Читать онлайн Сплендор бесплатно

Breeana Shields

The Splendor

© Татищева Е., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящение

Джейкобу, с которым всегда можно неплохо поговорить.

Глава один. Джульетта

Джульетта жалела о том, что в ее жизнь вошел отель «Сплендор».

Если бы она знала тогда то, что ей было известно теперь, она бы разорвала бронь своей сестры на мелкие клочки и бросила бы их в огонь.

Но она этого не сделала, и поэтому утром того дня, когда Клэр исполнилось двадцать лет, Джульетта обвязала конверт с гостиничной бронью ярко-желтой лентой и начала ждать под дверью крошечной квартирки, которую они сняли год назад, когда Клэр получила работу гувернантки.

Они обе много лет мечтали о том, чтобы провести ночь в этом легендарном отеле. Это был яркий луч надежды, единственный в их безотрадном существовании, о котором они шептались бессонными ночами в сыром, продуваемом сквозняками дортуаре в приюте. Джульетта и Клэр лежали, сплетя пальцы под ветхим, почти совсем не греющим лоскутным одеялом, и представляли себе те чудеса, ожидающие их, когда они наконец войдут в величественные двойные двери.

– Если мы когда-нибудь попадем в «Сплендор», то чего ты пожелаешь? – спросила однажды Джульетта.

Клэр тихо и довольно вздохнула в темноте, и от этого звука у Джульетты потеплело на сердце. Клэр была мечтательницей, и самая заветная ее мечта была о лучшем будущем.

– Много чего, – ответила Клэр. – Наверное, было бы здорово стать принцессой. Или прокатиться на слоне по улицам какого-нибудь далекого города. – Тогда они были детьми, и мечты у них были соответствующие.

Джульетта засунула свои ледяные ступни под икру Клэр. Ее сестра вздрогнула, но не убрала ногу.

– Ты могла бы получить и то и другое.

Клэр рассмеялась:

– Ты права. Могла бы.

У них не было ни родителей, ни друзей, ни подруг, никого, кроме друг друга, но у них имелась эта безумная заветная мечта – оказаться в волшебном отеле, который обещал воплотить их фантазии в реальность, – по крайней мере, на время их пребывания в нем.

Они слышали эти легенды – их слышали все. Но в самом ли деле «Сплендор» может сделать так, чтобы тебе показалось, будто ты влюблена? Будто ты поешь на сцене перед тысячами поклонников, обожающих тебя? Будто ты летаешь? Все говорили, что «Сплендор» может исполнить даже такие твои желания, о которых ты даже не подозревала, не знала, что они у тебя есть.

И Джульетта надеялась, что это правда.

Когда Клэр наконец вернулась домой, сутулясь от усталости, Джульетта даже не стала дожидаться, когда она снимет пальто, а сразу же сунула ей в руки конверт с бронью.

– С днем рождения!

Губы Клэр тронула ласковая улыбка.

– Ты не забыла. – Она сказала это, как будто она была одновременно и тронута и удивлена, и Джульетта подумала, что, возможно, сама Клэр забыла, что сегодня у нее день рождения. Это так походило на нее. Она всегда была так занята заботой о Джульетте, что редко думала о себе.

Клэр засунула палец под клапан конверта и разорвала его. Вероятно, она ожидала получить что-то самодельное – открытку, исписанную неаккуратным почерком Джульетты, или купон, который позволит ей не мыть посуду, когда придет ее очередь это делать. До сих пор сестры могли позволить себе только такие подарки. Но, развернув кремовую бумагу, Клэр замерла. Ее зеленые глаза широко раскрылись, и губы образовали что-то вроде розового кружка. Затем изумление на ее лице уступило место чему-то среднему между благоговением и восторгом. У Джульетты сжалось горло. Ей не был нужен «Сплендор», чтобы почувствовать себя так, будто она летает.

Но затем Клэр перевела взгляд на стенной шкаф для швабр, и в ее глазах мелькнула паника.

– Джулз, как тебе это удалось?

– Не беспокойся. Я не трогала наши деньги, отложенные на черный день. – Джульетта знала, что потратить деньги из тех средств, которые сестры откладывали уже несколько лет, было бы худшим из предательств. Это на наше будущее, – каждый раз говорила Клэр, кладя еще одну монетку под двойное дно ящика для тряпок. – Когда-нибудь у нас будет лучшая жизнь, чем теперь, Джулз.

– Тогда как же тебе это удалось? – спросила Клэр.

Джульетта загадочно улыбнулась:

– Я не стану выдавать свои секреты.

Ей не хотелось говорить Клэр о десятках подработок, которые она брала в последний год в то самое время, когда ей надо было заниматься учебой. Она стирала одежду для богатых женщин, живущих в восточной части города, разносила рано по утрам хлеб, от которого так вкусно пахло, что ей с трудом удавалось удержаться от того, чтобы разорвать багеты и съесть их самой, и часами шкурила только что изготовленные кресла-качалки в столярной мастерской, чувствуя, как ее легкие болят от вдыхания опилок.

Она ничем не хотела омрачать радость Клэр.

– Тебе нравится мой подарок?

Глаза Клэр засияли.

– Но… мы же должны были отправиться туда вместе.

У Джульетты упало сердце. А вдруг она просчиталась? Вдруг Клэр разочарована? Но тут Клэр пылко обняла сестру, и ее слезы смешались со слезами Джульетты.

– Я в восторге.

Это был последний раз, когда Клэр дотронулась до Джульетты. Последний раз, когда она смотрела на нее как на близкого человека.

От воспоминания об этом у Джульетты защемило в груди, и она выкинула мысли о Клэр из головы. Вокруг ее сердца образовалась корка гнева, похожая на лед замерзшего озера. Но достаточно было одного неверного шага – слишком нежного воспоминания о Клэр, слишком долгих размышлений об их прежних отношениях – и лед трескался. И Джульетта погружалась под него – в холодную воду предательства и утраты. Она могла вынести этот гнев, но не могла вынести тех чувств, которые он скрывал. Которые выдавливали воздух из ее легких.

И потому, торопливо шагая по улицам Белль-Фонтейн, стуча каблуками по булыжникам мостовой и проходя мимо шоколадных магазинов и кафе с их полосатыми навесами и мимо изящных столиков из кованого железа, она питала свой гнев воспоминаниями иного порядка.

Клэр находилась в «Сплендоре» всего неделю, но Джульетте казалось, что после ее ухода прошла целая жизнь. Их судьбы всегда были как сплетенные руки – и теперь, когда рядом не было ее сестры, дни Джульетты были пусты.

Каждую ночь Джульетта лежала без сна и думала обо всем том, что она хочет сказать Клэр, когда они воссоединятся. Она тщательно запоминала обрывки слухов и сплетен, как будто это были «сокровища», которые она когда-то собирала во время своих детских прогулок – блестящие камешки, оброненные монетки, цветные листья – и клала в карманы, чтобы потом поделиться ими со своей сестрой. Точно так же она хранила истории. Три дня подряд к мистеру Кардону приходил красивый незнакомец и уходил через час, причем с растрепанными волосами и в одежде, находящейся в беспорядке. В угловой булочной поменяли рецепт выпечки ячменных лепешек – теперь они были посыпаны клюквенной крошкой – и Джульетта еще не решила, что она обо всем этом думает. На дереве, растущем возле окна спальни сестер, поселилась малиновка и упорно будила Джульетту своим пением ни свет ни заря.

Когда отпуск Клэр подошел к концу, Джульетта пришла к подножию холма Сплендор-Хилл и стала ждать, затаив дыхание.

Наконец она увидела Клэр – та выходила из кареты с мечтательно-задумчивым выражением на лице, как будто пробуждаясь от какого-то особенно сладкого сна.

Джульетта позвала ее по имени. Клэр повернулась, оглядела толпу, но ее взгляд только скользнул по Джульетте. Она вытянула шею, ища того или ту, кто выкрикнул ее имя.

– Клэр! – снова позвала Джульетта, настойчивее, громче.

Наконец взгляд Клэр остановился на ней. Она сморщила лоб, будто пытаясь припомнить смутно знакомое лицо, однако затем ее глаза прояснились, и она махнула рукой.

Джульетта подбежала к ней и бросилась в ее объятия.

Клэр напряглась и отстранилась.

У Джульетты сжалось сердце. Она была уверена, что Клэр так же не терпелось увидеть ее, как ей увидеть Клэр.

Она сморгнула слезы:

– Что не так?

– Ничего, – ответила Клэр. – Все хорошо. – Затем, секунду помолчав, спросила: – Зачем ты здесь?

Джульетта сплела пальцы – она всегда так делала, когда ей бывало не по себе.

– Я думала… Мне хотелось увидеть тебя. – Ее терзало смятение. Может быть, Клэр злится на нее? Может быть, в «Сплендоре» ей было плохо? Почему она ведет себя так странно?

Клэр засмеялась, коротко, вежливо.

– Что ж, вот ты и увидела меня. Но сейчас мне лучше вернуться домой. Завтра мне нужно на работу.

Она повернулась и пошла прочь. Джульетте пришлось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за ней.

Джульетта пыталась найти разумное объяснение поведению своей сестры. Может быть, она устала. Может быть, если ты какое-то время жила в мире фантазии, возвращение к реальной жизни сбивает тебя с толку. Все утрясется, говорила себе Джульетта.

Но вместо этого все стало еще хуже.

Клэр вела себя с Джульеттой так, будто та была всего лишь ее знакомой, осторожно обходя ее в их квартире с таким видом, словно они чужие люди, оказавшиеся волей случая в одном жилище. Когда Клэр вообще снисходила к Джульетте, она делала это с холодной вежливостью, выводящей из себя. Джульетте было бы легче, если бы Клэр проявляла открытую враждебность, если бы выказала хоть какое-то сильное чувство. Но Клэр не была зла на сестру – она была просто равнодушна.

И это было куда больнее.

Несколько недель Джульетта пыталась восстановить узы, связывавшие их прежде, и перепробовала все. Она писала нежные записки, вкладывая их в ботинки Клэр, она взяла на себя всю домашнюю работу, которую прежде выполняла Клэр, моя полы и стеля постель Клэр так, как той нравилось. Она приготовила ужин, состоящий из любимых блюд Клэр.

Но Клэр принимала все эти знаки внимания с холодной церемонной вежливостью, благодаря сестру точно таким же тоном, каким она могла бы благодарить официанта, принесшего заказанную ею еду, – любезным, но безразличным.

В конце концов Джульетта решила нарочно выводить ее из себя.

Она без спроса одолжила ее платье, раскритиковала ее прическу, оставила в мойке грязную посуду. В прошлом Клэр никогда не давала Джульетте вести себя несносно, не выговаривая ей.

Но теперь все изменилось.

Теперь всякий раз, когда Джульетта раздражала сестру, глаза Клэр суживались, зубы и губы сжимались, но затем она делала глубокий вдох и с видимым усилием обуздывала свое раздражение, как будто кто-то толкнул ее на улице и она старается держать себя в руках.

Из-за «Сплендора» между ними образовалась пропасть, и Джульетта не знала, как перебросить через нее мост.

А затем ее мир рухнул. Она все утро пыталась завести разговор с Клэр, расспрашивая ее о том о сем. Как тебе спалось? Как дела на работе? Эти дети, которых ты учишь, остаются все такими же трудными? Но в ответ Клэр только рассеянно роняла одно-единственное слово или просто издавала звук, вроде бы означающий «да».

В конце концов терпению Джульетты пришел конец.

– Клэр!

Ее сестра замерла, не донеся до рта кусочек тоста. И, подняв брови, стала ждать.

– Пожалуйста, поговори со мной. – В голосе Джульетты звучало отчаяние. – После твоего возвращения из «Сплендора» все изменилось, стало другим. Ты стала другой.

Клэр положила тост на свою тарелку. Стряхнула с пальцев хлебные крошки. И вперила в Джульетту пристальный немигающий взгляд.

– Я пыталась придумать, как тебе это сказать… – Джульетту захлестнуло облегчение – наконец-то Клэр откроет ей правду, скажет, в чем же дело. Она подалась вперед. И тут Клэр закончила свою мысль: – Думаю, тебе пора начать жить отдельно.

Джульетта отшатнулась, как от удара.

– Ты хочешь, чтобы я съехала?

Клэр отодвинула свою тарелку, встала и начала надевать пальто.

– В последнее время ты стала слишком уж эмоционально зависимой, приставучей. Так будет лучше. Вот увидишь.

После ухода Клэр Джульетта долго сидела неподвижно. По ее щекам текли слезы и капали с подбородка. Она плакала, пока у нее не осталось слез, пока ее глаза и щеки не сделались совершенно сухими. Пока ей не начало казаться, что иссохло само ее тело.

Но сухие вещи легко воспламеняются, и, когда взгляд Джульетты упал на стенной шкаф для швабр, что-то внутри нее вспыхнуло, и ее словно охватило пламя. Она встала, взяла с полки ящик для тряпок, открыла его второе дно. Если Клэр могла провести неделю, купаясь в роскоши, то то же самое может сделать и она.

Она взяла все деньги, до последнего гроша.

Она невольно замедлила шаг, приблизившись к мощенной булыжником круговой подъездной дороге, где ждали запряженные лошадьми бело-золотые кареты, чтобы повезти гостей навстречу роскоши.

Джульетта пыталась не поднимать глаз, глядя на пестреющие по краям дороги яркие цветы, на других гостей, толпящихся на кругу взволнованно и радостно болтая друг с другом, но ей так и не удалось ничего с собой поделать. Она все же подняла взгляд туда, где над городом на фоне неба возвышался отель «Сплендор», похожий на птицу с позолоченными крыльями – волшебный и величавый.

У нее участился пульс – к благоговейному трепету, который всегда внушал ей этот отель, теперь примешивалось предчувствие какой-то беды. И паника.

Ей стало не по себе.

Может быть, ей лучше вернуться в квартиру? Она могла бы попросить, чтобы ей вернули деньги, заплаченные за билет, и положить деньги, отложенные на черный день, обратно в ящик до того, как придет Клэр. Она сжала кулаки и почувствовала, как ногти впиваются в ее ладони. А что потом? Без Клэр у нее никого нет. У нее сдавило горло. Ей надо отыскать свой собственный путь. Возможно, неделя, проведенная в роскоши, поможет ей понять, чего она хочет.

– У вас есть бронь, мисс? – Кучер ближайшей к Джульетте кареты смотрел на нее с любопытством, возможно, он привык видеть на лицах гостей нетерпение, а не тревогу. Его взгляд упал на листок кремовой бумаги, который она держала, и он протянул ей руку в белой перчатке, ладонью вверх. Его темные глаза смотрели на нее благожелательно, но жесты были сугубо деловыми. У него была короткая, аккуратно подстриженная бородка, а его ботинки были начищены до такого блеска, что Джульетта подумала, что могла бы посмотреться в них, поправляя волосы. Он был воплощением совершенства.

Как и сам «Сплендор».

– Мисс?

Пальцы Джульетты дрожали, когда она протянула ему бронь.

Он внимательно изучил бумагу, затем улыбнулся.

– Добро пожаловать.

Джульетта оперлась на его протянутую руку, и сосущее ощущение у нее под ложечкой прошло. Оказавшись в карете, она закрыла глаза и расслабилась на сиденье, обитом богатым лиловым бархатом. Кучер цокнул языком, и лошади тронулись с места. Стук колес, катящихся по булыжной мостовой, успокаивал.

Прошло несколько минут, из соседних экипажей послышалось восхищенное аханье, и Джульетта открыла глаза.

У нее захватило дух.

