Читать онлайн Штормовой прилив бесплатно

Den Patrick

Ashen Torment 2: Stormtide

* * *

Посвящается Мэтту

1. Стейнер

Озаряющие горизонт лучи стали первыми предвестниками грядущего рассвета. Несколько белоснежных линий перечёркивали бездонный океан темно-голубого безбрежного неба, и Стейнер любовался восходом, наслаждаясь каждой минутой ясного утра. Циндерфел, где он прожил восемнадцать лет, почти всегда был укутан покровом угрюмых серых облаков. Зимы в тех местах всегда приносили пепельный снег, а вёсны – грязевые дожди. Столь мрачных мест не сыскать ни в Нордвласте, ни в целом Винтерквельде. Так было раньше, но теперь, очутившись на алом фрегате за много лиг от Циндерфела, они держали путь на юг.

– Как далеко мы отплыли? – раздался женский голос за спиной Стейнера.

– Здравствуй.

– И тебе привет, – поздоровалась Кристофин.

Стейнер оставил её спящей на нижней палубе, чтобы посвятить утренние часы новому ритуалу – поприветствовать солнце. Девушка приблизилась, обвила руками его талию и, уткнувшись носом в шею, издала довольный вздох. Стейнер обнял её в ответ, в очередной раз вознося благодарные молитвы Фрёйе за свободу.

– Выспалась?

Кристофин поморщилась.

– Ты брыкаешься во сне. Можно подумать, до сих пор норовишь удрать с Владибогдана.

– Ну, знаешь ли, на таких кораблях двуспальных коек нет.

– Зато тонких стен полным-полно, – недовольным тоном прокомментировала девушка. – Где мы?

– Неподалёку от Свингеттевея. Ромола планирует остановиться в Вираге, чтобы пополнить припасы.

Стейнер поцеловал её в висок и вновь устремил взгляд в море. Лёгкая позолота на горизонте превратилась в искрящийся серебристый нимб, а затем небо начало переливаться всеми оттенками кузницы – от огненно-рыжего с одной стороны, до сине-фиолетового на противоположной, где пока царила ночь.

– Удивительно, что еды хватило до сих пор, – подметила Кристофин.

Стейнер провёл ладонью по голове. Волосы, опалённые во время заключения на Владибогдане, начали потихоньку отрастать. Щёки покрылись жёсткой щетиной, а шрамы на лице и руках побледнели.

– Не могу дождаться, чтобы ступить на твёрдую землю после трёхнедельного плавания, – сказал он. – И, похоже, не я один.

– Как же здесь тихо, – прошептала Кристофин после короткой паузы.

С улыбкой на лице Стейнер кивнул. Лишь судно иногда поскрипывало, а волны с тихим шорохом омывали борта. Даже чайки, обычно хриплые и громкие, летели молча, точно в благоговении перед грядущим днём.

– Оттого я и прихожу сюда по утрам – воздать хвалу небесам за возвращённую жизнь и за всё, что в ней осталось. – Бывший пленник Владибогдана крепче прижал к себе любимую.

– Что я слышу! Ты благодаришь богинь?

– Только не говорили Хьелльрунн, иначе не видать мне покоя.

На палубе мелькнула Ромола и тотчас подошла к носу корабля.

– Молодые влюблённые… Что за дивное зрелище на борту пиратского фрегата! – с преувеличенным восторгом произнесла капитан. – Обычно, кроме краденого груза да мусора, ничего и не встретишь.

Ромола, известная как пират и рассказчица, носила куртку из оленьей шкуры с такими же сапогами до самых колен. На запястьях у неё красовались всевозможные медные браслеты с блестящими вставками из чёрного янтаря и слоновой кости. Кузнецу стало интересно, все ли предводители корсаров столь колоритные?

– Как обстоят дела этим утром? – полюбопытствовала Кристофин.

– Внушают опасения, я бы сказала. – Ромола перевела взгляд на горизонт.

– Неужели Вираг такой ужасный город? – спросил Стейнер.

– Никогда не знаешь, на что рассчитывать, – признала капитан, даже не поворачиваясь к собеседникам и словно высматривая подсказку, что могло ожидать их на берегу.

– Нам всего-то и нужно купить немного еды. Вряд ли мы сильно там задержимся.

– Сразу видно, что тебе никогда не доводилось пополнять запасы судна. – Ромола ехидно приподняла бровь.

– Прошлой ночью я подслушала разговоры послушников, – вклинилась Кристофин.

Вместе со Стейнером Владибогдан тайно покинули десятка два ребят. Империя оставляла в живых детей с колдовскими метками только в том случае, если те посвящали себя цели стать Зоркими и вступить в ряды Святейшего Синода. На беглецов же будет вестись жестокая охота, пока стоит Винтерквельд.

– Старшие поговаривают об уходе, – произнесла Ромола. – Хотят вернуться к семьям. – Она покачала головой. – Не представляю, чтобы из этой затеи хоть что-то вышло, но разве их переубедишь?

– Тебя ведь не это беспокоит, – вмешался Стейнер.

– Если послушники попадутся в лапы Империи, из них так или иначе выбьют ответы. Которые приведут ко мне и команде. – Капитан вздохнула. – Но я же не могу держать их в плену на корабле вечно?

– Расскажи о Вираге, – попросил кузнец, стремясь сменить тему. Он не знал, как решить проблему Ромолы, и чувствовал угрызения совести за то, что привёл детей на фрегат.

– Этот город – столица Свингеттевея. В отличие от других республик они всегда поддерживали лояльные отношения с Империей. Официального гарнизона там нет, но…

– Солдат и Зорких там нет, – перебил Стейнер. – Они прибывают в Обожжённые республики только на время Испытаний.

Ромола закатила глаза, толкнув локтем Кристофин.

– Несколько месяцев на Владибогдане, и он превратился в эксперта по Империи!

Бывший пленник острова смущённо кашлянул.

– Ну, простите.

Обожжённые республики отчаянно цеплялись за свой суверенитет и не желали исполнять имперские приказы свыше необходимого.

– Так почему бы не высадиться на берег кому-то одному? – предложила Кристофин. – Разведать обстановку, так скажем.

– Верно мыслишь, – поддержала Ромола. – Таких умных девушек нужно брать в жёны, Стейнер.

Тот смущённо улыбнулся, почувствовав, как к щекам приливает краска, и крепче прижал к себе любимую.

– Всему своё время. Сначала нужно покончить с несколькими делами.

– Может, расскажешь о своих планах? – настойчиво поинтересовалась капитан. – Я не люблю сюрпризы.

– У меня было три недели, чтобы подумать над дальнейшими действиями, и хотя я до сих пор не могу поверить, что свободен…

– Так каков план-то? – повторила Ромола.

– Верно. План… Что ж, я собираюсь начать противостоять Империи, где возможно, и скрываться от преследования, когда потребуется. Постепенно об этом пойдёт молва, и, вполне вероятно, моему примеру последует больше людей.

– Мне ещё нужно рассказать всем о Владибогдане. – Кристофин бросила застенчивый взгляд на парня. – О том, как Империя забирает детей и вынуждает служить в своих интересах.

Он кивнул.

– Да-да, вот только мои таланты скорее относятся к развязыванию драк, а не в части убеждений, поэтому в первую очередь я планирую поднять восстание.

Стейнер надеялся получить одобрение пирата, но его рассуждения встретила тишина. Лишь всплески воды нарушали тягостное молчание.

– Это всё? – наконец заговорила Ромола, меряя его недоверчивым взглядом. – Хочешь ввязаться в заварушку и надеешься, что тебя не возьмут численностью? Ты всерьёз возомнил, что именно это вдохновит народ на восстание?

– Меня поддержат, – неуверенно возразил Стейнер. – Я отыщу Фельгенхауэр. С ней у нас больше шансов.

– Конечно… – Ромола медленно кивнула, но тревога в её глазах лишь усилилась.

* * *

Следующий час Стейнер провёл на палубе, строгая коряги и беседуя с Кристофин. С тех пор как он сбежал с Владибогдана, влюблённые редко расставались: каждую свободную минуту они шептались, рассказывая друг другу о пережитых злоключениях. Стейнер не мог удержаться, чтобы не целовать девушку, когда никто не смотрел. Вот и сейчас он не сводил с Кристофин глаз, изучая каждый изгиб её тела, каждый жест и выражение лица.

– Как было бы замечательно попробовать хоть что-то, помимо корабельных пайков, – мечтательно протянула дочь трактирщика, опираясь на край борта и глядя на береговую линию, где их ждал Вираг.

– Пожалуй, я и сам слегка устал от рыбы и сухих галет, – согласился Стейнер.

Кристофин одарила его улыбкой.

– Может, получится отыскать комнату в таверне, и этой ночью сможем побыть в одиночестве…

Судно было переполнено людьми, и среди храпа, болтовни, споров и других, менее приятных звуков, оказалось трудно найти даже минуту покоя.

– В одиночестве? – Стейнер вскинул бровь, медленно кивнул и расплылся в улыбке. – Идея прекрасная. Как по мне, я уже давно не наслаждался подобной роскошью.

Из наблюдательного пункта на мачте донеслось предупреждение о приближающемся береге, и судно немедленно ожило. С носа кроваво-красного фрегата Стейнер наблюдал, как люди спешили на верхнюю палубу. Первыми показались семеро послушников не старше тринадцати лет. Лица ребят сияли от воодушевления, воздух наполнился вопросами и пересудами. За последние несколько недель беглецы немного поправились, но по-прежнему напоминали огородных пугал. Стейнер задумался, скучали ли по ним их семьи или, наоборот, стыдятся запятнанной колдовской меткой репутации.

– Что тебя тревожит? – спросила Кристофин, заметив хмурый взгляд любимого.

– Просто интересно, какой приём ждёт этих детей на родине… Примут ли их обратно.

– Беспокоиться следует не только о родителях. – Дочь трактирщика вновь опустила глаза на волны. – Дело в целом городе, который наверняка ополчился против них.

Марек вышел из каюты и направился к сыну, чтобы заключить в крепкие объятия. С широкой улыбкой он похлопал отца по плечу.

– Уж три недели на судне, – кузнец отступил на шаг, чтобы вновь оглядеть Стейнера, – а я до сих пор не могу поверить, что мы вернули тебя. Каждое утро радуюсь этому чуду.

Бывший пленник Владибогдана посмотрел на руки отца, так похожие на его собственные, исполосованные шрамами, с ярко выделяющимися на бледной коже ожогами и пятнами.

– За последние несколько месяцев произошло множество событий, в которые сложно поверить, – согласился Стейнер. – Но лучше не ставить под сомнение удачу, а быть за неё благодарными.

Марек рассмеялся и вскинул брови, глядя на Кристофин.

– Кажется, сын подумывает о профессии философа-воина.

– Меня беспокоит не столько философская часть, – проворчала дочь трактирщика, – сколько воинственная. Если действовать неосмотрительно, то можно умереть в расцвете лет. А мне, между прочим, он ещё нужен.

– Думаю, вам предстоит провести вместе много чудесных лет, – усмехнулся Марек. – Однако в дороге тебе лучше пока ночевать с Хьелльрунн.

Кристофин молча прищурилась, но кузнец не заметил её негласного протеста, так как на палубу поднялась Кими Энхтуйя. За ней по пятам следовала Марозволк, которая по-прежнему носила форму Зоркой, хотя от маски в виде рычащей волчьей морды всё-таки отказалась. Обе уроженки Ямала выделялись среди светлокожей команды корабля и послушников академий своей тёмной кожей и копной мелких косичек. Заметив в толпе Стейнера, Кими кивнула, сохраняя однако бесстрастное выражение лица. Она не подошла, наглядно продемонстрировав выросшую между ними стену. Принцесса подвела за руку маленького Максима к перилам, откуда можно было в полной мере полюбоваться Свингеттевеем. Благодаря смуглой коже мальчика можно было спутать со спригганом, если не считать изобилия тёмных кудрей, которые намекали на корни из Шанисронда. Стейнер ощутил приступ… ревности? Они с Максимом помогали друг другу на Владибогдане, но нынче мальчик предпочитал компанию ямалской принцессы. И разве его можно винить?

От носа до кормы стоял восторженный гул – все жаждали узреть первые очертания Вирага.

– Как обстоят дела с её высочеством? – Марек обеспокоенно глянул на девушку.

– Кажется, она меня избегает. – Стейнер отвернулся и посмотрел в море. – Отдав амулет «Огненной пытки», Кими пошла на риск. Должно быть, ей тяжело смириться с решением, – предположил он, глубоко вздохнув.

– Трудно вообразить существование подобного артефакта, – прокомментировал Марек. – Нелегко поверить, что простая вещица обладала достаточной мощью, чтобы захватить в плен умершие души.

– Не просто захватить, но и править ими, – шёпотом добавил Стейнер.

Кристофин сжала его руку.

– Ты правильно поступил, уничтожив его.

Безусловно, её переполняли вопросы об острове, однако рассказать об «Огненной пытке» было непросто. За последние три недели Стейнер не раз просыпался среди ночи от кошмаров, которые всегда повторялись: он не выжил в битве на площади, а умер и превратился в Огненного духа, став пленником на острове, обязанным вечно служить Империи и находиться под постоянным наблюдением Зорких из-под прорезей масок.

Выбросив из головы мысли о страшном сне, Стейнер перевёл взгляд на Кими.

– Я обещал сделать всё, чтобы прекратить травлю народа Ямала. Но я один против целой Империи, и данное обещание легло мне на плечи тяжким грузом. Намного тяжелее, чем я думал.

– Что-нибудь придумаем, – ободряюще заметила Кристофин.

– Верно, – согласился Марек. – Мне тоже надоела смиренная жизнь. Пора начать бороться с гнётом Империи.

Корабль приближался к белым зазубренным утёсам Свингеттевея, и с каждой пройденной лигой смех на борту становился громче, а улыбки лучезарнее.

– А вот и он! – раздался позади скрипучий голос. – Наездник, что оседлал дракона! Всадник из Нордвласта! – Тиф похлопал Стейнера по плечу, затем кивнул Кристофин и Мареку.

Бывший десятник кузницы Владибогдана был спригганом лет сорока с тёмными волосами, которых уже коснулась седина. На нём мешком висели штаны в заплатах и изношенный кафтан. Через грудь наискосок был перекинут кожаный ремень с инструментами и ножами.

– Полёт на драконе был единоразовым, – с усмешкой заявил Стейнер. – Чему я несказанно рад.

Спустя минуту-две к Тифу присоединились две его сестры, тепло поприветствовав Марека и Кристофин. Вернее, это Тайга радушно поздоровалась, а Сандра лишь буркнула себе под нос что-то, напоминавшее приветствие. Никто и никогда ещё не обвинял верховную жрицу Фрейны в излишней любезности. Она была облачена в привычные чёрные одеяния, предписанные верой, в то время как Тайга была в зелёных. Тиф принялся возиться с трубкой, и Стейнера накрыла волна облегчения, что друзья избежали трагической участи, что ждала их на Владибогдане.

– Кости продолжают шептать моё имя? – не удержался от ехидного вопроса кузнец с лёгкой улыбкой.

Сандра глянула на него краем глаза и поджала губы.

– Я больше не взывала к богине. А тебе лучше не насмехаться над предсказаниями.

– Я бы не посмел. Но вдруг у богини или её верховной жрицы найдутся советы относительно грядущих испытаний…

Стейнер оставил просьбу невысказанной, опасаясь продемонстрировать, насколько сильно его страшат возможные невзгоды.

– Ты доброе дитя, Стейнер. – Сандра немного смягчилась и похлопала его по плечу. – Не спригган, конечно, но что поделать? Никто не идеален.

Молодой кузнец усмехнулся и провёл мозолистой ладонью по отросшей на подбородке щетине.

– Я давно уже не дитя.

– С моей точки зрения, все вы ещё дети, – возразила жрица с печалью в голосе.

Впервые Стейнер обратил внимание, насколько её кожа напоминает пергамент. Столь привычный для спригганов смуглый оттенок теперь казался совсем серым, и не кузницы Владибогдана были тому причиной. Волосы женщины посеребрила седина, а обычно пронзительные глаза подёрнулись пеленой усталости.

Обеспокоенный юноша протянул ей руку.

– Чем раньше мы вернём тебя на землю, тем лучше.

– Не смею возражать, – ответила Сандра, опуская ладонь ему на локоть. – Хотя предпочла бы высадиться в Шанисронде или Ямале.

– Я поговорю с капитаном, – пообещал Стейнер.

Он бросил взгляд на пиратов и послушников, светлокожих и смуглых. Сложно представить, где могла бы найти пристанище столь разношёрстная компания. Да и существует ли подобное место?

2. Кими

Видневшийся вдалеке Вираг был разросшимся портовым городом, который перекрасил береговую линию Свингеттевея в оттенки серого, точно лишайник. Струи прогорклого дыма нависали над зданиями. Улицы здесь казались настолько мрачными, что напоминали Кими Владибогдан.

– Я и думать не смела, что вновь когда-нибудь ступлю на материк, – промолвила она, чуть не дрожа от волнения. На глазах девушки блестели слёзы облегчения, несмотря на охватившее её счастье.

– Как долго вас держали на острове? – поинтересовалась Марозволк.

– Пять лет. – Ответила принцесса Энхтуйя. – Пять лет я провела в кузнице в качестве политзаключённой, обязанная хранить верность Императору.

– Должно быть, вы попали на Владибогдан по завершении моего обучения, – предположила Зоркая. Кими ощутила беспокойство собеседницы. Ещё бы! В тюремщиках не было необходимости, ведь стражников и старших послушников с лихвой хватало, чтобы препятствовать побегу. – Какое-то время я служила на Архивове острове, но четыре года спустя вновь вернулась в академию.

– Почему ты не пришла ко мне раньше? – спросила принцесса с ноткой разочарования. – Я пять лет не слышала родного языка. Пять лет не встречала ни души с Ямала. – Лицо Марозволк исказила гримаса боли, но ответа так и не последовало. – Пять лет в кузнице, – продолжала Кими, – в компании лишь спригганов и призраков.

– Простите, – произнесла Зоркая, избегая её взгляда. – Я не могла просто явиться к тебе и снять маску. Поймите, ваше высочество, у меня были обязанности. Когда я впервые прибыла на остров, я с подозрением относилась ко всем окружающим. Тогда мне было не ясно, кому доверять и кого опасаться. Академия умеет внушать странные идеи, исподволь нашёптывая, что мы не сможем выжить без Империи.

– Значит, хранить верность Фельгенхауэр ты сумела, но при том даже не обмолвилась мне о своём существовании?

– Зоркие непрестанно следят друг за другом. Особенно за молодыми. Особенно за теми, кто верен Матриарху.

Корабль приблизился к Вирагу, и моряки приготовились бросать якорь.

– Похоже, ты всё же определилась, кому верна, – уходя, бросила принцесса через плечо. – И кем хочешь быть.

Марозволк поглядела ей вслед.

– Не думаю, что мне удалось в этом убедить вас, ваше высочество.

* * *

С прибытием «Надежды Дозорного» в порт вид отнюдь не улучшился.

Стоя подле Максима, Кими ожидала высадки, нетерпеливо барабаня пальцами по борту корабля.

– Даже великолепные меловые скалы не украшают столь мрачный город, – пробормотала Марозволк.

Пираты привязали фрегат к кнехтам длинного пирса, который им выделили, и Кими выжидательно сжала кулаки, стремясь скорее оказаться на твёрдой земле.

– Никогда не пойму, почему люди добровольно селятся в городах.

– А я никогда не бывал в городе, – признался Максим, уставившись на Вираг широко распахнутыми глазами.

Почувствовав волнение мальчика, принцесса опустилась на колено и взяла его за руку, на секунду представив младшего брата Цена-Байна, который теперь превратился в мужчину и готов стать…

– Кими, зачем ты держишь меня за руку? – чуть на-хмурившись, спросил Максим.

– Прости. В облаках витаю. – Девушка улыбнулась, поняв, что, даже стоя на коленях, она была массивнее худенького послушника. – Ты напомнил мне брата.

– Идём на берег? – позвал он, жадно глядя в город на возможные чудеса и соблазны.

– Лучше тебе остаться на корабле.

– Но я хотел посмотреть…

Кими подняла палец, чтобы прервать все возражения. Так ещё при жизни делала мать, чтобы унять брата. Максим так напоминал его!

– На корабле безопаснее, – объяснила принцесса спокойным ровным тоном. – Мы не знаем, насколько недоброжелательны местные жители и есть ли здесь имперцы.

– Я могу быть полезен! – взмолился юный послушник.

– Верно, прок будет, если в живых останешься. Максим, я не хочу спорить об этом.

Плечи мальчика опустились, признавая поражение.

– Будь по-твоему. Поднимусь на смотровой пост и стану приглядывать за тобой оттуда, – серьёзно за-явил он.

– Вот и чудно. Смотри в оба, не появится ли что-то необычное, и не спускайся, даже если начнётся драка.

Максим послушно кивнул, а затем убежал, чтобы приступить к трудному подъёму.

– Значит, такое у тебя представление о безопасности? – Марозволк задрала голову, щурясь на высокую мачту и воронье гнездо.

– Так он не будет путаться под ногами. А ещё вдали от опасностей, которые могут и обойти его стороной. – Кими остановилась и махнула Рильске – высокой женщине с длинными тёмно-рыжими волосами, которая являлась частью команды Ромолы. – Присмотришь за мальчиком?

Та одарила принцессу лучезарной улыбкой и энергично отсалютовала.

– Конечно! Правда, о детях мне мало что известно… Хотя, когда капитан приняла меня в команду, я и о морском деле ведала не бог весть сколько. Так почему бы и нет?

Бодро насвистывая, Рильска принялась взбираться к вороньему гнезду.

– Не внушает доверия, а? – Марозволк хмыкнула и посмотрела на город. – Думаете, нас настолько плохо там примут?

– Две темнокожие женщины на западном побережье Винтерквельда, да ещё и без сопровождения. – Кими склонила голову набок. – Не могу предсказать их реакцию. – Она смерила взглядом кремовую одежду Зоркой. – Зато точно знаю: пора найти тебе новое платье, которое бы не выдавало так явно твоё прошлое занятие.

Трап едва коснулся каменного пирса, как принцесса Энхтуйя поспешила ступить на него. Несколько шагов, и она сошла на твёрдую землю, впервые за несколько недель почувствовав, что снова может вдохнуть полной грудью, подальше от послушников, подальше от Стейнера.

– Мы разве не станем ждать остальных? – неуверенно спросила Марозволк, ступая на мощёную пристань.

Но Кими уже поспешила окунуться в суету извилистых улочек Вирага.

– Ромола велела разделиться и идти вперёд, – крикнула она через плечо. – Я всего лишь следую её указаниям.

Максим и Рильска махали принцессе из вороньего гнезда, а Стейнер наблюдал за её уходом, стоя на носу фрегата.

* * *

Несколько минут Марозволк протискивалась сквозь толпу в надежде догнать Кими, пока наконец попытки не увенчались успехом. Принцесса, прижав рукав к лицу, пробиралась всё глубже и глубже в город.

– Что за смрад? Хуже, чем в болотах Ижории летом, – проворчала она на родном языке.

– Чем же пахнут болота? – поинтересовалась Марозволк.

– Смертью, по большей части. Смельчаки, отважившиеся на путешествие от Ямала до Мидтеньёрда, выживают крайне редко.

– Я с южного побережья. Вернее, была, пока меня не забрали, – отозвалась Зоркая. – Но к берегам Ижории меня никогда не тянуло.

– Тем лучше. – Кими мрачно улыбнулась. – В общем-то, болота не смертью пахнут, а серой, но я даже не знаю, что хуже.

Они свернули за угол и очутились на широкой дороге, полной телег, лошадей, навоза, грязи да гниющей пищи.

– Что тебя задержало? – неожиданно полюбопытствовала Кими, обходя какой-то мусор.

– Не поняла. Вы о чём? – удивилась Марозволк.

– Я сошла с фрегата, но ты не спешила меня догонять. Стейнер просил поговорить со мной?

Зоркая покачала головой, затем заметила суровый блеск в глазах спутницы и вздохнула.

– Да, мы побеседовали. Стейнер волнуется. Он не винит вас за то, что вы сердитесь…

– Ещё бы он винил, – отрезала собеседница.

Марозволк неловко откашлялась.

– Что между вами произошло?

Кими остановилась, затем вытащила осколок камня, который висел на цепочке.

– Это всё, что осталось от «Огненной пытки» – одного из самых могущественных артефактов в целом Винтерквельде. – Принцесса продемонстрировала остроконечный обломок, размером не больше мизинца.

– Фельгенхауэр упоминала о его существовании и силе. Но что случилось? Как он… Почему?..

– Я одолжила его Стейнеру. Он желал устроить восстание Огненных духов, чтобы те сразились с имперцами. – Взгляд Кими стал суровым, рот сжался в узкую линию. – Но когда пришло время отдать амулет, он взял и уничтожил его своей чёртовой кувалдой, которой размахивает направо и налево.

– Но ведь обычное оружие не в силах уничтожить столь могущественный артефакт, – заметила Марозволк, нахмурившись. – «Огненная пытка» создана самим Горекрылом.

– Определённо, его кувалда – не простой инструмент.

Они отправились в центр города.

– Но разве уничтожение «Огненной пытки» – не хорошее дело? – осторожно спросила Марозволк. – Души смогли освободиться и отправиться в загробную жизнь.

– Верно. Вот только Император, выяснив, что я позволила разрушить самый мощный артефакт, пошлёт солдат на Ямал и сотрёт с лица земли весь наш народ. – У Кими на глазах выступили слёзы, но она постаралась убедить себя, что они вызваны городским смогом. – Я уже забыла, насколько ароматны западные города. – Девушка кашлянула, прикрыв нос рукавом.

– Но почему вы его не остановили? Почему позволили уничтожить амулет? – Голос Марозволк был тихим, а слова – тщательно взвешенными.

– Я задаюсь этим вопросом с тех самых пор, как мы покинули остров, – с досадой прорычала принцесса. – Он хотел, чтобы никто более не обернулся Огненным духом, и я не смогла возразить.

– Что вы планируете делать, ваше высочество?

– Вернусь на Ямал и переговорю с отцом. Придётся собирать племена и готовиться к войне. Спасибо этому скользкому типу.

Марозволк встревоженно посмотрела на Кими.

– В чём дело? – спросила та.

– Нет-нет, всё нормально. Просто… – Зоркую без волчьей маски можно было читать, словно открытую книгу, и сейчас её выразительное лицо выдавало глубочайшее беспокойство. – Я не уверена, что могу вернуться на Ямал, ваше высочество. Я очень хочу помочь и защитить вас, как того требует долг, но… родители отреклись от меня, когда я провалила Испытание. – Марозволк покачала головой и отвела глаза.

– Как бы поступили твои родные, если бы увидели тебя? – мягко уточнила Кими, замедлив шаг. – Они ничего тебе не сделают! И должны быть благодарны, что ты вообще жива осталась!

– Я бы всё отдала, чтобы увидеть семью, – призналась Марозволк, опустив взгляд. – Но они отреклись от меня, не моргнув и глазом. Я не могу к ним вернуться после такого.

Кими пристально посмотрела на собеседницу. Три недели они жили вместе в тесной каюте, но избегали любых сложных тем – все усилия были направлены на заботу о Максиме. В его отсутствие вернулось болезненное понимание: Марозволк была одной из тюремщиц. Однако и Зорких тревожили собственные тёмные воспоминания.

Дальше они продолжили путь молча. Здания возвышались на три этажа, такие непохожие на привычные ямалские кочевые шатры. В отличие от привычной кровли северной части Винтерквельда крыши Вирага устилал серый шифер.

– Всё здесь такое серое и мрачное, – пробормотала Кими. – Чудо, что местные жители находят стимул вылезать из постели.

– С этим не поспоришь.

Чем дальше они отдалялись от пристани, тем больше людей поглядывали на незнакомок. Было ли это подозрение или всего лишь праздное любопытство?

– Видимо, моряки из Шанисронда и Ямала обычно не уходят далеко от пирса, – предположила Марозволк.

– Мы не моряки. – Кими перевела взгляд на вывески магазинов, где были нарисованы соответствующие товару символы. Судя по изображениям с перьями, свитками и необычными книгами, они добрались до улицы писцов. – Нам нужно отыскать…

Свернув в переулок, принцесса резко остановилась, отчего Марозволк врезалась ей в спину. Не закончив шептать извинения, бывшая Зоркая наконец заметила, что так смутило подругу. В конце кривой улочки стояла троица дюжих рабочих с хмурыми выражениями на морщинистых лицах. Самый крупный из них сжимал в кулаке дубину.

– Жаль, Ромола не выдала оружие, – буркнула под нос Марозволк.

Как только она стиснула кулаки, по рукам побежали серебристые блики, и кожа начала принимать сероватый оттенок.

– Нельзя здесь пользоваться силами! – шепнула Кими, быстро схватив спутницу за запястье. – Колдовство привлечёт ненужное внимание. Пойдём! – И она подтолкнула Зоркую к ближайшей двери.

Портной оказался господином весьма преклонного возраста, казалось, он жив наперекор всему. Покрытая старческими пятнами лысая голова и сгорбленные плечи резко контрастировали с зоркими глазами и решительно сжатой челюстью. За всю свою жизнь Кими не доводилось встречать столь дряхлых людей. На его фоне даже Сандра и госпожа Камалова казались юными особами. Сквозь неровные стёкла витрины в магазин струился слабый свет. Пахло здесь пылью и сандалом, чаем и тихим отчаянием, а в очаге потрескивал огонь, спасая помещение от уличного холода.

– Я не шью для женщин, – неторопливо заявил портной сначала на родном языке, а затем повторил фразу на сольском, когда заметил непонимание в глазах посетительниц.

– Женской одежды и не требуется, – резко ответила Кими, вздёрнув подбородок. – Нужны брюки, рубашка, хороший плащ и сапоги по размеру.

– А чем собираетесь за всё это расплачиваться? – поинтересовался старик, поджав губы.

Его выражение лица было кислым, но принцесса представила, каково быть жителем Вирага всю жизнь, и смягчилась. Расстегнув толстый кожаный ремень, она бросила его на прилавок, вытащила из потайного кармана несколько монет из чистого золота с изображением профиля Императора на каждой и сунула их торговцу.

– Раз уж вы говорите на их языке, то, полагаю, и от их валюты не откажетесь?

– Сольминдренские кроны – желанные гости в моём магазине. – Портной предпринял попытку улыбнуться, хотя выражение его лица с одинаковым успехом могло означать и муки от запора.

– Половину сейчас, половину – по завершении работы, – отчеканила Кими.

– Как пожелаете. – Голос старика стал мягким, как шёлк. – Ещё что-нибудь?

– Сшейте три рубашки, да побыстрее. Неизвестно, как долго мы пробудем в городе. – Принцесса бросила взгляд на его костлявые руки. – Надеюсь, у вас есть помощники?

Портной презрительно фыркнул, а затем поднял палец и покачал головой. Кими не сразу поняла, что жест предназначался не ей, а троим ожидающим снаружи головорезам, которые сквозь неровное стекло выглядели ещё более устрашающе.

– Ваши друзья? – полюбопытствовала она.

Схватив мерную ленту, портной попросил Марозволк подняться на низкий стул.

– Они-то? Да они друг с другом общего языка не найдут! – усмехнулся старик. – А со мной вежливо общаются, лишь когда приходят за своими деньгами.

Кими посмотрела на здоровяков, которые с нездоровым интересом пялились в ответ.

– Где-нибудь поблизости можно купить оружие? – поинтересовалась принцесса, показав громилам непристойный жест из четырёх пальцев.

– К несчастью, в Вираге полно подобных мест, в этом-то и проблема.

* * *

Сняв мерки и отправив молоденькую девушку за белошвейками, портной перестал обращать внимание на посетительниц. Кими и Марозволк покинули магазин и направились обратно к главной дороге, но не успели пройти и ста футов, как заметили имперского Посланника, облачённого в синие одеяния своего сана и чёрный солдатский плащ. Волосы и борода были коротко подстрижены, и облик резко выделялся на фоне народа Обожжённых республик, где все носили длинные бороды и волосы.

– Фрёйа милостивая… – прошептала Марозволк.

Кими немедленно схватила спутницу и утащила за ближайшую повозку.

Посланника сопровождали четверо солдат в покрытых эмалью чёрных доспехах и шлемах с красной звездой. Во главе вышагивал сержант с двуручной булавой, его же подчинённые были вооружены дубинками и щитами.

– Что они здесь забыли? – выдохнула Марозволк, едва осмеливаясь выглянуть из-за телеги.

– Скоро выясним.

Посланник поднялся по ступеням внушительного, но ветхого строения.

– Граждане Свингеттевея!

– Ненавижу Посланников, – пробормотала Марозволк. – Что это за здание?

– Старый храм Фрейны, насколько я понимаю, – предположила Кими. – Посмотри на скульптуры воронов над окнами и узор в виде деревьев над дверью.

– Я говорю с вами от имени Императора, – воскликнул Посланник зычным голосом. – Я принёс предупреждение о страшной опасности, что грядёт к нам с юга. – Постепенно вокруг оратора начала собираться толпа. – Как многим уже известно, города Шанисронда кишат пиратами!

– Пора уходить, – произнесла Марозволк, по-прежнему прячась за телегой. – Здесь небезопасно.

– Хочу послушать, о чём пойдёт речь, – возразила Кими.

– Посланники – те же Зоркие, которые не преуспели в учёбе, но оказались полезны Императору, – прошептала Марозволк. – Если он умеет чувствовать одарённых, то нам несдобровать!

– Многие месяцы эти воры преследовали имперские корабли, – продолжал тем временем Посланник. – И теперь у нас есть основания подозревать, что они готовы выдвинуться на север.

– Чувствовать одарённых? – Кими нахмурилась.

– Зоркие могут обнаружить колдовскую метку с одного взгляда или по запаху, но называем мы это обычно «чувствовать».

– Тогда возвращайся на корабль, – велела принцесса. – А я хочу послушать.

– Даже среди вас могут находиться шпионы, – добавил Посланник. – Вы узнаете их по тёмной коже. – При этих словах несколько человек повернулись и уставились на Марозволк и Кими.

– Я вас здесь одну не оставлю! – возразила Зоркая сквозь стиснутые зубы. – Пойдёмте же!

Ямалская принцесса окинула толпу ледяным взглядом, затем повернулась и скользнула в сторону соседней улицы.

– Пожалуй, впредь стоит принимать твои предупреждения с большим вниманием, – заметила Кими, оказавшись в безопасности.

– Я ведь не только за себя переживаю, – ответила Марозволк с ноткой обиды в голосе. – Но и за вас тоже, ваше высочество.

3. Хьелльрунн

Всё утро Хьелльрунн не покидала каюту: она не желала толкаться среди снующих членов команды, да и настроения не было протискиваться мимо пиратов и послушников, чтобы взглянуть на берег. Ей прежде никогда не доводилось покидать Нордвласт или удаляться от Циндерфела больше чем на дюжину лиг. «Надежда Дозорного» добралась до манящего приключениями Свингеттевея, но Хьелль не ощущала по этому поводу ровным счётом ничего.

На протяжении трёх недель её мучили кошмары: снова и снова дядю Вернера убивали Охранцы, и в жилах вскипала необузданная ярость. Вновь и вновь в грёзы вторгались изуродованные трупы и все те разрушения, которые она учинила, сражаясь с имперскими посыльными, явившимися за госпожой Камаловой.

– Хьелльрунн. Не говори, что ты до сих пор валяешься в постели.

Услышав голос наставницы, она застонала, зажмурилась и повернулась на койке в сторону двери каюты, когда та со скрипом открылась. На пороге стояла Зоркая-ренегат.

– Поднимайся! У нас дел невпроворот – мы наконец прибыли в порт. – Старуха требовательно потрясла её за плечо.

Хьелльрунн натянула одеяло повыше, будто могла укрыться от грядущих проблем.

– Пойдём. Я знаю, что ты одета, – настаивала госпожа Камалова. Говорила старуха на северном языке, но с резким сольским акцентом, не оставлявшим сомнений в её происхождении. – Тебе нужно покинуть корабль. Идём, отведаем мяса, вина, да потолкуем с кем-то помимо пиратов и детей.

Хьелль поднялась с кровати, не проронив ни слова. Возражать не имело смысла – бывшая Зоркая всегда добивалась своего.

– Полагаю, Стейнер уже сошёл на берег? – сонно пробормотала девушка, приглаживая расчёской спутанные светлые волосы.

– Ещё бы, – подтвердила госпожа Камалова, поправляя платок. – Правда, первой сбежала Кими. Подали трап, и след её простыл.

– Может, разумнее их дождаться? Откуда нам знать, какие опасности таит в себе Вираг?

– Конечно, разумнее. Однако умирающим с голода детям с Владибогдана негоже питаться корабельными галетами и вяленым мясом. Нам нужна хорошая трапеза! Тебе прежде всего! Ты похожа на мешок с костями!

Точно по команде, желудок Хьелльрунн отозвался урчанием, и она улыбнулась с явной неохотой.

– Я бы предпочла не сталкиваться с Охранцами.

– Это прекрасно, что у тебя остался здравый ум, да только кому от него прок, ежели ты подохнешь с голоду на этом вонючем судне? Давай же! Вылезай из каюты!

Они пробрались по тёмным коридорам и скрипучим лестницам «Надежды Дозорного» и оказались на главной палубе, где уже ждали послушники Владибогдана – около двух десятков бледных, исхудавших детей.

– На острове не так много провианта, – пояснила Камалова.

От Стейнера тоже остались лишь кожа да кости, покрытые шрамами к тому же. Одежда беглецов была рваной и изношенной, многие из них ходили босыми. Однако сейчас отстранённые взгляды, которые время от времени возникали на лицах детей по пути в Вираг, сменились воодушевлением и радостным предвкушением. Заметив пересекающую палубу госпожу Камалову, многие послушники смолкли в благоговении. Сбежав от Империи и сумев выжить, будучи Зоркой-отступником, она превратилась в живую легенду.

Однако никому из детей не было известно о дюжине Охранцев, пришедших за Мареком и Вернером в лес. Никто не знал, что она защищала отца и Зоркую. Ни один послушник не представлял масштабы её ярости, чуть не разрушившие дом Камаловой. Хьелльрунн по сию пору видела лица убитых людей – то, как неслись они в шторме её гнева и разбивались оземь, превращаясь в кровавое месиво.

– Идём, – позвала госпожа Камалова, хлопнув в ладоши. – Не отвлекайся. Сегодня нужно сосредоточиться, да?

Хьелль вздрогнула от неожиданности. Даже мимолётной мысли о мёртвых Охранцах было достаточно, чтобы отвлечь её от происходящего.

– Мы направляемся в город, – заявила старуха детям. – Держитесь рядом.

Госпожа Камалова никогда не славилась учтивостью или склонностью к пространным беседам, и сегодняшний день не стал исключением. Группа из двух десятков оборванцев молча последовала за пожилой женщиной к трапу, где Хьелльрунн помогла всем спуститься и призвала держаться вместе. Такая большая и разношёрстная компания детей привлекала внимание, рабочие в доках косились и перешёптывались, пока они пробирались мимо. Сестра Стейнера шагала возле Зоркой-ренегата, одаривая гневными взглядами местных жителей, словно бросая им вызов.

– Хьелльрунн, у тебя руки сжаты в кулаки. – Старуха натужно улыбнулась проходящему мимо чиновнику порта. – Постарайся расслабиться, да?

– Не следовало нам сходить на берег, – буркнула под нос её воспитанница. – Из всех ваших плохих идей эта – самая неудачная.

– Эти дети находились в заключении на протяжении долгих лет. Изо дня в день они просыпались, даже не зная, доживут ли до вечера. Ты действительно решила, что мы удержим их на корабле? – Бывшая Зоркая нахмурилась. – Лучше уж приглядывать за ними по возможности.

Хьелльрунн припомнила, сколько времени провела в лесу на севере Циндерфела.

– Я тоже частенько убегала, чтобы нанести вам визит.

– Да, но ты убегала, чтобы учиться, а эти неокрепшие души хотят потратить монеты на рагу и хлеб, одежду и ботинки, и одной Фрейне известно на что ещё.

– Но чем они собираются платить? – удивилась Хьелль, оборачиваясь на оборванных детей.

– На Владибогдане они неплохо поживились за счёт имперцев. – Госпожа Камалова ехидно ухмыльнулась.

– Обобрали трупы, вы хотите сказать?

– Ну а что? На острове было полно солдат, верных Империи послушников и Зорких. Детям пришлось сражаться и убивать, чтобы обрести свободу.

Хьелльрунн оглянулась и окинула оборванных ребят новым взглядом, словно заметила впервые. Некоторые из них были её ровесниками, но большинство выглядели намного моложе.

– Ха! Или ты вздумала, что единственная, кому пришлось убивать?

Она вздрогнула, пытаясь не вспоминать о мёртвых Охранцах.

– Я всё равно считаю посещение Вирага плохой идеей.

Хьелль умолкла, как только группа добралась до широкой улицы, разительно отличающейся от маленьких переулков и разбитых дорог Циндерфела и Нордвласта. Повсюду мелькали повозки, в разные стороны спешили люди всех национальностей губерний Винтерквельда, перенося на спинах тяжёлые ноши.

– Тебе нездоровится, Хьелльрунн? – озабоченно спросила госпожа Камалова.

Девушка остановилась, чтобы внимательнее осмотреться, и их с наставницей окружили послушники, которые перешёптывались, смеялись и о чём-то спорили между собой.

– Я… – Хьелль моргнула и огляделась по сторонам. – Мы и в самом деле больше не в Нордвласте, так ведь? Мы действительно покинули Циндерфел? Мы не дома… и уже не сможем вернуться…

– Дорогая, – обратилась к ней бывшая Зоркая непривычно мягким тоном. – Мы три недели просидели взаперти на смердящем фрегате, а до тебя только сейчас начало доходить? – Наставница прижала девушку к себе. – Не переживай, Хьелль, мы построим новый дом, да?

– Где?

– Этого я не знаю. – Госпожа Камалова отвела взгляд. – Зато мне точно известно, что двое детей уже успели удрать. – Старуха указала вглубь улицы и нахмурилась. – Пойдём же. Скорее!

* * *

Госпожа Камалова имела множество талантов, но быстрый шаг к их числу не относился. Поддерживая ковыляющую Зоркую, Хьелльрунн спешила за двумя послушниками, которые умчались вперёд. Остальные дети шептались и показывали пальцем вслед беглецам.

– Ступайте! Найдите своих друзей! – велела наставница двоим старшим. – Найдите и приведите обратно! – Она погрозила пальцем. – И чтобы без самодеятельности!

Довольные столь важным поручением от кумира, подростки бросились выполнять приказ.

Хьелльрунн молча обвела суровым взглядом оставшихся послушников, чтобы те даже не вздумали последовать примеру беглецов. В это время громкие выкрики впереди заставили госпожу Камалову ускорить шаг.

Вскоре толпа расступилась, и перед ними предстала мрачная картина: имперский солдат держал за шею одну из старших послушниц, а та отчаянно выворачивалась, плевалась да ругалась на чём свет стоит на трёх разных языках.

– Так и знала, что от Трины следует ждать неприятностей… – раздражённо прошипела госпожа Камалова.

– Кто она? – поинтересовалась Хьелльрунн.

– Самая неуправляемая девчонка, с которой доводилось иметь дело. – Зоркая-ренегат перевела взгляд на троих послушников, которые спорили с солдатом.

Посланник, который стоял на противоположной стороне улицы, уставился в их сторону и нерешительно указал пальцем, словно не веря своим глазам. Он смотрел прямо на их небольшую группу.

– Чую колдовскую метку… Да такой силы, какую никогда…

Договорить он не успел: Трина вырвалась из рук стражника.

Хьелльрунн ничего не оставалось, как только беспомощно наблюдать за стремительно развивающимися событиями.

Разгневанный солдат отвесил черноволосой пленнице затрещину тяжёлой рукавицей, но в ту же секунду подруге на помощь бросились трое мальчишек. Имперец, не раздумывая, шагнул вперёд и нанёс одному из них удар в лицо. Двенадцатилетний послушник, который весил не больше, чем бушель картофеля, рухнул как подкошенный и врезался головой в булыжник. Влажный хруст заставил всех вокруг умолкнуть. Светловолосый юноша из Нордвласта по имени Эйвинд опустился на колени подле товарища и с горем и отчаянием в голосе воскликнул:

– Он истекает кровью! И не шевелится!

Солдат застыл в нерешительности – взгляды всех прохожих теперь были прикованы к нему.

– Ты, чёртова свинья! – Трина, покачав головой, вытерла окровавленный нос рукавом.

В глазах послушницы вспыхнула ярость, и Хьелль узнала этот гнев – она сама его испытала, когда убили Вернера.

– Схвати или убей их всех! – взревел Посланник. – Мне всё равно, как ты поступишь, только заканчивай быстрее.

Но стоило солдату поднять булаву, как Хьелльрунн тут же бросилась к Эйвинду, вскинув руки в отчаянном жесте. Однако Трина её опередила: она открыла рот, в котором уже виднелось кроваво-красное свечение, и выпустила на свободу поток рыже-жёлтого пламени. В одно мгновение голову имперца охватил колдовской огонь.

– Мы прикончим тебя первым! – завопила Трина, поворачиваясь к Посланнику.

Солдат же слепо дёрнулся, цепляясь за обжигающий металлический шлем в отчаянных попытках его снять. Хьелльрунн ощутила, как к самому горлу подступила горечь тошноты. Руки затряслись.

– Нет, нет! Только не сейчас… Только не это снова…

Паника приливной волной захлестнула улицу Вирага. Горожане бежали прочь, в то время как солдаты стремительно наседали на послушников. Однако те повидали и не такое, а потому бесстрашно обрушили на нападавших свою колдовскую мощь: сильный порыв ветра оттолкнул одного из имперцев, в клочья разорвав его плащ. Группа из пяти послушников Академии Воздуха взорвалась смехом, наблюдая, как вызванный ими ураган кубарем прокатил другого солдата по улице, пока тот не врезался в телегу.

Ещё один из нападавших отскочил в сторону, чтобы избежать огненного шара, и приземлился на мощёную дорогу, загрохотав доспехами. Он вскочил на ноги, но обнаружил, что плащ вспыхнул ярким пламенем – послушники Академии Пламени с серьёзными и сосредоточенными лицами бросали в нападающих имперцев огненные сгустки.

– Хьелльрунн! – рявкнула госпожа Камалова. – Так и будешь стоять?

Однако ноги ученицы словно приросли к земле, мышцы свело от напряжения, она едва могла дышать.

– Слишком много смертей, – прошептала Хьелль.

Взывая к силам, группа из четырёх послушников Академии Земли вырвалась вперёд, направляясь к сержанту, который указывал подчинённым взмахами двуручной булавы. Кожа детей приняла гранитно-серый оттенок; кулаки обратились в камень.

Хьелльрунн же могла только наблюдать за ними со стороны.

Теперь к какофонии на улице добавился звук каменных кулаков, врезавшихся в металлическую броню. Сержант отступал, отбиваясь булавой, один из ударов которой пришёлся в грудь самому высокому из послушников. Он отлетел в сторону и тяжело повалился на землю. В ту же секунду двое других мальчишек сконцентрировали силы на ногах офицера, пытаясь покорёжить доспехи, пока последняя из их группы ловко забралась по плащу противника на спину, вцепилась ему в шлем и закрыла рукой прорезь для глаз.

Хьелль застыла в центре улицы, пронзённая нерешительностью, словно копьём. Всё происходило так быстро! Она же могла только беспомощно наблюдать за побоищем, которое разворачивалось повсюду, куда ни взгляни.

Все послушники присоединились к сражению по мере своих способностей. Госпожа Камалова держалась позади ученицы, однако к ней тоже подкрался солдат и попытался схватить за руку. Старуха вывернулась, бормоча себе под нос проклятия. Когда солдат нерешительно замахнулся булавой, Зоркая-ренегат сумела избежать удара, молниеносно скользнув за спину врага. Её нож ярко сверкнул на солнце, после чего исчез под шлемом имперца, глубоко вонзаясь в самое горло.

Оглушительно изрыгая ругательства на сольском, Посланник достал меч из украшенных драгоценностями ножен и бросился на ближайшего послушника, но тот подставил под удар каменную руку, и от столкновения металла с гранитом посыпались яркие искры. Посланник сменил тактику и толкнул мальчишку ногой в грудь. Тот растянулся на земле, а имперец пока схватил самую маленькую из девочек и приставил к её горлу меч. Он думал спасти свою никчёмную шкуру, угрожая убить пленницу, да вот только никто не смотрел. Никто… кроме Хьелльрунн.

Тем временем сержант методично избавлялся от послушников Академии Земли. Первый мощный удар булавой по спине пришёлся девочке промеж глаз, но благодаря каменному облику она лишь вздрогнула, однако от второго взмаха она повалилась на землю и неподвижно там застыла. Двое мальчишек, держащих ноги сержанта, продержались не намного дольше. Булава была усилена металлом, и после нескольких сокрушительных ударов концентрация послушников ослабла. Первый из них отступил, второй взвыл от ужаса – его каменная рука рассыпалась в прах.

Из боковых проулков группами по четыре человека показались другие солдаты. В одно мгновение над послушниками нависли шестнадцать вооружённых имперцев в чёрных доспехах, готовых пустить в ход булавы по первому сигналу.

– Сдавайтесь! – взревел Посланник, по-прежнему держа меч у горла маленькой девочки.

Сержант продолжал атаковать, яростно размахивая оружием, и послушники начали отступать. Уворачиваясь от ударов, они постепенно собрались вокруг госпожи Камаловой в центре улицы. Хьелльрунн насчитала по крайней мере четверых детей, лежащих ничком на брусчатке.

– Хьелль, – прошептала старуха. – Мы окружены.

Постепенно усиливаясь, начался дождь.

4. Сребротуман

Среди зазубренных чёрных вершин Владибогдана завывал ледяной ветер, принося с Холодеющего океана тусклую дымку дождя. Тем временем, стоя на башне Академии Воздуха, Сребротуман глядел в мрачное небо, пока далеко внизу волны с тихим рёвом разбивались о скалы. Вихри с северо-востока были редкими гостями, а когда всё же являлись, то вторгались, словно захватчики: проносились от тёмной гавани по сотне почерневших ступеней сквозь тихую, теперь уже пустую сторожку, и попадали прямиком на площадь Драгмактской академии.

С момента восстания времени прошло достаточно, и площадь успели убрать: разрушенные части статуи дракона бросили в море, тела павших отнесли в кузницу, где Сребротуман собственными руками предал их колдовскому огню. Никто не назначал Зоркого ответственным, тем не менее для него казалось важным, чтобы каждый встретил достойный конец. В этой церемонии было свое-образное утешение – с тех пор как Стейнер уничтожил «Огненную пытку» и огромную статую в центре острова, Огненные духи более не восставали после смерти, чтобы поступить на вечную службу Империи. Сребротуман остался последним в своём роде, и его судьбу никогда не повторит следующее поколение.

Тёмная пелена, которая окутывала остров в течение многих лет, рассеялась, разнеслась ветрами во все стороны. Целых три недели Сребротуман наслаждался миром, пока порыв северо-восточного ветра не вторгся в его покой.

Стук в дверь заставил экзарха очнуться от грёз. Он мысленно перенёсся в коридор и увидел застывшего в ожидании отца Орлова.

Входите. – Сребротуман общался телепатически, так как давно утратил способность к речи.

Дверь со скрипом распахнулась, и на пороге появился отец Орлов, широкоплечий Зоркий крепкого телосложения.

– Экзарх, – поприветствовал он с полупоклоном.

Маска гостя представляла собой прекрасное юное лицо, на правой щеке которого сияли девять звёзд, символизирующие провинции Империи.

Отец Орлов. – Сребротуман склонил голову, хотя уважения к Зоркому отнюдь не питал. – С момента восстания у нас не было времени побеседовать.

– Вы, экзарх, казались слишком занятым. – Посетитель скользнул в комнату, почти физически излучая настороженность. – Являлись только по ночам, чтобы забрать с площади трупы. Вы, так скажем, дали детям повод для разговоров. – Отец Орлов сделал многозначительную паузу. – Наполнили их души страхом.

Я занимался кремацией. Гниющие тела в состоянии вызвать эпидемию, а мы не можем позволить чуме охватить остров, особенно после недавних событий.

– Ваша мудрость – истинный луч света в столь смутные времена, – язвительно произнёс Орлов, однако Сребротуман проигнорировал сарказм в голосе гостя. – Прогуляемся, экзарх? Полагаю, послушникам будет полезно видеть, что высокопоставленного Зоркого интересуют не только мертвецы, но и живые люди.

Прогуляемся, отец Орлов, хотя вряд ли после недавней катастрофы кому-то есть дело до титулов.

– Вы правильно выразились, это была настоящая катастрофа, – согласился собеседник, покидая комнату. – И кому-то придётся за неё отвечать.

Неужели в его тоне прозвучала угроза?

Всему есть цена, и за всё в жизни приходится платить.

Отец Орлов обернулся, явно желая удостовериться, что экзарх следовал за ним по тёмным каменным переходам. Послушники за глаза называли отца Орлова «Леденящим» за холодный нрав и умение заклинать воду и ветер. Он был бы рад обвинить Сребротумана в уничтожении «Огненной пытки» и последующей организации побега.

Экзарх со спутником вышли на площадь и осмотрелись по сторонам. Послушники сметали с разбитой брусчатки песок и щебень, несмотря на пронизывающий ветер.

– Едва узнаю это место, – возмутился отец Орлов, не скрывая досады, затем сжал кулаки, и Сребротуман мгновенно почувствовал исходящий от Зоркого яростный вихрь из смеси отвращения, стыда и гнева за всё то, что произошло во время восстания Стейнера.

Согласен, площадь действительно сильно изменилась.

Каждое пятно крови на брусчатке служило напоминанием о восставших против Империи или же умерших за неё.

– Грандиозное было представление, – продолжил отец Орлов, собравшись с мыслями. – Жрица-спригган убила множество наших, обратив их в камень одним только взглядом.

Уже наслышан.

– Однако ваше отсутствие во время сражения не осталось незамеченным.

Я находился рядом с Академией Воздуха, защищая оставшихся верными Империи послушников.

Ложь. Но кто сможет её опровергнуть? Академия Воздуха служила пристанищем ученикам, владеющим силами ветра, и хотя Сребротуман давно там не преподавал, он всё же имел основания находиться в здании.

– Ещё я слышал, что вы… вступили с ними в переговоры под конец сражения. – Отец Орлов остановился и негодующе ударил сжатой в кулак рукой по другой ладони. – С мальчишкой и спригганами.

Сребротуман резко обернулся, и в его зеркальной маске отразились все девять звёзд, горделиво сверкавшие на личине Орлова.

Экзарх подошёл вплотную к подчинённому и взглянул на него сверху вниз.

Осторожно, Орлов, вы угрожающе близки к тому, чтобы обвинить меня в измене.

– И всё же вас видели в обществе драконьего всадника…

Я пытался заключить перемирие. Вартиаинен не собирался захватывать власть над островом. Он лишь хотел убежать и взять с собой товарищей. – Хотя бы эта часть была правдой. Стейнер не жаждал владычества над Владибогданом, и уничтожение «Огненной пытки» было тому свидетельством. – Я намеревался положить конец дальнейшему кровопролитию, и благодаря моим действиям у нас ещё остались верные Империи послушники.

Сребротуман поймал на себе взгляд Орлова и почувствовал, как тот телепатически выискивает малейшие крупицы обмана.

Магией вы ничего не добьётесь. – Временный правитель острова коснулся пальцами виска. – Дебри моего древнего сознания непроходимы, как дремучий лес.

Орлов поклонился.

– Простите меня, экзарх… Вы должны понять мою настороженность: нас постигло крупнейшее поражение за всю историю Владибогдана, и мне нужно знать, кому доверять.

Я понимаю, отец.

Сребротуман встал в центре площади и на мгновение мысленно вернулся в самый разгар сражения. Колдовской огонь ярко вспыхивал и тут же угасал под действием ветра, который призывали студенты-отступники. Солдаты падали замертво после нападения Огненных духов.

Поведайте мне, как сейчас обстоят дела на острове.

– Верность послушников сильно зависела от принадлежности к Академии, – ответил Орлов. – Ученики Академии Пламени оказались самыми преданными. Впрочем, как и дети из Академии Земли.

Это было похоже на истину. Неуправляемые, капризные студенты огненной школы всегда оставались верными Империи. Вторую же кафедру всегда возглавляли самые суровые Зоркие, чей фанатизм должным образом передавался и подопечным.

– А немногим оставшимся послушникам из Академии Воздуха и Воды никто больше не доверяет.

Воздушная школа славилась своими трудными, неуправляемыми студентами, в то время как водная стихия и за отдельную дисциплину-то едва считалась. Ученики с этой кафедры никогда не добивались значимых успехов.

И всё-таки они остались. Не является ли это достаточным показателем верности Империи? Я буду крайне недоволен, если на острове начнётся новая вспышка убийств. Я ясно выразился, отец Орлов?

– Значит, принимаете командование? – Собеседник даже не пытался скрыть усмешку. – Наконец-то.

Вы ведь за этим меня позвали прогуляться? – Отец Орлов промолчал. – Я – самый высокопоставленный Зоркий на острове.

– Может, тогда пора отвлечься от кремаций и начать вести себя сообразно статусу? – отозвался спутник, а затем развернулся и быстро зашагал к Академии Пламени.

Будь у Сребротумана лёгкие, он бы обязательно вздохнул.

Теперь, когда отец Орлов ушёл, северо-восточный ветер начал завывать ещё громче, и начальник острова свернул к сторожке и направился к вершине каменной лестницы. Далеко внизу белогривые волны разбивались о чёрные камни, и на какое-то мимолётное мгновение Сребротуману удалось разглядеть вдалеке призрачный контур корабля. Секунду спустя видение исчезло.

Видение из будущего. Скоро на Владибогдан пожалуют гости.

* * *

В последующие несколько дней Сребротуман передал как можно больше обязанностей тем нескольким Зорким, кто сумел пережить недавнее восстание. Заместителем он назначил отца Орлова, чтобы не спускать с него глаз. Невзирая на то, что занимать кабинет Фельгенхауэр новому начальнику острова было не по душе, другого выхода не оставалось. Матриарх-Комиссар уделяла мало внимания отделке помещения, зато хранила на полках отличную коллекцию книг, которыми Сребротуман себя и развлекал, хотя прочитал их все давным-давно и не по одному разу.

К его немалому раздражению стук в дверь заставил отложить очередной том в сторону.

Входи.

Деревянная створка со скрипом распахнулась, и на пороге возник худой мальчишка лет десяти, глядящий на экзарха широко распахнутыми глазами.

Не бойся, я не причиню тебе вреда. Ты принёс сообщение, полагаю?

Послушник кивнул, затем моргнул и вдруг покачал головой.

– Не совсем. Прибыл корабль, и все остальные Зоркие спустились в гавань, чтобы приветствовать галеон. Я… – Мальчик сглотнул. – Я подумал, вам следует знать.

Думаю, отец Орлов спешит произвести хорошее впечатление и рассказать свою версию произошедшего.

Послушник кивнул.

– Могу я быть чем-то полезен, Экзарх-Комиссар?

Сребротуман чуть было не рассмеялся, услышав обращение.

Принеси мне чашку чая из кухни и попроси повара приготовить самое лучшее рагу, которое подойдёт для имперского Посланника. Ступай и не медли.

Мальчик смахнул чёлку с глаз и поспешно выбежал из кабинета Фельгенхауэр… вернее, теперь уже из кабинета Сребротумана. Послушник удалился с такой скоростью, что забыл закрыть за собой дверь, через которую теперь виднелся вестибюль и проём, ведущий к лестнице. Экзарх положил руки на большой, ничем не украшенный стол и стал ждать встречи с человеком, для которого придётся сплести паутину изо лжи.

В скором времени в вестибюле появилась Посланница, одетая в синие шелка и манто из белого лисьего меха. С язвительной улыбкой на губах она такой развязной походкой зашла в кабинет, что это выглядело наигранно.

– Сребротуман! Вот так новости! Я полагала, что побывала во множестве переделок, но, похоже, на Владибогдан обрушилась настоящая катастрофа.

Экзарх поднялся со стула и низко поклонился. Пока было не время демонстративно игнорировать правила этикета.

Посланница де Вриз. Польщён вашим присутствием. Как обстоят дела в Империи?

Гостья приблизилась к арочному проёму входа кабинет и небрежно прислонилась к дверной раме, не преминув принять элегантную позу.

– Империя сильна как никогда, дорогой Сребротуман. – Посланница скривила губы, а затем неодобрительно проронила: – Слышала, Ширинов и Хигир мертвы, как и полдюжины членов Святейшего Синода. А ваша драгоценная Фельгенхауэр…

Вздохнув, де Вриз отвела взгляд, старательно делая вид, что отвлеклась, хотя Сребротуману было прекрасно известно, что она ждала его реакции. Экзарх не поддался на провокацию, и тишина затянулась, пока Посланница наконец вновь не подняла на него взгляд.

Чем я могу служить вам, Посланница де Вриз?

– Вас, как всегда, ничем не проймёшь, Сребротуман. Ваши мысли для меня загадка! – Гостья зашла в кабинет и уселась, закинув ноги на стол. – Что вообще вы делаете на этом острове, экзарх?

Служу воле Императора.

Сребротуман остался стоять, остро ощущая присутствие отца Орлова на лестнице – вне поля зрения, но достаточно близко, чтобы подслушивать разговор. Перед глазами так и возникала картинка, как любопытный Зоркий вытягивает шею, хотя мог разобрать лишь одну часть беседы, так как уловить телепатические реплики был не в состоянии.

– Вы не преподаёте. – Де Вриз загнула палец. – Не занимаетесь организацией поставок продовольствия. Не командуете солдатами. Не выполняете ни единой задачи, насколько я вижу.

Я уже стар. Фельгенхауэр проявила милосердие и позволила мне уйти на покой.

Ложь. Сребротуман постепенно перекладывал свои обязанности преподавателя на других, пока тех и вовсе не осталось.

– Ясно. Что ж, Фельгенхауэр не проявила милосердия ко мне и сбежала, пока я везла её к нашему досточтимому Императору.

Какое неудачное стечение обстоятельств, Посланница.

– Вот уж действительно. – Де Вриз натянула улыбку, от которой запросто свернулось бы молоко. – Император безотлагательно желает знать, какие в точности события произошли на Владибогдане и что именно привело к восстанию.

У него всегда был чрезвычайно пытливый разум.

А ещё в избытке нетерпеливости, кровожадности и мелочности, вот только об этом Сребротуман предпочёл промолчать.

– Похоже, Императору следовало отнестись всерьёз к настойчивым попыткам Ширинова добиться аудиенции, поступавшим по официальным и неофициальным каналам.

По поводу жалоб Ширинова рекомендую обратиться к нему самому. Со мной он никогда не делился своими опасениями.

Посланница подскочила на ноги и громко хлопнула ладонью по столу, но Сребротуман даже не вздрогнул.

– Ширинов мёртв! А вы, экзарх в отставке, ведёте дела Владибогдана! Что, чёрт побери, здесь произошло? Кто такой Стейнер Вартиаинен и почему вас видели беседующим с ним после восстания? – Де Вриз склонилась над столом, изо всех сил стараясь сохранять самообладание.

Я сижу за этим столом исключительно по просьбе отца Орлова. Что касается Фельгенхауэр, то не могу не заметить, что она испытывала некую привязанность к этому мальчишке без колдовской метки, доставленному на остров по ошибке. – Сребротуман выпрямился, нависнув в свою очередь над Посланницей. – По ошибке, которую допустил Ширинов. Вартиаинена отправили на работу в кузницу, где он заключил соглашение с Огненными духами. Те убили солдат, после чего парень покинул Владибогдан на драконе. Вскоре он вернулся с фрегатом, куда погрузил две дюжины послушников и большую часть съестных припасов, а потом отбыл. Однако из-за шторма судно затонуло милях в двух от берега.

Посланница де Вриз выпрямилась, одёрнула манто и пригладила волосы. Она смерила Сребротумана пристальным взглядом, после чего расхохоталась и плюхнулась обратно в кресло. Оборвав веселье, де Вриз воскликнула:

– Он улетел с острова на чёртовом драконе!

Экзарх промолчал.

Тишину нарушил худой, как щепка, послушник, который вошёл в кабинет и поставил на стол поднос с едой и чаем.

– Должна признать, в гостеприимстве вам не откажешь, Сребротуман, – произнесла Посланница, подняв крышку с глиняного горшочка и обнаружив горячее рагу. – Хотя ваша манера освещать события оставляет желать лучшего.

И что теперь?

Ему едва ли нужно было спрашивать – экзарх чувствовал мысли Посланницы и прекрасно знал, что она скажет далее.

– Отбываем поутру в Хлыстбург. Вы должны лично отчитаться Императору о восстании. Однажды я подвела его, позволив Фельгенхауэр ускользнуть. Но вы, – она указала на Сребротумана вилкой, – появитесь в императорском дворе, даже если придётся приковать вас цепью и собственноручно притащить к Императору.

В этом нет необходимости, Посланница де Вриз. Я с удовольствием предстану перед его величеством.

Покачав головой, гостья приступила к трапезе. Сребротуман больше не проронил ни слова, уйдя в свои мысли и обдумывая, как можно уничтожить Императора на глазах придворных.

5. Стейнер

– Я ищу человека по имени Тиховетер, – обратился Марек к хозяину таверны.

Марек, Стейнер и Кристофин сошли с фрегата следом за Кими, и кузнец повёл их по всем питейным заведениям, которые встречались на пути. Стейнер, не упустивший возможности насладиться вкусом эля, то и дело украдкой целовал Кристофин, пока отец не смотрел в их сторону. В конце концов парочка устроилась за столом в уютной, тускло освещённой таверне под названием «Серебряная ладонь», пока старший Вартиаинен расспрашивал мужчину за стойкой.

– Тебе не кажется странным… Эй! Прекрати! – одёрнула Кристофин возлюбленного, который наклонился к её шее для поцелуя, и немного отодвинулась.

– Странно? Что именно?

– Твой отец так стремился сойти на берег, чтобы наконец отведать приличной еды, однако только и делает, что пьёт с местными и расспрашивает о давнем друге.

Стейнер пожал плечами.

– Я нахожу странным другое: почему мы до сих пор не оставили отца заниматься его делами и не сняли комнату, чтобы обрести то уединение, о котором ты говорила на корабле…

Кристофин не знала, улыбаться ей или хмуриться на подобное заявление, а потому сделала и то и другое, а потом покачала головой.

– Хотя бы минуту постарайся думать головой, а не тем, что в штанах. Что Марек замышляет?

– Какой смысл сидеть и гадать? Давай у него и спросим. Вот, кстати, и отец!

Когда кузнец занял место за столом, выражение его лица было мрачным. Он уставился на дно кружки, затем перевёл взгляд на Стейнера.

– В чём дело?

– Не хочешь рассказать нам, кто такой Тиховетер? Ты толкуешь о нём со всеми, кроме нас. Почему?

Марек усмехнулся.

– Ты всегда говорил всё, что взбредёт в голову, но после трёх кружек эля окончательно перестал следить за языком.

– Стейнер прав, – примирительным тоном произнесла Кристофин. – Ему любопытно. Мне любопытно. Кого вы ищете?

– Знавал я одного человека, который умел отправлять по ветру послания и слышать чужой шёпот, хоть и не был Зорким. Скорее, доносчиком.

– Заклинатель ветра, – пробормотал Стейнер и на-хмурился. – Похоже, твой приятель – выпускник Академии Воздуха.

– Ну, именно его я и разыскиваю, вот только я уже давно не бывал в этих краях, и с прошлой нашей встречи прошло немало времени. Даже не знаю, жив он или мёртв и на чьей стороне.

– Стороне? – Кристофин закатила глаза. – Вы о чём?

– По одну сторону баррикад – Империя, – пояснил Марек, – по другую – все остальные.

Стейнер поднялся из-за стола.

– Хочу повидаться с твоим старым приятелем. Чтобы сдержать обещание и помочь Кими, мне понадобится любая информация.

– И чем же ты поможешь народу Ямала с другого конца континента? – поинтересовалась Кристофин.

– Надеюсь создать шумиху на западе и тем самым отвлечь Императора от высадки войск на востоке. – Стейнер осушил кружку с элем. – Итак, что будем делать дальше?

– Мне удалось заполучить его старый адрес. – Марек поднялся со стула, не выглядя при этом слишком обнадёженным. – Остаётся проверить, живёт ли он по-прежнему там.

* * *

На улице начал накрапывать дождь. Промозглый холод охватил Вираг, и пальцы Стейнера немедленно закоченели. Кристофин прижалась к любимому, и тот, сжав покрепче её талию, счастливо улыбнулся.

– Значит, когда выпьешь, становишься страстным? – подшутила девушка, улыбнувшись в ответ.

– Лучше так, чем лезть в драку или жаловаться на жизнь. – Стейнер усмехнулся.

Марек шагал впереди, пристально поглядывая по сторонам, чтобы не попасться на глаза имперцам.

– Можно кое-что спросить? – нерешительно начала Кристофин, кусая губу, что выдавало её озабоченность. – Об острове.

– Конечно.

– Как только ты уничтожил амулет, Огненные духи освободились, верно?

– Верно. Они лишились привязки к острову и сумели перейти в загробную жизнь.

– Но почему Сребротуман не ушёл вместе с ними?

Бывший пленник задумался, продолжая брести по дождливым улицам Вирага следом за Мареком.

– Сказал, что должен остаться на Владибогдане. – Стейнер вспомнил загадочного Зоркого в зеркальной маске. – Обещал остаться и наплести с три короба имперцам, чтобы выиграть нам время, пока те не выяснят, что на самом деле произошло на острове.

– Думаешь, сработает?

– Да кто его знает? – ответил Стейнер невесело. – Империя обладает невиданной мощью, о которой я не так много знаю. Будет ли иметь значение слово одного Зоркого? Надеюсь. Он всё же очень старый и опытный.

– Тоскуешь по нему? – прошептала Кристофин, шагая под нескончаемым дождём.

– Мы не так хорошо были знакомы, но я многим обязан этому древнему призраку. И начинаю теперь жалеть, что оставил его на острове.

Марек торопливо пробирался по улочкам, которые с каждой пройденной милей становились всё более извилистыми и узкими. Дождь и холод отрезвляли, и совсем скоро Стейнер ощутил усталость и раздражение.

– Сбавь темп, старик, – прорычал он, но отец даже не обернулся.

– Мы идём окольными путями, чтобы остаться незамеченными? – полюбопытствовала Кристофин, когда они добрались до мрачной заброшенной аллеи.

– Не совсем. – Марек остановился возле узкого домика с разбитой дверью, постучал по щелястой деревянной створке покрытым шрамами кулаком и глянул через плечо на спутников. – Следите, чтобы имперцы не появились. За домом могут наблюдать.

Никто на стук не ответил – ни удивлённого возгласа, ни просьбы обождать.

– Не слишком многообещающее начало, – заметил Стейнер, укрываясь от дождя под одним из навесов поблизости.

– Открывай, старый ублюдок, – проворчал Марек.

– Пора уходить, – настойчиво сказала Кристофин, не отрывая взгляда от другого конца улицы.

Стейнер вспомнил, что она обычная дочь владельца таверны, и тотчас пожалел, что сделал её частью того хаоса, которым была его жизнь. Марек открыл рот, чтобы заговорить, но неожиданно скрипучая дверь отворилась. Из зазора между створкой и косяком выглянула женщина. Её хмурое, морщинистое лицо сделалось вдвое суровее, как только она завидела, что на пороге стоит не один, а сразу трое гостей.

– Ну? Так и будете стоять?

– Я хотел повидать Тиховетра, – так тихо произнёс Марек, что шум дождя едва не заглушал слова.

Низкорослая хозяйка смерила взглядом Стейнера и Кристофин, насупилась, но дверь всё-таки открыла.

– Вам лучше зайти в дом.

Внутри стены были обиты панелями из тёмного дерева, а по углам затаились ещё более тёмные тени. Свечи не горели, очаг не согревал теплом. Единственный свет исходил от фонаря в руках женщины. Теперь, оказавшись в доме, Стейнер смог как следует её рассмотреть: ростом едва футов пять, кожа смуглая, глаза тёмные, какими обычно обладали спригганы.

– Ничего не говори, – велел Марек, поймав взгляд сына.

– Пройдёмте, – позвала хозяйка, поманив их за собой пальцем.

Под весом гостей лестница заскрипела; каждый шаг казался преступлением против царившей в доме тишины. Женщина отворила двойные двери в пустую комнату и жестом велела ждать внутри.

– Что дальше? – прошептал Стейнер, когда спригганка исчезла из виду.

– Будем ждать. – Марек сбросил с плеч мокрый плащ. – И надеяться, что Тиховетер соизволит побеседовать с нами.

– А что, если он до сих пор служит Империи? – поинтересовалась Кристофин, бросив на отца Стейнера хмурый взгляд. Затем она отряхнула плащ от дождевых капель и обвела глазами комнату.

– Старик никогда не любил исполнять приказы. – Марек подошёл к окну, откуда можно было наблюдать за улицей. – Госпожа Камалова не единственная, кто пошёл против Империи. Таких много. – Добавил он, похоже, вспомнив прежнюю работу.

Скинув плащ, Стейнер принялся разжигать огонь.

Тиховетер появился полчаса спустя. Он был совершенно не похож ни на имперских солдат, от которых они скрывались, ни на Посланников. И вообще ни на кого, кого могла бы нанять Империя: худой, сутулый, лет пятидесяти от роду, со спадающими на плечи седыми кудрями. За исключением подстриженной бороды, Тиховетер выглядел весьма непрезентабельно: залатанные, грязные штаны, рубашка и пальто ненамного лучше, и разило от него выпивкой. Тиховетер громко рыгнул, устало привалившись к дверной раме, снова рыгнул и несколько раз поморгал.

– Приветствую, – поздоровался Марек. – Мы тебя разбудили?

– Чем ещё заняться в такой день? Спать да перечитывать книги.

Стейнер, слушая незнакомца, усиленно старался определить акцент. Худощавый мужчина прошёл к камину и встал спиной к огню.

– Нет ничего прекраснее, чем погреть задницу в сырую погоду, – прошептал он с намёком на улыбку.

– Вы Тиховетер? – спросил Стейнер.

Марек недовольно зарычал, заставив сына умолкнуть.

– Нет больше Тиховетра, – ответил мужчина. – Умер лет десять назад, – слова наползали друг на друга, а в манере изъясняться проскальзывала некая пьяная мелодичность. – Временами сюда по-прежнему забредают имперцы, в основном в поисках убежища или ночлега на денёк-другой.

– Сочувствую, – заговорил Марек, по-прежнему не отходя от окна и наблюдая за улицей. – Но мы не имперцы. Эти двое так точно. – Кузнец кивнул на Кристофин и Стейнера, затем снова перевёл взгляд на происходящее снаружи. – Да и я уж лет двадцать не состою на службе.

Хозяин отвернулся от Марека и протянул руки к огню.

– Да неужели?

Стейнер нахмурился, недоумевая, почему двое мужчин беседуют, стараясь не смотреть друг на друга.

– Когда я познакомился с Тиховетром, – продолжил Марек, не спуская глаз с улицы, – то он был просто больным коротышкой с надрывным кашлем. Империя отправила его на Архивов остров, чтобы работать в библиотеке, однако книжная пыль плохо сказалась на его лёгких.

Мужчина у камина напрягся и слегка повернул голову, чтобы бросить быстрый взгляд через плечо.

– Никогда не встречал его.

Стейнер заметил, как на секунду личина пьяницы спала.

– А ещё он был довольно странным малым, – продолжил Марек, будто не слышал ответа собеседника, – вечно распускал по плечам свои длинные курчавые волосы. Никогда не прикасался к спиртному по причине слабого здоровья. О, а ещё он всегда питал слабость к женщинам. К спригганским женщинам.

Дождь на улице не стихал.

Стейнер, прислушиваясь к беседе, не смог сдержать ухмылку. Тиховетер глубоко вздохнул, плечи его опустились. Несколько секунд он молчал.

– Чёрт побери, – промямлил он, признавая поражение. – И кто же ты, к Хеллю, такой?

– Солдат, который перевёл тебя с Архивова острова, – ответил кузнец с лёгкой улыбкой.

Тиховетер выпрямился и задумчиво нахмурился.

– Марек Вартиаинен? – Тот наконец повернулся к старому знакомому и кивнул. – Явился, чтобы убить меня? – настороженно спросил хозяин дома, и его лицо потемнело, словно туча нашла на солнце.

– По-твоему, я стал бы осторожничать и вежливо стучать в дверь, если бы Император велел тебя прикончить?

– Однако я не столь обаятельный малый, чтобы заглядывать ко мне с дружеским визитом спустя столько лет, – заметил Тиховетер. – Что тебе нужно?

– Ты всё ещё ведёшь двойную игру?

– По нынешним временам почти свернул дело. Иногда бывает, передаю весточки старым друзьям, предпочитающим избегать Святейшего Синода. А имперцы в большинстве своём обходят меня стороной.

– Не так давно на Владибогдане случилось нечто грандиозное, – продолжил Марек. – Нужно выяснить, что об этом известно Империи.

– Информация стоит дорого, – предупредил Тиховетер, поглаживая бороду. – А информация об Империи – и того дороже.

Стейнер сунул руку в карман и нашарил гульден.

– Что вы знаете о судьбе Матриарх-Комиссара Фельгенхауэр?

– Хель, Стейнер! – недовольно пробормотал Марек.

Тиховетер глянул на гульден и тотчас поджал губы.

– Значит, у мальчишки водятся деньжата?

– Он не просто мальчишка, – отрезал кузнец, в его глазах вспыхнула ярость, словно огонь в камине. – За несколько месяцев он сделал больше для свержения Империи, чем ты или я за два десятилетия.

Тиховетер вскинул руки.

– Простите, не хотел обидеть!

– Хотели, – возразил Стейнер, поднимая кувалду. – Но меня больше интересует информация о Фельгенхауэр, нежели обмен колкостями.

– Последнее, что я слышал, – Тиховетер нерешительно кашлянул, – Император отправил за ней Посланника, чтобы доставить ко двору. Они почти добрались до Хлыстбурга, но Матриарх-Комиссар умудрилась сбежать и подалась в отступники.

– Сбежать? – Стейнер так и открыл рот от изумления. – И что потом?

Пожав плечами, Тиховетер отвернулся. Бывший пленник бросил ещё один гульден, и проворный старик ухватил монету прямо в воздухе.

– Поговаривают, – продолжил он, – она собрала компанию наёмников, и они теперь орудуют в Славонской провинции. Это всё, что мне известно.

Марек продемонстрировал ещё два гульдена.

– Нам нужно знать, о чём говорят в Империи, и быстро.

– Возвращайтесь завтра, – велел старый шпион. – Такая работа требует времени. Чтобы получить нужную вам информацию, мне придётся кое с кем связаться.

– Нам нельзя здесь остаться? – вмешалась Кристофин.

Тиховетер холодно рассмеялся, но смех почти сразу сменился болезненным кашлем.

– Можно было просто вежливо ответить, – фыркнула девушка.

– Для всех будет безопаснее, если мы остановимся в таверне, – сказал Марек, и Стейнер первый повернулся, направляясь к лестнице.

– К завтрашнему дню вы получите нужные сведения, – крикнул Тиховетер вдогонку.

Он не удосужился проводить гостей. Дождь за время их пребывания в доме стих, но температура продолжала падать.

– Не понимаю, – удивилась Кристофин. – Чтобы доставить послание из одного города в другой, требуется по меньшей мере недели две – и это на лошади! Каким образом он намеревается получить ответы к завтрашнему дню?

– Вот поэтому-то Зоркие из Академии Воздуха так полезны, – объяснил Марек. – Они владеют особым даром: с помощью ветра отправляют послания за сотни миль. О таких скоростях любому всаднику остаётся только мечтать.

– Госпожа Камалова – одна из них? – поинтересовалась Кристофин.

Марек кивнул.

– Именно поэтому одно место в Тройке всегда занимает выпускник Академии Воздуха.

– Чтобы постоянно оставаться на связи с Империей, – добавил Стейнер.

– А те люди с колдовскими метками, кто слишком болен или доставляет неприятности, служат Империи в качестве Посланников или шпионов.

– Как Тиховетер. – Стейнер обернулся на перекошенный домишко. – Ему можно доверять?

Марек пожал плечами.

– Кто знает. Но на данный момент он лучший из вариантов, так что попытаться стоит.

Стейнер снова оглянулся на негостеприимную лачугу и попытался ощутить надежду, однако страх и неуверенность в завтрашнем дне заглушали всё.

6. Кими

От кузницы, где Кими и Марозволк купили мечи, шум стоял за несколько улиц.

– Дым, – заметила принцесса, кивнув на бледно-голубое небо.

Над городом собирались грозовые тучи, начал накрапывать дождь. Она шла навстречу потоку бегущих людей, очевидно, спешащих оказаться подальше от неприятностей. Свингеттевей превратился в осиный улей, и принцесса нутром чувствовала, что причина заключалась в чём-то ином, нежели обычная драка пьяных моряков. Лица горожан, которые спешили прочь или прижимались к дверным проёмам в поисках убежища, выражали настоящую панику.

– Может, пожар? – предположила Марозволк.

Они обменялись взглядами – ни одна из них не верила в выдвинутую версию. Ямалки ускорили шаг, а затем и вовсе, не сговариваясь, перешли на бег, ориентиром им служил шум впереди. Кими, держа руку на рукояти меча, пробиралась сквозь толпу, сурово глядя на тех, кто стоял на пути. До них доносились яростные возгласы, крики боли, призывы о помощи. И большинство голосов принадлежало детям.

– Послушники… – пробормотала Марозволк.

– Какого чёрта… – всё, что успела произнести Кими.

Бывшая Зоркая свернула за угол и чуть не врезалась в троих солдат, облачённых в чёрные плащи и тяжёлые доспехи. Потрясение имперцев казалось очевидным: как и Кими, они пытались разобраться в хаосе, что творился на улицах Вирага. Впереди ярко полыхала телега, а на мощёной дороге ничком лежали окровавленные дети, некоторые из них уже не шевелились. Госпожа Камалова и Хьелльрунн стояли в центре улицы, стараясь спрятать детей за своими спинами. Пожилая отступница всем видом излучала суровость и неприступность, а Хьелльрунн была от страха бледной, точно простыня, и наблюдала за происходящим широко распахнутыми глазами.

– Плохи дела, – пробормотала Марозволк.

Кими огляделась по сторонам, пытаясь отыскать Стейнера, но поняв, что поблизости его нет, выругалась себе под нос:

– И где носит этого дурня?

– Сдавайтесь! Немедленно прекратите колдовство! – взревел мужчина.

Кими заметила говорящего. Это был имперский Посланник, который встретился им ранее. Он стоял на противоположной стороне улицы, приставив короткий меч к горлу юной послушницы. Принцесса с досадой стиснула зубы: необходимо было вернуться на корабль и предупредить остальных.

– Он не посмеет, – шепнула Марозволк, кивнув на Посланника.

– Откуда тебе знать? – прошептала Кими.

– От живых детей пользы больше.

Здоровенный сержант с двуручной булавой пнул одного из лежавших на земле детей. Тот вскрикнул и свернулся клубком, стараясь защитить живот. Кими насчитала двенадцать солдат, которые почему-то пока не обращали на них внимания. Не заметили они и громадное облако птиц, зловеще наблюдающих с крыш, а также собиравшихся возле горящей телеги спригганов. Госпожа Камалова, Сандра и Кими обменялись взглядами, и на Вираг обрушились все ужасы Хеля.

Подняв руки к небу, пожилая Зоркая магией призвала на помощь стаю чаек, бакланов и олушей. Губы её беззвучно нашёптывали слова, брови сосредоточенно хмурились. Все птицы принялись атаковать солдат, и хотя клювы и когти не могли нанести урон людям в тяжёлой броне, Кими воспользовалась моментом и так глубоко вонзила меч в шею ближайшего имперца, чуть не снесла ему голову с плеч. Рекой хлынула кровь, и секунду спустя тело повалилось на землю.

Марозволк тем временем схватила второго солдата со спины и загородила ладонью прорезь для глаз, ослепив его. Имперец отпрянул, но бывшая Зоркая накрепко вцепилась в шлем и сорвала его с головы противника. Не успел тот обернуться, пребывая в замешательстве, как Марозволк полоснула его по горлу острым лезвием, выпустив струю ярко-алой крови.

– Стоит каждого пенни! – подметила Марозволк, вскинув в воздух недавно приобретённый меч.

Хьелльрунн, пользуясь суматохой, обошла всех солдат и добралась до Посланника.

И вдруг, к её изумлению, лежащая на земле булава подскочила в воздух. Хьелль так и застыла на месте с распахнутыми глазами: она не собиралась пользоваться силами, и всё же оружие само прыгнуло в руку, словно по волшебству. Бледный Посланник недоверчиво уставился на методично расправлявшихся с имперскими солдатами Кими и Марозволк, его руки дрожали.

– Немедленно бросайте оружие! – прокричал он, уворачиваясь от острых когтей птиц, призванных госпожой Камаловой. Тем временем Хьелль всё ближе и ближе подкрадывалась к нему, грозно занося булаву. – Сдавайтесь! – с отчаянием в голосе повторил он.

Жуткими тёмно-серыми очами Сандра сердито взирала на развернувшуюся битву. Имперский солдат собрался обрушить булаву на голову её брату, но жрица взмолилась богине, и по броне нападавшего начали растекаться серые полосы. Солдат внутри доспехов застыл и вскоре окончательно обратился в камень. Тиф выругался и толкнул новоиспеченную статую. Она обрушилась на мостовую и со страшным грохотом вдребезги разбилась. Спригган тут же схватил булаву противника и с ножом в другой руке подкрался к нападающему на детей имперцу, а затем вонзил ему в ногу лезвие. Солдат повалился на колени, после чего Тиф добил его тремя сокрушительными ударами по шлему.

Марозволк и Кими поначалу сражались бок о бок, прокладывая кровавый путь через военных, но затем разделились. Зоркая встала на защиту послушников, в то время как Кими продолжила пробираться вперёд, надеясь покончить с Посланником. Напуганные поначалу численным перевесом солдат, дети заметили подоспевших союзников и тотчас возобновили сопротивление. Темноволосая, огнедышащая послушница по имени Трина выпустила изо рта струю пламени, пробив броню на груди имперца. Трое учеников Академии Земли подняли в воздух очередного противника и спустя секунду обрушили его на землю, переломав ноги.

Хотя Кими была всего в дюжине футов от Хьелльрунн, подобраться к ней никак не удавалось. Принцесса уворачивалась, отражала удары, отвечала выпадом на выпад, но всё было тщетно.

Трясущимися руками Посланник по-прежнему прижимал меч к горлу девочки и пятился назад, чтобы оказаться как можно дальше от сражения. Однако от Хьелльрунн ему сбежать не удалось. Первым ударом она раздробила локоть руки, в которой был зажат меч. Клинок выпал из онемевших пальцев. Второй удар пришёлся в голову, но булава лишь по касательной задела висок. Хотя и этого хватило, чтобы юная послушница вырвалась из хватки и убежала прочь.

– Кто вы такие? – пробормотал Посланник, обхватив голову обеими руками и отступив назад.

Хьелльрунн ничего не ответила, лишь вновь занесла оружие, тем самым выразив свои намерения. Лицо Посланника окаменело. Широко расставив ноги, он сделал глубокий вдох, и горло его озарилось оранжевыми отсветами. Кими уже видела такое прежде.

– Хьелльрунн! Ложись! – закричала она, пытаясь добраться до девочки, но безнадёжно увязнув в схватке с очередным солдатом в десятке футов от неё.

Посланник выдохнул поток пламени, который немедленно окутал голову и тело сестры Стейнера.

– Хьелль! – воскликнула Кими, затем быстро рассекла колено солдата и рванула к ней.

Посланник смотрел в недоумении: девушка, которую имперец надеялся испепелить, не упала на землю в агонии. Она вообще едва пошевелилась, а из-под обгоревшей кожи проглядывала каменная плоть. Отбросив в сторону булаву, Хьелльрунн одной рукой вцепилась в горло Посланника, а другой начала наносить удары. Послышался противный влажный хруст.

– Хьелль! Ты убьёшь его! – Кими по очереди переводила взгляд с Посланника на девушку, которую едва узнавала. – Я не знала, что ты умеешь обращаться в камень!

– Я и сама не знала…

Выпустив окровавленного Посланника, она с ужасом и тревогой посмотрела на свою каменную руку. Совсем скоро гранитную кожу окутала мерцающая дымка и цвет вновь стал обычным.

Марозволк вынырнула из урагана сражений и встала подле друзей.

– Хьелльрунн! – с трепетом промолвила бывшая Зоркая. – Для того чтобы такому научиться, уходят годы!

Однако сестра Стейнера смотрела мимо неё, а потом колдовством подняла булыжник с мостовой и запустила через плечо Кими, чуть не задев ухо той.

– Ты мне едва голову не снесла! – завопила принцесса, а потом обернулась, чтобы проследить, куда направлен гневный взгляд Хьелль.

Оказывается, камень предназначался подобравшемуся вплотную сержанту и, ударив его в броню на груди, заставил отступить на шаг назад. Кими тут же вскинула меч, но была вынуждена отпрянуть, чтобы не получить булавой в лицо. Принцесса врезалась в Хьелльрунн, и обе они упали на Посланника.

– Слезьте с меня! – прохрипел тот окровавленным ртом.

Поднимаясь на ноги, Кими пнула его по лицу. Марозволк тем временем приняла на себя следующий удар сержанта, описывая вокруг него круги в поисках незащищённого бронёй места. Доспехи были уже мятыми и погнутыми, но офицер явно не собирался сдаваться.

– Посланник пал! – вскрикнул сержант и начал наседать, широко размахивая булавой.

Кими увернулась и в свою очередь нанесла удар мечом по коленям имперца, но тот оказался на удивление шустрым, несмотря на размеры и броню. Клинок пролетел мимо цели, и сержант немедленно сделал выпад, метя в голову противнице. Она пригнулась, чтобы избежать столкновения с тяжёлой дубиной, а на помощь подоспела Марозволк. Она бросилась на офицера, ударила в живот и повалила на землю. Имперец пытался подняться, но Зоркая схватила булаву за оба конца и плашмя приставила её к горлу нападавшего. Сержант толкался, брыкался, пытался ухватиться за врага, но её кожа замерцала и превратилась в камень, пресекая все попытки высвободиться. Немного погодя офицер перестал шевелиться, его конечности обмякли. На улице воцарилась страшная тишина.

