Читать онлайн Условный рефлекс бесплатно

Пролог

Первый день на новой работе не обещал ничего хорошего. С самого утра меня преследовало чувство, что я не должна быть здесь, это неправильно. Все существо протестовало против насилия. Над своей гордостью, достоинством. Над личностью.

Эмир Багримов. Этот человек походя разрушил мою жизнь, и даже не знает об этом. А я, вместо ненависти, должна работать на него. Злая, жестокая насмешка судьбы. Теперь я поняла выражение «Москва калечит». Пока училась, да и потом, не раз слышала эти слова. От преподавателей, от случайных знакомых. И вот теперь я, покалеченная, но не сломленная, засунув свои амбиции и эмоции куда подальше, стою в кабинете новой начальницы и слушаю инструктаж.

Глупо говорить — я бы ушла, но… Какие бы ни были причины, факт один: я не ушла. Не отвергла предложение, после того как из-за Багримова развалилась фирма, на которую я работала пять лет.

***

Я пришла к Марфе после окончания института, совсем зеленой девчонкой. Но талант был — это Марфа все время повторяла. Вот только девяносто процентов моего таланта шли не мне на пользу, а фирме и Марфе Зеленцовой лично.

— А чего ты хотела, деточка, ты ведь пока никто. — Прямо заявляла начальница. — Думаешь, пришла и сразу звездой стала? А зачем мне звезда? Мне лошадки рабочие нужны. Таланты. Так что работай и не рыпайся.

И я работала. Рисовала. Создавала модели, которые с руками производители отхватывали. И еще просили. Только Марфа большую часть под своим именем продавала. Мне же доставались крохи — и денег, и внимания. За пять лет я не сделала себе имени. Была, по сути бесправным рабом. Пыталась что-то изменить, узнавала… Без связей и денег в этом бизнесе не пробиться. Собственное ателье? В Москве? Это смешно. Сказки для дурочек, сериал «Просто Мария» из девяностых. Сейчас это не прокатит.

Если бы я была одна… возможно и попробовала бы вырваться из замкнутого круга. Но деньги надо было зарабатывать, кормить семью, которая жила в Волгограде. Мама на инвалидности, сестра в запое, племянник в школу идет — кучу всего купить нужно, а сестре до фени. Кроме меня деньги заработать некому. Вот и терпела. И так бы продолжалось и дальше. Вот только неожиданно фирму Марфы поглотили.

Дела шли отлично, особенно с последней коллекцией, которую я придумала, вдохновившись поездкой в Грецию. Бело-голубые тона, вышивка… Моя первая поездка за границу, впечатлений масса, незабываемых. Марфа взяла меня в качестве поощрения, за хорошую работу. Ей партнеры по бизнесу все оплачивали, так что особо говорить то широте души не приходится. Но все равно я была ей нереально благодарна, чуть ли не руки готова целовать. На таких сильных эмоциях и модели вышли очень яркими, позитивными, актуальными. Фонтан вдохновения бил во мне несколько месяцев…

Все клиенты, партнеры, были в восторге, но видимо крупный успех — равен крупной неудаче. Мы оказались на виду и нас заметили. Крупный концерн «Багримов» — российско-турецкое предприятие. Вроде сам владелец наполовину турок. И вот уже Марфа мне со слезами на глазах объявляет, что ее фирмы больше нет…

— Но можно же что-то сделать! — восклицаю испуганно. — Попытаться! Начать все сначала!

— Я слишком стара для этого, — вздыхает начальница. — Впрочем, грех жаловаться. Денег Багримов отвалил выше крыши. На жизнь хватит, работать не нужно, куплю домик на побережье Крыма… Да и прав он. Я теряю хватку. Еще немного и сошла бы с дистанции. Он мне вовремя подвернулся.

— Он вашу фирму уничтожил, а вы еще и благодарны? — почти кричу от возмущения. — Мы были на пике! Не надо говорить про пенсию и побережье. Это все чушь собачья!

— Тебя только жаль. Талант имеешь, зарывать нельзя. — Переводит тему Марфа. — Знаешь что, я позвоню своей подруге. Жанна тебя пристроит.

Если бы в тот момент Марфа сказала, что ее подруга работает на Багримова, я бы отказалась. Во мне еще не умер юношеский максимализм, и я бы, наверное, скорее в дворники пошла. Наверное поэтому моя начальница хитро промолчала.

Я встретилась с Жанной Аркадьевной в маленьком кафе на Пролетарской, показала свое портфолио, от новой «Греческой» коллекции та пришла в восторг.

— Будешь моей помощницей. Только имей в виду, это не какой-то там замшелый заводик или фирма. Это огромный международный концерн, текстильные заводы, модные марки одежды, мировое имя.

Я промолчала в ответ, подумав про себя, что об этом понятно по внешнему виду Жанны. Белый брючный костюм из металлизированного льна был просто невероятно изысканным, и явно безумно дорогим. Такие вещи стоят сотни тысяч рублей и по карману только представителям высшего общества. Женщине было явно далеко за сорок, но сказать точную цифру — невозможно. Идеальный макияж, ровный цвет лица, ни морщинки. Ни грамма лишнего жира. Выдавал возраст блеск глаз и аура опыта.

Жанна назвала сумму, которую планировала мне назначить в качестве месячной зарплаты и в тот момент я забыла обо всем. О депрессии, что преследовала меня последний год, от осознания что я лишь рабочая лошадка, и имея дар бесполезно его во благо начальницы трачу… О желании покинуть огромный безжалостный город, в котором мне тяжело и неуютно. И многом другом. Жанна собиралась платить в два раза больше Марфы и я согласилась почти не раздумывая. Кто знает, может именно в большой международной фирме мне повезет… Сделаю имя, начну собственную карьеру. А может и личную жизнь, с которой тоже преследовало тотальное невезение, налажу.

Мужчины на моем жизненном пути попадались довольно интересные, но почему-то слабые. Маменькины сынки да безработные художники… Не знаю почему я привлекала таких. Последний, Мишка, уехал три месяца назад в отпуск на Гоа, да там и остался. Было ужасно обидно — вместе снимали квартиру, которую я очень любила, но тянуть аренду за двушку одной — мне категорически не по карману. Три месяца я кое-как наскребала, в надежде что Мишка одумается и вернется… но он всерьез увлекся буддизмом, писал мне по вацапу совершенно несуразные вещи, рассуждения о мире, вселенной и категорически игнорировал мои вопросы и жалобы о реальном положении вещей. Неделю назад пришлось съехать, под возмущенные оскорбления хозяйки — когда призналась ей что мне совершенно нечем заплатить коммуналку. Деньги были, но ведь надо еще и новое жилье найти, а в Москве все просят за два месяца вперед минимум!

В общем нехилый стресс я переживала в момент встречи с Жанной, и выглядела наверняка пугалом — перебивалась по друзьям, одевалась в мятые шмотки… Но видимо рекомендации Марфы сделали свое дело… А может мое портфолио.

Я была талантливым дизайнером одежды, этого не отнять, это было всегда, с раннего детства. Кто-то играл в дочки-матери, у меня была соседка, лучшая подруга, ровесница — Катька, так вот та только с пупсами играла. А я с пяти лет шила куклам Барби такие шикарные наряды, что в детском саду была звездой. Даже воспитательницы своим дочкам у меня заказывали одежду для кукол. Эксклюзивную… И готовы были платить. Так что в детском саду я была «блатной» — меня не заставляли спать в тихий час, разрешали шить, и за едой мне доставались лучшие порции, и добавки сколько угодно. Возможно поэтому я росла пампушкой. Хорошенькой была, угощать меня все знакомые, соседи любили… Так и повелось — росла пухлощекой сладкоежкой. Все мое детство и юношество было сладким… Зато потом все это резко закончилось.

Похудела я в десятом классе, впервые влюбившись. Но на меня, толстуху, первый красавец школы Коля Симонов, даже не смотрел. Я страшно переживала. Старалась выглядеть как можно лучше, начала краситься, макияж у меня получался отлично, все подруги просили меня научить, или хотя бы помочь наложить косметику. В старших классах постоянно кого-то «красила» в туалете. Шила себе и подругам стильные вещи — прям по модным заграничным каталогам выбрала модели и рисовала лекала. Ясно было что это мое призвание, талант. Надо было ехать учиться в Москву, что я и сделала.

Дальше идет довольно скучная история о студентке, пытающейся покорить Москву. Училась без продыху, первая на курсе. На свидания не бегала, в компаниях, быстро образовавшихся на курсе, не участвовала. Не поднимала головы от учебников и проектов, сокурсники обходили меня стороной считая заумной ботаничкой. А я просто очень любила то, чем занималась. Мне это приносило невиданное наслаждение. Поэтому не замечала ничего вокруг. Скорее всего поэтому быстро стала профи. Вот только никто не учил что в столице для успеха еще надо курсы стервозности пройти, и навыки расталкивания конкурентов локтями. Я же слишком поздно это поняла. Да и что толку — так и не научилась этому. Попала к Марфе, по сути — в кабалу. Но сначала свою начальницу буквально обожала, считала своим кумиром. Дурой была редкостной. Глаза открылись спустя, наверное, год. Когда на встречу с представителями иностранной фирмы Марфа одна пошла… прихватив мои наброски. И даже не скрывая этого…

С тех пор я поумнела, Марфа не была такой уж негодяйкой. В Москве всегда так, успех не бывает чистым. Чтобы чего-то добиться нужно запачкаться. Другая поступила бы еще жестче — на улицу выкинула.

***

Проблему жилья я решила за день до поступления на новую работу. Мне помогла опять же Марфа — снять комнату у ее знакомой. Пожилая женщина, преподаватель Латыни и французского языка в одном из столичных вузов. Хорошая трехкомнатная квартира была захламленной, ощущение, что тут никто не убирался годами. Хозяйка встретила радушной, велела называть ее Люсьен, быть как дома, и сообщила что первый месяц мне предстоит жить одной, так как отбывает в командировку во Францию. Главное условие — ухаживать за огромным рыжим котом по имени Кузьма. Как я поняла, это и стало главной причиной, по которой одинокая Люсьен решилась допустить кого-то в свое жилище. Чтобы Кузе не пришлось ехать в гостиницу для животных. Что нас обоих (меня и кота) полностью устраивало. Он оказался дружелюбным и очень ласковым. Мне объяснили как кормить, сколько раз в неделю вычесывать и прочие мелочи, и как только за хозяйкой закрылась дверь и она с чемоданом отбыла «до Парижу», я взялась за уборку. Жить в пылище не хотелось.

***

Добираться до места новой работы было неудобно, с двумя пересадками на метро. От которого еще минут семь пешком нужно было идти, и как назло сегодня дул пронизывающий ветер и срывался мелкий дождь. Апрель не радовал ни солнцем, ни температурой. Я с тоской подумала о родном Волгограде, там уже все давно растаяло, и трава зеленая… А тут грязь и серость…

Я ненавидела огромную, холодную, неприветливую Москву и всей душой стремилась в родной город. Но в Волгоградской области с работой совсем туго. А живя в столице я имела возможность помогать семье. И делала это не только из своих личных побуждений. Мать буквально требовала этого от меня. Но я не могла на нее сердится. Маленькая пенсия, после того как всю жизнь на текстильной фабрике отпахала. Еще и сестрица старшая подкинула ей своего сына на воспитание. А сама… пила, вила разгульный образ жизни. Короче, наша семейная боль и трагедия. А племяш — замечательным рос, я его обожала. Вот и глотала московский смог, лишь бы хоть как-то родным помочь…

Для первого рабочего дня я очень старалась нарядиться, выглядеть стильно и профессионально. Хотя Жанна еще не объяснила мне круг моих обязанностей, но я догадывалась, что раз подружка Марфы, значит скорее всего также планирует использовать меня, мои таланты, на свое благо. То есть присваивать идеи и выдавать мои модели за свою работу. Но что я могла сделать? В этот мир не пробиться с улицы.

— Ты совершенно напрасно культивируешь в себе обиды, милочка, — произнесла как-то в момент благодушной откровенности Марфа. — Думаешь я родилась с золотой ложкой во рту? Нет. Начинала точно также, как и ты. И моя начальница была куда жестче и суровее. Тридцать лет у меня ушло на то, чтобы самой стать кем-то…

И я ее понимала, да. После стольких лет в мегаполисе поневоле меняешься, начинаешь по-другому смотреть на жизнь. Хочешь оставаться романтичной дурой в розовых очках? Тогда тебе точно не сюда, дорогуша.

Глава 1

Я очень тщательно подошла к выбору одежды для первого рабочего дня. Хотела выглядеть стильно, но в то же время профессионально. Поэтому выбрала костюм — узкие брюки, строгого покроя рубашка — цвета темного шоколада, дополнял образ белый галстук, и ему в тон — белые туфли на шпильке. Сумка в виде папки — люблю необычные аксессуары, в коричнево-белую полоску.

Вот только зайдя в роскошное, девятиэтажное здание, и увидев над стойкой ресепшена на первом этаже огромную надпись с позолотой на мраморной стене: Багримов-company… Меня буквально перетряхнуло! Как могла Марфа так поступить со мной? Я ведь даже обронила в разговоре, что это единственное место, куда ни за что не пойду! На что Марфа лишь усмехнулась. Ну не могла она не знать, где работает ее подружка Жанна!

Я возненавидела это имя сразу. Даже еще до того как он начал разорять нас. Еще до этого я слышала про эту фирму и ее президента — редкостного кобеля, не пропускающего ни одной юбки. Мне было омерзительно смотреть на его бесчисленные фото в интернете, в обнимку с одной, третьей, сотой красоткой. Для него женщины — конвейер. А одежду, на мой вкус, его фирма выпускает довольно посредственную…

Ну и как буду работать с таким настроем? Но ирония заключалась в том, что я как муха в паутине. Подписала уже контракт с Золотовой Жанной Аркадьевной, правда на год всего, на большее не согласилась, потому что условия там жесткие, да и неустойка в случае расторжения — огромная. Для обоих сторон, что меня немного подкупило… Но Багримов! Как я могла попасться так глупо? Ни словечка о нем в контракте, ни намека. Может все-таки зря паникую, и Жанна Аркадьевна тут навроде вольного художника и имеет к Багримову слабое отношение? Не работает на него, а лишь иногда сотрудничает?

Так, успокаивая себя, протягиваю на ресепшене паспорт и называю фамилию Золотова. Меня провожают на третий этаж.

***

Кабинет у начальницы роскошный, такие не «выдают» вольным художникам и мои надежды начинают таять как дым. Все оформлено в сиренево-бежевых тонах, на стенах картины — копии Пикассо. Очень стильно. Мягкая мебель обита белой кожей, огромное панорамное окно на проспект.

— Я, наверное, неправильно поняла вас… Думала у вас своя фирма… — начинаю с запинкой.

— Марфа мне сразу сказала, что устроишь скандал, — усмехается Жанна. — Ненавидишь Багримова, деточка? Это глупо. Да, у меня была своя фирма, и немаленькая. Год назад концерн Эмира поглотил нас. И знаешь — я не чувствую себя ущемленной. Довольна и счастлива. У меня в этом здании целый этаж. Занимаюсь ведущей линией одежды для среднего класса. Поверь, гораздо интереснее творить, имея за спиной мощную поддержку и сильное мужское плечо.

— Наверное… вам виднее. Я не собираюсь скандалить, не в том положении.

— Вот и отлично. Выкобениваться — дело последнее, как говорила моя бабушка. Гораздо лучше сразу приступить к работе, показать, чего ты стоишь. В конце концов ты тут всего на год. А потом полетишь вольной пташкой.

Но до этого мы выжмем из тебя все соки — говорил ее взгляд.

***

Мой кабинет, как новенькой, располагался в самом дальнем конце коридора, имел площадь около пяти квадратных метров и малюсенькое окошко. Но зато отдельный! Я была счастлива. У Марфы я делила помещение еще с двумя дизайнерами, подружками-болтушками, вечно голова болела от их трепа о мужчинах. Кстати, одна из них, Лора, бредила Багримовым. Бегала по модным показам и вечеринкам, выбивала себе приглашения на светские тусовки, лишь бы увидеть его во плоти. И добилась-таки результата. Дальше слушать подробности интимной жизни Лоры и восточного бога было совсем противно. Описывалось все вплоть до роскошных размеров его «хозяйства». Выражение моего лица во время подобных бесед, бесило соседок, меня назвали ханжой и монашкой. На что я говорила: лучше буду монашкой, чем бегать за кобелем, который ни одну юбку мимо не пропускает… В общем, обстановка в то время была нерабочая, и становилось только хуже. Вскоре, как это обычно и бывает, Багримову наскучила дизайнерша. Может у них и было то всего раз или два. Я не вслушивалась, наоборот, даже беруши иногда вставляла, чтобы на работе сосредоточиться. Но они уже не помогали, когда Лорку послали подальше и пришло время рыданий. Убивалась, волосы на себе рвала, пьяная на работу являлась. Начинался период греческой коллекции, работа была напряженной и в конце концов Марфа уволила несчастную. Завершилось все грандиозным скандалом.

Иногда я думаю — может именно роман Лорки и Багримова стал причиной, по которой он обратил внимание на маленькую фирму Марфы? Несмотря на огромные размеры, Москва город маленький в плане сплетен, а уж мир моды — совсем узкий круг где все друг друга знают.

***

Выбросив из головы воспоминания о несчастной Лорке — где она теперь, кто знает, тоже ведь иногородняя, может вернула домой, пытаюсь настроиться на работу. Но теперь уже мысли о родном доме не дают покоя. Как бы я хотела вернуться, устроиться там на работу, жить с мамой и племянником, может и сестру получилось бы вылечить…

Ладно, отбрасываем мечты и приступаем к работе. Жанна Аркадьевна не теряя времени дала мне задание и я рисовала свою первую маленькую коллекцию в восточном стиле для Багримов-компани. Пока не заглянула худенькая мелкая девчонка на вид лет пятнадцати, но это только на первый взгляд.

— Привет. Ты новенькая? Меня Сашка зовут. Идешь на обед?

— Привет. Я — Виола, новенькая, да… Первый день сегодня. Не знаю даже где тут буфет.

— Так я поэтому и зашла. Жанна такие вопросы не решает, тем более она на диете. Хотя в нашем ресторанчике и так сплошь диетическое. Тут нет толстых, заметила? — хихикает Сашка.

— Да я пока и не видела никого… Мне уже дали работу, вот и сижу…

— Не поднимая головы, ясно. Ну они о таких рабах и мечтают.

— Ты тоже дизайнер?

— Ага, я сумки рисую, — весело отвечает девчонка. Точнее, понимаю, что это лишь видимость, потому что маленькая и худенькая. На самом деле ей не меньше тридцати — если судить по взгляду и морщинкам в уголках глаз.

— Очень интересно.

— Да, работу свою обожаю, а уж сюда попасть — мечта всей жизни. Поездки за границу, роскошные корпоративы, — закатывает глаза. — Конкурс был огромный, двадцать человек на место. Я тогда на двадцать килограммов больше весила. — Признается со смущенной улыбкой.

— Ничего себе!

— Ну да… вот такая история. Это было два года назад… Главное заново не набрать вес, ужасно боюсь этого.

— Значит ты уже два года тут работаешь?

— Двух еще нет… почти. Но уже в Париже была, и в Италии. Потрясающе, обожаю эту работу. Но сложно. Подсиживают, сплетничают… Хотя главная конкуренция — за сердце босса. А я на него не претендую. Я — по девочкам. Так что на меня никто не обращает внимания, а некоторые используют как жилетку.

— Ясно… — Мне неловко от признания Саши, хотя конечно в мире моды секс меньшинства — частое явление.

— Да ты не смущайся, я не в поиске. У меня все хорошо, есть любимая. Я к тебе не подкатываю, — смеется Сашка.

Начинаю понимать, что это ее манера — все что думает сразу говорит. И пожалуй, мне это нравится. Ну и то что не имеет на меня видов — успокаивает.

***

Саша ведет меня в ресторан — действительно, это уютное, светлое местечко не назовешь столовой для работников. Есть и вип-зона, отделенная ширмами в восточном стиле, с приглушенным светом и антикварной мебелью.

— Вот там, — спутница показывает на зону, находящуюся на возвышении, задрапированную плотными портьерами. — Столик хозяина.

— Красивые шторы.

— А то. У него все красивое. Самое лучшее. О, слушай, давай я тебе его этаж покажу. Там офигенный дизайн, из Эмиратов мебель дорогущая, лепнина. Все очень стильно.

— Слушай, мне неловко. Ты и так на меня столько времени потратила… Кстати, за обед сколько я должна?

— Тут не берут денег с работников, — смеется Сашка. — Хоть обожрись. Эмир щедрый, он жратву считает ниже своего достоинства продавать.

— Ничего себе. Первый раз такое слышу.

— Да ладно, не обеднеет, денег и так куры не клюют. Да тут и не ест почти никто, все на диете. Говорю же, толстых тут нету.

— Но это дискриминация! — заявляю возмущенно.

— Как бывшая толстуха — совершенно с тобой согласна, кивает Сашка.

— Знаешь, и я тоже, — улыбаюсь. — Бывшая.

— Да ты что! Не верю. У тебя классная фигура! — окидывает меня оценивающим мужским взглядом, и я краснею. А про себя говорю: Дожили, поздравляю, Ви. Настолько изголодалась по вниманию, что даже взгляд женщины тебя смущает.

— Серьезно. Я до последних классов школы полной была, потом влюбилась и начались комплексы… — лепечу, пытаясь скрыть охватившее меня смущение.

— Ясно. Тут много таких, — хихикает Сашка. — И ни одной, кто бы скучал по прошлому, по старой фигуре. А какой тут спортзал шикарный! Настоящий фитнес центр, с бассейном. Я тебе покажу…

Понимаю, что экскурсия может растянуться на целый день. Но надо ведь и в работе себя показать. Как усмирить неугомонную Сашку, но при этом не обидеть?

— А мужчины? Тоже полных нет? — стараюсь увести тему от спортзала.

— Это же индустрия красоты, детка. Тут все как сошедшие с глянцевого журнала.

***

Сашка все-таки затащила меня на верхний этаж, уверив что Багримова сегодня не будет — его секретарша сказала об этом по секрету. И надо использовать выпавший шанс. Я ненавидела этого человека, да. Заочно. Но любопытство, которого даже не ожидала от себя, оказалось сильнее…

— Мы с Маришкой лучшие подруги, сейчас вас познакомлю. — Щебечет тем временем Саша.

Пока мы шли к лифту, который тоже оказался офигенно красивым, блестящим, с зеркалом во всю стену, и парой стульев, обитых нежно-голубым бархатом, я продолжала размышлять. Такое нарочитое богатство начинало давить на психику. Я поневоле поддавалась эйфории, которую излучала Сашка, и размаху фирмы, в которой оказалась по воле судьбы. Обустройство, внимание к деталям данной фирмы и ее президента, рвал все понятия о суровых и беспощадных работодателях-олигархах. Бесплатное питание в ресторане, спортивный зал для работников, с большим бассейном… Пока видны сплошь положительные стороны… Но в то же время не давала покоя мысль — столь роскошный бесплатный сыр может лежать только в мышеловке.

Личный секретарь Багримова меня удивила. Я уже нарисовала в своем воображении пышногрудую блондинку а-ля Памелла Андерсон, которая одной рукой печатает письмо под диктовку, а второй держит поднос с бокалом мартини, пока босс лапает ее за необъятную задницу… Я почувствовала себя неловко за подобные мысли, на деле передо мной стояла невысокая шатенка, симпатичная, но ничем особенно не примечательна в плане внешности, или фигуры. Совсем не Памелла. Строгий деловой костюм в полоску, волосы зачесаны в строгий пучок, минимум макияжа. Лицо приятное и приветливое, на вид лет тридцать пять.

— Ох, Сашулик, как хорошо что ты заскочила! — восклицает она увидев нас.

Вопреки строгому виду (я имею в виду костюм и прическу), голос у Марины наоборот, очень мягкий и нежный. Первые слова, интонация — и сразу приятное впечатление, женщина сразу вызвала расположение и симпатию. Я начинаю внутренне оттаивать и отвыкать от мысли что вокруг будут одни барракуды да пираньи. Как это обычно бывает… У Марфы ведь было именно так…

— Я тебе новенькую привела, знакомиться. Это Виола. Дизайнер Золотовой.

— Очень приятно, — коротко улыбается секретарша и снова поворачивается к Сашке. — Дорогая, мне очень нужно на часик смыться. В школу вызвали, не знаю что мой охламон снова натворил… Но дело похоже серьезное. Директор вызывает. А до Эмира дозвониться не могу, как назло. Вне зоны доступа. Не могу я пост бросить, может шейх Юсуф позвонить, это крайне важно.

— Я подменю, не вопрос, хмыкает Сашка. — Но что мне шейху отвечать, я ж не знаю арабский. Да и в английском не сильна, хотя учу, конечно, с ним в поездках гораздо удобнее…

— Милая, он неплохо по-русски говорит. Да и не надо особо с ним рассусоливать, главное, чтобы он был спокоен — все его слова передадут. Ну это на всякий случай, он ближе к вечеру позвонить должен… Я потом с его секретаршей созвонюсь и все выясню. Но вот приспичило ему пообещать, что сам позвонит и дала слово Эмиру, сама понимаешь, не могу подвести…

— Хорошо, беги. С сынулей разбирайся, все будет в лучшем виде.

— Спасибочки дорогая! С меня ланч! Виолочка, ты тоже приглашена! — хватая сумочку, Марина убегает.

— А если сам Багримов нагрянет? — спрашиваю, наблюдая за располагающейся за секретарским столом Сашкой.

— И что? Чай не зверь он. К Маринке хорошо относится. Ценит деловые качества и все такое.

— И не будет ругать за отсутствие?

— Да не будет его сегодня, сказали же тебе. Тьфу, вот только я телефон забыла… Сейчас сбегаю к себе, а ты тут побудь.

— Я?

— Ну а ты еще кого здесь видишь?

— А если кто появится?

— Скажешь замещаешь Климову.

— Я — замена замены секретарши. Отлично!

— Пара минут всего, не паникуй. Климова кстати, это Маринкина фамилия. Я — Ухватова.

— Очень приятно познакомиться! Только вот мне совершенно не нравится…

Вот только Сашка уже в другой конец коридора унеслась и скрылась в лифте…

Остаюсь одна в огромной приемной, обставленной изысканной белой мебелью в стиле арт-деко, с персидскими коврами, даже стоимость их страшно представить… Мне нехорошо, голова кружится от мысли что это логово Багримова, а я подобралась так близко. Не хочу здесь находиться, всю ломает от страха. И тут вижу, ко мне направляется какой-то мужчина. Невысокий, полный. Одно хорошо — это точно не главный босс.

— А где Маринка? — спрашивает довольно недружелюбно.

— Отошла… просила…

— Когда вернется? — обрывает меня мужчина.

— Не знаю…

— Отлично! Просто отлично! А Эмир когда приедет?

— Сегодня его не будет. — отвечаю излишне поспешно.

Мужчина что-то бурчит себе под нос, возмущается, потом уходит. Я снова в одиночестве, дрожу. Сашки не видно, я замучилась считать секунды до ее возращения. Злюсь на нее нереально! Такая жесткая подстава в первый день! А вдруг меня уволят за подобную выходку? Ведь и разбираться не будут, что я не виновата…

Снова звенит лифт в конце коридора, позолоченные двери раскрываются и оттуда выходит большая компания мужчин и женщин. Человек, наверное, десять. Успеваю заметить парочку длинноногих красоток, облепивши с двух сторон высокого бородатого мужчину. На секунду блеск светло голубых глаз на смуглом лице ослепляет меня. Я тут же низко опускаю голову, наверное, даже втягиваю в плечи…

Меня охватывает дичайшая паника, когда понимаю, что в мою сторону направляется Багримов собственной персоной! В страшном сне такая встреча не приснится!

