Читать онлайн Детективный флёр бесплатно

***

Сегодня был Решающий День. Именно так – оба слова с большой буквы. К этому Дню он шел долгие годы, отметая любые препятствия и безжалостно перешагивая через других, если иначе было не обойтись. В юности немало глупостей наделал, но со временем понял, что за все рано или поздно придется платить, и стал очень осторожным, стараясь не переступать рамки закона. Теперь в его жизни все безупречно, не подкопаешься. Через пару часов в Высоком Кабинете будет принято решение о назначении его на весьма значительную должность в городской администрации. Он рассматривал это как первую ступень в карьере, так как рассчитывал взлететь куда выше. Сейчас он был одним из главных менеджеров в крупной компании. Когда-то он хотел стать бизнесменом, хозяином своего дела, но затем передумал. Слишком непредсказуема судьба предпринимателей, слишком много рисков. В молодости ему пришлось поработать на двух частных предприятиях. Оба владельца не были дураками, но, в конце концов, оба обанкротились. Он планировал проявить свой талант управленца на государственной службе. И не только жажда наживы двигала им, но и желание реализовать себя, сделать что-то значительное. Хотя жителям города неважно, какими мотивами руководствуется тот или иной чиновник, лишь бы дело свое хорошо делал. А он собирался делать свое дело не просто хорошо, а отлично, чтобы его заметили, оценили и продвинули выше. Подхалимаж и подкуп на него не действуют – все это так мелко!

Он практически не сомневался в том, что будет утвержден на вожделенную должность. У него в администрации был надежный союзник. Со всеми, кому предстоит принимать решение, у него уже состоялись личные беседы, так что никаких неожиданностей быть не должно. И все же, он немного волновался, так что сегодня на работу не пошел, решив дождаться окончательного решения в родных стенах. Чтобы скоротать время в ожидании судьбоносного звонка, он стал просматривать в компьютере новости. От политических новостей незаметно перескочил на пикантные подробности из жизни известной поэтессы, затем прочитал короткий рассказик об измене, скривившись от наивности и безграмотности автора. Так он оказался на сайте, где публиковались короткие рассказы, который сразу хотел покинуть, но его заинтриговало промелькнувшее название «Нераскрытое преступление». Он начал читать. В рассказе весьма живописно описывалась оранжерея в богатом загородном доме – жаркая влажность, приглушенное освещение, пышные тропические растения. Его будто ударили в солнечное сплетение. Все это он уже видел, в той, другой жизни, о которой хотел забыть и почти забыл. Наверняка все подобные оранжереи похожи. Немного успокоив себя таким предположением, он стал читать дальше. Через несколько минут сомнений не осталось. События были описаны довольно точно, и характерные особенности его внешности были подмечены так же точно. Он покрылся холодным потом. Прошлое его все-таки настигло.

Почему автору рассказа понадобилось столько лет, чтобы вытащить на свет эту старую историю? Автор публиковался под псевдонимом, как и прочие авторы этого сайта. Подписчиков у него было немного – чуть более трех тысяч, для такого города как Питер, это ничто. Но ведь читают не только подписчики. Он же не являлся подписчиком, но прочитал! И других может привлечь столь интригующее название. Если бы несколько лет назад не бросил курить, то сейчас наверняка потянулся бы к сигарете или к чему покрепче. Ничего подобного в его распоряжении не было, и он, подойдя к бару, щедро плеснул себе коньяку. Это было неразумно, возможно, сегодня состоится важная встреча, но сейчас ему было просто необходимо успокоиться, а алкоголь – самое невинное средство в таких случаях, разумеется, в разумных пределах. А он разумен, так что не будет предпринимать поспешных действий. Интересно, можно ли выяснить, кто скрывается за псевдонимом «Центурион», не привлекая к себе внимания? Центурион… Откуда такое название? Насколько он помнил, центурионы – это воины в Древнем Риме. Может, полицейский или бывший полицейский ассоциирует себя с военными? Или просто автор плохо образован? Правда, был фильм «Новые центурионы» о работе американской полиции. Впрочем, это неважно. Рассказ опубликован три дня назад, к нему пока только двадцать комментариев, в основном, негативных. Читателей не устраивало, что загадка не разгадана, впрочем, никто никаких предположений не строил, считая все это выдумкой. Хорошо бы так и впредь оставалось. Да, он выждет еще несколько дней, почитает новые комментарии, если таковые появятся, а там решит, что делать. А вдруг автор сам объявится и начнет его шантажировать? Нет, этого нельзя допустить.

Глава первая

Я подошла к зеркалу и, прищурившись, критически себя осмотрела. Все тридцать пять лет моей бурной жизни оставили на мне свой след. Черты лица стали менее четкими, появились морщинки, волосы потускнели, правда, взгляд оставался очень даже живеньким, и я приободрилась. Меня голыми руками не возьмешь! Да и какой смысл попусту расстраиваться? Все это естественно, никто не остается вечно молодым. Конечно, и фигура расплылась, тут уж дело не только в возрасте, но и во вредных привычках. Я подумала, что неплохо бы сесть на диету, но никаких конкретных дат начала этого процесса устанавливать не стала, решив, что сейчас и без того стрессов хватает. Уже почти месяц сижу дома, нога в гипсе. Полтора года назад попала в автомобильную аварию, машину разбила в хлам, а на мне не появилось ни одной царапины. А тут, вышла из метро и, поскользнувшись на каком-то огрызке, упала и сломала ногу. Через три дня гипс должны снять, и я не могла дождаться этого счастливого дня.

Впрочем, тогда другие проблемы вплотную приблизятся. Никаких отговорок не останется, мол, болею я, никуда выйти не могу. А проблемы нешуточные. Деньги заканчиваются, а у меня нет работы, и в моей ситуации найти ее непросто. Идти в уборщицы или посудомойки я не готова, во всяком случае, пока не готова, как-никак университетское образование, но, по крайней мере, еще полтора года я не смогу работать журналистом. Запрет на профессию! Полтора года дисквалификации я уже отбыла, осталось еще столько. И кто возьмет меня в солидное издание с таким пятном на репутации? А подставили меня знатно.

Я семь лет работала в уважаемой газете, сначала криминальным репортером, потом мой профиль расширился. Я проводила журналистские расследования по разным направлениям, необязательно связанным с криминалом. Мои репортажи и статьи пользовались популярностью у читателей, главный редактор доверял мне самые острые темы. За эти годы я многому научилась – не только хорошо писать, но и разбираться в раскладе сил, в разных политических нюансах, никогда не лезла на рожон, но и не угождала высокопоставленным лицам, по мере сил стараясь быть объективной и дипломатичной. Без ложной скромности могу сказать, что в журналистских кругах меня уважали. И тут мне в руки попал убойный материал на богатого бизнесмена со связями в самых высоких политических кругах! На днях он должен был получить многомиллиардный госзаказ. А у меня вдруг оказались на руках документы, уличающие его в преступлениях по двум серьезным статьям. С этим информатором я работала уже несколько лет, и он ни разу меня не подводил. Я пошла с предоставленными материалами к главному редактору, уж слишком на большую шишку мы замахивались. Проверить информацию из других источников сходу не удалось, предстояло провести кропотливую работу, чтобы как-то подобраться к столь важному господину, о чем я и доложила главному редактору.

– Ты своему источнику доверяешь? – перебил он меня.

– Вообще-то доверяю, он ни разу меня не подводил.

Я напомнила про громкое дело, которое мы раскрутили в прошлом году благодаря этому информатору.

– Тогда решай сама. Эта статья имеет смысл до заключения сделки, – добавил редактор, перекладывая ответственность на мои плечи. – Потом мы к этому господину не сможем подступиться, во всяком случае, я на себя такое не возьму.

На размышления оставался всего один день. За это время мне удалось раскопать информацию с его малой родины. Лет десять назад, когда он еще не был таким недосягаемым, ему предъявлялись аналогичные обвинения, но доказательной базы не хватило, и все спустили на тормозах. Теперь ситуация изменилась, у меня на руках были неопровержимые доказательства. И я решилась, хотя червь сомнения меня и глодал. Ведь знала же, что своей интуиции нужно доверять! Но не удержалась. Профессиональная деформация у журналистов заключается в их неистребимой любви к сенсациям, и я оказалась подвержена этому недугу. Статья готовилась в полной тайне, кроме меня и главного редактора никто о ней не знал и, когда номер вышел в свет, разразилась буря. Попытки адвокатов бизнесмена как-то оправдаться не увенчались успехом. Тут роковую роль сыграла моя безупречная репутация. Как же, из-под пера Ксении Новиковой не выходило ни одного сомнительного материала! Эту статью перепечатало множество других изданий, появились репортажи на телевидении, даже на центральных каналах. Мой телефон разрывался от звонков, от желающих взять интервью не было отбоя.

Но я недолго купалась в лучах славы. Андрею Николаевичу Журавлеву, так звали мою «жертву», вместе с его командой понадобилось меньше двух недель, чтобы камня на камне не оставить от моих доказательств. Они наняли экспертов, и те в два счета доказали, что все «доказательства» были сфабрикованы. А ведь у меня была мысль показать документы экспертам, но оставалось слишком мало времени, да и утечки я боялась. В общем, поступила непрофессионально, за что и поплатилась. Журавлев подал в суд на газету, предъявив огромный иск. Василий Семенович, наш главный редактор, был практически раздавлен, хотя его вина заключалась лишь в том, что он мне очень доверял. Когда мы с ним встретились, он печально произнес:

– Так мне старому дураку и надо, за сенсацией погнался. Теперь придется на пенсию отправляться. Спонсоры не простят такого позора и потери денег.

Мало того, что придется платить огромный штраф, так и на гонорар информатору он не поскупился. Я виновато бормотала извинения, но это уже никакого значения не имело. У меня начался свой персональный ад. Только ленивый не прошелся по моему адресу. Почти никто не считал, что меня ловко подставили, склоняясь к тому, что мне очень хорошо заплатили, и я наверняка обзавелась особнячком где-нибудь на Мальдивах. Родные и друзья стояли за меня горой, но они были в явном меньшинстве. И что там говорить, я была виновата. Конечно, у меня мелькали мысли, что Журавлев подкупил экспертов, но соваться с новым обвинением, когда у меня даже «липовых» доказательств не было, я не посмела. Вслед за иском к газете последовал персональный иск в мой адрес.

В свой последний рабочий день мне позвонил Василий Семенович и сообщил, что со мной хочет встретиться Журавлев.

– Зато я не хочу с ним встречаться! – испуганно отказалась я.

– Нет уж, милая, ты с ним встретишься! Не будь тряпкой, имей мужество посмотреть в лицо своей жертве.

В своем высказывании слово жертва он в кавычки не заключил. И я набралась мужества, чтобы встретиться со своей жертвой. Встречу Журавлев назначил в своем кабинете в солидном офисе на набережной Мойки. Несмотря на большой журналистский опыт, перед этой встречей я здорово волновалась. Два года назад я выглядела совсем иначе – хрупкая фигурка, блестящие медные волосы, широко распахнутые голубые глаза и милое личико. Тогда мне никто и тридцати не давал, не то, что сейчас.

Кабинет был просторным, обставленным со вкусом, без излишней помпезности. Когда я вошла, он слегка приподнялся со стула, но мне присесть не предложил, а на мое приветствие лишь небрежно кивнул. Итак, он сидел за столом, я стояла перед ним чуть ли не по стойке смирно, а он внимательно меня разглядывал.

– Вот мы и встретились, Ксения Новикова. – Голос у него был бархатистым и в то же время мужественным, и я испытала какой-то непонятный трепет. – Я видел вас по телевизору, но в жизни вы кажетесь еще моложе и милее, – окидывая меня оценивающим взглядом, продолжил он. – Как же вас угораздило вляпаться в такую грязную историю? Неужели соблазн был так велик, что вы не смогли устоять? Сколько вам заплатили?

Тут я встрепенулась и встала по стойке «вольно».

– Никто мне ничего не платил! – возмущенно воскликнула я, постепенно накаляясь. – Это вы все деньгами меряете, а у нормальных людей и другие побудительные мотивы имеются!

– И какие же?

– Разоблачить преступника!

Прищурившись, он продолжал меня разглядывать. Ему было в районе пятидесяти, красотой он не отличался, но его манеры, властность, приятный голос и грубоватость черт делали его привлекательным в женских глазах, что косвенно подтверждалось наличием четырех бывших жен и шести детей.

– Значит, по-вашему, я преступник?

– Когда я увидела те документы, то решила, что преступник, – затухающим голосом произнесла я.

– А проверить?! Неужели на это ума не хватило?!

– Я пыталась, но к вам трудно подобраться, да и времени мало оставалось.

– Мало времени – для чего? – зловеще прищурился он.

– До подписания контракта…

– Значит, вас все-таки подкупили! – бушевал он. – Вы, маленькая дрянь, хоть понимаете, что сделали?! Мне скоро исполнится пятьдесят лет, и двадцать пять из них я шел к этой сделке! Вы изваляли мое имя в грязи! Знаете, как у нас бывает? То ли он украл, то ли у него украли… У меня нет еще двадцати пяти лет на ожидания!

– Я собрала о вас сведения. В прошлом вас уже обвиняли по подобным делам.

Его лицо перекосилось.

– Да, обвиняли! Но ведь ничего не доказали! Все рассыпалось, не дойдя до суда. А вы воспользовались этим как доказательством. Интересно, сколько лет мне будут вменять в вину ваши обвинения?

Мне хотелось провалиться сквозь землю. Если он не виноват, то мне нет оправдания. Да мне и так нет оправдания.

– Я поступила непрофессионально, – пробормотала я. – Простите, если сможете.

– Нет, милая, такое простить нельзя.

– Такое можно смыть только кровью? – вырвалось у меня.

Он усмехнулся.

– Нет, убивать вас я не собираюсь, но вы пожалеете, что родились на свет, это я вам обещаю. А теперь расскажите, кто вам подсунул те фальшивки?

– Информатор, с которым я сотрудничала несколько лет, и до этого случая он ни разу меня не подводил.

– Назовите его координаты.

– Ну, уж нет. Один раз я уже поступила непрофессионально, этого достаточно. Сдавать информатора – последнее дело. Не исключаю, что его использовали втемную. Да и зачем он вам? Если фальшивки подкинул ваш конкурент, то вы наверняка знаете его имя. Думаю, именно он получил госзаказ.

Журавлев усмехнулся.

– Оказывается, вы не такая уж бестолковая. Тогда, почему так поступили?! Неужели все-таки деньги?

– Теперь сама не понимаю, почему так поступила, – промямлила я, – ведь интуиция мне подсказывала, что не следует этого делать. В таких случаях говорят: «Бес попутал».

– Это слабое оправдание и не слишком убедительное, – буркнул Журавлев. – Чтобы хоть частично искупить свою вину, назовите имя вашего информатора.

– Нет! – После небольшой паузы я добавила: «Чтобы вы зря не мучились и не мучили меня, могу сказать, что не смогла бы сдать вам информатора, даже если бы этого захотела. Я не знаю его имени и никогда его не видела, он всегда сам мне звонил, и его номер не определялся. После выхода в свет последней статьи он на связь не выходил. И вряд ли выйдет».

– Но ведь какую-то связь вы имели! Он должен был передать вам документы, а вы ему деньги. Ведь не бесплатно же он работал!

– Не бесплатно.

– Банковский сейф, камера хранения?

– Что-то в этом роде, – буркнула я, – больше ничего не скажу.

Я старалась не вспоминать тот период, и без того было тошно и безумно трудно заново налаживать свою жизнь – жизнь, в которой не было любимой работы. Главное, нет уверенности, что я когда-нибудь к ней вернусь. Потерять репутацию легко, но как вернуть доверие к себе? Конечно, если бы мне удалось доказать, что Журавлев на самом деле виноват в том, в чем я его обвиняла, можно было бы вернуться в профессию с триумфом. Но так ли это? Теперь я ни в чем не была уверена. А если и так, то, как я смогу это доказать? Никак. Затевать разборки с Журавлевым мне не по плечу. До сих пор пожинаю последствия своих действий. Надо сказать, он оказался по-своему гуманным. Иск за моральный ущерб, предъявленный лично мне, был ровно таким, какой я могла выплатить, полностью распродав свое имущество, но не залезая в большие долги. Пришлось продать квартиру, которую купила в кредит и за которую до конца не успела расплатиться, все вещи, которые имели хоть какую-то ценность, автомобиль был выставлен на продажу, правда, прежде чем сделка свершилась, я успела его разбить.

Я тяжело вздохнула, вспомнив, как после многих лет самостоятельной жизни мне пришлось вернуться к матери в коммуналку. Когда-то наша квартира в старинном доме на набережной Фонтанки была густонаселенной. В ней семь комнат, и в каждой жила семья. Посещение ванной и туалета всегда было проблемой, даже вспоминать не хочется. С годами это изменилось. В двух комнатах теперь никто не живет, в остальных осталось по одному или по два жильца. Наша комната была самой большой в квартире – около сорока квадратных метров, и еще в незапамятные времена она была разделена на секции перегородками из лакированных реек в человеческий рост. Между этими рейками были небольшие промежутки, дававшие доступ свету от окон. Это напоминало театральные декорации, зато у каждого был свой уголок, где можно было заняться личными делами.

Мой брат до сих большей частью живет с матерью. Лешка на шесть лет моложе меня и является профессиональным актером, к сожалению, не слишком успешным. Он поступил в театральный ВУЗ только с третьей попытки, но окончил его в срок, хотя и без блеска. И до сих пор не имел постоянной работы, перебивался случайными заработками. Правда, в прошлом году у него появился агент, и его дела пошли получше. Он пару раз засветился в телесериалах, один раз довольно удачно, и регулярно снимался в рекламах. Главным достоинством моего брата был неистребимый оптимизм. Несмотря на неудачи, как в профессиональной, так и в личной жизни, он не унывал, не стал алкоголиком или наркоманом, так что я его не только любила, но и уважала. У нас были разные отцы. Мои родители развелись, когда мне было всего два года, через несколько лет мой отец погиб, утонул в лесном озере, где отдыхал с друзьями. Я его почти не помнила. Лешка появился на свет в результате случайной интрижки, после чего его отец исчез из маминой жизни, не оставив своего адреса. Мама пыталась его найти, но безуспешно.

Несмотря на существенную разницу в возрасте, мы с Лешкой очень дружны и всегда можем положиться друг на друга. Он здорово меня поддержал, когда моя жизнь в очередной раз рухнула в пропасть. Да и сейчас, когда я засела дома с переломом, он регулярно меня навещает. Да, у меня опять появилось собственное жилье, причем, весьма неожиданным способом. После того, как утих скандал и закончились судебные разбирательства, раздался неожиданный звонок. Звонила моя родная тетя, которую я ни разу не видела, во всяком случае, в сознательном возрасте. У моей мамы сразу не сложились отношения с родственниками моего отца, а после развода они и вовсе прекратились. И вдруг тетя Надя объявилась. Оказывается, она была тяжело больна и перед смертью захотела меня увидеть. Я не могла ей отказать, хотя то, что она всю жизнь меня игнорировала, отзывалось в сердце тяжелой обидой. Я навестила ее в больнице, и мы неожиданно нашли с ней общий язык. Я стала навещать ее регулярно, другие родственники не появлялись, тетя Надя и с ними давно рассорилась, и те даже не знали, что она при смерти. Я предлагала ей оповестить их, но та уперлась – нет! Не знаю, откуда столько непримиримости было в этой женщине. Потом до меня дошло, почему она так приблизила меня к себе – чтобы досадить своим ближайшим родственникам. После ее смерти я узнала, что она оформила на меня дарственную. Так я стала обладательницей двухкомнатной квартиры в спальном районе и небольшой суммы наличных, половину которой потратила на установление памятника на ее могиле. Пару месяцев назад я переехала в новую квартиру, а еще через месяц сломала ногу и прочно в ней засела.

Я подошла к окну. После недели постоянной моросилки наконец-то выглянуло солнышко, и я невольно улыбнулась. Но при воспоминании о том, что скоро мне нечем будет оплачивать коммунальные услуги и пропитание, улыбка угасла. Нужно срочно что-то предпринимать, а не ждать у моря погоды. Работать журналистом я пока не могу, писателя из меня не получилось, значит, нужно искать что-то другое. Но что?! Я с детства хотела стать журналистом, другие варианты никогда не рассматривала. Теперь придется их рассмотреть. Конечно, с голоду я не умру, у меня есть мама, брат и друзья, но я не хочу становиться иждивенцем.