Кими предложила Марозволк руку, чтобы помочь подняться на ноги.

– Думала, вам конец, ваше высочество, – формально обратилась к принцессе Марозволк, стараясь отдышаться.

– И я так думала. Спасибо, что спасла мне жизнь.

Повсюду было полно трупов солдат. Тиф добивал тех, кто всё ещё дышал, а Сандра занималась убитыми и ранеными послушниками.

– Называется, сходили на разведку… – прошептала Кими, завидев Ромолу, которая вышла из-за угла и теперь в ужасе осматривала поле битвы.

– Вы что натворили? – тихо спросила капитан.

* * *

Остальную часть дня они провели, выбрасывая тела солдат в море. Марозволк снимала трупы с телеги, в то время как потрясённые послушники с бледными лицами наблюдали с корабля. Из двадцати трёх детей осталось семнадцать.

Госпожа Камалова удалилась в каюту, отказываясь с кем-либо разговаривать. Тиф, в свою очередь, помогал Ромоле и её команде обыскивать тела солдат в поисках ценных вещей или монет и снимать броню.

– Когда Империя заметит их исчезновение? – спросил он тихо.

– Я насчитала восемнадцать тел, – заметила Кими.

– В роте обычно состоит десяток солдат, – проинформировала Марозволк. – Три роты формируют отряд.

Тиф выругался себе под нос. Ромола обессиленно прижала ладонь ко лбу.

– Значит, по городу бродят ещё двенадцать имперцев? – с негодованием подвёл итог спригган.

– Необязательно, – задумчиво нахмурилась Марозволк. – Может, это был полный состав, а другое подразделение находится в другом городе.

– Поставлю в дозор троих человек, – сказала Ромола. – Увидим имперских солдат, и я тут же прикажу отчаливать. И плевать, кто останется на берегу. – Она с досадой посмотрела на Кими. – Где Стейнер?

Та пожала плечами.

– Я его не видела, так как ушла вперёд, согласно приказу. – Принцесса с недовольным лицом поглядела на капитана. – Кто пустил госпожу Камалову на сушу, да ещё и с детьми?

– Я занималась припасами! – повысила голос Ромола, выпрямляясь и расправляя плечи. – Или я должна раздвоиться?

– И ты не заметила, как два десятка послушников и старуха сбегают с корабля? – гневно фыркнула Кими и сделала шаг в сторону капитана. – Ты что, внезапно ослепла?

– Ссорами делу не поможешь, – вмешалась Марозволк. – Избавимся от тел, заберём припасы и отплывём. В море вы двое сможете ругаться хоть целый день.

7. Хьелльрунн

Съёжившись и подперев голову кулаком, Хьелльрунн сидела на бухте троса в задней части фрегата. Снова и снова она пыталась выбросить из головы мысли о недавнем сражении, старалась забыть глухое эхо мечей и пронзительные крики умирающих. В каждом шуме на палубе девушке слышалась угроза, каждый сиплый голос напоминал о солдатах. Затаив дыхание, она очередной раз взглянула через борт на пристань, пока не убедилась: они находятся в безопасности.

Край кормы и свёрнутый трос служили плохой заменой каюты, но Хьелльрунн не хотела оставаться подле Камаловой, которая то тихо сыпала проклятиями, то молча всхлипывала, оплакивая умерших детей, и неясно, что было тяжелее выносить. Ученица Зоркой вновь опустилась на трос, стараясь избавиться от воспоминаний о Вираге, на улицах которого остались лежать шестеро детей, забитые до смерти и окровавленные. С ними поквитались за наличие «скверны», колдовской метки. Уничтожили за то, что случайно попались на глаза Посланнику, ощущавшему наличие магии.

– Фрёйа, помилуй нас! – прошептала Хьелльрунн, не пытаясь укрыться от порывов холодного ветра, которые швыряли на палубу дождевые капли.

В неприветливой тишине экипаж готовил фрегат, чтобы под покровом ночи уплыть подальше от берегов Вирага. Ликование, вызванное побегом с Владибогдана и разграблением острова, уже поутихло, и теперь члены команды лишь косо переглядывались и перебрасывались короткими язвительными фразами либо вообще отмалчивались. Оружие они больше не прятали, шутки закончились. Ромола тем временем руководила пополнением опустевших корабельных трюмов, и никто не смел уклоняться от обязанностей под её суровым взглядом.

На палубу поднялась госпожа Камалова и хмуро уставилась на грозовое небо, обещающее скорый дождь, будто это было оскорбление лично для неё. Она остановилась, чтобы перекинуться парой слов с братом и сестрой спригганами.

– О, они дождаться не могут, когда избавятся от нас! – заметил Тиф, кивнув на пиратов. – Считают, что мы беду накликаем. Или что похуже.

Хьелльрунн не слышала ответа наставницы, но через несколько мгновений старуха уже шаркала по шканцам к ступенькам, а взобравшись на корму, облокотилась на леер в дюжине футов от ученицы, будто не замечая её.

– Прятаться на виду – отличная идея, – произнесла госпожа Камалова, глядя в море. Хьелль пожала плечами, она была слишком измотана, чтобы вступать в спор. Кроме того, она ведь действительно пряталась.

– Да, порой действительно лучше исчезнуть, – продолжила наставница. – Но иногда это может стоить людям жизни.

Хьелльрунн вздрогнула от последней фразы и тут же ощутила, как к щекам от гнева приливает жар.

– Значит, дело не в том, что я сижу на корме корабля?

– Я всегда говорила, что ты умная девочка. – Поджав губы, госпожа Камалова перевела взгляд на Вираг. – Этот город воняет навозом и тухлыми рыбьими головами, но я сомневаюсь, что города Шанисронда будут хоть чем-то лучше. – Старуха замолчала. Хьелльрунн вздохнула с облегчением, радуясь, что наставница сменила тему и не стала упрекать за бездействие по отношению к послушникам. Винить себя девушка не переставала и сама. Она поднялась на ноги, желая скорее добраться до тихой каюты и никому при этом не попасться на глаза. – Не понимаю, почему ты решила сразить Посланника оружием, а не магией, как я тебя учила.

– Я не могла, – прошептала ученица Зоркой. – Не могу этого сделать. Не могу…

– Что не можешь? – удивилась госпожа Камалова, затем нахмурилась и шагнула в сторону девочки.

– Меня преследуют кошмары, – объяснила Хьелльрунн. – Сны, где души мёртвых Охранцев тащат меня к хижине лесоруба. Они утаскивают меня глубоко под землю, где я чувствую вкус смерти и запах разложения. Они желают мне смерти за то, что я сотворила. Мне нельзя пользоваться этими силами. Нельзя в одно мгновение убивать множество людей…

Госпожа Камалова отвела взгляд и потёрла лицо. Тёмные круги под глазами свидетельствовали о бессонных ночах, и Хьелльрунн подозревала, что впереди таковых ещё много.

– Ты убила Охранцев, чтобы отомстить за Вернера, – напомнила наставница. – И ты должна была убить солдат, чтобы защитить тех детей. Теперь они мертвы. Мертвы, потому что доверялись старой глупой козе и ученице, которая внезапно потеряла уверенность в себе.

– Что? – Хьелльрунн приблизилась к старухе.

– У берегов Нордвласта ты не сомневалась. Ты намеревалась потопить имперский корабль, битком набитый солдатами.

– Да! Но только чтобы остановить вторжение в Циндерфел!

– Значит, – госпожа Камалова подняла палец, – по-твоему, магия приемлема только в тех случаях, когда речь идёт о возмездии за дорогих тебе людей или о спасении собственной шкуры? Но как только речь заходит о защите других, колдовство становится обузой?

Хьелльрунн замахнулась, чтобы ударить старуху, но заметила неподалёку черноволосую послушницу и тут же опустила руку. Остальные дети собрались на корме, наблюдая за перебранкой.

– Чего тебе? – прорычала Хьелльрунн, недружелюбно смотря на девушку. Однако та ответила ей не менее суровым взглядом. Перед глазами сразу встала улица Вирага и колдовское пламя, окутавшее солдата, который схватил послушницу за запястье, пока ученица Зоркой стояла и ничего не делала.

– Меня зовут Трина. – Хьелль внимательно оглядела девушку: та была примерно одного возраста с ней, с таким же бледным лицом, ещё сильнее выделяющимся в обрамлении чёрных, спадающих на спину волос. Хьелльрунн выпрямилась, но желаемого эффекта не произвела, так как они оказались одного роста и телосложения. Если бы не волосы, они могли бы запросто сойти за близнецов. – Я пришла сказать, – послушница перевела взгляд на госпожу Камалову, – что мы все остаемся на корабле и отправимся в Шанисронд вместе с вами. – Внезапно на лице Трины промелькнуло виноватое выражение. – А ещё обещаем не убегать и держаться подальше от опасностей. – Она сурово оглянулась на остальных детей.

– Сколько тебе лет, Трина? – поинтересовалась Хьелльрунн.

– Шестнадцать. – Черноволосая послушница выпятила подбородок и с вызовом уставилась на собеседницу. – И я не боюсь использовать колдовские силы.

Хьелль пошатнулась, упрёк стрелой поразил её прямо в сердце.

– Тогда, вероятно, тебе следует занять моё место в качестве новой ученицы госпожи Камаловой.

Не оглядываясь, сестра Стейнера прошла через толпу послушников и не остановилась, пока не оказалась на носу корабля.

* * *

Толпа на дальнем конце пирса выказывала явное беспокойство, однако имперцев среди них Хьелльрунн не заметила. Цеховые мастера собрались кружком и вели оживлённую дискуссию, невзирая на ненастную погоду. К вечеру осталась только троица из мастеров и четверо городских стражников. Жестокий ветер трепал их плащи, и Хьелльрунн, не покидая своего поста на корабле, дрожала от холода.

– Где же ты, Стейнер? – прошептала она, прекрасно понимая, что брат рвался в бой. Неужели она так скоро потеряет его, лишь недавно обретя вновь? – Фрёйа милостивая, Стейнер! Не оставляй меня на этом гниющем корабле!

Стража на пирсе остановила двух человек, прежде чем подпустить к фрегату. Из-за новой одежды Хьелль поначалу не узнала Кими и Марозволк, но это были именно они. Принцесса выглядела мрачной, разъярённой, даже сильнее, чем во время пути с Владибогдана, а бывшая Зоркая постоянно оглядывалась в сторону города. Через пару минут она склонилась и прошептала что-то спутнице на ухо, после чего они обе бросились бежать, очевидно, заметив опасность. Марека и Стейнера по-прежнему не было видно.

– Нет. Только не снова, – пробормотала Хьелльрунн, во рту у неё пересохло.

Толпа расступилась, и поверх гула голосов растерянных горожан разнёсся одинокий вопль. К кораблю приближались имперцы в чёрных плащах и доспехах. Их было по меньшей мере с дюжину, а может, и больше.

– Отплываем! – взревела Ромола, и сердце Хьелль сжалось от ужаса.

Кими и Марозволк успели запрыгнуть на трап в последнюю секунду, и матросы тут же втянули сходни.

Солдаты двигались по причалу настолько быстро, насколько позволяла тяжёлая броня.

– Лучники, на изготовку! – вновь раздался голос Ромолы.

Обнажив саблю, она указала на пирс, и Хьелльрунн со всех ног устремилась к капитану в центр палубы мимо ворчащих моряков.

– Стойте! Подождите, боги да проклянут тебя! Брат всё ещё на берегу!

Пиратские стрелы свистели в воздухе, вонзаясь в наскоро поднятые имперцами щиты либо рикошетя о камни и застревая в бочках и ящиках в опасной близости от цеховых мастеров. Солдаты замедлили наступление и опустились на одно колено, укрываясь за щитами.

– Продолжайте! – закричала Ромола лучникам.

Хьелльрунн, подбежав к капитану, схватила её за руку.

– Нужно дождаться отца и брата!

– На кону корабль и мой экипаж! – воскликнула та, оттолкнув девушку.

– Всего несколько минут, прошу тебя!

– Через несколько минут нас захватят и им станет некуда возвращаться!

Возле Хьелльрунн появилась Сандра и взяла её за руку.

– Не следует мешать капитану. До добра это не доведёт.

Тут один из имперцев на причале, вскинув щит на спину, бросился бежать сквозь осыпавший его дождь стрел прямиком к кораблю и запрыгнул на груду ящиков сбоку.

– Отплывайте, чёрт побери! – завопила Ромола. – Отплывайте от пирса!

Солдат подобрался к самой кромке борта, но капитан ногой оттолкнула его от фрегата. На палубе кипела работа: моряки бегали туда-сюда, выполняя приказы.

– Берегись! – закричал пират, стоявший рядом с Хьелльрунн.

Спустя секунду над их головами пролетели абордажные крюки, металл грохнул о деревянную палубу, канаты туго натянулись. Сестра Стейнера обернулась на отчаянный возглас и увидела моряка, которого пригвоздило к борту одним из брошенных с берега крюков. Она, недолго думая, обнажила пиратский нож и двинулась к раненому, который выл от боли, держась за повреждённую ногу.

– Что ты задумала? – выдохнул он.

Хьелльрунн перерезала верёвку, которая крепилась к крюку, и имперец на пирсе рухнул на спину.

– Матрос ранен! – воскликнула девушка, безуспешно пытаясь привлечь внимание.

Её голос потонул в хоре возгласов, так как в воздух взвилась следующая партия абордажных крюков.

– Как они догадались прихватить с собой кошки?[1] – удивилась Ромола. – Они же солдаты, а не морские волки!

– Кем бы они ни являлись, – сказала Хьелльрунн, указывая на другую группу имперцев, подбегающих к докам, – их становится всё больше.

– Моряки не таскают на себе броню, – заметила капитан. – Продолжайте обстрел, грязные псы! – обратила она свой гнев на лучников.

Послышался шелестящий звук разворачивающейся ткани, и спустя мгновение главный парус был готов. Хьелльрунн заметила госпожу Камалову и четверых послушников, которые стояли на корме, широко расставив ноги, вскинув руки и растопырив пальцы. Парусина хлопнула, наполняясь воздухом, и корабль рывком устремился вперёд. Все на борту поспешили ухватиться за ближайшую опору. Упав на колени, Хьелльрунн прикрыла глаза руками, защищаясь от дувшего ей в лицо неестественного ветра. На судне воцарилась тишина, было слышно лишь завывание колдовского вихря и чей-то полубезумный смех.

Обернувшись, Хьелльрунн увидела Ромолу, которая глядела на парус с широкой улыбкой.

– Да пребудет с нами колдовская метка! – завопила капитан, перекрикивая свист урагана. – Колдовская метка и попутный ветер!

«Надежда Дозорного» отошла от Вирага, и моряки подняли остальные паруса. Хьелль бросилась к корме, игнорируя госпожу Камалову и послушников, чьи глаза оставались закрытыми, чтобы не нарушить сосредоточенности. На пирсе столпились солдаты в чёрном, которые уставились вслед кораблю в немой ярости. Вираг становился всё меньше и меньше, и где-то среди множества населявших его людей остались брат и отец. Известно ли им, что их бросили на произвол судьбы?

8. Стейнер

Пирс был полон людей, кричащих и плачущих, но в большинстве своём в изумлении наблюдающих, как кроваво-красный фрегат мчался на всех парусах в открытое море, хотя стоял полный штиль.

– Кажется, наше везение длилось недолго, – пробормотал Марек.

Стейнер различил на корме худощавый силуэт госпожи Камаловой с воздетыми к небу руками, которая вызывала шторм, чтобы придать скорость фрегату. Подле Зоркой, подражая всем её действиям, стояли четверо послушников. Стейнеру показалось, что Хьелльрунн глядела с кормы, и всем сердцем понадеялся, что не ошибался.

– Пирс кишит солдатами… – Взволнованная Кристофин сжала руку любимого.

Толпа постепенно расходилась, стремясь убраться подальше от имперцев в чёрных доспехах.

– Не могу поверить, что Ромола уплыла без нас. – Стейнер безнадёжно смотрел, как «Надежда Дозорного» всё дальше удалялась от Вирага.

– Она предупреждала, что прикажет ставить парус, если заметит солдат, – напомнил Марек, потерев мозолистой рукой щетинистую челюсть. – По крайней мере, Хьелльрунн и дети теперь в безопасности.

– Рад за них, – буркнул Стейнер. – А как же теперь быть нам?

– Нужно как можно быстрее выбираться из города, – решительно заявил отец. – В следующие несколько дней к посторонним будет множество вопросов.

Марек развернулся и направился к переулку, Кристофин вместе со Стейнером последовали за ним, то и дело оглядываясь на постепенно исчезавший вдали корабль.

– Почему бы нам не сесть на другое судно? – спросила Кристофин, встревоженно посматривая через плечо.

– Морское сообщение закроют минимум на неделю, – ответил Марек. – Всем капитанам запретят покидать порт, а в это время имперцы примутся обыскивать каждый ящик и трюм.

– Но вы же не знаете этого наверняка? А вдруг мы ещё успеем догнать их в следующем порту?

– Мне прекрасно известны все протоколы, – тихим, но уверенным голосом отрезал Марек. – Я служил с этими солдатами. И отдавал подобные приказы.

– Отлично, – ответила Кристофин, хотя по тону было ясно: она имела в виду ровно противоположное. – Значит, мы теперь сами по себе. Нужно снарядиться в дорогу.

– Если задержимся, нас поймают, – угрюмо возразил Марек.

Стейнер заметил, что отец изо всех сил пытался обуз-дать свой гнев.

– Но у нас, кроме плащей, ничего с собой нет, – настаивала дочь трактирщика сквозь стиснутые зубы. – Какой смысл бежать, если мы умрём с голоду по пути?

– Она права, – поддержал её Стейнер, становясь между спорщиками и указывая на рыночные прилавки чуть дальше по улице. – Пойдёмте туда.

На рынке они предприняли неуклюжую попытку поторговаться, но мысли Марека были сосредоточены на необходимости скорее пуститься в путь, а не на получении хорошей цены. И всё же вскоре их заплечные мешки наполнились едой, которой должно было хватить дня на два. Прилавки уже сворачивались на ночь, и едва успевший закончиться дождь снова забарабанил по мостовой Вирага.

Не успели беглецы собрать припасы, как на рынок явились двое солдат и принялись расспрашивать одного из торговцев. Стейнер, Кристофин и Марек, не сговариваясь, немедленно натянули капюшоны, стремясь укрыться, как от посторонних глаз, так и от моросящего дождя, который заливал извилистые улочки. Бывший пленник Владибогдана спрятал кувалду под плащом, молясь, чтобы их не остановили для обыска.

– Какие ещё припасы необходимы в дороге? – уточнил он у отца.

– Одеяла, – ответил Марек. – И оружие для Кристофин.

– Я не умею сражаться… – С неподдельным изумлением дочь трактирщика из Циндерфела глянула на Вартиаинена-старшего.

– Верно, пока не умеешь, – согласился кузнец. – Но придётся научиться, раз сопровождаешь отступников.

– Разве это так уж необходимо? – Стейнер хотел сказать больше, но не смог подобрать слов.

– Есть другие идеи? – поддел Марек, который с явным раздражением шагал в сторону улицы, противоположной от местоположения солдат. Стейнер нагнал отца и шёпотом произнёс:

– Просто не хочу, чтобы её ранили.

– Нас таких двое.

– Трое. – Поджав губы, заявила дочь трактирщика. – И вообще, я не глухая. Что будем отвечать, если солдаты начнут расспрашивать?

– Скажем, что мы наёмники, – предложил Марек. – Беспорядки – обычное дело для Винтерквельда.

– Тогда ладно, – согласилась Кристофин, явно обдумывая собственную идею. – И где мне взять меч?

* * *

Спустя час они добыли всё необходимое. Дождь усиливался с каждой потраченной монетой, а когда солнце начало клониться к горизонту, улицы Вирага окутал промозглый холод. Стейнер сжал занемевшие пальцы в кулаки, и Кристофин прижалась к нему ближе.

– Если мы уйдём сейчас, то никогда не получим информацию Тиховетра, – вспомнил юноша, замедляя шаг.

– Откуда нам знать, что Тиховетер не сдал нас местному гарнизону? – возразил ему отец, явно желая скорее отправиться в путь.

– Он – мой единственный шанс выяснить, где скрывается Фельгенхауэр.

Марек покачал головой и тихо выругался себе под нос.

– У нас времени нет на подобную роскошь!

– Роскошь? Фельгенхауэр – моя семья, а семья, знаешь ли, не роскошь! Я и так потерял Хьелльрунн! Мы даже не знаем, в какой из портов Шанисронда она держит путь! Быть может, я никогда её не увижу!

– Тем более нам разумнее искать Хьелльрунн, а не Фельгенхауэр, – решительно заявил Марек. – Пойдём уже. У нас сейчас нет времени на поиски.

– Твой отец прав, – поддержала Кристофин. – Пора отсюда убираться.

– Чтобы восстание не было обречено с первой же секунды, мне понадобятся сторонники, обладающие волшебными силами! Мне понадобится Фельгенхауэр!

– Стейнер, – умоляюще протянул Марек. – Вполне вероятно, она уже мертва, и мы отправимся на тот свет вместе с ней, если вернёмся к Тиховетру.

– Мы должны поговорить со старым шпионом, – настаивал сын. – Мы заплатили ему деньги, и он обязан предоставить нам информацию.

С этими словами юноша решительно свернул на одну из мощёных улиц под проливным дождем.

– Хель, ну и упрямец, – пробормотал Марек, однако последовал за сыном.

– Есть ли шанс, что сегодня нам удастся договориться хоть о чём-нибудь? – прошептала Кристофин кузнецу, пока они шли за Стейнером по извилистым улочкам.

– Надежды на это мало, – признал Вартиаинен-старший.

* * *

Поднявшийся над городом смог заслонил те немногие звёзды, что проглядывали сквозь мрачные облака. Из каждой трубы на каждом доме каждой улицы в темнеющее небо выбрасывалось с дымом огромное количество сажи.

– Города ужасно грязные, – заметила Кристофин. – У меня ощущение, что я никогда не смогу отмыться начисто.

Стейнер слишком устал, чтобы отвечать, к тому же сейчас он мог думать только о Тиховетре и Фельгенхауэр. Он и не представлял, насколько скучал по Матриарху-Комиссару, пока старый шпион не упомянул её имя. Теперь же её вероятное местонахождение занимало все мысли беглеца с Владибогдана.

Тревожный вопль, донёсшийся с соседней улицы, стал первым намёком на грядущие неприятности. Они побежали на голос по петляющим улицам, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках малейшего вида присутствия имперских солдат.

– Откуда столько дыма? – спросил Марек, изо всех сил стараясь не кашлять.

– Вроде, крик доносился отсюда, – начала Кристофин и тут же замолчала, заметив дом Тиховетра.

Языки пламени вырывались из каждого окна почерневшего дома, и Стейнер понял, что деревянные балки обрушились во время пожара. Крыша тоже обвалилась, наверняка убив всех, кто ещё не сгорел в огне. На улице с вёдрами в руках вереницей выстроились десятки соседей, которые передавали воду из ближайшего колодца, но пламя оказалось неумолимо.

– Нам пора, – тихо позвал Марек. – Империя глаз не спустит с этого места, чтобы проверить, кто явится.

– Откуда вам знать, что Империя причастна к пожару? – удивилась Кристофин, но замолчала, поймав серьёзный взгляд кузнеца. Тот отвернулся и исчез в переулке, молча шагая вперёд и неосознанно сжимая руки в кулаки. Кристофин, в свою очередь, крепко схватилась за руку Стейнера.

– Как думаешь, Тиховетер успел сбежать?

Он пожал плечами.

– Империя тщательно всё планирует. Если уж они проявили интерес к чьей-то персоне, их жертва непременно отдаст богиням душу… – Лицо Стейнера исказила гримаса боли.

– Нас тоже ждёт подобная участь? Сгореть во сне заживо?

– Им нужен я. Ты попала в неприятности только по моей вине. Если всё пойдёт кувырком, ты должна уносить ноги, ни на секунду не останавливаясь. Поняла?

Кристофин посмотрела на возлюбленного из-под капюшона, не кивнув в знак согласия, но и не покачав головой. Как бы ему хотелось, чтобы она была в безопасности с остальными на корабле!

Марек привёл их на окраину города, где у канала под шаткой крышей низко сгорбилась таверна. Внутри стоял тихий гул голосов. Судя по всему, торговцы спорили о событиях прошедшего дня и понесённых убытках.

– Что мы здесь делаем? – с надеждой спросила Кристофин.

– Я передумал, – заявил Марек. – Вы двое выглядите, как ходячие мертвецы, да и я не лучше. Кузнечное дело – нелегкое ремесло, однако постоянно находиться в бегах ещё сложнее. Мы заночуем сегодня в таверне и отправимся в путь утром отдохнувшими и на сытый желудок. Не думаю, что в ближайшее время нам выдастся другая возможность как следует наесться.

– Первая хорошая новость за весь день, – произнёс Стейнер и толкнул плечом дверь, чтобы наконец-то спрятаться от дождя.

– Неужели мы пришли к согласию? – ухмыльнулась Кристофин придержавшему для неё деревянную створку Мареку.

* * *

Ночь в таверне выдалась далеко не самая спокойная: из бара до самого закрытия доносились разговоры, за окном то и дело раздавались крики. Они решили нести вахту на случай появления имперцев, и Стейнер первым встал на страже, почти уверенный, что за ними вот-вот придут. Позже его сменила Кристофин, и юноша крепко уснул, пока не настало время менять Марека.

– Теперь всегда так будет? – полюбопытствовала поутру дочь трактирщика, собирая вещи. – Так и будем постоянно оглядываться через плечо и ждать неприятностей?

Обычно уверенная в себе и весёлая, девушка была непривычно молчаливой, будто серьёзность их положения в одночасье придавила её к земле.

Марек кивнул.

– Нам не привыкать. Добро пожаловать в семью. – Хотя Марек и улыбнулся, Кристофин шутку не оценила. Стейнер тут же почувствовал острую вину, и как только отец вышел из комнаты, взял девушку за руку.

– Прости меня, – прошептал он.

– Ты здесь ни при чём, – заверила Кристофин, однако её взгляд был прикован к полу. – Я покинула Циндерфел в надежде оказаться подальше от отца. Я не слишком хорошо представляла тогда, во что ввязывалась.

– Нет, я виноват, – возразил Стейнер. – Если бы мы не провели ночь вместе до моего отплытия на Владибогдан, люди в Циндерфеле не заподозрили бы у тебя колдовскую метку.

– Даже если и так, мне всё равно пришлось бы бежать из Циндерфела. Не каждый день человек прилетает на драконе и сжигает имперский корабль дотла. – Кристофин наконец подняла глаза на Стейнера и выдавила улыбку, стараясь казаться храброй.

– Когда-нибудь мы непременно отыщем место, где сможем жить, не беспокоясь об Империи, – пообещал Стейнер.

– Когда-нибудь обязательно. – Однако в её голосе была слышна тень сомнения.

* * *

Они с удовольствием позавтракали тёплой кашей, горячим чаем и мёдом, отчего жизнь показалась почти выносимой. В водах канала было не протолкнуться от лодок, которые то и дело врезались друг в друга, в воздухе висел гул раздражённых перебранок и приглушённой ругани.

– В чём дело? – спросила Кристофин.

– Теперь, когда порт закрыт, люди хотят переправить груз по каналу, – объяснил Марек. – Эта гениальная идея пришла в голову сразу многим.

Стейнер тревожно вздохнул, обдумывая безумную мысль, и тут поймал взгляд проходящей мимо женщины. Узнав их, она поспешно отвернулась. Это была та спригганка из дома Тиховетра. В мгновение ока юноша нагнал её и поймал за руку.

– Подождите! Что с вами случилось?

– А сам как думаешь? – прошипела женщина, придерживая капюшон и пряча лицо от любопытных глаз. Подойдя чуть ближе, Стейнер заметил на спине беглянки дорожный мешок, а также обратил внимание на походный плащ и крепкие сапоги. Она, как и их троица, была готова к долгому пути. – Они убили Тиховетра и поджидали тебя в укрытии поблизости. Мне пришлось поджечь дом, чтобы предупредить вас об опасности.

– Вы устроили пожар в собственном жилище? – удивилась Кристофин.

– Я жила там потому, что он так хотел. Я умоляла уехать в Шанисронд, но он не мог отказаться от привычного образа жизни. – Лицо спригганки исказилось от горя, в уголках глаз появились слёзы. – Думаю, ему нравилась опасность, но лично мне не нужен был чёртов герой! Мне нужен был муж рядом! А теперь я осталась одна.

– Мне жаль, – посочувствовал Марек. – Он рассказывал вам что-нибудь до того, как явились солдаты?

Женщина вытерла слёзы.

– Он очень нервничал, говорил, что не может поверить услышанному. Император узнал о восстании на Владибогдане и так сильно разгневался, что придворные несколько дней боялись показываться ему на глаза.

– Он упоминал чьи-нибудь имена? – спросил Стейнер. – Или о драконах?

– О драконах? – Спригганка посмотрела на него, как на глупца. – Как ты смеешь в такой час шутить, рассказывая сказки для детей? – Она крепко схватила юношу за руку и стиснула запястье ледяными пальцами. – Величайший монстр Винтерквельда – это вовсе не дракон. Император – самое опасное существо. – Женщина отвернулась, устало опустила плечи и ушла прочь, не прощаясь. Она ни разу не обернулась.

– Нужно идти за ней, – сказала Кристофин. – Раз она направляется в Шанисронд…

– Нет, – возразил Стейнер. – Я дал Кими обещание организовать восстание против Империи. Скоро люди узнают о Владибогдане и послушниках, и в наших интересах рассказать, что на самом деле там произошло.

– Это сущее безумие, сын. – Марек отвернулся. – Нас поймают через несколько дней, и всё, за что ты боролся, окажется напрасным.

– А что будет, если мы ничего не предпримем? Что тогда? – Стейнер едва сдерживался, чтобы не закричать во весь голос. – Сколько ещё погибнет таких людей, как Тиховетер? Сколько ямалцев и спригганов будут продолжать страдать? – Кристофин и Марек промолчали. – Я собираюсь сесть на баржу и отправиться вниз по реке, рассказывая всем вокруг о случившемся на Владибогдане. Если вы хотите плыть в Шанисронд, то я не буду вас удерживать. Но я принял решение отправиться в Славонскую провинцию.

Кристофин взяла его за руку и поцеловала покрытые шрамами костяшки пальцев.

– Ты не можешь отправляться в одиночку. Я этого не допущу.

– Только мне могло так не повезти, что из всех моих качеств сын унаследовал упрямство. – Марек покачал головой и устало улыбнулся. – Будь по-твоему. Поведаем людям о случившемся и станем сражаться, когда придёт время.

– И отыщем Фельгенхауэр, – добавил Стейнер. – А теперь пора найти баржу и убираться подальше от этого места.

9. Сребротуман

Посланница сдержала слово и заставила послушников разгружать с корабля припасы всю ночь, невзирая на сильный холод. Сребротуману вещи собирать не требовалось, поскольку он давно отказался от таких удовольствий обычных смертных, как личное имущество. Поэтому экзарх взял с собой лишь запасную форму и упаковал несколько занятных вещиц, чтобы походить на человека.

Пока он шёл по главной площади Академии, никто вокруг не проронил ни слова. Измождённые послушники, покрепче кутаясь от холода, бросали на экзарха настороженные взгляды. Оставшиеся Зоркие Святейшего Синода тоже собрались поглазеть на отбытие временного правителя острова, но и они прощаться не спешили. Сребротуман кивнул им и повернулся спиной. В это время года восход солнца можно было ждать ещё не скоро, но и ярких бликов волшебных искр, дымкой окружавших его силуэт, было достаточно, чтобы осветить путь. Экзарх обернулся, чтобы бросить последний взгляд на суровое великолепие четырёх Академий. С болью пришло осознание – он более не вернётся сюда. Пусть Владибогдан десятилетиями и служил ему тюрьмой, однако за это время остров стал ему домом.

Из темноты вынырнула Посланница, белый лисий мех её манто казался призрачным саваном. Она встала рядом с экзархом в центре площади и проследила за его взглядом на здания Академий.

Что станет с этими детьми?

– Что за сентиментальность! – ухмыльнулась де Вриз. – Ступайте на борт и не беспокойтесь за них. Император теперь нуждается в Зорких, как никогда, и я уверена, их станут беречь как зеницу ока.

Отбрасывая мерцающий шлейф света, Сребротуман начал спускаться по бесчисленным ступеням к Сумеречной бухте, где в темноте их ожидал императорский галеон.

– Давно уже замечала, что люди с выдающимися колдовскими способностями склонны демонстрировать их весьма… необычным образом. Недопустимым, я бы сказала, – пробормотала Посланница за его спиной. – Хигир вот заставлял огоньки пламени танцевать у его ног. – Де Вриз выдержала красноречивую паузу. – Кстати, тело его не нашли и по сей день.

Какое несчастье.

Сребротуман всем сердцем ненавидел Хигира и был рад услышать, что Стейнер расправился с этим высокомерным фанатиком.

– Полагаю, вы способны подавить окружающий вас ореол жара?

Уверен, что смогу приспособиться к вашим желаниям, Посланница де Вриз.

– Вы мне не нравитесь, Сребротуман, – беспристрастно заявила Посланница. – Мне не нравится ваш способ общения.

Я был ранен. Моё лицо пострадало, а потому мне тяжело произносить слова. Приходится пользоваться магией.

Ему было плевать, верила она его словам или нет. Де Вриз не могла уличить экзарха во лжи, поскольку единственный способ что-либо доказать был сорвать с него зеркальную маску. Они продолжили спуск к Сумеречной бухте по стёртым ступеням. Сколько же послушников поднималось по этой лестнице, только чтобы встретить погибель во время обучения?

– А ещё меня смущает тот факт, что вы решили удалиться на покой, как вы это назвали, – продолжила Посланница тихим голосом, в котором отчётливо слышалась угроза. Сребротуман напомнил себе, что де Вриз он нужен живым. – И я не понимаю, насмехаетесь вы или говорите серьёзно.

Я бы не посмел насмехаться над Посланницей Императора.

– Мне не нравится ваша маска. И то, как она отражает моё лицо…

Сребротуман спустился по последним ступеням, мысленно добавив де Вриз к списку людей, которых хотел убить.

Я поразмыслю над вашими словами и приложу все усилия, чтобы успокоить вас.

Посланница остановилась и испытующе взглянула на экзарха. Он почувствовал её разочарование от очередной неудачи раскусить его тайные замыслы. Раздражённо вздохнув, она направилась к трапу освещённого фонарями корабля. На верхней палубе их ожидала тёмная фигура.

– Отец Орлов, – с улыбкой обратилась к посетителю де Вриз. – Давно ждёте?

Зоркий безразлично пожал плечами. Сребротуман приблизился и ощутил скрытый подвох в появлении неожиданного гостя.

Остров останется в надёжных руках, отец Орлов.

– Если вы про мои руки, то вы, экзарх, ошибаетесь. Я не остаюсь на Владибогдане.

Сребротуман перевёл взгляд на Посланницу, которая в ответ лишь ухмыльнулась.

– Я отправляюсь в Хлыстбург вместе с вами, – продолжил отец Орлов. – Чтобы Император мог выслушать обе версии случившегося здесь.

Сребротуман кивнул. Надежда на успешное осуществление убийства тирана ослабла ввиду новых препятствий. Что ж, неважно. До Хлыстбурга путь предстоит долгий, и время добавить к плану новые детали ещё будет.

* * *

Благодаря магическим талантам отца Орлова и Сребротумана, галеон совсем скоро добрался до Циндерфела. Оба Зорких являлись выпускниками Академии Воздуха и одним лишь жестом умели призывать ветра. Раздувая белые паруса, колдовской вихрь всё быстрее и быстрее гнал их судно к заветным берегам. День отреагировал на усилия магов бледно-серым небом и мелким дождём, и Посланница решила остаться в каюте, к радости Сребротумана, который всё сильнее желал спалить её, чтобы не выслушивать бесконечные жалобы на невыносимую скуку.

Корабль пересёк Призрачное море, и по курсу показался Циндерфел, такой же мрачный и тоскливый, каким его помнил Сребротуман. На крутом склоне, что вёл прямо к морю, ютились приземистые домишки из серого камня с прелыми соломенными крышами. Было очевидно, что обитатели уже давно покинули жилища.

Выйдя из каюты, Посланница де Вриз остановилась на носу корабля. Город казался тихим, как могила.

– Где все люди? – прошептала она.

– Может, это Ширинов приказал вырезать всех жителей, когда сюда прибыл? – предположил отец Орлов. – Он всегда хотел это сделать.

Все трое уселись в небольшую лодку. Двое солдат молча налегли на вёсла, направляя шлюпку к каменному пирсу.

– Зачем Ширинов так стремился вернуться сюда? – поинтересовалась Посланница.

Не знаю.

Интересно, верила ли де Вриз хоть одному его слову? На самом деле, он бы удивился, если бы это было так.

– У Вартиаинена была сестра. – Отец Орлов, казалось, был счастлив предоставить Посланнице любую информацию. – Мы пришли к выводу, что именно её и должны были доставить на остров, а Ширинов и Хигир забрали брата по ошибке.

Хигир ни при каких условиях не мог обнаружить колдовскую метку. Он не владел этим даром.

– А эта девчонка, – заинтересованно откликнулась де Вриз, шагая по пирсу. – Как там её имя?

Не знаю. Мне не удалось выяснить.

Очередная ложь во имя безопасности Стейнера и остальных.

– Странно, – заговорил отец Орлов. – Ширинов отправился в Циндерфел на корабле вместе с двумя дюжинами солдат. Не могли же они все исчезнуть?

Сойдя с причала, Сребротуман зашагал вдоль кромки моря и почти сразу заметил громадные, обгоревшие дочерна куски дерева, которые волнами то прибивало к берегу, то оттаскивало в воду. Посланница тоже подошла и удивлённо огляделась по сторонам.

– Будь ты проклят, Стейнер Вартиаинен.

Вас что-то обеспокоило?

– Вы обладаете мастерским талантом к преуменьшению, Сребротуман. Где корабль? Где солдаты?

Экзарх указал на обугленные обломки.

Пропавший корабль сгорел и затонул где-то поблизости, или же его выбросило на берег, а местные жители разбили корпус, боясь наказания.

Сребротуман внимательно осмотрел пляж. Со злополучной поездки Ширинова прошло уже три недели, и дождь вместе с приливом давно смыли любые следы.

– Спаси нас, Император… – донёс ветер восклицание отца Орлова.

Экзарх и де Вриз приблизились к Зоркому, который раскапывал из гальки и песка какой-то предмет.

– Похоже, вы нашли ординария Ширинова, – промолвила Посланница.

Отец Орлов стряхнул песок с улыбающейся серебряной маски, одна из глазниц которой была запятнана высохшей кровью.

– Да, н-но где тело?

Сребротуман вытянул руку, указывая в море.

– Спинолом, – де Вриз припомнила, какое прозвище дали убитому послушники. – Значит, старый ублюдок действительно мёртв.

Или решил стать отступником.

Посланница горько рассмеялась.

– Ширинов скорее отрастил бы крылья и взлетел, чем пошёл против Империи. – Бросила она и, не оборачиваясь, направилась широкими шагами в сторону города.

Отец Орлов сжимал маску дрожащими руками.

Вам нехорошо?

– Я в порядке. – Тот выпрямился и крепче сжал зловеще скалящуюся личину. – До восстания я ни разу не становился свидетелем гибели хоть одного Зоркого. А тут появляется этот крестьянский мальчишка Вартиаинен, и начинают умирать даже самые уважаемые из нас! Это… возмутительно.

Вы думали, что мы непобедимы, отец? Бессмертны?

Орлов покачал головой, и Сребротуман знал, даже не видя его выражения лица, что Зоркий испытывает отвращение к судьбе Ширинова и к неуместному вопросу экзарха.

Бросив маску на каменистый пляж, отец Орлов отправился догонять Посланницу. Сребротуман остался на месте, глядя ему вослед, несмотря на сильные порывы ветра. Экзарх вообразил масштабы сражения и подумал, что история, без сомнения, была достойна пера летописца. А как иначе? Крестьянский мальчишка верхом на драконе в одиночку одолел опытного Зоркого и двадцать солдат! Это событие могло положить начало легендам, которые народ Винтерквельда рассказывал бы в тавернах за кружкой эля. Сребротуман нагнулся, поднял маску и направился в город, хоть и был уверен, что все жители давно сбежали – оставаться в Циндерфеле казалось настоящим безумием. Оставшихся смельчаков ждали лишь неудобные вопросы да быстрая смерть.

* * *

Они разместились в комнатах заброшенной таверны, а солдаты взяли на себя роль поваров, слуг и официантов. Посланница де Вриз настояла на горячей ванне, отец Орлов же предпочёл отправиться спать пораньше. С момента обнаружения маски Ширинова, Зоркий почти не разговаривал. Сребротуман остался в своей комнате и направил своё сознание за пределы деревянных перегородок, сосредоточив внимание на мыслях сопровождавших их имперских солдат. Все они попали на службу из разных провинций Империи, и большинство оказались полезными простаками, которых мало что заботило, помимо денег и еды. Однако сейчас к его комнате направлялся тот, кто отличался от остальных. Сребро-туман открыл дверь ещё до того, как успел раздаться стук, и увидел совсем молодого ещё солдата, который держал поднос с тарелкой борща, ломтём чёрного хлеба и большой кружкой эля.

Заходи.

Юноша помедлил на пороге, затем вошёл в комнату, настороженно глядя по сторонам, и поставил поднос с едой на стол. Сребротуман прекрасно знал мысли рядового. Его, как и всех военных, нервировала скользящая походка и телепатическое общение экзарха. И это не считая сомнений в его верности Империи.

Как твоё имя?

– Стрейг, – ответил молодой солдат, который был лишь чуть старше Стейнера, с пушком вместо бороды и коротким ёжиком.

Я уже поел, Стрейг, поэтому приглашаю тебя присесть и отведать этот ужин.

– Я… Я не могу.

Мы оба знаем: Император содержит такое количество солдат, что не в состоянии прокормить всех должным образом.

– Это не секрет, – согласился Стрейг. – Крестьяне в Обожжённых республиках едят лучше, чем мы.

Ты ведь голоден? – Желудок юноши в ответ предательски заурчал. – Я желаю совершить прогулку. Не люблю сидеть взаперти в таких мрачных помещениях.

Стрейг был достаточно умён, чтобы промолчать и позволить Сребротуману уйти.

Улицы Циндерфела терялись в темноте зимнего вечера, но у экзарха имелось своё освещение. Он плыл по одиноким, извилистым проулкам города, ощущая чьё-то присутствие, которому не мог найти объяснения. Добравшись до вершины холма, где домов почти не было, Сребротуман остановился. Он полюбовался на звёздное небо, а затем повернул на север в сторону леса, опаляя по пути жаром своего колдовского огня высохшую листву и травы. Для него это ощущение было в новинку: на протяжении многих десятилетий экзарх перемещался лишь по коридорам Владибогдана, но теперь брёл в тени деревьев, залитых лунных светом. Его манило неизвестное чувство, практически колдовской зов.

Неожиданно он услышал чей-то жалобный, надрывный плач. Деревья, угрожающе тянущиеся к нему чёрными ветвями, внезапно расступились, и Сребротуман вышел на поляну. На дальней стороне виднелась разрушенная хижина, вокруг которой повсюду валялись сломанные ветки. Он остановился.

Можете не прятаться, Посланница де Вриз.

– А мне казалось, я мастерски скрывалась. – Женщина вышла из-за старого дуба в дюжине футов от экзарха и вгляделась в его зеркальную маску. – Ненавижу холод. – Она вздрогнула. – А что же заставило совершить такую позднюю прогулку вас, Сребротуман? Что вы увидели?

Он бросил взгляд на поляну, где стояла дюжина стонущих призрачных силуэтов. Искалеченные телом и разумом, они прижимали к себе мечи и причитали, обхватив себя руками, как напуганные дети.

Разве вы сами их не замечаете?

– Что именно? – Посланница выхватила нож, висевший на её позолоченном поясе.

Призраки Охранцев. Они стоят возле своих могил, умоляя отпустить им грехи. Я слышу их.

– Чепуха, – отрезала де Вриз. – Ни у одного Зоркого нет подобного дара.

Они рассказывают о крестьянской девочке, обладающей страшной силой. Она подняла камни и превратила всех в кровавое месиво в мгновение ока.

– Опять вы за своё? Я знаю, вы что-то скрываете, Сребротуман.

Я бы не стал обманывать о призраках, клянусь.

Посланница обернулась, и на секунду экзарх прикинул, как было бы легко расправиться с ней в кромешной тьме лесной чащи. Но нет, ещё не время. Де Вриз нужна ему, чтобы попасть к Императору. И только после смерти тирана можно будет избавиться и от надоедливой спутницы. Раз и навсегда.

Призраки бродят по этой поляне, но скрываются от ваших глаз.

– Что ж, они не одни. – Посланница недовольно поджала губы. – События на Владибогдане тоже не складываются в чёткую картину.

Призраки повторяют лишь одно имя.

– Вартиаинен, – догадалась де Вриз, затем приблизилась к Сребротуману и понизила голос до жуткого шёпота. – Я не верю, что вы их видите. Вы не поведали мне ничего нового.

Разве вы знали, что в Циндерфел отправили дюжину Охранцев? – Её молчание подтвердило догадку. – Мы можем вернуться утром и выкопать их, если вам нужны доказательства.

Посланница де Вриз в ужасе огляделась, будто на поляну могли в любую секунду выпрыгнуть создания из самых страшных её кошмаров.

– Что ж, быть может, вы и видите призраков, но мне всё равно. Я возвращаюсь в таверну, а вы дайте знать, если удастся разузнать что-то ещё.

Сребротуман молча проводил её взглядом и принялся бродить по поляне, скользя между стонущими призраками. Будь он человеком, давно бы сбежал подальше от такого зрелища, но являясь Огненным духом, он не боялся смерти. Никогда прежде привидения обычных людей ему не являлись, однако многое изменилось с тех пор, как Стейнер разбил амулет.

Наконец Сребротуман приблизился к единственной могиле с деревянной табличкой. Душа, прежде обитавшая в захороненном теле, обрела покой. Экзарх присел на корточки и пригляделся к вырезанной ножом надписи.

Вернер.

Сребротуман медленно поднялся на ноги, ощутив прилив острой зависти. Как же он жаждал погрузиться в мирный сон холодных объятий смерти, как же стремился закончить своё тягостное существование! Экзарх заскользил с поляны обратно в город. Не будет ему покоя, пока Император не испустит дух.

10. Стейнер

Путешествие по реке Русалок заняло две недели. Для Стейнера это было первым опытом плавания на барже, а также показалось самым скучным времяпрепровождением в жизни. Постоянная сырость вытягивала из троих пассажиров все остатки хорошего настроения. Хозяином судна являлся сутулый пожилой мужчина, которому с равным успехом могло быть как пятьдесят, так и семьдесят лет. Из-под потрёпанной грязной шляпы торчали длинные седые волосы. Резк – так его звали – говорил редко из-за отсутствия большинства зубов. Но если вдруг он заводил беседу, сопровождая её пришепётыванием, хлюпаньем и резкой жестикуляцией, то всегда при этом обращался к Мареку.

– Даже полюбоваться не на что, – ворчала Кристофин, указывая на окружавший баржу вездесущий туман. Воды реки отливали сталью, а берега с обеих сторон поросли густым тростником ростом с человека. Кое-где из белёсой пелены выглядывали деревья, напоминая призрачных стражей, а где-то вдали приглушённо перекликались вороны.

Во время путешествия Марек обучал Кристофин сражаться на мечах, хотя места для занятий едва хватало. Резк обычно выдерживал около часа, а потом начинал ворчать и жаловаться на проклятый звон оружия.

После одной из тренировок Кристофин и Марек присоединились к Стейнеру на носу баржи, чтобы вместе понаблюдать за завихрениями тумана впереди по курсу. Все трое укрылись под плащами и спрятали руки под мышки, чтобы согреться.

– Путешествовать зимой – сплошное наказание, – пожаловался Марек.

– Скажи спасибо, что мы сейчас на юге, а не в северном Нордвласте, – возразила Кристофин, до сих пор пытаясь отдышаться после урока.

– Почему у реки такое странное название? Река Русалок? – поинтересовался Стейнер, свесив руку за борт и касаясь воды. – Почему бы не дать ей имя главного города – Вираг?

Марек осторожно кашлянул и оглянулся удостовериться, что лодочник их не подслушивает.

– До появления Империи на дорогах Винтерквельда встречались нечеловеческие существа. А некоторые из них предпочитали реки.

– Нечеловеческие существа? – переспросила Кристофин.

– В легендах говорится о водных созданиях, которые приносили пользу природе, – объяснил Марек. – Считалось, что русалка, которая водилась рядом с домом, приносила удачу. Когда русалка была счастлива, то поля и леса становились более плодородными.

– А если нет? Если она была несчастна? – с интересом уточнила Кристофин.

– Ненависть Императора распространилась не только на драконов, но и на всех волшебных существ. За головы русалок предложили награду, и жители Вирага одно время наживались, убивая водных нимф. – Стейнер снова спрятал руку под плащ, сжав замёрзшие от воды пальцы в кулак, и Кристофин прижалась к нему поближе. – Но Император не рассчитывал, что те окажутся настолько живучими. Русалки не перешли в царство Фрейны и не вымерли, как он надеялся, а вернулись обратно. И вместо удачи и плодородия начали сеять разруху и смерть.

– Что с ними произошло? – спросила Кристофин.

– Русалки жестоко отомстили людям за предательство. Когда речная торговля прекратилась в Ваннеронде, Свингеттевее и Дракефьёрде, Империя отправила Зорких, чтобы уничтожить речных существ. Потери понесли обе стороны. Поговаривают, что русалок полностью истребили, однако мне кажется, что это не так. Уверен, что в тихих водах рядом с малонаселёнными озёрами их можно встретить по сей день.

Неожиданно баржа дёрнулась, и Стейнер вздрогнул от страха, хватаясь за рукоять кувалды. Он внимательно огляделся, но вскоре вздохнул с облегчением: это Резк причалил к небольшому пирсу, где собирался пришвартоваться на ночь.

– Может, дальше пойдём пешком? – предложил Стейнер. – Мне не терпится оказаться среди живых людей, иначе я скоро с ума сойду от бесконечного тумана.

Марек с улыбкой положил руку на плечо сына.

– Согласен. В любом случае мы уже почти прибыли.

– А как эти речные нимфы ловят добычу? – продолжала расспрашивать Кристофин. – Как они… ну… убивают своих жертв?

– Русалка предстаёт в образе прекрасной купающейся девы, которая манит к себе мужчину, оказавшегося поблизости. Тот идёт на зов и более не в силах остановиться. – Кристофин закатила глаза. – Когда жертва оказывается совсем рядом, русалка обвивает её шею ожившими волосами и утаскивает под воду.

– Теперь мы точно пойдём дальше пешком, – заявил Стейнер.

– Если бы народ Ваннеронда, Дракефьёрда и Свингеттевея имел хоть немного мозгов, они могли бы продолжать речные перевозки, – отрезала Кристофин, собирая вещи в мешок.

– Каким же образом? – удивился Марек.

– Раз русалки заманивают только мужчин, почему нельзя было нанять женщин для работы на баржах?

Вартиаинен-старший громко расхохотался, и Стейнер тоже рассмеялся помимо воли. Со смерти Тиховетра они впервые немного оттаяли и позволили себе немного веселья.

* * *

После двух недель на борту узкой баржи таверна на берегу реки показалась усладой для глаз. Рядом с рекой раскинулась небольшая деревушка, хотя в тумане были видны лишь тёмные силуэты домов. После того как они обустроились в комнате, Стейнер принял ванну и присоединился к Мареку и Кристофин в баре.

– Мы потратили целых две недели, путешествуя на барже, – заявил он, садясь за стол. – Пора бы начать рассказывать всем о Владибогдане.

– Попридержи коней, сын, – шёпотом предупредил Марек. – Мы только что сбежали из Вирага. Нам нужно быть осторожными – у Империи уши повсюду.

– Даже здесь, в прибрежной таверне, затерянной в тумане?

– Просто говорю, что следует действовать с оглядкой. – Кузнец пожал плечами.

Стейнер огляделся по сторонам, рассматривая лица местных завсегдатаев. Однако сможет ли он определить шпионов, если их работа – смешаться с толпой? Бывший пленник Владибогдана приблизился к бару, кивнул кучке здоровяков в грязных рабочих комбинезонах и натужно улыбнулся.

– Приветствую, друзья.

– Друзья? – переспросил самый высокий из них, с бычьей шеей, густыми бровями и чёрной с проседью бородой. – Мы водим дружбу только с теми, кто готов поставить нам выпивку. – Работяги вокруг загоготали и тотчас отвернулись.

– Есть кое-что получше. Новость об Империи. Вернее, целая история.

– История! – ухмыльнулся толстошеий предводитель группы. – Как интересно! – Из-за сильного акцента собеседника Стейнер не смог разобрать, насмехается тот над ним или нет. – А приплыл ты, значица, из?..

– Из Нордвласта.

– Говоришь, проделал такой путь, токмо чтоб прервать нашу беседу байкой о проклятой Империи, которая три лета назад забрала мою племянницу? – Лицо мужчины потемнело. – Тогда катись обратно в Нордвласт, придурок.

– Я стал свидетелем двух восстаний против…

– Возвращайся в Нордвласт, – повторил громила. – В Свингеттевее не нужны восстания. С отрубленной головой семьи не прокормишь. Убирайся!

Стейнер вернулся к столу, где его ждала встревоженная Кристофин, обессиленно опустился на скамью рядом с ней и заглянул в кружку с элем.

– Нужно потренироваться произносить речи, – тихо признал он.

– Люди – странные создания, – ободряюще произнесла Кристофин. – Ты не можешь вот так прийти и заявить о чём-то. Таким поведением ты намекаешь на глупость и невежество собеседника. Сначала нужно заинтересовать. Я постоянно видела подобное в таверне отца. Нужно подойти и обмолвиться, что ты прибыл издалека и знаешь кое-что, что другим не ведомо. Всего лишь намекнуть, и это заставит окружающих самим начать задавать вопросы.

– Заинтересовать, значит? – повторил Стейнер, глядя на отца поверх кружки эля. – А ты что думаешь на этот счёт?

– Думаю, что я старый солдат, которому не так много известно о переговорах. Но Кристофин, вполне возможно, права. Стоит в следующий раз попробовать поступить, как она советует.

* * *

Марек настоял, что ему нужна собственная комната, чтобы отдохнуть от накопившейся за месяц усталости.

– Деньги у нас пока есть, можно позволить себе такую роскошь хоть один раз.

Наконец Стейнер оказался наедине с Кристофин. В баре уже перестали обслуживать, а фонари гасли один за другим. Взявшись за руки, они поднялись по скрипучим деревянным ступеням и зажгли в комнате свечи. Затем юноша уселся на кровать и глубоко вздохнул.

– Откуда такой хмурый вид, драконий наездник? – спросила Кристофин, проводя пальцами по волосам и шее любимого. Она прильнула ближе, и Стейнер опустил голову на мягкий изгиб её живота, чувствуя ласковые прикосновения к мышцам шеи и плеч.

– Драконий наездник? – повторил он с горьким смешком. – На корабле послушники прозвали меня Несокрушимым. В Нордвласте я подчинил себе мощь амулета «Огненной пытки» и один на один сражался с Шириновым. А здесь не могу заставить кучку остолопов выслушать меня.

– Со временем научишься. Я тебе помогу, Стейнер. Всё обязательно получится.

– У меня ничего не выйдет, если я не смогу заставить людей обратить на себя внимание.

– Я обращаю на тебя внимание, – прошептала девушка. – И мы впервые оказались наедине в одной комнате с тех пор, как тебя забрали на Владибогдан.

– Ну, если посмотреть на ситуацию с такой стороны… – Стейнер улыбнулся и поднялся, чтобы поцеловать её.

– Всё становится гораздо лучше, – закончила фразу Кристофин, расстёгивая юбку.

* * *

Поутру они спустились, когда Марек уже позавтракал, если пару лепёшек и тарелку жидкой каши можно было назвать завтраком, но даже скудность трапезы не могла омрачить настроение Стейнера.

– Долго пришлось собираться, – кинул он в оправдание, опустив на скамью мешок и кувалду, которую прятал под плащом.

Марек в ответ красноречиво вскинул бровь, и Кристофин тут же покраснела. Стейнер уселся за стол. Они приступили к завтраку, стараясь игнорировать прогорклый запах эля и пота. Кристофин говорила мало, но улыбка не сходила с её губ. Марек тем временем оставил детей и направился к трактирщику и его жене.

– Ходят слухи о неприятностях на севере, – заговорил тот после обмена приветствиями и бросил настороженный взгляд в сторону двери, хотя в таверне никого больше не было, а потом заговорщически подмигнул. – Никогда подобного не слышал, точно заявляю.

Хозяин таверны был худым мужчиной лет пятидесяти с седеющими каштановыми волосами и пегой бородой. Он представился как Герд или Гед – сложно было разобрать из-за местного акцента.

– Мы в пути уже несколько недель, но об этом ничего не слышали, – ответил Марек достаточно громко, чтобы привлечь внимание сына.

– Рассказывают, у Империи на тайном острове есть крепость. – Герд перегнулся через стойку и понизил голос: – И, значит, всё это время они забирали туда детей.

– Ну, вы поняли? – присоединилась к беседе низкая и полноватая жена трактирщика по имени Лина. – Детей с колдовскими метками! – Они с высоким и худым мужем составляли довольно забавную пару. Было заметно, что когда-то хозяйка таверны была хорошенькой, но за десятилетия обращения с пьяницами приняла суровый вид. – Подумать только, а мы-то всегда считали, что их увозят на казнь в Хлыстбург. – Лина вскинула брови.

– Вот так дела! – воскликнул Марек. – Откуда такие новости?

– Поздно вечером в деревню заглядывал торговец, – ответила трактирщица. – Рассказывал, что какой-то мужчина родом из Нордвласта сумел сбежать с острова.

– Утверждал, что мужчина тот семи футов ростом и весь в шрамах, – добавил Герд. – А ещё носит с собой кувалду, которая молнии мечет.

Стейнер чуть кашей от смеха не подавился, чем навлёк оскорблённые взгляды хозяев.

– Простите. – Он кашлянул. – Очень вкусный завтрак!

Юноша переглянулся с Кристофин, которая, в свою очередь, едва сдерживала улабку.

– Не обращайте на сына внимания, – извинился Марек, демонстративно погрозив им кулаком. – Он у меня дурачок. Не стоило вчера разрешать ему пить эль, но тот помогает ему уснуть.

– Никогда не видала заколдованной кувалды, – ледяным тоном продолжила рассказ Лина. – А ещё тот приезжий говорил, что мужчина прилетел на драконе и убил дюжину солдат и Зоркого. – Она закатила глаза. – Вот только торговец был пьян, а я не настолько глупа, чтобы верить всему, что мне рассказывают.

– Да, она у меня совсем не глупа! – поддержал муж, преданно глядя на Лину.

– Что теперь будет? – вмешалась Кристофин, поднимаясь из-за стола и присоединяясь к беседе.

– То же, что и всегда, когда выступают против Империи, – хмуро ответила трактирщица – Найдут несчастного и прикончат на месте, и кувалда не поможет.

– Вероятно, пошлют за ним Зорких, – предположил Герд.

– И чему из этого рассказа вы верите? – спросила Кристофин.

Судя по удивлённому лицу хозяина таверны, Стейнер понял, что его мнением обычно не интересовались.

– Даже не знаю. – Он глянул на жену. – На острове могла остаться пара драконов. Может, кто и сподобился оседлать одного из них. – Герд вздохнул. – Но вот кувалда… Кто станет сражаться кувалдой?

– И молнии, – добавил Марек. – Похоже на выдумку.

– Точно, – поддержал трактирщик.

И именно в этот момент Стейнер встал из-за стола, накинул на плечи плащ, а затем поднял мешок и кувалду. Герд и Лина уставились на него, разглядывая многочисленные шрамы на лице, голове и тыльной стороне кистей.

Он приблизился к стойке.

– Простите, до семи футов я не дотягиваю, – обратился он к хозяевам таверны, а потом повернулся к спутникам. – Нам пора в путь.

Марек, Кристофин и Стейнер отошли уже на дюжину футов от трактира, когда Герд окликнул их, высовываясь из дверного проёма:

– Не уходите так быстро!

Стейнер оглянулся.

– Значит, это всё правда? – спросил трактирщик. Лина тоже присоединилась к мужу и стояла на пороге.

Беглец с Владибогдана кивнул.

– Остров, дети, которых обучают быть Зоркими, существуют на самом деле.

– А молнии? – уточнил Герд с искрой надежды в глазах.

Стейнер покачал головой.

– Боюсь, нет. Молнии – выдумка.

– Значит, ты – не он, – насупилась Лина. – Пойдём! – Она увела мужа внутрь.

Какое-то время Марек, Кристофин и Стейнер шагали молча, оставляя за спиной полускрытую туманом деревню, пока наконец юноша не заговорил:

– Думаете, они кому-нибудь об этом расскажут?

– Без всякого сомнения. – Лицо Марека озарилось улыбкой.

11. Хьелльрунн

– Они застали нас врасплох, ясно? – Ромола опиралась на край стола в своей каюте и, склонив голову набок, с суровым лицом слушала жалобы Хьелльрунн. Капитан позволила девушке выговориться и терпеливо ждала, когда иссякнет поток гневных упрёков и разочарованных восклицаний. – Знаешь ли, я тоже не рада произошедшему. Я давно знакома с твоим отцом, да и Стейнер мне нравится. Очень нравится.

Чтобы набраться мужества, Хьелльрунн потребовалась вся бессонная ночь. Её недовольство и гнев возрастали с каждым часом, с каждой лигой, отдалявшей их от Вирага.

– Мы обязаны вернуться. Они там не выживут в одиночку.

– Обязаны? – Покачав головой, Ромола обошла стол, чтобы налить себе выпить. – Позволь рассказать, как здесь всё устроено. – Она налила два стакана рома и тотчас приговорила первый. – В большинстве городов, особенно в портовых, Империя размещает выпускников Академии Воздуха. Нет, они не Зоркие, однако владеют даром отправлять послания с помощью ветра, понятно? Такие сообщения доставляются за считаные часы на многие лиги от отправителя, и это гораздо быстрее, чем гонцы на лошадях или почтовые птицы. Вероятно, новости о вашей стычке на улице распространились уже по всему континенту. Император станет кровью плеваться, как только узнает о случившемся.

– Столица находится за сотни миль отсюда!

– Да, но его солдаты рядом. Ближе, чем тебе кажется. Они будут искать нас на суше, а имперские корабли примутся бороздить моря, пока не обнаружат нас.

– Тогда станем сражаться! – воскликнула Хьелльрунн.

Ромола недоверчиво вскинула бровь.

– Так же, как ты сражалась в Вираге?

Хьелльрунн почувствовала, как гнев покидает её.

– Я – контрабандист, а не адмирал, – продолжила капитан. – А «Надежда Дозорного» – просто быстроходный фрегат, он не выстоит в битве против имперских галеонов.

На долю секунды собеседницы скрестили взгляды поверх стола. Корабль заскрипел, забирая всё дальше на юг.

– Но что с ними станет? – тихо спросила Хьелльрунн. – Неужели тебе всё равно?

– Меня заботит множество вещей: команда, корабль, собственная шкура. И, конечно, запасы рома. – Ромола проглотила содержимое второго стакана. – Марек и Стейнер Несокрушимый более чем способны незаметно убраться из города. Ты, вероятно, позабыла, но твой брат умудрился сбежать с Владибогдана. Не думаю, что покинуть Вираг составит им особого труда.

– Ты не понимаешь, – возразила Хьелль, с горечью отметив умоляющие нотки в собственном голосе. – Я могу никогда больше их не встретить!

– Зато останешься в живых, и по ним будет кому скучать. Я бы тоже хотела сохранить шкуру целой. «Надежда Дозорного» не вернётся к берегам Вирага. Можешь сойти с корабля в следующем порту, если тебе вздумается, но обратно мы не поплывём.

Дверь капитанской каюты распахнулась, и на пороге появились высокая рыжеволосая женщина из экипажа фрегата. Хьелльрунн нахмурилась, но контрабандистка лишь одарила её лёгкой улыбкой.

– Здравия желаю! – Прибывшая повернулась к Ромоле. – Я принесла список товаров, который вы просили.

Ромола взяла пергамент у подчинённой, и Хьелль поняла, что разговор окончен. Она вздохнула, приняв поражение, и выбралась из каюты, не удосужившись закрыть за собой дверь.

Она прошла половину палубы, когда пальцы нащупали подаренную отцом брошь.

– Ничего не случилось бы, если бы ты осталась приколотой к плащу!

Ответа у застёжки не нашлось, отчего настроение девушки только ухудшилось.

* * *

Хьелльрунн провела день на носу корабля, снова и снова прокручивая в голове их разговор с Ромолой и ругая себя за косноязычие. Ну почему она не сумела убедить капитана развернуть судно и вернуться в Вираг? Девушка укуталась в плащ до самого подбородка. Хотя борта защищали от сильного ветра, погода стояла настолько холодная, что Хьелль подумывала спуститься в каюту. Ближе к ночи на палубе появилась госпожа Камалова. Трина, дышащая огнём послушница, плелась рядом, бросая гневные взгляды на моряков, которые осмеливались приблизиться к старухе. Бывшая Зоркая направилась прямиком к ученице, вызвав тем самым у неё прилив раздражения.

– Голодая, ты делаешь хуже только себе.

– Я не хочу есть. – Хьелльрунн перевела взгляд на снасти, чтобы не встречаться глазами со старухой.

– Твоё дело. Продуктов всё равно больше нет – ртов уж больно много.

– Я просто хочу побыть одна.

– Ты расстроена расставанием с семьёй, я понимаю. Но ты должна понять, что капитан права.

– Должна ли?

– Это в любом случае было неизбежно, Хьелльрунн. – Госпожа Камалова придерживалась рукой за борт корабля, чтобы противостоять качке, вызванной ударами волн о потрёпанное судно. – Рано или поздно твой брат всё равно сошёл бы на берег. Он стремится в бой с Империей. У вас разные пути…

– Его путь приведёт к гибели! – Хьелль встала, чувствуя знакомый жар гнева. – Какой смысл был бежать с Владибогдана? Чтобы вернуться к Империи и встретить смерть?

– Он нашёл свою цель в жизни. Теперь ты должна найти свою.

– Цель? Какую же? Империя отняла у меня всё! Дом, отца, брата, дядю. – Её голос оборвался. – А матери я и вообще уже не помню!

Поджав губы, госпожа Камалова покачала головой с разочарованным выражением лица, которое было так хорошо знакомо её ученице.

– Считаешь, ты единственная на борту, кто потерял что-то важное из-за Империи?

Хьелльрунн повернулась спиной к наставнице.

– Я всего лишь хочу побыть одна.

– Скоро мы доберёмся до Шанисронда. Туда, где не охотятся на людей с колдовской меткой. Мы можем обосноваться там вместе с послушниками и зажить спокойно.

– Чтобы я провела остаток жизни, размышляя над тем, где теперь моя семья и что с ними случилось? В чём смысл? Я собираюсь отыскать отца и брата, а потому сойду с этого чёртового корабля при первой же возможности!

Госпожа Камалова кивнула и направилась обратно, однако Трина за ней не последовала. Послушница мерила любопытным недружелюбным взглядом Хьелльрунн.

– Привет, – поздоровалась та скорее из вежливости, чем желая начать разговор.

– Ты всегда упиваешься жалостью к себе и огрызаешься на тех, кто хочет помочь?

Хьелль гневно приблизилась.

– Они – моя семья, и я не жду твоего понимания. Видимо, Зоркие выбили из тебя все приличия на острове.

– Госпожа Камалова говорила, что ты её лучшая ученица, но как по мне, так ты просто хныкающая маленькая девочка.

– У тебя хватает наглости меня оскорблять? Те шестеро детей были бы живы, если бы ты не улизнула тайком посмотреть Вираг! – Услышав упрёк, Трина удивлённо распахнула глаза. – Быть может теперь, с их кровью на руках, ты будешь считаться с мнением других.

Черноволосая послушница отпрянула на шаг, потрясённая словами собеседницы, но быстро пришла в себя и последовала за госпожой Камаловой. Хьелль гневно посмотрела ей вослед, а потом опустилась на палубу и почувствовала, как слёзы отчаяния и одиночества выступают на глазах. Наверное, она и вправду вечно плачущий ребёнок. Ребёнок, который больше всего на свете хотел, чтобы семья вернулась к ней целой и невредимой.

* * *

Хьелльрунн пробудилась от запаха табачного дыма и гула тихих голосов. Рядом с ней сидели Сандра и Тиф, поглощённые разговором.

– Который час?

– Довольно поздно для того, чтобы спать на палубе, когда есть почти отдельная каюта, – криво ухмыльнулся Тиф. Закурив трубку, он выпустил в воздух несколько колечек дыма. – Что ещё за глупости?

– Мы с госпожой Камаловой поспорили. Два раза, если быть точнее.

– Вы с братом обладаете поистине уникальным упрямством, – заметила Сандра, глядя в ночное небо. Затем прищёлкнула языком. – Скучаю по этому мальчишке.

Слёзы подступили к глазам Хьелль при упоминании Стейнера.

– И я. Но некоторым это кажется досадной помехой.

– У меня кое-что для тебя есть. – Тиф сунул руку за пазуху и вытащил небольшой мешочек. – Стейнер убил бы меня, если бы я позволил его младшей сестре голодать.

Хьелльрунн взяла узелок и вытащила оттуда яблоко.

– Спасибо. Здесь и хлеб есть?

Спригган кивнул.

– Могу дать тебе и глоток рома, если не скажешь госпоже Камаловой.

Пока Хьелльрунн ела, тишину нарушал лишь приглушённый звук разбивающихся о нос корабля волн. Под звёздным небом движущееся судно поскрипывало и стонало, паруса хлопали от ветра на мачтах. Однако в присутствии спригганов Хьелльрунн чувствовала себя спокойно.

– Что собираешься делать? – полюбопытствовала Сандра.

– Что вы имеете в виду?

– Чем планируешь заняться через несколько недель? Однажды ведь мы сойдём на сушу.

Хьелльрунн не могла поверить в происходящее. Сама верховная жрица Фрейны, представительница запрещённой религии, женщина, раза в четыре старше её, спрашивала её о будущем, разговаривала, как со взрослой, имеющей план.

– Не знаю. Моя семья… Нам, кажется, суждено быть порознь. Я никогда не смогу отыскать их в одиночку. – Признание далось нелегко, но она должна была произнести это вслух.

– Тяжело находиться вдали от любимых, – согласилась Сандра, и Хьелльрунн поняла, что слова предназначались скорее Тифу, а не только ей.

– Я собираюсь отправиться на Ямал вместе с Кими и Марозволк, – пояснил Тиф. – Мы хотим предстать перед королём Ямала, рассказать, что случилось, и попробовать сплотить племена для грядущей войны.

– Ты не можешь знать, что они согласятся на мятеж! – отрезала Сандра.

– Надеюсь, Стейнеру удастся поднять такую шумиху, что Императору будет некогда отправлять войска на Ямал. – Тиф снова затянулся. – Но если всё же соберётся…

– Да ещё и Тайга решила присоединиться к нему! – гневно воскликнула Сандра. – Все так и лезут на рожон, торопятся погибнуть! Зачем вообще мы бежали с острова? – Пожилая жрица закатила глаза, демонстрируя несвойственную ей горячность, и Хьелльрунн чуть не рассмеялась, хотя в общем была согласна с ней.

– Да, Тайга с нами, – согласился Тиф, выдохнул ещё один клуб дыма и кашлянул. – Дело в том…

– Дело в том, – раздражённо перебила его Сандра, – что я уже слишком стара, чтобы разгуливать по всему континенту. Я сойду в Шанисронде вместе с госпожой Камаловой и детьми. И была бы крайне польщена, если бы ты согласилась стать моей ученицей.

Хьелльрунн чуть не подавилась яблоком и недоверчиво уставилась на пожилую женщину.

– Ученицей?

– Я старею, и наша религия почти вымерла. Мне нужен кто-то, кто передаст традиции и знания следующему поколению.

– Но я почти ничего не знаю о богинях…

– Как и все, кто живёт в провинциях и Обожжённых республиках. Между прочим, в Вираге раньше был храм, посвящённый моей покровительнице. Теперь окна там заколочены, а двери заперты.

– В Нордвласте запрещены древние верования, – добавила Хьелльрунн.

– Однако тебя это не остановило. – Сандра прищурилась с улыбкой восхищения на тонких губах.

– Нет, – призналась девушка. – Я всегда любила старые предания.

Сандра неодобрительно щелкнула языком и покачала головой.

– Это не просто предания!

– Вот так дела! Ты уже её огорчила! – Тиф язвительно рассмеялся. – Ты станешь прекрасной послушницей, Хьелль.

– А как же моя семья?

– Я буду их искать, – пообещал спригган, указывая в сторону берега. – Не так уж много людей стремятся в Хлыстбург с целью убить Императора. Надеюсь, мы с твоим братом пересечёмся до того, и я обязательно верну его обратно.

Хьелльрунн улыбнулась.

– Вот и хорошо, милая. Продолжай улыбаться. В мире слишком много боли, и каждая улыбка – это бунт против горестей.

Сандра недоверчиво фыркнула.

– И это говорит самый сварливый человек на свете?

– На это я промолчу. Не хочется быть сварливым и лицемерным в одно и то же время. – С гордостью отозвался Тиф на ухмылку сестры.

– Стать послушницей Фрейны, – медленно произнесла Хьелльрунн, будто пробуя слова на вкус. – Сандра кивнула. – Будем жить в Шанисронде и ждать, когда вернётся моя семья?

– Так и будет.

Тиф помог верховной жрице подняться на ноги, и она удалилась отдыхать, мгновенно исчезнув в темноте кромешной ночи. Хьелль долго глядела вслед будущей наставнице.

– Спасибо, – поблагодарил спригган, когда сестра ушла. – Я рад, что за ней будет кому присмотреть.

– Ты ведь тоже помогал брату на острове?

– Ага, – улыбнулся Тиф. – Хотя, Фрёйа свидетель, зачастую он был настоящей занозой в заднице.

– Мне начинает казаться, что мы все такие. – Хьелльрунн подумала о госпоже Камаловой и вечно таскавшейся за ней Трине.

– Может, так и есть. Но за некоторых стоит бороться.

12. Кими

С тех пор как «Надежда Дозорного» покинула Вираг, судно ни разу не замедлило хода. Госпожа Камалова и несколько детей поочерёдно вызывали попутный ветер. Кими, сидя на бочке верхом на средней палубе, наблюдала, как послушники учились у пожилой женщины управлять воздухом, чтобы тот служил их воле. Белые паруса раздувались у неё над головой.

– Тебя это беспокоит? – полюбопытствовал Максим.

– Ты о чём? – удивилась Кими.

Мальчик был таким тихим, что Кими частенько не замечала его присутствия.

– Колдовские способности. Они тебя беспокоят?

– Пожалуй, да. Я не доверяю магии. С её помощью Горекрыл создал «Огненную пытку».

– Прародитель всех драконов… – Максим замолчал, прикусив губу, и глянул на Кими краем глаза.

– Десятилетиями драконы жили свободно и питались чем угодно и кем угодно.

– Как хорошо, что меня тогда ещё не было в живых, – заметил мальчик.

– А разве сейчас лучше? – удивилась Кими. – Империя заставляет людей исчезать так же, как раньше делали драконы. Император ничем не лучше Горекрыла.

– Никогда об этом не думал, – признался юный послушник и задумчиво уставился в сторону моря.

– Кажется, это тебя что-то беспокоит… Что же?

– Зачем ты попросила Сребротумана освободить драконов после нашего отплытия?

– А ты представляешь себя прикованным цепями в недрах Владибогдана? – Кими нахмурилась. – И голодную смерть в кромешной темноте. – Принцесса покачала головой. – Их страдания были бы на моей совести, и я не могла этого допустить. Пусть лучше летят и вернутся на континент. Пусть сражаются за жизнь, чем умрут, не имея такого шанса.

– Похоже, они уже начали сражаться, – ответил Максим.

Кими поднялась на ноги и посмотрела на море по левому борту, потом по правому. С одной стороны среди далёкой белёсой дымки виднелось побережье, в то время как с другой стороны до самого горизонта простирался тёмно-синий океан.

– О чём ты говоришь? О каком сражении речь?

Мальчик не ответил, пошатнувшись от качки, и на мгновение Кими подумала, что он потеряет сознание. Девушка мягко встряхнула Максима за плечо и заметила, что его глаза закатились.

– Камалова! – закричала принцесса, крепко прижав ребёнка к груди. – Камалова!

Старуха изо всех сил поспешила к ним с кормы корабля. Спуститься наставнице помогла Хьелльрунн, которая прожигала принцессу злобными взглядами, явно затаив обиду за то, что по вине той семью девчонки бросили на произвол судьбы в мрачном Вираге. Кими, однако, её не винила. Окажись она в подобной ситуации, вела бы себя так же.

– В чём дело? – строго спросила Камалова. – Ему стало плохо?

– Не знаю.

Ямалка глянула на мальчика, но он по-прежнему стоял с закатившимися глазами. Почему-то он не падал оземь, отчего Кими пребывала в полном замешательстве.

– Они придут за нами, – пробормотал Максим не своим голосом.

– У него видение, – догадалась госпожа Камалова. – О чём вы говорили до того, как это случилось?

– О драконах. А затем он просто замолчал.

– Не знала, что в нём проснулись силы, – проворчала бывшая Зоркая, прижимая руку ко лбу бессознательного мальчика. – Иначе внимательнее бы следила за ним.

– Свистать всех наверх! – раздался женский голос из вороньего гнезда. – Чёрт возьми, поднимайтесь! Имперский корабль по курсу!

Взъерошенная Ромола выбежала из каюты на палубу, щуря заспанные глаза.

– Надеюсь, ты разбудила меня не напрасно, Рильска! – крикнула она дозорной, задрав голову. – Мне снился потрясающий сон.

– А вы сами поглядите, капитан! – проорала в ответ контрабандистка. – Иначе ни за что не поверите!

Все на палубе бросились к носу фрегата, оставив госпожу Камалову присматривать за Максимом. Ромола, прикрыв глаза ладонью, уставилась в сторону моря.

– Если она к водке приложилась, я на целый месяц лишу её жалованья, – рявкнула капитан.

Кими последовала за ней, и команда тут же расступилась.

– Похоже, что вокруг того корабля летают три громадных чайки, – произнесла Ромола, вглядываясь вдаль мили на три. – Но почему судно в огне?

– Потому что это не чайки! – с ужасом осознала Кими. – Это вообще не птицы!

– И мы направляемся прямиком к ним! – Капитан вновь подняла голову к вороньему гнезду. – Рильска! Слезай оттуда! – Затем она поспешно перевела взгляд на корму, где трое послушников призывали ветер, и закричала им: – Прекращайте! – Однако за завыванием колдовских вихрей, которые несли корабль вперёд на всех парусах, дети не расслышали её приказа.

Кими бросилась в их сторону, размахивая руками, чтобы привлечь внимание, но послушники ослабили ветер только тогда, когда принцесса взобралась по ступеням на палубу полуюта.

– Я не подчиняюсь вашим приказам, – заявила молодая темноволосая девушка.

– Верно, – отозвалась Ромола, подходя к Кими. – Зато мои должна слушать! Слезай и уноси отсюда свою костлявую задницу.

Трина и группа заклинателей ветра бросились наутёк, показав ямалке на прощанье оскорбительный жест из четырёх пальцев.

– Никогда не заведу детей, – пробормотала принцесса.

– Я тоже, – поддержала Ромола.

– Один из драконов нас заметил, капитан! – крикнула Рильска из вороньего гнезда.

– Что будем делать? – спросила Кими.

– Вариантов мало, – ответила Марозволк, присоединяясь к ним. Всеобщая паника носилась в воздухе.

– Рильска! Спускайся! – вновь завопила Ромола.

К фрегату постепенно приближался крылатый силуэт, находясь не более чем в паре миль. От имперского корабля в небо струился столб тёмно-серого дыма. Кими хотелось бежать, но деться было некуда.

– Все, кроме членов экипажа, срочно спускайтесь вниз! – закричала капитан, стоя за штурвалом. – Хватайте арбалеты и несите стрелы!

– У нас ничего не выйдет, – прошептала Марозволк.

– Оставайся здесь и следи за Ромолой, – велела Кими.

– А ты куда?

– Есть идея, но без помощи мне не обойтись.

Когда принцесса торопливо спускалась по ступеням под палубу, над кораблём пролетела огромная тень.

– Чёрт! Он огромный! – завопила Рильска из вороньего гнезда.

– Да неужели? – прорычала Кими, пытаясь отыскать Сандру.

Жрица выскочила из каюты, столкнувшись с принцессой у своей двери.

– Так это правда? – изумилась спригганка.

– Да, и мне нужна твоя помощь.

* * *

К тому моменту, когда Кими и Сандра поднялись наверх, нос фрегата уже был охвачен огнём. Кучка пиратов, ругаясь на чём свет стоит, пыталась затушить пожар водой из вёдер. С правого борта к кораблю снова стремительно приближался раскинувший широкие крылья дракон. Чешуя его переливалась всеми оттенками осеннего леса: ярко-красным и оранжевым, тёмно-коричневым и светло-зелёным. Брюхо же имело бледно-голубой цвет. В нападавшем на фрегат красавце было сложно узнать одного из тех изнурённых, измученных существ, коих держали в плену под островом. Волшебное создание летело всего в дюжине футов над океаном, но взмыло в воздух, как только Ромола повернула корабль влево. Дракон врезался в верхнюю часть мачты и в одно мгновение снёс воронье гнездо.

– Рильска! – воскликнула капитан, яростно сжимая штурвал корабля.

Рыжеволосой женщины было не видно. Пираты как один направили на налётчика арбалеты, стремясь отомстить за товарища.

– Цельтесь в морду! – завопил один из членов экипажа.

– Подождите! – закричала Кими и обернулась к Сандре, которая стояла подле принцессы на полыхающем носу фрегата. – Ты сможешь общаться с ним тем же способом, как со Стейнером?

– Тогда обстоятельства были совершенно другими, – ответила верховная жрица с тревогой на худощавом лице.

Дракон тем временем развернулся и снова направился к «Надежде Дозорного».

– Попробуй, Сандра! – взмолилась Кими. – Возможно, это наш единственный шанс!

– Похоже, выбора у нас особо нет. – Жрица сосредоточилась на волшебном создании, которое стремительно приближалось к кораблю. – Но это не просто мысленное послание. Нужно думать образами.

– Образами, – выдохнула принцесса. Дракон уже был совсем рядом. – Можно показать ему меня с ведром мяса. Я кормила их так изо дня в день.

Пять лет Кими провела на Владибогдане и делала всё возможное, чтобы не дать этим существам умереть от голода.

– Надеюсь, сработает… – закрыв глаза, Сандра вытянула руку.

Корабль закачался – Ромола изменила курс, чтобы избежать столкновения с драконом. Кими тем временем обняла жрицу за плечи, чтобы помочь ей устоять на ногах. Волны перехлёстывали через борта и брызгами разбивались о палубу.

– Нам не хватит скорости, чтобы оторваться! – закричала Ромола. – И манёврами добиться тоже ничего не удалось!

Дракон замедлился и полетел бок о бок с красным фрегатом.

– Не стрелять! – велела Кими пиратам. – Не стрелять!

– Ты с ума сошла? – в ответ завопила капитан. – Это единственное, что нам осталось!

– Что происходит? – прошептала принцесса Сандре.

Жрица казалась бледнее обычного. Лоб её покрывал тонкий слой блестящего пота.

– Он… он посылает в ответ образы! Образы и звуки! Ты пела им?

На секунду Кими мысленно вернулась в тёмные пещеры Владибогдана, где она напевала народные песни своей родины, пока кормила драконов, в надежде дать им понять: она такая же пленница и хочет им помочь.

– Не знаю, как долго смогу продержаться, – прошептала Сандра хриплым, усталым голосом.

Экипаж потушил пожар, и Кими с колотящимся от страха сердцем направилась к обуглившемуся носу. Дракон вырвался вперёд, широко взмахнув громадными крыльями, превышающими по величине паруса. Он облетел алый фрегат, после чего завис в воздухе.

– Уберите паруса! – завопила принцесса, и, к её удивлению, моряки поспешили исполнить приказ. – Это я! – крикнула она дракону. Никогда прежде принцесса не чувствовала себя такой испуганной и глупой одновременно. – С острова!

Дракон парил в двухстах футах от Кими. Сандра встала плечом к плечу с девушкой.

Корабль замедлился, а прекрасное и ужасное существо по-прежнему держалось впереди, паря над океаном и непрестанно хлопая громадными крыльями. Моряки со страхом наблюдали за происходящим, боясь произнести хоть слово.

– Я тебя знаю! Я кормила тебя! Мне жаль, что ты так много времени провёл в темноте.

Дракон, выпустив клуб дыма, спланировал ближе к сгоревшему носу, затем издал ужасный рык и выдохнул очередную струю огня.

– Ты должен меня помнить. – Боги, как же она надеялась, что это было правдой. – Мы с тобой оба были заключёнными на том острове.

Дракон вытянул гибкую шею, и Кими протянула руку, прижав ладонь к тёплой морде.

– Он тебя помнит, – с изумлением прошептала Сандра. – Он узнаёт!

Балансируя на носу фрегата, ямалка свободной рукой указала на имперский галеон.

– Те люди – наши враги. На этом корабле – наши друзья.

Неожиданно дракон резко взмахнул крыльями и поднялся на дюжину футов, издав при этом ужасный звук: нечто среднее между рыком и рёвом пламени. Кими отпрянула, уверенная, что станет добычей.

– У этих существ нет понятия «дружба», – с тревогой объяснила Сандра.

– А что тогда ему сказать?

– Этот дракон, кажется, понимает твои слова, – удивлённо отметила жрица.

– Да, но что он сможет понять?

Сандра покачала головой.

– Эти особи – ещё младенцы. Ими правят инстинкты и злоба. Попробуй воззвать к их гневу.

– Мы охотимся на Императора! – крикнула Кими дракону.

Тот взмахнул крыльями и полетел обратно – туда, откуда они приплыли, а затем нырнул и исчез под водой. Все люди на корабле с откровенным страхом уставились на Кими, но никто не решался нарушить тишину. Сандра устало опустилась на палубу, тоже словно лишившись дара речи.

– В жизни никогда не видела ничего подобного, – изумилась Марозволк. – Даже не знала, что такое возможно.

– Он возвращается! – воскликнула Ромола.

Кими бросилась к корме мимо расступившейся команды, и как только добралась до штурвала, дракон появился рядом с кормой и бросил к ногам Ромолы насквозь промокшую Рильску.

– Фрейна милостивая… – прошептала капитан.

Взмыв в небеса, дракон направился к остальным существам, парящим вдалеке.

Рильска посмотрела на Ромолу с Кими и открыла рот, чтобы заговорить, но не смогла произнести ни слова. Рыжеволосая контрабандистка лишь размахивала руками, пытаясь объяснить, что её спас тот же дракон, который прежде сбросил с вороньего гнезда.

– Дайте ей водки. Да побольше, – велела капитан. Затем вздохнула. – Погодите. Всем нам водки! – Покачав головой, она долго смотрела на ямалскую принцессу, после чего заметила: – А вы полны сюрпризов, ваше высочество…

Кими уставилась дракону вслед.

– Он меня вспомнил.

* * *

Спустя неделю «Надежда Дозорного» зашла в порт Дос-Хора. Солнце стояло высоко, и вездесущая сырость северных земель осталась в прошлом. Хотя, к счастью, драконы на пути им больше не встретились, Кими продолжала вспоминать этих величественных созданий.

– Вряд ли нам когда-нибудь ещё доведётся доплыть из Владибогдана до Шанисронда за столь короткое время, – покачала головой Ромола, глядя на фрегат из доков опустевшего порта.

Добравшись до берега в маленьких шлюпках, послушники тотчас сгрудились вокруг госпожи Камаловой. События Вирага оставили в их душах неизгладимый след. Хьелльрунн держалась за спиной старухи и, поджав губы, сердито глядела на капитана.

– Я буду скучать, – призналась Ромола детям. – А не по вам, так по попутному ветру, раздувающему паруса. – Трина стояла рядом с остальными с привычным хмурым видом. – Буду скучать по всем, кроме тебя, – добавила капитан.

Послушница встряхнула чёрными волосами, подходя ближе к госпоже Камаловой.

– Да я и грустить не собираюсь по отвратительной лодке и вонючим пиратам.

– Кораблю. Не лодке, – поправила Ромола. – И вообще, тебе повезло, что я не бросила тебя за борт. – Капитан направилась прочь, чтобы заняться припасами.

– Отправляешься на Ямал? – Госпожа Камалова повернулась к принцессе.

Кими кивнула, и Максим, крепко прижавшись, обнял её за талию.

– Мой долг – предупредить отца, что я не являюсь более политзаключённой, а потому перемирию с Империей настал конец. Марозволк отправится вместе со мной.

– А мальчик? – спросила Камалова.

– Максим, – поправила Кими, осмотрев своего подопечного и подняв хмурый взгляд на старуху. – Зовите его по имени. Он не просто мальчик.

– Как скажешь. Значит, он идёт с нами?

– Нет! – возразил Максим. – Я не хочу с ними!

– Мой путь слишком опасен, – начала объяснять Кими, опустившись на колени, чтобы утереть ему слёзы. – Как только я закончу с делами, то вернусь и заберу тебя.

– Не заберёшь! – прошептал Максим, безнадёжно уронив руки.

– Стейнер же вернулся, – напомнила Кими, опускаясь на колено.

– И где он теперь? – возразил мальчик. – Все только и делают, что покидают меня!

Из толпы пиратов и пассажиров с других кораблей появились Сандра, Тиф и Тайга, и верховная жрица тотчас положила руку на плечо Максима.

– Я тоже остаюсь в Дос-Хоре, – с грустью сообщила она. – Сестра и брат отплывают с Кими, и я буду здесь совсем одна. Мне понадобится друг.

Ямалская принцесса поднялась на ноги. Внезапно к ней пришло осознание, что она, вероятно, никогда больше не увидит Сандру.

– Спасибо за всё, что ты сделала для меня на острове и… – Глубокая печаль лишила её дара речи.