Компания приближается, а я отчаянно молюсь, чтобы появилась Сашка и помогла разрулить это.

— Дорогой, ну пожалуйста, позволь мне остаться. Я не хочу расставаться ни на минуту, — раздается надо мной щебечущий женский голос.

— Мы же договорились, — жестко отвечает хриплый мужской. — Лен, серьезно, мне надо работать. Съезди пока по магазинам.

Голос полон властности, невозможно спорить с такой отрывистой интонацией. Это звучит не как ласка, а как жесткий, хлещущий, словно плетка, приказ. При этом тон ни капли не повышен. Ровный и твердый.

— Хорошо дорогой. — Покорно отвечает женщина.

— Латте с одной ложкой сахара, — произносит тот же голос. Тем же приказным тоном…

Пауза… длинная, тягучая. Я словно погружаюсь в омут, лечу как Алиса в кроличью нору. Задыхаюсь от ощущения полета в пустоту, испуганно делаю глоток воздуха… Дергаю головой, поднимаю взгляд…

Мир будто замер. На меня смотрят светло-голубые пронзительные глаза, я таких прежде не встречала. А потом они суживаются и более хлестким голосом властитель повторяет свой приказ:

— Латте. Ложка сахара. Я не люблю повторять дважды.

Начинаю дрожать. Этот человек принял меня за буфетчицу? Черт, да что такое несу, в обязанности секретаря наверняка входит делать боссу кофе. Но он же должен понимать, что я не его секретарша?

— Милочка, ты оглохла? — вмешивается голос Лены, которая видимо так и не отправилась по магазинам. Поворачиваю голову — красотка, что сказать. Вот это — точно Памелла, блондинистая и грудастая. Я не ошиблась в оценке Багримова, всегда догадывалась, что у него примитивный вкус.

— Я… тут случайно, извините. Понятия не имею где тут у вас кофеварка… — И прихожу в ужас от собственных слов. Это ж надо такую дурость нести…

— Где Марина? — резко спрашивает Багримов.

— Отошла. — Все, что могу выдавить из себя. Почему-то близость этого мужчины на меня действует самым ужасным образом. Все дрожит внутри, скулы сводит, и самое паршивое — ни слова не могу произнести!

— И оставила вместо себя полную неумеху, — констатирует Лена. — Дорогой, я сама сделаю тебе латте.

— Окей, — произносит Багримов, и снова бросает на меня взгляд, и я тут же опускаю голову, уставившись на замысловатые узоры ковра. Но видимо он уже успел заметить плещущееся в моем взгляде презрение к своей персоне. Потому что в следующую секунду, когда я почти встала из-за стола, и сделала шаг в сторону лифта, главный босс бросает еще более хриплым тоном:

— Нет. Тебе никто не разрешал уходить. Сделаешь что приказано. А ты Лен, давай по магазинам.

— Но… Эмир, я не понимаю. Зачем? Какая-то неумеха….

— Раз замещает, пусть учится.

И сказав это, скрывается в своем кабинете.

Глава 2

Отлично! Решил сделать из меня прислугу, еще и оставил наедине в пышущей злобой Леной.

— Ну давай, чего замерла, какая-то ты странная. — Неприязненно оглядывает меня с ног до головы пассия. — Откуда взялась?

— Я… не секретарь.

— Мне не интересно. Но раз велел тебе готовить, давай, вперед, — последний раз окидывает меня презрительным взглядом и поворачивается чтобы уйти, но тут видит бегущую к нам Сашку, которую я мысленно уже раз пять задушила.

— Прости дорогая, я не нарочно задержалась, Жанна твоя впилась в меня как клещ, сначала колорами грузила, потом на тебя переключилась, а когда обнаружила что никого нет в твоем кабинете… ох, в общем я конечно натворила делов, а потом как услышала, что босс вернулся в офис, на всех парах… ну как прошло? Ты вроде цела, жива…

И тут смотрит на стоящую рядом Ленку.

— Здравствуйте, — произносит натянуто.

— И тебе привет, пожимает плечами любовница босса, проходит между нами, вынуждая обеих отпрянуть, чтобы дать проход, и идет к лифту. Сашка взволнованно смотрит ей в след и облизывает губы.

— Что, симпатичная? — не удерживаюсь от шпильки.

— Да… То есть тьфу, при чем тут это. Я в отношениях. И вообще, я чего… там его бывшую на третьем видала, вот если встретятся — будет зрелище.

— Я тут больше одна не останусь, — заявляю безапелляционно. — Никаких зрелищ, хватит с меня на сегодня. Вот только Багримов велел мне кофе ему сделать. Надо это как-то разрулить и быстренько к себе возвращаться.

Очень хочется сбросить на Сашку все это и уйти прямо сейчас. Но босс такой властный, безапелляционный… Так посмотрел на меня, так жестко приказ отдал. Не могу решиться и уйти, ослушавшись. Надо отнести этому… не буду выражаться кому, кофе.

— Какой? — спрашивает Сашка. — Кофе какой? — добавляет, видя, что я смотрю на нее непонимающе.

— Ааа… черный.

— Простой? Эспрессо?

— Ну да… кажется.

Слово латте в тот момент почему-то напрочь вылетает из моей головы. Сашка делает кофе — я бы не разобралась с агрегатом, стоящим в соседней комнате, оборудованной под мини-столовую.

— Я не понесу. — Заявляю твердо.

— Милая, ну я не хочу ему на глаза показываться, пожалуйста.

— А я — тем более.

В этот момент гудит интерком.

— Эм-мм. Кофейная девушка? — звучит голос Багримова, а я краснею.

— Это он тебя так? — округляет глаза Сашка, закусывая губу, явно сдерживая смех.

А вот мне — совершенно не до смеха.

— Меня зовут Виола.

— Ты очень медлительна. Я жду.

И я, красная как помидор, машинально беру поднос с кружкой в руки.

***

Захожу в кабинет, думая лишь о том, чтобы не уронить поднос. Ну почему, за что мне в первый день на работе такие испытания? Я должна сидеть в своем кабинетике и модели рисовать. А я тут напитки разношу. Кофейная девушка! Надо же так назвать! Ужасно обидно!

Багримов даже не поднимает головы от бумаг.

— Вот ваш кофе, — говорю тихо, но он ничего на это не отвечает. Подхожу ближе и ставлю поднос рядом с его рукой.

— Спасибо. — Протягивает руку, берет чашку и делает глоток. На секунду его рука с чашкой замирает в воздухе, и я чувствую, как пол начинает словно шататься под ногами… Вдруг не то? Не понравилось?

Но Багримов не говоря ни слова делает еще глоток и возвращает принесенный напиток на поднос. Я почти уже возле двери — все это время маленькими шажочками пятилась назад.

— Я не разрешал выйти. — Снова отрывистый тон приказа, ненавижу подобное обращение. — Подойди.

И я такими же шагами семеню обратно, внутренне сжавшись.

Значит Виола, да? — спрашивает, заглядывая в какую-то папку. Делаю еще пару шагов вперед. — Виола Солнцева. Похоже на псевдоним, но паспортные данные именно на это имя…

Вижу в его руках контракт и мое досье — все это оформляла сегодня утром вместе с Жанной Аркадьевной. О Боже! Первый день и надо так попасть! Ну зачем, зачем мне на этот этаж приспичило подняться.

— Именно так, Виола Владимировна Солнцева, мои паспортные данные, — подтверждаю охрипшим от страха голосом.

— Дизайнер. Неплохой, судя по резюме. Работала в фирме… — заминка, и меня накрывает волна возмущения. — Хотя, неважно где ты работала. Меня интересует только то, как покажешь себя здесь.

"Которую ты разорил" — так и хочется бросить ему в лицо. Но я молчу, закусив губу, смотрю в пол. Зыркаю на него из под полуопущенных ресниц, и замечаю, что босс выглядит раздраженным.

— Не надо на меня смотреть с таким видом, будто я тебя на невольничьем рынке приобрел. Ты сама в мою фирму пришла. А теперь зыркаешь как на рабовладельца.

— Простите! Не знала, что помимо дресс кода здесь еще и на взгляды предписание. И какие положены? Обожающие?

И тут же прихожу в ужас от своей язвительной бравады… Мда, похоже узнать блага фирмы мне не суждено, после такого меня быстро выбросят на улицу.

Но вместо ожидаемого взрыва ярости Багримов лишь усмехается, и надо сказать ему идет это… в глазах вспыхивают искорки, он внимательно осматривает меня с ног до головы.

— А ты забавная. Нет, обожание, знаешь ли, тоже приедается. Но и наглости не потерплю. Если тебя заедает делать кофе начальству, мнишь себя выше и круче… то не надо замещать секретарш. Как ты вообще на этом этаже оказалась?

— Подруга провела экскурсию… а потом ваша Марина попросила…

— Ясно. Впредь не хочу видеть тебя здесь. Тебе выделили кабинет? Вот и работай, не шляйся. Посмотрим, оценим… Если хочешь задержаться здесь — советую забыть свои обиды.

— Спасибо за совет. Я могу идти?

— Да, ты свободна.

***

В приемную выхожу на ватных ногах, молясь только об одном — не сгорбиться и не споткнуться. Он меня просто раздавил. Своим пренебрежением, спокойствием, равнодушием. Смотрел не как на женщину, а как на… папку с бумагами. Нет, не то чтобы я ждала от него внимания или сексуального интереса — упаси Боже! Я никогда не была зависима от мужского внимания, предпочитая дружеское общение. Флирт — тоже не про меня. Но почему-то именно этот мужчина и его отношение ко мне как к бесполому существу — очень задели, прямо ранили. Почему? Не могу понять и это еще сильнее бесит, у меня внутри колючий ком образовался, из кадров-воспоминаний короткой встречи в кабинете. Хочу выбросить все это из головы и не могу…

— Ви! — бросается мне навстречу Сашка, обнимая, и только сейчас понимаю, что заледенела. Словно не с человеком обычным встретилась, а злым волшебником. Прямо Снежный Король… хм, ну вот что за чушь в голову лезет, таких персонажей вроде даже в сказках не было…

— Ну как прошло дорогая, не съел он тебя? Кофе норм получился? Не ворчал? — Засыпает вопросами Саша.

— Ничего он не сказал про кофе, — буркаю, — пошли отсюда.

— Ну как я уйду, Маринки то нет…

— Тогда я пошла.

— Погоди!

— Он велел убраться отсюда и не появляться на его этаже, — усмехаюсь горько.

— А… ну тогда иди. — испуганно отвечает Сашка, и я бреду на по-прежнему дрожащих ногах к лифту. Очень хочется выпить успокоительного. Если решусь завтра вернуться на эту работу, то обязательно затарюсь в аптеке…

***

В себя я приходила где-то час, потом удалось погрузиться в работу, но тут же прервала Сашка, что вызвало раздражение. Ну слишком много этой девчонки в моем личном пространстве!

— Ви, ну расскажи, пожалуйста, я же переживаю, — начинает ныть, садясь на краешек стола. — Блин, тебе бы сюда еще стул — а то вот так неудобно…

— У меня тут не кафе. Обойдусь.

— Понимаю, ты на меня сердишься…

— Нет, я на себя злюсь, что поддалась всему этому…

— Багримов не такой уж монстр, не станет он увольнять за то что Маринку подменили. Он ее очень ценит, три года уже вместе работают. Расскажи, что он тебе говорил, когда кофе принесла?

— Досье мое изучал.

— Ого! — округляет рот Саша. — Все равно не переживай. Маришка за тебя заступится.

— С чего бы это?

— Я попросила. Ты же ни при чем. Главное, что ты ему не грубила. Он этого не любит… Сама понимаешь, мужчина горячий, восточный. С ним осторожно надо. Хотя вроде не мусульманин он, и особо нет домостроевских замашек. Просто очень женским вниманием избалован и даже пресыщен.

— Мне не интересно о нем, Саш. Видишь — работаю. Надо чтобы было что Жанне Аркадьевне показать…

— Ой, я тя умоляю, она уже уехала. Сегодня вечеринка в ресторане, почти все с фирмы там будут. Умчалась к визажисту, забыла давно о тебе. Можешь даже домой уйти.

— Ни за что! — отвечаю резко. Сашка невыносима, под один монастырь уже подвела и под другой уже не терпится.

— Как хочешь. А я пойду…

— Тоже на вечеринку идешь? — спрашиваю ехидно. Хотя совсем не в моем духе вот так вот подкалывать, но видимо в этой фирме воздух такой… Ядом наполненный.

— Нет, увы. Там только боссы будут, элита. Зато завтра иду в ночной клуб, новый, туда приглашения достать очень трудно было… С Илоной идем, моей девушкой.

— Ясно. Рада за вас.

— Жаль нет лишнего приглашения, открытие обещает быть бомбовым. Я бы обязательно тебя пригласила…

— Спасибо, Саш, но я не хожу по злачным местам…

— Ну даешь, еще и выражение какое придумала! Злачным! Да ты разве не понимаешь, что в этом бизнесе — тусовка на первом месте? Даже важнее таланта! Ты должна быть в курсе дел конкурентов, их финансового состояния, их гардероба и с кем они встречаются. Короче, всех знать, общаться, сплетничать…

Сашка в этом момент ужасно забавно выглядит — такая воодушевленная.

— Боюсь это не мое.

— Надо учиться, деточка. Короче, в следующий раз пойдем втроем.

— Хорошо, — соглашаюсь, лишь бы отвязаться. — Мне бы сейчас историю с «кофейной девушкой» пережить.

— Это да, — ржет Сашка. Круто он тебя окрестил, главное чтоб не прицепилось. Ты не паникуй, главное постарайся пока ему на глаза не попадаться.

— Именно этому собираюсь уделить особое внимание.

***

Ну и какие модели у меня могли, спрашивается, получиться в таком состоянии? Вместо ярких восточных красок в голову лезли лишь сине-красные полосы, либо невообразимая абстракция… Не говоря уже о линии кроя — она тоже выходила своеобразной, кривой, нервной… Но дело даже не в качестве, я выплескивала на бумагу свой негатив, не для того чтобы показывать его окружающим, а чтобы выложиться и забыть наконец об этом, вернуться к солнечным краскам. Вот этим была поглощена, когда услышала звон стекла, вскрик и грохот за стенкой…

Я не в курсе кто мои соседи. Дизайнеры, или там гардеробная, или еще фиг знает что… Вместо того чтобы изучить окружение, я, от недалекого ума, отправилась на этаж к ненавистному начальству, поддавшись уговорам можно сказать первой встречной. Ну хватит уже, Виола! Ругаю сама себя. Сколько можно заниматься самобичеванием? Чем это поможет?

Очередной грохот и звон заставляют меня напрячься. Что там происходит? А вдруг человеку плохо? А я заперлась в своем скворечнике (образно говоря, потому что ни ключа, ни замка в моей клетушке нет), и варюсь в своем, игнорируя возможную трагедию… Эта мысль заставляет меня вскочить на ноги, отбросив рисунки, выбежать в коридор и толкнуть, даже не постучав, соседнюю дверь.

Предчувствие не подвело меня, перед глазами развернулась ужасная картина, от которой у меня закружилась голова и начались рвотные позывы. Красивая блондинка лежит в позе морской звезды на полу, прямые блестящие волосы рассыпаны по плечам, белое платье, на фоне которого красный цвет крови буквально ослепляет. В комнате нестерпимый запах железа.

Бросаюсь к девушке. Ненормальная порезала себе вены! Набор опасных бритв валяется тут же, а одно лезвие зажато в руке. Это не инсценировка, как однажды сделала моя школьная подружка, прижимая бритву к руке, сделав несколько царапин. Это глубокие порезы, из которых толчками вытекает кровь. У меня челюсть сводит от ужаса. Хочу закричать, позвать на помощь — и не могу. Понимаю, что если немедленно не остановить кровь, то девушка, которой на вид не больше двадцати, погибнет прямо сейчас у меня на глазах. Но остановить кровь совершенно нечем. Надо сорвать одежду… либо с нее, но боюсь что если буду ее трогать, кровь еще быстрее покинет тело… поэтому срываю рубашку с себя. Рывком стягиваю галстук и как жгутом перетягиваю им рану на левой руке. Затем зубами рву рубашку, отрываю один рукав, другой. Перевязываю обе руки и бросаюсь к выходу за помощью. Громко кричу что-то, вижу, как навстречу несется Сашка с округлившимися от ужаса глазами.

— Она себя порезала! Страшно порезала! Быстрее, скорую. — Выкрикиваю ей и возвращаюсь к несчастной самоубийце.

Дальнейшие события проходят в мутном тумане. Мы бежим с Сашкой обратно, она звонит медикам, объясняя сбивчиво, что в данном здании медпункт тоже есть. Но и настоящую скорую тоже вызывает немедля. Она очень быстро приезжает, вот только время идет как в замедленной съемке. Какие-то разговоры, полиция… двое полицейских подходят ко мне и говорят, что придется проехать с ними…

Но более всего меня оглушает крик несостоявшейся самоубийцы:

— Я тебя ненавижу! — выдает она сквозь истерику. И только тут замечаю Багримова, который смотрит почему-то на меня. Мне становится холодно и неуютно от пронизывающего взгляда. Вспоминаю, что на мне лишь бюстгальтер, рубашка, пропитанная кровью, точнее то что от нее осталось, валяется на полу. Обхватываю себя руками, отворачиваюсь.

— Как ты мог бросить меня из‑за этой… шлюхи! Я ведь так тебя любила!

Багримов лишь морщится, а я понимаю, что мне он буквально омерзителен. Как может мужчина довести женщину до такого состояния, а потом лишь морщиться, как от зубной боли? Не переживает, не чувствует свою вину. Подонок! И я не хочу работать на этого подонка.

— Вы должны поехать с нами, — повторяет один из полицейских, в ответ на мой непонимающий чего от меня хотят, взгляд.

— Я… не могу в таком виде, говорю заплетающимся голосом. И тут на мои плечи опускается… пиджак. Меня окутывает ощущение уюта и тепла. Поднимаю голову и вижу взгляд Багримова. В нем… забота?

Офигеть, значит по любовнице он не страдает, а о сотруднице вот проявил… да пошел он!

Сбрасываю пиджак.

— Спасибо не надо!

— Девушка, вам это не помешает, — начинает протестовать женщина-полицейский. — Зачем так грубо?

Отлично! Может меня еще за проявление грубости к бабнику, арестуют? Что не так с этим местом?

— Все нормально, — раздается низкий голос Багримова. — Она просто в шоке. Ей бы в больницу.

— Ненавижу-у! — продолжает кричать жертва, и от ее голоса у меня и правда в глазах темнеет, начинает вести. Чьи-то сильные руки подхватывают меня, не дав упасть.

— Говорю же, шок! Дайте еще носилки! — властный голос. Неужели сам босс подхватил меня на руки? Не может быть, это все безумный сон. Может вообще все сон, я задремала над чертежами и мне снится кошмар?

Но приоткрыв ослабевшие веки снова вижу лицо Багримова, он несет меня куда-то по коридору.

— Оставьте меня в покое, — шепчу едва слышно. — Почему вы?

— Носилок нет, — отрывисто объясняет босс. — Мне нравится все это еще меньше. Так что помолчи.

Снова закрываю глаза, проклиная собственную слабость. Нет, это не первый день на новой работе, а полноценный фильм ужасов…

Глава 3

Кажется, в какой-то момент я отключилась. Прихожу в себя и первые минуты не могу понять где нахожусь. Подскакиваю, сажусь на пластиковой лежанке в машине скорой помощи. Потом постепенно начинаю вспоминать события, начиная с запаха крови — он еще очень сильный, потому что я перепачкана ею, и правда, как персонаж ужастика. Причем кровь почти засохла и от этого чувствую еще большее омерзение. Я не вынесу в таком состоянии еще несколько часов, а если меня отвезут в полицию — так и произойдет… Да и в больнице вряд ли мне сразу предоставят душ и полотенце…

Не решаюсь выйти в полуголом состоянии, лучше подожду пока кто-то из врачей заглянет сюда. А может Сашка одежду какую принесет… Почему обо мне все забыли? Нехорошо конечно так думать — на первом месте жертва… То есть самоубийца, но уверена, она жертва — хамского и потребительского отношения мужчины к женщине. Так, стоп, Виола, не заводись. Не время сейчас впадать в гнев праведный…

Нестерпимо хочется пить, во рту все пересохло. И вот теперь начинаю снова ругать себя. За то что вела себя как идиотка и снова нарывалась на конфликт с боссом. Он мне пиджак предложил, а я…

Но мне все-таки очень повезло, что не отвезли в больницу. Потому что сумочка с ключами — в кабинете. Отвезли бы фиг пойми куда на другой конец Москвы — как потом домой попасть? А вдруг уже увезли и возле больницы стоим? Или в пробке? Но нет — вокруг тишина, и бензином не пахнет. Соскальзываю с лежанки и осторожно приоткываю дверь скорой. Возле нее стоит группа из мужчин и женщин, но ни одного знакомого лица…

— О, пришла в себя. — Довольно говорит мужчина в белом халате. — Я же говорил нет нужды в больницу везти. Просто излишне чувствительный организм…

— Можно я к себе пойду? — спрашиваю безжизненным голосом.

Мои руки все еще в крови и дрожат. Первый день на работе, я и так не ожидала ничего хорошего, но это — из ряда вон.

— Вам надо у полиции разрешения спросить, они показания берут, а вы — главная свидетельница, — отвечает врач. — Точно в больницу не хотите? Как вы себя чувствуете.

— Мне незачем в больницу, просто переволновалась…

— Ладно, тогда справку напишу. Пару дней отгула вам не помешают.

— Не могу. Я тут первый день.

— Ну ничего себе, неповезло как!

— Это точно…

— Справку вот, все равно держите… — протягивает мне лист бумаги, но не решаюсь взять — испачкаю. Да и засунуть мне бумагу совершенно некуда, брюки у меня без карманов, сумка в кабинете…

— У вас нет какого-нибудь халата? — зябко ежусь, понимая, что моя нагота и размазанная по телу кровь привлекают внимание.

— Простите, нет… — отвечает врач. — Справку возьмите.

И я все же беру протянутый документ, осторожно, двумя пальцами. И ругаю себя что не приняла пиджак Багримова. Хотя понимаю, что и сейчас, подойди он ко мне — сделала бы то же самое. А потом бы снова костерила за упрямство…

Тут вижу пробирающуюся ко мне Сашку. В руках подруги большое полотенце.

— Не представляешь как я тебе рада! — вырывается у меня. — Подержи пожалуйста справку. Ты гений! Где полотенце нашла?

— В фитнесе урвала, — объясняет Сашка, заворачивая меня я в махровую ткань и мне сразу становится легче дышать. — Ты как, Виол? Потерпи чутка, сейчас уже все закончится и душ примешь… Нафиг тебе эта справка? — фыркает, читая. — Да тебе Багримов отпуск за такое отвалит!

— Меня, наверное, в полицию заберут. — Игнорирую слова о боссе, но в душе глубоко сомневаюсь, что дождусь от этого мужлана благодарности.

— Не-а, Багримов все решил, сам поехал.

— Она выжила?

— Вроде да…

— Виола Солнцева? — подходит ко мне молоденький полицейский и кладет руку на плечо. — Вы молодец, спасли жизнь Тодоровой. Но возможно, вам тоже надо в больницу. Вас знобит.

— Это нервное. Пройдет. Я даже не знаю, кто эта женщина…

— Я тебя просвещу, — многообещающе кивает Сашка, а мне от ее слов сбежать хочется. Я уже догадываюсь кто это… но совершенно не хочу слушать об очередной растоптанной женщине Багримова…

— Тогда домой езжайте. Отпроситесь, поспите.

— Как она? Выживет?

— Благодаря вам, да. Должна выкарабкаться. Давайте я подвезу вас.

— Нет, спасибо. Я не могу уйти. Сегодня мой первый день на работе.

— Ничего себе. Это ужасно, очень сочувствую…

— Да, я не отличаюсь везучестью.

— Зато иронии не занимать, — слабо улыбается полицейский. — Вы удивительная. Может обменяемся телефонами?

— Зачем?

— Ну, вдруг вам помощь, консультация понадобится…

— О, вы очень любезны, но думаю, что справлюсь.

— Я к тому, что вы наверняка не местная, да еще и первый день на работе, нелегко придется. Возможно..

— На этой да, а так я в Москве почти семь лет, не волнуйтесь. Пообтесалась уже.

То, что понял, что я иногородняя было немного обидным. Я считала, что ничем уже от москвичей не отличаюсь.

— Простите. Не хотел быть навязчивым.

— Ничего. Это правда мило. Я просто не в себе.

— Вам бы чаю крепкого.

— Спасибо вам огромное, я сейчас отведу ее куда надо и напою чаем. И большое спасибо что не забираете. — Вмешивается Сашка.

— Это боссу вашему спасибо. — Отвечает полицейский. — Он сделал все возможное, чтобы вашу подругу не забрали в отделение. Сам поехал…

На прощание этот симпатичный парень, представившийся Виктором, все же настоял на обмене телефонами. Я подумала, что это не повредит, я давно одна, и выбраться куда-то с мужчиной, тем более что к представителям закона испытывала доверие, мне не помешает.

— Господи, и как только Женька додумалась до этой глупости?! — возмущенно причитает Сашка, пока тащит меня обратно в здание. Съеживаюсь от любопытных взглядов, мечтая провалиться сквозь землю. Наверняка теперь меня каждый работник фирмы запомнит — потому что такую картину невозможно забыть…

— Ненормальная выскочка! — продолжает ругаться моя спутница. — Всей фирме теперь трындец, а уж если помрет… Мда уж, Багримов теперь твой должник навеки, жениться на тебе должен, спасла ты его, детка.

— Что? — выдыхаю недоуменно. — Какая женитьба, ты с дуба рухнула, что несешь? Не пугай… Мне такого счастья сто лет не надо… Пусть на самоубийце этой женится, он заслужил именно такую истеричку.

— Ты права конечно, — соглашается Сашка. — Заслужил.

— Почему ты сказала, что он жениться на мне должен? — решаю уточнить на всякий случай. Багримов мужчина восточный, вдруг я какие традиции не знаю… Хочется разобраться сразу, чтобы если что — делать как можно быстрее ноги. Замуж за него не пойду даже под страхом смертной казни…

— Да так, просто ляпнула в сердцах, не бери в голову, Ви. Чего побледнела-то так? Ты его жопу сегодня спасла, ясно? Тодорова, точнее ее папашка — очень богатый и влиятельный мужик. Он за дочуру свою психованную порвет любого…

— И Багримов посмел ее бросить, зная все это? — спрашиваю удивленно. — Это странно.

— Да дурак потому что. Если б женился — сразу бы на недосягаемую вышину взлетел. В высшие круга, власть, политики… Он конечно и так не лаптем щи хлебает — денег полно… Но Тодоров — фигура еще круче, масштабнее.

— И при этом такую дуру-дочь имеет?

— Нереально дурная девка, все мозги прожрала Багримову ревностью. А он… да что с него взять? Кобелюга, иначе не скажешь. Сегодня одна, завтра другая. Он мне кажется даже имена не запоминает. Приблизил Женьку… месяц провстречались. Так она тут на фирме никому житья не давала, начала во все вмешиваться, самых симпатичных девок увольнять… Осспади, тут же моделей вагон! Мы же творим красоту, мечту, моду. А эта дура хотела чтоб тут одни мымры старые работали. Короче Багримов быстро ее на место поставил, а заодно и отношения порвал. Предлог подвернулся… Он, наверное, сразу пожалел, что связался, как узнал кто папка у Жени…

— То есть поначалу не знал? — спрашиваю зачем-то. Нет, правда, ну какое мне дело до любовных приключений Багримова?

— Если честно, понятия не имею, где они познакомились, — признается Сашка. — В ночном клубе скорее всего…

— Какая гадость… случайные связи, как он еще не заболел… чем-нибудь венерическим. — Морщусь я.

