Читать онлайн Скунс и Барсук. Невероятное сокровище бесплатно

© Дивавина А., перевод, 2022

© Юнгер Е., перевод, 2022

© Издательство АСТ, 2022

ЭМИ ТИМБЕРЛЕЙК

живёт в Чикаго и очень любит долгие прогулки по берегу озера. Она – магистр английского языка и литературы и профессиональный писатель. Её книги заслуженно получают самые престижные премии и награды как лучшие произведения для детей.

ДЖОН КЛАССЕН – художник-иллюстратор из Канады, победитель всевозможных художественных конкурсов и номинант различных премий для иллюстраторов детской книги. Сейчас живёт и работает в Лос-Анджелесе.

Барсук? Барсук? Ты там?

Глава первая

Выбравшись из яйца, динозаврик стал казаться крупнее

Глава десятая

Позвольте представить вам Пятнышко и Горошинку

Глава четырнадцатая

Глава первая

Тук-тук. Тук-тук-тук.

Стучали в чердачную дверь – дверь новой Камнекомнаты Барсука.

Стучал его сосед, Скунс. Барсук решил не обращать внимания. «Сам уйдёт, – подумал он. – Важная Камнеработа – концентрация, концентрация, концентрация». Барсук стиснул зубы и склонился над своим камнестолом. Поправил камнелампу и положил на стол неопознанный объект.

Он взглянул на список в своём Камнерабочем блокноте:

– Вулканическая порода?

– Вкрапления землистых масс – зеленоватые.

– Красные фенокристаллы ОЧЕНЬ БЛЕСТЯЩИЕ.

Он посмотрел на объект. Снова прочитал список. Провёл лапой по одному из фенокристаллов и подумал: «Время пришло».

Да, пришло время ответить на первый вопрос: Камень или Минерал? Минерал или Камень? Минералы состоят из одного базового материала – одного элемента, или, как говорят камневеды, «элементарной фракции». Минералы целиком однородные. А вот камень – это соединение: соединение разных минералов или соединение горной породы и минерала. Два минерала вместе? Камень. Пять минералов всмятку и посредине кусок породы? Тоже камень.

Вопрос «Камень или Минерал» следовало задавать вслух и громко. Его следовало сопровождать подбрасыванием объекта в воздух. Когда Барсук поймает объект, он громогласно прокричит ответ.

Уши Барсука дёрнулись в направлении двери. «Тишина». Тогда Барсук открыл рот, глубоко вдохнул и…

Тук-тук-тук.

Стук был настойчивым – он всегда настаивал на своём.

Барсук выдохнул и подождал того, что – он точно знал – последует за этим.

Оно последовало:

– Барсук?

Тук-тук-тук.

Барсук уронил голову на камнестол. Он рассчитывал, что переезд камнекомнаты из гостиной в такое непроходное место, как чердак, положит

этому конец. «Стратегическое мышление!» – подумал он тогда. В то давнее время, когда он потянул за цепочку, и голая чердачная лампочка озарила нагромождение картонных коробок, чемоданы без ручек, разнородные предметы мебели, аквариум, груду картин с масляной живописью и ванну на когтистых лапах, заполненную шляпами.

Тогда Барсук склонил голову набок и присмотрелся к ванне. Ванна явно не желала трогаться с места, так что Барсук оставил ей загромождённую треть чердака и объявил это зоной полезного хранения с дополнительным преимуществом в виде звукоизоляции камнеточки. Остальные две трети чердака он приспособил под камнекомнату.

Из нагромождения были изъяты стул и настольная лампа. Бильярдный стол превосходно подошёл для раскладки геологических исследовательских карт, а в свёрнутом виде они отлично помещались в подставку для зонтов. Барсук разместил в чердачных шкафах и ящиках с мягкой подкладкой свои увеличительные стёкла, складной многофункциональный нож, скребки, шила и выдуватель мелкой пыли. Он развесил крючки для молотков и зубил. И только после того, как всё было готово, Барсук притащил на чердак – через два лестничных пролёта – свои коробки с камнями и минералами, камнестол, камнестул и камнелампу.

– Недели работы, – простонал Барсук.

Тук-тук-тук! Тук!

– Барсук? Ты там? Барсук?

Барсук ничего не ответил и поднял взгляд на то, что раньше было длинной безоконной стеной. Барсук сам закрепил полки на этой стене. Повесил лампочки. Нашёл подходящие подставки и подписал названия для каждого образца.

Барсук поднял голову. Оттолкнулся от камнестола. Колёсики его стула прогрохотали по неровным доскам пола.

– Барсук, это ты?

Барсук встал. Стул пошатнулся.

Тук-тук!

Барсук подошёл к стене и щёлкнул выключателем.

Узрите Камнестену Барсука! Каждая лампочка освещала образец – исключительный, единственный-в-своём-роде, редчайший и непревзойдённый. Сияла медь. Сверкала слюда. Лабрадорит, подобно мерцающей глубоководной рыбе, переливался всеми цветами радуги.

– О да, – прошептал Барсук.

А потом его взгляд наткнулся на пустую подставку в начале его Камнестены. Он ощутил укол жгучей боли и быстро отвёл глаза.

Из-за двери донеслось бормотание:

– Судя по звукам, он должен быть там. В спальне его нет. Внизу его нет. Его совершенно точно нет на кухне – а обычно он всегда там.

