Читать онлайн Вчера и завтра бесплатно

Глава 1

Яркое солнце, толстые, поросшие серым мхом стволы деревьев, свет дробится, рассыпается мириадами осколков, многократно отражается в каплях росы, серебрится на листьях, заливает расплавленным золотом старый лес. Древние деревья кажутся могучими колоннами, подпирающими небо. Если бы не солнечное утро, лес казался бы мрачным и страшным, но не сегодня. Сегодня это храм, чудесное место покоя и красоты. В таком старом лесу практически нет подлеска, только мягкий ковер листьев пружинит под ногами, ласкает босые ступни и шуршит, шуршит.

Даша на мгновение зажмуривается, привыкая к яркому свету, потом открывает глаза и оглядывается вокруг, зачарованно замирает: такая нереальная красота.

— Ох, как чудесно! — голос угасает, будто поглощенный шорохом листьев и тишиной.

Даша испуганно оборачивается: кажется, что дивный лес в одно мгновение стал недобрым и настороженно-ожидающим.

— Кто здесь? — нервно выкрикивает Даша, напряженно всматриваясь в чащу.

Тишина. Конечно, здесь нет никого, ведь это просто сон. Просто сон.

Даша выключает будильник, едва только он успевает издать пару звуков. Не стоит портить чудесное летнее утро назойливыми трелями, ведь Ники этого страшно не любит. Она улыбнулась и взглянула на крепко спящего мужа. Николаю звук будильника — что слону дробина: раздражает, но более никакого эффекта. Ники законченная сова, в отличие от нее — абсолютного жаворонка. Забавно и страшно мило. Хотя временами ей даже жалко бедного мужа: тяжело, наверное, жить сове в мире жаворонков. Говорят, что современный мир создан мужчинами и для мужчин. Неправда. Мир создан жаворонками и для жаворонков, вне зависимости от пола. Все человечество вынуждено вставать рано утром и идти на работу, а потом, по завершении трудового дня, рано ложиться спать, дабы завтра снова встать с рассветом. Но ведь это так чудесно — вставать вместе с солнцем!

Даша осторожно выбралась из-под одеяла, подошла к окну, прошмыгнула за плотные портьеры и вышла на лоджию, уставленную многочисленными горшками с цветами. Растения уже проснулись, лепестки цветов раскрылись. Здесь были нежные фиалки, яркие глоксинии, нарядные бегонии и скромные герани, и еще множество всяких цветов, названия которых Даша забыла или даже никогда не знала. За этим великолепием ухаживала Полина Геннадьевна, домработница и просто добрый дух уже для двух поколений их семьи. Полина Геннадьевна заботилась об этом садике с энтузиазмом классической фанатички, запрещала кому бы то ни было прикасаться к растениям, регулярно пересаживала их, размножала, поливала и производила еще множество странных процедур и шаманских действий. Неизвестно, что помогало, но садик рос и преумножался, вызывая зависть у Дашиных подруг.

Здесь, среди цветов, даже не верилось, что эта лоджия находится на двадцать четвертом этаже престижного жилого комплекса в центре Москвы. Сейчас, летом, рамы остекления были раздвинуты, цветы грелись на солнце, в холодное же время года лоджия превращалась в зимний сад. Зимой Даше здесь не нравилось: за стеклами плакало серое небо, цветы жались друг к другу, тянулись к лампам дневного света — это была не жизнь, а выживание. Летом — совсем другое дело.

Свет… Даша замерла, пытаясь поймать ускользающее воспоминание. Сон, конечно, сон. Странный лес, странный свет… Нет, не кошмар, но все равно неприятное сновидение. Вымученное, будто бы о чем-то предупреждающее. В вещие сны Даша не верила, но и избавиться от странного ощущения не могла. Она улыбнулась и покачала головой: о чем, интересно, может предупреждать ее этот сон? Чтобы она не ходила в лес? Да уж. Вот мама бы точно в подробностях истолковала сновидение, предупредила о множестве грядущих проблем и порекомендовала обязательно и во всем следовать ее, Софьи Станиславовны, советам. Маман уже давно увлекалась всяческой эзотерикой и гороскопами, причем лет двадцать назад, на закате Советской Империи, увлечение пригодилось: Софья Станиславовна развелась с мужем, отцом Даши (с тех пор они его и не видели), и оказалась один на один с финансовыми проблемами. Маман сочинила себе биографию потомственной предсказательницы и принялась толковать сны и составлять гороскопы доверчивым гражданам: открыла прямо в квартире салон.

Даша улыбнулась, вспомнив тот балаган, в который превратилась их квартира и их жизнь тогда, в странные и страшные, безумные постперестроечные годы. Люди потеряли все и искали хоть что-то, хоть кого-то, кто мог им сказать, что все будет хорошо — сказать так, чтобы они действительно поверили. Маман это умела: люди уходили от нее счастливыми, с новыми силами и верой в светлое будущее — и неважно, что это будущее могло оказаться миражом, несбыточной мечтой.

Просто удивительно, как законченная пессимистка Софья Станиславовна может внушать безграничный оптимизм другим людям. Сама маман считала, что судьба каждого живого существа предопределена раз и навсегда, причем ничего хорошего никого не ждет. Хотя Софья Станиславовна особых пинков от судьбы не получала, жила вполне счастливо, вырастила дочь, выдала ее замуж за приличного человека, сама вторично вышла замуж за бизнесмена из Владивостока, свернула прорицательскую деятельность и укатила на Тихоокеанское побережье, где увлеклась восточными философиями, — предсказывать всяческие неприятности себе, дочери и всем желающим не прекратила. Даша давно уже не обращала внимания на пророчества маман, благо своими глазами видела, с чего все это начиналось. Но звонки из Владивостока с подробнейшими рекомендациями «опасаться брюнетов и сегодня не выходить из дома» выслушивались регулярно: зачем разочаровывать матушку, если можно просто коллекционировать ее высказывания?

Кстати, что-то там маман говорила в прошлый раз про странный сон и страшную ложь… Надо будет ее порадовать, что предсказание сбылось, правда, всего наполовину.

Даша еще раз встряхнула головой, отгоняя абсурдные мысли, и улыбнулась просыпающейся столице: лето, многие уехали в отпуск или перебрались за город, Москва на время опустела, почти исчезли традиционные пробки, мегаполис на пару месяцев взял передышку. Даша была городской жительницей до мозга костей, у них с Ники даже дачи не имелось, а когда они решали, стоит ли переехать жить за город, в коттеджный поселок, или просто купить большую квартиру — победила квартира. Даша даже не любила уезжать в отпуск на море, или еще куда — лучшим отдыхом она считала пару недель безделья и культпоходов по музеям и выставкам. В этом они с Ники тоже были противоположностями, как и в вопросах сов и жаворонков. Муж проводил отпуск где-нибудь в теплых краях, на море. Подружки иногда удивлялись такому положению вещей, но Даша искренне не понимала, почему кто-то должен жертвовать отдыхом только потому, что у супругов не сходятся взгляды на этот самый отдых.

Вот и сегодняшнее утро было утром последнего рабочего дня перед двумя неделями отпуска. Завтра Ники уезжает на Кипр, а она, пожалуй, съездит в этом году в Питер, полюбуется белыми ночами, погуляет по набережным, посетит музеи.

Что ж, день перед отпуском — всегда тяжелый день. Пора идти будить мужа, иначе он проспит все, что только можно. Даша вернулась в спальню и решительно раздвинула портьеры, полумрак исчез, напуганный солнечными лучами. Ники страдальчески застонал и укрылся одеялом с головой. Даша рассмеялась и присела на край кровати рядом с мужем.

— Ники, вставай, нас ждут великие дела!

— О, Дашунь, ну еще минуточку! — взмолился Николай.

— Знаю я твою минуточку, — заявила она и принялась стягивать с мужа одеяло. — Вставай!

Ники вцепился в одеяло и решительно отказывался просыпаться.

— Вставай, Колючий! — настаивала Даша.

— Я не колючий, я небритый, — уточнил муж, открывая один глаз. — И я хочу спать.

— Все хотят, но пора работать.

— Стоило пахать несколько лет, стремиться создать свой бизнес, стать самому себе хозяином — и все равно надо вставать в дикую рань и идти на работу. Я же начальник, никто меня за опоздание не будет ругать.

— Если будешь опаздывать, подашь дурной пример подчиненным, — резонно заметила Даша, окончательно выковыривая мужа из-под одеяла.

— Вероятно. Слушай, может, мне перенести рабочий день всей конторе на после обеда?

— Это мы уже обсуждали. Бесполезно. Ведь клиенты и поставщики все равно работают с утра.

— Этот мир ужасен, — вздохнул Ники и побрел в ванную.

— Маман бы с тобой согласилась, — рассмеялась Даша.

Муж замер, взявшись за ручку двери, подумал секунду и объявил:

— Софья Станиславовна мудрая женщина, — и скрылся в ванной.

— Обычное утро обычной семьи, — проинформировала Даша неизвестно кого, накинула халатик и пошла на кухню: готовить себе одинокий завтрак, ибо муж категорически отказывался принимать пищу с утра, мотивируя это тем, что его желудок еще спит в такую рань несусветную.

Она выжала сок из пары апельсинов и одного лимона, попробовала, добавила немного сахара и поставила кувшин в холодильник. Тостер выплюнул парочку поджаренных кусков хлеба, Даша положила их остывать, извлекла из холодильника масло и клубничный джем, взглянула на сиротливые тосты, заглянула в морозилку и добавила к будущему завтраку кусочек торта-мороженого. Предосудительно, но так вкусно! Пара килограмм лишнего веса легко исчезнет в тренажерном зале, не лишать же себя всех радостей жизни из-за стремления к мифическому идеалу.

Хлопнула входная дверь, Даша вздохнула и отложила нож — пришла Полина Геннадьевна, а она уж точно не даст ей суетиться на кухне, можно идти одеваться, спорить с грозной домоправительницей бессмысленно.

— Дашенька, ты опять на кухне? — обиженно констатировала домработница. — Ты неисправима!

— Ну, Полина Геннадьевна, ну миленькая, мне же совсем не тяжело самой намазать тосты маслом!

— Тяжело или легко — это непринципиально. Это моя работа и я получаю за нее немаленькие деньги.

— О, Полина Геннадьевна, — закатила глаза Даша. — И что из этого следует?

— Из этого следует, что или ты не должна заходить на кухню — или я должна меньше получать. Предпочитаю первое, ибо у меня внуки. Вот, младшенький велосипед просит… В общем, кыш одеваться.

Даша еще раз сделала страдальческое лицо, но из кухни удалилась. Подобные беседы происходили у них ежеутренне, ритуал такой. Многие друзья удивлялись, как Даша умудряется существовать на одном жизненном пространстве с домоправительницей, ведь это же так сложно! Чужой человек в доме… Даша таких рассуждений не понимала. Почему чужой? Полина Геннадьевна помогала маме по хозяйству еще тогда, когда Даша была маленькой девочкой.

Из ванной комнаты все еще слышался плеск воды — Ники всегда по полчаса проводит под душем. Что ж, придется опять умываться в гостевой ванной.

Даша включила воду и взглянула на себя в зеркало: прическа опять требует парикмахера. В наследство от маман, наполовину финки, ей достались светлые, почти белые волосы, а приснопамятный папочка наградил тугими и непослушными кудряшками. В детстве маленькая Дашенька выглядела ангелочком, потом упорно старалась не выглядеть классической глупой блондинкой, а лет пять назад она махнула на все эти предрассудки рукой и теперь, в тридцать, выглядела живым воплощением анекдотического образа — или прототипом куклы Барби, кому что нравится. Ники все устраивало, на работе она сама себе начальница, а если кто и встречает по одежке — это его проблемы.

Даша включила душ и шагнула под тугие струи. Надо, наверное, перенести в эту ванную всякие свои гели для душа и другие пузыречки-флакончики, все равно она здесь моется, по большей части. Не устраивать же очереди в ванную, если в квартире два санузла?

Когда Даша вышла из ванной, муж уже стоял в дверях, готовый к выходу.

— Ты уже? — удивилась она.

— Да, решил уйти пораньше, надо съездить кое-куда, прокачусь с ветерком, пока не жарко и пробок нет.

— Понятно, — кивнула Даша, поцеловала мужа в щеку и улыбнулась. — Удачного дня.

— Тебе того же, — улыбнулся в ответ Ники и обнял жену. — Все, я пошел.

Даша закрыла за ним дверь и отправилась одеваться.

Как всегда в самый ответственный момент — она пыталась разложить аккуратными складками многослойную юбку — зазвонил телефон.

— Алло?

— Дашуль, привет! — бодро прозвучал голос лучшей подруги с самого детства.

— Привет, Несси.

— Что ты делаешь вечером? — поинтересовалась Инесса.

— Не знаю еще. Завтра Ники в отпуск улетает.

— Помню. Может, посидим перед отпуском? Ты, кстати, что делать станешь, пока Ники не будет?

— В Питер уеду, наверное. Поехали со мной?

— Ну, у меня-то не отпуск, — вздохнула Инесса. — Ладно, так что про вечер? Хоть за вас порадуюсь.

— Приходи, посидим, конечно, — согласилась Даша. — Ники будет рад.

— Ну, тогда до вечера, — попрощалась Инесса и отключилась.

Даша положила трубку на тумбочку, взглянула на юбку, решила, что сойдет и так, и пошла в столовую.

Стол был накрыт по всем правилам сервировки и этикета.

— Полина Геннадьевна, ну зачем все так торжественно?

— Дисциплинирует. Нет ничего более важного, чем правильный настрой с самого начала дня.

— Садись, позавтракай со мной. Не могу я одна сидеть, как в ресторане.

— Хорошо, — второй прибор появился в мгновение ока. — Внуки сегодня так и не дали позавтракать, сорванцы. Каникулы, вот они и отдыхают на всю катушку. Родители мне их подбросили, а сами укатили в отпуск.

— А с кем же они сейчас? — забеспокоилась Даша. — Ведь вы же здесь. Или за пацанами дед присматривает?

— Они все втроем на рыбалку укатили, поэтому и не дали мне позавтракать, я им «тормозок» собирала.

— Понятно. Полина Геннадьевна, — сказала Даша, наливая себе кофе, — вечером Инесса придет, ужин на троих сделай, пожалуйста.

— Хорошо, сделаю, — кивнула домработница. — Завтра отпуск?

— Да, наконец-то. И ты с внуками пообщаешься, не все же тебе за мной ухаживать.

— Ох, эти сорванцы из меня все жилы вытянут!

— Ничего, — рассмеялась Даша. — Ведь тебе это в радость.

Глава 2

Где-то в глубинах квартиры раздался топот. Даша отложила бутерброд и с опаской взглянула на дверь столовой.

— Проснулись, сейчас начнется.

— Федя уже выходил завтракать, — сообщила домоправительница.

— А Этот?

— Хуф почивать изволили.

— Уже не изволят.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел толстый серый кот-британец, преследуемый рыжей страшной собакой. Котяра вспрыгнул на спинку дивана и улегся в гордой позе египетского сфинкса. «Я здесь уже пять тысяч лет лежу!» — явственно читалось на его обширной наглой морде. Пес затормозил всеми четырьмя лапами, не удержался на скользком ламинате, свалился на бок, вскочил и возмущенно гавкнул. Пару мгновений кот и пес смотрели друг на друга, потом собака фыркнула, отвернулась и подошла к хозяйке, кот остался недвижим.

— Какие, все-таки, страшные эти шарпеи! — кивнула Полина Геннадьевна в сторону пса, наливая еще чаю себе и Даше.

— Разве Этот страшный? — удивилась Дарья, перебирая складки на морде собаки. — Хуф у нас очаровашка! Его никто не боится, и все любят!

— Может быть. А почему ты его все время Этим называешь? У него же имя есть.

— Хуфом его мы тоже назвали просто так, потому что он пыхтит все время. По родословной его совсем сложно зовут. А Этот… Прижилось как-то. Когда он маленький был, все время где-то прятался. Мы его искали, спрашивали друг у друга: «Федя тут, а где этот?» Так и повелось. Он не против.

Хуф явно был не против. Шарпей положил хозяйке голову на колени, толстые складчатые щеки умильно расстелились в разные стороны, маленькие глазки бусинками сверкали где-то среди всех этих морщин. Песик сопел и тяжко вздыхал.

— Что, опять не догнал Федю? — спросила Даша Хуфа.

Пес, естественно, промолчал, только вздохнул совсем уж душераздирающе.

— Пойдем, Хуфик, я тебе еды насыплю, — позвала Полина Геннадьевна пса, вставая из-за стола.

При слове «еда» пес несказанно оживился и бодро порысил в сторону кухни. Домоправительница прихватила поднос с грязной посудой и последовала за ним.

— Что, Феденька, опять этот монстр за тобой гонялся? — посочувствовала Даша коту. Кот моргнул и отвернулся к окну.

Даша допила чай и прошла в гостиную, где стоял огромный аквариум Ники. Муж, конечно же, не покормил рыбок, потому что спешил. Мужчины, что с них взять. Простая истина, что мы всегда в ответе за тех, кого приручили, до них доходит с превеликим трудом. Причем рыбки — не худший вариант. Многие и детей бросают после развода… Как ее папочка, например. Ники, правда, нельзя ни в чем таком заподозрить, а рыбки — это просто рыбки. Забывчивость.

Даша взяла банку с кормом и потрясла над аквариумом, сомики засуетились, вышмыгнули откуда-то из-под искусственных коряг и принялись, забавно раскрывая круглые рты, подхватывать кусочки еды. Говорят, что рыбки помогают успокоиться, но Даша никогда в это не верила. Юркие существа почему-то всегда вызывали у нее жалость: ей казалось, что эти маленькие рыбки должны жить на свободе, а не проводить всю свою жизнь в искусственном мирке. Но Ники нравилось возиться с рыбками, обустраивать аквариум, и Даша приняла увлечение мужа, свыклась. Не сопротивлялся же Николай, когда она вслед за котом завела собачку. Семья…

Вскоре после отпуска они отметят седьмую годовщину свадьбы.

— Даша, — заглянула в комнату Полина Геннадьевна. — Мне выйти с Хуфом, или ты сама хочешь?

— Я выйду, прогуляюсь, — улыбнулась Дарья. — Пойдем, Хуф!

Собака резво поскакала к выходу, на ходу подхватила в зубы свисавший с крючка поводок.

— Как мало надо ему для счастья. Есть, гулять, гонять Федьку…

— Людям тоже немного надо, — заметила домоправительница. — Всем просто хочется, чтобы их любили. Желательно беззаветно и просто так.

— Поразительно, какие мудрые выводы можно сделать, просто собираясь с собакой на прогулку! — покачала головой Даша, надевая сабо.

— Жизнь полна смысла, — серьезно ответила Полина Геннадьевна.

— Ах, оставьте, — отмахнулась Дарья, отнимая у Хуфа поводок и прицепляя его к ошейнику пса. — Философия с утра — это слишком.

— Да уж. Сама не понимаю, что на меня нашло? — улыбнулась Полина Геннадьевна, закрывая дверь за хозяйкой.

На улице уже было невыносимо жарко, несмотря на ранний час. Хуф возмущенно запыхтел и мелкими перебежками, от тенька к теньку, порысил в сторону собачьей площадки. Уютный тенистый уголок двора, огороженный высоким забором, был отведен специально для нужд четвероногих жильцов дома. Аккуратно подстриженная травка содержалась в идеальной чистоте, милые деревянные скамейки для хозяев прятались под зонтиками, к услугам собачек были разнообразные барьерчики, норки и бревна. Просто мечта.

Хуф, однако, так не считал. Травка, конечно, его полностью устраивала, как и спортивный инвентарь, не устраивало его только одно: наличие на площадке других собак. Его величество Этот желал гулять в гордом одиночестве. Как это ни странно, но во всем элитном жилом комплексе не нашлось ни одного достаточно крупного пса, чтобы дать достойный отпор наглому шарпею, так что Хуф быстро стал царем площадки, и все остальные собаки робко жались по углам, когда на прогулку выходил Этот. Вот и сейчас на газончике обнаружилась длинная печальная такса Метакса со своим не менее печальным и длинным хозяином Пашей. Метакса бочком-бочком утащила Пашу куда-то за кустики, Даша с ним даже поздороваться не успела. Хуф удовлетворенно фыркнул и убежал по своим собачьим делишкам. Дарья присела на скамейку и бездумно уставилась в небо.

Как тихо, будто и не в мегаполисе совсем. Выезд из подземного гаража находился с другой стороны дома, поэтому здесь не было слышно звука машин, пели птички, а кустики и деревца казались частью леса. Даша опять вспомнила сегодняшний сон. Нет, кошмаром его назвать нельзя, но все равно осталось гнетущее ощущение. Маман всегда говорит, что надо прислушиваться к себе и верить сигналам тела и подсознания. Чушь, конечно, но Софья Станиславовна часто полагалась на предчувствия и оказывалась права. Даша называла это интуицией и знала, что у нее этого нет. А вот давит что-то и мешает дышать. Интуиция?

— Жара это, Дашенька! — сказала она вслух, чем сильно напугала Пашу и Метаксу.

Мужчина с опаской покосился на нее, тут из кустов выскочил Хуф, и такса сочла за благо ретироваться, увлекая за собой хозяина.

— Хуф, глупое ты животное, ну зачем ты их всегда пугаешь? Ведь ни разу никого не укусил, а все псы тебя боятся.

Пес с осуждением покосился на хозяйку: ну как можно не понимать простейших вещей? Боятся — и правильно делают, значит, он здесь главный. Роль главного этому китайскому чудищу явно очень нравилась.

— Что, пойдем домой? — Пес послушно подошел и позволил пристегнуть поводок. — Конечно, домой, теперь-то некого пугать, можно и на диван возвращаться.

Дома Хуф опять угалопировал за Федькой, из глубины квартиры послышался истошный мяв и гавканье — видимо, пес загнал котяру в угол и теперь Федору пришлось защищаться, отмахиваясь лапой и грозно урча. Ни одно из животных никогда не навредит другому, все это знали, но игрища иногда происходили устрашающие.

— Это, наверное, вечный двигатель. Осталось придумать, как направить эту энергию на мирные цели, — сообщила Даша домоправительнице.

— Пусть бегают, зачем им пользу приносить, они должны приносить радость.

— Ты права, как всегда. Я пошла, нас ждут великие дела. Вернусь прямо к ужину, раньше не жди.

— Хорошо, не беспокойся, все будет в полном порядке.

— Не сомневаюсь, — кивнула Даша. — До вечера.

— До вечера.

Даша вошла в лифт и нажала на кнопку подземного гаража, двери закрылись, кабина бесшумно пошла вниз. Вот и начинается новый рабочий день. Даша сосредоточилась, прокручивая в голове план дел на сегодня: список был обширный, сказывалась предотпускная лихорадка. Хорошо, все-таки, что она в свое время настояла на том, что будет работать. Ники был против, Инесса искренне не понимала, зачем подруга рвется на службу, но Даша была непреклонна. Ей претило бесцельное ничегонеделание, мысль о том, что придется целый день сидеть дома, читать глупые журналы и ждать мужа с работы, угнетала несказанно. Стоило ли получать хорошее образование — она закончила Юридическую Академию — чтобы потом всю жизнь киснуть на диване? Нет, это совсем не про нее, не про ее жизнь.

Ники, конечно, зарабатывал достаточно, чтобы не думать о деньгах, но и ее, Дашин, доход в последнее время сравнялся с мужниным, поэтому она начала мечтать о ребенке. С мужем она этого пока не обсуждала, хотелось хорошо все продумать, да и просто насладиться мечтами, свыкнуться с мыслью о возможном прибавлении в семье. С одной стороны, не хотелось ломать вполне устроенную жизнь, но с другой… Ребенок. Маленькая девочка — или мальчик. Маман придет в восторг. Софья Станиславовна давно уже требовала внука или внучку и искренне не понимала, почему Даша не хочет удовлетворить требования родительницы.

Лифт остановился, двери мягко открылись, Даша испуганно замерла: из гаража в кабину скользнула непроглядная темнота.

— Опять свет погас! — нервно хихикнула Даша.

Несмотря на всю элитность жилья, обычные житейские неприятности случались и здесь, особенно часто гас свет в подземном гараже. Даша все собиралась положить себе в сумочку фонарик для таких случаев, но постоянно забывала об этом. Вот и сейчас она в который раз вспомнила о фонарике, помедлила, набираясь решимости, и шагнула в темноту. Свой зеленый маленький «Опель Корса» — Корсик, как она его называла — Даша могла найти на ощупь и с закрытыми глазами, но блуждать в темноте все равно было неприятно. Прикинув, что машина уже близко, она щелкнула брелком сигнализации, Корсик хрюкнул где-то справа, в паре метров, Даша вытянула руки перед собой и пошла на звук. Вот и машина. Она скользнула в салон, завела Корсика и включила фары. Темнота уплотнилась и спряталась по углам.

— Надеюсь, что приключения на сегодня закончились, — объявила Дарья, выруливая из гаража на свет божий.

Глава 3

На парковке за магазином было пусто, Даша опять приехала на работу раньше всех.

— Вот тебе и хозяйка, вот тебе и начальница, — пробормотала она, пытаясь найти в сумочке магнитный ключ от магазина.

Пока Дарья возилась с дверью, на парковку влетел огромный джип и, взвизгнув тормозами, припарковался рядом с маленьким Корсиком. Внедорожник выглядел заслуженным ветераном, краска местами облупилась, местами была покрыта вековой грязью, машина выла пробитым глушителем и вообще производила неизгладимое впечатление.

— Привет, Дашка, — выкрикнула выпрыгнувшая из машины женщина.

— Привет, Сашка, — в тон ей ответила Даша, наблюдая, как подруга несколько раз оглушительно хлопает дверью джипа, пытаясь ее закрыть. Раза с пятого ей это удалось.

— Дурацкая одевалка, — процитировала Саша фразу из какой-то давно забытой рекламы неизвестно чего.

— Сменила бы ты машину, — посоветовала Дарья.

— Денег нет, — отмахнулась подруга. — Сонька знаешь сколько жрет.

Соней звали маленькую дочку Александры, девочка еще даже не вылезла из пеленок.

— Можно подумать, что это чудовищное творение японского автопрома жрет меньше, — фыркнула Даша, справившись, наконец, с входной дверью магазина.

— Меньше, ты не поверишь. Выглядит, конечно, страшновато, но едет нормально, а на внешний вид мне наплевать.

— Понятно. Пойдем ко мне в кабинет, буду тебе дела передавать.

— Везет тебе, в отпуск уезжаешь, — позавидовала Саша.

— И у тебя все будет, но после меня.

— Ах, оставь, у меня разве отпуск? У меня просто каторга будет, с Сонькой.

— Хм, а пару дней назад кто-то жаловался, что мало общается с дочерью…

Александра тряхнула тугими черными кудряшками и весело рассмеялась, Даша невольно улыбнулась, глядя на подругу. Саша Кроль, полненькая, но невероятно очаровательная, была неисправимой оптимисткой и считала жизнь чудесной и удивительной. Ее муж Алексей был успешным бизнесменом, пока не разорился в кризис девяносто восьмого года. Саша, до этого момента проводившая свои дни в ничегонеделании, не расстроилась, продала помпезный особняк, на вырученные деньги велела мужу начинать новый бизнес, а сама устроилась на работу в Дашин магазин, став единственным кормильцем семьи. От прежней шикарной жизни у Саши осталась куча нарядов от кутюр, огромный джип и обширные знакомства в самых разнообразных кругах. Алексей в последние два года опять смог построить прибыльный бизнес, но дело пока еще развивалось, поэтому Александра продолжала работать, несмотря на рождение дочки. Впрочем, Даша предполагала, что подруга не сможет теперь просто сидеть дома, воспитывать ребенка и не работать. По собственному опыту она знала, что деловая жизнь затягивает. Саша, начав простой продавщицей, теперь была заместительницей Дарьи.

Да и сама Дарья семь лет назад начинала с маленького книжного магазинчика, прятавшегося в мрачном подвале, теперь же она была владелицей обширной сети детских книжных магазинов «Всезнайка», расположенных в разных местах столицы, а в следующем году планировала расширить дело и открыть торговые точки в Питере и Нижнем Новгороде. Александра, как верный оруженосец, во всем поддерживала свою начальницу.

— Да, с дочерью я общаюсь мало, но тут уж ничего не поделаешь. Через пару лет Лешка опять станет богатеньким Буратино, вот тогда…

— Мечты, мечты! У меня Ники богатенький Буратино — и что? Пашу, как папа Карло.

— Есть мысль, что ты сейчас больше него в семью приносишь.

— Не больше, но сравнимо, только разве в этом дело? Я просто люблю свою работу.

— Эх, я тоже люблю, вот в чем проблема. Придется вкалывать до самой смерти, — вздохнула Саша, усаживаясь за переговорный стол. — Давай, передавай свои дела.

— А что тут передавать? Ты в курсе всего. Пару недель и без меня обойдетесь. Галина Ивановна магазином займется, а ты общим руководством.

— Галина на мое место метит, — как бы невзначай заметила Саша.

— Пусть метит, — отмахнулась Даша. — Карьеризм полезен. Вот откроем магазины в других городах, поставим ее на филиалы.

— Здравая мысль — услать эту грымзу подальше. А ты, случайно, во Владивостоке магазинчик открыть не планируешь?

— Пока нет, — рассмеялась Даша. — И не надо так злопыхать. Подумаешь, Галина немного нудная, зато работник отличный.

Пока женщины обсуждали деловые вопросы, магазин постепенно оживал, из торгового зала доносились голоса продавщиц — начинался обычный рабочий день.

Дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулся худенький белоголовый мальчишка.

— Теть Даш, теть Саш, мама велела передать, что там машина пришла, надо груз принимать.

— Хорошо, Валерик, сейчас иду, — сказала Александра, и мальчонка убежал, забыв закрыть за собой дверь. — Жили бы мы в Америке, нас бы посадили в кутузку за эксплуатацию детского труда.

Петька, Мишка и Валерка, трое сыновей Ирины Свердловой, одной из продавщиц, разведенной женщины чуть за тридцать, всегда после школы приходили в магазин и проводили здесь все время до вечера. Сейчас, летом, у пацанов были каникулы, и они целыми днями бродили по торговому залу и подсобным помещениям, помогая взрослым в меру сил.

— Зато пацаны читают, — напомнила Саша.

— Что правда, то правда, — согласилась Даша. — Заодно и рекламу нашим магазинам делают.

Мальчишки действительно проглатывали всю поступающую в продажу литературу, вплоть до учебников, благодаря чему учились легко и получали практически одни пятерки — мальчишки-погодки закончили шестой, седьмой и восьмой класс, соответственно.

— Да и на глазах все время, Ирине с ними и так тяжело, а так хоть не волнуется за них, — покачала головой Саша. — Что за мужики гадкие пошли, бросить троих детей — это выше моего понимания. Развестись — это понято, но пацанов оставить без отца и без денег — это абсурд какой-то. И ведь вполне обеспеченный мужик, этот бывший Иркин муж…

— Чужая душа — потемки, — вздохнула Даша.

— Что-то я сомневаюсь в наличии души у этого папаши, — отрезала Александра. — Ладно, пойдем груз принимать.

— Ты иди, а я пока проверю почту, должны отписаться из одного издательства.

Саша кивнула и вышла из кабинета, Даша включила компьютер и запустила почтовую программу. В почтовый ящик, как всегда свалилась пачка «спама», рекламных писем непонятного смысла и назначения. Сегодня, например, предлагали увеличить пенис и приобрести «Ладу» по цене завода. Если про пенис еще как-то можно понять, несмотря на то, что ее лично эта проблема уж никак не беспокоила, но вот про «Ладу»… Как это: машина по цене завода? Как обычная русская машина может стоить, как целый завод? Из золота ее, что ли, сделали? Специальная ограниченная партия золотых «Вазов» с алмазными инкрустациями? Маразм.

Уже после обеда позвонил Ники.

— Дашунь, я сегодня немного задержусь, завис тут в области.

— Инесса собиралась на ужин к нам приехать, — сообщила Даша.

— Я постараюсь недолго, но вы без меня начинайте, не ждите.

— Хорошо, но ты постарайся.

— Постараюсь. Люблю, целую.

— Тоже. — В трубке уже звучали короткие гудки.

Даша вздохнула, хотелось бы в этот предотпускной вечер побыть с мужем, ведь потом целые две недели они проведут порознь, но тут уже ничего не поделаешь.

— Дашик, — в кабинет заглянула Саша. — Иди встань на кассу, ты уже обедала, а Люба с Ирой только сейчас пойдут.

— А Галина?

— Она в магазин в Марьино уехала, у них там что-то с накладными не сходится.

— Понятно, — протянула Даша. — Ладно, начальство работает, пока все обедают. Миленько.

— Я тоже иду на кассу, там наплыв народа какой-то, — утешила ее Александра.

— Это же замечательно, что наплыв!

Обычно лето было порой некоторого затишья, только в конце августа начинался ажиотажный спрос на учебники, так что атака покупателей среди обычного июльского дня обещала неожиданную, но очень приятную прибыль.

В торговом зале было действительно полно народа, причем толпились все около одного стеллажа. Даша встала на кассу и удивленно покосилась на длинную, змеящуюся очередь:

— Саш, а какие книги ты сегодня принимала?

— Да я и не посмотрела… Подписала накладные — и все.

— Весь этот народ скупает именно сегодняшнее поступление.

Толпа на секундочку расступилась, и Даша увидела, что за книга сделает им сегодня солидную прибыль: «Гарри Поттер и Дары смерти», на английском языке.

— Откуда была сегодняшняя машина? — спросила Даша заместительницу, споро пробивая чек за последний том приключений юного волшебника.

— С таможни, — ответила Саша.

— Господи, и ты не поняла, что это за книги? Ведь именно ты занималась рекламой!

— Ну, могу я что-нибудь забыть? — вздохнула Саша.

— Что угодно, только не это. Это же событие лета! И на этих книгах мы сделаем состояние! Когда еще русский перевод выйдет!

Вернулись продавщицы, и Дарья с Сашей с облегчением уступили им место за кассовыми аппаратами. У входа в магазин начала образовываться очередь, охранник Сергей стал впускать покупателей внутрь мелкими партиями, в торговом зале и так уже было не протолкнуться. Саша осторожно прикрыла дверь в подсобные помещения.

— И откуда только столько полиглотов взялось? Что, все эти детки в совершенстве владеют английским?

— Если не они сами, так их родители. Сейчас это уже не редкость, все становятся космополитами и гражданами мира.

— Я, кстати, не ожидала, что закупка книг на английском принесет хоть какую-нибудь прибыль, — вздохнула Саша. — Плохой из меня книготорговец.

— Ой, только не надо посыпать голову пеплом! — рассмеялась Даша. — Рекламной кампанией ты занималась — вот и результат. Отличный день перед отпуском получился. Прибыль сделаем, все остальное лето переплюнем.

— Премию выпишешь? — тут же ухватилась за идею Саша.

— Выпишу, куда я денусь. Вот вернусь из Питера — и выпишу. Всем и побольше. Заслужили.

Наплыв покупателей так и не спал до вечера, даже пришлось на полчаса задержать закрытие магазина, чтобы успеть обслужить всех, поэтому к ужину Даша немного опаздывала. Инесса, естественно, приедет вовремя, она никогда не задерживается, а вот Дарья иногда этим грешит. Ну что ж, сейчас опоздание вызвано вполне приятной причиной, так что Инесса простит. Свет в гараже уже появился, так что Даша отлично разглядела запаркованный на гостевом месте «Фольксваген Пассат», принадлежащий Несси.

Наличие света в гараже компенсировалось его отсутствием в лифте.

— Закон сохранения энергии в действии, — пробормотала Даша, пока темный лифт возносил ее на нужный этаж.

Голос прозвучал глухо, нервно и будто бы издалека.

Глава 4

Из кухни доносились одуряюще вкусные запахи, а в гостиной грохотала музыка. Несси обожала тяжелый рок и всегда слушала свои любимые группы на максимальной громкости. Даша заглянула в комнату и постаралась перекричать музыку:

— Привет, Несси!

Подруга выключила музыкальный центр и шагнула навстречу Даше, раскинув руки:

— Дашка! Ну, с отпуском тебя! — подружки обнялись, Несси чмокнула Дарью в щеку.

— Спасибо! Сегодня был такой удачный день, прости, что задержалась.

— Ничего, я не успела соскучиться. Только вот вся на слюну изошла, как вкусно пахнет.

— Я схожу, переоденусь…

— Иди.

Даша заглянула на кухню:

— Добрый вечер, Полина Геннадьевна! Собака уже гуляла?

Хуф и домоправительница сосредоточенно разглядывали что-то жарящееся в духовке. Пес плотоядно гипнотизировал это что-то и тайно надеялся, что это готовится для него. Бедное животное опять постигнет разочарование.

— Добрый вечер, Дашенька! — отвлеклась от духовки Полина Геннадьевна. — Минут пятнадцать осталось до ужина. Хуфика я погуляла, животное не обязано терпеть, пока хозяева соизволят вернуться с работы, у песика режим.

— Не спеши с ужином, не умрем мы с голода, — отмахнулась Даша и пошла к себе переодеваться.

В гостиной опять грохотала музыка, Дарья мельком заглянула в комнату и увидела, что Инесса удобно устроилась на диване и, закрыв глаза, вслушивается в эту свою невыносимую какофонию. Даша покачала головой, удивляясь в который раз тому, что держит их с Несси рядом, ведь они такие разные. В детстве они играли в одной песочнице, потом учились в одном классе и, наконец, закончили один юридический. Правда потом Инесса принялась строить карьеру по специальности, а Даша вышла замуж, но связи они не потеряли и продолжали близко общаться. Несси так и не вышла замуж, но добилась успехов на профессиональном поприще, став начальницей юридического отдела в достаточно крупной финансовой структуре. Внешне подруги были вообще полной противоположностью: классическая блондинка Даша и роковая брюнетка Инесса. Как негатив и позитив, во всем: и во внешности, и по характеру. Несси была напористой, вредной и въедливой, Дарья предпочитала дипломатию, сотрудничество и улыбку. Дашу иногда раздражала Инессина резкость и властность, но она ценила подругу за надежность и умение поддержать в сложной ситуации.

Дарья достала из шкафа домашний костюм и с удовольствием избавилась от надоевшей за день юбки и блузки. Мысли опять вернулись к Инессе. Было еще кое-что, за что она должна быть благодарна подруге. За Ники. После института Несси устроилась работать именно в его контору. Николай владел банком, обслуживал предпринимателей и организации, занимался юридическим сопровождением финансовых операций, не связываясь с частными клиентами — физическими лицами, как это называлось на официальном арго. Инесса сразу заметила молодого и привлекательного хозяина, но тут случилось непредвиденное: она привела с собой на корпоративный Новый год Дашу — и с мечтами о богатеньком Ларском пришлось расстаться, Ники мгновенно и бесповоротно запал на Дарью.

Даше казалось, что Несси совсем не расстроилась, да и подруга уверила ее, что ничего страшного не произошло, и что сердцу не прикажешь. Инесса была подружкой невесты на свадьбе и искренне радовалась за Дарью. Что ж, так сложилась судьба, да и вряд ли Ники и Несси были бы счастливы вместе.

Даша взглянула на часы: что-то муж и вправду задерживается. Может, позвонить ему на мобильник?

— Дашка! Ты где там? Пора ужинать! — Инесса заглянула в комнату и осуждающе покачала головой. — Опять вся в мечтах? Кушать же хочется!

— Иду-иду! — спохватилась Даша.

В столовой уже все было накрыто к ужину, под серебряными крышками томилось что-то вкусное, домоправительница раскладывала приборы для троих.

— Ники предупредил, что задерживается, — сообщила Даша Инессе.

— Ну, ждать не будем, начнем без него, — кивнула подруга.

— Он так и просил.

— Дашенька, если я тебе завтра не нужна, то я бы хотела взять выходной, внуков в зоопарк сводить, — отвлеклась от сервировки Полина Геннадьевна.

— Хорошо, как хочешь, — улыбнулась Даша. — Я завтра вечером в Питер уеду, так что мой домашний зоопарк на тебя останется, некогда будет выходными наслаждаться. Да и вообще, я сама сегодня после ужина приберусь, иди домой, к внукам.

Полина Геннадьевна посопротивлялась для виду, потом все же согласилась, и, прежде чем уйти, оставила кучу инструкций по поводу ужина. Наконец, подруги сели за стол.

— Нет, все же хорошо, что я полуфабрикатами питаюсь, — вздохнула Инесса. — Никаких домомучительниц, никаких сложностей с ужином…

Даша заглянула под крышку самого большого блюда и чуть не застонала от восторга: запеченная буженина с овощами и чесночным соусом. Что-что, а поесть Дарья всегда любила, причем вкусно поесть.

— Такого ты точно из полуфабрикатов не приготовишь. Впрочем, и из мяса тоже, для этого надо быть домомучительницей.

— Согласна, — кивнула Инесса и вооружилась ножом. — Сейчас мы эту прелесть разделаем…

На запах прибежал Хуф и уселся у ног Несси, и все время, пока та резала мясо, пес заглядывал ей в глаза и постанывал.

— Дашка, убери воспитомца, он весь ковер слюнями залил, — хихикнула Инесса, толкая собаку ногой. Пес не сдвинулся даже на миллиметр.

— Хуф, мальчик, иди я тебе вкусняшку дам, — позвала Дарья собаку и пошла с псом на кухню, где в шкафу хранились полезные сушеные косточки из жил. Хуф презрительно фыркнул, но косточку взял, устроился на своем коврике и захрустел.

Даша вернулась в столовую, Инесса уже разложила мясо по тарелкам и выбирала себе салатик. Полина Геннадьевна постаралась и приготовила целых три: греческий, языковый и английский.

— Все, теперь пес занят надолго, — сказала Дарья, тоже обратив внимание на салаты.

— Слава Богу, — вздохнула Инесса. — Он так все время на меня смотрит, будто съесть хочет.

— Ты шутишь? — удивилась Даша. — Он людей не ест.

— Нисколечко. Такой кабанчик вырос, не то что в рекламе показывают. Там такие лапочки, а у тебя прямо монстр какой-то.

Дарья рассмеялась:

— Всеобщее заблуждение, все вокруг жертвы рекламы. В тех роликах показывают двух-трехмесячных щенков, а не взрослых шарпеев.

— Вот и вводят народ в заблуждение, — кивнула Инесса. — И теперь это заблуждение плотоядно на меня смотрит.

— Ты просто собак не любишь, — отмахнулась Даша.

— Ну, может быть, — согласилась подруга. — Я и кошек не люблю. Рыбок вот люблю, но все никак не соберусь завести аквариум.

— Вот теперь я знаю, что мы с Ники подарим тебе на следующий день рождения, — улыбнулась Даша. — Он большой дока в аквариумах.

— Подарите, — легко согласилась Инесса. — Где, кстати, муженек-то твой?

Даша взглянула на часы: странно, уже почти десять часов. Что-то уж очень сильно Ники задерживается.

— Обещал не очень опаздывать, — пожала она плечами. — Пробки, наверное. Он за город куда-то поехал.

— Понятно, — ответила Инесса. — Вино вот теперь некому открыть.

— Ой, какие глупости! Сейчас я сама открою. — Даша взяла бутылку красного чилийского вина и пошла на кухню.

Хуф все еще грыз кость и, видимо, собирался посвятить этому занятию весь оставшийся вечер.

— Вот глупое животное, — усмехнулась Даша, разыскивая штопор. — Ага, вот он.

Пробка легко вышла из горлышка бутылки, и Дарья отложила ее в сторону. Аромат у вина чудесный, просто слов нет. Даша предпочитала чилийские и аргентинские вина винам Старого Света и не понимала восторгов по поводу французских вин. Французские виноделы очень зависят от капризов природы, вино различных годов может быть настолько разным — от великолепного до отвратительного, — что никогда не знаешь, на что натолкнешься. Да и цены просто задраны до небес. Южноамериканские вина всегда одного и того же класса и качества, чилийские виноградники защищены от капризов погоды, поэтому любая бутылка любого года всегда содержит чудесное вино, нет никакой лотереи, как в случае с французскими винами, и цены на порядок ниже. Лотерей и азартных игр Даша не любила, поэтому предпочитала придерживаться проверенного качества. Пусть снобы разбираются в том, какой год для вина лучше, она же хочет просто быть уверена в том, что в бутылке.

Дарья взглянула на увлеченно хрустящего костью Хуфа, подхватила вино и уже собиралась выйти из кухни, как зазвонил телефон. Она сняла трубку и прижала ее плечом к уху:

— Алло?

— Дарья Владимировна Ларская? — спросил усталый мужской голос.

— Да, это я, — ответила Даша, удивившись официальному тону собеседника.

— Меня зовут лейтенант Каримов. У меня для вас плохие новости.

— Милиция? Плохие новости? — заволновалась Даша. — Магазин ограбили? Какой?

— Какой магазин? Простите, я не понимаю. — Лейтенант помедлил, будто бы собираясь с мыслями. — Николай Семенович Ларский — ваш муж?

— Да, — ответила Даша, почувствовав, как липкая дурнота заполняет сознание. — Что случилось?

— Ваш муж владеет и управляет «бмв» пятой модели с государственным номером ка двести тридцать два у-е? — спросил лейтенант.

— Да, это его машина.

— Он сам водит ее? Или у него есть шофер?

— Нет, он сам за рулем! — выкрикнула Даша. — В чем дело?

— Машина вашего мужа разбилась на семнадцатом километре Новорижского шоссе, — глухо прозвучал голос Каримова.

— Господи, что с ним, что с моим мужем?

— Ваш муж ехал со значительным превышением скорости, видимо, не справился с управлением, и автомобиль занесло, он ударился об отбойник, сломал ограждение и вылетел в кювет, где несколько раз перевернулся и почти сразу загорелся, — монотонно и без эмоций сообщил лейтенант.

— Что с Ники?! — закричала Даша в трубку.

— Водитель скончался до прибытия спасателей, — Дарья слышала каждое слово, но не могла понять, о чем говорит лейтенант.

— Водитель? Водитель?! За рулем был мой муж?!

— Это предстоит установить. Машина горела.

— Горела… Господи! — Даша услышала резкий звук и увидела, что бутылка вина медленно, как в кино, разлетается красными брызгами от удара об кафельный пол. — Но это его машина, он только сам на ней ездит!

— Сочувствую, вероятно, погиб именно ваш муж, — прошелестел голос в трубке. — Нам необходимо, чтобы кто-то опознал тело.

— Т-тело? — Даша смотрела, как растекается красная винная лужа, и не могла понять, о чем это он говорит. — Какое тело?

— У Николая Ларского есть еще родственники в Москве? — обреченно вздохнул лейтенант Каримов.

— Нет.

— Тогда без вас нам не обойтись. Сообщите адрес, и завтра я пришлю за вами машину.

— Завтра?! — выкрикнула Даша в трубку. — Завтра? Вы хотите, чтобы я до завтра думала, погиб мой муж или нет?

— Простите, я не подумал. Я пришлю машину сейчас.

— Не надо, скажите, куда подъехать!

— Хорошо, записывайте…

Даша положила трубку и оглядела кухню: на полу лужа, Хуф сбежал куда-то, в дверях стоит Инесса.

— Дашик, что случилось?

— Случилось? Да… Я не знаю. Нет… Звонили из милиции, машина Ники разбилась. Надо опознать водителя.

— Водителя? Но он же сам водит.

— Я знаю, — поежилась Даша.

— Господи.

— Это не Ники, это точно не Ники, — прошептала Даша.

Эти слова она повторяла как мантру все время, пока такси везло их с Инессой по адресу, названному лейтенантом Каримовым.

Глава 5

Даше раньше казалось, что если и случится с нею такой ужас (а иногда думалось об этом, невольно и страшно, и она спешила как можно скорее отогнать черные мысли), то боль будет такой, что Даша днями и ночами станет кричать и плакать. Она ошиблась. Потеря оказалась настолько громадной, что слез и крика просто не было: им неоткуда было взяться в пустоте.

На Дарью странно смотрели, когда она сухими глазами рассматривала глянцевые, только что отпечатанные оперативные снимки с места аварии. В морг ее не повели, пожалели; туда пошла Инесса и вернулась, судорожно всхлипывая. Даша все это время просидела на неудобном пластмассовом стуле, аккуратно сложив руки на коленях и глядя, как по настенному календарю с изображением крутобокого парусника ползает сонная муха. Но все это — муха, парусник, рыдающая Несси — было бессмысленным, как представление в странном кукольном театре, где за ниточки кукол дергают не люди, а машины.

Даша автоматически отвечала на вопросы молодого и почему-то очень волнующегося милиционера; он постоянно перекладывал ручки и карандаши на столе, а она следила за этим без интереса, но очень внимательно. Казалось, что если положить карандаш не справа, а слева, можно будет что-то изменить… Нет, Ники ни разу не садился за руль в пьяном виде, он и скорость-то редко превышал. Ему всего пару раз выписывали штрафную квитанцию, и он всегда пристегивался. Нет, она не знает, куда он ехал, он не всегда ставил ее в известность о подробностях своего бизнеса. Если нужно, то она продиктует телефон его заместителя, тот наверняка сможет подробнее ответить на вопросы.

Ники было просто имя. Она не могла думать о Ники. Она сделала его фигуркой, вырезанной из черного бархата, и теперь говорила об этой фигурке, иначе… Что иначе — Даша не знала, но была уверена, что поступает правильно.

Вопросов оказалось неожиданно много для обычной аварии, но Даше некогда было задумываться об этом, она наблюдала за карандашами. Наверное, вопросов было бы еще больше, но тут Инесса не выдержала и закричала, что сколько же их можно тут держать, и что они разве не видят, госпоже Ларской плохо… Даша не считала, что ей плохо. Плохо — это когда тебе очень паршиво, ты бегаешь кругами по потолку или бессильно плачешь в подушку, бьешься головой об стенку и судорожно ищешь выход из создавшегося положения. Плохо — это действовать или бездействовать, это значит иметь выбор. У нее выбора не существовало, и ей было никак. Пусто.

После крика Инессы их поспешно отпустили, и Несси вывела подругу на ослепительную неоновую улицу. Мимо бежали автомобили, и Даша отшатнулась. Она что-то ответила на вопрос Инессы, кажется, согласилась ехать домой. Подруга махнула рукой, ловя такси: вести машину сейчас и она была неспособна.

— Дашенька, сейчас мы приедем домой, выпьешь таблетки, ляжешь спать. Это надо пережить. Держись. Держись… — Инесса говорила еще что-то, говорила и говорила, но ее слова были лишены смысла.

Даша где-то читала, что после больших нервных потрясений люди проваливаются в сон, с кошмарами или без, но надолго. Не выдерживает организм, нужна реабилитация. И с некоторым удивлением — если можно было назвать удивлением это неоперившееся чувство, на фоне полной атрофии каких бы то ни было чувств, — Дарья обнаружила, что и здесь она является исключением. Спать не хотелось. Плакать тоже. Вообще ничего не хотелось, даже умереть. И она сидела на стуле в кухне, слегка раскачиваясь, как китайский болванчик. Инесса пыталась ее тормошить, но результаты были мизерными.

— Дашка, немедленно выпей таблетки! Немедленно! И спать ложись, так тебе будет лучше.

«Что такое лучше? — думала Даша, глядя на подсохшую уже винную кляксу с хрусталиками осколков. — Какие таблетки? Эта женщина, моя подруга, Инесса, — о чем она говорит?»

За окнами жила обычная московская ночь. В городе было и будет все как всегда: люди будут работать, тусоваться в ночных клубах, ходить по магазинам, выгуливать детей и собак. Мир не рухнул, жизнь за окном не изменилась, она даже не подернулась траурной пеленой. Просто они теперь существовали отдельно — заоконная жизнь и Даша. Она сама по себе, жизнь — сама по себе. Люди, предметы, слова. Стул, на котором она сидела, был чужим. Инесса казалась незнакомкой, и зачем ее слушаться — тоже непонятно. Полины Геннадьевны не было, ах да, домработница взяла выходной на завтра и уже ушла. Выходной — это теперь тоже понятие чужое, отдельное от Даши. Даже одежда была какая-то не своя. Даше захотелось сбросить ее; она начала медленно стаскивать кофточку.

— Вот и ладно, молодец, давай снимай это — и спать. Прими таблетку, ну, пожалуйста, или ты так уснешь?

«Инесса тоже не плачет», — отстраненно отметила Даша. Видимо, подруга чувствовала ответственность за нее и усилием воли прекратила рыдания. Несси всегда была сильнее, хищнее. Она говорила, что Дарья — фарфоровая ваза, а она, Инесса, — ваза из очень толстого стекла, которую и об пол с трудом разбить можно. В глубине души Даша была не согласна с подругой, ей не очень нравилось Инессино перетягивание одеяла на себя и позиция «Я тут самая сильная», но у всех есть свои маленькие недостатки. И все это теперь неважно, неважно…

Она сняла кофточку и встала. Голова должна бы кружиться — а не кружится, перед глазами все должно плыть — а предметы четкие-четкие. Все не как у людей. Или это всегда так? В романах врут. Врут. Врут…

Врут о том, что всегда всё заканчивается хорошо, и все живут долго и счастливо.

Они вместе с Ники… Он улыбается ей, она смеется, он листает газету, смешно выглядывая на нее поверх очков для чтения. Сколько таких моментов, которых уже не будет никогда.

Колючий. Настоящий, живой, теплый, который так любит спать до двенадцати. Его нет. Его просто нет.

Ники.

Имя вспыхнуло ослепительной черной звездой, и свет наконец-то благословенно померк.

Никаких снов ей не снилось, кошмары, видимо, решили, что с нее и реальности достаточно. Реальность вернулась мгновенным воспоминанием. Ники!

Даша вздрогнула и закусила угол подушки.

В спальне было почти темно, пробивался сквозь неплотно закрытые занавески сумеречный свет. Рядом кто-то шумно сопел; Даше даже оборачиваться не надо было, чтобы понять, что это Хуф. Любимый шарпей пришел и улегся рядом. Который час? Утро? Вечер? И должно ли это ее интересовать?

Инесса была права: после сна что-то изменилось, но нельзя понять, в лучшую или в худшую сторону. Прежней закостенелости не было, возвратилось понимание происходящего вокруг, полное безразличие куда-то утратилось… И все же, Даша предпочла бы, чтобы оно вернулось. Сейчас было очень больно, внутри что-то тянуло, и от этого хотелось выть.

А еще очень хотелось в туалет.

«Пусть, — подумала Даша. — Умереть от разрыва мочевого пузыря — и все. Какая разница, от чего умирать. Не всем погибать красиво».

И все же она заставила себя встать. Вот теперь голова кружилась, к горлу подкатила тошнота. Даша открыла дверь спальни, держась за стенку, прошла по темному коридору и захлопнула за собой дверь в туалет. Унитаз был ослепителен. Дарья села на пол, обняла белого друга и… наконец-то расплакалась.

Слезы бежали ручьем, и теперь было плохо, плохо, и еще хуже было все от того же отсутствия выбора, от бессилия что-либо изменить. Больше всего на свете Даша ненавидела это ощущение бессилия: от тебя не зависит ровным счетом ничего, все уже случилось, и тебя не спросили. Ну кому, кому понадобилось забирать жизнь Ники? Кому он помешал? Зачем — эта слепая случайность, эта смерть в огне? За что это и ему, и ей?

В дверь забарабанили.

— Эй, Дашка! С тобой все в порядке?

Идиотский вопрос. Впрочем, Несси никогда не отличалась точностью формулировок. Ясно же, что в порядке больше не будет никогда.

— Дашка, открой, я волнуюсь! Иначе дверь вышибу, ты меня знаешь!

Она знала: Несси способна стенку по кирпичику разобрать, но добраться до цели. Даша протянула руку и отперла дверь, Инесса ворвалась внутрь, и женщины зарыдали уже вместе.

— Ну почему? Почему? — всхлипывала Даша, и горе от этих слов делалось еще больше и сокрушительнее.

Спустя полчаса Инессе удалось уговорить ее выйти из санузла. Подруга усадила Дашу в кресло в гостиной, укутала пледом и всунула ей в руки здоровенную чашку с зеленым чаем. Дарья прихлебывала горячий напиток, не соображая, что пьет и зачем.

— Почему? Почему? — повторяла она, как заведенная.

Инесса говорила много успокаивающих слов. Инесса вообще много говорила, видимо, она считала, что так Даше будет легче, но назойливый зудеж мешал. Снова захотелось в туалет, Дарья встала и побрела в санузел. Захлопнувшаяся дверь отрезала жужжание Несси, и в голове снова стало пусто и ярко.

Даша не знала, что теперь делать. Не понимала. И смысл совершения каких-то действий тоже от нее ускользал. Хотелось плакать бесконечно, но слез уже просто не было, в груди что-то сжималось и мешало дышать.

Вернувшись в гостиную, она уже не плакала. Выплакать боль нельзя, она это выяснила. Казалось бы, не так и долго они с Несси прорыдали, однако понимание было: нельзя. Кричать, плакать, биться головой об стенку, колотить посуду. Это ни к чему не приведет, Ники не вернешь.

— Да, да. И немедленно, — быстро говорила Инесса в телефонную трубку, когда Дарья появилась на пороге. Увидев подругу, Несси поспешно распрощалась с невидимым собеседником и виновато улыбнулась. — Вот работа собачья, даже по ночам не оставляют, пришлось перезванивать.

Даша безразлично кивнула.

— Может быть, следует позвонить Софье Станиславовне? Она вроде сегодня во Владивосток вернуться должна была? — осторожно предложила Инесса. — Она первым рейсом примчится.

— Да. Наверное. — Слова давались Даше с трудом. Несси внимательно посмотрела на нее, покачала головой и снова взялась за телефон. Наманикюренный пальчик потыкал в кнопки.

— Алло, Софья Станиславовна? Это Инесса. Да-да, я знаю, какой сейчас час. Но у Даши беда… у нас беда. Коля погиб. Да, вчера, в автокатастрофе… Да. Да.

Спокойный, в чем-то деловой тон Инессы снова подкосил Дарью. Она добрела до спальни, упала на кровать. Хуф, настороженно пыхтя, устроился рядом на коврике. Пес вряд ли понимал, что происходит, но ходил за хозяйкой, как привязанный. Осторожно и мягко вспрыгнул на кровать Федя; Даша обняла его и уткнулась носом в шерсть, вымытую кошачьим шампунем. Инесса не пришла: то ли не хотела беспокоить, то ли по-прежнему разговаривала с маман. Так было даже лучше. Ники исчез, и Даша осталась одна… Вернее, ее почти не осталось.

На этот раз лес был мрачным: никаких солнечных лучей, сверху сыпется серая морось, и деревья еле видны во мгле. Даша бредет по игольчатому ковру, спотыкаясь о корни и чувствуя боль, боль, боль… ничего, кроме боли, она не чувствует. Сегодня она знает, кого ищет в этом лесу: Ники. Правда, очень страшно, а в серости таится что-то недоброе. И чтобы не бояться, Даша начинает вспоминать о Ники, какой он хороший, как он ее любит. Вспоминает маленькие происшествия, которые есть у любой пары, и о которых пара никому и никогда не рассказывает; мелочи, из которых складывается повседневная жизнь, и которые мы по большей части не замечаем и не ценим, пока не теряем навсегда. Но она ведь не потеряла Ники насовсем, он есть в этом лесу, Даша знает! Его присутствие ощущается слабо, но отчетливо. Нужно проявить немного упорства, терпения, и она его обязательно найдет.

— Ники! — кричит она, но голос вязнет во мгле. — Ни-ки!

Тишина. Деревья недобро смотрят на нее, кажется, что они даже придвигаются к ней все ближе и ближе.

— Ники!

С этим криком Даша просыпается.

Глава 6

Утро было несправедливо яркое, сочное. Узкие лучи света, пробивавшиеся от зашторенного окна, протыкали сумрак спальни, как шпаги. За неплотно прикрытой дверью комнаты тихо и печально пел Васильев.

Даша приподнялась на кровати: Хуфа не было, зато Федя дрых рядом и даже не пошевелился, когда хозяйка села. Ноги привычно пытались нащупать тапочки, хотя смысл этого действия в перевернувшемся вверх тормашками мире перестал существовать.

Васильев прав. Карту было крыть нечем. Даша ощущала пустоту, оставшуюся от Ники. Пусть что угодно говорят про загробную жизнь, пусть мамочка сколько влезет вешает лапшу на уши своим клиентам, ищущим предсказанного счастья, Дарья чувствовала, что никакого загробного мира нет. Если бы он был, Ники сумел бы дать ей понять это. А так — было очень холодно, и никакие потусторонние голоса не звучали. Даша обхватила себя руками, так и не нашарив тапочки.

Кроме песни, из гостиной не доносилось ни звука. Даша встала и побрела прочь из спальни; Федя так и не проснулся.

Инесса сидела в кресле и читала книгу. Подруга не сразу заметила Дарью, замершую в дверях, и продолжала наслаждаться чтением. Именно наслаждаться: об этом говорили приподнятые уголки губ, так Инесса иногда улыбалась, если ей что-то действительно нравилось. Никакого горя по поводу потери близкого друга и начальника не чувствовалось. Даша в очередной раз вяло удивилась выдержке подруги: железная леди, да и только.

Песня закончилась, и началась следующая.

Даша любила «Сплин», но не на этой неделе. Шагнув к музыкальному центру, она выключила запись. Инесса подняла голову и тут же вскочила, отбросив книжку.

— Дашка, ты проснулась! Лучше бы лежала… Ну ладно, раз встала, пойдем чай пить. Ведь пойдем же? Я булочки купила с корицей. — Она говорила с Дарьей, как с маленьким ребенком, заботливо поддерживая под локоток. — Как ты себя чувствуешь?

— Никак. — И это было правдой.

— Ты чего-нибудь хочешь?

— Ничего. — И это было неправдой. Даше очень сильно захотелось перестать быть. Прямо сейчас, сию минуту. Ей не нужно было этой реальности, и никакой загробной жизни тоже не нужно. Перестать быть — и все.

— Пей. — Перед ней появилась чашка чаю, булочки на любимом блюдце: яркий узорчик, цветочки, ягодки. Как мило, как ненужно. — Выпей все до дна. Твоя мама прилетает вечерним рейсом, раньше не получается.

Даша не удивилась ни появлению булочек, ни довольному выгулянному Хуфу. Несси успела сходить в супермаркет, пройтись с собакой, хотя недолюбливала шарпея. Дарья подумала о магазине, потом вспомнила: сегодня первый день отпуска. Отпуск. Зачем он ей теперь нужен?

— Я звонила лейтенанту Каримову, — осторожно сказала Инесса, видимо, решив, что Даша в состоянии это слышать. — Он объяснил, что результаты экспертизы будут дня через три, и после этого нам отдадут те… Ники. Лейтенант заверил меня, что сложностей не будет, обстоятельства аварии не представляются ему загадочными. Он сказал, что нужно подождать результатов экспертизы, но все равно ясно, что Ники по какой-то причине не справился с управлением и… — Несси развела руками.

— Но он же отлично водит, — с отчаянием сказала Даша.

— Да, Ники был прекрасным водителем, и я тоже не понимаю, как его угораздило… — Несси остановилась, бросив взгляд на бледную до синевы подругу. — Слушай, может, врача вызвать? Не нравится мне твой вид. Краше в гроб кладут… ох, прости!

Если бы Даша не знала так хорошо свою подругу, то решила бы, что Инесса издевается. Но Несси всегда могла ляпнуть что-то непотребное в самый неподходящий момент.

— Ничего, — пробормотала Дарья. — Не надо врача.

— Я займусь похоронами, незачем тебе через это проходить, — категорически заявила Инесса. Даша только покачала головой: события развивались с пугающей скоростью. Совсем недавно, казалось, Ники поцеловал ее на прощание, уходя из дому. И вот теперь — похороны, и поминки, наверное, надо организовывать, у Николая Ларского было много друзей, которые захотят проводить его в последний путь… Разум еще отказывался все это понимать, несмотря на литры пролитых слез.

— Несси, что бы я без тебя делала, — вздохнула Даша.

— Кто-то должен быть сильным и все это сделать, а я не хочу, чтобы ты с инфарктом свалилась, потому сама займусь. Ничего, все будет по высшему разряду, не сомневайся.

Ну да, Инесса Позднякова все делает по высшему разряду! Неожиданно Дарью обуяла злость, слишком уж циничными показались ей речи подруги.

— Не нужен мне высший разряд! Ничего мне не нужно! Лучше бы Ники был жив… — Слезы снова заструились по щекам. Интересно, сколько можно проплакать без перерыва? Существует ли рекорд? Может, удастся попасть в Книгу рекордов Гиннеса?.. Кто-то маленький, жестокий и циничный проснулся в Даше, и женщина истерически захохотала. Это так больно, но как же это смешно!

— Дашка, у тебя истерика, на вот, выпей. — Под нос сунули кружку с резко пахнущей жидкостью. Дарья выпила, и действительно, стало легче. Совсем крыша поехала… Раньше Даша отличалась завидным душевным здоровьем и прагматизмом, а теперь? Как, оказывается, легко сойти с ума.

— Я в порядке, Несси, правда.

— Ну да, конечно. Ладно, хочешь, смешное расскажу? Этот лейтенант Каримов, он такой потешный молодой человек. По правде говоря, — хихикнула Инесса, — он попытался со мной флиртовать. Представляешь?

Даша смотрела на улыбающуюся подругу, и что-то в мозгах заклинило, такой дикой показалась сценка. Схватив первый попавшийся под руку предмет, оказавшийся булочкой с корицей, она швырнула его в Инессу и выбежала из комнаты.

До приезда мамы Даша просидела в спальне, вернее, пролежала, обняв кота. Через пару часов в дверь поскребся Этот, заскулил, и пришлось его впустить. Дарье показалось, что она слышала голос Полины Геннадьевны; ну точно, домработница должна была уже появиться. Видимо, Инесса ввела ее в курс дела и посоветовала пока не трогать хозяйку, потому что, кроме Хуфа, к Даше никто не поскребся.

Но о приезде мамы наверняка тут же узнал весь дом: ее громкий голос проник даже сквозь плотно закрытую дверь.

— Где она? — тревожно вопрошала Софья Станиславовна. — Где моя бедная девочка?

Ответа Инессы не было слышно, впрочем, бывшей ясновидящей и не требовался ответ: дверь распахнулась, и ярко-бирюзовый вихрь по имени мама оказался рядом с Дашей. Софья Станиславовна всегда носила одежду кричащих цветов, но, вот странность, не смотрелась в ней как попугай, скорее — как экзотическая птица, прилетевшая из жарких стран. При взгляде на малиновые, лимонные, фиолетовые наряды мамочки люди почему-то начинали улыбаться. Дарья никогда не понимала, как можно носить такую одежду и быть при этом законченной пессимисткой…

— Ох, моя бедная доченька! — Мать крепко обняла Дашу, и та уткнулась ей в плечо. Пахло от мамочки старыми добрыми духами «Шанель № 5», и этот родной запах вызвал у Дарьи новый поток слез. Вопрос «Сколько можно плакать?» по-прежнему оставался без ответа.

— Ну-ну, все будет хорошо, — проворковала Софья Станиславовна, ненадолго изменив своей привычке предрекать самое худшее. И — вот странное дело — матери Даша поверила. Действительно, все будет хорошо, потому что хуже, кажется, уже невозможно…

Проговорили они до двух часов ночи. Инесса давно уехала, но Полина Геннадьевна осталась; с кухни доносились восхитительные ароматы, и иногда домоправительница возникала на пороге, предлагая попробовать очередной кулинарный шедевр: то печеные яблоки, то пирожки с грибами. Даша сначала отказывалась, но мама и домработница не отступали, и пришлось съесть и пирожок, и фрукты, и чаю выпить. К двум часам ночи, наконец, наступило желанное отупение — от слез, еды и успокоительного. Даша лежала, заботливо укрытая пледом, который мама подоткнула со всех сторон. Осознание страшного уже не вызывало потоки слез.

— А теперь поспи, — сказала Софья Станиславовна. Дарья попробовала возмутиться: почему все хотят, чтобы она спала, что она, спящая красавица какая-то?! — но против воли провалилась в сон, на этот раз, без сновидений.

Утром Даша выползла на кухню, совершенно разбитая, и обнаружила там маман, пьющую чай в компании Саши Кроль.

— Я думала, ты в отпуск уехала, и тут мне звонит Инесса и приглашает на похороны, — объяснила подружка свое присутствие. — Какой кошмар, Дашка. Ты как?

— Еще не разобралась, — отмахнулась Дарья, налила себе соку и села. В голове было мутно, но действительность перестала казаться убийственной.

— Ты в состоянии выслушивать новости? — поинтересовалась Софья Станиславовна.

— Ох… давай. — Ничего хуже того, что уже произошло, мать сообщить не могла.

— Звонил некий лейтенант Каримов, я так поняла, он один из тех, кто работает над делом Ники. Он сказал, что официально результаты экспертизы еще не подтверждены, но ты ему понравилась… дальше было много словесной чепухи. Суть проста: Ники был пьян, когда сел за руль.

— Пьян? Это невозможно.

— Каримов сказал, тяжелая стадия опьянения, концентрация алкоголя в крови больше трех промилле. Решение судмедэкспертов однозначно: был пьян, погиб по собственной вине. Не сегодня-завтра нам это объявят официально, и можно будет забрать Колю из лап нашей доблестной милиции…

Даша пыталась осознать сказанное. Ники был пьян. Да он в жизни не сел бы за руль в нетрезвом виде! В самом начале их знакомства они едва не поругались смертельно из-за того, что после вечеринки в компании друзей Николай не дал слегка подвыпившей Даше сесть за руль, и сам не сел, хотя выпил едва ли бокал вина. Дарья вспомнила, как они стояли на тротуаре рядом со старой Колиной «тойотой» и шипели друг на друга, словно ошпаренные кошки. Николай был человеком принципов. В течение всех лет, что Даша знала его, он ни разу им не изменял. Но, может быть, была встреча с клиентом, Ники выпил, потом обнаружил, что опаздывает на семейный ужин… Кто знает! Сам он уже никогда не сможет рассказать.

Глава 7

Гроб был закрытый. Так настояла Инесса, которая ходила на опознание и твердо заявила и Даше, и Софье Станиславовне, что смотреть им там не на что. Совершенно не на что. Убитая горем Даша и не спорила: то, что лежит в закрытом ящике, никак не может быть Ники. Ники — вот он, на поставленном рядом с гробом портрете, улыбается и смотрит в глаза тем, кто пришел его проводить в последний путь. Даша очень любила эту его фотографию — здесь у него волосы чуть длиннее, чем обычно, и взгляд такой озорной…

Заплакать она так больше и не смогла, внутри словно перекрыли фонтанчик. И слава Богу: было бы некрасиво рыдать перед всеми, кто собрался сегодня на кладбище. Чувство собственного достоинства оказалось сильнее слез. Поэтому Даша тщательно замазала синяки под глазами, но, кажется, «штукатурка» не помогла: вид у нее все равно был убитый. «Краше в гроб кладут», — вспомнила Дарья вырвавшееся у Инессы замечание. Впрочем, размышления о внешнем виде мало занимали Дашу. Подумать только, несколько дней назад они с Ники собирались в отпуск — а теперь она хоронит мужа. Вечный отпуск на небесах.

Эзотерические мысли тоже растерялись при столкновении с реальностью: поцарапанный угол гроба, громко сморкающаяся женщина, кажется, подчиненная Николая, переговаривающаяся о чем-то своем парочка — старые университетские приятели покойного… У кого-то затрезвонил мобильник. Владелец, к счастью, быстро выключил звук, но веселая трель еще долго звучала у Даши в ушах. Мысли о высоком, о том, что Ники, наверное, хорошо в лучшем из миров, даже если лучшего мира нет, разбились о мелочи жизни. Но, когда заговорил священник, мгновенно установилась тишина, в которой громко билось Дашино сердце.

Она почти не слышала слов надгробной речи; жизнь и так была скомкана в двадцать второй псалом Давида, в злачные пажити и тихие воды, в долину смертной тени. И убояться зла не получалось, потому что оно уже свершилось… Люди переминались с ноги на ногу, оглушительно орала на соседней березе ворона. Кладбище было тихое, почти безлюдное, старое. Голос священника возносился и летел, как парусник на гребне волны.

…С кладбища Даша шла под руку с мамой и Инессой. День был жаркий, пухлые облака неподвижно висели в небе. Звонил колокол кладбищенской часовни. За спиной осталась могила, засыпанная венками — «От скорбящих друзей», «Покойся с миром», «Скорбим и помним». Потом нужно будет поставить памятник, а пока рабочие на скорую руку установили крест с прибитой табличкой: имя и годы жизни. «Вот так, — думала Даша, — живешь-живешь, а потом раз — и табличка…» Мысли были спокойными и сухими, наверное, от черной усталости.

Несси сделала все на славу, и похороны, и поминки были организованы, действительно, по первому разряду. В квартире Ларских вдруг сразу оказалось очень много людей, одетых в черное. Был накрыт стол; Даша уселась во главе его и оглядела присутствующих. Родители Ники не смогли прилететь на похороны, они жили в Канаде, им пришлось позвонить, это сделала мама. Софья Станиславовна вообще старалась не отходить от дочери все эти дни, делая за нее все, что Даша сама просто не смогла бы сделать. Говорить речь было выше ее сил. Больше всего хотелось уйти в спальню, запереться и лежать, пока не иссякнешь; но приходилось терпеть светскую пытку. Ники умер, а она осталась жить. Зачем? Чтобы сидеть за столом, вспоминая мужа, пить водку и закусывать салатом? Чтобы принимать соболезнования от полузнакомых людей?

Ну, положим, некоторых Даша неплохо знала. Например, партнера Ники, Владимира Сергеева, который все пытался выразить ей сочувствие, но путался в словах. Вообще здесь было очень много сотрудников фирмы «Метрополия»: Николая на работе любили, он был хорошим руководителем. Даже некоторые клиенты пришли, хотя Даша слабо представляла, что они делают на поминках: у некоторых были такие лица, будто они попали на бесплатный фуршет. Есть подобная категория людей, и видеть их в такой день было странно и гадко… Но не все же такие! Один из этих полузнакомых людей, представившийся Егором Квасневским, тоже подошел к Даше, аристократично поцеловал ей руку и выразил вдове соболезнования — сначала в официальной формулировке, а потом несколькими короткими фразами, которые не задержались у Дарьи в голове, но странным образом немного успокоили. Мама все время была рядом, Полина Геннадьевна, с посеревшим от горя лицом, тем не менее, четко выполняла свои обязанности, подавала на стол еду и напитки. К счастью, не было никаких провинциальных дальних родственников, которые могли бы по-быстрому напиться и упасть лицом в салат: такого фарса Даша бы не перенесла. Она сидела, мучилась и гадала, когда все кончится.