— Ты это, потише, так про босса непринято, — смеется Сашка. — Уфф, все пришли. Раздевайся.

Мы действительно, за разговором незаметно, оказались в специально отведенном под занятия спортом, этаже. Настоящий фитнес клуб, с душевыми, сауной и бассейном. Как хорошо, что я могу наконец смыть с себя чужую кровь.

— Блин… а что я одену? — спрашиваю нервно.

— Ну ты даешь подруга, я чего, в фирме по производству одежды, шмотку тебе не найду? Пока вот, халат держи. Мойся и в раздевалке меня жди.

Стоя под теплыми струями, я наконец смогла немного расслабиться, ледяной комок внутри начал подтаивать, желудок отпустило. Я почувствовала голод, иногда со мной такое случается на нервной почве. Так что переживания противопоказаны — а то стану как раньше, толстухой. Возможно мне не следовало возвращаться сегодня в здание. Можно было вызвать такси и поехать домой. Не думаю, что Багримов меня бы ругал за самовольную отлучку. Тем более сам отнес на руках в машину скорой… Факт, который вызывал бурю непонятных чувств внутри… Поэтому, я старалась не размышлять об этом, переключая себя на насущные проблемы. Ехать, пусть и недолго, полуголой и перепачканной, чтобы водитель с любопытством пялился на тебя? Нет. Да и оставаться в одиночестве не хотелось. Пережитый стресс почему-то заставил не замкнуться в себе, а наоборот. Мне хотелось быть среди людей. С Сашкой. Она конечно шебутная… но зато неунывающая и веселая. Тут я хоть немного отвлечься смогу. Заурчал желудок, напоминая, что перекусить все-таки надо. Заесть так сказать, стресс. Позову Сашку, посидим, хоть кофе с пирожным попьем. Или лучше ромашковый чай. Наверняка его подают в фитнес-ресторане. Там сплошь здоровая пища…

Единственное что мне было трудно представить — как в кабинет свой вернусь. Ведь все началось именно там… Буду знать, что по соседству — кровь и осколки… Зябко ежусь.

Почему именно я должна была наткнуться на эту картину? Мой первый день на работе, и без того не слишком желанной, превратился в настоящий кошмар! До сих пор сердце билось неровно и меня немного потряхивало…

Больше всего в произошедшем меня поразила реакция Багримова. Точнее, никакой реакции. Он лишь скользнул холодным равнодушным взглядом по женщине, лежавшей на носилках. По женщине, с которой еще недавно был близок. Никогда мне не понять столь равнодушных негодяев… Он заботился обо всем — обо мне, о фирме, полицейским навстречу пошел… Но пострадавшую, пусть и глубокую дуру, игнорировал…

***

Сашка с сожалением отказалась пойти в ресторанчик — ей предстояла деловая встреча в городе.

— Прости, Ви, я убегаю. Но ты не тушуйся — вернусь через час и отвезу тебя домой! — А пока велела мне идти вниз, в подвальное помещение, сказала спросить Данилу Петровича, завхоза.

Невысокий лысеющий мужчина напомнил мне героя фильма «Дьявол носит Прада». Для всех, кто относится к миру моды, это культовое кино. Но я никогда не думала, что реальность, моя реальность, переплюнет голливудское кино. И тем не менее это так. История с Евгенией, так отчаянно влюбленной, этот жуткий поступок… сцена достойная американского триллера.

Данила Петрович увидев меня, всплеснул руками.

— Дорогая, не надо слов, я все знаю! Александра мне уже все рассказала! Простить себе не могу, что пропустил все это, сижу тут, в своем подвале, от жизни оторванный… Как это грустно! Ты мне расскажи, кто ты вообще такая — первый раз тебя вижу! И как получилось, что именно ты, человечек с улицы, спасла эту Тодорову! Ведь на голову не напялишь такие события!

— Я новая ассистентка Жанны Аркадьевны. — Произношу нервно. Не могу понять, нравится мне этот мужчина, или пугает своей экспрессивностью. — Мне выделили кабинет… а Евгения Тодорова… так получилось, в соседнем была…

— Да ты что! Восклицает Данила. — Ну даешь, девочка! А сколько ты уже на фирме?

— Первый день.

— Кошмар! Судьба! Это невероятно!

— Как, кстати, эта дура? Живая хоть осталась?

— Вроде говорят, что да. Очень на это надеюсь…

— Ну ничего, все позади, — заботливо начинает причитать мужчина, подходя ближе и приобнимая меня. — Главное ты теперь звезда.

— С чего это вы взяли?

— Ты спасла фирму от огромных неприятностей. Сама подумай. Если бы Женька тут окочурилась…

— Думать боссу надо! И головой, а не одним местом!

— С этим ты права, конечно, — кивает Данила Петрович. — Но про начальство у нас не принято тк жестко. Эмир конечно сильно сглупил, с этой бабой связавшись. Да даже не связавшись, скорее ее натиску уступив. Он всего лишь мужчина. Красивый и обаятельный…

Эта речь заставила меня задуматься об ориентации завхоза. Но в конце концов, все это не мое дело. Ориентация одного, кобелизм другого… Мне на работе надо сосредоточиться.

— Саша сказала, вы поможете одеждой… Дело в том, что моя блузка…

— Милая, ни слова больше! — торжественным тоном прерывает меня завхоз. — Конечно мы тебя оденем. Я даже больше скажу. Такая женщина как ты заслуживает как минимум десятка новых туалетов!

— Что вы такое говорите! Мне бы просто до дома добраться. Не нужны никакие туалеты. Я дизайнер, и сама шью отлично.

— А время есть на это? Шитьем заниматься?

— Сейчас нет, вы правы. Но я не испытываю недостатка в одежде.

— Хорошо. Ты сначала взгляни, а потом будешь кочевряжиться! Иди за мной.

Пока шли мой сопровождающий продолжал расспрашивать подробности произошедшего, желал знать мельчайшие детали, что начинало раздражать. Но к счастью потом успокоился, потому что мы добрались до пункта назначения. «Святая святых» — так воодушевленно заявил Данила Петрович, открывая передо мной широкую дверь.

На огромной по площади подвального этажа, располагались подсобные помещения. Химчистка, прачечная, экспериментальная лаборатория, где работали над красителями. Ну и гардеробная, все созданные модели, участвующие в показах, в каталогах, в фотосессиях. Огромная комната, доверху набитая одеждой, обувью, сумками. И прочими аксессуарами. Рай для куклы Барби.

— Мне сразу пришел в голову «Дьявол носит Прада» — признаюсь восторженно. Я хоть далека от звания шопоголик, но объемы богатств действительно впечатляют.

— А ты шутница, — отвечает довольным голосом. — Сам это кино обожаю, и мне кажется я похож немного на Стенли Туччи.

— Лысиной — однозначно.

— Ну-ну, не дерзи, девочка. А то наряжу как обезьяну. — Но сказано это с таким лицом, что понимаю — мы стали с Данилой Петровичем если не друзьями, то хорошими приятелями.

— Зачем здесь создали эту комнату? — спрашиваю с любопытством.

— Это я создал. Потому что скидывали все образцы вниз как хлам ненужный. Без всяких записей, и так далее. А я сделал гардеробную для богини. Мой личный рай.

— Хм, мужской одежды там не заметила.

— Есть она, но совсем немного, и все равно не мой размер, — морщится Данила Петрович.

— Да, нет справедливости в этом мире. — Может конечно завхоз и женскую не прочь примерить, мелькает в моей голове безумная мысль.

— Итак, мы тебя сейчас нарядим, — воодушевленно заявляет хозяин рая.

Глава 4

Какая женщина не любит примерять одежду? Я таких не знаю. Следующий час я забыла обо всем, и радушный хозяин «царства» — тоже. Мы оба веселились как дети, врубив на полную маленький плеер, из которого лилась песня Мадонны — «Вог», я влезала в платья, напяливала шляпки, перчатки, повязывала платки… Это была настоящая феерия, гимн красоте и стилю. В результате сработало лучше любой терапии, выйдя из подвала, как бы странно это ни звучало, я порхала и напивала «Like a virgin» — мы успели прослушать целый сборник Мадонны. У меня в руках были пакеты с одеждой — я точно как в голливудском фильме побывала! Данила Петрович был невероятно щедр! Целый ворох одежды, несколько сумок, пара туфель на шпильке — каюсь, их в моем гардеробе не было, всегда предпочитала демократичную обувь. Даже роскошные брюки-клеш вишневого цвета, просто отпадные! В сочетании со шпильками от Маноло — комплект будет бомбовый. Несколько платьев, разумеется и «маленькое черное» — идеально сидящее на моей фигуре, в котором я сейчас и летела как на крыльях обратно в свой кабинет. Неприятности дня были забыты напрочь.

***

На следующий рабочий день я все же не решилась надеть обновки от завхоза (так я их прозвала про себя, вообще, странно было в таком гламурном и роскошном месте величать кого-то столь просторечно, но мне даже нравилось), напялила классический вариант любого офисного работника — белая блуза, черная юбка, немного длинновата, почти до щиколоток, зато скромно и со вкусом. Самым главным намерением дня было избегать встреч с боссом — для собственного душевного равновесия. Не нравилось мне что в его присутствии конечности слабеют, неправильно это и абсолютно противоречит всем законам… мироздания, чего уж там мелочиться.

С боссом и расстоянием между нами все шло по плану без напрягов. Боялась, что может позвать меня к себе на «допрос», по поводу вчерашнего, как оказалась рядом и все такое. Это заставляло нервничать, стоило увлечься работой, как подобная мысль сбивала, я вставала и начинала нервно ходить по кабинету. Но вместо главного начальства, меня вызвала к себе на разговор Жанна. И я поняла что боялась не того.

— А ты вчера многое успела, деточка. Жаль не в плане работы. И боссу на глаза попалась, и в Женькиной драме главную роль сыграла. Меня сегодня Эмир о тебе расспрашивал. И должна тебе сказать, мне это не особо нравится. Подобное выпячивание своей персоны, в первый рабочий день… неприемлемо, в моей команде.

— Я… не специально. Меня пригласили… — Не знаю как выкрутиться, Сашку тоже подставлять не хочется. Если скажу сейчас о ней — вдруг тоже достанется.

— Не понимаю о чем ты, — хмурится Жанна. — Кто попросил? Приглядеть за Тодоровой? Зачем?

— Ой, нет… — сбиваюсь. — Я думала вы про кофе…

— Нет, я про Тодорову, про вчерашнюю трагедию, в центре которой невесть как оказалась никому не знакомая Виола Солнцева… А ты про что? Какой еще кофе… — Складка на лбу Жанны становится все глубже. — Кофейная девушка! Эмир тебя так назвал! Почему? Какое отношение кофе имеет к порезанным венам? Говори сейчас же!

Пришлось, запинаясь и мямля, рассказать о своем бесславном визите на этаж большого начальства. Я юлила как могла, и называть имя сотрудницы, которая посмела провести эту экскурсию, называть отказалась. Сказала — не помню. И хоть режь меня. Не могла я подставить Сашку, и так наворотила не расхлебаешь. Жанна так разъярилась и с таким остервенением выспрашивала каждую деталь, что я уже мысленно готовила себя к увольнению. Но неожиданно она мне велела идти в свой кабинет и продолжать работать. Словно переключилась на другое и думать про меня забыла.

— Модели я хочу увидеть не позже вторника! — сказала напоследок хлещущим тоном.

Сегодня четверг… Если все выходные трудиться — вполне успею приготовить отличную презентацию к началу следующей недели. И на компьютере, и на бумаге. Так что особо нервов этот приказ не добавил. Я ушла в свой кабинет и погрузилась в мир фантазии. Забыв напрочь обо всех перепетиях и неприятных личностях этой фирмы. Отдохнула душой, вот только глаза заболели, и обрадовалась, когда с привычной бесцеремонностью ко мне ввалилась Сашка, с порога заявляя:

— Нас ждут приключения! Москоу неве слип, дорогая подруга! Ты готова к танцам до утра?

— Какие еще танцы, ты с ума сошла? У меня глаза в кучу и спина болит — я четыре часа без продыху рисую! — заявляю возмущенно. — Если до дома подкинешь, буду признательна.

Вчера вечером выяснилась потрясающая деталь — Сашка живет совсем рядом с моей съемной квартиркой! Точнее, это жилье Сашиной девушки, Илоны. Вчера нас мельком представили друг другу — я валилась с ног от усталости. Но хрупкая коротко стриженная брюнетка показалась мне надменной… А может она просто ревнива, а как показать ей что ко мне ревновать не стоит, я не представляла.

— Я собираюсь именно «sleep» — и никак иначе. — Отвечаю твердо. — Хватит с меня вчерашнего дня приключений, еще не хватало и сегодня их найти на свою голову.

— Ну Ви-и. Пожалуйста, Илонка не может, у нее завтра слушанье. — Сашина девушка работала адвокатом, причем по уголовному праву. Никогда бы не подумала, что может быть столь несочетаемая пара! Я ведь даже до сих пор не поняла кто из них «мужчина». Правда, что я знаю о меньшинствах! Да и знать, если честно, не хочу знать. Тут в своей бы жизни разобраться…

И все-таки Ухватова меня уломала! «Один коктейль и все такое» — и я растаяла как мямля. Теперь вот сижу на диванчике, потягиваю нечто голубое и непонятное на вкус, то ли есть там алкоголь, то ли нет… и злюсь сама на себя. Зеваю. И слушаю стрекотание Сашки.

— Кикимора просто переживает. — Мы обсуждаем мой разговор с Жанной Аркадьевной. — Ее, наверное, отчитали за вчерашнее отсутствие. Думаешь она на деловой встрече была? Ха! С любовником зависала, курица. Вот и получила нагоняй, а на тебя свалила раздражение.

— Откуда ты знаешь? Что с любовником? — поражаюсь вездесущей осведомленности подруги.

— Девчонки болтали в столовой. А ты, мадам, даже не пришла! Всем так интересно с тобой познакомиться после вчерашнего!

— Ну да, и поглазеть, как на цирковую обезьянку…

— Может и так. Чем плохо? Ты теперь знаменитость.

— Я работала, Саш. За этим на эту фирму пришла. Остальное, сплетни интриги, скандалы… хочу от всего держаться подальше.

— Только получается ровно наоборот, — хмыкает Сашка. — Забей, Ви. Такая значит твоя карма. Ничего не попишешь.

И надо же, снова злая насмешка судьбы! Ровно после фразы про карму поворачиваю голову и вижу Багримова. Мы сидим с Сашкой на втором уровне, откуда отлично просматривается вход в клуб… И вот большой босс дефилирует в данный момент от входных дверей к бару, в сопровождении двух красоток модельной внешности. Одна блондинка, другая брюнетка… Такого я точно не ожидала. Меня накрывает волна неприязни. Да, он безусловно звезда на любой вечеринке. К нему постоянно кто-то подходит, бабы табуном вьются, одна прямо повисла на руке, что-то нашептывая на ухо.

Сашка большого босса не замечает, скорее всего. Потому что начинает уговаривать меня пойти на танцпол.

— Ни за что, — отвечаю категорическим отказом. Еще не хватало задом вертеть перед тем, на кого у меня странная реакция конечностей. Ни за что, увольте. Еще и поговорить захочет… Почему-то у меня после вчерашнего, стойкое ощущение, что Багримов мне еще не все сказал. И от предстоящего разговора, чисто гипотетического, у меня сжимает горло.

Продолжаю свое наблюдение, старательно не показывая вида, опустив голову, и подсматривая из-под ресниц. Не слишком удобный ракурс, так и окосеть можно… Одна из спутниц Багримова так и ластится к нему, ну точно кошка. Картина вызывает непонятное жжение в груди… совершенно непонятно почему! Наверняка совпадение, и мое самочувствие никак не связано с боссом, — решаю про себя твердо. Иначе… вот даже не знаю, нет, даже мысли не хочу допускать, что он хоть как-то может влиять на мои эмоции.

Тебе-то что, Виола? — одергиваю себя. Пусть лапает кого хочет… и правда, ничего, всего лишь раздражение, что снова столкнулись. Весь рабочий день носа не высовывала из кабинета, пообещав себе, что больше не нарвусь ни на какие неприятности. Проделала огромную работу — Жанна, которой принесла под конец дня наброски презентации, осталась довольна. Что в принципе редкость, как объяснила мне потом Сашка. И только я позволила себе чуток расслабиться и позволить капельку отдыха… Снова зловещая фигура босса на горизонте. А ведь как не хотела ехать сюда! Но с Ухватовой невозможно спорить. «Всего один коктейль, Ви, от тебя не убудет, посидим, поболтаем…» В результате Сашка скачет как коза на танцполе, а я сижу в одиночестве и наблюдаю за большим боссом. Мне все это категорически не нравится…

И тут понимаю, что босс меня заметил и направляется в мою сторону. Подпрыгиваю на месте. И что делать? Совершенно не готова к диалогу с ним! Вот прямо чувствую, что опять наговорю чего… Мне уже объяснили, что Багримов обожает вежливость и подобострастие… Жанна была предельно ясна и убедительна в этом вопросе. Крайне недовольная моей вчерашней вездесущностью, попросила не попадаться боссу на глаза… И вот как отлично я выполняю приказы начальницы.

В результате встаю на ноги и начинаю пятиться назад. Босс еще далеко, и я ныряю за группу оживленно дискутирующих о чем-то людей. Оказываюсь рядом с танцполом и выбрав из двух зол меньшее, начинаю дрыгаться под, слава богу, не особо быструю композицию. Кайли Миноуг, кажется. Танцуя, продолжаю движение — подальше от возможного противника. Глупо конечно, но сейчас, тем более после двух коктейлей, вкусных, но похоже все-таки алкогольных, и весьма крепких, в голове легкий туман и соображать ясно не получается.

Ко мне пристраивается какой-то парень, обнимает за талию. Я не решаюсь оттолкнуть — чтобы не привлекать внимание. Кайли заканчивает бодрую песню и как назло начинает играть медленная музыка. Мой партнер прижимает меня к себе ближе и от безысходности кладу руки ему на плечи.

— Ты хорошо двигаешься, мне нравится. Продолжим вечер где-нибудь еще? — говорит мне на ухо.

— Нет, спасибо. Мне домой надо, — отвечаю твердо. Еще не хватало с первым встречным затусить, это не в моих правилах.

— Ты очень красивая.

— Спасибо.

И тут кто-то дотрагивается до моего плеча.

— Можно разбить вашу пару? — раздается над ухом властный голос Багримова.

Вместо ответа льну ближе к партнеру, и не потому что испугалась босса, и не потому что мне вдруг понравился незнакомый мужчина. Причина проще — ноги вновь становятся ватными. Похоже, как бы ни хотелось это отрицать, все-таки такая своеобразная реакция на Багримова. Что пугает до чертиков. Мне необходимо срочно остаться одной, проанализировать данную проблему. Может даже записаться к психологу… Но варианты быстрого побега от двух мужчин, обступивши меня, совершенно не приходят в голову. Еще крепче прижимаюсь к партнеру — вынужденная мера. Но ему, похоже, уже не слишком хочется продолжить со мной вечер. Он отстраняется, убрав руки с моей талии.

— Эмир? Здорово. Как жизнь? — спрашивает он босса, а я злюсь на столь тесный мир московской тусовки — все друг друга знают. И мне этот кавалер явно не защитник, решил не связываться с Багримовым.

— Я украду твою девушку?

— Да не вопрос.

— А меня не спрашивают? — не могу скрыть возмущения.

— Прости, крастока, — хмыкает парень. — Ему я не соперник. — И уходит, тут же находя себе новую «жертву». Провожаю его взглядом, а потом поворачиваюсь к боссу.

— Понравился мальчик? — хрипло спрашивает Багримов, обхватывая меня за талию и ведя в танце. Ему невозможно не подчиниться, как бы зла я ни была, на столь бесцеремонное вмешательство и демонстрацию своего Я.

— Очень! Вы все испортили. Мы собирались продолжить вечер в другом месте. — Вырывается у меня, совершенно неожиданно. Никакой вечер я продолжать в компании незнакомца не собиралась, так какого фига это выпалила? Чтобы босс подумал обо мне не то, что представляю собой на самом деле? Но отпираться поздно, удариться в объяснения — того хуже.

— Черт, прости. Удивила, — усмехается Эмир.

— Да? Наверное, это хорошо?

— Абсолютно. Меня редко удивляют, — снова ехидная ухмылка. Черт, ему так идет эта кривая улыбка, что начинаю таять, поддаваться обаянию… что пугает и раздражает. Поэтому отстраняюсь насколько это возможно во время медленного танца.

— Подумаю, как загладить вину… Я и так твой должник, Солнцева.

— Да что вы?

— Хотел с тобой поговорить об этом. Потом, если хочешь, верну тебе Артурика в полное распоряжение.

— Кого?

— Твой вопрос и удивленный взгляд говорят о том, что вы так и не познакомились. Хм, не думал, что ты такая…

— Что вы хотите этим сказать? — перебиваю его возмущенно. Надо же, мистер Кобель еще и осуждать меня тут вздумал? Мир перевернулся с ног на голову, а я и не заметила!

— Легкомысленная. И, если ты не поняла, я выразил удивление. По-моему, тут не на что обижаться. Ладно, давай замнем. Так что, вернуть тебе партнера? — это звучит словно великодушный жест со стороны «барина», что вызывает внутри бурю негодования. Багримов буквально состоит из качеств и нюансов, которые меня раздражают. Поэтому, наш танец кажется мне чем-то диким, из разряда ночного кошмара. Ну не может такого быть в реальности. Я сплю и вижу сон. Определенно.

Незаметно щипаю себя за бедро. Увы, фантасмагория продолжается.

— Нет уж спасибо. После того как он меня так дешево отдал.

— Почему дешево? Я всегда одариваю щедро.

— Мне не надо, спасибо.

— Хорошо. Тогда разговор.

Прерывает танец и тащит меня куда-то. Через танцпол, к лестнице и наверх. Ну конечно, вип-зона. Там где тусуются самые сливки. Иду покорно, просто потому что вырываться — означает скандал спровоцировать, а я к такому не готова. Да и не вижу смысла.

***

Мы оказываемся в закрытом пространстве, большая комната, круглая, диваны по кругу, а в центре — шест.

— Хотите, чтобы я стриптиз вам станцевала? — спрашиваю ехидно. Внутренне содрогаюсь от собственной наглости и смелости. Видимо два коктейля были крепче чем сначала показалось, плюс обида, что к шлюхам причислил. Но мысли о том, что притащил меня сюда домогаться — нет. Это глупо. Багримов явно не из тех кто за женщиной бегает, преследует, или что там такое. Он определенно из типа мужчин, которые привыкли к слепому поклонению, вожделению. Завоевывать ему некого, потому что крепостей, которые не падают сразу — в природе не существует…Черт, ну куда меня понесло, что за дурацкие рассуждения. Стою, пялюсь на пилон, пока босс что-то делает возле бара. Подходит ко мне и протягивает высокий стакан с красным напитком.

— Нет, Виола, — с легким смешком отвечает мне. — И в мыслях не было отправить тебя танцевать. Ты и медленный танец еле осилила.

Ну вот, спасибо, еще один «комплимент». Можно сказать, назвал меня неуклюжей — как романтично.

— Что это?

— Томатный сок. Думаю, должен сработать в качестве отрезвляющего.

— Хотите сказать я пьяная?

— Хочу сказать, что наш разговор будет серьезным.

Послушно выпиваю сок, хотя редко пью томатный.

— Спасибо, вкусно.

— Я рад, что смог угодить. Так присядем?

Садимся на диванчик. Продолжаю пить сок, чтобы скрыть нервозность, а еще потому что оторваться не могу. Допиваю до дна, ставлю пустой бокал на маленький столик и складываю руки на коленях. Все это время Багримов внимательно наблюдает за мной. Мне ужасно неловко от этого взгляда, хочется спрятаться, прикрыться чем-нибудь, он просвечивает, как лазером. Жалею, что пошла на поводу у Сашки и позволила себя уговорить надеть короткое серебристое платье, с лямкой на одно плечо. Сашка это платье одолжила из гардероба Илоны, потому что пересмотрев мой, заявила что ничего подходящего нет для ночного клуба. Что естественно, я же не хожу по клубам. И вот я здесь, в эпицентре ночной жизни, под сканирующим взглядом небесно-голубых глаз Эмира Багримова. Еще неделю мне такое в кошмарном сне не могло присниться.

— Вы будете говорить? — спрашиваю нервно.

— Да, прости, задумался, — выпрямляет спину Эмир, а я снова впадаю в шок. Задумался? Глядя на меня? О чем? Моей неземной красоте, видимо. Нет, я не считаю себя дурнушкой, ни в коем случае! Но и супермодель из меня никакая, и слава Богу! Никогда не мечтала сражать всех наповал своей внешностью. По мне это глупая мечта. Зачастую красота — проклятие. Привлекает излишнее внимание маньков, садистов… Да мало ли передач по телевизору на эту тему! Подобное любит смотреть моя мама, а потом рассказывать нам с сестрой страшилки… Красота — как заряженное оружие: опасно и для владельца, и для окружающих. В любой момент может выстрелить…

— Виола, я хочу поблагодарить тебя за смелый поступок. Им можно, и даже нужно, гордиться. Ты спасла жизнь Евгении. Проявила храбрость, быстроту реакции. За это тебе будет выписан чек, хоть эта сумма не может выразить всю степень моей благодарности… — начинает официальным тоном Багримов. А мне почему-то становится больно. Дура, неужели я поверила на минуту, что он меня сюда привел для флирта? Чтобы узнать поближе? Нет, только не это. Как же мои принципы, как же неприязнь к нему? Стоило красивому самцу чуть пофлиртовать, станцевать со мной танец… и я, получается, растаяла?

— Спасибо огромное! — сглатывая комок в горле, стараюсь, чтобы голос звучал непринужденно. — Так приятно… да и деньги не помешают.

— Я рад, что ты пришла на работу в мою компанию.

— А я-то как… Ведь больше работы не было, фирму где я трудилась вы перекупили… и закрыли, — вырывается у меня.

— Да ты что? — удивляется Эмир. — Это какую?

— Марфы Зеленцовой. Я думала вы знаете… вы же читали мое досье…

— Хм, досье, скажешь тоже. Просмотрел бегло резюме, что Жанна приготовила, там об этом ни слова. Что кстати весьма интересно, надо с ней об этом переговорить. Теперь понятно, почему в тот день в кабинете ты на меня так злобно зыркала, — усмехается Багримов. — Ты ошибаешься, насчет моего вмешательства… Марфа за мной год бегала, умоляла купить. Говорила, что ей ужасно все надоело.

— Я вам не верю! — вскакиваю с дивана. — Она так переживала!

— Та еще актриса. Значит, ты и есть ее лучший дизайнер. Я отвалил за тебя и твои работы для Марфы, огромный куш. Никому она не признавалась, что присваивает твои работы… кроме меня.

— Она… призналась вам? Но как? — таращусь на босса в изумлении.

— Из жадности, опять же. Чтобы набить на тебя цену.

— Никто меня не продавал! Я сама пришла! Захочу — уйду.

— Только неустойку в миллион рублей заплатишь, — хмуро отвечает Эмир. — Виола, я не хочу с тобой ругаться, — меняет тон. — Согласись, мы неудачно начали. Но не моя в этом вина. Я не просил тебя заменять мою секретаршу. Кофе, кстати, ты делаешь отвратительный. И с памятью проблемы — вместо латте — черный принесла…

Какой мелочный! Все до деталей оказывается помнит! Но почему не сказал тогда? Не отругал?

— Это все неважно, — раздраженно мотает головой. — Я точно знаю, что у тебя талант. И это главное. Хочу развивать его, зарабатывать на нем. И тебе дам заработать. Никаких больше творений в пользу других. Если Жанна попробует провернуть подобное — они с Марфой старые подружки, сразу говори мне.

