Читать онлайн Туман бесплатно

* * *

Посвящается С. и Т., неразлучным четвероногим друзьям

1

Лондон, 1880

Выжить в Лондоне конца девятнадцатого века не так-то просто, если ты тринадцатилетний мальчишка с реки.

Разумеется, первый способ выжить – воровать. Но воровать у богатых очень опасно. В таких районах, как Белгравия или Кенсингтон, с прекрасными аллеями и вычищенными до блеска тротуарами, по которым разгуливают няни с дорогими колясками, за нами всегда следят полицейские. Они только и ждут, чтобы нас сцапать. Воровать у бедных ещё опаснее. Мало приятного, когда тебя преследует кожевник, перепачканный кровью, или кузнец с молотом.

Поверьте, я знаю, о чём говорю.

Второй способ выжить в Лондоне конца девятнадцатого века – попасть в работный дом к почтенным сёстрам святейшей милости. Но пусть название не обманывает вас. «Святейшего» и «милостивого» в этих женщинах немного.

Представьте на мгновенье, что вы сидите на берегу Темзы. Солнце обжигает плечи, вода приятно баюкает слух, из плывущих мимо барок долетают потрясающие ароматы. Индийские пряности, деревенские фрукты и овощи, шишки хмеля, который везут в пивоварню, и белый хлеб для господ… Вы наслаждаетесь свободой в сердце самого большого и влиятельного города мира, как вдруг вас окружают женщины, одетые в чёрное. Они хватают вас и тащат в огромное кирпичное здание. Там у вас и других бедолаг отбирают одежду, моют как лошадей, а потом выстраивают в шеренги и заставляют гнуть спину по десять часов в день. И всё это – за жалкий обед.

Вас бы пожалел даже кожевник, перепачканный кровью.

Третий способ выжить в Лондоне конца девятнадцатого века – заниматься знатнейшим делом: следовать своей философии.

Это и есть мой способ.

– Эй, Наки, расскажешь о Великом зловонии 1858 года?

Был конец июня. Стояло жаркое утро. Мы с товарищами работали на илистых берегах Темзы в первые рассветные часы. Улов оказался неплохим: два медных гвоздя, курительная трубка и кожаный ботинок. Всё это можно было продать за несколько пенни, на которые мы могли есть пару дней.

Я с зевком выпрямился и потянулся, оглядываясь по сторонам. Мутные воды Темзы блестели от солнца, а на другом берегу, словно сахарная гора, тянулся в голубое небо купол собора Святого Павла.

– Ну что? – спросил я.

Наки хитро улыбнулся, не переставая шарить руками в грязи. История о Великом зловонии 1858 года была его любимой, и, хотя мы знали её наизусть, Наки умудрялся каждый раз добавлять новые, всё более ужасные подробности. Но его любовь к этой истории разделяли не все.

– Только не это, Клэй. Неужели опять, – пробормотал Тод. Он стоял на коленях передо мной, погрузив руки по локоть в ил.

– В смысле? – обиженно спросил Наки.

– Я больше не могу слушать твою болтовню о мертвецах, навозе и потрохах животных, – ответил Тод. – Мы уже поняли. В 1858 году Темза воняла мертвечиной. Прекрасная история.

– Летом 1858 года Темза не просто воняла мертвечиной, – оскорблённо возразил Наки.

Он как будто считал хранение воспоминаний о Великом зловонии своей обязанностью. Я никогда не понимал, почему Наки одержим именно этим событием. Когда мы с ним познакомились, он уже был таким.

Наки прокашлялся и поднял руку, готовясь начать один из своих подробнейших докладов.

– Стояла засуха, и река обмелела. Даже королева Виктория и принц Альберт, отправившись на прогулку по реке, были вынуждены вернуться во дворец – так их испугал смрад. Темза и вправду превратилась в лужу, кишащую мусором и отходами, мертвецами и личинками…

– Личинками? – перебил его я. – В прошлый раз ты говорил, что мертвецы были усыпаны мухами.

– Какая разница? – возразил Наки, вытерев нос краем рубашки. – До мух были личинки.

– Боже, Наки, да ты просто свихнулся на этой истории! – презрительно воскликнул Тод. – А ты, – он обернулся ко мне, – перестань ему потакать, иначе придётся…

БАЦ!

В голову Тода прилетел комок грязи. За спиной послышался смех.

Покрасневший Тод вскочил и налетел на Наки.

– Сейчас я тебе задам!

– Тод…

– Что? Клэй, нельзя всё время защищать его просто потому, что он младше!

Я покачал головой и кивнул в сторону тёмных фигур, спускавшихся по обрыву. Издали они напоминали жуков.

Тод тут же забыл о Наки.

– Проклятье. Они так и не поняли, что эта территория наша?

– Похоже, нет, – устало откликнулся я.

Меньше всего тем утром мне хотелось драться. Нам, мадларкам – «грязевым жаворонкам», – и без того приходилось несладко[1].

Меня, Тода и Наки называли Ужасными с моста Блэкфрайерс. Этот участок Темзы мы отвоевали с трудом. Теперь, когда он стал нашим, нам вовсе не хотелось делить его с другими. Все знали, что лучшие районы находились вблизи мостов. Пассажиры повозок, проезжавших по мосту, частенько бросали в воду пенни или остатки еды. Вот почему мы отвоевали это место пару лет назад, подравшись с другой бандой мадларков за полкроны, которую выбросил богатый джентльмен. Он с довольным видом наблюдал за происходящим из своей повозки.

– Давайте, мальцы! – кричал он, неспешно выпуская дым из трубки. – Устройте для меня хороший спектакль!

И свой спектакль он получил. Я, Тод и Наки дрались, словно дикие псы. Мы обратили врагов в бегство, хотя они были старше нас.

– Я слишком стар для этого, – сказал я, покачав головой. Тем временем Наки и Тод выбрались на берег, готовясь к драке.

Тод собирался говорить от лица нашей банды. Он был крупнее меня и Наки. Своими чёрными растрёпанными волосами, тёмными глазами, густыми бровями и шрамами на лице Тоду удавалось напугать противников. Злить его было плохой идеей. Таких фраз, как «подумай, а потом говори» или «сохраняй спокойствие», для него попросту не существовало.

Наки, хрупкий болезненный мальчик со светлыми волосами и бледным лицом, возмещал свою слабость изворотливостью. Именно он общался с покупателями предметов, которые мы находили в иле Темзы. Ему всегда удавалось выбить лучшую цену.

Я же не был ни крупным, ни хрупким. Мои каштановые волосы и карие глаза внушали спокойствие, что нередко позволяло пройти незамеченным. Враги недооценивали меня, и это часто давало нам преимущество.

Чужаков было шестеро. Однако вблизи они не походили на людей, пришедших подраться. Мальчики были младше нас и выглядели растерянными, как дети, которые ещё не нашли своё место в мире. На мгновенье я вспомнил себя в пять лет, когда стал сиротой. У меня не было ни дома, ни наставника. Целыми днями я бродил по берегу реки, питаясь остатками еды из пивных и таверн. Я понимал, что вряд ли выживу. Но потом словно из ниоткуда появился Старый Сэл, мужчина с длинной бородой, опиравшийся на трость. Он взял меня под своё крыло и обучил ремеслу мадларков.

У нас, Ужасных с моста Блэкфрайерс, были свои правила. Мы не могли допустить чужаков на свой берег. Хотя эти незнакомые дети и внушали жалость. По крайней мере мне. Тоду и Наки было неведомо сострадание. Они думали лишь о деньгах и Великом зловонии 1858 года.

– Эта территория наша, – без лишних церемоний заявил Тед. – Убирайтесь.

Худенький мальчик с рыжими волосами, видимо, главный, поднял руки в знак мира.

– Нам не нужны проблемы. Мы просто хотим пройти дальше.

– Куда? – спросил я.

– К Воксхолльскому мосту, – ответил мальчик.

– Плохая идея. Там тоже занято. – Я вопросительно посмотрел на Тода. – Паршивцами Блондинки, верно?

Тод кивнул и потёр шрам под левым глазом – память о крошечном недоразумении с Паршивцами пару лет назад. По правде говоря, тогда мы чудом остались живы. Но это уже другая история.

– С ними лучше не шутить, – добавил я. – На вашем месте я бы туда не совался.

Дети встревоженно переглянулись.

– У вас случайно не найдётся чего-нибудь поесть? – спросил рыжий с надеждой.

– Конечно. Может, останетесь на чай? – усмехнулся Наки.

– У нас нет времени, – рявкнул Тод. – Проваливай, малыш.

– Я могу заплатить, – поспешно сказал мальчик. – Ну, не совсем, – добавил он, заметив скептический взгляд Наки. Мальчик порылся в кармане куртки и вытащил деревянную шкатулку. – Вот. Я нашёл её сегодня утром на Собачьем острове.

Он протянул шкатулку мне. Я бросил взгляд на Наки и Тода и взял её.

Шкатулка была размером с ладонь. Под засохшим слоем грязи виднелась дорогая резьба. Я вытер её о брюки и открыл. Внутри лежали карты Таро, разрисованные вручную.

Наки подошёл, чтобы рассмотреть содержимое шкатулки.

– Надо же, – заявил он. – Хороший товар. Ты только взгляни на краски.

Я бросил шкатулку рыжему, тот поймал её на лету.

– Продай её, – сказал я. – Денег хватит на хлеб с сыром.

Мальчик покачал головой.

– Я не знаю, к кому идти.

– Малыш, эта работа не для лентяев, – раздражённо ответил Тод. По его мнению, разговор затянулся. – Нельзя сидеть на месте, если хочешь выжить. А теперь убирайтесь, или я вам устрою.

Погрустневший мальчик и его банда побрели прочь, понурив головы.

– С ума сойти! – воскликнул Тод. Он засучил рукава и продолжил рыться в грязи.

– Ну да, – сказал Наки.

– Просить милостыню у таких, как мы… За кого они нас приняли?

– Ну да, – повторил Наки.

– Будто у нас нет проблем… Да, Клэй? Клэй?

– М-м-м, – задумчиво пробормотал я, глядя вслед удалявшимся детям.

– Опять, да? – расстроенно спросил Тод. – Снова сделаешь это?

Я улыбнулся в ответ, а затем крикнул рыжему:

– Эй ты! Стой!

– Святые небеса, Клэй, – вздохнул Тод. – У тебя слишком доброе сердце.

– Да нет же! Просто мы больше выручим за эти карты. Мальчишка слишком глуп, чтобы понять их ценность, – ответил я.

Тод выругался, а Наки усмехнулся.

– Ты прав, Клэй, – сказал он. – Эти карты не должны оставаться в плохих руках.

– Ну конечно! Теперь ты на его стороне, – пробормотал Тод. – В кои-то веки.

Оставив Наки и Тода в очередной раз препираться, я догнал оборванцев.

– Держи. – Я достал из кармана мешочек и протянул рыжему. – Хлеб. Свежий.

Хлеб действительно был свежий. Старый Сэл дал мне его сегодня утром, когда я заглянул поздороваться. Сам он получил хлеб от служанки из Кенсингтона, его последней возлюбленной.

– Имей в виду, эти карты стоят немало, – добавил я.

Но рыжий не обладал талантом к торговле. Без лишних слов он кинул мне шкатулку, выхватил хлеб и побежал прочь со своими товарищами по несчастью.

– Я заскочу в Таверну королевы. Возможно, мадам Лорна найдёт покупателей, – сказал я Тоду и Наки, показав им карты.

– Ложка! – крикнул Наки, вытаскивая что-то из ила. Он протёр её рукавом рубашки и укусил. – Олово, – заявил он с видом знатока. – Хуже серебра, лучше дерева. – Наки сунул ложку в карман и посмотрел на меня. – Хорошая идея, Клэй. Мадам Лорна точно знает, кому их продать.

– Вряд ли эти карты окажутся в руках мадам Лорны, – проворчал Тод. – Судя по тому, как начался день, Клэй подарит их первой встречной гадалке. Уж поверь мне.

– Спасибо за доверие, – рассмеялся я. – До вечера.

Прежде чем подняться на набережную, я прошёл десяток метров вдоль берега в поисках менее мутной воды, чтобы смыть грязь. Вряд ли королева Виктория собиралась посетить пивную, названную в её честь, но мадам Лорна не терпела в своём заведении грязных мадларков и «клоачных охотников», от которых несло канализацией.

Что касается последних, я как раз встретил нескольких. Они тоже собирались искупаться.

– Привет! – дружелюбно сказал я, раздеваясь.

– Привет! – хором ответили парни.

Они были старше меня, лет восемнадцати. «Клоачных охотников» отличал нездоровый цвет лица, ведь они целыми днями торчали под землёй. Хотя в лондонской канализации таилось множество вещиц поинтереснее тех, что можно было найти в реке, я предпочитал работать на свежем воздухе. Темнота, смрад, душные кирпичные стены… Нет, по-моему, жизнь в клетке не могла называться жизнью.

Я нашёл плотный комок водорослей и поводил им по телу, прежде чем заняться лицом и волосами. Натерев себя до блеска – насколько это возможно для мадларка, – я приступил к стирке одежды. Мокрый с ног до головы, я оделся, вышел на берег и направился в сторону Чипсайда, района за собором Святого Павла. Это был лабиринт узких и извилистых улочек с ремесленными и торговыми лавками.

Я миновал Брэд-стрит[2], стараясь не глядеть на хлеб с тёмной корочкой на витринах, и вышел на перекрёсток с Чипсайд-роуд. Здесь, на углу между широкой оживлённой улицей, переполненной повозками и конками, и узкой Милк-лейн, находилась Таверна королевы, которой владела мадам Лорна. Это была обычная пивная. Стены, обшитые чёрными досками. Большие окна, напоминающие шахматные клетки. Золотая вывеска, освещённая фонарями.

Несмотря на ранний час, в пивной было не протолкнуться. Помимо привычных бездельников сюда в свой небольшой перерыв приходили рабочие. Формы и цвета смешивались, создавая странную картину. Рядом с пекарями, чьи волосы побелели от муки, толпились трубочисты с чёрными лицами, толстые торговки с грязными ногтями и цветочницы с разноцветными корзинками.

Я пробрался сквозь толпу и оказался у прилавка. За ним стояла мадам Лорна, крупная женщина с румяным лицом, смоляными волосами и белоснежным фартуком, скрывавшим огромный живот. В это время она занималась своим любимым делом – отчитывала мужа, человека, едва ли весившего сорок килограммов, включая туфли, шляпу и трость.

– Альфи, я тысячу раз тебе говорила, что нужно заняться крысами. – Мадам Лорна ударила ладонью по прилавку. – Ты же не думаешь, что я должна спускаться в погреб?

Бедняга вжал голову в плечи.

– Нет-нет. Вовсе нет, дорогая.

– Что «нет»?

– Ты не должна спускаться в погреб.

– И как тогда ты хочешь решить проблему?

– С помощью… с-сыра?

– Сыра? – рявкнула мадам Лорна. – По-твоему, я должна тратить отличный сыр на этих мерзких тварей?

– Нет-нет! Конечно, нет!

– Может, нам стоит завести кота, Альфи?

– Х-хочешь скормить к-кота крысам? Пожалуй, с-стоит это обдумать…

– Конечно, с жареным картофелем на гарнир, – отрезала мадам Лорна. – Ради всего святого, Альфи, немедленно разыщи чёртова кота и запри его в погребе! Живо.

Бедняга Альфи только и ждал повода удрать от супруги. Он промямлил что-то неразборчивое и выскочил из таверны с понурой головой.

– Ох, Клэй, – беззаботно воскликнула мадам Лорна. – Тебя-то я не заметила.

Ну и обманщица. Она прекрасно меня видела. Потому так и накинулась на мужа – публичные выступления были её страстью.

Мадам Лорна налила в кружку крюшон[3] и залпом опустошила её. Она предложила и мне глоточек, но я покачал головой.

– Слыхал, сколько деньжищ заработал на этом пойле мерзавец Джеймс Пимм? – спросила она. – Моя мать знала его. Полное ничтожество. Начинал с продажи устриц прямо на этой улице. А потом придумал это, – мадам Лорна со звоном поставила на прилавок бутылку с жидкостью янтарного цвета. – Так и разбогател!

– Наверное, неплохой напиток, – сказал я, когда мадам Лорна налила себе вторую кружку.

Она выпила крюшон и скривилась.

– Гадость, конечно. А где твои друзья-разбой ники?

– Работают, – ответил я, присев на табурет. Я вынул шкатулку с картами Таро из кармана до сих пор влажной куртки и показал мадам Лорне. – Хочу продать их. Может, кому-то из ваших посетителей будет интересно?

Разумеется, я говорил не о посетителях таверны, а о группе глуповатых женщин, для которых мадам Лорна раз в неделю проводила спиритические сеансы. Лёгкое дуновение ветерка, слегка качающаяся штора, потухшая свеча – и они начинали визжать как сумасшедшие, уверенные, что это покойные родственники пытаются поговорить с ними.

«Трость и фрак, богатый дурак. Кудри с помадой, ума маловато», – любил повторять Старый Сэл. Судя по рассказам мадам Лорны, он был абсолютно прав. Чем больше у человека денег, тем меньше у него мозгов.

Мадам Лорна взяла деревянную шкатулку и внимательно изучила её содержимое.

– Неплохо, – наконец сказала она. – Но мои клиентки слишком порядочны, чтобы нести домой подобные вещи. Мужья могут заподозрить неладное.

– Ну и дурак же я, – пробормотал я. – Даже не подумал об этом. Они ведь приходят к вам тайком, да?

Мадам Лорна кивнула.

– Представляешь, какой будет скандал, если люди узнают, что какая-нибудь графиня или герцогиня встречается с женщиной вроде меня?

Я убрал шкатулку в карман и встал.

– Попытаю удачи в Уайтчепеле. Возможно, там…

ТА-РА-РА-РА! БО-БОМ! БО-БОМ! БО-БОМ!

– Что за шум? – воскликнула мадам Лорна. В ту же секунду дверь таверны распахнулась, и в зал вбежал мальчик. От спешки у него раскраснелось лицо, а на лбу выступили капельки пота.

– Цирк приехал! – задыхаясь, выкрикнул он. – Там верблюды! Слоны! Клоуны! И… и…

Мальчика переполняли эмоции. Он замер на несколько секунд, пытаясь подобрать слова и поведать о потрясающем событии, прежде чем побежать дальше.

Через пару мгновений я уже был в толпе, идущей по Чипсайд-роуд в сторону цирка. Первым, что я увидел, была огромная повозка золотого и красного цвета, запряжённая шестёркой белоснежных лошадей. Их головы украшали разноцветные перья.

Колёса повозки, с узорами и спиралями между спиц, были размером с меня. На бортах красовались нарисованные львы и слоны с изогнутыми хоботами.

– Вот это да, – воскликнул кто-то у меня за спиной. – Постарались на славу.

– Они с севера, – пояснил другой. – Ездят повсюду со своим выступлением, но в Лондоне впервые. Когда повозка приблизилась, я сумел разобрать название:

Необычайный цирк
Смита и Спэрроу.
С 1789 года.

Неожиданно раздался детский голос:

– Смотрите! Слоны!

– Чёрт побери… – пробормотал я. Я бывал на разных представлениях, но никогда не видел таких огромных слонов. В высоту они достигали пяти, а то и шести метров, их кожа была цвета дыма, на спинах алели попоны. Каждый слон – а я насчитал целую дюжину – вёз разодетого жонглёра, удерживающего на кончике носа яркий мячик.

За слонами шли верблюды, горбатые существа с дурным характером. Своими козлиными бородками и морщинистыми глазами они напоминали напыщенных банкиров.

– А это ещё что? – спросила женщина, стоявшая рядом со мной.

Замыкала красочное шествие повозка, такая же огромная, как и первая, только синего с серебристым цвета. В ней была гигантская клетка с тёмными прутьями, внутри которой стоял человек в длинном сверкающем плаще. Он что-то выкрикивал и бросал в толпу разноцветные афиши.

Я поймал одну.

Вторник, 29 июня 1880 г.
Необычайный цирк
Смита и Спэрроу
представляет:
Величайшие братья-акробаты Рожковы,
Киото, грациозная Стальная стрекоза,
Мусто, шпагоглотатель.

