Читать онлайн Великий оболганный Вождь. Ложь и правда о Сталине бесплатно
Вместо предисловия
В дни, когда дописывалась эта книга, вся наша страна торжественно и с размахом отмечала 65-летие Победы, чествовала ветеранов, славила беспримерный героизм воинов на фронте, подвиг тружеников тыла.
Казалось бы, надо воздать должное и тому, кто в суровый час испытаний стоял во главе нашего государства, кто был Верховным главнокомандующим армии, вошедшей в Берлин.
Не тут-то было! Даже робкая попытка московской мэрии вывесить к 9 Мая десяток плакатов со Сталиным вызвала настоящую истерику самозваной «совести нации». Сегодня считается хорошим тоном утверждать, будто Великую Отечественную войну выиграл «не Сталин, а народ вопреки Сталину».
Глупость таких заявлений более чем очевидна. Война – не деревенская драка. Особенно та война, потребовавшая максимальной мобилизации всех сил и средств нашего государства.
Это вопреки Сталину строились Магнитка и ДнепроГЭС?
Это вопреки Сталину принимались на вооружение новые образцы военной техники?
Это вопреки Сталину разрабатывались и проводились операции по разгрому немецких войск?
Это вопреки Сталину советские дипломаты договаривались с союзниками о ленд-лизе и об открытии второго фронта?
Абсурдность и вздорность разглагольствований нынешних «сталинофобов» многократно усугубляется тем, что в прежние времена при этом хотя бы ссылались на руководящую роль коммунистической партии. Дескать, Сталин был тиран, но его негативная роль компенсировалась «честными коммунистами» из высшего партийного руководства. Но сегодня поминать компартию как-то не с руки. Вот и приходится рисовать фантастическую картину: мол, «при Сталине» сами по себе возводились города, вырастали заводы и фабрики, шли в бой дивизии и армии. Собрались простые русские мужики, почесали в затылке, да и решили: «Пора германца воевать!» Наточили мужики снарядов, настроили танков и самолетов и пошли немца шапками закидывать. А злодей Сталин им только мешал.
Однако речь в данной книге пойдет не о войне. Лучший способ воздать должное оболганному Верховному – это очистить его доброе имя от лжи и клеветы, вылитых всевозможными «разоблачителями» с хрущевских времен и до наших дней. Ниже я попытался разобрать самые ключевые и распространенные антисталинские мифы. Насколько это удалось – судить читателям.
Часть 1
От сохи к атомной бомбе
Underlying the bizarre cult were Stalin's indubitable achievements. He was the originator of planned economy; he found Russia working with wooden plows and left it equipped with atomic piles; and he was «father of victory»[1].
Encyclopaedia Britarnnica. Vol.21. London, 1964. P.303.
Мы вспомним все – история рассудит:
Ее суду еще придет черед,
Как от сохи до атомных орудий
Он вел страну уверенно вперед.
Яна Осадчая
Какой мерой оценить деятельность Сталина? Стандарты западной демократии, старательно навязываемые нам последние два десятилетия, здесь не годятся. Избираемые «всеобщим равным тайным голосованием», нынешние политики взывают к самым низменным, шкурным инстинктам населения. Для них народ – лишь тупое быдло, «электорат». Как справедливо заметил в конце XIX века известный французский социолог Гюстав Ле Бон:
«Демократии не переносят превосходства у лиц, ими управляющих. При прямом общении с массами их избранники, чтобы приобрести их симпатию, должны льстить их страстям и их наименее возвышенным потребностям, давая им самые невероятные обещания. Вследствие этого столь естественного инстинкта, ведущего людей к исканию себе подобных, массы тяготеют к химерическим и посредственным умам и все в большем количестве вводят их в демократические правительства»[2].
К счастью для нашей страны, созданный Октябрьской революцией советский режим не был демократией в западном понимании. В отличие от сегодняшних политических пигмеев, Сталину не было нужды казаться обаятельным и фотогеничным, произносить трескучие речи, заниматься саморекламой, наподобие нынешних президентов. Вместо того чтобы угождать сиюминутным желаниям «электората», он мог действовать в подлинных интересах народа, принимая непопулярные, жесткие решения ради будущего блага.
Тогда, может, подойти к действиям и поступкам Сталина с позиций морали? Ведь об этом так любят разглагольствовать объявившие себя «совестью нации» творческие интеллигенты. Только понятия о добре и зле у них какие-то странные. Все, что полезно для России, будь то наведение порядка внутри государства, или отстаивание интересов нашей державы на мировой арене, непременно осуждается, как не соответствующее неким выдуманным идеалам. Любимое занятие либерально настроенной российской интеллигенции – сладострастные поиски мельчайших соринок в глазу у своей родной страны при демонстративном игнорировании бревен у обожаемого Запада.
В этом им вторит кое-кто из патриотических авторов, то и дело норовящих предъявить русским завышенную планку моральных требований. Так, покойный Вадим Кожинов, справедливо отметив, что если взять правление Ивана Грозного, то «количество западноевропейских казней тех времен превышает русские на два порядка, в сто раз»[3], пускается затем в юродивое словоблудие:
«Сокрушительные проклятья по адресу Ивана Грозного начались при его жизни и продолжаются до нашего времени. И их невозможно и ни в коем случае не следует прекращать – иначе мы перестанем быть русскими»[4].
«…нам следует, в конечном счете, не сгорать от стыда за то, что у нас был Иван Грозный (ибо он далеко "отстал" в сеянии зла от своих испанских, французских, английских современников), а с полным правом гордиться тем, что мы, русские, вот уже четыреста с лишним лет никак не можем примириться со злом этого своего царя»[5].
Налицо типичный двойной стандарт, пусть он и обосновывается благовидными мотивами. Вместо того чтобы спокойно и с достоинством гордиться деяниями своих предков, русских призывают вечно каяться в несуществующих грехах, занимаясь самоуничижением и самооплевыванием.
На самом деле с русской с точки зрения моральным и нравственным может считаться лишь то, что полезно для России. В этом отношении Сталин предстает человеком высочайшей нравственности. Долг правителя – руководить вверенным ему государством. Чтобы оценить историческую роль Сталина, следует сравнить, с чем он принял страну, и в каком виде ее оставил.
При этом следует помнить, что чудес не бывает. Свобода действий государственного лидера жестко ограничена набором имеющихся реальных альтернатив. Зачастую это выбор наименьшего из зол.
Имелась ли приемлемая альтернатива сталинскому курсу? Давайте посмотрим, каковы были возможные варианты развития России в XX веке.
Какую Россию мы потеряли?
Согласно верованиям нынешних обличителей большевиков, Российская Империя образца 1913 года была процветающей страной, в которой, выражаясь словами И.С.Солоневича, «реки из шампанского текли в берегах из паюсной икры»[6].
Конкретные детали этой лубочной картины у отдельных авторов могут несколько разниться. Чаще всего указывают на успехи российского сельского хозяйства, которое чего-то там выращивало «больше, чем США, Канада и Аргентина вместе взятые» и этим якобы кормило «полмира». Или, как минимум, «пол-Европы». Далее обычно следуют рассуждения о «небывалом промышленном росте», о «мировом лидерстве» в железнодорожной сфере, о «блестящем состоянии финансов». Отдельным пунктом идет быстрый рост народонаселения, благодаря которому при сохранении династии Романовых сегодня русских было бы миллионов 500-600, если не больше.
Увы. Все это не более чем красивая сказка, которая мгновенно блекнет при сопоставлении с реальными фактами.
Действительно, Российская Империя знала времена величия и славы. Зенит ее могущества пришелся на конец XVIII – начало XIX века. Уничтожив в 1812 году вторгшуюся вглубь нашей страны армию тогдашней «объединенной Европы», русские войска победно закончили войну во взятом Париже. На Венском конгрессе 1814-1815 гг. Россия была официально признана одной из пяти великих держав, наряду с Англией, Францией, Пруссией и Австро-Венгрией[7]. Мощь вооруженных сил подкреплялась развитой по тогдашним меркам промышленностью – Россия занимала второе место в мире по выплавке чугуна.
Однако эти славные годы остались далеко позади. К началу XX века Империя подошла в состоянии глубокого и всестороннего кризиса.
Вопреки разглагольствованиям поклонников Столыпина, российское сельское хозяйство не могло досыта накормить даже собственную страну. Рост урожаев едва поспевал за ростом населения. Голод стал постоянным гостем в русской деревне. Несмотря на это значительная часть хлеба вывозилась за рубеж.