Наконец, она шепнула на ухо маме, что больше не может, и та отвела ее в спальню. Даша сбросила черное платье и без сил повалилась на кровать. Софья Станиславовна укутала ее пледом и, повинуясь слабой просьбе, оставила одну.

До этого момента Даша была чем-то занята. Нужно было что-то делать, куда-то идти, зачем-то говорить. Но теперь, слушая, как расходятся гости, Дарья размышляла — лениво и неторопливо, потому что торопиться было совершенно некуда, — что вот сейчас они все уйдут, потом пройдет ночь, потом настанет новый день, и придется его проживать. За ним еще один, и еще… и так до бесконечности, до того отдаленного момента, когда ей самой придет срок умирать. Эта неведомая дата казалась очень притягательной, она тянула к себе Дашу, как на аркане. Гости разошлись, Инесса и Саша уехали, мама была на кухне вместе с домработницей, а Дарья все думала о смерти, и чем дальше, тем больше ей казалось, что затягивать бессмысленное существование на долгие годы никак нельзя. Даша была будто в трансе — от голода, от напряжения, так и не пролившегося слезами. Отстраненно, будто не о себе, она думала, что хорошо бы выйти на балкон и шагнуть… Нет. Даша всегда побаивалась высоты, а страх — плохой попутчик в последние минуты жизни. Хорошо бы просто уснуть и не проснуться. Пусть остановится сердце, и все. А дальше… там посмотрим, что будет. Может быть, и существует загробный мир, про который так любила рассказывать своим клиентам мама. Даже если это лес из странного сна, Даша будет идти по нему до тех пор, пока не найдет Ники. Невыносимо думать, что придется снова жить как все, ходить на работу, выгуливать собаку. У всех кто-то есть: у мамы — ее новый муж, у Полины Геннадьевны — семья, внуки, подруги как-нибудь проживут без нее. А она не может жить без Ники, это ясно. Никто без нее не пропадет. Но как не хочется шевелиться… и к сожалению, Дарья знала, что если просто заснет, то обязательно проснется утром. Мир несправедлив, нельзя просто взять и умереть, если пожелаешь этого. Придется приложить некоторые усилия…

Она встала, подошла к двери и прислушалась. Судя по голосам, мама и Полина Геннадьевна все еще на кухне, там же постанывает Хуф, выпрашивает вкусненькое. Даша справилась с идиотским желанием зайти и попрощаться, в духе готических романов. Ее смерть — ее личное дело и сознательный выбор… Если бы она получше прислушалась к себе, то поняла бы, что не такой уж сознательный: она находилась в подобии транса, в который сама себя погрузила. Если бы сейчас кто-то взял и сильно встряхнул ее… Дарья представила, что это делает Ники, но не помогло: перед глазами стояла картинка с кладбища — гроб, заваленный венками, и скромная табличка на временном кресте.

Бесшумно ступая, Даша дошла до ванной комнаты, включила свет и аккуратно прикрыла дверь. Только бы Хуф не учуял и не побежал играть с хозяйкой, тогда замысел придется отложить на потом, а откладывать не хотелось. Где-то в шкафчике стоял пузырек с маленькими белыми таблетками: Ники иногда принимал их перед сном, если чувствовал себя слишком усталым и издерганным, чтобы сразу заснуть. Даша дотянулась до шкафчика, открыла дверцу и достаточно быстро нашла лекарство. Белые кругляшки перекатывались внутри, словно подманивая. А чем запить? Вот, водой из-под крана. Даша вытряхнула из стаканчика зубные щетки, включила воду, подняла глаза и увидела в зеркале над раковиной свое измученное лицо.

И закричала.

Потому что это было очень дико: стоять, наливать воду в стаканчик из-под их с Ники зубных щеток, держа в другой руке пузырек со снотворным, собираться убить себя и смотреть себе в глаза — несмотря ни на что, живые. Полные боли, смятения и тоски, но живые. В них не было той страшной пустоты, которую ожидала увидеть Даша. Надежды тоже не было, но жизнь — была. Недобитое эго, подсознательное ощущение, что смерть — это естественно, но у каждого свой срок, и когда кто-то уходит, не нужно убивать себя. И это было неправильно, несправедливо, потому что Даша хотела другого. Хоть света в конце туннеля, хоть небытия, а больше всего — чтобы Ники сейчас прибежал на ее крик, наорал на нее и выкинул бутылочку в мусоропровод.

Вместо Ники принеслась мама, за ней — Полина Геннадьевна, и обе женщины мгновенно оценили обстановку. Софья Станиславовна вырвала у Даши из руки снотворное, домработница машинально закрутила кран.

— Даже думать не смей! — заорала мамочка, и это была та самая встряска, которой Даше не хватало. — Слышишь, не смей! Ишь чего надумала! А ну, идем.

Дарью притащили на кухню, всунули в одну руку кружку с горячим крепким чаем, а в другую — бутерброд с сырокопченой колбасой. Вкуса Даша не чувствовала, но хотя бы перестал так болеть желудок. А уши просто в трубочку норовили свернуться, от того что говорили ей маман и Полина Геннадьевна.

— Как ты могла! Даже вообразить! Ты о нас подумала? Нет, ты о себе подумала? Зачем ты хотела это сделать? Ты молодая, красивая! Сейчас тебе нелегко, это понятно, но неужели нужно идти на такой шаг, чтобы избавиться от боли! Это трусость, слабость, а моя дочь не может быть трусихой! — мамочку несло, она не могла остановиться, и каждое ее слово будто встряхивало Дашу слабым электрическим разрядом, и голова неуклонно прояснялась. — Тебе не стыдно?

— Стыдно, — выдавила Даша. Ее и вправду охватил жгучий стыд, и она съежилась. Как можно быть такой эгоисткой, в самом деле! Что на нее нашло? Сейчас у нее с головы будто сдернули пыльный мешок — ух! — и в глаза ударил ослепительный холодный свет.

Софья Станиславовна перевела дух и сменила тактику.

— Ох, Дашенька, бедная моя доченька, я все понимаю! Но нельзя идти на крайности, понимаешь, просто нельзя. И хотя тот мир и называют лучшим, это говорят люди, у которых какие-то проблемы и которые хотят от них сбежать туда, где, по их мнению, будет хорошо. А этого делать нельзя. Я прожила на свете достаточно, чтобы понять: если ты перенесла огромное горе, потом ты будешь вознаграждена огромной радостью. Я понимаю, что сейчас ты мне не веришь. И не надо. Просто постарайся запомнить то, что я говорю, а потом когда-нибудь ты поблагодаришь меня за эти слова.

Полина Геннадьевна только качала головой. Даша прислушалась к себе: тоска и боль остались, где были, но то мутное состояние, в котором ей уже было все равно, что с нею станется, ушло. Теперь ее занимали другие вопросы: как дальше жить в этом мире без Ники и что делать. Вывод напрашивался сам собой: у нее есть работа, которую она любит, и если больше нет любимого человека, — что ж, она полностью посвятит себя работе. И будет хранить память о Ники, как самую большую драгоценность. Таким образом, Ники всегда будет с ней. Только вот она с ним уже не будет никогда.

— Но так это дело оставить нельзя, — сказала маман, внимательно наблюдая за дочерью. — Тебе нужен отдых, а торчать безвылазно в этой квартире — не выход. Нужна смена обстановки. Я знаю одно заведение в Подмосковье…

— Мам, ты меня в дурдом сдать собралась? — опешила Дарья.

— Ты уверена, что Даше нужно в клинику? — робко поддержала Дашу Полина Геннадьевна. Матушка только отмахнулась.

— Уверена. Ничего, пара недель — и ты станешь чувствовать себя гораздо лучше, доченька. Заодно не будет соблазна добраться до вот этой гадости! — Софья Станиславовна потрясла пузырьком и, прицелившись, зашвырнула его в пустое мусорное ведро. Обретавшийся на кухне Хуф с интересом проследим за «полетом шмеля» и фыркнул. — И вовсе это не дурдом, это весьма милая частная клиника. Санаторий.

— Ладно, мама, клиника так клиника, — согласилась Даша. Она не была уверена, что так уж хочет жить, но умирать было страшно — проснулся инстинкт самосохранения. Может быть, за две недели она научится существовать без Ники, придумает, как ей быть дальше, если уж смерть — не выход.

Глава 8

Клиника оказалась чем-то средним между больницей и пансионом, и называлось это чудо — реабилитационный центр «Ромашка». «Ромашка», подумать только. Даша даже развеселилась слегка, когда прочитала название у ворот. Настолько, насколько она вообще была способна сейчас веселиться. Она предполагала, что клиника располагается в черте города, — матушка называла Подмосковьем все, что находится за МКАД, — но это действительно оказалось Подмосковье, неподалеку грохотали электрички, бегущие на Голутвин. Впрочем, на территорию центра, весьма обширную и обнесенную внушительным забором, этот шум не доносился. Охранник открыл ворота, и машина покатила по аллее. Даша высунулась в окно. Тихо, птицы щебечут, совсем как в глубоком лесу. В последний раз Дарья была в лесу лет пять назад, когда Ники уговорил ее съездить на пикник вместе с его друзьями, очень любившими дикую природу, и с тех пор обходила всю эту растительность стороной. Чего хорошего? Комары, клещи, отовсюду корни торчат, того и гляди споткнешься. Но здесь вроде хорошо. А может, Даше просто было все равно.

Персонал в «Ромашке» оказался не просто вышколенным — супервышколенным. Наверное, начальство потратило кучу денег на голливудские улыбки медсестер, мельком подумала Дарья, когда стайка девушек сопроводила ее в палату. Палатой это комнату тоже назвать было сложно, скорее, она походила на гостиничный номер среднего класса. Удобная большая кровать, диванчик, несколько мягких кресел, и дизайн самый что ни на есть консервативный, никаких хромированных трубок, изогнутых под немыслимыми углами. Милая медсестра Оля пояснила Даше, что если она пожелает, ее переведут в палату с более современным дизайном, но Дарья только махнула рукой: хай-тек никогда не казался ей особо привлекательным. Она вообще подозревала за собой склонность к махровому консерватизму, без смелых экспериментов. Софья Станиславовна обняла дочь и уехала, Даша осталась одна. Конечно, не совсем одна, кругом было полно людей, стоит только нажать кнопочку — и прибежит Оля, но персонал изо всех сил старался делать вид, что его тут нет. К чести их надо сказать, у них неплохо получалось.

Даше выдали расписание на ближайшую неделю: внушительный список процедур, талассотерапия, какие-то обертывания, расслабляющий массаж, консультации психолога, плюс море свободного времени. Хочешь, гуляй по территории, хочешь, сиди в номере… то есть в палате, и читай книжку. Книги занимали большую часть багажа Даши: она полагала, что чтение привлечет ее больше, чем прогулки. Учитывая комаров. Парочка кровососов уже влетела в открытое окно и натужно звенела под потолком.

— Добрый день, Дарья Владимировна! — раздался приятный голос от двери. Невысокая полная женщина в белом халате радостно улыбнулась Даше. — Я ваш врач, меня зовут Инна Степановна Петренко. Как вы устроились?

— Спасибо, хорошо.

— Я надеюсь, вам понравится в «Ромашке». — Тут Даша не удержалась и фыркнула. Впрочем, врач не обиделась. — Да, действительно смешно звучит, правда? Вы убедитесь, что поводов грустить у нас нет. Медсестры покажут вам, где у нас столовая, процедурные кабинеты и библиотека. На втором этаже — видеосалон, каждый вечер в восемь те пациенты, кто хочет, собираются там и смотрят кино. Но вы не обязаны с кем-то общаться. Если вы пожелаете, еду вам будут приносить в палату, у нас это разрешено.

— Да, если можно, это было бы замечательно! — Даше пока не хотелось встречаться за общим столом с незнакомыми людьми. Ей вообще не хотелось с кем-то встречаться, кроме персонала. Почему-то было немного стыдно за свои проблемы, и этот стыд рациональному объяснению не поддавался. Ведь нет ничего предосудительного в том, что в случае душевных проблем прибегают к услугам специалистов. Лечение тела почему-то всегда легко доверяют врачам, а вот душу предпочитают лечить кухонными беседами и водкой. А потом из окон прыгают.

До вечера она лежала на кровати, просто глядя в окно, за которым колыхались зеленые, просвеченные солнцем ветви. Умиротворяющее, почти гипнотизирующее зрелище. Даше казалось, что она сама стала кленом и покачивает ветвями под легким ветерком. Из-за того, что дерево росло рядом с окном, свет в комнате был зеленый, призрачный. Как на дне океана недалеко от берега. Даша вспомнила перекидной календарь, который висел у нее над рабочим столом: на июльской странице там были какие-то острова, то ли Бали, то ли Мальдивы… И такая зеленая, прозрачная вода. Мысли текли лениво, шевелиться не хотелось, и персонал не лез с настойчивыми просьбами пойти прогуляться или поужинать. Дашу оставили в покое.

Дни потекли один за другим, спокойные и неторопливые. Дарья почти не видела своих соседей по этажу, кажется, они тоже не стремились завязать с ней знакомство. Вот и хорошо. Процедуры оказались приятным дополнением к спокойному существованию: никто из работников центра не пытался навязываться и никогда не затевал разговор, если пациентка молчала. Кроме психолога, но у него работа такая.

Психолог оказалась пожилой женщиной в строгом костюме, чрезвычайно компетентной, несмотря на свою внешность доброй бабушки. Даша опасалась, что врач замучает ее вопросом «Хотите об этом поговорить?», но та не настаивала на разговоре, если пациентка того не хотела. В течение первого сеанса они говорили об отвлеченных вещах, и Дарья прониклась симпатией к этой женщине. Во время второй встречи она сама завела разговор о Ники. Это было как нарыв, который надо вскрыть: слишком больно, но и терпеть уже дольше нельзя.

И Дашу словно прорвало, она говорила и говорила о погибшем муже, просто вспоминала всю их семейную жизнь. Как странно, время казалось бесконечным, оно текло и текло, не оставляя после себя заметных следов, и вдруг закончилось — для Ники. И Даша осталась на пустом берегу, у разбитого корыта, с множеством вопросов о несправедливости бытия, на которые никто и никогда не даст ответов. Даже квалифицированный психолог. Впрочем, Даша не была уверена, что психолог сможет ей помочь в том больном месте, которого она вообще избегала касаться. Поселившаяся в душе отчужденность никуда не делась даже после воспоминаний вслух. Между Дарьей и миром по-прежнему стояла стеклянная стена.

Тем не менее, какое-то облегчение эти разговоры приносили. Во всяком случае, Даша уже пережила повторный приступ жуткого стыда за свою неудавшуюся попытку выпить снотворного больше, чем положено, и приняла твердое решение не поступать так больше ни при каких обстоятельствах. Смерть Ники не сломала ее, все-таки не сломала, но определенно отняла огромную часть души, и теперь эту пустоту было нечем заполнить. Даша хотела жить, но она не хотела жить без Ники. Вот такой парадокс.

Самое странное, что ее не тянуло ни на какие сентиментальные глупости: не хотелось смотреть часами на портрет Ники, не хотелось перебирать в памяти моменты безоблачного счастья с мужем, даже поехать на могилку и порыдать там — и то не хотелось. Даша, воспитанная на классической литературе, помнила, как обычно страдали героини после смерти возлюбленных, но приверженность к классике в данном случае могла сыграть злую шутку. Тоже, нашлась Джульетта. Только вот в холодный склеп не хочется… Иногда по ночам Дарья плакала, но уже не так сильно и с надрывом, как в первые дни после смерти мужа. Слезы постепенно иссякали.

Отсутствие привычного шума за окном тоже слегка пугало; в первую ночь в клинике Даша едва заснула, да и в последующие проспалась не от малейшего шороха, а от тишины. Дитя города, что поделаешь.

Кстати, именно сейчас Дарья поняла, почему она так любит большие города вообще и Москву в частности: в них чувствовалась кипучая энергия, которой всегда было не занимать и ей самой. А еще ей нравилось ощущать присутствие людей вокруг, это просто невыносимо, если кругом на многие километры простираются леса и поля. Каким, должно быть, ужасом проникнута жизнь в далеких деревеньках! До ближайшей станции топать и топать, вокруг одни алкоголики — потому что чем еще заниматься людям в деревнях, когда вся прогрессивная молодежь подалась на заработки в город? В Москве же, стоит выйти на улицу в любое время дня и ночи — и вот вам пожалуйста: и метро, и такси, и круглосуточный супермаркет под боком, и машины бегут по проспекту. Даже в отдаленных районах жизнь не затихает, идет круглосуточное строительство, например. Даша подозревала, что ее точка зрения в чем-то ущербна — хорошо смотреть на мир с двадцать четвертого этажа элитного жилого комплекса! — но в городах ей все равно было лучше, чем на природе. У боязни жизни в глуши наверняка даже название научное есть, сейчас все фобии как-то называются. Надо будет спросить у психолога…

Напрасно Даша думала, что обитатели больницы оставят ее в покое. Все-таки приходилось сталкиваться на общей территории, а посмотри Даша подольше на себя в зеркало, то уловила бы, что не перестала быть желанным объектом если не для ухаживаний, то для внимания точно.

На четвертый день своего пребывания в «Ромашке» — название уже перестало казаться смешным, — Даша сидела неподалеку от своего корпуса, на скамье, и пыталась дышать свежим воздухом по расписанию. С четырех до шести вечера у нее значилась послеобеденная прогулка, а выполнять предписания было проще, чем объяснять любезнейшей Инне Степановне, почему этого не делаешь.

— И что люди находят в этом лесу? — спросила Дарья у спрыгнувшей на тропинку белки. — Лес как лес. Деревья, трава, кусты, белки. Кис-кис-кис…

Белка проигнорировала фамильярное обращение и уселась на задние лапки, выпрашивая вкусненькое, пушистый хвост зверька нервно подергивался.

Даша белкам уже не удивлялась: их тут было полно, и все, как одна, наглые. Персонал и отдыхающие совсем их разбаловали, прикармливали при каждом удобном случае, даже гладили, если зверьки позволяли. Поэтому велико было удивление Дарьи, когда в сидевшую рядом белку с прицельной точностью попала брошенная кем-то шишка. Попрошайка не стала ожидать повторного нападения и удрала, только рыжий хвост мелькнул.

Дарья обернулась посмотреть на «снайпера». Им оказался мужчина лет сорока, грузный, одетый в тренировочный костюм. В руках у него было полно шишек. Увидев, что белка скрылась с места происшествия, мужчина подозрительно посмотрел на Дашу.

— Вы ведь не одна из них? — поинтересовался он.

— Простите? — опешила Дарья.

— Из этих, — он кивнул в сторону корпуса. — Знаете, тут встречаются настоящие сумасшедшие, иногда даже буйные. И зачем только нормальных людей сюда сажают?

— Это ведь не сумасшедший дом, — мягко сказала Даша, — отсюда в любой момент можно уехать.

— Да? — удивился собеседник. — Вы уверены?

— Ну да. — Разговор начинал напоминать комедию абсурда. Или трагедию, если выяснится, что этот мужик — тот самый буйный, которых он боится.

— А вы не буйная? — словно прочитав ее мысли, забеспокоился мужчина.

— Что вы, нет, конечно, — заверила его Даша.

— Это хорошо. С буйными много проблем. Их держат за решеткой и стерегут днем и ночью. А они так страшно воют иногда, знаете! — мужчина многозначительно подмигнул. — Светлана Игоревна говорит, что это волки. Но я-то знаю! Откуда волки в семи километрах от МКАД?

— А кто такая Светлана Игоревна? — машинально спросила Даша.

— Светлана Игоревна, о! Это моя Мария Магдалена. Она заботится обо мне. Считает, что один я пропаду. Но я не могу пропасть, это невозможно, знаете ли. — Он хихикнул.

«Вот настоящий сумасшедший, — подумала Даша, глядя на мужика во все глаза. — Вот у кого крыша поехала! А я-то считала себя ненормальной».

— А как вас зовут? — спросила она, чтобы поддержать разговор. Может быть, если она будет очень-очень вежливой, этот псих на нее не кинется.

Вопрос, казалось бы, простой, но мужчина забеспокоился.

— А вы никому не расскажете? И смеяться не будете? Многие смеются и не верят. Но это на самом деле так! Я — это он.

— Я не буду смеяться, — сказала Дарья.

— Тогда хорошо. Меня зовут… — он таинственно понизил голос, — Иисус.

— Редкое имя. — Что еще на это сказать, она не знала.

— Единственное в своем роде. И вы знаете, я открою вам одну тайну…

Какой бы ни была эта тайна, Даша ее не узнала: у скамейки появилось третье действующее лицо — дородная медсестра. Она быстро улыбнулась Даше и нахмурилась, глядя на «Иисуса».

— Я вас обыскалась, Афанасий Иванович, — упрекнула она больного.

— Я лишь немножко погулял, Светлана Игоревна, — залебезил мужик.

— Ладно, а теперь идемте, пора в бассейн. Извините его, — тихо добавила она, обращаясь к Даше. — Он вам не докучал?

— Нисколько, — успокоила она женщину.

— Слава Богу. Отдыхайте, пожалуйста. — И медсестра увела мужчину.

Даша вздохнула, глядя им вслед. Ну, надо же, Иисус!

— Вы не бойтесь, здесь буйных нет, — послышался голос рядом, и Дарья, обернувшись, увидела стоящую у скамейки женщину. Видимо, она только что вышла из леса: в руке корзинка с грибами. — Афанасий Иванович очень тихий и интеллигентный. У него вялотекущая шизофрения: пару раз в год начинает воображать себя Спасителем, и дочь отправляет его отдохнуть в этот санаторий. Тут правда очень хорошо. Тихо, спокойно, спасать человечество не нужно — персонал сделает это за тебя… — Женщина улыбнулась. — Не возражаете, если я тут присяду? Ходила, ходила, утомилась.

— Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо. — Она поставила корзинку на землю. — Вы недавно приехали? Я вас в столовой не видела.

— Да, недавно. А вы здесь работаете?

— Нет, я, как и вы, пациентка. Извините, не представилась: Лидия Константиновна, но отчество можно отбросить.

— Я Дарья.

— Очень приятно, Даша. Вы надолго сюда?

— Нет, через полторы недели уеду.

Повисла пауза. Даша сидела и смотрела на грибы.

— Сто лет не видела только что собранных грибов! Только в баночках.

— Вы городская девочка, да? — мягко улыбнулась Лидия.

— Да, а вот муж любил ходить за грибами, когда позволяло время. Его дед научил… — При воспоминании о Ники, к горлу, как всегда, подкатил комок.

Глава 9

— Моя дочь тоже любила ходить по грибы. — Взгляд Лидии затуманился.

Даша молчала, не желая вопросами растравить душу собеседнице. Кто знает, что кроется иногда за самыми обычными словами, и как невзначай брошенной фразой можно обидеть человека. А когда женщина говорит о своей дочери в прошедшем времени… ну, в любом случае, это значит, что дочери в ее жизни больше нет.

— Ники как-то принес целое ведро белых грибов, — неожиданно вслух вспомнила Даша. — Полина Геннадьевна их замариновала. Очень вкусно! — она сглотнула, но не потому, что вспомнила вкус маринованных грибов. Оглушительно чирикала какая-то птица. — Мой муж погиб некоторое время назад в автокатастрофе. — Вот она и смогла в первый раз сказать это вслух.

— Мою дочь изнасиловали и убили четыре пьяных подонка, — ровно сказала Лидия. — Больше полугода назад… Через неделю сын отправил меня сюда, и я пока не хочу уезжать. Кажется, если уеду, случится что-то страшное. Никак не могу понять, что страшное уже случилось. Знаю, а понять не могу. — Она удивленно покачала головой, словно прислушиваясь к чему-то в себе.

— Я… я соболезную, — только и смогла выдавить Даша.

— И я вам тоже. Но что от этого толку? Что, если подумать, толку от всех наших слов, если они ничего не меняют?

Даша вздохнула:

— Я всегда считала, что «Я тебя люблю» — это слова, у которых никогда не истечет срок годности. Они не портятся, их не нужно хранить в сухом прохладном месте и беречь от детей. И смертельной дозы у них нет. Теперь я знаю, какова эта доза, но все остальное остается прежним.

— Да, беречь от детей, определенно, не стоит, — пробормотала Лидия. — Ни от кого. Потом можно с ума сойти, пересчитывая, сколько раз имел возможность сказать, что любишь, и сколько раз она была упущена. Сидишь и считаешь упущенное. Ничего больше не надо. Вот такая любовь.

Дарья внимательно посмотрела на собеседницу. Некоторые, вроде Афанасия Ивановича, сходят с ума заметно и шумно, а некоторые вот так — постепенно, растворяясь в прошлом и не оставляя себе места для будущего. А ведь у этой женщины есть сын, который наверняка любит мать, иначе бы не позаботился о ней, отправив в супердорогую лечебницу. А Лидия живет только подсчетом минут, когда она не сказала дочери, что любит ее. Может быть, она была не слишком хорошей матерью и теперь осознает это — кто знает! Даша не вправе задавать ей такие вопросы. Но она-то, Дарья Ларская, была хорошей женой Ники и любила его без памяти! Жить одной памятью у нее не получится. Следовательно, надо найти хоть какое-то достойное леди занятие, и окунуться в него с головой. Ники никуда не денется из ее сердца — для него у нее не существовало слова «нет».

…На второй неделе пребывания в клинике Дашу посетило отрешенное спокойствие — да так и осталось. Она решила, что это наилучшее состояние души, на которое она сейчас способна. Пора было возвращаться к жизни в обществе. И хотя психолог попробовала уговорить ее остаться, Даша настояла на отъезде. Аппетит у нее так и не появился, слезы высохли, вкус к жизни не наметился, но уезжала она определенно спокойнее, чем была до своего приезда в «Ромашку».

Квартира встретила Дашу умопомрачительными кухонными запахами. Хуф, соскучившийся по хозяйке, постарался обслюнявить ее с ног до головы и, надо сказать, почти преуспел.

— А где мама? — поинтересовалась Дарья у Полины Геннадьевны, критически осматривавшей ее.

— Улетела во Владивосток, там какой-то олигарх увидел странный сон и затребовал свою персональную Пифию. Даша, ты так похудела! Тебе надо больше кушать. — Перед Дарьиным носом оказалась тарелка, где с горкой было навалено всяких вкусностей. — Ешь!

Даша вяло поковырялась вилкой в еде, скушала что-то, чтобы не обижать Полину Геннадьевну, но есть действительно не хотелось. Хуф ускакал в очередной мебелеразрушительный квест за Федей.

— Что здесь происходило эти две недели? — Мать отобрала у Даши мобильник, так что приходилось пребывать в информационном вакууме. Домоправительница махнула рукой.

— Названивали постоянно, Инесса и Саша. Инесса тобой интересовалась, спрашивала, где твоя клиника находится, да только я ей не сказала. Незачем тебя было тревожить, не для того ты туда поехала. А Саша тоже о тебе спрашивала — когда вернешься. У нее какие-то вопросы были по делам в магазине, ну и очень беспокоилась, как ты себя чувствуешь.

Уезжая в «Ромашку», Дарья оставила все дела в магазинах на Сашу, благо заместительница прекрасно разбиралась в этом — иначе не была бы заместительницей. И напрасно Галина метит на это место, разве что сделать Сашку своим партнером. Даша знала, что подруга хочет этого, но до сих пор почему-то руки не доходили. Ладно, посмотрим до ноября. А потом можно будет сделать Сашке подарок к Новому году.

Мысли о работе так захватили Дашу — она даже сама удивилась. В этом мире, оказывается, осталось еще то, что ее интересует. Любимая работа — сеть магазинов «Всезнайка»! Наскоро поблагодарив Полину Геннадьевну, Даша метнулась в комнату и открыла органайзер. Так, дел невпроворот, на следующей неделе запланирована встреча с Успенским, а она ему даже не позвонила пока! Ужас! Схватив телефонную трубку, Дарья набрала номер Саши.

— Слушаю! Ой, Дашка, привет! Ну, как ты?

— Более-менее нормально, — отмахнулась Даша, — слушай, ты Успенскому звонила?

— Да, еще на прошлой неделе. Вроде пока ничего не поменялось. Так что объявления уже висят, мамы интересуются, дети тащат с полок книжки, и вообще полная лепота и процветание.

— Вот и хорошо. Я завтра в офис приеду, там и поговорим.

— А может, мне к тебе вечером заглянуть?

Даша прикинула: сидеть одной, действительно, не хотелось, но и гостей звать — тоже не особенно. Но Сашка…

— Да, хорошо, давай приезжай.

— Только Инессу не зови, ладно? Я с тобой хочу пообщаться, а не с ней.

— Хорошо, — удивилась Даша. Чем это Несси успела Сашке так насолить? Отношения обеих женщин никогда не были натянутыми, скорее, приятельскими. И хотя они не дружили крепко, неприязни друг к другу не испытывали. Ни разу еще не было так, чтобы общительная и добрая Сашка специально оговорила условия встречи: без Несси. — Я ей пока и звонить не буду. — Несси наверняка начнет выпытывать по телефону подробности ее душевного состояния, а на такие вопросы Даша даже лично не хотела отвечать. Вообще, это ее дело, как она переживает смерть Ники, остальных оно мало касается, даже самых близких друзей.

— Окей, тогда до вечера.

Все-таки тяжело было снова адаптироваться в квартире, которую так недавно — и в то же время, кажется, неизмеримо давно, — делила с Ники. Время вообще приобрело странные свойства, казалось то тягучим, как ириска, то стремительным, как джейран. Дарья фыркнула, поймав себя на таких сравнениях. Писательский талант проснулся, что ли? Никогда не могла художественно складывать слова, это Николай был мастер сочинять вирши. Выходили они, с точки зрения Даши, не такими уж гениальными, но она ни за что в жизни не призналась бы в этом мужу. Мужчина сочиняет для нее стихи — что может быть прекраснее! А если там где-то и срифмованы кеды с полукедами, так это всего лишь милые маленькие огрехи. Главное — не форма, а содержание!

В их спальне все напоминало о Ники. Правда, кто-то убрал всю его одежду в шкаф, но, распахнув его, Даша тут же увидела вещи погибшего мужа и немедленно тихо расплакалась — от неожиданности, наверное. Взяв рубашку, она зарылась в нее лицом. Рубашка пахла Ники — его одеколоном, видимо, ее не успели засунуть в стиральную машину. Даша попыталась представить себе, что сейчас он войдет и обнимет ее за плечи. Прислушалась. Но только коротко взлаивал Этот, гоняясь за Федором, на кухне гремели сковородки, а отсутствие Николая ощущалось просто-таки физически. Даша скомкала рубашку, зашвырнула ее на полку и захлопнула дверцу шкафа. Все, хватит плакать, слезами горю не поможешь — народная мудрость оказалась действительно мудростью. Остается жить, как получится, и хранить память о Ники.

Сашка подозрительно присматривалась к подруге первые полчаса, потом соизволила высказаться:

— Что-то мне не нравится твой вид, душа моя. Ты где аппетит посеяла?

«На кладбище», — чуть не брякнула Даша, но вовремя сдержалась. Не хватало еще чернушные истерики закатывать! Делаться поклонницей черного юмора тоже не хотелось, спасибо большое. Попахивает каким-то гнилым цинизмом. Поэтому Дарья махнула рукой как можно беззаботнее.

— Это все временное. Ну не хочу я есть, Саш, правда. Зато очень хочу знать, что вы без меня там пропадаете. Потому что если нет, то я без вас точно пропаду.

— Хочешь с головой уйти в работу? — проницательно прищурилась подружка. — Я тебя насквозь вижу! Ладно, на первое время рецепт верный, сойдет.

— Спасибо, доктор!

— Благодарность оставьте на столе в конвертике! — развеселилась Сашка. — Мне кажется, тебе надо встряхнуться, а работа — это не совсем та встряска, которая может помочь.

— Ты что, предлагаешь пойти в ночной клуб? Извини, я не готова.

— Никаких клубов. Закажем мальчиков на дом…

— О Господи! — расхохоталась Даша. — Ну, ты скажешь!

— Конечно, я пошутила, но видишь — ты уже смеешься. Когда будешь готова, скажешь. — Сашка пожала ей руку. — Правда, Даша, все что угодно. Тебе сейчас можно.

— Ох, не напоминай! — поморщилась Дарья.

Полина Геннадьевна торжественно, как дичь на подносе, внесла радиотелефонную трубку.

— Даша, это Инесса.

— Привет-привет! — прочирикала Несси. Судя по громкой музыке, слышной в трубке, Инесса то ли находилась на вечеринке, то ли просто, по своему обыкновению, забыла выключить музыкальный центр — грохот ей никогда не мешал. — Ну, как ты?

— Спасибо, хорошо. — Как-то не было желания посвящать Несси в свои переживания прямо сейчас. Вот приедет она, тогда можно будет поплакать в жилетку.

— Хорошо? — подозрительно переспросила Инесса. — Ну ладно… Я к тебе завтра вечером заеду?

— Конечно, приезжай, Полина Геннадьевна ужин приготовит.

— М-м-м, ужин! Это будет то, что надо! Тогда до завтра. Не вешай нос! — и Несси отключилась, не дожидаясь ответа.

— Я почему-то думала, что она будет горевать дольше, — заметила Сашка.

— А разве Инесса не переживает? Я думаю, она просто маскируется. — Наигранное веселье всегда было любимым способом Инессы убегать от проблем. Чем хуже ей было, тем лучезарней она улыбалась.

— Да? Я-то полагала, она просто бесчувственная.

Даша улыбнулась:

— Знаешь, какие ее любимые стихи?

— Несси любит стихи? Никогда бы не подумала.

— Очень мало, избранные. А вот этот отрывок из Есенина висел у нее над столом много лет. — И Даша процитировала:

— Ловкость ума и рук — это про Инессу, точно. — Сашка засмеялась и покачала головой. — Ладно, Бог с ней и с ее любимыми стихами. Только не бери ее способ на вооружение, пожалуйста.

— Я об этом думала, — улыбнулась Даша.

— Это не твое.

Дарья не стала бы так безоговорочно это утверждать, но промолчала. В конце концов, у каждого свой способ бежать от невыносимой тоски. Пока что у нее не получится спокойно улыбаться, когда душа рвется на части. Пока получится только одно: раствориться в повседневности и надеяться, что боль утихнет. Может быть. Когда-нибудь.

Глава 10

Август подходил к концу, и утра стали прохладными. Выходя из машины, Даша поежилась: скоро придется влезать в теплые свитера и ботинки на меху, и вообще, так до Нового года недалеко. Раньше, когда она была моложе, время текло медленнее. Опять свойства времени: то неделя укладывается за секунду, то наоборот — секунда становится неделей.

— Это все индивидуально, — утверждала Саша. — Для меня время летит, как бешеное.

А для Дарьи последние недели стали чем-то вроде одиночного заключения в четком расписании, которое она оставила для себя сама. Ни шагу в сторону, все жестко расписано и регламентировано: утром встать, привести себя в порядок, поесть, иначе Полина Геннадьевна обидится. Потом приехать в магазин и работать, работать, работать… пока Сашка не выгонит ее, или не вытащит куда-то — что случалось достаточно редко, все-таки у подруги муж и маленькая дочь, требующие внимания. Инесса была вся в каких-то своих заботах: после смерти Николая дела в «Метрополии» шли, судя по всему, не блестяще. Несси уверяла Дашу, что у них просто временные трудности, и действительно — к концу августа Инесса перестала выглядеть как раб с рудников, видимо, дела в конторе наладились. Но из-за обилия дел Дарья виделась с Инессой не так часто, как хотелось бы.

Софья Станиславовна вернулась от олигарха, провела с дочерью неделю, заставляя ее каждый день что-то делать помимо работы, а потом укатила обратно во Владивосток, к мужу.

Впрочем, Дашу это почти устраивало. Ей хотелось побыть в одиночестве, но она не хотела быть одна; и Даша уходила гулять — по паркам, по Бульварному кольцу, по шумным центральным улицам. Она пила кофе в маленьких кафе, которые непременно отыскивались на задворках, иногда поднимала с земли первые золотистые листья, и с каждым шагом ощущала, как сковывающая ее боль растворяется в шумном, вечно куда-то спешащем городе.

Но дома тоска не отпускала. Портрет Ники, на который Дарья так и не решилась прикрепить траурную ленточку, смотрел со стены умными живыми глазами. Иногда Даше казалось, что он следит за ней. Из глубин подсознания выползли забытые страхи, какая-то глупая боязнь монстров в шкафу и шебуршунчиков под кроватью, и несколько раз Дарья просила Полину Геннадьевну остаться ночевать, а иногда приглашала Сашу или Инессу.

— Дашенька, ты какая-то совсем дерганая стала, — озабоченно говорила Полина Геннадьевна и готовила для хозяйки какие-то успокаивающие отвары и умопомрачительную выпечку, которую Даша все равно проглатывала, не замечая вкуса. И худела. За прошедшие недели куда-то делись больше восьми килограммов.

— На привидение похожа, — фыркала Сашка, критически оглядывая подругу. Даша безразлично махала рукой: все эти мелочи не казались ей существенными.

Это августовское утро — еще несколько дней, и наступит календарная осень, — тоже начиналось как обычно, с завтрака, уговоров домработницы съесть еще немножко, прогулки с Хуфом — в последнее время Даша уделяла собаке много внимания. Она вообще старалась отыскать побольше мелких забот, требующих ее внимания, и делала их для себя очень важными делами. Так было легче. Во всем остальном смысла не имелось.

— Доброе утро, Дарья Владимировна! — почти хором пропели Валерка, Мишка и Петька, стоило Даше войти в магазин. Мальчишки расставляли по полкам только что прибывшую партию литературы.

— Доброе утро! — улыбнулась им Даша. — А почему вы тут трудитесь с утра пораньше? Меня посадят за эксплуатацию детского труда!

— Любе сегодня с утра в институт надо, она у Александры Рудольфовны вчера отпросилась, — бесхитростно сдали одну из сотрудниц магазина добрые дети. — А мы маме помогаем.

— Лучше уж тут, чем в школе, — рассудительно заметил самый серьезный из ребят — Петька. Его братья закивали. Заканчивались школьные каникулы, и, как всегда в конце августа, был огромный спрос на учебники. Учебная литература менялась каждый год, поэтому доходы текли рекой. Теперь образование стало недешевым удовольствием, и Даша помогала своим знакомым, чем могла. Вот эти три юных головореза, разумеется, получили премию за помощь в магазине — полный комплект учебников каждому и еще пять книг на выбор, какие понравятся. Когда Валерка утащил с полки огромную энциклопедию «Астрономия», его мать попробовала было возражать, но Даша махнула рукой: пусть, дети честно заслужили награду, помогая все лето во «Всезнайке».

Саша пребывала в заслуженном отпуске — после смерти Николая она об отдыхе даже не заикалась, впахивая по четырнадцать часов в сутки, чтобы дать Дарье прийти в себя, — и на прошлой неделе Даша чуть ли не силой вытолкала ее отдыхать, вручив солидную премию. «Если что, звони», — сказала Сашка напоследок — и сама звонила по несколько раз на дню, интересуясь, как идут дела, пока Даша не пригрозила — в шутку, конечно, — уволить ее за излишнее служебное рвение. Подруга тяжко вздохнула, смирившись с тем, что некоторое время обойдутся без нее, и укатила вместе с Сонькой к бабушке в деревню — проще говоря, в маленький городок на берегу Черного моря. Там по-прежнему стояла жара, и можно было купаться, в Подмосковье же купальный сезон был благополучно закрыт. Даша не завидовала подруге, если бы хотелось, она хоть завтра могла бы купить билет на самолет и улететь в теплые края. Не хотелось. Почти ничего не хотелось, только работать, работать, работать, чтобы потом падать на кровать и засыпать без снов.

В кабинете тихо играло не выключенное с вечера радио. Даша подкрутила настройку громкости, и голос Макаревича наполнил помещение, хрипловатый и прозрачно-чистый одновременно.

— Ох, и везет мне на такие песни, — пробормотала Даша. За окном желтел клен — листья уже были тронуты золотом и медью, и Дарья засмотрелась на дерево. Хорошо быть деревом, наверное. Никаких тебе забот, кроме погодных условий. Хотя, кажется, есть еще вредители какие-то, жуки-древоточцы, например…

Впрочем, погодные условия влияли и на работу ее магазинов: после обеда примчалась Галина с известием, что после вчерашнего дождя затопило складское помещение магазина, который располагался в Марьино. Там Дашей было куплено большое полуподвальное помещение, видимо, расположеннее в энергетически неудачном месте: в магазине вечно что-то случалось. Не далее как на прошлой неделе ввалились два пьяных мужика, и пока охранник, помогавший с выгрузкой новой партии книг, прибежал в торговый зал, мерзавцы уже успели до смерти напугать продавщиц и опрокинуть два стеллажа. Одно из преимуществ расположения марьинского «Всезнайки» было в том, что буквально за углом находилось отделение милиции. Бравые служители закона примчались быстро. С этим делом тоже придется разбираться, подавать в суд за порчу имущества, но Дашу это почти радовало: еще один пункт в длинном списке дел, которые не дадут ей сойти с ума. И известие о потопе ее тоже немного обрадовало. Это пугает.

— Галина Ивановна, будьте любезны, присмотрите за магазином. А я съезжу в Марьино, — велела Дарья. — Сама разберусь, что у них там произошло. — Вчерашний дождик никак нельзя было назвать всемирным потопом, странно, что склад затопило.

Госпожа Куженко поджала губы.

— Что у них там может случиться, кроме разгильдяйства? С накладными вечно путаются, в бухгалтерии неразбериха…

— Ну, Галина Ивановна, помилуйте, — улыбнулась Даша, — там девочки молодые работают и охранник — только что из армии.

— Вот надо уволить их всех и нанять квалифицированный персонал, — отрубила госпожа Куженко и тут же опасливо покосилась на Дарью — не переборщила ли?

— Не могу я их уволить. Мне их жалко. И не говорите, что жалость — враг успешного руководителя. Зато она — друг хорошего руководителя. — Даша встала и взяла сумочку. — Все, я уехала. Если что, звоните на мобильный.

Великий потоп оказался действительно великим — на двери магазина висела табличка «Закрыто», а пониже красовалась наспех нацарапанная от руки записка: «По техническим причинам магазин не работает». Даша постучала посильнее, и через пару минут ей открыла взволнованная и запыхавшаяся Светочка — одна из продавщиц.

— Ой, Дарья Владимировна! — пискнула она.

— Здравствуй, Света. Что у вас тут случилось? — Даша уже шагала к складскому помещению, а девушка еле за ней поспевала.

— Мы пришли утром, заходим на склад — а там воды по щиколотку и окно распахнуто. Видимо, забыли вчера вечером, уходя, закрыть, и дождь…

— По щиколотку? Это не дождь. — Дарья спустилась на склад, и ее глазам предстали свидетельства потопа: на стенах рядом со злополучным окном отошла штукатурка, часть ящиков с книгами подмочена, остальные благоразумно вытащены на сухое место, двери на склад распахнуты, а продавщицы выносят ведрами воду.

— Дарья Владимировна! — воскликнула продавщица постарше, Алина. — Это трубы! Нас сверху залили! Кеша говорит, окно открывали снаружи.

Охранник Кеша кивнул.

— Через это окно и ребенок не пролезет, ворам сюда соваться нечего. Да у нас и не ювелирный магазин… А вот наверху, в гастрономе, там над нашим складом как раз кухня, наверняка у них трубы и потекли. Они отвечать не хотели небось, и вот…

— Давайте не будем голословно обвинять владельцев гастронома, — охладила Кешин пыл Дарья. — Я с этим разберусь. Бригаду вызвали?

Алина кивнула:

— Скоро будут.

Сантехники прибыли четверть часа спустя — не спешили, если учесть, что Даша успела доехать сюда из центра. Осмотрев помещение, они вынесли вердикт:

— Сверху вас заливают. Там надо воду перекрывать.

Кипя от негодования, Даша направилась в гастроном «Лакомый кусочек» — именно так называлась эта торговая точка, работники которой хотели свалить собственные ошибки на мирный московский дождик, который вряд ли мог сравниться с тайфуном с каким-нибудь ласковым женским именем.

— Где ваше начальство? — поинтересовалась Даша у одной из работниц гастронома.

— А вам зачем? — невежливо буркнула тетка, объемами напоминавшая башню старинного замка. Видимо, блондиночка Даша не представлялась ей серьезной противницей.

Дарья сузила глаза и зашипела:

— Если ты сейчас же не проводишь меня к начальству, учти, с завтрашнего дня ты тут больше не работаешь. Я этого добьюсь.

И это самое меньшее, что для нее смогут сделать владельцы данного торгового предприятия, чтобы она не подала на них в суд. Надо же, какая жизнь пошла интересная: только успевай судиться!

Владельцем оказался мужчина средних лет, лысенький, полный. Он представился Тимуром Григорьевичем и засуетился, предлагая даме кресло, кофе и печенье. Даша отказалась от всего: нечего с такими фамильярничать.

— Любезный Тимур Григорьевич, почему вы нас заливаете?

— Боже упаси! — вытаращил глаза владелец гастронома. — Я! Вас! Это какая-то ошибка! У нас все в полном порядке.

— Ладно, — пожала плечами Даша, поворачиваясь к двери. Сантехники смотрели недоумевающе. — Пойдем, ребята. Совершенно очевидно, что Тимур Григорьевич хочет говорить не с нами, а с господами из санэпидемнадзора. Сейчас я позвоню господину Секретову, который является моим хорошим знакомым, — между прочим, в этом не было ни капли лжи, — и он разберется, кто прав, кто виноват.

— Подождите! — вскричал Тимур Григорьевич. Дарья остановилась на пороге и обернулась. — Может быть, не надо Секретова?

— Может быть, — промурлыкала Даша. — А что вы можете предложить, в таком случае?

…Вечером, укладываясь спать, Дарья чуть улыбалась: надо же, не разучилась воевать с хамами. Но следующая мысль заставила улыбку померкнуть: что же, получается, ее жизнь теперь превратилась в войну с хамами и бытовыми проблемами? А что ей еще остается?

— Пойти и повеситься, не иначе, — проворчала Даша. Но, конечно, не всерьез.

Глава 11

В сентябре Даша впервые после похорон поехала на кладбище, на могилу Ники.

Она никого с собой не взяла, не желая надевать маску, которая требовалась для посторонних, даже для самых близких подруг. Ни рядом с Несси, ни рядом с Сашей она не смогла бы расслабиться, и ей хотелось побыть наедине с Ники. Кто знает, может быть, его душа слетит к могиле и сможет с Дашей поговорить. Абсолютно бредовое предположение, но все равно — посторонние тут ни к чему.

Даша воздержалась от традиций, и на сорок дней не собирались. Зачем ворошить пепел давно угасшего костра? Все равно горящих угольев там нет. Зачем бередить душу, слушать прокисшие речи, неискренние соболезнования? У людей короткая память. Конечно, часть их слов будет искренней, но от этого не легче. Дарья не собиралась делать из Ники алтарь. Ей незачем было устраивать сборища, чтобы помнить мужа: она и так его никогда не забудет.

Даша купила для Ники огромный букет бледно-желтых астр — эти осенние цветы продавались сейчас на всех углах. Она не стала считать их, какая разница, четное или нечетное количество цветов она положит на могилу. Дело ведь совсем не в этом. Можно было вообще не покупать цветы, если уж ломаешь традиции, но при виде астр Даша не устояла. Цветы пахли свежестью и осенью. Пока Дарья шла к могиле Ники через кладбище, клены роняли ей желтые и красные листья под ноги. Субботнее утро выдалось красивое, как на картинке.

Естественно, кладбище не пустовало: кто-то приводил в порядок памятники родным, кто-то прикрывал могилу еловыми ветками, чтобы растущие на ней цветы хорошо перенесли зиму. Даша представила, каково это: лежать в земле, а над тобой растут цветы… Могила Ники была завалена изрядно поблекшими венками, никто так и не удосужился убрать их, хотя памятник поставили: об этом позаботилась перед отъездом Софья Станиславовна, за что Даша была ей глубоко благодарна. Сама она бы просто не смогла это сделать. А теперь с серого гранита на нее взглянули веселые глаза Ники: для гравировки использовали тот же портрет, что висел у Даши в спальне.

Пришлось разгрести венки, отнести их на ближайшую кладбищенскую свалку — в мусорную кучу их, эти стандартные соболезнования! Физическая работа Дарью даже обрадовала. Она таскала колючие венки и старалась ни о чем не думать. Солнышко припекало: Москву посетило бабье лето. Колючие ветки… Колючий… Вспомнив шутливое прозвище мужа, Даша тяжело вздохнула. Господи, привыкнет ли она когда-нибудь к тому, что Ники больше нет?

У нее накопилось так много слов, которые можно было сказать только ему, но он уже не услышит. Главное, не уйти в воспоминания полностью, как та женщина в клинике, Лидия. Это грозит потерей рассудка, а сходить с ума Даша не желала. Расчистив могилу, она положила на нее астры. Цветы легли ярким пятном на еще не поросший травой могильный холмик.

Почему-то Даше казалось, что приди она сюда — и станет легче, будто извлечет занозу. Но легче не стало. Может быть, стоит поговорить с Ники? Но как разговаривать с гранитом? Это само по себе абсурдно. Тем не менее, Дарья попыталась.

— Привет, Ники. Вот, я пришла… — начала она, чувствуя себя полной идиоткой. Огляделась — никого вроде поблизости нет — и продолжила: — Я по тебе соскучилась…

Что еще сказать, она не знала. Вернее, она не знала, как сказать это холодному камню и гробу в двух метрах под землей. Ники тут нет, а именно с ним хочется поговорить, не с вещами. Даша зажмурилась и съежилась на скамейке, позволив себе на несколько минут представить, что сейчас на плечо опустится рука, и Ники скажет…

— Вам плохо?

Рука, действительно, легла на плечо, и Дарья обернулась, испуганно вскрикнув. Конечно же, это был не Ники. Мужчина лет тридцати пяти, с вьющимися волосами, собранными в хвост, в дорогом сером пальто.

— Из-звините. Вы меня напугали, — объяснила Дарья. Зубы стучали.

— Прошу прощения, — смущенно улыбнулся незнакомец, — я шел мимо и увидел вас. Вы сидели, так странно согнувшись… Я подумал, вдруг вам плохо, и я смогу вам чем-то помочь.

Даша молчала, не зная, что ему ответить. «Да, мне хуже всех»? Наверняка примется утешать. «Нет, мне хорошо»? Это откровенная ложь. Наконец, она выдавила нейтральное:

— Спасибо за заботу.

— Еще раз извините. — Он виновато кивнул, повернулся и ушел, бросив напоследок на Дашу странный взгляд. Принял за сумасшедшую? Наверное, нет. Неразумно ожидать от женщины, сидящей у могилы на кладбище, совсем уж адекватного поведения.

Разговора с Ники не состоялось, и ничего не изменилось. Дарья была дезориентирована. Работа — это спасение, но на какой срок хватит этой дозы? Или со временем боль притупится? Говорят, время лечит, раны затягиваются. А Саша уже сказала вчера эту сакраментальную фразу: «Надо жить дальше». Но как — дальше? Лабиринт, в котором можно бегать кругами сколь угодно долго и не найти выхода.

— Спасибо, Полина Геннадьевна.

— Дашенька, ты уверена, что мне не стоит остаться?

— Уверена. Я отлично справлюсь одна.

— Ну хорошо. Отдохни, выспись. Я приду завтра с утра.

Такой разговор происходил теперь каждый вечер: домработница интересовалась, не остаться ли ей, и в двух случаях из трех Даша ее отпускала. Все, пора завязывать с надуманными кошмарами. Ничего с ней не случится в родном доме, в стенах, знакомых до последнего цветочка на обоях. Привидений не существует, шебуршунчиков под кроватью тоже, повымерли еще в детстве все до последнего. А на случай воров — что маловероятно в охраняемом жилом комплексе — в квартире есть кнопка тревоги и грозный Хуф, который своих любит, а вот чужих не преминет, по меньшей мере, облаять. По складчатой морде не каждый прочтет сразу, что этот зверь никого не укусит и родную маму продаст за ломоть шарлотки. Хотя, конечно, родную маму Хуф не помнил. Но если мог бы, то обязательно продал за вкусность, такова уж его эгоистическая шарпейская натура.

В квартире стояла тишина, но с некоторых пор Дарья не любила тишину. Поэтому она включила телевизор в гостиной — по ОРТ как раз шли новости — а сама прошла в кабинет Ники и включила компьютер. Можно посидеть в интернете, почитать анекдоты или смешные истории. В последнее время Даша часто засиживалась в интернете за полночь, что-то сны стали сниться совсем уж плохие. Обычный кошмар начинался с того, что ей нужно зачем-то переплыть глухое лесное озеро, она заходит в воду, делает несколько гребков, и застревает, как муха в киселе. Черная глубина тянет, и сколько ни барахтайся, все равно никуда не уйдешь… После кошмаров Дарья просыпалась с бешено колотящимся сердцем. Кто бы изобрел таблетку для сна без сновидений, или была бы на человеке такая кнопочка: отключил, и все, не работает человек до следующего утра. А еще можно к электросети подсоединяться и еду засовывать в шкафчик на животе, ага. Здравствуй, научная фантастика, колыбель несбыточных мечтаний.

Анекдоты сегодня попадались сплошь пошлые, и Даша принялась листать рассылки. Ей на е-майл приходило много разных: афоризмы, цитаты, новости книжного бизнеса. Пора, кстати, вплотную заняться открытием филиалов, это дело не на один день, займет ее надолго. И найти надежного человека, который будет этим заниматься. Галина очень уж сушеная — ну просто вобла. Хотя работник она, конечно, ценный.

Даша вздохнула и закрыла почтовую программу. Хуф, растянувшийся у ног хозяйки, задрыгал задней ногой и протяжно вздохнул — возжелал, чтобы почесали пузико. Почесывая млеющую собаку, Дарья подумала, что среди присланных сегодня по рассылке рецептов не было одного, самого главного сейчас для нее: как жить без любимого человека?

Ответ на этот вопрос общим быть не может — по определению. Классическая литература тут не поможет: уже вспоминавшаяся Даше Джульетта заколола себя кинжалом, Анна Каренина от безысходности бросилась под поезд, Офелия сошла с ума. Ни один из этих вариантов уже не кажется привлекательным, да и раньше Дарья действовала в состоянии аффекта, если можно так выразиться. По классике выходит, если ты любишь человека очень сильно, то жизнь без него тебе не мила. В чем же универсальный рецепт, и есть ли он вообще? Надо жить дальше. Даша, безусловно, хотела жить, но в чем же заключается притягательность жизни лично для нее? Только работа, домашние животные, подруги, мама? Уже немало пунктов, однако в этом ли прелесть жизни? Эти причины ничего не весили в тот день, когда Даша едва не выпила снотворное. Проснулся страх смерти? Но и через него легко перешагнуть. Столько вопросов без ответов, просто голова кругом идет. И главное — без Ники исчезла цель. Раньше целью была семья, уже потом — работа. Подмена одной цели другой была фальшивкой. Есть женщины, созданные для работы, а есть — созданные для любви, любила говаривать Софья Станиславовна. Даша всегда полагала себя промежуточным вариантом, но смерть Ники все расставила по своим местам. Гори она синим пламенем, эта работа, лишь бы Николай был жив. Это невозможно, и гореть синим пламенем приходится Даше.

Можно, конечно, ждать, пока все решится само собой. Плыть по течению. Наверное, тогда сработает эффект времени, боль действительно притупится, Даша привыкнет к одиночеству — потому что вряд ли она полюбит кого-то так же, как Ники, вряд ли еще раз выйдет замуж. Семи лет с любимым супругом хватило, чтобы Дарья поняла: кажется, она однолюбка. Ну что ж, не она первая, не она последняя. Можно кричать во весь голос хоть все дни напролет, крик ничего не изменит. Миру наплевать на твою боль, все одиноки, как и ты, в этом обмане, что называется обществом. Это фикция, что ты не одна. Даша осознавала это сейчас с убийственной ясностью.

Четыре извечных русских вопроса: «Что делать?», «Кто виноват?», «Едят ли курицу руками?» и «Где второй носок?». Даша улыбнулась, вспомнив любимую шутку Ники. Мемуары, что ли, сесть писать? Память — слишком хрупкая вещь, что-то забудется, драгоценные моменты будут безвозвратно утеряны, а так не хочется их терять. Но с другой стороны, не отодвинет ли это избавление от боли? Помнить Ники Даша будет и так, боль — не слишком нужный фактор в ее дальнейшем существовании. За прошедшие месяцы Даша устала от боли.

Повинуясь внезапному порыву, Дарья встала и направилась в спальню, где в тумбочке хранились те ее сокровища, на которые воры точно бы не позарились. Напоминая себе булгаковскую Маргариту, сидящую в дальней комнате и разглядывающую обгоревшую страницу с магическими словами о древнем городе Ершалаиме, Даша достала из нижнего ящика старую тетрадь в темно-зеленой обложке. В этой тетрадке были собраны стихи, которые Ники сочинял для нее в период ухаживания, да и потом частенько дарил — просто так, когда просыпалось поэтическое вдохновение. Дарья считала это ужасно романтичным, сама-то она не обладала талантами подобного рода и двух строчек срифмовать не могла. Вирши Ники не претендовали на место в высокой поэзии, но временами попадались очень даже ничего. К тому же, они были подарены ей, Даше, от всей души, а значит, уже являлись для нее гениальными. Погладив страницы, Дарья нашла свое любимое стихотворение — пожалуй, это было лучшее сочинение Ники.

Это была странная фантазия Ники, такой ему, как он объяснял, однажды приснилась Даша и сопутствующее этому сну настроение. Но ей всегда казалось, что здесь упрятано гораздо больше, чем муж ей рассказал. Иногда даже мерещилось, что эти стихи — не ей и не о ней, ведь она никогда, например, не курила. Но Дарья отгоняла дурацкие мысли: Ники написал стихи для нее и подарил. Мужчины иногда видят женщин в странном свете, даже любимых жен. А уж поэты тем более.

Все остальные творения Ники и рядом с этим не стояли, отличались прозаичностью и банальностью метафор, но Даша никогда не стала бы их судить, по указанным выше причинам. Для нее они все были прекрасны. Господи, как хорошо, что от ее брака с Ники остались лишь прекрасные воспоминания. Можно попробовать утешиться этим. Если получится.

…В ту ночь Даше приснилось, что она выходит замуж за Ники. Горят свечи, звучат торжественные слова клятвы. Даша поворачивается, чтобы жених поцеловал ее, Ники улыбается ей… А глаз у него нет.

Глава 12

Нет ничего проще, чем сказать себе:

— С этого дня я буду жить по-другому.

Гораздо труднее начать новую жизнь.

Вчера ночью, после пробуждения от жуткого сна, Даша приняла решение: она попытается наладить свою жизнь без Ники. Звучит по-прежнему очень страшно, но уже не абсурдно, и то прогресс. Она всегда будет любить погибшего мужа, никогда не выйдет снова замуж — мысль о повторном браке внушала отвращение, — но хоронить себя заживо тоже не годится. В конце концов, она живет в обществе, имеет обязательства, и все еще живая сама, хотя в течение этих месяцев напоминала всем окружающим ходячий труп. Аппетит не появился, многое из того, что трогало раньше, теперь оставляло равнодушной, но хотя бы себе самой было дано обещание жить дальше — а это уже немало.

По-прежнему не хотелось общества, и Даша редко отвечала на телефонные звонки и электронные письма. Она закольцевала свои дни: дом-работа-дом. На службе было немало дел, приближалась осенняя книжная ярмарка, и Дарья старалась оставить как можно меньше места для мыслей, страшных снов, размышлений о будущем. Все как-нибудь само устроится. Как-нибудь. Когда звонила мама, Даша умудрялась выдавать в трубку нечто бодрое и возвышенное, чем только раззадоривала любопытство и подозрения Софьи Станиславовны. Впрочем, матушка общалась и с Полиной Геннадьевной, так что реальное положение вещей ей было известно.

— Дашка, мне невыносимо смотреть, как ты занимаешься самообманом, — заявила Инесса в один из погожих сентябрьских дней. Сентябрь заканчивался, скоро середина осени, уже! Как быстро летит время. Как хорошо, что оно так быстро летит… Годы до старости пройдут, словно минуты. «И было ей семьдесят шесть, когда ее самой не стало. Нет, не страшила ее смерть, скорей, она о ней мечтала. Бывало, знаете ли, сядет у окна и смотрит, смотрит, смотрит в небо синее — дескать, когда умру, я встречу его там, и вновь тогда он назовет меня по имени…» — внезапно ворвалась в мысли «Лучшая песня о любви». Даша не сразу сообразила, что Инесса что-то от нее хочет.

— Прости, что ты сказала?

Они сидели в небольшом кафе за ленчем. Несси удалось сегодня закончить все дела пораньше, Даша тоже ушла из офиса, не задерживаясь, и теперь подруги пили кофе и обменивались новостями. Вернее, новости выкладывала Инесса, а Даша делала вид, что ее страшно интересуют внутриведомственные интриги в «Метрополии». Свою часть прибыли она исправно получала на счет, остальное ее не касалось. Несси, кстати, никогда не утруждала себя выслушиванием новостей о «Всезнайке» — считала торговлю детской литературой прихотью Дарьи, а не серьезным бизнесом.

— Самообман, — немного раздраженно повторила Инесса. — Ты занимаешься самообманом.

— И в чем я обманываю себя?

— Во всем. Пытаешься заменить Ники работой. По мне, так лучше бы завела себе резинового мужика. — Несси отхлебнула латте.

Даша засмеялась.

— Иногда твой цинизм — это… нечто отрезвляющее. Но не сегодня. Зачем мне резиновый мужик?

— Ты меня не путай. Я же вижу, ты с работой так трахаешься, потому что…

— Боже, какие некультурные слова, — поморщилась Дарья. — Правда, Несси, давай закончим этот разговор.

— Я же тебе помочь пытаюсь! — простонала Инесса. — Вернуть тебя на путь истинный!

— А где он, мой истинный путь? Ты знаешь? Я — нет.

— Ну, утопать в работе не годится, согласна? Рано или поздно все дела будут сделаны, и вот тогда ты окажешься в тупике, дорогая! — Инесса ткнула в Дашу пальцем, словно указкой. — Давай сходим на пару вечеринок, я познакомлю тебя с интересными людьми…

— Спасибо за предложение, но я, правда, не хочу.

— Так и будешь до конца жизни сидеть в квартире?

— А что? Это мой собственный выбор, если уж на то пошло. — Даша почувствовала, что начинает болеть голова, голос подруги царапал мозг, как острые когти.

— Перевыбери.

— Зачем? Мне нравится и так.

Несси скривилась.

— Похоронила себя заживо. Не квартира, а склеп какой-то. Если не хочешь из дому выходить, тогда переезжай. Или ремонт затей. Говорят, ремонт — адекватная замена личной жизни.

— Нет, переезжать я не буду, и в квартире менять ничего не хочу. Я в ней была счастлива, пусть все так и остается. Инесс, ну что ты пристала? — Настойчивость подруги начинала раздражать.

— Да просто убивает меня это, сидишь дома, никуда не выйдешь.

— Я не одна, я c Хуфом и Федькой. И с Полиной Геннадьевной.

— Да уж, цербер, а не домработница. Дашка, у нее уже внуки! Ей поздно ходить на рауты, а тебе в самый раз.

— Может быть, когда-нибудь, — туманно пообещала Дарья, только чтобы отвязаться.

Сама она не видела в своем поведении ничего предосудительного. Сидит по вечерам дома, ну и что? Зато кучу новых интересных книжек прочитала, фильмов пересмотрела море. Но Несси надо отдать должное — беспокоится о ней, в своем стиле, конечно, но беспокоится ведь!

— Или поехала бы куда-нибудь отдохнуть, — гнула свою линию подруга.

— Нет, спасибо! — Даша передернула плечами. — У меня при слове «отпуск» нервный тик начинается.

— Ладно, об этом потом. Хочешь, анекдот расскажу? Сегодня прислали. — И, не дожидаясь согласия, Инесса начала рассказывать: — Поймал мужик золотую рыбку, и говорит она ему человеческим голосом: «Выполню любое твое желание, только отпусти меня!» — «Хорошо, — говорит мужик, — хочу, чтобы был мир во всем мире!» — «Нет, это слишком сложно, сам понимаешь! Попробуй другое!» — «Ладно, тогда сделай мою жену красавицей!» — «А фотография есть? Покажи». Мужик достает фото, показывает. Рыбка долго-долго смотрит на карточку, а потом говорит: «М-да, мужик… Так что ты там говорил про мир во всем мире?»

Даша послушно засмеялась, хотя этот анекдот уже слышала, но прерывать Несси было бы невежливо. Если бы ей, Дарье, попалась такая золотая рыбка, желание было бы одно — несложно догадаться, какое…

Ночами ей очень не хватало рук Ники, его прикосновений, хотелось ощущать рядом мужа, иметь возможность повернуться к нему, поцеловать, поговорить, заняться любовью. Ночами было очень холодно, хотя батареи работали на всю мощность, а пуховое одеяло было специально создано для таких ночей.

— Ну вот, ты опять впала в меланхолию, — покачала головой Инесса. — Просто беда какая-то. Ты что, о нем никогда не забываешь?

— Ни на секунду.

Это была правда, или почти правда. Иногда, занимаясь делами в офисе, Даша отвлекалась ненадолго, но вскоре ее будто иголкой кололи — и она вспоминала. Дома же память не отпускала никогда. Ники, Ники, Ники…

— С другой стороны, счастливая ты, Дашка! — неожиданно заявила Инесса.

— Да уж, безбрежное счастье — потерять мужа после семи лет удачного брака! — Даша даже растерялась.

— Зато у тебя есть ориентиры. Ты точно знаешь, кого любишь и кто тебе нужен, и была уверена в преданности Ники. Немногие могут этим похвастаться.

— Ничего себе повод похвастаться! — Дарья была ошеломлена. — Знаешь, с моей точки зрения все видится несколько по-другому…

— Ну, твоя точка зрения в данный момент не рассматривается, — махнула рукой Инесса. — Понятно, что ты не можешь забыть Николая, но, возможно, мысль о завидности твоей доли тебя несколько утешит.

— Несси, это полный абсурд! С любой точки зрения, — возмутилась Даша.

— Как знаешь. Но вот я бы дорого заплатила за спокойное счастье с любимым человеком. За законный брак с ним… — Инесса вдруг замолчала, словно прислушиваясь к чему-то слышному только ей одной.

— У тебя что, кто-то новый появился? — О своих кавалерах Инесса всегда рассказывала неохотно, не любила, когда лезут в ее личную жизнь. Тут Даша могла ее понять: она сама не сказать, чтобы изливала подругам душу, повествуя о семейной жизни с Ники. У каждого свои отношения, которые не стоит выносить на публику, полоскание грязного и чистого белья еще никому не делало чести. Тут их с Несси мнения совпадали. Поэтому о смене ее ухажеров Дарья узнавала только через месяц после того, как Инесса начинала встречаться со следующим мужчиной. Но никого из ее любовников Даша никогда не видела: то ли Несси боялась конкуренции, памятуя историю с Николаем, то ли просто была отчаянной собственницей.

— Новый… можно сказать, что немного новый, хотя старый, — неожиданно развеселилась Инесса.

— И он женат?

— Да, но это не проблема.

— Тогда на что ты жалуешься? — уточнила Даша.

— Я не жалуюсь, я просто слегка завидую. Меня никогда не посещали такие… неземные чувства по отношению к банальному земному мужику.

— Ники не был банальным. Он особенный.

— Конечно, конечно.

— И проблема только в тебе. — Даше показалась обидной ирония подруги, и она решила отплатить той же монетой. — Если ты не способна испытать неземную любовь, то зачем так огорчаться?

— И слава Богу! — фыркнула Несси, явно обидевшаяся, но решившая этого не демонстрировать. — Посмотри на себя, сколько проблем от такой любви!

— Все, брейк! — Даша подняла руки. — Я не хочу ссориться из-за абстрактных понятий. Давай закроем тему.

— Хорошо, — промурлыкала Инесса, она явно полагала, что последнее слово осталось за ней. Ну что ж, Даша не будет разочаровывать подругу. В жизни и так слишком много разочарований.

В первые выходные октября Саша позвала Дарью на дачу к родителям. Даша подумала… и поехала: погоды стояли отличные, бабье лето затянулось, нужно ловить ускользающее тепло. А родители Александры были семейной парой, отметившей серебряную свадьбу и умеющей создавать вокруг себя уют.

На ярко-голубом небе золотом горели листья кленов. Сидя в кресле-качалке под сонной рябинкой, Даша поглощала с пластиковой тарелочки умопомрачительный шашлык и чувствовала его вкус — отстраненно, думая, как всегда, о Ники, но все же, все же…

— Ну вот, хоть румянец на щеках появился, а то была бледная, как гриб поганка, — заметила Сашка, усаживаясь в кресло рядом. Сонечка сидела на коленях у бабушки, и молодая мать могла ненадолго отвлечься от любимого чада. — Тебе надо воздухом дышать, или поехать куда-нибудь.

— И ты туда же, — отмахнулась Даша.

Она чувствовала сытую умиротворенность — животное ощущение, одни инстинкты. Заползти в нору и переваривать. Память о Ники, ставшая неизбежной спутницей, все равно стояла рядом, положив руку на плечо, но не тормошила. И то хлеб.

— Конечно, а куда же еще? Из тебя будто всю жизнь выкачали, прости за высокий штиль.

— Но я же живу. — Дашу изумляло, что ее лучшие подруги этого не понимают. Сначала Инесса, теперь вот Сашка. — У меня просто теперь нет любимого человека…

— А у меня такое ощущение, что ты его от себя никуда не отпускаешь. Или он тебя. Из могилы. Кладбище домашних животных, брр! — Саша передернула плечами. — У тебя такой вид, будто вампиры еженощно твою кровушку сосут.

— Ох, Саша. Эту жизнь нам выдали без инструкции, которую можно повесить на стенку и сверяться в сложных ситуациях. Приходится выкарабкиваться самим — как можем, как умеем… Я умею вот так, а как иначе — не представляю. Может быть, когда-нибудь я и смогу жить так, как будто ничего не случилось, но не сейчас.

— Время лечит. Знаю, банально, а что поделаешь, кроме банальности тут ничего и не скажешь. — Подруга стиснула Дашину руку. — Хочешь об этом поговорить?

— Нет, пожалуй, нет. Это только мое.

— Смотри. Говорят, легче становится.

— Кому как. Слезами горю не поможешь, словами, видимо, тоже.

— Просто какой-то утренник в детском саду — кто больше вспомнит пословиц и поговорок! — улыбнулась Саша. — Ну, все-таки, прогресс есть. Ты хоть чем-то интересуешься, на природу выехала, и правильно — зачем все выходные в стенку смотреть.

— Я раньше эту природу терпеть не могла.

— А теперь, словно классик, прониклась душою? Болдинская осень, и все такое?

— Не-а. — Даша поморщилась. — По правде сказать, мне все равно.

— О-хо-хо, грехи наши тяжкие, — подытожила Александра. — Ладно, будем ждать, может быть, сработает народная мудрость.

Может быть, и сработает. Даша ощущала себя кувшином, заполненным пустотой. То есть она не была пустым сосудом, в который можно налить все что угодно — новую жизнь, новую любовь. В нее некуда было наливать, все занимала пустота, оставшаяся после Ники. Как много на свете глупых сравнений, которыми можно описать свое состояние, и которые все равно ничего не меняют. И хотелось ли ей что-то менять? Пожалуй, нет.

Глава 13

На классически отсутствующий свет в гараже Даша совсем не обратила внимания, какая-то свинцовая усталость давила прессом, погружая мысли в трясину серости и безразличия. Подумаешь, света нет. Она нажала кнопку своего этажа и устало прислонилась к зеркальной стене лифта. Полина Геннадьевна уже ушла, Хуфа выгуляла, кота накормила… Может, стоило самой всем этим заниматься? Нет, животные помрут от голода, если будут ее ждать. Но теперь ее саму ждет еще один бесцельный вечер.

Бесцельный. Бес. Цельный.

Хуф вылетел навстречу хрюкающим ураганом, закружился вокруг ног, пару раз гавкнул и умчался куда-то по коридору. Хорошо быть собакой благородных кровей, жить на полном пансионе и ни о чем не думать.

Ужин дожидался в духовке: овощная запеканка и свинина под сыром. Обидно. Есть совсем не хотелось, но и оставить все эти вкусности нетронутыми невозможно: завтра утром Полина Геннадьевна устроит причитания и выговор за отсутствие аппетита. Обижать же милую женщину нельзя, да и незачем, придется что-то придумать. Скормить ужин Хуфу нельзя: пес сидит на чрезвычайно полезной диете и не ест с человеческого стола, а просто так отправить еду в мусоропровод — рука не поднимается. Даша решила отложить проблему ужина на потом и пошла в гардеробную переодеться. Хуф валялся ровно по центру кровати и блаженствовал. Даша улыбнулась и улеглась рядом с собакой, погладила теплую складчатую морду, чмокнула во влажный нос:

— Хуфец, глупое ты животное, разлегся на кровати… Нельзя ведь!

«Нельзя?» — пес выразительно посмотрел на хозяйку и перевернулся на другой бок. Даша вздохнула и покачала головой. Такие простые вещи, а так кусаются. Вот лежит счастливый шарпей на огромной постели — и хочется плакать. Ники не выносил животных на кровати и всегда прогонял собаку и кошку, а теперь… Теперь Ники больше нет, и пес свободно валяется на ложе. Хуф почувствовал настроение хозяйки и озадаченно взглянул на Дашу.

— Лежи уж, чудовище! — грустно улыбнулась Даша, расстегивая пиджак. — Лежи.

Запахи, доносящиеся с кухни, все-таки соблазнили поужинать, да и голод, впрочем, не тетка. По пути Даша прихватила со столика в прихожей пачку писем и рекламных газет: газеты — на выброс, письма — к прочтению. Пока ужин разогревался, она разбирала почту: макулатуру сразу в мусор, счета в одну стопочку — Полина Геннадьевна потом оплатит, теперь письма… Пара конвертов из банка, какое-то извещение… Очередное письмо выглядело как-то очень странно: чуть измятый тоненький конверт, внутри явно всего один листочек. Странно, совсем не похоже ни на какое официальное письмо, а личных писем Даша не получала уже очень давно, достижения цивилизации позволяли общаться с друзьями и знакомыми более быстрыми и надежными способами, чем «Почта России». Очень странное письмо.

— Белый порошок сибирской язвы, — немного нервно проговорила Даша. — Хорошо, гадать не стоит, надо посмотреть, что там внутри.

Конверт был надписан обыкновенной черной ручкой, почерк незнакомый, адресовано письмо Ларской Д.В. Даша аккуратно вскрыла конверт и вытащила сложенную вдвое половинку обычного листа бумаги, развернула и… Взгляд скользил по коротким стихотворным строчкам, цеплялся за знакомые буквы, но мозг отказывался понимать смысл прочитанного.