Суббота, 17 июля 1880 г.
Впервые перед публикой
Северный дикарь,
Последний живой волк
Соединённого Королевства!

– Что тут написано? Что? – настойчиво спрашивал мальчик, перепачканный сажей. – Я не умею читать!

– Здесь написано, что в цирке есть волк, – ответил я. – Последний живой волк Соединённого Королевства.

– Враки это всё, – фыркнула торговка картофелем, стоявшая рядом. – Волки вымерли триста лет назад!

– Лишь бы собрать побольше деньжат, – добавил точильщик. – Выведут крупного пса, уж поверьте.

– Волк? – переспросил мальчик. От удивления у него отвисла челюсть. – Там правда так написано?

Я кивнул.

– Ты веришь? – спросил он.

Прежде чем я успел ответить, моё внимание привлекла женщина, едущая позади синей повозки верхом на муле. Это была худая старуха, одетая в красное с ног до головы. В ушах и на запястьях блестело золото. Рядом с ней шла темноволосая девочка лет тринадцати. Она пританцовывала под звуки бубна.

– Цыганка, – прошептала торговка картофелем, перекрестившись. – Не смотрите ей в глаза. Они могут навести порчу одним взглядом.

– Что за чушь, – возразил точильщик. – Всего лишь старуха, увешанная дешёвыми побрякушками.

Возможно, мужчина был прав. Я смотрел, как циркачи исчезают за собором Святого Павла. Может быть, старуха просто выглядела как цыганка? Но неважно. В любом случае я, похоже, нашёл покупателя для карт.

Должен признаться, кроме надежды на удачную сделку меня охватило огромное любопытство. Я видел волков лишь на гравюрах, украшавших витрины типографий. Одна мысль о том, что где-то поблизости находится этот зверь, привела меня в восторг.

– Последний живой волк в Соединённом Королевстве… – пробормотал я, бросив взгляд на афишу. – Кто знает, правда ли это.

Был лишь один способ проверить.

2

Алый шатёр Необычайного цирка Смита и Спэрроу возвышался возле Вестминстерского моста. Его окружали разноцветные повозки. Я остановился, поражённый количеством людей. Помимо артистов, легко узнаваемых благодаря костюмам и раскрашенным лицам, десятки рабочих и подмастерьев собирали металлические конструкции, передвигали повозки, разгружали мешки. Я сразу заметил и, признаюсь, добрых пять минут с открытым ртом разглядывал прекрасную девушку с миндалевидными глазами и чёрными волосами, собранными в пучок. Она шла по верёвке, натянутой между двух повозок.

«Должно быть, это и есть Стальная стрекоза, о которой говорилось в афише», – подумал я, не спуская с девушки глаз.

Наконец я пошёл дальше и вскоре снова замер (пусть и по другим причинам) перед мускулистым артистом с пышной бородой и шпагой в руках.

Не меньше двадцати сантиметров шпаги скрывались у него во рту. Это был Мусто, шпагоглотатель.

«Поторопись, Клэй, – мысленно сказал себе я, перелезая через забор. – Найти здесь цыганку будет непросто».

Я не ошибся. Меньше чем за полчаса я собрал пару тычков от недружелюбных рабочих, подозрительный коричневый комок грязи под каблуком сапога и немало недобрых взглядов мужчины, сидевшего верхом на лошади. Возможно, он охранял цирк.

Цыганки не было. Что уж говорить о волке.

Я прислонился к куче ящиков и вынул из кармана шкатулку с картами, бросив взгляд на алый шатёр. Вход преграждали крепкие мужчины. Они следили, чтобы в цирк не пробрались безбилетники вроде меня. Похоже, мне никогда в жизни не удастся проскользнуть внутрь, если только удача сама не свалится на голову.

И удача свалилась. В виде сильного тычка в спину.

– Ай!

– Что ты здесь забыл?

Я обернулся и увидел девчонку. Я тут же узнал её: это она шла рядом с цыганкой на параде.

– Ну? – спросила она, оглядывая меня небесно-голубыми глазами. – Чего вылупился? Призрака увидел?

– Извини, – поспешно ответил я. – Просто я пытался…

– Пробраться внутрь? – перебила девчонка. – Ты уже пятый за утро. Предупреждаю: предыдущим четверым пришлось несладко.

– Нет, нет. Я не хочу никуда пробираться. – Я по казал ей шкатулку с картами. – Мне нужно продать их. Я видел вас в Чипсайде и решил, что они заинтересуют цыганку.

– Цыганка – моя бабушка, – сказала девочка. – И у неё полно карт Таро.

Должно быть, моё разочарование было слишком заметным, потому что девочка со вздохом добавила:

– Можешь показать их ей. Лишняя колода никогда не помешает.

– Спасибо…

– Я Оливия. Но все зовут меня Олли.

– Я Клэй.

– Клэй? Подходящее имя для мадларка[4].

– Как ты поняла, что я мадларк?

– У тебя засохшая грязь на ушах. И под ногтями.

Я смутился и попробовал сменить тему:

– Мы пойдём к твоей бабушке?

– Сейчас она занята. Оставь карты мне. Я поговорю с ней, когда она освободится. Если карты ей понравятся, я заплачу тебе завтра. Если нет, получишь их обратно.

Я представил, что скажет Тод, если я вернусь с пустыми руками, и рассмеялся.

– Что смешного? – спросила Олли.

– Ничего. Просто это не понравится моим друзьям. – Я протянул девочке шкатулку с картами. – Полкроны.

– Дороговато.

– Хорошие вещи не могут быть дёшевы, – возразил я, пытаясь подражать уверенному тону Наки.

– Ладно, посмотрим, что из этого выйдет.

Олли положила карты в карман красного платья, и на секунду я почувствовал себя обманутым.

– Увидимся завтра утром, – заключила Олли. – Приходи к одиннадцати.

– Ещё я…

– Хотел пробраться в шатёр, – с улыбкой закончила девочка.

– Нет, – ответил я. – То есть мне, конечно, хотелось бы, но… – Я понизил голос. – Это правда, что у вас есть волк?

На мгновенье голубые глаза Олли потемнели.

– Да. Он в зверинце вместе с другими животными.

– Его можно увидеть?

Олли задумалась.

– Можно. Но это будет дорого стоить.

Она понравилась бы Наки.

– Сколько?

– Карты не за полкроны, а за один флорин.

Нет, Наки бы она не понравилась.

– Хорошо, – согласился я.

Я протянул руку, и Олли пожала её.

– Я думала, что мадларки хитрые.

– Я тоже так думал.

– Иди за мной. Зверинец в шатре.

Я пошёл за Олли, стараясь не отставать. Я едва успевал уклоняться от людей и обходить ящики. Территория цирка казалась огромным лабиринтом, полным ловушек и опасностей.

– Осторожно! – крикнула Олли, когда пылающий кинжал едва не вонзился мне в лицо. – Здесь тренируются метатели ножей!

Я растерянно оглянулся. Когда огненный кинжал, почти проткнувший мой череп, вонзился в деревянную табличку за моей спиной, я догнал Олли и больше не отставал.

Миновав разноцветные повозки, мы вышли на зелёную поляну, в центре которой возвышался второй шатёр, гораздо меньше первого. Вокруг него тоже стояли повозки. Только у этих вместо одной стены была железная решётка. Внутри спали или ели разные животные.

– Здесь держат самых безобидных, – объяснила Олли, когда мы приблизились к шатру. – Обезьян, птиц, собак.

Я начал рассматривать животных, запертых в клетках, но, столкнувшись взглядом с одной из обезьян, тут же опустил голову, почувствовав узел в животе.

Я никогда не любил животных. Чайки, с которыми мы частенько воевали на берегу за огрызок яблока или кусок хлеба, могли получить от меня не один удар камнем или палкой. Но… те бои были честными. У нас были камни, у чаек – клювы.

Сейчас я не ощущал такого равенства.

– Испугался обезьян? – спросила Олли, заметив, что я понурил голову.

– Нет, – пробормотал я. – Просто…

– Что?

Я пожал плечами.

– Ничего. Где волк?

– Терпение, – сказала Олли, проходя мимо шатра. Оттуда доносились рёв, вой и свист.

Через мгновенье я увидел слонов. На их ногах были огромные колодки. Животные трясли хвостами, пытаясь отогнать мух.

– Им не жарко под солнцем? – спросил я.

– Шутишь? Они из Африки. Здесь околеть можно от холода. А теперь тихо, нас не должны заметить.

Наконец Олли остановилась и показала огромную дыру в шатре. Кто-то попытался наспех залатать прореху, но Олли одним рывком оторвала ткань.

– Гости вперёд, – торжественно объявила она. – Спрячься за ящиками.

Секунду помедлив, я пригнулся и вошёл в шатёр. Меня сразу накрыла волна острых запахов и громких звуков. Я присел на корточки за ящиками, стоявшими рядом со входом, и вытянул шею, пытаясь разглядеть животных.

В центре шатра стояли клетки с самыми разными зверями. Прямо передо мной сидели три огромных льва – два самца с пышными гривами и самка. Неподалёку от них гигантская чёрная кошка с ярко-жёлтыми глазами нервно ходила по тесной клетке.

– Кто это? – спросил я.

– Пантера, – ответила Олли, сидевшая рядом. – Никогда не видел?

– Нет.

– Смит и Спэрроу выкупили её из другого цирка месяц назад.

Я подошёл к другим клеткам. Там сидели огромный бурый медведь с белой манишкой, пара тигров и четыре кабана.

– Волк там. – Олли показала на небольшую клетку, накрытую чёрной тканью. Она стояла в стороне от остальных, в самом дальнем углу. – Идём, покажу…

– Посмотрим, захочет ли этот паршивец слушаться нас сегодня!

Олли схватила меня за руку и шикнула, чтобы я замолчал. Спустя мгновенье в шатёр вошли мужчина и мальчик. У первого были крючковатый нос и маленькие глаза. Он напоминал хищную птицу. Даже волосы, светлые и редкие, походили на перья. Мужчина был худым, но мускулистым. В одной руке он держал кнут.

Мальчик, шедший рядом с ним, выглядел крупнее и походил на Тода. У него были тёмные глаза и волосы, рубцы на лице и крепкие руки. Но в отличие от Тода у мальчика был недобрый взгляд. Уж в этом я знал толк: на реке жило немало жестоких людей.

– Между инстинктом выживания и жестокостью очень тонкая грань, Клэй, – объяснил Старый Сэл в день, когда мне исполнилось восемь лет. – Мы, мадларки, защищаем свою территорию, но это не даёт нам права бить тех, кто слабее. Дерись только с теми, кто может дать сдачи.

С этими словами он протянул мне нож с резной рукоятью. Старый Сэл сам сделал его, соединив старый клинок с куском какого-то экзотического дерева, выпавшего с корабля. Нож и сейчас был со мной, во внутреннем кармане куртки. Я ни разу не воспользовался им и надеялся, что он никогда мне не пригодится.

Мальчик, стоявший перед клетками, выглядел так, словно воспользовался бы ножом без лишних слов и с огромным удовольствием.

– Парсон, дрессировщик, – прошептала Олли, кивнув в сторону мужчины. – А это его сын Хирам.

С их появлением многие животные ушли вглубь своих клеток. Хирам расхохотался и вынул из-за пазухи дубинку. Подойдя к клетке с медведем, он со всей силы ударил ею по железным прутьям. Медведь, один из немногих зверей, не спрятавшийся при виде Парсона и Хирама, издал жалобный рык и попятился.

– Ага, значит, не забыл? – воскликнул Хирам, размахивая дубинкой в воздухе.

– Хирам, – одёрнул его отец. – Не трать время попусту. Возьми удавку.

– Удавку? – прошептал я, и Олли тут же шикнула.

Хирам на мгновенье скрылся за клеткой со львами и вернулся, держа в одной руке длинный шест с петлёй и палку с железным заострённым концом в другой.

– Готов, сынок? – спросил Парсон.

– Сейчас развлечёмся, – усмехнулся Хирам.

Отец пристально посмотрел на него.

– Это не развлечение. Это работа.

С Хирама тут же слетела вся бравада.

– Да, отец.

Парсон подошёл к клетке с волком.

– Ну что, дьявольское отродье, сегодня ты в хорошем настроении? – спросил он и резким движением сдёрнул чёрную ткань.

В тот момент я впервые увидел Тумана.

– Какой красивый, – прошептала Олли.

Нет, этот волк был не просто красивым. Он был полем, обдуваемым ветром, ночной охотой, воем на луну и…

Теперь он был здесь. В клетке.

– Что с тобой? – Олли дотронулась до моего плеча. – Тебе не нравится?

Не нравится? Это создание с серебристой шкурой и огромными глазами цвета янтаря? Я никогда не видел ничего более потрясающего.

– Нравится. Просто…

– Что?

В ту секунду волк яростно зарычал, оскалив зубы. Он навострил уши, и шерсть на его загривке встала дыбом.

Казалось, Парсона и Хирама это не впечатлило. Дрессировщик расхохотался и подошёл к двери клетки, заставив волка попятиться.

– Сюда, Хирам. Приготовься.

Мальчик подошёл к отцу, крепко сжимая палку с удавкой. Как только Парсон приоткрыл дверь, Хи рам просунул палку внутрь и попытался на кинуть петлю на шею волка. Ему не удалось, и я улыбнулся.

Но когда Хирам просунул сквозь решётку шест с железным наконечником, моя улыбка исчезла.

– Ну же, сынок, пошевеливайся! – воскликнул отец.

«Вот бы волк выскочил из клетки, – подумал я. – Парсон бы не поймал его, и тогда…»

Хирам поднёс палку с удавкой к шее волка и ткнул в него шестом.

– Получай, тварь! – крикнул он.

Волк заскулил от боли.

– Нет! – закричал я, вскочив.

– Тише ты! – Олли схватила меня за руку. – Сиди на месте!

Я нехотя послушался. Парсон и Хирам были слишком заняты волком и не услышали нас.

– Они не должны этого делать! – воскликнул я.

– Конечно, должны, – возразила Олли. – Мы в цирке. Как, по-твоему, дрессируют животных?

– Не знаю. Не так.

– Это единственный способ. От животных нас отделяют только Парсон и Хирам. Без них звери бы разорвали нас.

Я не мог поверить своим ушам. Она что, на стороне этих мучителей?

– Вы заслуживаете этого, – отрезал я.

И, не дожидаясь ответа, выскочил из шатра и побежал к реке.

3

– Я помню эту испанскую майолику Чтобы достать её со дна реки, пришлось немало потрудиться, да?

Старый Сэл внимательно посмотрел на меня.

– Ты пришёл поговорить о том, что лежит у меня на полу?

Я сел в кресло у потухшего камина.

Была почти полночь. Я так и не смог уснуть и наконец вышел прогуляться по берегу реки. Как бывало всегда, через пару минут я уже шёл в сторону лачуги Старого Сэла, зная, что он не спит.

Я не ошибся. Пройдя рыбацкий док, я увидел своего наставника. Во рту у него была неизменная трубка, голову украшала фетровая шляпа. Его седая борода выглядела идеально (и я не понимал, как ему это удавалось). Я не знал, сколько лет было Старому Сэлу, но за всё время нашего знакомства он не изменился.

– Что случилось, мой мальчик? Проблемы с друзьями?

– С Тодом и Наки? Нет. Рано или поздно Тод переломает Наки кости, но в целом всё хорошо.

– Значит, девочка?

Я опустил голову.

– Возможно.

Старый Сэл выпустил из серебряной трубки облако дыма.

– Подожди пару лет, и мы вернёмся к этой теме.

– Ну да, – промямлил я. По правде говоря, мы, мадларки, не были желанными партиями в любовных играх, поэтому я сомневался, что когда-либо меня ждала серьёзная беседа на эту тему.

– Раз у тебя нет любовных мук и проблем с работой, что тебя тревожит?

Я резко встал и начал расхаживать по комнате. Из всех знакомых мне мадларков лишь Старый Сэл имел в доме пол, достойный называться полом. Кроме того, Старый Сэл единственный курил серебряную трубку, а на его рубашках и штанах были целы все пуговицы. У него было множество вещей, которые можно встретить лишь в богатых домах. На пример, фламандский спинет[5] с самшитовыми клавишами, коллекция ваз из китайского фарфора и изящный пюпитр шестнадцатого века, который Старый Сэл использовал как вешалку для одежды.

– Сложно объяснить, – ответил я.

Так оно и было. Воспоминания о волке в клетке мучили меня. Почему? За свою короткую жизнь я видел много чего похуже. Детей, умерших от голода. Родителей, которые ради спасения остальных детей продавали старшего ребёнка на морское судно в качестве матроса или помощника на кухне. Почему я так переживал из-за зверя? Зверя, который при любой возможности убил бы меня.

– И всё же попробуй, – не отступал Старый Сэл.

Я снова сел в кресло.

– Сегодня я видел несправедливость, – начал я. Это было правдой. – Я вижу несправедливость постоянно, каждый день. И никогда ничего не делаю, потому что такова жизнь. Но…

– Но? – переспросил Старый Сэл.

– Сейчас я чувствую, что должен что-то сделать.

– Так следуй за своими чувствами.

– Если бы ты знал, о чём я говорю, ты бы так не говорил. Ты сказал бы, что нужно одуматься и заняться делами поважнее.

– Какими, например?

– Искать ценные предметы на дне реки. Выбивать лучшую цену. Защищать территорию.

Старый Сэл долго молчал, не отрывая глаз от тёмного жерла камина.

– Похоже, я был худшим учителем, раз убедил тебя, что именно это важно, – наконец проговорил он.

– Но…

Старый Сэл поднял руку, и я умолк. Его взгляд заскользил по комнате.

– Через несколько лет от этого ничего не останется. Все мои вещи окажутся на рынке. Будут проданы, поделены, украдены. Они украсят чей-то дом, и никто не узнает, кому они принадлежали и каким был тот человек. Пойми, мальчик, сколько бы денег у меня ни было, какой красивой ни была бы моя одежда или мебель, придёт время, когда всё это перестанет иметь значение. Если что-то и останется после меня в этом мире, так это воспоминания людей, чей путь пересёкся с моим.

Старый Сэл выпустил огромное кольцо дыма, и на мгновенье его лицо исчезло в нём.

– В этом мире много несправедливости, Клэй, – сказал он. – Слишком много, чтобы пытаться изменить его. Но нет сражений, которые были бы важнее других. Битва, которую выбираешь ты, – вот что имеет значение. Какой бы мелкой, несерьёзной и бесполезной она ни казалась тебе по сравнению с этим мерзким миром, это всё, что останется после тебя.

Старый Сэл встал и подошёл к двери.

– А если я проиграю? – спросил я. – Если всё окажется пустой тратой времени?

– Как я это вижу, Клэй? Чем меньше шанс на успех в деле, тем больше уважения заслуживает человек, который решился на него.

С этими словами Старый Сэл вышел из лачуги и направился к реке. Через несколько секунд он исчез во тьме.

– Эй, только посмотрите, кто здесь! Один из Ужасных!

Я поднял голову и увидел перед собой тёмные каменные арки Воксхолльского моста. На берегу меня ждала воинственно настроенная банда Паршивцев Блондинки. Я даже не заметил, что забрёл на их территорию, а зайти на территорию Паршивцев было плохой затеей. Таких, как они, лучше не злить.

Я и мои друзья знали это.

Пару лет назад Наки продал одному из них оловянный чайник, сказав, что он серебряный. В обмен он получил две броши из настоящего серебра, которые позже продал на рынке в Уайтчепеле менее чем за полчаса. Выручка была солидной: хлеб, сыр, мёд и даже пара не слишком гнилых яблок.

Когда Паршивцы поняли, что их надули, они так разъярились, что Тод едва не лишился уха, защищая Наки. Нам удалось удрать лишь благодаря полицейским, которых привлекли яростные вопли, доносившиеся с поля боя.

С тех пор отношения между Ужасными и Паршивцами стали слегка натянутыми.

Блондинка вышла вперёд с высоко поднятой головой. С нашей последней встречи она ещё больше растолстела. Длинные волосы соломенного цвета доходили до середины спины, губы казались тонкой полоской на лице, а огромные голубые глаза делали её похожей на рыбу. Блондинка казалась абсолютно речным созданием, но её кулакам позавидовали бы грузчики, постоянно толпившиеся в доках.