Барсук нахмурился. «И вовсе не всегда я на кухне». Он положил лапу на дверную ручку и распахнул дверь.

– Что?

Скунс – его лапа сжимала дверную ручку с противоположной стороны – влетел в комнату вместе с кухонной лопаточкой, которая отправилась в бреющий полёт, и венчиком, который просвистел мимо уха Барсука.

Скунс затормозил и широко улыбнулся.

– Ты всё-таки здесь. Так я и знал! Как забавно я влетел! Ха!

Барсук посмотрел на замызганный, покрытый пятнами кухонный фартук и взъерошенную полоску на голове у Скунса.

– Дверь была закрыта, – сказал он с нажимом и указал на камнестол (инструменты наготове, блокнот отложен в сторону, неопознанный объект лежит в круге света). – Идёт Важная Камнеработа!

Скунс охнул:

– Опять ты об этом? Ты думаешь, что закрытая дверь – это так просто. Но, как я уже объяснял раньше, закрытая дверь в камнекомнату может означать разные вещи. Первый вариант: ты занят Важной Камнеработой. В такой ситуации нельзя стучать в дверь или неожиданно её открывать – даже если на столе уже стынет обед. Но есть и второй вариант: ты пошёл за пирожком в «Омлет и Фуршет». Тебя нет дома, но дверь в камнекомнату закрыта. – Скунс скрестил лапки на груди. – Угадать, когда подходит первый вариант, а когда второй, не так-то просто, Барсук. Если тебе не нравится мой стук, будь добр, проясни этот момент.

Барсук заёрзал.

– Обед? Забыт на столе? И стынет?

Но Скунс уже отвлёкся.

– Только посмотри на эти камни! – он подскочил к безоконной стене, склонился над полкой и прищурился. – Одна лампочка – один камень, одна лампочка – один камень, одна лампочка – один камень. – Он обернулся к Барсуку. – Умно придумано – все камни так и сияют!

Барсук и сам засиял.

Скунс читал названия на карточках.

– Нептунит… Об-си-ди-ан… Пирит… – Скунс сделал шаг назад и постучал коготком по подбородку. – По алфавиту! Ты расставил все камни в алфавитном порядке.

Барсук довольно кивнул.

– Приятно смотреть на камни, расставленные по алфавиту. Я зову это… – он выдержал драматическую паузу, – моей Камнестеной.

– Камнестена! Просто чудесно! – сказал Скунс. – Курочкам она понравится.

Барсук моргнул.

– Курочки в моей камнекомнате? Снова?

Он с ужасом вспомнил, как курочки побывали в его камнекомнате в прошлый раз. «Куропереворот!» Но тут он подумал о маленькой рыжей несушке – не больше заварочного чайника. «Хм». Пожалуй, Маленькой Рыжей Несушке свою Камне-стену он показал бы.

Скунс указал на пустое место на полке:

– А где же «А»?

«Нет-нет-нет», – подумал Барсук. Он специально не смотрел в ту сторону.

Скунс подошёл к Камнестене и показал снова.

– Видишь, Барсук? Вот тут у тебя не хватает камня на букву «А». Расставить камни по алфавиту – это здорово, но где же «А»?

Барсуку пришлось посмотреть. Вид пустующего места на полке снова поразил его в самое сердце. Он прочистил горло.

– А, здесь. Да. Это место для Агата. Его… Мой агат… забрали.

Барсук сглотнул, вспомнив о нём. Омуты и отливы! Тайные тёмные бездны! С лапу величиной! Барсук вспомнил, каким прохладным он казался наощупь. Он любил всматриваться в его глубину и представлять, как рождалась планета Земля. Он посмотрел на Скунса.

– Я называл его «Паучьим глазом».

Скунс нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что камень на букву «А» исчез?

– Да. Его украли, увели, умыкнули, – прошептал Барсук.

– Это просто ужасно, – сказал Скунс. Он помолчал, а потом подался вперёд и внимательно посмотрел на Барсука. – Барсук, поставь туда просто какой-нибудь агат. Начало – это очень важно.

Нельзя оставлять пустоту в самом начале твоей Камнестены.

Барсук поперхнулся.

– Вместо моего Агата «Паучий глаз»?

– А нет других камней на букву «А»? – распахнув глаза, спросил Скунс.

Барсук качнул головой.

Скунс замолчал было, но вдруг снова воодушевился.

– На букву «А» должно быть множество других камней! Ведь существует же множество способов приготовить цветную капусту, хотя книги с рецептами самодовольно утверждают, что есть только один правильный способ!

Барсук перестал слушать. Он любил поесть (и поесть побольше) так же сильно, как слабо его интересовало то, откуда в тарелке берётся еда. Вместо этого он погрузился в воспоминания о том, как потерял свой «Паучий глаз». Большой Дом тётушки Лулы. Собрание Семейства Куньих. Агат «Паучий глаз» исчез с его ночного столика. «Где он? Где же он?» Всё перевёрнуто вверх дном (отодвинуто, вытряхнуто, сложено и переложено). И тут Барсук слышит тот самый голос:

– Что-то потерял?

Барсук оборачивается и видит своего двоюродного брата, Ильку[1]. Тот стоит в дверях, а в лапе у него «Паучий глаз», Агат Барсука. И он небрежно подбрасывает его вверх… и снова ловит. Камень со шлепком приземляется в лапу Ильки. Бросок – шлёп. Бросок – шлёп. Сердце Барсука замирает с каждым броском, и (шлёп) снова начинает биться с каждым шлепком.

