Читать онлайн Вишнёвые рассказы бесплатно

Вступление

Не забудьте найти меня в любой социальной сети – @danka_vishenka. Зачем? Там, вы узнаете больше об этих историях, все отсылки и пасхалки. Как создавались «Вечное лето 2.0», «Настоящая любовь Филиппе Берди», «Вишнёвые стихи», книги для детей, и как я прохожу свой писательский путь.

Спасибо, что решились отправиться со мной в это увлекательное путешествие. Устраивайтесь поудобнее и приятного чтения!

Once in a Blue Moon

“Представьте себе небольшой старинный особняк на окраине. Раньше в нём кипела жизнь, а сейчас лишь призраки прошлого грустят среди пыльных книг, – это было уже десятое начало, которое Кейт крутила в голове. – Нет, тоже не так! Нужно сразу схватить читателя за руку и не отпускать. Никаких прелюдий и предисловий”.

– Ох, сегодня обещают настоящий буран, – жалобы библиотекаря отвлекли от мыслей о новой книге. – Я это, между прочим, и сама чую. Левая коленка так и ноет, так и ноет, – Маргарет остановилась, потёрла правую ногу и прошаркала дальше. – Так вот, в далёком 1944 году сюда въехала семья…

Бесконечные ступеньки. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Лабиринты из книжных стеллажей. Кейт послушно следовала за старушкой, пока та рассказывала историю особняка, начиная от его строительства, и до тех дней, когда в нём открыли библиотеку. Но как только девушке удавалось ухватить нить и темп, Маргарет отвлекалась на сплетни о коллегах, лишние детали и указания: “Дверь скрипит, приподнимай её”, “Эту форточку не открывай, заклинило”. Как если бы человек не мог выбрать какую передачу посмотреть, и постоянно переключал каналы. Щёлк, щёлк, щёлк. Снова и снова, сводя с ума. Кейт мечтала выхватить пульт, чтобы прекратить эту карусель. Если бы тут не было так загадочно и красиво, эта экскурсия быстро бы перешла из “скучных” в категорию “невыносимые”.

– Вот тут-то бедняжка Элоиза и встретила свою погибель. Упала с лестницы, перелом шейки бедра. Через полгода воспаление лёгких, и отправилась на тот свет, выдавать книги ангелам, не иначе, – Маргарет театрально вздохнула, промокнула глаза платочком и предостерегла: – Ты уж, милочка, поаккуратнее здесь, не бегай. Спешка ведь ни к чему, правда?

“Интересно, интересно, но тут не хватает драмы. Пусть библиотекарь погонится за призраком, решив, что он воришка, – Кейт не терпелось остаться одной, и начать писать”.

Когда часы пробили восемь библиотекарь, наконец, сжалилась над новым сторожем, и закончила экскурсию. Но пока одевалась, продолжала раздавать инструкции: “Закрой все окна и двери, поставь на сигнализацию, если замерзнёшь укрывайся тёплым пледом, но ни в коем случае не включай все приборы разом, иначе проводка не выдержит. Был уже тут один случай… – Маргарет закуталась в мягкий тулупчик и замерла: – Мне кажется, или ты совсем не боишься? Малышка, ты же впервые проведёшь тут целую ночь одна. Разве не чувствуешь эту странную энергетику? Здесь рождались и умирали, кто-то даже отнюдь не своей смертью…

– Но они ведь не оживают по ночам, если не принимать горячительного, – усмехнулась девушка, и подумала: “Отлично, теперь пугает меня призраками. Наверняка я просто не нравлюсь ей, и она нарочно устроила весь этот спектакль”.

– Тебе лучше знать, ты же писатель, – старушка расстроенно пожала плечами, и направилась к выходу. – Если что-то случится – зови, не бойся меня потревожить. Всё же сегодня голубая луна, да ещё и на Хэллоуин. Редкое явление.

Кейт почувствовала облегчение, когда закрыла за ней дверь. “Подумаешь Хэллоуин!” Сейчас при тусклом свете ламп, зная, что осталась одна, стало немного не по себе. Но жутко ли? Нет, совсем нет. Да, ей нравилось писать о призраках, но сама она не верила в паранормальное и мистику.

Снегопад всё усиливался, но без ветра было спокойно, даже уютно. Красивая снежная сказка за окном, как в кино.

«Без кофе не напишешь ничего стоящего, – подумала Кейт, и пока закипал чайник, зашла в книгохранилище».

