Читать онлайн Как избавиться от жениха бесплатно

Как избавиться от жениха

1

2001 год, Санкт-Петербург

Марина в ярости неслась по Невскому. Нет, ну как ему это удается? Как Рома умудряется всегда настоять на своем? А главное – почему она вечно ему уступает? Она ведь сразу сказала, что у нее нет ни сил, ни желания тащиться на его корпоративное сборище. Да к тому же еще на дачу к Даше, которую на дух не выносит.

Даша – Ромина однокурсница и с недавнего времени коллега, обладала железной хваткой, но при этом успешно эксплуатировала имидж слабой и ранимой женщины. Рома, принимавший эту ранимость за чистую монету, считал, что Марина просто его ревнует, в чем отчасти был прав. Ему такая ситуация даже льстила, и он постоянно поддразнивал ее, говоря, что она в шорах своей предубежденности. Эту фразу незабвенной Маргариты Павловны из «Покровских ворот» Марина уже слышать не могла. И когда вчера Рома опять отпустил свою дежурную шутку, она рявкнула, что у нее выдалась тяжелая неделя и ей хочется элементарно выспаться, а не вскакивать ни свет ни заря, чтобы целый час трястись в электричке на Дашину дачу ради нескольких кусочков подгоревшего, но при этом непрожаренного мяса.

Рома терпеливо выслушал ее эмоциональную тираду, после чего ответил по всем пунктам, которые она затронула. Сначала он жизнерадостно заявил, что до восьми утра она распрекрасно успеет выспаться. Подтвердив в очередной раз, что «жаворонку» в принципе не дано понять «сову». Затем Рома снисходительно пошутил по поводу ее идиосинкразии на электрички.

Снисходительность его тона вызвала у нее новый прилив раздражения, что касается идиосинкразии… Ну а как она может относиться к электричкам, если всегда либо опаздывает на них, либо приезжает на вокзал до обидного рано? Если же вдруг, паче чаяния, умудрится приехать вовремя, электричку обязательно отменяют…

Рома между тем сообщил, что и сам предпочел бы отвезти ее в Зеленогорск на машине, дабы не омрачать ей удовольствие от пикника. Насчет удовольствия – более чем сомнительного, с ее точки зрения, – Марина попыталась возразить, но он не дал ей и слова вставить, призывая последовать его примеру и вырабатывать позитивное мышление.

Она могла бы ему напомнить, что прежде чем заметить позитив в затянувшемся ремонте своего «форда», он два дня исходил на пену и лишь на третий сообразил, что, не будучи за рулем, сможет запивать шашлык вином, а не соком или лимонадом. Кстати, Маринины претензии к качеству шашлыка Рома отверг начисто. Ну и опять процитировал Маргариту Павловну.

Ввязываться в спор она не стала, а просто повторила, что не поедет ни на какую дачу, добавив, что Даша ее тоже терпеть не может. На сей раз о шорах ее предубежденности он ничего не сказал, однако продолжал настаивать на Маринином участии. Он, видите ли, хотел представить ее как свою невесту именно на семейном корпоративе, коим являлось предстоящее сборище. Тот факт, что все ее и так уже знают, Рома не считал веским аргументом, поскольку до сих пор ее знали как его подругу, а не как его невесту.

После пяти минут препирательств он тяжело вздохнул и сдержанно произнес: «Мне тебя будет не хватать, если ты не поедешь». На этой мелодраматической ноте – во избежание нового витка уговоров – Марина с ним попрощалась и быстренько положила трубку. Жутко счастливая, что избавилась от тяжкой повинности, она провальсировала по комнате и остановилась перед мольбертом с неоконченной картиной.

Спать она легла уже где-то после четырех, а в восемь Марину разбудил телефонный звонок. Оказалось, что накануне она приняла желаемое за действительное, но сейчас ей даже глаз было не разлепить, поэтому, сообщив Роме, что еще спит, Марина опустила трубку на рычаг. Телефон, однако, тут же зазвонил снова. Не имея сил спорить, она хотела его попросту отключить, но добраться до розетки за диваном оказалось не так просто. Мешал тяжелый мольберт с картиной, краски на которой еще и сохнуть-то толком не начали. Пока Марина соображала, как аккуратно отодвинуть мольберт, телефон продолжал надрываться, голова от непрекращающегося трезвона буквально раскалывалась, и она сдалась.

Еще не донеся трубку до уха, Марина поморщилась: для раннего воскресного утра Рома говорил слишком громкого и напористо. На сей раз он начал с прекрасной погоды, обещающей прекрасный день, который просто грех провести в городе, тогда как их ждет прекрасная компания не только на даче, но уже на вокзале, поскольку все, кто не на машинах, договорились ехать вместе. С каждым повторением слова «прекрасный» Маринино раздражение возрастало, но очередной широкий зевок помешал ей вклиниться в его монолог.

Рома тем временем сообщил, что заботится в первую очередь о ней, что она сама потом будет жалеть, если упустит возможность провести такой прекрасный день на природе. К тому же она поставит его в неловкое положение, ведь он обещал непременно привезти свою невесту, и ее отсутствие в их маленьком коллективе будет очень заметно. В завершение своей речи он уверенно заявил, что раз она все равно уже проснулась, то снова спать, безусловно, не ляжет.

Марина могла бы поспорить со всеми Ромиными утверждениями, включая прекрасную погоду, которая действительно была прекрасной, вот только спросонья ее реакция была замедленной, и противостоять его агрессивной заботе, перемежающейся мягкими упреками, у нее не получилось. В общем, она ему опять уступила. А уступив, ужасно на себя разозлилась. И еще больше на Рому.

Пока Марина металась по квартире, одеваясь и собираясь, она все больше заводилась, а растущее желание поступить наперекор Роме, своим обещаниям и даже себе требовало выхода. Отставив банку с растворимым кофе, она решила, что выпьет нормального, сваренного в джезве. И не на бегу, а спокойно сядет и выпьет. Спокойно, правда, не очень получилось, поскольку сама она буквально кипела, тем не менее минут десять данный процесс все же занял.

К метро Марина почти бежала. Не потому что опаздывала, а потому что ее переполняли эмоции. Впрочем, их накал постепенно снижался, частично перейдя в кинетическую энергию ее бега. Но едва двери поезда закрылись, как процесс кипения возобновился с новой силой. На «Площади Восстания» она почувствовала, что просто взорвется, если немедленно не покинет замкнутое пространство вагона. И она шагнула на перрон. А потом в нетерпении рванула вверх по ступенькам эскалатора.

Выскочив из метро, Марина, не задумываясь, понеслась по Невскому в сторону Адмиралтейства. Она не желала ехать ни на какой пикник, ни в какой Зеленогорск, ей уже надоели все эти корпоративчики, которые так любил устраивать глава Роминой фирмы. А Дашу, которая опять будет виснуть на Роме, вместе с ее дачей, точнее с дачей ее родителей, Марине вообще не хотелось видеть. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Без Роминых коллег она также готова была обойтись и сегодня, и впредь. Собственно говоря, она и с Ромой сегодня больше не хотела общаться. А может, и никогда. Хотя последнее было утопией, поскольку они вроде как считались женихом и невестой, так что избежать объяснений с ним было невозможно. Поймав себя на этой мысли, Марина вдруг отчетливо поняла, что ее отношениям с Ромой в самом деле пришел конец. Осознание данного факта принесло ей огромное облегчение, а окружающий мир вдруг наполнился красками. Она наконец заметила, что безоблачное небо над ее головой ярко-голубое, июньское солнце заливает пока еще немноголюдный Невский проспект, а зелень деревьев на набережной Фонтанки радует глаз своей свежестью.

Остановившись на переходе у Аничкова моста, Марина взглянула на часы и с удовлетворением отметила, что через четыре минуты от Финляндского вокзала отойдет электричка. Она мстительно улыбнулась, представив себе Ромину реакцию на ее отсутствие. И не важно, догадается ли он, что она передумала ехать, или решит, что она попросту опоздала. Марина очень надеялась, что Рома в любом случае не станет ее дожидаться, а отбудет в Зеленогорск в компании коллег. В конце концов, ей вовсе не хотелось совсем уж испортить ему выходной. Ну а там, не без сарказма подумала Марина, институтская подруга не упустит своего шанса его утешить. Впрочем, мимолетное видение Даши, повиснувшей на Роме, сейчас ее практически не взволновало. Да, ее бесило, когда та «по старой дружбе» прямо при ней клеилась – будем называть вещи своими именами – к ее парню, однако теперь ей было просто неприятно, что Даша будет торжествовать. Но на этом точно не стоит зацикливаться.

На светофоре зажегся зеленый, и Марина по инерции быстрым шагом двинулась вперед, хотя теперь уже не столь стремительно. Когда она поравнялась с Катькиным садиком1, часы на Думе пробили без четверти десять. Итак, электричка только что отошла от перрона, Рома наверняка на ней уехал, а она сейчас пойдет… она сейчас пойдет… пойдет в Эрмитаж! На недавно открывшуюся выставку импрессионистов из частных коллекций. Как раз успеет, пока нет очереди. И одежда ее, кстати, больше подходит для музея, чем для пикника на природе. Видимо, на уровне подсознания она с самого начала не собиралась ехать ни в какой Зеленогорск. Марина снова улыбнулась, но в тот самый момент, когда она опять почувствовала вкус к жизни, ее посетила неприятная мысль о ключах, возможно, забытых дома.

Она постаралась сосредоточиться и вспомнить… Ну да, она была в крайнем раздражении, когда выскочила из квартиры, и первую дверь просто захлопнула, а вторая закрывается нажатием кнопки замка. То есть к помощи ключа она, похоже, действительно не прибегала, а значит, могла и не взять связку с подзеркальника в прихожей. Эта связка ключей на подзеркальнике упорно маячила перед ее мысленным взором, пока Марина в надежде, что память ее обманула, на ходу шарила в сумке и в карманах пиджака. Но ни сумка, ни тем более легкий шелковый пиджак ее надежд не оправдали.

Решив покопаться в сумке более основательно, Марина резко остановилась и тут же почувствовала сильный толчок. Она бы упала, если бы ее не поддержали чьи-то руки. Их обладатель имел хорошо развитую мускулатуру, поскольку у Марины возникло ощущение, что она столкнулась со стеной. А глаза ее оказались на уровне его подбородка, так что и ростом бог парня не обидел. Слившись в объятиях, оба от неожиданности на мгновение потеряли дар речи, что позволило им друг друга рассмотреть.

Из-под длинных пушистых ресниц на него смотрели изумрудно-зеленые сердитые глаза. На чуть вздернутом носике россыпь очаровательных веснушек, полные губы слегка приоткрыты, а растрепавшиеся от ветра каштановые локоны, отливают на солнце темной медью. Ее стройное тело он видеть не мог, но вполне мог ощущать.

Их взгляды встретились. В его серых глазах плясали веселые искорки. Что ж, он, безусловно, хорош собой: волнистые русые волосы, правильные черты лица, на красиво очерченных губах играет улыбка, которая вдруг стала шире, обнажив ровные белые зубы. И это вместо извинений! Марину возмутила именно эта улыбка. Видно, сегодня действительно не ее день. Впрочем, чего еще ждать, если утро началось просто отвратительно.