Галка, моя подруга со студенческих лет, дала мне шанс состояться в новой профессии, но я не справилась. Она работает в издательстве и, заручившись поддержкой одного из редакторов, сделала мне весьма привлекательное предложение. «У нас собираются открыть серию так называемых городских романов, – сообщила она. – Ты много лет жила в коммунальной питерской квартире, напиши об этом, наверняка всякого насмотрелась.». Я встретилась с редактором, мы кое-что обсудили и со мной заключили договор. Вот так, даже не увидев ни одной моей строчки! Впрочем, мое имя до сих пор было на слуху и, возможно, редактор надеялась, что в будущем это поможет рекламе. Чуда не случилось. Роман получился суховатым и не слишком занимательным. Редактор сделала все, что могла, но результат не порадовал ни ее, ни меня. Сроки поджимали, договор нужно было выполнять, так что его опубликовали, однако он успехом не пользовался, и больше никаких договоров со мной заключать не стали. «Если что-то напишете, приносите, – вежливо сказала редактор, – тогда посмотрим.». Я поняла, что это было прощание, и не стала ломать голову над вторым романом. Это не мое. Не всякий журналист может стать хорошим писателем, как и не всякий писатель может стать хорошим журналистом. Это совершенно разные профессии.

Мне лучше удаются короткие рассказы, это ближе к журналистике. Иногда я печатаюсь в интернете под псевдонимом и обычно за основу беру историю из своей жизни. Конечно, доля вымысла там тоже присутствует, но в основе обязательно реальные события. Раньше на этом можно было что-то заработать, но сейчас столько всяких горе-писателей развелось, что требования ужесточили, и теперь разве что на корочку хлеба можно заработать таким способом.

Все-таки мы с Лешкой были родными не только по крови, но и по духу, поэтому я тоже редко погружалась в уныние и, опираясь на костыли, вышла на балкон, чтобы порадоваться долгожданному солнышку. На соседнем балконе курил сосед – взлохмаченный, с помятой физиономией, босой и в одних трусах, но с загадочной улыбкой на устах. Мы с ним познакомились в день моего переезда. Я стояла у лифта, следя за разгрузкой вещей, когда он, поднявшись по лестнице, появился на лестничной площадке. Тогда он произвел на меня благоприятное впечатление – высокий, статный, подтянутый и симпатичный. Он вежливо поздоровался и хотел проскользнуть мимо, но я протянула ему руку и представилась:

– Ксения. Буду вашей соседкой.

– Денис, – буркнул он, ответно пожимая мне руку, и скрылся за своей дверью.

Похоже, я на него никакого впечатления не произвела. Мне стало обидно, ведь совсем недавно мужчины не оставляли меня без внимания. Надо с этим что-то делать, подумала я, но до сих пор так ничего и не сделала. Я продолжала изучать впавшего в эйфорию соседа. При знакомстве мне показалось, что он немного моложе меня, сейчас я бы так не сказала. Моего появления он не заметил, разглядывая что-то очень приятное, и улыбался. Я проследила за его взглядом. Стройная девушка в шортах и футболке бежала по дорожке соседнего сквера. В ней я узнала еще одну свою соседку – Вику. Мы познакомились на днях, когда я вышла из квартиры, чтобы выбросить мусор в мусоропровод. На костылях делать это не так-то просто, так что она мне помогла, и мы разговорились. Она недавно переехала сюда из какого-то Тьмутараканьска. Сняла квартиру через агентство и устроилась на работу. С ее квартирной хозяйкой я была знакома. Та сама явилась ко мне домой, чтобы познакомиться. Сказала, что собирается сдавать квартиру и оставила мне номер своего телефона, чтобы я ей позвонила, если с квартирой будет что-то не в порядке.

– Здравствуйте, Денис, – решила я привлечь внимание соседа к себе.

Он вздрогнул и резко повернулся в мою сторону, явно недовольный, что его отвлекли от столь приятного зрелища.

– Привет, соседка, – отозвался он. Похоже, мое имя в его памяти не удержалось.

– Ксения, – напомнила я.

– Учту, – буркнул он и затушил окурок в жестяной банке, заменявшей пепельницу. – Извините, что я не в смокинге, признаться, не рассчитывал на компанию.

Меня сегодня с самого утра донимали неприятные мысли, поэтому я решила немного развлечься, не позволив соседу сразу ускользнуть.

– Да я тоже не в бальном платье, – усмехнулась я. На мне был толстый махровый халат, который меня ужасно полнил, зато был очень уютным. Денис тем временем перевел взгляд вниз, но Вика уже скрылась за деревьями. – Вы с ней знакомы? – кивнула я на сквер.

– С кем?

– С бегуньей. Она наша соседка.

– Кажется, видел мельком.

– Ее зовут Вика. Она недавно приехала из провинции покорять Северную столицу.

Он с усмешкой посмотрел на меня.

– Вижу, вы со всеми соседями перезнакомились. Активная позиция?

– Не без этого. Но с Викой мы случайно столкнулись у мусоропровода, и она помогла мне избавиться от мусора.

Только тут он обратил внимание на мои костыли.

– И как вас угораздило сломать ногу? Помнится, в день переезда вы были на своих ногах.

– Поскользнулся, упал, очнулся – гипс! – ответила я цитатой из фильма.

– Понятно. И долго еще ковылять?

– Через три дня гипс должны снять, жду – не дождусь.

– Удачи! – бросил Денис и все-таки ускользнул, быстро скрывшись в своей квартире.

Я усмехнулась. Похоже, сосед теперь будет шарахаться от меня, как черт от ладана. Это меня немного развеселило. Мне хотелось ему досадить. Ишь, слюни распустил на молодую девчонку, хотя сам уже далеко не первой свежести!

Покончив с водными процедурами, что в настоящее время было совсем непросто, я позавтракала и села за компьютер, решив приступить к поиску работы. Итак, кассиры, гувернантки, менеджеры по продажам… Ни одна из вакансий меня не устраивала. Я даже представить не могла, чем кроме журналистики могу заниматься. Но, как говорится, кушать-то надо, да и за квартиру платить, так что в сторону сантименты. Я продолжала свои поиски, когда раздался звонок в дверь. Кого это принесло? Вроде ни с кем не договаривалась. Заглянув в глазок, я сразу распахнула дверь. В квартиру, как вихрь, ворвался мой братец с цветами и коробкой дорогих конфет.

– Разве у меня сегодня день рождения? – удивленно спросила я.

– Привет, сестрица!

Лешка чмокнул меня в щеку и попытался сунуть мне в руки свои подарки, потом взглянул на костыли и потащил меня в кухню.

– Сегодня у МЕНЯ день рождения!

Я с удивлением посмотрела на него.

– Не морочь мне голову, – пробурчала я, – у тебя день рождения в феврале.

Лешка все-таки еще немного поморочил мне голову, после чего с пафосом воскликнул:

– Сегодня родился выдающийся артист Алексей Новиков!

Повод для радости и праздника действительно имелся. Тот сериал, в котором Лешка весьма удачно засветился в эпизодической роли, становился все более популярным. Самое главное, его работу заметили и оценили, так что теперь его персонажу, вместо того чтобы удалиться в небытие, предстоит выйти на передний план. Во всяком случае, в нескольких ближайших сериях он будет в числе главных действующих лиц, а там – как карта ляжет. Я была очень рада за брата, обнимала, целовала его, чуть не повизгивая от радости. Лешка не был красавцем. Чуть выше среднего роста, худощавый, русоволосый, с обычным славянским лицом. В общем, среднестатистический россиянин. Но в нем был внутренний свет, который и разглядели в той его роли. Если и дальше так пойдет, если он не утратит это свое качество, то успех ему обеспечен.

Мы сели пить чай. Лешка уплетал бутерброды, я тоже хотела к нему присоединиться, когда брат, внимательно разглядывая меня, спросил:

– Ксюха, что ты с собой сделала?

– Ногу сломала.

– Я не об этом. Ты стала такой бабищей… А ведь совсем недавно практически все мои приятели просили меня познакомить с тобой.

– Что-то я не припомню, чтобы ты меня с кем-то знакомил, – недовольно пробурчала я.

– Правильно, не было такого, потому что они тебя не стоили. А теперь… Талия в два обхвата, сверху – пушок, и это моя сестрица, а не артишок.

У Лешки весьма специфический юмор. Я его делила на две категории. Первая – «боцманский юмор», вторая – «юмор в коротких штанишках». Возможно, была и третья категория, но Лешка, совершенно незаслуженно считая себя джентльменом, в моем присутствии ее не использовал. Еще брат любил рассказывать анекдоты. Похоже, некоторые из них он сам и придумывал, настолько глупыми и пошлыми они были, и я себя ненавидела, когда хохотала над ними, не в силах сдержаться.

– Спасибо, братец, на добром слове, – процедила я, отдернув руку от бутерброда, – умеешь ты поддержать в трудную минуту.

– Это верно. Я всегда за тебя горой, так что ты, Ксюха, не обижайся, а прими к сведению. Кто еще кроме любящего брата скажет тебе правду? Сделай с собой что-нибудь, пока не поздно. Женщины это умеют.

Лешка продолжал уничтожать мои припасы, а я потягивала несладкий чай, постепенно успокаиваясь. Конечно, он прав, вынужденно признала я. Ведь и сама сегодня, стоя перед зеркалом, все это заметила, но решила, что и так сойдет. Нет, нельзя сдаваться врагу, а ведь время – тоже враг, причем, беспощадный.

– Вчера твой муж заходил, – бухнул Лешка, когда все припасы были уничтожены.

– Бывший муж, – поправила я.

– Какая разница? – лениво произнес разомлевший от обильной пищи брат. – Другого-то у тебя нет. И не будет, – ехидно добавил он, – если всерьез за себя не возьмешься.

Последнее Лешкино высказывание я проигнорировала.

– Чего он хотел?

– Просил номер твоего телефона или адрес.

– Надеюсь, ты не дал?

Во время скандала, связанного с моей последней публикацией, в мой адрес раздавалось столько злобных звонков, что пришлось сменить номер телефона. Новый номер знали только избранные.

– Разумеется, ничего не дал. Вообще-то, Юрка хороший парень, если бы не наркотики…

– Вот именно. Если бы… И чего он все время таскается, не оставит меня в покое? Уже пять лет, как мы официально развелись, а разбежались еще раньше.

– Говорит, что никого не любил так, как тебя. А еще говорит, что уже три месяца чистый.

Я горько усмехнулась.

– Три месяца – это не срок. Он и дольше держался, а потом все по новой. Только меня это больше не касается. У него ведь есть очередная жена.

– Уже нет.

– А как же ребенок?

– Выкидыш. Это случилось еще в прошлом году.

– Бедняги, – вырвалось у меня, и на меня нахлынула волна черного ужаса.

Когда-то и со мной случилось такое. Выкидыш на четвертом месяце беременности. Похоже, дети наркоманов не хотят надолго задерживаться в материнской утробе. Хотя, бывает и по-другому. Ну, что за день сегодня такой? Одни мрачные мысли и воспоминания. Нужно сосредоточиться на чем-то хорошем. Я подняла чашку с остывшим чаем.

– Лешик, за тебя! Я горжусь тобой, и ты обязательно добьешься успеха! Интуиция редко меня обманывает. Только, смотри, не зазвездись!

– Пока поводов для этого нет, – хмыкнул он. – Но если появятся…

– Тогда я стукну тебя по голове, а затем вылью на нее ведро холодной воды.

– Пожалуй, безопаснее оставаться скромным и обаятельным, – ухмыльнулся он. – Кстати, тебе в четверг гипс снимают? В одиннадцать? – Я кивнула. – В десять за тобой заеду. Будь готова.

Я предложила на всякий случай в среду созвониться. Мало ли что.

– Если я вдруг буду нарасхват, – солидно произнес он, – то пришлю надежную замену, так что не беспокойся. А пока сделай что-нибудь со своими волосами. Никогда не видел тебя такой неухоженной.

– На какие шиши? – грустно отозвалась я. – Скоро на хлеб денег не будет. Нужно срочно устраиваться на работу.

Лешка самодовольно усмехнулся и вынул из кармана стопочку купюр.

– Вот, на первое время хватит, потом еще подкину, так что действуй!

Я едва дар речи не потеряла.

– Когда это ты разбогател?

– Вчера. Небольшой авансик получил. Скоро буду грести деньги лопатой.

Я на всякий случай три раза сплюнула через левое плечо и взяла деньги.

– Ты не представляешь, как меня выручил.

– Почему же не представляю? Очень даже представляю. Сколько раз ты меня, безработного актера, выручала? Мне век с тобой не расплатиться.

– Не будем считаться.

– Вот именно, так что приводи себя в порядок, чтобы вновь засверкать… всеми своими тридцатипятилетними гранями. – Вот паршивец!

Я пошла его провожать. Мы остановились возле двери, Лешка обнял меня и чмокнул в щеку, затем отстранился.

– Хотел покружить тебя, как раньше, но вовремя опомнился. Вдруг спину сорву?

Я щелкнула его по лбу.

– Придурок.

Он рассмеялся и скрылся за дверью, а я смотрела ему вслед и улыбалась. Вот ведь, столько всякого-разного наговорил, а на душе светло и радостно. Мой брат – самый лучший придурок в Питере!

Глава вторая

В больнице, к моему великому удивлению, все прошло без задержек, так что гипс сняли, ногу осмотрели, сказали, что все в порядке, забрали костыли, выдали палку и надавали кучу наставлений. Теперь мне предстояло каждый день таскаться в поликлинику на массаж и физиопроцедуры. Меня предупреждали, что нога под гипсом станет тоньше здоровой, так что я прихватила с собой джинсы и футболку, чтобы переодеться и замаскировать новый недостаток. Платье, в котором я сюда приехала, красило меня ничуть не больше, чем старый махровый халат, а я решила следовать совету младшего брата и следить за собой. А то считаю себя несгибаемой, мол, сам черт мне не брат, а ведь запустила себя. Лешка был прав, назвав меня бабищей. Почему мои любимые подруги ничего не говорили о том, как я выгляжу? Недавно Лера даже комплимент сделала: «Какая ты свеженькая! Вот, что значит, не работать и спать, сколько хочешь!». Вежливая ложь, не иначе. Зачем она мне? Я ведь не при смерти. А со сном у меня проблемы. То мысли спать не дают, то нога так чешется под гипсом, хоть волком вой. Теперь смогу чесаться, сколько захочу, подумала я и рассмеялась.

Когда мы шли к машине, Лешка поддерживал меня под руку. Во второй у меня была палка, на которую я опиралась. Было очень трудно, но я чувствовала себя счастливой. Наконец-то я вырвалась из плена! Теперь, хоть и с трудом, смогу сама перемещаться по городу!

– А ты не такая уж и толстая, – сказал брат, усаживая меня поудобнее. – Выброси свой дурацкий халат.

Знал бы он, что халат виноват лишь отчасти, просто последние дни я жила впроголодь, решив положить конец обжорству. Наверняка два-три килограмма потеряла, но на весы пока не становилась, решив дождаться более ощутимых результатов, чтобы не разочаровываться.

– Двинем к дому? – спросил Лешка, усаживаясь за руль.

– Ну уж, нет! Пойду твои денежки тратить, – я похлопала по сумочке, в которой лежал кошелек.

– Ты собралась в торговый центр?! С ума сошла?! Учти, я по магазинам не ходок, да и время поджимает.

– Не беспокойся, мне пока не до магазинов. Довези меня до салона красоты и отправляйся по своим великим делам.

– Как же ты домой доберешься?

– На такси. У меня, знаешь ли, состоятельный брат, и я могу позволить себе маленькие вольности.

Лешка улыбнулся.

– Хотел бы я стать состоятельным, чтобы побаловать и тебя, и маму. У нее жизнь никогда не была легкой.

– Как тебе ее новый хмырь?

– Хмырь и есть хмырь, – усмехнулся Лешка. – Но что мы понимаем в сердечных делах пенсионеров? Он в мой закуток не суется, я его тоже не достаю. Когда я дома, его не видно и не слышно. Он, похоже, маму не обижает, это главное. Правда, меня бесит, что мама каждое утро уходит на работу, а он сиднем сидит. Но не мое это дело.

– Точно. Не будем соваться к ним. Мама на прошлой неделе ко мне приезжала и казалась очень счастливой.

В салоне красоты я провела больше трех часов, за это время со мной много чего проделали – поработали над лицом, подстригли, покрасили, сделали маникюр и педикюр. Я засверкала, как новенькая монетка. Что ж, еще не все потеряно. Конечно, юной девушкой я не стала, но и на бабищу уже не похожа. От профессионального макияжа я отказалась, но для полноты впечатления сама подкрасила ресницы и нанесла блеск на губы. Оказывается, я еще очень даже ничего. Главным моим украшением были густые медные волосы, подстриженные в каре. От природы они у меня русые, но я так давно крашу их в медный цвет, что многие считают, будто я с ними и родилась. В последние пару лет у меня не было денег на дорогие салоны, приходилось краситься самой, хотя из меня парикмахер так себе, но цвету я никогда не изменяла.

Впервые он у меня появился благодаря Галке, когда мне было двадцать лет. Тогда моя первая любовь разбилась вдребезги, мне жить не хотелось. Это потом невзгоды меня закалили. А тогда я была этакой нежной фиалкой. Галка, очень энергичная и предприимчивая, решила меня взбодрить, пригласив в модный клуб. Я долго сопротивлялась, но она умеет настоять на своем. Внимательно меня осмотрев, она с сожалением сказала, что меня в клуб не пустят, так как я выгляжу на пятнадцать лет, нужно кое-что подправить во внешности. Подруга пришла к нам домой, побеседовала с мамой, и та выделила мне деньги на парикмахерскую, хотя это явно не вписывалось в наш тогдашний бюджет. В тот же день моя русая коса упала на пол в салоне, а у меня на голове появилось медное каре. Этот насыщенный цвет очень хорошо сочетался с цветом моей кожи и глаз. Я преобразилась, хотя и раньше уродиной не была.

Галкина одноклассница встречалась с вокалистом популярной в то время группы «Дебоширы» и раздобыла нам билеты на их выступление. Это было мое первое появление в подобном месте. Оно оказалось судьбоносным. Музыка, алкоголь, общение обрушились на меня, как лавина. Я и не заметила, когда в клубе остались только музыканты, их друзья и самые преданные поклонники. Благодаря Галке и ее подруге я тоже затесалась в эту компанию. Юрка был ударником, но в популярности ничуть не уступал красавчику-вокалисту, так как и сам был весьма недурен, а в харизме так и превосходил своего товарища. Поклонниц у него было немеряно. Я наблюдала за всем со стороны. Легкое опьянение и необычное окружение отвлекали меня от мрачных мыслей. Я не пыталась привлечь к себе внимание, мне и без того впечатлений хватало, но Юрка, как потом признался, сразу меня заметил и решил познакомиться. Так началась наша длинная, местами счастливая, местами грустная, история. Влюбилась ли я в Юрку с первого взгляда? Вряд ли. Просто я не хотела, не могла оставаться в прежней жизни, поэтому с таким самозабвением погрузилась в другую.

Тем временем такси подъехало к дому. Я чувствовала себя усталой и голодной, так что на окружающий мир смотрела не слишком доброжелательно. Эйфория от своего преображения довольно быстро прошла. Таксист помог мне выбраться из автомобиля, и я заметила возле двери подъезда соседа. Я даже немного помедлила, давая ему возможность скрыться. Но он меня уже заприметил и явно поджидал, чтобы открыть передо мной дверь. Галантность? Тут я перехватила его оценивающий взгляд. Мне стало неприятно. Вчера я рано проснулась, нога так зудела, хоть плачь, и подошла к окну. В это время из подъезда вышла сладкая парочка – Вика и Денис. Оба были в шортах и футболках. Весело переговариваясь, они побежали по дорожке. Похоже, парень не промах. Теперь, вот, на меня пялится. Терпеть не могу таких всеядных.

Я подошла к подъезду, и мы вежливо поздоровались. Денис открыл передо мной дверь. Я сквозь зубы его поблагодарила, испытывая сильное раздражение. Я уже давно заметила, что, конечно же, не все, но многие из тех, кто сидит на диете, становятся довольно злобными. Похоже, я из их числа.

– Очень интересно наблюдать за превращением Золушки в Принцессу, – сказал сосед, вызывая лифт.

– Это вы обо мне?

– О ком же еще.

Я пожала плечами и хмыкнула.

– Вы сегодня неразговорчивы, – заметил сосед.

– Устала.

– Когда гипс сняли?

– Сегодня.

– Тогда все понятно.

Больше говорить было не о чем и, когда лифт остановился, мы разошлись в разные стороны. Лестничная площадка имела удлиненную форму. С правой стороны располагались моя квартира и квартира неизвестных мне соседей, с левой – квартиры Дениса и Вики. Я достала ключи, чтобы открыть дверь, когда мне просто ударил в нос тошнотворный запах. Я и прежде его ощущала, но сегодня он был особенно резким. Я подошла к соседней двери. В отличие от остальных, она была не металлической, не двойной, казалось, ее можно проткнуть насквозь, если стукнуть посильнее. Более того, от времени она усохла и по всему периметру оставались щели. Вот из них и несло тошнотворным запахом. Мне стало не по себе. Я оглянулась. Денис уже открыл свою дверь и вот-вот должен был скрыться в квартире. Я его окликнула.