Она не знала, куда смотреть сначала, а куда потом. Вид снизу, каким бы грандиозным он ни был, не передавал великолепия этого отеля.

Даже в первом приближении.

«Сплендор» представлял собой не одно здание, а три. Главное из них стояло на самой высокой точке холма, возведенное из светло-бежевого известняка, в котором отражался свет, исходящий от воды сотен фонтанов – сиреневой, синей, зеленой, – струи которой били прямо из мраморных плит двора перед крутой лестницей, ведущей к величественному парадному входу. На фасаде виднелись сотни расположенных через равные промежутки арочных балконов, чтобы каждый гость мог наслаждаться великолепным видом на город, лежащий внизу. Смотрелось все это как настоящее чудо.

Справа и слева возвышались одинаковые крылья, фасады которых были обращены друг к другу, а в центре расстилался громадный бассейн, над невероятно голубой водой которого был перекинут изящный мостик.

Это выглядело так, как и должно выглядеть место, где сбываются мечты.

Перед мысленным взором Джульетты возникла картина из прошлого. Она искала Клэр уже более часа – была их очередь работать на кухне приюта, и, хотя Джульетта управлялась с ножом лучше, чем ее сестра, ей было бы не под силу в одиночку почистить десять фунтов картошки.

Она нашла Клэр в тени большого клена – та сидела, держа на коленях открытую книгу.

Джульетта стала ждать. Она знала, что лучше не встревать, когда Клэр бывает такой, как сейчас, – когда она сидит с книгой, напрягшись, высунув кончик языка и жадно скользя глазами по странице.

Прошло несколько минут, и лицо Клэр наконец расслабилось. Должно быть, опасность, грозившая героям ее книги, какова бы она ни была, сейчас уже миновала.

Джульетта мягко и осторожно взяла книгу из рук сестры.

– Пора возвращаться к реальности.

Глаза Клэр прояснились не сразу, а когда это наконец произошло, выражение радости сползло с ее лица – так тает масло, если поднести его слишком близко к печи. Джульетта ощутила чувство вины, что ей пришлось прервать такие прекрасные грезы.

– А что, если я не хочу к ней возвращаться? – сказала Клэр, выхватив книгу из рук сестры и прижав ее к груди. – Фантазия намного лучше, чем реальность.

Это воспоминание словно ножом пронзило сердце Джульетты. Горе сжало ее горло, ей стало трудно дышать. Клэр наконец удалось пожить в фантазии, и, по-видимому, это было так чудесно, что после этого жизнь с Джульеттой показалась ей еще более безрадостной и унылой.

А что, если самым большим желанием Клэр было никогда не иметь сестры? Возможно, в стенах «Сплендора» Клэр всегда ела досыта, поскольку никто больше не хотел есть. Возможно, она крепче спала, поскольку ей не мешали холодные ноги Джульетты. Возможно, избавившись от такой обузы, как младшая сестра – пусть даже всего на неделю, – она сочла, что ей невыносимо опять взваливать на себя эту ношу.

Джульетте следовало бы понять, что в конечном итоге Клэр покинет ее. Все всегда покидали ее. Но от этого боль не становилась слабей.

До Джульетты донесся благоговейный ропот гостей в каретах, и она, вернувшись в настоящее, прислушалась.

Звучала музыка – поначалу так тихо и неясно, что она могла бы подумать, что это только чудится ей. Но, по мере приближения карет к главному входу, музыка становилась все громче, слышнее, пока не создалось впечатление, что ее звуки исходят отовсюду. И в мелодии ее было нечто невыразимо чарующее, она словно что-то обещала.

Джульетта сделала глубокий вдох. Возможно, погружение в роскошь станет как раз тем самым общим опытом, который и нужен им обеим, чтобы сблизиться вновь. Возможно, теперь она найдет ответ на вопрос, который мучает ее вот уже несколько недель: Почему?

А если из этого ничего не выйдет, остается надеяться, что «Сплендор» подарит ей наилучшую из альтернатив: возможно, он сделает так, что она разлюбит Клэр, как Клэр разлюбила ее.

Глава два. Анри

Сквозь маленькое оконце на чердаке «Сплендора» лился солнечный свет, и было видно, что воздух здесь полон пляшущих пылинок. Анри сел на край кровати, откинув в сторону лоскутное одеяло, скомканное после его – увы – слишком недолгого – сна, и сжал пальцами переносицу. У него начинала болеть голова.

Ему хотелось лечь и снова заснуть, но он и так уже отсутствовал слишком долго.

Анри взял с тумбочки чашку дымящегося зеленого порошкового чая и отпил глоток. Стелла прислала ему этот чай из кухни, заверив, что тот придаст ему сил, но, насколько он мог судить, толку от этого напитка не было никакого. А может быть, дело в том, что он уже так устал, что ему вообще ничего не поможет. Что ему действительно нужно, так это сон – одна ночь крепкого, ничем не прерываемого сна, – но на это у него нет времени.

Вот-вот прибудут новые гости, и все должно быть безупречно.

Анри встал и повел плечами.

На комоде стоял металлический кувшин, на прохладной поверхности которого переливались капельки конденсата. Анри рукавом вытер пот со лба и, взяв кувшин, отнес его к своему обшарпанному каменному умывальнику – совсем не такому, как роскошные позолоченные умывальники в номерах для постояльцев, – и умыл лицо холодной водой. Затем взял высокий бокал, наполнил его до краев и осушил одним глотком.

Лучше.

Он посмотрел на свое отражение в зеркале над умывальником и нахмурился при виде темных кругов под глазами. Затем кое-как расчесал пальцами свои густые черные волосы. Одернул пиджак. И снял ниточку, приставшую к лацкану.

Хотя все это неважно. Постояльцы увидят то, что он желает им показать. Но это важно для него самого. Он предпочитал реальность иллюзии, хотя именно последняя была его коньком.

Анри оставил свой номер и начал спускаться, перешагивая через ступеньки.

Едва лишь помещения для персонала уступили место помещениям для гостей, как воздух стал иным. Теперь он был полон волшебства. От предвкушения пальцы Анри начало покалывать, а его усталость как рукой сняло – он избавился от нее, как избавляются от верхней одежды, входя в жарко натопленную комнату. И почувствовал себя так, будто стал легче. Свободнее.

Он прошел мимо приставного столика, на котором стояла хрустальная ваза, полная роз. Он провел по ним пальцем, и стебли сделались выше, а цвет лепестков из скучного темно-красного превратился в ярко-алый. Он прикоснулся к вазе, и она засверкала. Нет, этого недостаточно. Он провел ладонью по поверхности столика, и на его краях появилась изящная мозаика из изумрудов.

Анри шел по коридорам, сообщая бо́льшую яркость краскам, больший блеск поверхностям, придавая каждому квадратному дюйму «Сплендора» роскошный вид.

Он знал, что надо бы оставить работу над этими деталями другим – остальным творцам иллюзий. Ему не следует растрачивать ограниченный запас его энергии по мелочам, ведь в ближайшие дни ему придется прибегать к более серьезному волшебству, однако он ничего не мог с собой поделать. Тео и Стелла рассчитывают на него, и он не может их подвести.

По парадной лестнице Анри спускался в главный бальный зал, и сусальное золото на перилах начинало блестеть ярче от прикосновения его руки, мрамор под его ногами также приобретал блеск, так что казалось, будто его только что вымыли шваброй.

Все в зале были заняты. Творцы иллюзий придавали блеск серебру, превращали обычные ковры в затейливые шедевры ковроткачества, добавляли еще один ярус мерцающих свечей к огромной люстре, свисающей с потолка.

Стелла стояла в углу, наблюдая за их работой, сложив руки на груди и неодобрительно сжав губы. Вид у нее был суровый. Грозный. Казалось, она вся состоит из углов – острый нос, острый подбородок, близко посаженные глаза с их вечно недовольным взглядом. Но, когда она заметила его, ее напряженное лицо расслабилось, жесткое выражение сошло на нет. Он видел ее такой, какой она была на самом деле – женщиной, которая спасла его, которая придала его жизни смысл.

Она быстро подошла к нему и чмокнула в щеку. Ее губы были холодны.

– Ну как, тебе лучше?

– Намного. – Хотя он знал, что дело тут только в здешнем воздухе, а не в коротком сне и не в чае. А значит, утром он опять упадет на кровать, чувствуя себя как выжатый лимон. Но это не имело значения. Если вечер пройдет безупречно, дело будет того стоить.

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты был в самой лучшей своей форме к тому времени, когда сюда явятся посетители.

– У тебя есть окончательный список гостей? – спросил он.

Стелла переключила свое внимание на худенькую девушку, удаляющую мелкие царапины с массивного стола службы консьержа.

– Кармен?

Девушка быстро повернулась, широко раскрыв глаза, точно ребенок, которого застукали за чем-то нехорошим, и откинула волосы, упавшие ей на глаза.

– Да, мисс Стелла?

– Анри нужен уточненный список гостей.

– А-а. – Она начала шарить глазами по заваленному бумагами столу. – Да, да, конечно.

Стелла нетерпеливо щелкнула пальцами.

– Он нужен сейчас. Мы не можем тратить на это весь день.

Кармен вздрогнула и, схватив пачку листков, поспешила к ним.

Анри посмотрел на Стеллу с укором.

– Вот поэтому в день прибытия гостей все и стараются держаться от тебя подальше.

– И правильно делают, – пробормотала Стелла. Но когда девушка подошла ближе, выражение ее лица смягчилось. Руки Кармен дрожали, когда она протянула ей документ.

– Спасибо, – сказала Стелла. Это прозвучало не очень-то искренне, но Анри решил, что это все же лучше, чем ничего.

Он листал страницы, просматривая список имен, которые уже были ему знакомы. Он потратил несколько недель на изучение каждого из их гостей. Необходимо узнать их как следует, чтобы сделать их пребывание в «Сплендоре» незабываемым и неповторимым.

Но, добравшись до последней страницы списка, он застонал.

– Что, позднее бронирование? – догадалась Стелла.

Анри кивнул. С самого низа страницы на него смотрело незнакомое имя. Джульетта Бертон.

Стелла цокнула языком:

– Что ж, это неидеально. Займись ею сам. Я не сомневаюсь, что ты справишься и не ударишь в грязь лицом.

Анри начал отвечать, но Стелла уже не смотрела на него. Она заметила на противоположном конце зала нечто такое, отчего ее глаза грозно вспыхнули.

– Бернард, что ты творишь? – Ее голос отдался гулким эхом. Молодой творец иллюзий, стоящий на другом конце зала, застыл, прижав к груди скомканную ткань. И, словно рыба, открыл и закрыл рот.

– Этим надо заняться мне самой, – сказала Стелла. Затем небрежно показала на список гостей: – Уладь этот вопрос.

Она поспешила прочь, стуча каблуками по мраморному полу. Анри не знал, чем именно Бернард навлек на себя ее гнев, но не завидовал этому пареньку. День прибытия гостей был напряженным для всех, но особенно для Стеллы и Тео. Для этой пары «Сплендор» был делом всей жизни, в которое они вкладывали всю душу. Они требовали, чтобы каждому гостю его пребывание здесь казалось безупречным, чтобы его тешили, баловали, окружали роскошью и чарующим волшебством. Так что хотя сейчас Стелла и раздражительна, после того, как прибудут кареты, она станет еще более очаровательной и предупредительной, чем весь остальной персонал.

Но наибольшая ответственность лежит именно на нем, на Анри. Если не справится он, значит, не справятся и все они. Он потер рукой затылок. Позднее бронирование всегда осложняло его задачу, но на его памяти гости никогда не бронировали «Сплендор» вот так, в самый последний момент. Что же послужило поводом к тому, чтобы устроить себе такой вот незапланированный отдых? Потеря работы? Супружеская измена?

Он вздохнул. Он рассчитывал незаметно уйти к себе, чтобы немного вздремнуть, но ему придется провести это время, знакомясь с надеждами и мечтами женщины, о которой он ничего не знает. Ему нужно превратить фантазии этой самой Джульетты в реальность, хотя он пока не представляет себе, в чем именно они состоят.

Несмотря на пронизывающее все вокруг волшебство, у Анри снова начала раскалываться голова. Он сделал глубокий вдох и заставил свой смятенный разум успокоиться. Задачи надо решать по одной.

И первым делом надо поесть.

Он двигался мимо небольших групп творцов иллюзий, каждая из которых занималась сотворением своего собственного чуда. Он замедлил шаг в вестибюле, проходя мимо двух одинаковых фонтанов. Из одного фонтана в другой, описывая в воздухе изящные дуги, перепрыгивали золотые и серебряные рыбки.

– Хорошая работа, – бросил он на ходу.

Он прошел на кухню, находящуюся в задней части отеля. Здесь волшебства в воздухе было так много, что он мог почти что ощущать его вкус. Десятки поваров доставали кушанья из духовых шкафов, взбивали сливки, осыпали сладости волшебством и сахарной пудрой. Везде стояли тарелки, сотни тарелок, и на каждой из них находился свой собственный десерт.

Амелла – шеф-повар – наклонилась над миской, размешивая ярко-желтую начинку для пирога. Ее черные кудри были стянуты в узел на затылке и заколоты шпильками, смуглое лицо было гладким, без единой морщинки, несмотря на хаос, который ее окружал.

– Для которого из гостей ты готовишь ее? – спросил Анри, окунув в миску палец.

Амелла шлепнула его по руке.

– Для Джорджа Саймона.

Анри слизнул с пальца начинку для пирога, и его тут же охватила ностальгия. Самыми счастливыми воспоминаниями Саймона были воспоминания о том, как он из года в год проводил лето у своей бабушки – лежа в дупле упавшего дерева и наблюдая за муравьями, строя форты на лугу за ее домом, сидя вместе с ней на качелях, подвешенных к балке крыльца, с большим куском ее фирменной лимонной меренги на коленях.

Анри закрыл глаза и посмаковал это чувство.

– Безупречно, – похвалил он.

Отведал он и несколько других десертов – крем-брюле, призванное сымитировать те чувства, которые человек испытывает, влюбляясь, дивный шоколадный мусс, вызывающий ощущение праздника, шоколадный бисквит, точно передающий то блаженное чувство, которое ты испытываешь, проснувшись, посмотрев на часы и обнаружив, что тебе можно поспать еще несколько часов.

Анри вдруг захлестнула тоска по несбывшемуся. Иногда он жалел, что не может погрузиться в мир фантазий «Сплендора». Но еще больше ему хотелось реальности – прошлого, полного любви и других восхитительных чувств, которые столь многие гости стремились пережить опять. Его никогда не соблазняли мечты о славе и богатстве, но эти переживания – тоска по прекрасному прошлому, воспоминания о любви – всегда наполняли его горько-сладкой грустью.

– С тобой все в порядке? – спросила Амелла, дотронувшись до его запястья. У нее были мягкие, нежные руки.

Анри моргнул. И потряс головой, чтобы прояснить мысли.

– Да, со мной все хорошо. Но одна наша гостья забронировала отель в последний момент.

Амелла озабоченно нахмурила лоб.

– Что мне приготовить для нее?

– Пока что я знаю только ее имя. Джульетта Бертон. Когда она прибудет, я познакомлюсь с ней поближе и выясню, что к чему.

Амелла забарабанила пальцами по деревянной разделочной доске.

– Значит, на сегодняшний вечер мне нужно будет приготовить для нее что-нибудь стандартное?

Анри прикусил губу. Если эта самая Джульетта собирается в «Сплендор» в поисках приключений, стандартные доброта и одобрение могут не подойти. Возможно, ей будет нужен такой десерт, который вызовет выброс адреналина. Однако, если она, наоборот, терпеть не может риск, такое переживание только испортило бы для нее этот вечер.