Вспомнила, как в детстве, она частенько пересматривала “Красавицу и чудовище”, мечтала жить в старинном замке с такой же огромной библиотекой. И вот её мечте суждено было сбыться. Правда, всего лишь на одну ночь, на одну долгую ночь.

“Кто знает, а вдруг именно призраки помогут мне написать новый роман, – она подошла к книгам, представила, как бы красиво это выглядело в фильме. – На эту роль взяли бы девушку, чуть стройнее меня, блондинку. Нет-нет, лучше рыжую, волосы как огонь, а кожа бледная, как и положено у призраков, в белом платье. Она идёт по проходу, гладит книги по корешкам, касаясь лишь кончиками пальцев, медленно оборачивается, смотрит в камеру, – и сама повторила этот поворот, точно показывала невидимой актрисе, как той следует сыграть. – С каждым кадром, призрак ускользает всё быстрее, становится почти прозрачной, словно растворяется, и вот она неожиданно уходит направо, скрывается за одним из стеллажей. Камера и зритель за ней, – Кейт завернула за угол, и увидела только луну, робко заглядывающую в окно. – Но её больше нет, лишь звонкий смех затихающий мурашками. Вот только откуда она здесь? Кто же ты? Ожившая героиня одной из книг? Или как пугала Маргарет, призрак того библиотекаря, которая упала с лестницы? Может, она и есть этот дом, его душа? Расскажи мне, – мысленно попросила писательница и прислушалась”.

Свист чайника, настойчиво вернул в реальность.

На первый этаж девушка вернулась уже с ароматным напитком. Включила компьютер, но прежде чем начать писать, по традиции закрыла глаза. Кейт никогда не выдумывала свои истории, просто смотрела их как фильм, а потом записывала всё, что ей показывали. На этот раз картинка появилась мгновенно.

Она увидела себя в театре, как сидит на краю сцены, рядом охапки цветов. Спокойствие и уверенность. Только что сыгран спектакль по её книге. В зале много народу, поклонники по очереди подходят к ней, благодарят, говорят, что не спали ночами, плакали, потому что история получилась страшной, но вместе с тем такой трогательной.

“Когда я начала писать этот роман, про старинный особняк с привидениями, боялась, что всё это где-то уже было. Но я не могла не рассказать историю Сес.. Стефании…Са”.

Ветер начал раскачивать скрипучий фонарь, отвлекая от полного погружения. Но когда Кейт открыла глаза, ощущение, что у неё всё получится, осталось.

“Странно, я ещё никогда не представляла, что будет после выпуска книги. Но как же зовут эту девушку? Сесили или Стефани? Надо ещё обязательно добавить камин для атмосферы. Наверняка он здесь был когда-то. Может, Стефани сожгли в нём? Нет, как-то слишком жестоко. Хотя Кинг же пишет такое и ничего».

Раздался щелчок, свет погас, мгновенно потух монитор. Луна единственная рассеивала мрак ночи. Кейт несколько раз чертыхнулась. Единственное о чём не упомянула Маргарет так это что делать, если выбило пробки.

“Наверняка этот тот самый случай, когда стоит позвонить, и попросить о помощи. Сколько сейчас времени?»

Кейт потянулась к телефону, но тут же замерла, заметив в дверях девушку.

– Сласти или страсти? – незнакомка была в одном лишь старомодном платье с длинными рукавами-буфами. Даже в таком свете было заметно как она бледна, а подол испачкан в чём-то красном или багровом. – Не звони ей, старушка, наверняка, уже спит. Ты так смотришь, будто привидение увидела, – ухмыльнулась она, и подошла поближе. – Меня зовут Сара, я живу тут… неподалёку. Возвращалась домой с празднования, решила предупредить, что света нет во всём районе. Опять перебои. Раньше, когда я охраняла эти книги, такое частенько случалось. Но не волнуйся, к утру обязательно починят. Ты не против, если я составлю тебе компанию? До смерти замёрзла.

Кейт покладисто кивнула, а сама подумала: “Раз электричества нет, значит, нет и сигнализации. Страшновато, гость это как нельзя кстати. Но вдруг это воры? И хрупкая девушка всего лишь отвлекающий манёвр? Но разве преступники раздеваются, прежде чем что-то украсть? Сара… Маргарет точно сегодня упоминала какую-то Сару. Нужно было слушать её внимательней. И как хорошо, что у неё русые волосы, а платье кремового цвета, иначе, действительно было бы страшно”.