– Денис, вы не можете сюда подойти?

Он быстро подскочил.

– Вам нехорошо? Вы не можете открыть дверь?

– Не в этом дело.

Но он уже и сам почувствовал запах.

– Пахнет из той квартиры, – кивнула я на убогую дверь. – Вы не знаете, кто там живет?

– Раньше там жила довольно вредная старушка – баба Тася, которая со всеми ссорилась, но пару лет назад она умерла. Ее наследники вроде бы сдавали квартиру, но я уже третий месяц здесь живу, но никаких жильцов не видел.

Оказывается, Денис жил в квартире родителей, которые, превратив дачу в зимний дом, перебрались туда. Детство и юность он провел здесь, потом жил в другом месте, но около трех месяцев назад вернулся на исходные позиции. Все понятно. Женился – переехал, развелся – вернулся.

– А вы кого-нибудь видели? – продолжил Денис наш разговор

– Нет.

– А этот запах прежде замечали?

– Замечала, но он был не таким резким. Я ведь выходила из квартиры только для того, чтобы выбросить мусор. Думала, от моего ведра так пахнет, тщательно его намывала, а потом все повторялось. Сегодня я без ведра.

– И утром ничего не заметили?

– Утром брат застрял в пробке и, когда за мной заехал, мы уже опаздывали, так что пронеслись мимо, не сделав ни одного вдоха.

Денис стал звонить в дверь и, разумеется, никто не отозвался. Никто не смог бы жить в таком смраде. Тогда он позвонил в отделение полиции. Там обещали выяснить, кому принадлежит квартира, связаться с хозяином и только после этого прислать участкового. Иначе нельзя, а то по судам затаскают за незаконное проникновение в жилище. Торопиться было некуда, вряд ли в той квартире остались живые существа, нуждающиеся в помощи.

– Вам, наверное, нужно отдохнуть, – предположил Денис, – а я сообщу, когда появятся новости.

– Да, отдохнуть не помешает, – признала я. – Спасибо.

Наконец-то, я оказалась в своей квартире! Я была такая усталая и голодная, что не знала, с чего начать – то ли полежать, то ли поесть. Все-таки я сначала полежала, но не слишком долго, так как желудок не давал о себе забыть. Кое-как доковыляв до кухни, надо сказать, на костылях я перемещалась гораздо проворнее, я открыла холодильник. На меня накатила тоска. Там были только отварные кабачки и йогурты, правда, и того, и другого имелось в изобилии. Этими продуктами меня одарила мама, когда приезжала на прошлой неделе. Тогда у меня были другие вкусовые пристрастия, зато сейчас все это очень пригодилось. Я подогрела полную тарелку кабачков и съела два йогурта. Живот я набила, но вот чувство голода разве что немного притупилось. «Нельзя так разъедаться», – пожурила я себя и решила сосредоточиться на чем-нибудь позитивном. А оно было. Мне сняли гипс! Я с удовольствием почесала ногу сквозь джинсы. Очень хотелось юркнуть в свой махровый халат, но я ждала визита Дениса и не хотела опять превращаться в Золушку. Потерплю немного. Я и не заметила, как оказалась на диване и задремала.

Меня разбудил звонок в дверь. Это был Денис. Оказывается, хозяина квартиры долго разыскивать не пришлось. Едва став собственником, тот угодил за решетку, где отбывал пятилетний срок, так что ему предстояло еще три года отсидки. С ним связались, он не возражал против проникновения в его квартиру. Разумеется, настаивал, чтобы потом вставили новый замок. Я не подозревала, что наши правоохранительные органы настолько щепетильны. Вскоре должен был появиться участковый вместе со слесарем. Нас с Денисом собирались использовать в качестве понятых.

– Я вас разбудил? – вежливо поинтересовался сосед.

– Да, вздремнула немного.

– Мы с вами расстались четыре часа назад, – усмехнулся он.

– Значит, я много вздремнула, – улыбнулась я.

И с чего я стала такой доброй? Наверное, с того, что чувство голода исчезло. Мне удалось обмануть свой желудок, напихав в него низкокалорийной пищи! Я заглянула в санузел, не забыв прыснуть на себя туалетной водой. Скоро меня пропитают совсем другие запахи. А вдруг случится чудо, и источником запаха окажется неубранный в холодильник кусок мяса? Но я уже давно не верила в чудеса.

Мы как раз собрались покинуть квартиру, когда в дверь позвонили. Это был участковый – крупногабаритный парень лет тридцати в полицейской форме, рядом с ним стоял мужик неопределенного возраста с чемоданчиком в руках.

– Вы Колосов? – обратился полицейский к Денису.

– Да, Колосов Денис Викторович.

– А вы? – он перевел взгляд на меня.

– Новикова Ксения Николаевна.

Он записал наши имена в свой блокнот.

– Потом, когда буду протокол оформлять, понадобятся ваши паспортные данные, – предупредил он.

В ответ мы оба кивнули. Слесарь тем временем открыл свой чемоданчик и начал действовать. Тут раскрылись двери лифта, и появилась Вика – молодая, стройная и благоухающая, просто отрада для глаз и обоняния. Заметив нашу компанию, она подошла.

– Здравствуйте всем! Чем это вы занимаетесь? Неужели хотите чужую квартиру ограбить?

Можно подумать, кто-то грабит собственную квартиру. На ее приветствие мы отозвались как-то вяло. Денис вообще обошелся кивком, сосредоточившись на действиях слесаря.

– Вы кто? – спросил участковый.

– Я живу в двадцать восьмой квартире.

– Как вас зовут, я спрашиваю? – уточнил свой вопрос полицейский.

– Вика, – кокетливо произнесла красотка.

– Мы не на дискотеке знакомимся, назовите ваше полное имя. – Похоже, Викина красота не произвела впечатления на доблестного служителя закона.

– Кобылина Виктория Степановна! – запальчиво произнесла девушка.

Полицейский добросовестно добавил еще одну запись в свой блокнот. Наверное, Вике не нравилась собственная фамилия и без особой надобности она ее не озвучивала. Я ей посочувствовала, так как своей фамилией была вполне довольна. Даже, выйдя замуж за Юрия Белозерского, я не стала ее менять, будто чувствовала, что наш брак долго не продлится.

– Кстати, товарищ сержант, – обратилась я к участковому, – вы ведь нам не представились.

– Сержант Крюков! – отрапортовал он, даже попытался щелкнуть каблуками, после чего мы улыбнулись друг другу.

Тем временем дверь в двадцать пятую квартиру открылась, и на нас пахнуло таким смрадом, что мы невольно отшатнулись. Сначала проем закрывала широкая спина сержанта, но, когда он немного отодвинулся в сторону, я увидела тело мужчины, которое лежало прямо в прихожей, всего в метре от двери. Хотя он лежал на спине, и его лицо ничто не загораживало, трудно было определить его возраст, так как следы тления уже основательно коснулись его. В это время у меня за спиной раздался какой-то глухой звук. Я обернулась. Это Вика упала в обморок, никто не успел ее подхватить. На этот звук и мужчины обернулись. Проворнее всех оказался Денис, подхватил Вику на руки и стал растерянно оглядываться, соображая, как дальше поступить.

– Несите ее в мою квартиру, – сказала я, доставая из кармана ключи.

Мы разместили ее на диване в гостиной, где недавно лежала я. Она была очень бледной, дыхание замедленное.

– Может, вызвать скорую помощь? – обеспокоился Денис.

– Думаю, сами справимся. Жаль, нашатыря у меня нет. А у вас?

– Я в обмороки не падаю.

Я принесла воды и осторожно брызнула ей в лицо. Слава Богу, глаза сразу открылись. Я еще немного побрызгала на нее, потом намочила тампон холодной водой и протерла ей лицо, шею и грудь. Она окончательно пришла в себя и прошептала:

– Какой ужас!

– Да уж, – согласилась я. – Сейчас ни о чем неприятном не думайте, постарайтесь заснуть. Сон – лучшее лекарство от всех бед и болезней.

Я погладила ее по голове, она прикрыла глаза, и вскоре ее дыхание стало спокойным и ровным.

– Да вы волшебница, – прошептал Денис.

– Я присмотрю за ней. Идите, узнайте, в чем там дело. Потом и нам расскажете.

Он бросил взгляд на Вику, затем улыбнулся мне и удалился. Вскоре он вернулся с Викиной сумочкой. Затем уже удалился надолго. Он отсутствовал около трех часов. Почти все это время Вика спала. Она проснулась незадолго до его появления. И первый ее вопрос был о Денисе:

– А где Денис?

– Общается с трупом.

– Как вы циничны, – неприязненно произнесла она и, прихватив сумочку, отправилась в ванную наводить красоту.

Она даже не поблагодарила меня за то, что я ее приютила и позаботилась о ней. Вика мне совсем разонравилась, а ведь поначалу произвела приятное впечатление – простая девчонка из провинции, желающая чего-то добиться в жизни. Оказывается, та еще стервочка. Наконец, Денис вернулся. Выглядел он усталым и раздраженным, но, взглянув на Вику, улыбнулся.

– Вижу, ты окончательно пришла в себя. Надеюсь, не забыла поблагодарить Ксению за заботу?

– Ой! – Для убедительности она даже руками всплеснула. – Забыла! Так обрадовалась, что вернулась к жизни… Ксения, спасибо вам за все! Вы прямо, как мать родная.

Наверное, нужно было ответить, что такая малость не стоит благодарности, но я промолчала, так как прекрасно поняла подтекст. Во-первых, она давала понять, как незначителен сам факт моего существования, мало ли кто о ней позаботился, это не имеет значения. Во-вторых, хотела обратить внимание на существенную разницу в возрасте. При ближайшем рассмотрении я обнаружила, что Вика не такая уж и юная. Думаю, ей лет двадцать шесть, а то и двадцать семь, так что в матери я ей не гожусь, а ведь она именно на это намекала. Уверена, эта тирада предназначалась, в первую очередь, для Дениса. Вот пусть он с этим словоизвержением и разбирается. Меня же такими мелкими уколами не проймешь. Зато я окончательно убедилась, что она небольшого ума и довольно злобная.

– Ну, что, дамы? Хотите выслушать мой отчет?

– Разумеется. Сейчас чайник включу. Буду ждать вас на кухне.

Я удалилась, оставив голубков наедине. Не уверена, что они ворковали, так как, хотя голоса и раздавались, на любовное щебетание было не похоже. Я заварила чай, достала коробку конфет и свои лучшие чашки, только тогда они появились. Стол стоял одной стороной к стене, и я поставила по стулу возле каждой из оставшихся сторон. Но Вика быстро переставила свой стул так, чтобы сидеть рядом с Денисом. Он недоуменно на нее посмотрел, но ничего говорить не стал. Атмосфера за столом была непонятной. Троих малознакомых людей объединило неприятное происшествие. Никто из нас не имел к нему никакого отношения, но оно произошло в непосредственной близости от наших жилищ, что не могло нас не затронуть. Что это было – преступление или несчастный случай? Если произошло убийство, то я в это время находилась за стеной, так как в последнее время редко выходила на улицу. Неприятненько как-то.

– Прекрасный вкус! – восторженно воскликнул Денис, отпив пару глотков чаю. – Из каких дальних далей его привезли?

– Не из таких уж дальних, – улыбнулась я. – Подруга недавно в Грузию ездила, вот и одарила меня несколькими пачками.

– Грузинский…, – протянула Вика. – Я предпочитаю более изысканные марки.

– Какие именно? – тут же уточнила я, так как в чаях неплохо разбираюсь.

– Ну, разные, – после небольшой паузы выдавила она.

Я не стала дальше до нее докапываться, с ней все ясно. Она почему-то меня невзлюбила и старается досадить.

– Сначала попробуйте, – примирительно сказала я, – потом выскажете свое мнение.

Денис вмешался в разговор.

– Ксения, кстати, почему мы до сих пор на «вы»? С Викой мы с первого дня обращаемся друг к другу на «ты».

– Но это же совсем другое дело, – вякнула Вика, но Денис так на нее посмотрел, что она примолкла.

– Ничего не имею против, – весело заявила я.

А ведь я тоже не лишена вредности. На самом деле, мне было совершенно безразлично, как к ним обращаться, я вообще в будущем не собиралась с ними общаться, разве что здрасти – до свидания.

– Кажется, мы отвлеклись от главной темы, – прервала я пустые разговоры, – Денис, рассказывай, что удалось узнать.

Оказывается, большая часть времени ушла на ожидание бригады экспертов, те были заняты в другом месте, следователь подъехал еще позднее. Всё осмотрели, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и так далее, потом провели обыск. Ничего интересного не нашли. Он присутствовал при обыске в качестве понятого.

– Почему меня не позвали?

– Решили не травмировать психику чувствительных дам. Потом протокол подпишешь.

– Какая чушь! – возмутилась я. – Я не кисейная барышня и не собираюсь подписывать то, в чем не уверена. Я теперь ученая.

– Да, ты крепкий орешек. А я заверил следствие, что ты не будешь возражать. Признаться, зрелище было не из приятных, да и от запаха наизнанку выворачивало. Тело уже увезли, но от этих ароматов еще долго будет не избавиться. Сейчас они делают кое-какие записи, но протокол оформят завтра, так как уже поздно, и все устали. Завтра нужно будет подъехать в отделение, чтобы расписаться. Я тебя подвезу.

Я его прервала.

– Я уже говорила, что ничего подписывать не буду.

Он продолжил свой рассказ, будто я его и не прерывала.

– Когда закончат, квартиру опечатают. Обещали завтра прислать уборщиков, потом слесарь вставит новый замок.

Похоже, Денис решил обойтись минимумом информации, меня это не устраивало. Мне было важно знать, что произошло у меня за стеной, да и профессиональное любопытство присутствовало.

– Смерть естественная или насильственная? – спросила я.

– Насильственная, – нехотя отозвался Денис.

– Ножевое ранение?

– Почему ты так решила? – насторожился он.

– На огнестрельное не похоже, конечно, могли просто стукнуть по голове, но я так не думаю.

– Ксения, ты случайно не работала в полиции? – вылупился на меня сосед.

– Нет, в полиции не служила, но некоторое время работала криминальным репортером, так что приходилось выезжать на место преступления. Личность убитого установили?

– Нет, никаких зацепок. Сняли отпечатки пальцев, надеюсь, это поможет.

В это время раздался звонок в дверь. Мы переглянулись, и я пошла открывать, Денис последовал за мной. На пороге появился мужчина лет сорока с приятным, но очень усталым лицом. Он поздоровался, потом обратился ко мне.

– Как я понимаю, вы вторая понятая, кажется, Новикова? А я следователь – Виктор Александрович Клочков.

– Очень приятно. Да, я Новикова, но никаких протоколов подписывать не буду, потому что при обыске не присутствовала.

Клочков недоуменно уставился на моего соседа.

– Денис, ты утверждал, что никаких возражений не будет.

– Ошибся.

– И что теперь делать? Я уже с ног валюсь.

– Чаю хотите? – спросила я.

– Не откажусь.

Мы прошли в кухню, и Клочков, окинув одобрительным взглядом Вику, представился, только потом спросил, кем она является.

– Меня зовут Виктория, я соседка из двадцать восьмой квартиры, – кокетливо ответила девушка, стрельнув глазами в следователя.

Тот усмехнулся.

– Ну, и везунчик ты, Колосов! Никто бы не отказался от таких соседок.

Я тем временем заварила свежий чай и достала еще одну чашку. Клочков сделал глоток и от наслаждения прикрыл глаза.

– Как раз то, что нужно. Может, даже не усну за рулем, когда буду домой возвращаться. Вы спасли мне жизнь.

– Рада стараться, – козырнула я.

– Но протокол не подпишете?

– Не подпишу. Я не присутствовала при обыске, так что не могу подтверждать то, чего не видела.

Неожиданно в разговор вмешалась Вика.

– Я могу подписать. Мы с Ксенией совершенно в одинаковом положении. Обе соседки убитого, и обе присутствовали при открытии двери в двадцать пятую квартиру.

Следователь оживился.

– Вы действительно это сделаете? А Ксения не будет возражать?

– Ксения не будет возражать, – сказала я. – Вика, а ты хорошо подумала, прежде чем предлагать такое?

– А чего тут думать? Чего ты боишься?

Я снисходительно на нее посмотрела.

– Знаешь, милая, в жизни всякое случается. Иногда во время обыска что-то исчезает или, наоборот, появляется лишнее. Не хочу ничего плохого сказать о присутствующих, я их для этого недостаточно знаю, но и рисковать не собираюсь.

Вика отмахнулась.

– Как тебе не стыдно?! В людях совершенно не разбираешься и рассуждаешь, как какая-нибудь бабуся с лавочки. Я подпишу!

– Бог тебе в помощь! – отозвалась я.

Следователь сдержанно поблагодарил Вику и о чем-то задумался, только потом высказался.

– Ксения, вы рассуждаете, как профессионал. Раньше работали в правоохранительных органах?

– Она была криминальным репортером, – вставил свое слово Денис.

– Криминальный репортер… Ксения Новикова, – размышлял вслух Клочков. – Господи! – Его посетило озарение. – Вы та самая Ксения Новикова?

– Возможно.

– Дело Журавлева?

– Да. Скандальная слава все-таки меня настигла.

Тут и Денис призадумался и, кажется, что-то вспомнил. Только Вика в недоумении переводила взгляд с одного на другого.

– О чем вы говорите? Какая скандальная слава?

Я решила ввести ее в курс дела сама и постаралась сделать это как можно лаконичнее. Рассказала, что в погоне за сенсацией опубликовала материал, который как следует не проверила, в результате чего пострадал бизнесмен. Он не только получил пятно на репутацию, но и лишился крупной сделки, возможно, сделки всей его жизни. Теперь я расплачиваюсь за это. Лишилась всего своего имущества и получила запрет на профессию. Впереди весьма неясные перспективы. С тех пор стала осторожной и стараюсь избегать сомнительных ситуаций. Если бы каким-то образом вскрылось, что я подписала протокол, хотя при обыске не присутствовала, мне бы мало не показалось. К Вике в такой ситуации наверняка отнесутся снисходительнее. Но пусть не беспокоятся, я никого «закладывать» не собираюсь.

Вика нахмурилась.

– Почему ты так поступила, ничего не проверила? Неужели подкупили?

– Нет! – резко ответила я, – хотя многие думают именно так. Пожалуй, на этом закончим обсуждение моей персоны. Я всего этого уже вдоволь нахлебалась.

Тем временем следователь пил уже третью чашку чаю и стремительно расправлялся с конфетами.

– Не знаю, то ли я такой голодный, то ли конфеты действительно очень вкусные, – говорил он, запихивая в рот очередную конфету.

– Они действительно вкусные, – подтвердила Вика, – обычно я конфеты не ем, а сейчас уже на вторую замахиваюсь.

Оказывается, Вика может высказываться и одобрительно, что не могло не радовать.

– Они очень дорогие? – спросила она.

– Понятия не имею, это подарок.

– Поклонник подарил? – поинтересовался Денис.

– Нет, брат.

– Старший или младший?

– Младший.

– А я одна у родителей, – сообщила Вика, – Денис тоже один. А как у вас, Виктор Александрович?

Следователь усмехнулся.

– У меня есть две младшие сестры, которые до сих пор доставляют немало хлопот.

Я и не заметила, когда обстановка за столом из официальной и даже неприязненной превратилась в дружелюбную. Следователь отодвинул чашку и сказал, что скоро чай у него из ушей полезет. Но все так вкусно, что он не смог удержаться. После этого отступления он обратился к Денису.

– Я ведь зачем зашел? Хотел тебе предложить вернуться в отдел. Говорят, Прохоренко скоро уйдет куда-то повыше, и место начальника отдела освободится. На совещании прозвучало твое имя, когда говорили о преемнике. Подумай об этом, потом мне сообщи, а я проведу разведку боем. Действовать нужно быстро.

Я сразу поняла, что Денис был и раньше знаком со следователем, но не думала, что они вместе работали. Даже как-то мельком подумала, чем же он занимается, если в рабочее время болтается возле дома. Да и помнилось, как он, явно с похмелья, в одних трусах курил на балконе. Тогда он выглядел не слишком презентабельно. В ходе дальнейшего разговора выяснилось, что до недавнего времени Денис был заместителем начальника отдела убийств, затем у него произошел конфликт с начальником, и он решил уволиться. Начальство пока заявление не подписало, а отправило его в длительный отпуск. Денис от предложения Клочкова отказался, мол, надоело подчиняться всяким уродам. Сказал, что сейчас оформляет лицензию частного сыщика и подыскивает помещение для конторы.

Виктор Александрович улыбнулся.

– А что, у вас неплохая команда может получиться – сыщик и криминальный репортер.