В то время как страны Запада наращивали свою индустриальную мощь, в отечественной тяжелой промышленности первой половины XIX века наблюдался полный застой:
Производство чугуна в 1820-1860 гг., тыс. пудов[8]
* Данные за 1822 год.
Если учесть, что в 1800 году в России было выплавлено 10,3 млн пудов чугуна[9], можно считать, что на протяжении 1800-1850 годов производство чугуна практически не увеличилось.
Производство чугуна в 1860-1910 гг., тыс. пудов[10]
* Данные за 1909 год.
Реформа 1861 года вызвала обвальное сокращение выплавки чугуна на уральских заводах. В результате в 1862 году производство чугуна упало до 15268 тыс. пудов[11]. Уровень 1860 года был превзойден лишь в 1870 году. Вот еще десять потерянных лет.
В последующие годы российская промышленность развивалась довольно быстро, особенно в последнее десятилетие XIX века. Однако темпы ее роста были недостаточны, чтобы наверстать отставание от развитых стран. Так, с 1870 по 1910 год выплавка чугуна в Российской Империи возросла в 9 с небольшим раз. По сравнению с Францией и Англией, увеличивших чугунолитейное производство соответственно в 3,4 раза и в 1,7 раза, подобный рост смотрится вполне прилично. Увы, выплавка чугуна в Германии возросла за то же время в 10,2 раза, а в США – в 16,7 раза. А если еще и пересчитать на душу населения, картина получится совсем безрадостной:
«Таким образом, потребление чугуна в С.-А. Соед. Штатах ровно в 10 раз превосходит наше, составившее в 1912 г. – 28 кгр. Потребление маленькой, но сильно развитойв промышленном отношении Бельгии, достигшее в 1912 г. на голову населения 190 кгр., в 7 раз больше нашего, потребление Германии (156 кгр. в 1912 году) в 5 1/2 раз, Франции и Соед. Королевства в 4,2 раза, даже Австро-Венгрия со своими весьма скудными и не обещающими развития промышленности ресурсами показывает более высокую цифру потребления.
По потреблению чугуна мы стоим на одном уровне с обнищавшей Испанией. Впрочем, это наш частый сосед во многих статистических таблицах и сопоставлениях»[12].
В 1913 году в России было выплавлено 283,0 млн пудов[13] или 4636 тыс. тонн чугуна. В том же году производство чугуна в США составило 30970 тыс. тонн[14], в Германии – 16766 тыс. тонн[15], в Великобритании – 10479 тыс. тонн[16], во Франции – 324,0 млн пудов[17] или 5307 тыс. тонн.
Стали в России в 1913 году было выплавлено 246,551 млн пудов[18] или 4039 тыс. тонн, в США – 1940 млн пудов[19] или 31777 тыс. тонн, в Германии – 1046 млн пудов[20] или 17133 тыс. тонн, в Великобритании – 475 млн пудов[21] или 7781 тыс. тонн, во Франции – 286 млн пудов[22] или 4685 тыс. тонн.
А что же происходило в других отраслях отечественной промышленности?
Добыча угля в России составила в 1913 году 2213,8 млн пудов[23] или 36,3 млн тонн. Для сравнения в США в том году было добыто 629,5 млн тонн угля[24], в Германии – 278,6 млн тонн[25], в Великобритании – 292,0 млн тонн[26], во Франции – 40,8 млн тонн[27].
Как мы видим, здесь отставание от стран-лидеров было еще большим. Стоит ли удивляться, что на нужды российского народного хозяйства, в первую очередь черной металлургии, своего угля не хватало, и Россия была вынуждена год от года наращивать его импорт.
Ввоз и вывоз угля и кокса, тыс. пудов[28]
Что касается добычи нефти, то ее максимум пришелся на 1901 год, после чего отечественная нефтяная промышленность вступила в полосу длительного и глубокого кризиса, из которого так и не вышла до прихода к власти большевиков.
Добыча нефти, млн пудов[29]:
В результате, если в 1901 году на Россию приходилось чуть больше половины добытой в мире нефти, в последующие годы ее доля в мировой добыче неуклонно уменьшалась.
Доля России и США в мировой нефтедобыче[30], %:
Несмотря на то, что по абсолютной длине своих железных дорог Россия занимала третье место в мире, после США и Британской Империи[31], ввиду обширности ее территории этого было недостаточно. Как справедливо отмечалось в «Ежегоднике России»:
«Таким образом, несмотря на свою значительную железнодорожную сеть, Российская Империя еще далеко отстала от других культурных государств относительным ее развитием, что в значительной степени обусловливается необъятной ее площадью и недостаточной населенностью, а также присутствием в стране удобных природных путей сообщения в виде обширных и прекрасно распределенных по ее территории внутренних водных систем»[32].
Мало того, темпы развития российской железнодорожной сети замедлялись. Так, если в 1896-1900 гг. было построено 14 887 верст железных дорог, то в 1901-1905 гг. 7215 верст, а в 1906-1910 гг. – всего лишь около 6000 верст[33].
Как указывалось в докладе состоявшемуся в 1913 году очередному VII съезду представителей торговли и промышленности, прирост железнодорожной сети в последнее время происходит «медленнее даже чем в какой-либо другой период последних сорока лет»[34].
Слабость российской железнодорожной сети наглядно проявилась в военное время. В русско-японскую войну железные дороги не смогли обеспечить своевременной переброски войск и военных грузов на Дальний Восток. В годы же 1-й мировой войны именно транспорт оказался самым уязвимым местом русской военной экономики.
Нарастающее отставание в промышленном развитии привело к закономерному результату: наша страна постепенно утрачивала позиции как военная держава. После победы над Наполеоном царская Россия не выигрывала ни одной войны с достойным противником. Победы одерживались над отсталыми азиатскими государствами: Турцией (1828-1829 и 1877-1878 гг.), Ираном (1826-1828 гг.), Китаем (1900-1901 гг.), над польскими (1830-1831 гг. и 1863 г.) и венгерскими (1849 г.) повстанцами. Однако Российская Империя проиграла Крымскую войну и умудрилась проиграть войну с Японией.
Особенно наглядно слабость и отсталость царской России проявились в ходе 1-й мировой войны, потребовавшей от государств-участников максимального напряжения сил. По производству вооружений наша страна в несколько раз уступала ведущим державам.
Произведено за время 1-й мировой войны[35]:
Мало того, если вести речь об авиации, то там крайне остро стояла проблема с производством отечественных моторов:
«Производство авиационных моторов в мирное время в России отсутствовало, если не считать отделения завода Гнома в Москве, дававшее не более 5 двигателей этого рода в месяц. Вследствие этого снабжение нашего воздушного флота авиационными моторами могло основываться главным образом на привозе из-за границы. Но наши союзники, занятые чрезвычайным усилением своих воздушных войск, очень скупо уступали нам эти двигатели»[36].
Впрочем, после начала войны производство авиационных моторов в России значительно увеличилось. Так, в течение 1916 года на российских заводах было изготовлено 1398 моторов[37]. Однако этого было недостаточно.
Осенью 1916 года на полях сражений появляется новое эффективное средство ведения боя – танк. За время войны Великобритания произвела 2,8 тыс. танков, Франция – 5,3 тыс., США – 1,0 тыс.[38] По другую сторону фронта в Германии, начиная с октября 1917 года, было выпущено 20 тяжелых танков A7V, а также несколько опытных образцов других моделей[39]. В России же первый танк был изготовлен лишь при Советской власти[40].
Нехватка современных средств ведения войны щедро оплачивалась кровью русских солдат:
«Помню сражение под Перемышлем в середине мая (1915 года. – И.П.). Одиннадцать дней жестокого боя 4-ой стрелковой дивизии… Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. Мы почти не отвечали – нечем. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой – штыками или стрельбой в упор; лилась кровь, ряды редели, росли могильные холмы… Два полка почти уничтожены – одним огнем…»[41].
«Брусилов, Каледин, Сахаров, – записывает в июне (1916 года. – И.П.) в своих воспоминаниях Председатель Государственной думы М.В.Родзянко, – просили обратить самое серьезное внимание на авиацию. В то время как немцы летают над нами как птицы и забрасывают нас бомбами, мы бессильны с ними бороться…»[42].
Не хватало даже винтовок. На начало войны в русской армии имелось 4 629 373 винтовок. С 1914 по 1917 год их было произведено 3 189 717 штук. За это же время поступило из-за рубежа 2461 тыс. винтовок и было захвачено у противника около 700 тыс. В сумме это составило порядка 11 млн винтовок. Между тем реальная потребность русской армии в винтовках достигла 17,7 млн штук[43].