Амелла смотрела на него, ожидая ответа.

– Приготовь для нее что-нибудь шоколадное, сдобренное любовью, – решил Анри. Все-таки надежнее всего будет приготовить стандартный десерт. Познакомившись с этой самой Джульеттой поближе, он сможет подобрать для нее то, что сделает ее пребывание в «Сплендоре» безупречным.

Амелла взяла миску и опять принялась мешать.

– Я начну готовить десерт для нее, когда закончу работу над этой начинкой.

Анри коротко кивнул и вышел. Ему надо было переговорить с портными, плетельщиками, создателями атмосферы. Весь персонал отеля должен быть предупрежден о том, что надо внести изменения, пусть даже в последний момент. Но самую трудную задачу придется решать ему самому. Пребывание каждого гостя в «Сплендоре» должно быть неповторимым. И осуществление его фантазий может обеспечить только он.

Если он потерпит неудачу, это грозит репутации отеля.

Анри ничего не знал о Джульетте, но он был обязан сделать так, чтобы ее мечты сбылись.

Глава три. Джульетта

Когда карета остановилась, глаза Джульетты сияли.

Каким-то невероятным образом сумерки превратились в темноту не за несколько часов, а за несколько минут, и теперь отель и окружающая его территория были залиты лунным светом.

Кучер спустился с козел и протянул ей руку.

– Добро пожаловать в «Сплендор»!

Джульетта оперлась на его руку, почти не глядя на него, поскольку не могла оторвать глаз от окружающего ее великолепия. Казалось, что ей никогда не удастся рассмотреть все эти чудеса.

Булыжники мостовой под ее ногами были покрыты сверкающим золотом, от богато украшенных дверей по ступенькам лестницы тянулась темно-красная ковровая дорожка, доходящая почти до самых ног Джульетты и словно предназначенная только для нее, для нее одной. Это было как приглашение.

Воздух был теплым, и в нем чувствовался легкий аромат – такой дивный, что Джульетте хотелось понять, откуда он исходит, чтобы можно было подойти и вдохнуть его глубоко-глубоко. Но, как и звучащая вокруг нее музыка, аромат просто окружал ее, не имея определенного источника. Справа и слева от лестницы журчали фонтаны, освещенные мягким золотистым светом.

По ступенькам поднималось несколько других гостей, одетых в дорогие шелка и обутых в шикарные туфли. Джульетта застыла на месте и, застеснявшись, дернула вниз рукав своего платья, потертого и с заплатками на локтях.

Может, лучше попросить кучера отвезти ее обратно, к подножию холма? Она оглянулась и встретилась с ним взглядом. В его глазах отразилось сочувствие, похоже, он догадался, почему она замерла. Он положил ладонь между ее лопатками.

– Вам не о чем беспокоиться. Тут о вас позаботятся. Выше голову. – И он мягко подтолкнул ее вперед.

Первый шаг был самым трудным, но, когда она сделала глубокий вдох и начала подниматься, ее напряженные мышцы стали расслабляться. Она старалась не обращать внимания на остальных гостей, одетых богато и двигающихся более уверенно, чем она.

Когда Джульетта поднялась по лестнице на крыльцо, оказалось, что там ее ждет девушка, скорее всего, только на несколько лет старше Клэр. Она была одета во все черное – строгие брюки, шелковый жакет и кожаные ботинки на низких каблуках. Ее кожа имела цвет свежих сливок, глаза были почти бесцветны, точно осколки льда, светлые волосы стянуты на затылке и перехвачены атласной лентой.

Девушка сделала шаг вперед:

– Наверное, вы Джульетта. Я Кэли. Я буду вашим персональным менеджером и стану помогать вам во время всего вашего пребывания в нашем отеле.

Джульетта ощутила тревогу. Должна ли она знать, что это значит? Она сглотнула, не понимая, как реагировать.

Кэли по-птичьи склонила голову набок. На ее лице мелькнуло любопытство, затем его сменила приветливая улыбка.

– Я здесь для того, чтобы помогать вам во всем, что бы вам ни понадобилось. Моя работа заключается в том, чтобы сделать ваше пребывание здесь незабываемым.

– Спасибо, – тихо проговорила Джульетта, радуясь тому, что у нее есть персональный менеджер, и тому, что что Кэли не попыталась заставить ее обнаружить свое невежество.

– Не за что. Итак, начнем?

Джульетта взяла Кэли за локоть и позволила ей провести себя к главному входу. В ее сердце затеплилась надежда. Она не рассчитывала на такой близкий контакт с кем-то из тех, кто работает в отеле. Может быть, Кэли помнит Клэр? Может быть, она смогла бы помочь Джульетте понять, почему пребывание здесь так изменило ее сестру, что та разлюбила ее.

При приближении гостей огромные двери распахнулись, и все тревоги отпустили Джульетту.

Она словно очутилась в сказке. Мраморный пол громадного зала, гладкий и блестящий, как зеркало, тянулся до двух одинаковых изогнутых лестниц, идущих к балкону верхнего этажа. С потолка свисала гигантская люстра, в которой горели сотни свечей. Везде виднелись вазы с цветами, и, проходя мимо них, Джульетта не могла не дивиться их необычным ароматам. От желтых роз пахло свежевыжатыми лимонами, от розовых пионов – спелой клубникой, от белых георгинов – ванилью. Официанты – одетые, как и Кэли, во все черное – ходили по залу с подносами, на которых стояли бокалы с розовым напитком, полным пузырьков. Гости сидели на диванах с обивкой из разрезного бархата темно-синего и фиолетового цветов. Везде слышались светские беседы и веселый смех.

– Как вам все это? – Услышав голос Кэли, Джульетта вздрогнула. Она совсем забыла о том, что та рядом. Она чувствовала себя как стоящая у витрины маленькая девочка, что прижалась носом к стеклу. Она могла лишь наблюдать, но не иметь. Неужели она действительно здесь?

– Это бесподобно.

Кэли окинула взглядом потертое платье Джульетты.

– Хотите переодеться, прежде чем все тут осмотреть?

Щеки Джульетты вспыхнули. Она скрестила руки на животе.

– Я не взяла с собой лучшей одежды.

Кэли положила ладонь на предплечье Джульетты.

– Наш портной приготовит что-нибудь красивое специально для вас.

– Мне придется за это заплатить?

Кэли слегка нахмурилась, будто оскорбленная этим вопросом.

– Разумеется, нет. Пойдемте, давайте я познакомлю вас с нашим портным.

Джульетта последовала за Кэли, идя сквозь толпу гостей, мимо водопада, вода которого стекала по каменной стене, мимо ледяной скульптуры, являющей собой точное изображение города Белль-Фонтейн, и стеклянной витрины, наполненной тысячами ярких бабочек.

Все, на что бы она ни посмотрела, ласкало глаз.

И тут ее взгляд уперся в мужчину, стоящего у противоположной стены. Он был молод – всего на несколько лет старше ее самой. Его черный наряд говорил о том, что он работает в «Сплендоре», но в отличие от остальных работников отеля, занятых обслуживанием гостей, он стоял неподвижно, с непринужденным видом прислонясь к стене и не сводя с нее глаз. Это так ее изумило, что она споткнулась и чуть не упала.

Кэли тут же обернулась.

– С вами все в порядке?

Джульетту обдал жар.

– Все хорошо. Я просто неуклюжая.

Она украдкой, краем глаза снова взглянула на мужчину у стены. Он все так же не сводил с нее глаз. В нем было что-то притягательное, хотя она не смогла бы сказать, что. Он не был классически красив. Пожалуй, он был слишком худ, черты его лица были резковаты. Однако…

Он заметил, что она смотрит на него, и улыбнулся. И его лицо, словно по волшебству, преобразилось. До Джульетты вдруг дошло, что она пялится на него, и она быстро отвела глаза. Она отстала от Кэли и теперь поспешила догнать ее.

Но Джульетта не могла не посмотреть на него еще раз, оглянувшись через плечо. Выражение его лица опять изменилось – теперь он, похоже, был растерян. И встревожен.

– Проходите, – сказала Кэли и открыла массивную дверь из древесины грецкого ореха. Джульетта переступила через порог и тут же изумленно втянула в себя воздух. На первый взгляд эта комната была похожа на библиотеку – высокие потолки, богатые, темные деревянные панели на стенах. Но вместо полок стоящие здесь шкафы были полны стержней, на которых висело такое количество одежды, какого Джульетта не видела за всю свою жизнь. Это был роскошный гардероб: атласные бальные платья, мягкие кашемировые свитера, жакеты из переливающегося шелка. А цвета – Джульетта была уверена, что ей никогда не доводилось видеть такого богатого спектра. Яркие природные цвета, нежные пастельные оттенки, сверкающие металлические тона.

К ней подошел старик с морщинистым лицом и седыми как лунь волосами. Он был одет в блузу с полудюжиной карманов, каждый из которых был набит принадлежностями портновского мастерства – ножницами, катушками ниток, лоскутками, вспарывателями швов, карандашами.

– Должно быть, вы Джульетта, – сказал он, взяв ее за локоть. И, не дожидаясь ответа, добавил: – Я Армонд. Какой у вас любимый цвет?

Джульетта моргнула:

– Я…

Армонд взмахнул рукой, будто отметая свой вопрос.

– Ладно, неважно. – Он взял ее за подбородок и всмотрелся в ее лицо. – Вы были бы очаровательны в зеленом. – Он поднял кустистую бровь. – Или вы не согласны?

– Да нет, согласна. – Джульетта смущенно покачала головой. – Хорошо, пусть будет зеленый.

Армонд то ли крякнул, то ли вздохнул.

– Подождите здесь, – сказал он и исчез за дверью в дальнем конце комнаты.

Джульетта бросила нервный взгляд на Кэли, но та только пожала плечами.

– У вас поздняя бронь, – сказала она с таким видом, будто это все объясняло.

– Простите, что?

– При обычных обстоятельствах ваше платье было бы готово уже несколько недель назад. Но вы забронировали отель в самый последний момент.

Джульетту охватило раздражение.

– Простите, что я доставила всем вам неудобства.

Если Кэли и заметила сухость ее тона, то не подала вида.

– О, мы не против. Немного напряжения нам тут не помешает. – К ним подошел официант, несущий серебряный поднос, на котором стояли изящные фарфоровые чашки в форме цветов. Кэли взяла одну из них.

Джульетта подумала о приюте и проглотила готовый сорваться с ее языка резкий ответ. Разве не здорово проводить день за днем, работая в мире фантазий, где самым большим поводом для беспокойства является запоздалая примерка платья? Сделав глубокий вдох, она подавила свою досаду. Она позволяет своей обиде из-за ссоры с Клэр портить ей удовольствие. Возможно, ей лучше прямо спросить Кэли, помнит ли она ее сестру.

Кэли дала ей чашку:

– Выпейте. Думаю, вам это понравится.

– Вам нравится ваша работа? – спросила Джульетта, пытаясь придать своему тону беззаботность. Она отпила напиток. Кажется, это был шоколад с корицей, и когда она сделала глоток, все ее тело охватило приятное тепло.

Кэли накрутила свой конский хвост на ладонь.

– Чаще всего да. Приятно знакомиться с новыми людьми.

Джульетте хотелось задать ей какой-то вопрос, но она не могла вспомнить, какой. Кажется, это касается знакомств с людьми. Джульетта сжала губы. Почему она не может вспомнить? Но тут вернулся Армонд, неся перекинутое через руку атласное платье, и она окончательно потеряла нить своей мысли.

– Вы можете переодеться вот здесь, – сказал он, показав кивком на низкую деревянную перегородку, доходящую ей только до шеи. Джульетта взяла платье и немного сгорбилась, снимая свое старое платье и надевая новое. Ткань скользнула по ее телу, словно вода. Она пригладила юбку ладонями. Какая прелесть.

– Вы что, ждете приглашения с гравировкой? – спросил Армонд. – Выходите и дайте нам на вас посмотреть.

Джульетта вышла из-за перегородки, и лицо Армонда расплылось в улыбке. Он ничего не говорил, возясь с ее подолом, одергивая платье на талии. Она ожидала, что он попросит ее снять платье, чтобы что-то поправить, но он этого не сделал. Вместо этого ее, словно теплый ветерок, овеяло волшебство, и она почувствовала, как платье суживается в талии и укорачивается внизу.

Армонд взял ее за плечи и повернул к зеркалу.

– Ну, как оно вам?

Ее глаза защипало от слез.

Платье имело темно-изумрудный оттенок, без рукавов и с глубоким вырезом в форме сердца, и оно было ей точно впору, скрывая недостатки ее фигуры и подчеркивая достоинства.

Это было как волшебство.

Но, разумеется, это и было волшебство. Ей хотелось смеяться.

– Вы хотели бы, чтобы я что-то изменил? – В голосе Армонда прозвучало нечто такое, какая-то уязвимость, и, благодаря этому, он стал ей еще более симпатичен.

Джульетта пощупала гладкую ткань, дивясь произошедшей с ней метаморфозе. И тут она заметила, что ее волосы, которые, когда она прибыла сюда, словно занавес, ниспадали ей на спину, были теперь собраны в высокую затейливую прическу. Но как? И ее кожа… обычно она бывала бледна, выглядя почти болезненной, но теперь на ее щеках цвел румянец. Она словно светилась изнутри.

Армонд пристально смотрел на нее, все еще ожидая ответа.

– Пожалуйста, не меняйте ничего, – сказала она, коснувшись изумрудного ожерелья, лежащего на ее ключицах.

– Хорошо. – Он махнул в сторону двери. – Идите. Вас ждет волшебный вечер.

Джульетта последовала за Кэли по широким, богато отделанным коридорам, которые все не кончались. «Сплендор» был еще огромнее, чем она думала прежде.

– Куда мы идем? – спросила она.

– В бальный зал, – не оборачиваясь, ответила Кэли. – Там вы сможете потанцевать.

Джульетта никогда не бывала даже на сельских танцах в амбаре, не говоря уже о настоящих балах. Ее сердце сжала тревога.

Она остановилась:

– Я не хочу танцевать.

Кэли замерла. Повернулась:

– Почему?

– Не все ли равно? Мне казалось, что здесь мои желания должны исполняться.

В глазах Кэли отразилась паника.

– Ваши комнаты еще не готовы. Если бы у нас было больше времени…

Джульетта стояла, переминаясь с ноги на ногу.

– Я не танцую. – Она не сказала, что просто не умеет танцевать.

Лицо Кэли разгладилось.

– Это не проблема. – Джульетта нахмурилась, и Кэли положила ладонь на ее предплечье. – Вы не обязаны танцевать. Вы можете просто общаться. Знакомиться с другими гостями.

Джульетта прикусила нижнюю губу. А чего она ожидала, когда Армонд одевал ее в это платье? Как она могла не подумать о бале? Но, возможно, Кэли права. Надо попробовать.

– Если вам здесь будет некомфортно, вы сможете покинуть отель, – сказала Кэли, словно почувствовав, что Джульетта колеблется.

Джульетта вздохнула и чуть заметно кивнула.

– Вот и хорошо. – Кэли взяла ее за локоть. – Потому что мы будем помогать вам во всем. – Они прошли под аркой.

И вошли не в бальный зал, а в рай.

На бархатном небе сияли яркие звезды. Деревья были усеяны сотнями маленьких мерцающих огоньков. Гости наполняли хрустальные бокалы из находящегося в центре двора огромного фонтана, из которого, пузырясь, била жидкость цвета солнечного света. Одни гости танцевали, другие стояли небольшими группами, болтая, а третьи сидели за уютными столиками, лакомясь различными десертами, выглядящими затейливее, чем все, что Джульетта видела прежде.