– Что ты здесь делаешь, Клэй? – спросила она.

Я поднял руки.

– Мне не нужны проблемы.

– Слишком поздно, – хихикнул один из Паршивцев.

– Заткнись, – рявкнула Блондинка. Она внимательно оглядела меня, словно пытаясь оценить. – Ты ведь слышал об облаве?

– Облаве? Нет, но это меня не пугает, – ответил я. – Старому Сэлу всегда удавалось договориться с полицией.

– В этот раз речь не о полиции, – возразила Блондинка.

– Тогда о ком? Об этих сумасшедших из рабочего дома?

– Нет.

– А о ком?

Блондинка вскинула брови, и я сразу понял.

– Рабочие фабрик, – догадался я.

Это было серьёзной проблемой. Полицейских можно было подкупить, от почтенных сестёр – сбежать, а вот рабочие были особым случаем. Они совершали облавы ночью. Врывались в бараки на берегу реки, вооружившись верёвками и дубинками, в два счёта ловили бродяг вроде нас, затыкали рот кляпом и увозили на одну из многочисленных ткацких фабрик в пригороде Лондона. Там пленников приковывали к ткацким станкам, чтобы те не могли сбежать.

– Лучше спать с открытыми глазами, – заключила Блондинка. – А теперь проваливай отсюда.

– Что? – взвизгнула девчонка из её банды. – Ты просто отпустишь его? Он зашёл на нашу территорию, его нужно проучить!

Блондинка едва не прожгла выскочку взглядом, а я помчался в обратную сторону, воспользовавшись её неожиданной добротой. Я не только избежал драки, но и узнал об облаве.

«Нужно предупредить Тода и Наки», – встревоженно думал я.

Мы с Тодом были уже довольно крупными для работы на ткацком станке, а вот Наки с его тонкими пальцами стал бы идеальным рабочим.

Я шёл в сторону моста Блэкфрайерс. День обещал быть знойным, и с Темзы доносился неприятный слащавый запах. Взрослые мадларки предупредили, что на следующей неделе будет дождь и река оставит на берегах несметные сокровища. Как бы отвратительно это ни звучало, самой желанной добычей для мадларка были трупы богачей, которые после нескольких бокалов чего-нибудь покрепче любили делать глупости. Например, пытались пройтись по парапетам моста. В итоге они падали в воду, и нам доставались их дорогие часы и перстни.

Я уже почти добрался до нашей лачуги, когда часы на соборе Святого Павла пробили полдень. У меня ёкнуло сердце: я пропустил встречу с Олли. Тем утром что-то помешало мне отправиться в цирк. Возможно, я был не таким храбрым, как думал. Возможно, я способен лишь произносить красивые слова перед Старым Сэлом, а когда доходит до дела…

– Слушай, курочка, просто уходи. У нас нет времени на это!

Истеричный голос Наки отвлёк меня от мыслей. Я поднял голову и увидел странную сцену: Олли в своём цыганском наряде и с длинной чёрной косой ошеломлённо смотрела на раскрасневшегося Наки, который яростно размахивал кулаком перед её лицом.

– Я всего лишь сказала, что ты заключил плохую сделку, вот и всё, – заявила Олли, пожав плечами. – Тебе стоило взять гораздо больше за эти ложки.

– Я сам решу, какую цену поставить, – отрезал Наки. Очевидно, слова Олли задели его.

Тод с улыбкой наблюдал за происходящим.

– Твоя подружка с характером, – сказал он, когда я приблизился к ним.

– Она мне не подружка, – ответил я не подумав.

Олли бросила на меня обиженный взгляд.

– Не волнуйся, я тоже не горю желанием стать твоей родственной душой, – парировала она.

Девочка достала что-то из кармана и бросила в мою сторону. Тод, чья реакция была гораздо быстрее моей, поймал вещицу на лету. Это оказалась шкатулка с картами Таро.

– Ты же сказал, что продал их, – накинулся на меня Наки.

– Ну да, почти, – промямлил я.

– На самом деле он подарил их мне, – заявила Олли.

Наки побагровел.

– Что?

– Не надо, Наки, – вмешался Тод. – По крайней мере нам их вернули.

– Вот именно, – кивнула Олли. Она ткнула в меня пальцем, и на секунду я решил, что она собирается проклясть меня. – Я возвращаю тебе карты лишь по просьбе бабушки, иначе бы я выбросила их. Не люблю тех, кто пропускает встречи.

Тод хихикнул.

– Ого, ещё и встреча. Интересно.

– Не было никаких встреч, – возразил я.

Олли едва не прожгла меня взглядом. Она развернулась и пошла быстрым шагом в противоположную сторону.

Тод толкнул меня.

– Объяснишь, что происходит? К тебе приходит девчонка, и ты так ведёшь себя с ней? Она симпатичная, вот что я скажу. – Тод снова толкнул меня, да так, что я с трудом устоял на ногах. – Иди поговори с ней.

– Да, скажи ей, чтобы не возвращалась, – пробормотал Наки, пересчитывая деньги в карманах. – Я выгодно продал ей ложки. Что ей ещё нужно? Проклятая девчонка…

– Клэй, очнись! – Тод треснул меня по спине так, что перехватило дыхание. – Или ты догонишь её, или я сам этим займусь.

– Иду, иду, – вздохнул я. – Эй, Олли, подожди! Стоит ли говорить, что она не обернулась, а лишь ускорила шаг. Вопреки своему желанию я побежал за ней.

– Подожди!

Если бы не конка, появившаяся впереди, Олли ни за что бы не остановилась и я бы не догнал её.

Я схватил её за руку.

– Олли…

Девочка вырвалась.

– Ты настоящий… – начала она.

– С дороги, сопляки! – крикнул кучер, замахнувшись хлыстом.

Я отпрыгнул в сторону и взобрался на парапет моста. Олли же погрозила мужчине кулаком и крикнула что-то неразборчивое. Наверное, проклятия, которых мне удалось избежать.

Олли ловко запрыгнула на парапет. Теперь ей, видимо, хотелось поговорить. Тем временем под нами лениво плыла барка с пивными бочками. Мужчина, управлявший ею, громко пел:

– Зелёные рукава были моей радостью, зелёные рукава были моим счастьем, зелёные рукава были золотым сердцем!.. [6]

– Ну и гадость! – воскликнула Олли, поморщившись. – Тот, кто это написал, был настоящим слабаком.

– Ты не знаешь, кто это написал? – спросил я.

– Нет, а ты?

Я кивнул.

– Генрих VIII. Для Анны Болейн, своей второй жены. Перед тем как отрубить ей голову. Не такой уж он и слабак, да?

Неожиданно лицо Олли изменилось.

– Откуда ты это знаешь?

– Меня воспитал мадларк, любивший историю и литературу, – ответил я.

– Значит, ты умеешь читать.

– Да.

– Везёт же, – вздохнула Олли. – Моя бабушка не хочет научить меня. Она говорит, что я должна лишь уметь читать карты Таро.

– Кстати… Спасибо, что вернула их. И прости за вчерашний день, – поспешно добавил я. – Я бы не хотел, чтобы тебя съели звери в цирке.

– Но именно так ты сказал, – возразила Олли.

– Потому что ты защищала Парсона и его сына! – воскликнул я.

– Ты уверен? – спросила Олли. – Если я не ошибаюсь, ты сбежал, даже не дав мне шанса всё объяснить.

Я понял, что она права.

– Значит, ты не на их стороне?

– Клэй, я цыганка. Моя бабушка дважды объехала весь мир. Я родилась в Англии и до шести лет жила в Румынии вместе с семьёй отца. Я бы ни за что не согласилась провести жизнь в клетке.

Нет, мне не нравится, как Парсон и Хирам обращаются с животными. Мне жаль, что звери страдают. Мне жаль, что они лишились свободы. – Олли вскинула руки, и многочисленные браслеты зазвенели на запястьях. – Но моя бабушка очень старая, и этот цирк – наш единственный способ выжить. Без тигров, медведей и обезьян мы ничего не заработаем. Это они делают представление ярким, а не воздушные акробаты, жонглёры или мы, цыганки. А теперь, когда в цирке появился волк, о нас написали во всех газетах. Даже королева Виктория придёт на наше представление. Мы заработаем уйму денег.

Я молчал, пытаясь осмыслить слова Олли. Я слишком быстро осудил её. А ведь она, как и я, занималась тем, что позволяло выжить.

– Почему Хирам так обращается с животными? – спросил я, вспомнив его жестокий взгляд.

Олли покачала головой.

– Он всегда был таким, даже в детстве, когда ещё не помогал отцу в зверинце. Он мучил мышат, лягушек и других животных, которых находил в лесу.

– Но почему?

– Потому что для него единственный способ чувствовать себя хорошо – причинять боль другим.

– Похоже, у него не лучшая жизнь.

– Нет, но он сам такую выбрал.

– Наверное, у него мало друзей.

– Наоборот, – возразила Олли. – Он главный среди ребят. Они называют себя Сорвиголовами из цирка.

– Плохое название, – заявил я. – Ужасные с Блэк фрайерс звучит гораздо лучше.

Олли мои слова не впечатлили. Очевидно, оба названия казались ей нелепыми.

– Ты тоже входишь в их банду? – спросил я.

– Конечно нет. Не хочу иметь ничего общего с этими полудурками. Они боятся моей бабушки. Думают, она ведьма.

Я не стал спрашивать Олли, правда ли это.

– Владельцы цирка знают, как ведут себя Парсон и Хирам?

– Разумеется, – ответила Олли. – Смит и Спэрроу ещё безжалостнее. Животные для них всего лишь способ заработка. Когда животное становится слишком старым, чтобы выступать в цирке, оно оказывается бесполезным, и его убивают.

Я замер.

– Убивают? – переспросил я.

– Да, – мрачно повторила Олли.

– Значит, волка ждёт такая же судьба, – с горечью заключил я.

Олли кивнула.

– Провести всю жизнь за решёткой. Его дом в сотне миль отсюда, на севере. – Она спрыгнула с парапета и отряхнула платье. – Когда Парсон и Хи рам его приручат, Смит и Спэрроу будут пылинки с него сдувать. Он станет ходячим мешком с деньгами.

– А если Парсон и Хирам не смогут? – спросил я.

Олли внимательно посмотрела на меня.

– Животное, которое не может выступать в цирке, бесполезно. А бесполезных животных…

Ответ я уже знал. В Необычайном цирке Смита и Спэрроу бесполезных животных убивали.

4

В тот вечер я вернулся в цирк.

Солнце уже садилось, и алый шатёр сиял в мерцающем свете фонарей и костров. Я перелез через забор, осторожно обошёл мужчин на лошадях и остановился у двух повозок.

Вокруг костра под звуки тамбурина танцевали женщины. В руках у каждой был разноцветный платок. Чуть поодаль мужчина, чьё тело было полностью покрыто синими татуировками, точил о камень длинный клинок шпаги.

Неожиданно у меня за спиной раздался знакомый голос:

– Не думала, что ты ещё раз придёшь.

Я обернулся:

– Я ещё не закончил.

Олли замерла в ожидании.

– Я освобожу волка.

Мне казалось, Олли бросится спорить, но она лишь пожала плечами и спокойно ответила:

– Знаю.

– Знаешь?!

– Бабушка увидела, что ты решил освободить волка. В картах.

– Ах вот оно что, – пробормотал я. – А она случайно не увидела, останусь ли я в живых?

– Нет, не увидела, – ответила Олли. – Но вряд ли нужна цыганка, чтобы узнать это.

– Это так очевидно?

– Ты хочешь освободить дикого зверя, который считает человека своим главным врагом. Чем, по-твоему, всё закончится?

– Единственным возможным образом.

Олли улыбнулась.

– По крайней мере ты понимаешь это.

– Слабое утешение. – Я перевёл взгляд на пламя костра, горевшего неподалёку. – Я знаю, ты не захочешь помогать мне. Так хотя бы не мешай. Вот всё, о чём я прошу.

– Разве я говорила это?

– Что?

– Что не хочу помогать тебе.

Я растерянно посмотрел на Олли.

– Но ты же говорила, что для тебя и твоей бабушки цирк – единственный способ выжить.

– А ещё я сказала, что мне не нравится, как Парсон и Хирам обращаются с животными. Я готова помочь тебе. – Олли помолчала и добавила: – Но я не собираюсь рисковать. Если тебя поймают, ты будешь один. Я убегу.

Я долго всматривался в лицо Олли, прежде чем ответить.

– Знаешь, у тебя странная логика.

– И это говорит мальчик с реки, решивший спасти дикого зверя.

Я улыбнулся. Олли была противоречивой, но она хотела помочь мне. Чего же больше?

– Спасибо.

– Рано благодарить. Запомни: если что-то пойдёт не так, это твои проблемы.

Я кивнул.

– Справедливо.

Я протянул руку, и девочка недоверчиво пожала её.

Хотя раньше между нами не было секретов, я решил ничего не рассказывать Тоду и Наки. Чтобы оправдать свой интерес к Необычайному цирку Смита и Спэрроу, я решил притвориться, будто влюбился в Олли. Хотя, конечно, это было очень далеко от правды.

– Молодец, Клэй! – воскликнул Тод, когда на следующий день я сообщил, что вечером снова собираюсь в цирк к Олли.

– Интересно, что скажет Старый Сэл, – хихикнул Наки.

– Да-да, – пробормотал я, продолжая с серьёзным видом копаться в грязи.

На самом деле я решил не рассказывать о своём плане даже Старому Сэлу. Что я мог сказать ему? Эй, Сэл, мальчик, которого ты воспитал как родного сына, решил погибнуть от зубов волка? И самое забавное – ты сам подтолкнул его на этот шаг!

Об этом не могло быть и речи.

Вечером, перед тем как отправиться в цирк, я заскочил на мясной рынок в Смитфилде. Это было ужасное место, грязное и зловонное. Мы с Тодом избегали туда ходить – в том числе потому, что у нас редко бывали деньги на покупку мяса. Зато Наки обожал тут бывать. Мне даже стало казаться, что рынок в Смитфилде был главным источником вдохновения для его душераздирающих рассказов о Великом зловонии 1858 года.

Я обошёл рынок в поисках жертвы. Выбрать её было непросто – у мясников имелось множество ножей, топоров и прочих малоприятных инструментов.

Наконец я заметил старика, торговавшего мясом. Теперь нужно было дождаться, пока в круговороте звуков и запахов его что-нибудь отвлечёт. И действительно, у прилавка невесть откуда появился огромный пёс, надеющийся заполучить парочку костей.

– Кыш, зверюга! – рявкнул мясник. Он вышел из-за прилавка и попытался прогнать собаку. – Кыш, кыш!

Я никогда не воровал – Старый Сэл не одобрял этого. Не собирался я вступать на этот путь и сегодня. Моей добычей стали свиные объедки, выброшенные мясником в ведро. Я быстро завернул их в тряпку и скрылся в толпе.

Когда я пришёл в цирк, уже пробило полночь. Несмотря на поздний час, никто не спал. Артисты пили, ели или разыгрывали небольшие сценки вокруг многочисленных костров. Я собирался сразу проскользнуть к повозкам у зверинца, как вдруг моё внимание привлёк мужчина с синими татуировками. Он сидел на земле в стороне от остальных и вырезал ножом фигурку из дерева. Изредка он прерывался, чтобы оценить свою работу.

Мужчина был очень сосредоточен, и я решил, что он меня не заметит. Но неожиданно он поднял голову, и наши взгляды встретились. На мгновенье я решил, что всё пропало, сейчас он сообщит охранникам о чужаке. Но татуированный опустил голову и продолжил работать, словно ничего не произошло.

Решив больше не испытывать удачу, я спрятался за повозками, а затем подобрался ближе к зверинцу. Олли уже ждала меня. Она тревожно озиралась по сторонам.

– Наконец-то! – прошипела она. – До следующего обхода цирка осталось меньше десяти минут!

– Прости, я…

– Ш-ш-ш! – Олли приподняла штору, закрывавшую вход в зверинец. – За мной!

– Но здесь же темно, – пробормотал я, юркнув за штору.

– Видишь мешки? Рядом лежат масляные лампы, – прошептала Олли. – Я останусь здесь. Буду следить, чтобы сюда никто не пришёл.

Я окинул взглядом зверинец. Клеток не было видно в темноте, но я чувствовал присутствие животных. И был уверен, что они почувствовали моё.

– Твоя бабушка действительно не знает, растерзает ли меня волк?

– Хватит шутить.

– Я не шучу.

Олли обречённо вздохнула и отвернулась.

– Клэй, если нас заметят…

– Хорошо, хорошо, – пробормотал я. – Уже иду.

Я вошёл в зверинец, нашарил на земле лампу и зажёг фитиль. По сводам шатра забегали жуткие тени, дрожавшие от каждого моего шага.

«Смелее, Клэй, – подумал я. – Пришло время показать, кто ты на самом деле».

Я медленно пересёк зверинец, чувствуя, как бьётся сердце.

ТУ-ТУМ. ТУ-ТУМ. ТУ-ТУМ.

Когда я приблизился к клетке со львами, звери резко подняли головы и шумно втянули воздух. Они почувствовали запах крови. И, думаю, не только крови от свиных обрезков, которые лежали у меня в кармане, но и моей.

«Как червяк среди кур», – подумал я.

Не очень-то поэтичное сравнение, но именно таким я себя и чувствовал: крошечным и беззащитным, брошенным на растерзание опасным зверям.

Я остановился в нескольких шагах от клетки с волком, накрытой чёрной тканью.

«Я здесь», – подумал я.

И протянул дрожащую руку. По правде говоря, меня трясло всего, с головы до ног. Наконец я осмелился сдёрнуть ткань.

– Чёрт возьми, – пробормотал я, когда полотно упало на землю.

Волк ждал. Он сидел посреди клетки и смотрел на меня своими янтарными глазами. Несмотря на полутьму в шатре, я заметил светлые пятна вокруг носа и пасти и заострённые уши.

«Он знает, что я его друг, – доверчиво подумал я. – Животные понимают это».

– Всё будет хорошо, – прошептал я, протягивая мясо к решетке. – Я пришёл помочь. Не то что эти…

БАМ!

Это заняло долю секунды.

Резкий прыжок, яростный рык, и я уже лежал на спине. Эта громадина серебристого цвета, весившая почти сто килограммов, оскалила клыки и изо всех сил пыталась выломать решётку.

– Клэй, вернись! – крикнула Олли. – Быстро!

– Нет! – закричал я. – Он должен понять, что я на его стороне.

– На его стороне? Он в клетке, а ты нет. Вот на чьей ты стороне! – взвизгнула Олли.

Я встал и снова протянул волку свиные обрезки.

– Туман, я пришёл помочь, – повторил я. – Не бо…

БАМ! БАМ! БАМ!

Прутья решётки заскрипели.

– Он сейчас сломает клетку! – закричала Олли. – Клэй, возвращайся! Немедленно!

– Но…

Олли бросилась ко мне. Туман с рычанием кидался на железные прутья.

– БЫСТРЕЕ!

Девочка потащила меня к выходу. Ошеломлённый реакцией волка, я растерянно смотрел на свиные обрезки, упавшие на землю, – печальное свидетельство моей глупой наивности.

5

– Видок у тебя не очень. Проблемы с подружкой?

Я только что вышел из лачуги после бессонной ночи. Тод и Наки завтракали на берегу Темзы, перед тем как приступить к работе.

Я пробормотал что-то неразборчивое и сел рядом с Наки. Тод довольно взглянул на меня и протянул кусок хлеба с сыром.

– На, подкрепись.

Всё ещё расстроенный из-за своей неудачи, я проглотил еду, не ощущая вкуса. Я знал, что понадобится время, но не представлял, что всё пройдёт настолько плохо. Туман кидался на меня. Он не дал мне шанса показать, что я его друг. Возможно, он так никогда и не признает меня. Но в таком случае я не смогу освободить его.

– Кто-то нервничает, – заявил Тод.

Я растерянно уставился на него.