— Люблю тебя. Колючий, — прочитала вслух последнюю строчку Даша. — Г-господи.

Этот стих и эта подпись. Не может быть, это чья-то злая шутка. Но кто может так шутить? «Колючий». Даша бессознательно засунула листочек обратно в конверт и замерла, неспособная ни думать, ни действовать. Зазвенел зуммер таймера духовки — ужин готов, но она не шевельнулась, не обратила внимания. На кухню заглянул Хуф, Федя прошествовал к миске, но Даша так и не шевельнулась.

Сколько времени она так просидела, Даша не знала, наверное, всего несколько минут, но ощущение было такое, будто прошла целая вечность, прежде чем телефонный звонок заставил вздрогнуть и вернуться к реальности.

— Алло?

— Дашунь, приветик, — голос Инессы почему-то больно резанул слух.

— Привет, — вяло отозвалась Даша.

— Что голос такой странный? — поинтересовалась Несси. — Что-то случилось?

— Да. То есть, нет. А почему ты спрашиваешь? — Разговаривать совсем не хотелось, но стоит бросить трубку, как Инесса опять начнет названивать, а то и примчится самолично.

— Голос у тебя странный, вот и спрашиваю, — хмыкнула подруга. — Я тебе вот по какому поводу звоню… Не знаю, вовремя ли, но… В общем, насколько я помню, ты рыбок не любишь.

— Да, не очень, — согласилась Даша, начиная понимать, куда клонит Инесса. — И помню, что я тебе обещала аквариум на день рождения.

— Вот именно. День рождения послезавтра.

— Несси… Я дарю тебе аквариум Ники. Он бы это одобрил. Только… Понимаешь, вывозить его тебе придется самой. Я не могу.

— Понимаю, согласна на все. Я тогда завтра к тебе в магазин заеду за ключами, завтра и заберу живность. Спасибо. — Несси чуть помедлила. — А с тобой точно все в порядке?

— Да, конечно, все отлично. Приезжай, — успокоила она Инессу.

— Тогда до завтра, — попрощалась подруга и отключилась.

— До завтра, — ответила Даша уже коротким гудкам.

Письмо все так же лежало перед ней на столе. Это чья-то шутка. Или просто какое-то чудовищное совпадение. Вероятность такого совпадения мала, но все же… Все бывает в этом мире, даже подобные совпадения. Или путаница. Надо выкинуть этот конверт немедленно и забыть, как страшный сон. Даша выбросила письмо в мусорное ведро и пошла в спальню, разделась, легла, укрылась одеялом, притянула к себе поближе теплого Хуфа, закрыла глаза… Сон сбежал в неизвестном направлении, строчки письма стояли перед глазами, плавали в темноте под веками, звучали в ушах. Через полчаса Даша не выдержала, вскочила, едва не сбросив собаку с кровати, и почти побежала на кухню, достала письмо из мусора и перечитала еще раз. Или она сошла с ума — или… Или она сошла с ума, других вариантов нет. Никто не знал того, что есть в этом письме. Никто. Только она и Ники. Она этого не писала, остается лишь один вариант, но это невозможно. Жизнь это не кино, мертвые не возвращаются, и чудес не бывает. К тому же на письме есть обратный адрес и это совсем не «На тот свет, до востребования». Шутка, злая шутка. Даша почувствовала, что начинает злиться. Жуткая обида подступила к горлу, не давая вздохнуть. За такие шуточки надо убивать. Стоп, это абсурд. Откуда шутнику знать интимные подробности ее, Дашиной, жизни? Мистика.

Так и с ума сойти недолго. Если она уже не свихнулась. Мысль о сумасшествии показалась почему-то очень привлекательной, Даша даже пару раз попробовала идиотски хихикнуть, но ничего не получилось. Холодный нос ткнулся в плечо, Даша взвизгнула от неожиданности. Хуф обиженно фыркнул, отскочил в сторону и подозрительно уставился на хозяйку: сперва сидит на полу у мусорки, а потом еще и визжит.

— Прости, Хуфик, я не хотела тебя пугать, — вздохнула Даша.

Пес осторожно подошел и понюхал листок бумаги.

Даша вздрогнула и убрала письмо в конверт, пес тявкнул и замахал хвостом.

— Разбудила я тебя? Ничего, пошли снова спать.

Даша с трудом поднялась с пола и нерешительно взглянула на мусорное ведро. Может, стоит выкинуть письмо и вытряхнуть ведро в мусоропровод? Тогда не будет соблазна читать этот мистический бред снова и снова? Нет. С шутниками стоит разобраться раз и навсегда. Завтра будет утро, будет новый день, можно будет просто-напросто съездить по обратному адресу и показать этим писакам, где раки зимуют. Шутнички нашлись. Разозлившись окончательно, Даша позвала Хуфа, вернулась в постель и мгновенно уснула.

Утром, сидя за компьютером в своем рабочем кабинете, Даша никак не могла сосредоточиться, письмо лежало в сумочке, и мысли продолжали крутиться вокруг него.

— Даш, — заглянула в кабинет Саша. — Ты что, оглохла? Телефон звонит, может, снимешь трубку?

— Ох, прости! — Даша покосилась на истошно вопящий аппарат и взяла трубку. — Алло?

— Дашунь! Я уже пять минут гудки слушаю! Что с тобой? — Инесса опять была невыносимо жизнерадостна.

— Прости, Несси, я выходила из кабинета, — непонятно зачем соврала Даша.

— Ничего, я просто бурчу, — ответила подруга. — Так что, я заеду сейчас за ключами?

— Знаешь… Я тебе сейчас перезвоню, — сказала Даша. — Пять минут.

Она нажала на рычаг отбоя и набрала свой домашний номер.

— Полина Геннадьевна, ты там дома?

— Конечно, где мне еще быть? — удивилась домоправительница.

— Ну, не знаю, может, в магазин вышла.

— Нет, я дома.

— Отлично. Тогда сиди и никуда не уходи. Приедет Инесса и заберет аквариум.

— Аквариум Николая? — голос Полины Геннадьевны прозвучал немного резко.

— Да. Мне кажется, что Ники этого хотел бы. Мне эти рыбки не нужны, а Несси давно уже хочет аквариум.

— Как знаешь, — согласилась домоправительница. — Но это немного странно.

— Полина Геннадьевна, — вздохнула Даша. — Я не собираюсь превращать квартиру в мавзолей.

— Дашенька! — возмутилась домоправительница. — Я же не в этом смысле… Просто… Не важно, это только твое дело. Я буду ждать Инессу.

— Спасибо, — поблагодарила Даша и отключилась.

Интересно, что Полина Геннадьевна имеет против Инессы? Или домоправительница просто рыбок любит?

— Несси? Слушай, я созвонилась с Полиной Геннадьевной, она тебя ждет, так что можешь ехать прямо ко мне домой, ключи тебе не нужны.

— Хорошо, у тебя дела какие-то, занята что ли?

— У меня дел полно. Осень, книжная ярмарка…

— Понятно. Пока.

Даша вздохнула и положила трубку, никогда Несси не ждет, пока с ней попрощаются, всегда первая прекращает разговор.

— Даш, — опять заглянула в кабинет Саша, — я тебе сегодня нужна?

— А что? — ответила вопросом на вопрос Даша.

— Хочу съездить купить муженьку подарок. Годовщина свадьбы у нас завтра. Ты, кстати, приглашена.

— Езжай, конечно, я сама тут справлюсь, — махнула рукой Даша. — Завтра? Ой, а завтра у Инессы день рождения!

— А она тебя приглашала? — фыркнула Александра.

— Нет, — удивилась Даша. — Странно.

— Тогда я успела первой, — заявила Саша. — Инесса опоздала. Ты идешь к нам.

— Наверное, ты права, — вздохнула Даша. — Кто первый встал — того и тапки. Пойду к тебе на вечеринку.

— Правильное решение, — рассмеялась подружка.

— И за что вы так друг дружку не любите в последнее время?

— Я не люблю? — изобразила святую невинность Александра.

— Ты. И она тоже.

— Тебе показалось, — фыркнула Саша. — Все, я поехала искать подарок благоверному.

— Уклоняешься от разговора, — констатировала Даша.

— Вероятно, — легко согласилась Саша. — Все, убежала.

Даша улыбнулась, покосилась на компьютер, пошуршала бумажками на столе и поняла, что работать она не сможет, пока не разберется с письмом. Надо срочно с этим покончить, иначе не будет ни минуты покоя.

Глава 14

Срочно разобраться не получилось, пришел поставщик, пришлось утрясать поставки, улыбаться, пить чай. Письмо лежало в сумочке, и Даше периодически казалось, что ридикюль начинает дрожать и подпрыгивать. Кажется, Дарья часто отвлекалась от переговоров, поэтому поставщик ушел вполне довольный результатом. Выпроводив милого мужчину за дверь, Даша схватила сумочку и проверила, на месте ли письмо, не сходит ли она с ума. Конверт был на месте, все такой же помятый и все такой же тонкий. Шутнички еще и на бумаге экономят, не могли целый лист прислать, нет, оторвали половинку.

— Смотри, что я прикупила! — восторженно и прямо с порога заявила Александра.

— А, ты уже вернулась? — встрепенулась Даша.

— Вернулась.

— Что-то ты быстро.

— Хм, а зачем тормозить? Пришел, увидел, победил!

— Надо думать, — улыбнулась Даша. — А что это такое?

Саша энергично потрясала какой-то коробочкой небольшого размера, в такой упаковке могло быть все что угодно — от нижнего белья до пистолета.

— Это курительный прибор! Трубка, подставка и табак!

— Оригинально. А что, твой Лешка разве курит трубку? — удивилась Даша. — Что-то я такого за ним не замечала.

— Нет пока, но теперь придется начать. Сигаретами он меня уже замучил, воняет страшно, да и вредно жутко. Нечего селитрой Соньку обкуривать.

— Ну, если посмотреть с такой точки зрения… — Даша мысленно посочувствовала Алексею, он-то еще и не знает, что придется переходить с сигарет на трубку.

— Именно-именно. Пусть курит трубку, заодно и стильная штука такая…

— Все с тобой ясно. Тяга к красивой жизни, — покачала головой Даша.

— Отстань, противная. Причем тут красивая жизнь?

— Не знаю. Все, проехали. Хорошо, что ты вернулась так быстро, — сменила тему Дарья.

— Собираешься улизнуть с работы? — хитро прищурилась Саша.

— Ты же бегала за подарком? Почему мне нельзя? К тому же, я начальница!

— Наглое использование служебного положения! — погрозила пальцем Александра.

— В суд на меня подай, ревнительница трудовой дисциплины.

— Нет, не буду. А куда ты?

— Есть одно дело. Кстати… — Даша извлекла из сумки зловещий конверт. — Ты его видишь?

— Мятый конверт? Вижу. Сибирская язва? — пошутила Саша.

— Что-то вроде того… — вздохнула Даша.

— Дай посмотреть! — и прежде чем Дарья успела воспротивиться, Александра выхватила конверт. — Обычное письмо… — Саша извлекла листочек, быстро пробежала глазами. — Плохие стишата… И в чем подвох?

— Пока не знаю, но хочу понять.

— Ничего не поняла, но вижу, что объяснять ты не желаешь. Хорошо, езжай, куда собиралась.

Где-то через час Дарья свернула с Ярославского шоссе в поселок Болшево, когда-то здесь были дачи, конечно, не простые дачи, а огромные участки в сосновом лесу, но все же дачи, теперь же среди деревьев за высокими заборами прятались особняки и замки. Узенькие улочки заасфальтированы, на каждом углу висят аккуратные таблички с названиями улиц… Все меняется. Где-то здесь, в Болшево, была дача родителей Инессы, Даша даже пару раз была у них, в детстве. Сейчас, наверное, Несси продала дачку, ведь средств построить особняк у нее нет, а земля стоит дорого, деньгам можно найти лучшее применение. Нужно у кого-нибудь спросить, как проехать на Весеннюю улицу, но вокруг ни души, только заборы и видеокамеры внешнего наблюдения. Даша проехала до следующего перекрестка и решила все-таки пойти постучать в какую-нибудь бронированную калитку, без совета можно кататься среди этих сосен и заборов до второго пришествия. Не посмотрев в зеркало, Дарья открыла дверь и… Это была ошибка.

— Осторожней! — предупреждение запоздало, Даша не успела прикрыть дверь Корсика, и пожилой мужчина неловко упал в кювет вместе с велосипедом.

— Господи! — Дарья выскочила из машины и подбежала к пострадавшему. — Вам больно? Вы можете встать?

Мужчина удивленно взглянул на нее, выбрался из-под велосипеда и осторожно сел на обочине.

— Кажется, не развалился, — вздохнул велосипедист и внимательно изучил Дашу, показалось, что рентгеном ее насквозь просветил.

— Простите меня, ради Бога, я не посмотрела в зеркало! — повинилась Дарья.

— Дама всегда смотрит в зеркало, всегда и с удовольствием, мне так казалось, — улыбнулся мужчина.

— Простите, — смущенно улыбнулась в ответ Даша. — С вами все в порядке?

— Кажется, да. — Мужчина встал, отряхнул с брюк пыль и поднял велосипед. — А что такая прекрасная дама делает в нашем царстве государственных пенсионеров и нуворишей?

— Я ищу Весеннюю улицу.

— Это три улицы прямо и две направо, — сообщил мужчина, садясь на велосипед.

— Спасибо! — поблагодарила Даша удаляющуюся спину.

Интересно, это был государственный пенсионер или нувориш? Наверное, пенсионер, но на всякий случай надо быть осторожней, вряд ли нувориш будет так же снисходителен к дамочке, уронившей его в пыль. Последовав указаниям предполагаемого пенсионера, Даша через пять минут оказалась на искомой улице, но вот на месте нужного ей восьмого дома был только заросший бурьяном участок с покосившимся деревянным забором. Оказывается, случается и такое в этом царстве ухоженных особняков. Что ж, шутник подстраховался, указав несуществующий адрес. Значит, остается только один вариант — забыть все, как страшный сон. Не обращать внимания.

Даша вздохнула, развернула Корсика и поехала назад на работу.

Домой Даша вернулась раньше обычного, разболелась голова, и Александра выгнала подругу с работы, велела отправляться отдыхать. В дверях квартиры Даша столкнулась с Полиной Геннадьевной и Хуфом.

— Дашенька, ты сегодня рано! А мы вот погулять собрались.

— Давай я его выведу, — предложила Даша. — Песик меня забыл уже, наверное.

— Вот хорошо! Я тогда пойду, как раз успею встретить Сережку после секции!

— Конечно, иди, внуки важней собак, — рассмеялась Дарья.

Распрощавшись в холле с домоправительницей, Даша вышла через черный ход и побежала вприпрыжку за Хуфом, стремившимся как можно быстрее попасть на собачью площадку.

Собак сегодня гуляло множество, то есть, их всегда много в этот час на площадке, просто Даша давно уже не выводила Хуфа гулять по расписанию, поэтому и не встречалась с четвероногими обитателями дома. Отпустив песика с поводка, Дарья поздоровалась с хозяевами живности и присела на скамейку.

— Что-то вас давно не видно, все Полина Геннадьевна с Хуфом выходит, — поинтересовался Метаксин хозяин Паша.

— Работа… — неопределенно ответила Даша. Конечно, весь дом был в курсе всех событий, все знали про Ники. Элитное жилье ничем не отличается от хрущевки в плане сплетен.

— Понятно, — отозвался Паша. — А моя Метакса в вашего Хуфа влюбилась…

— Ой! — рассмеялась Даша. — А Этот?

— Этот? Хуф, в смысле?

— Да, Хуф. Я его Этим иногда называю.

— И Этот тоже влюбился. Видите, нет их нигде?

— Правда, нет. — Оглядела окрестности Даша. — Скрылись куда-то. И Хуф даже мопсов не погонял…

Упомянутые мопсы, все три, лениво лежали у ног своей хозяйки Леночки, жены известного телеведущего. Леночка так же лениво рассматривала какой-то женский глянцевый журнал.

— Вот и каждый раз так. Уединятся, спрячутся где-то в кустах…

— Но… Они же… — Даша не знала, как сказать, что любовь может иметь последствия. Перед глазами встали страшные и смешные картины любви шарпея и таксы, а уж плоды этой любви просто представить невозможно.

— Метаксочка стерилизована, так что все безопасно, — успокоил ее понятливый Паша.

— Ох, от сердца отлегло. Страшно подумать, что могло получиться!

Паша удивленно взглянул на нее, непонимающе моргнул, и тут до него дошло.

— Вы о щенках?

— Да! — Даша не выдержала и рассмеялась, Паша тоже не удержался, так смеялся, что даже слезу смахнул.

Остальные собаковладельцы как-то странно на них покосились, но ничего не сказали, только отошли подальше, так, на всякий случай.

— Да уж! Морщинистые таксы или длинные шарпеи — зрелище не для слабонервных, — выдохнул наконец Паша.

— Хуф! — позвала Даша. — Ко мне!

Через пару минут что-то зашуршало, и из кустов высунулись две морды, одна над другой: сверху толстая и морщинистая шарпейская, снизу — остроносая и ушастая таксячья.

— Вот, нарисовались, красавцы! — объявил Паша.

— Господи, это надо фотографировать, — вздохнула Даша.

— Еще будет возможность, я такое зрелище часто наблюдаю.

— Как я от жизни отстала…

— У вас еще все впереди, — как-то странно проговорил Паша.

Даша удивленно взглянула на него.

— Даша… — Мужчина смутился, замялся и не стал продолжать. — Метакса, иди сюда!

Такса и Хуф выкатились из кустов под ноги хозяевам.

— Пойдем домой? — спросил Паша.

Даша не сразу поняла, что вопрос обращен именно к ней, а не к Метаксе.

— Да, пожалуй, — согласилась Даша.

Паша галантно открыл перед ней двери, вызвал лифт… Что это с ним?

Когда двери лифта открылись на Пашином этаже, мужчина немного помедлил, взглянул на Дашу…

— Заходите как-нибудь на чай, — скороговоркой выпалил Паша. — Ведь мы теперь в некотором смысле родственники.

Метакса тявкнула, и двери лифта за ними с хозяином закрылись.

— Что это было? — спросила Даша у Хуфа.

Шарпей ничего не ответил, только внимательно посмотрел на хозяйку. «Неужели глупая женщина ничего не понимает?» — говорил его взгляд.

Неужели Паша имел в виду… Неужели это такой элемент ухаживания? Невероятно.

…Даша уже полчаса сидела на кухне и ковыряла вилкой ризотто. Это просто невероятно. Нескольких слов давно знакомого собачника достаточно, чтобы кристально ясно и доходчиво донести до нее простую истину: жизнь продолжается. Она жила все эти месяцы как-то автоматически, как заводная игрушка. Казалось, завод вот-вот закончится, но… Глупое письмо и приглашение на чай к молодому и неженатому мужчине — и все стало совсем другим.

Жизнь действительно продолжается, все стало настоящим, захотелось действовать. Кажется, лечит не время. Кажется, лечит что-то другое. Стоило разозлиться на шутников и ощутить внимание мужчины, как в ее жизнь вернулась… жизнь.

Глава 15

Годовщина свадьбы у Кролей прошла весело и шумно, хотя несколько утомительно. Даша в принципе не любила шумные тусовки, а за последнее время просто отвыкла от любого общества. Хуф, Федька, Полина Геннадьевна, девчонки на работе, Инесса — узкий круг повседневного общения, и ничего больше. Десять лет свадьбе… Дарья зябко поежилась. Одна, тишина, животные спят, ей тоже пора ложиться, уже глубоко за полночь, но что-то мешает. Нет, можно сказать, что она уже свыклась со смертью Ники, привыкла жить одна, но это дурацкое письмо ниоткуда!..

Кстати, о письмах, сегодняшнюю почту она не просмотрела. Полина Геннадьевна оставила стопку корреспонденции, как всегда, на столике в холле, но вставать и идти туда совсем не хотелось. Если бы Этот не спал, можно бы было послать его, но… Пес будто бы услышал мысли хозяйки, в коридоре раздалось сопение, и шарпей заглянул на кухню.

— Хуф, мальчик мой, принеси мне почту!

Пес посмотрел на нее, как на сумасшедшую: какая может быть почта в три часа ночи?

— Ну, Хуфчик, миленький, пожалуйста!

Шарпей недовольно хрюкнул, однако за почтой сходил: через пару минут Даша рассматривала немного обслюнявленные письма и газеты, раскладывая их в привычном порядке. Рекламные листки и бесплатные газеты объявлений сразу в мусор, счета направо, письма налево. В руках уже осталась всего пара конвертов, сердце предательски сжалось, кольнуло какое-то странное предчувствие. Нет, слава богу, из двух последних конвертов ни один не был подписан уже знакомым адресом или знакомым почерком, хотя… Последнее письмо было с каким-то абсолютно неизвестным обратным адресом. Даша подавила предательский порыв выбросить конверт в мусор, не вскрывая, и распечатала письмо. Половинка странички.

Дрожащими руками Дарья развернула листок и прочитала коротенькое письмо.

«Целую, Колючий». Опять. Да что же это такое? Даша несколько раз моргнула и потерла глаза, слезы стояли где-то комком в горле, но не желали пролиться. Комок мешал дышать, мешал думать, мешал жить. В голове помутилось, как от удушья. «Господи… вот так и умирают люди от разрыва сердца!» — мелькнула абсурдная мысль, мелькнула и оставила в голове звенящую пустоту.

Воздух вдруг хлынул в легкие обжигающе холодной волной, и Даша услышала чей-то истерический крик. Свой крик. «А вот так сходят с ума». Нет уж, не дождетесь! Она яростно скомкала письмо вместе с конвертом и швырнула комок бумаги в стену. Хуф тут же радостно подхватил импровизированный мячик и принялся с энтузиазмом его жевать. Даша безразлично смотрела на скачущее животное и пыталась подумать хоть о чем-то. Что делать?

Внезапно приняв решение, она с боем отняла у собаки мятое письмо и осторожно разгладила бумагу. Что ж конверт сильно пострадал, но само письмо только немного обслюнявлено. Слава богу! Хуф обиженно тявкнул на хозяйку и подсунул морщинистую морду под руку, надеясь на то, что его погладят, раз уж отняли игрушку. Даша машинально потеребила складчатую моську и уставилась в потолок. Если происходит что-то странное, то надо обращаться к соответствующим специалистам. В данном случае на ум сразу же приходят всяческие эзотерически-мистические товарищи, но уж кто-кто, а она, Дарья Ларская, точно знала цену всей этой потусторонней чепухе. Следующий пункт — милиция, что, в общем-то, логично. Милиция должна беречь граждан, а тут налицо какое-то злоумышленное издевательство или глупая шутка, что не мешает этой шутке быть издевательством.

Все, завтра прямо с утра надо нанести визит в милицию.

Молоденький участковый удивленно рассмотрел пожеванное Хуфом письмо и непонимающе уставился на Дашу.

— И что я с этим должен делать?

— Вы у меня спрашиваете? — удивилась в ответ Дарья. — Я же вам все объяснила.

— Вы считаете, что это письма от вашего мертвого мужа?

Даша зябко передернула плечами.

— Я считаю, что кто-то хочет, чтобы я так подумала.

— Как подумала? — моргнул участковый и потряс головой.

— Что это письма от моего мужа, — терпеливо повторила Даша.

— А вы так подумали? — пошел на второй круг милиционер.

— Вы издеваетесь? — вспылила Даша. — С того света письма не пишут!

— Так вы считаете, что ваш муж жив? — удивился участковый. Казалось, он искренне не понимает, чего от него хочет эта странная женщина.

Даша с трудом сдержалась, так ей хотелось схватить этого тонкошеего тупицу за грудки и хорошенько встряхнуть.

— Я ЗНАЮ, что мой муж погиб. Я что, похожа на сумасшедшую?

— Честно? — заулыбался участковый.

Даша возмущенно фыркнула, наклонилась к милиционерчику и четко и ясно проговорила прямо в побледневшее лицо:

— Я не сумасшедшая и не идиотка. Мой муж мертв уже несколько месяцев. Письма стали приходить три дня назад. От кого?

— Я н-не знаю, — испуганно пискнул окончательно съежившийся участковый.

— А кто знает? — уточнила Даша.

— Я не знаю.

— Все, заклинило, — вздохнула Дарья, выдернула из ослабевших пальцев лейтенантика мятое письмо и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

Дарья пролетела по магазину, как вихрь, даже чуть не сбила с ног нескольких покупателей.

— Мам, что это с тетей Дашей? — дернул мать за рукав Мишка. — Куда это она так спешит?

— У нее, наверное, какие-то срочные дела, — улыбнулась Ирочка. — У тебя тоже есть занятие, иди, отнеси книги на место.

Мальчишка подхватил стопку книг и умчался.

— И правда, что это с Дарьей? — спросила Ира у Александры.

— Пойду, узнаю, — сказала Саша. — Вдруг мы разорены?

— Как же, — хихикнула Ирочка. — Вот это уж вряд ли.

…Только в своем кабинете Даша остановилась на мгновение, но тут же опять забегала по ковру, бормоча что-то себе под нос.

— Даш, что случилось? — поинтересовалась Саша, зашедшая следом.

— А? — на секундочку отвлеклась Даша, но только на секундочку.

— Дарья! Объясни сейчас же, что с тобой! — забеспокоилась Александра.

— Что со мной? Что со мной! — Даша упала на диван и стукнула кулаком по подлокотнику. — Какой-то урод шлет мне письма, другой урод посчитал меня сумасшедшей и не захотел разговаривать…

— Так, а теперь с самого начала: кто урод, что за письма и в чем вообще проблема?

Даша молча достала из сумочки оба письма и протянула подруге. Саша внимательно изучила конверты и листки и непонимающе взглянула на Дашу:

— Стишата, конечно, не фонтан, но зачем так из-за этого нервничать?

— Стишата? Да при чем тут стихи эти? Хотя они совсем не плохие, — обиделась Дарья.

— Ладно, оставим литературные достоинства этой поэзии. Что тебя расстроило?

— Это письма от Ники, — с опаской сообщила Дарья, памятуя о реакции участкового.

— Ты с ума сошла? — подозрительно спросила Александра.

— И ты туда же, — замотала головой Даша и опять забегала по комнате.

— Но ведь…

— Я в курсе. Но письма подписаны так, будто их именно он написал. И стихи…

— Оказывается, у господина Ларского был дурной вкус.

— Ох, оставь ты в покое вкус! Стихи, подпись — все написано так, что…

— С ума можно сойти? — хитро прищурилась Саша.

— Не надо на меня так смотреть, я с ума не сошла. Надеюсь.

— Верю. Но кто тогда их пишет? — вполне резонно поинтересовалась Александра.

— Я не знаю. Была сегодня в милиции, так меня там за идиотку посчитали…

— Ну, нашла куда идти! Вот если бы тебя убили…

— Тогда бы я точно в милицию не пошла, ты так не считаешь? — фыркнула Даша.

— Тогда бы милиция пришла к тебе.

— Да оставь ты в покое милицию! — возмутилась Даша. — Что мне теперь делать, вот в чем вопрос!

— А обратный адрес? Может…

— Не может. Я позавчера проверила один из них. Там ничего нет. По второму, я думаю, тоже.

— Да уж. Проблемка. А может, выкинуть и забыть?

— Не выйдет. Что мне теперь, вздрагивать каждый раз, видя в стопке писем конверт с незнакомым адресом? — устало вздохнула Даша. — Я так жить не смогу.

— И у тебя даже нет ни одной мысли про то, кто так может развлекаться?

— Вообще ни одной. Я скорее готова поверить, что сошла с ума, или что это Ники написал с того света, чем представить кого-то из знакомых в роли этого шутника.

— Понятно.

— Ясно, что ничего не ясно. Самой мне в этом не разобраться. Милиция меня не слушает… — Даша сокрушенно покачала головой и задумалась.

— Так надо найти Шерлока Холмса! — вскочила Саша. — Что может быть проще!

— Ах, оставь ты эти романтические бредни! Частные детективы бывают только в боевиках, — отмахнулась Даша.

— Ты думаешь?

— Ну, а те, что все-таки обретаются в реальном мире, занимаются слежкой за неверными супругами и поиском домашних животных. — Даша грустно улыбнулась и села в свое кресло. — Что-то грустно все. Придется, видимо, терпеть эти шуточки, пока этому уроду не надоест. Вариантов нет.

— А я бы попробовала детектива. Хуже ведь не будет. Присмотри в интернете солидное агентство…

— Заплати гору денег и жди у моря погоды, — закончила Даша.

— Ты же и так собираешься ждать у моря погоды, так чем черт не шутит, может, твое мнение о детективах неверно, и все будет как в кино.

— Вот только «как в кино» мне и не хватало. Там обычно у детектива и клиентки начинается роман, а все заканчивается перестрелкой с кровью и хэппи-эндом.

— Ключевое слово «хэппи-энд», — наставительно подняла палец вверх Саша.

— Точно. Половина города в руинах, гора трупов в кильватере, герой ранен очередью из противотанкового ружья, героиня поливает его слезами, но все отлично, все просто отлично.

— Трупы злодейские, разрушенные здания давно пора снести, раны заживут, главное, что герои будут вместе, — мечтательно вздохнула Саша.

— Меньше надо телевизор смотреть, — рассмеялась Даша.

Настроение странным образом улучшилось.

— Меньше не меньше, но детектива себе все же поищи, — посоветовала Александра.

— Хорошо, посмотрю, может ты и права.

— Права, естественно.

— Иди, не мешай работать, непогрешимая ты наша.

— Все, удаляюсь, — сделала ручкой Саша и покинула кабинет.

Даша несколько минут сидела неподвижно, потом включила монитор, зашла на «Яндекс» и набрала в строчке поиска «частный детектив». Ссылок оказалось так много, что поиск пришлось сузить, добавив «детективное агентство». Так оказалось уже лучше. Дарья внутренне решила, что дело это все равно бесполезное, поэтому для очистки совести она просто обратится в первое попавшееся агентство, и будет считать, что попытка сделана. Первая же ссылка привела ее на сайт некоего «Дюралекса», название было прозрачной калькой с общеизвестного «Dura lex, sed lex». Закон суров, но это закон. Надо же, сколько пафоса. Страничка выглядела строго, сдержанно, но красиво и содержала массу полезной информации об агентстве: как связаться, где найти, чем они занимаются, ссылки на законы и даже бесплатные консультации юриста. Что ж, на вид неплохо. Даша подняла телефонную трубку и набрала один из указанных номеров.

— Добрый день, детективное агентство «Дюралекс», — пропел в трубку женский голос. — Чем мы можем вам помочь?

— Добрый день. Я бы хотела провести небольшое расследование…

— Вы обратились именно туда, куда следует! — радостно известила Дашу собеседница. — Удобно ли вам будет посетить наш офис — или же нам выслать к вам специалиста?

— Первый вариант, — холодно ответила Дарья.

— Отлично! Какое время вас устроит?

У них что, работы нет? Любое удобное время…

— Сегодня, часиков в пять вечера.

— Великолепно! Мы ждем вас по адресу…

— Спасибо, я знаю адрес. Посмотрела на сайте.

— Великолепно! Сегодня в семнадцать ноль-ноль мы рады будем видеть вас в нашем офисе! Вы желаете сохранить анонимность или…

— Меня зовут Дарья Ларская.

— Чудесно!

Какой-то Везувий комплиментов и хорошего настроения.

— До свидания.

— Всего доброго, до встречи! Спасибо, что обратились в «Дюралекс»!

В половине пятого Даша заглянула в Сашин кабинет и сообщила:

— Я ухожу, остаешься за главную.

— Куда это ты собралась? — оторвалась от компьютера Александра.

— Воспользовалась твоим советом и назначила встречу с частным детективом.

— Вот как! — Саша посмотрела на часы. — Ну, тогда иди, все равно уже до конца рабочего дня чуть-чуть осталось, сами управимся.

Глава 16

Детективное агентство располагалось в бывшем здании НИИ «Черметавтоматика», впрочем, эта самая «Автоматика» там, может, тоже была, но тщательно скрывалась: все шестнадцатиэтажное здание у метро «Войковская» сдавалось под офисы различным компаниям, тут же размещалась «Снежная королева» и какие-то еще большие магазины. С трудом приткнув Корсика у обочины, Даша зашла в здание, кивнула полусонному вахтеру и поднялась на скрипучем лифте на десятый этаж. Пока что все весьма предсказуемо, особого процветания не наблюдается, сейчас еще придется разыскивать на этаже офис «Дюралекса», на сайте номер помещения не был указан, а заметила она это уже после разговора с восторженной секретаршей. Ничего, язык до Киева доведет.

Скрипнув в последний раз, лифт остановился и с кряхтением открылся. Да уж! Офис искать не придется. Прямо от лифта начинался необъятный холл техногенного дизайна: стойка администратора посередине, неудобные на вид кресла, холодный свет люминесцентных ламп, хитро спрятанных за потолочными панелями, огромные стальные буквы «Дюралекс» на призрачно светящейся стене с будто бы проступающими на ее фоне словами латинского изречения. Впечатляет. Хотелось бы верить, что это все же офис детективов, а не дизайнеров.

— Добрый день! — заулыбалась девушка-администратор.

— Добрый день. Я Дарья Ларская.

— Госпожа Ларская! Вам назначено на пять? — казалось, что девушка немного смутилась. — Присядьте, пожалуйста, я сообщу о вас.

Девушка сняла трубку телефона, покосилась на клиентку, положила трубку, ослепительно улыбнулась и удалилась куда-то в глубины офиса.

— Кажется, они про меня забыли, — вздохнула Даша и осторожно присела на краешек подозрительно неустойчивого кресла.

За те пять минут, что Дарья провела в одиночестве, телефон администратора звонил раз десять, несколько сосредоточенных мужчин быстрым шагом пересекли холл в различных направлениях, один молодой парень выпил кофе из автомата, установленного в углу. В общем, в офисе царило оживление, однако никто не обращал на нее ни малейшего внимания. То ли они здесь все такие занятые, то ли клиенты им просто не нужны.

— Госпожа Ларская! — возникла ниоткуда девушка-администратор. — Прошу вас следовать за мной!

Надо же, прямо английское поместье. Или Бейкер-стрит № 221-бис.

— Вас случайно не миссис Хадсон зовут? — не удержалась Даша и задала абсурдный вопрос.

— Случайно нет. Меня зовут Юлиана Семенова, — рассмеялась девушка.

— Тоже неплохо, — улыбнулась в ответ Даша.

Видимо, родители девушки были большими поклонниками творчества Юлиана Семенова, что неудивительно, ведь в определенный исторический период вся страна намертво прилипала к экранам телевизоров, когда показывали «Семнадцать мгновений весны».

— Вероятно. Прошу вас. — Девушка распахнула двустворчатые двери темного дерева, и Дарья шагнула на светлый ковер начальственного кабинета.

Дверь плавно закрылась, подтолкнув Дашу в спину. Миленько. Как это ни странно, в кабинете никого не было видно. Неужели секретарша привела ее в пустое помещение? Дарья сделала несколько робких шагов и немного испуганно осмотрелась: темная георгианская мебель, светлый дорогой ковер, золотистые стены и портьеры, мягкий свет — такое впечатление, что это не офис, а кабинет английского лорда. Только вот самого лорда не видно.

— Добрый день! — поздоровалась с воздухом Даша. — Здесь есть кто-нибудь?

Тишина. Стало немного страшно, захотелось выскочить за дверь.

— Ау! Бесполезно. — Дарья вздохнула и присела на диван. Глупо уходить, не встретившись с детективом. Значит, надо подождать.

Следующие пять минут Дарья изучала обстановку кабинета и пыталась понять, что бы могло значить такое поведение детектива. Если, конечно, она в кабинете детектива. Агентство выглядит помпезным, но не сидят же рядовые сотрудники в таких интерьерах! По пути в этот кабинет она заметила целый современный офис: огромную комнату, разгороженную на кабинетики невысокими панелями — здесь же все было совсем не так. Солидно, мрачновато и шикарно.

Неожиданно за стеной, прямо у Даши над ухом, кто-то кашлянул, чихнул и чертыхнулся. Дарья даже испугалась.

— Кто здесь?

Никто не ответил, но за стеной продолжилось подозрительное шуршание.

— Если это и мыши, то очень крупные, — дрожащим голосом проговорила Даша. — Очень крупные.

Одна из деревянных стенных панелей со скрипом начала открываться… Дарья с трудом удержалась, чтобы не завизжать. Потайная дверь приоткрылась сантиметров на пятнадцать и застряла, за стеной опять кто-то чертыхнулся. На всякий случай Даша встала с дивана и отошла на середину комнаты, мало ли кто у них тут из стен вылезает.

Кто-то за стеной подналег на панель и, наконец, сдвинул дверь на достаточное расстояние, чтобы протиснуться. Из щели выбрался мужчина, зацепился галстуком за какой-то гвоздь, нетерпеливо дернул, порвал предмет туалета, выругался, снял галстук, зашвырнул его в потайной ход за стеной, поправил пиджак и, наконец, обернулся.

— Черт! Вы уже здесь! — недовольно высказал он претензию, будто бы это он был клиентом, а она — опаздывающим детективом.

Даша даже онемела, не зная, что ответить. Во-первых, незнакомец вел себя очень странно. Во-вторых, таких рыжих Даша видела только в «Ералаше». Мужчине было уже лет тридцать пять, а то и все сорок, но заметить это можно было, только присмотревшись, потому что все затмевала неземная рыжина. Стрижка, конечно, была отличная и очень ему шла, но цвет волос… Даша вспомнила, что видела такой один раз, еще в детстве, когда старушка-соседка случайно передержала хну на седых волосах: морковка и апельсин меркнут в сравнении с этим оттенком.

Даша постаралась отвлечься от цвета волос и несколько раз моргнула, за веками заплясали солнечные зайчики, но она смогла взглянуть незнакомцу в лицо. Аристократ, однозначно. Самая настоящая голубая кровь: правильные черты лица, породистый нос, молочно-белая, без единой веснушки, кожа. Надо же! От солнца, наверное, бегает, как черт от ладана, иначе сразу станет похож на вареного рака.

Дорогой костюм, модная сорочка, стильные часы — завершенный образ преуспевающего бизнесмена. Только вот холодноватый и испытующий взгляд светло-зеленых, почти нереально прозрачных глаз все портит: никакого вежливого интереса, но хочется рассказать все, как на духу.

— Я уже минут десять жду! — выдвинула ответную претензию Даша.

Мужчина, казалось, вспомнил, зачем он здесь.

— Извините за задержку и за странное появление. Мне сообщили, что меня ждет визитер, и я думал, что успею, — незнакомец сделал неопределенный жест рукой. — Впрочем, неважно. Глупо объясняться.

— Вы считаете? — не удержалась от укола Даша.

— А вы нет? Я только что вылез из стены — что может быть глупей? И неважно, почему я там оказался — все равно дурацкая ситуация. Да и объяснения будут выглядеть надуманно. Так что проще перейти прямо к делу, забыв о моем экстравагантном появлении.

Даша слушала речь, как загипнотизированная: собеседник профессионально смотрел куда-то в область ее левого уха, переводил взгляд на лицо только на мгновение, голос звучал завораживающе — бархатный, низковатый и с чуть заметной хрипотцой.

— Сударыня?

— Что, простите? Я отвлеклась, — встрепенулась Даша.

Мужчина понимающе усмехнулся.

— Предлагаю начать с нуля, представьте, что вы вошли, а я сижу здесь. — Он опустился в начальственное кресло и внимательно уставился на посетительницу.

Даша моргнула, отгоняя странное наваждение, что-то похожее на оцепенение, но такое мягкое… Может, сказывается обстановка кабинета, непонятно.

— Хорошо, — кивнула она.

Хозяин кабинета радушно улыбнулся, сверкнув сапфировыми брекетами на верхних зубах, Даша опять уставилась на него во все глаза: брекеты у человека за тридцать! Мужчина, однако, ничуть не смущался своей проволочной улыбки, протянул ей руку для приветствия и представился:

— Роман Березин. Если вы решите прибегнуть к нашим услугам, то я буду вести ваше дело.

— Дарья Ларская, — пожала руку Даша и села в кресло для посетителей.

— Очень приятно.

— Взаимно. Давайте перейдем сразу к делу.

— Решительно, — улыбнулся господин Березин. — Отлично.

— У меня для начала есть несколько вопросов…

— Задавайте.

— Конфиденциальность?

— Сто процентов. Ваши права защищены законом и нашими договорными обязательствами. Никогда и ни при каких обстоятельствах «Дюралекс» не раскроет секретов своих клиентов.

— Вы беретесь за любые дела? — Дашу немного покоробила самоуверенность Березина.

— Нет. Только за те, что можем распутать.

— Честно. Но немного самонадеянно, — отчеканила Даша.

— Статистику показать? — хитро улыбнулся Роман.

Даша поймала себя на том, что рассматривает сапфировые замочки на брекетах.

— Статистику?

— Процент раскрываемости, — уточнил Роман. — Он около девяноста процентов. Если мы беремся за дело, то мы его раскрываем.

— В девяноста процентах случаев. А как же остальные десять?

— Мы не боги, — развел руками Березин.

— Ясно. Что ж, спрашивать больше не о чем. Видимо, я воспользуюсь услугами «Дюралекса».

— Отлично. — Роман нажал на кнопку. — Юлиана, принеси, пожалуйста, договор.

— Вы не хотите сначала выслушать, в чем дело? — удивилась Даша.

— Как только вы произнесете первое слово, вы станете нашей клиенткой, а с клиентами у нас принято заключать договора.

— Похвально, — улыбнулась Даша.

Юлиана принесла папку и протянула ее Дарье.

— Прочитайте внимательно, и мы обсудим все спорные моменты.

Даша кивнула и погрузилась в изучение договора. Как это ни странно, никаких подвохов и мелких буковок она там не обнаружила, документ был составлен грамотно и понятно, уж это она могла оценить, не зря же пять лет посвятила изучению юриспруденции.

— У вас отличный юрист, — констатировала Даша, завершив чтение договора. — И ваше агентство очень уверено в своих силах. Давно я не видела договора, который бы давал больше прав клиенту, а не исполнителю.

— Вы, вероятно, имеете отношение к юриспруденции? — полувопросительно-полуутвердительно проговорил Роман.

— Отдаленное. Закончила несколько лет назад Юридическую Академию. Правда, по специальности никогда не работала.

— Ясно. У вас есть пожелания по договору?

— Нет, все отлично.

— Тогда подписываем, и я вас внимательнейшим образом выслушаю, — улыбнулся Роман и протянул ей ручку с золотым пером.

Выслушивание оказалось не просто беседой. Конечно, Даша рассказала всю историю, ответила на множество вопросов, но, кроме всего этого, пришлось заполнить бесчисленное количество опросников и пообещать прислать завтра информацию об именах и координатах множества знакомых, причем каким образом Роман выбирал интересующих его людей, Даша так и не поняла. Видимо, что-то есть в этой детективной деятельности, кроме дедукции и погонь. Пока что все это больше напоминало работу какого-то канцелярского подразделения, а не детективного агентства. Тем не менее, Дарья даже стала думать, что обращение в «Дюралекс» может принести результат. Настроение от этого осознания улучшилось, Даша даже поймала себя на том, что ждет очередного глупого письма, ведь каждая новая улика подводит ближе к разгадке.

Уже позже, дома, она поймет, что за чувство ей овладело: азарт, жажда охотника, жажда жизни.

Глава 17

Роман смотрел, как закрываются тяжелые створки дверей, и не мог отвести взгляд. Как все глупо получилось! И все из-за того, что Юлька не посмотрела сразу, что свободных детективов сегодня не будет, и назначила этой Дарье Ларской на пять. Пришлось общаться с клиенткой самому, правда, стоит заметить, что госпожа Ларская рассказала дивную историю, просто в классических традициях детективного жанра. Это тебе не слежка за неверными мужьями или промышленный шпионаж, это настоящее расследование в духе «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Вначале Роман думал передать эту дамочку первому же попавшемуся детективу, посчитав, что такие фифочки могут обратиться к детективам только по вопросу потерявшейся собачки, но когда узнал, в чем дело… Нет, если быть честным с самим собой, то он решил сам заниматься Дашенькой (вот уже и Дашенькой величает) тогда, когда узнал, что она закончила юридический. Сам он там тоже отучился, правда, вечерне, но отлично помнил, что мозги у тамошних студентов должны быть в наличии, без этого никак. А блондинка с мозгами — явление исключительное, достойное того, чтобы с ним познакомиться поближе.

Хотя сегодня он сам выставил себя идиотом. И зачем решил пройти в кабинет этим дурацким потайным ходом? Чтобы раньше клиентки попасть на свое рабочее место, конечно. Кто же знал, что этот безумный дизайнер — как там его фамилия? — помешанный на мистике и детективах, устроит в перегородках такой лабиринт? Обсчитавшись поворотами, Роман бродил в темноте минут десять, пока не услышал из-за стены женский голос и не сориентировался. А тут еще и эта чертова дверь заклинила… Испортил хороший галстук…

Впрочем, дамочка с криками не убежала, информацию изложила четко и кратко, по существу. Роман опять покосился на дверь. Чудесная мадам. Ухоженная, стильно одетая, будто бы только что шагнула с обложки гламурного журнала, только вот какая-то совсем не по-женски собранная, сосредоточенная и… механическая. Будто бы внутри у нее туго закрученная пружина, которую каждое утро надо заводить ключом. Про не так давно трагически погибшего мужа говорит спокойно, будто бы про кого-то постороннего, мыслит четко, ничего не упускает и не забывает.

Роман перелистал уже достаточно пухлую папку с документами по делу «О письмах с того света», как он достаточно цинично назвал грядущее расследование. Скоро Витя Коледин, работавший в агентстве мальчиком на побегушках, перенесет все данные в компьютер, но пока приходилось листать странички. Так-так. Дарья Ларская, тридцать один год, владелица сети детских книжных магазинов «Всезнайка» и доли в компании «Метрополия», доставшейся ей в наследство от мужа. Детей нет. Отец давно отсутствует, мать во Владивостоке. Живет… Ну, конечно, элитный жилой комплекс. Роман покачал головой и улыбнулся собственным мыслям. Он всегда считал, что может мыслить непредвзято, что он избавлен от штампов и шор, а вот встретился с классической дамочкой — и все, ни одной собственной мысли, одни стереотипы. Хотя… ну, сложно представить такую леди в загородном доме. Она дитя города, от избытка кислорода у таких кружится голова. Сам он переехал за город сразу, как позволили финансы, купил себе участок в коттеджном поселке Большаково по Пятницкому шоссе и построил дом своей мечты.

Роман задумался над всей этой катавасией с письмами и попытался привычно постучать ногтем по зубам, наткнулся на эти дурацкие брекеты…

— Черт! Угораздило же меня! И зачем мне эта голливудская улыбка в тридцать восемь лет?

Впрочем, ответ он знал. Мама настояла. А Наталья Березина была не тем человеком, с которым стоит спорить. Зазвонил телефон.

— Да?

— Роман Евгеньевич, это ваша мама. — Голос Юльки прозвучал ехидно.

Все горазды насмехаться над бедным начальником, хотя никто не представляет, что значит быть сыном госпожи Березиной.

— Ромашка, добрый вечер! — вечер у Натальи Федоровны начинался ровно в восемнадцать ноль-ноль.

— Добрый день, мама.

— Перед тем, как уехать к себе в деревню, посети, пожалуйста, меня. У меня есть для тебя поручения. — Госпожа Березина была жутко недовольна решением сына жить в деревне и наотрез отказалась переезжать за город, осталась в расселенной и отремонтированной сыном коммуналке.

Пару лет назад Наталья Федоровна заскучала и открыла в своей необъятной квартире пансион, классический европейский пансион с домашней едой и обедами за общим столом. Клиентов хватало, и Роман шутил, что мать снова превратила квартиру в коммуналку.

— А по телефону ты меня осчастливить задачами не можешь? Вряд ли я рано освобожусь, — попытался уклониться от личной встречи Березин.

— Начальник не должен подавать дурной пример подчиненным. Если рабочий день закончен, значит, он закончен, — отчеканила маман.

— Вероятно, — легко согласился Роман. — Так ты согласна только на личную встречу?

— Всегда так. Никакого уважения к родителям. Хорошо, я тебе на е-мейл скину паспортные данные новых потенциальных жильцов, ты их проверь, пожалуйста.

— Будет сделано.

— До свидания.

— Пока, мам.

Да, мать все та же железная леди, трудности ей нипочем. Все строго по порядку, все проверено, все взвешено, никаких упущений, никакой безалаберности.

— Роман Евгеньевич! — без стука заглянул в кабинет несчастный, как всегда, Виталик. — Можно мне уже домой?

— А что, рабочий день уже закончился?

— Нет, еще полчаса.

— Так вот тебе работа на эти полчаса, — Роман протянул пареньку папку с делом «О письмах с того света». — Занеси все это в компьютер — и можешь идти.

— Роман Евгеньевич! Здесь же на полчаса работы! Я в институт опоздаю! — заныл Виталик.

— Ничего, по переходам в метро бегом пробежишься, это полезно, — остался непреклонным Березин.

— У меня плоскостопие и близорукость, мне нельзя бегать! — надулся Виталик.

— Вот еще, придумал. Бегать можно всегда. Особенно, если спешишь.

— Хорошо вам говорить, сами на машине всегда… — обиделся подчиненный.

— Я уже старый, — вздохнул Березин. — Мне можно.

— Тут не поспоришь, — расстроился Виталик.

— Так и не спорь, иди работай, — строго приказал начальник.

Грустный Коледин побрел в свой закуток работать, Роман вышел следом и направился к стойке администратора.

— Юлька, отвечай, зачем ты мне работенку подкинула? Мне что, заняться больше нечем? — сурово вопросил он.

— Романчик Евгеньевич, душечка, я не специально! — Юлиана захлопала густо накрашенными ресницами.

— Еще бы специально! — хмыкнул Роман.

— Ой, ну не сердись, тебе полезно поработать! — промурлыкала девушка.

— Да? — поднял бровь Березин.

— А то совсем мхом покроешься, бумажки в кабинете перекладывать! — выдала мрачное предсказание Юлиана.

— Ты мне зубы-то не заговаривай, гражданка Семенова! — погрозил пальцем Березин. — Чистосердечное признание уменьшает вину.

— Но увеличивает срок, — хмыкнула Юлиана. — Знаю я ваши ментовские штучки.

Юлька была дочкой старого друга Романа, полковника милиции Василия Семенова.

— Я уже давно не служу в милиции, — отметил Березин.

— Менты бывшими не бывают, — фыркнула Юлька.

— Все-то ты знаешь, — покачал головой Роман. — Но признаться все равно придется. Чем ты тут занималась, когда назначала эту встречу? Не судьба была в расписание посмотреть?

— Ой, Роман Евгеньевич! Ну, миленький! Ногти я накрасила, нечем было книжечку полистать, а мальчики (мальчиками молоденькая Юлиана величала всех детективов, невзирая на возраст) к вечеру обычно возвращаются с разъездов, подумала, что кто-то будет…

— Все ясно. Безответственный ты человек, Юлька! — попенял Березин.

— Можно подумать! Ведь все вышло нормально! — обиделась Юлиана.

— Случайно вышло.

— Это судьба.

Роман обреченно вздохнул: переспорить молодое поколение — дело безнадежное.

— Но больше чтобы ногти на рабочем месте не красила! — предупредил он сотрудницу. — Премии лишу!

В это девушка, конечно же, не поверила, но раскаяние изобразила.

— Больше никогда не буду, Роман Евгеньевич! Никогда в жизни!

— Сотрудников строишь? — поинтересовался только что приехавший на лифте Игнат Соколов, заместитель Березина.

— Воспитываю, — поправил Роман.

— Бесполезно, — уведомил его Игнат. — Проще новых нанять.

— Ну, ты радикал! — усмехнулся Березин.

— Я реально смотрю на вещи. Или смирись — или ищи новую секретаршу.

— Я не секретарша! — возмутилась Юлиана. — Я администратор офиса!

— Те же яйца, вид сбоку, — отрезал Соколов.

— Неправда! — обиделась девушка. — Скажи ему, Роман Евгеньевич!

— Говорю, — сделал серьезное лицо Березин.

Юлиана закатила глаза и уставилась в компьютер, сделав вид, что работает. Роман чуть помедлил, но решил в сложные отношения заместителя и Юльки не встревать.

— Пойдем в кабинет, — хлопнул он по плечу Игната. — Надо обсудить одно дело.

— Ты опять решил сам поработать? — удивленно поднял седые брови Игнат, выслушав историю Дарьи Ларской. Соколов вообще был абсолютно седой, несмотря на то, что недавно отметил сорок вторую годовщину.

— Так получилось, — пожал плечами Роман.

— Ладно, это твое дело.

— Теперь мое. Только вот с какого конца подойти… Штампы почты — естественно, но там может быть куча писем в день проходит, никто и не вспомнит…

— Не уверен. Сейчас мало личных писем пишут, особенно в Москве. Может и удастся что выудить. — Игнат потер лоб и задумался. — Вообще странная какая-то история. Зачем кому-то тиранить вдову спустя некоторое время после смерти мужа?

— Ну, вариантов может быть масса — и это плохо. Трудно вычленить версии, их слишком много, а агентов мало. В принципе, один я. Ну, может, еще Витальку привлеку.

— Этот тебе поможет, конечно же. Он способен только бумажки перекладывать, — раскритиковал Коледина Соколов.

— Вот и посмотрим, на что он способен. Дело не опасное, просто хлопотное, пусть учится.

— Пусть, кто же запрещает, — согласился Игнат.

— А ты сам сейчас чем занимаешься? — поинтересовался Роман.

— Чем? Да, ерундой, но весьма прибыльной. Ищу собачку для одной старушки. — Соколов вытряхнул из пачки «Житан» сигарету, оторвал фильтр и закурил.

— И что? Плотно занят? — Роман придвинут поближе к заместителю пепельницу, а сам отодвинулся подальше, всегда ненавидел запах сигарет.

— Плотнее некуда. Бабуська богатенькая, а собачка у нее дворняжка, самая классическая, каких миллион. В ошейнике сбежала, но ведь и потерять его могла. Я этой старушенции уже всех двортерьеров местных предъявил, не признала ни одного. Вот и опрашиваю теперь все окрестности из-за этой сучки.

— Зачем же так о женщине, хоть и немолодой? — хмыкнул Роман.

— Причем тут женщина? Я о собаке. Женского пола собака. Убежала. А ты подумал, что я бабушку крою?

— На минуточку подумал, что бабушку, за тобой не заржавеет.

— Зря. В общем, помочь я тебе не могу. Если собачку не найти за неделю, потом шансы резко падают. Вот через недельку могу и помочь, если дело еще какое не свалится.

— Ладненько. Понятно. — Роман встал из-за стола и выключил монитор. — Поехали домой.

— Езжай, я еще немного тут посижу, хочу новости хоть в интернете почитать, — снова включил монитор Игнат, — а то у меня одни дворняжки на уме, отвлекусь хоть.

— Хорошо. До завтра.

Соколов лишь отмахнулся.

Глава 18

Березин спускался в скрипучем лифте и думал о том, что стоило бы поменять офис. Его агентство начиналось с одной маленькой комнатушки и единственного работника — его самого. Теперь «Дюралекс» занимал целый этаж, в штате было несколько десятков сотрудников, но офис так и остался в «Черметавтоматике», и то, что было нормальным для детектива-одиночки, стало тесновато для крупного и преуспевающего агентства. Конечно, внутри офис совершенен (если не считать заклинивающих дверей потайных ходов), но снаружи… Скрипящий лифт, отсутствие нормальной охраняемой стоянки, вечно спящий вахтер — сплошные недостатки. В достоинства можно занести только две вещи: цену и бойкое место. Правда, второе достоинство было несколько воображаемым: вряд ли детективов себе подбирают чтением вывесок, расследование — дело тонкое, здесь ориентируются на советы друзей и на хорошие отзывы, а не на рекламу. Хотя Дашенька пришла к ним именно из-за рекламы, в опроснике она указала, что нашла их «Яндексом».

Вахтер для разнообразия не дремал, его просто не было на месте. Слов нет, одни междометия. Обреченно вздохнув, Роман вышел на улицу и пошел к машине, повернул за угол, щелкнул брелком сигнализации, «Паджеро» хрюкнул и загудел — включился прогрев турбины и двигателя. Садиться раньше времени в машину не хотелось: джип стоял, сильно накренившись, на солидной высоты бордюре, с парковочными местами здесь действительно плохо. Березин смахнул пару желтых листьев с капота, обошел машину вокруг и посмотрел вдоль проезда, где обозначилась какая-то суета. Присмотревшись, Роман понял, что эвакуатор пытается загрузить какую-то маленькую машинку. Что ж, обычное дело, каждый, кто оставляет авто здесь, в проезде около эстакады, рискует нарваться на работников погрузки. Джип крякнул, сообщая об окончании прогрева, Березин сел в «Паджеро» и в последний раз оглянулся на эвакуатор. Надо же! Кажется, грузят машину Дашеньки! Роман решительно съехал с бордюра, развернулся и отправился выручать прекрасную даму.

Даша вышла из здания «Чермет-что-то там» в отличном настроении, но скоро поняла, что зря так развеселилась: ее Корсика пытался утащить эвакуатор. Машинка уже наполовину была на платформе, и мрачные эвакуаторные типы продолжали свое черное дело.

— Уважаемые! — замахала им рукой Даша. — Не надо грузить мою машину, я уже здесь!

— Гражданка! — забубнил страшноватый и небритый мужик. — Автомобиль уже погружен, так что вам придется оплатить услуги эвакуатора, штрафстоянку и…

Даша задохнулась от возмущения: Корсик еще даже стоял задними колесами на асфальте, а они! Впрочем, годы изучения юриспруденции не прошли даром, Дарья знала свои права и была способна их отстоять, вот только показать себя очень умной — не всегда выгодно, часто нужно действовать тоньше. Часто мужчинам достаточно сморщенного носика и растерянных глаз. Даша захлопала ресницами и повисла на локте у эвакуаторщика:

— Молодой человек, миленький, пожалуйста! Тут других машин полно! Отдайте мою, он у меня такой маленький! — скороговоркой зачастила она.

— Кто маленький? — не понял мужик.

— Корсик!

— Какой Корсик? — работник погрузки даже наморщил низкий лоб, пытаясь сообразить, о чем говорит эта сумасшедшая.

— Мой Корсик, мой мальчик! — закатила глаза Даша. — Имейте сострадание!

Кажется, она перегнула палку. Мужик опасливо скинул ее руку со своего плеча, отступил на шаг и пробубнил:

— Все, разговор окончен! Машину увозим!

Что ж, придется переходить к качанию прав. Даша поправила прическу, извлекла из сумочки мобильник, поглубже вздохнула и…

За спиной резко взвизгнули тормоза, Дарья испуганно обернулась и отступила в сторону: солидный джип остановился в десяти сантиметрах от злого мужика и полностью перекрыл выезд эвакуатору. Что-то новенькое! Из внедорожника вышел господин Березин, обошел эвакуатор, придирчиво осмотрел Корсика, мельком взглянул на Дашу и уставился на небритого мужика. Тот открыл рот, намереваясь что-то сказать, поморгал, съежился под немигающим взглядом Романа и, наконец, выдавил:

— Что за дела, я не понял?

— Снимай машину, мужик, — ласково, но почти не разжимая губ посоветовал Березин.

— Не сниму! — неожиданно тоненько пискнул эвакуаторщик.

— Да? — удивился Роман. — И как разбираться будем: по закону или по понятиям?

— А ты кто такой вообще, мужик? Чего тебе надо? Езжай себе! — возмутился небритый тип.

— Снимай машину, — гнул свою линию Березин. — Мы с женой домой торопимся!

«С женой»? Даша возмущенно фыркнула. Рыцарь на белом коне нашелся, будто она сама бы не справилась. «Не справилась»! Неожиданная помощь была возмутительной, но, кажется, своевременной и даже приятной. Дарья на секундочку отвлеклась на свои мысли, а когда вернулась в действительности, ее Корсика уже спустили на землю. Джип Березина сдал назад, эвакуатор чихнул, выпустил струю смрадного дыма и уехал. Даша ласково погладила свой автомобильчик по боку.

— Спасибо вам за помощь! — улыбнулась она Роману.

— Не стоит благодарности! — улыбнулся в ответ Березин, и Даша опять с трудом отвела глаза от брекетов. Так необычно!

— Но все равно — спасибо, — настояла она на своем.

— Всегда пожалуйста. До завтра, — попрощался Роман, и джип уехал.

Волоколамка, как это ни странно, сегодня двигалась вполне бодро, поэтому до дома Роман добрался достаточно быстро, задержался только немного у светофора в Митино, а там — десять минут, и готово. Шлагбаум на съезде с Пятницкого шоссе стоял открытый — непорядок. Березин остановил машину, не поленился заглянуть в сторожку и устроить разнос охраннику. Молодой парень мялся, оправдывался и лепетал чушь.

— Дмитрий! — читал нотацию Березин. — Тебе платят деньги за то, чтобы никто, кроме жителей Большаково, не мог оказаться дальше линии шлагбаума. Вот ты тут сидишь, телевизор смотришь, а вдруг кто нарушит границу? Пешком побежишь догонять?

— Роман Евгеньевич! Я больше не буду! — ныл Дима.

— Не уверен, но если замечу такое еще раз — поставлю на собрании жителей вопрос о твоем увольнении, — отрезал Роман.

Парень сокрушенно вздохнул и повесил голову. Березин скептически оглядел эту статую отчаяния, махнул рукой и вышел из сторожки. Разгильдяйство неистребимо. Хотя его страсть к порядку и дисциплине можно счесть болезненной, но Роман всегда считал, что работу надо выполнять честно и с полной самоотдачей. Что, впрочем, и стало причиной его увольнения из милиции. Одной из причин.

Дома было чисто и пусто. Мать обзывала его жилище казармой, хоть он и пытался объяснить родительнице, что это японский стиль. «Что хорошо японцу — то русскому смерть!» — заявляла Наталья Федоровна, пытаясь поудобнее устроиться на подушках у низкого столика. Сам Роман легко привык к «половой» жизни и находил такой образ жизни весьма удобным и практичным: никакой лишней мебели, ничто не собирает пыль, все легкое, немного хрупкое, но очень… светлое, что ли. В прихожей Березин снял туфли и переменил носки на домашние белые таби — японские носки. Роман считал, что если уж жить по-японски — то последовательно и до мелочей.

Даша вернулась домой и заглянула на кухню: Полина Геннадьевна еще только начинала готовить ужин, Хуф загипнотизировано следил за куском мяса, Федька смотрел в окно — семейная идиллия.

— Дашенька, ты сегодня рано! — порадовалась домоправительница.

— Да, так получилось, — кивнула Даша. — Сейчас приду.

Переодевшись в домашнее, Дарья вернулась на кухню и уселась в уголке: помогать ей все равно никто не разрешит, так хоть поболтать можно. То есть, ей поболтать захотелось! Странно на нее подействовал визит к детективу, как живая вода, другого слова не подберешь.

— Полина Геннадьевна, у меня к тебе дело такое, деликатное…

Домоправительница поставила буженину в духовку запекаться и тоже присела за стол.

— Деликатное?

— Да. Знаешь, мне надо кое-что узнать… — Даша не знала, с какого конца начать рассказ про письма.

— Узнать?

— М-м-м… Кто-то шлет мне письма с угрозами, — упростила ситуацию Даша. — И…

— С угрозами? — вплеснула руками Полина Геннадьевна. — Какой кошмар!

— Да, согласна. Поэтому я наняла частного детектива, который найдет автора этих посланий.

— Частного детектива? Я думала, такое только в кино бывает! Может, лучше в милицию? — посоветовала домоправительница.

— Была я в милиции, — вздохнула Даша. — Меня там и слушать не стали. «Вот когда вас убьют, тогда и приходите».

— Негодяи! — возмутилась Полина Геннадьевна. — Надо на них нажаловаться!

— Хуже, чем негодяи, но жаловаться бесполезно. В общем, у меня просьба, если этот детектив, его зовут Роман Березин, обратится к тебе с вопросами, ты уж ему помоги.

— Конечно, Дашенька! Ох, как все страшно и страшно увлекательно! — вздохнула домоправительница. — А этот Роман Березин молодой, красивый? — нелогично закончила она.

— Полина Геннадьевна! — изумилась Даша.

— Что? — разыграла святую невинность домоправительница.

— Ох, что ты, в самом деле, — покраснела Даша. — Уйду я от тебя, злая ты. Хуф, пошли! — окликнула она пса.

Шарпей даже ухом не повел, ведь прямо у него пред носом, за прозрачной дверью духовки, освещенное яркой лампой, крутилось мясо, уже начинавшее источать дивные ароматы.

— Хуф, гулять! — позвала Даша. Ноль внимания.

— Хуф, пойдем к Метаксе, — прибегла к последнему средству Дарья.

Пес тут же подскочил и побежал к входной двери.

— Ромео! — фыркнула Даша.

Позже вечером Даша лежала в постели с книжкой и пыталась прочитать хоть один абзац, но безуспешно. Мысли крутились вокруг начатого расследования: с чего, интересно, начнет Березин, как вообще работают частные детективы, принесет ли расследование результат… Бесконечные вопросы. Еще и на завтра куча дел оказалась запланирована: послать Роману запрошенные данные, навестить еще раз офис «Дюралекса» — Березин настойчиво об этом попросил… Как сегодняшний день отличался от череды одинаковых суток, из которых сплетались последние месяцы…

Даша не заметила, как уснула.

…Что вызвало к жизни чудовищный кошмар, Дарья так и не поняла, но… Она оказалась в темном подземном гараже, машины почему-то все орут сигнализациями, двери лифта хлопают, она бежит куда-то, натыкается на автомобили, несколько раз больно ушибается, но так и не может найти выход. Вдруг все машины умолкли и Даша услышала… Чье-то тяжелое дыхание, шелест шагов… Яркий свет фонарика бьет по глазам… Даша пытается разглядеть человека за фонариком, но не может.

— Кто здесь? — эхо несколько раз перекатывает дрожащие слова от стены к стене.

Человек с фонариком отворачивается, и Даша видит только смутный удаляющийся силуэт.

…Господи! Приснится же такая чушь! Кошмар хорошо запомнился, поэтому остался лишь картинкой, не оставил гнетущего впечатления чего-то непонятного и абсурдно ужасного. Дарья перевернулась на другой бок, притянула поближе Хуфа и снова уснула, уже без сновидений.

Глава 19

Утром Даша впервые в жизни проспала, даже не помнила, как выключила будильник. Чудеса. Она открыла глаза и увидела в пяти сантиметрах от лица карий глаз, выглядывающий из рыжих складок. Глаз пару раз моргнул, потом Хуф понял, что хозяйка проснулась, и облизал ей лицо широким синим языком.

— Фу, Хуфец! — возмутилась Даша. — Ты же зубы по утрам не чистишь! Не дыши на меня, а то меня стошнит!

Пес с осуждением покосился на нее, спрыгнул с кровати и развалился на коврике. Даша с удовольствием потянулась и взглянула на будильник, чтобы определить насколько раньше звонка она проснулась. Оказалось, что она проспала лишний час.

— Невероятно! Почему меня никто не разбудил? — обвинила Даша неизвестно кого.

«А что, я должен был будить? Я сам спал!» — шарпей поднял голову, собрал складки в удивленную гримасу и уставился на хозяйку.

— Спи уж, — махнула рукой Даша. — Тебя-то хоть погуляли?

Вопрос пес проигнорировал и со стуком уронил голову на коврик, мгновенно заснув. Даша накинула халат и рысью побежала на кухню, домоправительница была там, возилась с завтраком.

— Полина Геннадьевна! Почему меня никто не разбудил?

— Ой, Дашенька! Я подумала, что ты решила поспать подольше! — оторвалась от приготовления салатика домоправительница. — Ведь будильник звонил, ты его выключила и не встала…

— Я даже не помню будильника! — схватилась за голову Дарья.

— Крепкий сон — это замечательно! — похвалила ее Полина Геннадьевна.

— Ничего хорошего, ведь я теперь всюду опаздываю! — засуетилась Даша. — А Этот погулял?

— Погулял, не волнуйся. Не суетись, позавтракай, никуда твоя работа не убежит, — всплеснула руками домоправительница и опять занялась салатом.

Даша на мгновение остановилась, даже дыхание задержала.

— И правда… Конца света не случится. — Дарья махнула рукой и ушла в душ.

На краю раковины сидел Федька и внимательно рассматривал свое отражение в зеркале, периодически трогал стекло лапой и мурчал, как электромоторчик.

— Брысь, красавец! — цыкнула на кота Даша, но тот не прореагировал никак, даже ухом не повел. — Наглец!

Кот стрельнул желтым глазом на хозяйку и опять вернулся к своим занятиям. Дарья решила не конфликтовать со злопамятным Федькой (кот в отместку мог и гадость какую учинить), встала в ванную, задернула шторку и включила душ.

После душа Даша сушила волосы феном и пыталась решить, какую сделать прическу: оставить кудряшки, лишь немного подправив природное буйство, или выпрямить волосы и уложить, но так и не смогла предпочесть никакой вариант, а потом уже было поздно — волосы высохли и закрутились в тугие спиральки, бороться с которыми было абсолютно бесполезно.

— Барашек, — констатировала Даша и показала своему отражению в зеркале язык. — Ну и пусть!

Дарья еще раз встряхнула кудряшками и открыла несессер с косметикой, к неожиданной прическе надо подобрать макияж, но тут из кухни донеслись соблазнительные запахи: свежеподжаренные тосты… м-м-м! Даша судорожно сглотнула. Как же хочется есть! Хочется есть?!

Даша захлопнула шкатулку и почти побежала в гардеробную, так захотелось поскорее оказаться на кухне, что натянула первые попавшиеся джинсы, облегающий свитерок, схватила кожаный пиджак и помчалась к завтраку.

Полина Геннадьевна даже еще не завершила сервировку стола, но Даше было все равно, казалось, что если она прямо сейчас, мгновенно, не съест что-нибудь, то скончается на месте.

— Дашенька! — обрадовалась домоправительница. — У тебя аппетит появился!

— Да, — невежливо пробубнила Даша с набитым ртом. — Так кушать хочется!

— Точно, детектив молодой и красивый, — покачала головой Полина Геннадьевна, но Дарья сделала вид, что не расслышала. При чем тут Березин?

— Ох, как все вкусно, — простонала Даша, сметя со стола все до последней крошки. — Я теперь не смогу двигаться…

Зазвонил телефон, Полина Геннадьевна сняла трубку.

— Это тебя, Инесса, — сообщила она, передавая телефон Даше.

— Привет, — поздоровалась Дарья с подругой.

— Привет. А ты почему не на работе? — поинтересовалась Несси.

— Проспала, — отмахнулась Даша. — Сейчас поеду.

— Проспала? — удивилась Инесса. — Поздно легла?

— Нет, просто проспала, — спокойно повторила Даша.

— А, — неопределенно протянула Несси. — Я тебе вот почему звоню… Я день рождения не отметила вовремя, а сегодня пятница, завтра выходной, вот я и собираю у себя компанию небольшую. Приезжай, развеешься.

— Во сколько? — спросила Даша.

— Часиков в восемь. Еду из японского ресторана закажу, тихо посидим.

— Хорошо, буду. А подарок я тебе уже вручила.

— Естественно, — хихикнула Инесса. — Все, жду.

Даша нажал кнопку отбоя и положила трубку. Вчера вечером она договаривалась встретиться после работы с Березиным у него в офисе, но Инесса жила на улице Лобачевского, совсем на другом конце Москвы, так что в оба места она просто не успеет, особенно по вечерним пятничным пробкам. Что ж, придется перенести встречу с детективом, ведь день рождения подруги важней.

Даша набрала номер «Дюралекса», в трубке прозвучал жизнерадостный голос Юлианы:

— Доброе утро! Вы позвонили в детективное агентство… — дальше Дарья слушать не стала, перебила немного невежливо.

— Доброе утро, Юлиана! Это Дарья Ларская. У меня сегодня на половину седьмого назначена встреча с Романом Березиным. Я звоню, чтобы ее отменить, обстоятельства изменились. Передайте ему, пожалуйста, чтобы он связался со мной. Назначим другое время. Обещанную информацию я ему сегодня пришлю по е-мейлу.

— Хорошо, я передам шефу ваше сообщение, — пропела Юлиана.

— Спасибо, до свидания.

— До свидания.

Даша отключилась и только потом сообразила, что администратор назвала Березина шефом. В каком это смысле? Неужели ее делом занялось первое лицо в этом вполне солидном агентстве? Впрочем, не стоит ломать голову, может у них там нехватка рабочей силы. Или Березин не владелец, а просто директор.

Мобильник зазвонил, когда она уже вышла из машины на стоянке за магазином:

— Даш, ты где пропала? — без всяких приветствий спросила Саша.

— Я уже у дверей магазина, — отчиталась Даша и отключилась.

Александра уже сидела в Дашином кабинете, когда она туда пришла.

— Опаздываем! — погрозила пальцем заместительница.

— Проспала, — сокрушенно вздохнула Даша.

— Что, никак не могла расстаться с детективом? — оживилась Александра.

— И ты туда же? — Даша грустно вздохнула. — Не интересуют меня никакие детективы, особенно с брекетами.

— Сколько можно пребывать в трауре? — посетовала Саша. — С брекетами?

Александра умолкла, пытаясь проникнуть в смысл этого заявления.

— При чем тут траур? Одно дело — принять то, что Ники больше нет, а совсем другое — понять, как жить с этим.

— Вероятно, — согласилась Саша. — Но надо пробовать. Ты еще слишком молода, чтобы вдовствовать всю оставшуюся жизнь. Пора начинать жить, а не существовать.

— Знаешь, мне кажется, что так и будет. Просто не надо на меня давить, — взмолилась Даша.

— А я и не давлю, — улыбнулась Саша. — Так что там про брекеты?

— Брекеты…

— Не повторяй, как попугай! — возмутилась Александра. — Так ты все-таки наняла детектива?

— Да, наняла, — кивнула Дарья.

— И у него брекеты? Он что, только что со школьной скамьи? Где ты такого выкопала! — Саша энергично забегала по кабинету.

— В агентстве «Дюралекс», вполне солидная контора. Его зовут Роман Березин, ему лет тридцать пять, может чуть больше, он рыжий, и у него сапфировые брекеты на верхних зубах, — отчиталась Даша. — И, кажется, он главный в этой конторе.

— Чудеса… И он взялся найти этого поэта-извращенца? — плотоядно поинтересовалась Александра.

— Взялся, мы уже даже договор подписали и должны были сегодня вечером встретиться, но я иду на день рождения к Инессе.

— Понятненько, — кивнула Саша. — А что значит «кажется, что он главный»?

— Администратор назвала его шефом. И принимал он меня в шикарном начальственном кабинете.