– Пожалуйста, верни его, – говорит Барсук, изо всех сил стараясь произнести это спокойно. И протягивает лапу.

Бросок – шлёп. Илька улыбается, кладёт камень в карман своей школьной курточки и поднимает бровь.

– Что упало, то пропало, – говорит он.

Тётушка Лула, любимая тётя Барсука, не поняла, почему Барсук так рано покинул Собрание Семейства Куньих.

– Тычтоуезжаешьиззакамня? Акакжетвоясемья?

«Илька!» – подумал Барсук.

(Или подумал, что подумал.)

– Что-что? – переспросил Скунс.

«Я что, сказал это вслух?»

– Ничего, ничего, – ответил Барсук.

Скунс прищурился.

– Ты, кажется, сказал «килька». Я бы не стал есть рыбу – тебя, например, я тоже не собираюсь есть.

У Барсука закружилась голова. Он подумал:

«А вот я кильку съел бы».

Скунс выжидательно молчал.

У Барсука мелькнула догадка, что от него ждут извинений перед всеми рыбами на свете. Он сменил тему:

– Ты же стучал? Ты что-то хотел?

– Ах, да! Совсем забыл! Финансовый вопрос! Мне нужны наличные, монеты, банкноты, – Скунс с надеждой посмотрел на Барсука. – Борзые не принимают маффины. Я пробовал.

– Деньги для борзых?

– Не просто для борзых. А для подписки на Воскресный Лай. С этим больше нельзя мириться. – Скунс кивнул, как будто вопрос был уже решён.

Барсук открыл было рот, чтобы возразить, но Скунс быстро продолжил:

– Каждое воскресенье я хожу в «Куриные книги» за «Воскресным Лаем», но не всё так просто! Однажды оказалось, что газеты в «Куриных книгах» уже разобрали! В другой раз мне досталась одна, но вкладки «Книжного Оборзения» там не было! Я искал и разложил всю газету на листы. «Лай» без вкладки про книги никуда не годится! «Книжное оборзение» – это самый лучший раздел! – Скунс смотрел на Барсука, нетерпеливо постукивая по полу лапой. – Выбора нет. Нам нужна подписка. – Он замолчал, а потом тихо добавил: – Не знаю, почему борзые не принимают маффины. Скунсняшки – лучшая плата. Это всем известно.

Барсук вздохнул и с тоской посмотрел на объект на камнестоле. Красные фенокристаллы заманчиво сверкали. Первый вопрос, камень или минерал, оставался без ответа! Он перешёл к делу:

– Сколько тебе нужно?

Скунс сказал.

Барсук с готовностью согласился.

– Я так рад, что это дело улажено, – сказал Скунс и улыбнулся Барсуку. – Тебе тоже понравится «Книжное Оборзение». Борзые пишут самые лучшие в мире рецензии на книги. Интересно, они так быстро узнают обо всех новинках благодаря длинным ногам? А может, острое зрение позволяет им высматривать самые лучшие книги? Загадка.

И Скунс – прыжок, скачок – оказался уже в дверях. Он подобрал с пола венчик и лопаточку.

– Тонкая и гибкая – куда более удобная, чем кажется, – сказал он, сгибая лопаточку, и сунул оба прибора в карманы фартука. – Мне нужно полить Ракетофель. Я говорил, как он отлично устроился в горшке на заднем крыльце? (Ракетофель был маленькой картофелиной, однажды вылетевшей из миски на волю. Скунс и Барсук посадили его в горшок.) Ответа Скунс не ждал. Он посмотрел на Барсука:

– Обед в полдень. Ровно в полдень. – И, не добавив больше ни слова, Скунс ускакал прочь.

В животе у Барсука заурчало. Часы показывали 11.08 – до обеда оставалось пятьдесят две минуты.

«Важная Камнеработа!» – строго сказал себе Барсук. Он направился к камнестолу и взял неопознанный объект.

– Камень или Минерал?

Он покрутил объект в лапах и повторил уже громче:

– Минерал или Камень? Камень? Минерал?

А потом подбросил объект в воздух.

Он взлетел.

Он упал.

Он приземлился прямо в лапу Барсука.

– Камень! – прокричал Барсук.

Глава вторая

«Обед?» Барсук немного помялся и просунул голову в двери кухни.

Скунс стоял у плиты, и карман его фартука был набит конвертами. Вытяжка гудела. На конфорках плиты шкворчали две сковородки и бурлила кастрюля. Похоже, Скунс одновременно готовил обед и разбирал почту Соединённого Пеликанства. Барсук увидел, как Скунс одной лапой достаёт из кармана фартука запечатанный конверт, а другой потряхивает сковородкой, полной грецких орехов. Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык. Скунс взглянул на конверт.

– Спам, – пробормотал он и движением метателя дисков швырнул конверт на стойку.

– Ко!

Барсук повернулся и увидел, как курочка породы Ко-Шамо изучает неоткрытый конверт (левым глазом, правым глазом и снова левым). Ещё две курочки (Китайская шёлковая и Орловская) дремали рядышком, уткнувшись клювом под крылья. Ко Шамо резко пихнула конверт лапкой, потом встопорщилась и успокоилась. Барсук оглядел кухню. «Маленькой Рыжей Несушки нет».