Прошло два часа с того момента, как телефонный звонок безжалостно вырвал ее из объятий Морфея, в которых она и пробыла-то совсем недолго, а неприятности сыпались словно из рога изобилия. Переполнявшие ее эмоции требовали выхода, и хотя в принципе наклонностями рыночной торговки Марина не обладала, чаша ее терпения на сегодня уже переполнилась. Возможно, ее реакция не была адекватной, однако она решительно высвободилась из его объятий и, вне себя от гнева, на одном дыхании выпалила:

– Вы что совсем с ума сошли? Несетесь по Невскому, будто в спринтерском забеге участвуете! Людей с ног сбиваете! Мало того, что я только что решила расстаться со своим женихом! Надеюсь, он в данный момент в самом паршивом настроении трясется в электричке в направлении любезного его сердцу Зеленогорска. Гораздо хуже то, что я, кажется, забыла дома ключи, а теперь еще должна ползать по всему тротуару и в радиусе десяти метров собирать свои вещи!

Ее гневная тирада, похоже, здорово его развеселила. Наклонившись за щеткой для волос и записной книжкой, которые упали прямо к его ногам, парень, уже не сдерживаясь, рассмеялся. Отдав поднятые предметы, он еще раз огляделся вокруг и сделал пару шагов назад, чтобы подобрать ручку.

– Ну вот, больше ни одной вашей вещи в радиусе десяти метров, на ногах вам также удалось удержаться, – его восхищенный взгляд скользнул по ее стройным ножкам. – А поскольку с женихом вы все равно решили расстаться, то проблема ключей, видимо, наиболее животрепещущая.

– Надеюсь, ни одной моей вещи нет не только в радиусе десяти метров, но и за его пределами, – сварливо бросила Марина. Она все еще была раздражена, но уже начала возвращаться в берега, из которых только что вышла.

– Лишь это, – парень протянул забытую ею ручку. – Знаете, раз уж нам все равно придется общаться, может, стоит познакомиться? Меня зовут Саша. – Он вопросительно посмотрел на девушку.

– Марина, – машинально ответила та, пытаясь высвободить подкладку сумки, попавшую в молнию. – А почему, собственно, мы должны общаться? – тут же спохватилась Марина. Никогда раньше она на улице не знакомилась и сейчас продолжать знакомство тоже не собиралась.

– Потому что вы все еще немного не в себе, и я не могу оставить вас в столь неуравновешенном состоянии, – пояснил Саша, демонстрируя всем своим видом удивление ее непонятливостью.

Марина в ответ только фыркнула, ее внимание сейчас сосредоточилось исключительно на сражении с молнией. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы эта дрянь сломалась. Иначе она осталась бы не только бездомной, пусть даже всего на один день, но и с незастегивающейся сумкой. Неизвестно еще, что хуже.

Тем временем Саша заметил, что стоят они в двух шагах от тележки с мороженым. Убедившись, что девушка полностью поглощена своим занятием, он быстро отошел и тут же вернулся с двумя эскимо. Одно он вложил в руку Марине, которая наконец-то справилась с молнией.

– Спасибо, – поблагодарила та скрепя сердце. – Кстати, вы вроде бы куда-то спешили, когда чуть не сбили меня с ног, – добавила она не без сарказма и слабой надежды на то, что они прямо сейчас разбегутся в разные стороны. Хотя если честно, Марину одолевали противоречивые чувства, поскольку парень ей все больше нравился.

– Само по себе дело вовсе не срочное, – поторопился заверить ее Саша. – Просто вышел из метро, увидел троллейбус и решил проехать пару остановок. Так что мы можем посидеть в сквере и съесть мороженое. – Заметив, что на светофоре зажегся зеленый свет, он подхватил Марину под руку и устремился с ней к переходу через Невский. – Заодно вы еще раз спокойно перероете свою сумку, а между делом поведаете мне, что заставило вас в столь прекрасное утро кардинально изменить свои планы на будущее. Кстати, Марина, почему вы испытываете такую неприязнь к Зеленогорску?

– Я вовсе не испытываю неприязни к Зеленогорску, – решительно сказала девушка. – Но это отнюдь не означает, что я должна тащиться туда исключительно потому, что так хочется Роме.

– Ага, значит, его зовут Рома, – растягивая слова, произнес Саша. Он на секунду задумался и решительно изрек: – Мне не нравится это имя.

Марина хмыкнула.

– Пожалуй, мне оно тоже разонравилось – вызывает слишком много неприятных ассоциаций.

– Неужели все дело в том, что вы не смогли прийти к единому мнению о том, как провести выходной?

– Господи, конечно, нет! Не такая уж я мегера, – горячо возразила Марина, но секунду подумав, сокрушенно вздохнула и признала очевидное: – Я понимаю, вы, наверное, уверены в обратном. И в чем-то вы, пожалуй, правы, я имею в виду ваш вопрос. Я хотела сегодня выспаться и не хотела тащиться в Зеленогорск на этот их семейный корпоратив, а Рома не хотел ехать без меня. То есть ехать-то он собирался в любом случае, но только вместе со мной. Поддавшись на его уговоры, я жутко разозлилась, ну и… – не договорив, Марина махнула рукой. Она не знала, зачем выкладывает все эти подробности совершенно постороннему человеку, но остановиться была просто не в состоянии и через мгновение яростно продолжила свой монолог: – Рома вообще всегда лучше меня знает, что для меня хорошо, а что плохо, чем мне следует заниматься, а чем не следует. Сделав мне предложение, он еще и роль Пигмалиона решил на себя примерить. Видимо, не дотягиваю я до высокого звания его невесты!

– Н-да-а. – Саша покачал головой и с любопытством спросил: – Как же вас угораздило связаться с таким типом?

– Долгая история. В любом случае я с ним уже рассталась, – сухо сказала Марина и опять задалась вопросом, с чего это ее понесло на откровения? С другой стороны, выплеснув свои эмоции, она почувствовала себя значительно лучше. Мелькнувшую было мысль, что с Ромой еще предстоит выяснять отношения, Марина тут же отогнала. Как говорится, вопросы следует решать по мере их поступления.

2

В сквере у Казанского собора народу было еще не много. Пробежав сквозь висевшее у фонтана радужное облако водяной пыли, они уселись на свободную скамейку. Марина убрала с лица растрепавшиеся волосы, вдохнула сладкий запах сирени и улыбнулась:

– Утро действительно чудесное. Сегодня мне это пришло в голову уже во второй раз. – Она замолчала, а когда заговорила снова, ее голос звучал совсем не весело: – Первого озарения хватило ненадолго. Когда вы на меня налетели, я была абсолютно уверена в том, что утро сегодня по-прежнему отвратительное.

– Не стоит погружаться обратно в пучину пессимизма в такое чудесное, как вы сами заметили, утро, – назидательно сказал Саша. – Лучше доедайте мороженое и поройтесь в своей сумке.

– Конечно, надежда найти ключи довольно призрачная… – Марина бросила в урну палочку от эскимо и принялась за обследование сумки.

Через пару минут она со вздохом констатировала:

– Как и следовало ожидать, раскопки ничего не дали.

Саша искоса взглянул на девушку.

– И что теперь?

– Ну, поскольку соседи, у которых я храню запасные ключи, в отъезде, родители тоже и даже бабушка укатила на выходные к подруге в Комарово, то и мне сегодня придется ночевать у подруги.

Марина нахмурилась, сообразив, что дома осталась папка с эскизами для завтрашней презентации, которая назначена на двенадцать. А бабушка к этому времени в лучшем случае только еще вернется в город. С другой стороны, ей предложили не Сикстинскую капеллу расписывать, а всего лишь кафе. Сделать несколько набросков не так уж сложно, надо только не забыть заскочить в магазин, чтобы купить все необходимое.

Саша по-своему истолковал озабоченный вид Марины и осторожно спросил:

– Вам точно есть где переночевать?

– Уж не хотите ли вы предложить мне свою помощь? – моментально ощетинилась она. – Спасибо, не стоит.

– Честное слово, я спросил без всяких задних мыслей, – обиженно сказал Саша. – Просто сейчас лето, отпуска…

– Как минимум три мои подруги сейчас в городе, – холодно сообщила Марина. На самом деле абсолютно уверена она была только насчет Иры, но очень надеялась, что сумеет застать хоть кого-нибудь, кроме нее. Потому что Ира ей точно мозг вынесет из-за Ромы.

Повисшую было паузу первым нарушил Саша, который, похоже, был не склонен обижаться всерьез.

– Видите ли, Марина, – заговорил он, – с женщинами, особенно с малознакомыми, я вообще всегда веду себя исключительно скромно.

– Вероятно, у нас разные представления о скромности, – пробормотала Марина и сухо добавила: – У меня тоже не было никаких задних мыслей.

– Будем считать этот вопрос исчерпанным, – примирительно сказал Саша. – Переходим к следующему. Перед тем как мы столкнулись, вы двигались явно не менее целеустремленно, чем я. У вас и в самом деле была цель или вы таким образом давали выход эмоциям?

– Пожалуй, и то и другое, – пожала плечами Марина. – Вообще-то я надеялась попасть в Эрмитаж более или менее к открытию.

– Не переживайте, об очереди можно не беспокоиться… – Саша сверился с часами, – еще как минимум полчаса. – В ответ на чуть удивленный взгляд своей новой знакомой он усмехнулся: – Я порой хожу по музеям, хотя и реже, чем мне бы того хотелось. Между прочим, я с удовольствием составил бы вам компанию. Могу сказать честно, что не был в Эрмитаже уже с полгода. Тогда я сопровождал своих друзей из Москвы, а сейчас, Мариночка, готов сопровождать вас, если вы позволите.

Марина оказалась в некотором затруднении. Рядом с ней сидел практически незнакомый человек, который весьма настойчиво пытался влезть в ее жизнь, куда его, собственно говоря, никто не звал. С другим слишком настойчивым человеком, к тому же амбициозным и занудливым, она только что рассталась. О чем тот пока не знал, так что предстояло еще выяснение отношений. Ну, надо отдать должное тому, что сидел рядом, – занудой он явно не был. И лишиться его общества сейчас Марине не хотелось, в конце концов, речь шла всего-навсего о совместном посещении Эрмитажа. Она подняла голову и встретила спокойный насмешливый взгляд его серых глаз.

– Если вам действительно доставит удовольствие и у вас есть время… – Она еще не закончила фразу, а ее галантный кавалер уже подавал ей руку, помогая встать. Ощущение от его прикосновения было столь волнующим, что Марина невольно задалась вопросом, почему не почувствовала ничего подобного, когда они стояли обнявшись посреди Невского. Впрочем, тогда она кипела от ярости, возмущения и от всего того, от чего можно кипеть.

От очередного сеанса самоанализа ее отвлек Сашин голос:

– Эрмитаж – это в самом деле хорошая идея, и я, честное слово, никуда не спешу. К тому же, согласно астрологическому прогнозу, мне сегодня должно повезти, более того, должна произойти встреча, которая может перевернуть всю мою жизнь. Не хотелось бы упустить свой шанс.