Денис рассмеялся.

– Об этом стоит подумать.

Вскоре сыщик распрощался. Вика тоже поднялась.

– Денис, пойдем, уже давно пора спать.

Тот отмахнулся.

– Ты иди, а мне еще нужно с Ксенией поговорить. Если боишься, могу до двери проводить.

– Только до двери? – зло прищурилась она.

Хотела еще что-то добавить, но передумала и села на прежнее место. Неужели у них уже до постели дошло? Шустрые ребята. Впрочем, когда-то и мы были рысаками.

Денис поинтересовался, где я работаю. Узнав, что нигде, очень удивился.

– Почему?

– Трудно устроиться в приличное место с подмоченной репутацией.

– А друзья не могут помочь?

– Пытались. Но… не срослось.

Он сказал, что интересуется этим не просто так. Его отпуск через несколько дней заканчивается, и он не намерен возвращаться на службу. Хочет попробовать себя в иной роли. Примерно через месяц все формальности будут улажены, и его детективное агентство заработает. Было бы здорово, если бы я влилась в его команду. Работать одному не только неудобно, но подчас и невозможно. Помимо помощи в расследовании я бы могла заняться рекламой и поиском клиентов, а начала бы с того, что придумала название для агентства. Он уже голову свернул, а ничего достойного не придумал.

Я чувствовала, что Вика все больше напрягается, похоже, возможная перспектива нашей совместной работы ей не нравилась, и она вступила в разговор.

– Ксения, зачем тебе подаваться в сыщики? Ты же журналист! У нас в фирме пиар-менеджер увольняется. Говорят, раньше он был журналистом. Сейчас подыскивают ему замену. Почему бы тебе не прийти на собеседование?

– Да я еле ноги переставляю.

– Но ведь к работе приступать не завтра! Ему нужно еще две недели отработать!

Вика стала секретарем директора совсем недавно и пока была на испытательном сроке, что не мешало ей быть в курсе всех событий.

Я рассмеялась.

– Не было ни гроша, и вдруг – алтын! Вчера в интернете вакансии просматривала, выбирая между гувернанткой и менеджером по продажам, а тут сразу два таких соблазнительных предложения! Обещаю обдумать оба. Вика, узнай поподробнее, что от меня требуется. Может, они уже нашли замену.

– Значит, мое предложение перемещается в конец списка? – агрессивно спросил Денис.

– Да нет никаких порядковых номеров, – вяло отозвалась я. – Просто все так неожиданно, а день сегодня был очень трудным, я устала и плохо соображаю. Мне нужно все обдумать. К тому же, Викино предложение весьма эфемерно, ведь не она же на работу принимает.

Я поднялась. Гости правильно поняли намек и тоже поднялись. Когда они направились к двери, Вика взяла Дениса под руку и прислонилась к его плечу, демонстрируя их близость. Я видела, как напрягся Денис, но отстраняться все-таки не стал. В дверях он притормозил и предложил обменяться номерами телефонов, что мы вскоре и сделали. Когда они ушли, я облегченно перевела дух. Было уже два часа ночи, но я не собиралась сразу ложиться. Наконец-то, впервые за последний месяц я смогу нормально помыться!

Глава третья

Я прихорашивалась перед зеркалом, испытывая некоторое волнение перед первым рабочим днем в детективном агентстве «Ниро». Я назвала детище Дениса в честь литературного персонажа – гениального детектива Ниро Вульфа. С того дня, как мне сняли гипс, прошло чуть больше месяца, и скучать мне не приходилось. Много времени отнимало хождение в поликлинику – массаж, физиотерапевтические процедуры и лечебная гимнастика. Дома я занималась дополнительно, чтобы побыстрее восстановиться и, наконец-то, больная нога сравнялась по объему со здоровой. Я похудела почти на пять килограммов и практически вернула прежнюю форму. Лешка, получив гонорар за очередную рекламу, подбросил мне денег на хорошую косметику. В общем, я холила и лелеяла себя, получая от этого огромное удовольствие, чего уже давно не было в моей жизни. У Лешки тем временем начались съемки тех серий, в которых он принимал участие. По его словам, режиссер им доволен, он тоже собой доволен. Когда эти серии начнут показывать, я просто прилипну к телевизору. Сейчас он очень занят, и я скучаю по нему, даже его глупых анекдотов и ехидных подковырок не хватает, хотя созванивались мы регулярно. «Не расстраивайся, – говорил он, – на ноги я тебя поставил, а теперь, детка, сама, сама… Еще насмотришься на безработного актера.». «Чур меня! – как бы в ужасе восклицала я. – Ты уж работай, а я, так и быть, немного поскучаю.».

Следствие по делу об убийстве топталось на месте. Установить личность убитого пока не удалось. Возможно, он и преступник, но в руки правосудия не попадал. По мнению медэксперта, ему было в районе тридцати лет, он отличался хорошим здоровьем и следил за собой, на одежду тоже не скупился. Как же его занесло в ту убогую квартиру? Денис говорил, что квартира очень бедная и запущенная. Судя по всему, убитый провел в ней не больше двух дней. Потом появился некто, убил его, закрыл за собой дверь и исчез. При вскрытии квартиры слесарь основательно повредил замок, так что теперь невозможно установить, убийца открывал и закрывал дверь родным ключом или отмычкой. По словам хозяина квартиры, он якобы собирался переехать сюда жить, просто не успел, угодил в тюрьму. Ключи от квартиры оставил своему соседу по коммуналке. В прошлом году этот сосед умер, и никто не знал, что стало с теми ключами, кого он пускал туда жить. В общем, полный тупик. Теперь на квартире повис огромный долг по коммуналке. Далеко не все преступники предприимчивые. Мог бы за пять лет отсидки накопить приличную сумму, а он до сих пор копит долги. Так и без квартиры может остаться. Все это я узнавала от Дениса, который поддерживал связь со следователем.

Мои соседи частенько заходили ко мне, иногда поодиночке, но чаще вместе. Они уже не скрывали, что у них роман, но только Вика нарочито демонстрировала их отношения. Я это никак не комментировала, держалась с ними спокойно и ровно. У нас были две общие темы для бесед – расследование убийства в соседней квартире и мое трудоустройство. Вика была довольно настойчивой в своем стремлении пристроить меня к делу подальше от Дениса. Переговорила обо мне с начальником отдела кадров, даже отнесла туда мои документы. Недавно меня пригласили на собеседование.

Солидная рекламная фирма, имя которой было на слуху, располагалась в роскошном особняке на Васильевском острове. Я была бы не прочь работать в таком месте. Вика предупредила, что собеседования обычно проводятся в отделе кадров, у них для этого имеется специальная комната. Однако, когда я туда заглянула, мне сказали, что собеседование со мной решил провести сам директор, так что мне следует подняться на второй этаж, что я и сделала. В приемной меня встретила Вика.

– Шеф захотел сам с тобой переговорить, – полушепотом произнесла она.

Затем вошла в кабинет и вскоре вернулась со словами, произнесенными официальным тоном:

– Никита Алексеевич вас ждет, – и пошире распахнула передо мной дверь.

Я немного волновалась, но никаких дурных предчувствий у меня не было, и я сделала решительный шаг вперед. От предстоящей беседы многое зависело, нужно сосредоточиться. Я успела заметить, что кабинет очень просторный, а потом едва не споткнулась. С кресла поднялся высокий мужчина.

– Здравствуй, Ксюша, – произнес он, и у меня мурашки разбежались по всему телу.

– Здравствуй, Никита, – проблеяла я.

Никита Баринов – моя первая любовь! Ну, почему я не спросила у Вики, как зовут ее шефа? Моей ноги здесь бы не было. Пятнадцать лет (!) я старалась его не вспоминать, но, оказывается, воспоминания о нем продолжали жить во мне все эти годы. А ведь из-за него моя жизнь пошла совсем по другому руслу! Некоторое время мы молча разглядывали друг друга. Он не располнел, хотя уже был и не таким худощавым, как в юности, лицо гладкое, светлые волосы не поредели и не поседели, те же светлые глаза, тот же мужественный подбородок и плотно прижатые к голове уши. Но он стал таким солидным, что казался старше своих лет.

– Отлично выглядишь, – нарушил он молчание.

– Ты тоже неплох, только стал очень солидным.

Он с возмущением похлопал себя по плоскому животу.

– На мне нет ни одной лишней жиринки!

– Я имела в виду не комплекцию, а общее впечатление.

Он заметно расслабился.

– А… Как говорится, положение обязывает. Владелец фирмы и должен выглядеть солидно.

– Значит, ты не только директор, но и владелец?!

– Да, един в двух лицах. Что это мы стоим, присаживайся. Неужели ты ничего обо мне не слышала?

– Не слышала.

Похоже, это его задело. Он сел в свое кресло, я разместилась на диванчике сбоку, не хотелось сидеть напротив него, как экзаменуемый перед экзаменатором.

– Конечно, ты же все эти годы игнорировала наши сборища, – усмехнулся он. – Признаться, тогда ты здорово всех удивила, меня в особенности. Столько разных планов было, а ты в один миг обо всем забыла, связалась с каким-то рокером и пустилась во все тяжкие.

Я внимательно смотрела на него, пытаясь поймать его взгляд. Наконец, наши взгляды встретились. Раньше от его взгляда веяло теплом. Что же сейчас было в его глазах – отрешенность или, может, пустота?

– А ты не думаешь, что у меня были причины так поступить? – не отрывая от него взгляда, спросила я.

– Откуда мне знать? – равнодушно ответил он.

Я вздрогнула, как от удара. Эйфория от неожиданной встречи вмиг прошла, мурашки попрятались.

– Действительно, откуда тебе знать?

Никита, видимо, заметил, что мое настроение резко переменилось, и ответил на это кривой усмешкой.

– Думаю, на этом вечер воспоминаний можно закончить. У нас разные взгляды на прошлое. Теперь о деле.

Я напряглась. Неужели он все-таки предложит мне работу? Хочу ли я этого?

– Насколько мне известно, тебя ознакомили с должностной инструкцией, – с расстановкой произнес он. Я кивнула. – Не сомневаюсь, что ты со всем прекрасно справилась бы, но… есть маленькое, но большое «но». Пиар-менеджер – это лицо фирмы, и это лицо должно быть безупречным. Пойми меня правильно и не обижайся. Как руководитель я должен, прежде всего, думать о деле. Что будут думать о фирме, которую в медийном пространстве представляет человек с небезупречной репутацией? В работе нельзя поддаваться дружеским симпатиям.

– А они есть, эти дружеские симпатии? – холодно спросила я, поднимаясь.

– Конечно, есть, – быстро и немного нервно ответил он. – Ксюша, не кипятись. Никто тебя на публичную должность сейчас не примет. Неужели ты этого не понимаешь? Но у меня в фирме есть вакансия в отделе рассылки.

Это переполнило чашу моего терпения. Я быстро подошла к двери и, открыв ее, оглянулась.

– Да пошел ты! Вместе с твоим отделом рассылки!

Выпалив это, я громко захлопнула за собой дверь. Вика сразу подскочила ко мне.

– Ксения, что это было?

– Не сошлись характерами. Не беспокойся, на тебе это не отразится.

Она хотела еще о чем-то спросить, но тут раздался звонок – шеф призывал ее к себе. Воспользовавшись этим, я быстро покинула приемную. Пятнадцать лет! Пятнадцать лет чувства к этому человеку дремали во мне, не желая умирать. Надеюсь, теперь они умрут, может, уже умерли. Некоторое время я бесцельно бродила по Васильевскому острову и не заметила, как оказалась на набережной. Облокотившись о парапет, я немного успокоилась, и воспоминания нахлынули на меня из таких глубин, куда я давно не заглядывала.

Когда я поступила на факультет журналистики, моей радости не было предела. Энтузиазма было выше крыши. В один из первых дней учебы аспирант, проводивший у нас практические занятия, предложил нам выполнить задание в команде. Надо учиться общению и совместной работе, сказал он, и произвольно разбил нас на группы по пять человек. В нашей группе оказалось две девчонки – я и Галка, с которой мы сразу подружились, и трое парней. Одним из них был Никита. Высокий, симпатичный и очень умный. Он был умнее нас всех, вместе взятых. К тому же, он был немного постарше, так как после школы служил в армии. Конечно же, я сразу в него влюбилась, и наповал. В его присутствии я чувствовала эйфорию, а, поскольку мы много общались, то я почти все время пребывала в этом состоянии и была в гармонии с собой и миром.

Никита приехал из провинции, был старшим ребенком в многодетной семье, так что жил в общежитии и подрабатывал, где мог. Родители не могли ему помогать. Групповые занятия вскоре прекратились, но мы успели так сдружиться, что почти все время проводили вместе – занимались в читальном зале библиотеки, ходили на прогулки и в кино, иногда выбирались в театр. Никите из-за подработок не всегда удавалось к нам присоединиться, но он старался, как мог. Остальные ребята из нашей группы нам завидовали, кое-кто пытался проникнуть в наше сообщество, но в нашей команде все было настолько гармонично, что мы боялись пускать к себе кого-то еще. Мы были настолько увлечены учебой и нашим общением, что на личную жизнь времени и сил не оставалось. Так продолжалось почти два года. В конце второго курса мы собрались в кафе, чтобы отметить Витькин день рождения. Никита запаздывал. «Заработался парень», – предположил именинник и хотел ему позвонить, когда тот появился на пороге, да не один, а с девушкой. Все обомлели от неожиданности, а я просто впала в ступор.

Лена была красива, но какой-то шаблонной красотой. Высокая стройная блондинка с голубыми глазами. Впрочем, мужчинам такие нравятся больше всего. У меня глаза тоже голубые, может, даже более красивые – не круглые, как у нее, а удлиненные, но во всем остальном до Лены мне было далеко. Поначалу она меня раздражала. Она была дочерью богатых родителей, училась в частной школе за границей и обзавелась некоторыми неприятными привычками. Со временем Лена изменилась – то ли общение с нами так на нее повлияло, то ли Никита должным образом ее инструктировал, но она перестала меня раздражать. Подругами мы с ней не стали, но относились друг к другу вполне благожелательно. Конечно, моя влюбленность никуда не делась, но мы продолжали учиться вместе с Никитой, вообще много времени проводили вместе, и я довольствовалась тем, что имею. Во всяком случае, зла Лене я не желала. Наверное, моя влюбленность постепенно сошла бы на нет, но кое-что произошло, что враз все изменило.

Был май, погода хмурилась, на носу была зачетная неделя, потом сессия. Лешку отправили в оздоровительный лагерь на три недели, у него с детства были проблемы с желудком, потому и от армии освободили. Слава богу, несколько лет назад он полностью выздоровел. Воспользовавшись удобным случаем, мама тоже отправилась в санаторий, так как в тот год перенесла операцию на желчном пузыре. В общем, я осталась одна. Мы с друзьями иногда собирались у меня дома, чтобы позаниматься. Всем нравилась квартира, напоминавшая театральные декорации. Какое счастливое время было!

В субботу Никита не появился в университете, но я не волновалась. К сожалению, из-за работы ему иногда приходилось пропускать занятия. После занятий мы с Галкой немного прогулялись, но погода была такой паршивой, что вскоре мы разбрелись по домам. Часов в десять вечера в дверь два раза позвонили. У нас около звонка висел список, в котором указывалось, кому сколько раз звонить. Нам повезло. Новиковым нужно было звонить только два раза, а Артемьевым, например – семь! Я пошла открывать.

На пороге стоял Никита. Я была удивлена – вроде бы не время для визитов, но сердце радостно затрепетало. Конечно, он не раз бывал у меня дома – то с ребятами, а то и один, если оказывался неподалеку – чтобы чайку попить и поболтать. Выглядел он каким-то отрешенным, и я забеспокоилась. Что случилось? Он ответил, едва оказавшись в комнате.

– Мы с Леной расстались, – замогильным голосом произнес он.

Я сразу захлопотала над ним, отвела в отсек, который выполнял у нас роль столовой, сняла с него куртку. Затем выставила на стол початую бутылку коньяка. В нашей семье почти не пили, даже в праздники, эта недопитая бутылка осталась с незапамятных времен.

– Я недавно выпил пива, – сказал Никита.

– Сейчас отполируем, – попыталась я пошутить, изображая завзятого алкоголика.

Никита был равнодушен к алкоголю, обычно ограничивался одним бокалом. В нашей команде только Витька иногда перебарщивал, за что подвергался всеобщему порицанию. Почему я их ВСЕХ бросила, не только Никиту, но и Витьку, и Костю? Они ведь мне звонили, даже домой приходили, а я ни с кем не хотела общаться. Но лучше вспоминать по порядку.

Тогда мы выпили совсем понемногу, но, поскольку оба не были привычны к крепкому алкоголю, то слегка захмелели. Однако Никита ничуть не расслабился.

– Что же случилось? Что у вас случилось? – пыталась я его разговорить.

Он повторял, как попугай:

– Мы расстались.

Я не оставляла своих попыток вызвать его на разговор. Выговорится – легче станет.

– Но ведь Лена хорошая, – говорила я.

– Да, – подтверждал он.

– Ты тоже хороший, – продолжала я.

– Да.

– Значит, у вас все будет хорошо.

– Нет.

Вдруг он взял меня за руку.

– Это ты хорошая. Очень хорошая.

У меня в голове все смешалось, сердце забилось, как сумасшедшее. И тут он меня поцеловал. Мне показалось, что сейчас я умру от переполнявших меня чувств. Наверное, я была наивна и даже инфантильна, слишком возвышенными были мои представления о любви и, вообще, об отношениях между полами. В моей жизни было всего несколько случайных поцелуев, сорванных знакомыми парнями на вечеринках. Я ни с кем не встречалась, и в моей жизни не было сильных чувств. До этой минуты и моя влюбленность в Никиту, по существу, была платонической, поскольку даже в самых смелых мечтах я не шла дальше нежных поцелуев. И к Лене я его ревновала не так уж сильно. А тут во мне проснулась женщина! Тем временем Никита семимильными шагами продвигался вперед, действуя уже не только губами, но и руками. Меня охватили незнакомые и очень сильные чувства. В тот момент я не была уверена, что мне нравится это сумасшествие. А вдруг он от расстройства помешался и принял меня за Лену? – появилась страшная мысль.

– Никита, – попыталась я его образумить. Я не хотела красть поцелуи, предназначенные другой. – Я Ксюша, а не Лена.

Он, казалось, не услышал моих слов, тогда я повторила громче:

– Я Ксюша, а не Лена!

– Знаю, знаю, – прошептал он мне в самое ухо.

И мои бастионы пали. Окончательно и бесповоротно. Никита подхватил меня на руки и понес в мой закуток. Не знаю, как он себя чувствовал, но неплохо сориентировался в нашем лабиринте. Почти мгновенно он избавил от одежды и меня, и себя. А потом было море страсти и наслаждения – поцелуи, объятия, ласки. Я и представить не могла, что так бывает. А потом – кульминация. Много крови и много боли, а он гладил меня по голове и шептал:

– Маленькая моя, потерпи немного, сейчас боль пройдет, и все будет хорошо.

И действительно, скоро опять все стало хорошо, даже не просто хорошо. Мы немного поспали, а потом проснулись… В течение ночи мы еще три раза начинали все сначала, прежде чем погрузиться в глубокий сон. Проснувшись, я увидела склонившегося надо мной Никиту. Он был уже полностью одет и улыбался. В этот момент я поняла, что не просто влюблена, а люблю этого мужчину всем своим сердцем. Я ответно улыбнулась. Он склонился еще ниже и нежно прикоснулся к моим губам.

– Мне пора, а ты еще поспи.

Я вскочила с постели и накинула халат.

– Я тебя провожу.

По коридору мы шли молча. Не знаю, почему он молчал, но я просто не знала, о чем нужно говорить в таких случаях. В дверях Никита обернулся и проникновенно произнес: «Спасибо», после чего сразу скрылся за дверью. Его «Спасибо» меня обескуражило. Что он имел в виду? Разве так прощаются с возлюбленной? Или у мужчин принято благодарить за прекрасную ночь? Когда он позвонит, обязательно спрошу, что означало это вежливое слово. Но он не позвонил. Я все воскресенье не расставалась с телефоном, даже в туалет с ним ходила. Я возлагала большие надежды на понедельник, но в понедельник Никита в универе не появился. Вдруг с ним что-то случилось? Я позвонила, его телефон был выключен. Парни тоже не смогли ему дозвониться. Мое настроение было ужасным. После занятий я пошла домой, сославшись на плохое самочувствие, когда остальные отправились заниматься в читальный зал. Я была в смятении. Почему он не пришел? Почему не звонит? Потом до меня дошло. Вернее, я думала, что дошло. Он долго встречался с Леной, но, как только расстался с ней, тут же переметнулся ко мне. Никита ведь очень порядочный человек, совестливый, ему трудно пережить такое. А, может, Лена страдает, и ему жаль ее? Я решила занять выжидательную позицию.

