Читать онлайн Русь арийская. Наследие предков. Забытые боги славян бесплатно

Немецкая экспедиция в Тибет

Как известно, нацистские главари Третьего рейха всерьез верили, что истинные арийцы – это немцы. А если не верили, то, по крайней мере, делали вид, что верят в такую ахинею. Тем не менее это не помешало Гиммлеру мобилизовать ученых и организовать масштабную экспедицию в 1939 году в Тибет. Что искали немецкие ученые в Тибете? Золото или изумруды? Нет. Они мерили лица тибетцев на предмет скуловой ширины, снимали гипсовые маски, измеряли лицевой угол, вычисляли коэффициент цефализации. Немцы надеялись найти в Тибете тех самых мифических «нордических» арийцев, которые, по их представлению, некогда покинули Германию и ушли на восток… Искали, но не нашли. Немцам попадались по большей части типичные коренные тибетцы – представители монголоидной группы населения.

Удачливый француз

Однако то, что не удалось в свое время немцам, удалось французскому исследователя Мишелю Песселю. Он таки отыскал среди заснеженных вершин Гималаев небольшой народ минаро, который обладает всеми чертами европейской антропологической группы. Некоторые представители этого народа даже были похожи на «нордических» арийцев. Этот загадочный народ обитает и по сей день в Западных Гималаях в Ладакхе. Эта область – своеобразное преддверие Тибета. Она расположена в том месте, где соприкасаются границы трех стран – Индии, Пакистана и Китая. Конечно, Пессель обнаружил в Тибете вовсе не «нордических» арийцев, а потомков индоевропейцев, которые в 1400 году до новой эры пришли в Индию из Средней Азии и стали впоследствии индоариями.

А все началось с того, что в конце 50-х годов молодой парижанин Мишель Пессель, водящий спортивный автомобиль и танцующий твист в модных дансингах, случайно купил в парижской букинистической лавке «Грамматику разговорного тибетского языка». Изучение экзотического языка увлекло энтузиаста, и он стал брать уроки у тибетцев-эмигрантов, которые в то время появились в Европе после вторжения Китая в Тибет. Через несколько лет Пессель стал одним из немногих европейцев, способных говорить по-тибетски.

В 1976 году Пессель отправляется путешествовать в отдаленную область Западных Гималаев – Заскар. Пессель писал тогда: «Как случилось, что в свои тридцать девять лет я верю в волшебные сказки? Неужели никогда не повзрослею? Я всегда хотел бродить по долинам затерянных миров и осваивать их. Я всегда был и остаюсь мечтателем, заблудившимся в мире искусственных спутников, сверхзвуковых самолетов, пластмассовых ложек, алюминиевых аэровокзалов, подземных супермаркетов и рукотворных солнц».

Выучив тибетский язык, Пессель совершенно неожиданно увлекся идеей немецкого ученого Карла Йетмара, который в то время изучал народность шина (дарды), проживающую в сопредельных с Кашмиром районах. Йетман обнаружил, что эта народность имеет европеоидную внешность и культуру, сходную с индоевропейской.

Минаро – загадочный народ

В заповедном уголке Западных Гималаев Пессель обнаружил «своих» индоевропейцев. Это и был народ минаро (другое название – брокла), проживающий и поныне в Ладакхе (в долине Дах Хану) в 163 км на юго-запад от Леха, в районе Занскар и в Балтистане. Пессель был уверен, что минаро это осколок древнего праиндоевропейского населения, которое некогда – очень давно спустилось с гор и пришло в Европу.

Рис. 1. Девушка народа минаро (Из книги М. Песселя «Золото муравьев»)

Впрочем, такая точка зрения вряд ли соответствует действительности. Скорее всего, русоволосые, светлокожие и голубоглазые минаро являются потомками «истинных» арийцев, пришедших в Индию три с половиной тысячи лет назад. Они сохранили свой антропологический исходный облик, поселившись в горных малолюдных местах. Оказавшись в изоляции, представители этого народа избежали метисации с местным доарийским населением Индии.

Цивилизация долины Инда

Надо отметить, что Пакистан и Индию до прихода туда индоариев населяли дравиды (смешанная группа населения, сочетавшая в себе признаки австралоидов и европеоидов), а также веддоиды – представители австралоидной группы населения.

Согласно археологическим раскопкам на севере Индостана в долине Инда в 4–3 тысячелетиях до н. э. располагалась цивилизация Хараппы. Тамошнее население строило города, мостило улицы камнем, сооружало бассейны. У хараппцев был водопровод и прочие блага цивилизации в виде ванных комнат. Развалины одного из городов этой древней цивилизации Мохенджо-Даро и по сей день являют собой величественное зрелище. Не будем здесь касаться скользкой и весьма щекотливой темы – когда, кто и как разрушил древнеиндийскую цивилизацию и разорил города Хараппы. Отметим лишь, что в антропологическом отношении хараппцы являли пеструю картину. Большая их часть была австралоидами. Остальные принадлежали к монголоидной группе населения. Среди хараппцев были и средиземноморцы – европеоиды с узкими лицами, а также, что весьма удивительно, и европейцы – представители того самого антропологического типа, который населяет сегодня Среднюю и Центральную Европу.

Минаро – потомки ариев?

Вот именно на этих современных европейцев внешне и похожи представители народа минаро. Минаро еще похожи на дардов. Дарды – это обобщенное и условное название народов (кашмирцы, шина, кхо, кохистанцы), живущих на стыке Афганистана, Пакистана и Индии. Языки, на которых говорят дарды, одновременно имеют сходство и с иранскими, и с индийскими языками. Возможно, это свидетельствует о том, что история происхождения дардов восходит к тем самым древним ариям, которые еще не успели разделиться на иранцев и индусов. Весьма интересно и другое. В отличие от индусов минаро отказались от выращивания крупного рогатого скота из-за якобы его культовой нечистоты. Зато минаро поклоняются горному козлу с длинными рогами. Именно это животное является у них воплощением чистоты и святости. Пессель особое внимание в своих изысканиях отводит этому культу горного козла. Он отмечает параллели с аналогичным древним ближневосточным культом. На закопченных кухнях под Новый год минаро, проживающие в Занскаре, по сей день рисуют сажей рогатый силуэт, который своим обликом напоминает древнерусского… рогатого черта. Кроме того, в окрестностях проживания народа находятся священные камни, чьи гладкие бока, отполированные сотнями прикосновений, покрыты выбитыми силуэтами козлов.

Рис 2. Горный козел – тотем минаро

Рис 3. Горные козлы. Петроглифы. Кавказ

Добавим от себя, что похожий культ горного барана архара – аргали – встречался в древности у народов, населявших Алтайские, Саянские и Тянь-Шаньские горы. Этих животных от козлов отличают стройные ноги и завитые рога. Архары в отличие от козлов предпочитают селиться на пологих холмах и горах и не любят крутые скалы. Однако если вы думаете, что архару, символизирующему солнце, поклонялись предки современных алтайцев, тувинцев, уйгуров и китайцев – то вы ошибаетесь! Горному барану поклонялись проживающие в этих районах восточные скифы – саки. И было это более двух тысяч лет назад.

Кочевая империя индоевропейцев

В степном поясе Евразии с 3-го по 1-е тысячелетие до н. э. процветала кочевая империя праиндоевропейцев. Эти люди выглядели как типичные европейцы. Многие из них имели рыжые и светлые волосы и белую кожу. Обширные степи, простирающиеся от Днепра до Южной Сибири, Монголии, вплоть до китайского Ордоса, населяли динлины. Именно такое название этих статных, высоких, светлоглазых и светлокожих людей с выступающими носами мы встречаем в древнекитайских летописях.

В свое время археолог академик А. П. Окладников высказывал, как казалось тогда, парадоксальную мысль, что именно от европеоидов, населявших евразийские степи, китайцы переняли секреты выплавки металлов, порох, культ коня, колесницы… И в самом деле, согласно археологическим раскопкам именно на Южном Урале впервые в Евразии появляются «классические» боевые колесницы со спицами в колесах. Происходит это около 4 тысяч лет назад. Оттуда боевые колесницы распространяются в Монголию, Китай, Малую Азию, Восточное Средиземноморье, Египет, Европу. Раскопки южноуральских городов Аркаима, Синташты и других, расположенных в Челябинской области, подтверждают эти мысли Окладникова.

Города мастеров

С помощью аэрофотосъемки на Южном Урале выявлено около 500 заброшенных городских поселений ремесленного типа, похожих на Аркаим. По всей видимости, эти поселения являлись городами мастеров – своеобразными цехами, окруженными крепостной стеной. В них изготовлялись детали колесниц, бронзовые втулки, оружие. Дабы защитить эти поселения от набегов разбойников, весьма многочисленных в те времена, вокруг таких поселений возводились стены и выкапывался ров. В каждой из комнат Аркаима обнаружен очаг, колодец и плавильная печь. Это является подтверждением, что Южный Урал являлся уже в те далекие времена своеобразной столицей ремесленников, изготовлявших вооружение, доспехи и колесницы. Именно оттуда все это быстро расходилось по всему огромному пространству Великой степи, попадало в Европу, Малую Азию, Египет и в Китай.

Рис 4. Аркаим – город мастеров. Реконструкция

Городские поселения ремесленного типа, похожие на Аркаим, датируются 1600 годом до н. э. Это время расцвета андроновской культуры, названной так по раскопанному могильнику в селе Андроново на юге Сибири и простиравшейся от Урала до Енисея.

Андроновцы были европеоиды. Реконструкция внешнего облика андроновцев была выполнена М. М. Герасимовым по черепам, обнаруженным в многочисленных курганах Великой степи. Сегодня сходное по антропологическому типу население можно встретить в Центральной и Средней Европе. Очевидно, откуда-то из необъятных просторов Великой степи на юг отправляются племена ариев, которые в середине 2-го тысячелетия до новой эры заселяют сначала Иран, а затем и Индию.

«Культура боевых топоров»

Еще раньше предки современных европейцев – праиндоевропейцы приходят в Европу. Около четырех с половиной тысяч лет назад в лесной части Европы (в Швеции, Норвегии, Германии, Прибалтике и на территории современной России – в междуречье Оки и Волги) внезапно появляются воинственные племена европеоидов-кочевников, вооруженных бронзовыми и выточенными из камня, отполированными до блеска топорами. Археологи эти племена называют культурой боевых топоров. Часть из этих людей так и осталась в Европе и вошла впоследствии в состав населения Германии, Италии, Норвегии, Швеции, Прибалтики и России. Российский (восточный) анклав «культуры боевых топоров» получил название фатьяновской культуры, по имени раскопанного могильника возле села Фатьяново. Однако впоследствии фатьяновцы были частично уничтожены, а частично ассимилированы племенами монголоидных финно-угров, которые стали проникать тогда в лесную часть Восточной Европы.

Лишь гораздо позднее – около IV века уже нашей эры междуречье Оки и Волги, там, где ныне расположена Москва, было заселено предками славян, теснимых гуннами и сопредельными им народами. Но это уже совсем другая история…

Белокурые таримцы

Рис. 5. Мумия европеоида с заплетенными косичками и татуировкой на лбу в виде третьего глаза. Таримская впадина. Китай. XVIII век до н. э.

Однако вернемся к легендам о динлинах, известных по китайским историческим хроникам. Документы 1 тысячелетия до н. э. называют эти северные европеоидные народы именем «бай». В начале прошлого века эти легенды обрели зримое воплощение. Стало известно о захоронениях на территории современного Китая, к северу от Тибета, людей, имеющих европеоидную внешность. В пустыне Такла-Макан близ Лоуланя, Турфана и в некоторых других областях Таримской впадины, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая были обнаружены мумии, завернутые в домотканые саваны. Самые древние мумии датируются XVIII веком до н. э. Их сохранность благодаря засушливому климату оказалась весьма хорошая. Многие из этих древних людей, живших около трех с половиной тысяч лет назад, имели светло-русые волосы. Генетический анализ показал, что у таримцев и современных народов Европы и Сибири были общие предки. К сожалению, китайские ученые с большой неохотой делятся информацией о таримских мумиях. Часть мумий просто захоронили вскоре после обнаружения. И только усилиями международной научной общественности удалось их вернуть в научный фонд. Таримские мумии требуют дальнейшего изучения.

«Алтайская принцесса»

В последнее время стало известно о захоронениях на Алтае, относящихся к скифскому времени. На высокогорном плато Укок, где встречаются границы России, Китая, Монголии и Казахстана, было обнаружено богатое пог-ребение знаменитой ныне «алтайской принцессы». Эта молодая дама была погребена с почестями, достойными принцессы, но совершенно не факт, что она таковой являлась. Антропологическое изучение ее останков показало, что она имела европейскую внешность. Захоронение датировано V веком до нашей эры. В те времена на Алтае обитали саки – восточные скифы, имеющие европеоидную наружность. Рядом с «принцессой» было найдено захоронение воина. Он также имел европейскую внешность. На его мумии сохранились золотистые волосы.

«Золотой воин» оказался европейцем

В 1970 году в 50 км от Алма-Аты был раскопан величественный Иссыкский курган, в котором покоился воин в золотых доспехах, выполненных в виде золотой чешуи. Среди археологов он получил название «золотой воин». Антропологи восстановили его внешность, и она также оказалась типично европейской.

Это и не удивительно: на территории современного Казахстана, так же как и на юге Сибири, Алтае и Южном Урале в середине 1 тысячелетия до н. э. обитали кочевники – саки и скифы.

«Скифы мы…»

В свое время Александр Блок писал о скифах так: «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы раскосыми и жадными очами!» Насчет «жадности» – это вопрос спорный, однако насчет раскосых глаз надо сказать со всей определенностью: таковых у скифов не было. Скифы, по данным антропологов, были типичные европеоиды. Блок не ошибся в одном – скифы действительно являются предками нынешних восточных славян, в том числе и русских. На рубеже старой и новой эры племена скифов, сарматов, саков, обитавшие в пространстве Великой степи, потерпели сокрушительное поражение со стороны монголоидных гуннов, пришедших с Востока. Гунны, взяв на вооружение скифский лук и овладев тактикой конного боя, неисчислимой ордой обрушились на земли, которые некогда населяли кочевники-европеоиды. Гунны шли на запад и дошли до Германии, где в V веке н. э. в решающем сражении были разбиты готами и другими европейскими племенами. Однако и в составе гуннской империи, простиравшейся на всем пространстве Великой степи, к тому времени были и европеоидные племена тех же сарматов, саков и даже скандинавов – готов. После этого кочевники-европейцы навсегда потеряли контроль над Великой степью и вынуждены были осесть в лесной части Европы, став предками славян, балтов; а также частично вошли в состав других европейских народов. Часть европеоидных кочевников – аланов укрылась от гуннского нашествия на Кавказе и превратилась впоследствии в осетин. Другая часть европеоидных кочевников, по-видимому, ушла в Карпаты и на Балканы. Они в дальнейшем смешались с местным населением и вернулись на равнину только после того, как гунны оставили Европу.

Судьба кочевников-европеоидов, присягнувших на верность гуннским вождям, была иная. Они были ассимилированы сначала гуннами, а затем и татаро-монголами. Ныне в Казахстане, Узбекистане, Таджикистане, Киргизстане и других среднеазиатских странах обитает смешанное европеоидно-монголоидное население. По данным антропологов, эти люди составляют южносибирскую переходную расу, которая образовалась в зоне контакта европеоидов и монголоидов. Контакт этот, как видим, был отнюдь не мирный. Надо также сказать, что народы Средней Азии с таким же точно правом могут считать себя наследниками кочевой империи праиндоевропейцев, как и собственно жители Европы, сохранившие европеоидную внешность.

Дарды – потомки скифов?

Но вернемся к народу минаро и другим европеоидным народам, населяющим Гималаи, Кашмир, Гиндукуш и Тибет. Нельзя исключать, что эти люди являются потомками праиндоевропейцев, ушедших в Индию и Иран более 3500 лет назад и ставших впоследствии ариями Ирана и индоариями. Однако можно предположить и более позднее появление минаро в Гималаях. Возможно, что все народы дардской группы оказались в Кашмире, Гиндукуше и Западных Гималаях гораздо позже. Может быть, они бежали от гуннов в начале нашей эры и укрылись от поработителей в горных урочищах? Как-то исподволь у европейцев, посещающих эти места, утвердилось мнение, что все светловолосые и светлоглазые народы дардской группы ведут свою родословную от воинов Александра Македонского, будто бы побывавшего в этих местах. Это мнение цитирует и М. Пессель. Однако надо отдать дань эрудиции ученого – он напрочь отвергает эту фантастическую версию.

Белые жители высокогорья

В провинции Нуристан, в Афганистане, а также в горах Пакистана на границе с Афганистаном локально проживает один из удивительных народов дардской группы – калаши. Численность народа около 6 тысяч человек. Однако еще в XIX веке представителей этого народа было гораздо больше – около 200 000 человек. Селения расположены на высоте 1900–2200 м над уровнем моря. Калаши населяют три боковые долины, образованные правыми (западными) притоками реки Читрал (Кунар): Бумборет (калаш. Мумрет), Румбур (Рукму) и Бирир (Бириу), на расстоянии приблизительно 20 км к югу от города Читрал. Дома, сделанные из дерева, чем-то напоминают грузинские сакли с плоской крышей и даже русские избы без крыши. Они громоздятся один над другим вдоль крутых горных склонов. Между домов вверх и вниз проложены крутые мостки и лесенки, по которым с удовольствием бегает ребятня. Рядом находятся развалины древних каменных крепостей. Возможно, эти крепости возведены предками нынешних жителей. По крайней мере, соседи считают калашей аборигенами этих мест. И, надо сказать, это подтверждается учеными. В совместных исследованиях Института общей генетики имени Вавилова, университета Южной Калифорнии и Стэнфордского университета калашам посвящен отдельный параграф, в котором говорится, что их гены действительно уникальны и принадлежат к древней европейской группе.

Рис 6. Высокогорное селение калашей

Рис. 7. Идол, изображающий фигуры божественных близнецов. Народность калаши

Божества калашей

У калашей сохранились языческие верования и многобожие. Они сумели сохранить свою веру, несмотря на притеснения соседей-мусульман. Весьма интересно, что соседи калашей зачастую имеют такой же европейский облик, как они, но исповедуют ислам. Это тем более удивительно, что обряды этого небольшого народа очень похожи на обряды древних славян и балтов. Они поклоняются священному огню в трех ипостасях: солнцу, молнии и огню очага. Часто возжигают священный огонь. У них имеются явные пережитки близнецового культа, типичного для всех древних индоевропейцев. Рядом с храмовым помещением установлены идолы двух антропоморфных близнецов, сидящих на корточках. В храмовых помещениях для ритуальных танцев на деревянных опорах-колоннах можно встретить вырезанные фигурки обнявшихся близнецов вместе с изображением солнца. Посредине храмового помещения, продуваемого всеми ветрами, установлен священный столб с вырезанными на нем солярными знаками. На нем можно увидеть точно такие же знаки, символизирующие солнце, которые и поныне встречаются в архангельской деревянной резьбе, распространенной у народов Русского Севера. Рядом с храмом на краю горной пропасти находится жертвенник в виде двух вырезанных из дерева голов коней. Во время проведения обряда калаши-мужчины окропляют кровью жертвенных животных эти конские головы, от чего те уже давно стали черными и вызывают некоторый суеверный страх у туристов. Во время церемонии жертвоприношения мужчины разжигают костер и бросают в него куски плоти жертвенных животных, а также круглые лепешки – символы солнца. Перед тем как бросить все это в огонь, жертвователь демонстративно показывает их божественным коням.

Рис. 8. Идол с изображениями двух коней. Народность калаши

Там, где правит бал… черт

По праздникам калаши на специальном жертвеннике перед языческим деревянным идолом божества, вырезанным из ствола большого дерева и установленным на склоне горы под открытым небом, приносят в жертву домашнюю козу или козла.

Как тут не вспомнить о культе горного козла, о котором писал в свое время Пессель? Выпасом коз на горных пастбищах занимаются неженатые парни-пастухи. Местный фольклор изобилует сказками про козу и козла, связанными с тотемными представлениями об этом животном.

Рис 9. Идол местного бога в шлеме. Обратите внимание: руки бога перебирают струны музыкального инструмента, похожего на гусли. Вероятно, культ сказителей был развит и у калашей

Часто во время праздников роль козы играет девушка или женщина. Вокруг ее глаз сажей нарисована черная маска в виде завитых рогов козы. Пастуха изображает мужчина. Как правило, мужчины обеспечивают музыкальное сопровождение праздничного действа. Они бьют в барабаны и играют на тонких дудочках, похожих на флейты. Женщины при этом водят хороводы вокруг мужчин, вьются ручейком. Очевидно, они исполняют некий козий танец, имитируя движения козьего стада, подчиняющегося воле пастуха. Это действо весьма напоминает обряд скоморошеского ряжения под Новый год и ритуализированное вождение козы по дворам во время Святок. У калашей сохранились деревянные рогатые идолы женского божества, сидящего на троне с резным массивным посохом в левой руке. Глядя на эти фигуры, поневоле вспоминаешь древнерусского черта с посохом или кочергой или, по крайней мере, чертову мать.

По большим праздникам женщины и девочки облачаются в цветастые костюмы, напоминающие традиционные народные костюмы славянских и балтийских женщин. При этом нередко рукава таких костюмов значительно длинее рук и свисают наподобие русских однорядок. Сзади у женщин свисает расшитый солярными знаками змей из особой материи. Его форма весьма напоминает изображения крылатых змеев. Во время танца хвосты этих змеев далеко отлетают от фигуры танцующей женщины.

«Сеют хлеб – пшеницу…»

Калаши сеют на орошаемых полях пшеницу, ячмень и просо. Жнут урожай серпами. Зерно мелют в муку на водяных мельницах, давно исчезнувших в Европе и России. Из смолотой муки они пекут лепешки на раскаленных на огне огромных сковородках.

Калаши возделывают грецкий орех и тутовник. Ныне у калашей появилась экзотическая для этих мест сельскохозяйственная культура – кукуруза. Она дает хорошие урожаи. Калаши устраивают праздники урожая и праздники любви, похожие на Ивана Купалу, водят хороводы и поют песни. Из возделываемого на горных склонах винограда изготовляется деревенское вино. При этом они мнут виноград в большом корыте или бочке ногами, как это делают французы и итальянцы. Песселя в свое время поразил тот факт, что представители народа минаро, внешне столь похожие на французов, точно так же, как прованцы или тирольцы, выращивают на горных склонах Западных Гималаев виноград и делают из него вино. После того как Пессель в своей книге «Золото муравьев», вышедшей в 1984 году на французском языке (эта книга была издана на русском языке в 1989 году издательством «Мысль»), опубликовал фотографию улыбающегося мужчины минаро, внешне похожего на француза, с гроздью винограда в руке и с чашкой вина, отнюдь не все были готовы поверить ученому. Некоторые обвинили Песселя в преднамеренной подделке. Тем не менее сейчас это уже доказанный факт – в Гималаях живут люди неотличимые от европейцев и они ведут образ жизни, похожий на европейских крестьян. Калаши пользуются столами и стульями, что отличает их от иных местных народностей.

Рис. 10. Мужчина народа минаро. Западные Гималаи

По коням!

Женщины у калашей на досуге вышивают украшения из бисера, напоминающие русские и прибалтийские. Весьма интересно, что на нагрудном женском украшении из бисера встречается символика в виде двух голов коней, смотрящих в разные стороны, и солярные знаки. Подобные головы коней еще в XIX веке можно было встретить на Русском Севере на избах, прялках, на воротах. У прибалтов и поныне в деревенском быте сохранились эти сюжеты в виде украшений. В пакистанском музее национальных древностей хранятся статуи конных всадников в шлемах и латах. Эти статуи были в свое время «экспроприированы» властями Пакистана у калашей. Вероятно, в прошлом калаши были весьма воинственным народом. В их фольклоре сохранились многочисленные легенды о захватнических походах на территории соседей. Во время военных вылазок брались в плен иноплеменники. Из рабов формировалась каста ремесленников, которая была ущемлена в своих правах. Впоследствии именно эта каста приняла ислам. Ныне эти люди составляют соседние с калашами народности и народы. В их составе гораздо меньше блондинов и заметна монголоидная и австралоидная примесь.

Рис. 11. Женский нагрудник из бисера с изображением дисков утреннего, дневного и вечернего солнца и голов коней, смотрящих в разные стороны

Рис. 12. Конные воины в шлемах. Дерево. Обратите внимание: первый воин сидит на коне, имеющем две головы

Рис. 13. Родовой столб на кладбище. В центре столба вырезан символ солнца подземного мира («черное солнце»). Его лучи вращаются влево, а не вправо. Народность калаши

«Праздник заслуг»

На местном кладбище над могилами калаши устанавливают деревянные доски и столбы с вырезанными на них солярными знаками. Центром родового культа служит резная доска, олицетворяющая богиню Джештак (Jēṣṭak), покровительницу родственных связей, или же «храм» (Jēṣṭak-hān, «дом Джештак») – помещение для танцев и собраний. Символические сюжеты на могильных досках отчасти похожи на сюжеты, которые можно встретить на югоосетинских могильных камнях XVIII века, которые также установлены в вертикальном положении. Напомним, что осетины – потомки аланов, кочевников, укрывшихся в горах Кавказа от гуннского нашествия.

Все это позволяет предполагать, что у аланов, славян, а также калашей были общие предки. Однако калаши, пожалуй, единственные в мире сохранили в первозданной чистоте не только внешний вид типичных европеоидов, но и культуру далеких языческих предков праиндоевропейцев. Калаши верят в переселение душ, точно так же, как верили в это предки всех индоевропейцев, в том числе русские и славяне. Многие особенности быта и ритуалы объясняются именно этим. Несмотря на это, некоторое культурное воздействие со стороны мусульман на калашей все же ощущается. Так, мужчины переняли типичную для мусульман одежду и головной убор. Постепенно забываются имена родовых божеств. Уходит в прошлое «праздник заслуг», во время которого чествуют и возвеличивают знаменитых и уважаемых людей. При этом не забывают и тех, кто уже ушел из этой жизни и кому надлежит родиться вновь в новом теле.

«Пир на весь мир» и персональная статуя на кладбище

В общественном устройстве калаши, как и родственные им жители соседнего Нуристана, разделены на ранги. Глава семейного клана, желающий повысить свой престиж, собирает собрание, забивает несколько коз и угощает своих соплеменников. На пир имеет право прийти любой желающий. Благодаря радушному приему и «пиру на весь мир» глава клана получает один голос в совете старейшин и право на установку после своей смерти на родовом кладбище персональной статуи, вырезанной из дерева. Конечно, это не реалистическое изображение, как греческая статуя или прижизненный римский портрет, но какое-то отдаленное сходство этих грубо вырезанных из дерева масок и фигур с античными портретами и статуями можно усмотреть.

Вообще надо отметить, что калаши искусные резчики по дереву, что довольно странно для народа, проживающего в местности, где куски дерева продаются на вес и взвешиваются на весах. Местные жители не калаши предпочитают строить дома из камня. Кроме всего прочего, в селениях калашей можно встретить глиняные модели дома с двускатной крышей, выполненные в виде своеобразных алтарей. Вероятно, это является свидетельством того, что предки калашей жили в домах с двускатной крышей в лесной местности.

«Выше гор – только горы»

Весьма интересно, что высшей святостью у калашей обладают горы и горные пастбища, где обитают боги и пасётся «их скот» – дикие козы. Святы также алтари и козьи хлева. Святилища калашей располагаются, как правило, под открытым небом. Это по большей части алтари, сооружаемые из досок можжевельника или дуба. Алтари обставлены ритуальными резными досками и идолами высших божеств. Специально возводятся крытые деревянные танцевальные залы для религиозных мистерий и танцев. Ритуальная жизнь калашей проходит в коллективном радостном труде, пирах и играх, на которые в качестве полноправных участников приглашаются боги. Во время свадеб можно увидеть сватов с повязанными свадебными полотенцами. Эти расшитые полотнища ткани украшены вышивкой и весьма похожи на украинские и русские свадебные полотенца – рушники.

Любимой игрой у калашей является гал. Эта игра похожа на лапту, гольф и бейсбол одновременно. В нее играют обычно два участника. По мячу бьют клюшкой, а затем оба этот мяч ищут. Кто первый его обнаружил и прибежал к финишу первым, тот и выиграл. Счет идет до 12 очков. Жители соседних селений ходят друг другу в гости поиграть. После игры устраивают обильное угощение, которое сопровождается возлияниями и песнями. В качесте крепких напитков используется обычно виноградное вино и чудовищной крепости абрикосовый самогон. Калаши чокаются стаканчиками с вином и самогоном, прежде чем выпить. И это весьма недвусмысленно указывает на родство культурных традиций калашей и европейцев. Калашские замужние женщины, разговаривая с незнакомым мужчиной, имеют привычку демонстративно подпирать лицо рукой, размещая вдоль щеки указательный пальц. Возможно, это знак замужества. Подобный жест встречается и у женщин из русской глубинки. Это довольно-таки странная параллель, которая может свидетельствовать об общности происхождения калашей и русских.

Гора Меру и Великая Хара – К2?

Весьма интересно, что калаши и все дардские народы обитают в высокогорных местах в непосредственной близости от величайшей вершины мира, называемой альпинистами «К2», а местным населением – Чогори. Эта вершина расположена в Кашмире, на севере Пакистана, у границы с Китаем. Она похожа на гигантскую заснеженную пирамиду и является второй в мире после Эвереста. Ее высота 8 611 метров над уровнем моря. Эта гора была впервые обнаружена европейцами лишь в 1856 году. В 1987 году американская экспедиция сообщила, что согласно данным спутника высота горы составляет около 8 900 метров. После этого гора К2 стала считаться самой высокой вершиной мира, превосходящей Эверест. Однако китайские топографы опровергли эту информацию, вернув Эвересту статус самой высокой горы мира. Величественный внешний вид К2 не имеет аналогов. Есть все основания полагать, что именно эта вершина фигурирует в Ведах как священная гора Меру, а в «Авесте» как Великая Хара. Согласно древним арийским воззрениям, вокруг этой горы вращаются солнце, луна, звезды и планеты. Быть может, древние арии или же их потомки, европеоидные кочевники скифы, из-за религиозных воззрений забрались так высоко в горы и выбрали себе в качестве местожительства эти высокогорные края? Согласно религиозным воззрениям Вед на горе Меру обитают великие боги. А жить у подножья обители богов – это величайшая честь.

Рис. 14. Величайшая вершина мира гора К2 – Чогори (Меру)

Удивительные параллели

Согласно авестийским представлениям, Высокая Хара создана самим Ахурамаздой, величайшим из богов, создателем Вселенной. Вокруг Хары он сам проложил пути для светил – быстроконного солнца, луны, звезд и планет. Согласно Ведам Брахма – создатель определил пути движения светил над Меру. В древних гимнах также воспевается бог солнца Сурья, который никогда не покидает Меру. Он постоянно обходит со всех сторон эту гору. Очевидно, такие воззрения навеяны реальной картиной, которую наблюдали арии и их потомки, лицезрея величайшую гору мира.

На Высокой Харе, или Меру, совершали жертвоприношения величайшие арийские герои. Это первый земной царь – Хаошьянха Парадата и предводитель ариев Йима. В индийской «Махабхарате» рассказывается о том, что два родственных рода – пандавы и кауравы вступили в кровопролитную битву друг с другом. Похожий сюжет можно прочитать и в иранской «Книге царей» («Шах-наме»). Однако, в отличие от «Махабхараты», «Шах-наме» – это не коллективный труд. «Книга царей» создавалась классиком таджикской и персидской литературы Фирдоуси, жившем с 94-го по 1020 год.

Книга царей

От легенд и мифов Фирдоуси переходит к реальным событиям, происходившим в эпоху Сасанидов (III–VII вв. н. э.) В этом произведении показана длительная борьба между правителями Ирана и кочевниками соседнего Турана. Этот период как раз характеризуется гуннскими завоевательными походами в Европу и Центральную Азию. В конце концов победили в этой борьбе иранцы, отстояв независимость своей страны. Но победа не принесла облегчения и радости иранскому царю Кей-Хосрову. Он повел свои верные войска к подножию великой горы, дабы совершить очистительные ритуалы и вознести молитву богам. Долго следовали за своим правителем его приближенные и воины. И вот как-то раз сделали они привал возле величайшей горы. Когда же рассвело, не увидели они своего царя. Он бесследно исчез. Долго искали царя воины, но все было тщетно. А к вечеру разразился невиданный снежный вихрь. И все войско вместе с воеводами погибло в глубоком непролазном снегу…

Вот такую версию событий выдвигает Фирдоуси.

Последний поход

Похожий сюжет мы встречаем и в «Махабхарате». После продолжительной битвы между пандавами и кауравами, которая привела к гибели целых племен, закручинился царь Юдхиштхира. «Все опустело кругом, тихо струилась могучая Ганга, но вид ее безрадостным был…» Юдхиштхира решил совершить очистительное восхождение к священной горе. Он оделся в рогожу, оставил доспехи и оружие, взял посох в руку. За ним последовали его единомышленники и друзья. Путь странников лежал на север. Двигаясь все время на север, царь и его спутники прошли через горные массивы Гималаи и наконец увидели великую гору Меру – лучшую из вершин. Путники начали свое восхождение на обитель богов. Однако, не выдержав холода и глада, пали один за другим все спутники Юдхиштхиры. Лишь один царь, несмотря ни на что, продолжал свое восхождение. И тут явился к нему великий бог Индра и вознес героя в горную обитель, там, где боги вечно пребывают… Такой сюжет мы видим в последних книгах «Махабхараты» – «Великий исход» и «Вознесение на небо».

Горские затворники веселятся

Можно предположить, что в этих двух произведениях: индийской «Махабхарате» и иранской «Шах-наме» отражено реальное событие. Теснимые ордами гуннов-монголоидов, а также состоящих в их армиях европеоидных скифов и саков, иранские и индийские племена ариев были вынуждены уйти высокого в горы, дабы избежать полного уничтожения и насильственной сегрегации. Время действия, отраженное в «Книге царей», вполне соответствует гуннскому нашествию. Оказавшись в изоляции, в глубинных районах Памира, Кашмира, Гиндукуша, Ладакха и Заскара, арийские племена сохранили свой внешний облик. Однако лишь немногие их этих племен смогли сохранить до сего дня веру своих предков. И один из таких заповедных народов – это калаши.

Ныне в селах калашей стали строиться школы. Калашам сильно повезло – исламизация дардских народов проводилась постепенно и в целом носила ненасильственный характер. При проведении в XIX в. границы – линии Дюрана, калаши остались в британских владениях, что также уберегло их от массового обращения в ислам, проведённого в 1896 году афганским эмиром Абдур-Рахманом в соседнем афганском Нуристане. Тем не менее и сегодня некоторые из калашей добровольно обращаются в ислам. Как сказал один из старейшин общины калашей: «Если кто-то из нас обращается в ислам, он уже не может жить среди нас. Это приводит к разрыву родовых и культурных связей». Ныне языческая религия и внешний вид калашей привлекли в регион немало западных туристов. Богатые англичане, французы, немцы, датчане раздают пожертвования старейшинам и просто белокурым детям на улицах. Действуя так, они всеми силами стараются сохранить оазис той арийской культуры, которую они сами когда-то потеряли. Правительство Пакистана не чинит препятствий для западных туристов, видя в них источник финансирования и привлечения внимания к нуждам своей страны. Как отмечает немецкий историк Карл Йеттмар, «калаши-мусульмане с нескрываемой завистью смотрят на калашские языческие танцы и весёлые празднества». К этому можно добавить, что с такой же нескрываемой завистью на калашей теперь смотрят и туристы-христиане из западных стран.

Праздник любви

Весьма интересно было проследить распространение родственных языческих культур по всей Евразии. Беда только в том, что таких культур практически не осталось. Именно поэтому калаши являют собой удивительный культурный и антропологический феномен. Время словно остановилась в этих заповедных горах, находящихся в непосредственной близости от великой горы Меру, где, по арийским представлениям, находится обитель богов. Сами калаши верят в местную легенду, что они являются выходцами из далекой страны Циям.

Калашский праздник любви чрезвычайно похож на аналогичные языческие праздники, от которых у европейцев сохранились лишь смутные воспоминания. Скажем, во время Ивана Купалы, который проходил у русичей в день летнего солнцестояния, молодежь водила хороводы, прыгала через костры, купалась в реке.

Калаши проводят свои праздники любви весной, летом и осенью. Весенний праздник называется Джоши, летний – Рат нат. Слово «Рат нат» переводится как «ночной танец». Этот праздник проводится в июле. Калаши разжигают огонь на площадке для священных танцев (эту площадку они называют «джештак») и всю ночь веселятся под звездным небом. Для участия в празднике любви собирается молодежь из всех окрестных селений, но и не только она. В этом празднике принимают деятельное участие замужние женщины и женатые мужчины.

К чертовой матери…

Роль «чертовой матери» играет девушка с замаскированным сажей лицом. Ее черная маска состоит из кокетливо закрученных вокруг глаз рогов, нарисованных сажей. На голове у «Великой матери» возвышается «черное солнце», сплетенное из грубых черных или красных ниток. Ее волосы заплетены в длинные косички. Эти косы являются олицетворением крылатых змеев, приносящих счас-тье и любовь. Незамужние девушки и неженатые парни, в перерывах между танцами, взявшись за руки, присягают на верность «хозяйке бала» – «чертовой матери». Это сопровождается шутками, прибаутками и остроумными песенками двусмысленного содержания. Все ритуальное действо имеет некоторый эротический характер. На самом деле в обличье «чертовой матери» нетрудно различить образ Великой богини-матери – прародительницы рода.

Рис 15. Девушка, играющая роль Великой матери на празднике любви у калашей. Если мы присмотримся, то увидим, что ее черная маска состоит из нарисованных сажей рогов, закрученных вокруг глаз

Рис. 16. Рогатая Великая мать. Божество калашей

В этой связи уместно провести параллели между Великой матерью калашей и греческой богиней Гекатой со змеями в волосах (эта богиня выводит души умерших из царства смерти); со змееголовой горгоной Медузой, а также с рогатой и змееногой скифской богиней. О традиции заплетать волосы в косички можно сказать следующее: очевидно, и русская девичья коса имеет древние смысловые связи с культом крылатых змеев, приносящих счастье. Маска вокруг глаз в виде нарисованных сажей рогов имеет прямые аналогии с рогатым женским головным убором славян. У русских это рогатая кичка – головной убор замужней женщины.

Рис. 17. Девушки в круглых головных уборах, символизиурующих солнце, заплетают косы. Народность калаши

Картиная галерея на камнях

Весьма интересно, что похожие сцены, которые можно видеть в инсценированном виде у калашей, изображены на наскальных рисунках – петроглифах, обнаруженных на Ангаре археологом Октябрем Леоновым. В 1975 году там были открыты так называемые Дубынинские писаницы. Человеческие лица сердцевидной формы с огромными обведенными глазами удивленно и насмешливо смотрели на археологов с диабазовых блоков. Над этими лицами возвышалась пара кривых очаровательных рожек. Тогда было обнаружено более ста рисунков, относящихся к разных эпохам. Самые ранние из них датированы 4–6 тысячелетием до новой эры. Это было настолько неожиданно и невероятно, что в Братск срочно прилетел известный археолог академик А. П. Окладников. Он самолично в лютый мороз лазил по скалам Долгого порога и с удивлением рассматривал вновь открытые свидетельства пребывания людей в тех таежных местах… Эти уникальные рисунки соседствовали с изображениями лосей, охотников, но были выполнены совсем в иной манере. Тогда Окладников предположил, что рисунки оставили пришедшие в эти места племена южно-сибирских европеоидов-афанасьевцев, путешествовавших по Ангаре несколько тысяч лет назад. Окладникова особенно заинтересовали эти рисунки, так как они были весьма похожи на изображения, обнаруженные им же самим возле реки Амур. Эти изображения опубликованы в его книге «Петроглифы Нижнего Амура». Наскальная картинная галерея, открытая Леоновым на Ангаре, включала в себя 35 композиций. Помимо сцен охоты, здесь были культовые и эротические сцены. Так, на одной композиции изображена дородная фигура с ветвис-тыми рогами, по-видимому, это «Великая мать». На другом рисунке, расположенном чуть выше, изображена она же, но уже с бубном. Рядом хорошо видна совокупляющаяся пара: мужчина и женщина. Особенно подчеркнуты их анатомические половые особенности. Очевидно, на этих рисунках изображен праздник любви, или праздник плодородия, во время которого осуществлялось ритуальное зачатие детей. Наши древние пращуры считали, что в особые дни – день весеннего и осеннего равноденствия, летнего и зимнего солнцестояния – «Великая мать» выводит души упокоенных людей из иного мира, где они пребывают, и поселяет их своей волей в нарождающиеся тела. При этом она соединяет и одаривает детьми молодые пары. Обряд совершался под открытым небом…

«Великая мать» стала морской царицей

Рис. 18. Рогатая личина божества плодородия. Окуневская культура. Южная Сибирь. 3 тыс. до н. э.

К сожалению, дубынинская «картинная галерея» ныне покоится на дне Усть-Илимского водохранилища. Археологам удалось лишь снять копии с рисунков, перед тем как этот район оказался под водой. В связи со строительством и вводом в строй Богучанской ГЭС, который ожидается в 2013 году, под водой окажутся многие еще не исследованные до конца археологами памятники. Всего их в этом районе обнаружено свыше ста. Это наскальные рисунки Оленьего утеса, открытые еще аж в 1888 году А. Д. Клеменцем на правом берегу реки Ангары близ села Рыбное, и петроглифы в районе Муромского порога, и поселения древних людей в районе села Чадобец, и уникальные захоронения в зоне, прилегающей к плотине Богучанской ГЭС… Неужели мы уже никогда не увидим берегов Ангары, какими их видели наши предки?

Загадка таримских мумий не разгадана до сих пор

Культ предков был развит и у людей, некогда населявших Таримскую впадину. Во времена существования Шелкового пути путники старались обойти этот засушливый район вдоль северных или южных его границ. Однако в более ранние времена климат здесь был куда более благоприятный. Представители народа, так и не получившего среди ученых своего названия, путешествовали по рекам Таримской котловины на лодках. И было это 4000 лет назад.

О древних обитателях Тарима стало известно после того, как в центре пустыни Такла-Макан, расположенной на севере Тибета, в начале XX века стали находить мумии людей, имевших европеоидную наружность. Некрополь, получивший название «Малое речное кладбище № 5», был открыт шведским археологом Фольке Бергманом в 1934 году. Затем об этом некрополе спокойно забыли на 66 лет. И лишь в 2003 году о нем вспомнили китайские археологи, после того как случайно наткнулись на него. Радиоуглеродный анализ, проведенный специалистами из Пекинского университета, показал, что самые древние останки имеют возраст 3980 лет.

Культ плодородия у таримцев

Когда археологи дошли до самого древнего, пятого слоя, то они обнаружили 200 столбов, высота которых достигала 4 метров. Эти столбы были испещрены черно-красными рисунками и, как показалось ученым вначале, чем-то напоминали весла огромного корабля. Под каждым из таких столбов находилась перевернутая лодка, покрытая воловьими шкурами. Под каждой лодкой покоилась мумия. Из-за засушливого климата на мумиях сохранилась даже одежда. Самое удивительное, что у этих людей были шляпы с широкими полями и пышными перьями. Чем-то эти шляпы напоминают головные уборы жителей французского Тироля. Внешний вид «таримских тирольцев» также вполне соответствовал европейскому. У многих были высокие лица с выдающимися вперед носами и светлые золотистые волосы, заплетенные в длинные косички. Сохранились шерстяные плащи с кисточками и кожаная обувь. Одеты эти люди были не по-летнему, что, кстати, говорит о том, что 4000 лет назад в Таримской котловине был другой, более прохладный климат.

Кроме всего прочего под каждой лодкой вместе с мумиями лежали плетеные корзины с погребальным инвентарем и искусно вырезанные погребальные маски, а также пучки хвойника, которые использовались в ритуальных целях. Все это свидетельствует о распространенном у таримцев культе посмертного существования.

Женские захоронения были отмечены четырехметровыми столбами, имеющими фаллическую форму. Рядом с дамами покоились изображения фаллосов, вырезанных из дерева в натуральную величину. Очевидно, такие особенности женских захоронений свидетельствовали о вере в реинкарнацию. Соответствующие символы помогали женщине вновь родиться в материальном теле. Над мужскими захоронениями, напротив, возвышались столбы, имеющие плоскую вершину с обозначением женских половых органов. Исследователи заключили по этим признакам, что у таримцев был развит культ плодородия и вера в загробную жизнь.

Война генов и генетиков

Кем были таримцы – это по-прежнему загадка. По своему внешнему облику они близки к современным европейцам. Однако нельзя исключать, что они или их предки некогда мигрировали на юг из Сибири. По крайней мере, в 2007 году генетический анализ хорошо сохранившихся мумий провел Ли Цзинь – генетик из Фуданьского университета. Он обнаружил в ДНК маркеры, указывающие на происхождение этих людей из Восточной и даже Южной Азии, что, конечно же, усугубляет интригу. Неу-жели таримцы вопреки всем свидетельствам являются древними монголоидами или китайцами? Однако недавно китайские спецы из Цзилиньского университета в Чанчуне провели новый генетический анализ и пришли к неожиданному выводу, что у таримцев имеются европейские и сибирские генетические маркеры. У мужчин обнаружены Y-хромосомы, точно такие же встречаются сегодня у жителей Восточной Европы, Центральной Азии и Сибири. Однако эти хромосомы чрезвычайно редки в Китае. Митохондриальные ДНК, которые передаются по женской линии, также показывают, что таримцы типичные европейцы. На основе этого специалисты заключили, что жители Европы и Сибири некогда представляли собой единый народ. И этот народ жил 4000 лет назад. Эти данные как нельзя лучше соответствуют антропологическим данным. На огромном пространстве от Днепра до Алтая и Саян 4000 лет назад обитали европеоидные племена, кочевавшие вместе со своими огромными стадами. Впоследствии часть этих людей пришла в Европу, а часть отправилась на юг и стала иранскими и индийскими ариями.

Где жили индоевропейцы?

Как считают историки и лингвисты, предки современных европейцев происходят из могучей индоевропейской языковой семьи. Представители этого субэтноса в 5–2 тысяч. до н. э широко расселились на огромных пространствах от Британии до отрогов Енисея. В Сибири и на территории современного Казахстана, согласно многочисленным раскопкам захоронений, выявлен европеоидный тип людей, который обитал в этих местах еще 5 тысяч лет назад. Как считают археологи, на рубеже в евразийской степи возникают скотоводческие сообщества. Эти люди перегоняют мелкий и крупный рогатый скот, а также табуны одомашненного коня – тарпана на зимние пастбища, которые расположены на юге, и возвращаются летом на летние пастбища, которые расположены на севере. Этим предопределяется кочевой образ жизни этих племен. Вместе с пастухами кочуют в кибитках на колесах их семьи. На большой повозке, запряженной волами, перевозятся круглые войлочные шатры, которые устанавливаются на новом месте. Культ солнца, характерная черта той эпохи. Для скотоводов особенно важны природные и сезонные факторы. Особое внимание уделяется календарю. С ним связан весь ритм кочевой жизни. Вполне понятно, что основы индоевропейской веры предков зародились именно в этот период.

Как возникли касты

В те далекие времена формируются касты. На Алтае, за Байкалом, а также на Южном Урале создаются «артели» металлургов и литейщиков, а также всех прочих ремесленников, которые обслуживают нужды кочевников и добывают необходимое для своей работы рудное сырье. Среди кочевников выделяется каста воинов, которые специализируются на функциях обороны и нападения. Эта каста является основным потребителем оружия, хотя и прочие от них не отстают. В это время выделяется особая каста жрецов, от деятельности которых зависит благополучие всего кочевого народа. Их функция заключается в установлении связи с богами и обеспечения наиболее благоприятного режима для всего сообщества кочевников…

Однако надо отметить, что в зоне контактов кочевников с населением лесостепной зоны формируется особая область, где преобладают пашенное земледелие и огородничество. Это северное Приуралье и Северный Казахстан. Здесь, по всей видимости, и сформировалась каста земледельцев. Каста скотоводов была более многочисленная. Она располагалась в степной зоне. Это Южное Приуралье, Западный и Центральный Казахстан. Основой уклад – животноводство.

Лента времени

Историки считают, что развитие происходит по экспоненте: от медно-каменной культуры афанасьевских племен, обитавших на юге Сибири, к носителям культуры средней бронзы – каракусцам.

Далее эстафету подхватывают тагарцы – строители монументальный курганов. Особое место историки отводят андроновской культуре. Носители этой культуры являются создателями Аркаима и других укрепленных сооружений на Южном Урале.

Среди прочих культур Сибири выделяется окуневская культура эпохи бронзы, возникшая в первой половине 2 тыс. до н. э. Для этой культуры характерны прямоугольные ограды в виде вертикально врытых каменных плит, установленных над могилами, чуть позже в этих местах появляются и каменные антропоморфные изваяния – т. н. «оленные камни», испещренные удивительными рисунками. На многих из них изображены личины с третьим глазом, с распущенными волосами. Некоторые изображения имеют рога. По всей видимости, на них изображены древние индоевропейские божества. Именно такие рисунки характерны и для некоторых обнаруженных на Ангаре наскальных изображений.

В эпоху бронзы 4 000 лет назад на Южном Урале впервые появляются боевые «классические» колесницы с колесами со спицами. Именно в это время военное сословие разделяется на воинов-колесничих, возничих, пеших воинов, лучников, всадников лучников. Именно такие колесницы, запряженные четверками или парой коней, привозят в Индию и Иран арии.

Судя по археологическим фактам, скифской эпохе предшествовала героическая киммерийская эпоха, возникшая в I веке 1 тыс. до н. э. Как ни парадоксально, люди в эту эпоху жили в едином культурно-этническом пространстве – от Дона и Днепра до Енисея. Основной тип, главенствующий в это время в Великой степи, согласно данным антропологии, являлся европеоидным. Яркое завершение всего этого культурного процесса являет собой скифско-сибирский звериный стиль и курганные погребальные комплексы, разбросанные по всему пространству от Восточной Европы до Монголии и Китая.

Памирская благодать

Весьма интересно, что непосредственно к горным районам Пакистана и Афганистана, где живут европеоидные дарды, примыкает Памир. Эта высокогорная область издавна привлекала исследователей. Побывал на Памире в свое время и Н. И. Вавилов. Он обнаружил в этом горном краю, который зовется еще «Крышей мира», поле одичавшей гигантской ржи. Рожь была в рост человека, имела древовидный стебель и очень крупные зерна. Там же были обнаружены плодоносящие черешни, цветущие два раза в год и имеющие ствол в два обхвата. Исследовав этот район, Вавилов причислил его к центрам древнейшего земледелия, которых он насчитал всего семь в мире. Впоследствии в этом районе на высоте 4 тыс. км был соз-дан Памирский биосферный заповедник. Селекционеры свезли туда со всего мира разнообразные культурные растения. Оказалось, что и они дают невиданные урожаи. Так, картофель, морковь успевали за короткое памирское лето срастись в огромные конгломераты весом по 10 кг. Подсолнухи были похожи на многоголовых змеевгорынычей. На мощном трехметровом стволе зрело сразу до тридцати шапок. Каждая величиной с таз. Как оказалось, теплолюбивый овес не мерзнет в этих краях при температуре 15 градусов. Китайская капуста, весьма чувствительная к заморозкам, выдерживает такие же температуры. Растения зеленеют и растут буквально из замерзшей земли. Дело в том, что по ночам с ледников на Памире спускается очень холодный воздух. Он образует так называемые морозобойные ямы и охлаждает воздух. Выяснилось, что растения не мерзнут при низких температурах, потому что содержат до 40 % сахара. Это невиданный для других мест процент. Причем сахар накапливают и привозные растения, никогда не росшие раньше на Памире, такие как, например, кукуруза и томаты.

Этот удивительный феномен кажется еще более удивительным, так как почвы на Памире крайне бедны питательными веществами. Это сероземы, лишенные почти всякой органики.

«Крыша мира» укроет всех

Непонятное и удивительное плодородие трудно объяснить с рациональной точки зрения. Советские ученые пытались списать его на особое инфракрасное излучение, которое присутствует в этих горах. Но и здесь ученых ждало разочарование. Эксперименты показали, что жесткий ультрафиолет действует на растения губительно. Однако растения, произрастающие на Памире, приобретают необычный темно-фиолетовый оттенок и достигают необычайных размеров по сравнению с точно такими же растениями, растущими на равнине. Очевидно, надо признать, что не все может постичь современная наука. Эксперименты с растениями ведутся до сих пор. Однако их масштаб уже не тот. После развала Союза у таджиков другие проблемы, куда более насущные. Интрига усугубляется тем, что рядом с уникальными плодородными землями расположены развалины крепостей и мегалитические постройки. Кто их возводил – это остается загадкой. В горных урочищах живут высокие и статные люди европеоидного вида с широкими и массивными лицами. Внешне они также похожи на дардов Пакистана и Афганистана, но имеют темные волосы и глаза и более смуглую кожу. Очень может быть, что эти горцы – потомки древнего европеоидного населения, кочевавшего по Великой степи еще 5 тысяч лет назад. В горы предки этих людей забрались, преследуя религиозные цели. Вспомним, что арии считали, чем выше в горы – тем ближе к бессмертным богам. Памир также находится не столь уж далеко от священной вершины – горы Меру, называемой современными альпинистами «К2».

Арии-селекционеры

Вероятно (по крайней мере, такое можно предположить), особое плодородие памирских заповедников и иных похожих мест, затерявшихся высоко в горах, связано и с мистической деятельностью людей. Вспомним, что скотоводы и земледельцы – индоевропейцы имели богатый опыт селекции растений и животных. Кочуя по Великой степи, они только и занимались, что селекцией. Выводили новые породы скота, приручали диких животных. Так, выяснено, что дикая лошадь, водившаяся в Великой степи, была приручена впервые около 8 тысяч лет назад в степях Казахстана, в районах, непосредственно примыкающих к Тянь-Шаню и Памиру. Именно эту породу лошадей арии привели с собой в Индию и Иран из среднеазиатских степей. Индоевропейские племена земледельцев и огородников, живущие оседло в районе лесостепей Евразии, занимались выведением культурных растений. Возможно, Вавилов был прав, и Памир также являлся одним из таких мест, где выводились новые сорта. Сам Вавилов называл такие места «пеклами творения», вкладывая, однако, в это несколько иной смысл. Возможно, арии, убедившись, что некоторые высокогорные районы Памира и Каракорума (район на западе Тибета, переводится с тюрского как «черная каменистая россыпь») представляют особый интерес в качестве плацдарма для выведения новых сортов, использовали эти места в своих интересах.

Выведение арийского человека

В конце концов, надо отметить, что древние жрецы занимались выведением не только растений и животных с новыми необычными и полезными свойствами, но и, по всей видимости, селекцией людей. По крайне мере, надо констатировать, что за 5 тысяч лет, прошедших с появления в Великой степи людей европеоидно-кроманьонского облика, называемыми в отечественной антропологии палеоевропейцами, облик кочевников-европеоидов сильно изменился. Их конституция стала более изящной. Грубые кроманьонские черты, как то: массивные челюсти, мощные надбровные дуги, широкие лица и нависающие лбы сменились округлыми и грацильными формами. Стали преобладать светлые волосы и светлые глаза. В Великой степи жрецами за многие столетия и даже тысячелетия направленной селекции был выведен тот самый тип белокурых и голубоглазых воинов-коллективистов, которые впоследствии заселили Европу. Именно эти люди и сделали современную мировую науку и культуру. Однако экспансия этого европеоидного типа по миру – Нового человека – началась из Азии, а не из Европы, как многие думают.

Когда племена белокурых воинственных кочевников (культура боевых топоров) впервые появились в Европе, в ней жили совсем иные люди, имевшие иной антропологический тип. Лесную часть Европы населяли в неолите угрюмые кроманьоноподобные нелюдимые охотники, диковатые австралоиды, смешанная европеоидно-австралоидная группа населения – дравидоиды, предки современных лопарей – саамов, а также монголоидные племена. Доля европейцев в Европе того времени была незначительна. Продвижение «Нового арийского человека» было столь быстрым и стремительным, что местные аборигены просто исчезали из этих мест. Проломанные черепа – вот то немногое, что остается от тех, кто пытается оказывать сопротивление нежданным захватчикам. Конечно, жестокость невозможно объяснить никакими доводами рассудка. Но оценивая действия наших далеких пращуров с позиций современной этики и морали, а также нравственности и проповеди христианской любви, мы неизбежно допускаем непоправимую ошибку. Невозможно перелететь во времени своей мыслью из настоящего в прошлое и принести в прошлое нынешние нравственные нормы и правила. Модернизация минувших событий с нравственно-этической точки зрения, типичной для современности, является неоправданной модернизацией и стремлением выдать желаемое за действительное.

Что было – то было. А было все – и плохое, и хорошее.

Столкновение с дикими дивами

Тем не менее «новый» арийский человек был выведен. И это тот самый человек, который пришел в Европу и эту Европу сделал своим домом. Те же, кто ушел на юг, столкнулись с аборигенами Индостана и Ирана. В то время в тех местах жило смешанное европеоидное и австралоидное население – дравиды, а также монголоиды. Однако больший процент принадлежал веддоидам, имевшим австралоидные особенности. Это были коренастые люди небольшого роста с темной кожей и волнистыми волосами. Веддоиды, теснимые индоариями, были вынуждены мигрировать на юг Индостана и на Шри-Ланку. Кроме всего прочего, в гимнах «Ригведы», в «Махабхарате» и других источниках рассказывается о неких злобных ракшасах – демонах, покрытых волосами и оказавшим ариям бешеное сопротивление. Практически вся древнеиндийская мифология и фольклор вращаются вокруг темы противостояния демонам, которые в разных произведениях называются по-разному. Покрытые волосами демоноподобные ракшасы живут в пещерах и сражаются с ариями дубинами и камнями.

В иранской «Зент-Авесте» рассказывается о том, как предводитель иранских ариев Йима привел в Туркмению и Северный Иран своих воинов. И встретил там решительное сопротивление местного дикарского населения – дивов. Дивами «Авеста» называет голых, покрытых волосами людей, не владеющих речью. В «Зент-Авесте» рассказывается о затяжной войне, которую вели с дивами иранские арии на протяжении трех поколений. Могучие дивы сражались, метая в воинов Йимы большие камни и вырывая с корнем деревья, используя их как свои палицы. В конце концов арии победили и разгромленные остатки диких дивов были вынуждены бежать на Памир и в Эльбрусские горы, на Демавенд (Кавказ). В пехлевийском варианте Авесты рассказывается о том, что даже разгромленные дивы время от времени продолжали досаждать ариям. Против них вступает в сражение герой Рустам и вновь одерживает победу. В «Шах-наме» Фирдоуси рассказывает о том, что дивы-людоеды ловко используются некоторыми правителями Ирана в качестве военной ударной силы. Расположив их отряд в своих войсках, они разбивают противника. Дивы свирепы и безжалостны, один их внешний вид порождает у неприятеля страх. Весьма интересно, что в Европе долгое время циркулировали слухи о том, что время от времени пойманных дивов, называемых в Европе «иранским человеком», переправляли в Рим в клетках и использовали в качестве гладиаторов на аренах Колизея.

Эа-бани – вавилонский человеко-зверь

Однако истины ради все же надо сказать, что упоминание о диких людях встречается не только в «Авесте» и в индийских легендах и фольклоре, но и во многих древнейших памятниках письменности. Так, в вавилонском «Эпосе о Гильгамеше», 3 тыс. до н. э. (события, которые в нем описываются, восходят к более раннему времени – к 4 тыс. до н. э.), фигурирует удивительный персонаж Эа-бани (Энкиду). Он назван человекоподобным животным. В эпосе приводится легенда, как богиня Аруру создала этого человека-зверя из глины как двойника Гильгамеша. Он лишен одежды, все его тело покрыто волосами. Этот дикарь угоняет стада у мирных скотоводов и отпускает на волю всех животных. Пастухи решили приручить дикаря. С этой целью они подослали ему женщину-блудницу. Коварный план удался: после семи суток пребывания с блудницей человекозверя удалось поймать и приручить. После чего дикий человек Эа-бани чудесным образом преображается – очеловечивается и начинает охранять стада Гильгамеша наподобие преданного сторожевого пса. Более того, он показывает охотникам дорогу в горы Ливана, где в кедровых лесах живут такие же, как он, человеко-звери. Гильгамеш и его воины идут вслед за Эа-бани, находят дикарей и убивают их. После этого уже никто из дикарей не ворует стада славного Гильгамеша. Однако боги разгневались на Гельгамеша и послали ему болезнь и смерть. И здесь опять Гильгамеша выручает Эа-бани (Энкиду). Он становится искупительной жертвой, погибающей вместо своего двойника.

«Волосатые» изгои

Есть упоминания о дикарях и в Библии. Ученый-гебраист раввин Йонах ибн Аорона тщательно выписал такие упоминания из Ветхого Завета. Этим существам дано прозвище «сеирим», или «волосатые». Они отличаются от человека рыжим волосяным покровом на теле, неприятным запахом и громким резким голосом. По словам Йонаха, во время пребывания евреев в Египте «волосатые» находятся при них и используются наподобие домашних животных. После исхода из Египта евреи расправились с «волосатыми». Йонах ибн Аорон доказывает, что в описание обряда принесения в жертву двух козлов вкралась текстологичес-кая ошибка. Слово «сеирим» – «волосатые» было заменено словосочетанием «сеирей изим» – «волосатые козлы». Во время обряда один «волосатый» подлежал ритуальному закланию, другой – отпущению на волю. При этом на того, кого отпускали в пустыню, возлагались все людские грехи…

Как ни странно, похожий обряд существует у тибетцев. Такой обряд был описан исследовательницей Тибета Александрой Давид-Неэль в начале прошлого века с натуры. Под Новый год в Лхасе выбирается «козел отпущения». Его роль обычно играет пришлый человек из социальных низов. Он в течение двух недель перед Новым годом обходит все дома и собирает плату все людские грехи. После чего он торжественно изгоняется из города. Вслед за «отпущенным козлом» прислуживающие ему люди везут несколько возов собранных им воздаяний. Поражает сходство обрядов у древних евреев и тибетцев. При этом роль «козла отпущения», вероятно, изначально играл человек. Возможно, в древности это был дикий волосатый человек – изгнанник.

Старый черт

Вспомним также свидетельства фольклорного характера у славян, балтов, германцев и других европейских народов о чертях, живущих в чаще леса, о волосатых леших, заплетавших лошадям косички на гривах, о домовых – прирученных диких людях, помогающих в хозяйстве, о мерзких болотных кикиморах.

Изгнанием черта в былые времена занимались не только евреи и тибетцы. Имеющий темную кожу, покрытый волосами и не умеющий говорить, «черт» (отсюда этимология слова «черт» – «черный») был всегда весьма привлекательной кандидатурой на роль изгнанника. На него можно было свалить все грехи, накопившиеся за прошедший год.

Если присмотреться, то обряд изгнания черта под Новый год присутствует и в наши дни, в несколько упрощенном и завуалированном фольклором виде. Вся нечистая сила активизируется под Новый год, дабы похитить у людей будущее счастье, здоровье, детей, скот, а также и сам солнечный свет. Дабы предотвратить неприятные события, из селений в древности изгонялись иноплеменники. При этом их заочно обвиняли во всех грехах. Такой обряд был у русских, украинцев и белорусов. По всей видимости, история взаимоотношений с волосатым чертом уходит в глубь веков. Надо также признать, что «чертей» в былые времена было достаточно и в Европе и в Азии. Это помимо прочего свидетельствует, что предки индоевропейцев, мигрируя в пространствах Великой степи вместе со своими стадами, постоянно контактировали с дикими людьми, которые были олицетворением ритуальной нечистоты.

Молодой черт лучше прежнего!

Однако мы можем предполагать, что обряд изгнания черта или дьявола (не человека) несколько поистерся с течением времени и утратил свое изначальное содержание. Изгнание «козла отпущения» изначально не носило негативного характера. Вероятно, на место изгнанного «волосатого» в канун Нового года тут же заступал его дублер. Он являлся антагонистом отпущенного на волю. Весь следующий год его привечали. Дикий волосатый человек выполнял мелкие распоряжения, пособлял в хозяйстве. За это его кормили и поили, давали ему ночлег и приют. Однако наступал Новый год, и старый черт изгонялся и его место занимал новый – молодой черт. Впоследствии этот ритуал был закамуфлирован сказками про козла. Однако вряд ли когда-либо домашний козел выпускался на волю. Даже нагруженный людскими грехами, он неизбежно возвращается назад. Пририсовать дикому волосатому человеку рожки и хвост было весьма соблазнительным делом. Вероятно, в прошлом «волосатые» и в самом деле обряжались в маски, символизирующие домашний скот, особенно рогатых козлов, коз, быков и коров. Ведь именно с обрядом плодородия, связанным с домашними животными, а также с солнечным культом было связано представление о благополучии и счастье. Нетрудно увидеть здесь и параллели с известным у римлян обрядом изгнания старого Марса и коронованием нового, который проводился в канун Нового года. Надо также заметить, что италики и славяне в былые времена Новый год встречали весной.

«Современное состояние вопроса…»

Не столь уж давно – всего 50 лет назад вышла книга Бориса Поршнева «Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах». Книга вышла смехотворно небольшим тиражом – всего 180 экземпляров. В 2012 году эту книгу наконец переиздали второй раз. Издательство «Эксмо» выпустило ее под другим названием: «Загадка снежного человека». Такое название издатели дали книге, вероятно, вопреки пожеланиям самого Поршнева, который предпочитал называть снежного человека диким человеком. И это не было просто причудой. В своем монументальном труде Поршнев собрал сотни свидетельств очевидцев, когда-либо встречавшихся со снежным человеком или слышавших о нем от своих друзей, родных и знакомых. Собранные свидетельские показания характеризуют дикого человека как действительно человека, имеющего вполне человеческий облик. Однако в отличие от цивилизованных людей дикий человек не владеет речью. Вероятно, он ее утратил гораздо раньше, прежде чем племена ариев пришли в горный Иран и Индостан.

«Там живут ужасные люди-дикари…»

Дикий человек не имеет одежды, но нисколько от того не страдает. Он хорошо приспособлен выживать в самых суровых условиях существования. Кожа дикого – снежного – человека темного цвета, толстая и грубая. Она покрыта довольно плотными, густыми и жесткими волосами, длиной сантиметра три. На ладонях рук и на стопах, а также на лице волос нет. На голове у снежных мужчин и женщин возвышается всклокоченная шапка свалявшихся волос. Рост снежного человека, по описаниям, варьируется. Иногда он средний, а иногда очень высокий – чуть больше двух метров. Дикий человек был неоднократно пойман и исследован врачами. Сохранился отчет подполковника медицинской службы В. С. Карапетяна, осматривавшего снежного человека, пойманного на Кавказе в декабре 1941 года советскими солдатами. Карапетян особо описывает лицо дикого человека с впалой переносицей, с большими бровями, с глубоко сидящими глазами, развитыми челюстями, крупными зубами, с убегающим назад лбом. Все это описание вполне соответствует облику типичного австралоида, который несколько тысяч лет назад являлся автохтонным жителем Центральной Азии. Нет никаких свидетельств, указывающих, что снежный человек не человек вовсе. Нельзя согласиться с Поршневым, что снежный человек – это неандерталец. Нет на то ни единого анатомического указания у очевидцев. По всей видимости, такой вывод сделан был Поршневым и другими членами комиссии по реликтовому гоминоиду исходя из идеологических соображений. Пятьдесят лет назад ученые и антропологи всерьез считали, что неандерталец является непосредственным предком современного человека. Теперь такую точку зрения практически никто из ученых не разделяет.

«…На лицо ужасные, добрые внутри»

Иными словами, мы можем вполне допустить, что снежный человек это дикарь, превратившийся в дикаря не в столь уж отдаленные времена. Он утратил речь, приспособился жить в дикой природе, стал хорошо переносить глад, жару и холод. Все это, вероятно, произошло из-за утраты культурного и социального поведения и воспитания. Впоследствии снежный человек был вытеснен в горы – на Памир, Кавказ, Тянь-Шань, в Якутию. Он даже попал в Америку через Берингию – перешеек, соединявший некогда Евразию и Северную Америку. В Америке он стал известен под именем бигфута и сасквоча. В Китае он стал известен под именем йети, а на Кавказе – под именем абнуаю или алмасты. Весьма интересно, что в некоторых местах, например, в Абхазии, снежные люди контактировали с цивилизованными людьми, брали у них пищу и даже работали на них, выполняя за еду несложную физическую работу. В этих условиях контакты иногда имели и сексуальный аспект. Женщины снежного человека – алмасты вступали в сексуальную связь с горскими мужчинами. Так, в конце XIX века была приручена самка алмасты. Ее подманили и поймали охотники, повесив на дерево мужские потные брюки. Когда появилась молодая дикая женщина, на нее внезапно накинули сеть. Самку алмасты приручили и назвали Заной. Ее подарили одному грузинскому князю, после чего она прислуживала в его хозяйстве. Спала в вырытой ею яме. Одеваться и говорить так и не научилась. Однако понимала несложные слова-приказания, обращенные к ней. У Заны родилось четыре ребенка. Пятый умер, не выдержав ледяной купели. Зана сама рожала и, родив, сразу несла новорожденного купать в холодный горный источник, вытекавший из-под ледника. Четыре ребенка были взяты людьми на воспитание и росли как нормальные люди. Однако нрава они были свирепого, нелюдимые. Сохранились фото некоторых из этих детей и их внуков. С этих фотографий на нас смотрят типичные грубоватые австралоиды-метисы. Это еще раз подтверждает версию о том, что предками снежных людей были одичавшие австралоиды. Но это одичание произошло достаточно давно, по крайней мере, несколько тысяч лет назад. За это время дикари хорошо приспособились к обитанию в дикой природе.