Как вспоминал генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов, занимавший в начале 1-й мировой войны должность генерала-квартирмейстера при верховном главнокомандующем:
«Вследствие отсутствия винтовок войсковые части, имея огромный некомплект, в то же время не могли впитывать в себя людей, прибывавших с тыла, где, таким образом, люди без пользы накапливались в запасных частях, затрудняя своим присутствием обучение дальнейших очередей. К концу ноября (1914 года. – И.П.), например, в запасных войсках имелся обученный в большей своей части контингент в 800 т. человек, в то время как действующая армия страдала от ужасающего некомплекта. Бывали такие случаи, что прибывавшие на укомплектование люди должны были оставаться в войсковых частях при обозах, вследствие невозможности поставить их в ряды по отсутствию винтовок»[44].
Пути и развилки русской истории
Как мы видим, идти прежним курсом, сохраняя самодержавный строй, Россия больше не могла. В этом случае в ближайшие 20-30 лет наша страна окончательно утратила бы положение одной из ведущих держав, превратившись в полуколонию, а то и вовсе исчезнув с карты мира как независимое государство.
В 1917 году в измученной войной России вспыхивает революция. Вопреки официозной советской пропаганде, нередко представлявшей свержение самодержавия делом рук большевиков, заслуги последних в этом весьма невелики. Малочисленная партия, накануне Февральской революции насчитывавшая около 24 тысяч членов[45], актив которой находился либо в тюрьмах и ссылках, либо в эмиграции, просто не могла сыграть существенную роль в происходящих событиях. О степени ее влияния красноречиво свидетельствует тот факт, что в первоначальном составе исполкома созданного 27 февраля (12 марта) 1917 года Петроградского совета лишь двое из 15 членов были большевиками[46].
Власть в стране оказалась в руках тогдашних либералов в лице Временного правительства. Кстати, вопреки современным обличителям большевиков, утверждающим, будто создание данного органа было санкционировано Государственной думой, это не так. События развивались следующим образом. Во второй половине дня 27 февраля (12 марта) после совещания старейшин Думы и бюро Прогрессивного блока было созвано частное совещание депутатов, на котором присутствовало около 200 человек. Во время его работы «из Круглого зала доносятся крики и бряцание ружей; оказывается, что солдаты уже вошли во дворец. Родзянко наспех ставит вопрос об образовании Комитета – крики "да". Он спрашивает, доверяет ли совещание образование Комитета Совету старейшин, – вновь утвердительные крики, но уже немногих оставшихся в зале, так как большинство уже успело разойтись по другим залам. Совещание закрылось»[47].
Таким образом, был создан Временный комитет Государственной думы:
«Существование Комитета не оговаривалось ни в каких документах и объяснялось лишь экстремальной обстановкой, временным характером и очень ограниченными полномочиями.Родзянко (председатель Государственной думы. – И.П.) сперва не возглавлял его, что объясняется весьма просто – Комитет изначально являлся чисто рабочим вспомогательным органом»[48].
Тем не менее, созданный в нарушение законов Временный комитет Госдумы присваивает себе властные полномочия:
«Ситуация кардинально изменилась вечером того же дня, когда Комитет под влиянием усиливающейся анархии в Петрограде взял на себя в нарушение Основных государственных законов полномочия главного исполнительного органа власти в столице и попытался направить войска на охрану Госбанка и Казначейства»[49].
И, наконец, последний шаг: 2(15 марта) Временный комитет Госдумы по соглашению с исполкомом Петросовета создает Временное правительство во главе с Г.Е. Львовым.
«Родзянко уже потом так оценит эти события: ''Коренная и роковая ошибка князя Львова как председателя Совета Министров и всех его товарищей заключалась в том, что они… упорно не хотели созыва Государственной Думы как антитезы Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, на которую, как носительницу идеи Верховной власти, Правительство могло бы всегда опираться"»[50].
Как мы видим, Временное правительство было совершенно нелегитимным. За несколько месяцев бесславного правления «временные» умудрились не решить ни одного из стоящих перед Россией насущных вопросов, но при этом чрезвычайно преуспели в развале всего и вся. Фактически начал воплощаться в жизнь сценарий разрушения российского государства, который мы наблюдали в 1991 году.
Подобное развитие событий вполне отвечало планам западных «доброжелателей» нашей страны. Например, вот что записал 8 декабря 1918 года в своем дневнике посол Великобритании во Франции лорд Френсис Берти:
«Нет больше России! Она распалась, и исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на востоке, т.е. Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т.д., и сколько бы их ни удалось сфабриковать, то, по мне, остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку. Российская республика не была бы в состоянии управлять магометанскими ханствами в Средней Азии и кавказскими княжествами»[51].
Приход к власти большевиков сорвал эти замыслы. К разочарованию внешних и внутренних врагов, Россия была спасена от распада. Среди организаторов и руководителей Октябрьской революции видную роль сыграл И.В. Сталин, входивший в состав Военно-революционного центра и Петроградского Военно-революционного комитета[52].
К февралю 1918 года Советская власть распространилась практически по всей территории России. Ее установление обошлось сравнительно малой кровью. Впрочем, бывшие господа отнюдь не смирились. Стремясь любой ценой вернуть утраченную власть и привилегии, оставшиеся не у дел «хозяева земли русской» были готовы холуйски прислуживать кому угодно, начиная от немцев и кончая Антантой. Созданные под прикрытием иностранных штыков белые армии развязали полномасштабную гражданскую войну, погрузив Россию в пучину кровавой междоусобицы. Однако вопреки стараниям тогдашнего «мирового сообщества», большевики не только удержались у власти, но и сумели восстановить нашу страну в исторических границах, вернув большую часть отпавших территорий.
Среди тех, кто в годы гражданской войны спас Россию от гибели, был И.В. Сталин, входивший в состав реввоенсоветов ряда фронтов и РВС Республики.
Справедливости ради следует сказать, что значительная часть лидеров партии большевиков рассматривала события в нашей стране всего лишь как прелюдию к мировой революции. Унаследовав от многих поколений прозападной российской интеллигенции отсутствие патриотизма, презрение к своей родине и к русскому народу, «кремлевские мечтатели» стремились любой ценой разжечь «мировой пожар», использовав Россию в качестве охапки хвороста. В отличие от них Сталин и его единомышленники сделали ставку на строительство социализма в одной стране, что означало курс на создание сильной и независимой державы.
«Как высоко вознес он державу…»
Постепенно из номинального «генерального секретаря» Сталин становится фактическим вождем партии и государства. Ситуация была труднейшей: и так уже сильно отставшая в промышленном развитии от стран Запада Россия в результате революции и гражданской войны потеряла еще десять лет.
«Новая экономическая политика», пресловутый нэп, столь превозносимый ревнителями «социализма с человеческим лицом» горбачевского разлива, лишь восстановил в большинстве отраслей уровень 1913 года[53]:
Однако следовало двигаться дальше, причем двигаться как можно быстрее. Основным законом международной политики является право сильного. То, что в ближайшие годы начнется новая мировая война, было достаточно очевидным. Как справедливо заметил Сталин, выступая 4 февраля 1931 года на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности:
«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут…»[54].
Под руководством Сталина в СССР начинает осуществляться программа форсированной индустриализации. Одновременно проводится массовая коллективизация крестьянских хозяйств. В тех условиях это было единственным реальным способом обеспечить промышленность рабочей силой, а государство – хлебом.
Наверстывая десятки лет отставания, наша страна совершает стремительный рывок в промышленном развитии54:[55]
Несмотря на то, что первый (1929-1932) и второй (1933-1937) пятилетние планы не были выполнены в полном объеме, разрыв между СССР и ведущими западными странами существенно сократился.
Произведено в 1929 году[56]:
Произведено в 1937 году[57]:
В результате во время Великой Отечественной войны советская военная промышленность оказалась способной на равных противостоять не только германской промышленности, но и работавшей на Германию промышленности оккупированных европейских стран.