– Знаете, Саша, вы из меня прямо-таки роковую женщину какую-то делаете, – рассерженно фыркнула Марина.

– А как же Рома? Или вы уже забыли про него? – вкрадчиво спросил ее новый знакомый. – Судя по тому, что вы о нем говорили, вашу роль в его жизни он и впрямь может счесть роковой. Между прочим, Марина, вы заметили, что сейчас впервые назвали меня по имени? Вряд ли вы с чистым сердцем рискнете отрицать, что наша встреча и есть та самая, предсказанная звездами.

– Утверждать с чистым сердцем я бы тоже этого не стала.

Не обращая внимания на ее слабое возражение, Саша невозмутимо продолжил:

– Более того, если, конечно, вы не Скорпион, – он задумчиво взглянул на Марину, – а на Скорпиона вы совсем не похожи, для вас сегодня все должно сложиться вполне удачно, поскольку ко всем остальным знакам Зодиака звезды сегодня настроены благожелательно.

– Интересно, чем вы занимаетесь в свободное от спасения малахольных девиц время? Уж не предсказанием ли будущего? – Марина скептически рассмеялась. – И почему вы решили, что я не Скорпион?

Саша еще раз внимательно посмотрел на Марину, чем смутил ее и вогнал в краску. Не будучи даже по-настоящему рыжей, она тем не менее легко краснела, что безумно ее раздражало.

– Моя двоюродная сестра – Скорпион, а вы совсем на нее не похожи, – сдерживая улыбку, сообщил Саша. – Опять же моя тетушка… впрочем, сейчас это не важно. Что же касается моего основного занятия, то я программист.

– Еще один компьютерный гений? – с легким сарказмом поинтересовалась Марина.

– Ну, мои амбиции чуть скромнее, я просто хороший специалист. А что Рома считает себя компьютерным гением? – противным голосом и с такой же противной улыбкой поинтересовался Саша.

Марина посмотрела на него, но Сашин взгляд был уже абсолютно невинным.

– Ладно, с основным занятием мы разобрались, – на последний выпад она отвечать не стала, хотя Сашино умозаключение по поводу Ромы было весьма недалеко от правды. – Видимо, следовало бы попросить у вас прощения за несколько скептическое отношение к вам, но мне почему-то не хочется – такое настроение, что…

– Ради бога не волнуйтесь так, я уже понял, что в данный момент вы не в ладу со своим настроением, а я не слишком обидчив. Кстати, – они как раз поравнялись с очередным мороженщиком, – а не купить ли нам еще по порции для повышения настроения? По-моему, это дает неплохой результат.

Марина попыталась протестовать, но Саша решительно подошел к тележке с мороженым и вопросительно посмотрел на свою спутницу.

– «Белые ночи», пожалуй, – девушка тяжело вздохнула. – Если вы и дальше будете испытывать на мне свой метод выведения из стресса, что станет с моей фигурой?

– Не ворчите, все калории уйдут как раз на выход из стресса, а ваша замечательная фигура останется в полной неприкосновенности.

Марина опять покраснела, смутившись не столько от его двусмысленного замечания, сколько от его весьма откровенного взгляда, скользнувшего по ее фигуре. Досадуя на себя, Марина покраснела еще сильнее. А Сашу вся эта ситуация явно забавляла, отчего она совсем уж зарделась как маков цвет. В общем, началась цепная реакция.

Спасение пришло в виде небольшого холодного брусочка в фольге, который с самой обаятельной улыбкой ей протягивал ее мучитель и ее спаситель в одном лице. Нервно разорвав упаковку, Марина постаралась взять себя в руки и медленно откусила кусочек восхитительного шоколадного мороженого в белом шоколаде. Возникшая пауза помогла прийти в себя ей и, кажется, вывела из равновесия его. Забыв о своем мороженом, Саша, не отрываясь, смотрел на ее губы. Хорошо еще, что взгляд Марины был опущен долу, и она ничего не заметила, а то ситуация могла бы зайти в тупик.

Угол Невского и Большой Конюшенной не самое удачное место, чтобы стоять и зачарованно смотреть. Чтобы стоять, потупив глаза, он также не годится. Уже в следующее мгновение людской поток не слишком деликатно подхватил молодых людей и понес, слава богу, в нужную им сторону. А еще мгновение спустя к Саше вернулось его красноречие, и он не без ехидства поинтересовался у Марины, чем занимается она помимо того, что дает отставку надоевшим женихам.

– Я художник. А еще преподаю в детской художественной школе. Рома считает это благотворительностью, – не удержавшись от шпильки в адрес бывшего жениха, добавила Марина.

– Это он о художественной школе?

– Ага. Рома постоянно твердит, что работать за такую зарплату – это значит не ценить ни себя, ни свое время. Платят там, как вы понимаете, действительно мало. Хотя часов у меня тоже не так уж много, поскольку я совместитель. Вот только приходятся они преимущественно на вечера и субботу, и Рома, конечно, не в восторге… – Марина осеклась, почувствовав, что опять начинает заводиться.

– Надо полагать, он был бы счастлив, если бы вы эту работу бросили, – подхватил Саша и добавил с сарказмом: – А я-то по наивности считал, что благотворительностью занимаются в основном те, кто себя ценит.

– Ну, на самом деле Рома подходит к этому вопросу диалектически. – Поймав непонимающий взгляд своего спутника, Марина пояснила: – Где-нибудь в компании он любит поразглагольствовать о моем подвижническом труде и о том, как он меня ценит.

– Чтобы объяснить, почему его невеста вкалывает на малооплачиваемой, а значит, малопрестижной работе? – Саша хмыкнул. – И впрямь диалектический подход. А вам просто нравится эта работа, – не то спросил, не то сам же ответил он на свой вопрос.

– Мне действительно нравится работа с детьми, – согласилась, Марина. – К тому же я сама закончила эту школу, а преподавать начала, еще когда училась в Академии художеств.

– И что вы преподаете? Живопись и композицию?

– И рисунок. Неужели, Саша, вы учились в художественной школе?

– Я – нет, а вот моя двоюродная сестра, причем единственная и любимая, я уже говорил вам о ней, училась.

– Помнится, она – Скорпион. – Марина улыбнулась, вспомнив двух своих Скорпиош из выпускного класса. Девчонки вечно цапались даже на занятиях. – Между прочим, вы так ничего и не сказали по поводу вашего увлечения астрологией…

– Дело в том, что это вовсе не мое увлечение, а моей тетушки. Перед тем как мы столь… тесно познакомились с вами, я направлялся к ней домой, чтобы полить цветы. Обычно в ее отсутствие их поливает моя двоюродная сестра, я уже упоминал о ней дважды, если не ошибаюсь…

– Не ошибаетесь, – сухо подтвердила Марина.

– …но сейчас она в отъезде, – как ни в чем не бывало, продолжал Саша, – так что тетушка позвонила мне, сообщив при этом, что новенького нам обещают звезды, и особо отметив неудачное их расположение для моей нежно любимой двоюродной сестры и ее столь же нежно любимой племянницы.

– Неужели вы нарушите свое обещание? – искренне возмутилась Марина.

– К вашему сведению, свои обещания я всегда выполняю, – совершенно серьезно сказал Саша. – Просто полью цветы несколько позже. Тетушка живет совсем рядом, на углу Гороховой и Большой Морской.

Тем временем молодые люди вышли на Дворцовую площадь. На открытом пространстве порывы теплого ветра хозяйничали, как хотели: то нежно, то яростно трепали волосы, раздували одежду, как паруса, закручивали юбку вокруг ног. Марина пыталась убрать с лица непослушные локоны, но стоило выпустить их из рук, как они тут же опять начинали лезть ей в лицо. Заметив ее тщетные попытки справиться с волосами, Саша принял радикальное решение и, схватив девушку за руку, весело предложил:

– Попробуем бегом!

Марина сама не ожидала от себя ни такой сговорчивости, ни такой прыти. К счастью, на ней были удобные босоножки, вполне пригодные для бега по брусчатке.

Оказавшись под защитой Зимнего дворца, Саша притормозил так резко, что Марина тут же влетела в его объятия. Второй раз менее чем за час. Их взгляды встретились, только на этот раз ее глаза не были колючими, а в его глазах, кроме веселых искорок, было что-то такое, о чем Марина предпочла не задумываться. С улыбкой Саша заправил ей за ухо непослушную прядь, при этом его пальцы нежно скользнули по ее щеке. Он и на этот раз не слишком торопился отпускать ее, да и ей почему-то не хотелось проявлять инициативу…

Наконец, поддавшись проснувшемуся инстинкту самосохранения, который мог бы и не дремать, она осторожно высвободилась.

3

Проведя около получаса на весьма скромной выставке, состоявшей из нескольких полотен Моне и Ренуара, они отправились бродить по Эрмитажу. Марина убедилась, что ее новый знакомый действительно вполне разбирается в живописи и даже получает от нее удовольствие. Не то чтобы она ранее усомнилась в его словах… В общем, это было еще одно очко в его пользу.

Пройдя мимо серебряного саркофага Александра Невского, они попали в Малахитовый зал, и Саша тут же потащил Марину в соседнюю с ним Малую столовую. Ту самую, в которой было арестовано Временное правительство, о чем сообщает памятная мраморная доска на каминной полке. А рядом с доской стоят часы в виде носорога.

Подведя к ним свою спутницу, Саша торжественно сообщил:

– Когда мне было три года, я думал, что этот носорог – самое лучшее, что есть в Эрмитаже. Разумеется, не считая оружия и доспехов в Рыцарском зале.

– Что ж, мы можем констатировать, – Марина очень старалась говорить серьезно, но искрящиеся смехом глаза выдавали ее с головой, – что вы с детства отличаетесь хорошим вкусом.

– О, благодарю вас! – В ответ на этот шутливый комплимент Саша картинно прижал руки к груди и окинул девушку демонстративно-оценивающим взглядом. – Надеюсь, ваши слова относятся не только к моей способности оценить носорога.

Марина, конечно, опять смутилась и уже в который раз стала ругать себя за то, что слишком эмоционально реагирует на Сашу. Решив проявить благоразумие, она проигнорировала его последнее замечание, а ее спутник столь же благоразумно вернулся к вопросу о детских вкусах:

– Поскольку вы, Марина, работаете с детьми, вам, конечно же, известно, что зачастую они воспринимают прекрасное совсем иначе, нежели взрослые. К примеру, дети лет до десяти считают, что «Автово» – чуть ли не самая красивая станция метро в Петербурге. И все благодаря стеклянным колоннам. Однако после семнадцати это мнение, по-моему, редко кто разделяет2.

Марина вспомнила свое детство, и ей пришлось признать, что Саша прав. Они посмеялись, но напряжение какое-то осталось, во всяком случае, Марина его ощущала, хотя Саша был очень мил и никаких провокаций себе не позволял.

