашнюю работу на себя. А я работала по вечерам и выходным. И мы всегда и всё делили пополам.

Теперь уже в университете училась она, а к моей школьной золотой медали добавился красный диплом специалиста по рекламе. В нашей квартире с высокими потолками и арочными окнами появился новый ремонт, в гараже – престижный автомобиль, и в общем необходимость делиться последним в прямом смысле слова давно пропала, а вот привычка «не брать чужое без спроса» осталась.

Я успела снять кроссовок с носком и теперь разглядывала свою пострадавшую ногу. Моя обычно стройная щиколотка покраснела и успела заметно опухнуть, а под косточкой образовался кровоподтек. Оставалось надеяться, что это не перелом, иначе мое невезение окажется до обидного тотальным.

Хотя мне и так было обидно – просто до слез!

Представить только, меня сегодня ждет встреча с корейцами, подписание самого крупного в моей жизни контракта с косметическим брендом и деловой фуршет. Располагающие улыбки и доверительные рукопожатия. А я сижу тут и думаю, как на эту встречу явлюсь – в гипсе с костылем или в кроссовках с тростью?

Женька высунулась из кухни в короткой ночной сорочке и с чашкой кофе в руке – длинноногая и стройная. Увидев меня, застыла на пороге прихожей, распахнула голубые глаза и отвесила челюсть.

– Ого! Мисс Совершенство, в тебя что, попала молния или переехал мусоровоз?

– Хуже.

– Пожевал и выплюнул Чужой?

– Приблизительно.

– Блин, Геля, что случилось?

Сестра была моей копией, только волосы темно-русые у нее в отца, а у меня светлые в маму. Ну и грудь еще не доросла до моей в силу возраста. Но сейчас я хорошо представляла, что она видит.

С этим человечком я могла быть сама собой и, хотя не привыкла жаловаться, а неожиданно для себя вздохнула и грустно выдала:

– Я наконец-то поняла, что мы с Арнольдом не пара.

Женька моргнула, сморщила хорошенький нос и недоверчиво хмыкнула:

– Только сейчас? Я тебе два года твержу, что он самовлюбленный осел и послушный сынок своей мамочки! К тому же жлоб! И можешь защищать его сколько угодно, – сестра села на своего любимого конька и, фигурально выражаясь, топнула ногой, – но нельзя быть настолько узколобым, чтобы не ценить свою девушку!

– Считай, что до меня дошло.

– А можно узнать, что тебя на эту гениальную мысль сподвигло?.. Кстати, из твоих волос торчит ветка.

Я лишь отмахнулась. После всего, что сегодня случилось, ветка была последней неприятностью из-за чего стоило переживать.

– Я подвернула ногу, обидела дворника, дважды упала в грязную кучу листьев, мой хот-дог стащил кот, и меня привлекла за хулиганство полиция.

– И это всё за одно утро?

– Да. А еще на мне закончился кофе в киоске, и я не знаю, смогу ли вести машину, потому что у меня, кажется, перелом.

– Жесть! – ахнула сестра.

– А знаешь, что самое обидное?

– Что?

– Мне приснилась рыба. Большая и зубастая.

– И-и? – подняла брови Женька.

– И я поняла, что у нас с Арнольдом никогда не будет детей. Мы на них просто не решимся! У нас всегда будет не то время и не тот момент. – Я вздохнула. – И это ужасно.

– Господи, Геля, какие глупости! Обязательно будут! Просто надо найти нормального парня!

– Нет. – Я мотнула головой, чувствуя, как у меня дрогнула нижняя губа. – Я буду работать всю жизнь за двоих, пока не превращусь в старую, одинокую стерву. И закончится все тем, что мне даже стакан с водой будет подать некому. А когда вода в этом стакане испарится, после меня останется лишь вставная челюсть…

Женька громко прыснула смехом, но тут же ойкнула и замолчала. Протянула мне свою чашку с кофе, вложив в руки.

– На, держи, Гелечка, я себе еще сделаю! Сиди, сейчас блинчик подогрею и принесу! И знаешь что? – чмокнула меня в щеку. – Ну ее, эту социологию с ее функционализмом! Лучше я с тобой в больницу поеду – а вдруг и правда перелом? А твоему Арнольду бесполезно звонить. Его ослиное величество наверняка еще дрыхнет под боком у мамочки!.. Эх, и почему тебя у него кто-нибудь не уведет?

– Может, потому что я скучная? И вообще, холодная карьеристка?

– Нет. Потому что ты вот уже четыре года слишком занята благополучием семейки Мерзляевых вместо того, чтобы подумать о себе!

* * *

Чашка кофе сделала свое дело, и я смогла взять себя в руки. Приняла душ, высушила волосы и оделась.

Сегодня мне предстоял сложный и ответственный день: конечное утверждение рекламной стратегии, которую я лично разработала со своим отделом, и восхождение на новую ступень в карьере. Поэтому, невзирая на боль в ноге, я постаралась собраться так, чтобы этому дню соответствовать.

Я выпрямила свои длинные волосы, завязала их в средний высоты хвост, и вдела в уши стального цвета серьги-конго. Они всегда добавляли мне уверенности в себе и просто-напросто были к лицу. Подвела черным лайнером верхние стрелки, добавила дымки на веки и накрасила ресницы. Надела кремовую блузу, не забыв оставить расстегнутыми две верхние пуговицы, и голубой брючный костюм.

Жакет на одну пуговицу сидел на мне отлично, подчеркивая по-женски округлую грудь и все еще тонкую талию. Зато широкие брюки скрыли отсутствие каблуков, потому что я всё же надела кроссовки. И на все это сверху – прямое кремовое пальто. Добавила на лицо слабым акцентом легкие румяна, а вот блеск для губ взяла алый. И конечно же не забыла духи – самую лучшую нишу.

Под цвет черных стрелок были только сумочка, перчатки и классические солнцезащитные очки, в которых я предпочитала приходить в офис родного агентства.

Женька оделась в своем экстравагантном стиле подростка-хипстера. Надев дутую куртку и громоздкие ботинки, нацепила на распущенные волосы красную шапку, а на лицо – синие очки-тишейды с круглой оправой, как у кота Базилио.

У сестры было свое видение красоты и чувство прекрасного, и я давно перестала с этим чувством спорить. Мне нравился ее поиск себя и смелость. И я не собиралась мешать ей выражаться так, как в свое время не могла позволить себе сама.

* * *

Слава богу предположение о переломе не подтвердилось и из травматологии я вышла с фиксирующей ногу повязкой, диагнозом «растяжение связок второй степени» и уколом медикаментозной блокады, на котором я настояла, учитывая предстоящую мне деловую встречу и подписание контракта.

Одна проблема на время исчезла, и теперь я могла вести свой «Порше» не морщась от боли, а сосредоточившись на мыслях о работе и движении, как и положено уверенному водителю.

Подбросив сестру к университету, развернулась и поехала в офис рекламного агентства «Регина-стайл», который располагался в модном районе города, в большом современном здании бизнес-центра «Галактика» на двадцатом этаже тридцатиэтажной высотки.

На этом этаже наше агентство занимало целое крыло из шести офисов, объединив их в компанию, которая носила имя ее хозяйки – Регины Мерзляевой.

В скором будущем площадь агентства обещала еще расшириться, и сегодня я могла гордиться тем, что приложила руку к его процветанию. Поэтому шла на работу, как к себе домой.

Когда-то, когда я только устроилась сюда после университета, Регина еле сводила концы с концами, а офисных комнат было всего две. С тех пор многое изменилось, о нас узнали, появились новые сотрудники и серьезные проекты, но я по-прежнему отдавала работе львиную долю своего времени и сил.

Оставив машину на широком паркинге, я сунула сумочку под мышку и, не застегивая пальто, направилась к центральному входу в здание. Поднимаясь по пологим мраморным ступенькам, ощущала каждую щербинку под больной ногой, но старалась идти прямо – в этом месте всегда хватало любопытных глаз, и сегодняшнее утро не стало исключением.

Высокий и спортивный шатен с кожаным кейсом в руке шел мне навстречу, поднимаясь ко входу с другой стороны ступеней, и тоже в пальто нараспашку. Подойдя к дверям первым, он задержался у входа на пару секунд, чтобы положить сотовый в карман, и так уж вышло, что открыл для меня дверь.

Максим Орловский. Вот уже год, как этот молодой мужчина занимал должность исполнительного директора «Империал-КУБ», крупного маркетингового агентства, специализирующегося на всех видах рекламы в нашей стране. До этого – его арт-директор, до этого – главный менеджер, а еще раньше – сын богатого родителя, решившего доверить семейный бизнес своему отпрыску.

Мы знали друг друга в лицо уже много лет, учились в одном университете, но никогда не заговаривали. Случись это, Регину бы разбил паралич. Мерзляева очень ревностно относилась к своим сотрудникам, а особенно к тем, кто напрямую имел дело с заказчиками. Любая коммуникация с конкурирующей фирмой могла стоить любому из нас работы, и обе стороны это понимали. Поэтому я удивилась, когда неожиданно услышала ровное:

– Доброе утро, Лина.

Серьезно? Если бы не следила за своей ногой, обязательно бы споткнулась.

– Э-кхм, доброе.

Вот и весь разговор. Но идти к лифту пришлось практически вместе, и мне показалось, что Орловский задерживает шаг, стараясь меня не обогнать – скоростью я сегодня похвастаться не могла, и под мужским взглядом, который сверлил затылок, было неуютно.

Прежде я всегда носила высокие каблуки, в том числе и потому, чтобы, встречаясь с Орловским в коридорах бизнес-центра, чувствовать себя на равных. Мы не раз с ним заочно сталкивались в борьбе за одни и те же проекты, но стартовали с разных позиций, и я за свои позиции себя уважала. Но не замечала раньше, чтобы он вел себя так… странно.

Мы одновременно опустили сумки и вошли в лифт. Встали по разные стороны зеркальной кабины, повернувшись к дверям. Орловскому выходить предстояло раньше на целых семь этажей, его агентство занимало весь тринадцатый этаж с центральным холлом, и это служило завистью всей команды «Регина-стайл», тоже мечтавшей о подобном размахе. И к этой мечте я бежала свой марафон «успешного арт-директора» изо всех сил, надеясь однажды прийти к финишу победителем.

И может, даже открыть собственное агентство.

Двери лифта распахнулись, и Орловский вышел, закрыв вид на холл своей компании широкими плечами. Взгляд отводить было некуда, и я невольно отметила, что под пальто на парне сегодня надет деловой костюм и дорогие, начищенные до блеска, туфли.

Надо же? Бровь поднялась. Решил сменить имидж или наконец повзрослеть? Орловский был из тех, кто запросто заявлялся в бизнес-центр в брюках-карго или джоггерах, в укороченных штанах-кэррот, или просто в джинсах и кедах, соединяя это всё со строгими рубашками, галстуком и дорогими часами. И неизменной стрижкой «топ-кнот» – мужским пучком волос, который собирал вверху на затылке, и с выстриженными висками.

Орловский не менял эту стрижку со времени окончания университета, когда девчонки помладше, учившиеся со мной на курсе, млели от самоуверенного красавчика с ореховыми глазами, лучшего теннисиста университета, умудрявшегося одновременно встречаться со всеми и ни с кем, быть любимчиком у преподавателей и влипать в сомнительные истории, из которых всегда выходил без потерь.

Я помнила, что тогда его волосы не были особенно длинными (в отличии от языка, с которого он не стеснялся отпускать едкие шуточки в адрес закомплексованных девчонок) зато отличались густотой, поэтому пучок смотрелся стильно и аккуратно.

Вот как сегодня. Уверена, что если бы на моем месте с Орловским ехала Аллочка, дочь Регины, она бы срочно придумала причину, чтобы оказаться в офисе «Куба» вместе с его директором. Для Регины их общение было исключением. Но не для меня.

Поэтому я отвернулась от дверей и поехала вверх.

Обычно в офис я приезжала первой и открывала дверь в свой отдел сама, но сегодня задержалась, и ребята уже сидели на рабочих местах, пребывая в заметно приподнятом настроении. Сегодня мы все ждали приезда корейцев и подписания контракта, а значит рабочего фуршета и новости о повышении зарплаты на весь следующий год.

И я их понимала. Какая уж тут работа. И так все нервы истрепали с подготовкой, а впереди маячат Новогодние праздники и долгожданная премия. Последний месяц мы все, как проклятые, трудились над концепцией будущей рекламной кампании нового бренда. И я сама, как главный креативщик агентства, изучала рынок и разрабатывала презентацию наших возможностей.

В минувший четверг мы с Региной эту презентацию для корейцев провели, Мерзляева красовалась на ней в бриллиантовом гарнитуре, взятом в аренду у наших клиентов, и норковом манто, демонстрируя успешность своего агентства и мастерство стоматолога, а я распиналась перед ними, объясняла, обрисовывала, показывала и обещала.

Обещала то, что знала наверняка – выполню. И всё прошло чудесно. Представители клиента ушли довольные, с намерением в понедельник вернуться. Вот почему я так же, как все, мысленно уже распределяла, куда потрачу премию, и куда отправлю Женьку на экскурсию.

Вот почему, войдя в офис и направляясь к своему столу, сделала вид, что не заметила пару бутылок игристого у ящика моего помощника.

– Привет всем, ребята! Я пришла! Марик, спрячь это, чтобы я не видела.

– Привет, Лина! А ты и так не видела! Кстати, заметила, босс? Это твой любимый мартини! И мне уже не терпится его открыть.

– Босс? – я ухмыльнулась шутке друга. – Смотри, не назови меня так при Регине. А то вызовет на ковер и расскажет о субординации. Девочки, не слушайте Субботу! На него по понедельникам находит затмение!

– Ошибаешься, Ветрова. На меня снисходит озарение! И поверь, здесь все в курсе того, чья мы команда!

Спорить с Мариком было сложно, и я знала это лучше других. С Марьяном Субботой мы дружили с университета. Не сказать, чтобы во время учебы были закадычными друзьями, но относились друг к другу с симпатией.

Наша дружба окрепла на пятом курсе, когда появились общие интересы и практика на серьезном производстве, куда мы вместе попали. Но рекламировать бетонные блоки и арматуру оказалось не очень интересно и, успешно защитив диплом, я пошла искать работу ближе к индустрии моды и красоты. А через год, получив свой маленький отдел, и Марика к себе перетянула. С тех пор доверяла ему, как себе, и ни разу в этом доверии не усомнилась.

Внешность у Субботы была примечательная для женских глаз. Высокий и хорошо сложенный брюнет с зелеными глазами, он был на редкость улыбчивым и симпатичным. Мог бы с легкостью разбивать девичьи сердца, имей соответствующий тип личности. Но Марик избегал проблем, обходился книгами и собственным обществом, а в свободное время предпочитал гонять по трассам на спортбайке.

Он с успехом занимал внимание девчонок из отдела, развлекая их историями, которые у начитанного Марика никогда не кончались, при этом умудряясь со всеми сохранять дистанцию. Со всеми, кроме верной подруги. В общем, для меня он был своим человеком, и, как все свои люди, терпеть не мог моего парня.

Прямо-таки не выносил!

Стол Субботы стоял рядом с моим, и он сказал негромко, когда я поставила сумку на рабочую тумбу рядом с принтером и стала раздеваться:

– Наш Омежка здесь. Приехал вместе с Региной, деловой, как мои папки, и уже бьет копытом. Два раза к нам заглядывал, спрашивал тебя. Пристал ко мне, почему твой телефон не отвечает.

– Арнольд? – я сняла пальто и повесила на плечики. Посмотрела на друга. – А почему к тебе? – удивилась. – Обычно вы друг друга в упор не замечаете.

И это «обычно» длилось не первый год. Но, слава богу, сын Регины нечасто бывал в офисе, а если и приезжал, то проводил пару часов в кабинете у матери, после чего водил меня на обед и уезжал по «срочным делам», иногда прихватывая с собой и Аллочку.

– Вот и я его спросил, не думает ли он, что ты ночевала у меня? – поднял бровь Марик.

Я как раз сняла очки, и округлила глаза.

– Ты так и сказал? Он же шуток не понимает!

– А я ему что, справочное бюро? – хмыкнул Суббота. – Это не мои проблемы, что вы не спите вместе. Лично мне даже думать об этом тошно. Ну, ты поняла – о вашем сексе.

– Воды! – Марик поднял руку, делая вид, что у него жажда и он пьет из бутылки. – Сжалься ненасытная человечка, мне нужна остановка!

Я понимала. И позволить подобное могла только Марику. Поэтому схватила со стола первый попавшийся файл с бумагами и треснула его по лбу.

– Замолчи!

Сколько раз, сердясь на себя и свои дурацкие отношения с Мерзляевым, я жаловалась другу за бокалом мартини на то, как меня угораздило с ним связаться.

Нет, я конечно, знала «как». Сейчас уже могла предположить без догадок, что меня, еще неопытную девчонку, окрутила и прибрала к рукам Регина. Неспроста мой директор, как только я изменила концепцию работы внутри коллектива и стала приносить агентству деньги, приблизила меня к себе.

А когда однажды по простоте душевной заикнулась о том, что мечтаю открыть собственное рекламное агентство – пригласила домой и познакомила с сыном «неофициально».

Регина, словно сваха, опекала нас и засыпала намеками. Приставляла ко мне Арнольда. Нашептывала в ухо, что не может девушка без родителей плыть по течению жизни, как неприкаянный лист. Что мне необходимо сильное и надежное плечо. Хороший парень, на которого я всегда смогу положиться.