— Хорошо. — Киваю, хоть и понимаю, что ни за что не приду к нему жаловаться. — Я могу идти?

— Еще одно. Мне нужна от тебя услуга.

Ого! Ну надо же, как много нужно от меня Багримову!

Снова присаживаюсь на диван.

— Дело опять в Евгении. Ее отец очень хочет видеть человека, который спас его дочь.

— Тоже премию выпишет? — не удерживаюсь от ехидного замечания.

— Возможно золотом осыплет, — улыбается Эмир. — Хочет, чтобы я привез тебя в его загородный дом.

— Хм, а в Москве, в каком-нибудь кафе, мы не можем пересечься?

— Нет, боюсь планируется полноценный уик-энд.

— Это совершенно невозможно!

— Почему?

— Ну во-первых, у меня работы по горло. В среду презентация, и я должна успеть… Планировала работать все выходные…

— Это можно перенести, я все решаю на фирме. Дам Жанне отпуск, пошлю в Париж. Хотя по-хорошему ее куда-нибудь на Камчатку бы отправить, пусть подумает о своем поведении, — последнюю фразу сказал будто сам себе, понизив голос. — Все решим, Солнцева.

— И я должна кормить Кузю! — вспоминаю про хозяйского кота.

— Кто это? У тебя есть ребенок? — спрашивает Эмир.

— Вы вообще знаете людей, кто назвал бы сына Кузей? — отвечаю укоризненно.

— Понятия не имею, сейчас как только не называют… И Юпитерами, и Плутонами.

— Может, Платонами? Нормальное греческое имя.

— Мне уже все равно, — издает стон Эмир. — Возьми его с собой.

— Это кот! И он не мой… я боюсь, у него будет стресс. Вообще не представляю, как он относится к поездкам. А хозяйка его в Париже…

— Виола, я привык получать то, что хочу. И не могу позволить, чтобы кот стал помехой. За ним посмотрят. Наймем сиделку.

У меня не осталось аргументов. Про кота и вовсе было стыдно за дурацкий разговор. Теперь Эмир будет считать меня одинокой ненормальной, которой не о ком заботиться, кроме кота…

— А как себя Евгения, кстати, чувствует? — вспоминаю о изначальной причине всего этого разговора.

— Гораздо лучше. Она тоже будет там.

— Но как она… ей вряд ли понравится, что вы приехали с женщиной…

— Я буду один… А, ты о себе? — Не понимаю, лукавит в этот момент босс, или правда не считает меня за особу женского пола. Вроде и обидно, но лукавый блеск глаз заставляет думать, что он скорее хочет подколоть меня. Или обидеть… Но я лишь рада тому, что он не воспринимает меня как женщину!

— Женя… там все сложно. Она немного больна. Психически. И это огромная боль для ее семьи.

— Как же вы решились… зная о ее нестабильной психике… встречаться?

— Мы не встречались. Я лишь немного подыграл ей. Боялся ранить.

— Хм, интересно насколько немного, — бурчу себе под нос.

— Я был с ней лишь добр и вежлив, — вздыхает Эмир. — Никогда бы не стал тащить в свою постель дочь друга. И ее отец, к счастью, это отлично знает. Но Женя поняла все по-своему. Проживала нашу связь в своем больном воображении… и вот до чего дошло.

— Мда уж. Ну надо же.

— Звучит так, будто не веришь.

— Ну все это очень… странно.

— Это правда.

Откровенность Багримова постепенно, с каждым словом, меняла мое отношение к нему. То есть… презрительность к кобелизму все равно осталась. Но я не могла не признать, что человек он все-таки неплохой. Как же не нравилась мне перспектива этой поездки. Но как отказать начальству, которое готово на все? И кота чужого кормить, и Жанну за границу сбагрить…

Разговор закончился на дружеской ноте, что не могло не радовать. Мы договорились о том, во сколько за мной пришлют машину вечером пятницы. И я полностью ушла в панические мысли о том, как проведу выходные в незнакомом месте, на роскошной (иначе и быть не может), вилле олигарха. Еще и в компании Эмира Багримова. Который теперь все больше занимал мои мысли. Мне было обидно, что не нравлюсь ему как женщина… ну ни капельки. Он ее во мне видите ли не видит! Ишь какой! Радоваться должна… а вот не получается. Значит, гардеробчик в поездку берем самый легкомысленный. Хоть мне его внимание не надо, я противница коротких связей, но пусть просто увидит… что я тоже ничего. Это поднимет мне самооценку…

С такими мыслями я спускалась на нижний уровень клуба, где меня заловила донельзя возбужденная Сашка.

— Ви-и, быстро рассказывай, что это у тебя с нашим боссом за делишки! — не дает мне и минуты простоять в одиночестве, подскакивает Сашка. — А ты, мать, не так проста как кажешься! Тоже мне, серая мышка!

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю обиженно.

— Ой, только не обижайся. Но чего ты хотела, такой скромницей пришла, типа не пью, не гуляю, в клубы не хожу. Застегнутая на все пуговицы… И вот это поворот!

— Какой поворот? Я и есть такая. Только не понимаю, зачем сразу навешивать клеймо серой мыши. Что за стереотип такой? Откуда взялся…

— Из любовных романов, — просвещает меня подруга.

— Не читаю, прости. Но считаю этот термин априори глупым. Женщина, любая, гораздо сложнее чем этот тупой ярлык!

— Прости… Ты права, — пьяным голосом рассуждает Сашка. Серая мышь — понятие растяжимое. Можно любую так назвать, кто не модельной внешности и за мужиками не бегает… А уж рядом с таким как Багримов — любую так назвать можно…

— Хм, даже не знаю, пойдет ли это за извинение, — говорю скептически. Но это слишком сложно, чтобы обсуждать в нашем состоянии…

— Ты права, надо еще по коктейлю.

— Нет, надо домой и срочно. Серьезно, Саш, мне работать надо. Не хочу, чтобы завтра голова раскалывалась. Тем более неожиданно поездка нарисовалась… Ох, не нравится мне это… но отказаться не смогла.

— Какая поездка, ты о чем, это связано с Эмиром? — тут же засыпает вопросами неугомонная Ухватова.

— К отцу Евгении Тодоровой. Представляешь, оказывается они с нашим боссом друзья… А с Женей не в клубе он познакомился.

— Да ты что? Расскажи поподробнее.

— Только Саш, давай между нами, ладно? А то ты… кхм, как бы это сказать, иногда бываешь слишком разговорчивой. Мне будет неловко, если наше общение с боссом…

— Все поняла, подруга, — перебивает Сашка. — Ты права, язык мой враг. Но не подумай, я с каждым на фирме не треплюсь… С Маринкой, да вот ты теперь.

— Ты рассказываешь иногда вещи, о которых понятия не имеешь, — выкладываю начистоту, но переживаю, что могла задеть подругу. И от этого мне не по себе.

— Ты права, — соглашается понурив голову Сашка.

— Сменим тему?

— Хорошо…

Но в такси, в конце поездки, Ухватова все равно вернулась к теме босса.

— А может, ты и правда заинтересовала его, — сказала она задумчиво, когда подъехали к дому.

— Ну уж нет, что ты. Во-первых я на такое и не претендую… А во вторых — он из тех кому лишь обложка яркая нужна.

— Может ты ошибаешься.

— Весь его образ жизни говорит об этом, бабы, висящие гроздьями.

— Этого не отнять, — соглашает Сашка. — Но не женился ни разу.

— Может убежденный холостяк.

— А может ждет ту самую…

— Бред из любовных романов!

— Которые ты не читаешь.

— Поэтому и не читаю.

Глава 5

POV Багримов

— Понимаю, Эмир, эти накладки не могут не раздражать, — успокаивающим тоном произнес мой давний друг и партнер по бизнесу Дмитрий Садовский. В нашем деле главное — знакомства и хорошее отношение. Вот и с этой акулой — мы давние приятели. Поначалу были терки, даже грызлись за кусок пирога в одном из городов необъятной родины. А потом наладили бизнес-отношения к обоюдному удовольствию. И сейчас, когда на мою фирму пошли нападки, Дмитрий был тем, на чью помощь я рассчитывал. Ведь тоже помог в свое время, когда Садовский решил перевести дела в Москву. Поначалу ему было непросто в большом мегаполисе. Привык, что в маленьком южном городе ему легко все дается. Столица — другое дело. Тут даже бывалого скорпиона пережуют и выплюнут.

— Что это за корпорация, и какого хрена им от меня надо? — рычу зло. В клуб приехал именно для этой встречи. Хорошо, что побочные дела — разговор с Солнцевой, до этого решил. Сейчас уже слишком зол, чтобы обхаживать белокурую пигалицу, мнящую себя профи до мозга костей… Но она нужна мне. Чтобы умаслить Тодорова. Сейчас все связи нужны как никогда…

— Хрен их знает, Эмир. Но очень борзые. Кто стоит за ними — вскоре узнаем. На виду только рекламное агентство — «Путь к успеху». Я договорился о встрече с их президентом. Говорят, жуткая баба. Может вознести на вершину, а может утопить. Ее девиз — все средства хороши, говорят своим общением влегкую до самоубийства может довести, — ухмыляется Садовский. — Даже интересно, что за краля.

— Отлично, еще и с бабой дело придется иметь, — замечаю, помрачнев еще сильнее.

— Я тебя умоляю. Ты и бабы — это же классика жанра. Неужто боишься не справиться?

— Еще бы понимал, во что мы играем.

— Вот и поймешь. Она будет у Тодорова, так сказать, в неофициальной обстановке. Я уверен, заказав услуги этой фирмы, договорившись с Анжелой по-хорошему, все проблемы решишь и «KZ» отстанут от тебя. На кой им индустрия моды? Они больше по строительному бизнесу, инвестициям. Одежда — для них слишком мелко…

— Ну спасибо, утешил, — кривлюсь в ухмылке.

— Обидеть не хотел, уж не серчай на старика.

***

Настроение после этого разговора было настолько поганым, что захотелось отодрать кого-то жестко, грубо, не задумываясь о комфорте или удовольствии партнерши. Шлюх я не любил, а с бабами, которые вешались пачками на шею, было слишком много проблем. И последняя, Женька, это доказала во всей красе. Хотя с ней — особый случай. Женька больна, подозревают начальную стадию шизофрении. Все выяснилось недавно, как гром среди ясного неба… Михаил Степанович Тодоров, ее отец, просто раздавлен всем этим. Хороший мужик, жаль его. Сколько лет уже работаем вместе, стали друзьями, он один из немногих, кому доверяю. Кого не испортили деньги напрочь, хотя денег у этого мужика немерено. Олигарх, без всякого преувеличения. Но за успех всегда приходится платить и Евгения видимо тому доказательство… Не знаю и знать не хочу, что творилось в ее безумной голове, когда она вены резала. Я надеялся, что если не буду реагировать на ее выходки и сцены ревности с не пойми чего, то она успокоится, переключится… И вот что получилось… едва не дошло до трагедии… Перед Михаилом дико стыдно, он же честно мне о дочери рассказал, предупредил…

Так что как ни крути, новенькая пигалица, вроде мышь, а вроде и не серая, с задиристым язычком и наглыми манерами… спасла меня от беды. Проявила себя как личность сильная, целеустремленная. Любая другая в моем офисе, я уверен, либо в обморок бы грохнулась, либо визжа побежала за помощью… Только было бы поздно.

Самое странное — не могу толком определиться, что чувствую к ней… Сначала это было, пожалуй, раздражение… Взялась из ниоткуда, первый день на фирме, сидит за столом моей секретарши, еще имеет наглость зыркать на меня с презрением. И откуда только оно взялось в ее темных как ночь глазах. Красивая… хотя из той породы женщин, которые обожают бороться с данной им природой внешностью, отрицать ее и убиваться на карьерной лестнице. Хрен знает почему им это ближе. Я лично ничего не имею против. Но неприязнь в ее глазах задела за живое. Заставила думать об этой дамочке больше секунды. Представить как нагну на этом самом столе… и выбью членом всю дурь и предубеждения против мужиков. Не терплю феминисток. Они вызывают во мне чувство неукротимой ярости. Потому что сами не знают, чего хотят. По сути — быть мужиками. Иметь пиписьки, которые так ненавидят? Ну что сказать, бабы — дуры.

Нет, я не женоненавистник. Если только самую малость. Возможно, потому что сам с детства настрадался с такой вот матерью. Которая сначала выбрала отца, человека восточных кровей, хоть и православного, себе в мужья, родила сына и дочь, а потом ударилась в карьеру. Начала соревноваться с мужем в бизнесе, а страдала семья. Мы с сестрой почти не видели родителей. Те вечно пропадали на работе. Оба сделали карьеру, заработали кучу денег, и в итоге развелись. Это стоило отцу первого сердечного приступа. Второй настиг его, когда погибла сестра. Она росла слабой и неприспособленной к жизни, которую мы вели. Проще говоря — ей была нужна мать, которая сидела бы дома и занималась семьей, а не пропадала на деловых встречах…

В результате Айша связалась с плохой компанией и подсела на наркотики. Мы пытались лечить ее всеми возможными способами, все перепробовали. Я был младше сестры на семь лет… но из каких только притонов я ее не вытаскивал. Однажды даже заточкой в бок получил, вырывая из лап наркодилера, которому Айше задолжала. В тот момент я по дурости пытался утаить все эти неприглядные факты от родителей. Но когда меня ранили, все вскрылось. Отец и мать бросили свои проекты, бизнес и начали спасать дочь. Поначалу мне казалось, что все еще можно изменить, сестра вылечится, семья воссоединится. Но Айше сбежала из реабилитационной клиники, купила наркоту, как оказалось позже — с примесями разной дряни… Сестра умерла сутки спустя в страшных муках. А в день похорон у отца случился удар… быстрая смерть, все говорили. Мне было семнадцать. Мало что соображал от горя, знал только одно — мать ненавижу. Она должна была быть рядом с Айше… но засунув дочь в клинику укатила в Европу на деловую встречу.

Так тошно стало от воспоминаний, которые давно затолкал в самые дальние уголки сознания и не позволял себе вытаскивать наружу… Потому что иначе одиночество впивалось острыми когтями, рвало душу. С тех событий я одинок, из близких осталась лишь мать. Родственники — только дальние, все были против свадьбы отца и матери, они сбежали чтобы пожениться… Так что не было никогда ни бабушек, ни дедушек. Про себя я решил, что раз так запросто вычеркнули из своей жизни… нет смысла что-то возвращать. Но и с матерью я не поддерживал отношения, да и она не стремилась к этому.

Сначала подумала о Ленке, моей последней пассии. Сначала думал, что интрижка на пару раз, потом вроде затянуло, в постели огонь баба… Но позже Лена стала слишком навязчивой, а в последнее время еще и Женьку доводила, не зная истинной ситуации. После того что случилось, а вены Тодорова порезала именно после встречи с Леной, видеть последнюю мне не хотелось… По хорошему Ленку из города надо куда-нибудь отправить. Велел Петровичу подобрать для нее работу за рубежом, и чтоб в ближайшие дни убралась из Москвы и на глаза ни мне, ни Тодорову не попадалась. Прощальный секс? Хм, пожалуй, не в моих приоритетах.

Поехал к Арине, одной из постоянных любовниц. Мне нравилось, что она никогда ни на что не претендовала, сама была занята модельной карьерой, и в то же время готова была принять меня в любое время дня и ночи. Идеальные отношения с женщиной. Арина не изменяла мне, со смехом говорила: некогда. И в то же время я мог быть с кем угодно, зная, что и слова не скажет. Редкая женщина, а может хитрая, до конца пока не разобрался. Иногда подумывал жениться на ней… Но к институту брака во мне стойкое презрение воспитали родители…

С женой ведь все по-другому будет… Я привык встречаться сразу с несколькими, одной мне было мало. Да и мало кто мой темперамент выдержит… При этом я никогда не занимался сексом с первой встречной — бабы постоянно суют мне свои визитки и шепчут, что не пожалею. Но я всегда сначала узнавал своих любовниц, пробивал по нужным каналам. Был осторожен. Второй постоянной была Лариса, старше меня на десять лет, но выглядела великолепно. Своя фирма, богачка, не знающая ни в чем нужды, она не желала связывать себя семейными узами, жила в собственное удовольствие и одним из таких удовольствий был я. Меня устраивало. Редкие встречи, горячий секс, готовность партнерши попробовать новое. А то некоторые бабы обожают делать вид, что им это в тягость, боятся быть некрасивыми, стесняются брать в рот, и так далее. Терпеть не могу подобное ханжество, мне нравится раскрепощенность.

После моего звонка Арина ждала меня в одних трусиках с дыркой на промежности, которые я тут же порвал на ней и, скинув пиджак, опрокинул ее в холле на маленький комод.

Легонько шлепаю по внутренней стороне бедра, приказывая раздвинуть ноги. Она уже мокрая. Расстегиваю брюки, приспускаю трусы. Достаю член и сразу вхожу на полную, под громкий женский стон. Арина жадно притягивает меня к себе, гладит спину, впивается острыми ногтями в ягодицы, притягивая ближе. Убираю ее руки, прижимаю их у нее над головой, упираю в стену. Усиливаю ритм, вбиваясь все сильнее. Стоны Арины все громче, почти оглушают меня. Стоит отпустить ее руки, хватает меня за шею и притягивает к себе. Животная страсть бурлит в крови, вынуждая двигаться все жестче, быстрее, ощущая, как сокращаются мышцы влагалища вокруг члена. Я уже на грани. Пододвигаю Арину ближе, чтобы с каждым новым толчком проникать глубже, пока наконец не взрываюсь внутри женского тела, яростно рыча.

— Похоже, ты перевозбужден сегодня, — произносит Арина, поднимая порванное белье с пола.

— Извини, да… Проблемы на работе.

— Не извиняйся, ты же знаешь, мне нравится, когда жестко.

— Иногда мне кажется я по-другому и не умею.

— Ну да, нелегко жить по законам джунглей и не стать зверем. Есть будешь?

— Да, конечно.

Как я и говорил, Арина идеальна во всем. Уже переоделась, благоухает свежестью, на стол накрывает. Готовит тоже вкусно. Абсолютное совершенство, так какого рожна мне еще надо? Сам не понимаю… Ведь даже не предохраняюсь с ней. И в этом доверяю. Говорит, что на таблетках.

После ужина и пары бокалов вина, сажусь еще раз просмотреть бумаги перед утренней встречей. Хотя время почти полтретьего. Завтра рано вставать. Но я привык спать мало. Мне достаточно пары часов, не каждый день конечно. Но спать долго мне никогда не нравилось…

Снова мысленно возвращаюсь к общению с Солнцевой. Сам не понимаю, с чего, с какого перепугу именно сейчас проигрываю в голове встречу в клубе, наш танец, ее неловкие попытки поначалу избежать контакта, скрыться от меня… А потом прикосновения… Почему они вызвали… даже слово не подберу, что-то похожее на… трепет? Блядь, ну что за выражения, как у барышни Пушкинской. Но по-другому не получается сформулировать. В моих объятиях Виола нежна и трепетна. А еще… пахнет вкусно. Так что облизать хочется. Духи простые, свежие, ненавязчивые. Не перебивающие собственно запах женщины. Обычно меня окружают дамы с удушливо сладким ароматом. Интересно, почему они думают, что вылив на себя полфлакона станут привлекательнее?

Ну что ж, завтра вечером у меня будет возможность еще понаблюдать за этой девушкой. Узнать поближе. Может даже затащить в постель, почему нет? Мне нравится как она пахнет, волосы красивые, глаза. Этого достаточно для флирта, перетекающего в страстную ночь. Тем более она целых два дня будет в моей власти…

В пятницу у меня полдня болела голова, заставляя пожалеть, что отправилась вчера в клуб. Но зато работалось мне спокойно, Жанны Аркадьевны не было видно на горизонте, и я гадала — неужели Багримов и впрямь отправил ее в Сибирь? А что, он может… теперь я в этом не сомневалась. Еще больше уверовала в силы босса, когда в пять часов вечера, на пороге квартиры оказалась хрупкая молоденькая девушка, заявив, что она сиделка для Кузи. Показала документы — является дипломированным фельдшером, заканчивает пятый курс Скрябинки, и второй год работает в престижной ветеринарной клинике.

— Ни о чем не волнуйтесь, — успокаивает меня, протягивая еще и паспорт.

— Даже не знаю, квартира не моя… хозяйке это вряд ли понравится.

— Могу сказать, что я ваша младшая сестра, если вдруг вернется. Не бойтесь, я не вор-домушник. И раньше сотрудничала с компанией Багримова, у меня есть рекомендации.

— Нет, я вам верю… да и брать тут нечего, кроме Кузи. Даже стиральной машинки нет…

— Вот и отлично. Отправляйтесь и не переживайте. Можем созваниваться по скайпу. Буду вам котика показывать…

— Нет, спасибо, мы не настолько близки, — отвечаю, нахмурив брови. Меня сейчас больше вопрос одежды занимает. Еду на два дня — обратно вечером воскресенья. Через час за мной пришлют машину. От всей души надеюсь, что не сам Багримов будет выступать в роли водителя. Это уж слишком — пара часов в его компании, в тесном салоне…

За пятнадцать минут до отъезда я была на грани нервного срыва, и попихала в чемодан почти все… что подарил мне щедрый Данила Петрович.

И вот в шесть зазвонил телефон, незнакомый мужской голос представился водителем Багримова, назвал номер машины, которая стоит и ждет меня у дома. С трудом застегнув чемодан (он у меня маленький, этим я успокаивала свою взбунтовавшуюся совесть — ну зачем было набирать столько барахла), я спускаюсь вниз. Машина прямо возле подъезда, большой черный внедорожник. Делаю глубокий вдох, на всякий случай, мысленно собираюсь, готовясь к тому, что босс внутри… Открываю заднюю дверь, сажусь и слышу радостное:

— Ого, привет подруга! А я все гадаю, за кем Гоше еще заехать велено…

— Данила Петрович! — восклицаю радостно. — А вы какими судьбами здесь?

Нет, правда, что делает завхоз в машине шефа? Мы разве не к олигарху в загородный дом направляемся? Или Багримов для начала поручил еще что-то сделать? А если мне, а я забыла? Взволнованно перебираю в уме вчерашний разговор. Но ничегошеньки связанного с завхозом не припоминаю… Ни словечка.

— Очень рада вас видеть, но не могу не признаться — удивлена.

— А я-то как… Шучу. Сам вызвался подхватить тебя. Ты, дорогая — звезда вечера. Спасительница блудной дочери. Тодоров уверен, жирный чек тебе вручит. И ты этого заслуживаешь, детка.

— Не понимаю о чем вы… В смысле, меня вроде как отец Евгении очень желал увидеть… А зачем Багримову завхоз на вечере? — вырывается у меня, и тут же краснею. Нет, точно язык враг мой. Вдруг Данила Петрович обидится на такие пренебрежительные слова?

Но в ответ завхоз начинает громко смеяться.

— Ты просто прелесть, мон ами, ты это знаешь? Завхоз… это ж я так прикалываюсь, душенька. На самом деле я — правая рука Эмира, заведую новостным отделом, а также рекламной сферой. У босса на этом вечере важные переговоры с одним агентством. Долго объяснять, я вкратце. Он взял меня для этих переговоров. Сам боится не справиться, — подмигивает мне Данила Петрович. — Иметь дело предстоит с некой рыжей бестией, о которой в узких кругах ходят страшные легенды. Аж дрожу от предвкушения…

Ого! Я и правда идиотка! Подумала бы, откуда в такой огромной, многоэтажной фирме — должность завхоза? Дура, кретинка. Так опозорилась!

— Мне ужасно стыдно, простите меня… — начинаю покаянную речь.

— Перестань, милочка! Ты что, это было забавно, я давно так не веселился, как с тобой. Думаешь, это прикольно, когда перед тобой все трепещут? Только не для меня! Никогда не выпячиваю вперед свою должность, не кичусь тем, что правая рука Эмира, потому как я с ним, можно сказать, со дня основания компании.

— Потрясающе, но… та комната, с одеждой…

— О, это правда мое детище. Ну не сам лично там разбираюсь, но придумал я… хотя какое там придумал, «сдернул» идею в нашем с тобой любимом фильме, — хитро подмигивает.

— «Дьявол носит Прада»? — уточняю с улыбкой.

— Ты все ловишь на лету, котенок! Я — фанат моды и женской красоты. Надеюсь, ты прихватила что-нибудь их тех шмоток?

— Еще-бы, — киваю. — Еле чемодан застегнула…

— Это замечательно! Я тебе помогу. Определиться с нарядом на вечер.

— Вы бесконечно добры…

— Знаешь что, давай уже на ты перейдем. Зови меня Данила, ок?

Остаток дороги прошел незаметно, потому что разговор не прерывался ни на минуту. Темы плавно перетекали одна в другую. И я не могла не отметить, что хоть Данила обожал поболтать, в отличии от Сашки, он не говорил, не сплетничал о других. Только о себе. Ни слова почти об Эмире, хотя знал его давно. Единственная оброненная фраза о том, что Багримов боится без него проводить встречу с некой рыжей бестией… удивила и зацепила меня. Прежде всего потому что у меня никак не ассоциировался большой босс со словом «боится». Мне он казался огромным бесстрашным айсбергом, состоящим сплошь их острых углов, способных нанести глубокие, а то и смертельные порезы…

POV Багримов

Я приехал в дом Тодорова пораньше, чтобы сразу начать с неприятного — переговоров с Анжелой Лозинской. Хотя Петрович настаивал, что тоже хочет присутствовать, так как рекламный отдел в его вотчине. Но я не мог ждать. Про Лозинскую в Москве ходило множество слухов. Прежде всего о том, что она — безжалостная стерва, обожающая измываться над своими подчиненными. Ну а врагов в мире бизнеса она просто размазывала по стенке, причем каждый раз применяя новые приемы. В ее запасе их было немерено. Я собрал о ней максимально полную информацию. Но это мало что сказало мне о том, какова Анжела вне бизнеса, в котором у нее не было слабостей. Значит, слабости надо искать в личной жизни, в прошлом. Лозинская появилась в Москве пару лет назад. Приемная дочь одного очень богатого и влиятельного человека, его знают все в городе. Где его падчерица была раньше, почему о ней никто не слышал… Ответов не было. Если Анжела росла в богатом семействе, то обычно такие люди известны в своем кругу. А тут — появилась из ниоткуда…

Достаточно молода — тридцать два года. Не замужем — оно и понятно, кто возьмет такую. Данила настаивал на том, что я должен ее очаровать и соблазнить, тьфу, что за бабские словечки… Вот только проблема — у меня вряд ли встанет на барракуду… Не люблю баб, которые меряются с мужиками местом, которого у них нет. Пытаются показать, что круче. Да, да, все идет из детства. Все наши комплексы и так далее. Этого дерьма я тоже наслушался от психиатра, которого терпеть не могу. Считаю эту профессию — несерьезной, сплошное пустословие. Но в нашем бизнесе принято ходить к мозгоправу. Так что я видел многих, и не один мне не понравился. И да, я ходил только к мужикам. Позволить бабе копаться у себя в мозгах? Увольте…

Лозинская еще не появилась — тоже своеобразная тактика, пообещать встречу, но установить размытые рамки. Вечеринка то всю ночь продолжаться будет… Ждет, что нажрусь? Обломается, не планирую доставить ей такое удовольствие.

Так что приходится вместо переговоров пить кофе с Тодоровым, но может оно и к лучшему. Успеваем обсудить несколько деловых вопросов. А потом появляется Женька. Прошло всего пару дней, но ее как подменили. Спокойная, собранная, скромная. Со мной поздоровалась смущенно и попросила прощения, что так ужасно вела себя.

— Все в порядке, Жень. Главное, выздоравливай.