Где они прячутся?

Многие грузинские, армянские, таджикские, туркменские, киргизские легенды о дивах рассказывают, что они днем прячутся в пещерах, а ночью под покровом темноты выходят из своих убежищ, воруют скот, катаются на лошадях, крадут еду, детей и молодых девушек. С другой стороны, многие очевидцы замечали или случайно обнаруживали днем спящих снежных людей, укрывшихся в горных расщелинах, лесных логовах, убежищах. Ночью же или раним утром, или в сумерки их видели охотники, запоздалые путники, туристы, сторожа. Они часто сами подходили к костру пастухов, привлеченные огнем и запахом пищи. Очевидно, это говорит об особенностях биологии снежных людей. Они адаптировались проявлять активность ночью, а отдыхать днем. Такое поведение гарантирует им минимальный шанс встречи с современным цивилизованным человеком. Однако кормовой базы и экологической ниши для проживания и питания снежных людей практически не осталось. Во времена античности, в Средние века на них охотились, как на зверей. Уже в наше время, в XIX и начале XX века их продолжали отстреливать из луков и ружей в Средней Азии, Памире и на Кавказе. Такое поведение «цивилизованного» человека сократило до минимума популяцию снежных людей. Они были вынуждены отступать все дальше в горы, к кромке снегов. Добыть пищу в таких районах не так-то легко…

Уникальная адаптация

Есть предел всякой адаптации. Вероятно, снежные люди – последние из могикан, прекратили свое существование в 60-е годы прошлого века. А если где и доживают до сих пор т. н. реликтовые гоминоиды, то им уже не сохранить свою катастрофически уменьшившуюся популяцию в сегодняшнем мире. Тем не менее надо признать, что психологические особенности своего необычного с точки зрения цивилизованного человека поведения снежные люди долгое время успешно воспроизводили в своей среде и передавали в виде навыков обучения своим детям. Это свидетельствует о широкой пластичности человека как вида вообще. Снежные люди отличаются от нас прежде всего не своей морфологией и анатомическими особенности лица, фигуры и физиологией, а своей психологической самобытностью. Они пошли другим путем – путем внеречевого общения. Быть может, им это даже в чем-то и помогло встроить свою популяцию в окружающем их природном мире. Они неплохо приспособились к условиям внешней среды. Если бы не «цивилизованные» люди, они бы могли продолжать свое существование и дальше. У снежных людей обострились все чувства. Хорошо развита интуиция. Однако заметно ослабли аналитические способности. И это, как ни странно, позволило им выживать несмотря на чудовищные притеснения современного человека, исповедующего как религию приверженность цивилизации. Снежные люди научились, судя по описаниям очевидцев, ловко и прицельно метать камни в диких зверей. Они буквально вросли в природу, сами стали ее частью. Но пали жертвой современного человека, выбравшего для себя иной путь развития. Они так и не стали другими. Не успели!

Феномен Маугли

Между тем, подводя некий итог свидетельств о диком человеке, мы можем спросить себя сами: а не является феномен появления снежного человека продуктом селекционной работы древних жрецов? И в самом деле, мы с вами хорошо знаем, просвещенные на этот счет современными учеными, что во многом от воспитания и среды общения зависит то, каким вырастет ребенок. Случается, что маленькие дети попадают в лес. Изредка они воспитываются дикими зверьми, как собственные детеныши – феномен Маугли. Сегодня эти случаи довольно редки, но в прошлые времена это случалось, по всей видимости, чаще. Древний человек был ближе к природе. И возможностей случайного попадания детей в первозданный лес было больше. Как правило, отнятые у зверей дети очень плохо поддаются перевоспитанию. Они на уровне запечатления воспринимают повадки своих приемных родителей-зверей: волков, лисиц, косуль, леопардов, медведей. И избавить их от этих привычек и повадок довольно сложно, особенно, если ребенок провел среди диких зверей изрядное количество времени.

Сейчас, правда, появились иного рода дети Маугли. Зачастую они живут в семьях пьющих родителей, которые не могут оказать своему ребенку социальную помощь и нормально воспитать его. Таких детей появилось некоторое количество и на пространстве бывшего СССР. Зачастую функцию воспитания детей на себя берут в этом случае домашние питомцы, если они есть, – собаки, кошки и даже… домашние попугаи. Детская психика очень пластична, и ребенок с готовностью перенимает все рефлекторные реакции тех, кто его окружает. Такие дети часто не владеют речью, передвигаются они зачастую на четвереньках, имитируя передвижение своих четвероногих воспитателей.

Как выводили «черта»

Очень может быть, что в былые времена, руководствуясь соображениями религиозно-мистического характера, часть детей, которые не соответствовали каким-либо древним канонам, выпускались на волю. Такие дети росли в своеобразных гетто, в диких местах. Очень может быть, что из таких детей и сформировалась впоследствии особая группа тех, кого мы сегодня считаем потомками дикого человека. Совершенно нельзя исключать, что в былые времена существовала и культурная изоляция. Люди не такие, как все, и их дети, с иным укладом жизни, объявлялись изгоями. Именно из таких изгоев могла и возникнуть популяция дикарей, не владеющих речью и приспособленных в жару и холод ходить без одежды, способных длительное время переносить голод. Очевидно, что австралоидные аборигены Евразии выглядели изначально совсем не так, как европеоиды. Может быть, эти чисто анатомические различия и послужили причиной их последующей изоляции и деградации. Таким образом, можно предполагать, что в случае со снежным человеком имела место ненаправленная, непреднамеренная селекция иноплеменников со стороны остальных членов человеческого общества, по сути дела вытеснившая этих людей за рамки человеческого социума.

Однако культурная изоляция действует не на всех одинаково. Кому-то она помогает выжить и даже сохранить обычаи и культуру предков. Речь, к примеру, в этом случае может идти и о калашах – затерянном народе, живущем в горах южного Гиндукуша.

Весьма любопытна и поучительна в связи с этим история испанского этнографа Хосе Магранера. Этот ученый приехал в Афганистан еще в конце 90-х годов и посвятил немало времени бесплодным поискам снежного человека – йети. Йети, проживающего в Гиндукуше, Хосе так и не нашел, зато обнаружил калашей. Ученому так приглянулись эти радостные люди, что он остался у калашей навсегда. Испанец прожил у них 12 лет, изучая их обычаи и веру. Хосе выучил язык калашей. Но время от времени ему хотелось продолжить свое прежнее занятие. Когда он узнал, что снежного человека в очередной раз видели высоко в горах, он немедленно отправился на его поиски. Отправился и… погиб от руки своего проводника-афганца, позарившегося на его имущество. По другой версии, этнографа растерзали снежные люди.

Еще немного о калашах

Между тем вернемся к тому, с чего начали. Посмотрим, не забыли ли мы увидеть и осознать нечто необычное в быте, устройстве жизни калашей – народа, живущего в окружение мусульман. Быть может, это поможет нам понять-таки происхождение загадочного народа. Как выяснили лингвисты, язык, на котором общаются калаши, является индоевропейским. В нем встречаются весьма архаические фонемы, которые, вероятно, были характерны для ариев, пришедших в Иран и Индостан около 3 с половиной тысяч лет назад. Весьма интересно, что в калашаском языке сохранился базовый состав слов санскрита – литературного языка, на котором разговаривали предки иранских и индийских ариев. Вот, к примеру, некоторые слова, совпадающие у калашей и в санскрите.

Рис. 19. Раздача подарков детям на празднике поминовения предков у калашей

Любопытно также, что у калашей многобожие. Их пантеон имеет много параллелей с пантеоном древних ариев, пришедших в Индию в первой половине 2 тысячелетия до н. э. Кое-кто хотел бы видеть в калашах потомков воинов Александра Македонского (надо же как-то объяснить удивительный для тамошних мест европейский облик народа, затерянного в горах Гиндукуша), но это вряд ли соответствует действительности. Некоторые журналисты лукавят, когда утверждают, что калаши поклоняются древнегреческим богам: Аполлону, Зевсу, Артемиде и другим. Такого нет и в помине. Имра – это наиболее почитаемый бог калашского пантеона. Богом войны является Гиша. Каждое селение калашей имеет свое родовое божество, которое охраняет жителей от козней враждебных людям демонов. И в этом местная религия весьма похожа на древнеарийскую и праиндоевропейскую. Кроме всего прочего калаши, как все праиндоевропейцы, особенно почитают божества огня. Погребальный обряд отчасти напоминает трансформированный ритуал зороастрийцев.

Рис. 20. Светло-русая и светлоглазая девушка с заплетенной косичкой. Народность калаши. Обратите внимание на крестообразные символы солнца на щеках и на лбу

Кафиры в гинудукуше

Надо отметить, что народом, чей облик так разительно напоминает облик типичных европейцев, впервые заинтересовалось отнюдь не ведомство Гиммлера, занимавшееся в 1939 году поиском «нордических» арийцев на Тибете. Первые энтузиасты и исследователи из Европы стали проникать в высокогорный Кафиристан (слово «Кафиристан» переводится с мусульманского как «земля неверных») после колонизации Индии англичанами в середине XVIII века. Однако наиболее полные сведения о Кафиристане и кафирах собрал английский врач Георг Скотт Робертсон. Он посетил эти места в 1889 году и жил среди затерянного в горах народа около одного года. Робертсон в 1896 году издал книгу «Кафиры в Гиндукуше». Уникальность этой книги заключается в том, что собранные исследователем материалы приходятся на время, предшествующее активной исламизации этого района. К началу XIX века зона обитания кафиров-язычников сильно сократилась из-за сильнейшего давления со стороны воинствующих мусульман.

Робертсон описал, как выглядит главное родовое село кафиров Камдеш. Дома были обильно украшены сложной деревянной резьбой, как это, например, имеет место и поныне в северных русских селах. Здесь, конечно, не было той домовой резьбы, к которой мы с вами привыкли, покрывающей внешний фасад избы, крыльцо, двускатные крыши, наличники и домовые фризы. Потому что самих изб и двускатных крыш не было. Дома в Камдеш имели несколько другую архитектуру. Дома ютятся вдоль крутого склона горы и поэтому имеют плоскую крышу. Крыша одного дома является одновременно верандой-лоджией или полом для другого, расположенного выше дома. Этакий многоэтажный жилой комплекс, вздымающийся порой до самой вершины горы.

Мы с вами, россияне, живущие в типовых многоэтажках, лишены возможности видеть на фасадах своих зданий образцы древнерусского зодчества. Однако у кафиров были украшены сложной резьбой столбы, поддерживающие веранды. На этих столбах присутствовали фигуры божеств-охранителей и тотемных животных. Над входом в жилище также располагалось изображение солнечного колеса, практически такое же, какое можно и сегодня увидеть на русских северных избах. Свои дома кафиры, когда нужно, отапливают по-черному. Дым выходит из очага через открытую дверь.

Рис. 21. Смотровая вышка. Резьба по дереву. Народность калаши

Божества-охранители

Изначально функция домовой резьбы сводилась вовсе не к украшению дома с его внешней стороны. Она играла охранительную роль. Именно поэтому в русских селах можно увидеть у чердачного окошка под крышей резное «полотенце» с изображением солнца в его трех ипостасях: утренее, дневное и вечернее. Стилизованные фигуры львов, райских птиц, грифонов и змей, стерегущие покой хозяев, вырезаны на широкой длинной доске и словно идут сверху вниз по скату крыши. Эти боги и звери охраняют хозяев от вторжения нечистой силы и демонов и поныне, даже если сами хозяева дома об этом и не догадываются. Здесь мы видим прямую перекличку с т. н. скифским звериным стилем.

Рис. 22. Стилизованные изображения коньков. Россия, XIX век: а) головы коней повернуты от солнца; б) головы коней повернуты к солнцу

Рис. 23. Русская вышивка: дева-солнце едет на двух конях. Справа и слева видны руки двух мужчин, ведущих под уздцы коней

Массивные золотые бляхи, пришитые к одежде воина, с изображениями крылатых львов, грифонов, единорогов и баранов с завитыми рогами, а также солярные знаки охраняли скифов и саков от ранения и смерти, от быстрой стрелы врага, от острой секиры и тяжелого копья.

Согласно вере праиндоевропейцев мир наполнен живыми сущностями, в нем постоянно борются злые демоны и добрые боги – покровители людей. Именно поэтому для привлечения добрых богов – защитников на фасадах дома и появлялись их изображения. Созданием деревянных скульптурных композиций, играющих охранительную функцию, занимались мужчины. Женщины работали в поле. На очищенных мужчинами от камней, корней и зарослей участках высевается пшеница и другие злаки.

Кто знает, может быть, кафирам удалось отстоять свою независимость и сохранить древнейшую арийскую культуру только потому, что они не променяли ее на пришлую чужеродную… Те кафиры, которые отказались от помощи родовых божеств, очень быстро утратили свою культурную самостоятельность. Облик этих людей заметно изменился со временем. Закон предков требовал от кафиров соблюдение суровых кастовых норм и правил. Браки с иноплеменниками, имеющими другую веру и иной внешний вид, не разрешались.

Надо также отметить, что и по сей день сохранились обереги на национальном женском костюме калашей, которые также выполнены в виде повторяющихся стилизованных солярных знаков, коней, мирового древа, диковинных растений и змей. Так, подолы женского платья, воротник, рукава и головные уборы расшиты разноцветной тканью, украшены бисером. Мужскую одежду калаши все-таки переняли от мусульман. Однако в отличие от своих соседей, исповедующих иную веру, мужчины по праздникам украшают свои плоские головные уборы – береты-паколи – разноцветными перьями, что отчасти напоминает головные уборы, обнаруженные у древних таримцев и жителей Тироля. У неженатых юношей-калашей в моде еще сохранились картузы, подозрительно напоминающие русские картузы XIX века.

«Потешные человечки» – демоны

А вот как В. Сарианиди, используя материалы, собранные Робертсоном, описывает храм главного бога кафиров: «Главный храм Имры находился в одном из селений и представлял собой большое сооружение с квадратным портиком, крыша которого поддерживалась резными деревянными колоннами. Одни из колонн были сплошь украшены скульптурными головками баранов, другие имели только у основания одну вырезанную в круглом рельефе голову животного, рога которого, обвивая ствол колонны и перекрещиваясь, поднимались вверх, образуя своеобразную ажурную сетку. В ее пустых ячейках располагались скульптурные фигурки потешных человечков».

Здесь мы видим все те же рогатые головы и фигурки тотемных козлов, кои гораздо позже очень поразили Мишеля Песселя, исследовавшего народ минаро, живущей в Западных Гималаях. Кроме всего прочего в цитируемом фрагменте говорится, что рога божества извивались и перекрещивались, образуя арку. Это уже символ змея – хозяина преисподней.

По всей видимости, рогатые божества были неотъемлемой чертой пантеона у всех праиндоевропейцев. Нам же, современным людям, эти рогатые головы внушают по большой части суеверный ужас. «Потешные человечки» – это фигурки демонов. Своим небольшим ростом, искаженными пропорциями они должны были создать у смотрящего на них человека эмоцию смеха, а не страха. Демоны выглядят смешными, у них уморительные рожи, а тела их карикатурны. Разве можно всерьез думать, что такие гномы могут причинить вред?

Семь врат

Вот как дальше описывает храм кафиров Робертсон. Передний фасад этого храма имел семь ворот. Каждые из этих ворот были снабжены небольшой калиткой. Однако все семь врат открывались крайне редко. Очевидно, это происходило по большим праздникам или в случае войны, когда требовалось вмешательство божества в ход событий. Все эти двери были украшены тонкой резьбой, а сами двери были выполнены в виде рельефных изображений бога Имру. Весьма интересно, что Имру отличала такая особенность: у него было большое вытянутое лицо с квадратным подбородком – типичный признак европейской антропологической группы. Кроме того, на фасаде храма имелись многочисленные изображения голов быков и баранов… И снова мы встречаем свидетельства существования культа рогатого божества, утраченного у славян, балтов, германцев и италиков, в просторечии – черта. Надо отметить, что культ воловьего бога Велеса не исчез бесследно у русских. О нем сохранились воспоминания фольклорного свойства.

В древнерусских источниках, начиная с договора русских с греками 907 года. Велес соотнесен с золотом. Другой упоминаемый вместе с ним бог Перун соотнесен с оружием. В «Повести временных лет» Велес выступает как «скотий бог и покровитель домашних животных. Кроме того, он является богом, дарующим богатство.

Имра и Велес – хозяева преисподней

Надо полагать, что Имра также является олицетворением богатства и покровителем скота. Надо отметить, что, по свидетельству Робертсона, кафиры установили перед храмом Имры жертвенник в виде особого камня. В дни праздников именно на этом камне Имра получает жертвенное животное – козу. Богом же, ответственным за военную и охранительную функцию, является у кафиров бог Гиша. Он является аналогом древнерусского Перуна.

В дохристианскую эпоху идолы Велеса были весьма распространены. Обычно они изготовлялись из камня. Однако совершенно нельзя исключать, что существовало немало идолов Велеса, изготовленных из дерева. За давностью лет они не дошли до нашего времени и мы о них мало что знаем. Тем не менее голова рогатого черта иногда встречается на современных вырезанных из дерева изображениях. Однако носит по большей части юмористический характер. В христианскую эпоху Велес был заменен и ассимилирован покровителем скота – св. Власием. Следы почитания св. Власия весьма распространены на Русском Севере, именно там, где и был распространен культ Велеса. Вероятно, сыграло и созвучие имен старого и нового божества… В новгородских и северорусских иконах прослеживается связь св. Власия со скотом. Кроме того, отмечается переплетение образа св. Власия – Велеса с культом медведя, воспринимаемого как хозяина животных. У восточных славян сохранился обычай оставлять в дар Власию-Велесу несколько несжатых колосков – волотей – на поле пшеницы или ржи. Их называют «Волосовой бородкой». Велес также имеет явное сходство с балтийским богом подземного мира Велсом. В ведийской мифологии Велес, Велс ассоциируются с Валу – «пожирателем скота». Очевидно, в древние времена на Руси, у балтов и у индоариев некоему прототипу этих богов приносили в жертву домашних животных, возможно быка, корову, козу. Этим пытались умилостивить бога – царя преисподней, дабы он выпустил из своего царства на свет божий коров, души детей и даровал людям богатство. Этот обряд сохранился по сей день у кафиров. Поражает и созвучие бога Имры с русским словом «умирать». Очевидно, Имра и является хозяином преисподней у калашей.

Похороны заканчиваются… непристойно

Весьма экзотично, с точки зрения современного человека, выглядят похороны у калашей. Мужчины облачаются в козьи шкуры, надевая их поверх одежды. Очевидно, это опять-таки является неким воспоминанием о культе горного козла или козы – символах солнца.

Если брать в целом, то похоронная процессия вначале весьма напоминает современные, которые можно видеть и в Европе и в Азии. Ее сопровождают горестные всхлипывания собравшихся. По мере продвижения к кладбищу всхлипывания усиливаются. У самых кладбищенских врат их сменяют горестные и дружные рыдания, переходящие в непрерывный вой и плач.

Своего апогея траурное действо достигает уже на кладбище, в тот момент, когда покойника укладывают в грубо сколоченный гроб и закрывают наскоро оструганной крышкой – доской. Сверху наваливают тяжелый камень, дабы покойник не подвергся нападению диких зверей и птиц. Эти импровизированные гробы так и остаются стоять на земле. Их не закапывают. Почва здесь камениста. Это отчасти напоминает обряды зороастрийцев, которые также не погребают своих покойников. Однако покинув кладбищенские пределы и вернувшись в село, калаши начинают вести себя весьма необычно. Они устраивают перед храмом необычные танцы, которые сопровождаются боем барабанов и радостной игрой на камышовых дудках. Похороны плавно переходят в праздник с застольем и закуской. Заканчивается это грустное дело громкими песнопениями и застольем. Ночью зажигают факелы и костры.

Отчасти это напоминает поминки где-нибудь в русской глубинке, когда собравшиеся, под воздействием обильных возлияний, словно бы забывают, что они собрались в траурный и скорбный день. Порой за столом можно услышать громкий смех и скабрезные шуточки. Конечно, до танцев дело не доходит, но песни и гулянья при луне случаются.

Зачатие на могилах

Согласно указанию одного автора, у калашей третий день поминального обряда носит порой откровенно эротический характер. Очевидно, мы имеем дело не с аномалиями и искажениями, а с каким-то древним ритуалом, когда, проводив в последний путь покойника, близкие проявляли заботу о душе умершего и старались не отпускать ее далеко – в заоблачные дали. Не долго думая и не откладывая дело в долгий ящик, для души создавали новое тело.

Судя по всему, во времена не столь отдаленные зачатие проходило прямо на огороженном некрополе. Дабы облегчить схождение души, в момент зачатия использовались специальные маски, символизирующие умершего человека. Эти маски надевали на свои лица молодые пары. Сегодня юные дамы украшают свои лица рогами, нарисованными сажей. Как тут не вспомнить странные обычаи веселого итальянского карнавала, когда тема смерти соседствует с темой возрождающейся новой жизни? Все это кажется нам, цивилизованным людям, весьма странным и необычным… но это только так кажется. Наши древние пращуры – праиндоевропейцы, а также их приемники и потомки: славяне, балты, италики, кельты, германцы, скифы, туранцы, сарматы, саки и прочие народы и племена, имен которых не сохранила история, верили в реинкарнацию – перевоплощение души.

У калашей довольно-таки своеобразные семейные отношения. Девушка сама выбирает себе будущего мужа. Происходит это весной, во время танцев. Будущий муж должен похитить свою невесту. Такова традиция. Через три дня после мнимого похищения в доме жениха играют свадьбу. Однако статус жены вовсе не возбраняет женщине встречаться с другим мужчиной. Она даже имеет возможность покинуть своего мужа и перебраться жить к новому мужчине. Но при этом она должна вернуть свое приданое. В этом своеобразии семейных отношений можно усмотреть отзвук былого многомужества – полиандрии.

Искупительная жертва

Что же касается калашей, то их обряды можно наблюдать и сегодня. Загодя на жертвенном камне перед храмом богу Имре, под священным дубом приносят в жертву козу. К тому времени, когда начинается «праздник любви», жареные кусочки плоти козы уже разложены на огромном жертвенном блюде и выставлены на алтаре перед идолом Имры.

Этот ритуал можно интерпретировать так: у хозяина загробного мира выкупают душу умершего. При этом Имре приносят искупительную жертву. Свершается обряд ритуальной подмены – к богу идет душа священной козы, а душа покойника остается в мире людей. Душу человека старается «заарканить» жрец и при помощи специальных магических манипуляций вселяет в новое зарождающееся тело. Церемонию сопровождает огненное жертвоприношение. Следующий после похорон день выглядит как веселый пир или даже свадьба. При этом калаши славят своих богов, так разумно и мудро устроивших все в этом солнечном и подлунном мире. Очевидно, в былые времена такой или примерно такой обряд проводили индоарии.

Надо отметить, что этот способ продолжения своего рода укрепляет родовые связи, а не разрушает их. Семья, выступающая как ячейка древнего общества, сама решает, кого из членов своего клана следует возродить к новой жизни, а кого за прегрешения перед кланом следует лишить этого права.

Считается, что душа умершего в течение девяти дней после смерти еще кое-что помнит из своего прошлого опыта. Поэтому воплощение такой души в стенах родного дома и у родного очага сулит большие преимущества. Внуки воспроизводят новое тело для своих почивших дедушек и бабушек и в свою очередь сами надеются на то, что после их смерти потомки и родственники не оставят без внимания и позаботятся о них, предоставив им новые телесные оболочки. И в самом деле, зачатие ребенка становится куда более важным и ответственным делом, если молодые пары осознают, что они выполняют важную общественную функцию – даруют новое тело для своего родственника, члена семейного клана.

Курганы – чрево матери-земли

Вспомним также, что погребальные сооружения – курганы, разбросанные по всему огромному пространству Великой степи, согласно многим свидетельствам, использовались не только как могильники, но и места для церемоний иного рода. В непосредственной близости от них и даже на самих курганах устраивались праздники любви, аналогичные древнерусскому празднику Ивана Купалы. Большой могильный холм при этом воспринимался как несущее чрево Матери-земли. Жрец-проводник, облаченный в специальную одежду, с ритуальным светильником в руке (именно такие светильники обнаружены во множес-тве захоронений в Крыму, в Казахстане и на юге Сибири), протискивался в подземную усыпальницу по узкому коридору, выложенному камнями. Этот коридор символизировал собой родовые пути Матери-земли. Через какое-то время жрец «выводил» на поверхность душу захороненного вождя или того, кого требовалось реинкарнировать. После чего уже на вершине холма с участием жреца вокруг ритуального столба или камня, символизирующего детородный орган, устраивался красочный огненный обряд священного зачатия, во время которого потенциальные родители зачинали ребенка. При этом душа покойника, благодаря усилиям жреца, вселялась в нарождающееся тело.

Пикантная инсценировка

Позднее на могильных холмах стала проводиться инсценировка зачатия. Истинное зачатие проводилось в другом месте, как правило у воды, вечером или ночью в тот же день, при свете костров и факелов. В Крыму обнаружено немало фаллических каменных изваяний, установленных на вершинах курганов. По свидетельству археолога А. Щепинского, обряд инсценированного зачатия с плясками и хороводами вокруг «сукообразного камня», стоявшего на вершине священного холма, проводился адыгами кое-где еще в XIX веке. При этом груди танцующих женщин были обнажены.

Очевидно, что подобного рода обряды являются свидетельствами старины глубокой и восходят ко времени праиндоевропейского единства. Весьма интересно, что в погребениях эпохи бронзы в Крыму обнаружены врытые в землю каменные ящики – саркофаги. Они являлись местом коллективных захоронений. Причем мужчины, женщины и дети хоронились в них все вместе. Довольно часто археологи находят в этих саркофагах только черепа. Остальные кости изымались из могил еще в древности. Так, в большом каменном ящике, раскопанном в 1959 году у села Дружное, неподалеку от Симферополя, было обнаружено лишь два целых скелета, а в углу возле стенок – 21 череп. Надо отметить, что праиндоевропейцы считали голову, а не сердце вместилищем души. Чтобы вызывать душу человека к новой жизни, жрецу требовалось проделать некоторые манипуляции с его черепом, как то: осветить глазницы черепа светом лампады, прочесть магические формулы оживления. Отсюда особое внимание у всех праиндоевропейцев к черепам.

Черепа и кости

Из черепов вождей враждебных кланов скифы изготовляли ритуальные чаши, из которых пили ритуальное вино в особых случаях, когда надо было привлечь душу побежденного противника себе в союзники. Впоследствии гунны переняли у саков этот обычай и стали изготовлять чаши уже из черепов скифских вождей. В захоронениях находят немало таких чаш, сделанных из верхней части черепа и инкрустированных золотом и драгоценными камнями. Череп играет важную роль в средневековых и масонских обрядах. Масоны пытались модернизировать древний праиндоевропейский обряд привлечения души умершего с помощью магических манипуляций с его черепом. Аналогичные ритуалы присутствуют и в тантрических обрядах у шиваитов. В тибетском буддизме и религии бон по сей день череп человека играет важную роль в религиозных церемониях. Из трубчатых костей конечностей человека ламаисты изготовляют специальные ритуальные дудки, которые используют в мистерии Цам.

Несомненно, такое отношение восходит к далеким временам. У кельтов был обычай отрубать голову поверженного врага и уносить ее с собой. Голова прибивалась к воротам дома, как знак доблести и охранительный талисман. Вспомним русские народные сказки об избушке Бабы-яги: вокруг нее сооружен забор из человеческих костей, а на шестах вокруг черепа висят. Очевидно, и Бабе-яге было присуще желание защищаться от злых людей и духов. У скифов был обычай отрубать голову врага и приторачивать ее к седлу. Имидж воина измерялся количеством отрубленных голов. Поздние скифы украшали конскую сбрую позолоченными подвесками в виде голов. Это были своего рода обереги против внезапного нападения. При этом эти украшения идентифицируются антропологами как стилизованные изображения лиц с явно выраженными монголоидными чертами. Очевидно, в этом нашло свое отражение длительное противодействие гуннам на рубеже старой и новой эр.

Между тем сами гунны переняли у саков и скифов их обычаи. Пытались модернизировать древние обычаи праиндоевропейцев и немецкие фашисты. Вспомним хотя бы дивизию «Мертвая голова» и атрибутику ордена СС с черепами и костями.

Возвращение из мертвых

Понятное дело, что странные для современных людей манипуляции с черепами вовсе не вызывали удивление у наших далеких пращуров, верящих в реинкарнацию. От того, насколько верно и правильно был произведен ритуал «возвращения из мертвых», зависело успешное переселение души из царства мертвых в царство живых. Отголоски этого ритуала мы можем увидеть в народных сказках и легендах Востока.

Арабский халифат, сложившийся в ходе арабских завоеваний в VII–VIII веке н. э. на огромном пространстве – от Индии и Ирана на востоке и до Испании на западе – вобрал в себя традиционную культуру покоренных народов. Египетские и иранские народные мотивы мы можем без труда распознать в «Рассказе про Аладдина и волшебный светильник» из 1001-й сказки Шахразады. Аладдин по наущению мага спускается в царство мертвых (по всей видимости, в древний склеп или могильник), дабы раздобыть в нем не столько богатство – золото и драгоценные камни, сколько заветный светильник. Потерев этот светильник, можно вызвать джинна – охранительного духа, который исполняет любое желание. Очевидно, главная задача этого духа состоит не в том, чтобы снабжать живого человека златом и драгоценными камнями, а в том, чтобы являться проводником из мира мертвых в мир живых. Эта функция джинна не столь проявлена в арабизированном варианте сказки «Аладдин и волшебный светильник», но все же она еще угадывается. Согласно мусульманской традиции, джинны созданы Аллахом из бездымного огня. Они исполняют любые желания и могут приобретать любую форму. По другой версии, джинны есть порождение Иблиса – дьявола, врага Аллаха. Сам Иблис живет в нечистых местах – в руинах, на кладбищах. Он питается жертвенной пищей и пьет вино. Его развлечение – это музыка и танцы.

На средневековых арабских гравюрах Иблис изображается восседающим на троне, с рогами и короной на голове, в окружении алчущих псов.

В облике Иблиса без труда можно угадать царя подземного мира.

Рогатый небесный правитель

Тот, кого мы называем сегодня дьяволом, почитался в виде бога-защитника, дарующего скот и богатство во времена былого праиндоевропейского единства. Светлокожие кочевники, имевшие европеоидный облик, особо почитали рогатое божество. Именно к нему обращались с просьбой о даровании детей, тучных стад и обильных урожаев. От воли и желания хозяина подземного мира зависело рождение отпрысков и появление приплода в стаде.

У монгольских и тюркских народов сохранился фольклорный персонаж – Эрлик-хан. Само это имя, как считают историки, восходит к древнеуйгурскому Эрлиг каган («могучий государь»). Уйгуры – наследники древних кочевников – отчасти сохранили и облик своих европеоидных предков. Они сочетают антропологические особенности лица и фигуры европеоидов и монголоидов. Согласно буддистским преданиям, Эрлик был казнен по ложному обвинению, но будучи бессмертным, он остался живым. Эрлик приставил к своему телу отрубленную бычью голову, которая тут же приросла к нему. После этого Эрлик отправился на постоянное место жительства в подземный мир, где стал царем над мертвецами. В Монголии Эрлик (Чойджал) обычно изображается с синей кожей, что является его отличительной чертой, в ореоле языков пламени и с тремя глазами, прозревающими прошлое, настоящее и будущее. У него на шее висит ожерелье из черепов, в руках жезл, увенчанный черепом, аркан для ловли душ, меч и драгоценный талисман, указывающий власть над подземными сокровищами. Как правило, царство мертвых находится под землей. Но, по одному из тувинских поверий, сам Эрлик входит в число трех небесных богов – Курбустанов. В одном из монгольских шаманских призываний Эрлик имеет эпитет тенгри (небесный). Небесная локализация этого божества имеет давнюю историю. О ней упоминается и в древнетюркских преданиях.

Рис. 24. Эрлик-хан как объект буддийского культа

Бог – даритель души

Первоначально Эрлик почитался как один из демиургов – создатель людей. В алтайских мифах он брат Ульгеня. Однако если Ульгень создает тело человека, то Эрлик наделяет человека душой после рождения, а правильнее сказать – после зачатия нового тела. Эту душу он забирает к себе в царство мертвых после кончины. Царь мертвых также одаривает душой и всякую скотину и даже растения. О том, чтобы это произошло, надо особо просить бога.

Представления об Эрлике, наделяющем душой, были когда-то и у монголов: в дагурском фольклоре есть образ «вымоленной у Эрлика души». У бурят в аларском предании сохранилось представление об Эрлике как о втором демиурге, наделяющем человека душой при рождении и забирающем душу после смерти. Вероятно, эти древние предания являются свидетельством культурного заимствования: монголоидные племена некогда позаимствовали рогатое божество у кочевников-скотоводов.

Бог-творец изначально изображался с телом человека и с бычьей головой. Во лбу у «скотьего бога» сиял третий глаз. Впоследствии у древних руссов этот божество имело имя Велес, у балтов – Велс, у римлян – Веловис. Как полагают лингвисты, имя Веловис состоит из двух частей: «ве» – это частица отрицания; «ловис» – это имя Юпитера – бога неба, дневного света. Таким образом, Веловис реконструируется как царь подземного мира, антагонист Юпитера.

Весьма интересно, что другое имя этого бога у римлян – Ведиус, что созвучно с древним праиндоевропейским словом «ведать» – знать. Имя бога может быть реконструировано как «всеведущий». Ведиус, или Ведиовис, изображался часто в италийских храмах в виде юноши со стрелами в руках и с козой у его ног. Коза – это хтоническое животное, связанное с производительными силами и с миром мертвых.

Велиар не существует?

Дальнейшая судьба «скотьего бога» не столь завидна. В иудаистической и христианской мифологии Велиар – демоническое существо, дух небытия, лжи и разрушения. Как пишут лингвисты, «этимология имени Велиал (он же Велиар) не ясна». Хотя без труда можно догадаться, что это имя созвучно с древним ведическим божеством Ведиусом, римским Веловисом и древнерусским Велесом. В Ветхом Завете имя Велиал часто соседствует в одном ряду с такими словами, как «суета», «ничто» и «не-бог». Оно, как правило, употребляется для обозначения чуждых богов… Отсюда возникают страхи. Чужой бог воспринимается как нечто чужеродное, опасное, непонятное и вредоносное. Одновременно с этим ему отказывают в статусе Бога. Подчеркивается, что он и не бог вовсе, а нечто нереальное. Тем не менее Велиал может насылать на человека беду и недуги. Кроме того, Велиал выступает в качестве «обольстителя человека», что не очень-то вяжется с его статусом «несуществующий». В синодальном переводе Велиал фигурирует как «совращающий» человека к «вещи непотребной». Может быть, это связано с детородной функцией изначального божества праиндоевропейцев? В «Книге царств» говорится, что Велиар делает из человека маленького Велиара. Именно поэтому в иудейском Апокалипсисе Велиар (большой) является предводителем и вождем «совращенных» им воинств «сынов тьмы». Это нашло свое отражение в кумранском тексте «Война сынов света против сынов тьмы», а также в другом тексте, «Заветы 12 патриархов». Тем не менее интересно, что и в этом тексте находит свое противопоставление мир живых – солнечный мир и мир мертвых – подземный мир. Такая мифологема восходит к былому праиндоевропейскому представлению о двух демиургах-близнецах.

Как отмечают лингвисты, Велиар выступает как возможный эквивалент Сатаны. Однако если Сатана враждебен человеку, то Велиара характеризует внутренняя пустота и несущественность. Это весьма показательное утверждение. Праиндоевропейцы верили в то, что существует два бога-творца: один хозяин земного мира, а другой подземного. Утверждение, что не существует хозяина подземного мира, граничит с отрицанием «того света» и с атеизмом.

Велняс – противник Перкунаса

По всей видимости, в древнерусской мифологии Велес – хозяин подземного мира – противопоставлялся Перуну – хозяину земного мира. По крайней мере, в балтийской мифологии бог Велняс (Велинас, Велис) является противником, антагонистом громовержца Перкунаса. Велняс похищает у Перкунаса скот и прячется от его преследования. Он превращается то в камень, то в дерево, оборачивается змеем, птицей, зверем, человеком. Иногда сам Велняс имеет атрибуты скота: на голове его красуется два массивных и острых рога, вместо ног у него копыта. Здесь мы видим явную перекличку с божеством подземного мира, распространенном у монголов, тибетцев и тюрков: Эрликом.

Согласно балтийским мифам громовержец Перкунас бьет поочередно молнией в камень, дерево, змею, птицу, зверя, человека и поражает Велняса. Он возвращает себе украденный скот. Похожие сюжеты мы встречаем и в древнеславянской мифологии. По всей видимости, во времена былого праиндоевропейского единства антагонизм земного и подземного бога был не столь явно выражен. Хозяина подземного мира почитали наравне с его небесным братом-близнецом. Да и позже у тех же балтов Велсу были посвящены «дни мертвых». Тени усопших, «божьи кони», «божьи быки» и «божьи птицы» приглашались на пир, который обычно устраивался в октябре. По сообщению автора XVII века Эйнхорна, Велсу был посвящен октябрь – Валла-Манес. У латышей в октябре был праздник Велюмате – «мать мертвых», которая почиталась как заступница умерших и их небесная покровительница. Литовский праздник скерстувес был связан со скотом. Во время его проведения совершалось ритуальное заклание свиньи и торжественно произносилось приглашение Виелоне – «матери мертвых» прийти вместе с мертвыми за стол и принять участие в ритуальной трапезе. Похожий обычай сохранился у белорусов. Осенью в субботу перед Дмитриевым днем (26 октября) они приглашают дедов – предков принять участие в их трапезе. Как говорится у белорусов: «Нельзя не отмечать праздник дедов. Раз не отметишь, и у тебя вся скотина издохнет».

Морской царь

Велняс у балтов связан с водной стихией. Считалось встарь, что его поддержка необходима при строительстве водных плотин и мостов. Сохранилось крылатое выражение «глаз Велняса» – так называют «окно» в болоте. Очевидно, с именем древнего бога связано и название города Вильнюс. Кроме всего прочего Велняс является покровителем искусств. Он связан с музыкой и танцами, а также наделен феноменальной мудростью. В этом смысле Велняс похож на римского бога Ведиуса – «всеведущего». Прослеживается явная связь балтийского бога и с древнерусским Велесом, который также отмечен сходными чертами. Вспомним также древнерусскую былину «Садко-купец, богатый гость». В ней Морской царь испытывает особое пристрастие к музыке и танцам. Он зазывает к себе искусного гусляра Садко, чтобы тот развлекал его. В награду он обещает женить Садко на одной из своих дочерей. После того как обещание исполнено, Садко вместе со своей невестой бежит из царства Морского царя. Это напоминает греческую легенду об Орфее и Эвридике, когда Орфей спускается в подземный мир, чтобы найти и вывести из него свою невесту. Очевидно, и в греческой легенде, и в древнерусской былине нашло место представление праиндоевропейцев о боге – царе подземного (подводного) мира. В русских сказках Морской царь отождествляется с чертом. Вспомним хотя бы произведение А. Пушкина «Сказка о попе и работнике его Балде». Балда отправляется к морю чертей искать. В китайских, японских, корейских, тибетских сказках Морской царь часто предстает в облике морского дракона.

Согласно балтийскому фольклору, Морской царь похищает девушек и девочек. От него у земной женщины может появиться отпрыск. Который будет отличаться необычайной силой еще в детстве. Такие дети вступают в состязание с пастухами. Они бросают диски и камни дальше всех. Их отличительная черта – они носят лук со стрелами у себя на животе. Зная о таких признаках, мать должна умертвить своего ребенка дабы, встав взрослым, он не причинил множества бед своим соплеменникам. Здесь, без всякого сомнения, прослеживается более поздние влияние: согрешившая с демоном (чертом) женщина должна принести публичное покаяние и сама убить свое чадо в колыбели.

Города мертвецов

Согласно древним представлениям, покойник представлял определенную опасность для живых. Атеисты это трактовали так: наши предки были весьма напуганы страхом неожиданной смерти близкого человека. Они не могли установить истинную причину внезапной смерти: завороток кишок, рак, инсульт, инфаркт или что-нибудь в этом роде. Качественной медицины в стародавние времена не было, поэтому неграмотные предки навыдумывали себе всяких сказочек про «тот мир», про то, что демоны смерти похищают душу согрешившего в чем-то человека. Мол, так вот и возникло представление о смертных грехах и расплате за них. Психологический страх перед смертью сочетался с биологической опасностью от разлагающегося трупа. Вкупе это и послужило причиной возникновения суеверий, которые впоследствии были канонизированы официальной религиозной традицией…

Весьма интересно читать подобные измышления. Атеисты основывались, как им казалось, на чисто логических умозаключениях, выдвигали свою версию возникновения представлений о посмертном существовании: страх смерти послужил причиной появления желания изолировать покойника. Однако в древнем обществе существовала и противоположная тенденция: люди стремились сохранить умершего родственника вблизи жилища, чтобы не нарушать целостность коллектива.

Из столкновения двух тенденций родилась третья: покойников стали хоронить вблизи поселений. Для этой цели устраивались специальные «дома мертвых», а затем и некрополи – «города мертвых».

Упыри в прошлом и настоящем

В связи с амбивалентным статусом мертвецов в обществе людей утвердилось двоякое к ним отношение. С одной стороны, умершего предка почитали как благодетеля, наделенного мистическими способностями, впустившего в бренный мир чреду своих потомков. С другой стороны, мертвеца боялись из-за вредоносного запаха тления. Из столкновения этих тенденций родилось представление о «живых мертвецах», наделенных особыми способностями. Поднявшихся из могил мертвецов – упырей пытались похоронить второй раз, предварительно связав или умертвив, вбив в грудь осиновый кол.

Все эти рассуждения можно было бы принять на веру. Вот только есть одно «но»: у древних славян было отмечено поклонение упырям. В «Слове об идолах» говорится о древнем почитании Упыря, который был чем-то вроде бога. Известно также, что в могилы клали приношения (требы) упырям и берегиням. Слово «берегиня» понятно и без перевода. В ее функцию входило беречь душу покойника на том свете от враждебных нападений злых духов и демонов. Лингвисты утверждают, что этимология слова «берегиня» связана со словом «берег». Водная стихия почиталась нашими далекими пращурами как синоним иного мира – того света. Слово упырь созвучно со словом «Перун» – громовержец. Вероятно, Упырь – это и есть измененное имя бога. Представление об упырях как о вредоносных сущностях сложилось позже, с приходом на Русь христианства. По ночам налитый кровью румяный покойник выходит из могилы и нападает на случайных прохожих или скотину. Он высасывает кровь у своей жертвы, после чего подвергшийся такому нападению может стать упырем. Сохранились поверья о целых селах, где живут одни упыри. Упыри так же, как и вампиры, могут насылать на добропорядочных селян ночные кошмары, что, конечно, лучше, чем высасывание крови, но тоже неприятно.

Путешествие в царство мертвых

Таким образом, согласно атеистическим объяснениям, от покойников исходили одновременно и благость, и вредоносность. Дабы сохранить благость и устранить вредоносность, требовалось отделить душу покойника от его тела. Пока тело разлагалось в могиле или «доме мертвых», его душа отправлялась в путешествие в страну мертвецов. Согласно такой точке зрения, в древности наибольшее распространение получили представления о том, что душа или дух покойника временно пребывает возле трупа или могилы. Однако нужно «отпугнуть» душу, свершив обряд трупосожжения или обездвиживания, когда покойник связывался и помещался в «новый дом» – гроб. После этого обряда душа волей или неволей отправлялась в загробное путешествие. Само по себе это путешествие считалось трудным и опасным. Далекий загробный мир был отделен от мира живых водными потоками, вспомним реку Смородину из древнерусских былин, а также высокими горами, он помещался на острове в океане, в глубинах земли или на Небесах. Для столь длительного путешествия покойнику требовались кони, лодки, колесницы, хорошая обувь, посох, припасы в дорогу. Все это по мере достатка и возможностей семьи или рода помещалось в могилу. На пути встречались необычные преграды: огненные реки и озера, кипящие потоки и бездонные пропасти. Через эти пропасти вели узкие мосты – шириной всего в один конский волос. По этому мосту могла перебраться только отважная и чистая душа. Тот, кто не смог удержаться на таком мосту, срывался вниз. Его ждала окончательная и на этот раз неотвратимая смерть. Преодолеть препятствия и найти дорогу в дремучем лесу помогали особые проводники душ – собака, конь, птица, заяц, медведь, а также добрые колдуны, жрецы и боги.

Свирепые стражи

Вход в царство мертвых охранялся свирепыми стражами. Это были чудовищные псы с огненными глазами и кровавой пастью. В греческой мифологии это, например, Кербер с тремя головами. Его туловище усеяно змеями. У него змеиный хвост. Это некий ремейк трехголового дракона (Змея Горыныча). Змеи указывают на связь с землей. Вспомним также трех чудовищных псов из сказки Х. К. Андерсена «Огниво», охраняющих злато-серебро. Это явная калька с индоевропейских мифов. Согласно древнегреческому обычаю, стражей подземного мира можно умилостивить. Для этой цели в погребение клали медовую лепешку. Душа покойника должна была скормить ее Керберу и в этот момент незаметно проскочить в узкие врата подземного мира… Мясо животных, принесенных в жертву на похоронах, служило той же цели. От свирепых стражей можно было откупиться и деньгами. Для этой цели в могилу клали несколько золотых и серебренных монет. В том, чтобы душа покойника попала в царство мертвых, были заинтересованы и живые. Участь скитальца, лишенного загробного пристанища, тлетворно сказывалась на членах его семьи. Усопший донимал их своими стенаниями и плачем, насылал жуткие сны и видения. У индоевропейцев путешествие в загробный мир ассоциировалось с Мировым древом. Сам ствол этого древа уподоблялся некоему долгому пути, крона древа ассоциировалась с райскими кущами, а корни его – с подземельем и адом.

О жизни в раю

Весьма интересно, что иной мир порой является улучшенной копией мира земного. Так, в раю бывшие односельчане точно так же живут в селениях. Они женятся и даже обзаводятся потомством. Мужчины ходят на охоту в соседний лес, а дети в полноводной реке удят рыбу. Женщины стряпают, вышивают, поют песни и нянчат маленьких детей. Однако в раю в отличие от реального мира отсутствуют неудачи, неприятности, ссоры, распри, огорчения и болезни. Там все прекрасно и в высшей степени благопристойно. Однако души не бессмертны. Люди-ангелы живут гораздо дольше и веселее, чем на земле. Прожив долгую и веселую жизнь на том свете, души рождаются вновь на земле, в новых материальных телах. Немощных стариков и старух на том свете нет. Бог изгоняет всех долгожителей на землю, где они вновь проходят весь цикл рождения и смерти от начала до конца. Вновь умерев, они встречают радостный прием у своих небесных родственников, которые все это время помнят и заботятся о них, посылая к богу свои мольбы и молитвы. В другом варианте души предков существуют в ином мире до тех пор, пока о них помнят на земле. Когда память о них стирается за давностью лет, они вынуждены вновь рождаться на земле в виде несмышленых, начисто забывших свое прошлое младенцев.

Воскреснуть, чтобы сражаться

Вся жизнь в раю представляется в виде своеобразного антагонизма земной жизни. Духи являются своеобразными антиподами живых. У них нет физического материального тела, но жить им без него намного легче и свободнее. Тем не менее даже райская жизнь не может даровать окончательное удовлетворение. Согласно древнегреческой мифологии, духи, пребывающие в райских кущах, алчут вновь испытать земные страсти. Они порой тоскуют о земных чувствах и испытывают дефицит земных эмоций. Это нашло свое выражение в древнегреческом представлении о том, что духи почивших жаждут, чтобы в их жилах текла горячая кровь, а не елей. Обычно духи боятся брать в руки оружие, им внушает страх сам вид меча. Тем не менее души почивших воинов могут страдать даже в раю, оттого что они лишены возможности сражаться. В скандинавском эпосе мертвые воины – эйнхерии, живущие в небесной стране, – вальхалле, дабы не потерять воинских навыков, постоянно сражаются. Они без всякого сожаления убивают друг друга на поле небесной брани. Однако, когда приближается ночь, валькирия Хильд приходит на поле брани и воскрешает всех павших своим магическим искусством. После чего воины, восстав из мертвых, дружно пируют и веселятся. Однако это нисколько не умаляет их воинственный пыл и через какое-то время – как правило, уже на следующий день – они готовы вновь убивать друг друга.

Дикая охота

Развитие этого своеобразного сюжета скандинавской мифологии привело к представлению о том, что мертвые воины периодически совершают набеги на земной мир. Следуя за своим предводителем – Вотаном, в темные зимние шквалистые ночи они скачут на конях, окруженные сворами алчущих псов. Они выискивают на земле и уносят с собой те души, которые зажились в этом земном мире. Дикая охота этих воинов-призраков заставляет скулить дворовых собак. Особую опасность они представляют для тех, кто оказался в ночь перед Рождеством на перекрестке дорог. Дикий охотник Один-Вотан проносится по небу во главе отряда призраков и увеличивает сонм мертвецов. Позднее с дикой охотой стали ассоциировать нашествие гуннов в Европу в первые века н. э. Предводитель кочевников-монголоидов, не знавший пощады Аттила, стал ассоциироваться с Одином-Вотаном. Сея смерть и разрушение, во главе 500 000 войска он огнем и мечом опустошил многие европейские страны. В пятом веке во время решающего сражения гунны были разбиты объединенной мощью войск народов Европы в Каталаунской битве. Нельзя исключать, что образ дикого охотника восходит еще ко временам скифов-сарматов, которые своими опустошительными набегами досаждали народам Европы в конце 1 тысячелетия до н. э. Впоследствии дикий охотник приобрел черты Карла Великого, Фрэнсиса Дрейка и даже Наполеона. В этих легендах, которые соединились с реальностью, находит свое завершение идея о том, что «тот мир» является антагонистическим продолжением этого мира.

Там – все наоборот

Мир живых противопоставлялся миру мертвых. И это выражалось во всем. Так, наши далекие пращуры считали, что когда на земле светит солнце и блистает день, то в мире мертвых царит глубокая ночь, и наоборот. Когда на земле лето, то в ином мире – зима. Дело доходило до удивительных метаморфоз: считалось, что мертвые ходят вверх ногами, в противоположность живым. Одежду они носят наизнанку, а ежедневная пища их является ядом для живых.

Согласно сибирским мифам, живые, попав в мир мертвых, делаются невидимыми для его обитателей; и, напротив, духи умерших, спустившиеся в мир живых, становятся невидимыми для людей. Иногда люди предпринимают попытки попасть раньше срока в мир мертвых, например, с целью вызволения оттуда родного человечка. Но, как правило, эти попытки оканчиваются неудачей. Живым не дано нарушить раз и навсегда заведенный порядок и попрать смерть. В древних индоевропейских мифах встречается и иной сюжет. Главный герой погибает, но при помощи колдовских чар и при содействии богов чудесным образом воскресает из мертвых. Однако в этих сюжетах, вероятно, обыгрывается тема реинкарнации – перевоплощения души.

Спешите умереть?

В некоторых легендах, например, в греческой мифологии, пребывание души в ином мире приобретало характер какого-то аморфного существования. В ином мире тускло светит солнце, там нет нужды и горя, но нет и радости и веселья, нет времени и нет пространства. Бесчувственные тени лишь существуют во мраке аида. Они лишены самости и желаний. В противоположность этому скорбному миру существует рай. Там души веселы и пьяны, они проводят время в танцах и обильных возлияниях. Полноводные реки в раю полны рыбы, райские кущи – всяческой живности. Там беспрестанно поют птицы, цветут цветы и ярко светит солнце. Там нет забот и нет печалей. Понятное дело, что в такой рай могла попасть не всякая душа. Социальное неравенство на земле закреплялась и на Небесах. Так в целом посмертная доля родоплеменной жреческой и военной аристократии представлялась более счастливой, нежели у простых общинников. Имущественное и социальное положение человека порой просто механически переносилось и на тот свет. В этом аспекте отсутствовал какой-либо антагонизм. Так, вслед за умершим месопотамским царем добровольно следовали его приближенные и весь двор. Понятное дело, что прислуга и приближенные стремились вовремя занять вакантные места у трона правителя и на том свете. Жрецы отправлялись в солнечную страну, а рабы следовали в мрачную преисподнюю, где их пожирала хозяйка царства мертвых. Исходя из этого можно предполагать, что рабы стремились задержаться на этом свете до последнего, цепляясь за жизнь, как бы она тяжела ни была. А цари, и привилегированные сановники легко расставались с этим миром, так как полагали, что в том будет гораздо лучше.

Так говорил Заратуштра

И лишь значительно позднее, в период становления зороастризма и т. н. новых религий, возник имущественный антагонизм: кто был ничем, тот станет всем. Это прослеживается еще и у религиозного реформатора Заратуштры. Он ввел новое положение: трудовой народ, добрый царь и военная аристократия имеют шанс попасть в хорошее место в раю и будут бесконечно наслаждаться несказанным блаженством. Наряду с этим утверждается, что те, кто промышляет разбоем, кочевники, угоняющие скот, разорители крестьянских хозяйств и разрушители городов будут вечно гореть в огне. С другой стороны, идеализируется труд земледельцев и оседлых скотоводов. В «Видевдате» говорится: «Кто сеет хлеб, тот сеет праведность».

В «Гатах» Заратуштра обвиняет предводителя ариев Йиму, приведшего свой народ в Иран в середине 2 тыс. до н. э., в тяжелом прегрешении против морали: в гордыне и грехопадении. Создается квазиисторический миф, что от Йимы отлетел его огненный дух-покровитель – хварно. После этого образ Йимы, как дарителя земных благ и бессмертия телесного, стал противопоставляться образу Заратуштры, как реформатору веры и провозвестнику бессмертия духовного.

Согласно легенде, святой дух якобы вселился в Заратуштру. Последователи пророка объявляют его вместо Йимы первым жрецом, первым воином и первым скотоводом. Соответственно сыновья Заратуштры становятся предводителями сословий: старший – жрецов, средний – воинов, а младший – скотоводов.

Что будет?

Этот социальный антагонизм и революционизм усилился в христианстве: легче верблюду пролезть через игольное ушко, чем богатею войти в Царство Божие. Еще во времена Заратуштры акцент был перемещен с того света на этот. Эпоха счастья и блаженства, согласно «Младшей Авесте», должная наступить на земле после кровавой битвы через 3 тысячи лет после пребывания Заратуштры на этой земле. Праведники будут спасены новым воплощением Заратуштры, а пособники зла, коими Заратуштра считал всех кочевников, будут примерно наказаны. Им будут лить в глотку расплавленный металл, и они будут осуждены на Страшном суде. В результате этих активных действий мир будет обновлен и полностью очищен от скверны. Зороастрийские жрецы, верные завету своего учителя, видели в настоящем торжество зла, и они стремились этот мир улучшить. Золотой век человечества они относили в далекое будущее. Они призывали своих сподвижников быть беспощадными к врагам веры, обещая, что только тогда они смогут войти во врата небесные, которые сами открываются перед праведниками. Вошедшие в эти врата обретают бессмертие духовное.

«Близится эра светлых годов»

Как тут не вспомнить и о коммунистах, призывающих к великой битве ради счастья будущих поколений. Как пелось в советской песне: «Близится эра светлых годов. Клич пионеров: „Всегда будь готов!“». Готовым надо было быть «к труду и обороне». Чтобы быть во всеоружии пионеры сдавали нормы ГТО. Счастливое время «светлых годов» должно было наступить на этой земле, а не в каком-то там заоблачном раю. «За мир во всем мире» надо было сражаться с мировым злом «до последней капли крови». Мировое зло персонифицировалось в виде «империалистической гидры», которую нужно было «удушить» в ее колыбели. Однако с падением СССР «великая война» и соответственно «счастливая эра» значительно отодвинулась от современности в будущее…

С падением Союза и с ликвидацией информационной блокады неожиданно выяснилось, что и империалисты с капиталистами тоже верят в то, что когда-нибудь на земле наступит рукотворный технологический рай. Смерть будет отменена, генетики и медики ликвидируют все болезни, а люди будут жить в довольстве, достатке и станут бессмертными. Все воры и убийцы будут подвергаться принудительной эвтаназии в прямом эфире под восторженные рукоплескания публики. Таким образом, зло в мире будет искоренено и наступит всеобщее счастье на земле. Впрочем, в такое вряд ли верят и сами создатели этих утопий.

Гибель мира…

Существуют и иные сценарии будущего. Согласно скандинавской мифологии, верховный бог Один собирает у себя в небесной вальхалле дружинную аристократию. В час гибели богов Один (Вотан) поведет свою дружину на битву с «простыми» мертвецами, лишенными каких-либо заслуг и привилегий. Это будет ренессанс сословного расслоения. В советское время это бы назвали государственным контрреволюционным переворотом. На стороне «простых» мертвецов будут сражаться хтонические чудовища. Очевидно, чудовищам придется нападать на скоростные поезда и разрушать небоскребы. Этой вселенской битве будут предшествовать природные катаклизмы, «великанская зима», которая будет длиться три года, и всеобщее падение нравов. «Великанская зима» весьма похожа на «ядерную зиму»… Не дай бог, конечно! Падение нравов уже идет полным ходом.

Даже если отстоять основы мироздания попробует сам Один и его дружина, то из этого вряд ли что-либо путное получится. Мир все равно, согласно предсказаниям скандинавского эпоса, погибнет в хаосе.

Живые погибнут в огне, а мертвецы не смогут возродиться к новой жизни.

…И его возрождение

Но все же вселенская битва конца времене, именуемая древними скандинавами Рагнарек, имеет некое светлое если не начало, то хотя бы завершение. Земля, очистившись от ярма грехов и всяческого зла, имеет шанс возродиться к новой жизни, как может возродиться душа человеческая после смерти бренного тела. Согласно предсказанию «Старшей Эдды», в священной роще Ходдмимир (Булонский лес) выживут два человека: мужчина и женщина Лив и Ливтрасир. Они дадут начало человеческому роду. Своих детей, уже свободных от греха, они будут зачинать в священной роще. Может быть, это будут два хиппи, чудом уцелевшие после всеобщего армагеддона. Новое человечество воспрянет из праха и постепенно вновь распространится по лику земли. Подобный сценарий мы можем встретить в кельтской, иранской, индийской и кавказской мифологиях. Так, согласно индийским Пуранам, на смену седьмому человечеству придет восьмое. Родоначальниками и прародителями его будет восьмой Ману Саварни и его супруга. Впрочем, Ману Саварни и его супруга могут прибыть на землю из космического «прекрасного далека». Но к тому времени Земля будет уже «безвидна и пуста». Придется новым людям-инопланетянам начинать здесь все сначала.

Йима – владыка золотого века

Продолжим рассказ о превратностях судьбы древних язычников-кафиров, обитающих и поныне в высокогорном районе Гинудукуша. Калаши – народ, имеющий европеоидную внешность и живущие в окружении мусульман, как уже отмечалось, верят в бога Имру. Особый интерес вызывает этимологическое совпадение имени этого бога с именем авестийского божественного первопредка Йимой, а также с царем мертвых у индуистов – Ямой. Во времена ирано-индийского единства Йима (Яма) мыслился как идеальный владыка золотого века и гарант бессмертия. Однако после религиозной реформы Йима стал противопоставляться пророку Заратуштре. Стремление ортодоксального зороастрийского жречества всячески опорочить божественного предка иранских ариев не смогло до конца устранить его божественный ореол. Образ Йимы был изначально связан с огнем. Так, в древнеиранском литературном произведении «Абан-Яште» Йимра помещен на священной горе Хукарья. (По всей видимости, именно эта гора носит сегодня техническое название «К2». В непосредственной близости от этой горы обитают многие народы дардской группы, имеющие европеоидную внешность и пережитки языческой веры.) Йима творит жертвоприношение на священной горе богине Ардвисуре Анахите. Это сакральное действо должно обеспечить Йиме «власть над людьми и богами».

Священный огонь

Притязание Йимы на главенство среди богов – это отличительная черта, характерная для времени индоиранского единства. В остальных произведениях «Авесты» такая характеристика Йимы уже не сохранилась. Кроме этого древние тексты приписывают Йиме функцию верховного жреца. Именно он возжег в Хорезме первый священный жреческий огонь – Атур Фарнбаг, наделенный особой сакральной функцией. Согласно авестийским представлениям, Атур, или Атар, является персонифицированным воплощением божества. В «Ригведе» эпитет огня снабжен эпитетом atharyu – «пылающий». По учению «Гат», Атар (огонь) не самостоятельно действующая сила. Это лишь символ и внешнее проявление высшего божества. Иногда Атар воспринимается как тело бога. Этому как нельзя лучше соответствует индоевропейский миф о том, что огонь распределен во всем бытии. Он присутствует и в теле человека, и в теле животного, и в растении, а также в космических объектах: солнце, луне, звездах. Так, в древнеиндийском учении «О пяти огнях» из «Чхандогья-упанишады» мы находим притчу, как боги создают тело мужчины и женщины из жертвенного огня. Мужчина вливает свое семя в лоно женщины, и оно также есть огонь. Укутанный в пуповину плод развивается в чреве женщины девять месяцев, больше или меньше этого срока, и на свет рождается новорожденный. Его тело также соткано из огня. Человек растет, взрослеет, живет и… умирает. Его тело предают огню на погребальном костре. Таким образом, начало человеческой жизни и ее завершение связаны со стихией огня. Огонь присутствует как особая сакральная функция и как божественная жертва. Рождение и смерть связаны единым циклом бытия.

Огненный ритуал

У калашей также отмечены огненные ритуалы, связанные с огнем. При этом огонь сопровождает всю жизнь калашей: от самого начала до ее завершения. И хотя после смерти человека калаши, согласно зороастрийскому канону, не погребают умершего в земле и не предают его тело огню, а оставляют его в специальном ящике-саркофаге на деревенском кладбище, есть все основания считать, что в древности у калашей присутствовал обряд трупосожжения. Посредством огненного жертвоприношения человек у калашей приобщается к Небу. В костер, разожженный при помощи трения двух палочек, бросают мясо жертвы, льют масло и молоко, кидают семена. Аналогичные обряды описаны в древних авестийских и древнеиндийских литературных памятниках.

Однако согласно поздней авестийской традиции, Атар (огонь) стал ассоциироваться уже не с телесными функциями, а с духовным началом в человеке. И в этом смысле отмечается отступление от канонов арийского отношения к огню. В «Младшей Авесте» Атар наделен уже персоналией. Он показан как сын Ахурамазды, имеющий личность и свою волю. Согласно авестийским религиозным и литературным документам «Вимдевдата» и «Яшту», огонь смертен. Его существование находится под постоянной угрозой. Силы тьмы борются с огнем. Здесь огонь уже понимается как духовная божественная сущность, а тьма – как демоническая и антидуховная сущность. Атару угрожает трехглавый дракон Ажи-дахака, который является исчадием ада. Атар все время борется с Ажи-драконом. Битва эта может быть расценена в контексте развития религиозного сюжета как борьба сил света и сил тьмы, как победа жизни над смертью.

Как дракон превратился в арабского царя

Весьма интересно, что Атар, получивший в последующей авестийской трактовке образ смертного воина-богатыря, борется не с кем-нибудь, а с драконом. Борьба между драконоборцем и трехглавым драконом идет за обладание символом суверенной царственной власти – хварно. Историки отмечают, что в поздних трактовках сам дракон преображается в воина – царя, предводителя вражеского войска. Очеловечивание дракона полностью завершилось тем, что он окончательно превратился в царя Заххака, араба по происхождению. Историки считают, что таким образом в иранском фольклоре нашло свое воплощение арабское завоевание сасанидского Ирана в середине VII века н. э. Сохранилась легенда, в которой рассказывается, что в 628 году пророк Мухаммед отправил иранскому шаху Хосрову письмо с призывом принять ислам. Шах Хосров, прочитав это письмо, пришел в ярость от весьма вольного и неподобающего обращения к нему и разорвал письмо. Когда же пророк узнал об этом, он сказал, что Аллах точно так же разорвет царство Хосрова, как тот разорвал его письмо. Арабы-мусульмане впервые появились в Иране спустя несколько лет, и Иран действительно был завоеван.

Дракон приобретает черты божества

Между тем образ дракона в Авесте не столь однозначен. Трехглавый и шестиглазый дракон Ажи-дахака совершает огненные жертвоприношения божествам Ардвисуре, Анахите и Вайю. В «Яште» дракон изображен праведным зороастрийцем. А по некоторым поздним иранским и армянским источникам, в Мидии и Кабуле сохранялось почитание Ажи-дахака. Местные цари возводили к нему свои родословные и рассказывали удивительные истории о том, что их предки служили при дворе дракона. Это весьма напоминает родословную некоторых китайских императоров, которые почитали за честь, что их род идет от дракона-императора. Расшитые золотыми драконами халаты могли носить только высокопоставленные потомки этого дракона. Нарушивший запрет рисковал своей головой. Мы можем предполагать, что культ дракона попал в Китай из Средней Азии несколько тысячелетий назад. Изображения огненных трехголовых божеств встречаются и в искусстве Восточного Туркестана (Хотан), и в самой Средней Азии (Хорезм, Пенджикент). На этих изображениях вокруг трехголового божества с человеческими лицами сияет нимб из языков пламени. Первая голова – женская, средняя – мужская, а третья – демоническая. Каждая из голов имеет третий глаз во лбу. Такая трактовка прослеживается и у многих трехголовых изображений индийских божеств, например, у ведийского Агни, индуистского Тримурти и трехголового Шивы Ардханаришвары. Кусок фрески с изображением трехголового божества был обнаружен археологами в Пенджикенте. Под этой фреской выведена надпись «Вешпаркат», что в переводе с согдийс-кого на санскрит означает «Вишвакарман» – «творец всего сущего».

Драконья иконография

По всей видимости, образ трехголового дракона и дракона вообще был широко распространен на огромном пространстве Великой степи несколько тысяч лет назад. Так, на окуневских стелах на юге Сибири можно увидеть образы многоглавых божеств с третьим глазом во лбу. На стелах также распространены образы змеи и рыбы, которые являются изобразительными синонимами дракона. Часто подобного рода изображения, выбитые на вертикально стоящих камнях – менгирах, сопровождают зигзагообразные линии, идущие сверху вниз, символизирующие потоки воды. Рядом имеются изображения большой фигуры сидящей женщины с чашей в руках. Нетрудно увидеть, что эти образы связаны с плодородием, с водной стихией. Сидящая женщина – это жрица или богиня древнего культа. Возможно, на менгирах изображена сцена вызывания дождя. Согласно более поздним источникам, ведьмы, дабы вызвать дождь, разжигают костер и кидают в него змей. Либо кипятят воду в горшке и кидают змей в кипящую воду. Обряды вызывания дождя у разных народов имели некоторые различия, но они обычно всегда были связаны с водой, огнем и змеями. Змея в данном случае является метафорой дракона. Сам же дракон во многих древних легендах приобретает черты морского змея или Морского царя. Вероятно, в стародавние времена, дабы задобрить Морского змея, совершали человеческие жертвоприношения. Как мы знаем, Георгий Победоносец освобождает от скорбной дани подневольный народ, расправляясь с мерзким змеем, обитавшим в озере.

Как дракон превратился в половецкого царя

Превращение зооморфного синкретического существа – дракона, сочетавшего в своем облике черты птицы, коня и змеи, в человека совершенно независимо происходило у разных народов. Так, у китайцев дракон в позднем фольклоре приобретает черты благообразного старца с длиной седой бородой и с волшебным посохом в руке. Старец сидит на дне водоема, является его хозяином. Чтобы взять воду для хозяйственных нужд, нужно испросить у него разрешение. В русских народных сказках и былинах дракон предстает уже в виде Тугарина Змеевича. Он предстает в виде вооруженного воина, восседающего на вороном богатырском коне. Промеж глаз у Тугарина Змеевича торчит каленая стрела – некий намек на бессмертие и, возможно, третий глаз. На плече у него сидит вещий ворон, а рядом бежит хорс, гончий пес, – символ смерти. В былинах Тугарин Змей является противником русских богатырей: Добрыни Никитича и Алеши Поповича. В образе Тугарина историки видят историческое лицо – половецкого хана Тугоркана. Как считают, такая трактовка отражает историческую войну русских с половецкими, а позже и татаро-монгольскими кочевниками.