Избалованный материнской опекой, самолюбивый и одновременно ленивый Арнольд под эти параметры совсем не подходил, но не привыкла я к мужскому вниманию и не сразу разобралась в мелочах. А еще у меня появилась приличная зарплата и льстило внимание такой уверенной и опытной женщины, как Регина.

Ее дети-близнецы были на нее похожи. Все трое с острыми подбородками, острыми носами, темноволосые и слегка чванливые.

А может, и не слегка. Я мало касалась жизни семьи Мерзляевых помимо работы. И даже потом, когда мы с Арнольдом стали парнем и девушкой, отношения клеились у нас с трудом. Я не любила бывать у них дома, а Арнольда раздражала моя Женька, которая при виде Мерзляева кривила нос, будто он испортил воздух. Так что встречи у нас случались чаще всего на работе, а иногда – где получится.

Наш первый раз был таким неловким и ужасным, что мы два месяца не подходили друг к другу. Я уже решила, что всё между нами закончилось, и можно плыть неприкаянным листом дальше, пока не вмешалась Регина.

Нет, она не говорила со мной, но вот с сыном – определенно. И как любая молодая, неопытная девушка, я поняла это только задним числом, уже анализируя вновь проснувшиеся чувства ее сына ко мне. И наш второй раз. Уже не такой ужасный, как первый, но это и близко не походило на фейерверк эмоций. Скорее на аттракцион возможностей «Давай уже сделаем это по-быстрому», когда ты попал в клуб развлечений для взрослых, и надо этой взрослости соответствовать.

В прошлый Новый год мы напились с Мариком текилы в баре «Красная задница» (который на самом деле носил название «Красный Абрикос», но вывеска на абрикос походила меньше всего), наобнимались по-братски, и рассказали друг другу про свой «первый раз».

Господи, сначала рыдали от жалости, а потом ржали до слез, как кони, не скрывая ничего.

В общем, при случае, мне тоже было чем поддеть Субботу.

Я повесила пальто в шкаф и села на рабочее место. Включив компьютер, негромко заметила другу:

– Марик, ты когда-нибудь добьешь Арнольда, и Регина тебя уволит.

– Нет, Ветрова, ты когда-нибудь бросишь своего Омежку, откроешь рекламное агентство и сделаешь меня своим заместителем. Обещаю вкалывать, не покладая рук, и называть тебя исключительно Бо́ссой!

– Это предложение?

– Да, имей в виду.

– Ладно, – я серьезно выдохнула и спрятала больную ногу под стол, – возможно, я подумаю. Когда-нибудь… не сейчас!

Марик продолжал смотреть на меня, пока я открывала рабочие файлы, делая вид, что собираюсь работать, хотя у всего коллектива на сегодня работа была только одна – подписать контракт и начать рабочую неделю с корпоративного фуршета. И я не выдержала:

– Суббота, дыру просверлишь! Не собираюсь я бежать к Арнольду, доволен? Надо будет, и третий раз придет.

– Ты за ним никогда и не бегала. Меня другое интересует.

– Что же?

– Почему не отвечает твой сотовый, и что с твоей ногой. Геля, – Марик посерьезнел. Вообще-то, он это умел. – Что случилось? Настроение у тебя просто дрянь.

– Это так заметно?

– Для того, кто тебя знает – да.

Настроение было еще хуже, но я старалась держаться. И прежде, чем рассказать другу о своем катастрофическом утре, перебросилась с девочками рабочими новостями. Их было немного, но я кое-что обдумала дома в выходные и сейчас вносила изменения в рабочие задачи.

Кроме корейцев у нас оставались текущие проекты, и по одному из них я вывела на общий монитор новый сценарий с предложением его рассмотреть. Мне вдруг пришло в голову всё изменить – от логотипа до рекламного ролика. От слогана до корпоративных цветов.

– Девочки, – обратилась к своему коллективу из шести человек, – жду ваши замечания и предложения до конца рабочего дня. Рисуем и пишем всё, что придет в голову! Дальше я покажу, что придумала. Фирма-заказчик в старом обличье себя изжила, вот в чем крылась проблема. Им нужен полный ребрединг!

– Лина, но «Агромарс» будет против, – заметила художница Лариса, очень исполнительная и серьезная девушка лет тридцати. Наш главный по отделу человек-аргумент в пользу «минус». – Это приличные траты для фирмы.

– А я согласна с Линой. Ну и что? Если они решились на перемены, то почему бы не на кардинальные? – поспешила ей возразить Кристина, специалист по тексту и человек-аргумент в пользу «плюс». – Важен результат! Вот увидишь, они передумают, когда мы создадим для них новое лицо и новую жизнь!

– Вот именно! – поддакнула я. – Умницы, девочки! Чистую, как белый лист. Поэтому логотип компании должен быть белым! Вызывать доверие. Привлекать чистотой и незапятнанностью репутации! Никакого золота в дуэте. Простые и натуральные цвета. Понятные слова. Времена меняются, люди не хотят платить за то, в чем когда-то разочаровались.

– И ты скажешь об этом «Агромарс» в лицо? – на лице самой Ларисы всё еще читалось сомнение, но она уже положила руку на графический планшет и открывала рабочую программу. – Регина снова спихнет негатив на тебя, а сама умоет руки.

Я пожала плечами, прекрасно зная, что так и будет.

– Скажу, Ларис. В конце концов, они за этим к нам пришли, и платят нам, чтобы мы решили их проблемы. Скажу, иначе откажусь отвечать за провал рекламы.

– А кофе, Лин? Выпьем? Мы тебя час ждали.

– Ладно, девочки. Всем десять минут перерыв на кофе и работаем!

Вот в эти десять минут за горячим эспрессо я и рассказала Марику о своем паршивом утре и приключениях с котом и метлой.

А дальше открылась дверь и явился Арнольд. И почему-то сегодня мне видеть его совсем не хотелось.

Глава 3

– Ангелина, ты уже на месте?! – послышалось одновременно нетерпеливое и облегченное. – Ну, наконец-то!

Дверь в отдел распахнулась, и вошел длинный и худой Мерзляев в деловом костюме и галстуке. По дороге на работу он успел заехать к парикмахеру на укладку, и теперь тонкие волосы Арнольда торчали надо лбом, словно он пережил встречу со штормовым ветром. А острые черты лица изображали не деловую строгость, к которой он всегда стремился, а скорее удивление.

Пройдя через офис, Мерзляев остановился у моего стола и опустил руку на столешницу. Забарабанил по ней нетерпеливо пальцами, давая недвусмысленно понять, что недоволен.

Обычно мой парень избегал на людях проявлять ко мне чувства, с самого начала дав понять, что это непрофессионально и будит нездоровый интерес у коллектива. А значит, личные отношения лучше перенести за пределы офиса. Но сегодня был особенный день и, наклонившись, он коротко чмокнул меня в щеку.

– Привет, Лина.

– Привет, Арнольд.

– Ты опоздала.

Я улыбнулась. Вышло натянуто. При виде Мерзляева сразу же вспомнился приснившийся ночью кошмар и вкус грязных листьев во рту.

А еще слова, сказанные мной Женьке. Не знаю, возможно, и правда метла виновата, но картинки перед глазами неожиданно сложились в не очень приятную действительность. Перспектива будущего с Арнольдом теперь угнетала, и вдруг захотелось с ним поговорить по душам.

Зачем это всё? Вот эти поцелуи в щеку, словно ворованные. Редкие встречи в сумасшедшем рабочем графике. Хватит играть в картонные отношения. Мы всегда понимали, что никаких «особых» чувств между нами нет.

Разве они могут быть между «влюбленными», которые даже не желают друг другу спокойной ночи?

Какое-то странное сегодня у меня настроение, и упрёк Арнольда задел. Поэтому ответить вышло сухо и сдержанно:

– Да, опоздала. Так вышло. Ты всегда опаздываешь, или вообще не являешься в офис, и что? Планета не сошла с орбиты.

Мерзляев такого ответа не ожидал, тем более после поцелуя, и замер.

– Но мама… – начал было неуверенно, однако вовремя поправил голос. – Кхм! – кашлянул низко, – Регина волнуется. Просила узнать, готовы ли тезисы по презентации на случай, если клиент захочет еще раз всё проговорить. Юрист уже подготовил необходимые документы и, в общем… мы не можем допустить ошибки.

– Я понимаю.

Отвернувшись от Арнольда, я открыла свою почту и виртуальный диск.

– Да, они готовы. Подожди пару минут. Всё на диске, сейчас достану и распечатаю.

– Почему твой телефон не отвечает? – проворчал мой парень, пока я переносила файл в память рабочего компьютера, оставив без внимания его наряд. – Ты в курсе, что корейцы задерживают встречу на час?

– Задерживают? – а вот это было неожиданно, и я подняла на него глаза. – Зачем? Они это как-то объяснили?

– Нет. – Арнольд посуровел. – Просто отменили встречу в ресторане и перенесли в конференц-зал «Астории» на час дня.

– Странно, – я удивилась. – Заказчики произвели впечатление пунктуальных и ответственных людей.

– Вот именно, Ангелина! Планы меняются, а я с тобой связаться не могу! Еще и опаздываешь без предупреждения. Ты не находишь, что это не нормально?

Всё произошедшее со мной сегодня утром было ненормальным, но кого волнуют чужие проблемы? Арнольд смотрел на меня в упор, но меня не видел. Ни моего бледного лица, ни настроения. Для него я оставалась оболочкой их семейного успеха, и только.

– Телефон уже отвечает, – ответила приглушенно. – Я… забыла его зарядить.

– Ты и забыла? – тонкие брови Арнольда взлетели вверх, и он недовольно пыхнул щеками. – Нашла время. Очень недальновидно, Ангелина!

Рядом прочистил горло и нервно кашлянул Марик, и я подумала, а не много ли позволяю Мерзляеву?

Марик еще раз кашлянул – ниже и громче.

Много.

И почему я раньше не хотела себе в этом признаться? В том, что выгляжу тряпкой.

Я встала. Мы с Мерзляевым говорили негромко, но когда между людьми появляется напряжение, ему не нужен звук. Оно резонирует невидимыми волнами и всегда заметно для чужих глаз. Вот и девочки за столами притихли.

– Арнольд, ты решил отчитать меня перед моим отделом? – спросила парня прямо, понизив голос. – Может, наедине поговорим о моей недальновидности? И кстати, о личном тоже можем поговорить. Мне кажется, что пора.

Подойдя к принтеру, я распечатала лист с тезисами и вновь повернулась к Арнольду.

– Вот, держи, – сказала, протягивая ему бумагу. – Передай Регине и Алле, пусть обратят внимание на таблицу, так проще ориентироваться. И скажи им, что я спущусь в конференц-зал сразу же за вами. Просто набери меня, окей?

Я знала, что при всей моей вовлеченности в дела агентства, его хозяйка, госпожа Мерзляева, не терпела, чтобы кто-нибудь из ее подчиненных перетягивал одеяло на себя, поэтому на все важные встречи первыми всегда являлись она и Аллочка.

Но какая там таблица! Арнольд стоял и потрясенно смотрел на мои ноги.

И вовсе не так, как смотрел, когда они были голыми, а я – в настроении ему их показать.

– Лина! – брови Арнольда взлетели еще выше прежнего. – Почему ты в кроссовках?!

Да, здесь все привыкли видеть меня другой, но ведь бывают у людей критические дни в любых смыслах!

Я разозлилась. Пока еще тихо, но серьезно.

– Потому что мне так удобно, – ответила размыто, учитывая, что девочки продолжали прислушиваться к каждому моему слову, а рассказывать про черного кота я больше никому не собиралась. – Извини, но на каблуки я сегодня встать не способна.

Для меня уже хорошей новостью было то, что я не хромала, а благодаря медикаментозной блокаде могла явиться на встречу с корейцами, не вызвав лишних вопросов.

– Но ты – лицо агентства, Ветрова!

– И тем не менее, сегодня это лицо будет в кроссовках.

Арнольд развернулся и ушел. Хлопнула дверь. Девочки усиленно делали вид, что работают, но у кого-то всё же вырвалось:

– Ну, все! Готовьте огнетушитель. Побежал жаловаться мамочке!

– Почему сразу жаловаться, – серьезно заметил Марик в образовавшейся тишине. – А вдруг наш главный бренд-менеджер вспомнил наконец, что он мужчина, и решил взять ответственность за встречу на себя?

На этот раз файлом до Субботы было не дотянуться, и я запустила в Марика бумажными салфетками.

Не попала. Только руку растянула и всё рассыпала.

Даже в этом мне сегодня не везло!

* * *

Арнольд позвонил без трех минут час и сообщил, что они с Региной и Аллой уже спустились на второй этаж бизнес-центра «Галактика» и направляются к конференц-залу.

– Хорошо, поняла. Буду минут через десять.

– И захвати с собой пару рекламных буклетов. Надо как-то оправдать твое опоздание.

Оправдывать свои «опоздания» я привыкла, мог бы и не предупреждать. Поэтому не спеша сохранила все изменения в рабочих документах, выключила компьютер и встала. Повернувшись к зеркалу, одернула на себе жакет и подвела помадой губы. Вспомнив, что мои проблемы никого не касаются, приподняла подборок и улыбнулась своему отражению, рассчитывая на то, что нога не подведет, и в ближайший час я останусь собранной и профессиональной. Открытой для любых вопросов и обсуждений.

Как всегда!

Сообщив девочкам в отделе, что корейцы на месте, а значит час «Икс» настал, обменялась с Мариком пожеланиями: «Ни пуха!» – «К черту!», повесила на плечо сумочку, взяла в руку папку-планшет с документами и пошла навстречу общему будущему подписывать контракт.

Выйдя из «Регина-стайл», пересекла холл, села в лифт и спустилась вниз бизнес-центра, оказавшись в центральном двухэтажном вестибюле, где в это время во всю кипела рабочая суета и сновали люди, спеша по своим делам.

В огромном здании «Галактика», построенном в форме перевернутой буквы «Т», размещалось множество компаний и представительств солидных фирм. Работали юридические конторы, агентства недвижимости, пару бирж, банк, и даже вещал телевизионный канал. Располагалось несколько ресторанов и кафе. Имелось под дюжину конференц-залов и деловых площадей поменьше.

Самый большой и презентабельный из ресторанов – «Астория», находился на первом этаже бизнес-центра, а вот его конференц-зал – на втором.

В первую нашу встречу с корейцами от их фирмы пришли два человека, а вот на вторую и третью заявилось уже человек десять. И именно для них я готовила и проводила в этом зале подробную презентацию наших возможностей и услуг. Рисовала перспективы, задействовала проектор и помощь Марика, стараясь быть убедительной. И мне казалось, что клиенты остались довольны.

Я лично в пятницу заказала обед в «Астории» и выбрала меню по просьбе Арнольда, потому что Мерзляев никак не мог определиться с блюдами, а Аллочка ничего не понимала в восточной кухне. Этот обед сегодня обещал завершиться подписанным контрактом и переходом к долговременному сотрудничеству с серьезной фирмой. Премией и повышением зарплаты всему коллективу. Но главное, новым статусом «Регина-стайл».

Мы уже всё с корейцами обговорили ранее, разве нет?

Так зачем им снова понадобился конференц-зал?

Эти мысли крутились в голове, пока я не спеша пересекала вестибюль и шла к эскалатору из стали и стекла. Пока поднималась на второй этаж, ощущая в груди неясное беспокойство – словно предупреждение о чем-то.

Подойдя к нужному помещению, открыла дверь, намереваясь тихо присоединиться к своей команде, чтобы в нужный момент сыграть свою роль…

Однако, когда вошла в просторный зал с пустыми рядами кресел, то увидела у длинного стола только Регину, Аллу и Арнольда. Больше в зале никого не было.

А где же клиенты?

Все трое стояли неестественно прямо и молчали, как будто застыли в анабиозе.

И все трое были очень бледными. Это читалось даже сквозь макияж у женщин.

Не поняла…

– Привет, – я подошла ближе и остановилась. Оглядев пустое помещение, положила папку на стол. – А где корейцы? – спросила удивленно. – Неужели еще не пришли? Странно, на них совсем не похоже.

Пауза молчания продолжалась, и я предложила:

– А может, им позвонить? Вдруг случилось что-то серьезное? Раньше они никогда не опаздывали.

Право главного голоса в троице всегда принадлежало Регине, она и ответила:

– Не нужно никому звонить, Ангелина. Они были здесь – только что. Но уже ушли.

– Клиенты? – я моргнула, ничего не понимая. – Куда ушли? Почему?

– Надо понимать, прямиком в «Империал-Куб», к Орловскому. А вот почему, не объяснили. Видимо потому, что мы им больше не интересны.

Шестеренки в голове крутились очень медленно, словно отказываясь понимать очевидное. Месяц работы, сотня часов подготовки и разработки проекта. Сотни рисунков, вариантов текста и рекламной стратегии. Выходные за компьютером, без права на частную жизнь…

– Нет, – я покачала головой, не соглашаясь. – Это невозможно! Должна быть другая причина.

– Ее нет.

– Но, Регина, они же согласились с нами работать! Всё одобрили и планировали подписать контракт. Вы же сами видели, им всё понравилось! И наши предложения, и наши идеи. Я не верю, что они просто ушли!

– Ты была неубедительна, Ангелина, и это стоило нам лучшего в жизни контракта.

– Я? – я изумилась, услышав от Мерзляевой неправду. – Вы сейчас шутите, Регина? – не поверила холодному ответу женщины.

На брюнетке не было лица, но губы оставались плотно сжатыми и казались тонкими, как серый росчерк карандаша.

– У меня сорвался миллионный контракт и шанс войти в бизнес, где совершаются сделки, какие тебе и не снились. – Тон начальницы повысился, и в нем послышались истеричные нотки. – Полагаешь, мне до шуток?!