— Ага. А сайт у этого агентства есть? — полюбопытствовала Александра.

— Есть. «Яндексом» его и нашла, — ответила Даша и насторожилась. — А что?

— Так давай же почитаем там все внимательно, изучим! Там наверняка есть имярек директора — или кто он там?

— А зачем? Я при встрече сама спрошу. Да и неважно это. Главное, чтобы поиски этого Березина, кем бы он ни был, принесли результат.

— Как можно быть такой нелюбопытной! — возмутилась Александра. — А кроме брекетов… Как он вообще?

— Обычно! — отрезала Даша. — Все, не мешай работать.

Дарья сделала вид, что читает с монитора что-то очень важное, Саша помедлила немного, поняла, что от подруги больше ничего не добиться, и вышла из кабинета.

Ближе к обеду Даша вышла в торговый зал и обнаружила там только Галину Куженко, которая мрачно следила взглядом за молодой мамашей с тремя разновозрастными детьми. Женщина пыталась выбрать какие-то учебники, но постоянно отвлекалась на буйствующих деток.

— Галина Ивановна, а где все остальные? — спросила Даша.

— Они уже полчаса сидят в кабинете у Александры, шепчутся и хихикают, — наябедничала Куженко.

Даша не стала никак реагировать на донос, развернулась и пошла к Саше, дабы понять, что происходит. В кабинете госпожи Кроль Ирочка, Люба и Саша что-то внимательно рассматривали в компьютере, тыкали пальцами в монитор, ахали и вздыхали.

— И что это за сборище в рабочее время? — сурово осведомилась Даша.

Все трое подчиненных наивно захлопали ресницами и переглянулись. Дарья обошла стол и тоже заглянула в монитор: естественно, там красовалась фотография господина Березина в солидном костюме.

— Что, мужчин рассматриваем в рабочее время? — едко усмехнулась Даша.

— Одного мужчину, — уточнила Саша.

— Красавца-мужчину, — добавили хором Люба и Ирочка.

— И никаких брекетов! — обвинила Саша начальницу.

— Видимо, фотография сделана до того, — объяснила Даша. — У него и прическа сейчас немного другая.

— Ага, ты и прическу вспомнила! А то только про брекеты рассказывала, — хихикнула Александра.

— Что лучше всего запомнила — про то и рассказывала. И вообще — мне плевать, как он выглядит! — возмутилась Даша.

— А тебе правда кто-то угрожает письмами? — спросила Люба.

— Можно сказать и так, — Дарья погрозила пальцем Саше. — Кто-то слишком много болтает!

— Ну, что ты! Все равно твой Березин будет опрашивать всех, шила в мешке не утаишь, — принялась оправдываться Саша.

— Так что вы выискали на сайте «Дюралекса», кроме фото Березина? — сменила тему Дарья.

— Что твой Березин — единственный владелец агентства и бывший мент.

— Про милицейское прошлое тоже написано на сайте? — удивилась Даша.

— Нет, это мы сами нашли, контора достаточно известная, у Березина часто берут интервью всякие профильные телепрограммы и газеты, даже мужские глянцевые журналы о «Дюралексе» пишут, а в прошлом месяце и «Космополитен» кое-что опубликовал. Глупости, правда, всякие, но частные детективы сейчас в моде.

— Вот это называется — пальцем в небо. Выбрала первое попавшееся агентство, называется, — покачала головой Даша. — А президент Путин господину Березину руку не жал?

— Про Путина ничего не написано. И твоим делом занимается сам Березин! А ведь он давно уже не ведет расследования!

— Ты просто кладезь информации, — рассмеялась Дарья.

— «Яндекс» — найдется все! — процитировала рекламный слоган Саша.

Глава 20

Роман всегда знал, что практически девяносто восемь процентов населения нашей страны абсолютно юридически безграмотны, и этот факт его безмерно удручал, но удрученность абсолютно не мешала ему пользоваться этой безграмотностью. Например, подавляющее большинство граждан (а особенно гражданок) принимали его удостоверение частного детектива за «корочки» служителя закона, попросту говоря, за милицейские. Поначалу Березин пытался объяснять, кто он такой, но это очень уж усложняло работу: во-первых, иногда приходилось потом отвечать на бесконечные вопросы про частнодетективную деятельность, во-вторых, частенько люди сами просто отказывались отвечать на его вопросы, узнав, что никаких санкций он к ним применить не сможет, а в-третьих, ему просто надоело просвещать народ. Было, конечно, чувство, что поступает он немного непорядочно, но голос совести становился с годами все тише и тише. Невинный обман, казалось бы, но выражение «цель оправдывает средства» всегда не нравилось Роману. Вероятно, с таких мелких уступок и начинается бесчестное поведение, так и становятся законченными и беспринципными лжецами.

Отца своего Березин не помнил, однако мать всегда считала, что главное в жизни — принципы, никогда не поступалась своими и научила тому же сына. Негибкая позиция, но что поделаешь.

Все эти размышления посетили Романа перед почтовым отделением в Королеве, откуда было отправлено первое письмо. Надежды на то, что здесь помнят отправителя или хотя бы смогут припомнить, из какого почтового ящика это письмо, мало, но попытаться стоит. Березин вздохнул, напомнил себе, что улыбаться надо, не разжимая губ (чертовы брекеты!), и вошел в помещение почты. За древней деревянной стойкой скучали две барышни: одна возраста почти школьного, другая — предпенсионного. Девочки — не его контингент, а вот дамы лет пятидесяти — вполне подходит. Роман извлек из папки письмо, а из внутреннего кармана пиджака — удостоверение и предъявил оба документа солидной даме.

— Детектив Роман Березин. У меня есть к вам несколько вопросов.

Мадам прищурила явно дальнозоркие глаза, но надевать очки не стала, удовлетворившись солидным видом предъявленных «корочек», и заулыбалась представительному мужчине.

— Детектив? Это у нас в милиции новые звания?

— Вроде того, — покривил душой Роман и улыбнулся в ответ. — Так вам знакомо это письмо?

— Леночка, посмотри, пожалуйста, что это за письмо, — протянула дама конверт младшей сотруднице.

— Светлана Афанасьевна, у нас же писем этих сотни в день! — напомнила Леночка. — Что я могу сказать?

— Письмо отправлено всего несколько дней назад, — обратился к Леночке Березин. — Может, сотрудница, работавшая в тот день, вспомнит хоть что-то. Может, отправитель этого письма здесь покупал конверт. Или сборщик почты из ящиков припомнит, откуда он его привез. Сейчас же мало пишут личных писем, в основном на бумаге ведется только официальная переписка.

Леночка наморщила лоб, пытаясь сообразить, о чем он говорит, но, кажется, девочка растеряла последний разум, когда Роман к ней обратился. Светлана Афанасьевна нетерпеливо вырвала письмо из пальцев девушки, надела, все-таки, очки и внимательно изучила конверт.

— Так-так… Штамп наш. Время отправки — четырнадцать ноль-ноль. К этому времени мы отправляем корреспонденцию только из этого ящика, — дама указала на стоящий в углу огромный фанерный короб с прорезью для писем. — Почта с территорий приезжает к семнадцати ноль-ноль.

— Великолепно! — отвесил комплимент Роман. — У вас цепкая память и железная логика.

Светлана Афанасьевна зарделась и приложила руку к тощей груди, украшенной пышным бантом.

— Ну, что вы! Я просто хорошо знаю все, что происходит здесь. Я ведь заведующая отделением, — расставив акценты в нужных местах, сообщила она.

— Ответственная должность, — с должным пиететом отозвался Березин. — А кто в тот день дежурил в отделении?

— Сейчас посмотрю… — Мадам зашуршала бумажками. — Леночка дежурила.

— Я? — встрепенулась, наконец, девушка.

— Да, ты, — подтвердила Светлана Афанасьевна. — Понимаете, Роман, нас здесь всего двое работает, плюс шофер, что собирает корреспонденцию из ящиков.

— Леночка, милая, — переключился Роман на девушку, — припомните все, что сможете, это очень важно!

Леночка задумалась, подперев щеку рукой.

— А что такого важного в этом письме? — оглушающим шепотом поинтересовалась Светлана Афанасьевна.

— Одному из политиков в нем прислали белый порошок! — конспиративно понизив голос сообщил Березин. — Только это государственная тайна!

Леночка и начальница уставились на него округлившимися глазами. Конечно, он опять соврал, но такое заявление о содержимом письма весьма стимулирующе должно подействовать на память дам. Еще одна небольшая сделка с совестью.

Леночка застучала пальцами по столу, Роман внимательно на нее посмотрел и понял, что она что-то припомнила.

— Леночка, вы что-то вспомнили?

— Кажется, да. Понимаете… Если письмо из нашего ящика, то его туда или просто бросили, или сперва купили у меня конверт, потом подписывали его, потом я марки клеила… — Девушка замолчала и покраснела.

— Леночка, милая, вы меня без ножа режете, продолжайте, пожалуйста!

Светлана Афанасьевна, обиженная тем, что центром внимания обворожительного и очень симпатичного мужчины стала ее молодая помощница, перебила Романа.

— Лена, вспоминай, это очень важно!

— Да-да, я стараюсь! — смутилась еще больше Леночка. — Вот… Если письмо просто бросили в ящик, я ничего не вспомню, я часто просто книжку читаю, — девушка предъявила покетбук с цветочками и страстными объятиями на обложке. Любовный роман. — Работы мало, не обращаю даже внимания на посетителей, пока они ко мне не обратятся.

Не очень-то похвальное рвение, но уж на безрыбье…

— Но если к вам обращались за конвертом, то вы, конечно же, запомнили этих людей? — с надеждой спросил Березин.

Леночка не успела ответить, как в отделение вошла стайка старушек и выстроилась в очередь к окошку, у которого происходила беседа Березина с почтовыми служащими. Леночка робко улыбнулась Роману:

— Простите, но мне нужно обслужить посетителей!

— Светлана Афанасьевна, — приложил руку куда-то в область сердца Березин. — Спасайте! Начальство меня убьет, если я вскорости не предоставлю полный отчет!

Заведующая даже похорошела от осознания своей роли спасительницы милого мужчины и царственно распорядилась:

— Леночка, побеседуй с Романом в посылочной, я пока отпущу гражданочек.

Девушка встала из-за стола и впустила Березина за стойку, Светлана Афанасьевна принялась выдавать бабушкам пенсию.

— Пойдемте за мной, — пригласила Леночка Романа.

В посылочной было темновато и тесно, но они примостились на каких-то тюках, и Березин продолжил допрос.

— Леночка, запомнили ли вы хоть кого-то?

— Минуточку… — Девушка сосредоточилась, даже кулачки сжала. — С утра никого не было, потом дедушка приходил, отправлял заказное письмо…

— Заказное нам не подходит, это обычное, — напомнил Роман.

— Да-да.

— Леночка, каждое ваше слово для меня на вес золота, — подтолкнул развесистым комплиментом девичью память Березин.

— Ой! — зарделась Леночка. — Потом опять никого не было, я даже книжку дочитала, собиралась начать новую… Ой! Точно! Это тогда та дамочка была!

— Какая дамочка? — Березин незаметно включил диктофон.

— Ну, женщина такая, уже немолодая, купила у меня конверт…

— Немолодая — это сколько лет, примерно? — уточнил Роман.

— Как вам… Или чуть меньше, — безмятежно заявила девочка-Леночка.

Слов нет. «Немолодая!» Вот так незаметно и подкрадывается старость.

— Высокая, хотя может и на каблуках, — продолжала описание Леночка, — темноволосая… Ну, самая обычная. Одета как-то не по погоде… А так обычная.

— Понятно, — улыбнулся Березин. — И что дальше? Почему вы ее запомнили?

— Она взяла конверт, надписала его и чуть уже в ящик не бросила. Хорошо, что я еще не начала новую книгу, успела ей сказать, что марки надо наклеить. Она отдала мне письмо, я прочитала адрес «куда» и стала отрывать марки…

— Так вы это письмо помните? — уточнил Роман.

— Нет, не помню, — покачала головой Леночка.

— Но вы же прочитали адрес! — поразился Березин.

— Прочитала. Но я не помню, этот ли адрес я прочитала, — объяснила Леночка.

— Ясно. И что дальше?

— А потом я как-то краем глаза пробежала адрес «откуда» и заметила, что женщина ошиблась.

— То есть? — совсем запутался Роман.

— Ну… Там был адрес, которого нет.

— Как это? — Березин уже догадался, что речь идет именно о нужном ему письме. Неужели расследование окажется таким легким? Словесный портрет дамочки — и все. Выясняй, кто похож на описание из знакомых Дашеньки, и считай, что дело раскрыто. Хотя описание невнятное.

— Понимаете… Я живу в Болшево, с дедушкой. И хорошо знаю те места.

— Да? Вам повезло — жить в таком красивом месте…

— Повезло, как же, — фыркнула Леночка. — Кругом одни замки и лес, даже автобусы не ходят, а до платформы электричек пешком топать и топать. Ни в Москву выбраться, ни хлеба купить. Туалет на улице, отопление дровяное, баня эта дурацкая вместо нормальной ванной, хорошо хоть электричество есть.

Березин мысленно обругал себя за психологический промах: когда сам живешь вне пределов досягаемости общественного транспорта и на полном автономном обеспечении, но имеешь средства так жить — это совсем другой коленкор, чем жить в деревне, но не иметь необходимого для удобной жизни дохода. Да, Леночке кажется, что она живет в глухой деревне в лесу, хотя до МКАД всего несколько километров. Не надо мерить всех своим аршином.

— Зато вы богатая наследница, — поспешил исправить он положение. — Я бы на вас сразу женился бы по расчету, если, конечно, не влюбился бы в такую очаровательную девушку. Влюбиться — проще.

Леночка совсем растерялась, поэтому пришлось вернуться к теме беседы.

— Так почему вы решили, что адрес неверный?

— Этот адрес находится на соседней улице. Только вот на месте дома номер восемь по Весенней улице нет ничего, только брошенный участок. Дедушка говорит, что там раньше дача какого-то генерала была, но сгорела, а теперь наследники никак с землей разобраться не могут.

— Вы сказали об этом даме? — быстро уточнил Роман.

— Сказала. Только она и слушать меня не стала. Сказала, что это не мое дело.

— И все?

— Нет. Я ей напомнила, что если письмо не дойдет до адресата по каким-либо причинам, то оно и не сможет вернуться на неверный адрес.

— А она?

— Она тогда перестала фыркать и объяснила, что она занимается переоформлением этой земли, и ей нужно отправить письмо именно с этого адреса.

— Так и сказала? — уточнил Роман.

— Именно. Слово в слово. И бросила письмо в ящик.

— Леночка! — Березин взял руки девушки в свои и галантно поцеловал каждый сжатый кулачок. — Вы спасли мне жизнь! И оказали неоценимую услугу!

Березин вышел из посылочной, тепло попрощался со Светланой Афанасьевной, но Леночка так и не вернулась за стойку. Кажется, переборщил. А, все равно. От него не убудет, а девушка хоть увидит мужское внимание вживую, а не на страницах любовных романов.

Итак, что мы имеем: темноволосая дама, одетая не по погоде. Значит, за рулем, те, кто на машине ездят, всегда легко одеваются. Оформляет собственность на землю — непроверенная информация. То есть, искать надо в двух направлениях: первое — брюнетки в Дашенькином окружении, второе — темноволосые дамы, имеющие отношение к брошенному участку. Сфотографировать — и предъявить Леночке. Кажется, дело быстро закончится. Стало немного жаль. С госпожой Ларской он хотел бы познакомиться поближе.

Глава 21

Компания у Инессы собралась весьма разношерстная: парочка дамочек из юротдела «Метрополии» — Маша и Соня, престарелая тетушка виновницы торжества — Тамара Константиновна и Егор Квасневский, Даша точно не помнила, кто он для конторы Ники — любимый клиент или партнер. Дарья вообще редко бывала в «Метрополии» и не особо вникала в рабочие проблемы Ники, муж просто не любил и не умел беседовать на профессиональные темы. Даже сейчас, став полноправным партнером в конторе, она ничем не интересовалась, полагаясь во всем на второго владельца — Владимира Сергеева. Какие-то деньги капали на счет, кажется, даже немалые, но Даша даже не заглядывала в отчеты банка, средств ей хватало, собственный бизнес давно уже приносил солидную прибыль, так что как идут дела «Метрополии», она представляла смутно, если не сказать, что не представляла вообще.

— Дашка! — выпорхнула навстречу Инесса, облаченная в умопомрачительное алое платье. — Заходи скорей, только тебя ждем!

Даша повесила свой простенький пиджачок на вешалку и взглянула в зеркало, дабы поправить прическу. Да уж, зря не заехала домой переодеться, теперь будет выглядеть золушкой в джинсах и свитерке. Дарья на секунду прикрыла глаза, сообразив, о чем думает. О внешнем виде. Аппетит, внешний вид, азарт. Что ж, если тот, кто посылает письма, хотел выбить ее из колеи, столкнуть под откос, то он сильно промахнулся. Жизнь-то налаживается. Решив, что с нарядом все равно ничего не поделаешь, Даша присоединилась к остальным гостям.

За столом она оказалась в странной компании: слева божий одуванчик тетя Тамара, справа — Егор Квасневский. Этого мужчину она видела всего пару раз и даже удивилась, встретив его сегодня у Инессы. Неужели подруга так близко с ним знакома, что приглашает на день рождения?

Разговор за столом шел непринужденный, Егор, как единственный представитель сильного пола, был нарасхват, хотя такой кавалер пользовался бы успехом и в случае жесткой конкуренции. Господин Квасневский был хорош, как картинка: темноволосый, черноглазый, с аристократическими манерами, одетый с хорошо продуманной небрежностью. Несколько раз Даша ловила на себе его внимательный взгляд, но к ней персонально Егор ни разу не обратился, только улыбался загадочно. Зато с остальными дамами, даже со старушкой, флиртовал напропалую.

Тетя Тамара знала Дашу с детства, поэтому сразу завела с ней разговор о матери:

— Как там поживает моя дорогая Сонечка?

— Отлично, Тамара Константиновна, — кратко ответила Дарья.

— Я слышала, что она замуж вышла за миллионера.

— Слухи все преувеличивают, — отмахнулась Даша. — Конечно, муж у нее не сантехник, но и не Билл Гейтс.

— А кто такой этот Гейтс? — тут же ухватилась за незнакомое имя Тамара Константиновна.

Даша пожалела, что не выбрала сравнение подоступней, ведь старушка была глуховата, поэтому разговор велся на повышенных тонах.

— Очень богатый человек, как султан Брунея, — объяснила Дарья.

— Султан чего? — опять не поняла пожилая дама.

Даше страшно захотелось поскорей свернуть зациклившийся разговор, и тут как раз подвернулся случай. Все присутствующие, даже Тамара Константиновна, ловко орудовали палочками, красиво сервированные блюда стремительно пустели. Инесса окинула стол хозяйским взглядом и отодвинула стул, Даша улыбнулась подруге:

— Сиди, Несси, у тебя сегодня праздник, я схожу за добавкой.

Инесса придвинула стул на место и махнула рукой:

— Там, в холодильнике… Достань пару-тройку блюд. И вина еще прихвати.

Даша прошла на кухню и открыла холодильник. Ох уж эта Инесса! На полках не было абсолютно ничего, кроме заказанных для торжественного ужина блюд с суши, сашими и салатами. Вот уж кому необходима экономка, так это Несси, иначе можно умереть от голода. Еще Даша была практически уверена в том, что порядок в квартире подруга навела, засунув в шкафы и под кровать все лишнее. Дарья покачала головой и принялась выставлять на стол блюда, стараясь выбирать сервированные по-разному.

— Давайте я вам помогу, — Даша как раз пыталась прихватить все пять тарелок разом, но у нее ничего не получалось. Услышав голос Квасневского, она чуть не уронила все на пол, так неожиданно прозвучали слова за спиной.

— Господи! Зачем же так подкрадываться! — возмутилась Даша.

— Извините, — обезоруживающе улыбнулся Егор. — Я просто хотел помочь.

— Простите и вы, — улыбнулась Даша, стараясь не стучать зубами, все-таки она сильно испугалась. — Не возьмете пару тарелок?

— Даша, вы очень сильная женщина, — неожиданно объявил Квасневский, подхватывая несколько блюд.

— В каком смысле? Потому что пыталась унести все эти тарелки? — удивилась Дарья.

— Не без этого, но я говорю о другом. В вас есть жизнь, хотя… вам многое пришлось пережить. Я вами восхищен.

— Да? — Даша была безмерно удивлена таким поворотом беседы. — Спасибо, конечно, за комплимент, но…

— Но вы считаете, что я вас недостаточно знаю, чтобы строить предположения и давать оценки? — поднял черную бровь Егор.

— Возможно, не так резко, но…

— Но так? — Квасневский поставил тарелки обратно на стол и потер лоб. — Ваш муж был для меня очень важным человеком и… его смерть сильно меня огорчила, оставила много вопросов и незавершенных дел. Я рад, что вы смогли это пережить и еще больше рад, что вы… не исчезли, что живете, как и жили, что вы искренне горевали по мужу.

«О чем он говорит?» Даша пыталась вникнуть в смысл слов, но все это звучало так, будто Егор говорит о чем-то понятном одному ему. Или на что-то намекает, вкладывает завуалированный смысл, будто испытывает ее. Странный человек, у нее даже голова начала болеть, так ощутимо что-то повисло между ними. Взгляд Квасневского давил, как гидравлический пресс.

— Я вас не понимаю, — рассеянно пробормотала Даша, пытаясь справиться с внезапно накатившей дурнотой.

— Вам нехорошо? — спохватился Егор. — Присядьте.

Даша опустилась на заботливо предложенный стул.

— Вы меня пугаете. Зачем вам это нужно? — На секунду Дарья подумала, что Квасневский может быть автором писем, но потом отвергла эту мысль. Хотя… — Вы хорошо знали Ники?

— Только по бизнесу, — ответил Егор. — Только по бизнесу.

— А я совсем ничего не знаю про его бизнес.

— Я знаю, — как-то странно, почти шепотом проговорил Квасневский. — Вам повезло.

Даша уже совсем перестала что-либо понимать.

— Вам не кажется, что вы немного не в себе? — поинтересовалась она.

— В каком смысле? — Егор взял стул и сел рядом с Дашей.

— Вы говорите странные вещи, странно себя ведете, отвечаете невпопад. Зачем?

— Простите, если я вам показался немного сумасшедшим, — хмыкнул Егор. — Я ведь просто хотел попросить у вас прощения.

— За что? — удивилась Даша и вместе со стулом отодвинулась от Квасневского подальше — так, на всякий случай. «Немного сумасшедший». Скорее, абсолютный псих. Дарья вспомнила встреченного в «Ромашке» «Иисуса»: может, Квасневский тоже нуждается в профессиональном уходе?

Егор загадочно улыбнулся, но не ответил. Дарья молча смотрела на него и пыталась понять хоть что-то.

— Пойдемте, — сказал он, встал со стула, подхватил тарелки и двинулся на выход. — Гости заждались добавки.

— Вы так мне ничего и не объясните? — возмутилась Даша.

— Нет. Но примите мои искренние извинения и глубочайшее восхищение, — Квасневский слегка поклонился и вышел.

— Поразительно. — И как это понимать? Если про восхищение еще можно строить предположения, хотя какое может быть восхищение, если встречались они всего несколько раз, то про извинения… — Нет, господин Квасневский определенно сошел с ума.

Даша взяла оставшиеся блюда и вышла из кухни.

Через некоторое время гости распрощались, и Инесса с Дашей остались вдвоем. Загадочный Квасневский уходил последним и даже поцеловал на прощанье Даше ручку и выразил надежду на встречу в будущем. Неужели поклонник?

— Несси, а ты что, хорошо знаешь этого Квасневского? — поинтересовалась Даша.

Инесса мыла посуду, Дарья вытирала, заодно и обсуждали последние новости и свежие сплетни.

— А что? Понравился? — ответила Несси вопросом на вопрос.

— Не знаю. Но я не в том смысле. Если ты его пригласила, так, значит, он твой хороший знакомый?

— Нет, что ты, — отмахнулась Несси. — Он просто был у нас в юротделе, когда я девчонок приглашала, вот и набился. Я не смогла отказать, ведь он… хороший клиент.

Прозвучало так, будто Инесса хотела сказать что-то другое.

— Клиент? Мне он показался сумасшедшим, абсолютным шизофреником, — сообщила Даша.

— Шизофреником? Почему? — рассмеялась Инесса.

— Он нес какую-то чушь про то, что виноват, что просит прощения… Я ничегошеньки не поняла.

— Вспомни дословно, что оо говорил, — просьба Инессы прозвучала, как приказ.

— З-зачем? — удивилась Даша. — Не помню я. Ересь какая-то.

— Э-э-э… Ну, я просто хочу помочь тебе разобраться, — похлопала подругу по плечу Инесса.

— Да? — Даша отложила в сторону полотенце, все равно Несси забыла про посуду. — Бред сумасшедшего нес, вот и все.

— Ну, вспомни, может, он что важное выболтал, что может нам помочь.

— Нам? — удивилась Дарья.

— «Метрополии». Вдруг он и вправду шизик? Это важно знать.

— По-моему, — вздохнула Даша, — он просто хотел произвести на меня впечатление, прикинуться этаким загадочным типом. Ведь в дверях он мне свидание пытался назначить.

— Да? Квасневский и свидание? Странно.

— Ты считаешь? — Даша почувствовала, что теряет нить беседы. Что-то сегодня все говорят загадками.

— А? — Инесса задумалась. — Прости, что ты сказала?

— Кажется, ты слишком много выпила, а я слишком устала. Пора домой.

— Ну что ты! — возмутилась Инесса. — Мы ведь так давно не виделись, давай посидим, посплетничаем.

Если честно, то Даше больше хотелось вернуться домой, чем остаться, голова болела все сильней и сильней, но обижать подругу не хотелось.

— Ты права, что-то я вообще от жизни оторвалась. Дом, работа…

— Все в порядке? Помнится, ты как-то странно со мной разговаривала по телефону.

— Ах, да… — встрепенулась Даша, собралась уже было рассказать подруге про письма, но потом вспомнила указание Березина не посвящать в дело лишних людей и передумала. — Проблемы на работе. — Даша воспользовалась удобным объяснением уже автоматически.

— На работе? — удивленно воскликнула Инесса. — В чем проблема?

— Да, на работе. И…

— И как ты?

— В смысле?

— Справляешься?

— Да, — немного удивилась Даша. — А почему я должна не справиться?

— Ну… У тебя период такой…

— Пора уже начать другой период, — резковато проговорила Дарья.

— Ты так считаешь? Уверена? — с нажимом поинтересовалась Несси.

— Да. Хотя это и не легко. Но есть такое слово — «надо»! — Даша зябко передернула плечами, почему-то вспомнив содержание писем. — Ты же сама мне говорила, что пора что-то менять, пора прекращать бегать от жизни.

— Ты права, конечно, — быстро ответила Инесса.

— Спасибо, — поблагодарила Даша. — Надеюсь, что намерения не останутся просто намерениями, а станут реальностью.

— Конечно, — горячо поддержала ее Несси. — Это жизнь. А что, у тебя кто-то появился?

— Что-то вроде того, — поморщилась Даша, решив побыстрей свернуть этот разговор.

— Понятно. А…

О чем еще хотела спросить Инесса, Даша так и не узнала, зазвонил мобильник.

— Алло?

— Добрый вечер, извините за поздний звонок. Это Роман Березин.

Глава 22

— Добрый вечер, — удивленно поздоровалась Даша. — Вы хотите договориться о встрече?

— Да, и желательно в ближайшее время, — голос Березина звучал слегка взволнованно.

— М-м-м, так срочно? — обреченно вздохнула Дарья: встречаться с детективом совсем не хотелось.

— Да. Есть продвижение в расследовании. Мне нужна ваша помощь.

Даша вздохнула и попыталась увидеть в этом светлую сторону: нашелся предлог для сворачивания визита.

— Хорошо. Я перезвоню через пару минут. Нормально?

— Я жду. — В трубке запищали короткие гудки.

— Кто это? В чем дело? — забеспокоилась Инесса.

— Это… один человек, мне надо срочно с ним встретиться, — объяснила Даша.

— Ну-ну. Загадочно-то все как… — обиженно поджала губы Несси. — Тайны мадридского двора…

— Прости, но рановато пока об этом говорить. Мне надо бежать, — Дарья вышла в прихожую.

— Подожди, — последовала за ней Несси. — Ведь ты не договорилась, где встречаться! Может, время есть еще у меня посидеть, пока он до места встречи доберется, кто его знает, где он находится.

— Не стоит. Перезвоню ему из машины, договоримся о компромиссе, чтобы никто не тратил время на ожидание. — Даша подхватила сумку и куртку и улыбнулась подруге. — Пока.

Роман попал в свой офис только около девяти вечера. Юлька вовремя его предупредила, что госпожа Ларская отменила встречу, поэтому сразу после почты он успел навести справки в областной регистрационной палате, где ему сообщили данные о собственнике участка по Весенней улице, и выйти на нотариуса, что вел наследственное дело почившего генерала Вяземцева — этого самого собственника.

Так просто из нотариуса сведения не вытянешь, да и удостоверение частного детектива тут не помощник, пришлось действовать хитрей, благо знакомый в милиции Королева у Романа имелся, поэтому дело уладилось бутылкой коньяка и обещанием помощи «в случае чего». Знакомый быстренько выписал запрос к нотариусу, и Березин в сопровождении толстенького лейтенанта Бурыкина отправился к Ишимбеевой Земфире Тимуровне, которая вела наследственные дела на территории Болшево. Госпожа Ишимбеева на недостаток клиентов пожаловаться не могла, поэтому, попытавшись пройти без очереди, Березин и Бурыкин чуть не стали жертвами разъяренных пенсионеров, даже милицейская форма не произвела на них впечатления.

— Знаем мы нашу милицию! — вопил, потрясая сучковатой палкой, древний, как мир, дедок. — Небось тоже завещание пришел писать, так садись в очередь! Я в три часа утра очередь занимал!

Березин попытался представить себя, топчущегося у запертой двери в три часа ночи, в октябре, и покрылся мурашками от ужаса. Кошмар!

— Уважаемый, — обратился он к пенсионеру. — Завещание мы составлять не будем, мы еще не собираемся умирать.

— Никто не собирается, — едко отметил дед. — Но всем приходится.

— Вы, безусловно, правы, но мы не займем много времени, а от результата нашего визита зависит дело государственной важности, — доверительно сообщил он всей очереди.

Пенсионеры удивленно заахали.

— Какое такое дело? — не отступал дед.

— Очень важное и совершенно секретное. Оттуда! — Роман многозначительно поднял палец.

Как раз в этот момент дверь кабинета нотариуса открылась, оттуда выкатилась небольшая толпа ожесточенно спорящих людей, Березин ловко затолкнул лейтенанта Бурыкина в недра кабинета, скользнул туда сам, захлопнул дверь и подпер ее плечом. Как оказалось, не зря. В дверь тут же забарабанили чем-то, весьма напоминающим палку того самого активного дедка. Лейтенант в нерешительности замер, замерла и молоденькая секретарша нотариуса, которая, оказывается, сидела в приемной. Кабинет же нотариуса скрывался еще за одной дверью.

— Идите к госпоже Ишимбеевой, лейтенант, — посоветовал Роман, кивая на дверь. — Я пока тут покараулю.

— Безобразие! — возмутилась секретарша. — Одни врываются без приглашения, другие в дверь колотят. Сейчас выйду в коридор — и всех выгоню!

— Не советую, — отчеканил Роман. — Там страсти уж слишком накалились. Могут быть жертвы.

В дверь стучать перестали, но из коридора доносился гул возмущенных голосов.

— А вы, собственно, кто такой? — подозрительно уставилась на Березина девушка.

— Я? Я добровольный помощник милиции.

— Да? — недоверчиво сощурилась секретарша. — И в чем же вы помогаете милиции?

— Абсолютно во всем, — с пафосом провозгласил Роман. Кажется, эту девушку на мякине не проведешь, а Бурыкин совсем потерял дар речи. Надо же, какой пугливый милиционер.

От дальнейших неудобных вопросов его избавила госпожа Ишимбеева, выглянувшая из своего кабинета.

— Галя, что тут за шум? Работать невозможно!

— Простите, Земфира Тимуровна, тут врываются всякие…

Нотариус внимательно взглянула на Романа.

— Так-так. Хорошо. — Госпожа Ишимбеева вышла из кабинета и решительно двинулась в сторону Березина.

Роман поспешил посторониться, ибо нотариус оказалась дамой прямо-таки великанских габаритов. Березин первый раз в жизни видел женщину почти на полголовы выше него и в два раза больше по остальным габаритам, хотя сам Роман не жаловался ни на рост, ни на сложение. Госпожа Ишимбеева решительно распахнула дверь и громко и твердо объявила:

— Я требую тишины. Вы мешаете мне работать, что может привести к тому, что обслужить всех до конца рабочего дня я не успею.

Мгновенно наступила оглушающая тишина. Пенсионеры быстро прекратили споры и ссоры и расселись по лавкам, стоящим вдоль стен.

Потрясающая дама захлопнула дверь и обратила свое внимание на Галину и Романа.

— А вас я попрошу пройти в кабинет. Обоих.

Березин поймал себя на мысли, что ослушаться он бы не смог ни за что. В кабинете сидел лейтенант Бурыкин и мелко дрожал. Роман с подозрением на него покосился и перевел удивленный взгляд на Земфиру Тимуровну.

— Извините, а что случилось с лейтенантом?

— Понятия не имею, — ответствовала нотариус и заняла свое место за столом.

Перед ней лежал листок с запросом.

— Так-так, — изучила она документ. — Галочка, найди, пожалуйста, наследственное дело Вяземцева Аристарха Анатольевича.

Секретарша выпорхнула из кабинета, а нотариус обратила свое внимание на Романа.

— Какое отношение вы имеете к этому? — проницательно поинтересовалась она.

— Я частный детектив, — доложил Березин.

— Да? — свела густые брови к переносице госпожа Ишимбеева. — И что из этого следует?

— Эта информация нужна мне для расследования, — не решился соврать Роман.

— Неподкупная милиция! — с осуждением взглянула нотариус на Бурыкина, тот задрожал еще сильней.

— Он тут ни причем, — поспешил оправдать лейтенанта Березин. — Он просто выполняет поручение своего начальства.

— Ясно. Отказать нашим доблестным органам я не могу, но! — Земфира Тимуровна перевела тяжелый взгляд на Романа, тот поежился, но попытался улыбнуться.

Внезапно взгляд нотариуса смягчился, и дама с искренним интересом уставилась в рот Березину.

— Но я дам вам эту информацию, — уже совсем другим тоном закончила она.

— Да? — поразился Роман внезапной перемене.

— Можно вас спросить, — как-то даже немного робко проговорила Земфира Тимуровна.

— О чем? — осторожно поинтересовался Роман.

— Может, я покажусь вам нескромной… — Березин даже немного испугался, потому как госпожа Ишимбеева весьма мило покраснела.

— Я отвечу на любой ваш вопрос, — заверил ее Роман.

— Я вижу у вас брекеты, — смущенно начала нотариус.

— Да, — широко улыбнулся Березин. — Брекеты.

— А это очень больно? — почти прошептала Земфира Тимуровна.

— Больно. Но терпимо, — сообщил Роман. — Сначала сильнее больно, а потом уже привыкаешь.

— И долго их надо носить?

— По-разному. Мне обещают снять через полтора года после установки.

Роман на всякий случай ущипнул себя, разговор об ортодонтии с грозной нотариусом — это сплошной сюрреализм.

— И… — Госпожа Ишимбеева замялась.

— Спрашивайте, — подбодрил ее Роман.

— А вы не стесняетесь?

— Нисколечко. Плюс ко всему для особых моментов всегда можно поставить прозрачную проволоку, а сами брекеты и так прозрачные, сапфировые.

— Вы очень уверенный в себе человек, — одобрила Земфира Тимуровна, вновь принимая официально-неприступный вид.

Впрочем, после такого интимного разговора Роман перестал опасаться за свою жизнь. Когда вернулась Галочка с нужной папкой, даже Бурыкин уже перестал дрожать. Березин получил от госпожи Ишимбеевой выписку со всеми фамилиями и адресами наследников и их представителей и тепло распрощался с нотариусом. Земфира Тимуровна оказалась столь великодушна, что даже проводила Березина и лейтенанта до самых дверей в коридор, а уж в ее присутствии никто из буйных пенсионеров не рискнул ссориться с пролезшими без очереди посетителями.

Позже выяснилось, что визит к грозной госпоже Ишимбеевой оказался холостым выстрелом, среди наследников и связанных с ними лиц не оказалось ни одной брюнетки или даже темной шатенки. Что ж, зато версия отработана.

После целого дня разъездов оказаться в тихом и пустом офисе было невыразимо приятно, но задерживаться здесь повода не было. Надо было срочно встречаться с Дашенькой и приступать к поискам брюнетки среди ее знакомых. Интересно, почему она отменила встречу? Может, стоит подождать до завтра? Роман взял трубку и набрал номер Дашиного сотового. Ждать до завтра не хотелось.

Даша села в машину и перезвонила Березину.

— Роман, это Дарья Ларская.

— Добрый вечер еще раз. Где мы можем встретиться?

Даша помедлила, пытаясь сообразить, где удобней. Очень хотелось домой, но и новости о расследовании узнать было любопытно.

— Давайте встретимся у меня дома, если вам это удобно, — наплевав на условности, предложила она.

В трубке пару мгновений помолчали.

— Хорошо. Во сколько?

— М-м-м, — задумалась Даша. — Я сейчас выезжаю с Лобачевского, так что дома я буду где-то через сорок минут, если не попаду в пробку.

— Отлично. Я буду у вас через час. Это не слишком поздно?

— Ничего, завтра выходной, — успокоила его Даша.

— Хорошо. До встречи.

— До встречи.

Интересно, что такого выяснил этот Березин? Даша почувствовала, что за этот час просто скончается от любопытства. Особенно тяжело будет ждать Романа дома. Через полчаса Даша поняла, что ждать, может быть, придется ее, потому как на въезде на Третье кольцо стояла едва ползущая пробка. Объезжать бессмысленно, оставалось только терпеть. Выбравшись, наконец, из пробки, возникшей из-за какой-то глупой мелкой аварии, Даша на всех парах рванула домой и так спешила, что чуть не пролетела нужный ей съезд, чудом успела перестроиться. Опасаясь, что не успеет приехать домой раньше Березина, она позвонила на пост охраны жилого комплекса и попросила пропустить в подземный гараж джип Романа. Как все неудобно получается… Уже поздно, а человеку еще и придется ждать ее под дверью.

В гараже опять не было света, Дарья сначала даже не обратила на это внимания, но, пробираясь к лифту, вспомнила сегодняшний кошмар. Стало не по себе.

Глава 23

Даша сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, постояла немного неподвижно, перестала бояться и даже рассердилась. В первую очередь — на тех, кто должен обеспечивать свет в гараже, во вторую — на себя, за то что так и не положила в сумочку фонарик. Вот так сначала платишь солидную сумму за квартиру, потом ежемесячно за техобслуживание, а свет в гараже пропадает стабильно. Разруха какая-то. Даша даже гневно фыркнула, прежде чем продолжить путь к лифту. Хорошо хоть, что заблудиться трудно: кнопка вызова лифта светилась в темноте синим призрачным светом. Выглядело это жутковато: где-то на высоте полутора метров от земли, будто бы повиснув в воздухе, парило синее колечко, слабо освещая кусок стены вокруг.

Даша вытянула вперед руки и подавила желание завыть, как зомби в ужастиках, очень уж поза и вынужденно мелкие шажки напомнили о классических живых мертвецах. Если она сейчас еще и завоет, то точно нервы не выдержат. Внезапно по натянутым нервам ударил звук мотора, многократно отраженный и усиленный бетонными стенами — какая-то машина въехала в гараж. Даша обернулась и попыталась понять, куда движется автомобиль: если парковочное место этой машины где-то поблизости, можно успеть добраться до лифта в свете ее фар. Машина, однако, двигалась как-то странно медленно, поэтому Дарья решила продолжить путь в темноте.

До лифта оставалось буквально двадцать метров, когда неизвестный автомобиль все же решил, куда ему надо, и свернул прямо в тот проезд, по которому шла Даша. Она обернулась на звук мотора и чуть не ослепла: свет мощных фар резанул по глазам, уже привыкшим к темноте.

— Черт побери! — Даша отвернулась от машины, пытаясь проморгаться, и, на всякий случай, шагнула в сторону. Как-то уж очень загадочно вел себя этот автомобиль.

В глазах еще плавали огненные круги, но Дарья сделала еще несколько шагов к лифту, когда звякнул звоночек, означающий, что лифт прибыл, и створки дверей открылись. Даша вскрикнула и уронила сумочку. Мужчина в лифте стоял спиной к ней, но сердце все равно замерло, отказываясь биться. Это был Ники.

Фары за ее спиной погасли, видимо, машина запарковалась, и Даша снова оказалась в полной темноте. Только… На подгибающихся ногах она шагнула к лифту и почувствовала, что время становится резиновым. Мужчина медленно поворачивается, белый свет ламп в лифте не оставляет места для сомнений. Это Ники.

Даша хочет закричать, хочет броситься к нему, но ноги отказываются идти. Ники почему-то медлит, будто пытаясь рассмотреть что-то в темноте гаража. Вот он делает шаг… Наконец, Дарья смогла вдохнуть и вскрикнула:

— Ники!

Эхо бьется пойманной птицей, за спиной слышен шелест быстрых шагов… Ники вздрагивает и нажимает на кнопку какого-то этажа.

— Ники! — Даша срывается с места и бежит-бежит-бежит… Полтора десятка метров превращаются в километры, тянутся, как резиновые.

Нет, не успела. Двери лифта захлопнулись. Даша лихорадочно нажимает кнопку вызова, но уже поздно — лифт ушел вверх. Неожиданно чья-то рука ложится ей на плечо.

— Ой! — Дарья даже подпрыгнула, так испугалась.

И упала бы, если бы твердая рука не подхватила ее. Свет фонарика прямо в лицо. Ночной кошмар. Кошмар. Истерика накрыла ее вдруг и с головой. Даша колотила кулаками в грудь незнакомца и визжала, пока он не уронил фонарик и не перехватил ее руки. Бетонный пол оказался крепче осветительного прибора, поэтому опять стало абсолютно темно, только слышно было ее прерывистое дыхание.

— Что случилось? — прозвучал голос у нее над ухом. Голос Березина.

— Что вы здесь делаете? — почему-то прошептала в ответ Даша.

— Гм, — хмыкнул Роман. — Вы серьезно?

— Господи, пустите меня, надо бежать, надо бежать! — Мысли крутились чехардой, но одно она знала точно — надо догнать Ники.

— Да что случилось? — уже раздраженно спросил Березин.

— Некогда объяснять! Пойдемте!

Роман при всем желании не мог не последовать за ней: Даша намертво вцепилась в его рукав.

И тут зажегся свет.

Даша резко остановилась, так что Роман едва не сбил ее с ног.

— На какой этаж уехал лифт? — спросила она таким тоном, будто бы от ответа на вопрос зависела ее жизнь.

— На семнадцатый, — это Роман запомнил случайно, благо цифры на табло были достойного размера.

— Бежим! — Даша потащила его за угол, ко второму лифту.

Тот оказался на месте, поэтому ждать не пришлось. Дарья нажала кнопку семнадцатого этажа и обессиленно привалилась к стене.

— Что случилось? — уже без всякой надежды на ответ поинтересовался Роман.

Она взглянула на него безумными глазами, попыталась что-то сказать, но не смогла, махнула рукой и уставилась на поочередно загорающиеся кнопки этажей. Березин взглянул на бледное лицо Дашеньки и покачал головой: кажется, что-то ее безумно напугало. Вот только откуда в этих глазах такая жгучая смесь надежды и сумасшествия? Сейчас Дарья Ларская ничуть не походила на себя вчерашнюю: не было ни элегантной прически, ни стильного костюма, даже ростом она стала ниже, видимо, вчерашние каблуки были страшной высоты.

Что же случилось? Роман приехал к дому Дашеньки ровно через час, охранник легко пропустил его в гараж, указав номер места, где ему следовало запарковаться, вот только забыл сообщить, что света в гараже нет. В незнакомом паркинге заблудиться легко даже при свете, а уж в темноте… Пришлось поблуждать. Едва свернув в нужный ряд, Березин заметил Ларскую, но она лишь оглянулась — и пошла дальше. Конечно, увидеть, кто за рулем, если в глаза светят фары, невозможно. Когда же он припарковался и догнал ее, он успел увидеть только закрывающийся лифт, а потом она набросилась на него с кулаками. Обычная женская истерика, но что послужило ее причиной?

Кстати, очень подозрительное поведение: вчера дамочка напомнила ему робота, а сегодня такой всплеск эмоций. Типичная шизофрения. Этак она сама может писать себе письма и сама же нанимать детективов для поисков самой себя. В жизни всякое бывает.

Лифт остановился, Дашенька протиснулась еще в полуоткрытые створки и бросилась за угол, Роман пожал плечами и последовал за ней. Другой лифт стоял на нулевом этаже, в подземном гараже, как показывали цифры на табло. Ларская опять помчалась в тот лифт, в котором они сюда приехали, Березин безропотно пошел за ней и чудом успел проскочить в закрывающиеся двери. Куда это она так спешит?

— Дарья Владимировна, объясните, зачем мы катаемся в лифте? — попытался понять суть происходящего Роман.

Она не ответила, пока не приехали в гараж. Там было светло и абсолютно безлюдно. Если бы здесь кто-то был, кроме них самих, то эхо шагов об этом бы сообщило. Даша вернулась в лифт — сам Березин оттуда и не выходил — и нажала кнопку двадцать четвертого этажа. Оставалось надеяться, что это ее этаж, и они не поехали опять кататься.

В квартире Дашенька махнула рукой куда-то направо и велела подождать в гостиной, сама же скрылась в противоположном направлении. Роман пожал плечами и пошел, куда попросили. В дверях гостиной он нос к носу столкнулся с шарпеем. Пес не рычал, но весьма подозрительно косился узкими глазками, шевелил маленькими ушками и взволнованно нюхал воздух. Березин отступил в сторону и предложил собаке:

— Проходи, беги к хозяйке.

Шарпей сморщил и без того складчатый лоб, пожевал толстыми губами и прошел в дверь, не сводя глаз с незнакомца.

— Меня пригласили, я не вор, — сообщил Роман.

«Чем докажешь?» — было написано на собачьей морде огромными буквами.

— Точно не вор, поверь уж, — примирительно сказал Березин.

Пес обнюхал ему коленки, пару раз хрюкнул, фыркнул, чихнул и умчался в ту сторону, куда ушла Дашенька. Не успел Роман войти в гостиную и присесть на диван, как в коридоре раздался топот и шарпей вернулся, сел в метре напротив него и опять плотоядно уставился. Какие, все-таки, чудовищные собаки эти шарпеи: огромная складчатая морда, горбатый толстый нос, узкие глазки, малюсенькие ушки, хвост колечком… Китайцы — тонкие извращенцы, если вывели такую породу. Пес будто прочитал его мысли: презрительно засопел, издал такой звук, словно собирался плюнуть ему в лицо, но передумал и просто зевнул, показав черную пасть, приличные зубы и язык. Язык был широкий и абсолютно фиолетовый. Пес смачно облизнулся, встал и подобрался поближе.

— Не ешь меня, я невкусный, — проинформировал его Роман.

Пес снова облизнулся и забавно вильнул закинутым на спину хвостом-баранкой, и со стуком плюхнулся на ковер, засучил ногами, чихнул, подскочил, обнюхал визитера еще раз и доверчиво положил ему голову на колени. Березин совсем не ожидал от собаки такого поведения, поэтому замер, стараясь сообразить, что делать дальше. Дашенька куда-то исчезла, незнакомый пес пристроил тяжелую голову на колени и с наслаждением пускает слюни, а стряхнуть наглеца страшновато, зубки-то вон какие.

Шарпей блаженно закрыл глаза и поерзал, устраиваясь поудобней. Вроде все неплохо. Роман почесал псу за ухом и погладил по голове, складки оказались неожиданно мягкими, а шерстка — нежной. Вот тебе и страшная собака.

Когда в комнату вошел рыжий кот-британец, собака даже не обратила на него ни малейшего внимания, так расслабилась и блаженствовала. Котяра тяжело вспрыгнул на диван и потерся о локоть Березина, потоптался и улегся рядом. Великолепно. Мало того, что его обслюнявили, так еще и шерстью облепят. Мило. Хороша Дашенька: ведет себя, как шизофреничка, так еще и бросила на растерзание диким домашним животным. Животные же считали, что так и надо. В такой ситуации следует руководствоваться принципом: если ничего не можешь изменить — расслабься и получай удовольствие. Что Роман и сделал.

Поглаживая шарпея, Березин оглядел комнату: большая гостиная, явно парадная, а не семейная, никакого телевизора, только музыкальный центр Hi-End. Современная мебель, но без фанатизма, все оригинально, мягко и удобно. Хорошая комната. На диване лежал ранее не замеченный Романом пульт дистанционного управления от музыкального центра. Что ж, если хозяйка не спешит появляться, то стоит послушать музыку. Есть ли в этом комбайне радио? Разбираться с музыкальными пристрастиями хозяйки и выяснять местонахождение дисков возможности не было, поэтому оставалось только выбрать радио на свой вкус. Любимая волна у Березина была — «Наше радио». Не то чтобы его устраивал весь репертуар без исключения, но только на этой волне часто крутили музыку «старых» русских рок-групп: ДДТ, «Алиса», «Воскресение», «Ария», «Чайф»… Ностальгия, гремучий сплав слов и мелодий, почувствуй себя снова молодым.

Вскоре Роман разобрался в управлении и настроился на нужную волну. Музыка ударила басами из мощных колонок, Березин пару минут наслаждался отличным звуком, но потом все же убавил громкость. Конечно, звукоизоляция здесь не чета «хрущевкам», но и перебарщивать не стоит. ДДТ, «Пропавший без вести».

Березин привычно, почти автоматически, подобрал в уме аккорды и уже в который раз пообещал себе разучить эту песню.

Пропавший без вести…

Лирически-грустно выводил Шевчук, шарпей похрапывал, кот безмятежно спал. Прежде, чем песня кончилась, в комнату вошла Дашенька и растерянно окинула взглядом идиллическую картину.

— Роман, вы можете счесть меня сумасшедшей… — Березин смущенно кашлянул. — Но я видела сейчас в гараже своего мужа.

Глава 24

Услышав голос хозяйки, Хуф проснулся и закрутился у ног, Федька же и ухом не повел. Березин выключил музыку и молча уставился на Дашу. Видимо, все же посчитал сумасшедшей.

— Так это за призраком мы на лифте гонялись? — ехидно уточнил Роман.

— Я в призраков не верю, — грустно улыбнулась Дарья, опускаясь в кресло.

— Тогда как понимать ваше заявление? — уже спокойно спросил Березин.

— Так и понимать, — рассердилась Даша. — Вы мне не верите?

— Простите, но я не совсем вас понял. Может, стоит изложить все по порядку?

— Постараюсь, — кинула Даша, пригладила волосы и спросила: — С чего начать?

— С того момента, когда вы вышли из машины. Если у вас нет других предпочтений. — Даше опять показалось, что он над ней издевается.

— Хорошо. — Дарья помедлила, собираясь с мыслями. Внутри все дрожало, напряжение не хотело отпускать, казалось, стоит начать рассказывать и опять с ней случится истерика. — Я припарковалась, в гараже было темно, вышла, пошла к лифту.

— У вас часто света не бывает, или сегодня исключительный случай? — уточнил Березин.

— Частенько. Это просто уже традиция.

— Н-да. Миленько, — покачал головой Роман. — И все привыкли?

— Конечно, ругаемся, но результатов это не приносит. Здесь какое-то проклятие просто.

— Вмешательство темных сил пока оставим за скобками, — попросил Березин. — Как вы ориентируетесь без света? И почему фонарик не носите?

— Ориентируюсь по привычке, а фонарик… Сколько раз говорила себе, что надо носить его с собой, но все время забываю. Ой! — спохватилась Даша. — Вы же свой фонарик разбили…

— Ничего страшного, — успокоил ее Роман. — Продолжайте.

— Когда я уже почти подошла к лифту, какая-то машина ослепила меня и…

— Это был я, простите. Заблудился в вашем гараже, — повинился Березин.

— Ничего удивительного, — отмахнулась Даша. — На чем я остановилась?

— На ослеплении, — напомнил детектив.

— Да. А когда я обернулась к лифту, то там был мой муж. — Голос Даши дрогнул, превратился почти в шепот.

— В лифте? — уточнил Роман.

— Да, в лифте.

— Вы уверены? Вы видели его лицо? — Вопросы звучали резковато, но заставляли сосредоточиться.

Даша почувствовала озноб и обхватила себя руками, захотелось сжаться в комочек и уснуть, скрыться от всего мира.

— Я его узнала даже со спины.

— Но лица вы не видели? — поднажал Березин.

— Видела. Он обернулся.

— И вы хорошо его рассмотрели?

— Д-да… — Несколько неуверенно ответила Даша. — Хорошо.

— Точно? Ведь вас только что ослепили фары, да и вообще обстановочка нервная была.

— Это точно был он. Точно.

— Маловероятно. Но всему есть рациональное объяснение.

— Какое? — слегка раздраженно спросила Даша. — Что я сошла с ума и у меня галлюцинации?

— Не исключено, но про это вам лучше знать. Есть и другие объяснения.

— Например? — с надеждой спросила Даша.

Роман встал с дивана и принялся расхаживать по комнате, Хуф пристроился за ним хвостиком. Березин пару раз споткнулся о собаку, но потом приспособился и ловко обходил слегка неуклюжего шарпея.

— Во-первых, вы могли просто обознаться.

— Это точно был он.

Роман резко остановился, так что Хуф врезался ему под коленки и едва не сшиб с ног.

— Хуф, уйди на место, — приказала Даша.

Пес горько вздохнул, печально покосился на хозяйку, но из комнаты вышел. Правда, через минуту в дверях опять показалась его морда, но зайти в гостиную Хуфец не решился.

— Спасибо, — поблагодарил Березин. — Он очень отвлекает.

— Он просто очень любит общество, — улыбнулась Даша.

— Похвально, но вернемся к нашим баранам. То есть, призракам.

— Призраков не бывает.

— А что бывает? — не выдержал Роман и повысил голос. — Ожившие мертвецы?

Дашу передернуло.

— Простите, — извинился Березин.

— Ничего, — отмахнулась Даша.

— Спасибо. То есть вы настаиваете, что не обознались. Даже с учетом всех обстоятельств? — внимательно взглянул на нее Роман.

— Каких?

— Темный подвал, странные письма, фары в глаза, расстояние, краткость встречи? — перечислил Березин.

— Но… Допустим, — нехотя согласилась Даша. — Только ведь лифт-то двигался. Почему так странно? Кто-то приехал в гараж, потом, даже не выходя из лифта уехал, на семнадцатый, потом снова спустился… А когда мы туда приехали, то там никого не было?

— Понимаю ваши сомнения, но вполне может оказаться так, что мужчина с семнадцатого спустился в гараж, вспомнил, что что-то забыл дома, и поднялся обратно, — быстро ответил Роман.

— Но ведь лифт уехал снова вниз! — напомнила Даша.

— Вы его туда вызвали. Вы ведь нажимали на кнопку после того, как лифт с неизвестным уехал вверх?

— Не помню… — Даша потерла лоб. — Не знаю. Все случилось так быстро… Кажется, да. Я нажимала кнопку и даже несколько раз.

— Вот лифт и вернулся. Никакой мистики, — удовлетворенно констатировал Березин.

— Может быть, но… Мне хочется твердой уверенности, что я не шизофреничка, понимаете ли.

— Вполне понимаю и одобряю, — кивнул Роман. — И даже знаю, как проверить мою гипотезу.

— Как же? — удивилась Даша.

— Есть два варианта: попросить просмотреть пленку с пульта охраны, или пойти познакомиться с жильцами семнадцатого этажа, — предложил Роман.

— Ой! Проще обойти четыре квартиры, чем выпросить что-то у наших секьюрити!

— Зато у секьюрити надежней. К тому же сейчас уже поздно, жильцы могут и не обрадоваться визиту.

— Вероятно, — огорчилась Даша. — А вы сможете уговорить охранников?

— Их сможете уговорить вы, — усмехнулся Роман. — Суровые мужчины обожают красивых женщин. Вы в состоянии разыграть небольшой этюд?

— Надо только переодеться, наверное, — развела руками Даша. — Да и накраситься не помешало бы.

— Вы героическая женщина, — широко улыбнулся Березин, сверкнув брекетами. — В пятнадцать минут уложитесь?

— Постараюсь! — уверила его Даша. — Ждите здесь.

В гардеробной Дарья открыла шкаф и замерла: и получаса не прошло, как она чуть не умерла от ужаса и едва не сошла с ума. Больше она боялась оказаться сумасшедшей, чем умереть. Других объяснений, кроме галлюцинаций, ей в голову не приходило, но Березин все разложил по полочкам. Теперь оставалось только проверить версии. Что ж, все говорит о том, что владелец «Дюралекса» отличный детектив с железной логикой и цепким умом. Вероятно, денежки будут потрачены не зря. Даша поймала себя на том, что уже совсем и думать забыла о первопричине того, что она сейчас будет отрабатывать версию с записью видеонаблюдения: о явлении «призрака» мужа. Было и прошло. Азарт. Может, ей тоже стоило не забывать о юридическом образовании и пойти в частные детективы?

Встряхнув головой, Даша загнала мысли в дальний угол и принялась выбирать наряд. Что нужно суровым мужчинам, чтобы забыть про долг и помочь милой даме? Дама должна быть красоткой и выглядеть беззащитной глупышкой. Розовый сарафанчик! Немного не по сезону, зато очаровательно и легкомысленно. Через десять минут Даша облачилась в миленький розовый сарафан с вышивкой по подолу, привела прическу еще в больший художественный беспорядок, наложила макияж по форме «безмозглая блондинка» и последний раз взглянула на себя в зеркало, прежде чем вернуться в гостиную: очаровательно, сплошной сахар, мед и патока. Самое то, что надо.

Дашенька уложилась в десять минут. Услышав ее шаги, Роман столкнул с колен кота, встал навстречу и чуть не упал обратно в кресло. Если бы он не видел раньше Дашу в других ипостасях, то, встретив ее в таком образе, просто бы принял за классический оживший анекдот про блондинку: вся в розовом, на высоченных каблуках, ресницы густо накрашены, выражение лица самое дурацкое.

— Что, отличный образ? — хитро улыбнулась Дашенька и невинно захлопала черными ресницами.

— Сногсшибательно, — выдохнул Роман. — Надо только легенду придумать.

— Не волнуйтесь, все будет в лучшем виде, — пропела Дашенька и выпорхнула из комнаты.

— Вот так дела, — протянул Березин. — Кажется, я теряю голову.

Ни кот, ни пес ничего ему не ответили.

Сладенько улыбнувшись пару раз для тренировки, Даша постучала в дверь комнаты, где обретались охранники и всякая спецтехника. Открылся глазок, что-то зашуршало, щелкнуло, и дверь открылась.

— В чем дело? — невежливо поинтересовался солидный мужчина в черном костюме.

Даша захлопала ресницами и принялась вдохновенно врать.

…Через полчаса болтовни и улыбок Дарья вывалилась из комнаты и почти побежала к лифту. Как, все-таки, утомительно разыгрывать из себя идиотку! К тому же оказалось, что все усилия бесполезны. Да, охрана пишет на кассеты все, что происходит. Но! Секьюрити сменяются в двадцать три ноль-ноль. Каждая смена пишет кассеты, но когда приходит следующая, она начинает записывать происходящее на те же самые кассеты! Запись сохраняется только в случае нештатной ситуации. Если все в порядке — запись уничтожается. Причем в первую очередь уничтожается та запись, что была на последней кассете. Эту кассету просто оставляют в магнитофоне, перематывают на начало и пишут новое. Так что посмотреть запись того, что происходило в гараже и лифте как раз перед пересменкой, невозможно.

Даша вошла в квартиру и услышала, что Березин опять слушает «Наше радио». Стойкий поклонник русского рока, надо же. Отчет о визите к секьюрити много времени не занял, так что вскоре Роман и Даша отправились на семнадцатый этаж, знакомиться с жильцами мужского пола. Из собачников на семнадцатом никто не жил, можно было сочинять любую легенду, не боясь разоблачения. Это на собачьей площадке все друг друга знают, а вот жильцы, не обремененные песиками, совсем между собой не общаются.

— Простите, — заявил Березин полусонному толстячку, открывшему дверь в первой квартире. — Моя жена сейчас в гараже задела зеркалом авто высокого шатена, но не успела извиниться, как он уехал на семнадцатый этаж. Она теперь уснуть не может, совесть мучает, в вашей квартире такого нет? Пусть уж она извинится, а то никакого покоя мне не дает!

Даша повисла у Романа на локте и глупо улыбалась.

— Нет, здесь только я живу, — покачал головой слегка озадаченный мужчина.

Березин многозначительно взглянул на обширную лысину толстячка и вежливо извинился, тот нетерпеливо отмахнулся и закрыл дверь. Аналогичную сцену они разыграли еще три раза. В двух квартирах обнаружились высокие шатены, которых в определенных обстоятельствах можно бы было принять за Николая Ларского.

— Что ж, вопрос решен, не так ли? — проговорил Роман, едва они успели переступить порог Дашиной квартиры.

— Да, — твердо согласилась Даша. — Как же приятно узнать, что ты не сумасшедшая!

— Могу себе представить, — улыбнулся Березин.

— Да? А впрочем, неважно. — Даша почувствовала, что вся эта беготня по этажам заставила ее изрядно проголодаться. — Может, поужинаем? Вы ведь мне так и не рассказали, что вы выяснили.

Глава 25

— Вы приглашаете меня на ужин? — уточнил Роман.

— Да, — Дашенька замерла в дверях. — Вы против?

— Нет, конечно. Весь день ничего не ел.

— Весь день? — Даша сочувственно покачала головой. — Пойдемте же быстрей… Ох! — встрепенулась вдруг она. — Ничего, если я накрою на кухне? Так будет быстрей, чем сервировать в столовой.

— Я снобизмом не страдаю, — успокоил ее Березин.

— Отлично! Тогда вперед! — Даша сделала приглашающий жест в сторону кухни.

Там Дашенька быстро накрыла стол на две персоны, извлекла из холодильника миску с греческим салатом, а из духовки одинокий горшочек с чем-то изумительно пахнущим и поставила его перед Романом.

— А как же вы? Выходит, я лишаю вас ужина? — спросил Березин.

— Ничего, я только что с праздничного банкета и мне вполне хватит салатика, — отмахнулась Даша.

Не успел Роман снять крышку с горшочка с горячим рагу по-домашнему, как в кухню ворвался Хуф и плюхнулся рядом, уставился умоляющим взглядом.

— Не обращайте на него внимания, — посоветовала Дашенька. — Он сыт, просто у него хобби — еду выпрашивать.

— Но он так смотрит, — вздохнул Роман. — Устоять невозможно.

— Он наглое чудовище, вот и все, — улыбнулась Даша. — Артист непревзойденный. Пусть сидит, но ничего не получит.

Пес, казалось, понял слова хозяйки, огорченно вздохнул и покинул помещение.

— Кажется, он вас понял, — рассмеялся Березин.

— Он очень умный и очень хитрый. Чуть дашь слабину — тут же на шею сядет.

— Китайцы — великий народ. Только японцы им в этом смысле не уступают.

— Китайская культура древнее, — напомнила Даша. — Японцы многое у них позаимствовали.

— Да, конечно. Так на какой вечеринке вы были? — сменил тему Роман.

— На дне рождения у подруги. У Инессы, — уточнила Даша, предвидя следующий вопрос.

— Инесса Позднякова, — процитировал Березин. — Подруга детства, сотрудница Николая.

— Вы все запомнили? — поразилась Дашенька.

— Естественно.

— Невероятно! Вы же только вчера все это услышали в первый раз.

— Это профессиональное, — увильнул от объяснений Роман. Почему-то не хотелось рассказывать о фотографической памяти и о проблемах, связанных с этим. Когда имеется такая особенность, мозги быстро начинают напоминать чердак, плотно набитый различным хламом, становится очень трудно извлекать оттуда что-то полезное. Только став взрослым, он научился справляться с этим, научился забывать ненужное и вспоминать необходимое.

— Не верю. Вряд ли в милиции учат такому.

— Ах, вы за мной шпионили, — улыбнулся Роман.

— Можно сказать и так. Хотя эта информация находится в открытом доступе. — Даша поковырялась вилкой в салате. — Все так необычно…

— Что именно? — Березин потерял нить разговора.

— Вот вы все про меня знаете, а я про вас абсолютно ничего. Имя, должность — и все. Обычно в жизни наоборот: наниматель выясняет подробности про того, кого берет на работу.

— О, если посмотреть с такой стороны… — Роман даже немного смутился. — У вас несколько неожиданная, но неопровержимая логика.

— Комплименты в данном случае выглядят, как попытка увести разговор в сторону, — ядовито улыбнулась Дашенька, что совсем не сочеталось с розовым сарафанчиком и прочими деталями образа глупенькой блондинки.

— Прошу прощения, — вздохнул Роман. — Просто… Можно я сначала расскажу вам о результатах моих изысканий, а уже потом посвящу вас в подробности моей биографии?

— Можно. — Дашенька едва заметно поморщилась. — Ведь именно за этим мы встретились.

Роман подумал, что ей может не понравиться то, что он собирается ей предложить.

Даша думала, что Березин сейчас принесет портфель, извлечет какие-то записи, но он просто достал из кармана пиджака малюсенький цифровой диктофон и коротенькие четки, набранные из черных полированных бусинок со странным золотистым блеском. Потом он положил диктофон перед собой, взял четки и принялся перекидывать бусинки. Дарья наблюдала за этими манипуляциями со странным чувством отстраненности. Казалось, что стоит пошевелиться, сказать слово, и она нарушит какой-то очень важный ритуал, что-то непоправимо испортит. Щелкнув как-то особенно резко четками, Роман приступил к изложению того, что успел узнать.

Даша внимательно слушала и чувствовала, что с каждым щелчком перекинутой бусины информация просто намертво впечатывается в ее память. Надо же, какой забавный, но действенный мнемонический прием! Дослушав запись на диктофоне, Дарья задумалась.

— Неужели, все окажется так просто: найти эту женщину? — с надеждой спросила Даша.

— Может быть, а может, и нет, — спрятал в карман четки Березин. — Среди наследников участка такой дамы нет. Надо поискать среди ваших знакомых. А вот тут и возникает одно… предложение.

— Какое? — насторожилась Даша.

— Если ваш корреспондент или корреспондентка из числа близких знакомых, то не стоит мне так уж в лоб их расспрашивать и фотографировать. Все можно сделать гораздо элегантней и проще.

— Как? — Даша почувствовала, что предложение Березина может ей совсем не понравиться.

— Введите меня в свой круг.

— Поясните. — Даша уже поняла, что он имеет в виду, но надеялась, что ошибается.

— Представьте все так, будто у нас роман.

— Звучит, как каламбур, — ядовито отметила Даша. — Мне это не кажется здравой мыслью.

— Это значительно ускорит расследование, — напомнил Березин.

Он прав, но идея ей все равно не нравилась. Никто не поверит, что она так быстро… Так быстро — что? Заинтересовалась другим мужчиной? Начала жить заново? Черт побери! Ведь все вокруг твердили ей, что надо жить дальше, что все еще впереди. Вот пусть теперь попробуют не поверить! Господи, неужели она убеждает себя в том, что стоит согласиться с его безумным планом? Почему? Предпочтя не отвечать самой себе на этот вопрос, Даша спросила у Романа:

— Но ведь осталось только найти эту женщину?

— Она может оказаться просто случайным человеком, ее может не быть в вашем окружении, тогда придется отрабатывать другие версии, — пояснил Березин.

— Ясно. В принципе, я согласна. Только… Есть одна проблема.

— Какая? — внимательно взглянул на нее Роман.

«Вы боитесь, что я буду к вам приставать?» — повисло в воздухе. Даша даже смутилась, ведь именно об этом она думала, хотя хотела сформулировать мысль повежливей.

— Я рассказала нескольким людям, что наняла вас в качестве детектива. — Вместо этого сказала Даша.

— Кому конкретно? — поморщился Роман. — Не очень правильно, но…

— Александре, Ирине и Любе. И Полине Геннадьевне.

— Девушкам из магазина и экономке, — опять удивил ее Березин.

— Именно. Это может помешать.

— Если они не будут болтать — вряд ли. В ряду возможных подозреваемых они стоят в самом конце списка, — успокоил ее Роман.

— Почему? — удивилась Даша.

— Сложно объяснить, но их версии я пока не отрабатываю. Может, я и не прав… Впоследствии всегда можно будет сказать им, что расследование мы свернули, а вот отношения продолжаются. — Роман потер висок. — Хотя вряд ли это понадобится.

— Хорошо, полагаюсь в этом на вас. Вам виднее, — согласилась она.

Даша с трудом подавила зевок и взглянула на часы. Ого, уже второй час ночи! Роман явно перехватил ее взгляд и отодвинул тарелку.

— Спасибо за ужин.

— Не за что, — отмахнулась Даша.

— Пора и честь знать, — подмигнул Березин. — Хотя завтра и выходной, но есть же пределы разумного…

— А вам далеко добираться? — осторожно спросила Даша, отметив в уме, что он так и ничего не рассказал о себе.

— Не очень. За полчасика доеду, пробок уже нет, — не сказал ничего определенного Березин.

— Вы опять уклонились от ответа, — покачала головой Дарья.

— Это вышло случайно, — обезоруживающе улыбнулся Роман, вставая из-за стола.

Даша тоже встала, чтобы проводить гостя. Трудно поверить, что Березин весь день носился по Москве и области и даже не обедал: никаких следов усталости, одежда с иголочки, просто картинка. Сама она чувствовала, что сейчас просто упадет и заснет. Впрочем, это может быть от нервов, ведь не так уж и рано она сегодня, то есть вчера, встала.

В холле на столике лежала сегодняшняя корреспонденция. Даша взглянула на Березина и подумала, что ни за что не станет разбирать бумаги в одиночестве.

— Роман, подождите…

Он взглянул на нее как-то рассеянно, но потом сосредоточился и увидел, куда она смотрит.

— Хотите проверить, не пришло ли еще одно письмо?

— Да, но я… боюсь. — Голос ее предательски дрогнул.

— Понимаю. Давайте посмотрим вместе.

С пачкой газет и они вернулись на кухню, Даша убрала посуду со стола и принялась перекладывать макулатуру. Оказалось, что в компании не так уж страшно разбирать почту. Письмо нашлось между рекламным листком и конвертом из налоговой. Надписано оно было незнакомым почерком, совсем другим, чем на предыдущих двух, но Даша интуитивно почувствовало, что это оно, вскрыла конверт и достала уже привычную половинку листа.

И подпись: «Мне без тебя одиноко. Колючий».

Даша молча протянула Березину конверт и письмо, руки их на мгновение соприкоснулись, и она почувствовала, что ее пальцы дрожат. Роман положил бумаги на стол и удержал ее ладонь в своих.

— Не волнуйтесь. Мы найдем его и накажем. — Его руки были теплыми и сильными.

Даша несколько раз глубоко вздохнула и почти успокоилась, руки дрожать точно перестали. Роман быстро пробежал глазами короткие строчки и в упор взглянул на Дарью.

— Насколько я понимаю, это стихи сочинения вашего мужа?

— Да, — кивнула Даша.

— Поэтические достоинства сомнительны, то есть их вряд ли издавали.

— Не издавали, это точно, — покачал головой Дарья. — Он писал их для меня.

— Похвально, — отметил Роман. — Что ж, враг у нас умный, но очень уж неосторожный.

— Почему? — изумилась Даша.

— Если бы он был осторожен, то использовал бы общедоступные источники, а не стихи для узкого круга посвященных.

— Но чем нам это может помочь…

Роман встал из-за стола.

— Сегодня уже поздно, утро вечера мудренее. Письмо я заберу. Ложитесь спать, ни о чем не думайте. Завтра утром я вам позвоню, и мы обо всем поговорим.

Даша, как привязанная, дошла за ним до входной двери, зачарованно посмотрела, как он берет портфель, толкает дверь… Ей так не хотелось оставаться одной! Господи, ну почему в этом мире все так сложно? Почему нельзя попросить его остаться? Просто переночевать в гостевой спальне… Нет же. Женщина не может попросить об этом мужчину, которого знает всего пару дней, даже если она ему доверяет. Доверяет? Странно, но Даша поняла, что верит ему, безоговорочно верит и совсем не опасается. Но и он тоже не может предложить остаться с ней на ночь. Ему даже в голову такое не придет! В дверях он обернулся, замер на мгновение и вдруг шагнул к ней:

— Дашенька… — она оцепенела в безумной надежде. — В свете сложившейся ситуации я думаю, что стоит перейти на «ты».

— Да, — слабо пискнула она.

Он подошел совсем близко, наклонился и тепло и нежно поцеловал ее в щеку.

— Спокойной ночи, — и дверь за ним закрылась.

Глава 26

Лифт спустил Романа в гараж, бесшумно закрылся и уехал куда-то вверх. Березин пошел к машине, чувствуя, как с каждым шагом все сильней и сильней наваливается жуткая усталость. От вкусного ужина тянуло в сон, прошедший день казался просто бесконечным, Роман уже даже не помнил, как вставал утром. Динка, наверное, уже с ума сходит…

Хорошо Дашеньке — у нее есть экономка, которая следит за хозяйством и за домашними животными. Может, ему тоже нанять домоправительницу? Воображение сразу услужливо подсунуло идиллическую картину: приходит он домой, Динка весело его встречает, из кухни доносятся божественные ароматы, экономка выходит ему навстречу и… оказывается незабвенной мамочкой. Березин содрогнулся и выронил ключи от машины. Придумается же такой кошмар. Мать, конечно, он любит, но не настолько. Да, нанять экономку — плохая идея, ведь он живет за городом, то есть эту самую экономку придется поселить в доме, чего Роману абсолютно не хотелось. Его дом — это только его дом.

Березин поднял ключи, открыл машину и включил прогрев двигателя. Дизель — это хорошо и экономично, но есть в этом и недостатки: сперва греешь двигатель, потом охлаждаешь турбину… «И о каких только глупостях не думаешь среди ночи в подземном гараже?» — одернул себя Березин. Пора домой.

Почему, интересно, ему показалось, что Дашенька почти решилась попросить его остаться с ней на ночь?

Даша уснула, не успела ее голова коснуться подушки.