Тод кивнул, указывая на мою ногу, которой я нервно дёргал, даже не замечая этого. Устав от любопытных взглядов и весёлых подколок, я встал.

– Схожу к мадам Лорне. Увидимся позже.

– Брось, Клэй, – крикнул Наки мне вслед. – Мы просто шутили!

Я махнул рукой и ускорил шаг.

Вчера вечером Олли проводила меня до реки. Не из вежливости, а чтобы отговорить от моей опасной затеи.

– Знаешь, Клэй, тебе лучше отказаться. Ты же видел, как вёл себя волк. Как ты его освободишь?

– Пока не знаю. Но обязательно придумаю.

Олли покачала головой.

– Как ты его назвал? Туман?

– Да.

– Почему?

– Из-за цвета шкуры. А ещё мне кажется, что он родился в диких и затерянных местах, где не ступала нога человека.

– И всё-таки человек побывал там, раз волк оказался здесь.

Циничный комментарий Олли разозлил меня, и я всю дорогу молчал.

– Пришли, – наконец произнёс я, увидев мост Блэкфрайерс.

– Хорошо, – вздохнула Олли. – Завтра днём нас с бабушкой не будет в цирке. Мы пойдём гадать на картах в дома богачей. Если захочешь снова увидеть Тумана, встретимся у зверинца перед полуночным обходом.

Я понимал, что не стоит идти в цирк днём, без Олли, но не мог ждать. Я хотел исправить своё поражение как можно скорее.

Мне повезло. Охранники как раз разнимали повздоривших метателей ножей и воздушных акробатов, повозка которых превратилась в тир явно не по воле хозяев.

Я перелез через забор и быстро скрылся в толпе. Но возле зверинца до меня донёсся неприятный голос, который я тут же узнал:

– Только посмотрите! Какой он жалкий!

Я замедлил шаг.

«Не вмешивайся, – сказал я себе. – Иди к Туману. Он важнее».

Я двинулся дальше, сжав кулаки, но тут услышал:

– Кто первым его ударит?

Я снова остановился. Потом, поколебавшись секунду, развернулся и спрятался за повозкой.

Хирам и его банда окружили облезлого кота. Кто-то (и я догадывался кто) приклеил ореховую скорлупу к его лапам. В руках мальчишек были камни. Кот испуганно мяукал, не зная, как сбежать от своих мучителей.

– Спорим, я попаду ему в глаз? – воскликнул Хирам, прицеливаясь. – Мерзкая тварь, теперь ты будешь не только хромым, но и слепым…

Это было слишком.

– Оставь кота в покое! – крикнул я, вылезая из-за повозки.

Хирам опустил руку с камнем и окинул меня презрительным взглядом.

– Ты кто такой? Какое тебе дело до этого кота? Он твой?

– Нет. Это кот цыганки, – солгал я. – На твоём месте я бы не злил её.

Услышав это, Хирам растерял часть своей дерзости, но ещё не был готов сдаться.

– Мы ничего ему не сделали, – заявил он. – Искупаешь его, и будет как новенький. Тебе бы то же не помешало освежиться, мадларк, – злобно добавил он. – Ты воняешь грязью.

– А ты – падалью, – парировал я. – И трусостью. Почему бы тебе не мучить кошек твоего размера? В зверинце их полным-полно.

Хирам бросил камень на землю.

– Трусостью, говоришь? – повторил он, закатывая рукава. – Не на того нарвался, мадларк…

– Ты тоже, – сказал я, готовясь к драке.

Неожиданно Хирам заметил что-то за моей спиной.

Я обернулся. Между двумя повозками стоял мужчина с синими татуировками. Он пристально посмотрел на Хирама, затем молча подошёл и взял кота на руки. Огромный синий глаз, набитый на спине, казался настоящим.

Все напряжённо молчали. Наконец татуированный повернулся к Хираму и сказал ледяным голосом:

– Отец ждёт тебя в зверинце.

Поняв, что драки не будет, Хирам бросил на меня злобный взгляд. Затем махнул своей банде, и мальчишки разбежались.

Я тоже собирался улизнуть, но мужчина с татуировками остановил меня.

– Остерегайся Хирама, мальчик с реки, – предупредил он. – Ты не такой, как он.

– Я знаю.

– Так не веди себя как он.

Когда мне было девять лет, я решил достать со дна реки колесо. Я даже не знал, почему мне так этого захотелось и что я потом буду с ним делать. И всё же я часами тащил его из грязи. Моей добычей стали лишь ссадины и занозы на руках.

В тот вечер Старый Сэл обнаружил меня горько плачущим. Он молча сел рядом, набил трубку и наконец спросил:

– Почему ты плачешь, Клэй?

– Я х-хотел достать колесо из грязи, – выдавил я, захлёбываясь в рыданиях. – Но у меня не получилось.

– Если не получилось сегодня, это не значит, что не получится завтра.

– Но оно с-слишком тяжёлое. Я т-тащил его изо всех сил, но оно не сдвинулось ни на сантиметр!

Сэл махнул трубкой в сторону колеса, наполовину утонувшего в грязи.

– Что ты видишь, Клэй?

– Что я вижу? Деревянное колесо. Хотя нет. Половину колеса. Другая находится под илом.

– Вот именно, – кивнул Старый Сэл. – Именно об этой половине ты и должен думать. О той, которую не видишь.

Старый Сэл потрепал мои волосы и ушёл в лачугу, оставив меня обдумывать его странные слова.

На следующее утро, с первыми лучами солнца, я вышел к реке, вооружившись длинным железным гвоздём. Я сел рядом с колесом и начал копать гвоздём грязь, высвобождая колесо сантиметр за сантиметром.

Мне понадобилась целая неделя, но я добился чего хотел. Нужно было лишь взглянуть на проблему под другим углом.

То же самое я собирался сделать с Туманом.

В тот вечер цирк открыл двери для лондонской публики. Люди толпились на площадке перед Вестминстерским мостом в надежде получить свою порцию восхищения и удивления. Многие из них, я был уверен, мечтали хоть одним глазком увидеть Северного дикаря до главного представления, билетов на которое уже не осталось.

Территорию цирка освещали десятки факелов. Из алого шатра доносились крики, музыка и аплодисменты. У входа толпились зеваки и люди без билетов. За ними внимательно следили охранники на лошадях. В этой суматохе я без труда пробрался внутрь незамеченным.

Олли ждала меня у зверинца. Она накрасилась и надела длинное золотистое платье.

– Ничего не говори, – предупредила она.

– Даже не собирался, – ответил я.

– Тем лучше для тебя. – Олли резко отдёрнула штору в зверинец.

Я поспешил внутрь и тут же почувствовал знакомые запахи животных, хотя большинство клеток сегодня пустовали.

– Публика в восторге от поросят-жонглёров, – сказала Олли. – Их дважды вызывали на бис. Есть ли люди глупее?

– Боюсь, что да, – пробормотал я, опускаясь на землю.

– Что ты делаешь? – растерялась Олли. – Почему ты сел? Волк там.

– Знаю.

– И ты хочешь подружиться с ним, оставаясь здесь и ничего не делая?

– Вот именно. А теперь тихо. Не мешай.

Олли пробормотала что-то неразборчивое и вышла из зверинца.

Увидев меня, Туман резко поднялся, навострил уши и угрожающе зарычал.

Я не отреагировал и остался неподвижно сидеть на своём месте.

Когда через десять минут Олли вернулась и предупредила, что скоро начнётся обход цирка, мы с Туманом оставались на тех же местах.

– Не понимаю, чего ты хочешь добиться, – растерянно сказала девочка.

– Увидишь.

На протяжении недели я приходил в зверинец и садился напротив клетки с Туманом. Каждый день я приближался на пару сантиметров. Всю неделю волк рычал на меня. Всю неделю я игнорировал комментарии Олли.

На восьмую ночь что-то изменилось.

Войдя в зверинец, я не услышал привычного рыка. Туман остался лежать в клетке и лишь поднял голову, завидев меня. Я сел на землю перед самой клеткой, а он положил морду на лапы, не отрывая от меня взгляда.

Я улыбнулся потрясённой Олли. Получилось. Волк признал меня. С этого момента всё должно было пойти как по маслу.

– Смотрю, у тебя хорошее настроение, – заявил Наки на следующий день, когда мы собрались ужинать. – Весь день насвистываешь. А ведь ты никогда не свистел, Клэй.

– Просто он не умел, а теперь научился, – вмешался Тод. – Раньше-то Клэй свистел, как умирающий воробей.

Я расхохотался. Я и в самом деле плохо свистел, но меня переполняла огромная радость, и я не мог сдерживаться. Весь день у меня было такое хорошее настроение, что, когда на нашу территорию вторгся незнакомый мадларк, я убедил Тода и Наки отпустить его.

– Старый Сэл! – радостно воскликнул Наки, увидев человека на пороге нашей лачуги. – Бьюсь об заклад, вы принесли что-нибудь перекусить.

– Привет, Сэл! – сказал я.

– Держите, мальчики.

Старый Сэл положил на землю огромный мешок.

Наки тут же открыл его и воскликнул:

– Хлеб! Сыр! И… боже, мясной пудинг!

Я с улыбкой посмотрел на Старого Сэла.

– Знакомая служанка из Кенсингтона? – спросил я.

В ответ он лишь вскинул брови и ушёл.

– Потрясающий человек, – заявил Наки, у которого сияли глаза. – Клэй, тебе повезло, что он воспитал тебя.

С этим нельзя было не согласиться. Старый Сэл не только спас мне жизнь, дав крышу над головой и еду. Он помог познать мир и научил отличать хорошее от плохого.

Вот почему меня так мучило чувство вины. Я должен был рассказать ему о Тумане. Но не смог. Боялся, что он не поймёт.

Мы наелись до отвала. К одиннадцати, когда Тод и Наки улеглись спать на соломенных тюфяках, я вы скользнул из барака и побежал к цирку. Мне не терпелось увидеть Тумана. Конечно, я сомневался, что при виде меня волк завиляет хвостом от радости, но я чувствовал, что со временем нам удастся подружиться.

Увидев Олли, ожидавшую у повозок, я сразу заподозрил неладное.

– Что случилось? – спросил я, собираясь пройти в зверинец.

Она схватила меня за руку.

– Возможно, сегодня не лучший день…

– Почему? Что случилось?

– Клэй, поверь.

– Отпусти!

– Нет, подожди…

Я оттолкнул Олли и вбежал в зверинец. Поспешно зажёг лампу и поднял её над головой.

– Ох, Туман… Нет.

Я заметил огромный ожог на боку волка. Зверь кинулся на решётку и яростно зарычал.

– Туман, это я!

Я не мог поверить своим глазам. Что с ним сделали? Как Хирам и его отец могли так поступить?

Я продолжал звать Тумана, но он не слышал. Слабое доверие, которое я с таким трудом завоевал после долгих попыток, укротитель и его сын разрушили за несколько минут.

Я выбежал из зверинца и швырнул лампу на землю.

– Клэй… – начала Олли.

Она попыталась остановить меня, но не смогла. Никто не смог бы. Во мне кипели ярость, разочарование и желание отомстить. Я обогнул повозки и вышел к костру. В тот вечер у огня собралось много артистов. Кто-то тренировался, кто-то ел. Я заметил в толпе Хирама и направился к нему.

– Хирам! – окликнул я.

Он медленно обернулся и ухмыльнулся, узнав меня.

– А, это ты, дерзкий мадларк. Решил всё-таки…

Хирам не закончил фразу. Я толкнул его, и он рухнул как подкошенный – скорее из-за неожиданности, чем из-за силы удара. Не дав ему опомниться, я набросился на него и схватил за ворот рубашки.

Через мгновенье его друзья кинулись к нам. Нас окружили и другие люди, привлечённые криками.

– Уберите его от меня, олухи! – верещал Хирам. – Уберите!

Но я не собирался отступать. В тот момент я помнил лишь изуродованный бок Тумана и его взгляд, полный ненависти к людям. Хирам заплатит за всё, что сделал с животными из зверинца! Кто-то должен наказать его. Воздать по заслугам. И этим человеком буду я.

Неожиданно мне на плечи опустились две крепкие руки. Через секунду кто-то оттащил меня в сторону.

– Чёрт возьми… – начал я, пытаясь увидеть, кто меня держит. – Вы? – воскликнул я, увидев мужчину с синими татуировками. Я попытался вырваться, но у него была железная хватка. – Отпустите!

Мужчина не обращал внимания на мои крики.

Хирам поднялся и начал массировать руки.

– Беги, мадларк! – крикнул он. – Но знай: у тебя не всегда будут защитники! Однажды я найду тебя!

– Прекрасно! – с горечью крикнул я, расстроенный невозможностью отомстить за Тумана. – Я Клэй с моста Блэкфрайерс! Приходи к реке! Я буду ждать!

6

– Потрясающе. Может, ты ещё сказал ему, что приходишь в цирк каждую ночь?

Олли была в ярости.

Я пытался всё объяснить, прикладывая к щеке тряпку с лекарством. Его приготовил Наки, когда утром увидел моё побитое лицо.

Лекарство пахло тошнотворно, но с учётом любви Наки к зловонию всё могло быть гораздо хуже.

– А вот и я! – радостно объявил Наки, вернувшись с реки. – Глина, какашки чайки и парочка свежайших моллюсков. Сейчас всё смешаю, и ты будешь как новенький, Клэй.

– Кто бы это ни сделал, он совершил ужасную ошибку, – серьёзно сказал Тод. – Тому, кто тронет одного с моста Блэкфрайерс, придётся иметь дело со всеми остальными.

– Неплохо сказано, Тод, – воскликнул Наки, намазывая мне на щёку зловонную смесь. – Мы трое – одно целое.

Мне стало ужасно стыдно. Я ведь до сих пор скрывал правду от друзей.

– Никто меня не трогал, – беззаботно сказал я. – Просто упал, когда перелезал через забор в цирке.

Что касается гадости на моей щеке, стоило признать, что она работала. Боль угасала. Или я перестал ощущать её из-за вони.

– Что? Я не расслышала, – рявкнула Олли.

Её ярость была оправданной: я повёл себя как идиот. Теперь меня знали все – по крайней мере все, кто видел стычку между мной и Хирамом. Пробраться в цирк незамеченным будет гораздо сложнее.

– Я же извинился, – промямлил я. Мы сидели на камнедробилке, брошенной невесть кем на берегу реки.

– Если Парсон что-то заподозрит, он уберёт клетку с волком из зверинца, – сказала Олли. – Тогда я не смогу помочь тебе.

– Хирам ничего не понял. Он слишком глуп.

– Да, но из вас двоих на драку нарывался ты. Те мальчишки гораздо крупнее тебя.

– Я-то думал, что смелость сегодня в почёте.

– Смелость, а не глупость, – отрезала Олли. – Интересно, почему Ашер вмешался, – задумчиво добавила она. – Он живёт как отшельник и никогда не вмешивается в чужие дела.

Неожиданно меня осенило. Неохотно пообещав Олли в ближайшие дни держаться от цирка подальше, я вышел из лачуги и побежал к Старому Сэлу.

Он сидел на перевёрнутой лодке, оставленной на берегу, и задумчиво смотрел на бликующую речную воду.

Я присел рядом.

– Слушай, а циркач с синими татуировками – твой знакомый?

Старый Сэл обернулся.

– Интересный тип, правда?

Я не смог сдержать смех.

– Сэл, как ты умудряешься знать всё и всех?

– Такова привилегия стариков.

– Ты не старый, – возразил я, внимательно оглядывая его. – По крайней мере я так думаю.

Какое-то время мы молчали. В моей голове кипели вопросы.

– Я не могу понять лишь одного, – наконец проговорил я. – Почему ты не пытаешься остановить меня?

– Зачем? – спросил Старый Сэл. – Ты принял решение, и я должен уважать его.

– Но я могу навредить себе.

– У всех решений есть последствия.

– Даже если эти последствия – быть растерзанным волком?

На лице Старого Сэла появилась столь редкая для него улыбка.

– Этого не случится.

– Спасибо за доверие, – пробормотал я. – Я больше в этом не уверен. Возможно, я совершаю ошибку.

– Знаешь, Клэй, ошибаться – роскошь людей, у которых хватает смелости действовать. Тем, кто лишь наблюдает, остаётся верить, что они бы приняли лучшее решение.

В тот вечер, лёжа на соломе рядом с храпящими друзьями, я долго размышлял о словах Старого Сэла. Я понял, что не могу опустить руки и забыть о Тумане. Я постараюсь спасти его любой ценой, какой бы высокой она ни была.

– Ты и сегодня не пойдёшь в цирк?

Мы с Наки пытались отмыть в речной воде трость с серебряным набалдашником, найденную утром под мостом.

– Очередной пьяный дурак не сберёг свои богатства, – презрительно заявил Тод, прежде чем отправиться на рынок в Уайтчепеле купить чего-нибудь на завтрак.

– Что случилось? – не отступал Наки. – Вы с Ол ли поссорились? Ничего удивительного, она вечно строит из себя всезнайку.

Я улыбнулся. Олли ни за что бы не простила ему такие слова.

– Мы встречаемся сегодня вечером, – ответил я.

Несмотря на свою неприязнь к Олли, Наки улыбнулся.

– Хорошо.

Несколько секунд я молчал. Ложь была слишком тяжёлой ношей.

– Наки… – начал я.

Он наконец отскоблил огромный кусок засохшей грязи с трости и воскликнул:

– Аллилуйя! – Затем Наки обернулся ко мне. – Что?

Я покачал головой.

– Так, ничего.

Он пожал плечами, слишком радостный, чтобы строить догадки. Очистив трость, мы ещё раз прошлись по берегу Темзы в поисках чего-нибудь интересного. В последние дни речные воды были богаты на улов и подарили нам немало хороших вещиц.

– Чёрт возьми… – пробормотал я, увидев вдалеке Тода. – Тод! – крикнул я. – Что случилось?

– О боже, – воскликнул Наки.

Тод шёл, прикрывая ладонью разбитую губу.

– Псы из Башни, – пояснил он, бросив на землю мешок с едой. – Надеюсь, завтрак вам понравится. Я едва не лишился зуба, защищая еду от этих негодяев.

– Ты зашёл на их территорию? – удивлённо спросил я.

Псы из Башни были особенно жестокой и многочисленной группой мадларков. Они жили у реки рядом со старой тюрьмой. Мы старательно избегали их.

– Конечно нет, – ответил Тод. – Только теперь кроме севера реки они захватили еще и юг и даже некоторые улицы, ведущие к рынку.

– Это невозможно! – воскликнул Наки. – Они нарушают правила!

Тод пожал плечами.

– Теперь они грабят прохожих в районах Уайтчепела и следят за другими мадларками.

Наки выругался и достал из мешка яблоко.

– Мы не можем просто так смириться с этим, – заявил он. – Нужно действовать. Дождёмся темноты и наведаемся к ним. Клэй, что скажешь?

Я с сомнением посмотрел на друзей.

– По-моему, не лучшая идея.

Разумеется, так оно и было, но прежде всего я пытался отговорить их из-за Тумана. Мне хотелось поскорее увидеть его и постараться загладить урон, нанесённый Парсоном и Хирамом. У меня не было времени драться с Псами.

– Чёрт, Клэй, они же побили одного из нас! – оскорбился Наки.

Я тут же вспомнил, как Наки и Тод отреагировали, когда я вернулся из цирка с разбитым лицом.

Ещё не зная, что произошло, они были готовы мстить за меня.

– Клэй, – продолжал возмущаться Наки. – Ты правда собираешься сидеть сложа руки?

– Я…

– Нет, он прав, – вмешался Тод. – Не стоит затевать войну из-за такой мелочи. Сейчас освежусь в реке, и всё пройдёт.

Тод побрёл к нашей лачуге. Наки растерянно посмотрел на меня.

– Клэй, если бы я плохо тебя знал, я бы решил, что тебе плевать на Тода, – сказал он наконец.

Потом взял мешок и ушёл, оставив меня наедине с чувством вины.

Теперь почти все в цирке знали, как я выгляжу, и шансы пробраться незамеченным равнялись нулю. Поэтому я встретился с Олли за клетками со слонами, стоявшими у старой кирпичной стены. Когда я пришёл, она сидела на повозке, гружённой сеном. В руках у неё была масляная лампа.