– Ты издеваешься, Лина, или не слышишь нас?! – тут же возмущенно пискнула Аллочка. – Сделка с корейцами сорвалась! А все потому, что кто-то слил информацию Орловскому!

– Ерунда!

– Да? Тогда почему вас сегодня видели вместе? Вы говорили!

Я постаралась взять себя в руки. Здесь что-то не так.

Обвинение девушки отмела, как не стоящее внимания.

– Погодите, – примирительно вскинула ладони. – Объясните еще раз, что вам сказали клиенты? Не могли же они просто отказаться от предложения, которое еще два дня назад их целиком устраивало. Это нелогично!

– Ты правда хочешь знать ответ, девочка с улицы?

Последнее обращение Регины зацепило, но я «проглотила» грубость. На фоне новостей она выглядела пустяком.

– Конечно. А для чего мы здесь? Я едва фокусы на презентации не показывала, и вам это хорошо известно. Если и может человек вылезти из кожи, то я это сделала, Регина! Для нашего агентства!

Мерзляева оставалась холодной, но я заметила, как дрогнула ее рука, когда она достала из своей сумочки «Шанель» сигарету, зажигалку, и закурила. Глубоко затянувшись, небрежно подвинула к себе по столу пепельницу.

Ее дети стояли по бокам от матери и молчали. Мне ничего не оставалось, как ждать ответа.

– Мы все переоценили тебя, Ангелина, и я – первая, – услышала ледяное. – Я полагала, что вырастила лучшего арт-директора, вытащила тебя из нищеты и ты за это догадаешься мне отплатить. Но ты оказалась высокомерной, неблагодарной девчонкой. Обычной и… глупой.

– Т-то есть? – прошептала я, отказываясь верить собственным ушам. Чувствуя, как душу изнутри затягивает изморось.

Зрачки Регины сверлили меня.

– Мы были так близки к успеху. У «Империал-Куб» оказалось два дня, чтобы обойти нас, и они это сделали. А ты про всё знала, именно поэтому опоздала сегодня и не отвечала на звонки.

– Конечно, нет! – я искренне возмутилась. – Чушь какая! Я просто плохо себя чувствовала.

– Какое удивительное совпадение для человека, который до мелочи пунктуален и исполнителен! Был. Скажи, что тебе мешало ответить на внимание господина Сонга? Ты не могла не заметить его интерес к тебе.

– Его развлекала разговором Алла.

– Он хотел тебя, Лина. Все эти ужины в ресторане и дорогие десерты… Ты могла провести с ним эти два дня и контракт был бы наш. Не прикидывайся, что не понимала очевидного.

– Послушайте… Нет! – честно ответила. – Я – креативный директор. Идейный инженер и рекламщик, а не компаньонка мужчины на вечер. И не было никаких намеков со стороны господина Сонга, что за ерунда!

Дым ударил в лицо, как пощечина, заставив отшатнуться от троицы. Регина практически рявкнула, выпустив из себя злость:

– А могли быть! Могли! Если бы ты оказалась сообразительней!

– Но, Регина…

Я опешила, разом растеряв все свое красноречие.

Это была ложь – то, что я неблагодарная. Все последние годы я только и делала, что самообразовывалась и трудилась на благо агентства. Создавала рекламу, которая сделала нас в несколько раз успешнее. Именно благодаря моей работе в том числе нас и нашли корейцы…

– Я доверила тебе всё, даже своего сына… – холодно проговорила женщина, – а ты меня подвела. Ты хоть представляешь, как мне нужны были эти деньги! А теперь…

Регина затушила сигарету и поправила на шее дорогое колье, которое сегодня никого не смогло впечатлить.

– …А теперь я нуждаюсь в директоре, который будет меня понимать без слов, – решительно выдохнула. – И да, если понадобится, добьется контракта любыми средствами. Любыми! Я намерена попасть в этот круг! Или ты думаешь, девочка, в мире бизнеса всё честно и красиво?.. Нет, я не позволю Орловскому сделать из нас посмешище. Никому не позволю! Тем более, тебе!

В этот момент напряжения на моем затылке лопнула резинка, и светлые волосы, которые я всегда носила строго собранными в пучок или в прямой хвост, как того требовала Мерзляева (сама обладательница тонкой шевелюры) – рассыпались по плечам густой волной.

– Ты уволена.

Что?

– Что?! – я беспомощно ахнула. Всё продолжало происходить, будто во сне.

Регина отвернулась.

– Сейчас поднимешься в офис и заберёшь свои вещи. Расчет получишь завтра через Марьяна. Мы больше не хотим тебя видеть.

– Алла?

– Ангелина, не начинай, – отозвалась девушка. – Ты все слышала.

– Арнольд, что происходит?

Но мой парень, теперь уже бывший, жевал губы и молчал. И по тому, как поджимался его подбородок, он тоже чувствовал себя очень обиженным.

Невероятно. Я развернулась и выбежала из конференц-зала, словно меня оттуда вымело метлой. Захлопнув дверь, вскрикнула от боли, неловко ступив на больную ногу, и упала.

Да что же это сегодня происходит со мной?!

Поднявшись, бросилась к эскалатору, но невезение и тут продолжало меня преследовать, потому что я наткнулась на поднимающегося наверх Максима Орловского.

Я узнала его даже сквозь слезы, которые застили глаза. Уверенного в себе и широкоплечего. От рождения считающего, что мир успеха создан только для таких, как он.

– Лина? – парень сошел с ленты и шагнул в мою сторону. – Можно вас на минутку.

Нельзя.

– Лина? С вами всё хорошо?

Мужские пальцы дотронулись до моего локтя, и я неожиданно сделала то, чего в другой момент никогда бы себе не позволила.

– Ненавижу тебя! – выпалила мужчине в лицо, влетела на эскалатор и поехала вниз.

Глава 4

Марику позвонила уже с улицы. Попросила принести мое пальто и вещи. Всё, что сможет захватить с собой. Вернуться в отдел, которому отдала четыре года своей жизни – не смогла.

Как я буду девчонкам в глаза смотреть? Что скажу? Как объясню, почему потеряла контракт и профукала перспективы?

Те обвинения, которые Мерзляева бросила мне в лицо – буквально уничтожили. Особенно ее ледяное «Ты уволена».

Но я совру, если скажу, что удивили. Нет. Я всегда догадывалась, что Регина живет по правилам, которые далеки от жизненных принципов обычных людей. Но пока эти правила меня не касались, я старалась их не замечать, взяв руководство над своим небольшим отделом. В конце концов, мы лишь наемные работники, а слухи о том, как именно нашей хозяйке досталось рекламное агентство (и через кого она на этом пути перешагнула), оставались слухами.

Однако услышать, что Мерзляева, оказывается, и от меня ждала подобных шагов… Помнить, в чём именно упрекнула в присутствии своего сына, а он промолчал – было отвратительно и больно.

Да, я когда-то пришла к ней с улицы, а она меня взяла на работу. Но не потому, что пожалела, и конечно же не потому, что оказалась душевным человеком. А потому, что не могла платить опытным специалистам, а я согласилась начать с малого.

И я никогда не приходила к ней нищей. Я принесла с собой диплом и знания. Энергию, которой не хватало агентству, а еще огромное желание создавать уникальные проекты. Лучшую рекламу! И я честно трудилась на благо «Регины-Стайл».

Так почему я именно сегодня споткнулась?

Да, проект с корейцами был похож на «Джекпот», стоил несколько миллионов и мог продлиться не один год. Но я старалась его получить…

Господин Сонг, сооснователь корейского бренда «Choki Woki», вел себя как богатый и деловой человек. Всё это ерунда насчет его намеков и десертов. Жалкая попытка Регины оправдать неудачу. Обида, что нас обошли конкуренты.

Но какие бы гадости Мерзляева ни наговорила, в одном она была права – это я готовила львиную часть презентации. Это я занимала внимание корейцев. Это я строила стратегию сотрудничества, и это от меня они отказались в конечном счете.

Я действительно оказалась неубедительна и всех подвела.

Переоценила себя?

Возможно.

Но я была уверена в успехе, и в этой уверенности мне бы и в голову не пришло делиться информацией с конкурентами. Зачем? Тем более, что у меня и связей-то с «Империал-Куб» никаких нет. Их просто не могло быть, потому что я с университета терпеть не могу Максима Орловского.

Конечно, я об этом никому не говорила, даже Марику. Мы все взрослые люди и у каждого есть свои секреты… Но обвинить меня в том, что я знала про срыв контракта и поэтому опоздала, после моей преданности агентству было подло.

Как Мерзляевы вообще до подобного додумались?

Как… как они могли меня уволить?!

И почему Арнольд до сих пор не спустился и не нашел меня?

Когда Марьян пришел, я уже успела замерзнуть на парковке. Пошел легкий снежок. Нога разболелась, поэтому я села прямо на бампер своего «Порше» и обхватила себя руками.

Суббота вышел из здания в куртке нараспашку, с двумя сумками на плечах и мотоциклетным шлемом в руке. Подойдя, протянул пальто и поставил одну из сумок на багажник.

– Геля, ну и почему ты не села в машину? Простынешь.

– Не спрашивай, – ответила парню убитым голосом. – И я – Лина, забыл? Мы же договаривались.

Я взяла пальто, сползла с багажника и надела его на себя. Руки дрожали и на Марика было стыдно смотреть.

– Это на работе ты директор с понтами, Ветрова, а здесь девчонка, которую я знаю сто лет. И не шмыгай носом. Садись в машину и расскажи по-человечески, что произошло.

Вспоминать не хотелось. Еще не хватало разреветься.

– Значит, ты уже в курсе, что меня уволили?

Марик печально кивнул.

– Да. Регина наверху рвет и мечет – все затаились, как мыши. Такими темпами к вечеру пол-агентства разнесет. Уже свою секретаршу до слез довела – рыдают на пару с Аллочкой. Сказала, что ты провалила контракт с корейцами и продала информацию «Империал-Куб»…

– Ложь! – вырвалось протестующее, но совершенно жалкое.

– Знаю. А еще предупредила, что если кто-то при ней посмеет упомянуть твое имя и сохранит с тобой контакты – то может сразу прощаться с рабочим местом.

Я достала из сумочки брелок от машины и замерла с ним в руке, не в силах ничего сделать. Новость шокировала больше самого увольнения.

Мой красивый за́мок успеха не просто треснул, он оказался песочным и рассыпался прямо на глазах.

Скоро даже моего имени не останется, не то что дороги назад.

– Прости, Марьян, – бессильно выдохнула. – Я не ожидала такого от Регины. Навредить вам с девочками не было в моем новогоднем списке желаний.

Марик отобрал у меня брелок и открыл «Порше» сам. Оставив дверь открытой, обошел автомобиль и засунул внутрь мою сумку. Сев на пассажирское сидение, уставился на меня сочувствующим взглядом.

– Ну, ты расскажешь, что произошло в конференц-зале, Геля? Садись, а то скоро вся «Галактика» будет на нас таращиться из окон.

Я села. Хлопнула дверью. И рассказала.

Не всё. О претензиях Мерзляевой касательно «проваленных выходных с господином Сонгом» упомянула скупо. Неудобно было говорить о таком парню, но кое о чем Суббота и сам догадался.

Мы помолчали.

– Хочешь верь, а хочешь нет, Ангелина, но все к лучшему, – неожиданно сказал Марик. – Кто-то должен был разорвать порочный круг «Ты и Мерзляевы», пока они тебя в себе не растворили. Так почему бы это не сделать корейцам? – Он посмотрел на меня. – Ты серьезно думаешь, что жизнь кончена?

Я не думала. Я знала.

– Типа того, – ответила. – Регина смешает мою репутацию с грязью, если я хоть где-нибудь появлюсь. А ты?

– Ну, очевидно, что будет сложно найти новую работу. Мне здесь нравилось.

Я моргнула на Марика. И да, сквозь слезы.

– Суббота, ты же не вздумал уволиться из-за меня? – пробормотала. – Не надо!

– Конечно, нет! – фыркнул парень. Подняв руку, он положил пальцы на шлем и посмотрел в окно перед собой. – Из-за тебя даже не подумал бы! А вот из-за условий – да. – Он вдруг стал очень серьезным и очень сердитым. – Я Мерзляевой не ее Омежка, чтобы за меня решали, с кем мне общаться!

Я боялась об этом спросить, но конечно же, поняла, как только увидела у Марьяна в руке мотоциклетный шлем и вторую сумку, что он тоже ушел из агентства.

– Мы что-нибудь придумаем, Суббота. Обещаю! – пообещала другу, совсем не чувствуя в этом уверенности.

Вот той уверенности, которую услышала от него в ответ:

– Я в этом ни секунды не сомневаюсь, Ветрова. Только не вешай нос!

* * *

С Мариком распрощались на парковке и, договорившись созвониться, отправились по домам.

Время было еще дневное, я ощущала себя морально раздавленной, и машину на шоссе вела отвратительно. Ползла по улицам города улиткой, не обращая внимания на сигналящих со всех сторон водителей.

Доехав до парка, собралась повернуть к дому… но неожиданно для себя остановилась, увидев внизу парковых ступеней знакомый кофейный киоск.

Мне вдруг еще раз захотелось проверить свою удачу.

И кофе захотелось выпить – горячего и горького, как обида на душе.

А еще – пореветь у кого-нибудь на плече по-настоящему. И чтобы по голове погладили, и слова сказали те, которым веришь.

Я вздохнула.

Но не у Женьки же на плече реветь. У нее нельзя. Это я для нее опора в жизни. И мать, и отец, и…

В горле внезапно встал колючий ком, и чтобы не дать ему меня задушить, я вышла из машины и хлопнула дверью. Вдохнула полной грудью, впуская в легкие остужающий воздух наступившей зимы.

Снег – первый, легкий, едва заметный – продолжал идти, пролетая перед глазами белыми паутинками. Невесомые снежинки спускались на землю и, падая на щеки, таяли.

Я застегнула пальто, сунула руки в карманы, и пошла, прихрамывая, к кофейному киоску. На прическу плюнула. Действие лекарства ослабевало, лодыжка ныла все сильнее, но в трех минутах от дома я могла позволить себе быть слабой.

К черту! Я даже пореветь могла себе здесь позволить, как когда-то! Просто забылось всё, а сейчас вот вспомнилось.

Возле знакомого киоска стояли две молоденькие девушки и флиртовали с продавцом. Или наоборот. Парень вручил им по стаканчику латте, и девчонки, смеясь, назначили ему свидание на этом же месте завтра. После чего довольные своей смелостью упорхнули.

Эх, беспечная юность. Поцелуи под снегом, взгляды глаза в глаза и ожидание чуда. Жаль, что у меня ничего похожего не было. И флиртовать так легко с парнями не получалось. Один только раз улыбнулась понравившемуся парню… и навсегда урок жизни запомнила.

– Добрый день! Что закажете?.. Ой, это снова вы? – обрадовался продавец, когда я нарисовалась перед его окошком – хмурая и взлохмаченная. Широко улыбнулся, словно увидел добрую знакомую, а не сердитую клиентку, которая с утра испортила ему настроение. – Американо, как всегда?

Я напряглась, ожидая подвоха.

– А вы уверены, что у вас кофе не закончился? – спросила подозрительно.

– Уверен. Сразу после вас привезли двойной запас!

– И аппарат работает без проблем?

– Как часы! Сам не знаю, что с ним случилось утром. Так что вам сделать? Могу чай, могу какао. Даже колу подогреть, если захотите!

Нет, он все-таки юморист.

– Тройной эспрессо и хот-дог, – решительно выдохнула, пока не передумала. – Да, дайте мне хот-дог, пожалуйста!

– Удачи подмешать? – продолжал улыбаться парень. – А то вы сегодня очень грустная.

– Лучше бы виски, но у тебя его все равно нет…

Я расплатилась, забрала заказ и отошла по аллейке к одинокой скамейке. Сев на ее край, стала есть свой хот-дог.

По сторонам не смотрела, предавалась печали и грустным мыслям, поэтому не заметила, когда рядом со мной на скамейке кто-то появился…

Нет, не кто-то. Уже знакомая мне старушка-дворник. А точнее, менеджер по клинингу, виртуозно владеющая метлой.

Усевшись на другой край скамейки и закинув ногу на ногу, старушка курила, держа в одной руке сигарету в мундштуке, а другой рукой гладила крупного черного кота. Того самого, желтоглазого, нагло стащившего у меня на этой аллейке завтрак.

Мне вдруг показалось, что кот подмигнул мне, и я вздрогнула. Чуть кусок сосиски изо рта не выронила!

Господи, почудится же чертовщина среди бела дня!

Отвернувшись, с силой зажмурилась, прогоняя из глаз непрошенные слезы. Что-то я совсем раскисла.

В стаканчике еще оставался кофе, а в руке – хот-дог. Я отпила горький эспрессо и откусила кусок от булочки. В этом парке каждый мог сидеть там, где ему нравилось, и я не собирался менять эти правила.

– Смотри, сидит, убивается. Тоску развезла. А должна бы радоваться, что из болота упырихи выбралась. Еще годочек, и затянуло бы так, что не вырваться!

На скамейке нас сидело двое, и я поторопилась проглотить кусок.

– Э-это вы мне? – поинтересовалась, покосившись на женщину.

– Коту.

– А-а…

Хм, до чего содержательный разговор. И главное, с одного слова все понятно.

И хотя я отвернулась, а вернуться к печальным мыслям не вышло. Старушка приложилась к мундштуку и выпустила дым. Протянула в мою сторону костяной портсигар.

– Хочешь? Сама кручу. Знатный табачок, всю дурь из головы выветрит.