Половцы – новые хозяева великой степи

Несколько слов надо сказать о самих половцах. До XIX века историки считали, что название «половцы» происходит от русского слова «поле». Место обитания половцев называли Половецкой землей. Однако историк конца XIX века А. Куник считал, что название народа – «половцы» (кипчаки) указывает на цвет их кожи – «желтый», от древнерусского слова «половъ» – «желтый». В XI веке н. э. половцы из Заволжья, захватив земли печенегов, продвинулись в причерноморские степи и стали хозяевами всей Великой степи от Иртыша до Дуная.

В антропологическом отношении половцы были смешанной группой, возникшей еще при смешении монголоидных гуннов и европеоидных скифов. Впоследствии половцы вошли в состав казахского, узбекского, киргизского, башкирского, карачаево-балкарского, татарского, ногайского, кумыкского и других народов. Историк Лев Гумилев полагал, что половцы стали частью и украинского народа.

Половецкие касты

Весьма интересно, что у половцев были сословия или касты: жрецы, воины, ремесленники, скотоводы, земледельцы. Своеобразную «касту неприкасаемых» составляли колодники, или пленники. Разделение на касты роднит этот степной народ с древними ариями.

Главным занятием половцев было разведение коров, коней, мелкого рогатого скота и верблюдов. Половцы постоянно кочевали, сменяя летние пастбища на зимние.

Большую часть половецкого общества составляли воины-мужчины. Жрецы-шаманы, именуемые бахсами или камами (отсюда слово «камлание»), занимались гаданием, врачеванием, общением с добрыми и злыми духами. В их обязанность входило предугадать время для активных военных действий и заручиться при этом поддержкой богов.

Помимо этого у половцев, как и у скифов, был развит звериный культ. Родоначальником своего народа, как тюрки, аланы и прочие древние кочевники, половцы считали степного волка. У половцев был развит культ предков. Над погребениями вождей и воинов-героев половцы насыпали курганы и ставили каменные бабы.

Во время военных операций половцы применяли тяжелые самострелы и «жидкий огонь». Они забрасывали укрепления противника горшками с подожженным жиром, вытопленным из трупов убитых. Это вызывало сильный пожар и смятение в стане противника. Половцы совершали стремительные рейды на южнорусские города, грабили, убивали, угоняли скот, захватывали пленников и обращали их в рабство.

Змеиные валы

Понятное дело, что русский люд стремился обезопасить свои границы от вторжения степняков. Очевидно, в те времена были построены знаменитые змеиные валы. Они протянулись на огромном пространстве от Карпат до Дона и имели общую протяженность несколько тысяч километров. Змеиные валы – это некий аналог Великой Китайской стены, которая стала строиться еще до новой эры, как система защитных укреплений от набегов монголоидных гуннов. Ныне по некоторым из хорошо сохранившихся змеиных валов проложены современные магистрали. В Харьковской области Украины непосредственно вблизи от змеиных валов вольно раскинулся город Змиев. С ним административно связан Змиевский район. Столь странное название отсылает нас к далеким временам, когда предки руссов, еще до образования Киевской Руси, обосновались в лесостепях и лесной зоне Русской равнины. Некоторые историки считают, что змеиные валы были построены гораздо раньше. Как и Китайская стена, эти оборонительные сооружения призваны были сдерживать гуннские нашествия.

Змеиное царство-государство

Тем не менее факт остается фактом: неподалеку от города Змиева в древности располагалась столица половцев Шарукань, которую называли городом Змия. Как считает лингвист И. Г. Добродомов, половецкое слово «шарук» означает «змей». В венгерском и словацком языках «шаркан» также «змей». Самоназвание одного из кочевых племен, предков половцев, было «имак», что переводится как «змей».

Как свидетельствуют историки, средневековое население Змеивщины составляли вовсе не половцы. В VIII–X веках н. э. здесь жили аланы, анты и северяне. И лишь в XI веке сюда проникли половцы. Очень может быть, что культ змея существовал у предков руссов еще до образования русского этноса. Возможно, что культ Огненного Змея был вообще присущ всем праиндоевропейцам – кочевникам. Весьма интересна в связи с этим догадка, высказанная одним из авторов, изучающим древнюю историю кочевников. Оказывается, Великая Китайская стена имела бойницы, обращенные не на север, в сторону предполагаемых атак кочевников – агрессоров, а на юг, в сторону Китая. Очень может быть, что Китайскую стену строили ради обороны владений кочевников от вторжений китайской армии или с целью маркировки границы. С той же целью древними кочевниками могли сооружаться и змеиные валы. Они должны были обезопасить, разграничить зоны обитания оседлых скотоводов и земледельцев от зоны обитания кочевников – степняков. Змеиные валы могли быть своеобразной границей, пропускным пунктом на стыке степи и лесостепи.

Мы можем предполагать, что культ небесного змея являлся характерной чертой всех древних кочевников, от праиндоевропейцев до половцев.

Согласно историческим хроникам большая часть половцев бежала в 1224 году от стремительно наступающих монголов в русские земли. Многие из них крестились, отказавшись от своих традиционных верований и богов. Те половцы, которые заключили союз с монголами, сами стали частью Золотой Орды. Они приняли участие в набегах на славянские земли.

Божественная битва

Однако зададимся вопросом: как же изначально выглядело божество праиндоевропейцев, которому затем поклонялись множество поколений кочевников? Складывается весьма противоречивая картина. Вроде бы божество это имело огненную природу, что связано с сакральной функцией огня. С другой стороны, огненному божеству противостоит некий трехголовый дракон, который, по идее, и сам изрыгает пламя. Но этот дракон почему-то оказывается хозяином подземелья, а то и вовсе отправляется на самое дно глубин.

В весьма упрощенной и, очевидно, поздней версии мифа перед нами предстает некий богатырь – сын солнца. Он восседает на белом коне, а голову его окружает сияние. Его красный плащ свидетельствует о его связи с солнечным божеством. В руках у богатыря копье, которым он безжалостно поражает в грудь или шею мерзкую тварь с крыльями летучей мыши и с телом змеи. Тварь эту зовут Змей Горыныч или, по-простому, – дракон. Но и сам дракон явно имеет огненную природу, несмотря на то что обитает в воде. В иранской трактовке чудовище есть порождение злого божества Ахримана. Чудовище является заклятым противником богоподобного героя-избавителя Атара, чей образ ассоциируется с огнем. Очевидно, это упрощенная схема и перекочевала в иконографию Георгия Освободителя.

Огненные ритуалы

Несомненно, в древние времена огню поклонялись не только древние иранцы, но и скифы, парфяне, хорезмцы, индоарии, славяне, русские, германцы, италики… да и кто только не поклонялся. В древнеперсидском календаре фигурировал месяц поклонения огню. Очевидно, это был первый месяц года и первый месяц весны – март. Именно в это время совершались огненные ритуалы, отблески которых мы можем видеть практически у всех индоевропейцев. Во времена масленичной недели пылали костры возле русских сел и городов, в которых сжигали ненужную ветошь вместе с чучелом Масленицы. В Риме в это время торжественно провожали огнем старого Марса и встречали нового. Может быть, эти ритуалы были отголосками огненного человеческого жертвоприношения. В Средние века инквизиция на кострах сжигала ведьм, и это был некий ремейк древнего ритуала. Впрочем, церковь тогда это воспринимала по-другому.

У исследователей XIX века, изучавших древние ритуалы поклонения огню, был большой соблазн объяснить значение сакральных ритуалов и обрядов мотивом подражания природным явлениям. Впоследствии этот посыл подхватили атеисты. Образ огня идентифицировался знатоком фольклора А. Н. Афанасьевым как образ весеннего солнца, а образ черного дракона – как грозовая туча, скрывающая свет солнца. Очевидно, это весьма упрощенная схема, приписывающая древним желание подражать природным явлениям. Атеисты пошли еще дальше. Они говорили и писали, что древние люди, мол, не могли объяснить явления природы, боялись грома и молнии и напридумывали себе разных богов.

Союз огня и воды порождает огненного змея

Однако не будем никого критиковать, а лишь заметим, что более внятную картину мы видим в мифологиях древних индоевропейцев. Сохранился иконографический образ индуизма, в котором показан союз воды и огня. Огонь выглядит, как крепкий юноша, а вода, как юная девушка. Их объятия рождают страсть. При этом каждый из участников любовной драмы не может поступиться своей природой и окончательно побороть, сломить противника.

Похожий образ мы видим в славянских мифах. Огненный Змей оборачивается прекрасным молодцем и вступает в брак с красной девицей. В результате рождается существо, имеющее змеиную природу. Повзрослев и возмужав возле своей матушки, Огненный Змей – сын отправляется искать своего батюшку. Когда же он находит его, то вступает с ним в кровопролитную битву и побеждает его. Можно воспринимать эти мифы с фрейдистской точки зрения и видеть в них Эдипов комплекс: неприятие сыном отца. Но думается, все гораздо глубже. Персонаж Огненный Змей изначально содержит в себе противоречие. С одной стороны, он является воплощением необузданных сил природы: солнечного света и тепла, молнии; с другой стороны, он воплощает огонь домашнего очага. Кроме того, он содержит в себе и инертное начало – влагу и хлад. Примерно так расценивали индоарии три функции бога Агни. В традициях ариев Агни изображался трехликим божеством. Один его лик являлся воплощением солнечного света, другой – молнии (небесного огня), третий – домашнего очага. Смена поколений огненных змеев символизирует собой смену календарного года.

Как сжечь Змиулана

В русских сказках встречается и иной сюжет. Царь Огонь – воплощение Перуна – вместе со своей женой царицей Молоньей (Молнией) преследуют царя Змиулана. Сначала они сжигают его стада, а затем пытаются сжечь и его самого. Царь укрывается от разящих стрел-молний в подземном мире, где становится царем над мертвыми. Очевидно, окончательная победа огня над Змиуланом откладывается только потому, что божество огня не в силах преодолеть замогильный хлад и влагу.

Стада же Змиулана сжигаются в той самой последовательности, в которой происходит жертвоприношение домашних животных богу грозы – Перуну. Во время жертвоприношения произносится древний русский заговор: «Огонь, огонь, возьми свой огник!» С точно таким же призывом обращались индоарии к своему богу огня Агни. Этот заговор сопровождал жреческие ритуалы принесения богу Агни в жертву пяти видов домашних животных. Нетрудно убедиться, что Огонь и Агни – слова, имеющие один корень. Очевидно, они образованы от древнего имени божества огня. Балтийское и литовское наименование бога огня имеет тот же самый корень. Латинское имя огненного бога Игнис весьма похоже по своему произношению на русское слово «огонь» и имя индуистского бога Агни. Оно фигурировало у латинян в специфическом выражении «священный огонь Весты» во время проведения огненных ритуалов.

Обожествление огня и предание огню жертвенных животных указывает на единство культа огня у всех индоевропейцев.

Гори – не сгорай!

А. Н. Афанасьев в своей книге «Древо жизни» указывает, что у славян были жертвоприношения огню очага. Так, у чехов был исстари заведен обычай бросать в огонь кусочек от каждого блюда. Считалось, что тот, кто не соблюдает этот обычай, прогневит огонь и его дом может сгореть. Когда чехи пекут блины из новой ржи, они по обыкновению бросают в огонь очага кусок теста, чтобы хлеб не пригорел. Чтобы дом не сгорел от пожара, в Каринтии специально кормят огонь – бросают в затопленную печь кусок сала.

Истрийские славяне кормят возжженный на Иванов день чурбан, обсыпая его хлебными зернами. Сербы при зимнем повороте солнца зажигают в печи дубовый обрубок, пень или ветку – Бадняк. В разведенное с его помощью пламя бросают деньги, сыплют хлебные зерна, муку, соль, льют вино и масло. При этом сербы молят о плодородии, стадах, урожае, обилии в доме и богатстве. По горящему полену ударяют кочергой и приговаривают: «Сколько искр, пусть будет столько детей, коров, коней, овец, свиней, ульев, счастья и удачи!» Болгары сжигают Бадняк в ночь на Коледу. Иногда Бадняку придают вид старца. При помощи топора или ножа из дерева вырезают нос, усы, бороду. Сжигая Бадняка, его называют старым богом, в противоположность Божичу – богу молодому. Как считал исследователь мифов В. Н. Топоров, Бадняк – это образ Огненного Змея, отправляющегося в конце года в преисподнюю. Он соотносится с образом индийского «змея глубин» – Ахи Будхнья. В поздних ведийских мифах змей отождествляется с богом огня Агни Гархапатьей.

Сбросить старую кожу…

Образ сжигания «змея глубин» в канун нового года соотносится с образом «сбрасывания кожи» у индусов. Как указывается в «Шатапатха-брахмане», солнце «освобождается от ночи… точно так же, как Ахи <змей> освобождается от своей кожи». В другом месте говорится, что божество Сома, «точно как Ахи, выползает из своей старой кожи». Сбрасывание кожи – это не что иное, как новое воплощение божества. Прежде чем воплотиться вновь, бог, как и змей, должен сбросить свою старую кожу.

Ритуал сжигания трупа важен для скорейшего освобождения души от привязанности к уже не нужному телу. Как полагают, отождествление огня с Огненным Змеем навеяно самим образом пламени. Согласно болгарским поверьям, змеиный царь имеет две головы, на одной голове корона, а язык у него из бриллианта. Если кому удастся убить этого царя и завладеть его бриллиантом и короной, то такой человек станет повелителем мира и обретет бессмертие. Очевидно, такие поверья основываются на том, что убивший змея человек сам становится змеем и начинает выполнять его функции. Все змеи глубин при этом присягают на верность своему новому правителю. У армян сохранилось древнее предание, что на горе Арарат живет змеиная царица. Она держит во рту волшебный камень. В известные ночи она бросает этот камень вверх, и он сияет, как солнце. Тот, кто успеет подхватить волшебный камень на лету, тот обретет вечную жизнь и блаженство. В русской сказке «О Василисе – золотой косе» мы находим аналогичные утверждения. Многоглавый змей стерег живую воду. Если испить эту воду, то можно обрести невиданную силу и бессмертие. Согласно русским преданиям, многоглавые змеи, испускающие жгучее пламя, лежат у входа в солнцево царство – вирий. В раю живут предки, ставшие бессмертными. Змеи охраняют вход и стерегут криницы живой воды. Именно сюда отправляется герои, дабы похитить напиток бессмертия.

Зверь-змеюка Перюн

Весьма интересные истории, связанные с Огненным Змеем, рассказывали наши далекие пращуры. Так, Афанасьев записал в XIX веке новгородскую легенду, в которой говорится, что на том месте, где стоял Перюнский скит, некогда жил зверь-змеюка Перюн. Он каждую ночь ходил спать в Ильмень к волховской коровнице. Далее Афанасьев приводит предания крестьян, что Огненный Змей летает по ночам к молодым бабам и сосет у них из грудей молоко. Такая женщина день ото дня все слабеет, чахнет и наконец лишается жизни. В русских сказках мы встречаем несколько иной образ: Огненный Змей (вихрь) похищает красавиц и уносит их в подземный мир. Именно там хранятся у него бесчисленные сокровища и живая вода. Девицы томятся в подземном змеином царстве до тех пор, пока не явится туда могучий избавитель. Добрый молодец упивается живой водой, побивает змея несокрушимой палицей, которую он один только и может поднять, разрушает казематы и освобождает красавиц. На Украине бытовали похожие легенды. Возле Киева появился лютый змей. Брал он с народа поборы немалые – с каждого двора по красной девке. Возьмет и съест! Пришел черед – послал и князь свою дочь на съедение змею. Змей потащил ее в берлогу, но есть не стал. Была она так хороша и пригожа, что глаз невозможно было отвести. Послала царевна весточку своему жениху в виде белой голубки, что жива она и здорова. Это голубка и привела жениха в змеиное царство. Испил жених живой воды, почуял в себе силу богатырскую и одолел змея.

Кощей бессмертный

Часто Огненный Змей в народных русских преданиях выступает под именем Кощея Бессмертного. Согласно бродячему славянскому сюжету, Кощей сначала теснит, а затем и заступает на место Морского царя. А. Н. Афанасьев считал, что слово «кощей» используется сначала в качестве эпитета, а затем и как собственное имя иссушителя дождевой влаги. В старославянских источниках слово «кощь» употребляется в значении «иссохший», «худой телом». Здесь и в самом деле угадывается смысловая связь со Змеем Горынычем – иссушающим степным ветром, а также с огненным вихрем – пожаром. Он может быть олицетворением засухи, приводящей к столь печальным последствиям для кочевых народов.

Такова уж участь Кощея – над златом своим вечно чахнуть и быть бессмертным. Однако в репродуктивных способностях Кощея, похоже, русские люди сильно сомневались. Он лишь любуется на дивную красу своей пленницы, но не посягает на нее. Он ждал от нее согласия на брак, но взаимности, если следовать сюжету сказки, так и не дождался.

Кощеева невеста

Как считают современные лингвисты, слово «кощей» образовано русскими летописцами от тюркского слова «кош» – пастуший стан, войлочная палатка. В русских летописях половецкие князья именовались «кощеями погаными». Это слегка переиначенное половецкое слово «кошевой» – вождь. «Погаными» кошевые стали только потому, что были язычниками. Бессмертными своих князей считали сами половцы. На могиле умершего хана насыпали большой курган и ставили каменное изваяние, и поклонялись ему, как живому. В определенный благоприятный для этого момент вождя «оживляли». Жрецы-волхователи «выводили» душу хана из солнечного рая и вселяли ее в лоно специально выбранной для этой цели девственницы. Нельзя исключать, что девицу – будущую мать кошевого – специально доставляли из русских земель. Такая девица должна была пройти довольно жесткий отбор. Она должна быть красива, сильна и кротка. Устраивались своеобразные «конкурсы красоты». За достойную невесту платили немало. Существовал рынок невольников. Очевидно, и у кочевников особенно ценились стройные блондинки с голубыми глазами, как это имеет место сегодня. Такую невесту можно было добыть на западе и севере Европы. Туда и устремляли свои взоры кочевники.

Огненный змей волк

Впрочем, не исключено, что Кощей Бессмертный – это более поздняя версия мифа. В более ранних вариантах действует Огненный Змей, и действует он вполне дерзко, как и подобает несдержанному агрессивному поработителю. Огненный Змей похищает (или забирает в виде контрибуции) прекрасную царевну. Он увозит ее в свою берлогу.

Царевна рожает Змею сына, которого именуют Огненный Змей Волк. Особенностью этого существа является то, то он имеет тело человека, но может по своему желанию принимать облик разных животных: серого волка, ясного сокола, тура – золотые рожки. Родился ребенок «в рубашке из волчьей шерсти». Это является приметой его чудного происхождения. Огненный Змей Волк может также превращать по своему желанию в стаю волков или других животных свою дружину. И в этом зверином обличье он вместе со своими приспешниками совершает грабительские рейды на чужую территорию.

Эта легенда вполне созвучна русскому преданию о Всеславе, князе Полоцком. Согласно легенде, его мать родила сына от «волхования». Прадедом Всеслава был полоцкий князь Рогволод.

Нельзя исключать, что половцы со своим волчьим культом приняли в происхождении этих легенд непосредственное участие. У сербов также имеются похожая легенда об Огненном Змее Волке.

Волк – зубами щелк

Отношение к волку у русских не столь однозначное, как может показаться на первый взгляд. С одной стороны, волк – это герой народных сказок. Он помогает Ивану-царевичу добраться до змеиного царства и похитить угнанную в плен невесту. С другой стороны, в самом волке видится некая скрытая угроза: он съел коня у Ивана-царевича, когда тот спал. Половцы часто угоняли в плен и людей и коней. Волк шастает по ночам. В христианском миропонимании он отождествляется с демоном ночи. У болгар живы поверья о волке, который каждую ночь стремится догнать и съесть двух буйволов, впряженных в небесную повозку – Большую Медведицу. Нельзя исключать, что в этом зашифровано неоднозначное отношение к половцам и к их волчьему культу. С одной стороны, половцы помогали русским князьям противостоять монгольскому нашествию. С другой стороны, половцы, как кочевой воинственный народ, представляли опасность для русских земель. Двусмысленное отношение к волку определялось, видимо, еще и тем, что у половцев в отличие от русских сохранялись языческие обряды. Нельзя отказаться от своего прошлого в один момент. Неизбежно отказники начинают ностальгировать по утраченной старине. Предки русских когда-то сами вышли из степной прародины. Именно с Великой степью ассоциировалась языческая вера. Культ предков и культ мертвых, а также вера в бессмертие души – вот характерные черты этой веры.

Волк-оборотень

Афанасьев видел в образе волка метафору грозовой тучи. Волк рисуется знатоком фольклора XIX века как «волк-самоглот» пожиратель светил. Однако думается, что в более ранней народной трактовке образ волка не был столь однозначен. Волк выступает в качестве дружественного человеку существа. Он проводник в мир мертвых и обратно. Именно он помогает воскреснуть Ивану-царевичу после его гибели. Волк-вожак помогает преодолеть трудности, с другой стороны – у него есть определенные знания, которых нет у других. Одновременно он вещун: предсказывает будущее. По-украински «вищун» – «волк-оборотень». В качестве бога войны он фигурирует в индоевропейских мифах. Весьма интересно, что римскому Марсу – божеству войны – был посвящен трехглавый хтонический волк. Он вел родившихся весной юношей по праву «весны священной» в поход, во время которого молодые воины основывали новые поселения. Представление о волчьей стае как о символе единой дружины известно у кавказских сванов. Грузинский царь Вахтанг I имел прозвище Горгослани. Это слово образовано от персидского «гургсар» и означает буквально «волкоглавый». Славянские и балканские волкодлаки (вурдалаки), а также литовские вилктаки, сохранившиеся в фольклоре до сих пор, впрямую заимствованы из древнейших времен, когда волк-оборотень являлся почетным титулом князя. Бесстрашный степной волк являлся тотемом у многих индоевропейских племен. Именно отсюда происходят римские, тюркские, персидские легенды о волчице, вскормившей двух близнецов. У южных и западных славян декабрь считался волчьим месяцем. Все это позволяет восстановить культ волка, который был развит еще у праиндоевропейцев. И лишь позже отношение к волку резко изменилось. Человек, совершивший тягостное преступление – убийство, неизбежно превращался в волка и становился изгоем. Здесь мы, несомненно, видим влияние морального закона, утвердившегося в новых религиях.

Юноша с волчьей пастью

У волка есть еще одна весьма архаичная черта. Он помогает жениху умыкнуть невесту. Такой обряд сохранился на Кавказе и в других местах. Но он уже давно стал частью фольклорной традиции. Никто не собирается насильственным путем похищать девушку, как это показано в комедийном фильме «Кавказская пленница». Однако в былые времена такой обычай был весьма распространен. Молодые «волки» совершали дерзкие грабительские набеги на живущие оседло племена с единственной целью – завладеть женщинами и девушками. Молодежные банды на быстрых горячих конях представляли особую опасность для населения. Они появлялись неожиданно, под прикрытием ночи, и действовали жестоко и безрассудно. Тех, кто оказывал им сопротивление, убивали, имущество сжигали. В планы юных бандитов не входил полномасштабный грабеж. Вел банду опытный в таких делах бывалый вожак, которого молодые бандиты называли волком. Отголоски далеких событий сохранились в народной памяти и по сей день. Так, в фольклоре южных славян, особенно страдавших от набегов кочевников: печенегов, половцев, татаро-монголов и др., сохранились легенды о волкодлаках. Узнать волка-оборотня можно по особой примете – волчьей шерсти, растущей у него на животе, или волчьей голове. Способность превращаться в волка приписывалась и злым колдунам. Так, древнерусская книга «Чаровник» описывает несколько способов превращения в волка. О связи волчьего культа со свадебной церемонией и традицией умыкания невест видно из легенд, в которых рассказывается, что колдуны превращали в волков целые свадебные поезда. В среднерусском диалекте волком назывался шафер со стороны жениха. Что оставалось делать потенциальным невестам в таких ситуациях? Только прятаться. Отсюда детская считалка: «Кто не спрятался – я не виноват!» Обычай прятаться перед приездом жениха сохраняется у некоторых народностей и сегодня. Жених должен сам найти свою невесту…

Змей горыныч и Кощей бессмертный – одно и то же лицо

Казалось бы, существуют разные персонажи русского фольклора – Змей Горыныч и Кощей Бессмертный. Однако эти персонажи суть одно. Так, Кощей не ходит по земле, а летает по поднебесью подобно огненному вихрю или змею. У Кощея клыки, как у борова. Во многих сказках Кощей предстает как слепой провидец. Он обращается к своим наследникам: «Семерные дети! Принесите мои семерные вилы, поднимите мои тяжелые брови. Я посмотрю, далеко ли едет Неугомон-царевич». Эта черта сближает Кощея с образом Вия. Согласно русским и белорусским сказкам, веки Вия поднимают его помощники. После чего человек, на которого устремлял свой взгляд Вий, тут же умирает. Таким образом, Вий, как и Кощей, выступает в роли царя смерти. Весьма интересно, что в осетинском фольклоре есть великан-ваюг Уаиг, наделенный сходными чертами. В кельтском эпосе также фигурировал похожий персонаж. По всей видимости, царь смерти в образе безобразного старика восходит ко времени индоевропейского единства. В одной русской народной сказке, записанной в XIX веке, фигурирует старый черт, которого приводят за руки молодые черти. Он один только и может сказать, где спрятался солдат. Старому черту поднимают длинные веки, и он вопит: «Вон он на трубе сидит, сковородкой сверху прикрывшись». Черти вмиг увидели солдата, но достать не могут. Тогда старый черт дает им огонь: «Поджарьте ему пятки – он сам слезет». Здесь мы видим, что старый черт не только провидец, но и хозяин огня. Это сближает его с древним богом огня – хранителем очага.

Ваятель форм

Кощей – царь мертвых – держит свою смерть в яйце. Завладев этим яйцом, можно победить Кощея и самому стать бессмертным. Этот сюжет, вероятно, восходит к весьма давним временам. Именно из яйца вылупляется и Огненный Змей. С огнем связаны легенды о сотворении первых людей у праиндоевропейцев. Так, в древнеиндийской мифологии фигурирует бог Тваштар, он мастер-создатель всех живых форм. Сам он может принимать любую форму по своему желанию. В «Ригведе» он упоминается около 65 раз. Как считают лингвисты, имя Тваштар – это, скорее всего, эпитет бога. Однако этот эпитет имеет индоевропейские корни; чтобы понять это достаточно сравнить имя Тваштар со словом «творец». Тваштар создает мужа и жену, жениха и невесту. Облик Тваштара закреплен в другом его имени – Вишварупа, что означает «владелец всех форм». Трехголовый змей русского фольклора Змей Горыныч как нельзя лучше соответствует Вишварупе. У огнедышащего древнерусского змея три головы, а тело соединяет в себе черты птицы, коня, змея. Индусы называют Вишварупу Триширасом – «трехголовым». Согласно «Махабхарате» Вишварупа – хозяин коров и лошадей. Он является жрецом богов, хотя и принадлежит к роду асуров – демонов. В индийском эпосе дается подробная характеристика Вишварупы. Он отождествляется со змеем Вритой, метающим молнии, окутанным туманом и возлежащим в воде. Иногда Врита фигурирует как двоюродный брат Вишварупы.

У Вишварупы есть эпитет «грозный», что также связывает его с образом грозовой тучи.

Трехголовый творец

В индийском эпосе Вишварупа вместе со своей сестрой, божественной кобылицей Саранью, есть порождение Тваштары и демонической женщины асурского рода. В борьбе богов и асуров, которая символизирует собой битву между некогда едиными арийскими племенами, Вишварупа тайно встает на сторону асуров. Весьма интересно заметить к этому, что образ Вишварупы в виде положительного персонажа сохранялся у народов Средней Азии до времени Средневековья. Так, в искусстве Восточного Туркестана (Хотан), а также и самой Средней Азии (Хорезм, Пенджикент) довольно часто встречаются изображения трехголовых божеств, покровителей людей. На месте древнего дворца в Пенджикенте археологи обнаружили фреску, на которой изображено трехголовое божество. Левая голова женская, средняя – мужская, а правая – демоническая, с торчащими изо рта клыками. Все три головы окружает единый огненный нимб с языками пламени. У божества шесть рук, а оплечья выполнены в виде стилизованных голов разных животных: волков, кабанов, быков. У каждого из трех лиц во лбу сверкает третий глаз, что сближает с иконографией Шивы. В руках трехголовое божество держит волшебный рог, трезубец и меч. На одежде этого божества археологи прочли надпись «Вешпаркар», что означает в переводе с согдийского санскритское имя бога Вишвакарман в значении «творец сущего».

Три лика Бога

Уструшанские и пенджикентские трехголовые божества при явном сходстве имеют и некоторые отличия. У уструшанского – четыре руки и три мужских лица. Оно возглавляет воинство, сражающееся с демонами. У пенджикентского – шесть рук и три разных лика. Как считают историки, женский лик на едином теле трехголового существа свидетельствует о почитании богини-воительницы. На другой фреске из Уструшаны (дворец афшинов) изображена многорукая богиня, восседающая на льве. Она представлена как подательница благ. Среди ее атрибутов видны изображения луны и солнца. Таким образом, все эти божества свидетельствуют о развитом культе почитания трехголовых божеств у народов доисламской Средней Азии в VII веке н. э. В Индии и в Иране от такого почитания отказались гораздо раньше. Мифологический сюжет, когда герой-драконоборец отсекает Огненному Змею одну за одной все его головы, свидетельствует о смене религиозной парадигмы. В борьбе богов и асуров Индра пытается соблазнить Вишварупу красотой специально подосланных к нему апсар – прекрасных водных дев. Апсары обитают по преимуществу на Небе, но живут также и в реках и на горах. Они тождественны греческим нимфам и славянским русалкам. Согласно ведическим текстам, апсары угрожают людям, насылая на них любовное безумие. Они могут по своему желанию менять свой облик. Но чаще предстают в качестве прекрасных девушек. По эпическим представлениям, апсары ублажают в раю Индры – Сварге – смертных воинов, которые пали как герои на поле битвы. После неудачи с совращением Вишварупы Индра, получив отпущение грехов, убивает «творца всех форм», срубив ему одну за одной все его головы. Этот сюжет фигурирует в древнеиндийском произведении «Брихаддевата». Миф о боге-громовержце обычно сравнивают с иранским мифом о герое Траэтаоне, поразившем трехголового змея. Кроме того, есть явные параллели и с древнегреческим сюжетом о Геракле, поразившем трехголового Гериона. Это десятый подвиг Геракла. Богатырь с целью похищения многочисленных стад Гериона убивает сначала пастуха Эвритиона, страшную собаку Орфа, стерегущих эти стада, а затем и самого Гериона.

Поединок Рамы и Раваны

Как ни парадоксально, но десятый подвиг Геракла чем-то похож на распространенный сюжет индуистской мифологии, в котором седьмая аватара Вишну избавляет богов и людей от тирании царя ракшасов Раваны.

Рама вместе со своим сводным братом Лакшманом совершает многочисленные подвиги и убивает несколько могущественных ракшасов – демонов. Надо заметить, что в ведийской литературе ракшасы рисуются ночными чудовищами, преследующими людей и мешающими жертвоприношениям. Они имеют устрашающий вид: одноглазые, с несколькими головами, рогатые, либо они принимают по своему желанию облик зловещих птиц и зверей. Здесь мы видим, что ракшасы могут быть отождествлены с многоголовыми драконами. Царь ракшасов Равана более всего похож на Вишварупу – творца, имеющего множество форм. В «Рамаяне» Равана наделен чертами мифологического дракона: имеет десять голов, способен летать по воздуху на своей колеснице Пушпаке, живет среди вод на острове Ланка, разоряет земли, пожирает живые существа, похищает женщин. Мощь Раваны не знает границ. Он является властителем всех трех миров, обладает даром быть неуязвимым для богов и демонов. Он победил Индру и заставил богов прислуживать в своем дворце. Бог огня Агни стал его поваром, бог истины и справедливости Варуна приносит ему освещенную воду, бог богатства Кубера снабжает его пищей, бог ветра Ваю метет пол. Чтобы избавиться от тирании, боги просят Вишну родиться в облике смертного человека – Рамы. Ибо только смертный может победить Равану. Согласно сюжету «Рамаяны», Равана похищает жену Рамы Ситу. Дабы вызволить ее из плена Рама убивает Равану стрелой, данной ему Брахмой. До этого он безуспешно пытается рубить головы чудовища. Они мгновенно вырастают снова.

Ритуальное убийство и новое рождение Ракшаса

Надо заметить, что в дальнейшем развитии индуистской мифологии ракшасы утрачивают черты чудовищных драконов и становятся все больше похожи на смертных людей. Некоторые исследователи индийского фольклора полагают, что под ракшасами индусы разумеют аборигенов Индостана. Но все же и «поздние» ракшасы наделены некоторыми фантастическими чертами. Они великаны-людоеды, с огненными глазами, проваленными ртами, окровавленными клыками. Однако во многих легендах и мифах о них говорится как о смертных людях, покрывшихся шерстью и принявших чудовищный облик благодаря проклятию, наложенному на них богами. В той же «Рамаяне» рассказывается история о том, что Рама и Лакшмана закапывают в землю неуязвимого для любого вида оружия ракшасу Вирадху. Вскоре после погребения из могильного холма появился прекрасный гандхарва (огненный дух), который объяснил, что был превращен в уродливое существо только потому, что происходит из рода демона Куберы. В другой раз Рама сжигает уродливого и злого ракшасу Кабантху. И прямо из пламени появился гандхарва, который рассказал печальную историю своего заклятия и превращения в безобразное существо. Таким образом, очевидно, проводится мысль, что убийство ракшасы – это богоугодное дело, т. к. при этом освобождается огненный дух, который может тут же вселиться в тело благородного ария. Для этой цели в стародавние времена проводили ритуал зачатия, во время которого помещали душу убиенного ракшасы в чрево арийской женщины. При этом обеспечивалось существование этой изначально прекрасной души (духа) уже в обличье ария.

Властитель трех миров

Однако если вернуться к сюжету о трехглавом драконе Вишварупе и десятиглавом Раване, то нетрудно заметить его сходство с русскими сказками о Змее Горыныче, извергающем пламя. Иван-царевич рубит головы дракону, а они вырастают вновь. Тогда герой просит своего брата прижигать отрубленные головы горящей головней, после чего процесс регенерации голов останавливается. Иван-царевич последовательно умерщвляет таким незамысловатым способом сначала трехглавого дракона, затем семиглавого и наконец и двенадцатиглавого.

Известно, что в мифологии балтийских славян существовало трехглавое божество Триглав. Согласно средневековым западноевропейским авторам, три головы символизировали власть над тремя царствами: небом, землей, преисподней. Так, Эббон называет Триглава высшим богом. В сербской сказке фигурирует похожий персонаж – Троян. Одна голова Трояна поглощает людей, другая – скот, третья – рыбу. Здесь прослеживается явная параллель с индийским Раваной, властителем трех миров. То обстоятельство, что Раване прислуживают боги, является, по-видимому, указанием на некогда главенствующую роль многоглавого божества. В русских сказках трехглавые драконы летают по ночам, так как не выносят солнечного света. На идоле славянского Триглава, который стоял в Щецине на одном из трех священных холмов, была повязка из золота. Как полагают, это имеет отношение к гаданиям. Кроме того, у Триглава был вороной конь, которого жрецы культа водили между положенными на земле девятью копьями. По характеру движений коня гадали о будущем. Как тут не вспомнить богатырского вороного коня Тугарина Змеевича, который согласно русской былине храпит, отказывается дальше ехать, чуя недоброе?

Божественная триада

В индийской мифологии также сохранился тройственный образ божества, обладающего тремя ликами. Его называют Тримурти. Это божественная триада: Брахма – творец мира, Вишну – его хранитель и Шива – разрушитель мира.

Все три бога мыслятся в онтологическом и функциональном единстве. Представления о Тримурти сложилось достаточно поздно, в эпоху пуран. Однако сама идея троичности бога восходит к наиболее древнему пласту ведийской мифологии. В Ведах фигурирует божественная триада: Агни, Индра, Сурья. Нетрудно заметить, что эти божества связаны с огнем. Агни олицетворял собой рукотворный огнь очага, Индра – огнь молнии, а Сурья – свет солнца. В «Махабхарате» сам Агни провозглашен создателем, хранителем и разрушителем мира. Он имеет три ипостаси: огонь, молния, солнце. Философская система санкхья трактует единство трехголового божества в духе существования трех гун (качеств): Брахма символизирует собой раджас (страстность, активность, действенность), Вишну – саттва (ясность, уравновешенность, сознательность), Шива – тамас (пассивность, бессознательность, инертность). Таким образом, три бога, как и три гунны, символизируют единую суть бытия – пракрити. На индийских скульптурных изображениях члены божественной триады стоят рядом, либо их тела как бы вырастают друг из друга. Различные теистические секты трактуют это так: три ипостаси единого верховного бога объединяют в одном лице все три функции: творение, хранение и разрушение. В зависимости от предпочтений сектантов Тримурти получает имя одного из членов триады. Это может быть Вишну-Нараяна, или трехголовый Шива-Махешвара, или многоголовый Брахма. Истоки этого культа следует искать в древних арийских мифах, которые считали многоглавое божество верховным богом. Таким образом, многобожие, как оно обычно понимается, может быть переосмыслено в пользу единого синкретического бога, воплощающего собой разные функции и все стороны бытия.

Драконоборец или дракон?

В сказочной традиции драконоборец, убивший трехголового змея, обладает некими универсальными чертами. Общеизвестны русские сказки о трех братьях, младшему из которых уготована участь стать убийцей трехголового Змея Горыныча. Во многих сказках братья предают младшего и даже убивают его. Младший брат вынужден скитаться по трем подземным царствам. Он встречается с тремя царевнами, с тремя змеями. Победив самого главного – двенадцатиглавого змея, он освобождает царевну, женится на ней и становится обладателем живой воды. Сходные сюжеты мы находим и в индийской «Ригведе», и в иранской «Авесте». Так, ведийский Траитан и авестийский Траэтон являются третьими (младшими) сыновьями и образованы от числительного «третий». Траэтон трижды обезглавливает многоглавого дракона. Согласно авестийскому мифу два брата предали Траэтона. Но это не помешало герою освободить плененных сестер-царевен. Драконоборец после долгих мытарств и скитаний наконец находит дракона Ажи Дахаку «с тремя пастями и с тремя головами» и убивает его. В «Шах-наме» главный мотив вводится в более широкий исторический контекст. Дракон преследует отца воина-избавителя, захватывает в плен его сестер. Сам будущий драконоборец вынужден долгое время скитаться в пустыне. Как считают историки, этот сюжет вводится в контекст подлинных исторических конфликтов иранцев с семитами. Трое сыновей драконоборца получают наследство от отца. Салму достается во владение Рум и запад, Туру – Китайский Туркестан, Эраджу – Иран и Арабистан. Для нас интересно другое: сам драконоборец в совершенно разных мифах получает черты, соотносимые с самим поверженным драконом.

Как считают исследователи, в «Шах-наме» прослеживается древний сюжет связи празднования Нового года с убийством дракона. В поэме сам драконоборец переодевается в дракона и начинает олицетворять силы, с которыми сам же он борется. Во время театрализованного поединка драконоборец Фаридун освобождает воды, вызывает дождь и прекращает засуху. Это позволяет нам довольно точно отождествить дракона со стихией огня, а самого драконоборца со стихией живородящей влаги, воды.

В литовской мифологии существует домашнее божество Тратитас Кирбиксту, которое гасит искры огня в жилище. Это божество по своей функции также противостоит огню. И имя этого божества весьма похоже на имя иранского драконоборца (Траэтаона) и ведийского победителя дракона (Траитана).

Рарог – Жар-птица?

В славянской мифологии существовало божество, носившее имя Рарог. Это огненный дух, связанный с культом очага. Рарог может появиться из яйца, которое девять дней и ночей высиживает человек на печи. Рарога представляли в виде огненной птицы (сокола) или в виде дракона с искрящимся телом, пламенеющими волосами и вырывающимся из пасти пламени, а также в виде огненного вихря.

Очевидно, образ Рарога связан с древнерусским Сварогом и с богом Страхом (Рахом) из восточнославянских заговоров. Нетрудно увидеть, что мифологическая Жар-птица, приносящая удачу и богатство, также весьма похожа на это божество. В литовской мифологии имелось аналогичное божество Айтварас. Этот огненный змей приносит людям богатство, деньги, удачу, молоко, мед. По поверьям, Айтвараса можно выкупить за чью-нибудь душу или вывести самому из яйца от семилетнего петуха. Айтвараса можно с большим трудом убить, но это неизбежно вызовет пожар. В литовских мифах бог-громовержец Перкунас (Перун) поражает огненного змея и противостоит ему. Айтварас преследует неугодных ему людей ночными кошмарами. Он является в виде привидения, инкуба к вдовушкам, тоскующим по своим мужьям. Он может принимать облик погибшего мужа, а также прекрасного молодца… В этом литовский огненный змей вполне соотносим с образом славянского Огненного Змея. Этимология имени Айтварас связана со словом «творец». Таким образом, мы можем сделать общий вывод, что образ огненного дракона весьма древний. Он восходит ко времени индоевропейского единства. Очевидно, многоголовый огненный дракон был главным божеством праиндоевропейского пантеона.

Сварог и Гефест – близнецы-братья

Надобно сказать несколько слов о Свароге – боге огня у древних руссов. Согласно данным древнерусских поучений против язычников, культ Сварога был связан с древнегреческим Гефестом. В греческой мифологии Гефест – бог огня и кузнечного дела. Вергилий в «Энеиде» описывает грандиозную подземную кузню Гефеста. В ней создаются Зевсовы громы и молнии, а также оружие Энея. Согласно орфическому гимну, Гефест – это первобытная космическая сила, олицетворяющая свет, огонь и эфир. Гефест – это мастер и художник. Он охраняет дома, города и племена. Он же – луна, солнце и все светила, сияющий, все пожирающий демон. Таким образом, Гефест олицетворяет собой все три мира: небо, землю и преисподнюю. Он же покровитель ремесленников, ваятелей и художников; источник высшего творчества и божественного экстаза. Это помогает нам понять и образ Сварога. Сварог не просто бог огня, а вдохновляющая сила, объединяющая все три мира. В древнерусском пантеоне тесные связи прослеживаются между Сварогом и богом солнца – Даждьбогом. В Ипатьевской летописи 1114 года Даждьбог назван сыном Сварога. У балтийских славян Сварог назван Сварожичем. Под именем Радгоста он почитался в культовом центре редариев Ретре-Радгосте в качестве главного бога. Его атрибутами названы конь и копья. Согласно балтийской легенде, Сварожич (Радгост) выходил из моря в виде огромного черного вепря.

Весьма интересно, что в современном русском языке сохранилось слово «сварганить», которое указывает на изначальную функцию Сварога. Очевидно, Сварог так же, как и греческий Гефест, был покровителем кузнечного дела и вдохновителем творческого экстаза.

Хромой кузнец

В балтийской мифологии фигурирует божественный кузнец Телявель. В Волынской летописи 1252 года он упомянут среди богов, которым тайно поклоняются литовцы. В «Хронике» Иоанна Малалы он перечисляется в качестве «скверных богов», которым язычники приносили жертву: «Перкунусу… и Телявелю-кузнецу, сковавшему ему солнце и установившему его на небе». Здесь бог-кузнец так же, как и Гефест из орфического гимна, выведен в роли демиурга. В народных сказках кузнец хром, мал ростом, нередко имеет безобразную внешность. Как полагают, этим подчеркивается его связь с подземным миром и хтоническими существами – змеями, у которых кузнец берет руду и волшебный огонь. В германской, осетинской и римской мифологиях кузнецу помогает волк. Волк – это проводник в царство мертвых и воплощенная воинская сила. Такая смысловая параллель вполне оправдана. Кузнецы, как сословие древнего общества, были причастны к изготовлению оружия. Оружие наделялось магической силой. Его разящая мощь увязывалась с умением кузнеца. С другой стороны, сословие кузнецов держало в тайне свои секреты, передавая навыки кузнечного дела от отца к сыну. Кузнец хром, мал ростом (в немецких преданиях карлики-кузнецы связаны с подземным миром), неказист и даже безобразен. Физические недостатки могли явиться причиной того, что кузнецами становились люди, неспособные к военному делу. Близостью кузнеца к подземной стихии объяснялась его причастность к тайнам. Так, кузнец знал расположение хранилищ с живой водой. В одной народной сказке кузнецу удалось выковать молодое тело старику и тем самым омолодить его. В русской сказке «Ивашка—белая рубашка» кузнец выковывает ведьме железные зубы, с помощью которых она перегрызает ствол дуба, в ветвях которого прячется Ивашка. Кузнец выковывает ведьме тонкий голосок, похожий на голос матери Ивашки, и ведьма обманывает мальчика. Как видим, кузнец может служить сразу двум господам – и богу и дьяволу. Вместе с тем кузнец – воплощение огня, и он противостоит воде.

Большая кузня

Не исключено, что семьи кузнецов и ремесленников, дабы сохранить тайну своего мастерства, селились отдельно, вдали от остальных людей. Так, на Южном Урале в районе Челябинской области существовала в эпоху бронзы «страна городов». Аэрофотосъемка выявила около 50 разрушенных «городов». Это были совсем небольшие укрепленные поселения, в которых жили и работали кузнецы и ремесленники. Нередко эти поселения располагались около медных рудников. Один из таких городов – всем известный Аркаим. В каждой из пятидесяти комнат этого круглого поселения была плавильная печь и колодец для воды. Время существования Аркаима около 1600 года до н. э.

Вероятно, само расположение «страны городов» определялось наличием богатых металлических руд, использовавшихся в качестве сырья для изготовления оружия, щитов, доспехов и деталей колесниц. Урал издавна был своеобразной кузней. Там изготовлялись изделия, потребляемые на всем необъятном пространстве Великой степи. С другой стороны, Аркаим и другие поселения ремесленного типа были окружены весьма внушительной крепостной стеной, что было довольно странно для столь небольших поселений, чей диаметр не превышал 140 метров. Имелся даже ров. Въездные ворота в город-кузню были тщательно укреплены. Очевидно, это указывает на то, что в былые времена «кузнечные мастерские» посещали не только заказчики, но враги и недруги. Богатые поселения ремесленников являлись лакомой добычей для мобильных банд, обитавших в те далекие времена в Великой степи. В тот момент, когда в городе мастеров была уже готова очередная партия оружия, сделанного на заказ, у некоторых кочевых племен возникал соблазн напасть на поселение и завладеть оружием, которое воспринималось как синоним богатства. В этот момент города-кузни были особенно уязвимы. Вероятно, и сами ремесленники нередко становились добычей и угонялись в плен. После чего «город» сжигался. Недаром многие из этих древних поселений, по свидетельству археологов, были уничтожены огнем. Но даже в сожженном и разрушенном виде они весьма впечатляют. Так, город-крепость Синташты перестраивалась много раз. По мере увеличения площади поселения были перенесены внешние стены и ров. Уже имеющиеся рвы заваливались отходами металлургического производства. Эти отходы позволили археологам восстановить процесс плавления бронзы. В результате в наше время были воссозданы древние плавильные печи, в которых археологи попытались выплавлять бронзу по старинной технологии. Трудно сказать, как к такой самодеятельности отнеслись бы древние металлурги.

Что «сковал» кузнец?

Интересно и то, что кузнец в своей работе не ограничен рамками обычного кузнечного мастерства. Часто он выступает как божественный мастер. Так, Вишвакарман (одно из имен индийского бога-творца) назван «господином всех ремесел», и в частности он является кузнецом. Кузнец в обрядовом фольклоре германцев, балтов, славян выковывает песню, свадьбу, слово. Это явно жреческие функции. Возможно, это указывает на то, что в древности функции жреца и производителя материальных благ – сакральных предметов, сделанных из металлов, были объединены. Впрочем, не исключено, что это более позднее отождествление. Характерной функцией кузнеца является то, что он строит надежный дом, кузню себе. Так, в мифе протохеттов – хатти-кузнец Хасамиль строит дворец бога солнца при помощи железного молота и железных гвоздей. Впоследствии этот мотив получил свое развитие в мифологеме вольных каменщиков – масонов.

Кузнец может создавать не только любое оружие из разных металлов – меди и железа. Он же причастен к изготовлению волшебных палиц, мечей, щитов, стрел. Волшебная палица, меч-кладенец, стрелы-самострелы сами убивают. Щиты, шлемы, кольчуги и доспехи сами защищают.

Кроме того, кузнец изготовляет невидимые глазу предметы, например, Гефест изготовляет невидимую сеть и опутывает ею изменившую ему Афродиту. Кузнец закаляет главных героев, помещая их в стихию огня, держа их при этом за пятку. Он же, как Курдалагон в осетинском нартском эпосе, чинит героям черепа, ставя на них медные заплаты. В закавказском нартском эпосе кузнец обитает на небе и воплощает небесный (солнечный) и грозовой (молния) огонь. В славянском эпосе кузнец запрягает усмиренного им змея. Этот сюжет может восприниматься не только как мифологическая метафора. Кузнец овладел стихией огня. Он поставил огонь на службу себе и людям. Недаром Змей Горыныч, изрыгающий, огонь и кузнечный горн, которым пользуется кузнец и при помощи которого раздувает огонь, однокоренные слова.

Святогор-богатырь

Однако если фигура кузнеца не вызывает определенных сомнений. Он без сомнения был связан с огнем, то другой персонаж русского фольклора, Змей Горыныч, все еще требует некоторого прояснения. В восточной мифологии существовал древний богатырь Святогор. В самом имени его угадывается некоторая параллель со Змеем Горынычем. В русском былинном эпосе Святогор выступает в качестве великана. Его первая встреча с Ильей Муромцем оканчивается тем, что он кладет Илью в карман вместе с конем. Илья и Святогор примеряют каменный гроб, который встретился им на пути. Он оказался впору Святогору, который не может снять с него крышку. Перед смертью великан с дыханием передает Илье часть своей силы. В этом можно усмотреть первичность Святогора по отношению к остальным русским богатырям. В другом сюжете Святогор безуспешно пытается вытянуть из земли «суму переметную» и его тяжести не выносит «мать сыра земля». Великан уходит ногами в землю. Великан обитает в Святых горах и не желает с ними расстаться. Илья Муромец, как и другой былинный богатырь – Микула Селянинович, охраняет границу. И в этом состоит его основная функция. В одном из вариантов былины Святогор возвращается к себе в Святые горы и говорит своему отцу, что был на Святой Руси и привез оттуда в кармане богатыря – Илью Муромца. Отец Святогора назван «темным», т. е. слепым, и это является признаком существа иного мира. Очень может быть, что в этом сюжете отражена история захвата в плен ханом кочевников русского царя. Святые горы могут быть истолкованы как Кавказ, Тянь-Шань или даже Алтай. Хозяин Святых гор Святогор может напрямую отождествляеться со Змеем Горынычем – горным змеем. Очевидно, речь в былине идет о том времени, когда на Русь стали нападать кочевники – половцы или печенеги. Однако не исключено, что в легенде указывается под именем Святых гор то место, где когда-то обитали предки русичей.

Инкарнация духа огня

Как считают некоторые лингвисты, имя Святогор образовано от имени Вострогор. Это огромная птица из русского фольклора, живущая высоко в горах: «Вострогор птица, да всем птицам птица».

Этимологически и функционально Вострогор имеет сходство с огненным духом – Рарогом. Другое имя у птицы Вострогора – Веретник. Веретник уже имеет змеиные черты, нападает она обычно по ночам и высасывает кровь у русских людей. Возможно, имя Веретник образовано от глагола «вредить». Однако, как полагают, имя Веретник имеет весьма давнюю предысторию. Вероятно, похожее имя появилось еще у индоевропейцев во времена их единства. В иранской мифологии долго сохранялся персонаж Веретрагна. Это божество войны и победы. Согласно «Яште», это божество может перевоплощаться в ветер, быка, коня, верблюда, вепря, в прекрасного воина, коршуна или сокола. Инкарнация сокола имеет имя – Варгана. В образе сокола Варгана в «Авесте» изображен фарн – символ царской власти. Огненная сущность Варгана (фарн) снисходит на Заратуштру и наделяет пророка крепостью рук, мужской силой, мощью тела, остротой зрения. Нетрудно увидеть, что Варгана имеет сходство с именем божества огня славян Сварога и Рарога.

В ведийской мифологии имелось сходное божество – Вритрахан, что означает «убийца Вритры». Вритрахан похоже по своему звучанию на другое русское имя этого божества, которое присутствует в древнерусских заговорах. Имя этого божества – Страх. По всей видимости, все эти лингвистические параллели позволяют нам говорить о том, что в древности существовало единое божество – огненный дух, который считался дарителем вдохновения, умения, силы, удачи, доблести и богатства. Впоследствии это божество было отринуто и заменено другими антропоморфными персонажами, типа громовержца Индры, которые стали считаться его убийцами.

Страх божий

Не исключено, что в виде словосочетания «страх Божий» это божество, а вернее воспоминание об этом божестве, дожило и до наших дней. Когда мы говорим «страх Божий», то нечто ужасное, не поддающееся рассудку, и вместе с тем великое и значимое присутствует рядом. Кажется, что Страх Божий и должен иметь огненную природу. Если огонь, согласно воззрениям древних индоевропейцев, порождает жизнь, то он сопутствует человеку, поглощает его тело после смерти и наказывает отступников. Страх Божий может иметь черты огненного дракона. Однако это божество, несомненно, справедливое, ибо несправедливому божеству не было никакого резона поклоняться нашим далеким предкам. Очевидно, изменился сам характер поклонения этому божеству и из позитивного оно стало квалифицироваться в общественном сознании как резко негативное. Но где-то в глубинах народного подсознания осталось трепетное и мистическое отношение к нему как к высшему божеству пантеона. Карающая функция Страха Божьего сохранилась и поныне. Понятно, что за несколько тысяч лет изменился религиозный контекст употребления этого имени и даже словосочетания. Но суть не изменилась. Религии меняются, но архетипические образы обладают феноменальной устойчивостью.

Когда говорят о современных людях, что они потеряли страх Божий, то говорящие так гораздо ближе к истине, чем сами могут предполагать. Цивилизованные люди отказались от древних богов, посчитав их несуществующими. Однако эти боги не забыли о людях. Они появляются в коллективном бессознательном из книг, фильмов, ужастиков, невыдуманных историй, сплетен, страшных рассказов и прочих элементов современной культуры. И в самом деле, потребность в Страхе божьем пытаются утолить кинематограф, ТВ. Все эти нескончаемые триллеры с лихим сюжетом с убийствами и фантастическими приключениями утоляют потребность в страхе Божьем. Утоляют, но не до конца… Люди хотят большего. Они хотят сами на самом деле сопереживать и чувствовать Страх Божий.

Девятиглавый Раху

Таким образом, мы можем предполагать, что в былые времена существовало синкретическое божество, объединявшее в себе функции самых разных божеств. Особо подчеркивалась огненная природа этого божества. Не исключено, что это божество обладало сакральной функцией. Оно могло подарить силу, молодость и даже бессмертие тем, кто его почитает. В славянской мифологии это божество имело имя Рах (Страх). Похожее имя – Раху – носит демон в индийской мифологии. С Раху связана интересная легенда. Когда боги вкушали напиток бессмертия – амриту, Раху удалось затесаться в толпу богов и отпить пару глотков священного напитка. Однако солнце и луна приметили самозванца и донесли о нем богу Вишну. Тот не медля не секунды срезал своим острым диском голову Раху. Тело Раху провалилось в преисподнюю, а голова стала бессмертной, т. к. уст и горла демона коснулся напиток бессмертия. У монголов существует легенда, связанная с этим же персонажем: Араху, имеющий тело змеи, выпивает божественный напиток, но бог вовремя замечает несправедливость и рассекает Араху надвое. Туловище демона проваливается в ад, а голова становится бессмертной и поднимается на небо. Она периодически пытается проглотить луну и солнце. Поэтому возникают лунные и солнечные затмения. Согласно бурятской версии этого мифа, Раху – это отвратительное зловонное девятиглавое чудовище со змеиным хвостом. Существует и халхаское поверье, согласно которому Раху выступает уже в качестве бога-громовержца. Скорее всего, эти мифы являются отголосками былого могущества этого божества. Кроме того, эти мифы свидетельствуют о смене его функций и о поражении в правах с приходом новых богов.

Дымное знамя Семаргла

У восточных славян существовало божество Семаргл, или Сим-Ръгл. Оно входило в состав семи главных богов древнерусского пантеона. Идолы этих богов были установлены еще при князе Владимире в Киеве в 980 году. Через несколько лет Владимир принял крещение и повелел сбросить всех идолов в Днепр. Среди отверженных идолов был Семаргл. Имя этого бога восходит к древнему «Седьмор(о) – голву», иначе – «Семиглаву». Функции Семиглава были, вероятно, связаны с сакральным числом семь. Этот бог был воплощением семичленного древнерусского пантеона. Семиглав был олицетворением огня. На это, в частности, указывает более поздняя трактовка этого божества – крылатый змей о семи головах. Каждая из голов этого змея извергает пламя. Можно предполагать, что каждая голова олицетворяла особый вид огня: небесный, солнечный, лунный, огонь молнии, подземный огонь, огонь очага, животворящий огонь. В некоторых текстах, например «Куликова цикла», имя Семаргл искажено в Раклий, и это божество объявляется как языческое, татарское, связанное с иноземными поработителями. Однако, несомненно, это уже более поздняя версия. Впрочем, это не исключает и того, что у кочевников сохранялось семиглавое божество огня в то время, когда на Руси уже отказались от его почитания. В древних славянских текстах говорится о том, как Семаргл появился на свет. Сварог ударил магическим молотом о камень Алатырь и высек искры. Из этих искр разгорелось пламя, в котором родился бог Семаргл. Семаргл восседал на златогривом коне серебряной масти. Там, где проезжал Семаргл, оставался выжженный след. Густой дым стал знаменем этого бога. Иногда в древнерусских летописях имя этого бога трактуется как Смаг, что созвучно современному русскому слову «смог» в значении дым. Нельзя исключать, что имя Смаг стало синонимом пожара, который возникал по причине набегов неприятеля на русские поселения.

Однако такая негативная трактовка, вероятно, имеет более поздний источник. Славнее верили, что полузмей-полупес Семаргл по ночам стоит на страже у их становищ с огненным мечом и не пускает в жилища нечистую силу и неприятеля. Лишь только один раз он сходит со своего поста, откликаясь на зов Купальницы, которая призывает его на любовное соитие в день осеннего солнецестояния. Очевидно, в этот день, когда праздновался праздник урожая, предки славян имели обыкновение зачинать детей. Рождались дети через девять месяцев – в дни летнего солнцестояния. Тогда предки славян праздновали Ивана Купалу. Рожденных детей освящали священной водой из купальских источников. Таким образом, со стихией семиглавого божества огня славяне связывали возникновение детей. Похожие функции выполнял индоарийский бог Агни. В «Махабхарате» он назван «семипламенным».

Рис. 25. Семиглавое божество восточных славян Семаргл. Реконструкция автора

На острове Руяне (Буяне)

Весьма интересно, что у славян и у балтов в древности также имелось еще одно семиглавое божество. Имя этого божества Руевит. Это был бог войны, отождествляемый западноевропейскими хронистами с римским Марсом. Дубовый идол Руевита имел семь голов. В его правой руке были зажат меч, еще семь мечей висело у пояса. В культовом центре на юге острова Рюген в Балтийском море было три храма. Главный храм был посвящен Руевиту. Остальные два – пятиглавым богам Поревиту и Поренуту. Идол Поревита изображался без оружия. У идола Поренута было четыре лица на голове и пятое на груди, левой рукой он касался лба, а правой – бороды. Все три храма стояли в средневековом городе Коренице. Они были разрушены и разграблены в 1168 году. Разрушением языческих храмов и идолов, по свидетельству Саксона Грамматика, руководил епископ Абсалон.

В былые времена этот остров был культовым центром славян и балтов. На нем располагалось городище Аркона. Сам же остров назывался о. Руян. Вероятно, это тот самый остров Буян, который известен по русским сказкам и заговорам. Как полагают историки, этим островом и капищем на нем владело поморское племя руянов, они же руги. Руяны были отчаянными пиратами. Они держали под своим контролем всю Балтику. Перед тем как отправиться в трудный и опасный поход, они приносили жертвы своим многоглавым богам.

Четырехглавый Свентовит

По свидетельству Саксона Грамматика и Гельмольда, на острове Рюген в культовом центре Аркона располагался четырехстолпный храм «бога богов» Свентовита. Это имя образовано от славянского слова «свет» – в значении «святой», «священный». Свентовит был богом войны и победы. Его атрибутами были меч, знамя, копья, изображение орла. Символический цвет этого бога – красный. Храм Свентовита был увенчан красной кровлей, в капище был пурпурный занавес, в сундуках хранилось множество пурпурных одежд. Жрецы культа были облачены в пурпурные мантии. В специальной конюшне содержался священный конь Свентовита белой масти. Если поутру этот конь оказывался забрызган грязью, то жители Арконы верили, что Свентовит выезжал этой ночью, чтобы сразиться с врагами. Во время гаданий этого коня жрецы подводили к трем рядам копий. Если конь спотыкался на левую ногу, то это считалось дурным предзнаменованием, сулящим поражение в предстоящей битве. Если же конь ступал с правой ноги, то это означало победу. Оракул Свентовита считался среди прочих оракулов самым прозорливым, и его ответы высоко ценились. Идол Свентовита, установленный в храме, имел четыре головы. Каждая из голов была повернута в свою сторону света: на восток, запад, юг и север. Таким образом, Свентовит мог обозревать всю землю. Четырехстолпный храм был также сориентирован по сторонам света.

Святилище располагалось на вершине горного утеса. Оно было защищено со стороны моря отвесной скалой, а со стороны берега его окружали полукольцом две высокие стены со рвами. В самом городище имелся священный источник. Оттуда брали воду во время проведения языческих ритуалов. Неподалеку располагался крупный курганный могильник. На месте самого святилища археологи обнаружили множество самых разных культовых предметов, в том числе многочисленное оружие и остатки жертвенных животных. Святилище, по данным археологии, возникло в начале XIX веке н. э. и просуществовало до XII века. В 1168 году предки датчан, принявших христианство, покорили мятежный остров, сожгли и разрушили святилище. Ныне остров принадлежит Германии.

Обряд сожжения тела

Как полагают историки, бытование богов, связанных с огнем, у славян и балтов объясняется распространенным в 1 и начале 2 тыс. н. э. обряда трупосожжения. Сжигание тела должно было обеспечить душе покойного наиболее легкий путь вселения в новое тело при зачатии. Впоследствии этот ритуал был переосмыслен и стал трактоваться как обретение нового тела в ином мире и воскрешение к новой жизни на том свете. В литовской мифологии сохранился удивительный персонаж Совий (с ударением на первый слог). Совий является проводником души и основателем традиции трупосожжения. Можно предполагать, что в древнерусской традиции это имя трактовалось как Зовий, от слова «звать». Зовия призывали жрецы, справляя обряд трупосожжения. Не исключено, что имя Совий имеет связь с совой, которая у финнов считалась сакральной ночной птицей, проводником в мир умерших. Совий упомянут западнорусским переписчиком во вставке 1261 года к русскому переводу «Хроники» Иоанна Малалы. В этом произведении говорится, что Совий однажды поймал вепря и приказал сыновьям испечь его девять селезенок. Когда же он узнал, что сыновья не только испекли, но и съели селезенки, Совий затосковал и решил добровольно сойти в ад. Однако ему удалось проникнуть в ад лишь через девятые ворота. На поиски отца Совия отправился младший девятый сын. Найдя его в аду, он перенес на землю его труп и похоронил в земле. Однако Совий поднялся ночью в виде призрака и поведал сыну, что его тело изъедено червями. Наутро сын Совия вырыл тело отца и положил его в деревянный гроб, который оставил в лесу. На следующую ночь Совий опять явился к сыну и поведал ему, что его тело изъедено комарами и пчелами. Тогда сын сжег тело отца. И лишь после этого Совий сказал сыну, что он «крепко спал, как дите в колыбели». В этой притче мы видим утверждение представления о том, что прежнее тело является помехой для нового рождения. Сон отца уподобляется сну младенца в колыбели.

Кабан – воплощение солнечного света

Особую роль в культе перевоплощения играет вепрь. Издавна у славян, балтов, кельтов, германцев вепрь считался символом солнца и света. Это, например, нашло свое воплощение в русской сказке «Свинка – золотая щетинка». Очевидно, это указывает на некогда привилегированное положение кабана, почитавшегося в качестве ипостаси божества огня и солнечного света. По селезенке жертвенной свиньи гадали о предстоящем годе, об урожае, о приплоде скота, о количестве детей в семье. В этом значении раскрывается смысл легенды, поведанной Иоанном Малалой. У вепря оказалось девять селезенок, что соответствует числу сыновей. Кроме того, вепрь является проводником в иной мир.

У Гомера встречается мотив превращения бога-старца в вепря, и уже в таком качестве бог начинает помогать людям.

У древних германцев вепрь – это символ воинской доблести. В скандинавском эпосе имеется описание щита, на котором изображен воинский знак – голова вепря. Кроме того, у германцев сохранилось предание о происхождении одного племени от двух братьев, одного из которых звали Вепрь. Древнеисландские слова «бог», «вепрь» и «князь» являются однокоренными. В народных сказках нередко огнедышащий дракон принимает образ вепря. Так, у древних иранцев был распространен сюжет о победе главных героев-драконоборцев Триты и Траетона, одержанной ими над демоном, принявшим облик кабана. У балтийских славян существовала легенда, согласно которой огромный вепрь, сверкая белыми клыками, показывался из морской пены всякий раз, когда священному городу Ретра грозила опасность. Таким образом, появление вепря является пророческим.

У кельтов существовал миф о превращении валлийского царя за грехи в вепря после смерти. Широко распространен в кельтской мифологии мотив, когда охотники преследуют вепря и тот, убегая, приводит их в потусторонний мир.

Снежный черт

Вепрь издавна почитался как проводник в страну мертвых. В точно таком же качестве выступает нередко фольклорный персонаж черт. Естественно, что он показывает дорогу в ад, а не в солнечный рай. Иного от черта ожидать не приходится.

В поздних легендах и мифах черт имеет свиную голову и свиные копытца. Таким образом нашло выражение неприятие старых богов и их помощников. Образ черта имеет дохристианское происхождение.

Как полагали наши индоевропейские предки, черти – это проклятые богами люди. Мотив превращения людей в чертей встречается в греческой, хеттской и других мифологиях. Такие люди потеряли дар речи и покрылись волосами.

Это сближает персону черта с диким снежным человеком. Однако у чертей есть рога, хвосты и копыта. В таком качестве черти могут восприниматься как зооморфные боги языческого пантеона, покровители стад и плодородных пастбищ.

Черти имеют обыкновение превращаться в свинью, черную кошку, собаку, змея. Они также могут по своему желанию принимать облик младенца, кузнеца, мельника, странника, а то и знакомого: соседа, мужа и т. д. Черти совращают женщин, и от противоестественной связи рождаются уродливые, покрытые волосами люди. Способность к оборотничеству объясняется злокозненностью черта, желанием напакостить людям. На самом деле любой человек может ошибиться и принять черта за человека в темное время суток – по ночам, когда, как известно, все кошки серы. Чтоб не ошибиться ненароком, чертям народная фантазия придавала заведомо зооморфный вид: хвост, рога и копыта. Реальной отличительной чертой русского черта была остроголовость. На его голове волосы стояли дыбом – шишом. Как мы помним, именно так, с копной немытых свалявшихся волос на голове, описывали снежного человека те, кому удалось его увидеть.

Козлоногие и рогатые

Чрезмерно похотливые древнегреческие и римские божества – охранители стад сближаются по своему внешнему виду и функциям со славянскими чертями. Так, римский Фавн связан с функцией плодородия, одержимости и даром пророчества. Впоследствии Фавна стали считать лукавым духом, ворующим детей, насылающим ночные кошмары. В праздник Фавна – луперкалии (15 февраля) в жертву богу приносили козла и собаку. После жертвоприношения жрецы и жрицы культа – луперки, обнаженные, с козлиной шкурой на бедрах, бежали вокруг горы Палатин и стегали ремнями, вырезанными из кожи жертвенного козла, всех встречных женщин. Считалось, что это обеспечивает функцию плодоношения.

Предполагают, что Пан и Фавн (Луперк) раньше были связаны с культом волка. Этим объясняется их роль охранителей стад.

Согласно греческому мифу нимфа Дриопа ужаснулась, увидев своего сына Пана: его тело было покрыто волосами. Как полагают лингвисты, имя Пан происходит от индоевропейского корня «пус» или «паус» в значении «расцветать», «делать плодородным». Тело Пана покрыто шерстью, у него козлиные копытца, а на голове – рога. Пан выступает в качестве судьи пастушеских состязаний игры на свирели. Кроме того, Пан помощник в битвах. Он наводит беспричинный страх на врагов. Как ни парадоксально, статус Пана весьма высок. Он входит в число олимпийских богов и упоминается вместе с Зевсом и Аполлоном. В античной философии Пан представлялся как божество, все объединяющее. В Греции были святилища Пана, где ему в жертву приносили козла. Ранние христиане причисляли Пана к бесовскому отродью, называли его бесом полуденным, соблазняющим и пугающим людей. Это сближает Пана с прусским богом земли и плодородия Пушкайтсом. Ему, как и Пану, в жертву приносили козла.