– Ну что? Как Туман? – без лишних предисловий спросил я. – По-прежнему злится?

Олли покачала головой и спрыгнула с повозки.

– Хуже.

– Что может быть хуже? – встревоженно спросил я, пока мы шли мимо слонов, привязанных к столбам. Они были такими огромными, что легко бы убили меня одним ударом ноги. Но они даже не обратили на нас внимания, продолжая лениво отмахиваться хвостами от насекомых.

– Увидишь, – мрачно ответила Олли.

Оказавшись у зверинца, Олли, как всегда, осталась караулить у входа, а я отодвинул штору и вбежал внутрь.

Я был готов ко всему. Ожидал увидеть разъярённого волка. Волка, желавшего убить меня. Волка, полного ненависти к человеку.

Но передо мной было животное, отказавшееся от борьбы. Признавшее поражение. Сдавшееся. Тень дикого зверя, которого я видел всего пару дней назад.

Туман лежал неподвижно. Его глаза были открыты, но казалось, он ни на что не смотрит.

Ожог на боку зажил. Но, видимо, люди нанесли ему другую, невидимую рану, залечить которую гораздо сложнее.

Когда я приблизился, волк лишь бросил на меня пустой взгляд.

Олли подошла к нам.

– Он такой уже два дня. Отказывается есть и выходить из клетки. Парсону и Хираму приходится выносить его, но даже так он не двигается.

– Туман… – прошептал я.

– Смит и Спэрроу нервничают, – добавила Олли. – До дебюта Тумана осталось пять дней. Если Парсону и Хираму не удастся выдрессировать его…

– Знаю, – перебил я. – Туман будет бесполезным животным.

Мы оба понимали, что это значит.

Неожиданно снаружи раздался чей-то голос:

– Я сказал этому бездельнику Парсону, что у него осталось три дня…

– Три дня – слишком много, – возражал другой голос. – Он столько недель валял дурака…

Олли, побледнев, схватила меня за руку.

– Смит и Спэрроу! Быстрее, прячься.

Она потушила лампу и потащила меня к ящикам. Едва мы спрятались, как хозяева цирка вошли в зверинец.

Среди всех неприятных типов, которых мне довелось встретить за тринадцать лет жизни (уж поверьте, список немаленький), Смит и Спэрроу, несомненно, заняли бы первые места. Обоим было около пятидесяти, оба одевались ярко и безвкусно, как все слишком быстро разбогатевшие люди.

Смит, приземистый мужчина с рыжеватыми волосами, прилизанными жиром и собранными в хвост, носил хвастливый цилиндр из фиолетового атласа, длинный сюртук с полами, похожими на хвост ласточки, и ярко-зелёный шейный платок. Спэрроу ростом вышел чуть повыше компаньона, но стройностью тоже не отличался. Он был лысым, тяжёлые веки нависали над глазами. Он носил десяток карманных часов с золотыми цепочками и нелепый платок из жёлтого шёлка в красный горошек. У обоих в руках были трости из тёмного дерева с серебряными набалдашниками, украшенными камнями.

– И что ты теперь предлагаешь? – спросил Смит, остановившись у клетки с Туманом. Он показал на волка тростью и поморщился. – Какая мерзость. И за это мы выложили столько денег…

– Освежевать и продать шкуру, – предложил Спэрроу. – Мы немало выручим за неё.

– Но что делать с афишами? Весь Лондон жаждет увидеть волка! Мы продали сотню билетов. А если толстуха действительно заявится…

Я растерянно уставился на Олли.

– Толстуха? – произнёс я одними губами.

– Королева, – прошептала она.

Я вздрогнул. Оскорблять королеву такими словами не стал бы даже самый последний мадларк.

– Ну? – Смит треснул тростью по решётке. – Вставай, блохастая псина! Вставай, проклятый!

– Надавим на Парсона, – предложил Спэрроу. – Два дня. Если через два дня ничего не выйдет, вышвырнем из цирка и его, и его мерзкого сынка.

– Но что делать с волком?

Спэрроу пожал плечами.

– Отдадим на растерзание публике. Толпа любит жестокие зрелища. Найдём кого-нибудь без руки или ноги, заставим их рассказать, что на них напал волк, и потребуем справедливости. Вот увидишь, люди будут в восторге.

Я пришёл в ужас. Настоящими зверями были Смит и Спэрроу. Не люди – чудовища без капли сострадания и жалости.

– Спокойно, – прошептала Олли, сжимая мою руку. – Спокойно, Клэй.

Смит и Спэрроу вышли из шатра, обсуждая предстоящую расправу над Туманом, словно в этом не было ничего особенного. Я вскочил на ноги и подбежал к клетке с волком.

– Туман, – твёрдо сказал я, опустившись на колени. – Вставай. Прошу тебя, вставай. Ты слышал, что они сказали? Тебя убьют!

Волк неподвижно лежал, не обращая на меня никакого внимания.

– Клэй, он не слышит, – вздохнула Олли. – К тому же он всё равно ничего не понимает. Он же зверь. Не надо говорить с ним будто с человеком.

Я проигнорировал её слова, уверенный, что Туман всё прекрасно понимает.

– Они сказали правду? – спросил я. – Они отдадут волка толпе?

Олли кивнула.

– Газеты будут обсуждать это ещё долгие месяцы. Смит и Спэрроу обретут новую славу.

– Но они не могут убить животное! Олли покачала головой.

– Клэй, иногда ты ведёшь себя слишком наивно для человека, выросшего на улице. А собачьи бои? Пол-Лондона спускает на них деньги.

Я перевёл взгляд на Тумана. Я должен был что-то сделать, но не знал что. Оставалось всего два дня. Два дня, прежде чем волка убьют.

7

Ночь я провёл рядом с клеткой.

Я проснулся перед рассветом. Мне было плохо, в висках стучало. Туман лежал на том же месте, что и вчера. И смотрел в пустоту потерянным взглядом.

«Если я ничего не сделаю, Парсон и Хирам обозлятся ещё больше. Особенно теперь, когда Смит и Спэрроу пригрозят выгнать их», – в отчаянии подумал я.

– Туман, – позвал я. – Пожалуйста. Посмотри на меня. Посмотри. Проклятье!

Волк не реагировал.

– Ты хочешь умереть? – Я вскочил на ноги. – Ты этого хочешь? Это тебя и ждёт! – закричал я, пнув решётку.

Пантера и львы начали нервно расхаживать по клеткам, испугавшись моего крика. Но Туман даже не посмотрел на меня.

– Знаешь что? – наконец сказал я. – Возможно, ты готов сдаться. Я – нет.

Я закатал рукава рубашки и в этот момент почувствовал движение за спиной. Я резко обернулся, уверенный, что увижу Парсона или Хирама. В глубине души я надеялся увидеть одного из них. Но передо мной стояла сонная Олли. Её плечи покрывала длинная чёрная шаль с бахромой. Увидев меня, она резко проснулась.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула девочка. – Я думала, ты ушёл вчера вечером!

– Что здесь делаешь ты?

– Бабушка, – ответила она, разведя руками в стороны. – Ей приснился вещий сон. Что-то о чайке, летящей над рекой в поисках причала… Она ничего не объяснила, а просто сказала мне прийти сюда. Я была уверена, что на этот раз она ошиблась, но нет… Скажи-ка, что ты собрался сделать? – добавила она, заметив мои закатанные рукава.

– Я хочу показать Туману, что я не такой, как остальные люди.

– Ты же не просунешь руку в клетку, верно?

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Но он же нападёт на тебя!

– Что ж, по крайней мере я пойму, что старый зверь в нём жив, – заявил я.

– Клэй, прошу тебя, – взмолилась Олли. – Мы что-нибудь придумаем. Только не это!

Я внимательно посмотрел на неё.

– Скажи, чайка во сне твоей бабушки случайно не лишилась крыла?

Неожиданно Олли рассмеялась.

– Ты абсолютный безумец.

– Звучит неплохо. Так и скажешь на моих похоронах.

Моё сердце гулко стучало, когда я начал медленно просовывать пальцы через прутья решётки.

Почувствовав чужака, Туман поднял голову и оскалил зубы.

– Он реагирует! – обрадовался я.

– О боже! – вскрикнула Олли. Она не разделяла моего энтузиазма. – Я не могу на это смотреть!

Я тоже не мог и потому закрыл глаза. Я не знал, что собирался сделать Туман, но я должен был показать ему, что я не такой, как Парсон и Хирам. Что чело век был создан не для того, чтобы причинять боль.

Долгое мгновенье ничего не происходило, и я застыл на месте. Внезапно что-то влажное коснулось моей руки. Олли вскрикнула.

Больше ничего не произошло.

Я подождал несколько секунд и открыл глаза. Туман больше не лежал на полу. Теперь он сидел у решётки и внимательно смотрел на меня, глаза в глаза.

Я понял, что мы справимся. Мы сделаем это вместе.

– Старый Сэл всегда говорил, что живущий на берегу реки должен уметь узнавать её голос. Я никогда не понимал, что он имел в виду, но в ту июньскую ночь я в тысячный раз поблагодарил своего приёмного отца за его ценные уроки. Необъяснимым образом он сделал это: научил меня узнавать речной голос.

Я резко открыл глаза. Воздух был влажным и тяжёлым. Тод и Наки спали рядом на мешках соломы. Я не видел их, но чувствовал их присутствие. Дыхание Тода было спокойным и ровным, дыхание Наки – прерывистым и частым.

Я сел и прислушался. Ночные звуки казались привычными: отдалённый звон колоколов, журчание воды, чей-то пьяный смех… И всё же…

– Тод, Наки, – позвал я. – Проснитесь.

В ответ Наки пробормотал что-то неразборчивое. Тод тут же отозвался бодрым голосом:

– Что случилось, Клэй?

– Не знаю, – ответил я, подходя к двери. – Но лучше проверить.

Лондон освещала полная луна. На берегу реки горели костры мадларков и торговцев, вдалеке слышались звуки тамбурина. Несколько барок, гружённых ящиками и бочками, лениво проплывали под мостом.

Сонный Наки подошёл к нам.

– Что случилось? – спросил он, почёсывая затылок. – Лодка перевернулась? Можно чем-нибудь поживиться?

Я покачал головой и перевёл взгляд на Темзу. Что-то должно было произойти. Сегодня ночью река выглядела угрожающе. Несмотря на лунный свет, вода не блестела, оставаясь мутной.

Тод схватил меня за руку.

– Смотри-ка!

К нам приближалась толпа мальчишек с факелами, издали похожая на рой насекомых.

– О нет. Только этого не хватало, – пробормотал я, узнав Хирама и его банду.

– Ты их знаешь, Клэй? – спросил Наки. – Они не мадларки.

– Они из цирка. Недавно я чуть не подрался с их главарём.

Тод начал закатывать рукава рубашки. Наки подобрал с земли палку. Мои друзья снова были готовы сражаться за меня, не задавая лишних вопросов. Их преданность опять вызвала у меня угрызения совести.

Они должны были знать правду.

– Тод, Наки, подождите. Возможно, у меня получится объяснить… – начал я.

Но в этот момент Хирам крикнул:

– Мадларки, готовьтесь к драке!

– Или не получится, – вздохнул я.

Хирам и его банда остановились в паре метров от нас. У них был воинственный вид. Все, кроме Хи рама, раскрасили лица в белый и красный. Выглядело это жутко.

– Значит так, клоуны, – заявил Тод. – Даём вам десять секунд, чтобы вы убрались с нашей территории. А не то пожалеете, что пришли сюда.

– Нам нужен он. – Хирам показал на меня. – Ты и твой друг нам не интересны.

– Мне жаль, – сказал Наки, тряхнув палкой. – Но мы трое – одно целое. Если вам нужен Клэй, сначала разберитесь с нами.

– Ребята… – начал я в надежде мирно разрешить ситуацию. Нас было меньше, и мне не хотелось, чтобы Тод и Наки пострадали из-за меня.

– В атаку! – закричал Хирам.

– А-а-а! – завопил Тод, бросившись на него.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, что Сорвиголовы из цирка походили на своего предводителя. Они любили пугать и нападать на тех, кто не мог защититься.

Мы с Тодом и Наки выросли на реке и часто дрались с мальчишками старше нас. Это был вопрос выживания и уж точно не развлечение или способ почувствовать себя важным. Сорвиголовам из цирка явно никогда не приходилось драться за еду или свою жизнь.

– Я же сказал – уходите, – пригрозил Тод, уложив нескольких врагов.

Разъярённый Хирам бросился на меня. Мы рухнули на землю, продолжая драться в грязи.

– Тебе конец, мадларк, – прорычал Хирам.

– Вряд ли, – отозвался я.

– Клэй! – крикнул Тод.

– Сейчас не лучшее время, – крикнул я, отвесив Хираму затрещину.

– Клэй!

Я отвлёкся от своего соперника, который тут же воспользовался этим, чтобы больно толкнуть меня.

– Чёрт, Тод, ты, как всегда, вовремя… – начал я, когда мой друг подбежал ко мне и поставил на ноги.

– Посмотри туда.

Я проследил за его взглядом и…

– Фа-а-а-абрики!

Мадларк, стоявший под фонарём у Саутваркского моста, махал рукой и кричал:

– Фа-а-а-абрики!

– ВСЕМ СТОЯТЬ! – сдавленно крикнул я.

Хирам проигнорировал моё предостережение и попытался ударить меня, но на него налетел Тод.

– Лучше тебе послушаться моего друга, – велел он.

– Какого чёрта… – начал Хирам, но я зна́ком велел ему замолчать. Через секунду его банда застыла на своих местах. Все были растеряны и перепуганы.

– Тод, ты их видишь? – прошептал я.

В ту же секунду из-за моста послышались крики.

– Паршивцы! – воскликнул Наки. – Они идут сюда!

В одно мгновенье воцарился хаос. Паршивцы, возглавляемые Блондинкой, вторглись на нашу территорию. За ними бежали несколько десятков мужчин, вооружённых дубинками. В ту же секунду к берегу пришвартовались четыре лодки, и ещё несколько десятков рабочих выскочили на берег.

Мы были окружены.

– Бегите! – крикнул я. – Прочь!

Хирам и другие мальчики из цирка бросились врассыпную, но они не представляли, что происходит. Рабочие фабрик тут же поймали самых слабых и худеньких и потащили к лодкам.

– Знаете надёжное укрытие?

Я обернулся. Перед нами стояла Блондинка.

– Ну и ну. Тебе не повезло, – заявил Тод, оглядывая её.

– Заткнись, если не хочешь лишиться уха, – огрызнулась она.

Но Тод был прав: Блондинка хромала, на руке у неё была рана, а лицо потемнело от синяков. Она держала за руку незнакомого мальчика лет восьми.

– Ну? Вы знаете, где можно спрятаться? – повторила она.

Я был в долгу перед ней и потому кивнул.

– У рыбацкого дока, – прошептал я. – Следуйте за мной.

Я, Тод, Наки, Блондинка и мальчик побежали к доку. Там, под опорами, покрытыми водорослями, мы держали лодку, когда-то принадлежавшую Старому Сэлу. Мы собирались отплыть от берега и дождаться, пока рабочие фабрик не уйдут восвояси.

– Они появились из ниоткуда, – рассказала Блондинка. – Наши дозорные на мосту даже не слышали, как они пришли.

– Мерзавцы, – пробормотал Тод.

– Старый Сэл не смог ничего сделать? – спросил Наки.

– Нет, – ответила Блондинка. – Он попытался вмешаться, но их интересовали только мадларки. Этих не подкупишь. Ну, вот и лодка. Залезайте по одному.

Первым поднялся Тод. Затем он помог подняться Блондинке и мальчику.

– Давай, Наки, – прошептал я, оглядываясь по сторонам. Рабочие фабрик уже уходили, утаскивая с собой новых жертв.

– Гады, – выругался Наки, залезая в лодку.

С помощью весла Тод оттолкнул лодку от берега, и через несколько секунд мы выплыли на середину реки.

– Держись подальше от их лодок, – прошептал я.

Мы были маленькими и вели себя тихо. Немного удачи, и нам удалось бы проплыть незамеченными.

Я повернулся к Блондинке.

– Сколько твоих забрали?

– Четверых, – ответила она. Затем положила руку на голову мальчика. – Они почти поймали его.

– Кто это? – спросил Тод.

– Мой брат, – ответила Блондинка.

– Я не знал, что у тебя есть брат, – удивился я.

– Он не живёт со мной, – объяснила Блондинка. – Он жил у бабушки в Уайтчепеле, но теперь она заболела.

Мы молчали. Течение несло нас прочь, подальше от рабочих. Они отплыли уже далеко, а значит, мы были в безопасности. Я подумал о пойманных детях. Мне хотелось помочь им, но я не мог подвергать опасности своих друзей. Жизнь мадларков была суровой. Мы не могли проявлять слабость, если хотели выжить. В этой жизни чувствам не было места…

Неожиданно лодка резко накренилась, словно мы врезались во что-то.

Я схватился за борт.

– Что ещё за… Эй!

В воде перед нами стоял мужчина, вооружённый длинным шестом с крючком на конце. Он попытался скинуть меня за борт.

– Проваливай отсюда! – закричал Тод, ударив его веслом. – Убирайся!

Лодка снова накренилась, и что-то упало в воду.

– Кид! – взвизгнула Блондинка. – Кид! Он в воде! Он в воде!

Я попытался разглядеть мальчика в тёмной воде, но лодка качалась из стороны в сторону. Вскоре мы заметили, как мужчины затащили его в свою лодку.

– Он там, – сказал я. – Они поймали его.

– Ему уже не помочь, – честно сказал Тод. – Если мы подплывём к лодкам, нас схватят. Всех.

Блондинка собиралась прыгнуть в воду, но я удержал её.

– Ты не доплывёшь.

Она попыталась вырваться.

– Я не отдам им своего брата! – яростно крикнула она.

Неожиданно для всех я заявил:

– Я поплыву.

– Ты что, с ума сошёл? – воскликнул Наки.

– В последнее время я слышу это слишком часто, – ответил я, стягивая сапоги.

– Не смешно, – фыркнул Тод. – Я пойду с тобой.

– И я! – заявил Наки.

– Нет, ты останешься здесь, Наки, – возразил я. – Ты же знаешь, что на территории должен остаться кто-то из нас.

Я перевёл взгляд на Тода и кивнул.

– Ты отвлечёшь их. Я позабочусь о Киде.

Мы нырнули и проплыли под водой до самой лодки, на которой был Кид. Брат Блондинки и два других мальчика, связанные, лежали на каких-то мешках.

Одним из этих пленников был Хирам. «Зачем они поймали такого крупного, как он? – подумал я. – Он не сможет работать на ткацком станке».

Но намерения рабочих меня не касались. Я должен был спасти брата Блондинки.

Мне не пришлось рассказывать о своих планах Тоду. Он и так знал, что я собирался сделать. Я подплыл к носу лодки, где сидел мужчина, управлявший ею. Он и слова сказать не успел, когда я схватил его за ногу и стащил в воду.

– Что происходит? – крикнул кто-то на борту.

Я быстро взобрался в лодку и схватил шест с крючком на конце.

– Получай! – крикнул я, ударив рабочего по голове.

Он рухнул как подкошенный, и я столкнул его в воду.

– Малец, ты не знаешь, с кем… – начал третий, единственный, кто оставался в лодке.

Я замахнулся шестом. Он отшатнулся, потерял равновесие и тоже упал в воду. Тод в воде боролся с двумя первыми рабочими. Они были сильнее, но Тод родился и вырос на реке. Никто не плавал быстрее нас, мадларков, и мой друг уже вымотал своих соперников.

– Тод! – крикнул я. – Я иду!

Я подбежал к Киду и развязал верёвки на его запястьях.

– Плыви быстрее к доку и спрячься там. Понял?

Мальчик испуганно кивнул и нырнул в воду. Я освободил другого Паршивца и подошёл к Хираму. Он мрачно смотрел на меня. Хирам предпочёл бы остаться здесь, связанный и беспомощный, чем позволить мне спасти его. На секунду мне захотелось бросить жестокого мальчишку здесь. Но Старый Сэл учил меня не этому. Я освободил Хирама. В знак благодарности он толкнул меня и нырнул в реку.