На следующий день Витька сообщил, что ночью дозвонился Никите. Тот чем-то очень занят и обещал появиться через несколько дней. Слава богу, с ним все в порядке, с облегчением подумала я, но, когда он появится, нам придется серьезно поговорить. Какой наивной я была! Никита появился в четверг перед второй парой. Мы всей группой стояли в коридоре перед аудиторией. Он приветливо улыбнулся нам с Галкой и пожал руки парням. Выглядел он бодрым и отдохнувшим, в то время как я исхудала и осунулась. Хорошо, хоть месячные начались, одной заботой меньше. После занятий и посещения столовой мы отправились в читальный зал, и совершенно случайно оказались с Никитой на соседних стульях. Я тупо смотрела в открытый учебник, ничего не понимая, все ждала, ЧТО он мне скажет, он же молча изучал нужный параграф. Даже ни одного взгляда в мою сторону не бросил. Я была в замешательстве. «Стыдится, что так быстро перекинулся с одной девушки на другую», – повторила я придуманное оправдание. Меня это мало утешало, но нужно же как-то объяснить необъяснимое.

До субботы я еле дожила, не могла ни спать, ни есть, мама перед сном мерила мне температуру, считая, что я заболела.

– Ты же не маленькая, – выговаривала она. – Стоило оставить тебя без присмотра всего на две недели, и ты превратилась в привидение.

В субботу я еле дотащилась до университета, решив, что сегодня обязательно поговорю с Никитой. Я должна знать, на каком я свете. Я выбирала, когда лучше это сделать. Вряд ли стоит затевать разговор на факультете, там в любой момент могут помешать. Нужно договориться встретиться после занятий вне стен университета. Я все оттягивала момент, когда с ним заговорить, но тут случай представился. После лекции я замешкалась, даже Галка уже выбежала из аудитории. Я склонилась к сумке, убирая туда тетрадь, когда кто-то тронул меня за плечо. Я вздрогнула и обернулась. Это был Никита.

– Ксюша, ты стала очень нервной, нужно подлечиться, – улыбнулся он.

Я во все глаза смотрела на него, пытаясь понять, что он чувствует. Но ничего не могла прочесть по его лицу. Мне показалось, будто он надел маску – приветливую доброжелательную маску, которая скрывает что-то другое. Мне нужно это выяснить.

– А больше ты ничего не хочешь мне сказать?

На какое-то мгновение в его глазах промелькнуло смятение, но, наверное, мне просто показалось.

– Хочу, но не сказать, а спросить: «У тебя по истории все лекции записаны? – Я машинально кивнула. – Ты не могла бы одолжить мне тетрадь до понедельника? Я сниму копию.».

Я лихорадочно думала, что делать. Неужели он обо всем забыл?! У меня это в голове не укладывалось. Или считает произошедшее чем-то несущественным? Не знаю, сколько было у него таких ночей, но у меня-то первая, единственная. И ведь это он шептал мне: «Маленькая моя, потерпи…».

– Ксюша, так ты дашь мне тетрадь или нет? – нарушил мои размышления Никита.

– Нет!

Даже не знаю, как это получилось. Я отказала Никите в том, что без колебания сделала бы для любого однокурсника. Он в недоумении уставился на меня, затем развернулся и ушел. «Вот так-то, – подумала я, – я маленькая, но гордая птичка, и не собираюсь тебе навязываться, но и ты от меня ничего не получишь.». Гордости хватило ненадолго. Мне захотелось броситься ему вслед, отдать тетрадь и, если понадобится, вытрясти из него душу, но добиться объяснения. К сожалению, я этого не сделала. Я выскочила из универа, как ошпаренная, проигнорировав последнюю пару, и долго бродила по городу, пытаясь понять, что произошло в моей жизни. Но разве такое можно понять? Он ведет себя так, будто ничего не было. Но ведь было! Теперь-то я понимаю, что была непроходимо глупа. Я ведь знала, что у него были продолжительные и серьезные отношения с Леной, такое в один момент не проходит. Я ни в коем случае не должна была поддаваться соблазну. Но я была так влюблена, а он так нуждался в утешении, что все произошло как бы само собой. И он подарил мне волшебную ночь. Сейчас, с вершин своего опыта, могу сказать, что та ночь была уникальна. Даже с Юркой, который любил меня и был весьма искусным любовником, я не добиралась до таких вершин.

В тот вечер я вернулась домой в невменяемом состоянии. Мама охала и хлопотала надо мной, что меня ужасно раздражало, и я еле удерживалась от грубости. Ускользнув в свой закуток, я легла на кровать и застыла в позе эмбриона. Мне ни с кем не хотелось общаться, однако телефон я не отключала. Вдруг Никита позвонит? Для него я была готова сделать исключение. Он наверняка понял, что я ничего не забыла и просто обязан объясниться! Если он сожалеет о случившемся, пусть так и скажет. Мне будет больно, обидно, но это все же лучше неопределенности. В конце концов, на Галкин звонок я ответила. Она беспокоилась, чего это я смылась из универа, ничего ей не сказав, да еще на звонки не отвечаю.

– Плохо себя чувствую, – пробормотала я, – спала, только что проснулась.

Затем последовали звонки от Вити и Кости. Мы договорились этим вечером встретиться в кафе, чтобы отметить окончание трудового семестра. В понедельник начиналась зачетная неделя.

– Без тебя как-то скучно, – сказал Костя. – Может, все-таки поднимешься со смертного одра и приедешь к нам?

Витька вторил ему.

– Нехорошо дезертировать в такой момент, это недостойно звания будущего журналиста.

Никита так и не позвонил, хотя он тоже был в кафе, Костя упомянул, что кроме меня вся команда в сборе. Почему он не позвонил? Обиделся за тетрадь или тут что-то другое? Эти вопросы, на которые до сих нет ответа, терзали меня беспощадно. В универ меня просто ноги не несли, и я занималась в одиночестве, днем перебираясь в Лешкин отсек, так как в нем имелось окно. Вернувшийся из лагеря брат казался еще более бодрым и позитивным, чем обычно.

– Что это у тебя рожа такая кислая и синяя? И почему фигура напоминает высохшую корягу?

– Это, дорогой братец, все от счастья тебя видеть.

Если бы не Лешка, я бы, наверное, в те дни свихнулась. Частенько, когда не болтался по городу с приятелями, он устраивался на своей кровати в непосредственной близости от письменного стола, за которым сидела я, надевал наушники и либо читал, либо просто слушал музыку, покачиваясь из стороны в сторону.

– Ты напоминаешь умственно отсталого, – подкалывала я его.

– А ты канцелярскую крысу, только очков не хватает.

Это беззлобное подтрунивание помогало мне как-то держаться на плаву. Я даже немного успокоилась и решила, что в среду, после зачета, обязательно разберусь, что к чему. На этот раз он не отвертится. Звонить ему я не хотела, мне нужно видеть его глаза, когда мы будем разговаривать. Он мне тоже не звонил, хотя остальные отметились, интересуясь моим пошатнувшимся здоровьем. Мне нужна была ясность. В амнезию я не верила. Да, в тот вечер, когда он пришел ко мне, он был не в себе. Допустим, вся жаркая ночь выпала у него из памяти. Но ведь было еще утро! Как объяснить его ясный взгляд, ласковую улыбку и нежный поцелуй? Прежде такого не было. За все годы он лишь пару раз чмокнул меня в щеку, когда поздравлял с днем рождения. И за что он меня благодарил?

Я готовилась к зачету, но мои мысли постоянно сбивались на предстоящую в среду встречу. В голове теснились вопросы: «Как? Почему? За что?». В конце концов, я додумалась до того, что Никите просто нужно время, чтобы осознать чувства, которые он ко мне испытывает. И ведь эти чувства были! Ну, не мог человек, ничего не испытывая к своей партнерше, так себя вести! Ладно, до среды осталось немного, сдам зачет, а потом припру его к стене.

Однако все прояснилось во вторник. Мама была на работе, Лешка куда-то убежал, так что я была дома одна, когда раздались два звонка в дверь. Я нехотя пошла открывать. Сначала увидела Никиту, потом мой взгляд переместился на Лену. Они были вместе! И оба смотрели на меня ясными и дружелюбными глазами. Я была в таком замешательстве, что не пригласила их пройти в комнату, и мы топтались в коридоре. Неловкое молчание нарушила Лена.

– Ксюша, мы с Никитой вчера подали заявление, свадьба через месяц, как раз после окончания сессии! Тебя первую приглашаем!

Она достала нарядную открытку и торжественно вручила ее мне. Я машинально ее взяла, не спуская взгляда с Никиты. Его взгляд был спокойным и ничего кроме этого спокойствия не выражал. Лена продолжала что-то щебетать, но я ничего не слышала и не понимала. Никита поджал губы, затем взял Лену за руку.

– Ладно, пойдем, у нас сегодня еще большая программа.

Лена выглядела растерянной.

– Ксюша, ждем тебя на нашем празднике!

Они ушли, а я еще некоторое время стояла в коридоре, окаменев от горя. Только потом закрыла дверь на замок и вернулась в комнату. Меня использовали и выбросили на помойку! До этой минуты, несмотря на непонятное поведение Никиты, я считала нашу ночь чем-то прекрасным и особенным. А ведь он просто надругался надо мной! Я почувствовала себя грубо изнасилованной, грязной, да еще последней дурой. Мне стало понятно, за что он меня благодарил тем утром – за сексуальные услуги. У него был сильный стресс, я помогла ему его преодолеть, и он, возрожденный, помчался к своей Лене. Мои чувства не в счет. Господи, он же знал, что был у меня первым! «Маленькая моя, потерпи…». Моя самооценка упала ниже нуля. Я не пошла сдавать зачет, все, к чему прежде стремилась, больше не имело никакого значения. Главное, я не хотела видеть ЕГО! Зачетная неделя прошла без меня, как и последовавшая за ней сессия. Мама с Лешкой пытались меня образумить, но у них ничего не получилось. Даже Лешкины шутки больше на меня не действовали. А уж он изо всех сил старался. С однокурсниками я не общалась, изредка делая исключения для Галки. Она оказалась хорошей подругой, терпела мои выкрутасы. Никто не знал, почему я так резко изменилась. Впрочем, у Галки были подозрения.

– Это из-за Никиты? Из-за его свадьбы?

– Да при чем здесь свадьба?! – искренне возмутилась я.

Сама свадьба действительно была ни при чем. Важно было то, что ей предшествовало. Галка на этой свадьбе побывала, но, когда стала о ней рассказывать, я ее остановила.

– Мне это неинтересно.

Не желая видеть Никиту, я заодно порвала и с его окружением. Мама переживала, хотела записать меня к психологу, но я воспротивилась, хотя понимала, что не могу вечно сидеть на ее шее, ничего не делая. Никаких конкретных планов на будущее у меня так и не появилось. И тут вмешалась Галка, заманив меня в модный клуб. В тот день моя жизнь резко изменилась.

Погрузившись в воспоминания, я слишком долго опиралась на парапет, руки затекли, да и шея тоже. Я распрямилась, подвигала руками, покрутила шеей, не отрывая взгляда от реки. Мимо проплыло грузовое судно, затем прогулочный катер, с борта которого раздавалась громкая музыка. А ведь я все это время стояла, уставившись на реку, но ничего не видела и не слышала, будто только сейчас глаза открылись. В общем, осуществила полное погружение в прошлое. На душе неожиданно полегчало. Совсем недавно я была подавлена неожиданной встречей с Никитой, а теперь отпустило. Этот солидный человек, вальяжный и самодовольный, не имеет ко мне никакого отношения. Видимо, и в прошлом он был не тем, кем казался. Иначе не поступил бы со мной так жестоко. Я этого не заслуживала.

Вечером в гости пожаловали соседи. К этому времени я окончательно оправилась от встречи с прошлым, настроение даже приподнялось. Вика уже рассказала Денису о моей стычке с ее начальником, так что их обоих разбирало любопытство. Денис принес с собой небольшой тортик. «Не вечно же тебе нас кормить.». Я сидела на жесткой диете, но решила, что сегодня позволю себе немного расслабиться. По Викиным словам, после моего ухода шеф пребывал во взвинченном состоянии, сначала сделал ей резкое замечание из-за какого пустяка, затем устроил разнос нескольким начальникам подразделений, потом отменил назначенное совещание и ушел, сказав, что сегодня не вернется.

– Я даже боюсь завтра на работу идти, – заключила она свой рассказ.

– Тебе нечего бояться, – усмехнулась я. – Мы с Никитой давние знакомые, вместе учились. В прошлом у нас были кое-какие трения. Если бы я знала, что он владелец фирмы, ноги бы моей там не было! А тут, вхожу в кабинет и – сюрприз, сюрприз!

– Он тебе отказал?

– Да. Сказал, что пиар-менеджер в уважаемой фирме должен иметь безупречную репутацию. Предложил место в отделе рассылки. Ну, я его и послала.

Последнюю фразу я произнесла весело и с удовольствием, и ничуть не притворялась. Я чувствовала себя так, будто в том нашем давнем противостоянии победила я, а не он. Нужно было послать его еще пятнадцать лет назад. Послать и забыть. Жаль, что этого не сделала. Вика хотела продолжить обсуждение нашей стычки, но Денис, довольно потирая руки, ее прервал.

– Ксения, значит, теперь тебе прямая дорога в мое агентство!

– Выходит, что так, – усмехнулась я. – Попытка – не пытка!

И вот, этот день настал. Сегодня я должна приступить к работе на новом месте. Мы долго придумывали название моей должности. С обязанностями более или менее было понятно – вести документацию, заниматься рекламой, любыми способами завлекать клиентов и, по мере возможности, помогать в расследовании. Числиться детективом я не могла, так как не имела лицензии. Денис предложил назвать мою должность – руководитель офиса, что вызвало у меня неудержимый смех. К чему ненужный пафос? Мы перебрали еще несколько вариантов, после чего остановились на самом простом – секретарь. Как я поняла за последнее время, мне вообще нужно держаться в тени, никуда не высовываться, чтобы моя скандальная слава не повредила работе. Итак, вперед!

Глава четвертая

Для конторы Денис снял квартиру с двумя смежными комнатами на первом этаже жилого дома. Дом располагался на 7-й Красноармейской неподалеку от Московского проспекта. Он считал, что контора должна находиться в центре города – это престижно, да и народу там больше ходит. Я надеялась, что его расчеты верны. На фасаде уже висела вывеска «Детективное агентство «Ниро»» – синие буквы на белом фоне, скромно, но приметно, примерно такая же табличка, только гораздо меньших размеров, висела на двери квартиры, в которой разместился наш офис. Его обустройство потребовало немалых затрат. Частично Денису помогли родители, частично банковский кредит. Я не представляла, когда мы сможем отбить эти деньги. Квартира была малогабаритной и темной, но не балы же здесь устраивать! Зато на окнах имелись решетки, а двери были очень надежными. Безопасность – прежде всего, говорил мой новый шеф. Мебели было немного, вся новая и светлая, как и стены, так что удалось в какой-то степени сгладить мрачность помещения. В первой комнате было мое рабочее место – стол с компьютером, стеллаж и небольшой диванчик для посетителей с журнальным столиком. Во второй комнате размещался кабинет детектива. Там было примерно так же, как и в приемной, только еще имелся шкаф и небольшой несгораемый сейф. В общем, все по-взрослому.

Я взялась за работу с энтузиазмом – разместила рекламные объявления на нескольких сайтах и договорилась о размещении объявлений в двух бесплатных газетах. На радио и телевидение мы пока не замахивались, не по карману. Но о баннере где-нибудь в людном месте стоило задуматься. Денис тем временем пытался составить примерный прейскурант цен на наши услуги, используя для этого всевозможные источники. Иногда он удалялся на какие-то встречи. Офисный телефон пока молчал.

Первый клиент появился на четвертый день без предварительного звонка. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкий и прилично одетый.

– Я никакой информации не нашел о вашем агентстве, ни одного отзыва, – едва поздоровавшись, сообщил он. – Хотелось бы быть уверенным в безупречной репутации организации, которой собираюсь доверить деликатное поручение.

Я едва не вздрогнула. Похоже, у меня появилась аллергия на слово «репутация». Однако я быстро взяла себя в руки и улыбнулась.

– Вы ничего о нас не слышали потому, что мы открылись только в этот понедельник. А насчет репутации можете не беспокоиться, – не моргнув глазом, сказала я, – глава агентства – отличный детектив. До недавнего времени он был заместителем начальника отдела убийств.

– За что же его турнули из полиции? – перебил мою хвалебную речь потенциальный клиент.

– Его не турнули, – терпеливо объяснила я, – он сам ушел, захотел изменить свою жизнь. Колосов Денис Викторович. Можете навести справки в Следственном Комитете.

Похоже, упоминание Следственного Комитета подействовало на мужчину благотворно, и он хмыкнул.

– Вы отличный адвокат.

– Всего лишь секретарь, что меня вполне устраивает.

– Кирилл Романенко, – протянул он руку, желая закрепить знакомство.

– Ксения, – представилась я, решив не озвучивать свою фамилию. Вдруг у него хорошая память? – После небольшой паузы спросила: «Ну как, вы решились воспользоваться услугами нашего агентства?».

– Пожалуй, – улыбнулся он. – Знакомьте меня со своим шефом.

Я вошла в кабинет и, округлив глаза, торжественно произнесла:

– Клиент! Кирилл Романенко!

От возбуждения Денис вскочил с места, затем пригладил рукой волосы и сел.

– Зови.

Они беседовали довольно долго. Я просто изнывала от нетерпения. Каким будет наше первое дело? Я устроилась на эту работу от безвыходности, а сейчас вдруг ощутила азарт, что не могло не радовать. Я уже давно научилась не зацикливаться на неприятном, однако в последнее время все чаще ощущала какую-то бесприютность, будто нигде мне нет места. Может, именно здесь я его найду? Острая тоска вдруг полоснула по сердцу. Я посмотрела в окно. Решетки… В комнату проникал тусклый свет, что добавляло уныния. А ведь на дворе лето! К сожалению, значительную часть этой благословенной поры я провела в заточении у себя в квартире, но там хотя бы решеток не было. Стоп! Хватит ныть! Я прошла в кухню и включила кофеварку, нужно помнить о своих секретарских обязанностях.

Когда Денис вместе с клиентом, а по довольному взгляду сыщика я поняла, что Романенко стал нашим клиентом, вошли в приемную, я улыбнулась.

– Может, хотите кофе выпить?

– Я бы с удовольствием, – ответно улыбнулся Романенко, – но очень спешу. Думаю, мы непременно чего-нибудь выпьем, когда дело будет завершено.

Когда клиент удалился, мы с Денисом переместились в кухню, чтобы за чашечкой кофе обсудить наше первое дело. Прежде, чем посвятить меня в его суть, Денис скривился.

– Так и знал! В последнее время пообщался с несколькими частными сыщиками, чаще всего нашего брата привлекают к слежке за неверными супругами. Но нам пока выбирать не из чего. Тут классический случай. Старый богатый муж и молодая ветреная жена. Ему сорок девять, ей двадцать пять, женаты два года. Поначалу, как он утверждает, все было хорошо, а теперь у него появились подозрения.

– А на что он рассчитывал, когда женился на женщине, вдвое моложе него?! – возмутилась я. – Хотя обманутых всегда жалко.

Денис сказал, что жалеть этого типа не стоит. Он несчастным не выглядит. Похоже, влюбленность, если и была, давно прошла. Теперь он мечтает отделаться от супруги без материальных потерь. По брачному договору, если брак распадется из-за ее неверности, ей ничего не достанется. Если же он будет виновником развода, то она получит значительное содержание. Разговор идет о больших деньгах, поэтому Романенко не скупится. Помимо обычного тарифа пообещал выплатить солидную премию, если удастся изобличить изменницу. Слежку предстоит начать в понедельник, так как на уик-энд супруги собираются уехать в загородный дом. Беседу с Романенко Денис записал на диктофон, который вручил мне, чтобы я распечатала все основное.

– Полная стенограмма не нужна, – сказал он, – только факты. Имена, адреса, телефоны, распорядок дня. Сам разговор скинь на диск, положим начало нашему архиву. Потом и фотографии его женушки распечатаем, он скинул мне на телефон несколько штук.

Я приступила к выполнению задания, а Денис удалился в кабинет, чтобы проверить готовность фотоаппаратуры. Когда он работал в убойном отделе, ему не приходилось самому делать снимки. По счастью, с детства он всерьез увлекался фотографией, так что стал в этом деле практически профессионалом, что теперь очень пригодится. Вскоре он выскочил из кабинета, на ходу пробормотав, что нужно кое-что докупить, и пообещал вернуться через пару часов.

– По дороге где-нибудь перекушу, – добавил он уже в дверях, – ты тоже сходи подкрепись.