Дойдя до Готической библиотеки, они заинтересовались «Полным собранием законов Российской Империи». Этими толстенными фолиантами заставлены нижние полки застекленных шкафов вдоль всей библиотеки. В одном из томов Саша заметил закладку, затем и в ряде других книг они обнаружили такие же закладки с надписями, сделанными то ли карандашом, то ли чернилами, успевшими выцвести от времени. Больше всего закладок оказалось в томе, на корешке которого значилось: 1715—1825. Почему-то не вызывало сомнений, что закладки появились еще до того, как «Полное собрание законов Российской Империи» стало музейным экспонатом. В полумраке библиотеки да еще через стекло трудно разобрать, что написано на едва торчащем из книги закрученном бумажном листке, но на одной закладке совершенно отчетливо было выведено: «Птичья охота», и Саша тут же вспомнил охотничью эпопею из фильма «Летучая мышь». В результате возник забавный спор о том, кто и для чего отметил тот или иной закон и какое высокопоставленное лицо могло его нарушить. Поскольку библиотека была царская, то высокопоставленность нарушителя сомнений не вызывала. Потом Марина заметила на корешке книги надпись более мелким шрифтом: «Штаты гражданские и духовные», и молодым людям волей неволей пришлось признать, что их фривольные фантазии вряд ли имеют что-либо общее с действительностью. Скорее всего речь в данном томе шла о тех или иных должностях.

На других закладках, насколько им удалось разобрать, ничего особо интересного не было. Пытаясь рассмотреть эти надписи, они все время задевали и касались друг друга, пару раз Марине даже показалось, что Саша вовсе не случайно на мгновение сжал ее локоть, дотронулся до ее плеча… Показалось или нет, однако то, как она замирала от каждого его прикосновения, беспокоило ее все больше.

А вот и Павильонный зал с его ажурными балкончиками и галереями в мавританском стиле. Огромные окна выходят с одной стороны на Неву, а с другой – в симпатичный висячий сад, разбитый на уровне второго этажа.

– В детстве меня отсюда было не увести, – чуть смущенно призналась Марина.

– Наверное, мысленно разыгрывали здесь сцены из сказок «Тысячи и одной ночи»? – с улыбкой предположил Саша.

– Вообще-то «Золушка» и «Спящая красавица» мне были как-то ближе.

– А знаете, Марина, лет в пять я предпринял попытку пробраться наверх, на галерею.

– Нет, серьезно? – недоверчиво спросила Марина.

– Честное пионерское, – торжественно поклялся Саша. – Под прикрытием группы туристов я уже подлез под заградительный шнур над той вон лесенкой, но был буквально пригвожден к мраморной ступеньке строгим окриком пожилой смотрительницы.

– Мне почему-то вспоминается мультик «Осторожно, обезьянки!» – сквозь смех сказала Марина. – Мама-обезьяна там постоянно вытаскивала своих отпрысков из самых невероятных мест.

– Моей маме было чуть легче, поскольку я у нее один, – весело сообщил Саша и потащил свою спутницу к знаменитым часам «Павлин». Пару секунд он задумчиво смотрел на композицию, после чего изрек: – И все-таки носорог мне, пожалуй, нравится больше. – Он повернулся к хихикнувшей Марине. – Возможно, если бы они работали…

– А они работают, их теперь включают каждую среду в час дня3. Сама я не видела, все как-то не складывается, но, по словам моей подруги, колокольчики звонят, сова вертит головой, петух сдавленно кричит, а павлин распускает хвост и поворачивается к аудитории задом совершенно неприличным образом.

– Занятно было бы взглянуть. Знаете что, Марина, давайте придем сюда вместе прямо в ближайшую среду! – моментально загорелся Саша.

Но Марина тут же охладила его энтузиазм.

– В среду я работаю, – сказала она, – а вы разве нет?

4

Эрмитаж всегда действовал на Марину умиротворяюще. Он был спасением от плохого настроения и даже от депрессии. Она могла часами бродить по залам, скользя взглядом по знакомым полотнам и интерьерам, и в ее мир возвращалась гармония. Так что прийти сюда сегодня – это и в самом деле было хорошей идеей.

Они шли через анфиладу залов вдоль Дворцовой площади и уже собирались свернуть к лестнице на третий этаж, чтобы заодно уж посмотреть и эрмитажную коллекцию импрессионистов, но решили пройти чуть дальше, где в двух или трех залах находятся то ли три, то ли четыре скульптурных изображения Вольтера. Именно численное соотношение количества скульптур на количество залов стало предметом их спора. Саша даже предложил пари, которое, судя по чертикам в его глазах, проигрывать в любом случае не собирался, однако ставки сообщить он так и не успел. Как раз в этот момент внимание забеспокоившейся было Марины привлекла женщина, появившаяся в следующем зале.

Подхватив своего спутника под руку, девушка быстро потащила его к ближайшей картине. Саша удивленно повернулся к ней. Слегка прищурив глаза, Марина напряженно смотрела ему через плечо. Проследив ее взгляд, он заметил группу из четырех человек во главе с энергичной женщиной средних лет, габариты которой не позволяли ей затеряться в толпе. Он снова повернулся к Марине.

– Видите ту компанию под предводительством дамы в темно-красной хламиде с волосами цвета баклажана? – Удостоверившись, что он понял, о ком идет речь, она продолжила: – Так вот, это Эльвира Анатольевна, соседка и лучшая подруга Роминой мамы. Помните известную фразу, что хорошего человека не может быть слишком много? Могу смело констатировать, что это не о ней.

– А вы становитесь язвительной.

– Не без того, – Марина не стала отрицать очевидного. – Дело в том, что ее как раз всегда слишком много. Не скажу, что она плохой человек, но жуткая сплетница и ей всегда до всего есть дело. Хотя сейчас возможности ее будут ограничены, поскольку она при всем при том – сторонница хороших манер, а ее спутники, вне всякого сомнения, очередные иностранные гости.

– Если я правильно вас понял, Марина, вы хотите остаться незамеченной? – Саша скептически огляделся по сторонам: и зал, в котором они находились, и тот, который только что покинули, были практически пусты, а замеченная ими группа неотвратимо приближалась. – Можно, конечно, попытаться сделать вид, что мы не имеем отношения друг к другу. Если еще не поздно, – добавил Саша все с тем же скепсисом. Он перевел вопросительный взгляд на девушку и был несколько озадачен той мрачной улыбкой, которая играла на ее губах.

– Ну что вы, Саша, – медленно произнесла Марина. Она заметила и некоторую резкость Сашиного тона, и его колючий взгляд. Надо сказать, ее это весьма позабавило. – Наоборот. Мне бы очень хотелось дать ей пищу для домыслов и дальнейших выводов, которые она просто не сможет удержать при себе.

– Чтобы Рома, как только обо всем узнает, примчался на крыльях ревности? – в Сашином голосе звенело напряжение, и можно было подумать, что ревнует как раз он. Во всяком случае, выглядело очень похоже. Хотя, наверное, ей все-таки показалось.

– Господи, конечно, нет! – отмахнулась Марина. – Я уже говорила, что решила с ним расстаться. Допускаю, что не всегда знаю, чего хочу, но вот чего не хочу я знаю всегда. Просто… – Она замялась. – Саша, я понимаю, что это с моей стороны нехорошо… но ничего не могу с собой поделать. Я так долго сдерживалась… вряд ли такое признание в мою пользу, но делать вид, что я лучше, чем есть на самом деле, не собираюсь! – Она решительно вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на своего спутника. – Можете считать, что у меня просто повысился уровень стервозности. Итак, вы мне поможете?

Секунду-другую Саша всматривался в Маринино лицо, затем кивнул, а его губы расплылись в хулиганской улыбке. Правой рукой он обнял ее за плечи и прижал к себе так тесно, что Марине ничего не оставалось, как положить свою левую руку ему на талию.

Взглянув искоса на приближающуюся и уже заинтересовавшуюся зрелищем Эльвиру Анатольевну, Саша легким поцелуем коснулся ее виска.

– Спокойно, дорогая, расслабься. Подруга Роминой мамы получит полноценную пищу для выводов.

Расслабишься тут, как же. Идея хорошая, жаль только, трудновыполнимая, а может быть, и вовсе невыполнимая. Почувствовав под своей рукой его мускулистый торс и его сильную руку на своих плечах, Марина остро ощутила Сашину близость. Она была смущена и своей реакцией на него, и тем, что помимо ее воли инициатива в одно мгновение оказалась в его руках. Наверное, надо было что-то сказать или сделать, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, однако она понимала, что момент все равно уже упущен. К счастью, необходимость переключиться на более насущные проблемы прервала очередной приступ самоанализа.

За приближением Эльвиры Анатольевны Марина наблюдала, находясь в состоянии какой-то заторможенности. В глазах заинтригованной женщины отразилась сложная гамма быстро сменявших друг друга эмоций. Сначала это были вопрос и недоумение, затем подозрение и, как следствие, осуждение. Вне всяких сомнений, она просто сгорала от любопытства, но обстоятельства были явно против нее, да и место было не слишком подходящим. И тут Марина сделала ей поистине королевский подарок.

– Здравствуйте, Эльвира Анатольевна, – первой сдержанно поздоровалась девушка.

– Здравствуйте, Мариночка! – Борьба между любопытством и долгом перед иностранными гостями была быстрой и неравной. Победило любопытство. Эльвира Анатольевна извинилась перед своими спутниками и, оставив их рассматривать Вольтера, сидящего в кресле, работы Жана Антуана Гудона, подошла к притягивавшей ее парочке.

– К моему Дмитрию Яковлевичу приехали коллеги из Ванкувера, – с гордостью пояснила Эльвира Анатольевна, – вот мы и отправились с утра пораньше выполнять культурную программу, а что вы здесь делаете? Я думала, что сегодня вы с Ромой поехали за город или… у вас тоже гость? – Эльвира Анатольевна, не сводя глаз с Саши, кивнула в сторону своих гостей, осмотревших уже и Вольтера в кресле, и бюст Вольтера работы все того же Гудона, а теперь разбредающихся по залу. Голос ее постепенно полз вверх и, добравшись до конца этой, в общем-то, нелепой фразы, как-то завис. С другой стороны, должна же она была что-то сказать, чтобы направить беседу в нужное русло.

– Рома действительно вроде собирался, – небрежным тоном произнесла Марина, – ну а у нас с Сашей другие планы…

– Как же так? Вы что поссорились? – Эльвира Анатольевна выглядела несколько растерянно: ее худшие опасения, судя по всему, пока не подтверждались, но ситуация явно ее тревожила.

– Собственно говоря, нет… – Марина почувствовала, что Сашина рука крепче сжала ее плечо. Искоса взглянув на своего спутника, она заметила, что он с демонстративно скучающим видом смотрит в окно на Александровскую колонну. И тем не менее она готова была поклясться, что Саша ни на секунду не выпускает из поля зрения ни ее, ни Эльвиру Анатольевну. – Видите ли, мы с Ромой расстались.

Глаза Эльвиры Анатольевны округлились, а рот открылся, закрылся, потом снова открылся. Сашина рука на плече Марины расслабилась. Тем временем Эльвира Анатольевна слегка пришла в себя и попыталась прояснить ситуацию, правда, последствием стресса было явное уменьшение ее словарного запаса.

– Как же так? – только и смогла выдавить она из себя.

Марина пожала плечами.

– Похоже, наши взгляды на жизнь не совпадают почти ни в чем.

– Но…

– Извините, но нам пора, – решительно вмешался в разговор Саша, его голос звучал чуть надменно, а объятие стало опять более крепким.