Скунс поморщился в сторону Ко Шамо («Прости! Не обратил внимания!») и потряс сковородку грецких орехов. Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык. Синее пламя конфорки вспыхнуло жёлтым, красным, оранжевым. В другой сковородке золотисто румянились кругляши теста. Над кастрюлькой поднимался пар. Запах горячих яблок, мёда и кардамона проплыл мимо мордочки Барсука.

Барсук откашлялся.

– Скоро?

Скунс поднял голову. Он бросил взгляд на стенные часы и строго посмотрел на Барсука:

– Десять минут.

Барсук не сдвинулся с места, и Скунс выхватил из кучи писем на стойке открытку и сунул Барсуку.

– Вот. Читай. – Он указал на барсучье место за столом. – Садись.

«Десять минут?» У Барсука закружилась голова и задрожали коленки. Но жалобы на голод никак не ускоряли появление еды (это было проверено). Так что Барсук покорно кивнул, сел на своё место за кухонным столом и взял открытку. Она была от тётушки Лулы. Барсук прочёл:

«Здравствуйте, Барсук & Скунс! Пишу вам из тсугового леса. Воздух! Вид! Простор для деревьелазания! Самый крепкий сон – на деревьях. Вы пробовали? ОЧЕНЬ РЕКОМЕНДУЮ. – Тётушка Лула».

Бур-машина забурчала в животе Барсука. «Скоро», – сказал он своему животу. Барсук закрыл глаза и вдохнул. Лук и… кабачки? Да. Он представил себе тарелку кабачковых оладьев с… Он принюхался. Яблочным соусом! И? Он вспомнил тыгыдыкающую сковородку. С жареными грецкими орехами. Затем Барсук уловил ещё какой-то запах… металл, слюда, старая труба…

Труба? Барсук бросил взгляд на Скунса.

А потом ещё один. Погодите. Минутку.

Если ты готовишь на плите, разве не нужно на эту плиту смотреть? В любом случае, читать письмо и почёсывать лапу лопаточкой, когда за спиной что-то шипит в сковородке, – явно не самая лучшая идея.

Китайская шёлковая хлопнула крыльями.

– Кудах!

Ко Шамо вытянула шею. Орловская забила тревогу:

– Кудах-кудах-кудах-тах-тах!

Барсук перевёл взгляд на плиту. Из большой сковороды поднимались кольца дыма.

А затем сковорода сделала пуф. Взметнулось пламя. Как вспышка на солнце!

– Огонь! – вскрикнул Барсук, указывая на сковороду.

– Ох! – сказал Скунс. Он сунул письмо с конвертом в карман фартука и быстро развернулся. – Надо было предупредить! – лёгким взмахом лопаточки кругляши теста шлёпнулись в раковину. И потеряны были не только они.

– Свернулся, – сказал Скунс о содержимом кастрюли. Глядя на орехи в маленькой сковородке, он потряс головой. – Сажа и угли!

Со вздохом Скунс грохнул кастрюлю и две сковородки в раковину и поглядел на курочек.

– Пообедаем в другой раз? – Одна за другой курочки окружили раковину, оглядели кастрюлю и сковородки (левым, правым, левым) и спорхнули со стойки: «Ко-ко-ко-ко». Скунс проводил их к задней двери и ещё раз сказал вслед:

– Да! В другой раз!

Затем вернулся в кухню. Он принюхался и отключил вытяжку. Наступила тишина.

Скунс повернулся к Барсуку.

– Я получил ужаснейшее письмо. Прочитай, пожалуйста.

Он вытянул из кармана фартука мятый конверт с письмом и подал Барсуку.

Барсук взял его. На конверте значился отправитель:

Мистер Дж. Еж

Нортвист

И получатель:

Мистер Скунс

Дом мисс Лулы Л. Куницы

Нортвист

Барсук расправил письмо и прочёл:

Мистер Скунс,

Я недавно совершил переезд в Нортвист. Насколько я понимаю, вы теперь тоже обитаете в Нортвисте. Пишу, чтобы сообщить вам, что я хотел бы возобновить нашу прежнюю договорённость. Утром в воскресенье я зайду за «Книжным Оборзением».

Выражаю своё сочувствие по поводу инцидента с лаской из «Доставки Скороласки». В «Куриных книгах» это долго обсуждалось. Я, конечно, узнал о вашем участии. Фирменный запах перепутать невозможно.

Искренне ваш,

Мистер Дж. Еж

На «ужаснейшее письмо» это не особо походило. Барсук поднял глаза, не зная, что сказать.

– Видишь? Видишь? – Скунс прыг-скокнул и ткнул коготком в письмо. Он кивнул головой, как будто Барсук действительно что-то увидел.

– Э… – выдавил Барсук.

– Если мистер Дж. Еж в Нортвисте, он отнимет мой книжный обзор! – пояснил Скунс.

Барсук нахмурился.

– Отнимет? Но он не это написал. – Барсук проглядел письмо и постучал по нужной строчке. – Он говорит о «прежней договорённости».

Скунс ахнул.

– Прежняя договорённость? Не было никакой договорённости. Это же «Книжное Оборзение»! Единственная договорённость такая: я раскладываю «Оборзение» на столе, ем маффин и читаю. Вот это договорённость. – Скунс всплеснул лапами и начал ходить туда-сюда. – Мистер Дж. Еж – почему именно он! Почему он здесь?