– Развлекайтесь, – сказала Кэли, сжав ее руку. – Я еще подойду к вам.

Джульетта попыталась возразить – она совсем не хотела сюда приходить, тем более в одиночку – но было уже поздно. Не зная, что делать, она огляделась по сторонам в поисках кого-нибудь такого, с кем можно было бы поговорить. И ее взгляд упал на него. Того молодого человека, которого она видела раньше.

Он направлялся к ней, держа в руке тарелку с десертом.

– Должно быть, вы Джульетта, – сказал он, подойдя к ней и в точности повторив слова Армонда. – Я Анри.

Анри. Это имя подходило ему.

Джульетта склонила голову набок:

– Почему меня тут все знают?

Анри засмеялся.

– Вовсе нет, мы вас почти не знаем. – Он протянул ей тарелку. – Вам хочется есть?

Вообще-то, ей хотелось есть. Она взяла у него десерт. На позолоченной тарелке лежал большой кусок шоколадного торта, политый карамельным соусом. От него исходил божественный аромат. Анри дал ей изящную серебряную вилку.

Джульетта откусила кусочек. У торта был чудный вкус.

Ее захлестнул целый вихрь чувств. У нее засосало под ложечкой. Этот торт имел вкус дня, проведенного ею вместе с Клэр. Вкус смеха ее сестры – высокого, жизнерадостного и звонкого, как колокольчик. Это было как прохладная трава под ее босыми ногами. Как игра в пятнашки между деревьями в солнечный летний день.

Один кусочек торта вызывал у нее ощущение своей нужности, а другой – ощущение утраты.

У торта был вкус любви.

Вкус пепла.

Почему она не может просто забыть о своей сестре и наслаждаться пребыванием в отеле, как это сделала Клэр, – отдаваясь фантазии, такой яркой, что обыденная жизнь не идет с ней ни в какое сравнение?

Ее обжег страх. Что, если она вообще не способна быть счастливой?

Что, если она настолько сокрушена, что даже «Сплендор» не может сделать ее прежней?

Глава четыре. Анри

Десерт оказался ошибкой. В ушах Анри застучала кровь, и мысленно он отругал себя. Ему следовало попросить Амеллу сдобрить этот торт страстью или ощущением счастья. Он забыл, как легко любовь – если она утрачена – превращается в душевную боль.

Анри осторожно взял тарелку из руки Джульетты и поставил ее на ближайший столик.

– Похоже, этот десерт вам не по вкусу. Я найду вам что-нибудь другое.

Но она уныло смотрела на торт, как будто он отобрал у нее нечто драгоценное и ей хочется получить это обратно. Все шло хуже и хуже.

На его ладонях выступил пот, и он прижал их к своему пиджаку, надеясь, что они быстро высохнут. Может быть, будет лучше, если она пока вообще не станет ничего есть. Он легко коснулся ее локтя, чтобы привлечь ее внимание.

– Хотите потанцевать?

Она посмотрела ему в глаза:

– Нет.

От удивления он рассмеялся:

– Нет?

Она напряглась:

– Нет.

Почему ей так тяжело? Гости «Сплендора» хотели быть здесь. Они жаждали отдаться фантазиям. Так почему же она полна сомнений?

– Могу я спросить вас – почему? – спросил Анри.

Джульетта оглядела толпу, как будто могла найти ответ среди пар, танцующих под звездами. Может, она боится?

Анри приподнял бровь, ожидая.

Наконец она прикусила губу. Ее плечи поникли.

– Я не умею танцевать.

Выражение ее лица было неуверенным, на нем читалась беззащитность. Анри ощутил сочувствие.

– Это не проблема. Я могу сделать так, чтобы вы почувствовали, будто всегда умели танцевать.

Она открыла рот, словно затем, чтобы отказаться, но тут же закрыла его. И с вызовом вздернула подбородок.

– Я вам не верю.

– А вы попробуйте.

Она несколько долгих секунд смотрела ему в глаза, затем вложила свои пальцы в его протянутую руку. Ее кожа была теплой и гладкой.

Анри вывел ее на середину танцевальной площадки. Волшебство потекло по его рукам к кончикам его пальцев. Он прижал ладонь к пояснице Джульетты. Она резко втянула в себя воздух, когда иллюзия овладела ею. Интересно, что она сейчас слышит? Веселую мелодию, которую играет дюжина скрипок? Неистовый бой барабанов? Высокие звонкие звуки флейты? Он мог заставить ее погрузиться в фантазию, но детали этой фантазии порождало воображение Джульетты. В ее широко раскрытых глазах мелькнул страх, и на секунду Анри испугался, что сейчас она бросится прочь. Но затем ее веки сомкнулись, а губы изогнулись в мягкой улыбке.

Анри воспользовался случаем, чтобы рассмотреть ее. Она была пронизана иллюзиями, но сам он видел ее такой, какой она была на самом деле. Ее волосы были похожи цветом на блестящую медную монетку, и, хотя благодаря волшебству казалось, будто они уложены в высокую затейливую прическу, в действительности они шелковистым занавесом ниспадали ей на спину. У нее была бледная кожа, и ее переносица и скулы были усыпаны веснушками цвета корицы, но творец иллюзий стер их, сделав цвет ее лица безупречным.

Однако Анри больше нравился оригинал.

Джульетта открыла глаза – издалека казалось, что они кофейного цвета, но это было не так. Их цвет находился где-то между карим и зеленым, но не был ни тем ни другим.

И в ней было что-то знакомое. Он был почти уверен, что где-то видел ее прежде.

– Я и не подозревала, что танцевать так легко. – Голос Джульетты был полон удивления и восторга, и Анри кольнуло чувство вины.

На самом деле она не танцевала, а просто стояла в кольце его рук, покачиваясь из стороны в сторону и одновременно чувствуя, будто ее ноги скользят по полу, выделывая сложные па. Обычно Анри не наблюдал результаты созданных им иллюзий так близко.

Ему не нравилось, что из-за этого он чувствует себя лжецом.

Он сглотнул. Ему надо собраться. Он не может дать Джульетте то, чего она хочет, пока не узнает, каковы ее желания. Но он чувствовал себя не в своей тарелке. Возможно, лучше всего будет задать ей прямой вопрос.

– Так зачем вы здесь?

Джульетта пожала плечами:

– На этом настояла Кэли.

Анри покачал головой:

– Нет, я говорю не о бале. А о «Сплендоре».

Она выгнула бровь, но не ответила.

– Люди являются сюда в поисках чего-то, – сказал Анри. – Они ищут приключений. Славы. Любви. А что ищете вы?

Лицо Джульетты стало непроницаемым. Восхищение в ее глазах погасло, как свеча на ветру. Анри стало не по себе, и он подумал, что она может не ответить. Но тут она вздохнула.

– Ответы, – просто сказала она.

– Ответы? – Анри хотел продолжить расспросы, но Джульетта отвернулась, избегая смотреть ему в глаза и ясно давая ему понять, что не хочет дальнейших вопросов. Но ему нельзя было сдаваться. – Ответы о чем?

Глаза Джульетты сузились.

– А в чем заключается ваша собственная роль в этом отеле?

Внезапно Анри стало все понятно, и его плечи облегченно расслабились. Иногда гостей снедало любопытство – им во что бы то ни стало хотелось узнать, как работает волшебство «Сплендора». На самом деле они желали заглянуть за кулисы, понять, каково это – жить и работать здесь. Хитрость заключалась в том, чтобы дать им нечто такое, что удовлетворит их любопытство, не разрушая мир фантазий, на создание которого он положил столько сил. Все хотят отведать бекона, но никто не хочет смотреть, как забивают свинью, – часто напоминала ему Стелла. – Если гость хочет узнать побольше, ему надо показать кухню, а не скотобойню.

Анри уже давно научился, как надо обходиться с любознательными гостями.

Он улыбнулся:

– Наверное, вам всегда хотелось стать творцом иллюзий?

Джульетта уставилась на него, словно на его голове только что выросли рога.

– Вовсе нет.

Его уверенность лопнула, как мыльный пузырь. Всякий раз, когда ему казалось, что он наконец-то нашел точку опоры, она говорила или делала нечто такое, отчего у него возникало такое ощущение, будто он ступил на зыбучий песок и тот медленно засасывает его, а он понятия не имеет, как выбраться на твердую землю.

Как он объяснит Стелле, что он и сейчас так же далек от создания для Джульетты Неповторимого Переживания, как и сегодня утром?

По его шее стекла капля пота. Двор отеля был окутан волшебными чарами, чтобы гости чувствовали себя здесь хорошо, но Анри был невосприимчив к этим чарам и потому не чувствовал приятного легкого ветерка. Ему захотелось отпустить эту девушку, чтобы снять пиджак.

– А вы сами всегда хотели стать творцом иллюзий? – спросила она.

Этот вопрос застал его врасплох, и он ответил честно:

– Не знаю.

Джульетта рассмеялась глубоким грудным смехом, звучащим как музыка.

– Как вы могли этого не знать?

Анри охватила паника. Он призвал на помощь еще одну волну волшебства и направил ее на Джульетту. Музыка стала слышнее, воздух наполнился благоуханием, в котором чувствовались нотки апельсина и ванили. И их, словно теплое одеяло, окутало довольство.

Джульетта закрыла глаза и начала дышать глубоко, начисто забыв про свой вопрос.

У Анри вновь заболела голова.

Назревала катастрофа. Все шло наперекосяк.

Он окинул взглядом двор и сотни гостей, наслаждающихся здешней атмосферой – сидящих в креслах, расставленных по краям танцпола, поедающих десерты, в упоении закрыв глаза, глядящих на звезды, рассыпанные по ночному небу.

А рядом с ним стояла Джульетта, и надо было убедить ее остаться здесь.

Ее сердце явно было разбито – он понял это по тому, как она отреагировала на торт. Но обычно найти подход к таким гостям было легко – они являлись в отель, желая забыться, и «Сплендор» давал им возможность погрузиться в мир фантазий, полный блаженства. Но почему Джульетта не поддается здешним чарам, почему не хочет отдаться им? Похоже, ей куда больше хочется задавать вопросы, чем наслаждаться роскошью.

Что, если она явилась сюда не за этим? Что, если ей нужно приключение иного рода?

Возможно, он смог бы направить ее любопытство в более продуктивное русло. Дать ей загадку, которую она должна будет разгадать. В его мозгу забрезжила идея, не похожая ни на одно из тех Неповторимых Переживаний, которые ему доводилось создавать прежде. Он никогда не позволял гостю примерить на себя роль детектива, который собирает улики и раскрывает дело. На поверхность его сознания выплыло смутное воспоминание – игра в карты, во время которой каждый игрок старался первым отыскать ответы на вопросы, используя подсказки и зацепки. Он попытался вспомнить, где и когда он играл в эту игру, но детали ускользали от него, словно сон, быстро испаряющийся из памяти поутру.

У него болели глаза. Ему нужно выспаться.

– Вы так и не ответили на мой вопрос. – Голос Джульетты вернул его в настоящее. Она смотрела на него, и на лице ее было написано любопытство. – В чем заключается ваша собственная роль здесь?

– По-моему, вы уже поняли, что я творец иллюзий.

Джульетта склонила голову набок:

– Мне кажется, что вы нечто большее.

Анри почувствовал стеснение в груди. Время от времени гости задавали вопросы, касающиеся отеля, в этом не было ничего необычного, но никто из них никогда не выказывал интереса к самому Анри. Он понимал, что не следует придавать этому слишком уж большое значение – ведь возможно, что Джульетта просто любознательнее других гостей. А может быть, она еще сама не знает, чего именно хочет, и ее вопросы – это всего лишь попытка выяснить, что возможно, а что нет. Но он ничего не мог с собой поделать – ему было приятно осознавать, что она интересуется им самим.

Он попытался придать своему тону беззаботность:

– Почему вы решили, что я нечто большее?

Она вздернула одно плечо:

– Остальной персонал отеля смотрит на вас с почтением.

– В самом деле? – Анри огляделся по сторонам, посмотрев на официантов, разносящих подносы с канапе, пропитанными волшебством, на скульпторов, создающих оживающие деревья и кусты, фигурно подстригая их так, чтобы они принимали форму различных животных, на поваров, творящих сгустки съедобного тумана, чтобы гости могли вдыхать вкусы и ароматы, присущие чизкейкам, мяте и яблочному пирогу. Он всегда желал их дружбы, но они вели себя с ним сдержанно. Неужели это объясняется их почтением?

Джульетта рассмеялась:

– Так кто же вы?

– Мои опекуны – владельцы «Сплендора», – ответил он. – Они взяли меня к себе, когда я был ребенком, и я прожил здесь бо́льшую часть моей жизни.

Выражение лица Джульетты смягчилось.

– Я тоже сирота.

Его пронизал холод. Он еще никогда не встречал человека, прошлое которого было бы похоже на его собственное, и ему захотелось увести ее отсюда и засыпать вопросами. Есть ли у нее опекун? Снятся ли ей ее родители? Случается ли ей чувствовать, что она одна-одинешенька на всем белом свете?

Его первое впечатление о ней рассыпалось на куски, которые начинали складываться во что-то новое. Ему отчаянно хотелось узнать о ней побольше, но он должен сосредоточиться на ее желаниях, а не на ее прошлом. Не может же он…

– Вы знали своих родителей? – Этот вопрос вырвался у него сам собой.

Джульетта прикусила губу, и ее глаза наполнились болью. В его воображении возникло раздраженное лицо Стеллы, зазвучал ее голос: Никогда не делай ничего такого, что могло бы разрушить чары. «Сплендор» создает у гостей ощущение роскоши, так сказать, ткет гобелен – и ты не должен дергать за его нитки!

Анри только что совершил сразу два греха – отвлекся от создания волшебной иллюзии роскоши и затронул неприятную тему. А говорить о чем-то печальном было строго-настрого запрещено. И этот их разговор – прямая противоположность тому, что ему надлежит делать. Но у него не было времени на то, чтобы собрать информацию об этой девушке загодя, до ее прибытия в отель. Если у него и остается какая-та надежда на то, чтобы сделать ее пребывание здесь незабываемым, то ему придется заняться этим здесь и сейчас. Даже Стелле пришлось бы с этим согласиться, разве нет?

И он не мог отрицать, что Джульетта разожгла его любопытство. Ему хотелось узнать о ней побольше, даже если ради этого ему придется нарушить правила «Сплендора».

Но он не может позволить себе допускать ошибки. Если Джульетта уедет из отеля, чувствуя себя несчастной, Стелла никогда ему этого не простит.

Он решил снова прибегнуть к волшебству.

– Впрочем, не берите в голову. Вы не обязаны мне отвечать. – Волшебство потекло по его рукам, но прежде, чем оно дошло до Джульетты, она заговорила:

– Нет, я их не знала. – Она вздохнула. – Я никогда не видела своего отца, а о матери у меня остались только смутные воспоминания. – На ее лице отразились задумчивость и грусть. Ему надо сдать назад. Сменить тему разговора на что-то более приятное. Сделать так, чтобы создаваемые им иллюзии пронизали ее и стерли эти складки между ее бровями.

Но он этого не сделал.

– Тогда кто же вас вырастил? – спросил он.

– Мы с сестрой жили в приюте в Белль-Фонтейн. Но она на несколько лет старше меня, так что… – Джульетта напряглась. Сглотнула. – Честно говоря, это… – она замялась, словно подыскивая слова, – это Клэр вырастила меня.