– Недоумок… – пробормотал я.

Тод взобрался на борт. Вода текла с него ручьями.

– Ты всех освободил?

Я кивнул.

– Рабочие уплыли?

Тод показал на самую дальнюю лодку.

– Они там. Нам лучше убираться, пока они не вернулись.

Мне не нужно было повторять дважды. Мы доплыли до рыбацкого дока, под которым прятались Наки, Блондинка и её брат.

– Я в долгу перед тобой, Клэй, – заявила она, увидев меня.

– Это я был в долгу, – ответил я. – Теперь мы в расчёте.

– Вообще-то это я вас всех спас! – заявил Тод. Он зажимал рукой рассечённую бровь.

Все рассмеялись.

Ту ночь мы провели под доком. И лишь на рассвете, убедившись, что опасность миновала, побрели в сторону дома.

8

На следующее утро весь Лондон – или по крайней мере весь Лондон мадларков – знал о моём подвиге. С каждым часом восхищение людей росло, а история обрастала новыми неправдоподобными подробностями.

– Эй, Клэй! – крикнул Тод, вернувшись в очередной раз с реки. – Прошлой ночью ты спас десяток детей от рабочих. Знаешь, чем ты был вооружён?

– Чем? – спросил я. Мы с Наки сидели на земле и отбирали найденные в реке вещи на продажу.

– Револьвером и мушкетом.

– Ну да, как же, – смеясь, ответил я. – Старый Сэл ведь где-то прячет мушкет.

– Так говорят мадларки, – сказал Тод. – Кто-то уверяет, что ты кричал: «Боже, храни королеву!», когда шёл на абордаж. Разумеется, обо мне ни слова. Все почести только тебе. Какая несправедливость!

Наки расхохотался, схватившись за живот.

Мы с Тодом тоже рассмеялись, и в это мгновенье мне показалось, что всё наконец хорошо. Туман при знал меня, я спас детей от рабства на ткацкой фабрике, и самое главное – Наки и Тод перестали ругаться.

– Это же твоя подружка? – неожиданно спросил Тод, показав в сторону рыбацкого дока.

Я обернулся и увидел Олли, бежавшую к нам. Её ноги утопали в грязи.

– Олли! – крикнул я, бросаясь ей навстречу. – Что ты здесь делаешь? Что случилось?

Олли остановилась и рухнула на колени.

– Туман, – сказала она, задыхаясь. – Он пропал.

– Туман? – хором переспросили Наки и Тод. – Кто такой Туман?

– Некогда объяснять, – отрезал я. – Олли, что значит «пропал»?

– Сегодня утром клетки не было в зверинце, – ответила она.

– Клетки? Клетка пропала?

– Да. Парсон и Хирам говорят, что ничего не знают, но… – Олли перевела взгляд на реку, вода которой окрасилась в свинцовый свет под пасмурным небом. – Клэй, я думаю, что Хирам…

Я пришёл в ужас от одной мысли об этом.

– Нет! – закричал я. – Нет, нет, нет! Он не мог так поступить!

– Хирам? Тот клоун? – вмешался Тод.

– Сейчас не время, Тод! – крикнул я.

– Клэй, да что с тобой? – спросил Наки. – Мы просто хотим узнать, что происходит.

– Вы не поймёте!

– Почему? – Тод положил руку мне на плечо.

– Отстань, – крикнул я.

У меня кружилась голова, лицо горело. Хирам не мог сделать этого. Он не мог сбросить клетку с Туманом в реку, чтобы отомстить мне. Туман не мог умереть. В клетке, без шанса на побег. Без возможности бороться за свою жизнь. Без достоинства.

– Я же сказал, отстань! – закричал я, почувствовав руку на плече. – ОТСТАНЬ, ТОД!

– Клэй, ты рехнулся? – Наки встал между мной и Тодом. – Ты на себя не похож.

– Вы не поймёте! – крикнул я.

Туман был мёртв.

Я бросился прочь.

Миновал мост Блэйфрайерс и оказался в проулках у собора Святого Павла. Я бежал мимо повозок и телег, на запад, не останавливаясь.

Нет, нет, нет. Я мог думать лишь об этом. Нет. Я продолжал бежать до тех пор, пока не остановился у Вестминстерского моста. В тот момент я понял, что, как бы далеко я ни убежал, от себя уйти я не мог. Это ужасное осознание останется со мной навсегда: не Хирам убил Тумана, нет. Это сделал я.

– Что я вам говорил? Крупная псина – вот что собирались показать нам эти шарлатаны из цирка. Бродягам доверять нельзя.

– Я не удивлюсь, если они уедут. Держу пари, что больше ноги их в Лондоне не будет.

– Да не было никакого волка, уж поверьте. Пустая выдумка, чтобы продать побольше билетов.

– Теперь полгорода требует вернуть деньги! Они разорены!

От грузчиков доков до торговок у собора Святого Павла, от портних до нянек в платьях с накрахмаленными воротничками – в ту неделю у жителей города была лишь одна тема для разговора: неожиданное исчезновение главной знаменитости Необычайного цирка Смита и Спэрроу – Северного дикаря.

Всё произошло за одну ночь. Кто-то закрасил чёрной краской это имя на всех афишах, расклеенных по городу. Утром в Лондоне разгорелся новый скандал.

– Ну, мальчик, по рукам?

Властный голос мадам Лорны заставил меня прийти в себя. Я отвлёкся от разговоров, бушевавших вокруг, и увидел, что она недоумённо смотрит на меня из-за прилавка.

– Извините, – пробормотал я, доставая из карманов обещанный товар – четыре бронзовые булавки. – Вот.

– Неплохо, – заметила мадам Лорна, опрокинув очередную кружку крюшона. – Сколько ты хочешь?

Я пожал плечами.

– А сколько у вас есть?

Мадам Лорна расхохоталась.

– Ты не создан для переговоров, мальчик. Почему ты не послал ко мне своего друга-рахитика? Он знает, как обращаться с клиентами.

Потому что за всю неделю я не сказал ему ни слова.

Ни ему, ни Тоду.

– Наки занят, – соврал я. – Сойдёмся на флорине?

Мадам Лорна достала монету из кармана.

– Повезло тебе.

Я взял деньги и кивнул в знак благодарности. Не успел я развернуться, чтобы уйти, женщина схватила меня за руку. Я поднял голову.

– Всё хорошо, мальчик?

Я кивнул.

– Да.

– Плохо торгуешь, но ещё хуже врёшь.

Я смущённо улыбнулся.

– Никогда не считал себя идеальным.

Мадам Лорна отпустила меня. Она собиралась что-то сказать, но её внимание привлёк звон колокольчика, висевшего над дверью паба. В комнату вошёл её бедный муж. Все переживания за меня тут же рассеялись.

– Альфи, где тебя носило? Я жду уже несколько часов, бесхребетный ты тюфяк!

Я оставил мадам Лорну разбираться с супругом и выскочил из таверны. Я шёл не глядя. В глубине души я понимал, что рано или поздно мне придётся помириться с Тодом и Наки – я ведь всё ещё был Ужасным с моста Блэкфрайерс. Но мне не хотелось видеть реку. Ощущать её запах и слышать шум воды. Думать, что где-то на дне лежит Туман, теперь ставший кормом для рыб. Даже если бы я попытался рассказать Тоду и Наки о своих чувствах, они бы меня не поняли. Старый Сэл понял бы. Но мне самому не хотелось смотреть вглубь своей души.

В общем, лучше побыть одному. По крайней мере, так я говорил себе.

Через несколько дней я прогуливался по Бэйсуотер-роуд, широкой зелёной улице на северной границе с Гайд-парком. Я редко бывал в этих местах, но с тех пор, как поссорился с Тодом и Наки, у меня появилось много свободного времени.

– Вечерний выпуск!

Из Итальянских садов выбежал мальчуган со стопкой газет.

– Вечерний выпуск! Эй, ты веришь в призраков? – обратился он ко мне, размахивая газетой.

– Нет, – честно сказал я, и мальчик побежал дальше.

– Вечерний выпуск! Призрак, жаждущий крови, разгуливает по мясному рынку в Смитфилде! Жестоко убиты четыре коровы и пять свиней! Вечерний выпуск!

Я догнал мальчика и выхватил у него газету.

– Эй, сначала заплати! – крикнул он.

Я порылся в карманах брюк и достал монету.

– Где эта новость? – спросил я, листая газету. Это было одно из иллюстрированных изданий, в которых рисунков больше, чем текста. – Где новость о призраке с рынка?

– Откуда мне знать, – ответил мальчик. – Читать-то я не умею. Вечерний выпуск!

Я выругался и начал судорожно листать страницы.

– Вот она, – пробормотал я.

Ошибиться было невозможно. Под броским заголовком о призраке, наводившем панику на мясников, художник – явно любитель всего мрачного – нарисовал наполовину человека, наполовину зверя. Существо собиралось разорвать корову, лежавшую в луже крови.

Я погрузился в чтение.

В ночь на 26 июля многочисленные мясники Смитфилда сообщили, что видели существо цвета дыма. По словам свидетелей, чудовище двигается с невероятной скоростью и убило многих животных, оставив лишь кости в знак своего ненасытного голода.

– Существо цвета дыма, которое двигается с невероятной скоростью, – пробормотал я, резко закрыв газету. Впервые за эти дни мне хватило храбрости посмотреть в сторону реки.

Туман был жив.

Удивительно, как за столь малое время такой большой цирк превратился в ровный караван повозок. Все конструкции были разобраны. Лишь ямы от опорных столбов напоминали, что совсем недавно здесь стоял шатёр.

Теперь, когда охранников не было, мне не пришлось переживать о том, как пройти незамеченным. Все были слишком заняты сборами, и никто не обратил на меня внимания.

Я увидел Олли, её бабушку и других гадалок, но не стал подходить, решив поздороваться с девочкой позже. Прежде мне нужно было поговорить с другим человеком.

Хирам начищал сёдла. Рядом никого не было.

Я встал перед ним, широко расставив ноги. Хирам даже не поднял глаза.

– Ты этого не сделал, верно?

Хирам закончил начищать седло и отбросил его в сторону.

– Не сделал чего?

– Не выбросил клетку с Туманом в реку.

Хирам невесело усмехнулся.

– Туман. Какое идиотское имя.

– Отвечай.

– С чего бы?

– Ты обязан мне жизнью.

– Я ничем тебе не обязан! – закричал взбешённый Хирам. Он вскочил на ноги и сжал кулаки.

Я бросился к нему, схватил за шиворот и прижал к клетке, стоявшей сзади. Клетке с медведем.

– Я тоже знаю эту игру, Хирам.

Медведь, который до этого прятался в глубине повозки, приблизился к решётке.

– Отпусти! Ты спятил? – заорал Хирам.

Он был крупнее меня, крупнее Тода. Ему ничего не стоило оттолкнуть меня. Но его парализовал ужас, когда жестокость, с которой он всю жизнь обращался с другими, оказалась направлена против него самого.

– Скажи, что ты сделал с Туманом. Точнее, ты и твоя банда. В одиночку у тебя бы смелости не хватило.

Медведь начал обнюхивать волосы Хирама.

Хирам побелел.

– М-мы… Мы…

– Ну?

– Мы отнесли клетку в лес! – закричал он, зажмурившись. Медведь продолжал обнюхивать его.

– Поточнее. В какой лес?

– К югу от реки, – прошептал Хирам. – За заброшенной дубильней.

– И что вы там сделали?

– Мы… бросили клетку в канаву. Я думал, волк не сможет выбраться и сдохнет от голода.

Я прижал локоть к горлу Хирама. На секунду меня охватили ужасные мысли. Я представил, как запираю мучителя в клетке с медведем и зверь решает его судьбу. Или в клетке со львами. Или свиньями, которые не оставили бы от него даже костей.

Но я вспомнил человека с синими татуировками и наш единственный короткий разговор.

– Ты не такой, как Хирам.

– Я знаю.

– Так не веди себя как он.

Он был прав. Я не такой, как Хирам. Я лучше. Месть не утешила бы меня. Возможно, лишь на короткое время и не по-настоящему.

Я отпустил Хирама, он отскочил от клетки.

– Это ещё не к-конец, – пробормотал он, побледнев. – Ты понял, мальчик с реки? Это ещё не конец.

– Нет, Хирам. Я с тобой закончил. А ты можешь попробовать жить своей жизнью. Не разрушая жизнь других. Вдруг понравится?

Хирам не ответил. По его взгляду было ясно, что он не изменится. На мгновение мне стало ужасно жалко этого мальчишку, которого, видимо, никто никогда не любил, и поэтому он сам понимал только жестокость.

9

Оставалась единственная надежда найти Тумана: присоединиться к одному из многочисленных отрядов охотников. Люди начали объединяться в команды, когда по Лондону прошёл слух, что Северный дикарь жив и на свободе.

– Каков негодяй! – воскликнула Олли, услышав мой рассказ о встрече с Хирамом. – Уже несколько дней Смит и Спэрроу допрашивают охрану. Они даже прогнали двух рабочих, обвинив их в исчезновении волка!

Олли направилась к владельцам цирка и рассказала им правду. Смит и Спэрроу тут же вызвали Хирама и допрашивали до тех пор, пока тот не признался в своём поступке.

Владельцы цирка опубликовали обращение в городских газетах, посулив солидное вознаграждение тому, кто вернёт волка в цирк.

Но, как я вскоре узнал, больше всего Туман интересовал охотников. Они мечтали украсить свой дом ценным трофеем – волчьей шкурой.

Когда я пришёл к Старому Сэлу, мне, как всегда, не пришлось ничего объяснять.

– Сэл, я должен его найти, – сказал я. – Его не должны убить.

– Я не стану тебе мешать, – ответил Старый Сэл, сидевший в кресле с потрёпанной Библией в руках.

– Я должен попасть в любой отряд охотников.

– Нет. Не в любой. Ты должен попасть в самую опытную и жестокую команду. К охотнику, который пойдёт на всё, лишь бы убить последнего волка Соединённого Королевства.

– Ты знаешь такого человека?

Старый Сэл кивнул.

– Его зовут Стивен Бракенбери. Ты найдёшь его в таверне мадам Лорны.

Я не знал, как выразить свою благодарность Старому Сэлу. С того дня, как он стал моим приёмным отцом, он всегда поддерживал меня в любом решении.

Старый Сэл вынул трубку изо рта и посмотрел на меня своими небесно-голубыми глазами.

– Удачи, мальчик.

Я подошёл и обнял его. Возможно, единственным способом отблагодарить наставника было спасти Тумана и вернуться домой.

Но сначала предстояло убедить Бракенбери взять меня с собой на охоту. Чего бы это ни стоило.

* * *

Я пришёл к мадам Лорне вечером, когда в таверне было не протолкнуться. Там царила странная атмосфера, которая охватывала город перед великими событиями. Разумеется, к таким событиям относилась и охота на волка.

Войдя в таверну, я тут же услышал разговор двух мужчин.

– Он поймает его, – сказал один из них. – Сомнений нет.

– Да, – согласился второй. – Бракенбери и его ружьё – одно целое.

Мадам Лорна, стоя за прилавком, угрюмо озирала своё королевство. Её муж обслуживал посетителей. Я сразу же направился к хозяйке. Только она могла мне помочь.

– Клэй, – воскликнула она, завидев меня. – Какими судьбами? Предложишь что-то интересное?

– Нет, – ответил я. – Я хочу убить волка.

– Плохая затея.

– Вместе с Бракенбери, – добавил я.

Мадам Лорна с удивлением посмотрела на меня.

– А я-то считала тебя самым разумным из вашей троицы.

Я пожал плечами.

– Хочу немного встряхнуться.

Женщина выгнула бровь и упёрла руки в бёдра.

– А что об этом думает Старый Сэл?

– Это он прислал меня сюда.

Мои слова подействовали. Мадам Лорна вышла из-за прилавка и кивком велела следовать за ней. При её появлении посетители таверны расступались – одни из уважения, другие из-за её внушительного вида.

Мадам Лорна провела меня вглубь зала, где за старым столом сидел сам Бракенбери. Его окружали крупные, сильные мужчины. Рядом вертелся какой-то парень с лошадиным лицом.

Бракенбери не был самым крупным из них, но он в этом и не нуждался. Его безжалостное лицо говорило о жестокости и несгибаемой воле. Я не видел таких людей даже среди самых беспощадных мадларков. Бракенбери был прирождённым убийцей.

– Бракенбери, – начала мадам Лорна, и мужчины за столом моментально умолкли. – Я хочу познакомить вас кое с кем.

Я почувствовал на себе тяжёлый взгляд охотника.

– Зачем?

Мадам Лорна положила руку мне на плечо.

– Думаю, мальчишка может пригодиться вашему отряду.

Парень с лошадиным лицом расхохотался.

– Кто? – спросил он. – Этот?

– Тихо, Слай, – оборвал его Бракенбери и вопросительно посмотрел на мадам Лорну.

– Он проворный и быстрый, – объяснила она. – И выносливый. Он привык часами рыться в грязи.

Похоже, её слова не произвели особого впечатления на Бракенбери.

– Слай может ехать верхом целый день, даже не останавливаясь для того, чтобы помочиться.

– Он приёмный сын Старого Сэла, – добавила мадам Лорна. – Это он прислал его сюда.

Только тут охотник удивился. На мгновенье его взгляд смягчился.

– Старина Сэл, – пробормотал он. – Мы воевали вместе в Крыму. – Бракенбери серьёзно посмотрел на меня. – Надеюсь, ты понимаешь, какой человек тебя воспитал. Если я и возьму тебя с собой, то только ради него. Я обязан жизнью этому дьяволу.

Я не знал, что Старый Сэл воевал в Крыму. По правде говоря, я даже не представлял, где находится Крым. Я вообще слишком многого не знал о своём наставнике. Где он родился, всегда ли жил в Лондоне, был ли мадларком, как и я.

«Когда вернусь, обязательно обо всём его расспрошу», – мысленно пообещал я себе.

Бракенбери ударил рукой по столу.

– Я возьму тебя. Лишняя пара глаз не помешает. Но при условии, что ты будешь выполнять все мои приказы. Понял, малец?

– Да, сэр, – ответил я.

– Встречаемся на рассвете через два дня, у рынка в Смитфилде. Мы отправляемся оттуда.

Помрачневшая мадам Лорна проводила меня до выхода.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, мой мальчик, – сказала она на прощание. – И надеюсь, ты действительно хочешь убить этого волка. Иначе… Да поможет тебе Бог.

На следующее утро я застал Тода и Наки за работой. Они собирали в огромную корзину из ивовых прутьев предметы, найденные в речной грязи.

Первым меня заметил Тод, но тут же отвёл глаза и с недовольным видом продолжил складывать вещи в корзину. Наки же, завидев меня, расплылся в улыбке.

– Привет, – неуверенно произнёс я, остановившись в паре шагов от них. И почему просить прощения так тяжело?

– Привет, Клэй, – отозвался Наки. – Всё в порядке?

Я кивнул и перевёл взгляд на Тода. Я знал, что с ним всё пройдёт не так гладко.

– Привет, Тод.

Он не ответил.

Наки попытался разрядить обстановку.

– Мы нашли кое-что интересное. Целый чайный набор в шкатулке. Похоже, какой-то вор решил избавиться от награбленного, – с улыбкой сказал он.

– Повезло, – ответил я.

«Ну же, Тод, – подумал я. – Посмотри на меня. Прошу».

Тод продолжал молча складывать вещи в корзину.

Смущённый Наки почесал в затылке и снова попытался помочь мне, хотя я этого и не заслуживал.

– Не поверишь, что Тод нашёл сегодня утром… Кольцо. Без камня, но золотое. Если мне удастся вы годно продать его, нам целый месяц не придётся думать о пропитании.

– Ну и ну, – воскликнул я, стараясь говорить весёлым голосом. – Похоже, вы отлично справляетесь без меня.

Тод отложил корзину и резко встал. Он молча развернулся и пошёл прочь быстрым шагом.

Наки посмотрел на меня.

– На твоём месте я бы поговорил с ним. Ему не понравилась эта история с волком.

– А тебе, Наки? Разве понравилась?