Скунс покачал головой.

– Мы с мистером Дж. Ежом раньше жили по соседству. Я подписался на «Воскресный Лай», и через две недели – две! – «Книжное оборзение» оттуда пропало. – Скунс остановился и посмотрел на Барсука.

– Я испробовал всё! Сначала я думал, что смогу схватить газету в ту же секунду, как только её бросит почтальон. (Жаль, что я так крепко сплю.) Затем я договорился, чтобы газету оставляли в банке из-под «Персиков в сиропе», которую я поставил как можно выше. Провал! После этого я перетянул леской разбрызгиватели. Но намок только один я! – Скунс ходил туда-сюда по кухне. – А теперь мистер Дж. Еж приехал в Нортвист! Что делать? Я снова буду находить «Книжное оборзение» скомканным под кустом рододендрона. Или под пакетами от сока в мусорном баке. Или засунутым в старый, безносый ботинок.

Ну не настолько же это сложно! Барсук осторожно проговорил:

– Может быть, лучше обсудить это всё с мистером Дж. Ежом. Если сказать ему…

Скунс поднял лапу.

– С такими ежами, как он, разговаривать невозможно!

Это не вязалось со словами «испробовал всё», но Барсук благоразумно промолчал.

На мордочке Скунса появилось потерянное выражение.

– Как же мне решить, что читать в Ночь Длинных Рассказов? Нет, «Книжное оборзение» – катастрофическая потеря. Думай, думай, думай!

Живот Барсука буркнул. Барсук бросил взгляд на часы и увидел, что большая и маленькая стрелки триумфально объединились под эгидой цифры двенадцать. Полдень! Барсук встряхнул свою салфетку – хлоп, хлоп, хлоп – и сложил на коленях. Сжал в лапе вилку и выжидающе замер.

Скунс оглядел Барсука. Изучил посуду в раковине, снова взглянул на Барсука, а затем направился к шкафчикам. Вернулся он оттуда с коробкой хлопьев, которую поставил перед Барсуком. Рядом стукнулась миска и звякнула ложка, а за ними последовал стакан воды (он всплеснул).

Барсук уставился на коробку хлопьев. «Это неожиданно». Он опустил вилку.

Скунс посмотрел на Барсука.

– Обед испорчен. Сковородки грязные. Хлопья ты любишь, – кивнув, Скунс вернулся к раковине. Он щедро налил туда средство для мытья посуды и включил кран. Затем взялся за сковородку и принялся тереть. Шкряб-шкряб-шкряб.

Барсук проглотил ложку водянистых хлопьев.

– Эврика! – сковородка плюхнулась в раковину. Скунс взвился в воздух. – Камнепоиск!

Барсук чуть со стула не свалился.

Скунс метнулся к нему.

– Пикник каждый день. Ночевать под звёздным небом. Готовить на костре, – Скунс кивнул. – Тебе нужен агат на букву «А» для Камнестены. Я не хочу быть дома в воскресенье. Что за воскресенье без «Книжного оборзения»? Но новый камнепоход – это совсем другое дело. Это приключение. Я обеспечу провизию! – Скунс схватил со стола коробку хлопьев. – Ты доел? – Он посмотрел на Барсука. – Надо паковать вещи. Выезжаем во вторник!

– Постой, постой! – Барсук вцепился в коробку и твёрдо вернул её на стол. – У меня Важная Камнеработа.

– Ладно. Тогда в пятницу, – сказал Скунс, как будто они пришли к компромиссу. Он придвинулся ближе. – Далеко этот агат? Сколько нужно дней? Для провизии нужен план.

– Никаких планов. Никакой провизии. Дай подумать! – Барсук выпроводил Скунса через раздвижные двери в гостиную. (Бывшая барсучья камнекомната. После недавних перестановок в ней завелись диван, два кресла и ящики с книгами и настольными играми.)

Скунс рухнул на диван.

– Ты должен согласиться!

Барсук развернул кресло, чтобы не смотреть на задранные вверх лапы Скунса.

Камнепоиск? Невозможно! Барсук не изучал геологических карт. Не рисовал диаграмм и схем геологических разломов: Складчатость! Сбросы! Ожидаемая интрузия!

Но всё-таки: агаты. Бесконечное Озеро, где он нашёл Агат «Паучий глаз», находится всего в полудне пути отсюда. Можно разбить палатку в любимом лагере – Лагере № 5. И вообще, сколько он ещё собирается страдать по своему потерянному «Паучьему глазу»? Скунс был прав. Хватит уже. Заменить агат. Оставить Ильку и его вероломство в прошлом.

Кроме того, раз рядом будет Скунс, ситуация с едой заведомо улучшится.

– Одно воскресенье. Нас не будет только одну неделю, – сказал Барсук с тихим рычанием.

Скунс спрыгнул с дивана и скакнул поближе.

Барсук предостерегающе поднял лапу.

Скунс резко затормозил.

– Это не решит твои проблемы с тем ежом, если ты всё ещё хочешь читать «Книжное Оборзение», – сказал Барсук.