Рис. 26. Древнегреческий бог Пан. Римская скульптура

Когда «распушаются» боги

М. Стрыйковский, живший в XVI веке, прямо отождествляет Пушкайтса (Пушайту) с чертом. Согласно Стрыйковскому, ритуал поклонения «черту» заключался в том, что дважды в год – весной и осенью, – когда был собран урожай, в амбаре устанавливали стол с хлебом, сыром, маслом, пивом и приглашали принять участие в трапезе Пушайту. Если поутру пища была съедена, то это являлось залогом обильного урожая и счастья в доме. Пушайту жил в бузине. Очевидно, с этим было связано его имя. Там же обитали его помощники – подземные человечки ростом с локоть. В русской сказке это «мужичок с ноготок, а борода с локоток». Священным деревом Пушайту считалась бузина. В индоевропейской традиции она связана с цветением природы, с подземным миром. Когда цветет бузина, она имеет вид метелки с пушистыми цветами. В древнеиндийской мифологии имелось божество Пушана с сходными функциями. Он связан с солнцем, он открывает все пути, он обеспечивает плодородие. Под его воздействием все живет и расцветает. Пушана находится в постоянном движении. У Пушаны золотой корабль, с борта которого он наблюдает за всеми живыми существами на земле. Он дважды рожденный. Первое его рождение состоялось при ярком полуденном солнце на Небе, а второе – в самой глубине, в ночи. Двойная природа Пушаны заставляет его все время блуждать из Верхнего небесного мира в мир подземный. В связи с этим Пушана наделен функцией проводника: он указывает верную дорогу путникам. Он является проводником в мир мертвых и обратно. Он вечно обновляется и вечно возрождается к новой жизни. В этом заключено его бессмертие. Пушана знает пути к истине и указывает их страждущим. Пушана дарует богатство, успех, открывает сокровища, предоставляет убежище, приносит пищу. Он же пастух всего сущего, он щедр и доброжелателен. Он разъезжает по небу в золотой колеснице, запряженной козлами.

Кплодородный Перунов дождь

Аналогичными функциями плодородия был наделен и общеславянский бог грома Перун. Его колесница также была запряжена козлами. Очевидно, русское выражение «служить за козла на конюшне» восходит к древним языческим временам. С культом Перуна был связан ритуал обливания женщины водой. К такому способу прибегали, чтобы вызвать дождь. Историки не исключают, что в первоначальном виде этот ритуал был связан с человеческими жертвоприношениями.

Кроме всего прочего Перун считался покровителем княжеской дружины. Главным оружием Перуна были камни, топоры и стрелы. В балтийской и славянской традиции идол Перуна ставился на холме и символизировал собой четыре стороны света. Днем Перуна считался четвертый день недели – четверг. Согласно древнерусскому источнику, «Перунов много». В общеславянской традиции Перун одерживал вверх над своим змеевидным противником Велесом. В результате чего освобождаются воды, скот, женщина (княжеская дочь), похищенная Велесом. Функция плодородия закреплена в сюжете, когда после победы Перуна над Велесом идет животворный дождь. Исследователи считают, что имена богов Пана, Перуна, Пушкайтса, Пушаны указывают на общее индоевропейское божество, которое являлось защитником стад, обеспечивало функцию плодородия. В римской мифологии было божество Палес, связанное с той же самой функцией. Палес являлся покровителем коз и овец. Возможно, имя этого божества восходит к древнему индоевропейскому слову, аналогичному русскому глаголу «палить». Римляне праздновали праздник, называемый палилии или парили, 21 апреля. В этот день из серы и разных трав разжигали костры. Между этими кострами прогоняли стада. Пастухи трижды прыгали через эти костры и просили Палеса или женское божество с таким же именем снять скверну с людей, скота, собак, обеспечить плодовитость животных, изобилие трав, урожай, дать животворящую влагу, счастье и богатство. Заканчивался обряд веселым пиром и гуляньем.

Жертвоприношение козла

Весьма похожи на это обрядовые действия у русских на Масленицу. Ряженые с козой обходят огороды и поля и поют: «Там, где коза ходит, там жито родит, где коза ногой, там жито копной». После традиционного обхода козу символически убивают стрелой. Но коза чудесным образом вновь оживает. Далее опять поется песнь о плодородии. Нетрудно заметить, что в этих обрядах утверждается вера в перевоплощение души. Коза символизирует собой умирающего и воскресающего бога, а также души людей. Смерть оказывается мнимой, и после ритуального заклания коза вновь оживает, символизируя собой вечно обновляющуюся жизнь. Иногда вместо реальной козы ряженые водят с собой юношу или девушку, переодетую козой. Иногда козу изображают два человека: юноша и девушка. При этом поют: «С бородой уродился, богу угодился, святой быть не может» или «С бородой, а не мужик». После чего «козу» или «туровня» символически убивают, и он вновь возрождается к жизни. Такие представления о козле как о превращенном добром молодце можно найти в русской народной сказке «Сопливый козел», записанной А. Н. Афанасьевым в XIX веке.

Ритуальное убийство Иванушки, превращенного в козла, изображается как жертвоприношение и в сказке об Аленушке и ее братце Иванушке: «огни горят кипучие, точат ножи булатные, хотят козла зарезати». Народные выражения «забить козла», «драть козу», «драть как сидорову козу», вероятно, свидетельствуют о жертвоприношении козла. Не исключено, что в былые времена роль козла играл человек – «козел отпущения». Нетрудно увидеть в этом действе и сексуальный подтекст. Ритуал жертвоприношения свидетельствовал о сакральной функции живого существа – терявшего жизнь и приобретавшего ее тут же вновь.

Отпущение грехов

Похожий обряд совершался во время новогодних колядок. Коляда символизировала собой возрожденного к новой жизни бога. Колядование сопровождалось ряжением в козу, коня, корову, свинью, медведя и других животных. По избам ходила молодежь, и ее приход сопровождался магическими заклятиями и требованием подарков. Очевидно, переодетые в животных молодые люди символизировали силу плодородия и должны были обеспечить приплод, достаток и счастье в доме. Старики были уверены, что о них позаботятся их внуки и впустят их в новую жизнь, подарят им новое тело. За эту услугу и взималась плата – в виде подарков.

У многих народов черный козел приносился в жертву во время обряда похорон. При этом часть козлиного мяса клали в могилу, дабы душе умершего, совершавшего долгий переход в иной мир, было чем подкрепиться в дороге. Кроме того, козел – это сакральный символ плодовитости. Считалось, что именно козел поможет душе воплотиться в новом теле и покажет дорогу назад – в мир людей. Таким образом, хоронили с дальним прицелом – с верой в то, что душа человека вновь появится в подлунном мире. При этом полагали, что все грехи человека берет на себя козел. И обновленная душа человеческая, очищенная искупительной жертвой, возродится к новой жизни. Очевидно, в таком качестве в библейском сюжете и присутствует «козел для отпущения грехов».

Во время языческих мистерий козел противопоставлялся божествам грозы. Отсюда возникает и эгида – козья шкура, неизменный атрибут громовержца Зевса, а также Афины и Аполлона. С VI века до н. э. щит-эгида из козьей шкуры постоянно сопровождает изваяния Афины. В жертву этой богине приносился козел, а его шкура возлагалась на ее статую. Другой вариант мифа изображает эгиду как огнедышащее чудовище. Здесь мы можем усмотреть трансформацию козла в многоглавого змея.

Огненный фарн

В древнеиранской мифологии существует сакральное понятие «фарн», которое обычно трактуется как обозначение солнечного сияющего огня, огненного духа. Это соответствует фарну осетин, которое означает «счастье», «мир», «богатство». В «Авесте» фарн трактуется как «сакральная благая доля». Фарн можно получить в дар от богов, тогда он приносит дом, жену, детей, скот, здоровье. Как полагают исследователи, фарн был присущ всем ариям в целом. И он трактовался как счастье, судьба, доля. Фарн сопоставим с такими понятиями у римлян, как «Фортуна», «гений». Его можно отождествить с греческой богиней судьбы Тихе. Согласно зороастризму, «у кого есть фарн, тот обладает благой судьбой». Фарн являлся объектом восхвалений. В «Яште» говорится, что он непобедим и могущественен, он спутник победы. Обычно он является победителю. Он летит перед Митрой в виде пылающего огня.

Во времена зороастризма образ сияющего фарна, понимаемого как высшая божественная доля стал атрибутом царя и изображался обычно в виде нимба вокруг головы. У таджиков сохранилось представление, что душа барана, трактуемая как фарн, помогает душе человека перейти через мост, ведущий в рай. В сасанидском искусстве получил распространение образ барана, как воплощенного фарна. Баран был атрибутом иранского бога войны и победы Веретрагна, другое имя этого божества – Вархран. Само это имя указывает на охранительную функцию бога. Однако фарн можно потерять. Это нашло свое отражение в мифе о том, что фарн отлетел от предводителя иранских ариев Йимы в результате его неправедных поступков. После этого фарн Йимы перешел к Заратуштре и укрепил его. Вероятно, можно отожествить фарн с харизмой.

Фартовый ариец

По осетинским преданиям, фарн выступает как добрый дух – хранитель рода. После смерти хозяина – главы семейства – он не уходит вместе с душой на тот свет, а передается детям. Поэтому у осетин были распространены представления, что фарна надо беречь внутри своей семьи. Об этом свидетельствует пословица: «Тише, не забывай, что фарн дома!» Следовало соблюдать определенную осторожность, чтобы не спугнуть фарна резким словом или криком.

При введении шаферами в дом жениха у осетин торжественно провозглашается «Фарн шествует!», а также поются специальные свадебные песни фарна. Фарн в образе «святого барана» выступает как «властитель спальни». Он награждает новобрачных потомством. К нему обращались с просьбой, чтобы рождались мальчики – продолжатели рода. Как полагают лингвисты, славянское слово «парень», используемое для обозначения социально-возрастной категории мужчин, готовых к вступлению в брак, восходит к древнему слову «фарн». Слово «баран» также было синонимом мужчины детородного возраста. Очевидно, с достатком и счастьем связано и русское слово «барин». Как тут не вспомнить право первой брачной ночи во времена позднего Средневековья. Широко были распространены изображения мужского божества Фар(р)о на кушанских монетах I–III века н. э. Слово «парик» и сам парик, изготовляемый из бараньей шкуры, ставший атрибутом английских лордов, также должен являться свидетельством, что с лордами, заседающими в палате лордов, незримо присутствует божественный дух (фарн). Лорды могли выбираться только из числа крупных феодалов – пэров, и титул лорда передавался по наследству. Однокоренные слова с корнем «пар», «ар» присутствовали еще у ариев и обозначали истину, царскую власть, долю, священный огонь. Сами слова «арий», «арийский» могут быть истолкованы в значении «тот в ком пребывает дух», «благородный». Разговорное слово «фартовый» в несколько сниженной форме передает это в значении «любимец богов».

Весьма интересно, что у калашей, живущих поныне в Гиндукуше, высокий статус имеют незамужние парни, пасущие коз на горных пастбищах. Считается, что они являются хранителями духа предков (фарно).

Человеко-баран

Рис. 27. Русский кокошник как атрибут солнечной девы. Фото начала XX века

Изображения человека с царским жезлом и короной, с бараньими рогами на голове и с нимбом встречаются на кушанско-сасанидских монетах, предметах посуды и утвари. Почитание фарна в виде барана сохранилось и в Средние века. Так, в Ставропольском крае под Невинномысском в 2011 году было найдено ритуальное захоронение человеко-барана. К телу барана была приставлена голова молодого царя. Археологи датировали захоронение XII–XIV веками. Аналогичное погребение было обнаружено в Крыму. Там к туловищу человека были приставлены конечности козы. В иранской традиции есть немало примеров, когда фарна изображали в человеческом облике. Сохранилась согдийско-манихейская сказка о Кесаре. Вор, пробравшись в царскую гробницу, объявляет лежащему в ней кесарю, что он его фарн. У кушан фарн изображался в виде человека в царской одежде. Фарн – это сакральное понятие, связанное с родом, с наследованием, с атрибутами царской власти. В «Шах-наме» Кай Кавус дарит богатырю Рустаму трон с изображением барана. На луристанских бронзах, на стеле из Унташгала мы видим персонажей в царских одеждах, в коронах и с бараньими рогами. Изображение барана присутствует на многочисленных зооморфных ручках сосудов в среднеазиатской и сарматской керамике первых веков новой эры. Иногда вместо барана выступает козел, вепрь, собака. Эти звери присутствуют как зооморфные охранители сосуда и его содержимого.

Рис. 28. Рогатая кичка – головной убор замужней женщины у русских

Можно предполагать, что у праиндоевропейцев существовал культ поклонения рогатой богине-матери, олицетворяющей солнце. Головной убор замужней женщины – рогатая кичка – является далеким эхом этого культа. В русском народном искустве сохранились сюжеты, указывающие на существование такого культа в прошлом.

К примеру, в народной вышивке часто встеречается изображение солнечной девы и двух кавалеров на конях. Это явный след сюжета о двух братьях-близнецах, конкурирующих за руку и сердце светозарной дамы. Русский кокошник – непременный атрибут невесты – также указывает на почитание солнечной девы у русских. Кокошники обнаружены уже в новгородских погребениях X–XIII веков н. э.

Рис. 29. Семья некрасовских казаков, мигрирующих в Малую Азию. Посредине Великая мать в рогатой кичке. 1895 год

Рис. 30. Русская народная вышивка. Рогатая солнечная дева и два всадника. XX век

Рис. 31. Рогатая солнечная дева и две птицы. Русская вышивка. XX век

Рис. 32. Рогатая солнечная дева и два всадника. Реконструкция автора

Люди в бараньих шкурах

В хеттских ритуальных текстах упоминаются люди в овечьих и волчьих шкурах. Это может являться указанием на человеческие жертвоприношения. Мотив замены сына Исаака на барана мы встречаем в библейском рассказе о жертвоприношении Авраама. У славян и балтов на Иванов день – день летнего солнцестояния – на вершине холма совершалось заклание белого барана. Заклание черного барана совершалось в день зимнего солнцестояния. Связь барана с солнцем прослеживается еще у египтян, которые приносили барана в жертву богу солнца Амону. Сам Амон (бог богов) часто изображался в виде человека с головой барана. В египетских храмах содержались священные бараны, освобожденные от всех хозяйственных работ. Они подлежали закланию в зрелом возрасте. Трупы их бальзамировались и торжественно погребались. Согласно индийской мифологии аватар бога огня Агни имел облик белого барана. Белая овечья шерсть символизирует солнечный свет. Черная шерсть символизирует подземных богов и ритуалы, с ними связанные. Весьма интересно, что в Древнем Египте, в священном городе Мендес была установлена статуя бога мертвых Осириса, имевшего баранью голову. К этой статуе приходили поклониться женщины, желавшие иметь потомство. Они обнажались перед статуей, прикасались к ней и целовали ее. Предполагалось, что Осирис одарит их своей милостью и вниманием, после чего они забеременеют. Это весьма напоминает значительно более поздние европейские средневековые ритуалы, связанные с Вальпургиевой ночью. В канун 1 мая возле «майского древа» (прообраз – Мировое древо индоевропейцев) обнаженные ведьмы собираются на Лысой горе и при свете костров присягают на верность рогатому дьяволу в виде черного козла или барана. Очевидно, эти ритуалы в своем изначальном виде должны были обеспечить милость хозяина преисподней, дабы он соблаговолил выпустить души потомков на свет божий. Цель этого действа, как и в египетском ритуале, состояла в успешном зачатии.

Чем дело кончилось

В русских сказках человек, превращенный в барана или козла, добывает священный животворящий огонь. В народной сказке «Сопливый козел» присутствует мотив попеременного превращения жениха то в козла, то в человека. У алтайцев священный месяц июль ассоциируется с бараном. Нельзя исключать, что подобного рода коннотации алтайцы заимствовали у древних индоевропейцев, обитавших в районе Алтая. Мотив овечьего руна – шкуры, как символа плодородия, приурочивается к образу Мирового древа. Златорунный баран – это стержневой образ мифа об аргонавтах, совершивших паломничество в Колхиду. Согласно варианту мифа об аргонавтах, Медея варит в котле старого барана и он чудесным образом превращается в молодого барашка. Несомненно, в этом сюжете присутствует идея реинкарнации. Так, в сказке Ершова «Конек-Горбунок» старый царь сварился в котле, а Иван-дурак превратился в прекрасного молодца. Нельзя исключать, что в былые времена у кочевых индоевропейских племен в праздник, аналогичный Ивану Купале, совершалось человеческое жертвоприношение. При этом тело убитого царя или вождя племени варилось в большом котле. Затем устраивалась коллективная трапеза. Отголоски этого обряда мы видим, например, в русской народной сказке «Ивашка – белая рубашка». Ведьма, хитростью заманив Ивашку к себе в избушку, пытается изготовить из него жаркое. Однако Ивашка обманывает ведьму и та съедает собственную дочь Аленку. Ивашка, забравшись на высокий дуб, может наблюдать со стороны за чудовищным обрядом – ведьма, пресытившись, катается по земле и причитает: «Покачусь, повалюсь, Ивашкина мяса наевшись!» Здесь мы видим и сексуальный подтекст.

Таким образом, совершался обряд ритуального каннибализма. В современной науке имеется специальный термин – теофагия. Во время сего действа поглощалась плоть обожествленного вождя. После своеобразного причастия и пира все племя предавалось безудержному веселью. Праздник продолжался всю ночь, уже при свете костров и факелов. В эту же ночь и зачинали тело будущего вождя. Этот ритуал в несколько стилизованной форме описан у автора XVII века Сирано де Бержерака, считающегося предтечей научной фантастики, в произведении «Иной свет, или Государства и империи Луны». Тело убитого «лунянина» поглощалось его же сподвижниками и друзьями, которые не огорчались и не плакали, а веселились и пировали в окружении молодых девушек. Ритуал завершался зачатием души убиенного.

Упыри и их гонители

Отголоски жутковатого с позиций современной морали и нравственности народного ритуала мы встречаем и в мифах о вампирах, упырях. Эти персонажи народных верований пьют человеческую кровь и поедают человеческую плоть. При этом они приобретают румяный цвет лица, необычайную силу и довольный вид. Само слово «упырь» лингвисты соотносят с древним русским богом Перуном.

Вампирические ритуалы, таким образом, связываются с культом языческого бога.

Понятное дело, что смысловое значение этого ритуала в христианскую эпоху получило совершенно другую, уже резко негативную окраску. С упырями и оборотнями боролись, а остатки языческих верований изживали огнем и мечом. Дабы упырь (язычник) не смог подняться из могилы, его второй раз умертвляли – уже при помощи осиного кола, железного прута, лезвия косы, установленного у шеи, и т. д. Часто упыря связывали и клали в могилу вниз лицом. Иногда, перед тем как похоронить, предполагаемому упырю отрезали голову и клали ее между ног. Такая нехитрая процедура не позволяла упырю ожить. Вторая смерть упыря была своеобразной реакцией на его вторую жизнь. Предполагалось, что упырь, напившись чужой крови, оживал. Если не удавалось упырю испить свежей крови, то он благополучно погибал в своей могиле. Иногда, дабы обезопасить живых от покушения мертвых, применяли всяческие хитрости. Так, в могиле упыря рассыпали хлебные зерна. Очнувшийся упырь, согласно представлениям, увидев их, принимался их пересчитывать. Когда же он завершал это нелегкое для упыря дело, пели первые петухи и выходить из могилы упырю уже не дозволялось. На следующую ночь все повторялось вновь. Так и погибал упырь в своей могиле, бесконечное число раз пересчитывая зерна. Сама связь упыря с хлебными зернами объяснялась, по-видимому, языческими представлениями о плодородии и воскрешении из мертвых.

Святое причастие

В упырей и вампиров сейчас мало кто верит. Тем не менее и в самом христианстве присутствует ритуал евхаристии: в процессе этого обряда христиане причащаются вином и хлебом, чудесным образом, превратившимися в кровь и плоть Христову. У православных, католиков, дохалкидонитов, большинства лютеран, англикан, старокатоликов и в некоторых других конфессиях составляет основу главного христианского богослужения, Божественной литургии (или мессы), и трактуется как таинство, при котором христиане приобщаются Тела и Крови Иисуса Христа Искупителя и, таким образом, соединяются с Богом. Некоторые исследователи видят в евхаристии отголоски языческих культов перерождения души. Согласно синоптическим евангелиям и Первому посланию коринфянам апостола Павла, Евхаристия была установлена самим Иисусом Христом на Тайной вечере. Причащение необходимо каждому христианину для спасения: «Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни». (Ин. 6:53–58).

Превращение людей в животных

Отголоски удивительных древних обычаев можно встретить кое-где и поныне у многих народов. Превращение человека в животное сакрализировалось и поощрялось. Так, ряженые на праздник Коляды, который отмечался в день зимнего солнцестояния, предстают разнообразными животными: быками, баранами, козлами, лисицами, медведями и собаками. Они наряжаются и ведьмами, Бабой-ягой, чертями. Среди ряженых можно увидеть хозяина преисподней. При этом чаще всего идет в дело вывороченный тулуп и длинная льняная борода.

Лица ряженые обмазывают сажей, а к голове прикрепляют рога. Кое-кто отваживается брать в зубы горячий уголек. При этом сходство с чертом, как его рисует народная фантазия, получается весьма полное. В таких нарядах ряженые, или окрутники, как их еще называют, бегают по улицам шумными вереницами, распевают громкие песни весьма фривольного содержания, бьют в тазы и сковородки, печные заслонки и бубны. Этот неистовый разгул связан с огнем, с сакральной функцией продолжения жизни. Всячески подчеркивается сексуальный аспект действа.

Начинался праздник Коляды чинно, все собирались за столом, под скатерть клали солому. При этом говорилось: «Коляда приехала на сивых конях, а коням треба сено». К празднику специально пекли фигурки коров, овечек, козочек, петушков и курочек и фигурки пастушков. Этими фигурками одаривали колядующих, ставили у окна и между рамами. Ни еду, ни скатерть не убирали до утра, т. к. полагали, что в полночь придут умершие покойники тоже принять участие в трапезе. Колядующие устраивали неприличные пляски, сопровождающиеся ржанием, блеяньем, лаем, мяуканьем и завыванием чертей. Также колядующие имитировали прыжки и гарцевания зверей. При этом люди-животные подпевают и визжат. Считалось, что в колядовании принимают участие духи умерших. Как видим, в этом празднике явно присутствует символика обновления и продолжения жизни. Языческое прошлое славян и балтов нашло свое воплощение в этом празднике. Увеличение дня «на воробьиный скок» ассоциировалось с возвращением жизни, с возвращением душ из мира мертвых, с увеличением поголовья скота и прочих домашних животных. В этом празднике можно усмотреть мотивы воплощения людей в животных, базирующиеся на вере в реинкарнацию. Эта вера была характерна для всех праиндоевропейцев.

Строим мост на новый год

Весьма интересно, что праздник Нового года, который начинался у восточных славян весной, был похож на праздник Коляды. В нем принимали участие ряженые. Центральным персонажем этого праздника, отмечаемого на Масленицу или в первый день весны, был Авсень (Овсень, Усень). Он символизировал священного коня солнца. Сохранилась поговорка «Ехать Овсеню до Нового года». Само имя Овсень ассоциировалось с овсом – пищей коней и лошадей. Атрибутом Овсеня были кони. Позднее Овсень приобрел антропоморфные черты. Ряженые, заходя в избу, спрашивали хозяев: «Авсеня кликать?» Им отвечали: «Кликать!» Позднее Овсеня стали кликать под Коляду и Рождество. Это зафиксировано в церковных источниках XVII в., осуждавших московский обычай «в навечери Рождества Христова кликать коледы и усени». Иногда ряженные спрашивали: «Тетка, кому усенькать?» Им говорили: «Усенькать!» – «Кому?» – «Соньке. Косу!» Далее шла величальная песня, посвященная Соньке – золотой косе. Наиболее значимые величальные песни были адресованы хозяину и его старшим сыновьям. Традиционным мотивом таких песен было строительство моста, по которому скачет Овсень до Нового года. В конце песни была просьба одарить колядующих подарками. Если хозяева не разрешали «овсенькать» или плохо одаривали, то со стороны колядующих слышались угрозы: «Кто не даст хлеба – быка из хлева! Кто не даст пирога – корову за рога!» или «На Новый год – дубовый гроб, осиновая тебе крышка, железная задвижка!». Если ряженые оставались довольны подношением, они продолжали: «Авсень, Авсень, подавай совсем! Кишку да ножку в заднюю окошку; в переднее окошко блин да лепешку, а в заднее окошко – поросячью ножку!»

Как полагал В. Даль, Овсень отмечался 1 марта. Этот праздник предполагал обходный обряд, связанный с гаданием и с обходом солнца по годичному кругу. По тому, как был проведен этот обряд, гадали о предстоящем годе.

Два конька

В латышской мифологии имеется похожий персонаж – покровитель лошадей Усиньш. Его имя похоже на славянское Усень (Овсень). В сообщении иезуита И. Стрибинга от 1606 года Усиньш назван богом лошадей. В XVIII веке его именуют «господином лошадей». Усиньш выращивает первоклассных коней, пасет и охраняет их вместе с пастухами. В сказках он едет на девяти самых лучших конях по девяти дорогам. Дабы умилостивить Усиньша, ему приносили в жертву два хлеба и кусок жира, бросая их в огонь. Латыши различали двух Усиньшей: одного – дневного, другого – ночного. Предполагают, что первоначальным фетишем Усиньша была пара коньков, украшающих крышу. Весьма интересно, что подобные коньки были на крышах у руссов. В храме калашей, проживающих сегодня на границе Афганистана и Пакистана, установлен идол в виде двух голов коней, вырезанных из дерева. Это позволяет говорить о культе коня, распространенном у праиндоевропейцев.

Историки считают, что сезонный танец Усиньша сопоставим с танцем играния солнца в день летнего и зимнего солнцестояния. Усиньш и солнце появляются в одном и том же сюжете: они движутся вокруг огромной горы, ища ночных пастухов. Можно предполагать, что этот легендарный сюжет был распространен еще у древних индоевропейцев, совершавших сезонные миграции вокруг гонного пояса Евразии. При этом Памир мог быть в центре таких миграций. Памир мог ассоциироваться с мировой горой. В пользу этой версии говорит тот факт, что многие азиатские страны имели и сохранили в своем названии приставку «стан» – стоянка, полевой стан. Это Монголистан, Казахстан, Киргизстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан, Афганистан, Пакистан, Белуджистан, Индостан и т. д.

«Зажигатель» и «хранитель» небесного огня

Весьма удивительно, что Усиньш в легендах латышей называется «зажигателем и хранителем огня». С ним связаны зооморфные символы солнца – петух, кулик и жаворонок. Девять – это сакральное число Усиньша. Оно связано с девятью солнечными домами зодиака. Усиньш рождается каждую весну на горе. Это гора называется гора Усиньша. С его культом связан обычай возжигать священные костры на холмах. Здесь прослеживается его уподобление солнцу. Как и солнце, он рыщет по дорогам, загоняя коней в стойла, в то время как пастухи спят у дороги. Усиньш также отождествляется с двумя золотогривыми конями, в чем опять-таки находит выражение солярная символика. Как помним, и в сказке Ершова небесная кобылица родила Ивану двух златогривых коней. Как полагают лингвисты, имя Усиньш отражает один из вариантов корня «аус» в значении «расцветать». У индоевропейцев имя богини зари и рассвета также связано с этим корнем. Согласно мифам, у солнца было два помощника – Уса и Пратуса. Древняя индийская богиня зари Ушас – «утренний свет» появляется на небе в золотой колеснице, запряженной алыми конями. Ей посвящено 20 гимнов «Ригведы». Ушас живет в твердыне на вершине горы. Она прокладывает путь людям, указывает им дорогу. Ушас, согласно Ведам, является матерью близнецов Ашвинов.

Арийские скитальцы

В «Ригведе» Ашвинам посвящено 54 гимна. Дословно имя Ашвины означает – «обладающие конями» и «рожденные кобылой». С Ашвинами связаны предрассветные и вечерние сумерки. Как полагал древнеиндийский лексикограф Яске, один из Ашвинов – сын рассвета, другой – сын ночи. Разбуженные Ушас, Ашвины мчатся по небу на золотой колеснице. Небесные близнецы приносят ариям дары: богатство, пищу, коней, быков, коров, детей, свет, счастье, победу, долгую жизнь, жизненную силу, здоровье, разум, таланты. Кроме того, Ашвины, божественные целители: они возвращают жизнь умершим. В этом видна устойчивая связь Ашвинов с культом перевоплощения. С именем Ашвинов увязаны однокоренные слова: «Ашваттха» дословно – «лошадиная стоянка». В Ведах «Ашваттха» означает «сакральное древо жизни». Кроме того, «ашвамедхой» в Ведах называется жертвоприношение коня. Согласно арийскому ритуалу, на волю выпускался белый конь. Царь с войском следовал за ним и подчинял все племена и народы, встречаемые на пути. После года скитаний коня приносили в жертву. Считалось, что тот царь, который совершит сто таких жертвоприношений коня, станет царем Вселенной и сможет низвергнуть громовержца Индру с Неба.

Мотивы, посвященные близнецам и связанные с конями, мы находим в германской, балтийской, славянской мифологиях. Так, у литовцев до недавнего времени бытовало поверье, что близнецы, сидящие на коне, обладают целебной силой подобно индийским Ашвинам-целителям.

Рис. 33. Древнеславянские двухглавые идолы

Рис. 34. Двухглавый конь. Литая латунная подвеска. Новгород, XIII век

Рис. 35. Двухглавый конь. Каргопольская игрушка, 70-е годы XX века

Рис. 36. Диоскуры-близнецы. Эта скульптурная группа была установлена на крыше немецкого посольства на Исаакиевской площади в Санкт-Петербурге до Первой мировой войны

Как близнецы встали на крыло

В Древней Индии Ашвинов представляли в виде двух крылатых коней или птиц, сопровождающих утренний выезд солнца. В Древней Греции колесницу солнечного бога Аполлона влекут вперед два белых лебедя. В русских сказках распространены сюжеты, связанные с крылатыми конями-птицами. В этой связи выглядит не столь уж странно сравнение Ашвинов и Диоскуров с двухглавым орлом византийской и российской империй. Двухглавые орлы как ипостаси солнца встречается в религиозном искустве у хеттов Малой Азии еще в XVII веке до н. э., а также в Египте в IV–I веке до н. э. во времена Птолемеев. Изображение двухглавых и трехглавых орлов – Крылатых Карсов, несущих человека – жреца или жрицу, распространенный сюжет у шаманов Сибири. Изображение многоглавых Крылатых Карсов часто встречается также у финно-угорских народов Северо-Восточной Европы и Урала. Можно предпологать, что эти персонажи были замствованы предками финно-угров от праиндоевропейцев.

Доподлинно известно, что у древних славян имелись двухголовые божества. В русских сказках весьма распространен сюжет о двух молодцах, одиноковых с лица, которые даруют счастье обладателю волшебного ларца. Причем количество молодцов, исполняющих желания владельца, в разных сказках увеличивается до 12. Это прямая аналогия с двенадцатиглавым змеем, приносящим счастье. В русской народной сказке «Чудесный ящик» из сборника А. Н. Афанасьева Иван-царевич спускается за волшебным ларцом в подземное царство. И становится его обладателем. В ларце сидят 12 молодцов, которые исполняют любые его желания. В сказке «Двое из сумы» из того же сборника рассказывается о благой и сердитой суме. В благой сидят два молодца, которые накрывают стол и устраивают пир для хозяина. В сердитой суме сидят два молодца, которые нещадно избивают владельца.

Представление о божественных близнецах проникло в Тибет и Китай. Двухголовый дракон Лу, приносящий счастье и исполняющий любые желания, являлся олицетворением небесных близнецов. Впервые изображение рогатого дракона в Китае датируется эпохой Инь – XIV веком до н. э. На бронзовом блюде этой эпохи изображены два дракона. Один, безногий, – на дне, а другой, с лапами, изображен по краю блюда. В древних китайских преданиях рассказывается о Лунма – коне-драконе. У него голова коня, а хвост змеи. Этот дракон по своему желанию может превращаться в крылатого коня или быка.

Рис. 37 а) Крылатый Карс. Прикамье, металлическая пластина. Конец 1 тысячелетия до н. э.; б) Двухглавый орел – герб Российской империи.; в) Двухглавый орел и солнце. Костяная подвеска. Великий Новгород, XIV век

Рис. 38. Змееобразные близнецы. Китайская средневековая гравюра

Рис. 39. Два молодца из ларца, исполняющие любые желания. По сюжетам русских народных сказок

Близнецы и ведьма

Как полагают историки, изначально символика близнецов связана с плодородием. Так, в Индии культ Ашвинов соединен с культом ашвамедхи – плодоносящего фигового древа.

В Риме под священным фикусом – фиговым деревом ставили фигурки изображения близнецов Ромула и Рема. Греческие братья-близнецы Диоскуры, литовские и латышские братья – «дети бога Неба» попеременно ухаживают за своей сестрой – дочерью солнца.

Кровосмесительный брак братьев-близнецов со своей сестрой нашел отражение и в ирландской, хеттской и индоиранской мифологических традициях. У хеттов в «Повести о царице города Канеса» рассказывается, что у царицы родилось сразу тридцать братьев-близнецов. Испугавшись такого количества детей, царица помещает каждого новорожденного в кувшин и бросает в реку. Братьев воспитал Морской царь. Однако когда в другой раз у царицы родилось тридцать близнецов-дочерей, она не стала от них отказываться и воспитала их. Возмужав, братья-близнецы выходят на берег, находят своих тридцать сестер и женятся на них. И лишь самый младший из братьев противится инцесту.

Все эти сюжеты указывают на то, что в былые времена у индоевропейцев были распространены близкородственные браки. В украинской и русской народных сказках имеется мотив о том, как сорок братьев, оседлав своих коней, прискакали к вратам дома ведьмы, у которой было сорок дочерей. Братья стали свататься к дочерям. Однако ведьма задумала недоброе и решила погубить молодцов. Она опоила их зельем и ночью попыталась обезглавить всех братьев. Однако самый младший брат зелья не пил. Он тайно подменил братьев на ведьминых дочерей, и та по ошибке в темноте отсекла головы своим дочерям, а заодно и кобылицам дочерей, стоявшим в стойлах, приняв их за коней братьев. Подобные мотивы, связанные с конями и близнецами, восходят ко времени индоевропейского единства.

По коням!

Мифы о близнецах – брате и сестре, вступающих в кровосмесительный брак, чаще всего в результате уговоров сестры, известны у многих индоевропейских народов. Так, сказка «Иван да Марья» является русским вариантом этого мифа. Аналогичный миф существует и у индусов – это будущий царь подземного мира Яма и его сестра Ями. Интересно, что у Ямы и Ями был брат Ману, который является прародителем людей. У древних египтян существовал миф о хозяине подземного мира Осирисе и его сестре Исиде.

Рис. 40. Богиня Исида, кормящая ребенка. Древний Египет. Между рогов Исиды виден диск солнца

По всей видимости, эти мифы имеет единую идеологическую основу. В былые времена такие близкородственные связи не возбранялись, а приветствовались. Считалось, что разнополые близнецы вступают в интимную связь, еще находясь в утробе матери. Впоследствии при рождении разнополой двойни матери и детям предлагалось совершить специальные очистительные обряды. Существовал и усложненный вариант, когда в кровосмесительном браке со своей сестрой участвуют несколько близнецов. По всей видимости, такие легенды были своего рода идеологическим обоснованием той селективной политики, которую проводили арии и праиндоевропейцы. Очень может быть, что фактически братья не являлись близнецами – т. е. рожденными одной матерью. У них был один отец – военачальник племени или знатный воин – и много матерей. То же самое относилось и к сестрам. Кочевники-европеоиды, обитавшие в Великой степи не одно тысячелетие, в совершенстве отточили идеологию и практику семейных отношений. Молодые воины, считавшиеся кровными братьями, сев на коней, совершали внезапные и дерзкие разбойничьи нападения на становища других кочевников. Порой они преодолевали гигантские расстояния и не одну неделю находились в пути. При этом они захватывали девиц и молодых женщин и быстро исчезали во мраке ночи. Девушки и женщины потом попадали на семейный невольничий рынок. Вероятно, в распоряжении каждой семьи кочевника имелось несколько рабынь, как это имело место гораздо позже у печенегов и половцев. Молодые девушки обращались в рабство и становились заложницами своего положения. Они рожали детей, которые также продолжали считаться общественной собственностью. Их воспитывали сообща, и эти дети считались кровными братьями и сестрами…

Наполовину бессмертные

Подобного рода воззрения могли найти отголосок и в древних мифах индоевропейцев. Так, в древнегреческой мифологии Диоскурами называют сыновей Зевса – Кастора и Полидевка. У братьев-близнецов были две сестры – Елена и Клитеместра. По другой версии мифа, Полидевк и Елена – дети Леды от Зевса, а Кастор и Клитеместра – это ее дети от спартанского царя Тиндарея. Таким образом, у братьев и сестер были разные отцы, но одна мать.

Полидевк и Кастор вернули на родину похищенную Тесеем сестру Елену. Как видим, не только похищение девушек практиковалось в былые времена, но и их насильственное возвращение.

Кроме всего прочего Диоскуры являются участниками похода аргонавтов за золотым руном. Функция плодородия здесь более всего очевидна. Баран – древний символ возрождения и вечного обновления жизни. Диоскуры, согласно древнегреческому мифу, соперничали со своими ближайшими родичами Афаретидами, у которых они похитили невест – дочерей своего дяди Левкиппа. Диоскуры считались дорийскими героями. Историки видят в мифе об их победе над Афаретидами отзвуки исторической победы спартанцев над мессенцами. Эта битва произошла в VIII–VII веке до н. э. Однако сами мотивы, связанные с братьями-близнецами и их сестрами, могут быть намного более древними.

В Спарте Диоскуры почитались в виде двух крепко соединенных друг с другом бревен. Кроме всего прочего в мифе о Диоскурах прослеживается мотив, который мы видим у индийских Ашвинов – периодическая смена жизни и смерти. Бессмертный Полидевк уделил своему смертному брату Кастору часть своего бессмертия. И они оба попеременно появляются на небосводе в виде утреней и вечерней звезды. Таким образом, названные братья и сестры могут вызывать из небытия новые поколения людей.

Дэвы-великаны

Весьма интересно было бы посмотреть, как образ кровных или названных братьев преломляется впоследствии в других мифологических системах. Он получает и негативные коннотации. Так, в армянской мифологии существуют дэвы-великаны. Они имеют зооморфный облик или по своему желанию могут превращаться в разных животных. Часто дэвы изображаются с двумя, тремя и семью головами. Обычно они живут в горах, в пещерах или пустынях. Действуют обычно группами – три, семь, сорок братьев. Они похищают красавиц, царевен, соблазняют их и оставляют жить возле себя. Дэвы накопили огромные богатства, они владеют сокровищами, которые хранят в тайных заговоренных пещерах. В этом мы видим отголоски былого могущества индоевропейцев, действующих на просторах Великой степи и совершающих свои набеги за сотни и даже тысячи километров от мест своего традиционного обитания. В грузинском фольклоре дэвы также могут превращаться по своему желанию в разных зверей. Обычно вместе живут семь – девять братьев. Они похищают красавиц и держат их в неволе. Кроме того, дэвы разводят скот. Может быть, поэтому у них весьма своеобразный облик. Дэвы рогаты, волосаты и многоглавы. Говорится, что по мере увеличения голов у дэвов увеличивается их мощь. На месте срубленной головы вырастает новая.

Иван – коровий сын

Примерно такие же характеристики сопровождают многоглавых змеев из русских сказок. Так, в народной сказке «Иван – коровий сын» фигурирует шестиглавый, девятиглавый и двенадцатиглавый змей. Каждый сильнее своего предшественника. У двенадцатиглавого змея имеется огненный палец, он приставляет сей палец к отрубленной шее, и голова вмиг новая вырастает. Здесь мы видим явную связь змеев с языческим божеством огня, которое могло ассоциироваться с «вечным огнем», поддерживаемым в ритуальных целях и днем и ночью.

Весьма интересно, что змеев Иван—коровий сын поджидает у реки Смородины, которая является своеобразным рубежом между землями южных кочевников и оседлыми северными крестьянами. Сражение проходит у Калинова моста. Как мы помним, калина является древом, в ветвях которого прячется нечистая сила. Весьма любопытно, как трактуется родство в этой сказке Ивана коровьего сына с сыном царицы и служанки. И корова, и девка-чернавка (служанка), и царица отведали волшебной рыбы – золотое перо. И все три понесли. Отцом всех трех сыновей назван батюшка царь. Когда братья выросли, они отправились на рубежи Руси, там и повстречали змеев. В сказке змей называется Чудо-юдом. При этом каждый змей спрашивает Ивана, зачем тот пожаловал: «Сватать моих сестер и дочерей?» По всей видимости, захватнические набеги практиковали обе стороны – степняки и оседлые жители. Согласно древнерусским документам, русским людям удавалось выкупать из половецкого плена угнанных в рабство людей.

Дэвы – как кочевники-европеоиды

Однако дэвы не всегда наделены отрицательными чертами. У народов Средней Азии сохранились порой самые теплые воспоминания о дэвах. В частности, у узбеков Хорезмского оазиса дэвы выступают как строители крепостей и городов. Такое отношение вполне оправдано, если считать дэвами древних кочевников – предков узбеков. Считается, что узбеки, как и другие тюркоязычные народы, принадлежат к южносибирской переходной расе и их далекими прародителями являются скифы, саки, киммерийцы, кочевавшие в Великой степи до новой эры. Таким образом, предки узбеков имели европеоидную внешность. Однако после нашествия гуннов облик большинства среднеазиатских народов изменился в результате метисации с монголоидами. Кочевники-европеоиды ушли из Средней Азии в первые века новой эры. Оставшееся европеоидное население Великой степи постоянно смешивалось с мигрантами с востока. Таким образом и появилась южносибирская переходная раса, или антропологических тип, который мы ныне встречаем у народов Средней Азии.

В качестве положительных персонажей дэвы фигурируют и в шаманских мифах узбеков, казахов, киргизов. Они являются духами-помощниками шаманов. Если считать дэвами европеоидов-кочевников, то можно сказать, что их души из иного мира и поныне помогают шаманам принимать важные решения в трудных жизненных ситуациях.

Представление о дэвах как о благодетельных существах сохранилось и у таджиков. Такова Дэви Сальфед – «белая богиня». Она является покровительницей прях, ее почитают по пятницам, поднося ей лепешку.

«Круглоглазые» овцеводы

В мифах дагестанских народов дэвы занимаются разведением овец. Однако они имеют жутковатый облик: во лбу у них имеется один глаз. Дэвы-людоеды вместе с овцами жарят и едят людей. Согласно дагестанской легенде нашелся один герой, который случайно попал в пещеру к дэвам. Он выжег головней из костра спящему дэву его единственный глаз и таким образом лишил дэва зрения. Проснувшийся дэв стал ощупью пересчитывать своих овец, надеясь таким образом найти своего обидчика. Но хитрый герой уцепился снизу за шерсть овцы и вместе с овцами выбрался из пещеры. Аналогичный миф мы находим и в греческой мифологии. В нем фигурируют циклопы, или киклопы, что дословно означает «круглоглазые». Очевидно, эта характеристика дается в пику «узкоглазым» азиатам-монголоидам и свидетельствует о том, что киклопы имели европеоидную внешность. Однако за давностью лет термин «круглоглазые» стал употребляться иначе. Циклопами стали называть людей-великанов, у которых во лбу имеется единственный круглый глаз. Согласно греческому мифу киклопы сыновья бога неба Урана и матери-земли Геи. Их имена: Бронт – «гром», Стероп – «молния», Арг – «перун». Как видим, имена эти указывают на связь с небесным огнем. Киклопы принадлежали поколению древних богов. Оказавшись не у дел, они вручили Зевсу свое грозное оружие.

У Гомера циклопы (киклопы) приобретают вполне человеческий вид. Это племя гордых великанов, которые не знают законов и ремесел, не пашут, не сеют, не жнут. Киклопы не строят городов. Единственное их богатство – бесчисленные стада. Такая характеристика вполне отвечает представлениям греков о кочевниках как высокорослых европеоидах, населявших Великую степь во времена Гомера, жившего в VIII веке до н. э. Связь циклопов с небесным огнем вполне объяснима. У праиндоевропейцев были боги, воплощавшие небесный огонь.

Белые и черные дэвы

В мифологии иранских народов дэвы – это великаны, покрытые шерстью. У них острые когти на руках и ногах и звериные лица. Дэвы рогаты, козлоноги, хвостаты. Вероятно, такая нелицеприятная характеристика сформировалась в результате отождествления дэвов с животными, которые они разводят. Хорошо известно, что представление о дэвах восходит к эпохе индоевропейской и индо-иранской общности. Представление о дэвах как о богах сохранилось в индийской мифологии. Там они фигурируют под именем «девы». Дэвы были богами и в Древнем Иране. Однако в V веке до н. э. иранский царь Ксеркс уничтожил святилища дэвов, сбросил с пьедестала их идолы и насадил культ нового бога Ахурамазды. Об этом событии, в частности, свидетельствует «антидэвовская надпись» Ксеркса. После этого значимого события иранские цари выступают уже в качестве дэвоборцев. Главным дэвоборцем назван богатырь Рустам. Согласно дошедшему до нас фрагменту раннего согдийского сочинения V века Рустам одержал решительную победу над девами, осадив их в их городе. При этом дэвы решились на отчаянную вылазку. Они выехали из ворот города. Часть их ехала на колесницах, часть на слонах, иные на свиньях, собаках, змеях, ящерицах. При этом дэвы подняли гром, дождь, снег и град, испускали огонь, пламя и дым. Но ничто не могло сломить волю к победе у богатыря Рустама.

В «Шах-наме» присутствует множество сюжетов борьбы с дэвами. Там фигурируют черные и белые дэвы. Не исключено, что такая характеристика соответствует цвету кожи кочевых народов и племен. Часть из них имела европеоидный облик и белую кожу и могли считаться белыми дэвами, другая часть имела негроидный и австралоидный облик и темную кожу и могла считаться черными дэвами. Такую версию подтверждают данные антропологии: в скифских и киммерийских курганах находят черепа и остовы людей, имеющих как европеоидную внешность, так и негроидную и австралоидную. При этом метисных типов весьма немного. Это позволяет говорить о том, что уже у древних индоевропейцев и их потомков скифов существовали касты, запрещавшие беспорядочное смешение.

Рис. 41. Семиглавый дэв. Реконструкция автора

Дьявол силен

В Древней Индии девами называли класс богов. Это имя образовано от древнеиндийского «дева» – «бог», употребляемого в значении «небесный», и «див» – «сияющий». Интересно, что в русском языке сохранилось имя собственное Див. Этот древний бог руссов упомянут в «Словах»-поучениях против язычества, а также в «Слове о полку Игореве». В «Слове…» Див сначала кличет вверху древа, а затем спускается вниз, на землю. Как предполагают Див – это бог Ясного неба. В таком значении в русском языке сохранилась малоупотребительная форма – «диво дивное». В балтийской мифологии Диевас – главный из богов. У Диеваса есть дети-близнецы – сын и дочь. Они вступают в инцестуозный брак. Это аналогично русской легенде «Иван да Марья».

В древней Индии богом сияющего Неба считался Дьяус. В результате брака Дьяуса с богиней земли Притхиви рождаются божественные близнецы, символизирующие свет солнца – Ашвины, а также богиня зари Ушас, бог огня Агни, бог солнца Сурья и другие боги.

С другой стороны, у восточных славян имелся бог Дый. Он упомянут в древнерусских текстах, осуждающих язычников – «Дыево служение» и «Хождение Богородицы по мукам». Как предполагают, имя Дый является искаженной формой Дива. С другой стороны, всем известен отрицательный персонаж Дьявол. Это имя образовано от древнегреческого слова «дьяволос» – «клеветник». Оно сопоставимо и с древнееврейским «сатана» – «противник». Как предполагают религиоведы, христианский дьявол имеет сложное происхождение. Он олицетворяет божество мрака и тьмы, хозяина преисподней. Однако в былые времена Дьявол, он же – Дьяус, он же – Див мог олицетворять нечто противоположное – сияющее Небо, бога всех богов. Зооморфный облик этого бога не должен нас отпугивать. В древности этот бог приносил богатство и счастье. А эти понятия у наших далеких предков, кочевавших на огромном пространстве Великой степи, ассоциировались с домашними животными.

Многоглавые наступают…

Любопытно и то, что в древнеиндийской мифологии дева – «все боги» разделялись на группы. Группы богов соответствовали трем космическим сферам и трем мирам. В «Яджурведе» говорится про одиннадцать богов Небес (Сварги), одиннадцать богов воздушного пространства и одиннадцать земных богов. Однако согласно другим источникам небесных богов – адитьев – было двенадцать, что соответствовало 12 месяцам года, атмосферных богов – рудр – было одиннадцать, а земных – васу – восемь. Так, рудры имеют устрашающий вид, змеиное тело и шестнадцать рук. Они нападают на всякого, кого увидят, с диким шипением. Можно увидеть в том, как изображаются и трактуются эти боги, вторичную негативную трактовку. Вряд ли уместно было создавать богов, представляющих преисподнюю. В членении индийских богов – дева на группы можно увидеть и некий аналог многоглавых славянских богов. Это нашло свое отражение в русских народных сказках, где роль многоглавых богов была переосмыслена. Вспомним трехглавых, девятиглавых и двенадцатиглавых огнедышащих змеев, с которыми борется русский девоборец Иван-царевич. Он неустрашимо сражает сначала трехглавого змея, затем девятиглавого, а после и двенадцатиглавого. Главный змей имел двенадцать голов, и в этом можно усмотреть его связь с солнечным зодиакальным циклом. Сжигание старого змея под Рождество (Бадняк) в виде разветвленного пня символизировало сжигание старого года и приветствие году новому.

Возникает непростой вопрос. Трехглавый змей из русских сказок может ассоциироваться с богом славян Триглавом, семиглавый – с Смиглом (Семиглавом). Но с каким богом может ассоциироваться двенадцатиглавый змей?

Годовой путь солнца, двигающегося по замкнутому кругу с 12 домами – жилищами соотносился с 12 месяцами года. В «Авесте» «быстроконное солнце» обходит дозором великую гору Хару (Меру). Согласно астрологическим представлениям, солнце по очереди гостит то в одном «доме», то в другом. Каждый «дом» ассоциировался с 12 созвездиями, носящими те же имена, что и «дома». Солнце же представлялось древним кочевникам в виде огненного коня-путешественника или в виде огненного летающего дракона.

Рис. 42. Медальон-змеевик. Семь двухглавых орлов вращаются вокруг солнца. Древняя Русь. XII век

Рис. 43. Мандала. Магическая диаграмма. Тибет. Ньюарк. Музей

Рис. 44. Магическая диаграмма. Двенадцать зодиакальных домов, в которых по очереди гостит солнце. Реконструкция автора

Белый конь – волхователь

В связи со сказанным вспомним обряд ашвамедха. Молодой царь, желая обзавестись потомством, отправляется вместе со своим войском вслед за выпущенным на волю белым конем, символизирующим солнце. Царь порабощает народы и племена, которые встречаются ему на пути. При этом роль вожака войска, главного волхователя и жреца играет конь. Захватнический поход сопровождается взятием в плен молодых девиц и женщин. В результате не только у царя, но и у всего его многочисленного войска появляются наследники. После чего коня-предводителя приносят в жертву богу солнца.

Продолжение этого сюжета мы видим в ином предании. В мифах индусов имеется интересный персонаж Сагара. Он царь солнечной династии. Его жена родила ему вместо сына тыкву с 60 000 семян. Из каждого семени, если его поместить в молоко, мог вырасти царевич. Так и сделал царь. В результате у него появилось 60 000 царевичей. Он поручил царевичам охранять солнечного волшебного коня, предназначенного для жертвоприношения. Однако волшебного коня, обманув бдительность стерегущих его царевичей, похитил громовержец Индра. Он спрятал златогривого коня в подземелье. Узнав о пропаже, братья вырыли огромный ров и спустились по нему в преисподнюю. Они пытались увести коня, но были сожжены стерегущим его мудрецом Капилой. Как видим, здесь роль Индры-громовержца несколько иная. Он выступает как вор, а не как защитник праведников. Пострадавшая сторона – это древние арии, которые пытаются вернуть похищенного коня-волхователя, а вместе с ним и свое право на счастье.

Конь о двенадцати головах

Похожий сюжет мы часто встречаем и в русских сказках. Так, небесный конь привозит Ивана-царевича в солнцево царство и спускает его в преисподнюю. При этом конь мыслится как дарователь всяческих благ, счастья, здоровья, богатства, удачи. Конь как истинный вещун (пророк), говорит Ивану, что следует делать, а что делать не следует. Правда, часто Иван поступает наоборот, не внимая советам вещего коня, и за это приходится расплачиваться. Основная функция коня – это привести своего седока к прекрасной царевне, на которой он в конце концов и женится. Братья царевича порой ленивы и непослушны. Однако в нужный момент и они играют свою роль в достижении нужного результата. Они приходят на помощь в последний момент, когда Ивану приходится очень туго и он готов погибнуть от ударов двенадцатиглавого змея. В награду за это и они получают жен. Дело заканчивается всеобщей свадьбой. Нельзя исключать, что волшебный небесный конь мыслился древними ариями и индоевропейцами как двенадцатиглавый Огненный Змей. Следуя за ним, царевич и его войско получали все, что хотели. Весьма важно и то, что обряд следования за конем длился ровно год, после чего религиозный турнир считали оконченным.

Долгое путешествие

Вспомним в этой связи латышское божество – покровителя коней Усиньша и славянского Усеня (Авсеня). Усиньшу посвящен особый день, когда коней выгоняют впервые после зимы на пастбище. Обычно он совпадает с Юрьевым днем. В песнях об Усиньше фигурируют два сына с красными головками. Одного Усиньш посылает в ночное, другого – в поле с сохою. Здесь мы видим явную параллель с индийскими братьями-близнецами Ашвинами и греческими Диоскурами.

Рис. 45. Девятиглавый змей. Древнерусский медальон-змеевик. XI век до н. э.

Сакральное число Усиньша девять. Он путешествует по девяти дорогам, на девяти конях. Нельзя исключать, что покровитель лошадей виделся древним балтам как девятиглавый змей. Надо особо отметить, что среди древнерусских медальонов-змеевиков, обнаруженных археологами, есть и такой, на котором изображен девятиглавый змей. Может быть, это и есть изображение бога Усеня (Авсеня).

Переосмысливая все это, можно предположить, что существовал и двенадцатиглавый змей – покровитель лошадей. Он следовал по двенадцати дорогам на двенадцати конях. Останавливался змей в зодиакальном доме. Очень может быть, что арии следовали за конем не буквально, а в образе коня им виделось быстроконное солнце. Двенадцать месяцев скитаний вокруг горной гряды (Тянь-Шаня, Памира, Гиндукуша, Гималаев) завершали очередной военный цикл. После этого белого златогривого коня или коней приносили в жертву богу. Цель была достигнута.

Огненный змей о двенадцати головах

В русских сказках имеется персонаж – великан Усыня. Он стоит наравне с такими персонажами-великанами, как Горыня, Дубыня. Предполагается, что Горыня связан с горами, Дубыня – с дубами, а Усыня – то ли с длинными усами, то ли с водами реки, разлившимися, как усы. Однако ассоциация с усами вторична. Она вытеснила первичный смыл имени.

Как предполагают некоторые исследователи, Усыня-великан сопоставим с образом дракона или змея, запруживающего воды своим плечами. Змеиная природа Усыни проявлена в народной сказке, в которой действует «птица Усыня – змей о 12 головах» – «сам с ноготь, борода с локоть, усы по земле тащатся, крылья на версту лежат».

В имени Горыня видится Змей Горыныч о трех головах, под именем Дубыни выступает змей о семи или шести головах, а под именем Усыни – змей о девяти или двенадцати головах. Все эти божества ассоциировались с календарем, с месяцами солнечного года. В жизни кочевников большую роль играли именно сезонные календарные факторы. От них зависели плодовитость, здравие людей, а также коров, лошадей, коз, овец, собак и прочих домашних животных. Однако с переходом к оседлому образу жизни изменился характер жизненного уклада. Прежние боги, дарующие счастье и процветание, были отринуты. Ныне имена Горыни, Дубыни и Усыни ассоциируются с бесполезными усилиями. Они являются олицетворением слепой стихии. В сказках говорится, что Горыня может гору свернуть, но для чего – он и сам не знает, Дубыня дубы гнет, тоже незнамо зачем, Усыня «спер реку ртом, рыбу ловит усом, на языке варит и кушает». Народ позабыл своих древних богов и сохраняет память о них как о бесполезных могущественных существах, от которых проку мало.

Рис. 46. Архангельская резьба. Солярный знак. Двенадцать лепестков месяцев символизируют солнечный год

Рис. 47. Конский бог древних руссов, предположительно Усыня. Дева-солнце едет на двенадцати конях. Реконструкция автора

Ковер-самолет

Усыня был связан с весной и солнцем. Общеиндоевропейские параллели с корнем «аус» – «расцветать» прослеживаются довольно четко. Вероятно, имя этого божества у ариев и индоевропейцев звучало как Весень – весенний бог солнца. Отсюда происходят такие русские варианты: Авсень, Овсень, Усень, Усыня, а также латышское Усиньш. С богом весны были традиционно связаны гадания. Напомним, что у славян, римлян и других индоевропейцев Новый год долгое время отмечался весной. С началом весны в индийском обряде ашвамедха священный конь ведет за собой войско ариев, и это была тоже практика гадания. Вспомним, что многоглавые идолы балтийских славян Триглава, Руевита, Поренута, Поревита, Свентовита имели каждый гадательного коня. Этих коней проводили между рядами копий. Если конь спотыкался на левую ногу, это означало дурной знак, если на правую – добрый. В русской народной сказке «Иван – коровий сын» многоглавые змеи (Чудо-юдо) выезжают на битву на конях. При этом каждый раз змеиные кони спотыкаются, чуя недоброе. Во многих народных сказках конь Ивана вещун, например, Сивка-Бурка, вещий каурка. Он дает своему седоку советы и сам же их исполняет. Герой влезает в одно ухо к Сивке-Бурке и вылезает из другого уха преображенным.

А. Н. Афанасьев в своей книге «Древо жизни» приводит любопытную деталь, связанную с пророческим даром. Если в лунную ночь на Святки под Новый год пойти к проруби, разостлать на льду воловью или коневую кожу и, сидя на ней, смотреть на воду, то нечистая сила поднимет кожу в воздух, понесет ее над землей вместе с седоком и покажет все, что должно случиться в наступающем году. Этакий ковер-самолет. Вероятно, эти обряды восходят к далеким временам кочевников-европеоидов.

Огненная колесница

Таким образом, мы можем предполагать, что конь и многоглавый дракон были синонимами в сознании древних руссов. Быть может речь шла не об одном коне, а о четверке или двойке коней, запряженных в боевую колесницу. На этой колеснице выезжал на битву царь. Так, в «Рамаяне» Рама и его противник десятиглавый демон Равана имеют каждый по чудесной огненной колеснице, летающей по воздуху. Древние боги-громовержцы славян, балтов, германцев, италиков, ариев выезжают на битву на своей небесной колеснице. Историки считают, что впервые классические колесницы со спицами в колесах появились на Южном Урале свыше 4000 лет назад. Затем колесницы быстро распространились по Великой степи. Чуть позже они попали в Иран, Индию, Европу, Малую Азию, Египет, Китай. Боевая колесница, запряженная конями в бронзовых доспехах, снабженная серпами и лезвиями на вращающихся колесах, представляла собой грозную силу – некий аналог древнего быстроходного танка. Очень может быть, что образ крылатой колесницы с развевающимися штандартами и знаменами сыграл свою роль в формировании представлений о крылатых многоглавых богах. Не исключено, что колесницы использовали, чтобы создать дымовую завесу, привязав к ней горшки с «живым огнем» – подожженным жиром, вытопленным из тел животных и врагов. Такая колесница, направленная в сторону неприятеля, могла зажечь сухую степь и вызвать панику в стане врага. Пожар, вызванный огненной колесницей, появившейся со стороны, откуда дует ветер, мог опустошить стан неприятеля в гораздо большей степени, чем это могли сделать вооруженные воины. Повозки и войлочные юрты обращались в пепел, кони в панике рвались вон. Воспользовавшись смятением и паникой, даже небольшой отряд мог сокрушить внушительную армаду неприятеля. Именно весной в степи много сухой травы, оставшейся с прошлого года. Вероятно, опустошительные набеги на кочующие враждебные племена также проходили весной. Это может являться свидетельством того, что в былые времена индоевропейской общности богами являлись огненные многоглавые змеи, ассоциирующиеся с помощниками и покровителями воинствующих племен.

Где погребен «враждебный маг»?

Вполне понятно, что внезапное появление неприятеля, часто под покровом ночи, сопровождающееся опустошительным огненным смерчем, вызывало самые нелестные отзывы у тех, кто подвергался таким нападениям. Вероломный враг отождествлялся с огненным вихрем, с колесницами, с блестящими на солнце бронзовыми шлемами и латами, с развевающимися знаменами, с конями, тучами стрел, дротиков и копий, с дымом и смрадом пожарищ. Враг виделся как многоглавый змей, сеющий смерть, разрушение и гибель. Такое впечатление усугублялось и самим незримым присутствием страшного многоглавого огненного божества чужаков, которое покровительствовало захватчикам. В мифологии монгольских народов сохранился отрицательный персонаж – многоглавый змей Аврага Могой. В самом имени этого змея угадывается негативное отношение к нему у древних монголов. Это имя может быть интерпретировано так: «Враждебный Маг». Возможно, здесь имеет место заимствование от древнеиранского слова «маг». Согласно поверьям, Аврага Могой живет в подземной крепости. Через проход в скале он ворует людей и скот, при этом он разоряет жилища людей и сжигает их дома. Однако герой-богатырь заваливает горный проход и заживо погребает змея в его подземной крепости. Очевидно, в этом сюжете нашло отражение реальное противостояние монголоидных племен и кочевников-европеоидов в древности. Нельзя исключать и того, что монголы заимствовали этот сюжет из индоевропейской мифологии. О каких горах идет речь, не совсем понятно. Это могут быть горы Алтая, Саян, а также Тянь-Шаня, Памира или даже Тибета и Гималаев. В Гималаях, по поверьям местным жителей, находится таинственная страна Шамбала, в которой обитают предки-великаны.

Мангусы и мангады

В монгольских мифах присутствует еще один похожий персонаж – многоглавый змей Мангус, или Мангад. Этот персонаж осмысливается уже не как сказочный персонаж, а как реальный участник далекой «эпической эпохи». Мангусов много. Они живут в пустынных, голых местах на «краю земли». Их жилища – кочевая юрта, укрепленная княжес-кая ставка, терем или крепость. Мангусы змееподобны. Их имена сопровождают эпитеты: «переплетенный», «свернувшийся», «изогнутый». Другая отличительная черта мангусов – у них множество голов. Весьма примечательны их имена, например: «Двадцатипятиголовый свернувшийся мангас». Число голов равняется у представителей этого змеиного племени 12, 15, 22, 25 и т. д. У бурят мангусов называют «Кусающийся Желтый мангадхай», «Асурайский Желтый мангадхай». Вероятно, последнее имя заимствовано от ариев: на древнеиндийском языке «асура» – «демон». Аппетит мангусов безграничен, так же как и их размеры. Они глотают людей, стада. В бурятском эпосе они выступают «путевыми вредителями» – разбойниками. Мангусы живут семьями. Они хранят похищенные души. Чтобы одолеть безобразных чудовищ, герой монгольского эпоса должен добыть эти души, вызволить их из плена. У мангусов есть сыновья. Это чудесные младенцы, лежащие в железных люльках или выходящие из утробы своих матерей. Этих младенцев не берет ни меч, ни пламя. Одолеть их можно только прибегнув к волшебству.

В монгольских преданиях мангусы разоряют родину и семейный очаг героя, они грабят, похищают его имущество, стада и подданных, но прежде всего они покушаются на жену, сестру и мать героя. Похищение женщин – это основная функция мангуса.

Семиглавые мынгусы

У дунган фигурируют мынгусы. У них семь голов. Одна из них лошадиная и огнедышащая. В мифологии алтайцев существуют монусы, что переводится как «враги», или мунусы (дьяволы). Меж тем среди этого скопища врагов, змеев и прочих отрицательных персонажей выделяются добрые мангусы (герои, богатыри). Как полагают историки, такое разночтение является следствием деления древних этносов на «своих» – героев, богатырей и «чужих» – иноплеменников, врагов. Между тем во всех именах присутствует индоарийское слово «ману» – «первый человек». Весьма любопытно, что в германской мифологии Манн означает человека – родоначальника трех племенных групп германцев: ингевонов, истевонов, герминонов. Корень «ман» фигурирует в названии индоевропейских народов: германцы, армяне и т. д. У китайцев Ман – это страшный змей. Однако при средневековых династиях китайских императоров Мин и Цин на парадных халатах высшие сановники и сам император носили вышитые изображения дракона Мана с четырьмя и пятью когтями. Как полагают, этим китайские императоры и их придворные стремились увековечить свое происхождение от змея-прародителя. Мы можем предполагать, что все, что касается мангусов, мангадов и прочих – это наследие двухтысячелетней борьбы кочевников-монголоидов с кочевниками-европеоидами.

Племена европеоидов около пяти тысяч лет назад стали вести кочевой и полукочевой образ жизни. В зависимости от сезона они перегоняли стада на зимние и летние пастбища. Все пространство Великой степи от Днепра до Алтая – Саян и даже до районов Внутренней Монголии и китайского Ордоса превратилось в кочевые пастбища. Монголоидные племена, перенявшие у своих западных соседей образ жизни, тактику ведения боя, вооружение, любовь к лошадям и много чего другого, стали теснить своих «бывших учителей» и в начале первого тысячелетия н. э. стали сами хозяевами Великой степи.

«Куда бежать?»

Однако версия, что монголоидные кочевники видели в кочевниках-европеоидах злых мангусов, не выдерживает строгой критики. Скорее всего, монголоидные племена заимствовали образы мангусов у иранцев, индусов, тибетцев. Мангусы похожи и на индийских ракшасов своей способностью к оборотничеству и связью с разными животными, а также на иранских дэвов – рогатых, волосатых, многоголовых и ужасных. У мангусов во лбу находится всевидящее око – как у циклопов и многих индийских богов. Сюжет о многоглавом змее Аврага Могой, похищающем скот, людей, красавиц и содержащем их в неволе в своей подземной крепости, весьма напоминает русские и иранские сказочные сюжеты. Основой этих сюжетов может являться реальная борьба оседлых иранских ариев со своими соплеменниками, ведущих кочевой образ жизни. Эта борьба нашла свое отражение в зороастризме. Сам Заратуштра идеализировал праведную хозяйственную деятельность, которую он противопоставлял неправедному кочевому образу жизни. По мнению исследователей, деятельность пророка следует отнести к XII–X векам до н. э. Заратуштра был выходцем из Средней Азии или Восточного Ирана. Он обратился к своим соплеменникам со страстной проповедью, но был ими отвергнут. Кроме того, он подвергся преследованиям со стороны местного чародея Дурашрава и был вынужден покинуть родину. Сохранилась его молитва-сетование, обращенная к Ахурамазде, – «Куда бежать?».

Свет и тьма

Бежал Заратуштра в Иран. Его покровителем и последователем стал царь Виштаспа, который способствовал распространению зороастризма в Иране. Основой новой религиозной идеологии стало контрастное противопоставление света тьме. Два брата-близнеца индоевропейца были объявлены непримиримыми антагонистами. Так, согласно Авесте один брат является олицетворением духа добра, а другой – духа зла. Как полагают историки, распространению новой религии способствовал постоянный конфликт между скифо-сарматскими кочевниками и иранцами, перешедшими к оседлому образу жизни. В иранском эпосе этот конфликт нашел свое воплощение во вражде между династией иранских царей Кейянидов и туранцами во главе с Афрасиабом. Так, в «Гатах» всячески порицается жизнь кочевников, занимавшихся грабежом, убийством людей и угоном скота. При этом иранцы персонифицируют кочевников в виде злокозненного демона дэва Айшмы. Этот многоглавый демон живет только за счет грабежа. Он входит в верховную триаду демонов зла. Ему противостоит божество религиозного послушания Сраоша. В верховную триаду демонов зла входят также дух лжи Друг и дух злой мысли – Ака Мана. В иранской мифологии провозглашается, что дэвы были созданы Ангро-Майнью. Очевидно, отсюда и происходят мангусы, мангады и прочие отрицательные персонажи монголоидных племен. Они были заимствованы у древних иранцев.