– Как тебе первая ночь, да ещё и в Хэллоиун? – девушка выглянула в окно и поёжилась.

– Почему-то все спрашивают меня об этом. Хотя признаюсь, что без света немного жутковато. Будешь чай или кофе? – гостеприимно предложила Кейт, но Сара сделала вид, что не услышала.

– Свечи в нижнем ящике стола, и спички там же, – небольшой канделябр, оказался там, где она подсказала.

– Вылитый Люмьер, правда? – спросила Кейт, зажигая свечи. Казалось, что любимая сказка начала оживать, вот только встречаться с чудовищами сегодня ей вовсе не хотелось.

– Может, поднимемся на второй этаж? Там всегда теплее, – и, не дожидаясь ответа, Сара уверенно направилась к лестнице. – А ты знаешь историю людей, которые жили здесь?

– Только то, что рассказала Маргарет. Но не думаю, что я сумела что-то запомнить, – вздохнула Кейт. – Сама я недавно переехала в ваш город, буду ухаживать за бабушкой. Выбрала эту работу, чтобы больше времени проводить с ней, и писать где-то в тишине. Но сегодня видимо не судьба.

– Судьба, – повторила Сара, и как только они вошли в просторный читальный зал, девушка резко остановилась. – Смотри, видишь это пятно?

Кейт наклонилась вместе с подсвечником и увидела на паркете отметины от угольков: – Так и знала, что тут был камин!

– Был. Давным-давно, когда здесь жила большая семья. Муж, жена, и пять замечательных дочек. Почти каждый день в особняк приезжали гости, – Сара закружилась в танце с невидимым партнёром.

Кейт была очарована её грацией, нарядом, странным макияжем на праздник. Новая экскурсия была гораздо интереснее, и девушка уже забыла, что ещё пару минут назад боялась каких-то воров. Всё, что ей хотелось – узнать, что же случилось со старыми владельцами? Вдруг это та самая страшная история, которую она никак не могла написать?

Сара выдержала паузу и продолжила:

– Разговоры, танцы, вино, девушки в красивых платьях, мужчины в шикарных костюмах. Всегда шумно и весело. Все в этом доме были счастливы, пока их не погубила одна маленькая тайна. Тот вечер, когда всё произошло, не был особенным. Около восьми, в доме появился новый гость. Мужчина оказался хорошим танцором и джентельменом, уделил внимание всем сёстрам. Но от отца не укрылось, с какой нежностью тот смотрел на старшую дочь. Тогда он пригласил юношу к себе в кабинет, и до самого утра они пили и играли в карты. Отец был уверен, что рано или поздно ему повезёт, вот в этот раз точно. Вместо того, чтобы остановиться, он всё повышал и повышал ставки. Никто и никогда выигрывал у него столько, сколько этот наглец. Последнее, что он поставил на кон – была его дочь, которая мирно спала, в той комнате, где сейчас отдел редких книг, там была спальня редких красавиц. Дом другим таких больше не видал, – Сара неожиданно замолчала, и направилась туда, где раньше была спальня.

– И что было потом? – Кейт боялась уронить свечи, или поджечь одну из книг, поэтому шла за ней медленно и аккуратно.

– Когда и последняя партия была проиграна, отец схватил пистолет, застрелил сначала незнакомца, а потом и себя. Дело чести, – Сара содрогнулась, будто пули прошли сквозь неё. – Вот только он не знал, что этим поступком убил их всех. Незнакомцем был тайный возлюбленный старшей дочери, они даже собирались пожениться. Мальчишка всего лишь хотел произвести впечатление на будущего тестя, и попросить руки его дочери. Когда утром девушка узнала о том, что произошло – сбежала из дому. Ходили разные слухи, что она утонула в болоте, что её растерзали дикие звери.

“Нужно всё записать. Добавим немного деталей, допишем диалогов, например ссору с отцом для пущей драматичности. Как дочка проснулась от выстрела, прибежала в кабинет. Отец был уже мёртв, а жених смертельно ранен, и умёр у неё на руках, его кровь запачкала подол её платья, – думала Кейт. – Да, это будет настоящая драма. А её сестры? Надо придумать, что стало с ними”.