Произведено за время 2-й мировой войны, тыс. шт.[58]
Как справедливо отметили в своей работе Л.А. Гордон и Э.В. Клопов:
«Здесь стоит снова обратиться к сопоставлению форсированного промышленного роста в 1928-1940 гг. и нормального, нефорсированного развития русской промышленности в 1900-1913 гг. За каждым из этих равнопродолжительных периодов последовало военное столкновение нашей страны с одним и тем же внешним противником. Война выступила в качестве своего рода экзаменатора, проверяющего результаты сделанного. Причем во втором случае экзаменатор был гораздо "строже'', нежели в первом. Всю первую мировую войну Германия и ее союзники воевали на два фронта и могли выставить против России лишь меньшую часть своих армий; большая их часть оставалась на западном театре военных действий. Три года из четырех лет Великой Отечественной войны Советский Союз вел борьбу с фашистской Германией практически один на один. Не треть, как в 1914-1918 гг., а примерно 3/4 немецких вооруженных сил было сосредоточено против нас в 1941-1945 гг. Тем не менее, дореволюционная Россия не сумела добиться военного успеха, а Советский Союз сокрушил фашизм»[59].
Сталин не только подготовил экономику и армию к предстоящей войне, но и лично возглавил советские Вооруженные Силы после начала боевых действий. 30 июня 1941 года он становится председателем Государственного Комитета Обороны, 19 июля – наркомом обороны, 8 августа – Верховным главнокомандующим[60].
Вот что пишет в своих мемуарах маршал A.M. Василевский:
«Оправданно ли было то, что Сталин возглавил Верховное Главнокомандование? Ведь он не был профессионально военным деятелем.
Безусловно, оправданно.
В тот предельно трудный период наилучшим решением, учитывая величайший ленинский опыт периода гражданской войны, являлось объединение в одном лице функции партийного, государственного, экономического и военного руководства. У нас была только одна возможность: немедленно превратить страну в военный лагерь, сделать тыл и фронт единым целым, подчинить все наши силы задаче разгрома немецко-фашистских захватчиков. И когда Сталин, как Генеральный секретарь, Председатель Совета Народных Комиссаров, Председатель ГКО, стал еще и Верховным Главнокомандующим, наркомом обороны, открылись более благоприятные возможности для успешной борьбы за победу…
Конечно, Сталин, принимая руководство сражающимися с врагом Вооруженными Силами, не обладал в полной мере военными знаниями, какие требовались в области современного оперативного искусства. Но у него был опыт гражданской войны, он знал процесс советского военного строительства и развития военного дела. Однако решающим, полагаю, являлся громадный политический авторитет Сталина, доверие к нему народа, Вооруженных Сил.
По моему глубокому убеждению, И.В.Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным и личного обаяния.
Н.В.Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного КомитетаОбороны и при постоянной работе в Ставке. Он неторопливо, чуть сутулясь, прохаживается, внимательно слушает выступающих, иногда задает вопросы, подает реплики. А когда кончится обсуждение, четко сформулирует выводы, подведет итог. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений ЦК партии или ГКО, а также директив или приказов Верховного Главнокомандующего. Но бывало, что кто-то по указанию Сталина прямо на заседании готовит проект. Сталин подойдет, прочитает написанное, иногда внесет поправки, а если проект не удовлетворяет, сам продиктует его новый вариант.
Подобная практика существовала и в Ставке. Если во время обсуждения вопроса возникала необходимость, Сталин предлагал кому-либо, в том числе и мне, готовить директиву. Написанная от руки, она тут же подписывалась Сталиным или как Верховным Главнокомандующим, или как наркомом обороны, и ее немедленно несли на шифровку и телеграф для передачи в войска. Однако такая практика работы над документами не снижала требовательности Сталина к их содержанию и литературным качествам»[61].
«Завершился и процесс роста Сталина как военачальника. Я уже писал, что в первые месяцы войны у него порой проскальзывало стремление к фронтальным прямолинейным действиям советских войск. После Сталинградской и особенно Курской битв он поднялся до вершин стратегического руководства. Теперь Сталин мыслит категориями современной войны, хорошо разбирается во всех вопросах подготовки и проведения операций. Он уже требует, чтобы военные действия велись творчески, с полным учетом военной науки, чтобы они были и решительными и маневренными, предполагали расчленение и окружение противника. В его военном мышлении заметно проявляется склонность к массированию сил и средств, разнообразному применению всех возможных вариантов начала операций и ее ведения. И.В. Сталин стал хорошо разбиратьсяне только в военной стратегии, что давалось ему легко, ибо он превосходно владел искусством политической стратегии, но и в оперативном искусстве.
Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооруженных Сил проявил все основные качества советского полководца. Он умело руководил действиями фронтов, и все советское военное искусство за годы войны показало силу, творческий характер, было значительно выше, чем военное искусство хваленой на Западе немецко-фашистской военной школы»[62].
Воздает должное Сталину как полководцу и маршал Г.К. Жуков:
«Могу сказать, что ИВ. Сталин позднее овладел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела. Эти способности И.В. Сталина, как Верховного Главнокомандующего, особенно раскрылись начиная со Сталинградской битвы.
Получившая распространение версия о том, что Верховный Главнокомандующий изучал обстановку и принимал решения по глобусу, не соответствует действительности. Конечно, он не работал с картами тактического предназначения, да это ему и не нужно было. Но в оперативных картах с нанесенной на них обстановкой он разбирался неплохо.
В руководстве вооруженной борьбой в целом И.В. Сталину помогали его природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая осведомленность. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу, успешного проведения той или иной наступательной операции. Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим»[63].
Благодаря Сталину народы нашей страны были спасены от порабощения и уничтожения, а советские Вооруженные Силы сокрушили сильнейшую армию мира – немецкий вермахт.
В ходе 2-й мировой войны Советский Союз получил значительные территориальные приращения. Были возвращены Западная Украина и Западная Белоруссия, Прибалтика, Печенгская область, отторгнутые от нашей страны в ходе революционной смуты. Исправляя последствия преступно-близорукой политики русских царей, Сталин вернул большую часть Выборгской губернии, подаренной Александром I Великому княжеству Финляндскому, Южный Сахалин и Курильские острова, уступленные Японии по результатам бездарно проигранной русско-японской войны 1904-1905 годов. В состав СССР вошли изрядная часть Восточной Пруссии, а также Северная Буковина. Получив сферу влияния в Европе и в Азии, Советский Союз стал одной из двух сверхдержав.
Не успела завершиться 2-я мировая война, как Соединенные Штаты, располагая атомной бомбой и стремясь к мировому господству, начали подготовку к нападению на нашу страну. 5 марта 1946 года, выступая в американском университетском городе Фултоне, Черчилль фактически открыто провозгласил начало «холодной войны» против СССР.
Однако и эти планы были сорваны. В кратчайшие сроки восстановив разрушенную промышленность, уже 29 августа 1949 года Советский Союз произвел первое испытание собственного ядерного оружия. Именно при Сталине началось создание ракетно-ядерного щита, до сих пор мешающего «мировому сообществу» разъяснить нам преимущества демократии (как это уже сделано с Югославией и Ираком).
Страна стремительно залечивала военные раны. Быстрыми темпами развивалась промышленность. С каждым годом рос уровень жизни советских людей. Только глупцы и демагоги могут всерьез утверждать, будто эти успехи были достигнуты «не благодаря, а вопреки Сталину».
Часть 2
Каковы масштабы сталинских репрессий?
Эти господа исходили из того правильного расчета, что чем чудовищнее солжешь, тем скорей тебе поверят. Рядовые люди скорее верят большой лжи, нежели маленькой. Это соответствует их примитивной душе. Они знают, что в малом они и сами способны солгать, ну а уж очень сильно солгать они, пожалуй, постесняются. Большая ложь даже просто не придет им в голову. Вот почему масса не может себе представить, чтобы и другие были способны на слишком уж чудовищную ложь, на слишком уж бессовестное извращение фактов. И даже когда им разъяснят, что дело идет о лжи чудовищных размеров, они все еще будут продолжать сомневаться, и склонны будут считать, что, вероятно, все-таки здесь есть доля истины. Вот почему виртуозы лжи и целые партии, построенные исключительно на лжи, всегда прибегают именно к этому методу. Лжецы эти прекрасно знают это свойство массы. Солги только посильней – что-нибудь от твоей лжи да останется.
Адольф Гитлер. Моя борьба
Глава 1
Приговоренные к высшей мере
Результаты правления Сталина говорят сами за себя. Чтобы их обесценить, сформировать в общественном сознании негативную оценку сталинской эпохи, борцам с тоталитаризмом волей-неволей приходится нагнетать ужасы, приписывая Сталину чудовищные злодеяния.