Исчадие ада

Несколько слов надо сказать и о Ангро-Майнью. В «Гатах» он назван духом всяческого зла, которое есть в мире. Ему противопоставляется Спента-Майнью – святой дух и дух всеобщего добра и блага. Согласно иранской мифологии, дух добра и дух зла – близнецы-братья. Однако один из них избрал путь праведности и благочестия, а другой встал на путь злодеяний. Здесь явно прослеживается влияние зороастрийской идеологии: каждый человек имеет право свободно выбирать, кому ему служить – дьяволу или пророку. Он может сделать свой выбор между злом и добром, и от этого будет зависеть его дальнейшая судьба. Это этическое учение впоследствии было воспринято в митраизме, иудаизме, христианстве, мусульманстве. Во времена индоарийского единства близнецы-братья, покровители людей как-то мирно уживались между собой и при этом доставляли людям счастье, богатство и бессмертие… В «Младшей Авесте» Ангро-Майнью – это уже «князь тьмы». Он со свитой злых духов последовательно противопоставляет каждому благому творению Ахурамазды («господь премудрый») свое отрицательное. Именно он породил всяческие прегрешения, чародейство, колдовство, зиму, смерть, болезни, старость, ядовитых змей, пресмыкающихся, насекомых. Он погубил первого человека – Гайомарта. Как правило, Ангро-Майнью действовал не прямиком, а через посредничество подчиненных ему дэвов. Таким образом, дэвы объявляются служителями Сатаны. Кто такие дэвы, после этого не приходится сомневаться – это кочевники, и служат они дьяволу.

Спаситель мира

Весь мир оказался разделен на два противоположных лагеря. В «Видевдате» провозглашается: «Кто сеет хлеб, тот сеет праведность», массовые оргастические жертвоприношения угнанного скота, практикуемые у кочевых северных племен, были объявлены вне закона. В зороастризме запрещалось употреблять и сок священного растения хаомы (сомы) во время богослужений. Вполне понятно, что влияние этой идеологии на скифо-сакские кочевые племена было минимально. Те, кто жил старыми представлениями, не собирались от них отказываться.

В дальнейшем своем развитии иранская мифология канонизировала образ Заратуштры. Согласно мифологеме, он получает телесное воплощение на земле как раз в тот момент, когда силы зла особенно лютуют и готовы побороть и поработить силы добра. Именно в такие трагические для всей земли моменты Заратуштра периодически возрождается на земле в облике саошьантов – «спасителей мира». Последний цикл борьбы добра со злом знаменуется воскрешением из мертвых, Страшным судом, вершимым верховным Премудрым Господом. Сам Господь появляется в мире в виде священного огня. После окончательной победы добра над злом праведники обретут вечное блаженство на земле и земля будет им дарована в безраздельное владение. Зло исчезнет из мира. А грешники, кто не воспринял благую весть Заратуштры и продолжал вести дикий кочевой образ жизни, обретут вечные муки в преисподней. Таким образом, зороастрийское жречество видело в настоящем торжество зла, а золотой век человечества относился в далекое будущее. Сам Заратуштра полагал, что можно достичь освобождения от врагов еще при этой жизни.

Конфликт воинов и жрецов

В основе религиозной реформы Заратуштры помимо прочего лежало противодействие конфликту, возникшему между двумя правящими кастами древнего арийского общества. Каста воинов пыталась монополизировать свое положение. С этим были не согласны жрецы. Дабы погасить конфликт, в поздней «Авесте» появляется следующая формулировка: «Заратуштра есть адху (светский владыка) и рату (духовный глава) всего человечества». Таким образом, предпринималась попытка погасить истоки конфликта, сосредоточив власть в одних руках. Не все и не всегда удавалось. Так, мидийское племя жрецов-магов попыталось монополизировать культ при Ахеменидах (VI век до н. э.), но мятеж был жестоко подавлен. Заговорщики были казнены. Однако не весь Иран был под властью новой религии. Так, иранцы кое-где сохраняли старую веру своих предков. Согласно христианскому теологу Клименту Александрийскому, персы, мидяне, савроматы еще в III веке н. э. поклонялись кумиру войны и победы Веретрагне. Между тем в «Яште» описаны перевоплощения Веретрагны в разнообразных животных. Дабы исключить кривотолки и разночтения, в «Яште» говорится, что Веретрагна даровал Заратуштре в виде слетевшего на него сокола мужскую силу, мощь тела и остроту зрения. Веретрагна изображался в виде фарна – символа царской власти. А у кого символ, у того и власть!

О труд, ты – мир!

С зороастризмом связано и почитание труда, особенно земледельческого, а также его продуктов: хлеба, муки, молока. Это нашло отражение в многочисленных обрядах. Нетрудно увидеть, что подобное отношение было воспринято не только иранцами, но и другими народами (славянами, балтами и др.), позднее перешедшими к оседлому образу жизни. Народы, которые вели кочевой образ жизни: скифы, саки, согдийцы, а также их культурные преемники мидяне, савроматы были лишены иранских понятий о категориях благочестивой жизни человека. Однако это не мешало им жить в соответствии с заветами предков. Они поклонялись Веретрагне в форме меча. Это зафиксировано еще Геродотом, а также Климентом Александрийским. Таким образом, для зороастризма, помимо божественной триады и противостоящей ей демонической, была характерна социальная триада: священная власть царя, что подтверждается символом его царского достоинства – фарном; добродетельный народ, занимающийся сельским трудом, и оседлые скотоводы – мирные пастухи. Это триада проникла гораздо позже и на святую Русь в виде идеологического обеспечения мирного образа жизни. Народу предлагалось объединиться вокруг сильного царя и совместно противостоять агрессорам и родовой аристократии.

«Братья сеяли пшеницу…»

Сказка Ершова «Конек-Горбунок», написанная по народным фольклорным мотивам, начинается с таких строк:

Здесь мы видим традиционный сельский уклад жизни. То, что братья сеют пшеницу и продают ее, свидетельствует об их благонадежности. Однако младший был дурак – т. е. неблагонадежный. Он все делал не так. И отказывался подчиняться законам патриархального сельского быта. Как выясняется впоследствии, младший брат был колдун и якшался с какой-то нечистой силой. Ему прислуживал конек-горбунок. Это умение волховать и отличает младшего от его «правильных» братьев. В конце концов в результате множества мытарств Иван-дурак добывает Царь-девицу и женится на ней. Такой сюжетный поворот идет вразрез с традиционными ценностями крестьян. Он может являться отголоском былого кочевого образа жизни наших далеких предков, добывающих себе невест-красавиц на стороне.

Весь ранний зороастризм был построен на культе физического труда и справедливом воздаянии за него. Такое отношение к труду перекочевало впоследствии и на Русь. Однако неким ремейком былого являются волхователи – чародеи. Они, пренебрегая нормами «новых» религий, пытаются восстановить древний канон религии предков.

Кобылица молодая…

В «Коньке-Горбунке» появляется незнамо откуда неведомая сила, которая нарушает привычный порядок вещей: «Кто-то в поле стал ходить и пшеницу шевелить». Вором оказалась белая златогривая кобылица, о которой говорится, что она «змеем голову свила». Как говорится, привет из далекого прошлого. Вспомним про белого гадательного коня многоглавых идолов славян и балтов и кельтскую «богиню лошадей» Эпону. С кобылицей сумел совладать только «ненормальный» третий брат – тайный чародей и прирожденный колдун. Вспомним, что Зороастр среди прочего запретил колдовство и чародейство, как источник множества бед. Тайное сношение с нечистой силой и позволило третьему брату преодолеть все невзгоды и добыть Царь-девицу.

Интересно и другое: кобылица молодая родила Ивану двух златогривых коней и конька-горбунка, который, как нечистый черт, носит всюду своего седока. Здесь мы явно видим мотив священного брака царя с кобылицей. Такой сюжет встречается у кельтов, германцев, италиков, индусов. У всех индоевропейцев в виде двух коней почитались божественные близнецы. Один брат-близнец, согласно зороастрийскому мифу, был отринут и свергнут в преисподнюю. Однако и оттуда он навещает своих почитателей. Происходит это по ночам во время солнецеворота – зимнего и летнего. Тогда, по народным поверьям, особенно лютует злая сила.

Скованный дракон

Согласно канонам зороастризма трехглавый и шестиглавый дракон Ажи-Дахака является соперником бога огня Атара. Он сражается с ним за символ царского суверенитета фарн. Этот дракон (драконы) является реинкарнацией злого бога Ахримана и отождествляется с кочевниками. Согласно «Авесте» дракон совершает жертвоприношение прекрасной непорочной деве богине плодородия Ардвисуре Анахате и богу ветра Вайю. Победоносным противником Ажи-Дахаки является Траэтаона – третий сын – драконоборец. Злой многоглавый дракон скован в цепи и подвешен в вулканическом жерле священной горы Демавенд. Однако согласно преданиям, перед концом мира дракон вырвется из своей подземной ловушки и вновь воцарится на земле. В конце времен ему предначертано пасть от руки другого иранского драконоборца – Керсаспы. Здесь мы видим сходство с распространенным сюжетом русских народных сказок. Дракон скован цепями и томится в глубоком подземелье в замке прекрасной Царь-девицы. Однако жених Царь-девицы Иван-царевич, нарушив обещание, данное невесте, в ее отсутствие дал дракону испить живой воды, и тот, порвав цепи, вырвался на волю. В виде огненного вихря он пронесся над землей и похитил Царь-девицу…

Надо полагать, что мифы, подобные этому, проникли на Русь при посредничестве христианства. Вспомним легенду о Георгии Победоносце, побивающем змея. Аналогичные мифы имеются и в иудаизме, исламе, а также имелись в митраизме. Посредническая роль при культурном заимствовании принадлежит, вероятно, иудеям, которые вобрали эти мифы от древней иранской религии зороастризма и передали их далее – ранним христианам, а затем и мусульманам.

Источник живительной влаги

Согласно «Авесте» прекрасная Адвисура Анахита – хранительница вод, которые текут с первозданного кряжа в царстве света. Эти воды даруют богатырям, добравшимся до царства Адвисуры Анахиты, бессмертие. Здесь мы видим явные параллели с русской сказкой о Царь-девице, хранящей живую воду и молодильные яблочки. Именно в ее царскую опочивальню пробирается бесстрашный Иван-царевич, поучаемый своим волшебным конем-провидцем. Как считают некоторые ученые, культ богини вод и конкурирующих за ее внимание братьев-близнецов сложился еще в далекие времена индоевропейского и индоарийского единства. Как полагал немецкий ученый Х. Нюберг, оседлые иранцы и их северные собратья – кочевые туранцы в равной степени поклонялись богине вод и плодородия. Это не мешало им враждовать друг с другом. Иранцы сражались с туранцами под предводительством царя. Впос-ледствии это было закреплено в образе молодого царя, сватающегося к царице. Туранцы отождествляются с огненным драконом. Живительный источник влаги – это река Сырдарья, чьи воды образуются из-за таяния высокогорных ледников. Впоследствии образ дракона – похитителя красавицы и ее жениха был переосмыслен и вошел в сказочный фольклор многих индоевропейцев.

Битва за златокудрую богиню

Образ Царь-девицы из русских сказок весьма напоминает златокудрую богиню вод Дзыдзлан у абхазов. Эта богиня изображается в фольклоре с прекрасными золотыми волосами и белой, как папирус, кожей, с глазами, сверкающими как алмазы. Ее называют «золотой владычицей воды». Дзыдзлан заставляет вступать молодых одиноких путников с ней в единоборство. В случае победы Дзыдзлан мужчина становится ее рабом и сожителем. Дабы избежать такой участи, надо направить на Дзыдзлан заговоренный обоюдоострый клинок. Богиню можно заставить служить себе, но для этого нужно срезать локон ее золотистых волос. В старину молодые женщины обращались с молитвой к Дзыдзлан, дабы она даровала им жениха. Богине совершали жертвоприношения. Как видим, образ богини совпадает с Царь-девицей из русских сказок, которая также желает подчинить своей воле своего потенциального жениха Ивана-царевича и вступает с ним в единоборство. Греческие мифы об амазонках указывают, что последние обитают в предгорьях Кавказа. Эти мифы относятся к скифскому времени.

Положительный образ летящего огненного дракона о семи головах до недавнего времени сохранялся в осетинской мифологии. Он известен там как Дзуар – хранитель людей. Надо отметить, что осетины – это наследники аланов-кочевников. Кроме того, образ трехголового дракона – покровителя людей был распространен и в Средней Азии в VIII веке н. э. – в Хорезме, Пенджикенте, а также в Восточном Туркменистане – в Хотане.

Таким образом, противостояние многоглавого дракона (драконов), олицетворявшего кочевые племена, его соперничество с антропоморфным персонажем – богатырем дэвоборцем можно осмыслить с позиций исторических реалий. Спор между двумя персонажами идет за обладание прекрасной богиней. Эту богиню вряд ли уместно отождествлять с амазонками. Скорее всего, женский персонаж – это собирательный образ юной девы, олицетворяющей собой силы плодородия и продолжения рода.

Хранительница живительной влаги

У финно-угров также есть сходные персонажи, связанные с водной стихией. Так, в мордовской мифологии существовал персонаж, с которым уместно сравнивать хозяйку живительной влаги Царь-девицу. Это дух воды – Ведь-ава. Она представлялась в виде обнаженной прекрасной девушки с длинными шелковистыми волосами. Свои чудесные волосы она любила расчесывать, сидя на берегу по вечерам. Это аналог русских русалок. Каждый источник имел свою Ведь-аву. Чтобы зачерпнуть воды или искупаться в нем, надо было испросить разрешение у хозяйки вод. Непрошеных гостей Ведь-ава топила. Ведь-ава считалась богиней любви и деторождения. К ней обращались юные молодцы, дабы она подыскала им невесту. Ее просили о легких и благоприятных родах роженицы. К Ведь-аве обращались за помощью для успешного зачатия ребенка. Для этого молодожены должны были вместе искупаться в ее источнике. Здесь мы видим некий аналог обрядов, присутствующих у русских на Ивану Купалу. Кроме этого Ведь-ава посылала дождь. Чтобы добиться этого, нужно было утроить культовую трапезу у источника и пригласить к столу хозяйку вод. В конце трапезы присутствующие, призывая «кормилицу Ведь-аву», обрызгивали друг друга водой. Аналогичный персонаж – Вуд-ава – присутствовал и у марийцев. Эти персонажи свидетельствуют о языческом прошлом финно-угров и славян, не вполне изжитом до сих пор. Образы богини – хранительницы вод существовали и у славян, балтов, германцев, греков, италиков и т. д. Всем известная ведьма – сниженный вариант под влиянием христианства богини любви, хозяйки водных источников. Так, ведьмы принимают облик прекрасных молодых женщин. Они превращают в свиней и козлов своих возлюбленных и, оседлав их, слетаются на шабаши, устраиваемые в канун календарных праздников. Они вызывают дождь, кидая в костер змей, насылают порчи и неурожаи. Очевидно, роль ведьм во времена Средневековья была переосмыслена и им стали приписывать только злые помыслы и поступки. Весьма интересно и то, что прекрасная Царь-девица в русских народных сказках изображена как сестра или дочь ведьмы.

Вальпургиева ночь

В германской средневековой мифологии утвердилось представление, что ведьмы особенно активны и злокозненны во время проведения шабаша. Ежегодный слет ведьм проводится в Вальпургиеву ночь на горе Броккен с 30 апреля на 1 мая. Эта ночь названа так по имени святой Вальпургии. Обнаженные ведьмы слетаются со всей округи на метлах и вилах, которые служат им в качестве небесных коней. Ведьмы разжигают костры и присягают на верность рогатому дьяволу, после чего предаются разврату. Как полагали крестьяне, ведьмы пытаются воспрепятствовать нормальному течению весны и насылают порчу на скот и людей. Между тем в своей изначальной основе этот праздник как раз должен способствовать умножению богатства и обеспечению плодородия людей и домашних животных. С позиций современной морали такие действия выглядят как оргия и осуждаются церковью. Оргии предшествует пиршество, на которое приглашаются духи умерших в минувшую зиму людей. Эти духи, вселяясь в зачатые в эту ночь тела, начинают отсчет своей новой жизни в новом теле. Таким образом, изначально Вальпургиева ночь мыслилась как весенний праздник любви и продолжения жизни. Очевидно, в изначальном варианте праздник любви проводился и для того, чтобы обеспечить плодородие скоту. Не исключено, что в эту ночь при свете костров пытались магическими действиями заставить размножаться и скот: козлов и коз, баранов и овец, а также коней и лошадей, быков и коров. Это усиливало религиозное значение праздника и придавало ему экстатических характер.

Разгул стихии

Очевидно, подобного рода праздники имели большое значение для скотоводов, обитавших в Великой степи и занимавшихся разведением животных. Можно предполагать, что культовые яства накануне готовились из убитых животных, которых специально к этому дню подвергали закланию. Животные умерщвлялись, и все это действо носило религиозно-экстатический характер. Следующее вслед за этим зачатие должно было обеспечить рождение душ людей и животных в новых телах. Подтверждение этого можно увидеть на гравюре венгерского художника XIX века, изображающей Вальпургиеву ночь. Вокруг костра установлены длинные шесты с надетыми на них отрезанными лошадиными головами. Рядом на пригорке лежат покойники – мужчины-воины, павшие в бою, которых требуется «оживить». Их внимательно рассматривают ведьмы, собравшиеся на шабаш. Очевидно, «оживление» проходило старым проверенным способом – зачатием нового ребенка. Сам процесс зачатия на гравюре и не показан, но можно предполагать, что он вскоре начнется. У главного костра на возвышении сидят мужчины в военном облачении и поднимают кубки во славу вечно обновляющейся жизни. Вокруг стоят знамена, развеваясь на ветру, как змеи. Руководит всем процессом седобородый жрец культа. Вероятно – эта гравюра, некая реконструкция обряда, но реконструкция довольно правдивая. В далекие времена подобного рода обряды проводились на возвышенностях и на холмах Великой степи, в то время, когда степь расцветала под воздействием весеннего солнца. Нельзя исключать, что в данном обряде когда-то принимали участие и животные. Это нашло отклик в последующих негативно окрашенных интерпретациях обряда как поклонение дьяволу в виде черного козла. Сам же козел (белый или черный) у древних кочевников, а также их потомков – мирных селян являлся символом плодородия.

Богиня весны

Западные славяне поклонялись богине Живе. Уже ее имя говорит само за себя. Эта была богиня жизни, она олицетворяла жизнь во всех ее проявлениях и противостояла богине смерти Маре (Марене). К Живе обращались за помощью, дабы она даровала много детей, скота, богатство, здоровье и счастье. Как сказано в польской хронике, богине Живе поклонялись особенно в первые дни мая. Жива ассоциировалась с весной, возрождающейся и долгой жизнью. Птицей Живы считали кукушку. Отсюда происходит гадание по крику весенней кукушки – сколько лет отмечено прожить. Изваяние Живы было установлено в капище на горе, которая называли Живец, по имени богини. С именем богини было связано название основной еды славян – жита (пшеницы), название дома – жилье, хорошей жизни – житуха, скота – животины и домашней птицы – живности. Жива была олицетворением живительных сил природы, животворящих весенних вод, первой зеленой травы и побегов деревьев. Живу считали своей покровительницей девушки и молодые жены. В Живин день женщины, взяв метла, совершают обрядовую пляску вокруг ритуального костра. Прыгают через костер и приговаривают: «Кто прыгнет высоко, у того смерть далеко», водят хороводы, плетут венки, поют песни. Можно предполагать, что и древние скотоводы также почитали богиню весны, устраивая в ее честь праздник. Свое благополучие кочевники связывали с зеленеющими лугами, с тучными стадами, с благосклонностью богов и переменчивой фортуной – судьбой.

Рис. 48. Древнерусский нательный оберег – медальон-змеевик с изображением богини-матери и десятиглавого змея. XII век до н. э.

Рис. 49. Змееногая и рогатая богиня скифов. Золотой конский налобник. Цимбалка

Расстались, чтобы встретиться

Восточные славяне считали воплощением весны и плодородия Кострому. Она фигурирует в русских обрядах проводов весны. Соломенное чучело Костромы хоронили, сжигали, разрывали на части или топили в воде. При этом действо сопровождалось обрядовым оплакиванием и смехом. Ритуал должен был обеспечить плодородие. Имя Кострома обычно связывают с русским словом «костер». Не исключено, что в былые времена, дабы обеспечить рождение детей, приплод скота и хороший урожай, в жертву мужскому божеству плодородия приносили девственницу. С этим связана древняя легенда о том, что Кострома по неведению вышла замуж за своего брата Купалу. Когда же она узнала об этом, она бросилась с головой в лесной омут. Купала с горя сгорел в пламени костра. Так печально окончилась судьба влюбленных. Этакие Ромео и Джульетта древних времен. Однако в отличие от персонажей Шекспира Кострома и Купала, по народным поверьям, возрождаются вновь, символизируя собой вечно обновляющуюся природу. Они вечно юные, полные сил и надежды, и им не дано увидеть собственную старость.

Бабы-йожки

Как ни парадоксально, далекие предки славян считали, что в старости мало проку. Согласно некоторым источникам, стариков умертвляли во время религиозных церемоний, чтобы даровать им новое тело. Отголоски этого обряда дошли до нашего времени в виде разнообразных легенд и преданий. Очень может быть, что чтобы избежать насильственной смерти, старики и старухи сами уходили в лес, поселяясь в скиту вдали от детей и внуков. Баба-яга, живущая в своей избушке в глухом лесу, издавна ассоциировалась со смертью. Однако именно Баба-яга дает совет Ивану-царевичу, как добыть украденную крылатым змеем невесту. У ингушей и чеченцев имеется похожий персонаж. Это Жер-баба. В нартском эпосе она в обличье вещей старухи кормит досыта молодых парней хлебом, испеченным всего из щепотки муки, и указывает им путь, где им следует искать своих невест. Жер-баба живет в глухом лесу, вдали от человеческого жилья.

Потомки индоариев, проживающие в Индии, также на склоне лет покидают дом и уходят скитаться в лес. В виде отшельников-саньяси они предпочитают доживать свои дни в уединении. Вероятно, это является своеобразной реакцией на обряды умерщвления стариков у древних индоевропейцев. Так, у кочевников аланов и их потомков осетин довольно долго сохранялись обряды принесения стариков в жертву. Вероятно, эти обряды были распространены и у других кочевников – скифов, саков, киммерийцев.

Жертва во славу продления жизни

У славян сохранились поверья, что для того, чтобы вызвать плодоносящий дождь, надо принести в жертву определенное животное: змею, лягушку. В былые времена люди в большей степени зависели от животворящей влаги. Дабы прекратить длительную засуху, грозящую бескормицей и гибелью, они приносили в жертву божеству огня человека. Эти обряды сохранились у славян в стилизованном виде. Вместо человека в костре сжигают соломенную куклу Мары – богини смерти. Это происходит в ночь на Ивана Купалу. Этот праздник в старом летоисчислении отмечали 22 июня, как раз во время летнего солнцестояния. Этот праздник должен стать торжеством жизни, а не смерти, именно поэтому хозяина преисподней задабривали, посылая к нему гонца, дабы он уговорил бога смерти выпустить на свет божий души ждущих своего воплощения людей. При всем при том праздник Купалы или его аналог у индоевропейцев-кочевников сопровождался оргастическими ритуалами принесения в жертву скота. Это был праздник возрождения жизни. Огонь и вода встречались в объятиях и порождали новую жизнь. У индусов сохранился старый рисунок. На средневековом манускрипте изображен союз огня и воды. Огонь предстает в виде страстного юноши, а вода в виде юной девушки. Их объятия длятся недолго – вода закипает, превращаясь в пар, а огонь гаснет, но из этих объятий рождается новая жизнь.

«Бух в котел, и там сварился…»

Как ни парадоксально, обряд принесения в жертву стариков сохранялся долгое время кое-где и у народов Сибири. Так, П. П. Ершов, родившийся в Тобольской губернии в 1815 году, в своем «Коньке-Горбунке» в сказочной форме описал ритуал расставания с жизнью царя. При этом тут же празднуется новая царская свадьба, сопровождаемая священной трапезой и пиром. Такие ритуалы были характерны для скифов и саков и их среднеазиатских потомков и преемников – тюрков. Такие обряды отмечены и у сарматов. В осетинском нартском эпосе сохранились указания на то, как в былые времена расставались с жизнью старики, не желавшие жить в немочи и предпочитавшие обрести новую жизнь благодаря усилиям их предков. По существующему обычаю старики сами бросались в море с высокой скалы. Такая смерть считалась наиболее достойной. Среди нартов был также распространен ритуал лишения пожилых людей жизни и вселения их душ в новые зачатые тела. Впоследствии это нашло свое отражение в обряде мнимой смерти. Пожилой человек держит барана за левый рог и произносит молитву, обращенную к богу. По окончании молитвы старик делает барану горящей головней крестообразную метку за правым ухом и на лбу. Эта метка символизирует солнце и новую жизнь. После происходит заклание барана.

Брачный ритуал сопровождался славословиями в адрес «святого барана», олицетворяющего божество солнца. Идолы этого барана были установлены в святилищах. Кроме всего прочего девушки, желающие иметь детей, сами изготавливали из глины небольшие изображения баранов и помещали их в святилище, сопровождая это просьбой, чтобы «рождались мальчики, тучные как бараны».

По представлениям осетин каждый человек имеет свой фарн, который может перейти к нему в следующей жизни. На охотничьем языке осетин фарном называли солнце. Таким образом, сама жизнь виделась осетинам как огненная стихия. Когда внутренний огонь угасал – человек умирал. Однако его можно было возродить к новой жизни, проведя ритуал зачатия.

Бог грома забирает своих

Осетинами почитался бог плодородия и громовик Уацилла (Илла – имя Ильи пророка). Считалось, что для убитых молнией людей уготован солнечный рай. Избранник бога должен быть похоронен там, где угодно будет богу. Тело погибшего клали на новую арбу и украшали ее цветами. В эту погребальную колесницу запрягали молодых бычков. Их выводили в поле и оставляли без погонщиков. За колесницей следовали семь юношей и семь девушек. Где бычки останавливались, там и хоронили погибшего. Причем помещали его не в земле, а на поверхности, заваливая тело камнями и сооружая над погребением курган. По убитому молнией не плакали, а напротив, веселились. Веселье сопровождалось ритуальной трапезой. Вокруг устроенного кургана водили хороводы, совершали песнопения с танцами. Этот курган служил местом принесения ежегодной жертвы богу Уацилле в день, когда был убит покойный. Очевидно, эти обряды осетины унаследовали от своих предков аланов, кочевавших в степи. Убитый молнией в степи человек почитался и ему воздавались почести, как павшему в бою царю. Убитого скифского царя хоронили на месте гибели в насыпных курганах, которые впоследствии становились местом культового почитания. Иногда тело клали на колесницу и производили похороны там, где останавливались кони.

Смерть ради вечной жизни

Схожие обряды отмечены были у черкесов, адыгов, кабардинцев. Путешественник Иван Шильтбергер в XIV веке писал, что наблюдал у черкесов обряд, когда по убитому молнией человеку свершали специальный обряд. Труп клали в гроб и вешали тот гроб на соседнее высокое дерево, т. к. полагали, что душа убитого отправлялась на Небо. После чего приходили родственники и знакомые. Они ставили столы с кушаньями и начинали петь и веселиться. В честь бога грома у адыгов был специальный танец шиблеудж. Во время обряда пели песню о громе. Кабардинцы называли бога грома Шибле. Считалось, что во время грозы он скачет по небу на вороном жеребце, а раскаты грома происходят от топота копыт. Эти обряды и предания можно понять в контексте индоевропейской мифологии. Считалось, что бог грома и грозы способствует рождению детей. Мы видим здесь веру в перерождение души и возвращение ее в мир в благоприятной для нее ситуации. Вспомним также обряд ашвамедха у индоариев, когда за отпущенным на волю белым конем следуют молодые воины, возглавляемые царем, желающим иметь детей. Таким образом добывались царские невесты. Коня приносили в жертву под священным деревом, символизирующим мировое солнечное древо.

Суть ритуала

Мы, современные люди, можем по-разному относиться к древним языческим обрядам. Многим современникам кажется, что эти обряды лишены фактической реальной основы и базируются на ложном мировоззрении. Между тем арии и индоевропейцы были уверены в том, что благополучие, счастье, богатство, жизненный успех, здоровье, долголетие и прочие непреложные ценности зависят от правильно проведенного обряда жертвоприношения. Арии не сомневались в реальности своих богов. Они также не сомневались, что расположение богов можно получить, совершив жертвоприношение и проведя правильный обряд в соответствии с канонами веры предков. Для индоарийской общности была характерна вера в одних и тех же богов. Однако довольно часто случалось, что одного и того же бога просили оказать содействие в битве два враждебно настроенных войска. Кому должен оказать содействие бог в этой ситуации? Ответ ясен – тому, кто правильно провел обряд жертвоприношения. Именно жрецам вменялось в обязанность правильно исполнить и процедуру, и суть обряда. Большое внимание уделялось подстраховке – устранению ошибок и неточностей, которые неизбежно могли возникнуть в процессе обряда. Ликвидация допущенных ошибок проводилась прямо во время жертвоприношения. От этого время обряда порой увеличивалось многократно. Считалось, что в обряде каждая мелочь имеет значение, именно поэтому жрец был обязан сосредоточить свое внимание как на деталях, так и на обряде в целом.

«Внутренняя жертва»

«Извлечение» жертвы становилось обязанностью брахмана.

Если ритуал не приводил к нужному ожидаемому результату, это трактовалось как недоработка жреца. Понятное дело, что жрецы стремились подстраховаться и увеличивали время ритуала. Чем пышнее были жертвоприношения, чем дольше они длились, тем больший эффект могли оказать. Именно поэтому возникла на последних этапах существования индоевропейской общности тенденция к неоправданно масштабным оргастическим жертвоприношениям скота. Для этих грандиозных жертвоприношений требовалось много животных, которые часто похищались у соседей. Галлюциногенный напиток – сома, употребляемый жертвователями, вводил жрецов культа в измененное состояние сознания. Считалось, что в этом состоянии жрецы получали дар провидения и пророчества. Порой сам культ жертвоприношения представлялся жрецам как своеобразное состязание со жрецами противоборствующего племени, как некая астральная битва за «извлечение» жертвы. Во время обряда жрец должен был удерживать свое сознание на искомом предмете, не допуская никаких посторонних мыслей и образов. Так, внешне брахман был абсолютно неподвижен. Он ничего не произносил вслух и не двигался с места. Но его сознание было полностью поглощено происходящим. Он представлял себе идеальный обряд жертвоприношения и, наблюдая за происходящим, творимым его помощниками, он соотносил в своем сознании этот идеал с реальным обрядом. Так, во время обряда ашвамедхи – жертвоприношения коня, целью которого было процветание царского дома, брахман должен был отождествить глаз коня с солнцем. Таким образом, каждому элементу реального обряда соответствовал элемент «внутреннего обряда». Понятно, почему главную роль в обряде играл брахман. Он был в этой ситуации незаменим. Огромное войско могло потерпеть поражение, если брахман где-то ошибся.

Тайна брахманской веры

Брахманы ревностно следили, чтобы никто из посторонних не проник в их тайны. Не научился сам выполнять обряды, которые были их прерогативой. Здесь не только берегли секреты от чужаков, но и от конкурентов враждебного клана. Именно поэтому жреческое сословие выделилось очень рано в отдельную касту, которая передавала секреты своего мастерства только по наследству. Это, конечно, не устраняло опасности того, что появятся какие-нибудь «самоучки», которые будут пытаться сами проводить жреческие обряды. И такие «самоучки» появлялись. Вспомним хотя бы историю Индии. Учения настиков – «неверных», как их презрительно именовали брахманы, различались между собой. Между тем все они составили конкуренцию классическому брахманизму. Так, буддисты сами стали производить собственных «брахманов». Большая их часть не являлась ариями и принадлежала к сословию аборигенов Индостана. Эта была попытка захватить культ. Однако буддизм практически не прижился в Индии, хотя именно с ним связано немало кровавых страниц в истории этой страны. По мере того как индоарийская цивилизации включала в свою орбиту все новые и новые земли на востоке, в ее орбиту попадали новые народности, которые, позабыв свои собственные языки, сами становились новоиспеченными индоевропейцами. Они усваивали нормы арийского общества, и брахманский ритуал становился неотъемлемой частью их культуры.

«Повелитель мира»

Весьма интересно, что практически все «неверные» были из кшатрийских родов. Эта была попытка военных взять власть в свои руки. Если «истинные арийцы» следовали в фарватере религии предков, то их конкуренты – «низкорожденные» династии Нандов и пришедших им на смену Маурьи стремились стать властелинами мира. «Повелитель мира», чакравартин – «тот, кто вращает колесо дхармы», – вот кем был царь в глазах жителей «ритуально нечистого» индийского Востока. Как полагают историки, «мировое государство Маурьев» IV века до н. э. являло собой образчик классического азиатского деспотизма. Власть царя-деспота утвердилась и в Иране. Это была персидская империя, основанная Киром в VI веке до н. э. Эти восточные деспотии ни в какое сравнение не могли идти с прежними арийскими царствами-государствами Индии и Ирана, которыми управляли государи, зависящие от народного собрания и неотступно следовавшие брахманистской традиции. Очевидно военные, стремящиеся сосредоточить власть в своих руках, явились причиной того, что прежняя индоарийская религия была отвергнута. Прежняя вера предков с патриархальным культом и народным «вече», не вписывалась в рамки единоличной власти царя. Вот здесь и пригодилась религиозная реформа Заратуштры, разделившего весь мир на злых и добрых. Разделены были не только боги, но и люди.

Судьба человека

Посмертная судьба человека ставилась Заратуштрой в зависимость от его мыслей, слов и поступков. Арий постоянно должен был доказывать свою приверженность силам добра. Ему было отказано в его «благородном» арийском происхождении, которое само по себе обеспечивало спасение и новое воплощение. Жрецами зороастрийской веры была разработана весьма изощренная система ценностей. Посмертная судьба любого человека (и не ария тоже) зависела не от его благородного происхождения, а от его праведности в этой жизни. Душа через три дня после смерти отправляется по «мосту возмездия» Чинвату на суд Митры, Сраоши и Рашны. Эта святая троица загробных судей оценивает по достоинству душу человека. Рашна – дух праведности, в своих руках он держит весы, на которых взвешивают благие и добрые мысли, слова, деяния. Рашна вездесущ и всеведущ. От него невозможно ничего утаить. Сраоша – дух религиозного послушания и порядка. Именно он выступил согласно зороастризму против трехголового огнедышащего дракона Ажи-Дахаки в решающем поединке и одолел его. Сраоша экипирован как воин. Он вооружен палицей, боевым топором и копьем. Он охраняет своего адепта от козней злых духов и дракона, прикованного в жерле гигантской горы Демавенд. Однако согласно армянским источникам и собственно иранским кое-где в Мидии и Кабуле сохранялось почитание не Сраоша – победителя дракона, а самого трехглавого огнедышащего дракона. Местные правители возводили к этому дракону свои родословные и рассказывали легенды о службе их предков при дворе дракона. В Средней Азии, Хорезме в Средние века сохранялся культ трехглавого огнедышащего дракона. Можно предполагать, что культ этого дракона унаследован был еще от ариев. Во времена ираноиндийской общности он был широко распространен. Такое противопоставление «арийского дракона» и воина-охранителя могло являться свидетельством былого раскола между патриархальными ариями и оседлыми иранцами, приверженцами новой веры.

Когда хорошие боги стали плохими

Некоторые историки полагают, что Сраоша заменил собой не огненного дракона, обеспечивающего новое рождение, а арийское божество Арьямана. Дословно имя этого божества на санскрите означает «дружественность», «гостеприимство». Арьяман упоминается в «Ригведе» около 100 раз. Обычно его имя стоит рядом с богом солнца и договора Митрой и богом – хранителем космических вод, истины и справедливости Варуной. Арьяман заполняет все воздушное пространство. Он дарует супруга или супругу и сопровождает брачную пару и дарует процветание. Он отождествляется с внутренним огнем и с огнем солнца. Есть основание считать его древним богом любви, которому поклонялись арии. Само имя этого бога указывает на это. Арьяман у ариев считался дарителем всех благ. Он близок к юношам и девицам и выполняет их тайные просьбы. Очень может быть, что арии добились многого именно потому, что снискали благосклонность Арьямана. Интересно и то, что в индийской мифологии существовал божественный персонаж Атхарван – первый жрец, добывший трением священный огонь и установивший жертвоприношения богам. С помощью ритуала жертвоприношения Атхарван пролагает пути, на которых рождается солнце. Иногда об Атхарване говорят как о первом учителе, открывшем ариям божественные знания. Ему приписывают авторство «Атхарведы» – книги заклинаний. В Древней Индии именем Атхарвана называли особую категорию жрецов, ведающих культом огня и культом сомы. Считалось, что они потомки Атхарвана.

Весьма интересна в этой связи и еще одна этимологическая параллель. В зороастрийском Иране верховное божество зла имело имя Ахриман. Он противостоит Ахурамазде – «господу премудрому». Ахриман создает драконов, а также всесильное божество лжи – Друга, возглавляющего триаду злых духов, противостоящих триаде добрых духов. Он совратил благого царя Йиму – предводителя иранских ариев, вселив в него гордыню. Как видим, новый пантеон Заратуштры характеризует отказ от старых арийских богов и активная борьба с ними. Арьяман, символизирующий «дружественность» и «гостеприимство», Атхарван – огонь и Друг стали сразу плохими.

Девушка и смерть

Что касается дальнейшей судьбы души, оставившей тело, то ее судьба зависит уже от благосклонности новых богов. После того как загробные судьи встречают ее и Рашна взвешивает ее поступки на специальных весах, тогда скрытое становится явным. Благие мысли, слова, дела превращаются в прекрасную деву Даэну. Она настолько хороша, насколько хороши деяния человека. Эта дева берет душу человека за руку и ведет ее в заоблачные выси. С первым шагом праведник, ведомый прекрасной девой, вступает на небеса благих мыслей, со вторым шагом – на небеса благих слов, с третьим шагом – на небеса благих дел, с четвертым шагом праведник достигает «бесконечного света». Увы, пусть кинет в меня камень тот, кто безгрешен. Достичь «бесконечного света» удается не каждой душе. Душа возвращается в обитель «скорби и печали» – на грешную землю – уже одна.

Душу грешника ждет куда более суровое испытание. Злые мысли, слова, дела превращаются в уродливую старуху, на которую и взглянуть-то страшно. Она хватает грешника своей сильной костлявой рукой и толкает его в ад. Сначала душа погружается в ад злых мыслей, затем – в ад злых слов, затем – в ад злых дел. И наконец, душа оказывается перед ужасным Ахриманом, который поджидает ее в окружении безобразных подручных Меног-и-Храт. Душе после такой встречи не поздоровится. Как полагают историки-атеисты, представление о двух путях души восходит как раз к тому моменту, когда потребовалось как-то воздействовать на душу живого человека, дабы заставить ее выполнять определенные нравственные нормы и предписания еще при этой жизни. Похожие мотивы появляются в «Упанишадах», у древнегреческого философа Парменида в его поэме «О природе» и в «Видевдате», написанной под влиянием учения Зороастра. В этом произведении ложный путь, ведущий душу в ад, назван «избитым».

Земля – праведникам!

Заратуштра считал, что вековая борьба добра и зла завершится при его деятельном участии победой добра. Он лично рассчитывал привести своих последователей к победному концу. Вот фраза, приписываемая пророку, в «Гатах»: «Пройдя через испытания в красном огне и расплавленном металле, дружевцы (кочевники) войдут в царство мрака, а артовцы (оседлые земеледельцы и скотоводы) в царство света». Впрочем, противостояние понималось Заратуштрой не столь однозначно. По его мнению, каждый человек волен сделать еще при своей жизни выбор, с кем он – с мерзкими кочевниками-разбойниками, угоняющими скот, или с добропорядочными земледельцами. В принципе, пророк не придумал ничего нового, он использовал старое индоевропейское представление, что в конце каждой эпохи Вселенная поглощается огнем. Через какое-то время из космического пепла возрождается новая Вселенная и новая жизнь. Цикл уничтожения и возрождения мира управляется всемирным законом космоса – Ритой (истиной). Таким образом, протоарии были уверены, что мир и Вселенная гибнет множество раз и множество раз возрождается для новой жизни, подчиняясь закону всеобщей целесообразности. Заратуштра значительно реформировал эту идею. В его представлении, исторический процесс выглядит как лента времени, а не как цикл. После вселенского пожара цикл не повторится, земля не возродится. Будет вечное царство света для праведных. Для негодяев не будет места на земле. Они будут находиться под землей.

Спаситель

Однако мечты пророка не сбылись. Ему не удалось возглавить воинство света и привести мир к полному очищению от скверны. Согласно пехлевийскому сочинению «Датистан-и-Диник» пророк был убит врагом Тур-и-Братарвахшем, который преследовал его всю жизнь. Последователи пророка реформировали его учение предложив новую концепцию: царство света на земле наступит через три тысячи лет. Тогда же состоится решающая битва сил света с силами тьмы. Поведет воинство света в бой сам Заратуштра или его сын – спаситель (саошьянт), который явится во второй раз на землю специально для того, чтобы исполнить эту миссию. Он будет зачат девственницей от духа добра. После битвы состоится Страшный суд. Все люди пройдут через поток расплавленного металла. Праведникам этот поток покажется парным молоком, а злодеи погибнут в металле мучительной и страшной смертью.

Как полагают историки-атеисты, отличие религии Заратуштры от арийской веры предков состояло в следующем. Арии верили в благих и злых богов. Первым приносили жертвы, чтобы получать добро, вторым тоже приносили жертвы, чтобы не получать от них зла. Однако у индоевропейцев не существовало вселенского зла и вселенского добра. Это уже нововведение Заратуштры.

Индоевропейцы верили в судьбу и в действенность своих обрядов и оккультных практик. Заратуштра впервые заявил о необходимости с социальным злом. Вера в судьбу была отринута. Каждый человек или дух сам создавал свою судьбу. Это было воспринято и последователями зороастризма – мы сами творцы своей судьбы, боги здесь ни при чем!

Чего не поделили божественные близнецы?

Индоевропейские божественные близнецы, согласно Заратуштре, сделали свой выбор раньше людей. Спента-Майнью стал творить добро, а Ангро-Майнью – зло. Людям предстояло также сделать свой выбор. Обосновывая это, Заратуштра в «Гатах» говорит: «Я хочу сказать о двух духах в начале бытия, из которых светлый (Спента-Майнью) сказал злому (Ангро-Майнью): «Не согласуются у нас ни мысли, ни учение, ни воля, ни убеждения, ни слова, ни дела, ни наша вера, ни наши души… Оба изначальных духа явились как пара близнецов, добрый и дурной в мысли, слове, деле. И между ними благомыслящие люди сделали правильный выбор, не то что зломыслящие». Каждый сделал свой выбор. На стороне добра выступили оседлые земледельцы. Они являлись потомками конных воинов, которые незадолго до появления зороастризма пришли из восточноевропейских степей и Средней Азии. Они называли себя ариями, а свою страну Ариана. Так возникло название страны Иран. Кочевые племена, атаковавшие недавно сформировавшуюся цивилизацию, были выходцами из тех же самых степей. Таким образом, у оседлых земледельцев и кочевников была одна и та же религия и одна и та же вера. Ахеменидские персы называли кочевников саками, греки – скифами, а оседлые земледельцы Восточного Ирана – тура. Древней эпос о бесконечных войнах между Ираном и Тураном – землей тура, дошел до современности в изложении иранского поэта X века Фирдоуси. Существует мнение, что сам Заратуштра был тура и, покинув родину, стал активно пропагандировать среди иранцев идею вражды со своими бывшими соплеменниками. Для этого ему пришлось разделись весь пантеон богов индоевропейцев на две части. Он разлучил божественных близнецов, и многие боги в его изложении стали демонами, например Индра и Нанхатья.

Арийская благодать

Как полагают историки, несовпадение интересов поселян и скотоводов вызвало к жизни конфликт, который расколол весь арийский мир. Высшей доблестью арии считали удачливость в военном походе. Об этом просили богов. Добыча, захваченная при набегах, делилась поровну между всеми участниками похода. Бережливость считалась у ариев большим пороком и не приветствовалась. Арии полагали, что если они принесут лишний скот, захваченный в бою в жертву богам, то они получат от богов еще большую удачу. Жизнью своей и чужой особенно не дорожили. Что такое жизнь? Это рождение в новом теле. А раз так, то погибшему в бою его соратники и семья гарантировали рождение в новом теле. Для этой цели захватывали детей и женщин. У каждого клана было множество рабов и рабынь-наложниц, которые рожали удачливым победителям новых сыновей взамен павших в бою. Кави – князья, совмещавшие в одном лице функцию жреца, начальника военной дружины и певца пророка лишь обслуживали интересы племени. Они считали для себя зазорным проявлять скупость. Да и сами воины сразу после захвата добычи требовали немедленного раздела всего того, что удавалось отвоевать. Это касалось и людей, и скота, оружия и имущества. Имущество не имело ценности. По большей части оно уничтожалось, сжигалось или приносилось в жертву богам.

Понятно, что это уже был излет индоевропейской общности. Многое в ней виделось уже архаизмом.

Прав ли пророк?

Как видим, нравы и религия кочевников того времени не способствовали культу мирного труда, о котором так много рассуждал Заратуштра. Как считают историки, это был кризис общества, построенного на принципах военной демократии. Кроме всего прочего нравы и религии кочевников оказывали значительное влияние на оседлые народы, жившие на территории Восточного Ирана, Средней Азии и Афганистана. В этих местах существовало множество небольших государств, которые вели постоянные войны не только с кочевниками, но и друг с другом. Обычно под воздействием тех же северных кочевников они объединялись в более крупные государства. Однако эти государства были нестойкими и не имели определенных границ. Вот в такой обстановке появился пророк, который стал проповедовать мирный труд, накопление богатств, бережливость, оседлый образ жизни, твердую власть царя, послушание подданных. Сторонники военной демократии для Заратуштры враги. Он презрительно называет жрецов традиционного культа карпанами («алчными хищниками»), которые организуют и поощряют убийство скота в ритуальных целях. Заратуштра писал: «От века существуют установления о пастушеской жизни, которые никто не должен нарушать. Однако жрецы – карпаны их нарушают. Они говорят с поношениями о скоте, о солнце, они опустошают пастбища и поднимают руку на людей Арты («правды»). Они не находят себе жизни без насилия над мирным пастухом, хотя тот не делает никакого зла скоту, ни людям. Нищету и разорение несут они дому, скоту, селению и области и стране. С ними надо бороться силой оружия!» Как видим, эта страстная проповедь обличает кочевников в нарушении установлений пастушеской жизни, в оскорблениях в адрес скота и солнца. Но прав ли Заратуштра?

«Душа скота сетует…»

Как мы видим, Заратуштра не ограничивается угрозами страшной кары на том свете всем приверженцам старой кочевой религии. Он призывает своих сторонников на реальную борьбу с ними. Далее пророк подкрепляет это следующим тезисом, проводя психологическое исследование личности врага: «Приверженец Друга не желает, чтобы скот в области и в стране процветал… Он желает зла… Кто отнимет власть или жизнь у него, тот обеспечит путь правой вере». Таким образом, дается рецепт: самым важным считается обеспечить торжество новой веры! Далее пророк уже говорит от имени скота: «Душа скота сетует по поводу того, что у нее нет сильного защитника. Она отвергает пророка, который довольствуется только словом в ее защиту. Она желала бы иметь покровителя гораздо более мощного и могущественного. Благий правитель должен помочь Заратуштре вооруженной рукой… Добрый правитель понесет смерть и истребление в лагерь врагов и таким образом воздвигнет вечный мир для радостных селений». Как полагал советский историк И. М. Дьяконов, Заратуштра нашел такого правителя в лице князя (кави) Виштаспы, который правил в Дрангиане, расположенном на месте нынешней границе Ирана и Афганистана. Через какое-то время к Виштаспе примкнуло еще несколько князей, возмущенных вероломством тура. В течение 25 лет объединение князей боролось с кочевниками, но безуспешно. Княжество Виштаспы было завоевано туранцами, а сам семидесятисемилетний Заратуштра погиб в бою с кочевниками.

Превращение в чудотворца

Казалось бы, дело, которому пророк посвятил всю свою жизнь, проиграно. Члены разгромленной религиозной общины нового культа разбрелись кто куда. Часть из них осела в Мидии. Однако идеи пророка стали распространяться по региону. В авестийской книге «Вендидат» описывается положение, сложившееся к середине VI века до н. э. В ней описываются 16 царств на территории Средней Азии, Ирана и Афганистана, принявших новую религию – зороастризм. Самое северное царство – это Хорезм. Оно располагалось у берегов Аральского моря. Самое южное царство – Арахозия располагалось у аравийского моря и границ Индии. В «Авесте» Заратуштра уже превращается в божественного чудотворца. В 545–530 гг. Кир II подчинил своей власти все царства, где исповедуется зороастризм. Это облегчило проникновение идей Заратуштры на запад Ирана. Проводниками этих идей стали маги – мидийское племя, специализирующееся на отправлении жреческих культов. Как полагают историки, маг Гаумата в 522 году до н. э. попытался осуществить государственный переворот. Первым делом он разрушил храмы местных богов, объявив их дэвами, и попытался внедрить в стране единобожие. Однако Дарий I совершил новый государственный переворот, убив мага Гаумату. Он написал в своей знаменитой надписи на скале: «Святилища, которые Гаумата-маг разрушил, я восстановил». Однако Дарий I вовсе не был склонен возрождать веру предков. Он разработал и внедрил новый вариант зороастрийской религии. И прежде всего из этой религии был вытеснен сам ее основатель – Заратуштра. Вместо Заратуштры в образе спасителя и пророка стали фигурировать ахеменидские цари, которые присвоили себе право говорить от имени Ахурамазды. Сын Дария I Ксеркс последовательно разрушил капища дэвов и внедрил культ Ахурамазды.

Возрождение в новом обличье

После завоеваний Ирана Александром Македонским молва о зороастрийцах и Зороастре умолкает. Согласно преданию, Македонский сжег книги «Авесты» и запретил культ новой веры. Однако после возникновения в Иране в III веке н. э. Сасанидской империи о Зороастре опять вспомнили. Государственной религией Сасанидов становится зороастризм. Эта религия огнем и мечом насаждается во всех частях страны.

Однако зороастризму вновь не повезло. В VII веке Иран был завоеван арабами, и место государственной религии занимает ислам. Ислам значительно полнее учитывал реалии времени. Он не признавал наличие каст. Все верующие равны перед богом. Ислам обосновывал и признавал товарно-денежные отношения, которые зороастризм игнорировал.

Очень небольшая часть приверженцев Зороастра мигрировала в Индию. И ныне на территории этой страны проживает около 250 тысяч парсов-огнепоклонников.

Однако идеи, выпущенные в мир с легкой руки пророка Зороастра, живут ныне в других мировых религиях. Так, идея дьявола – отца всяческого зла, идея ада и рая, идея Страшного суда, принцип свободного выбора человека между добром и злом ныне сегодня присутствуют в христианстве и исламе. Как полагают историки, передаточным звеном здесь явился иудаизм. Иудеи познакомились с учением Зороастра в VI веке до н. э. во время «вавилонского пленения», во время, когда Иудея входила в состав Ахеменидской империи. Представления о Страшном суде, воскресении из мертвых, о рае и аде появляются в Ветхом Завете как раз тогда, когда пророк Даниил был министром у царя Дария I. Формирующееся христианство также немало заимствовало от иудаизма и непосредственно от зороастризма. Идея священной войны против неверных перекочевала в ислам, а также оказала заметное влияние на буддизм. Именно тогда в нем появилась фигура грядущего Будды Майтреи.

У каждого своя карма?

В Индии также утвердилось этическое учение о посмертном воздаянии. В ранних Упанишадах VIII века до н. э. находим такое выражение: «Человек становится добрым от доброго деяния, а злым – от злого…» Эта нравственно-этическая формула весьма напоминает учение Зороастра о том, что каждый человек должен сделать свой выбор между добром и злом. «Карма» на древнеиндийском языке означает «деяние», «поступок». С учением о карме в индийскую философию вводится новое понятие – воздаяние за личные усилия. Это учение отчасти противостоит древним представлениям индоевропейцев о предопределенности судьбы человека, заранее определенном его рождением.

Чтобы разобраться в этом получше, углубимся в историю. Как полагают исследователи, термин «арья» является самоназванием кочевников. Его обычно переводят как «благородный», «достойный». Одновременно этот термин означал «имеющий высокое положение», «свой». Он противопоставлялся «чужому». Однако чужаки-аборигены также зеркально противопоставляли себя ариям. Так, финно-угры называли ариев «орья» (искаженное «ария»), что означает «раб», «преступник», «чужак».

Придя в Индию из Средней Азии, арии закрепились в Пенджабе – в небольшой области на севере Индостана. Выжигая и вырубая джунгли, пришельцы продвигались вглубь полуострова на юг и юго-восток. Сопротивление местных племен жестоко подавлялось. Арии именовали аборигенов Индостана «аманушья» – «не-люди». Отношение к ним было соответствующее…

Несмотря на то, что «аманушья» численно превосходили завоевателей, они не могли противопоставить ариям ничего. Им вольно или невольно приходилось заимствовать у ариев новую веру. Всюду, куда ступала нога «истинного арийца», горели костры и приносились жертвы арийским богам. Однако сами пришельцы свято охраняли устои своей веры, близко не подпуская аборигенов к тайнам брахманического культа.

«Плохие арии»

В текстах индоариев можно встретить такое понятие, как «млеччхабхаве». Оно служит для обозначения «плохих ариев», которые перестали выполнять дхарму – закон предков – и сами постепенно превращаются в «нелюдей». Для обозначения таких перевертышей был специальный термин «вратья» – «отступник». «Отступников» презирали и по возможности уничтожали. Однако отступником можно было стать, совершенно не желая того. Так, даже в современной Индии молодая девушка, не вышедшая замуж в течение трех лет после достижения половой зрелости, считается утратившей статус своей высокой касты и превращается в шудру – ритуально нечистое существо. Чтобы стать опять арийской девушкой, она должна пройти через очистительный обряд вратьястома.

Что же касается смешения с аборигенами, то это представляло опасность, прежде всего из-за того, что аборигены не соблюдают дхарму – закон арийской жизни. Смешение с аборигенами не признавалось ни под каким видом. Ибо арий, нарушивший запрет на брак с «аманушья»-аборигенами, терял свой статус и переставал быть «благородным». Он автоматически становился «отступником». Более того, жестко регламентировался вопрос о заключении браков между представителями разных арийских родов, сословий, каст и варн.

Карма как порождение «неверных»

Аборигены Индостана сами попытались решить вопрос о своей религиозной самоидентификации. Став индоевропейцами, усвоив чужой язык и отказавшись от своего собственного. Они невольно стали усваивать и обряды индоариев. Их мало заботил вопрос о судьбе арийских брахманов, кшатриев и вайшьев. Они были озабочены собственной судьбой. Так родилось учение настиков – «неверных», как именовали их брахманы. Ключевым словом этих учений стало «карма». Корень «кар» означает «действие». Жрецы аборигенов выдвинули доктрину, согласно которой у человека нет более важной задачи, чем улучшить свою карму. Вероятно, изначально подразумевались представители «низкорожденных» каст, которые желали стать ариями, но не могли этого осуществить в силу того, что арии объявили монополию на свою родословную и вклиниться в их роды не представлялось возможным. Сущность учения о карме состояла в том, что человек отвечает не только за поступки, совершенные в этой жизни, но и за все поступки, которые он совершал в прошлых жизнях. Главная цель – это улучшить свою карму. В зависимости от усилий происходит воздаяние: человек, принадлежащий к низкой касте, может родиться в одном из арийских родов. Однако это вовсе не идеал. Конечная цель человека – это вырваться из гнетущего круговорота земной жизни и выйти за пределы сансары – колеса перерождения. Таким образом, была предпринята попытка обойти суровый закон, стоявшей на страже устоев арийского общества. Высокое происхождение вовсе не являлось чем-то, чем следовало гордиться. Главная цель – это не рождаться вообще в этом земном мире скорби и печали. В религиях настиков – джайнизме и буддизме говорилось о том, что каждый человек может выйти за пределы иллюзорного мира, перестать страдать: рождаться и умирать. И все это зависит лишь только от усилий самого человека, независимо от его происхождения. Таким образом, дискредитировалась сама идея, постулирующая спасение в виде нового рождения в роду благородных ариев. Путь предков был отброшен, его заменил путь освобождения от сансары.

«Победители» и «побежденные»

Наиболее резкую альтернативу арийской религии предков представляет из себя джайнизм. Сам термин «джайнизм» образован от санскритского слова «победитель». Последователи джайнизма вкладывают в этот термин определенный смысл. Нужно победить зов плоти, отказаться от насилия по отношению ко всем живым существам. Все усилия следует сосредоточить на самосовершенствовании души. Только тогда можно обрести вечное блаженство и достичь нирваны. Как считают историки, джайнизм появился в IX веке до н. э. и первоначально это учение возникло как реакция на ортодоксальные культы брахманизма. Отсюда термин «победитель» может рассматриваться совсем в ином значении. Джайны отвергали брахманистские обряды и считали недопустимым и безнравственным принесение в жертву людей, скота и других животных. Принцип ахимсы – «непричинения вреда живому» стал главным принципом джайнов. Последователи учения подвергали себя добровольным истязаниям, стремясь освободиться от сансары. Идеалом считалась добровольная смерть от голода. До сих пор в Индии можно встретить джайнских монахов с метелочками и с марлевыми повязками на лицах, чтобы случайно не раздавить и не проглотить какую-нибудь мушку. Идею ненасилия разделяют и буддисты. Единственное, что было сохранено джайнами из ведийской премудрости, это идея вечного возвращения и обновления жизни. В священных книгах джайнов говорится, что 24 джина (отсюда и название религии) приходят в мир как победители и великие учителя, как раз в тот момент, когда мир оказывается на грани гибели. После очередной гибели мир возрождается вновь. Когда нравы портятся в очередной раз, великие джины вновь приходят в мир, чтобы спасти человечество.

«Хорошая религия»

Если для адептов традиционного брахманизма все жизненные проблемы решались при помощи жертвоприношений, то для джайнов бесконечное путешествие души из одной жизни в другую (сансара), сопровождаемое умножением кармы, можно было прервать умерщвлением плоти (тапас). Джайны верят, что живая душа – джива может вселиться в какое угодно тело, включая комаров и дождевых червей. Однако достичь освобождения может только человек, предающийся аскетизму. Джайны-ортодоксы верили, так же как и буддисты, что женщина может выйти за круг перерождений, только получив тело мужчины.

Краеугольным камнем учения джайнов являлось положение о том, что, принося в жертву животных, невозможно разорвать кольцо перерождений. Это положение было направлено непосредственно против арийского брахманизма. Однако одно дело сказать, а другое дело выполнять. В обыденной жизни джайнов существовала масса оговорок, когда вред живым существам может быть нанесен без последствий для джайна. Так, джайнским монахам для защиты своего учения разрешалось применять оружие.

Могущественные индийские цари увидели в учении джайнов весьма эффективный инструмент для управления людьми. Они всячески покровительствовали проповедникам-джайнам. Монахам джайнам оказывались поистине царские почести. Такое поведение царей можно объяснить довольно просто: подвижники, владеющие универсальной тайной преодоления крамы, придавали власти сакральный характер. Присутствие при дворе подвижников повышало престиж царской власти в глазах населения.

«Новая религия»

Однако на смену джайнизму приходит буддизм. Он в III веке до н. э. становится государственной религией, лучше всего отвечающей интересам власть предержащих. Не случайно буддизм возник в VI веке до н. э., в период централизованного государства. Создателем буддизма является отшельник из племени шакьев. Отсюда и имя Шакьямуни. Буддисты жестко полемизировали со сторонниками брахманизма. Они отвергли всех богов, заявив, что главный предрассудок, распространенный среди людей, – это уверенность в том, что мир был кем-то создан. Реальность мира – это тоже предрассудок. Человек не вырвется из цепи бесконечных перерождений, пока не поверит, что мир иллюзорен. Что касается бессмертия души, то буддисты отрицают не только это бессмертие, но и само существование души после смерти.

Буддисты трогательно описывают историю о том, как Будда, будучи принцем из рода шакьев, как то ночью вошел на женскую половину дворца и увидел женщин, раскинувшихся на подушках. Их облик показался ему настолько неприглядным, что он в ту же ночь покинул дворец, пренебрег своими обязанностями и привилегиями, оставил жену и ребенка. С тех пор Будда стал аскетом, отринув от себя любое проявление чувственности.

Несколько лет скитаний и поиски верного пути ни к чему не привели. И вот как-то, совсем отчаявшись, Будда сидел под деревом и размышлял о тщетности своих усилий обрести истину. Тут-то на него и снизошло просветление.

Четыре благородные истины

Будда внезапно понял четыре благородные истины. 1 – жизнь во всех ее проявлениях есть страдание. 2 – страдание приводит к желанию его избежать. 3 – прекратить страдания можно, отказавшись от всех страстей и чувств. 4 – чтобы прекратить страдание, нужно верно мыслить и действовать. Будда рассказал об этих истинах монахам, с которыми он вместе путешествовал, и те сразу поняли, что Будда – это просветленный. В буддистскую общину мог вступить каждый – преступник, царь и чандал. Таким образом, отрицалось деление на касты. В отличие от джайнов, кипевших ненавистью к брахманам, Будда говаривал: «Я называю брахманом не того, кто нацепил брахманский шнур, а того, кто смог преодолеть свои страсти». Кроме всего прочего в общину буддистов принимали не только мужчин, но и женщин. Монахини создали немало возвышенных стихов, восславляющих самого Будду. Сорок лет проповедовал Шакьямуни. Пока не застала его «разлучительница собраний», сама смерть. Деревенский пастух по имени Чунда угостил монахов блюдом под названием сукрамаддава. Ученые еще не пришли к окончательному выводу, что это было за блюдо: свинина или трюфели. Будда отравился, не позволив своим спутникам прикоснуться к этому блюду, сказав, что это блюдо под силу только Будде.

Влияние буддизма распространилось за пределы Индии. Даже русская православная церковь чествует 19 ноября святых Варлаама и Иоасафа, царевича индийского. Святой Иоасаф проповедует уже не буддизм, а христианство. Согласно буддизму тришна – «желание», «жажда» – это страшная сила. Она заставляет человека после смерти воплощаться в новом обличье. Преодолеть тришну можно только обуздав свои страсти. Обуздавший их впадает в нирвану и выпадает из колеса вечного перерождения.

Ретро

Религия брахманов больше подходила для скотоводческих племен, постоянно мигрировавших на огромном пространстве. Для удержания власти в руках государя требовалось иное. Джайнизм и буддизм для этих целей подходили куда как лучше. Именно поэтому индийские правители поддерживали настиков, видя в них ту силу, которая способна противостоять традиционному брахманизму. Сами высокоученые брахманы с их секретами были как кость в горле кшатрийским царям, возомнившим себя «наместниками бога на земле». Однако среди царей были и такие, которые пытались делать ставку на традиционный брахманизм. Так, военный министр Пушьямитра Шунга при дворе последнего из Маурьев совершил государственный переворот и основал собственную династию. В знак своей приверженности религии предков он совершил ашвамедху – жертвоприношения коня во имя процветания царского дома. Династия царей Гуптов, объединившая под своей властью североиндийские земли в IV веке н. э., также покровительствовала не буддистам и джайнистам, а брахманам. В гуптский период, дабы закрепить успех, брахманы создают предназначенные для непосвященных упрощенные тексты богослужений. Среди них выделяются широко известные ныне Законы Ману.

Библия индуизма

Однако в авангарде религиозных реформ по-прежнему находятся кшатрии. Именно в это время создается «Бхагават-гита». В этом произведении бог Кришна, представший в облике возничего боевой колесницы, разъясняет неустрашимому воину Арджуне суть мироздания. В «Бхагават-гите» говорится, что каждый человек занимает свое собственное место, согласно его происхождению. Пути достижения Истины также разные у представителей разных социальных сословий – каст. Таких пути три: 1. Джьяна-марга – путь знаний. Вступить на него может лишь аскет и мудрец, осознавший иллюзорность бытия, отринувший суетную действительность и предавшийся медитации. 2. Карма-марга – путь действий. Этот путь для воина, который постоянно должен участвовать в борьбе в соответствии со своим рангом. Главное условие для воина – его действия должны быть бескорыстными. Они не должны быть предприняты ради наживы, почести и славы. 3. Бхакти-марга – путь любви. Это путь для любого человека, живущего в миру. Для адептов этого пути характерно некоторое пренебрежительное отношение к брахманической учености, к военным обязанностям и делению на социальные категории – касты. На фоне безоглядного экстатического порыва все премудрости ритуальной науки и военного дела, а также родовые установления теряют всякий смысл. Приверженцы третьего пути – это потенциальные революционеры, которые, однако, допускают существование иных мировоззренческих констант.

Таким образом, «Бхагават-гита» примирила всех. Синтез культурных и религиозных традиций, который мы находим в ней, получил название индуизма. Иногда на Западе о «Бхагават-Гите» говорят как о библии индуизма.

Пураны популярно объясняют…

Кроме всего прочего в первые века новой эры были созданы Пураны. Они предназначались для тех, кто не имел права изучать Веды. Иными словами, интересы местного населения также учитывались. Пураны популярно объясняют, к каким богам следует обращать свои молитвы, каких нужно любить и уважать. Бессчетное количество богов приводится в некую систему и популярно говорится, кто из них главнее, кто за что отвечает. Мелкие сельские божества поглощаются крупными. В центре индуистского пантеона оказывается Тримурти: Брахма (создатель), Вишну (хранитель), Шива (разрушитель). Это своего рода ремейк древних ведийских богов, которые также почитались в трех ипостасях, например, бог огня Агни. В отличие от бога-творца христиан Брахма не столь монументален. Он создает мир много раз. И всякий раз Шива разрушает это творение через энное количество лет. Брахма вновь создает мир в начале нового цикла – кальпы. Очередное создание мира для индусов не является чем-то особенным. Ведь в новом мире опять поселяется зло, возникает страдание, смерть. С каждым новым воплощением живые существа увеличивают груз своей кармы и подталкивают мир к его завершающей стадии – уничтожению – (пралайе). Современная религия индусов перетерпела большие изменения под воздействием тантризма. С ним связана фигура бога-разрушителя Шивы. Как полагают исследователи, бог Шива не является арийским божеством, в отличие от Брахмы.

Прежде за Тримурти принимали трехликие изображения Шивы-Махешвары. Позже выяснилось, что три лика Шивы соответствуют собственным трем ипостасям этого божества.

Рис. 50. Трехглавый Шива-Махешвара. Индия. Остров Элефанта около Бомбея

В образе Вишну причудливым образом соединились арийские и неарийские мотивы.

Таким образом, Пураны практически, а «Бхагават-гита» на уровне теории пытаются разрулить противоречия, сложившиеся между потомками ариев, соблюдающими свою родовую и ритуальную чистоту, и автохтонным населением Индостана. Очевидно, потомки брахманов, соз-дав индуизм как модель религиозного синтеза, пошли на мировую с потомками аборигенов. Худой мир лучше, чем хорошая война.

«Каждый рожден во грехе»

Мы можем предполагать, что идеи Зороастра оказали непосредственное влияние на становление новых религий не только в Иране и Индии, но и в других в весьма удаленных странах. При этом акцент переносится с имущественного и социального положения на личность. Нравственно-этический аспект начинает доминировать. У ариев было иначе: когда говорили о человеке, то в первую очередь учитывали степень родства и принадлежность к тому или иному древнему клану.

Всем известна религиозная формула: «каждый человек рожден во грехе». Думается, что изначально эта формула появилась у зороастрийцев. И в нее вкладывался совсем иной смысл, нежели тот, который стали вкладывать впоследствии. Речь шла об ариях. Объявлялось, что «грехом» было рождение в племени кочевников. Этим утверждалось, что «зло» сопутствовало арию с самого его рождения. Задача заключалась в том, чтобы изжить это прирожденное зло. Для этого надо было отказаться от своего родового имени, привычек и религии предков и принять новую веру. Это означало отказ от своей родословной, которая восходила к «злым» кочевникам. Поскольку, в понимании последователей Зороастра, предками иранцев были арии, то следовало отказаться от арийской религии и принадлежности к арийским родам. Выбор был за каждым человеком.

Как Варуна стал «премудрым»

Зороастр обратил свое внимание на бога Варуну, который у индоиранцев занимал подчиненное положение по отношению к воинственному Индре. Пророк отринул Индру как демона и наделил Варуну атрибутами высшего порядка. Он присвоил ему имя-эпитет Ахурамазда (господь премудрый). (Надо отметить, что сам термин «ахура» уже существовал ранее. В индийской «Ригведе» он означает «демон».) Верховный бог в зороастризме приобрел монополию и универсальность, которая у него ранее отсутствовала. Объявлялось, что Ахурамазда создал не только человека, но и всех животных. Это было существенным искажением первоначальной арийской идеологии, постулирующей смену вселенских и земных циклов, в результате которых на земле появляются новые люди и новые звери. Кроме всего прочего племенная религия ариев превратилась в монотеистическую религию, выражавшую общечеловеческие ценности. Новая религия требовала от каждого человека покаяния, вне зависимости от его происхождения. Последователи Зороастра, не сумев расправиться со «злом», объявили, что зло изначально сопутствует этому миру и является его частью. Чтобы истребить зло, надо как можно больше людей обратить в свою веру. В конце концов это им удалось. Идеи Зороастра стали составной частью главных мировых религий. Однако количества зла в мире не уменьшилось от того, что в нем исчезли враги-кочевники.