– Спасибо, но я не курю.

– И правильно делаешь. Здоровый образ жизни он для девицы полезнее, я и внучке про это говорю. Все эти новомодные штучки: фитнес, диета, Випассана… Можно и на голове постоять, если кровь от мозгов отлила!

– Випа… чего? – я снова покосилась на женщину.

– Ну, медитация такая есть, для самоутверждения. Метод очищения ума. То, что я тебе метлой поправила.

– А-а…

На старушке был надет рабочий зимний комбинезон и шапка с козырьком. Она не производила впечатление сумасшедшей, но много ли можно сказать о человеке по внешнему виду? Я даже и пытаться не стала.

Мы посидели немного в тишине. Я доела свой хот-дог и допила кофе. Старушка словно этого и ждала. Как только пустой стаканчик упал в урну, спрятала мундштук с портсигаром в карман и заговорила. И на этот раз ее вопрос адресовался мне:

– Ну что, Ангелина, уволили-таки тебя?

Я повернула голову и посмотрела на женщину. Это был тот главный вопрос, из-за которого я сейчас сидела здесь.

– Да, уволили, – нехотя ответила. – Как вы и предсказали утром.

– Ну и чего пригорюнилась? – продолжила соседка не без сочувствия. – Тоже мне горе. Новую работу найдешь, еще лучше!

– Я думаю.

Старушка сощурила карий глаз.

– О чем? Хочешь узнать, откуда я про твое увольнение прознала? Поэтому сюда заглянула?

Ты смотри какая догадливая «менеджер».

Я кивнула.

– Да, хочу.

Ладно, мое имя она могла услышать, когда я утром представлялась сержанту. Но все остальное произошло далеко за пределами парка. Так откуда она вообще могла знать, что будет?

Вот что не давало мне покоя, когда я остановила свой «Порше» и вошла в парк.

– Так это просто. – Женщина неопределенного пожилого возраста подняла палец вверх. – Вороны накаркали. Эти чертовки такие сплетницы, чего от них только не услышишь…

Я почувствовала, как мои губы дрогнули. Вот у кого-то жизнь рушится, а эта… работница клининга!.. сидит и потешается!

– Ну, знаете! – я стремительно поднялась со скамейки, гневно сверкая глазами, чтобы не разреветься. – Очень смешно, уважаемая! Но можете издеваться. Сегодня день такой – обхохочешься! Осталось тату на лбу набить «Неудачница» и можно идти веселить людей!

Эх, зря я вообще сюда пришла!

Но уйти не успела. Охнула, ступив на больную ногу, и старушка заговорила вновь:

– Не обижайся, Ангелина. Иногда они нужны людям – вот такие дни. Не споткнись ты сегодня, так бы и бежала по чужой дорожке за чужим счастьем. А тебе, считай, возможность дана оглядеться по сторонам. Свое счастье найти.

Я растерянно смотрела на женщину.

– Я не пойму… вы меня знаете, да? Или зубы заговариваете?

– И то, и другое.

– Значит знаете… Откуда?! – требовательно спросила. – И учтите, если не признаетесь, я вызову полицию. Это, уважаемая, слишком подозрительно!

Это было больше, чем подозрительно, и совершенно мне не нравилось!

Особенно черный кот дамочки, который теперь сидел на скамейке и наглым образом меня рассматривал, словно участвовал в разговоре.

– Ну, хорошо, – решила сдаться старушка. – Я расскажу.

– Внимательно слушаю!

И рассказала…

Оказалось, что работница парка давно меня приметила. Не удивительно, учитывая, что жила я рядом и появлялась в парке на пробежки регулярно. Удивительно другое, что я ее раньше не замечала.

Впрочем, это тоже объяснимо. Обычно во время пробежек я обдумываю план рабочих задач и слушаю музыку. Привыкла смотреть себе под ноги, а не по сторонам, возможно, поэтому в тот день и не заметила двоих мужчин, которые внимательно за мной следили…

– …Значит, убираюсь я, листики здешние сметаю, а эти двое р-раз и вывернули из-за киоска. Сели на эту самую скамейку и давай секретничать! Они мне сразу подозрительными показались, и все на тебя косились. Даже пальцами показывали!

– Да вы что?! – я впечатлилась. – А почему подозрительными?

– Так разные они с виду. Один молодой, высокий, а другой – низкий, ему в отцы годится. У одного глаза «во», как у совёныша, – старушка-дворник поднесла к глазам пальцы и округлила их. – А у другого щелочками, хитрющие! – растянула глаза за внешние уголки, сделав их узкими. – И хотя парень видный из себя, а все время кепку на лоб надвигал. А второй – говорил с акцентом.

Орловский и кореец, точно!

– Так что они говорили-то?! – поторопила я старушку с рассказом, снова опустившись на скамейку рядом с котом.

От переживания погладила животинку по мягкой шерстке, простив ему стянутый завтрак. Сама рот раззявила, а кот ни в чем не виноват!

– А всё! – важно кивнула собеседница, решительно махнув перед своим лицом рукой. – И что выскочка ты и зазнайка. И что взялась не пойми откуда. Язык у тебя, как жало, а нос – как у гусыни!

– У меня?! – я поспешила потрогала свой нос, а вдруг он и правда за ночь удлинился. Сейчас я и такому обстоятельству бы не удивилась.

– Да нет, от гордыни кверху задран, – пояснила дворник.

– А-а…

– И говорит тот, который молодой и видный: Вы на внешность ее не смотрите, уважаемый, ничего-то она собой не представляет. Алчная и завистливая пустышка! А в рекламе так вообще ничего не смыслит! И если свяжетесь с такой – стопроцентно запорет вам весь проект. Плакали тогда ваши денежки! Мол, нельзя ей доверять серьезное дело.

– Так и сказал?! – я ахнула. Моему изумлению и возмущению не было предела.

– Слово в слово! – поддакнула старушка. – Но, слушай, я тут подумала, а может, это он не о тебе? – она задумчиво вздернула подведенную карандашом бровь.

– А парень такой симпатичный, с хвостиком?

– Очень симпатичный! Глаза умные, а на щеках ямочки, как у актера. Ой, а плечи-то какие широкие у него! Как у моего благоверного в молодости. Бывало, прижмусь к нему, и так тепло, так хорошо сразу на душе становится… Это если помиримся. А если нет, – она нахмурилась, – то я его паразита так по лесу метлой гоняла… До третьих петухов! Осинки от жалости плакали!

– Перестаньте! – я вернула старушку из воспоминаний в реальность. – Этот не такой, как ваш! – уверенно заявила. – Этому до благоверного еще дальше, чем вашей метле до луны! И не широкие у него плечи, обычные. И сам он неприятный тип! А ямочками своими только девушкам головы морочит! Хобби у него такое – каждую неделю новую пассию заводить, чтобы предыдущей не обидно было!.. Нет, это он обо мне корейцу говорил. Я точно знаю!

– Ну, раз знаешь…

– Да Орловский меня терпеть не может! Мы с ним первые конкуренты во всей «Галактике»… – протараторила и опомнилась. Подавшись назад, вздохнула. – Были… до сегодняшнего дня.

Но дворник уже сама закивала, сощуривая глаза.

– Вот-вот! Я так и заподозрила. Некомпетентная, ненадежная она транжира, говорит. В моде ничего не смыслит и вкуса у нее нет! Не связывайтесь с ней. Вот увидите, ее вообще скоро уволят! За эту, как ее… профнепригодность!

Я ахнула и вскочила со скамейки, позабыв о ноге.

– Вот га-ад! – возмущенно протянула. – Это я-то профнепригодная? Я – некомпетентная?!

– Ну, а кто? – пожала плечами старушка. – Ты же деньгами корейцев собиралась распоряжаться?

– Вообще-то не совсем я, но я всегда строго слежу за сметой проектов! Точнее, следила, потому что… Неважно почему! Поверить не могу, – убито проговорила, – что Максим Орловский на такое способен. А еще? Он говорил что-нибудь тому человеку – который пониже?

– Да в общем-то немного, – старушка усердно вспоминала, стараясь помочь. – Мне аллейку мести нужно было, так что не стала я дальше слушать. Вроде пообещал сделать ему рекламу, какой свет не видел, а про тебя советовал забыть. Ах, вспомнила! – хлопнула она себя по лбу. – Он секретаршу собрался себе найти подходящую, а то трудно ему, бедолаге, справляться с коллективом одному-то…

* * *

Когда девушка скрылась из виду, и вороны слетелись на привычное место, кот спрыгнул со скамейки и с укором взглянул на свою спутницу. Та как раз доставала из портсигара курительный мундштук.

– М-да… Наплела ты, Ядвига, девице с три короба. Как у тебя только язык не отсох. Договор был другим – на суженого ей указать. Дорожки их сплести. А теперь что делать… мр-мяу… будем?

Ядвига, которую редко кто из друзей называл полным именем, вставила в губы мундштук, чиркнула ногтем, высекая искру на папиросу, и с удовольствием затянулась.

Закинув ногу на ногу, она выпустила дым и рассудительно ответила:

– Не знаешь ты женщин, Баюн. Ее к суженому сначала притянуть надо, а дальше сердца подскажут, что делать. А с меня старухи что взять? Я только небылицы плести и умею.

– М-да, – вздохнула она через минуту, улыбаясь своим мыслям. – И вроде взрослая девица, а не знает, что бабки в парке надвое говорят…

Глава 5

Домой из парка вернулась совсем разбитая. Сняла пальто и, не включая свет, ушла в свою спальню. Упала в постель и осталась лежать, обдумывая все, что сегодня произошло. Ужасный день!

Работу потеряла. Парень бросил. Карьера разрушена.

О сохранении репутации успешного рекламщика после потери первоклассного проекта лучше и не мечтать! Уже завтра о моем промахе будут знать все агентства в городе. Прощай, арт-директор Ветрова. Неудачников никто не любит.

Нет, ну какой же он все-таки гад, этот Орловский! А с виду – холодная вежливость: «Лина, можно вас на минутку…», «Лина, с вами всё хорошо?»

Притворщик!

Хотя, разве я раньше не знала, какой он?

И Регина – та еще змея. Вмиг забыла, сколько я для агентства сделала. А ведь видела, как я старалась для нее. Для всех!

Один Марик хороший. И девочки из отдела. Представляю, как они будут «счастливы», когда Аллочка получит моё место, о котором мечтала.

Об Арнольде думать не хотела – настолько неприятно оказалось осознать очевидное, что он никогда меня не любил…

И я не любила.

Так что же это за день такой разоблачения и правды?

Вот в таком подавленном настроении меня и застала Женька после возвращения из университета. Уронила рюкзак и открыла рот, услышав, что в добавку к утренним приключениям меня бросил парень и уволили с работы.

– Нет, это невозможно, Гель! Они что, самоубийцы?!

– Незаменимых людей нет.

– Нет, есть! Точнее, тебя нельзя заменить. Ты – лучшая!

– Это ты так думаешь. Я твоя сестра и ты меня жалеешь, а другим на меня плевать.

– Не плевать, если они не дураки.

– Значит, все вокруг дураки?

– Значит!

– Жень, я хочу полежать. Закрой дверь с той стороны.

– Еще чего! Чтобы ты тут одна страдала? Нет уж, давай вдвоем!

Ладно. Пожалуй, начну:

– У меня нет работы, нет личной жизни…

– Пф! У тебя ее и не было!

– …а скоро не будет и денег. И я снова пойду парк убирать. Интересно, что бы сказал сержант Лешенко, если бы узнал, что я когда-то всю зиму проработала в парке дворником. Помнишь те времена?

Младшая всхлипнула.

– Помню. Я приносила тебе чай в термосе и помогала таскать замерзшие листья.

– Ладно, Женька, хоть ты не реви.

– А может, я от радости, что ты Арнольда бросила.

– Я?

– Конечно, и не спорь со мной! Еще утром, или ты забыла? Должна же быть сегодня хоть одна хорошая новость!

Я не забыла. Я страдала, но думала совсем не о Мерзляеве. Что-то беспокоило меня последние полчаса, какая-то деталь, на которую я до сих пор не обратила внимания. И эта деталь буквально зудела под кожей, в конце концов заставив сесть на кровати.

Женька разделась, сбегала на кухню, заварила чай и принесла. Села рядом со мной на кровать по-турецки, собираясь и дальше ругать весь мир, который посмел обидеть ее обожаемую Ангелину.

– …ненавижу этот «Империал-куб», – вдохновенно продолжала сестра. – Особенно красавчика Орловского! Вечно рисуется на фоне папочки и его возможностей, а на деле такой же тупой, как Аллочка!

Я покачала головой.

– Если бы. Это он у меня в университете олимпиаду выиграл.

– Ну и что? – дернула плечами Женька. – Ты тогда была на втором курсе, и тебе точно было не до учебы. А сейчас он потупел! Да у него по глазам видно! Вот, смотри!

В социальной сети за официальной страницей конкурентов я следила через страницу сестры, и очень часто она быстрее меня узнавала новости, которые происходили внутри «Империал-Куб».

Ну и сплетни, конечно, не проходили мимо внимания Женьки. Я для нее была тем бойцом, за которого она всегда болела на ринге. И главного соперника «Регина-Стайл» терпеть не могла даже больше, чем я.

Сестра потянулась к своему рюкзаку и достала из него планшет. Включив гаджет, нашла нужную страницу и скривила губы:

– Фе! Только полюбуйся, как этот Орловский хвост распушил. Стоит с какой-то брюнеткой и улыбается, как кретин. Рад, наверное, что подцепил очередную подругу на выходные. И что у него умного в лице? Вставные зубы?

– Свои у него зубы.

– Значит, у брюнетки вставные, – фыркнула Женька. – Она на него так смотрит, словно хочет съесть!

– Это Кира Крапивина. Новый директор «Империал-Куб» по работе с клиентами, – без особого внимания прокомментировала я обсуждаемые на работе слухи. – Дочь папиного друга и, говорят, будущая госпожа Орловская. Аллочка Регине целую истерику закатила по поводу ее появления на горизонте. Они с этой Кирой раньше дружили.

– Тогда они оба противные, просто фу! – брезгливо резюмировала Женька. – Вот и пусть Макс занимается своим персоналом, а не тебя по паркам преследует. Развел гарем. Бабник!

– Он и занимается, – вздохнула я, допивая чай. – Проект отжал, а теперь секретаршу себе ищет. После ухода старшего Орловского в главном штате почти никого не осталось из бывшего персонала. А перед корейцами появляться без секретаря не солидно.

– Ага! И наверняка ищет такую, – поддакнула сердито Женька, – чтобы не стыдно было показать на своем фоне! Не удивлюсь, если и не очень умную! Вот сволочь этот Макс, даром, что смазливый! И-и… чего ты на меня так смотришь, Геля? – растерянно пробормотала Женька, заметив мой замерший взгляд. – Я же это объективно сказала.

– Повтори! – я вдруг изумленно моргнула и махнула рукой: – Да нет, не про смазливую сволочь. Про фон!

– Ну, Орловский привлекательный мужчина – это факт, – неуверенно повторила сестра. – «Империал-Куб» не пропускает ни одной престижной тусовки с тех пор, как папочка назначил его исполнительным директором агентства. «Бренд года», «Арт-шоу», «Диджитал прорыв». А значит и секретаршу собирается найти такую, чтобы на нее все слюнки пускали. Типа, под престиж агентства.

Женька взяла планшет и открыла страницу сайта конкурентов. Стала рыскать там в поиске нужной информации.

– Точно, Геля, смотри! – вдруг довольно заявила. – Вакансия секретаря исполнительного директора открыта! Главное собеседование всех претендентов на место пройдет завтра в зале совещаний в десять часов утра!

– Завтра…

Я успела встать с кровати и дохромать до ванной комнаты, сняла штаны и даже села на трон «разложи мысли по полочкам», прежде чем натянула бикини назад и ворвалась в спальню, допрыгав на одной ноге.

– Завтра?! – дверь хлопнула о стену, и сестра вздрогнула.

– Да, – пискнула. – Тут так написано.

– Женька! – выдохнула я. – Я должна получить эту работу!

У младшей Ветровой открылся рот, а планшет упал на подушку.

– Но Орловский же тебя знает, – привела она самый весомый аргумент против.

– Значит, надо сделать так, чтобы не узнал! – разбила я его аргументом «за».

– Но ты хромаешь…

– Отлично! Будет у него хромая секретарша!

– И ты натуральная блондинка, Геля. Тебя эта Кира даже хромую со свету изживет. Вспомни Регину и свои строгие пучки.

– Мне нужен парик. Рыжий! Линзы, очки и обязательно гетры – цветные! Их сейчас кто-нибудь носит?

– Ну, вообще-то я иногда, – спустила сестра ноги с кровати. – У меня даже есть светофорные для микс-вечеринки, и с черепами, я на Хеллоуин покупала.

– Женька! – я подпрыгнула к сестре и поцеловала ее в лоб. – Неси!

– Геля, но тогда тебя точно не возьмут!

Но я уже стояла посреди спальни, как цапля, уперев руки в бока и в первый раз за этот день широко улыбалась.

– Меня?! Ха! Конечно, не возьмут! Еще как не возьмут! Я знаю Орловского, он меня стопроцентно «запорет»! «Империал-КУБ» – завидное агентство, пересекающееся со звездами и влиятельными людьми. Уверена, этот кентавр хвостатый спит и видит заиметь себе секретаршу, у которой в портфолио, если не участие в «Мисс мира», то как минимум звание и корона «Мисс города»! Но ему придется меня взять. Клянусь, я не оставлю им выбора! Засужу за дискриминацию при свидетелях! Женька, эта работа будет моей!