На состязании лжецов
В обличительном раже сочинители антисталинских страшилок словно соревнуются, кто соврет сильней, наперебой называя астрономические цифры погибших от рук «кровавого тирана». На их фоне диссидент Рой Медведев, ограничившийся «скромной» цифрой в 40 миллионов, смотрится какой-то белой вороной, образцом умеренности и добросовестности:
«Таким образом, общее число жертв сталинизма достигает, по моим подсчетам, цифры примерно в 40 млн человек»[64].
И в самом деле, несолидно. Другой диссидент, сын репрессированного революционера-троцкиста А.В. Антонов-Овсеенко, без тени смущения называет вдвое большую цифру:
«Подсчеты эти весьма и весьма приблизительны, но в одном я уверен: сталинский режим обескровил народ, уничтожив более 80 миллионов лучших его сыновей»[65].
Профессиональные «реабилитаторы» во главе с бывшим членом Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлевым ведут речь уже про 100 миллионов:
«По самым скромным подсчетам специалистов комиссии по реабилитации, наша страна за годы сталинского правления потеряла около 100 миллионов человек. В это число включены не только сами репрессированные, но и обреченные на гибель члены их семей и даже дети, которые могли быть рождены, но так и не появились на свет»[66].
Впрочем, по версии Яковлева пресловутые 100 миллионов включают в себя не только прямые «жертвы режима», но и неродившихся детей. Зато писатель Игорь Бунич без стеснения утверждает, будто все эти «100 миллионов человек были безжалостно истреблены»[67].
Однако и это еще не предел. Абсолютный рекорд поставил Борис Немцов, возвестивший 7 ноября 2003 года в программе «Свобода слова» на телеканале НТВ про 150 миллионов человек, якобы потерянных российским государством после 1917 года.
На кого рассчитаны эти фантастически-нелепые цифры, охотно тиражируемые российскими и зарубежными средствами массовой информации? На тех, кто разучился думать самостоятельно, кто привык некритически принимать на веру любую чушь, несущуюся с экранов телевизоров.
В абсурдности многомиллионных цифр «жертв репрессий» легко убедиться. Достаточно открыть любой демографический справочник и, взяв в руки калькулятор, произвести несложные расчеты. Для тех же, кому лень это сделать, приведу небольшой наглядный пример.
По данным переписи населения, проведенной в январе 1959 года, численность населения СССР составила 208 827 тысяч человек. К концу 1913 года в тех же границах проживало 159 153 тысячи человек[68]. Нетрудно подсчитать, что средний ежегодный прирост населения нашей страны в период с 1914 по 1959 год составлял 0,60%.
Теперь посмотрим, как росло в те же годы население Англии, Франции и Германии – стран, также принявших активное участие в обеих мировых войнах[69].
* В том числе ГДР – 17 241 тыс., Западный Берлин – 2199 тыс., ФРГ – 53 224 тыс.
Итак, темпы прироста населения в сталинском СССР оказались почти в полтора раза выше, чем в западных «демократиях», хотя для этих государств мы исключили крайне неблагоприятные в демографическом отношении годы 1-й мировой войны. Могло ли быть такое, если бы «кровавый сталинский режим» уничтожил 150 миллионов или хотя бы 40 миллионов жителей нашей страны? Разумеется, нет!
Сто десять миллионов потеряны и найдены
Однако профессиональных борцов с тоталитаризмом так просто не возьмешь. В ответ на сравнение с Англией и Францией очередной обличитель с пеной у рта заявляет, что «по подсчетам Менделеева» в России к такому то году должно было жить 400… 500… 600 миллионов человек. Соответственно, все недостающие граждане – жертвы большевистских палачей.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении выясняется, что работу Д.И. Менделеева «К познанию России» (1906), где великий русский химик имел неосторожность сделать свой прогноз, доморощенные «демографы», за редчайшим исключением, не читали. Источником их вдохновения, как правило, служит статья сбежавшего на Запад во время Великой Отечественной войны профессора И.А. Курганова. Этот опус беглого «экономиста, политолога, историка и публициста» (как рекомендуют Ивана Алексеевича эмигрантские справочники), скромно названный «Три цифры», неоднократно перепечатывался в различных заграничных изданиях, в том числе и в главном органе НТС журнале «Посев» (1977, №12).
После углубления «перестройки» с данным трудом смогли ознакомиться и отечественные читатели – в 1990 году он был опубликован в еженедельнике «Аргументы и факты». Как явствует из аннотации, текст статьи был предоставлен «АиФ» некоей Е.А. Белоконь, преподавательницей Историко-архивного института, возглавляемого видным деятелем тогдашнего «демократического движения», почетным доктором Еврейской теологической семинарии Ю.Н. Афанасьевым. При этом Елена Аркадьевна пытается представить себя знатоком вопроса, для чего упоминает о личном знакомстве с внуком Курганова. Между тем, ученая дама даже не знает дату смерти профессора, уверяя читателей «АиФ», будто тот умер «в конце 60-х гг.», в то время как на самом деле Иван Алексеевич дожил до 1980 года.
Какие же доводы приводит И.А. Курганов, отстаивая версию о массовом уничтожении населения России большевиками?
«Ф. Достоевский еще в 1871 г. высказал предположение, что социальное переустройство общества может обойтись народу в сто миллионов голов.
Революция в России началась восстанием 1917 г., затем развернулась в гражданской войне, индустриализации, коллективизации и в полном переустройстве общества. Народ за это время понес действительно крупные потери, особенно в начальный период революции и в период диктатуры Сталина. Вот некоторые цифры:
численность населения России в 1917 г. в границах до 17 сентября 1939 г. была 143,5 млн;
естественный прирост населения за 1918-1939 гг. нормально должен быть 64,4 млн (по коэффициенту 1,7, принятому за основу демографических расчетов Госплана СССР);
механический прирост населения в 1940 г. – 20,1 млн чел. Сюда включено население территорий, присоединенных в 1940 г., а также последующие присоединения (900 тыс. – Карпатская Русь, 100 тыс. – Тува и население уточненных в 1945 г. границ с Польшей);
естественный прирост населения за 1940-1959 гг. в современных границах нормально должен быть 91,5 млн;
следовательно, общая численность населения в 1959 г. должна была составлять 319,5 млн;
в действительности по переписи 1959 г. оказалось 208,8 млн.
Общие потери населения – 110,7 млн.
Таким образом, население СССР потеряло в связи с событиями 1917-1959 гг. сто десять миллионов человеческих жизней»[70].
Как мы видим, количество «жертв тоталитарного режима» Курганов определяет косвенным способом. По его мнению, естественный прирост населения СССР «нормально должен быть» 1,7% в год. А поскольку он оказался меньше, разница между расчетной и реальной цифрами и есть умученные большевиками.
Однако откуда же взялись эти таинственные 1,7% прироста, и почему именно такой ежегодный прирост следует рассматривать как «нормальный»? Если мы посмотрим на другие страны, то там этот показатель был гораздо меньшим. Даже без учета мировых войн. Например, в 1920-1940 гг. население Англии в среднем ежегодно увеличивалось на 0,49%, Германии – на 0,61%, Италии – на 0,85%, Франции – на 0,13%[71].
Ссылка на «демографические расчеты Госплана СССР» тоже не проходит. Мало ли что там могли запланировать. Спрогнозировали бы советские плановики ежегодный прирост в 10%, решив, что в условиях социализма бабы будут рожать ежегодно – и что, считать такой темп роста населения «нормальным»? А весь недобор заносить в графу «погибших от рук коммунистических палачей»?
Впрочем, не буду интриговать читателя. 1,7% в год – это естественный прирост населения царской России накануне 1-й мировой войны. Точнее говоря, в 1909-1913 гг. он составил 1,67%[72].
Таким образом, Курганов фактически утверждает: не случись революции, население России продолжало бы ежегодно возрастать на 1,7%. Если же реальный темп роста оказался не столь высок, то виновны в этом исключительно большевики с их «социальным переустройством общества».
Чтобы проверить обоснованность подобных обвинений, у нас есть простой и наглядный способ. Как известно, одной из составных частей Российской Империи, а именно Финляндии, посчастливилось избежать «ужасов большевизма». Возьмем методику Курганова, применим ее к этой стране и посмотрим, что получится. В 1909 году там проживало 3015,7 тыс. человек, в 1913-м – 3196,7 тыс.[73] Нетрудно подсчитать, что накануне 1-й мировой войны население Великого Княжества в среднем ежегодно увеличивалось на 1,47%.
Итак, согласно логике Курганова, 1,47% – это и есть тот самый «нормальный» естественный прирост финляндского населения, который должен сохраняться все последующие годы, невзирая на любые катаклизмы.