Наки пожал плечами.

– Ты врал нам, Клэй. Но ты никогда этого не делал раньше. Значит, у тебя были веские причины. Или ты думал, что они есть. А теперь беги к Тоду. Ты же знаешь его.

Тод прошёл сотню метров и остановился. Теперь он с хмурым видом разглядывал воды Темзы.

Я догнал его и встал рядом, не решаясь начать разговор.

Тод резко повернулся ко мне.

– Клэй, как ты мог? Почему не рассказал нам? Думал, мы не поймём? По-твоему, мы слишком глупы?

– Наоборот, – спокойно ответил я. – Я был уверен, что вы посчитаете мою затею безумием.

– Так она и была безумием! Но знаешь что, Клэй? Если мой брат принял решение, я его поддержу. Каким бы абсурдным и сумасшедшим оно ни казалось. Всегда. – Тод покачал головой. – Какой же я болван.

Я ещё никогда так не ошибался. Я не был святым и, конечно, оступался в прошлом, но не с Тодом и Наки. Я никогда не подводил их и теперь чувствовал себя отвратительно.

Тод поднял бровь.

– Даже ничего не скажешь?

– Я не знаю, что сказать, – признался я. – Кроме того, что ты прав и что мне очень жаль.

Мы молча смотрели на реку. Жизнь вокруг текла своим чередом, не ведая о нашей драме. Мадларки рылись в грязи, «клоачные охотники» спускались в канализацию, грузчики возились с ящиками и бочками.

– Ну, каков твой план? – вздохнул Тод.

Я растерянно уставился на него.

– О чём ты говоришь?

– О волке. Хоть я и не умею читать, слух у меня хороший. Полгорода собирается на охоту за ним.

– И я примкну к охотникам. Благодаря Старому Сэлу и мадам Лорне меня взяли в отряд. Мы выходим завтра утром.

Тод кивнул.

– Будет нелегко охранять территорию вдвоём. Псы с башни слишком часто стали скалить зубы. Но мы с Наки справимся. Ты же спаси волка. Это меньшее, что ты можешь сделать после всего, что натворил.

С этими словами Тод направился к мосту. Я остановил его, положив руку ему на плечо.

– Тод.

– Ну?

– Спасибо. – Я посмотрел ему в глаза. – Серьёзно.

– Возвращайся живым. Я не хочу провести жизнь с Наки. Я же убью его.

– Постараюсь.

– Я надеюсь.

Тод ушёл. Я смотрел ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за рыбацким доком.

10

В тот вечер я вернулся в цирк в последний раз.

Атмосфера была мрачной. Никаких костров, пьющих и выступающих артистов, охранников на лошадях. Я перелез через забор и побежал к гадалкам. Олли когда-то рассказывала, что их повозка окрашена в цвета бабушкиной родины. Я без труда узнал её: огромные красные колёса, жёлтый корпус, ярко-голубые ставни и крыша. На двери чёрной крас кой был нарисован величественный орёл, но я не знал, что он означает.

Я подошёл к повозке и постучался. Через несколько секунд дверь распахнулась, и на пороге показалась старуха.

– Здравствуйте, – сказал я, торопливо снимая потрёпанную шапку. – Я ищу Олли. Она здесь?

Бабушка Олли прищурилась, разглядывая меня. Вблизи она казалась ещё более старой, чем я думал. Загорелое лицо было испещрено глубокими морщинами, словно вырезанными ножом. Седые волосы отливали голубым.

– В 1788 году, – произнесла она с сильным акцентом.

– Простите?

– Я родилась в 1788 году, – сказала она. – Можешь сосчитать, сколько мне лет.

– Ого… – удивлённо пробормотал я. – Но как вы?..

– Мне не нужны карты, чтобы видеть людей. Особенно таких прозрачных, как ты. Это словно смотреть на водопад.

Я не знал, что ответить, поэтому промолчал. Теперь было ясно, почему Хирам боялся цыганки и считал её ведьмой.

– Прошу, только не это, – пробормотала старуха.

Я подпрыгнул на месте.

– Я не хотел…

– Я знаю, – отрезала она. – Моя внучка там.

Я обернулся, но ничего не увидел. И только решил сказать об этом старухе, как Олли вышла из-за повозки. Она несла ведро с водой.

Я подошёл к ней.

– Привет.

– Привет. – Олли осторожно опустила ведро на землю.

– Я только что познакомился с твоей бабушкой, – сказал я. – По-моему, я ей не понравился.

Олли выгнула бровь.

– Если бы ты ей не понравился, тебя бы здесь не было. Поверь. – Она потёрла одну ладонь о другую. – Кстати, зачем ты пришёл?

– Я ухожу завтра утром. Иду искать Тумана.

– Я видела тех, кто надеется поймать его. Не самые приятные люди.

– Я иду с худшим из них.

Глаза Олли загорелись новым светом. В них появилось восхищение.

– Я недооценивала тебя, мальчик с реки.

Я протянул руку, и Олли сжала её.

– Спасибо за помощь. Без тебя я бы не познакомился с Туманом.

– Думаешь, это было бы плохо?

– Не думаю. Знаю.

– Удачи.

Олли подняла ведро и направилась к повозке. У входа она остановилась, и я увидел, что она возится со своими браслетами. Затем девочка подбежала ко мне и вложила что-то в руку, прежде чем скрыться в повозке.

Это был золотой кулон в форме монеты. Талисман, в котором я отчаянно нуждался. Я сжал кулон в руке и спрятал в карман.

После чего покинул цирк, уверенный, что больше его не увижу.

– Защитить Тумана будет нелегко.

Я понял это, когда на следующее утро пришёл на рынок в Смитфилде и увидел Бракенбери. Он сидел верхом на потрясающей гнедой лошади и грозно сжимал ружьё. Его окружал отряд охотников, в том числе парень с лошадиным лицом. Он бросил на меня злобный взгляд и сплюнул на землю.

– А вот и приёмный сын Старого Сэла, – воскликнул Бракенбери. – Ты ведь умеешь ездить верхом, мальчик?

Я сидел на лошади всего раз в жизни, и то в детстве, когда Старому Сэлу пришлось отвезти меня к своим друзьям в деревню. Но говорить об этом охотнику не хотелось, поэтому я уверенно кивнул. Если подумать, нужно было просто держаться в седле.

– Конечно, – заявил я.

– Хорошо, – ответил Бракенбери. – Слай.

Парень вышел вперёд, держа за поводья лошадь каштановой масти. Она была меньше остальных.

– Держи, мадларк.

То, как он произнёс последнее слово, не оставляло сомнений: Слай меня презирает. Я натянуто улыбнулся и взял поводья. Нельзя заводить врагов в отряде. Охотники должны поверить, что я действительно хочу убить Тумана.

– Спасибо.

Слай молча вернулся к своей лошади.

– Хорошо, ребята, – сказал Бракенбери. – Первым делом мы отправимся на ферму Ромфордов в Севен-Кингсе. Волка видели там этой ночью. Мы возьмём след и отправимся на его поиски.

Супруги Ромфорды были пожилыми людьми. Они зарабатывали разведением кур. Их ферма была маленькой и жалкой. Её окружала низкая каменная стена. Курятник располагался в глубине, рядом с огородом.

– Вчера я вышел после ужина во двор, чтобы загнать кур, – рассказал Ромфорд. – Знаете, пару недель назад люди видели в полях лису, и с тех пор я каждый вечер загоняю кур в курятник. Сегодня утром я собирался выпустить их, как вдруг… – Фермер покачал головой. – Вы ведь видели, да? Все убиты, все! Ни одной живой!

Бракенбери выслушал рассказ без тени сострадания. Потом спешился и вместе с другими охотниками начал прочёсывать землю вокруг фермы.

– Что они делают? – спросил Ромфорд.

Я понятия не имел, но, к счастью, ответил Слай:

– Мы ищем следы волка. Не только следы лап, но и запахи. Он наверняка пометил территорию.

– Значит, он не вернётся? – с надеждой спросил Ромфорд.

Слай покачал головой.

– Он идёт на север. Там он родился и туда хочет вернуться. – Слай перевёл взгляд на меня. – Отдохнул, мадларк? У нас есть работа.

Я проигнорировал его ехидный тон и слез с лошади. Я не знал, как искать следы, но тоже начал изучать территорию вокруг фермы. Я надеялся на удачу: если мне удастся найти следы Тумана, я мог бы их скрыть.

– Здесь что-то есть! – закричал Слай, махнув рукой.

Бракенбери и его команда поспешили к нему.

– Ну? Что? – спросил охотник с горящими глазами.

– Следы, – с гордостью ответил Слай. – Вот они. Их отлично видно.

Бракенбери похлопал его по плечу.

– Молодец, мой мальчик. Молодец.

Лошадиное лицо Слая раздулось от гордости.

– Берём след, – приказал Бракенбери. – Но бережём силы. Волк передвигается по ночам, а днём прячется. Мы сможем поймать его, когда наступят сумерки. Настоящая охота начнётся после заката.

– Понял, мадларк? – прошипел Слай, проезжая мимо. – Готовься. Охота только начинается.

– Стоп!

Мы шли по узкой тропе вдоль реки Грейт-Уз недалеко от деревни Хартфорд, когда Бракенбери поднял руку и приказал всем остановиться.

Уже целую неделю я притворялся, что хочу поймать Тумана и войти в историю как человек, убивший последнего волка Соединённого Королевства. Очевидно, я играл убедительно, потому что ни Бракенбери, ни его люди ничего не заподозрили.

Все, кроме Слая.

Стоило мне обернуться, и я чувствовал его подозрительный взгляд. Стоило сказать что-то (а это случалось редко, потому что мне нечего было говорить), и он не упускал случая вмешаться и усомниться в моих словах.

– Как получилось, что мадларк захотел убить волка? – спросил Слай, когда мы покинули ферму Ромфордов. – Ты не умеешь стрелять и ездишь верхом, как девчонка.

– Надоело копаться в грязи, – сказал я, бросив взгляд на ружьё Слая. – А научиться можно всему.

– Конечно, конечно, – рассмеялся Слай и, пришпорив лошадь, оставил меня позади.

– В десятке миль отсюда две большие фермы, – сказал Бракенбери, когда мы собрались вокруг него. – Первая расположена у реки, вторая – недалеко от Олконбери. На обеих разводят скот. Волк мог наведаться на любую. Мне нужны два добровольца, которые проверят фермы.

Я тут же вызвался.

– Хорошо. Поедешь в Олконбери, – сказал Бракенбери. – Кто ещё?

Слай поднял руку, свирепо посмотрев на меня.

– Я могу заняться обеими фермами. Я быстрый.

– Нет, – возразил Бракенбери. – Один ты потеряешь много времени. Ты поедешь на вторую ферму. Мы останемся здесь. Поторопитесь.

Слай пришпорил лошадь и исчез, оставив облако пыли. Мой уход был менее эффектным, но, отдалившись от охотников, я помчался вперёд. Мне хотелось как можно быстрее добраться до Олконбери и узнать, не появлялся ли здесь Туман. Если да, я бы скрыл это и сбил Бракенбери со следа.

Прибыв в деревню, я сразу понял, что Туман здесь побывал. Полдесятка людей с ружьями ходили по улицам. Вокруг не было ни женщин, ни детей, ни животных. Очевидно, последних заперли в стойлах.

«Проклятье», – подумал я, останавливаясь у забора.

Отдышавшись, я обратился к самому старому из крестьян – загорелому человеку с седыми волосами:

– Здравствуйте.

Старик махнул рукой в знак приветствия.

– Здравствуй, малый, – ответил он. – Ты не здешний?

– Нет, сэр, – сказал я. – Я и мой отряд ищем волка, сбежавшего из цирка в Лондоне. Вы случайно не видели его?

– Спрашиваешь! – воскликнул один из мальчиков. Он не мог сдержать восторга. – Сегодня ночью! Я загонял свиней в стойло, как вдруг прямо передо мной возникло чудовище с жёлтыми глазами! Я было простился с жизнью, но мой дед выбежал из дома с ружьём…

– Вы его ранили? – тут же спросил я у старика, пытаясь сдержать волнение.

Если Туман ранен, он оставит следы крови. И их не удастся скрыть от Бракенбери.

– Куда там! – ответил мужчина. – Он исчез в деревьях быстрее ветра. Но от одной мысли, что этот зверь свободно разгуливает по лесу… – Фермер посмотрел на дом. – У меня семь внуков, самому младшему из них едва исполнился год. Они весь день сидят дома и, видимо, останутся в четырёх стенах до тех пор, пока этот демон не окажется там, где ему и положено быть. На стене в доме какого-нибудь охотника.

«Этот демон не появился бы здесь, если бы его не поймали и не посадили в клетку, – раздражённо подумал я. – Он был бы в сотнях миль отсюда, в северных лесах. Его жизнь никогда не пересеклась бы с вашей».

– Спасибо за помощь, – сказал я, разворачивая лошадь.

– Не за что, малец. Надеюсь, вы его поймаете, – ответил мужчина.

Когда я вернулся, Слай разговаривал с Бракенбери. До меня донеслись обрывки слов:

– …в тех краях его не видели. Я также побывал в соседних деревнях.

Бракенбери хмуро кивнул, а затем заметил меня.

– Есть новости? – с надеждой спросил он. – Волка видели в Олконбери?

– Нет, – твёрдо сказал я. – Никаких следов.

– Ты уверен? – с подозрением спросил Слай.

– Зачем мне лгать? – огрызнулся я.

– Не знаю, – ответил он. – Тебе виднее.

– Если хочешь, можем съездить туда вместе.

Слай только этого и ждал.

– Прекрасно. Едем.

– Никто никуда не едет, – оборвал Бракенбери. – Мы не можем тратить время, особенно сейчас, когда мы потеряли след. Этой ночью мы разделимся на две группы. Вы, – он посмотрел на меня и Слая, – останетесь со мной. Так вы перестанете переругиваться, как две надоедливые девчонки. Теперь ешьте и отдыхайте. Ночь будет долгой.

В ту ночь я осознал, что я всегда и во всём был мальчиком с реки. По тому, как текла Темза, я мог понять, какими будут её воды на следующий день – бурными или спокойными. По цвету воды мог определить, прошёл ли дождь в Кембле, деревушке в графстве Глостершир, где находился исток Темзы. Я мог плыть в абсолютной темноте и понять по волнам, бьющим об опоры моста, какая барка сейчас идёт мимо.

Но я не привык идти в лесу ночью, почти в кромешной тьме, без малейших подсказок. Искать следы, которые невозможно даже увидеть.

– Мадларк, может, пойдёшь ещё медленнее? Тебя заметит даже слепой и глухой кабан. Какого чёрта Бракенбери взял тебя с собой?

«Поверь мне, друг, я сам не знаю», – подумал я, пытаясь идти по следам Слая.

Бракенбери шёл впереди вместе с охотниками по имени Торп и Ривз. Торп, хорошо различавший следы, иногда наклонялся и изучал землю.

– Здесь что-то есть, – неожиданно сказал он.

Мы резко остановились. У меня похолодели руки.

– Это волк? – спросил я.

Торп опустился на колени и начал рассматривать следы под лунным светом.

– На этот раз он не сбежит, – пробормотал Слай, поправляя ружьё. – Мы его поймаем.

Я сжал кулаки.

– Следы правильной формы, – наконец объявил Торп. – Узкие и длинные, с большими средними пальцами, но…

– Но? – нетерпеливо переспросил Слай.

– Слишком маленькие для волка, – заключил Торп. – Это лиса.

Я закрыл глаза и мысленно поблагодарил небо. Когда я открыл их, то увидел, что Слай подозрительно смотрит на меня.

– Ты как будто рад, мадларк, – сказал он.

– Вовсе нет, – возразил я, отвернувшись.

Мы шли молча ещё час, изредка останавливаясь, чтобы Торп проверил следы.

– Стоп, – сказал он, в очередной раз опускаясь на землю.

– Мне нужны хорошие новости, Торп. Проклятье, – выругался Бракенбери, привалившись к стволу дерева. – Это дьявольское отродье где-то рядом, я чувствую.

Торп кивнул.

– Да.

– Да? – переспросил я. – Что «да»?

– Спокойнее, мадларк, – рассмеялся Бракенбери. – Кажется, будто ты хочешь убить зверя больше, чем я.

Слай что-то пробормотал, но я не обратил внимания.

– Ну, Торп? Скажешь что-нибудь? Мы же не в театре, чтобы держать паузу! – рявкнул Бракенбери.

– Это он, – подтвердил Торп. – Наш волк. Но это ещё не всё.

Глаза Бракенбери вспыхнули.

– Ну?

– Следы свежие. Он только что прошёл.

Слай огляделся по сторонам и сжал ружьё.

– Ну же, тварь. Выходи, – пробормотал он.

Я вспотел.

«Беги, Туман, – подумал я. – Беги».

Не отрывая глаз от земли, Торп шёл вперед, по следу Тумана. Мы не отставали. Бракенбери, Ривз и Слай надеялись увидеть волка. Я же молился, чтобы он оказался как можно дальше от нас.

– Чёрт побери, мадларк, ты специально так громко топаешь? – прошипел Слай, когда я наступил на ветку.

– Тихо! – приказал Бракенбери. – Вы его спугнёте. Чтобы я ни слова не слышал от вас!

Мы шли по лесу, прислушиваясь к каждому звуку. Неожиданно Торп показал на юг, и мы начали спускаться по холму.

«Вода», – подумал я через пару минут. Я ощущал её запах. При мысли о том, что я знал то, чего не знали остальные, мне стало немного лучше. Когда перед нами возникла водная гладь, сердце моё сжалось.

Какое-то животное пило воду на противоположном берегу.

Это мог быть Туман.

Бракенбери поднял руку, и все остановились. Он посмотрел на меня, давая понять, что я должен остаться на месте, ведь у меня одного не было оружия. Затем он, Торп, Ривз и Слай разделились. Каждый двинулся в свою сторону. Охотники хотели окружить зверя.

Меня охватила паника. Я дождался, пока все отойдут подальше, и побежал к озеру, молясь, чтобы меня никто не заметил. На берегу я скинул сапоги и нырнул в воду. Беззвучно, как умеют только мадларки. Я поплыл в сторону зверя, который по-прежнему стоял на другом берегу.

Но когда я собирался вынырнуть, чтобы вдохнуть, раздался выстрел.

И протяжный вой, наполненный болью.

11

Я выбрался на берег и тут же осмотрелся. Тумана не было. Были слышны лишь яростные крики Бракенбери.

«Не поймали! – радостно подумал я. – Не поймали!»

– Туман! – позвал я глухим голосом. – Туман! Но волк исчез. Я схватил сапоги и побежал к охотникам.

Увы, я случайно наткнулся на Слая.

– Решил освежиться, мадларк? – резко спросил он.

– Где волк? Вы его ранили?

– Тебе действительно интересно или ты просто хотел насладиться спектаклем из воды? – спросил он, резко толкнув меня.

– Отвечай! Он ранен? – в отчаянии закричал я.

Я почти выдал себя, но переживания за Тумана одержали верх над всем остальным.

– Лучше ответь ты: какого чёрта мадларк решил поймать проклятого волка?

– Я уже говорил! – отрезал я.

Я понял, что не дождусь ответа от Слая, и собирался уйти, но он перегородил путь.

– Придётся заставить тебя повторить.

На мгновенье я представил раненого Тумана. Он лежал в крови на земле, и Бракенбери собирался освежевать его.

– Я ничего тебе не должен! – закричал я, схватив Слая за воротник куртки. – Ничего, ничего!

– Убери свои ручонки, мадларк, – рявкнул Слай, вцепившись в ружьё. – Или клянусь…

Неожиданно раздался голос Бракенбери:

– Сколько можно? Хватит терять время. Торп нашёл кровяной след. – Охотник перевёл взгляд на Слая. – Молодец, мальчик мой. Но всё же тебе нужно было дождаться моего сигнала, прежде чем стрелять. А теперь пошевеливайтесь. Волк не мог уйти далеко.

Я не знал, что делать. Туман был ранен. Сильно ли? Если мы найдём его, беспомощного и истекающего кровью, как мне защитить его от четырёх вооружённых охотников?