– Вообще-то, сестричка, у тебя офигенная фигура, – обиделась младшая. – Это я говорю на случай, если ты про данный факт забыла, а твой тупица Арнольд тебе от зависти не сказал.

– К черту Арнольда! Он даже не позвонил мне до сих пор, так что на свалку истории его! А фигуру я спрячу! Прости, но придется покопаться в твоем гардеробе.

– Да я не против, но… Гелечка, а что потом? – осторожно спросила Женька, пока я, воодушевленная собственным решением, стоя в бикини с поджатой и перебинтованной ногой, витала в облаках будущей карьеры.

Я повела плечами.

– Потом? – Ответ нашелся легко, он прямо-таки напрашивался! – Разрушу Орловскому личную жизнь, испорчу репутацию, и заставлю подавиться собственными словами – вот что будет потом! Некомпетентную пустышку я ему до конца жизни не прощу!

Глава 6

Но даже хорошенько все обдумав, готовиться к завтрашнему дню пришлось до поздней ночи, убеждая и себя, и сестру, что всё озвученное не шутка, и я настроена на месть всерьез.

Хорошо, что жили мы в центральной части города, и две пары цветных контактных линз из магазина оптики нам доставили в течение часа. Одну пару под названием «Коричневый блюз», а вторую – «Жаркая индия».

И та, которая «Индия», заметно отливала багряным. Поэтому я решила начать с обычного карего «Блюза», а дальше смотреть по обстоятельствам. Если нервы сдадут, то и на «Индию» решусь!

А вот парик и очки я позаимствовала у своей бывшей одноклассницы и единственной любимой подруги, с которой мы дружили с детства – Жозефины Писаренко.

На самом деле Жозефина была в обычной жизни Ленкой Писарь. Соседкой, которая жила в моем доме двумя этажами ниже и работала актрисой в местном театре Драмы и Комедии, как и ее родители. Считала себя человеком широких взглядов, яркого темперамента, и очень творческой личностью.

Меняла амплуа и партнеров по сцене так же часто, как парней в жизни, и как все творческие натуры – была весьма впечатлительной девушкой. С внешностью жгучей брюнетки и шикарными формами во всех нужных местах.

В общем, очень красивой.

Услышав о моем тотальном дне невезения и коварном плане мести, Ленка появилась на пороге нашей квартиры уже через десять минут. Вошла с бутылкой мартини под мышкой и сразу с тремя париками в руках.

Ну и, само собой, мгновенно перешла к делу, чмокнув нас с сестрой в щеки.

– Привет, Ветерок! Смотри, вот этот – «Медное каре», – потрясла подруга первым париком перед нашими с Женькой лицами, – стильная классика. Я играла в нем английскую шпионку, совратившую двух монархов, и убийцу-медсестру в «Сделке на миллион». Вот этот – «Золото Анжелики». Настоящая страсть и порок! Но вообще-то, он миленько смотрится, если прядки расчесать. А вот этот – «Бешенные кудри Парижа». Совершеннейшее бесчинство в стиле городской сумасшедшей! Я его просто для счета прихватила.

– Хочу этот! – я показала рукой на третий. – Это то, что мне нужно!

Красивые брови Ленки картинно поднялись.

– Ты уверена, Геля? Бери каре. По темпераменту кудри не твое. Тебя этот парик развратит. Еще пустишься во все тяжкие, и я имею в виду вовсе не секс! А например, езду по снегу на велосипеде. Поверь профессионалу, ты даже не представляешь, как нас способна изменить внешность.

– Это я с твоей «Анжеликой» пущусь во все тяжкие, а кудри мне к лицу! – Я отобрала у Ленки парик и решительно натянула на себя. – Правда, Женька?

Вышло надеть задом наперед, и мне неожиданно стало смешно, когда я увидела свое бледное лицо с покрасневшим носом в облаке темно-рыжих кудрей.

– Девочки, я похожа на продавщицу цветов с Монмартра, подрабатывающую по ночам жрицей любви, – хихикнула. – С одной стороны экзотика, а с другой… Такой энергетикой можно и задушить!.. Лен, а очки у тебя есть с обычными стеклами?

– Конечно, – фыркнула Писаренко, плюхаясь на кровать в спальне, куда мы все переместились, и достала из декольте тонкий футляр. – Держи!

Очки оказались черными, круглыми, с надписью латинскими буквами на футляре: «Карнавальные. Очки Гарри Поттера с прозрачной линзой».

– Безешка, ты где их взяла? – я удивилась, но футляр открыла и очки примерила. – В театральном Хогвартсе?

Очки сели, как влитые, и смотрелась я в них вместе с бешенными кудрями, словно взрослая Пеппилотта решила попрактиковаться в магии и в ее руках взорвался реагент. Не хватало сажи на щеках и шрама на лбу, но я решила компенсировать этот недостаток косметикой.

Женька восторженно пискнула: «Вау!», она обожала тишейды, а подруга свысока хмыкнула:

– Да щазз! Я серьезная театральная актриса, а не статистка в драмкружке. Бери выше, Ветрова! В Амстердаме, в квартале Красных фонарей! У меня и корсет доминанты оттуда есть для Гермионы. И волшебная палочка-плетка Волан-де-Морта. Кстати, Геля, могу одолжить. – Ленка засмеялась и подмигнула: – Отстегаешь ею Орловского!

В мире Жозефины Писаренко бурлила жизнь, какая мне и не снилась, но мы никогда не старались переделать друг друга. Я любила Ленку за преданность нашей дружбе и легкий характер.

И хотя подруг и воздыхателей у Ленки водился вагон и маленькая тележка, она отвечала взаимностью. И я до сих пор по старой памяти называла ее «Безешкой» за взгляд черных глаз и детскую любовь к воздушным пирожным.

– Даже боюсь предположить, Лен, зачем тебе понадобились эти очки вместе с плёткой. – Я сняла парик и бережно отложила его в сторону, твердо остановив на нем свой выбор.

Без него в очках и с испорченным макияжем я выглядела унылой неудачницей, и тут же захотелось вернуть кудри «на голову». Чтобы хоть так поправить уязвленное самолюбие.

– Ну не для детских утренников точно! – хохотнула подруга. – Как-нибудь без Женьки расскажу, зачем! А то еще уши в трубочку свернутся.

– Между прочим, Лен, – поспешила подать голос сестра, – мне почти девятнадцать! И если понадобится, я всю информацию могу узнать из интернета!

Услышать о приключениях Писаренко в Амстердаме (да и не только там, если честно) ей было жутко интересно, но спросить прямо она бы ни за что не решилась

– Какой ужас! – Ленка округлила глаза, как Дездемона в момент, когда обнаружила на своей шее руки Отелло. – Да уж конечно не от своей сестры узнаешь, кто бы сомневался! Ей уже девятнадцать, а она все еще девственница! Жень, ты собираешься повторить все Гелькины ошибки?

– Так, Жозефина, – я строго поправила на носу свои новые очки. – Ты мне ребенка не порти! Она – не я! У неё все будет когда надо и с кем надо! И точно не в этом развратном корсете, который ты ей сейчас показываешь! Женька, – потребовала, увидев, с каким интересом сестра рассматривает деталь одежды в телефоне Ленки, – прекрати на него пялиться!

– Мечтай, Ветрова, – улыбнулась Безешка. – Ты разве не знаешь, что с хорошими девочками все происходит в точности до наоборот? Если не я, то ее испортит какой-нибудь идиот в двадцать четыре года, как тебя!

– Это еще почему?

– Потому что именно во столько Женька решит, что хватит шарахаться парней и пора вкусить взрослой жизни! Нет, извини, подружка, но лучше по любви в девятнадцать, чем без нее в двадцать четыре. И попробуй оспорь!

Оспаривать было нечего и не за чем. Своей сестре я целиком доверяла, а на кону сегодняшнего вечера стояли совершенно другие задачи.

К ним мы втроем и перешли.

Первым делом вывернули на кровать весь Женькин гардероб с разноцветными шмотками, большей частью в размере оверсайз. Потом всю общую косметику.

Ее оказалось недостаточно много, и Писарь сбегала за своим «волшебным чемоданчиком». Одних помад в нем оказалось штук сто, среди которых алых – ровно половина, и мы долго спорили на какой остановиться, пока не закончили вечер на кухне девичником, рассказом об Амстердаме (с частичными подробностями), обезболивающим и мартини.

И, кажется, я снова ревела, когда укладывалась спать.

* * *

А когда проснулась, можно было и не «надевать» новый образ Гели Ветерок (как я решила себя называть) – настолько ужасно я выглядела. Настроение по-прежнему ощущалось на отметке «ноль», глаза опухли, и все вчерашнее сумасшествие казалось глупой бравадой утопающего.

Но гораздо хуже, чем глаза, выглядела моя нога, которую я вчера не берегла. Лодыжка опухла и болела, и стало ясно, что сегодня мне лекарство не поможет. Хромать придется всерьез.

– Гелюсик, а может, ну ее, эту месть Орловскому? – осторожно спросила Женька, когда проснулась и, еще зевая, нашла меня на кухне. – Плюнем, и найдем тебе новую работу, а?

– Нет.

Очень серьезная и собранная, уже с трезвой головой после утреннего душа, я стояла у стола и делала себе кофе, обдумывала перспективы сегодняшнего дня и предстоящее собеседование.

Бравада прошла, горячая обида поостыла, а вот решимость добраться до исполнительного директора «Империал-Куб» осталась. И, посмотрев на часы, я стала собираться на свое самое серьезное в жизни собеседование.

В том, что мне предстояло вырвать себе на нем победу зубами – не сомневалась!

Глава 7

Начать сборы я решила не с макияжа, а с парика, чтобы сразу настроить себя на нужную волну и не поддаться искушению остаться дома.

Убрала светлые волосы под специальную сеточку, как научила Ленка, натянула рыжие кудри до плеч и зафиксировала парик креплениями в нужных местах, мгновенно превратившись из серьезной Ангелины в совершенно другого человека – ну надо же!

Закрепив несколько прядей надо лбом заколкой, еще раз посмотрела видео-инструкцию к тому, как правильно надевать линзы, и довольно легко спрятала свои голубые глаза под карими радужками, после чего приступила к макияжу.

И подошла к нему о-очень тщательно!

Хорошей косметики у нас с сестрой имелось в избытке, поэтому я выровняла тон лица до фарфорового и хорошенько припудрилась. Нарисовала брови карандашом, сделав их короткими и закруглёнными, и усердно приподняла ресницы щипчиками. Не менее усердно накрасила последние тушью, пока они не стали похожи на кукольные.

В своем обычном макияже я всегда рисовала тонкие стрелки лайнером по верхнему веку, мне нравилась голливудская классика, сейчас же нарисовала длинные стрелки под глазами, а от верхних отказалась совсем. Воспользовавшись Женькиной палеткой, нанесла на веки тени с переходом от салатовых к голубым. Добавила над ресницами крупные блестки, нарумянила щеки розовым и отложила ярко-малиновую помаду в сторону, чтобы нанести перед самым выходом из дома, как последний штрих.

Но даже сейчас, стоя перед зеркалом в одном белье и парике, еще не надев очки, я уже себя не узнавала, поражаясь тому отражению рыжей кареглазой девушки, которая с интересом на меня смотрела.

Романтичная белокожая дурашка.

Я изменилась до неузнаваемости и собиралась сделать так, чтобы всё кричало о моей индивидуальности, но по-прежнему не могла себе позволить выглядеть небрежно и неаккуратно – этот номер с «Империал-КУБ» не пройдет.

И тем не менее, новые нотки дерзости, которые я начинала слышать в своем внутреннем голосе, мне определенно нравились!

Даже очень!

За ночь на улице снега прибавилось и аллейки заметно побелели.

Я надела теплые черные лосины, поверх – малиновые гольфы с зелеными ромбами до колен, и черные ботинки на толстой подошве. Не поленилась и затянула в ботинки малиновые шнурки.

Дальше надела свою строгую белую блузу от известного бренда с идеальным воротником… и решительно повязала под ним салатовый галстук. Отыскав у Женьки в гардеробе расклешенную короткую юбку – черную, – застегнула ее на талии (давно я такую длину не носила), а на подол прицепила штук шесть цветных значков (первые, которые смогла отыскать).

Усмехнувшись своему отражению, примерила блейзер-оверсайз, но, подумав, отложила его в сторону и надела серый мужской пиджак на три размера больше, который сестра купила на распродаже и носила в университет, запросто надевая на шелковое платье.

Надела круглые очки, накрасила губы сочной малиновой помадой, сняла с волос заколку и бережно «взлохматила» пряди, хищно улыбнувшись своему новому отражению:

– Ну, привет, Мстительница! Приятно познакомиться!

За моей спиной ахнула Женька:

– С ума сойти! Геля, неужели это ты? Ты совсем на себя не похожа!

– Как я выгляжу?

– Отпадно! Особенно галстук, блестки, очки и… ноги! Ты такая классная! Орловский тебя точно на работу не возьмет!

– Значит так, как нужно! Куртку дашь?

– Конечно!

– А шапку?

– Бери мою красную с помпоном!

– Что делать с сумкой?! – Я встрепенулась, оборачиваясь. – Мои не подойдут, а твой рюкзак для этого образа – перебор!

– Возьми папин кожаный портфель. Из крокодила!

– Точно! Ты голова, Женька!

– Геля, а что будешь делать с документами? – крутилась возле меня младшая, пока я по привычке подушилась своими любимыми духами с ароматом гиацинта и белого пиона. – Рекомендательными письмами и вообще?

Это был самый сложный вопрос, на который не было ответа. На секунду задумавшись, я ответила, что думала:

– Буду действовать по обстоятельствам. Главное, что я написала себе блестящее резюме! И заметь, ни капли не соврала. Разве что имя немного изменила, но это не считается! Я не собираюсь работать на семью Орловских всю жизнь.

– Ох! – резко повернувшись, охнула, наступив на больную ногу, и осела на кровать. – Как же это не вовремя! – посетовала на вывих.

– Гелечка, я волнуюсь! Эта авантюра опасная! – нахмурилась Женька. – Ну, хочешь я этого Макса найду и отлуплю!

– Ты? – я хмыкнула. – Не говори ерунду.

– А я его издалека достану… длинной палкой! Дам по шапке раза три для верности и убегу! Или снежками закидаю до потери сознания.

– Женька, даже не вздумай к нему приближаться!

– Почему это?

– Потому что, если он обидит тебя, мне придется с ним разобраться по-настоящему. А тюрьма не входит в мои жизненные планы. К тому же Орловский сильный и шустрый – я по университету помню, как он ракеткой махал и на спринтах бегал. Может и сдача прилететь! Нет, мы изберём для мести другую тактику. Разрушим Карфаген изнутри!

Женька вздохнула и помогла мне подняться с кровати.

– Подточим стены зубами, как мыши? – озадаченно спросила, наблюдая, как я, пропрыгав к шкафу, надеваю шапку и ее объемную куртку. – «Империал-Куб» даже не «Регина-стайл», Геля, вон они какие известные!

– Пока не знаю, – честно призналась. – Но обязательно что-нибудь придумаю!

Сестра во мне не сомневалась, я это знала. Но переживала за меня – факт!

Не удержавшись, я обняла ее и оставила на щеке младшей поцелуй малиновых губ.

– Не волнуйся, Желешечка. Я не буду себя уважать, если не поставлю этого бессовестного вруна на место, понимаешь? Я его подлости не заслужила.

– Понимаю.

– Тогда пожелай мне удачи, потому что на этом этапе я уже не отступлю!

Оставался вопрос, как добраться на уже бывшее место работы и не засветиться.

Поездка в транспорте отпадала – мне просто не дойти до остановки с больной ногой, не говоря уже о внешнем виде, с которым только предстояло сжиться.

Вариант с такси годился на крайний случай – я привыкла сама контролировать ситуацию. Поэтому, прежде чем выйти из дома, я открыла гаджет и забронировала для своего «Порше» место на парковке в трех минутах от бизнес-центра «Галактика».

Попрощавшись с сестрой, взяла портфель, надела красную шапку и похромала навстречу своей судьбе – рыжая, кудрявая и злая!

Уф, хоть бы из соседей на пути никто не встретился…

* * *

Собеседование на место секретаря исполнительного директора «Империал-КУБ» было назначено агентством на десять часов утра, поэтому к зданию бизнес-центра я подошла ровно в одиннадцать, последние полчаса подождав в машине.

Из собственного опыта я знала, что в компаниях с жестким графиком и множеством сотрудников на подобные мероприятия отводится минимум времени, и смело предположила, что к этому часу большая часть претенденток на место (те, кто посмелее) уже успели представить Орловскому не только свои резюме, но и себя.

Те же, кто оказался поскромнее, почти наверняка очень скоро уйдут ни с чем. Никто из руководства не станет тратить время на собеседование дольше, чем тянется пауза от выпитой чашки горячего кофе до следующей.

А значит, у меня есть минут пятнадцать, прежде чем мероприятие на тринадцатом этаже плавно сойдет на нет, и вакансия будет закрыта.

Я подошла к лифту, который вел в сердце компаний, и, оглянувшись, воспользовалась своей корпоративной карточкой – без документов получить временный пропуск у охраны не представлялось возможным.

Поднявшись на тринадцатый этаж, вышла из лифта, оказавшись в главном холле «Империал-КУБ», и огляделась.

Расположение отделов внутри агентства-конкурента я знала. Не раз приходилось слышать от Аллочки, которая охотилась за Орловским и находила любой способ, как сюда попасть, что здесь и где находится. В том числе и кабинеты директоров. Поэтому сориентировалась легко.