Я сидела в кафе неподалеку от офиса, когда позвонили по рабочему телефону. Это была потенциальная клиентка! Я включила запись разговора, чтобы ничего не забыть и не упустить. Закончив разговор с ней, я перезвонила Денису.

– У нас на подходе еще одна клиентка, – бодро отрапортовала я. – Я назначила встречу на 16 часов.

– А что она из себя представляет? – заинтересовался сыщик.

– Судя по голосу, дама в летах, интеллигентная, живет где-то неподалеку. О нас узнала из бесплатной газеты, которую утром сунули в почтовый ящик. О деле хочет лично переговорить с детективом.

– Ужасно люблю интеллигентных старушек! – воскликнул Денис. – Скоро буду!

Восьмидесятидвухлетняя Виктория Афанасьевна действительно была интеллигентной старушкой. Всё – одежда, речь, манера держаться, даже соответствующий возрасту макияж – говорило об этом. Кокетливая шляпка и роскошная брошь, скалывающая ворот блузки, чуть не вызвали у меня слезы умиления. Просто воплощение истинной петербурженки! Она жила на соседней улице, одна в просторной четырехкомнатной квартире. Денис предложил мне присутствовать при беседе, старушка не возражала.

– Мой муж был университетским профессором, – с гордостью сообщила она, – да еще потомком знатного рода, так что кое-что от прежних времен уцелело. Я не бедствую и в состоянии выплатить вам разумный гонорар.

– О гонораре потом поговорим, – приветливо улыбнулся Денис, – сначала скажите, какую работу хотите нам поручить.

Похоже, Виктория Афанасьевна соскучилась по живому общению, поэтому, прежде чем приступить к делу, посвятила нас в подробности своей жизни. Желая расположить к себе потенциальную клиентку, Денис ее не прерывал.

Они с мужем были очень счастливы, хотя долгое время у них не было детей. Когда их молитвы были услышаны и родилась дочь, Виктории Афанасьевне было под сорок, а мужу за пятьдесят. Тогда начался самый счастливый и полноценный период в их жизни. Однако в подростковом возрасте дочь заболела менингитом и умерла, а через несколько лет и ее безутешный отец последовал за ней. Виктория Афанасьевна осталась одна, совсем одна, немногочисленные родственники еще до этого ушли один за другим. Она не знает, как бы пережила потерю мужа, если бы не его племянник. Виктор взял на себя все организационные хлопоты, связанные с похоронами дяди, да и потом не оставлял тетушку без внимания, навещал, делал милые подарки и приносил вкусную выпечку к чаю. Они очень сблизились, хотя раньше общались лишь изредка. Муж недолюбливал племянника, считая того прохвостом. Но ей не из кого было выбирать.

Виктория Афанасьевна отвечала на добро добром. Когда Виктор попадал в неприятности, что случалось регулярно, Виктория Афанасьевна помогала ему деньгами, за что получала море благодарности. Шли годы, круг общения Виктории Афанасьевны сжимался, как шагреневая кожа. Часть подруг уже ушла из жизни, другие совсем одряхлели и редко выходили из дома, а кое-кто уже и не выходил. Конечно, они общались, но, большей частью, по телефону. На этом фоне визиты Виктора стали еще более ценными и желанными. Он иногда водил ее в театры и на выставки, что она очень любила. Раньше она делала это с кем-нибудь из подруг, а теперь остался только Виктор.

– Я ведь для чего вам так подробно обо всем рассказываю, – перебила свое плавное повествование Виктория Афанасьевна, – да для того, чтобы вы поняли, какое значение имеет для меня Виктор. А тут случилась неприятность – пропала икона. Она довольно ценная, семнадцатый век, строгановская школа. Но для меня главная ее ценность заключается в том, что она – единственное, что осталось у меня от родителей. Эту икону передавали в нашем роду из поколения в поколение.

– И вы думаете, что ее украл ваш племянник, – подсказал ей Денис.

– Да, – вздохнула благородная старушка, смахивая выступившие слезы, – больше просто некому. – Мы сочувственно молчали, давая ей время справиться с чувствами. Надо отдать ей должное, она быстро взяла себя в руки. – Если бы исчезла какая-то другая вещь, – продолжила Виктория Афанасьевна, – я бы, конечно, тоже расстроилась, но привлекать сыщиков не стала, в конце концов, и так рано или поздно все достанется Виктору. Он – мой единственный наследник, не считая мелочей, которые я завещала подругам.

– Значит, по сути, он украл сам у себя? – спросил Денис.

– Нет, – усмехнулась она. – На прошлой неделе я сделала дополнение к завещанию. Распорядилась, чтобы икону положили мне в гроб, она небольшого размера. Я – последняя из рода Нагибиных, вот, пусть и фамильная реликвия уйдет вместе со мной.

– И вы об этом рассказали племяннику?

– Конечно. Он не только мой наследник, я назначила его и душеприказчиком. Попросила его проследить за выполнением моей воли.

– А что он?

– Возмутился. Сказал, что это историческая и художественная ценность, и зарывать ее в землю – грех. Но ведь это моя вещь! Только я праве решать, что мне с ней делать!

Честно говоря, в этом вопросе я была на стороне Виктора. Думаю, Денис тоже, но мы не сочли возможным высказываться на эту тему. У Виктории Афанасьевны была своя правда и свое право поступать с принадлежащими ей вещами так, как ей вздумается.

– Считаю более разумным назначить душеприказчиком другого человека, – после небольшой паузы высказался Денис. – Наследник ни при каких обстоятельствах не должен становиться душеприказчиком, это противоречит здравому смыслу.

– Не знаю, кого назначить, – печально произнесла наша потенциальная клиентка. – Мои подруги на ладан дышат, из друзей мужа остался только один, да и тому уже девяносто, и, хотя он еще не в маразме, рассчитывать на него не приходится.

– А дети и внуки ваших друзей, вы с ними поддерживаете отношения?

Она тяжело вздохнула.

– Когда наши друзья ушли из жизни, то и общение с их отпрысками прекратилось.

Печальный итог. Я подумала, что старость страшна не только болезнями и немощью, но и одиночеством. Неожиданно Виктория Афанасьевна оживилась.

– А ведь сын и внук Аркадия Борисовича, юристы! Аркадий Борисович – тот самый девяностолетний друг мужа, – пояснила она, – мы с ним давненько не виделись, но регулярно поздравляем друг друга со всеми праздниками. Пожалуй, я навещу его. – С этим вопросом разобрались.

Пропажу иконы Виктория Афанасьевна обнаружила два дня назад, но не видела ее, по крайней мере, две недели. Дом был старым, штукатурка стала рыхлой, гвоздь, на котором держалась икона, расшатался, и она упала. Хозяйка убрала ее в ящик письменного стола, решив потом вызвать мастера, да все руки не доходили.

– Почему племянника не попросили ее повесить? – спросила я.

– Да у него руки не из того места растут, – усмехнулась она, – он бы мне всю стену разворотил.

Дальнейшие расспросы ничуть не прояснили ситуацию. Подозреваемых было немало. Виктория Афанасьевна подозревала племянника, так как, по ее словам, больше никто у нее не бывает. Но это не так. Или благородная дама обслуживающий персонал за людей не считала? Два раза в неделю к ней приходила уборщица, раз в месяц парикмахер, а маникюрша и того чаще. Недавно приходил сантехник, прочищал засорившуюся раковину. Ее квартиру регулярно посещали курьеры, она частенько заказывала доставку на дом из магазинов. Дама была состоятельной и умело пользовалась имеющимися у нее средствами.

Денис забросал ее вопросами, и она подробно и четко на все отвечала. Хотелось бы мне дожить до ее возраста, сохранив при этом светлый разум и приятную внешность. Беседа записывалась на диктофон, а я попутно делала заметки в блокноте – журналистская привычка. Разговор получился продолжительным, но никто из нас не скучал. Приятно общаться с интеллигентным человеком, имеющим за плечами долгую и интересную жизнь. Когда Виктория Афанасьевна удалилась, став нашей клиенткой, было уже около семи вечера. Мы с Денисом переглянулись.

– Могу повторить, – весело сказал он, – обожаю интеллигентных старушек! Хотя задание непростое. Она хочет и на елку влезть, и… ничего себе не ободрать. С этим Виктором придется обращаться, как с хрустальной вазой – не оскорбить, не обидеть, не допустить, чтобы он заподозрил тетушку в нелицеприятных мыслях на его счет! Но… вернуть икону!

В пятницу с самого утра Денис собирался приступить к расследованию и сразу занялся составлением плана. От меня требовалось распечатать имена, адреса и телефоны всех, кто так или иначе имеет отношение к делу. Освободились мы нескоро и подъехали к дому уже в десятом часу.

– Вот уж не думал, что мы так быстро раскрутимся! – радостно воскликнул Денис, когда мы выходили из автомобиля.

Я три раза сплюнула через левое плечо.

– Погоди радоваться, – приземлила я своего шефа, – мы еще ни одного дела не раскрыли.

– Раскроем, куда же мы денемся, – легкомысленно отозвался сыщик.

Я вошла в квартиру в радостном возбуждении. Моя работа мне нравилась! Признаться, не ожидала от себя такого, хотя удивляться особенно нечему. В каком-то смысле эта работа напоминала прежнюю. Общение с новыми людьми, знакомство с их историями и попытки разобраться, как все было на самом деле. Я прошла в кухню, чтобы приготовить себе легкий ужин, и включила телевизор, просто для фона. На одном из питерских каналов несколько мужчин, сидя за круглым столом, с умным видом что-то обсуждали. Я собралась переключиться на музыкальный канал, но тут меня зацепило знакомое имя. Журавлев! Я прислушалась. Обсуждали предстоящее строительство спортивного комплекса. Утвержденный проект уже имелся. Осталось найти подрядчика.

– Нужно учитывать прошлые ошибки, – важно говорил мужчина в роговых очках с толстыми стеклами. – Вспомните, как строили футбольный стадион – недопустимо долго, и это обошлось налогоплательщикам недопустимо дорого, а уж сколько скандалов было вокруг этого строительства! Мы должны довести до сведения властей, что в данном случае подобного непрофессионализма в подборе кадров не допустим.

– Поговаривают, что на роль главного подрядчика претендует небезызвестный и недавно уже упомянутый Журавлев, – подал голос ведущий.

– Только не он! – вскричал молодой человек, неизвестно как затесавшийся в ряды экспертов.

– У Журавлева большой опыт, – провоцировал юнца ведущий, – за плечами много крупных строек.

Молодой человек еще больше возбудился.

– Разве вы забыли?! Года два назад его отстранили от госзаказа из-за всевозможных обвинений в его адрес – тут и нецелевое использование средств, и неуплата налогов, и…

Ведущий опять его перебил, но не для того, чтобы оправдать обвиняемого или хотя бы посеять сомнение в его виновности, а чтобы еще больше подогреть градус дискуссии.

– Ведь до суда дело так и не дошло.

– И не могло дойти! – захлебывался классовой ненавистью юный правдолюбец. – У него все схвачено! Наверняка подкупил тех экспертов! Несчастную журналистку смешали с грязью, а Журавлев, белый и пушистый, опять в деле! Но народ все помнит!

Боже, еще и народ сюда приплел, сокрушенно подумала я. И откуда только он взялся, весь такой принципиальный и неистовый? Дискуссия тем временем продолжалась.

– Думаю, для этой роли лучше подойдет Игнатенко, – сказал полный мужчина, казалось, щеки лежат у него на плечах. – У него опыта не меньше и, главное, безупречная репутация.

– Репутация – это хорошо, – впервые вступил в разговор пожилой мужчина. Его лицо было изборождено глубокими морщинами, но глаза светились умом и живостью. – Но на одной репутации далеко не уедешь. Я давно живу и всякого повидал. Бросить тень на человека, особенно бизнесмена, очень легко. А вот отмыться почти никогда не удается. Да, у Игнатенко немалый опыт, но таких крупных проектов в его практике не было, и неизвестно, справится ли он с такой масштабной задачей.

Дискуссия разгорелась с новой силой, но я уже почти не слушала. Журавлев был прав, утверждая, что мои обвинения ему еще аукнутся. Я своими действиями разрушила ему, если не жизнь, то карьеру. Конечно, я тоже пострадала, но что значат мои маленькие неприятности на фоне его потерь? Этот умный и амбициозный мужчина, совсем еще не старый, в будущем не может рассчитывать ни на что более или менее значительное. Как же он меня ненавидит!

И опять я задумалась над тем, почему тогда поступила так неосмотрительно. Я никогда ничего не публиковала, предварительно не проверив информацию, используя несколько источников! А там был только один источник, да еще анонимный! Как я могла так поступить? На ум приходило только одно объяснение, которое я и дала своей жертве: «Бес попутал!». Такое объяснение подошло бы Галке. Она работала в издательстве в отделе эзотерики и прочей хиромантии. Но ведь я – ярая материалистка!

Шарики в голове закрутились с невиданной силой, мысли сменяли друг друга так быстро, что я не успевала ни одну из них ухватить. Одна все-таки пробилась на поверхность. Нужно поесть! – решила я. Готовить ужин расхотелось, я съела маленькую баночку творожка и запила зеленым чаем. Голода я не чувствовала. Однако легкая трапеза заставила мой мозг работать более продуктивно. Я вернулась к прежней теме. Почему я решилась на ту публикацию, нарушив все свои принципы? Захотела славы? Кое-какая известность у меня имелась, но неужели мне так захотелось по-настоящему прославиться? Я таких своих мыслей не помнила, возможно, они подспудно подталкивали меня. Или это был азарт? Гончая, схватив добычу, сжала зубы покрепче. Это больше похоже на истину.

Но почему Василий Семенович меня не остановил? Он такой осторожный, всегда заставлял меня по десять раз проверять и перепроверять материал, прежде чем разрешить публикацию. А тут, в такой ответственный момент, дал мне карт бланш, мол, решай сама, да еще говорил, что, если публиковать, то нужно делать это немедленно, фактически не оставил мне времени на обдумывание и поиск других подходов к жертве. Мне стало не по себе. Неужели человек, которого я уважала и считала своим другом, меня подставил? А я, дура набитая, угодила в ожидавшую меня ловушку. Может быть, подкуп все-таки был? Только подкупили не меня, а главного редактора. Может, это у него появилась вилла на Мальдивах? Хотя вряд ли. Скорее, все потратил на своих неблагополучных деток. Тут неожиданно вспомнилось, что незадолго до этого поговаривали о смене главного редактора. Василий Семенович был настоящим профессионалом, видимо, просто чем-то не угодил спонсорам. Может, узнав об этом, он решил обогатиться напоследок? Думать об этом было не просто неприятно, а очень больно.

Я достала из заначки сигареты. В юности, когда связалась с Юркой, заплатила огромную дань многим пагубным привычкам, хорошо, что наркоманкой не стала. Потом, в один не слишком приятный день я разом со всем покончила, хотела и с Юркой покончить, но тот вцепился в меня, как клещ. Говорил, что без меня совсем пропадет. До сих пор тем или иным способом пытается цепляться. Мой новый номер телефона он не знает, теперь и адреса не знает, так что придется ему обходиться без меня. Я не хотела с ним встречаться, разговаривать и погружаться в его проблемы, в свое время еле ноги унесла. Я закурила и задумалась. Ну, почему в последнее время никак не удается порадоваться чему-нибудь по-настоящему? Сегодня вернулась домой, довольная и даже окрыленная. Жизнь виделась в более радужном свете, чем раньше. И вот, опять… Видимо, отголоски моей глупости будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Когда я немного успокоилась, мысли вернулись к прежней теме. А если мысли направить по правильному руслу, то они быстро приводят к результату. Сомнений не оставалось, Василий Семенович меня подставил. В это не хотелось верить, но факты, как говорится, упрямая вещь. Последний раз мы с ним разговаривали, когда он сообщил мне о желании Журавлева встретиться со мной. А потом – молчок, ни одного звонка, ни одного сообщения! Даже не ответил мне, когда я поздравила его с днем рождения. И меня не поздравил. Его в прессе особо не затрагивали, он никаких интервью не давал. Однако писали, якобы с его слов, что он просто доверился своей ведущей журналистке, о чем очень сожалеет. Зато меня вовсю поливали помоями. А он ни одного слова поддержки не произнес, ни лично, ни публично. Тогда я это воспринимала как должное, чувствуя себя бесконечно виноватой. Теперь это виделось по-другому. Мы с ним были в одной лодке. Без его одобрения моя статья не появилась бы! Но он тихо слился, а все шишки достались мне. Кстати, у него, в отличие от меня, нет запрета на профессию.

Я металась по квартире, не в силах осознать ту правду, которая мне сегодня открылась. Василий Семенович меня предал! А ведь мы были связаны не только служебными, но и дружескими отношениями. У него младший сын – мой ровесник, поэтому Василий Семенович регулярно обращался ко мне за разъяснениями, когда не мог понять поведение своего отпрыска. Я, как могла, объясняла, и он утверждал, что ему это помогает в общении с сыном. Он тоже был в курсе моих дел. Когда развод с Юрой был в самом разгаре, мой муж устроил настоящее преследование. Василий Семенович придумал мне длительную командировку на Дальний Восток. Это помогло разрядить обстановку. Эх, сколько всего было за те семь лет! Я потянулась за второй сигаретой.

– Как же я раньше обо всем не догадалась? – недоумевала я. – Ведь все так очевидно!

Вскоре я нашла ответ и на этот вопрос. Нападки в прессе, суд, запрет на профессию, злобные звонки среди ночи, потеря имущества и потеря уважения многих коллег не могли на мне не сказаться. Я пыталась выглядеть этаким стойким оловянным солдатиком, которому все нипочем, но внутренний стержень, похоже, надломился. Мои мысли превратились в желе, а я – в амебу. Потому и роман не получился. У меня не было внутренней энергии, вот и в романе она не чувствовалась. Мой роман представлял интерес разве что с этнографической точки зрения – в нем достаточно подробно была описана жизнь в коммунальной питерской квартире в начале двадцать первого века.

Если бы не Лешкины полушутливые нападки и найденный в соседней квартире труп, благодаря которому я получила сразу два предложения о работе, то, вполне возможно, я бы до сих пор сидела в старом махровом халате, обрастая жиром и пофигизмом. Сейчас прежняя энергия, несмотря ни на что, вернулась, ну, почти прежняя. Как-нибудь переживу предательство Василия Семеновича, а вот свою вину перед Журавлевым мне придется нести, как крест, до гробовой доски, тут уж ничего не поделаешь.

Глава пятая

Почти всю пятницу мы с Денисом провели по отдельности. Я сидела в конторе, печатая показания Виктории Афанасьевны, а Денис занимался оперативной работой. Перед обедом он ненадолго появился, сообщил, что уже побывал у нашей клиентки, осмотрел квартиру и пообщался с ней и ее уборщицей. Он дал мне диктофон, попросив, на сей раз, распечатать полную стенограмму обоих разговоров. И зачем ему это нужно? – недоумевала я. Нам ведь не перед кем отчитываться. Неужели память такая плохая? Или просто хочет занять меня работой, чтобы я осознавала свою нужность и не скучала? Ладно, буду выполнять указания начальства без лишних рассуждений. Денис вскоре ушел, собираясь всевозможными окольными путями выяснить, что из себя представляет Виктор. Нужно поглубже вникнуть в жизнь подозрительного племянника, чтобы при необходимости было чем на него надавить.

– Если будут звонить новые клиенты, – сказал сыщик перед уходом, – назначай на утро вторника. Понедельник я собираюсь полностью посвятить жене Романенко.

– Оптимист! – бросила я ему вслед.

Однако новый клиент действительно объявился, и я назначила ему встречу на указанное шефом время. Неожиданно я увлеклась работой, решив не тупо печатать произнесенные слова, а в скобках вставлять свои ремарки, отмечающие тон и состояние говорившего. Таким образом мне удалось самую рутинную работу превратить в творческую. Умею я себя развлекать.

В конце рабочего дня Денис позвонил и предупредил, что в контору возвращаться не будет, так что мне самой придется добираться до дома. Я немного расстроилась, за последние дни уже успела разбаловаться. На работу и с работы меня возил шеф. Оказывается, это очень удобно, когда шеф не только шеф, но еще и сосед.

– Договор о торжественном ужине в силе, – добавил он. – К восьми появлюсь и все принесу – вино, фрукты и какую-нибудь закуску. Это вы с Викой воздухом питаетесь, я так не могу.

Об этом ужине мы договорились накануне, желая отметить удачное начало работы детективного агентства «Ниро». Совсем неплохо для одной недели – два клиента, а теперь еще и третий на подходе.