– Тише, дитя, – успокаивающе произнесла спригганка. – Мы ещё увидимся – в этой жизни или же следующей. Я буду молиться за тебя.

– Я вернусь, – пообещала Кими, хотя понятия не имела, каким образом сумеет сдержать слово. – Вернусь за всеми вами, – добавила она, глядя на Максима, хоть и не думала на самом деле, что переживёт ближайшие месяцы.

Максим в последний раз обнял девушку, а затем, взяв Сандру за руку, зашагал по направлению к городу, всё дальше и дальше от доков. Кими, Тиф и Тайга наблюдали за мальчиком и пожилой жрицей, пока те не скрылись из виду.

– Значит, вы со мной? – спросила принцесса у брата с сестрой. – Должна признать, что слегка удивлена.

– Мы с тобой до конца, – фыркнув, заявил Тиф. – Можешь на это рассчитывать. – Он проверил остроту лезвия ножа большим пальцем, поднял голову и улыбнулся.

– Марозволк тоже пойдёт с нами. Она будет меня охранять.

Тиф поджал губы и нахмурился, моментально потеряв весёлый настрой.

– Зачем нам Зоркая? Мы только что избавились от одной! – Он указал на удаляющийся силуэт госпожи Камаловой.

– Она больше не Зоркая. Кроме того, Марозволк тоже с Ямала и хочет вернуться домой.

– Пожалуй, это будет справедливо, – ответил Тиф, хотя выражение его лица говорило об обратном.

– Пора возвращаться на борт, – позвала Тайга.

– Верно. За Ромолой водится привычка уплывать, бросая товарищей, – кивнул Тиф.

– Никто никого больше не бросит, – пообещала Кими.

13. Сребротуман

К разочарованию Сребротумана, солдаты направились прочь от моря.

Разве мы не на корабле в Хлыстбург поплывём? – спросил он, выйдя из таверны.

– Во время восстания драконы обрели свободу, – полным сожаления голосом заговорил отец Орлов. – На прошлой неделе эти существа напали на два имперских галеона и потопили их.

– Ходят слухи о ещё четырёх торговых судах, которых постигла та же участь, – добавила де Вриз.

Сребротуману и без них всё было известно – ночь напролёт он перехватывал новости, которые нашёптывал ветер. Акт доброй воли повлёк за собой горестные последствия: он даровал драконам свободу, но те нынче не дают продолжать путешествие через Винтерквельд.

– Весьма любопытно, что эти твари сбежали уже после отплытия Стейнера, – весьма прозрачно высказал своё подозрение Орлов.

Я лишь заключил перемирие, чтобы сберечь жизни оставшихся послушников, но драконы – не моих рук дело.

– Да, если верить вашим словам. – Посланница направилась вниз по улице, следуя за строем солдат.

– Это всё вы виноваты. – Отец Орлов закинул дорожный мешок на плечи и отправился догонять де Вриз.

Вскоре они добрались до окраины Циндерфела, и дорога превратилась в грязную тропу, усеянную опавшими листьями. По обе стороны тянулись деревья, приветствуя друг друга распростёртыми ветвями. Расти на деревьях листья, и неба было бы не видно. Однако до весны оставалось добрых два месяца, а потому они пробирались, казалось, через грудную клетку огромного змея с неровно натыканными чёрными костями.

Неужели было обязательно идти этой дорогой? – Сребротуман мысленно отправил вопрос сразу отцу Орлову и де Вриз.

– Это кратчайший путь от Циндерфела к Стейнвику, – ответила Посланница. – Неужели вам не нравится окружающий пейзаж, экзарх? – Широким жестом она указала на мощные стволы и лишённые листвы деревья. Папоротники за зиму высохли и превратились в коричневый сухостой, и лишь тернистый утёсник сохранял свой прежний цвет.

– Люблю лес, – отозвался отец Орлов. – После стольких лет на Владибогдане приятно находиться среди живого.

Этот лес сейчас наполовину мёртв. Плохое время года для путешествий.

Де Вриз замедлила шаг, позволяя отцу Орлову уйти вперёд, и зашагала рядом с Сребротуманом. Она вглядывалась в чащу с нарастающей тревогой.

– С той ночи в Циндерфеле вам являлись видения? – тихо спросила Посланница. – Думаете, это новая разновидность магии? – После паузы она с восхищением добавила: – Этому можно научить?

Я и сейчас кое-что ощущаю.

Де Вриз замедлила шаг и настороженно оглянулась. Её рука неосознанно опустилась на рукоять ножа, как будто оружие могло помочь против призраков.

– Что вы видите?

В конце тропы стоят мёртвые разбойники и смотрят на нас.

– Разбойники? – Посланница улыбнулась и покачала головой. – Надеюсь, смерть они встретили от рук имперских солдат.

Сребротуман перевёл взгляд на призраков. Некоторые подошли достаточно близко, едва не касаясь солдат, которые шагали мимо, ни о чём не подозревая. Привидения казались сотканными из языков белого и голубого пламени мужчинами и женщинами не старше сорока – все худые, изнурённые. Некоторые открывали рот, чтобы горько зарыдать, но все попытки были тщетны – из уст мертвецов не доносилось ни звука.

Они умерли от голода, а не от рук имперцев. – Сребротуман чувствовал, что его терпение по отношению к Посланнице постепенно истощалось. – Нордвласт не относится к Империи. Здесь нет солдат, которые могут пресечь беззаконие.

– Вы же понимаете, что очень скоро этот унылый уголок Винтерквельда присоединится к Империи, – заявила де Вриз со скучающим видом. – Правда, экзарх?

В Нордвласте с трудом удаётся поддерживать в приличном состоянии дороги, а уж тем более они не в состоянии содержать и обеспечивать казармы, полные солдат.

Посланница отмахнулась от его слов и закатила глаза.

– Скоро всё изменится. Благодаря вашему дару мы получим преимущество в войне с югом.

Уверенность Посланницы невероятно раздражала Сребротумана.

Мой дар ничего не изменит. Император и без того обладает знаниями, сокрытыми от Синода. Или вы думаете, что человек, правящий целым континентом, удовлетворится обладанием властью над силами воздуха, воды, земли и огня?

– Никому ещё не удавалось заполучить силы четырёх стихий. Даже Императору.

Когда война с драконами достигла апогея, Императору было около сорока лет. Сейчас ему более века. Вы только вообразите, скольким умениям можно обучиться за две жизни.

Посланница промолчала. Впервые за всё время она показалась неуверенной и обеспокоенной.

– Мне кажется, вам слишком много известно об Императоре для человека, который провёл на Владибогдане несколько десятилетий.

Так было не всегда.

Какое-то время они шли в тишине, периодически вздрагивая от яростных порывов ветра. Посланница дрожала от холода, и, как догадался Сребротуман – от страха. Призраки продолжали следить за путниками, появляясь в группах по двое и трое каждые несколько миль. Некоторые из них стонали, пока другие наблюдали со зловещей пристальностью.

– Когда вы впервые узнали о новых способностях? – полюбопытствовала де Вриз.

В Циндерфеле.

– Но как? Откуда они взялись? – Посланница покачала головой, и её привычная уверенность исчезла, уступив место разочарованию и растерянности.

Я находился рядом с Вартиаиненом, когда тот уничтожил «Огненную пытку». Артефакт нёс в себе огромную силу – особую власть над мертвецами.

– И вы думаете, это как-то связано с вашим новым даром?

Это было бы логично, хотя магия не всегда следует прямой тропой.

– Раньше с Зоркими ничего подобного не случалось? – задумчиво спросила де Вриз.

Я отличаюсь от большинства.

* * *

Кромешная тьма долгих зимних ночей Нордвласта вынудила солдат остановиться и разбить лагерь. Сребротуман оставался в стороне от основной группы, но от Посланницы далеко не отходил. Экзарх внимательно всматривался в лес, а серебристая дымка тепла и света окружала силуэт и мерцала, точно маяк во мраке.

– Снова бродите в одиночестве, – заговорил молодой солдат, Стрейг. Сребротуман не удивился, заранее почувствовав любопытство юноши. – Остальные поговаривают, что вы мертвецов видите.

Действительно?

– Александр подслушал беседу Посланницы и отца Орлова. Она предупредила его, чтобы был начеку. Сказала, что вы опасны.

Все Зоркие опасны.

– Это так, но она, кажется, вас особенно опасается.

Она сомневается. С одной стороны, Посланница подозревает меня в измене, но с другой стороны, я владею силой, о которой ей остаётся только мечтать. Де Вриз не может решить, преподнести меня Императору в качестве уникального сувенира или же представить опасным заключённым.

– Значит, это правда? – Стрейг украдкой глянул на Сребротумана.

Что именно? Измена или способность видеть мёртвых?

Экзарх снова вгляделся в бесконечную тьму ночного леса и различил вдалеке, примерно в полумиле от них, два сине-белых мерцающих призрака.

– Сомневаюсь, что вы признаетесь в измене Империи.

Стрейг проследил за взглядом Сребротумана, и тот остро ощутил, как молодого солдата охватывает страх.

Тебе не о чем беспокоиться. В отличие от правителей Империи, которые живут лишь для того, чтобы убивать, мертвецы довольствуются наблюдением со стороны.

– Вы есть будете? – спросил Стрейг, тщательно игнорируя еретическое высказывание собеседника, и указал на нетронутую миску с жидкой похлёбкой возле походного мешка Сребротумана.

Нет, не буду. А ты угощайся.

Молодой солдат схватил миску и зачерпнул ложкой бульон, бросив настороженный взгляд на костёр, возле которого сидели товарищи. Они обменивались фразами, выпивали и играли в кости.

Полагаю, ты сохранил мою привычку втайне?

– О вашем нежелании принимать пищу? – Стрейг медленно кивнул. – Мне достаётся двойная порция.

Именно. Это в твоих интересах.

Экзарх наблюдал за молодым солдатом, прислушиваясь к водовороту мыслей в его голове. Юноша был ни высоким, ни низким, но крепким в груди и руках, как и любой имперский солдат. Глаза у него были честными и любопытными.

Зоркий ощутил гложущий его вопрос.

А тебе не кажется это странным? – Сребротуман указал на миску.

Стрейг пожал плечами.

– Мне вообще многое в мире кажется странным, а про Зорких известно совсем мало. Кроме того, меня всегда учили не задавать вопросов. – Юноша бросил быстрый взгляд на экзарха. – Может быть, это ваша особенность организма.

Ты проницателен.

– Да, оттого и не лезу не в своё дело. И даже не стану расспрашивать, почему вы никогда не спите.

Такой внимательный солдат мог бы многого добиться в имперской армии.

Пожав плечами, Стрейг отвёл взгляд, затем хмыкнул и недоверчиво усмехнулся.

– Если только буду держать язык за зубами. Посланница предельно ясно выразилась на этот счёт, надменная… – Юноша резко оборвал фразу и настороженно посмотрел на Сребротумана.

Я не питаю к ней особой любви, так что твои слова не дойдут до её ушей.

– Не повезло нам, что приходится сопровождать отца Орлова по всему континенту, – шепнул Стрейг. – Он отвечал за инспекцию войск на Владибогдане. Заставлял нас выполнять бессмысленную ерунду, лишь бы продемонстрировать своё главенство.

Он действительно склонен ценить власть превыше всего остального.

– Умеете вы подобрать верные слова. – Молодой солдат оглянулся на лагерь, чтобы убедиться, не хватились ли там его.

Если услышишь ещё одну беседу между отцом Орловым и Посланницей…

– Вы бы удивились, если бы узнали, что говорят высокопоставленные люди перед смиренными солдатами. – Стрейг бросил взгляд на костёр. – Я отнесу и помою вашу миску. Вам что-нибудь принести? – Юноша помолчал и сам себе ответил: – Нет, не думаю.

Сребротуман с лёгкой улыбкой наблюдал, как он удалялся. Как же прекрасно вновь обрести союзника.

* * *

Спустя неделю они достигли Стейнвика, и Сребротуман был несказанно рад, когда они наконец-то выбрались из бесконечного туннеля голых ветвей. Город выступал центром торговли между близлежащими поселениями и деревушками. Купцы неплохо зарабатывали и жили в достатке, а потому спустя некоторое время местные правители воздвигли вокруг Стейнвика стены. Из многочисленных дымоходов лениво возносился дым, а на сторожевых башнях мерцали фонарные огни.

Почему у ворот дежурят имперские солдаты?

Посланница де Вриз вгляделась в темноту, прищурив глаза.

– Вы должны были об этом знать, экзарх. – Она самодовольно улыбнулась. – Ввиду событий двухмесячной давности, когда двоих Зорких безжалостно убили во сне, здесь расположили гарнизон. Третья Зоркая пропала, и тело её так и не нашли. Послушники называли её Вьюгой.

Сестра Хигира.

– Имперские солдаты служат дружеским напоминанием горожанам. Трактирщик и его семья не сильно помогли расследованию. К несчастью для себя.

Сребротуман, отчаянно сражаясь с желанием испепелить де Вриз, застыл на месте.

Откуда трактирщику и его семье что-либо знать об убийце?

Посланница остановилась рядом и оглянулась на лес, а затем продолжила рассказ, проигнорировав вопрос.

– Убийца, вероятнее всего, пришёл из другого города. Возможно, из Циндерфела.

Стейнвик входит в состав Нордвласта, и мы не имеем права размещать здесь гарнизон. Заключённое с Обожжёнными республиками соглашение запрещает вмешательство Империи.

– Вы слишком долго пробыли на острове, экзарх. – Посланница невесело улыбнулась. – Мы – Сольминдренская империя и поступаем, как нам угодно, а если Обожжённые республики оказываются чем-то недовольны… – де Вриз высокомерно выпятила подбородок и пожала плечами. – Что ж, тогда их ждёт тот же конец, что постиг хозяина таверны и его семью.

Время покажет. Народ Обожжённых республик не покорится так легко, как вы думаете.

– Осторожнее, экзарх, ваши слова можно расценить как подстрекательство к мятежу.

И что с того? Трактирщик и его семья ничего не знали об убийстве, но всё равно погибли от рук Империи.

– Невиновность не гарантирует защиту от наказания, Сребротуман. – Посланница провела по зеркальной маске кончиком пальца. – Остальным следовало продемонстрировать наглядный пример. Император обожает примеры. – Де Вриз кокетливо ухмыльнулась. – Поразмыслите над моими словами, ведь совсем скоро мы прибудем в Хлыстбург.

14. Стейнер

– Мне казалось, план был – отправиться по маленьким городам и деревушкам, чтобы распространять новости и подстрекать к восстаниям, – заметила Кристофин.

– Всё верно, – согласился Стейнер. – Обязательно так и поступим. – Он натянул капюшон, чтобы спрятаться от нескончаемого моросящего дождя. – Но сейчас я буду счастлив просто укрыться от непогоды.

Две недели они пробирались по унылым окрестностям Свингеттевея вдоль Великого Западного леса в надежде остаться незамеченными. Иногда им удавалось поймать зайца, а при особой благосклонности богинь и кабана, однако чаще всего еды им едва хватало. Деревья молчаливо наблюдали за путниками, а ветви елей служили укрытием от холодных северных ветров.

– Пока же мы не встретили ни души с тех пор, как оставили баржу, – проворчала Кристофин, в её голосе отчётливо слышалось нетерпение.

– Знаю, но скоро мы окажемся в Империи, и тогда всё изменится.

– Всё переживаешь из-за того, что случилось в таверне на реке? – спросила она. – В следующий раз слушатели могут оказаться более дружелюбными.

Стейнер вздрогнул, вспомнив неудачную попытку привлечь внимание громил в баре к своей истории.

– Я непременно попытаюсь снова, и на этот раз заставлю меня выслушать. – Невзирая на эти слова, чувствовал себя Стейнер всё более неуверенно. – Кроме того, люди и так болтают. Хозяин пустит слух о Владибогдане и драконе, и молва о пленных детях разойдётся по всем городам.

– Да, но разве не ты должен рассказывать об этом? – удивилась Кристофин. – В конце концов, именно ты освободил всех.

– Вот доберёмся до следующего городка, – хмуро кивнул Стейнер, – и я снова попытаюсь, обещаю.

Холодный ветер хлестал по верхушкам деревьев и заставлял развеваться плащи. Лес, мимо которого они так долго держали путь, наконец закончился. Марек ушёл вперёд почти на полмили и теперь ждал их на холме. Невозделанная земля тянулась между лесом и озёрами, являясь пограничной территорией.

– Потому что, если боишься говорить с людьми, – продолжила Кристофин начатый ранее диалог, – я могла бы помочь. Могла бы рассказывать вместо тебя.

Охваченный волной раздражения, Стейнер покачал головой.

– Сказал же, я сам с ними пообщаюсь!

– Я лишь хочу помочь, – тихо проронила Кристофин. Краткость её ответа ясно демонстрировало, что девушка обиделась.

– Знаю. Но это я дал обещание Кими, и выполнять его тоже нужно мне.

Марек, стоя на холме, махнул им, чтобы поспешили. Разговор пришлось отложить, но раздражение так и навалилось на сердце Стейнера тяжёлым грузом. Дальше они шли в тишине, но даже если отец и заметил возросшее напряжение, то вмешиваться не стал.

– Перед нами граница, где провинции Империи Карелина и Виролантия переходят в Свингеттевей, – объяснил Марек. – А вот это, – он указал на кучку маленьких чёрных точек, блуждавших вдоль почти неразличимой траншеи, – патрулирующие границу имперские солдаты.

– А вон там… – Кристофин махнула на скопление невзрачных зданий. – Наша возможность обсохнуть и съесть что-то помимо зайчатины или кабанины.

Переведя взгляд на крошечный посёлок, Стейнер поджал губы – вспомнил, что придётся разговаривать с местными жителями.

– Границу охраняют всего пятеро, – заметил Стейнер, пытаясь через пелену дождя сосчитать имперских солдат. – Если мы застанем их врасплох… – он поймал суровый взгляд Марека и осёкся.

– Шансы явно не в нашу пользу, – заявил отец. – Лучше пойдём в город и попробуем отыскать людей, которые заинтересуются нашими новостями. Может, история о Владибогдане уже добралась и досюда. – Марек погрозил пальцем. – На рожон лезть не станем.

Стейнер с грустью вздохнул: он бы предпочёл сразиться с солдатами, а не завоёвывать внимание завсегдатаев трактира.

– Пойдёмте же, – позвала Кристофин с проблеском надежды во взгляде. – Следует отыскать хорошую таверну с большим камином.

* * *

Деревушка представляла собой поселение на пересечении дорог, в центре которого располагались площадь и разбросанные тут и там дома из потемневшего дерева. Строения покрывала осыпающаяся штукатурка, а на соломенных крышах виднелся мох и помёт.

– Добро пожаловать в Империю со всеми её богатствами, – усмехнулся Марек.

– Что ж, Циндерфел теперь не кажется таким уж невзрачным, – заметил Стейнер.

– Так это Карелина или Виролантия? – спросила Кристофин.

– Ну, вообще-то, – встрял в разговор местный житель, сгорбившийся в дверном проёме неподалёку, – ни то ни другое. Мы находимся прямо на границе.

– А название у этой деревушки имеется? – поинтересовался Стейнер, которого высокомерный тон мужчины вынудил крепче сжать кувалду.

– А разве вы не знаете, где находитесь? – Горожанин вышел на улицу, которая, судя по всему, была главной. Лысеющий и узкоплечий, он выглядел немного моложе Марека, а вытертый серый плащ цветом почти не отличался от бледного лица. – Весьма необычно.

– Если бы знали, не стали бы спрашивать, – отрезала Кристофин.

– Глупо отправляться в путешествие, не ведая, куда путь держишь, – усмехнулся мужчина.

– Мы направляемся на восток, – заявил Стейнер. – Пойдёмте. Не стоит тратить время на пустые разговоры с недоумками.

– Жаль, таверна переполнена, – ответил горожанин, широко улыбнувшись. – Битком набита имперскими солдатами. Солдатами, которые ищут людей. Людей, идущих с запада…

Марек скинул капюшон и сердито уставился на собеседника.

– Я знаю, что это Тристбир.

– Ах, вон оно что! Один из вас всё же не такой дурак!

– Мы идём на другую сторону Виролантского озера, чтобы повидаться с моей сестрой. Она уже несколько недель страдает от лихорадки. Мой сын и его жена никогда прежде не странствовали, а потому знают местность не так хорошо, как вы.

– Ах, никто не сравнится со мной в знании местности, – похвастался горожанин. – Я живу здесь дольше, чем…

Но Марек уже шагал прочь.

– Зачем вы наговорили ему всё это? – удивилась Кристофин.

– Теперь он думает, что знает кое-что о нас, – объяснил Марек. – Мы больше не таинственные незнакомцы. Мы теперь ничем не примечательны, а люди, как вам известно, о непримечательном не сплетничают.

– А я уже собирался выбить ему зубы, – фыркнул Стейнер.

– Знаю. И тем самым обратил бы на нас внимание. – Отец нахмурился. – Что с тобой, сын? Раньше ты не поддавался на провокации недалёких людей.

Стейнер пожал плечами, стараясь не думать о выступлении перед толпой, которая не станет слушать его или, что ещё хуже, не поверит.

– Просто замёрз, – соврал он. – Замёрз, устал и проголодался.

– Ну, сегодня лучше тебе и не станет. Нам нельзя здесь оставаться. Не тогда, когда имперские солдаты рыскают по округе.

* * *

Погода, как и настроение Стейнера, за последние несколько дней не улучшилась. Только достигнув высоких сосен бора Карелины, беглец Владибогдана немного расслабился.

– Не люблю разгуливать на открытой местности, – признался он в тот вечер, когда путники остановились на ночлег и развели огонь. – Пешие, которых видно издалека, становятся лёгкой добычей для всадников.

– Для Охранцев, хочешь сказать? – уточнила Кристофин.

Стейнер кивнул.

Солнце уже клонилось к горизонту, и по земле протянулись длинные тени.

– А что не так с Охранцами? – раздался голос из леса.

На мгновение Марек, Стейнер и Кристофин уставились друг на друга, после чего резко подскочили на ноги и схватились за оружие.

– У них есть сила, – послышался неподалёку второй голос.

– И чуть-чуть души.

Из леса появилась тень, подошла к скудному свету костра и предстала перед гостями во всей красе: высокий, даже выше Марека, худощавый мужчина с рыжеватой неопрятной бородой и грязной повязкой, закрывающей один глаз.

– Приветствую, – поздоровался Стейнер.

– От Охранцев бежите? – спросил одноглазый. – Интересненько, да, Нильс?

– Весьма, весьма, – ответил второй мужчина, выйдя из-за деревьев. Он был моложе, с более тёмной кожей и крепким телосложением. – У меня бывали проблемы с Империей, но вот с Охранцами – никогда. Звучит серьёзно.

Из леса на свет костра вышли ещё несколько мужчин, одетых в грязные плащи, рваные сапоги и штаны. Все они были вооружены.

– Стейнер, – прошептала Кристофин. – Мы окружены.

Насчитав около дюжины разбойников, тот кивнул в ответ и крепче сжал кувалду.

– Вижу, вас тут целая ватага. И что теперь? – спокойно поинтересовался Марек.

– Теперь? – Одноглазый, который был, по-видимому, главарём банды, шагнул вперёд. – Пригласим вас на ужин!

– У нас есть выбор? – вмешался Стейнер.

– Нет, – ответил Нильс. – Выбора у вас нет.

Стейнер и Кристофин собрали вещи, а Марек затушил костёр.

– Что будем делать? – тихо спросил у отца юноша.

– Вариантов у нас не так много, – шепнул тот. – Если повезёт, выберемся живыми, правда с пустыми карманами.

– Давайте там, и незачем строить такие кислые мины! – окликнул их бандит по имени Нильс.

Оружие разбойники не отобрали, но окружили пленников, держа дистанцию в двадцать футов.

– И что же привело вас в мою прекрасную страну? – полюбопытствовал Нильс тоном светской беседы.

– Мы держим путь на восток, – ответил Стейнер.

– Я спрашивал не тебя. – В ту же секунду выражение лица Нильса стало каменным. Он кивнул на Кристофин. – Ты. Что вас сюда привело?

– Всё равно же не поверите, если расскажу. – Она раздражённо вздохнула.

– Похоже, кое-кто любит говорить загадками, Эйнар! – крикнул Нильс, улыбаясь.

– Ага. – Главарь кивнул и почесал глаз под повязкой. – Говори, девочка, мы тебя выслушаем, и плевать, насколько странная твоя история.

– А если я скажу, что мы прибыли прямиком из самого Нордвласта, самого дальнего там северного города?

– Думаю, вы сейчас жалеете, что не остались на родине, – усмехнулся Нильс.

Разбойники разом расхохотались.

– Нам пришлось – выбора не оставалось, – продолжила Кристофин. – Наш город узнал правду о Владибогдане, а Империя уничтожит каждого, кому ведомы их секреты.

Бандиты собрались в круг и о чём-то вполголоса посовещались, после чего их главарь, Эйнар, заговорил:

– Никогда не слыхал о Владибогдане.

– Это остров, – пояснила дочь трактирщика, заметив, что привлекла их внимание. – Тайное место Империи, куда отвозят детей с колдовскими метками. Стейнеру удалось оттуда сбежать, и теперь он хочет спасти всех нас.

– Ха! Секретные острова и запретное колдовство, – усмехнулся Нильс. – Сказка становится всё лучше и лучше. Давай, девочка, продолжай.

Они продолжили путь дальше в лес, сделав остановку лишь для того, чтобы зажечь фонари.

– Империя по ошибке забрала моего мужа, полагая, что у него колдовская метка. В спешке они упустили его сестру, которая как раз и обладает великой мощью.

«Муж?» – одними губами произнёс Стейнер, на что Кристофин пожала плечами.

– И где же сестра сейчас? – Нильс надеялся обнаружить несостыковку в истории.

– На все вопросы отвечу позже! – Девушка хитро улыбнулась. – За несколько месяцев пребывания в плену Стейнер выяснил, что Зоркий хочет забрать сестру и поджечь город. Зоркий по имени Ширинов, который носил улыбающуюся серебряную маску.

– Ширинов, говоришь? – переспросил Эйнар. За время похода он оказался совсем близко от путешественников.

– Отец Стейнера, Марек, которого ты видишь перед собой, подарил своему сыну волшебную кувалду, которой Стейнер и одолел Ширинова на обледенелом пляже, пока вокруг буря бушевала, а небеса сотрясались.

– Сцена, достойная саг! – восхитился Нильс. – А этот Ширинов оказался достойным противником?

– Зоркие намного сильнее, чем кажутся, однако я сомневаюсь, что вы поверите в эту часть истории. Кроме того, это один из величайших секретов Империи.

– Ха! – Помощник главаря ухмыльнулся. – А девчонка хороша. Отдаю ей должное – эта история захватила меня, как рыбку на крючок.

Кристофин ответила улыбкой.

– Детей, которых ежегодно забирают на остров, готовят стать Зоркими, чтобы служить Империи, скрывая, однако, свои способности.

Разбойникам потребовалось время, чтобы переварить информацию. Некоторые из них принялись обмениваться комментариями друг с другом и перешёптываться в сгустившейся ночной тьме.

– Так вот, Стейнеру пришлось принять на себя все удары магии и сразиться с Зорким, чья кожа могла обращаться в камень.

– Но как же кувалда… – начал Эйнар.

– Именно ей он и победил Ширинова, – согласилась Кристофин. – Каменная кожа – отличная защита от ножей и мечей, но молот – совсем другое дело.

Они достигли поляны, по которой были разбросаны кастрюли и сковородки. В центре виднелся врытый очаг с вертелами, а совсем рядом находился полуразрушенный дом, крышу которого покрывала парусина в попытках оградить жилище от дождя.

– Поэтому вас ищут Охранцы? – поинтересовался Эйнар.

– Отчасти, – согласилась Кристофин. – Но ещё и потому, что муж помог похищенным детям сбежать с острова и освободил драконов.

– Драконов? – изумился Нильс. – Каких драконов? – Его насмешливый тон сменился искренним интересом.

– Давайте разожжём костёр, и я поведаю вам всю историю, включая те моменты, которые я пропустила. Хотя муж смог бы рассказать гораздо интереснее. В конце концов, это его история. – Кристофин сжала руку Стейнера и улыбнулась.

Тот сумел выдавить ответную улыбку, ощущая, как к горлу подступает дурнота.

* * *

Стейнер очнулся от страшной головной боли и сухости во рту. Он едва мог пошевелиться, но отчаянно жаждал глотнуть воды.

– Фрёйа милостивая, что случилось? – простонал он.

Кристофин пододвинулась так, что её холодный нос уткнулся в ухо возлюбленному, и усмехнулась.

– Похмелье.

– Что? Как?

– Оказывается, двое из наших новых друзей потеряли на Испытаниях детей. Я не знаю, когда это произошло, но они поняли, что я не выдумываю.

– И мы не мертвы? – Стейнер прижал пальцы к вискам, чувствуя себя отвратительно.

– Я – нет, – ответила Кристофин. – А вот ты – кто знает. Немало людей из Нордвласта умирают от отравления водкой.

Открыв глаза, Стейнер понял, что для ночёвки им предоставили отдельное место в ветхом доме. Он медленно, с трудом поднялся на ноги и вышел на улицу, кряхтя как старик. Кристофин с улыбкой взяла его под руку.

Разбойники до сих пор сидели у костра. Некоторые из них заснули прямо на своих местах и храпели на все голоса. Тусклый свет постепенно начал пробиваться на поляну сквозь ветви деревьев, впервые за долгое время не шёл дождь.

– Ты действительно убедила банду разбойников не убивать нас, рассказав историю? – Стейнер недоверчиво покачал головой.

– Не просто историю. А твою историю. – Кристофин с любовью посмотрела на него, испытывая неподдельную гордость. – Нашу историю.

– Так всё и было! – весело закричал Нильс. Стейнер вздрогнул и пробормотал под нос проклятие. – Плохое самочувствие, наездник? – Разбойник похлопал его по плечу. – Кто бы мог подумать, что драконы всё ещё живы, а?

Стейнер бросил быстрый взгляд на подругу.

– Ты действительно рассказала им всё…

– Мы рассказали, – поправила она.

Марек и Эйнар тоже сидели возле костра. Главарь банды иногда зачерпывал кашу из большого горшка, но всё внимание сосредоточил на собеседнике. Они о чём-то негромко, но увлечённо разговаривали.

– Отец? – тихо позвал Стейнер, не желая мешать.

– Отличные новости! – с улыбкой воскликнул Марек. – Эйнар и его люди согласились проводить нас через лес до горного перевала, который ведёт в Славонскую провинцию.

– Проводить? – Стейнер указал на разбойников, усердно готовящихся к походу. – Как ты этого добился?

– Скажи спасибо Кристофин! Она и волка может уговорить поделиться добычей!

Юноша открыл рот, но Марек уже отвернулся, чтобы обсудить предстоящий путь с Эйнаром. Дочь трактирщика тем временем продолжала пояснять некоторые моменты произошедшего на острове Нильсу, заставив Стейнера чувствовать себя бесполезным и мучиться похмельем.

15. Хьелльрунн

Дос-Хор был как минимум раза в три больше Циндерфела и отличался от него во всех отношениях. Дороги здесь были пыльными, а здания возведены из светлого камня или высохшей на солнце глины, в отличие от покрытых соломой лачуг, которые привыкла видеть Хьелльрунн. Здесь не было ни холмов, ни деревьев, а от травы и вовсе остался один намёк. Темнокожие стройные люди носили одеяния всевозможных оттенков песочного, земляного, кремового, коричневого и смотрели на толпу детей и двух пожилых женщин, не отводя взглядов.

– Они так открыто на нас глазеют, – изумилась Хьелльрунн, шагая от побережья всё дальше в город.

– В Шанисронде не считается предосудительным рассматривать приезжих, – ответил Максим. – Ты же сестра Стейнера? – Она кивнула. – Мы помогали друг другу на Владибогдане. – Мальчик произнёс это с такой серьёзностью, будто был ветераном, прошедшим множество войн.

– Ты помогал брату? – Хьелль, чтобы не рассмеяться, прикрыла рот рукой. – Сколько тебе лет?

– Одиннадцать. – Девушка бросила взгляд искоса на юного собеседника, впервые обращая на него внимание. – Спинолом… Вернее, Ширинов, чуть не убил меня в тот день, когда мы добрались до острова. Стейнер остановил его.

– Я слышала ваш разговор с Кими. Ты скучаешь по моему брату.

– Не нужно было оставлять его в Вираге. – Как само собой разумеющееся, отозвался послушник. Хьелльрунн ухмыльнулась, услышав ответ.

– Рада познакомиться, Максим. Как только устроимся, я бы хотела продолжить общение.

Мальчик робко улыбнулся и оглянулся.

– Пойду проведаю Сандру. Я Тифу обещал.

– Я пообещала ему то же самое.

Они углублялись в город, и послеобеденная жара медленно, но верно гасила всеобщий энтузиазм по поводу нового дома. Дважды госпожа Камалова пыталась поговорить с местными жителями и дважды от неё отмахивались.

– Я надеялась на другой приём, – хриплым шёпотом проворчала Сандра. Она вспотела и выглядела особенно бледной при ярком дневном свете.

– Давайте отведём вас в тень? – предложила Хьелльрунн, оглядываясь в поисках укрытия.

– Что не так с этими идиотами? – Госпожа Камалова неприязненно смерила взглядом прохожих. – Смотрят на нас так, точно я солдат из Хлыстбурга привела.

Послушники, растерявшие в Вираге всё любопытство, толпились рядом с верховной жрицей и бывшей Зоркой. Хьелльрунн заметила, что обе женщины старались держаться на расстоянии друг от друга, как и до этого на корабле.

– А это что? – спросил Максим, указывая на необычное здание неподалёку.

Четыре чёрные башни с заостренными куполами возвышались над улицей, резко выделяясь на фоне серовато-коричневых домов Дос-Хора.

– Не может быть, – прошептала Сандра и устремилась к башням, не дожидаясь остальных.

Госпожа Камалова сделала знак детям следовать за ней.

– Выглядит мрачно, – фыркнула Трина, сморщив нос. – Неужели тюрьма?

Однако её вопрос так и повис в воздухе, поскольку ни один человек, кроме Сандры, ответа не знал. Жрица брела к зданию, словно во сне. Когда они подошли ближе, Хьелльрунн заметила, что башни, которые вытянулись вверх этажей на пять, располагались вокруг круглого строения по центру. На улицу вела широкая полукруглая дверь, почти спрятанная под навесом из выгоревшей на солнце ткани, а на ступеньках, наслаждаясь тенью, сидел худощавый темнокожий мужчина.

– Сандра! – Хьелльрунн мягко коснулась руки женщины. – Что это за место?

– Спригганы никогда не строили храмы богиням, поскольку не верили, что вам они нужны. Мы довольствовались лесом и природой. Однако частенько я слышала, что на юге дела обстоят иначе.

– Неужели это храм? – спросила Хьелль с недоверчивой гримасой: невзирая на изящность архитектуры, угольно-чёрное строение выглядело весьма зловеще.

– Четыре башни олицетворяют крылья двух воронов Фрейны, – тихо ответила Сандра. – Это храм Се и Вентера – место, где духи переходят в загробную жизнь. Кости вновь и вновь шептали название этого города, но я никогда не думала, что обнаружу здесь святилище.

Мужчина на ступеньках храма поднял голову, демонстрируя запавшие, слепые глаза.

– Фрейна, – тихо повторил он. Далее последовал целый поток слов, но Хьелльрунн ничего не поняла.

– Храм заброшен, – перевёл Максим. – Несколько лет назад здесь высадились имперцы и убили жриц. – Мальчик уточнил что-то у слепца и добавил: – С того момента сюда никто не приходил – все боятся возвращения солдат.

– Что это за язык? – поинтересовалась Хьелльрунн.

Максим пожал плечами.

– До того дня, когда меня забрали из семьи, мама общалась со мной на похожем языке. Некоторые слова звучат иначе, но всё же достаточно понятно.

Сандра подняла глаза на огромные башни в виде распростёртых крыльев, и на её лице промелькнула тень улыбки. Затем взяла Максима за руку и наклонилась к нему.

– Скажи нищему, что прибыла новая жрица.

Тот выполнил просьбу, и слепой в ответ выдал длинный поток слов.

– Если жрица войдёт в храм, имперцы вернутся, – перевёл Максим.

– Скажи, что мы их не пустим! – отрезала госпожа Камалова.

– Я сожгу их ко всем чертям! – заявила Трина.

– Бранные слова здесь неуместны, – проворчала Сандра, смерив недовольным взглядом черноволосую девушку. – Или, может, ты оглохла? Я предельно ясно объяснила, что это святое место.

– Но мы же не можем поселиться в храме, – прошептала Хьелльрунн. – Это неправильно.

– А у вас, ваше высочество, имеется дворец поблизости? – едко отозвалась Трина. Остальные послушники захихикали и обменялись заговорщическими взглядами.

– В любом случае это лучше, чем спать на улице, – поддержал идею Максим.

Они проследовали за верховной жрицей в тишину старого храма, шагая вместо уличной грязи по пыли, свидетельствующей о запустении. Побродив по заброшенным помещениям около получаса, Хьелльрунн вернулась к входной двери.

– Присоединяйтесь к нам за обедом, – пригласила она нищего. – В конце концов, вы поселились здесь первым.

Слепой улыбнулся и весело залепетал. Беспрестанно кивая, он проследовал за девушкой в храм.

– Максим! – позвала Хьелль, надеясь на помощь в переводе.

Пока старик продолжал болтать на непонятном наречии, она провела его, усадила на одну из множества низких скамеек перед простым алтарём и вздохнула.

– Раз уж мы здесь обосновались, придётся мне выучить этот язык.

* * *

– Я подумала, что эта комнатка как раз тебе подойдёт, – сказала Сандра, открывая дверь. Они находились на втором этаже северо-восточной башни. Хьелльрунн вошла в тускло освещённую комнату, и Максим последовал за ней. – Твоя комната на третьем, – обратилась жрица к мальчику. – А я расположусь на первом. Мои старые ноги и так одолели достаточно лестниц.

Дневной свет, струясь через горизонтальные щели в ставнях, отбрасывал золотистые лучи на узкую кровать, стол с двумя стульями и пыльный коврик.

– Это всё для меня одной? – изумлённо спросила Хьелльрунн.

Комната оказалась раза в два больше их кухни в Циндерфеле и куда опрятнее.

– Не самое уютное местечко, – заметила Сандра, неодобрительно осматриваясь.

– Что вы! Здесь великолепно! – Девушка плюхнулась на кровать. – В Циндерфеле мы всей семьёй спали на чердаке, разделяя кровати лишь тонкими перегородками. А постелями служили соломенные тюфяки да одеяла. Здесь же… – Она с улыбкой огляделась по сторонам.

– Возможно, комната когда-то принадлежала послушнице Фрейны. Такой же девочке, как и ты. Нам несказанно повезло обнаружить это святилище. – Сандра положила руку на плечо Максима. – Давай-ка и тебя устроим.

Как бы Хьелльрунн ни нравилась новая комната, делать там оказалось нечего, так что она вышла и побрела вниз по плиточным ступенькам. Внутренние стены и полы были бледно-песочного оттенка. Двери и панели были вырезаны из дорогого, но покрытого сейчас пылью красного дерева. Это выступало разительным контрастом с унылым серым цветом, который в Циндерфеле был повсюду. Неудивительно, что для неё поход в лес всегда казался маленьким чудом, и отправлялась она туда при первой же возможности.

– Эй! Отвяжитесь от меня! – донёсся из главного зала громкий детский голос.

Хьелльрунн, ощутив прилив тревоги, бросилась вниз по ступеням. В зале она огляделась, и сердце тотчас бешено затрепетало, а на лбу выступил холодный пот. Двое мужчин, схватив одного из послушников, тащили его к входной двери. Жертвой оказался Эйвинд – мальчик, лишившийся руки в сражении на улицах Вирага. Похитители были в сапогах для верховой езды и грязных кремовых одеяниях. С толстых кожаных ремней на поясе свисали изогнутые клинки.

– Эй! – окликнула Хьелльрунн с храбростью, которую вовсе не чувствовала. Мужчины остановились. Эйвинд, пользуясь моментом, вырвался на свободу и подбежал к заступнице. – Какого Хеля здесь происходит?

Негодяи о чём-то перебросились парой фраз, после чего с гнусными улыбками повернулись к девушке и послушнику, очевидно, намереваясь схватить их обоих. Но тут из дверей, ведущих к храму, появились другие ребята, которые немедленно вскинули руки, готовые призвать колдовские силы: после драки в Вираге все стали нервными и искрились наводящей ужас энергией.

– Вы что делаете? – спросила Хьелльрунн, выпрямляясь во весь рост и пытаясь подражать самоуверенной речи наставницы.

Мужчины помедлили, затем один из них издал пронзительный свист, на который отозвались ещё трое, появляясь на пороге. Один из новоприбывших вытащил меч.

– Это же работорговцы, глупая девчонка, – прокомментировала Трина, которая невесть откуда оказалась подле Хьелль. – Разве не очевидно?

Темноволосая девушка презрительно скривила губы, а потом плюнула прямо под ноги ближайшего мужчины. Глаза его расширилось от изумление, которое быстро переросло в гнев. Работорговец замахнулся на Трину, однако Хьелльрунн успела шагнуть вперёд и встать между ним и огнедышащей послушницей.

– Стой! – крикнула сестра Стейнера, вскинув руки, и к её удивлению, разъярённый мужчина опустил кулак. В эту минуту подоспел Максим и тихо заговорил на языке матери. Работорговец в ответ ухмыльнулся, и вся банда громко расхохоталась. – Скажи ему, что я послушница Фрейны, и все вы находитесь под моим покровительством.

– Лучше скажи, что я сожгу ему лицо! – завопила Трина.

– Нет уж, – отказался Максим и спокойным тоном сказал что-то главарю налётчиков. Услышав его ответ, на лице мальчика промелькнул подлинный ужас.

– Он говорит, что у него нет времени на древних богинь… И что он с радостью обгадит алтарь, когда всех нас продаст в рабство.

Мужчина обнажил меч, и Максим вздрогнул от страха, отступая назад. В ту секунду Хьелльрунн словно вновь оказалась в лесу Нордвласта, паря над землёй, пока трупы двенадцати Охранцев кружились над деревьями, попав в водоворот охватившей её боли и ненависти.

Боль.

Меч пронзил её плечо, и Хьелльрунн повалилась на плиточный пол, потрясённая видом алой крови, пятнающей рубашку. И тут яркая вспышка пламени озарила полумрак храма: Трина выдохнула колдовской огонь. Главарь работорговцев закричал от боли и с пылающими волосами и обожжённым лицом устремился на улицу. Другие бандиты бросились на черноволосую послушницу, однако дорогу им преградила Сандра, закрыв собой девушку. Один из нападавших уже занёс меч, чтобы нанести смертельный удар, однако глаза жрицы изменили свой цвет, и мужчина успел только ахнуть, как кожа его начала затягиваться серыми полосами. Совсем скоро его движения замедлились, и негодяй обратился в камень.

– Пошли вон из моего храма! – взревела Сандра остальным работорговцам.

На этот раз и перевод не потребовался.

* * *

Пока госпожа Камалова зашивала рану на плече, Хьелльрунн закусила губу чуть ли не до крови. Старуха ничего не говорила, но молчание и без того являлось достаточным упрёком. Максим держал девушку за руку, пока Зоркая-ренегат продолжала оказывать помощь. Сандра ждала снаружи, время от времени отгоняя послушников, которые так и норовили взглянуть на кровавое зрелище.

– Всё. Готово, – наконец закончила госпожа Камалова. – Смотри, чтобы грязь не попала и ложись отдыхать. – Хьелльрунн встала и осмелилась посмотреть на рану. – Все те приёмы, которые мы освоили в Нордвласте… – Наставница покачала головой и убрала иголку с ниткой. – И зачем я тратила время?

С поникшей головой раненая ученица вышла из комнаты. Послушники глядели ей вслед и перешёптывались, пока она брела мимо. Возле дверей храма её поджидала Трина, которая прислонилась к стене и смотрела на улицу так, будто могла прогнать возможных недоброжелателей одним только взглядом.

– Не стоит благодарности, – крикнула послушница Хьелльрунн, когда та спускалась по ступеням, заставив остановиться и раздражённо оглянуться через раненое плечо.

– За что мне тебя благодарить?

– Хотя бы за то, что спалила свинью, которая тебя порезала. Ты слишком глупа, чтобы защищаться.

– Я надеялась решить вопрос мирным путём. Что в этом глупого?

Трина вскинула четыре пальца в оскорбительном жесте, намекающем, что кое-кто является ущербным и не обладает ни одной из стихийных сил.

Хьелльрунн, желая оказаться подальше от храма, выбежала в город, несмотря на невыносимую жару, от которой каждый шаг давался с особым усилием.

Доки Дос-Хора выглядели скромно – здешний народ предпочитал рыбалку, нежели торговлю. И хотя несколько шатких деревянных пирсов тянулись в море, Хьелль направилась на север, желая избежать рыбаков, разговаривающих на незнакомом языке. Дойдя до пляжа, она заметила скульптуру в виде руки, вздымающейся прямо из песка. Белая каменная ладонь была развёрнута в сторону Мерцающего моря, будто приказывая приливам и отливам остановить свой бег. Хьелльрунн протяжно вздохнула и дала волю слезам, боль в плече никак не стихала. Морская вода переливалась лазурью, пока солнечные лучи играли на волнах золотистыми бликами. Внезапно кто-то за спиной кашлянул, и Хьелльрунн резко обернулась. Глядя вдаль, на песке стояла Сандра.

– Это место не похоже на Циндерфел. – Заметила девушка. – Пустынно, но по-своему красиво.

– У Шанисронда много общего с твоей родиной, – возразила Сандра, приближаясь. – Ни тот, ни другой нельзя назвать гостеприимным.

– Я скучаю по северным лесам.

Между ними вспыхнула искра молчаливого взаимопонимания, и они какое-то время стояли, вслушиваясь в шелест волн и крики чаек вдалеке.

– Максим рассказал, что ты представилась работорговцам послушницей Фрейны.

Хьелльрунн кивнула.

– Нельзя было?

– Нет-нет, напротив. – Спригганка улыбнулась. – Я горжусь, что кто-то помимо меня провозгласил себя вестником богини.

– Может, присядем? – предложила Хьелль, не зная, как вести себя в новой роли.

– Если сяду, то подняться быстро уже не смогу. – Сандра скривилась. – Кроме того, я ненавижу песок. – Хьелльрунн стояла возле верховной жрицы, и обе они глядели в море, чувствуя себя крошечными на фоне громадных белых облаков, плывущих далеко в небесах. – Ты молодец, что встала на защиту детей, но слов не всегда достаточно, особенно в нынешние опасные времена. Почему ты не воззвала к дару?

– Однажды мне пришлось убить, – с дрожью в голосе выдохнула Хьелльрунн. – Ещё в Циндерфеле. И не одного человека, а целую дюжину…

– Прискорбно, – произнесла жрица медленно. – Но временами это необходимо. Мы, слуги Фрейны, наблюдаем и ждём, но иногда вынуждены действовать.

– Когда я убила… – Хьелльрунн с трудом давался каждый глоток воздуха, каждое слово казалось пыткой. – Это… оказалось так легко. Даже слишком… Я подняла людей над землёй вместе с камнями и старыми ветками и закружила их в воздухе, пока не переломала все кости…

– Госпожа Камалова упомянула, что ты обладаешь великой силой. А ещё она рассказала, что ты была вынуждена убить Охранцев из самозащиты. Что здесь постыдного?

– Как что? – Хьелльрунн сморгнула навернувшиеся слёзы. – Я испытываю чувство вины каждый день и каждую ночь. Вижу этих людей во сне… Вижу себя, опьянённую невероятной и притягательной силой. Госпожа Камалова не говорила, что я и её чуть не убила? – Девушка горько усмехнулась. – Она не знает, потому что лежала без сознания. Я чуть не разрушила дом, в котором она жила!

– Ты ещё юна и неопытна, – мягко произнесла Сандра. – Тебе ещё только предстоит научиться управлять своими способностями.

– Мне кажется, в тот день я приобрела достаточно опыта. Никто не должен обладать силой, которая способна погубить столько людей за столь короткий срок!

– Так вот почему ты боишься прибегать к своему дару?

Девушка кивнула и была немало удивлена, когда суровая жрица притянула её ближе и заключила в объятия.

– Ты слишком юна для такого бремени. Мне очень жаль, Хьелльрунн.

16. Кими

– Я так долго этого ждала! – воскликнула Кими на родном языке, хотя, по правде говоря, наряду с захватывающей дух радостью она ощущала и цепенящий страх.

«Надежда Дозорного», покачиваясь на волнах, всё ближе и ближе подбиралась к западному побережью Ямала. Высоко на бледно-голубом небе сияло солнце, согревая лучами пассажиров фрегата. Марозволк молча стояла рядом с принцессой на обгоревшем носу корабля, одной рукой продолжая сжимать рукоять меча, который покоился в ножнах.

– Никогда не мечтала, что вновь увижу Ямал, – проронила Зоркая-ренегат.

– Прости за то, что наговорила в Вираге, – со вздохом извинилась Кими. – Я переживала и злилась. Даже не представляю, каково тебе пришлось, с детства оказаться под влиянием Святейшего Синода, скармливающего тонны лжи об Империи.

– Всю свою жизнь я хотела сделать что-то, что принесло бы честь и славу моей семье и моей стране. – Лицо Марозволк исказилось от душевных терзаний. – Но обнаружила, что меня затягивает всё дальше и дальше в объятия Империи. – Она отвела взгляд, омрачённый болезненными воспоминаниями.

– Каково это? – спросила принцесса. – Быть частью Империи.

– Это означает жить в вечном страхе. Страх – это плоть и кровь Империи. – Взгляд Марозволк стал отстранённым, погружённым в мысли и воспоминания. – Все боятся Императора. Даже его приближённые, Посланники, генералы, дворяне. Этот ужас охватывает каждого солдата и послушника. Именно страх уничтожает любое инакомыслие в простом народе.

Они так и стояли молча, когда корабль наконец-то приблизился к материку.

– Ты уже решила, что скажешь ему? – Ромола присоединилась к ним на носу.

Она просидела с Кими всю ночь, обсуждая, как принцесса вновь предстанет перед отцом, который и отдал свою дочь в плен. Однако ни один из вариантов не казался правильным.

– Его и так не назвать уравновешенным человеком, – заметила Кими. – А со смерти матери дела обстоят ещё хуже.

Марозволк нахмурилась. Ромола сделала глоток из металлической фляги, висевшей на ремне. Тишина, как и влажность, сгустилась и казалась удушающей.

– Знаешь, я приплываю к этим берегам уже более десяти лет, – заметила Ромола, – но до сих пор не знаю, где расположена столица. Странно, правда?

– Ловко тему меняешь, – усмехнулась Кими. – Столица там, где пожелает хан – это король по-вашему. По большей части наш народ кочует, но вот поселения при порте всегда остаются на своих местах.

– Логично. – Ромола предложила флягу собеседницам, но те отказались. – Мне нужно потолковать со штурманом, ведь прежде чем бросить якорь, нам придётся проплыть вверх по реке. – Она оглянулась на команду, которая уже занялась делом. – Дайте знать, если что-нибудь понадобится.

– Ромола права, – заговорила Марозволк после ухода капитана. – Ямал – громадная страна, и Ханцулгарат может быть где угодно.

– Он наверняка расположен возле одного из озёр, но достаточно близко к лесу, – заметила Кими. – Да, хан весьма непредсказуем, но деревья он любит почти так же, как пресную воду. – Она улыбнулась. – Ханцулгарат. Сколько лет не слышала этого слова!

Ромола направила «Надежду Дозорного» в устье Бестнулима – реки, которая отделяла Ямал от болот, туманов и лесов Ижории.

– Дальше не пройдём, – объявила капитан. – Попытаюсь раздобыть припасы и погляжу, смогу ли найти работёнку.

– Это Бестам, – объявила ямалская принцесса. – Спасибо, Ромола.

– Не стоит благодарности. В карманах у ребят теперь водится имперское золотишко. – Капитан оценивающе глянула на Кими. – А у тебя как с деньгами? – Та на-хмурилась в ответ. – Ты ведь местная принцесса, верно? И когда-нибудь можешь стать правителем страны. Считай это ранним подношением в честь воцарения. – Ромола бросила девушке несколько монет. К её изумлению, это оказалась ямалская валюта – шуд. Кими рассмеялась.

– В чём дело? – удивилась Ромола. – Что-то не так?

– Я много лет их не видела! – Глянув на монеты, принцесса вновь улыбнулась и крепко обняла капитана.

– Марозволк ожидает в лодке вместе с Тифом и Тайгой. – Ромола посмотрела за борт. – Ты подобрала себе отличную команду. Мои люди доставят вас на берег. Готова?

Кими кивнула.

– Отыщи меня через год. Постараюсь быть здесь, а если не смогу – значит, меня, скорее всего, уже нет в живых.

– Договорились. Только не умирай, слышишь? – Ромола ухмыльнулась. – До встречи, ваше высочество!

Кими спустилась по верёвочной лестнице, что вела к лодке внизу, и заняла единственное пустующее место возле Марозволк. Принцессе очень хотелось сказать напарнице что-то ободряющее или утешительное, но та устремила невидящий взгляд на береговую линию.

– Приятно оказаться на суше, – сказал Тиф, сидящий напротив Кими.

Тайга натянуто улыбнулась.

– Посмотрим, какие сюрпризы приготовил нам Ямал, – произнесла принцесса.

* * *

Оказавшись на берегу, Кими не стала тратить время и сразу же отправилась на поиски наместника Бестама. Солнце к тому времени уже садилось, и посёлок был залит мягким красным заревом. Команда, состоящая из Зоркой, спригганов и принцессы, ждала своей судьбы возле огромного шатра из множества аккуратно сшитых козьих шкур. Длинный прямоугольный кусок бежевой ткани, который трепетал на ветру, подвешенный на воткнутую в землю старую ветку, выступал в качестве знамени. Единственным рисунком на стяге были два синих шеврона с направленными вниз углами.

Кими огляделась, до сих пор не веря, что она дома. Наместник вышел из шатра и с явным любопытством оглядел новоприбывших. Сам он был высоким мужчиной с чисто выбритой головой, смуглой кожей и суровым, бесстрастным выражением лица, которое покрывали бледные шрамы, одну бровь украшало золотое кольцо, а на запястьях бряцали многочисленные медные браслеты.

– Дарга Бестам, – поприветствовала его Кими на родном языке. Она поклонилась, прижав кулак правой руки к левой ладони.

Высокий наместник улыбнулся.

– Здесь, на севере, мы не слишком придерживаемся формальностей, дитя. Зови меня Чулу-Агах.

– Со всем уважением, но я уже не ребёнок.

– Моя младшая дочь примерно твоя ровесница. Тебе, должно быть, лет двадцать, если глаза меня не подводят.

– Взгляд ваш остёр и безошибочен.

– Значит, пока ещё ты дитя, – заявил Чулу-Агах. – Во всяком случае, для такого старика, как я.

Кими почувствовала, что его слова скорее отражают доброту, а не снисходительность, и ощутила прилив глубокого удовлетворения. Она вернулась к народу, говорила на родном языке – что может быть лучше?

– Зайдёте отведать чаю? – предложил мужчина и задержал взгляд на Тифе и Тайге. – Весьма неожиданная компания. Думал, Империя давно уничтожила спригганов.

– Что он сказал? – тут же спросил бывший десятник, не слишком довольный, что не может принять участия в беседе на незнакомом языке.

– Пригласил на чай, – перевела Кими.

– Раздражает, когда не понимаю, что говорят остальные, – проворчал Тиф.

– Да тебя любая речь раздражает, даже понятная, – отметила Тайга.

Невзирая на необходимость сохранять невозмутимость перед лицом наместника, Марозволк не удержалась и фыркнула. Спригган тотчас одарил её мрачным взглядом.

Внутри палатки в самом центре располагался очаг, вокруг которого лежали коврики. На страже, чистя ногти необычным ножом, стоял одинокий солдат. Гости отдали ему оружие, пока Чулу-Агах наливал чай в маленькие фарфоровые чашки.

– Позвольте угадать причину визита, – начал Дарга Бестам, когда все расселись вокруг очага. – Ты хочешь присоединиться к племени Эрег Бестнулим? Или, возможно, у тебя состоялся спор с кем-то из моего народа? Или же ты одна из моих потерянных родственников, желающая вернуться домой из далёких краёв?

– Скорее, последнее, но родственник я далеко не ваш, – ответила Кими. – Я пришла за информацией. Мне нужно найти Ханцулгарат.

– Значит, скромный Дарга не достоин вашего внимания, – прокомментировал Чулу-Агах, поворачиваясь к Марозволк и вопросительно поднимая брови.

Кими не разобрала, над кем именно тот насмехался.

– Напротив, вы превосходный собеседник, который подаёт чудесный чай, Дарга Бестам. – Девушка с уважением поклонилась. – Но у меня есть дело в Ханцулгарате.

– Может, перейдём на сольский? – шёпотом предложил Тиф. – До чёртиков бесит, когда я слов не понимаю.

– Твой друг чем-то недоволен? – поинтересовался Чулу-Агах.

– Он хочет знать, о чём мы беседуем, – объяснила Кими на родном наречии и повернулась к сприггану. – Дарга никогда бы не стал учить сольский. Разговаривать на языке врага – значит запятнать честь.

– Ну конечно. Однако у тебя-то никогда не было с этим проблем, – съязвил Тиф. – Хоть ты и принцесса.

Кими нахмурилась, но Дарга засмеялся.

– Ты права, дитя, – согласился Чулу-Агах на ямалском языке. – Ненавижу пятнать свою честь сольским, однако прекрасно понимаю его на слух.

– О… – изумилась девушка.

Наместник с улыбкой отпил чая, точно их встреча ничем не отличалась от других.

– Итак, ты, значит, принцесса, вернувшаяся в Ханцулгарат после пребывания за границей?

– Простите, нужно было сразу сказать, однако я сомневалась, что кто-нибудь поверит. – Кими натянуто улыбнулась. – Меня долгое время не было на Ямале.

Когда Чулу-Агах осознал, кто она такая, его глаза удивлённо расширились.

– Да не просто принцесса улуса, а дочь самого хана!

Она кивнула и залилась краской, когда пожилой наместник встал на колени и прижал лоб к земле.

– Вы же не соблюдаете формальности на севере, – напомнила Кими.

Было странно, что кто-то кланялся ей спустя столько времени в изгнании.

– Мы же не варвары, ваше высочество. К тому же мне ещё никогда не доводилось принимать принцессу в своём шатре.

Кими вздохнула, радуясь, что ей не приходится больше хранить секретность.

– Что вы можете рассказать мне о Ханцулгарате и отце?

По тяжёлому вздоху Чулу-Агаха девушка поняла, что сейчас последуют плохие новости.

– Вас давно не было дома, – начал он. – С тех пор многое изменилось.

– Мне приходили письма, но последние несколько месяцев я не получила ни слова.

Дарга кашлянул, и Кими затаила дыхание.

– Наше правящее племя подверглось тяжёлым испытаниям, – продолжил Чулу-Агах. – И меня безмерно печалит сообщать вам горестные вести.

* * *

Дарга Бестам снабдил Кими двумя палатками, едой, чаем и слугами, хотя от последних она отказалась.

– Значит, твой брат едет сюда? – уточнил Тиф.

После завтрака они собрались у костра. Кими шевелила веткой угли, будто там могла нашарить ответы на все вопросы. Марозволк ушла в город, а Тайга собирала шатёр.

– По традиции новый хан путешествует по стране и заглядывает в каждый портовый город, сообщая местоположение Ханцулгарата.

– А если не придёт? – спросил Тиф.

– Значит, оказался в немилости, и время правления в качестве наместника подходит к концу. – Кими перестала ковыряться в костре и переломила ветку надвое. – Но Чулу-Агаху известно, что Ханцулгарат скоро прибудет. Мой брат явится сюда собственной персоной. – Она автоматически продолжила ломать ветку, хмуро наблюдая за пламенем.

Тиф подсел ближе к принцессе, зажёг трубку и закурил.

– Мы с тобой через многое прошли. – С натянутой улыбкой девушка кивнула, ощущая, как к глазам подступают горячие слёзы. – Мы повидали ад, но всё равно сбежали с острова, хоть это и было нелегко. – Спригган вздохнул. – Но проделать такой путь, лишь чтобы… Мне жаль, Кими.

– Отец никогда не мог дать мне того, чего я хотела, – прошептала она. – А теперь он умер, и я не могу предупредить его о беде. – Не могу… – её голова поникла, и плечи задрожали от беззвучных рыданий.

Тиф обнял принцессу.

– Но с братом у вас были более тёплые отношения, чем с отцом, так?

Подняв голову, Кими утёрла слёзы.

– Когда мы росли, то полагались лишь друг на друга, но меня целых пять лет не было дома. Многое могло измениться. Люди могут измениться. Чулу-Агах поведал о слухах, которые передавали близкие друзья в столице. Поговаривают, Цен отравил отца, однако никто не может этого доказать.

Тиф пристально поглядел на собеседницу, осмысливая информацию.

– Ты уверена, что нам стоит встречаться с ним? Если он настолько безжалостен, что способен на такое, откуда нам знать, что он сделает с тобой?

– У меня нет выбора. Весть о моём прибытии уже разнеслась. Мне придётся остаться и встретиться с братом…

– Чтобы он мог прикончить и тебя? – Тиф покачал головой и нахмурился. – Может, лучше украдём лодку и рискнём доплыть до Ижории?

– Будем надеяться, что до убийств не дойдёт.

* * *

За две ночи Бестам разросся почти вдвое. Ханцулгарат представлял собой одновременно крупный базар, цирк, а главное – королевский двор. Шатры были огромные и окрашенные в яркие цвета. Торговцы всех мастей и приближённые хана расхаживали по временному поселению в поисках развлечений и возможности нажиться.

– Новость о твоём прибытии всполошит весь Ханцулгарат, – переживал Чулу-Агах. – Ты уверена, что готова через это пройти, дитя?

Кими и Марозволк стояли возле главного шатра вместе с Даргой.

– Я обязана встретиться с Ценом, – прошептала принцесса. – Обязана узнать, правдивы ли слухи.

– Безумный план, – возмутилась бывшая Зоркая. – Если молва соответствует действительности, новый хан вряд ли позволит вам свободно разгуливать по стране и делать, что вздумается. – Охранница подошла ближе к подопечной. – При дворе у меня не будет возможности прийти вам на помощь.

– Я – принцесса правящего племени! – Кими глубоко вздохнула, стараясь морально подготовиться к предстоящей встрече. – У меня ведь должно остаться хоть какое-то влияние!

– Вас давно здесь не было, – возразил Чулу-Агах. – В наших краях многое с тех пор изменилось.

Посланный за ними солдат почтительно поклонился наместнику, затем указал, чтобы группа посетителей проследовала за ним. Кими ещё раз вздохнула и вошла в ханский шатёр. В интерьере спорили между собой оттенки небесно-голубого и фиолетового шёлка. Пахло ладаном и сандаловым деревом, и бронзовые подвески размером с птицу вращались и тихо позванивали на потолке почти неслышно на фоне громких разговоров трёх дюжин приближённых. Торговцы лошадьми и скотом расхаживали бок о бок с заклинательницами воды в шёлковых мантиях. Разведение скакунов и крупного рогатого скота исстари являлось мужским занятием. Представители этой почётной профессии были обычно поджарыми, молчаливыми и обожающими демонстрировать своё богатство с помощью вычурных ярко-красных одеяний. Однако теперь, из уважения к скорбящему хану, все они были облачены в скромные чёрные наряды. В отличие от торговцев, заклинательницами воды всегда служили исключительно женщины, тронутые колдовской меткой. Они выказали почтение к смерти предыдущего хана, обернув пояса полосой чёрного шёлка, но синие мантии не сменили. В шатре также находились несколько высокопоставленных солдат и помощников, но принцесса не узнала ни одного из них.

Чулу-Агах опустился на колени перед ханом и коснулся лбом пола. Под перешёптывания собравшихся Кими и Марозволк последовали его примеру. Цен-Байна Джет вышел вперёд и помог наместнику подняться на ноги, после чего похлопал того по плечу. Кими едва узнала брата. Малыш Цен пропал. Худощавый паренёк с угрюмым взглядом превратился в настоящего мужчину с широкими мускулистыми плечами, горделивой осанкой и великолепными кожаными одеждами, задрапированными плащом глубокого синего оттенка.

– Отец с почтением отзывался о вас, Чулу-Агах. Называл вас прямолинейным человеком, который не умеет лгать. – Цен глянул на Марозволк. – Кто это? Неужели вы привели служанок в качестве дара, чтобы завоевать моё расположение?

– Я польщён похвалой вашего отца, – ответил Чулу-Агах. – Однако, боюсь, произошло недоразумение. Эти женщины – не мой вам подарок.

Обойдя наместника кругом, Цен внимательно изучил Марозволк.

– Не могу поверить, что вы могли взять женщину для охраны, Дарга Бестам.

– А разве есть разница, кто вонзает меч в плоть врага, ваше величество? – отозвался Чулу-Агах.

Это замечание вызвало одобрительные усмешки в толпе, и Кими заметила промелькнувшее на лице Цена раздражение. Возможно, угрюмый паренёк, каким она его помнила, всё же не так сильно изменился?

– А эта? – Цен подошёл к Кими. – Хороша ли в постели?

Смех оборвался, и все глаза обратились к Чулу-Агаху в ожидании его реакции на практически неприкрытое оскорбление.

– Ваше величество, разве до вас не дошли вести о возвращении сестры? – пожилой наместник изо всех сил попытался не выказать свою обиду. – Она перед вами.

Цен уставился на Кими, и на долю секунды она заметила искру узнавания в глазах брата, но он тут же отвернулся и занял место на троне.

– Нет у меня сестры, – заявил молодой хан с отвращением. – Её давным-давно забрала Империя.

Кими почувствовала себя так, будто прямо под ней разверзлась яма, поглотив её вместе с надеждами на жизнь в качестве сестры, дочери и принцессы.

– Но теперь я вернулась, – возразила девушка, изо всех пытаясь перекричать сплетничающих и строящих догадки придворных.

Цен-Байна Джет поднял руку, и все резко смолкли.

– Моя семья получила известие о кончине сестры во время заключения. То письмо разбило сердце отца, и он так и не оправился от потери, как всем вам известно.

– Могу заверить, что я жива, братишка! – громко и гневно воскликнула Кими.

– Как ты смеешь так ко мне обращаться! – завопил Цен, вскочив на ноги.

– Меня зовут Кими Энхтуйя Джет, изгнанная дочь, политзаключённая в обмен на мир с ненавистной Империей! – Придворные не скрывали удивления, глядя на ту, кто посмел кричать на хана. – А вот ты уже не тот мальчик, которого я оставила пять лет назад!

– Уведите их! – взревел Цен-Байна Джет, взмахнув рукой. – Я не потерплю такой наглой лжи!

– Но, ваше величество… – вмешался Чулу-Агах. – Я верю, что она говорит правду. Со всем уважением…

– А я полагаю, что вы должны немедленно замолчать, Дарга Бестам! – отрезал молодой хан. – Моё терпение имеет пределы, а вы не настолько ценны, чтобы не найти вам замену!

Кими поражённо смотрела на Марозволк, пока стража выводила их из шатра.

– Он виноват! – прошептала принцесса. – Он отравил отца. Слухи не врут.

– А теперь он и нас прикончит. – Бывшая Зоркая в отчаянии стиснула зубы.

– Он убил отца, – пробормотала Кими, глядя перед собой в пустоту. – Мой младший брат…

17. Сребротуман

К огромному облегчению Сребротумана, в Стейнвике они не задержались. Солдатам предоставили пару дней на отдых и поручили отыскать повозку для предстоящего путешествия. Всё это время экзарх не покидал стен своей комнатушки и почти не общался с теми, кто приносил еду. Стрейг не появлялся, и Сребротуману пришлось выбрасывать еду из окна. Вскоре они покинули унылый, закопчённый городок, а вместе с тем – гарнизон имперских солдат. Посланница де Вриз и отец Орлов продолжили путь, сидя в повозке вместе с припасами.

Сребротуман скользил вслед за телегой, его терпение по отношению к Посланнице было уже на исходе, Орлов тоже являлся менее чем желанной компанией. Стрейг шёл рядом с экзархом, пока остальные солдаты маршировали во главе процессии.

Давно тебя не видно было.

– В Стейнвике постоянно приходилось бегать по поручениям. Так повелось, что если ты самый молодой в отряде, на тебя скидывают всю паршивую работёнку.

И я, видимо, одна из них?

Сняв шлем, Стрейг бросил его на телегу. Выражение лица молодого солдата красноречиво подсказало ответ.

– Вы – поручение, которое никто больше не желает выполнять, – сказал юноша после паузы, явно взвешивая слова.

Значит, я нахожусь под присмотром по приказу Посланницы де Вриз? – Стрейг кивнул, поджав губы, точно желал добавить что-то ещё. – И никто из твоих товарищей не стремится меня охранять? – Солдат снова кивнул, но и на этот раз сохранил молчание. – Тогда я и вправду достоин звания паршивой работёнки.

– Да бросьте, разве я смогу вам помешать в случае чего? – Стрейг покачал головой и бросил мрачный взгляд на Посланницу де Вриз. – Насколько я могу судить, вы в состоянии уложить противника, стреляя огненными шарами из задницы или заставляя падать замертво одной только силой мысли.

Несмотря на шутливый тон, ты до боли близок к истине, за исключением, конечно, нижней части моего тела.

Юноша смущённо засмеялся, после чего осмотрелся по сторонам.

– Хель, где мы находимся? Что это за место?

Покинув Стейнвик, они повернули на юго-восток, и каждый бесконечный день путешествия вёл их по бесплодной, безликой степи. Вокруг ног солдат, устало бредущих по каменистой земле, так и кружила песчаная крошка, стёртая постоянными ветрами. Единственной растительностью была пожухшая трава и низкорослые кустарники, которые упрямо цеплялись за крохи почвы. Горизонт казался слишком далёким, а небо над головой – слишком громадным.

На Новой Земле, как назвал её Император.

– Не слыхал о такой, – признался Стрейг. – Целая неделя миновала, а нам ни деревушки, ни городка не попалось на пути. И ни единой души.

Никто здесь не живёт – земля неплодородная. Человеку, чтобы поднять дом и семью, нужно что-то есть.

– В отличие от вас, видать, – подметил юноша.

Мы ведь сошлись во мнении, что отсутствие аппетита – одна из тех особенностей, о которых ты не задаёшь вопросы.

– Как скажете…

Несмотря на ответ, Сребротуман почувствовал лёгкое разочарование и настороженное любопытство Стрейга.

Внезапно повозка остановилась в нескольких десятках футов от них.

– Вы бы присоединились к нам сегодня возле костра, – посоветовал молодой солдат. – Притворились бы спящим, раз уж на то пошло. Моих приятелей пугает ваше загадочное поведение, и тем самым вы привлекаете ненужное внимание.

Ты, как всегда, внимателен, Стрейг. Я согласен с тобой и последую совету. Пусть еда мне и не нужна, от занимательной беседы я никогда не откажусь. – Юноша вздохнул с облегчением и одарил его улыбкой. Рядовой сильно рисковал, предлагая высокопоставленному экзарху план действий. – Я не забуду твою доброту. – Сребротуман заметил смущённое выражение на лице Стрейга и тотчас ощутил его смятение. – Так и почему ты мне помогаешь?

Доспехи молодого солдата забряцали, когда тот пожал плечами.

– Будь я проклят, если сам понимаю, и всё же доверяю вам куда больше, чем этой Посланнице. Она мне не по душе, как и её причудливое поведение и манера общения с солдатами.

А что говорят остальные?

– Тоже недолюбливают. Да и не только её. Кто постарше, так жалуются, что устали от Империи и хотят мирной жизни. Последнее, чего они желают, – это вой-ны с югом.

Сребротуман поразмыслил над словами Стрейга. Сопровождающие его мужчины и сами оказались пешками против собственного желания, верными Империи лишь в самом узком понимании. Чем же можно ещё сильнее подорвать эту верность?

* * *

Сребротуман сел на землю, хотя ему не требовалось отдыхать. Долгие мили его совсем не утомили – хоть какое-то преимущество от мёртвого существования. Угрюмые немногословные солдаты сосредоточились на еде, лишь искоса поглядывая на экзарха, пока отец Орлов и Посланница вели непринуждённую беседу. Сребротуман заметил, как несколько солдат подошли к Стрейгу и шёпотом поинтересовались, что происходит. Их удивило, что чудно́й, отчуждённый Зоркий присоединился к ним возле костра спустя неделю путешествия.

– Понятия не имею, – ответил приятелям юноша. – Хотите, сами спросите.

Когда принесли еду, Сребротуман напоказ схватился за живот.

– Вы не ужинаете, экзарх? – полюбопытствовала Посланница.

Плохо себя чувствую, оттого и аппетита нет.

Пройдёт.

– А что же вы не сели в повозку? – спросил отец Орлов. – Глупо идти пешком, когда вам нездоровится. – Тон его казался весьма обеспокоенным, однако забота была такая же притворная, как и недомогание Сребротумана. – Отчего бы вам не развлечь нас и не поведать о своей новой способности? – Все сидевшие у костра замерли. – Вы утверждаете, что можете видеть мёртвых?

Все разговоры солдат прекратились, а еда оказалась позабыта: всё внимание было сосредоточено на реакции пленного экзарха.

Кажется, я различил нотку недоверия в вашем голосе, отец Орлов? – Сребротуман сделал беседу слышимой для всех присутствующих, раз уж дошло до поединка.

– Хотя Посланница де Вриз попросила не упоминать об этом, но ваши способности перестали быть секретом для нашей группы путешественников.

Никто из солдат не возразил. Они поочерёдно переводили взгляды от маски с девятью звёздами Орлова на бесстрастную зеркальную личину экзарха и обратно.

Что ж, давайте тогда поговорим без утайки. – Сребротуман поднялся на ноги. Как же давно ему не доводилось удерживать внимание большой аудитории!

– Прошу вас, – кивнул отец Орлов.

Свет костра – отрадный ореол в бесконечной степи. — Экзарх обернулся, глядя во мрак. – Но я вижу не только его пламя. В какой-то паре десятков футов ко мне взывают потерянные души.

– Чушь собачья! – невольно воскликнул один из солдат.

Сребротуман заметил ухмылку Посланницы до того, как та прикрыла её рукой.

Когда война подошла к завершению, Императору надоели спригганы. Ему пришёлся не по нраву их отшельнический образ жизни и привычка свободно пользоваться волшебством. Поэтому в течение десяти лет после истребления драконов неугодный народ переловили и выселили на Новую Землю. – Экзарх парил в темноте вокруг костра, наполовину освещённый сиянием пламени.

– Разве этот урок древней истории имеет отношение к новым способностям, в наличии которых вы убедили Посланницу? – настойчиво спросил Орлов.

Призраки, которых я вижу, – это духи мёртвых спригганов. – Сребротуман ощутил глубокое сочувствие к привидениям, запертым между живым и потусторонним миром.

Порыв ветра всколыхнул языки пламени, вокруг заплясали тени.

– Спригганы, значит, – повторил отец Орлов. – Тогда, вероятно, они были слишком ленивы, чтобы выращивать урожай, вот и умерли от голода.

Несколько солдат поддержали его предположение неуверенными смешками.

Тогда почему у призраков передо мной перерезаны глотки?

Сребротуман молниеносно скользнул к Орлову и хлопнул его ладонью по плечу. Тот от неожиданности вздрогнул и подскочил на ноги с ножом в руке.

Спокойнее, отец. Посланнице де Вриз поручено доставить меня к Императору в целости и сохранности. Было бы крайне прискорбно, если бы я умер до того, как попал в Хлыстбург. – Хотя ему потребовалось бы что-нибудь посерьёзнее обычного ножа, чтобы убить Огненного духа.

– Спригганы были настоящими паразитами! – завопил отец Орлов, тыкая в сторону Сребротумана ножом, будто указующим перстом. – Вредителями, которые отказались помочь Императору бороться с драконами!

Вы обещали говорить без утайки, но, вероятно, забыли, что давным-давно спригганы тоже враждовали с драконами. Вели партизанскую войну, состоящую из быстрых нападений и волшебных трюков, которые Император возжаждал освоить.

– Осторожнее, экзарх, – вмешалась Посланница, – ваши речи близки к измене.

Сребротуман замолчал. Как же сильно он хотел искоренить насаждаемую Империей ложь! Как стремился заметить проблеск истины в сердцах подневольных, уставших от войны солдат! Если искорка сомнений вспыхнет в их душах, то они станут задавать больше вопросов и тогда смогут получить ответы. Глядя на лица солдат, он почувствовал, как утихает гнев. Нет, пока ещё не время. И не место.

Призраки не могут навредить вам, даже если бы желали. Всем нужно выспаться и отдохнуть перед предстоящим путешествием. Нам предстоит преодолеть множество миль до Хлыстбурга.

Сребротуман отошёл от костра, набросил на плечи плед и устроился на стоящей повозке. Всю ночь он наблюдал за призраками, которые оплакивали свою жестокую судьбу.

* * *

Следующее утро выдалось морозным. После вчерашней беседы все хранили напряжённое молчание. С первым же лучом солнца отец Орлов ушёл от костра, чтобы поразмышлять наедине, и Посланница последовала за ним. Они долго о чём-то шептались, пока солдаты сворачивали лагерь и вглядывались вдаль на вьющуюся впереди дорогу. Экзарх вновь занял место за телегой, раздумывая о мёртвых спригганах. Гнев, охвативший его прошлой ночью, окутывал, точно пеленой. Де Вриз, раздав приказания солдатам, устроилась в повозке, а Стрейг с хмурым выражением лица снова зашагал рядом со Сребротуманом.

Выспался?

– Какое там, – пожаловался тот. – Никто этой ночью и глаз не сомкнул. Всё думали о призраках убитых спригганов, боясь, что те задушат нас во сне.

Они шли молча, пока телега не уехала вперёд, и де Вриз с Орловым не оказались вне пределов слышимости.

– Беру свои слова о вашей любви к одиночеству обратно. Кажется, вы обожаете привлекать внимание так же, как и все остальные, однако ночное выступление точно не помогло вам завоевать друзей.

Участь спригганов так затронула мою душу, потому что…

Сребротуман замолчал. Души у него на самом деле не было. Он и сам был таким же призраком, как и те, что потерялись между мирами на Новой Земле.

– Откуда вам столько известно о спригганах и войне? – удивился Стрейг.

Могу я доверить тебе тайну?

Стрейг на мгновение задумался.

– Конечно, – ответил он наконец, хоть и довольно угрюмо.

Я сам являюсь спригганом. Хотя прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как я их покинул. Я пережил Огненный век, ту эпоху, когда война с драконами затронула каждую провинцию и каждую семью, потерявшую близких и дорогих людей из-за когтей или зубов этих ужасных существ.

– Так я и поверил, что Император позволил бы отпрыску спригганов занять такой пост в Святейшем Синоде. – Стрейг покачал головой. – Я начинаю сомневаться, что в ваших словах есть хоть доля истины. Видите призраков, которых больше никто не замечает? Серьёзно? Не пытайтесь меня провести.

В Огненный век всё было иначе, Стрейг. Император ненавидел спригганов за их мастерство в области магии. Он жаждал обладать такими же силами, надеялся, этого хватит, чтобы спасти жизни людей. В Эпоху Слёз, когда людей почти не осталось, драконы начали междоусобные войны, и у человечества появился шанс восстановить силы и численность.

– Да, я слышал что-то похожее, – признал Стрейг.

Какое-то время они шли молча, но Сребротуман ощущал, как с каждым шагом разгорается любопытство юного солдата.

Ты хочешь спросить что-то ещё?

– Это правда? Всё, о чём вы рассказали?

Экзарх кивнул, мысленно возвращаясь к тем тяжёлым для него временам.

Мой народ всегда был благословлён силами богинь, и благодаря нескольким дружелюбным спригганам Император по крупицам собрал достаточно знаний, чтобы изменить военную тактику против драконов. Однако стоило Императору одолеть этих опасных существ, как он обратил ярость на тех спригганов, кто ранее отказал ему в помощи. В основном это были последователи Фрёйи и Фрейны, а потому поклонение им запрещено и по сей день. Имперские солдаты согнали сюда почти всех спригганов Винтерквельда, включая мою семью, хотя тогда я ещё ничего не понимал. Император обещал, что это место станет их провинцией в благодарность за поддержку в войне, однако мало кто ему поверил. Добравшись до Новой Земли, спригганы нашли здесь не родину, а полчища солдат с обнажёнными мечами. Те, кто не умер в первый день, следующую неделю рыл могилы для себя и родных. Они гибли сотнями, и как только убийства закончились, имперцы принялись за спригганов из других провинций. По сей день никому не известно точное количество погибших. Их историю никто не слышал.

– Но почему жрецы Фрёйи и Фрейны не поделились тайными знаниями с Императором? – спросил Стрейг, пытаясь разобраться в рассказе. – Ведь избавиться от драконов было и в их интересах?

Потому что самые мудрые спригганы, жрицы Фрёйи и Фрейны, заглянули в сердце Императора и увидели одну лишь тьму. Вот почему все, в ком была хоть крупица здравого смысла, отказались учить его священным знаниям. Интуиция их не подвела. Император разорвал связь с богинями и нашёл другой способ получать магию: он воспользовался драконами, став тем, против кого боролся долгие годы.

– Получается, наш правитель – лжец и лицемер?

И не только это. Хлыстбург – самое опасное место в Винтерквельде, потому что правящий там человек способен на всё, чтобы удержать власть в своих руках.

– И вам предстоит держать перед ним отчёт.

Так и есть.

Стрейг взглянул на экзарха, и Сребротуман ощутил его страх.

– Даже если вы убедите его, что не совершали вещей, в которых отец Орлов вас обвиняет… – солдат потёр мозолистой ладонью щетинистый подбородок, затем покачал головой.

Даже если мне удастся убедить Императора в своей невиновности, я всё равно могу понести наказание. Это и есть Империя, которой ты служишь, Стрейг. Это Империя, построенная на старой лжи и новом насилии.

– Тогда нужно придумать, как спасти вам жизнь, – отважно заявил молодой солдат.

Если бы у Сребротумана имелся рот, он бы улыбнулся. Доброта юноши стала приятной отдушиной после бесконечных подозрений Святейшего Синода.

Я лишь хочу в последний раз заглянуть Императору в глаза.

Истинные намерения Сребротуман предпочёл сохранить при себе: на данном этапе путешествия необходимости в заговорщиках он не испытывал.

18. Стейнер

Поход на восток через лес обеспечил им укрытие от бушующих стихий и любопытных глаз, но даже компания разбойников и бесконечная жизнерадостность Нильса ничуть не успокаивали страхи Стейнера. Он терзался желанием скорее оказаться в Славонской провинции и выяснить местоположение Фельгенхауэр. Юноша убедил себя, без её сил ему не удастся положить начало восстанию.

– Сегодня хотя бы не так холодно, – заметил Эйнар, догнав Стейнера и Кристофин.

– Скоро уже настанет другое время года, – согласилась девушка. – В Нордвласте весну пришлось бы дожидаться ещё месяц.

– Так что насчёт Фельгенхауэр? – Эйнар глянул на Стейнера единственным здоровым глазом. – Есть идеи, как её отыскать, когда доберёшься до места?

Пленник Владибогдана медленно выдохнул. Кристофин, чувствуя тревогу юноши, взяла его за руку и сжала пальцы в знак поддержки.

– Если быть честным, то нет, – признался Стейнер. – Но надеюсь, удача нам улыбнётся. Меня волнует другое: к моменту нашего прибытия, она может уехать, ведь наш поход по стране занимает целую вечность.

– Если знаешь короткий путь, мы готовы выслушать предложения, – присоединился к беседе Марек с обычной невозмутимой уверенностью, что совсем не успокоило его сына.

– Просто высказываю опасения, – резко отозвался Стейнер.

Они с отцом обменялись суровыми взглядами и оба остались недовольны увиденным.

– Я всё понимаю, она могущественная Зоркая… – начала Кристофин.

– Зоркая-ренегат, – перебил её друг.

– Но почему ты так отчаянно стремишься её отыскать? – Дочь трактирщика нахмурилась. – Ей можно доверять?

– Кристофин права, – поддержал Марек. – Фельгенхауэр никогда не раскрывала карты, а потому мы не знаем, чего ожидать, заявляясь в Славонскую провинцию.

– Она спасла мне жизнь на Владибогдане! – с растущим раздражением воскликнул Стейнер. – Это из-за меня её теперь ищет Император!

– Отступница она или нет, – продолжил кузнец, – мы не знаем наверняка её истинных мотивов.

– Она моя тётя! – Его сын повысил голос, и некоторые разбойники инстинктивно повернули головы. – Со смерти Вернера наша семья значительно поредела, а теперь, когда ещё и Хьелльрунн в Шанисронде…

С того дня, как они покинули порт Вирага, о ней никто и словом не обмолвился. Стейнер отчаянно надеялся, что когда всё закончится, он найдёт сестру в Шанисронде под присмотром госпожи Камаловой и Сандры.

Кристофин, выпустив руку возлюбленного, ускорила шаг, пока не догнала Нильса с его командой.

Стейнер озадаченно уставился вслед девушке и недоумённо нахмурился.

– Что на неё нашло?

– О, даже не знаю, – язвительно ответил Марек. – Может, вспомнила, что потеряла мать всего год назад? Или же, что бросила отца в Нордвласте?

– Да это же совсем разные вещи! – возмутился Стейнер. – Он подозревал её в наличии колдовской метки, и они почти не общались, пока я был на острове.

– Факт один – у неё никого не осталось, сын. – Марек смерил его суровым взглядом и добавил: – Никого, кроме тебя.

Гнев Стейнера тотчас иссяк.

– Я об этом не подумал…

Эйнар, выслушав беседу отца и сына, наклонился к юноше и тихо пророкотал:

– Хочешь совет старика? Кое-что полезное?

Стейнер кивнул. Он был готов воспользоваться любой помощью и не считал зазорным признать это.

– Никто не любит, чтобы его воспринимали как должное. И если прекрасная девушка готова отправиться за тобой на край света…

– Славонская провинция – это не край…

– Пусть и не буквально. – Эйнар поднял палец. – Однако после жизни в Циндерфеле для неё каждый шаг – это шаг в новую жизнь.

Стейнер вновь ощутил себя ребёнком, смущённым собственной глупостью и раздражённым, что не додумался до этого сам.

– И что же мне делать?

– Дай понять, что ценишь её, – ответил Эйнар. – Никогда не встречал тех, кто равнодушен к знакам внимания. Всем нам нужна доброта, как посевам – солнце и дождь.

* * *

Как только они сделали привал, Стейнер подошёл к Кристофин. Она сидела рядом с Нильсом, который, очевидно, восхищался столь привлекательной компанией.

– Прости за мои слова, – заговорил юноша, присаживаясь рядом, но не в силах заглянуть возлюбленной в глаза.

Кристофин равнодушно взглянула на него.

– И это всё? Ты считаешь, этих извинений достаточно?

– Пора проверить лошадей… – Нильс встал и направился прочь от назревающей ссоры.

– У нас нет лошадей, – крикнула вслед бандиту дочь трактирщика.

– На всякий случай! Всякое бывает, – ответил тот и оставил пару наедине.

– Прости меня, – повторил Стейнер. – Я не задумывался о том, насколько тебе тяжело. Но ты справляешься лучше меня… Выглядишь… как сказать… более уверенной?

– Да, я не испытываю такого давления, как ты, – заговорила Кристофин. – Но я здесь без семьи, без дома и работы. Чаще всего я даже не подозреваю, в какой стороне север… Ты – всё, что у меня есть. Ты – мой север. Но когда ты ведёшь себя как…

– Вечно жалующийся засранец…

– Я бы выразилась не так, но… – на мгновение её гневное выражение пропало, сменяясь улыбкой.

Какое-то время они оба сидели и молча жевали еду, обдумывая, что осталось недосказанным.

– Я чувствую, что задача мне не по силам, – признался наконец Стейнер.

– Может быть, стоит прекратить попытки делать всё самостоятельно? Я знаю, что ты теперь Несокрушимый, герой Владибогдана, но ты всего лишь человек. И ты один. Все люди нуждаются в друзьях, как мужчины, так и женщины.

Стейнер неуверенно взял ладонь Кристофин, боясь, что она отдёрнет руку. Однако их пальцы переплелись, и они посмотрели друг другу в глаза, начиная чуть лучше понимать, что творилось на душе возлюбленного.

* * *

Разбойники оказались и вполовину не так опасны, как вообразил себе Стейнер, и на каждого головореза приходилось по два человека, чьей единственной целью было скрыться от Империи.

– Как ты дошёл до такой жизни? – спросил как-то Стейнер у Нильса, пока они пробирались сквозь притихший лес, на морозном воздухе их дыхание клубилось белыми облачками.

– История стара как мир. – Привычная улыбка бандита исчезла, и ей на смену пришла задумчивость. – Империя забрала мою дочь, обнаружив у неё колдовскую метку. – Он пожал плечами. – Жена так и не оправилась от потери и спустя три года ушла от меня. Мы даже не ссорились, а просто-напросто постепенно превратились в незнакомцев. Я даже не знаю, куда она ушла. Жена была моей последней ниточкой, связывающей с нормальной жизнью, ведь работу и друзей я потерял задолго до того.

– Мне жаль. У моей сестры тоже колдовская метка.

– История Эйнара во многом схожа с моей, – добавил Нильс. – Империя не просто крадёт детей, но разрушает семьи, дружбу, браки. – Он помолчал, а потом продолжил с напором: – Приятель, одних лишь разговоров о восстании по тавернам недостаточно. Кто-то должен убить Императора, сломить его. – Бандит уставился на кувалду. – Обещай мне, что убьёшь его, наездник. Обещай, что разобьёшь его чёрную душу своим волшебным молотом.

Стейнер вспомнил о сражении на пляже Циндерфела. Чтобы одержать победу над Шириновым, он чуть не погиб, хотя Зоркий боролся в одиночку, а в его распоряжении были призванные амулетом Огненные духи.

– Постараюсь, – пообещал он. – Постараюсь ради всех нас.

Нильс смерил взглядом паренька с кувалдой, скривился, а затем ушёл прочь, чтобы побыть в одиночестве.

* * *

Лес понемногу начал редеть, и в конечном счёте разбойники вновь вышли на открытые луговые просторы. Вдалеке высились горы, окутанные туманом и укрытые снегом. Горный перевал, сначала незаметный, с каждой милей становился всё более различимым.