– Судьба сложилась трагично для всех. После того как старшая сестра пропала, все отправились в лес на поиски, все кто жил в этом и соседних поместьях. Сначала нашли гребешок, потом чепчик, последней находкой было платье, оно лежало около болота, – Сара дошла до другого конца комнаты, присела и легко просунула руку между книжным стеллажом и стеной. Казалось сейчас она достанет сокровища из тайника, но это была всего лишь чёрная атласная лента, девушка медленно начала вплетать её в волосы. – Первую неделю маменька кричала, выла. А когда слёзы закончились, вдруг побелела, занавесила окна и зеркала. Только представь, что вся эта белизна, на контрасте с траурно-чёрным. Дочкам нельзя было выходить из дому, и даже близко подходить к окнам. Мать считала, что всему виной любовь, все беды от мужчин и в них погибель. Она хотела спрятать их, уберечь. Она хотела как лучше, но…

– Бернарда Альба, – пробормотала Кейт.

– Так в заточении прошла зима. Вторая сестра, не выдержала этого. Ночью, как только дом уснул, она устроила бунт. Выбралась во двор, сделала странную куклу, в человеческий рост из подушек, одеял и ткани. Нарисовала чучелу лицо, прикрепила ему свои волосы, нарядила в то самое платье, всё подвязав чёрными лентами, а в ноги положила дров. Дождалась пока все проснутся, облила “сестру” керосином и подожгла её. Вот только обезумев, не заметила, что и сама облилась. Две свечки горели ярко. Ослепительно ярко. Понимаешь? – Сара подошла к окну, лунный свет осветил её измученное лицо. – Теперь люди стали обходить этот дом стороной, шептались, что на нём лежит проклятие. Кто знает, может, так оно и было. Откуда подул тот ветер, что сжёг вторую сестру? Как она решилась обрезать свои любимые волосы? Мать лишь прошептала: “Ну, вот ещё одна. Просто ещё одна”. И принялась оберегать остальных пуще прежнего. Запирала дочерей дома, поставила решётки на окна, – Сара подёргала прутья, точно пыталась вырвать их. – Как хорошо без них! Когда можно сбегать по ночам к реке, целоваться при полной луне, такой же огромной и близкой, как сейчас. Загадывать желание на падающую звезду и ощущать, что мир полон чудес. Знаешь?

– Но неужели не страшно, вдруг воры? – Кейт казалось, поведение Сары немного наигранным, но это был красивый перфоманс, где идеально сочетались актриса, грим и декорации. «Не хватает тревожной музыки, но если будут снимать фильм, обязательно нужно добавить».

– Но чего бояться, если души наши мертвы? Поверь, куда страшнее, когда люди выбрав вечное горе, тянут тебя за собой во тьму. А так отчаянно хочется смеяться, снова петь и танцевать. Знай, Кейт, смерть никогда не забирает лишь одну душу. Да только другие она хоронит заживо.

– Ты сказала, что все девушки погибли. Как это произошло? – история увлекла её.

– Почему тебе интересно? Тебе жаль их? – удивилась Сара.

– Да, но как героинь. Я могу представить, что когда-то они действительно жили здесь, пострадали, но эта картинка больше похожа на грустное кино, – призналась Кейт.

– Мне нравится, что ты такая честная. Следующей погибла самая младшая. Далеко за домом, были необычные качели, между двух сосен. Знаешь, как они скрипят? О чём говорят деревья, когда тебе хочется летать? Те качели, сделал ещё дедушка, крепко-накрепко, на века. Вот только век выпал недолгий, – Сара отошла от окна. – Там всегда стоял смех, громкий, заливистый, самый чистый и самый звонкий. Всё это мешало старухе, что жила неподалеку. Ох, как она не любила девочек, и это было взаимно. Они боялись её, потому что та была похожа на злую колдунью из сказок. Морщинистая, в лохмотьях, вечно что-то бурчала себе под нос. Возможно это были проклятья? Малышка раскачалась, что есть сил, и вылетев, угодила прямиком в колодец. “Я лечу”, – вот и всё, что она успела крикнуть. Хорошо, что она не успела испугаться, стукнулась головой и упала замертво. Колодец засыпали, сровняли с землёй, он стал для неё могилой. Деревья спили, на всякий случай. Остались две сестры, которым приходилось сидеть дома даже днём. Пока за окном пели птицы, зацветали яблони, вырастала густая трава, залитая полуденным солнцем. Особняк стал тюрьмой. Но разве дом, это самое безопасное место? – Сара как-то странно посмотрела на Кейт, так, что той стало не по себе, – Оглядись вокруг. Ступеньки скользкие, перила низкие. Чуть засмотрелся и вниз. На кухне ножи, вилки, сейчас у людей есть газ…Раз и всё. Вдохнуть, когда так хочется дышать. Но нет, газ это для маменьки, не для детей. Это от отчаянья и на самый конец.