А что еще сказать? Тодорова жаль до слез. Единственная дочь и такая напасть…

Зазвонил телефон, партнер из Турции, и я ушел разговаривать в комнату, которую мне выделили на ночь. К слову, Солнцеву я попросил рядом поселить. От своих планов не отказался… Да и не лишним будет присмотреться к новой сотруднице.

После звонка решил принять душ, и тут — неприятный сюрприз… Выхожу, вытираясь на ходу, не потрудившись прикрыться — в конце концов, кто запрется без стука ко мне в комнату, и вижу раскинувшуюся в вальяжной позе на постели… Ленку.

Черт, вот знал, что не стоит связываться с этой бабой. Пустоголовая моделька, которая уверена в собственной неотразимости, и что самое паршивое — востребованности. В последнее время стала слишком наглеть. И как только посмела сюда явиться, ведь Женька ее на дух не выносит. Я уверен, в тот день Ленка что-то наговорила Тодоровой и спровоцировала нервный срыв. Я не мог предупредить Ленку о болезни — слишком конфиденциальная информация… Но ведь долгую беседу проводил с ней, на тему, что не принадлежу никому, и ревновать меня нет смысла… Нет, конечно все мимо ушей пропустила, глупая сучка. Красивая пустоголовая кукла… В постели мне плевать на мозги… но вне спальни с этой бабой просто невозможно общаться. Почему-то снова мелькнула мысль о Виоле, но тут же отбрасываю из головы постороннее и начинаю разборки с моделькой:

— Что ты здесь делаешь, Лен? Разве тебя приглашали?

— Нет конечно! Ты никуда меня не приглашаешь, Эмир! Я так устала от этого! Истосковалась…

— Сейчас же… Черт, нет, сиди. Оденусь и сам тебя отправлю.

— Я хочу остаться, слышишь! Почему не могу? Здесь полно гостей. Будет крутая вечеринка. Ты здесь один… Боже, я так счастлива, что ты не изменяешь мне…

— Лен, что ты несешь? Мы договаривались, что у нас свободные отношения С чего ты вдруг как жена себя вести решила?

— Потому что люблю тебя! До боли, до одури! Не могу без тебя….

— Давай без дешевой мелодрамы. Я тебе сейчас такси вызову.

— Я на машине. Но никуда не уеду! Выгонишь за ворота — буду в машине сидеть… ждать тебя.

— Зачем? Какой в этом смысл?

— Люблю потому что! Неужели тебе это чувство неведомо?

— Черт, мы же сразу обо всем договорились. Что ты устраиваешь?

Вместо ответа сучка начинает раздеваться, а у меня такая злость кипит, что поневоле встает на все это. Хватаю любовницу за волосы и вынуждаю встать на колени. Она вскрикивает от боли и покорно опускается, а я сажусь на край постели. Закрываю глаза. Направляю голову Лены, вхожу в ее рот возбужденным членом. Глубоко, в горло. Сама напросилась. Впрочем, она умеет это делать, не в первый раз. И сейчас работает ртом старательно, с энтузиазмом. А я направляю ее за волосы, все жестче, резче, пока не изливаюсь ей в горло.

После глажу по голове. Лена встает и скрывается в ванной.

И что мне блядь с ней делать? Как избавиться?

Выхожу за дверь, чтобы найти своего водителя. Саид, араб, со мной уже пять лет. И водитель, и охранник, и с бабами умеет обращаться. Как раз такие тяжелые случаи — по его части. С ним баба спорить не будет. Огромные ручищи, массивные бицепсы, ростом не высок, зато мощный, сплошь мускулы, короткая толстая шея и изъеденное оспой лицо. Для меня главное в Саиде — верность. Он не раз меня прикрывал, из трудных и опасных ситуаций вытаскивал… Хоть со стороны кажется, что мир моды — сплошной глянец — это не так. Та еще клоака. Так вот, с бабами у Саида разговор короткий… Ему не перечат. Может потому что на серийного убийцу похож… пугает он телочек… Вот и пусть Ленку из номера выкуривает…

Выхожу и тут же сталкиваюсь в коридоре с Петровичем и Виолой. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. На лице выступает румянец — так рада меня видеть? Но потом понимаю, что смотрит позади меня… Оборачиваюсь и вижу, что Солнцева уставилась на обнаженную Ленку, бесстыдно разгуливающую по комнате. Закрываю дверь у себя за спиной. Но похоже поздно — пухлые губы дизайнерши поджались, она не смотрит мне в глаза. Черт…

— Как добрались? — спрашиваю, обращаясь к Петровичу.

— Спасибо, отлично, отвечает весело. — Я Виолу проводил вот до комнаты. Так вы соседи… Как мило.

— А нельзя мне рядом с вами комнату? — с надеждой спрашивает Солнцева, обращаясь к Даниле. — Нам многое нужно обсудить… Может кто-нибудь поменяется?

— Детка, я этажом ниже… там не такой красивый вид, — отнекивается Петрович.

— Плевать на вид! — восклицает Виола.

Похоже, наличие Ленки ее сильно напрягло. Ревнует? Блядь, ну почему бабы такие странные? Мы толком еще даже за руки не подержались, а она уже предъявляет права…. Но мне приятна ее ревность, понимаю минутой позже. Пусть… возможно так будет проще затащить ее в постель. Хотя с чего я решил, что это вообще будет сложно? Из-за поджатых губ отведенного взгляда. Пара коктейлей и комплиментов… В любом порядке.

— Не стоит тут пытаться устанавливать свои порядки, — обращаюсь к Солнцевой. — Тебе выделили комнату, проходи и не выпендривайся.

Наверное, вышло чересчур резко. Дамочка покраснела, выхватила чемодан из рук Петровича, и влетела пулей в комнату. Громко хлопнув дверью. А она похоже страстная… хоть и строит из себя ледышку.

— Я чего-то не знаю? — тут же начинает засыпать вопросами Данила. — Эмир, ты что, положил глаз на девочку? Ты распорядился ее тут поселить? Зачем? Одной голой бабы в номере тебе мало?

— Не хочу обсуждать, — отворачиваюсь от собеседника и набираю Саида.

Коротко объясняю суть просьбы — Саиду не привыкать к таким вещам, и пока он поднимается в мою комнату, спускаюсь в большую гостиную. А там и Лозинская как раз пожаловала. С личным секретарем, пареньком, совсем юным, лет двадцати. Интересно. Она таких любит трахать? Совсем зеленых сосунков?

Лозинской тридцать два, но выглядит она, пожалуй, на двадцать пять. Хороша. Длинные рыжие волосы, молочно-белая кожа. Идеальная фигура. Как изысканная фарфоровая статуэтка.

— Эмир! — восклицает стоящий рядом с ней Тодоров. Старик явно прибалдел от такой яркой красотки, еще и ведьмочки, в одном флаконе. — Как ты вовремя. Анжела сказала что сначала о делах поговорить хочет… Развлечения потом…

Ага, как будто тебя возьмет в развлечения. Неет, таких стариканы не интересуют. Хотя… если богатые — деньги всегда решают все. Но Анжеле нет нужды ложиться под стариканов. Возможно, в прошлом. Но сейчас она богата. Очень. Получает все что захочет. Но равнодушна к деньгам, побрякушкам, виллам, курортам. Это есть в досье. Ей интересен азарт. Игра. Человеческие судьбы. Ей нравится быть кукловодом. Мужской тип характера…

— Приятно познакомиться, Эмир, — протягивает маленькую белую ладошку, которая буквально утопает в моей лапище.

— И мне…

— Поговорим? В конце концов, ради этого меня сюда пригласили. А уж вы как расстарались ради этого…

— Вы о чем? — приподнимаю бровь.

— Ну как же, так старательно изучали мое досье.

Блядь, она что, мысли читает?

Глава 6

POV Виола

Мне нравилась поездка, восхитил дом Тодорова, все не просто красиво, но и очень стильно, со вкусом. Не успели подъехать, как нас вышел встречать сам хозяин, и его дочь была рядом. Так что они выразили благодарность сразу, а Женя даже обняла меня. Очень трогательно. Тодоров попросил меня подойти через час в его кабинет — наверное чек вручать будет… Сначала подумала — благородно откажусь от этой подачки. А потом на дом посмотрела — видно, что не просто богатые выскочки, а люди, умеющие ценить прекрасное. В деньгах явно нет недостатка… А и пусть награждают… Мать давно ноет что ремонтом дома пора заняться… так что пущу на благое дело.

Данила Петрович вызвался меня проводить, хотя это вполне мог сделать слуга. Весело болтая, поднимаемся на лифте… этаж я не запомнила, всегда плохо ладила с цифрами. Настроение, можно сказать, прекрасное, внутри все поет… вот только ровно до момента пока не выходим из кабины. Сталкиваемся нос к носу с Багримовым. Мне выделили комнату с ним по соседству? Это что вообще такое?

Ладно, Ви, ты же его сотрудник… Может Тодоровы всех сотрудников селят рядом? Да ну, бред. Данила же не здесь! Его номер этажом ниже, сам сказал…

Еще и девица голая в номере Багримова расхаживает. Ну конечно, чего этому кобелю время то даром терять. А теперь еще и на меня вылупился! Пусть на бабу свою голую смотрит! Почему-то настроение испортилось. И ужасно не хотелось за стенкой слушать постельные упражнения начальника. Но что я могу сделать? Багримова явно разозлил мой вопрос насчет смены комнаты. Да уж, вот как же не повезло! С Данилой соседствовать было бы куда приятнее! Даже если бы он кого-нибудь привел…

Стоп, Ви, это уже дискриминация получается! Завхозу значит можно, а боссу ни-ни. Обязательно надо подумать об этом. Хорошо, что не хожу к психологу, пробовала — не понравилось. Представляю, что бы он сказал про мой раздрай мыслей…

— Не стоит тут пытаться устанавливать свои порядки, — грубо и по-хамски заявляет мне Багримов. — Тебе выделили комнату, проходи и не выпендривайся.

После этих слов выхватываю чемодан из рук Данилы, и влетаю пулей в свою комнату. Как же меня раздражает этот мужчина! Неужели обязательно так унижать?

Какое-то время статуей замираю в центре комнаты. Пытаюсь выровнять дыхание и совладать со злостью. Дверь распахивается, и я испуганно подпрыгиваю — ко второму раунду с Багримовым я не готова!

Но это мой любимый Петрович. Прошел в комнату, остановился и разглядывает меня внимательно.

— Ви! Что у тебя с боссом? Ну ка признавайся, плутовка. — Подмигивает хитро, а я еще больше вскипаю.

— С чего ты взял? — Начинаю разбирать чемодан, чтобы немного отвлечься. В машине мы с Данилой решили оставить официоз в прошлом, но такого неприличного вопроса я от него не ожидала!

— Ну, ты явно расстроилась, увидев в его номере голую Елену… Кстати говоря — как она пробралась сюда? Эта дамочка у Тодоровых давно уже персона нон грата.

— Похоже нет, — замечаю ехидно.

— Уверяю тебя, это так. Наверное охранника подкупила… Ох уж эти бабы! На что только не идут, лишь бы к Эмиру подобраться… Прошу, Ви, не становись такой! — картинно складывает руки как для молитвы.

— Ни за что! — обещаю торжественно, подыгрывая. — Как ты считаешь, это подойдет? — достаю черное приталенное платье средней длины.

— Нет, слишком скучно. Надень белое.

— То, что с перьями на рукавах? Нет, я хоть и сунула его в чемодан… боюсь не по мне фасончик.

— Ви, перья сейчас писк.

— Вот-вот, только и останется что пищать как курице.

Но Данила все-таки уговорил меня померить простое, чуть расклешенное книзу платье, с широкими рукавами, обшитыми искусственными перьями по краям.

— Ты великолепна! Посмотри, глаз не оторвать. Ткань очень непростая, если фигура неидеальна — каждый изъян подчеркнет… А у тебя, детка, похоже нет изъянов.

— Слишком много комплиментов, — отмахиваюсь. — Но спасибо.

— Только чистая правда. Ладно, я пошел к Женечке, она тоже консультацию просила… Пообещай, что будешь осторожной!

— Обещаю, — киваю головой. — Только объясни, чего мне опасаться?

— Хммм, дай подумать. Мне не дает покоя Эмир… Все-таки он был чересчур резок с тобой. Походило на сцену между голубками.

— Что ты несешь? — восклицаю возмущенно. — Какие голуби? Багримов скорее ворон-падальщик!

— Ну это ты, голубка, загнула, — смеется Данила. — И укрепила меня в подозрениях.

— Умоляю, больше ни слова о боссе! Иначе я и вовсе тут останусь и на вечер не спущусь.

— Умолкаю и убегаю, — закрывает тему Данила Петрович.

Прием проходил в саду, вечер для апреля выдался невероятно теплым, даже душным. Я порадовалась, что прислушалась к советам Данилы — белое платье было невесомым и струилось по телу, приятно холодя кожу. Но похоже у меня разыгрались нервы, стоило оказаться в нарядно украшенном саду, где были расставлены кованые белые столики и стулья с мягкими подушками, диванчики, несколько мангалов и сцена, на коротой сейчас выступали жонглеры, меня зазнобило. Или это потому что Багримова увидела? Он уже похоже забыл про блондинку у него в номере и вовсю обхаживал рыжую. Очень красивая женщина — даже я залюбовалась. Изысканное красное платье на ней — невозможно оторвать взгляд. Для такого платья надо обладать сверхуверенностью — очень глубокое декольте, очень обтягивающий силуэт… Я рассматривала ее с равным интересом и дизайнера, и женщины. Рыжие волосы, точно не крашенные, блестели в освещении, переливались. На мгновение рыжая поймала мой взгляд и впилась буквально ответным. Мне стало не по себе. Очень пронизывающие глаза. Серо-голубые, холодные, сканирующие… Хм, держись Багримов. Может это то, что тебе нужно? Хотя не знаю, что там между ними, флирт или знакомство, но спина Эмира очень напряжена. Не похоже чтобы он испытывал от беседы удовольствие…

С наслаждением втягиваю ночной воздух, поднимаю голову и разглядываю серп молодой луны. Красиво, свежо, и наверняка кормят вкусно. Что еще надо? Но никак не получалось прогнать поселившееся в душе тошнотворное чувство — смесь горечи и тревоги.

— Я могу предложить прекрасной даме напиток?

Оборачиваюсь на голос. Молоденький паренек, лет двадцать… Интересно, что ему от меня нужно? Неужели тянет к дамам постарше?

— Конечно, спасибо, — принимаю бокал ледяного шампанского. — Ммм, вкусно. А тебе есть восемнадцать? Пить уже можно?

Парень краснеет, и меня это забавляет.

— Мне двадцать три, — сообщает обиженно. — Глеб. А вас как зовут?

— Виола… Ты здесь с родителями?

Нет, и чего я к парню то привязалась, смущаю зачем? Ну подошел поболтать, так благодарна должна быть, а то стояла бы в одиночестве, как никому не нужный столб…

— Нет, я здесь с начальницей, — отвечает Глеб. — Вон там, видите, рыжая, в красном платье. Я поэтому и подошел к вам. Вы так пристально на нее смотрели… Подумал, вдруг у вас назначена встреча, а я напутал и не внес в ежедневник… Мне влетит от Анжелы, а так не хочется… и так выволочки почти каждый день.

Вот оно что! Так пялилась на собеседницу босса, что ее секретарь заинтересовался. Позор, Виола. Полнейшее фиаско! И это после того как он унизил тебя, вел себя по хамски… А ты пялишься на него как голодная самка.

— Нет, что ты, — хладнокровно отвечаю, в пику вопящему и беснующемуся подсознанию. — Я не знакома с твоей начальницей. Просто ее собеседник — мой босс. Вот поэтому… У меня к нему несколько вопросов, стою вот, пялюсь и не решаюсь подойти…

— И правильно! — Глеб начинает энергично кивать головой. — Ни в коем случае нельзя прерывать встречу. Это даже опасно.

— Она настолько жуткая? — улыбаюсь, не в силах поверить. Красивая женщина, элегантная, изысканная. С чего ей быть злой и третировать людей.

— Вы читали сказку про Злую Королеву? А про Снежную Королеву?

— В детстве… да, наверное. И кино смотрела…

— Так вот, это о ней.

— Ого, вот это презентация! Ты меня напугал. Но знаешь что, раз наши работодатели увлеченно беседуют…

— Ваш босс не увлечен. Он напряжен и очень сильно…

— Неважно! Давай забудем. Пошли… На танцпол.

Это было спонтанное решение. Захотелось стряхнуть с себя негативные мысли, и заодно — развеять напряженность этого несчастного мальчишки… Который затюкан взрослой теткой. Нет, ну правда, как не стыдно? Совсем ведь малыш… Напомнил мне племянника.

После нескольких зажигательных танцев мы отправились прогуляться по саду. Болтали обо всем на свете, при этом не было никакого сексуального подтекста. Только дружеская симпатия. Я не боялась, что Глеб начнет руки распускать — так что спокойно шла с ним все дальше от света и музыки. Владения Тодорова оказались огромными — мы дошли до берега речки. С наслаждением вдыхаю свежий влажный воздух. Какой кайф после пыльной и душной Москвы!

— Тебя не будет начальница искать? — спрашиваю, немного тревожась за Глеба.

— Наверное, будет. Но я так устал все время быть на коротком поводке, — вздыхает мой собеседник. — Это сложно.

— Понимаю… Представляю, каково тебе.

— Разные бывают моменты… А ты? Сложно работать на Багримова?

— Не разобралась пока, — пожимаю плечами. — Совсем мало работаю.

— Но карьеру начала с того, что надо… В смысле, ты уже здесь, на приеме, где самые сливки собрались.

— Что ты имеешь в виду?

Мне внезапно перестает нравиться Глеб.

— Только не обижайся…

— Намекаешь, что я сплю с боссом?

— Это любой подумает…

— Даже если и так — какое тебе дело? — вскипаю. Руки чешутся чтобы зарядить Глебу по физиономии. Ничего себе заявочки. И мне даже в голову не приходит, что я сейчас фактически подтвердила, что с боссом сплю… Не пойми с какого перепугу.

Разворачиваюсь и широким шагом направляюсь обратно. Как же разозлил меня мальчишка. И главное, непонятно зачем ему это понадобилось. И сейчас, все больше анализируя, понимаю, что Глеб меня слишком много и подробно расспрашивал о Багримове. А что если это неспроста? Неужели рыжая подослала? А я-то думаю, ну зачем этой пиранье такой юнец. Для сексуальных домогательств? Но не так видимо проста стерва. Ангельский вид Глеба располагает к откровенности…

Она меня поймала в ловушку! Судорожно вспоминаю много ли успела растрепать… Хотя, о чем? Недели толком не проработала в компании…

Так несусь, что не замечаю ничего и разбегу врезаюсь в одного из гостей, вскрикиваю и начинаю падать…

«Капец белому платью, — мелькает в голове пронзительная мысль. — Данила мне этого не простит»

***

Меня подхватывают сильные руки. И притягивают в объятия. Глаза все еще зажмурены и все чувства сосредоточены на ощущениях. Обонянии, осязании. Невероятно притягательный запах. Смесь туалетной воды и мужской кожи. Запах раскаленного солнцем песка, приправленный свежим бризом из оазиса, с нотками пряных трав и сандала. Невероятное смешение, дурманящий аромат. Хочу вдыхать и вдыхать. И прикосновение — почему от этой близости дрожит внутри каждый нерв? Я как натянутая струна…

Приказываю себе собраться и открыть глаза.

И встречаюсь взглядом с голубыми, как безмятежное небо, глазами. Пронизывающими меня до самой глубины души… Пугающими своей красотой… Вот уж точно, нельзя иметь такие красивые глаза. Это слишком опасно для окружающих…

— На ногах уже не стоим? — насмешливо спрашивает Багримов, и я отстраняюсь. Выпрямляюсь и делаю шаг назад. Он вроде не злой и не настроен хамить, как в доме. Ну а я обязана проявить элементарную вежливость.

— Спасибо, что поддержали. Я бы упала.

— Платье пожалел, красивое. От кого убегала?

— С чего вы взяли? Ни от кого.

— Так женщина бежит только от мужчины. Кто-то приставал? Нужна помощь?

— Говорю же, все отлично!

Хоть Глеб и разозлил меня, сдавать его Багримову я не собираюсь.

— А у вас как встреча прошла? — спрашиваю, чтобы заполнить смущающую меня паузу.

Хм, следишь за мной? — подкалывает в ответ босс.

— Нет… — вспыхиваю от его предположения. Вот ведь самовлюбленный мужлан! Живет в убежденности что каждая женщина его хочет. Ага, вот прям умирает каждая по нему… Черт, а может это правда? И я последняя, из «могикан», но уже начинающая поддаваться всеобщей истерии… Нет, только не это!

— Конечно же я не слежу за вами. Выполняю порученную мне миссию — жду чека от хозяина дома, — выпаливаю излишне яростно.

— Молодец. А я вот за тобой присматривал… И заметил рядом паренька… Где он?

— Глеб? У озера…

— Да ты что? — ухмыляется недобро Багримов. — Уже познакомились?

— Нет… то есть да. Не понимаю, о чем вы! Мне надо… выпить.

Пытаюсь обойти Багримова и продолжить путь дальше. И правда, надо принять горячительного, чтобы немного успокоить расшатанные нервы. Вообще-то я пью очень редко — не любитель алкоголя. Но если нахожусь в компании где обстановка не очень нравится, и где чувствую себя не в своей тарелке — алкоголь помогает расслабиться. Делает скучного собеседника — сносным, раздражающего — милым. В общем, добавляет снисходительности.

— Я тебя еще не отпускал, — жестко произносит Эмир.

— Мы, кажется, не на работе, — отвечаю ему в тон. Хм, молодец Виола. Еще не выпила — не считая бокала шампанского после танцев вместе с Глебом, а уже обрела смелость.

— А ты дерзкая, да?

— Это такая песня, да?

Вижу, что Эмир начинает злиться. Но не могу ничего с собой поделать, не знаю что произошло, но меня словно чертенок разбирает дерзить ему.

— Пошли, потанцуем, любительница песен, — рычит Багримов и тянет меня к танцполу.

— Спасибо, не хочется, — повышаю голос, но не могу справиться с его стальной хваткой. Играет медленная композиция, и босс не просто привлекает меня к себе — он жестко расплющивает мое тело о свое, не выбраться. Отстранить могу лишь лицо, но тогда перед глазами его подбородок, покрытой недельной щетиной. Внезапно задумалась о том, как хочется дотронуться и проверить — колючая ли она. Никогда не нравились небритые мужчины — но этому идет… делает еще мужественнее, хотя куда больше. Просто некуда! Что означает этот танец, когда чувствуем каждую косточку друг друга? Не понимаю, мысли беспокойно мечутся, как птахи, попавшие в расставленные силки и рвущиеся на волю. Но как будто мало этой близости тел, рука Багримова начинает гладить меня по спине… поднимается выше, касается плеч, шеи. Чуть сжимает ее, и в этом столько интимного, что у меня перехватывает дыхание. Спотыкаюсь, но фактически прилеплена к телу босса, так что упасть мне не грозит. Рука его тем временем оставляет шею в покое — а я понимаю, что он обнаружил сейчас одну из моих эрогенных зон, о которой и не подозревала. Это было настолько пронзительно, кажется, от этих касаний я могла испытать оргазм. Пугаюсь этих мыслей, а рука Багримова тем временем спускается ниже, снова ласкает спину, и по ней начинают табунами бегать мурашки, оглушая меня своим топотом. Буквально представляю перед глазами стадо бешеных одуревших от возбуждения мурашек! Но боссу этого мало… рука скользит еще ниже, за линию талии. Резко дергаюсь, но вторая, правая ладонь, в сильном захвате давит на спину — не пошевелиться. А левая спускается на пятую точку. Чуть сжимает сначала одно полушарие ягодиц, потом второе. Мне кажется зареву сейчас как бешеный зверь в ловушке… от ярости, унижения, и одновременно возбуждения…

— Почему ты такая дикарка? — шепчет хрипло мне на ухо. — Впрочем, мне нравится укрощать. Хочешь быть со мной этой ночью?

Глава 7

Замираю, застываю, леденею внутренне услышав самое наглое предложение в своей жизни! Кого он из себя возомнил? Кто он вообще такой, чтобы так вести себя с женщиной? С подчиненной!! Разве это этично? Разве это нормально? НЕТ!

И что теперь? Как ответить достойно? Слишком мало времени на раздумья, как выкрутиться и дать отпор наглому козлу… предложение которого меня взбесило, но в то же время жаркой волной обдало. Не могу врать себе, я хочу его! И от этого ломка еще сильнее, все нутро выкручивает. Не только его презираю, но и себя, свое глупое тело, жаждущее мужской ласки, желающее прикосновений красивого самца.

Варианты мести мелькают перед глазами. Их тьма тьмущая. Я могу:

Залепить пощечину

Упасть в обморок

Со всей дури всадить каблук негодяю в ногу

Отдавить обе ноги

Убежать и расплакаться

Громко обматерить наглеца

Уфф, я устала перечислять. Все пОшло и не креативно. Пойду другим путем… Вот только каким? В голове полная каша, никакого достойного ответа на ум не приходит. Я раздавлена, уничтожена и унижена… Поэтому…

— Не могу отказаться от такого предложения, — шепчу едва слышно, и чувствую, как босс замирает, точно натянутая пружина. По его мощному телу пробегает дрожь. А потом он ослабляет хватку, уверенный в победе.

— У тебя или у меня?

Он спрашивает про комнату. Боже, у него ведь и так в номере голая баба! Ненормальный, что за безумный секс аппетит у этого мужика?

— У меня…

— Я приду в полночь.

— Хорошо. Буду… ждать.

У меня кружится голова от этого разговора. Это все в реальности, или я задремала на берегу озера и мне снится странный сюрреалистичный сон? Как говорю с боссом, на которого работаю всего неделю, о сексе?

Меня отпускают и только тут понимаю, что музыка смолкла. Багримов отходит от меня, видимо решив, что получил нужный результат. Нет, это не мужчина, а набор мускулов, секс-машина, не принимающая отказов. Он вообще в курсе что существуют такие понятия как любовь, отношения? Видимо нет…

Меня потряхивает, вспоминаю свое намерение выпить, поэтому нетвердой походкой тащусь к бару. Но не успеваю решить чего желаю выпить — выбор слишком велик а я слабо разбираюсь в алкогольных напитках… Как за спиной раздается голос:

— Вы интересно смотрелись на танцполе.

Оборачиваюсь. Снежная Королева! Вот только рыжей стервы мне сейчас не хватает для полного комплекта впечатлений! Интересно, это она так довела Багримова что тот готов чуть ли не на танцполе домогаться подчиненных, или он по жизни такой, одержимый кобелизмом?

— Вы разбираетесь в танцах? — отвечаю почеу-то охрипшим голосом. Наверное, вышло излишне грубо… Стало неловко — эта женщина не виновата в моих проблемах. — Простите… не хотела отвечать так…

— Резко? Грубо? Ничего. Я привыкла к разным собеседникам и могу понять любого.

— Замечательное качество, — вздыхаю. — Мне это не дано.

— Да, вы излишне импульсивны.

— А вы — сама хитрость и коварство.

— Ого. Режешь правду-матку в лицо? — усмехается рыжая. И протягивает руку.

— Анжела. Предлагаю перейти на «ты» и выпить по бокалу вина. Поболтаем, посплетничаем.

Согласно киваю и мы проходим к одному из столиков. Садимся друг на против дружки.

Почему-то все происходящее начинает напоминать шахматную партию. Но мне любопытно. Да и что теряю? Кажется, этим вечером уже все что могла и так потеряла. Гордость, самоуважение… Веру в то, что можно работать на босса, но не под боссом… А завершится все происходящее — в эту полночь… Полнейшим крахом моей карьеры. Я ведь не приду в комнату Багримова? Нет конечно! Я не смогу, даже если от этого будет зависеть моя жизнь! Ну, это я конечно загнула… надеюсь, такого не предвидится.