– Похоже, тебя ожидает затруднение, – заметил Эйнар, как только они сделали привал, чтобы отдышаться. Предгорья остались далеко позади, земля под ногами стала каменистой, а ветер промозглым. Главарь банды указал на крошечную мерцающую точку света вдали.

– Что это? – спросил Стейнер, пытаясь разглядеть источник сияния.

– Гарнизон имперцев. Полагаю, у них к тебе будут вопросы. – Эйнар улыбнулся. – А ещё наверняка, как любые пограничники, они попросят несколько монет, чтобы сократить наслаждение от удовольствия их компанией.

– Что? – Стейнер нахмурился.

– Взятка! – объяснил главарь бандитов. – Фрёйа милостивая, какой ты наивный!

– В Нордвласте никогда не приходилось подкупать солдат, – вмешался Марек, отчасти позволив сыну почувствовать себя менее глупо.

– Ещё бы, – развеселился Эйнар. – В этой стране ничего и нет, кроме снега.

– Вот тут не поспоришь, – усмехнулся Марек.

– Меня не особо беспокоит вопрос взятки, – возразил Стейнер. – Незачем расставаться с последними грошами ради кучки имперцев. Да и потом, моя кувалда наверняка привлечёт ненужное внимание. Нужно придумать, как пробраться мимо них.

– Ты оглох? – Эйнар ткнул пальцем в сторону гарнизона. – Это горный перевал! Дорога здесь одна!

Нильс промолчал, но уставился на гору так, словно она лично чем-то ему насолила.

– А как насчёт решить вопрос по старинке? – Стейнер многозначительно продемонстрировал кувалду. – Застанем их врасплох – получим преимущество.

Помощник главаря просиял.

– Мне нравится предложение наездника! Сразимся с бессердечными ублюдками!

– Да, и у нас тогда станет на одного наездника дракона меньше, – фыркнула Кристофин, пронзив их обоих суровым взглядом.

– Я не собираюсь платить имперцам! За что? Чтобы меня обыскали и арестовали за ношение кувалды? – Стейнер поднял оружие. – А мимо нам всё равно не пробраться.

– Однако Кристофин права, – поддержал её Эйнар, потирая наглазную повязку. – Мы не слишком-то боеспособны. – Он оглянулся на товарищей, оборванных и измождённых от голода.

– В гарнизоне наверняка полно еды, – протянул Стейнер. – А смена караула придёт лишь через несколько дней. Мы сможем отдохнуть и подкрепиться за счёт Империи.

Нильс издал тихий смешок.

– Продолжай.

По меньшей мере половина разбойников подошли чуть ближе, чтобы выслушать план Стейнера.

– Нужно атаковать в нескольких местах одновременно, чтобы вызвать суматоху.

– Кому-то придётся забраться на стену и попасть внутрь гарнизона, – добавил Марек. – Все наши действия будут напрасными, если имперцы запрут двери и смогут дождаться подкрепления.

– Наш набег будет достоин войти в баллады! – с лихорадочным блеском в глазах воскликнул Нильс.

– В этот раз придётся сражаться. Разговорами здесь путь не проложишь. – Заявил Стейнер Кристофин, и она нехотя кивнула.

– Так и быть. Поступим по-твоему. – Она покачала головой. – Только не вздумай мне умереть!

– Мне и самому нравится быть в живых. Обещаю.

– Тогда тебе лучше предложить по-настоящему хороший план, наездник, – проворчал Эйнар.

Взглянув на перевал, Стейнер задумался.

– Один я не справлюсь. Так что готов выслушать любые предложения.

* * *

Империя всегда трепетно относилась к охране границ, и этот гарнизон не был исключением. Тропу через перевал преграждала массивная каменная караульная с воротами, высотой в два человеческих роста, деревянные створки которых были окованы чернёным железом. Мощные стены возвышались на двадцать футов ввысь, заканчиваясь острыми зубцами. Хотя Империя сделала всё возможное, чтобы очистить местность от деревьев, древние сосны по-прежнему цеплялись за коварные склоны над перевалом.

Марек, держа в руках фонарь, направился прямиком к воротам, напевая хриплым баритоном старую солдатскую песню на сольском. Два имперца, несшие вахту на бойницах, заметили гостя и перегнулись через стены, наблюдая за его приближением.

– Мне всё это не нравится, – прошептала Кристофин, прячась возле Стейнера за скалой неподалёку от входа в караульную.

– Никому не нравится, – согласился Нильс, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – Оставайся здесь, раз боишься. Вскипяти пока воду и приготовь бинты.

Она нахмурилась, но ответить не успела, поскольку Марек подал условный сигнал, подняв фонарь над головой. Разбойники, которые прятались у основания стен, тут же метнули верёвки с петлями наверх, чтобы скрутить патрулировавших солдат. Марек направлял атаку жестами, но из четырёх брошенных лассо цели достигли лишь два. Оказавшиеся связанными, дозорные с явным изумлением старались высвободиться из ловушки. Стейнер выбрал этот момент и выбежал из укрытия с заткнутой за пояс кувалдой и длинной верёвкой в руке.

Разбойникам по левой стороне удалось стащить обездвиженного солдата со стены, и он даже успел вскрикнуть, но падение быстро заставило его замолчать. Второй имперец не смог издать ни звука, так как верёвка впилась ему в горло. Он боролся и извивался, пока разбойники тащили его, но вопреки всем усилиям стянуть его вниз так и не вышло. Стейнер, добравшись до двери караульной, вытащил лассо, забросил петлю на стену и принялся карабкаться вверх, кряхтя от усилий.

Пойманный и едва живой солдат всё-таки смог перерезать верёвку на шее, однако Марек успел свистнуть, чтобы предупредить остальных. В мгновение ока в воздух взмыли две стрелы и вонзились в шею и плечо дозорному. Тот повалился на колени. В это время к нему подскочил Стейнер и раз и навсегда заставил замолчать, быстро и тихо взмахнув ножом в сумраке вечера.

Нильс влез по верёвке вслед за ним и застыл в тени у зубцов, прижав к себе арбалет. Эйнар забрался следующим, а затем Марек и ещё несколько разбойников.

Осторожно выглядывая со стены, Стейнер осмотрел внутренний двор – футов триста в длину и пятьдесят в ширину. Многие из солдат в этот момент ужинали в длинном зале, который располагался в приземистом здании из брёвен, с противоположной стороны виднелись конюшни. Стейнер свесился через стену караульной, соскользнул вниз и перекатился по земле. В ногах и коленях после столкновения вспыхнула боль, и с его губ невольно сорвалось проклятие. Низко пригнувшись, он бросился к конюшне, страшась, что в любую секунду кто-то закричит, а затем в грудь вонзится стрела. Однако удача ему улыбнулась, и Стейнер сумел незаметно укрыться позади конюшни. Наконец переведя дыхание, он вытащил кувалду из-за пояса. В воздухе пахло соломой и навозом. Стейнер метнулся к дальней стене, обернувшись через плечо. Двое лучников, стоя по обеим сторонам стены за жаровнями, по-прежнему следили за перевалом, не глядя назад.

Эйнар и Нильс незаметно проскользнули в зал, пока остальные разбойники беззвучно пробирались через двор, как тёмные тени. На мгновение Стейнер вспомнил об Огненных духах на Владибогдане.

– Вот оно, твоё восстание, Кими, – прошептал юноша сквозь стиснутые зубы. – Оно наверняка привлечёт внимание Императора.

Стейнер мчался по ступеням к восточной стене и почти добрался до вершины, когда один из солдат заметил его. Однако останавливаться было поздно, даже зная о явном преимуществе противника, который уже заносил булаву. И тут над плечом юноши в опасной близости что-то просвистело и звонко ударилось о шлем имперца. Арбалет Нильса прекрасно справился с задачей. Стейнер, схватив кувалду обеими руками, нанёс сокрушительный удар в грудь противника, оттеснив его прямо к зубцам стены, заставил перевалиться за край, и тот с глухим стуком рухнул на землю. Взглянув во двор, Стейнер заметил Нильса, который как раз перезаряжал арбалет. Тот усмехнулся, отсалютовал, затем указал на последнего солдата, который находился на восточной стене всего в шестидесяти футах от них. Однако, к их удивлению, тот опустил оружие и снял шлем. Под бронёй оказался парнишка не старше Стейнера, его глаза были широко распахнуты и полны слёз от испуга.

– Не быть проблемой, – произнёс солдат на северном языке с сильным акцентом.

– Нет проблем, – согласился Стейнер на сольском.

Зал уже вовсю полыхал ярким пламенем, а Эйнар с Нильсом забаррикадировали двери тяжёлым ящиком. Из окон валил густой дым, а те имперцы, что пытались выбраться наружу, становились жертвами поджидавших их бандитов. Вокруг царила паника, шли жестокие схватки, мелькали кинжалы. Некоторые из солдат горели заживо, яростно пытаясь проложить себе путь из зала.

Стейнер бросил взгляд на отца, в чьих руках больше не было фонаря. Зал горел, и вопли умирающих стихали один за другим по мере того, как жар и разрушения охватывали помещение. Слёзы выступили на глазах юноши, но он старательно пытался убедить себя, что причиной тому стал едкий дым, а не крики.

– Спускайся, – велел Стейнер молодому солдату. – И брось нож.

Имперец повиновался, устремив взгляд на полыхающий зал и множество трупов во дворе.

– Слава драконьему наезднику! – взревел Нильс, вскинув руки к небесам.

А бывший пленник Владибогдана не мог отвести глаз от горящего здания, где продолжал полыхать огонь. Крыша вскоре обрушилась, и разбойники победно закричали, пока пепел и искры поднимались в ночное небо.

Неожиданно из зала выбежал охваченный пламенем солдат, но, пройдя дюжину футов, рухнул на землю. Вонь от горящей плоти стояла ужасная.

– Неужели нельзя было обойтись без пожара? – с ужасом спросила Кристофин, появляясь из мрака. Её лицо было бледным, а глаза остекленевшими.

– Поджог не входил в план, – тихо признался Стейнер. – Но, полагаю, такая смерть ничем не хуже другой…

Кристофин уставилась на догорающий труп солдата.

– Что же мы наделали?

19. Кими

После визита к хану Кими и Марозволк по его распоряжению связали и заткнули кляпом рот. Они провели в мокром шатре целый кошмарный день, ожидая узреть, насколько жестоким окажется Цен-Байна Джет. На страже стоял парень не старше двадцати лет, и лёгкий пушок вместо усов лишь подчёркивал юность солдата. Он старательно игнорировал своих заключённых, но выглядел при этом так, будто сам в чём-то провинился.

– Ты ведь веришь мне? – спросила Кими, в сотый раз пытаясь развязать узлы.

Стражник пожал плечами.

– Когда принцессу забрали, мне было пятнадцать. Вы можете быть кем угодно. Откуда мне знать? Вероятно, вы просто самозванка, которой нечего терять.

Это было правдой. Ей было нечего терять, кроме своей жизни, которую собирался отобрать собственный брат.

– И я не в силах тебя убедить?

– Меня не нужно убеждать. Любой, у кого есть глаза, увидит, что вы – принцесса. Сама ваша походка – явное тому подтверждение.

– Так почему не освободишь меня?

Стражник отвернулся.

– Ваш брат отравил родного отца. Даже представить не могу, что он сделает со мной, если я посмею ослушаться.

– Вот дерьмо! – прорычала Марозволк. – Ради чего, спрашивается, мы проделали такой путь через весь Винтерквельд?

* * *

После наступления темноты в шатёр Кими и Марозволк пробрался Дарга Бестам в сопровождении нескольких мужчин, чьи лица были скрыты платками.

– Ты, – обратился Чулу-Агах к стражнику, – скажешь его величеству, что эта женщина – ведьма, и она применила к тебе колдовские чары. – Он указал на Марозволк.

Юный солдат вскинул на наместника неуверенный взгляд.

– Вы о чём? Какие чары?

– Я забираю принцессу и её подругу, – заявил Чулу-Агах.

Стражник открыл было рот, чтобы возразить, но, быстро и виновато посмотрев на Кими, решил покинуть шатёр.

– Если кто-нибудь начнёт задавать вопросы, скажете, что вы – мои заключённые, – приказал наместник, поднимая принцессу на ноги. – У нас мало времени.

По Бестаму они двигались в глубокой тишине предутренних часов, когда все костры превратились в тлеющие угли, а люди племени давно спали и грезили об упитанных стадах и благоприятной погоде. Кими следовала за Чулу-Агахом, пока не услышала плеск речной воды. Их ждала плоскодонная лодка, еле различимая в свете полумесяца. Марозволк, чей рот по-прежнему был заткнут кляпом, шла позади с бесстрастным выражением лица.

– Поверьте мне, для вас сейчас это наиболее безопасное место. – Наместник помог им забраться на лодку и усесться. – Поутру вас ждала казнь, а потому мне пришлось действовать быстро. – Дарга Бестам развязал пленницам запястья и вытащил кляпы.

– Что? – Кими едва могла поверить собственным ушам.

– Хан не захочет рисковать. Несколько человек сказали ему, что узнали вас, и среди приближённых уже поползли слухи. – Чулу-Агах оттолкнул лодку от берега.

– Я всё равно не понимаю, – возмутилась Кими. – Сын – всегда первоочерёдный наследник престола, и я никоим образом не претендовала на трон. Я не представляю угрозы его правлению!

– Да, но само ваше появление поставило под сомнение его честность.

– Не было никакого письма, – пояснила Марозволк, с отвращением скривив рот. – Империя ни за что не стала бы признавать, что они убили политзаключённого.

– Я говорил с несколькими придворными, верными вашему отцу. – Чулу-Агах оглянулся на берег, чтобы убедиться в отсутствии слежки. – Никто не помнит письма.

– Цен всегда умел придумывать сказки, – прошептала Кими, всматриваясь в бесконечную чернильную тьму. – Но я никогда не думала, что он способен на такую безжалостность. Я надеялась, что эта семейная черта умерла вместе с отцом.

Её охватил холод, однако промозглая ночь не имела к этому отношения. Принцесса прижала ладонь ко рту и изо всех сил постаралась успокоиться.

– Единственное, что я в состоянии для вас сейчас сделать, – это подарить жизнь, – сказал Чулу-Агах. – Хотя и за такое могу лишиться собственной.

– Где Тиф и Тайга? – поинтересовалась Марозволк.

– Должны были прийти встретить нас возле лодки. – Ответил Дарга. – Вероятно, твой брат посадил их под стражу.

Кими вспомнила улыбку Тайги. Вечное недовольство Тифа. Их группа уже не в первый раз разделилась. И снова из-за неё.

– Отведите меня обратно, – велела принцесса, ощутив прилив гнева и уверенности в собственной правоте.

– Не могу, – спокойно возразил Чулу-Агах.

– И что же будет с нашими друзьями? – настойчиво поинтересовалась Марозволк.

– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы им не причинили вреда, хотя Цена сложно назвать уравновешенным ханом.

Лодка скользила через чернильную тьму, тишину нарушало лишь тяжёлое дыхание наместника, который боролся с течением, одновременно пытаясь сориентироваться по звёздам.

– Дайте мне его, – распорядилась Кими.

– Что, ваше высочество? – растерянно спросил Дарга.

– Шест. – Девушка взяла деревянную жердь из рук наместника. – Я более чем способна самостоятельно пересечь реку. День был долгим, и вы устали.

Чулу-Агах усмехнулся.

– Кто я такой, чтобы ослушаться приказов принцессы. – Он занял место в лодке и вскоре задремал.

Кими оглянулась на южный берег реки, но там ничего больше не было – ни страны, ни отца, ни брата, а только непримиримая, всепоглощающая тьма. Девушка орудовала шестом и тихо всхлипывала, пока Марозволк и Чулу-Агах делали вид, что спали или просто не слышали. В любом случае ей было всё равно.

* * *

– Мы уплыли дальше, чем нужно, – заметил Чулу-Агах поутру. Он проснулся раньше и сменил Кими, несмотря на её протесты. – Но к вечеру вы сможете добраться до леса и укрыться там. – Дарга направил лодку к берегу, после чего бросил на сухую траву несколько мешков. – Здесь еда, вода, одежда и плащи для каждой, – отдышавшись, добавил он. – Шатёр брать не стал – вам всё равно было бы тяжело нести.

Кими мягко коснулась плеча наместника.

– Благодарю, Дарга.

– Я питал к прежнему хану глубочайшее почтение, – ответил Чулу-Агах. – Может, отец из него вышел и не лучший, судя по поступкам твоего брата, но человеком он был хорошим.

Кими ощутила прилив гнева, но поняла, что направлен он не только на старика.

– Вы правы, – призналась она. – Отец из него был никудышный. После смерти матери он полностью потерял к нам интерес. Когда Империя забрала меня, Цен, должно быть, чувствовал себя по-настоящему одиноким.

– Да, но разве это причина желать вашей смерти? – устало заметила Марозволк.

– Он знал, что я призову его к ответу за убийство отца.

– Хорошо, что доказать это уже нельзя, – заметил Чулу-Агах. – Выбрось из головы это место, дитя. Направляйтесь на север и садитесь на корабль до Шанисронда. – Дарга оглянулся. – Мне же пора возвращаться. Да хранят тебя богини, Кими Энхтуйя.

Пока они наблюдали, как пожилой наместник направляет лодку к другому берегу, принцесса изо всех сил старалась осознать, как ситуация могла так быстро ухудшиться.

– Нужно было задушить его, пока мы были в его шатре, – с горечью процедила Марозволк.

– Тогда я бы стала принцессой, которая приказала убить собственного брата, чтобы захватить трон. Чем это лучше действий Цена? – Кими покачала головой. – Пора идти.

– Кажется, вы сами говорили, что только дураки ступят на земли Ижории, – напомнила Марозволк. В её тоне не было слышно страха, только злость. Принцесса позавидовала Зоркой, поскольку сама испытывала только опустошение.

– Мы можем умереть там, на Ямале, – произнесла Кими, глядя на другой берег, – вместе с Тайгой и Тифом. Или же погибнуть здесь.

– Я предпочту не доставлять такого удовольствия твоему братцу, – отрезала Марозволк.

Повернувшись спиной к реке, они направились на север, в сторону леса. Хоть работа в кузнице Владибогдана и закалила её, но принцесса годами не одолевала такие расстояния. Все мышцы ныли, но внутри всё окаменело. За один день она потеряла всё, что имела. Всё утро пара беглянок шла молча, и только когда они добрались до леса, Марозволк решилась заметить:

– Неважно выглядите, ваше высочество. Может, горячая еда поможет?

– Всё в порядке. Просто нужно отдышаться. – Кими сбросила с плеч мешок, и тот тяжело рухнул к ногам.

– Наберу хворост для костра, а вы оставайтесь здесь, – велела Марозволк. – На вас лица нет.

Принцесса кивнула и опустилась на землю, не говоря ни слова.

Совсем скоро бывшая Зоркая появилась из леса с охапкой веток для небольшого костра.

– Похоже, у нас гости, – прошептала она, кивнув в сторону горизонта, где маячили два силуэта, приближавшихся с юга.

– Не могу разглядеть, далеко. – Кими покачала головой. – Как думаешь, кто это?

– Цен жаждет твоей смерти, – напомнила Марозволк. – Возможно, убийцы.

– Значит, обед подождёт. – Принцесса схватила мешок и направилась в лес, стремясь оказаться как можно дальше от незнакомцев. Спутница догнала её, и вместе они поспешили мимо поваленных стволов, своим видом напоминавших дремлющих великанов.

– Я уже начинаю жалеть, что мы не уплыли с Ромолой, – пробормотала Зоркая. Принцесса проигнорировала её замечание, решительно шагая вперёд с суровым выражением лица.

– Кими!

– Не сейчас, Марозволк. Я не в настроении…

– Стой!

Кими остановилась и уставилась на спутницу.

– За нами идут убийцы! Может, найдём более подходящее время для болтовни?

Тут она проследила за напряжённым взглядом бывшей Зоркой. В нескольких шагах от них в сумраке леса что-то шевелилось: оно было ниже человека и передвигалось на четырёх ногах. Неуклюжей походкой существо медленно выбралось на свет.

– Просто волк… – прокомментировала Кими, вглядываясь в зверя. – Они редко нападают на людей. Кроме того, этот выглядит старым и изголодавшимся. Полумёртвым.

Марозволк обнажила меч, и животное в ответ зарычало.

– Я бы не сказала, что он мёртв лишь наполовину, – прошептала Зоркая.

Как только существо полностью вышло на свет, они заметили, что мех частично сгнил, и через разошедшуюся кожу стали видны мышцы и сухожилия. Глаза у зверя отсутствовали, а в пустых впадинах засохла кровь. Волк приподнял чёрные губы, показав жёлто-коричневые поломанные клыки, и зарычал.

Дрожащей рукой Кими тоже вытащила меч, и позади них раздалось ещё одно низкое ворчание. Марозволк вздрогнула и инстинктивно обратила кожу в гранит.

– Мы окружены, – предупредила принцесса, когда из-за деревьев слева от неё выбежал третий волк.

В ту же секунду вторая тварь за спиной прыгнула на Марозволк, но та успела вонзить меч в грудь напавшего существа, хоть и упала на землю под его тяжестью. Кими отступила назад, однако заметила, что из леса показался ещё один страшный, гниющий зверь. И тут на спину ей бросился третий волк. Если бы не капюшон, то осколки зубов вонзились бы ей прямо в шею. Под весом животного Кими рухнула на колени, однако успела обеими руками схватиться за меч и нанести яростный удар через плечо. Марозволк так и лежала на земле, не в силах отбросить существо, в чьей груди по-прежнему торчал клинок. Волк придавил горло Зоркой, но каменная кожа пока спасала её от удушья. Кими пыталась подняться на ноги, пока напавший на неё монстр тщетно старался прокусить капюшон. Последнее существо тоже прыгнуло на принцессу, но она успела взмахнуть мечом и отрезала ухо на гниющей голове. Волк встряхнулся и зарычал громче.

Марозволк, выпустив рукоятку оружия, решила сражаться гранитными кулаками. Она схватила тварь за горло и нанесла сокрушительный удар в морду, выбив клыки. Кими позавидовала сверхъестественным силам соратницы и подумала, что сама она недолго продержится под натиском превосходящих её численностью нападавших.

Безухий волк предпринял вторую попытку атаковать, и принцессе пришлось отпрыгнуть в сторону, скинув тем самым со спины и второе существо. Это дало секундную передышку, но в тот же момент из леса к противникам явилось подкрепление. Новоприбывший монстр казался больше остальных, мех его был ещё грязнее, а от резкого запаха смерти наворачивались слёзы. Как и другие твари, он смотрел на девушек пустыми глазницами.

– Фрёйа милостивая… – прохрипела Марозволк, поднимаясь на ноги.

На тёмной, каменной шее Зоркой остались белые царапины и следы волчьих зубов. Первый из напавших зверей лежал у её ног с раздавленным черепом, наружу вывалилась гнилая плоть.

– Берегись! – воскликнула она, вырывая клинок из тела поверженного существа.

Крупнейший из волков рванулся вперёд. Кими обеими руками схватилась за рукоять меча и вонзила его в плечо монстра, однако вес громадной туши повалил принцессу на землю. Тем временем другая тварь сжала зубами запястье Марозволк и яростно рычала, пока соплеменник кружил вокруг жертвы.

Неожиданная вспышка света осветила лица Тифа и Тайги, которые бежали к друзьям с горящими факелами и суровыми лицами. Волкоподобные твари зарычали, хотя приближаться побоялись, и даже самый крупный из них отступил в темноту леса. Кими, увидев товарищей, потеряла дар речи.

– Могильные волки, – задыхаясь, сообщил Тиф, пока звери кружили в дюжине футов от них, грозно рыча. – Или же Сумрачные волки, если душа требует поэзии.

– Нам сказали, что вас схватили! – воскликнула Марозволк, едва веря своим глазам от удивления.

– Мы сбежали. Плёвое дело. Не собираюсь снова попадать в плен.

– А теперь-то что делать? – спросила Кими, поднимаясь на ноги.

Невзирая на опасность, принцесса одарила друзей улыбкой. Самый громадный из Могильных волков приближался. Не отрывая пустые глазницы от пламени, зверь угрожающе рычал.

– А сейчас мы медленно отступаем, – объяснила Тайга. – Оставайтесь рядом и не бегите ни при каких условиях.

Кими и Марозволк последовали её указаниям, и самый большой из Могильных волков издал в ответ вой, от которого кровь стыла в жилах.

– За нашей спиной ещё один, – прошептала Тайга, повернувшись к новой угрозе и тыкая факелом ему в морду.

Вождь стаи продолжал следовать за добычей, неспешно переставляя гниющие лапы. За ним брели и другие, а из глубин леса начали появляться всё новые и новые существа. Кими насчитала по меньшей мере пятерых, и её рука задрожала на рукояти меча.

– Спокойно, – прошептал Тиф, чувствуя её панику. – Подними клинок и покажи, что не будешь лёгкой добычей. Они чувствуют страх.

Марозволк вышла из строя, направилась мимо Тайги к краю леса и пронзила ближайшего волка мечом, погрузив лезвие чуть ниже глазницы. Зоркая принялась бить его по голове гранитной рукой, пока не размозжила череп. Другие волки дружно зарычали, а их вожак завыл.

– Мы почти у цели, – успокаивала Тайга. – Почти дошли.

Деревья вокруг поредели, и их группа наконец-то выбралась на полуденный свет. Крупнейший из Могильных волков яростно зарычал и вернулся в лес, но несколько тварей ещё какое-то время следовали по пятам. Однако стоило им выйти на открытые луга Ижории, вся волчья стая бросила преследование и вернулась в полумрак чащи.

– Почему вы не дождались нас? – выдохнул Тиф, оглядываясь на ямалок. – Я бежал к вам, чтобы предупредить.

– Когда? – удивилась Кими. – Ты о чём?

– Мы шли за вами. Брат Чулу-Агаха переправил нас через реку на лодке, но мы вас не нашли.

– Откуда нам было знать, что это вы? – возмутилась Марозволк. – Мы видели чьи-то силуэты, но приняли за наёмников.

– Поэтому предпочли удрать в лес, полный Могильных волков?

– Успокойся, Тиф, – велела Тайга, усевшись на землю. – Последние два дня превратились в сущий кошмар для всех нас. Остынь.

– С чего вообще вы решили сунуться в самую чащу? – настойчиво уточнил спригган, гася пылающий факел.

– Мой брат заявил, что я самозванка! – гневно воскликнула Кими. – Мы приняли вас за его людей! Решили, что вы убийцы!

Спригганы переглянулись.

Когда волнение от сражения улеглось, Тайга вернулась к вопросу.

– Родной брат?

– Да! Он сделал вид, что не узнал меня, – ответила Кими со слезами в глазах. – Но я-то заметила, что узнал! Когда он отвернулся, я поняла, что больше никогда уже не буду ямалской принцессой.

– Что теперь будем делать? – спросил Тиф.

– Отправимся в Шанисронд и найдём госпожу Камалову и Хьелльрунн, – предложила Марозволк.

– Нет, – возразила Кими. – Я отправлюсь на север. Не стоит рассчитывать, что Стейнер в одиночку сумеет быстро организовать восстание. Потому я поеду в Хлыстбург и уничтожу Императора, пока он не успел навредить народу Ямала.

– Вы опоздали, – отрезала Марозволк. – Цен, кажется, прекрасно справляется.

– Брат не в силах уничтожить целый народ. В отличие от Императора.

– И речи быть не может! Я не вернусь в Хлыстбург! – воскликнула бывшая Зоркая, и за её гневом отчётливо был виден неподдельный страх.

– Я не настаиваю. Это мой долг, Марозволк, и я это сделаю, пусть и не знаю как.

– Что-нибудь придумаем, – пообещал Тиф.

– Я брата не оставлю, – добавила Тайга.

Марозволк по очереди посмотрела на каждого из них и только покачала головой.

– Все мы умрём задолго до того, как пересечём эту адскую страну, – пробормотала она, зашагав вперёд и держась на расстоянии от друзей.

20. Хьелльрунн

После нападения работорговцев верховная жрица настояла, чтобы Хьелльрунн и Максим на рассвете встретили её возле лестницы храма. Рано утром Сандра прочла короткий отрывок из потрёпанной чёрной книжицы, где растолковывались ключевые постулаты веры Фрейны.

– Подобно тому, как Фрёйа готовит нас к жизни и питает силой, Фрейна готовит нас к смерти. Фрёйа дарует нам вёсны, лето и новую жизнь, а Фрейна возвещает пришествие осени, зимы и смерти.

Максим заёрзал на ступеньке, и Хьелльрунн тотчас обняла мальчика за плечи.

– Это всегда так… – она изо всех сил пыталась подобрать слова.

– Как? – терпеливо и без улыбки спросила Сандра.

– Всегда только о смерти?

Максим вздохнул, как будто обрадовался, что девушка задала вопрос, который сам он не мог сформулировать.

– Это катехизис[2], – объяснила Сандра, усаживаясь на ступени. – Жрица читает первую часть предложения, а прихожане добавляют окончание. – Она налила чай из чайника, который был таким же чёрным, как маленькая книга. – Уже много лет не было собраний, чтобы почтить Фрейну.

Хьелльрунн уловила нотку печали в словах жрицы.

– Спригганы, особенно те, кто почитает Фрейну, знают, что умрут, поэтому используют знания как цель…

– Звучит удручающе, – пробормотал Максим, угрюмо глядя в чашку.

– Они пытаются разобраться в вероятных последствиях. Они стараются жить и остаются благодарными за то, что имеют в настоящем, а не сожалеют о событиях, которые нельзя изменить.

– Соглашусь с Максимом, – поддержала Хьелльрунн. – Звучит безрадостно.

– Нет, это лишь иной способ мышления. – Сандра накрыла руку ученицы ладонью. – Именно это отличие и раздражает Императора. Он делает всё возможное, чтобы не думать о смерти, если, конечно, это не касается гибели других людей.

Поболтав о мелочах, Хьелльрунн и Максим отправились на поиски завтрака, пока Сандра распределяла задания. За две недели жизнь в храме Фрейны превратилась в привычную рутину. Поначалу уроженка Нордвласта ненавидела раннее утро. Однако по прошествии времени она начала ценить те минуты, когда Максим тихо стучался к ней в дверь, и они вместе наслаждались общением с Сандрой. Юный послушник частенько садился рядом, да так близко, что грубо было бы его не обнять. На ступенях храма царил глубокий покой, пока не просыпались остальные дети, а госпожа Камалова не начинала раздавать распоряжения.

– Лучше умереть на ногах, чем на коленях, – прочла Сандра афоризм из чёрной книги. Дело было ранним утром, задолго до полуденного удушающего зноя Шанисронда.

– Не уверен, что и в смерти стоя есть что-то прекрасное, – заметил Максим. – Я бы предпочёл держаться подальше от опасностей.

Он произнёс это с таким серьёзным видом, что вынудил Хьелльрунн засмеяться, и даже Сандра позволила себе слегка улыбнуться.

Лицо верховной жрицы всё чаще стало озаряться улыбкой, а морской воздух и яркие цветы наконец-то вернули румянец её щекам.

– Хорошо, а если опасность сама тебя ищет? – продолжила Сандра.

Максим пожал плечами и глотнул чая.

– Вчера ко мне наведалась госпожа Камалова, – сообщил он.

По тону мальчика у Хьелльрунн сложилось ощущение, что он не сменил, а продолжил тему.

– И что она хотела? – спросила Сандра, обеими руками держа чашку перед лицом. На лице её застыла тревога.

Последние две недели женщины редко общались, за исключением тех случаев, когда это было абсолютно необходимо. Хьелльрунн наблюдала за их танцем: каждая из них старалась уйти от разговоров и заняться другим делом, лишь бы избежать компании другой.

Госпожа Камалова взяла на себя роль командующего: поручала детям готовить пищу, подметать пол, стирать, и к тому же нашла им в городе подработку.

– Старшие послушники служат в городе помощниками и зарабатывают на еду и прочие нужды остальных. – Максим неуверенно перевёл взгляд с Сандры на Хьелль, ощущая, что речь идёт не только о необходимости приносить доход. – Она спросила, когда я тоже смогу взяться за работу.

– Вот как. – Сандра, вздохнув, отпила чай. – Можно подумать, шестнадцати послушников ей мало, могла бы парочку и мне оставить.

– Я сказал, что мне только одиннадцать, и к тому же я пообещал Тифу приглядывать за вами. – Максим поднял глаза на Сандру, надеясь получить подтверждение, что поступил верно.

– Ох уж эти Зоркие. – Сандра вздохнула и неодобрительно прищёлкнула языком. – Однако она права. Нельзя тебе целыми днями служить мне нянькой!

– Я не нянька, – проворчал Максим.

– Вы о чём, Сандра? – удивилась Хьелльрунн.

Конечно, было приятно снова иметь крышу над головой, но девушку не покидали опасения, что жрица вот-вот начнёт настаивать на обучении колдовству.

– У меня есть поручение для вас обоих. – Сандра опустила чашку. – Даже два. Ты не можешь стать послушником, Максим, но мне очень нужна твоя помощь. – Она подала ему знак, и мальчик, поднявшись на ноги, забрал чашку жрицы.

– Зорких я на дух не переношу, – признался он, – поэтому с радостью приму ваше предложение.

– Храм Фрейны – это место, где люди прощаются с мёртвыми. Здесь скорбят и исцеляются от боли утраты. Нужно подумать, как мы организуем погребальные обряды и подготовку покойных к захоронению.

– Сюда будут приносить трупы? – морщась, спросил Максим.

Сандра кивнула.

– Вы хотите, чтобы мы отправились в город и рассказали людям об открытии храма, – догадалась Хьелль.

– Да. Пора народу Дос-Хора узнать, что старые традиции до сих пор живы.

Девушка нерешительно посмотрела на заброшенные здания рядом с храмом. Люди здесь не жили, отдавая предпочтение другим районам города. Более того, они подозрительно косились на Хьелльрунн, когда та проходила мимо, и взгляды их напоминали о прежних днях в Циндерфеле.

– Что тебя беспокоит? – полюбопытствовала Сандра, заметив невольную гримасу, порождённую неприятными мыслями, на лице послушницы.

– Мне не нравятся люди, – призналась Хьелль, сама удивляясь, что решилась произнести такое вслух. – Никогда не испытывала к ним симпатии.

– Тебя можно понять. Жить в Нордвласте с колдовской меткой – нелёгкая судьба. Однако поставленная мной задача станет частью обучения. И частью исцеления. Теряя любимых, люди становятся разными: уязвимыми, озлобленными, умиротворёнными или даже счастливыми, и мы должны быть готовы к встрече с любым их настроением.

– Я готов, – объявил Максим.

– Пока ещё нет, – с улыбкой ответила Сандра. – Сначала вымойте чашки и только потом несите слово Фрейны народу.

Хьелльрунн с тревогой посмотрела на Дос-Хор.

– Но я не знаю языка, – возразила она, когда Максим убежал по делам.

– Тогда у тебя ещё больше работы. – Жрица нахмурилась. – И есть ещё один неразрешённый вопрос, требующий внимания.

* * *

По мере удаления от храма, Дос-Хор становился всё более оживлённым. Дома пестрели яркими навесами и голубыми ставнями. Широкие дверные проёмы вели во дворы с мозаичными полами, и среди всей этой красоты росли пышные зелёные папоротники и суккуленты. Хьелльрунн ощутила на себе вес чьего-то изучающего взгляда, подняла глаза на балкон и увидела пожилого мужчину, который задумчиво посматривал на них и жевал тёмный корешок.

– Может, с ним потолкуем? – предложила девушка. – Он наверняка оценит новости о возвращении старых традиций.

Максим на напевном языке матери обратился к мужчине, однако тот нахмурился и ответил что-то резким голосом, а потом всплеснул руками и скрылся в доме.

– Да уж, зрелище малообещающее, – буркнула Хьелль.

– Храм расположен в неблагополучном районе города, кишащем работорговцами. Так он сказал.

– Жаль, что нас не предупредили об этом две недели назад. – Кончиками пальцев она коснулась шрама на плече. Рана зажила, но стала горьким напоминанием о столь негостеприимной встрече.

– Ещё он сказал, что с появлением Империи люди перестали ходить в храм.

Хьелльрунн и Максим продолжили путь по Дос-Хору. Никто из них не проронил ни слова: каждый ощущал на себе тяжесть слов старика. Всё утро они бродили по улицам, изучая расположение магазинов, которые в дальнейшем могли пригодиться. Максим научил подругу нескольким словам на странном языке матери, и в конце концов они добрались да места, где Хьелльрунн смогла выполнить второе поручение.

– Зачем тебе туда? – спросил мальчик, как только они зашли в прохладный магазин, торгующий тканями.

Внутреннее пространство было отделено от улицы небольшим коридором и белым марлевым занавесом, не пропускающим вездесущую пыль. Зайдя в помещение, они оказались окружены рулонами тонкого хлопка, парусины, льна и даже шёлка, выставленных на широких столах. Рядом лежали огромные ножницы с инкрустированными черепаховыми ручками.

– Сандра сказала, что послушница не может обойтись без подобающего облачения, – объяснила Хьелльрунн.

Владелицей магазина оказалась морщинистая темнокожая женщина с ярко-зелёными глазами. Она носила золотое ожерелье, серьги и множество других украшений из чёрного глянцевого бисера. Когда девушка коснулась пальцами ткани, хозяйка нахмурилась, но взгляд её быстро смягчился, когда Максим объяснил причину визита. Женщина тут же скрылась за дверью позади прилавка, а мальчик улыбнулся.

– Её впечатлило, что ты являешься послушницей Фрейны, – прошептал он.

Совсем скоро хозяйка вернулась с рулоном чёрной материи. Не переставая болтать с Максимом, она принялась отрезать необходимое количество хлопка.

Совсем скоро двое ребят уже возвращались в храм.

– Не хочешь рассказать, о чём вы беседовали? – раздражённо спросила Хьелльрунн, не в силах мириться с незнанием языка.

– До неё дошли слухи о новых обитателях храма и бандите, которого настиг неприятный сюрприз.

– Чудесное описание Трины, – подметила Хьелльрунн.

– Ты имеешь в виду, что она бандит? Или неприятный сюрприз?

– Думаю, и то и другое, – усмехнулась девушка.

– Как думаешь, почему она тебя так невзлюбила?

Хьелль пожала плечами.

– А ей вообще хоть кто-то нравится? – Максим бросил на собеседницу встревоженный взгляд, который она проигнорировала. – Расскажи ещё, что говорила торговка.

– Она говорила, что хочет зайти в храм и отдать дань уважения предкам. – Максим замолчал и с опаской посмотрел на подругу.

– Ну? Это всё?

– Э… Нет. Ещё она надеется, что ты приведёшь волосы в порядок, если собираешься стать местной жрицей.

– Что?

– Просто немного причесаться, – морщась, ответил Максим.

Они шли в тишине, а солнце тем временем поднялось так высоко, что жара обрушивалась на прохожих, словно молот, делая невозможными любые попытки думать. Люди предпочитали отсиживаться в закрытых помещениях.

Хьелльрунн вытерла со лба пот и провела ладонью по светлым косматым волосам.

– Получается, мы живём в неблагополучном районе города в окружении головорезов, Империя убила последнюю жрицу, а у меня ужасные волосы. – Она вздохнула. – И где же та спокойная жизнь, на которую я так надеялась?

– Ты рассчитывала на спокойную жизнь? – недоверчиво переспросил Максим. – Мне кажется, её не существует. – Он взял девушку за руку своей маленькой ладошкой. – Но ты не переживай. Я не дам тебя в обиду.

– Знаю. – Хьелль улыбнулась. – Знаю.

* * *

Утренние встречи с Сандрой были не единственной обязанностью Хьелльрунн. Слепой нищий, который ужинал с ними в храме, каждый раз куда-то уходил, и уже на второй вечер их пребывания в городе жрица попросила проследить за ним.

Хьелль повиновалась и отправилась за ним.

Сутулый, слепой старик вначале брёл через пустынный район Дос-Хора, после чего направился на восток, постукивая по стенам и аркам белым посохом лишь немногим выше его роста. Интересно, сколько раз он совершал своё одинокое паломничество? Каждый вечер путь повторялся: нищий выходил из храма и шёл привычной дорогой к огромной скульптуре из белого камня в виде руки, возвышающейся над песком в запрещающем жесте. Слепому было тяжело ориентироваться на открытом пляже, и частенько Хьелльрунн осторожно брала его под руку и направляла к высокому камню.

– Вот мы и на месте, – сообщила она, осознавая, что старик её не поймёт.

Тот прислонил трость к монументу, указал на свободную руку, после чего изобразил идентичный скульптуре жест.

– Kolas, – промолвил он, указывая на изваяние. – Kolas.

– Рука! – воскликнула Хьелльрунн.

– Kolas! – Старик улыбнулся. – Рука!

Девушка взяла слепого за руку и ткнула его пальцем себе в грудь.

– Хьелльрунн. – Кивнув, нищий застыл на месте. – А как вас зовут? – Он не ответил и отвернулся в сторону моря. – Фрёйа милостивая, ну почему я не взяла с собой Максима?

Старик, казалось, почувствовал её разочарование и указал на себя пальцем.

– Kolas.

– Я ничего не понимаю, – пробормотала Хьелльрунн. – Разве слово «рука» может быть именем? – Слепой приблизился к воде и сел. Когда девушка последовала примеру, он прижал палец к губам, затем дважды постучал по уху. – Вы хотите, чтобы я слушала?

– С-с-лушать.

Хьелль смолкла и тут же уловила шум накатывающих на пляж волн. На морщинистом лице старика засияла улыбка, дыхание стало глубоким, ровным. Он снова повернулся и указал на глаза двумя пальцами.

– Haerthi, – прошептал он.

Как только Хьелльрунн сомкнула веки, звук прибоя стал единственным шумом. Лишь ровное биение сердца отвлекало от нежной песни Мерцающего моря. С каждой волной заботы и тревоги уменьшались: стычки с Триной, разочарование от незнания языка, нежелание встречаться с госпожой Камаловой. В конечном счёте осталась только одна постоянная, глубинная печаль: отец, Стейнер и Кристофин.

– Где же вы? – прошептала она, и море зашелестело сотней приглушённых голосов, которые, однако, так и не ответили на её вопрос.

Хьелльрунн ещё долго сидела на пляже с закрытыми глазами, пока холодный ветер не заставил её задрожать. Затем пришёл ужас, который затопил сознание. Он не был отголоском привычных горестей, а сообщал о присутствии чего-то огромного, древнего и непознаваемого.

Вскочив на ноги, девушка огляделась, но слепой уже исчез. Солнце уже садилось, и влекущая лазурь моря потемнела. Чувство страха не пропадало, и хотя Хьелльрунн не знала его причины, она поняла, что с пляжа нужно бежать. Ноги понесли её в город, оставляя за спиной облака пыли, и она остановилась лишь тогда, когда водная гладь полностью исчезла из виду. Сердце неистово колотилось, а сбившееся дыхание слишком громко звучало на пустынных улицах.

Когда Хьелль вернулась, слепой уже сидел на привычном месте возле храма в компании весело болтающего Максима.

– Ты вернулась. Я тебя потерял. – При взгляде на неё, выражение лица мальчика тут же изменилось. – В чём дело? Ты так побледнела!

– Я пошла следом за ним на пляж. – Хьелльрунн указала на нищего. – Как ходила каждый вечер, только сегодня всё было иначе. Там что-то было. В море!

Старик указал на грудь.

– Haerthi.

– Что это значит? Что он говорит? – потребовала разъяснения Хьелльрунн.

– Кажется… – Максим нахмурился. – Тебе нужно закрыть своё сердце.

– Что за ерунда, – гневно воскликнула Хьелль. – Он весь вечер несёт бессмыслицу. Сказал, что его зовут Рука!

– Ну, мне он, наоборот, стал казаться разумным, – возразил Максим. – За сегодняшний день я услышал от него больше, чем со времени прибытия.

– И о чём же? – взволнованно спросила Хьелльрунн.

– Когда-то он был скульптором, – ответил мальчик. – Лучшим в городе. – Он встал на ступеньки, почти сравнявшись ростом с подругой. – Что произошло на пляже, Хьелль?

– Ничего. – Она покачала головой. – Я потеряла счёт времени и испугалась.

Максим нахмурился и посмотрел так, будто не верил ей.

– Отведём его внутрь, – велел он. – Уже поздно, а госпожа Камалова не в духе.

Хьелльрунн помогла старику подняться в храм к куче одеял, где он спал, а затем поспешила к себе в спальню, радуясь покончить с этим днём. Какое-то время мысли возвращались к пляжу и Мерцающему морю, пока наконец она не погрузилась в сон.

21. Сребротуман

– Что там? – вглядываясь вдаль, полюбопытствовал Стрейг. – Как всегда, они шли за повозкой, где мирно устроились Посланница де Вриз и отец Орлов. Солдаты брели подле телеги, утомлённые долгим путешествием и отвратительной погодой. – Я точно вижу что-то на горизонте, – всё ещё всматриваясь в южном направлении и прикрывая глаза ладонью, добавил он.

Зимнее солнце низко висело в безоблачном небе, а промозглый ветер дул в спину.

Это северный отрог Урзанских гор. Они тянутся от Новой Земли, отделяют Виролантию от Славонской провинции и уходят дальше через Карелину до самого Шанисронда. Если бы у континента был хребет, то им служили бы Урзанские горы.

– Виролантия, – чуть ли не с благоговением прошептал Стрейг.

Твоя родина, полагаю?

Солдат кивнул.

– Хотя я уже больше года не видал тех краёв.

И не увидишь. Как только пересечём границу Венда, нам предстоит сесть на корабль до Хлыстбурга, и кто знает, куда потом тебя отправят.

– Получается, мы на границе? – Стрейг огляделся. Вокруг росла густая зелёная трава и кустарники, однако никаких рубежных стен, отделяющих Новую Землю от Венда, не было видно. Ни единой сторожевой башни, с которой можно обозревать бесплодные просторы. Ни река, ни даже гора не отделяла одну провинцию от другой.

Границы – это воображаемые линии, проведённые людьми, которые предпочитают разделять, а не объединять.

– А как же без границ? – удивился Стрейг. – Без них наступила бы полная неразбериха – никто бы не знал, кому платить налоги, или о вторжении на территорию, например.

Да, может всё и так, но они существуют только на бумаге, как история.

– И какую же историю расскажете вы, когда доберётесь до Хлыстбурга? – В словах молодого солдата послышалась опасная нотка, которая ничуть не обеспокоила Сребротумана. У него и самого настроение достигло опасной черты ещё с момента противостояния с отцом Орловым у костра.

Я сомневаюсь, что моя история имеет значение. Посланница скажет, что на острове я был самым высоко-поставленным Зорким и должен был взять ситуацию под контроль. После этого она уточнит, где я был во время сражения, и удивится, как экзарх моего уровня мог позволить смиренному крестьянину убить всех солдат и половину Святейшего Синода.

– Она загнала вас в тупик… – Стрейг сделал паузу.

Сребротуман ощутил острое нежелание молодого солдата задавать следующий вопрос, видимо, из опасений, что ответ экзарха мог прийтись ему не по вкусу.

– Так почему же вы не сражались?

Потому что в тот момент я убивал Зорких в их комнатах.

Ответ собеседника изумил Стрейга, и он, замедлив шаг, ненадолго замолчал.

– Но зачем?

Потому что ненавижу их. Потому что это варварство – забирать детей из семей, есть ли у них колдовская метка или нет. Потому что это варварство – позволять верить родителям, что их чада мертвы. Потому что это варварство – преследовать спригганов из-за обиды столетней давности. И не меньшим варварством будет война с Шанисрондом, когда Император введёт на юг своих солдат. Таких солдат, как ты, Стрейг.

– Зачем вы мне это говорите? Если меня спросят перед Императором, я буду вынужден рассказать правду согласно присяге.

Потому что ты ничем не отличаешься от детей на Владибогдане. Тебя забрали из семьи, и ты не видел их целый год. И держу пари, больше не увидишь.

– Меня не забирали, – произнёс Стрейг сквозь стиснутые зубы. – Я вступил в ряды Империи по собственной воле.

А если бы ты этого не сделал? Какое будущее ждало тебя в Виролантии?

Юноша покачал головой и выругался на незнакомом Сребротуману диалекте.

– В Виролантии почти нет другой работы, кроме сельского хозяйства.

Значит, выбор был невелик. Но у детей с колдовской меткой его и того меньше, а это значит, что судьбы ваши почти одинаковы. Пожизненная служба равнодушному Императору.

* * *

Всю последующую неделю Стрейг избегал экзарха, а сопровождал его солдат, который даже имени назвать не соизволил, за семь дней ни разу не снял шлема в присутствии Зоркого и не произнёс ни слова. Ввиду того что охранник не выпускал из рук булаву, Сребротумана интересовал только один вопрос: что именно Стрейг мог поведать товарищам?

Бесплодная степь Новой Земли сменилась пышноцветущими равнинами, переходящими в бесчисленные ручьи и болота Вендской провинции. Наконец группа путешественников достигла черты поселения, где трясина сужалась в извилистую реку. Сам город располагался над водой на деревянных сваях, соединённых пешеходными дорожками. Из труб повсеместно вздымались серые струйки дыма. Тростник и высокие травы здесь росли в изобилии, а угроза наводнения была постоянной. Если простому смертному промокшая одежда грозила лишь простудой, то для Огненных духов подобный риск грозил исчезновением. Сребротуман раздражённо сжал кулаки и настороженно наблюдал за прохожими.

Что это за место? – обратился он к безымянному сопровождающему.

– Кулягешская область, город Кулягеш. Река носит аналогичное название. Кажется, у местных жителей с фантазией туго.

Местность за пределами города была усеяна елями, клёнами и серебристыми берёзами, однако на ветвях не было видно ни одной птицы. Громыхая по узким тропинкам, которые сложно было назвать дорогами, мельтешили повозки, и телега Посланницы вскоре влилась в их поток. Сребротуман наблюдал, как высокородных гостей окружила кучка тощих ребят. Измождённые дети протягивали грязные руки, и отец Орлов бил их по пальцам, если те приближались. Посланница просто отводила взгляд в сторону, делая вид, что не замечала попрошаек. Теперь, когда экзарх оказался ближе к городу, он заметил людей, сидящих на корточках возле деревьев с удочками в руках.

Сколько рыбаков!

– Тяжело в таком месте вырастить урожай, – проворчал солдат. – А ещё труднее обложить налогом за рыбу, которую съедают в тот же день, как поймают.

Сребротуман и его безымянный сопровождающий добрались до детей-попрошаек. Экзарх остановился, глядя на их тощие ноги в лохмотьях, выпирающие скулы и позвонки, слишком острые для столь юных созданий. Порывшись в мешке, он достал пригоршню монет. Будучи высокопоставленным членом Синода, он уже много лет не испытывал нужды в деньгах. Сребротуман вложил по монете в ладонь каждого из детей, после чего те молча разошлись.

– Что же вы молчали, что у вас лишние деньжата водятся? – фыркнул безымянный солдат. Несмотря на шуточный тон высказывания, Сребротуман различил разочарование и зависть.

А тебя разве это интересует?

– А то! Никто из солдат не откажется подзаработать, и все это знают.

Эти дети не попытаются прикончить меня по приказу Посланницы. А вот вы – совсем другое дело…

* * *

Очередной убогий посёлок. Очередная жалкая таверна. Сребротуману уже почти хотелось вновь оказаться на судне.

Неожиданно в дверь постучали, и он ощутил по ту сторону присутствие знакомого.

Входи.

– Почему вы дверь не запираете? – спросил Стрейг, внеся завтрак.

Я под защитой Посланницы. В моё отсутствие будет некого наказать за судьбу Владибогдана, так что я в полной безопасности.

– А если де Вриз отзовёт своё покровительство?

Я хорошо поднаторел в колдовском искусстве. Очень хорошо.

Поставив миску на простой стол, Стрейг уселся на кровать. Уютом комнатушка не могла похвастаться: вытертый ковёр и грязные простыни вызывали лишь отвращение. Как часто бывало, Сребротуман остался на ногах. Какой смысл отдыхать, когда ты больше не чувствуешь усталости?

– Зачем вы мне обо всём рассказали? – печально спросил солдат. – Потому что я молод? Вы считаете меня глупым? Впечатлительным?

Ни тем, ни другим. Однако в твоих жилах течёт кровь спригганов, не так ли?

Стрейг горько усмехнулся и покачал головой.

– От вас ничего не скроешь. За этой зеркальной маской вы видите всё.

Значит, я прав?

– Да, от бабушки по материнской линии. Но откуда вы узнали?

Я Зоркий. А мы учимся распознавать истину.

– А если кто-то ещё это обнаружит? Другой Зоркий, например. Солдаты и так о вас шепчутся. И обо мне тоже. – Он покачал головой, прижал руку ко лбу. – О нас.

Большинство Зорких, в отличие от меня, не столь проницательны. Со мной твой секрет в безопасности.

– А если вы не правы? Что, если кто-то проведает?

Тогда мы вместе справимся с ними. Я понимаю, что тебя одолевают сомнения, но в этом путешествии к южным берегам ты помогал мне. Частенько брал на себя задачи, которые никто не хотел выполнять. Слушал меня, когда предпочёл бы уйти. А теперь подкрепись. В ближайшее время силы тебе ещё понадобятся. Сребротуман указал на жидкую кашу.

Стрейг посмотрел на миску, но покачал головой.

– Аппетита нет. Может, я становлюсь таким же, как вы?

Очень сомневаюсь. Я последний в своем роде.

На пороге появилась Посланница де Вриз, окинула взглядом солдата с экзархом и раздражённо вздохнула.

– Выходите, как будете готовы. И не медлите – хозяин баржи ждать не станет.

Они оба вышли из таверны, не говоря ни слова, и экзарх ощутил прилив облегчения. Добравшись до широкого и крепкого судна, все заняли места: Сребротуман, словно статуя, застыл на носу, пока солдаты расположились в задней части, радуясь, что пеший переход окончен. Посланница и отец Орлов расхаживали по палубе, шёпотом переговариваясь друг с другом.

– Что-то здесь не так, – пробормотал Стрейг, оглядываясь на де Вриз и её прихвостня. – Я чувствую, что они готовят вам ловушку.

Конечно, попаду. Однако обнаруженная западня уже вполовину не так опасна.

– Значит, императорский двор представляет лишь частичную угрозу? – Стрейг горько рассмеялся.

Императорский двор опасен всегда. Но и живём мы в опасные времена.

* * *

Дни тянулись, и каждый из следующих ничем не отличался от предыдущего. Стрейг держался подальше от экзарха и подходил лишь для того, чтобы принести пищу, которая тотчас летела в реку. Сребротуман давно привык к одиночеству, но на барже ощущал себя заключённым, а окружающая со всех сторон вода заставляла изрядно нервничать. Они почти добрались до берега, и тут Посланница де Вриз подошла к экзарху.

– Отец Орлов рассказал, что Стейнер вернулся на Владибогдан на корабле – алом фрегате, который принадлежал капитану Ромоле.

Сребротуман кивнул, понимая, что его первая ложь скоро раскроется. Однако было важно дать Стейнеру время на побег и организацию хотя бы зачатков восстания. Но этой ночью экзарх услышал, как колдовские ветра начали нашёптывать имя Вартиаинена. А это значит, что совсем скоро Посланница и отец Орлов тоже всё прознают.

– А ещё вы обмолвились, что этот корабль затонул в двух милях от Владибогдана. – Посланница де Вриз должна была злорадствовать, что уличила его во лжи, однако она не улыбалась, как обычно, а выглядела по-настоящему встревоженной.

Верно. На Призрачном море прошёл сильный шторм, и я потерял их из виду.

– Мы с отцом Орловым получили магическое послание. Фрегат видели в Вираге, где произошёл уличный мятеж.

Это немыслимо. Может, другое судно было окрашено красным?

– А ещё там были дети, которые использовали колдовство, чтобы одолеть имперских солдат. – Посланница стояла перед экзархом, сложив руки, чтобы усмирить дрожь. Отец Орлов мерил палубу шагами в дюжине футов от них. – Это настоящая катастрофа! Слухи распространяются, и люди открыто болтают о Владибогдане! О древних секретах! О магии! Как, чёрт возьми, вы можете оставаться таким спокойным? – закричала она.

Солдаты инстинктивно подскочили на ноги.

Сребротуман смотрел на приближающийся порт и надеялся про себя, что Стейнер остался в живых. Экзарх попробовал проникнуть в мысли де Вриз, но они растерянно метались, а её сердце неистово колотилось в груди.

Вы, кажется, очень взволнованы. Беспричинно, смею заметить. Вам нечего бояться, Посланница. Я нападать не стану, а отправлюсь в Хлыстбург, как и обещал.

– Тогда вам лучше как следует обдумать доклад, – спокойно, но яростно прошептала Посланница, подходя на шаг ближе. – Умение видеть мёртвых и колдовские способности не помогут вам, если Император заподозрит вас в измене. Он собственноручно с вами покончит.

Я своими глазами видел, как Император вершит правосудие. — Сребротуман приблизился к де Вриз, нависая над ней. – Для него всё это – лишь игра. Кровавая игра. Вы же видели, как он лишает жизни Пепельным клинком?

Посланница отпрянула.

– Вы обезумели.

Могу заверить, что это не так. Однако я не боюсь гибели.

– Вы хотите умереть. – Лицо де Вриз побледнело, она недоумённо нахмурилась. – Вы, похоже, просто с нетерпением ждёте своей кончины.

Для таких древних созданий, как я, в смерти нет ничего противоестественного. – Сребротуман отвернулся и занял место на носу баржи, желая, чтобы последняя часть пути закончилась как можно быстрее.

22. Стейнер

Банда разбойников засиделась до поздней ночи, восстанавливая силы после сражения каждый по-своему. Некоторые открыто выражали свои обиды на Империю и помышляли о мести, в то время как остальные предпочли промолчать. Стейнер полагал, что после недавней резни все они пытались оправдать этот поступок. Сам он остался в кругу мужчин возле амбара. Они развели огонь и притащили из караульной стулья. Нильс, найдя бочку медовухи, лишь добавил топлива к и без того воинственным настроениям.

– Эй, драконий наездник, на Владибогдане тоже так было? – почти закричал бандит, плеснув напиток в чашку Стейнеру, а затем и Эйнару.

В глазах Нильса плескалось безумие, а его не столько весёлая, сколько яростная улыбка заставила юношу занервничать.

– Началось восстание, и мне пришлось лететь в Циндерфел, чтобы продолжить сражение. – Стейнер отпил медовухи и глубоко вздохнул. – У меня не было времени на празднования.

Он перевёл взгляд на развалины зала, где так много солдат сгорело заживо. Теперь, когда угас огонь, брёвна излучали тёмно-красное свечение, а в воздухе витал запах обугленной плоти, который было тяжело вдыхать и ещё тяжелее осознавать.

– В чём дело? – спросил Эйнар, натянув капюшон украденного имперского плаща.

– Да так, детский вздор, – отмахнулся Стейнер, снова отпив из кружки.

– Брось, дружок, здесь нет ни одного мужчины, у кого в душе не живёт ребёнок. – Главарь оглянулся на банду. – Хотя мало кто признаёт это. Что тебя беспокоит?

– Думал, мы станем сражаться честно. Ну, знаешь, один на один. – Стейнер горько улыбнулся. – Думал, мы одолеем их храбростью и умением и… не знаю.

Какое-то время они молча смотрели на пылающие угли сожжённого зала и пили. Вскоре Нильс вновь обошёл двор, разливая медовуху и весело смеясь.

– Храбрость и умения редко помогают, особенно когда против полуголодных и необученных крестьян сражаются в полном снаряжении, – подметил Эйнар. – Да, бой был нечестным, но разве они вообще бывают честными?

– Я думал, что честь или воинская слава успокоят совесть, но…

– Ты хороший человек, Стейнер. – Одноглазый мужчина мягко положил руку ему на плечо. – Но я не уверен, что честь и Империя способны сосуществовать друг с другом.

Разбойники разделили съестные припасы из амбара, но Стейнер больше пил, чем ел, и вскоре перед глазами всё поплыло.

– Что станет с солдатом, которого я схватил? – спросил он немного громче, чем хотел бы.

Бандиты замолчали, а Нильс одарил юношу суровым взглядом, после чего неожиданно рассмеялся.

– Он теперь с нами! – Помощник главаря, пошатнувшись, шагнул вперёд и пьяно пробормотал: – Имперский солдатик станет разбойником, как мы!

Стейнер слишком устал, чтобы отвечать, но на лице его медленно расплылась улыбка. Хотя бы один человек не избежал расправы – какое облегчение!

Неожиданно из темноты появилась Кристофин, держа в руках факел, и приблизилась к юноше. Затем осторожно потянула его за рукав.

– Пойдём. Над караулкой есть комната с кроватью. Я не собираюсь спать на улице.

Стейнер последовал за ней, от усталости не в состоянии вымолвить ни слова.

– Ступай к даме сердца, любовничек! Драконий всадник! – закричал Нильс. – Богини с тобой!

Юноша отмахнулся, не оборачиваясь и не обращая внимания на грязные смешки.

– Прости за то, что я сказала раньше, – проронила Кристофин, ведя его наверх по узкой лестнице. Тени прыгали в свете факела, в воздухе витал запах сырости. – Я просто не хотела, чтобы ты пострадал.

Они оба знали, что под словом «пострадал» она подразумевала «умер».

Размер комнатушки с низеньким потолком не превышал шагов десяти. Внутри располагался камин, узкая койка и письменный стол без стула. Кристофин закрепила факел на стене и села на край стола, скрестив руки на животе.

– Значит, так выглядит война?

– Так выглядит убийство.

Сладость медовухи не могла заглушить горечи сожалений.

– Горящий зал со всеми этими людьми…

Факел вспыхнул и осветил дорожки от слёз на её щеках, яркие, точно серебряные шрамы. Она уставилась в пол ошарашенным, пустым взглядом.

– Я не ожидал… – признался Стейнер. – Хотя я сам не знаю, на что надеялся. Может, думал, что они сдадутся? Неужели я настолько наивный?

Кристофин устало улыбнулась.

– Вероятно, мы оба до этого дня были наивными.

Опустившись на колени возле камина, бывший узник Владибогдана принялся укладывать дрова. Было приятно выполнять столь знакомую задачу после долгой жизни под открытым небом. Он поджёг полена факелом и попытался не думать о криках объятых пламенем людей.

– Обнимешь меня? – спросила Кристофин, как только огонь разгорелся.

Стейнер тотчас приблизился, обвил руки вокруг её талии и уткнулся лбом в плечо.

– Прости…

– За что?

– За то, что я теперь убийца. Палач.

– Да разве это убийство, когда на тебя ведётся охота? И смерти на этом не кончатся, Стейнер. Их будет гораздо больше.

– Ты права. Нильс поговаривает о возвращении в Тристбир, чтобы перебить там солдат. Я вроде как должен быть доволен, что обещанное Кими восстание разгорается, но… – Выскользнув из объятий, Стейнер посмотрел на огонь.

– Думала, ты хотел этого. – Глаза Кристофин сузились в замешательстве.

– Говорить о чём-то и делать – это разные вещи. Может, это просто шок, но я думал, со временем станет легче, однако убийства даются мне всё тяжелее.

– Да, но иначе никак не разрушить Империю, – твёрдо возразила девушка. – Только так мы помешаем солдатам забирать детей из семей.

Стейнер завидовал её уверенности. С какой же лёгкостью она говорила о восстаниях!

– Я всего лишь кузнец из Циндерфела. Что я могу знать о бунтах или убийствах?

– Я бы сказала, что после Владибогдана и расправы над Шириновым ты знаешь чуть больше, чем думаешь.

– Но так нельзя! Нельзя заживо сжигать людей, пока те ужинают!

– Правильно это или нет, ты положил всему начало, Стейнер! – Они оба гневно смотрели друг на друга, бурлящие эмоции заполнили всё пространство комнаты, отчего та, казалось, уменьшилась в размерах.

– Я? – Он медленно покачал головой. – Ты, я бы сказал. Если бы ты не рассказала разбойникам о наших приключениях, мы бы уже были мертвы.

– Ложись спать, – велела она с чем-то похожим на отвращение или разочарование в голосе. – Быть может, поутру тебе станет лучше. И ты взглянешь на всё по-другому. – Она легла на узкую кровать, оставив его наедине с камином и запахом засохшей крови.

* * *

Стейнер точно не будет скучать ни по ледяным ветрам Урзанских гор, ни по онемевшим пальцам. Теперь они достигли предгорья, и перед ними раскинулся сосновый бор.

– Наконец-то мы снова окажемся под укрытием деревьев, – заговорил юноша.

Кристофин лишь молча подняла на него глаза. С ночи в караулке они не разговаривали.

– Скучаешь по приятелям? – спросил Марек. Разбойники остались в гарнизоне, а кто-то из них отправился в Тристбир, чтобы вести охоту на имперских солдат.

Пожав плечами, Стейнер отвернулся и начал вглядываться вдаль.

– Они были скорее друзьями Кристофин, – нехотя отозвался он чуть погодя.

– Да что на тебя нашло? – настойчиво поинтересовался Марек.

– Они были общими друзьями, – тихо пробормотала Кристофин.

– С твоим даром убеждения и шагающей впереди известностью сына из вас вышла просто чудесная пара, – усмехнулся Марек.

– Это я и пытаюсь ему объяснить! – воскликнула девушка. – Как будто ему недостаточно славы среди разбойников! Сколько тебе ещё нужно глупых имён, Драконий наездник, Кузнец, Несокрушимый?

– Ага, а я-то думал, что между вами происходит. – Марек перевёл мрачный взгляд с Кристофин на сына.

Оторопев от гнева возлюбленной, Стейнеру потребовалось некоторое время, чтобы сформулировать ответ.

– Я хотел сам убеждать людей! Хотел сам рассказывать свою историю!

– Будь благодарен, что её вообще услышали, – отрезал Марек. – Кого волнует, что Кристофин умеет складно говорить?

– Меня! Это моя история! – Услышав, как капризно прозвучали его слова, Стейнер выругался про себя. – И я бы предпочёл, чтобы люди не знали, как мы сожгли заживо два десятка солдат, пока те мирно ужинали!

– Сомневаюсь, что Кими будет интересно, каким именно образом ты выполнил своё обещание, – с насмешкой заметила Кристофин. – Ведь теперь ты можешь с чистым сердцем приползти к ней обратно. Разве ты не этого хочешь? – С этими словами она ускорила шаг, пока не обогнала их на добрых полмили.

Марек не сводил взгляда со Стейнера, пока тот наконец не выпалил:

– Что?

– Да так. Пытаюсь понять, когда ты успел сменить мозги на опилки. В Тристбире или ещё в Вираге?

Юноша открыл рот, чтобы ответить, но всё-таки решил промолчать.

* * *

Прошло ещё дней десять, прежде чем они достигли побережья и портового города с крепостными стенами, сулящего своим гостям кровати, пиво и горячую ванну. В этом уголке Винтерквельда зима до сих пор не закончилась, а весной даже не пахло. Днём и ночью здесь завывал ледяной северный ветер, изредка сменяясь изморосью и снегопадом.

– Нужно попасть внутрь, – объявил Марек. – На таком лютом холоде мы долго не протянем.

Еда, которую они украли из гарнизона, давно закончилась, а охота была неудачной.

Невзрачные городские стены были такого же свинцово-серого цвета, как и море. У ворот выстроилась вереница путников, которых по очереди допрашивали стражники. Пока с затянутого облаками неба падал лёгкий, почти сказочный снег, Стейнер, Марек и Кристофин встали в очередь, дрожа от холода. Дневной свет постепенно угасал из-за близящегося вечера и скопления тёмных грозовых туч.

– Так-так, – произнёс солдат, как только троица достигла ворот. Они оказались последними, и вокруг, за исключением троих имперцев, никого больше не было.

– Очередные крестьяне в поисках приюта. – Стражник плюнул на землю возле сапог Стейнера. – Как будто нам не хватает своего сброда!

Юноша, крепче сжав кувалду, понадеялся, что та останется незамеченной под его плащом.

– Мы надолго не задержимся. Просто держим путь мимо, друг, – объяснил Марек на сольском.

– И что с того? С какой стати я должен пускать вас внутрь? – гаркнул стражник, на которого падали оранжевые отсветы жаровни.

К их изумлению, он снял шлем, что имперцы делали крайне редко. У него отсутствовал один из передних зубов, а лицо покрывали глубокие морщины, то ли от возраста, то ли от пристрастия к выпивке, то ли от того и другого сразу.

– Нашу семью выгнали из дома в Карелине, – присоединилась к беседе Кристофин, тоже на сольском. – Всё наше имущество теперь помещается в заплечные мешки.

– Кто выгнал?

– Лесные разбойники. Воры и убийцы.

– Замечательно, – недовольно ответил солдат. – И что собираетесь делать здесь?

– Искать работу, – ответил Марек. – Когда-то я был кузнецом, пока не занялся фермерской работой.

Имперец пошептался с товарищами.

– Почему не пошли в Тристбир? Туда ведь ближе.

– О, разве вы не слышали? – шёпотом спросила Кристофин. – В Тристбире больше не безопасно. Там человек с кувалдой перебил всех солдат.

Марек поднял две монеты.

– Быть может, это поможет?

Выхватив деньги, стражник велел проходить, после чего снова плюнул, чуть не попав на ботинки Стейнера. Через несколько мгновений путешественники оказались в портовом городке, шагая по грязным дорогам и стараясь не обращать внимания на кислый запах неизвестного происхождения.

– Стоило их прикончить, – проворчал себе под нос юноша.

– Ты вроде устал убивать?! – съязвила Кристофин, одарив его мрачным взглядом.

– С какой стати нужно было врать о Тристбире? – раздражённо прошипел Стейнер.

– Чтобы сбить их с толку, – вмешался Марек. – Они теперь думают, что ты на границе, и не станут искать здесь. Похоже, твоя девочка знает толк в хитростях!

– Я не девочка, – отрезала Кристофин. – Я женщина.

– Раз это была уловка, зачем мы дали им на лапу? Мы не настолько богаты, чтобы разбрасываться деньгами! – стоял на своём Стейнер.

– Мы с Мареком обыскали мёртвых солдат в гарнизоне и забрали их деньги. – Девушка яростно блеснула глазами. – Пока ты напивался с друзьями.

Слова задели Стейнера, но он не хотел, чтобы последнее слово осталось за ней.

– Лучше расскажи, когда ты научилась говорить по-сольски?

Покачав головой, Кристофин убежала вперёд и исчезла в дверях таверны.

– Фрёйа милостивая, – буркнул Марек. – Почему нельзя просто её поблагодарить? Эти солдаты с радостью перерезали бы нам глотки ради развлечения!

Стейнер нахмурился, но ничего не сказал.

– У нас хватает врагов, сынок, – добавил кузнец. – Не нужно воевать друг с другом.

* * *

Таверна стала желанным напоминанием о цивилизации после долгих недель в тёмных лесах. Запахи соломы, пива, немытых тел и дыма ударяли в нос, но аромат жареного мяса заглушал всё. Стейнер не стал терять время и заказал еду, пиво и комнаты на ломаном сольском, радуясь быть хоть чем-то полезным.

– Сколько? – спросил он у хозяина, и, получив ответ, принялся пересчитывать монеты, держа их на раскрытой ладони. Однако толстый трактирщик неприязненно сощурился, а потом грубо рассмеялся.

– Мы не берём паршивых денег Свингеттевея. Мы в Славонской провинции! Здесь территория Империи!

Кристофин немедленно подошла к хозяину таверны и заплатила украденными монетами. Мужчина спрятал их и неохотно кивнул Стейнеру.

– Я же говорила, что у солдат в гарнизоне были деньги. – Девушка улыбнулась, грусть из глаз при этом не исчезла.

– Ты что-нибудь оставила для разбойников? – подмигнул Марек.

– Надеюсь, нет, – ухмыльнулась Кристофин. – Они и так заполучили весь горный перевал.

– Спасибо, – произнёс Стейнер, хотя испытывал скорее стыд, чем благодарность. Похоже, теперь он даже заплатить за таверну не в состоянии.

Однако настроение его резко улучшилось, когда все они развесили сушиться мокрые плащи. За очередную взятку им дали столик у камина, куда совсем скоро принесли горячий суп из капусты, говядины, грибов и специй. В центр стола трактирщик поставил тарелку чёрного хлеба, после чего с ухмылкой глянул на Кристофин и мешочек с деньгами.

Никто из них не поднимал глаз от еды, а потому быстро расправились с супом и хлебом. Стейнер переключил внимание на пиво и, прикончив первую кружку, решил купить вторую. Вся троица крайне устала с дороги. Марек, казалось, готов уснуть прямо за столом. Одна лишь Кристофин каким-то образом выглядела чудесно. Какое-то время Стейнер размышлял, пытаясь найти причины столь явной перемены в их отношениях.

– Что будем делать? – спросил Марек, отпив разом полкружки пива.

– Можно рассказать о повстанцах, взявших горный перевал, – предложила Кристофин. – Или о том, куда забирают детей с колдовскими метками.

– Меня интересует местонахождение Фельгенхауэр, – возразил Стейнер, желая держаться от посетителей трактира как можно дальше.

– Да ладно тебе, – настаивала Кристофин. – Мы можем рассказать историю вместе.

Внезапно юноша ощутил острый приступ вины за то, как ужасно с ней обращался.

– Сегодня никаких историй, – отрезал Марек и застыл, пристально глядя на дальнюю сторону зала.

Весёлый гул голосов стих, и несколько местных жителей по непонятной причине освободили место в самом центре помещения.

В сопровождении двоих солдат к бару подошёл Зоркий.

– Вот чертовщина, – пробормотал Стейнер.

Прибывший был облачён в положенный саном красный кафтан поверх длинного бежевого одеяния и чёрный плащ, как у имперцев позади, а его тёмно-серая маска напоминала существо, одновременно схожее с волком, медведем и собакой.

– Что это? – прошептал Стейнер.

– Росомаха. Мерзкие твари, которые в одиночку поедают добычу вместе с потрохами, не желая делиться.

По мере приближения Зоркого в таверне воцарилась тишина, а лицо трактирщика исказилось в подобострастной гримасе.

– Я м-могу вам чем-то помочь?

– Все граждане Империи так или иначе должны приносить пользу, – достаточно громко заявил Зоркий.

– Три кружки пива?

Тихо рассмеявшись, скрытый маской незнакомец покачал головой.

– Я не пью, но мои товарищи, полагаю, возьмут парочку пинт. Мне же нужна комната и горячая еда.

Хозяин кивнул, но вместо предложения оплаты повисла тишина.

– И в этом будет состоять моя служба Империи? – спросил трактирщик.

Один из солдат швырнул несколько монет на стол, отчего несколько посетителей вздрогнули.

– А теперь покажи мне комнату, – приказал Зоркий.

Хозяин таверны кивнул и послушно повёл гостя прочь.

На полпути к выходу человек в маске неожиданно остановился и повернулся к Стейнеру, опустив взгляд на его башмаки.

– Какая необычная обувь. – Зоркий сделал шаг ближе, и теперь на рычащей маске можно было заметить сколы и вмятины. – В какой провинции работает пошивший их мастер?

– Не знаю, это обноски, – по-сольски ответил Стейнер, но из-за плохого произношения фразу пришлось повторить дважды.

– Не здешние, – заметил Зоркий, даже не спрашивая. – Откуда они у тебя?

Во рту у Стейнера тотчас пересохло: он прекрасно знал, что некоторые члены Синода с колдовскими метками видели чары, наложенные на оружие и одежду. Этот урок он усвоил ещё в первый день на Владибогдане.

– Раньше они принадлежали мне, – вмешался Марек, встав из-за стола и бесстрашно глядя на Зоркого.

Звериная маска поочерёдно повернулась, с ног до головы рассматривая старого кузнеца, прекрасную девушку и грубоватого парня.

– Зовите меня экзарх Зима. Думаю, ещё побеседуем.

И после этих слов Зоркий жестом подозвал трактирщика.

Воцарилась минута молчания, и Марек медленно опустился на скамью.

– Что это было? – прошептала Кристофин.

– Башмаки заколдованы, – объяснил кузнец. – Пока Стейнер их носит, его нельзя сбить с ног. В них он не может упасть и крайне редко спотыкается. Они принадлежали его матери.

– Зоркий увидел… – девушка пожала плечами. – …чары на обуви?

– Что-то в этом роде, – согласился Стейнер.

– Теперь за нами будут следить, – сказал Марек. – И каждое слово передавать экзарху Зиме.

Оглянувшись, они убедились: местные жители враждебно их рассматривают.

– Вот и расспросили о местонахождении Фельгенхауэр! – простонал Стейнер.

23. Тайга

– Фрёйа, помилуй… – пробормотал Тиф. – А я-то думал, Владибогдан – кошмарное местечко.

На ночь они разбили лагерь, но хвороста для костра найти не удалось. Голые камни казались приятным разнообразием после вездесущей мокрой травы и чавкающей грязи ижорских болот. Тихо напевая у небольшого костра, Тайга готовила обед, подбрасывая в воду нарезанную морковь и травы.

– По крайней мере, еда здесь лучше, чем на Владибогдане, – заметила она. – Жаль, конечно, нет крыши над головой…

Высоко в небе сияли звёзды, а полная луна выглядывала из облаков, как огромный слезящийся глаз.

– Зато в кузнице мы не умирали от холода. – Тиф обхватил себя руками, растирая плечи, и хмуро уставился в темноту.

– Ненавижу снег, – прошептала Тайга. – Молись, чтобы буря не началась, старший брат.

– Ты когда-нибудь прекратишь меня так называть? – ответил он, делая вид, что сердится.

Тайга коснулась его тёмных волос, давно посеребрённых сединой, и обвела взглядом морщины на суровом лице.

– Неужели я заставляю тебя чувствовать приближение старости? – усмехнулась спригганка.

– Я и без твоих напоминаний это знаю… – Тиф почесал поседевшую голову.

В стороне от них на широком плоском камне сидела Марозволк, которая точила меч, наблюдая за местностью. Этот звук заставил Тайгу стиснуть зубы: болезненные воспоминания о Владибогдане накрыли её с головой. Однако просить прекратить она была не вправе, поскольку клинок Зоркой мог в будущем спасти им жизнь.

– Ужин почти готов, – объявила спригганка, стараясь отвлечься от лязга точильного камня.

Во время путешествия на северо-восток Марозволк по большей части молчала, что не могло не радовать Тифа. Тайга, в отличие от брата, переживала, что Зоркую одолевало чувство глубокого одиночества и опустошения. Её гнев из-за решения Кими витал над всеми, точно дымка.

– Это хорошо, что напасти более не обрушивались на наши головы. – Тиф глянул на запад.

После встречи с Могильными волками они держались от леса подальше, хотя до сих пор слышали их вой до самой поздней ночи. Этот звук не давал Тайге уснуть, а затем преследовал даже во сне.

– Пятнадцать лет я прожила на Ямале, но о Могильных волках даже не слышала, – с недоумением протянула Кими.

– Большинство ямальцев держатся подальше от лесов Ижории. Думал, рассказали тебе почему, – развёл руками бывший десятник.

– Они и к рекам не суются, – добавила Тайга. – Мы родом из Мидтеньёрда – степи у границы с Новгорусской провинцией – однако мы всегда опасались Могильных волков.

Кими нахмурилась, глядя на сприггана.

– Да будет тебе известно, всезнаек никто не любит.

– Мои знания спасли тебе жизнь, – напомнил Тиф, набивая трубку. В свете костра лицо его казалось строгим.

– Кроме того, – продолжила Тайга, – южане в них не верят, поскольку волки обитают далеко на севере.

– Тогда откуда вам столько известно? – удивилась Кими.

– Ты, видимо, запамятовала, но наша сестра – жрица Фрейны. – Тиф с грустью улыбнулся.

Тайга, заметив его тоску по сестре, взяла брата за руку и сжала покрепче.

– Когда я вас встретила, то решила, что Сандра – ваша мать, – призналась Кими.

– Она родилась, когда родители были ещё совсем молодыми, – объяснила Тайга. – И потом двадцать лет у них не было детей.

– А там появился я, – продолжил Тиф. – А ещё через десять лет и младшая подоспела. Беда не приходит одна – это про нас. – Он рассмеялся и вытер глаза тыльной стороной ладони, хотя Тайга не поняла: от усталости или от грусти.

– Сандре бы здесь не понравилось, – прошептала Кими, оглядываясь на залитые лунным светом болота. – Ни шатра, ни чая.

– Кажется, чай я где-то видела. – Тайга принялась рыться в мешках.

– Ей бы точно здесь не понравилось. Она бы сказала, что Могильные волки – исчадия Хеля.

– Они оскорбляют Фрейну, – добавила младшая из спригганов, до сих пор пытаясь отыскать в вещах чай. – И несут угрозу всему живому.

– Но откуда они взялись? – допытывалась Кими.

– Долгое время волков в Ижории было больше, чем людей, – объяснила Тайга. – По всей местности было раскидано лишь несколько деревушек, да и те небольшие.

– Однако тогда волки не представляли опасности. – Тиф выпустил струйку дыма. – Пока их не коснулось проклятие.

– Что за проклятие? – поинтересовалась Кими.

– Вероятно, это случилось в Крылатую эпоху, – продолжила рассказ Тайга. – Или же в Эпоху Слёз, никто точно не знает. У Горекрыла возникли разногласия с одним из сородичей – драконом по имени Велес. Каким-то образом Велесу удалось сбежать, но не раньше, чем Горекрыл лишил его крыльев. И если верить истории, путь привёл раненого сюда, в Ижорию.

– Но Эпоха Слёз закончилась более ста лет назад, – выдохнула Кими.

– Так и есть, – согласился Тиф. – Но проклятия вечны. Велес, убив местных жителей, сделал из них слуг.

– Хочешь сказать, он создал Огненных духов? – Рука принцессы прикоснулась к последнему осколку амулета «Огненной пытки», висевшему на шнурке вокруг шеи.

– Тебе лучше избавиться от него… – проворчал Тиф.

– Нет, они не стали призраками, – поправила Тайга. – Без подобного талисмана Велес сумел призвать к жизни лишь страшных, отвратительных существ, которых назвал гулями, а себя провозгласил правителем Ижории, мрачного царства мёртвых.

– А как же волки? Он и их подчинил?

– Не совсем. Гули стремятся лишь к одному – убивать. Столкнувшись с волками, они… Ну, вы поняли. – Тайга поморщилась. – А когда вороны уже выклевали глаза мёртвым зверям, случилось нечто ужасное.

– Волки восстали, – отозвалась Марозволк, отложив точильный камень. В бликах костра её лицо казалось осунувшимся, но оттого ещё более яростным.

Спригганка кивнула.

– Каким-то образом проклятие Велеса просочилось в землю и воду, и теперь все, кто погибают в землях Ижории, восстают из мёртвых.

– Но это было лет сто назад! – фыркнула Кими. – Драконы не живут вечно!

– Ты же сама была свидетелем, – возразил Тиф, – в благоприятных условиях драконы могут творить всё, что им вздумается.

– Я нашла чай! – весело воскликнула Тайга, но ответом ей была тишина.

* * *

На следующее утро после скудного завтрака Мароз-волк возглавила шествие, удалившись от остальных на сто футов вперёд. За ней следовали Тиф и Кими. Тайга шла самой последней, тихо напевая себе под нос.

– Думаешь, ей можно доверять? – Тиф кивнул на бывшую Зоркую. – Она за неделю и дюжины слов не проронила. Откуда нам знать, что она не шпионка Империи?

– Тиф! Хватит! – упрекнула Тайга.

– Она не шпион, – покачала головой Кими. – В Вираге она могла бы выдать нас, но вместо этого больше меня хотела убежать. Мы давно вместе, и я ей доверяю.

– Но мы едва её знаем, – возразил Тиф. – Может, она время выжидает, пока…

– Пока что? – воскликнула принцесса. – Я едва знаю, какой сегодня день и что меня ждёт, а мой собственный брат жаждет моей смерти! Я вряд ли представляю угрозу для Императора!

В её голосе Тайга услышала горечь и раздражение.

Тиф в ответ только пожал плечами.

– Я всё равно ей не верю. Почему на острове она не пришла к тебе?

– Никто из нас не хочет здесь находиться. А её верность Империи висела на волоске ещё до появления Стейнера.

– Она многое потеряла, – поддержала Тайга. – Семью, Фельгенхауэр, сам остров.

– Не верю, что можно скучать по Владибогдану! – фыркнул Тиф, невольно оглянувшись через плечо с гримасой отвращения.

– Я такого и не говорила. Но привычные места иногда предпочтительнее, чем… – Тайга махнула на укутанные туманом болота. Между зарослями высоких трав проглядывали мутная вода и грязь. Грязь, которая хлюпала под ногами и просачивалась через обувь, покрывая при высыхании коркой, была способна засосать человека с головой. – …одиночество и неопределённость.

– Думаю, она рада освободиться от Империи, однако пока не может отыскать своё место в мире, – добавила Кими.

– У вас, значит, много общего, – подметил Тиф.

Некоторое время они шли в тишине.

– Ты уверена, что хочешь идти на север? – полюбопытствовала Тайга. – Я, конечно, хочу смерти Императора, но я была бы рада вернуться в Шанисронд.

Кими покачала головой.

– Я должна отправиться в Хлыстбург. Марозволк тоже мечтает о Шанисронде. – Принцесса бросила тяжёлый взгляд через плечо. – Если сомневаешься, вы двое можете уйти хоть сейчас.

Тайга, покраснев, прокляла себя за неосторожные слова.

– Давайте для начала покинем адские болота, – напомнил Тиф. – А проблемы будем решать по мере поступления.

Туман постепенно сгущался, а солнце скрылось за серыми облаками и больше не возвращалось. Марозволк маячила вдалеке размытым силуэтом, очередным призраком в пустынном болоте. Тайга поскользнулась на мокрых камышах и остановилась, чтобы отдышаться, внимательно вглядываясь в колыхающиеся заросли. Прямо из длинной травы на неё смотрел серый кот – первое живое существо, которое она встретила с тех пор, как покинула Ямал.

– Эй, дружок, ты что здесь делаешь? – прошептала Тайга.

Выскочив из укрытия, животное исчезло в тумане. На долю секунды ей показалось, что перед ней мелькнули силуэты двух кошек, идущих бок о бок, после чего они пропали.

– Дипло? Лельс? – спригганка огляделась, но Тиф, Кими и Марозволк уже скрылись в тумане. – Это знак свыше?

– Тиф? – прозвучал голос Кими в тумане далеко впереди. – Где твоя сестра?

– Тайга? – позвал брат. – Где ты?

– Я здесь. Я видела… – Она обернулась, пытаясь понять, откуда доносился голос Тифа. – Я что-то видела, – прошептала Тайга уже для себя.

– В чём дело? – где-то вдалеке послышался вопрос Марозволк.

– Мы Тайгу потеряли! – закричала Кими.

– Да здесь я! – отозвалась спригганка. – Здесь!

– Стой на месте! Я найду тебя, – донёсся издалека приказ Тифа.

Тайга слышала, как плескалась вода, пока брат шагал в её сторону.

– Она ранена? – воскликнула Марозволк. – А вы в порядке, ваше высочество?

– Да!

Туман искажал голоса, и Тайга огляделась по сторонам, заметив нечёткие серые силуэты в серой пелене: кто-то из них двигался впереди и ещё двое – позади.

– Я здесь! – снова закричала она, боясь, что брат собьётся с пути.

Все трое прибыли почти одновременно.

– Что за Хель? – возмутился Тиф.

– Богиня послала мне знак, – объяснила Тайга с робкой улыбкой. – Здесь были кошки. Серые кошки. Лельс и Дипло!

– Я никого не видела, – удивилась Марозволк.

– И я никого тут не замечаю, – подтвердила Кими. – Пора идти…

В тумане слева от них мелькнули тёмные силуэты, и ужас тотчас охватил сердце спригганки. Марозволк обнажила меч, а Тиф бросился вперёд, чтобы схватить Тайгу.

– Прячься мне за спину! – прошептал он сестре, в то время как тени стремительно приближались.

– Для Могильных волков слишком большие, – заметила Кими, хватаясь за меч.

– Да и на кошек непохоже, – пробормотал Тиф.

– Что с тобой, Кими? – спросила Тайга. Из-за воротника рубашки принцессы вырвался яркий голубой свет, пробиваясь через ткань.

– «Огненная пытка», – прошептала Кими. – Но ведь её уничтожили… Откуда тогда свет?

Из тумана появилась тень – сгорбленное существо, похожее на человека, одетое в выцветшую чёрную ткань. Его лицо пряталось под огромным капюшоном, а до самых колен опускалась рваная, запятнанная грязью и засохшей кровью мантия.

– Убирайся! – Тиф достал кинжал и приготовился к атаке.

Но гуль приближался и совсем скоро оказался в дюжине футов. Пальцы его, если таковые когда-то и имелись, превратились в длинные когти. Марозволк встала слева от Тифа и, окутавшись серебристым мерцанием, обратила кожу в камень.

– Что будем делать? – прошептала Тайга брату.

Кими оглянулась, желая убедиться, что их не окружили, как в случае с Могильными волками. Но на этот раз сзади никого не оказалось.

– Я сказал, убирайся! – зарычал Тиф.

В ту же секунду Марозволк бросилась вперёд и вонзила меч в голову гуля. Тот отпрянул, чуть не свалившись в болотную жижу. В какой-то момент Тайга подумала, что он набросится, как дикий зверь, однако существо бросилось наутёк к своим собратьям.

Тиф вздохнул с облегчением, и плечи его опустились.

– Фрёйа милостивая. Никогда не думал, что доживу до встречи с подобным.

– Здесь была серая кошка, – напомнила Тайга с лёгкой улыбкой.

– Тебе просто померещилось в тумане… – Тиф потёр лоб и устало вздохнул.

– Нет, я точно знаю, что видела. Мне кажется, богиня послала знак: она с нами.

– Будем держаться вместе, – велела Кими. – Знаю, что ты недовольна, как обстоят дела, – обратилась она к Марозволк, – но разбредаться не следует.

Та кивнула в знак согласия.

– Вы правы. – Зоркая вернула кожу в обычное состояние и убрала меч.

– Ты тоже не уходи далеко, – попросила Кими Тайгу.

– Сандра убьёт меня, если с тобой что-то случится, – поддержал Тиф.

– До сестры вы не доберётесь, если те твари нападут, – заявила Марозволк. – Так что лучше двигаться дальше.

* * *

Тайга наблюдала за Кими и Марозволк. Тишина между ними казалась непроницаемей любого щита. Брат и сестра следовали позади, встревоженно переглядываясь между собой и не зная, что можно сказать.