– Но в доме ведь никогда не было пожаров, или был? – Кейт вспомнила о камине, о следах от угольков.

– Дом должен был остаться. Он как памятник. Надгробие, – Сара снова подёрнула плечами.

– Ты точно не хочешь чай? Он, правда, немного остыл, – Кейт захотелось согреть девушку, укутать её в плед, но та неожиданно заговорила о другом.

– Когда ты читаешь истории, или выдумываешь свои, ты понимаешь, что создаёшь призраков? Они сейчас все здесь. Открой любую книгу, и выпустишь их на волю. Они будут жить. Так и с реальными людьми, если ты думаешь о них, помнишь, значит, они всё ещё живы. Пусть всего лишь как фантомы, отголоски, нечёткие образы. Когда в живых осталось две дочери, им казалось, что их любимые сестры и отец никуда не делись. Ведь они смотрели на них с фотографий, разговаривали со страниц своих дневников. Бет по ночам писала им письма, а наутро находила ответы: “Здесь темно, и дурно пахнет. Купаться больше нет сил, и выплыть тоже”. Смотри, – Сара указала на одну из половиц, – видишь, тут чуть отходит, слишком сильно скрипела. Я нашла эти письма там.

– Может, это она одна писала от себя и от мёртвых сестер? Почерк всегда можно подделать, – предположила Кейт, ведь она и сама частенько так разыгрывала мать.

– Можно, да вот только Бет не могла, – не соглашалась Сара. – Она сломала правую руку, когда бежала к колодцу. Ты видела, как пишут левши? Чернила размазываются, если не успели высохнуть. Да, те письма написаны детским почерком, но они чистые и аккуратные. Вторая сестра писала, что постоянно чувствует жар и запах гари. Младшенькая, что папенька запрещает ей качаться, но ей и так уже больше не хочется”.

“Наверняка, этому есть какое-то логичное объяснение, – подумала Кейт, – может оставшиеся сёстры выжили из ума? Но неважно, версия с призраками всегда интереснее”.

Сара закрыла глаза и продолжила: – Когда Бет больше не смогла этого выносить, она написала последнее письмо, в котором рассказывала, что соскучилась, и просила сестёр забрать, уверяла, что не пугает её ни запах гари, ни болото, ни темнота. Именно это письмо лежало рядом с ней, когда она… прямо пером. Дом – небезопасное место.

– А последняя сестра? Как умерла она? – Кейт спросила только чтобы не представлять малышку с чернилами в крови.

– Следующей была мать. Газ. Дым. Помнишь? Но я не про обычный, – Сара привела её обратно в читальный зал, не спотыкаясь даже в полумраке. – Она сломалась, потому что ради нелюбимой дочери, с которой так много хлопот, держаться не имело смысла. Тебе было интересно, как уцелел дом. Последняя дочь учуяла запах, успела открыть вьюшку, потушить камин и всё проветрить. Это случилось на годовщину, снова Хэллоуин. Я не говорила, что это началось именно тогда? В тот день тоже была голубая луна, и вьюга, как сегодня. Снегопад не прекращался несколько дней. В дом вошли уже по весне, как стаял снег. Никто и не подумал о них, никто. Труп матери, был где-то здесь, – она указала на место рядом с отметками от угольков, – а вот девушку так и не нашли. Ходили слухи, что та умерла как старшая. Но, я думаю, она осталась здесь. Скрылась в одной из книг. Такое же могло произойти, верно?

– Знаешь, эта история настолько ужасна, что если она произошла на самом деле, – Кейт вдруг стало холодно и одиноко, она уже не знала хочет ли написать этот рассказ, или лучше не стоит? – Зачем придумывать такие страшные, ужасные вещи?

– А зачем ты читаешь книги про привидений? – пожала плечами Сара – Если ты любишь бояться, так почему вместо триллера не откроешь некрологи? Криминальные хроники? Не узнаешь историю всех домов, больниц. Почему не любишь читать, когда основано на реальных событиях, когда произошло на самом деле?

– Тогда я не смогу уснуть, – честно призналась Кейт, – Я спокойно закрываю книгу, и все демоны остаются в ней. Они не живут на соседней улице, ни под кроватью. Их нет рядом. Не существует. Иначе, я бы стала параноиком. Извини, что задаю такой вопрос, не подумай, что я выгоняю, но тебе не пора домой?