— Твой босс… интересный экземпляр, — произносит Анжела.

Официант приносит бутылку в ведерке со льдом и два бокала. Недолгая передышка, пока откупоривает вино и разливает по бокалам. Беру свой, подношу к губам. Нет, я не готова даже после оскорбительного хамства Багримова заложить его этой женщине. Я все равно все еще работник его компании. И не собираюсь обсуждать его кобелиную натуру.

— Твой секретарь, или шпион, в общем Глеб, тоже ничего, — отвечаю в пику.

Анжела смеется в ответ. Берет бокал, отпивая холодный напиток маленькими глотками.

— Мне ужасно нравится, что ты всегда парируешь. Не боишься. Это такая редкость… в моей компании. Все на цыпочках ходят и это бесит.

Могу себе представить, мрачно замечаю про себя. Если дали кличку Снежная королева.

— Ты права, признается рыжая. — Глеб умный и хитрый мальчик. Я обратила на тебя внимание, и он сразу среагировал. Что-то попытался узнать?

— У меня нечего узнавать, я сказала это ему и говорю сейчас тебе. Работаю в фирме неделю. Рисую одежду. Я не интересна.

— Ты интересна. Тем что оказалась здесь. Вашим танцем с Эмиром. Просто видимо еще не понимаешь этого, но ты уже в игре.

— Я не хочу быть в игре! Лишь рисовать…

Между нами виснет пауза. Смакуем терпкое полусладкое, уйдя каждая в свои мысли. Я все еще не знаю как изменить ситуацию в свою пользу. Может у Тодорова попросить защиты от домогательств? Но ведь глупо буду выглядеть. Эмир не насильник. Я сама дала ему добровольное согласие, в свою комнату пригласила… Зачем сделала это? В тот момент так разозлилась, что почти ничего не соображала. Решила подать месть холодной. Согласиться а потом обломать. Но ведь так только хуже, Виола! Умные женщины выходят из положения так, чтобы не задеть самолюбия мужчины… А ты делаешь ровно наоборот! Он же тебя за такое не просто уволит — задушит нафиг. Ему, наверное, еще никто так не отказывал… И мне реально страшно.

— Что он такого сказал тебе? — смотрю непонимающе на Анджелу, так ушла в свои мысли, что поначалу не понимаю, о чем она. — Эмир. Во время танца. Сказал такое, что ты в ступор ушла. Мне любопытно.

— Ты что, весь танец за нами наблюдала? — спрашиваю с горечью. Противно что кто-то был свидетелем как босс размазывал мое тело по своему… А я терпела… и в какой-то мере это было даже… возбуждающе. Пусть ненавижу себя за это, но врать самой себе считаю глупым.

— Многие смотрели, — улыбается рыжая. — Это было забавно.

— Наверное так разозлился после переговоров с тобой, а на мне оторвался.

— Забавная версия, — смеется Анжела. — Мне показалось — причина в тебе. Что-то есть между вами.

— Ну, начинается! — фыркаю. Беру бутылку и наливаю вина, не желая дожидаться официанта. — Вы с Глебом прям две птички певчие. Об одном поете.

— Поверь, эта информация никак не поможет мне. Чисто праздное любопытство.

— Мы едва знакомы и попытки влезть в личную жизнь считаю некрасивыми.

— Я не лезу… Но ты права. Не буду больше приставать. Я лишь из женской солидарности хотела поговорить об этом.

— Пфф! — не нахожу что ответить. — Может расскажешь тогда из солидарности о себе?

— Нет, — улыбается Анжела. — Ненавижу говорить о себе.

— Я так и думала.

— Могу только совет дать.

— Хм, даже не знаю…

— Не отдавайся сразу. Это дешево. Иногда об этом женщина забывает. Думает что это показывает ее раскрепощенной. Свободной от предрассудков. Иногда просто хочется… позволить себе делать глупости. Но в итоге мужчина все равно выставит счет и налепит клеймо. Тебе это не нужно. Ты — выше.

— Даже не знаю откуда вывод что я выше…

— Просто вижу.

— Спасибо за комплимент… я, наверное пойду.

Но тут слышу звуки любимой мелодии, пробирающей насквозь. «Лунная соната» Бетховена… в школе я заслушивала ее до дыр, однажды услышав в местном театре на концерте симфонического оркестра, я с тех пор стала преданной поклонницей этого удивительного композитора. Вот уж не ожидала услышать здесь, да еще вживую. Делаю пару шагов вперед на звуки музыки. Вот и рояль. За ним сидит Багримов! Кто бы мог подумать, что этот накачанный мужлан способен…

Но сейчас он другой. Одухотворенное лицо, опущенные вниз, прикованные к клавишам глаза. Он погружен в параллельную вселенную, переживает каждую ноту и лицо его в этот момент прекрасно настолько — не оторвать глаз. А потом вдруг сине-голубые озера впиваются в меня и притягивают в свой плен. Намертво приклеивают. Горят обещанием. Жаждой. Вздрагиваю всем телом, по мне будто заряд прошел. Делаю шаг назад, оступаюсь.

— Осторожно, — Анжела подхватывает меня под руку.

— Спасибо, — искренне благодарю Анжелу. Не хватало только упасть и привлечь внимание.

— Не за что. Красиво играет. И мужик красивый…

— Может все дело в том, что я твои планы нарушила? — неожиданно приходит мне в голову. — У тебя свои виды, а я тут влезла. Так вот, между нами… я не влезала, ничего нет. То есть… витает в воздухе, а на деле — ничего. И не будет.

Анжела снова смеется, у нее красивый смех. С нотками хрусталя, и очень заразительный. Она сразу моложе выглядит, и очень красивой, хотя и без смеха от нее глаз не оторвать как хороша.

— Дорогая, это всегда витает в воздухе. Это нельзя потрогать, пощупать, увидеть. Только ощущать. Так что твое отрицание сейчас только все подтвердило. Но мне это не интересно. Если бы я решила что-то поиметь от Эмира… прости, ты мне не соперница. Я всегда беру что хочу. Но нет. Мы с Багримовым абсолютно полярны, не терплю бруталов.

— В том и дело, что я тоже не терплю, — вздыхаю тяжко.

— Но ты можешь перевоспитать, есть задатки, — подмигивает рыжая. — А я… у меня все задатки умереть среди тридцати кошек. Хотя в наличии пока одна.

Она начинает нравиться мне все больше. Обаятельная, раскрепощенная, искренняя. Сейчас она ни капли не похожа на Снежную королеву. Это я заморожена, вся сжата в комок страха и непонимания что делать дальше. Анджела же наоборот, кажется теплой, солнечной. Женщиной, которая в абсолютной гармонии с собой. Пусть даже без мужчины и с кошками… Почему нет, если ей так хорошо?

— А у меня кот. Кузя… Только он не мой. Кстати, позвонить наверное надо, узнать как он… Я пойду. И не верю, что ты одна. Вранье полное.

— Хм. Прямые предпосылки к организации общества взаимного восхищения, — хмыкает Анжела. — Ты это, держись. Не сдавайся.

— Спасибо!

***

Удивительно. Расстались прямо подругами. Вот чего меньше всего ожидала. И все равно не покидает тянущее чувство, что меня проверяли, изучали под микроскопом. Вот только что выявили, кроме моей дурости и неспособности к принятию твердых решений. Я ведь сейчас — как желе. Боюсь, злюсь и трепещу одновременно. И полна отвращения к себе. Надо еще выпить.

— Ты сегодня звезда вечера, детка, — почти поет, подходя ко мне Данила Петрович. — Сначала горячий танец с боссом, потом приватная беседа с Лозинской.

— Ощущение, что я свежий кусок мяса, который бросили в бассейн с пираньями, — отвечаю мрачно. — И каждой злобной рыбине охота отхватить от меня кусочек.

— Надеюсь я не вхожу в число злобных тварей? — на лбу завхоза появляется складка.

— Нет конечно. Ты — свет в окошке. Только меня это не спасет…

— Расскажи, о чем говорили с Лозинской. Это крайне важно. Она весь вечер меня избегает, сучка. Подозреваю что Эмир схватку проиграл… Но молчит и вообще в непонятном лиричном настроении сегодня… За рояль вон сел, сто лет такого не припомню.

— Красиво играет, — замечаю как можно более равнодушным тоном.

— Да, закончил музыкальную школу. Родители были достаточно строгими, к учебе приходилось относиться серьезно. Пока не развелись. Тогда уж — гуляй не хочу.

— Вы настолько близки что ты знаком с его семьей?

— От семьи ничего не осталось… И да, мы близки. Я со дня основания компании с ним. Я дружил еще с его отцом… и с матерью тоже общаюсь, но об этом тсс. Эмир не должен знать.

Интересно. В мире Эмира оказывается много сложностей, семейных проблем, несовершенства. Он возможно не такая уж глыба… как я думаю. В чем стараюсь убедить себя еще с момента как впервые услышала его имя… когда работала на Марфу.

Но оказывается я смотрела однобоко. Забыла о том, что каждая личность многогранна. Когда-то он был мальчишкой, которого заставляли заниматься за инструментом. И не утратил навык до сих пор. Но потерял невинность и наивность. Как все мы… теряем ее рано или поздно.

— Имея власть и деньги ты поневоле должен стать безжалостным, иначе тебя раздавят. Нельзя даже намека на слабость показать, — задумчиво произнес Данила. Причем непонятно что натолкнуло его на философские размышления. Мы какое-то время сидим в тишине, каждый думая о своем.

POV Багримов

Этим вечером я, можно сказать, бил все рекорды козлистости, вел себя как настоящий подонок. Вначале меня разозлила Лозинская. Мягко стелила, а вот поймать ее на чем-либо, или поставить в тупик — оказалось нереальным. Стояла на своем. Анализировала, прощупывала, как подопытного кролика. И самое паршивое — давала это понять, одновременно кайф с этого ловила… И больше ничего. Я был в ярости. Диком напряжении. Хотелось стряхнуть это все с себя. Отвлечься. А тут еще и Виолу, гуляющую под ручку с секретарем Анжелы заметил. Отчего сразу в бешенство пришел. От хитрости Лозинской. От того что даже это подметила, что именно Виола, из огромного числа гостей-женщин, волнует меня. Притягивает к себе. Сам не понимаю почему. Может дерзостью, тем что не стелется, не заглядывает в глаза преданно. Отвечает дерзко. Еще и с другими гулять смеет, наедине оставаться, тогда как намек дал уже ей… Может не словами… Но на энергетическом уровне между нами все пылало с первой встречи с того чертового кофе. Виола не могла это не заметить, не почувствовать. Только пока противится, и я это уважаю. Сам не терплю баб, которые мечтают лечь под начальство. И на фирме своей подобного не практиковал никогда. С работниками дистанцию всегда держу. Не понимаю мужиков, которые трахают своих секретарш. Это же вредит работе! С Мариной у меня дружеские теплые отношения. Ей по барабану моя личная жизнь, мне — ее. Так и должно быть. Ни обид, ни ревности…

Но эта сладкая блондинка в белом платье заставила пересмотреть свои убеждения. Почему-то Виола Солнцева особенная для меня. Хочу ее с первого момента как увидел. Вызов в глазах, хамские речи, острый ум и быстрота реакции. Она настоящая. Среди океана окружающих меня кукол, думающих лишь о макияже, одежде, и как бы богатого мужика зацепить, Ви выделяется. Она другая… совершенно неизведанная субстанция, а я обожаю пробовать новое. Но это конечно не оправдание, чтобы вести себя как подонок. Предлагать, говорить то, что в итоге слетает у меня с языка. В Европе за такое сажают… Сексуальные домогательства к подчиненным… серьезное обвинение.

Но в этот вечер все разумное отбрасываю, посылаю к черту. Наш танец лишь убеждает меня в том, что обязан «попробовать» Солнцеву. Желание растет, разливается в крови. И в то же время, на свое хамское предложение — жду пощечины. Думая, что просчитал… что все под контролем… И когда получаю спокойное: хорошо… буду ждать, у меня срывает крышу. Не хочу ждать полночи. Хочу ее прямо сейчас. Наблюдаю как уходит от меня. Снова рядом ошивается Лозинская. Все это очень сильно напоминает ловушку… Но Виолу я все равно трахну. Пусть даже мне это грозит проблемами. Их разгребу позже.

Лозинскую надо ставить на место. Очень похоже на то, что она — первая волна прощупывания компании на предмет последующего поглощения. «KZ» так работают, четкая схема. Говорят, еще никому не удавалось уйти от них. Значит, есть шпионы, которые уже несколько лет как внедрены в мою компанию. И будут всевозможные подставы, чтобы ослабить мое положение. Снизить стоимость акций…

Но у меня есть одно преимущество — я заранее знаю их ходы. Изучил так, как они изучают сейчас меня. И большую часть активов вывел в офшоры. Эти суммы огромны и позволят мне начать все с нуля. Моя компания сейчас имеет лишь имя и связи. И текущие проекты. Никаких капиталов внутри. Стервятники мало что получат. А я все равно буду биться до последнего вздоха.

Думаю сейчас об этом, сидя в своем номере, тогда как вечеринка все еще в разгаре, не потому что волнуюсь и переживаю. Скорее отвлечь себя хочу. Ведь полночь совсем близко. Скоро войду в номер, где меня ждет сладкая блондинка по имени Виола. Не проститутка, не эскортница. Дизайнер. Женщина, зарабатывающая своим трудом и талантом. Имеющая гордость и самоуважение. Возможно даже с кем-то встречающаяся. Но она отдастся мне, потому что я так захотел. Потому что между нами настоящая химия и она не хочет противиться страсти. Что может быть большим кайфом? Когда с тобой не за деньги и не из страха, не потому что ты красавчик, известен и популярен. Чувствую, что эти причины Виолу бы никогда не убедили. Сознавать истинное притяжение — неимоверно сладко. И вот, минута в минуту, в полночь, толкаю дверь ее комнаты.

Она ждет меня в полной темноте. Тишина. Слышу ровное дыхание. Неужели заснула, ожидая меня? Ммм, надо разбудить ее так, чтобы не испугалась. Нежно провожу ладонью по телу, накрытому тонким одеялом. В ответ — вздох. Зевок.

Девушка лежит на боку, спиной ко мне. Почти полностью укрытая. Ложусь рядом, прижимаюсь к спине, кладу руку на талию.

И тут раздается храп. Довольно грубый, никак девушке не свойственный и смутно знакомый. Тошнота подступает к горлу, и я буквально кубарем скатываюсь с кровати, что-то нечаянно смахнув с тумбочки, и этот предмет с громким звоном разлетается на осколки.

— Что за нахер? — раздается испуганный мужской голос. Вспыхивает свет. На меня ошалело смотрит бледный, как простыня, Петрович.

POV Виола

Я бы хотела гордо рассказывать в конце жизни потомкам… черт, о чем только думаю — разве о подобном рассказывают?! Ладно, тогда так: я бы хотела написать в мемуарах, как хитро отшила некогда известного самца и бабника Эмира Багримова, как дождалась его в своей комнате, а потом поставила на место тирадой, полной уничижительных слов от которых он весь скукожился и униженный свалил восвояси… Но скорее всего я бы тупо заперлась и забаррикадировалась в комнате… если бы не наклюкалась вдрызг, сама не заметив как, болтая с Петровичем. Так нервничала, что опрокидывала в себя бокал за бокалом. При этом молчала как партизан на допросе — Петрович так и не добился от меня пикантных подробностей, не смог узнать ни причину нервозности, ни вытянуть что чувствую к боссу и почему мы танцевали слившись в единое целое. Все вопросы я игнорировала. Молчала. И в конце концов, отрубилась у Данилы на коленях…

***

Пробуждение дается тяжело — меня тошнит, раскалывается затылок. Сначала не понимаю где нахожусь. Все плывет перед глазами. Сажусь на постели и фокусирую взгляд. Затем вспоминаю, что приехала на уик-энд к Тодоровым… чек кстати так и не вручили… Наверное решили, что давать деньги на ночь плохая примета. И вообще, Ви, некрасиво так денег ждать… Целый день впереди, еще успеешь получить свое вознаграждение…

И тут вспоминаю другие события вечера! Разговор с Багримовым, его хамское предложение и мой ответ… я что, правда пригласила босса в свой номер?! Похоже не в себе была абсолютно… Как могла так поступить? О чем только думала? А если бы он пришел???

Значит не приходил… Вздыхаю с облегчением. Оказался умнее меня… Бреду в ванную, умываюсь, тянусь за зубной щеткой и не понимаю, почему она малинового цвета и электрическая… Пялюсь на нее, осматриваю все принадлежности на зеркальной полке — моей зеленой щетки нет… А ведь точно помню, как доставала ее вчера и чистила зубы перед тем как наложить легкий макияж и надеть платье…

И тут понимаю, что эта ванная, как и комната — не мои… не те, куда вчера поселили… Выбегаю из санузла, заглядываю в шкаф — точно, и в помине моих вещей нет! Вместо этого в шкафу стоит дорожная сумка подозрительно напоминающая сумку… Петровича. Мы что, комнатами поменялись? Не помню… Я даже не помню как раздевалась! И платья, что было на мне вчера — нигде не видно… Никакой женской одежды… Только шмотки Петровича…

Поначалу то, что проснулась в одних трусиках-танго (другие одеть не было возможности — они бы некрасиво выделялись под тонкой тканью платья), меня не смутило. Люблю спать обнаженной, одежда меня во время сна раздражает, не получается отдохнуть полноценно. Но если платья нигде нет…Это означает, что кто-то его унес. А раз я этого не помню, значит меня еще и раздели! Практически догола! Никогда в жизни не напивалась настолько… чтобы вот совершенно ничего не помнить. Последнее воспоминание вчерашнего вечера — как сидим и выпиваем с Петровичем. Он меня насчет Эмира пытает, а я молчу как партизан во время пытки.

И как мне выйти? Даже халата нет, всю сумку завхоза наружу вывернула! Брюки, рубашки… Уфф, надеюсь он сообразит принести мне что-то из одежды… Господи, значит мы поменялись комнатами? Как я и хотела с самого начала, увидев голую женщину… А что если Эмир пришел ко мне, а там Петрович??

От этой мысли у меня подкашиваются ноги. Багримов наверняка решит, что я нарочно это подстроила… Он меня уволит! И это в лучшем случае! А скорее всего — на кусочки порвет! Надо как можно скорее валить из особняка… Но чек… раз работы у меня больше нет — он мне нужен… Вот только в чем идти к Тодорову?

Моя бедная голова раскалывалась от всех этих мыслей. Я металась по комнате как дикий зверь. А что если и Петровичу досталось? Такой себялюбец как Эмир… Человек восточных кровей, гордый аксакал… (понятия не имею что означает это слово, но пришло почему-то на ум), он не простит подобной насмешки! И наверняка сочтет за провокацию. Как же страшно-то, прямо зубы стучат…

Накрутила я себя знатно. И почти решилась примерить что-то из гардероба завхоза — если взять черные брюки и белую рубашку, вполне смогу смастерить себе наряд а-ля Миа Уоллес из Криминального чтива — идеальный look для любого случая.

Но на этом мои мысли об одежде прерывает появления донельзя нервного и возбужденного Петровича, который пулей влетает в комнату:

— Проснулась? Отлично. Потому что у меня к тебе серьезный разговор! Одевайся! — кидает мне, точнее сказать — в меня, зеленое платье в мелкий цветочек.

— Спасибо… я уж было твои шмотки примерить решила… от безвыходности. Извини что рылась в твоих вещах, но альтернативу видела лишь в простыне, а в подобном наряде меня бы тут вряд ли нормально восприняли… Как… я тут оказалась?

— Отрубилась у меня на руках, когда мы уже по комнатам расходились. Я очень зол на тебя, девочка… Очень. Ты такое сотворила… на голову не напялишь! Чуть до инфаркта меня не довела!

— Что? Что я сделала? — спрашиваю испуганно.

— Как ты могла? Зачем подставила?

— Прошу, объясни спокойно!

— Не могу спокойно об этом говорить! Это было омерзительно! Мы теперь с Эмиром смотреть друг на друга не сможем! Этого не забыть, не пережить… Как же так, Виола? Я думал мы друзья! Никогда тебе этого не прощу.

— От все-таки пришел, — говорю себе под нос едва слышно.

— Скажи, ты это сделала намеренно?

— Конечно нет!

— Но почему не сказала? Что вы договорились? Или он сам?

— Договорились, — подтверждаю, покаянно опустив голову. Даже о сверлящей в ней боли забываю, там мне плохо и стыдно.

— То есть ты его пригласила?

— Я опешила, когда он предложил! Не знала что сделать! По морде врезать показалось слишком простым. Я была не в форме. Хотела встретить позже и морально отхлестать! Унизить, как и он меня!

— А в результате унизили меня! Вмешали в свои брачные игры.

— Никаких игр, он мне противен!

— Он тебя порвет, ты же понимаешь?

— Уволит. Ну и пусть! Получу чек от Тодорова и уволюсь сама!

— Помнишь о неустойке?

— А, ну да. Тогда дождусь пока уволит…

— Он не уволит, Ви. Он… даже не представляю, что он с тобой сделает. Никогда его в таком бешенстве не видел.

— А поделом ему! Вот правда, нефиг таким кобелиной быть. Даже жаль, что я не специально. Могла бы гордиться. Гениальная идея… Только жаль, что тебя вмешала. На самом деле я бы никогда так с тобой не поступила! Поверь, мне ужасно стыдно! За все… Я ведь никогда в жизни столько не пила. Да меня от бокала вина уже тошнить начинало и голова кружиться. Видимо реакция на стресс. Не помню как пила, сколько бокалов. Помню только что все отлично соображала и контролировала, а потом в один момент бац… и все.

— Надеюсь ты мне не врешь — мрачно бормочет себе под нос Петрович. — Только это тебя спасти может.

— То есть?

— Идешь сейчас к Эмиру и каешься.

— Мне не в чем! Ты — одно дело. Но этот… индюк. Как он смеет подчиненным, секс… вот так запросто предлагать?

— Так отказалась бы, Ви! Но не игры же устраивать… Хорошо, верю что ты не нарочно и прощаю. Но надо ведь и Эмиру объяснить.

Но я стою столбом, отрицательно мотая головой. В данный момент, встречаться с боссом, да еще и разъяренным не на шутку — мне не кажется хорошей идеей. Нет, не хочу и не буду. Сейчас чек от Тодорова кажется мне все более заманчивой перспективой. Я все-таки надеюсь, что босс сам меня уволит. Действительно, все получилось ужасно некрасиво. Я бы на его месте убрала с глаз долой напоминание о неприятном инциденте. И пошла дальше кобелировать в свое удовольствие, ведь на свете полно жаждущих такого красавца женщин! Целый океан, так чего докапываться к капле, инородной и неправильной.

Напяливаю скоренько зеленое платье, бормоча под нос что это цвет денег и мне обязательно должно повезти. Оставляю Петровича в его комнате, еще раз выпаливая извинения за все.

Выйдя в коридор вижу служанку и направляюсь к ней.

— Простите, вы меня в кабинет хозяина не проводите?

— Да, конечно.

— Спасибо, — женщина направляется вперед и я иду за ней. — Он сейчас у себя? Не знаете?

— Да, в кабинете, — подтверждает она.

Как хорошо! Неужели мне повезло? А потом домой. Да, трусливо. Но сейчас встретиться лицом к лицу с Эмиром мне не по силам. Я вообще как желе, такого состояния никогда в жизни не испытывала. Потому что никогда столько не пила! И больше — в жизни не буду. Заливать проблемы алкоголем — вот только этого не хватало. Достаточно в семье моей сестры, у которой есть с этим серьезная проблема. Не дай Бог стать такой же…

— Подождите, я спрошу, сможет ли хозяин вас принять, — предупреждает служанка и я послушно сажусь на диванчик в экере, а женщина постучав входит в кабинет. Смотрю в окно — пейзаж безмятежен и прекрасен.

— Извините, он попросил немного подождать…

— Хорошо.

Служанка уходит, оставив меня в одиночестве. Продолжаю смотреть в окно, пытаюсь дышать глубоко, расслабиться, но внутри скручивается пружина, словно в ожидании чего-то… плохого. Неприятного.

Глава 8

И предчувствие, увы, не обмануло. Дверь кабинета громко хлопает, поворачиваю голову и встречаюсь с каменным выражением лица Эмира Багримова. Скажу честно — внутри все задрожало, точно я проглотила огромный комок желе.

— Д-доброе утро, — произношу нерешительно.

— Да ты что? Правда? — отвечает язвительно, прищурив глаза.

— Не знаю… Вы закончили? Я могу пройти?

— Зачем? За баблом притащилась? — бьет в самую точку.

— А разве не за этим я здесь? — вспыхиваю. — Вы сами уверяли меня в том, что хозяин дома хочет…

— Не ожидал от тебя подобной меркантильности, — выплевывает Багримов.

— То есть сначала заставили приехать, а теперь я еще и меркантильная? — внутри гнев закипает. Почему он клеймит так просто, походя? Хотя… мне-то какая разница, ну пусть считает так, что деньги для меня самое главное. На данный момент в принципе так и есть. А самое главное — я готова говорить на любую тему, даже собственной алчности, лишь бы не поднималась тема вчерашнего «свидания». Меня начинает трясти мелкой дрожью от одной мысли, что сейчас Багримов «предъявит» мне счет…

— Да! Пришла получить то, зачем меня сюда привезли! — выпаливаю, решив, что лучшая защита — это нападение.

— Я в этом и не сомневался, — усмехается Эмир. — Вот за этим видимо… — и достает из кармана… показывая на расстоянии… банковский чек на имя Виолы Солнцевой! От суммы перехватывает дыхание — триста тысяч рублей. На эти деньги я могла бы в своем городе собственное дело начать… Маленькое ателье… И не мучиться в подчиненных у неадекватных мужиков. Но покрутив чек возле моего лица, Багримов убирает его обратно в карман…

— Вы сейчас поиграть решили? — спрашиваю хмуро. — Может отдадите?

Ни слова в ответ, Багримов поворачивается ко мне спиной и идет прочь… А я бегу за ним. Хоть и страшно, но мне надо забрать эти деньги… Они — единственная гарантия нормального будущего… Пусть и противно это признавать. Да, я мечтала сейчас развернуться и гордо уйти, бросив в спину Багримова что-то вроде «да подавись ты этим чеком». Но не могла. И это сжигало изнутри, разъедало горечью. Я должна извиниться. Пригладить взъерошенное и обиженное эго босса, взять всю вину на себя. Вот насчет последнего я совсем не была уверена, что получится. Потому что ни в чем не виновата!

— Эмир… пожалуйста, простите за вчерашнее. Хотя не считаю, что во всем моя вина, — выкрикиваю ему вслед. И тут босс так резко останавливается, что чуть в его спину не впечатываюсь. Разворачивается ко мне, хватает за талию, стискивает, впиваясь пальцами так больно, что чуть не вскрикиваю, толкает плечом первую попавшуюся дверь и затаскивает меня… в чью-то спальню.

— Считаешь это весело? — рычит мне в лицо, прижимая к стене. — Думала, что можешь себе позволить подобное и все пройдет безнаказанно? — ноздри его раздуваются от ярости, лицо перекошено.

— Я… не понимаю, о чем вы! — пищу испуганно. Хотя конечно понимаю… но такая реакция меня до чертиков пугает.

— Значит, ты еще и игрунья, Виола, — шепчет хрипло мне в губы. — Это меня даже радует. Люблю поиграть.

И впивается в мой рот жадным поцелуем.