Пока меня никто не успел остановить, вцепилась в портфель и быстро похромала по коридору. Дойдя до нужной приемной, заглянула внутрь – там уже сидела вдоль стены очередь из молодых и не очень женщин.

Покосившись на последних, сняла шапку, куртку, сунула все под мышку… и направилась мимо конкуренток прямиком к двери с табличкой «Зал совещаний».

– Эй, девушка!

– Девушка! Вы куда?

– Цыц! – грозно шикнула. – У меня дело государственной важности!

Остановившись перед нужной дверью, за которой слышались голоса, прислушалась, с шумом выдохнула и решительно распахнула препятствие, пока дамочки из приемной не опомнились и не содрали с меня парик.

Вторгшись в зал без стука, закрыла за собой дверь портфелем и громко возмутилась:

– Безобразие! Просто вопиющее хулиганство!! Это не деловой бизнес-центр с отменной репутацией, а колумбийский квартал какой-то! Я еще нигде, нигде в мире не встречала таких наглых гангстеров! Что здесь происходит вообще?! Надеюсь, не сходка мафиози?!

В просторной комнате, именуемой залом, находились десять человек. Четверо расположились за столом – руководство «Империал-КУБ» и неизвестный мне азиат. Еще пять сидели на гостевых стульях у новой стены, все женского пола. И один стоял у окна – сам Максим Орловский.

Скрестив руки на груди и привалившись бедрами к подоконнику, молодой мужчина безучастно созерцал присутствующих с высоты своего роста. И судя по хмурой складке, обозначившейся между темными бровями, происходящее в комнате ему не очень-то нравилось.

Услышав мой четкий и возмущенный голос, все тут же обернулись в мою сторону. А увидев рыжие кудри, торчащие во все стороны, и малиновые гольфы, половина присутствующих открыли рты.

Я на всякий случай поздоровалась:

– Здрас-сьте.

Худая брюнетка из команды руководства опомнилась первой и тошнотворным голоском (а может, мне показалось, что тошнотворным, потому что Кира Крапивина, а это оказалась именно она, мне по умолчанию не нравилась!) возмутилась в ответ:

– То есть… сходка? Уважаемая, вы в своем уме? Вообще-то здесь проходит важное собеседование! И этот вопрос мы все адресуем вам. Что здесь происходит?! – сказала и поджала брезгливо губы, оглядывая мой наряд.

Ну, к такому приему я была готова и от души нажаловалась.

– Только что в нижнем фойе неизвестный мужчина криминальной наружности выхватил у меня папку с документами и скрылся! А охрана говорит, что ничего не видела! Это безобразие, не находите?! Но я уже связалась с полицией и требую немедленно пересмотреть все камеры! Я не могу позволить, чтобы подобное преступление сошло с рук моим завистникам! Хорошо, что я догадалась отложить резюме в портфель и не опоздать!

Я подняла последний к груди и похлопала по нему.

– Вот сюда! Люблю порядок в деталях, знаете ли.

– Простите, но кто вы?

Голос прозвучал серьезный и сухой. Он раздался с другой стороны стола, и вопрос задал не кто-нибудь, а сам Богдан Орловский. Известный в городе бизнесмен и по слухам один из владельцев здания, в котором мы все, собственно, сейчас находились.

Странно, что он тут делает? Ведь говорили же, что он передал агентство сыну.

Однако же как хорошо, что мне чихать на его регалии и счет в банке. Хоть раз в жизни могу быть сама собой!

Я строго поправила на носу очки и повернулась к мужчине.

– Я? – хлопнула ресницами и мило ему улыбнулась. – Будущий секретарь исполнительного директора «Империал-КУБ», конечно! Гельятина Ветерок. Приятно познакомиться!

– Гильо… Как?

Я отмахнулась, улыбаясь мужчине еще шире.

– Можно просто Геля!

Теперь рты открылись у всех. Даже у азиата.

Воспользовавшись паузой, я прошмыгнула хромой уткой к стеночке и села на свободный стул у края. Только значки в тишине звякнули.

Но, спохватившись, расстегнула портфель, достала резюме (в котором забыла вспомнить о скромности) и, пропрыгав к столу, положила его в самый центр. Поближе к начальству!

– Вот! Сан Саныч сказал, что договорился! – сообщила и вернулась на место.

Села, сложив руки на портфеле.

– Какой еще Сан Саныч? – озадаченно спросил старший Орловский. Но руку протянул и резюме взял. Скорее всего шок спровоцировал.

Я наклонилась на стуле вперед и «жирно» подмигнула главному Боссу. Так, чтобы все увидели.

– Тот самый! – ткнула пальцем вверх. – Которого не принято называть, но с которым все считаются!

Довольная собой откинулась на стуле и расправила под портфелем юбку. Посидев и подумав, пока меня продолжали рассматривать, подняла руку и уточнила:

– Забыла сказать! Я согласна пройти кастинг честно! В порядке очереди. Девочки, кто тут крайний?..

Девочки все были первые, особенно одна, которая нетерпеливо встала. Однако мое появление всех озадачило, и пауза молчания затягивалась.

Я не питала иллюзий и понимала, что меня выставят отсюда сразу же, как только начальство переберет в уме всех знакомых им Сан Санычей и придет в себя. Поэтому приготовилась действовать немедленно, приняв серьезное выражение лица и поправив на носу очки.

– Кхм, продолжайте, Кира… – дал отмашку старший Орловский, оторвал от меня взгляд и поднес к глазам мое резюме. – Мы еще не закончили.

Кире Крапивиной оторвать от меня взгляд оказалось сложнее, но она справилась. Правда, сначала культурно откашлялась в мою сторону, показав интонацией, что она о моем присутствии думает. А затем обратилась к девушке с длинными русыми волосами и прямой юбкой, которая нетерпеливо переступала с ноги на ногу, все время поправляя у лица распущенные пряди.

– Люсьена, так вы не ответили… Чем именно вас привлекает работа в «Империал-КУБ»? Почему вы хотите получить должность секретаря непосредственно у нас?

Фи. Я скисла. Как банально. И это директор по работе с клиентами? А пооригинальнее ничего не смогла придумать?

А ведь девушки здесь – все как на подбор красотки!

Лучше бы прямо спросила у претенденток: рассматривают ли они эту должность, как возможность устроить личную жизнь? Посмотрела бы я, как они тут завертелись все. И сразу бы половина отсеялась!

А потом уже можно и к серьезным вопросам переходить. Тогда, может, и вышло бы собеседование. А так понятно, почему младший Орловский скучает.

– Потому что для меня настоящая честь – работать в таком известном и крупном агентстве, как ваше! – не поразила бодрым ответом неизвестная мне Люсьена.

– Я счастлива познакомиться с таким перспективным руководителем, как Максим Богданович! Я столько о нем наслышана и восхищена его успехами, что не могла упустить шанс попасть в вашу дружную команду! Это мечта – находиться здесь, в сердце рекламного бизнеса, и строить общее будущее… под его началом!

А сама смотрит на Максима и скромно улыбается. Наверняка уже представляет в мыслях их рабочий тандем.

Зря. Лучше бы на Крапивину смотрела, тогда бы заметила, как у той от подобной перспективы губы поджались и пошли трещинами.

Я же в сторону Кентавра Хвостатого глаза не переводила. Сдерживала себя. Чтобы раньше времени не прикончить его портфелем из крокодила!

– В вашем резюме написано, что вы владеете английским. Насколько хорошо?

– Да, у меня есть сертификат о среднем уровне. Вполне сносно, чтобы общаться с носителями языка. Конечно, мне не хватает опыта, но я в процессе постоянного обучения!

Стандартно. Скучно. Предсказуемо.

– И почему сразу не задать вопрос на английском и не оценить ответ? – пробормотала я на инглиш, с подозрением глядя на Крапивину.

А она его сама-то знает? Что-то сомневаюсь.

Но подозреваю, что на бумажке перед ней еще много «интересных» вопросов!

– Ваше хобби? Расскажите нам о нем. – Этот вопрос задал третий человек из команды начальства, директор по менеджменту и финансам по имени Юрий Копейка. Еще молодой, но уже лысеющий мужчина лет тридцати пяти. Весьма юркий и сообразительный тип, с которым мы пару раз пересекались раньше.

Но его вопрос… Они тут что, в бирюльки играют?

– Серьезно?!

Упс. Кажется, я это вслух произнесла. Ну, мне сегодня можно. У меня нервы шалят!

– Простите? – тут же подобралась брюнетка, по-вороньи дернув головой в мою сторону. – Это переходит все границы! Дорогуша, вы уверены, что пришли по адресу, а не в театр? Здесь не выкрикивают реплики и не вставляют ремарки, когда вас не просят!

Когда меня не злят, я всегда веду себя крайне вежливо. Но сегодня исключительный случай.

– Ох, простите! – я поспешила чистосердечно извиниться. – Просто я привыкла к более серьезным вопросам. Видите ли, хобби – это очень, очень личное! Я, например, собираю значки. Но вы уверены, что это «то», чем я должна делиться с незнакомым собранием? А если бы я была фетишистом? Вы бы сейчас толкнули меня на ложь!.. Понимаете, есть отличие между корпоративной этикой и личной… И прежде всего, серьезные компании должны уважать личные границы своих сотрудников. Или вы другого мнения?

Я спросила и снова поправила очки, наблюдая, как мое резюме плавно перетекло из руки генерального, то есть старшего Орловского, в руку, моющую его денежки, то бишь к Копейке.

– Извините, Богдан Андреевич, – недовольно проворчал последний, – но хотел бы я познакомиться с этим Сан Санычем лично! Кого он нам прислал?

– Ты лучше, Юра, с ее резюме ознакомься, – заметил главный босс. – Судя по нему – нам прислали лучшего специалиста в этой «Галактике».

Вот именно!

Я снисходительно улыбнулась мужчинам, показывая, что совсем не против того, чтобы мое «досье» изучили. Меня это о-очень устраивало! Тем более, что всё внимание вновь переключилось на мою персону.

– Послушайте, Гильотина…

– Ге́льятина! Но можно просто Геля. Видите ли, полное имя я оставляю исключительно для недругов!

– Геля, – обратился ко мне старший Орловский. – Так и быть, если вы знаете лучше моих подчиненных, как проводить собеседование в этом кабинете, задайте вопрос своей возможной коллеге. Внимательно слушаем.

Да пожалуйста!

Я хлопнула ресницами и с готовностью повернула лицо к длинноволосой претендентке – той, что со средним английским. Услышав предложение, девушка с недоверием покосилась на мои малиновые гольфы с зелеными ромбами, как косятся на гусеницу, свалившуюся на чужой костюм.

Ой, подумаешь! Это она еще грязные листья не ела!

– Люсьена, – мило начала я, – опишите ваши действия в качестве секретаря исполнительного директора, если ваш босс занят, а к нему со срочным визитом спешит, скажем… директор по работе с клиентами! А лучше сразу вместе с директором по финансам! Представляете, у них годовой отчет не сходится!

Копейка с Крапивиной ожидаемо хмыкнули в унисон. Мол, да что она себе позволяет! А старший Орловский пробарабанил по столу пальцами.

– Я поспешу проводить их к Максиму Богдановичу, конечно, – бодро ответила девушка.

– Неправильный ответ, – возразила я. – Есть варианты?

– Я спрошу у Максима Богдановича, можно ли им войти? И если можно, то провожу…

– Нельзя. Вам же сказали, он занят!

– Но, послушайте, – растерялась претендентка, – они директора! Вторые лица в агентстве. У них может быть неотложная причина для визита!

– Может, – согласилась я. – Так почему бы вам сначала о ней не узнать? А уже потом действовать. А вдруг они водят вас за нос со своим отчетом?

– Меня? То есть, мне узнать? – совсем уж потерялась Люсьена. Остальные девушки тоже внимательно смотрели на меня со странной смесью опаски и неудовольствия на лицах.

– Конечно. Пусть сначала расскажут чего хотят!

– Но я простой секретарь!

– Не только! – уверенно оспорила я. – Вы хранитель времени и здоровья своего босса. А значит, и всего коллектива! Считай, самый нужный человек в компании! И если кому-то, кроме шефа, не нравится ваш подход к работе – это его проблемы.

– Ну, знаете ли…

– Люсьена, ничего личного, просто опыт! И вам его явно не хватает.

Я посмотрела на нее, вздохнула и отвернулась к столу. Сдвинула сосредоточенно брови:

– Кстати, хотелось бы узнать о размере заработной платы секретаря в «Империал-КУБ». Скажите, у вас есть премиальные? Надеюсь, задержки на работе оплачиваются?.. Если нужно, могу консультировать и по рекламным вопросам, – беззастенчиво сообщила. – Конечно же, при соответствующем окладе.

Нужно ли говорить, что девушки-претендентки сидели рядом совершенно унылые, искренне не понимая, что происходит и куда меня несет.

Лично я тоже не знала, но тормозить не собиралась. Да я вообще только разбег взяла!

– Консультировать? Сомневаюсь, что вы хоть что-то в рекламе смыслите! – едко заметил Копейка, нервно постукивая ручкой о стол.

А еще десять минут назад сидел за ним, словно в ресторане «Ривьера», бесстыже рассматривая женские колени потенциальных секретарш.

– Я тоже сомневаюсь! – в тон ему возмутилась Крапивина, обращаясь к главному Боссу. – Вы что, не видите? Перед нами совершенно наглая особа! Богдан Андреевич, я сразу вам говорила, что ничего из этой затеи не выйдет! Тем более, что и Максим против!

Что? А вот это сюрприз.

Не поняла.

Я вопросительно покосилась на брюнетку, а затем на главного. Так им нужна секретарша или нет?

– Ну почему сразу наглая? – неожиданно ровно заметил старший Орловский. – Скорее, осведомленная. Судя по резюме, Гильо… Простите, Геля во многих сферах более, чем просвещена.

Я не стала скромничать и поддакнула:

– Так и есть. Что именно вас интересует? Менеджмент, дизайн, работа с медиа? Готова ответить на любые вопросы.

Но мужчина не был бы собой, если бы не задал мне неожиданный вопрос:

– Где вы раньше работали?

– Э-м, кроме этого. Это секретная информация, – ответила, дав себе секунду на размышление. – Может, поговорим о делопроизводстве и настройке необходимых процессов? Я уверена, они в вашем агентстве более чем отточены и интересны.

– Нет, меня интересует, почему секретная? – настоял мужчина.

Да чтоб его!

– Потому что личная.

– И тем не менее, расскажите.

Что ж…

– Видите ли… – стала я сочинять на ходу (старший Орловский умел давить), – прежде чем попасть к вам, мне пришлось бежать с прошлого места работы. А все потому, что мой бывший шеф и его заместитель подрались из-за меня, как петухи! Руку и сердце предлагали! Пришлось ретироваться от них через окно и лезть по пожарной лестнице. Вот, даже ногу подвернула – хорошо хоть не две сразу! И конечно я осталась без рекомендательного письма. Но спасибо Сан Санычу, выручил!

– Как интересно.

– Не очень. Еще и документы украли. Сплошная полоса невезения.

– А у нас, значит, эта полоса оканчивается? Раз вы к нам пришли, Геля?

– А у вас я уверена, мне никакие любовные приключения не грозят.

– Почему же? – бровь мужчины поднялась. – Здесь довольно молодой коллектив, если вы заметили.

– Я заметила, – кивнула, натянув улыбку. – И как приличная девушка не собираюсь разводить шашни на рабочем месте. Нет уж! Предпочитаю решать рабочие задачи и развязывать проблемные узлы. Исполнять команды и следить за общим регламентом коллектива. У меня всегда порядок в приемной просто «Ух»!.. – блеснула зубами, но тут же вернула лицу серьезность.

– К тому же ваш директор совершенно не в моем вкусе! – сообщила, повернула голову и впервые окинула оценивающим взглядом Максима Орловского. На всякий случай даже очки поправила, встретившись с ореховым взглядом прищуренных глаз. – Не люблю волосатых мужчин.

Отвернувшись к его отцу, закончила:

– Мне бы котиков погладить… короткошерстных! Ну так что, вы меня начнете тестировать, или мне еще в очереди посидеть?

Старший Орловский молчал, продолжая меня изучать, и первым сдался финансист Копейка.

– Не нужно сидеть, – раздраженно вставил свой «пятак». – Думаю, Ветерок, вы нам не подходите. Всего хорошего! Следующая… кто тут у нас? Кира, озвучь имя вслух, пожалуйста.

Но напрасно он торопился от меня избавиться. Я лично прощаться не собиралась. Поэтому встала и опустила портфель. Подняла руку, как на пресс-конференции журналист.

– Ну что еще?! – у Копейки от раздражения вспотели залысины.

– Простите, можно получить расширенный отказ? Мне для Сан Саныча необходимо, вместе с вашей фамилией! В чем именно не подхожу? Мою компетентность вы не проверили, значит, есть другая причина. В чем она? Вам не подходит мой возраст, вероисповедание, рост, вес или, не дай бог, внешний вид?.. Что вас не устроило? Потому что если последнее…

– Что это у вас на юбке, Ветерок? Значок «Мастер Йода»?

Я собралась всерьез сразиться за место секретаря, поэтому оказалась не готова к тому, что услышу рядом с собой низкий, с рокочущими нотками голос Максима Орловского.

Он решил покинуть место у окна и подошел ближе, заставив меня оборвать претензию на полуоборотах.

Я повернулась и посмотрела в лицо молодого мужчины.

– Да. Гранд-мастер ордена Джедаев. Я фанат «Звездных войн».

– Похоже, не только. А это значок «Платформа девять и три четверти»?

– Школьное увлечение «Гарри Поттером».

– Единорог?

– Вы слишком пристально рассматриваете мою юбку.