При том, что они разыграли эту сцену, казалось, что он и в самом деле старается оградить свою девушку от докучливой собеседницы. Господи! Кажется, это было бы замечательно, если бы действительно было так.

Столь же решительно, хотя куда более нежно, он обратился к Марине:

– Пойдем, радость моя, нам действительно пора. – Саша активно демонстрировал свои права на нее и то, что не потерпит вторжения на свою территорию.

Марину это ужасно развеселило, стараясь не рассмеяться, она потерлась лбом о его подбородок и, подняв глаза, с интересом посмотрела на своего партнера: он великолепно вошел в образ. У нее даже мелькнула шальная мысль: а что, если ей не показалось, что, если Саша в самом деле видит в Роме соперника? По идее это должно было насторожить ее, поскольку собственнические инстинкты поклонников Марине никогда не нравились. Время от времени подобные собственники появлялись на ее горизонте, но быстро с него исчезали. Исключением стал только Рома, несмотря на то что пытался контролировать не только ее действия, но и ее взгляды. Можно ли объяснить подобное иначе, кроме как временным затмением? Впрочем, смягчающие обстоятельства у нее все-таки были… От этих вихрем проносившихся мыслей Марину отвлекла опять-таки ее собеседница.

– Ах, Мариночка! – Эльвира Анатольевна нервно оглянулась на ожидавшую ее компанию, осмотревшую уже не только Вольтера, но и все, что можно было осмотреть в этом зале, а потому двинувшуюся в следующий. Эльвира Анатольевна на секунду потеряла нить разговора, затем, собравшись с мыслями, решила все-таки попытаться спасти Марину от опрометчивого шага.

Она положила руку на правый локоть девушки и слегка притянула к себе. Тут же Марина почувствовала, что Саша также тянет ее к себе. Ей сразу почему-то вспомнился второй или, кажется, все же третий закон Ньютона, согласно которому сила действия равна силе противодействия. Эльвира Анатольевна доверительно склонилась к самому уху девушки, а ее голос зазвучал со всей возможной проникновенностью:

– Ну что у вас случилось, дорогая? Ведь вы были такой хорошей парой!

Марина предпочла ответить вопросом на вопрос.

– Разве было бы лучше, если бы все наши разногласия вылезли наружу уже после свадьбы? – пожав плечами, она выразительно посмотрела за спину своей собеседницы, где в нетерпении топтались заждавшиеся иностранные гости.

Обернувшись, Эльвира Анатольевна вынуждена была вспомнить о законах гостеприимства и торопливо попрощалась.

Они медленно шли в обнимку, время от времени задерживаясь перед какой-нибудь картиной и демонстрируя возможным наблюдателям свое полное к ним безразличие. Молодые люди ни разу не оглянулись, пока оставалась даже призрачная возможность того, что Эльвира Анатольевна могла их видеть. Вообще-то опасность давно миновала, но Саша убрал руку с Марининых плеч, только когда они почти дошли до деревянной лестницы на третий этаж. Ее рука тут же соскользнула с его талии. Испытывая одновременно облегчение и разочарование, Марина в очередной раз предпочла не зацикливаться на противоречивости собственных чувств.

– Ну, как думаешь, Мариночка, мы справились? – жизнерадостно вопросил Саша.

– Вполне. Если, конечно, не считать того, – в ее не менее жизнерадостном тоне все же прорвались сварливые нотки, – что ты не оставил ей простора не только для домыслов, пожалуй, ей и выводы делать самой не придется.

Саша насмешливо приподнял брови.

– Для тебя это так важно?

– Не так чтобы очень, – фыркнула Марина. – Мы перешли на ты?

– Ты была невнимательна. Все началось с Эльвиры Анатольевны, ну а после… не возвращаться же к холодному и официальному «вы».

– Пожалуй, – согласилась Марина, останавливаясь у лестницы. – Ну что, идем смотреть Моне и Ренуара?

– А как насчет остальных? – поинтересовался Саша, галантно подавая ей руку.

– По-разному. Если не возражаешь, мимо некоторых я пройду, не слишком задерживаясь.

– Не возражаю, даже если речь идет о моем любимом художнике, – заверил ее Саша. – Но могу я все же полюбопытствовать, мимо кого ты собираешься пройти, не слишком задерживаясь?

– Например, Пикассо к моим любимым художникам не относится, – уклонилась от прямого ответа Марина.

Саша издал картинный вздох облегчения.

– Ты меня успокоила. По крайней мере по этому пункту.

5

Выйдя из Эрмитажа, Саша и Марина перебежали дорогу на желтый свет и, не сговариваясь, пошли по набережной в сторону Троицкого моста.

Как ни странно, ветер у самой воды был не столь уж сильный, хотя, возможно, он немного стих, пока они бродили по музею. Тем не менее медно-рыжие пряди Марининых волос плясали на ветру подобно языкам пламени, постоянно попадая в лицо, но убрать их оказалось не так-то просто. И Саша, конечно же, пришел ей на помощь. Его руки касались ее затылка, висков, лба. А ее сердце в который раз уже сегодня замирало от этих легких прикосновений. Застегивая заколку, он глухо пробормотал:

– Вообще-то считается, что мужчинам доставляет удовольствие не закалывать, а распускать женщинам волосы.

– А это не так? – почти прошептала Марина и покраснела. Слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать о том, что говорит.

Не отрывая от ее лица потемневших глаз, Саша нежно заправил ей за ухо опять выбившуюся из заколки прядь.

– Так. Но, оказывается, наоборот тоже может быть весьма… волнующим процессом, – добавил он с чуть растерянной улыбкой.

Еще какое-то мгновение они стояли, глядя друг другу в глаза, одна Сашина рука лежала на Маринином плече, другая все еще ласкала ее волосы. Господи! Только этого ей не хватало! Не успела разобраться с одним, а уже буквально околдована другим. Именно околдована, и слова-то иного не подобрать. Никогда в жизни ничего подобного с ней не происходило. За все ее двадцать шесть лет. Возраст, конечно, отнюдь не критический, к тому же она всегда отдавала себе отчет в том, что обладает весьма скромным опытом в этой области, но ее уже начинало беспокоить собственное легкомыслие. Вернее сказать, полное отсутствие здравого смысла, редкие проблески которого она в основном игнорировала. Вероятно, срабатывал инстинкт самосохранения, поскольку гораздо спокойнее не замечать, что делаешь глупости. А может, это и впрямь были происки звезд?

Марина судорожно сглотнула и отстранилась. Чтобы скрыть смущение, она достала из сумки темные очки, тем более что солнце в самом деле ярко сияло на безоблачном голубом небе. Усмехнувшись, Саша тоже вытащил из нагрудного кармана очки и нацепил их. Теперь, отгородившись от Марины темными стеклами, он мог беззастенчиво рассматривать ее. Она вспыхнула под его взглядом, однако глаз не отвела. В конце концов, чем она хуже? Или лучше? Тут ведь как посмотреть, самокритично подумала Марина.

Итак… высокий, красивый, у него замечательная улыбка и необыкновенные глаза, сейчас их не видно за очками, но когда он улыбается… Короче, совершенно неотразим. Уверен в себе, но не занимается самолюбованием. В его уме, эрудиции, находчивости, а также отзывчивости она уже успела убедиться. И чувство юмора у него есть. Нет, это никуда не годится! В характере любого человека всегда имеются какие-нибудь не слишком приятные черты, в поведении – раздражающие привычки. Вот! Его поведение граничит с наглостью! Хотя почему граничит? Скорее эта граница регулярно нарушается. И все-таки он ее не раздражал, ничто в нем не вызывало неприязни… Марина нахмурилась и, не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух, с отчаянием в голосе выпалила:

– Неужели у тебя совсем нет недостатков?

От неожиданности Саша опешил, его бровь поползла вверх над оправой очков, которые он, впрочем, тут же снял, но затем в его глазах зажглось понимание.

– Есть. Их отсутствие. Даже противно, правда? Вообще-то, – сжалился он над Мариной, – как известно, нет в мире совершенства, и я…

– Хочешь сказать, что ты не совершенство или, что мне не суждено найти в твоем лице совершенство, обладающее хоть каким-нибудь недостатком, что и сделает тебя несовершенством в моих глазах?

По мере того, как Марина формулировала свой вопрос, Сашины брови, теперь уже обе, неуклонно ползли вверх, а рот слегка приоткрылся.

– О боже! Ну ты и завернула! – Он перевел дух и помотал головой. В глазах было веселое восхищение. Надо сказать, справился с собой он довольно быстро. – Типичный образец женской логики! Полагаю, сама ты поняла, что сказала.

– Разумеется, поняла, – отмахнулась Марина. – Мне почему-то кажется, что и ты понял. Вот только интересно, что может знать мужчина о женской логике? Кроме анекдотов, естественно.

– Многое. Разумеется, смотря какой мужчина. И смотря какая женщина, в смысле ее логика. У меня же в общении с тобой, без сомнения, появляются неисчерпаемые возможности узнать еще больше.

Так, пикируясь, они дошли до Троицкого моста и свернули к Марсову полю. В связи с реконструкцией оно потеряло привычный облик, и во многих местах великолепные заросли сирени сменились куцыми молодыми кустиками. В такой солнцепек это было особенно обидно.

Заметив впереди свободную и даже более или менее затененную скамейку, а также направлявшуюся к ней парочку, явно ищущую уединения, Саша схватил Марину за руку и быстро потащил ее к заветной цели в надежде опередить конкурентов. Им действительно повезло, и они устроились под кустом благоухающей сирени.

Марина проводила взглядом разочарованных, но не пожелавших соседствовать с ними на скамейке подростков и, растягивая слова, сказала:

– Наверное, это нехорошо, но мне совсем не стыдно. Похоже, что остатки сил я истратила на последний марш-бросок.

Она сняла очки и, прикрыв глаза, подставила лицо лучам пробивающегося сквозь листву солнца. Вскоре Марина почувствовала на себе Сашин взгляд и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

– Мариночка, я думаю, нам нужно обсудить самый насущный на данный момент вопрос, – лениво произнес Саша. – А именно: где бы нам перекусить? Не то чтобы я умирал с голоду, но…

– Сочувствую, – перебила его Марина, – но боюсь, что для меня самой насущной на данный момент потребностью является возможность хоть немного передохнуть. Честное слово, – добавила она жалобно и озадаченно одновременно, – минут десять назад мне бы в голову не пришло, что я не смогу обойти пешком весь центр города, но сейчас я не в силах не то что куда-то идти, а просто встать.

– Я мог бы тебя понести, – с готовностью предложил Саша и взглянул на часы. – Вот уже четыре минуты я обдумываю идею носить тебя на руках всю жизнь.

Марина уставилась на него совершенно ошалело, а Саша, улыбнувшись, нежно провел пальцем по ее щеке, подбородку, задержался на ключице, наконец его рука скользнула ей на затылок. Она затаила дыхание, а он… все с той же улыбкой медленно склонился к ней и поцеловал в кончик носа. Пожалуй, Марина была разочарована.