Скунс поскрёб подбородок:

– Я понимаю, о чём ты, – и тут он расплылся в широкой улыбке. – Но об этом я буду думать в следующее воскресенье. По крайней мере на этой неделе мне не придётся столкнуться с «Воскресным лаем» без «Книжного оборзения» внутри. Зато я буду: готовить на костре. Ночевать под звёздным небом. Устраивать пикник каждый день. КРЕСТИК «Х» покажет, что истина где-то рядом! Х, Х, Х!

Барсук ничего не мог с собой поделать – он улыбнулся.

– Ты отвечаешь за еду.

Скунс серьёзно на него посмотрел:

– А ты отвечаешь за крестик.

– Договорились. – Барсук протянул лапу.

Скунс помедлил.

– А ты отметишь нужное место «КРЕСТИКОМ»? Я был бы очень благодарен.

– Нет, – сказал Барсук.

Скунс пожал плечами.

– Ладно, переживу. – Затем он крепко сжал лапу Барсука и потряс её.

Это было во вторник.

Глава третья

В среду за завтраком Скунс поставил перед Барсуком кружку горячего шоколада и сказал:

– Может, тебе нужны карандаш и бумага для плана? Думаю, ластик у меня тоже найдётся. Мне кажется, планировать с ластиком рядом гораздо удобнее. Нельзя всё время спать, Барсук. Надо подготовить провизию и снаряжение. Советую составить таблицу.

И Скунс помахал таблицей перед мордочкой Барсука.

Барсук отмахнулся от бумажки и сделал ещё глоток горячего завтрачного шоколада.

Скунс фыркнул и вернулся к плите. Лепёшка с шипением приземлилась на сковородку. На другой с громким пшшш зашкворчало яйцо. Желудок Барсука заурчал. Он приметил маффины, остывающие на решётке, встал, потянулся…

Скунс в один прыжок преградил Барсуку дорогу.

– Стоять! Это мои обменные маффины. Твой завтрак почти готов!

С тяжёлым вздохом Барсук сел.

Послышалось «Ммм…», поскрёбывание лопаточкой, «да-да-да», и Скунс пересёк комнату, неся в лапах тарелку с каёмочкой.

– Huevos Montuleños![2] Одно из лучших в мире блюд на завтрак.

Жареное яйцо и лепёшка балансировали на острове из чёрных бобов. Тот покоился посреди красного моря. (Корица! Чили! Обжаренные помидоры!) Молодой горошек и жареные бананы вздымались по его краям. Барсук не стал мешкать. Он схватил ложку и бросился на штурм этого яичного острова.

Когда Барсук наконец поднял голову, рядом никого не было.

– Ну и ну, – сказал он. Пришло время взглянуть на контрольный список для камнепоиска. Барсук помыл посуду и поднялся по лестнице. Немного бумажной работы!

В полдень в коридоре появился большой жёлтый рюкзак. Барсук подошёл и принялся изучать его. Жёсткая внешняя рама. Невероятные возможности для регулировки. Толстые ремни с латунными пряжками фиксируют верхний клапан. Два отделения для бутылок с водой, петля для ледоруба и в придачу карман на откидном клапане! Он поскрёб коготком по этикетке и присвистнул. Рюкзак разработан и сшит собственнолапно гениальными барсуками из фирмы «Вненорные приключения»: рюкзак, сделанный барсуками для барсуков.

«Хм», – подумал Барсук.

Скунса он нашёл на кухне в компании Орпингтонской. Скунс сидел за столом, крутя в коготках карандаш. Курочка стояла на столешнице. Они изучали составленную Скунсом таблицу. Орпингтонская взглянула на неё правым, потом левым глазом и кивнула Скунсу.

– Ко-ко-ко.

Она клюнула таблицу. Бумажка подскочила.

– Извините, – Барсук указал в сторону коридора, – там рюкзак…

– Барсук! Отлично! – Скунс ткнул карандашом в воздух. – У тебя есть тарелки, чашки и пара вилколожек? Мне нужен список твоего снаряжения. Ещё ты говорил, что есть запасной спальный мешок. Я его возьму.

– Спальный мешок. Список снаряжения. Ясно. Но послушай, там рюкзак… – Барсук замолчал, наткнувшись взглядом на чугунную сковороду и чугунный сотейник. Раньше ничего из этого на кух не он невстречал. Чугун? Разве чугун не тяжёлый? К шкафам была прислонена увесистая решётка для барбекю.

Он почувствовал, что на него смотрят, и понял, что это Скунс и Орпингтонская (правым глазом, левым глазом, зырк-миг).

Барсук перешёл к сути вопроса.

– Скунс, там твой жёлтый рюкзак стоит в коридоре? Такой огромный?

Скунс кивнул.

– Это мне Иннес из «Омлета и Фуршета» отдала. Она сказала: «Скунс, избавь меня от него. Только место занимает!» Лучшие каникулы в её понимании – это шикарный вид из окна, кровать и хорошая книжка.

Барсук пробормотал:

– Иннес – барсучиха. Скунс, это очень большой рюкзак.

– Чем больше, тем лучше! Кому вообще нужен маленький рюкзак? – Скунс сверкнул глазами. – К тому же он жёлтый! С тремя отделениями! То, что нужно.

– Ты надевал его?

– Да! Это лучший в мире рюкзак.

Барсук уставился на него с открытым ртом, но потом решил, что это не его дело.