Клэр. Это имя стало тем ключом, который наконец отпер замок. Теперь он знал, почему лицо Джульетты показалось ему знакомым.

У него все оборвалось внутри.

Он понял, кто разбил сердце Джульетты.

И виноват в этом был он сам.

Глава пять. Джульетта

Джульетта чувствовала себя как во сне.

Она вслед за Кэли поднялась по изогнутой мраморной лестнице, и ее мысли были похожи на облака – они то казались ей осязаемыми, ясными, то ускользали, если она пыталась вникнуть в них, словно уносимые ветром.

Пожалуй, это было не так уж и неприятно.

Кэли оглянулась через плечо:

– Вы хорошо провели время?

Джульетта пробормотала «да», хотя слово «хорошо» было слишком слабым, чтобы передать ее чувства. Она танцевала. Скользила по полу, как те танцовщицы, которых она видела на каком-то празднике как-то летом в детстве, – те женщины были одеты в яркие шелка, обуты в изящные туфельки и кружились так быстро, словно их ноги вообще не касались земли. И сегодня вечером она была так же изящна и элегантна, как они. И танцевала так же умело.

Благодаря ему она чувствовала себя такой живой, как никогда прежде.

Поднявшись по лестнице, Кэли взяла ее за локоть и повела по широкому коридору, стены которого были уставлены вазами с цветами и корзинами, полными фруктов.

Кэли остановилась перед дверями цвета слоновой кости, украшенными изящной резьбой в виде виноградных лоз, и картинно распахнула их.

– Добро пожаловать в ваш люкс.

После всего, увиденного ею сегодня, Джульетте казалось, что ее уже ничто не может удивить.

Но она ошибалась.

Перед нею расстилался роскошный белый ковер, похожий на луг, покрытый свежевыпавшим снегом, и, переступив порог, она почувствовала острое желание скинуть туфли и ощутить этот богатый ворс под своими ногами.

Медленно поворачиваясь, она пыталась обозреть все, что окружало ее. Стены были обиты светло-зеленой тканью, усеянной крошечными розовыми бутонами роз.

У противоположной стены комнаты находилось круглое мраморное возвышение, окруженное колоннами с каннелюрами, высеченными из оранжево-розового камня. В центре возвышения стояла огромная кровать с балдахином, с которого свешивался воздушный полупрозрачный полог.

Джульетта сделала еще несколько шагов. Прямо перед нею, возле камина, в котором весело горел огонь, стояли два больших кресла, обитых бледно-голубым бархатом. На низком столике красовался поднос с воздушной выпечкой и маленькой тарелкой с шоколадным лебедем. За углом находилась громадная круглая ванна, уже наполненная водой, над которой поднимался манящий пар.

– Вода в ванне будет оставаться горячей весь вечер, так что вам незачем спешить. – Кэли перевела взгляд с ванны на выпечку. – Вам хочется есть?

Джульетта улыбнулась:

– Вообще-то, да, я умираю с голоду. – Она уселась в одно из кресел, стоящих перед камином, ее окутало тепло, а подушки кресла так подстроились под изгибы ее тела, что она почувствовала себя невесомой. Ее мысли потекли спокойно, стали размытыми.

Джульетта взяла нож и осторожно отрезала крыло шоколадного лебедя. И, взяв с подноса булочку из слоеного теста, намазала ее шоколадом и откусила. Булочка буквально таяла во рту, и она блаженно вздохнула. Ей еще никогда не доводилось пробовать такую роскошную еду.

– Я видела, как вы танцевали с Анри, – сказала Кэли, опустившись в кресло напротив Джульетты. – Вам повезло. Он нечасто общается с нашими гостями.

Джульетта ощутила легкое удовольствие при мысли о том, что он обратил внимание именно на нее.

– Он научил меня танцевать.

Кэли улыбнулась заговорщической улыбкой:

– Да, я видела.

Джульетта почувствовала, как ее щеки заливает жаркий румянец. Эти слова вырвались у нее сами собой.

Но если Кэли и заметила ее смущение, то не подала вида. И Джульетта почувствовала, как вдруг охватившая ее неловкость проходит, после чего ее мысли сосредоточились на том, что такой парень, как Анри, мог заинтересоваться такой девушкой, как она. Хотя это была всего лишь фантазия, не так ли?

Они продолжали молча есть, пока Джульетта не почувствовала, что больше в нее ничего не влезет. Она испустила довольный вздох.

Кэли улыбнулась, как будто этот звук порадовал ее.

– Как бы вы хотели завершить этот вечер? – спросила она. – Может быть, ванна? Или массаж?

– Массаж? – Это было бы так необычно и так приятно – она слышала о таких вещах, но это всегда казалось ей таким недосягаемым. – Это… – Она прикусила губу, внезапно ощутив робость. – Это в самом деле возможно?

Кэли ухмыльнулась:

– Само собой.

Джульетта заколебалась. Посмеет ли она? Впрочем, разве она здесь не для того, чтобы ее баловали?

– Да, массаж – это было бы неплохо, если вы не против.

– Как я могу быть против? Я здесь именно затем, чтобы у вас было все, чего бы вы ни пожелали. – Кэли встала с кресла и высунула голову в коридор. Послышался приглушенный разговор, и в комнату вошел молодой человек в красной униформе коридорного. На голове у него красовалась круглая шляпа-таблетка, под мышкой одной руки он нес складной столик, а в другой – корзину с какими-то принадлежностями. Видимо, он ждал неподалеку, как раз на такой случай. Как странно, что столько людей готовы ей услужить.

Странно и необыкновенно приятно.

Коридорный разложил столик с мягкой обивкой и поставил его в середине комнаты. Затем начал вынимать из своей корзины принадлежности – десятки свечей, которые он зажег и расставил по комнате, масла в склянках, пушистый халат.

Его движения были умелы и проворны. Закончив, он коротко кивнул Кэли и вышел.

Кэли достала из кармана серебряный колокольчик.

– Я оставлю вас одну, чтобы вы переоделись, но не стесняйтесь, звоните, если вам будет что-то нужно, что бы это ни было. – Она легко встряхнула колокольчик – и комнату наполнил чудный звон.

– Спасибо, – сказала Джульетта. – Я так и сделаю.

Кэли отдала ей колокольчик.

– Приятных сновидений. – И, выскользнув за дверь, закрыла ее за собой.

Джульетта поставила колокольчик на столик, стоящий рядом с кроватью. Затем переоделась в халат, который коридорный оставил на комоде, аккуратно сложив его. Халат был сшит из самой нежной ткани, которую Джульетте когда-либо доводилось щупать. Она улеглась на столик с мягкой обивкой, и как только уткнулась лицом в специальную подставку для головы, в комнате зазвучала расслабляющая музыка.

Волшебство, – подумала она.

Дверь тихо отворилась, и, подняв голову, она увидела невысокую пожилую женщину, облаченную в струящиеся розовые одежды. Ее серебристые волосы были собраны в узел на затылке.

– Привет, Джульетта. – Ее голос дышал спокойствием и убаюкивал. – Меня зовут Хэрриет.

Джульетта ожидала, что ощутит неловкость – как-никак она не привыкла к тому, чтобы ее касался кто-то чужой, тем более вот так. Но в этой женщине – а может быть, в самой атмосфере «Сплендора» – было что-то настолько успокаивающее, что она чувствовала себя совершенно непринужденно. Хэрриет стянула халат с ее плеч и принялась массировать ее шею и верхнюю часть спины. Руки массажистки были мягкими, но работали умело. Мышцы Джульетты пронизывало волшебство, избавляя ее от напряжения, о котором она до сих пор даже не подозревала. Она потеряла счет времени, чувствуя себя невесомой.

Чем дольше работала Хэрриет, тем глубже Джульетта погружалась в блаженный покой. Она забыла, где она, забыла, кто она. Ее переполняла безмятежность, и она не могла себе представить, что когда-либо опять испытает тревогу.

Последней ее мыслью, перед тем как она погрузилась в сон, стала мысль о том, что «Сплендор» – это ее самое любимое место на земле.

Глава шесть. Анри

Стелла была недовольна.

Она стояла перед французскими окнами пентхауса и смотрела на огни города, мерцающие далеко внизу.

Анри глядел на нее, и у него было плохое предчувствие. Ее плечи были напряжены, на шее вздулись жилы. Он только что потратил час, излагая события вечера – начиная с неудачного выбора десерта для Джульетты и кончая своей неспособностью придумать такое Неповторимое Переживание, которое подошло бы ей.

Тео задал ему несколько вопросов, но Стелла почти все время молчала. Однако ее молчание было красноречивее любых слов.

Анри не любил разочаровывать ее.

Он взъерошил пальцами свои волосы.

– Я буду стараться. Простите, что я не сумел…

– Сынок. – Голос Тео был ласков, но тверд. Он похлопал по обитому кожей сиденью кресла, стоящего рядом с ним. – Сядь и перестань извиняться. – Ноги Тео положил на стоящий перед ним стол, руки сплел на затылке и сидел с таким видом, будто все шло как нельзя лучше и у него не было никаких забот.

Анри остался стоять.

Тео перевел взгляд на Стеллу, затем опять на Анри.

– Вам обоим надо расслабиться.

Стелла бросила на него испепеляющий взгляд:

– А может, это тебе надо хоть немного напрячься?

Тео нахмурился и испустил нарочито тяжелый вздох.

– Ты права, дорогая. Давай выбросим Анри на улицу, поскольку он не смог за один вечер выяснить, каковы мечты и надежды какой-то незнакомой девицы. – Он игриво поднял бровь. – Вот уж провал так провал.

Стелла оттаяла и, сев рядом с Тео, прижалась к нему.

– Прости. Ты прав.

Таким было волшебство, присущее Тео, – оно впечатляло больше, чем любая иллюзия. Его спокойствие служило противовесом взрывному темпераменту Стеллы. Он смягчал ее острые углы и не давал ей выйти из себя.

Тео легко коснулся ее макушки:

– Твои извинения должны быть адресованы не мне.

Стелла напряглась. В комнате воцарилось тяжелое молчание, затем она сокрушенно вздохнула. И подняла взгляд на Анри:

– Я была слишком сурова к тебе. Прости меня.

Плечи Анри расслабились, он вздохнул с облегчением и наконец сел. Кожаная подушка под ним была мягкой. Все в этом пентхаусе – от тканей обивки и мебели до освещения и покрытия полов – было роскошным и настоящим. В своем собственном жилище Стелла не любила пользоваться иллюзиями.

– Конечно, я прощаю тебя, – сказал Анри. – Я знаю, как много значит для тебя «Сплендор».

– Это самая важная вещь в моей жизни, – отозвалась она.

Тео хрипло рассмеялся и зарылся пальцами в ее волосы.

– Я не обижаюсь.

Стелла ткнула его локтем в ребра:

– Ты же понимаешь, что я имею в виду.

Но затем игривое выражение на ее лице сменилось серьезным. Она подалась вперед, упершись ладонями в бедра.

– Нам нужен план. От гостей, которые являются к нам, ничего не желая, хорошего не жди.

Перед мысленным взором Анри возник образ Джульетты, и внезапно ему захотелось защитить ее, в нем словно пробудился какой-то охранительный инстинкт.

– Я уверен, что она желает чего-то. Просто я пока не знаю, чего именно.

Стелла смотрела на него с холодным бесстрастием.

– Может быть, дело в том, что она намерена заварить какую-то кашу.

Анри покачал головой:

– Вряд ли. Недавно она пережила какое-то горе, и у нее разбито сердце.

– Почему же ты сразу не сказал? – В голосе Стеллы зазвучало воодушевление. – Если кто-то разбил ее сердце, то ты должен собрать его куски воедино. Возможно, ей нужна просто-напросто история любви.

Анри стало не по себе. Он ничего не говорил о романтических чувствах – Стелла сама ошибочно решила, что речь идет именно о них.

Он неловко поерзал. Он пока не рассказывал Тео и Стелле про Клэр. Себе он сказал, что просто не хочет без нужды беспокоить их. Может быть, одно разбитое сердце похоже на другое. Может быть, тот факт, что Клэр побывала здесь всего несколько недель назад, не имеет значения. Как не имеет значения и то, что у Джульетты в самом деле есть причина иметь зуб на «Сплендор».

Но, если честно, сейчас речь идет не только об этом. Когда Джульетта откусила кусок шоколадного торта Амеллы, на ее лице отразилось нечто такое, что затронуло самые потаенные струны его души, пробудило в нем сочувствие, которого он не мог себе объяснить. Самому ему никогда не разбивали сердце. Во всяком случае, он ничего такого не помнил. И все же…

– Я ценю твою честность. – Голос Стеллы рывком вернул Анри в настоящее и подействовал на него, как кувшин ледяной воды, выплеснутый ему в лицо. Он попытался придать своему лицу бесстрастное выражение, но чувствовал себя – как всегда, когда Стелла смотрела на него, – так, будто он сделан из стекла и она видит все его мысли.

Он сглотнул:

– Мою честность?

– Ты мог бы сказать, что вечер прошел без сучка без задоринки, и мы бы ничего не узнали. – Она наклонилась и похлопала его по руке. – Ты хороший мальчик, Анри. К счастью, я думаю, эту проблему можно легко решить. Подари этой девушке романтический эпизод, такой, который ей не скоро удастся забыть.

– Час уже поздний, – сказал Тео, потянувшись и опустив ноги на пол. – Я иду спать.

Стелла взглянула на часы на стене и сдвинула брови.

– Тебе лучше идти, Анри. Тебе предстоит целая ночь работы.

Целая ночь работы. От этой мысли голова у него заболела еще сильнее. Он помассировал глаза пальцами. Утомление не отступало – оно накатывало на него волна за волной, и у него было такое чувство, будто ему едва ли удастся перевести дыхание, прежде чем его накроет опять. Он приказал своему телу встать. Если он будет двигаться, не переставая, возможно, он сумеет обойти свою усталость.

– Утром я сообщу вам последние данные о положении вещей, – сказал он, направляясь к двери.

– Только не приходи слишком уж рано, – ответила Стелла. – Тебе нужно отдохнуть.

Он был благодарен ей за то, что она заметила.

– И вот еще что, Анри.

– Да? – Он обернулся, положив руку на дверь.

– Постарайся сделать так, чтобы ночью Джульетте Бертон снились приятные сны.

Анри начал свои ночные труды со спуска в крипту. Он медленно шел по сотням грубо вытесанных ступенек, ведущих вниз, в огромную пещеру, которая находилась под отелем. Воздух становился все гуще, окутывая его теплым, ласковым одеялом из пара. Мало-помалу его головная боль ослабевала, пока не прошла совсем.

Волшебство «Сплендора» порождалось водой.

Отель был построен над целой сетью геотермальных озер, рек и источников – их были сотни, и все они бурлили, полные пузырьков воздуха и волшебства. Некоторые из них были так горячи, что могли бы растворить человеческое тело, в других вода была так холодна, что могла бы остановить бьющееся сердце. Но самыми лучшими были те, в которых били и горячие и холодные ключи, создавая идеальные условия для погружения. Их вода дарила и расслабление и силу, причем в больших дозах.

А Анри было нужно и то и другое, иначе он не смог бы проработать всю ночь.

Добравшись до последней ступеньки, он сделал глубокий вдох. В крипте не было ярких красок, и единственным источником света оставались десятки мерцающих факелов, укрепленных на каменных стенах. Крипта была полной противоположностью тому миру, который находился наверху, – тут было сумрачно, а там светло, тут царил покой, а там суета, тут все было монохромным, а там тебя окружало разноцветье. Тут звуки приглушались, и Анри это было по душе.