– Ну, вы же рассмотрели мои волосы.

– Нет. Иначе я бы дала более развернутый комментарий.

– Кофе?

– Три чашки в день, не меньше. Разбираюсь в сортах, предпочитаю эфиопскую арабику. «Мокко», «Марагоджал», «Бурбон». Обязательно средней обжарки. Вы пьете с сахаром?

– Без. Иногда. Чаще вечером.

– Такси?

– Редко. Предпочитаю водить сам.

– Корреспонденция? Нужен отчет?

– Только рабочая. Что с написанием текстов и писем?

– Без проблем. Английский включительно. Корейский частично. Скажите ему, что меня понимаете, – не оборачиваясь, я обратилась к азиату за столом и услышала ответ:

– Я ее понимаю, Макс.

– Так что? Вы меня берете? – прямо спросила у Орловского.

– Хочу прежде услышать десять аргументов «за».

Самоуверенный засранец. Знает, что подобное испытание запросто собьет человека с толку.

Но не меня и не сегодня. Так бы и врезала портфелем по тонкой усмешке!

И почему он такой высокий?

– Потому что я – яркая, оригинальная, исполнительная и смышленая. Осторожная, воспитанная, предусмотрительная, старательная, начитанная, рассудительная, изобретательная и, что самое важное – умная и креативная. Быстрая, дисциплинированная и… сколько насчитали аргументов? Мне продолжать?

– Я вас беру, Гельятина. Место секретаря руководителя – ваше.

Да ладно?! Он серьезно? И даже малиновые гольфы не помеха?

Копейка сообразил первым и выпроводил из зала девушек. Как только вышла последняя, за столом тут же встрепенулась Крапивина:

– Что? Богдан Андреевич, мы не можем этого допустить! Максим, ты с ума сошел? Она не может сидеть в приемной! Посмотри на неё!

Погодите. Я все еще приходила в себя.

Они не должны взять меня так быстро. Только не Орловский. Я еще ни с кем не поборолась по-настоящему, а уже принята?

Смысл слов брюнетки долетел не сразу, но осел в нужном месте, и я повернулась к молодой женщине.

– Простите? – поспешила изобразить строгость. – Уважаемая, соблюдайте субординацию в присутствии посторонних – это стерильный этикет, – заметила Красавиной, входя в роль. – Если вы забыли о последней, то буду рада вам напомнить, что вы сейчас с Максимом Богдановичем не одни, чтобы оценивать состояние его умственных способностей.

Орловский отошел было к отцу, но с удивлением оглянулся.

Брюнетка тоже сошла с лица, от белого до землистого.

– Э-это вы мне? – не поверила услышанному.

Я подхромала к столу и взяла в руки табличку. Прочитала, ткнув пальцем, показывая действием, к кому обращаюсь:

– Крапивина Кира Какашковна…

– Ксашковна я! – рявкнула брюнетка, вскакивая. – То есть, Ксантьевна!

– Ой, правда? – я спохватилась, теряя на глазах строгость. – Никогда не слышала подобного отчества. Простите за Какашковну, просто Какашковна первое, что просится на язык, когда вас видишь. То есть не вас, а ваше отчество! Смотришь на Ксантьевна, а видишь Какашковна. Клянусь! – я убедительно схватилась за сердце, – первый раз со мной такое!

– Ветерок! Пройдите в мой кабинет! – рыкнули за спиной. – Немедленно!

И… я пошла.

Глава 8

Максим

– Ты, Орловский, самое бессердечное существо на свете! Я от тебя такого не ожидала!

Я открыл один глаз, сел в постели и спустил ноги на пол. Потянувшись к прикроватной тумбочке, взял в руку айфон и посмотрел на дисплей.

Черт, уже почти девять. Позднее пробуждение. Обычно я просыпаюсь раньше.

Опустив телефон к бедру, провел ладонью по лицу, прогоняя сон, и посмотрел перед собой.

– Почему это?

Дверь в спальню была открыта, и в проеме стояла девушка – в одном белье и с размазанным по лицу макияжем. Уперев руку в бок, она обиженно сообщила:

– Мне послышалось, или ты только что сказал: «Надеюсь, ее здесь нет»? Максим, я все слышала!

Я зевнул, встал с кровати и потянулся. Подойдя к окну, открыл жалюзи и посмотрел на улицу.

За ночь тротуары во дворе успел припорошить снег, и машины на парковке стояли наполовину скрытые белым покрывалом. Вчера я вернулся поздно и не стал заводить автомобиль в паркинг, а значит сейчас первым делом следовало добраться до пульта и включить режим дистанционного обогрева салона.

Собираться в офис я привык быстро, а вот тратить время на пустяки – нет.

– Послушай, Тая, – я отвернулся от окна, возвращаясь к кровати и айфону. Взбив смятую подушку, бросил ее на место, прикрывая постель одеялом. Днем в квартиру должна была прийти уборщица, но не стоило забывать о простых вещах. – Разве тебе не пора? Существо вроде меня любит покой и одиночество. И тебе это известно.

– Мое сценическое имя – Тамила Тай! Ты сам его придумал, и вдруг забыл?

– Да один фиг. Мы с тобой договорились, что этот раз будет последним, и утром ты уйдешь. Не заставляй меня повторять то, что ты уже слышала.

– Был?! Ха! Макс, да ты издеваешься?! Ты вчера продинамил меня и, между прочим, уже второй раз! Не думай, что если я выпила лишний коктейль, то не вспомню, где заснула и с кем. Одна, в твоей гостиной! Когда я здесь, ты просто вырубаешься!

Я открыл шкаф и достал чистое белье, начиная вспоминать рабочие вопросы, которые сегодня предстояло решить в офисе, и назначенные на день встречи. Как всегда, день обещал быть насыщенным и беспокойным.

Впрочем, с тех пор, как отец передал мне управление «Империалом» и штат сотрудников из более ста человек – покой мне только снился. Поэтому спать я любил, да. И желательно в тишине. Особенно после силовой тренировки или теннисного корта, вот как вчера, когда я заставил себя потеть и не смотрел на время.

– Детка, я чертовски много работаю. Больше этого только ты болтаешь. Просто вспомни, что ты в гостях, и жизнь сразу наладится. А с претензиями не ко мне, а к Жоржу. Я не твой папик.

– Но мне хотелось выговориться! А ты меня лучше всех понимаешь!

Я посмотрел на свою гостью и вскинул брови, закрывая шкаф.

– В половине двенадцатого ночи?

– Ну и что?

– Тая! – я низко рыкнул. Чужое присутствие начинало доставать. – Просто исчезни, пока я не занялся твоим воспитанием! Какое, к черту, «ну и что» в двадцать три года?! Ты взрослеть собираешься? Во что мы вкладываем деньги?

Отойдя от шкафа, резко стянул со спинки стула домашний халат и забросил на плечо, собираясь идти в душ. Теперь девушка стояла не так уверенно, но от дверного проема не отцепилась.

– У всех звезд шоу-бизнеса ночной график. Я только просыпаюсь в четыре. И да, мне хотелось поговорить. Запись в студии прошла ужасно. Мы всё запороли!

– Так с этого и стоило начинать, а не с истории, как твоего бас-гитариста стошнило на дорогой синтезатор, и вы попали на деньги. Хотя это тоже не мои проблемы, а твоего продюсера. У нас с ним свой договор.

Она прекрасно это знала, но пришла за другим.

– Орловский, ты не только бессердечное существо, но еще и слепое. Да любой парень в этом городе, чтобы коснуться Тамилы – полжизни отдаст! А ты стоишь и смотришь на меня, как на стену. Хотя я стою перед тобой почти голая! Ну вот… – Она быстро расстегнула бюстгальтер, сняла с себя и забросила его на мое второе плечо. – Уже не почти! Кстати, как тебе моя новая грудь? – широко улыбнулась, поворачиваясь. – Еще в прошлый раз хотела показать.

Я нехотя опустил глаза и тут же поднял.

– Лучше бы я этого не видел. Я был против таких кардинальных изменений, но вам с Жоржем виднее.

– Да что ты понимаешь, Орловский! Он лепит из меня Галатею!

– Скорее уж Снежную бабу. Тебе не мешает умыться, звезда, и прополоскать горло. И, черт, что ты сделала со своими губами?

– Да пошел ты!

Я сбросил лифчик в руки девушки и направился в ванную комнату, проклиная себя за доброту. Уже третий раз я ловлюсь на уловки этой «восходящей поп-звезды», когда она ночью заявляется пьяная и сообщает, что ее преследуют фанаты и ей некуда идти.

– Макс, стой! – за спиной раздалось капризное. – Ну, Максик!

– Сердюк, верни ключи от квартиры, которые ты стащила в прошлый раз, и сваливай. И скажи спасибо, что я пустил тебя в дом, а не оставил на улице.

– Ма-акс!

– Если хочешь потрахаться, иди к Жоржу, а я уже перерос тот возраст, когда просыпался в постели с новой девчонкой и не помнил ее имя.

– Но мое-то ты помнишь! Даже фамилию, которую я терпеть не могу!

– Еще бы. Твой любовник – мой клиент. И давай об этом помнить.

– Чтоб ты знал, Орловский, я обожаю Жоржика, и ни на кого его не променяю! А он обожает меня!

– Отлично. Можешь вызвать такси и умыться на кухне. Через четверть часа я еду в офис.

– Но Жоржику шестьдесят два, и у него семья. К тому же у него без препарата не стоит. А мне нужен секс, я должна вдохновляться красивым мужчиной и тайными отношениями!

– Сама придумала? – я остановился на пороге ванной комнаты, снял с плеча халат и повернулся к девушке, собираясь закрыть дверь. – А я тут причем?

Голубые глаза распахнулись, и меня обсмотрели голодным взглядом.

– Макс, ты себя в зеркало видел? Ты охренительный! А еще ты никому не расскажешь о нас, и Жоржик тебе доверяет!

– Ну, Максик, – сначала к моим плечам прилипла девчонка, повиснув на шее, а потом и весьма внушительная грудь, похожая на шары, потерлась о мою. Сладкий голосок, который уже год ублажал слух тысячи меломанов, прошептал: – Неужели я тебе ни капли не нравлюсь? Ни капельки?!

Откровенно говоря, секса хотелось. Такого, чтоб с головой накрыло и не отпустило. Чтобы не вылезать из постели и кончать от прикосновения друг к другу. И… черт, чтоб было о чем поговорить между делом, а не просто пялиться в потолок.

Но не с ней.

С тех пор, когда я понял, с кем хотелось – я стал до скупого избирателен и зложелателен, мечтая, чтобы однажды Арнольд Мерзляев со своей семейкой убрались из «Галактики» к чертям собачьим!

Я отодвинул от себя девушку и выставил ее за порог ванной.

– Остынь, солнце. А лучше оденься и выпей кофе, пока есть время. Тебе со мной не светит.

– Но почему?

– Потому что у меня тоже не стоит, когда я думаю о твоем Жоржике и о нашем с ним крутом контракте. Сорри, детка! Бизнес и ничего личного.

Но когда через четверть часа, уже одевшись, мы выходим из моей квартиры во двор, где восходящую звезду Тамилу Тай ждет такси, а меня мой «БМВ», девчонка сердито бросает вместо прощания, повернувшись и сердито расцепив полные губы:

– Можешь другой рассказывать сказки о бизнесе, Орловский! Думаешь, я не понимаю, почему ты меня оставил у себя, зная, что слухи об этой ночи все равно расползутся? Тебе это нужно, чтобы держать на расстоянии дочь Крапивина. Его драгоценную Кирочку! Только фиг тебе, а не свобода. Мне Жоржик сказал, что ее папочка трупом ляжет, но исполнит все ее капризы. Так что твоя песенка все равно спета!.. Ненавижу тебя, бабник!

Я сел в машину и сердито хлопнул дверью. Рванув с места, направил «БМВ» в сторону бизнес-центра, объезжая препятствия и рискуя заработать штраф.

«Бабник»? Ладно, черт с ним, переживу! А вот остальное задело.

И эта тоже ненавидит. Но здесь хоть понятно, за что.

А ключи так и не отдала. Надо будет сменить замок и намекнуть Жоржу, чтобы он лучше присматривал за своей протеже, не то вляпается во что-то похлеще ночевки у одинокого парня. Тамила Тай не была лишена таланта, а вот ума и амбиций ей не хватало.

В отличие от другой блондинки…

Как только дорога выровнялась и руки привычно легли на руль, мысли повернули в сторону светловолосой Ангелины Ветровой – ледяного сердца «Регина-Стайл». Последнее время я думал о ней чаще, чем, по-хорошему, мог это себе позволить. А после вчерашней встречи она и вовсе не выходила из головы.

Вот уж с кем Мерзляевым повезло, так это с их арт-директором и ее командой. Я никогда не был снобом и не стеснялся себе признаться, что от работы этой талантливой девушки, от ее подхода к деталям – захватывало дух.

Однозначно она заставляла о себе говорить гораздо дальше границ ее отдела.

Сначала отец, а потом и я не считали агентство Регины конкурентами нам. Нет, это было преждевременно и, будь озвучено, прозвучало бы как комплимент последним. До размаха «Империал-КУБ» им только предстояло вырасти, не говоря уже о том, чтобы прежде наработать многолетнюю репутацию.

Но с таким арт-директором у них был шанс достигнуть успеха скорее. И, конечно, я догадывался, что с их стороны картина рисовалась совершенно иная. Мой «Империал» стоял на пути их роста, как кость в горле, которую еще не проглотить, но уже и не выплюнуть. А их арт-директор ее медленно и упорно перемалывала.

Я решил присмотреться к ней, к этой Ангелине, как к специалисту, а закончилось всё тем, что как последний идиот, когда ее видел, пялился на холодное лицо, профиль или ноги. Не понимая, где в этой ледышке спрятан креативный огненный потенциал.

Зато неожиданно обнаружил, что она вся обвешана невидимыми крючками, и любой из них меня цепляет. По кусочкам, оставляя на ней внимание и не отпуская.

Такого я за собой не помнил. И странно было ответить себе на вопрос, что было бы, захоти она меня заполучить? Если бы заметила мой интерес к себе и улыбнулась?

Общаться с девушками я умел и предпочитал думать, что между нами все быстро сошло бы на нет и перегорело, крючки отвалились и я успокоился, избавившись наконец от этого непонятного притяжения.

Я думал о том, чтобы ее переманить, но не видел возможности это сделать. Она игнорировала меня с равнодушием холодной статуи, буквально не замечая. Захоти я переманить любого из Стайл – я бы легко это сделал, но в случае с Ангелиной Ветровой все возможные дороги к ней превращались в пирсы и обрывались в море. И в этом штормовом море не было пловцов.

Непонятно, что ее делало такой преданной семье Мерзляевых? Она не была похожа ни на одного из них. Я слышал, что Регина вцепилась в нее мертвой хваткой и умело обрабатывала, но никто не заметил между ее сыном и ее арт-директором большой любви.

И тем не менее, они были вместе.

Последним слухом о «Регине Стайл» стала новость, что они собираются заключить мега-дорогой проект с серьезным корейским брендом и продавать ему не только рекламные услуги, но в широкой перспективе и рекламные продукты.

Конечно, это вызывало интерес, но у нас хватало и своих клиентов, чтобы всерьез переживать по этому поводу. Поэтому я очень удивился, когда представители корейской компании внезапно вышли на меня и пожелали заключить контракт на выгодных условиях. Практически не обговаривая детали.

Что происходит?

Внутри «Регина-Стайл» и вообще?

Об этом я собирался спросить Ангелину Ветрову приватно, не привлекая к нашему разговору внимание… Но вдруг услышал в лицо отчаянное: «Ненавижу тебя».

Нет, определенно моя жизнь складывалась всё сложнее с тех пор, как между спортивной карьерой и деловой я выбрал последнюю и остановился на бизнесе. Не под давлением отца, как многие думали. Сделал выбор сам.

Мне нравился спорт, но еще больше я любил динамику деловых отношений и рабочий горизонт задач. Спорт давал нагрузку телу, но не мыслям. Так почему одна из них: «А не усложнил ли я себе этим жизнь», в последнее время всё чаще звучала в голове?

Вот как сейчас, когда, войдя в офис, я увидел у двери своего кабинета Киру Крапивину, знакомую из детства, в костюме цвета беж и душном облаке духов.

В последнее время у нее вошло в привычку стоять здесь и ждать меня.

Каждый раз, когда вижу своего директора по работе с клиентами, жалею, что уступил ее отцу, старому другу семьи, и взял на работу его дочь. Он честно предупредил меня, что это ее каприз, и если он получит отказ, она съест ему мозг.

Теперь она ела мозг мне.

Что ж, мы оба верили, что когда-нибудь ей надоест.

– Максим, ну наконец-то ты пришел! – темноволосая девушка шагнула вперед и деловито поджала губы. Изображать активность у Крапивиной получалось гораздо лучше, чем исполнять свои прямые обязанности. Слава богу, что на этот случай у меня был Павел, ее заместитель.

– Привет, Кира, – я поздоровался, подходя к своему кабинету. – Что случилось? Я вижу, ты мне трижды звонила, пока я ехал. Твое постоянство не меняется.

– Случилось собеседование, Максим! Представляешь, Богдан Андреевич его не отменил! Он упрямо намерен увести нас в прошлый век и найти тебе секретаря. Как будто тебе меня мало! А он знает, что я всегда готова помочь!

Вот уж точно. Даже когда не просят.