…Лифт открывается, безжалостный свет режет глаза, из ослепительного сияния кто-то выходит к ней, она заслоняет глаза ладонью, но свет сочится сквозь пальцы, оставляя под веками горящие кольца и черные мушки. Ей кажется, что она вот-вот потеряет сознание, шум в ушах нарастает, человек-силуэт подходит все ближе… Ближе… Ближе… Холодные пальцы обхватывают ее запястье и отводят руку в сторону. Даша зажмуривается, не в силах больше выносить слепящий свет. Чужая рука отпускает ее, она отворачивается от лифта и пытается проморгаться, восстановить зрение. Руки обнимают ее сзади за талию, и знакомый голос шепчет ей в ухо:

— Мне без тебя одиноко…

Даша судорожно вздыхает и пытается оглянуться, но не может, она будто бы превратилась в статую, у которой только глаза живые. Она опускает взгляд на руки, что обнимают ее и… Просыпается, захлебываясь криком.

Руки! Руки, что ее обнимали… Это были обгорелые руки полуразложившегося трупа! Даша села на постели и обхватила себя за плечи, Хуф тут же ткнулся мокрым носом ей в бок. Темнота… Темнота придвигалась все ближе, делалась все гуще, все осязаемей. Дрожащей рукой Даша шарила по тумбочке, пытаясь нащупать выключатель ночника. Секунда, другая… С тумбочки упала книга. Хуф завозился, пытаясь выбраться из-под одеяла и слезть с кровати.

— Нет, Хуф, не уходи! — Даша одной рукой прижала к себе собаку, а другой, наконец, нашарила выключатель.

Прикроватная лампа осветила комнату. Никого. Даша на секунду прикрыла глаза и отпустила ничего не понимающего пса. Господи. Обгорелые до кости пальцы, черные, как веточки в давно потухшем костре, потрескавшиеся ногти, кажущиеся неестественно длинными, часы на запястье, превратившиеся в оплавленную, намертво прикипевшую к костям массу, лопнувшая, будто взорванная изнутри кожа, похожая на старый пергамент и сочащаяся чем-то отвратительным… Даша почувствовала приступ дурноты, в ушах зашумело.

— Это просто кошмар, — голос прозвучал, как комариный писк, слова казались совсем неубедительными. Может, именно так сходят с ума?

Вначале галлюцинации, потом кошмары, и в конце концов окажется, что и письма приходили с того света. Из иного мира. Из мира, где… Без нее одиноко.

Больше в эту ночь заснуть она не смогла.

— Даш! — Александра заглянула в кабинет к начальнице, вошла, не дожидаясь приглашения, и уселась в кресло. — Ты помнишь про следующий уикенд?

— Что, прости? — Даша с трудом сосредоточилась на словах помощницы.

— Про следующие выходные помнишь? — повторила погромче Саша.

— М-м-м… Ах, да!

На этой неделе «Всезнайке» исполнялось восемь лет. Дата, конечно, некруглая, но уже стало традицией отмечать годовщины с размахом, в кругу партнеров, служащих и вообще всех, кто имел хоть какое-то касательство к книжному бизнесу.

— Слава Богу, вспомнила! — молитвенно сложила руки Александра. — Все готово, приглашения разосланы, гости посчитаны…

— Добавь еще одного человека к списку приглашенных, — спохватилась Даша. — Романа Березина.

— Ого! — многозначительно отметила Саша. — Ты его уже и на вечеринку приглашаешь.

Даша осторожно потерла глаза, стараясь не размазать макияж.

— Это нужно для расследования. Кстати, ты и девчонки должны держать язык за зубами. Никому ни словечка про то, что я его наняла. Скрыть то, кто он такой, вряд ли удастся, а вот рассказывать всем, что у нас деловые отношения, не стоит.

— О! — удивленно подняла брови Саша. — И кто же он по легенде?

— Хм… У нас с ним роман.

— Мило. Очаровательно. Каламбурчик.

— Ох, не остри, — умоляюще взглянула на подругу Даша. — Мне сегодня не до этого.

— Что, опять письма? — посерьезнела Саша.

— И это тоже. Меня кошмары замучили, совсем не сплю, — пожаловалась Даша.

— Плохо, — покачала головой Александра. — Именно этого неизвестный поэт и добивается.

— А что делать? Я действительно скоро сойду с ума! — судорожно вздохнула Даша, стараясь не расплакаться.

— Ну, что ты! — махнула рукой Саша. — Не расстраивайся. Бравый детектив его найдет и убьет.

— Убивать не надо, что за жестокости, — грустно улыбнулась Даша. — Пусть этот шутник просто от меня отстанет.

— Добрая ты! — возмутилась Александра. — Я бы этого поэта на первом попавшемся суку вздернула.

— Может, я и добрая, но скоро мне уже смирительная рубашка понадобится, — совсем уж душераздирающе вздохнула Даша.

— А чья идея насчет романа? — сменила тему Саша.

— Его, — коротко ответила Даша и подозрительно покосилась на подругу. — А что?

— Да так, ничего, — невинно захлопала ресницами Александра.

— Меньше читай романов! — фыркнула Даша.

— Романов? — прищурилась Саша.

— О, господи! Теперь мне и слова нельзя будет сказать! — отмахнулась Дарья. — Что, все задались целью устроить мою личную жизнь?

— Личная жизнь тебе бы не повредила, — серьезно проговорила Саша. — Особенно с таким красавцем! — весело добавила она.

— Красавцем? — возмутилась Даша. — Он же рыжий, как апельсин, и с брекетами!

— Он очарователен. И брекеты его не портят. Такого мужчину ничто не испортит.

— Но… Я люблю Ники. Мне не нужен другой мужчина! — Даша слышала свои слова и понимала, как абсурдно это звучит.

— Прости, но твой муж умер несколько месяцев назад. Сколько времени тебе надо, чтобы посчитать себя свободной?

— Не знаю, — честно ответила Даша. — Может быть, я вообще не способна стать свободной.

— Глупости. Тебя просто выбили из колеи эти письма.

— Вероятно. Я… Я действительно понимаю, что надо жить дальше. И буду. Но… позже. Не сейчас.

— Как хочешь. Но ты не права, — покачала головой Александра.

— Да, согласна. Но… Я не могу по-другому.

— Ладно, оставим этот разговор и положимся на судьбу, — махнула рукой Саша. — Значит, в выходные ты представишь его всему свету в качестве своего мужчины?

— Да.

До пятницы расследование замерло. Конечно, Роман не сидел сложа руки, собирал информацию о людях, что будут на празднестве, но разве это работа — сидеть в кабинете?

Последнее он тоскливо произнес вслух.

— Товарищ Березин, — назидательно произнес присутствовавший в кабинете Игнат. — Меньше недели назад ты сидел в этом кабинете, занимался бумажной работой и был полностью счастлив.

— Ты прав. Но имеет человек право изменить мнение? — Березин постучал карандашом по столу и рассеянно уставился в монитор.

— Имеет. Только забавно смотреть, как ты маешься.

— Я? Маюсь? — поднял бровь Роман.

— Ты, да. — Игнат нажал на кнопку внутренней связи. — Юлька! Принеси начальству кофе.

— Сию секунду, — пропел из динамика голосок Юлианы.

— И как это у нее получается? — покачал головой Игнат.

— Что?

— Всегда пребывать в отличном расположении духа, — буркнул Соколов.

— Сокол, не грусти, — ухмыльнулся Роман. — Она просто очень молодая.

— Да уж, — еще больше загрустил Игнат. — Где мои двадцать? Ну, или хотя бы двадцать пять?

— Остались в прошлом. А помнишь, как нам тогда казалось, что вот-вот мы всех воров переловим, всех бандитов пересажаем?

— Глупые были, — вздохнул Игнат. — Лучше уж собак искать, чем следить за порядком в этом насквозь прогнившем государстве.

— Не надо вести речей антигосударственных. Каждый народ заслуживает того правительства, что у него есть.

— Пессимист ты, Ромашка! — обозвал его старым прозвищем Игнат. — Я хоть правительство хаю, но родину в целом люблю. А ты всю Россию облил грязью, самурай ты наш!

— Если уж перейти к японским реалиям, то я ронин, человек, потерявший сюзерена, — грустно улыбнулся Роман.

— Это слишком сложно для моего скудного умишки. Я лучше собачек искать буду.

— Кстати, как там твое собачье дело? — поинтересовался Роман.

— Нашел я песика. Бабушка полила мою мужественную грудь слезами, облобызала свою шавку, отсыпала мне гонорар. Так что я теперь абсолютно свободен.

— Вовремя. Мне нужна твоя помощь, — обрадовался Березин.

— Что, один никак не справишься? Ты же уже устроил себе легенду, — удивился Игнат. — Второго жениха не бывает. Должен остаться только один.

— Есть одна проблема. Дашенька проболталась своим сотрудницам, что я детектив. Нужно отработать версии в магазине, а я уже засвечен. Даше я сказал, что девчонки вне подозрений, но как профессионал, я должен отработать все возможные варианты, даже самые невероятные.

— «Дашенька»?

— Не надо, — предостерегающе поднял руку Роман.

— Как пожелаешь. И какую же легенду ты мне сочинил? — смирился Игнат.

— Пойдешь грузчиком и подсобным рабочим в магазин. Даша проведет тебя по всем бумагам, даже зарплату заплатит.

— Мило. А она согласна?

— Куда она денется? — спросил Роман, снимая трубку. — Сейчас я ей позвоню.

Вопрос решился быстро, так что через час Игнат уже вышел на новое рабочее место. Еще через пару часов он успел разгрузить машину с книгами, выпить чаю в компании с постной сушеной теткой Галиной Куженко и изучить весь магазин. Что ж, работа в исключительно женском коллективе — это хорошо и очень даже.

Правда, познакомиться с дамами, исключая Галину, Игнат не успел, но все девушки выглядели мило, даже не хотелось их подозревать в подлом письмонаписании. Однако дело есть дело: смотреть в оба, втереться в доверие, добыть информацию, узнать всю подноготную. Обычная работа обычного детектива. Это тебе не собачек-кошечек искать.

Глава 27

За четыре дня прошедшей недели пришло еще два письма. За эти же четыре дня вошли в традицию совместные домашние ужины детектива и клиентки. Идея собственной экономки казалась все более и более привлекательной. Роман покачал головой и погрузился в занимательное чтение: он изучал подготовленные Виталиком материалы по многочисленным деловым знакомым Даши. Никто из бизнесменов и бизнесвумен не казался подозрительным, но кое у кого могла возникнуть мысль затравить конкурентку. Правда, непонятно, откуда у них может быть конфиденциальная информация о Даше и ее покойном муже. Кстати, смерть Николая Ларского тоже как-то странно выглядит… Березин почесал затылок и проговорил вслух:

— Подозрительно. Подозрительно.

Интуиция подсказывала, что письма шлет кто-то из самых близких, но безоговорочно доверять интуиции он не собирался, ибо это антинаучно и совсем непрофессионально. Вероятно, может оказаться так, что работа Игната станет самой важной, ведь все ближайшие подруги Дашеньки работают с ней. «Кроме Инессы», — заботливо подсказал внутренний голос. Кроме Инессы.

Когда Даша во вторник утром обнаружила очередное письмо, то сразу же по приходу на работу предъявила конверт Игнату. Тот внимательно все изучил и предложил связаться с Березиным. То, мол, владеет всей информацией.

В разговоре с Романом как-то само собой вышло так, что она опять пригласила его к себе. Пришлось звонить Полине Геннадьевне и заказывать ужин на две персоны. Домоправительница, к слову, ничуть не удивилась.

Выражаясь суконным языком официальных новостей, ужин прошел в теплой и дружественной обстановке.

В среду письма не было, но Даша все равно позвонила Березину и пригласила его на ужин.

— Я просто не хочу найти очередной конверт в одиночестве, — честно сказала ему Даша.

Он, кажется, не удивился.

Полина Георгиевна быстро накрыла на стол и распрощалась, сообщив напоследок, что Этого она погулять не успела.

— Что ж, пошли, чудовище, — позвала шарпея Даша, надела на него ошейник, пристегнула поводок и толкнула входную дверь.

На пороге стоял Березин с чизкейком и бутылкой вина.

— Ой! — подпрыгнула от неожиданности Даша. — Ты что-то рано!

Это «ты» все еще давалось ей с трудом.

— Пробок неожиданно не было, — сообщил Березин. — Вы уходите?

— Да, — кивнула Даша. — Надо Этого погулять.

Хуф нетерпеливо переминался, пытался ползти вперед в положении сидя. Роман покосился на собаку и нерешительно взглянул на Дашу.

— Прогуляешься с нами? — предложила она.

— С удовольствием. — Роман бочком протиснулся мимо Хуфа, тот профессионально толкнул его головой под колени, и Березин едва не упал на Дашу, чудом успев схватиться за косяк.

— Хуф! — страдальчески протянула Дарья. — Наглое животное.

— Ничего, — вступился за пса Роман. — Он просто очень хочет гулять.

Услышав заветное слово, шарпей вскочил и потянул хозяйку к лифту. Удержать эти тридцать мускулистых килограмм, целеустремленно прущих в направлении улицы и свободы, Даша не могла, поэтому крикнула на ходу:

— Поставь все на стол и догоняй!

На собачьей площадке было пусто. Смахнув со скамейки желтые и красные кленовые лисья, Даша села и отпустила Хуфа в свободный полет, пес тут же скрылся в темных кустах.

— Тяжело собакам в городе, — прокомментировал Роман, усаживаясь рядом с ней.

— Да? — Даша слушала его краем уха.

В октябре в девятом часу вечера уже абсолютно темно, фонари, конечно, стояли вокруг в изобилии, но в кустах и под деревьями все равно притаились густые тени.

— Гуляют, бедные, за забором, как заключенные, в квартире целыми днями сидят.

— Все равно лучше, чем под забором или в чистом поле, — привела контраргумент Даша. — Хуф выглядит счастливым.

— Конечно, лучше в теплой квартире, чем в сугробе. Но в деревне, на своем участке все равно лучше, — не уступал Роман.

— Так ты поклонник жизни на пленэре? — догадалась Даша.

— Можно сказать и так. Я любитель покоя и свободы. Не люблю толкаться локтями.

— Ты живешь за городом? — заметив, что он не спешит отвечать, Дарья настойчиво тронула его за локоть. — Только не уходи от ответа. Это же простой и невинный вопрос. Жутко раздражает, когда ты разводишь тайны мадридского двора!

Даша сама не замечала, что говорит как-то излишне горячо.

— Извини. Просто… Это получается автоматически. Привыкаешь пользоваться легендами, и трудно рассказать о своей настоящей жизни. — Роман выглядел слегка растерянным и даже смущенным. Фонарь стоял прямо рядом со скамейкой, поэтому было очень хорошо видно, что сыщик даже немного покраснел.

— Ты покраснел, — это вырвалось прежде, чем она успела осознать.

— Обидно. Вот так тренируешься не краснеть, а в самый неподходящий момент все равно краснеешь, — усмехнулся Роман.

— Ты же рыжий, это естественно. — Даша испуганно прикрыла рот ладонью. — Ой, прости, я сегодня что-то все время говорю, не подумав!

— За что простить? — вполне искренне удивился Березин. — Я же действительно рыжий. Хорошо хоть, не конопатый. Хотя это не мешало мальчишкам в детстве дразнить меня и обвинять в убийстве дедушки лопатой.

— А я раньше обижалась, когда меня считали безголовой блондинкой. Потом, правда, стала культивировать образ, — призналась Даша.

— Я помню тот розовый сарафанчик, — рассмеялся Роман.

Даша улыбнулась в ответ и замолчала, прислушиваясь. Шуршание листьев и хрюканье раздавалось где-то поблизости, но она на всякий случай поинтересовалась:

— Хуф, ты там скоро?

Пес ничего не ответил и на всякий случай пошуршал подальше от скамейки, дабы не заставили идти домой.

— Нахал, — вздохнула Даша и снова замолчала.

Ей вдруг стало так хорошо и спокойно, будто и нет никаких странных писем, будто все прекрасно и так будет всегда. Шелестели падающие листья, собака где-то шебуршала в кустах, гул мегаполиса как будто растворился где-то на грани слышимости, свет фонарей поблек и смягчился… Даша остро почувствовала тепло сидящего рядом мужчины, услышала его ровное дыхание, тиканье его часов… Еще мгновение — и она услышит стук его сердца. Даша моргнула, стараясь избавиться от наваждения, но призрачный мир отказывался отступать, и она зябко передернула плечами. Роман шевельнулся, и мир снова ожил, наполнился звуками и тенями. Даша разочарованно вздохнула и замерла: он придвинулся ближе и обнял ее за плечи. Дружески. Или ей просто хотелось так думать?

…В четверг письмо пришло, но Даша даже уже устала пугаться и нервничать, к тому же появился повод провести еще один вечер не в одиночестве. Правда, во второй половине дня позвонила Инесса и сообщила, что соскучилась, поэтому ужин на двоих пришлось превращать в ужин на троих и просить Полину Геннадьевну накрыть в столовой. То есть, Даша согласна была и на кухню, но вот домоправительница категорически отказывалась накрывать гостям где-либо, кроме столовой.

Инесса пришла первой, так что Даше пришлось отвечать на многочисленные вопросы, стараясь не вдаваться в детали и подробности.

— Дашка, это на тебя не похоже, — недоверчиво протянула Несси. — Пару недель назад никакого Березина и в помине не было, а тут…

Инесса выглядела обеспокоенной.

— Пока что мы просто хорошие знакомые и друзья. Может, дальше дело и не пойдет, — осторожно оправдывалась Даша.

— Ну, все равно странно. А где ты его нашла?

— Я? — Даша медлила, не зная, что ответить. — Я его…

Слава Богу, отвечать не пришлось, в дверь позвонили. Даша вскочила с дивана и почти побежала к двери.

— Мы сегодня не одни, — быстрым шепотом проинформировала она Романа. — Это Инесса. Письмо я тебе позже отдам.

Даша озабоченно наморщила лоб и обеспокоенно взглянула на него:

— Как-то все неудачно выходит.

— Спокойно, — Роман взял ее за плечи и посмотрел в глаза. — Все будет просто отлично. Она же твоя подруга, почему ты должна отказаться от ужина с ней из-за каких-то глупых писем? А я вам не помешаю, поверь.

Даша замерла, чувствуя, как его руки твердо и уверенно сжимают ее плечи.

— Но Несси задает вопросы! — сдавленно прошептала она.

— Предоставь это мне, — самоуверенно улыбнулся Роман и развернул Дашу лицом к гостиной. — Вперед и с песнями!

Инесса оказалась брюнеткой. А к десерту Березин почувствовал, что проще схватиться один на один с нильским крокодилом, чем вести непринужденную светскую беседу с Дашиной ближайшей подругой. Госпожа Позднякова обладала мертвой хваткой, цепкой памятью, вниманием к мелочам, потрясающей въедливостью и способностью задавать неудобные вопросы под соусом ничего не значащей болтовни. Такой даме надо было специализироваться не на корпоративном праве, а стать прокурором. Хотя, обвинителям мало платят, а такие мадемуазели без денег не живут. Березин уже начинал ее тихо ненавидеть, несмотря на то, что общались они меньше полутора часов. Все это время Даша старалась помалкивать, только поддакивала и кивала в нужных местах, так что Роман уже успел пожалеть о собственной самоуверенности. Странно, что две столь разные женщины — близкие подруги. Впрочем, детская дружба часто живет долгие годы, несмотря на то, что друзья меняются внешне и внутренне.

— Инесса, вы будете завтра на вечеринке? — попытался увести разговор от собственной персоны Роман, попытался уже в который раз.

— Завтра? Нет, я приеду в субботу. Все равно в пятницу будет деловой ужин, а я ничего не понимаю в этом книжном бизнесе.

Березин облегченно вздохнул и принялся развивать тему.

— Останетесь до понедельника?

— Посмотрим, — неопределенно ответила Инесса и обратилась к Даше. — Что у нас на десерт?

Дашенька встрепенулась, отодвинула стул и вышла на кухню.

— Вы точно не охотник за богатенькими дамами? — внезапно спросила Инесса, едва за Дашей закрылась дверь.

— Нет, я обеспеченный человек, — нисколечко не покривил душой Роман. — Она мне просто очень нравится.

— Вы понимаете, — как-то странно заявила Инесса, слегка фальшиво, что ли, или двусмысленно. — У нее сейчас не лучшие времена.

— Я в курсе, — так же многозначительно ответил Роман.

— Она с вами откровенна? — с нажимом поинтересовалась госпожа Позднякова.

— Вполне, — осторожно ответил Березин, подумав про себя, что откровенней можно быть только на исповеди.

— Странно. Видимо, точно влюбилась, — Инесса нервно постучала пальцами по столу. — А со мной она что-то не откровенничает.

— Что ж, у меня перед вами преимущество, — улыбнулся одними губами Роман. Что-то тут не так. Или это обычное женское соперничество и немного дружеской ревности?

— Вы так считаете? — так же улыбнулась Инесса, внимательно уставившись на него серыми глазами, в которых тонуло что-то необъяснимое.

— Я этим горжусь, — может быть, излишне страстно заявил Березин.

Вернулась Даша с шарлоткой, и Инесса перевела разговор на грядущее празднество и на каких-то общих знакомых.

Когда они остались вдвоем, Роман внимательно изучил письмо и отложил листок в сторону.

— Уверен, что все выяснится в эти выходные. В понедельник я покажу фотографии всех брюнеток из твоего окружения девушке с почты, и дело будет закрыто.

— Надеюсь, — ответила она и внезапно осознала, что ей будет не хватать совместных ужинов и всего этого расследования. А, может, ей не будет хватать не расследования, а детектива? На этот вопрос она еще не была готова ответить. Нет, она даже не хотела думать на эту тему.

Уже в дверях, когда она пошла провожать его, Березин сказал ей то, от чего у нее замерло сердце:

— Только вот результат нашего расследования может оказаться для тебя неожиданным и неприятным ударом.

Глава 28

Для вечеринки по поводу годовщины компании Даша арендовала целое имение на берегу Истры: приличный кусок леса плавно переходил в парк, затем в пляж, а в центре парка прятался солидный отреставрированный особняк начала девятнадцатого века. Первым событием грандиозного уикэнда должен был стать деловой ужин, назначенный на пятницу, дабы потом провести беззаботные выходные на пленэре.

Даша оставила Александру в магазине, а сама отправилась на Истру, проконтролировать процесс окончательных приготовлений к прибытию гостей. У солидных кованых ворот поместья ее встретил невероятно толстый мужчина, представившийся Леонидом Викторовичем.

— Я распорядитель праздника, — отрекомендовался он. — Смею заверить вас, дорогая Дарья, что все будет в полном ажуре, вам абсолютно не о чем беспокоится. Прошу вас, пройдемте в дом!

Леонид Викторович походил на колобка и так быстро говорил, что Даша едва успевала улавливать общий смысл его излияний. Распорядитель семенил по дорожке, выливая на Дарью бесконечный поток сведений и деталей. Даша рассеянно слушала и осматривала окрестности. Гравиевая дорожка прихотливо извивалась по парку, взбиралась на невысокие холмики, ныряла в ложбинки. По обочинам лежал многоцветный ковер опавшей листвы, но на самой дорожке не было ни листочка: вот показатель идеального хозяйства, осень, листопад — и ни одного листика не на своем месте. Парк вообще выглядел так, будто за каждым деревом приставлен следить отдельный человек, просто какая-то идеальная действительность, а не природа. Когда после очередного поворота открылся вид на особняк, Даша не удержала восторженного восклицания.

— Вам нравится? — расплылся в улыбке распорядитель. — Я так и знал. Конечно, гости будут подъезжать прямо к дому, но вам я хотел показать его во всей красе.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Даша.

Посреди аккуратно подстриженных и еще зеленых газонов стоял дом, идеально подходивший под описание дворянского гнезда: три этажа, увитых плющом, главный вход с колоннами, высокие французские окна на первом этаже.

В таком месте она бы не отказалась жить. Здесь было что-то такое, чего не было в элитном коттеджном жилье, что-то такое свое, личное, интимное и исключительное, странный сплав покоя, уединенности и красоты. Если уж и менять город на деревню, то вот на такую.

В особняке царила кажущаяся суета, горничные и официанты в униформе сновали туда-сюда, что-то куда-то тащили, что-то мыли.

— Наводим последние штрихи, — прокомментировал Леонид Викторович. — Все будет готово к половине восьмого, за полчаса до прибытия гостей.

— Чудесно, — похвалила Даша и ловко увернулась от спешащего куда-то с подносом наперевес молодого человека. — Кажется, мне лучше не путаться под ногами.

— Минуточку, — распорядитель ухватил за рукав хорошенькую девушку в платье горничной и приказал ей проводить Дарью в отведенные ей апартаменты.

Девушка махнула рукой и двинулась к лестнице, ловко лавируя среди официантов и предметов меблировки. Когда они добрались до комнаты на втором этаже, Даша успела даже запыхаться, а горничная все так же улыбалась и легко дышала.

— Лиза, — прочитала Даша бейджик, приколотый к переднику девушки. — Попросите, пожалуйста, чтобы подогнали мою машину и принесли мой багаж. — Она протянула горничной ключи.

Девушка заулыбалась еще шире:

— Будет сделано. Что, Викторович вас по парку водил?

— Да, — кивнула Даша.

— Его самое любимое занятие. Можно подумать, что он сам все деревья сажал. Ваши вещи скоро принесут, — закончила она и покинула комнату.

Даша осталась одна и принялась изучать свое временное жилище. Две комнаты, шикарная ванная, просторная гардеробная — целая квартира внутри особняка.

— «Ах, — сказала графиня, входя в свою комнату», — процитировала Даша строчку из среднестатистического любовного романа.

Уж очень эти апартаменты точно повторяли обстановку времен наполеоновских войн, которую так любят авторы сентиментальных романов: массивная кровать под балдахином, резные столбики, плетеные кисти и шнуры, яркий ковер, картины, шелковые обои, чипендейловская мебель. Если не считать современной ванной, то можно подумать, что попала на два века назад. Даша потрогала кончиками пальцев столбик кровати: надо же, настоящим воском полирован. Что ж, с нарядом для завтрашнего торжественного мероприятия она угадала, это сегодня можно обойтись коктейльным платьем, завтра же надо быть при полном параде. Кажется, уикэнд обещает быть занимательным.

Даша подошла к окну и раздвинула портьеры: окна выходили в парк, где-то среди деревьев мелькала вода — Истра, наверное. Жаль, что уже октябрь и купальный сезон давно закрыт, но ничего: насколько она помнила, планом отдыха было предусмотрено много других развлечений.

— Наслаждайся, Даша, — за окном проехал ее Корсик и свернул за угол особняка. — Машины прячут куда-то, чтобы вид не портили, — сообразила она. — Значит, сейчас принесут мои вещи и можно будет отправиться на прогулку, ведь до ужина еще несколько часов.

Разговоры с самой собой — это вообще-то симптоматично, но что поделаешь. В дверь постучали: молодой парень притащил Дашин объемистый чемодан, выслушал благодарности, дождался чаевых и откланялся. Дарья прошла в гардеробную и принялась распаковывать багаж. Как это всегда так получается, что на два дня везешь с собой столько же одежды, как и на неделю? Кошмар. Все аккуратно развешав и разложив, Даша облачилась в теплые брюки, яркий свитер и коротенькое кашемировое пальто и отправилась на прогулку. Она собиралась дойти до реки и побродить по пляжу. Пусть холодно, но это не мешает наслаждаться видом.

В парке было тихо и безлюдно, не то что в доме. Даша засунула руки поглубже в карманы пальто и пошла по тропинке в направлении реки, по крайней мере, она надеялась, что идет верно, ведь все деревья одинаковые, а дорожки не снабжены указателями. Как истинная городская жительница, Дарья была способна заблудиться трех соснах, но свободно разбиралась в замысловатых дорожных развязках.

Свернув на очередном перекрестке налево, Даша оказалась у маленькой беседки. Уже сгущались серые октябрьские сумерки, ноги немного устали от непривычно долгой прогулки, поэтому она решила отложить поход на пляж до лучших времен и присела отдохнуть.

Сумерки опускались, как ватное одеяло, гася все звуки, стирая краски, расползаясь тенями из кустов и деревьев. Парк, казалось, вздохнул, зевнул и уснул, замерли ветки деревьев, даже листья престали падать. В тишине отчетливо стали слышны чьи-то шаги, кто-то медленно брел по дорожке, часто останавливался, но деревья пока еще не позволяли рассмотреть приближающегося человека. Даше совсем не хотелось ни с кем встречаться, успеется еще, два дня впереди, поэтому она совсем уже было решилась уклониться от встречи, просто уйти по другой дорожке, раствориться среди деревьев, когда узнала его. Березин. В темных джинсах, бежевом свитере и кашемировом пальто точь-в-точь такого же фасона, как и Дашино. Унисекс в действии.

— Добрый вечер, — окликнула она Романа и сделала приглашающий жест рукой. — Присоединяйся.

— С удовольствием. Я искал тебя. — Березин сел рядом на скамейку и взглянул на Дарью. — Или ты стремишься к уединению?

— Нет, я просто гуляю.

Роман промолчал, высматривая что-то в кустах.

— Что ты ищешь? — насторожилась Даша.

— Кого, — сообщил Березин и позвал: — Динка! Иди ко мне!

Что-то маленькое прокатилось по поляне и влетело в беседку, затормозило, тряхнуло мохнатыми ушами и пискляво, но грозно затявкало.

— Ой! — Даша на всякий случай поджала ноги. — Какой грозный йоркшир!

— Йоркширка, — уточнил Роман. — Динка, перестань, — прикрикнул он на собаку.

Мохнатый комочек презрительно фыркнул и замолчал.

— Она твоя? — удивилась Даша.

— Да, — Березин взял собачку на руки и снял с ее ушей несколько вцепившихся в шерсть колючек. — И мне ее абсолютно не с кем оставить, вот и провез контрабандой в сумке.

Даша смотрела во все глаза, как скандальная Динка по-хозяйски устраивается у Романа на коленях.

— Первый раз в жизни вижу йоркширского терьера у мужчины.

— В жизни всякое бывает, — философски отметил Березин.

— Если ты мне сейчас же не расскажешь эту историю, то… — Даша запнулась, пытаясь сочинить страшную кару. — То я с тобой не знаю, что сделаю!

Динка подозрительно сверкнула глазом на шумную тетку, спрыгнула с колен хозяина и ртутным шариком укатилась куда-то в кусты.

— Что за привычка! Знаешь же, что мне интересно, но по-хорошему не расскажешь! — Даша несколько раз дернула Березина за рукав и даже в нетерпении подпрыгнула на скамейке.

— Любопытство… — Роман загадочно улыбнулся. — Моя самая любимая женская слабость.

— Да ты просто негодяй! — вспылила Даша. — Рассказывай немедленно! Я ему всю подноготную свою выложила, а он даже про собачку рассказать не хочет!

Дарья замолчала, пораженная тем горячим интересом, тем любопытством, что сжигало ее изнутри. Никогда в жизни она себя так не чувствовала, никогда так не хотела узнать другого человека, даже… даже Ники. Ведь он же был ее мужем, она делила с ним жизнь целых семь лет, но никогда не испытывала такого горячего желания знать про его жизнь все-все, до мельчайших подробностей. Она даже про его работу практически ничего не знала, кроме названия. Почему же, почему Березин так ее привлекает? Может, потому, что он-то все про нее знает? Может, потому, что он помогает ей не сойти с ума? Неизвестно.

— Сдаюсь, — поднял руки Роман. — Хотя… История самая обыкновенная.

— История, в которой встречаются маленькая собачка и мужчина, не может быть обыкновенной.

— Ты так считаешь? — Роман взглянул на часы и спросил: — А ты не опоздаешь к ужину?

— Не уклоняйся от темы! — отчеканила Даша, твердо решив вытянуть из него эту историю.

— Давным-давно я служил простым опером. Группа выехала на труп. Труп как труп, огнестрел, ничего из ряда вон. Квартиру осмотрели, собрались уже опечатывать, как вдруг Динка выскочила из-под дивана и вцепилась мне в штанину. Это была любовь с первого взгляда.

— Ты взял ее к себе? — поразилась Даша.

— Я думал, что подарю ее маме, но мадемуазель выбрала меня в свои хозяева. Или назначила себя моей хозяйкой, кажется, она именно так считает.

— У тебя не просто доброе сердце, но еще и неустойчивое к чарам женского пола, — рассмеялась Даша. — Даже собачки вьют из тебя веревки!

— Доброе сердце? — усмехнулся Роман. — Типично женская логика. Динка просто показалась мне существом очень гордым и очень храбрым, а это достойно уважения. Так держать удар и так смело вести себя — это исключительные качества. Для маленькой собачки. Впрочем, в людях эти качества я тоже ценю.

— Ой, я тебя не слушаю. Пусть мое сентиментальное сердце считает, что ты просто не смог устоять перед ней, — хихикнула Даша. — Объяснений может быть сколько угодно, но я предпочту думать именно так.

— И зачем ты просила меня рассказать историю? Ведь все равно сама все для себя придумала? — вздохнул Березин. — Тебе, кстати, пора. Это я сегодня сибаритствую, а ты обязана играть роль хозяйки делового ужина и вести скучные беседы о книжном бизнесе.

— Книжный бизнес совсем не скучный, — обиделась Даша, вскочила со скамейки, шагнула к выходу из беседки и остановилась на ступеньках. — Не всем же детективами работать. Хотя… есть мнение, что частные детективы только и занимаются поисками пропавших домашних животных. — Она хихикнула и продолжила: — То-то ты так ухватился за мое дело…

— Я взялся за дело только из-за тебя, — ответил Роман, глядя ей прямо в глаза.

Даша удивленно взглянула на него и едва слышно вздохнула. Он встал, подошел к ней — она даже не шевельнулась — и прикоснулся пальцами к щеке.

— Только из-за тебя, — повторил он.

Даша безотчетно прижалась щекой к теплой руке и немного испуганно взглянула на него.

— Я…

— Не бойся, — сказал он, убирая руку. — Беги на ужин.

Глава 29

Когда Роман с Динкой вернулись в особняк, деловой ужин был в самом разгаре. Из столовой доносился оживленный разговор, а у дверей стоял уже знакомый Березину распорядитель и внимательно наблюдал за тем, чтобы все проходило безупречно. Список приглашенных на мероприятие Роман получил от Дашеньки еще в четверг, как и подробнейшие разъяснения по поводу каждого из гостей: кто, чем занимается, насколько близко знаком с семьей Ларских. Подозрительных личностей Березин сразу отметил и вынес в отдельный список, получившийся несколько обширным, но сузить круг подозреваемых не имелось возможности. Весь уикэнд придется изучать людей и вести скрытые допросы, фотографировать брюнеток и следить за Дашей. Что-то подсказывало, что ей стоит быть осторожней: таинственный корреспондент может перейти к активным действиям, убедившись, что эпистолы не принесли желаемого результата.

Поднявшись в свои апартаменты, Роман выпустил Динку из кармана пальто и устроился в кресле с ноутбуком. Собачка обследовала помещение и, выполнив пару акробатических этюдов на предметах меблировки, забралась на подоконник и внимательно уставилась в темноту.

— Контрабандная ты собачка, Динка, — вздохнул Роман. — Хорошо хоть, что ты не ротвейлер.

Динка повернула в сторону хозяина одно ухо и замахала хвостиком, подметая подоконник. Идиллия. Роман открыл файл со списком подозреваемых и погрузился в размышления. По-прежнему не было ответа на вопрос, кому может быть выгодно тиранить Ларскую. И зачем? Свести с ума? Довести до суицида? Узнав Дашеньку поближе, Роман понял, что автор писем сильно ошибается, считая, что сможет довести Дашу до всяческих глупостей. Ларская, конечно, любила мужа, она эмоциональна, чувствительна, но она к тому же умна, обладает критическим складом ума и прочным внутренним стержнем. И очень сильно боится сойти с ума. Так что, если следовать логике преступника, следующим его шагом будет попытка физического устранения Дашеньки.

Роман поморщился, но решил исходить из самого худшего. Противно. Надо хорошенько все обдумать. Думалось всегда лучше под музыку, поэтому Роман подключил к ноутбуку наушники и запустил музыкальную сборку, составленную им как раз для таких случаев.

Итак, что мы имеем: во-первых, самая вероятная цель злоумышленника — устранение Даши; во-вторых, это кто-то из близких знакомых, или имеет выход на этих знакомых; в-третьих, это женщина-брюнетка, или близкий человек этой брюнетки. Но зачем все это? Деньги? Наследницей Даши станет ее мать. Вряд ли она изводит свою дочь, хотя в жизни всякое бывает. Конкуренты? Конечно, Дашин бизнес приносит недурную прибыль, но у нее нет серьезных конкурентов, места на книжном рынке хватает всем. Конкуренты… Роман задумался, чувствуя, что что-то упустил.

«Пикник» попал в самую точку. Мир вокруг, как темный зал. Темный. Никогда не знаешь, какой черный ужас может скрываться в умах и душах самых обыкновенных людей. На что способен человек, чтобы получить желаемое. Можно хоть как-то понять, когда человек убивает или делает гадости ради денег или чего-то материального, но когда преступником руководят чистые эмоции, ненависть… Что-то зыбкое, непонятное и часто беспочвенное — это страшно.

Конкуренты… Стоп. Кроме «Всезнайки», есть еще и «Метрополия». И конкуренты могут быть и с той стороны. Конкуренты и партнеры. Кто-то просто-напросто может хотеть заполучить Дашину долю. Интересно, что по этому поводу сказано в уставе фирмы и в Дашенькином завещании? Роман отметил про себя, что надо этот вопрос выяснить. Хорошо бы, чтобы это оказались просто деньги, иначе расследование свернет на скользкую почву человеческих взаимоотношений. Ревность, зависть, ненависть… И банальные и непредсказуемые психопаты. Мало ли у кого крыша поехала, и он принялся строчить письма и преследовать Дашу по одному ему понятным причинам. Скатываться в личное совсем не хотелось. Противно. Страшно. Гадко. И очень, очень сложно. Если злоумышленник руководствуется личными мотивами, то может оказаться так, что поймать его можно будет только за руку. Только на живца. А живцом тут может выступать только сама Дашенька. Думать о таком варианте не хотелось.

Даша… Мысли о расследовании куда-то уплыли, стоило только подумать о ней. Клиентка. Он никогда не заводил романов с клиентками. Репутация фирмы дороже. Впрочем, он никогда не начинал отношений с дамами, пользуясь их зависимостью от себя. А Даша именно зависела от него. Зачем он предложил ей разыграть роман? Почему она согласилась? Восемьдесят из ста, что начнись между ними что-то — ничего не выйдет. Все против них. Она его клиентка, они абсолютно разные, тень ее мертвого, но любимого мужа будет всегда стоять в изножье кровати. Представив призрак в цепях и саване, стоящий в ногах вот этой шикарной кровати под балдахином, Роман даже улыбнулся. Но, в целом, в ситуации не было ни капельки юмора. Он взрослый мужчина и не склонен к самообману. Она просто не для него. Но почему так хочется стать тем принцем, что разбудит спящую красавицу? Березин рассмеялся в голос, напугав Динку. Собачка тявкнула и спрыгнула с подоконника.

Спящая красавица — какая забавная аллюзия. И какая точная. Он не знал, какой она была раньше, но мог это представить, мог рассмотреть в неподвижной красавице в хрустальном гробу веселую, живую и удивительно яркую и эмоциональную женщину. Проницательную, умную и немного романтичную.

Выводы из истории с Динкой она сделала верные, хотя он и отрицал это тогда, в беседке. Действительно, у него доброе сердце, и дамы могут вить из него веревки. Только вот Роман научился это тщательно скрывать. Слишком уж трудно быть добрым и принципиальным одновременно. Жизнь неласкова к таким, а быть блаженным подвижником ему совсем не хотелось. Ничего, приспособился. Точно так же и с неустойчивостью к женским чарам: слишком рано и безжалостно он узнал, что дамы могут бездумно пользоваться им. И предпочел пользоваться женщинами. Неизвестно, что лучше.

Только вот к Дашеньке это не имеет никакого касательства. Он точно знал. Знал ее и понимал. И хотел, чтобы она поняла его. Однако рассказывать о себе составляло серьезную проблему, ибо привычка к отстраненности и скрытности въелась в плоть и кровь. Эту привычку он уже давно считал полезной, а вот сейчас она раздражала и мешала, и преодолеть ее стоило сознательных усилий. Не зря говорят, что привычка — вторая натура. Не стала ли она первой? Роман раздраженно закрыл все рабочие файлы, сделал музыку погромче и бездумно уставился в потолок. Правда, бездумье продолжалось секунд тридцать, потом мысли опять возвратились к Дашеньке.

Она доверяла ему, она часто смотрела на него, не отрывая глаз. Он чувствовал, что не просто нравится ей. Он точно знал, что достаточно малейшего толчка, и она упадет в его объятия, выражаясь языком романтических историй. Но жизнь гораздо сложней художественной литературы. Здесь за страстной ночью следует обычный день, а не хэппи-энд. И этот обычный день наступит неизбежно, и то, что казалось необходимым вчера, предстанет совсем в другом свете. У каждого человека есть свое представление о жизни, свое прошлое, свои проблемы. Чаще всего одних чувств бывает катастрофически мало, чтобы противостоять действительности.

Созвучно мыслям Романа выводил строку «Крематорий». Березин, в который раз, удивился, как иногда чужие слова могут отражать его мысли. Такие совпадения заставляют поверить, что там, за облаками, кто-то есть, и этот кто-то крутит музыку, сочиняет мелодию жизни каждого из живущих.

Роман взглянул на свою гитару в чехле, прислоненную к дверце шкафа. Зачем он ее с собой взял? Дома он уже сел в машину, но вернулся за ней. Внутренний голос настойчиво требовал взять с собой инструмент. Впрочем, Березин привык хотя бы полчаса в день проводить с гитарой, поэтому не сильно противился внутреннему голосу. Что ж, за гитару он должен благодарить мать, ибо именно Наталья Федоровна заметила, что у сына абсолютный слух, и отправила сопротивляющегося мальчишку в музыкальную школу. Правда, Роман впоследствии настоял на гитаре, а не на скрипке, в чем абсолютно не раскаивался, потому как владение инструментом в молодости очень помогало в общении с женским полом. Девчонки почему-то не особо горели желанием влюбляться в долговязого рыжего парня, но когда этот парень оказывался гитаристом, музыкантом и поэтом, мнение юных созданий резко менялось. Девушки падки на романтику. Роман улыбнулся собственным мыслям. Интересно, а падки ли на романтику взрослые дамы?

Березин снял наушники, закрыл ноутбук и отложил его в сторону. Все равно думать о расследовании он не в состоянии, так что стоит сменить обстановку. Роман расчехлил гитару и отправился на поиски общей гостиной. Он знал, что в особняке собрались уже не только приглашенные на ужин, но и те, что примут участие в дальнейших увеселениях, поэтому можно познакомиться с обществом и приступить к выполнению профессиональных обязанностей. Учитывая, что большую часть списка подозреваемых составляли дамы, гитара будет хорошим подспорьем.

В гостиной царил полумрак и работал телевизор с выключенным звуком, картинки сменяли друг друга, люди шевелили губами, комната освещалась то синим, то белым, создавая сюрреалистический фон. Мрачновато, но вполне подходит. Роман устроился в кресле в темном углу и принялся тихонько перебирать струны, сплетая странноватую мелодию, подбирая музыку к своему настроению. Настроение было неустойчивым, поэтому из-под пальцев рождался блюз.

— Наверное, это самое удивительное чувство в мире — рождение музыки, — проговорил кто-то из дальнего угла гостиной. — Простите, я не хотел вас прерывать, — незнакомец включил рядом с собой настольный светильник и привстал с кресла, поклонившись Роману.

Березин погладил гитару и вежливо поклонился в ответ.

— Разрешите представиться, Егор Квасневский, — сообщил мужчина.

— Роман Березин. Приятно познакомиться.

— Взаимно, — странно улыбнулся Квасневский. — Вы тот Березин, про которого я думаю?

— Может быть, — дипломатично ответил Роман. — Смотря про какого именно Березина вы думаете.

— Владелец «Дюралекса», — уточнил Квасневский.

— Да, я тот самый Березин, — кивнул Роман, внутренне насторожившись. — Неужели я так известен?

— В определенных кругах — да. Я хотел не так давно воспользоваться вашими услугами, но потом обошелся собственными силами.

«Странная полуоткровенность», — подумал Роман.

— Что ж, остается только сожалеть о том, что вы не стали нашим клиентом, — ответил двусмысленностью Березин.

— У каждой медали две стороны, — хитро улыбнулся Квасневский.

— Туше, — признался Роман.

Этот Егор Квасневский ему даже понравился. Клиент или даже совладелец «Метрополии», вспомнил Березин. Загадочная личность. Никаких ассоциаций или подробностей, связанных с Квасневским, на ум не приходило, но что-то в нем заставляло держаться настороженно и обдумывать каждое слово.

— Сыграйте еще, — попросил Егор. — Ваша музыка заставляет меня грустить. Это редкость.

Роман кивнул и тронул струны.

Глава 30

Ужин вышел грандиозным и затянулся чуть ли не до полуночи, правда, пообщались весьма плодотворно, так что сожалеть не о чем. Бонзы книготорговли и издательского дела расползлись по своим апартаментам, Даша высказала положенные благодарности Леониду Викторовичу, проводила взглядом удаляющуюся куда-то в сторону служебных помещений необъятную спину распорядителя и направилась к лестнице на второй этаж. Спать совсем не хотелось, несмотря на то, что за ужином она выпила неожиданно много вина, и в голове слегка шумело. Совсем немного, казалось, вино просто растеклось теплыми ручейками по всему телу и искрится, перекатывается и щекочет. Даша прислушалась: откуда-то справа доносился девичий смех и звуки гитары. Значит, кто-то еще из гостей не спит, судя по звукам — молодые и веселые, не то что серьезные люди, принимавшие участие в протокольном ужине. «Отдыхай! — шепнул внутренний голос. — Расслабься». Ведь нет ничего предосудительного в том, чтобы приятно закончить день, посидеть в компании.

Даша решительно тряхнула головой и пошла на звуки гитары, чисто и верно выводившей мелодию, музыке немного нескладно вторили девичьи голоса:

Осень. Даша улыбнулась и взялась за ручку двери. Кто-то пользуется старой, как мир, уловкой: играет на гитаре, а девчонки поют песни. Ничего не меняется, пусть и девчонкам уже за тридцать, а гитарист толст и лысоват.

Даша открыла дверь, когда гитарист выдал заключительный аккорд, и все в комнате зашумели, наперебой заказывая следующую песню. Что ж, гитарист совсем не лысый и не толстый, зато рыжий. На диванчике с гитарой сидел Березин в окружении стайки дам разнообразного возраста и общественного положения, в темном углу расположился этот странный Квасневский, чуть поодаль от музыкального кружка четверо играли в преферанс. Среди этих четверых обнаружился Игнат, который периодически бросал на своего начальника осуждающие взгляды, но за картами следить не забывал, и Ирина Свердлова, задумчиво уставившаяся в потолок. Судя по обрывкам фраз, долетавших от зеленого сукна, Соколов выигрывал, но и Ира не отставала.

— Даш, — помахала с диванчика Саша. — Присоединяйся к нам.

Дарья улыбнулась, но отрицательно покачала головой:

— Я тут, в уголке посижу, вас послушаю. У меня все равно нет голоса, и петь я не люблю.

— Зануда, — фыркнула Саша. — Тебя же никто петь не заставляет.

— А слушать я и отсюда могу, — парировала Даша и уселась в кресло рядом с журнальным столиком. — Не обращайте на меня внимания, развлекайтесь.

Даша взяла со столика какой-то глянцевый журнал и сделала вид, что читает. Компания на диванчике быстро про нее забыла и вернулась к своим хоровым песнопениям. Дарья поверх журнала незаметно принялась рассматривать идиллическую картину: Роман улыбался всем и никому, перебирал струны, ожидая, пока дамы достигнут консенсуса. Гитара сплетала странноватую, простую, но чистую мелодию, и Даше захотелось, чтобы девушки как можно дольше не достигли компромисса. Мелодии песен, что поют под гитару, знакомы до боли и затерты до дыр, хотя… Она вспомнила, что Шевчуковскую «Осень» Березин сыграл так, будто долго репетировал, или как просто очень талантливый музыкант. Его исполнение совсем не похоже на обычные в таких компаниях три аккорда, уж об этом-то Даша могла судить с некоторой долей уверенности: голоса ей высшие силы не дали, зато наградили абсолютным слухом и любовью к музыке.

Роман погладил крутой бок гитары и несколько раз сжал и разжал пальцы, и Даша поняла, что не может отвести глаз от этой руки: узкая аристократическая кисть, длинные пальцы, идеально ухоженные ногти. Она будто наяву ощутила прикосновение этих пальцев к щеке. Там в беседке, он сказал… Нет, глупости. Нет. Это не романтическая история, а реальная жизнь, здесь не место любовной интриге с участием детектива и клиентки. Она, наверное, что-то не так поняла. «Я взялся за дело только из-за тебя». Что тут можно не так понять? Как… Как страшно. Неужели Березин может… Может что? Может иметь на нее виды? Может влюбиться в нее? Может ее захотеть? Или она может захотеть его, может снова почувствовать себя живой и женщиной?

Даша почувствовала, что Роман тоже смотрит на нее, и хотела уже закрыться журналом, как встретилась с его взглядом. Березин улыбался только ей, и в глазах его был странный огонек, будто бы он на что-то решился, и это решение его развеселило. Если бы он открытым текстом не предложил романтические отношения, как прикрытие, она бы подумала, что роман действительно намечается. Или… Положа руку на сердце, Даша просто хотела, чтобы… Хотела и боялась влюбиться. Жизнь приобрела краски, жизнь закрутилась, проснулся азарт и интерес. Она смотрела в его глаза и просто хотела, чтобы все в комнате испарились, и Березин создавал музыку только для нее. Кто бы ни писал эти письма, он сильно просчитался. Даша даже почувствовала какую-то странную благодарность к этому негодяю: не начни он ее третировать, она бы не встретилась с Романом. Но… Встретиться-то она с ним встретилась, а вот готова ли она к таким отношениям? Готова ли она перевернуть страницу и начать новую жизнь? Или она просто обвила, как плющ, первого попавшегося сильного мужчину и готова на все, чтобы не утратить это чувство защищенности? А ведь и правда: даже замужем она не чувствовала себя «за» кем-то. Ники просто был в ее жизни. Она его любила. Но вот… Такого чувства, как сейчас, никогда не было. Уверенность, защищенность… И ведь было что-то еще. Она замирала, когда он касался ее, она смотрела в его глаза, не в силах отвести взгляд, она ждала его каждый вечер на ужин, она хотела знать про него все-все. А он? «Я взялся за дело только из-за тебя». Ему не семнадцать, и он не тот человек, чтобы говорить такие слова просто так. Значит…

Даша покраснела и спряталась за журналом, чтобы скрыться от его взгляда. «А как же Ники?» Он мертв. Его нет. Четкие и правдивые слова кольнули душу, царапнули острыми иголочками, но потом растворились где-то глубоко внутри. Его нет, но есть она. И она хочет, чтобы взгляд этого мужчины напротив значил именно то, о чем она думает.

Как-то незаметно они остались одни в гостиной, даже картежники завершили игру, и вообще все общество куда-то делось. Стало неожиданно тихо, только Роман что-то чуть слышно наигрывал на гитаре. Даша отложила журнал и удивленно осмотрелась.

— А где все?

— Ушли спать, наверное, — не прекращая играть, ответил Роман. — Девушки устали от хорового пения. Я, признаться, тоже. Давно так долго не играл. Как прошел ужин?

— Ужин? — Даша почувствовала, что с трудом может сконцентрироваться на беседе, музыка просто зачаровывала. — Все отлично. Уважаемые акулы бизнеса с пользой поскалили друг на друга зубы, называя это милыми улыбками. Вы тут время гораздо веселей проводили.

— Да уж, — усмехнулся Березин. — Много интересного узнал о дамах, но ничего криминального. У тебя на редкость милые сотрудницы.

— Ах, так ты, оказывается, не просто раздавал дамам авансы и тревожил их нежные сердца, ты и делом попутно занимался! — не удержалась Даша.

— Скорей, наоборот. Страдания нежных сердец — побочный результат. Прости, я не хотел. — Виноватым он совсем не выглядел. — Может, пересядешь сюда? — Он кивнул на диванчик. — Вести беседу через всю эту помпезную гостиную немного затруднительно.

Роман отложил гитару, размял руки и поморщился:

— Где мои семнадцать лет? Пальцы теперь болят…

Даша зачарованно смотрела, как он закидывает руки за голову и потягивается.

— Ты очень хорошо играешь. И сочиняешь настоящую музыку, — Дарья послушно встала и переместилась на диванчик. — Ты уверен, что правильно выбрал профессию?

Березин помрачнел.

— Знаешь, я до сих пор уверен, что был бы идеальным милиционером в идеальной стране. Только вот нет в мире ничего идеального. Музыку я люблю, но я не представляю себя ни в консерватории, ни в шоу-бизнесе.

— Ты романтик, — улыбнулась Даша.

— Обидно, — покачал головой Роман. — Я всегда считал, что это не так заметно.

— Это и не заметно. То есть, не сильно заметно. Но ты можешь сотворить музыку, а это не каждому доступно, для этого нужно гореть, нужно мечтать. Я тебе страшно завидую. — Даша смутилась и нервно заерзала на диване. — Прости, если я лезу не в свое дело, просто…

— Просто тебе хочется, чтобы дело стало твоим, — Роман придвинулся поближе и шепнул ей на ухо: — Иногда и делать ничего не надо, чтобы все стало так, как хочется.

Его теплое дыхание шевелило локон у ее щеки, а он сам замер, будто ожидая ответа. Даша, затаив дыхание, повернулась к нему и заглянула в глаза, там дотлевали те самые странные искры. Сама не понимая, что делает, она коснулась пальцами жилки у него шее, как раз над воротничком рубашки. Он перехватил ее руку и поцеловал ладошку. Даша закрыла глаза, казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, она сидела неподвижно, чувствуя, как он вынимает шпильки из ее прически, как освобожденные из плена волосы рассыпаются по плечам. Шпильки звякали, одна за одной падая на паркет. Дыхание ее сбилось, когда он запустил пальцы ей в волосы и притянул к себе.

Поцелуй оказался ожидаемым и совсем неожиданным, Даша тихонько вскрикнула, ошеломленная странной смесью совершенно противоположных чувств, которые готовы были разорвать ее на мелкие кусочки. Одна половина души кричала и требовала продолжения, но что-то глубоко внутри, вторая половина, стонала и царапалась, предсказывая катастрофу. Другой мужчина — но ведь она клялась, что больше не сможет полюбить. Любовь другого мужчины — или любовь к другому мужчине. Его тянет к нему — или он соблазняет ее.

Поцелуй все длился и длился, пока все стало абсолютно неважным, пока не осталось единственное желание — чтобы он, этот поцелуй, длился вечно. Никогда… «Что?» Никогда не понимала, как можно потерять голову и плюнуть на все — ради чего? Ради любви? Но разве это — любовь? Это огонь и страсть, но… Любовь — это другое. Другое ли? Или именно это и есть любовь, а всю предыдущую жизнь она просто спала? Нет, она любила мужа. А это… это точно не любовь. «Это гораздо лучше», — шепнул предательский внутренний голос и умолк.

Даша лихорадочно расстегивала пуговички на его рубашке, касалась его кожи и взлетала все выше, туда, откуда все кажется мелким и абсолютно неважным. Прохладный воздух коснулся ее спины, Роман расстегнул молнию на ее платье, потом осторожно спустил бретельки с плеч. Даша, наконец, победила пуговицы рубашки, потянула ее с его плеч и прижалась к нему всем телом. Как хорошо, как тепло.

Он погладил ее по обнаженной спине и легонько толкнул, роняя на диван. Даша откинулась на подушки и потянула его за собой.

— Пусть все будет, так как ты захочешь, — шепнул он одними губами.

Она был дивно хороша: светлые кудряшки разметались по подушкам, темно-вишневое платье подчеркивает белизну кожи, хрупкость плеч и чистоту линий тела. Она казалась такой хрупкой, почти прозрачной, что страшно было касаться. Тонкий хрустальный звон призраком повис в тишине, множась, дробясь и затягивая в неведомое. Все просто: мужчина и женщина, но просто — не всегда правильно. Он подтолкнул ее — и она вспыхнула. Она горела для него, и он сгорал, но имел ли он право раздувать этот костер?

Но она взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы, и он забыл обо всем, все мысли испарились, все желания потеряли смысл, кроме одного: раздеть ее — и пусть эта ночь не кончается.

Глава 31

Это чудо, что он услышал, как поворачивается дверная ручка. Роман быстренько усадил Дашеньку — она шокировано взглянула на него — и сунул ей в руки диванную подушку. Рубашку на себя накинуть он успел, но вот застегнуть… Пришлось просто запахнуть полы и прикрыть беспорядок в одежде гитарой.

Дверь распахнулась, и в гостиную спиной вперед почти ввалился Игнат, увлекая за собой какую-то даму.

— Ира! — потрясенно проговорила Дашенька.

— Игнат! — саркастически протянул Березин.

— Дарья Владимировна! — пискнула Ира.

— Березин, — ничуть не смутился Игнат. — Прости, но не ожидал здесь никого застать.

— Гм… — поплотнее прижал к себе гитару Роман. — Конспирация — какое-то до боли знакомое слово.

Даша хихикнула и взглянула на Игната, тот смутился: одно дело — оказаться в компрометирующей ситуации (или застать шефа в аналогичном виде), и совсем другое — нарушить все, разоблачив себя. Ирочка, однако, была в слишком растрепанных чувствах, чтобы заметить странные несостыковки в поведении мужчин.

— Простите, извините за вторжение, — переключился на официальный тон Игнат.

— Ничего страшного, — ровно ответил Роман. — Если вы на пару минут нас покинете, то мы освободим помещение.

Игнат твердо взял под локоть покрасневшую Иру, и они вышли в коридор.

— Ой, — Дашенька обиженно взглянула на Романа. — Почему так случается?

— Потому что кое-кто не закрывает дверь! — самоуничижительно пробормотал Березин.

Роман отложил гитару, застегнул рубашку, встал и протянул Даше руку. Она растерянно посмотрела на него, отчаянно вцепившись в подушку.

— Пойдем, освободим комнату страждущим, ведь их, в отличие от нас, поселили по несколько человек в номере.

— Это же были Ира и твой Игнат! — провозгласила Даша.

— Именно, — согласился Березин, помогая ей встать и поворачивая к себе спиной, чтобы застегнуть молнию на платье.

— Но… Когда они успели так… близко познакомиться?

— Игнат это может, — хмыкнул Роман.

— И… и что?

— Ты волнуешься за нравственность своих сотрудниц? — поинтересовался Березин.

— И это тоже, но больше меня другое волнует. Он уйдет из магазина, едва ты поймаешь злоумышленника, а Ира заслуживает лучшего.

— Игнат честный человек, он не станет заводить отношений, не имея намерения их продолжить.

Даша промолчала, попыталась привести волосы хотя бы в относительный порядок, махнула на это рукой и внимательно взглянула на Романа. Выглядел Березин весьма растрепанно: волосы спутаны, рубашка застегнута криво — но все равно неотразим.

— Ты готова? — осторожно спросил он.

— Пойдем, — вздохнула Даша.

Парочка стояла за дверью и держалась за руки, трогательная картина. Игнат уставился на Дашу ничего не выражающими глазами китайского болванчика, а Ира мило покраснела.

— Гостиная в вашем полном распоряжении, — церемонно объявил Роман и решительно потащил Дашу за собой по коридору.

Когда они свернули за угол, Дарья не выдержала и рассмеялась.

— Господи, все это напоминает незабвенный пионерский лагерь! А ведь взрослые люди!

— В жизни всегда должно быть место приключению, — прокомментировал Березин. — Я гитару там оставил…

— Не думаю, что кто-то ее украдет.

— Я ее на диване оставил, — уточнил Роман.

— Тогда инструмент может оказаться в опасности, — хихикнула Даша.

— Но не возвращаться же туда, — вздохнул Березин. — Остается только надеяться на лучшее.

У дверей ее комнаты они остановились, Роман как-то странно взглянул на нее, и тут Даша поняла, что просто не сможет пригласить его к себе, что-то мешало. Момент был упущен. Он мгновение помедлил, потом потер висок, сморщился, как от зубной боли.

— Спокойной ночи, — четко и с нажимом проговорил он, погладил ее по щеке и толкнул дверь своей комнаты.

Даша смотрела, как дверь за ним медленно закрывается, и размышляла над тем, что было бы, не помешай им Игнат с Ирой.

Даша приняла душ, забралась в огромную кровать, попыталась читать, не смогла, выключила свет и решила заснуть во что бы то ни стало. Через час, пересчитав уже всех овец, Дарья отчаялась, снова включила лампу и открыла книгу. Буквы отказывались складываться в слова, строчки переплетались и прятали смысл.

Почему он ушел? Неужели догадался? Догадался, что момент упущен? Сейчас Даша жутко жалела, что так получилось, что им помешали. Сейчас все было бы легко и просто, не надо было бы ворочаться в постели, думать о несбывшемся, пытаться понять саму себя. Незаметно она уснула.

…Она сидела на подоконнике своих шикарных апартаментов, жутко мерзли ноги, ветер бросал ей в лицо красные кленовые листья, они были похожи на лоскутки ткани. Портьеры за спиной раздвинулись с едва слышным шорохом, яркий свет из комнаты отбросил в сумерки тени. Две тени. Ее и… не ее.

Даша закрыла глаза, отказываясь смотреть в промозглые, туманные и мрачные осенние сумерки, видеть и чувствовать тень за спиной. Портьеры опять кто-то тронул, шторы закрылись, отрезая свет. Осталась только сумеречная хмарь и шорох падающих листьев, ее дыхание и чье-то еще. За спиной, совсем рядом. Холодное дыхание.

— Как ты могла, Даша? Как ты могла, Даша?

Вопрос повторялся тихим речитативом, непрерывно, как закольцованная звуковая дорожка.

— Как ты могла, Даша? — Судорожный хрипящий вдох. — Как ты могла, Даша? — На свистящем выдохе.

Как-ты-могла-как-ты-могла-как-ты-могла…

Даша зажимает уши руками, чтобы не слышать, не слышать этого голоса, этого шепота, этих слов. Внезапно она теряет равновесие и начинает соскальзывать с подоконника. Скользит, скользит… Окно особняка сменяется окном ее московской квартиры, она видит далеко внизу землю, малюсенькую собачью площадку, деревья, размером с зубочистку, игрушечные автомобили…

— Нет! — она пытается схватиться за подоконник, но уже поздно.

— Как ты могла, Даша? — шепот превращается в оглушительный крик.

Она падает, глядя в небо. Серое, мокрое, низкое и плачущее московское небо.

…Даша проснулась, задыхаясь от ужаса, крик застыл где-то внутри, замерз ледышкой где-то около сердца, мешал дышать, мешал жить. Она упала. Она отчетливо помнила удар о холодную землю, после которого небо погасло. Но вот что еще было во сне? Самое ужасное в кошмарах — это когда не можешь вспомнить, что именно приснилось. Обычный кошмар превращается в нечто жуткое, липко тянется и не отпускает, оставляя в душе безысходный и необъяснимый страх.

Даша натянула одеяло по самые уши и включила свет. Что же это было? Она хорошо знала, что если не успеет вспомнить детали сна в ближайшие несколько минут, то кошмар ускользнет и осядет где-то внутри, чтобы всплыть в самое неподходящее время. Нет, сон ускользнул, вспомнить ничего не удалось.

Она поежилась под теплым одеялом, села, взбила подушку, легла снова. Даже глаза закрывать страшно. Через несколько минут она решилась и закрыла глаза. Свет прикроватной лампы заползал под веки. Нет, спать так невозможно, но уж совсем невозможно погасить свет и остаться в темноте. Даша выбралась из-под одеяла и нерешительно подошла к двери апартаментов. Зачем? Пойти в гостиную? Нет, бродить по дому в пижаме, изображая из себя неупокоенный дух, не лучшая идея. Так куда она идет? Даша взялась за дверную ручку и вдруг осознала, что делает. Ей страшно, и она идет к нему.

Все правильно.

Дверь в комнату Романа открылась бесшумно, Даша осторожно прикрыла ее за собой и замерла, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Портьеры на одном окне были раздвинуты, так что абсолютно темно не было, она смогла рассмотреть кровать под балдахином и определить, что Березин спит на правой половине. Будить человека среди ночи — зверство, так что Даша осторожно обошла кровать и медленно-медленно, стараясь производить как можно меньше шума и не задеть спящего, забралась под одеяло.

Подушка под головой вдруг зашевелилась и из-под нее вылезла Динка, чихнула и понюхала Дашу в ухо. Запах, видимо, показался ей знакомым, поэтому собачка просто протопталась по Дарье и улеглась где-то в районе поясницы. Хорошо, что это не тридцатикилограммовый Хуф. Даша повернулась к Роману, но тот крепко спал, в темноте угадывались только очертания фигуры, укрытой с головой одеялом.

Жалко, что он так обмотался, ей из-за этого достался малюсенький кусочек одеяла и в спину дуло. Даша аккуратно потянула за свой конец, молясь про себя, чтобы Березин не проснулся. Березин и не проснулся, но и отдавать одеяло он решительно не собирался, вцепился в край и держит крепко.

Даша вздохнула и придвинулась к Роману поближе. Так одеяла хватало на двоих, но вот только хозяин постели что-то почувствовал. Не просыпаясь, он повернулся к ней, пошарил рукой, наткнулся на Дашино плечо, придвинулся ближе и обнял ее, устраиваясь поудобней. Динка чихнула и тоже подползла поближе. Даша погладила собачку, повозилась, устраиваясь, столкнула тяжелую руку Березина на талию, подоткнула одеяло и уснула.

Без сновидений.

Просыпаться рано в выходной Роман был абсолютно не расположен. Динка всегда спала столько, сколько спал хозяин, и никогда не просилась в несусветную рань на улицу, поэтому можно было просматривать сладкие утренние сны, не терзаясь угрызениями совести по поводу страданий безвинного животного. Не то чтобы Березин был совой, просто любил просыпаться самостоятельно, без будильника, а получалось это только ближе к десяти утра, когда в рабочие дни положено уже восседать в кресле за рабочим столом. В выходные же можно было не опасаться, что на самом интересном месте сна зазвенит мерзкий будильник и безжалостно вырвет из объятий Морфея.

Нынешним утром сон снился замечательный, но с весьма предсказуемым сюжетом. В его объятиях лежала Дашенька, доверчиво прижималась щекой к подушке. Он обнимал красавицу со спины, изгибы их тел идеально совпадали, как совпадают все впадинки у ложек в коробке. Ее волосы щекотали ему нос, отчего он и проснулся…

Как это, проснулся?

Роман несколько раз удивленно моргнул и едва не выскочил из кровати. Дашенька лежала в его объятиях и мирно спала. Чудеса. Ведь вчера он пожелал ей спокойной ночи (и только он знает, чего это стоило), а теперь просыпается с ней под одним одеялом. Кто-то из них двоих явно страдает лунатизмом.

Впрочем, неважно, как они оказались в одной кровати, ведь это просто замечательно! Даша тихо вздохнула, повернулась к нему и открыла глаза. Они смотрели доверчиво и невинно.

— Мне приснился кошмар, — прошептала она.

— Не бойся, — ответил он. — Спи. Еще рано.

— Да? — она попыталась разглядеть свои часики. — Сколько времени?

— Половина восьмого, — ответил он наугад. — Спи.

— Ты меня не выгонишь? — пробормотала она, закрывая глаза.

— Я похож на сумасшедшего? — ответил вопросом на вопрос Роман, но она уже снова уснула, положив голову ему на плечо.

Роман вздохнул и уставился в потолок. Утро будет долгим, потому что он-то вряд ли сможет уснуть, когда она так близко.

Глава 32

Роман не знал, сколько времени он так пролежал, стараясь не шевелиться, чтобы не побеспокоить Дашеньку, но рука затекла невыносимо, к тому же Динка принялась облизывать ему нос, видя, что хозяин не спит. От дальнейших мучений его избавил тихий стук в дверь. Березин осторожно выбрался из-под одеяла, Даша не проснулась, и прокрался к двери. Похвальная, все-таки, привычка — спать в пижаме, иначе сложно представить, как он пережил бы последние пару часов.

За дверью переминался с ноги на ногу Игнат.

— Хватит спать, Ромашка.

— Я уже давно не сплю, — сообщил Роман.

— Тогда впусти меня, дело обсудить надо, — ехидно проинформировал Соколов.

— Подожди здесь, — отрезал Березин и захлопнул дверь.

Воспользовавшись тем, что осталась в кровати одна, Дашенька плотно обмоталась одеялом и безмятежно посапывала. Пусть спит, сегодня будет длинный день. Березин быстро умылся, натянул джинсы и толстовку и вышел в коридор.

— Пойдем в гостиную, — Игнат странно на него посмотрел, но задавать вопросов не стал.

В гостиной было пусто, вообще в доме было как-то тихо.

— А где все? — спросил Роман.

— Все уехали кататься на лошадях, — сообщил Соколов. — Так что мы можем без помех пообщаться.

— Ладно, докладывай, — вздохнул Березин.

— Со всеми магазинными дамочками я перезнакомился, брюнеток сфотографировал.

— С некоторыми дамами ты весьма близко познакомился, — усмехнулся Роман.

— Как и ты, — отрезал Игнат. — Но я, в отличие от некоторых, клиенток не совращаю. У меня честные намерения.

— У меня тоже, — хмыкнул Березин. — У Ирины, кстати, трое детей.

— Я в курсе. Они все время в магазине помогают. И присмотрены, и при деле. Хорошие мальчишки.

— Ладно, оставим личное. Ты выяснил что-то полезное?

— Почти ничего. У девчонок нет причин травить начальницу.

— Причины могут быть непостижимыми для тебя, — поморщился Роман. — Есть ли у кого возможности?

— Возможности есть, — скривился, будто лимон съел, Соколов. — Александра Кроль — близкая подруга Ларской, она хорошо знала и Николая. К тому же, она брюнетка.

— А сам-то ты что думаешь по этому поводу?

— Интуиция говорит, что Александра ни при чем. Но сбрасывать со счетов ее рано, — честно ответил Игнат.

— Понятно, — кивнул Роман. — А что там в деловой сфере?

— Здесь все гладко. Налоги платятся, криминала нет, конкуренты есть, но не до такой степени. Я бы посоветовал тебе свернуть деятельность на этом фронте, но не буду. Мне еще не хочется покидать магазин.

— Наглое использование служебного положения, — возмутился Березин.

— Кто бы говорил, — отрезал Игнат.

— Не надо, — серьезно предупредил Роман. — Я не хочу об этом говорить.

— Ясно, — кивнул Соколов. — Милашка Березин пал жертвой очаровательной блондинки.

— Не сыпь мне соль на раны, — вздохнул Роман. — Все и так очень запуталось. И почему нельзя встретить такую женщину просто на улице, или в ресторане, или на вечеринке?

— Потому что судьба у тебя такая, тяжелая, — назидательно объявил Соколов.

— Ты думаешь? — Роман покачал головой и поскучнел. — Кажется, разумней будет держаться от нее подальше до окончания расследования.

— Сложновато, если учесть, что она сейчас спит в твоей кровати, — напомнил Игнат.

— Это не то, что ты думаешь, — слова вырвались прежде, чем он успел понять, как глупо это звучит.

— Да? — Игнат хитро улыбнулся. — И вчера мы вас застали тоже за светской беседой?

— Оставим этот разговор. Я действительно понимаю, как это выглядит со стороны, но я не законченный негодяй, чтобы соблазнять даму, находящуюся в беде, к тому же клиентку. Просто… все как-то само собой получается.

— Это всегда случается, — голосом удава Каа протянул Игнат.

— Неужели? — Роман хмуро покосился на Соколова. — А ты у нас эксперт?

— Нет. Но со стороны видней. Ты ничего не сможешь с этим поделать. Только предупреждаю сразу: закончится расследование, и она скорей всего уйдет. Тяжело общаться с человеком, который знает про тебя все и к тому же помог выяснить неприятную правду. А истина окажется именно такой. Никто не любит стоматологов и гинекологов.

— Сравненьица у тебя — это что-то, — невесело усмехнулся Роман.

— Зато отражают самую суть. Ты заставишь ее разочароваться в людях, а такого не прощают.

— Я все еще надеюсь, что это окажутся просто деньги. Сегодня на торжественной вечеринке мы с тобой сделаем фотографии всех брюнеток, и в понедельник все станет ясно.

— Даю совет: она твоя только до понедельника. Помни об этом.

— А потом карета превратится в тыкву, кони в мышей, а платье в лохмотья, — Роман закрыл глаза и откинулся на диванные подушки. — Мне не нужен один день.

— Значит, у тебя большие проблемы, — констатировал Игнат. — Очень большие.

— Спасибо, утешил, — вздохнул Березин.

— Переживешь, — хмыкнул Соколов. — Думай о деле, а не о мадам.

— Одно другому не мешает. Это-то и обидно. — Роман открыл глаза и уставился в потолок. — Ладно, хватит философствовать. Пойдем, попробуем раздобыть себе завтрак.

Даша проснулась от того, что кто-то лизал ее в нос.

— Хуф! Уйди, чудовище! — попыталась отмахнуться она, но не смогла.

Пришлось открывать глаза и разбираться с происходящим. В пяти сантиметрах от ее лица обнаружились мохнатые уши и глаза-бусинки йоркширского терьерчика.

— Динка! — пискнула Даша и села на постели.

В комнате она была одна, если не считать собачки. В комнате Березина. Дарья вспомнила, как ночью пробралась сюда. Интересно, а где хозяин? Тишина, из ванной тоже не доносится ни звука. Даша погладила собачку, взяла ее на руки и выбралась из кровати. Что ж, если Романа нет, то лучше просто отсюда быстренько удалиться.

Она попыталась посадить собачку в кресло, но Динка так крепко прижималась к ней, что Даше просто стало жалко животное.

— Что, он даже с тобой не погулял?

Собачка отчаянно замахала хвостом, всем своим видом подтверждая Дашино предположение.

— Хорошо, пойдем со мной, я тебя выведу на улицу.

В комнате Даши уже кто-то успел застелить кровать и сменить цветы в вазе. Сервис просто на высшем уровне.

— Подождешь меня здесь? — Дарья посадила Динку на кровать и направилась в душ.

Собачка огорченно повесила ушки, потопталась и улеглась ровно по центру кровати. Видимо, все псы, вне зависимости от пола и размеров, обладают непогрешимым чувством центра постели.