Бракенбери показал мне и Слаю кровавые следы.

Торп внимательно осматривал землю, когда мы подошли к нему.

– Ну? – спросил Бракенбери. – Куда он ушёл?

– Хитрый зверь, – заявил Торп. – Видите эти сломанные ветки, перепачканные кровью? Он немного покрутился здесь, прежде чем выбрать направление.

– Какое? – нетерпеливо спросил Бракенбери.

– Давайте разделимся, – предложил Торп.

Услышав его слова, я едва сдержал радость.

– Я пойду с мадларком, – тут же заявил Слай.

– В этом нет необходимости, – возразил я.

– Ты хоть раз шёл по следу? Нет. Поэтому я пойду с тобой, – заключил Слай.

Бракенбери кивнул.

– Слай прав. Один ты ничего не найдёшь. Волк может убить тебя. В путь.

Я поплёлся за Слаем, проклиная его подозрительность.

– Увидишь что-то – остановись и скажи мне, – велел Слай. – И смотри, куда ставишь ноги.

Я не ответил. Я сосредоточился на земле и растениях, надеясь увидеть следы Тумана. Это я должен был найти их и скрыть от остальных. Но Слай был не менее целеустремлённым.

– Вот они! – неожиданно воскликнул он, показав на землю дулом ружья. – Смотри не наступи! Именно это я и собирался сделать – затоптать ярко-красное пятно, блестевшее под лунным светом.

Слай положил два пальца в рот и издал странный звук, похожий на уханье совы. Через несколько минут из кустов вышли Бракенбери, Торп и Ривз.

С той секунды я молча следовал за Слаем.

Мы шли по кровяному следу, который становился всё заметнее и ярче.

«Он потерял слишком много крови, – в панике подумал я. – Ему не уйти».

Неожиданно Бракенбери резко поднял руку. Он обернулся и кивнул другим охотникам.

– Что… – начал я, надеясь спугнуть Тумана, но Бракенбери направил на меня ружьё, заставив замолчать.

Мы нашли волка.

Он сидел в пятидесяти метрах от нас и лизал лапу. Его серебристо-дымчатая шкура блестела в лунном свете, и не заметить её в тёмных зарослях было невозможно.

Бракенбери направил на него ружьё и прицелился.

В тот момент я понял, что обоим нам не выжить.

«Что ж, Клэй, – подумал я. – Ты знал это с самого начала».

Бракенбери выстрелил.

И мгновением раньше я выкрикнул:

– Беги, Туман! БЕГИ!

Разъярённый Бракенбери ткнул меня прикладом. Я рухнул на землю.

– Я знал! – воскликнул Слай. – Я с самого начала знал, что он не собирается убивать волка!

Я услышал голос Торпа:

– Куда он делся?

– Убежал, – крикнул Ривз. – Проклятье!

Бракенбери поднял меня за воротник рубашки.

– Значит, волк – твой друг, да? – прошипел он мне в лицо. – Ты даже дал ему имя. Не ожидал я этого от Старого Сэла.

– Сэл ничего не знает, – поспешил сказать я.

– Сэл всегда обо всём знает, – отрезал Бракенбери. – Сначала я разберусь с тобой, а потом – с ним.

Он швырнул меня на землю, и я увидел, что охотники направили на меня ружья.

– Отдайте мадларка мне, – попросил Слай. – Я подозревал его с первого же дня. И пытался предупредить вас, помните?

Через секунду Бракенбери нерешительно опустил ружьё. То же сделали остальные охотники.

– Да, – признал он. – Я ошибался, Слай. Мне следовало доверять тебе. Так что предоставляю тебе честь избавить нас от этого мелкого предателя.

Дуло ружья Слая замерло в нескольких сантиметрах от моих глаз.

– Прощай, мадларк, – прошипел он. – Больше я не увижу твоё лживое лицо.

«Вот и всё, – подумал я. – Лишь бы Бракенбери не разозлился всерьёз на Старого Сэла. А Туман… Если ему повезёт, он сможет убежать от охотников».

– Даю тебе минуту на молитву, мадларк, – сказал Слай. – Один. Два. Т… А-а-а!

БУМ!

Пуля пролетела в паре миллиметров от моей головы. Я упал на землю, зажав руками уши. Несколько долгих мгновений мне казалось, что я оглох.

Я не услышал вопля Слая, когда Туман вцепился ему в руку, заставив выронить ружьё. Не слышал я и судорожных приказов Бракенбери в последней отчаянной попытке убить волка.

Но даже раненый, Туман был слишком быстр для них. Казалось, он прекрасно знал, что делает. Обезоружив Слая, зверь напал на Торпа и Ривза, обратив их в бегство.

Затем он бросился на Бракенбери. Охотник выстрелил, но промахнулся. В ярости он швырнул ружьё на землю и вытащил длинный нож, висевший на ремне брюк.

– Валяй, волк, – зарычал Бракенбери. – Этим ножом я убивал зверей покрупнее тебя. Я не боюсь.

Туман оскалил зубы и приготовился к прыжку. Я поднялся, держась за голову. В эту секунду послышались голоса второго отряда.

– Сюда! – крикнул Слай. – Мы здесь!

– Туман, бежим! – крикнул я, быстро собрав все ружья с земли. – Ну же! – повторил я, увидев, что он всё ещё смотрит на Бракенбери. – Они убьют тебя!

– Именно так, мальчик, – сказал охотник, перекидывая нож из одной руки в другую, словно жонглёр. – Ты чертовски прав.

Раненый Слай, лежавший на земле, с ненавистью посмотрел на меня.

– Сначала мы расправимся с твоим зверьком. А потом займёмся тобой…

Я увидел факелы второго отряда.

– Туман! Бежим!

Спустя долгое мгновенье Туман отвёл взгляд от Бракенбери и исчез в деревьях. Я бросился следом.

– Скоро увидимся, – пригрозил Бракенбери.

– Сомневаюсь, – ответил я.

Оставалось лишь надеяться, что прав окажусь я.

12

– Вы слышали о волке? Кажется, за его убийство пообещали солидное вознаграждение.

– Убийство? Я думала, владельцы цирка хотят вернуть его.

– Не теперь, когда он напал на мальчика. Волк почти откусил ему руку.

Я прогуливался по рынку маленькой деревушки под названием Вудфорд, изредка подбирая с земли выброшенные кем-то остатки еды. Тогда-то я и услышал разговор двух женщин.

Мы с Туманом были в бегах уже десять дней, и я всё ещё не мог поверить, что нас до сих пор не нашли.

В ночь схватки с Бракенбери я быстро устал идти за волком и не раз думал, что не справлюсь. Туман бежал как ветер, я едва поспевал за ним, подстёгиваемый голосами охотников, которые раздавались всё ближе.

Затем я что-то почувствовал. Вода.

– Туман! – прошептал я. – Сюда!

Волк пошёл за мной. Через пару минут мы нырнули в реку, оборвав наши следы. Мы проплыли две мили на юг, вышли на берег и продолжили бежать. Лишь с первыми лучами солнца Туман остановился под деревом, чтобы отдохнуть.

Я рухнул на землю в паре метров от него. Я мог думать лишь о том, что произошло в эту бесконечную ночь. Дуло ружья, направленное на меня, выстрел, Туман, спасший меня от разъярённого охотника, наш побег…

Всё это казалось невероятным. А теперь пол-Англии объявит охоту на Тумана. Ему ни за что не добраться до севера без моей помощи.

– Я провожу тебя до дома. Понял, Туман? – сказал я. – Я не брошу тебя одного.

Теперь, спустя десять дней, силы почти оставили меня. Наши ночные пробежки становились всё длиннее и изнурительнее. Отсутствие еды – настоящей еды – давало о себе знать. Сначала я ел жёлуди и дикие яблоки, но сегодня, когда Туман остановился передохнуть, я спрятал ружья и отправился в ближайшую деревню.

– Надеюсь, его убьют как можно раньше, – сказал торговец хлебом. – У моего брата ферма, и он устал от набегов лис. Не хватало ещё проклятого волка!

Несмотря на свои правила, я не почувствовал угрызений совести, когда тихо стащил кусок хлеба с прилавка.

Я покинул деревню и с облегчением вернулся в лес. Туман сидел под деревом. Завидев меня, он опустил морду на лапы и закрыл глаза.

Я быстро достал ружья. Я привык спать с ружьём в руках, прислонившись к стволу. Я боялся, что Бракенбери и его люди застанут нас врасплох и убьют Тумана на моих глазах.

В ту ночь волк отправился в путь раньше обычного. Солнце ещё не село, а он уже был готов продолжить наше путешествие.

Я поднялся, вздрогнув от чудовищной боли, собрал ружья и последовал за волком. Я научился держаться на определённом расстоянии, никогда не вторгаясь в его пространство. В первую ночь я захотел осмотреть его раненую лапу, но Туман угрожающе зарычал. Этого предупреждения было достаточно. К счастью, лапа зажила сама, хотя пару дней волк хромал.

– Знаешь, было бы здорово, если бы ты мог говорить, – сказал я, пока мы шли между деревьев. – Мы бы подружились. Всё-таки твой хвост не лучший…

ЩЁЛК!

– Чёрт побери! – выругался я, прыгая на одной ноге. – Капкан!

Мне повезло – зубцы вонзились в каблук сапога, не повредив ногу. Я наклонился и с трудом открыл ловушку.

– Стой, Туман. Стой, – предупредил я, внимательно оглядывая землю. Мы проходили участок леса с низкими и ползучими растениями. Идеальное место для капканов.

Я поднял большую ветку и начал трогать ею землю. Туман внимательно наблюдал за мной. Он не двигался с места.

– Ещё один, – пробормотал я, когда капкан захлопнулся вокруг ветки. – Проклятье, мы окружены!

Я не ошибся. За несколько минут мне удалось найти четыре ловушки – и это только вокруг себя.

– Сейчас я подойду к тебе, Туман, – сказал я и медленно направился к волку. – Стой на месте. Стой на…

– Папа! Папа! Я поймал белку!

Я резко обернулся и начал всматриваться в деревья. Кому принадлежал этот голос?

«Ребёнку, – подумал я, увидев светловолосого мальчика в зарослях. – Нужно увести Тумана. Но как? Лес полон ловушек».

Я медленно попятился, не спуская с ребёнка глаз. Неожиданно что-то сжало мою лодыжку, и я со сдавленным криком упал на землю.

Мальчик резко поднял голову и увидел меня.

– Ты попал в капкан моего папы! – воскликнул он. – Подожди, сейчас освобожу тебя.

– Нет! Стой там! – крикнул я. – Я и сам справлюсь.

– Нет, ты не сможешь, – возразил ребёнок. Он достал из кармана брюк длинный гвоздь. – Секунда, и ты на свободе.

Он направился ко мне, уверенно огибая некоторые участки земли. Подойдя ближе, он остановился и улыбнулся в знак извинения.

– Прости. В этих местах все знают, что…

Ребёнок перевёл взгляд на деревья за моей спиной и умолк. От удивления у него отвисла челюсть.

– Прошу тебя, не кричи, – прошептал я. – Он ничего тебе не сделает. Видишь? Он хороший. Он не такой, как все говорят. Прошу тебя.

Мальчик ошеломлённо смотрел на Тумана.

В ту секунду раздался мужской голос:

– Николас! Николас, где ты?

– Прошу тебя, – повторил я. – Не кричи. Иначе его убьют.

Мальчик перевёл взгляд на меня.

– Он твой? – прошептал он.

– Нет, – ответил я. – У него нет хозяина. И чтобы так оставалось всегда, мне нужна твоя помощь. Прошу тебя.

На секунду мальчик задумался, а затем кивнул. Он обернулся и крикнул:

– Я ошибся, папа! Здесь ничего нет! Мужчина что-то ответил. Мальчик нагнулся к земле, освободив меня из капкана.

Он с ещё большим удивлением посмотрел на Тумана.

– Я покажу тебе капканы, чтобы вы не поранились, – предложил ребёнок. Он ткнул пальцем в разные места: – Там, там и там. А ещё два там, где большой камень и упавшее дерево. Понял?

Я кивнул.

– Спасибо. Мы благодарим тебя, – сказал я, указав на Тумана. Всё это время он неподвижно стоял и смотрел на мальчика своими янтарными глазами. – Никому не говори, что видел нас. Хорошо? Это будет твой секрет.

Мальчик кивнул. Через секунду, бросив последний изумлённый взгляд на волка, он развернулся и убежал.

13

Спустя тридцать семь дней, впервые за наше путешествие, Туман решил отправиться в путь с первыми лучами солнца.

– Туман, я не могу, я хочу спать, – пробормотал я, когда волк толкнул меня мордой. – Мы ведь только что остановились.

Это было что-то новенькое. У нас существовали строгие правила. Я не должен был приближаться к волку и главное – касаться его. Туман же изредка подходил, чтобы обнюхать меня, особенно когда я возвращался из очередной деревни.

Но теперь наш путь пролегал вдали от деревень. Я не знал, где именно мы шли. Должно быть, где-то недалеко от границы с Шотландией. Я понял это по странному акценту людей и климату, более суровому и ветреному.

Туман энергично толкнул меня в лоб, заставив открыть глаза.

– Встаю, встаю… – пробормотал я. – Как же хочется есть.

Спустя месяц без настоящей еды я стал похож на Наки, если не на кого-то ещё более тощего.

«Интересно, что сейчас делают мои друзья, – подумал я, следуя за Туманом. – Наверное, наслаждаются солнцем на берегу реки. Или сидят на рыбацком доке и подсчитывают заработанные денежки».

Я ужасно скучал по ним. По их постоянным ссорам. По рассказам Наки о Великом зловонии 1858 года и гримасам отвращения Тода. А ещё я скучал по Старому Сэлу. Ещё никогда я так не нуждался в его советах и словах, которые всегда помогали отличить правильное от неправильного.

– Эй, Туман, не хочешь остановиться? Мы идём уже много часов подряд.

Я не был уверен, но, судя по положению солнца, наступил полдень. С моего пробуждения Туман ни разу не остановился. Пейзаж менялся, становясь более зелёным и сочным.

Волк продолжал идти. Я хромал за ним, опираясь на палку. Я всё ещё нёс ружья, украденные у Бракенбери и других охотников. Хотя мы уже вряд ли встретимся, но я решил защищать Тумана до последнего.

– Туман, я больше не могу, – сказал я на закате. – Давай остановимся.

И наконец он остановился.

Я недоверчиво уставился на него.

– Мы пришли? Правда? Это твой дом?

Да, это был его дом. Нас окружали холмы, покрытые изумрудной травой. Вдалеке темнело пятно леса. Место было диким и нетронутым. Прекрасное укрытие.

Волк запрыгнул на большой камень и внимательно осмотрелся, навострив уши.

Я собирался залезть на камень, но Туман обернулся и зарычал.

Если волку не хотелось, чтобы я стоял рядом, у него были на то причины. Я замер на месте в ожидании.

Спустя несколько мгновений Туман поднял морду и протяжно завыл. Я впервые услышал его вой с тех пор, как мы пустились в бегство. Я поражённо смотрел на него. Что он делал? Пытался позвать кого-то? Но кого?

Неожиданно из леса кто-то вышел. Затем ещё, и ещё…

Стая волков.

– Это твоя стая, Туман? – спросил я, чувствуя удивление и облегчение. Удивление, потому что волки не вымерли. Они просто прятались от жестоких людей. Облегчение, потому что Туман нашёл свою стаю. Они позаботятся друг о друге и не позволят…

– О нет, – пробормотал я.

Большой чёрный волк, первым вышедший из леса, с угрожающим видом побежал к Туману. Остальные члены стаи остановились поодаль.

Я ничего не знал о волках. Я понятия не имел, как складывались отношения в стае, как они общались. Но если они хотя бы немного напоминали собак… тогда чёрный волк был вожаком, и он явно не обрадовался возвращению Тумана.

Я рассмотрел остальных волков. Их шерсть отливала коричневым и рыжим. У всех, кроме четырёх щенков, которые прыгали вокруг одной волчицы. Их шерсть была того же необычного цвета, что и у Тумана. Я понял, что это его самка и щенки. Возможно, Туман был вожаком до того, как его поймали. Возможно, чёрный волк захватил его место. Что же сейчас будет?

Самым мудрым решением было убежать, не дожидаясь развязки. Я стоял посреди леса, во многих милях от ближайшей деревни, перед стаей диких зверей. У меня были с собой ружья, но я понимал, что волки убьют меня раньше, чем я успею прицелиться.

Но… я не мог убежать. Я не мог уйти, не узнав, что будет с Туманом. После всего пережитого вместе я не мог отвернуться от него. Я собирался остаться с ним до конца, что бы это ни значило.

Туман спрыгнул с камня и направился к чёрному волку. Он остановился в десятке метров от него. Я огляделся в поисках укрытия. Рядом рос старый дуб с низкими ветвями, и я быстро вскарабкался по стволу. Обняв ствол дерева, я смотрел, как два зверя готовились к схватке.

Оба подняли головы и хвосты и молча смотрели друг на друга. На мгновенье мне показалось, что время застыло и ничего не произойдёт.

Но затем волки оскалили зубы, выгнули спины и бросились друг на друга.

Их жестокость напоминала ту, с которой мы, мальчишки с реки, защищали свою территорию. Эта жестокость не знала ни жалости, ни полумер. Я понял, что из этой схватки живым выйдет лишь один. Точно так же среди мальчиков с реки лишь одна банда могла захватить территорию.

В первые минуты Туман и чёрный волк сражались на равных, но затем чёрный волк вцепился Туману в шею и повалил его на землю.

– Нет! – воскликнул я. – Ну же, Туман! Вставай!

Одним ударом лапы Туман откинул чёрного волка на спину, и они продолжили сражаться так быстро, что я с трудом понимал, кто одолевает.

Волки злобно рычали, их клыки и дёсны блестели красным. Я видел, как брызнула кровь, и дважды закрывал глаза руками.

Но потом… Туману удалось прижать чёрного к земле. Тот с яростным рыком попытался встать, но остался лежать на спине.

Туман постоял на нём несколько секунд, чтобы убедиться, что соперник действительно побеждён. Затем отошёл в сторону, давая тому встать. Опустив хвост, чёрный волк убежал прочь и скрылся в лесу.

Я не верил своим глазам. Туман победил!

Как только чёрный волк убежал, Туман повернулся к дереву, на котором сидел я. Я осторожно спустился, чуть не упав на землю под тяжестью ружей.

– Вы мне больше не нужны, – пробормотал я, отбросив их в сторону.

Туман остановился в паре метров и уставился на меня своими янтарными глазами.

– Ты справился, Туман, – сказал я, оглядывая стаю, которая ждала его у леса. – Ты дома.

Волк смотрел на меня, и я подумал, что он вот-вот набросится.

Но я ошибался. Туман подошёл ко мне, не спуская глаз. Затем он опустил голову и потёрся мордой о мой живот. Я машинально погладил его по шее. Шерсть была густой и блестящей. Впервые с начала нашей дружбы волк позволил дотронуться до него. Этот момент был мимолётным, но для меня он значил больше тысячи слов и благодарностей.

– Удачи, Туман, – прошептал я.

Волк сделал несколько шагов назад, посмотрел на меня в последний раз и убежал в свою стаю. Через секунду они исчезли в лесу – хозяева своей судьбы, заслуживающие свободы до последнего вздоха.

Теперь я тоже мог вернуться на реку. Домой.

1 В XVIII–XIX веках мадларками называли лондонских бродяг, преимущественно детей, которые зарабатывали на жизнь поиском и продажей ценных предметов на берегах Темзы во время отлива (от английских слов «mud» – грязь и «lark» – жаворонок). Сегодня это занятие стало хобби для многих людей.

2 Дословный перевод – «Хлебная улица» (от английских слов «bread» – хлеб, «street» – улица).

3 Напиток из нескольких сортов вин с добавлением фруктов.

4 Английское слово clay означает глину.

5 Небольшой музыкальный инструмент, разновидность клавесина.

6 Речь идёт об английской фольклорной песне. Оригинальное название – Greensleeves (дословно «зелёные рукава»). Кто и для кого написал эту песню, доподлинно неизвестно. Версия Клэя не является единственной.

Продолжить чтение