Я достал ключ и открыл кабинет. Вошел внутрь и Кира вошла следом. Пока я снимал пальто и убирал его в шкаф, продолжила говорить:

– Там в вестибюле уже сидят три претендентки и ждут начала. У Копейки в кабинете сидит твой отец, и Копейка только что сообщил мне, что звонила охрана центра и Богдан Андреевич дал им указание подготовить еще десять пропусков. Господи, Максим, что происходит? К нам менеджером устроиться гораздо проще, чем каким-то секретарем! Разве нам не хватает младших менеджеров и работников офиса?

– Хватает. Но мой отец уверен, что должность личного секретаря важнее. Это как лайковая перчатка, сшитая по заказу – должна сесть идеально и всегда быть под рукой.

– Какой-то рабочий анахронизм!

– Скорее всего. Поэтому не факт, что секретарь у меня вообще появится. Однако это прихоть генерального директора, и я должен уважать его желания. Впрочем, так же, как и ты, Кира. Раз уж здесь работаешь…

Крапивина работала, и очень усердно, как наверняка считала. Мы были знакомы лет с восьми, но никогда не дружили. Не складывались отношения у нас и теперь. Правда, я не был уверен в том, что она того же мнения.

– Ты так странно относишься к тому, что отец тобой помыкает, Максим. Разве не проще сказать, что ты против? У нас отличная, слаженная команда!

Я положил рабочий кейс на стол и повернулся к девушке. День только начался, а мое терпение уже не трещало, оно рвалось по швам. Только Крапивиной в моем мозжечке и не хватало!

Но я находился на работе, поэтому заставил себя ответить сухо:

– Кира, я люблю своего отца, и это все, что ты должна знать. Иди в зал совещаний и скажи Копейке, что я буду через десять минут. Живо! И пусть позовет Минджи, он писал требования к вакансии. Скажи ему, что он может занять мое место за столом. Иди!

Когда я сам шел в зал Совещаний, то был уверен в том, что собеседование окончится ничем. Мы уступали с отцом друг другу в определенных прихотях, поэтому я был готов присутствовать, но не идти на поводу, это разные вещи.

И оказался прав. Прошло больше часа, а я больше не слушал претенденток, устав от их восторженного и абсолютно идентичного щебета, предпочитая думать о предстоящей встрече с владельцем местного телеканала, у которого мы покупали эфирное время.

Я посмотрел на наручные часы и дал себе еще десять минут, после чего собрался свернуть мероприятие, понравится это Богдану Андреевичу или нет. А еще жутко хотелось кофе, который я так и не выпил утром.

Никаких новых лиц в моей приемной, решено! Никаких вопросов, растерянных улыбок и стотысячного «Максим Богданович». Чем тише там будет, тем спокойнее и продуктивнее я смогу работать. Хватит с меня и Красавиной, четвертый месяц ее терплю…

Но мои мысли о дневных планах мгновенно испарились, как только дверь в зал распахнулась и вошла она… рыжая копна кудрей на возмущенно задранной голове. А потом перед нами предстала и сама незнакомка в малиновых гольфах, зеленом галстуке и в ботинках, которыми здорово давить желуди в парке.

– Здрас-сьте!

Глава 9

Это было первое, что я осознал из сказанной ею возмущенной тирады. Впрочем, как и все остальные, не понимая, откуда взялась эта «вырви-глаз» индивидуальность?

А потом она заговорила, и скука отступила, а внимание переключилось на происходящие.

У незнакомки оказался приятный голос, правильная речь, хромота и смелость, граничащая с наглостью.

Для своего появления в сердце «Империала» она выбрала оригинальный подход, и я заметил, что генеральный его оценил.

Все в зале продолжали таращиться на «чудо»-девушку в нелепой одежде, не лишенной определённого шика, пока она цапалась с Крапивиной и Копейкой, умело ставя обоих на место. И если на первой минуте ее появления в Зале совещаний я заметил рыжие кудри и хромоту, то на пятой уже о последней забыл, слушая ее ответ моему отцу…

Интересная, однако, протеже у Сан Саныча. Надо будет спросить у Босса, кто этот человек. У моего отца имелось много влиятельных знакомых, но такого я среди них не помнил.

Да ладно! Она Гельятина? Серьезно?!

Я стоял у окна и держал руки сложенными на груди, но тут они упали. Хорошо хоть не вместе с челюстью, как у половины присутствующих. Есть же в мире родители-оригиналы!

Тем временем уверенность у этой особы зашкаливала, и она явно умела держать удар. Обнаружился хороший английский и произношение. Острый ум, быстрота реакции, отсутствие пиетета и желания понравиться.

Но самое главное, что из всех претенденток на место моего секретаря, похоже, она единственная готова была пройти собеседование с уклоном в специфику агентства и… собственно, проходила его на отлично.

Отец посмотрел на меня и поднял бровь. Ладно, согласен, про хобби и значки – это было сильно. Теперь он знает, что не только его сын в пубертате страдал подобной хренью. Эта рыжая хромоножка кому угодно могла показаться выскочкой, но я знал, как ведет себя человек, когда его раздражает глупость.

Её она явно раздражала в моих младших директорах.

И ей не нравился я. Она не врала. Такой взгляд не сыграешь.

Отлично. А может… мне и вправду нужен секретарь? К тому же я всегда смогу ее уволить. Разве нет?..

Я продолжал слушать.

…И время не придется тратить на то, чтобы ввести ее в курс дела. Кажется, она понимает лучше многих, что делать за столом в моей приемной. Уж точно лучше меня!

Определенно к нам залетела интересная личность, и мне вдруг захотелось рассмотреть ее получше. Я оттолкнулся от окна и приблизился…

На секунду, когда наши глаза встретились, мне показалось в ней что-то знакомым. Но ощущение тут же исчезло, как только она сощурила взгляд и поправила круглые очки. Легко отбив пинг-понг блиц-опроса, прямо дала понять, что впредь не следует интересоваться ее юбкой.

Что ж, метко. Мне это подходило, и я окончательно решил дать ей шанс!

– Вот это – моя приемная, а это – кабинет. Входите, Гельятина, и закройте за собой дверь. В наших с вами рабочих отношениях я настаиваю на своего рода приватности.

Я вошел в кабинет и повернулся, остановившись перед широким столом, за которым работал.

Девушка послушно вошла следом и закрыла дверь. А вот насчет имени с нажимом заметила:

– Лучше Геля, Максим Богданович. Исключительно для облегчения нашей с вами коммуникации.

– Почему? Вам не нравится собственное имя?

– Нравится. Но для вашего спокойствия, поверьте, лучше не призывать меня полным именем на свою голову.

С этим было трудно поспорить, и я поинтересовался – с целью заполнить информацию в голове.

– Раз уж ваши документы на стадии поиска полицией, могу я узнать ваше отчество, Геля? Мне почему-то кажется, что оно у вас тоже не банальное.

Девушка запнулась, но ответила:

– Э-м, Гельятина Людовиковна я. Ветерок.

– Феерично! – я хмыкнул, не сдержавшись. – У вас родители, случайно, не историки?

Пухлые малиновые губы строго сомкнулись.

– Простите, Максим Богданович, не вижу ничего смешного. И – нет!

Пришлось кашлянуть в кулак, чтобы выглядеть серьезнее.

– К-хм, вы правы, Геля. Давайте ближе к делу. Надеюсь, вы в курсе, что я беру вас на испытательный срок? Всё согласно трудовому договору. Начинаем с сегодняшнего дня, но окончательное решение насчет вас я приму только через два месяца.

Ветерок сухо кивнула.

– Конечно в курсе. Не исключено, что вы мне не подойдете, и тогда мы расстанемся гораздо раньше!

Сначала я старался не ржать, когда услышал новое отчество Крапивиной. Потом не улыбаться, когда узнал отчество своего секретаря. А теперь я пытался не изображать идиота. Но мои брови все равно изумленно поднялись.

– Даже так?

Мешковатый серый пиджак хорошо скрывал, какой комплекции девушка. Но явно не пышка. Рост немного выше среднего, рыжая, на ноги я не смотрел, чтобы не смущать ее из-за походки. Зато догадался, что под радугой макияжа у нее скрывается вполне себе милое личико. Наверняка излишне пресное, раз уж она решила его ярко раскрасить.

Ха! Как Бог попугая, когда увидел Какаду голым!

А вот пахло от нее приятно – однозначно в плюс.

– Максим Богданович, месяц! И если я вам не подхожу – мы прощаемся в любой из следующих дней. Но месяц я работаю без увольнения, чтобы ни случилось, или ухожу сейчас. Решайте!

– Почему такой срок?

– Уверена, что к его окончанию я успею составить о вас личное и беспристрастное мнение.

– То есть… вы обо мне? – мои брови взлетели еще выше. – А не наоборот?

– Ну, себя-то я хорошо знаю, логично? – не моргнула глазом Ветерок. – Чего не могу сказать о вас. А вдруг вы только с виду серьезный молодой человек, а копни глубже, – она прицельно меня обсмотрела от носков ботинок до носа, – окажетесь мстительным самодуром? Или того хуже – избалованным папенькиным сынком? С раздутым чувством эго и крохотным пе… впрочем, не важно, с чем.

– Нет, важно! Особенно последнее. Что вы хотели у меня измерить?

Мой дикий взгляд, а именно так я сейчас смотрел на Ветерок, она выдержала не дрогнув. Сказала ровно, как отрезала:

– Исключительно «пе»-рсональное досье заслуг! Иными словами, ваше соответствие занимаемой должности. Видите ли, Максим Богданович, мне Сан Саныч объяснил, чей вы сын. Так что, думаю, месяц – это тот срок, который устроит нас обоих!

Невероятно! Впервые в жизни я беру на работу человека, который ставит мне условия. И черт его знает, почему беру!

– Я согласен.

Мы стояли и сверлили друг друга взглядами в полной тишине моего кабинета. Определенно мне, как начальству, следовало отдать распоряжение секретарю, но какое – я придумать не мог. Слишком быстро поменялось в Зале мое решение.

Я, провел ладонью по волосам и… сунул руки в карманы. Злясь то ли на себя, а то ли на эту рыжую девчонку.

– Что ж, Геля, раз уж вы теперь мой секретарь…

– Слушаю вас, Максим Богданович?

– …начнем, пожалуй, рабочий день…

– С кофе! – неожиданно усмехнулась Ветерок. Растянув ярко-малиновые губы, попятилась назад, хромая. – Поверьте, это будет лучше всего! А поле задач вы мне обрисуете после… обеда!

Кажется, я успел пару раз моргнуть, прежде чем до меня дошло.

– После обеда?

– Ну да. Пойду найду в офисе кофемашину и познакомлюсь со своим рабочим местом. А вы пока обдумайте размер моей зарплаты. Не спешите, но если будет нужна консультация – обращайтесь! Какие могут быть стеснения между Боссом и его секретарем, правда?!

Ангелина

Хлоп!

Я вышла из кабинета и с силой выдохнула, сдувая с лица улыбку. Ну и утречко!

Ужасно хотелось остаться одной и срочно выпить обезболивающе. Нога ныла нещадно, а связки вопили от изумления, не сошла ли я с ума, расхаживая здесь вместо того, чтобы лежать?

Похоже, сошла. Но так или иначе, а я получила работу в «Империал-КУБ», и меня никто не узнал! А значит первый этап операции «Вендетта» пройден и можно переходить ко второму – уже с завтрашнего дня начинать раскопки подлой сущности Максима Орловского, спрятанной под его привлекательной внешностью. И предъявить ее обществу!

Не мог же он только со мной так поступить?

А потом и к третьему этапу приступить – убийству репутации!

Ну и наглый тип этот Орловский! Сегодня хорошенько его рассмотрела. Как был в университете, так и остался самоуверенным мажором! Тонкая усмешка, хитрые ореховые глаза и стойка плейбоя – расслабленная прямая поза с засунутыми в карманы брюк руками. А ведь знал, что на него претендентки пялятся.

Ну не понравились ему мои значки, так зачем на меня обаяние своё расточать? Флюиды тратить? Хорошо, что они на меня не действуют! Впредь стану по десять значков за раз надевать! Благо их у меня еще со школы и универа целая обувная коробка. Посмотрим тогда, продолжит ли он ухмыляться, когда они будут весь день тарахтеть в его приемной!

Гад длинноволосый! Кентавр недоделанный!

Еле сдержалась в кабинете, когда остались одни, чтобы всё ему не высказать!

Отчество ему мое не понравилось! А я, между прочим, едва не прокололась на нем, когда брякнула первое, что пришло в голову. А всё французская революция виновата и гильотина, будь не ладны исторические аналогии!

И странно, почему это Орловский мне насчет Какашковны замечания не сделал? Ведь наверняка слышал, как я прошлась по его младшему директору.

Не сдержалась, признаю, но невеста у него на редкость противная особа оказалась. Не удивительно, что они с Аллочкой Мерзляевой были подругами. Да пусть эта Крапивина мне спасибо скажет, что Орловский модельку себе в секретари не взял! Она б тогда от ревности себе все зубы до свадьбы сточила и плешь жениху проела!

Представляю фото пышного банкета в колонке «Светский сплетник» – облысевший кентавр и его беззубая ондатра!

Ха-ха!

Черт! Я споткнулась о ковер и привалилась плечом к стене. Потирая ногу, осмотрела приемную, в которой предстояло работать.

Довольно просторная и светлая комната, с большим окном и дорогим ковром. Отпрыгав от стены, обнаружила в углу дверь в подсобную комнатку и в архив. В последний дверь заперта, но это временно.

У противоположной стены стоял удобный длинный диванчик для посетителей, а вот стола для секретаря не имелось.

Не страшно. Закажем!

Оставив в подсобке вещи – куртку и шапку, я проглотила таблетку, расправила плечи и похромала знакомиться с «Империал-КУБ» изнутри.

* * *

Кабинеты директоров, Юрия Копейки и Киры Крапивиной, располагались дальше по коридору, сразу за залом совещаний. Здесь же располагался и кабинет третьего директора в агентстве, специалиста по связям с медиа, Минджи Хона. Во всяком случае, так гласила красивая серебряная табличка на двери.

Что ж, «Империал-КУБ» мог себе позволить расположить кабинеты начальства отдельно от вверенных им отделов. А значит, и субординация между первыми и вторыми выстраивалась по принципу территориальной привилегированности, а не так, как в «Регина-Стайл». Где у меня, как у директора по креативным вопросам, из личного пространства имелся только стол и стул, а с девчонками мы были на «ты».

Это хорошо. Непременно воспользуюсь возможностью наладить связи с местным пролетариатом!

Но вернемся к Минджи Хону, раз уж я стою у его двери.

Этот мужчина азиат, проассистировавший мне сегодня на собеседовании, появился у конкурентов недавно, и Марик мельком упоминал о нем. Но кто он и откуда взялся, Суббота понятия не имел – услышал, новость передал, и тут же о нем забыл. Поэтому гораздо больше о новичке в руководстве Кубика трещали наши девочки – поклонницы корейских сериалов и восточной культуры.

Занятая подготовкой к презентации, я не очень-то вслушивалась в их разговоры, однако в памяти отложилось, что мужчина довольно высок и симпатичен. Не Марьян, конечно, и близко не Макс Орловский, но тоже ничего.

В этом месте женских обсуждений (внутри отдела) Суббота всегда изображал глухонемого и увлеченно погружался в работу, что меня вполне устраивало, поэтому сплетничать я девочкам не мешала.

И только сейчас, оказавшись в сердце «Империала», стоя перед дверью незнакомого мне Хона, задумалась, а не придумал ли Орловский хитрый план? Узнал о намерении «Choki Woki» зайти на наш рынок, нашел человека для контакта с корейцами и подготовил почву, пока компания Сонга осматривалась, а Регина не без моей помощи из кожи вон лезла, чтобы ее приняли в клуб «Серьезных игроков».

Ну, а что? Разве сложно просчитать успех, если у тебя есть связи?

Нет, не так. Правильнее сказать – если у твоего отца есть связи.

Точно продумал, гад!

Я не успела рассмотреть этого Хона в Зале совещаний, но отвечал он Максиму без акцента, а значит в стране давно. А если дорос до директора, то и в рекламном бизнесе разбирается.

Плохо. С ним может оказаться сложнее всего на пути мести Орловскому.

Я вздохнула, повернулась и похромала дальше. Наткнулась на бесплатный кофейный автомат размером с меня и остановилась.

Принюхалась.

На такое богатство семейка Мерзляевых никогда бы не расщедрились – и стало немного обидно. Зато в кофе, который этот автомат выдавал – по запаху имелось полно робусты низкого качества, и обида отступила.

Или Орловские скряги, или за обслуживанием автомата следит сама Крапивина. И я, как детектив-любитель, склоняюсь ко второму варианту – просто потому, что автомат дорогой, а брюнетка не произвела впечатление щедрого человека. А значит, необходимо срочно внести в эту формулу коррективы!

Чем больше кентавр с ондатрой будут цапаться – тем лучше! И тем скорее у Максимки хвост отвалится вместе с его лживым языком!

Настроение тут же поднялось, я налила себе глоток эспрессо – бр-р, кислятина! Выбросила стаканчик в мусор и похромала дальше.

Отдел траффика, отдел медиа-планирования, производственный отдел (ну и размах тут у них!), финансовый, отдел кадров, отдел менеджмента и связи с рекламодателями, комната делопроизводства… и – о! Творческий отдел!

Ноги сами остановились, а по спине пробежала дрожь.

Как много раз я мечтала сюда попасть! Это же святая-святых любого рекламного агентства! Комната, в которой творится волшебство! Пишутся сценарии, рождаются стратегии, рисуются логотипы и составляются грандиозные планы!

Даже будучи оскорбленной, перешагнув порог этого отдела я никому не смогу навредить. Творческие люди, они вне закона. А креативщики из «Империала» умели работать – факт!