Закончив разговор, я стала собираться домой, чтобы успеть прибраться до прихода гостей. Вечером было не до того, слишком расстроилась из-за озарения насчет Василия Семеновича и очередного осознания своей вины перед Журавлевым, а утром просто времени не хватило. Погруженная в свои мысли, я закрыла контору и вышла на улицу. Дверь подъезда еще не успела захлопнуться за мной, как мне в ноги бросилась кошка. От испуга я шарахнулась в сторону, и тут рядом со мной откуда-то сверху с невообразимым грохотом упал огромный кусок штукатурки. От удара он рассыпался на более мелкие части. Я тупо смотрела на образовавшуюся гору, постепенно осознавая, что, если бы не кошка, то этот огромный кусок угодил бы мне в голову. Представлять последствия не хотелось. Когда я оправилась от шока, то отскочила подальше от дома, оказавшись на проезжей части, так как тротуар был очень узким. По счастью, улица была тихой, так что никаких дополнительных неприятностей не случилось. Я внимательно осмотрела фасад. В некоторых местах он облупился, но уж особо обшарпанным и убогим не выглядел. Только наверху, почти под самой крышей зияла огромная вмятина. Дом был пятиэтажным и, учитывая высоту потолков в старых домах, лететь этому куску пришлось с большой высоты. И чего ему на месте не сиделось?

Я вернулась на тротуар, с опаской осматривая фасад, решив проявить гражданскую ответственность и позвонить в жилконтору, чтобы огородили опасный участок. Кому-нибудь другому может не повести. Адреса жилконторы я не знала и с обреченным видом взяла в руки телефон. В это время дверь подъезда распахнулась и на улицу выскочила пожилая женщина, в фартуке и с растрепанными седыми волосами, истошно вопя: «Мура! Мура!». Сначала она бросилась в одну сторону, затем в другую, только потом заметила меня.

– Девушка, вы тут кошку не видели? Серенькая такая, с зелеными глазами.

– Видела. Я едва о нее не споткнулась.

– Где?! – Она с надеждой уставилась на меня. Я кивнула на дверь. – И вы позволили ей выскочить на улицу?! – Ее возмущению не было предела. – Что за люди такие пошли, равнодушные! Неужели не видели, что это домашнее животное, а не уличный бродяга?!

Мне ее вопли надоели.

– А как ваша кошка оказалась на лестнице? – с легкой подковыркой поинтересовалась я.

– Я соседке дверь открыла, а Мура и прошмыгнула. А ведь лифт опять не работает! Пока я с четвертого этажа спустилась…

Неожиданно мне в голову пришла здравая и, главное, очень удобная для меня мысль. Я обратила внимание расстроенной женщины на гору штукатурки.

– Меня эта куча чуть не прибила, мне было не до кошки, – сказала я. – Нужно сообщить в жилконтору, чтобы поставили ограждение. Вы сделаете это?

Она отмахнулась.

– Мне Муру нужно искать.

– Ваша кошка обязательно найдется, – уверенно заявила я, хотя никакой уверенности не испытывала, – нужно распечатать объявления и развесить по всей улице.

Она оживилась.

– Сейчас же внуку скажу, пусть этим займется.

– Не забудьте в жилконтору позвонить! – напомнила я.

– Позвоню.

Переложив ответственность за безопасность граждан на чужие плечи, я направилась к метро, постепенно ускоряя шаг. К метро я почти подбежала. Руки и ноги тряслись. Меня настигло полное осознание того, что со мной произошло, вернее, чуть не произошло, а именно: такая банальная и ужасная вещь, как «кирпич на голову». Нечто подобное со мной случилось в юности. Тогда я тоже прошла по самому краю. Погруженная в себя, я переходила дорогу в неположенном месте, когда мимо меня, всего сантиметрах в двадцати, промчался трамвай, истошно сигналя. Я так же метнулась в сторону, потом меня затрясло, и я нескоро окончательно пришла в себя. На этот раз я более или менее успокоилась только при подходе к дому, решив поскорее забыть об этом неприятном эпизоде.

Кроме чая и кофе я могла порадовать гостей только сыром. К этому продукту я давно неравнодушна и, когда мои финансовые возможности позволяли, баловала себя самыми изысканными сортами. Но это в прошлом. Теперь я покупала сыр в обычном фермерском магазине, забыв об изысках. Впрочем, этот оказался совсем неплох, так что перед гостями стыдно не будет. До их прихода я успела умыться, причесаться и переодеться. Надела джинсы, которые сидели на мне, как влитые, и темно-синюю рубашку с голубыми вкраплениями – удобно, стильно, но не вычурно. Денис тоже выбрал спортивный стиль – джинсы и белая рубашка-поло, эффектно оттеняющая его черные волосы и темные глаза. На нашем фоне Вика казалась райской птичкой – в желтой мини-юбке и малиновом топике, демонстрирующем широкую полоску безупречного живота.

– Будто мы в тропиках живем или хотя бы на пляж собрались в наших широтах, -неприязненно подумала я, но тут же себя одернула.

Так недолго превратиться в сварливую старую деву. Может, уже превратилась? За последние два года у меня не то, что ни одного романа, но даже легкой интрижки не случилось. Не до того было, да и никто особо не напирал со своим вниманием. Кого может заинтересовать унылая бабища в махровом халате? Но к унылому прошлому возврата нет! Хватит посыпать голову пеплом, прошлое все равно не изменить. Нужно радоваться каждому дню! Сегодня, если бы не вмешательство Муры, я вполне могла сойти с дистанции. Но не сошла. Значит, это для чего-то нужно.

– Ты сегодня непривычно задумчивая, – сказал Денис, когда немного закусил после первого тоста в честь процветания детективного агентства «Ниро». – Что-то случилось?

Похоже, он очень быстро научился разбираться в моих настроениях. Что ж, можно и рассказать о своем приключении. К чему ненужные секреты? К тому же, надо его предупредить, чтобы был внимательнее при подходе к нашей конторе. И я рассказала, как благодаря серенькой кошке с зелеными глазами избежала гибели.

– Какой ужас! – воскликнула Вика, округлив глаза.

– Да, очень неприятно, – подтвердил Денис, – слава Богу, что обошлось. Нужно будет проследить, чтобы фасад привели в надлежащее состояние. Ты этим займешься?

Вроде бы прозвучал вопрос, но я восприняла его как руководство к действию.

– Ладно, – буркнула я, – только надеюсь, что и без меня найдутся энтузиасты. Хозяйка кошки показалась мне активной женщиной. – Денис согласно кивнул.

Когда эта тема была исчерпана, мы стали делиться впечатлениями от первой недели работы нашего агентства, посвящая Вику в нюансы сыщицкой деятельности. Разумеется, никаких имен мы не называли. Разговор получился оживленным, мы перебивали и дополняли друг друга, подшучивая и над клиентами, и над собой. Похоже, мы стали командой, совсем неплохо для одной недели совместной работы. Мы с Денисом так увлеклись разговором, что упустили из виду, что Вика не принимает в нем участия. Вскоре она напомнила о себе.

– Ксения, сколько тебе лет?

Вопрос был не только бестактным, но и совершенно неуместным. То, о чем мы только что говорили, никакого отношения к моему возрасту не имело. Денис метнул раздраженный взгляд на свою подругу.

– Тридцать пять, – спокойно ответила я.

Задавать встречный вопрос я не стала, решив не опускаться до ее уровня.

– Тридцать пять?! – с ужасом переспросила она. – И ты до сих пор не замужем?!

– Вика! Веди себя прилично! – одернул ее Денис.

И что ей неймется? Похоже, ревнует. Дурочка, никакого повода нет. Меня Денис в этом плане никогда не интересовал и, по счастью, он перестал бросать на меня оценивающие взгляды.

– Что значит, «до сих пор»? – усмехнулась я. – Я была замужем, сейчас в разводе.

– Твой муж был журналистом? – неожиданно поддержал тему Денис.

– Нет, музыкантом.

Похоже, их обоих это почему-то удивило. Но Вика была верна себе и с подковыркой спросила:

– Играл на скрипке?

Как же она меня раздражала! И почему в игре на скрипке она видела что-то недостойное?

– Он был рок-музыкантом – ударником, хотя хорошо играл и на клавишах, и на гитаре.

Вика растерянно молчала, а Денис заинтересовался.

– В какой группе он играл?

– «Дебоширы».

Денис изумленно уставился на меня.

– Ты была замужем за Юрием Белозерским?! – Я кивнула. – Я был фанатом этой группы, а Юрий Белозерский был моим кумиром! – возбужденно говорил он. – Белозерский – самый харизматичный из их четверки, и его песни мне нравились больше других. Что-то давно о них ничего не слышно.

– Их группа окончательно распалась несколько лет назад, – вздохнула я, – но иногда они собираются вместе, чтобы дать один-два концерта.

Видимо то, что я была замужем за известным музыкантом, сильно удивило Вику, но ее язвительность никуда не делась.

– Ты была молодой, когда с ним познакомилась?

Я усмехнулась.

– Мне было двадцать, ему двадцать три и, предвидя твой следующий вопрос, сразу на него отвечу. Мы развелись пять лет назад.

– Но почему?!

– Наркотики, – коротко ответила я. – Все, хватит обсуждать мою кандидатуру. Теперь хочу вас послушать.

На самом деле, я уже и так знала о них все, что мне было нужно, а подробности меня не интересовали. Думаю, если бы не стечение обстоятельств, мы с ними никогда не стали бы близко общаться. А теперь я с ними общаюсь гораздо больше, чем со своими друзьями. Друзья… До меня только сейчас дошло, что их стало гораздо меньше. С одними отношения прекратились вскоре после обвинений в мой адрес, с другими постепенно сходили на нет. Остались единицы, самые верные. Тем временем Денис решил отозваться на мое пожелание.

– Мне тридцать два года, недавно развелся, сыну четыре года, завтра собираюсь с ним встретиться. Насчет моей прежней работы вы знаете, насчет нынешней – тоже.

Коротко, но исчерпывающе. Я перевела взгляд на Вику.

– Теперь твоя очередь.

Она всплеснула руками. Этот жест, который Вика регулярно использовала, чтобы подчеркнуть свою молодость и неискушенность, ужасно меня раздражал.

– Я еще не успела совершить ничего выдающегося, – смущенно сказала она. – Окончила школу, потом колледж, устроилась на работу в маленькую контору. Но у нас в городке такая скука! А люди – такие неинтересные! Я решила перебраться в большой город. Долго выбирала между Москвой и Питером, решила остановиться на Питере. Это все-таки культурная столица!

В своем ответе Вика много чего опустила, но, главное, о возрасте не упомянула. Неужели ей больше двадцати семи? А ведет себя, как подросток. И зачем я трачу время на человека, который мне не интересен и, к тому же, ужасно раздражает? Обстоятельства, обстоятельства… С Денисом мы неплохо сработались, так что придется терпеть его подругу. Может, со временем она изменится? Вике не хватает уверенности в себе, а, главное, в чувствах Дениса. Честно говоря, мне казалось, что особых чувств с его стороны и нет, но это их дело, а ко мне она его ревнует совершенно зря. Господи, и о чем я только думаю? От этих ненужных и неприятных мыслей меня отвлек телефонный звонок. Звонила Галка. Я радостно встрепенулась и, извинившись, вышла из кухни.

– Ксюшка, я просто умираю, – трагическим тоном произнесла подруга. – Завтра хочу смыться отсюда с самого утра.

– Одна?

– Одна! Ты ко мне приедешь? Если я не выговорюсь, то просто с ума сойду.

– Может, ты ко мне?

– Нет уж, я и так все время к тебе приезжаю, а ты не была у меня больше года.

– Что случилось? – не удержалась я от вопроса.

– Потом расскажу. Не хочу, чтобы кто-нибудь подслушал. Гришку уложила спать и сразу стала тебе звонить, пока Володька умывается. Свекровь плохо себя чувствует и уже удалилась к себе. Все, иду спать. Завтра собираюсь встать в шесть, а то и раньше. Когда приеду домой, сразу позвоню тебе. Тогда и ты выдвигайся. Не будем терять ни одной минуты. – Она говорила очень быстро, без пауз, и в ее голосе слышалось не просто напряжение, а настоящее отчаяние.

– Хорошо, спокойной ночи, – сказала я. – Завтра увидимся.

Я сидела на кровати в спальне, размышляя, что могло случиться с подругой. Ее семейную жизнь особо счастливой не назовешь, но, во всяком случае, она была мирной. Они с Володей познакомились, когда ей было двадцать девять, а ему тридцать девять, и он всего через месяц сделал ей предложение, а она его приняла. Володя мне не особо нравился, хотя по общепринятым меркам был завидным женихом – не пил, не курил, никакого тяжелого багажа в виде бывших жен и детей, неплохо зарабатывал. У него было юридическое образование, и он работал в конторе, занимающейся банкротствами. Они жили вдвоем с матерью в трехкомнатной квартире в Приморском районе. Галке от родителей досталась небольшая двухкомнатная квартира, в которую после свадьбы переехала свекровь. Но все Володины плюсы перекрывал один большой минус. Он был таким вялым, отстраненным и тусклым, что зубы сводило от скуки.

В какой-то мере я понимала подругу. До этого у нее было несколько романов, даже не романов, скорее, интрижек, и до официального предложения ни разу не доходило. А ей хотелось семью и ребенка. К двадцати четырем годам она лишилась обоих родителей, и к двадцати девяти вдоволь нахлебалась одиночества. Надо признать, для создания семьи такое скучное воплощение добродетели все же лучше, чем харизматичный наркоман. Главное, теперь у нее есть сын. Грише уже пять лет, и это очень симпатичный и шустрый мальчишка, Галка его обожает. Она – женщина яркая, эмоциональная и немного агрессивная. Внешность соответствует характеру. Высокая, атлетически сложенная брюнетка с темными близко посаженными глазами, крупным прямым носом и тяжелым подбородком. Если рассматривать все по отдельности, можно подумать, что она уродина, но это не так. Все вышеперечисленное находилось в гармонии между собой, что делало ее интересной женщиной. К тому же, она умела себя подать. Это касалось и одежды, и макияжа, и манеры держаться. Она регулярно делала химическую завивку, и прическа из мелких кудряшек, сколотая в тяжелый узел на затылке, очень ей шла.

Для меня же главное заключалось в том, что Галка была верной подругой и хорошим человеком. Так, что же у нее случилось? Они вместе с мужем и сыном три недели провели в Испании. В этот период мы с ней не созванивались, обходясь короткими сообщениями. В них не было ни одного намека на неприятности. На днях они вернулись и отправились на дачу догуливать отпуск, и мы с ней сразу созвонились. Она показалась мне нервной и раздраженной, но я списала это на безудержную Гришкину резвость и Галкину нетерпеливость. Похоже, тут все серьезнее.

Я так глубоко задумалась о подруге, что не сразу вспомнила о гостях, которых оставила на кухне. Как же мне не хотелось туда возвращаться! В мое отсутствие они занялись делом – Вика мыла посуду, а Денис ее вытирал. Оба выглядели довольно хмуро. Похоже, обиделись на мое долгое отсутствие.

– Извините, что я так долго, – приветливо сказала я, – просто у подруги неприятности, и я не могла сразу прервать разговор. А вам – огромное спасибо за помощь. Ужасно не люблю мыть посуду!

Денис немного оттаял.

– Учтем на будущее, а то ты перестанешь приглашать нас в гости.

Можно подумать, сегодня я их приглашала. Просто, когда решили отметить успешное начало нашей деятельности на детективном поприще, Денис почему-то сразу решил, что вечеринка по этому поводу состоится в моей квартире. Я не возражала. В последние месяцы слишком много времени провела в одиночестве. Напоследок я поблагодарила гостей за приятную компанию, и мы расстались вполне дружелюбно.

Утром меня разбудил звонок телефона, когда на часах еще не было восьми.

– Просыпайся, соня, я уже дома. Ноги в руки – и ко мне! Жду!

После такого приветствия я сразу вскочила и стала собираться. Однако особо быстро не получилось, мне хотелось предстать перед Галкой во всей красе. Она ведь еще не видела меня похудевшей и, надеюсь, похорошевшей. Только в девять я вышла из дома – в элегантном голубом костюме, моей последней покупке еще в той, благополучной жизни, и светлых босоножках на высоких каблуках. Я чувствовала себя молодой и красивой и с удовольствием ловила на себе заинтересованные взгляды встречных мужчин. Впрочем, мысли были не особо радужными. У Галки случилось что-то серьезное. Она, конечно, любит преувеличивать, но не до такой же степени!

В некоторой задумчивости я вошла в метро, опустила жетон в щель и подошла к эскалатору. Именно в этот момент вход на него перекрыли. Я метнулась к соседнему, оказавшись в первых рядах. Его все не запускали, и позади меня скопилось много народу. Нетерпеливые пассажиры напирали и толкались, я еле удерживалась на ногах. Наконец, эскалатор запустили, я сделала шаг вперед, и тут ощутила сильный толчок в спину. По инерции я буквально пролетела несколько метров по еще плоскому эскалатору и, не удержавшись на ногах, рухнула на живот. Под ним вздымались ступени, наклон стал круче, и я заскользила вниз, постепенно набирая скорость. Я всеми конечностями пыталась хоть за что-то зацепиться, но поверхности были слишком гладкими. Тут раздался крик. Возможно, это кричала я. Эскалатор, дернувшись, остановился, но мое движение продолжалось. Тем временем появились помощники. Двое мужчин сбежали вниз и остановились передо мной, преграждая дорогу. Натолкнувшись на их ноги, я остановилась. Хорошо, что успела выставить руки вперед, а то бы шею свернула. Одному из моих спасителей было в районе сорока, второму – не больше двадцати. Они помогли мне подняться.

– Кости целы? – спросил тот, что постарше.

Я покрутила шеей, проверяя, все ли в порядке.

– Главное, голова цела, – ответила я.

– А девушка с юмором, – хихикнул парнишка.

В это время из динамиков раздался голос дежурной:

– Девушка, с вами все в порядке? Помощь нужна?

– Это к вам обращаются, – пояснил первый спаситель.

Я встряхнулась и, глядя наверх, помахала рукой, давая понять, что помощь не требуется. Эскалатор возобновил движение. Мои спасители продолжали стоять на пару ступеней ниже и повернувшись ко мне лицом.

– Такие каблуки нужно запретить законом, – высказался старший.

– Зато красиво, – хихикнул младший.

Тем временем мимо нас проходили пассажиры, будто специально желая на меня взглянуть и удостовериться, что со мной все в порядке. Наверное, картина моего падения выглядела впечатляюще. Кое-кто и высказывался. «Поспешишь – людей насмешишь», «Торопиться нужно медленно» и все в таком духе.

– Да никуда я не торопилась, – буркнула я. – Меня кто-то в спину толкнул!

– Не придумывайте, – осадил меня старший спаситель. – Там была такая толкучка, что любой мог оказаться на вашем месте. Просто у вас каблуки неустойчивые.

Мы уже спустились вниз, и я не стала спорить, а еще раз поблагодарила их за спасение, после чего мы дружелюбно распрощались. Я нашла свободную скамейку и, разместившись на ней, осмотрела следы разрушений. На ладонях были лишь поверхностные ссадины, крови не было, зато на коленях капельки крови блестели, да и площадь повреждений была достаточно обширной. Несколько лет назад женщина из нашей редакции не обратила внимания на царапину и получила заражение крови, еле спасли. С тех пор я всегда ношу с собой антисептик и пластырь. Я прыснула на колени хлоргексидином, после чего тщательно заклеила их пластырем. Юбка почти полностью скрыла следы моих увечий.

Когда я покончила с медицинскими процедурами, меня передернуло. Похоже, я опять прошла по самому краю. На этот раз трясучки не было, я все воспринимала как-то отстраненно. Мысли были вялыми и узконаправленными. То ногу сломала, то «кирпич» на голову, сегодня чуть шею не свернула. Просто фатальное невезение. Или везение? Ведь во всех случаях я осталась жива. Но, раз пошла такая полоса, решила я, нужно быть вдвое или втрое осторожнее, чем обычно. Сделав несколько шагов, я поняла, что в ближайшие дни мое передвижение в пространстве будет ограничено, так как каждый шаг отдавался болью. О возвращении домой не могло быть и речи. Галка меня ждет, да и мне будет слишком тоскливо в одиночестве зализывать свои раны. Как-нибудь доберусь. Выйдя на платформу, я остановилась на краю, потом шарахнулась назад, хотя никакой толкучки не было. Береженого Бог бережет.

Глава шестая

До Комендантского проспекта я добралась без всяких приключений и, выйдя на поверхность, первым делом купила пачку сигарет и зажигалку. В этот момент я в какой-то мере поняла Юрку. Если я после долгих лет воздержания опять схватилась за сигарету, то что требовать с него? Выбрав уютную скамейку, я расположилась на ней и закурила. Мне немного полегчало, и я запретила своим мыслям двигаться по мрачному пути. Сейчас подруге нужна моя поддержка, а со своими неприятностями потом разберусь. Я поковыляла на остановку маршрутки. Обычно я добираюсь от метро до Галкиного дома пешком, но сегодня особый случай.