«Корова желаний»

Для общеиндоевропейской мифологии характерен обряд принесения в жертву богам стельной коровы. Этот обряд находит свои параллели в древних Ведах, а также у римлян и хеттов. Обряд принесения в жертву быка еще сравнительно недавно бытовал на Руси. Заратуштра все время жалуется в «Гатах», что проклятые кочевники-тура похищают скот и приносят его в жертву. Он отказывает тура в покровительстве богов и объявляет этот обряд вне закона. По всей видимости, такое новое отношение к корове перекочевало впоследствии и в Индию, где корова стала священным животным. В индуизме, как реакция на жертвоприношения скота, у древних ариев появляется божественный персонаж – корова Сурабха; дословно – «корова желаний». Она исполняет любые желания своего хозяина. Согласно индуистскому мифу, «корову желаний» попытался украсть злой царь Каратавирья. За свой неблаговидный поступок он был убит. С тех пор «корова желаний» постоянно живет в солнечном раю Индры – Сварге. Когда кочевые племена вторглись на территорию Индостана во 2 тысячелетии до н. э., они уже имели четыре Веды. В центре ведийских мифов находится сюжет о борьбе бога-громовержца Индры с многоглавым и имеющим змеиное тело противником, который похищает у Индры скот и содержит стада в подземелье. Индра освобождает скот из подземелья, убивает и расчленяет тело многоглавого змея. Аналогичный сюжет имеется и у славян. Можно предполагать, что эта тема в той или иной степени отражает борьбу между кочевниками-ариями и ариями, уже перешедшими к оседлому образу жизни. Многоглавое чудовище и его расчленение на куски может указывать на распад индоевропейской общности. Похожий сюжет мы видим в русских былинах. Иван-царевич отрубает одну за одной головы у огнедышащего змея.

Преображение Аленушки

«Корова желаний» существует и в фольклоре славян. Так, сказка про Буренку, удовлетворяющую все желания Аленушки, может являться непосредственной реакцией на принесение в жертву коров и быков. Здесь мы видим также закамуфлированный зороастризм, протестующий против жертвоприношения животных. В сказке гонимая мачехой падчерица влезает в одно ушко к вещей буренушке и выходит из другого ушка ненаглядной красавицей, досыта накормленной и напоенной. Здесь мы видим явный намек на переселение души, на обретение ею нового юного тела вместе с новым рождением. Очевидно, сюжетная основа этих русских народных сказок была заимствована от скифов.

Рис. 51. Рогатая богиня-мать скифов. Скифо-кобанская культура. VII век до н. э. Дагестан

В этой связи интересно сакральное отношение к голове, бытовавшее у древних индоевропейцев, которые считали, что голова, а не сердце является вместилищем души. Однако это соображение не мешало индоевропейцам приносить в жертву скот. Голову отделяли от тела и оказывали ей особые почести. Так, в скифское время в Крыму существовали подземные святилища, где практиковались жертвоприношения скота, а иногда и людей. Пещерное святилище Ени-Сала 2 было связано с таврской и кизил-кобинской культурами VII–VI века до н. э. В этой пещере археологи обнаружили изображение божества, которому были предназначены жертвы. Когда впервые в подземную камеру пещеры проникли исследователи, они увидели посредине залы сверкающий белизной сталагмит, увенчанный черепом коровы. При осмотре было обнаружено, что череп покрыт тонкой известковой коркой. Это означало, что жертвоприношения скота в этой пещере проводились в весьма отдаленные времена. Весь пол пещеры был покрыт обломками глиняной посуды и черепами животных.

Рис. 52. Изображение скифского скотоводческого божества из крымской пещеры МАН (Малая академия наук). VII век до н. э.

Другая крымская пещера МАН (Малая академия наук) находится рядом около скотопрогонной тропы, которая вела с горных пастбищ в долину. В ней также обнаружено древнее капище скотоводческого культа. Изображение скотоводческого божества выполнено в виде круглого лица-солнца с глазами и ртом. Над его головой нарисован нимб, а сверху расположен крест – символ солнца. Как пишет археолог А. Щепинский в своей книге «Во тьме веков», животных здесь приносили в жертву весной и осенью. Их убивали перед входом, мясо жарили и варили и поедали с соблюдением определенного ритуала. Голову и ноги приносили в пещеру и оставляли перед изображением божества. Как полагает Щепинский, в изображении лица с нимбом, а также креста над ним можно видеть прототип иконы с ликом святого.

Голова – вместилище души

Голова жертвенного животного считалась местопребыванием души. Поэтому во время жертвенной трапезы к ней не прикасались. Она предназначалась исключительно для божества.

Реконструировать культы жертвоприношения можно по дошедшим до нас свидетельствам. Так, у абхазов во время осеннего праздника перед изображением божества, установленного у священной пещеры, приносили в жертву белого быка. К божеству обращались со словами: «Приношу тебе определенную моими предками жертву. Не оставь меня и мое семейство своим покровительством, дай нам здоровье и долголетие, удали от нас всякие недуги в настоящее и будущее время, сохрани нас от козней злых духов и дурных глаз завистников…»

На Кавказе известны святилища, заполненные доверху черепами и рогами животных. С почитанием этих животных связан обычай укреплять их черепа на стенах домов и выставлять на шестах и концах палок на заборах, в огородах и садах. Этим самым место проживания сакрализуется и божество скотоводческого культа просят не обойти вниманием желания и волю хозяев. Черепа и рога укрепляют также на священных деревьях, которые являются аналогами древа мирового.

Вещая корова-буренка объявляется в русской народной сказке родной матушкой гонимой падчерицы. В соответствии с этим буренушка дарует своей дочери красоту, достаток и яства, несмотря на козни злой мачехи. Корова у древних индоевропейцев – это символ плодородия, изобилия и блаженства.

Искусственный отбор под защитой бога солнца

Идея реинкарнации предка, родившегося в облике коровы, весьма древняя. Случаются и обратные метаморфозы. Душа коровы или быка рождается человеком. Так, в хеттско-хуритском мифе бог солнца, влюбившись в корову, превращается в юношу и обращается к корове с притворными упреками с обвинениями в потраве луга, на котором она паслась. В качестве выкупа за этот юноша просит у коровы об интимной встрече. Корова беременеет и рожает сына – человека. Корова же просит у бога Неба защиты и жалуется, что, будучи четвероногой, она родила двуногого человека. Корова хочет съесть своего сына. Но бог солнца спускается с неба и велит своему слуге украсть сына у коровы и спрятать его в горах. Что и было сделано. Так на свет появился герой.

Сходные мотивы мы встречаем и в русских народных сказках. П. П. Ершов, переосмысливая эти народные мотивы, вывел в своей сказке «Конек-Горбунок» молодую кобылицу, которая понесла от Ивана-дурака и родила двух златогривых коней и конька. Ритуальный брак царя с коровой и лошадью присутствует в кельтских, греческих и германских мифах. У рожденного лошадью сына были лошадиные уши, которые указывали на его происхождение. Эти сюжеты указывают на важный момент – сакрализируется момент ухода из жизни в результате жертвоприношения, а также рождение необычного животного, например, со звездой – белой отметиной во лбу.

Так или иначе, древние арии и индоевропейцы занимались селекцией новых пород лошадей, коров, баранов, коз, свиней, собак. Выявленные в результате селекции животных принципы искусственного отбора они использовали и для выведения «нового арийского человека».

Селекция на службе у ариев

Конечно, не стоит понимать буквально все эти легенды о браке царя или героя с лошадьми, коровами и козами. Предки европейцев не были зоофилами. Этим лишь подчеркивался высокий статус домашних животных. Кроме всего прочего, для того чтобы на свет появилось животное с какими-либо необычными свойствами – окрас, свойства, необычное поведение, сила и прочее, – об этом специально просили помощи у скотоводческого божества. Без покровительства этого божества совершенно невозможным было появление на свет необычного, сильного животного. Постепенно осуществляя селекцию – скрещивая определенные породы животных, – арии и индоевропейцы выводили новые породы, которые заметно отличались от предшествующих. В конце концов, очевидно предкам индоевропейцев удалось впервые одомашнить лошадь – тарпана. Произошло это, по археологическим данным, на территории Южного Урала около 9 тысяч лет назад. Можно только гадать, каким способом выводили новые породы домашних животных предки индоевропейцев. Одно бесспорно – участие в этом процессе духов, покровительствующих селекционерам. Очевидно, первоначально у диких животных изымали детенышей. Затем их выкармливали и приучали к человеку. Затем, когда они достигали детородного возраста, их скрещивали между собой и отбирали из нового приплода наиболее ласковых и расположенных к человеку. При этом сами древние селекционеры становились чуть ли не главным фактором селекции. Без их непосредственного участия и воздействия на животных вряд ли удалось бы достичь такого хорошего результата. Так, арии, придя в Индию, приручили индийских слонов, которые не боятся людей и выполняют разнообразную тяжелую работу. Дрессированные слоны стали некими аналогами танков, успешно используемых во время войн и сражений. Однако домашние лошади были приведены ариями в Иран и Индию из Средней Азии. Это доказали генетические исследования. Так, знаменитые ахалтекинские кони из Туркмении являются наследниками разводимых в XVII веке в Поволжье и Предуралье лошадей.

Оргические случки

Те животные, которые не проявляли к человеку благорасположения, уничтожались во время жертвоприношений. Согласно древнерусским летописям, у русских князей были ручные гепарды, которых использовали во время охоты. Можно предполагать, что арии и индоевропейцы не только механически отбирали животных, наиболее расположенных к человеку, но и создали особый скотоводческий культ, с помощью которого им удавалось «заарканить душу зверя». Процесс зачатия и зарождения детенышей проходил под контролем жрецов. Именно они заботились о том, чтобы в момент зачатия в утробу к самке сходила душа зверя, которая была благожелательно настроена к людям. Для этого как минимум надо было установить духовный контакт с животными. Главное – требовалось, чтобы звери зачинали потомство, находясь в определенном состоянии. Возможно, прежде чем скрещивать животных, их специально кормили и поили особой пищей, которая создавала у них эффект «расширенного сознания». Может быть, это были галлюциногенные напитки типа сомы (хаомы). В измененном состоянии сознания, расположенном к людям благожелательно, животные «вытаскивали» из антимира душу с подобными свойствами. Ритуал «вызывания души» был характерен для ариев при зачатии детей. Если жрец, устраивающий оргическую случку животных в весенний или осенний праздник, в мыслях своих настраивал вверенных ему животных вызвать человеческую душу, душу царя, то, возможно, рождался совсем необычный экземпляр. Затем такого детеныша холили и держали вблизи людей, веря, что в него вселилась душа родственника. Затем, если это был самец, его впускали к самкам, и он, покрывая их, также вызывал необычные души из иного мира. Если это была самка, то ее оплодотворяли от разных элитных самцов. В результате на свет появлялось потомство, которое значительно отличалось по своим свойствам, проявлениям и внешнему виду от своих диких собратьев.

Священные звуки

Особая роль отводилась и ритуалу жертвоприношения животных. Душу зверя не отпускали далеко, заставляя ее перерождаться вскоре после принудительной гибели прежнего тела. Об этом жрецы молили скотоводческое божество, представленное в виде антропоморфного или зооморфного изваяния-идола. Эти божества были рогаты, хвостаты, но в целом имели человеческий вид. Это те самые Паны, Фавны и прочие языческие божества, кои считаются прообразами чертей, леших и сатиров.

Возможно, ключевую роль в «очеловечивании» животных играли музыка, пение и гипнотические воздействия на животных типа колдовства и чародейства. Так, известно, что древние пастухи устраивали соревнования, играя на флейтах, жалейках, рожках, свирелях и прочих народных инструментах. Животные не только слышали эту музыку, но и реагировали на нее нужным образом. Можно было, наигрывая определенный мотив, вызвать у животных повышенный аппетит либо, наоборот, воздержание и неприятие пищи в силу ее отсутствия. Можно было также, наигрывая определенную мелодию, собрать или заставить разбежаться животных в разные стороны, что также было необходимо в экстренных ситуациях. Кроме всего прочего у животных можно было вызвать агрессию, направленную против некоего неприятеля, а также ввергнуть их в стихию любовного экстаза. Легенды о таких пастухах-жрецах присутствуют в мифологии индоевропейцев. Так, греческий Марсий, по преданию, подобрал флейту, брошенную Афиной. Играя на ней, он достиг необычайного мастерства и вызвал самого Аполлона на соревнование. За что и был наказан: Аполлон содрал с Марсия кожу. По преданию, кожа Марсия висит во Фригии на дереве и начинает шевелиться в такт звукам, как только где-то зазвучит звук флейты. В этом мифе мы видим противостояние богов пастухов и новых греческих богов. Кожа, содранная с Марсия Аполлоном, напоминает нам шкуру священного козла или барана – золотое руно, растянутую на священном дереве.

Не трожь беременную корову!

В русской народной сказке из собрания А. Н. Афанасьева «Буря-богатырь, коровий сын» королева, девка-чернавка и корова понесли в один день, отведав кушанье из волшебной рыбы. В этом можно увидеть некий отзвук древних обрядов, когда царь зачинал в один знаменательный день, предназначенный для этого, сразу несколько детей от разных жен и наложниц. В русской сказке родила не только жена и служанка царя, но и корова.

Древние римляне в день пастушеского божества Палеса приносили в жертву стельную корову. При этом просили у Палеса дать скоту и людям плодовитость и снять с животных и пастухов скверну. Аналогичный обряд присутствовал и у индоариев. Беременную корову приносили в жертву божеству. При этом из ее чрева изымался плод и также приносился в жертву. Впоследствии в Индии ритуал принесения стельной коровы в жертву был запрещен. В индуизме уже почитают корову как воплощение матери-земли Адити. Приверженцы вайшнавской религии и последователи святого Чайтаньи считают, что убийца коровы попадет в ад: «Убийцам коров уготовано гнить в аду столько лет, сколько было волосков на теле коровы». Здесь мы, несомненно, видим опосредованное влияние зороастризма, запретившего ритуал принесения коров и телят в жертву пастушескому божеству еще до новой эры.

Буря-богатырь и змеи

Аналогичный мотив защиты и обожествления коровы и ее чада мы видим в русской народной сказке «Буря-богатырь…» Теленок отождествляется с богатырем, которому уготована блестящая судьба. Согласно сюжету этой сказки, коровий сын не только остается жить, но провозглашается старшим над сыном девки-чернавки и сыном королевны. Его особенность подчеркивается его поступками. Он один победил трех многоглавых змеев: сначала шестиглавого, затем девятиглавого, потом двенадцатиглавого. Весьма любопытно, что змеи эти в сказке также изображены в виде богатырей. Они садятся на своих вороных огнедышащих коней, подзывая их богатырским покриком: «Сивка-Бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой!» Этим указывается на смысловую связь змеев и коней. Двенадцатиглавый змей называет остальных змеев своими кровными братьями. Обитают змеи у Черного моря, как раз там, где традиционно обитают кочевники. Близ Черного моря столб стоит и на нем написано, что здесь начинается владение трех змеев. Таким образом, соотнося разные факты и реалии, мы можем отождествить змеиное царство с кочевниками – скифами, печенегами или половцами. По всей видимости, этот сказочный сюжет перекочевал на Русь из зороастрийского Ирана. В обобщенной форме этот сюжет звучит так: спасенная от жертвоприношения стельная корова родила богатыря, который поборол змеев-кочевников.

Путешествие братьев в Индию

На этом сказка не кончается. Буря-богатырь забрал трех волшебных коней убитых змеев и отправил их вместе с братьями на родину – на Святую Русь. Сам же Буря-богатырь обратился мушкой, вернулся во владения змеев и подслушал разговор, который вели невестки и мать убитых змеев. Они решили отмстить обидчикам. Зная их планы наперед, Буря-богатырь предусмотрел все опасности. Однако мать змеев – Баба-яга обратилась огромной свиньей и проглотила кровных братцев Бури-богатыря. Молодец же не испугался и, схватив свинью раскаленными щипцами за язык, заставил ее выплюнуть братьев вместе с конями. В этом сюжете мы видим, как кочевники взяли в плен братьев, но затем отдали их за выкуп.

Три брата продолжили путешествие на своих конях и добрались до царства индийского. У индийского царя они похитили дочь. Эта дочь не желала выходить замуж за брата Бури-богатыря – Ивана-царевича. Задумала она в брачной постели удушить царевича. Дабы предотвратить такой исход, пришлось Буре-богатырю первую брачную ночь провести с невестой своего брата. Он хорошенько проучил будущую королевну и отбил у нее охоту мужа изничтожить. Такой неожиданный сюжетный поворот может свидетельствовать о том, что между кочевниками-половцами и оседлыми русскими людьми установились отношения не только вражды, но и взаимовыгодного добрососедства. Вторгнувшись в землю кочевников, братья добрались до Индии, где умудрились добыть дочь индийского царя. Здесь мы видим также право первой брачной ночи: старший среди братьев владеет невестой своего брата. Кроме того, Буря-богатырь наделен пророческим даром, что роднит его с древними князьями-кави, управлявшими кочевниками-ариями. Заратуштра запретил чародейство, но этот запрет, очевидно, не в полной мере был услышан на Святой Руси, где довольно долго исподволь процветала колдовская традиция.

«Да! скифы – мы…»

Однако сюжет о Буре-богатыре в целом можно считать заимствованием из поздних иранских мифов, в которых богатырь Рустам успешно сражается с многоглавыми дэвами. Рустам добывает себе волшебного коня и успешно противостоит кочевникам – туранцам, которые убивают скот во время ритуальных жертвоприношений. Рустам погибает, упав в волчью яму, вырытую его собственным коварным братом. И это также сближает богатыря-дэвоборца с русскими богатырями, победителями змеев, которые погибают от рук своих братьев, но воскресают при помощи серого волка.

В сюжетах о богатырях-дэвоборцах могли фигурировать и иные прототипы.

Однако культурное заимствование еще не свидетельствует о степени родства. Скорее всего, предками славян, в том числе и русичей, явились скифы и другие кочевники, обитавшие в Великой степи от Днепра до Алтая – Саян во второй половине первого тысячелетия до новой эры. По крайней мере, об этом свидетельствуют антропологические особенности. Скифы были типичные высокорослые европеоиды, нередко со светлыми волосами и глазами. Утверждение поэта А. Блока «Да, скифы – мы, Да, азиаты – мы, – с раскосыми и жадными очами» в стихотворении «Скифы» верно лишь наполовину. Мы, русские люди, – потомки скифов. Однако раскосых глаз у скифов никогда не было. Это типичный признак монголоидов. Но это не означает, что русские люди не потомки азиатов.

Блок продолжает скифскую тему так:

Как палеоевропейцы делали себя сами?

По данным антропологии, и археологии несколько тысячелетий с раннего неолита в Азии обитали европеоиды-кочевники. Этот тип в антропологии называют палеоевропейцами. Около 4 с половиной тысяч лет предки европейцев пришли в лесную Европу и заселили ее. Это были представители так называемой культуры боевых топоров. Однако миграции из степей Евразии продолжались и позже. Палеоевропейцы заселяли не только Европу, но и Иран, Индию, Малую Азию, они добрались даже до Сирии, Иордании и Египта. Палеоевропейцы сделали себя сами. Они отличались от своих предков и предшественников-кроманьонцев меньшим ростом, грацильностью, уменьшенными челюстями и зубами, более узким лицом. У палеоевропейцев были по большей части светлые пшеничные волосы и светлые глаза. Современные представители этого типа живут в Скандинавии и вокруг Балтийского моря и составляют атланто-балтийскую и беломоро-балтийскую расу. Скандинавы, немцы, прибалты могут считаться типичными наследниками палеоевропейцев. Со славянами дело обстоит несколько сложнее. Предки славян – скифы-кочевники «спрятались» от гуннского нашествия в лесной зоне Русской равнины, а также в Восточной и Центральной Европе.

Гунны виноваты?

Гунны начали свой многовековой поход на Запад с территории современного Северного Китая. Согласно китайским источникам, союз кочевых монголоидных племен «хунну», или «сюнну», образовался в III веке до н. э. Восточные скифы вольно или невольно обучили монголоидные племена навыкам ведения конного боя. Гуннский лук копировал скифский лук. От скифов гунны переняли и тягу к перемене мест. Гунны в конце первого тысячелетия до новой эры разгромили саков – восточных скифов – и начали свое продвижение на запад. Во II веке н. э. гунны появились в степях северного Причерноморья. В IV веке гунны покорили аланов на Северном Кавказе. Именно в это время появляются первые упоминания о славянах. Историки считают, что славянские племена расселились в Центральной и Восточной Европе в VI–VII веках н. э. В VI веке в Центральную Европу вторглись авары – кочевой народ, имевший европеоидную внешность. Однако правящая прослойка аваров состояла из монголоидов. Ныне этот антропологический тип можно увидеть у бурят, тунгусов и монголов – это североазиатская малая раса. Их отличает максимальная уплощенность лица. Изначально авары обитали в Центральной Азии. Вероятно, они как этнос имели смешанное происхождение и образовались в результате гуннского нашествия.

Антропогенез славян

В дальнейшем славяне, укрывшиеся в лесах Восточной и Центральной Европы, пострадали не столько от гуннов, аваров и прочих кочевников, сколько от финно-угров. Местное население было враждебно настроено по отношению к переселенцам из степей. Ариев, скифов, с одной стороны, и финно-угров – с другой, разъединяла длительная вражда. Финно-угры принадлежали к уральской малой расе, образовавшейся в лесной зоне Евразии еще в неолите. Согласно антропологическим данным, эта раса имела смешанное европеоидно-монголоидное происхождение и образовалась в зоне контакта двух антропологических типов. Финно-угры, по данным советского антрополога В. П. Алексеева, постепенно продвигались из Зауралья в лесную часть Европы и смешивались со славянами. Постепенно антропологический тип славян изменился. Причем существует интересная закономерность: чем южнее, тем в большей степени сохранились у славян европеоидные черты. Жители лесной полосы в большей степени подвергались метисации, чем жители степи и лесостепи. Казалось бы, все должно быть наоборот – чем севернее, тем в большей степени должны были сохраняться у славян изначальные черты европеоидов. Гунны, авары и прочие кочевники двигались в степном поясе Евразии – на юге. Поэтому можно было ожидать преобладания монголоидных черт именно у южных славян, а не у северных. Однако факт остается фактом: южные славяне больше похожи по своему антропологическому типу на прибалтов и скандинавов. У северных славян появляются несколько более широкие скулы – характерная черта монголоидов; их отличает небольшой рост. У них сравнительно невысокое переносье и сам нос в меньшей степени выступает вперед. У некоторых народов появляется заметная тенденция к образованию эпикантуса – верхнего века. Конечно, северные славяне это не монголоиды, и даже не финно-угры, но уже не белокурые европеоиды в чистом виде.

Гунны сильно изменились

Отсутствие явной монголоидной примеси у южных славян Алексеев связывал с тем, что антропологический тип в целом довольно устойчив и резкие колебания, вызванные нашествиями и войнами, мало что меняют в его внешних характеристиках.

Однако вряд ли имело место сохранение брачных отношений в своей собственной антропологической среде в период захватнических войн. Гунны и авары унаследовали от скифов привычку захватывать в плен женщин и детей. Молодых девушек превращали в наложниц – рабынь. Особенно ценились в гуннской среде статные золотоволосые красавицы. Их приберегали для гуннских вождей. Они являлись «разменной монетой» в заключении договоров о мире между гуннскими правителями и их противниками. В результате чего облик гуннских вельмож и военачальников сильно изменился за несколько столетий. Так, Аттила – гуннский вождь V века н. э., согласно изображениям на монетах и медальонах, имел вполне европеоидный вид. По крайней мере, в нем трудно признать представителя монголоидного антропологического типа. Полумиллионное войско Аттилы вторглось в Западную Европу. При этом это войско имело в своем составе племена скифов, сарматов, остготов, герулов, гепидов, булгар, а также некоторые германские племена. Согласно свидетельствам летописцев типичных монголоидов в этом войске было мало. Войско Аттилы было разбито римлянами и вестготами в знаменитом сражении на Каталаунских полях в Галлии.

Авары-кочевники переселились в VI веке в Центральную Европу и создали там свое государство – Аварский каганат, просуществовавшее до XIX века на территориях современных Венгрии, Румынии, Сербии, Болгарии, Молдавии, Украины. Затем авары стали составной частью венгерского народа.

Где «спрятались» славяне

Нельзя исключать и того, что южные славяне сохранили свой внешний облик и веру предков, потому, что они сумели укрыться от нашествий монголоидных племен в Карпатах и на Балканах. Когда опасность миновала, они вновь вернулись на места прежнего проживания. Что касается северных славян и балтов, то они оказались прижаты к восточным берегам Балтийского моря. Финно-угры в отличие от гуннов и других степных завоевателей путем постепенной инфильтрации проникали через леса в зону первоначального расселения славян и балтов и смешивались с ними. Как считал В. П. Алексеев, Балтийское море явилось той естественной преградой, которая не давала монголоидным элементам проникать далее на Запад. Именно поэтому жители Скандинавии, которая расположена за морем, сохранили свой антропологический тип в более или менее первозданной чистоте. Однако в Фенноскандии обитают монголоидные лопари (саамы). Это весьма древний народ. Несколько тысяч лет назад зона его расселения была значительно шире. Лопари были выдворены со своих мест вторгнувшимися в их лесные владения предками славян и балтов. Кроме того, в северных лесах жили нелюдимые потомки кроманьонцев-охотников, которые казались славянам и балтам великанами. В народных сказках мы часто встречаем образ великанов, живущих в лесной глуши и на болотах, ворующих детей и промышляющих каннибализмом. Отчасти эти сюжеты, вероятно, относятся к последним кроманьонцам Европы.

«Нордические арийцы»

В Скандинавии также обитали потоки кроманьонцев-охотников. У них был высокий рост, массивный скелет и очень широкие скулы. Остовы таких людей обнаружены в мезолитических и неолитических могильниках на территории Норвегии, Швеции и на о. Готланд в Балтийском море. Однако чуть позже, в среднем неолите, на территории Швеции появляются совсем другие погребения. Отличительная черта этих людей – узкие лица и грацильный скелет. Это уже типичные представители современных европейцев. Очевидно, они были носителями индоевропейского языка и культуры. В конце второго тысячелетия до новой эры в Скандинавию мигрируют новые индоевропейцы – германские племена. Они смешиваются с потомками кроманьонцев. Таким образом, сформировался северный – «нордический» антропологический тип.

Как полагал Алексеев, современные норвежцы в большей степени сохранили массивный вариант древних кроманьонцев. Шведы более изящные. Датчане также довольно миниатюрные. Основываясь на этом, можно предполагать, что норвежцы в большей степени унаследовали черты, присущие кроманьонцам, а шведы и датчане в большей степени унаследовали черты древних кочевников-индоевропейцев.

В раннем Средневековье необузданные викинги, свирепые нравом, часто совершали дерзкие набеги с севера на земли Центральной и Восточной Европы. Они брали в плен женщин и детей, что не могло не сказаться на их антропологическом облике в дальнейшем.

«Степные арийцы»

В. П. Алексеев указывает на то, что граница между западными и восточными европейцами проходит где-то по территории Западной Германии. Как полагал Алексеев, у восточных европейцев ощущается монголоидная примесь, у западных такой примеси нет. Другой советский антрополог, В. В. Бунак в своей монографии «Происхождение и этническая история русского народа» выделяет особую восточноевропейскую расу. Он полагает, что она сформировалась еще в неолите. Однако Алексеев не согласен с такой трактовкой. Он говорит о том, что облик, который мы видим у славян, сформировался под воздействием медленного проникновения из таежной и лесостепной полосы Западной Сибири монголоидных элементов. Это проникновение в лесные и лесостепные районы Восточной и Центральной Европы началось еще в эпоху позднего мезолита (среднекаменного века) и раненого неолита (новокаменного века) и продолжалось в эпоху железа.

Между этими точками зрения нет непроходимого противоречия. Оба процесса имели место быть. Предки славян, понуждаемые к этому внезапным гуннским нашествием, вошли в леса Восточной и Центральной Европы. Проникновение в эти самые места монголоидных элементов из тайги было до этого и продолжалось после этого. Антропологический тип славян стал со временем меняться под воздействием монголоидных мигрантов с востока.

Однако от берегов Балтийского до берегов Белого моря обитают представители беломоро-балтийского антропологического типа. Если рассматривать в целом этот тип, то его представители имеют самые светлые волосы и цвет радужки. Рост у них меньше и лицо шире и ниже, нежели у скандинавов – представителей атланто-балтийского типа. У них более короткий нос, и спинка носа имеет часто выгнутую форму. Очевидно, это и есть прямые наследники «истинных арийцев». Как полагают многие антропологи, их предки обитали в степном поясе Евразии несколько тысяч лет назад.

Все люди меняются

Алексеев также признает, что западные балты не содержат в своем антропологическом составе никакой монголоидной примеси. Восточные балты содержат ее небольшой процент. Последнее обстоятельство антрополог считает свидетельством того, что имело место проникновение монголоидов через леса.

При этом Алексеев ссылается на исследования Чебоксарова (1959 г.): «Как показала сплошная антропологическая съемка, в восточных районах Латвии и Эстонии несколько больше, чем в западных, набухает веко, площе лицо, ниже переносье». Аналогичные особенности отмечаются у жителей восточных районов Латвии. У них уплощенный лицевой скелет и носовые кости, что приближает их к монголоидному комплексу признаков.

Алексеев также обращает внимание на резкое отличие лопарей (саамов), живущих в окружении высокорослых и светлых представителей северной европеоидной расы. У лопарей малый рост, относительно широкое, низкое и плосковатое лицо, темные волосы и глаза. Весьма интересно и то, что предки лопарей, жившие, согласно антропологическим данным, на рубеже 1 и 2 тысячелетия до н. э., имели более высокий рост и европеоидный вид. Как полагает Алексеев, лопари, так же как и славяне и балты, подверглись метисации со стороны восточных монголоидов, медленно проникавших в лесную часть Европы.

В легендах и мифах европейцев мы встречаем указания на карликов и гномов. Ими могут быть те самые лопари, изменившиеся со временем. Читатель может возразить: северные кроманьонцы были не столь высокими, чтобы их называть великанами, а лопари не столь маленькими, чтобы именоваться гномами. Но в том-то и дело, что народные сказания тяготеют к гиперболам.

И кроманьонцы изменились тоже

Однако в большей степени изменились предки славян, балтов и германцев. Изначально, по крайней мере с верхнего палеолита, согласно антропологическим данным, в степной зоне Евразии обитали, по выражению советского антрополога Г. Ф. Дебеца, «кроманьонцы в широком смысле этого слова».

Вот типичная характеристика этого типа.

Высокий рост, по сравнению с другими глобальными антропологическими типами, широкие плечи, крупная грудная клетка, большая голова, надбровье сильное и умеренное, лоб широкий и высокий, очень широкое и несколько уплощенное лицо, нижняя челюсть массивная, широкая и высокая, с выступающим подбородком. Нос крупный, с прямым или вогнутым профилем и приподнятым кончиком. Волосы темно-русые, волнистые, часто рыжеватые. Глаза светлые. Цвет кожи очень белый с тенденцией к образованию веснушек.

Популяции близкого облика сохранились сегодня в своеобразных горных убежищах: Черногории и на Кавказе, а также в Ирландии, Скандинавии, Центральной Европе и Северной Африке.

Однако кочевой образ жизни и тяга к перемене мест внесли коррективы в исходный тип кроманьонцев. У них уменьшился рост, ширина лица, челюсти и зубы. Кроманьонцы превратились в европеоидов. Изменения коснулись и лица, и фигуры. Стал преобладать пшеничный цвет волос. Фигура стала грацильнее, а лицо уже. В степях Евразии в 3–2 тысячелетии до н. э. этот тип был широко распространен. Представителями этого типа были древние индоевропейцы. В разное время они мигрировали на юг – в Иран и Индию, а также в Европу. Индоевропейцы разошлись в разные стороны и превратились в разные народы, но в своей культуре и языке они сохранили память о своих кочевых предках.

«С кем быка ела?»

О кочевой жизни предков славян свидетельствуют древние обряды. Весьма интересно то, что если в Иране и Индии отказались от практики жертвоприношений скота еще задолго до новой эры, то у славян жертвоприношения сохранялось кое-где вплоть до XX века. Это указывает на то, что славяне значительно позже, нежели иранцы и индусы, отказались от кочевого образа жизни и перешли к оседлому. Как описывают этнографы, в русских деревнях бытовала молодежная игра со свадебно-эротическим компонентом. В ней участвовал наряженный быком парень. Он приходил с горшком на ухвате в избу, мычал и махал головой возле девок. Его «продавали», а после кто-нибудь из толпы «убивал» быка – разбивал горшок. В этот момент парень проворно убегал из избы. Остальные парни начинали притворно бить девушек специально припасенными жгутами из соломы, приговаривая: «С кем быка ела?» Девушка должна была ответить: «С тобой!» или «Не с тобой!».

Когда на свадьбу бьют стаканы об пол – это тоже свидетельство былого ритуала жертвоприношения и возлияния богу. Вспомним, что в пещерных святилищах скотоводческого культа в Крыму археологи находят только одни черепки от разбитых горшков с подношениями.

Продажа «говядины»

Несомненно, этот шуточный обряд ритуального заклания человека-быка свидетельствует о практике жертвоприношения быка и о его роли в свадебной церемонии.

Этнографы описывают костромской весенний обряд «Говядина». Парни вносят в избу совершено голого товарища, привязанного за руки и за ноги к шесту, и начинают бойко продавать куски «говяжьего мяса». При этом норовят предложить девушкам неприличные места. Если какая-нибудь девчонка в ужасе убегает, то ее ловят и специально предлагают срамные места «говяжьего мяса». На святочных молодежных игрищах ряженые часто пели частушку: «Бык корову тык. Корова: «Му! Спасибо, бык!» Все это недвусмысленно указывает на связь эротических культов с культом быка, приносимого в жертву.

В Ярославской губернии сват, придя в дом невесты, заводил речь примерно такого содержания: «А нет ли у вас продажной телушки? У меня есть бычок!» В былые времена свадебная церемония сопровождалась закланием быка. Это была искупительная жертва, дарующая плодородие.

Пир на весь мир

В былине «о Добрыне и Маринке» рассказывается о богатыре-подростке, который идет к колдунье Маринке, которая предлагает парню жениться на ней. Добрыня упирается, и Маринка (прообраз Мары – богини смерти) превращает парня в тура – золотые рожки:

«Рожки у тура в золоте, ножки у тура в серебре, шерсть у тура в бархате». Как полагают исследователи, это ритуальное превращение подростка – наглядное свидетельство обряда инициации. Богатырь должен пойти в чисто поле, пожевать муравой травы и сам добыть себе невесту. Тур – это распространенный образ в русском фольклоре. Часто эпитетом к слову «тур» является слово «буй» – т. е. буйный, могучий, энергичный; например: «Буй Тур Всеволод». Князья и воеводы с почетом носили такой титул. На Русском Севере, в Нижегородской, Пензенской, Орловской губерниях до революции был распространен обряд принесения в жертву «общинного» быка, которого называли «братчиной». В Костромской губернии специально «общинного» или «обещанного» быка растили три года и закалывали зимой и устраивали пир на всю деревню. В Нижегородской губернии коллективную трапезу приурочивали к периоду мясоеда – ранней весне и поздней осени.

Первая жертва

В Новгородской губернии после завершения летних купальских обрядов и Петрова дня в особое место на холме пригоняли около 30 голов баранов и быков. Скот убивал специальный мужик. Мясо тут же варили в огромных котлах. Часть мяса складывали в специальном амбаре. Остальное шло на устройство общинного пира. Навар выливали на землю. Это была дань Матушке-земле. Головы отделяли от туши и складывали отдельно. Это может указывать на обряд расчленения жертвы. В русских сказках богатырь, одолев змея, расчленяет его тело и разбрасывает по полю. Согласно арийскому канону брахманы весной приносили в жертву стельную корову и отождествляли ее с Небесной коровой, а плод в ее чреве – с солнцем. Этот обряд знаменовал собой начало нового космического цикла, начало нового солнечного года.

Вспомним ведийские мифы о космическом первочеловеке Пуруше. Боги принесли Пурушу в жертву и раздели его тело на части. Из уст первочеловека вышли брахманы – жрецы, из рук – кшатрии – воины, из бедер – вайшьи – земледельцы, из ног – шудры – аборигены Индостана, низшее сословие. Весьма интересно, что земледельцы стоят довольно низко на иерархической лестнице варн. Обряд принесения в жертву человека, быка или коня был копией самого первого обряда, творимого богами. Он, по мнению древних ариев, как и самое первое жертвоприношение, давал начало новому циклу и поддерживал космические силы в равновесии. При этом существующие реалии жизни оставались неизменными. Счастливая жизнь продолжалась до той поры, пока продолжались жертвоприношения. С учетом этого мы можем понять и русские обряды жертвоприношения быка.

Ритуальная смерть

В Олонецкой губернии крестьяне считали, что кость «ильинского» быка утраивает удачу. (Жертву и трапезу устраивали на Ильин день – отсюда и название.) Поэтому во время коллективной трапезы каждый норовил ухватить кусок мяса с костью – считалось, что вместе с ним мужик захватывает счастье. В Орловской губернии кости «общинного» быка после братчины закапывали в хлеву, чтобы в личном хозяйстве не переводился скот. Интересно и то, что ритуальное заклание быка и коллективная трапеза совпадали с проводами весны. Чучело Ярилы или Костромы топили в реке или разрывали. При этом куклу Ярилы с подчеркнутыми признаками пола нес в гробу старик, одетый в лохмотья. Люди, сопровождающие «похоронную» процессию, пытались оплакивать похороны Ярилы и Костромы. Однако внезапно из засады на них нападала толпа молодежи и, вырвав куклы из рук, топтала, разрывала или топила их в реке. При этом те, кто сопровождал процессию, притворно заламывали руки, рыдали и плакали сквозь хохот. Этим подчеркивается, что смерть не настоящая, что вслед за ней наступит новая жизнь, полная света и радости.

Новое рождение не за горами

Мы можем предполагать, что эти весенние «похоронные» обряды с эротическими элементами в далеком прошлом сопровождались жертвоприношениями стариков и старух и последующим зачатием их душ в новых телах. По свидетельству историков, подобная практика была распространена у осетин, алан, скифов, ариев и других ранних кочевников.

У русских и других славян сохранился обряд, когда старик или старуха пытается угостить маленького мальчика или девочку пряником или яблочком; при этом, заглядывая детям в глаза, старики просят пособить их душе, помолиться об их воскрешении. У Пушкина злая колдунья передает царевне яблочко, отведав которое та засыпает беспробудным сном. Здесь имеется в виду смысловой перевертыш: колдунья убивает, а не просит молодушку о своем воскрешении из мертвых. В библейском рассказе о грехопадении фигурирует змей, притаившийся у корней древа. Он предлагает отведать Еве яблочко с древа познания добра и зла. Таким образом, лютый змей, хозяин преисподней, выдает разрешение на новое рождение. Это подарок змея, от которого невозможно отказаться.

Страшные скифы

Геродот писал о скифах страшные вещи: когда воин убивает первого своего врага, он должен испить его свежей крови. При этом считается, что дух убитого врага начинает помогать своему победителю. Наверняка есть какая-то смысловая связь между этими обычаями и случаями вампиризма у средневековых румын, сербов, болгар, венгров. С вампирами (пьющими кровь) во времена Средневековья боролись, как могли. Их вторично умерщвляли в могилах осиновым колом, отрезали им головы и т. д. Однако мы можем видеть, что народы, живущие на Балканах и на Карпатах, могли унаследовать эти обычаи от своих кочевых предков – скифов и аваров.

Скифы, по утверждению Геродота, также собирают головы убитых врагов и приносят своему царю. За каждую голову они получают вознаграждение. Это утверждение Геродота даже и не требует много пояснений. Обычай платить выкуп за голову врага был распространен в Древнем Мире повсеместно. Дело в том, что древние кочевники полагали, что душа человека обитает в его голове, а не в сердце. Именно поэтому головы убитых врагов «коллекционировали», пытаясь заставить служить себе духов убитых противников. Царь являлся хозяином плененных таким образом душ.

Также Геродот пишет, что скифы убивали своих стариков, варили их в котлах и поедали в голодные годы. По утверждению Геродота, старика мог убить его сын, если он посчитает, что тот уже недостаточно силен, чтобы оказывать помощь всей семье. Здесь, очевидно, мы видим у Геродота несколько упрощенное представление о ритуале покидания тела. Дело вовсе не в «голодных годах». Скифам для удовлетворения голода довольно было скота, который они разводили в большом количестве. У скифов было перепроизводство скота, который те уничтожали во время ритуалов жертвоприношения. Геродот явно недоговаривает. Стариков убивали, а их тела сжигали, дабы подарить душе новое тело. Таков был закон.

Что чувствует убийца?

Нам, современным людям, не то что Геродоту, такое скифское поведение кажется ужасным и антигуманным. Однако мы современные люди и не видим всех реалий – мистических и духовных, с которыми жили люди прошлого. Еще древние индоевропейцы, постоянно воевавшие друг с другом, установили как закон: душа убитого человека может вселиться в новое тело. И происходит это вселение довольно быстро: с третьего по девятый день, и далее – до сорокового дня после гибели. Убивающий своего врага или родственника чувствует его душу, присутствие этой души. Это выражается в особом возбужденном состоянии убийцы. Дух убиенного начинает мучить того, кто лишил его жизни, ночными кошмарами и постоянным своим присутствием и требовать от него компенсации. Компенсация может быть в данном случае только одна – новое зачатие и новое рождение. Тогда убийца чувствует огромное облегчение.

Воинствующие народы очень рано усвоили эту нехитрую истину. Они опытным путем пришли к тому, что душа существует после своей смерти и она желает воплотиться в новом теле после своей нежданно-негаданно пришедшей кончины. Дабы облегчить путь вселения души в новое тело, кочевниками были усвоены определенные приемы. Надо было сжечь тело покойного. Тогда дух убиенного уже не испытывал привязанностей к прежнему телу, которое исчезало вместе с дымом погребального костра и превращалось в пепел. После этого момента следовало и производить зачатие. Душа убиенного сама легко шла на новое рождение и с легкостью соглашалась на рождение в роду победителя. Такова была нехитрая, но вместе с тем весьма действенная практика людей, постоянно воющих друг с другом.

Жреческий клан

Довольно скоро из общины свободных кочевников выделилась прослойка людей, наиболее подверженных мистическим переживаниям и связям с душами предков и врагов, а также с богами. Эта прослойка выделилась в отдельный родовой жреческий клан. Жрецы стали передавать секреты своего мастерства по наследству. В этом и состояла сакральная миссия жрецов – любое действие требовало согласования с высшими силами. Именно от этого зависел исход: успех или неуспех любого предприятия. Жрецы не имели права на ошибку – от их советов, пророчеств зависела жизнь их соплеменников, родственников, детей, сыновей, дочерей и их потомков, а также их собственная жизнь. Нравы прошлых эпох были суровы к людям и требовали, чтобы человек совершал свои действия в соответствии с законами космоса.

Когда мы говорим «законы космоса» сегодня, мы понимаем под этим нечто иное. У нас другие представления о морали и нравственности. Нам трудно понять людей, живших несколько тысяч лет назад. Именно поэтому не стоит огульно судить тех, кто жил раньше. Ведь эти люди являлись нашими предками!

Племена индоевропейцев, кочевавшие на огромном пространстве от Днепра до Саян, 5 тысяч лет назад выработали определенную религиозную традицию поведения, мыслей и слов. Они жили в соответствии с этой традицией не одно тысячелетие. И уже это должно вызывать у нас некоторое уважение к этим людям.

«Путевка» в жизнь

Индоевропейцы, арии, киммерийцы, скифы, саки, сарматы, аланы, печенеги, половцы, авары и прочие и прочие, кочевавшие по Великой степи, были уверены, что душа возвращается в мир специально для новых воплощений. Эта уверенность заставляла кочевников не особенно дорожить своей и чужой жизнью. Душа – вечная скиталица, она лишь меняет одну телесную оболочку на другую. Предметом особого интереса было иное – надо суметь возродиться в своем собственном родовом клане. Потому души умерших и погибших на поле брани далеко не отходили от своих родственников в заоблачные выси, прося их об одном – чтобы они выдали им «путевку» на новое рож-дение. Души могли встречаться во многих воплощениях. Они встречались и вновь расставались и были уверены, что встретятся вновь в новой жизни. Процветание клана, основанного на родственных связях и исповедующего религию предков, – вот что было основой существования праиндоевропейцев. Жрецы управляли процессом новых рождений души. Они умели вызвать из иного мира душу, которая отметила себя великими заслугами в прошлых жизнях. Само по себе это не простое дело – уговорить душу великого в прошлом человека родиться вновь. Душе сверху видно все, и она может узреть, по указаниям многих мистиков, всю жизнь, которую ей предстоит прожить. Душа великого в прошлом человека не пойдет абы куда. Ей подавай рождение и жизнь, которая будет по крайней мере не хуже предыдущей! По всей видимости, вопрос о новом рождении новой души был предметом своеобразного торга между жрецами родственного клана и этой душой.

Огненный страж и бог

Однако согласие или несогласие души (духа) на новое рождение – это только полдела. Рождение великой души можно предсказать. Для этого жрец культа должен вступить с ней в контакт, когда она находится еще в ином мире. Выпустить душу из иного бытия мог, по воззрениям индоевропейцев, хранитель и страж того мира. Многоглавый царственный дракон, испускающий животворящий огонь, соединяющий в себе сразу три мира – подземный, земной и небесный, владел душами, как стадами. Он, как пастух, пас их на горних (небесных) пастбищах и заботился об их благополучии и сохранении. Вот кто был истинным хранителем благополучия рода! От его верховной воли зависело благополучие людского рода на земле. Недаром дракон как символ счастья сохранился в мифологиях китайцев, тибетцев, японцев, корейцев. В свое время представления о небесном драконе были заимствованы их предками у индоевропейцев, кочевавших в Великой степи. Однако сами индоевропейцы отказались от прежних богов, заменив их на новых. И лишь рудименты былой веры в счастливого дракона судьбы мы видим у славян, балтов, германцев, италиков, иранцев, индусов. Так, у сербов, хорват, болгар и других южных славян сохранилось чествование Бадняка, сжигаемого под Новый год. Как правило, идол Бадняка вырубают из дубового полена или используют для этих целей дубовый пень с «бородой» – корешками. Из горящего пня или полена выбивают искры, приговаривая: «За плод и здравие!» Сколько искр – столько детей, скота, счастья будет в доме. Сожженный пепел рассыпают по пастбищу и подмешивают в корм скотине, чтобы она была здорова. Этот обряд проходит 24 декабря в Сочельник – в день зимнего солнцеворота. Так, у болгар, по свидетельству этнографов, во всех домах поздно ночью тушат свет и зажигают священный агнец – огонь – Бадняк. При этом старики всю ночь сидят у священного костра и следят, чтобы пламя не погасло. Мы можем предполагать, что этот обряд южные славяне в той или иной форме заимствовали у своих предков скифов, половцев, печенегов и других кочевников. По мнению В. Н. Топорова, основанного на этимологических исследованиях, сжигание Бадняка свидетельствует о ритуале, связанном со змеем, возлежащим у корней Мирового древа.

Хранитель сомы

В «Ригведе» имеется интересный персонаж – небесный крылатый змей Гандхарва. Он пребывает в верхнем Небе и ассоциируется с солнцем и солнечным светом. Гандхарва является супругом «женщины вод» – апсарас. Он хранитель сомы. В наиболее поздней из всех Вед – «Атхарведе» число гандхарвов возрастает до нескольких тысяч. Им уже придается статус вредоносных и злокозненных демонов, витающих в воздухе. Переосмысляется роль гандхарвов. Тем, кто их случайно увидит, грозит несчастье и гибель. В «Шатапатха-брахмане» гандхарвы похищают у богов сому. Таким образом, мы видим, как трансформировался образ крылатого змея, дарующего счастье.

Несколько слов надо сказать и о самой соме. Этот галлюциногенный напиток использовался брахманами во время жреческого ритуала. Питье сомы вызывало экстаз. Этим пользовались жрецы, вызывая у себя измененные состояния сознания. Сохранилась технология приготовления напитка. Однако растение, из которого он изготавливался, точно не установлено. Возможно, это была конопля. Стебли сомы вымачивали в воде, выжимали при помощи давильных камней, процеживали через сито из овечий шерсти, разбавляли водой, смешивали с молоком и ячменем, а затем разливали по деревянным сосудам.

«Напиток всезнания»

Эпитеты, которыми наделяли сому, говорят сами за себя: «напиток всезнания», «небесный напиток», «напиток возлюбленных». Во время трансовых состояний жрецы озирали творение людей и богов, заглядывали в прошлое и будущее. В «Ригведе» говорится о том, что сома приносит богатство, счастье, удачу, дарует жизненную силу, находит путь, отвечает на все вопросы, приходит на помощь, удаляет все болезни, награждает певцов, наделяя их красноречием и пророческим даром, а также дарует веру и мощь, побеждающую неприятеля.

В ведийский период прослеживается устойчивая связь сомы с луной – царством мертвых и обителью первопредков. В некоторых текстах сома отождествляется с царем подземного мира – Ямой.

Археолог С. И. Руденко, раскопавший скифские курганы на Алтае V–IV века до н. э., обнаружил специальные палатки из войлочных шкур, в которых скифские жрецы вдыхали коноплю, бросая ее на горящие камни. Этот скифский обряд камлания описан и у Геродота. Очевидно, от скифов его переняли и тувинские шаманы, вместо конопли использующие для этих целей можжевельник.

Греческий лексикограф Гезихий сообщал, что «скифское курение» обладает особой силой. Оно вызывает обильное потоотделение и эйфорическое состояние у тех, кто практикует этот ритуал. Фракийцы, согласно историческим данным, изготовляли из конопли священный напиток.

Все мыслимые формы творца

Очень может быть, что перед брахманами и жрецами древнего культа во время экстатических путешествий в иные миры представал сам бог-творец в виде огненного многоглавого дракона. Хранителем сомы в «Ригведе» помимо небесного дракона Гандхарвы также назван Тваштар (творец). Сын Тваштара – Вишварупа – трехголовый змей. Иногда Вишварупу называют Триширас – «трехголовый» или по имени отца – Тваштар.

Имя Вишварупа переводится на русский язык как «принимающий все возможные формы». Предполагается, что бесконечная трансформация божества, которую наблюдали брахманы во время своих экстатических видений, и породила само это божество и его имя. Вишварупа богат скотом и лошадьми. Вероятно, еще в ведийский период Вишварупа считался хозяином скота и людей. Кроме того, Вишварупа называется жрецом богов. У Вишварупы есть сестра Саранью – «быстрая», «проворная» – божественная кобылица, которая производит на свет двух божественных близнецов – Ашвинов. Кроме того, Саранью – мать Ямы и его сестры Ями. Яма стал царем подземного мира и первым человеком, прошедшим через смерть. До него на земле обитали бессмертные боги. Иногда Саранью называют солнечной девой, и она уже предстает в виде прекрасной златокудрой красавицы. Мужем Саранью является бог солнца Вивасвата, который так же, как и его супруга, может по своему желанию принимать облик коня.

Змей – помощник воров

Таким образом, в ранних ведийских мифах мы видим, что трехголовый змей Вишварупа имеет весьма блестящую родословную. Его род происходит от самого творца, а его сестра – божественная солнечная дева и кобылица производит на свет от самого солнца популяцию смертных людей. Однако на значительно позднем этапе мифотворчества образ Вишварупы переосмысляется. Так, в «Махабхарате» он назван демоном (асуром), похитившим скот и лошадей. В борьбе богов и асуров Вишварупа тайно встает на сторону асуров и начинает помогать им. С ним вступает в борьбу громовержец Индра. Для начала он пытается заключить сделку со змеем. Он подсылает к Вишварупе несравненных красавиц – водных дев апсар. Здесь мы видим некий намек на жертвоприношения огненному трехголовому змею. Согласно легендам, в жертву дракону приносились юные девушки, топившиеся воде. Однако соблазнить Вишварупу не удается. Он продолжает помогать демонам – асурам. Тогда Индра, пройдя через очистительные процедуры отпущения грехов, вступает в поединок с Вишварупой и срубает все три его головы. Этот сюжет аналогичен иранскому сюжету о Траэтаоне – драконоборце, который также поразил трехголового дракона Ажи-Дахаку. Ажи-Дахака – Друг – от авестийского «ложь».

Этот сюжет красочно описывается в «Авесте». Траэтаон трижды обезглавливает дракона. Здесь мы видим явную параллель в русскими сказками о Иване-царевиче и Иване – коровьем сыне, убивающем трех многоглавых змеев. В образе Вишварупы мы можем угадать облик кочевников, занимающихся разведением скота. В «Авесте» кочевники – туранцы (отсюда название страны – «земля тура» – «земля быка») постоянно угоняют скот у оседлых скотоводов и земледельцев и приносят его в жертву своему богу – многоголовому змею.

Три брата

По всей видимости, древние индоевропейцы страшились прекращения своего рода пуще самой смерти. Они были уверены, что об их душе позаботятся их потомки и впустят ее вновь в эту жизнь. Когда же человек терял связь со своим родом, являлся изгоем – изгнанным, то ему не на что было рассчитывать. Кто позаботится о его душе на чужбине, среди иноплеменников? Кто впустит ее вновь в эту жизнь. Родиться в чужом обличье для ария было так же противоестественно, как родиться в теле муравья или собаки. По всей видимости, брахманы осуществляли контроль за душами, рождавшимися в их племени. Они знали, откуда пришла душа и каково было ее прошлое рождение.

Весьма интересен в этой связи сюжет о трех братьях. Этот сюжет встречается в русской, иранской, ведийской, а также скифской и других мифологиях.

Так, у скифов была широко распространена легенда о трех сыновьях первого человека Таргитая. От старшего – Липоксая происходит скифское племя автохатов, от среднего брата – Арпоксая – катиары и траспии, от младшего – Колаксая – паралаты.

Как полагают лингвисты, первая часть имени братьев означает «царь», вторая часть соответствует «горе», «глубине» и «солнцу».

Это указывает на сословно-кастовую принадлежность трех племен, ведущих свою родословную от каждого из трех братьев.

Три скифских царства

Согласно легенде вопрос о том, какому из трех братьев владеть Скифией, решается путем испытаний каждого из них. С неба падают священные предметы, сделанные из золота. Это плуг с ярмом, секира и священная чаша. При попытке двух братьев приблизиться к священным предметам они воспламеняются. Однако огонь гаснет, когда к ним подходит младший брат – Колаксай. Само его имя указывает на связь с солнцем – «коло».

Колаксай и его потомки становятся владыками Скифии. Другие братья изгоняются прочь, как не выдержавшие испытание.

Колаксай делит Скифию на три царства. Ежегодно все скифы собираются на торжественную церемонию – принесение жертв священным золотым атрибутам, упавшим с неба.

Исследователи предполагают, что в самих именах трех братьев содержится трехчленное деление мира. Самый верхний мир – это солнце; горы – средний мир. Горы являются связующим элементом между небом и землей; земля и вода – третий мир. Роды паралатов, авхатов, катиаров и траспиев трактуются Б. В. Граковым как различные скифские племена. Другой исследователь – Э. А. Грантовский полагает, что это социальные категории – касты. Очевидно, обе версии имеют право на существование. Плуг с ярмом – это символ земледельцев и скотоводов; секира – символ воинов, священная чаша – символ жрецов.

Суровое испытание

На сосуде из Куль-абы и на сосуде из Частых курганов изображена сцена, как три брата пытаются натянуть отцовский лук. Сделать это удается лишь младшему брату. Остальные братья изгоняются, как не выдержавшие испытание. Здесь мы видим перекличку с известным сюжетом русской народной сказки «Царевна-лягушка», когда братья посылают стрелу и женятся на девицах из того дома, на чей двор стрела упадет.

У Валерия Флакка имеется сюжет о сражении племен, возглавляемых братьями Колаксаем и Арпоксаем. И о гибели в сражении победителя – Колаксая. Это перекликается со скифской легендой о ритуальном убийстве победителя. Можно предполагать, что в основе этой легенды лежал некий ритуальный поединок между претендующими на царское место сыновьями царя. С последующим вслед за ним ритуальным убийством победителя и его торжественным оживлением через вселение души в новое тело.

Похожий сюжет мы видим и в русской сказке «Иван-царевич и Серый Волк» из собрания А. Н. Афанасьева. Иван-царевич добыл при помощи серого волка коня златогривого (символ военного сословия), Жар-птицу (символ огня) и королевну Елену Прекрасную (символ продолжения рода). Однако братья убили Ивана-царевича. Его тело разрубили на куски и разбросали по полю. Это явно ритуальное жертвоприношение в стиле кочевников. Однако Серый Волк оживил царевича, добыв живой и мертвой воды. Оживший царевич появляется во время свадьбы своего старшего брата и Елены Прекрасной. Он прилюдно обличает братьев. Женится сам на Елене Прекрасной. Злых братьев царь сажает в темницу.

Бездетный жрец

Аналогичный сюжет имеется и в «Ригведе». Речь идет о третьем брате – Трите, который упоминается в «Ригведе» более 40 раз. Трита – жрец древнего культа. Его жены-пальцы гонят сому. (Очевидно, приготовление этого напитка нуждалось в постоянном движении.) К нему является Индра-громовержец и вместе с ним пьет приготовленную сому. Трита раздувает огонь на Небе и запрягает коня-солнце, он устраивает огненный ритуал первого жертвоприношения. С другой стороны, Трита связан с водной стихией, с небом и с источниками влаги на земле. Кроме всего прочего именно Трита расчленяет тело змея Вриты-змея, сдерживающего воды, на куски. Именно Трита принимает участие в освобождении коров. Трита – один из трех братьев: само его имя на санскрите – «Третий» – указывает на это.

Согласно реконструкции древнего индийского мифа, три брата родились из золы, брошенной богом огня Агни в воду. Однако два старших брата совершили предательски неблаговидный поступок – они бросили младшего в глубокий колодец. Находясь на дне колодца, Трита озабочен только одним; его не волнует собственная смерть, он страшится другого – Трита бездетен, и он опасается прекращения своего рода. Трита не сможет возродиться к новой жизни без своих потомков. О его душе никто не позаботится и не дарует ей новое тело. Трита жалуется на свою судьбу богам Варуне и Агни и просит у них помощи. Однако он получает спасение не от них, а от божества жреческой молитвы – Брихаспати. Облик Брихаспати весьма интересен. Он золотого цвета, окружен сиянием. Он имеет семь уст и семь лучей, у него сто крыльев. Оружие Брихаспати – это золотой топорик, дубина грома, лук, стрелы, колесница закона. Брихаспати покровитель жертвоприношения и создатель богов, которых он сотворил из ничего. Брихаспати – певец и «господин речи». Он отождествляется с брахманом – жрецом, творящим жертву; он же великая сила, создающая мир. Кроме всего прочего Брихаспати защищает быков. Таким образом, облик этого божества напоминает нам облик семиглавого огненного змея, создателя богов и людей.

Возвращение из мира мертвых

Глубокий колодец, в котором сидит Трита – третий брат, может быть отожествлен с невозможностью нового рождения на земле. Однако молитва Трита была услышана и Трита был возвращен к жизни огненным семиглавым Брихаспати в облике первого жреца, установившего нормы и каноны жреческого ритуала. Аналогичный персонаж, буквально – «третий» имеется и в иранской мифологии. Он также жрец, приготовивший священный напиток хаому (сому).

Как полагают исследователи, образ третьего брата-жреца был переосмыслен и он из жреца древнего индоевропейского культа превращается в изгоя. Братья извели победителя, бросив его в водную пучину. Вода и подземный мир в древней индоевропейской мифологеме отождествлялись. Побывав в третьем – подземном царстве, третий брат обрел живую воду – напиток бессмертия. Иван Водович и Иван Третий из русских народных сказок имеют прямые аналогии с иранским и с индийским Трита. Именно живая вода помогла вернуться третьему брату на землю. Как полагают исследователи, третий брат стоял в центре ритуала, связанного с живой и мертвой водой, – с напитком жрецов, который позволял увидеть скрытое от глаз простых смертных и общаться с душами, находящимися в ином мире. Третий брат – это своеобразный гонец из мира живых в мир мертвых. Он совершает свое путешествие туда и обратно с единственной целью раздобыть средство бессмертия души. Этот гонец возвращается назад, в мир живых, с душой человека; приносит и вселяет ее в новое зарождающееся тело.

«Заложный покойник»

Впоследствии образ третьего брата был переосмыслен в Водяного. Он изображается с рогами на голове, с длиной бородой, опутанным тиной. Он обитает на дне черных водоемов в окружении водяниц и русалок. С ними связано понятие «заложных покойников», которые, по поверьям, становились упырями и злыми духами, топящими людей в воде. Был обычай приносить в жертву водяному черного козла, черного быка и черного петуха. В былые времена в жертву Водяному приносили людей. Вспомним также выражение «В тихом омуте черти водятся». Именно там они и водятся, согласно древнеславянским представлениям. Однако возникает большой вопрос – кто такой черт. В народе он отождествляется с Морским царем или с Водяным. Вспомним новгородскую легенду «Садко – заморский гость». Садко опускается на дно морское, и его путешествие под воду воспринимается им самим и его спутниками как необходимая жертва Морскому царю.

Представления о Морском царе изменились со временем. Раньше он был дракон, а впоследствии приобрел антропоморфный образ. В Древней Греции Морской царь имел имя Тритон. Он живет в золотом дворце на дне моря. Этимология этого имени, а также сюжетная канва мифа сближает Тритона с индийскими и иранскими легендами о Трите – третьем брате, жреце, принесенном своими братьями в жертву. Напомним, что вызволил индийского Триту из глубокого колодца Брихаспати – жрец и создатель богов, имеющий облик семиглавого дракона.

Третий брат

Можно предполагать, что в «Ригведе» еще сохранился облик Брихаспати как божества, которому брахманы – жрецы культа когда-то приносили в жертву животных и людей.

Однако впоследствии это божество было свергнуто со своего золотого пьедестала. Образ Триты был переосмыслен, и он превратился из жреца огненного дракона в его убийцу. Это могло произойти в тот момент, когда жреческое сословие отказалось от прежнего бога и заменило его на новое божество. В Иране эта замена связана с воцарением на престоле бога Ахурамазды и с реформой Заратуштры. Так, в «Авесте» фигурирует Траэтаона. Он показан как убийца трехголового дракона. Имя Траэтаона ассоциируется с именем Трита и с числительным «третий». В «Книге царей» излагается легенда о Траэтаоне. У него есть два старших брата – Пормайе и Кеянуш. Все братья отправляются на поиски своих сестер, которые были похищены злобным огнедышащих драконом Ажи-Дахакой. Дракона, да и то с третьего раза, удалось победить именно Траэтаону, и он по праву получает титул драконоборца. Сестры освобождены. Однако братья предают Траэтаону и убивают его. Как полагают многие историки, сюжет этой легенды восходит к началу кровопролитной и братоубийственной по своей сути войны между Тураном и Ираном.

Мистика

С другой стороны, имеется и мистическая трактовка этого сюжета. Третий брат – жрец культа. В его обязанность изначально входит обеспечение плодородия степных пастбищ, на которых пасутся многочисленные стада домашних животных. Засуха – это бич кочевых скотоводов. Степь высыхает. От бескормицы начинают погибать животные, страдают люди. Ритуал вызывания дождя включал просьбы и мольбы, обращенные к божеству небесного огня – огненному многоглавому дракону, умерить свой пыл. Впоследствии этот ритуал мог быть переосмыслен как срубание голов у огненного дракона. Это могло получить дальнейшее развитие в ритуале встречи нового года. Новый год отмечался кочевниками весной, как раз тогда, когда в степи проливаются весенние дожди и появляется молодая трава. Именно с праздником Нового года впоследствии был связан ритуал убийства огненного дракона. Это нашло свое отражение в сжигании новогоднего дерева – Бадняка. Сам горящий Бадняк, вместо которого часто использовался пень, напоминал своим обликом огненного многоглавого змея. В «Шах-наме» отражены архаичные черты древнего культа, когда Фаридун – драконоборец сам под Новый год облачается в личину дракона. Ритуальное убийство дракона и его последующее сжигание освобождает небесные воды, и на землю проливается плодородный дождь.

Астральные путешествия жреца

Таким образом, легко восстанавливается первоначальный сюжет, характерный для арийской мифологии. Старший брат – воин, средний – скотовод или земледелец, младший – жрец. Обязанность жреца – непосредственный контакт с божеством. Именно жрец, а не воин и скотовод вымаливает у бога прекращения засухи и предотвращает дальнейшую гибель скота; именно жрец возвращает на родину похищенных сестер. Однако старшие братья – воин и скотовод отказываются признать в лице жреца лидера – царя и подло убивают его.

С другой стороны, этот сюжет связан со всей индоевропейской мифологией. Жрец по роду своей деятельности находится на стыке двух миров – реального и иного. Он постоянно совершает астральные путешествия на тот свет, вводя себя в измененное состояние сознания при помощи сомы (хаомы), дабы узнать волю божества. Ему по статусу чужды и противны мирские дела и воинские почести. Его душа озабочена иными реалиями. Иными словами, жрец хоть и живет в этом мире, но он своим сознанием полностью погружен в иную реальность. Ему свойственно находиться вдали от плотских утех и радостей жизни. Его функция – сидеть в глубоком колодце и предаваться постоянной медитации.

Именно поэтому жрецы удалялись в пещеры и подземелья и там, вдали от солнечного света, провидели то, что несведущим людям могло бы показаться несуществующими фантазиями. Жрец – живой мертвец, не от мира сего человек. Он наблюдает за круговоротом душ в телах.

Иван – не дурак

Аскетизм жреца дает ему такие преимущества, которых не имеют погруженные в мирскую жизнь люди.

Его единственная забота состоит в том, чтобы его братья не забыли о нем и зачали новое тело и для его души после того, как он умрет. Однако братья – кшатрии и вайшьи, судя по всему, пренебрегли этой просьбой жреца и оставили его тело и душу гнить в колодце, в котором он и умер. Зачем им впускать в новую жизнь душу жреца, когда они сами претендуют на роль жрецов? Душу жреца выводит из заточения его бог Брихаспати – огненный многоглавый дракон. Именно благодаря его помощи бездетный первый жрец Трита получает возможность вернуться в этот мир. Однако брахман возвращается в мир на правах изгоя – третьего младшего брата, который как будто не в себе. В русских сказках это хорошо всем нам известный персонаж – Иван-дурак. Именно он является непризнанным жрецом, который остается верен своей жреческой функции и в новых своих воплощениях. Иван-дурак только прикидывается дураком. Однако он вовсе не дурак. Он видит многие явления в их совокупности и впрямую общается со своим богом. Это позволяет ему по-прежнему осуществлять свою жреческую функцию, на этот раз тайно от всех. Жрец превращается в средневекового прирожденного колдуна. Он ходит одному ему ведомыми тропами, он общается с одному ему ведомыми существами из иного мира, но он по-прежнему осуществляет свою функцию.

Ведро воды

В общепринятом сказочном варианте Иван-дурак побивает трех многоглавых драконов, отрубая им головы. Этим знаменуется начало новой светлой жизни. Многоглавый враг мертв, зло уничтожено, а добро торжествует. Однако мы видим здесь явное влияние зороастризма. Вероятно, имело место культурное заимствование. Русский фольклор вобрал в себя сюжеты, характерные для периода становления иранской государственности. Но зло не уничтожено окончательно. Два брата подло убивают третьего. В этом могло отразиться противостояние кшатриев и скотоводов и древних жрецов. Согласно «Книге царей», Траэтаона – третий брат – не смог окончательно справиться с драконом. Он сковал его цепями и подвесил в жерле вулканической горы Демавенд. Однако дракон вырвется наружу в конце времен, как только он выпьет живой воды. Этот сюжет перекликается с русской народной сказкой. Иван-царевич сжалился над драконом и дал ему выпить ведро воды. Дракон порвал цепи, вырвался на волю из своего заточения и унес Царь-девицу, предназначенную в жены Ивану-царевичу. Почему такая неожиданная жалость у того, кто должен был расправиться с драконом? Вероятно, она оттого, что некогда (в прошлой жизни) сам Иван-царевич являлся жрецом культа небесного дракона. Трудно убить того, кому ты много лет служил! Здесь мы видим, что Иван-царевич и дракон поменялись местами. Согласно ранней версии «Ригведы» Трита, третий брат, сам оказался в подземном колодце в плачевном состоянии и благодаря жрецу богов Брихаспати он получает освобождение.

Дракон и Иван-царевич тайно симпатизируют друг другу.

Это позволяет нам реконструировать древний мотив, восходящий к индоевропейскому религиозному культу. Жрецы этого культа поклонялись огненному змею. Именно содействие змея и обеспечивало те откровения и провидения, а также благие деяния, которые предсказывали жрецы его культа.