Чувствую себя так, словно ушла глубоко под воду. В ушах рев, ни глотка кислорода, голова кружится. Все плывет… Это наказывающий поцелуй. Грубый, уничижающий. А еще красноречиво говорящий о намерении поиметь меня. Все это безумно унизительно. Особенно то, что тело отзывается на эту бесцеремонность какой-то отчаянной жаждой. Каждая клеточка трепещет, горло перехватывает от возбуждения. Грубая щетина больно царапает кожу… но еще сильнее возбуждает. Весь вид Багримова сегодня необычен. Взъерошенные волосы, небритость, злой и какой-то отчаянный взгляд… Его руки впиваются в мои ягодицы, причиняя боль, заставляя вскрикнуть… и тут же его язык оказывается у меня во рту, ласкает, играет с моим языком… все это неправильно и бесстыдно. Я должна оттолкнуть босса. Не для того отвоевывала свою честь… то есть я конечно ничего не отвоевала за произошедшую ночь и все лавры принадлежат Петровичу и алкоголю… Но я бы ни за что не отдалась этой ночью, точно знаю! Тогда почему сейчас отдаюсь?

Эта мысль отрезвляет и возвращает к реальности. Начинаю изо всех сил вырываться, отталкивать от себя мощное, буквально каменное на ощупь, тело босса.

— Хватит строить из себя не пойми кого, — хрипит мне в лицо Багримов. — Или ты алчная девка, или монашка, но мне уже плевать. Все равно тебя поимею, слышишь, Солнцева? Больше не будет никаких невыполненных обещаний.

Прежде чем успеваю задуматься о последствиях, моя рука взлетает в верх и опускается на скулу босса. Пощечина выходит громкой и хлесткой. И пронзительная тишина. Замираем друг на против друга. Вот только его руки так и не отпускают мои бедра. Мне страшно, хочется сжаться в комок, тихо поскуливая. Эти игры не для меня. И такой бешеный темперамент — не мое. Не потяну, не справлюсь. Я уже готова рассыпаться от всего, что приключилось. Сбежать, и не нужны мне никакие деньги! Ни от кого.

— Я уезжаю! — кричу ему в лицо. — Зря приехала сюда, все это — огромная ошибка. — Я увольняюсь! Отпустите меня.

— Значит все-таки продолжаем игру в монашку? — хрипло произносит Багримов.

— Я ни в кого не играю, ясно? Это у вас что ни день то игры. Мне они противны!

Эмир ничего не отвечает. Не отпускает меня, вырываться — лишь новая провокация. Я уже разреветься готова от двусмысленного положения… Но тут в дверь раздается стук, и облегченно выдыхаю — босс все же отходит от меня. С яростью распахивает дверь, рявкает:

— Чего тебе?

Не вижу кто пришел и спас тем самым меня от позора, или изнасилования, даже предполагать боюсь, чем могла закончиться стычка в этой комнате. Все еще дрожу, поправляю платье, оглядываю комнату и подбегаю к зеркалу. Волосы взъерошены, губы припухли, в глазах какое-то безумие плещется, и они огромные, точно блюдца.

— Нет! Мы все обсудили вчера, — рявкает на всю комнату Багримов, отчего буквально подпрыгиваю, понимая, что надо бежать. Если тот, кто его отвлек, уйдет? А босс захочет продолжить нашу «беседу»? Докричусь ли я, смогу его остановить, или позвать кого-то на помощь? Не уверена….

Он все еще стоит возле двери, и чтобы протиснуться, мне придется задеть его… Но я настолько жажду свободы, вырваться отсюда, что мне плевать. Проскальзываю точно змея, нырнув под его руку, которой опирается на дверной косяк, разговаривая… с Петровичем. Снова мой добрый ангел спасает меня. Буквально падаю на завхоза, всхлипывая от страха. И от осознания что все позади. Вырвалась…

— Виола! — вскрикивает удивленно Данила. — Ты что здесь… И смотрит на Эмира с недовольством и возмущением.

— Ты же говорил, что не будешь ее доставать больше? Эмир, я правда…

— Она сама за мной бежала, — усмехается Багримов. — Не веришь, у нее спроси.

Не могу говорить, но киваю. Он прав. Я во всем виновата сама. Бежала за ним, а до этого на ночь пригласила… И самое паршивое — вообще не понимаю, что со мной творится! Никогда не была склонна к авантюрам, никогда не вела себя непоследовательно, и с алкоголем так легкомысленно никогда себя не вела. Ощущение, что когда рядом оказывается Багримов, я погружаюсь в аномальную зону, все датчики выходят из строя и я становлюсь совершенно другой личностью. Не в моих правилах сваливать вину за собственные поступки на другого человека… но сейчас и это делаю. Понимаю, что кругом сама виновата, а в душе все равно на босса вину спихиваю… Глупо. Чего ждать от человека, который только и думает о том, как бы кого завалить в свою постель?

Нет сил больше на стычку с Эмиром, даже присутствие Петровича не греет, и я, огибая друга, быстрым шагом направляюсь подальше. Я совершенно деморализована и разбита. Нужно побыть одной. Прийти в себя и понять что делать дальше. Уж точно к подобному себя не готовила, когда шла на новую работу! Идиотка, еще и контракт кабальный подписала. Что теперь будет? Месть? Преследование?

Прибегаю в свою комнату, но не могу в ней находиться, даже переодеться не могу, понимая что Эмир за стенкой… Может его сейчас и нет, но от этого не легче. Собираю чемодан кидая туда все вперемешку и бегу с ним вниз, в комнату Петровича. Вот тоже несправедливо, нашла в нем защитника, но вдруг это навредит ему? Я этого не хочу! Надо как можно скорее свалить из этого дома. Но сначала я приму душ. Смою прикосновения и поцелуи Багримова, иначе взорвусь. Они как клейма по всему телу горят, обжигают, напоминают. С ума сводят. Я словно другая, чужая. И хочу стать прежней, иначе не выдержу…

Бесконечно долго стою под теплыми струями, набираю в рот, полощу, раз десять почистила зубы и выкинула щетку… пока сама себе смешна не стала. Эмир не прокаженный, а тебе, Ви, его поцелуи не были противны… Это лишь показуха, а на деле… он завел тебя, взбудоражил. И мучит тебя сейчас не то что он с тобой все это проделал против воли… тебя страх гложет, что теперь желание его внимания не оставит в покое. Сама мысль об этом убивает. Нет, ни за что не стану очередной влюбленной в Багримова подстилкой! На горло себя наступлю, но не стану… ни за что такой женщиной.

Выхожу из душа едва живая… столько эмоционировала там наедине с собой, что сил ни на что не осталось.

— Ви! — встречает меня удивленный возглас Петровича. — Ты что решила поселиться со мной?

— Прости, — покаянно опускаю голову. — За все. Наверное, проклинаешь день когда познакомились и ты решил взять меня под свое крыло…

— Да ну брось, — фыркает в ответ завхоз. — Ничего подобного. Но что снова произошло? Я вроде вразумил Эмира, мозги ему вправил, и вот ты снова тут…

Петрович подходит к шкафу, вынимает халат, которого утром я почему-то не нашла, и протягивает мне. Галантно отворачивается, и я быстро набрасываю его на себя, сняв мокрое полотенце.

— Я уезжаю… Не смогла оставаться там… где он за стенкой… — признаюсь тихим голосом.

— Ой, милая, ну это уже слишком! Как ты работать на него собираешься?

— Не знаю… понятия не имею, что дальше делать, — обессиленно опускаюсь в кресло возле окна, Петрович подходит и встает рядом, прислонившись к подоконнику.

— А ничего, Ви! Эмир не насильник и не самодур… разве что немного… самодурство конечно присутствует. Ну и ты его завела не на шутку. Если бы не знал его хорошо, сказал бы что это любовь.

— Любовь? И Багримов? — восклицаю горько. — Пфф!! И больше ничего! Не смеши пожалуйста.

— Эмир непрост… хрен его разберешь, да еще и ты тут… дама с закидонами…

— Я? Да я проста как три копейки.

— Ага, ну конечно. Ви, ты могла ему вчера отказать. Он ведь специально тебя подначивал. Ты строила из себя недотрогу и он решил поиграть. Он вчера по морде ждал. А ты его в номер пригласила. Лишив буквально дара речи!

— Что? Не смеши меня!

— Так и было, Ви. Мы, после твоего побега сюда, долго и обстоятельно поговорили. Не смотри что Багримов такой брутал, он ко мне прислушивается, а я уж поверь хорошенько его отчитал! Жаль ты убежала… Но при тебе он конечно снова бы встал в позу. Короче, Ви, вы как два ребенка резвитесь в песочнице, а песок летит в глаза окружающим! И это уже не смешно.

— Он… шутил вчера? — покрываюсь густой краской. — И часто он так шутит?

— Обычно бабы сами на него вешаются и причин для подобных шуток нет. Но ты… в общем, не будем ходить по кругу. Советую забыть, что было и больше не провоцировать босса. Все забудется, он успокоится.

— Он забрал чек от Тодорова, — замечаю мрачно и тут же стыжу сама себя. Как не стыдно быть настолько меркантильной. Забрал и пусть подавится.

— Я попробую это решить. Но не думаю, что сейчас стоит на него давить. Лучшая тактика — работать себе незаметно и никуда больше не вмешиваться. Это принесет свои плоды, обещаю.

— Спасибо тебе, — вдыхаю. — Я сама бы не справилась. Развалилась бы на части…

Петрович еще какое-то время успокаивал меня, уверяя что все в порядке. И я поверила. Когда рядом такой мужчина, поневоле расслабляешься. Интересно есть ли у него личные отношения? Он так добр со мной, вмешивается во все дела… но как же его собственная жизнь? Расспрашивать об этом сейчас я не решилась. Тем более что Данила согласился с тем, что мне лучше незамедлительно покинуть особняк. И даже с хозяевами не прощаться. Переживут уж как-нибудь, Эмир меня привез… вот он пусть и объясняет невоспитанность своей сотрудницы. Тем более следовало подумать о задании Жанны Аркадьевны. Я надеялась что успею даже в гостях поработать, но не вышло. А значит как только приеду домой — начну не разгибаясь творить на благо предприятия. И да поможет мне… все, что может помочь!

***

Глава 9

В понедельник на работу я собиралась с нервным напряжением, выбирая одежду так тщательно и придирчиво, что вся комната оказалась заваленной, что напугало хозяйку, которая как раз вернулась из Парижа. Бедняжка даже вскрикнула, замерев на пороге моей комнаты: «Нас ограбили?», но я поспешила уверить ее что все в порядке, никто нас не грабил и все дело лишь в том, что мне очень важно выбрать наряд на сегодняшний день.

— Повышения ждешь? — предположила Люсьен, когда успокоилась и поняла что все действительно в порядке, кроме моих нервов.

— Что-то вроде этого, — отвечаю мрачно. Хм, если рассудить, скорее понижения… издевательств и домогательств. Или увольнения, хотя это будет счастьем! Почему меня так пугает Эмир? В конце концов, деловую этику никто не отменял, вот пойду и в суд на него подам за приставания на рабочем месте! А что если правда проконсультироваться с адвокатом? Ох, решусь ли я на это? Тогда он меня и вовсе раздавит… Возненавидит…

Почему меня это волнует? Пусть ненавидит, это ведь хорошо! Я и сама должна испытывать к нему ненависть после всего что он мне устроил… вот только не испытываю. Вместо нее — гамма совершенно противоречивых чувств кипит внутри… Которые я не в состоянии ни успокоить, ни идентифицировать…

В конце концов я вернулась к выбору одежды и остановилась на белой блузке с высоким воротом и темно синем сарафане поверх. Самая скромная одежда, почти монашенская, ни грамма женственности. Волосы собрала и замотала в пучок. Если в воображении Багримова белое платье разбудило какие-то фантазии, то надо срочно задавить их самым непритязательным видом. Если сексуальное влечение исчезнет, значит и его приставания прекратятся. Не будет ни скользких намеков, ни подколов. Да и о своих приставаниях будет вспоминать с недоумением.

Но в идеале мне надо просто его избегать. Не попадаться на глаза. Господи, он же деловой, очень занятой мужчина. Уверена, все эти глупости — результат алкоголя во время уик-энда, захотелось мужику подурить и расслабиться. Но теперь, с началом рабочей недели все глупости испарятся. Мы снова двое профессионалов…

Такими рассуждениями я настраивала себя в позитивное рабочее русло. И добилась почти идеального спокойствия, когда появилась перед стеклянными дверями компании. Вошла в холл первого этажа… Глубоко вдохнула… И тут увидела Багримова.

Он стоит в компании четверых мужчин, один из которых что-то оживленно объясняет ему, эмоционально жестикулируя. Но Эмир не смотрит на собеседника, его взгляд прикован ко мне. Сканирует сверху донизу и обратно, пронзает насквозь голубыми лучами.

И вся медитация летит к чертям. Ноги начинают противно дрожать, по телу бегать мурашки… Ненавижу себя за подобную реакцию. Быстрым шагом направляюсь к лифту, мне дико страшно, что Багримов окликнет меня. Начнет отчитывать, что сбежала из дома Тодорова не получив на то разрешения… От него и такого ожидать можно запросто… Так тороплюсь забежать внутрь лифта, едва не падаю на мужчину, который наоборот, выходит из него.

— Осторожнее, девушка, — восклицает он, а я, оглянувшись и пробормотав в спину мужчины извинения, успеваю заметить, что теперь глаза всех присутствующих в холле направлены на меня.

Отлично, Солнцева. Умеешь не привлекать внимание.

В свой кабинет лечу буквально пулей. Беру со стола маленькое зеркало — так и думала, щеки красные, как помидоры, как и кончик носа. Волосы повыбивались из пучка — ну настоящее лохматое пугало. Глаза тоже красные от недосыпа. Поздно легла — решила во что бы то ни стало закончить проект для Жанны Аркадьевны. Хоть Эмир и обещал прикрыть — теперь мне глупо рассчитывать на его защиту.

Раздается стук в дверь и зеркало падает из моих рук с тихим звоном. Поднимаю — несколько трещин, отлично! Вот только подобной приметы не хватает мне для полной депрессии!

— Ты чего не отвечаешь, подруга? — раздается голос Сашки. — Я там стою жду приглашения: «Войдите, прошу вас», а в ответ тишина… Что случилось?

— Зеркало разбила… руки-крюки.

— Ясно. Выглядишь не очень, чего такая красная? Как прошли выходные? Звонила тебе и не смогла дозвониться.

— Отключила телефон, работала.

— Понятно, работала! Рассказывай давай как к Тодорову съездила и что с боссом было, и во всех подробностях! — Сашка плюхается на стул, складывает руки как прилежная ученица.

— Прости, я работать должна.

— Что произошло, Ви? Ты странно выглядишь. Даже одета странно. Ну давай, не ломайся, расскажи. Я же вижу, как тебе тяжело… Ты должна с кем-то поделиться!

— Ничего. Пожалуйста, Саш, я серьезно. Нет настроения сплетничать.

— Ясно. Записала меня в сплетницы, ну, в общем заслуженно, я сама виновата… Но я правда за тебя волнуюсь… короче, ок, захочешь поделиться — я рядом. И никому ничегошеньки, серьезно!

Сашка выглядела очень искренней. Но дело было даже не в том, что боюсь поделиться. Я замкнулась. Страшно было говорить о произошедшем. Все это пугало. Я не знала, как вести себя, не знала чего ожидать дальше… и самое главное — боялась раскрыть самой себе до конца все свои эмоции по отношению к Багримову. Поэтому сочла за лучшее превратиться в крепкий орешек. Очень мне нравились в детстве боевики с Брюсом Уиллисом, и название — особенно. Быть собранной, крепкой, противостоять всему на свете и ни за что не сдаваться!

Сашка ушла, а меня вызвала к себе Жанна Аркадьевна и конечно потребовала показать результаты моего труда. Смотрела на меня начальница как-то по-особому внимательно и придирчиво.

— И когда будет окончательно готов этот проект? — Жанна говорила командным тоном, но у самой сердце билось не слишком ровно, совсем не так, как оно должно биться у женщины, прекрасно управляющей собой.

— Да, готово восемьдесят процентов, я могу показать…

Жанна долго рассматривала мои рисунки. Выглядела довольной

Отлично, можешь пойти пообедать. Через час жду у себя.

— Хорошо… Может замечания сейчас выскажете? Я бы начала править…

Никаких замечаний, не в этом дело. Собрание в большом конферец-зале.

— Собрание?

— Эмир собирает совещание дизайнеров. Будет обсуждаться концепция новой коллекции. Ухватова, тебя это тоже касается, — повернув голову вижу Сашкину мордашку, заглядывающую в кабинет.

— Я это… Ви хотела на обед позвать.

— Да, можешь забирать свою подругу. Но в пятнадцать ноль-ноль чтоб как штык были на собрании. И не опаздывали!

***

С облегчением покидаю кабинет Жанны, и покорно плетусь за Сашкой в ресторанчик. Что-то беру себе там, причем даже не вникая что есть собираюсь.

— Ты чего дрожишь, Ви? Не заболела случаем? — обеспокоенно спрашивает Ухватова. — Честное слово, тревожить меня начинаешь.

Как бы я хотела сейчас притвориться больной! Но это слишком малодушно, непрофессионально. А больше всего меня пугает, что такой поступок может привлечь внимание Эмира. Может конечно я слишком много о себе думаю… Но если окажусь права, то босс непременно захочет выяснить, почему не явилась на собрание. Нет уж, лучше изображать холодное равнодушие. Полный игнор. И Багримову наскучит доставать меня. Пусть на триста тысяч проституток себе снимет, оторвется по полной… и успокоится. От этой мысли затошнило, сама себе стала противна.

— Ви! Так и не поделишься, что с тобой происходит? — предпринимает очередную попытку допроса любопытная Сашка.

— Не могу…

— Да брось. Я же вижу, съедаешь себя. Клянусь, ну никому ничегошеньки не передам.

— Это очень конфиденциально, — вздыхаю.

— Я кровью могу поклясться… — продолжает давить Сашка.

— Тебе как, самую суть, или с самого начала? — усмехаюсь.

— Конечно с начала! — восклицает неугомонная Ухватова.

***

Ухватова отправилась в конференц-зал раньше, занять места, а меня замутило, пришлось свернуть в дамскую комнату.

«Прекрати, соберись», — уговариваю себя, умывшись холодной водой, уничтожив нехитрый макияж, наложенный утром. Немного румян, едва заметные серебристые тени для век. Только потому что с утра была похожа на вампиршу — бледнее некуда. И вот сейчас все смыв, снова любуюсь белой как простыня физиономией. Нельзя так реагировать! Как истеричка. Беру наконец себя в руки и отправляюсь на встречу с боссом.

Вхожу в зал, как назло уже все заняли свои места. Быстро обегаю взглядом собравшихся, ищу Сашку. Но чувствую на себе пристальный взгляд Багримова. Еще подумает, что специально опоздала! Меньше всего мне это нужно. Испытываю огромное облегчение, когда он отводит взгляд.

И тем не менее, даже такая мелочь настолько взволновала меня, что пальцы до сих пор дрожат, когда беру карандаш в руки. Чувствую, что на лбу выступили бисеринки пота.

Чтобы подбодрить себя, проигрываю в голове разговор с подругой. Сашка была права. Мне полегчало. Своим неутомимым, немного безбашенным оптимизмом она привела меня в чувство. Заставила выплеснуть то, что камнем на душе повисло. И деловитый Сашкин подход даже повеселил.

— Давай‑ка, дорогуша, начнем с главного вопроса: что тебя мучает больше всего в данный момент? Отвечай прямо, как на духу, иначе не сможем ни план выхода из кризиса создать, ни противоядие найти.

Когда я рассказала шаг за шагом события выходных, Ухватова какое-то время молчала. Удивительно, не думала, что она умеет так долго молчать… А потом выдала:

— Надо тебе сговориться с Петровичем, Ви. Раз взял на себя функцию твоего покровителя, пусть идет до конца!

— В смысле?

— Сделаете вид, что у вас роман! Тогда Багримов отстанет.

— Ну во-первых, я не могу просить о таком Данилу. Он и так пострадал из-за моей глупости. А во-вторых, где гарантия, что это не подстегнет Багримова? Нет, Сашуль. Спасибо за заботу и советы… но я объявляю операцию «Мышь серая», сделаю себя такой… Багримову будет просто стыдно даже посмотреть в мою сторону. Полный короче антигламур и даже неухоженность.

— И ты это, с сегодняшнего дня начала, как я понимаю? — хмыкает Сашка.

— Да. Заметно? Я старалась.

— Ви! Ты хорошенькая, как кукла. Никакие воротнички это не скроют. А только раззадорят.

***

Меня вырывает из мыслей болючий пинок под столом — Сашка делает круглые глаза и шипит:

— Тебя второй раз Жанна спрашивает. О коллекции. Где ты витаешь, Солнцева?

Подскакиваю на стуле.

— Простите, Жанна Аркадьевна.

— Может быть, раз Солнцева наконец соизволила проснуться, она выйдет к доске и покажет нам мастер класс от талантливого дизайнера? — раздается ехидный голос Багримова. — Если конечно снизойдет до нас.

— Простите, что ушла в свои мысли, — продолжаю смотреть на Жанну и обращаться исключительно к ней. — Я не спала. Но творческий человек… у него бывают такие вот провалы и наверное, все мы это понимаем. Я сейчас продумывала новую коллекцию, конечно, не к месту, но когда посещает вдохновение…

— Мы поняли, Солнцева, — зло цедит Жанна Аркадьевна. — Проходи уже к доске. Твой звездный час. Расскажи о наших с тобой набросках, тех что мы все выходные так тщательно готовили.

— Конечно, иду.

Вспархиваю к доске что висит во всю стену. Вставляю в проэктор свои заготовки и начинаю вдохновенно рассказывать о придуманной мною коллекции, основные направления, взятые модные течения, этнические мотивы. Через полчаса останавливаюсь и понимаю, что повисла тишина.

— Неплохо, — бросает наконец Багримов. И все облегченно выдыхают и начинают наперебой нахваливать мои работы. То есть наши. С Жанной. Ну конечно, этого следовало ожидать.

Жанна Аркадьевна, впрочем, не стала заострять на этом внимание и предпочла сразу переключиться на следующую тему:

— Также, наша компания заключила исключительно удачный договор с киностудией, проект международный, на нас — все костюмы. Фильм фантастический, но создатели хотят, чтобы стиль одежды героев был близок повседневности и одновременно высокой моде. Очень интересный проект, переговоры я закончила, если вы одобрите, в пятницу презентация. Точнее, празднование начала съемок, надо появиться кому-то из руководства…

— Хорошо, — задумчиво произносит Эмир. Продолжаю наблюдать за ним тайком из под полуопущенных ресниц. Он выглядит погруженным в собственные мысли, совсем как я недавно. Но ему — можно, а мне нет… — И правда интересно. Думаю, сам посещу это мероприятие, посмотрю насколько серьезно они настроены.

— Отлично! — восклицает Жанна. — Я так рада! Там один из спонсоров ваш давний друг, Дмитрий Садовский…

— Да вы что, — усмехается босс. — Мир тесен.

Потом было еще несколько презентаций от других отделов, обсуждений, в каждое я пыталась вникнуть чтобы отвлечься от взглядов, которые периодически бросал на меня босс. Может он каждого сотрудника разглядывал — не знаю. Я старалась мысленно дистанцироваться от ситуации, и думать лишь на рабочие темы. Но меня все равно бросало в жар, и это бесило. Когда Багримов объявил, что совещание окончено, пришлось силой воли усидеть на месте. Хотелось подпрыгнуть и бежать прочь… Но я наоборот, медленно закрывала блокнот с набросками, собирала в стопку слайды, и прочие принадлежности. И когда наконец встала, дошла до двери вслед за Сашкой, раздался хрипловато-хлесткий приказ:

— Солнцева, — голос тих, но словно плетью ударил. — Задержитесь.

Замираю. Все силы сосредотачиваю на том, чтобы не выглядеть испуганной. Да что ж я как малолетка-то, перед первым в своей жизни кавалером? Краснею, бледнею, переживаю до дрожи в коленях. Сама себе противна. Никогда не испытывала подобного. Всегда спокойно на противоположный пол реагировала и никогда не влюблялась до смерти… Это не мое. Я рациональна, даже над мелодрамами слезы не пускаю — считаю это глупым. Так что меня от этого мачо в лужу-то расплющивает? Мне же никогда не нравились бруталы!

Все сотрудники покинули помещение. Последней ушла Жанна, судя по выражению лица — жутко недовольная. На пороге замерла, открыла было рот… но взглянув на босса так же бесшумно закрыла его, и ничего не ответив на мой взгляд, полный мольбы о помощи, покинула кабинет.

Повисла тишина. Багримов сидит в своем кресле, а я стою возле входной двери, и шаг от нее сделать боюсь. Как будто ожидаю что босс на меня с криком «хочу тебя прямо здесь» бросится…

— Подойдите ближе, — произносит Багримов. Ну хоть на вы для разнообразия назвал… Уже легче. Может разговор будет деловым?

Подхожу, но сесть не решаюсь, так и застываю в царстве криво расставленных после собрания стульев и чувствую себя ученицей перед директором. Но тут босс тоже поднимается на ноги и встает прямо передо мной. Какое‑то мгновение оба стоим не шелохнувшись. Как два соперника перед началом раунда, изучаем друг друга. Но я заведомо в проигравших, тут и обсуждать нечего. Не могу ему противостоять… но и без боя не сдамся.

— Жарко сегодня? — произносит Эмир. И я снова теряю связь с реальностью. Такого вопроса точно не ждала… Тем более мы в здании где повсюду кондиционеры…

— Что?

Вместо ответа рука босса взлетает в верх и касается моих собранных в пучок волос. Из него повыбивались пряди и сейчас он трогает одну из них.

— Выглядишь так, как будто тебе дышать трудно. Запихнула себя в тряпки по горло, только веер забыла. Это что, часть нового имиджа? — все это произнесено ледяным тоном, глаза Багримова сужены и лед в них царапает до боли, при этом он продолжает перекатывать между пальцами прядь моих волос.

— Не понимаю, о чем вы.

Глупый ответ из дешевого сериала. Но я теряюсь и ответить так же грубо и хлестко не получается.

— Ну да, тебе невдомек, что с такой прической выглядишь на шестнадцать. Играем в непорочность? Хотим застыдить злого босса, который протягивает к нам свои жадные лапы?

— Нет! Хотим лишь рабочей атмосферы без сальных намеков.

— Значит по-твоему, Солнцева, я сальный? — еще сильнее сужает глаза Эмир. — А приглашать мужчину к себе, целомудренно?

— Нет! Но я не думала, что мы снова вернемся к обсуждению выходных… Думала это в прошлом…

Эмир начинает смеяться.

— А ты забавная, честное слово. Твои игры можно даже признать своего рода развлечением, островато-пряным…Но партия заведомо провальна, потому что игрок не в курсе большей половины правил. Ты же понимаешь, чем все закончится?

— Нет не понимаю! Кто вы такой, чтобы ставить под сомнение мою порядочность, подозревать в играх? Вы первый начали! И втащили меня на этот склизкий ринг, где заставляете играть по вашим правилам. Если я кажусь такой хитрой и порочной — почему просто не уволить меня?

Он отвечает не сразу. Отпив воды, наклоняется ко мне и смотрит прямо в глаза.

— Я сужу по поступкам. Ты — по слухам. Я был с тобой честен. Сказал о своих желаниях. Ты могла отказаться. Могла даже по лицу мне дать — в тот момент. Но ты решила сделать нечто более оригинальное, как тебе в тот момент показалось. Почему не уволю? А зачем? Мне нравятся кошки-мышки.

Понимаю, что в какой-то степени он прав. Но неужели одно неверно брошенное слово, одна ошибка, неверный выбор — это уже клеймо, которое не сотрешь. От фразы про кошки-мышки все тело покрывается испариной. Он произнес эту фразу как-то по-особенному проникновенно. Ясно, что мышь — это я. Серая. Глупая. Я должна доказать, что это не так!

— Я тебя нервирую, Солнцева? — ухмыляется Эмир, снова опускаясь в кресло и вальяжно откинувшись на спинку. — Выглядишь очень нервной и на совещании потела. Прям таки невинная девственница, принесенная в жертву на алтарь. Ты ведь не девственница? — хмурится.