В четверг Барсук разложил на полу камнекомнаты всё, что собирался взять с собой, и начал думать над уменьшением веса укладки. Если предмет действительно необходим, он возьмёт его. То, что можно использовать неоднократно, тоже поможет сократить список. Наконец, лишнее можно просто отбросить.

– Кому нужна ручка от зубной щётки! – Хрясь!

Необходимо: палатка с тентом «Нора-минутка», стойки и колышки. Также необходимо: спальный мешок «Лавовый покров», оранжевый внутри, а снаружи похожий по расцветке на поле вулканической лавы. И определённо надо взять туристический коврик! На что Барсук сгодится, если не сможет как следует выспаться? Барсук предпочитал предметы, сделанные из титана (крепкие и лёгкие!) и силикона (лёгкие и гибкие!). Он неровно дышал к алюминию (лёгкий!), но не хотел рисковать (жаль, что такой хрупкий).

Оставшиеся объекты были допрошены с пристрастием.

– Докажите, что вы этого заслуживаете! – рычал Барсук. – Зачем вы нужны? Сколько у вас функций? Больше одной? Две? Три?

Если объект соответствовал требованиям, Барсук взвешивал его на весах. Он оставил бандану (носовой платок, прихватка, шляпа. Вес? 14 граммов). Он поразмыслил над преимуществами фонарика «Могучее пламя Х34» (Нет необходимости! Я вижу в темноте! А затем: Но весит всего 60 граммов! Дополнительная подсветка может пригодиться.) Он решил взять фонарик, но оставить дома расчёску (А когти мне на что?). Потом Барсук уложил всё в свой рюкзак «Раз-два-взяли», чтобы понять, как оно помещается.

Барсук закрыл клапан и пристегнул его. Помещается! Но смогу ли я его поднять? С фырканьем Барсук подлез под лямки, защёлкнул поясной и грудной ремни, затянул их потуже и наклонился. В рюкзаке что-то сдвинулось. Холстина заскрипела. Он сделал шаг, другой… И вдруг Барсук присел на корточки, встал, подпрыгнул на одной задней лапе, подпрыгнул на другой и хлопнул передними лапами.

– ДА! – пусть его рюкзак «Раз-два-взяли» мятый, драный и перекошенный, но он снова и снова доказывал свою незаменимость. – Старый добрый «Раз-два»!

Чтобы отметить успех, Барсук освободился от рюкзака и взял укулеле. Камнепоход без укулеле? Немыслимо! Укулеле совершенно необходимо!

И Барсук пробежал коготками по струнам.

Биииинь… линь… линь… бзынь!

Барсук поморщился и подкрутил колок, продолжая пощипывать струну.

Бзынь… бинь… бам… динь.

Он кивнул и стал наигрывать. Диииинь… динннь… дилинннь!

Зазвучала песня. «Эоны» – эту песню Барсук написал сам. В ней пелось об истории Земли в большие промежутки времени. Такие промежутки назывались «эоны». Мелодично и геологично!

Барсук закрыл глаза и начал с завывания («Аааа-ааооооОООУ») и грохочущего аккорда С7.

Песня звучала так:

Переборы на аккордах A, G и D завершали первый куплет, давая Барсуку собрать силы перед вторым. Второй куплет разбивал Фанерозойский эон на эры и периоды. «Взрыв жизни» был весьма продолжительным. Требовалась выносливость.

Ещё один грохочущий C7! Барсук втянул воздух, открыл рот, чтобы запеть, и…

– Это что, песня? – услышал он.

Барсук открыл глаза. Перед ним стоял Скунс. В барсучьей камнекомнате. Снова.

Скунс разглядел выражение мордочки Барсука и указал на дверь.

– Момент всё ещё не прояснён. Никакого знака нет. Ты не кричал КАМЕНЬ или МИНЕРАЛ. И потом, я услышал укулеле, – он склонился к Барсуку. – Кто такой Эван?

Барсук застонал.

– Эон – не Эван. Отрезок геологического времени.

– А. Хорошо. – Скунс почесал за ухом и посмотрел на захламлённую часть чердака. – Тут в ванне есть кое-что нужное для нашего камнепохода. Ты не против?

Барсук был не против.

Скунс нырнул в ванну и вынырнул с треуголкой в лапке.

Барсук моргнул.

Скунс согнул шляпу.

– Три угла! Вовсе не у каждой шляпы найдутся три угла.

Скунс сунул треуголку подмышку и вышел за дверь.

Утро пятницы началось с ты-ДЫЩ! и яркой вспышки молнии. Барсук вынес свой упакованный

«Раз-два-взяли» на заднее крыльцо и прислонил его к стене из красного кирпича.

Дождь стучал. Кап-кап-кап.

Скунс вышел вслед за Барсуком. Он нёс две миски овсянки с бананом и арахисовым маслом. Он вручил Барсуку одну из мисок и ложку, а из другой начал есть сам.

Барсук облизал ложку и сказал:

– Как только дождь закончится, мы отправляемся.

Он ощутил прилив радости. Бесконечное Озеро! Экспедиция-камнепоиск! Как давно это было в последний раз. Зачем же он так долго откладывал?

Ддддд-ДЫЩЬ! Кап-кап-кап-кап.

Барсук взглянул на Скунса.

– Ты полностью готов?

Скунс кивнул.

– Почти, – сказал он с улыбкой. – Курочки очень помогли мне со списком вещей. Курочка всё замечает – тюк и шмяк, шмяк и тюк. Я могу смело заявить, что предусмотрел любую случайность, любой исход, любое нарушение, изменение и пересмотр плана. И все погодные условия.