Царь на службе государства

Если рассматривать все эти сказочные сюжеты с исторической точки зрения, то становится очевидным, что ниспровержение брахманов или жрецов совпадает с периодом становления государства. Можно предполагать, что сюжеты легенд о третьем брате появились на свет благодаря Упанишадам и Араньяки. Эти произведения называют ведантой – «завершением Вед». Это уже более позднее время становления арийского общества в долине Ганга. Племенные союзы начинают превращаться в ранние государства, и для обеспечения новой государственной идеологии потребовались новые легенды. Племенные вожди в период около VI века до н. э. приобретают статус царей. Усиление царской власти неизбежно повышало статус кшатриев. В этот период переосмысливается роль кшатрийской касты. Логика здесь проста: если в руках у царей кшатриев сосредоточена власть над людьми, то и в общении с высшими силами первое место должно принадлежать царям. При этом образ брахманов как хранителей ритуальной науки в глазах населения начинает тускнеть. На роль брахманов претендуют не только арии из других каст, но и млеччхи – аборигены Индостана, которые никакого отношения изначально к премудростям арийского жречества не имели. Для них проникнуть в среду «простых ариев» оказалось гораздо легче, чем в мир служителей культа.

«Сидение у ног учителя»

С другой стороны, млеччхам было гораздо легче стать кшатриями, так как перегородка между арийским обществом и аборигенами Индостана не была непроницаема. Кшатрий должен быть дерзким, воинственным и щедрым – этим и ограничивались все требования, предъявляемые к нему. Именно поэтому пополнялась за счет аборигенов в первую очередь воинская каста. К тому же скорость обновления обратно пропорциональна убыли военного населения. Чем больше войн, тем быстрее обновляется состав войска.

В среде кшатриев постепенно стало распространяться мнение, что, мол, эти брахманы видят только внешнюю сторону ритуала, а истинная тайная сторона богослужения им неведома. В кшатрийской среде стали возникать свои брахманы, которые в тайне от жрецов культа передавали молодым кшатриям истины, якобы неизвестные брахманам. Таким образом, исподволь подтачивалась основа брахманизма. Упанишады (дословно – «сидение у ног учителя») как раз и предназначались для тех, кто имел своей целью постижение кшатрийской эзотерики. Иносказательное толкование многих вещей – характерная черта Упанишад.

Именно для периода становления государства характерно стремление вновь обращенных кшатриев занять лидирующее положение в обществе, отринув от себя клан жреческой аристократии. Тут-то, по всей видимости, и возник квазирелигиозный миф о том, что жрец стал рубить голову божества, которому до сей поры поклонялся. Вместе с прежним жреческим ритуалом канули в лету питье сомы и экстатические провидения.

Культурные наследники

Ритуал отслеживания посмертного пути души также сохранился лишь у изгоев. Например, сибирские шаманы в какой-то части сохранили этот ритуал. Они используют его во время камлания. Очевидно, сибирские племена монголоидов долгое время контактировали с индоевропейцами-кочевниками и сумели перенять от них многое. Пусть в усеченном виде, но ритуальная практика индоевропейцев присутствует в шаманизме. С другой стороны, реальные потомки ариев – иранцы и индусы утеряли этот опыт. Все дело в том, что питье сомы, экстатические и оргиастические ритуалы жертвоприношений и зарождения новой жизни были в свое время законодательно отменены и, Иране, и в Индии. Потребовалось низвергнуть в преисподнюю прежнее божество индоевропейцев и утвердить новые божества, освещающие сакральность государственной власти.

Ныне аскетические многолетние бдения присутствуют у аборигенов Индостана в большей части, чем в родах и кастах прирожденных индоариев.

Как ни парадоксально, эстафету перехватили те автохтонные народности и племена, которые в свое время получили первый религиозный опыт от ариев-пришельцев. Чтобы познакомиться с былой культурой ариев, приходится обращаться к культуре соседей, которые сумели донести элементы брахманского культа до наших дней.

Божества души

Вероятно, третий брат появился в индоевропейской мифологии на позднем этапе ее существования. В первоначальном варианте мифа было два брата-близнеца. Один символизирует день, другой ночь. Головы коньков, расположенных на крышах, прялках, элементах домовой резьбы, ассоциируются с братьями-близнецами. Головы коней направлены в разные стороны – в сторону восхода солнца и в сторону заката.

Культ божественных близнецов был характерен для Индии, Греции, Балтии. Так, в латышских народных песнях имеются мотивы о двух сыновьях бога неба Диевса. Сыновья влюблены в свою сестру – дочь солнца. Они по очереди ухаживают за ней, катают по небу на яблоневой лодке. Близнецы зажигают два священных огня на море и едут к своей возлюбленной на двух конях с разных сторон.

На архаичность этого близнецового культа указывает то, что в прусской мифологии также имеются сюжеты, связанные с культом близнецов. Так, в Пруссии почитали идолов двух братьев, выполненных в виде двух столбов, стоящих рядом. Эти идолы героев и предводителей двух прусских племен – Видевута и Брутена. Один из героев был связан с весенним циклом, другой – с осенним. Один близнец олицетворяет жизнь, день, расцвет, другой – сумерки, закат, посмертное существование души. Очевидно, братья-близнецы олицетворяли цикл рождения и смерти. Одни из братьев заботился о душе на этом свете, другой на том.

Можно предполагать, что этот сюжет заимствован напрямую из индоевропейской мифологии. В этом сюжете можно видеть отголосок веры в реинкарнацию души.

Таким образом, братья-близнецы в первоначальном варианте являются хранителями души – на этом и на том свете.

Хранители души

Появление третьего брата знаменует собой следующую фазу развития мифологии. Эта фаза была, по всей видимости, связана с переходом кочевников к оседлому образу жизни и отказу от веры в реинкарнацию. По всей видимости, оседлые иранцы сразу не смогли отказаться от старых богов и к двум существующим божественным братьям-близнецам – хранителям души человека прибавился третий брат, который связывается в фольклоре с темой смерти, с тайными древними культами и с практикой жертвоприношения. Тогда и был придуман квазирелигиозный миф о том, что два брата поместили третьего в глубокий колодец, – т. е. отправили его душу на вечную ссылку в преисподнюю без права возвращения в эту жизнь. Этим самым постулировалось окончательное торжество жизни над смертью. Объявлялось о том, что истинная ценность души человека определяется его поступками, а не принадлежностью к тому или иному древнему роду. Таким образом, вера в реинкарнацию души была переосмыслена. И душа человека из счастливого вечного путешественника из иного мира в этот и обратно превращается в душу скитальца, обреченного на вечное страдание. Такой мотив мы встречаем в джайнизме и буддизме, а также в иных неортодоксальных учениях, возникавших по большей части в среде аборигенов-неарийцев.

Для «придурка» нет закона

С другой стороны, к смене религиозной парадигмы привел раскол среди арийского общества и привилегированное положение возвысившихся кшатриев. Появление третьего брата – слегка придурка и тайного жреца знаменовало собой эту новую парадигму. Для «придурка» нет закона, и отправить его в иной мир вместе с его отжившими многоглавыми божествами – это святое дело для любого уважающего себя воина.

Древний индоевропейский миф о двух братьях-близнецах был переосмыслен. Главным или старшим братом стал кшатрий – воин; средним братом – вайшья, скотовод и земледелец. Третьему, младшему брату – жрецу не нашлось место на земле, и он отправлен был в преисподнюю.

Кроме всего прочего устанавливается социальная иерархия между братьями. Эту иерархию хорошо выразил Ершов в «Коньке-Горбунке»: «Старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак». Социальная иерархия в лучшей степени отвечала потребностям государства, нежели племенная демократия и независимость каст. Таким образом, древний индоевропейский миф о братьях-близнецах, хранителях души человека на этом и на том свете, был переосмыслен в угоду социальному мироустройству. Этот миф был использован для укрепления власти царя, который по своему статусу являлся кшатрием – воином и не терпел конкурентов в лице опального жречества. Недаром миф о трех братьях сохранился именно там, где свои позиции укреплял государственный строй. Это было и в Древнем Иране, Индии, Греции и на Руси. В архаичном варианте миф о двух братьях-близнецах сохранился тоже.

Магия на службе заказчика

По всей видимости, индийские настики – реформаторы брахманизма восприняли аскетизм, присущий представителям арийского жреческого сословия, как некую догму. Они вычленили этот аскетизм в отдельный самодовлеющий принцип. Подражая аскетизму брахманов с внешней точки зрения, они довели его до абсурда. Очевидно, именно поэтому в джайнизме, буддизме делается упор именно на аскетический подвиг каждого конкретного человека. Вспомним, что смерть от голода считается у джайнов лучшей из всех смертей, открывающей врата в страну блаженства. Наряду с этим была переосмыслена доктрина брахманизма. Если первоначально жертвоприношение имело прикладную функцию, а успех обряда определялся результатом, который удавалось достичь после его завершения, то впоследствии сам обряд становился вещью в себе. На брахмана-жреца начинают смотреть как на специалиста, который при помощи своей ритуальной науки может заставить божество сделать то, что хочет заказчик. Брахман в глазах заказчика жертвоприношения становится более уважаемой фигурой, чем все ведийские боги. Это, конечно, большой перекос. Магия становится самодовлеющей дисциплиной. Ритуал приобретал глобальное значение. Отсюда возникает большой соблазн, внешне подражая магическим действиям жреца, копируя его поведение во время богослужения, вызвать тот же самый результат, который вызывает жрец культа. Вера в тайные заклинания зиждется именно на этом. Заклинания обязательно возымеют действие, если они произнесены правильно. Смысл же заклинаний постепенно улетучивается.

Мечты царя

В эпоху Упанишад, с VIII по III век до н. э. происходит смена религиозной парадигмы. Цель жертвоприношений уже не сводится к банальному достижению благополучия, счастья, успеха и т. д. Возникает гораздо более глобальная цель: «Посредством жертвоприношений человек приобщается к Небу!» Понятное дело, что приобщается тот человек, кто заказал брахману жертвоприношение. Пока длится ритуал, заказчик находится на седьмом Небе, для него не существует ни врагов, ни болезней, ни вражды, ни смерти. Целью ритуального становится желание как можно дольше времени находиться в таком блаженном состоянии. Это объясняет многие религиозные парадоксы того времени. Некоторые жертвоприношения длились годами, пока у заказчика доставало средств и сил оплачивать услуги жрецов. Другие жертвоприношения хоть и длились недолго, но зато возобновлялись со все возрастающей частотой. Цари и сильные мира сего могли позволить себе пышные жертвоприношения, организованные во славу процветания царского рода. Пока длилось жертвоприношение, царь пребывал в уверенности, что он самый «крутой» на земле, что он равен богам, что его место среди них. Однако все хорошее когда-нибудь кончается. И после завершения жертвоприношения вдруг выяснялось, что другой царь, гораздо более могущественный и успешный, в мгновение ока разрушал царство бывшего «небожителя».

Питрияна

Бывший «небожитель» спускался в земной мир и с удивлением обнаруживал, что вокруг него полно горя, болезней, несчастий. И сам он несчастный и отверженный. Ему не удавалось сохранить ни малейшей толики былого ощущения счастья и могущества. Отрезвление наступало быстро.

Так исподволь постепенно сложилось двоякое отношение к ритуальной практике. С одной стороны, она обеспечивала могущество, с другой – это могущество не было вечным.

Если древние арии считали, что жизнь прекрасна, то их потомки перестали так считать. Путешествие из небесного мира в земной и обратно стало восприниматься не как символ вечного блаженства, а как символ вечного страдания.

Арии считали, что, умерев, человек не выпадает из круга земных воплощений. Ему надлежало родиться в этом мире вновь. О том, когда это произойдет – сразу или через значительное время, – об этом должны были позаботиться потомки ария. Главное, чтобы о человеке не забыли, чтобы его душа не осталась неузнанной. Именно поэтому у индоевропейцев процветали ритуалы возвращения души в мир людей, и не просто в мир людей, а в родную семью и род. Имена предков давали новорожденным. Ритуальные убийства стариков устраивались только для того, чтобы душу старика можно было, не откладывая дело в долгий ящик, вновь наделить новым телом. Этот путь непрестанного движения души из высшего мира в земной и обратно индоевропейцы и арии называли «путем предков» (питрияной).

Круговорот душ и воды в природе

Герой одной из древнейших Упанишад – «Чхандогьи», – царь племени панчалов Правахана Джайвали еще находит поэтические выражения, дабы описать скитания души. Он говорит о духах предков: «Они возвращаются той же дорогой, что и пришли сюда. Сначала они становятся пространством, затем – ветром, потом – дымом, потом – туманом и облаком. Из облака они проливаются плодородным дождем на землю и вновь рождаются здесь, в чреве матери». Мы видим, что странствие души отождествляется с круговоротом воды в природе. Если про круговорот воды мы слышали еще в школе, то про круговорот душ в природе нам в советской школе не рассказывали. Поэтическое отождествление круговорота души с природными явлениями заставило собирателя русского фольклора А. Н. Афанасьева впрямую отождествлять эти явления. Эта точка зрения была представлена в его капитальном труде «Поэтические воззрения славян на природу». Исследователь попался на удочку, приняв метафору за прямое отожествление. Афанасьев много говорит о туче, об огне молнии, о плодородном дожде и видит в этом явления, тождественные круговороту душ в природе. Конечно, природные явления занимали много места в мифологии индоевропейцев и славян, но вряд ли наши предки были так наивны, что не умели отличить природные явления от жизни души. Отождествление жизни души с природными явлениями представлено в заговорах, поговорках, сказках, легендах и мифах. Однако отождествление это нельзя считать полным. У брахманов был собственный мир в голове, и сообразно внутренней логике сакрального мира они проводили свои богослужения. Иносказания, понятные простому народу, появились значительно позже, когда потребовалось упростить ритуал и сделать его доступным для разных слоев общества.

«Путь богов»

Постепенно «путь предков» превратился для потомков ариев в страшную обузу. Пришло понимание того, что из замкнутого круга страданий невозможно вырваться, прибегая только к практике ритуальных жертвоприношений. В Упанишадах мы уже встречаем указание на иной путь. Вступив на этот путь, можно разорвать тяжелую и мучительную цепь перерождений и бесконечных странствований души. Это «путь богов» (деваяна). Выясняется, что этот путь уготован не всем, а лишь избранным, кто в состоянии постичь трансцендентную реальность Брахмана. «Путь богов» завершается не новым возвращением в мир. Душа счастливчика проникает в «мир Брахмана» (брахмалоку). Именно в этом счастливом месте душа остается навсегда. Таким образом был осуществлен отказ от прежней арийской идеологии. Новые жрецы исподволь подменили ее на новую.

Арии считали Брахмана «коровником, где собраны все боги». Жрец культа приобщался к Брахману для того, чтобы обеспечить успех жертвоприношения. Впоследствии потомки ариев стали понимать под Брахманом нечто другое: это то место, куда следует стремиться, чтобы обрести индивидуальное спасение. Брахман стали понимать как Мировую душу, и эта Мировая душа сделана из того же самого теста, что и душа человека.

Как избежать нового рождения

Сливаясь с Мировой душой, человеческая душа (атман) обретала освобождение от тягот земной атмосферы. Возникло представление, что душа человека после смерти подвергается испытаниям. Она подлетает к обители Брахмана – брахмалоке, которая находится на луне. Луна спрашивает душу человека: «Кто ты?» Душе надлежало ответить: «Я – Брахман!» После этого двери открываются в обитель счастья и возвышенная душа влетает в обитель богов, становясь частью самого Брахмана. Таким образом можно было остановить колесо сансары и избавиться от последующих перевоплощений. Но как всегда: сказать легко, а сделать трудно. Душа после смерти тела все время забывала простую истину, что она и есть Брахман. В ответ на провокационный вопрос луны: «Кто ты?» душа лепетала нечто невразумительное. Врата в обитель богов не открывались. Душа была вынуждена вновь возвращаться в обитель страданий. Рыдая и скорбя, она искала новое материнское лоно, войдя в которое ей надлежало вновь родиться. Причем лоно это было порой совсем не такое, какое желала бы в качестве утешения душа. Можно было родиться в роду чандалов и млеччхов. Чтобы родиться в роду дважды рожденных – брахманов и кшатриев, нужно было следовать иным религиозным практикам.

Тайная дверца психики

Кроме того, все понятия брахманической науки в Упанишадах обретают новую грань. Они превращаются в инструмент своеобразного мистического самоисследования. Магическое сочетание звуков, которое надлежит повторять, становится ключом, который позволяет открыть тайную дверцу. Очередной неуспех души обрести вечное спасение трактуется как неудача и неверное понимание мистических компонентов учения. Индивидуализм и психологизм – вот те особенности, которые отличают поздние вариации брахманизма от изначального учения. Центр тяжести переносится с глобального мира и миропонимания в плоскость индивидуального психологизма. Мистическое сочетание священных звуков «Аум» («Ом») является ключом к учению о четырех состояниях сознания человека. В «Мандукья-упанишаде» мы встречаем краткое и афористическое описание этих четырех состояний сознания: АУМ – это прошлое, будущее и настоящее, а также то, что находится за пределами временного фактора. Все это есть Брахман. Брахман есть Атман.

Таким образом ненавязчиво внушается, что душа человека – атман – тождественна Брахману. Тот, кто уверует в это и постигнет эту истину при помощи исследования своей психики, тот не ошибется и в нужный момент на вопрос луны: «Кто ты есть?» ответит: «Я есть Брахман!»

«Не вспоминай его, рогатого!»

Читатель, конечно, может спросить: «Ну, и какое дело мне, современному человеку, до всех этих чертей, многоглавых змеев и прочей нечисти?»

Не будем уподобляться героине Н. В. Гоголя «Мертвые души» Коробочке, которой снится рогатый черт и которая страшно пугается упоминания имени черта. Как считал психоаналитик Карл Густав Юнг, божества, в которые верили наши предки, до сих пор живут в нашем коллективном бессознательном и нередко являются нам во сне. Единственный путь исцеления – это вывести все эти страхи из сферы бессознательного в сферу сознания и осветить их лучом всезнания.

Все дело в том, что наши предки действительно верили в того, кого мы называем сегодня чертом. Это было божество скотоводческого культа. Оно имело антропоморфный вид, козлиную голову с рогами, копыта и хвост. И этому божеству приносили в жертву скот и просили его о приплоде, богатстве, счастье и благополучии. Что было, то было… Из песни слов не выкинешь!

С чертом и его прототипом более или менее понятно. Однако остается еще вопрос по поводу многоглавого божества.

Мы можем предполагать, основываясь на исторических изысканиях, что образ многоглавого змея возник благодаря обряду жертвоприношения, когда на священное древо (Мировое древо) вешались головы отрубленных врагов или умерших родственников.

Как выглядело такое дерево издали? Как новогодняя елка, украшенная пугающими подношениями? Дерево с черепами на ветвях могло восприниматься нашими далекими пращурами как аналог многоглавого змея. Мы предполагаем, что чувства при взгляде на такое дерево у индоевропейца возникали совсем не те, которые могут возникнуть у нас с вами, окажись мы рядом с ним.

Священное древо

Священное древо с укрепленными на его ветвях черепами предков воспринималось как родовое древо и являлось частью ритуала воскрешения из мертвых. Как мы уже говорили, древние индоевропейцы считали голову вместилищем души человека. Жрец культа, зашедший в священную рощу, творил обряд, снимая с ветки и производя определенные манипуляции с черепом предка, которого желал воскресить. Цель этого обряда была понятна и проста: душа человека, чья голова до той поры висела на древе, должна была вселиться в новое тело. При этом череп сжигался или разбивался, а вскоре производилось в надлежащем месте и освященное жрецом зачатие нового тела.

На Кавказе кое-где до XIX века сохранялись обычаи старины глубокой. Правда, на древо уже вешали не головы людей, а головы животных – баранов, козлов, быков и т. д., которые выступали в качестве заместительной жертвы. Сохранились записки христианских миссионеров, которые сбивали со священных деревьев палками эти черепа, не без основания считая этот обряд язычеством в чистом виде. Ныне известно несколько святилищ, наполненных рогами и черепами животных.

У шаманов Западной Сибири поныне сохранился обряд почитания священных деревьев. У ненцев – жителей Севера сегодня известны десятки священных мест, расположенных в укромных и глухих уголках заповедного леса. На поляне обычно находится жертвенник, а деревья, стоящие вокруг такой поляны, увешаны черепами животных: лосей, оленей, медведей, волков, собак и т. д. На таких полянах вокруг священных лиственниц шаманы проводят ритуал камлания. При этом шаманы устанавливают связь с душами предков, просят у них совета или помощи или вызывают душу предка для нового рождения.

Как обеспечить плодородие царя

Арии в качестве священного дерева почитали дерево Ашваттху – смоковницу, или фиговое дерево. Дословно «ашваттха» переводится как «лошадиная стоянка». У священного древа приносили в жертву коня. Культ близнецов Ашвинов как раз связан с почитанием священного древа. В Индии издавна известен ритуал, когда с царем последовательно соотносили четыре священных дерева. Во время этого ритуала жрец, кшатрий, вайшья и представитель низшей касты по очереди подносили царю чаши для омовения. Каждая чаша была сделана из священного дерева. Цель ритуала состояла в том, чтобы обеспечить функцию плодородия. Понятно также, почему священное дерево называют также деревом плодородия… Сохранилось крылатое выражение «фиговый листок». Мы все знаем, что скрывается под ним.

Здесь мы видим, как царь узурпировал жреческую функцию вызывания душ из иного мира. Он вместо жреца получает соответствующие знаки внимания представителей четырех каст и наделяется функцией сакрального проводника из мира мертвых. В былые времена эта функция была закреплена за жрецом – брахманом.

Как полагают историки, изначально образ человеческой души, пребывающей в райских кущах, связан с Мировым древом. Священное древо с черепом человека на нем ассоциировалось с космическим первочеловеком Пурушей, а также с самым первым жертвоприношением, во время которого боги расчленили тело Пуруши на части и изготовили из него четыре касты индийского общества.

Очевидно, арии 3500 лет назад могли принести в Индию обряд поклонения священному древу. Однако этот обряд зафиксирован также и у жителей доарийской Индии (цивилизация Хараппы). В Хараппу обряд почитания священного древа мог попасть непосредственно от северных племен индоевропейцев еще до прихода в Индию индоариев.

Дурной пример заразителен

Обряд вывешивания на священном древе черепов врагов и умерших родственников встречается поныне у народности нага, проживающей на северо-западе Индии. Страна, где практиковали такой ритуал, называлась в древности Нагадвипа, – дословно «Страна нагов». Вообще надо отметить, что с корнем «нага» связано большое число индийских топонимов. Народности и племена нага живут не только в самой Индии, но и за ее пределами – на северо-западе Мьянмы. Нага не без основания считают «охотниками за черепами». Издревле мужчины племен и народностей нага (всего известно около 20 племен и народностей нага) убивали своих врагов, а отрезанные головы вывешивали на священные деревья. Под тропическим солнцем головы усыхали до невероятно маленьких размеров. Нага по сей день хранят эти головы-талисманы и считают их источниками силы. С ними связаны всевозможные обряды плодородия. Есть все основания полагать, что монголоидное население северо-запада Индии и Мьянмы переняло обряд «коллекционирования» голов у индоариев и даже у еще более древних праиндоевропейцев.

Мужчина нага должен был принести жрецу одну или несколько голов, только тогда он может взять себе в жены девушку и завести детей. Этот обряд напоминает обряд инициации, существовавший до недавнего прошлого в Индонезии. Молодежь враждующего племени совершала ночные вылазки на территорию врага. При помощи тайных засад и всяческих ухищрений молодежь узнавала имя того или иного местного жителя и после этого похищала и убивала его. Отрезанную голову приносили местному жрецу, который разрешал убийце – прошедшему инициацию юноше – заводить семью. Именем погибшего нарекали первенца. По сути дела, этот обряд чем-то напоминает и обычаи скифов, ариев, индоевропейцев и других кочевников.

Гирлянда из человеческих голов

Можно предполагать, что на каком-то этапе у нага имело место «культурное» заимствование.

В доказательство возможного заимствования можно привести следующие детали видового фильма, снятого этнографами у одной из народностей нага.

Жрец нага во время современной церемонии инициации облачен в специальный костюм. У него на шее на специальном шнуре висит уже не подаренная юношей голова; ее место занял муляж. На голове у самого жреца надето нечто напоминающее конусообразный шлем, а голову жреца венчают два бычьих рога. Юноши и девушки, проходящие обряд инициации, танцуют «танец скота», быстро перебирая и дрыгая ногами характерным для животных образом. Они также играют на пастушеских флейтах. Все эти детали указывают на то, что заимствование культа могло иметь место у скотоводов, коими и были праиндоевропейцы и арии.

Очевидно, на шее у жреца нага, которого все называют царем, в былые времена висел не муляж головы человека, а самые настоящие головы людей, высохшие до миниатюрных размеров. Именно такие гирлянды из черепов на шее мы видим на изображениях индийской богини Кали. В индийской миниатюре, как и вообще на Востоке, принято изображать демонов со зверскими лицами и с гирляндами голов на шее, танцующими вокруг ритуальных костров. Причем головы на гирляндах гораздо меньше по своим размерам, чем настоящие.

С другой стороны, у скифов известен обычай приторачивать к седлу головы врагов. Головы также гораздо меньшего размера, чем нужно. На позднем этапе существования скифского общества эти головы стали заменять антропоморфными бляхами-талисманами из металла. На сбруе коня висело несколько бронзовых или покрытых позолотой изображений голов. Вероятно, в давние времена имел место кровавый обычай добычи голов. Имелась специальная технология сушки голов на высоком сухом древе без листвы под лучами солнца. Голова порой ссыхалась до размеров теннисного мяча.

Предки германцев, славян, кельтов и балтов сушили головы своих недругов, надев на палки и жерди, воткнутые возле жилища. Головы-талисманы выполняли охранительную функцию. Вспомним в этой связи, как выглядит жилище русской богини смерти Бабы-яги. Ее избушку окружают жерди с черепами.

Известны также средневековые изображения танцующих мангусов с гирляндами из человеческих черепов.

Обычно на средневековых монгольских и бурятских рисунках мы видим мангусов в крайне неприглядном виде. Но надо понимать, что такая трактовка вторична. Так, Великая мать – прародительница и охранительница рода у праиндоевропейцев превратилась в злую демоницу.

Рис. 53. Демоница мангуса. Монголия. Реконструкция автора

Горесть утрат и радость возвращения

Можно реконструировать древний обычай кочевников-индоевропейцев таким образом: люди умирают и зимой и летом. Никто не застрахован от этого. Копать могилы в каменистой степи занятие не очень-то приятное. К тому же не было в давние времена железных лопат. Поэтому голова покойника, как вместилище души, отрезалась, а тело сжигалось. Табун продолжал движение, кочуя по степи. Голову сохраняли и, прибыв к тому месту, где устраивались заупокойные службы, вешали голову на священное древо. Вероятно, на таком дереве оказывалось сразу много голов. За время выпаса скота успевал умереть не один покойник. Прибавьте к этому еще вражду племен, набеги неприятеля и незапланированные смерти от болезней. Когда кочевое племя возвращалось на зимнее стойбище, в кибитках уже имелось немало голов – своих и чужих. Эти головы вешали на священное сухое дерево. Под воздействием ветра и солнца они ссыхались до небольших размеров. Весной, когда начинала пробуждаться природа, устраивали специальный обряд ритуальных похорон. Дерево, обложенное хворостом, сжигалось вместе с черепами, висевшими на нем. После этого проводился праздник возрождения жизни, праздник любви. Во время этого праздника, который длился неделю, а то и больше, игрались свадьбы и молодые пары соединялись узами брака. Имена погибших и умерших своей смертью давали зачатым в тот день детям. При этом считалось, что душа покойника вселяется в новое тело и возвращается в мир живых.

Горящее дерево с черепами людей на его ветвях могло вызывать стойкую ассоциацию с огненным многоглавым змеем. Впоследствии этот обряд получил свое развитие у южных славян, когда под Новый год сжигают сухое дерево Бадняка. По уголькам били кочергой, гадали и проговаривали специальный текст – формулу успеха и возвращения из мертвых.

Когда мы наряжаем под Новый год елку, украшаем ее огнями и гирляндами, то даже и не предполагаем, что этот обряд для чьей-то души когда-то был пропуском в новую жизнь.

Родовое древо человека

В древних индийских текстах сакрализуется родовое древо человека. Оно уподобляется священному дереву. В «Матсья-пуране» присутствует описание четырехугольного жертвенника с арками из четырех деревьев. Каждое из этих деревьев соответствует одной из четырех индийских каст. Такое устройство алтаря отсылает нас к самому первому жертвоприношению космического первочеловека Пуруши. Согласно «Ригведе», «Атхарваведе» и «Шатапатха-брахмане», тело первочеловека было расчленено. Из разных его частей были «изготовлены» четыре касты: брахманы-жрецы, кшатрии-воины, вайшьи-скотоводы и земледельцы и шудры – низшая каста. Таким образом, каждая каста имеет свое собственное родословное древо, которое отождествляется со священным древом.

У ариев был ритуал жертвоприношения человека – пурушамедха. Цель его проведения состояла в том, чтобы поддержать заведенный мировой порядок. При этом тело жертвы расчленялось. Разные члены отождествлялись с различными кастами древнеиндийского общества: голова – с брахманами, руки – с кшатриями, бедра – с вайшьями, ноги – с шудрами. Ритуал проходил у священного древа или жертвенного столба. При этом разные члены отождествлялись не только с разными кастами, но и с элементами космоса. Арии были уверены, что от проведения этого ритуала зависело благополучие всего индийского общества и каждого индивида в отдельности. Впоследствии ритуал жертвоприношения человека – пурушамедха был заменен на ритуал жертвоприношения коня – ашвамедха. При этом череп коня, шкура и передние ноги вешались на священное дерево. Глаза коня отождествлялись с солнцем. В русской народной сказке имеется сходный мотив жертвоприношения коня: Иванушка-дурачок (жрец) пасет в ветвях дерева своего коня. В другой народной сказке «Сивко-Бурко» из собрания А. Н. Афанасьева Иван-дурак выезжает на поиски царевны на трехногой кобыле. Выехав в чистое поле, он приносит в жертву кобылу, сдирает с нее шкуру и вешает на забор вокруг скотного выгона. После этого Иван-дурак призывает к себе Сивку-Бурку. Таким образом, мотив жертвоприношения коня присутствует и в русских народных сказках. Этим устанавливается единство происхождения русского и индийского этносов.

Тайна «дерева Езуса»

Не стоит питать иллюзий по поводу происхождения ритуала жертвоприношения скота и прочих животных. В далекие времена индоевропейского единства он существовал наряду с ритуалом жертвоприношения человека. На это указывают многочисленные параллели в мифологии индоевропейцев. Из текстов римского поэта I в. Лукана и средневековых толкований на его сочинения следует, что у кельтов существовал бог Езус. Нельзя исключать, что в жертву этому богу когда-то приносили людей. При этом тело жертвы расчленялось и вешалось на дерево. Езус обычно изображался с ритуальным топориком или серпом в руке, стоящим у омелы. С «деревом Езуса» ассоциировался бык. Вероятно, впоследствии в жертву Езусу друиды стали приносить быка, вешая его голову и шкуру на омелу. Омела – это вечнозеленое растение-паразит, растущее на ветвях других деревьев. Оно разрастается пышным и густым кустом. Ветви омелы срезают во время зимнего и летнего солнцестояний, которые ассоциируются со смертью и возвращением из мертвых. Срезанные ветви омелы развешивают внутри и снаружи дома, а также в помещении для скота. Омела также ассоциировалась с божественными близнецами. Сдвоенные листья и ягоды омелы символизируют собой высшую плодотворную потенцию. Они использовались кельтскими друидами во время проведения свадебных церемоний.

Таким образом, древний мотив почитания священного древа у кельтских друидов сохранился. Однако в качестве древа предков стала почитаться омела. Срезание ветвей омелы и помещение этих ветвей в спальню молодоженов является свидетельством непрерывности родословной человека и веры в перевоплощение души. Друиды срезали ветви омелы золотым серпом и, собрав людей, проводили праздник любви, сопровождаемый танцами и весельем. Считалось, если женщина носит ветку омелы с собой, то это способствует зачатию.

Таким образом, друиды напрямую отождествляли священное древо предков с родовым древом человека.

Римский поэт Вергилий в «Энеиде» описывает, как Эней по совету Сивиллы срезал ветвь омелы – «золотую ветвь» и спустился в подземное царство для свидания со своим отцом. Очевидно, этот сюжет указывает на древний ритуал нисхождения в царство мертвых и вызволения из него своих родственников. Дж. Фрейзер в своей книге «Золотая ветвь» связывает ритуал добывания омелы друидами с ритуальным обычаем убийства жрецом своего предшественника. Этот обычай существовал у жрецов святилища Дианы на озере Неми. Молодой жрец культа убивал своего старого предшественника.

Подземное путешествие Ивана-царевича

Здесь мы видим четкую параллель с русским сказочным персонажем. Иван-дурак рубит головы Змею Горынычу, добывает невесту и Жар-птицу и отправляется в иной мир, убитый своими братьями. Однако впоследствии он чудесным образом воскресает из мертвых. Все члены его тела, собранные и сложенные вместе Серым Волком и окропленные живой водой, срастаются воедино.

Таким образом, можно восстановить изначальный сакральный мотив древнего индоевропейского мифа: убитый жрец является гонцом из мира живых в мир мертвых. Он послан с поручением к хозяину преисподней. Он находит в царстве мертвых царевну и с позволения тамошнего царя вступает с ней в брачную связь. От этого действа зависит благополучие живущих на земле его родственников.

Образ Ивана-дурака или Ивана-царевича сакрализуется. Он сознательно приносит себя в жертву и лишает возможности иметь продолжение в виде своего потомства на земле. Его родовое древо обрубается, и род его прекращается. Некому позаботиться о его душе и вызвать ее из царства мертвых. Однако помощь приходит откуда не ждали – царь мертвых разрешает живой душе царевича жениться на своей дочке. В результате этого брака наоборот, заключенного в царстве мертвых, Иван-царевич вновь рождается на земле. Этот сюжет в разных вариациях мы видим во многих русских народных сказках, например, в сказке о Царь-девице. Спящая Царь-девица – это образ, аналогичный спящей царевне. Посланник из мира живых пробуждает дремлющие в ее груди силы, и она возрождается к жизни. В сказке разбуженная Царь-девица преследует Ивана-царевича три года и настигает его в его родном городе. Царь выдает ей сына в обмен на грозный ультиматум – разрушить славное царство. Тут и выясняется, что у Ивана-царевича за три года успело вырасти два взрослых сына-близнеца, которые росли не по дням, а по часам… Этот сюжет позволяет нам соотнести его с аналогичными сюжетами о близнецах в других индоевропейских мифологиях. Таким образом, перефразируется древний сюжет о чудесном рождении солнечных братьев-близнецов. Жизнь продолжается, и душа Ивана-царевича может быть спокойна – у него есть наследники, зачатые и рожденные чудесным образом от царевны подземного царства. Смерть ему больше не угрожает, его наследники смогут возродить его душу из небытия.

Грустная история Орфея

Путешествует в мир иной и герой греческих мифов Орфей. Он сын фракийского речного бога, и его связь с водной стихией вполне очевидна. Орфей славится как певец и музыкант. Его дарованием восхищаются не только люди, но и небожители. Он является спутником аргонавтов в походе за золотым руном. Жена Орфея Эвридика умирает от укуса змеи, и Орфей отправляется в царство мрачного Аида на ее поиски. Орфей покоряет владыку царства мертвых Аида и стража мертвых Кербера своим музыкальным мастерством, и те обещают ему отпустить его жену. Однако Орфей нарушил обещание и оглянулся, дабы убедиться, что его жена следует за ним. Эвридика навсегда остается в царстве мертвых.

Согласно мифу, Орфей почитал бога солнечного света Гелиоса и совсем не почитал бога плодородия Диониса. И за это был наказан Дионисом. Менады растерзали тело Орфея и разбросали его части повсюду. Тело Орфея собрали воедино музы и погребли его, а вот голова, согласно мифу, плыла по реке, пока не достигла острова Лесбос. Она была выловлена местными жрицами; пророчествовала и творила разные чудеса. По версии, изложенной Овидием, Орфея растерзали вакханки. Очевидно, это произошло от нежелания Орфея вступать с ними в брачную связь. Душа Орфея после смерти спустилась в аид и соединилась с душой Эвридики.

Таким образом, легенды об Орфее и Садко имеют весьма прямые параллели. Оба чудесные музыканты и певцы. Они отправляются в гости в царство мертвых, дабы обрести там жену. Римский поэт Лукан упоминает кельтского бога Тевтата, которому приносили жертвы. Эти жертвы топились в воде. Вероятно, таким образом друиды отправляли гонцов в царство мертвых, чтобы вывести из него души томящихся в нем людей. В этой связи может быть переосмыслен и общеиндоевропейский миф о боге-громовержце и его змееобразном противнике, скрывающем в своем подземелье людей и скот. Посланец людей и первый жрец Трита был отправлен в преисподнюю, дабы помочь богу-громовержцу Индре освободить украденных коров. Вероятно, в первоначальном варианте индийского мифа в подземелье содержались не только украденные коровы, но и люди. Этот сюжет весьма характерен для славянской мифологии. Змей Горыныч уносит царевну, похищает людей и держит их в неволе. Могучий богатырь Добрыня (добро) побивает змея и освобождает из подземелья пленников.

Царство мрачного Аида

Что касается древних греков, то им всегда представлялось, что место, где пребывают души покойников, весьма мрачное. Аид буквально означает «безвидный», «ужасный». Аид постоянно находится в своем подземелье вместе со своей супругой Персефоной, которую он похитил, когда та собирала на лугу цветы.

Поневоле мы отмечаем явные сюжетные параллели с русскими народными сказками конца XIX века, записанными фольклористами. Змей или Кощей Бессмертный унес красавицу, когда она собирала цветы на лугу. Нельзя исключать вторичного заимствования у греков. Однако и у славян в былые времена имелись весенние обряды принесения в жертву молодой цветущей девушки-девственницы ранней весной, когда вся природа расцветает. Впоследствии ритуал был заменен на сжигание куклы Мары-Маринки.

Аид – обладатель несметных человеческих душ, а также скрытых в земле несметных сокровищ. У Аида имеется чудесный шлем, делающий его невидимым. Здесь угадывается явная параллель с шапкой-невидимкой, которой завладел Иван-дурак. У Аида в Греции было мало почитателей. Ему был посвящен храм в Элиде. Один раз в год в нем отворялись двери. Это делалось подобно тому, как один раз в конце своей жизни люди могут войти в царство смерти. Входить в храм Аида разрешалось лишь священнослужителям. Однако с Аидом рискнул сразиться Геракл. Во время этого поединка он ранит Аида и похищает стража царства мертвых злобного пса Кербера. Отечественный персонаж Иван-царевич пошел куда дальше: он убивает трехглавого змея, педантично отрубая все его головы. Этот акт свидетельствует о торжестве жизни над смертью. Однако дракон все же продолжает жить в своих иных, более грозных ипостасях. Ивану-царевичу пришлось сразиться и убить еще девятиглавого и двенадцатиглавого змея. Только тогда победа оказывается окончательной. Этот трехчастный поединок с хозяином преисподней можно истолковать как влияние зороастризма. Окончательное освобождение и воскрешение из мертвых наступит тогда, когда будущему драконоборцу удастся умертвить скованного цепями дракона Ажи-Дахаку.

Как выкупить «мертвые души»

Таким образом, для всей индоевропейской мифологии характерно, что аид является не тем местом, куда все стремятся. Согласно Гомеру, тени умерших блуждают в мрачных глубинах аида на лугу поросшем асфоделами. Гомер также называет в аиде и место для праведников – елисейские поля, или элизиум. Здесь мы видим, что царство мрачного Аида уже дифференцировалось, в нем появились зоны для vip-персон, хорошо зарекомендовавших себя в этой жизни. В этом также можно усмотреть влияние зороастризма.

Предки индоевропейцев полагали, что душе человека особо делать нечего в царстве мертвых. Напряженная и радостная жизнь проходит в мире живых. Именно с этим связаны были ритуалы вызволения из царства мертвых своих родных и знакомых и заботы о скорейшем возвращении в жизнь себя самих и своих близких. Из мира мертвых вызволялись также души скота. Этому были посвящены особые ритуалы скотоводческого культа, которые, впрочем, не сильно отличались от ритуалов вызволения из заточения человеческих душ. Принцип здесь довольно простой – надо заарканить душу скота или человека и принудить ее родиться в новом теле.

Как живучи древние мифы! Вспомним жизнерадостный оптимизм, с которым Чичиков из «Мертвых душ» пытается выкупить мертвые души у помещиков и выдать их за живых. В этом произведении Гоголь, несомненно, опирался на древние индоевропейские параллели. В былые времена индоевропейского единства «выкупать» души у царя мертвых дозволялось лишь жрецам. Они приносили в царство мертвых подарки, ублажали слух царя своими сладкими речами и песнопениями, игрой на древних инструментах. В результате они возвращались в мир, несся с собой целую «авоську» душ, которые они раздавали членам только своего племени.

Как тарас бульба убивал своего сына

Убедить того или иного земного царя, что у него родится душа его умершего отца, было несложно. Другое дело, что жрецу на самом деле надлежало убедиться в том, что это так. Выдать чужую душу за душу предка не дозволялось. Это было чревато всякими нехорошими последствиями. Древние индийские мифы полны историй о том, как в роду царя рождается его заклятый противник, а то и демон. Вырастая, демон убивает отца и уничтожает весь его род, а также транжирит все богатство царя и пускает его на ветер, разоряет царство. Жуткая история… Не пустить в царский род врага или демона была первейшая обязанность жреца-брахмана, обслуживающего царские интересы. А если жрец подкуплен врагом и специально пускает в царский род души неприятелей? В общем, головной боли у индийских жрецов и царей хватало, да и не только у них. Вспомним, всем известную строчку из произведения Гоголя «Тарас Бульба». Бульба обращается к сыну с такими словами: «Я тебя породил, я тебя и убью!» И убил-таки. Бульба отдал приказ казакам заманить Андрия в лес и убил его собственноручно. Перед смертью Андрий только и успел прошептать имя любимой панночки. Мораль проста: нечего путаться с дочкой неприятеля. А вспомним Шекспира, его трагедию «Ромео и Джульетта». Враждующие кланы Монтекки и Капулетти никак не могли примириться с их внезапной страстью. Хитрость с инсценировкой смерти не удалась. Дело окончилось плачевно – оба влюбленных ушли в мир иной. Души их, вероятно, встретились в ином мире. В другой раз, в следующей своей жизни, они будут аккуратнее и родятся в дружественных кланах.

Подмена принципа веры

Однако жрецы на то и жрецы, чтобы отличить чужую душу от родственной. Для своих – вечная жизнь в родном клане, для чужих – вечное изгнание и небытие. Этот принцип исповедовали арийские жрецы. Религиозная реформа Зороастра внесла в этот принцип существенные коррективы. Несмотря на то, что в зороастризме все еще существовали касты, родственные отношения перестали играть главенствующую роль. Своими стали считать души, рожденные в святом духе. В «Гатах» Заратуштра пишет: «Я хочу сказать о двух духах в начале бытия, из которых светлый (Спента-Майнью) говорит злому (Ангро-Майнью): «Не согласуются у нас ни мысли, ни учение, ни воля, ни убеждения, ни слова, ни дела, ни наша вера, ни наши души». Напомним, что это говорит один божественный брат-близнец другому. В результате произошел раскол на Небе. Один из близнецов был ввергнут в ад, специально для этого созданный. Вслед за ним отправились и его последователи – ненавистные туранцы. Напомним, что иранцев и туранцев связывали родственные узы. И те и другие были выходцами из Великой степи.

В результате появились изгои – не принимающие единого бога. Родственные связи при этом отступают на второй план. Изгоями запросто могли стать родственники, исповедующие чужую религию. Родство в боге становится главным объединяющим стержнем представителей разных каст и социальных групп населения. Это впоследствии перекочевало и в новые религии: иудаизм, христианство, ислам. Лозунг «Мы – братья по вере» подменил лозунг «Мы – кровные братья». Братьями и сестрами стали называть незнакомых людей, которые придерживались одних и тех же религиозных принципов.

Быть может, на этом историческом этапе реформации древних религиозных культов и возник сюжет о третьем брате-жреце Трите, посаженном в колодец своими кровными братьями. Вероятно, Трита (Иван-дурак) исповедовал старые религиозные догмы, за это и был наказан. Но по милости многоглавого Брихаспати – своего бога – Трита был возвращен к новой жизни. Древняя арийская вера пробила себе дорогу сквозь дебри реформации.

«Свобода, равенство, братство»

Таким образом, мы видим, что опасение арийских жрецов, что в род брахманов и царей могут проникнуть иноплеменники, впоследствии вылилось в попирание принципов родственных связей и провозглашение нового принципа – религиозного братства. Однако и в религиозной общине случаются разногласия. Вспомним известное изречение Иисуса Христа, обращенное к апостолу Павлу: «Отойди от меня, сатана! Ты мне соблазн! Потому что ты думаешь не о том, что Божье, а о том, что человеческое». Родственными душами во многих религиозных общинах объявляются те, кто придерживаются единых принципов веры и пренебрегают принципами родства. До своеобразного логического завершения этот принцип довели масоны. Их лозунг: «Свобода, равенство, братство» использовали якобинцы и большевики.

Революционеры не верили в переселение душ. Они верили в торжество человеческого разума. Верность идеалам провозглашалась как первейший принцип, объединяющий людей. Однако в том-то и дело, что говорить можно одно, а думать о другом. Революционеры попали в ловушку догмата веры. Догматическое поведение не отменяет самую разнообразную мотивацию. Вспомним иезуитов, которые успешно мимикрировали под адептов других религиозных течений и конфессий, чтобы установить над ними тайный контроль и захватить власть в свои руки.

Так или иначе, жреческий принцип отслеживания той или иной души и рождение этой души в определенном роду гораздо более продуктивен. Душа стремится родиться в сообществе душ, ее достойных. В функцию арийского жреца входило и отслеживание незыблемых принципов родства. Что на Небе – то и на земле.

Из царства света – в царство тьмы

Однако вернемся к священному растению омеле. В русских сказках существует сюжет, когда Баба-яга прикасается заговоренным прутом к прекрасной деве и погружает ее в вечный сон. Иван-царевич пытается разбудить деву и вернуть ее к жизни. Этакие Ромео и Джульетта в русском фольклоре…

Быть может, в этом сюжете отразилось двойственное отношение к священному древу предков: ветвь, срезанная с этого древа, может принести смерть. Здесь имеет место смысловой перевертыш: древо жизни индоевропейцев под влиянием новых религиозных идей превращается в древо смерти. Старые культы пугают приверженцев новых религий.

Однако похожий сюжет есть и у германцев. У них на тот свет отправляется юный бог Бальдра. Его случайно убил стрелой, сделанной из прута омелы, слепой бог Хед. Тело Бальдра помещают в лодку и, оттолкнув от берега, поджигают. Жена Бальдра умирает от горя, и ее тело также кладут на погребальный костер мужа. В этом костре сгорает и тело принесенного в жертву коня героя.

Казалось бы, ритуал окончен. Умершего и его супругу не вернешь. Но нет! Брат Бальдра – Хермод отправляется на тот свет, дабы вывести душу умершего на свет божий. Хозяйка царства мертвых дает согласие отпустить душу Бальдра из царства смерти. Однако все дело портит злокозненный бог Локи. Он не желает возвращения Бальдра из царства мертвых, и герой остается на том свете.

Здесь мы видим один из вариантов индоевропейского сюжета о двух братьях. Один из них становится вечным изгнанником.

В этом мифе говорится о том, что у Бальдра были белые ресницы и золотые волосы. Это явный ремейк мифа о двух солнечных братьях-близнецах. Один из братьев является олицетворением дневного солнца, другой олицетворяет ночное солнце, скрытое во тьме.

Живой или мертвый?

В славянской мифологии сохранился вид погребального обряда, который назывался навь. Если обряд выполнен правильно, то покойники – навьи перестают беспокоить живых и отправляются в обитель умерших – Навь. Однако не все покойники смиренно покидали этот мир. Души некоторых из них настойчиво просят у родственников, чтобы те вернули их в мир живых. Присутствие покойника выражается в беспокойных снах, могут возникать галлюцинации – видения. У молодых членов семьи может проявляться повышенная сексуальная активность. Все это недвусмысленно указывает на то, что души покойников не удовлетворены своим нынешним положением и настоятельно просят у членов их семьи о создании нового тела. Как правило, душа на сороковой день после смерти отправляется в царство мертвых – Навь и перестает беспокоить родственников. Однако если этого по какой-либо причине не произошло, навьи – покойники могут продолжать свои попытки вернуться в мир, они преследуют своих родственников и буквально не дают им покоя. На этот случай у славян выработался определенный механизм действия. В языческие времена были распространены представления о навьей косточке, которая никогда не разлагается в трупе. Эта мелкая кость стопы или пясти имеет вид боба. В этом случае надлежало вырыть труп, отыскать навью косточку, извлечь ее из тела и сжечь, а пепел бросить на могилу. Это являлось знаком для души умершего: уходи подобру-поздорову, мы ничем не можем тебе помочь!

Можно предполагать, что желание отпугнуть покойника и вообще боязнь иметь с ним дело – это позднее приобретение славян, связанное с новым религиозным культом. Христианские пастыри не поощряют желание паствы посещать кладбища на Пасху и кормить усопших.

Свой или чужой?

Южные и западные славяне были уверены, что навьи определяют судьбу родившегося младенца. Они собираются у его колыбели и решают: суждено ли ребенку долго жить и какова будет его судьба. О своем решении навьи информируют живых – они оставляют на лице младенца определенный знак. Это знак скорой смерти («роковой знак»). Умением читать эти знаки славились колдуны, которые унаследовали свое искусство еще от древних жрецов скифов и праиндоевропейцев. Колдуны также имели возможность видеть и общаться с душами умерших. Они могли уговорить навий отменить свое решение по поводу младенца. Здесь мы видим явный пережиток древнего культа, когда умершие предки сами решают, кому надлежит родиться в их роду на земле. Чужеродцев они отметают и заставляют их души покинуть тело еще во младенчестве. Делается этого для того, чтобы чужеродная душа, появившаяся в роду предков, не стала после того, как возмужает, причиной гибели рода.

Умершие или убитые иноплеменники считались враждебно настроенными и после своей смерти. Их представляли себе в виде волосатых злокозненных существ. Их также обвиняли во внезапной смерти члена родового коллектива. Украинские навки, мавки, болгарские нави встречают взрывом негодования каждое рождение ребенка в семье. Они сосут кровь у рожениц и могут стать причиной гибели новорожденного. В «Повести временных лет» разразившаяся эпидемия приписывается враждебным мертвецам-кочевникам, которые скачут на своих невидимых конях по улицам города и сеют смерть среди горожан. «Навье бьют полочан» – говорится в повести.

Для своих покойников у восточных славян существовал особый Навий день, или день поминовения. Он отмечался весной и ранней осенью. В этот день (Навский велик-день, Мавский велик-день, Мертвецкий велик-день) живые накрывали стол для умерших покойников, открывали все окна и двери и приглашали их войти в дом. Иногда угощение ставили на чердачное окошко или крышу, дабы не смущать умерших своим присутствием. Приглашали мертвецов в дом, для того чтобы они не забыли дорогу в него и смогли найти эту дорогу в своем следующем рождении. Своих мертвецов не желали отпускать далеко от дома, надеясь на их скорейшее возвращение в мир живых. Этот обряд был продиктован и чисто практическими соображениями: душа предка, родившаяся в родной семье, в свое время позаботится и о родителях, когда те оставят этот мир. Она впустит их в родную семью.

Гаруда – пожиратель змеев

Таким образом, мы можем предполагать, что богоподобные предки представлялись древним индоевропейцам не совсем в человеческом обличье. Они имели общее змееобразное туловище и много голов. Единое тело указывало на родовую принадлежность предков; голова же почиталась как вместилище индивидуальной души.

Зороастр, по сути дела, уничтожил культ божественных предков, заменив его новой религиозной концепцией – единством и родством людей, верящих в единого бога. Именно поэтому был объявлен враждебным культ предков, а те, кто его по-прежнему исповедовал, были объявлены врагами. С многоглавым драконом – символом родового древа, надлежало бороться и победить его. Борьба между родовыми принципами и новой религиозной верой запечатлелась и на уровне символов. Птица – символ святого духа вступила в схватку с многоглавым змеем. В индуизме это нашло свое выражение в легендах о непримиримой борьбе птиц, возглавляемых Гарудой, со змеями. Гаруда – царь птиц. Его имя переводится как «пожиратель». Гаруда «пожирает» змеев. В Ведах Гаруда ни разу ни упоминается. Однако в поздней ведической литературе он отождествляется с конем-птицей бога солнца. Часто и он сам является олицетворением солнца. Солнечный конь-птица, как мы помним, это частый персонаж русских и вообще славянских сказок. Именно на таком волшебном и крылатом коне Иван-царевич выезжает биться с многоглавым змеем. В индуизме Гаруда стал ездовым животным бога Вишну.

Война со змеями

Что касается прочих индуистских мифов о Гаруде, то их сюжет постоянно вращается вокруг борьбы со многоглавыми змеями – нагами. Это символическая битва солярного героя с его хтоническим противником. Сюжет этой битвы не мог появиться раньше появления противника бога. Как мы помним, идея дьявола – родоначальника всяческого мирового зла – принадлежит Зороастру. Почитание огня – символа солнечного света – является характерной чертой зороастризма.

В индуистских мифах Гаруда похитил у нагов амриту – напиток бессмертия. Потеря столь важного сокровища сделала нагов смертными. О бессмертии здесь можно судить как иносказательно, так и в практической плоскости. Что касается иносказания, то индусы, потомки ариев, отказались от культа предков. Сама идея реинкарнации – фактического бессмертия души стала по большей части достоянием индийского фольклора. Некую реальную основу можно увидеть в идее напитка бессмертия. Зороастр запретил жрецам принимать во время богослужений хаому (сому). После этого акта исчез культ галлюциногенных видений и разговоров жрецов с предками. Сама реальность мира предков оказалась под вопросом.

О позднем происхождении мифов о Гаруде свидетельствуют факты. Впервые изображения Гаруды появляются на индийских монетах IV–V веков н. э. Впоследствии эти изображения становятся принадлежностью любого вишнуитского храма. Сюжет борьбы Гаруды с многоглавым змеем встречается в мифах народов Центральной Азии и Южной Сибири. Герой получает «трудное поручение» от богов – совершить поход к птице Гаруде, живущей высоко в горах. Гаруда находится в постоянной вражде с многоглавым змеем, поедающим его птенцов. Птенцы Гаруды имеют облик прекрасных девушек. Гигантский змей Аврага Могой выходит из океана и в отсутствие Гаруды нападает на его гнездо, разоряет его и похищает его птенцов – прекрасных девушек. Однако герой вступает в схватку с мерзким чудовищем, обезглавливает его. Благодарный Гаруда становится добрым духом-помощником героя.

Змеиный выкуп

В этом сюжете мы без труда увидим реальную основу. Кочевники похищают жен и девушек у оседлых земледельцев. Однако герой-богатырь помогает земледельцам и убивает злых кочевников. После чего те дарят герою новую веру, а вместе с ней и волшебного крылатого коня, символизирующего солнце.

В этом мифе угадывается сюжет знакомого нам ближневосточного мифа о Георгии Победоносце, победившем змея и спасшем народ от чудовищной подати – отдания в жертву своих дочерей.

В мифологии тюрков герой спасает птенцов птицы Каракаса или Симурга от дракона Аждарха. Очевидно, тюрки восприняли этот сюжет в момент создания своего этноса.

Похожий сюжет встречается у народов Малой и Средней Азии, Казахстана, Северного Кавказа, Поволжья и Западной Сибири. Эта локализация указывает на связь с кочевниками.

Аждарха – многоглавый дракон-демон. Исследователи-лингвисты отмечают, что его имя восходит к иранскому Ажи-Дахаке. Этот дракон живет долго, почти вечно. Однако и ему приходит конец…

Сюжет о драконе известен в нескольких вариантах. Аждарха угрожает стране или городу гибелью. Чтобы спасти народ от разграбления имущества и уничтожения людей и скота, ему регулярно отдают выкуп – девушку. Герой побеждает дракона, отрубая все его головы, и спасет от гибели очередную жертву – царскую дочь, на которой он сам и женится.

В некоторых азербайджанских мифах Аждарха поселяется в чреве беременной женщины и убивает ее ребенка. Здесь мы видим наверняка отзвуки реальных событий. Киммерийцы, скифы и другие кочевники похищали девушек и уводили их в рабство. Эти девушки, став женщинами, рожали детей, которые воспитывались в спартанских условиях и становились общими детьми племени. Таким образом, росли новые головы на змееобразном теле дракона. В мифах татар-мишарей Аждарха в виде огненного змея посещает вдов, являясь к ним в образе их погибших мужей, и сожительствует с ними. Понятное дело, что истинные мужья вдов погибли не без участия дракона.

Огненный змей возвращается

Аналогичный персонаж имеется и в славянской мифологии. Огненный змей-демон влетает в дом к вдове и, ударившись о печную заслонку, рассыпается множеством искр, преображаясь в прекрасного молодца. В этом облике змей соблазняет вдову. Впоследствии у нее родится отпрыск, который имеет змеиную природу. Сын Огненного Змея, сам того не ведая, вырастает и вступает в схватку со своим отцом – змеем и убивает его в смертельном поединке. Если отбросить вульгарный фрейдизм, выражающийся в неприятии сыном отца, то мы можем увидеть в этом сюжете реальные исторические события. Кочевники совершали дерзкие набеги на земли оседлых жителей не только в Иране, Сибири, но и на славянские территории.

Огненный Змей считается воплощением стихии огня, кроме того, он приносит богатство в дом, в который летает. Очень может быть, что дерзкие молодые ухажеры, ворвавшиеся в селение на своих быстрых конях, одаривали своих возлюбленных не только своим присутствием, но и приносили в их дом реальные дары. Они могли вручить выкуп семье приглянувшейся им девушки за ее похищение. Огненный Змей славян связан с кладами и богатствами. Не исключено, что родственники припрятывали дары, дабы исключить кривотолки соседей и обстоятельства умыкания невесты. У восточных славян Огненного Змея называли Налетником или Летучим. То обстоятельство, что Огненный Змей как персонаж сохранился именно в фольклоре восточных славян, указывает на реальную подоплеку всего этого дела. Земли восточных славян все время подвергались набегам со стороны кочевников – печенегов, половцев, а затем и татаро-монголов.

Наги и навьи

Таким образом, география распространения легенд о змее весьма обширна. Есть все основания предполагать, что первоначально легенды о многоглавом змее появились у индоевропейцев, кочевавших в степях Евразии. Затем эти легенды были принесены ариями в Иран и Индию, чуть позже – в Европу. Эти легенды восприняли и другие народы – не индоевропейцы. Весьма интересно, что в индуизме сохранилось если не восторженное отношение к многоглавым змеям, то хотя бы не столь враждебное, какое мы видим у других индоевропейских народов. Согласно индуистской мифологии наги – это полубожественные существа со змеиным туловищем, одной или несколькими человеческими головами.

У индуистов Западной Индонезии и Малайзии помимо этого сохранился культ почитания священного древа предков. Это древо называется нагасари. Вполне очевидна этимология этого слова. Нагасари и наги близки не только лингвистически, но и по смыслу тоже. Из дерева нагасари при участии божеств рождаются первопредки людей: Дармадева и Дармадеви. Они созданы Вишну и Брахмой из цветов священного древа предков.

Что касается нагов, то есть все основания отождествлять их со славянскими навьями – мертвецами. Вероятно, у индоевропейцев имелось особое слово для обозначения мертвецов. Возможно, их души, пребывающие в навьем мире, назывались нахами. У индоевропейцев существовал погребальный обряд – наху. Это слово ассоциируется и с погребальной ладьей, отправляющейся с душой умершего в царство смерти.

Подземный мир принадлежит нагам

В индуизме нагам принадлежит подземный мир – патала. В нем находится столица нагов – Бхогавати. Наги стерегут несметные сокровища земли. Возможно, под сокровищами понимались металлы, драгоценные камни, посмертные убранства гробниц и т. д. Также слово «сокровища» могло истолковываться и в иносказательном смысле – как знания, умения, тайны и пророчества предков, которые те унесли с собой в иной мир.

В пользу отождествления нагов с мертвецами говорит тот факт, что в индуизме наги считаются магами и мудрецами. Наги способны оживлять мертвых – т. е. возрождаться из небытия. Кроме того, нагам приписывают умение менять свой внешний вид. Наги выглядят как змеи лишь у себя в подземном мире, когда же они посещают мир людей, то они чудесным образом перевоплощаются в человека. Довольно часто, согласно мифам, на нагинях, принявших облик прекрасных дев, женятся цари и герои.

В индуизме особым почетом пользуется тысячеголовый змей Шеша, поддерживающий землю, змей Васуки, используемый богами в качестве веревки во время пахтания Мирового океана.

Может быть, с именем этого змея связано древнеиндийское «васу» – «добрый». Васу образуют особую группу из восьми божеств. В «Ригведе» васу образуют вместе с остальными богами древнеиндийский пантеон из 33 богов. Однако позднее васу начинают отождествляться с земным миром.

Многочисленные мифы о змеях имеются в первой книге «Махабхараты». Там говорится о великом жертвоприношении змей, устроенном царем Джанамеджайей. Индийский царь устроил настоящее змеиное побоище в отместку за то, что змеиный царь Такшака убил его отца. В этом мифе мы можем видеть противоборство потомков индоариев с кочевниками. Как полагают исследователи, в основу «Махабхараты» легли реальные события – война между враждующими племенами куру и панчалами в Северной Индии в IX веке до н. э. Кровопролитная война закончилась победой панчалов.

Змеи полюбили буддистов

Одна из легенд рассказывает о том, что змеиное жертвоприношение остановил мудрец Астика. Другая легенда рассказывает о том, что змеи получили бессмертие, отведав амриты. Им пришлось слизывать разлившуюся амриту с острых стеблей травы куши, и поэтому их языки раздвоились и змеи приобрели нынешний змеиный вид.

Рис. 54. Семиглавый наг. Таиланд

Таким образом, змеи не были уничтожены полностью. Им в удел достался подземный мир – Великая степь, куда вход потомкам индоариев был уже запрещен.

Однако легенду о змеиных божественных предках неожиданно восприняли неарийцы – местные аборигены Индостана. Легенды о благих змеях бытуют в буддистской мифологии и по сей день. Наги являются покровителями буддистов. Довольно часто они сами являются горячими приверженцами учения Будды. Согласно легенде, сам Шакьямуни в своих прошлых жизнях не раз рождался в образе нага. Буддизм принес представления о нагах в страны Юго-Восточной Азии. Там наги стали отождествляться с местными обитателями воды и земли – змеями. Согласно кхмерскому мифу, основатель кхмерского государства Прах Тхон смог проникнуть в подземный мир нагов, сидя на дереве, которое каждую ночь чудесным образом опускалось под землю. Будучи под землей, он женился на дочери змеиного царя, который вручил ему в знак своего расположения пояс – сампот, на котором имелось изображение нага. В былые времена жених должен был дарить своей невесте точно такой же сампот, который являлся символом мира мертвых. По существовавшим представлениям, душа новорожденного приходила из иного мира. Для того чтобы жених и невеста не смогли превратиться в нагов, им во время брачной церемонии немного спиливали передние зубы – резцы. Этот обряд являлся своего рода инсценировкой смерти и гарантировал долгую жизнь на земле. Из этого можно заключить, что те, кто превращались в нагов, покидали мир живых до срока.

Рис. 55. Медитирующего Будду охраняет семиглавый наг. Гигантская скульптура, высеченная в скале

Счастье на дне

Женщина-нагиня – это центральный образ кхмерских династических мифов. Кхмерский король должен был каждую ночь проводить с многоглавой нагиней. От этого зависело благополучие всей страны. Ритуальная сексуальная связь короля и нагини обеспечивала появление детей у жителей страны. Эти мифы позволяют нам лучше понять славянскую легенду о Садко и ее индоевропейские варианты. Ритуальное сожительство героя или царя с дочерью подземного царя умножает число отпрысков вверенного народа на земле. Главная функция царя – это обеспечить счастье людей своего царства. Для достижения этого результата царь или герой (Иван-царевич) должен был вступать в интимные отношения с царевной преисподней (Царь-девицей). Этот сюжет мы видим в русских народных сказках.

У лао – жителей Лаоса, находящихся совсем далеко от Святой Руси, особенно выражена функция нагов как защитников страны. Так, считается, что столицу Лаоса – Луангпрабанг охраняют двенадцать нагов во главе с двумя царственными нагами – Тхао Бунсонгом и Тхао Тонгкхуангом. По прямому указанию нагов был простроен город Вьентьян, бывшая столица одного из княжеств.

Весьма интересны и этимологические параллели. Так, в мифологии ацтеков существует дух-двойник человека – нагуаль, покровитель новорожденного. Не исключено, что представления о добрых духах – нагах – покровителях живущих людей, добрались и до американского континента.

В Старом Свете чудовищный змей является исчадием ада. Так, василиск (от греческого слова «царь»), наделяется злокозненной волей. Он обладает способностью убивать не только ядом, но и взглядом и дыханием. Спастись от василиска можно, показав ему зеркало: змей погибал от собственного отражения. С мистической верой в силу зеркального отражения связан и заупокойный культ.

Таким образом, мы видим, как изменялось отношение к змеям: от позитивного – к резко негативному.

Крылатые благодетели

О былой благодетельной функции нагов можно почерпнуть сведения из индуистских ритуалов. В индуизме по сей день существует праздник поклонения нагам – Панчамьи. Он отмечается в пятый день после полнолуния. В этот день адепты этой веры преклеивают на дверной проем изображение нагов, вместе с навозом. Нагам в этот день предлагают молоко – любимое их яство. Ритуальная связь нагов с коровами прослеживается довольно-таки четко. Вероятно, индусы унаследовали этот ритуал поклонения нагам от своих предков – индоевропейцев. Вероятно, наги – многоглавые змеи изначально были покровителями пастухов и кочевников. Значительно позже их роль была переосмыслена. Они стали отрицательными героями сказок и легенд. Как уже говорилось, позитивный образ змея сохранился у восточных и южных славян. По указанию Афанасьева, лужицкая поговорка «Он имеет змея» употребляется в смысле «у него не переводятся деньги». Такого змея называли «денежным змеем». Связь змея с деньгами вторична.

У индоевропейцев змей олицетворял собой богатство и драгоценные металлы. Однако лужичане еще в XIX веке верили, что крылатый Огненный Змей несется по небу с такой быстротой, что глаза человека не успевают за ним следить. Куда змей опустится, туда он приносит счастье и благословение. Кому змей выказывает свое благорасположение, тот быстро становится счастливым и богатым человеком. Однако змей требует от своих почитателей жертвоприношений. В избах он поселяется за печкой. Хозяева ставят ему на ночь на плите очага молочную кашу – любимое змеиное яство. Поутру хозяева находит чашку пустой – змей принял подношение.

Хорошие змеи

В Белоруссии издавна сохранялось предание о домовом змее – цмоке. У белорусских крестьян ходила легенда о мужике, к которому летал змей и носил ему богатство. В знак признательности мужик ставил змею яичницу в сковороде на крышу. Каждую ночь змей поглощал это яство. Однако в одну ночь мужик забыл выставить на крышу яичницу, и все хозяйство мужика в ту же ночь сгорело.

У чехов сохранялись поверья о плевнике (Огненном Змее). Прирожденные колдуны были наделены способностью видеть его полет в небе. По этому полету гадали: если змей летит высоко, то будет у смотрящего счастье и плодородие в его доме и семействе; если низко – то это предвещает беду. Чехи также верили, что в каждой семье живет не один, а несколько змеев. Они окружены потомством – маленькими змеями. Когда у змеев прибыток, тогда в доме рождается ребенок, когда умирает один из змеев – умирает член семьи. Здесь угадывается отождествление змеев с духами предков. Предки охраняли своих потомков, посылали им знаки из иного мира, предупреждали о счастье и несчастье. Вера в крылатых змеев может быть отождествлена с верой в души предков и с верой в реинкарнацию души. У болгар, армян сохранились представления о многоглавом змеином царе, который, если его увидеть, может наделить душу смотрящего на него человека бессмертием. Летящий змей может являться олицетворением души человека, вселяющейся в бренное тело.

У славян, так же как и у жителей Юго-Восточной Азии и индусов, отождествление крылатых змеев с обычными змеями происходило в поздний период мифотворчества. Об этом свидетельствуют поздние сказки о змеином царе, предстающем в облике рогатого ужа. Рогатый уж указывает то место, где зарыт клад. Вполне может быть, что кладоискатель и в самом деле видит некие видения в виде Огненного Змея. Предок или просто благожелатель из мира мертвых указывает таким образом то место, где он когда-то зарыл клад. По поверьям, клады открываются в ночь на Ивана Купалу. Тогда выходят мертвецы из своих подземных убежищ.

Женщина-рыба

В русских сказках многоглавый змей соотносится с гигантской рыбой: «Чудо морское», «Чудо-юдо-рыба-кит». Вспомним, что «Чудом-юдом» называли и змеев, например, в сказке «Иван – коровий сын». Такое отождествление змея с рыбой имеется и у монгольских народов. Подводный космический гигант Аврага Могой тождественен гигантской рыбе Аврага Дзагасан.