В ванной Даша взглянула на себя в зеркало и тут же зажмурилась: когда полночи не спишь, трудно ожидать, что утром будешь свежа, как майская роза. Ничего, все поправимо. Даша собрала волосы повыше на затылке и встала под душ. Тугие горячие струи быстро привели тело в активное состояние, даже аппетит проснулся.

После водных процедур стало можно смотреть на себя в зеркало без особого содрогания. Даша собрала волосы в два хвостика за ушами, завернулась в полотенце и вышла из ванной.

В комнате ее уже ждала не только Динка, но и ее хозяин. Собачка увлеченно пыталась таскать по полу пальто Березина.

— Ой! — пискнула Даша, для надежности придерживая полотенце рукой. — Что ты здесь делаешь?

Роман выглядел слегка помятым, но он относился к той категории мужчин, которым повезло в жизни: помятость только добавляла ему привлекательности, хотелось сесть рядом, пригладить встрепанные волосы, подержать за руку, положить голову ему на плечо… Даша сглотнула, отгоняя наваждение. Роман вежливо не заметил ее смущения.

— Во-первых, я пришел пригласить тебя на завтрак. Во-вторых, я разыскивал Динку.

— Ясно. Прости, я сейчас.

Даша почти бегом прошла в гардеробную, закрыла за собой дверь и обессиленно к ней прислонилась. Полотенце не замедлило упасть на пол. Хорошо хоть сейчас, а не минутой раньше. Даша почувствовала, что у нее горят щеки. Кажется, будто вернулась ранняя юность. Кажется, будто она впервые в жизни общается с мужчиной, как… как с мужчиной. Замуж она вышла, будучи молодой студенткой, особого опыта общения с противоположным полом у нее не было, но она и не считала, что это такой уж и недостаток. А вот теперь она чувствовала, как ей отчаянно этого не хватает: опыта, способности рассуждать хладнокровно, способности понимать мужчин. Что ему нужно? Ну, это просто и понятно: ему нужна она. Зачем? А должен ли быть вообще ответ на этот вопрос? Всему ли нужна причина? Не усложняет ли она все? Ведь нет ничего особенного в том, что мужчина и женщина стремятся друг к другу. «Этот мужчина — не Ники», — подсказал внутренний голос. Да, это не Ники, но ведь Ники не вернуть. А вдруг… вдруг именно Роман — то, что ей нужно, а она нужна ему. Глупо упустить свой шанс. Глупо сожалеть о несделанном, лучше уж сделать — а потом жалеть. Безрассудство.

«Как ты могла, Даша?»

— Что? — ей показалось, что кто-то прошептал эти слова прямо у нее за спиной.

Нет. Просто показалось.

Даша надела удобное хлопковое белье, теплые брюки, мягкие ботинки, флисовую толстовку и прихватила куртку.

— Надо погулять с Динкой, — проговорила она, выходя в комнату.

— Разумеется, — согласился Роман. — Только кушать очень хочется.

— Ничего, завтрак подождет, — отмахнулась Дарья. — Животное важней.

— Вот именно поэтому я и говорю, что песику лучше жить в деревне. Дома я просто выпускаю ее во двор и спокойно завтракаю.

— Да ты лентяй! — возмутилась Даша, выходя в коридор.

Роман посадил Динку в карман и последовал за ней.

— Я не лентяй, я рациональный человек.

— Как хочешь, но я предпочитаю утренний моцион. Полезно подышать свежим воздухом перед завтраком.

— Если воздух Москвы можно назвать свежим, — напомнил Роман.

— Сейчас мы не в Москве, — отмахнулась Даша. — Надо ловить момент. Кстати, а где все?

— Уехали на конную экскурсию. Вернутся к обеду.

— Ах, жаль, что я все проспала… — огорченно вздохнула Даша.

— Ничего. Сегодня будет долгий день. На лошадях можно покататься и завтра, без шумной компании.

— Ты прав, — согласилась Даша.

Они вышли в парк, и Роман отпустил Динку погулять. Собачка бодро зашуршала листьями, уткнулась носом в землю и забегала вокруг, пофыркивая и периодически тявкая.

— Вот, собака полностью счастлива, — прокомментировала Даша.

— Ей много не надо. Мне иногда кажется, что она знает все о смысле жизни, а вот людям никогда этого не понять. Слишком уж мы заняты собой, своими проблемами, суетой.

— На философию с утра потянуло? — улыбнулась Даша.

Они подошли к скамеечке, Роман смахнул с нее листья и жестом предложил сесть, Дарья послушно села рядом с ним.

— Философия… — Роман взглянул на нее и мечтательно улыбнулся. — Легко стать философом, если утром приходится проявлять чудеса стойкости, дабы вылезти из-под одеяла, обнаружив там очаровательную женщину. Сонную, теплую и невероятно соблазнительную.

Даша почувствовала, что неудержимо краснеет, но все же ответила:

— Думается, что чудеса стойкости можно было и не проявлять.

Ей показалось, что она слышит, как бьется его сердце.

Глава 33

Дарья чувствовала, что улыбка прилипла к лицу навечно. Вот уже три часа они с Александрой стояли на верхней ступеньке лестницы зала приемов особняка и встречали гостей: улыбка, рукопожатие, дежурное приветствие…

Некоторые из гостей искренне поздравляли госпожу Ларскую — этих Даша знала лично, другие, таких было большинство, просто бормотали невнятные слова и проходили в зал.

Когда бесконечный поток гостей на минутку прервался, девушки немного расслабились.

— Дашка, держись. Мы переживем это испытание, мы сильные. — Саша покачнулась и вцепилась в перила. — И зачем я купила эти ужасно красивые, но страшно неудобные туфли?

— Ты, может быть, и переживешь, но я…

— И ты тоже.

— Нет, я скончаюсь — или сойду с ума. — Даша попыталась изобразить аристократический обморок.

Александра недоверчиво покосилась на подругу:

— Не верю! Как говорил Станиславский.

Даша подозвала скрывавшегося где-то за углом, но незримо присутствовавшего рядом Леонида Викторовича и поинтересовалась:

— Сколько еще нам здесь стоять?

— Уже недолго. — В благообразную внешность достойного распорядителя некоторый диссонанс вносила гарнитура внутренней связи: он распоряжался всем персоналом. — По списку остался всего один гость — господин Квасневский. Если он не появится через три минуты, вы можете быть свободны.

Саша невоспитанно фыркнула, чем до глубины души шокировала распорядителя:

— «Через три минуты вы можете быть свободны». Спасибо, что разрешили.

Распорядитель обиженно засопел, но ничего не ответил.

— Саш, ну потерпи немного, не бросай меня здесь.

— Я сейчас разрыдаюсь от сочувствия твоей тяжелой судьбе, — хихикнула Александра.

— Нет, плакать не стоит. Испортишь дорогущий макияж.

Обмен мнениями пришлось срочно сворачивать, ибо господин Квасневский все же появился. Даша нетерпеливо выслушала поздравления, едва удержавшись, чтобы не подтолкнуть Егора ко входу в зал и начать уже, наконец, торжественный вечер.

Роман вот уже битый час бродил по залу среди оживленно болтающих людей: оказывается, торжественные великосветские приемы скучны до безобразия. Сплетни, пустые разговоры, толпы людей… Березин периодически щелкал миниатюрным фотоаппаратом, незаметно запечатлевая всех встречных брюнеток.

Роман не замечал, что привлекает внимание: за его замысловатой траекторией следила уже не одна пара женских глаз. Аристократический сплин, прекрасно сидящий фрак (что костюмчик взят напрокат, обществу знать необязательно, а многим мужчинам в зале, в отличие от него, этот вечерний наряд шел, как корове седло), естественно изысканные манеры, безупречная вежливость… А уж рыжие волосы и брекеты сражали женский пол просто наповал. Уже больше десятка юных и не очень дам попытались завести с ним беседу, но натолкнулись на безукоризненно галантный от ворот поворот. Теперь эти особы провожали Березина восхищенными взглядами и строили далеко идущие коварные планы на его счет. Один раз Роман уловил за спиной шепоток, какая-то немолодая дама рассказывала юной девушке всю его, Березина, подноготную: и что он владелец детективного агентства, и что холостяк, что живет за городом, что здесь оказался в качестве кавалера госпожи Ларской. «Ах, какой пикантный момент: она ведь недавно похоронила мужа!» Роман пожалел, что сейчас не приняты дуэли, иначе можно было бы вызвать сплетниц, в свете эмансипации можно и с дамами устраивать подобные рандеву.

— Тоска-а! — чуть слышно выдохнул Березин, совершая уже третий круг по залу.

— Да, безусловно.

Роман обернулся и увидел Игната Соколова с бокалом шампанского наперевес.

— Не впадай в тоску, ты на работе, — напомнил Игнат.

— Только это меня и спасает. Тайная фотосъемка брюнеток. — Роман сардонически усмехнулся. — Иначе сие претенциозное собрание кого угодно вгонит в смертную тоску.

Роман ловко подхватил бокал шампанского с подноса у проходившего мимо официанта и отсалютовал Соколову:

— Твое здоровье!

Игнат грустно улыбнулся, но тост поддержал.

Следующие полчаса мужчины весьма приятно скоротали за разговором на традиционные темы: погода, налоги, правительство, ведь не обсуждать же в толпе проблемы расследования.

Увлеченные беседой, они не сразу поняли, почему вдруг затих гул голосов. Игнат невежливо умолк на полуслове, и уставился через плечо Романа на возвышение, заменявшее здесь сцену. Березин обернулся и замер: перед микрофоном стояла Даша, на шаг позади — Саша; девушки представляли собой столь ослепительное зрелище, что гул голосов в зале стих в одно мгновение.

Наряды Дарьи Ларской и ее заместительницы были тщательно продуманы и составляли беспроигрышный ансамбль: Зима и Лето. Позади них, полукругом, расположились остальные сотрудницы «Всезнайки», одетые в платья различных оттенков оранжевого и фиолетового. Кажется, девушки репетировали, потому мизансцена выглядела просто совершенством.

Саша предстала суровой Снежной Королевой: кипенно-белый набивной атлас с орнаментом из поблескивающих снежинок, длинный шлейф, бриллиантовая диадема. Облегающее платье оставляло открытыми плечи, волосы были собраны в высокую прическу и припорошены серебристой пудрой. Роман услышал, как за спиной восторженно выдохнул Игнат.

Даша же превратилась в королеву фей, в жаркий день середины лета: зеленый шелк многослойного платья окутывал легким облачком ее фигуру. Роскошные светлые волосы уложены в замысловатую прическу, многочисленные тонкие завитые локоны выбиваются то там, то тут в тщательно спланированном беспорядке. Все это сложное сооружение перевито плющом, который казался живым, но был всего лишь творением гениального ювелира: золотая веточка с изумрудными резными листочками. Похожие плети плюща исполняли роль ожерелья и браслета.

Все разговоры в зале смолкли, Даше даже не пришлось просить тишины.

Дарья замерла перед микрофоном, пытаясь отыскать среди сотен лиц Романа — сзади мгновенно послышался шепот вездесущей Александры:

— Давай, начинай речь, не нарушай регламент, на салют не успеем посмотреть.

Даша вздохнула, на секунду зажмурилась и произнесла, как по писанному, выученную заранее речь. Спела дифирамбы себе, любимой, всем своим сотрудникам, всем партнерам, поставщикам, авторам, издателям, вспомнила всех, никого не забыла. Наконец, пришло время закругляться.

— А теперь — фейерверк! — Даша сделала приглашающий жест в сторону огромных французских окон, портьеры на которых медленно поднимались вверх.

Одна из стен зала превратилась в огромное обзорное окно, все повернулись к нему и… В темном осеннем небе расцвели нереальной красоты цветы. Пока все гости ахали и охали, любуясь салютом, сотрудники «Всезнайки» во главе с Дашей и Александрой спустились со сцены и смешались с толпой. Молоденькие продавщицы возбужденно ойкали и вскрикивали при каждом залпе и восторженно вздыхали, когда в небе возникал очередной огненный цветок или фонтан.

В свете очередной вспышки Даша вдруг увидела Игната и Ирочку, которые стояли обнявшись, и ей вдруг захотелось, чтобы и ее кто-нибудь обнимал. Нет, не кто-нибудь. Березин. Именно Березин.

Но Роман затерялся где-то в толпе, занимался делом. Даша уже не совсем понимала, нужен ли ей результат расследования, но боялась сказать об этом Роману. Он не поймет. К тому же, он тогда может просто исчезнуть из ее жизни. Нет уж, пусть все идет своим чередом. Все. Все, а не только расследование.

Отгремели последние залпы салюта, и мягкий голос с потолка пригласил всех за стол. Ужин предстоял грандиозный, в пять перемен, то есть сидеть за столом предстояло очень долго. Еще вчера вечером распорядитель поинтересовался, есть ли у Даши пожелания на счет расположения гостей за столом, но она не смогла сосредоточиться на этом и отдала этот вопрос на откуп Леониду Викторовичу. Сегодня пришлось расхлебывать последствия. Справа от Дарьи рука об руку сидели Инесса и Саша, слева — Егор Квасневский и Березин. Раскладец еще тот, лучше не придумаешь. Даша старалась молчать и улыбаться, но разговоры соседей лезли в оба уха и заставляли прислушиваться и вникать. Роман и Егор беседовали о музыке, о погоде, о каких-то деловых вопросах. Березин охотно рассказывал Квасневскому об особенностях частнодетективного дела в современной российской действительности, казалось, все тихо-мирно, но тут Роман задал вопрос, после которого в воздухе повисло ощутимое напряжение.

— А как ваш бизнес? — вполне невинный, вежливый вопрос, казалось бы.

— С переменным успехом, — уклончиво ответил Егор и сделал вид, что увлечен содержимым своей тарелки.

— Мне кажется, что «Метрополия» — весьма прибыльный и беспроблемный бизнес, — отвлеченно отметил Роман.

— Мои основные интересы лежат в несколько другой плоскости, хотя и «Метрополия» приносит неплохую прибыль, — сладко улыбнулся Квасневский. — Я не вмешиваюсь в дела этой компании, просто получаю свое.

— Как и я, — отметила Даша.

— Можно и так сказать, — протянул Егор и перевел разговор на другую тему.

«Какой странный тип». Кто его вообще сюда пригласил? Даша не помнила, чтобы она вносила его в список гостей, но не одна она этот список составляла, так что ничего удивительного в присутствии одного из совладельцев «Метрополии» на банкете нет.

— Ты сегодня чудесно выглядишь, — донеслось справа. Александра.

На слове «сегодня» был специально оставлен акцент. Саша и Инесса опять обмениваются любезностями.

— Как всегда, — незамедлительно парировала Несси.

— И как всегда одна? — не отступала Саша.

— Твой муж что-то тоже с тобой не ходит на вечеринки, — ледяным тоном ответила Инесса.

— Муж? Да, не ходит. Он сейчас очень занят.

— Пытается опять сколотить капиталец? Ему, помнится, не повезло в девяносто восьмом.

— Сейчас уже все снова отлично.

— Надолго ли?

— Как повезет. Он не тряпка, всегда может начать все с начала.

Инесса не стала отвечать, только угрюмо покосилась на соседку и переключила внимание на сидящего справа от нее пожилого владельца издательства. Саша фыркнула, взглянула на Дашу и прошипела:

— Кто распределял места за столом? Лучше бы меня посадили рядом с соседом Березина.

— С Квасневским? — прошептала в ответ Даша. — Он же сумасшедший. К тому же, ты замужем и у тебя ребенок.

— Хм, если ты на диете, это не значит, что ты не можешь посмотреть в меню. — Саша мило улыбнулась Егору, который от таких авансов даже слегка опешил. — Пусть он сумасшедший, но красавчик отменный.

— В нем есть что-то страшное, — задумчиво протянула Даша.

— Не без этого. Но мне же не детей с ним крестить. Я бы с ним потанцевала, пообщалась… Не укусит же он меня.

Наконец, ужин подошел к концу, и Даше показалось, что многие вздохнули с облегчением и чуть ли не бегом побежали в танцевальный зал, где в баре подавали крепкие напитки и звучала музыка. Начиналась неофициальная часть вечера.

Даша помедлила, почувствовав, что незаметно для себя объелась. Прежде чем идти на танцпол, стоит прогуляться по холодку, подышать свежим воздухом. Дарья вышла в холл, попросила горничную принести ей пальто, дождалась свою верхнюю одежду и вышла в ночь.

Глава 34

С безоблачного черного неба светила почти полная луна, гравий шуршал под ногами, жухлая трава на лужайках покрылась инеем и превратилась в серебряный ковер. Даша посмотрела на луну, потопталась немного на ступеньках и решила попытаться дойти до реки. Сейчас там, наверное, очень красиво. Помнится, идти надо направо. Даша застегнула пальто, подняла воротник и решительно зашагала в выбранном направлении. Если идти быстро, то не будут мерзнуть ноги, ведь переобуть вечерние туфли она не удосужилась, к тому же быстрая прогулка поможет улечься в желудке разносолам и деликатесам.

Странно, но в этот раз она не заблудилась и минут через десять вышла к реке. Истра здесь разливалась широким плесом, лунная дорожка плясала на воде не хуже, чем на море. Оглядевшись, Даша заметила пирс, уходящий от берега. Оттуда, с края помоста, должен открываться великолепный вид. Дарья осторожно шагнула на доски, стараясь различить в темноте, надежен ли помост. Кажется, ничего не скрипит и рушиться не собирается. Она осторожно, на носочках (чтобы каблуки не застряли в какой-нибудь щели), пошла вперед.

На краю пирса она остановилась и обхватила себя руками: ощутимый холодок пробрался под пальто и пощипывал кожу. Как бы не простыть. Но прогулка того стоила. Здесь, метрах в тридцати от берега, дул легкий ветерок, чуть слышно плескалась серебряная вода, луна выглядела просто огромной, а до другого берега реки, казалось, рукой подать. И тишина. Абсолютная тишина, какой никогда не бывает в городе. Вечеринка и общество — это, конечно, хорошо, но и в одиночестве есть своя прелесть. Может, Роман прав, что предпочитает жить за городом? Может, ей стоит продать квартиру, с которой все равно связаны воспоминания (приятные, по большей части, но и неприятные тоже подстерегают на каждом углу), и переехать куда-нибудь на природу? Вот Хуфу-то будет раздолье.

Даша попыталась представить себе жизнь в деревне: цветочки под окном, большой дом, огороженный участок, никакого вечно отсутствующего света в гараже, свежий воздух, яблоки на деревьях… Что-то в этом есть. Начать жизнь в другом месте, сменить обстановку. Радикально сменить.

От перспектив переезда в деревню мысли перескочили на того, кто подал такую идею: на Березина. Странно, она всю жизнь думала, что так быстро и так понятно все бывает только в сентиментальных романах. Мужчины открытым текстом говорят, что женщина им нравится, преданно ее защищают (хотя тут можно считать, что Роман защищает ее из чувства долга), романтически ухаживают, причем без всяких ритуальных телодвижений. Как обычно в жизни развиваются отношения мужчины и женщины? В начале официоз, цветы, конфеты, кино, рестораны. Следом неловкая стадия перехода к более близким отношениям. А потом уже и обычный быт. Конечно, похвастаться обширным опытом отношений с мужчинами Даша не могла, но ведь не в лесу живет, шанс понаблюдать развитие чьих-то отношений представляется довольно часто.

У них же с Романом все совсем не так. Когда все вышло из-под контроля? Не тогда ли, когда она начала ждать его на ужин каждый день? Или в беседке? Потому что вчера вечером, в гостиной, она просто мечтала о нем, а потом, ночью, сама пришла в его постель. Может, это просто страх одиночества?

Даша подышала на озябшие руки и взглянула на небо: по черному бархатному небу раскиданы звезды, призрачный Млечный Путь лентой подползает к луне. Небо такое высокое, такое непостижимое — и в то же время близкое, протяни руку — и коснешься звезд.

Даша протянула руку, будто и правда решила достать до неба. Жаль, что она не знает ни одного созвездия, кроме Большой Медведицы. Сложить бы сейчас все эти мириады звезд в понятную картину и прочитать по ним судьбу, как это делала мама. Дарья, конечно, знала цену таким предсказаниям, но иногда хочется верить в то, что судьба уже где-то записана, и что все будет хорошо, все проблемы разрешатся, добро будет вознаграждено, а зло наказано. Слабость, естественно, но иногда так хочется переложить все проблемы и всю ответственность на чужие плечи… Особенно если эти самые плечи предоставляются их владельцем безвозмездно и с удовольствием.

Шаги за спиной Даша услышала лишь за секунду до того, как чьи-то руки толкнули ее в спину, и она полетела в ледяную воду.

Роман жестом вызвал Игната из зала в холл и передал ему фотокамеру.

— Завтра сделаешь снимки. Надеюсь, что в понедельник дело можно будет закрывать.

— Тоже надеюсь, но что-то мне во всем этом совсем не нравится. Следующий логичный шаг — попытка просто и банально отправить Ларскую в лучший мир, — сообщил Игнат, пряча камеру в карман. — Кстати, а где Дарья-то?

— Вышла куда-то, — достаточно спокойно ответил Роман. Вряд ли кто-то будет бегать за ней по особняку с ножом.

— А именно? — мрачно уточнил Соколов.

— Сейчас узнаем, — забеспокоился Березин. — Что-то ты мрачный сегодня, Игнат.

— У меня плохое предчувствие. Пойду, посмотрю внимательно в зале, а ты попробуй выяснить у этого, Леонида Викторовича вездесущего.

Соколов вернулся в зал, а Роман отправился на поиски распорядителя. Леонид Викторович скрывался в темном углу за колонной и не сводил с отдыхающих глаз.

— Уважаемый, вы не подскажете, где сейчас Дарья Ларская? — вежливо поинтересовался у него Роман.

— Минуточку…

Распорядитель забормотал что-то неразборчивое в микрофон гарнитуры связи. Через пару минут он обратил внимание на Березина и доложил:

— Госпожа Ларская попросила подать пальто и вышла в парк.

— Спасибо.

В парк. Ночью. Если злоумышленник здесь, он может попытаться. Роман обругал себя за то, что не удосужился сказать Даше об опасности. Конечно, он не хотел ее пугать, но лучше излишне бояться, чем умереть.

Роман пожалел, что не взял с собой на ужин телефон. Стоило бы сейчас позвонить Игнату и попросить проконтролировать, кто будет сейчас возвращаться в дом. Черт! Поймать преступника — это, конечно, хорошо, но гораздо лучше защитить клиентку. Березин чертыхнулся и выскочил на улицу. Куда она могла пойти? Парк огромный… И как давно она ушла? Вряд ли очень давно, ведь на улице холодно, пальто поверх вечернего платья не согреет, Даша должна быстро вернуться. О том, что она может вообще не вернуться, думать не хотелось.

Роман огляделся, пытаясь заметить хоть какую-то мелочь, что могла подсказать направление. Так. Налево — асфальт, покрытый белой нетронутой изморозью, прямо — обледеневшая трава газона, направо — гравиевая дорожка. Значит, направо. Молясь, чтобы дорожка не разветвлялась, Березин быстро пошел направо. Вечерние туфли на тонкой кожаной подошве тут же промерзли насквозь, несколько раз он едва не упал, поскользнувшись на ледяных камешках. Гадство! Если придется догонять кого-нибудь — это будет смертельный номер.

Вскоре он вышел на берег Истры и осмотрелся. Как назло яркая и почти полная луна именно в этот момент решила скрыться за единственным на все небо облачком, ночь стала непроглядной. Черт, неужели он ошибся направлением? Кажется, здесь никого нет. Роман прислушался, надеясь услышать хоть что-то: шорох листьев, шаги. Он уже развернулся, чтобы уйти, как услышал со стороны реки какой-то странный плеск, будто бы кто-то пытался плыть. Но залезть в воду в октябре — это надо быть совсем безумным, или… этот кто-то оказался в воде не по своей воле.

Зловредное облачко, наконец, отпустило луну, и Березин увидел пирс, и что там, у самого конца помоста, кто-то бултыхается в воде. Не раздумывая, он побежал к берегу, вихрем пролетел по пирсу и прыгнул в воду.

Одежда тут же прилипла к телу ледяным компрессом, спеленала и потянула вниз, под воду. Роман вынырнул, оглянулся и увидел в метре от себя белое лицо Даши. Кажется, она кричала, пальто плавало вокруг нее черными крыльями.

— Дашенька!

Она перестала барахтаться и взглянула на него черными провалами глаз.

— Помоги мне!

Слова слетели с ее губ едва слышным шепотом. Роман взглянул в сторону берега, далеко, можно и не доплыть. Кажется, он совершил глупость, что прыгнул в воду. Холод уже пробрался глубоко внутрь, не давал вздохнуть. Сколько Даша уже здесь барахтается? Каждая минута на счету. Двадцать минут в такой водичке — и можно расслабиться и тонуть, все равно уже ничто не поможет.

Роман подтянул Дашеньку к себе, поддерживая ее над водой.

— Пальто… оно такое тяжелое.

Березин с трудом стянул с нее мокрое пальто, и завороженно проследил, как оно тонет, просто мгновение — и скрылось под водой, как и не было.

— Даша, послушай, мы не доберемся до берега. — Он замолчал, сообразив, как это страшно звучит.

Даша молча смотрела на него, слабо шевеля руками.

— Я сейчас вытолкну тебя из воды. Ты должна ухватиться за край пирса и кричать. Звать на помощь. Сможешь?

Она едва заметно кивнула. Березин подхватил ее под мышки и что было сил вытолкнул вверх, сам он тут же с головой ушел под воду, не успев даже вдохнуть, ледяная водичка, хлынувшая в рот, показалась кипятком. Он вынырнул и чуть не оглох, Дашенька кричала так, будто от этого зависела судьба мира. Впрочем, их жизни точно от этого зависели.

— Помогите, кто-нибудь! Помогите!

Даша изо всех сил держалась за шершавые доски пирса, пальцы ничего не чувствовали, но раз она висит и кричит, значит, еще держится. Кто-то столкнул ее в воду. Господи.

— Помогите! — голос, казалось, тонул и увязал в стене деревьев, улетал на реку, где никто не мог ее услышать.

Мамочки… Неужели вот так она и умрет? Погрузится с головой в эту черную воду и умрет? Никто не услышит. И Березин утонет вместе с ней. Как глупо.

— Помогите! — Она почувствовала, что падает.

В этот раз вода не показалась холодной. Привыкла, наверное. Роман подхватил ее, не дал нырнуть с головой.

— Давай попробуем еще раз, — прохрипел он. — Нельзя оставаться в воде.

— А как же ты?

— Не волнуйся, — спокойно проговорил он, готовясь вытолкнуть ее из воды.

Нет. Не получилось. Она не достала до края пирса целых полметра.

— Черт. — Березин вынырнул рядом и помог ей не нахлебаться воды. — Плывем к берегу. Нас, наверное, уже услышали и сейчас уже все будут здесь.

Говорил он уверенно, но Даша почувствовала, что шансов у них практически нет. До особняка достаточно далеко, там играет музыка…

— Давай, помогай мне, — подтолкнул ее Роман. — Греби.

Он тянул ее за собой за руку. Даша стряхнула оцепенение и стала помогать ему свободной рукой. Метрах в десяти от берега он вдруг резко дернул ее, пропустил вперед и подтолкнул к земле. Даша машинально продолжила движение к берегу, но вдруг поняла каким-то шестым чувством, что Березин за ней не плывет.

Она обернулась и увидела, что он уже не плывет к берегу, а просто слабо движется, будто не решаясь окончательно перестать бороться.

— Плыви, — тихо, но отчетливо сказал он. — Немедленно выбирайся из воды!

— Нет, — выкрикнула Даша, но голос сорвался, превратился в хрип. — Нет.

Она протянула руку и ухватила его за воротник фрака, забилась, поднимая брызги. Березин пытался помогать ей, но они просто бултыхались на одном и том же месте. Внезапно захотелось просто расслабиться, уснуть, не шевелиться.

— Даша… Плыви… К берегу…

Она с трудом разлепила веки и поняла, что Роман поддерживает ее голову над водой, но вот сил плыть у него уже нет. Но и у нее тоже ничего не получится.

— Прости меня, — услышала она его слова и снова закрыла глаза.

Оказывается, умирать совсем не страшно. Если он рядом.

Глава 35

Очнулась Даша от того, что ее трясли в четыре руки.

— Ох! Что вы делаете? — попыталась она прекратить пытку.

— Дарья, милая, надо идти, — голос был знакомый, но она никак не могла понять, кто это.

С трудом разлепив глаза, Даша обнаружила, что сидит на берегу, метрах в пяти от воды, а рядом преклонили колени два мужчины: Роман и Квасневский.

— Егор, а вы тут что делаете? — поинтересовалась Даша.

— Спешу на помощь, как Чип и Дейл. Вы так душераздирающе кричали… — Квасневский громко стучал зубами, голос у него дрожал. — Мне пришлось залезть в эту ужасную речку…

— С-спасибо! — выдавила Даша. — Только не надо меня больше трясти.

Роман спохватился и отпустил ее.

— Прости, я просто сам трясусь крупной дрожью. — У Березина тоже зуб на зуб не попадал. — Попробуй встать, нам нужно быстренько добраться до теплого места.

Роман и Егор ловко подхватили ее под руки и потащили по дорожке, Даша повисла на них, как пьяная. В особняк они пробрались через черный ход, Квасневский помог доставить Дашу до ее комнаты и почти галопом умчался куда-то по коридору. К себе в апартаменты, вероятно.

Березин дотащил Дашу до ванной, засунул под душ и включил горячую воду.

— Постой пока здесь. Если можешь, разденься, — скомандовал он.

— Я утопила туфли и пальто, — жалобно пробормотала Даша.

— Жаль. Но утонуть самой — гораздо хуже, — и вышел из ванной.

Даша медленно села в ванну и почувствовала, что начала отогреваться. Кто мог такое с ней сделать? И зачем? События последнего получаса просто не умещались в голове, это какой-то дурной сон. Это все происходит не с ней. Ангел смерти пролетел так близко, что сознание просто отказывалось воспринимать этот факт.

Даша постаралась отложить все эти размышления на потом. Надо двигаться, что-то делать, а подумать можно и после. Вот сидит она в ванной, а Роман как же? Он-то тоже замерз. Мысль о Березине заставила шевелиться, Даша встала, кое-как стащила с себя безнадежно испорченное платье, прополоскала волосы, выбралась из ванны на пушистый коврик, вытерла голову, завернулась в махровый халат и вышла в комнату.

Никого. Роман, наверное, отправился к себе, тоже греется. На дорогом паркете остались следы мокрых ног, кое-где даже лужи. Даша быстро переоделась в джинсы и свитер и выскочила в коридор. Мокрые следы вели в апартаменты Березина. Дарья решительно толкнула дверь и вошла, под ноги выкатилась Динка, тявкнула пару раз для порядка и завиляла хвостом.

— Где твой хозяин? — спросила Даша.

Собака не ответила. Дарья постучала в ванную, ответа не дождалась и осторожно заглянула: на вешалке висели мокрые предметы вечернего Березинского туалета, самого его не было. Куда он мог деться?

Навалилась свинцовая усталость, Даша застонала и присела на кровать, Динка тут же вскочила ей на колени. Собачка была такая теплая… Дарья прижалась к мягкой шерстке щекой и обессиленно привалилась к подушке.

Оставив Дашу под душем, Роман почти бегом кинулся к себе в комнату, лихорадочно стащил с себя мокрую одежду, переоделся в сухое, кое-как покидал свои вещи в сумку. Надо срочно отсюда уезжать, слишком много тут народу, слишком много укромных мест. Даже если следить за Дашей неотрывно, все равно есть шанс, что что-то пойдет не так. Объяснять Дашеньке, что ее жизнь в опасности, Роман по-прежнему не хотел. Она и так напугана и расстроена, зачем же заставлять ее бояться каждой тени?

Зуб на зуб все не попадал, Березин глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь. Надо срочно найти Игната. Соколов отыскался на танцполе, где увлеченно вальсировал с Ириной. Роман спрятался за колонной, высматривая распорядителя. Появляться в обществе, где все в вечерних туалетах, облаченным в джинсы и рубашку, немного рискованно, можно привлечь к себе излишнее внимание. Леонид Викторович скрывался за соседней колонной, поэтому Березин достаточно быстро обратил на себя его внимание, попросил передать записку господину Соколову и направился в гостиную, где вчера собиралось общество.

Игнат прибежал через пять минут.

— Что за срочность? Ты нашел Дарью?

— Да, нашел. Она в речке купалась, — сообщил Роман.

— И ты тоже, как я погляжу, — Соколов обратил внимание на мокрые волосы начальника.

— Ее, кажется, кто-то столкнул. Вряд ли она сама прыгнула.

— Так ты даже не спросил?

— Не до того немного. Ты не обратил внимания, не возвращался ли кто в дом, пока меня не было?

— Гм… — смутился Игнат. — Распоряжения такого не было. Я, видишь ли, ухаживал за дамой.

— Ладно, оставим. Слушай… Сообщи Александре, Дашиной заместительнице, что мы с Дашенькой покинули собрание. Она придумает какое-нибудь оправдание для гостей. Слишком опасно здесь оставаться. Фотографии сбрось мне на почту, я их дома распечатаю. Попроси кого-нибудь из местной обслуги подогнать мой джип к черному ходу. Все. Встречаемся у машины через десять минут.

Игнат кивнул и умчался. Роман с трудом поднялся из кресла, застонал, чувствуя, как мышцы колет тысячами иголочек. Так, не раскисать. Надо шевелиться.

Даша спала на его постели, обняв Динку, влажные волосы уже начали завиваться в кудряшки, пара локонов прилипла к щеке. Роман надел пальто и тихо, стараясь не разбудить спящую, отнял собачку, засунул животное в карман, повесил сумку на плечо и остановился. Как бы не разбудить ее? Если здраво оценить свои силы, то вариантов остается не так уж много. К черту здравый смысл, в жизни всегда должно быть место подвигу. Березин наклонился и подхватил Дашу на руки. Она завозилась, устраиваясь поудобней, прижалась щекой к его плечу. В кармане зашевелилась Динка, Роман шикнул на нее, открыл ногой дверь и вышел в коридор. До холла первого этажа удалось добраться без приключений, но там из темного угла выступил Квасневский, уже одетый в сухое. Он решительно подошел к Роману и зашагал рядом.

— Вы уезжаете? — тихо проговорил он, чтобы не потревожить Дашу.

— Да, — не стал отрицать очевидное Березин. — Спасибо вам. Мы обязаны вам жизнью.

— Принимаю вашу благодарность. Знаете… Мне кажется, у меня есть кое-какая информация. Важная для вас информация. — Голос Квасневского звучал будто издалека, Роман слышал его слова, но смысл доходил медленно.

— Что? — Они остановились уже перед дверью черного хода.

— Помните об этом. Со мной можно связаться через «Метрополию». — Квасневский открыл для Романа дверь, подождал, пока он пройдет, и исчез в полумраке коридора.

Прямо у порога урчал джип, рядом топтался Игнат. Соколов резво открыл заднюю дверь, и Березин осторожно опустил Дашу на широкое сиденье.

— Все, до связи, — кивнул он Игнату. — Я буду дома.

— Сам будь на связи, не увлекайся, телефон далеко от себя не убирай, — съехидничал Соколов.

Роман промолчал, просто поднял тонированное стекло и тронулся.

Даша очнулась и поняла, что находится в теплой, даже горячей воде, в воздухе витает аромат мяты и эвкалипта, а напротив сидит погруженный по шею в воду и блаженно расслабленный Роман.

— Где это мы? — обозрела пейзаж Даша.

Из пейзажа наблюдались деревянные стены, пол и потолок и деревянная же огромная бочка, в которой они с Березиным, собственно, и расположились.

— У меня в бане, — открыл глаза Роман. — Отогреваемся.

— Э-э-э… А как мы тут очутились? — осторожно поинтересовалась Даша.

— Ты уснула у меня в кровати. Кстати, это уже становится традицией, ты не находишь? Как честный человек, я просто обязан на тебе жениться.

Даша улыбнулась, но потом заметила, что Березин абсолютно серьезен. Он что, предложение ей делает?

— И мы телепортировались прямо в эту бочку из кровати в твоих апартаментах? — почти искренне удивилась Даша.

— Нет, мы вполне традиционно приехали сюда на моей машине. Это совсем близко от того поместья. — Роман замолчал, выудил откуда-то из-за спины солидных размеров ковш, привстал, зачерпнул из бака, пристроенного к печке, кипятка и собрался вылить его в бочку.

Даша на всякий случай поджала ноги, но ковш кипятка бесследно растворился в общем объеме воды, сделав ее лишь немного горячей.

— И бочка, кстати, называется фуро. Японская баня. В нашем случае как раз то, что надо.

— В нашем случае… — Даша вздрогнула, несмотря на жарко натопленную баню и горячую воду. — Меня кто-то столкнул в воду!!!

— Я так и думал, — почти спокойно ответил Роман.

— Так и думал? — возмутилась Даша. — Мы чуть не погибли! А ты мне ничего не сказал про свои мысли!

— Прости, я был неправ, — виновато повесил голову Березин. — Надо было предупредить тебя, чтобы ты была осторожней.

Даша почувствовала, что ей внезапно стало жарко, жарко изнутри, и этот жар никак не связан с горячей водой и баней, зато напрямую связан с рыжим мокрым мужчиной, сидящим напротив. С рыжим, мокрым и обнаженным мужчиной!

— Я бы все равно тебе не поверила, — прошептала она, перебираясь поближе к нему. — Ты спас мне жизнь.

— Нас спас Квасневский, — напомнил Роман, осторожно поглаживая ее плечо.

— Если бы не ты, Квасневскому некого было бы спасать, — не согласилась Даша. — Впрочем, мне сейчас не хочется об этом думать.

— Мне тоже, — согласился Березин, и Даша увидела, как внезапно расширились его зрачки, заливая чернотой зеленую радужку.

Надо же, зеленоглазый и рыжий…

— Дашенька… Ровно через тридцать секунд я вынимаю тебя из воды и отношу в свою постель. У тебя есть десять секунд, чтобы отказаться.

Даша хитро улыбнулась и поцеловала его в висок.

— Этот вопрос я могу решить и за одну секунду. И до постели могу дойти сама. Кажется, ты меня уже достаточно сегодня носил на руках.

— Нет уж, позволь мне побыть галантным кавалером, — улыбнулся Роман, выбираясь из бочки.

Даша почувствовала, что краснеет, и зажмурилась.

— Можешь открывать глаза, — весело сообщил ей Березин. — Я уже скромно облачился в халат.

Даша открыла глаза и увидела, что халат этот скромным можно назвать в последнюю очередь: пусть он был толстый и длинный, но вот запахнул его Роман едва-едва. Решив, что смущаться глупо, Даша встала из воды, Березин закутал ее в махровую простыню, подхватил на руки и вышел из бани. Вокруг было абсолютно темно, луна уже зашла, так что Дарья различила только смутный силуэт приличных размеров дома и стену леса прямо за забором.

А потом ей стало уже абсолютно все равно, где она и что вокруг происходит. Все осталось где-то очень далеко, а здесь был он, были его поцелуи, его руки, и их совместная страсть, их совместная ночь. Уснула Даша уже перед рассветом, когда в незашторенные окна начало просачиваться хмурое утро.

Роман полежал пару минут со спящей Дашей, послушал ее ровное тихое дыхание и решительно выбрался из постели. Она-то может спать спокойно, а ему нужно еще поработать. Через час он напечатал все фотографии, сложил их в конверт и вышел на балкон. Утро уже наступило, спать ложиться смысла не было, так что можно начинать новый день, а каждый его день начинается с комплекса упражнений айкидо. Роман переоделся в кимоно и вышел на балкон.

Балкон предусмотрительно смотрел в сторону ворот и улицы, так что «Матиз» Натальи Федоровны Березин заметил издалека. Маман решила нанести сыну воскресный визит. Немного не вовремя, но ничего не поделаешь. Роман быстро спустился вниз и нажал на кнопку, чтобы открыть ворота. Маленький автомобильчик даже не притормозил у ворот, просто въехал во двор. В этом вся мать, она считает, что весь мир крутится вокруг нее, что каждое ее желание немедленно исполняется. Наталья Федоровна прожила непростую жизнь, но всегда рядом был мужчина, который был для нее щитом, опорой и волшебной палочкой. Роман улыбнулся, открывая дверь матери.

— Ромашка, если ты мне сейчас сунешь в нос эти идиотские белые носки, я тебя просто убью! — заявила прямо с порога Наталья Федоровна, уселась на низенький пуфик, скинула туфли на высоченном каблуке, извлекла из необъятного ридикюля цветные шерстяные носки и натянула их на ноги.

— Мама, мне абсолютно все равно, в чем ты будешь ходить по дому. Могла бы вообще не снимать обувь, — примирительно поднял руки Березин.

— На твои белые циновки смотреть страшно, не то что по ним ходить. Как ты можешь жить в таком гибриде казармы и операционной?

— Легко и непринужденно, — привычно отмахнулся Роман. — Чаю?

— Естественно, только на кухне. Я на полу сидеть не привыкла.

Березин улыбнулся и под ручку проводил маман на кухню. Пока заваривался чай, Наталья Федоровна успела сообщить сыну все свои новости и перешла ко второй части инспекции:

— А как у тебя дела? Как работа?

— С работой все в порядке, — выдал традиционный ответ Роман.

— А где Динка? — поинтересовалась Наталья Федоровна.

— Спит, наверное, — неосмотрительно ответил Березин.

— Спит? Она же всегда встает вместе с тобой! — удивилась маман.

Роман мысленно обругал себя и с опаской взглянул в сторону лестницы на второй этаж. Что-то ему совсем не хотелось устраивать рандеву Натальи Федоровны и Дашеньки. Во-первых, Даша не в том состоянии, чтобы общаться с маман, во-вторых, он сам не совсем готов отвечать на вопросы о том, кем ему приходится Дарья Ларская, и, в-третьих, он не был уверен в том, как Даша отнесется к Наталье Федоровне. Конечно, если Дашенька сейчас проснется и спустится вниз, то придется через все это пройти, но не стоит будить лихо, пока оно тихо. Однако, маман заметила взгляд, который он бросил в сторону лестницы.

— Так ты не один! — восторженно воскликнула она. — Ты привез даму в свой монастырь! Хотела бы я на нее взглянуть хоть одним глазком! Мой анахорет-сын впустил женщину в свой дом!

— Мама! — возмутился Роман. — Я не анахорет!

— Я знаю. Ты просто излишне романтичен, как и твой отец. И то, что эта дама оказалась здесь, значит очень многое. Не отрицай.

— Ты права, — вздохнул Березин. — Вот только не все так просто в этой жизни. Она моя клиентка.

— Боже мой! Какая чудесная история! Доблестный детектив спасает красавицу!

— Мама, и кто после этого неисправимый романтик?

— Ах! И какая она?

— Мама… Она просто такая… как надо. Самая настоящая и правильная. Она моя. Для меня. Только…

— Никаких «только», сынок. Нужно просто не упустить свой шанс. Я знаю, о чем говорю.

— Да уж, — согласился Роман.

В свое время мама и отец познакомились в Австрии, где молоденький Евгений Березин служил при торговом атташе, а юная Наталья посетила Вену с экскурсионными целями. И ничто не смогло помешать внучке царского офицера-эмигранта выйти замуж за советского подданного, в которого она влюбилась, выйти за него и уехать жить в Советский Союз. И после, несмотря на трудности, Наталья Федоровна никогда не раскаивалась в том, что совершила. Любовь для нее была важнее всего на свете.

— Ладненько… Поеду я, пожалуй. Удачи.

И минуты не прошло, как «Матиз» уже выкатил за ворота и бодренько двинулся в сторону шоссе.

Глава 36

Даша проснулась, оттого что услышала чьи-то голоса внизу. Кто это? Осторожненько выбралась она из постели и прокралась к лестнице. Березин разговаривал с какой-то женщиной. Со своей матерью.

— Мама… Она просто такая… как надо. Самая настоящая и правильная. Она моя. Для меня, — произнес Роман с таким выражением, что у Даши защемило сердце.

«Как ты могла, Даша…» — шелестящий шепот заставил вздрогнуть. Как… Ее сердце замирает при мысли о другом мужчине, она мечтает о другом, будто бы Ники и не было на свете. Это… это неправильно. Но почему же? Почему неправильно?

Если всю жизнь цепляться за прошлое, то это называется не верность, а трусость, боязнь жизни. Она это понимает, но почему она вдруг почувствовала себя изменницей, будто бы она не просто влюбилась в мужчину, а изменила мужу? Почему одна ее половина стремится к Березину, а вторая — сжимается от страха?

Роман проводил мать и вернулся на кухню, Даша чуть помедлила, заметила свою аккуратно сложенную одежду, натянула джинсы и свитер и тоже спустилась вниз.

— Привет! — искренне улыбнулся ей Березин.

— Привет, — Даша рассеянно оглядела кухню. — Отвези меня обратно на Истру.

Улыбка Березина погасла.

— Хорошо. Но ты не должна там оставаться. Это опасно.

Даша молча кивнула и шагнула к нему.

— Не обижайся. Мне просто как-то не по себе. Мне надо взять тайм-аут.

— Я понимаю. Подожди минутку, я переоденусь.

Роман высадил Дашу у ворот поместья, посмотрел, как она идет по дорожке к особняку, развернул джип и поехал обратно. Дашенька заберет свою машину и вещи и будет ждать от него новостей у себя дома. Так они договорились, так будет правильно.

Завтра все должно решиться, Роман это чувствовал. Завтра он докопается до правды и узнает, кто пытается уничтожить Дашеньку. Нужно съездить в Королев, ведь, несмотря ни на что, расследование продолжается. Сегодняшняя ночь была особенной, но дело есть дело. Неважно, какие отношения между ним и клиенткой, но дело есть дело. Всех брюнеток он сфотографировал, осталось только провести опознание.

…В понедельник, прямо с утра, Роман поехал в Королев.

На почте за стойкой все так же скучала Леночка, читавшая очередной любовный роман.

— Добрый день, Лена. Вы меня помните? — обратился к ней Березин.

Девушка оторвалась от книжки, взглянула на визитера и густо покраснела.

— Конечно, я вас помню. — Леночка отложила книжку и преданно уставилась на Романа. Точно, переборщил он со знаками внимания в прошлый раз.

— Леночка, мне опять нужна ваша помощь, — проникновенно объявил Березин.

— Ой! — девушка опасливо покосилась в сторону посылочной. — Знаете что… У меня через пятнадцать минут обед. Давайте вы меня подождете в кафе, тут за углом?

Роман понимающе закивал:

— Конечно, конечно! Жду с нетерпением.

В кафе было абсолютно пусто, только за барной стойкой тосковала мрачная официантка. Березин заказал кофе и пирожные и устроился за столиком в углу. Место выбрано удачно: прямо над столом висела яркая лампа, а из окна был виден угол почты. Вскоре из-за этого угла вышла Леночка и, воровато озираясь, почти побежала к кафе. Не зря, кстати, торопилась. Не успела она шмыгнуть в дверь заведения общепита, как показалась Светлана Афанасьевна, дама подозрительно оглядела улицу, покачала головой и скрылась за углом. Роман криво усмехнулся и обратил внимание на Леночку, которая робко, мелкими шажками подбиралась к занятому им столику. Кажется, своим прошлым визитом он внес разлад в некогда сплоченный коллектив почтового отделения.

— Леночка, — Роман встал и отодвинул девушке стул. — Спасибо, что пришли.

— Не за что, — скромно потупилась она.

— Кофе? Пирожные?

— Да, спасибо.

Березин не спеша пил свой кофе (напиток, кстати, оказался весьма хорош) и смотрел, как Леночка с удовольствием поедает сладости. Правильно он угадал, что девушка — сладкоежка. Только когда исчез последний кусочек пирожного, Леночка подняла на Романа взгляд.

— Вам что-то от меня нужно?

— Мне нужна ваша помощь. Я покажу вам фотографии, а вы постарайтесь припомнить ту темноволосую даму, что отправляла то самое письмо.

Девушка сосредоточенно наморщила лоб, принимая у него толстую стопку фотографий. Леночка принялась рассматривать снимки, а Роман внимательно наблюдал за ней, стараясь уловить малейшее изменение в лице. Она может что-то увидеть, почувствовать, но не решиться сказать. Важно такой момент не упустить.

Девушка откладывала в сторону фотографию за фотографией, и Березин мрачнел все сильней. Неужели она никого не опознает? Тогда расследование зайдет в тупик, ведь больше нет никаких зацепок, кроме…

Леночка отложила в сторону последний снимок.

— Я не нашла ее здесь… — огорченно вздохнула она.

— Может, стоит посмотреть еще раз? — подтолкнул Роман.

— Нет. Понимаете… Я хорошо запомнила ту женщину, только вот была она в темных очках, больших таких. Если бы я ее увидела вживую, то узнала бы, но на фотографии… Не могу. — Казалось, еще чуть-чуть и она расплачется.

— Ничего, — положил свою руку поверх ее Роман. — Ничего страшного, у нас есть другие версии, и когда мы поймаем эту мадам, то вы ее обязательно опознаете!

Леночка несколько раз моргнула, стараясь не заплакать, потом слезы все же потекли по худеньким щекам. Девушка вскочила, закрыла лицо руками и проговорила с таким отчаяньем в голосе, что Роману захотелось немедленно повеситься:

— Я вас так ждала, так надеялась помочь!

Леночка развернулась и выбежала из кафе, Березин не стал ее догонять. Что он может сказать ей? Ничего. Абсолютно ничего. Сам виноват.

Роман собрал фотографии и сложил в конверт. Нехорошо вышло с девушкой, он поступил просто жестоко. Ведь с первой минуты было ясно, что все его авансы она примет за чистую монету, но он пошел по пути наименьшего сопротивления. Как и с Дашей. Воспользовался беззащитностью. Слишком надавил, подтолкнул. И если с Леночкой вышло случайно, то с Дашенькой он действовал полностью сознательно. Он просто ее захотел, просто влюбился. Он. Она ему нужна, но нужен ли он ей? Кажется, раскаиваться уже поздно, придется сделать так, чтобы он стал ей нужен. Не только как детектив, не только как надежное плечо, защита от ночных кошмаров, а как мужчина, единственный мужчина. И пусть призрак мужа провалится в ад. К черту. Ко всем чертям.

Как теперь быть? За какую ниточку потянуть? Расследование Игната плодов не принесло. Злоумышленник столкнул Дашу в ледяную воду, что чуть не стоило жизни им обоим. Если бы не Квасневский…

«У меня есть кое-какая информация. Важная для вас информация». До сего мгновения слова Егора просто были еще одной странностью, но теперь… «Всезнайка» — пустой билет. Значит, надо копать в «Метрополии». Контора серьезная: банк, множество пунктов обмена валют, брокерская контора, инкассация… Роман с трудом заставлял себя соблюдать скоростной режим и не обгонять в неположенном месте. Квасневский. Что он имел в виду?

Банк «Метрополии» занимал весь полуподвал солидного сталинского дома в самом начале Волоколамского шоссе. Серьезный секьюрити внимательно выслушал Романа, позвонил Квасневскому, списал данные из паспорта Березина и только потом открыл тяжелую дверь. Роман прошел по коридору в указанном направлении, обращая внимание на обилие закрытых дверей без табличек, никаких клиентов и множество камер наблюдения. А банк-то самая что ни на есть «прачечная»! Березин видел множество подобных заведений, только вот размах «Метрополии» был гораздо солидней. По дороге сюда Роман успел позвонить Игнату и выяснить кое-что про эту контору. Деньги здесь крутились приличные, обороты просто впечатляли. Надо же, оказывается, Ларский был далеко не ангелочком с крылышками. Интересно, а Дашенька в курсе? Нет, конечно. Она много раз говорила, что абсолютно не интересовалась делами в «Метрополии». Если следовать логике, то Ларский и второй его партнер были финансовыми воротилами, а вот Квасневский тогда… Добрейший Егор тогда страшный человек. Он — теневое прикрытие. Крыша, защита и «черный нал».

Одна из дверей открылась, в коридор шагнул Квасневский и с вежливым поклоном пригласил Березина зайти.

— У вас тут мило, — многозначительно протянул Роман.

— Я редко тут появляюсь, — отмахнулся Егор.

— Я догадался. В целом.

— Вы понятливый человек, — кивнул Квасневский.

— Вы сказали, что у вас есть важная информация, — перешел к делу Березин. — Любопытно послушать.

— Вчера я понял, что вы не обошли подозрением и меня.

— В каком смысле? — осторожно спросил Роман.

— Вы не просто кавалер Дарьи. Вы здесь еще и как профессионал. Я заметил, чем вы занимались на вечеринке.

— Досадно. Обидный прокол, — поморщился Березин.

— Вы кого-то ищете.

— Допустим, — уклонился от прямого ответа Роман.

— Послушайте… — Квасневский помедлил, но все же решился. — Кто-то угрожает Дарье. Кто?

— Если вы считаете, что я и вас подозреваю, почему вы думаете, что я отвечу на ваш вопрос? — удивился Роман.

— Нельзя подозревать всех. Если мои догадки верны, то я могу пролить свет на эту тайну. Я знаю, кто желает Дарье зла. Всегда желал.

Березин задумался. Сложное решение. Егор может напропалую врать по одному ему понятным причинам. В этом деле вообще все непонятно. Мотивов нет. Подозреваемых нет. Ничего нет.

— Объясните, почему я должен вам верить, — сделал он маленькую уступку.

— Потому что у меня нет причин желать Дарье зла. — Квасневский сложил ладони домиком и в упор уставился на Романа.

— А у кого они есть?

— У любовницы Ларского.

Роман сцепил пальцы в замок и глубоко вздохнул.

— Так. Стоп. Прежде, чем вы продолжите свои откровения, ответьте честно, почему вы это делаете, — настойчиво попросил Березин.

— Потому что я виноват перед Дашей. И потому, что вы… ваша музыка тронула меня. Вы правильный человек.

— Правильный? — не понял Роман.

— Да. Честных, умных, добрых полно на этом свете, но вот правильных, истинных — мало.

— Допустим. Теперь к делу: кто любовница и почему она устроила такое.

У Ларского была стерва-любовница. Березин почувствовал, что это самая хорошая новость во всем этом деле. Николай не ангел. Мертвого мужа можно снять с пьедестала и выкинуть на помойку. Черт! Представив, как отреагирует на эту новость Дашенька, Роман поморщился.

Егор с понимающей улыбкой смотрел на Березина и молчал. Пауза затянулась.

— Выкладывайте! — не выдержал Роман.

— Инесса Позднякова.

— Не может быть.

Конечно, дамочка еще та стерва, но ведь она лучшая Дашина подруга!

— Скажите мне, от чего вы защищаете Дашу, и мы вместе сможем разобраться.

— Не уверен, что это хорошая мысль. К тому же, существует такое понятие, как конфиденциальная информация, — осторожно проговорил Березин. Как бы так ухитриться и вытянуть у Квасневского больше сведений, чем сообщить ему? Этот подозрительный тип и так слишком много знает…

— Роман… Я могу и догадаться сам, зная госпожу Позднякову. Какая-нибудь несусветная подлость?

— Да, — решился Березин. — Кто-то присылает Даше письма с того света.

— Любопытно. — Квасневский замолчал, о чем-то задумавшись. — И от кого эпистолы?

— От Николая.

— Мило. От Николая. Что ж… это многое может изменить. Хотя… эта дамочка способна на гадости просто из злопамятности. Или у нее крыша поехала. Ладно. Хорошо.

Роману показалось, что Егор замолчал слишком неожиданно, будто едва не проговорился о чем-то важном.

— Что же хорошего? Допустим, вы правы, и Инесса была любовницей Николая. Как давно, кстати?

— Лет шесть.

Шесть лет. Роман почувствовал, что совсем не хочет сообщать эти новости Даше. Да, Николай, конечно, подонок, но… Выходит, что он врал все время. Такие открытия могут навсегда сломить человека, а Даше и так сильно досталось.

— И почему никто, кроме вас, не в курсе?

— Ну… Они были весьма осторожны, к тому же работали вместе, конспирация на высшем уровне. Но кое-кто в курсе. Секьюрити, например.

— И слухи не поползли? — поразился Роман. — Обычно такие скелеты просто сами выпадают из шкафов.

— Мои ребята не из болтливых.

«Мои ребята», — отметил про себя Березин. Значит, его предположения верны: Квасневский — темная половина всей этой конторы.

— Понятно. И почему вы считает, что письма шлет именно Инесса?

— Это в ее характере, — скривился Квасневский.

— Ваши предположения весьма интересны, но нужны доказательства.

Квасневский холодно взглянул Роману прямо в глаза. Березин выдержал этот взгляд, Егору первому пришлось отвести глаза.

— С этого места предлагаю перейти на «ты», — внезапно предложил Квасневский. — Мы же теперь в некотором смысле соратники по оружию.

— Не уверен, что мне это льстит, но предложение принимается, — сдержанно кивнул Березин.

— Роман… Я не особо законопослушный человек, но я честный человек, — постучал пальцами по столу Квасневский.

— Понимаю. На «ты». Так что насчет доказательств?

Глава 37

— А вот найти доказательства — это твоя работа, — усмехнулся Егор. — Может, кофе?

— Хорошая идея, — согласился Роман.

Квасневский нажал какую-то кнопочку и попросил два кофе. Через пять минут появилась умопомрачительная девушка с подносом наперевес, быстро и молча сервировала столик и так же безмолвно удалилась. Егор взял свою чашечку и, ни слова ни говоря, уставился на Романа. Березин задумался. Доказательства… Если предположить, что Квасневский прав, и письма присылала Инесса… Тогда есть несколько путей. Первое — адреса написаны от руки. Но рука эта каждый раз разная, значит, она или меняла почерк, или просила надписать конверты постороннего человека. Не пойдет. Хотя… то, самое первое письмо, она отправляла сама. Вероятно. Брюнетка. Описание подходит. Слабенько.

Идем дальше. Письма напечатаны на принтере. Тут есть два варианта: или Инесса печатала их дома, или на работе. Исходя из обстоятельств — лучше бы на работе.

— У вас в конторе принтер сетевой, или у каждого свой?

— У каждого свой. И кабинеты закрываются, никто не имеет доступа в чужую комнату, — понимающе закивал Егор.

— Письма напечатаны на принтере. Нужен эксперт. Ты допустишь моего человека сюда?

Квасневский на мгновение задумался, потом кивнул.

— Пусть начнет с принтера Инессы. Она, кстати, сегодня не на рабочем месте, поехала куда-то по делам. Если мои предположения верны, то понадобится только осмотр ее принтера.

— Естественно. Мне твои секреты ни к чему, — не упустил шанса уколоть Роман.

— Наслаждайся, — приглашающе развел руки Егор. — Когда еще выдастся такой случай.

Березин промолчал, вытащил из кармана сотовый и набрал номер «Дюралекса».

— Добрый день! — мило прочирикала Юлиана. — Вы позвонили…

— Стоп, — прервал формальное приветствие Роман. — Это Березин.

— Слушаю вас, Роман Евгеньевич! — обрадовано воскликнула Юлька.

— Свяжись с Портновым. Он мне срочно нужен. Пусть мгновенно перезвонит на мобильник.

Роман отключился и положил телефон на стол перед собой.

— Твой эксперт не служит в органах? — осторожно поинтересовался Егор.

— Нет, он в НИИ работает, — успокоил его Роман.

— А письма покойничка у тебя с собой? — спросил Квасневский.

— Одно есть. Этого должно хватить.

— Покажешь?

Роман пожал плечами и достал письмо из портфеля. Раз уж так все закрутилось, нет смысла скрытничать.

— Держи. — Он через стол протянул конверт Квасневскому. — Абсолютно неинформативная штука.

— «Ты — цветок прекрасный на моем лугу», — нараспев прочитал Егор. — Ужасно.

— Обычная графомания, — поморщился Роман. — Дело в том, что эти стихи писал Николай для Дарьи.

— И теперь кто-то их посылает. Предположительно Инесса. Очень интересно.

Березин почувствовал, что Егор чего-то не договаривает, делает из всех этих сведений какие-то свои выводы. Выводы странные и непонятные, но очень важные. Есть что-то такое, чего он, Березин, не знает. Впрочем, вникать слишком глубоко в дела Квасневского — опасно для жизни.

Зазвонил сотовый Романа.

— Алло?

— Это Портнов, — проблеяла трубка.

— Можешь подъехать прямо сейчас на Волоколамку?

— Без проблем. Есть работа? — возбудился собеседник.

— Да. Оплачу по двойному тарифу. Захвати оборудование, надо соотнести текст и принтер.

— Окей. Адрес?

Роман продиктовал адрес и отключился.

— Через пятнадцать минут будет, он здесь неподалеку работает, — проинформировал он Егора.

— Чудесно.

Березин задумчиво уставился в потолок.

— Егор, а что ты имеешь против Инессы? — как можно нейтральней поинтересовался он.

— Это личное, — отчеканил Квасневский.

— Личное? Забавно. Но не верится, — поднажал Березин.

— Как угодно. Другого ответа не будет, — покачал головой Квасневский.

Роман не стал настаивать.

Вскоре явился Портнов в сопровождении секьюрити, который тащил солидных размеров чемодан. Сам эксперт был облачен в кургузый плащик прямо поверх белого халата, за ухом торчал карандаш, а на голове был надета бейсболка, повернутая козырьком назад.

— Приветствую, — поклонился всем присутствующим эксперт. — Где объект?

— Минуточку, — остановил энтузиаста Роман. — Ты сможешь достоверно определить, что именно на этом принтере напечатан текст?

— Могу. Так же я могу полазить в компьютере и найти там исходники этого текста, даже если они были спрятаны или защищены паролем.

Роман вопросительно взглянул на Егора.

— Ты позволишь?

— Я буду наблюдать за процессом. Вряд ли господину Портнову захочется сунуть нос, куда не следует.

— Я никогда не раскрываю того, что видел, — обиделся эксперт. — Скажите ему, Роман Евгеньевич.

— Хорошо-хорошо, — успокоил Портнова Березин. — Так где объект? — поинтересовался он у Егора.

— Пойдемте, — встал из-за стола Квасневский.

В кабинете у Инессы было стерильно чисто: ни одной бумаги на виду, компьютер выключен, кресло аккуратно повернуто к столу, на стенах ни одной картины, даже календарь отсутствует.

— Похоже, что здесь работает робот, — удовлетворенно потер руки Портнов. — Тем больше шансов что-либо обнаружить, ибо такие персонажи ничего не удаляют, все просто тщательно прячут. Но нет того пароля, что устоял бы передо мной.

Егор хмыкнул, но возражать не стал, Роман передал Портнову листок со стишком.

— А теперь прошу мне не мешать! — скомандовал эксперт и открыл крышку своего чемодана.

Квасневский приказал секьюрити покинуть помещение и принести кофе на троих, охранник мгновенно удалился. Потрясающая дисциплина.

— Мне нужен ваш системный администратор, — заявил Портнов. — То есть, мне нужен пароль к компьютеру.

Кофе и администратор прибыли одновременно. Девушка страшно заморенного вида, с сигаретой в зубах и в такой же, как у Портнова, бейсболке принесла поднос с кофе.

— Марина, курить можно только в установленном месте, — напомнил Егор, принимая поднос у этого явления.

— Я в курсе. Только вот именно оттуда меня этот лось-охранник и выгнал. Велел явиться сюда. — Девушка подозрительно уставилась на Портнова и стряхнула пепел на пол. — А этот чудак что здесь делает?

— Дай ему пароль от компьютера, — приказал Егор.

— Письменное указание в трех экземплярах, — парировала дамочка.

— Марина, я тебя умоляю, — смягчился Квасневский.

— Окей. Двигайся, мужик, — ткнула она локтем в бок Портнова, плюхнулась на подлокотник кресла и бодро защелкала клавишами.

Компьютер ожил и зашуршал.

— На, работай. — Марина обошла стол кругом и с интересом уставилась на содержимое чемодана эксперта. — Во, мужик, да ты крутень, я посмотрю.

— Не трогай ничего, — взмолился Портнов.

— Я и не трогаю, — возмутилась девица. — Я завидую.

— Да? — расцвел эксперт.

— Так, — прервал странный флирт Квасневский. — Марина, иди-ка сюда. А вы, господин Портнов, приступайте.

Марина с явным сожалением оторвалась от чемодана и Портнова и обратила внимание на начальника:

— Слушаю вас.

— Кто имеет доступ к этому компьютеру? — спросил Егор.

— Я, — потушила сигарету о каблук девица. — И Позднякова. У меня с этим строго.

— Понятно. Можешь идти.

Марина с сожалением кинула последний взгляд на чемодан, подмигнула опешившему Портнову и удалилась.

— Вы работайте, — напомнил Квасневский.

— Я работаю, работаю, — зашуршал клавишами Портнов. — Вот… Минуточку… Вот… — Эксперт с довольным видом ткнул в экран монитора пальцем. — Вот ваши стишки!

Егор и Березин заглянули в монитор, едва не стукнувшись лбами.

— Что ж, кажется, ты был прав, — в упор взглянул на Квасневского Роман.

— Я так и думал. Только это не прямое доказательство. Нужно точно знать, что именно она их печатала.

— Не все сразу, — вмешался эксперт. — Дайте мне еще немного времени, и я напишу заключение. А пока не стойте над душой, посидите на диванчике.

Егор и Роман послушно уселись на диван и принялись терпеливо ждать. Березин смотрел в потолок и думал о том, что придется все рассказать Даше. Если бы можно было сообщить не всю правду, если бы можно было умолчать о связи Николая и Инессы. Нет, глупости. Не хотелось ему об этом умалчивать. Его радовало, что Ларский оказался гадом. Слишком уж идеализировала его Дашенька, слишком привязана была к памяти о любимом муже. О муже, который всю жизнь ее обманывал. Она должна знать. Но почему именно Инесса, почему лучшая подруга? Почему в жизни все так? Если ты можешь представить самый гадостный вариант развития событий, то все произойдет по еще более тошнотворному сценарию. Что теперь делать? Такое чувство, что он сам себе роет могилу. Может, стоит просто поговорить с Инессой, пригрозить ей, добиться, чтобы она прекратила третировать Дашу, и не разоблачать всю эту грязь и подлость? Оставить Дашеньку пребывать в счастливом неведении? Сделать это для того, чтобы сохранить то хрупкое, что возникло между ними, чтобы оставить ее для себя?

Нет. Это грязное манипуляторство. Это нечестно. Он просто не сможет день за днем смотреть ей в глаза и понимать, что рядом с ней живет змея Инесса, что Дашенька хранит светлую память о подлеце. Она должна узнать.

— Вот все и готово, — воскликнул Портнов. — Это точно печаталось на этом принтере, сто процентов, без сомнений.

— Спасибо тебе, — поблагодарил Роман. — Пришли мне потом официальное заключение.

— Конечно, — кивнул Портнов. — А ты мне денежки.

— Естественно.

— Вас проводят, — кивнул Егор на возникшего будто из-под земли секьюрити.

Охранник подхватил чемодан и под локоток повлек эксперта на выход. Егор вызвал по внутренней связи Марину и велел сменить пароль на компьютере Инессы.

— Что ты теперь будешь делать с этой информацией? — поинтересовался Квасневский у Романа.

— Еще не решил. А ты?

— Я уволю Инессу немедленно.

— Подожди до завтра, пожалуйста. Я хочу… решить, что мне делать дальше.

— Хорошо, — покладисто согласился Егор. — Все равно я ее сегодня на работе не жду.

— Тогда до встречи. И спасибо тебе. За все. И за вчерашнее тоже.

— Нет проблем. Не мог же я спокойно смотреть, как счастливая парочка утонет в холодной воде.

Роман остановился на пороге.

— Ты точно не видел, кто столкнул Дашу?

— Нет. Я пришел, когда вы уже почти утонули.

— До встречи.

— Прощай, — серьезно кивнул Егор.

— Ты, надеюсь, сидишь дома? — прозвучал в трубке взволнованный голос Романа.

— Да, я дома, но собираюсь на работу, — ответила Даша. — Не могу же я в затворницу превратиться.

— Дождись меня. Никуда не уезжай. Я сейчас буду.

— Хорошо. Но что случилось? — удивилась она.

— Я знаю, кто писал эти письма.

В трубке раздались короткие гудки, а Даша все прижимала телефон к уху. Вот и все. Вот все и выяснилось. Даша вспомнила слова Романа о том, что результаты расследования могут ей и не понравится. Все равно. Вот и конец страху, кошмарам, и даже попыткам ее убить.

Странно, но она даже была благодарна неизвестному злоумышленнику за то, что тот столкнул ее в воду. Ведь потом Роман ее спас и они… Они провели вместе ночь. Что это было? Что их толкнуло друг к другу? Испуг? Облегчение?

Глупости. Она хотела быть с ним еще раньше. Он хотела… Быть для него. А чего хотел он? Ее. Что это было? Любовь? Страсть? Что?

Нет ответа.

«Я знаю, кто писал эти письма». Кто?

Глава 38

— Несси? — эхом переспросила Даша. — Этого не может быть.

— Уверяю тебя, это так. — И он действительно выглядел уверенным.

Даша вскочила и забегала по комнате, Роман наблюдал за ее перемещениями без особого удивления. Наверное, часто приходится видеть неадекватную реакцию клиентов на шокирующие известия. Господи, что за глупые мысли лезут в голову…

— Нет, это не может быть Несси! — твердо заявила Даша, продолжая бегать. Роман предупреждал ее, что правда может ей не понравиться, но и в самом страшном сне Дарья не могла предположить, что истина окажется такой. — Где доказательства?

— Я проверил принтеры в «Метрополии» — письма, которые приходили тебе, распечатаны именно с ее компьютера и на ее принтере, тексты у нее тоже нашлись. Наверняка она не знала, что существуют способы это обнаружить. Если пожелаешь, я предоставлю тебе все выкладки, которые сделали мои специалисты. Я их не зря в штате держу.

— Ну, хорошо, может быть, твои ребята не ошиблись. Но ведь кто угодно мог воспользоваться ее компьютером и распечатать… — Верить в то, что Несси, лучшая подруга, верная Несси, присылала письма, которые едва не свели ее, Дашу, с ума, было… Проще было сойти с ума.

— Во-первых, — принялся загибать пальцы Березин, — я установил, что в «Метрополии» высокий уровень системы безопасности — на всех компьютерах установлены пароли, а в кабинет Инессы, кроме нее, практически никто не имеет доступа. Во-вторых, уборщица Капитолина Михайловна, дама шестидесяти трех лет, вряд ли смогла бы воспользоваться буржуйской техникой и отправить тебе такое письмо, да и мотивов у нее нет. В-третьих, она не подходит под описание. В-четвертых… Даша, сядь, пожалуйста.

Очень странное «в-четвертых» — разве что у Романа совсем плохие новости. Его голос стал ласковым, заботливым, словно утешает Дарью после того, как она долго плакала. Ох, как не нравился ей такой тон! Чтобы поскорее услышать продолжение, пришлось сесть. Роман немедленно завладел ее ладонями, Даша раздраженно высвободила их и стиснула пальцы. Неужели он не понимает… Березин поджал губы, вздохнул и предупредил:

— Четвертое тебе не понравится.

— Я все равно не верю, что это Инесса. Это просто не может быть она! — почти выкрикнула Даша.

— Почему? — спокойно спросил Роман.

— Потому что она… она моя лучшая подруга!

— Не слишком весомый аргумент.

— Какой есть. Я ее всю жизнь знаю. Она бы не стала так со мной поступать.

— Тем не менее, она стала… — Он рубанул ладонью воздух, словно отсекая возможные возражения. — Все! Я хочу тебе это сказать. Инесса была любовницей Николая.

Даша на собственной шкуре испытала ощущение, будто на нее вылили ушат холодной воды. Известие оказалось… ошеломляющим.

— Не… не может быть, — уже не так уверенно повторила она.

— Это действительно так, и я готов рассказать тебе, как я это выяснил.

Не надо ей ничего объяснять. По честным глазам Березина Даша видела, что он сам свято верит в результаты своего расследования. Но ведь и непогрешимые сыщики могут ошибаться! И на каждого Шерлока Холмса может найтись свой профессор Мориарти. Опять она думает не о том… Ники и Инесса. Абсурд. Никакой логики. Муж любил Дашу, она в этом совершенно уверена, невозможно притворяться столько лет. Не могла же и она сама быть такой недальновидной, не видеть дальше своего носа, не заметить связи на стороне. Николай и Инесса. Да того просто не может быть. Ники влюбился в Дарью и не откликнулся на ухаживания Несси, та горевала недолго, нашла себе кого-то. Это такая старая история, быльем поросло. Может быть, кто-то из старых знакомых насплетничал, а Роман сделал неверные выводы? Даша ухватилась за эту мысль, как за последнюю соломинку.

— Даша, Инесса совсем не такая идеальная подруга, как тебе кажется. Я не слишком долго общался с этой дамой, но у меня сложилось впечатление, что она хитрая бестия…

— И ты смеешь обвинять ее на основании одного лишь впечатления?! — возмутилась Даша.

— Нет, на основании фактов, — покачал головой Роман. — Неопровержимых фактов и железобетонных доказательств.

— Я тебе не верю, — Даша зажмурилась и покачала головой. — Нет.

— Не для того ли ты наняла детектива, чтобы выяснить всю правду? — прищурился Роман. — Я не виноват, что правда тебе не нравится.

— Да, не нравится. Это глупость. Так не бывает. На свете просто не существует такой фантастической подлости.

Роман печально улыбнулся.

— Дашенька, на свете существует еще более фантастическая подлость, поверь старому оперу! Инесса, по сути, тебе никто. А вот когда матери так поступают с дочерьми или братья — с сестрами, это еще страшнее. Я и не такого навидался.

— Инесса мне близкий человек, я просто не могу представить, что она все время притворялась. Это какая-то ошибка. Совпадение. Ты что-то не так понял.

— Очень близкий — настолько, что знает стихи, которые Николай посвящал тебе?

— Нет. Я ни одно из них никому не показывала. Это было только для меня, — проговорила Даша.

— А что Николай говорил по этому поводу?

— Ну, он не читал их вслух на семейных праздниках. Мне казалось, поэзия для него — очень личное дело. — Горло внезапно пересохло. — Ты хочешь сказать, что он эти же стихи дарил Инессе?

— Это всего лишь предположение, его надо проверить, но да, я так считаю. Все мои факты пока что подтверждают это, а не обратное.

— Но Инессе совершенно незачем это делать! К чему ей изводить меня? — как-то совсем уж жалким голосом выдавила Даша.

— Кто знает? — пожал плечами Роман. — Мне кажется, она тебе завидует.

— Тебе только кажется.

— Возможно. — Его покладистость была обманчивой. Он уверен в том, что говорит. Кошмар.

— И… и как долго она была любовницей Ники, по твоим сведениям? — Еле-еле удалось это выдавить, не хватало еще в обморок на руки Березину грохнуться. Обойдется, такое счастье.

— Они активно встречались уже где-то через полгода после вашей свадьбы. Было ли что-нибудь до этого, сказать трудно, свидетелей нет.