Барсук согласно проворчал и съел ещё овсянки.

– Когда ты решаешь, что знаешь курочку, будь готов к сюрпризу! – Скунс взглянул на Барсука. – Ха! Курочки и физика всегда способны удивить! Ха-ха!

Барсук не находил это удивительным.

Скунс ждал.

Барсук фыркнул:

– Что ж, допустим. Курочки удивительно хорошо разбираются в физике.

– Хорошо разбираются? Ха! Как ты можешь говорить, что они всего лишь «разбираются» в физике? Курочки используют Квантовый Скачок, исчезая из одного места и появляясь в другом. Впечатляет, не правда ли?! – Скунс сделал паузу и притопнул задней лапкой. – Но всё же жить в курятнике мне не слишком-то нравилось. Скунсы для насестов мало приспособлены, – он поднял брови и вздохнул. – Приятно поесть овсянку на крыльце, когда идёт дождь, но не пора ли нам? Мне осталось собрать буквально чуть-чуть, и я буду готов выдвигаться.

Скунс зашёл в дом, и дверь захлопнулась за ним.

Кап-кап-кап.

Барсук проглотил остаток овсянки, шагнул на край крыльца и уставился в свинцовое небо. А потом тоже зашёл в дом.

Буквально чуть-чуть? «Чуть-чуть» Скунса покрывало кресла, разделочный стол и весь обеденный стол. Громоздились сумки и сумочки. Кульки с приготовленной для перекусов едой занимали всю кухонную стойку. Высились стопки кухонных принадлежностей. Походное снаряжение хаотично теснилось в углу. Узелки с сухофруктами (изюм, курага, кусочки яблок) лежали на чугунной сковородке. Лук, картошка и морковь заполняли сотейник. Барсук увидел небольшой мешок муки (три килограмма?). Треуголка задорно украшала увесистую тыкву. Где предметы из титана и силикона? Он согласился бы и на алюминий! Барсук напрасно искал их – здесь такого не было. «Слишком много! Слишком тяжёлых! Слишком ненужных вещей!»

Дождь стучал. Кап-кап-кап.

Барсук поставил миску из-под овсянки на упаковки с едой (больше было некуда) и откашлялся.

– А всё это влезет в рюкзак? Ты пробовал? Мы выходим, как только погода наладится.

Скунс удивился.

– Я всегда собираю свой красный чемоданчик прямо перед выходом.

– Но, Скунс, – Барсук обвёл комнату рукой, – здесь явно побольше вещей, чем пижама, куриный свисток и книжка.

Скунс подумал и сказал:

– Пижаму и свисток я беру, но книжку оставлю дома.

Барсук даже думать об этом не хотел. Он махнул лапой:

– Зайди за мной, как соберёшься. Я буду в камнекомнате.

К обеду кухня лучше выглядеть не стала. («Думаю, надо доесть старый хлеб. Французский луковый суп с крутонами».)

И к ужину тоже. («Последний кусочек старого хлеба – хлебный пудинг с персиками! А ещё рис с обжаренными овощами и кокосовым соусом».)

В любом случае дождь – кап-кап-кап – по-прежнему шёл.

За ужином Скунс признал, что им лучше выйти утром в субботу.

– Не откладывая? – спросил Барсук, с болью в сердце взирая на громоздящиеся вокруг кучи вещей.

Скунс яростно закивал.

– «Книжное оборзение» выходит по воскресеньям. В воскресенье я хочу оказаться как можно дальше отсюда.

В субботу Барсук был готов к самому худшему. Он спустился по лестнице с тяжёлым сердцем.

Гляди-ка, жёлтый рюкзак «Вненорных приключений»! Упакован и готов! Кухня расчищена и убрана. На кухонном столе горит свечка. Накрыто на двоих, с сервировочными ковриками, салфетками, приборами и стаканами с водой. Барсук медленно повернулся кругом и наконец сел.

– Всё собрано?

– Ага! – Скунс поставил перед ним кружку с горячим завтрачным шоколадом и тарелку с сэндвичем с яйцом и авокадо и продолжил делиться новостями: – Всё поместилось – абсолютно всё! В какой-то момент я начал сомневаться, – он улыбнулся. – Но рюкзак – просто чудо! Он создан для пикников.

Направляясь к столу с тарелкой в лапе, Скунс походя похлопал по рюкзаку и сел напротив Барсука.

Вид Скунса на фоне рюкзака заставил Барсука перестать жевать. «Жёлтое всегда кажется крупнее», – сказал он себе. И всё же размеры рюкзака поражали воображение. Он возвышался и затмевал. Барсук с трудом сглотнул и оглядел бугры и шишки под натянутой холстиной. Откуда столько прямоугольных выступов? Почему в его голове мелькают мысли о кочергах, ножницах и толкушках для пюре? Барсук положил сэндвич на тарелку.

Скунс жевал и радостно кивал самому себе.

– А ты пробовал… эмм… надевать рюкзак после того, как собрал его? – спросил Барсук.

Скунс одарил Барсука непонимающим взглядом.

– Зачем? Это же рюкзак. Раз его можно заполнить, значит, можно и поднять. – Он нахмурился. – А иначе зачем, по-твоему, нужен рюкзак?