Он сразу же направился к своему самому любимому месту в этом подземелье. Тео как-то в шутку назвал этот источник Озером Омаров, поскольку у Анри имелось обыкновение сидеть в нем часами, нередко выходя из воды, будучи красным, как вареный омар, и потом оставаясь таким полдня.

Это название прижилось.

Анри разделся и погрузился в горячую воду. И тут же его мышцы расслабились, напряжение прошло, а спутанные мысли начали проясняться – медленно, лениво.

Обеспокоенное лицо Стеллы, стоявшее перед его мысленным взором с тех самых пор, как он покинул пентхаус, растворилось, и его внимание переключилось на события минувшего вечера. Он думал о Джульетте. Она представляла собой целый комплекс сложных задач, причем единственный в своем роде. Анри уже приходилось иметь дело с гостями, которые бронировали отель в последнюю минуту, и создавать Неповторимые Переживания, основываясь на ограниченных данных. Но сейчас впервые одна гостья явилась в отель из-за другой, пребывание в нем первой прямо обусловило появление второй.

Если честно, это Клэр вырастила меня. В его памяти всплыли слова Джульетты, и его сердце снова пронзило чувство вины. Как он может возвратить ей счастье, если он сам приложил руку к тому, чтобы разрушить его? Похоже, эта задача из разряда невыполнимых.

У него сдавило горло. Стелла будет в ярости, когда узнает, что он что-то скрыл от нее. Возможно, он сможет все уладить до того, как ему придется ей все рассказать.

Анри вздохнул. Сейчас он не может позволить себе беспокоиться из-за этого. Ведь в отеле находится столько других гостей, которым тоже нужно его внимание. Он заставил себя выкинуть из головы мысли о Джульетте и Клэр и начал медленно погружаться все глубже и глубже в воду, пока не опустил в нее лицо. Его зрение затуманилось, и мало-помалу все его тревоги ушли. Он оставался под водой, пока его легкие не потребовали воздуха. Пока его разум не сделался ясным и пустым.

Когда он вынырнул из воды, то чувствовал себя уже лучше. И более отдохнувшим, чем до этого. Интересно, реален ли этот прилив сил или это тоже всего лишь иллюзия.

Впрочем, разве это имеет значение?

Анри вылез из Озера Омаров и торопливо оделся. Вытираться он не стал, несмотря на то что одежда тут же прилипла к его влажной коже. Чем дольше будет сохраняться его контакт с этой водой, тем лучше. Он поднялся по длинной лестнице, но, оказавшись наверху, прошел мимо той двери, через которую вошел. Вместо этого он свернул налево и, пройдя через другую дверь, очутился в потайном коридоре, проходящем мимо люксов и являющем собой зеркальное отражение главных коридоров «Сплендора». Как и крипта, потайной коридор был лишен богатых украшений, характерных для тех частей отеля, которые были предназначены для гостей. Стены и полы здесь представляли собой голый камень, освещение было скудным. По всей длине коридора через равные промежутки на уровне глаз были укреплены таблички, на которых были выгравированы номера. Над каждой из них в стене имелось маленькое четырехугольное отверстие. Анри остановился перед номером 124. Люкс Джеммы Кэрон.

Анри прижал ладонь к каменной стене. Он закрыл глаза и сосредоточился, пока его сознание не вошло в контакт с сознанием Джеммы. Она крепко спала. Должно быть, ее персональный менеджер оставил ее уже несколько часов назад. Но Джемма бывала здесь уже столько раз, что ей, вероятно, не терпелось поскорее заснуть. Как бы роскошен ни был «Сплендор» днем, самое впечатляющее волшебство – волшебство Анри – вершилось, когда на небе сияли звезды.

Анри так устал, что испытывал облегчение от того, что стоящая перед ним задача настолько проста. В отличие от Джульетты, желания Джеммы не были для него тайной. Она была богатой женщиной, которой было за семьдесят и которая была давним завсегдатаем «Сплендора». Джемма точно знала, чего ей хочется, и давала Стелле подробные инструкции перед каждым своим визитом.

Сегодня ночью она хотела выступить в цирке.

Анри достал из кармана небольшой флакон из стекла цвета фуксии; внутри него клубилась непрозрачная субстанция. Он вынул пробку, и поднявшаяся из флакона струйка пара обвила его пальцы. Анри собрал субстанцию в ладонь и осторожно вдул в отверстие в стене – скрытый путь между этим потайным коридором и номером Джеммы. Дымка рассеялась, словно разлетевшийся пух одуванчика, и исчезла за стеной. Анри подвел ее к вискам Джеммы. Он не мог видеть ее, но он работал с ней так часто, что ее разум был знаком ему так же хорошо, как и ее лицо.

Анри позволил субстанции проникнуть в память Джеммы. И принялся за работу.

Он создал это переживание более недели назад, но ему еще требовалось подправить кое-какие детали, пока он вплетал его в те переживания, которые уже имелись в памяти Джеммы. Он должен был сделать его неповторимым и таким реальным, как будто все это происходило с ней на самом деле.

Анри тщательно и бережно вводил образы в сознание Джеммы: огромный цирк шапито с широкими красными и белыми полосами на брезенте. Охвативший Джемму мандраж, шелковистое сиреневое трико, облегающее ее тело. Он заглянул в ее память, чтобы узнать, как она чувствовала себя, будучи молодой девушкой – как тогда, когда она бывала храброй, бесстрашной, так и тогда, когда она бывала напряженной и неуверенной в себе, – и незаметно и естественно вплел эти ее чувства в переживаемый ею момент. Джемма стояла на площадке под куполом, высоко над зрителями, испытывая одновременно воодушевление и страх. Второй воздушный гимнаст, ее партнер, ждал, стоя на противоположной стороне циркового шатра, так далеко, что разобрать его черты было невозможно. Он был одет в блестящее серебряное трико. Он переместился на трапецию, и Джемму захлестнула паника. Может ли она положиться на него? Этот вопрос пронесся в ее спящем мозгу, и Анри поспешил ответить на него. Он поискал в ее памяти воспоминания о том, на кого она могла положиться – о ее друге детства, – и позаимствовал некоторые его черты. Ее партнер зацепился ногами за трапецию, повис вниз головой и полетел к Джемме, вытянув руки.

Она увидела его лицо, инстинктивно почувствовала доверие к нему, и это успокоило ее нервы. От ее мандража не осталось и следа. Ее партнер ни за что не даст ей упасть. Она потянулась к нему, он поймал ее и крепко сжал ее руки.

И Джемма отправилась в полет.

Очертания фигур зрителей внизу размылись, несколько прядей выбилось из узла ее волос, щекоча ее щеки.

Джемма согнула свое тело пополам, повисла вниз головой.

Работая с некоторыми гостями, Анри заострял внимание на аплодисментах. На восхищении зрителей. На том, чтобы заставить клиента почувствовать себя звездой.

Но с Джеммой все было по-другому.

Более всего она жаждала всплеска адреналина – упоения высотой, восторга от скорости своего полета, ощущения безграничных возможностей своего тела, – и потому он задержался на этом моменте, невероятно растянув его, словно восхитительную ириску.

Наконец партнер Джеммы поставил ее обратно на площадку под куполом. Зрители восхищенно взревели. Джемму охватило согревающее чувство удовлетворения.

Анри подчеркнул каждую деталь – аппетитный запах попкорна, восторженные крики детей, прыгающих внизу, прося повторить номер, яркий свет рампы, омывающий Джемму.

Во сне ее сердце билось часто и гулко.

Она еще не была готова спуститься с площадки на арену, но теперь помощь Анри была ей уже не нужна. Ее воображение было уже в достаточной мере подготовлено к тому, чтобы, начиная с этого момента, в дело вступили ее собственные сны, обогащая ее переживание, добавляя к нему все новые и новые восхитительные детали, пока мягкий свет утра не разбудит ее.

Анри положил флакон обратно в карман. Он вернется сюда завтра – и будет возвращаться каждую ночь, пока Джемма находится в отеле, – всякий раз давая ей новый костюм, новых зрителей и новый номер на трапеции. К моменту ее отъезда из «Сплендора» она будет чувствовать себя так, как будто прожила богатую и полную жизнь, будучи воздушной гимнасткой. И это не будет казаться ей сном, это будет так же реально, как рождение ее ребенка или смерть ее мужа.

Анри был очень искусен в своем ремесле.

Он пошел дальше по коридору, останавливаясь перед каждым номером, чтобы подарить спящему там гостю порцию волшебства. Не все клиенты получат свои Неповторимые Переживания уже сегодня. Большинству их было бы достаточно для этого одной ночи, а Анри нужно беречь свои силы. Но каждый гость получит толику волшебства, чтобы сделать его пребывание в отеле еще более прекрасным. Анри замер перед номером 189 – там остановился Габриэль Мартин, который желал поиграть на скрипке на улицах Парижа. Он получит свое Неповторимое Переживание в последнюю ночь своего пребывания в отеле, но Анри отправил ему чуточку волшебства через отверстие в стене, чтобы ему приснилось, как он настраивает свой инструмент, как берет уроки. Как часами совершенствует свое вибрато, добиваясь идеального звучания. Эти мелкие иллюзии сделают его Неповторимое Переживание богаче и подарят ему еще большее удовлетворение.

Силы Анри убывали по мере того, как он поднимался по лестнице на каждый следующий этаж. Этаж за этажом, номер за номером, он вливал порции волшебства в сознание каждого гостя, пока ему не стало тяжело даже просто держаться на ногах. Его голова раскалывалась от боли, мысли начинали путаться, он чувствовал приближение паники. Волшебство имело свою цену, и он страшился того, что произойдет, когда настанет пора платить по счетам.

Он остановился перед номером, который он оставил напоследок. На табличке были выгравированы цифры 718 – номер Джульетты Бертон. Он прислонился головой к холодному камню и сделал глубокий вдох.

А затем запустил свое волшебство в сознание Джульетты.

Джульетта уже видела сны, и они были полны тоски по тому, чего она была лишена, – по Клэр, по ее родителям, которых она почти не знала, по тем, кого она могла назвать своей семьей. Ее желания были так знакомы Анри, что его дыхание пресеклось. Это было все равно что заглянуть в глубину своей собственной души и обнаружить там нечто столь мучительное, что ему стоило немалых усилий не отпрянуть. Они с Джульеттой были похожи. Он думал, что ей нужна фантазия, но это было не так – ей нужна была более отвечающая ее чаяниям реальность.

Которую он не мог ей дать.

В его мозгу зазвучали слова Стеллы. Возможно, ей нужна просто-напросто история любви. Не исключено, что Стелла права. Влюбленность – сильнодействующее лекарство, способное вылечить не одну хворь. Но вряд ли оно подойдет Джульетте.

Он сделал так, что его волшебство проникло в ее сознание еще глубже, но не стал дарить ей ни богатство, ни приключения, ни славу. Он просто дал ей ощущение безопасности, наполнил ее воображение множеством чудесных, но обыкновенных вещей. Вот она смотрит, как по траве бежит щенок, неуклюжий из-за своих слишком больших лап. Вот она ловит языком снежинки во время самого первого за зиму снегопада. Вот она возвращается с холода в тепло и греет руки над потрескивающим в камине огнем.

Анри подарил Джульетте ощущение того, что она сидит на коленях своей матери, слушая сказку, которую слышала уже сто раз. Дал ей отца, заглядывающего под ее кровать, чтобы удостовериться, что там нет чудовищ. Ощущение, что она кусает спелую клубнику. Он делал так, что ей снились торты, испеченные на ее дни рождения, чтобы в снах она бегала босиком по мелким ручейкам, чувствуя под ногами песок.

Он дарил ей все то, чего всегда хотел сам, порцию за порцией вливая в отверстие в стене номера 718 самое простое, будничное волшебство, пока не почувствовал себя как выжатый лимон, пока не лишился последних сил.

Пока ему не стало нечего давать.

Он почти не осознавал, как, шатаясь, прошел по главным коридорам «Сплендора», поднялся в свою спальню на чердаке и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Он уже погружался в сон, когда ему в голову пришла ужасная мысль. Что, если он сделал все не лучше, а хуже? Он подарил Джульетте столько радости, сколько мог, но это не было Неповторимым Переживанием, так что все это покажется ей всего лишь на редкость ярким сном.

Он дал ей счастливую жизнь, которой она лишится, едва лишь проснется поутру. Его сковал ужас.

Он совершил чудовищную ошибку. Вместо того чтобы сотворить прекрасную фантазию, чтобы помочь ей уйти от реальности, он в мельчайших подробностях показал ей, насколько бедной была ее жизнь.

И какой безысходной эта жизнь покажется ей, как только она покинет «Сплендор».

Глава семь. Джульетта

Проснувшись, Джульетта обнаружила, что лежит на животе на массажном столе. Ее разбудил звук прочищаемого горла, за которым последовало хихиканье. Она села.

На пороге комнаты стояла Кэли, держа в руках накрытый колпаком поднос. Ее глаза весело блестели.

– Ничего себе, должно быть, это был замечательный массаж, если после него вы проспали здесь всю ночь.

– Уже утро? – Заморгав из-за льющегося в окна яркого солнечного света, Джульетта поняла, что ей не нужен ответ на этот вопрос.

И Кэли не ответила. Она перевела взгляд на неразобранную постель, затем опять посмотрела на Джульетту. И притворно нахмурилась.

– Вы даже не поспали в своей великолепной кровати. Что ж, думаю, в таком случае следующая ваша ночь здесь приятно вас удивит. – Она подмигнула. – Это будет нечто.

Джульетта покрутила шеей, повела плечами, ожидая, что ее мышцы затекли, как бывает всегда, если ты всю ночь проспала в одной позе, но ничего такого не было, она чувствовала себя такой отдохнувшей, как никогда прежде. Ее сны были полны простых радостей и маленьких удовольствий. Она испытывала незнакомое ей доселе чувство и сонно попыталась понять, что же это такое. Понимание пришло к ней не сразу, но в конце концов она нашла подходящее слово. Довольство. Она была довольна, удовлетворена.

Кэли сняла колпак с подноса, и Джульетта увидела горку воздушных вафель с клубникой и взбитыми сливками.

– Извините, сегодня завтрак так себе, поскольку у нас мало времени.

Джульетта недоуменно воззрилась на нее. Завтрак выглядел восхитительно, и у нее потекли слюнки, когда Кэли протянула ей тарелку.

– Почему вы извиняетесь?

– Дело в том, что обычно наш завтрак бывает более разнообразен. Завтра я принесу вам кое-что получше. – Она вручила Джульетте вилку. – Вы ешьте, а я пока принесу вам одежду. – Кэли исчезла за углом, и Джульетта принялась за вафли. На вкус они были такими же божественными, как и на вид. Дивный клубничный сок, воздушное тесто. Каждый кусочек буквально таял во рту.

– А почему у нас мало времени? – спросила Джульетта. – Что мы будем делать?

Кэли появилась, неся стопку одежды.

– Вчерашний день был посвящен отдыху в окружении роскоши. А сегодняшний будет отдан развлечениям. Мы идем на арену.

Арена оказалась овальным амфитеатром, возведенным у подножия холма. Волосы Джульетты трепал легкий ветерок, пока она вслед за Кэли спускалась по пологому склону. Погода была идеальной – не слишком жарко и не слишком холодно. На голубом небе не было ни облачка. До них донесся рев зрителей. Дойдя до подножия, Джульетта наконец смогла увидеть арену во всем ее великолепии.

У нее захватило дух. Амфитеатр был куда больше, чем ей показалось вначале, и на скамьях тесно сидели зрители.

Тысячи зрителей.