– Предлагаю компромисс, – совершенно безмятежным голосом проговорил Саша. – Посидим здесь минут десять – пятнадцать, потом проедем пару остановок на трамвае. Таким образом, во-первых, нам не придется идти пешком, а во-вторых, на Невском мы уж точно без особых проблем найдем место, где можно что-нибудь съесть.

– Договорились, – нехотя кивнула Марина. Действительно, нельзя же сидеть здесь вечно в ожидании… следующего поцелуя?

– Вот и славно, – жизнерадостно подхватил Саша. – Расслабься пока, Мариночка, день у тебя сегодня в самом деле начался слишком бурно, а продолжение потребовало слишком много физических усилий. Даже интересно, сколько километров ты прошла с утра.

– Много. Чуть-чуть потренироваться, и можно будет принять участие в каком-нибудь марафонском забеге, – хмуро изрекла Марина.

– Я буду болеть за тебя – пообещал Саша. – А сейчас, пока мы ждем, когда к тебе придет второе дыхание…

– Ты имеешь в виду второе пришествие?

– Что-то ты, Мариночка, впадаешь в слишком мрачный тон, похоже, ты все-таки голодна, – озабочено сказал Саша, но тут же с оптимизмом пообещал: – Не волнуйся, второе дыхание точно придет. Ну а пока, чтобы с пользой провести время, я вот о чем хотел тебя спросить. Замуж ты, конечно, выйдешь за меня… – Саша вынужден был остановиться, увидев расширившиеся глаза Марины, однако, удостоверившись, что она не задохнется от возмущения, продолжил, – но все-таки объясни, почему ты собиралась выйти за Рому?

Марина, стараясь делать это медленно, мысленно считала до десяти. Она никогда не верила в эффективность подобных способов восстановить равновесие, но произнести вслух что-нибудь членораздельное все равно была не в силах. Шутки шутками, однако в отношении подобных тем ее чувство юмора сегодня пробуксовывало. На счет семь Марина поняла, что уже может говорить. Энергично тряхнув головой, отчего заколка расстегнулась, и волосы огненным веером рассыпались по плечам, она, не обращая на них внимания, начала:

– Во-первых, это не твое дело. – Она заметила, что Саша с пониманием кивнул. – Во-вторых, это он собирался на мне жениться, хотя я ему сразу сказала, что пока не собираюсь выходить замуж. – Саша снова кивнул. – В-третьих, я не собираюсь замуж и за тебя. – Саша еще раз кивнул, а правый уголок его рта приподнялся в скептической ухмылке, похоже, он остался при своем мнении. – И в-четвертых, что-то я не помню, чтобы ты делал мне предложение. – Саша кивнул в четвертый раз.

После секундного раздумья он удовлетворенно улыбнулся.

– И все-таки типично женская логика…

– Уж какая есть, – огрызнулась Марина.

– Хоть это и не мое дело, ты все же перечисляешь всех, за кого не собираешься замуж, а потом еще упрекаешь меня в том, что я не сделал тебе предложения…

– Господи! Ты просто наглец! – простонала Марина, глядя на смеющегося Сашу. – Надо же так передергивать.

– Между прочим, хоть я и не успел еще сделать предложение, но постарался морально подготовить тебя к этому. – С совершенно невинным видом он укоризненно посмотрел на Марину, но она-то видела, что он еле сдерживается, чтобы не засмеяться. – Понимаю, ты не можешь всерьез отнестись к предложению выйти замуж за первого встречного-поперечного…

– Намекаешь, что первым попался мне сегодня поперек дороги? – Она никак не могла успокоиться.

Саша встал и, взяв Марину за руки, поднял ее со скамейки. Его серые лучистые глаза, не мигая, смотрели прямо в ее изумрудно-зеленые.

– Нет, дорогая, просто хочу представиться и, разумеется, предложить тебе руку и сердце.

В ее глазах застыло изумление, казалось, что все это происходит во сне. Тем временем Саша, глубоко вздохнув, продолжил:

– Марина! Я, Никитин Александр Сергеевич, двадцати семи лет от роду, находясь в здравом уме и твердой памяти, – тут Марина не выдержала и истерически всхлипнула, – прошу тебя выйти за меня замуж. Я влюбился в тебя с первого взгляда еще утром, когда ты влетела в мои объятия. Заметь, ты сама меня сразу же обнадежила, сообщив, что расстаешься с женихом. Я обещаю любить тебя всю жизнь и, как уже говорил, всю жизнь готов носить на руках. Ты можешь чуть-чуть подумать и не отвечать сразу, только прошу учесть, что я говорю абсолютно серьезно.

Он притянул к себе свою предполагаемую невесту, его пальцы погрузились в ее каштановые локоны, а губы нежно коснулись ее губ. Поцелуй был легким и мимолетным, в следующее мгновение Саша уже отпустил Марину, отчего она опять испытала разочарование, не поддающееся нормальной логике.

Она не сводила с него расширившихся глаз. Наконец в ее бедной голове возникла догадка.

– Ты все-таки сумасшедший, – с сожалением констатировала Марина.

Саша медленно покачал головой.

– Я ведь уже говорил, что нахожусь в здравом уме, – укоризненно напомнил он.

Нет, видимо, она сама сумасшедшая, поскольку ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы все это было правдой. Но ведь в жизни так не бывает! С другой стороны, именно в жизни чего только не бывает…

Заметив показавшийся на Троицком мосту трамвай, Саша все еще державший Марину за руку, потащил ее к остановке. Она не сопротивлялась. От недавно пережитых потрясений к ней, похоже, и в самом деле пришло обещанное Сашей второе, или какое там по счету, дыхание. Они едва успели заскочить в трамвай, как двери закрылись, а Марина, с трудом переводя дух, порадовалась, что хоть не зря бежала.

6

За едой они мило болтали обо всем и ни о чем, однако при таком наплыве посетителей особого желания засиживаться не было. Они уже собирались уходить, когда Сашу кто-то окликнул по имени. Вслед за ним Марина тоже обернулась на голос. Около окна за двумя сдвинутыми столиками устраивалась довольно большая и шумная компания, от которой отделилась высокая блондинка с фигурой фотомодели. Изящно покачивая бедрами, она направилась прямо к ним. Окинув Марину любопытным оценивающим взглядом, девушка обольстительно улыбнулась Саше и полностью сосредоточилась на нем.

Марина, в свою очередь, без зазрения совести рассматривала незнакомку. На вид лет двадцать, горделивая осанка, из высокого разреза на юбке видны стройные длинные ноги. Блондинка и, похоже, натуральная. Красивое фарфоровое личико, серо-голубые глаза, зубы немного неровные, но только чуть-чуть. Царственный вид несколько портит жвачка, а так… Одновременно Марина искоса посматривала на Сашу. Особого энтузиазма эта встреча у него явно не вызвала, правда, отрицательных эмоций она тоже не заметила. И все-таки чувствовалось в нем какое-то напряжение.

– Привет! – наклонившись, блондинка чмокнула Сашу в щеку.

– Привет, Яна. – Саша улыбнулся, но в глазах его мелькнуло раздражение. Целоваться он не стал. Вместо этого поднялся со своего места, подал Марине руку, затем снова повернулся к Яне: – Ну, мы закончили, вы еще не начали, так что желаю приятного аппетита, а мы отчаливаем.

– Жаль. Может, останетесь еще немного? У нас отличная компания! С Марго и Филом ты, кстати, знаком, – проворковала Яна, нарочито растягивая слова и не сводя с Саши своих серо-голубых глаз, затем она повернулась к Марине и наконец удостоила ее своим вниманием: – Вы в самом деле могли бы присоединиться к нам. Выпьете еще кофе с пирожными… Конечно, если у вас другие планы… – конец фразы она подвесила в воздухе.

Присоединяться к ним у Марины не было ни малейшего желания. Яна ей совсем не понравилась хотя бы потому, что и внешне, и манерами напомнила Дашу. Вот только утреннее мимолетное видение, как Даша виснет на Роме, вызвало у Марины куда меньше эмоций, чем предположение, что Яна, возможно, Сашина подружка. От дальнейшего самоанализа Марина отвлеклась, почувствовав Сашину руку у себя на талии.

– Мы и так уже по два пирожных съели, сколько ж можно? – отказался Саша, слегка приврав, поскольку на второе пирожное решился только он. Похоже, и у него не было желания присоединиться к веселой компании. – К тому же у нас действительно другие планы. Так что пока. – Он помахал Яне и потащил свою спутницу к выходу.

– Ладно, пока, – бросила им вслед Яна. – Увидимся завтра.

– До свидания, – на ходу пробормотала Марина, а про себя подумала, уж не отводится ли ей роль вроде той, которую Саша играл перед Эльвирой Анатольевной? А может, он вообще привык иметь сразу несколько подруг? Тогда подобная ситуация ему не в новинку. Впрочем, ей-то, какое дело?

Когда они наконец вышли на улицу, Марина попыталась высвободить руку. Ей показалось, что самое время распрощаться. Саша о чем-то сосредоточенно размышлял, но руку ее не отпустил. Когда их уже нельзя было видеть из окон кафе, он повернулся к Марине, внимательно на нее посмотрел и отрывисто произнес:

– Яна – секретарша шефа. И только. Нет ничего глупее, чем оправдываться…

– Вот и не надо оправдываться!

– Приходится. – Саша тяжело вздохнул. – Тебя задело ее поведение, а обиделась ты на меня. Естественно, ты не решишься выйти за меня замуж…

– О боже! Я и не собираюсь за тебя замуж! – вскинулась Марина.

– …если не будешь мне доверять. Даю тебе честное слово, меня она не интересует, я ее – тоже, а все это представление – исключительно из любви к искусству и по причине повышенной стервозности. Ну, тебе, Мариночка, это состояние тоже знакомо.

– Допустим. – Сашины объяснения не показались Марине достаточно убедительными, однако она почувствовала некоторое облегчение, задумываться о природе которого не стала. – Интересно только, как она ухитряется с такими замашками все еще оставаться секретаршей шефа?

– Шеф относится к ней как к предмету искусства, а она с ним всегда – само очарование. И потом, Марина, по большей части ей приходится иметь дело с мужчинами, а не с женщинами, в этой ситуации ее природные наклонности проявляются не в полной мере…

– Мне-то показалось, что как раз – в полной.

– Я имел в виду другие ее наклонности. – Проигнорировав Маринино красноречивое фырканье, Саша решительно направился в «Север». – Зайдем на минутку.

Спускаясь вниз по ступенькам, он поддерживал свою спутницу под локоть бережно, но достаточно твердо. Во всяком случае, если бы она захотела вырвать руку, ей бы это вряд ли удалось, не привлекая к себе внимания. Войдя в магазин, Саша повел Марину к витрине с пирожными.

– А я думала, мы на сегодня покончили со сладостями, – ехидно напомнила она.

Не обращая внимания на язвительное замечание, Саша демонстрировал спокойствие и терпение.

– Какие ты предпочитаешь? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Н-да. Вопросы, касающиеся моих гастрономических пристрастий, становятся уже традиционными, – пробурчала Марина, настроенная отнюдь не на мирный лад. Однако под Сашиным спокойным выжидающим взглядом она все-таки сдалась и, передернув плечами, решила удовлетворить его любопытство: – Вообще-то я люблю корзиночки с фруктами, миндальные и картошку, но надеюсь, ты не собираешься их все…

– Мариночка, будь добра, встань пока в очередь, – не дослушав, бросил на ходу Саша и направился к кассе.