Несложно убедиться, что при таком темпе роста к 1960 году численность населения Финляндии должна была составить 6340,6 тыс. человек. В действительности же в это время там проживало лишь 4430 тыс.[74] Таким образом, по логике Курганова выходит, что Финляндия «потеряла в связи с событиями 1917-1959 гг. 1,91 млн человеческих жизней».
Сопоставим эту внушительную цифру с реальными потерями наших соседей за указанный период. Гражданская война обошлась Финляндии примерно в 30 тыс. жизней, из которых большую часть составляют жертвы «белого террора»: 8,3 тыс. казненных, 12 тыс. умерших в концлагерях[75]. Советско-финская война 1939-1940 гг. по официальным финским данным стоила чуть больше 25 тыс. человек[76], хотя есть и более высокие оценки. Участие в Великой Отечественной войне на стороне Гитлера – 82 тыс. человек[77]. Вот, пожалуй, и все. В сумме эти цифры не покрывают и десятой доли от «недостачи». И как назло, нет большевиков, на чьи «массовые репрессии» можно было бы списать все остальное.
Полученный на примере Финляндии заведомо абсурдный результат[78] наглядно демонстрирует, мягко говоря, ошибочность методики Курганова. Остается лишь выяснить, где же именно кроется ошибка. Или, вернее сказать, сознательный подлог.
Сегодня даже профессиональные антисоветчики-НТСовцы, говоря о расчетах Курганова, вынуждены признавать:
«Разница – 110 млн – представляет собой ''демографический дефицит", куда входят и не родившиеся, и фактически погибшие»[79]
Что такое «естественный прирост населения»? Это разница между количеством родившихся и количеством умерших. Следовательно, уменьшение прироста может проистекать как из повышения смертности, так и из недобора рождений. Снижение же рождаемости в развитых странах наблюдается повсеместно, вне зависимости от социального строя.
В науке о воспроизводстве населения уже давно известно явление так называемого демографического перехода. Суть его в том, что любая страна по мере своего социально-экономического развития проходит три демографические стадии.
На первой из них население растет медленно, поскольку высокая рождаемость компенсируется столь же высокой смертностью.
Затем благодаря развитию медицины происходит значительное снижение смертности, в то время как рождаемость по-прежнему остается на высоком уровне. Вследствие этого прирост населения резко возрастает. Это вторая стадия.
Наконец, начинается снижение рождаемости и, как результат, снижение прироста населения. Это третья стадия. Причины снижения рождаемости кроются в переходе основной массы населения к городскому образу жизни, эмансипации женщин и т.п.
Процессы демографического перехода наблюдаются во всем мире, начиная с конца XVIII века, однако идут они крайне неравномерно. Если развитые страны Запада уже давно находятся на третьей стадии, то в современных развивающихся странах демографическая ситуация соответствует второй стадии. На этой же стадии находилась и Россия начала XX века. Таким образом, объявлять естественный процесс снижения рождаемости по мере развития общества результатом «геноцида собственного народа» не только антинаучно, но и попросту лживо.
Все это прекрасно осознавал и сам Курганов. Однако, желая во что бы то ни стало напакостить своей бывшей Родине, занялся прямой манипуляцией, пытаясь выдать недобор рождений за «людские потери».
Впрочем, рассуждая о «потерянных человеческих жизнях», Курганов всего лишь недоговаривает, что в их число он включил не только «умученных большевиками», но и неродившихся. Зато те, кто на него ссылается, начиная от Солженицына с его «Архипелагом Гулагом» и кончая издающимся на Дальнем Востоке журналом «Океанские Вести», уже безо всяких сомнений зачисляют эти 110 миллионов в разряд «погибших» или «уничтоженных»:
«На Западе двенадцать лет тому назад опубликовано статистическое исследование русского профессора Курганова. Конечно, никто никогда не опубликует официальной статистики, сколько погибло у нас в стране от внутренней войны режима против народа. Но профессор Курганов косвенным путем подсчитал, что с 1917 года по 1959 только от внутренней войны советского режима против своего народа, то есть от уничтожения его голодом, коллективизацией, ссылкойкрестьян на уничтожение, тюрьмами, лагерями, простыми расстрелами – только от этого у нас погибло, вместе с нашей гражданской войной, 66 миллионов человек. Этой цифры почти невозможно себе представить. В нее нельзя поверить. Профессор Курганов приводит другую цифру; сколько мы потеряли во Второй мировой войне. Этой цифры тоже нельзя представить. Эта война велась, не считаясь с дивизиями, с корпусами, с миллионами людей. По его подсчетам, мы потеряли во Второй мировой войне от пренебрежительного и неряшливого ее ведения 44 миллиона человек! Итак, всего мы потеряли от социалистического строя – 110 миллионов человек!»[80]
«Людские потери СССР с 1917 по 1959 год (войны, голод, репрессии), по словам американского профессора И.Курганова, составили 110 миллионов человек»[81].
Кстати, имеется еще один источник недостачи населения – механическая убыль за счет эмиграции. Бежавшие от революции «бывшие», спасающиеся от возмездия гитлеровские прихвостни, ищущие колбасы и свободы всевозможные невозвращенцы – по отношению к этой публике говорить о «потерянных жизнях» можно лишь в переносном, образном смысле. Понятно, что для предавшего Родину Курганова дальнейшая жизнь превратилась в животное существование, однако не стоит принимать эту метафору слишком прямолинейно.
Интересно отметить, что вздорность кургановской «методики» признает и один из наиболее квалифицированных эмигрантских демографов Сергей Максудов[82]:
«И. Курганов является характерным представителем эмигрантской демографической науки. Скорее, следовало бы сказать, псевдонауки. Так как подлинно научное направление не замыкается на собственный результат, а рассматривает всеимеющиеся по данному вопросу сведения; не исходит из априори известных предпосылок, а стремится к установлению истины, какой бы неожиданной она не была; пересматривает свою методику под воздействием критических замечаний. Эти признаки почти полностью отсутствуют у рассматриваемой школы. Они печатаются в нескольких популярных изданиях … не пытаются проанализировать почему у западных демографов иные результаты, а обычно просто замалчивают их исследования или выхватывают из них отдельные угодные для концепции сведения, очень враждебно относятся к любым критическим замечаниям, и, декларируя на словах заинтересованность в установлении истины, отказываются обсуждать вопросы по существу»[83].
Умиляет также трогательное стремление «демографов»-антисоветчиков свалить вину за все потери российского населения исключительно на большевиков. Тут и отказ от учета жертв 1-й мировой войны, и демонстративное игнорирование «белого террора», который якобы не шел ни в какое сравнение с «красным»:
«Что касается ''белого террора", то согласно данным по Крыму, число его жертв примерно в 260 раз меньше красного и на итог не влияет»[84].
А как же быть с прогнозом Менделеева? Дело в том, что Дмитрий Иванович просто взял и экстраполировал данные, полученные в результате первой общероссийской переписи 1897 года:
«Для всей же России, взятой как целое, на основании данных, собираемых Центральным статистическим комитетом Мин-ва В.Д. о числе рождающихся и умирающих, должно принять прирост никак не менее 15 чел. в год на 1000 жителей. Это допущение дает следующее вероятное количество всего населения России по годам:
1950 – 282,7 млн
2000 – 594,3 млн»[85].
О том, что в дальнейшем рождаемость будет снижаться, великий русский ученый не подозревал. Да и как ему было об этом догадаться, если в те времена даже в Германии ежегодный прирост населения составлял 1,5%[86].
Между тем такой подход оказался в корне неверным:
«Демографы уже давно отказались от математической экстраполяции в будущее данных о естественном приросте населения за какой-то отрезок времени в прошлом. Подобный примитивный расчет по сложным процентам на сколько-нибудь длительный срок выявил свою полную несостоятельность, ибо не принимает во внимание предстоящие изменения в половозрастной структуре населения, в соотношении городского и сельского населения и многие другие факторы, определяющие рождаемость»[87].
В отличие от умершего в 1907 году Менделеева, Курганов прекрасно знал, что снижение рождаемости и, соответственно, темпов прироста населения типично для всех современных развитых стран. Таким образом, разница между Менделеевым и Кургановым – это разница между добросовестно ошибающимся ученым и подонком, сознательно подтасовывающим факты, чтобы побольнее пнуть свою страну.