– Не слышно ни птичьей трели, ни лягушачьего кваканья, ни стрекотания сверчков, – с отвращением проворчал Тиф. – Всё давно умерло на здешних землях.

– Зато уже скоро мы доберёмся до Мидтеньёрда. – Тайга сменила тему.

– А там недалеко и до Хлыстбурга, – добавила Кими. – И тогда…

– Вы отдаёте себе отчёт, насколько хорошо защищён Император? – спросила Марозволк, в её глазах плескался гнев.

– Нет. Пока нет, – призналась принцесса. – Но я собираюсь изучить все его перемещения, прежде чем совершить попытку убийства.

– Изучить перемещения? – Бывшая Зоркая не сумела скрыть скептицизм. – Император не животное, на которое можно охотиться. Он скрывается за спинами множества Посланников и Зорких, не говоря уже о целых ротах солдат.

– Я не утверждала, что будет легко, – возмутилась Кими.

– Но вы никогда не допускали мысли, что это может быть неосуществимым.

– Я знаю, что без препятствий не обойдётся…

– В Вираге вы попросили меня стать личной охранницей, – напомнила Марозволк, чуть повысив голос. – И я была рада вновь обрести цель. Я способна сразиться с Могильными волками или даже гулями, если понадобится, но я не в силах защитить вас от целой Империи.

– Ничего не изменится, если мы хотя бы не попробуем, – стояла на своём Кими. Тайга невольно восхитилась её преданностью делу. – Те дети, которые умерли в Вираге, – продолжила принцесса, – погибшие за десятки лет спригганы и арестованные за высказанное мнение ямальцы. Мы обязаны это изменить.

– Вам известно, сколько человек сбежало с Владибогдана за семьдесят лет с момента открытия Академий? – спросила Марозволк.

– Знаю, – устало ответила Кими. – Мы первые и должны быть благодарны судьбе за возможность начать жизнь заново.

– Я не в силах защитить того, кто сам желает умереть, ваше высочество, и это сводит меня с ума. Я хочу быть преданной, гордой ямалской воительницей, но не так. – Она указала на северный горизонт. – Эта миссия – самоубийство.

– Тогда я освобождаю тебя от выполнения обязанностей личной охранницы. Одежду и меч забирай, но боюсь, что денег в дорогу у меня для тебя нет.

– Кими, эта задача не должна ложиться только на твои плечи, – вмешалась Тайга. – Даже сейчас Стейнер может быть…

– Стейнера здесь нет! – гневно воскликнула принцесса, развернулась и нависла над спригганкой. – Я хочу увидеть ублюдка, который на пять лет запер меня в тюрьме! Хочу лично познакомиться с человеком, который забрал мою страну, мою семью, мою жизнь! И я убью его!

Какое-то время все молчали.

– Прости, Кими, – произнесла Тайга, обхватывая себя руками. – Я обещала, что помогу, и именно так я и собираюсь поступить.

– Я отправляюсь в Шанисронд, – настолько тихо сказала Марозволк, что слов было почти не разобрать. – И тебе советую. Мы могли бы зажить честной, спокойной и достойной жизнью и…

– И тогда Империя вторгнется! – взорвалась Кими. – А это обязательно случится! И не когда-то в далёком будущем, а на нашем веку! Император не остановится, пока не захватит весь континент! – Марозволк отвела взгляд, чтобы скрыть разочарование. – Прости, – прошептала принцесса.

Тишина между ними двумя казалась пронзительнее, чем когда-либо.

Туман начал рассеиваться, и стало ясно, что неподвижные болотистые затоны простирались на много миль вперёд. Камыши и дикие травы вымахали на сырой земле выше человеческого роста. Марозволк вгляделась вдаль, и Тиф в ту же секунду тихо выругался: не далее чем в полумиле от них виднелась дюжина тёмных силуэтов, облачённых в длинные мантии с капюшоном.

– Помилуй нас Фрейна, – буркнула под нос Марозволк.

– Да хранит нас Фрёйа, – добавила Тайга.

Часть гулей разбрелась в разные стороны, чтобы окружить незваных гостей, а некоторые устремились прямиком на них.

– Гениальные идеи у кого-нибудь есть? – спросил Тиф.

– Ромола приказала не умирать… – Кими обнажила меч.

– Может, что-то более конкретное? – проворчал Тиф.

– Нанесём удар первыми, – отрезала Марозволк. – Всем держаться вместе. Тайга?

– Я с вами, – отозвалась та, вытащив серп и кинжал из мешка. – Я с вами до конца.

Гули неслись сквозь туман, поднимая целый сноп брызг когтистыми ногами.

– Тиф! – неожиданно воскликнула Кими. – У меня есть гениальная идея!

24. Хьелльрунн

В храме наступил вечер, и послушники неспешно убирали миски и мыли кастрюли. На ужин они довольствовались жидким супом, а чёрный хлеб разрезали, чтобы каждому досталось по ломтю.

– Ни одного человека за две недели, – печально покачала головой Сандра. Она сидела за столом, прикрыв рот рукой.

Хьелльрунн пыталась понять, выказывает этим жестом жрица нежелание продолжать разговор либо же сильное разочарование.

– Ни единого верующего за всё это время.

– Рано ещё, – настолько добрым тоном заметила госпожа Камалова, что Хьелль не могла не удивиться.

Бывшая наставница задумчиво провела пальцем по горлышку чайника. Две женщины редко общались друг с другом, но по негласному соглашению распределили обязанности в общем доме. Госпожа Камалова следила за повседневными нуждами. Она занималась скудными запасами, исполняла роль шеф-повара и суровой матери детям. Сандра вела дела храма, и Хьелльрунн с Максимом на данном этапе помогали лишь ей.

– Трудно будет выжить без денег, – добавила бывшая Зоркая после недолгой паузы.

Максим, чувствуя, что разговор добром не закончится, собрал со стола последние тарелки и удалился на кухню. Хьелльрунн осталась рядом с Сандрой, чтобы защитить её в случае необходимости.

– Было бы лучше, если все, кто в состоянии трудиться, отправились на заработки. – Зоркая-ренегат сначала посмотрела на Максима, который шёл в сторону кухни, а затем перевела взгляд на бывшую подопечную.

– Я бы предпочла, чтобы моя послушница сосредоточилась на учёбе, – возразила Сандра, глядя на шероховатую поверхность деревянного стола. – Горожанам не стоит видеть, что духовное лицо подметает лестницу, словно обычная посудомойка.

– Со всем уважением, но я беспокоюсь не о чистоте ступенек, – заявила госпожа Камалова, следя за тем, чтобы не повышать голос. – Старшие дети нашли в городе работу, которая приносит деньги.

– Понимаю, – согласилась Сандра, вежливо улыбаясь. – Позвольте мне поразмыслить. – Она встала и нежно коснулась плеча Хьелльрунн, точно заявляя права на неё. – Пойдём, нужно потолковать.

Девушка последовала за верховной жрицей, которая прошла через главный круглый зал и вышла на улицу, немало удивив этим свою ученицу.

– Вы собираетесь в город? Прямо сейчас?

– Кости нашёптывают мне твоё имя, Хьелль. Сообщают, что на душе у тебя неспокойно, – заявила Сандра.

– Может, то были не кости, а Максим? – фыркнула девушка себе под нос.

Заметив слепого нищего, который отправился в привычное вечернее паломничество к пляжу, во рту Хьелльрунн мгновенно пересохло. Пока стук трости о дорогу постепенно отдалялся, Сандра поймала взгляд ученицы и жестом поманила за собой.

Хьелльрунн не возвращалась к скульптуре с тех самых пор, как ночью ощутила странный прилив ужаса. Она старалась избегать пляжа и не сопровождать нищего, надеясь, что пренебрежение этой обязанностью не привлечёт внимания Сандры. Но, очевидно, та всё поняла.

– Вы научите меня читать значение костей? – спросила Хьелльрунн, стараясь избежать неприятного разговора.

– Конечно. Но сначала мы должны разгадать другую тайну.

– Какую?

– Почему ты перестала сопровождать нашего друга. – Жрица жестом указала на шагающего впереди нищего.

– Мне показалось, это разовое поручение, – солгала послушница.

– И ты не подумала уточнить? – Сандра неодобрительно взглянула на неё.

Вскоре улица закончилась и сменилась песчаным пляжем. Светлая каменная рука поднималась в зловещее красное небо, а оттенок моря постепенно менялся с лазурного на зеленовато-синий.

– Ты с лёгкостью привыкла к чёрным одеждам, – внезапно заметила жрица. Хьельрунн, взяв пожилую женщину за руку, помогла пройти через дюны. – Но мы так редко стали общаться, – добавила она. – Ты всё ещё моя послушница?

– Конечно.

– Тогда поведай, что омрачило твой взор. Неправильно хранить друг от друга тайны.

Хьелльрунн вздохнула, испытывая крайнюю неловкость. Все эти годы она скрывала от Стейнера наличие колдовской метки. Отец её и вовсе врал им десятилетиями. Даже Вернер унёс свои секреты в могилу. Казалось, Вартиаинены не могут обойтись без тайн.

– Мы знакомы всего несколько недель, – прошептала девушка. – Для меня всё это в новинку.

– Верно. Как и для меня. – Сандра смотрела в море, будто искала подходящие слова. – Мне тоже трудно, Хьелль. Я скучаю по брату и сестре и уверена, ты тоже тоскуешь по родным. – Послушница кивнула, но отвечать не стала, опасаясь разрыдаться. – Я не могу заставить тебя говорить. – Жрица остановилась и посмотрела на скульптуру из белого камня. – Всё, что я могу, – это просить поделиться.

Хьелльрунн наблюдала, как нищий приблизился к берегу и уселся слушать море.

– Я испугалась, – неожиданно призналась она. – Я закрыла глаза и не заметила, как прошло время. А когда открыла, то оказалась одна… – Ледяной ужас вновь проснулся в груди. – Казалось, надвигается что-то огромное и непостижимо древнее. Оттуда. – Хьелль кивнула на зеленоватые волны.

– Можешь описать свои ощущения? – попросила Сандра.

Хьелльрунн тотчас успокоилась – жрица поверила ей.

– Не знаю. – Послушница огляделась по сторонам, боясь возвращения пережитого ужаса. – Оно было гигантским… Я даже не знаю, на что оно похоже. Я не видела его, но ощутила.

– Что ещё? Что ты почувствовала?

– Испугалась. И поэтому больше не возвращалась сюда.

Жрица приблизилась и пристально посмотрела в глаза Хьелльрунн. Во взгляде читалось искреннее любопытство в отличии от требовательного взора госпожи Камаловой.

– Ты наделена дарами земли и воды. Земля исконно являлась территорией Фрейны: мы вышли из земли и вернёмся обратно. Вода же – владения Фрёйи. Насколько тебе известно, ничто живое не может существовать без воды. Ты можешь оставаться послушницей Фрейны, но при том обладаешь силами из обоих миров, и это делает тебя особенной, Хьелльрунн.

– Я не чувствую себя особенной. Я постоянно сомневаюсь в себе и не могу даже выразить чувства.

Сандра подняла руку, призвав к тишине.

– Все эти эмоции – удел юности, хотя я не могу обещать, что с возрастом они исчезнут. – Жрица перевела взгляд на водную гладь, затем на белую скульптуру и сидящего на песке нищего. – А сейчас что-нибудь чувствуешь?

Закрыв глаза, Хьелльрунн вздохнула и постаралась успокоиться, после чего позволила себе утонуть в шуме волн Мерцающего моря.

– Ничего. Ничего не чувствую. – Она открыла глаза. – Я с ума схожу?

– Ты в здравом уме, Хьелль. Кости не зря шепчут твоё имя. Они говорят, что тебя что-то беспокоит, а ещё рассказывают о древнем ужасе, надвигающемся на Дос-Хор. Но ничего определённого. – Жрица поплелась по пляжу обратно в город.

Девушка последовала за ней, радуясь оказаться как можно дальше от моря.

– А вот и ещё одна проблема. – Сандра незаметно указала на улицу впереди.

С порога заброшенного здания за ними наблюдала Трина. Завидев их, послушница тотчас устремилась прочь по проулку между двумя домами.

– Она за нами шпионила?

– За нами? Не думаю, – ответила жрица. – Скорее, за тобой.

– Не понимаю. Мне казалось, она хочет стать ученицей госпожи Камаловой…

– Камалова скучает по тебе, Хьелльрунн. Осмелюсь заметить, она видит в тебе себя саму. Вероятно, ты была её единственной ученицей, а теперь избрала иной путь. – Девушка поморщилась. – Трине это известно, оттого она чувствует себя на втором плане, – продолжила Сандра. – Знаешь, как тяжело оставаться второй? Я тоже чувствую себя бесполезной по сравнению с твоей прежней наставницей.

– Зря, – промолвила Хьелльрунн. – Госпожа Камалова…

Но Сандра остановила её, подняв руку и окинув суровым взглядом.

– Наш храм скорее похож на приют, нежели на храм. На бедный приют. – Пожилая женщина вздохнула. – Не на то я надеялась.

* * *

Госпожа Камалова ждала на ступенях храма, когда Хьелльрунн и Сандра вернулись с пляжа. Трина пряталась в темноте за дверью, и хотя её чёрные волосы спадали на лицо, от угрюмого взгляда было некуда деться.

– Хьелльрунн, – тихо обратилась к ученице жрица. – Перестань сжимать кулаки. Дыши глубже.

– Простите. Я просто не доверяю ей. – Мысли в голове безудержно кружили, пока девушка пыталась представить, с какой целью их могла ждать Зоркая.

– Не стоит так волноваться, – успокоила их госпожа Камалова. – У меня хорошие новости. Прибыли люди и просят вашего присутствия. Я отправила Максима поговорить с ними, пока вы не вернётесь.

Сандра выдавила благодарную улыбку, и они тотчас направились к гостям. Проходя мимо Трины, Хьелльрунн пристально заглянула ей в глаза, но та в ответ лишь усмехнулась.

– Зачем ты следила за мной?

– Меня послали за тобой, – объяснила темноволосая послушница. – Но стало очевидно, что ты и так возвращаешься.

Её слова Хьелльрунн совершенно не убедили, но она последовала в храм за Сандрой.

– Жаль, мы не оставили её в Вираге, – пробормотала девушка.

– Возьми себя в руки, – велела жрица. – Первое впечатление крайне важно.

Местные жители ждали возле алтаря – широкого стола из белого мрамора, покрытого куском чёрного бархата, что свисал до самого пола. Их было трое: две женщины и молодой мужчина со смуглой кожей в длинных одеяниях, принятых в Дос-Хоре. Старшая из женщин была сутулой, с округлыми плечами и усталыми глазами под тяжёлыми веками. Её тёмные вьющиеся волосы посеребрила лёгкая седина.

Максим, увидев Сандру, тотчас поклонился, положив руку на сердце. Хьелльрунн этот жест удивил.

– Эта почтенная леди прошлой ночью потеряла мужа. Она желает получить благословение Фрейны перед его кремацией.

– Кремацией? – прошептала Хьелльрунн. – Что это?

– Сжигание тела, – тихо объяснила Сандра. – Данный обряд не так уж редок.

– Вот и я тоже удивился, – добавил Максим. – И спросил почему…

– Максим! – сурово одёрнула его Сандра.

– Что? Мне стало любопытно. – Мальчик пожал плечами. – Они объяснили, что здесь такой обычай. И всё потому, что шакалы выкапывают захороненные тела.

– Негоже просить скорбящую семью рассказывать о похоронных обрядах! – возмущённо погрозила жрица.

Вперёд вышел мужчина и обратился к Максиму. Хьелльрунн не поняла слов, но пренебрежительное выражение говорило о многом.

– Он спросил, можем мы им помочь или нет. А ещё уточнил, почему мы стоим в стороне и шепчемся, как жёны рыбаков.

Глаза Хьелльрунн расширились от изумления. Сандра же без всяких возражений повернулась к мужчине и одарила того мягкой улыбкой. Жрица, положив руку на сердце, низко поклонилась.

– Попроси у него прощения, – велела она. – И скажи, что для нас будет честью отправить душу его отца в загробную жизнь.

Как только Максим передал слова, вперёд шагнула младшая из посетителей и взяла мужчину за руку. Какое-то время они тихо шептались. Хьелльрунн догадалась, что они брат и сестра. Выглядели они всего на несколько лет старше Хьелль и Стейнера.

– Передай, что мы придём за телом. – Сандра поклонилась пожилой женщине. – Мы подготовим храм и завтра устроим похороны.

Максим перевёл слова жрицы и проводил семью к двери, где с явным неодобрением ждала госпожа Камалова.

– Первый блин всегда комом, – подметила Хьелльрунн.

– Пойдём, – велела Сандра. – У нас много дел. Нужно научить тебя похоронным обрядам. А ещё нам понадобится помощь.

Стоило семье добраться до дверей храма, как вдруг молодая женщина остановилась и обернулась на алтарь, возле которого по-прежнему общались жрица с ученицей. Трина украдкой выглядывала из-за дверного проёма и усмехалась.

– Мы и правда подожжём того человека? – удивилась Хьелльрунн. – Кремируем его?

– Это местная традиция. – Сандра кивнула.

– Что ж, если Трина и дальше собирается наблюдать за каждым нашим шагом, – Хьелльрунн хитро улыбнулась, – нам лучше придумать для неё занятие.

– Ты же не имеешь в виду…

– Она училась в Академии Пламени. Кто, если не она?

– Госпожа Камалова не одобрит идею. А я не хочу раздувать из мухи слона.

– Зато Трина сможет почувствовать себя нужной. Побыть на первом плане.

Сандра обдумала слова ученицы.

– Так и быть. Попрошу Трину кремировать тело.

* * *

Хьелльрунн мчалась вниз по холодным ступенькам, пытаясь стряхнуть остатки сна. С кровати её поднял звук голосов, громко разносящийся в пустом храме.

– Что это значит? – кричала госпожа Камалова, стоя возле комнаты Сандры в длинной ночной рубашке, с растрёпанными волосами и покрасневшим от ярости лицом. Трина тем временем подслушивала, хотя Хьелльрунн подозревала, что громкие выкрики и без того мог разобрать каждый. – Магия – это не прихоть, используемая для мирских задач! – завершила мысль госпожа Камалова.

– Это была моя идея! – Хьелльрунн вышла на порог комнаты жрицы. Бывшая наставница отпрянула и уже открыла рот, чтобы заговорить, но девушка тотчас перебила: – Чтобы сжечь тело, огонь должен быть сильным! И неизвестно, будет ли достаточно одних дров! Трина любит демонстрировать таланты, так почему бы не помочь?

– Колдовство сказывается на человеке! Тебе, девочка моя, это известно лучше остальных! Тот, кто черпает силы дракона, стареет телом! Это религиозная церемония, так что сжигайте тело самостоятельно!

– Фрёйа и Фрейна даруют мощь земли и воды, но не огня, – спокойно напомнила Сандра.

– Вам-то об этом известно лучше всех, – заявила Хьелльрунн, используя полученные от бывшей наставницы сведения против неё же.

– Я готова, – вмешалась Трина, гордо вздёрнув подбородок. – К тому же это не займёт много времени. Дело плёвое. – Девушка прошествовала мимо послушников, которые столпились в коридоре с изумлёнными лицами.

– Это неразумно, – фыркнула госпожа Камалова.

– Мы живём в Шанисронде, – напомнила Хьелльрунн. – Мы содержим приют, проводим похоронные обряды на языке, которого не понимаем, и надеемся, что Империя нас не найдёт! Разве есть в этом хоть что-то разумное?

– Может, ты бы предпочла жить на Владибогдане? – воскликнула Камалова, глядя сверху вниз на бывшую ученицу.

– С чего вы взяли? Вам же там не понравилось.

Хьелльрунн громко захлопнула дверь. Сердце оглушительно колотилось.

Призрак улыбки мелькнул на лице верховной жрицы.

– Как ты вчера сказала? «Первый блин всегда комом?»

– Почему она такая стерва?

– Говоришь в точности как Трина. Я прошу тебя не выражаться в храме.

Раздался стук в дверь, но Сандра подняла палец, прежде чем Хьелльрунн открыла.

– Я сама. Ты уже помогла сегодня, хотя я вполне могу справиться.

Верховная жрица отворила дверь и увидела на пороге Максима.

– Госпожа Камалова попросила передать сообщение.

– Это уже переходит все пределы, – пробормотала Сандра через плечо ученице и повернулась к мальчику. – Ну же, говори, пока я от старости не померла.

– Она считает разумным освободить пространство, где спит Колас. Ей кажется, что негоже устраивать панихиду в одном помещении с драными одеялами.

– Она права, – признала Сандра. – Возьми Хьелльрунн, и перенесите вещи бродяги в другое место, где их никто не тронет. И постирайте одеяла!

– Почему я? – удивилась девушка.

– Потому что я должна наказать тебя за захлопнутую перед лицом Камаловой дверь. – Сандра покачала головой. – Нам нужно готовиться к похоронам, а не устраивать представления.

– Но я защищала вас.

– Хьелльрунн, ради Фрёйи, делай, как тебе велят. Хватит кричать на старших и помоги подготовиться к погребальной церемонии.

Ученица жрицы кивнула и выскользнула из комнаты, сгорая от стыда.

– А мне понравилось, – поддержал её Максим. – Я вот Зорких не люблю.

Хьелль улыбнулась.

– Мне от этого не легче, дружок.

– Понимаю. – Мальчик улыбнулся и вдруг огляделся, чтобы удостовериться в отсутствии посторонних ушей. – Тогда идём, я покажу, что нашёл среди вещей бродяги.

25. Сребротуман

Нескончаемое путешествие утомило Сребротумана. Они проделали долгий путь: вначале от Владибогдана до берегов Нордвласта и заброшенного Циндерфела, затем через лес до Стейнвика и через бескрайние просторы Новой Земли добрели до унылой степи и болот Венда. Будучи давно мёртвым, физической усталости экзарх не ощущал, но ежедневная смена местоположения и постоянная необходимость быть настороже истощили его энергию. Они сели на корабль в зловонном порту Вендской провинции, и наконец-то Стрейг произнёс слова, которые Сребротуман так жаждал услышать:

– Прибыли! Капитан сообщил, что через час пришвартуемся!

Экзарх поднялся из тёмного трюма, где скрывался от посторонних глаз, с ностальгией вспоминая кузницы Владибогдана.

– Это было самое долгое путешествие в моей жизни, – сообщил Стрейг, подойдя к Сребротуману. – И теперь я прибыл в самое сердце Империи.

Экзарх ощутил чувство благоговения и волнение солдата.

Романтизация этого города крайне неуместна. В Хлыстбурге все заботятся лишь о деньгах и собственных шкурах, а Зоркие здесь не знают жалости.

– Но мы в Хлыстбурге! – возразил Стрейг. – Признайте, что он вызывает благоговение. Вы можете не любить Империю или Императора, но столица…

Слово «хлыст» – это старый диалектный термин для обозначения кнута. Вот кем является Святейший Синод. Кнуты Императора, созданные для того, чтобы выбивать из неверных всякое инакомыслие. Никто подобного не переживет.

– Глупости, – отрезал Стрейг. – Хлыстбург – не тюрьма.

Глупость – это расположить столицу так далеко от остальной части Империи. И это неспроста: так Император может делать всё, что ему вздумается без всяких на то помех. Хлыстбург стал столицей лишь после укрепления позиций Императора.

Когда корабль приблизился к берегам главного города страны, перед глазами тут же предстали грациозные башни. Здания, выкрашенные в яркие оттенки, будто были призваны служить контрастом нависшим над ними тучам. Многие из башен имели выпуклые купола с за-острёнными верхушками, покрытыми серебром и золотом. Одни строения были отделаны красным кирпичом, в то время как другие блистали камнем цвета слоновой кости.

– Город кнутов, – повторил Стрейг, хмуро прислонившись к борту корабля. – Нам повезёт, если живы останемся. – Он обернулся на товарищей. Отец Орлов и де Вриз о чём-то беседовали. – То, что выпадет на вашу долю, коснётся и меня.

С тобой всё будет в порядке. Скажешь, что лишь исполнял приказ Посланницы.

Сребротуман сам не верил в свои слова, но ничего другого ответить не мог.

* * *

Вестибюль императорского дворца представлял собой плохо освещённую, но просторную залу, которая запросто бы вместила с пяток крестьянских семей. На шести кованых подсвечниках высотой в человеческий рост мерцали свечи, а подле них, стоя на четвереньках, двое пожилых мужчин полировали изысканный мозаичный пол. Слуги ненадолго отвлеклись от работы, чтобы поприветствовать Посланницу и солдат.

Де Вриз принялась мерить шагами гостиную, точно новгорусский тигр, пока отец Орлов застыл на месте, как одна из множества статуй в императорских садах. Спустя час двери со скрипом открылись, и Посланница де Вриз повернулась к Сребротуману со слащавой улыбкой.

– Пройдёмте? – Она отвернулась ещё до того, как экзарх успел ответить, и уверенно зашагала по коридору, будто спешила в местную таверну.

Однако остальным путь преградили скрещённые алебарды гвардейцев Семёновского полка. На их форменных доспехах красовался чёрный аксельбант с кисточкой, а на шлемах сияла чёрная звезда – символ стражи Императора.

– Что это значит? – спросил отец Орлов, который находился в вестибюле вместе с солдатами.

– Вход разрешён только высокопоставленным членам Святейшего Синода и придворным. – Мужчина приблизился к отцу Орлову. – Вы бы знали правила, если бы бывали здесь раньше, ординарий.

– Я отец Орлов с Владибогдана, и я сопровождаю Посланницу де Вриз.

– Тогда понятно, – отозвался гвардеец. – Эта высокомерная стерва никогда не следовала протоколу. – Он схватил отца Орлова за ворот и втолкнул через дверной проём, после чего перевёл взгляд на солдат. – Возвращайтесь в казармы. – Заметив Сребротумана, стражник предположил: – Полагаю, вам тоже назначено?

Экзарх кивнул, и тогда солдаты Посланницы расступились, чтобы позволить ему пройти.

– А мне что делать? – прошептал Стрейг.

Сребротуман спроецировал ответ только в разум юноши, чтобы никто другой не услышал.

В зале есть галерея для наблюдения. По крайней мере, раньше была. Подкупи слуг, и они покажут дорогу. Ни в коем случае не снимай шлема. Если простой солдат предстанет перед Императором с непокрытой головой, тот, скорее всего, снесёт её с плеч.

Скользнув через высокие двойные двери мимо Семёновской гвардии, Сребротуман оказался окружён грандиозным великолепием императорского двора. Пол огромного зала был устлан песочно-коричневой и голубоватой мозаикой, а выкрашенные в белый, украшенные сусальным золотом деревянные стены, не могли не восхищать великолепной резьбой. На потолке, точно созвездия, мерцали свечи. Экзарх вспомнил голодных детей в Кулягеше, и в душе тут же вспыхнуло раздражение. Трон располагался в противоположном конце зала, в двухстах футах от дверей.

Посланница де Вриз заняла место среди придворных, полукругом стоявших подле трона. Спину она держала прямо, а глаза и улыбка так и сверкали самодовольством. Отец Орлов застыл рядом с Посланницей, то и дело бросая взгляды на Сребротумана. Четверо Семёновских гвардейцев охраняли престол, крепко сжимая тяжёлые копья. И хотя каждый из стражников являлся ветераном императорской армии и излучал ощутимую ауру угрозы, самую большую опасность представляли совсем не они.

Император – темноволосый мужчина со светлыми глазами и высоким лбом – выглядел куда стройнее придворных солдат. Спокойный, непринуждённый вид явно намекал на годы дисциплины. На нём были чёрные сапоги до колен, бриджи и китель с аксельбантом подходящего тона. Грудь пестрела медалями, а талию обвивал малиновый пояс, края которого практически скрывали кинжал в ножнах на бедре.

С хмурым видом Император сошёл с трона, встав перед молодым дворянином, который опустился перед ним на колени. Низко склонив голову, тот заметно дрожал.

– Клянусь, я не присваивал налоги, по праву принадлежащие вам, ваше величество!

Судя по облачению из шёлка и бархата деньги у юноши водились. Сребротуман догадался, что перед ними провинившимся был провинциальный боярин или сын боярина, что казалось вероятнее ввиду его возраста.

– Встань! – потребовал Император.

Экзарх хорошо помнил этот негромкий, но властный голос.

Много лет прошло с тех пор, как сам он стоял коленопреклонённым перед тираном. Тогда у него было другое имя, другое звание, другая маска. Многое изменилось за десятки лет, прошедших с тех пор.

Молодой дворянин осторожно поднялся на ноги, на висках у него блестел пот, на замшевом кафтане в районе подмышек появились мокрые пятна.

– Следует отрезать тебе язык, – со страшным спокойствием заявил Император. – Тогда ты не сможешь больше обманывать. Что скажет отец, когда узнает, что ты оскорбил своего правителя?

– Клянусь! – Молодой человек умоляюще протянул дрожащие руки. – Два дня назад у меня украли деньги. Это случилось в Воронине. Я бы никогда не солгал вам, ваше величество.

Император кивнул, будто принимая во внимание слова юноши, затем обошёл его кругом, задумчиво глядя в пол. Вытащив кинжал, тиран принялся внимательно рассматривать его, словно получил недавно в подарок. Металл не отражал мерцания свечей, а серый пепел сыпался с тусклой поверхности клинка, подобно тёмному снегу. Губы Императора изогнулись в холодной усмешке, светлые глаза жестоко блеснули.

Именно в тот момент молодой дворянин обернулся, заметил оружие, и взгляд его стал обречённым. Он съёжился, но остался на месте – слепое подчинение перевесило инстинкт выживания.

Глубоко вздохнув, Император оглядел придворных, кивнул Посланнице де Вриз и повернулся к Сребротуману. На секунду экзарх почувствовал страшное давление на разум, но ощущение исчезло так же внезапно, как появилось – Император не сумел проникнуть свозь ментальный барьер, с удовлетворением отметил дух.

– Я не всегда был тем человеком, который стоит перед вами, – произнёс правитель страны своим едва слышным голосом.

Он так размахивал кинжалом, что создавалось впечатление, будто то было не оружие, а ломоть хлеба. Стоящие полукругом придворные разом отпрянули, настороженно глядя на клинок, с которого сыпался пепел. Император приблизился к трону и отпил из золотого кубка, что стоял на маленьком столике, а потом снова обернулся к наблюдающим за каждым жестом Зорким, Посланникам и высокопоставленным солдатам. Тиран зловеще улыбнулся.

– Можно сказать, я был первым членом Святейшего Синода. – На секунду его лицо омрачилось. – Это я создал чёртов Синод! – внезапно воскликнул он с такой яростью, что молодой дворянин вздрогнул, и по штанине его костюма потекла струйка мочи; придворные затаили дыхание, и Сребротуман ощутил охвативший их ужас. Но Император лишь шумно втянул воздух и покачал головой, стараясь погасить свой гнев. А когда заговорил, голос вернулся к привычному полушёпоту. – Некоторые Зоркие читают умы и сердца. Самые умелые видят воспоминания. У меня тоже есть дар, и я вижу тебя насквозь, Димитрий Соколов. – Правитель улыбнулся молодому человеку и протянул руки. – Димитрий! Ты бы никогда не украл деньги отца!

Соколов. Сребротуману была знакома эта фамилия. В Эпоху Слёз Соколовы были одной из «Великих Семей». Должно быть, перед ним стоял сын боярина Соколова, правителя Вендской провинции.

Димитрий дрожал от страха, на его побледневшем лице была написана растерянность. Зачем Император протянул ему руки? Неужели для объятий?

– После всего, что твоя семья делала для меня из поколения в поколение! Ты бы никогда не совершил эту кражу. – Император шагнул вперёд, заключил парнишку в объятия и поцеловал в лоб.

– В-ваше величество, я…

Продолжить Димитрий не смог: тусклый клинок вонзился ему в спину, отчего придворные разом вздрогнули. Широко распахнув глаза и с гримасой ужаса на лице, сын боярина Соколова забился в руках Императора. В уголках глаз юноши появились морщины, а песочного цвета волосы посеребрила седина. Спустя мгновение пряди совсем побелели, а костяшки на руках распухли. Димитрий Соколов издал хриплый вздох, после чего умер от старости. Казнивший его тиран отпрянул, и труп несчастного рухнул на мозаичный пол. Тёмный клинок вышел из тела таким же нетронутым и незапятнанным, с него лишь посыпался пепел, покрывая капли крови и мочи.

Закрыв глаза, Император глубоко, восторженно вдохнул и покачнулся, дрожа от удовольствия. На мгновение его ментальная защита ослабла, и Сребротуман, пользуясь слабостью, проник в его разум. Экзарх ощутил дикую ярость и головокружительное опьянение, которое подарила выпитая одним глотком жизнь, продлевающая молодость.

– Он не крал деньги, – спокойно заявил тиран и одарил присутствующих тёплой улыбкой, которая резко контрастировала с ужасом произошедшего. – Просто заплатил крестьянам, чтобы те восстали против меня. А остальное потратил на шлюх и вино. – Император взобрался по ступенькам на трон, поднял кубок и залпом осушил его.

Под перешёптывание придворных гвардеец вытащил труп состарившегося в мгновение ока юноши из зала.

– Ваше величество, – обратилась Посланница де Вриз, шагнув вперёд из полукруга. Она низко поклонилась и широко улыбнулась. – Я доставила ко двору двоих Зорких с Владибогдана. Знаю, вы ожидали их. – Взгляд Императора остановился на Сребротумане, но потом он вздохнул, мысленно переносясь в другое место, и глаза его остекленели. – Ваше величество? – повторила де Вриз, на этот раз без улыбки.

– Не сегодня, – отрезал правитель страны, будто судьба единственной академии не имела значения. – Мне кажется, на сегодня трагедий достаточно, де Вриз. Ещё нужно написать боярину Соколову и сообщить, какой бесполезной собакой оказался его сын, а также спросить, как Вендская провинция намерена искупить нанесённую мне обиду.

– Как пожелаете, ваше величество. – Посланница поклонилась и отошла от Императора с бесстрастным выражением лица и опущенными глазами.

Сребротуман почувствовал её ярость и разочарование. Как только тиран скрылся в дверях, придворные засуетились, чтобы скорее покинуть зал. Напряжение заметно спало. Каждый командир, Зоркий, боярин и Посланник был рад уйти.

Стрейг ждал в приёмной, от него волнами исходили ужас и отвращение.

Наблюдал за происходящим, я полагаю?

Молодой солдат кивнул и жестом пригласил следовать за ним к боковой двери. Сребротуман показал путь из дворца. Как только они оказались в саду, Стрейг немедленно стянул с головы шлем. Лицо юноши было бледнее полотна, по лбу стекал пот, а глаза нервно метались из стороны в сторону.

– Что это за кинжал?

Пепельный клинок. Забирает жизнь у человека и дарует владельцу.

– Значит, так он поступает с собственным народом? – В глазах молодого солдата полыхала ярость, которой Сребротуман раньше в нём не замечал. Возможно, предложить ему наблюдать с галереи было ошибкой.

Говори тише. Мы на территории дворца. Гвардейцы Семёновского полка за подобные слова без промедлений лишат тебя головы.

– Что теперь делать? – спросил Стрейг, направляясь к охраняемому проходу во внутренней стене.

Найдём ночлег и отдохнём. Завтра предстоит долгий день.

– Сын боярина… – юноша покачал головой. – Думаете, в Венде могло вспыхнуть восстание? У них и ножей-то не водится, не говоря уже о мечах.

Мальчик невиновен. Его ограбили в Воронинской области, как он и сказал.

– Но Император уверял, что умеет читать мысли…

Это, несомненно, так. Однако он солгал. Я тоже читал мысли паренька и знаю, что тот говорил правду.

– Тогда почему… – прошептал Стрейг, наклонившись ближе. – Зачем убивать боярского сына?

Потому что Императору это было выгодно. Он обманывает не только ради забавы, но и чтобы манипулировать. Представь масштабы страха, который теперь распространится по континенту. Каждый боярин сделает всё возможное, чтобы доказать верность. Они сами подавят все беспорядки.

– А как же вы? – спросил Стрейг, проходя сквозь тёмный тоннель в стене. – Как вы справитесь, если Император сможет запросто проникнуть в ваш разум?

В моё сознание не так уж легко проникнуть.

– Но Посланница де Вриз и отец Орлов…

Мне лишь нужно, чтобы Император приблизился. Так же, как к Димитрию.

– Значит, вы хотите умереть.

Только если моя смерть подарит мне желаемое.

26. Стейнер

Кристофин давно уже посапывала в объятиях Стейнера, хотя сам он никак не мог заснуть. Да какой тут сон, когда под одной крышей с ними ночевал Зоркий? Долгие часы юноша ворочался в постели, пока скука не пересилила усталость. И тогда он аккуратно выбрался из кровати, стараясь не разбудить возлюбленную, бесшумно оделся и спустился в таверну. Солнце ещё не взошло, но, невзирая на поздний час, нашёлся ещё один человек, который не спал. Темноволосая женщина с двумя длинными косами тихо напевала, убирая со столов тарелки и чашки.

– Утро доброе, – поздоровался Стейнер на сольском.

– Может, перейдём на северный язык? – предложила трактирщица. Уголок её рта приподнялся, возле глаз появились морщинки.

– Откуда вам знать, что я на нём говорю? – удивился уроженец Нордвласта, однако на родной язык перешёл.

– Муж сказал. Он не понимает языка, но на слух узнаёт.

– Откуда вы родом?

– Из Ваннеронда. Но я уже лет двадцать там не живу. К слову, местные до сих пор не доверяют мне. И всё потому, что я не исконная жительница Сольминдра. – Она закатила глаза. – Чем тебя угостить?

– Воды, если можно.

Хозяйка налила прозрачную жидкость из кувшина и поставила на стойку.

– Присаживайся.

– Что это за город? – поинтересовался Стейнер, утолив жажду.

– Ты что, не знаешь, где находишься?

– Мы давно странствуем без карты.

– Восточные лисы, – ответила женщина. – Прежнее длинное название сократилось до нынешней версии.

– У вас здесь водится много лис?

– Нет, но у местных частенько волосы рыжие. О них ходят чудны́е легенды.

– Не думаю, что Зоркого привели сюда мифы о лисах, – заметил Стейнер.

– Нет, – согласилась трактирщица. – Но я рада, что не придётся о нём беспокоиться – экзарх Зима ушёл за полчаса до твоего появления. Ранние же вы пташки, однако.

– Меня зовут Стейнер, – представился юноша и тут же пожалел, что не придумал иное имя. Хотя, сам не зная почему, он доверял этой женщине. – Я из Нордвласта.

– И тебя разыскивает Империя, – прошептала хозяйка без всякого осуждения, но с состраданием и жалостью в голосе.

– Всё может быть. – Стейнер пожал плечами.

– Так вышло и со мной. – Она поставила кружку и приблизилась к собеседнику. – Я Лидия. – Женщина осторожно подняла руку, и над ладонью у неё вспыхнуло пламя.

Глаза Стейнера расширились от изумления – со времён Вирага он не видел, чтобы кто-то использовал магию. Лидия сомкнула пальцы в кулак, и огонь исчез.

– Вы сбежали сюда от Испытаний, – догадался юноша.

– К тому моменту они уже забрали сестру. Родители не хотели потерять и второго ребёнка, поэтому под новыми именами мы сбежали из Ваннеронда в Восточные лисы. Непонятно как, но это сработало.

– Тогда понятно, почему прошлым вечером вы не работали, – заключил Стейнер.

Лидия кивнула.

– Маленькая птичка принесла на хвосте, что экзарх нагрянет в таверну. Время от времени до меня доходят кое-какие слухи.

Беглец с Владибогдана улыбнулся.

– Не желаете поделиться?

– Слышала, армия детей использовала магию на улицах Вирага против имперских солдат.

– Вряд ли десяток-другой ребят можно назвать армией, – ответил Стейнер, удивляясь про себя, насколько быстро распространяются слухи и какие масштабы принимают.

– А ещё слышала, что семифутовый человек поразил имперского солдата одним ударом кувалды.

– Я и до шести футов не дотягиваю, но кто я такой, чтобы стоять на пути у отличной истории.

Они оба засмеялись, после чего ненадолго умолкли.

– Они убьют тебя, Стейнер, – прошептала Лидия.

– Знаю.

– И всех, кого ты любил.

– Вот почему необходимо восстать. Нельзя больше прятаться.

Глаза трактирщицы наполнились грустью, однако жалела она не себя.

– Это непросто. Император правит более семи десятилетий, и, вероятно, его нельзя одолеть. Поговаривают, он более не человек.

Стейнер вспомнил слова Нильса: «Обещай мне, что убьёшь его, наездник. Обещай, что разобьёшь его чёрную душу своим волшебным молотом».

– Вы говорите, что время от времени что-то слышите? – уточнил он. Лидия в ответ кивнула. – Будьте осторожны. В Вираге мы заглянули к человеку по имени Тиховетер, но Империя убила его, прежде чем тот добыл для нас информацию. – Женщина побледнела. – Мне очень жаль, – произнёс Стейнер. – Вы с ним были знакомы?

Она покачала головой.

– Только по имени и голосу, который доносил ветер.

– Он рассказывал о наёмниках здесь, в Славонской провинции.

– Да. Это я про них ему сообщила. В основном на основании обрывков сплетен. Они стояли лагерем в лесу, точно разбойники, но о них уже давно ничего не слышно.

Стейнер тихо выругался.

– Твои друзья?

– Один из них. – Юноша поставил кружку на стол и поблагодарил хозяйку.

– Не разбуди сестру, – напутствовала его Лидия.

Стейнер расплылся в улыбке.

– Кто вам сказал, что она мне сестра?

– Муж. Говорил, что вы похожи на детей, которые борются за внимание отца. Он вас неправильно понял?

Стейнер нахмурился.

– Она мне точно не сестра.

– Прости. Уверена, отец гордится тобой. И тебе не нужно искать его одобрения.

Он кивнул и улыбнулся, покраснев от стыда, после чего вышел из зала и направился по лестнице в комнату. Одобрение. Слова тяжким грузом легли на сердце.

* * *

– Ты уверен, что экзарх покинул таверну? – переживал Марек. Сегодня он присоединился к Кристофин и Стейнеру чуть позже обычного.

Все они были заспанные, ноги натужно ныли от многодневного пути.

Сын кивнул.

– Так сказала его жена. Ей можно доверять. Её зовут Лидия.

– Гляжу, ты уже обзавёлся друзьями? – сказала Кристофин. – Мне пора ревновать?

Стейнер улыбнулся.

– Я теперь народный герой. От поклонниц отбою не будет.

– Гляжу, ты в отличном настроении. – Девушка фыркнула с раздражением.

– Спасибо Фрейне за милость, – добавил Марек.

– У меня есть идея, – начал Стейнер, – но она довольно рискованная.

– Каждый день – это риск, – подметила Кристофин, пожав плечами.

– Я пообещал Кими пустить слух о Владибогдане, чтобы начать восстание. Ко всему прочему мне нужно отыскать Фельгенхауэр.

– Думаешь, она где-то поблизости? – спросил Марек.

– Не знаю, но если мы останемся в Восточных лисах и начнём рассказывать свою версию произошедшего на острове, вероятно, Фельгенхауэр сама нас отыщет.

– Или Империя, – буркнул Вартиаинен-старший.

– Я же сказал, что риск есть, но мы тем самым убьём двух зайцев. – Стейнер глянул на отца и мрачную Кристофин. – Если удача нам улыбнётся.

– Улыбка должна быть по-настоящему широкой, – фыркнул Марек.

– Неужели тебе так нужна твоя тётя? – негодующе воскликнула Кристофин.

– Тебе, должно быть, пришлось нелегко, когда ты потеряла мать.

– Ещё бы. Только причём здесь Фельгенхауэр?

– Я свою мать вообще не знал, и даже забыл, как она выглядит. Фельгенхауэр – это ниточка, ведущая к ней.

Марек покачал головой.

– Откуда такая уверенность, что ей можно доверять? Фельгенхауэр всегда заботилась лишь о своей шкуре.

– Это не так, – возразил Стейнер тихим, но твёрдым голосом. – Без неё я бы не выжил.

Отец нахмурился.

– Может, это и так, но…

– У неё есть люди и колдовские силы, – перебил сын. – Она нам нужна.

– Гляжу, ты не сдашься. – Марек открыл дверь и удалился, напоследок кинув на него мрачный взгляд.

– Начнём рассказывать всем о Владибогдане? – предложил Стейнер. – Вечером?

Кристофин схватила его за руку и крепко сжала.

– Твоя увлечённость очередной самоубийственной затеей мне нравится больше…

– Чем что?

– Чем вечная хандра. Последние несколько дней ты вёл себя, как побитая собака.

– Прости меня. – Стейнер опустил глаза. – Я всё детство провёл в Циндерфеле в качестве безграмотного кузнеца, чью сестру отверг город… Откуда взяться уверенности? А эта необходимость говорить перед толпой внушает ещё больший страх. Я чувствую себя неучем.

– Неучем? – Кристофин нахмурилась. – После всех побед, что ты одержал, ты беспокоишься о буквах и цифрах? – Стейнер усмехнулся и легонько сжал руку любимой девушки. – Вечером мы поведаем всем твою историю, – пообещала она. – Вместе.

– Да. И на этот раз всё получится.

* * *

– Почему он так неприязненно настроен по отношению к Фельгенхауэр?

Кристофин лежала рядом со Стейнером в маленькой комнатушке с запотевшими стёклами. Время близилось к вечеру, и они уже несколько раз отрепетировали свой рассказ. На какое-то время можно было позабыть о заботах.

– Отец? Понятия не имею. Он мало о ней рассказывал. – Юноша попытался припомнить, что Марек вообще говорил раньше о тёте. – Возможно, в этой истории есть нечто, чего мы не понимаем.

Громкий стук в дверь напугал их обоих, и Стейнер уже начал вставать, как вдруг из-за двери раздался голос отца:

– Ужин через полчаса. Встречаемся внизу.

– Понял, – отозвался сын.

Они спустились в обеденный зал таверны и заняли тот же стол, что и прошлым вечером. Марек кивнул им обоим, но ничего не сказал, заставив Кристофин покраснеть и отвернуться. Ужин послужил прекрасным предлогом ненадолго отвлечься от мысли о выступлении перед толпой, однако нервное возбуждение помешало Стейнеру сполна насладиться едой.

– Всё получится, – успокаивала его Кристофин.

Лидия подошла с тремя высокими кружками пива и поставила их на стол.

– Ты уверена? – спросил её Марек.

Женщина кивнула.

– Будь что будет. Рассказывайте. Я уже устала скрываться. – Оглядев помещение, она вздохнула. – И если восстанию суждено начаться, то почему бы не в наших краях?

Стейнер покончил с трапезой, отпил половину эля и вскочил на ноги. Его рука потянулась к кувалде, которая висела на поясе.

– Ты справишься, – ободряюще прошептала Кристофин.

Марек, судя по лицу, не разделял её оптимизма. Стейнер протянул руку, и девушка сначала нахмурилась, но тут же улыбнулась и приняла её.

– Вы что делаете? – удивился отец.

– Ты сказал, что нам нельзя воевать друг с другом. Она лучше говорит по-сольски и лучше рассказывает, и в придачу чертовски красива. – Юноша поднял подругу на ноги и прижал к себе. – Мы вместе расскажем о произошедшем на острове.

Марек кивнул с довольной улыбкой и поднял кружку.

– Наконец наездник сказал что-то дельное.

– Что заставило тебя передумать? – спросила Кристофин, пока они шли по таверне. – Мне казалось, ты сам хотел поведать свою историю.

– Трактирщица решила, что мы брат и сестра, борющиеся за отцовское внимание. – Прошептал он ей на ухо с улыбкой и кивнул на Марека. – Тогда я понял, что не хочу соревноваться с тобой, ведь мы в одной лодке. Ты хороша в одном, я – в другом, и мне не на что обижаться.

– Тебе понадобилось несколько недель, чтобы до этого додуматься? – Кристофин покачала головой.

– Прости меня. Ты лучше других знаешь, что я медленно соображаю.

Девушка поцеловала его прямо посреди зала, и Стейнер пылко ответил на поцелуй, который в итоге затянулся дольше, чем они намеревались, и посетители начали осыпать их подбадривающими возгласами.

– Мы явно привлекли внимание. – С покаянной улыбкой Кристофин огляделась.

– Может, стоит с этого в дальнейшим всегда начинать? – усмехнулся Стейнер.

Дочь трактирщика двинула ему локтем в бок, после чего шагнула вперёд и подняла руки, чтобы все вокруг замолчали.

– Добрые люди Восточных лис, – обратилась Кристофин к присутствующим на сольском. Голос её привлёк внимание шумной толпы, и многие тотчас успокоились. – И не очень добрые люди Восточных лис… – Посетители таверны встретили такое начало смехом. – Я проделала долгий путь из Нордвласта, чтобы поведать вам рассказ. Он будет тяжёлым, но я стою перед вами с возлюбленным, которому верю всем сердцем. Кто готов меня выслушать? – По толпе пробежали согласные шепотки, все притихли, на смену осторожности пришло любопытство. – Кто-нибудь из вас терял детей из-за деяний Зорких? Так началась наша история в крошечном городе Циндерфеле на северо-западном побережье Винтерквельда.

В таверне воцарилось молчание. Один человек ушёл, хлопнув дверью. Стейнер рассчитывал на другое начало рассказа, но всё же шагнул вперёд.

– Я всегда знал, что моя сестра отличалась от других, но всё равно любил её. А затем пришли Зоркие. Тут-то и начали твориться странные события.

Кристофин рассказала о броши в форме молота. Она описала Ширинова, Хигира и последующие события: как Стейнер ушёл от отца и отправился в таверну Бьёрнера. Она поведала о том, как в конюшнях они провели вместе ночь. Кристофин кивнула Стейнеру, и он продолжил историю.

– И вот что я узнал: детей Сольминдренской империи и Обожжённых республик никто не убивает. Их увозят на остров и принуждают служить Империи.

Таверна наполнилась недоверчивыми пересудами, и Стейнер заволновался. Неужели они так быстро потеряли внимание толпы?

– Эти дети, – продолжила Кристофин, призывая к тишине, – ваши дети, кого всю жизнь ненавидели и оскорбляли, впоследствии превращаются в Зорких. Таких Зорких, каких вы видели прошлым вечером в этой таверне.

– Может, расскажем об Огненных духах и драконах? – прошептал Стейнер.

– Им и так уже есть над чем подумать. – Покачала головой Кристофин. – Для начала и этого хватит.

– А что с гарнизоном на горном перевале? – поинтересовался мужчина из задних рядов. – Ваших рук дело, полагаю?

– Смотря, что вы слышали. – Стейнер хмуро взглянул на него.

– Говорят, отец и сын порубили в капусту всех солдат. – Рыжеволосый, рыжебородый мужчина в кожаных штанах и сбитых сапогах вышел вперёд.

Герой Владибогдана продемонстрировал всем кувалду.

– Таким оружием капусту шинковать несподручно. – Раздались смешки. – Но да, я там был.

– А где отец?

Марек поднялся из-за стола.

– И я там был. Боролся с демонами в чёрных доспехах плечом к плечу с сыном, которым горжусь.

– Правду говорят, – отозвался пожилой мужчина с серебристо-белыми волосами. – На прошлой неделе я пересекал перевал верхом, и нет там ни души, одни только кости и пепел.

Толпа тепло приветствовала новость. Несколько мужчин даже подняли кулаки, чтобы выразить уважение. Другие тем временем совещались с товарищами, и изумление их постепенно сменялось волнением.

– Выступление, гляжу, удалось, – с облегчением прошептал Стейнер.

– И перерастёт в легенду, которую будут передавать из уст в уста. – Кристофин улыбнулась и обняла его за талию.

Под радостные восклицания и перешёптывания, заполнившие таверну, Марек со слезами на глазах приблизился к сыну.

– Ты справился, – похвалил он, хлопая Стейнера по плечу.

Тот в свою очередь наклонился и поцеловал Кристофин в лоб.

– Мы справились, – поправил юноша. – Втроём. И я этого не забуду.

Дверь таверны внезапно распахнулась, и среди посетителей раздались испуганные возгласы. Послышался удар, затем мерзкий хруст, и в глубине души Стейнер понял, что кого-то убили.

– Солдаты!

Народ зашевелился, и сквозь хаос Стейнер увидел на пороге экзарха Зиму.

27. Кими

Двенадцать сгорбленных, зловещих силуэтов неумолимо приближались, то становясь чётче, та расплываясь в завихрениях тумана.

– И в чём же заключался гениальный план, Кими? – Тиф с хмурым видом достал кинжал. – Факел зажечь?

– С волками сработало, – напомнила принцесса, возясь с кремнем и трутом.

– Могильные волки помнят прежние жизни, оттого и боятся огня. А этим тварям ничего не страшно.

– Я стану причиной их кошмаров, – заявила Марозволк, пропела что-то под нос, и кожа её замерцала, окутываясь колдовской дымкой.

Решительно глядя на существ, которые в мгновение ока окружили их группу, бывшая Зоркая обнажила меч.

– На твою идею нет времени! – бросил Тиф. – Доставай оружие и готовься к бою!

– Ну же! Давай! – умоляюще пробормотала Кими, пытаясь разжечь огонь.

Наконец факел задымился и разгорелся, однако это была заслуга спригганки, которая осторожно подула на кремень и трут.

– Спасибо, Тайга! – поблагодарила Кими.

Тиф глянул на сестру, и точно по негласной договорённости гули бросились в атаку. Левой рукой, словно щитом, Марозволк отражала удары когтей, и невзирая на разорванную ткань одеяния, кожа её оставалась невредимой. Следующий шаг был за ней, и она пошла в наступление, пронзив соперника мечом и отправив прямиком в болото.

Тиф не мог похвастаться каменной кожей, поэтому несколько раз отбился от зловещих когтей и был вынужден отступить под натиском превосходящих числом противников. Спригган отчаянно отскочил в сторону, широко взмахнув кинжалом, и угодил лезвием по затылку сунувшегося гуля. Существо повалилось в солоноватую воду лицом вперёд.

Больше всего Кими волновалась за Тайгу, но её страхи оказались напрасными. Когда один из гулей на всех парах помчался в их сторону, жрица Фрейны скрестила перед собой серп и кинжал. При виде оружия существо опешило, однако стоило ему застыть, как из уст Тайги полился длинный поток неизвестных слов, которые поставили мертвеца на колени. Женщина устремилась вперёд, перерезала ему серпом горло и вонзила кинжал в черноту капюшона. Схватившись скрюченными когтями за лицо, гуль жалобно вскрикнул. Тайга, однако, не медлила и во второй раз нанесла удар серпом. Мертвец замер и спустя секунду повалился на бок уже без головы.

Кими тем временем окружили два других существа в капюшонах. И хотя принцесса отбивалась от их когтей, она прекрасно понимала, что в любой момент могла споткнуться и упасть прямиком в болото. Резко отпрянув в сторону и подставив одного соперника под удар другого, Кими припала на одно колено, ударила по ноге ближайшего монстра и ткнула в него горящим факелом. На мгновение пламя исчезло в гниющей плоти, и Кими вдруг усомнилась в действенности своего плана. Но спустя миг гуль задёргался, завопил и бросился прочь, пытаясь потушить дымящийся капюшон.

Тиф тем временем парировал и уклонялся от ударов когтей ещё двух гулей, но те постепенно теснили его прочь от группы. И Кими понимала, что ничем не могла ему помочь.

– Тиф! – воскликнула она с отчаянием в голосе.

– Фрейна праведная! – проворчал спригган, когда коготь гуля вцепился в плащ.

Внезапно перед ним возникла Тайга и с хмурым видом скрестила серп и кинжал. Казалось, на фоне бледного неба оружие залилось тёмно-кровавым заревом. Вновь жрица воззвала к Фрёйе, и мертвецы разлетелись по сторонам, точно кегли. Один из них, держась за капюшон, упал лицом в болото. Тиф тут же схватил второго и принялся резать ему глотку, пока голова монстра не отвалилась.

Марозволк же удача покинула: её окружили трое мертвецов, один из которых перехватил каменную руку так, что отбиваться больше не получалось. Оставшиеся двое терзали её, разрывая одежду почерневшими когтями на тонкие ленты и шипя от разочарования, обнаруживая лишь камень. Однако под весом чудовищных противников бывшая Зоркая вначале рухнула на колени, а затем повалилась на спину, выронив меч.

– Кими! – завопила она каменным ртом, безуспешно стараясь подняться.

Хотя гули крепко сжимали ей горло, Марозволк пыталась отбиваться и даже сумела отбросить одного из них в камыши. Однако оставшиеся существа, возбуждённо шипя, погрузили её голову в мутную болотную воду. Кими, услышав зов о помощи, набросилась на одного из противников Зоркой, пока второй безуспешно полоснул когтями ей по плащу. Принцесса с воплем ткнула горящий факел первому монстру под капюшон. Гуль отпрянул, и она, пользуясь моментом, ударила ногой по голове того мертвеца, который держал Марозволк под водой, заставив растянуться на кочках. Зоркая не нуждалась в отдельном приглашении, чтобы продолжить сражение: она яростно вскочила на ноги и бросилась на упавшего гуля. Каменными кулачищами она избивала его, пока тот не превратился в зловонное месиво.

– Голову! Нужно отрубить им голову! – закричал Тиф сквозь воцарившийся хаос.

– Спасибо за совет, – язвительно отозвалась Марозволк, заслоняясь безголовым мертвецом, словно щитом. – Обожаю, когда мужчины учат меня сражаться…

Кими спасла Марозволк от утопления, но совсем позабыла, что повернулась спиной к последнему гулю. И тот, не теряя времени, схватил ранее оторванный кусок плаща и обвил вокруг горла принцессы. Она закашлялась, изо всех сил стараясь произнести хоть слово и вслепую начала размахивать мечом, однако нанести удар никак не удавалось. Гуль повалил Кими на землю, пока она, едва не теряя сознания, пыталась изменить положение меча в руке.

– Помилуй меня, Фрёйа…

Резко пырнув клинком противника за спиной, она почувствовала, как кончик лезвия вонзился в мертвеца.

Существо отшатнулось, но Кими вновь нанесла удар. На этот раз из раны его вырвалась зловонная, грязная жидкость, и от столь прогорклого запаха у неё перехватило дыхание. Тут же на помощь подоспел Тиф, помогая подняться девушке на ноги. С поразительной скоростью рука гуля взметнулась, и спригган с трудом успел отразить нападение. Сила удара оказала настолько мощной, что пошатнулись все трое, а рука мертвеца улетела в болото на целую дюжину футов. Подняв отрубленную конечность, гуль уставился на неё с немым любопытством. Кими, в свою очередь, тоже застыла, поражённая скоростью и свирепостью боя. В ответ на расправу раненый мертвец зашипел на людей, затем бросился бежать наутёк. Остальные гули последовали его примеру, оставив пятеро павших собратьев неподвижно лежать в воде. Тиф, Марозволк и Кими наблюдали за отступлением, пытаясь отдышаться и едва способные стоять на ногах.

– Думал, нам конец… Когда я увидел их количество… – Покачав головой, Тиф обтёр краем плаща лезвие меча.

– Спасибо, что спасла меня, – поблагодарила Марозволк Кими. – Каменная кожа от многого спасает, но утопление – исключение из правил. Похоже, теперь ты стала моим телохранителем.

Принцесса улыбнулась.

– Я рада, что все мы живы и здоровы.

– Не все, – раздался голос Тайги.

Они дружно обернулись, и сердце Кими замерло в груди. Тёмными от крови пальцами сестра Тифа зажимала раны, нанесённые когтями.

– Всё шло хорошо. Богиня не оставляла меня… И тут один из них нанёс удар исподтишка. – Тайга одарила друзей извиняющейся улыбкой. – Я не заметила, а потом… – Глаза её закатились, и она резко покачнулась.

Тиф поймал сестру и уложил на землю.

– Плохи дела, – прошептала Марозволк, пока спригган вновь и вновь умолял раненую очнуться.

– Не говори так, – попросила Кими. – Нужно разбить лагерь. И как можно скорее.

* * *

Через час они наконец-то заметили груду камней и направились в их сторону в надежде укрыться. Это были не валуны, а длинные плоские камни. Каждый из них стоял отдельно, образуя своего рода стену футов десять шириной. Между ними имелась щель, достаточно широкая, чтобы пропустить человека.

– Что это за место? – спросила Кими, гладя камень пальцами.

Мох отслоился от поверхности и обнажил старые руны, которые под воздействием времени и дождя стали нечитаемыми.

– Люди Ижории жили в деревянных домах, – заговорил Тиф, сидя рядом с Тайгой. – Постройки давно сгнили, но святыни остались. – Он указал на основание одного из камней, где виднелся заросший мхом символ, образующий зелёную спираль.

Кими принялась разводить огонь, после чего принесла бинты.

– Нужен кипяток, – посетовала она, глядя на ничтожное количество веток. – Или хотя бы горячая вода.

– «Огненная пытка»… – вдруг вмешалась Марозволк. – Амулет всё ещё светится.

Кими сняла с шеи разбитый артефакт на цепочке. Осколок так и сиял призрачным светом.

– Гули ещё рядом, – пробормотала принцесса. – Они могут вернуться.

– Может, их влечёт амулет? – полюбопытствовал Тиф. – Вдруг они его чуют?

– Ты не можешь знать наверняка, – строго отрезала Марозволк.

– Избавься от него! – Спригган взглянул на разбитый амулет. – В нём не осталось силы, уж Стейнер об этом позаботился.

– Я пять лет его носила! Я правила душами Владибогдана! И я не стану выбрасывать его в болото!

– Эта вещица проклята, – пробормотал Тиф. – Я в этом уверен.

– Стейнеру ты говорил иначе, – напомнила Кими. – Ты был готов возглавить армию Огненных духов!

– Да, когда у него была сила! Когда у нас был шанс использовать его против Империи! Теперь же это просто напоминание о том, чего мы лишились.

– Хватит! – зарычала Марозволк, глядя на обоих. – Мы только что спасли свои шкуры! Давайте отложим пустую болтовню до того момента, пока Тайга не оправится!

Тиф кивнул, но избегал смотреть спутницам в глаза, перевязывая раны сестры. Кими отошла от каменного круга, глядя на амулет в дрожащей ладони.

– Он просто испугался, – успокаивающе предположила Марозволк.

Бывшая Зоркая стояла позади принцессы, и вместе они наблюдали за завихрениями тумана над болотом. Поджидали ли их гули? Это было неизвестно. Однако «Огненная пытка» по-прежнему испускала бледно-голубое свечение.

– Не ожидала, что они сбегут, – вдруг заговорила Кими.

– Похоже, даже мёртвым не хочется пасть в бою.

– Что, если они вернутся? – спросила принцесса, вглядываясь в туман.

– Используем факелы. Это была хорошая идея. – Марозволк прищурилась в сторону горизонта.

– Прости, что втянула тебя, – спустя какое-то время промолвила Кими. – Лучше бы ты уплыла в Шанисронд вместе с Сандрой.

– Может, и так, но госпожа Камалова – ещё та заноза в заднице, напоминающая о прошлом. Уж лучше я паду от банды мертвецов.

Принцесса улыбнулась.

– Неужели она настолько плоха?

– Зорким-ренегатам нельзя доверять.

– Учту. – Кими вытерла меч. – Ответь мне. Зачем ты вернулась на Ямал?

Марозволк пожала плечами, и лицо её исказилось от горя.

– Вы были правы насчёт Владибогдана. Там, на острове, я даже не удостоверилась, что вы находитесь в безопасности.

– Тогда ты была на стороне врага. Но теперь всё изменилось. Ты изменилась.

– Я избегала вас в точности, как моя семья поступила со мной после Испытаний. Но я хочу, чтобы вы знали – я сожалею, хотя в тот момент мне казалось, что у меня просто не было другого выбора. – Склонив голову, Марозволк закрыла глаза.

– О, Империя непревзойдённо умеет лишать последних крох надежды. Ступай и поспи. – Кими кивнула в сторону камней. – Ночь будет долгой.

Бывшая Зоркая с отвращением посмотрела на амулет, чей бледно-голубой свет засиял ярче. И хотя гулей было не видно, она знала, что монстры скрывались в тумане, желая отомстить за павших товарищей.

28. Хьелльрунн

– Фу! Это отвратительно! – пожаловался Максим, вытаскивая рваный и грязный плащ из кучи тряпья. – Ну и запах… – Мальчик поднёс ладонь ко рту, и Хьелльрунн решила, что его вот-вот стошнит.

Беспорядочно разбросанные одеяла и рваньё напоминали не столько кровать, сколько птичье гнездо, и перед предстоящей церемонией похорон госпожа Камалова попросила их убрать.

– Его на самом деле зовут Колас? – спросил Максим, оправившись от зловония.

– Так он представился на пляже, хотя я его не понимаю. Ты лучше всех знаешь язык.

– Иногда он рассказывает о городе, но потом вдруг умолкает, как будто и вовсе не говорил. – Подняв раковину моллюска с наполовину оплавленной свечой, мальчик покачал головой с озадаченной улыбкой. – Ну и вещички у него.

Хьелльрунн оглянулась. С другой стороны храма, собравшись вокруг Трины, на них глядели послушники.

– Воняют ужасно, – возмущался Максим, вытаскивая второе грязное одеяло.

Какое-то время они занимались тем, что собирали постельные принадлежности и уносили на кухню. Там ребята вскипятили воду и принялись за стирку.

– А что тебе попалось? – поинтересовался юный послушник.

– Воронье перо и коряги.

С тяжёлым сердцем Хьелльрунн вспомнила, как когда-то в Циндерфеле сама собирала подобные сокровища. Стейнер всегда упрекал сестру за принесённые в дом стёкла и белую гальку.

«Не нужно собирать это, Хьелль. Люди посчитают их амулетами и назовут тебя ведьмой».

Теперь она отдала бы что угодно, лишь бы вновь услышать его ворчание, ведь упрёки куда лучше, чем пустота.

– Хьелль? – взволнованно окликнул её Максим.

– Прости. Задумалась о семье. Будучи ребёнком, я собирала на пляже интересные вещицы, – с улыбкой рассказала она.

– Ты и сейчас не особо взрослая.

– Да, но чувствую себя старухой с тех пор, как забрали Стейнера.

– Не могу поверить, что Ромола оставила их в Вираге, – возмутился Максим, и Хьелльрунн задумалась, не читал ли он мысли.

– Надеюсь, они живы… – Думая об отце, девушка погладила брошь.

– Уверен, мы скоро получим от них весточку. – Мальчик затолкал в кипящий котёл последние одеяла.

– Ты рассказывал, как видел что-то, – напомнила Хьелльрунн, стремясь сменить тему. Она закрыла дверь на кухню, избавившись тем самым от посторонних ушей.

– Звучит странно, но сначала мне это приснилось.

– У тебя было видение? – с благоговением прошептала Хьелль.

– Да, как в тот раз с драконами.

– И что в этот раз тебе явилось?

– Я видел слепого, и он держал вот это, что-то нашёптывая. – Максим вытащил из-за пояса небольшой белый томик с двумя воронами на обложке и передал подруге. – Когда я проснулся, то спросил у старика, нет ли у него книги, а тот кивнул и отдал её. Если он слеп, зачем она ему нужна?

Полистав страницы, Хьелльрунн удручённо вздохнула.

– Я всё равно ничего не понимаю. Тут написано на… – Она махнула рукой, пытаясь подобрать слово. – Как называется этот язык?

– Язык Шаниша, полагаю. – Максим взял у девушки томик и принялся читать, водя пальцем по строчкам. – Эта книга главная… Тьфу. Нет, не так… главным образом повествует о менее известных учениях Фрейны. В здешних местах Фрейна зарекомендовала себя как богиня мудрости и смерти. В других странах ей приписывают власть над зимними месяцами. Но настоящая книга охватит опасные аспекты её учения.

Сердце Хьелльрунн затрепетало от волнения. В Циндерфеле она росла на забытых сказках, разочарованная тем, что горожане так неохотно говорили о богинях. Но сейчас перед ней оказалась целая книга, написанная какой-то древней жрицей Фрейны.

Максим оторвал взгляд от страниц.

– Отнесём это Сандре?

– Нет, – возразила Хьелльрунн, сама не зная почему. Может, ей хотелось иметь что-то только своё? – Пусть это будет нашим секретом.

– Но у Сандры в распоряжении только одна книга, оставшаяся после заключения на Владибогдане… И та полна тоскливых размышлений о смерти.

– Мы оставим её у себя на день-два. По ней ты научишь меня языку, а заодно побольше узнаем о богине.

– Ты хочешь выучить язык по этой книге? – Максим явно сомневался, и на лице его отразилось беспокойство.

Листая страницы, Хьелльрунн рассматривала изящные линии и скопления точек.

– Знаю, это не похоже на учебник, но…

Неожиданно кухонная дверь распахнулась, и на пороге появилась Сандра. Хьелльрунн вовремя успела спрятать книгу за спину.

– Пойдёмте, – позвала верховная жрица, махнув рукой. – Нужно заняться похоронами. Или вы так и будете целый день торчать в прачечной?

Максим бросил взгляд на подругу, не слишком довольный перспективой утаивать что-то.

– Завтра расскажем, – пообещала она. – Я лишь хочу изучить внимательнее.

* * *

Похороны были долгими, и Хьелльрунн целую службу простояла рядом с широким алтарём, держа пергамент, с которого Сандра читала мрачным голосом. Жрица в чёрных одеждах часто смолкала, чтобы дать Максиму возможность перевести для пятидесяти скорбящих. В тот день Трина тоже была одета в чёрное, чтобы походить на послушницу Фрейны. Хьелльрунн частенько встречалась глазами с соперницей, отчего раздражение её только нарастало. Впервые тёмные волосы Трины были аккуратно собраны, и с лёгкой улыбкой на лице она игнорировала бывшую ученицу Камаловой.

– Не понимаю, зачем ей церемониальное облачение! – возмутилась девушка после службы, когда скорбящие разошлись. – От неё требуется сжечь труп. Это я послушница Фрейны, а не она!

– И я не знаю. – Максим пожал плечами. – Однако я рад, что меня не заставили надеть нечто подобное. – Они стояли на ступенях храма. Солнце клонилось к горизонту, и жара начала постепенно спадать. – Не собираешься отдать книгу Сандре?

– Давай пройдёмся до пляжа, пока солнце не село? Научи меня ещё нескольким словам, а потом я отдам находку наставнице.

Улыбка мальчика вызвала у Хьелльрунн острый приступ вины.

Пока они шли по городу, через арку полуразрушенного дома их заметила троица мужчин. Окликнув ребят, они увязались следом, выглядя недовольными.

– О чём они говорят? – спросила Хьелльрунн.

Максим склонил голову.

– Что мы не здешние и храм нам не принадлежит. – На мгновение он поколебался. – И кое-что ещё.

– Продолжай. – Девушка нахмурилась.

– Ничего нового. – Мальчик озабоченно покачал головой. – Говорят, что ведьмам здесь не место. Колдовские силы здесь не преследуются, но и любви особой не вызывают.

Взявшись за руки, ребята продолжили путь. И когда добрались до статуи на пляже, увидели там Коласа.

– Что он делает? – удивился Максим.

– Слушает море, как обычно. Попробуй. Сядь на песок и закрой глаза.

– Мне казалось, ты хотела учить язык.

– Хочу проверить, почувствуешь ли ты то, что я ощутила. – Она указала в море.

– Мои видения приходят нечасто, – ответил Максим с хмурым видом. – Редко, я бы даже сказал.

– Это не займёт много времени.

– А потом отдадим книгу Сандре. Договорились?

– Конечно, – заверила Хьелльрунн, раздражённая настойчивостью мальчика. – Давай же, послушаем океан!

Максим подчинился, и вместе они прислушались к волнам, которые накатывали на песчаный берег и шептали на тысячу разных голосов.

– Быть может, Дос-Хор не так уж и плох? – пробормотал мальчик, вдыхая аромат свежего вечернего воздуха. – Я мог бы к такому привыкнуть…

Но не успела Хьелльрунн ответить, как её снова окатил прилив бесконечного ужаса, заставив распахнуть глаза и резко подскочить на ноги.

– Вот оно!

– Что это такое? – Максим нахмурился в замешательстве. Он медленно встал, словно просыпаясь ото сна, затем уставился в море.

– Ты тоже чувствуешь?

– Что-то мощное… – Мальчик в панике оглянулся, его дыхание сбилось. – И древнее. – Он указал в море рукой.

Колас поднялся на ноги, но трость его выскользнула из рук, и он повалился на песок, споткнувшись об одеяния.

Хьелльрунн и Максим поспешили ему на помощь.

– Помоги поднять его, – попросила девушка, но слепой отпрянул от неё.

– Haerthi nam khaidra! – закричал старик.

– Он велит тебе закрыть сердце, – перевёл Максим, глядя в море.

Солнце к тому моменту опустилось за здания, и холодный ветерок взбивал мелкий песок. Облаков в небе было немного, но теперь они сгустились и потемнели.

– Что значит закрыть?

– Не знаю. – Мальчик взглянул на город, явно желая бежать с пляжа со всех ног. Старик что-то пролепетал, обвиняюще ткнув пальцем в сторону Хьелль. – Он говорит, что тебе нужно меньше злиться и думать о чём-то, что способно тебя успокоить.

Но она не могла успокоиться – ощущение надвигающегося ужаса мешало думать. Ветер завывал всё сильнее, и вихри песка закружили вокруг ног. Теперь старик закричал.

– Он всё время твердит, чтобы ты успокоилась! – запаниковал Максим.

Хьелльрунн бросилась бежать, пока не добралась до окраины города. Она промчалась мимо Трины, которая наблюдала из затенённой арки, и не останавливалась всю дорогу до храма, пока не достигла алтаря и не упала перед ним на колени. Ещё долго единственным звуком в зале оставалось её громкое дыхание. Спустя какое-то время девушка закрыла лицо руками и горько расплакалась.

– Что со мной? – прошептала она. – Что же со мной?

* * *

– Хьелльрунн!

Возле алтаря на коленях стояла госпожа Камалова.

– Который час?

– Ближе к полуночи. Что ты здесь делаешь? Ты уснула?

– На пляже что-то произошло, и мы с Максимом ощутили в море… О… Фрейна милостивая! Я же оставила его там! Он вернулся?

Кивнув, госпожа Камалова уселась на ближайшую скамеечку.

– Он в порядке. Явился вместе с Коласом. Ни тот, ни другой не выглядели особо счастливыми, но были живы. Что там случилось?

– Старик тыкал в меня пальцем и беспрестанно твердил, чтобы я перестала злиться.

Госпожа Камалова состроила скептическую гримасу.

– Нет, тебе это не под силу.

– Но я не сержусь! – воскликнула Хьелльрунн.

– Разве? – улыбнулась госпожа Камалова. – Ты не разгневана, что родилась с колдовской меткой, чего никогда не желала?

– Полагаю…

– Не злишься, что Империя высосала силы матери, разлучила родителей, а потом забрала родного брата?

– Злюсь.

– Ты не сердишься, что Ромола бросила твою семью в Вираге?

– Конечно, я сержусь. Но я ведь не буду кричать об этом!

– А куда девается гнев, если ты не кричишь?

Хьелльрунн пожала плечами.

– Что за странный вопрос?

– Вопрос, который требует ответа. Ну же, Хьелль. Ты сообразительная девочка. Куда девается гнев?

– Никуда. – Горячие слёзы потекли из её глаз. – Остаётся внутри.

– Дыши, Хьелльрунн, – велела Зоркая с грустью. – Знаю, это сложно.

– Империя и вашего брата тоже забрала.

– Да, мы с тобой похожи. Одарённые и упрямые. – Госпожа Камалова улыбнулась. – И невероятно сердитые.

– Простите меня, что захлопнула перед вами дверь.

– Я сама виновата – дурно на людей влияю, – признала бывшая наставница с тихим смешком. – Но я благодарна за извинения.

– В тот день в лесу, когда пришли Охранцы… – Хьелльрунн изо всех сил пыталась подобрать слова, желая объяснить, почему она боялась колдовства. Хотела рассказать, что в порыве ярости чуть не убила наставницу.

– Продолжай, – велела Зоркая, склонившись вперёд.

– В тот день в лесу, когда пришли Охранцы, я почти потеряла контроль. Вернее, я его потеряла, и я…

Неожиданно из темноты появилась Трина. Волосы её были распущены, и она всё ещё носила тёмное облачение. Хьелльрунн ощутила острый прилив раздражения.

– Дети просят вас прийти, – обратилась послушница к госпоже Камаловой, игнорируя соперницу. – Опять кошмар приснился. Как будто из моря восстаёт нечто и пытается их схватить.

– Поговорим утром, Хьелльрунн. – Старуха медленно поднялась на ноги. – Ступай в комнату и поспи.

Девушка наблюдала, как госпожа Камалова и Трина покидали храм, и про себя проклинала так не вовремя явившуюся послушницу.

29. Сребротуман

– Зачем мы пришли в Воронинский район? – с отвращением осматриваясь, удивился Стрейг. Шлем он нёс в руках, а тяжёлый мешок – на плече. – Разве Димитрий Соколов не здесь останавливался?

Узкие дороги и извилистые тропинки Воронинского района вели во всех направлениях – туда, где разрушенные, шаткие здания отбрасывали страшные тени. В воздухе витал запах навоза и дыма, а «аромат» маринованной рыбы конкурировал со зловонием дубильни. Сморщив нос, Стрейг уставился на уличных попрошаек с грязными руками, что сидели с бледными лицами и глядели на мир без тепла или радости. Воронинский район оказался самым жалким местом из всех виденных солдатом.

Так и есть. Именно здесь он и останавливался.

– Тут одни шлюхи да нищие. – Юноша сердито огляделся. – И вонь… Может, найдём комнату в более приличном месте?

Думаешь, эти люди добровольно выбрали такую жизнь?

Стрейг посмотрел сначала на экзарха, а затем на наводнивших улочки искалеченных людей. Плечи их были опущены, глаза потухли, а тела сгорбились под невидимым бременем.

– Почему они не найдут работу? – фыркнул Стрейг, стараясь сохранять самообладание. – В таком большом городе наверняка многим требуется помощь.

Местные то и дело останавливались и оборачивались им вслед, наблюдая, как экзарх и его сопровождающий вышагивали по мощёным улицам. Стало ясно, что существовали ещё места в Винтерквельде, где Святейший Синод и имперская армия являлись редкими гостями, несмотря на то что они находились в столице. Дым вился над трубами, а вечерний туман заполнял улочки, предвещая надвигающийся ночной холод.

Ты сказал, что в Виролантии работа есть только на ферме. Получается, ты выбирал между сельским хозяйством и сражениями.

– Верно, – согласился Стрейг и нахмурился, заметив приближающегося нищего.

А это значит, что в целой провинции нет ни кузнецов, ни владельцев магазинов, ни виноделов, ни купцов?

– Я такого не говорил, – возразил молодой солдат, сворачивая за угол.

В пелене тумана замаячило большое здание.

Но ты это подразумевал. Твой отец был солдатом? – Стрейг кивнул. – А его отец? – Ещё один кивок. – Получается, солдатское ремесло – это не столько работа, сколько продолжение профессиональной династии. Продолжение того, в чём они лучше всего себя проявили.

– Мы не только воюем. Мы не головорезы.

Стрейг и Сребротуман остановились на небольшой площади, где торговцы потихоньку закрывали рыночные прилавки.

– Вы, случаем, не жильё ищете, господа? – спросила из двери таверны девчушка лет шестнадцати. У неё были длинные светлые засаленные волосы, разбитый нос и тяжёлый взгляд, несмотря на растянутые в улыбке губы.

Поинтересуйся, работает ли она в таверне постоянно.

Сребротуман не хотел пугать девочку колдовством, а потому обратился к Стрейгу. Юный солдат выполнил просьбу, пусть и запинаясь, чувствуя себя глупцом.

– Ну да, тружусь здесь с тех пор, как ходить научилась. – Девушка закуталась в шаль и гордо подняла подбородок. – До родителей таверна принадлежала бабушке и дедушке.

Скажи, что мы остановимся в их заведении, но чуть позже.

Стрейг передал слова Зоркого, и девочка, оглядываясь, поспешила прочь. Спустя мгновение экзарх вытянул руку и поманил женщину, которая чего-то ждала под навесом закрытого магазина.

– Вы что задумали? – краснея, прошептал Стрейг.

Женщина, на чьем лице виднелся шрам и уже проступали морщинки, выглядела старше солдата, но не настолько, чтобы годиться ему в матери. Незнакомка замешкалась, смерив настороженным взглядом мужчин.

Спроси, кем она работает.

– Вы в своём уме? Род её деятельности не вызывает сомнений, – шепнул Стрейг экзарху. – Мы только вышли из зала Императора, а вы уже просите меня…

– Вам помочь? – Она приблизилась: любопытство перевесило осмотрительность.

Спроси её, – настойчиво повторил Сребротуман.

Его спутник раздражённо повернулся к женщине.

– Экзарх желает знать, какой работой вы занимаетесь.

Как формально, Стрейг. Из тебя выйдет отличный придворный.

– Я бы предпочла не отвечать, – заявила собеседница со вспышкой раздражения.

Сребротуман поднял монету, и незнакомка неуверенно приняла её.

– За что это?

Спроси, кем работала её мать.

– Простите за беспокойство, госпожа. У экзарха нынче странное настроение. – Стрейг отвернулся, направился к таверне и остановился на крыльце с опущенной головой.

Поклонившись женщине, Сребротуман перешёл на другую сторону улицы.

Чем, по-твоему, дочь трактирщика и проститутка от тебя отличаются?

– Я не какая-то шлюха! – отрезал сквозь зубы Стрейг.

И всё же твоё место в этом мире предопределено. Как и её. — Сребротуман указал на женщину, которая по-прежнему наблюдала за ними, смущённо сжимая монету. – У бедняков мало выбора. — Экзарх положил руку на плечо спутника. – А мы все находимся лишь в нескольких шагах от нищеты. – Солдат в ответ горько рассмеялся. – Смотри глубже, и за тряпьём разглядишь человека. А заметив, никогда не теряй из виду.

– Пойдёмте внутрь? – Стрейг кивнул головой в сторону двери. – Или вы намерены продолжать свою проповедь на улице?

Экзарх открыл дверь.

Заходи. Не следует тебе мёрзнуть.

* * *

Оплатив комнаты, солдат поднялся за Сребротуманом на плоскую крышу.

Раньше, будучи на Владибогдане, я наблюдал за площадью с крыши Академии Воды или Воздуха. Я обожал остров ночью, когда кругом царила тишина, и послушники отдыхали.

Стрейг огляделся по сторонам, затем покосился на частокол дымоходов, наклонные черепичные крыши, гниющие деревянные балконы и осыпающуюся штукатурку.

– Мы явились в беднейший район, чтобы вы могли просто постоять на крыше?

Так и есть.

Сребротуман бросил взгляд на площадь. Людей осталось мало, хотя призраки города беспрестанно плыли по улицам: духи мёртвых приходили и уходили, пытаясь найти что-то, что уклонилось от них при жизни.

Ты служил на Владибогдане?

– Там царит вечный лёд, словно в сердце у ведьмы!

Ответ, как я понимаю, утвердительный.

Сребротуман хотел было продолжить, но перед глазами неожиданно мелькнули три тени. Первая из тех появилась на покатой крыше, в то время как другая – на площади внизу. Последний силуэт вышел на балкон напротив таверны, пряча под плащом арбалет. Этого Сребротуман и боялся – Посланница де Вриз отправила Охранцев уничтожить его, пока он не успел дать показания.

Уходи, Стрейг. Ступай отдыхать и обязательно запри дверь. Оружие держи под рукой.

– Я всегда наготове, – с улыбкой заявил юноша. – Вы тоже отдыхайте. Как умеете.

Пока Сребротуман наблюдал, как силуэты в чёрном сужают круг, молодой солдат направился к выходу.

Первое нападение произошло сзади, возможно, через минуту после того, как Стрейг удалился в комнату. Один из мужчин подтянулся, перекатился по плоской крыше и поднялся во весь рост одним аккуратным, почти бесшумным движением. Охранец шагнул вперёд с поднятым мечом, но Сребротуман оказался быстрее. Он молниеносно переместился за спину неприятеля, обхватил того за шею и принялся душить. Однако рот Охранцу заткнула не перчатка, а струйка тёмного дыма. Имперец закашлялся, инстинктивно вдохнул, да только не воздух, а пепел попал в его лёгкие. Экзарх воззвал к силам и тотчас ощутил страх, волнение и напряжение врага после тяжёлого подъема на крышу. Охранец боролся, отчаянно хватая ртом воздух, но Сребротуман не разжимал рук до тех пор, пока тот не задохнулся.

Арбалетчик наблюдал, как товарищ упал на крышу из захвата Зоркого, и воспользовался моментом, выпустив в экзарха стрелу, которая пронзила его насквозь, не причинив, однако, вреда. Ни одно обычное оружие не могло нанести Огненному духу рану. Тот в ответ создал яркое копьё ревущего пламени и бросил через площадь прямо Охранцу в грудь. Мужчина подался вперёд и рухнул на булыжники, объятый огнём. Сребротуман остался доволен – он не имел желания поджигать половину района.

Оставшиеся из Охранцев на секунду застыли от страха, но испуг их быстро перерос в гнев. Следующий убийца, поняв, что действовать скрытно больше нет необходимости, забросил на здание крюк. Экзарх, не теряя времени даром, схватил верёвку и послал по ней вниз раскалённое пламя, и та тотчас оборвалась, почернев от жара. Нападавший с криком полетел вниз и ударился о дорогу. Экзарх смог почувствовать краткую вспышку боли Охранца, прежде чем сознание того угасло.

В ту же секунду на крышу забрался следующий убийца и набросился, размахивая мечом. Отступив в сторону, Сребротуман схватил атакующего мужчину за воротник и почувствовал его панику, когда тот осознал, что находился в милости врага. Без лишних церемоний Зоркий сбросил нападавшего с крыши прямиком к мёртвому товарищу и горящей верёвке.

Но и на этом всё не закончилось.

Увидев, как по краю крыши промелькнули тёмные силуэты, экзарх подхватил крюк и подставил его под удар одного из нападавших, металл звякнул по металлу, высекая искры. Одновременно Зоркий с силой откинул голову назад, отбиваясь от второго Охранца, и тот отступил с окровавленным носом и слезами в глазах.

Охранцы, которых я знавал, были неустрашимы и неумолимы. – Отразив ещё один удар меча неприятеля крюком, Сребротуман схватил его за ворот и вонзил своё импровизированное оружие прямо в шею соперника. Мужчина барахтался как рыба, хватался за металл. Кровь потоком хлынула изо рта, пока враг заходился в безмолвном крике. – Что ж, кажется, стандарты сильно снизились.

Выживший Охранец, утерев кровоточащий нос, вновь замахнулся. Сребротуман небрежно отбил клинок рукой в перчатке, заставив убийцу недоверчиво вытаращиться, а затем пепельным щупальцем обвил его горло и приподнял над землёй.

– Кто ты? – прохрипел мужчина.

Но вместо ответа экзарх поджёг его и сбросил вниз с крыши.

К тому моменту на улице скопилась толпа зевак, наблюдающих за сражением с нездоровым любопытством.

– Сребротуман! – на крышу в одной рубашке и штанах, но с булавой в руке вывалился Стрейг. – Что за Хель здесь происходит?

Ответить экзарх не успел: последний Охранец забрался на крышу таверны. Умело защитив разум от колдовского поиска Зоркого, он с поднятым клинком подкрался к молодому солдату со спины. Кажется, Посланница желала видеть мёртвыми их обоих.

Сребротуман метнулся вперёд, и Стрейг резко бросился в сторону, думая, что начальник его атаковал. Налетев на меч противника, экзарх ощутил, как лезвие пронзило одежды. Он схватил Охранца, и они оба перевалились через край крыши, оставив Стрейга беспомощно наблюдать за стремительным падением.

30. Стейнер

Переполненный трактир охватила паника. Стейнер не знал наверняка, сколько солдат явились с Зорким, но он отдавал отчёт в том, что теперь они в меньшинстве.

– Сюда! – крикнула Лидия.

Трактирщица вывела Кристофин из помещения и отправила наверх по лестнице. Тем временем Марек, пробираясь через толпу, наткнулся на солдата, который стремительно двигался в его сторону. Стейнер, не растерявшись, замахнулся посильнее и врезал кувалдой по шлему имперца. Молот звонко лязгнул о металл, и толпа немедленно отпрянула, освободив вокруг сражавшихся пространство.

Местные в ужасе глазели на происходящее – ни одной живой душе не доводилось наблюдать, чтобы кто-то посмел восстать против Империи.

Спустя пару секунд солдат пришёл в себя, но Стейнер размахнулся и нанёс ещё один удар. За хрустом сломанного колена последовал жуткий вопль. Поверженный противник повалился и принялся кататься по полу, судорожно хватаясь за раздробленную конечность. Пользуясь отсрочкой, победитель кинулся прочь из таверны пока экзарх Зима безуспешно пытался последовать за ним сквозь толпу.

К тому моменту, как Стейнер добрался до их этажа, Марек и Кристофин успели собрать вещи.

– Сюда! Скорее! – торопила Лидия, указывая на комнату в конце коридора. – Там есть окно, что выходит в конюшню. Прыгайте на крышу и убирайтесь поскорее!

Внезапно у подножия лестницы появился солдат, и трактирщица взмахнула рукой в его сторону. Белый свет вырвался с её ладони, стремительно полетел вниз и пронзил грудь имперца с громким шипением. До них донёсся запах палёного и вопли пострадавшего. Из зазоров его чёрных доспехов лился яркий свет, и вскоре сражённый противник замертво рухнул на пол.

Марек и Кристофин поспешили по коридору вслед за Лидией, и тут экзарх Зима перешагнул через труп сгоревшего солдата и вступил на лестницу. Хотя глаза Зоркого были скрыты за звериной маской, Стейнер ощущал тяжесть его взгляда.

– Быстрее! – Трактирщица завела их в пустующую комнату и открыла окно. – Скорее же! – воскликнула женщина, открывая ставни.

Экзарх Зима добрался до их этажа, но Стейнер успел захлопнуть перед ним дверь. Через мгновение петли шумно загромыхали.

– Похоже, он из Академии Земли, – пробормотал юноша.

Марек уже выпрыгнул из окна и ждал на плоской крыше конюшни. Кристофин, ни на секунду не усомнившись, последовала за ним.

– Ты следующий! – велела Лидия.

– Мы вас не оставим! – возразил Стейнер. – Вы для нас столько сделали!