— А… а вообще свидетели есть? — ухватилась за призрачную надежу Даша.

— Да, и не один. Поразительно, как много иногда знают люди, сами того не подозревая. Нужно только уметь спросить…

— С применением резиновых дубинок, не иначе, — пробурчала Даша.

Роман опасно сощурился.

— Ты ставишь под сомнение мою компетентность, или просто хочешь таким образом выплеснуть напряжение?

Поря взять себя в руки, Роман ни в чем не виноват. Дарья глубоко вздохнула.

— Прости меня. Второе. Я… я просто в шоке.

Он обнял ее и привлек к себе.

— Дашенька, бедная, я понимаю. Но держать тебя в неведении нет никакого смысла, и я считаю, это нельзя оставлять безнаказанным.

— Я все равно не верю! — всхлипнула Даша.

— Ну, мы можем поехать к Инессе, и ты спросишь ее в лоб. Она сегодня не на работе, так что можно съездить к ней домой. Хочешь?

— А можно? — Дарья подняла голову, чтобы заглянуть Роману в глаза.

— Нужно! Будь она мужиком, я бы из нее котлету за такое сделал, но с женщинами я не дерусь. Даже резиновыми дубинками, — поддразнил он ее. Все-таки славно, что он такой отходчивый.

Когда они сели в машину, Роман включил радио. Из динамиков немедленно понеслось:

Старая добрая «Ария», незабвенных кипеловских времен. Даша сидела, до боли стиснув кулаки. Ники теперь в царстве вечного сна, и стоит ли ворошить прошлое? Самой себе она не хотела признаться в том, что боится. Боится, что все, сказанное Романом, окажется правдой. Как тогда можно будет жить? Как вообще можно будет верить кому-то? Таких предательств не существует в природе, это очередной кошмар, надо скорее проснуться… Но реальный дождь продолжал молотить по стеклу, реальный Березин уверенно вел машину к дому Инессы, и все было реально и страшно. Очень-очень страшно.

— Я очень хотел бы, чтобы результат был другим, — сказал Роман после продолжительного молчания.

— Я очень хочу надеяться, что ты ошибся, — как заклинание повторила Даша.

— Да, я понимаю. И тем не менее.

Даша лишь пожала плечами.

— Я все время рядом. Помни это, хорошо?

— Спасибо.

Разговор не клеился. Что теперь с ней будет? И с ними? Как болит желудок… Отношения, начинавшиеся как прикрытие, переросли в нечто настоящее. Мир, перевернутый вверх тормашками, постепенно становился на ноги. А что теперь?

Нет, это не может быть Несси. Иначе предательство окажется гораздо глубже и сильнее, чем Инесса, наверное, могла предположить.

Даша нажимала на кнопку звонка, пока палец не заболел, но дверь не открылась. Она напоминала дверь сейфа самого солидного банка и была равнодушна к робко царапавшимся в нее посетителям. Если в квартире кто-то и был, выяснить это не представлялось возможным.

— И где ее носит? — раздраженно спросила Даша у двери. Роман пожал плечами. Куда она могла запропаститься?

— Может быть, соседи в курсе? — высказал предположение Роман. Дарья вздохнула — еще нет полудня, но ничего не поделаешь, не сидеть же под окнами на лавочке и не ждать, пока все вернуться с работы, — и позвонила в соседнюю квартиру. Там проживала Нелли Андреевна, бойкая тетка лет сорока-пятидесяти, которая еще не возглавляла когорту сплетниц подъезда (исключительно по молодости лет, эта должность традиционно доставалась дамам почтенного возраста), но это не мешало ей знать все обо всех. Удивительно, но она оказалась дома: за дверью, гораздо более тонкой, чем Инессина, послышались шлепки тапочек.

— Кто там?

— Нелли Андреевна, это Даша, подруга Инессы! — пропела Дарья, обращаясь к «глазку».

Дверь немедленно распахнулась, соседка окинула госпожу Ларскую цепким взглядом с ног до головы — будто рентгеном просветила. Даша была уверена, что от пристального внимания не укрылись ни драгоценности, ни складки на немного помятых брюках, ни новая сумочка. Потом взгляд дамы зацепился за Романа — и Нелли Андреевна расцвела акульей улыбкой.

— Ах, Дашенька, как я рада вас видеть! И вы не одна, с кавалером!

— Нелли Андреевна, вы не знаете, Инесса дома? — Дарья изо всех сил старалась быть вежливой. Березин у нее за спиной просто-таки излучал обаяние, судя по тому, как приосанилась сплетница и как пригладила пухлой рукой жирные волосы. — Мы пришли к ней, звоним, звоним, она не открывает…

— Ну, конечно же, я знаю! Не хотите зайти, выпить чайку? — Обращалась тетка к Даше, но смотрела по-прежнему на Романа. Ах, этот детектив, покоритель йоркширских терьериц и дворовых сплетниц.

— Нет, извините, Нелли Андреевна, мы очень-очень торопимся. Как-нибудь в другой раз, обязательно. Так где Инесса?

— Она на дачу уехала, — женщина, наконец, перевела взгляд на Дашу. — Еще вчера вечером.

— На дачу? — Даша даже растерялась слегка. Ей-то казалось, что Несси продала дачу, но, если подумать как следует, об этом подруга не упоминала. — В Болшево? — уточнила она.

— Да, именно туда. Может быть, все-таки чайку? — Нелли Андреевна снова кокетливо взглянула на Романа.

— А адресок не подскажете? — Каждое слово просто клещами надо вытягивать. Нужно было попросить Березина заняться профессионально сбором информации — тут ему больше везло.

— Садовая улица, дом шестнадцать, — охотно сообщила Нелли Андреевна. — В пятнадцатом у меня племянник живет, так что я знаю.

— Спасибо огромное! — И, не дожидаясь ответа, Даша поволокла Романа прочь от словоохотливой тетки. Этот Дон Жуан московской выдержки успел обернуться и ослепительно улыбнуться Инессиной соседке. — Просто ужас что такое, ни на минуту нельзя без присмотра оставить! — почти весело заявила Дарья, когда она спустились вниз.

— Дорогая, мое сердце навеки принадлежит тебе, — отозвался Роман — не поймешь, в шутку или всерьез. Скорее, всерьез: глаза у него не смеялись. У Даши потеплело на душе, настроение изменилось: теперь оно было боевое, шок прошел. Что бы там ни было, она пойдет до конца и выяснит, наконец, кто ей друг, а кто враг.

Глава 39

— А я думала, Инесса дачку продала, — сообщила Даша, когда выруливали на Ярославское шоссе. Дождь прекратился, облака стремительно откатывались к югу, и в их разрывах мелькало неяркое, но чисто умытое солнце.

— Она тебе об этом говорила?

— Нет, мне самой так казалось. Теперь уже и не поймешь, почему я так решила. Наверное, потому, что она никогда туда не ездила по выходным, никого не приглашала… Насколько я помню, у ее родителей там внушительный дом. Наверное, на самом деле развалюха какая-нибудь. — Даша теребила бахрому на сумке. — Обычно все, у кого есть дача, нет-нет, да и позовут знакомых — на шашлычки, на рыбалку… Несси никогда этого не делала, и потому мне казалось, что дачи вовсе нет.

Говорить о чем угодно, как можно больше, лишь бы не думать о том, что Несси и Ники могли… Нет, не могли, Роман явно ошибается. Если не верить самым близким людям — мужу и лучшей подруге — то кому же верить? Если бы Ники бегал за каждой юбкой еще до женитьбы на Даше, его связь с Инессой еще можно было бы как-то объяснить, понять. Но Николай всегда являл собою образец респектабельности. Нет, нельзя этого ни объяснить, ни понять. Семь лет брака — и почти семилетняя связь с Инессой? Невозможно. Не бывает. Это страшная сказка, вроде историй про гроб на колесиках и черную руку…

— Этого не может быть! — не утерпела Даша.

— Чего не может быть?

— Чтобы Ники… с Инессой… — Произнести фразу полностью явно не хватает сил. Ладно, остановимся на этом, благо Роман и так уже все понял.

Березин, не отрывая взгляда от дороги, протянул руку, нашел ладошку Даши и стиснул ее. Дарья благодарно вцепилась в предложенную соломинку.

— Дашенька, я понимаю, как тебе больно об этом даже думать. Но когда я это раскопал, то сразу решил, что расскажу тебе, потому что ты просто обязана знать.

— Все равно этого не может быть. — Возможно, Роман таким образом устраняет конкуренцию, в виде призрака любимого мужа? Больно и неправильно думать такое о Березине, но еще больнее предполагать, что Ники спал с Инессой. Даже не удается определить, какое из зол — меньшее…

— Я не буду с тобой спорить и доказывать. Спроси у Инессы, в лицо.

— Откуда ты вообще это взял?

— Мне сообщил Егор Квасневский. Его с Николаем и Инессой связывали тесные деловые отношения.

— Может быть, это просто месть, способ насолить? Хотя лично мне он кажется абсолютно шизофреническим типом.

— Почему? — пожал плечами Роман. — Мне Квасневский не показался человеком, который жаждет мелких пакостей.

— Ничего себе мелкая пакость! — возмутилась Даша.

— Даша, поверь, я руководствуюсь исключительно информацией, которую проверил. Не один Квасневский об этом знал.

— Ладно. Ладно. — Дарья прикусила губу. Не имеет смысла спорить сейчас, надо подождать еще немного, и Несси развеет ее опасения. Окажется, что это такая шутка вселенского масштаба, неприятный розыгрыш, не более.

Роман бросил взгляд на Дашу — съежилась на переднем сиденье, закусила губу и смотрит в окно, на тощие березовые рощицы и пролетающие мимо машины. Не верит, конечно же. Березин и не ожидал, что она вот так, сразу, поверит в двойную измену — любимого мужа и лучшей подруги, и размышлял о том, что делать, когда это подтвердится. Уж он прижмет Инессу, надо же, гадина какая. Зачем ей вообще понадобилась эта афера с письмами? Чего она хотела этим достичь? Или просто издевалась? У Романа имелась куча вопросов, которую он собирался задать госпоже Поздняковой. И он прав, несомненно, прав: Даше лучше знать всю правду до конца, чтобы потом меньше верить людям. Люди — такие хитрые существа, не стоит доверять им больше, чем следует.

Господи, что за идиотская мораль! Нашелся гуру, начал учить женщину жизни. Даша потеряла мужа, с которым провела семь счастливых лет. Видимо, этот Николай Ларский был ловкач, каких свет не видывал: ни разу не проколоться за столько лет — это надо уметь!

Задумавшись, Роман едва не прозевал поворот на Болшево. Дорога была очень живописна: умытая дождем лента шоссе, золотые деревья на обочинах, — но любоваться ею не хотелось. Гадкое чувство: разочаровываешь любимую женщину в близких людях. Так недолго до того, чтобы почувствовать себя законченным злодеем… «Эй, остановись! Хорошие парни и плохие парни — не путай, на чьей ты стороне!»

— Теперь направо, — подала голос Даша.

— Садовая, дом шестнадцать. — Роман притормозил. — Ты знаешь, где это?

— Нет, я только знаю, где Весенняя, — задумчиво покачала головой Даша. — Но можно спросить у аборигенов.

— Конечно, если мы их найдем. — Улица была пустынна, кто-то уже переехал в город на зиму, а кто-то просто прятался за высокими заборами, ощетинившимися камерами наблюдения.

— Ты ведь сыщик! — развеселилась Даша. — Вот и найди нам аборигена!

— Есть! — по-военному четко кивнул Березин, припарковался на обочине, вышел и позвонил у ближайшей калитки.

На звонок долго никто не отзывался, наконец, лязгнул засов, и калитка открылась. Стоящий на дорожке мальчишка лет двенадцати, в футболке и спортивных трусах, смотрел на Романа снизу вверх. Юный абориген оказался смышленым и толково объяснил, где следует свернуть, чтобы попасть на Садовую улицу. Схема оказалась до смешного простой: второй поворот направо и до конца. Вернувшись на водительское место, Березин обнаружил, что Даша снова поскучнела, а бахрома на сумке выглядит не лучшим образом.

Роман не знал, что ей сказать. «Успокойся, все будет хорошо»? Да, когда-нибудь будет, но вряд ли Даша станет чувствовать себя хорошо, когда Инесса признается в содеянном — а в том, что эту даму он просто так не отпустит, Роман был уверен. «У всех бывают плохие времена»? Глупая философия, она хороша на кухне, под чаек и сушки, но никак не сейчас. «Бывают неприятности похуже»? Ага, каково это будет услышать женщине, муж которой изменял ей с лучшей подругой? Все стандартные утешения казались… выхолощенными. Не было в них ни капли настоящего сочувствия. Поэтому всю оставшуюся дорогу до дома Инессы Даша и Роман провели в молчании.

Дом прятался за высоким кирпичным забором. Роман остановил машину, заглушил мотор, и во внезапно навалившейся тишине стало отчетливо слышно, как шумит еще не опавшей листвой старый клен у ворот. Скамейка под ним покосилась, еще год — и упадет. Даша сидела, отчаянно цепляясь взглядом за ничего не значащие мелочи, лишь бы никуда не идти. Еще не поздно повернуть назад… Нет. Уже поздно. Назад нужно было поворачивать много раньше, если ей этого хотелось. Последний бой.

Старая песенка придала сил. А еще — Роман обнял Дашу, и она получила возможность на минуту уткнуться ему в плечо и ни о чем не думать. Ну вот, теперь можно.

— Все, пошли.

— Сейчас. — Березин расстегнул пиджак, вынул из кобуры страшный блестящий пистолет, осмотрел его и засунул обратно, достал из бардачка наручники и спрятал их в карман. Дарья наблюдала за процедурой во все глаза.

— Ты уверен, что тебе это понадобится?

— Расследование вступило в завершающую фазу. Иногда люди, которых уличили в неприятных поступках, начинают вести себя непредсказуемо. Лучше перестраховаться, чем оказаться неготовым к происходящему, — выдал этот борец за мир и спокойствие. — Или тебе не нравятся мужчины с оружием и наручниками?

— Бездна возможностей для сомнительного юмора. Я покорена, — сухо сказала Даша и вышла из машины. Надо контролировать себя: Березин делает свое дело и ни в чем не виноват. Просто шуточки не к месту. Или это она такая испорченная?

Роман щелкнул брелоком сигнализации, глубоко вздохнул и взглянул на солнце. Какой чудесный день — и чем приходится заниматься. Даша толкнула калитку — та оказалась не заперта.

Просторный двор покрывала канадская вечнозеленая травка. Даже сейчас, в октябре, она выглядела свежо и празднично — будто кусок лета расстелили ковром. На газоне, слегка примяв пожухлую клумбу, стоял «Фольксваген» Инессы. Соседка не соврала, Несси действительно здесь.

Дом оказался совсем не такой развалюхой, какой воображала его Даша. Милый двухэтажный кирпичный дом, добротный, не какая-нибудь хлипкая будочка на шести сотках. И, похоже, его ремонтировали — не больше, чем пару лет назад. Значит, Инесса заботилась о даче, только никому ни слова не говорила. Почему?..

— Вход, кажется, вон там. — Даша указала направо — там виднелось крылечко с ажурными перилами. Да, это вам не колхоз «Светлый путь»: респектабельная дача, ничего не скажешь. На клумбах доцветали поздние бархатцы, перед дверью лежал полосатый коврик. Даша машинально вытерла ноги.

— Звонка нет, — констатировал Березин, потом зачем-то приложил ухо к двери и прислушался. Покачал головой. — Тишина.

— Давай постучим, — прошептала Даша. Казалось, что весь мир затих и замер в предчувствии чего-то недоброго.

— Подожди. — Роман аккуратно надавил на ручку, и входная дверь открылась. — Зачем шуметь?

— Мы что, с обыском явились? Нам скрывать нечего. — Дарье была непонятна таинственность Романа.

— Нам-то нечего, а вот госпожа Позднякова скрыла от нас многое. Хотелось бы воспользоваться фактором неожиданности.

— Это мы еще посмотрим. — В Даше снова поднялась уверенность: не может быть, чтобы Инесса так поступила! — Сейчас зайдем и все выясним.

— Позволь, я первый. — Не дожидаясь согласия, Березин шагнул в прихожую.

Там было полутемно; пройдя коротким коридорчиком, Даша и Роман оказались в гостиной, откуда на второй этаж вела витая деревянная лестница. Мягкая кожаная мебель, пушистый ковер на полу (было неловко ступать на него в уличной обуви), большой телевизор с плоским экраном и — надо же! — старый знакомый, аквариум Ники. Даша недоумевающе уставилась на него.

— Рыбки, — зачем-то констатировала она вслух. — Откуда они здесь?

— А что не так с рыбками? — профессионально насторожился Березин.

— Это бывший аквариум Ники. Я подарила его Несси на день рождения. Странно, почему он тут? Рыбок надо кормить ежедневно, а Инесса вряд ли каждый день ездит на дачу.

— Судя по всему, — оглядываясь, сказал Роман, — здесь как минимум приходящая домработница. Дом содержится в чистоте.

— Что вы здесь делаете? — раздался резкий голос.

Даша обернулась. У дверей, за которыми виднелась просторная кухня, стояла Инесса. Судя по всему, она только что вошла со двора, потому что была в джинсах, ярком полосатом пуловере и ботинках, к одному из которых прилип коричневый березовый листик.

«Наверное, из кухни есть еще один выход на улицу», — машинально отметила Даша. При виде подруги все мысли словно провалились в черную дыру. И как, скажите на милость, у нее что-то спросить? Господи, это же Несси!

— Привет! — как можно беззаботнее улыбнулась Дарья. Может быть, удастся превратить все в шутку? Роман ошибся, а даже если нет, ей не хочется этого знать. Черт с ними, с деньгами, потраченными на расследование. Нужно уйти сейчас отсюда и все забыть, навсегда.

— Здравствуй. Я спросила, что вы оба здесь делаете? — Глаза Инессы были очень холодными. И смотрела она не как обычно — чуть свысока и насмешливо, но по-доброму, — а словно кошка перед прыжком.

— Мы ехали мимо, и… — Даша не успела ничего сочинить. Роман сделал шаг вперед.

— Мы приехали спросить у вас, госпожа Позднякова, зачем вы присылали Даше письма от ее покойного мужа?

Глава 40

— Какая ересь, — спокойно сказала Инесса и скрестила руки на груди. — Кто вам это сказал?

Отступать было некогда. Ненавидя Романа за то, что он взял на себя миссию по произнесению заветной фразы, и одновременно испытывая тайное облегчение, Даша сказала:

— Господин Березин провел расследование и утверждает, что есть улики, которые указывают на твою причастность к этим письмам. — Надо же, как обтекаемо стала изъясняться, никак от Романа нахваталась.

— Каким письмам? — холодно поинтересовалась Инесса.

— Письмам со стихами, которые когда-то писал Николай, — снова вступил Березин. — Впрочем, вы прекрасно знаете, о чем идет речь. Они были распечатаны на принтере, который стоит в вашем кабинете в «Метрополии»; сотрудники уверили меня, что никто, кроме вас, к вашему компьютеру доступа не имеет. Я проверил принтеры в вашей фирме. К тому же, сотрудница почтового отделения в Королеве опознала вас на фотографии.

Последнее было наглой ложью, но блеф может помочь. Обычно люди перестают запираться, если их зажать в угол.

— Даша, объясни мне, почему этот человек считает возможным меня в чем-то подозревать? — Романа Инесса подчеркнуто игнорировала.

— Он занимается своим делом, — обиделась за Березина Даша.

— Вот как! Значит, у вас с ним не просто любовь? Ты ему еще и платишь?

Уши у Дарьи вспыхнули.

— Я наняла Романа, чтобы расследовать эту историю с письмами. Наши личные отношения никого не касаются. Ты не потрудишься объяснить то, что он уже сказал?

Несси пожала плечами.

— Я вообще не понимаю, о чем идет речь. Господин Березин, наверняка, хороший детектив, но даже хорошие детективы умеют ошибаться. Я не знаю ни о каких письмах, ты мне о них не говорила. Что касается моего компьютера, то пароль к нему знает системный администратор в «Метрополии». Возможно, вам стоит расспросить этого человека?

— Я с ней беседовал.

— И что же? Побеседуйте снова, вам за это, кажется, деньги платят. А что касается почтового отделения — в Королеве, вы сказали? — так служащая запросто могла ошибиться. Я не могу похвастаться настолько яркой и запоминающейся внешностью, что меня безошибочно узнают даже случайно встреченные на улице люди. Наверняка, та сотрудница опознала меня… весьма приблизительно.

Судя по тому, как поморщился Роман, именно так оно и есть. В душе Дарьи стремительно поднималась волна хорошего настроения. Он ошибся! Несси тут ни при чем.

Инесса улыбнулась губами, но глаза ее не улыбались.

— И вы подозреваете меня в том, что я стала бы отсылать какие-то письма своей лучшей подруге? Я люблю Дашу и не желаю ей зла. У меня нет мотивов. Давайте выпьем чаю и забудем этот инцидент. Мне кажется, я дала исчерпывающие объяснения.

— Да, конечно, — начала Даша, но Роман перебил ее:

— Это еще не все вопросы, которые мы хотели бы выяснить.

Только не это!

— Роман, не надо, — попыталась остановить его Дарья. Куда там! Проще остановить мчащийся с горы бульдозер с отказавшими тормозами.

— Скажите, госпожа Позднякова, вы стали любовницей Николая Ларского до его свадьбы с Дашей или уже после?

Дарья никогда не видела, чтобы люди так стремительно бледнели. Инесса побелела так, что отчетливо выступила маленькая черная родинка на левой щеке, и очень яркими стали казаться накрашенные губы. Несси опустила руки, потом, словно с усилием, вновь скрестила их.

— А эту чушь вам кто сказал? — Голос ее прозвучал резко.

— Господин Квасневский, — загадочно улыбаясь, почти промурлыкал Роман, — сообщил мне много интересных сведений о вас и о Николае Ларском. И о том, что вас связывало.

Глаза Инессы забегали. Даша стояла, будто окаменев, не в силах произнести ни слова. Господи, вот он, момент истины: пусть истиной окажется то, что проще, и удобнее, и приятнее. Пусть все это будет шуткой, грандиозным розыгрышем, передачей «Скрытая камера»… только не тем, чем это начинает казаться. Не правдой.

— И… как много поведал вам Егор? — спросила Инесса прежним ровным тоном.

— Достаточно, чтобы это заинтересовало не только нас с Дашей, но и некоторые официальные инстанции.

Видимо, Березин намекал на сто десятую статью УК РФ, которую он как-то уже упоминал: доведение до самоубийства. От трех до пяти лет.

Инесса прищурилась.

— Если бы у вас были хоть какие-нибудь доказательства, вы явились бы сюда в обществе людей в форме и на машинах с мигалками. Но так как я не слышу ни милиции, ни каких-либо еще… официальных инстанций, полагаю, доказательств у вас нет. Только размышления господина Квасневского, который в любом случае не стал бы обращаться в следственные органы. Это не в его интересах. У него другие способы.

Последние слова Инесса произнесла даже с каким-то страхом.

Бросив взгляд на Романа, Даша увидела, что он нахмурился. На мгновение ей показалось, что они с Инессой говорят совсем о разном… и тут же эта мысль исчезла, потому что подруга улыбнулась и обратилась непосредственно к ней:

— Ну, ты-то не должна верить во всю эту ерунду! Подумать только, я и Ники! Это же смешно! — Несси фыркнула. — Твоему… детективу зря выдали лицензию. Вам бы писателем-фантастом быть, господин Березин!

— Может быть, и сяду писать мемуары на старости лет, — откликнулся Роман.

— И войдете в историю, как писатель с самой извращенной фантазией. Даша, не слушай его! Мы же с тобой с детства дружим.

— Да, это верно. — Дарья переводила взгляд с Инессы на Романа. Кому, кому верить? — И может быть, ты сможешь объяснить мне, почему у этого господина Квасневского такие сведения о тебе и Ники?

— А… что именно он вам сообщил? — Вопрос Несси прозвучал как-то… излишне осторожно. И вообще, она не была сейчас похожа на язвительную, но все понимающую Несси. Она была… чужая. Точно, чужая.

Даша посмотрела на Романа: он-то не счел нужным поделиться с ней подробностями расследования. Впрочем, она сама виновата, не выспросила у него все, заладила: «Нет, нет, такого не может быть!» Березин продолжал хмуриться и к чему-то прислушивался. Потом поднял голову, внимательно посмотрел в потолок. И тут Даша услышала шаги на лестнице.

— Инесса, что за шум? — раздался недовольный и такой знакомый голос.

Словно завороженная, Даша следила, как на лестнице появляются сначала мягкие домашние тапочки, потом вельветовые брюки, потом светлая футболка навыпуск… и, наконец, — озадаченное лицо Николая Ларского.

К чести ее надо сказать, Даша в обморок не упала. Только пискнула сдавленно, созерцая погибшего мужа, так сказать, во плоти. Роман и сам был ошеломлен: такого он не ожидал. Он думал, у Инессы на почве вечной разлуки с любовником поехала крыша, и она принялась строчить Даше письма, дабы утешиться мыслью, что кому-то хуже, чем ей. Но то, что Ларский может быть жив, Березину и в голову не приходило! Тут пахло какой-то неземной аферой. Ах, как хотелось бы Роману, чтобы Игнат знал, куда они с Дашей поехали! Непростительный промах: не сообщил Соколову о своем местонахождении. Но кто же знал, что простое выяснение отношений выльется в такое?

Николай и сам, видимо, был ошеломлен, узрев бывшую жену посреди Инессиной гостиной. Бывшую ли? Теперь возникнет целый ряд правовых заморочек, ведь по документам Ларский мертв. И вот сейчас этот оживший мертвец пялится на Дашу, как будто это она, а не он, восстала из гроба.

— Идиот! — прошипела Инесса, о которой все временно позабыли. — Я же велела тебе не спускаться вниз!

Ларский пошел красными пятнами, но ничего не ответил.

— Ники?! — наконец, сумела произнести Даша. — Ники, это правда ты?! — Она кинулась к Ларскому и обхватила его руками за шею. Наблюдать это оказалось неожиданно больно. Впрочем, Николай не спешил отвечать на объятия. Он отодвинул от себя Дашу — та отступила на пару шагов и растерянно оглянулась на Романа. Тот шагнул к ней, положил ей руки на плечи.

— Какого черта? — Николай обращался к Инессе. — Что они вообще здесь делают?

— Похоже, Квасневский нас сдал. — Голос госпожи Поздняковой неуловимо изменился. Кажется, с глухой несознанкой покончено. Да, это уже совсем другая статья…

— Ники, но почему?.. — в голосе Даши слышалась неподдельная боль. Роман читал в ней, будто в открытой книге: значит, все правда, Инесса вовсе не такая хорошая подруга, какой казалась, да и с мужа слетел ореол святого мученика. Нимб укатился, противно дребезжа, и на поверку оказался жестяным, кое-как присобаченным. Как это, должно быть, больно… Березин еще крепче стиснул плечи Дашеньки, пытаясь забрать эту боль, увести от нее. Да, не на такие ответы он рассчитывал.

Ларский вдруг усмехнулся — гаденько так, со вкусом.

— Почему? Да потому что ты надоела мне до смерти! — почти выкрикнул он. — Господи, как давно я хотел тебе это сказать! И потом, после аварии, жалел лишь, что не могу этого сделать.

— Значит, письма были вашей общей идеей? — вздохнул Роман. Чем-то тут воняет, очень нехорошим.

— Вы кто такой? Какие письма? — удивление Ларского не выглядело наигранным. Неужели…

— Спросите у госпожи Поздняковой, — посоветовал Роман.

— Это Роман Березин, новый хахаль твоей ненаглядной Дашеньки и гениальный сыщик по совместительству, — объяснила Инесса. Она почему-то улыбалась, и ее улыбка оч-чень Роману не понравилась. Он чувствовал себя капитаном Смоллеттом из советского мультика «Остров сокровищ»: «Мне не нравится эта экспедиция, мне не нравится этот корабль, мне не нравится эта команда! И вообще… Ах да. Мне вообще ничего не нравится!».

— Ах, вот как! Ну что ж, не прошло и полугода, как ты завела себе любовника. Очень мило. Значит, не так уж ты меня любила, как говорила, — улыбнулся Ларский. — А я тебя недооценивал, Дашенька.

— Я очень тебя любила, — тихо сказала Дарья.

— Ага, и при первой возможности побежала трахаться с рыжим ментом! — ухмыльнулся Николай.

— Все лучше, чем наложить на себя руки из-за ваших идиотских стишат! — Роману надоело строить из себя положительного героя. Хорошие парни и плохие парни, все ясно, но сдерживаться ему никто не приказывал.

— Да о чем вы вообще? Какие стишата? — непонимающе моргнул Ларский.

Инесса отвернулась и смотрела куда-то в угол. Ничего интересного там не было, кашпо с плющом — кажется, искусственным… Внезапно на Романа снизошло озарение, это было, как удар грома.

— И правда, откуда вам знать, Николай Семенович! Полагаю, что затея с письмами — целиком и полностью на совести госпожи Поздняковой. Ну, сознавайтесь, Инесса. Кажется, мы перешли некую черту, так что нет смысла скрывать.

— Действительно, — согласилась Несси неожиданно легко, — зачем скрывать? Да, я писала эти письма… Ники, я тебе потом объясню. И что?

Даша перевела взгляд с мужа на подругу.

— Ты… но почему?

— А я злопамятная, — сообщила Инесса все так же спокойно. Надо же, какая стервозная баба: не теряется. Николай, и тот не сразу взял себя в руки. — Я очень злая и у меня хорошая память. Даша часто меня обижала, и я решила припомнить ей это. К тому же, мне было завидно: она жила с Николаем, а я существовала на правах любовницы, хотя была ему гораздо лучшей женой, чем она!

— Я? Тебя обижала? Когда?! — Дарья едва не задохнулась от негодования. Роман почти физически ощущал, как она растеряна.

— Конечно же, ты не помнишь, для тебя это все ерунда! — фыркнула Инесса.

— Ты была моей лучшей подругой, Несси! А тебя, — она посмотрела на Николая, — я действительно любила.

— Да, как свою собственность, — немедленно откликнулся Ларский. — Мы с тобой совершенно не подходили друг другу. Даже в отпуск ездили в разные места. Впрочем, это мне было даже на руку.

— Но почему ты тогда со мной не развелся? — тихо спросила Даша. — Раз уж я была тебе так противна?

Глава 41

Вот так и чувствуешь, как мир снова переворачивается вверх тормашками… Даша была очень благодарна Роману, который стоял, положив руки ей на плечи, и поддерживал ее. Сама она не смогла бы выдержать этой пытки. Так невыносимо было смотреть на родное, и вместе с тем бесконечно чужое лицо Ники! Настоящее живое лицо, а не портрет, который подмигивал ей со стены в течение всех этих недель…

Ники жив! — и в то же время, лучше бы он так и оставался мертвым. Даша не в силах была осмыслить такое предательство. Значит, Роман был прав, а она возводила на него напраслину. Только вот, похоже, воскресение Ники и для Березина оказалось неожиданностью. Что же теперь делать, Господи, что теперь делать?!

«Держаться и не дать сломить себя», — подсказал кто-то внутри. Даша выпрямилась и повторила вопрос:

— Так почему ты со мной не развелся, Николай?

— Это было невыгодно. Делить бизнес… Проблемы мне ни к чему.

— Но я же была тебе ненавистна.

— Ну, почему же так резко? Надоела немножко… К тому же, меня поддерживала Инесса. — Ники влюбленно улыбнулся Несси, и на это тоже было больно смотреть. Если сердце не разорвется, оно, определенно, станет камнем.

— Ах, как это мило. — У Даши прорезался сарказм. И тут до нее дошло. — Но если не ты, то кто погиб в той машине?

— Да, мне тоже бы хотелось узнать ответ, — пробормотал Роман.

Николай и Инесса переглянулись. Даша почувствовала, как напрягся Роман.

— Я ненавижу публичные покаяния, — зло сказал Ники. — Какая вам разница, и почему я должен отвечать на всякие идиотские вопросы? Пора заканчивать этот разговор.

— Но ты же понимаешь, Ники, что теперь мы не можем просто закончить разговор. — Инесса многозначительно взглянула на Николая.

— Ах да, — сказал он и поморщился. Стремительно шагнул к тумбочке, стоящей у лестницы, выдвинул верхний ящик и достал оттуда пистолет. Руки Романа дернулись, но поздно, поздно… Николай навел пистолет на Дашу.

«Но ведь это же несерьезно, — запрыгали в голове суматошные мысли. — Это же Ники, он не может такого делать, не может…» Потом пришло понимание. Судмедэкспертиза показала, что Ники — нет, не Ники, какой-то незнакомый человек, — умер во время аварии, не раньше. Значит, Николай и Инесса уже совершили одно убийство.

— Столько усилий, чтобы просто расстаться со мной? — сказала Даша вслух, решив не отступать от генеральной линии партии, несмотря на наставленное на них с Романом оружие. — Но зачем? Сейчас можно развестись за неделю. Были бы деньги, а они у нас были.

— Да нужна ты мне… — начал Николай, но Инесса шагнула к нему и прижала палец к губам. Потом решительно отобрала у Ники пистолет и прицелилась сама.

— Господин Березин, у вас наверняка припрятано оружие. Выложите его. Дарья, сделай шаг вправо, я должна видеть твоего детектива.

Даша сделала то, чего от нее требовали; черная дырочка дула гипнотизировала.

— Молодец. Выкладывайте свой арсенал, Березин.

Роман вытащил пистолет, незаметно снял его с предохранителя и кинул на ковер. Оружие смотрелось на полу пластмассовой игрушкой, брошенной тут беззаботным пацаненком.

— Николай, пойди наверх и собери наши вещи. Мы уезжаем. Но сначала мы прогуляемся до ближайшего озера. Вам нравятся лесные озера? — обратилась Инесса к Даше и Роману. — Надеюсь, что нравятся, потому что в ближайшем из них вам предстоит провести очень много времени…

Тут Даше стало по-настоящему страшно. Неужели так бывает? Несколько минут назад Инесса была преданной подругой, а теперь… У слова «преданный» есть и другое значение. Неужели это все происходит здесь и сейчас? Так уютно лежат теплые пятна света на ковре…

Даша беспомощно оглянулась на Романа. Тот застыл, руки держа чуть на отлете, и явно размышлял. На его теле есть следы шрамов, господин Березин — вовсе не такая простая личность, какой кажется. Может быть, он придумает выход? А может быть, стоит просто ущипнуть себя и проснуться? Дурной сон, всего лишь дурной сон…

Николай ушел наверх. Инесса продолжала стоять, наведя пистолет на Романа и не спуская с него глаз: явно считает его более опасным, чем Дашу. Дарья сделала микроскопический шажок к лежащему на ковре пистолету. Потом еще один. Да, прежде чем она дойдет, наступит вечер… А если она и схватит пистолет — как стрелять из этой штуки? Инесса наверняка умеет, вон как уверенно держит палец на спусковом крючке.

Надо говорить, отвлечь ее. Дарья кашлянула.

— Я все равно не понимаю, зачем вам понадобилась такая грандиозная инсценировка.

Несси усмехнулась.

— Думаешь, я, в лучших традициях третьесортных боевиков, сейчас начну посвящать вас в наши планы? Меньше знаешь — крепче спишь, Дашенька. Даже вечным сном. Помучайтесь догадками. Или пусть твой гениальный детектив рассказывает. Он-то все знает, кажется.

— И учтите, копия этого всезнания лежит у меня в сейфе, — любезно сказал Березин. — Не думайте, что вам так легко удастся смыться.

— Вы лжете, — спокойно заявила Инесса. — Иначе не стали бы строить из себя героя-спасителя, а явились бы с милицией или с Квасневским.

— При чем здесь Квасневский? — спросила Даша.

— Об этом тоже следует расспросить господина сыщика. Как много Егор вам рассказал? О чем он догадался? — Роман молчал, и Несси хмыкнула. — Ах, как я была наивна! Небось этот рыцарь с большой дороги проболтался вам лишь о том, что мы с Ники — любовники. А о другом он только догадывается, но догадок маловато для решительных действий. Он, понимаете ли, бандит честный и справедливый. Как замечательно! Лучшая новость за день! — Инесса просто лучилась счастьем. Понять бы еще, почему. Что связывает ее и Николая с Квасневским, кроме официальных отношений через «Метрополию»?

— Судя по запаху дерьма, здесь идет речь о внушительных суммах. Это единственное объяснение, которое я могу найти, — после паузы сказал Роман. — Мне кажется, вы надули Квасневского на приличные деньги. На очень приличные деньги, потому как Ларский не бедствовал и за копейку рисковать не стал бы. Так вот зачем был этот маскарад с аварией. Инсценировать смерть Ларского, сделать вид, что вы тут ни при чем, и концы в воду. И пусть Егор попробует получить свои денежки с Даши. А вы через некоторое время исчезнете. Я прав? Скажите же, что я прав, госпожа Позднякова! Польстите мне хотя бы перед смертью! — Роман ослепительно улыбнулся; сапфировые брекеты засияли. Инесса же выглядела не лучшим образом.

— Вы умны. Тем большее удовольствие я испытаю, нажимая на курок. — И крикнула, не отводя взгляда от Романа: — Ники, скоро ты там?

— Уже иду, — послышалось со второго этажа. Николай вновь появился на лестнице, неся в одной руке серебристый чемоданчик, а в другой — упитанную дорожную сумку. Чемоданчик так и кричал: «Посмотрите на меня, здесь полно ценностей!» Те самые деньги, которые Инесса и Ники увели у Квасневского? Вряд ли. Это лишь в художественных фильмах злодеи носят с собой награбленное наличностью. В реальности все гораздо проще: счет в банке на Каймановых островах и платиновая карточка выгодного клиента.

— Несси, а может, не будем их убивать? — Николай остановился рядом с Инессой, поставил на пол сумку и чемоданчик. — Свяжем и оставим здесь, их нескоро хватятся.

— Не кисни, — оборвала его Инесса — совершенно незнакомая Инесса, холодная и жестокая. Впрочем, она была такой всегда, Даша просто не хотела этого видеть… — Это невозможно. Во-первых, судя по хитрой роже господина детектива, у него есть пара козырей в рукаве. Стоит нам оставить их в живых, и мы оставляем позади реальную угрозу. А во-вторых, это личное. В озеро.

Даша представила, как темная холодная вода сомкнется над ее головой, и невозможно будет вздохнуть, — и сделала еще один микроскопический шажок к пистолету.

— Ну, хорошо, — несколько неуверенно согласился Ники. — А как мы их туда доставим? Вряд ли они сами пойдут, да и соседи могут увидеть…

— Есть два варианта — прикончить их здесь, но тогда придется перетаскивать трупы. Или посадить их на заднее сиденье машины, держать под прицелом, доехать до озера и там… Мне больше нравится второй. Не хочу пачкать ковер, я эту дачку выгодно продала, зачем портить отношения с покупателями. Все, ребята, решено. На выход.

Даша вновь посмотрела на Романа, он слегка опустил веки. Пытается ей что-то сказать? Если и так, то она не понимает. Она вообще чужая на этих разборках, не знает, как выбить пистолет у Инессы и что вообще делать… Разве что еще шаг к лежащему на ковре оружию Романа. Стала ли она ближе к цели? Незаметно.

— Я что сказала? Пошли! — рявкнула Инесса.

Роман кивнул и медленно стал поворачиваться. Несси вздохнула и сделала шаг вперед…

Дальнейшие события развивались так быстро, что Даша потом не могла вспомнить четко, что происходило. Но тогда ей показалось, что время растянулось, словно резиновое.

Роман развернулся и стремительно бросился на Инессу. Та, не медля, нажала на курок; прогремел выстрел, но он не остановил Березина. Он налетел на Инессу, сбил ее с ног, и они покатились по полу. Даша бросилась к пистолету Романа, схватила его и наставила на Николая.

— Не подходи!

Ники, собиравшийся помочь любовнице, отшатнулся и побледнел. «Да он трус», — подумала Дарья с новой, особой безжалостностью. Надо же, она всегда знала об окружающих ее людях столько полезного, только упорно твердила себе, что не знает. Несси — подлая и жестокая, Николай — труслив и изворотлив. Все случилось из-за Дашиной привычки видеть во всех идеалы. Она сама во всем виновата.

Раздался еще один выстрел, каскадом осколков брызнуло оконное стекло. Николай стоял у лестницы, и не думая вмешиваться в схватку; направленный на него пистолет словно заворожил его, как завораживают кролика глаза удава.

— Дашенька, ты же не выстрелишь, — сказал он, — ведь я…

Третий выстрел — люстра закачалась. Инесса отбивалась как бешеная, а Роман почему-то до сих пор не отнял у нее пистолет. Странно, вроде мужик и мент, должен бы уже профессионально скрутить негодяйку… Николай вжал голову в плечи. Несси завизжала. Это был тонкий, отчаянный визг, и у Дарьи нестерпимо заныли виски. По-прежнему неподвижными и теплыми были квадраты света на полу… Не отвлекаться! Держать Николая на мушке! А может быть, выстрелить в Инессу? Но как?

— Дашенька, ну, пожалуйста… — снова завел Николай.

Четвертый выстрел — и Ники вдруг захлебнулся фразой, захрипел. На светлом свитере возникла маленькая черная точка, стремительно набухшая алым цветом. Пистолет в Дашиных руках был ни при чем, пуля вылетела из оружия, которое держала Инесса. Вернее, уже не держала: Роману наконец удалось отобрать пистолет и приставить к голове Поздняковой. Несси издала нечто среднее между рычанием и стоном, а Даша стояла, медленно опуская руки с оружием, и смотрела, как падает Николай.

Ему удалось зацепиться рукой за кресло, но это все было напрасно, потому что когда он упал на колени, глаза у него уже были мертвые. Ники растянулся на светлом ковре, который немедленно стал менять цвет.

— бессмысленно запульсировали в голове знакомые строчки.

— Ники! — Закричала Инесса. — Ники! Нет!

— Даша, — хрипло сказал Березин, не отвлекаясь на вопли поверженной убийцы, — достань у меня из кармана наручники, пожалуйста.

Время хлестнуло по лицу, словно сорвавшаяся резина, и снова пошло с нормальной скоростью.

— Ники! — рыдала Инесса, пытаясь вырваться из захвата Романа, несмотря на приставленный к виску пистолет. Голова Николая была повернута к ней, глаза смотрели удивленно и немного обиженно. Колючий…

— Даша! — окрик Роман вывел Дарью из ступора. Не выпуская пистолета, она подошла к Березину, зашарила у него в кармане и извлекла сияющие наручники. Все краски были слишком яркими, голова кружилась. Не упасть бы в обморок…

Роман перевернул Инессу и защелкнул у нее на запястьях наручники. Несси продолжала плакать.

— Ну, вот и все, — по-прежнему хрипло сказал Березин.

Глава 42

— Вот и все, — повторил Роман и встал, покачнувшись.

Все вокруг было в крови — кровью забрызгана светлая мебель, ковер разве что не чавкал, напитавшись кровью, и руки Романа были измазаны. Даша смотрела на это буйство красок, покачивая головой и мало что понимая. Ники убит. Несси лежит на полу, невнятно поскуливая. Из разбитого окна дует. Полчаса назад все было хорошо. Полчаса назад еще можно было повернуть обратно…

— Даша. — Руки Романа снова легли ей на плечи, придавили к земле. — Даша, посмотри на меня.

Она с усилием подняла голову и заглянула ему в глаза.

— Я тебя люблю. Слышишь?

— Да. — Она все слышала, но не понимала. Ники снова умер. Снова. И это, Господи, это — хорошо!

Почему же тогда так паршиво?

— Ты ни в чем не виновата. Понимаешь? Ни в чем.

— Да. — Дарья снова опустила голову — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Инесса, извиваясь, придвинулась к мертвому Николаю и положила ему голову на плечо. Дико. Дико и неправильно. Эта женщина не должна уметь любить.

— Мы должны вызвать милицию. — Роман говорил — будто камни ронял. Даша почти его не слышала. Она ушла в свой, звонкий новый мир, в котором огненной вязью по небу значилось: «Все люди — лжецы». Ники мертв. Снова довериться кому-нибудь? Никогда. Надо вызвать милицию? Да, конечно, надо. Формальности.

— Я сейчас позвоню, — Даша оглянулась в поисках сумочки, та валялась на ковре. Дарья пошла к ней и шла долго-долго, наконец, дошла, наклонилась, подняла, достала телефон. — Ах, черт, батарейка разрядилась. — Она повернулась к Роману. Тот сел в кресло, положил на колени пистолет. Выглядел он странно: волосы прилипли ко лбу, бледный какой-то. Вдруг ответ на вопрос «Куда делать первая пуля?» стал очень актуальным. Очень. И звонкий новый мир исчез — Дарья понадеялась, что навсегда. Вместо него навалилась способность соображать.

— Березин, ты ранен?!

— Пустяки, зацепило. — Он протянул ей свой мобильник. — Держи. Звони.

— Я вас все равно убью, — прорыдала Инесса. — Убью, гады, сволочи… — Из уст госпожи Поздняковой полилась такая отборная брань, что даже Роман, который много слыхал на своем веку, и тот поморщился. Впрочем, возможно, морщился он не от брани, а от боли.

Даша набрала 112.

Как ни странно, местная милиция оказалась оперативной: спустя десять минут за оградой завыли сирены. Даша вышла навстречу милиционерам и докторам и провела их в дом. В просторной гостиной сразу стало очень тесно. Дарья как-то выжила в первые пять минут, отвечая на шквал вопросов. Видимо, отвечала неплохо: Инессу немедленно увели, около Романа суетилась вся бригада, а Николая обводили мелом. Серьезный пожилой милиционер, представившийся Аркадием Ивановичем Стряпиным, задавал исключительно умные вопросы. Даша отвечала, но постоянно вытягивала шею, чтобы узнать, что там с Романом. Березин не шевелился — то ли был без сознания, то ли ему просто не давали двинуться. Дарья отбилась от милиционера, пообещав ему все, что он пожелает, но позже. И вовремя: в гостиную уже втащили носилки.

— Ранение в живот, пуля прошла навылет, — объяснил Даше симпатичный врач. — Жизненно важные органы, кажется, не задеты, но имеется внутреннее кровотечение, необходима немедленная госпитализация.

— Я поеду с ним!

— Кто же спорит, — буркнул доктор.

Роман был в сознании, но бледен как полотно. На заострившемся лице лихорадочно блестели глаза.

— Даша, ты только не волнуйся.

— Это ты не волнуйся.

— Я волнуюсь, потому что ты волнуешься.

Даша не удержалась от улыбки:

— Какая ты сложная натура, Роман Березин, это что-то!

— Позвони Соколову, его номер есть в памяти моего телефона.

— Хорошо, я все сделаю.

— Куда будем везти? — осведомился врач. — Тут есть областная больница, а есть частная. До Склифа, боюсь, не дотянем.

— В частную, разумеется, — автоматически ответила Даша. — Гори она синим пламенем, бесплатная медицина. — Тут до нее дошел смысл последней фразы, и Дарья ахнула. — Как не дотянем?!

— А вот так! — буркнул врач и отошел. Даша запоздало сообразила, что не следовало разбрасываться уничижительными фразами насчет бесплатной медицины. Ничего, переживет.

Романа вытащили из гостиной. Прежде чем уйти, Даша бросила последний взгляд на комнату. Ники уже обвели мелом, как могли, и теперь фотограф делал снимки. Вспышка… щелчок… вспышка… щелчок… Темные волосы Ники были мокрыми от натекшей крови. И оказалось, что крови этой не так много — небольшая лужица на ковре, и всего несколько капель на креслах. У страха глаза велики, вспомнила Даша народную мудрость. Что-то сегодня день состоит сплошь из прописных истин. Вспышка… щелчок… «Все грехи смыты смертью, Николай. Теперь пусть тебя судит Бог».

Клиника оказалась недалеко. Там Романа сразу увезли в операционную, за двери из мутного пластика, и Даша обессилено опустилась на ближайший стул. Рядом стоял журнальный столик, а над ним висел календарь, показавшийся Дарье смутно знакомым. Ах да. Точно такой же она рассматривала летом в морге, пока Инесса ходила опознавать Ники. Жизнь сделала полный оборот и вернулась к исходной точке. Даже смешно немного.

Прежде всего, Дарья позвонила Соколову и умудрилась изложить новости буквально одной фразой. Игнат бросил: «Сейчас приеду», — и отключился. Потом настал черед Саши узнать о произошедшем. Подруга тоже была предельно лаконична и пообещала прибыть как можно скорее.

Сидеть и ждать просто так Даша не могла, поэтому отправилась в туалет, умылась и долго оттирала с мылом руки. Она сожалела, что нет возможности принять душ: наверняка в клинике можно попросить о такой услуге, но на это не было времени. Даше хотелось очень, очень долго стоять под горячими струями воды, чтобы смыть с себя всю грязь, которая, казалось, на нее налипла. Просто тонны грязи. Так и казалось, что сейчас начнет отваливаться комьями. Но пришлось ограничиться мытьем рук и вернуться в коридор — ждать.

Игнат и Саша появились вместе; Дарья запоздало сообразила, что они наверняка ехали вдвоем от магазина, можно было дважды и не звонить. Интересно, они уже разобрались, кто есть кто? Видимо, да. Сашка немедленно обняла Дарью, а Игнат задал несколько сухих вопросов и удалился в сторону регистратуры, сказав, что уладит все формальности. Присутствие сильного, уверенного в себе мужчины слегка успокоило Дашу. Хотя Игнат ее, кажется, не одобрял.

— Он мне плешь проел по дороге, — подтвердила ее опасения Сашка. — Зудел, что так и знал, что этим дело закончится. Уму непостижимо, какой нудный человек. И что Ирка в нем нашла?

Ага, значит, отношения Игната и Свердловой стали видны невооруженным глазом, раз Сашенька так спокойно о них рассуждает. Служебный роман — очень мило! Интересно, в «Дюралексе» еще много привлекательных неженатых мужчин? У Даши половина сотрудниц не замужем, может, следует…

— Давай-ка, рассказывай поподробнее, — потребовала Сашка, прервав эти полуистерические размышления. — Я из твоего бессвязного лопотания, кроме адреса, ничего не поняла. Только сначала скажи, этот Соколов, он, правда, сыщик или меня разыгрывал?

— Да, он из «Дюралекса», заместитель Романа.

— И ты мне не сказала! — возмутилась Сашенька. — Ну, как ты могла!

— Прости, — пожала плечами Даша, — это было частью расследования. Так удобнее было проверить… всех.

— И меня? — обиделась Александра.

— Саша, я тоже не предполагала, что расследование укажет на кого-либо из моих близких. Я думала… а, да ничего я не думала. — Дарья махнула рукой. Не было у нее времени думать: по уши влюбилась в красивого детектива. «Вот и расплачивайся теперь». — Ни на тебя, ни на Инессу я вообще не думала. Но вот ты сидишь рядом со мной, а Несси… за решеткой.

— С этого места подробней, — решительно прервала ее госпожа Кроль. — Давай, с самого начала, не путаясь в показаниях. Тебе эту историю, боюсь, не раз придется пересказывать, потренируйся на мне, да и выговориться не помешает.

Даша только теперь сообразила, что одни проблемы закончились, а вот другие только начинаются. Ведь придется давать показания по делу Николая и Инессы, ходить в милицию, присутствовать на суде… Господи, как тошно-то! И снова придется хоронить Николая. Интересно, ей разрешат раскопать могилу или придется ставить новый памятник? Впрочем, могилку и так разроют, в интересах следствия… Ох, голова кругом идет.

Пока Даша собиралась с мыслями, вернулся Игнат, подтащил стул и уселся рядом, поэтому события Дарья пересказывала уже им вдвоем с Сашей. Присутствие Соколова тонизировало: глядя на это хмурое лицо, Даша старалась говорить короче, без охов-вздохов, исключительно по делу. Это помогло в первую очередь ей самой — удалось более-менее систематизировать мысли. Они все равно порывались убежать, затеряться в самых темных уголках и уже оттуда помахивать хвостами, но не так интенсивно. И дурацкие ассоциации, которые все время лезли в голову, тоже куда-то делись. Во всяком случае, Даша больше не ощущала себя хлебом для тостов, который рассыпался по полу, да лень подбирать.

— Значит, господин Ларский постоянно находился на даче? — уточнил Игнат.

— Наверное, да, — пожала плечами Даша. — Хотя… Один раз он, кажется, приезжал в город. — Вспомнился темный гараж, дикое видение, а потом беготня по этажам в обнимку с Романом. Не к месту вспомнился и розовый сарафанчик. Даша безжалостно изгнала из мыслей назойливый образ летней одежды.

— И вы говорите, Инесса ему приказывала?

— Да. — Даша сглотнула. — «Я же велела тебе не спускаться вниз!» — процитировала она госпожу Позднякову. — Мне показалось, она главная в этом дуэте.

Игнат кивнул.

— Мне тоже так кажется.

Саша сидела, зажав рот ладошкой: непонятно, то ли выругаться хочет, то ли ее сейчас стошнит.

— Какая мерзость! — воскликнула она, когда Соколов закончил задавать наводящие вопросы. — И эта дрянь постоянно была рядом, и еще учила тебя жить! А я тоже хороша.

— А ты-то тут при чем? — удивилась Даша.

— Слышала некоторые ее ядовитенькие смешки в твой адрес, но не стала тебе пересказывать.

— Думала, не поверю? — смутилась Даша. Как все глупо! Как можно было быть такой дурой!

— Расстраивать не хотела. Нет, какая дрянь! И Ники… — Саша остановилась, вопросительно глядя на Дарью. — Ты ведь не оправдываешь его?

— Нет. — Даша покачала головой. — Нет.

Разговор был прерван цоканьем каблучков по сверкающему полу: молоденькая медсестра подошла и поинтересовалась:

— Кто из вас Дарья Ларская?

— Это я.

— Господина Березина только что прооперировали. Угрозы для жизни нет. Сейчас он в реанимации, и посетителей мы к нему не допустим. Приезжайте завтра с утра.

— Слава Богу! — Сашка стиснула Даше ладонь.

— Я его помощник, нельзя ли… — начал Игнат.

— Нет, нельзя, никому нельзя. Полный покой. Приезжайте завтра, пожалуйста.

Даша сглотнула комок в горле. Слава Богу, с Романом все в порядке. Теперь уж как-нибудь. Ему-то досталось совершенно ни за что: Ники и Инесса заплатили за свою подлость, а она — за свою наивность. И, возможно, счет еще не закрыт. Наверняка не закрыт. Еще долго придется платить.

Глава 43

И вот в доме затихают звуки. Вытянувшись на кровати, укрывшись пушистым пледом и почесывая за ухом Хуфа, совсем распоясавшегося в последнее время, Даша слушала, как заканчивается самый длинный день в ее жизни.

Раньше ей казалось, что бывали и длиннее дни. В детстве вообще они казались громадными и солнечными, но это можно было списать на восприятие ребенка. День, когда Ники сделал ей предложение, тоже был длинным, но не таким. Когда она выходила за него замуж — в церкви, пока смерть не разлучит! — тоже было солнечно и длинно. День, когда он умер в первый раз, показался дольше. И вот теперь Ники снова не стало, а сутки не желали заканчиваться.

День вместил в себя очень много. После того, как Дашу, Игната и Сашку выставили из клиники, ими немедленно занялась милиция. Вернее, занялась в основном Дашей, а остальным было объявлено, что их в свое время вызовут для дачи показаний, ежели того потребуют интересы следствия. Игнат, которому была до скрежета зубовного знакома эта процедура, смирился и отправился в «Дюралекс», загадочно сообщив, что детективы зачастую действуют быстрее милиции.

Милейший капитан Стряпин доставил Дарью в межрайонную прокуратуру и там оставил на попечение следователя Малиненко — унылого субъекта с намечающейся лысинкой. Тот повелел всем выйти и приступил к разговору с Дарьей.

Сашка же, прирулившая следом на джипе, осела в коридоре, считая сонных осенних мух, безнадежно толкавшихся в мутные стекла, и злобно кокетничая с пробегавшими мимо сотрудниками, которые имели несчастье ею заинтересоваться. К тому времени, как Даша, совершенно обессиленная, выпала из кабинета милейшего следователя Малиненко, на счету госпожи Кроль значились уже три рядовых милиционера, два лейтенанта и даже один капитан. Они принесли ей кофе и несколько журналов «Черные дыры в Российском законодательстве», который Сашка читала, хихикая в ладошку, будто «Космополитен».

Дашу отпустили, предупредив, что ей предстоит вызов в межрайонную прокуратуру, и что не следует покидать город в ближайшее время, пока ведется следствие. Дарья и не собиралась его покидать — куда она денется?

Сашка доставила Дашу домой и наотрез отказалась уезжать, потому что предстояло еще множество дел — рассказать все Полине Геннадьевне, к примеру, и позвонить Софье Станиславовне во Владивосток. Первое Саша взяла на себя, а второе легло на Дашины плечи.

И что сказать маме? «Мама, Ники воскрес, а потом сразу умер»? Господи, какой длинный, длинный день.

В конечном итоге, разговор удалось сделать внятным и достаточно коротким, и даже уговорить матушку не брать немедленно билет на самолет.

— Ты справишься?

— Да, мама, я справлюсь.

Это было совсем не то, что в день после первой смерти Ники, когда Дарья ни делать ничего не могла, ни говорить. Сейчас ей просто не хотелось разговаривать, несмотря на попытки Саши вытянуть из нее ответ на банальный вопрос: «Как ты себя чувствуешь?». Даша просто не знала, как она себя чувствует, ее словно тянуло в разные стороны. Она отделывалась общими фразами, потом честно сказала: «Сашка, потом!» — и подруга отстала. Но осталась ночевать, устроившись в соседней комнате на диване.

Даша чесала Хуфа и слушала, как Сашка напевает по телефону Соньке:

Даша закрыла глаза, но сказка не спешила сниться: появилось лицо Ники, живое, не жуткий череп из ночных кошмаров, а такое, каким оно было сегодня — растерянное, испуганное, искаженное злобой. Даша вдруг поняла, что не может вспомнить, как выглядел муж, когда улыбался. Встала, включила в комнате свет. Портрет по-прежнему висел на стене, руки сегодня не дошли его убрать.

Дарья стояла перед портретом, глядя Ники прямо в глаза. Лживые глаза, как теперь ей было известно. Он жил с ней и с Инессой одновременно, а любил… кого? Теперь нельзя ответить, потому что у Инессы Даша никогда не спросит, к ней даже подойти противно.

В гостиной бибикнула телефонная трубка — Саша закончила разговор с дочерью.

— Саш! — позвала Дарья, не отрывая взгляда от портрета. Подруга немедленно возникла на пороге.

— Что, не спится? Я же говорила, сначала надо чаю попить.

— Саша, ты не скажешь, что я сошла с ума, если я предложу тебе сейчас выкинуть все барахло Николая — для начала на лоджию, а завтра уже вытащим на помойку?

— Дельное предложение. Давно надо было. В топку это все, в топку!

— Ну, камина у нас нет, так что сжечь барахло не получится. Хотя предложение дельное.

— А я и раньше то же самое предлагала. Я на редкость постоянная девушка.

— Раньше… совесть не позволяла. — Даша дернула со стены портрет — да так, что выдрала вместе с шурупом. Ну и пусть.

…К трем часам ночи великое переселение вещей Ники было завершено, подруги выпили чаю и снова разбрелись по комнатам — на этот раз, чтобы заснуть. Упав на кровать, Даша попыталась понять, что же с ней сейчас происходит. Легче стало, это точно. А все остальное может подождать до завтра. Глаза слипались, и на границе сна и яви уже сверкали сапфировые брекеты. Роман. Как он там?

Этой ночью ей очень не хватало его рук.

Осеннее утро за широким окном было как на открытке: угасающее золото листьев, холодный прозрачный свет, словно в готическом соборе. Медсестра подняла жалюзи, и утро заполнило собою комнату.

Романа все еще мутило после наркоза, в животе будто еж поселился и ворочался, обживаясь, и царапался всеми иголками. Но в общем и целом, самочувствие считалось сносным. Только скучно: Даши нет, Игната тоже не наблюдается, а впереди целый день, полный «заманчивых» процедур. И наверняка прокуратура в покое не оставит — как-никак, вел расследование для клиентки и пострадал на поле боя. Наверняка с Дашей уже разговаривали.

Предчувствуя, что хорошие отношения с персоналом ему еще пригодятся, Березин мило пообщался с медсестрой Мариной, пообещал спеть ей пару песен, едва ему разрешат взять гитару в руки, и наговорил гору комплиментов высотой с Эверест. Но Марине нужно было идти по своим делам, так что некоторое время спустя Роман сильно пожалел, что палата отдельная: пообщаться не с кем, пульт от телевизора валяется вне досягаемости, а телекинезом Березин не владел. К тому же, ему были даны строжайшие указания — отдыхать, и никаких лишних телодвижений. Ладно, так и быть. Остается либо спать, либо думать. Второе интереснее.

Итак, тайна писем раскрыта, дело закрыто. Прямо-таки название для готического детектива: «Дело о письмах с того света»! Да уж, Николай Ларский, дважды мертвец… Надо бы вспомнить как следует все, что вчера говорила Инесса, чтобы дать четкие указания Игнату — где и как копать. Конечно, для этого Даша его не нанимала, но тут уж говорила профессиональная гордость, да и милицейская честь никуда не делась, только название у нее стало другое — честь детектива. Вот так, Ромашка, готов ради прекрасных глаз любимой клиентки пожертвовать временем своим и своих сотрудников, даже не думая о гонораре…

Нет, не любимой клиентки. Просто — любимой.

И логическая цепочка распалась, не успев соединиться, потому что Роман вспомнил о Даше. В первый раз мысли о женщине настолько мешали ему анализировать ситуацию. Дарья Ларская — испуганная, пришедшая за помощью, в кудряшках и розовом сарафанчике, ослепительная Королева Лета, и подбирающаяся крошечными шажками к пистолету на ковре. Если бы она вчера не схватила оружие, все могло бы закончиться несколько иначе. Этот Николай — крупный мужчина, он бы оторвал раненого Романа от Несси, как котенка. А если бы Ларский оказался чуть понаглее, сумела бы Даша выстрелить? Да, сумела бы. Наверняка.

Так страшно было вчера, когда перспектива потерять ее была такой реальной. Бросаясь на Инессу, Роман не оставлял шансов себе, но давал шанс Даше. Дверь не закрыта, на соседних участках наверняка кто-то был, а даже если и нет… Шансы, шансы. Песчинки, бегущие сквозь пальцы.

Он не Ромео, а она не Джульетта: и его смерть она бы пережила. Кто знает, наверное, даже легче, чем смерть Николая. Ведь они даже не успели толком распробовать свою любовь: только надкусили яблоко с краю, и на тебе — выползли отвратительные червяки. Чтоб им в аду гореть! Роман непроизвольно стиснул кулаки. А ведь так все хорошо шло, и даже о предсказаниях Игната о том, что с расследованием завершатся и отношения, можно было забыть. Пусть бы Инесса просто оказалась мелкой интриганкой, Николай не воскресал и не умирал снова. Ах, мечты, мечты. Жизнь нельзя переписать набело, как ни старайся. Остается жить без черновиков, как живется, как получается. Может быть, из этого погребального костра, на котором сгорели все Дашины иллюзии, еще можно что-то спасти? Их вдвоем — его и ее?

Нельзя этого знать, пока не поговоришь с Дашей. Никак нельзя предугадать, как отреагирует она на произошедшее, остается только ждать и надеяться. Влюбился по уши. «Ах, этот Бэкингем, и он такой, как все мужчины!»

И главное, непонятно, куда сейчас делать шаг. Уж точно не стоит сразу говорить с ней об отношениях: ее, наверное, мутит от этого слова. Своими руками бы удушил Инессу, жаль, за это сажают. И на дуэль ее не вызовешь. «Но боже мой, как будет сложно призвать к ответу наглеца!» Тьфу, привязались, мушкетерские песенки.

Пусть все идет своим чередом: отношение Романа к Даше не изменилось ни на йоту, разве что любит он ее еще больше. А значит, все будет хорошо.

Может быть.

Когда-нибудь.

Так или иначе.

Когда Березин был уже готов взвыть от скуки, появился Игнат. Роман вцепился в него, как бездомный нищий — в ключи от квартиры, где деньги лежат.

— Глазки блестят интересом, значит, жить будешь, — констатировал Игнат, усаживаясь на табурет. — Жаль, у тебя тут курить нельзя, выгонят и обратно не пустят.

— А ты уже понадеялся «Дюралексом» руководить? Не дождетесь, — усмехнулся Роман.

— Эх, черт, а я-то уже представил себя, знаменитого сыщика, да в белом лимузине…

— Ладно, Игнат, хватит хохмить, давай рассказывай, — поморщился Роман.

— Да что рассказывать? — Соколов машинально потянулся к карману — за сигаретами, но вовремя остановился. — Вчера Дарья изложила мне, так сказать, ситуацию. Герой, Роман Евгенич, герой, ничего не скажешь!

— Что с Дашей?

— Вчера ее потрепали в прокуратуре, потом отпустили домой. Думаю, она скоро приедет.

— Так. А Позднякова?

— За решеткой. Где же ей еще быть.

— Небось уже лучших адвокатов затребовала, — зло сказал Роман.

— Представь себе, нет. Молчит как рыба, даже не отрицает ничего. И насчет адвокатов или телефонного звонка — ни словечка, мне Михалыч рассказал. — Михалыч был одним из «своих» людей в прокуратуре, и по старой памяти иногда снабжал Романа и Игната сведениями. Неофициально, разумеется. — Тело Ларского помещено в морг, дело ведет Малиненко.

— Игнат, я тебя очень прошу… — Задушевно начал Березин. Заместитель вскинул руку.

— Можешь и не просить, героическая душа. Все узнаю, все сделаю. Попытаюсь добиться свидания с Поздняковой под видом помощника адвоката, думаю, Михалыч сможет мне это устроить.

— Позвони Вересову. — Артем Вересов был довольно известным адвокатом, и, к тому же, другом Романа. — Разыграйте с этой узницей Бастилии комедию. Вытряхни из нее как можно больше.

— Не учи меня работать, — буркнул Соколов и обернулся. — А, здравствуйте.

На пороге стояла Даша.

Глава 44

Луна в октябре была уже высокой и холодной, и не давала Даше спать почти всю ночь. Даже пришлось вставать и задергивать шторы. Прежде, чем лечь обратно в постель, Даша полюбовалась на город, залитый оранжевым светом фонарей. Неподалеку шла круглосуточная стройка, возводился новый элитный корпус, и вспышки сварки были как светляки в ночи. Рядом с луной горела красная точка — наверное, Марс, больше Дарья не знала планет или звезд, которые могли бы отсвечивать красным.

Но и после того, как луна скрылась за портьерами, хорошие сны не приходили. До утра Даша промаялась обрывками то ли снов, то ли воспоминаний, и совершенно не выспалась. Но стоило войти в палату к Роману — и плохое настроение выветрилось, едва она увидела его лицо. Березин улыбнулся, брекеты привычно сверкнули — и Даша не удержалась, улыбнулась в ответ.

— Привет!

— Привет! — сказали они хором, и что-то пушистое защекотало внутри. Махровая влюбленность, наверное.

— Здравствуйте, Игнат, — вежливо поздоровалась Даша.

— И до свидания, — он поднялся. — Я уже ухожу. Роман Евгеньевич, я все сделаю. — И удалился, весь такой подтянутый.

Когда за Соколовым закрылась дверь, Даша поинтересовалась:

— Он на меня злится, да?

— Почему? — удивился Роман. — Да нет, кажется.

— Мне так показалось. — Даша уселась на освобожденный Игнатом стул, чувствуя себя немножко скованно. Медсестра предупредила ее, чтобы она не слишком утомляла больного, и потому страстные поцелуи не казались наилучшей формой приветствия. Пока пусть будет вот так, формально. Несмотря на улыбки и теплоту внутри, между нею и Романом будто встала преграда из тонкого-тонкого стекла, подернутого изморозью. Так странно осознавать Березина близким и в то же время таким чужим…

Но за руку-то его можно взять, наверное.

— Как ты себя чувствуешь? — Безопасный вопрос.

— Спасибо, неплохо. — Такой же безопасный ответ. Рука Романа была горячая, но изморозь не таяла. Даже тоска предыдущей ночи — по этим рукам, по словам, по его дыханию — и та куда-то исчезла. Господи, что же с ней происходит такое… такое… безысходное?! Ведь кажется, должно быть наоборот…

«Я просто больше ему не доверяю. И себе тоже».

Парадокс. Даша криво улыбнулась Роману, пытаясь придумать, что бы еще такое вежливое сказать, дабы выиграть время для раздумий. Он же джентльмен, обязан спасать даму, попавшую в затруднительное положение. И Березин спас, как всегда:

— Как ты прожила эту ночь?

— Сама не понимаю. — И она действительно не понимала. — Все так запуталось, огромный такой клубок ниток, а я не знаю, где искать конец, чтобы начать все это разбирать. — Даша беспомощно улыбнулась, как бы извиняясь за свою метафору. — Но мы с Сашкой вынесли все вещи Ники на лоджию. Я даже хотела выкинуть их из окна, но там несколько чемоданов шмоток, его штаны могут зацепиться за чьи-то балконы и окна, да и устраивать во дворе элитного жилого дома подобный бардак как-то… ну…

— Идеологически невыдержанно, — подсказал Роман.

— Да, спасибо. Именно так. Это не старенькая «хрущевка», где все соседи друг друга знают, где живут простые рабочие люди вроде дяди Пети и тети Клавы, и где подобным скандальным расшвыриванием имущества никого не удивишь. Но я довольно долго боролась с соблазном вышвырнуть хотя бы пару ботинок. Как представлю, как они полетят… сердце замирает!

— Лучше ботинки, чем… — Березин запнулся, не договорив, и вдруг мило порозовел. Смутился, что ли?

— Ты хотел сказать — чем самой за ними прыгать? — уточнила Даша. — Благодарю покорно, это пройденный этап.

— Слава Богу.

— А ты волновался?

— Да.

Дарья помолчала.

— Нет, за ботинками я не прыгну. Но меня так и подмывает совершить нечто экстраординарное.

— Например?

— Например — дать тебе по голове. Что это была за дурацкая идея, броситься под пистолет?

— Мне показалось, что потом у нас может не быть шанса, — ровно и спокойно сообщил он.

— Ох, Березин! И ты всерьез считаешь, что они были?

— Мы сейчас здесь. Ты и я. Оба живые. Мы использовали наш шанс — и выиграли.

Даша вздохнула. Он прав, и она будет вечно ему благодарна за то, что он для нее сделал. Благодарность она к Роману точно испытывает, а что еще? Тоску, любовь, ненависть? Что? Нет ответа…

И, наверное, надо ему об этом честно сказать.

— Я запуталась. Я…

— Я знаю, — перебил ее Березин.

— Нет, я хотела сказать, что я…

— Даша, я знаю.

По его глазам она поняла: он действительно знает и понимает.

— Я не могу ничего сказать сейчас, — выдохнула она. — Просто не могу.

— Я и не требую этого от тебя. Сколько угодно времени, сколько бы ты ни попросила.

— И… даже если я попрошу всегда?

В лице Романа ничего не изменилось, только дрогнули крылья тонкого аристократического носа.

— Вся вечность в твоем распоряжении, дорогая. Я дарю ее тебе, я ее закупил. Хочешь, оптом отдам, хочешь, в розницу?

— Оптом, кажется, дешевле, — пробормотала Даша.

Он все понял, он ничего от нее не требует. Это большое облегчение, но и большая ответственность. Даша пока не способна была даже двух мыслей связать воедино, ни о себе, ни о Романе, ни о них вдвоем… Все правильно, сказка завершается, злодеи повержены. Только вот свадьбы не будет. Да она, в общем-то, и не рассчитывала, не думала. Вообще ни о чем не думала, окунувшись в удивительное ощущение — быть живой. И вот — расплата… За семь лет жизни во лжи, за то, что предала память, за то, что верила всем подряд. Сама виновата, сама. Теперь — ученая.

Об этом не хотелось говорить ни с кем, даже с Романом. С ним, пожалуй, особенно. И, вздохнув, Даша перевела разговор на другую тему — как нужно себя вести, чтобы поскорее выздороветь.

О Ники и Инессе они в то утро не сказали ни слова.

Почему-то Роману было до слез жаль рыбок. Тех самых лупоглазых, глупых рыбок, которые плавали в аквариуме Николая. Интересно, их кто-нибудь покормил? Или аквариум так и стоит, всеми забытый, в опечатанном помещении? Что сталось с несчастными сомиками? Или это не сомики? Роман слабо разбирался в рыбках, знал только окуней, карасей и бычков, последних — и то в томате.

Но в связи с рыбками и большим количеством лекарств его посещали фантасмагорические видения.

Ему казалось, что он лежит, вцепившись в одеяло, а над ним проплывают рыбы. Огромные, оранжевые в белую полоску. Они бесшумны и таинственно-прекрасны, в полутьме агатовым светом сияют их драгоценные глаза, а хвосты движутся величаво, словно большие полотнища света. По углам палаты колышутся темно-зеленые водоросли, на них качаются улитки и шевелят мягкими плюшевыми рожками. Панцири улиток поросли ракушками, родившимися в южных морях… Наверное, это был полусон-полубред о том, что было бы, осуществи Инесса свое намерение утопить Дашу и Романа в озере. Но было не страшно, а наоборот, хорошо. Рыбы все плыли и плыли. На нерест, наверное. А к окну прилипла большая морская звезда, бирюзовая до неприличия.

— А когда он проснется?

— Думаю, нескоро. Я бы не рекомендовала его будить.

— Спасибо, доктор. Можно, я здесь посижу? Я не буду трогать проводки и вообще ничего не буду трогать.

Смех.

— Сидите.

Морская звезда с чпоканьем отлипает от окна и начинает дрейфовать по комнате — величественно и плавно. Интересно, откуда взялась морская звезда на дне обычного подмосковного озера? Здесь, по идее, должны водиться разве что мелкие рыбешки, лягушачья мелочь какая-нибудь и что еще там водится в озере? Все, прагматизм проснулся, так и до пробуждения недалеко.

Роман разлепил глаза. У койки сидела Саша Кроль и читала любовный роман — судя по страстным объятиям на обложке, там-то все должно было закончиться счастливо.

— Он — суровый шотландский горец, а она — невинная юная дева, дочь обнищавшего англичанина? — облизав сухие губы, поинтересовался Березин.

Саша вскинула голову и заулыбалась.

— Почти угадали. Она из сурового шотландского клана, а он — обнищавший, но благородный англичанин.

— Что в мире творится! — искренне посочувствовал Роман героям покетбука. — Все вверх тормашками!