– Пора, чувствую, что меня уже заждались. Но уйду только с рассветом, мне сейчас не добраться. А пока я разрешаю тебе рассказать эту историю, – казалось, что Сара сама видела призраков наяву, слышала голоса. – Бумага и ручка на столе. Ты же хотела сегодня написать что-нибудь особенное, настоящее. Может, как раз судьба?

Кейт на секунду закрыла глаза, поймала это странное ощущение, когда мысли перестают быть вязкими, отрывистыми, а слова вот-вот начнут складываться в нужную картинку. Ей хотелось спать, но она боялась упустить момент. Надо записать, надо всё записать.

“…Впервые войдя в особняк, семья ещё не знала, что ей не суждено его покинуть, что они останутся здесь до конца своих дней…”

Строчка за строчкой. Кружка за кружкой. Она не могла остановиться, так и уснула за письменным столом, когда окончательно выбилась из сил. Будильником стал телефонный звонок.

– Алло, – сонно пробормотала Кейт.

– Кейт? Кейт Кросс? – позвал взволнованный мужской голос.

– Да, это я, – девушка вспомнила, библиотекарь предупреждала, что утром может позвонить директор.

– Как вы? У вас всё в порядке? Простите, что вчера никто вас не встретил. Вышла путаница. Да и сейчас ещё не скоро откопаем к вам дорогу, такой снегопад, замело.

– Всё в порядке. Была Маргарет, она мне вчера всё показала. А когда выключился свет, приходила Сара, бывший сторож, составила мне компанию и показала где свечи, – отчиталась Кейт, а директор неожиданно рассмеялся.

– Когда ваша бабушка хлопотала за вас, она предупреждала, что вы большая выдумщица. Но не говорила, что вы любите чёрный юмор. Я рад, что всё хорошо. Надеюсь, что хотя бы Элоиза вас не посещала?

Кейт поспешила проститься. Она оббежала весь особняк, но так и не нашла Сару или Маргарет. Девушка не верила, что её посетили призраки, оставалось только надеяться, что аферистки не украли ничего ценного. Но всё казалось было на месте, окна закрыты, а когда она подошла к двери, удивилась, что дверь всё ещё закрыта на засов. Кейт вышла на крыльцо, было морозно и солнечно, снег ослепил её яркими бликами. Всё, что произошло вчера, теперь казалось лишь игрой воображения, страшным сном. Да вот только она отчётливо видела, как чёрные атласные ленты лежат на белой нетронутой целине.

Страшная комната

В город детства я приехал далеко за полночь и сразу отправился в отель. Молчаливый таксист не отвлекал, и я с интересом разглядывал улицы, подмечал все изменения, детали. Новая картинка калькой ложилась на воспоминания, которые уже порядком потускнели. Признаюсь, был немного удивлён, когда узнал, что вместо большого отеля меня ждёт трёхэтажный кирпичный дом. Хотя какая, в сущности, разница, где провести ночь усталому путнику?

На входе меня встретила невысокая старушка, в старинном платье и представилась Марией Игнатьевной. Лицо её было сплошь в морщинах, сложно найти гладкое место. Но возраст не тронул её очей, они остались ясными, голубыми, совсем как у молодой девушки.

«Вы опоздали, сударь, – сухо отчитала меня Мария Игнатьевна, поправляя свой белоснежный чепчик. – Думали, что уже не явитесь, и сдали комнату другому. Если не боитесь призраков, можете переночевать в комнате для персонала. Или боитесь?»

Я поспешно заверил её, что ничего не боюсь, и получил заветный ключ. Кинул рюкзак где-то по пути к кровати, даже не включив свет и не раздеваясь, упал. Последняя мысль, которая промелькнула: «Закрыл ли дверь?» Не знаю, почему проснулся, точно кто-то шепнул: «Пора».

Резко сел, голова пошла кругом. «Где я?» Комната казалась мне смутно знакомой. Скромное, но родное убранство: такой же шкаф, комод и письменный стол.

Обои были некрасивого болотного цвета, с разводами, точно такие же, как когда-то в моей детской. Их поклеили, пока я гостил у бабули, а приехав, был очень расстроен. Но мама сказала, что это не простые обои, а сказочные, по ним пробежал солнечный зайчик. Тогда я почему-то поверил ей.