Дверь едва держалась, и в конечном итоге замок с петлями поддались усилиям экзарха. Деревянная рама разлетелась в щепки, и створка повалилась в комнату, придавив Стейнера. Пока он выбирался из-под обломков, на лестнице послышались тяжёлые шаги. Стиснув зубы, Лидия вскинула руки и метнула в Зоркого ещё два сгустка пламени. Но всё оказалось тщетно: снаряды пролетели мимо и устремились дальше по коридору. Зима снёс оставшиеся куски двери, а затем шагнул в комнату.

– Фрейна милостивая! – прошептала трактирщица, затем перекинула ноги через подоконник и соскользнула вниз.

Один из огненных сгустков врезался в стену, а второй выбил дверь в соседней комнате. Под воздействием жара дверь и стена заполыхали, и вскоре таверну охватил пожар.

– Стейнер! – раздался голос Кристофин, едва слышный за криками.

Юноша выпрыгнул в окно, но как только его ноги коснулись крыши, та под тяжестью общего веса задрожала. Марек замер на месте с распахнутыми от ужаса глазами, а Стейнер протянул Кристофин руку, однако тут деревянные балки под ним треснули.

– Вот д-е-е-е-е-р-ь…

Крыша под ним обвалилась.

К счастью, приземление удалось на славу: внизу его поджидал стог сена. Мягким падение, конечно, назвать было тоже сложно, и лодыжки с коленями юноша всё же ушиб, однако выжил и мог держаться в вертикальном положении. Через отверстие в потолке Кристофин скользнула вниз и очутилась бок о бок с любимым.

– Ты как? – спросила она, коснувшись его лица.

– Головой ударился. – Прижав ладонь ко лбу, Стейнер почувствовал горячую кровь. – Где отец?

Приблизившись к дверям конюшни, они услышали крики, а взгляд через щель только подтвердил, что экзарх Зима привёл солдат.

– Плохи дела, – проворчал Стейнер. – Их слишком много.

В ответ девушка промолчала, и, обернувшись, он увидел, что Кристофин уже открыла стойла и надевала узду на лошадей.

– Я не умею ездить верхом! – воскликнул молодой кузнец.

– Тогда лучше тебе научиться, потому что выбора у нас нет.

Едва они взгромоздились на коней, как через щель в потолке спланировал экзарх Зима, который замедлил приземление с помощью колдовства.

– Сам Император благословил меня на это свершение, – спокойно заявил Зоркий. – Пусть же тело моё послужит сосудом, несущим разрушения во имя его.

В это время солдаты распахнули двери конюшни, и всадники тут же стегнули лошадей и стремительно ускакали прочь. На ходу Стейнер взмахнул кувалдой и хорошенько врезал одному из имперцев, повалив врага на колени. Мимо них со свистом пролетали стрелы, в ночном небе виднелся столб дыма. Восточные лисы были залиты огненно-рыжим и кроваво-красным заревом пожара, в то время как они с Кристофин мчались прочь на всех парах, подгоняя напуганных скакунов.

– Где Марек? – закричал Стейнер, но девушка его не расслышала.

Он взмахнул поводьями, и гнедая кобыла, как будто поняв, что от неё требовалось, устремилась вслед за первым скакуном. Всё больше и больше стрел летели вдогонку, рикошетя от каменных зданий или зарываясь прямиком в древесину.

– Отец, – выдохнул Стейнер, пока лошадь уносила его прочь от опасности. Однако о возвращении назад теперь и речи не было.

* * *

Кристофин направляла коней по самым неприметным улочкам. Жители распахивали ставни, чтобы поглазеть на солдатский патруль, который обыскивал город и перекликался между собой, и девушка заставила скакунов перейти на рысь, а вскоре и вовсе остановилась в узком извилистом переулке. Лошадь Стейнера, однако, останавливаться и не думала. Напуганная кобыла неслась до тех пор, пока всадник не натянул поводья и не заставил повернуть назад.

Кристофин, с лёгкостью соскользнув с седла, протянула руку юноше, предлагая помощь.

– Я драконий наездник. Думаю, сам сумею слезть с…

Закончить фразу он не успел, поскольку вывалился из седла и рухнул на несколько бочек.

– Думала, мы теперь работаем в команде. Разве ты не так говорил?

– Да, а ещё предупреждал, что бываю дураком. – Стейнер потёр колено. – Прости.

Оба натянули плащи, и самый легендарный беглец убедился, что спрятал кувалду.

– Почему мы спешились? – полюбопытствовал он, взваливая мешок на спину.

– Не хочу, чтобы ты шею сломал. – Они оба рассмеялись, чувствуя нахлынувшую волну адреналина. – А если честно, стук копыт привлекает ненужное внимание. Придётся оставить их здесь.

Привязав поводья к дверной ручке, Стейнер понадеялся, что поутру их найдут.

– Что теперь? – спросила Кристофин.

– Нужно отыскать отца.

Часами они бродили по городу, точно неприкаянные призраки. Они крались по тёмным улицам и с колотящимися сердцами прятались за арками, чтобы не столкнуться с солдатами. Внезапно в нескольких улицах от них раздались крики.

– Это они! Это точно они! – Стейнер выбежал из тени и бросился бежать.

Кристофин окликнула его, но Вартиаинен-младший не оставил иного выбора, кроме как следовать за ним. В ночи ярко полыхало пламя, заливая улицы огненными отсветами, и местные жители выбежали из домов, чтобы поглазеть на пожар.

– Это таверна? – изумилась Кристофин, тяжело дыша. – Мы прибежали туда, откуда только недавно ноги уносили?

Покачав головой, Стейнер махнул рукой. Он крался по улице, стараясь как можно ближе прижиматься к зданиям, а всякий раз, когда появлялась возможность, прятался в затенённых дверных проёмах. В нескольких сотнях футов от перекрестка на фоне горящего здания стояли Марек и Лидия. И не одни. Все дороги оказались перекрыты имперцами, а экзарх Зима возглавлял почётный караул из четырёх солдат.

– Закройте ставни! – приказал Зоркий горожанам.

– Не желает иметь свидетелей своего колдовства, – догадался Стейнер.

– Похоже, не своего… – отозвалась Кристофин.

Между ладоней Лидии, которая стояла спиной к спине с Мареком, вспыхнул огненный шар. Лицо её исказилось от гнева, и теперь в ней было сложно узнать добрую трактирщицу. Женщина метнула сгусток пламени, который объял группу солдат, отчего они с криками повалились на землю, пытаясь сбить с плащей огонь. Те, кто не умер на месте, принялись браниться на чём свет стоит. Остальные имперцы без промедлений бросились вперёд с поднятым оружием. Марек воинственно шагнул им навстречу, хотя противников было намного больше. На его морщинистом лице читалась явная ненависть.

Стейнер вытащил кувалду и поспешил на помощь с единственным словом на устах.

Отец.

Первый из солдат напал на Марека, но он вовремя пригнулся и ударил врага по шее. Тот с криком рухнул на землю, корчась и истекая кровью. Однако кузнец едва успел отразить удар второго имперца, сам едва не упав.

Лидия разогнала тьму залпом пламенных сфер, и несколько солдат взревели от боли и ярости, когда их тяжёлые доспехи пропустили огонь. Тела мгновенно вспыхнули, и ночной воздух наполнился запахами горелой плоти и раскалённого металла. Двое оставшихся имперцев оказались умнее или, скорее, удачливее, поскольку бросились в сторону, увернувшись от огня.

Подкравшись к одному из стражников экзарха Зимы, Стейнер замахнулся кувалдой и с жутким треском сломал ему ногу, свалив на стоявшего рядом товарища. На секунду охрана растерялась, поняв, что на них напали со спины, но тут же подняла оружие, готовясь поразить вышедшего из темноты юношу.

В дюжине футов от Стейнера Кристофин вонзила меч солдату в бок. Она сжала рукоять, словно копьё, и изо всех сил налегла на лезвие. Подвергшийся атаке имперец взглянул на смертельную рану и попытался схватить девушку за запястье, но она тут же вытащила окровавленный клинок и отскочила. Стражник ахнул, прижал руку к дыре в боку и упал замертво.

Отразив удар, Стейнер врезал по колену врага, размахнулся и сбил с него наплечник. Разъярённый юноша вращал кувалдой, кричал и ругался, обещая всем немедленную смерть, словно воин-берсерк из легенд. На помощь товарищу подоспел другой солдат, но молот выбил оружие и из его рук. От силы удара Стейнер по инерции повернулся и увидел, как два имперца избивали Марека бронированными кулаками, крепко держа за воротник. Тело отца обмякло, и меч выпал.

– В доки его! – взревел Зима, держа Лидию за шею и прижимая нож к её горлу.

Стейнер замахнулся, и спустя секунду раздался хруст позвонков последнего стражника. Почётного караула больше не было.

– Стой на месте, или я убью её! – закричал Зоркий. Его звериная маска, казалось, ожила в мерцающем адском пламени.

Стейнер перевёл взгляд на Кристофин.

Все солдаты погибли, кроме тех, кто тащил Марека. Юноша приближался к Зиме до тех пор, пока между ними не осталось футов двадцать.

– Лидия, – произнёс беглец Владибогдана. – Простите меня.

Трактирщица улыбнулась ему окровавленным ртом.

– Ты начал восстание, Стейнер, – прошептала она. – Дал нам надежду после многих лет страха. Пообещай, что доведёшь его до конца.

– Тихо! – взревел Зима, сильнее прижимая лезвие ножа к горлу пленницы.

– Обещаю. Я доведу восстание до конца, каким бы горьким оно ни оказалось.

Лидия сомкнула веки, в глазах у неё сверкнули слёзы. А затем всё её тело окуталось ярким пламенем. Экзарх Зима, который держал женщину за горло, внезапно обнаружил, что она накрепко вцепилась в руку захватчика. Объятый колдовским огнём, он издал нечеловеческий вопль и забился в конвульсиях, вонзив лезвие в горло пленнице. Языки пламени резко погасли, и обгоревшее тело экзарха рухнуло на землю.

Стейнер, не теряя времени, бросился по улице в поисках отца, и Кристофин устремилась следом. Однако всё, что им удалось найти, – солдат, пожар и охваченных паникой людей. Кувалда в руках так и призывала к убийству, и Стейнер был бы рад подчиниться, но вместо борьбы оказался в переулке, куда его направила Кристофин. Они бежали до тех пор, пока не убедились в отсутствии слежки, после чего остановились в маленьком дворике и отдышались.

– Я должен найти его, – выпалил Стейнер, опустив взгляд. – Он – всё, что у меня есть.

– Нет, не всё. У тебя есть я, – возразила Кристофин. – И если ты пойдёшь за ним, всех нас схватят!

– Но он мой отец!

– Ты слышал, что сказал Зима? Они ведут его на корабль в доках. Мы не сможем последовать за ними, если сами попадёмся!

– А у тебя есть на примете судно? – спросил Стейнер, нахмурившись.

– Мы можем тайком проникнуть на борт и освободить Марека ещё до отплытия.

Юноше была невыносима сама мысль, что его родного отца тащили по земле.

– Мы не можем проскользнуть на корабль, полный имперских солдат! – Стейнер восстановил дыхание и попытался успокоиться. – Это невозможно.

– Раньше считалось, что сбежать с Владибогдана никому не удастся, не так ли? – Кристофин улыбнулась, в её словах слышался вызов.

– С кораблями мне не везёт. Они имеют тенденцию уплывать без меня.

– Не в этот раз. – Девушка кивнула в сторону доков. – На этот раз у нас всё получится. Ради Марека.

31. Кими

– Ваш черёд дежурить, – прошептала в темноте Марозволк.

Хотя внутри каменного круга места для трёх человек едва хватало, сухость и тепло пристанища подарили бывшей Зоркой чувство спокойствия. Она вернула Кими амулет, по-прежнему залитый слабым голубым светом.

– Гули никуда не ушли, – раздражённо сообщила принцесса.

– А вы как думали? Они созданы, чтобы убивать всё живое, – ответила Марозволк, укладываясь и натягивая одеяло. – Сомневаюсь, что они сдадутся и отправятся по домам.

Тиф ворчал, ворочаясь в полудрёме, пока Тайга тихо спала рядом. Кими опустилась на колени и прижала пальцы к липкому, горячему лбу жрицы.

– Чёрт возьми, Фрёйа! Она же одна из твоих! Она верила в тебя! – прошептала девушка, подняв глаза к небесам. – Если позволишь этой женщине погибнуть, я собственноручно прикончу тебя!

Затем она протиснулась через щель в камнях, занимая пост. Со всех сторон простиралась бесконечная тьма болот Ижории, лишь факел немного разгонял мрак.

– Мне показалось или ты угрожала богине? – раздался голос за спиной Кими.

Она обернулась и увидела перед собой Тифа, который выглядел так, будто спустился в Хель и вернулся обратно.

– Я думала, ты спишь. – Принцесса смущённо кашлянула. – Ты прав – то была не лучшая из моих молитв…

– Значит, ты тоже иногда возносишь просьбы богам?

– Было время, когда я часто молилась. Особенно после смерти матери. – Кими вздохнула. – Но потом отец отдал меня в заложники Империи.

Пламя факела мерцало и плясало, отбрасывая тени на лицо принцессы.

– Я просила, чтобы Фрёйа спасла меня и забрала с Владибогдана. Но молитвы остались без ответа, поэтому я перестала взывать к богиням и отдавать им дань уважения.

Тиф зажёг трубку и на мгновение уставился в темноту.

– Быть может, Фрёйа ответила.

– Думаешь? – Кими недоверчиво улыбнулась.

– Возможно, она послала нам Стейнера, чтобы он помог сбежать с острова.

– Не разделяю твоего стремления приписать обычному совпадению сакральный смысл. – Девушка одарила Тифа грустной улыбкой. – А даже если и так, этот ответ опоздал на пять лет. Я бы на месте богини не позволила верующим так долго страдать.

– Это чудесно, – усмехнулся Тиф. – Тогда начну поклоняться тебе.

Кими едва не расхохоталась, и на мгновение они оба затихли, греясь под тяжёлыми плащами.

– Думаешь, получится? – спросил Тиф, закуривая. – Пересечь Ижорию?

– Как она? – поинтересовалась принцесса и кивнула на раненую спригганку, желая сменить тему разговора.

– Не представляю. Из нас троих Тайга единственная обладала даром исцеления. Сандра, она… ну, Сандра… А я всегда был самым практичным в семье.

– Драчуном, хочешь сказать?

– Драчуном, носильщиком. Эти старые кости прошли через многое. – Тиф замолчал, изо всех сил пытаясь сдержать слёзы. – Но почему, ради всего святого, я не изучал медицину? Все эти годы я рассчитывал на Тайгу, зависел от неё. Я считал, что целительство – женская работа. Но теперь сестра нуждается во мне, а я ничего не могу поделать! – Кими крепко обняла друга за плечи и прижала к себе. – Я должен был следить за ней. Так ведь поступают братья?

– Не все, – ответила принцесса, вспомнив Цена, но тут же подумала о Стейнере, который был готов на всё, чтобы защитить Хьелльрунн. – Всё, что нам остаётся, – приглядывать друг за другом.

* * *

Утро пришло в Ижорию, и яркие солнечные лучи прогнали туман с болот. Полные ила и грязи воды стали чистыми и прозрачными. Даже мёртвые камыши и пожелтевшие травы казались здоровее. Чёрных капюшонов нигде не было видно – гули словно растворились вместе с вездесущей белёсой пеленой.

– Ей хуже, – воскликнул Тиф, стоя на коленях возле сестры с взволнованным выражением лица и сжатыми в кулаки руками. – Слышите хрип? Не понимаю, то ли это из-за влажности болот, то ли инфекция, то ли яд мертвецов. Фрейна милостивая, я не знаю, что с ней!

Тайга была бледной и ночью почти не шевелилась. Интересно, как долго она протянет?

– Мы остаёмся, – заявила Кими, подавляя эмоции. – Марозволк пойдёт и раздобудет еду и дрова. А я буду охранять лагерь.

– Я не собираюсь сидеть, сложа руки, и смотреть, как умирает сестра! – отрезал Тиф, размахивая маленькой зелёной книжкой. – Здесь говорится о травах, и я отправлюсь на их поиски. Если это инфекция, тогда…

– Иди, – велела Кими, понимая, что ему нужно отвлечься.

– Я собираюсь на север, – сообщила Марозволк, пристально глядя на сприггана. – Кажется, вчера я видела там кроликов.

– Хорошо, – отозвался Тиф, не поднимая глаз на бывшую Зоркую. – Я отправлюсь на юг – там местность суше, больше шансов отыскать целебные травы.

Кими, глядя друзьям вслед, покачала головой.

Хрипы в груди Тайги усилились, её лицо исказилось во сне от боли.

– Не покидай нас! – Принцесса опустилась на колени рядом с раненой и протяжно, устало выдохнула. – Ты разобьёшь брату сердце. Чёрт, ты разобьёшь мне сердце, Тайга! – Кими коснулась бессильно висящей руки подруги и взяла её изящные, тонкие пальцы в свою крепкую, мозолистую ладонь. – Сколько раз ты сидела рядом со мной на Владибогдане, когда меня одолевала хворь. За пять лет я никогда не слышала, чтобы ты жаловалась.

Глаза принцессы упали на круг камней, и она присмотрелась к высеченным на них символам, покрытым тёмно-зелёным мхом. Они не принадлежали ни одному знакомому ей алфавиту и казались очень старыми и загадочными. С проснувшимся любопытством Кими ножом соскребла мох, затем уголком плаща принялась чистить углубления, бормоча под нос угрозы и обещания богиням, умоляя о выздоровлении Тайги. Только после того, как все надписи были очищены, она поняла, сколько прошло времени – солнце уже опускалось к горизонту, а живот урчал от голода. Выйдя из каменного убежища, принцесса посмотрела на север и юг. Тифа и Марозволк не было видно. Густой туман медленно окутывал их пристанище, заставив Кими вздрогнуть. Где же они? Где её друзья?

* * *

Почти стемнело, когда Марозволк вернулась с тремя кроликами в качестве добычи.

– Как Тайга?

– Хрипы не прекращаются. И до сих пор не очнулась. – Кими окинула взглядом пустынное болото, всматриваясь в горизонт. – Ты не видела Тифа на обратном пути?

Бывшая Зоркая покачала головой.

– Я знала, что он не пойдёт со мной этим утром. Он предпочтёт в одиночку сразиться с гулями, чем провести время в моей компании.

– Всё меняется, враги оказываются союзниками, но на доверие требуется время…

– Он меня ненавидит. – Марозволк вонзила нож в первого кролика, разбрызгав кровь по одному из стоячих камней. – Кими задумалась, не было ли это кощунством. Тиф бы точно знал ответ, но он до сих пор не вернулся. – Он ненавидит меня, – расстроенно повторила охранница.

– Он ненавидит Империю, которая истребила и поработила его народ. – Принцесса перевела взгляд на бледное, хрупкое тело Тайги. – А ты была Зоркой, самым ярким представителем Империи. Ему потребуется немало времени, чтобы принять тебя.

Выбравшись наружу из каменного укрытия, Кими огляделась по сторонам, не в силах вынести мысль, что Тиф лежал мёртвым или умирающим в бесконечных ижорских болотах. Туман понемногу сгущался, и бледный солнечный диск неумолимо опускался за горизонт. Ямалки молча приготовили еду, затем поужинали, с тревогой глядя на Тайгу.

– Полнолуние, – объявила Марозволк, покончив с трапезой.

Достав меч, она принялась затачивать лезвие. От громкого звука Кими поморщилась, но затем взялась за собственный клинок, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей об отсутствующем друге.

– Гули возвращаются.

Принцесса посмотрела на амулет, который повесила на небольшой камень возле выхода. Голубое мерцание камня постепенно усиливалось.

– Фрёйа, помилуй! – прошептала Кими, касаясь обломка кончиками пальцев. Она взяла меч и последний оставшийся факел. – Думаешь… – девушка запнулась – страшная мысль не укладывалась в голове. – Думаешь, мы восстанем, когда они убьют нас? Мы станем такими, как и они?

– На этот вопрос мог бы ответить Тиф. – Марозволк вскинула меч и размяла плечи. – А нам лучше подготовиться.

Изгнанная принцесса и бывшая Зоркая встали у входа в круг камней. Щупальца тумана извивались, будто живые, сверкая в свете луны. Не теряя времени, Марозволк прошептала заклинание, окутываясь сиянием. Через секунду её тёмная кожа превратилась в серый гранит, и колдовской свет тотчас угас.

– Похоже на сон, – пробормотала Кими.

– Или кошмар, – поправила Марозволк, как только первый гуль появился из мрака.

Лицо его скрывалось под капюшоном, руки были расставлены, почерневшие когти растопырены. Замахнувшись мечом, принцесса устремилась вперёд. Её лезвие тут же наткнулось на нечто твёрдое, и мертвец отпрянул, глядя на обрубленную руку.

– Убить их сложно! – крикнула Кими. – Но руки – слабое место!

Существо скрылось в тумане, но на смену ему тотчас явились ещё двое. Первый уклонился от её удара, но и сам не смог подобраться к добыче: Кими остановила замах когтистой лапы пылающим факелом, который держала в левой руке, а затем с усилием ткнула им в лицо мертвеца. Капюшон задымился, отчего тварь беззвучно вскрикнула и бросилась наутёк. Принцесса почувствовала, что следующий гуль собирается напасть со спины, и резко пригнулась, чтобы избежать ранения, однако споткнулась в болотной грязи и с криком упала на колени. Марозволк поспешила на помощь, вонзив меч в голову мертвеца. Затем нанесла второй удар, отрубив монстру руку на уровне локтя. Кими вскочила на ноги и схватила соратницу за плечо.

– Назад! К убежищу! – выдохнула она.

Сражаясь, они слишком далеко отошли от спящей Тайги и поспешили вернуться к угасающему пламени лагеря. Ещё пять гулей вынырнули из тумана, хлюпая когтистыми ногами по холодной воде.

– Вам меня не одолеть! – взревела Марозволк, глубоко всадив лезвие между шеей и плечом одного из мертвецов. Оружие застряло, и недобитый монстр воспользовался моментом, перехватив запястье Зоркой когтями. К нему подоспел ещё один гуль и начал затаскивать обездвиженную жертву под воду.

Кими сражалась с ещё двумя тварями и не могла прийти на помощь соратнице. Первый из мертвецов выбил из рук принцессы горящий факел, а второй тут же набросился. Неожиданно в глазах всё расплылось, а звуки стали приглушёнными. Как только зрение прояснилось, Кими осознала, что очутилась в воде. Голову пронзила страшная боль. Напавший мертвец стоял прямо над ней, держа в руке камень, однако убивать её почему-то не старался. Зато другие существа тем временем усердно пытались утопить Марозволк.

– Я не сдамся! – кричала она.

Принцесса попыталась подняться, но ноги не желали слушаться. Спустя несколько секунд глаза её закрылись, а рот наполнился водой с привкусом железа.

«Тиф, где ты?» – последнее, о чём подумала Кими.

32. Хьелльрунн

– Прости за вчерашнее, – извинилась Хьелльрунн.

Максим промолчал, глядя на тёмный интерьер храма. Утро было раннее, и они сидели на ступенях в ожидании Сандры. Девушка, пользуясь моментом тишины, решилась попросить у приятеля прощения.

– Максим…

Мальчик пожал плечами, даже не глядя ей в глаза. Очевидно, он желал, чтобы скорее явилась Сандра с потрёпанной книгой и начала зачитывать её мрачное содержание.

– Максим, прости меня. Мне не следовало убегать с пляжа. – Стыд мешал говорить, но Хьелль продолжала сквозь сжатые зубы: – Мне не стоило оставлять тебя.

– Но ты это сделала. – Он опустил глаза на пыльную обувь. – Что бы в море ни появилось, оно исчезло вместе с тобой. – Максим потёр глаза. – Держись подальше от берега.

– Прости. Я запаниковала…

– Не ты одна. Я думал, Колас обделается от страха.

Хьелль рассмеялась, но мальчик бросил на неё суровый взгляд.

– Мне одиннадцать лет. Я не должен присматривать за стариками, охраняя неведомо от чего. – Лицо его исказила гримаса боли. – Это была твоя задача.

Хьелльрунн вздрогнула от обвинения.

Максим бросился вон из храма, едва не толкнув входившую жрицу.

– У неё для вас есть книга! – крикнул он через плечо.

Вскинув брови, Сандра перевела взгляд на ученицу.

– Ты едва не засыпаешь у алтаря. Расстраиваешь Максима. А теперь, оказывается, у тебя для меня что-то есть. – Она с трудом уселась на ступеньку и налила себе чашку чая.

Хьелльрунн уставилась на старуху, не зная, что ответить.

– Я надеялась, мы обретём покой в стенах этого храма. – Сандра потягивала горячий напиток и мечтательно смотрела на улицу. – Но каждая неделя приносит новую проблему. Я уже не молода, и терпение моё вот-вот иссякнет.

– Я пыталась извиниться перед Максимом за то, что сбежала с пляжа…

– Мне известно, что ты сделала, – тихо, но уверенно сказала жрица, и Хьелль тут же умолкла. – Избавь меня от своих увёрток и переходи к сути. Максим сказал, что у тебя для меня что-то есть.

Девушка вытащила белую книгу из-за за пояса штанов, и протянула её спригганке.

– Колас отдал её Максиму. Мне стало любопытно, и я захотела посмотреть, что внутри.

Пару минут Сандра листала страницы, и вскоре глаза её удивлённо расширились.

– А теперь, значит, решила отдать. – Верховная жрица побледнела от гнева и поджала губы.

– Я выросла на сказаниях и впервые увидела книгу…

– Ты языка не знаешь! Зачем ты её оставила? Ты вообще понимаешь, что это?

– Что-то о злой стороне…

Хьелльрунн казалось, она вот-вот сгорит от стыда под гневным взглядом Сандры.

– Полагаю, ты просила Максима перевести книгу. – Каждое слово жрицы источало глубочайшее разочарование.

– Я лишь хотела знать…

– Думаю, тебе не следует продолжать учиться на послушницу Фрейны, – заявила спригганка, отпив чай.

– Я совершила ошибку, – прошептала Хьелльрунн.

– Я больше не могу тебе доверять. А это, – она жестом указала на белую книгу с чёрными воронами на обложке, – это не детские шутки!

– Так и я уже не ребёнок! – вспылила девушка.

Сандра бросила на неё суровый взгляд, после чего поднялась на ноги и с хмурым видом спрятала книгу в рукав.

– Я не ребёнок! – повторила Хьелль.

– Тем не менее постоянно ведёшь себя, словно малое дитя! – воскликнула жрица, заставив ученицу вздрогнуть, а после продолжительного молчания покачала головой и неодобрительно щёлкнула языком. – Прочь с глаз моих.

* * *

В то время как послушники завтракали в кухне, Хьелльрунн спряталась в комнате и собрала несколько вещей в мешок. Затем дождалась, когда лестница опустеет, тихо спустилась вниз и торопливо выскользнула из храма. Шумный процесс мытья посуды стал отличным прикрытием для побега.

Хотя в небе пылало обжигающее солнце, она знала, что совсем скоро окажется вдали от удушающей жары Дос-Хора и Мерцающего моря. Хьелль остановилась на перекрёстке. Куда бежать? В каком направлении? С сожалением она оглянулась на двери храма, откуда неожиданно вышел Максим. Девушка тотчас спряталась в узком переулке, не желая прощаться, и поспешила прочь, когда вдруг за спиной раздался голос:

– Торопишься, жрица?

Из арки появился один из работорговцев и тут же вытащил из ножен кинжал. С его плеча на толстом кожаном ремне свисал арбалет, а воздух мгновенно пропитался запахом пота и перегара.

– Как же мы рады тебе, а, Дарас?

С противоположной стороны вышел второй мужчина с зелёной бутылкой в руках. Зевнув, он одарил Хьелль кислым взглядом.

– Ещё бы, Харейн. Я бы не отказался чутка… помолиться.

– Я выполняю поручение верховной жрицы. Вам не следует вмешиваться в дела храма.

Уверенность Хьелльрунн испарилась, как только троица мужчин преградила ей путь. Все были с арбалетами и выказывали явную недоброжелательность.

– Быть может, верховная жрица проведёт панихиду для нашего друга? – Харейн принялся чистить ногти блестящим кинжалом. – Для того, которого в камень обратила. – Он улыбнулся, продемонстрировав бледный шрам, тянущийся от угла рта, и отсутствующий зуб. – И ещё для Джендры. У него лицо обгорело. Мне-то, конечно, свезло – теперь я вожак.

Ещё около десяти головорезов вышли из зданий поблизости. Все они шли не торопясь, ухмыляясь. Большинство из них несли арбалеты, которые тотчас напомнили Хьелльрунн о хижине лесоруба в Циндерфеле, когда Охранцы явились за госпожой Камаловой, и о том моменте, когда они убили Вернера. Но больше всего она думала о силах, что вышли тогда из-под контроля.

– Прошу, я не хочу вас ранить, – начала девушка.

Усмехнувшись, Харейн заговорил со своей бандой тихим басом. Хьелльрунн не понимала языка, но работорговцы разразились жестоким смехом. Бежать было некуда. Головорезы приближались, и двое из них уже оказались на расстоянии вытянутой руки. Они окружили её, словно больные собаки на пыльной улице. Крепкий мужчина незаметно подкрался к жертве со спины и нанёс коварный удар. Она упала, узел с пожитками развязался, и всё имущество оказалось на земле. Вытерев рукой окровавленный рот, Хьелль попыталась заговорить, но лишь могла хватать ртом воздух.

– Значит, сбежала? – Харейн беззубо улыбнулся, присел на корточки и выхватил из вещей воронье перо. – Жаль, никто не узнает о твоей судьбе, жрица.

Неожиданный порыв ветра поднял с земли простыню и закружил вместе с грязью и песком. Хьелльрунн и работорговцы закрыли глаза. Все как один, головорезы ругались под нос на шанишском языке и спотыкались, уклоняясь от вихря. Почти ослепнув от песка, девушка бросилась в сторону и присела на корточки в дверях, откуда сквозь пыль и кружащий мусор разглядела четыре силуэта с воздетыми к небесам руками. Как только ветер усилился, работорговцы прикрыли глаза руками. А затем, когда буря утихла, прямо перед Хьелльрунн появилась госпожа Камалова. С угрюмым лицом она стояла в центре улицы, а подле неё – трое послушников, включая Максима, к большому удивлению подруги.

– Неужели вы настолько глупы, что с первого раза не усвоили урок? – обратилась к мужчинам бывшая Зоркая. – Или мы плохо объяснили?

– Что вы! Мы прекрасно всё поняли. – Главарь, оскалившись, схватил арбалет и направил его на старуху.

– Нет! – Хьелльрунн подскочила на ноги и бросилась в сторону бывшей наставницы.

Харейн инстинктивно повернулся. Девушка ощутила резкий толчок и упала, повалив и противника. В глазах потемнело от боли.

– Тощая стерва! – Стоя на коленях, работорговец обнажил кинжал.

Хьелльрунн отползла назад, хотя боль в боку казалась невыносимой. Мужчина, не теряя времени, потянулся к ней, схватил за горло и замахнулся. Но удар нанести так и не успел: мимо пролетело что-то чёрное, а затем ещё раз, оставляя на коже головореза яркие красные линии. Харейн уронил нож и согнулся, закрыв руками лицо, и пронзительно закричал. И тут на него набросились остальные птицы, терзая открытые участки тела, заставив ослеплённого главаря поковылять прочь. Огромная стая воробьев, ворон и чаек напала на работорговцев, и те орали и корчились от боли. Пока в воздухе бились крылья, госпожа Камалова прошла через творящийся вокруг хаос, схватила с земли нож и ударила Харейна прямо в горло, хотя к тому моменту ворона уже выклевала ему глаза.

– Это твой последний урок.

Хьелльрунн попыталась встать, но ноги подкосились от боли. Её чёрные одежды были разорваны, и она дрожащей рукой коснулась раны над бедром. Пальцы мгновенно окрасились красным.

– Кровь, – прошептала она. – Фрёйа милостивая… Я истекаю кровью…

Те работорговцы, которые могли стоять на ногах, бросились наутёк. И в ту же секунду взгляд Хьелльрунн упал на труп главаря банды.

– Повторяется та же история, что и в Циндерфеле.

– Ты пережила смерть Охранцев. – Госпожа Камалова помогла ученице подняться. – А уж смерть этих подонков и тем более.

Огромная стая птиц рассеялась над городом, оставив улицу пустынной.

– У меня идёт кровь… – прошептала Хьелль, чувствуя слабость и головокружение.

– Ещё бы. Тебя подстрелили. – Сквозь боль и шок девушка вдруг поняла, как сильно скучала по старухе. – Пойдём, иначе помрёшь от потери крови прямо на улице. – Они направились к храму. – Вот это да: одна крошечная перепалка с Сандрой, и ты сбегаешь.

– Она велела убраться с глаз долой, – пробормотала Хьелльрунн. Слова, казалось, ей не принадлежали, а исходили от кого-то ещё.

– Да, но наверняка она не имела в виду: покинуть стены храма и умереть в подворотне. – Завидев Хьелль, остальные послушники поспешили на помощь. – Почему ты не воспользовалась колдовскими силами?

– Я не хочу убивать.

– Никто из нас не хочет, дитя, – прошептала госпожа Камалова. – Никто.

Это были последние слова, которые услышала Хьелльрунн.

* * *

Боль. Глаза Хьелльрунн распахнулись в тот момент, когда госпожа Камалова вытащила стрелу. Кровь хлынула ручьём, и Сандра тотчас прижала к ране повязку. Девушка простонала и отвела взгляд. Перед глазами всё плыло. Максим стоял на коленях у двери, пока другие послушники толпились позади, глазея на кровавую сцену.

– Удивительно, как она насквозь не прошла! – Камалова подняла окровавленную стрелу и бросила в ведро. – Ну не глупышка ли ты, Хьелль? Ты просто могла обратиться в камень. Я же видела, как ты это делала!

– Не сейчас, – шепнула Сандра. – Она потеряла много крови. Отругаете позже.

– Я боялась потерять контроль, – пробормотала раненая девушка. – Я не хотела причинить вам боль.

– Ты о чём? – удивилась госпожа Камалова. – Ты бы не смогла мне навредить.

– Ещё как смогла бы. Там в Циндерфеле, когда пришли Охранцы… – В глазах Хьелльрунн потемнело, и она знала, что близка к потере сознания. Или даже смерти. – Я чуть не убила вас. Потеряла контроль над силами и разрушила ваше жилище. Вы были без сознания, а я чуть не обрушила на вас крышу.

– Достаточно! – отрезала Сандра, встав перед Камаловой. – Ей нужно отдыхать.

Комната исчезла.

Хьелльрунн то просыпалась, то вновь теряла сознание. Лица расплывались, а перед глазами плавали круги, но рядом всегда кто-то находился и держал её за руку. Боль была постоянным спутником, а железный привкус крови никак не желал исчезать.

– Сколько времени? – прошептала она, не открывая глаз.

– Ночь на дворе. Спи, дорогой ребёнок. Спи, – тихо ответила госпожа Камалова.

Пару раз моргнув, Хьелль поняла, что смотрит на Максима. С серьёзным видом он сидел рядом с Зоркой-ренегатом. Сандра тем временем дремала на шатком табурете в углу комнаты.

– Всё это время ты боялась использовать силы из-за того, что произошло в Циндерфеле, – промолвила наставница с грустной улыбкой. – Но почему ты молчала?

– Я… – Хьелль изо всех сил пыталась подобрать слова. – Мне было стыдно. Я пыталась вам рассказать той ночью, когда вы нашли меня у алтаря. – Она почувствовала, как к глазам подступают горячие слёзы. Наконец-то она призналась.

– Ты спасла мне жизнь, – напомнила госпожа Камалова, сжимая ей руку.

– Чуть не убив вначале, – печально добавила Хьелльрунн.

– Но я здесь и жива. – Бывшая Зоркая склонилась и поцеловала её в лоб. – Я скучаю по тебе. Скучаю по обучению и твоей компании. Мы утром всё обсудим, но знай, что тебе нечего стыдиться.

Встав с края постели, старуха вышла из комнаты. Хьелль смотрела ей вслед с чувством глубокого спокойствия. Госпожа Камалова обняла застывшую в дверях Трину и повела её прочь, но черноволосая послушница успела напоследок одарить соперницу убийственным взглядом. И тут Хьелль заметила на пороге серую кошку, которая не сводила с больной серьёзных глаз.

– Хьелльрунн? – вопросительно сказал Максим. – Ты…

– Жива? – продолжила она за него. – Жива.

– На что ты смотришь?

– На кошку у порога. Не знала, что в храме завелась живность.

Максим поднялся со стула, подошёл к двери и выглянул в коридор, после чего с явным беспокойством обернулся к Хьелльрунн.

– Здесь никого нет.

– Есть, – возразила она, медленно погружаясь в сон.

33. Сребротуман

Огромный зал императорского дворца погрузился в тишину. Первые солнечные лучи ещё не успели проникнуть сквозь окна, поэтому мрак разгоняло лишь мерцание нескольких свечей в высоких канделябрах. В помещении было пусто, за исключением четырёх старух, натирающих пол и пытающих избавиться от пятен и любых несовершенств поверхности. Стрейг и Сребротуман наблюдали с галереи высоко над залом. Потрясение от ночного сражения постепенно проходило, но вопросов меньше не становилось.

– Всё это время… – прошептал молодой солдат.

Экзарх кивнул.

Всё это время и ещё раньше. Вот почему я не сплю и отказываюсь от еды.

– Последний из Огненных духов в целом Винтерквельде.

Вполне возможно.

– Почему вы не ушли, когда Стейнер освободил остальных?

Частично потому, что хотел помочь Стейнеру и дать ему время сбежать, а в отсутствие Фельгенхауэр это мог сделать только я. Но потом я понял, что у меня осталось незавершённое дело. Зло, которое нужно было наказать уже давно.

– Почему вы рассказываете мне это? – Стрейг потёр лицо, отгоняя усталость.

На протяжении всего нашего пути ты оставался со мной. Неправильно скрывать от тебя истину. Кроме того, ты своими глазами видел, как я упал с крыши. Только Зоркий Академии Земли мог выжить после такого падения.

– Вы могли солгать. Откуда простому солдату знать такие нюансы?

Ты не просто солдат, Стрейг. Ты мой друг, возможно, даже единственный. А честность – самая ценная валюта среди друзей.

– Друзья… – юноша произнёс слово, точно примерял новую роль. – В Империи мало возможностей, чтобы завести товарищей.

Так задумано Императором. Ты же понимаешь, что воюющие между собой люди редко объединяются, чтобы свергнуть лидера.

Стрейг задумался над словами экзарха, глядя на женщин, натирающих пол.

– Меня изумило, что Империя лжёт о магии. Даже солдаты, служащие с Зоркими, под страхом смерти дают клятву молчать. – Он покачал головой. – А вы, несмотря на весь ужас перед колдовской меткой и ненависть граждан, поджигаете людей прямо в столице. Ведь наверняка за ваше деяние придётся отвечать!

Отвечать приходится всегда. Но я был безоружен. А они убили бы и тебя.

– И всё это без свидетелей! – Стрейг со вздохом помассировал виски: поспать после нападения Охранцев не удалось.

Обычный ход Императора – убить правду, убить тех, кому она известна, уничтожить любое инакомыслие, а затем рассказать людям то, что они хотят услышать, и тем самым удержать власть.

– А сегодня вы убьёте его, и всё прекратится. Вы – всё, что у меня есть, – добавил Стрейг после недолгой паузы. – Солдаты со мной не разговаривают. У меня нет ни подразделения, ни отряда. А после сегодняшнего…

Я обязан покончить с ним. Это единственный путь. Его власть над Империей абсолютна.

– Но так ли необходимо умирать самому?

Мне нужно встретиться с ним лично, только так он ослабит защиту. Если удача улыбнётся мне, я застану его врасплох. Но даже если я выживу, дворец всё равно полон верных Императору Зорких. Мне вряд ли удастся сбежать.

Двери в задней части зала с грохотом открылись, и на пороге возникла Семёновская гвардия. Судя по явному замешательству, они не привыкли к столь ранним посетителям. Один из них зашагал вперёд по отполированному полу и пренебрежительно поклонился экзарху, на что тот никак не отреагировал.

– Спускайтесь оттуда, – велел ему стражник. – А ты, – обратился он к Стрейгу, – уходи. Солдатам вход воспрещён.

Сребротуман поднял руку.

Он не просто солдат, а мой помощник. Его булава снаружи у дверей. Уходите и более нас не беспокойте. – Экзарх отмахнулся от мужчины, как от прислуги.

Стражник перевёл взгляд с Зоркого на Стрейга, затем развернулся и направился прочь.

Надеюсь, остаток дня пройдёт так же гладко.

– Что мне делать? – полюбопытствовал молодой солдат.

Ступай в таверну. Я оставил тебе значительную сумму. Возвращайся в Виролантию и освой земледелие. Возьми себе новое имя и живи новой жизнью.

– Земледелие?

Сребротуман ощутил изумление солдата.

– Но я даже не знаю, с чего начать.

Затем и нужны деньги – дать время освоиться.

– Я хочу остаться. Хочу помочь вам исправить…

Экзарх поднял руку, пресекая тем самым все возражения.

Фермеры выращивают урожай из семян, вот и ты построй новую жизнь, которая не будет связана с убийствами и тайнами.

– Как поступает Империя.

«Как поступаю я», — подумал Сребротуман, но оставил эту мысль при себе. – Да. Как поступает Империя. Тебе нужно исчезнуть из столицы как можно быстрее, Стрейг, ведь если я потерплю неудачу, они придут за тобой. У них наверняка будет множество вопросов. И ещё больше хлыстов.

* * *

Миновал час, прежде чем придворные начали заполнять просторный зал. По двое и трое приходили высокопоставленные генералы и Зоркие всех рангов. Вскоре среди них начали мелькать аристократы в великолепных нарядах. Учитывая недавнюю судьбу Димитрия Соколова, Сребротуман остро ощутил всеобщее нежелание присутствовать на встрече с Императором.

– Что теперь? – спросил Стрейг.

Время пришло. Возвращайся в таверну и забери деньги. – Экзарх положил руку на плечо молодого солдата. Они оба помолчали, понимая, что это мог быть последний раз, когда они разговаривают. – Спасибо за дружбу, Стрейг.

Спустившись с галереи по лестнице, Сребротуман направился прямиком к трону и встал перед ним с опущенной головой. Опоздавшие вскоре присоединились к толпе, состоящей из трёх дюжин придворных. Отец Орлов и де Вриз прибыли последними. У Посланницы, которая всегда старалась выглядеть уверенной и привлекательной, под глазами наметились чёрные круги. Она шла медленно, держась одной рукой за живот, пока вторую прижимала ко рту. Заметив экзарха, де Вриз испуганно приблизилась к нему.

Доброе утро, Посланница. Полагаю, вы уже наслышаны о судьбе Охранцев, которые пытались убить меня.

Когда де Вриз ничего не ответила, Сребротуман попытался прощупать её сознание, однако нашёл лишь беспорядочные и обрывочные мысли, которые менялись с такой скоростью, что даже Зоркому не удавалось уловить их смысл.

Отец Орлов. Вижу, у вас всё замечательно.

Выражение лица напыщенного подхалима скрывала маска, но экзарх почувствовал, как живот его сжался от страха.

Спасибо за подарок в виде Охранцев, — Сребротуман передал слова в умы всех присутствующих. – Но, к сожалению для них, как и для вас, они не справились с поставленной задачей.

Придворные разразились возмущённым шёпотом. Посланница поморщилась, и от её натянутой улыбки сквозило ужасом.

– Понятия не имею, о чём вы. Одному лишь Императору и нескольким доверенным лейтенантам дозволено отправлять Охранцев на убийство.

Сребротуман приблизился к женщине.

А я не говорил, что их послали на убийство.

– Зато половина Хлыстбурга говорит. Я узнала о случившемся несколько часов назад.

Экзарх не успел ответить, поскольку в зал вошёл Император, облачённый в чёрное одеяние, и все собравшиеся преклонили одно колено и опустили головы. Светлые глаза с холодным равнодушием осмотрели придворных. В одной руке тиран держал развёрнутый свиток, а в другой – ножны с Пепельным клинком. Четверо сопровождающих Семёновских гвардейцев заняли места по обе стороны от трона.

– Можете встать, – разрешил Император.

Придворные поднялись, и их души были полны страха.

– Экзарх. – Правитель страны взглянул на свиток, затем на Сребротумана. – Я получил весть, что прошлой ночью в Воронинском районе вы убили нескольких Охранцев. Более того, вы прилюдно использовали магию.

Эта информация почти верна, ваше величество. Охранцев было семеро.

– Семеро. – Император сел на трон, свернул свиток, после чего пристально посмотрел на Сребротумана с серьёзным выражением лица.

Придворные ждали, едва осмеливаясь дышать.

– Возможно, вы просветите нас, зачем убили моих слуг?

Полагаю, Охранцы напали на меня по приказу Посланницы де Вриз, чтобы я не успел отчитаться перед вами, ваше величество.

– Полагаете? – повторил Император, задумчиво кивая. – Кто ещё мог хотеть вашей смерти, экзарх?

Вероятно, вы, ваше величество, чтобы наказать за Владибогдан.

Сребротуман знал, что последнее не являлось правдой, однако Император всегда поощрял бесстрашие и умение плести интриги. Если повезёт, подобный ответ мог привести к личной аудиенции.

– Вот так обвинение, экзарх. – Тиран холодно улыбнулся и вытащил из ножен Пепельный клинок. – Всем известно, что де Вриз – моя фаворитка.

Прошу прощения, ваше величество, но лично мне она не нравится.

На лицах придворных застыли гримасы ужаса, отчего происходящее показалось ещё более комичным. Император посмотрел на Посланницу, после чего перевёл взгляд на кончик Пепельного клинка. Хлопья бледно-серого пепла тихо падали на пол.

– Ваше величество… – начала де Вриз, но тот жестом остановил её с выражением неодобрения на лице.

– Сегодня утром нам пришлось убить пятьдесят человек в Воронинском районе, – равнодушно сообщил Император. Его взгляд снова упал на кончик кинжала. – И всё для того, чтобы устранить свидетелей вчерашней… сцены.

Сребротуман ощутил острую боль раскаяния. Конечно, он всегда понимал, что публичное использование магии повлечёт за собой определённые последствия, но никак не думал, что от них пострадают другие люди.

– Безусловно, потеря не столь велика. – Император встал и спустился по ступенькам с трона. – Слухи о волшебниках распространяются по всему континенту, но я ведь не смогу убить всех! – Он посмотрел на Пепельный клинок и вновь перевёл взгляд на Посланницу. – Это правда, де Вриз? Вы, не имея полномочий, используете Охранцев в своих целях?

– Ваше величество, я огорчилась. Я уверена, этот человек – враг Империи. Он в сговоре с зачинщиком восстания на Владибогдане и…

– Вы решили отправить моих Охранцев на убийство посреди ночи? – Спокойное выражение лица Императора сменилось чем-то более мрачным – чем-то, что намекало на кипящий глубоко внутри гнев.

На мгновение Сребротуман задумался, не воспользуется ли он Пепельным клинком, чтобы убить де Вриз и показать окружающим: фаворитов у него нет.

– И у вас есть доказательства, я полагаю? – поинтересовался тиран.

– Ваше величество. – Отец Орлов шагнул вперёд и низко поклонился. – Я был на Владибогдане, когда остров пал…

Он не пал. Если, конечно, земля не скрылась под водами Холодеющего океана.

Ответный выпад Сребротумана вызвал улыбку Императора.

– Продолжай, ординарий.

– С вашего позволения, ваше величество.

Придворные стояли абсолютно безмолвно, желая услышать обвинения в сторону выскочки-экзарха.

– Сребротумана никто не видел во время тушения пожара, он не защищал остров. Кроме того, я наблюдал, как спустя несколько дней он разговаривал с Вартиаиненом.

При упоминании этого имени, придворные зашептались. Слава о парнишке уже прокатилась по континенту, и Сребротуман ощутил прилив удовлетворения – он выиграл время для Стейнера и его восстания, как и обещал.

– Это правда, экзарх? – спокойно спросил Император.

Да, я говорил с мальчиком, но лишь для того, чтобы обеспечить безопасность оставшимся послушникам. Многих детей убили во время сражения, и многие бежали впоследствии.

Император приблизился, не сводя взгляда с Сребро-тумана и явно пытаясь прочитать его мысли, но с раздражением поморщился – разум Зоркого остался непроницаем.

– Вы были ответственны за остров, когда всё это произошло? – Император переводил взгляд от отца Орлова к Сребротуману.

Нет, ваше величество. Ответственность за остров легла на ординария Ширинова, который покинул Владибогдан по приказу Посланницы де Вриз после отбытия Матриарха-Комиссара Фельгенхауэр.

– Ещё одно доказательство предательства, ваше величество, – вставила Посланница. – Экзарх был в заговоре с ренегатом Фельгенхауэр.

– Что помешало вам расправиться со Стейнером Вартиаиненом? Мне любопытно, как можно убить семерых Охранцев, но пойти на поводу у одного крестьянского мальчишки.

Вартиаинен владеет оружием огромной силы, ваше величество, и носит зачарованные башмаки. Его союзники многочисленны и могучи, и все они обладают силами древних богинь.

Было приятно рассказывать легенду Стейнера в императорском дворце. Пусть они боятся его. Пусть знают, что близится конец.

– Вы даже не попытались убить его? – с ледяным спокойствием уточнил Император.

Я счёл переговоры наилучшим выходом. При этом не следует забывать, что в жилах мальчишки течёт кровь рода семьи Вартиаинен.

– Вартиаинен, – выдохнул тиран. – Кажется, я никогда от них не отделаюсь.

Он направился прочь, одаривая придворных натянутыми улыбками и лёгкими кивками, хотя толпа отшатывалась с едва скрываемым ужасом. Пепельный клинок Император по-прежнему держал в руке. Заметив, что он приближался к пожилому высокопоставленному солдату, Сребротуман понял, что его шансы на личную аудиенцию стремительно уменьшаются.

– На западном побережье континента замечены драконы, ваше величество, – доложил немолодой уже генерал. – Корабли атакованы, товар пропал, а в припортовых городах царит паника.

– Что ж, кажется, наши секреты раскрыты, – произнёс Император.

– Неизвестно, сколько людей видели их, – продолжил генерал.

– Отправляйте войска к границам Обожжённых республик и ждите дальнейших приказов, – велел правитель страны. – Возможно, историю контролировать мы более не в состоянии, зато можем контролировать земли.

В отчаянии Сребротуман сжал кулаки. Разговор о драконах пришёлся некстати.

– Ваше величество, – обратилась Посланница де Вриз. – Очевидно, драконы важны, но на Владибогдане случилось нечто ужасное. Мы потеряли более половины студентов и амулет «Огненной пытки», а Фельгенхауэр насмехается над нами из своего укрытия в славонских лесах! Кто-то должен заплатить за предательство!

Кучка придворных одобрительно разразилась аплодисментами.

– Где сейчас ординарий Ширинов? – спросил Император после долгой паузы.

– Убит Стейнером Вартиаиненом на пляже Циндерфела, – ответила Посланница. – Сребротуман был самым высокопоставленным членом Святейшего Синода на острове.

– Сребротуман. – Тиран улыбнулся. – Значит, послушники по-прежнему раздают псевдонимы своим наставникам.

Так и есть.

– Как ваше имя, экзарх?

Много лет я не носил иного имени, ваше вел…

– Назовись! – взревел Император.

Пыль – моя фамилия. Родители назвали меня Серебрием из-за светящегося ореола, которым я окутан с самого детства.

– Серебрий Пыль. – Глаза его расширились от удивления.

На долю секунды ментальный барьер Императора ослаб, и Сребротуман изумился чувству потрясения, которое исходило от собеседника. И не только потрясению, но и страху.

– Серебрий Пыль? – Рот правителя страны изогнулся в насмешке. – Вы явились сюда, чтобы высмеивать меня в собственном дворце?

Посланница де Вриз выглядела озадаченной.

Не хотел вас обидеть.

– Серебрий Пыль означает «серебряный туман» по-сольски.

Мои родители были кочующими спригганами из Шанисронда. Прежде чем поселиться в Карелине, они взяли фамилию Пыль, которая являлась для них предметом гордости.

– Серебрий Пыль. – Император выплюнул слова с отвращением, как проклятие.

– Мне это имя незнакомо, ваше величество, – отозвалась Посланница де Вриз, стремясь принять участие в разговоре.

Император горько улыбнулся, затем медленно поднялся на трон, будто им овладела непреодолимая усталость. Заняв место, он пристально посмотрел на Сребротумана.

– Знавал я Серебрия Пыль, но тогда и Империи не было. Много десятилетий назад. Вы – не он. Серебрий Пыль давно мёртв.

И всё же вы сами живёте веками, ваше величество. Нет в этом мире ничего невозможного.

Император не стал произносить следующую фразу вслух, спроецировав вопрос Зоркому в сознание посредством колдовства.

Значит, у вас есть другой Пепельный клинок?

Сребротуман не ответил. Он давно слышал о выпивающем жизнь кинжале, но никто никогда не упоминал, что у оружия имелся близнец.

Неожиданно в задней части зала распахнулись двери, и на пороге появился посыльный, покрытый пылью с головы до ног.

– Экзарх Зима нашёл Вартиаинена в Восточных лисах! Он выслеживает его!

Помещение наполнилось изумлённым шёпотом. Император подозвал посыльного. На фоне новостей о Стейнере дело о Владибогдане было мгновенно забыто.

– Это ещё не конец, – сквозь зубы прорычала де Вриз, наблюдая, как курьер сообщал правителю детали послания.

Нет, не конец. Но на сегодняшний день у Императора есть дела поважнее.

– Вы долго не проживёте, – прошипел отец Орлов.

Я и не собирался.

Сребротуман вышел из зала как раз в тот момент, когда Император созвал толпу генералов, Посланников и Зорких.

34. Стейнер

– Такое ощущение, что мы всю ночь бегаем туда-сюда по улицам города, – проворчал Стейнер, сжимая и разжимая онемевшие пальцы в надежде хоть немного вернуть им чувствительность. Они стояли в тени повозки, заваленной кипами соломы.

– Это потому, что мы действительно всю ночь бегали туда-сюда по улицам города, – отозвалась Кристофин, выдыхая пар в прогорклый утренний воздух.

Девушка была бледной, а под глазами образовались тёмные круги.

– Будем надеяться, мы проберёмся на борт корабля и уберёмся из этого места, – продолжил Стейнер.

В доках было шумно и людно. Повсюду мельтешили повозки с рыбой или другим грузом. В сторону причала и от него торопились угрюмые моряки и рыбаки. Настроение их было мрачным, и все они то и дело бросали настороженные взгляды на горизонт, где, точно страшные знамёна, нависали клубы дыма.

– Восточные лисы надолго запомнят нас. – Кристофин печально посмотрела на красные отблески в небе.

– Куда бы мы ни отправились, там обязательно сгорает здание, – заметил Стейнер.

Перед ними на длинный каменный пирс выгружали из телег ящики трое портовых рабочих. В дальнем конце под охраной полдюжины солдат ждал имперский корабль.

– Гляди-ка! – Кристофин указала дальше по улице.

Из близлежащей таверны вышли имперцы, таща за собой очнувшегося Марека. На его лице появились свежие синяки, а руки были связаны верёвкой.

– Как думаешь, он рассказал что-нибудь?

– Не могу утверждать наверняка. Как насчёт того, чтобы доставить солому тем людям на пристани? – Стейнер похлопал по повозке, за которой они прятались.

– Это и есть твой план? Украсть телегу?

Стейнер подошёл к передней части подводы, где сидел морщинистый старик, щурясь на сопровождавших Марека солдат. Закурив трубку, он окинул гостя недружелюбным взглядом.

– Недобрые нынче времена, – проворчал возчик, кивнув в сторону пленника. – Говорят, прошлой ночью сгорела таверна и два дома. Вроде как десяток человек погибло. Так ещё и чужеземцы распространяли ложь об Императоре. Лихие времена, ничего не скажешь.

– Ложь? – переспросил Стейнер. – О лжи я кое-что знаю. В ту таверну заявился Зоркий с множеством солдат, и, вместо того чтобы задавать вопросы, они начали размахивать булавами. Что касается пожара… – Юноша пожал плечами, вспомнив, как Лидия запускала огненные шары в экзарха. – Его устроила хозяйка – в суматохе подожгла. Теперь она уже мертва. Зоркий её убил.

Старик склонился ближе и покосился на Стейнера.

– Вы, юноша, слишком много знаете.

– Я был там. А этот мужчина – мой отец. – Он кивнул в сторону Марека, который постепенно удалялся. – А теперь я попрошу вас подъехать к ним поближе, чтобы я тоже мог приблизиться, если, конечно, вы не желаете устроить нам неприятности.

Старик затянулся и краем глаза посмотрел на собеседника.

– Нет, от меня неприятностей не будет, юноша. От Империи нечего ждать, кроме как повышения налогов. – Возница прищёлкнул языком и тряхнул поводьями. – Не отставайте.

Телега приблизилась к пирсу, и старик направил лошадь на узкую каменную дорогу, в конце которой ожидал имперский корабль с высокими мачтами.

– Эй! – раздался сердитый голос. – Какого чёрта!

– Мне велели доставить солому на судно. Убирайте проклятые ящики с моего пути!

Стейнер улыбнулся Кристофин, они подкрались к ящикам и притаились за ними. Осторожно выглянув из укрытия, они увидели Марека всего в двадцати футах. Тем временем телега остановилась на пристани прямо позади солдат.

– Нужно что-то придумать, – прошептал в отчаянии Стейнер.

Покачав головой, Кристофин указала на корабль. На палубе стоял экзарх Зима. Его одежда почернела, а рукав полностью отсутствовал. Вторая рука была перевязана, но звериная маска, пусть и обожжённая, по-прежнему оставалась на месте.

– Как, во имя Фрейны, он выжил? – изумился Стейнер.

– Зоркие не такие, как все, – напомнила Кристофин. – Тебе ли не знать.

– Мы не сможем проскользнуть на судно. Пора забирать отца.

– И что тогда? Я не меньше тебя хочу, чтобы он вернулся, но, Стейнер, нам некуда идти – мы окружены.

– Я развяжу потасовку, а ты уводи отца, как обстановка накалится.

Прежде чем Кристофин ответила, Стейнер вышел из-за ящиков и направился в сторону телеги.

– Брось это, никчёмная шавка! – крикнул он ближайшему рабочему.

Кулак пришёлся прямиком в челюсть мужчины, и тот рухнул на переднюю часть телеги, запутавшись в поводьях. В ту же секунду остальные грузчики подняли крик, чтобы привлечь внимание солдат.

– Меня ищете, ублюдки? – Стейнер достал кувалду и высоко поднял её над головой.

При виде обожжённого израненного сумасшедшего с тяжёлым оружием, который явился из ниоткуда, рабочие разбежались. К телеге устремились все солдаты, оставив лишь одного часового, и тогда из укрытия появилась Кристофин, держа в руках меч. Стейнер взмолился про себя, чтобы ей не пришлось воспользоваться клинком. Бывший пленник Владибогдана взобрался на тюки соломы и вскинул четыре пальца.

– Ну же, тупоголовые! Я убил Ширинова! И с вами разделаюсь, как со свиньями! – завопил он на сольском, не задумываясь, насколько правильно подобрал слова.

Охранявший Марека солдат заметил Кристофин и шагнул вперёд, чтобы остановить её, однако связанный кузнец, не теряя времени, ударил его сзади по коленям. Дозорный споткнулся, и девушка подтолкнула его в сторону, сбросив с пирса. Под весом доспехов имперец пошёл ко дну в считаные секунды. У Стейнера хватило времени лишь на то, чтобы заметить, как Кристофин принялась разрезать верёвку на запястьях отца: первый солдат уже залез на повозку. Юноша замахнулся кувалдой и ударил прямиком в звезду на шлеме, отчего нападавший повалился назад и ударился о каменный пирс.

– Подходите же, полудурки! Кувалды хватит на всех вас!

Куда бы ни смотрел Стейнер, везде виднелись солдаты. Они стекались по трапу, неслись через доки из города, пытались забраться на телегу. Ещё один взмах огромного молота – и ещё один подобравшийся имперец полетел с соломы на мостовую.

Кристофин и Марек бежали в сторону пирса, где были пришвартованы несколько небольших весельных шлюпок. Девушка вскарабкалась в одну из них, качаясь на неспокойных волнах. Марек последовал за ней, но тут словно натолкнулся на невидимую преграду и повалился на пирс.

– О нет. – Неподалёку от беглецов Стейнер заметил экзарха Зиму.

Зоркий пренебрёг правилами Империи и воспользовался магией – перехватил Марека одним только взглядом, как ранее Ширинов поступил с Максимом.

Возле телеги вновь столпились солдаты, только на этот раз они не стали залезать, а принялись расшатывать повозку из стороны в сторону. Выругавшись, Стейнер схватился за соломенные тюки, однако качка только усиливалась по мере того, как к имперцами присоединились товарищи. Они подняли один край телеги и перевернули в бухту вместе с сопротивлявшимся юношей. От холодной воды перехватило дыхание, и он принялся барахтаться, периодически захлёбываясь из-за тяжести плаща и мешка. Борясь с волнами, Стейнер поплыл к берегу, где не смолкали солдатские крики.

– Залазь, приятель, – велел голос сверху.

– Что? – Он вскинул голову и увидел двоих рыбаков на лодке. Один из них протягивал руку.

– Веселью конец. Можешь потонуть или хватайся.

Стейнер не видел иного выбора, кроме как забраться в лодку.

– Придётся нам тебя сдать, – одной стороной рта заявил жилистый рыбак с разбитым носом. – Солдаты видели, как мы тебя подобрали. Не сдадим тебя – не видать мира ни нам, ни нашим семьям…

– Я понимаю. – Насквозь промокший юноша вздрогнул, затем посмотрел в сторону пирса в поисках Кристофин. Марека тащили к кораблю, а экзарх Зима вышагивал в нескольких футах позади.

– Что за неудача. Сам драконий наездник сидит в моей лодке, а я обязан его сдать.

– Вы не виноваты. Времена нынче недобрые. – Стейнер вздохнул. – Драконий наездник – чёртов дурак, который пытался спасти отца, не имея чёткого плана.

– Империю не слишком-то заботят чужие планы, даже если таковые имеются.

– Если можем чем пособить, только скажи, – прошептал грузный рыбак с широким лицом, похоже, не старше Стейнера.

– Дайте всем знать, что Лидия, трактирщица, отдала жизнь в борьбе с Империей. Её сестру забрали, когда она была маленькой, и Лидии пришлось скрываться всю свою жизнь. Расскажите, что колдовская метка – это не зло, а редкий и ценный дар. Расскажите всем, что Лидия – герой.

До пирса они плыли так медленно, что Стейнер начал подозревать: рыбаки намеренно заставляли солдат ждать. Завидев лодку, сержант протиснулся вперёд и встал среди закованных в доспехи подчинённых. Тем временем имперский корабль развернул паруса и стал отплывать от берега и Восточных лис.

– Ты Стейнер? – спросил сержант. Насквозь мокрый и дрожащий юноша кивнул в ответ. – Медленно отдай кувалду. На сегодня хватит игр.

Вартиаинен-младший выполнил приказ и позволил солдату связать запястья.

– Не могу понять, то ли ты сумасшедший, то ли пьяный, – заявил сержант.

– Просто глупый, – прошептал Стейнер, наблюдая за отдаляющимся кораблём, который, без всяких сомнений, вёз отца в Хлыстбург.

– Пойдём внутрь. От тебя ничего не добьёшься, если подохнешь от холода.

* * *

Стейнер провёл ночь в прибрежной таверне. Поутру его подняли рано, увели в доки и проводили на корабль, где сержант привязал его к мачте.

– Так я смогу следить за тобой. Раз ты сумел сбежать с острова, то чего ждать от простого судна?

– На Владибогдане мне помогали, – признался Стейнер.

– Лучше сохрани детали при себе, иначе испортишь легенду.

Когда к галере подошла другая группа солдат, пленник с облегчением обмяк на верёвках: среди имперцев с высоко поднятой головой шагала Кристофин. Она дерзко вскинула подбородок, и даже если плакала ночью, теперь не проронила и слезы. Никогда ещё она не казалась такой красивой.

Девушка кивнула сержанту, после чего её проводили на борт.

– Доброе утро, – поздоровалась она, точно была пассажиром, а не заключённой.

– Утро доброе, – ответил офицер. – Тебе мы предоставим каюту, но Стейнер останется на палубе – он слишком опасен, чтобы выпускать его из поля зрения.

Кристофин шагнула вперёд, одарила возлюбленного долгим поцелуем, после чего удалилась с солдатами. Юноша смотрел вслед, пока она не исчезла из виду.

– Она в безопасности?

– Как если бы была моей дочерью, – заверил сержант.

– Другие солдаты могут… – Стейнер не отважился даже закончить фразу.

– Да, могут, но не станут – капитан держит всех в ежовых рукавицах. К тому же мы не собаки. Она в безопасности, Вартиаинен. Даю слово.

– Куда мы направляемся? – Пленник не ожидал ответа, но сержант казался необычайно приветливым.

Мужчина поглядел на север.

– Узнаешь. Всему своё время.

35. Кими

От тусклого света жаровни Кими очнулась. Она кашлянула и попыталась прикрыть нос, но руки оказались связаны.

– Что это за смрад… – прохрипела принцесса, чувствуя невероятную сухость и жжение в горле.

Она поняла, что очутилась в широкой пещере. Потолка вовсе не было видно: он скрывался за завесой тьмы. Стекающая по стенам вода собиралась в центре в бурлящий поток, несущийся по гальке и ржавым пластинам доспехов. В жаровне пылали не дрова или угли, а торф, который источал зловонный дым, вызывающий жуткую головную боль. Источников тепла оказалось немало, но все они испускали очень тусклый свет. Кими вспомнила, как один из гулей ударил её по голове, отчего она рухнула в воду и потеряла сознание. Она также припомнила, что мертвецы набросились на Марозволк. Опустившись на колени, принцесса принялась внимательно осматривать узлы.

– Фрейна милостивая, – в ужасе прошептала она.

Оказалось, тонкая верёвка была сделана из человеческих волос. Кими уже открыла рот, чтобы позвать на помощь друзей, как вдруг по пещере пронёсся холодный ветерок. Расширенными от изумления глазами она наблюдала, как из узкого тоннеля появился гигантский змей, совершенно непохожий на хилых дракончиков Владибогдана. На первый взгляд показалось, что существо имело молочный окрас, но приглядевшись, Кими заметила сияющие зелёные пятна в переливающейся чешуе. Змей наполовину скользил, наполовину полз на четырёх крепких лапах, царапающих стены и пол. Невзирая на огромные размеры, он двигался почти беззвучно.

– Велес, – недоверчиво прошептала Кими.

Она едва могла поверить глазам, дыхание перехватило, а мышцы свело. Змей повернулся и свернулся в кольцо, словно лента. На его спине были заметны чёрные шрамы и засохшая кровь. Дракон останавливался у каждой жаровни, чтобы помешать торф единственным когтём, после чего приблизился к пленнице. Кими притворилась спящей, однако по-прежнему ощущала присутствие огромной твари. Приоткрыв глаза, принцесса чуть не вздрогнула, увидев перед собой принюхивающуюся драконью морду. Она немедленно зажмурилась и взмолилась Фрёйе. Велес едва слышно зарычал, но так глубоко и низко, что девушка скорее почувствовала звук, чем услышала его.

«Спаси меня, Фрейна».

Издалека разразились крики, и Кими побоялась, что потеряет самообладание от страха. Вновь осмелившись открыть глаза, она увидела, что Велес уже перебрался на другую сторону пещеры. Причина переполоха была ясна: десяток гулей притащили в логово троих мужчин в чёрных одеяниях и дорожных плащах. У каждого на поясе висели ножны, однако оружие было конфисковано или же потеряно в сражении. Кими огляделась по сторонам с нарастающей паникой. Где Марозволк? Где Тиф?

Гули притащили первого из мужчин, и тот закричал на сольском:

– Нет, пожалуйста, нет!

Велес опустил огромную клинообразную голову к груди мужчины, чьи глаза широко распахнулись от страха. Даже с противоположного конца пещеры Кими заметила, как его трясёт. Она отпрянула от жаровни, чтобы тени не выдали её присутствия.

Подняв мощную лапу, Велес провёл когтём по лбу пленника, и царапина налилась кровью. Из ноздрей дракона вырвался дым, и в одно мгновение пещера наполнилась зловонным запахом серы.

– Пожалуйста, отпустите меня! – взмолился мужчина. – Я никому не скажу, что видел вас и бывал здесь!

Велес стоял неподвижно, или, должно быть, так казалось жертве. Со своей позиции Кими видела, как шевелился хвост чудовищной твари, сверкая серебряным кончиком. Пленник вздрогнул, когда Велес обхватил его тело и вонзил жало в мягкую плоть.

– Прошу! Только не это!

С ужасом принцесса наблюдала, как волосы несчастного поседели в одно мгновение. Без единого звука он опустился на землю, пока кожа неумолимо увядала и морщилась. Через мгновение мужчина обмяк, в его теле не осталось и намёка на прежнюю молодость. Стоило Велесу вытащить лезвие из спины жертвы, как Кими овладел неудержимый ужас, и она принялась сильнее бороться с верёвкой на руках.

О, ты проснулась, драгоценность Ямала.

Принцесса застыла от изумления: слова сами проникали в голову. Ранее ей доводилось сталкиваться с подобным даром только подле Сребротумана. Медленно она встала на колени, затем на ноги. Сильно дрожа, Кими выпрямилась в полный рост и глубоко вздохнула.

– Ты умеешь говорить?

Ещё бы. Разве возможно прожить столько лет и не овладеть языками? Я говорю на всех диалектах Винтерквельда и даже на тех, которые давно умерли. И ещё: я не просто говорю – я общаюсь.

Змей скользил по пещере, сохраняя при этом дистанцию. Затаив дыхание, Кими бросила взгляд на кончик хвоста, в котором был зажат кинжал. Морда дракона была длинной и светлой, с выступающими зубами, некоторые из которых сломались и почернели. И всё же большинство клыков оставались острыми и длинными, словно ножи. Кими обошла Велеса, пока не увидела глаз размером с ладонь. Он был красным, а зрачок застилала пелена, отчего радужная оболочка казалась нечёткой.

Гляжу, со времён прибытия в моё королевство, тебе было чем заняться. — Велес выпустил очередной шлейф сернистого дыма. – Многие из моих детей пропали без вести, а большинство из оставшихся лишились рук или ног.

Дракон издал своеобразный шум, который не был похож ни на рычание, ни на клокотание. Неужели он засмеялся?

– О богини… – Кими обратила взор на труп в дальней стороне пещеры, который перекатился на бок, а затем с усилием поднялся на четвереньки. Мертвец огляделся, будто пытался вспомнить, где находился.

Пришлось принять в армию новобранцев, хотя в наши дни их трудно отыскать.

– Нет… – прошептала Кими. Потрясение от увиденного лишило её дара речи.

Велес повернулся к остальным мужчинам.

Эти трое – Охранцы. Они не простые солдаты или наёмники. Если Император спустя все эти годы отправил в Ижорию своих любимцев, значит, дело того стоило! – Дракон снова посмотрел на девушку и выпустил зловонный шлейф дыма.

– Не убивай их. – Кими поднялась на ноги и заглянула Велесу в глаза. – Не превращай в гулей. Прошу тебя.

Убить Охранцев и живых непросто, а с мёртвыми и вовсе будет не справиться. Вновь дракон издал странный звук.

Я прочитал их мысли, из которых узнал, что цель их преследования – хранительница одного из самых заветных, самых ценных, самых мощных и ужасных артефактов. Только вообрази, что будет, если я заполучу эту фантастическую безделушку в унылой Ижории. Вероятно, тебе что-то известно об этом, моя ямалская жемчужина? Вернее, я должен назвать тебя ямалской воришкой.

– Я не воришка. И я не собиралась оставаться в Ижории. Я лишь хотела попасть в Хлыстбург.

Амулет у тебя, и ты отдашь его мне, иначе кровь этих людей окажется на твоих руках. Хотя я не понимаю, зачем спасать жизни тем, кто собирался тебя уничтожить. Само собой, я никогда не постигну людей. Вы такие брезгливые.

Пленённые мертвецами Охранцы глядели на товарища с неподдельным ужасом. Велес бросил взгляд через пещеру, и гули тотчас поставили мужчин на колени.

Разве ты не понимаешь, что убив их, я сделаю тебе одолжение, моя ямалская воришка?

– Я не воришка.

Я могу их уничтожить. – Дракон выпрямился, нависая над Кими. – Всё, что я прошу взамен, – твой маленький артефакт.

– У меня его нет. Я носила его на цепочке, но та оборвалась в бою.

Принцесса с ужасом ощутила, как змей проник в её сознание в поисках правды.

Ах, вот оно что. Ты у нас закрытая книга, моя ямалская воришка.

Велес протянул коготь, который оказался длиннее серпа Тайги, коснулся горла Кими кончиком почерневшей кости и провёл линию до грудины.

Вот так неудача. Потерять такой мощный амулет – немыслимый и недобросовестный поступок. Мало того, твои мысли закрыты, и мне не узнать, лжёшь ты или нет. Ты не оставляешь мне выбора…

– Подожди! Я говорю правду! Я потеряла его в сражении! – Сердце принцессы громко забилось в груди и наполнилось глубоким отвращением.

Велес отпрянул, свивая и развивая тело кольцами, а затем скользнул ко входу в пещеру, откуда явились другие гули. Кими застыла, увидев Марозволк на руках четырёх мертвецов, и взмолилась про себя, чтобы та оказалась без сознания, а не погибла. Следом за бывшей Зоркой появился и Тиф. Он шёл сам, но руки его были связаны.

– Стойте! Не трогайте их! – закричала девушка. – Я потеряла амулет в болоте! Я бы отдала его, если бы он был у меня!

Велес выпрямился, уселся, схватил Марозволк под руки двумя когтями огромной лапы и принялся рассматривать, точно любимую куклу. Голова бессознательной пленницы откинулась набок, но она так и не очнулась.

Похоже, эта особь для тебя важнее Охранцев. Может, она тоже ямалская воришка? – Велес поднёс Зоркую к морде и понюхал. – Чую колдовскую метку. — Дракон вновь перевёл взгляд затянутых пеленой глаз на Кими. – Ты уверена, что не скажешь мне, где амулет?

Принцесса подумала о разрушенном артефакте, что висел на цепочке в укрытии из камней. Вспомнила о Тайге, спящей и уязвимой.

– Я потеряла его. Потеряла в бою и…

Велес опустил безвольное тело Марозволк и оцарапал когтем лоб ближайшего Охранца. Затем молниеносно ударил зажатым в хвосте кинжалом, и мужчина умер от старости в течение нескольких секунд.

– Нет, пожалуйста! Он сломан! Разбит на куски! – закричала Кими. – Остался только осколок! Больше у меня ничего нет!

Встречал я тебе подобных – идейных и упрямых. Тебя не должно волновать, целы мои безделушки или разбиты.

Принцесса оглядела пещеру и единственный тоннель. Перед ней стоял изумлённый Тиф, окровавленный и связанный. Рядом лежала Марозволк, которая пока не очнулась.

– Если я расскажу, где обломок амулета, ты дашь мне слово, что мои друзья покинут Ижорию целыми и невредимыми?

Ты хочешь, чтобы я дал тебе обещание? Какое оригинальное предложение. Позволь над ним поразмыслить.

Велес повернулся и с ленивой грацией оцарапал последнего Охранца, несомненно, выполняя этот ритуал в тысячный раз. Пленник умер, не издав ни звука, его тело постарело, иссохло, а спустя мгновение на его месте восстал гуль, ожидающий приказов.

Я обдумал твоё предложение. – Дракон навис над Тифом и коснулся когтем лба.

– Не трогай его! – закричала Кими, в голосе её звенел не гнев, а ужас.

Даю слово, что друзья твои умрут, если ты не скажешь, где амулет!

– В каменном круге! Я оставила его в каменном круге!

Тиф с ужасом и недоверием взглянул на Кими. Она только что обрекла Тайгу на верную смерть. А что ещё хуже, дракон теперь превратит её в гуля.

Что за круг?

– Мы разбили там лагерь. Гули нашли нас и схватили меня и Марозволк.

Приблизившись к собеседнице, Велес уставился на неё больным глазом. Кими не знала, слеп ли он, но даже если так, отсутствие зрения никоим образом не являлось помехой. Дракон фыркнул так громко, что девушка дёрнулась, запнулась об жаровню и упала, чувствуя себя глупой и маленькой.

Сначала посмотрим, действительно ли амулет разрушен, и тогда я решу, что с вами делать. Может, для разнообразия, я вас отпущу. Представь, как утомительно жить на болоте более ста лет…

Кими поднялась на ноги, озадаченно хмурясь. Настроение Велеса менялось и танцевало под стать извивам его тела. Гнев сменялся милостью с такой скоростью, что принцесса едва поспевала следить.

– Мне ли не знать, что такое одиночество.

Драконы не относятся к общительным существам, воришка. Хотя, признаюсь, разговоры меня забавляют. – Выпустив дым, Велес отвернулся и поманил слуг чёрным когтём.

Пока несколько гулей вели Тифа, другие тем временем притащили Марозволк и уложили к ногам пленницы. Дракон, наблюдая за происходящим, медленно скользил по пещере, тем самым заставляя Кими нервничать.

Каменный круг. Любопытно. Не припоминаю такого места.

Внезапно Велес свился кольцом и в резком вихре исчез в тоннеле, взмахнув напоследок хвостом. Как один, гули повернулись и бросились следом за хозяином. В пещере воцарилась тишина.

36. Хьелльрунн

На следующий вечер, не убирая рук от раненого бока, Хьелльрунн медленно вышла из спальни Сандры. Пока жрица что-то шептала у алтаря, позади неё стояла Трина, одетая в тёмные одежды послушницы Фрейны. Время от времени Сандра делала паузу, чтобы Максим мог перевести. На низких скамейках сидело около тридцати горожан. Некоторые из них слушали внимательно, другие же едва сдерживали слёзы, а кто-то в задумчивости опустил головы.

– Сандра добилась желаемого, – прошептала госпожа Камалова. – Теперь у неё настоящий храм.

Переведя взгляд на Трину, Хьелльрунн ощутила острую боль раздражения.

– Это моё место! Сандра меня просила стать ученицей!

Госпожа Камалова поманила за собой, и вскоре они вернулись в комнату Хьелльрунн, где смогли поговорить, не мешая службе.

– Может, твоё место и у алтаря, – начала Зоркая-ренегат, – но я всё-таки думаю, что тебе стоит учиться как у Сандры, так и у меня.

Сев на край стола, старуха принялась рассматривать комнату. Хьелль немного смутилась, что бывшая наставница по сей день не видала простых покоев ученицы. Ведь совсем недавно заворожённая девушка проводила время на кухне лесной хижины, и после обеда они с госпожой Камаловой тренировались вместе. Теперь у сестры Стейнера появилась соперница, причём она посягала не только на внимание бывшей Зоркой, но и верховной жрицы.

– У вас с Триной взаимная неприязнь, – добавила госпожа Камалова.

– Не совсем так… – начала Хьелльрунн, но вдруг замолчала под суровым взором наставницы.

– Дитя, я пока не ослепла. Вы как кошка с собакой. – Старуха сгорбила плечи и изобразила, как разъярённое животное выпускает когти.

– Я не кошка, – возразила Хьелль, вспомнив своё видение прошлым вечером.

Бывшая Зоркая скрестила руки на груди и нахмурилась.

– Чушь собачья!

– Она невыносимо грубая. – Усевшись на кровать, Хьелльрунн вздохнула, но очередной приступ боли не заставил себя долго ждать. – По вашему приказу она шпионила за мной.

Госпожа Камалова грубо усмехнулась.

– Серьёзно? Думаешь, я в шпионов играла?

– Откуда мне знать! С тех пор как мы прибыли, постоянно что-то происходит, и я лишь пытаюсь разобраться во всём этом. К тому же Трина всегда оказывалась поблизости с недовольным лицом. Она отчаянно желала стать вашей…

– Чушь, – перебила старуха. – Все послушники – мои. Кто их обучит, если не я? Думаешь, я много знаю об Академии Пламени или Академии Земли? Конечно нет. Всё, что я могу сделать, – помочь им не стать угрозой для самих себя. Так что Трина – не единственная моя ученица, все дети ими являются.

– Она всегда обо мне плохо отзывалась. – Чем больше Хьелльрунн думала об этом, тем больше понимала, что едва знала соперницу. – А теперь ещё и послушницей Фрейны стала! Это моя должность!

– Сандра нуждалась в помощнице. Трина – единственная девушка твоего возраста. Мальчишек попросить о таком нельзя: они слишком беспокойные.

– Тогда почему она меня так ненавидит?

Госпожа Камалова с улыбкой отвернулась.

– В своё время, когда я училась на Владибогдане, в Академии Воздуха проходила обучение девочка. Наталья Соколова. Она была родом из знатной семьи в Вендской провинции, а потому обладала хорошими манерами вкупе с надменностью и высокомерием. – Госпожа Камалова закатила глаза. – Что бы я ни делала, Наталья делала лучше. Она лучше училась, раньше вставала, позже ложилась. Она ни в чём не давала мне становиться первой.

– И как вы её победили?

– Победила? А зачем мне было её побеждать? Она закончила академию, и её отправили в Новгорусскую губернию. Дошли до меня слухи, что она выследила несколько бандитских группировок и какое-то время была известной среди членов Синода. Но она так часто пользовалась силами, что умерла в конечном счёте от странной истощающей болезни. Подобная смерть присуща магам, которые черпают силы из воздуха.

– Ужас. – Хьелльрунн сморщилась.

– Наталья была ужаснее. Вот уж по ней точно скучать не буду. К чему я это рассказываю? Понимаешь, некоторые люди убеждают себя, что ты – их враг, и они должны быть лучше тебя. А это всё потому, что им для жизни нужен стимул, да?

– Значит… Трина конкурирует со мной?

– Похоже на то.

– И нет никакого заговора или причины ненавидеть меня?

– Заговор сводится к тому, что озлобленная девчонка с занозой в заднице пытается самоутвердиться. Трина в чём-то похожа на тебя, и поэтому она так тебя не любит.

Хьелльрунн усмехнулась, отчего в боку немедленно вспыхнула боль. Сморщившись, девушка прижала руку к ране.

– У меня в заднице нет занозы.

– Ну да, конечно. А птицы, как известно, на зиму улетают на север.

Хьелль не смогла удержаться от улыбки. Как же она скучала по этим шуточкам.

– Не могу поверить, что ты вообразила, будто я отправила следить за тобой. – Госпожа Камалова покачала головой. – Как будто у меня есть время на эти игры. У меня тут орава голодных ртов, которых нужно хоть как-то накормить. Вот балда.

– Отлично. Пусть я буду балдой. – Неожиданно Хьелльрунн окинула Зоркую серьёзным взглядом. – Но пришло время рассказать, что происходит с моими силами из-за гнева. Мне нужно знать, почему я не могу подойти к берегу без… – Она помахала рукой в поисках слова. – Ну, вы поняли.

– Отлично. Я рада, что ты должным образом относишься к магии. Легкомыслие здесь неуместно.

– Значит, вы готовы учить меня снова?

– Если ты сама этого хочешь.

Хьелльрунн кивнула.

– Я готова. Я хочу научиться контролировать силы и хочу перестать их бояться.

– Чудесно. – Госпожа Камалова улыбнулась. – Много времени мы потеряли, да?

* * *

Уже на следующее утро её распорядок дня резко изменился. Вместо чтения мрачной книги на ступенях храма они с госпожой Камаловой медленно пошли к побережью.

– Как рана? – поинтересовалась та, пока они прогуливались по пустынным утренним улочкам Дос-Хора.

– Как ни странно, но намного лучше. – Хьелльрунн прижала пальцы к шраму, который оставила стрела.

– Те, кто владеет силами земли, исцеляются быстро. Но те, кто черпает магию из земли и воды, лечатся ещё скорее.

– Почему?

– Знавала я Зоркого, который утверждал, что люди состоят из воды и минералов. – Старуха склонила голову, как будто не до конца в это верила. – Или же ты просто крепче, чем кажешься.

Неспокойное море то и дело выбрасывало на побережье сердитые волны, пока вдалеке вздымались белые гребни. На хмуром небе лишь кое-где проглядывала голубизна. Хьелльрунн почувствовала себя почти как дома.

– Что теперь? – спросила она, проходя мимо каменной руки.

– Присядем.

– Колас тоже велел сесть. – Девушка поморщилась. – Ничего хорошего не вышло.

– Возможно. – Госпожа Камалова обиженно поглядела в море. – Но я не Колас. Садись.

Хьелльрунн подчинилась и принялась слушать шум обрушивающихся волн.

– Скажи, что чувствуешь, – заговорила наставница чуть громче, чем прилив.

– Страх. Я хочу убежать. Я чувствую… раздражение?

– Раздражение – первый шаг к гневу. Чувства исходят из твоей души или из моря?

– Не знаю. – Хьелльрунн с трудом вздохнула. – Из моря и из меня.

Она резко вздрогнула, когда старуха взяла её за руку.

– Дыши. Закрой глаза. Это нелегко, но я здесь. Вспомни наш разговор в храме той ночью, когда ты уснула у алтаря.

Они долго сидели молча, и наконец Хьелльрунн почувствовала сдвиг. Под руководством наставницы сидеть на пляже оказалось легче, невзирая на то, что присутствие древнего существа в море постепенно становилось сильнее.

– Чувства мои. Страх за Стейнера и отца. Я боюсь, что больше никогда их не увижу. Гнев на Империю за все страдания, которые она причинила. Беспокойство… – Хьелль попыталась подобрать слова. – Я переживаю, что не могу ничего изменить.

– А та сущность в море?

– Она знает меня. Я не могу сказать, откуда мне это известно. Но она знает меня, слышит и испытывает мои эмоции.

– Так и есть. – Госпожа Камалова сжала руку ученицы, и та открыла глаза. Старуха улыбнулась. – Я тоже это ощутила.

– Вы знаете, что это?

– Послушники Академии Воздуха умеют призывать птиц, как ты уже не раз видела. А ещё ветер и шторм, как во время нападения на тебя. Послушники Академии Пламени создают огонь и дым, как из собственных тел, так и из воздуха. Те, кто учился в Академии Воды, управляют этой стихией. И лишь послушники Академии Земли не в силах ничего вызвать.

– А я к какой школе отношусь?

– Бывает так, что ученик проявляет способности сразу к двум школам. Зоркий, владеющий огнём и землёй, может, например, общаться с драконом. Но на это требуются годы тренировок.

– А я?

– Ты, Хьелльрунн, владеешь землёй и водой. Однако мощь твоего колдовства велика не по годам. Ты в состоянии призвать что-то гораздо более редкое, чем даже могучий дракон.

Поражённая девушка поднялась на ноги и уставилась на море, чувствуя необъятность и древность того, что ждало её под толщей воды.

– Не уверена, что готова, – прошептала она.

– Не уверена, что у тебя есть выбор, Хьелль. – Госпожа Камалова тоже встала и закуталась в шаль. – Тебе пора научиться контролировать силы, иначе твои страхи причинят вред другим людям.

– Что мне теперь делать?

– Ты ведь ранена? Так что вернёшься в храм, пообедаешь и отдохнёшь.

Хьелльрунн кивнула.

– Но мы ещё придём сюда?

– Нет. Тренироваться будем возле храма. Море слишком тебя отвлекает.

Когда госпожа Камалова направилась в сторону Дос-Хора, пряча от ветра голову, Хьелльрунн бросила последний взгляд на Мерцающее море. Что же таилось под волнами?

– Ты меня знаешь, – прошептала она морю, и слова принесли некоторое облегчение. – Ты понимаешь меня. Нет больше смысла тебя бояться.

37. Сребротуман

Когда экзарх покинул императорский дворец, повсюду царила суматоха, и даже мелкий дождь не мог заставить Посланников, солдат и дворян прекратить обмениваться новостями и предположениями. Отовсюду слышалось только одно имя.

Стейнер Вартиаинен.

Сребротуман остановился на ступенях в тени огромной колонны, что поддерживала крышу. Неподалёку располагались императорские конюшни, откуда каждые несколько минут выезжали верховые гонцы. Экзарх не смог противиться искушению и прислушался к нескончаемому потоку информации, улавливая отголоски мыслей и чувств, фрагменты разговоров. Неожиданно из двери выскочил посыльный, держа в руках небольшую бутылку вина. Синяки под глазами намекали на срочное донесение, которое не дало ему ночью сомкнуть глаз. Натянув капюшон, гонец направился к конюшням, однако Сребротуман преградил ему путь.

Что произошло?

– У меня нет времени на таких, как ты, – оскалился утомлённый парень.

И всё же ты найдёшь время на такого, как я. Я – экзарх и задал прямой вопрос.

– Посыльные не отвечают перед Синодом. Засунь свой вопрос себе в задницу. У меня сообщение от самого Импера… – Худой гонец не старше семнадцати лет от роду тут же оказался прижат к стене за горло. – А-а, от-отвали, пустоголовый! Я…

Это не займёт много времени.

– Оставь меня! Я не могу дышать!

Так же неожиданно Сребротуман отпустил юнца. Ноги того подкосились, и он сполз по стене на землю, с ненавистью поглядывая на Зоркого.

Благодарю за предоставленную информацию. — Экзарх наклонился, встретившись глазами с посыльным. – Ты был весьма полезен, Андрей. Слава Императору.

– Что ты со мной сделал? Подожди…

Но тот уже отошёл, размышляя о полученных новостях.

– Откуда тебе известно моё имя? – удивлённо крикнул парень, однако Сребротуман больше не обращал на него внимания.

Стейнер оказался верен слову – он развязал череду восстаний по всему континенту. Экзарх выяснил всё, что было известно посыльному о беспорядках в Вираге, Тристбире и Восточных лисах. Но были и более мрачные вести: экзарх Зима охотился на Стейнера, а Марек попал в лапы имперцам. Похоже, даже праведный гнев и волшебная кувалда не могли принести победу.

Покидая дворцовые сады, Сребротуман обдумывал услышанное. Ему чего-то не хватало, и он долго не мог понять, чего именно.

Стрейг.

Солдата нигде не было видно, и экзарх остро ощутил прилив удушающего одиночества. Он порадовался, что юноша остался жив – кто-то ведь должен! Жаль, что сам Сребротуман давным-давно мёртв, но если у него появился шанс спасти хотя бы одного друга, значит, это уже дарит луч надежды в кромешной тьме отчаяния.