Говорят архивные документы
Чтобы узнать истинное число казненных при Сталине, совершенно не обязательно заниматься гаданиями на кофейной гуще. Достаточно ознакомиться с рассекреченными документами. Наиболее известным из них является докладная записка на имя Н.С. Хрущева от 1 февраля 1954 года:
«Секретарю ЦК КПСС
товарищу Хрущеву Н.С
В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц о незаконном осуждении за контрреволюционные преступления в прошлые годы Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами и в соответствии с Вашим указанием о необходимости пересмотреть дела на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления и ныне содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем:
По имеющимся в МВД СССР данным, за период с 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе:
к ВМН – 642 980 человек,
к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 369 220 человек,
в ссылку и высылку – 765 180 человек.
Из общего количества арестованных, ориентировочно, осуждено: 2 900 000 человек – Коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особым совещанием и 877 000 человек – судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной Коллегией.
…
Генеральный прокурор Р. Руденко
Министр внутренних дел С. Круглое
Министр юстиции К. Горшенин»[88]
Как явствует из документа, всего с 1921 по начало 1954 года по политическим обвинениям было приговорено к смертной казни 642 980 человек, к лишению свободы – 2 369 220, к ссылке – 765 180.
Однако существуют и более подробные данные о числе осужденных к высшей мере за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления[89]:
Таким образом, за 1921-1953 годы были приговорены к смертной казни 815 639 человек. Всего же в 1918-1953 годы по делам органов госбезопасности были привлечены к уголовной ответственности 4 308 487 человек, из которых 835 194 осуждены к высшей мере[90].
Итак, «репрессированных» оказалось несколько больше, чем указано в докладной от 1 февраля 1954 года. Впрочем, разница не слишком велика – цифры одного порядка.
Кроме того, вполне возможно, что среди получивших приговоры по политическим статьям затесалось изрядное количество уголовников. На одной из хранящихся в архиве справок, на основании которых составлена приведенная выше таблица, имеется карандашная помета: «Всего осужденных за 1921-1938 гг. – 2 944 879 чел., из них 30% (1062 тыс.) – уголовники»[91].В таком случае общее количество «жертв репрессий» не превышает трех миллионов. Однако чтобы окончательно прояснить этот вопрос, необходима дополнительная работа с источниками.
Также следует иметь в виду, что не все приговоры приводились в исполнение. Например, из 76 смертных приговоров, вынесенных Тюменским окружным судом в первой половине 1929 года, к январю 1930 года 46 были изменены или отменены вышестоящими инстанциями, а из оставшихся приведено в исполнение только девять[92].
С 15 июля 1939-го по 20 апреля 1940 года за дезорганизацию лагерной жизни и производства был приговорен к высшей мере наказания 201 заключенный. Однако затем части из них смертная казнь была заменена заключением на сроки от 10 до 15 лет[93].
В 1934 году в лагерях НКВД содержалось 3849 заключенных, осужденных к высшей мере с заменой лишением свободы. В 1935 году таких заключенных было 5671, в 1936-м – 7303, в 1937-м – 6239, в 1938-м – 5926, в 1939-м – 3425, в 1940-м – 4037 человек[94].
Глава 2
Заключенные
Как мы наглядно убедились, многомиллионные цифры «умученных большевиками» имеют мало общего с действительностью. Разберемся теперь с количеством заключенных, находившихся при Сталине в местах лишения свободы.
Полтора миллиарда арестованных
Именно такая фантастическая цифра прозвучала 8 мая 2010 года в эфире радиостанции «Эхо Москвы» в ходе беседы ведущей Нателлы Болтянской с заместителем председателя совета общества «Мемориал» Никитой Петровым:
«Н.Петров: Нет-нет. Это, действительно, произошло, но причина-то здесь вовсе не в том, что Лаврентий Павлович оказался добрый или Сталин вдруг внезапно подобрел. Надо же просто учитывать то, что при Ежове в годы большого террора, тех самых массовых операций НКВД было арестовано свыше полутора тысяч миллионов человек.
Н.Болтянская: "Тысяч миллионов"?
Н.Петров: Полторы тысячи миллионов было арестовано с июля 1937 года по ноябрь 1938-го.
Н.Болтянская: Так это же бешеные цифры.
Н.Петров: Да. По 100 тысяч человек в месяц примерно.
Н.Болтянская: Это тоже подтверждено?
Н.Петров: Конечно. Это подтверждено, опубликована статистика.
Н.Болтянская: Просто после каждой передачи нам же пишут, что "вы все врете".
Н.Петров: Ну, я понимаю, люди могут врать. Но пусть они тогда читают те документы, которые были изданы хотя бы в Международном фонде демократии.
Н.Болтянская: Полторы тысячи миллионов арестованных?
Н.Петров: Да, полторы тысячи миллионов арестованных.
Н.Болтянская: Фантастика».
Разумеется, в данном случае мы имеем дело с оговоркой. Однако несмотря на неоднократные намеки ведущей, историк-«мемориалец» даже не пытается задуматься, оценить звучащие цифры с точки зрения здравого смысла. Вместо этого он с упорством токующего тетерева вновь и вновь повторяет фразу насчет «полутора тысяч миллионов».
Впрочем, в конце концов, ошибка была исправлена:
«Н.Болтянская: Я, все-таки, хочу вернуться чуть назад. Все-таки, цифра 1,5 миллиона или 1,5 тысячи миллионов? Я смотрю на вашу статью – там приводится цифра арестованных за период Большого террора 1,5 миллиона.
Н.Петров: 1,5 миллиона, конечно.
Н.Болтянская: Потому что мы с вами как-то немножечко увеличили эту цифру несколько минут назад.
Н.Петров: Нет, 1,5 миллиона, конечно».
Совсем «немножечко» – всего лишь в тысячу раз. Цифра вышла совершенно несуразная, неудивительно, что ведущая спохватилась. А вот если бы господин Петров ошибся не в тысячу, а, скажем, в десять раз, то его «откровения» вполне могли принять всерьез. Как это случилось с небезызвестной О.Г. Шатуновской.
Отсидев при Сталине по обвинению в троцкистской контрреволюционной деятельности, в 1955 году Ольга Григорьевна была включена в состав Комитета партийного контроля (КПК) при ЦК КПСС. Следующие несколько лет Шатуновская активно занималась разоблачением «культа личности». В частности, она входила в состав комиссии, созданной Президиумом ЦК КПСС в 1960 году для расследования убийства СМ. Кирова.
После начала «перестройки» Шатуновская приняла посильное участие в инициированной Горбачевым истерической антисталинской кампании. Ее воспоминания активнейшим образом использовались тогдашней прессой для обличения «преступлений сталинского режима»:
«Комитет госбезопасности СССР прислал в комиссию по расследованию документ с цифрами репрессий. С 1 января 1935 г. по 22 июня 1941 г. было арестовано 19 млн 840 тыс. ''врагов народа". Из них 7 млн было расстреляно. Большинство остальных погибло в лагерях»[95].
Эта мифическая «справка КГБ» получила широчайшее хождение в перестроечной литературе. В частности, на нее ссылается все тот же А.В. Антонов-Овсеенко[96].
Увы, начавшееся в скором времени открытие советских архивов нанесло антисталинской мифологии сокрушительный удар. Оказалось, что Ольга Григорьевна либо страдает потерей памяти по причине преклонного возраста[97], либо сознательно врет. О чем бы ни шла речь, будь то обстоятельства, связанные с убийством Кирова, или вопрос о масштабах репрессий, ее рассказы вступали в вопиющее противоречие с документально установленными фактами.
Будучи уличенной во лжи, Шатуновская попыталась неуклюже оправдаться:
«После того, как 64 тома материалов были сданы в архив, а я была вынуждена уйти из КПК (1962 г.), сотрудники КПК совершили подлог – часть основных документов они уничтожили, а часть – подделали…
Как сообщил Н.Катков, им не обнаружен важнейший документ – сводка КГБ о количестве репрессированных с 1935 по 1941 г.»[98]
Однако как сказано в записке Центральной контрольной комиссии (ЦКК) Компартии РСФСР в ЦК КПСС «О результатах проверки заявлений О.Г. Шатуновской об обстоятельствах убийства СМ. Кирова» от 22 августа 1991 года, подписанной заместителем председателя ЦКК Н.Ф. Катковым:
«Сообщение Шатуновской о подмене и исчезновении ряда "важных" документов не нашло подтверждения.
Приведенные Шатуновской сведения о том, что КГБ СССР представлял в комиссию по расследованию данные о репрессировании в 1935-1941 гг. 19 миллионов 840 тысяч человек, противоречат ее же сообщению в ЦК КПСС за I960 год, в котором названа цифра – 2 млн человек»[99].