В других русских сказках гигантская щука помогает Ивану-царевичу добраться до царства мертвых. В поздних версиях сказочных сюжетов гигантская щука проглатывает Ивана, но позже сама же его извергает обратно. Здесь мы видим устойчивую ассоциацию с гибелью и воскрешением из мертвых.

В грузинской сказке «О девяти сыновьях царя» рассказывается о том, как младший сын берет живую воду из источника, принадлежащего волшебнице – женщине-рыбе. Когда сына царя убивают, его тело расчленяют и бросают в воду. Женщина-рыба собирает тело и оживляет его при помощи животворной воды из своего источника.

Таким образом, рыба выступает как символ смерти и скорого воскрешения. В Индии и Юго-Восточной Азии первородная гибридная рыба макара является символом плодородия. Она изрыгает дракона и символизирует жизнь во всех ее проявлениях. Скульптурные изображения макары появляются в Индии в III веке до н. э. Не исключено, что макара, так же как и многоглавый змей, является символом вечно возрождающейся жизни.

Рис. 56. Первородная рыба-макара изрыгает многоглавого нага. Бангкок, Таиланд

Макара служит своеобразным ездовым животным для морских и речных богинь. Кроме того, макара связана с божествами, которые в индуизме считаются охранителями мира. Кроме всего прочего макара связана с богиней богатства Лакшми и с богом любви Камадевой.

С этих позиций можно по-новому оценить народные сюжеты о женитьбе героя на женщине-рыбе. Такая женитьба является частью ритуала возрождения жизни.

Опасные якшини

В буддизме макара связана с божествами якшами. К ним обычно применяют эпитеты «другие люди» или «чистые люди». Якши благожелательно настроены к земным людям. Они являются божествами плодородия. Часто их изображают в виде прекрасных юношей и девушек либо в виде карликов с короткими руками и ногами и отвислыми животами. Такое разночтение в иконографической трактовке якшей может быть объяснено разным к ним отношением. Есть все основания считать этих «других людей» жителями иного параллельного мира. В этот мир уходят мертвецы и из него они возвращаются на землю. Якши являются слугами бога богатства Куберы. Они охраняют его заповедные сады от вторжения в них живых. Якши также стерегут сокровища, зарытые в земле или спрятанные в горных пещерах.

Буддисты, однако, настороженно относятся к «другим людям». Особенно опасными они считают якшини – прекрасных эфемерных девушек. Считается, что они едят человеческое мясо и пьют кровь детей. Здесь мы видим следы негативного отношения к культу предков, связанному с реинкарнацией – возвращением из мертвых. Будда, согласно преданию, остановил колесо сансары. И его последователи стремятся сделать то же самое. Они отвергают всяческий намек на возможность новых жизней. Именно поэтому духи мертвых и божества плодородия, являющиеся к ним в виде прекрасных девушек, кажутся им опасными.

Вредоносные русалки?

Весьма интересно, что в русской мифологии мы также встречаем аналогичных персонажей, связанных с водной стихией. Это русалки. Они представляются в виде красивых девушек с длинными распущенными зелеными волосами. Иногда русалки имеют иной облик. Они предстают в виде безобразных косматых женщин. Такое разночтение наверняка связано с более поздней традицией видеть в русалках вредоносные существа. Под влиянием христианства русалки стали отождествляться с вредоносными «заложными покойниками», умершими неестественной смертью. В русалок стали превращаться утопленники и некрещеные дети.

В языческие времена на Руси отмечался особый праздник – русалии. Сохранилось древнее поверье, что в русалью неделю, следующую за Троицей, русалки выходят из воды, бегают по полям, качаются на деревьях, могут защекотать встречных до смерти или увлечь в воду. На просьбу русалок дать им одежду женщины вешали в лесу полотенца, нитки, пряжу, а девушки – венки. В воскресенье – в «русалье заговенье» русалок изгоняли, провожая весну. Иногда русалок изображают в числе свиты водяного.

Нетрудно заметить, что все эти представления являются отголосками языческих обрядовых игрищ – русалий, проводившихся в конце весны. Цель ритуала состояла в том, чтобы обеспечить плодородие, и не только в природе. Русалок приглашали принять участие в молодежных играх, хороводах. Исследователи отмечают смысловую связь русалий с античными поминальными обрядами – розалиями.

У восточных славян русалки отождествляются с мавками – вредоносными духами. Слово «мавки» образовано от слова «навь» – тот свет. Мавки имеют спереди человеческое тело, но спины у них нет. Поэтому видны все внутренности. Такое представление о мавках сложилось в поздние времена.

Соблазнители из иного мира

Можно попытаться восстановить изначальный обряд, связанный с приглашением духов умерших принять учас-тие в земной жизни. Водная стихия издавна наделялась животворящей функцией. Отнюдь не всегда духи умерших отправлялись на жительство в озера и реки. У южных славян сохранилось несколько иное отношение к духам мертвых. Вилы – это очаровательные девушки с распущенными волосами и крыльями за спиной. Они одеты в волшебные платья. Кто сумеет отнять у вилы ее платье, тот будет владеть прекрасной эфемерной девой. Вилы, как птицы, летали и обитали высоко в горах. В то же время они являлись хозяевами колодцев и озер и обладали способностью «запирать воды». Весьма интересно, что ноги у вил козьи, лошадиные или ослиные, что как-то не вяжется с их привлекательным обликом. Это указывает на их связь со скотоводческим культом. Существует выражение «вилами по воде писано». Вероятно, это о них – прекрасных посланницах с того света, передающих знаки судьбы людям через блики и разводы на воде.

Представление о покойниках, посещающих людей, сохранилось и в европейской мифологии. В Средние века духам умерших был придан нарочито сексуальный вид. Так, суккубами называли женских духов, совращающих мужчин, монахов, отшельников и святых. Само название «суккубы» говорит само за себя и переводится с латыни как «ложиться под». В известном средневековом произведении «Молот ведьм» описываются разнообразные ухищрения, на которые идут суккубы, дабы соблазнить мужчину по ночам и ввергнуть его в омут страстей и греха. В противоположность суккубам известны и инкубы – мужские духи, соблазняющие девственниц и жен. Их имя переводится как «ложиться на». Обычно напарницами инкубов были ведьмы и жертвы их колдовства. Считалось, что женщина могла забеременеть от инкуба. Плод их любви имел уродливое волосатое тело и звериные признаки.

По всей видимости, эти средневековые персонажи также имели прототипы у древних индоевропейцев. Нормальное зачатие ребенка сопровождалось приглашением души умершего вселиться во вновь созданное тело. Да и сегодня зачатие происходит под воздействием духа, который также может, со своей стороны, побуждать молодых к соитию. Этот дух может навевать сексуальные желания и представляться в виде прекрасной девушки или юноши соответственно.

Коварная чаровница и провидение эра

В индийских Пуранах есть богиня Мохини – «чаровница, сводящая с ума». Согласно легенде, Вишну принял облик Мохини, дабы обмануть асуров – демонов и похитить у них доставшуюся им чашу с напитком бессмертия – амритой. Мохини уговорила асуров отдать амриту сначала богам, а уж затем испить самим. В результате чаровница исчезла вместе с чашей. Очень может быть, что в этой легенде запечатлены реальные события противоборства индоариев с кочевниками-европеоидами, обитавшими в Великой степи. Умение видеть душу человека, нисходящую во время полового акта в чрево женщины, славились жрецы древнего культа. Постоянное общение с духами умерших и создавало у жрецов уверенность в том, что душа не умирает после смерти очередного биологического тела. Ее можно пригласить во вновь нарождающийся организм. Напиток бессмертия амрита мог отождествляться и с галлюциногенным напитком сомой, потребляемым жрецами во время богослужений и жертвоприношений. Таким образом, устанавливалась связь между успешностью жреческого ритуала и употреблением амриты (сомой). Кто владеет амритой, тот владеет знанием о прошлом, будущем и настоящем.

Надо отметить, что жрецы культа наверняка использовали свою способность видеть души умерших для продуктивного и взаимовыгодного общения. Диалог с духом умершего, желающего вновь войти в мир живых, имеет очень позитивную составляющую. Можно заранее согласовать все детали будущей жизни человека. Наверняка жрецы узнавали от душ умерших многое из того, что должно было случиться на земле. Согласно эзотерическим данным, души умерших обладают способностью видеть предстоящие события. Они вольны выбирать себе жизнь, какую захотят. Однако по своему недомыслию часто совершают непростительные ошибки. Это, например, описано в десятой книге Платона «Государство». Некий Эр, убитый на поле боя, обрел способность видеть то, что происходит с душами на том свете и как они возрождаются к новой жизни. По наущению богов Эр был оживлен и воскрес через несколько дней, обнаружив себя лежащим на погребальном костре. Эр передал людям все то, что ему удалось увидеть на том свете.

Он не туча!

Однако вернемся к многоглавому змею. В его облике выступало древнее племенное божество индоевропейцев, ответственное за продолжение рода. Связь змея с настоящими змеями, рыбами, морскими животными, а также с водной стихией вторична. Эти вторичные символы стали общеупотребительными после того, как потерялось исконное обозначение змея.

Это помогает нам понять и образ Змея Горыныча – отрицательного персонажа народных сказок. В русской былине лютый Змей Горыныч налетел на Добрыню, когда богатырь купался в реке.

А. Н. Афанасьев полагал, что представление о змее «снято» с природы. Якобы наши предки уподобляли змею грозовую тучу, молния отождествлялась с искрами и огнедышащим дыханием змея. Желание видеть в многоглавом божестве лишь природное явление указывает на скрытый материалистический подход Афанасьева. От этого недалеко до расхожих материалистических и атеистических представлений о вере древних людей. Они, мол, были испуганы природными явлениями, грозой, вихрем, ураганом, молнией, не умели и не могли объяснить природу этих явлений, вот и придумали себе богов, с которыми эти явления отождествляли. Вспомним хотя бы известное выражение В. И. Ленина: «Что первобытный человек получал необходимое, как свободный подарок природы, – это глупая побасенка…» В «Спутнике атеиста» расшифровывается это выражение так: «Бессилие первобытного человека – вот та причина, которая вызвала к жизни первые религиозные представления».

Уж куда как ценные наблюдения… При этом атеисты игнорировали саму суть древнего культа. Огненный Змей был божественным символом иного бытия, сакрального перехода из мира мертвых в мир живых. Огненные искры, смрад и дым могут скорее ассоциироваться с погребальным костром и с рождением новой души, сотканной из небесного огня, нежели с грозовой тучей. По крайне мере, если и имеется связь с тучей и молнией, то эта связь возникла уже после того, как древнее божество было отринуто и низвергнуто в преисподнюю.

Что говорил Заратуштра?

Древние индоевропейцы верили в судьбу и принимали ее как должное. Им были глубоко чужды представления о том, что судьбу можно поменять, что судьба несправедлива к ним. Представления о том, что жизнь плохая, потому что существуют плохие боги и плохие люди, которые следуют за ними, возникло благодаря религиозной реформе Заратуштры.

Как ни парадоксально, именно Заратуштра ввел в философию понятие прогресса. Он понимал прогресс как борьбу добра со злом. Прогресс есть также движение в сторону окончательной победы добра. Если рассматривать прогресс с этих позиций, то все, что наработала наука после Заратуштры, является своего рода развитием его идеи. В XIX веке немецкий философ Ф. В. Ницше выпустил в свет книгу «Так говорил Заратуштра». В этой книге Ницше от имени Заратуштры выстраивает философскую систему, в центре которой стоит сильная личность – вождь. Эта личность находится «по ту сторону добра и зла» и обладает «волей к власти». В XX веке философия Ницше стала одной из составных частей идеологии германского фашизма.

Однако по существу в трактовке Ницше не осталось ничего от реального учения Заратуштры. Иранский пророк вовсе не стоял «по ту сторону добра и зла». Как раз весь пафос его учения сводился к тому, чтобы доказать, что мир движется в сторону исторического прогресса. Завершит это движение окончательная победа добра над злом. «С каждым днем жизнь становится все лучше и лучше. Наступит время, когда в мире не останется зла!» – говорят современные сторонники этого подхода. Вспомним строчки из советской песни: «Близится эра светлых годов. Клич пионера: „Всегда будь готов!“». Пионер должен был готов к борьбе «за окончательное торжество идеалов коммунизма». Таким образом, наследники Заратуштры восприняли его идеи буквально. Для коммунистов было характерно также пренебрежение родовыми связями. Классовое общество должно будет отмереть. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Какие уж тут родственные отношения. Пролетарий пролетарию друг, товарищ и брат! Капиталисты и империалисты – враги.

Железо важнее идей?

Псевдоисторический подход был характерен для попыток объяснить древние события. Так, любая история рассматривалась часто с позиции классовой борьбы и с позиций исторического прогресса. К примеру, события трехтысячелетней давности оценивались атеистически настроенными учеными через призму политэкономических отношений. При этом духовная и религиозная составляющая этих событий игнорировалась.

Так, атеисты говорили, что в XII–XI веках до н. э. на Переднем Востоке, в Закавказье и Восточном Средиземноморье началась так называемая железная революция. Племенами, обитающими на просторах Великой степи, было освоено дешевое производство железа. До этого важного события железо ценилось дороже золота. Железная революция докатилась до Китая, Европы, Индии и Ирана. Энгельс писал по этому поводу: «Все культурные народы переживают свою героическую эпоху, – эпоху железного меча, а вместе с тем железного плуга и топора… Железо сделало возможным полеводство на крупных площадях, а также расчистку под пашню широких лесных пространств».

Вроде бы все правильно. Есть прогресс, появилось железо, люди стали вырубать леса и сеять пшеницу. Появилось новое оружие.

Если до этого важного события вооруженные армии кочевников сражались на колесницах, одетые в бронзовые доспехи, то теперь воины пересели на коней и вооружились легкими железными копьями, мечами, стрелами.

Энгельс далее развивает свою мысль так: «Богатство соседей стало возбуждать жадность народов… Варварам грабеж кажется более легким и даже более почетным, чем созидательный труд… Теперь война ведется уже ради грабежа, который становится основным промыслом».

Таким образом, ставится в зависимость поведение людей от открытия способа изготовления орудий из железа… Какой-то уж совсем вульгарный материализм получается. При этом Энгельс ни словом не обмолвился о религиозных культах так называемых варваров.

«Дьявол силен»

Между тем есть все основания считать, что именно новые идеи, а не экономика и технологии изменили жизнь людей. Появилась потребность создать новую религиозную парадигму, которая объединяла людей вне зависимости от их этнической принадлежности. И такая парадигма была создана. Заратуштра обращался ко всем людям, независимо от их статуса, происхождения и социального положения, с проповедью. Он с гневом обрушивается на мерзких кочевников, разоряющих селения и угоняющих скот. Таким образом, было положено разрушение родового строя. Родовые божества оказались не удел. И они были отринуты как дьявольские… Им на смену пришли божества интернациональные, сплачивающие людей по признаку веры, а не по признаку родства. Разделив пантеон древних индоевропейских богов на две части – на злых и добрых, Заратуштра тем самым заложил основу конфликта, который развивается уже без малого три тысячи лет. Новая вера сплачивает людей в их борьбе против общего врага. При этом враг часто назначается врагом, потому что у него другие идеалы. Для нового – уже государственного строя нужен был новый и сильный враг. В борьбе с ним можно было создать не просто государство, а империю. Во главе империи стоял царь, окормляющий всех своих многочисленных подданных.

Лозунги «дьявол силен», «дьявол коварен» и т. д. предназначены не для ушей дьявола, а для своих единоверцев. Дьяволу по большому счету все равно, что о нем думают те, кто в него не верит. Объединив разных людей по принципу веры, цари-императоры умело манипулировали настроением подданных, вызывая у них жгучую ненависть по отношению к язычникам. Между тем именно язычники были выразителями и хранителями древних родовых традиций и верований.

Добрые и злые боги

Далеко не случайно, что областью, где возник зороастризм, стала контактная зона между миром кочевников и миром оседлых земледельцев и скотоводов. Если первые кочевали в обширных пространствах степи – нынешний Казахстан и север Средней Азии, то вторые проживали на юге Средней Азии и на территориях современного Ирана и Афганистана. Разделение на два мира, на два непримиримых лагеря было обусловлено специфическим образом жизни. При этом, как мы видели, кочевники сохраняли в своей религии основу индоевропейского культа довольно долго. Преемниками индоевропейцев, ариев и скифов стали уже монголоидные племена, начавшие свою миграцию с востока в конце первого тысячелетия до новой эры. При этом эти племена усвоили основы родовой индоевропейской религии весьма поверхностно. Монголоидные кочевники и в самом деле стали восприниматься оседлыми мирянами, в том числе и славянами, как некие исчадия ада.

Между тем первоначально в индоевропейской религии не было никакого поклонению дьяволу, так как в те далекие времена самого дьявола не существовало. Религии бронзового века знали добрых и злых богов. Добрым приносили жертвы, дабы получать от них больше добра а злых тоже уважали – за их принципиальность. Им тоже приносили жертвы, чтобы уменьшить количество зла. Идеи вселенского зла и вселенского добра не существовало в принципе.

Историки полагают, что религия Заратуштры выросла из племенной религии индоиранских племен. Во главе индоиранского пантеона стояли два бога – Митра и Варуна. Митра был богом договора и дружбы между людьми. Варуна карал нарушителей общественных норм и предписаний. Таким образом, Митру можно назвать богом, настроенным к людям более благожелательно, чем Варуна. Когда распалась единая индоиранская общность, Варуна стал богом индусов и сохранил свое имя. У иранцев Варуна стал почитаться под именем-эпитетом Ахурамазда – «господь премудрый». При этом Ахурамазда не утратил своей карающей мощи и представлялся весьма грозным божеством.

Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой…

Суть религиозной реформы Заратуштры состояла в том, что он отбросил всех остальных богов индоиранского пантеона и сделал Ахурамазду единственным богом – создателем Вселенной, людей, духов, животных. Ахурамазда, согласно концепции, предоставил людям делать свой свободный выбор между добром и злом, между правдой и ложью. Ну и кто по доброй воле выберет зло? Все за добро!

Заратуштра отбросил понятие фатальной судьбы и постулировал новое положение: за свою судьбу человек должен сражаться сам. Как тут не вспомнить крылатое выражение Гете: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой!» Кроме того, Заратуштра впервые заявил о необходимости борьбы с социальным злом, типа «На бога надейся, а сам не плошай!».

Два божественных близнеца индоевропейской религии у Заратуштры превратились в двух братьев-антагонистов. Их судьбы разошлись «как в море корабли». И все потому, что каждый из них выбрал для себя разный образ жизни. Злой дух Ангро-Майнью выбрал зло как амплуа, а добрый дух Спента-Майнью – добро и правду.

Заратуштра призывал к мирному труду и отказу от пагубного для души кочевого образа жизни. Заратуштра начинал как изгнанник. Он писал в «Гатах»: «Удаляют меня от воинов и жрецов. Не утешает меня община. Не принимают меня приверженцы зла (друджи) – тираны». В противовес родовой религии Заратуштра предлагает свой культ. Примером для него являются мирные люди, работающие на своей земле. Подобного гимна созидающему труду нельзя найти ни в одной другой религии. Заратуштра упраздняет жертвоприношение и говорит о том, что счастливая жизнь за гробом недоступна для тех, кто совершает эти жертвоприношения.

Надо признать, что современные люди так или иначе восприняли призыв Заратуштры и стали накапливать богатство на земле. Без накоплений этого богатства и в самом деле был бы невозможен мировой прогресс.

Однако идея прогресса глубоко чужда была индоевропейцам. Они не ставили себе целью скопить богатства и передать эти богатства детям. Более того, имущество умершего или убитого сжигалось вместе с его прахом. Отголоски этих ритуалов мы видим, в частности, и у славян в ритуальном сжигании Мары, Костромы, Ярилы, Купалы и т. д. Вместе с куклами из соломы славяне сжигали старые вещи. Это была своего рода жертва божеству. Чем больше отдаешь, тем больше имеешь!

Странный брак

По всей видимости, брачные отношения индоевропейцы воспринимали несколько иначе, чем современные люди. Зачатие и рождение ребенка – это своего рода таинство, которое не может проходить без участия жрицы. Впоследствии фигура жрицы стала отождествляться с матерью – покровительницей рода.

Как считают некоторые исследователи, у ариев была распространена полиандрия – многомужество. Мишель Пессель в книге «Золото муравьев» описывает этот вид брака у народа минаро, проживающего в Западных Гималаях. Кроме того, эта форма брака встречается у дардов, прямых потомков индоариев, а также у индусов, живущих на северо-западе Индии.

Полиандрия зафиксирована и у народа малаяли, проживающего на юге Индии. Для малаяли характерна большая материнская семья – тарвад. Счет родства ведется по материнской линии. Юридически отцами детей считаются дядья по материнской линии. У малаяли существует культ богинь-матерей. В их честь устраиваются пышные праздники, и им посвящены многочисленные святилища. Кроме того, развит культ предков и священных многоглавых змей. Отправление культов сопровождается ритуальными плясками, жертвоприношениями и эротической пантомимой.

Кроме всего прочего в «Махабхарате» описан тип брака, когда братья имеют общую жену. У пяти главных героев – братьев-пандавов имелась лишь одна жена – Драупади.

Жрица любви

Вспомним также, что в легендах о дэвах рассказывается о нескольких братьях (три, семь, девять), живущих в горах со своей матерью (за горами) и ворующих девушек и чужих жен.

Скорее всего, полиандрия имела религиозную подоплеку. Общая жена провозглашалась жрицей или богиней. Быть может, этот вид брачных отношений сложился из-за того, что мужья часто погибали на войне. В этом случае жена погибшего мужа переходила к старшему или младшему брату. Вспомним и пушкинскую «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях». В ней в иносказательной форме отражены такого рода отношения. Есть все основания считать, что индоевропейцы вступали в ритуальный брак со жрицей, которая являлась участницей мистерий и оргий, связанных с зарождением новой жизни. Ее роль состояла как раз в мистическом сопровождении души с того света в новую земную жизнь. Это совершенно не исключает того, что у индоевропейцев и ариев имелось множество наложниц и рабынь, которые производили на свет многочисленное потомство. Однако «хозяйкой бала» являлась первая жрица и первая жена. Во время религиозно-оргиастической церемонии, проводившейся весной, летом и ранней осенью, она руководила ритуалом помещения души в зарождающееся тело.

Шабаш на Лысой горе, проходивший в Вальпургиеву ночь на 1 мая, является зримым отголоском древних культов, связанных с деторождением. Может быть, потому в сказке Пушкина мертвая царевна названа мертвой. Этим подчеркивается ее связь с иным миром. Царевна мертва до той поры, пока ее не пробудит к жизни вечная сила – любовь.

Общие жены

Если основываться на чисто материалистических представлениях, то нельзя совершенно исключать, что добытые в результате захватнических набегов красавицы считались общими для всех братьев. Это снимало ненужные конфликты внутри семьи.

Официальная (старшая, или главная) жена была одна, но было еще много неофициальных, добытых в бою или захваченных в качестве контрибуции. Статус этих жен мог быть ниже, чем статус главной общей жены. В их задачу входило умножать число потомков благородных ариев. Естественно, что требование к таким женам предъявлялись высокие. Особенно ценились златовласые молодые девушки. Их считали дочерьми солнца. Это был своего рода искусственный отбор, направленный на формирование определенного морфотипа. И он дал свои результаты. Основой направленной селекции длительное время являлись религиозные представления о детях солнца. Такие дети должны иметь белокурые волосы и светлые глаза. Роль религиозных представлений в выведении «нового арийского человека» вполне очевидна. Ныне представители этого «арийского» морфотипа входят в состав атланто-балтийского и балто-беломорского антропологического типа. Их отличает высокий рост, светлая кожа, светлые глаза и волосы. Помимо Германии, Скандинавии и Балтии «истинные арийцы» живут в России и Восточной Европе, на Кавказе и Памире, в Иране и Индии, а также в других странах…

Совершенно нельзя исключать, что именно полиандрия в лучшей степени способствовала селективному отбору по определенным внешним признакам. Коль скоро эталоном красоты праиндоевропейцы и арии считали белокурых и светлоглазых детей, то именно таким и желали видеть они свое потомство. Белокурая красавица объявлялась общей собственностью братьев. И это способствовало рождению детей с наследованием доминантных признаков матери.

«Раздорники» препираются…

Религиозной основой для полиандрии мог являться распространенный миф о двух божественных братьях-близнецах. Один из них олицетворял день, другой – ночь. Оба брата по очереди соединяются с девой-солнцем. При этом надо особо отметить, что антагонизма между братьями не было. Они не враждовали между собой, а своей светозарной супругой владели по очередности. И лишь впоследствии один из братьев стал отождествляться с абсолютным злом и приобрел демонические черты. Именно у этого брата, представленного в русских сказках в виде Кощея Бессмертного или Змея Горыныча, Иван-царевич ворует невесту. Между тем Кощей (Змей) в свою очередь сам своровал невесту у Ивана-царевича. Совершенно невозможно понять из русских народных сказок, чьей же невестой изначально является златокудрая дева-солнце. Такая сюжетная амбивалентность указывает на древние истоки мифа. В первоначальном индоевропейском варианте у двух божественных братьев была общая жена. Часть времени она проводила с одним братом, часть с другим. Впоследствии сюжетная основа мифа изменилась. Словно между братьями пробежала черная кошка. Они стали открыто враждовать из-за общей жены или невесты. При этом ни один из братьев не мог окончательно победить другого. Этот сюжетный поворот отражен в русской народной загадке «Два супостата препираются». Отгадка – «День и ночь». Препираются братья-супостаты из-за своей златокудрой жены – солнечной девы. В другой народной загадке день и ночь названы «раздорниками», т. е. сорящимися. У словаков есть поэтическое предание. В тот момент, когда лучезарное солнце только готовится выйти из своих золотых чертогов, чтобы совершить свою дневную прогулку по белу свету, нечистый специально выжидает этого момента и караулит солнце у дверей. Нечистый стремится захватить солнечную деву и унести к себе в преисподнюю. Однако при приближении солнца вокруг все озаряется светом. И нечистый чувствует свое бессилие и позорно бежит, обуянный страхом, скрываясь в преисподней. Каждый день происходит это. И каждый день нечистый бежит при появлении света солнца, не смея приблизиться к златокудрой деве.

Пленение солнечной девы

Отголоски этих представлений мы видим и в русской сказке о Кощее Бессмертном. Он пленяет солнечную деву, однако не смеет приблизиться к ней и овладеть ею. Он ждет, что дева сама согласится выйти за него замуж. Однако деву вызволяет из Кощеева плена Иван-царевич – день.

Здесь мы видим вторичное осмысление древнего индоевропейского мифа. Солнечная дева хоть и похищается Кощеем или Змеем, но не вступает с ним в интимную связь. Она всю ночь содержится взаперти. Злой демон ждет, что она сама согласится стать его женой. Но этого не происходит. Наступает новый день, и он вызволяет солнечную подругу из заточения.

Осмысляя эти сюжетные обертона, мы понимаем, что Кощей Бессмертный или Змей не может быть побежден окончательно. Он является олицетворением ночи. А день и ночь так же связаны друг с другом, как братья-близнецы.

Меж тем Заратуштра попытался отделить одного божественного брата близнеца от другого. Он отождествляет кочевников – тура с демоном ночи – Ангро-Майнью, а оседлых жителей Ирана – с духом света Спента-Майнью. Он считает, что можно навсегда избавиться от кочевников, победив их. Для этого нужно лишь реформировать религиозный культ. Нужно утвердить поклонение свету и огню и упразднить поклонение ночи и тьме. Попытка сделать религиозный переворот ни к чему хорошему не привела. Зло как было, так и осталось в мире. Теперь зло прячется в оболочку слов о добре. Все люди на словах хотят добра и света, однако в результате получается зло. Вспомним поговорку: «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

Погибло ли солнце?

«Погибло съедаемое солнце!» – вот обычное выражение, с которым обращались старинные древнерусские летописцы, описывая солнечное затмение. Затмение виделось им как гибель солнечной девы. Как писал А. Н. Афанасьев в своей книге «Древо мира»: «Солнечные и лунные затмения были объясняемы той же борьбой светлых богов с темными, как небесные грозы… Эти чрезвычайно редкие явления возбуждали тревожное чувство страха: нечистая сила нападала на божественное светило, захватывала его в свою пасть и готовилась пожрать перед очами смущенного язычника».

В иной трактовке мифа солнечное затмение можно было воспринимать как потерю девой-солнцем своей девственности. Небесные грозы вовсе здесь ни при чем. Язычники не очень-то смущались солнечными затмениями. Светлые и темные боги в миропонимании индоевропейцев не являлись антагонистами. Ночь такое же божественное творение, как день. Отсутствие солнечного света не давало повода для паники. Представления о космическом круговращении как основе мироздания были характерны для всех индоевропейцев. Такие представления сохранились и в русском фольклоре:

Путешествие солнца в царстве тьмы для древних индоевропейцев вовсе не выглядело фатальным событием. Сохранилась замечательная русская народная песня о том, как солнечная дева просит перевозчика переправить ее на другую сторону:

Далее солнечная дева представляется как перед женихом – она описывает свою родословную.

Черный и белый

Сюжет, когда солнечная дева едет на двух конях, как раз символизирует древний индоевропейский миф о двух братьях. Кони также разные. Белый конь – символ дневного и светлого божества, черный конь – символ ночного божества. Индоевропейцами проводились жертвоприношения белых и черных коней. При этом предпочтение отдавалось коням светло-рыжей и белой масти. Считалось, что душа коня, принесенного в жертву, скачет прямиком на небо. Шкуру жертвенного коня растягивали и вывешивали на воткнутые в землю жерди. Получался некий аналог небесного свода или шатра. Подобные обряды были восприняты позднее монголоидными племенами. На Алтае можно еще изредка увидеть этот ритуал принесения в жертву коня. Однако в большинстве случаев жертвенный конь заменен на жертвенного оленя.

В отдаленные времена индоевропейского единства в жертву богам приносили и людей. Покойника клали на погребальную колесницу, которая должна была доставить душу почившего прямиком на Небо. Обычай отправлять покойника на запряженном лошадьми катафалке сохранился в некоторых районах до настоящего времени.

Во многих древних захоронениях, относящихся к бронзовому и раннему железному веку, найдены остатки повозок, их детали, упряжь, а также скелеты умерщвленных коней. На раннем этапе этого культа в погребения помещали и тела умерщвленных возниц. Позднее этот ритуал перекочевал и в Китай. Там рядом с могилами правителей и императоров выкапывались специальные ямы для колесниц и лошадей – чэ-ма кэн. Рядом обнаружены и скелеты возниц.

В Туве при раскопках Аркана – царского кургана скифского времени обнаружены специальные жертвенные площадки с черепами и костями лошадей. Кроме того, скелеты 160 жеребцов были обнаружены в деревянных склепах возле самого погребения.

Вниз или вверх?

Очевидно, идея рая и ада выросла из древних индоевропейских представлений о том, какому богу – светлому или темному – приносится жертва. Жертву могли отправить к богу дневного света (Дьяусу, Диевасу, Диву и т. д.) и к богу ночного времени суток (Велесу). Таковым, например, у хеттов считался бог Арма, олицетворявший месяц. Сохранился миф, связанный с этим богом. Арма, будучи лунным божеством, потребовал от жрецов, чтобы те передали царю его волю, – он желает увидеть дым от погребального костра царя. Жрецы долго думали, как выйти из щекотливого положения. Да и царь загрустил. Не хотелось ему жертвовать своей жизнью ради процветания народа. Наконец коллегия жрецов нашла хитроумный выход. Вместо царя был принесен в жертву бык. Тело быка водрузили на погребальный костер и сожгли. Арма остался доволен. В этом мифе мы видим мотив, объясняющий замену жертвоприношения человека на жертвоприношение животного. Такая замена впоследствии приняла и вовсе стилизованную форму. В средневековом Китае во время похоронной церемонии сжигали фигурки вырезанных из бумаги лошадей и быков.

Очевидно, имело большое значение, к какому именно богу обращается жертвователь. Для хорошего бога ничего не жалко. А вот для злого можно отделаться и имитацией жертвоприношения. В иной мир отправляли врагов чаще, чем друзей. Души врагов предназначались в основном для ночного божества. Само собой разумеется, что души царей в сопровождении целого эскорта слуг и животных прямиком отправлялись к дверям солнечного рая.

Кесарю – кесарево…

Постепенно иной мир заполнился: вверху – праведниками, а внизу – грешниками. При этом вверх ассоциировался со светом солнца, а низ – с ночью и тьмой. Посмертная судьба жителей ада и рая различна.

Однако люди, живущие на земле, еще могут сделать свой выбор и исправить грехи, допущенные в своей жизни. Они должны покаяться. Этим они облегчат свою душу, и она воспрянет в небеса и может даже попасть в солнечный рай. Отголоски терпимого отношения к грешникам мы встречаем хотя бы в изречении Иисуса Христа: «Кесарю – кесарево, а Богу – божье». Спаситель произнес эту фразу, когда хитрые фарисеи подступили к нему, надеясь поймать его на слове и обвинить в подстрекательстве против власть имущих.

Однако в целом терпимое отношение к недостаткам власть предержащих не отменяет эсхатолическую битву в конце времен – Армагеддон. В ней, согласно христианским представлениям, будут участвовать «цари всей земли». Тогда произойдет окончательное разделение людей на чистых и не чистых. Чистые поселятся в царстве вечного лета, а не чистые вечно будут блуждать во тьме и вечно гореть на погребальном костре. Черти со своими сковородками и прочими ужасными инквизиционными «изысками» – это явный намек на обряд сожжения трупа у древних индоевропейцев и славян. Смрад, тлен и хлад, а также вечные муки сопутствуют грешникам во время их пребывания в преисподней.

Богатый бог и человек

Персонификацией счастья у индоариев являлся бог Бхага. Его имя переводится как «наделитель». Бхага благосклонен к людям. Он участник свадебной церемонии и наделяет людей сексуальным блаженством. Кроме того, Бхага – бог богатства. Бхага в качестве возницы правит колесницей солнца. В поздней индийской литературе эпитетом «бхага» наделяется не только бог, но и человек, у которого есть слава, богатство, власть и многочисленное потомство. Тот, кто обладает всем этим, зовется бхагаватом. Понятно, что этот бог вполне соответствовал зороастрийскому канону домостроительства. В «Авесте» индийский Бхага появляется под именем Бага – «бог». В поздней «Авесте» Бага употребляется для обозначения Ахурамазды. Когда у человека есть богатство, а также ему покровительствует бог богатства Бага, то такому человеку и море по колено. Славянское слово «бог» также родственно иранскому Бага и индийскому Бхага. Славяне, так же как иранцы и индусы, под эпитетом «богатый» понимали и богатого человека, и бога… Нелишне будет напомнить, что богатым в древние времена считался тот, у кого было много детей – наследников. Такое отношение к богу сохранялось и позже. Согдийское божество Баг выступает в качестве бога свадьбы. Другим богом, дарующим богатство и счастье, у ариев считался бог Арьяман. Вполне очевидна связь имени этого бога с самоназванием «арийцы». Арьяман, так же как и Бхага, дарует своим поклонникам супруга или супругу. Арьяман и Бхага отождествляются с Агни – богом огня и Савитаром – богом солнечного света. Имя Савитар переводится как «рождающий». Этот бог рождает все: коней, коров, быков и прочую скотину, а также счастье, богатство, людей.

Однако нигде в древних ведийских мифах не сказано, что Савитар рождает недвижимость – добротные дома, каменные крепости и великолепные замки. Он к ней полностью равнодушен.

Таким образом, мы можем видеть, что древняя индоевропейская религия по своей сути была очень человечна и очень биологична в своей основе. Все живое почиталось, а мертвое служило живому. Жизнь продолжается благодаря постоянному воспроизводству и приходу душ в этот мир и уходу душ из него. По большому счету именно круговращение душ являлось религиозной основой индоевропейского культа богатства и счастья.

Многоглавый дракон и являлся персонификацией всего этого. Каждая из его голов олицетворяла собой определенный вид богатства.

Бессмертный дракон

Многие исследователи высказывали также соображение, что многоглавый змей является символом племенного союза. Каждая его глава символизировала род или племя, входящие в племенной союз. Именно на представителях этого рода женились и выходили замуж молодые люди. Трехглавый дракон – это племя, состоящее из трех родов, семиглавый – из семи, а двенадцатиглавый – из двенадцати. Благодаря устойчивой системе заключения браков удавалось длительное время сохранять единый палеоевропейский морфотип. Кроме того, жреческие ритуалы обеспечивали возвращение родственных душ в родную племенную семью. Таким образом, на протяжении тысячелетий сохранялся древний уклад жизни, который впоследствии стал отождествляться с золотым веком, полным счастья и блаженства. Воспоминания о золотом веке сохранились практически у всех индоевропейских народов. Пасторальные сюжеты характерны для обозначения полного и безграничного счастья. Думается, люди были счастливы не от того, что они пасли коров, а от того, что они верили в переселение души. Они не только верили, но и знали, какая душа приходит в этот мир. Жрецы обладали средствами по своему желанию вызывать душу человека из мира мертвых и наделять ее новым телом. Такие способности и делали праиндоевпейцев бессмертными. Сюжетная основа таких представлений сохранилась в фольклоре европейских народов, в том числе и у славян. У славян даже в большей степени. Так, Кощей Бессмертный наделен способностью жить вечно. Его гибель в сказке носит умозрительный характер. Весьма интересно, что смерть Кощея заключена в яйце, которое хранится в сундуке, который зарыт под корнями могучего дерева – Мирового древа. Священное древо предков, ассоциирующееся с миром мертвых, являлось и символом вечно обновляющейся жизни. Бессмертный дракон, меняющий головы, символизировал собой племя, состоящее из множества родов. Процветание этих родов заключалось в следовании религиозным канонам, освященным деяниями и мыслями предков.

«Труды и дни» без трудов

Есть все основания полагать, что легендарная эпоха праидоевропейцев отражена в преданиях о золотом веке. Эти предания сохранялись у древних греков, персов, германцев, индусов и славян.

Особенно отчетливо проявилась характеристика золотого века у античного писателя Гесиода, жившего в VIII веке до н. э. В своей поэме «Труды и дни» Гесиод описывает пять веков существования человечества – золотой, серебряный, медный, героический, железный. О золотом веке Гесиод пишет как о блаженном состоянии человечества. В те времена правил бог Кронос. Люди жили, не зная трудов. Их жизнь проходила в беззаботном веселье и пирах. Земля сама давала богатые плоды. Людям не приходилось тратить силы на возделывание полей и садов. Многочисленные стада паслись на тучных пастбищах. После смерти люди золотого века становились духами, покровителями людей новых поколений. Окутанные туманом, они носились над землей, повсюду защищая правду и карая зло…

В этой характеристике вполне можно угадать праиндоевропейцев, ведущих кочевой образ жизни и живущих только тем, что дарует им судьба.

Сходную картину рисует римский поэт Овидий: «От дани вольна, не тронута острой мотыгой, плугом не ранена, все земля им сама приносила… Вечно стояла весна».

Однако правлению бога Кроноса пришел конец. Дети Кроноса объявили войну своему отцу. Побежденные титаны были сброшены в тартар. Зевс поручил охранять титанов в подземном мире сторуким чудовищам. У каждого из них по пятьдесят голов и сотня рук. Сторуких было трое. Называются их имена Котт, Бриарей, Гиес. Согласно древнегреческому мифу, сторукие – сыновья отца-небо Урана и земли Геи. Уран не любил своих сыновей и, страшась их внешнего вида, прятал их в недра земли. От этого страдала земля Гея. Не желая выносить больше мучение, она уговорила младшего сына Урана Кроноса оскопить отца и тем прекратить бесконечное воспроизводство многоглавых потомков. Кронос так и поступил. После этого он сам взошел на престол.

Обратите внимание, что Уран порождает не просто чудовищ, а богов. Следовательно, этим многоруким и многоглавым богам поклонялись люди в далекие времена…

Война асов и ванов

Представления о золотом веке можно встретить и у скандинавов. Беззаботному существованию людей кладет конец первая война – асов и ванов. Асы – боги, возглавляемые Одином. Они противостоят небольшой группе богов плодородия – ванам. После кровопролитной войны асы и ваны заключают союз и асы ассимилируют ванов. Как полагают исследователи, включение слова «ас» в собственные имена германских и готских племен свидетельствует о распространении культа асов у германцев и готов до принятия христианства. В средневековых произведениях «Младшая Эдда», «Пролог» рассказывается о том, что асы происходят из Азии. Шведский археолог Б. Салин доказывал, что представление об асах как о жителях Азии имеет реальную историческую основу.

Весьма интересно, что ванам скандинавские легенды приписывают кровосмесительные браки сестер и братьев; жрецы ванов показаны как колдуны, имеющие пророческий дар. Война асов и ванов заканчивается обменом заложников. Вероятно, сюжетная основа этих легенд указывает на реальную конфронтацию, возникшую между двумя индоевропейскими племенными союзами. Сходный сюжет о первой войне, положившей конец беззаботному существованию людей, мы встречаем и в древнеиндийской мифологии. Это война асуров и богов. Очень может быть, что асами считали себя предки германских племен, а ванами – предки славян. И те и другие – выходцы из Великой степи. Предки германцев и славян связаны родственными узами. В конце войны асы ассимилируют ванов. В этом может проявляться стремление древних скандинавов увидеть свое превосходство над славянами. Слово «ваны» имеет этимологические параллели с именем Иван.

Война Тора со змеем

Для скандинавской мифологии характерен сюжет о борьбе Тора и мирового змея Ермунганда. Ермунганд – одно из трех чудовищ, порожденных злой великаншей. Однако змей окружает обитаемую землю – Мидгард. Его второе имя – Змей Мидгарда. И это обстоятельство позволяет считать змея изначально благим божеством. Битва змея и Тора была популярным сюжетом. Эта битва изображалась на щитах древних скандинавских воинов. В рассказе о приключениях Тора в стране великанов из «Младшей Эдды» описывается попытка Тора поднять змея из глубин («рыбная ловля Тора»). Этот сюжет запечатлен на руническом камне, установленном в XI веке н. э. близ Альтуны (Швеция). В последней битве, в конце времен (Рагнарек) Тор убивает гигантского змея. Однако после этого успевает сделать всего десять шагов и сам умирает от ядовитых укусов змея. Тор – это антропоморфный бог-громовик. Он вооружен топором. Топор Тора – это необходимый инструмент. Предкам скандинавов приходилось вырубать леса во время их продвижения на север Европы. При этом северные земли в скандинавских мифах заселены великанами. Вероятно, это были кроманьонцы-охотники, доживающие свои дни в лесной глуши. Согласно мифологеме, Тор убивает своего предшественника и противника – змея. Здесь мы видим явную перекличку с распространенным сюжетом славянской мифологии. Антропоморфный бог-громовик Перун убивает змея Велеса, ворующего у него скот.

Вспомним также, что именно Балтийское море стало ареной столкновения в Средние века германских и славянских племен. Так, на острове Руяне (ныне остров Рюген в Передней Померании) в IX–XII веках н. э. имелись святилища славянских и балтийских многоглавых богов. Этот остров известен в русских сказках под именем острова Буяна. На нем имелся священный город-святилище Аркона, в котором был установлен четырехглавый идол бога богов Свентовита. На острове также имелись святилища семиглавого Руевита, пятиглавых Поревита и Яровита. У Яровита было четыре головы и пятая на животе. Яровит соотносится со славянским богом весеннего плодородия Ярилой. Ярила изображался на белом коне. В левой руке у него была зажата человеческая голова. Впоследствии Яровит стал отождествляться с Юрием – Георгием Победоносцем, убившим змея.

Святилища на острове Руяне были разрушены датчанами в 1169 году. В городе Щецине и на Волыни славяне поклонялись трехглавому идолу Триглава. Эти святилища также были разрушены.

Таким образом, есть все основания считать, что славянские и балтийские многоглавые боги в Средние века воспринимались скандинавами и жителями Западной Европы уже как чуждые, от которых предки скандинавов отказались гораздо раньше славян и балтов.

Многоглавые церкви и змеи

Имеется странная связь между количеством глав у славянских языческих богов и количеством главок на христианских церквях. Имеются трехглавые, пятиглавые, семиглавые, девятиглавые и двенадцатиглавые храмы. Церкви, имеющие четыре и восемь глав, являются большой редкостью. И в самом деле, мы с вами не вспомним, чтобы у змея из русских народных сказок было восемь глав. В сказках фигурируют трехглавые, шестиглавые, девятиглавые и двенадцатиглавые змеи.

Рис. 57. Многоглавая деревянная церковь. Карелия. Шуя

Так, Успенский собор в Московском Кремле был воздвигнут в XIII веке. Первоначально он был трехглавым, а затем к имеющимся главам были добавлены еще шесть глав и собор стал девятиглавым. Строились и шестиглавые храмы. Таковым, к примеру, был храм Сергия Радонежского на Ходынском поле в Москве. Наиболее распространены на Руси были пятиглавые храмы. Семиглавый Софийский собор стоял в Полоцке, девятиглавый Благовещенский собор ныне стоит на Соборной площади в Кремле. Успенский храм в Онеге имел двенад-цать глав. Большее количество глав у русских церквей является большой редкостью.

Сохранился старинный заговор на порчу. В нем говорится: «Кто те купола у церквей посчитает, то разум потеряет, ибо сам Сатана тот счет поджидает». Этот заговор свидетельствует о том, что имелась некая мистическая связь между количеством глав у церквей и количеством глав у змея, с которым борется Иван-царевич. Ненужные ассоциации отсекались самым решительным образом. Согласно славянскому соннику если приснился многоглавый змей, то это к богатству. Храм и является символом небесного богатства. Первые зодчие воздвигали сначала деревянные храмы. Они были обильно украшены затейливой резьбой и позолотой. Можно предположить, что в них встречались элементы зооморфного стиля. Львы, сфинксы, девы, изображения солнца, луны и звезд, диковинные существа, грифоны и драконы украшали фасад древних святилищ. Это было своего рода воспоминание о золотом веке и о скифской эпохе… Лишь позднее им на смену пришли каменные многоглавые соборы.

Священные огни и христианские храмы

Первую каменную Десятинную церковь на Руси воздвигли в Киеве в конце Х века. Первые каменные храмы строили приглашенные мастера из Византии. Возможно, они принесли на Русь иные градостроительные приемы. И лишь через некоторое время исподволь возвращается языческая традиция. Стены каменных храмов украшают львы и птицы, растительный орнамент. Так, Дмитриевский собор во Владимире был построен в конце XII века. Его стены украшают более 600 рельефов с изображением мифических животных и символов. Постепенно возвращается традиция возводить многокупольные храмы. Никому не приходит в голову напрямую их отождествлять с языческими божествами и святилищами и ритуалами. Однако ассоциация с многоглавым языческим божеством здесь самая прямая. Собор считался телом бога, золотые главки на барабанах-шеях символизировали собой настоящие огненные головы божества. Они возвышаются над единым телом собора. Тело одно, а глав много.

По крайней мере, такая ассоциация выглядит вполне логичной. Иногда главки храмов синие, на них разбросаны золотые звезды. Это символ ночного купола неба. Вспомним, как описываются божественные близнецы в русских народных сказках. У них часты звезды в волосах, во лбу звезда горит, на затылке месяц светит.

Что же получается, языческие божества с присущим им культом небесного огня удивительным образом возродились во внешнем облике христианских храмов? Как многоголовый змей мог считаться символом семьи, рода-племени, собравшим и объединившим в себе родственные души, так и христианский храм может считаться местом, куда стремятся единоверцы. Эта параллель заставляет нас задуматься о преемственности древних религиозных образов и использовании их в новых религиях. Нельзя исключать, что форму свою христианские храмы позаимствовали у языческих святилищ. Как они выглядели, мы доподлинно не знаем. Однако можно предположить, что в них возжигался священный огонь, и не один, а несколько. Три, пять, семь, девять, двенадцать священных огней, олицетворявших многоглавое божество древнего культа.

Впоследствии священные огни стали обязательным атрибутом священнодействия. Их символ был установлен на крыше храма-святилища. Позолоченные маковки церквей – это символ небесных огней. Может быть, даже миров, в которых обитали священные духи предков, с которыми вступали в мыслительный диалог жрецы во время проведения богослужений.

Злые и добрые духи

Если мы правильно выстраиваем логическую цепочку событий, то многоглавые божества у славян являются символом богатства и ассоциируются с золотым веком.

Идея золотого века нашла свое отражение и в персидской мифологии. Так, парсы описывают счастливое правление царя Джамшида. В те далекие легендарные времена люди и скот были бессмертны. Источники влаги не пересыхали, а пища никогда не переводилась.

Буддисты заимствовали идею золотого века у индоариев. В те времена над землей парили прекрасные бестелесные духи, имеющие огненное змеиное тело. Однако зло появилось в мире в виде сладкой пены. Отведав ее, духи сами впали во зло. Они потеряли свое бессмертие, превратились в людей, стали рожать детей и умирать, строить жилища из камня и устанавливать касты.

Как видим, идея бессмертия увязывается с существованием и верой в духов. Древние индоевропейцы верили в духов. Очевидно, не все духи были благожелательно настроены к людям. Среди них были и злые. Для того чтобы нейтрализовать воздействие злых духов, использовали известный прием – в помощь призывали добрых.

Язычники-славяне назвали злых духов бесами. Это имя родственно литовскому «баисис». Этимология этого слова вполне понятна: оно образовано от глагола «бояться». И в самом деле злые духи вызывали порой страх и ужас. Очевидно, «бес» и «баисис» являются словами-заменителями истинных имен злых духов, которые потерялись со временем. Имелись многочисленные заговоры, которые должны были отвлечь внимание бесов и не дать исполниться их пожеланиям. Впоследствии слово перекочевало в христианскую традицию, где стало использоваться в качестве перевода греческого слова «демоны». В старых церковных поучениях против язычников слово «бесы» употребляется в своем изначальном виде – как «злые духи». Однако состав злых духов был расширен за счет включения в их число языческих богов – Перуна, Мокоши, Велеса. Все они тоже стали бесами, и их надлежало бояться.

В христианстве бесы – антагонисты добрых духов, ангелов, и Троицы. Их называют «врагами невидимыми». Они сеют дурные внушения. Люди, подверженные этим внушениям, становятся «бесноватыми». Как ни парадоксально, бесы питают особую ненависть к устоям брака. Они всячески стремятся разлучить суженых и посеять в их душах смуту и раздор. В этом мы видим старое отношение к злым духам как к душам убитых врагов, которые не желают допустить продолжения благого рода. Порой злые духи норовят сами родиться в славном роду, чтобы разрушить основу семейного счастья и уничтожить род изнутри. Эти сюжеты довольно часто можно встретить и в европейской и индийской мифологии.

Бесы и дэвы

Согласно распространенным христианским представлениям, бесы очень опасны. Они неисправимо злы. Они не могут стать партнерами никакого взаимовыгодного договора. Этот договор неизбежно будет приводить к умножению зла, а не добра. Это сближает христианские представления о бесах с представлениями о дэвах из иранской мифологии. Дэвы изначально злы, и с ними может быть только один разговор – их тотальное уничтожение. Однако в христианстве бесы не отождествляются с абсолютным злом. Их злая природа является следствием их ложного выбора между злом и добром. Именно поэтому святые и пророки пробовали себя на суровом поприще разубеждения бесов, отвращения их от зла. В зороастризме демоны-дэвы – порождение духа зла Ангро-Майнью. Они изначально неподвластны духу добра Спента-Майнью. В христианстве все обстоит несколько иначе. Бесы были созданы Богом, но отпали от него. Они его неверные слуги. Они когда-то были ангелами, но изменили Богу и впали в грех. В церковнославянском и русском народном обиходе бесов было принято называть «аггелами», в противовес «ангелам». Этим подчеркивалось, что по своему происхождению они являются падшими ангелами.

Бесы сильны в силу того, что они имеют ангельскую природу и изначально наделены свойствами воздействовать на ум и сердце человека. Они могут тонко проникать в ход человеческих мыслей и вкладывать в головы и чувства людей свои внушения. Эти внушения всегда ведут ко злу. В этом проявляется злокозненная природа бесов. С особым вниманием бесы относятся к монахам, аскетам и пустынникам. Они буквально не дают им шагу ступить.

Однако монахи, отшельники и пустынники ранней поры монашества специально выбирали для своего проживания места, которые пользовались недоброй славой. Они желали сразиться с «нечистыми» в самом их логове. Такие логова как раз располагались на месте бывших языческих капищ, а также городищ, курганов и прочих мест, связанных с культом предков у язычников. Духи предков в этих местах наиболее активны. Недаром в эти места собирались язычники, для того чтобы справить свои обряды.

Страшно…

У бесов есть такая черта. Они, как ангелы, невидимы и являются людям по своему собственному желанию. Они могут появляться в ответ на призывы и молитвы, обращенные к ним. Образ, который бесы принимают, зависит от выбора самого беса. В христианстве распространено суждение, что этот образ лишь маска, обман. Так, существует русская поговорка: «У нежити нет своего облика, она ходит в личинах». Чтобы внушить к себе доверие, бес может принять облик светозарного ангела и даже самого Иисуса Христа.

Появившись в таком облике перед монахом, лже-Христос начинает внушать ему гордыню и мысли о его святости. Сохранилась итальянская легенда о молодом ученике Франциска Ассизского, к которому стал являться лже-Христос. Учитель повелел своему ученику ответить грубой матерной бранью в ответ на льстивые речи лжемессии. Ученик так и поступил. Лже-Христос тут же исчез с сильным шумом и серным запахом. Согласитесь, это довольно странно, что лже-Христос испугался матерного слова. Матерные слова как раз являлись атрибутами языческих игрищ и ритуалов плодородия, с ними связанных. По логике вещей дьявол должен был быть доволен.

Бесы посещают пустынников в виде их умерших друзей. Они могут посещать вдов, принимая обличье их погибших мужей. В западноевропейском Средневековье бесы становятся синонимами сексуальной распущенности. Приняв соблазнительный облик обнаженной красотки, женский дух суккуб вводит мужчину в грех. Для женщин предназначены мужские духи – инкубы.

Бесы могут являться в облике сатиров или фавнов. Они безобразны, рогаты, хвостаты, у них темная кожа, на ногах копыта, а голова порой у них звериная. Это прямое заимствование облика древних божеств скотоводческого культа. Иногда у бесов за спиной появляются большие крылья, похожие на крылья летучей мыши. Страшно… Иногда бесы могут принимать облик многоглавых драконов, испускающих пламя. Эти стремятся напугать.

Во всем этом многообразии бесов мы с вами можем без труда увидеть карикатурные изображения древних богов, а также и собственно духов умерших или погибших людей. Сохранилось выражение «бесовская идиллия» – это уже о языческих предках, о древних культах и игрищах, о золотом веке вообще.

Страшный суд

Вся эта страсть божия завершится в «конце времен» Страшным судом. Под громогласные звуки ангельской трубы Сын Человеческий воссядет на престоле и перед ним соберутся все народы. Рыбы, птицы и гробы отдают назад поглощенные ими тела мертвецов. Человек, очнувшийся от векового сна, со страхом видит грозную славу Христову и ждет своего приговора. Ангелы раскрывают книги, в которых содержится полная летопись человеческих прегрешений. Вот тогда произойдет окончательное разделение добрых людей и злых. Когда свершится суд, оправданные станут по правую руку от судьи, а осужденные – по левую. Праведники, приветствуемые ангелами, проследуют в рай. Грешники, насильно увлекаемые глумливыми бесами, отправятся в ад. Фоном для Страшного суда будет космическая катастрофа: звезды падают с небес, солнце и луна меркнут, небо свертывается, как свиток. От престола судьи льется огненная река.

В этом сюжетном построении мы без труда узнаем знакомую нам тему периодической гибели Вселенной (пралайя) в конце каждого мирового цикла. Эта картина также напоминает Страшный суд зороастрийцев. Согласно их учению все восставшие из гроба люди «в конце времен» пройдут через поток горячего металла. Для праведников этот поток покажется теплым молоком, а грешники в нем погибнут.

Таким образом, мы можем видеть, что гибель не наступает вместе со смертью человека. Она, как некий карающий меч судьбы, все время висит над головой человека… даже если он умер. Каждому человеку угрожает вторая смерть, уже настоящая, а не мнимая – «в конце времен». Этой смерти удастся избежать только праведникам. Отсюда вывод: не греши, а если уже согрешил, то покайся!

Материалистически настроенные ученые дают свою характеристику духам предков. Они считают, что представление о духах предков «выросло из страха первобытного человека перед грозными и опасными силами природы. Эти явления получили в сознании человека антропоморфные черты и воплотились в представления о бестелесных духах – добрых или злых». Материалисты как всегда в своем амплуа: первобытный человек, природа, страх. Материалисты тем не менее признают, что категория злых и опасных духов возникла в результате межплеменной вражды. В качестве примера обычно приводятся иранские дэвы, которые первоначально считались духами предков кочевников тура. Убитые воины даже после своей смерти мстят убийцам и чинят всевозможные козни мирным домовладельцам и пастухам. Такое представление о злых духах дошло и до наших дней. Чтобы свести на нет воздействие духов зла, нужно просить помощи у божества добра.

Братья – многоглавые боги?

В завершение надо сказать пару слов о многоглавых богах. Первоначально у индоевропейцев было два бога. Они являлись божественными братьями-близнецами – покровителями людей. Один из них заботился о людях в дневное время, другой – в ночное.

У братьев была сестра – солнечная дева, с которой они поочередно вступали в интимные отношения. Отголоски этих представлений мы видим во всех индоевропейских мифологиях. Так, на народной вышивке запечатлена сцена, когда дева-солнце едет на двух конях, коней ведут под уздцы два брата. В балтийской мифологии два брата-близнеца катают поочередно по небу-морю на яблоневой лодке свою сестру – дочь солнца. В Индии похожие легенды связаны с братьями Ашвинами, в древней Греции – с Диоскурами. В процессе развития мифологических представлений число братьев увеличилось. Сначала их стало три. Это прослеживается на примере скифской легенды о трех братьях, разделивших Скифию по указанию отца. Однако третий брат был убит своими братьями. Его душа отправилась в преисподнюю, где нашла свою жену, в образе которой предстает все та же солнечная дева. Такой сюжетный поворот встречается и в индуизме, и у древних иранцев, и у русских.

Впоследствии число братьев продолжает увеличиваться. Их стало пять или семь. Так, в русской народной «Сказке о семи Семионах, родных братьях» из собрания А. Н. Афанасьева фигурируют семь близнецов, родившихся в один день. Братья исправно служат царю Адору и добывают ему из заморских стран царевну Елену Прекрасную (символ солнца). В этом сюжете мы видим отголоски древних индоевропейских представлений – божественные близнецы заботятся о людях и приносят им счастье. В германской народной сказке «Двенадцать братьев» фигурируют двенадцать братьев, которые, превратившись в черных воронов, спасают свою сестру от наветов злой колдуньи и неминуемой гибели. Похожий сюжет использовал Андерсен. У него, правда, братья спасают сестру в облике белых лебедей. В этих сказках братья отождествляются с птицами – символами души. Они помогают сестре из иного мира как бестелесные духи-помощники.

Семь богов

Представление о семи божественных братьях-близнецах, покровителях людей, характерно для древнеперсидской мифологии. Имелись в виду божества, которые назывались дэвами. В иранских легендах рассказывается о том, как царь Ксеркс в V веке до н. э. разрушил святилище семи вражеских богов-дэвов и упразднил их культ. На месте древнего капища он воздвиг святилище единого бога – Ахурамазды. Однако в зороастризме, пришедшем на смену древней иранской племенной религии, также имелись семь божеств – Амеша Спента. Они составляли ближайшую свиту верховного бога Ахурамазды. Ранние зороастрийские тексты изображают их в виде мужских божеств, мало отличающихся друг от друга, возможно братьев-близнецов. В Средние века Амеша Спента воспринимаются уже как единый персонаж. Некоторые исследователи отрицают даже самостоятельность каждого из семи богов. Их считают символическим воплощением благих качеств Ахурамазды, его эманациями. Однако имена Аменша Спента имеют точные соответствия в ведийской мифологии. Это показывает, что и иранский, и индийский пантеон, состоящий из семи богов, имеет древнюю схему праиндоевропейского пантеона.

Известен древний зороастрийский миф о поочередном общении пророка Заратуштры с каждым из семи Амеша Спента. Святилища семи богов находились в разных регионах западного Ирана. Посетив все семь регионов, Заратуштра пережил семь мистический явлений огненных божеств. Это послужило толчком для утверждения на всей земле зороастрийской веры. Аменша Спента считали также покровителями священных животных и стихий. Так, на первом месте стоял Боху Мана – человек-бог – покровитель скота. Далее шел Аша Вахишта – хранитель огня. Хшатра Вайрья считался хозяином металлов. Армайти был хозяином земли. Аурват заведовал водами, Амертат – растениями. Имелось и еще одно божество, имя его точно не известно. Как видим, у семи божественных братьев разные функции. Однако жертвоприношения сразу семи божествам могли обеспечить богатство и счастье. Надо иметь в виду, что этот «семиглавый» пантеон в значительной мере искажен идейным влиянием зороастрийских жрецов.

Рис. 58. Семиглавый змей. Русский лубок

Сакральные числа

Представление о семи благодетельных божествах перекочевало из зороастризма и митраизма в иудаизм, а затем и в христианство. Так, древнее ветхозаветное предание рассказывает о семи архангелах. Само слово «архангелы» греческое и означает «ангелоначальники». В христианских представлениях это старшие ангелы. Термин «архангелы» появляется впервые в грекоязычной иудейской литературе еще в дохристианские времена. Есть все основания полагать, что представления о семи божествах иудеи заимствовали в Иране во время т. н. «вавилонского пленения».

Из семи ангелоначальников в ортодоксальной литературе называется три имени: это архангел Михаил – небесный военачальник, Гавриил – участник благовещения, Рафаил – целитель. В поздних иудейских и христианских апокрифах встречаются и другие имена архангелов. Это Уриил, Салафиил, Иегудиил, Варахиил и Йеремиил. Надо полагать, что в своем первоначальном виде каждый из семи божеств имел свою сферу деятельности. Он оказывал услуги людям по их просьбе, а также по собственному разумению, не дожидаясь просьб. Это сближает архангелов с братьями-близнецами Ашвинами и Диоскурами. Так, индийские божества Ашвины считались божественными целителями, всезнающими, возвращающими жизнь умершим людям. Очевидно, в такой характеристике содержится намек на реинкарнацию души. Греческие боги Диоскуры, как и Ашвины, – помощники людей, особенно воинов, всадников и моряков. Они поочередно спускаются в царство мертвых, где проявляют заботу и о душах умерших людей.

Надо полагать, что число братьев – покровителей людей на позднем этапе существования индоевропейской мифологии увеличилось до двенадцати. Представления о двенадцати благих отпрысках присутствуют и в иудаизме в легенде о двенадцати сыновьях Иакова. Перед своей смертью Иаков призывает к себе сыновей и пророчествует о дальнейшей судьбе каждого из них. Каждый из сыновей будет родоначальником двенадцати колен (родов) Израилевых.

Вероятно, представления о двенадцати родах, составляющих единый племенной союз, присутствовало и у индоевропейцев. Военачальники родов заключали между собой братский договор. При этом они считали свои племена состоящими в родственных отношениях. Между ними происходил регулярный обмен женихами и невестами. Некий ремейк этих племенных родовых отношений мы видим и в легенде о двенадцати апостолах. У Иисуса Христа было двенадцать преданных учеников, которые составили ядро первой христианской общины. Однако принцип не родства, а веры здесь главенствует. В дальнейшем апостолы стали глашатаями веры Христовой.

«Бьют часы двенадцать раз»

В русской народной сказке двенадцать молодцев, «совершенно одинаковые с лица», сватаются к царевне Василисе Премудрой, и та тщетно пытается выбрать среди одинаковых молодцев своего настоящего суженого. Можно увидеть в образе Василисы Премудрой образ солнечной девы. Двенадцать молодцев – это месяцы солнечного года.

В словацкой народной сказке «Двенадцать месяцев» падчерица в лютую вьюгу, гонимая своей мачехой, идет искать в лес подснежники. В чаще леса она неожиданно видит свет костра. У огня сидят двенадцать месяцев. Они ублажают забредшую в лес девушку и дают ей подарок – букет подснежников, символ весны и счастья. Нетрудно заметить, что девушка ассоциируется с солнечной девой. Сам поход падчерицы в зимний лес, вероятно, попадает на день зимнего солнцестояния – 24 декабря. Именно в этот день, по древним славянским верованиям, рождается новое солнце.

К этому можно добавить, что у сербов и болгар сжигание Бадняка в Сочельник (сочевник, сочник) 24 декабря символизирует уход старого года и начало нового. В году двенадцать месяцев. Горящий идол, имеющий двенадцать глав, вполне мог ассоциироваться с огненным драконом – новым годом.

Все это позволяет нам реконструировать древний космологический мотив. Дева-солнце за год обходит весь небосвод и по очереди гостит в звездных домах. Двенадцать созвездий зодиака символизируют двенадцать божественных братьев, которые по очереди соединяются со своей невестой. Иными словами, двенадцатиглавый Огненный Змей является олицетворением солнечного года.

О двоеверии славян

Вероятно, так мыслили потомки праиндоевропейцев, добавляя в свой пантеон новые божества. Напомним, что изначально было два брата-близнеца, заботящихся о счастье людей. Один из них олицетворял день, лето, жизнь; другой – ночь, зиму, посмертное существование души. У древних славян существовали двухголовые идолы, об этом свидетельствуют данные археологии. На завершающем этапе существования языческой религии их стало двенадцать. Здесь мы видим, что братья разделены во времени. Каждому из них для обладания солнечной девой отводится свой срок – месяц.

Весьма интересен в этом контексте четырехсантиметровый медальон-змеевик из бронзы, найденный в 2003 году на древнем селище Мякино-1. Это село было расположено на территории северо-западного округа Москвы, на правом берегу реки Москвы. С одной стороны медальона мы видим изображение обнаженной богини с двенадцатиглавым змеем. На другой стороне медальона изображена троица: обнаженный Иисус Христос, ангел с крыльями и Иоанн Предтеча. Этот медальон датируется XII веком. Подобные медальоны вовсе не редкость. Их датируют XI–XII веками. Это время двоеверия на Руси, когда сохранялись языческие многоглавые боги, а наряду с ними присутвовала христианская иконография. Какая главная сторона у этих медальонов, выяснить не удается.

Рис. 59. Бронзовый медальон-змеевик XII века, обнаруженный на территории Москвы. На одной стороне – Иисус Христос, ангел и Иоанн Предтеча. На другой стороне – богиня-мать и двенадцатиглавый змей

Три добрых бога

В завершение надо сказать несколько слов и о Троице. В представлениях христиан сущность Бога едина, но бытие Бога состоит из личностных отношений трех ипостасей: Отца Первоначального; Сына, воплощающего Логос или абсолютный смысл, и Духа Святого – животворящего начала. Исследователи религий видят в этом некую параллель троичным богам индоевропейской и индуистской мифологий, например, Тримурти – триединство Брахмы-создателя, Вишну – хранителя и Шивы – разрушителя мироздания. В греческой мифологии богиня Геката имела три ипостаси и три лика. Весьма интересно то, что это богиня ночных видений, призраков, чародейства и колдовства. Геката помогает покинутым возлюбленным. В то же время она бродит по кладбищам и выводит души умерших из могил. Трехликая Геката со змеями в волосах, с факелом в руке и с горящим взором соединяет два мира – мир живых и мир мертвых. Кроме того, Геката покровительствует пастушеству и разведению коней. Геката отождествлялась древними римлянами с Тривией – богиней трех дорог. Три дороги эти вели одна на небеса, другая на землю, а третья – в подземный мир. Для того чтобы попасть в нужное место, душа умершего должна была просить о помощи Тривию. Здесь наблюдается явная перекличка со славянским богом Триглавом. Три его головы символизировали власть над тремя царствами – небесным, земным и подземным.

Рис. 60. Трехглавый Крылатый Карс. Прикамье. Конец 1 тысячелетия до н. э.

Рис. 61. Трехглавое божество. Древний Пенджикент. VIII век н. э.

Рис. 62. Идолы древнеславянского бога Триглава. XI век н. э.

Рис. 63. Трехгавый Змей Горыныч. Русский лубок. XIX век

Мы с вами видим, что представления о триедином боге могло быть заимствовано из древней индоевропейской мифологии. На уровне фольклора следы представлений о трехликом божестве сохранились у индоевропейцев в виде легенд и сказок о трех братьях, конкурирующих за право обладания своей сестрой – солнцем. Три брата – олицетворение трех миров: небесного, земного и подземного. Третий брат, являясь хозяином преисподней. Он является каким-то не таким (Иван-дурак). Его боятся и не понимают. С другой стороны, завидуют ему. Вероятно, такая трактовка возникла в процессе трансформации праиндоевропейской религии в индоевропейские.

Несомненно одно – многоглавые божества или божественные братья-близнецы являлись длительное время для наших пращуров воплощением святости, чести и долга. В них верили! Они дарили людям, их почитавшим, богатство, здоровье, счастье и бессмертие. Кто из нас, современных людей, может сказать себе и другим, что все это ему не нужно? Если от богатства кое-кто, памятуя советские представления об идеальном человеке, еще и сможет отказаться, то кто из нас откажется от здоровья и счастья? А уж от бессмертия души явно не откажется никто!