* * *

Гнетущая морось и туман окутали Воронинский район, и Сребротуман, воздав хвалу небесам за непромокающий плащ, натянул капюшон. Дождь, в отличие от семерых Охранцев, мог за считаные секунды разделаться с экзархом. Хозяева таверны, одарив Зоркого настороженными взглядами, что-то проворчали ему вслед. Учитывая события прошлой ночи, было странно, что заведение вовсе не закрылось.

Со временем дождь прекратился, и Сребротуман поднялся на крышу. Всю ночь он простоял наверху, наблюдая за местностью и размышляя о случившемся.

Поутру он заметил Стрейга, шагающего подле лейтенанта. Перепуганные местные жители расступались перед ними, едва успев оправиться от предыдущего акта насилия. Слухи о количестве найденных тел до сих пор разнились. За Стрейгом и лейтенантом следовал целый отряд из тридцати марширующих в ногу солдат, а не жалкий десяток имперцев, которые сопровождали с Владибогдана.

– Приветствую! – крикнул Стрейг с улицы. Горожане тем временем расступились, завидев, как вооружённые мужчины рассредоточились по площади, заблокировав каждый выход. – Мы с лейтенантом поднимемся, просто побеседовать! – Он продемонстрировал пустые ладони. – Экзарх, – кивнул Сребротуману юноша, как только оказался на крыше. В одной руке он держал шлем, в другой – письмо.

Лейтенант тоже снял шлем, обнажив бритую голову и морщинистое лицо. Несмотря на тяжёлый взгляд, экзарх ощутил его страх – ветеран не желал удостоиться той же участи, что и Охранцы прошлой ночью.

Что в письме?

– Мы немедленно должны отправиться на причал и отплыть на Архивов остров, – сообщил лейтенант. – Мы полагаем, там скрывается Стейнер Вартиаинен.

А мне казалось, что меня собираются судить за падение Владибогдана и сговор с этим мальчишкой.

– Разрешите говорить начистоту, экзарх? – спросил лейтенант. Сребротуман кивнул. – Императору известно, что де Вриз любит разжигать соперничество между членами Святейшего Синода за её благосклонность.

Прямо как он сам.

Лейтенант подошёл к краю, держась рукой за парапет.

– Император понимает, что Посланница пытается снять с себя ответственность за случившееся и переложить на кого-то другого. – Ветеран пристально посмотрел на площадь, и Сребротуман услышал его мысли о том, как долго падать с такой высоты.

Что вы хотели сказать, лейтенант?

– Что? Ах да. Император не хочет потерять оставшихся Зорких. За судьбу Владибогдана в ответе Ширинов. Вы же можете доказать свою верность, выполнив условия письма.

Чтобы понять, в какую игру задумал играть Император, Сребротуману не нужно было читать письмо.

Я должен поймать Стейнера Вартиаинена.

– Нет, экзарх. Это задание отца Орлова и Посланницы де Вриз. Вам поручено убить бывшую Матриарх-Комиссара.

Фельгенхауэр? Она сильная соперница.

– Всё изложено в письме, экзарх. Нам пора отправляться к пристани. На кону каждая секунда.

А если я откажусь?

– Тогда я уйду и оставлю вас, – ответил лейтенант спокойным тоном, игнорируя тот факт, что экзарх Святейшего Синода озвучил намёк на измену. – Император предоставил вам право выбора. Такое случается нечасто. Особенно при дворе. – Что-то в его тоне заставило Сребротумана задуматься.

Вы имеете в виду Соколова? – Экзарх осторожно пробрался в сознание ветерана в поисках ответа. – Вы из Вендской провинции, не так ли?

– Да, экзарх, именно. Я долгое время служил их семье. Может, продолжим диалог на борту корабля?

38. Стейнер

– Вы на самом деле собираетесь продержать меня привязанным к мачте, пока не прибудем… – Стейнер вдруг нахмурился. – А куда мы держим путь, кстати?

Неудачливый спасатель провёл ночь на палубе, дрожа от пробирающего до костей холода. В какой-то момент один из солдат набросил ему на плечи второй плащ. Руки юноши онемели, и он сжал их в кулаки, чтобы хоть как-то сохранить тепло. Однако столь желанный рассвет не принёс утешения.

– Теперь я и сам понимаю, что наши методы могут показаться негуманными.

Сержант снял шлем. Его лицо было вытянутым, но совсем не таким бледным, как обычно у граждан Сольминдренской империи, а волосы оказались густыми и каштановыми. Офицер неторопливо описывал круги вокруг пленника и громко жевал яблоко, то и дело бросая взгляды на Пепельный залив.

– В вас ведь течёт кровь спригганов? У меня есть друзья, которые очень похожи…

– Попридержи язык. – Сержант приблизился и осмотрелся по сторонам. – Тебе голову снесут с плеч лишь за одно предположение.

– Разве ваши солдаты не в курсе?

– Конечно, они в курсе. Меня не они волнуют, а моряки. Если хочешь сойти с корабля живым, то держи рот на замке. – Бросив за борт недоеденное яблоко, офицер вновь надел шлем.

– Простите, – прошептал Стейнер. – Но хотя бы скажите, куда мы направляемся.

– На Архивов остров. Мы держим путь на Архивов остров.

* * *

Спустя несколько часов Стейнера отвязали от мачты и отвели в крошечную каюту без окон. Снаружи дверь закрыли на три замка. Единственный свет сочился через щели в корпусе корабля. Там пленник и провёл остаток пути, переживая за судьбу Марека, Хьелльрунн и Кристофин.

– Скоро прибудем, – раздался голос за дверью. – Можешь подняться на палубу, если дашь слово не начинать мятежи.

– Обещаю, – прохрипел Стейнер. За несколько дней он не проронил ни слова, и горло его пересохло.

Сначала громко щёлкнули замки, после чего поднялся засов. Дверь со скрипом открылась, и на пороге, держа под мышкой шлем, появился сержант. На лице его застыло угрюмое выражение.

– Доставишь нам хлопоты, и девушка тотчас отправится в Хлыстбург, – угрожающе произнёс он, да так громко, что люди на палубе наверняка его слышали. – Ты ведь не желаешь ей такой судьбы?

– Не обязательно меня запугивать. Я дал слово.

– И больше никакой болтовни о спригганах, – проворчал под нос сержант.

Он провёл Стейнера к главной палубе, где ждала Кристофин. Как только она поняла, что никто не собирается её удерживать, девушка прижала к себе Стейнера, и он склонил голову, зажмурился, закрыл глаза. Впервые за все эти дни он ощутил облегчение.

– Прости меня, – пробормотал юноша. – Я чуть не убил нас всех.

– Ты защищал отца. – Кристофин крепче обняла любимого. – Было ясно, что ты перепробуешь все возможные способы. – Она оглядела его и сморщила нос. – На тебе лица нет. И пахнешь отвратительно.

– И чувствую себя так же. А ты как?

– В порядке, – прошептала Кристофин. – Я недалеко уплыла на той весельной шлюпке. Как только увидела, что повозка перевернулась, я сразу сдалась.

– Прибыли, – объявил сержант. – Архивов остров, жемчужина континента.

Стейнер изумлённо рассматривал остров – никогда прежде он не видел подобной архитектуры. Улицы были застроены каменными зданиями, здесь не было и намёка на соломенные крыши или деревянные дома, как в Нордвласте. Постройка такого огромного города наверняка потребовала немало средств – он поражал величием. Широкие, прямые магистрали, которые пересекали поселение насквозь и могли вместить целых три повозки в ряд, ни капли не походили на извилистые дороги Вирага или узкие переулки Восточных лис.

– Это ведь не ряд домов в одном стиле? – Стейнер кивнул на белое четырёхэтажное здание с чёрными лакированными дверьми и оконными рамами. Даже солнечный свет отражался от стёкол ярче и прямее, чем в тех местах, где довелось побывать раньше. – Это одно строение, растянувшееся вдоль целой улицы?

Сержант кивнул.

– Военно-морской колледж. В нём четыре крыла, а внутренний двор способен вместить двести солдат.

Пока корабль приближался к острову, Стейнер с благоговением наблюдал за доками, где четыре имперских судна ожидали свой экипаж и груз. Мачты напоминали лес, колышущийся под утренним небом.

– Здесь базируется флот? – полюбопытствовала Кристофин.

– Уже давно, – ответил сержант. – Император собирается перенести его в Хлыстбург, однако некие бюрократические тонкости замедляют процесс.

По тону офицера Стейнер не понял, доволен тот этим обстоятельством или же нет.

– Разве слово Императора не является непреложным законом?

– Закон не всегда соответствует реальности. – Сержант указал в другую часть города. – Мы направляемся в Большую библиотеку, где содержится самая огромная в мире коллекция книг и артефактов.

– Зачем нас сюда привезли? – удивилась Кристофин.

– Вероятно, разузнать о зачарованных башмаках, – усмехнулся Стейнер.

– А ты никогда не задумывался, почему так удачлив в сражениях?

– Я сильный парень, а кувалда… – Он умолк.

– Много тренировался? – неожиданно спросил сержант.

– Нет, – признал молодой кузнец. – Думал, у меня просто талант.

– Не сомневаюсь, – фыркнул сержант. – Но это лишь полдела.

Корабль пришвартовался в доках, изобилующих всевозможными рыбацкими суднами. Торговые суда отплывали в Славонскую, Вендскую и Новгорусскую провинции.

Стейнера и Кристофин переправили на берег в маленькой лодке вместе с шестью солдатами.

– Почти добрались, – промолвил сержант, но юноша не понял, кому предназначались слова. Он посмотрел на восток, где вздымались белогривые волны кажущегося бесконечным Пепельного залива. Чувство одиночества накрыло его, словно холодный проливной дождь.

– В той стороне тянется Мидтеньёрдская степь, – вдруг заговорила Кристофин.

– И Хлыстбург?

Девушка угрюмо кивнула.

– Кандалы, – приказал сержант, и в ту же секунду пару заковали.

Интересно, надолго ли они останутся в живых? На этот раз им не сбежать.

Офицер повёл пленников к пирсу, где солдаты привязали их к простой телеге и выдали дополнительные плащи.

Стейнер закрыл глаза и, дрожа от холода, прислонился к Кристофин, которая без устали шептала слова ободрения. Вскоре они прибыли к Большой библиотеке. Пятиэтажное здание было облицовано белым мрамором, деревянные ставни на каждом окне были выкрашены ярко-голубым.

– Вы уверены, что это библиотека, а не дворец? – изумился Стейнер.

– Знания здесь важнее знатного происхождения, – пояснил сержант.

– По сравнению с этим местом, весь мир выглядит сараем, – заметила Кристофин.

Уроженец маленького Циндерфела молча кивнул, не в силах говорить.

У входа в библиотеку ввысь поднимались семь колонн из чёрного камня.

– Что это? – поинтересовалась Кристофин, пока они поднимались по ступеням.

– Каждая из колонн представляет собой одно из семи достоинств. Никак не могу их запомнить. Наверное, потому, что не обладаю ни одним из них.

Передние двери, украшенные золотыми фигурами читающих, пишущих или беседующих людей, возвышались на дюжину футов.

– Туда мы не пойдём, – заявил сержант, уводя их от толпы, что стояла в очереди перед входом.

Они подошли к меньшей двери на противоположной стороне библиотеки и вскоре очутились в тусклых серых коридорах, где постоянно поворачивали то влево, то вправо. Затем они спустились по пыльной лестнице и прошли через закрытые двери, гремя в тишине кандалами. Там они вновь поднялись и, к своему удивлению, оказались в открытом дворе размером с галеон. На противоположной стороне располагались массивные квадратные башни, соединённые между собой широкой стеной. Десятки людей в разнообразных одеяниях и с книгами в руках бродили туда-сюда, и многие из них курили трубки. Все поглядывали на пленников с высокомерием или же любопытством.

– Не стоило здесь идти, – сказал один из солдат. – Нас увидят.

– А ты знаешь другой путь наверх? – Сержант кивнул в сторону башни. – Вперёд.

– В чём дело? – спросила Кристофин, заметив угрюмое выражение лица Стейнера.

– Башни. В прошлый раз Хигир меня чуть не поджарил заживо в одной из таких.

– Но ты выбрался, – тихо напомнила она.

– Да, но не сам, – вздохнул юноша. – На этот раз друзья не придут на помощь.

На первом этаже башни ничего не было, кроме разбитой мебели и густой пыли. Они поднимались по спиральной лестнице, и дыхание вскоре сбилось, а ноги загудели от напряжения. Вскоре перед ними предстала тяжёлая деревянная дверь, возле которой стояли двое стражников со щитами и двуручными топорами.

Сержант, сняв шлем, тихо сказал что-то охране, и те открыли дверь тяжёлым ключом и велели зайти. За столом сидел Зоркий, чья маска в форме открытой книги обладала лишь прорезями для глаз и надписью, которую Стейнер не смог разобрать. Зоркий молча поднялся и сложил пальцы домиком перед грудью.

Сержант снял с запястий заключённых кандалы и с грохотом бросил их на стол. Стейнер ожидал увидеть комнату, полную книжных полок, но вместо этого заметил расставленные полукругом перед камином стулья и кровать со смятой простынёй в одном из углов. На полу валялись обрывки пергамента, а возле окна стояли три птичьи клетки, накрытые чёрным бархатом.

– Я сделал, что смог, – доложил сержант. – Но, похоже, им известно, что он здесь. Я не знаю, сколько у нас времени.

Кивнув, Зоркий снял маску, и глаза Стейнера расширились от изумления: посвящённые члены Синода никогда не снимали масок, даже друг перед другом. На него смотрела женщина лет сорока с ямочкой на подбородке и убранными в высокий хвост каштановыми волосами.

– Ты меня не узнал. – Она одарила юношу лёгкой улыбкой. – Да и с чего бы? Ты ведь никогда не видел моего лица.

– Фельгенхауэр? – Стейнер задохнулся от избытка эмоций.

Зоркая с улыбкой кивнула.

– Откуда ты знаешь, что это она, если ты никогда её не видел? – прошептала Кристофин.

– Я узнаю её голос. – Бывший узник Владибогдана ухмыльнулся и смерил взглядом Зоркую. Она была высокая, как и Матриарх-Комиссар. – Как мы впервые встретились? – спросил он.

– Тебя привезли на остров, и ты ударил Ширинова кувалдой, чтобы защитить мальчика по имени Максим. Где он, кстати?

– Любому известна эта информация, – отрезала Кристофин. – Всем, кто был там.

– Ты права, – признала Зоркая. – Я восхищаюсь твоей осторожностью. В наше время лучше опасаться новых лиц. – Фельгенхауэр, если это была она, шагнула вперёд и осмотрела девушку, точно солдата на плацу. – Кто ты и откуда?

– Из Циндерфела, – ответила та. – После убийства Ширинова всем пришлось покинуть город. Но я захотела уйти со Стейнером.

Зоркая и сержант обменялись взглядами, и мужчина едва заметно кивнул.

– Она со мной, – подтвердил юноша. – Без неё меня бы здесь не было. Вы можете доверять ей.

Женщина кивнула.

– Задай другой вопрос, Стейнер.

– Пока я был на острове, Фельгенхауэр пыталась меня учить. Чему?

Зоркая улыбнулась.

– Я пыталась научить тебя читать, Стейнер. Это я. Клянусь тебе.

Молодой кузнец шагнул навстречу, содрогаясь от усталости, страха и холода, и со слезами облегчения на глазах упал в распахнутые объятия тёти.

– Они схватили моего отца, Марека! – только и сумел прошептать он.

– Знаю, – ответила Фельгенхауэр. – Но теперь мы вместе и больше никогда не разлучимся.

* * *

Горячая ванна и чистая одежда ждали Кристофин и Стейнера в комнате внизу. Они остались наедине, чтобы помыться и отдохнуть. Рядом стояли две кружки и чайник, и пока Стейнер купался, Кристофин попивала горячий чай. Какое-то время никто из них не разговаривал.

– Ты уверен, что это она? – наконец спросила девушка.

Бывший узник Владибогдана кивнул и медленно поднялся из ванной.

– Всегда забываю, насколько твоё тело изрезано шрамами, – прошептала Кристофин, глядя на крепкий стан любимого.

Тот вытянул руки и постарался рассмотреть повреждения.

– Заслуга летучих мышей и всех остальных сражений, через которые я прошёл. И думаю, на том шрамы не закончатся.

Им принесли чистую воду, и настала очередь Кристофин погрузиться в ванну. Стейнер тем временем налил себе чай. Упав на кровать, он пристально глядел в окно на дневной свет, наслаждаясь моментом покоя. Сейчас было легко позабыть, что они находились в самом сердце Империи. Позабыть, что они должны отыскать отца и победить Императора.

– Ты когда-нибудь задумывался, каково было бы управлять таверной в Нордвласте вместе со мной? – спросила Кристофин.

– Мы бы управляли таверной?

Она пожала плечами, посылая рябь по воде.

– Вероятно. Если бы не Империя.

– Мы бы растолстели и были бы счастливы? – улыбнулся Стейнер.

– Похоже на описание рая.

После ванны им удалось поспать.

Спустя какое-то время их разбудил стук в дверь, и они вместе поднялись в комнату Фельгенхауэр. Она стояла возле окна, настороженно глядя во двор.

– Присаживайтесь. – Зоркая указала на стулья. – Значит, ты теперь с моим племянником, – обратилась она к Кристофин, и на мгновение в голосе проскользнула нотка властности, напомнившая о бытности Матриарх-Комиссаром на Владибогдане.

– Да. Мы со Стейнером были… друзьями. Ещё до того, как его забрали.

– А теперь вы больше, чем друзья? – в уголках губ промелькнула улыбка.

– Похоже на то. – Кристофин отвела взгляд.

– У Марека отменный вкус на женщин. Похоже, ты унаследовал его дар.

Юноша ухмыльнулся, а его возлюбленная покраснела.

– Нам говорили, ты возглавила банду наёмников в Славонской провинции, – вспомнил Стейнер. – Это правда или слухи были неверны?

Фельгенхауэр улыбнулась.

– Это приманка. Отличный способ заманить тех, кто хотел меня выследить.

– Например, нас, – подметил племянник.

– И кучку Охранцев, – добавила Зоркая, словно упомянутые элитные бойцы были всего лишь мелкой помехой. – Я давно притворяюсь этим жалким негодяем, – она указала на маску в виде открытой книги, – и отсюда управляю несколькими десятками шпионов. У меня мало влияния, но шёпот ветра рано или поздно достигает моих ушей.

– Значит, ты знала о моём прибытии?

– Я слышала, как убили Тиховетра. А потом ты исчез, и после битвы в Вираге я не получала о тебе вестей.

– Мы держали путь на восток, и нас схватили бандиты. Однако Кристофин удалось добиться их расположения.

– Вот, значит, как вы разгромили гарнизон в горах. – Фельгенхауэр покачала головой. – Вираг, Тристбир, Восточные лисы теперь на устах у каждого Зоркого и в сердцах всех, кто жаждет её развала.

– Значит, люди знают о нас? – изумилась Кристофин. – Они знают, что нашлись те, кто сопротивляется?

– Конечно. Они называют вас Героической парой, и ваша слава достигла каждого города в каждой провинции. Император кипит от гнева.

– Это всё замечательно, – проворчал Стейнер. – Но я должен спасти отца.

– Сначала мы пообедаем, а после я отведу тебя в библиотеку, где ты кое с кем потолкуешь.

– Нет времени. Я должен найти Марека.

– Узнаешь, кто это, и тотчас захочешь найти время, – сказала Фельгенхауэр.

– И кто же это? – удивился Стейнер.

– Узнаешь позже. – Женщина выглянула в окно. – У них есть полезная информация об Императоре, но со мной они делиться не хотят. Желают видеть Вартиаинена.

39. Тайга

Тайга очнулась в кругу стоячих камней перед тусклым светом костра, выдыхая пар в холодный ночной воздух. Высоко над головой нависла призрачная луна, а облака, точно паутина, опутали небо. Небосвод, который несколько недель оставался чёрным, кошмарным, окрасили полупрозрачные ленты аметистового и нефритового оттенков. Из земли вздымались плоские камни, напоминая собой зубы какого-то чудища.

– Тиф? – позвала Тайга неверным голосом, который вернулся к ней спустя мгновение искажённым эхом. – Кими?

Ответа не последовало.

Чувствуя слабость от яда, Тайга подняла голову, однако не решилась осмотреть оставленную гулем рану. Она попыталась согреть ладони у костра, однако кожа не ощущала тепла. В груди беспрестанно нарастала паника, и спригганка уставилась на пальцы, пытаясь понять, в чём дело.

– Что со мной?

Может, это сон или бред, вызванный ядом гуля?

Огни в небе продолжали танцевать, аметистовый и нефритовый свет сплетался в причудливые узоры.

– Тиф! Кто-нибудь! – крикнула Тайга, но вновь услышала лишь равнодушное эхо.

Неожиданно подле неё появилась серая кошка размером чуть больше котёнка и принялась тереться головой о лицо, громко урча.

– М-р-р-р?

– Привет, малышка. Откуда ты здесь?

Рядом с кошкой показался кот, который обнюхал Тайгу, но, быстро потеряв к ней интерес, принялся усердно вылизывать подругу.

– Здравствуй, Тайга Тифденкер. – Из темноты появилась фигура, и раненая жрица поняла, что в камнях имелась щель.

Подошедшая женщина не принадлежала ни спригганам, ни ямальцам, но обладала чертами обоих народов. У неё были широкие, выразительные черты лица и тёмная кожа. В распущенные каштановые волосы были вплетены листья плюща, а бледно-зелёное платье слабо мерцало в лунном свете. С пояса свисали серп и кинжал, их лезвия были озарены мягким сиянием.

– Вижу, ты познакомилась с Лельс и Дипло. – Женщина указала на кошек, одна из которых свернулась калачиком рядом с Тайгой и тихо посапывала, пока вторая грызла у костра останки кролика.

– Прекрасные клички у ваших питомцев, – заметила Тайга. – Просто замечательные. – Её охватило чувство неловкости. – Откуда вам известно моё имя? Мы встречались?

– Здравствуй, Тайга Тифденкер, – прозвучал другой, более глубокий голос.

На свет вышла вторая женщина, постарше, которая отличалась от первой, как ночь от дня. Волосы её были белыми, словно снег, а платье – чёрным, сияющим. На груди красовался полированный череп маленькой птицы. Две вороны уселись на камни и глядели вниз на костёр. Неожиданно они закаркали и исчезли так же быстро, как появились.

– Я, должно быть, сплю, – промолвила Тайга. Сама не зная почему, она хотела разрыдаться. Её затопило чувство глубокого, страшного горя.

Спригганка осталась сидеть возле костра, не решаясь подняться на ноги и не доверяя своему телу после яда гуля.

– Нет, не спишь, – заверила женщина в зелёном, одарив Тайгу нежной улыбкой.

– Мы пришли избавить тебя от страданий, – добавила женщина в чёрном, – ибо ты сильно мучилась, Тайга Тифденкер.

– Пора тебе на покой. – Женщина в зелёном опустилась рядом с раненой жрицей, и одна из серых кошек тут же запрыгнула ей на колени, напрашиваясь на ласку.

– Кто вы? – поинтересовалась Тайга. – Где мои друзья? Где брат? – Она боялась, что ответ на последний вопрос ей может не понравиться.

– Твой брат скоро к нам присоединится, – пообещала женщина в чёрном, на её лице промелькнуло мрачное выражение, но она сразу отвернулась.

– Ложь, – возразила женщина в зелёном, поглаживая кошку. – Ты сама это знаешь.

– Кто вы? – повторила Тайга, одинаково беспокоясь о своей судьбе и судьбе Тифа.

– Ты так долго служила мне, а теперь не узнаёшь? Это же я, Фрёйа.

– О нет… – Тайга прикрыла рот рукой. – Нет…

Если богиня явилась за ней, значит, она уже мертва.

– Я услышала, как меня призывали, и я явилась. – Женщина в зелёном оглянулась с мрачной улыбкой. – Я уже и позабыла о существовании этого храма.

– Я не умерла, – прошептала Тайга с досадой, которая грозила перерасти в гнев. Какой наглостью нужно обладать, чтобы назваться богиней?

Сначала спригганка осторожно села, поражаясь, что не почувствовала боли. Платье её было целым – порванная ткань стала гладкой, чистой, красивой.

– Что с моим…

– А я Фрейна, – перебила женщина в чёрном. – Мы явились за тобой, Тайга Тифденкер. Долгие годы мы следили за твоим преданным служением, но теперь настало время уходить.

– Вы меня за дурочку держите? – Раненая жрица раздражённо поднялась, чувствуя слабость. – Где мой брат? Где друзья?

– Среди камней пролилась кровь. – Женщина в чёрном указала на кроличьи туши. – Меня призвали жертвоприношением. Но я бы явилась в любом случае, чтобы сопроводить тебя в загробную жизнь, поскольку твоё смертное существование подходит к завершению.

– Это не было жертвоприношением. – Тайга махнула в сторону котелка. – Любой, кто не слеп, увидит, что мои друзья готовили рагу.

– Кто-то очистил и убрался в святилище, – добавила женщина в зелёном, указывая на основание камней.

Тайга, прищурившись, разглядела в тусклом свете костра выгравированные на валунах символы.

– Мне ничего не известно о святилищах, – отрезала она. Маленькая кошечка ласково потёрлась о её лодыжки.

– Я понимаю, это трудно принять, Тайга Тифденкер, – продолжила женщина в зелёном. – Но твоё тело не может противостоять яду. Ты не переживёшь эту ночь. Пойдём с нами, моя жрица.

Спригганка испуганно вздохнула. Руки внезапно похолодели, а луна над головой показалась ярче. Огни в небе безустанно танцевали, напоминая о родине на севере.

– Нет! Я не оставлю брата в болотах Ижории! – Тайга повернулась к Фрейне: – Нет! Уходите и оставьте меня! Моё время ещё не настало!

– Если я оставлю тебя, – произнесла Фрейна с суровым выражением лица, – ты превратишься в призрака и будешь скитаться по болотам безо всякой цели.

– Без цели? Моя цель – выжить! А затем отправиться в Хлыстбург, чтобы убить Императора. Неужели вы не хотите отомстить за то, что он сотворил с вашими последователями?

Фрейна отвела взгляд и остановилась возле щели в камнях, и на какой-то ужасный момент Тайга подумала, что богиня выйдет из круга.

– Не уходите! Пожалуйста!

– Значит, ты веришь, что я являюсь той, кем назвалась? – не оборачиваясь, спросила женщина в чёрном.

Тайга, опустив глаза, заметила, как задрожали руки. Ощутила, как участилось дыхание.

– Верю. Вы – Фрёйа, а это ваши кошки, Дипло и Лельс. А вы – Фрейна, и где-то там летают ваши вороны, Се и Вентер.

Богиня смерти кивнула, но ничего не сказала. Чёрные птицы вернулись, обосновались на стоячих камнях и разразились карканьем.

– Он идёт! – неожиданно воскликнула Фрейна, вытаскивая длинный нож из рукава. На лезвии была выгравирована дюжина слов на дюжине языков, и каждое из них имело единое значение – смерть.

– Кто? Тиф?

– Тише, – прошептала Фрёйа, прижимая палец к губам.

Тайга уже собиралась возразить, как вдруг из темноты показался змей цвета скисшего молока. Он скользил по болотам, пристально рассматривая местность, поводя громадной головой из стороны в сторону.

– Нужно бежать, – выдохнула раненая жрица.

Покачав головой, Фрёйа вновь прижала палец к губам и приблизилась к Тайге.

– Он не увидит нас, – прошептала богиня. – Пока мы в круге.

Спригганка с ужасом наблюдала, как змей в сопровождении стаи гулей рыскал по длинной траве и холодным водам болота.

– Эти существа – настоящая мерзость, – заявила Фрейна, когда мертвецы удалились от них на достаточное расстояние.

– Велес, – прошептала Тайга. – Он схватил моего брата?

Богиня смерти покачала головой, спрятав серебряный кинжал обратно в рукав.

– Мне очень жаль его, но мои силы вне этого круга уже не те, что прежде. Сражаться с Велесом было бы безрассудством.

Тайга перевела взор на женщину в зелёном.

– Прошу вас, отправьте меня обратно! Нам ещё многое предстоит сделать! Тиф нуждается во мне! И мои друзья тоже!

– Никому в этом мире никто не нужен, – горько ответила Фрейна. – Нет более дружбы, верности и любви. Как будто людей и вовсе не существует. Вскоре везде воцарится Империя, и целый континент погрузится в омут страхов, подозрений и жадности. От человечества мало что останется, и гибель не будет иметь значения, поскольку без жизни нет смысла и у смерти. Я права, Тайга Тифденкер?

– Но мы пытаемся всё изменить. Мы боремся, чтобы остановить Империю.

– Я забрала души многих людей, – с глубоким вздохом произнесла Фрейна. – Души людей, казнённых Империей. Время старых богов подошло к концу.

Тайга пересекла круг стоячих камней и заметила, что на одном из маленьких валунов висел амулет Кими. Жрица подняла его и продемонстрировала последний фрагмент «Огненной пытки» богине зимы, мудрости и смерти.

– Вам известно, что это?

– Конечно! – отрезала Фрейна. – Это оскорбление всего, за что я борюсь! Оскорбление естественного порядка вещей!

– Его больше не существует. Он уничтожен. Молодой человек из Нордвласта лишил амулет сил. Из любви, верности и чувства дружбы он освободил души, связанные с артефактом.

Фрейна махнула рукой.

– Этим миром правит равнодушие, и он более не представляет интереса для богинь.

– И я никак не могу повлиять на ваше мнение?

– Наше время истекло. У нас не осталось последователей. – Фрёйа поднялась на ноги, её кошки тотчас выбежали за пределы каменного круга и исчезли в ночи. – Прошу тебя, Тайга Тифденкер, пойдём с нами. Из всех людей ты единственная не заслуживаешь такой участи. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна в этом страшном месте.

– Я останусь не одна. Я буду с братом. – Спригганка дрожала, но дрожь была вызвана не холодом, а гневом. Богиня смерти с мрачным лицом повернулась к Тайге и погрозила пальцем, после чего открыла рот, чтобы заговорить. – Нет уж! Выслушайте меня! – закричала жрица. – Мы никогда не теряли веру в вас обеих! Ни на секунду! Когда Император собрал наш народ и казнил в лесу, мы взывали к вам! Когда невинных отправляли на Новую Землю, мы просили вашего благословения! Даже когда мою семью выслали на Владибогдан, мы оставались верными, невзирая на голод и адский труд! – Тайга, сжав кулаки, оказалась почти нос к носу с угрюмой богиней. Теперь, в самом эпицентре смерти, она чувствовала себя более живой, чем когда-либо. – И вы не посмеете оставить нас сейчас! Пришло время ответить на каждую молитву! Пришло время вознаградить нас за верность! – Покачав головой, Фрейна вышла из круга, и перед взором разгневанной спригганки вновь предстали лишь бесконечные просторы ижорских болот. – Ну и катись к чёрту.

Фрёйа засмеялась и взяла Тайгу за руку.

– Она нескоро такое забудет, – прошептала богиня, продолжая улыбаться.

– Что вас так развеселило? – Тайга изумлённо посмотрела сквозь щель в камнях на бесконечный туман. – Она оставила меня, чтобы я вечность провела на болотах!

– С ней ещё никто так не разговаривал, и забавнее этого я ничего не слыхала! – Фрёйа снова залилась смехом, но вскоре взяла себя в руки. – Ты произнесла слова, которые я никогда бы не посмела сказать. Вот бы мне твою храбрость, жрица.

– Что теперь будет? – спросила Тайга, почти боясь ответа. – Со мной?

Фрёйа опустилась на колени рядом со спящим у костра телом бледной и хрупкой женщины. Почему-то Тайга до сих пор его не замечала.

– Кто это?

– Ты. Вернее, твоё тело.

– Фрёйа, помилуй… – инстинктивно прошептала поражённая спригганка.

– Я и собираюсь, – с улыбкой ответила богиня и сняла с пояса мешочек с травами. – Щепотка этого. – Она прижала губы к ладони второй руки. – И поцелуй. Ты готова?

Затаив дыхание, Тайга кивнула, но вдруг осознала, что раз она мертва, то и задерживать дыхание не может.

– Странное ощущение… Быть неживой…

– Не могу знать, – рассеянно ответила Фрёйа и прижала ладонь к ране Тайги. Затем произнесла нараспев длинную цепочку хриплых слогов, и рука засветилась так ярко, что спригганке пришлось закрыть глаза.

* * *

Яркое солнце высоко поднялось в небе, пробудив Тайгу ото сна. От неожиданности она вздрогнула и огляделась по сторонам.

– Фрёйа? – позвала она, но вдруг почувствовала себя глупо. – Тиф? Кими?

Ответа не последовало. Вокруг никого не оказалось, а на неё смотрели лишь неподвижные глаза мёртвых кроликов. Тайга прижала пальцы к ране, однако кожа оказалась гладкой и неповреждённой.

– У неё получилось! Она спасла меня! – Жрица улыбнулась солнечному небу и закричала так громко, как только могла. – Я жива! – Затем она обошла костёр, касаясь пальцами камней и благодаря каждый из них за спасение. – Я жива!

Наконец она добралась до амулета, что свисал на цепочке с одного из валунов. Но вместо обломка серого гранита теперь красовался кулон из нефрита в виде зелёного дракона – идеальная копия оригинальной скульптуры.

– Что это?

Кими Энхтуйя.

Тайга чуть не выронила амулет. Она осмотрелась по сторонам, выглянула между щелей в стоячих камнях. Никого.

Кими Энхтуйя.

Взяв артефакт в руки, спригганка вновь поднесла его к глазам.

– Это ты говоришь со мной? Сообщаешь, кому принадлежишь, так?

Кими Энхтуйя.

Тайга собрала вещи, упаковав их как можно лучше. Серп и кинжал обрели прежнюю форму – все царапины и щербинки исчезли. Солнечный свет отражался от серебряных лезвий, которые стали тяжелее, чем она помнила.

– Спаси меня, Фрёйа, – промолвила жрица, глядя на клинки. – Помилуй меня, Фрейна.

Как только одинокий гуль пробрался мимо, хлюпая ногами по болоту, она вышла из каменного круга. Существо резко обернулось и зашипело, сжимая когти.

Кими Энхтуйя.

– Мы отыщем её, – пообещала Тайга, поднимая серебряные лезвия. Гуль бросился в её сторону, сверкая чёрными когтями. – Меня теперь ничто не остановит.

40. Хьелльрунн

Хьелльрунн проводила дни в старой сторожевой башне всего в нескольких минутах ходьбы от храма. Госпожа Камалова выбрала здание, на вершину которого вела винтовая лестница. В первый день обучения бывшая Зоркая распахнула скрипучие ставни на последнем этаже, и они вместе насладились прекрасным видом на Дос-Хор.

– Я попросила Трину и некоторых из старших послушников приглядеть за младшими. Нам важно, чтобы никто не мешал.

На занятиях Хьелльрунн медитировала, развивая тем самым колдовское чутьё, или поднимала в воздух разбитые кирпичи. С тех пор как она прибыла в Дос-Хор, девушка впервые ощутила покой. Теперь она ясно мыслила, крепко спала, ела с аппетитом и с нетерпением ждала каждый новый день. Тишина башни стала бальзамом против гнева и разочарования и убежищем от суеты храма.

Однако мир не мог длиться долго.

На лестнице раздались шаги. В ту же секунду Хьелль открыла глаза и встревоженно взглянула на наставницу. Никто раньше не прерывал их тренировки.

– Успокойся, – велела госпожа Камалова, взывая к силам, чтобы узнать, кто вошёл в здание. – Это всего лишь Максим.

Совсем скоро в дверь постучали, и мальчик почти ввалился в комнату, тяжело дыша.

– Неужели опять работорговцы? – пробормотала бывшая Зоркая, с ворчанием поднимаясь на ноги.

– Ромола вернулась! На северо-востоке замечена «Надежда Дозорного». – Максим посмотрел на Хьелльрунн, и та прочла в глазах приятеля беспокойство. – И она не одна. За ней следом идут два корабля.

– Имперцы? – спросила обеспокоенная девушка.

– С такого расстояния трудно сказать, но Сандра предполагает худшее.

– Как обычно, – проворчала Хьелль. – Пойдёмте!

Они поспешили на пляж, где вокруг скульптуры уже собрались послушники и верховная жрица Фрейны. Влажный воздух звенел от тревожных и испуганных предположений. Дальше на побережье маячили местные, которые тоже прибежали в доки, завидев гостей. Хьелльрунн нахмурилась, пытаясь понять, что происходило и почему алый фрегат Ромолы мчался на всех парусах.

– Она идёт слишком быстро, – заметил Максим, едва заметно вздрогнув.

– Мне кажется, Ромола не собирается бросать якорь и причаливать в порту, как положено, – отозвалась Хьелль.

Внезапно с корабля, мчащегося чуть поодаль от красного фрегата, взметнулось яркое огненное копьё, и спустя миг раздался глухой звук – колдовское пламя врезалось в главный парус «Надежды Дозорного».

Послушники на пляже единодушно охнули от ужаса.

– Похоже, у них на борту как минимум один Зоркий, – заявила поникшая госпожа Камалова.

– Но зачем Ромола ведёт их к нам? – с негодованием воскликнула Хьелльрунн.

Никто не смог ответить на её вопрос. Им оставалось только наблюдать, как огненные сгустки озаряли небо Дос-Хора. Бизань-мачта фрегата вспыхнула, оставляя за собой шлейф дыма, но «Надежда Дозорного» продолжила путь к берегу.

– Что делать? – спросил Максим.

– Сожжём их к чертям! – отрезала Трина.

Сандра тотчас бросила на девушку суровый взгляд.

– Ты – послушница Фрейны! – напомнила пожилая женщина. – Пора бы запомнить!

«Надежда Дозорного» стремительно приближалась, и Хьелльрунн уже видела, как по палубе носился экипаж, пытаясь потушить разрастающийся огонь.

– Нам нужно убираться отсюда, – сказала детям госпожа Камалова. – На двух кораблях могут находиться не менее шестидесяти солдат и полдюжины Зорких. Мы не справимся с таким количеством противников.

Устремив взгляд на имперские корабли, Хьелльрунн поджала губы. Она устала бегать и прятаться. Она устала бояться Империи, но больше всего ей надоело бояться себя.

– Дети, – обратилась к послушникам Сандра громким, но спокойным голосом. – Нам придётся покинуть храм и отправиться на север, чтобы…

– Мы остаёмся, – твёрдо заявила Хьелльрунн, не сводя глаз с имперских кораблей.

– Ты с ума сошла? – воскликнула Сандра.

– Люди на этих кораблях преследуют пиратов. Они понятия не имеют, что мы здесь, и это – наше преимущество.

– И что ты собираешься делать? – Трина смерила соперницу насмешливым взглядом. – Медитировать?

– Почему бы тебе не вернуться в храм, послушница? От тебя всё равно нет проку.

– Хьелльрунн, – тихо произнесла госпожа Камалова. – Это безумие. Даже с твоими силами…

– Ближайший отсюда город – Надира. И он находится в нескольких днях пути. Мы все умрём с голоду, прежде чем доберёмся туда. Лучше останемся и будем сражаться.

– Я не собираюсь участвовать в этом безумии! – закричала Трина. – А ты вообще на прошлой неделе пыталась сбежать из храма! И понятия не имеешь, что значит сражаться! – всё повышая голос вопила она, желая привлечь внимание послушников.

Хьелльрунн постепенно теряла терпение. Привычный гнев нарастал и грозил вырваться из-под контроля. Она стиснула зубы и сжала кулаки.

– Вы с братом – обычные деревенщины из Нордвласта! – Трина приблизилась и ткнула пальцем в грудь соперницы. – Все мы знаем, что ты трусливая девчонка и ни за что не станешь пользоваться силами… – Голос её осёкся, когда Хьелльрунн поднялась в воздух на несколько футов.

Всё её тело напряглось, и огромная скульптура руки за спиной треснула с оглушительным грохотом. Глаза Трины расширились, а другие послушники разбежались в стороны. Длинные пальцы каменной руки всплыли в воздух, развернулись, а затем полетели в нос ближайшего имперского корабля. Снеся бушприт, скульптура рухнула прямо на палубу, раздавив нескольких человек. Хьелльрунн посмотрела на черноволосую послушницу с ледяным спокойствием. Песок под её ногами, как и штаны, предательски намокли.

– Ты что-то говорила о страхе? – спросила Хьелль смертельно тихим голосом.

В мгновение ока Трина развернулась и бросилась бежать к храму.

– Хьелльрунн! – вскрикнула побледневшая госпожа Камалова.

– Вызывайте встречный ветер, но только тогда, когда корабль Ромолы приблизится к берегу. Велите послушникам помочь. – Злая, но собранная девушка взмыла ещё на несколько футов ввысь. – Удержим этих негодяев в море настолько долго, насколько получится!

На алый фрегат Ромолы обрушилось ещё несколько огненных копий. Мачты были охвачены пламенем, а паруса обрушивались один за другим, поднимая в воздух пепел.

– Ветер! Вызывайте ветер! – закричала Хьелльрунн, когда «Надежда Дозорного» села на мель.

Члены экипажа начали прыгать в воду ещё до того, как корабль прекратил движение. Один или два пирата загорелись, и крики их разнеслись над беспокойными волнами. Хьелль глядела на имперские корабли, вспоминая те дни, когда Стейнера забрали из Циндерфела. Она думала о том, что им пришлось покинуть свой дом и теперь оказаться порознь, но ярче всего перед глазами стояла картина смерти Вернера.

– А это ещё что? – поразилась Сандра, указывая в море, где под водой зашевелилась огромная тень, а затем появился гигантский серый плавник.

– Оно явилось нам помочь, – заявила Хьелльрунн.

Госпожа Камалова и шестеро послушников, включая Максима, стояли у кромки берега с поднятыми руками и суровыми лицами. И вскоре над их головами пронёсся шторм, завывая над крышами Дос-Хора. Хотя экипаж галеона пытался убрать паруса, колдовской ветер застал их врасплох. Ход кораблей замедлился, и Хьелльрунн позволила себе торжествующую улыбку. Зоркие то и дело метали огненные копья, но встречный вихрь сносил их. Когда снаряды достигали пляжа, послушники легко уворачивались и разбегались по сторонам, попадая лишь под ливень из песка. Дети торжествующе вскидывали четыре пальца в сторону кораблей, а двое из мальчишек даже бросили в ответ собственные пламенные сгустки. Они, однако, в цель не попали, упав в волны.

– Хьелльрунн! – закричала госпожа Камалова. – Ничего не выйдет! Мы просто выиграем время! Как только они сойдут на берег, всех нас ждёт смерть!

Стиснув зубы, девушка напрягла каждую мышцу тела, собрав в кулак всю ярость и горе последних нескольких месяцев.

– Время – это всё, что мне нужно.

Тёмная тень под водой содрогнулась, и из Мерцающего моря поднялся Левиафан. Его огромное серое тело размерами превышало имперский галеон. Из двух огромных отверстий по бокам стекала вода, плавники взбивали воду в пену. У чудовища не было ни морды, ни глаз, но зато имелась гигантская разинутая пасть. Вместо зубов в ней виднелась бесконечная, всепоглощающая тьма.

– Фрейна, помилуй нас, – взмолилась Сандра, упав в благоговении на колени.

Левиафан обрушился на галеон и заглотил его корму. Хьелльрунн так отчётливо слышала вопли экипажа, как будто сама находилась на борту. С носа корабля в голову существа понеслись яркие сгустки колдовского огня, и Хьелль ощутила лёгкое покалывание над бровями, которое лишь распалило их общий гнев. Девушка стиснула зубы, и Левиафан в тот же миг сомкнул огромную пасть и опустился под воду, утаскивая с собой половину имперского галеона. Крики умирающих людей доносились с быстро идущего ко дну разрушенного судна.

– Хьелльрунн, – прошептала Сандра. – Море!

Все замерли, в ужасе глядя на порождённую погружением чудовища огромную волну, которая неслась в их сторону штормовым приливом.

– Быстро уходите от пляжа! – закричала госпожа Камалова, подгоняя послушников.

Ветер стих, и детей охватила паника. Команда Ромолы барахталась в воде, изо всех сил стараясь выбраться на берег, пока за их спинами нарастала огромная волна. Когда второй имперский галеон сложил паруса, Зоркие на борту перенесли своё внимание на Левиафана и принялись осыпать его огненными снарядами, однако под водой колоссу ничто не угрожало.

– Уходите от берега! – закричала Хьелльрунн, как только первые обезумевшие от страха пираты выбрались из воды. Штормовой прилив становился всё выше и выше.

С борта имперского корабля взметнулись в воздух очередные три колдовских копья и устремились в сторону берега.

– Боковой ветер! – скомандовал Максим, вскинув к небесам руки.

Госпожа Камалова и остальные послушники последовали его примеру.

С нарастающим страхом Хьелльрунн наблюдала, как огненные копья изящными дугами летели в их сторону. Максим издал яростный крик, и юное лицо вспыхнуло отчаянием. Госпожа Камалова упала на колени, по-прежнему держа руки воздетыми, заставляя ветер выполнять приказ. Жёлтые полосы огня изогнулись и упали дальше на несколько десятков футов. Из моря выбиралось всё больше пиратов, и все они оборачивались и таращились на огромную волну, что постепенно приближалась к пляжу.

– Нужно укрыться в городе, – велела Сандра, прячась за обломками скульптуры. – Мы не выиграем битву на открытой местности!

Штормовой прилив обрушился на берег, принеся с собой груду мокрых пиратов и сбив с ног послушников. Госпожа Камалова пропала из виду, накрытая волной. Рильска едва не врезалась в Максима, и тот, признав контрабандистку, схватил её и помог встать. Рыжеволосая женщина с трудом передвигалась, тяжело дыша. Следом на песок правым бортом вперёд вынесло имперский галеон.

– Птицы! – закричала Хьелльрунн, и послушники тут же призвали чаек, ворон и ястребов.

Госпожа Камалова выбралась из воды, хватая ртом воздух, и стянула с головы платок. Затем огляделась и поспешила присоединиться к ребятам Академии Воздуха.

– Чёрт побери, – пробормотала она.

Ученики Академии Земли, стоя чуть дальше, поднимали громадные валуны и бросали их прямо в корабль. Хьелльрунн с мрачным удовлетворением наблюдала, как Зоркие и моряки на борту падали и уклонялись, чтобы не попасть под каменный дождь.

– У нас получится! – Девушка приземлилась на песок и встала рядом с Сандрой. – Мы обязаны справиться!

Солдаты высадились на двух лодках и направились к берегу, усердно гребя вёслами. Первый из них перепрыгнул через борт шлюпки, не дожидаясь, когда они окажутся на песке. Спустя мгновение в воде оказались все тридцать мужчин в чёрных доспехах, сжимая щиты и булавы и выкрикивая боевые лозунги.

– Ко мне! – взревела Хьелльрунн и взобралась на вершину скульптуры.

Пираты и послушники встали в круг, обнажили мечи и призвали силы. Ромолы нигде не было видно, и сердце девушки сжалось ещё сильнее при виде очередного огненного сгустка, что летел по небу в их сторону, разбрызгивая искры.

– Влево! – закричала Хьелльрунн, спрыгивая с камня.

Толпа пиратов и послушников выбежала из-за скульптуры, и спустя мгновение огненные копья посыпались рядом, подняв облака песка и обуглив остатки статуи.

Солдаты, освободившись от угрозы Мерцающего моря, бросились по пляжу в их сторону. Хьелльрунн замешкалась, выискивая взглядом госпожу Камалову. Суетливо мечущиеся послушники расступились, открывая взору обгоревшие и обугленные тела тех, кто не успел уклониться от обрушившегося огня. Госпожа Камалова со страдальческим лицом стояла на коленях на почерневшем песке. Тут глаза её закатились, и она упала навзничь, её тело с ног до головы было покрыто сажей.

– Нет! – Хьелльрунн пробилась сквозь толпу пиратов, которые сошлись в схватке с солдатами.

Она опустилась на колени рядом с наставницей, боясь дотронуться до пожилой женщины. Внезапно глаза Зоркой открылись, и на выжженный песок капнула единственная слеза.

– Боже, как же я ненавижу Империю, – прошептала она. Хьелльрунн уставилась на старуху, на обугленную плоть и опалённые волосы. – Так и будешь стоять на коленях и позволишь им безнаказанно убить твоего учителя?

С этими словами госпожа Камалова закрыла глаза и испустила дух.

Хьелльрунн встала на ноги и подняла в воздух горсть обломков. Через мгновение каменные снаряды вонзились в шлем одного из имперцев, сбив его с толку. Сражавшийся с ним пират, не теряя времени, перегнулся через щит и погрузил остриё меча в щель между пластинами брони на плече солдата. Тот закричал и упал на песок.

Тем временем Сандра, облачённая в чёрные одеяния служительницы Фрейны, бродила по пляжу, как ангел возмездия, и обращала в камень одного имперца за другим. Увидев, что жрица оказалась слишком далеко от послушников и пиратов, Хьелльрунн бросилась ей на помощь, но споткнулась и упала. Восстановив дыхание, она уставилась на препятствие: на песке лежала мёртвая послушница с окровавленным лицом и проломленным черепом, явная жертва солдатской булавы. Девочку звали Сурья. Едва соображая от ярости, Хьелль вновь поднялась в воздух.

Зоркие на корабле как раз готовились сойти на берег в одной из шлюпок.

– Безнаказанно, значит? – повторила девушка сквозь стиснутые зубы.

Никто не заметил, как Левиафан появился из Мерцающего моря. Он поднялся над кораблём, как ужасное облако, загородив собой солнечный свет. Моряки завопили от ужаса, когда огромное чудище устремилось вниз, разбив тушей корпус. Галеон раскололся надвое, и сражение на пляже немедленно прекратилось. Все повернулись и уставились на шокирующее зрелище. Зоркие упали в воду, вслед за ними обрушились сломанные мачты и порванный парус. Левиафан издал жалобный вопль, и Хьелльрунн вздрогнула от боли, как будто сама пострадала от тысячи острых обломков.

Пираты ликующе завопили, и послушники присоединились к их триумфальным выкрикам. Имперцы замешкались, но им было некуда идти, и никто не мог помочь.

– Безнаказанно, – прошептала Хьелльрунн, а затем в глазах у неё потемнело, и обмякшее тело обрушилось на песок.

41. Сребротуман

Они стояли на корме имперского галеона лицом к порту. Отец Орлов занял аналогичную позицию по правому борту, и вместе они взывали к ветрам, неся корабль по неспокойным водам Пепельного залива. Небо было расцвечено вечерними оттенками: яркие рыжие краски медленно сменялись бледно-серыми, затем синими и чёрными. Солнце над горизонтом полностью погрузилось в морские волны.

– Если быть честным, я сомневался, что вы отправитесь с нами, – заговорил Стрейг.

Зоркие лишь притворяются святошами, но на самом деле с охотой выполняют приказы. В этом мы очень похожи на солдат.

– Но вы здесь не потому, что считаете себя послушным служакой, – возразил Стрейг, глядя на своё искажённое отражение в маске Сребротумана.

Какой у меня выбор? Я не мог покинуть Хлыстбург. Такой шаг вызвал бы массу вопросов. В любом случае Император не стал бы говорить со мной лично после устроенного представления.

– Представление вышло славное. – Слова прозвучали недовольно, и скорее приличествовали фермерскому мальчишке из Виролантии, нежели имперскому солдату.

Я просил тебя уйти. Уговаривал оставить меня и найти безопасное место.

– Я хотел, но желание подсмотреть победило. Хотел знать, что всё получилось.

Всё прошло так, как я надеялся.

– Но он узнал вас. – Стрейг понизил голос и приблизился, несмотря на бушующую колдовскую бурю над головами. – Он вспомнил ваше имя, Серебрий Пыль. Я видел это в его глазах. Он узнал вас и испугался.

Все мы в какой-то мере боимся прошлого.

У Зоркого не было желания рассказывать о причинах реакции Императора.

– Полагаю, я заслуживаю ответов.

Не думай, что твоя преданность осталась незамеченной, Стрейг. Однако есть секреты, которые слишком страшные и древние. И они касаются только меня. Я думать о них не желаю, а уж говорить – и подавно.

Молодой солдат оглянулся: мимо прошла Посланница де Вриз, сердито глядя на них. Сребротуман знал, что она обдумывала месть, поскольку Император осудил её за смерть Охранцев. Когда она исчезла за дверью, отец Орлов продолжил выполнять поставленную перед ним задачу.

Экзарх ощутил, что Стрейг не собирается оставлять попыток выяснить правду о прошлом, и тот действительно попробовал зайти с другой стороны.

– Неужели вас не волнует, что Орлов и де Вриз попытаются вас убить? Она уже и так предприняла попытку.

Я давно никому не доверяю. Я прошу тебя, если ты можешь спастись, воспользуйся шансом. Тебя вообще не должно быть на этом судне. Уходи и возвращайся в Виролантию. Я не хочу, чтобы твоя смерть оказалась на моей совести.

– Я не собираюсь умирать, – заявил молодой солдат.

Хотел бы Сребротуман, чтобы бравада юноши имела под собой основания.

Димитрий Соколов тоже не собирался.

Стрейг обернулся и посмотрел на постепенно отдаляющийся Хлыстбург.

– Мы охотимся на предателей и Зорких, хотя сами говорим об измене. Впервые я не знаю, на чьей я стороне.

Сторон более нет. Осталось лишь выживание.

– Нет, стороны остались. Есть те, кто против Империи, и те, кто за.

Верно, но что представляет собой Империя? И стоит ли её спасать?

– Без Империи наступит хаос.

Хаос в нашей жизни всегда имеет место. А в настоящее время его больше, чем когда-либо. Стейнер хочет разжечь восстание, потому что так подсказывают его чувства справедливости и героизма. Мой мятеж – это акт искупления. Де Вриз идёт против Империи, надеясь, что однажды сядет на трон.

Колдовские вихри продолжали завывать, и Сребротуман вместе с отцом Орловым держали руки вскинутыми в небо, взывая к силам. Капитан корабля цеплялся за штурвал с отчаянной решимостью, явно знакомый со Святейшим Синодом и их магией.

– Акт искупления? – Стрейг нахмурился. – Искупление за что?

Экзарх проклял себя за длинный язык, однако понимал, что уже проговорился, и его помощник был слишком умён, чтобы не распознать попытки увести беседу в сторону, а кроме того, заслуживал знать правду.

Помнишь, я рассказывал, что спригганы первыми предложили научить Императора колдовству?

– Но потом они отказались от идеи.

Некоторые из них, конечно, отказались. Но не все.

– Серебрий Пыль. Это вы научили его магии! – Стрейг, сам себе не веря, покачал головой. – Но тогда, получается, вам почти сто лет.

Экзарх указал на зеркальную маску.

Я не всегда носил эту маску. Но, как ты понимаешь, долголетие вызывает вопросы.

– Если вы не Император.

Похоже на то.

Какое-то время Стрейг спокойно стоял, наблюдая за волшебными ветрами, что раздували паруса.

– Более ста лет?

Сорок лет я был Огненным духом. Я не собирался умирать на Владибогдане, но…

Ярость исказила черты лица молодого солдата.

– Император послал Охранцев?

Сребротуман чуть не рассмеялся, тронутый праведным гневом компаньона.

Я долго скрывался, но поскольку колдовство вытворяет страшные вещи с человеческим телом, то быстро состарился. Однажды ночью я умер во сне и очнулся в кузнице под Владибогданом. Тогда-то я и выяснил, как Император поступал с послушниками-неумехами. И понял, что сотворил самую огромную ошибку в своей жизни.

– Искупление. Теперь я понимаю, откуда чувство вины. Но как же Матриарх-Комиссар? Вы же не собираетесь убивать её? У вас с ней одна цель.

По правде говоря, я не знаю, чего хочет Матриарх-Комиссар, кроме как защитить семью. Её мотивы известны только ей. Архивов остров – место недоразумений и ошибок, но теперь он станет местом убийств.

– Вы хотите её смерти?

Такой успех подарит мне шанс на личную встречу с Императором, и я наконец-то искуплю вину за все убийства, что происходят долгие десятилетия.

– Никогда не думал, что вы пойдёте против неё. Всем известно о её силах и…

Да. Она очень опытна. — Сребротуман повернулся к Стрейгу и легонько сжал его плечо. – Не подвергай себя риску. Я буду крайне огорчён, если с тобой что-то случится.

– Что бы ни произошло, мы с вами справимся. – Молодой солдат нашёл в себе смелость ухмыльнуться. – Помяните моё слово.

Экзарх хотел ему верить, но здравый смысл и дар предвидения говорили о том, что на Архивове острове многие погибнут.

42. Стейнер

– Нам правда нужно носить мантии? – спросил Стейнер, как только они вышли во двор.

Фиолетовые одеяния почти достигали земли, а капюшон никак не хотел сидеть ровно, однако Стейнер был рад тёплому облачению.

– Не снимайте капюшоны, – велела Фельгенхауэр, на чьём лице вновь появилась маска в форме книги. – Здесь повсюду шпионы. – Она протянула Стейнеру пеньковый мешок, и по его весу можно было сразу догадаться о содержимом. – На всякий случай, – шёпотом добавила тётя.

Её присутствие успокоило юношу, несмотря на странность ситуации.

– Куда мы направляемся? – полюбопытствовала Кристофин.

На ней были схожие одеяния, но девушка, казалось, без всяких усилий затянула пояс и ровно расположила складки капюшона. Стейнер позавидовал её мастерству, поскольку сам тонул в длинной мантии.

– В Центральную библиотеку, – ответила Фельгенхауэр. – Это самая древняя часть Большой библиотеки, где хранятся самые старые книги, запрещённые для граждан Империи.

– Но не для Зорких, – догадался Стейнер.

– Даже академики и имперские историки не имеют права ступать туда. Когда доберёмся до верхнего этажа, оставайтесь начеку.

Через деревянные двойные двери, окрашенные в синий цвет, они вошли в Большую библиотеку.

– Совсем не похоже на школу Циндерфела.

Кристофин ухмыльнулась в ответ на замечание Стейнера.

Фельгенхауэр провела их через цепь смежных комнат, заставленных книжными шкафами из красного дерева. В помещениях пахло пергаментом и пылью, и из каждого перехода доносился шёпот и шелест страниц. Большая часть библиотеки пряталась в тени, и посетителям приходилось освещать полки стеклянными фонарями в поисках нужных книг. Встречные кивали Зоркой и с благоговением наблюдали, как она проходила. Лестницы уводили их выше и выше, пока все трое не оказались на четвёртом этаже. Одна комната перетекала в другую, и огромный лабиринт из книжных полок лишь изредка прерывался одинаковыми просторными залами, вмещавшими четыре стола и четыре стула. Здесь царила глухая тишина, отчего Стейнер задумался, не одни ли они в этом мрачном месте.

– Откуда ты знаешь, куда идти? – прошептал он. Фельгенхауэр указала на маленькие медные указатели, прикреплённые к полкам, но юноша не смог их прочесть. – Там написано направление? – Тётя кивнула. – Так я представлял себе Хель, – пробормотал Стейнер. – Попасть в лабиринт из книг, не умея читать указатели.

Они оказались в очередном зале, но здесь в отличие от остальных имелась железная винтовая лестница.

– Здесь я вас оставлю, – объявила Фельгенхауэр и жестом показала на ступени. – Подожду вас тут.

– Что? – изумился Стейнер. – С кем мы встречаемся?

– Не могу сказать, – ответила Зоркая, склоняясь ближе. – Но будьте почтительны, иначе встреча окажется болезненно короткой.

Заинтригованный юноша протянул руку Кристофин, и вместе они поднялись по лестнице. Помещение находилось под самым куполом и могло похвастаться высокими окнами. А ещё огромным количеством книг. Кое-где высились стеклянные витрины с оружием и доспехами, к удивлению и удовольствию молодого кузнеца.

– Что теперь? – спросила Кристофин.

Стейнер пожал плечами, и в тот же момент заметил высокого широкоплечего мужчину в белых одеждах. Несмотря на седину, посеребрившую тёмные волосы, лицо его казалось весьма молодым. Незнакомец держал в руках стопку из пяти книг и расставлял их по местам, сохраняя серьёзное и сосредоточенное выражение лица.

– Приветствую! – поздоровался юноша на северном языке и тотчас пожалел, что не перешёл на сольский.

– И вам здравствуйте, – ответил мужчина, а затем криво ухмыльнулся. Его глаза лучились весельем. Борода, как и волосы, оказалась пронизана сединой. – Нечасто я слышу северный язык в моих четырёх стенах. Может, вы страной ошиблись?

– Меня зовут Стейнер. А это Кристофин. Нас отправили к вам, но я не знаю причину.

– Неопределённость всегда заставляет людей нервничать, – ответил незнакомец, ставя на место очередную книгу. – Но мне всегда это нравилось. Так интереснее. – Он отвернулся от гостей и отправился по своим делам.

– Замечательно, – буркнул под нос Стейнер. – До чёртиков люблю загадочных персонажей.

– Вам известно, с кем нам предстоит встретиться? – Кристофин последовала за мужчиной через помещение.

– О да. – Он медленно кивнул, улыбнулся и вновь вернулся к своим книгам. – Сюда никто не поднимается. Неплохое местечко я заполучил.

– Так вы скажете, к кому мы пришли? – спросила Кристофин с ноткой нетерпения.

– Ко мне. – Мужчина выпрямился, явно довольный собой. Стейнер тут же ощутил резкий прилив антипатии. – Меня зовут Гор. – Таинственный незнакомец повернулся к юноше. – Мне нравится твоя девочка. Смелая особа. Если она тебе наскучит, можешь оставить её здесь.

Кристофин нахмурилась и открыла рот, чтобы ответить, но Стейнер сжал её руку.

– Помни, что велела тётя, – прошептал он ей. Гор смерил девушку насмешливым взглядом. – Не думаю, что она мне наскучит, – заявил раздражённый юноша, закрывая собой возлюбленную. – Что это за имя такое, Гор?

– Сокращённое. А ты – последний Вартиаинен по мужской линии. – Мужчина внимательно посмотрел на собеседника. – Вижу, ты давно не ел.

– Времена нынче тяжёлые.

– Говорят, твой дед… Или прадед? Неважно, – Гор покачал головой, – говорят, он был великаном и крепким, как бык. Конечно, слухи были слегка преувеличены, однако он всё равно был куда мощнее тебя, если память мне не изменяет.

– Вы не могли знать моего прадеда, – возразил Стейнер с хмурым видом.

– Почтительность… – шёпотом напомнила Кристофин.

– Ещё как знал, – развеселился Гор. – А ещё вижу, что у тебя в мешке его кувалда. Невежливо приходить на переговоры с таким серьёзным оружием, особенно учитывая мою с ним историю. Хотя откуда бы она тебе была известна?

– Вы всегда с гостями говорите загадками?

– Значит, мы решили оставить в стороне любезности? – фыркнула Кристофин.

Усмехнувшись, Гор поставил на полку последнюю из книг.

– Полагаю, Фельгенхауэр велела кланяться и сдувать с меня пылинки? – Он снова усмехнулся. – Это правильный подход. Она мне нравится. Очень благоразумная для человека. Твоя тётя?

Стейнер кивнул.

– Что значит «для человека»? Как это понимать?

Гор указал на пару кожаных диванов и велел присесть. Между сиденьями располагался низкий стол с серебряным подносом, на котором стояли вино и бокалы.

– Вино – это лучшее, что вы, люди, сумели создать, – заявил Гор, наполняя бокал. – И единственное, что делает моё заключение сносным.

– Не очень-то это место похоже на тюрьму, – заметил Стейнер, глядя на аккуратные ряды книжных полок. – Я вот побывал на Владибогдане.

– Слышал, ты чуть не уничтожил остров. – Хозяин комнаты уселся на диван и принялся потягивать вино. – И «Огненную пытку». Полагаю, это привлекло внимание Императора.

– Думаю, я заставил его поволноваться не только об этом, – с лёгким самодовольством произнёс Стейнер, желая поставить высокомерного библиотекаря на место.

– Подумать только. Ты развязал восстание на острове, о котором почти никто не знал. Пролетел на драконе над океаном, а потом умудрился уничтожить Зоркого, а заодно и один из самых мощных артефактов на всём Винтерквельде. Но освобождения драконов тебе мало оказалось, и ты решил учинить акты открытого неповиновения сразу в трёх местах: Вираге, Тристбире и Восточных лисах.

– Всего лишь воздал по заслугам. Вираг причинил много зла моей сестре и некоторым друзьям.

– Времена нынче тревожные, Стейнер, – продолжил Гор, как будто не слышал собеседника. – И именно ты источник тревог Императора. Он ненавидит тебя. Я же, напротив, наслаждаюсь тревожными временами. Вот только еду и напитки теперь доставляют с материка реже.

– Тогда стоит жить поскромнее, – заметил юноша.

– Вы не могли знать прадеда Стейнера, – внезапно заговорила Кристофин. – Вам бы тогда было бы девяносто лет. Никто не доживает до такого возраста. Кроме того, вы не выглядите старше пятидесяти. – Гор хмыкнул низким баритоном, и тут же залился смехом, а в глазах сверкнули слёзы. Он долго хохотал, но наконец взял себя в руки. – Ты прав. Он ещё тот засранец, – прошептала девушка любимому на ухо.

– И что же здесь смешного? – неприязненно уточнил юноша.

– Стейнер, – уже серьёзно обратился к нему Гор, поставив бокал на стол. – Те драконы, которых ты видел, были совсем молодыми особями, так?

– Да. Ужасное зрелище. Им было не больше тридцати лет, но все они выглядели громадными…

– Те существа с острова в лучшем случае были подростками. Драконы созревают медленнее людей и зрелыми становятся лишь к ста годам.

– Получается, они были детьми?

Гор снова усмехнулся.

– Ты мне нравишься, Стейнер. Давно я не встречал таких, как ты. Хотя я вообще здесь почти никого не встречаю. – Их собеседник отпил вина. – Эти «дети», как ты их назвал, пока не обрели полную силу. Драконы не просто большие ящерицы, как уверял Император. Они настоящие мастера волшебства.

– Я кое-что знаю о волшебстве.

– Но не столько, сколько драконы, – самодовольно заявил Гор, отчего кулаки у Стейнера зачесались. – Они не ограничены четырьмя стихиями, как вы, люди. Драконы владеют более глубокими тайнами, властью над жизнью и смертью, перевоплощением.

Потрясённый юноша медленно встал и отступил за диван. Кристофин последовала за ним, поочерёдно глядя на обоих.

– Фрёйа милостивая!

– Стейнер, в чём дело? – прошептала она.

– Ах, – выдохнул Гор, – а я уже думал, придётся демонстрировать. Ненавижу это делать, поскольку одежда в процессе всегда рвётся в клочья.

– Ты не просто Гор, – воскликнул бывший пленник Владибогдана.

– Я же говорил, что это сокращённое имя.

– Ты – Горекрыл, отец всех драконов.

Хозяин комнаты счастливо вздохнул, отпил вина и откинулся на диван, скривив губы в усмешке.

– Тебе удалось вспомнить мой титул. Впечатляет.

Кристофин нахмурилась.

– Ты что, головой ударился? Он обычный старик, который слишком много времени провёл в одиночестве с книгами.

– Знаешь ли, непрактично оставаться драконом, будучи заключённым. Места не хватает, аппетит зверский, да и страницы переворачивать когтями крайне неудобно. Конечно, я скучаю по полётам, однако это мудрое решение. Кроме того, мне же нужно поддерживать выдумку Императора о том, что он убил меня. Вернее, твой прадед.

– Мой прадед?

– Твой прадед. Волшебной кувалдой. Его, кстати, тоже звали Стейнер.

– Что за ерунда! – Кристофин скрестила руки на груди. – В своё время я наслушалась пьяных бредней, но это уже слишком.

– Если сказанное вами – правда, вы знаете Императора лучше всех ныне живущих.

Гор кивнул.

– Ещё бы.

– Он победил вас, поработил…

– Ближе к делу, Стейнер. – Все следы веселья пропали с лица Гора. – Не слишком приятно вспоминать прошлые поражения.

– Всё это время вы, должно быть, обдумывали, как его убить, если представится возможность. Строили планы более семидесяти лет.

Гор вновь улыбнулся.

– Ты не такой глупый, каким кажешься.

– Да, мне говорили. – Стейнер сел на диван. – Расскажите мне, как его уничтожить.

Взгляд дракона задержался на спрятанном в мешке оружии, и он покачал головой.

– На данный момент это практически невозможно. Даже твой молот не сразит его.

– Почему? Кувалда пока не подводила.

– Она создана для того, чтобы не знать поражений, – согласился Гор. – Более того, сделана из того же материала, что и лестница, по которой вы только что поднялись.

– Чёрной стали?

– Драконы способны многое вытерпеть. – Казалось, Гор вот-вот плюнет на пол. – Но не чёрную сталь.

– Так как мне убить Императора? – спросил Стейнер. – Расскажите мне.

– Только два клинка во всём Винтерквельде способны на это. Я знаю, потому что сам их создал на поздних этапах войны. Один из них находится у Императора, а второй украл у меня брат.

– У вас есть брат? – изумилась Кристофин.

– Он появился на свет из той же кладки яиц. Может, я и отец драконов, но это лишь титул за выдающиеся заслуги, принёсшие мне известность по всему континенту.

– И кто же ваш неразборчивый брат? – полюбопытствовал Стейнер.

– Велес. Он украл у меня один из Пепельных клинков и заменил подделкой. Я быстро узнал правду, но брат спрятал оригинал. Невзирая на то что я оторвал ему крылья, он так и не сказал, куда спрятал кинжал. Велес сбежал в Ижорию и окружил себя армией мертвецов. Если я когда-нибудь освобожусь из этого места… – Гор угрюмо глянул в сторону окна, где в свете солнечных лучей ярко блестели пылинки.

– Значит, я должен проникнуть во дворец Императора, найти клинок и убить его?

– Или отыскать Велеса на болотах Ижории, сразиться с ним и легионом нежити.

Приложив руку ко лбу, Стейнер выпустил длинный безрадостный вздох.

– Фрёйа милостивая.

– А ты думал, убийство Императора – простая задача? – Гор налил вина.

– Нет, мы не питали иллюзий, – вздохнула Кристофин. – Однако всё это выходит за рамки возможного.

– И всё же у вас получится, – сказал отец всех драконов. – Я чувствую это. Винтерквельд ждут перемены, но кто станет их источником, пока неизвестно.

– Что? Кто-то ещё пытается убить Императора? – изумился Стейнер.

– Мне известно только то, что говорят кости.

– А что они говорят? – спросила Кристофин.

– Они шепчут о королеве-воительнице, которая восстанет на юге. Она пережила невообразимые трудности и теперь идёт на север, но с какой целью, я не могу сказать.

– Что ещё?

– О силе некоей сущности, что спала под водами морскими долгие десятилетия.

– А мой отец?

– О нём кости не сообщают. Он не несёт важности для грядущих перемен.

Стейнер поднялся на ноги и достал из мешка кувалду.

– Зато он важен для меня.

– Судьбу не заботят личные привязанности, Стейнер. Твой отец не повлияет на конечный исход войны. Он уже сыграл свою роль.

Молодой кузнец поднёс кувалду к лицу надменного собеседника.

– Я бы сказал, что его судьба очень сильно повлияет на будущее мира. Если понадобится, я уничтожу целый континент, чтобы вернуть его.

Гор посмотрел на волшебный молот и резко побледнел. Сердито взглянув на Стейнера, он оттолкнул оружие.

– Какой напор! Все мужчины в вашей семье такие.

– Пойдём, – тихо позвала любимого Кристофин. – Он был полезен нам. По-своему. – Она взяла его за руку, и они вместе направились к лестнице.

– Стейнер, – позвал Гор, поднимаясь с дивана. – Если ты убьёшь Императора и займёшь трон, не повторяй моих ошибок и ошибок Императора.

– Я никогда не собирался становиться правителем. Я лишь хочу, чтобы Империя прекратила забирать детей из Обожжённых республик. Хочу, чтобы они перестали разлучать семьи.

– Природа не терпит пустоты. Когда ты сядешь на трон, твои ошибки повлияют на всю историю.

– Какие ошибки?

– Власть опьяняет. Она жестока и бесчувственна. Человек, обладающий ею, хочет всё контролировать, хочет уважения и почестей, хочет стать неприкасаемым. Но всё это лишает истинной сущности.

– У Стейнера есть то, чего у вас с Императором никогда не было, – заявила Кристофин, стоя на верхней ступеньке чёрной железной лестницы.

– И что же это, моя храбрая малышка? – с улыбкой спросил Гор.

– Я. У него есть я. И я не дам ему сбиться с пути.

– Она права, – согласился Стейнер. – Без неё я бы ничего не добился. – Он перевёл взгляд на свою гордую, прекрасную возлюбленную, взирающую на Горекрыла. – Если я когда-нибудь окажусь у власти, она не даст мне оступиться. Однако сейчас есть дела поважнее.

– Верно, – согласился пленный дракон. – Например, проникнуть в лабиринт под императорским дворцом. Ступайте. – Он махнул им рукой. Решайте проблемы, но не попадайтесь в лапы Империи. Они уже идут, чтобы уничтожить вас.

43. Кими

– Мы уже думали, ты не вернёшься, – промолвила Кими, пытаясь высвободить руки из пут волосяной верёвки.

Тишину пещеры нарушали звуки капающей воды и гудящий в тоннеле ветер, который лишь нагнетал ужас в этом и без того мрачном месте. Тиф, опустив голову, сидел подле жаровни. Он устал? Или испытывает сожаление? Вероятно, и то и другое. Те же чувства преследовали и Кими, ведь она не желала рассказывать Велесу о местонахождении амулета, но дракон не оставил ей выбора.

– Эта тварь убьёт Тайгу, когда найдёт наш лагерь, – хриплым голосом заговорил Тиф. – Или гули. – Слёзы выступили у него на глазах. – Зачем ты сказала ему? Зачем выдала, где находится моя раненая сестра?

Не зная, что ответить, принцесса перевела глаза на Марозволк, которая до сих пор не пришла в себя. Девушка наклонилась к ней и с облегчением различила слабый звук дыхания.

– Кими. – Тиф не кричал, но голос его был наполнен такой злостью, что заставил пленную вздрогнуть. – Тайгу убьют, потому что ты рассказала Велесу, где искать лагерь.

– Он хотел обратить тебя в гуля.

Спригган отвернулся и разочарованно хмыкнул:

– Моя сестра…

– Ты этого хотел? Стать одним из них?

– Если бы Тайга выжила, то да. – Тиф бросил на Кими сердитый взгляд, не переставая бороться с верёвками.

– А может, Велес вернёт Тайгу. Вдруг он нас отпустит?

– Может? – Спригган покачал головой. – Глупо на это надеяться.

– Будь благодарен за то, что вообще жив! – резко отозвалась принцесса.

Между ними повисло напряжённое молчание, и Кими решила исследовать пещеру, высматривая возможные пути побега. Вода продолжала струиться по стенам, стоял промозглый холод.

– Фрейна милостивая, – пробормотала девушка, глядя в лужу под ногами.

– В чём дело? – Тиф поднялся на ноги и направился в её сторону, аккуратно пробираясь по неровной земле.

– Труп. Вернее, скелет.

– Похоже, Велес не всех обращает в гулей, – предположил спригган, встав на колени, чтобы лучше рассмотреть находку. – Некоторыми он… обедает.

Кими обыскивала ручей в центре пещеры, хлюпая ботинками по ледяной воде.

– Здесь доспехи! – Улыбка озарила её лицо. – И кинжал.

– Какая от него польза, если противник – дракон?

– Им можно не только сражаться, но и резать верёвки. – Кими достала из воды клинок и принялась резать путы Тифа.

– Человеческие волосы, – сморщив нос, прошептал он. – Многое я повидал в этой жизни, но это…

– Стой спокойно, а то порежу нечаянно.

Кинжал был довольно тупым, и перерезать верёвку оказалось непросто, но вскоре они оба освободились и бросились обыскивать ручей, шаря по дну, однако ничего полезного больше не нашли.

– Наше оружие осталось там. – Тиф указал на выход из тоннеля. – Видел, когда меня вели сюда.

Но стоило ему закончить фразу, как в пещеру влетел бешено извивающийся Велес. Он походил на разъярённую фурию, кольца его тела то сжимались, то разжимались. Сердце Кими сжалось от страха, когда дракон опустился перед ней и единственной лапой с когтями схватил за плечи. Затем резко поднял её с земли и прижал к стене пещеры на такой высоте, что падение наверняка привело бы к многочисленным переломам.

Нет его там! Нет амулета! И лагеря нет! Ты солгала мне! – Кими, потеряв дар речи, в ужасе смотрела на дракона. Велес вытянул гибкую шею, фыркнул, а затем вновь посмотрел на принцессу. – Я не могу читать твои мысли, но спригган – другое дело.

Тиф перевёл на подругу испуганный взгляд, и дракон уставился на него слепыми глазами.

– Убирайся из моей головы! – закричал мужчина, прижимая ладони к глазам. Затем согнулся и застонал.

Облизнув губы раздвоенным языком, Велес повернулся к Кими.

Ты не просто воришка. Неужели ко мне в гости пожаловала царская особа? – Дракон осторожно поставил её на землю, затем опустил голову и прикрыл веки.

– Он… – Тиф не верил своим глазам. – Он кланяется тебе?

Девушка медленно кивнула.

– И что теперь?

Как что? Вы должны остаться! Приношу искренние извинения за грубость! Если бы я раньше знал о вашем происхождении, наше общение началось бы иначе! – Дракон выпрямился и осмотрел пещеру, словно кумушка, взволнованная долгожданным визитом. – Я найду еду, и мы побеседуем о наших великих народах и трудностях правления! Чувствуйте себя как дома! Отогрейтесь у очага, пока я подготовлю всё необходимое для столь важного гостя!

Тиф и Кими прошли через помещение и опустились на колени рядом с Марозволк.

– Он… в своём уме? – глядя на бескрылого дракона, спригган прикоснулся двумя пальцами к виску.

– А ты представь, каково жить на болотах больше ста лет в компании гулей. Мне кажется, этого вполне достаточно, чтобы свести кого-то с ума.

– Или что-то… – Тиф наблюдал, как белый змей отдавал мертвецам приказы.

Неожиданно Марозволк зашевелилась и что-то пробормотала.

– Привет! – с улыбкой вскрикнул спригган и тотчас бросился к ней. – Она просыпается. – Он склонился над бывшей Зоркой и взял её за руку. – Как ты?

– Меня держали под водой четверо мертвецов, а потом я потеряла сознание. – Марозволк прокашлялась и прижала руку ко лбу. – Хотя, если честно, случались у меня похмелья, от которых голова болела сильнее.

Тиф засмеялся, и Кими позволила себе улыбнуться.

– Значит, теперь мы друзья? – Марозволк осторожно взглянула на мужчину.

– Друзья, – заверил он. – Ты ведь сражалась, чтобы уберечь Тайгу, так?

– Да.

– Значит, мы друзья. Я был дураком, что усомнился в тебе.

– Где мы? – полюбопытствовала раненая, обводя взглядом свод пещеры.

– В логове Велеса. Моя сестра осталась где-то на болотах и борется за жизнь. Сумасшедший дракон схватил нас, и в его распоряжении около тридцати гулей.

– Но, похоже, мы теперь королевские гости, а не заключённые, – добавила Кими.

– О, это хорошо, – сонно заметила Марозволк. – Меньше шансов, что нас съедят.

* * *

Велес дремал в устье туннеля, и его огромное тело стало препятствием даже для самой мысли о побеге. Вокруг расположились гули в капюшонах, склонив головы и имитируя сон.

– Они не дадут уйти. Даже если мы узнаем, где Тайга, у нас нет шансов добраться до неё, – с грустью пробормотал Тиф.

– Вероятно, она пережила действие яда, – предположила Кими, хотя и считала, что лучше спокойно умереть в кругу камней, чем становиться слугой Велеса.

Они нашли сухое, ровное место в пещере, куда гули принесли торф, но из-за царящей повсюду влажности тот не смог разгореться. Марозволк крепко спала, пока Кими и Тиф с отвращением и любопытством глядели на притворяющихся дремлющими существ. В поисках тепла пленники жались друг к другу, и принцесса как никогда остро почувствовала, что уже несколько недель не принимала ванну.

– Не понимаю, как он мог не заметить лагерь? – удивилась Кими, думая о Тайге.

– Особенно если учитывать, что Ижория не изобилует достопримечательностями, – согласился Тиф. – Да и круг из вертикальных камней высотой в человеческий рост довольно трудно пропустить.

– Может, туман помешал? – Она пожала плечами. – Или слепота?

– Вас он видит достаточно ясно, ваше высочество. – Спригган ухмыльнулся. – Ты ему точно нравишься. В отличие от меня…

Узнав о королевском происхождении Кими, дракон тут же засыпал её подарками. Все дары принадлежали убитым людям и давно проржавели, покрылись пятнами или сломались.

– Он дал тебе одеяло, – напомнила девушка.

– Одеяло мертвеца. – Тиф сморщил нос. – У меня мурашки от этой вещицы. Зато еда Охранцев меня порадовала, тем более что им она больше не понадобится.

Бывших имперцев, которые теперь превратились в гулей и послушно сидели возле хозяина, теперь едва можно было отличить друг от друга. Кими решила, что одного из них не хватало, но в такой куче тел, было трудно определить наверняка.

– Не хочу, чтобы со мной случилось то же самое. Не хочу этого для любого из нас.

– Не уверен, что у нас есть выбор. Либо это, либо быть съеденными. – Тиф схватился за заурчавший живот.

– Голоден?

– Как волк. Припасы Охранцев закончились прошлым вечером. Или утром. Или в другое время суток.

– Похоже, днём они спят, – заметила Кими, указывая на гулей. В пещере было невозможно уследить за временем, и единственными постоянными спутниками оставались капающая вода и холод.

Велес покачал большой клинообразной головой, и гули в один миг подпрыгнули на ноги, как стая падальщиков.

Вы не единственные, кто проголодался.

Кими удивлённо посмотрела на Тифа. Как оказалось, змей мог проецировать слова на значительном расстоянии, отчего принцесса заволновалась: вероятно, он слышал большую часть их разговора.

– Плохи дела, – прошептал спригган. – Ижория, как известно, не слишком изобильна по части живности. Я, вероятно, стану основным блюдом.

– Всё будет хорошо, – успокаивающе сказала Кими, хотя непредсказуемое поведение Велеса само по себе уже вызывало ужас.

Бескрылый дракон поднялся и пробрался через пещеру. Гули тем временем собрались в группы по трое и четверо и ушли прочь.

Я отправлял своих детей во всех направлениях по королевству, чтобы отыскать пищу и камни, о которых вы говорили, ваше высочество. Три ночи они ведут поиски. — Велес выпрямился, и Кими инстинктивно отпрянула. – Но так ничего и не обнаружили.

– Коварные болота вызывают путаницу, – сказала она, поднимаясь на ноги, чтобы не чувствовать себя настолько маленькой. – Я бы и сама не нашла путь в наш лагерь.

Это моё королевство, ваше высочество. Это мои земли, и в них для меня нет загадок! Более ста лет я бродил по туману и ни разу не сталкивался с этими камнями.

– Я клянусь королевской кровью, что говорю правду, – убеждала Кими, борясь с яростным страхом.

Спустя все эти годы «Огненная пытка» наконец-то здесь, в Ижории. Этот амулет – величайшая работа моего брата. — Велес взмахнул хвостом. – Даже Пепельные клинки не такие мощные.

– Мне о клинках ничего не известно, – сказала Кими, стремясь удержать нить разговора, чтобы дракон не выбрал другую форму развлечения.

Змей свернулся кольцами так, чтобы ничем не примечательный, тусклый в темноте пещеры кинжал, зажатый в самом кончике хвоста, оказался рядом с лицом принцессы.

И всё же вы видели его в действии. Этот предмет дарит мне молодость. Он забирает жизни других, чтобы я мог остаться в этом мире. Пепельный клинок – это невероятное сокровище, хотя даже он не способен вернуть мне крылья, которые так жестоко оторвал мой брат, Горекрыл.

– Это ужасно… – Кими попыталась придумать что-то более искреннее. – Расскажи мне о той жизни, что была у тебя до Ижории.

Хвост дракона дёрнулся, спрятав кинжал. Велес поднёс голову к лицу принцессы, понюхал её, и на мгновение Кими решила, что он проглотит её в один присест.

Ваш друг подумывает о побеге, ваше высочество. Он помышляет об этом каждую минуту, пока не спит. Возможно, вы тоже хотите составить ему компанию?

– Да, хочу, – призналась девушка, понимая, что лгать бессмысленно. – Я стремлюсь возобновить путь, чтобы убить Императора.

Велес отстранился на дюжину футов.

Цель достойная, но почему вы поставили перед собой настолько невыполнимую задачу?

– Он пять лет держал меня в плену и отправит армии на Ямал, когда узнает, что я сбежала с Владибогдана.

Я тоже хотел его смерти. Он и сейчас убивает моих детей. За последние дни я потерял многих гулей, и меня огорчает, что они гниют в болотах.

– Они и без Империи неплохо с этим справлялись, – пробормотал Тиф.

Велес зашипел и перевёл взгляд на мужчину, отчего тот съёжился за спиной Кими.

– Не хотел вас обидеть, – прошептал он.

– Думаешь, имперцы в Ижории? И убивают твоих… детей? – изумилась принцесса.

А кто ещё способен на такое зверство? Кто ещё станет охотиться на гулей?

– Возможно, это армии, которые идут на юг, – предположила она.

Или, может, они пришли за вами, ваше высочество. Вероятно, настало время отозвать моё гостеприимное приглашение.

– Давайте не будем торопиться с выводами – Тиф вскинул руки, успокаивая огромного змея. – Мы не знаем наверняка.

В любом случае вы не можете дать то, что мне нужно. У вас нет амулета.

Велес скользил по пещере, как преследующая добычу кошка. Пока его хвост метался из стороны в сторону, глаза Кими были прикованы к тёмному клинку, который запросто мог высосать её жизнь.

– Давай вместе поищем те стоячие камни, – испуганно предложила она.

Камни, которые я не замечал на протяжении почти ста лет? Нет уж, спасибо.

– Тиф, что будем делать?

– Я собирался задать тот же вопрос. – Спригган взял подругу за руку, и вместе они отступили, прислоняясь к грубой каменной стене.

Трое гулей выбрали этот момент, чтобы войти в пещеру, и Велес тотчас повернул голову к источнику шума. У одного из мертвецов не хватало руки, у другого от грудины до живота виднелся разрез.

На противоположной стороне появился свет, постепенно становясь ярче. Из сияющего ореола шагнул силуэт.

– Тайга? – промолвил Тиф, не веря глазам.

– Я – верховная жрица Фрёйи, – спокойно сказала спригганка дракону. – Все ваши действия – оскорбление естественного порядка мироздания, и вы сдадитесь мне или умрёте.

Велес отпрянул, услышав подобное заявление, затем зашипел от ярости. Змей метнулся в сторону Тайги и помчался к ней с распахнутой пастью.

44. Хьелльрунн

Хьелльрунн очнулась в постели. Струящийся сквозь занавесь солнечный свет золотом залил коричневый пол. Она лежала под тонкой простынёй, едва в состоянии пошевелиться, но ужасные картины предыдущего дня постепенно начали затоплять сознание. В разум вторгся образ безглазого Левиафана с огромной пастью, а вместе с ним и россыпь огненных копий. Девушка издала звук, отчасти похожий на вздох, отчасти на стон.

– Думала, ты дня три ещё проспишь.

Хьелль приподнялась на локтях.

На стуле в изножии кровати с книгой в руке и недоеденным яблоком сидела Ромола. Она была в кремовой хламиде, распространённой в Дос-Хоре, которая сильно отличалась от привычных цветастых одежд капитана. На мгновение девушке показалось, что под стулом сидела серая кошка, но стоило ей приглядеться, как стало ясно: это была всего лишь игра света.

– Ты жива, – выдохнула Хьелльрунн.

– Пришвартовалась вскоре после того, как ты потеряла сознание. Останься я в море, Сандра бы точно покинула мир живых – она оказалась в меньшинстве.

– Скольких людей мы потеряли?

Стоило Хьелль задать вопрос, как воспоминания вернулись: госпожа Камалова, зловоние обугленной плоти.

– На пляже погибли несколько послушников, а около трети моей команды даже не успели высадиться на берег. – Ромола поморщилась и покачала головой. – Но лучше так. Если бы мы попытались дать бой в море, умерли бы все.

Хьелльрунн свесила ноги с кровати и прикрыла рот рукой, стараясь сдержать рыдания.

– Госпожа Камалова.

– Ситуация была безвыходная. – Капитан вздохнула. – Твоя наставница, безусловно, обладала невиданной силой, но на кораблях находилось слишком много Зорких. Могущественных Зорких.

– Столько огня… – прошептала Хьелльрунн, вспоминая обстрел.

– Да… – согласилась Ромола. – Нам удалось спасти корпус «Надежды Дозорного», но мачты сгорели ко всем чертям. А паруса, скорее всего, придётся стащить с имперских галеонов. Похоже, в последующие недели к вам наведается много гостей.

– Зачем ты привела их? – сурово спросила Хьелль. – Здесь было наше убежище от Империи! Здесь послушники должны были быть в безопасности! Я должна была быть в безопасности!

– Ты имеешь право злиться, – тихо признала капитан. – Но я отчаялась, а неудача словно следовала за нами по пятам. Направляясь на юг мимо острова Драконьих Слёз, корабль дал течь. Именно тогда нас заметили имперцы, и я взяла курс на Шанисронд. Прости меня.

На лестнице эхом разлетались голоса. Хьелльрунн, изо всех сил стараясь не злиться на Ромолу, поднялась с кровати и открыла ставни. На крыше противоположного здания сидели две вороны, которые шумно закаркали и принялись чистить хвостовое оперение. Хьелльрунн кивнула им, точно приветствуя старых знакомых. В то же мгновение до неё донеслись голоса из главного зала храма. С таким количеством мёртвых потребуется много забот.

– Ты голодна? – Контрабандистка встала и неловко улыбнулась. – Мне мало что известно о морских монстрах, но в том, что у тебя аппетит разыгрался, не сомневаюсь.

– Я вряд ли смогу добраться до кухни, – ответила Хьелльрунн. – У меня ощущение, что я ещё сплю. И… у меня ноги онемели…

– Так и подумала. – Ромола протянула ей руку.