Теперь ей стали понятны слова Кэли о недостатке времени.

– Простите. Наверное, я завтракала слишком долго. Похоже, нам не удастся найти свободные места.

– О, будете не смотреть, а состязаться, – ответила Кэли.

Джульетта остановилась:

– Состязаться в чем?

Кэли рассмеялась при виде ужаса, написанного на ее лице.

– В волшебных гонках на колесницах.

У Джульетты упало сердце, и она нерешительно оглядела зрителей. Тут столько людей. Гонки на колесницах? Да она вряд ли сумела бы обогнать кого-то, даже передвигаясь пешком. Не может же она…

Кэли положила ладонь на ее предплечье, и ей тут же стало спокойнее.

– Не беспокойтесь. Вам понравится.

Джульетта подумала о вчерашнем бале. Она была уверена, что ей не понравится танцевать, но она ошибалась – оказалось, что это волшебное чувство. Возможно, она ошибается и насчет этих гонок.

Кэли проводила ее к большому одноэтажному каменному зданию, притулившемуся за ареной. Они вошли, и глаза Джульетты не сразу приноровились к более тусклому свету.

Вдоль дальней стены зала двумя рядами двигались двенадцать одинаковых колесниц, а в центре, беседуя, стояла большая группа людей. Половина из них была одета в черную униформу, которую носил здешний персонал, а остальные надели кто шикарное платье, кто одежду, носимую дома.

– Значит, так, – начала объяснять Кэли, – в состязании будут участвовать двенадцать команд, каждая из которых будет состоять из двух человек – одного гостя и одного творца иллюзий. Так что перво-наперво мы должны подобрать вам пару. Я с удовольствием порекомендую вам, кого выбрать, или же вы можете познакомиться с ними и сделать выбор сами.

Джульетта изумленно уставилась на нее.

– Как я могу сделать выбор? Ведь я вообще не понимаю, что тут происходит.

– Я же вам уже сказала – речь идет о гонках на колесницах. – Как будто это было ответом на все вопросы.

Джульетта тяжело вздохнула.

– Это мне ни о чем не говорит.

Кэли взяла ее за локоть и повела вперед.

– Идите туда, поговорите с ними и найдите такого творца иллюзий, который придется вам по душе. Все они невероятно талантливы, но обычно побеждает та из команд, члены которой особенно хорошо понимают друг друга. Я рекомендую вам начать с Мауры. Она чертовски быстра. – Кэли кивком указала на девушку с ниспадающими до пояса черными волосами, затем опять повернулась к Джульетте: – Вам нравится дух соперничества?

Джульетта решила, что нет, поскольку, видя, что Маура окружена гостями, каждый из которых наперебой старался привлечь ее внимание, почувствовала, что у нее нет ни малейшего желания оказаться среди них.

Она окинула толпу взглядом в поисках других творцов иллюзий, и ее сердце забилось чаще, когда она увидела Анри. Он наклонил голову к пожилому гостю, который бурно жестикулировал, по-видимому, рассказывая какую-то увлекательную историю. Но Анри то и дело бросал взгляды на вход, и у Джульетты возникло странное ощущение – ей показалось, что он ищет глазами ее. Но она тут же заставила себя выкинуть эту мысль из головы, сказав себе, что это просто смешно. Скорее всего, он даже не запомнил ее.

Кэли посмотрела туда же, что и она, и хмыкнула.

– Надо же как интересно.

– Что интересно?

– Анри еще никогда не принимал участия в этих гонках.

Джульетта ощутила трепет в груди.

– Тогда почему он здесь?

Кэли посмотрела на нее с заговорщической улыбкой и легко ткнула ее в ребра.

– Думаю, вам стоит пойти и выяснить это самой.

У Джульетты вспыхнули щеки. Но ей необходимо поговорить хоть с кем-то, так что пусть это лучше будет тот творец иллюзий, с которым она уже знакома.

Она втиснулась в толпу, на ходу вытирая свои потные ладони о брюки. Интересно, остальные гости испытывают такие же опасения, как и она? Анри стоял к ней спиной, и было видно, его густые черные волосы немного вьются на затылке. Подойдя к нему, она тронула его за плечо, и он обернулся. В первое мгновение на его лице не отразилось ничего, но затем оно расплылось в улыбке.

– Джульетта. – Стало быть, он все-таки помнит ее. – Рад видеть вас снова.

– Мне сказали, что я должна найти партнера для… – она махнула рукой в сторону колесниц. – …для вот этого, что бы это ни было.

Он засмеялся низким грудным смехом.

– Это, – сказал он, – одна из самых лучших игр, которые может предложить вам «Сплендор». Как насчет того, чтобы составить команду и победить?

– Значит, у вас еще нет партнера?

Его темные глаза пристально смотрели на нее.

– Да. Но, если вы предпочитаете попробовать уговорить Мауру…

– Нет. – Джульетта покачала головой. – Похоже, ей и так есть из кого выбирать.

– Это потому, что она все время становится чемпионкой этих гонок, – объяснил Анри, – но, возможно, нам удастся отобрать у нее это звание.

Раздались три удара колокола, и толпа разошлась. Анри положил ладонь между лопатками Джульетты и, наклонившись к ее уху, прошептал:

– У нас есть время до второго сигнала колокола, чтобы подготовить нашу колесницу.

– Как? – Все колесницы и так казались ей вполне годными для гонок, но, даже если это не так, она понятия не имела, как надо их готовить, и сомневалась в том, что нужными для этого навыками владеет Анри.

Он прижал руку к груди и бросил на нее притворно сокрушенный взгляд.

– Мы никак не можем состязаться на том, что выглядит так невзрачно.

И Джульетта вдруг поняла. Дело тут не столько в соревновании, сколько в роскоши и волшебстве. Испытывая трепетное предвкушение, она вслед за Анри подошла к предназначенной для них колеснице.

– Что мы должны с ней сделать? – спросила она, проведя пальцами по гладкому коричневому дереву.

– Все, что вам угодно. Мы команда. Вы обеспечиваете творческий подход, а я – волшебство.

Она оглядела зал. Гости с пеной у рта шептали что-то творцам иллюзий, и колесницы меняли вид. Одна из них казалась теперь высеченной из белого мрамора, украшенного золотым узором из виноградных лоз – только этот узор был живым, – на лозах распускались листья, медленно расцветали цветы, которые затем исчезали и расцветали вновь. Другая колесница сделалась подобием ночного неба, на котором мерцали звезды и созвездия. Джульетта была ошеломлена. За считаные минуты два ряда ничем не украшенных колесниц превратились в собрание произведений искусства. Сможет ли ее воображение тягаться со всем этим?

И тут ее осенило.

Она повернулась к Анри:

– А мы могли бы превратить нашу колесницу в животное?

Он поднял бровь:

– Какое именно животное вы имеете в виду?

– Дракона.

Несколько мгновений он не отвечал. Джульетта стояла, переминаясь с ноги на ногу. Может, это неудачная идея? Но тут на его лице медленно расцвела улыбка – так солнце освещает склон горы.

– Это гениально.

Он провел ладонью по дереву, и оно тут же превратилось в жесткую зеленую чешую. У Джульетты занялся дух. Это было так реально. Она дотронулась до колесницы, и та затрепетала, словно это и впрямь был живой дракон. Она отскочила назад, когда вдруг выросший у него исполинский хвост резко изогнулся в ее сторону. Она обошла его и обнаружила рогатую голову, выросшую из передка колесницы, и небольшие крылья, появившиеся на боках.

Джульетта протянула руку, и дракон понюхал ее пальцы. Охваченная восторгом, она засмеялась:

– Анри, это потрясающе.

И, похоже, так думала не только она. Зал наполнился восхищенным ропотом остальных гостей, любующихся творением Анри. Некоторые из них, не таясь, сверлили своих партнеров – творцов иллюзий сердитыми взглядами. Джульетта удивилась, обнаружив, как приятно ей быть объектом зависти других. Возможно, ей все-таки нравится дух соперничества.

Раздались еще три удара колокола, значит, пора начинать гонку.

Глава восемь. Анри

Чувство единства.

Эта мысль заставила Анри пробудиться. Он заснул, изводя себя вопросами о Джульетте – почему она явилась сюда, чего она хочет, как сделать так, чтобы ее пребывание здесь стало успешным. Он перебрал в уме все, что ему было известно о ней, от утраты ее родителей и ее расспросов о его роли в «Сплендоре» до тоски по тому, чего она была лишена, которую он увидел в ее снах. Она хотела того же, что и он. Иметь друзей. Семью. Чувствовать, что она кому-то нужна.

Но он не мог придумать, как дать ей все это за то короткое время, которое она проведет в отеле. И тут ему в голову пришла эта мысль, от которой он резко сел на своей кровати: Джульетте нужно чувство единства.

И наилучший способ подарить ей такое чувство – это гонки на колесницах.

Чтобы устроить их, понадобилось какое-то время. Творцам иллюзий нужно было не только сотворить арену, но и тысячи зрителей, которые бы заполнили ее. А еще им были нужны одиннадцать других гостей, для которых гонки на колесницах станут еще одним украшением их пребывания здесь.

К тому моменту, когда он и Джульетта наконец встали рядом на своей колеснице, Анри бодрствовал уже несколько часов. Они замерли на линии старта, ожидая трех ударов колокола, которые послужат сигналом к началу гонок. Он знал, что должен чувствовать себя усталым, но радостное предвкушение, которое испытывала Джульетта, действовало на него как живительный эликсир. Ее щеки раскраснелись, она возбужденно пританцовывала на месте, и это придавало ему сил. Возможно, он наконец-то сумел понять, что ей нужно.

Зазвонил колокол, и вокруг них в пространство выплеснулся целый вихрь разрозненного волшебства. Остальные творцы иллюзий сотворили лошадей, чтобы те везли их колесницы, но для чего нужны лошади, если у вас есть дракон?

– Давай, Анри! – крикнула Джульетта. – Давай!

Анри прибегнул к своему волшебству, чтобы создать ощущение, что их дракон мчится вперед. Джульетта резко и испуганно втянула в себя воздух и потеряла равновесие, но только на секунду. Она ухватилась за руку Анри, чтобы не упасть, и рассмеялась – это был бесшабашный и радостный смех.

И Анри тоже засмеялся.

Он создал у нее ощущение скорости, ощущение ветра, развевающего ее волосы. Она запрокинула голову и увидела, как небо взорвалось разноцветьем красок – это был фейерверк, блистающий десятками огней самых разных форм и оттенков.

И дело было не только в скорости. Творцы иллюзий могли использовать только то волшебство, которое базировалось на желаниях гостей, их партнеров, – это позволяло гостю чувствовать, что всем руководит он сам. А потому для победы творцам иллюзий было необходимо отвлекать гостей из других команд, чтобы те, утратив концентрацию, забывали, что им надо давать инструкции своим партнерам.

– Джульетта, – сказал Анри, переключив ее внимание на себя. – Что теперь?

Краем глаза он заметил, что гость – партнер Мауры наклонился к ее уху и что-то шепнул. Маура кивнула и выпрямилась, сосредоточенно сжав губы. Он слышал, что ей так часто удается побеждать не потому, что она самая одаренная из творцов иллюзий – хотя она отлично владела своим ремеслом, – а потому, что у нее нюх на гостей, обладающих наиболее свирепым воображением.

Гонки были в самом разгаре.

Джульетта ахнула.

Перед ними разверзлась зияющая пропасть, но Джульетта знала, что делать. Она сжала предплечье Анри.

– Перелети над ней. – Да. В отличие от остальных команд их колесница имела крылья.

Анри поднял их дракона в воздух, и они играючи перелетели через пропасть. Из-за их спин послышались досадливые стоны – остальные участники гонок были недовольны, но зрители неистовствовали – они вскочили на ноги, хлопая в ладоши и крича.

Анри рискнул быстро оглянуться через плечо. Бо́льшая часть остальных колесниц застыла на краю пропасти. Кто-то из творцов иллюзий сделал мост, перекинув его через нее, и колесницы понеслись по нему. Но Анри и Джульетта уже далеко опережали их.

Джульетта весело улыбнулась, и Анри пронизал восторг. Но это продлилось недолго, ибо воздух вокруг них наполнился множеством фей. Не безобидных существ с волосами ярких цветов и тонкими крылышками, а свирепых тварей с острыми зубами, отлично умеющих нападать. Одна из них укусила Джульетту за ухо. Та взвизгнула, попыталась отогнать их прочь, но они не отставали – своими крошечными ладошками они закрывали ее глаза, крошечными ножками лягали ее в нос.

– Что теперь? – спросил Анри, но она не ответила. Одна из фей вцепилась в ее нижнюю губу и пыталась заставить ее открыть рот.

Анри оглянулся – отвлекающий маневр Мауры сработал. Остальные команды догоняли их, а колесница Мауры поравнялась с ними.

– Джульетта! – крикнул Анри.

Она наконец отреагировала на его голос и шлепками отогнала фей от своего лица.

– Используй огонь! – закричала она.

Анри кивнул. Их дракон обернулся и, дохнув на фей огнем, сжег весь рой. Но было уже поздно – Маура обогнала колесницу, бросив на них надменный взгляд.

У Джульетты сделалось убийственное выражение лица.

– Заблокируй их колеса, – шепнула она, дернув головой в сторону драконьего хвоста.

Анри бросил на нее одобрительный взгляд. Это был умный ход.

Он сфокусировал свое волшебство, и их дракон помчался быстрее. Они поравнялись с колесницей Мауры, и дракон, взмахнув хвостом, резко втиснул его между спицами ее колеса. Оно завиляло, и колесница замедлила ход.

– Нет, – крикнул партнер Мауры, запустив пальцы в волосы на своих висках и растерянно глядя на происходящее.

Впереди уже была видна финишная черта.

– Думаю, мы победим, – сказала Джульетта, и ее щеки порозовели от удовольствия.

Но едва эти слова слетели с ее уст, как дракон жалобно взвыл. Анри и Джульетта разом обернулись.

Джульетта побледнела.

– О нет! Он ранен. – Она закрыла рот рукой.

У Анри упало сердце, когда он посмотрел туда, куда смотрела она. Из рваной раны на хвосте дракона сочилась кровь. Маура вела грязную игру.

– С ним все будет хорошо, – сказал Анри. – Мы уже почти на финише.

– Надо остановиться и помочь ему. – Дракон заскулил, и у Джульетты задрожали губы. – Это моя вина.

Анри ощутил раздражение. Он не мог сказать Джульетте, что все это только иллюзия, не разрушив очарования. Однако, если он будет настаивать на том, чтобы они продолжили гонку, она сочтет его бессердечным. Маура использовала доброту Джульетты против нее. Нельзя допустить, чтобы она ушла отсюда, чувствуя себя несчастной.

– Посмотри на него, он же хочет продолжать, – крикнул он. Он направил в дракона заряд волшебства, и тот, обернувшись, бросил на них взгляд, в котором, как очень надеялся Анри, Джульетта прочтет нетерпение и энтузиазм.

На ее лице было написано сомнение.

– Ты правда так думаешь?

– Да, я уверен, что он хочет победить.

– Ладно. – Джульетта нежно погладила дракона по спине. – Давай победим, дружок.

– А что теперь?

Джульетта смотрела на колесницу Мауры.

– Они смогли починить одно сломанное колесо и сделали это ужасно быстро. Но что, если они потеряют сразу все четыре?

Анри восхищенно поднял бровь и стал ждать указаний.

– Наш дракон может воспламенять предметы, – сказала Джульетта, – но может ли он также и замораживать их?

– Да, может, если ты так считаешь.

Она решительно кивнула:

– Да, он может.