Когда Галка открыла мне дверь, я оторопела. Никогда такой ее не видела. Никакой косметики, лицо опухло от слез, волосы взъерошены. Она всегда, в любых ситуациях, следит за собой, а тут… Значит, действительно случилось что-то серьезное.

– Почему ты так долго? – набросилась она.

Я приподняла юбку, демонстрируя покалеченные колени.

– Господи, что случилось? – всполошилась подруга.

– Ничего страшного, в метро поскользнулась и упала.

Я решила, что не время посвящать ее в подробности. Сначала нужно узнать, что у нее случилось.

– Я не представляю, как ты ходишь на таких каблуках, – проворчала она. – И, вообще, чего так вырядилась, будто на свидание собралась?

– Угадала, – обиженно пробормотала я. – Я и ехала на свидание. К тебе. Хотела произвести на тебя впечатление.

– Тебе это удалось, – улыбнулась она сквозь набухшие слезы. – Ты так похудела!

– На пять с половиной килограммов! – гордо сообщила я.

Галка смотрела на меня, а пара слезинок скользила по ее щекам. Зачем я сунулась со своим бахвальством? Вот дура!

– Мои новости потом обсудим. Пойдем, чаю попьем.

– Лучше чего-нибудь покрепче.

Это тоже было непохоже на Галку, она была почти полной трезвенницей. Я попыталась разрядить обстановку.

– Предлагаешь напиться с самого утра? Впрочем, есть такая присказка: с утра напился – день свободен.

– Уже одиннадцать, – усмехнулась она. – Алкоголь продают во всех магазинах, значит, государство не против, чтобы мы именно сейчас приступили к делу.

Вскоре мы сидели за накрытым столом в кухне. На столе возвышалась початая бутылка коньяка, а ее окружали тарелки с закусками. Видимо, Галка по пути заскочила в супермаркет и накупила всевозможных нарезок и готовых салатов – все то, что я в последнее время не ем. Но не время выпендриваться. К тому же, мне уже порядком надоели вареные овощи, обезжиренный творог и йогурты, к которым лишь изредка я добавляла сыр. Галка щедрой рукой плеснула нам коньяку и подняла свой бокал.

– За встречу!

Она отхлебнула большой глоток, я лишь пригубила.

– Рассказывай.

И она начала свой рассказ, обильно поливая его слезами. О коньяке тоже не забывала.

– Знаю, тебе никогда не нравился Володя. Ты считала, что я вышла замуж за него только потому, что других предложений не было, а я хотела семью и ребенка. Но это не так!

– Я никогда ничего подобного не говорила, – промямлила я.

– Тебе и не надо было говорить, я слишком хорошо тебя знаю. А он мне сразу понравился, и довольно сильно.

Галка начала издалека, с момента знакомства. Они жили в соседних домах и однажды, когда она шла с остановки автобуса с тяжелой сумкой, Володя помог ей ее донести, проводил до дома и назначил свидание.

– Он был таким милым, заинтересованным, глаза сияли. В общем, я попалась.

Ухаживания были непродолжительными, вскоре он сделал ей предложение, и они поженились. Поначалу все было хорошо, они часто занимались любовью и очень радовались, когда она забеременела. После рождения сына их отношения несколько изменились. Близость случалась все реже, он замкнулся, она уже и не помнит, когда он ей улыбался или говорил что-то приятное. Холодность и безучастность. Видя такое отношение, Галка отвечала ему тем же.

– Неужели ты не пыталась с ним поговорить, все выяснить?

– Пыталась, и не раз. Он сказал, что его все устраивает, а, если я недовольна, то могу подать на развод. И все это он произносил таким безучастным тоном, что хотелось повеситься!

– Почему ты мне ничего не рассказывала?! – возмутилась я.

– Я знала, как ты к нему относишься, и знала, что мне посоветуешь: «Пошли его подальше и начни жизнь с чистого листа.». Но я этого не хотела! Я ведь помнила период ухаживаний, его блестящие глаза. Почему он выбрал именно меня, ведь многие женщины, уверена, с радостью вышли бы за него? Значит, что-то его во мне зацепило. Я, дура, надеялась на какие-то изменения. Но становилось только хуже. – Она уже рыдала навзрыд. – Несколько месяцев назад он окончательно перебрался в гостиную, и мы стали жить, как соседи, причем, не самые дружелюбные. А недавно я поняла, что мы с ним НИКОГДА не занимались любовью, он просто выполнял свой супружеский долг, а теперь и этого не делает.

Я гладила ее по голове, шептала ласковые слова, но поток слез не иссякал. Я убрала со стола бутылку, тут коньяк не поможет, и сварила кофе. Казалось бы, бодрящий напиток, но, выпив целую чашку почти залпом, Галка немного успокоилась и стала рассказывать более связно.

Пару месяцев назад, когда я сидела дома с загипсованной ногой, Галка навестила меня после работы. Мы с ней засиделись допоздна, так что дома она появилась около полуночи. Осторожно, чтобы не разбудить мужа и сына, она на цыпочках вошла в квартиру. Дверь в гостиную была приоткрыта, и она услышала, как муж разговаривает по телефону. Вернее, заканчивает разговор. Отчетливо расслышала она только последнее слово: «люблю». Над диваном горело бра и освещало Володино лицо. Оно выражало такую любовь и нежность, что у Галки дыхание перехватило.

– Ты замечала, как он красив? – грустно спросила она.

Красив?! Я вспомнила худощавую подтянутую фигуру, густые каштановые волосы, подстриженные у хорошего мастера, правильные черты лица. Наверное, его можно было бы назвать красивым, если бы не унылое, а подчас, и брюзгливое выражение лица. Я вижу человека целиком, не отделяя внешнюю оболочку от внутреннего содержания, поэтому в моих глазах он выглядел непривлекательно. Но, по Галкиным словам, когда он не прятал свои чувства, то становился красавцем. Наверняка он знал об этом, просто не хотел или не мог распространять свое обаяние на жену. Это было так ужасно, что у меня сердце сжалось от боли за подругу. В тот день Галке удалось вернуться в прихожую незамеченной, и она нарочито громко хлопнула дверью. Володя вышел к ней. На его лице была прежняя равнодушная маска. Галка же еле удерживалась от того, чтобы не наброситься на него с кулаками.

– Что-то ты поздно, – процедил он.

– Неужели ты волновался?

Он не ответил и вернулся в гостиную, плотно прикрыв за собой дверь. Галку мучили демоны ревности. Ей хотелось узнать, с кем он говорил с такой нежностью, кому адресовалось то слово, которого она так и не дождалась. Раньше она не придавала этому большого значения, считая мужа слишком сдержанным для романтических объяснений. Оказалось, он совсем не чужд романтике. Ей понадобилось два дня, чтобы улучить момент и заглянуть в Володин телефон. Так она выяснила номер своей соперницы. Сначала сама хотела ей позвонить, затем передумала. Галка боялась сделать неверный шаг, но ей было просто необходимо узнать, когда эта женщина появилась в Володиной жизни. Кто она?

– Если бы это случилась сейчас, – усмехнулась подруга, – я бы непременно обратилась в твое агентство, а так – воспользовалась услугами первого попавшегося сыщика. Впрочем, он справился довольно быстро и взял недорого.

Ольга Вольская была женой богатого бизнесмена вот уже двадцать пять лет. У них больная дочь – у нее тяжелая форма ДЦП плюс куча других заболеваний. Только благодаря неусыпной заботе матери и деньгам отца она дожила до двадцати четырех лет. Девушка регулярно лечилась в разных клиниках по всему миру. Мать всегда ее сопровождала.

– Сколько же лет этой Ольге?

Я-то подумала, что у Володи кризис среднего возраста, и он польстился на молодую девчонку.

– Ей сорок пять, – мрачно произнесла подруга. – Они с Володей вместе учились на юридическом факультете. В двадцать она вышла замуж, в двадцать один родила больную дочь, после чего посвятила ей свою жизнь.

Сыщик оказался дотошным, так что собрал досье и на мужа Ольги. Тот оказался тем еще козликом. У него всегда были интрижки, но пару лет назад появилась постоянная любовница, которая родила от него ребенка – сына. Кирилл Вольский записал его на свою фамилию.

– Значит, это давняя любовь, – почти прошептала я.

Галка смахнула слезу. Что бы ни было в далеком прошлом, в настоящее время эта парочка встречалась. Ольга регулярно навещала свою престарелую тетушку, живущую на Петроградской стороне. За время наблюдения она появилась там дважды и каждый раз проводила в квартире около двух часов – в промежутке с тринадцати до пятнадцати часов. Минут через десять после ее ухода из этой же квартиры выходил мужчина, его фотографии прилагались. Это был Володя.

– Мой муж изменял мне в рабочее время, – в очередной раз всхлипнула Галка.

Теперь многое стало понятно. Володина связь длилась долгие годы, потому он почти до сорока лет и не женился. Наверняка оба понимали, что на поддержание жизни Ольгиной дочери нужны такие средства, которых у Володи нет. Но годы шли, ничего не менялось, и Володя не выдержал. Решил жениться и обзавестись ребенком. Интересно, по какому принципу он выбирал будущую жену? Я была уверена, что любовь или хотя бы влюбленность здесь ни при чем.

– Скажи, эта Ольга похожа на тебя?

– Нет, полная противоположность, будто специально так выбирал. Она хрупкая и очень красивая блондинка и выглядит лет на десять моложе своих лет.

– Пластика, наверное, – небрежно заметила я.

– Я так не думаю, – мрачно возразила Галка. – Я видела ее фотографии крупным планом – ничего искусственного не видно. Да и сыщик не удержался, высказался: «Давно не видел такой совершенной естественной красоты.».

Картина вырисовывалась настолько безрадостная, что я решила больше ничего не анализировать, а просто слушать подругу и утешать. А ее повествование продолжалось. Узнав о любовнице, Галка сделала героическую попытку вернуть мужа в лоно семьи. Ей пришлось наизнанку вывернуться, привлечь на свою сторону свекровь, чтобы убедить, уговорить и, в конце концов, заставить Володю поехать всем вместе в Испанию. И вот, они в Испании. Они сняли небольшой коттедж в живописной деревушке. Галка чувствовала воодушевление, была веселой и остроумной. Они с Гришкой постоянно смеялись, а потом и Володя стал иногда к ним присоединяться. Она чувствовала, что еще немного, и они вернутся к супружеским отношениям. Но один телефонный звонок перечеркнул все ее надежды.

Гриша считал себя уже достаточно взрослым, чтобы не спать днем, Галка думала иначе. Чтобы его угомонить, она прилегла рядом с ним и задремала. Вскоре она очнулась и прошла в соседнюю комнату. Володи там не было. Тут она увидела его в окно. В это время ему позвонили, она видела, как он достал из кармана телефон. Его лицо изменилось мгновенно, оно выражало такую скорбь и отчаяние, что Галка испугалось. Неужели что-то случилось с его матерью? Володя тем временем скрылся из виду. Галка догадалась, что он направился на террасу. Сначала хотела броситься к нему, чтобы поддержать, утешить. Потом решила выдержать паузу.

– Знаешь, Ксюшка, я теперь сама себе противна. Никогда не залезала в чужие телефоны, не подглядывала и не подслушивала. Теперь делаю это постоянно.

В общем, Галка тогда правильно вычислила. Володя стоял на террасе, продолжая телефонный разговор. Окно, выходившее на террасу, было приоткрыто, она остановилась возле него и спряталась за шторой.

– Милая, милая, милая, – взволнованно говорил Володя. – Как бы я хотел быть рядом с тобой, чтобы обнять и утешить! Знаю, сейчас это невозможно. Но ты утешай себя тем, что теперь Маришка не мучается, обрела покой, а мы всегда будем ее помнить и молиться за нее. Да, милая, я тебя тоже очень люблю. Дай мне знать, когда мы сможем увидеться. Я примчусь мгновенно, где бы ни находился!

Галка, едва не падая с ног от горя и обиды, вернулась в комнату сына и легла на прежнее место. Вскоре скрипнула дверь, приоткрываясь. Она себя не выдала, и дверь закрылась. Похоже, Володя зашел убедиться, что его никто не подслушал. В общем, с этого дня все пошло вкривь и вкось. Володя опять замкнулся, даже сына едва замечал. Окружающие красоты перестали радовать, но и домой возвращаться не хотелось. Галка была на распутье, не зная, что делать. Ольгина дочь умерла, и теперь ничто не мешало влюбленным соединиться. Конечно, им придется какое-то время выждать. Может, самой сделать первый шаг? Послать его на все четыре стороны? Она думала, что у нее еще есть время на раздумья, но очередной подслушанный разговор лишил ее и этой иллюзии.

– Я стала настоящей шпионкой, – с горечью произнесла подруга. – Только услышу звонок, сразу определяю, чей телефон звонит и где находится, и тут же вычисляю, где будет проводиться разговор.

Вчера она услышала только его окончание.

– Мы столько лет ждали, – с тоской говорил Володя, – а теперь каждый день тянется, как вечность. Завтра обязательно приеду. Пошлю всех к черту!

Галка тут же решила, что этому не бывать. Свекровь плохо себя чувствовала, но к ужину все же вышла. Подруга дождалась, когда к ней присоединились Володя с Гришкой, только потом ворвалась в кухню.

– Завтра с самого утра мне нужно уехать! – выпалила она. – У Ксении крупные неприятности, я должна ее поддержать!

– Вторую ногу сломала? – мрачно поинтересовался Володя.

– Это неприятности другого рода.

– Ее будто прокляли, – внесла свою лепту свекровь, – то и дело на ее бедную голову сыплются неприятности. Когда в город вернемся, обязательно схожу в церковь, поставлю свечку и помолюсь о ней. – Татьяна Максимовна была доброй женщиной, с Галкой они неплохо ладили, а внука она просто обожала.

– У меня завтра назначена встреча, – сквозь зубы процедил неверный муж. – Думаю, ты сможешь встретиться с подругой и в другой день.

– И не подумаю! – взъярилась Галка. – Это ты перенеси свою встречу. Там ведь тоже пожара нет.

– Да поезжайте вы оба, – не выдержала свекровь, – мы с Гришенькой и без вас управимся.

Галка напомнила, что та себя плохо чувствует, и вдруг ей станет хуже, Гриша ведь очень маленький, не сможет ей помочь. И Володя, и Галка прекрасно понимали, что нельзя оставлять Гришу с бабушкой, когда та в таком состоянии.

– У меня очень важная встреча, – проскрежетал Володя. – Я не могу ее перенести.

– Тогда пригласи своего коллегу или клиента, с кем ты там встречаешься, сюда, – бойко предложила коварная Галка. – От города всего час езды на машине, а на свежем воздухе все дела еще быстрее решаются.

В общем, эта перепалка закончилась ничем, Галка пошла укладывать сына спать, напоследок напомнив, что завтра с утра уедет. С этого лета она спала на раскладушке в Гришиной комнате, не в силах выносить холодность мужа. Свекровь, конечно, заметила эти изменения, но в силу присущей ей деликатности ни о чем не спрашивала. Утром Галка никого не видела и с большим удовольствием покинула дачу, хотя раньше очень ее любила.

Мы уже выпили по три чашки кофе и, поскольку алкоголя не добавляли, то подруга окончательно протрезвела. Слезы больше не лились, но своим видом она напоминала обломок кораблекрушения.

– И что ты думаешь по этому поводу? – спросила она.

– Ничего хорошего, – буркнула я.

Мне никак не удавалось представить эту шекспировскую драму с Володей в главной роли. Я нечасто его видела, но, когда это случалось, он сидел либо за компьютером, либо у телевизора, уставившись в экран. На внешние раздражители он практически не реагировал – тусклый взгляд, отсутствие какой-либо заинтересованности хоть в чем-то. Тоска! Галка, будто подтверждая мои мысли, взволнованно произнесла:

– До меня только сейчас дошло! Он все эти годы не ЖИЛ, он ЖДАЛ! И вот, дождался. Мы с Гришкой вроде игрушек, которые помогли в какой-то мере скрасить это ожидание. Думаю, завтра соберет свои вещички и съедет к своей Оленьке.

Я так не думала. Во-первых, они оба состоят в браке, что нельзя проигнорировать. Во-вторых, еще неизвестно, какое материальное положение у этой Оленьки. То, что ее муж богат, еще не означает, что и она богата. Я знаю массу примеров, когда богатые мужья выбрасывали надоевших жен, в чем мать родила. Захочет ли эта Оленька лишиться привычной жизни? Когда я озвучивала результаты своих размышлений, Галка смотрела на меня во все глаза. А я тем временем продолжала. За двадцать пять лет замужества Ольга привыкла к богатой жизни. Она прекрасно выглядит. Возможно, она и не делала операций, но наверняка пользовалась услугами лучших косметологов, визажистов, скорее всего, и личный тренер по фитнесу имеется. У нее прекрасная квартира, загородный дом. А что сможет предложить ей Володя? Допустим, ты вернешься в свою квартиру, говорила я. У него останется эта квартира плюс мать в придачу. Вместо загородного особняка – скромная дача в садоводстве. Да еще алименты!

– Ты такая умная, – восхищенно прошептала Галка.

– Не умная, а циничная. Сейчас я рассматриваю тот вариант, когда Ольга остается без гроша в кармане.

– А если она богата? Они сразу поженятся?

– Вряд ли. Я вообще не думаю, что они поженятся.

Тут опять мой цинизм виноват. Судя по всему, они поддерживали отношения долгие годы. Тайные встречи, трагизм ситуации – сплошная романтика. А если исчезнет тайна, да и никакого трагизма больше нет, что тогда? Потом я еще напомнила о муже Ольги. Если он хочет жениться на своей любовнице, то легко отпустит Ольгу. А если девица, родившая ему сына, в жены не годится? Красивая интеллигентная Ольга, долгие годы трепетно заботившаяся о дочери-инвалиде, придавала ему респектабельности. Ему уже около шестидесяти, вряд ли ему захочется выглядеть старым дураком, променявшем достойную жену на какую-то вертихвостку.

Мы еще долго обсуждали всевозможные варианты. У меня уже голова раскалывалась, но радовало, что Галка успокоилась.

– Что бы ты сделала на моем месте? – глядя на меня, как на оракула, спросила подруга.

– Зависит от того, чего ты хочешь.

– Я хочу, чтобы он вернулся.

– На любых условиях?

– Да.

Я и не подозревала, что Галка так любит своего мужа. Все эти годы она весьма нелицеприятно о нем высказывалась.

– Тогда ничего не делай. Не ссорься с ним, но и не подлизывайся.

Галка стала выглядеть бодрее, зато у меня силы окончательно иссякли, будто я их каким-то таинственным образом передала подруге. Что ж, ради лучшей подруги можно и пострадать. Она тоже не раз поддерживала меня в трудных ситуациях. Я решила выйти на балкон, чтобы покурить.

– Опять за старое взялась? – укоризненно произнесла Галка, впрочем, обычного напора в ее голосе не чувствовалось. Я ничего не ответила. – Я пока позвоню свекрови. Что ей сказать о тебе? Она наверняка спросит, что с тобой случилось.

– Скажи, что в метро я свалилась с верхней ступеньки эскалатора, теперь вся в синяках, ноги еле ходят, а еще – ужасно перепугалась.

– Ты действительно свалилась?

– Свалилась, но меня быстро остановили, так что ничего страшного не произошло, а ты можешь эту историю приукрасить.

Галка хотела еще о чем-то спросить, но поняла, что я не настроена беседовать на эту тему. Я вообще была не настроена ни на какие беседы, выдохлась. Я выкурила подряд две сигареты, что было очень тревожным признаком. Так вредная привычка может окончательно вернуться. Ладно, начну с ней борьбу при более благоприятных обстоятельствах. Когда я вернулась на кухню, Галка уже сменила грязную посуду на чистую и выставила на стол коньяк. Выглядела она очень хмурой.

– Это еще зачем? – кивнула я на бутылку.

– Настроение приподнять.

– Не лучший способ для этого.

– Кто бы говорил, – усмехнулась она. – Вряд ли курение полезно для организма.

Возразить было нечего, и я рассмеялась. Галкины губы тоже немного растянулись, что напоминало улыбку.

– Две старые развратные женщины решили предаться своим порокам, – усмехнулась я, наполняя наши бокалы. – Рассказывай, с чего ты опять за бутылку схватилась.

– Этот урод все-таки уехал на свою встречу!

– И оставил ребенка на больную бабушку?!

– Нет, договорился с соседкой, кажется, даже что-то ей заплатил, чтобы она присматривала за ними до его возвращения.

Галка и так зациклилась на своем муже, а он, как нарочно, опять дровишек подбросил. Нужно сдвинуть ее с этой темы. И я поняла, как это сделать

– Я недавно пообщалась с Никитой, – бухнула я без всякой подготовки.

– С Бариновым?! – Ее брови так взмыли вверх, что чуть не скрылись под пышными волосами.