– У меня, похоже, разыгрался не только аппетит, но и воображение… – Хьелль вздрогнула. – Там на крыше вороны сидят?

– Вовсе это не воображение. Я тоже их вижу.

– А серая кошка? Она была здесь две минуты назад.

Ромола пожала плечами.

– Пойдём. Пора встретиться с просителями.

– С кем?

– Верующими. Они приходят почтить Фрейну и её пророка. Они с полудня ждут.

– Пророка?

– Тебя. – Ромола улыбнулась. – Они величают тебя Пророчицей. Раненая девушка, которая вызвала Левиафана, чтобы защитить город от Империи.

– Я не ранена.

– Тебя несколько дней назад подстрелили из арбалета. Или ты забыла? Вероятно, во время сражения ты ударилась головой.

Хьелльрунн прижала пальцы к ране, но та уже почти исцелилась. Защищая госпожу Камалову, она бросилась под стрелу работорговца. Вот только теперь всё неважно – её наставница мертва.

– Нет, сейчас я не смогу встретиться с ними, – возразила девушка, чувствуя тяжесть от каждого вдоха. – Я не могу говорить. Столько всего случилось… Госпожа Камалова.

– Она бы гордилась тобой. Пойдём. Выпьешь чая, и тебе полегчает, вот увидишь. Прекрасного чая Шанисронда, а не ямалской грязи. – Ромола подняла Хьелльрунн на ноги и крепко обняла. – Прости, что привела их сюда, но ты, Сандра и госпожа Камалова оставались единственной надеждой для меня и команды. Спасибо тебе, девочка.

Хьелль кивнула. Искренне.

– Чай так чай, – согласилась она, натянув усталую улыбку.

– Я помогу спуститься.

– Пророк штормового прилива, – прошептала Хьелльрунн слова, которые ярко описывали нависшую над ними угрозу грядущих месяцев.

45. Стейнер

Стейнер и Кристофин спустились, но Фельгенхауэр в библиотеке не оказалось.

– Куда она делась? – прошептала Кристофин.

Они не отходили от чёрной лестницы из-за страха потеряться среди тёмного лабиринта книжных полок.

– Мне любопытно, почему она ушла. И почему оставила нас без света.

Неожиданно издалека послышалось металлическое бряцанье, приглушённое расстоянием и бесчисленными книжными полками, искажавшими звук.

– Гор упоминал, что имперцы идут, – напомнила Кристофин, прислушиваясь.

– Мне казалось, ты ему не поверила, – заметил Стейнер.

– Про охотящихся за нами солдат я очень даже поверила. Но остальное… В своё время я наслушалась глупостей, но… – Девушка обернулась к источнику шума.

Звон металла по металлу неумолимо приближался, рисуя картину марширующих имперцев со щитами и булавами.

– Спрячься за меня, – велел Стейнер, поднимая кувалду и разминая плечи.

Наконец из-за угла появился солдат, но сразу продемонстрировал руки, в которых не было оружия.

– Спокойно. – Он медленно потянулся к шлему.

Это оказался сержант, который привёз их на Архивов остров.

– Где Фельгенхауэр? – спросил Стейнер.

– Ей поступило важное сообщение. Следуйте за мной.

– Скажи своё имя, раз мы на одной стороне.

– Томаш. – Сержант кивнул, как будто они впервые встретились. – Как тебе наш гость?

– Старый безумец хотел нас убедить, что он – дракон, – фыркнула Кристофин.

Промолчав, Томаш повёл их по коридорам библиотеки. Им пришлось поторопиться, чтобы не отставать от размашистого шага сержанта.

– Допустим, он и есть дракон, – продолжил Стейнер после того, как они спустились по лестнице. – Почему тогда он не может покинуть это место?

– Из-за чёрного железа, – пояснил Томаш с мрачной улыбкой. – Драконы не могут находиться подле него. У них кружится голова, и они теряют сознание на долгое время.

– Лестница в купол из железа? – изумился юноша.

– Да, и оконные рамы, – добавил сержант, – и верхняя часть купола. Полагаю, в твоей кувалде чёрного железа тоже немало.

Кристофин пристально поглядела на молот.

– Разве он не зачарован?

– Само собой, – заверил Томаш. – Но чары нужны лишь для верного удара. А материал обеспечивает возможность поразить любого дракона. Именно этим оружием более семидесяти лет назад человечество выиграло войну.

Стейнер, который и без того всегда обращался с волшебной кувалдой с почтением, теперь и вовсе смотрел на неё, как на новообретённого родственника.

– Фрёйа милостивая, – прошептал он. – Получается, Гор рассказал правду о молоте и лестнице.

– Может, и так, но я всё равно не верю, что он – дракон. – Кристофин нахмурилась. – Томаш, ты когда-нибудь видел его в… – Она попыталась подобрать слово. – В другом его облике?

Сержант покачал головой.

– Нет, но старшие из солдат помнят его ещё с тех времён, когда были новобранцами. Они говорят, что им, в свою очередь, рассказывали о Горе ветераны войны. Кем бы он ни был, он сидит в той части библиотеки уже несколько десятилетий.

– Только Император мог спрятать дракона у всех на виду, – пробормотал Стейнер.

Томаш провёл их мимо студентов и академиков, и те уставились на солдата с угрюмыми лицами.

– Чем они недовольны? – поинтересовалась Кристофин.

– Имперцы заходят в библиотеку лишь для того, чтобы арестовать за проникновение в закрытые залы. А студенты, как вы понимаете, всегда хотят прочитать запрещённые тексты. Скорее всего, они предполагают, что я вас арестовал.

– Это самое странное место, где я когда-либо бывал, – заметил Стейнер.

– А где ты бывал? – недоверчиво спросил Томаш.

– Ты бы не поверил… – Юноша вспомнил Огненных духов в кузнице под островом.

Они поспешили вниз по лестнице, где их ждали ещё больше комнат и книг.

* * *

Когда Томаш наконец вывел их на улицу, Фельгенхауэр ждала во дворе. Зоркая стояла в окружении помощников, и те грузили на телегу ящики. Многие академики Архивова острова вышагивали по двору, беседуя с коллегами. Но все разом оборачивались, стоило завидеть сержанта.

– Встреча оказалась пустой тратой времени, – сообщила Кристофин. – Он ничего полезного не рассказал.

– Неправда, – возразил Стейнер. – А как же информация, что Императора можно убить лишь одним оружием – Пепельным клинком?

Фельгенхауэр кивнула.

– Сейчас это неважно. Нам пора уходить. Я получила известие от одного из шпионов в императорском дворе. Орлов и Сребротуман держат путь на Архивов остров.

Стейнер широко улыбнулся, услышав знакомое имя.

– Сребротуман! Разве мы не должны дождаться его прибытия?

Фельгенхауэр покачала головой.

– Император поручил Посланнице и двум Зорким убить нас…

– Что? Он никогда бы… – Стейнер понизил голос, внимательно следя за академиками во дворе. – Он тоже желает Императору смерти.

– Давайте обсудим мотивы Сребротумана, когда покинем остров, – поторопила их Фельгенхауэр. – Нам пора.

Какое-то время они грузили имущество на телегу.

– Что тебя беспокоит? – Кристофин обвила руками талию Стейнера.

– Я доверял этому Зоркому. Фрёйа милостивая, я доверял ему! Он знает мою историю. Он знает о Хьелльрунн, о моих друзьях спригганах и Кими.

– Мне жаль. – Кристофин отошла от него и обратилась к Фельгенхауэр: – Можно мне забрать меч? Не хочу оказаться безоружной, если нас поймают.

– Не думаю, что он поможет против двух Зорких и Посланницы, – усмехнулась та, вручая девушке клинок.

– Лучше с ним, чем без него.

Наконец они собрались в путь. Несмотря на тяжесть доспехов, солдаты быстрым шагом следовали за повозкой, пока Стейнер восхищался зданиями и широкими мощёными дорогами.

– Как я пропустил всё это, когда прибыл сюда?

– Ты был истощён, – ответила Кристофин. – И проспал большую часть пути от доков до библиотеки.

– Она права, – кивнула Фельгенхауэр. – Ты был похож на мертвеца.

Телега продолжила путь, громыхая по неровной дороге. При виде Зоркой и солдат люди расходились по сторонам.

– Не понимаю, почему Сребротуман пошёл против нас, – пробормотал Стейнер, чувствуя очередную вспышку обиды. – После всего, что случилось на Владибогдане.

– Император умеет убеждать, – проронила Фельгенхауэр. – Вот почему я сбежала до того, как попала в Хлыстбург. Этот же Зоркий всегда оставался для меня загадкой. За всё время пребывания на Владибогдане мне так и не удалось его раскусить.

– Но тебе известно, что он Огненный дух?

Его тётя резко замерла.

– Что?

– Вот почему он такой древний: ведь он бессмертен. Вернее, мёртв уже давно.

Фельгенхауэр медленно выдохнула.

– Всё это время я была слепа. – Она задумалась над словами племянника, пока телега скрипела и громыхала, направляясь из города. – Но ведь Огненные духи ушли, когда ты разбил амулет. Почему Сребротуман остался?

– Теперь уже не знаю. Я думал, ему можно доверять.

– Вероятно, раньше так и было.

– Но не теперь, – вмешалась Кристофин, когда повозка прибыла в доки.

Стейнер спрыгнул с неё и уставился на море.

– Когда пришло сообщение? – спросил он.

– Пока вы были в библиотеке. – Фельгенхауэр проследила за его взглядом.

– А когда корабль покинул Хлыстбург?

– Информатор не уточнила, – призналась Зоркая. – Она лишь передала слухи о приказе Императора.

Стейнер, Кристофин и Фельгенхауэр смотрели на маленькое тёмное пятнышко, что маячило далеко в Пепельном заливе.

– Как они успели? Это невозможно, – произнесла Кристофин. – Хлыстбург слишком далеко отсюда!

– Да, но при попутном ветре добраться не составит труда. Сребротуман учился в Академии Воздуха, – пояснил Стейнер.

– Как госпожа Камалова? – Девушка перевела взгляд на приближающееся судно.

Фельгенхауэр выругалась на сольском и ударила кулаком по телеге, после чего несколько солдат прекратили разгрузку и тоже посмотрели на море в сторону корабля.

– Чего мы ждём? – нетерпеливо поинтересовалась Кристофин. – Чем раньше поднимемся на борт, тем скорее покинем остров.

– Сребротуман владеет огнём, – добавила Фельгенхауэр. – Кроме того, он отлично чувствует колдовскую метку.

– С такого расстояния никто не сумеет нас обнаружить, – возразил Стейнер.

– Он сумеет, – с убеждённостью в голосе заверила его тётя. – И тогда они бросятся в погоню и сожгут наш корабль. Нам нельзя выходить в море.

Корабль неумолимо приближался, и уже можно было различить раздувавшиеся паруса, хотя на острове стояла безветренная погода.

– Нам нужно спрятаться и надеяться, что сможем покинуть остров позднее, – заявила Фельгенхауэр. – Либо же сражаться и молить богинь об удаче.

– Откуда нам знать, что судно идёт из Хлыстбурга? – удивилась Кристофин. – Нужно плыть, пока есть шанс.

К этому моменту солдаты почувствовали неладное и принялись шептаться, указывая на приближающийся корабль.

Томаш приблизился к Фельгенхауэр.

– На судне знаки Хлыстбурга. Я опасаюсь худшего. Нужно возвращаться в город – там у нас больше шансов.

– Но я должен найти отца!

– Нет, – отрезала Фельгенхауэр. – Для начала нужно остаться в живых.

Стейнер разочарованно покачал головой.

– Чёрт, Сребротуман, – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Я его убью.

– Пора, – позвал Томаш из телеги. – Не будем привлекать лишнее внимание. Мы и так уже здесь задержались.

* * *

По возвращении Стейнер больше не восхищался Большой библиотекой.

– Это безумие, – проворчал он. – Как десяток солдат и Зоркая могут сопротивляться всей Империи с её бесконечными ресурсами?

– Сребротуман – выпускник Академии Пламени, – сказала Фельгенхауэр. – Но он не посмеет использовать огонь в Большой библиотеке. Чтобы нанести вред таким важным книгам, ему для начала нужно получить одобрение самого Императора.

Они направились между стеллажей, и несколько учеников вздрогнули, увидев такое количество марширующих бок о бок солдат.

– Будем держаться вместе. Здесь есть подвалы и катакомбы, о которых вряд ли кто-то помнит.

Они шли к библиотеке, но внезапно Томаш остановился в одном из залов между книжных полок.

– Передохнём, только тихо, – прошептал он. – Они могут быть рядом.

Солдаты заняли оборонительную позицию среди стеллажей. Внезапно по помещению раскатился низкий звук, который можно было ощутить, так как пол завибрировал. Все насторожились, но Фельгенхауэр жестом велела молчать. Вновь раздался звук, и на этот раз они различили, что это был звон множества колоколов.

– Объявили всеобщую тревогу. – Зоркая устало потёрла лоб. – А я надеялась, что они будут выслеживать нас, не поднимая шумихи.

– Весь остров это слышит. Безопасного места теперь нигде нет, – добавил Стейнер.

– Пора, – позвал Томаш. Он кивнул солдатам, и те разбились на пары, чтобы повязать на руки повязки.

– Зачем это? – полюбопытствовала Кристофин.

– Чтобы отличаться от врага, – объяснил юноша. – В доспехах они очень похожи.

Томаш указал на ближайший дверной проём.

– Сюда. Спускаемся в катакомбы.

Юноша с девушкой пошли первыми, но тут из дверного проёма появилась тень. Имперский солдат в чёрном плаще занёс булаву, но Кристофин вовремя отпрянула. Стейнер, не теряя времени, бросился вперёд, упал на колени и слитным движением ударил кувалдой по ногам напавшего, и тот рухнул на пол, едва не придавив девушку, которая, к счастью, успела отпрыгнуть в сторону.

– Осторожнее! – упрекнула она.

– Мало места для манёвра. – Стейнер вскочил на ноги и устремился к очередному солдату, который появился из дверей вслед за первым.

– Они здесь! – прокричал имперец, оборачиваясь через плечо.

Занося кувалду, юноша задел книжный стеллаж, и противник воспользовался секундной задержкой.

– Как же меня раздражают эти полки!

Имперцы бросились к солдатам Фельгенхауэр, и библиотека наполнилась звуками боя. На Стейнера тоже напали, но в этот раз книжный шкаф помешал нанести точный удар уже атакующим. Кристофин воспользовалась моментом, взмахнула мечом и со звоном обрушила клинок на шлем противника. Урона этим она не нанесла, но тот инстинктивно повернул к ней голову, и Стейнер врезал тупым концом молота в грудь имперцу, сбив его с ног. Очередным взмахом меча девушка отрубила мужчине руку на уровне запястья. Тот согнулся и схватился за искалеченную конечность.

За спиной неожиданно раздался грохот и резко оборвавшийся крик: обрушившийся на бок пролёт стеллажа погрёб под собой одного из группы Томаша.

Из тёмного коридора выскочили ещё несколько имперцев.

– Фельгенхауэр! – закричал Стейнер. – Мы в меньшинстве!

Путь назад оказался перегорожен упавшей полкой. В библиотеке стояли крики умирающих, было очевидно, что на помощь никто не придёт.

– Бей в лицо! – велел юноша возлюбленной. – Один! Два! Поехали!

Они одновременно нырнули вперёд, и Кристофин замахнулась мерцающим в свете фонаря мечом. Солдат инстинктивно поднял булаву, и тогда Стейнер ударил кувалдой прямо в забрало на шлеме.

– Что ты делаешь? – крикнула девушка.

Голова солдата откинулась назад, и Стейнер продолжил бить по коленям. Когда солдат отпрянул, Стейнер, стиснув зубы, нанёс сокрушительный удар в челюсть.

– Трудно здесь кувалдой размахивать! Места мало!

Громкий шум отвлёк имперских солдат. Юноша тоже осмелился оглянуться и, к своей радости, увидел Фельгенхауэр, которая с помощью колдовства подняла в воздух книжные шкафы. Солдат Томаша тотчас выбрался из ловушки и выругался на сольском.

– Стейнер! Кристофин! Ложитесь! – крикнула Зоркая.

Девушка схватила возлюбленного за руку и дёрнула его в сторону, повалив на пол. В тот же момент мимо полетели разбитые полки и десятки тяжёлых томов, которые накрыли имперцев, точно лавина. Стейнер оглянулся и тут же осознал, что дверь заблокирована обломками.

– Пойдём другим путём, – быстро сказал Томаш, хватая Кристофин за руку, чтобы помочь подняться на ноги.

Вокруг лежали тела, и трудно было сказать, кто из них был врагом, а кто – своим. Вместо нескольких солдат появились статуи – Фельгенхауэр взглядом обратила их в камень.

– Бегите! – закричала она, указывая на проход между стеллажами. – Возвращайтесь к Гору!

– Он поможет? – крикнул в ответ Стейнер.

– Сначала придётся вытащить его из башни! Но я доверяю ему ещё меньше, чем Сребротуману!

Кивнув, Стейнер направился к центру библиотеки, оставив за спиной оглушительные звуки ожесточённой борьбы.

– Нельзя её бросать, – вдруг сказал он, указывая на Фельгенхауэр, которая увечила, атаковала, калечила и превращала в камень вражеских солдат.

– Думаю, она сумеет за себя постоять, – пробормотала Кристофин, с растущим ужасом наблюдая за кровавой резнёй. – Пойдём, Стейнер!

Они побежали по тёмным помещениям, и лишь раскачивающийся фонарь в руках девушки освещал путь. Тени метались, как сумасшедшие, лишь запутывая ещё больше.

– Мы заблудились, – проворчала Кристофин.

– Туда! – Стейнер заметил вдалеке чёрную винтовую лестницу. Но затем увидел и силуэт, который стоял в тусклом свете на верхней ступени. – Это не Гор, – понял юноша. – Он не может находиться возле железной лестницы.

Когда они приблизились, фонарь высветил одеяние Зоркого и маску с девятью звёздами.

– Меня зовут отец Орлов, – спокойно представился член Синода. Он стоял на ступеньке, переплетя пальцы обеих рук. – Ты убил многих моих коллег на Владибогдане. А теперь ты сдашься.

– Стейнер… – Кристофин с ужасом обвела взглядом помещение: из-за ближайших книжных шкафов один за другим выходили имперцы.

– Фельгенхауэр, – прошептал под нос юноша. – Где же ты?

46. Кими

– Тайга! – Не успело имя сестры слететь с губ Тифа, как Велес скользнул и исчез в тоннеле, откуда секунду назад появилась спригганка.

– Что за Хель она творит? – завопила Марозволк, понимая, что жрица Фрёйи не сможет одолеть дракона.

– Стой! – Кими положила руку на плечо Тифа.

Ещё до появления Тайги в пещеру вошли трое гулей, которых Велес чуть не сбил с ног, когда стремглав метнулся к выходу. У одного из мертвецов не хватало руки, а ближайший повернулся и зашипел, сжимая чёрные когти. При жизни он был рослым мужчиной, и гуль стал его искажённым зеркальным отражением.

– Похоже, у нас проблемы, – прошептала Марозволк, прячась за жаровню.

– Но ведь я гостья! – напомнила Кими. – Гостья Велеса. Не станут же они…

– Мне кажется, им плевать. – Бывшая Зоркая принялась шептать заклинание, однако к всеобщему изумлению ничего не произошло.

Гуль зашипел ещё громче, а самый большой из них сделал шаг ближе.

– Я не обращаюсь! – воскликнула Марозволк. – Моя кожа! Колдовство не работает!

Кими подтолкнула друзей к плоскому выступу с краю пещеры и вытащила из-за голенища сапога припрятанный старый кинжал. Как только гули кинулись в их сторону, она села на корточки и выставила клинок перед собой. Её сердце оглушительно колотилось, сжимаясь от страха. Громкий рёв мертвеца пронзил глухую тишину, и Кими в замешательстве узрела, что второе существо напало на сородича, перерезав горло серпом.

– Что, во имя Фрёйи… – пробормотал Тиф.

Гуль наносил удар за ударом, пока его жертва не повалилась на колени, тогда он одним взмахом серпа отделил голову от тела, и та с влажным шлёпаньем поскакала по полу пещеры. Из обрубка шеи полилась чёрная жидкость, в воздухе повисла ужасная вонь.

Гуль разрезал на себе капюшон и одежды.

– Тайга? – поразился Тиф.

– Не могу поверить, что всё получилось, – воскликнула его сестра, сбрасывая чёрное облачение. – Эти твари и в самом деле глупы.

Оставшийся гуль бросился наутёк из пещеры, прижимая к телу обрубок руки.

Тиф бросился к сестре, чтобы крепко обнять.

– Как это возможно? Не понимаю… Но как… – Кими и Марозволк онемели от удивления, но принцесса в конце концов взяла себя в руки, чтобы задать связный вопрос: – Но кто тогда был в устье пещеры, Тайга?

– О! – Она улыбнулась. – Всего лишь иллюзия. Давненько я не практиковалась.

– Ты ведь жрица Фрёйи! – Тиф широко распахнул глаза.

– Да, когда нас впервые привезли на Владибогдан, я была простой жрицей. Но всё меняется, старший брат, и я многому научилась. Пора уходить, пока Велес не вернулся.

Все они бросились бежать, едва веря, что их судьба могла так резко измениться. Тайга неслась впереди, и кинжал её ярко сиял.

– Сюда! – Спригганка указала им на туннель, который сворачивал налево в небольшую пещеру, едва превышающую по размеру обычный тупик, где вдоль стен было привалено разнообразное оружие, накрытое промасленной тканью.

– Что это? – спросила Марозволк.

– Оружие, – с улыбкой ответила Кими, снимая промасленную ткань. – Много оружия! Велес – истинный коллекционер.

– Не могу поверить, что ты жива! – Тиф обнял сестру за плечи, в глазах заблестели слёзы.

– Нет времени на телячьи нежности. Берите, что под руку подвернётся, и убираемся из этого Хеля. – Тайга прищурилась. – Что-то не так с жаровнями: такая вонь…

– Нам его не опередить, – вмешалась Кими. – Нужно отыскать лучшее оружие из всего, что есть в наличии.

– Ты собираешься сражаться с таким гигантом? – изумился Тиф. – Ты в своём уме?

– У нас не осталось выбора, – заявила принцесса, вытаскивая из кучи клинков обоюдоострый двуручный меч великолепной работы.

– Вот так дела! Ещё скажи, что владеешь этой штуковиной!

– Я была главным кузнецом в самой суровой кузнице Винтерквельда. – Кими взмахнула клинком, выводя в воздухе восьмёрку. – Думаю, справлюсь.

– Я знаю место, где можно спрятаться, – объявила Тайга. – Оно прямо над пещерой, но придётся поторопиться.

* * *

Не успели они выбраться наружу, как спригганка указала на вершину холма. Лил косой дождь, сопровождаемый сильными порывами ветра.

– Пора подниматься, – весело объявила Тайга и бросилась бежать вперёд. Кими и Марозволк обменялись озадаченными взглядами и покорно последовали за жрицей.

– Должно быть, это единственный холм во всей Ижории, – пропыхтел Тиф, с трудом забираясь по склону в тяжёлой кольчуге. Принцесса настояла, чтобы друг взял арбалет, который теперь болтался на плече. Бывшая Зоркая облачилась в подбитый тканью кожаный доспех до колен и накинула на левую руку круглый щит.

– Погоди, а это не тот меч, который я купила тебе в Вираге? – спросила Кими.

Марозволк кивнула.

– Не каждый день ямалская принцесса покупает мне оружие. Я бы никогда его не бросила.

Кими тоже выбрала короткую кольчугу, но не была уверена, что она спасёт от зубов Велеса. На вершине холма расположился круг из валунов, очень похожий на прежнее место их лагеря.

– Подожди, – вдруг остановилась принцесса. – Объясни, что происходит. Как ты вообще выжила? У тебя есть план?

– Сначала я не поверила глазам, а потом осознала, что скоро умру. – Тайга так широко улыбнулась, что Кими задалась вопросом, не помешалась ли жрица, оказавшись на пороге смерти. – Затем я вышла из себя, но это лишь пошло на пользу.

– Тайга. – Тиф обеспокоенно взглянул на сестру. – Ты несёшь чушь. Откуда у тебя серебряное оружие?

– Подарок Фрёйи! Клинок и серп принадлежали богине, но она отдала их мне! – Спригганка сунула руку за ворот платья и вытащила цепочку. – Чуть не забыла! – Спустя миг жрица сняла амулет и обеими руками протянула Кими.

Цепочка оказалась знакомой: изысканные бронзовые звенья, которые давно потемнели и позеленели. Но осколок камня превратился в нечто нефритовое и сияющее в тусклом свете.

– Что это? – изумилась Кими, глядя на кулон в форме дракона. – Где амулет?

– Это он. Он зовёт тебя с тех пор, как я очнулась.

– Не понимаю. – Принцесса боялась принять артефакт, думая, что он каким-то образом вернулся к первозданному состоянию.

– Возможно, я плохо объясняю. – Тайга вздохнула. – Я встретила богиню. Она излечила меня и подарила серп и кинжал. А пока я спала, она сделала тебе амулет.

– Фрейна милостивая, – пробормотала Марозволк. – Она точно не в себе.

– Да! Фрейна тоже была там! – Тайга погладила серебряное оружие.

«Что же яд гуля сотворил с человеческим разумом?» – подумала Кими.

Тайга протянула цепочку.

– Возьмёшь? Он зовёт тебя.

Принцесса приняла нефритового дракона и подняла повыше, подставив тусклому дневному свету.

– Я многие годы не поклонялась Фрёйе. Точно не с тех пор, как меня выслали на Владибогдан. Прости, Тайга, но я в неё не верю.

– Возможно, настало время уверовать? – Жрица оглянулась. – И, желательно, побыстрее.

Кими опустила глаза к подножию холма, откуда начали подниматься несколько гулей. Когтями они искали опору, то и дело посылая вниз комья земли. Она решительно надела цепочку через голову и заправила амулет под рубаху.

Кими Энхтуйя.

– Что за Хель?! Он разговаривает! – Она отпрянула, желая оказаться подальше от артефакта, висящего на шее.

– Как я и предупреждала, – кивнула Тайга, доставая кинжал и серп. – Какая легендарная из нас выйдет пара! Верховная жрица и паладин, назначенный Фрёйей, сражаются бок о бок с полчищем нежити на туманных болотах Ижории!

– Она точно с катушек слетела, – пробормотал Тиф, качая головой.

– Скажи спасибо, что она вообще жива, – прикрикнула Марозволк.

Глядя на приближающихся гулей, Кими испустила яростный вопль. Тайга, чтобы не отставать от напарницы, высоко подняла клинки и взмолилась богине. От подобного зрелища мертвецы застыли, и принцесса, не теряя ни секунды, взмахнула мечом. Спустя мгновение голова первой твари покатилась вниз по склону.

Тем временем Марозволк, ударив щитом по голове второго гуля, сбила его с ног. Тиф, в свою очередь, не отставал: он пнул ногой мертвеца в грудь и столкнул его вниз со склона.

– Фрёйа, как же я ненавижу этих гадов!

Кими увернулась от чёрных когтей, после чего шагнула в сторону и одним махом отрубила следующему гулю пальцы. Когда мертвец рухнул на траву, девушка со всей силы обрушила ему на шею тяжёлый меч.

Отбиваясь щитом от противника, Марозволк ткнула кончиком меча в капюшон мертвеца, но тот успел отпрянуть. Однако на помощь подоспел Тиф. Припав на одно колено, он разрезал мертвецу подколенные сухожилия.

– Убей его! – скомандовал спригган.

Ударив существо ногой, Зоркая схватила щит обеими руками и принялась колотить по черепу твари металлическим ободом. После череды хлюпающих звуков голова врага разлетелась на куски.

Тайга отправила вниз последнего гуля, и Марозволк тотчас поднялась на ноги. Она была забрызгана чёрным ихором, смотрела на товарищей дикими глазами и дрожала.

– Ты в порядке? – спросила Кими.

– Я не могу превращаться в камень, – произнесла бывшая Зоркая с паникой в голосе. – Куда подевались мои силы? – Дыхание её участилось, стало поверхностным.

Они наблюдали, как единственный выживший гуль стремглав бежал вниз по склону, поспешно хлюпая ногами по болоту.

– Он вернётся с подкреплением, – сказала Тайга. – Пора прятаться в святыню.

– Ты о чём? – изумился Тиф.

– Не бойся, старший брат, я пригляжу за тобой. Я – верховная жрица Фрёйи, благословлённая честью нести святые символы.

Спригган со вздохом вскинул брови.

– Ты серьёзно? Ты веришь, что Фрёйа спасла тебе жизнь?

Тайга кивнула.

– Мы можем спрятаться в храме, как в ту ночь, когда явилась богиня.

– Ты заставила меня поверить, – объявила Кими. – Пойдём в святилище и будем надеяться, что Фрёйа услышит нас. Нам пригодится любая помощь.

* * *

Дождь не стихал, и троица друзей добрались до вершины холма промокшими до нитки и продрогшими до костей.

– Мы, скорее, утонем до прибытия Велеса, – проворчал Тиф. – Хотя такая смерть мне больше по душе.

– Эй, – одёрнула его Кими, – твои слова не слишком-то ободряют.

Тайга проскользнула в круг сквозь щель между стоячими камнями и огляделась. Храм выглядел древнее, чем прежний, один из валунов вывалился из ряда.

– Как ты это сделала? – спросила Тайга, глядя на Марозволк.

Та лишь покачала головой.

– Ты о чём?

– Как ты освятила храм?

Бывшая Зоркая перевела взгляд на Кими, но та лишь пожала плечами.

– Освятила? – переспросила принцесса.

– Мы готовили кролика, – вспомнила Марозволк, – а её высочество причитала, что прикончит богиню, если она тебя не спасёт.

Тайга нахмурилась.

– Нет, это не похоже на ритуал освящения.

– Подождите! Я отчистила мох с выгравированных на камнях значках, – воскликнула Кими, указывая в основание валунов. Возможно, это помогло?

– Символы священны. – Тиф кивнул. – Так, по крайней мере, утверждала Сандра.

Все четверо опустились на колени перед камнями и принялись отскабливать кинжалами зелёный мох.

– Потом я отполировала их плащом, – продемонстрировала Кими. – Вот так.

Остальные последовали её примеру, после чего поднялись на ноги, чтобы полюбоваться работой.

– И что теперь делать? – спросил Тиф, протирая клинок.

– Не знаю. – Плечи Тайги опустились. – Она не сказала.

Снаружи раздался взбешённый рёв, который эхом разнёсся по всему болоту.

– Велес… Он вернулся, – прошептала Марозволк.

– Сейчас начнётся… – прорычал Тиф, вытирая дождь с лица.

– Подождите, – тихо сказала Тайга. – Фрейна что-то говорила о крови. О пролитой крови, символизирующей жертву.

– Не смотри на меня, – фыркнул брат. – Я не готов умереть, чтобы освятить храм.

– Тебе и не нужно, – заверила его спригганка.

– Тогда что? – спросил Тиф.

Закатав рукав, Кими достала нож.

– Думаю, это поможет. – Поморщившись, она сделала надрез на предплечье и размазала кровь по самому высокому камню.

Тайга опустилась на колени и принялась молиться. Остальные ждали, затаив дыхание, пока наконец жрица не смолкла и не поднялась на ноги.

– Сработало? – спросил Тиф, дрожа под ледяным дождём.

– Понятия не имею. – Его сестра достала оружие богини. – Но храм теперь освящён. Свою работу я выполнила.

– Я думал, у тебя есть план! – закричал спригган.

Дождь постепенно стих, и серые облака рассеялись. Тайга принялась перевязывать рану Кими. Марозволк проскользнула через щель в камнях, и спустя пару минут принцесса последовала за ней. Они постояли под дождём, высматривая гулей или Велеса.

Вздохнув, бывшая Зоркая покачала головой.

– Я бы предпочла перерезать себе горло, чем слушать её религиозную чушь или его постоянное ворчание.

Кими Энхтуйя.

Голос прозвучал в голове девушки, словно шёпот ветра. Она дотронулась пальцами до нефритовой подвески, похожей на «Огненную пытку», но с некоторыми отличиями.

– Расскажи, что ты умеешь, – пробормотала она артефакту. – Нам нужно чудо. Что же ты умеешь?

Но нефритовый дракон молчал.

– Хорошо, что дождь прекратился, – прошептала Марозволк, когда на вершине холма появился гуль.

– Заходите в круг! – тихо велела Тайга. – Быстро!

– А какая от него польза? – изумилась бывшая Зоркая.

– Богиня сказала, что Велес и его дети не видят святилища.

Кими и Марозволк вошли в центр, но гули по-прежнему мчались к ним со всех ног.

– Не работает, – сказал Тиф, в панике глядя на шипящих тварей.

Тайга уставилась на валун, который торчал из круга под другим углом.

– Храм, вероятно, повреждён, – печально предположила она. – Мне жаль.

– Значит, будем сражаться, – объявила Кими. – Больше никаких ссор и никакой религиозной ерунды. Будем биться изо всех наших сил. Поняли меня?

На этот раз Тиф промолчал. Он опустился на одно колено и взвёл арбалет.

– Паладин Фрёйи не должен произносить такие вещи. – Тайга покачала головой. – Богиня – не ерунда.

– Скажи это ему, – отрезала Марозволк, когда на холме появился Велес.

– Всем держаться вместе! – воскликнула Кими. – Первым делом нужно отрубить ему хвост, иначе кинжал в мгновение ока разделается со всеми нами.

Гули приближались, а за ними по мокрой траве скользил Велес.

– Помилуй нас, Фрейна, – взмолилась Кими, выходя из каменного круга с занесённым мечом.

47. Сребротуман

Сребротуман скользил по залам Большой библиотеки, точно тень. Позади него торопливо шагал Стрейг. Вокруг ног Зоркого сиял яркий свет, заливая серебристым мерцанием многочисленные стеллажи.

– Я слышу шум сражения, – сообщил солдат.

Экзарх кивнул.

И я слышу. – Он воззвал к силам, чтобы издалека выяснить детали происходящего, и его разум наполнился отголосками ненависти противников.

– Чего мы ждём? – поторопил Зоркого Стрейг.

Я не жду. Просто не хочу бросаться на верную смерть и не желаю твоей гибели. Я кое-кого ищу.

– Фельгенхауэр? Вы действительно хотите убить её?

Пойдём скорее!

Сребротуман направился вперёд, и Стрейг изо всех сил постарался не отставать. Под тяжестью доспехов и оружия быстро шагать было нелегко. Пройдя через дверь, они оказались в помещении с чёрной винтовой железной лестницей. На нижней ступеньке, вытянув перед собой руку, стоял отец Орлов. Он настолько сосредоточенно смотрел в противоположную сторону зала, что даже не заметил новоприбывших. Слева и справа от лестницы ждали солдаты. Все они держали оружие, и у многих за спинами висели щиты.

– Ты сдашься! – отрезал Зоркий.

Сребротуман знал, что слова его – не пустая угроза, поэтому приближался до тех пор, пока не увидел Стейнера и молодую девушку, которая не сводила с Орлова потрясённых глаз.

– Это вы должны сдаться! – воскликнул молодой кузнец.

У него прибавилось шрамов, и выглядел он куда более изнурённо, чем помнил экзарх, однако в намерениях его сомнений не возникало. Он держал слово и делал всё возможное, чтобы встать на пути Императора. И кувалда служила тому доказательством.

– Ты ошибаешься, – прорычал отец Орлов, вытягивая открытую ладонь.

С неё поползло мерцание, подчиняя разум Стейнера и девушки, чьи лица тут же стали пустыми. Конечно, Сребротуману доводилось наблюдать чары Академии Воды, но сила воздействия редко была настолько сильной.

– Бросайте оружие, – приказал Зоркий.

Юноша подчинился: кувалда выскользнула из его пальцев и упала с гулким грохотом. Солдаты, казалось, расслабились: никто из них не желал сражаться с драконьим наездником.

– А теперь достань кинжал и убей девчонку. От неё проку не будет.

Вздрогнув от слов Зоркого, девушка отступила. Стейнер попытался что-то произнести, но рука сама тянулась за клинком.

– К-Кристофин… – всё, что ему удалось сказать.

В ужасе девушка шагнула назад и прижалась спиной к книжному стеллажу. Имперцы беспокойно зашевелились, потрясённые разворачивающимися событиями.

Защити её. – Сребротуман указал на несчастную, и Стрейг бросился вперёд, врезав щитом по лицу одного из солдат.

Орлов! – Экзарх поднял зеркальную маску, демонстрируя своё обличье Огненного духа, и с гневным воплем выпустил изо рта в Зоркого поток пламени.

Отец Орлов необычайно быстро рванул вперёд и успел скрыться среди лабиринта книжных полок. Тогда Сребротуман обратил огонь на солдат, мгновенно воспламенив двоих. Они закричали от боли, варясь заживо в тяжёлых доспехах.

– Что со мной было? – Стейнер схватил кувалду, приходя в себя.

Чары подчинения, – ответил Сребротуман, выслеживая добычу.

Спустя мгновение отец Орлов повернул голову и обнаружил перед собой экзарха.

– Огненный дух? – с отвращение прорычал он.

Как видишь.

Схватив лицо Зоркого, Сребротуман накалил маску со звёздами, отчего Орлов тут же завопил. С обожжённым лицом он повалился на книжные полки, но успел схватить тяжёлую книгу и ударить экзарха по голове.

– Убирайся прочь! – взревел Орлов обгоревшим ртом.

Сребротуман отпрянул, но быстро пришёл в себя. Но как только в руке экзарха заполыхало огненное копьё, из темноты появились трое солдат. Они переводили взгляд с одного Зоркого на другого, пытаясь решить, кого нужно атаковать. Сребротуман метнул в них поток пламени, однако огонь прошёл насквозь и воспламенил книги на полке, стоявшей позади. Иллюзия замерцала, и имперцы исчезли. Пользуясь замешательством противника, отец Орлов успел скрыться. Экзарх попытался отыскать его силой мысли, но безуспешно: беглец явно защитил свой разум ментальным барьером.

Будь ты проклят, Орлов. Будь прокляты твои амбиции и преданность Императору.

Сребротуман направился в центр зала и вскоре обнаружил чёрную железную лестницу. Стейнера и его спутницы нигде не было видно.

Где ты, Стрейг?

Поблизости раздался шум быстро приближавшихся шагов, и из-за полок выбежал отец Орлов. Держа в руках узкий кинжал, он бросился прямиком на Сребротумана. Тот попытался метнуть огненный шар, но противник вызвал поток холодного воздуха, потушив пламя, и занёс клинок. Оружие блестело слишком ярко, и экзарх ощутил редкий для себя прилив страха.

– Отойди от него! – из темноты выскочил Стейнер, размахивая кувалдой и громко ругаясь на северном языке, и ударил отца Орлова в грудь. Тот с хрипом упал на колени.

Стоило воспользоваться возможностью и бежать, Орлов.

Сребротуман возвышался над поверженным Зорким. Руки его задымились, и в ладонях вспыхнуло пламя.

– Император велел убить мальчишку Вартиаинена. – Орлов поднял лицо, которое по-прежнему скрывалось за обгоревшей маской. – И я сделаю всё, чтобы выполнить приказ.

Ураганный ветер захлопнул большинство дверей и потушил танцующее пламя. Солдаты кубарем покатились по полу, а Сребротумана вихрем прижало к стеллажам. Стейнер упал на колени и прикрыл голову руками, защищаясь от посыпавшихся книг.

Хотя экзарх без устали метал во все стороны огненные сгустки, но они лишь освещали мрак библиотеки и гасли под действием ветра, не достигнув цели. Полки возле чёрной железной лестницы вспыхнули, и книги ярко заполыхали, посылая в воздух клубы густого дыма.

– Ты сдашься! – прохрипел отец Орлов, поднимаясь на ноги и прижимая руку к сломанным рёбрам. – Под натиском ветра Сребротуман ощутил острое желание выполнить приказ Орлова. – Ты сдашься! – настойчиво повторил Зоркий.

Экзарху стало трудно двигаться и даже думать. Он не мог больше сопротивляться. Он почувствовал, как что-то вонзилось в грудь, и опустил взгляд: между рёбер торчал тонкий кинжал. Отец Орлов приблизился, и колдовской вихрь утих. Библиотека погрузилась в тишину. Сребротуман с опаской поднял руку, чтобы вытащить оружие из своего тела.

– Это не Пепельный клинок, – признался отец Орлов, изо всех сил стараясь отдышаться. – Это его копия.

Зачарованная копия.

– Он принадлежал Димитрию Соколову. – Орлов сделал паузу, хватая ртом воздух. – Император велел мне убить тебя, если ты всё же окажешься предателем…

Он хотел продолжить, но вдруг увидел мелькнувшую в темноте кувалду. Однако удар пришёлся слишком высоко и попал по железной лестнице над головой Зоркого.

– Пошёл прочь! – взревел тот, и Стейнер покорно подчинился. – Сребротуман почувствовал, как ослабло воздействие на него, стоило вниманию Орлова переместиться на нового противника. – Пора заканчивать. – Зоркий в маске со звёздами выдернул клинок из груди экзарха и на этот раз приставил к его горлу.

Согласен.

Сребротуман превратил руки в огненные кинжалы и вонзил их в грудь противника со всей ненавистью и отвращением, которые накопились за долгую жизнь. Отец Орлов повис в воздухе с торчащими из спины мерцающими лезвиями. Затем экзарх развёл руки в стороны, и сгоревший труп упал на пол, развалившись на две части. Клинок Димитрия Соколова со звоном упал на каменный пол.

Стрейг! Ты мне нужен! – следом на колени опустился и Огненный дух, больше рефлекторно, чем из-за необходимости. Мёртвых ноги не подводят, но чего только не выкинет уставший разум!

– Сребротуман! – закричал Стейнер, бросившись к нему.

Рад тебя видеть, Вартиаинен. Слава о тебе гремит по всему континенту.

– Кто это? – юноша указал на горящий труп Зоркого.

Отец Орлов. Кажется, он учился в Академии Воздуха и Академии Воды. Он наложил на тебя чары. И на меня заодно.

– Вы можете встать? – Стейнер поднял отполированный до блеска клинок, который выглядел совершенно новым. – Что произошло?

Орлов меня ранил.

– Но Огненного духа нельзя ранить простым кинжалом!

Сребротуман знал, что молодой кузнец уже понял правду, но не желал принимать.

Это не просто кинжал, Стейнер. Император дал его Орлову, чтобы убить меня.

– Но откуда ему известно, что вы – Огненный дух?

Кажется, я слишком много наговорил. Император раскусил мой секрет.

– Нет… – произнёс в темноте женский голос.

Стрейг приблизился, рядом с ним шла девушка. Она была очень красивой, но заплаканной, и Сребротуман тотчас ощутил исходящую от неё волну тревоги.

А это кто?

– Меня зовут Кристофин. – Девушка опустилась на колени возле Стейнера. – Спасибо, что спасли нас. Когда Зоркий заговорил, я оказалась бессильна… Я не могла… – Кристофин прижала руку к губам, боясь вслух произнести то, что её беспокоило.

Ты молодец, Стрейг.

Солдат в ответ молча кивнул.

Пламя продолжало танцевать на книгах и полках, пока Сребротуман не погасил его мыслью и жестом. Неожиданно лестница из чёрного железа застонала и рухнула, подняв в воздух облако пепла и сожжённых страниц.

– Переусердствовал с ударом… – Стейнер смущённо кашлянул.

Вновь послышались звуки сражения, и Кристофин забрала из рук юноши сияющий клинок.

– Клянусь Фрейне, я убью всех и каждого, кто сюда войдёт, – проворчал Стрейг.

– Будем надеяться, этого не потребуется, – сказала Кристофин. – Пора уходить отсюда. Сребротуман, вы сможете идти?

Боюсь, прощальный подарок отца Орлова останется со мной навечно. – Экзарх коснулся пальцами пореза на груди. Больно ему не было, но чувство страха охватило его в ту же секунду, когда из раны заструился тёмный дымок.

– Нет, чёрт возьми, нет! – Стейнер схватил Сребротумана за плечи и прижал к себе.

Я мёртв уже давно, Стейнер. Вам же пора уходить. Тебе обязательно нужно выбраться с острова. Это крайне важно. Беги. Прошу тебя. Ты обещал Кими восстание. Сдержи своё слово.

– Нельзя его оставлять, – сказала Кристофин. – Давайте же, поднимайтесь!

Экзарх хотел возразить, но передумал. Его поставили на ноги и повели по библиотеке. Стрейг обнимал его за плечи.

– Я не оставлю вас, – уверенно заявил молодой солдат.

Друг мой…

Сребротуман потерял ход мыслей, как только очередная струйка дыма вырвалась из раны на груди.

– Назад! – раздался громкий голос, который, несомненно, принадлежал Фельгенхауэр.

Спустя мгновение перед ними появилась женщина, и хотя на ней не было маски, Сребротуман сразу узнал её. Матриарх-Комиссар посмотрела, как он прижимает к ране ладонь. Увидела разорванные, обгоревшие одеяния. Заметила обличье Огненного духа.

Вам впервые нечего сказать, Фельгенхауэр.

– У меня много вопросов, но сейчас для них не время.

Из мрака появились изнурённые, израненные солдаты.

– Дела плохи. – Сребротуман узнал мужчину. Это был сержант Томаш с Владибогдана. – Многие пали, а другие потерялись в лабиринте библиотеки.

Из-за угла книжной полки вынырнул имперец, и кучка мятежников тут же подняла оружие. Солдатом оказался лейтенант из Хлыстбурга.

Он со мной. — Сребротуман обратился к прибывшему: – Как ваше имя, лейтенант?

– Река. – Имперец сделал паузу и обвёл взглядом лица разыскиваемых мятежников. – Похоже, я решил, на чьей я стороне. Что будем делать?

– Направимся в доки, – ответил Стейнер. – Это единственный путь с острова.

– А как спустимся с четвёртого этажа? – полюбопытствовал Стрейг. – Библиотека кишит солдатами, да и Посланница где-то поблизости.

– Я возьму её на себя, – пообещала Фельгенхауэр. – Пойдёмте.

– Подождите! – воскликнул Стейнер, глядя наверх. – Что происходит?

Прямо с потолка посыпалась штукатурка, приземляясь на пол большими кусками. От такого грохота, казалось, содрогнулось всё здание. Круглая щель в том месте, где винтовая лестница соединялась с верхней комнатой, начала трескаться, пока что-то тёмное пыталось вырваться наружу.

– Осторожно! – закричала Фельгенхауэр и силовым куполом укрыла всех от дождя из разбитой древесины, штукатурки и книг. Когда воцарилась тишина, все взгляды обратились к дыре в потолке.

– Фрёйа милостивая, – прошептала Кристофин.

– Вы только посмотрите на его размеры, – промолвил Стейнер.

Я же говорил, что я дракон.

Слова Горекрыла прогрохотали в сознании всех присутствующих. Он прибег к телепатии, потому что больше не мог разговаривать. Его громадная морда протиснулась в общий зал, а за ней последовала клиновидная голова и длинная гибкая шея. Отец драконов был покрыт чёрными чешуйками, которые блестели как полированный обсидиан, в то время как рога и когти были цвета слоновой кости. В пасти виднелись белые зубы, каждый из которых был размером с бедро Стейнера. А на шее Горекрыла, держась за рога, сидела Посланница де Вриз и торжественно улыбалась.

– Император сказал, что я могу использовать все имеющиеся в распоряжении ресурсы, чтобы уничтожить тебя, Стейнер. Оказавшись в меньшинстве, я заключила сделку. – Она ласково погладила голову дракона.

Сребротуман посмотрел на Посланницу и почувствовал прилив отчаяния.

48. Стейнер

Стейнер с ужасом наблюдал, как отец драконов с грохотом проломился через потолок, осыпав присутствующих пылью и книгами, а затем приземлился на огромные лапы. Длинный чёрный хвост гневно бился, скручиваясь кольцами, пока пол громко стонал под тяжестью веса.

– Осторожно! – закричал Стейнер.

Но оказалось слишком поздно – Горекрыл исчез, провалившись через деревянный настил. Ничего не видя сквозь клубы пыли, юноша хотел отпрыгнуть, однако земля под ним тоже ушла из-под ног. Раскинув руки, он постарался за что-нибудь уцепиться, но получил лишь множество заноз.

– Помогите! – воскликнул Стейнер, видя, как дракон растянулся среди разбитых книжных полок и бесчисленных томов. Горекрыл пробил в двух этажах дыру размером примерно в тридцать футов. Сидя на его спине и цепляясь за рога, Посланница сердито глядела на бывшего пленника Владибогдана, ухватившегося одной рукой за край пролома. – Не знаю, как долго смогу продержаться!

Пока Горекрыл громко щёлкал челюстями под болтающимися ногами юноши, этажом выше показалась голова Кристофин.

– Стейнер Несокрушимый? – истерично хохотала Посланница, держась за огромные рога. – Я ожидала от тебя большего!

Кристофин успела схватить возлюбленного за руку и вытащить на разрушенный пол. В ту же секунду дракон приподнялся и потянулся к пролому.

Наконец я отомщу всему вашему гнусному роду, Вартиаинен!

– Не сегодня, тупица! – Стейнер резко взмахнул кувалдой, когда в дыре показалась морда Горекрыла.

Удар пришёлся в зубы, и от его мощи юноша чуть не выронил молот. Голова дракона резко дёрнулась, отчего Посланница с криком свалилась на покрытую чёрной чешуёй спину, а затем на усеянный книгами пол.

– Мы не сможем одолеть его, – прошептала Кристофин. – Нужно бежать в доки!

– Но и под открытым небом мы не справимся! У нас нет шансов! – возразил Стейнер сквозь стиснутые зубы.

Горекрыл повернул голову и издал такой яростный рык, что сердце молодого кузнеца сжалось. Зубы чудища громко щёлкнули, и ему пришлось припасть на одно колено, чтобы избежать участи быть проглоченным. Всего в нескольких футах позади, Кристофин неожиданно поднялась в воздух. Она вцепилась в дракона и вонзила кинжал Соколова в чешуйчатую морду Горекрыла. Взревев от боли, он резко взмыл вверх, сбросив с себя девушку.

– Кристофин! – На глазах Стейнера его любимая соскользнула с головы дракона и полетела вниз. Он только и успел, что протянуть руку. Но, к его изумлению, падение Кристофин резко замедлилось. – Что происходит?

Выставив перед собой ладонь, Фельгенхауэр плавно опустила девушку на пол.

– Займи дракона! – велела она, сузив глаза. – А я сведу счёты с Посланницей.

И она тут же спрыгнула в разлом, замедлив на этот раз своё падение.

– И почему именно мне выпало сражаться с драконом? – пробормотал Стейнер, пока Горекрыл сосредоточил внимание на сержанте Томаше и лейтенанте Реке на дальнем конце дыры в полу.

Рядом с юношей появились Сребротуман и Стрейг.

Идёмте. Нужно помочь. Без нас у них нет шансов.

Хотя Посланница оправилась от падения, хромота стала явным препятствием в попытке побега. Кристофин следовала за ней по пятам, разгребая обломки мечом.

– Мы так не договаривались! – закричала де Вриз, глядя на дракона.

Ты действительно думала, я помогу тебе захватить трон? – спросил Горекрыл, проецируя слова в сознание всех присутствующих. – Я просто хотел освободиться.

– Мы заключили сделку! – воскликнула Посланница, по-прежнему пытаясь оторваться от преследовавшей её Кристофин.

Драконы не заключают сделок. Мы берём то, что хотим.

Фельгенхауэр приземлилась среди наваленных в полном беспорядке книг и полок, и в тот же момент Горекрыл взмахнул хвостом. Кристофин успела пригнуться, но Зоркая приняла всю силу удара на себя. Улетев на двадцать футов, она врезалась в стеллаж, рухнула и неподвижно застыла среди бесчисленных фолиантов.

– Стейнер! – крикнул лейтенант Река. – Если ты собираешься что-то делать, то сейчас самое время!

Лейтенант держал в руках обломок древесины как пику, чтобы не дать себя проглотить. Когда голова Горекрыла приблизилась, сержант Томаш взмахнул булавой, однако дракона не волновало оружие. Подняв коготь, он наполнил воздух низким, гудящим звуком. Стейнер всегда знал, что волшебные существа обладали силами, однако никогда не видел их применения воочию. Река выпустил импровизированное копьё и с тревогой наблюдал, как деревяшка раскололась надвое и разлетелась щепками по всей библиотеке, оставив лейтенанта безоружным. Однако Горекрыл на этом не остановился. Подняв второй коготь, он собрался покончить с сержантом, но Стейнер выбрал момент и ударил по поднятой лапе кувалдой. Томаш отступил, а дракон испустил яростный рёв.

Ты не выживешь, Вартиаинен!

К сражению присоединился Сребротуман. Создав огненное копьё, он бросил его в глаз Горекрылу. Тот упал на пол, чуть не придавив де Вриз.

– Мы так не договаривались! – вновь завопила Посланница, стараясь скрыться от неотвратимо приближавшейся к ней Кристофин, которая собралась с силами и бросилась вперёд. Де Вриз вытащила собственный меч.

– Я не собираюсь умирать от руки крестьянки! – с этими словами Посланница отразила удар и локтем врезала в лицо противнице.

Стейнер так пристально следил за развернувшимся внизу сражением, что не заметил, как Горекрыл атаковал: клиновидная голова метнулась вперёд, сверкнув зубами и чёрной чешуёй. На помощь вовремя подоспел Стрейг, резко оттолкнув Стейнера в сторону. В ту же секунду солдат поднялся в воздух: его плащ оказался зажат между зубами дракона. Стрейг вскарабкался по морде чудовища, используя до сих пор торчащий клинок Соколова в качестве опоры. Горекрыл огласил пронзительным рёвом зал библиотеки.

Стрейг! Он не должен упасть!

Огненными лезвиями Сребротуман принялся наносить удары по чешуе, пробивая в ней глубокие дыры. Горекрыл резко вскинулся, и молодой солдат исчез из виду, вылетев через пробитую в потолке дыру.

– Фрейна милостивая! – изумился Стейнер.

Однако Стрейг был не единственным, кто был в беде.

– Не смеши меня! – усмехнулась Посланница, отражая поспешные удары Кристофин. – Ты даже сражаешься как крестьянка!

Де Вриз отражала все выпады, не переставая ухмыляться. В порыве отчаяния дочь трактирщика отпрянула и замахнулась мечом, попав остриём в хвост Горекрыла. Чешуйчатое тело дёрнулось от боли, и дракон обернулся, чтобы обнаружить её источник.

Ты посмела ранить меня!

Со всех ног Кристофин бросилась к Посланнице. Когда голова чудовища устремилась навстречу, девушка резко отпрыгнула в сторону, и огромные челюсти схватили де Вриз.

– Мы так не договаривались! – закричала Посланница перед тем, как дракон закинул голову и сомкнул пасть.

Хруст костей заставил всех замолчать.

Стейнер. – Прижав руку к ране, рядом появился Сребротуман. Дым продолжал струйками вытекать из его тела.

– Нужно вытаскивать вас, – сказал юноша.

Мы не выживем, если не победим дракона. Ты сам это знаешь. Прими эстафету от своих предков и срази его.

– Всё это чушь! Если мой прадед не убил Горекрыла, какие шансы у меня?

Дракон, расправив огромные крылья, нанёс библиотеке ещё больший урон.

Это правда. — В сознании всех раздалась его мелодичная речь, которая резко контрастировала с ужасающим видом. – Твой прадед не убил меня, но победил в бою, дав возможность Императору запереть меня здесь. – Горекрыл стих и пристально посмотрел на людей. Дыхание его стало тяжёлым. – Император предал твоего прадеда и рассказал всем, что именно он нанёс решающий удар. Его телохранителя почитали героем, но сам Император превратился в легенду. Однако легенда та построена на лжи.

– Все мы хотим одного и того же, – заявил Стейнер, пристально глядя на чёрного дракона. – Все мы желаем смерти Императору. Ты можешь сражаться вместе с нами!

Горекрыл не двигался, но продолжал глубоко дышать. В воздухе стоял запах крови, и молодой кузнец старался не думать об убитой Посланнице.

Так и есть. Я очень давно желаю смерти Императору. Семь десятилетий я мечтал отомстить ему.

– Так присоединяйся к нам! – крикнул Стейнер.

Но есть кое-что более значимое. – Дракон опустил голову.

– И что это? – Юноша сделал шаг назад.

Смерть тех, кто помог обречь меня на это унижение. Смерть рода Вартиаинен и уничтожение этой кувалды.

Широко распахнув челюсти, Горекрыл рванул вперёд, В тот же миг Стейнер ударил по морде дракона молотом и почувствовал, как крошатся кости противника под весом железного орудия, однако из-за силы инерции потерял равновесие и полетел на пол. Юноше оставалось беспомощно наблюдать, как раненый экзарх вонзил клинок из яркого пламени в шкуру чудовища и практически сразу же исчез в его пасти.

– Сребротуман!

Огромная голова Горекрыла продолжала метаться по разбитому в щепки полу библиотеки, словно нос корабля, выбрасывающий на берег волны книг и разбитых полок.

– Нет! – Стрейг стоял наверху у разлома в потолке и с недоверием наблюдал, как дракон проглотил Сребротумана.

Конец твоего рода близок!

Стейнер устремился вперёд и прыгнул на морду Горекрыла, схватившись за торчавшую из чешуи рукоять кинжала. Затем замахнулся кувалдой и ударил противника в обожжённый глаз. Дракон вздрогнул от боли, причинённой чёрным железом.

По-прежнему находясь внизу, Кристофин вонзила меч в чёрную чешую, и по телу чудовища пробежала очередная судорога.

Оказавшийся на верхнем этаже Стрейг выхватил из разбитой витрины внушительный меч и спрыгнул на тварь, убившую друга. Полы чёрного плаща зловеще развевались за плечами солдата.

– За Сребротумана!

Клинок вонзился в крыло дракона и оставил длинный разрез на кожистой перепонке. Горекрыл резко дёрнул головой, скинув Стейнера, который со стоном приземлился на стопку книг, после чего забил крыльями, сбросив и Стрейга, рухнувшего на землю и выронившего меч.

– Стейнер! – внезапно закричала Кристофин, стоя перед ужасным существом с одним-единственным клинком в дрожащих руках. – Стейнер! Помоги!

Дракон опустил голову, повернул шею. Его мощные челюсти и острые зубы неотвратимо приближались к девушке. Молодой кузнец бросился на выручку возлюбленной, спотыкаясь на обломках и страшась, что не успеет вовремя.

– Стейнер! – Голос Кристофин охрип, ею завладела паника.

Челюсти Горекрыла широко распахнулись, он метнулся к девушке, и та исчезла из виду, загороженная огромной головой напавшего чудовища.

Но вдруг дракон дёрнулся, будто не понимая в чём дело, и застыл на месте.

Разметав обломки библиотеки, на волю выбралась Фельгенхауэр. Она выглядела как ангел смерти: одежда порвана и покрыта пылью, на лице застыла жажда возмездия. Она вскинула руку в запрещающем жесте, и глаза блеснули тёмно-серым. Горекрыл трясся, дрожал, но никак не мог сомкнуть челюсти на Кристофин, которая съёжилась прямо под ним. Серые жилы заструились по чёрной чешуе – магия сработала. Под взглядом Матриарха-Комиссара зубы дракона окаменели. Тот взвыл и нанёс молниеносный удар когтем по Зоркой, но она отразила атаку, выставив перед собой силовой щит. Через несколько секунд дракон взмахнул хвостом и врезал по барьеру. Фельгенхауэр отпрянула под натиском, но на ногах устояла.

– Будь ты проклят! – выпалила она сквозь стиснутые зубы.

Как раз в этот момент Кристофин подняла меч и вонзила лезвие в мягкое горло огромного противника. Оружие застряло между чёрными чешуйками, но стоило Горекрылу мотнуть головой, как девушка осталась безоружной. Не сводя с неё взгляда, дракон замахнулся, чтобы поразить беспомощную жертву когтем.

– Горекрыл! – Не теряя времени, Стейнер спрыгнул вниз с разлома и замахнулся кувалдой.

Дракон обернулся. Младший из рода Вартиаинен нанёс удар и чуть не рухнул на пол, врезавшись в ряд зубов, но успел ухватиться за шатающийся клык. По окаменевшей морде побежали трещины.

Готовься к смерти, Вартиаинен!

Горекрыл дёрнул головой, и Стейнер оказался подброшенным в воздух, беспомощно махая руками. Пару секунд он смотрел на окровавленную, полуокаменевшую пасть прямо под ним, а затем кувалда выскользнула из рук, и время будто замедлилось.

– Стейнер! – закричала Кристофин снизу.

Юноша смутно осознавал, что Фельгенхауэр спешит на помощь, а Стрейг оказался прижат лапой чудовища. Меч, который они купили для Кристофин в Вираге, торчал из горла дракона. Все их испытания последних нескольких месяцев пронеслись перед глазами и показались бессмысленными. Горекрыл вскинул коготь и заставил Стейнера застыть в воздухе, используя колдовство. В библиотеке раздался зловещий смешок.

Наконец, Вартиаинен. Ты умрёшь.

Стейнер в изумлении уставился на дракона, из чьей груди струился серебряный свет. Горекрыл вздрогнул, кашлянул, затем повалился на бок. Сияние становилось ярче, вырываясь из горла, из-под каждой чешуйки.

Горячо!

Стейнер полетел вниз, но Фельгенхауэр спасла его от травм, замедлив падение и плавно опустив на пол. К нему бросилась Кристофин, и они упали в объятия друг друга.

Что это за шутки?

Горекрыл попятился назад, но натолкнулся на груду обрушившихся сверху обломков. Серебряный свет засиял ярче, и чёрная чешуя отслоилась, обнажив тлеющую и обгоревшую плоть. Дракон рвал грудь когтями и корчился в агонии, извиваясь всем телом.

– Что это? Что происходит? – прошептала Кристофин.

– Сребротуман, – промолвил Стейнер. – Наверняка работа Сребротумана!

– Нам пора! – позвала Фельгенхауэр. От чудовища разошлась огненная волна, поджигая ближайшие книги.

– Да, думаю, ты права, – согласился племянник. – Отступаем.

Дракон превратился в олицетворение мук, объятый пламенем и едва в состоянии держаться прямо. Чешуя осыпалась с него, огромный зверь спотыкался и оглашал воздух самым страшным, пронзительным и громким рё-вом из всех, что Стейнеру доводилось слышать.

– Где Стрейг? – едва перекрикивая шум, спросил он.

– Времени нет смотреть! – отозвалась Фельгенхауэр.

Горекрыл дёрнулся в предсмертных судорогах. Пасть его распахнулась, и огромный поток пламени в одно мгновение уничтожил целую секцию библиотеки. Раскалённое дыхание облизывало потолок оранжево-красными языками, но на секунду огонь засиял серебром, и Стейнер понял, что дракон избавился от Огненного духа. Горекрыл прижался к полу, а затем взмыл ввысь, пробив крышу библиотеки.

– Фрёйа, помилуй нас, – прошептал Стейнер. – Он вырвался на свободу.

Под действием жара и огня, разрушенный потолок начал проседать, и Кристофин потянула Стейнера за руку вслед за Фельгенхауэр, которая показывала дорогу через руины самой большой библиотеки Винтерквельда.

– Сребротуман… – выдохнул Стейнер единственное, что был в состоянии произнести, когда беглецы выбрались наружу.

Библиотека сдалась под натиском разрушений, стены и купол обрушились, подняв в воздух пыль и пепел. Тюрьма Горекрыла прекратила своё существование.

49. Кими

Кими остро ощущала ярость Велеса. Пальцы её онемели, сердце сжалось от ужаса. Мчавшиеся впереди хозяина гули чувствовали его гнев, и тоже громко шипели. Но вдруг один из мертвецов в центре наступающей орды резко дёрнулся, а спустя мгновение повалился на колени.

– Первый, – объявил Тиф, перезаряжая арбалет настолько быстро, насколько мог.

Не теряя времени, Кими устремилась вперёд и взмахнула блестящим двуручным мечом. Двое гулей упали на землю, чтобы избежать нападения, но третий увернуться не успел и разом лишился головы. От мощного удара плечи Кими пронзила резкая боль, но она лишь крепче схватилась за рукоять.

– Второй!

Тайга подняла священное оружие богини и закричала громко и ясно над всем этим хаосом. Пятеро ближайших к жрице мертвецов замешкались, но один из них упал. В ту же секунду Тайга полоснула ближайшее существо серпом и вонзила кинжал прямиком в провал под капюшоном. Гуль рухнул на землю как подкошенный.

– Третий!

Когда Кими бросила взгляд на Марозволк, та уже отрубила руку одной из тварей и теперь отбивалась щитом от острых когтей, нанося удары клинком в живот противнику.

– В голову! Бей в голову! – кричал Тиф.

– Я знаю, что делаю! – взревела бывшая Зоркая, вытаскивая лезвие.

Из раны вывалились кишки, и когда гуль отпрянул, то поскользнулся на них. Марозволк вскинула меч и снесла ему голову.

– Четвёртый!

Тела в чёрных одеяниях бушевали, как бурное море, угрожая в любой момент задавить своей волной. Кими замахнулась, стараясь держаться подальше от ядовитых когтей, но вдруг мимо самого её плеча пролетела стрела и поразила очередного мертвеца.

– Смотри, куда стреляешь! – крикнула через плечо принцесса.

– Пятый, – воскликнул Тиф и бросился к камням, пополнить запад снарядов.

Гули неумолимо надвигались, и Марозволк встала на защиту сприггана. Щитом она поразила одного из существ, а второму нанесла удар по коленям.

– Быстрее, Тиф!

Тайга, стоя подле Кими, налево и направо раздавала удары кинжалом и серпом, пока принцесса обороняла свою сторону, парируя вражеские выпады двуручным мечом.

– Мы разделились! – проворчала спригганка.

В тот же миг один из мертвецов схватился за её одеяние, чуть не задев кожу.

– На колени! – закричала Кими.

Жрица без слов повиновалась, и Кими подняла над головой меч. Размахивая оружием по широкому кругу, она теснила назад ораву гулей, и те не осмеливались идти в наступление. Вскочив на ноги с триумфальным криком, Тайга быстро покончила с одним из существ.

– Шестой! Как минимум!

Принцесса подалась вперёд, обезглавив очередного гуля.

Неожиданно из-за облаков выглянуло солнце, заливая яркими лучами всех участников битвы. Мертвецы пригнулись от света, а некоторые и вовсе зашипели и покинули поле боя.

– Седьмой! – крикнула Тайга.

– Погодите, – сказала Кими, пытаясь отдышаться. – А где Велес?

Она огляделась как раз в тот момент, когда огромный змей поднялся из-за стоячих камней. Марозволк по-прежнему защищала Тифа от гулей, даже не подозревая об опасности, что таилась за спиной.

Велес бросился вперёд, обнажив почерневшие, потрескавшиеся зубы.

– Нет! – вскрикнула Кими, но дракон оказался слишком быстрым.

И хотя Марозволк попыталась увернуться, он успел схватить её за талию и подбросить в воздух. Принцесса попыталась оттеснить змея с каменного круга, но безуспешно. Как только меч выскользнул из рук Зоркой, Велес подбросил её в воздух и поймал зубами за ноги. Кровь окрасила челюсти белого дракона, но Марозволк издала яростный крик и принялась колотить по нему кулаками, несмотря на то, что оказалась в пасти. Кими бросилась на помощь, пока бывшая Зоркая ругалась на чём свет стоит и выбивала дракону древние зубы.

– Тебе меня не одолеть! – прокричала Марозволк окровавленным ртом.

Принцесса обежала вокруг камней и изо всех сил ударила мечом по хвосту Велеса, отрубив самый кончик хвоста. Чудовище дёрнулось от боли. Тогда девушка перехватила рукоятку обеими руками и вонзила лезвие в кровоточащий обрубок, надеясь приковать дракона к земле.

Однако ярость его оказалась настолько сильной, что позволила разрушить каменный круг. Зоркая вывалилась из челюстей змея и приземлилась у ног Кими. В тот же миг Велес освободил хвост и со всего размаху ударил им принцессу. Всё вокруг перевернулось. Земля ушла из-под ног, а небо обрушилось. Упав на мокрую траву, девушка ощутила острую боль в плече.

И тогда мир перед глазами почернел.

* * *

Отдай мне амулет.

Велес ждал, пока Кими очнётся. Тело ломило. Она лежала на земле в дюжине футов от застывшей неподвижно Марозволк.

– Нет, – прошептала принцесса. Но истина была очевидной: глаза бывшей Зоркой были невидяще устремлены в серое небо и не моргали. Искра её жизни угасла. – Нет.

Гули окружили их, и двое из них стояли позади Тайги и Тифа с прижатыми к горлу ядовитыми когтями. Кими поднялась на ноги, почти рыдая от боли и отчаяния и дрожа от боли.

«Огненную пытку» нельзя украсть или взять силой. – Велес скользнул вокруг разрушенных камней, стараясь держаться подальше от девушки, которая его ранила. – Горекрыл создал амулет так, что его можно отдать лишь по собственному желанию.

Кими медленно кивнула. От страшной боли в плече перед глазами всё плыло. Она потянулась за цепочкой и вытащила из-под рубашки нефритового дракона.

– Фрёйа, – прошептала она. – Твоя верховная жрица в огромной опасности. Велес осквернил храм. А твой паладин стоит здесь едва живой.

С кем ты говоришь? – Велес приподнялся, высунув голову из-за толпы гулей.

– С моей богиней.

Ветер стих, и на холме воцарилась тишина. Кими подняла здоровую руку, и нефритовый дракон на бронзовой цепочке блеснул в ярком свете. Боль в плече утихла, а солнце засияло с новой силой. Взгляд принцессы упал на мёртвое тело Марозволк, и в душе мгновенно вспыхнула буря эмоций.

Отдай! – Велес извивался от нетерпения.

Стиснув зубы, Кими закрыла глаза. Слово, которое сорвалось с её губ, не принадлежало ни одному языку, на котором она говорила. Оно было громче любого звука, какой она слышала. Слово было наполнено всеми потерями, гневом, отчаянием. Ярко вспыхнул нефритовый дракон, и круг гулей взорвался мелкой пылью, оставив лишь почерневшие лохмотья.

Что это? Ты говорила, у тебя «Огненная пытка»! – Тело Велеса свивалось невероятными петлями, он шипел от растерянности и ярости.

Кими наклонилась за мечом, ожидая приступа боли, но стоило ей протянуть руку, как она увидела, что пальцы мерцают тем же серебристым светом, что играл на священном оружии Тайги.

Это немыслимо! – Глядя на Велеса, принцесса глубоко вздохнула, ощутив в руках уже привычную тяжесть двуручного меча. Бескрылый дракон нервно щёлкнул опасными когтями. – Вы – ямалские воры! Воры и лжецы! Вы ничем не лучше любой другой потерянной души, которая встречается в этой провинции! Ничтожества! – Кими наблюдала, как тело змея напряглось, и была готова, когда он набросится на неё с широко распахнутой окровавленной пастью. – Ты ничтожество!

Девушка грациозно и быстро отступила в сторону, не чувствуя ни капли страха и двигаясь будто во сне или трансе. Велес ударился плоской мордой о землю, где секунду назад стоял противник, и та заходила ходуном. Кими же вскинула двуручный меч и вонзила лезвие по самую рукоять прямиком в больной глаз. Она почувствовала, как металл соприкоснулся с костью, и надавила всем своим весом, а потом провернула меч. Велес заскрёб когтями по земле и замер. Затем дёрнулся ещё один раз, и из чешуйчатой пасти вырвался страшный вопль.

– Я – принцесса Ямала. И ты только что убил моего друга. – Девушка повернула клинок ещё раз и вырвала его из драконьего черепа.

* * *

Марозволк похоронили на месте святилища Фрёйи. Дождь прекратился, и даже бесконечный туман Ижории исчез. Утреннее солнце залило землю нежными лучами.

Из стоячих камней они соорудили саркофаг, хотя и потратили целый день, чтобы поднять их с места.

– Лучше у нас уже не выйдет, – в конце концов заявил Тиф, утирая слёзы.

Тайга опустилась на колени возле могилы Марозволк и помолилась Фрёйе. Кими больше не могла сдерживать эмоции и разразилась громкими рыданиями. Весь день она прятала боль и скорбь внутри, чтобы помочь остальным с саркофагом. Спригган крепко обнимал принцессу, пока слёзы ручьями текли по её щекам.

– Она говорила о тех, кто не поддерживает политику Империи, но при том служит ей, – вдруг сказала Кими. – И я высмеяла её. Она сожалела, что не пришла ко мне раньше, когда я была на Владибогдане. Она пыталась объяснить, что сама не знала, на чьей она стороне, и пыталась разобраться в себе.

Тиф кивнул.

– Она – настоящий герой, о которых поётся в песнях.

Кими утёрла слёзы тыльной стороной ладони.

– Она вообще не хотела возвращаться на Ямал, но всё равно отправилась за мной.

– Она была ещё такой молодой, – сказал спригган. – Но уже великой женщиной! Опасной, как сама Фрейна.

Пока Тайга заканчивала благословения, Тиф и Кими смотрели на закат. Теперь туман рассеялся, и солнечный свет отражался от воды золотисто-жёлтым и рыжим сиянием. На мгновение показалось, что вся страна вспыхнула пламенем. Они поужинали в тишине, хотя Кими едва могла заставить себя думать о еде, а тем более её глотать.

– Я подвела её, – произнесла принцесса после окончания трапезы.

– Нет, – тихо возразила Тайга. – Она пошла с нами, чтобы убить Императора. Мы все знали о рисках. Мы должны завершить миссию, чтобы почтить её память.

– Почтить? – Кими фыркнула. – В Винтерквельде не осталось понятия «честь»!

– Ты права, – признал Тиф. – Но она умерла, защищая меня, хотя я в ней сомневался. И она умерла, сражаясь за тебя, хотя у вас имелись разногласия. Нужно следовать её примеру.

– Я подвела её, – повторила девушка.

– Её убили жаровни Велеса, – сказала Тайга, когда солнце наконец опустилось за позолоченный горизонт. – Тот дым повлиял на способности к магии.

– Тогда почему он не повлиял на тебя? – изумилась Кими.

– Зоркие черпают силы из драконов, а жрицы просят её у богинь.

Принцесса встала, подошла к трупу уже почти серого змея и сильно пнула его по голове. Через мгновение она вновь заплакала, однако гнев испарился.

– Стало легче? – спросил Тиф, тоже ударив ботинком дракона.

– На самом деле нет.

– Может, нам снова наведаться в его тайник? Вдруг найдём доспехи или деньги?

Кими пожала плечами.

– Возможно. – Она обняла его. – Я буду скучать по ней. – Девушка оглянулась на могилу Марозволк.

– Знаю. И, веришь или нет, я тоже.

50. Стейнер

Поутру они планировали покинуть Архивов остров и для путешествия приготовили шхуну. Сменив одежду и плотно поужинав, они чуть приободрились, однако выспаться в прибрежной таверне никому не удалось. Страшный шлейф серого дыма навис над руинами, что остались от библиотеки, а огонь продолжал безудержно полыхать, пожирая груды книг. Люди в доках открыто обсуждали дракона, который на глазах у всех исчез с места пожара. Мало кто знал реальную историю о том, что произошло накануне, но слухи начали расползаться, приукрашиваться и передаваться из уст в уста.

Стейнер, ожидая у трапа, внимательно следил за улицей.

– Уж больно это место схоже с Вирагом, – заметила Кристофин.

– В этом ты права, – признал он, по-прежнему держась за рукоять кувалды, что пряталась в мешке.

– Долго ещё ждать? – проворчал капитан – крепкий мужчина лет пятидесяти с чёрными длинными засаленными волосами. Помимо мочки уха у него не хватало нескольких зубов.

– Сколько понадобится, – отозвалась Фельгенхауэр, выходя на трап. – Их подвиг потребовал немалой храбрости.

Бывшая Зоркая была в голубых одеждах, подобно учёным острова, а голову покрывал кремовый платок.

Капитан кивнул в ответ и занялся своими людьми.

– Стрейг выжил? – спросил Стейнер.

– Вряд ли. – Фельгенхауэр покачала головой. – Последний раз, когда я его видела, он лежал на земле. Скорее всего, Горекрыл его затоптал.

– Лейтенант Река?

– Кто знает? Вероятно, сбежал во время паники. Интересно, Томаш или кто-нибудь из моих людей выбрались?

– Несправедливо, что мы живы, а они… – Кристофин поджала губы.

– Может, тебе пойти в каюту и немного поспать? – прошептал Стейнер. – Все мы устали.

Кивнув, девушка направилась вверх по трапу.

– Как она? – поинтересовалась Фельгенхауэр, когда Кристофин исчезла из виду.

– Не уверен, что в порядке. Впрочем, как и я. Не могу поверить, что Сребротуман покинул нас.

– Он убил Орлова?

Стейнер кивнул, вздрогнув от воспоминаний о страшной силе Зоркого.

– Сребротуман превратил руки в огненные лезвия и разрезал ублюдка на две части. Никогда не видел ничего подобного. Он спас мне жизнь.

– За что я всегда буду ему благодарна, – промолвила Фельгенхауэр.

– Я тут подумал, нас ведь теперь будут разыскивать, – произнёс юноша.

– Разыскивать? – Фельгенхауэр вскинула брови. – Это некоторое преуменьшение, Стейнер. Однако нас обоих пытаются обнаружить и убить уже очень давно.

– Я имел в виду, что не стоит, пожалуй, при всех называть тебя Фельгенхауэр? У тебя есть имя?

– Ника.

– Здравствуй, тётя Ника. – Стейнер улыбнулся, и женщина тотчас закатила глаза.

– Никогда не называй меня так. У меня ощущение, что я состарилась лет на десять.

Племянник и тётя стояли бок о бок, наблюдая за причалом, размышляя о прошлом и подслушивая разговоры моряков.

– Пора отплывать, – прошептала Фельгенхауэр. – Капитан и так рискует, находясь в нашей компании. Я не смею больше просить его ждать.

Направляясь к трапу, Стейнер указал на двух мулов, которые тащили телегу.

– Ты знаешь её? – спросил он, кивнув на женщину-кучера в фиолетовых одеяниях.

Фельгенхауэр обернулась и медленно расплылась в улыбке.

– Дракина. Она – мой связной на острове.

Когда женщина приблизилась, стало ясно, что в телеге находились и другие люди. Многие из них были покрыты бинтами, обгоревшие голубые мантии учёных свисали лохмотьями.

– Нашла нескольких обездоленных, – сообщила связная Фельгенхауэр – блондинка лет двадцати пяти с бледным серьёзным лицом.

Спустившиеся с повозки плечистые мужчины выглядели не более начитанными, чем Стейнер. Томаш кивнул ему, и они пожали друг другу руки.

– Рад вас видеть, – с облегчением выдохнул юноша.

– Видел, как ты сражался, – ответил сержант. – Если бы не знал тебя, решил бы, что ты сумасшедший.

– Вы не первый, – с усмешкой подметил Стейнер.

– И не последний, за что благодарен Фрёйе. – Сержант направился к трапу.

– Как пожар? – полюбопытствовала Фельгенхауэр.

– Полыхает, – ответила Дракина. – К счастью, огонь не перекинулся на город, но… – Она покачала головой. – Всё разрушено. Абсолютно всё. Подумать только, всё это время среди нас жил дракон…

– Выжившие есть? Может, молодой солдат по имени Стрейг? – спросил Стейнер, наблюдая за медленно спускающимися с телеги ранеными.

Дракина покачала головой.

– Никого с таким именем среди них нет. Эти-то остались живы лишь потому, что успели сбежать при первом появлении дракона.

– Значит, он не выжил, – убитым тоном прошептал Стейнер. – Как и Сребротуман.

– И лейтенант Река, – добавила Фельгенхауэр. – И полдюжины моих людей. Все они покоятся с миром.

– Прежде чем вы отплывёте, я должна вам рассказать о сообщениях, доставленных по ветру, – продолжила Дракина. – Там говорится об ужасных вещах.

– Ужаснее, чем жаждущий убить нас Горекрыл? – съязвил Стейнер.

– Почти. – Связная подошла ближе и понизила голос. – Доносят, что на юге уничтожены два имперских галеона. Зоркому удалось отправить послание, но я не понимаю его смысла. В сообщении говорится, что из морских глубин поднялся Левиафан и напал на них возле Дос-Хора. А ещё он упомянул о молодой девушке с огромными силами, которая и вызвала это чудовище.

– Хьелльрунн… Фрейна милостивая! Это же моя сестра!

– Мы не можем знать наверняка, Стейнер, – охладила Фельгенхауэр пыл племянника.

– Они называют её Пророчицей, – продолжила Дракина. – В Хлыстбурге ждут, когда Император отдаст приказ о вторжении в Шанисронд.

Стейнер поднял кувалду.

– Быть может, пришло время добраться до столицы и помешать ему?

– Дракина, – сказала Фельгенхауэр. – Мы больше никогда не увидимся. Убедись, что люди узнают о том, что здесь случилось. Пусть понимают, почему мы восстали, почему сражались и до сих пор продолжаем борьбу.

Связная кивнула.

– Время на исходе! – позвал капитан.

– Я готов. Пора отправиться на поиски отца.

51. Кими

Ещё одну ночь они провели на вершине холма: у Кими не было желания прятаться в пещере, где её столько времени держали в плену. На всех напала усталость, а сердца и души наполнились скорбью. Грядущий рассвет одарил троих выживших золотыми лучами, и Тайга сумела отыскать в мешке остатки еды, что казалось почти чудом.

Кими Энхтуйя.

Артефакт весело пропел её имя, и принцесса с невольной улыбкой прижала нефритового дракона к груди. Ижория освободилась от тумана, который преследовал их в течение долгих недель, и путь на север оказался открыт.

– Помилуй нас, Фрейна, – пробормотал Тиф, щурясь в западном направлении.

– В чём дело? – поинтересовалась Кими.

Спригган указал рукой на три точки, парящие в небесах.

– Не может быть… – Тайга умолкла, на её озабоченном лице отразилось недоверие.

– Мы не сможем от них убежать, – упавшим голосом заключил Тиф.

Три точки неумолимо приближались, и теперь уже можно было различить крылья и змеиные хвосты.

– И не сможем их победить, – добавила Тайга. – Точно не троих сразу.

Кими подошла к тому месту, где покоилась голова Велеса, взобралась на шею поверженного чудовища и воткнула в его лоб кончик меча.

– Что ты делаешь? – удивился Тиф.

– Я – принцесса Ямала, убийца драконов, – объявила Кими. – Если никто из нас не выживет, чтобы поведать миру легенду о нашей победе, я хочу достойно встретить конец.

Волшебные существа низко и грациозно пронеслись над болотами, облетели по кругу вершину холма и один за другим приземлились на траву. Кими узнала ближайшего из них по голубому брюху и чешуе всех оттенков осени: то был дракон, с которым она разговаривала на корме «Надежды Дозорного». Принцесса ощутила прилив надежды. Прибывшие пыхтели и махали крыльями, но вскоре успокоились. Один из них был лазурного цвета, другой – гранитно-серый. Тиф и Тайга приблизились к Кими, которая смотрела на гостей с терпеливой решительностью.

Ты убила Велеса.

Девушка вздрогнула. В последний раз, когда она видела юных драконов, их мысли и чувства были ограниченны, а общение стало возможным лишь благодаря Сандре.

– Ты умеешь разговаривать, – изумилась Кими.

Долгие недели мы росли и совершенствовались. Мы до сих пор растём, и нам ещё многое предстоит узнать. Можешь звать меня Намарий.

– Велес взял нас в плен и убил одного из моих друзей. Мы с ним расквитались.

Намарий придвинулся ближе, янтарные глаза рассмотрели труп. Затем дракон выпустил клуб дыма.

Мне ничего о нём не известно. Его не было с нами, когда мы оказались в плену под Владибогданом. — Намарий перевёл взгляд на северо-запад, как будто мог видеть проклятый остров. – И этот Велес не пришёл за нами, чтобы освободить. Правильно сделала, что уничтожила его. Кроме того, у него нет крыльев. Что за жалкое зрелище!

– Ты не станешь мстить за сородича? – взволнованно спросила Кими.

По правде говоря, ты нам роднее, чем Велес. Ты кормила нас, лечила раны, заботилась о крыльях. Благодаря тебе мы свободны.

– Как вы нас нашли? – полюбопытствовала Тайга, нервно стискивая руки.

Велес испустил крик, используя колдовство, и все, кто способен был его воспринять, услышали этот пред-смертный вопль. Теперь каждый дракон и человек, умеющий слушать ветер, узнают о его гибели.

– Вот дерьмо, – выругался Тиф. – Теперь сюда отправят всех имперских солдат.

Вероятно. — Взмахнув крыльями, Намарий устроился на вершине холма, сложив лапы, словно кошка. – Однако у Императора есть проблемы поважнее. На южных берегах появилась юная, но очень сильная особа, а Горекрыл сбежал из Большой библиотеки, хотя, признаюсь, я даже не знаю, где она находится.

Кими обдумала сказанное, после чего отошла от тела Велеса и опустила меч. Тиф перевёл на принцессу обеспокоенный взгляд.

– Что думаете делать? – спросила девушка дракона.

Многие из моих сородичей хотят выжить, радуясь обретённой свободе. Однако выживания недостаточно. Мы втроём жаждем отомстить Императору. Нам не нужно господства над людьми, к чему раньше стремились драконы. Достаточно, чтобы справедливость восторжествовала. Наши с тобой желания схожи. — Намарий моргнул огромными янтарными глазами. – Я почти чувствую твоё необузданное желание мести.

– Что ж, – вмешался спригган с широкой улыбкой. – Раз уж мы двигаемся в одном направлении, возможно, вы смогли бы подвезти нас на север…

– Тиф! – Кими неодобрительно посмотрела на сприггана.

– Почему только Стейнеру дозволено ездить на драконах? – проворчал тот.

Будь по-вашему. — Намарий оглянулся на вершину холма. – Но сначала мы поедим, затем отдохнём.

– Чем вы питаетесь? – Кими понимала, что в Ижории они вряд ли отыщут съестное.

Взглянув на труп Велеса, Намарий выпустил струйку дыма.

– Не думаю, что он вкусный… – Тиф сморщился.

Бывало и хуже.

Позже они покинули Ижорию, и даже когда на сердце камнем лежала печаль о Марозволк, в голове Кими беспрестанно зрели планы. Один за другим они поднялись в воздух на огромных «скакунах», благоговея перед обретёнными союзниками. Паря над землёй, принцесса ощутила под собой мощные мышцы дракона.

– Теперь меня ничто не остановит, – прошептала она, Намарий же взмахнул крыльями и устремился к Хлыстбургу и Императору.

Основные понятия

Гуль – восставший из мёртвых человек, призванный Велесом для служения

Драгмактская академия – академия для меченых колдовской меткой. Состоит из Академии Воды, Академии Пламени, Академии Воздуха и Академии Земли

Зоркий – название всех высших чинов Святейшего Синода, скрывают лица за масками, основная задача – искать детей с метками и выполнять поручения Императора

Иерарх – высокий сан Святейшего Синода

Испытание – ритуал, которые проходят все подростки в возрасте от 10 до 16 лет, чтобы определить наличие у них колдовской метки

Колдовская метка, драконья скверна – обладание колдовством, обычно управлением одной из четырёх стихий, доставшееся от истреблённых драконов. В Сольминдренской империи считается опасной и подлежит искоренению

Меченый – тот, кто обладает колдовством, колдовской меткой

Могильные волки – мёртвые животные, подвергшиеся действию проклятия и восставшие из могил. Водятся в лесах Ижории

Огненная пытка – амулет, который заточает душу погибшего в облике бестелесного Огненного духа и подчиняет его волю

Огненный век – времена, когда жили драконы, до их истребления

Ординарий – сан в иерархии Святейшего Синода

Охранцы – стража Императора, могут иметь иммунитет к колдовству, другое название – всадники в чёрном

Пепельный клинок – кинжал Императора, которым он казнит непокорных. Высасывает жизнь и дарит обладателю. Создан Горекрылом вместе со вторым клинком

Послушник – низшая ступень в иерархии Святейшего Синода, все ученики получают это звание при начале обучения в Драгмактской академии

Семёновский полк – личная гвардия Императора

Святейший Синод (Имперский Синод) – сообщество Зорких

Спригганы – народ, обладающий колдовской меткой, но полностью вырезанный по приказу Императора

Тройка – группа Зорких, обычно обладающих силами разных стихий (кроме воды)

Хель – ад

Экзарх – один из высших чинов Зорких в Святейшем Синоде

Эпоха Слёз – эпоха, когда люди оказались почти стёрты с лица земли

Эрег Бестнулим – племя, обитающее в припортовом поселении Ямала

Топонимика

Архивов остров – имперский остров, на котором расположена библиотека Синода

Бестам – припортовый город Ямала

Бестнулим – река Ямала

Ваннеронд – одна из Обожжённых республик

Великий Западный лес

Винтерквельд – континент

Владибогдан – остров, куда забирают детей с колдовской меткой

Восточные лисы – город

Дракефьёрд – одна из Обожжённых республик, столица Ванск

Ижория – провинция Сольминдренской империи

Карелина – провинция Сольминдренской империи

Мерцающее море

Мидтеньёрд – место проживания последних спригганов

Новая Земля – пустошь, гетто, куда загоняли и казнили спригганов

Новгорусская губерния – провинция Сольминдренской империи

Нордвласт – одна из Обожжённых республик, столица Стейнвик

Обожжённые республики – входят Свингеттевей, Дракефьёрд, Нордвласт, Ваннеронд

Остров Драконьих Слёз

Пепельный залив

Призрачное море

Река Русалок

Свингеттевей – одна из Обожжённых республик, столица Вираг

Северные острова

Сольминдренская империя – в состав входят: Новгорусская провинция, Ижория, Ветская провинция, провинция Виролантия, провинция Венд, Славонская провинция и Ямал. Столица – Хлыстбург

Стейнвик – столица Нордвласта

Сумеречная бухта

Тристбир – пограничный город

Урзанские горы

Ханцулгарат – постоянно перемещающаяся ставка действующего хана Ямала

Хельвик – город, где убили троих Зорких

Хлыстбург – столица Сольминдренской империи

Холодеющий океан

Циндерфел – город, где живут Стейнер и Хьелль, республика Нордвласт

Шанисронд – южное государство, состоящее из свободных городов-государств: Дос-Фесх, Дос-Кара, Дос-Уйхур, Дос-Хор

Ямал – провинция Сольминдренской империи, ранее свободная страна

1 Абордажные кошки.