Из магазина они вышли с фирменной коробкой, на которой красовались традиционные белые медведи и надпись «Север». Крепко держа Марину под руку, Саша бодро зашагал в сторону Адмиралтейства. Разумеется, у нее возникли вполне определенные соображения относительно того, куда они идут, но после проявленной сдержанности при покупке пирожных Марина хотела, чтобы Саша сказал ей об этом прямо.

– Я думаю, ты заметила, что погода портится, вот-вот пойдет дождь, а мне все равно надо полить цветы, если ты помнишь, – с готовностью объяснил он, – так что весьма логично переждать дождь в тетушкиной квартире.

– Надо полагать, именно этот сценарий ты имел в виду, сказав Яне про другие планы. Однако в тот момент ты не мог видеть, что небо затянуло тучами, – скептически заметила Марина.

– Цветы-то полить мне в любом случае нужно, – парировал Саша. Они как раз дошли до остановки, но троллейбус застрял на светофоре, и у них еще оставалась буквально минутка наедине. Воспользовавшись этим, Саша поймал Маринин взгляд и серьезно сказал: – Во избежание недопонимания. В тетушкиной квартире я обещаю тебе хороший кофе и полную неприкосновенность. Даю тебе честное слово, что не собираюсь затаскивать тебя в постель, как не собираюсь отрицать и того, что очень хотел бы это сделать.

Как всегда некстати, Марина покраснела. Она была шокирована не столько откровенностью Сашиного заявления, сколько тем, что ее отнюдь не шокировала подобная перспектива.

Слегка улыбнувшись, Саша провел ладонью по зардевшейся Марининой щеке. Он убрал с ее лица выбившуюся прядь шелковистых волос и шепнул:

– Обещаю.

7

Не иначе как предопределение звезд уже свершилось, потому что на этот раз они без всяких столкновений и вообще происшествий минут за двадцать благополучно добрались до места. Войдя через подворотню со стороны Гороховой во двор-колодец, они прошли к угловой парадной4, поднялись на третий этаж и остановились перед дверью с номером 13. Перехватив Маринину усмешку и скептический взгляд, который та бросила на номер квартиры, Саша с невозмутимым видом прокомментировал:

– Вполне подходит для моей тетушки, она, видишь ли, не только увлекается астрологией, но и почти ведьма. По крайней мере, она сама так говорит.

– Настоящая?

– Я же сказал почти. Для домашнего пользования. Открыв дверь ключом, Саша шагнул в темноту и нащупал на стене выключатель. Где-то высоко под потолком вспыхнул свет. – Ну вот, теперь заходи.

Переступив порог, Марина поняла, почему было так темно. Справа от входной двери громоздился старинный платяной шкаф, а налево уходил узкий длинный коридор, который метров через семь поворачивал под прямым углом. Рядом с вешалкой наискосок от входной двери стоял низкий антикварный столик с двумя банкетками столь же антикварного вида, над столиком висело огромное овальное зеркало. И все-таки коридор казался почти пустым, вероятно, из-за его длины и высокого, около четырех метров, потолка.

Подойдя к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть резьбу на массивной деревянной раме, Марина увидела свое и Сашино отражение в полный рост и подумала, как хорошо, оказывается, они смотрятся рядом. Угадал ли Саша ее мысли или просто мыслил так же, но поймав в зеркале ее взгляд, он с улыбкой спросил:

– Тебе не кажется, что из нас получилась прекрасная пара?

– Еще не получилась. – Марина готова была откусить себе язык за вырвавшиеся слова.

Саша положил ей руки на плечи и, развернув к себе, коснулся ее губ легким дразнящим поцелуем. От этого поцелуя по телу Марины пробежала дрожь, которой он не мог не почувствовать.

– Пожалуй, я с тобой не соглашусь, – покачав головой, тихо произнес Саша и решительно отстранился. – Не волнуйся, – совсем другим тоном добавил он, – как я и обещал, здесь ты будешь в полной неприкосновенности.

– По-моему, ты только и делаешь, что ко мне прикасаешься. – Марина заметила, что голос ее звучит как-то жалобно. Она и сама не знала, что ее больше расстраивает: наличие столь опасного контакта или отсутствие его продолжения.

– Эти прикосновения совсем невинные, – возразил Саша и, скользнув рукой ей под пиджак, обнял Марину за талию. – Так что они не в счет. Ну, пошли!

За поворотом коридор продолжался еще метров на десять. Миновав две открытые двери в комнаты, они вошли в кухню, которая в отличие от коридора была обставлена вполне современной кухонной мебелью. Сунув в холодильник коробку с пирожными и купленную по дороге бутылку шардоне, Саша взялся за лейку, а Марине предложил поставить чайник.

Пока Саша поливал цветы, Марина заглянула в комнаты – слишком высокий потолок создавал обманчивое впечатление их небольшой площади, однако в гостиной, кроме всего прочего, помещался старинный рояль «Беккер» и оставалось еще довольно много места, причем мебель и здесь, и в спальне стояла отнюдь не современная.

В детстве Марина, помимо художественной, училась еще и в музыкальной школе, но бросила, когда перестало хватать времени и пришлось выбирать между музыкой и рисованием. Сейчас она любовалась великолепным инструментом. Проведя рукой по лакированной поверхности, Марина не удержалась и, подняв крышку, взяла несколько аккордов. Чистые звуки, заполнившие комнату, говорили о том, что рояль стоял здесь не просто для мебели.

– Умеешь играть? – услышала она за спиной Сашин голос.

– Не очень. А ты?

– Увы, я безнадежен. Даже Ангелина – это моя тетушка, – будучи профессиональным преподавателем музыки, не смогла меня научить. Ну ладно, чайник уже, наверное, закипел, так что пошли варить кофе.

Саша протянул Марине руку, и она вложила в нее свою. Интересно. Ангелина – редкое имя, и где-то совсем недавно она его слышала. По пути в кухню Марина пыталась вспомнить, почему-то ей это казалось важным, но мысли путались, должно быть, из-за «совсем невинного» Сашиного прикосновения к ее руке. Марина вздохнула. Что-то она совсем теряет способность соображать в его присутствии.

Саша достал из шкафа кофемолку, банку с зернами и попросил ее смолоть кофе. Электрокофеварки нигде видно не было, зато на стене висел целый набор джезв, и Марина тут же прониклась к Сашиной тетушке симпатией. Она тоже предпочитала кофе, сваренный в джезве. А вот Роме нравился кофе из кофеварки, однажды он даже почти подарил ей такую штуковину. Полагая, что купил он ее фактически для себя, Марина отнеслась к подарку сдержанно, но тут Рома взял с полки ее любимую джезву и радостно заявил, что та свое отслужила. После этого, позабыв о сдержанности, она выставила его вместе с нераспакованной коробкой. Рассматривая Ангелинину коллекцию разнообразных джезв, Марина вдруг поймала себя на мысли, что все было бы гораздо проще, если бы Рома тогда обиделся на нее окончательно и бесповоротно. Во всяком случае, необходимость объясняться с ним не висела бы над ней сейчас дамокловым мечом.

Зазвонил телефон. Саша поставил на поднос блюдо с пирожными и взял трубку. C первых же слов стало ясно, что звонит хозяйка квартиры, и Марина невольно прислушалась, однако Сашины реплики типа «да», «нет», «хорошо» не несли практически никакой информации. Разговор уже явно заканчивался, когда Саша вдруг сказал:

– Вот еще что. Ангелина, кажется, я должен извиниться за свой скептицизм. Я сегодня столкнулся в буквальном смысле этого слова с потрясающей девушкой, которая, как ты мне и обещала, перевернула всю мою жизнь.

На том конце провода, видимо, возник вопрос, в чем это выразилось, потому что Саша уточнил:

– Я собираюсь на ней жениться, правда, она еще не поняла, что это всерьез. Надеюсь, зная меня, хоть ты не думаешь, что я сошел с ума, потому что она считает именно так.

Комментарии Ангелины были короткими и отнюдь не испортили Сашиного настроения. Выслушав тетушку, он рассмеялся и ответил:

– Постараюсь. Знаешь, тут у нас погода вдруг испортилась, вот я и подумал, что ты не станешь возражать, если мы, пока идет дождь, выпьем у тебя кофе.

На том конце провода что-то сказали, и Саша тепло поблагодарил свою тетушку:

– Спасибо, Ангелина, я так и сделаю. Пока.

Положив трубку, он с веселой улыбкой повернулся к Марине.

– Ну вот, поскольку ты все слышала, по крайней мере не будешь отмахиваться от серьезности моих намерений.

– Если помнишь, у Ромы тоже серьезные намерения, во всяком случае, были еще сегодня утром, и, как тебе известно, это не означает, что я…

– Марин, давай сейчас не будем спорить, – остановил ее Саша, нежно приложив палец к ее губам, а затем примирительно добавил: – Ты сваришь кофе, а я пока отнесу поднос в гостиную.

Марине в тот момент было совершенно все равно, где пить кофе, но в ней взыграл дух противоречия.

– Мы прекрасно можем устроиться и на кухне, – заявила она.

– Ангелина считает иначе, – сухо возразил Саша. – Она специально обратила на это мое внимание. И хочу сказать, что я полностью с ней солидарен. Так что вари кофе. – С этими словами он вручил ей джезву, а сам с легкостью поднял полностью заставленный поднос и вышел из кухни.

8

Саша вернулся за вином как раз в тот момент, когда Марина сняла с огня джезву, в результате в гостиную они вошли вместе. Она увидела придвинутый к дивану изысканно сервированный журнальный столик, из динамиков стереосистемы негромко лилась музыка, для полноты картины не хватало только зажженных свечей. Остановившись на пороге, Марина повернулась к Саше.

– Уж не тетушка ли тебе посоветовала создать подходящую декорацию для сцены убеждения? Даже полумрак в комнате… – Она бросила взгляд на окна, но занавески не были задернуты, и тут до нее дошло, что наконец пошел дождь.

– За кого ты меня принимаешь? – обиделся Саша. – Чтобы создать подходящую декорацию для сцены убеждения и даже для сцены обольщения я давно не нуждаюсь ни в чьих советах, а полумрак – всего лишь подарок небес. – Подойдя к дивану, Саша включил бра, и в гостиной сразу стало уютно.

– Прошу прощения, я поторопилась с выводами, – сухо извинилась Марина. – Дождь, конечно же, не в твоей компетенции.

Она поставила джезву на подставку, а Саша галантно подал ей руку и усадил на диван. Пока она поправляла юбку, он обошел стол и сел рядом, но не слишком близко. Скрепя сердце Марина признала, что его поведение было практически безупречным, правда, делиться своими мыслями вслух она не стала. Разговор не клеился, и в воздухе повисло напряжение, грозившее превратиться в осязаемую субстанцию.