Всё могло быть простым совпадением. Именно так я себя и успокаивал, но тщетно. В горле пересохло. Вспомнил, что в рюкзаке была минералка, и попытался встать. Но свалился и больно ударился об пол, оказалось, ноги затекли и сделались ватными.

И тут я почувствовал этот взгляд. Повернул голову и увидел: под кроватью что-то блеснуло. Зелёные глаза смотрели прямо в душу. Хотел кричать, но послышался лишь сдавленный хрип.

Монстр не отводил взгляда, но и не шевелился. Он был весь в коричневой шерсти и клубах пыли.

Переведя дыхание, сунул руку под кровать. Никто меня не укусил, и я достал плюшевого Потапыча, коричневую собаку, похожую на медведя.

«Может, раньше тут останавливались дети?» Я сел, прижал игрушку к себе, как в детстве. Погладил, словно та была настоящей. «Вы не боитесь призраков?» – вспомнились не к месту слова старушки. Мурашки побежали по спине. «Но игрушка – это ведь не…»

«Спи, засыпай, милый котёнок мой…»

Сквозь года, я часто слышал голос матери, но сейчас он звучал слишком близко, слишком реально. Раздались тяжёлые шаркающие шаги. Наверняка это Мария Игнатьевна, которой не спится. Никакая это не мама, мама умерла десять лет назад.

«Сыно-о-о-к!» – позвали опять, а ручка двери начала медленно поворачиваться. Нервно сглотнул. Сомнений не осталось, за дверью моя мать. Голос её звучал так чисто, так успокаивающе, но я не был спокоен. Страх придал сил, и я в панике залез под одеяло, закрыл глаза, стараясь не дышать.

«Милый, почитать тебе сказку?»

– Нет, нет, пожалуйста, только не это. Нет, я уже сплю! Честное слово! – меня била дрожь, лоб покрылся испариной. – Мамочка, уходи!

Ручка перестала поворачиваться. Всё стихло. На этот раз я соврал матери и не смог уснуть. По крайней мере, мне так казалось. Долго лежал под одеялом, вылез лишь, когда нечем стало дышать. За окном уже рассвело.

Я огляделся. Страх никак не хотел отпускать меня. Но сейчас здесь были обычные розовые обои в незатейливый цветочек, нигде не видать и Потапыча. Я спешно покинул отель, кинул ключ на стойку. Порадовался, что не встретился со старушкой вновь.

Сначала шёл быстро, постоянно оглядываясь, а потом вдруг не выдержал и побежал. Мне хотелось, чтобы всё: и дом, и комната с призраками остались в прошлом.

В голове всё крутилось навязчивое: «Это она? Это, правда, была она?» Даже при свете дня меня не покидало липкое и мерзкое чувство. Что это было? Сон или явь? Страшно хотелось вернуться домой, но я проделал такой путь, чтобы сходить на могилу к матери. Может, всё, что было ночью, привиделось? Слишком много думал о ней, и вот приснилось?

Остановился лишь, когда запыхался и выбился из сил. С трудом пересилил себя, купил гвоздик и отправился на кладбище. Не помню, долго ли добирался, как в тумане. Кондуктор в автобусе спросила, всё ли в порядке, я лишь рассеянно кивнул головой.

Вот я и на месте. Сел на скамейку около памятника. Боялся, но всё же посмотрел на фото и неожиданно для себя заплакал. Как плакал десять лет назад.

Прошетал: «Просто я так по тебе скучаю». Мне стало легче, напряжение спало. Я ещё немного посидел, убрал мусор и засобирался домой.

Пока шёл к выходу, обратил внимание на один памятник. Меня обдало ледяным холодом. «Крещенская Мария Игнатьевна» – и эти ярко-голубые глаза.

Ксантиндокс

Мелодия «Magic moments» играет по второму кругу. Когда-то она была моей любимой, но не стоило ставить её на будильник. Нащупываю телефон под подушкой, выключаю музыку. Сейчас главное не уснуть, это самое сложное. Каждое утро жалею, что не потратила сбережения на умный дом, с ним пробуждение было бы гораздо проще.

Несколько глубоких вдохов помогают прийти в себя. Медленно сажусь, одной рукой держусь за подлокотник дивана. Голова привычно кружится, тошнота подступает к горлу, но это уже не пугает. Снова пытаюсь сосредоточиться на дыхании, картинка перед глазами становится чётче. Решаюсь встать.

Неловко переступая и покачиваясь, бреду до выключателя. Я привыкла и почти не спотыкаюсь, а, поначалу частенько падала и разбивала коленки.