Нетрудно заметить, что Шатуновская фактически приписала лишний нуль к реальным цифрам.
Аналогичным образом поступил и А.В. Антонов-Овсеенко:
«По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 миллионов – по числу пайкодач в первые послевоенные годы. То был пик, но не первый, такой же крутой высится над годом тридцать девятым»[100].
Увы, вскоре выяснилось, что мы имеем дело с вульгарной подтасовкой:
«Статистика заключенных ГУЛАГа, приводимая А.В. Антоновым-Овсеенко, построена на свидетельствах, как правило, далеких от истины. Так, он, в частности, пишет в упомянутой статье: ''По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 миллионов – по числу пайкодач в первые послевоенные годы". В списке лиц, пользовавшихся этим документом, фамилия Антонова-Овсеенко отсутствует.Следовательно, он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов, причем с грубейшим искажением смысла. Если бы А.В. Антонов-Овсеенко видел этот документ, то наверняка бы обратил внимание на запятую между цифрами 1 и б, так как в действительности осенью 1945 г. в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 млн, а 1,6 млн заключенных.
Тот факт, что предположительная статистика А.В. Антонова-Овсеенко, равно как и сведения О.Г. Шатуновской, опровергаются данными первичных гулаговских материалов, делает дальнейшее ведение полемики на эту тему совершенно бессмысленной. Добавим только, что в материалах всесоюзных переписей населения 1937 и 1939 гг. численность спецконтингента НКВД группы "В" (заключенные и трудпоселенцы) совпадает с нашими данными, взятыми из статистической отчетности ГУЛАГа НКВД СССР, тюремного управления НКВД СССР и Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР»[101].
В подтверждение своих выдумок обличители сталинизма часто ссылаются на некие «свидетельства очевидцев»:
«Копию документа Кузнецов показал помощнику Хрущева И.П.Алексахину. Иван Павлович пробыл на Колыме 10 лет, Ольга Шатуновская – намного дольше. Им доподлинно известно, что на земле Дальстроя и Приморья единовременно работало около миллиона заключенных. Эту цифру в откровенной беседе с Кузнецовым, разумеется, уже после XX съезда, назвал бывший начальник Дальстроя Иван Никишов, Герой Социалистического Труда»[102].
«Незадолго до войны один из ближайших подручных Берии Богдан Кобулов, сидя за ужином в тесном товарищеском кругу, обронил: сейчас в наших лагерях имеется более 11 миллионовзаключенных. Это лишь в ИТЛ (свидетельство В. Лордкипанидзе)»[103].
Что характерно, сами авторы при этих «откровенных беседах» не присутствовали и «в тесном товарищеском кругу» не сидели. Сообщаемые ими сведения фактически представляют собой пересказ слухов и сплетен – то, что в просторечии именуется «сарафанным радио».
«К сожалению, мы не располагаем данными за последующие годы. Зато нам известна численность населения тюрем и истребительных лагерей в год большой волны, в год тридцать восьмой, – ШЕСТНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ»[104].
Нетрудно догадаться, откуда именно «известна» эта численность. Первоисточником является все то же «сарафанное радио» в диссидентско-шестидесятническом исполнении: «Свидетельство начальника управления Печорского железнодорожного строительства В.А. Барабанова (в передаче В.В. Благовещенского)»[105].
Другим не менее «достоверным» источником служат взятые с потолка или высосанные из пальца умозрительные рассуждения и расчеты:
«Историк Михаил Геллер приводит данные, полученные известным австрийским физиком Александром Вайсбергом, арестованным в 1937 году в Харькове. Он сидел на Холодной Горе, в центральной тюрьме области, где формировались лагерные этапы. Вайсберг с товарищами вели счет арестованным и сопоставляли с численностью населения. Когда Вайсберг 20 февраля 1939 года ушел на этап, в его камере определили, что в Харькове и в области арестовано за два года примерно 5,5 процента населения. К таким же результатам пришли в других местах: 5,5-6 процентов. Приняв первую цифру, получили 9 миллионов по стране. Ознакомившись с этой публикацией в ''Русской мысли" (15 июня, 1990), О. Шатуновская вспомнила,как на Колыме тем же методом получили по 38-му году более 10 миллионов репрессированных»[106].
Забавно, что низкую достоверность подобных «подсчетов» отмечал даже такой матерый антисоветчик, как А.И. Солженицын:
«В тюрьмах вообще склонны преувеличивать число заключенных, и когда на самом деле сидело всего лишь двенадцать-пятнадцатъ миллионов человек, зэки были уверены, что их – двадцать и даже тридцать миллионов. Зэки были уверены, что на воле почти не осталось мужчин, кроме власти и МВД»[107].
При этом будущий Нобелевский лауреат сам себя высек, поскольку, как мы вскоре увидим, «на самом деле» в сталинских лагерях и тюрьмах сидело не 12-15 миллионов, а в несколько раз меньше.
Весомый вклад в мифотворчество внес и незабвенный Никита Сергеевич Хрущев: «Но, когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 млн человек»[108].
Все эти фантастические цифры были с энтузиазмом подхвачены перестроечными публицистами:
«По существующим оценкам, в лагерях в разное время находилось от 10 до 15 млн заключенных, в частности, на момент смерти Сталина – 12 млн человек, т.е. 1/5 – 1/4 часть (!) всех занятых в то время в отраслях материального производства»[109].
Несмотря на открытие советских архивов и неоднократную публикацию документально установленных сведений о количестве заключенных, сказочники-антисталинисты продолжали самозабвенно нести ахинею. Так, в 1998 году вышло сразу два учебника по экономике, авторы которых, не утруждая себя ссылками на какие-либо источники, практически слово в слово повторяют одну и ту же выдумку:
«В СССР (после войны. – И.П.) трудились 1,5 млн немецких и 0,5 японских военнопленных. Кроме того, в системе ГУЛАГа в этот период содержалось примерно 8-9 млн заключенных, чей труд практически не оплачивался»[110].
«Численность заключенных в лагерях составляла от 8 до 9 млн чел., плюс использовался труд 1,5 млн пленных немцев и 500 тыс. – японцев»[111].
Еще бы! Будущие прислужники разворовывающих страну олигархов должны твердо знать «преступления» «кровавого сталинского режима».
Впрочем, всех обличителей переплюнули авторы вышедшей в 1995 году в Варшаве книги «История Польши с древнейших времен до наших дней» Алиция Дыбковская, Малгожата Жарын и Ян Жарын:
«К 1940 г. суммарное число заключенных достигало в них (советских лагерях. – И.П.) около 22 млн человек»[112].
Что же касается архивных данных, в том числе и опубликованных, то такие материалы правдоискатели демонстративно «не замечают», старательно притворяясь, будто подобных документов не существует в природе, либо объявляя их заведомо сфальсифицированными.
Напротив, любой добросовестный исследователь, занявшийся изучением статистики «сталинских репрессий», быстро обнаруживает, что помимо душещипательных рассказов безвинных сидельцев существует масса документальных источников: «В фондах Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти иорганов государственного управления СССР (ЦГАОР СССР)[113] выявлено несколько тысяч единиц хранения документов, относящихся к деятельности ГУЛАГа»[114].
Изучив архивные документы, такой исследователь с удивлением убеждается, что масштабы репрессий, о которых мы «знаем» благодаря средствам массовой информации, не просто расходятся с действительностью, а завышены в десятки раз. После этого он оказывается перед мучительной дилеммой: профессиональная этика требует опубликовать обнаруженные данные, с другой стороны – как бы не прослыть в глазах «общественности» защитником Сталина.
Результатом обычно становится некая компромиссная публикация, содержащая как стандартный набор антисталинских штампов и реверансов в адрес Солженицына и К°, так и подтвержденные документами из архивов сведения о количестве репрессированных. Наиболее ярким примером такого рода публикаций могут служить работы кандидата исторических наук Виктора Николаевича Земскова, который одним из первых ввел в широкий оборот достоверную статистику «сталинских репрессий».
Рождение ГУЛАГа
Вызванный революционными событиями 1917 года развал государственной машины Российской Империи не обошел стороной и систему мест заключения. Бывшие царские тюрьмы практически не охранялись. Как вспоминал тринадцать лет спустя П.И. Стучка, занимавший в марте-августе 1918 года должность наркома юстиции РСФСР: «Режим тогда был так плох, что из тюрем не бежал только тот, кому было лень»