– Надеюсь… – Саше пришлось откашляться, прежде чем он смог продолжить, – тебе нравится Ванесса Мэй. Просто это первый диск, который мне попался не совсем с классикой, в которой я, к сожалению, практически не разбираюсь, но можно поискать…

– Нет-нет, Ванесса Мэй мне нравится, – поторопилась заверить его Марина, однако уже в следующее мгновение подумала, что лучше было бы включить что-то менее романтическое. Музыка завораживала, терялось чувство реальности, и даже такая, отнюдь не тесная, близость к Саше была слишком опасна. Молча, она стала разливать кофе по чашкам. Последовав ее примеру, Саша взялся за бутылку, чтобы наполнить бокалы вином. Случайно соприкоснувшись, их руки на мгновение застыли в воздухе, и Саша, чтобы не пролить вино, вынужден был поставить бутылку на стол, а Марина по той же причине неловко опустила джезву на подставку. Как зачарованная смотрела она в потемневшие Сашины глаза, а он не отводил своего взгляда от загадочной зелени ее глаз. Очнувшись, он поднял свой бокал и слегка охрипшим голосом провозгласил:

– За тебя, солнышко!

– Спасибо. – Она тоже подняла бокал. – Знаешь, Саша, ты превратил день, начинавшийся совершенно ужасно, в… – Марина пыталась найти подходящее слово и, сама удивляясь своему выбору, закончила: – …в замечательный. Я хочу выпить за тебя.

– Ну, тогда – за нас.

Они чокнулись, и под затихающий звон хрусталя Саша оставил легкий поцелуй на ее запястье. Марина хотела выразить протест относительно «совсем невинного прикосновения», но под его искушающим взглядом у нее перехватило дыхание. Возражения так и не успели слететь с ее уст.

А Саша как ни в чем не бывало заговорил дурашливым тоном:

– Знаешь, Марина, вряд ли звезды будут еще раз благосклонны к человеку, не сумевшему удержать свое счастье. Следовательно, мне просто необходимо узнать о тебе побольше. – Он немного помолчал, подбирая слова. – Назвать это чисто спортивным интересом было бы лицемерием, но я действительно заинтригован. Слишком уж вы с Ромой разные. Как могло получиться, что вы были так долго вместе и даже чуть не поженились? Я ведь прав, вы уже давно знакомы?

Марина кивнула. С одной стороны, ей ни с кем не хотелось обсуждать свою личную жизнь и свои ошибки, с другой – у нее возникла совершенно непонятная потребность объяснить все Саше.

Пока она в нерешительности разрывалась между противоречивыми желаниями, Саша привел веский аргумент в пользу анализа их с Ромой отношений.

– Марина, на улице все равно идет дождь, а здесь такая… интимная обстановка. Разговор же о вас с Ромой вряд ли будет способствовать появлению у нас с тобой порочных мыслей. – В его голосе звучало некоторое сомнение. – Во всяком случае, они скорей всего не захватят нас целиком, мне будет проще выполнить свое обещание, а у тебя появятся дополнительные гарантии того, что я его выполню.

– Логично. – Слова «у нас с тобой» Марина решила пропустить мимо ушей. Откусив кусочек корзиночки, она невозмутимо произнесла: – Твоя идея с пирожными была стоящей.

– Мои идеи всегда стоящие, тем не менее спасибо. Хочу заметить, что твой великолепный кофе тоже не идет ни в какое сравнение с тем, что мы пили давеча, – вернул ей комплимент Саша.

– Спасибо. Итак, обмен любезностями произошел, и теперь тебя интересует, почему мы с Ромой чуть не поженились.

Саша удивленно вскинул брови.

– Помнится, ты говорила, что вовсе не собиралась за него замуж.

– Не собиралась. А ты не придирайся к словам.

– Ладно, не буду. Но ведь ты поддерживала Рому в заблуждении относительно своих намерений, разве не так?

– В общем-то нет. Просто… так сложились обстоятельства. Мне было некогда, как раз было слишком много работы…

На Сашином лице отразилось замешательство.

– Первая часть фразы насчет обстоятельств вроде бы вполне имеет смысл, но вот вторая… здесь смысл, по-моему, пропадает.

– Это только так кажется. Долго объяснять… – она секунду помолчала, – но, учитывая погодные условия, я могла бы пойти тебе навстречу.

– Если тебя не затруднит.

– Ладно, так и быть. У меня есть подруга. Я знаю ее всю жизнь, поскольку наши мамы тоже дружат с детства. Четыре года назад, на последнем курсе, подруга вышла замуж. Рома – друг ее мужа… Собственно, они все вместе учились, так что и дружили втроем, поэтому вполне естественно, что мы с Ромой были свидетелями на свадьбе Иры и Вити. Мы были знакомы еще до их свадьбы и после нее тоже встречались, конечно. В основном у Иры с Витей.

– И именно у них родилась блестящая идея соединить вас, – догадался Саша.

– Совершенно верно. Я бы даже сказала, что постепенно эта идея стала у Иры навязчивой, она увлекла ею Витю, и наконец общими усилиями они зажгли ею Рому.

– Хорошо, а твое мнение кого-нибудь интересовало? Или оно с тех пор изменилось?

– И мое мнение о Роме, и мое мнение о перспективах нашего брака изменилось не слишком сильно. – Марина остановилась, подбирая слова. – Понимаешь, Саша, в принципе Рома – хороший парень, он может быть очень обаятельным. Конечно, у него есть недостатки, у кого их нет…

– У меня. Если помнишь, Мариночка, ты сама пришла к такому выводу, правда, почему-то была очень этим огорчена. – Саша притворно вздохнул и воззрился на нее по-детски невинными глазами.

Рассмеявшись, Марина нервно поправила челку.

– Вынуждена признать, что мое отношение к тебе иррационально. – Она покраснела и, чтобы скрыть смущение, потянулась за своим бокалом, но тот оказался пуст.

Саша поспешил это исправить. Трудно сказать, чья рука дрогнула, только несколько капель вина попали на Маринины пальцы. Салфеток на столе не оказалось, однако Саша не растерялся и просто слизнул капельки. А потом он Марину поцеловал. Это был легкий дразнящий поцелуй, за ним последовал еще один и еще… Его мягкие, нежные губы едва касались Марининого лица… Прикрыв глаза, она полностью отдалась во власть ощущений… И вдруг Саша со стоном отстранился.

В замешательстве она смотрела на него широко распахнутыми глазами, темной зеленью мерцавшими в неярком электрическом свете. Марину обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, ей было жаль, что все кончилось так быстро и внезапно. А с другой – она радовалась, что их скороспелые отношения с Сашей не перешли на иной уровень. Вернее, должна была радоваться, но почему-то не радовалась, и это ее огорчало. И еще Марину огорчало, что, будучи вполне здравомыслящей женщиной, она теряла голову, стоило Саше оказаться чуть ближе, чем на пушечный выстрел. Тут Марина подумала, что слишком сгущает краски, и ей вполне достаточно соблюдать дистанцию, равную вытянутой руке, тогда, пожалуй, у нее останется шанс не потерять голову окончательно. Эта конструктивная мысль ее до некоторой степени успокоила.

– Извини, – Саша тяжело дышал, все еще сжимая Маринино плечо. – Видишь, что получилось, стоило тебе перейти с безопасной темы «ты и Рома» на взрывоопасную «ты и я». Я дал тебе обещание и чуть не нарушил его.

– Почти не нарушил, – с трудом выдавила из себя Марина.

Саша с тревогой всматривался в ее лицо.

– Думаю, я влюбился в тебя, Марина, с первого взгляда. И очень тебя хочу. Боюсь, ты мне не поверишь, – Саша перевел дыхание, – но я не планировал ничего такого. А мне просто необходимо, чтобы ты мне верила, меньше всего я хочу, чтобы все кончилось, не успев толком начаться.

Марина покачала головой.

– В том, что случилось, участников было двое, тем не менее, полагаю, лучше вернуться к теме «мы с Ромой». – Она улыбнулась, заметив, как нахмурился Саша при ее последних словах. – Итак, на чем мы остановились?

– На недостатках. На том, что у меня их нет, а у Ромы есть, – проворчал Саша.

Его слова развеселили Марину, и она бодро продолжила:

– У Ромы есть и вполне объективные достоинства. Он порядочный человек, хорош собой и никогда не был обижен вниманием девушек, но, насколько мне известно, с тех пор, как мы начали встречаться, у него больше никого не было. – Марина перехватила мрачный Сашин взгляд и, подавив смешок, добавила: – А еще он не слишком ревнив…

– Издеваешься? В принципе до встречи с тобой я тоже был не слишком ревнив, а сейчас, чувствую, во мне просыпается пещерный человек с примитивными инстинктами.

– Ладно, не буду его будить. Короче говоря, Ира не упускала случая напомнить мне, как Рома хорош, постоянно пела ему дифирамбы, не забывая отмечать наличие прекрасной работы, машины и великолепных перспектив на будущее. Видишь ли, с Ирой мы тоже довольно разные, вряд ли мы стали бы подругами, если бы встретились уже взрослыми, но близких людей обычно воспринимаешь такими, какие они есть.

– Я понял тебя, – кивнул Саша.

– Ну вот. Как я говорила, в художественной школе я работаю по вечерам и по субботам, а если добавить сюда необходимость еще и деньги зарабатывать, то складывается, с точки зрения моих друзей, просто-таки безотрадная картина. Поэтому Ира и Витя – естественно, из самых лучших побуждений – решили устроить мою личную жизнь и всяческими способами старались свести нас вместе. В конце концов у нас с Ромой возникли удобные и ни к чему не обязывающие отношения, устраивавшие нас обоих. Но, оказывается, все окружающие не сомневались, что мы составляем прекрасную пару. В какой-то момент и Рома в это уверовал. В общем, он сделал мне предложение, и я растерялась: соглашаться я не собиралась, собственно, я и не согласилась, но обижать его слишком резким отказом не хотелось. Рома же решил проявить понимание и терпение по отношению к моей, цитирую, «навязчивой идее не обременять себя семьей, пока не сделаешь карьеру».

– А у тебя и в самом деле навязчивая идея? – заинтересовался Саша. – Я спрашиваю потому, что меня это ведь тоже касается.

– Правда?

– Разумеется. Я тоже готов проявить понимание и терпение, но все же стоит ли терять годы, если мы можем пожениться уже сейчас.

– О господи! – закатывая глаза к потолку, слабым голосом простонала Марина.

– Надеюсь, я тебя не слишком шокировал? – заботливо спросил Саша. – Я не предлагаю подавать заявление прямо сейчас, сегодня как-никак воскресенье. И вообще…

– Саша! Пожалуйста, – взмолилась Марина, – скажи, кто из нас сошел с ума! Скажи, что это ты! – просила она, сжимая ладонями виски.

1 Сквер у памятника Екатерине Великой на площади Островского.
2 С тех пор, как станция метро «Автово» прочно заняла место среди городских достопримечательностей, восторженное мнение о ней распространилось и на другие возрастные группы.
3 Часы «Павлин» включают по средам, однако время включения неоднократно менялось.
4 В Петербурге традиционно говорят «парадная» и даже пишут на табличках у входа, хотя согласно толковому словарю Ожегова данная форма является разговорной. Ни с тем, ни с другим ничего не поделаешь.
Teleserial Book