Анри направил волшебство на перед колесницы, и дракон, раскрыв пасть, выдохнул на мчащуюся впереди колесницу Мауры поток ледяного воздуха. Все четыре ее колеса тотчас же заледенели и мгновение спустя разлетелись на куски, так что Маура и ее партнер оказались на земле в окружении сверкающих обломков.

Анри и Джульетта пронеслись мимо развалившейся колесницы и пересекли финишную черту.

Толпа ревела.

Джульетта, пританцовывая, закричала:

– Мы сделали это! Мы победили!

Она взмахнула кулаком, затем повернулась и порывисто обвила руками шею Анри. У него вспыхнули щеки. Он обнял ее в ответ.

Он пытался создать у нее ощущение единства, но удивился тому, какое удовлетворение их победа принесла и ему самому.

Работать с нею было приятно, а ее изобретательность впечатлила его.

– Поздравляю тебя, – сказал он.

Она улыбнулась:

– А я тебя.

По всему его телу растеклось тепло, но затем он почувствовал легкое беспокойство. Исполнил ли он фантазию Джульетты или же всего лишь потакал самому себе?

Глава девять. Джульетта

Джульетта чувствовала себя несокрушимой. Их победа на арене была невероятной – Анри так легко и естественно использовал волшебство, зрители восхищенно ревели, и ее охватил такой восторг, когда они вместе пересекли финишную черту.

Она была так возбуждена, что была уверена в том, что не сможет заснуть. Но, зайдя в свой номер, ступив на пушистый ковер, она почувствовала, как ее накрывает чувство покоя. Она была так счастлива, так рада, что она здесь.

Кэли поджидала у двери ее люкса.

– Рада видеть вас снова. Как все прошло?

Джульетта испустила легкий вздох:

– Это потрясающе. Мы победили.

– Да, я слышала. – Кэли отступила в сторону, чтобы Джульетта смогла пройти. Комната выглядела так же уютно, как и вчера вечером. Между двумя креслами перед камином стояло блюдо с хлебом и сыром. Ванна за углом опять была полна горячей воды, над которой поднимался пар.

Это было похоже на прекрасный сон.

Она почувствовала ком в горле. Ей до сих пор не верилось, что она находится здесь. Она подумала о приюте – и о том, как она с ужасом ожидала знобких ванн в тамошней железной оцинкованной лохани. Детям разрешалось купаться в ней раз в неделю, и они выстраивались перед умывальной, дожидаясь своей очереди. Мисс Дюран – директриса детского дома – нагревала воду на плите, прежде чем налить ее в лохань, но заменяла ее свежей только когда очередь из сирот уменьшалась наполовину. А поскольку их бывало не меньше дюжины, Джульетте редко выпадала возможность искупаться в горячей чистой воде, хотя она всегда этого желала. Но даже в своих самых смелых мечтах она никогда не представляла себе такой ванны, как эта – с душистой, неизменно горячей водой. Если бы только это могла увидеть Клэр.

Клэр. Это имя ударило ее, словно угодившая в нее молния. Она явилась сюда именно из-за Клэр, но Джульетта почти не думала о ней с момента своего прибытия сюда. Она напряглась, пытаясь припомнить, когда мысли о сестре приходили ей на ум в последний раз. Но и тогда она только спустя мгновение вспомнила ее имя. И это было уже более дня назад. И с тех пор больше ни разу. Ее сестра словно выпала из ее памяти. И ее пробрало жуткое чувство.

Она повернулась к Кэли, в глазах которой мелькнула тревога.

– Что-то не так?

– Я… – У Джульетты закружилась голова, и она тяжело опустилась на одно из обитых бархатом кресел.

– Я не знаю.

– Вот, – сказала Кэли, протягивая ей блюдо, – вероятно, ты просто голодна.

Джульетта взяла ломтик сыра и откусила от него уголок. Вкус у него был изумительный – в меру острый, – и он прямо-таки таял во рту.

Она собиралась что-то сказать. Или что-то сделать? Но теперь это куда-то ушло. Впрочем, в этом нет ничего страшного. Это совсем не похоже на внезапный испуг, который испытываешь, когда вор на улице сдергивает сумку с твоего плеча. Просто какая-та мысль медленно и лениво уплыла от нее. Так лодка на море мало-помалу удаляется, исчезает, пока ты не забываешь, что она вообще была видна.

– Значит, вы с Анри победили? Расскажите мне все.

Джульетта улыбнулась, снова ощутив прилив адреналина, как будто она только-только пересекла финишную черту. Она рассказала Кэли о своей идее превратить их колесницу в дракона, поведала обо всех эпизодах гонки. Кэли оказалась благодарной слушательницей, ее глаза округлялись во всех нужных местах.

– Вы с Анри явно были достойны первого места, – сказала она.

– Кстати, об Анри. – Джульетта дернула себя за мочку уха. – Каков он?

Кэли перекинула свои волосы через плечо и намотала их на руку.

– Хм. Вообще-то, я плохо его знаю. Он молчалив, держится особняком. Стелла считает его незаменимым.

– Стелла?

– Она владеет этим отелем. Вместе со своим мужем Тео.

– И они являются опекунами Анри?

На лице Кэли мелькнуло удивление:

– Он рассказал вам об этом?

– А что, это неправда?

– Разумеется, правда. Просто Анри… – Она отпустила свои волосы, и они снова упали ей на спину. – Он не любит распространяться о своих делах. И обычно не афиширует того, что он сирота.

Сирота. Ее разум зацепился за это слово.

Глаза Анри наполнились сочувствием, когда она рассказала ему о своем детстве. И о Клэр.

Клэр.

Джульетта встала. Это кресло слишком удобно, а еда слишком вкусна. Она все время теряет ход своих мыслей.

Кэли вскочила и положила ладонь на ее предплечье.

– С вами все в порядке?

– Да. – Джульетта повела плечами. – Да, со мной все хорошо. Но думаю, я приму ванну прямо сейчас.

– Конечно, – сказала Кэли. – Я удивляюсь тому, что вы так долго не поддавались этому соблазну. Если вам что-нибудь понадобится, – она кивком указала на колокольчик, все так же стоящий на прикроватной тумбочке, – вы знаете, как меня позвать.

Как только Кэли вышла, Джульетта сделала долгий выдох и прижала ладони к животу. Наконец-то она одна.

Она не чувствует себя здесь так хорошо, как ожидала.

Сняв туфли, она начала ходить взад и вперед. Сейчас ковер казался ей еще мягче, чем прежде. Но теперь этого уже было недостаточно для того, чтобы отвлечь ее от ее мыслей.

Джульетту охватило чувство одиночества, напомнив ей обо всем том, что она потеряла. В ее мозгу роились воспоминания о Клэр, словно пчелы, запертые в стеклянной банке. Последние несколько минут она отчаянно пыталась удержать свои мысли о сестре, но теперь, когда эти мысли больше никуда не уходили, в ее сердце проникла боль, и в ней словно открылась едва затянувшаяся рана, ноющая еще более мучительно, чем прежде.

Клэр больше не любит ее. Поэтому-то Джульетта и явилась сюда.

Говорили, что «Сплендор» исполняет даже те твои желания, о наличии которых ты вообще не подозревала. Может быть, какая-то ее часть желала избавиться от мыслей о Клэр. Она невольно перевела глаза на ванну, которая – она это знала – подарит ей забвение.

«Сплендор» раз за разом давал ей возможность забыть, предлагал забвение, словно протягивая ей горсть драгоценных камней. А она каждый раз отталкивала их, потому что ощущала беспокойство из-за того, что такой дорогостоящий дар предлагается ей так легко, будто это пустяк. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и, скорее всего, это был обман. Но, возможно, именно это ей и нужно. Возможно, отель просто предлагает ей отдушину, которой она жаждет сама?

Какой смысл в том, чтобы пытаться вспомнить, если воспоминания причиняют ей такую жестокую боль?

Она быстро разделась и опустилась в воду. И ее сразу охватило неимоверное облегчение. Ее окутали сладостное тепло, благоуханный пар. Напряжение покинуло ее тело, и оно сделалось приятно тяжелым.

Она закрыла глаза и позволила своим тревогам рассеяться без следа.

Время замедлило свой ход и текло лениво, томно.

Джульетта моргнула, и до нее не сразу дошло, что она задремала. Вода оставалась все такой же горячей, но тени в комнате стали темнее, а мысли Джульетты сделались неясными, несвязными.

Да, какое-то время она спала.

На маленьком столике рядом с ванной лежали пушистое полотенце, аккуратно сложенная шелковая пижама и стоял бокал с пузырящимся напитком. Было ли все это здесь в начале вечера? Или сюда незаметно приходила Кэли и принесла и пижаму и напиток? От этой мысли Джульетта вздрогнула.

Выйдя из ванны, она надела халат и туго перепоясала его. Затем одним глотком осушила бокал.

Ее охватило странное ощущение. Несмотря на то что напиток был охлажденным, он приятно согрел ее.

Он одновременно и освежал, и вызывал такое же чувство, как сон на ласковом солнышке.

Джульетте вдруг захотелось спать. Она переоделась в пижаму. Темно-синий шелк был роскошным и легко-легко скользил по ее коже.

Джульетта подошла к возвышению и раздвинула полог кровати. И, откинув одеяло, легла.

У нее вырвался вздох.

Она чувствовала себя невесомой. Матрас идеально соответствовал каждому изгибу ее тела, так великолепно снимая напряжение, что ей казалось, будто ее тело исчезло и теперь она являет собой всего лишь лишенное плоти сознание, уютно плавающее в пространстве.

Прошло несколько минут, и Джульетта уснула.

На следующее утро завтрак состоял из нескольких блюд.

Джульетта еще только просыпалась, плавая в тумане сна, когда до ее слуха донесся стук в дверь. Ей не сразу удалось вспомнить, где она сейчас. Стук раздался опять. Затем дверь распахнулась, и Кэли прощебетала:

– Привет.

Джульетта раздвинула занавески вокруг своей кровати. Кэли шла к столу, держа в руках поднос с горкой черничных тарталеток. Золотистые, слоеные, они были усеяны большими кристаллами сахара, покрыты сладкой сырковой массой и посыпаны спелыми ягодами черники.

У Джульетты заурчало в животе. Она перекинула ноги через край кровати.

– Надеюсь, вы спали хорошо? – Кэли поставила поднос на стол.

Джульетта уселась в кресло, поджав под себя ноги.

– Да, спасибо.

По правде говоря, она давно не чувствовала себя такой отдохнувшей. Во всем ее теле ощущалась легкость.

– Я рада, что ночь у вас прошла хорошо. – Рядом с подносом Кэли положила салфетку, сложенную в виде бабочки. – Сейчас я принесу вам остальное.

– Остальное? – Джульетта посмотрела на пирожные. Такого количества еды ей хватило бы на два дня. Она не могла себе представить, что еще ей может понадобиться.

Но Кэли принесла еще несколько подносов – один с яйцами-кокотт на подложке из овощного рагу из помидоров, шпината и специй, еще один с маленькими сандвичами, сделанными из ветчины, сыра бри и поджаренного хлеба.

– Я никогда не смогу всего этого съесть, – сказала Джульетта.

Кэли рассмеялась:

– Конечно, не сможете. Но у вас должны быть варианты выбора.

Варианты выбора. Джульетте это понятие было незнакомо, ибо ее учили принимать любые крохи, которые предлагала ей жизнь. Она не могла представить себе, что можно жить в таком мире, где ей бы предлагалось несколько вариантов выбора, каждый из которых обещал быть не хуже других.

Она проглотила комок, застрявший в горле. Именно этого она и хотела, когда явилась сюда – иметь варианты выбора или хотя бы иллюзию того, что они у нее есть. Но испытанное ею ранее ощущение довольства ушло, и теперь ее терзало какое-то смутное неспокойное чувство, хотя она не смогла бы сказать, в чем именно заключается его суть.

Кэли нахмурила брови:

– Если вам ничего из этого не нравится, я могу принести вам что-нибудь еще.

– Нет, дело не в этом. Я уверена, что все это восхитительно. Но не знаю, что выбрать.

Кэли ухмыльнулась:

– Выберите все варианты сразу. Попробуйте все.

Джульетта последовала ее совету. Сначала она поела слоеных тарталеток, чувствуя терпкий кисловатый вкус черники. Затем краем ложки разрезала яйцо-кокотт, и его золотистый желток влился в душистый соус. Джульетта положила ложку в рот и закрыла глаза. Божественно. Еще она умяла несколько сандвичей и несколько долек апельсинов, окунув их в растопленный шоколад. Она ела, пока не наелась до отвала.

Наконец она тяжело вздохнула и положила голову на стол.

– Ну, вот. Больше в меня ничего не влезет.

Кэли рассмеялась и начала собирать подносы.

– Сейчас я их уберу и уйду, чтобы вы могли одеться. Вам предстоит захватывающий день.

Джульетта подняла голову и вопросительно вскинула брови.

– В каком смысле? – Она была не уверена, что сможет сдвинуться с места, не говоря уже о том, чтобы выйти из номера.

Кэли не ответила на ее вопрос.

– Оденьтесь поудобнее. – Она показала кивком на дверь номера. – Тут вы без труда найдете что-нибудь подходящее.

Когда Джульетта осталась одна, смутное беспокойство поселилось в ней опять, распускаясь, словно ядовитый цветок. Почему ей не по себе?

Она с тоской посмотрела на кровать. Вот бы опять лечь и заснуть. Проснувшись, она чувствовала себя такой счастливой.

И тут она вспомнила свои сны – еще одну ночь, полную простых радостей и маленьких удовольствий. Ее губы тронула улыбка, и на мгновение ее обдало тепло. А затем – как и бывает со снами – образы и чувства развеялись и сошли на нет, оставив после себя тупую боль. Довольство, испытанное ею раньше, было порождено образами, проплывавшими в ее мозгу, пока она спала.

Это было ненастоящим.

Она обвела взглядом комнату. И это тоже. Все это было фальшивым.

Внутри нее разверзлась пустота – такая огромная, что ее было не заполнить ни вкусной едой, ни красивыми вещами. Пустота, требующая любви.

Напоминающая своими очертаниями Клэр.

Хотя Джульетта и решила отдаться волшебству, которое все время изгоняло Клэр из ее мыслей, ее сестра упорно отказывалась их покидать. Сможет ли она когда-нибудь спастись от них или это безнадежно? Если даже волшебство «Сплендора» не может заполнить зияющую в ней пустоту, значит ли это, что ей уже никогда не стать прежней?

Смаргивая слезы, Джульетта, вошла в гардеробную – огромное помещение, более всего похожее на дорогой магазин. На доходящих до потолка стеллажах здесь были расставлены сотни пар обуви, на одной из стен на крючках висели яркие шарфы и сумки всевозможных размеров. Здесь были бальные платья и подносы, на которых стояли духи, шкатулки с драгоценностями и шикарные шляпы.

Еще вчера эта роскошь, пожалуй, привела бы ее в восторг. Но сейчас ей было не до того, и она почти не обращала внимания на великолепные ткани, ища в ящиках, что бы надеть. Она вспоминала ту Клэр, которую знала всегда – ответственную, добрую, склонную впадать в беспокойство, но любящую смеяться, – и ту Клэр, которую она узнала на прошлой неделе и которая смотрела на нее с холодным безразличием. Даже если «Сплендор» приучил Клэр к другой жизни, даже если она решила, что Джульетта для нее слишком большая обуза, разве не проявился бы в ней какой-нибудь признак того, что это решение причинило ей боль? Почему в сердце Клэр нет дыры, очертания которой напоминали бы Джульетту?