На сборы уходит вечность, точнее час. Стандартно душ, завтрак. Мне всегда трудно справиться с обувью. Мысленно благодарю людей, которые изобрели рожок и кроссовки с автоматической шнуровкой. Не приходится наклоняться, значит, не будет очередного головокружения. Не перестаю зевать. В зеркало стараюсь не смотреть, знаю, что без макияжа выгляжу ужасно, знаю, что это поможет не привлекать лишнего внимания. Так надо.

От моего дома до магазина, где продают "Ксантиндокс" всего лишь пара миль. Можно поехать на машине, но боюсь уснуть прямо за рулем. По тёмной улице идти страшно, надеюсь, что всех, кого стоило бы бояться ещё спят, а другим я не интересна. На всякий случай в кармане плаща лежит шокер, с ним спокойней.

Прохлада бодрит, начинаю видеть яснее, без размытости по краям. Становится немного легче, ускоряю шаг.

Внимательно смотрю по сторонам, прислушиваюсь. Стараюсь не вспоминать, но каждый дом, с выбитыми стеклами, напоминает о случившемся. Хорошо, что на моём пути их осталось только пятнадцать, надеюсь, эти тоже починят. Накатывает странная смесь страха, стыда и облегчения.

Если меня спросят, как это было на самом деле, смогу ли я рассказать? С чего начать?

Сначала было аномально жаркое лето, минимальная температура на планете была пятьдесят градусов по Цельсию, максимальную боялись назвать. Кто виноват? Озоновые дыры, эксперименты учёных с погодой? Неважно. Мы жарились в настоящем пекле, прятались дома с кондиционером, думали, что вот он ад на земле, но выжили. Не все конечно, но большая часть. Нашей семье повезло, мы тогда потеряли тогда только двоих.

Не буду рассказывать, как таяли ледники, как они затопили ближайшие страны, города. Потому что не это самое страшное.

Когда через три месяца жара магическим образом спала, казалось всё уже позади. То, что урожая нет, никого не волновало. У нас были консервы, мясо, заготовки круп с прошлых лет, хватало на всех, даже "Ксантиндокса", на котором все уже сидели плотно. Но время шло, припасы кончались, хорошо хоть новых катаклизмов не предвиделось. Земля восстановилась, и через пять лет выросло всё, кроме того, что из чего делали "Ксантиндокс".

За год израсходовали почти все запасы, синтезировать в больших количествах не успевали. Учёные пытались создать суррогат, но они разучились делать это синтетическим путем, вещество получилось слишком слабым.

Началась ломка. Люди стали агрессивными, злыми, начались беспорядки. Они крушили всё вокруг, чтобы достать себе новую дозу. Синдром отмены стёр все рамки, было уже не до этики и морали. Грабили своих же родственников, друзей. Выходить на улицу было опасно.

Добравшись «Лишённые» не знали меры, от передозировки их сердце не выдерживало, они умирали в муках.

Через полгода, к тому моменту, как агрессия сменилась ленью и апатией в живых осталась половина. Город разрушен. Ксантиндокса всё ещё не хватало на всех, но теперь его реально было достать, пусть не всем и в небольших дозах.

***

Вот я и на месте. Около магазина курит охранник, пристально разглядывает меня, но ничего не говорит. Дверь поддаётся с трудом, сил практически нет. Мужчина делает вид, что это не его дело.

Помещение небольшое, за бронированным стеклом скучает продавщица. Мы с ней ещё не знакомы. «Может попытать счастья и попробовать взять больше?»

Дрожащими руками протягиваю свой рецепт. Женщина нахмурилась, изучила мою дозу. Я завистливо любуюсь её макияжем.

– Мы не выдаем столько сразу, могу предложить лишь половину.

– Половину? Но как же я, как же… – спорить бесполезно, но надеюсь перехитрить.

– Как и все мы, как-нибудь, – пожимает плечами, зевает. Видно, что она притворяется. Решаюсь закинуть последнюю удочку.

– Прошу вас, это ведь не просто моя прихоть, мне прописал доктор.

– Если доктор прописал столько, пусть сам и выдает. Где мы столько товара найдём? Сейчас дефицит, понимаете? А если всем доктор пропишет, что же мы будем делать? Вот будь вы учёным или допустим военным. Неужели вы хотите, чтобы «лишённые» опять устроили разгром? Ну что? Пробиваю?