— И не говорите! — поддакнула Саша, встала и неизвестно зачем подоткнула Березину одеяло. Потом снова села. — Пока вы думаете, как бы повежливее спросить, зачем меня сюда занесло, я сама расскажу.

— Ну, рассказывайте, — усмехнулся Роман.

— Даша приедет чуть попозже, а я пока решила поговорить с вами, в офисе меня еще не ждут. — И правда, десяти еще нет. — Я хотела попросить вас, чтобы вы не давили на Дашу.

— И не думал.

— Я в вас верю. Но все же, для нее этот такое потрясение — снова потерять Ники. — Александра тряхнула кудряшками. — Она даже на собственную тень оглядывается, не подстраивает ли ей та какую-нибудь подлость. Я могла ожидать от Инессы какой-нибудь пакости. Но свинство подобного рода превзошло все мои ожидания.

— А вас саму беспокоит, что Даша вам тоже сейчас не доверяет? — напрямую спросил Роман.

— Да, — не стала увиливать Саша. — Мы с вами в одной лодке. С вами и со всем остальным миром. Знаете, что сказала мне Дарья вчера вечером? Что незадолго до смерти Ники мама сделала ей предсказание про странный сон и страшную ложь, и сон-то она увидела, а вот куда приложить страшную ложь, так и не знала. Сбылось. Странно.

— Да, я наслышан о Софье Станиславовне и ее предсказаниях, — нейтрально заметил Роман.

— Поэтому и странно, — подвела итог Александра.

— А почему вы решили говорить об этом именно со мной?

— Потому что вы знаете про нее почти все и на самом деле не знаете ничего. Но я не буду вам рассказывать, не в моих интересах сдавать подругу с потрохами мужчине, пусть даже и такому привлекательному. — Улыбка ее походила скорее на милый оскал маленькой хищницы. Березин вспомнил Снежную Королеву и вздохнул. Ах, эти женщины, веревки из него вьют. И вовсе необязательно делать для этого комплименты.

— Я буду чрезвычайно деликатен, — заверил он госпожу Кроль.

— Вот и славно. Не обижайте ее.

— И в мыслях не было.

Глава 45

Друзья сделали с Дашей самое драгоценное, что могли сделать, — оставили в покое.

Следователь Малиненко ее тоже пока не дергал, на работе можно было взять несколько дней отпуска, благо Александра справлялась сама. Всю среду Дарья провалялась на диване, читая книжки и попеременно щелкая пультом то от телевизора, то от музыкального центра. Даже к Березину не поехала. Совестно было, конечно, но выходить из дому не хотелось, разве что выгулять Хуфа, который переживал очередную серию бурного романа с таксой Метаксой. Во все остальное время страшное китайское чудовище носилось по дому, видимо, вдохновленное подвигами на ниве любви.

— Страшное ты существо, Хуф, — задумчиво сообщила Дарья собаке.

Полину Геннадьевну Даша отпустила, заверив, что прекрасно справится сама. Домоправительница ни слова не сказала по поводу лежащих на балконе вещей Ники — видимо, решила, что так надо. Она тоже не задавала никаких вопросов Даше, не интересовалась самочувствием и не осуждала злодеев; не иначе как Сашка постаралась, ее предупредила. И маман не звонила. В квартире царила блаженная тишина.

К вечеру Даша не выдержала и позвонила Роману, они мило проболтали часа полтора, после чего Березину пригрозили вообще убрать телефон из палаты. Пообещав завтра непременно появиться, Даша положила трубку. Она была очень благодарна Роману за то, что он дал ей возможность прийти в себя, не ставя в неловкое положение и не требуя немедленно сдать сочинение на тему «Что я чувствую к г-ну Березину на этой неделе».

Часов в одиннадцать, включив радио, Даша залезла в ванну. Пора, наконец, собраться с силами и все обдумать, понять, во что же теперь превратится ее жизнь. Это нужно сделать до того, как она столкнется с Инессой в процессе следствия, и до встречи с Романом — точно. Жестоко заставлять его ждать слишком долго. Возможно, завтра она и не даст ему окончательного ответа, но промежуточный точно должна.

Начать, наверное, нужно с самого страшного.

Ники.

Даша глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь, которая трясла ее, несмотря на горячую воду. Итак, Николай Ларский, ее теперь окончательно покойный муж. Человек, с которым она познакомилась, будучи студенткой, за которого с радостью вышла замуж, прожила с ним семь лет счастливого, как ей казалось, брака, и искренне оплакивала, когда он погиб. Человек, которого она любила — совсем не так, как Березина. Роман — это огонь, а Ники был землей, устойчивой, надежной. Естественно, Даша растерялась, когда земля исчезла из-под ног. И вот выясняется, что все зря, и все это время Николай любил другую женщину — Инессу.

Он говорил, что задерживается на работе, а сам ехал к ней. Он дарил ей те же стихи, что и Даше — вот они у Несси, видимо, откуда. Возможно, он лгал и ей, кто знает. Возможно, Николай Ларский вообще никого не любил, а Инесса его просто гипнотизировала, как кобра. За ней это водилось, мужики ходили одурманенные, словно на веревочке…

«Ведь ты не такая, какой ты приходишь ко мне…»

А может быть, это была та самая пылкая любовь, о которой написано столько великих книг. Только зачем Николаю была Даша? Ведь он все равно возвращался домой, обнимал жену, говорил ей ласковые слова, занимался с ней любовью. Или ему просто нравилось такое положение вещей: дома — добрая красивая жена, вне дома — пылкая любовница. Может быть, Ники просто был тряпкой и не мог никому отказать?

— Ненавижу тебя, — произнесла Даша вслух и поняла: неправда, не ненавидит. Скорее, это чувство гадливости, будто перед ней поставили тарелку с мокрицами и дали ложку. Брр!

Хорошо, что Николая больше нет. Несколько месяцев назад эта мысль показалась бы настолько дикой, что Даша усомнилась бы в собственном душевном здоровье. Но теперь… Может быть, это неправильная мысль, и если Бог есть, он должен ее за такое наказать, но Дарья не могла думать иначе. Не могла, и все. Если бы Ники не погиб, а сидел бы сейчас за решеткой, как и Инесса, это было бы гораздо хуже: пришлось бы смотреть еще и в его глаза. И хуже нет, что нужно было бы еще проходить через суд с бывшим супругом, решать правовые вопросы, связанные с разводом — ведь по документам Ники один раз уже скончался. Нет. Все правильно. Может быть, Даша злая или жестокая, может быть, так нельзя думать и чувствовать — но от этого никуда не денешься, и за эти мысли она тоже готова платить, а отказываться от них не собирается.

По радио играли ретро. Закрыв глаза, Даша слушала голос Анны Герман, тоскливо-чистый, будто вылепленный из души.

Раньше все песни о любви принадлежали ей с Ники. А теперь кому они принадлежат? Наверняка есть на свете такие счастливые люди. Роман Березин… Нет, думать о Романе рано.

Все, хватит размышлять о Березине, переходим к следующему пункту программы, как ни противно.

Несси.

То несправедливое обвинение, брошенное Инессой во время разговора на даче, будто Даша ее постоянно обижала, сама того не замечая, вряд ли совсем не имело под собой оснований. Даже лучшие друзья способны иногда невольно задеть друг друга, потому что никогда нельзя узнать другого человека, как знаешь себя, даже если живешь с ним бок о бок много лет. И у каждого есть чувствительные точки, давление на которые — зачастую совершенно ненамеренное — вызывает обиду. Но никаких глобальных обид, которые она могла бы причинить Несси, Даша не помнила и вспомнить не могла. За всю историю их дружбы они, бывало, ссорились и мирились, дразнили друг друга и, бывало, обижались. Однако не было обид, за которые можно так ненавидеть. Так все люди живут.

Любила ли Инесса Николая? Способна ли вообще такая женщина любить, или она умеет только вычеркивать? «Да, у меня появился новенький, хотя можно сказать, что старенький…» Говорила ли она тогда о Ники? Сколько раз она говорила о Ники, а Даша не знала этого, не догадывалась? Сколько строчек было посвящено Николаем и кому?

«В тебе очень много неведомых маленьких черт…»

Никогда нельзя знать. Даша дружила с Инессой всю жизнь — и оказалось, подруга давно ее ненавидит. И спит с Ники. А Ники, любимый муж… про него она уже думала, и не нужно повторяться. Николая Даша презирает — посмертно, и Несси тоже. Ненавидеть не получалось, и страха перед этой парочкой Дарья тоже не испытывала — только презрение, переходящее в равнодушие.

Дело в том, что она сама виновата, вот и все. Она не выдержала испытания временем, не сумела за столько лет разобраться, кто есть кто. Она невнимательная — или просто дура?

— Ты просто дура, Дашенька, — безжалостно вынесла Дарья себе вердикт.

В самом деле, очень стыдно, в первую очередь перед самой собой. Как можно было не увидеть, не узнать? Хотя до сих пор не верится. Ее брак с Ники был идеальным — ни единой трещинки. Может быть, просто не хочется отказываться от красивой сказки: чудесный муж, верные друзья? Ведь все было так просто и легко, и даже скорбь Даши по Ники была чиста, без примеси грязи. Все было так правильно и ясно, как на картинке в детской книжке: вот принц, вот принцесса, вот их карета, а вот свита.

В детстве «вихри враждебные» трепали не столько Дашу, сколько ее маму, а Софья Станиславовна изо всех сил старалась сделать детство дочери счастливым, и ей это удалось. Были беззаботные школьные годы, потом институт, а дальше — Дарья встретила Ники. Она всю жизнь жила как по писаному, и все у нее было хорошо. Все. Кукла Барби в коробочке. Пластмассовая жизнь.

Даша всхлипнула, и по щекам покатились слезы.

Наверное, она и жить не умеет, и любить. Бедный Роман, как же ему не повезло. Рыцари не женятся на резиновых куклах, а Березин еще не успел разобраться, с кем связался. Видимо, он тоже не слишком хорошо разбирается в людях, хотя странно, при его-то профессии. Наверное, он просто идеализировал Дашеньку, привлекательную клиентку, которая к тому же была красивой женщиной, и которую надо было утешить… Он же не знал, что бриллиант окажется подделкой. И Роман тут не виноват совершенно: Даша сама свято была уверена, что она взрослая, умная, самостоятельная — так оно и есть, но что она совершенно не знает ни людей, ни жизни — этого она не подозревала. А если она ошиблась в Ники и Несси, близких людях, как она может гарантировать, что не ошибается во всех остальных?

Конечно, вряд ли Саша — предательница, и Полина Геннадьевна не похожа на монстра в юбке, и мама… Но их от Даши отгораживала еще более плотная стена, чем от Романа.

Больше никогда.

Больше никогда не надо доверять, не надо думать, что знаешь все обо всех. Не надо верить всем подряд. В людях может таиться такой запас подлости… Хватит разочарований. Вернуться в кокон привычной жизни, только теперь — не допускать ошибок, сближаясь с людьми. Вообще не сближаться, по крайней мере, некоторое время. Одной страшной лжи Даше хватит очень надолго, она надеялась — навсегда. Если выясняется, что вся твоя предыдущая жизнь была обманом, может быть, это хорошая плата за будущее без лжи, или еще придется платить?

Наверняка придется. Мир несправедлив.

Нельзя больше так зависеть от людей. Зависимость смерти подобна, а любовь — худшая из зависимостей. Нет, Даша не собиралась шагать по головам, просто ей отлично продемонстрировали, что эта сторона жизни — не для нее. Ну и черт с ней, с любовью и привязанностями. Лучше быть честной с самой собой и окружающими и ничего им не обещать. Это так просто. Даша привыкла жить просто, и изменять своим привычкам, когда тебе уже около тридцати, несколько поздновато.

«Прости, Березин».

А еще он слишком много узнал о ней и об ее ошибках, и наверняка сделал такие же выводы, какие делает сейчас она. Это же просто. Как можно жить с человеком, который не видит дальше своего носа и из-за этого навлекает на себя разнообразные неприятности? Легко решить больше не быть наивной, и гораздо труднее это сделать. Но Даша — успешная деловая женщина, она с этим как-нибудь справится. Хватку у нее отнять нельзя. Снова работа — спасение, на сей раз, от себя самой и от чувств, которые на самом деле никакие и не чувства, а просто мечта наивной девочки о любви с рыжим мальчиком.

Следует сказать ему сразу. И в этом не Ники виноват и не Несси — Даша сама виновата. Может быть, Роман это поймет, может быть, нет. В любом случае, сейчас у них ничего не получится, потому что старые мосты еще догорают, а новые возводить нет сил.

А в голове, словно издеваясь, продолжал звучать голос Анны Герман:

«Прости».

Утром Дашу разбудил телефонный звонок. Странно, всего семь, кто может трезвонить в такую рань? Конечно, для Дарьи встать в такое время — не проблема, хорошо все-таки быть жаворонком, но звонок в семь утра означает, что случилось нечто экстраординарное. Что-то с Березиным?! Сердце ухнуло и оборвалось, Даша быстрее ветра долетела до телефона и схватила трубку:

— Да?!

— Доброе утро, Дарья Владимировна, извините, что разбудил. — Это был Соколов. — Вы не могли бы к десяти подъехать в клинику к Роману?

— Да, конечно! С ним все в порядке?

— С ним все отлично. Я хотел бы поговорить с вами обоими. Произошли события, о которых я хочу информировать вас как можно скорее.

— Да, конечно, я приеду. — Даша положила трубку, потерла глаза и отправилась в ванную. Соколов действительно вовремя: она успеет принять душ, одеться и добраться до Ярославского шоссе через утренние пробки.

Глава 46

У Игната было такое лицо, будто он в течение часа ел лимон маленькими порциями. К тому же, Соколов был помят и небрит, что с ним нечасто случалось. Видимо, прошедшие два дня, за которые Игнат не радовал Березина промежуточными отчетами, выдались нелегкими. Роман сгорал от желания вытряхнуть из Соколова все, что тот нарыл, но невежливо было начинать до прихода Даши. К счастью, она не заставила себя долго ждать: без пяти десять возникла на пороге, поцеловала Романа в щеку и оккупировала кресло у окна.

— Можешь начинать, Игнат.

— Д-да. — Соколов поскреб заросший седой щетиной подбородок. — У меня есть новость, которой я то радуюсь, то огорчаюсь. Не знаю, как вы…

— Не интригуй! — прикрикнул Березин.

— Ладно. Инесса Позднякова сегодня ночью повесилась в камере. Дело, скорее всего, будет закрыто за смертью главного подозреваемого.

У Даши приоткрылся рот.

— Как — повесилась? — переспросила госпожа Ларская.

— А вот так! — Игнат скорчил рожу и подергал за воображаемый шнур над головой. — Порвала простыню, скрутила из полос подобие веревки, прицепила к решетке на окне — там окошко под потолком — и привет. Заметили достаточно быстро, но откачать не успели.

Роман встретился взглядом с Дашей и догадался, о чем она думает. Да, все закончилось, дело будет закрыто, потому что судить некого. Разве что Квасневского, которого, предположительно, Инесса и Ларский надули на какую-то сумму. Но он тут вообще ни при чем. Или при чем?

— Давай-ка, излагай все по порядку, — велел Березин Игнату.

— Хорошо. Итак, во вторник утром, получив приказ непосредственного начальника заниматься этим делом и дальше, без санкции заказчика… — Ну, спасибо, Соколов! Сдал друга! — …я дозвонился Артему Вересову и в среду утром вместе с ним отправился навестить нашу певчую птичку, запертую в железной клетке.

— Без поэтических прикрас, пожалуйста, — попросил Роман.

— Кто такой Вересов? — поинтересовалась Даша.

— Наш друг, адвокат. Как выяснилось, подозреваемая не требовала адвоката, и ей уже собирались назначить государственного защитника, когда явились мы, все из себя рыцари на белых конях. Сказали, что Артема наняли для защиты Поздняковой ее друзья, а остальное никого не интересует — главное, уметь бумажки подмахивать и раздавать другие бумажки, зеленые и хрустящие. Короче, через час волокиты пустили нас переговорить с подзащитной. Выглядела она не лучшим образом…

Инесса вовсе не походила на уверенную дамочку, какой видел ее раньше Игнат. Сейчас под глазами госпожи Поздняковой залегли темные круги, она как-то похудела и съежилась, словно проткнутый воздушный шарик. Но глянула по-волчьи. Соколов был несколько озадачен: ему казалось, Инесса будет держаться гордо и прямо, отрицая свою вину до самого конца и надеясь произнести сакраментальную фразу «Я еще вернусь», когда ее поволокут из зала суда, огласив приговор. Когда стражи порядка оставили Несси наедине с адвокатами, женщина резко спросила:

— Что вы здесь делаете?

Обращалась она, разумеется, к Игнату. Видимо, запомнила на том празднике в усадьбе.

— Вы ведь у Дарьи в подчиненных ходите? — продолжала госпожа Позднякова. — Зачем сюда пришли?

— Вообще-то, я работаю в подчинении не у госпожи Ларской, а у господина Березина, — любезно пояснил Игнат. — Присутствие же мое в фирме «Всезнайка» объясняется интересами расследования, которое мы вели.

— А-а, — протянула Инесса, — значит, вы подсадная утка. Очень мило.

— Госпожа Позднякова, я Артем Вересов, — бархатным голосом начал адвокат. — Если вы согласитесь, я буду защищать вас на суде. Вы позволите задать вам несколько вопросов?

— Нет, спасибо, — отрезала Несси. — Это совершенно лишнее.

— Разве вам не нужен адвокат?

— Абсолютно.

— Но вы не сможете квалифицированно защитить сами себя.

— Ну и что. Мне все равно. — В голосе ее появилась горечь. — Без Ники ничего не имеет значения.

Игнат и Артем переглянулись.

— Но, может быть, на пару вопросов вы все же ответите? — осведомился Соколов.

Инесса пожала плечами, потом посмотрела на Игната.

— Я готова поговорить, но только с вами одним.

— Артем, выйди, пожалуйста, — попросил Соколов. — Извини, что тебя потревожили.

— Ничего, обращайтесь, когда нужно. — Вересов попрощался с несостоявшейся подзащитной и ушел.

— Я сама не знаю, зачем я согласилась с вами говорить, — Инесса сидела, устало сгорбившись, и взгляд у нее уже был не волчий, а пустой. — Какая-то ужасная потребность покаяться. Никогда такого не испытывала, но со смертью Ники мир надломился.

Игнат незаметно нажал в кармане кнопку диктофона.

— Я расскажу вам, в чем все дело, — продолжала Инесса. — Просто так. Заодно потренируюсь: мне еще не раз предстоит пересказывать эту историю. Я не собираюсь запираться и готова подписать любые признания.

Несси совершенно не походила на ту фурию, какой ее описывала Даша. Просто усталая женщина… сломленная, кажется.

— Мы с Ники любили друг друга всегда… — начала свой рассказ госпожа Позднякова.

Диктофонная запись крутилась, и Даша сидела, закусив губу и крепко-крепко сжав кулаки. «Мы с Ники любили друг друга всегда». Вот так просто.

— …или мне это только казалось? — произнес голос Инессы. — Как бы то ни было, он увлекся Дарьей, но через полгода после свадьбы не выдержал и вернулся ко мне. Он был человеком, который никогда не знал до конца, чего он хочет. То ему приспичило трахаться с Дашкой — и вот он на крыльях летит домой, в их уютное семейное гнездышко, к блондинке-жене и ужасной собаке. То жена ему надоедает до зубовного скрежета, и он падает в мои объятия. Но я находилась при нем каждый день по несколько часов, и знала, что никуда он от меня не денется. Вам этого не понять, вы мужчина. А я привязала его накрепко.

— Расскажите мне про деньги Квасневского, — попросил голос Игната.

— Деньги Квасневского… Вы ведь ничего о них не знаете, да? Не такие уж вы с вашим Березиным крутые детективы, какими хотите казаться… Егор — один из воротил теневого бизнеса. Криминалитет. Через «Метрополию» он отмывал грязные бабки, мы вообще вовсю работали как отмывочный банк, и были широко известны в узких кругах. Полагаю, после того, как я сделаю официальное признание, эту контору как следует тряхнут. Может быть, и Квасневского зацепит, но он хитрый, выкрутится… Не суть.

Пауза.

— Мы с Ники давно подумывали о том, что пора бросать эту гребаную страну и сваливать куда-нибудь, где потеплее и посвободнее. Но на какие деньги обустраиваться и жить? У нас не было таких больших сумм, к тому же, при разводе Николай стал бы делить с Дашкой совместно нажитое имущество, пришлось бы что-то делать с фирмой, волокита не на один год… Мы оба, конечно, не бедствовали, но для того, чтобы перебраться в другую страну, исчезнуть навсегда, наших накоплений явно не хватало. И тут Квасневский сообщил нам, что собирается отмыть через «Метрополию» небывалую сумму денег — сто двенадцать миллионов баксов, ни больше, ни меньше.

Роман присвистнул.

— У Николая, конечно, присутствовала деловая хватка, но операцию от начала и до конца спланировала я, — самодовольно сказала Инесса. — У нас было очень мало времени. Для начала мы заказали фальшивые паспорта и наконец-то стали супругами — Виолой и Леонидом Шмелевыми, но ждать, пока оформят документы, пришлось пару месяцев. Впрочем, в тот момент нас это не волновало, у нас имелся долгоиграющий план. Это был тот самый день, когда Ники должен был «погибнуть». Квасневский привез деньги наличными. Я занималась паспортами, а Ники — переговорами с другим отмывочным банком, в котором мы должны были обезналить эту сумму. Мы не могли задействовать для этого «Метрополию», нас бы вычислили в момент. В итоге, мы подали все так, будто Ники решил присвоить денежки, никому об этом не сказав ни слова. Получив сумму, он отправился и перевел ее в безнал, а после этого разбил на части и снова перевел — на три разных счета, где она должна была благополучно лежать до поры до времени. Все эти переводы были совершены внутри российской банковской сети, поэтому мы практически ничем не рисковали. Вечером того же дня я обеспечила себе алиби, напросившись к Дашке в гости. Ники тем временем занимался аварией.

— Кто сидел за рулем его машины?

— Я не знаю. Какой-то бомж. Мы задействовали того типа, который делал нам паспорта, он вывел нас на нужного человека: частный профессионал, с Квасневским не связан и работает всегда в одиночку. Идеальный иллюзионист, прямо Дэвид Копперфильд. Ники отправился на дачу, я дала ему ключи, там он должен был сидеть и ждать меня, когда бы я ни приехала. Еду он закупил. Ну, мы с Дашкой сидели и ужинали, потом позвонили из милиции, сообщили об аварии. Дашка так расстроилась, глупая курица! Естественно, мы поехали опознавать тело, я прикинулась добренькой и отправилась на опознание сама, сунула местному лейтенантику денег и попросила не затягивать с процедурой. Потом опознала то, что осталось от бомжа, клялась и божилась, что вот эта родинка была у Ники на плече всегда, потому это точно он и не имеет смысла проводить подробную экспертизу. Нас довольно быстро отпустили, и я приступила ко второй части плана — затаилась.

— Но вы могли уехать одна.

— Конечно, теоретически, могла, но практически… Представьте, как бы я уехала, на следующий день после гибели Николая, бросив все имущество? За мной пристально наблюдал Квасневский. Он еще на похоронах ко мне подъехал, начал выспрашивать, где его деньги. Но Егор прекрасно знает, что у нас отмывкой занимался непосредственно Николай, а я лишь подготавливала некоторые бумаги, в процессе почти не участвовала. Я сделала большие невинные глаза и сказала, что о деньгах ничего не знаю, и этим вопросом занимался Ларский, а меня не посвящал. Он поинтересовался, не откровенничал ли Ники с женой. Жутко хотелось сказать, что Дашка в курсе, едва удержалась. Но он, кажется, все равно и за ней следил. За мной две недели бегали ищейки Квасневского, однако я мирно сидела в Москве, занималась своими делами и никуда не собиралась убегать. Через два месяца Егор, видимо, окончательно уверился, что я ни при чем, и смирился с потерей денег. Николай мертв, документов, понятное дело, никаких нет, куда канули бабки — никто не знает. И лишь после этого я начала вести переговоры с одной фирмой по поводу продажи квартиры и дачи. Не бросать же их, в самом деле, деньги немаленькие…

Роман покачал головой. Надо же, какая жадность! Ста двенадцати миллионов Инессе было мало.

— Тем временем Дашка слегка оклемалась. Мне на нее невыносимо было смотреть, я ее ненавидела просто! Такая вся из себя благородная вдова, страдающая по погибшему мужу. А в это время мы с Ники на даче… — Инесса коротко рассмеялась. — Ладно, вам это, наверное, неинтересно. Но я решила подпортить вдовушке жизнь и отправила ей пару писем со стихами Ники. Кто же знал, что она пойдет в ваше агентство. Я думала, она удавится с горя, но недооценила. Надо было пожалостливее стихи выбирать.

Даша выглядела так, будто вот-вот заплачет. Роману захотелось, чтобы была возможность ее обнять, но кто же ему встать позволит? А сама Дарья пока не стремилась припасть к его широкой груди.

— Пора было заниматься переводом капиталов за границу. У Ники на Кипре была зарегистрирована фирма, на счет которой мы иногда, по просьбе клиентов, переводили небольшие суммы. Мы собирались перевести туда миллионы Квасневского с помощью всемирной межбанковской системы SWIFT. Это было самое простое. Но для того, чтобы явиться в банк и сообщить, что ты хочешь перевести сто двенадцать миллионов маленькой фирме на острове Кипр, нужны бумаги, подтверждающие акт платежа за какие-либо услуги или товары. В общем-то, с этим тоже не должно было возникнуть сложностей: и печать, и реквизиты фирмы лежали у Ники дома, в сейфе. Но в тот день, когда Квасневский привез нам деньги, мы замотались и забыли про них. Ники официально считался мертвым, а бумаги так и остались там лежать, и до поры до времени, учитывая слежку Егора, я не могла ничего предпринять.

Глава 47

— И что потом?

— Надо было как-то добыть документы и печать. Мы в спешке забыли извлечь из машины Ники ключи от их с Дарьей квартиры, и попасть туда было не так-то просто. Там постоянно крутилась домработница, а вечерами кисла сама Дарья. Поэтому я придумала затею с аквариумом. Но и тут мне не дали ключей, заподозрила она что-то, что ли? Пришлось ехать, улыбаться этой бабище Полине и увозить аквариум, по которому Ники беззаветно страдал уже несколько месяцев. Заодно удалось стащить связку запасных ключей. Ники решил сам поехать за документами, я устроила праздник, чтобы Дашка уж точно была у меня на глазах, и он отправился. Правда, едва не столкнулся с ней в лифте, но это мелочи: печать и реквизиты теперь были у нас. Мы незамедлительно занялись переводом денег. И тут Дашка притащила вашего начальника, Березина. Мерзкий рыжий тип. Жалко, что я их обоих тогда в речке не утопила.

Роман усмехнулся, услыхав такое признание. Видимо, Инессе позарез нужно было выговориться, она говорила все громче и все горячей.

— Дашка так удачно пошла шляться на берег… И почему мужики за ней толпами ходят? Сперва Березин, потом Егор… Я сидела в кустах, ждала, пока парочка потонет, а тут Квасневский… Ну, да ладно. Не получилось. Обидно, досадно, но ладно. К этому времени у нас все было оформлено. Миллионы лежали в банке на Каймановых островах, паспорта были оформлены, дача и квартира проданы. У нас с Николаем были билеты на вечерний рейс, и тут на дачу явилась эта парочка. Очень не вовремя. Мне до сих пор жаль, что я их не убила… Озеро вместо речки — тоже неплохо бы вышло.

Инесса умолкла.

— За что вы так ненавидите Дарью Ларскую? — спросил Игнат.

— Она мне причинила много боли, — серьезно ответила Инесса. — Одним своим существованием и своими шпильками, постоянными подколками в мой адрес. — Даша широко открыла глаза. — Я все записывала. Вы… вы ведь можете выполнить мою просьбу?

— Если это не идет вразрез с законодательством Российской Федерации…

— Ничего противозаконного, как ни странно. — Инесса помолчала. — На Ленинградском вокзале в камере хранения лежат некоторые мои личные вещи, и я бы не хотела, чтобы они попали в чужие руки. Я увезла их из квартиры, но на дачу не отвезла — не хотела, чтобы Ники видел. А тащить их в офис вообще не хотелось. Там Квасневский рыскал и его охранники. Как мы его денежки слямзили, так он из «Метрополии» и не вылезал. Я думала, что не выдержу. Ходит, смотрит, двусмысленности говорит. По десять раз на дню я думала, что все, пропала. Знаете, я параноик насчет таких вещей. Я хотела забрать эти вещи перед вылетом, но… не сложилось. Милиции от них никакого проку, это только мое. Даже не мое и Ники — только мое. Вы, наверное, человек, который считает себя честным. Дайте мне слово, что достанете их оттуда и отдадите Дарье Ларской, а уж она пусть делает с ними все, что захочет. Дайте слово, и я скажу вам номер и код ячейки.

— Да, я вам обещаю, что передам эти вещи лично в руки Дарье Ларской. Если это не какая-нибудь бомба и не порошок сибирской язвы.

— Хорошо бы! — засмеялась Инесса. — Увы, нет. Там кое-какие любопытные записи и фотографии, Дашеньке будет интересно. И спасибо за то, что меня выслушали. Теперь я знаю, что надо делать. А вы ведь не всерьез предлагали мне адвоката, правда?

— Нет, не всерьез. Артем не взялся бы вас защищать.

— Что ж, у каждого свои интересы. И передайте Дашеньке, что она как была мокрой курицей, так и осталась. Она способна прохлопать любое счастье и не понимает, что надо хватать, а то убежит. Ей все слишком легко доставалось, вот она и зажралась. Ничего, пусть теперь помучается. Она не ценила Ники, а я… я его любила. А он любил меня. Такая любовь… она стоит всей жизни. Как жаль, что все так паршиво заканчивается.

Запись оборвалась.

— Тут ее увели. Больше она мне ничего не сказала.

— Где эти вещи? — тихо спросила Даша.

— Игнат, ты проверил? — осведомился Березин.

— Разумеется. Никаких следов сибирской язвы, и бомб тоже нет. В кои-то веки госпожа Позднякова не соврала. — Соколов открыл портфель и достал оттуда коричневый бумажный пакет. — Вы уверены, Дарья Владимировна, что хотите посмотреть это прямо сейчас?

— Дайте сюда, — сказала Даша железным тоном, и Игнат поспешно протянул ей пакет. Роман хмыкнул — знай наших!

Даша зашуршала коричневой бумагой, и на колени ей выпали и веером разлеглись цветные фотографии. Даже со своей койки Роман видел, что на них. Инесса с Ники. Дарья сложила фотографии пачкой, потом начала перебирать их, одну за другой. Закончив, молча протянула фото Роману. Тот быстро просмотрел их. Ники и Несси на пляже, на Средиземном море. Ники и Несси около Эйфелевой башни. Ники и Несси во дворе на даче — видимо, фотографировали, поставив аппарат на автоматическую съемку. Вдвоем, по отдельности, Ники и Несси. Другая жизнь, другая любовь. Глаза у Даши были горькие и темные.

Да, больнее всех нам могут сделать только близкие люди…

Дарья, тем временем, вытащила из пакета толстую тетрадку, раскрыла, рассеянно полистала, покачала головой и передала Роману. Игнат, разглядывавший фотографии, нахмурился. Березин перевернул несколько исписанных бисерным почерком страниц.

«Сегодня Дашка сказала, что ее не привлекает отпуск на море. Ха, кретинка! И слава богу. Мы с Ники уже заказали себе билеты на пятницу. Эта дура поедет в свой любимый Питер, а мы улетим к сказочному берегу и будем там вдвоем, только вдвоем! Как обычно, летим на разных самолетах. Как же мне надоела эта конспирация. Ненавижу Дашку, хоть бы она сдохла».

И дальше, дальше… Множество исписанных страниц — все обиды, всё то, что Инесса считала обидами. «Я ей когда-нибудь обязательно отомщу, я придумаю! Ники незачем знать». Березин отложил тетрадь. Нет сил это читать, лучше сразу сжечь. От бумаги веет такой ненавистью…

— Что было дальше? — спросил он у Игната.

— Дальше было интересно. Едва мы с Артемом покинули здание, распрощались, и я пошел к своей машине, мне явилось видение в черном похоронном костюме от Гуччи. Видение поинтересовалось, не могу ли я уделить несколько минут господину Квасневскому, который поджидает меня, сидя вон в том джипе. Разумеется, не внять столь настойчивой просьбе я не смог. С Квасневским мы действительно беседовали несколько минут. Он поинтересовался, действительно ли мы собираемся защищать Позднякову, и я сказал, что нет. Он посоветовал мне поделиться результатами расследования, и я ему кое-что пересказал. Все равно, думал я, Позднякова со дня на день подпишет признание, и Квасневского так и так будут трясти. А может, и не будут.

— Не думаю, что следовало это делать, — протянул Роман. Игнат пожал плечами.

— Помилуй, а что еще мне оставалось? Рядом сидел криминальный авторитет, который мог лениво шлепнуть меня прямо там, не выходя из роли кардинала Ришелье. Авторитет, который потерял сто двенадцать миллионов, и которому уже доложили, что мы с госпожой Поздняковой долго беседовали. Разумеется, я ему рассказал, куда канули его денежки. Я не святой, а в органах уже давно не служу. Я, может, жениться хочу, и ты предлагаешь мне молчать?

— Нет, что ты. — Роман еле сдержал неуместный сейчас смех. — Продолжай.

— Когда Квасневский узнал, что его миллионы уплыли на Каймановы острова, он сердечно поблагодарил меня и отпустил с миром. И тоже велел передать привет госпоже Ларской, а также сочувствие по поводу того, что она жила в окружении таких негодяев. «В наше время, — пафосно заявил он, — так мало осталось правильных людей!»

Что ж, если что и сумел вынести Роман из недолгого общения с Квасневским, с его стороны Даше неприятностей можно не ждать.

— После этого я поехал на вокзал и забрал вот эти вещи, добрался до «Дюралекса» и отдал их нашим ребятам на экспертизу. Заодно разрулил несколько вопросов. Хорошо быть большим начальником, Березин! Лежи себе на коечке сколько хочешь. А мы, бедные трудовые лошадки, носимся как угорелые…

— Вот и Сашка так иногда говорит, — неожиданно подала голос Даша. — В минуты особого ехидства.

Роман никак не мог понять, что с ней творится. Не плачет, сидит в кресле прямо и даже слегка улыбается. Он чуть приподнял брови, Даша ответила, еле заметно покачав головой: «Потом».

— А затем наступила ночь, и я лег поспать. Но в шесть утра меня телефонным звонком разбудил Михалыч, сообщивший, что Позднякова повесилась. Не оставила ни записки, ни признания, ничего. На предварительных допросах из нее мало что вытрясли, да и что они успели, за два дня-то? — Игнат скривился и помахал диктофоном. — Короче, единственным полным признанием обладаем только мы, а цифровая запись, да еще несанкционированная, доказательством в суде не является. И кого судить? Некого. Квасневского теперь в жизни не прижмут, и раньше-то шансов было мало. Что станет с «Метрополией», неясно. Квасневский вряд ли откажется от «прачечной».

— В любом случае, Даша, я настоятельно советую тебе продать твою долю в этой компании, — сказал Роман. Дарья кивнула.

— Да, именно так я и хочу поступить.

Он понимал ее желание избавиться от всего, что напоминало ей о муже, обо всей прежней жизни. Вот только он, Роман, тоже из ее прежней жизни — из той, где она верила в порядочность Ники. Не захочет ли она забыть и Березина, как кошмарный сон? Черт, а Игнат ведь был прав.

— Это все, — сказал Игнат. — Это вам не кошечек-собачек искать.

— Лучше кошечки, чем такая грязь, — пробормотала Даша и словно вспомнила о чем-то: — Господи, я совсем забыла! А как там твоя Динка?

— Не волнуйся, ее мама забрала. Я звонил, попросил.

— Родительнице не сознался в героическом ранении? — поинтересовался Игнат.

— Нет. Сам знаешь: не буди лихо…

— И то верно. Из наших тебя никто не сдаст, отлеживайся.

— Спасибо тебе, Соколов. Орел ты у нас, орел! — Роман усмехнулся. — А теперь не оставишь ли ты нас с Дашей вдвоем?

— Сделал дело — иди на фиг, — резюмировал Игнат, вставая. — Конечно, оставлю, в чем вопрос. Поеду в «Дюралекс» греть задницу в начальственном кресле. Смотри, выздоравливай скорее, а то ведь мне может и понравиться. Узурпирую трон.

Соколов ушел, оставив диктофон на столике — знал, что Роману еще захочется послушать эту запись.

— Как ты считаешь, она решила покончить с собой, потому что ее совесть замучила? — спросила Даша, едва за Игнатом закрылась дверь. — Или потому, что не могла жить без Ники?

— Для начала сядь поближе, — попросил Роман. Даша пересела на край кровати, и Березин немедленно схватил ее за руку. Дарья ответила на пожатие слабо. Она пристально смотрела на Романа, как будто он знал самый правильный, самый настоящий ответ.

Глава 48

— Ты ответишь на мой вопрос или нет?

— Я понятия не имею, почему Инесса покончила с собой, — покривил душой Березин. Ему лично казалось, что госпожу Позднякову прикончил Квасневский. — Наличие у нее совести представляется мне весьма сомнительным. Могла она или не могла жить без Ники… возможно, это и правда.

Как ни тяжело говорить такое Даше.

— Вчера вечером, — медленно и тщательно подбирая слова, начала госпожа Ларская, — я много думала. Как в том анекдоте: «Перечитывал пейджер. Много думал».

Роман улыбнулся.

— На моем пейджере оказалось много всякого — фальшивых признаний в дружбе и любви, неискренних улыбок и прочего барахла, которое меня очень задевало. И я пришла к выводу, что сама во всем виновата.

Этого еще не хватало! Умная и честная женщина решила взять на себя вину двух негодяев. Ну да, так обычно и поступают умные и честные.

— Даша, не…

— Дай мне договорить. Я сидела и корила себя за то, что была такой недальновидной, что не раскусила Ники и Несси раньше. И размышляла, кому я такая глупая нужна. И решила стать умной. Всерьез решила. Никого больше к себе не подпускать, никогда никому не доверять, потому что так проще.

Роман решительно задавил внутренний голос, панически завопивший. С этим можно справиться, можно переубедить. Нужно только найти самые правильные слова, и Даша поймет, что ни в чем не виновата и вовсе незачем отгораживаться ото всех, если твой муж и твоя лучшая подруга… М-да. В общем-то, ее можно понять.

— И сейчас я сидела и слушала, как кается Инесса. Наверное, она рассчитывала, что ее рассказ и особенно последние слова, которые она мне передавала, а потом и ее дневник и фотографии, окажутся последней каплей. Они и оказались последней каплей, перетянувшей другую чашу весов. Знаешь, Березин, это немного слишком. Она переборщила, нажала слишком сильно, и я не сломалась, а спружинила. Такая подлость просто лежит вне моего понимания, я не могу это осознать. А значит, я хоть немного, да ошиблась в самой себе. Не такая уж я дура. Не знаю, почему я тебе это сейчас говорю. Наверное, у меня тоже прорезалось желание покаяться.

Это было чудо. Роман опасался, что после такого шокирующего экскурса в историю отношений Ники и Несси Даша сломается, а она решила выжить. Все правильно. Она всегда была сильной.

— Ты молодец, Дарья.

Она покачала головой.

— Нет, я не молодец. Я просто поняла, что есть вещи, которые настолько плохи, что им никак нельзя тебя сломить. Мне очень тяжело было узнать правду, она оказалась в сто раз тяжелее, чем я могла предположить. Мне нужно что-то сделать, срочно, чтобы стряхнуть с себя все это и оставить позади, навсегда. Все без исключения.

Без исключения — значит, и без него. Ну что ж, он был к этому готов, и его переживания — это только его переживания, не хватало еще этим Даше голову морочить. Ей кажется, что она выпуталась, но это еще далеко не так.

— Наверное, мне стоит на какое-то время уехать, — сказала Дарья. — Раз Несси больше нет, и дело будет закрыто, меня ничто более не держит в Москве. Кроме тебя.

Роман был благодарен ей за эту оговорку, хотя и понимал, что это скорее дань вежливости, чем реальный крючок, цепляющий Дашу к городу.

— Я тебя тоже отпускаю, — усмехнулся он. — Езжай.

— Ты уверен?

— Даша, я не намерен потрясать перед твоим носом цепями и угрожать, что прикую ими тебя к себе. Я тебя действительно люблю, но когда любишь — умеешь отпускать, если нужно. А уж тем более не следует мешать человеку отдыхать после того, что перенесла ты. Я здесь под надежным присмотром, на мне все заживает, как на собаке. Не беспокойся обо мне. Я ничего у тебя не прошу.

— Но мне совестно, — слабо улыбнулась Дарья.

— Куда отправишься? — спросил он, чтобы сразу покончить с этой совестью. — К маме во Владивосток? Или поедешь в отпуск в какой-нибудь из великих городов мира? Говорят, в эту пору очень хорош Париж. Каштаны, кофе в маленьких ресторанчиках… Я только что прочел «Призрака Оперы» Леру и весьма проникся, — Роман кивнул на зеленую книжку на тумбочке.

Даша покачала головой.

— Нет. Впервые за столько лет я хочу к морю.

— Хорошо. Передавай ему привет от меня. А сейчас иди, я же вижу, что ты хочешь идти.

— А можно, я у тебя книжку почитать возьму?

— Бери, конечно.

Они поцеловались, на этот раз не в щеку. У дверей Даша обернулась.

— Я не знаю, с каким ответом я приеду.

— Я приму любой. Я ничего от тебя не требую.

— Мне действительно стыдно, но я ничего не могу с собой поделать.

Он послал ей воздушный поцелуй.

— Не думай. Лети. Я буду рад, если ты вернешься, а еще больше буду рад, если ты будешь счастлива. Даже если не вернешься.

— Ты — чудо, Березин. — И она ушла.

Роман выдохнул сквозь стиснутые зубы, ощущая в себе тяжелые раскаты боли. Пусть. Таких птиц нельзя запирать в клетке, а он сам себе вырыл яму, так что нечего теперь сетовать, что колья царапаются. В жизни полно неоконечных сюжетов, и кажется, это один из них.

Взятая напрокат книжка — тоненькая ниточка, связывающая его с Дашей. Намек на то, что она вернется, чтобы по меньшей мере отдать Леру? Нет, Роман был совершенно прав: что бы ни произошло дальше, все свои шансы он использовал. Остается ждать. Может быть, долго.

Мысли свернули в другую колею. Интересно, Позднякова сама отправилась на тот свет или ей помогли? Учитывая уровень Квасневского, второй вариант более вероятен. Инесса слишком много знала. А может быть, она действительно любила Николая, и Егор тут ни при чем. Хотя очень уж похоже на криминальный почерк. Но эти размышления следует держать при себе, все равно практической пользы от них никакой. Мертвых не судят. И, положа руку на сердце, Роман не мог осудить Квасневского, даже если он и убил Инессу. Денег Егор, конечно, обратно не получит, но на месть он право имеет. Хотя… Кажется, так легко он оказывает Егору снисхождение только потому, что Позднякова оказалась такой гадиной.

Сборы заняли почти неделю, хотя в четверг Даша наивно надеялась улететь через два дня. Ничуть не бывало: Сашка заявила, что перенесенную встречу с Успенским она одна проводить не будет, и пришлось задержаться до воскресенья. Да и турфирма не спешила с оформлением билетов, оказалось, гостиницы забиты. Вроде бы бархатный сезон на Черноморском побережье закончился, но отдыхающих все равно было много. Так что вылет предстоял только во вторник вечером.

За эти дни Даша ни разу не звонила Роману, хотя регулярно справлялась в регистратуре клиники о его самочувствии. Березин шел на поправку, через неделю-другую его уже могли выпустить на свободу. К счастью, пуля не задела жизненно важных органов, почки были в порядке, и Роман наверняка не врал, сообщив, что на нем все быстро заживает. Совесть Дашу больше не мучила: на данном этапе им с Березиным говорить решительно не о чем. Ворошить тлеющие угли недавних происшествий желания нет, а беседовать обо всем остальном рановато. Даша чувствовала в себе стальную струну, которая вибрировала и подгоняла: вперед, вперед, без оглядки!

Александра, кажется, не одобряла подругу, но благоразумно не затевала дискуссий на эту тему. Только заметила в понедельник за кофе в кабинете начальницы:

— Все-таки зря ты так с ним.

— С кем? — прикинулась глупенькой Даша.

— С Березиным. Он этого не заслужил.

— Ой, не надо, пожалуйста, — отмахнулась Дарья. — Я ему ничего не обещала. Это у тебя идея-фикс — мой роман с детективом.

— С Романом, — хихикнула Саша.

— Это ты меня все время подначивала.

— Ага, и свечку я вам тоже держала, — усмехнулась Александра. — Ладно, делай как хочешь. Может быть, после отпуска у тебя мозги на место встанут.

— Саша, — сказала Дарья, — не учи меня жить, прошу тебя. У меня это в печенках сидит.

— Прости, пожалуйста, — искренне покаялась Сашка. — Я больше не буду. Во всяком случае, не сейчас, — быстро исправилась она.

— Ты неисправима.

— Ага, меня и так все любят.

Больше они о Березине не разговаривали, а о Несси и Ники вообще никто не обмолвился и словечком. Дело закрывали, мертвых кремировали, но Даша не имела ко всему этому никакого отношения: унылый следователь Малиненко отпустил ее на все четыре стороны. Страница перевернута, началась новая часть книги.

И вот — самолет, мягкое кресло в бизнес-классе, «пристегните-пожалуйста-ремни», гул в ушах, когда шасси отрываются от земли… Мегаполис остался позади со всеми нерешенными проблемами, с сутолокой машин на Третьем Транспортном Кольце и неспящими стройками. Впереди — Сочи, бархатное море и одиночество. Еще никогда в жизни Даше так не хотелось просто побыть одной.

Полет — чуть больше двух часов, но читать не хотелось, и Даша, не тронув утащенного у Романа «Призрака Оперы», откинулась на спинку кресла и смотрела в иллюминатор. Завораживающее и прекрасное зрелище — облака сверху. Как только самолет пробил облачный слой и вынырнул из серой каши, по глазам ударило ослепительное солнце. Маленькое, колючее, разбрасывающее острые, как иголки, лучи. Облака двигались слоями, под нижним лежала тень, а в прорехи падали столбы света. Зачарованная этим зрелищем, Даша не отрывалась от окна, пока самолет не пошел на посадку.

В аэропорту Адлера дело пошло быстро — пассажиров было немного. Получив багаж, Даша взяла такси и отправилась в гостиницу «Жемчужина Сочи», где для нее турагентством был забронирован одноместный номер.

Здесь, у моря, еще стояла яркая осень, жаркими кострами полыхали клены. Но кленов было не так и много, в основном — пальмы, кипарисы, ливанские кедры с плоскими верхушками. И температура была гораздо выше, чем в Москве, и не висела повсюду скучная московская морось. Даша чувствовала, как настроение толчками поднимается вверх.

Город раскидывал улицы, как руки. Все-таки прав был ехидный Березин, она приехала в город, а не к морю, хотя море тоже — немаловажная часть путешествия. Но города… Даша чувствовала, как течет жизнь по жилкам этого города, хотя еще толком не постояла на его земле. Они такие разные, Даша и Сочи, но они непременно подружатся.

Номер оказался отличный, на третьем этаже, с удобной кроватью и достаточно просторный. Даша покидала вещи в шкаф, переоделась: толстый московский джемпер можно временно спрятать подальше, здесь термометр показывает плюс восемнадцать. И можно ходить, гулять сколько угодно. Она одна. Ее никто не потревожит. Как это здорово, в череде последних дней, после всего, что так измучило ее там, дома. Просто быть собой. Не думать ни о ком, кроме себя, да и о себе особо не думать: незачем пока, время еще есть, еще успеется.

Сначала Дарья пообедала в ресторане гостиницы, а потом вышла на улицу. Прошлась, разглядывая дома — много старой советской застройки, но почти везде сияют новенькие вывески, все-таки город-курорт. Послушала поющие фонтаны. Купила карту города и выяснила, что до моря не так и далеко, но лучше все-таки на машине — после самолета слегка гудела голова.

Дарья поймала такси и велела ехать к морю.

Глава 49

Несколько дней прошло, как и не было, — растворившиеся в морской прохладе призраки в ярких одеждах. Даша много спала, достаточно много ела и очень много гуляла. Совсем не читала и не смотрела телевизор. Несколько дней без книг, передач, интернета — это блаженство. Гораздо лучше гулять по берегу моря, открывать новые улицы, слушать фонтаны, смотреть на веселых и умных дельфинов в дельфинарии и бродить по дорожкам дендрария. Только один раз за эти дни Даша позвонила домой, сказала Полине Геннадьевне, что у нее все хорошо, и снова окунулась в безмятежность и безмысленность, наслаждаясь счастьем ни о чем не думать.

Море завораживало. Оно катило и катило волны, синее, иногда серое, но всегда прекрасное, вечное. Даша могла часами сидеть на берегу и смотреть, как откуда-то издалека приходят пенные гребни. Вода была теплая, не для купания, конечно же, но все же Дарья побродила пару раз по полосе прибоя, сняв кроссовки. Мелкие камешки впивались в ступни, но было не больно, а приятно. И хотелось бродить так всегда, день за днем, до скончания века…

На второй неделе пребывания Даши в Сочи погода испортилась: пришел циклон и принес дожди, пришлось снова влезать в московский свитер. Даша не огорчилась перемене погоды, теперь она просто больше просиживала в ресторанчиках, отогреваясь, вот и все. Культурный досуг обогатился: она ходила по музеям, два раза была в театре и даже в кино, наконец, завернула, на какой-то глупый боевик, порадовавший ее чрезвычайно. В мире все шло своим чередом: американские спецназовцы спасали мир и скромно отказывались от наград, прелестные блондинки вешались на шеи мужественным героям в камуфляже.

Все было не так плохо, как казалось в Москве.

Были маленькие радости, вроде вкусных пирожных в кафе «Снежинка» и горячего шоколада. Были милые покупки и сувениры, какой-то сумасшедший полосатый шарф, который Даша тут же упрятала подальше в шкаф, потому что сама себя в нем стеснялась. Были улыбки мужчин, завистливые взгляды женщин, и легкая улыбка на собственных губах — просто так, ни от чего, просто маленький подарок городу. Даша ходила по улицам, опавшие листья прилипали к ботинкам, а если и возникала мысль о том листике, прилипшем к башмаку Инессы, то она тут же растворялась, заглушенная шорохом шин, разговорами, запахом сигарет.

По вечерам Даша устраивалась в кресле и читала купленный романчик, комедийное сочинение английской писательницы, и даже посмеивалась иногда. Написанные на бумаге проблемы казались такими легкими и перечеркивались одним движением руки. Если бы так просто можно было зачеркнуть свои вопросы. Если бы так просто.

Даша сама не понимала, что она сейчас ощущает и к чему идет. Ей казалось, что в один прекрасный день все станет на свои места, само собой, без ее участия. Пусть подсознание потрудится, выстраивая новое видение мира. Впервые в жизни можно просто плыть по течению, хотя раньше ей казалось, что она всегда плыла. Это ложь. Она ошибалась. Все умеют ошибаться. И Инесса тоже. И Ники. И Роман. Все.

«Призрака Оперы» она взяла в руки, только когда вторая неделя подползала к концу. К тому времени Даше казалось, что она провела в этом городе много лет и очень долго гуляет по его улицам, а море видела едва ли не каждый вечер своей жизни. Прошло много времени, почти целая вечность, а Дарья так и не выяснила для себя, кто она.

Она опасалась брать в руки зеленую книжку: казалось, соприкосновение с Романом, пусть и столь опосредованное, что-то перевернет. Но книга была просто книгой, и Даша некоторое время поглаживала обложку. Никаких великих открытий не будет. Надо возвращаться в Москву, через неделю или полторы. Снова работа, обязанности, все как всегда, но почему кажется, что из жизни непоправимо исчезло самое главное?

Где оно, самое главное? По-прежнему нет ответа…

Даша рассердилась на себя и открыла книжку, и на пол спланировал листок. Обычный листок из блокнота. В клеточку. Дарья потянулась за ним, подняла и уставилась на строчки, написанные полузнакомым почерком Березина.

Стихи. Еще на первой строфе Даша поняла, что они адресованы ей — она не знала, откуда ей это известно, здесь не было ни имени, ни посвящения. Но она отчетливо понимала, что Роман написал их именно для нее, хотя, может, и не собирался показывать. Наверняка листок оказался в книге случайно.

Тут все вверх тормашками и все — удивительно правильно. Это она — Кай, она — принц с хрустальным башмаком, который дороже живой, настоящей Золушки. Она — король Артур, разочаровавшийся и в любимом человеке, и в друге. Она способна только читать чужие сказки, а своя кажется ей лживой. Но надежда есть: у каждого своя звезда, главное — не растеряться и найти ее.

Лед стремительно таял. Так стремительно, что Даша слышала, как с грохотом падают глыбы. Время вдруг закончилось, его стало катастрофически мало. Господи, она ведь может не успеть. Человеческая жизнь так хрупка, можно просто не успеть сказать все и сделать, а она потеряла две драгоценные недели, сидя в далеком городе и не думая ни о чем. Как же она жалела тогда, давно, что столько не сказала Ники! Пусть он оказался подлецом, пусть, тогда-то Даша этого не знала. Нет ничего страшнее упущенных возможностей, говорила она тогда себе. Говорила — и сидела на курорте, ни шагу не делая к человеку, который ее действительно ждет.

Прижимая листок к груди, Даша схватила телефонную трубку. Милая девушка на ресепшене откликнулась сразу же:

— Слушаю вас!

— Это Дарья Ларская из триста второго номера. Мне нужно срочно вылететь в Москву.

— Да, конечно. — Безукоризненно вышколенная служащая не стала спрашивать, зачем и почему — все оплачено, желание клиента — закон. Приятно видеть европейский сервис в сочинской гостинице. — Ближайший рейс через два с половиной часа. Я забронирую вам билет и вызову такси, коридорный придет за багажом.

— Спасибо! Огромное вам спасибо!

Распахнуть шкаф, вывалить всю одежду на кровать. Открыть чемодан, постараться успокоиться и начать складывать брюки, юбки, блузки. Не влезет. Черт с ним, пусть, можно сложить в пакет. Найти пакет. Поднять упавший смятый листок и еще раз перечитать строки. Включить радио и услышать знакомый, ни на чей больше не похожий, голос Гребенщикова.

Все верно, все правильно. Как Даша и думала: все встало на свои места, само, просто упала последняя капля на клетчатой бумаге. Эти капли в последнее время здорово осложняют ей жизнь, ее бросает то в жар, то в холод, и где правильный выход — не подскажут никак. Но Роман повесил зеленую табличку с надписью EXIT, зажег ее и стал ждать, когда Дарья ее увидит. Дверь есть. Нужно ее открыть. Как волшебная дверь в шкафу старого профессора, ведущая в новый, чудесный мир. «Я остаюсь с Асланом, даже если Аслана нет».

Бедный Березин, он-то ведь, в отличие от Даши, наверняка не мог себе позволить ни о чем не думать эти две недели. Вот для кого время, наверное, идет медленно и мучительно. А она бросила его в больнице, убежала, испугавшись и не разобравшись в себе. Сколько тысяч лет прошло для него?

Гребенщиков, как обычно, зрит в корень. Пора оставить завтрашний день позади. Ники и Инесса превратились в маленькие фигурки, таявшие в сумрачной дали. Они больше не могут повлиять на Дашу, причинить ей боль, испортить ей жизнь. Мысли о них больше не выворачивают ее наизнанку. Мертвые наконец-то стали мертвыми, просто надписями на плитках в колумбарии, их дела остались в прошлом, их следы сожжены, им вообще не место в завтрашнем дне. Наверняка Березин выкинул жуткий дневник Инессы, ее голос на цифровой записи стерт, она сама стерта. Предательство было, боль была, но теперь все это должно быть похоронено, закрыто навсегда. Господи, как хорошо быть свободной. Иметь свободу выбора, свободу любить того, кого хочется. Свободу ошибаться, действовать на свой страх и риск, и не бояться этого. Пусть у них с Романом ничего не выйдет, может быть, они расстанутся через полгода, надоев друг другу, а может быть, проживут вместе до старости, нарожав десяток рыжих детишек и воспитывая множество внуков. Кто знает, как повернется судьба, но это не повод бежать от нее. Дашина проблема была в том, что она боялась снова обжечься так же сильно, но без страха жить невозможно, только дураки и сумасшедшие не боятся ничего. И несмотря ни на что, Инесса в чем-то была права: свое счастье надо хватать и держать, что есть сил. Последний совет бывшей подруги, которая и не подруга вовсе. Последняя благодарность за высказанную вслух житейскую мудрость. Спасибо тебе, Инесса, но — только за это.

Роман не идеален, а она подсознательно искала идеал, как Ники. Но Ники упал с пьедестала, доказав ей, что идеалов нет. А если их нет, зачем заниматься бесполезными поисками? Не лучше ли живой, настоящий мужчина, который говорит, что любит ее, у которого замечательный голос и нежные руки, чем мифический идеальный принц, который может оказаться законченным мерзавцем?

Как она раньше этого не понимала?!

Чемодан все-таки закрылся, и Даша поставила его на пол. Впрочем, если она и забыла какую-то мелочь, это неважно. Главное — документы и деньги, и еще вот этот листочек в клеточку, который стал для нее большим откровением, чем, наверное, Библия для истинно верующего. Пока не пришел коридорный, Даша раз за разом перечитывала остро отточенные строчки, и с каждым разом нетерпение в ней звенело все сильнее.

«Я сошла с ума».

— Наоборот, — ответила она сама себе вслух, — я излечилась.

Милый молодой человек отнес ее вещи в такси. Дарья расплатилась с гостиницей, дала девушке на чай внушительную сумму — заслужила. Девушка улыбалась совершенно искренне. Наверняка пойдет вечером гулять со своим парнем, смотреть на падающие звезды и слушать шум моря.

Освещенные улицы уплывали назад, вот появились и пропали из виду подсвеченные разноцветные струи фонтанов, а с морем Даша мысленно попрощалась, пообещав, что однажды к нему вернется. Она бросила мелкую монетку на улицу, приоткрыв окно, просто так, на счастье и возвращение. Водитель ничего не спрашивал и не приставал с разговорами: наверное, потому, что у Даши был полубезумный вид. «Ты просто не знаешь, что я нормальная, больше, чем многие. Наконец-то я нормальная. Наконец-то я знаю, чего хочу».

Аэропорт Адлера сиял огнями — огни на земле, и огни в небе, и сияют фонари и посадочные полосы. Это были праздничные огни, словно на новогодней елке. Кстати, уже скоро Новый год. Что подарить Роману? Может быть, этот дурацкий полосатый шарф? Рыжий Березин будет в нем неотразим.

«Доживем ли до Нового года?» — «Доживем».

— Пройдите на посадку, пожалуйста.

Снова мягкое кресло, и ночная тьма за окном, хотя нет еще и десяти. Лететь домой. Лететь к любимому. Теперь она может все, правда, все, чего захочет. Невозможного не существует. Наверное, это и есть настоящая жизнь — бегущая, горячая, терпкая на вкус. Она не будет идеальной, она будет — просто будет.

Глава 50

В ожидании багажа в Домодедово Даша позвонила Соколову. Позвонить самому Роману она не решилась: казалось, это нарушит что-то хрупкое, основное. А потому отдуваться пришлось Игнату. Кажется, он еще не спал, хотя утверждать это с полной уверенностью Даша не стала бы.

— Дарья Владимировна? Вы в Москве?

— Да, только что прилетела, стою в Домодедово. Игнат Петрович, не подскажете, Роман еще в больнице?

— Нет, его выписали буквально два дня назад. Он дома, — отрапортовал Соколов.

— Боюсь, я смутно помню, как туда попасть, а мне срочно нужно к нему.

— Значит так, это по Волоколамке, потом через Митино, дальше по Пятнице, поселок Большаково… черт, проще показать, чем объяснить. — Пауза. — Ждите меня в аэропорту, я за вами приеду.

Такого она не ожидала. Сколько на свете хороших людей, Господи! Ники и Инесса едва не заставили ее об этом забыть.

— Вы просто прелесть, Игнат Петрович. Жду.

Соколов хмыкнул и отключился.

Ждать его пришлось недолго, видимо, то ли жил близко, то ли водил быстро, а может — и то, и другое. Игнат перехватил у Даши сумку и повел ее к черному «Фольксвагену», оставив с носом настойчивых таксистов. Была влажная московская ночь, моросил дождь, а ветер дул просто-таки ледяной. После теплого Сочи Даша замерзла в момент, к счастью, машина стояла недалеко.

— Ваше внезапное возвращение меня заинтриговало, — сообщил Игнат, включая печку. — Александра Рудольфовна утверждала, что вы вернетесь не раньше, чем через три недели или даже через месяц.

— У меня произошло переоценка смысла жизни, — улыбнулась Даша.

— Дело хорошее, — покивал Соколов. Водил он и вправду быстро. Дворники бесшумно смахивали воду с лобового стекла. Мокрое шоссе отражало оранжевые фонари. А за низкими облаками прятался тоненький месяц — Даша видела его во время полета.

— Как Роман?

Игнат пожал плечами.

— Ничего, нормально. Порывался выйти на работу. Я его, конечно, не пустил, чем спровоцировал благородное негодование. Надеюсь, вы удержите его дома еще недели две. По правде говоря, я здорово на вас рассчитываю. Быть большим начальником так хорошо!

— Вы так уверены, что я останусь с Романом эти две недели?

— А иначе зачем вы прилетели бы посреди ночи с курорта? Я все понимаю, Дарья Владимировна, и очень рад за вас.

Дальнейший путь прошел в молчании, но оно не было тягостным, скорее, благодарным — с обеих сторон.

Поворот с Пятницкого шоссе, указатель на Большаково, шлагбаум опущен… Игнат посигналил, из сторожки выглянул молоденький сонный охранник, признал своих и пропустил. Темная улица, редкие фонари, глухие заборы… Дом Романа стоял в самом конце улицы, ближе всего к лесу, Даша даже узнала место. Тогда, после падения в Истру, Березин привез ее сюда полусонную, и увозил потом в растрепанных чувствах. Игнат остановил машину у ворот.

— Ну вот, приехали. Помочь затащить багаж? Или отвезти его к вам домой?

— Вы все понимаете, да? — восхищенно спросила Даша.

Соколов махнул рукой.

— Увы, не все и не всех. Возьмите, что вам нужно. Калитка открыта, Роман редко ее запирает. Пойдете по дорожке, дверь справа, у двери звонок. Удачи!

Даша забрала пакет, а чемодан оставила в машине. Игнат укатил, не прощаясь и ничего не спрашивая — простой хороший человек, самый лучший друг Березина…

Калитка тихо скрипнула. В доме не спали, на втором этаже горел свет. Хорошо, значит, она не разбудит Романа. Даша глубоко вздохнула и зашагала по дорожке ко входной двери, где, немедля ни секунды, нажала на кнопку звонка.

Тявканье Динки раздалось гораздо раньше, чем открыли дверь. Дарья запоздало сообразила, что Роман, наверное, передвигается еще не очень быстро, так что придется подождать. И тут дверь распахнулась — без всяких вопросов «кто там?».

— Здравствуй, — сказала Даша.

— Здравствуй, — сказал Березин. — Я спускался и очень хотел, чтобы это была ты. И очень боялся, что сейчас открою, а там — кто-то другой.

— Нет, это я.

— Заходи.

Она шагнула на порог, но Роман не успел отступить, и они столкнулись. Даша всхлипнула, уронила сумку и пакет и обняла Березина. Через мгновение его руки гладили ее спину, а Дарья то ли смеялась, то ли рыдала — она так и не могла понять, на чем остановиться. «Вы что будете, водку или спирт?» — «Ах, даже не знаю, все такое вкусное!»

Наверное, в этом доме кормят исключительно суши, роллами и сашими, предположила Даша четверть часа спустя, разглядывая обстановку. И едят бульон палочками, ага. Но Роман принес переносной столик, на котором красовался поздний ужин — из-за перелета Даша не успела поесть, в самолете кусок в горло не лез, а сейчас проснулся прямо-таки зверский аппетит. И ничего экзотического в ужине не было: закуски, разогретое картофельное пюре, кусок свинины, запеченной с сыром.

Роман виновато пожал плечами.

— Извини, мне далеко до твоей Полины Геннадьевны, но чем богаты, тем и рады.

— Все прекрасно! — заверила его Дарья.

— Люблю смотреть, как женщина ест, — и Роман уселся напротив нее, было заметно, что сидеть на полу для него удобно и привычно. Любопытно будет попробовать себя в качестве… кого? Гейши? Жены самурая?

— Как твое самочувствие? — осторожно поинтересовалась Даша. С практическим смыслом.

— Неплохо. Этот изверг Игнат не пускает меня на работу, — улыбнулся Роман.

— Он утверждает, что подсиживает тебя, и просил меня помочь ему в этом благородном деле, — сдала Соколова с потрохами Даша.

— И ты согласилась? — притворно возмутился Роман.

— Конечно. Это он меня сюда привез.

Роман молчал, но все невысказанные вопросы ощутимо повисли в воздухе. Даша со вздохом оторвалась от ужина и вытерла губы салфеткой. Надо объясниться, незачем мучить человека.

— Я нашла твои стихи в книжке.

— Да, я все думал, куда этот листочек запропастился. Я редко записываю вирши, память хорошая, а в основном пользуюсь чужими, чтобы очаровывать девушек. И как, тебе понравилось?

— Очень. Именно поэтому я здесь. Я нашла листочек всего несколько часов назад. Это было откровение.

— Я надеюсь, что ничем не обидел тебя.

— Нет. Вовсе нет. Ты абсолютно прав. — Дарья облизнула губы. — Я две недели бродила по побережью и старательно не думала, а эти стихи меня словно встряхнули, и все встало на свои места. Я… я тебя люблю.

Не преждевременно ли это признание? Нет. Она уверена. Иначе не сидела бы здесь, а спала бы в своем номере в гостинице «Жемчужина Сочи».

— Я больше не боюсь слов «может быть», и слова «навсегда», и «давай попробуем». Я не хочу оглядываться назад, пусть вчерашний день остается вчерашним, а у нас с тобой есть сейчас и завтра. Давай попробуем. Я не знаю, что из этого получится, но…

— Я тоже не знаю. Но уверен, что этого хочу.

— И я уверена. Видишь, как все просто.

Роман улыбался.

— Я рад, что ты смогла это сделать. Переступить.

— Спасибо, — прошептала Даша, подобралась к нему поближе и положила голову ему не плечо. Вот. Теперь все правильно.

Раннее утро пробралось под занавески, потянуло холодком — где-то не закрыта форточка. Даша спит рядом, завернувшись в одеяло, которое бессовестно стащила с него в течение ночи. Ладно, пусть спит, сегодня они никуда не будут торопиться, и маман, будем надеяться, не заявится. Роман аккуратно высвободил руку, некоторое время любовался спящей Дашенькой, потом осторожно встал и тихо пошел вниз. Швы почти не болели (заштопали в больничке почти незаметно, аккуратненько, еще бы, за такие деньги), а ведь можно было ожидать, после такой-то бурной ночи.

Кофеварка уютно затарахтела, по кухне поплыл запах свежего кофе. Роман накинул халат и с чашкой в руках вышел на террасу. Лес, еще сонный, стоял в дымке, но в небе угадывались проблески солнца. Наверное, хороший будет день.

Можно будет провести его, гуляя по тропинкам. Или отправиться в город бродить по магазинам, хотя Даша ему, наверное, не разрешит. Ну, можно и целый день дома провести, благо заняться есть чем. Березин блаженно улыбнулся.

Все-таки есть в мире высшая справедливость. Где-то там, в заоблачных высях, имеются громадные весы, на которые взвешивается все — и счастье твое, и горе, и проступки, и радости. Если долго искать, каплю за каплей, шаг за шагом, если уметь ждать и уметь любить, все будет хорошо и просто. Даша сказала: «Давай попробуем». Они, в самом деле, сейчас находятся в начале знакомства, им предстоит осваивать новый тип отношений — не детектива и его клиентки, а мужчины и женщины. Они — почти незнакомцы, хотя знают друг о друге очень много, во всяком случае, он о Дарье. Но, как сказала Александра: «Вы знаете много о ней, но ее не знаете совсем».

Какое счастье, что призраки больше не маячат на периферии. Висящий над кроватью образ Николая Ларского — несколько не то, что нужно для счастливой семейной жизни. Если Роман с Дашенькой постараются, то слепят эту семью, сложат ее, как дом. Камушек за камушком.

Новая жизнь вдвоем. И будь что будет.

Засигналил мобильник, лежащий на столе на кухне. Кто в такую рань? А, ну конечно, Игнат.

— Да? Случилось что-то?

— Ничего. Просто любопытство гложет. Как ты там, герой-любовник? Швы не разошлись?

— Ну тебя к бесам с твоими шуточками.

— И правильно, нечего со мной церемониться. — Игнат помолчал. — Знаешь, я с тобой поделиться хотел. Я, наверное, женюсь на Ирине. Вот прямо сейчас разбужу и сделаю ей предложение. Или как ты считаешь, лучше с цветами, в ресторане каком-нибудь? Ты у нас спец по романтике, я в таких делах мало смыслю.

— И еще героем-любовником дразнился! Сам хорош! — развеселился Березин. — Женишься, значит… Хорошо. А дети?

— А что дети? Классные мальчишки, мы с ними душа в душу. Благословляешь, значит?

— Не то слово. Что же насчет романтики… ресторан, мой друг, и корзина цветов! Похоже, бывший Иринин муж ее подобными знаками внимания не баловал. И кольцо купи покрасивей, но не аляповатое. Со скромненьким бриллиантом вполне подойдет. Для начала.

— Беда и разорение, — откликнулся Игнат, но сожаления в его голосе Роман не уловил.

— Поздравляю! — спохватился Березин.

— Рано еще поздравлять, но все равно — спасибо. Ладно, я пойду, а то стою посреди кухни в семейных трусах и боюсь — вдруг услышит. Иркин кот на меня и так уже нехорошо косится.

— Иди. Удачи!

Никаких длинных речей не нужно. Простое «я тебя люблю» стоит дороже длинных философских трактатов о любви. Игнат прав: если встретил свое счастье, нужно постараться его не упустить. Вот он, Роман, ни за что не упустит Дашеньку, пусть пока и не станет предлагать ей связать себя узами брака. Надо подождать, хотя она и говорит, что готова ко всему, на самом деле это неверно. Ничего. Успеется. Что она там пробормотала, засыпая? «Некоторые женятся, а некоторые так»? Очень к месту. Вот и будем пока — так. Главное ведь не штамп в паспорте, главное — любить друг друга.

Роман поставил на стол пустую чашку и полез в холодильник — за кормом для проголодавшейся Динки.

Эпилог

Даша расправила последнюю складочку на шикарном белом платье Ирочки Свердловой и ободряюще ей улыбнулась. Впрочем, быть Свердловой ей оставалось буквально пятнадцать минут, а потом она торжественно сменит фамилию на Соколову и станет женой Игната.

— Ты выглядишь просто потрясающе!

— Господи, мать троих детей в белом платье! И пацаны еще и шлейф за мной будут нести! — покачала головой Ира.

— Это твой день, и забудь про предрассудки. Игнат к тому же, первый раз женится, не лишай его праздника.

— Наверное, ты права, — вздохнула Ирина. — Это нервы.

— Успокойся, все будет просто замечательно. Постой здесь, никуда не двигайся, я сейчас приду.

Даша выскользнула из «Комнаты невесты» в холл, где толпились приглашенные на церемонию бракосочетания. Бравые парни из «Дюралекса» галантно обхаживали девчонок из «Всезнайки», девушки хихикали и мило краснели. Если дело пойдет так и дальше, скоро все детективы переженятся на продавщицах и бухгалтершах, и можно будет объединять детективное агентство с книжным бизнесом, все равно все станут родственниками, если можно так сказать. При появлении Даши девушки прекратили строить глазки парням. Дарья строго оглядела общество, но ничего не сказала.

В «Комнате жениха» обстановочка была весьма нервной, Игнат бегал из угла в угол, Березин следовал за ним по пятам и уговаривал не психовать. Уговоры действовали слабо. Все идет как надо. Невеста прекрасна, жених нервничает…

Наконец, всех пригласили в зал для торжественной регистрации. Даша стояла на шаг позади Ирочки и рассеянно слушала слова дамы-регистратора, думая о своем. Тогда, два месяца назад, она ни за что бы не поверила, что будет изнывать от нетерпения. Казалось, что все прекрасно, что теперь все наладится, что больше уж ничего для счастья не надо, но вот с недавних пор она не могла отделаться от одной мысли. Она горячо и страстно хотела стать его женой. Она знала, что он тоже женился бы на ней немедленно, но не могла же она сделать ему предложение, а он почему-то медлил.

Все. Если сегодня вечером он не скажет нужных слов, она скажет их сама.

— Объявляю вас мужем и женой! Поцелуйте друг друга! — прозвучали завершающие слова обряда, Игнат подхватил жену на руки, закружил и крепко поцеловал.

Сзади, из толпы гостей раздавались всхлипы сентиментальных девушек. Даша даже сама почувствовала, что что-то щиплет глаза, но все же сдержалась.

…Банкет подходил к концу, пора было бросать букет невесты. Которая поймает — та следующая и пойдет под венец. Даша не хотела участвовать, но Александра вытолкнула ее к стайке страждущих букета девушек в самый последний момент и…

Букет упал прямо ей в руки. Даша удивленно уставилась на цветы, потом оглядела всех окружающих. Все весело хлопали в ладоши и выкрикивали что-то поощрительно приветственное. Вдруг люди замолчали и расступились, и Даша замерла, не в силах пошевелиться. Неужели…

Роман осторожно взял букет из ее рук и опустился на одно колено в лучших романтических традициях:

— Дашенька, будь моей женой!

Вся толпа восторженно вздохнула, кто-то выкрикнул «браво».

— Да. Если хочешь — прямо завтра, — дрогнувшим голосом ответила Даша.

— Лучше, конечно, вчера, — вздохнул Роман, поднимаясь с колен, — но и такой ответ меня устраивает.

— Знаешь, — шепнула Даша ему на ухо, — если бы ты сейчас не предложил мне выйти за тебя, вечером я бы предложила тебе на мне жениться.

— Уверен, что зрелище было бы очаровательным, но я выбрал лучший момент.

— Так это ты всех подговорил на счет букета! — догадалась Даша.

— Тщательное планирование — главное оружие каждого неисправимого романтика, — назидательно заметил Роман.

— Что ж, во всем полагаюсь на тебя.

— И это правильно.