— Нет! То есть… не ваше дело!

— Но мне интересно.

Из последних сил стараюсь сохранить хладнокровие, понимаю что именно этого он и добивается — сделать меня нервной, довести до срыва.

— У тебя такой вид, словно гадаешь, трахну сейчас или нет.

— Чт… что?

Понимаю, что Багримов намеренно издевается надо мной и это доставляет ему удовольствие. От напряжения меня начинает тошнить.

— Прекратите, — хочу, чтобы прозвучало уничижительно, но выходит умоляюще. — Пожалуйста, Эмир, это невозможно вынести.

Поворачиваюсь к выходу так резко, что толкаю стакан с водой на столе и он падает со звоном разбиваясь на тысячу мелких осколков.

— Ой, извините! — опускаюсь на корточки чтобы подобрать осколки, но их так много.

— Не трогай! — снова грубый приказ.

И я снова беспрекословно подчиняюсь, выпрямляюсь перед ним.

— Я не отпускал, — добавляет вкрадчиво, и протянув руку дотрагивается до моего лица, приподнимает подбородок вынуждая посмотреть прямо ему в лицо. — К рабочим моментам мы так и не перешли. С тобой трудно помнить о работе, Солнцева. Сам удивляюсь… Но это так. Не смотри так оскорбленно. Я ничем тебя не унизил. Это же должно быть приятно, осознавать что завела мужика так, что он про работу забыл. Про этику забыл. Вы, бабы, страшное оружие. Иногда массового поражения. С вами по-другому нельзя…

Вторая его рука давит на спину, все ближе привлекая меня к нему. И вот я уже прижата к сильному мужскому телу вплотную. Чувствую дурманящий запах его кожи.

— Ты серьезно хочешь, чтобы я поверил, что испытываешь отвращение ко мне?

Я в тисках, не могу пошевелиться, а если и делаю слабую попытку — объятия становятся еще теснее.

— В тебе слишком много противоречий. Это меня интригует. Держит в напряжении и заводит. Очень, — добавил он, проводя подушечкой большого пальца по моим подрагивающим губам.

— Отпусти, — шепчу судорожно, чувствуя, как кровь приливает к животу и в нем начинают безумствовать бабочки.

Эмир наклоняется и едва заметно касается губами моих губ. Дрожь возбуждения прокатывается по телу, и каждая клеточка наполняется пугающим безумием. Потребностью, которую нет сил подавить. Отчаянно ловлю обрывки самообладания в надежде прикрыться от лавы, грозящей испепелить меня.

— Нет… — слабо шепчу в его приоткрытые губы.

Но он не придает моему «нет» никакого значения. Его руки продолжают гладить меня по спине, притягивая и привлекая к себе, не обращая внимание на мое сопротивление.

Он прижимается к моим губам в глубоком обжигающем поцелуе, вытягивая из меня душу, заставляя корчиться в глубине души одновременно от желания, и от презрения к себе. Впрочем скоро я лишаюсь способности о чем-либо думать. Лишь беспомощно дрожу в его руках, пугаясь остроты своих ощущений и их безумной силы.

Даже не сразу понимаю, что он уже не держит меня в тисках объятий, что я свободна. Стою, пытаясь унять предательскую дрожь во всем теле, а Багримов отступает на несколько шагов и насмешливо разглядывает меня, прищурив глаза. Не могу представить, о чем он сейчас думает. Я слишком потрясена тем что сейчас произошло. Едва держусь на ногах.

Эмир не уходит, хотя получил, наверное, больше, чем рассчитывал. Размазал меня. Полностью отыгрался.

Тупо смотрю на него, слишком потрясенная, чтобы произнести хоть слово. Все силы уходят на то, чтобы не разрыдаться. Еще обиднее то, что он абсолютно спокоен, отлично контролирует, а я — разбита.

Но как будто мало мне этих испытаний, в этот момент в дверях показывается женщина.

Та самая Лена, которая называла меня «милочкой», «неумехой» и которая по слухам и стала причиной срыва Жени Тодоровой. Любовница Эмира. Та, которая расхаживала обнаженной по его комнате в особняке Тодорова, уж не знаю, как ее туда пустили после произошедшего…

В данный момент Лена разглядывает меня с куда большей неприязнью, чем в мой первый день. Вальяжной походкой проходит в помещение, подходит к Багримову и склоняется к нему, точно ива к воде. Буквально обтекает его, томно заглядывает боссу в глаза.

— Я соскучилась, дорогой. Ты сказал ждать в машине, но я истосковалась.

И капризно надувает губы. Она хороша. Красива. И понятно что действует на мужчин так, что не устоять. Но почему осознавать все это мне так противно? Какое мне дело до их отношений? Какая разница, есть Лена или нет… Багримов в любом случае лишь играет со мной. Даже сейчас играет. Потому что бросив на меня хитрый взгляд, обнимает Лену за попу, притягивает к себе. Но не позволяет поцеловать себя. Отстраняется. Спрашивает хрипловатым голосом:

— Значит, соскучилась? Ты же знаешь, как не люблю когда игнорируют мои приказы…

Боже, он что, даже в постели строит и отдает указания? И почему от мысли, которая должна показаться смешной, меня в дрожь бросает? Очнись, Виола. Так и хочется залепить самой себе оплеуху. Ты никогда не западала на властных.

— Кстати, дорогой, мне так и не прислали приглашение на презентацию, — обиженно кривит губы Лена.

— Немедленно распоряжусь это исправить.

— Ты сегодня такой милый.

— Ты что, я всегда такой…

Противно наблюдать за их воркованием, тем более после того как минуту назад меня этот мужчина размазывал по себе, горячий как печка. Неужели бывают настолько бессовестные кобели? Даже страшно. Мне казалось он совершенно себя не контролировал со мной, даже страшно стало, и вот… пожалуйста. Демонстрирует совершенно противоположное. Уже другую всячески обхаживает… Или делает мне это назло?

Не знаю что думать, на душе скребут кошки, да так сильно, что боюсь от этой невесомой субстанции одни ошметки останутся…

В конференц-зал заглядывает секретарша Эмира, подходит к нему и что-то шепчет на ухо, отдает конверт и так же быстро испаряется, окинув всех нас любопытствующим взглядом.

— А вот и приглашение, — удовлетворенно произносит Эмир, открывая конверт. — Отлично.

Лена, с радостным возгласом, выхватывает у него из рук один из листов.

— На двоих… Это нам с тобой. А второе кому?

Я к этому моменту осторожно шаг за шагом передвигаюсь к выходу. Демонстративно уйти не решаюсь — боюсь что Эмир снова что-то скажет, как-то сострит, а мне уже не вынести. И на влюбленное воркование Лены тоже нет сил смотреть.

— Солнцева.

Снова моя фамилия, произнесенная низким мужским голосом, разрезает воздух и я замираю. Ну что еще этому деспоту от меня надо? Чтобы на их лобзания посмотрела? Зачем? Или его подобное заводит?

— Солнцева, это тебе, — протягивает мне листок Эмир. — Тоже идешь со мной на презентацию от отдела дизайнеров.

— Я? Но почему? Совсем недавно работаю и вообще…

— Это не обсуждается. Начальство приказало, а ты выполняй. Все, можешь быть свободна.

Бреду в свой кабинет и понимаю, что хоть и работаю на Багримова совсем недолго, у меня на этого человека уже выработался рефлекс. Все тело сковывает, стоит его увидеть. И охватывает ощущение падения в пустоту. После каждой стычки — чувство нокаута. Приходить в себя невыносимо трудно, рабочий настрой, вдохновение — все теряется, разлетается вдребезги.

Но я не доставлю ему удовольствия, не покажу всего этого. Смогу перебороть свои эмоции. Задавлю, потому что иного пути все равно нет. Этот поцелуй… лишь демонстрация силы. Не могу понять только — зачем ему это? Такая как я, не нарочитая, не выскочка, не гламурная… должна быть для него невидимкой. Для того чтобы такой как Багримов заметил женщину, той нужно два часа минимум возле зеркала провести. Идеальный макияж, маникюр, педикюр.

Я же — Золушка. Да, банальный вариант, большего клише не найти. Девочка из провинции, денег нет, надо кормить семью, помогать родным. У меня нет времени на косметику и нет денег на дорогие тряпки. Знаю, что далеко не уродина. У меня нет комплексов, лишь адекватное восприятие действительности. Я не уважаю людей, которые судят о других лишь по тряпкам и косметике. Поверхностно, убого. Есть нечто большее. Глупо судить лишь по внешности. Но разве такие как Багримов в состоянии заметить кого-то, кроме напомаженной куклы? Это как сладкоежка, жрущий целыми днями халву. Разве он сможет оценить сладость только что сорванного с дерева яблока? Даже самое ароматное покажется ему кислым. Потому что он привык к ударной дозе сахара.

Я не сладкая, это уж точно. А после сегодняшнего совещания мой уровень кислоты еще больше повысился. Я буквально с ума схожу от ненависти к этому моральному уроду.

Сашка конечно ждет в моем кабинете, изнывая от желания получить новую порцию сплетен.

— Не сейчас, пожалуйста, — без сил плюхаюсь на свое рабочее кресло.

— Ви! Ну как ты можешь так… жестоко. Зачем он тебя оставил? Ох, я точно знаю — он запал на тебя.

— Насколько я успела узнать большого босса, он западает на все что движется, — отвечаю устало. — Но мне такие кратковременные романчики не интересны.

— Почему? — вылупляет глаза Ухватова. — Ты что? Новые эмоции, впечатления! Да все так живут. Мимолетными увлечениями. Ну хорошо, не все, но многие. С одного раза ведь не понять, твое или нет…

— Даже если не понять… С Багримовым это заведомо путь в никуда. А идти в тупик зная сразу что тебя ждет… это для дураков, — бормочу себе под нос.

— А если это любовь?

— Смеешься? Такие как Багримов не умеют любить. Только иметь.

— Зря ты так… Босс не плохой человек.

— Я и не говорила что плохой. Просто к женщинам своеобразное отношение.

— Жаль… Могла получиться сказка о Золушке.

— Ты веришь в сказки? Саш, очнись.

— Ладно, — вздыхает Ухватова. — Ты такая депрессивная, что и мне тошно стало. Пойду работать. И то веселее.

***

Я тоже принялась за работу, прокручивая в голове слова Сашки. Может она права, и я слишком зацикливаюсь? Может надо проще ко всему относиться. Но как? Он меня поцеловал! Мы настолько чужие, далекие, но Эмир в один прыжок сократил дистанцию. Его губы обожгли мою душу. Они подарили ощущения, которые теперь не получалось забыть… И это не конец игры. Даже не середина. Он только начал, я не сомневалась. И с Леной нарочито вел себя. Неужели и дальше будет вот так? Сколько я выдержу? Уволиться нельзя, игнорить начальство — тоже не вариант. Остается только терпеть и надеяться, что я все же скоро наскучу Багримову. Переключится на кого-нибудь другого.

***

Неожиданно вечером мне позвонил Виктор. Полицейский, что взял у меня номер телефона во время истории с Тодоровой. Я и забыла про него, но было приятно, что он — нет. Мы договорились встретиться. Подумав, что ничего не теряю, а расплющенное Багримовым чувство собственного достоинства не помешает хоть немного реанимировать, я согласилась на свидание. Мы встретились в небольшом кафе, потом сходили в кино на ужасно глупую комедию. Смотреть было невозможно, не знаю как я вытерпела. В середине сеанса достала из сумки блокнот и начала набрасывать эскизы, пусть мало что могла видеть, но тратить время попусту — терпеть не могу.

Виктор оказался очень приятным парнем. Общительным, разговорчивым, но не болтуном. Мы сразу прониклись друг к другу симпатией, но не больше, во всяком случае с моей стороны. Сексуального притяжения я не почувствовала. Лишь приятное тепло от сознания что ты нравишься. Это всегда подбадривает. Прощаясь договорились о новой встрече. Но на следующей неделе. А на этой мне еще предстояло пережить еще один светский раут, или даже скорее раунд, с Багримовым. Я собиралась явиться на него во всеоружии.

Глава 10

POV Багримов

Она меня бесила. Впервые в жизни я чувствовал подобные иррациональные, противоречивые эмоции к женщине. Вроде простушка. И уступает мне, ничего не стоит раскатать, расплющить эмоционально. Но по факту — сам каждый раз оказываюсь вывернутым наизнанку. Что за хрень?

Даже за рояль уселся. Чего много лет не делал. Тоже ее заслуга? Или совпадение? Не люблю себе врать. Наш танец привел меня в странное лирическое состояние. А согласие Виолы провести ночь со мной — возбудило и взбудоражило. Предлагая ей секс вот так запросто, я хотел лишь спровоцировать ее. Поиграть. Посмотреть на реакцию. И надо сказать, она удивила.

После ее согласия уже ни о чем другом не мог думать. Только как раздену ее, картинки мелькали в голове, словно в один момент вернулся в подростковый возраст и переживал нехилый такой гормональный всплеск… И следом облом. Она посмеялась надо мной, переиграла. Эта простушка оказалась куда хитрее чем хотела показать. И этим подписала невидимый контракт на последующее соревнование. Теперь не успокоюсь, пока подо мной не окажется. Не позволю бабе оставить за собой выигрыш.

***

Нажимаю на кнопку звонка, квартира в обычной московской девятиэтажке. Адрес Солнцевой знаю еще с момента, когда о уик-энде договаривались. Сегодня вечер пятницы и она конечно же не посмеет пропустить прием, на который я в приказном тоне выдал приглашение. Заехать за Виолой — самое спонтанное решение, какое принимал когда-либо в жизни. Потому что намарафеченная Ленка сейчас ждет меня у себя на Пролетарской. Боюсь это дорого мне обойдется… да и плевать, по сути наши отношения давно изжили себя. Острота исчезла, остался лишь неплохой секс, ничего больше. Пора расставаться, и ничего не поделаешь, раз выходит что на прощание кидаю вот так… с презентацией. Ничего, Ленка и так каждый день порхает по светским тусовкам. Посидит дома, может на пользу пойдет. Может даже обидится настолько, что решит сама меня бросить. Эх, мечты.

Дверь мне открывает дама почтенного возраста, в шелковом халате малинового цвета, с мундштуком во рту, замысловатой прической, что-то вроде высокой пирамиды из лент и седых волос, и рыжим котом на руках.

— Вам чего? — спрашивает подозрительно прищурившись.

— Я к Виоле Солнцевой, — рапортую, забавляясь ситуацией.

— Да? Кто такой будешь? Родственник?

— Я ее босс.

— Босс? Это что такое значит? Начальник что ли? Развели иностранщину, — ворчит старушка. — Нет чтоб по-русски нормально сказать. Вилка! Босс к тебе пришел! Дуй сюда.

Наблюдаю с порога, как одна из дверей в коридоре распахивается и выглядывает Солнцева. Испуганно смотрит на меня и тут же захлопывает обратно.

— Не слышит она что ли, — бормочет хозяйка квартиры и отступает на шаг. — Ладно, проходи. За мной, на кухню.

Следуя командам хозяйки протискиваюсь в ужасно маленькое, квадратов шесть, пространство кухни.

— Садись, — кивает женщина на единственный табурет, стоящий возле маленького столика, размером, пожалуй, полметра в длину и ширину. — Чай, кофе?

— Нет, спасибо. Я не надолго, заехал за Виолой… У нас рабочая встреча.

— Рабочая, говоришь? — прищуривается дама. — Ну да, то-то смотрю Вилка уже час марафетится.

— Что за глупости, Люсьен, — раздается у меня над головой голос Солнцевой.

Поднимаю голову с трудом повернув шею. В тесном пространстве почти нет места для маневра. Снизу вверх смотрю на Виолу. Она и правда накрашена довольно сильно. Глаза обведены серебристым… И надо признать, от них просто взгляд не отвести. Кажутся огромными и бездонными. Манят в свои глубины и завораживают. Во рту пересыхает, чувствую вброс адреналина, как охотник перед началом гона.

— А вот и твоя Вилка, — хитро подмигивает мне Люсьен. — Ну, я пошла. У меня пятый сезон «Игры престолов» на паузе. Отвлекли между прочим от схватки с одичалыми, — выдает странную тираду старушка. — И чего ты на меня так смотришь, милок? Сразу видно, не в «теме».

Она права. Я не смотрю телевизор, тем более сериалы. Далек от этого совершенно, поэтому слова Люсьен кажутся дикостью. Ну да пусть идет, остаться с Виолой наедине — то что нужно. Снова посмотрев на Солнцеву вижу как она напряглась. Но поймав мой взгляд, тут же нацепила на лицо равнодушное выражение.

— Только Кузю через час покормить не забудьте. Я там легкое сварила… — вставляет она. — А то увлечетесь своим Джоном Сноу…

— Не учи меня жить, — фыркает Люсьен. — Мы с Кузьмой вместе уже много лет, а ты всего то второй месяц тут кантуешься.

С этими словами, как гордый варяг дама выплывает из своей миниатюрной кухни. Оставляя нас с Солнцевой в тесном пространстве. Заманчиво. Вот только Виола ближе к выходу, имеет путь к отступлению и не сомневаюсь что если задумаю зажать — воспользуется. Значит, пока дадим ей иллюзию свободы…

— Что вы здесь делаете? — произносит недовольным тоном. — Я не ждала… то есть… ни о чем таком мы не договаривались…

— Как твое начальство не думаю что должен разрешения просить.

— Думаю, должны. Это частная территория, — спокойно парирует Виола.

— Я решил что появиться вместе будет более эффективно. Или спонтанно пожелал подхватить сотрудницу, все равно в одно место едем. Не думаю, что в этом есть проблема.

— Нет… Но мне не слишком нравится вторжение в личную жизнь.

— Солнцева, давай ты прекратишь меня отчитывать? Что-то это слишком… странно.

И правда, чувствую себя нашкодившим мальчишкой. Как вообще получилось что какая-то пигалица, только пришедшая в коллектив, вот так запросто спорит со мной, отчитывает? Такого не было никогда. Привык что бабы дар речи теряют в моем присутствии. И считаю это правильным. Нефиг болтать… не их прерогатива спорить. Они созданы для постели, хозяйства, рождения детей. Но никак не для спора с начальством. Это злит меня и одновременно заводит. Хм, странный опыт для меня — возбуждаться от спора с женщиной.

— Как вы узнали мой адрес? — задает тем временем глупый вопрос Виола.

— Помнишь, я присылал к тебе сиделку для кота.

— Действительно, — Солнцева закусывает губу, а я смотрю пристально и испытываю дикое желание притянуть ее к себе и зализать эту ранку… — Хорошо, пять минут и я буду готова. Вы можете подождать в машине.

— У нас полно времени и я думаю успеем выпить кофе.

У Солнцевой ужасно недовольный взгляд и на лице выражение внутренней борьбы. Заметно, что я смущаю ее, и это приятно. Хочу вызвать монашку на эмоции. Посмотреть какова она в гневе. Или расстройстве. Или испуге. Нет… пугать не хочу. Мне от нее только одно надо — чтоб захотела. Сильно, бешено, до одури. Свести с ума. Чтобы захотела меня с такой же бешеной жаждой, как хочу ее я. Чтобы мы наконец сбросили это напряжение к взаимному удовлетворению, и исчезло наваждение, перестал думать о ней. Хотел бы понимать, что это обида, уязвленное эго. Потому что эти язвы легко залечить. Но тут что-то другое. Химия, мать ее. Стоит Солнцевой оказаться в поле моего зрения, как все рефлексы выходят из-под контроля. Превращаюсь в возбужденное животное. А мне это сейчас меньше всего надо…

Виола ставит передо мной кружку с кофе, надо же, латте сделала, оказалось, что в этой клетушке-кухне есть неплохая кофеварка. И вот, пока я предавался очередным фантазиям, не спрашивая что желаю, Солнцева делает напиток, с которого, по сути и началось наше противостояние. Остроумно. Делаю глоток — восхитительный вкус. Но я об этом ей не скажу… Наоборот, выражение лица сделал — будто поллимона сожрал целиком. Не могу отказать себе в удовольствии подколоть Виолу. Но ее не смущает мое капризное поведение. Упирает руки в бока и смотрин на меня сверху вниз иронично:

— Что-нибудь еще? Бутерброд с сыром? Борща налить, может быть?

Подавив желание узнать каков на вкус ее борщ, отрицательно мотаю головой.

— В другой раз. У тебя двадцать минут. Успеешь запихнуть себя в платье?

Дело в том, что на Солнцевой спортивный костюм. Причем ощущение, что на три размера больше чем нужно. Выглядит она в нем далеко не секси. И от этого злюсь только сильнее — почему бл*дь, у меня все равно встает? Хочу, и ни о чем другом не могу думать. Как мальчишка, ей-богу.

Она управилась за пять. Черное коктейльное платье до колен — скромное, но подчеркивает каждый изгиб. На шее золотой кулон в форме капли и в комплекте — такой же браслет на правом запястье. Подчеркивает тон кожи и завораживает игрой света.

— Я готова, и если вы точно не хотите борща…

— Пошли, — перебиваю ее. — Опаздываем. Какая ты копуша!

***

Все дело в том, что мне нравится подначивать ее. Обожаю играть как кот с мышью. Да, прямо долбаный Том, охотящийся за хитрюгой Джерри.

Но Ви не ведется, оставляет мой выпад без внимания. И в машине молчит, задумчиво отвернувшись к окну. Короче, всем видом демонстрируя полное равнодушие.

На презентации меня окружает толпа, прям как голливудскую знаменитость. Здесь оказалось гораздо больше знакомых, чем ожидал… Отвлекаюсь и теряю свою спутницу из виду. Зато вижу Ленку, которая, по всей видимости, добралась сюда без моей помощи. И без приглашения. Вот ведь скользкая стерва, куда хочешь пролезет. Сейчас любовница как атакующий льдины Титаник прорезает толпу, направляясь ко мне чтобы облить праведным гневом. Морщусь — она еще не подошла, а уже зарождающуюся головную боль чувствую. И тут меня спасает Садовский. Подходит, жмет руку. Увидев Дмитрия, Ленка резко меняет направление. Дело в том, что характер моего старого друга хорошо ей известен. Дима не церемонится с бабами. Вообще. Он может быть весьма жесток. И это она не только наблюдала, но и как-то раз на одной из вечеринок даже испытала на собственной шкуре. Больше явно не желает, и делает умный ход, решив подождать с претензиями в сторонке.

Кстати, о Садовском. Уважает Дмитрий только одну женщину. Свою невестку со странным прозвищем Пеппи.

— Я и не подозревал что ты еще и шоумен, — усмехается Садовский, пожимая мне руку.

— Сам не подозревал, — соглашаюсь. — Но сам знаешь в какое меня поставили положение. Приходится зарабатывать на чем только можно. Даже по мелочи.

— Ну, тут проект не такой уж мелкий… Ты все делаешь правильно. Кстати, Лозинская тоже здесь. Ты с кем сегодня? Видел твою… как ее там… к нам направлялась, и вдруг испарилась. Или у вас все уже? Эти модели — такие дуры. Быстро надоедают.

— Я… с сотрудницей. Садовский же явно имеет в виду Ленку. Оглядываю зал в поисках Виолы, но она как сквозь землю провалилась. Хмурюсь. Надо пойти поискать и отчитать, чтобы на глазах была.

— Да, кстати, Эмир, хотел спросить по поводу выхода новой коллекции. На какие числа планируешь?

— Через три месяца, раньше не получится.

— У меня к тебе есть одно предложение, не сочти за наглость. Моя невестка сейчас тоже дизайном увлеклась. Она живет во Франции и неплохо себя чувствует…

— Пеппи, да? Мы виделись пару раз. Ты нас знакомил, пересекались в Париже… Не понимаю в чем у нас могут быть общие интересы. Живет в деревне, домохозяйка… Может у нас схожие проблемы? — рассуждаю вслух.

— О нет, никаких проблем. Невестка ни в чем не испытывает недостатка. Муж винодел успешный…

— Твой сын, — уточняю. — Алексей.

— Да, верно. Но нам сложно общаться, знаешь. С Пеппи у меня выходит чуть лучше. Так вот, за что бы она не взялась — выходит шикарно. Сейчас представила свою первую коллекцию ювелирных украшений, в Париже. Все от нее без ума, — Садовский широко улыбается.

— Так в чем проблема? Или просто делишься успехами родственников?

— Ты же знаешь, что нет. Я ничего просто так не делаю.

— Это точно. Давай суть проблемы.

— Не то что бы проблема… Ну хорошо. Короче, к старости я стал сентиментален.

— Ого! Вот уж тебя бы этим словом точно не обозвал, — усмехаюсь. Знаю Садовского больше десяти лет, и начинал дружбу с ним понимая, что таких врагов иметь ни в коем случае не стоит. Только честные партнерские отношения. Ну и всегда ухо востро… Знаю слишком много криминальной темы за этим человеком… И теперь он мне будет про сентиментальность впахивать?

— Не перебивай, — морщится Садовский. — В отношении семьи хочу того же что и все. Чтобы близкие были рядом. Видеть сына, внуков раз в год — мне тяжко. Тоскую. Тем более внуки… ох, ладно, не будем о том, что заставит меня тут уж совсем лужей растечься. Проблема в том, что Пеппи ненавидит родину. Слишком многое пережила тут… и моя вина в том тоже есть. Вроде наладил… но загладить до конца не получается. Вот и мечтаю. Чтобы дела тут у невестки появились. Она баба красивая и как все подобные фифы — тщеславна. Вот получит письмо от Багримова, в котором тот ей деловое предложение сделает, да еще будет ее талант нахваливать — и растает. Приедет с коллекцией… Заведет связи. Хоть иногда начнет приезжать на родину. А то совсем в своей деревне законсервировались. Мне не нравится, что внуки родины своей не знают…

— Хорошо, — киваю. В хитрости Дмитрию невозможно отказать. Красиво все подвел. — Буду рад если ты с семьей сына сблизишься.

— А я-то как… — вздыхает Садовский. — Должником твоим буду.

— Оставишь координаты, найдем твою Пеппи по своим каналам, чтобы тебя не запалить. Пригласим. А там уж как пойдет. Может она откажется. Но со своей стороны обещаю все возможное.

— Я со своей стороны попробую тебе с Лозинской помочь. Отвадить барракуду.

— Может она сегодня не по мою душу.

— Нельзя недооценивать соперника.

В этом Садовский был прав и недооценивать Анжелу я не собирался. Но как же хотелось хоть на один вечер забыть о проблемах. Которые были действительно очень серьзными. Кто-то играл против меня и вкладывал огромные силы и средства, чтобы потопить. Я рисковал, с каждым днем все сильнее. Мне нужна не просто новая сильная коллекция. Нужна бомба, которая взорвет мир моды. И я рассчитывал в этом на Виолу. Как получилось, что эта женщина одновременно завладела всеми моими мыслями? Никогда не смешивал работу и удовольствие. А Солнцева — черт бы ее побрал, два в одном. Из всех дизайнеров на моей фирме, внушает наибольшие надежды. Хороша. Реально хороша в этом. И в то же время — меня неудержимо тянет к ней как к женщине. Не могу устоять, хотя понимаю, что нельзя давить. Ви должна сейчас творчеству все силы отдавать.

Вот такой раздрай. Еще и Лозинская, будь она неладна. Тот, кто за ней стоит, ненавидит пачкать руки. Предпочитает действовать прячась за спиной рыжей стервы… Наверняка потому что куда как менее красив. Анжела бьет красотой и харизмой наповал.

— Ты же понимаешь, Эмир, что раз корпорация к тебе присматривается, значит тебя заказали серьезные люди… — меняет тем временем тему Садовский. На что вопросительно приподнимаю бровь.

— И что ты предлагаешь?

— Один я не смогу тебе помочь. Надо обратиться к не менее серьезным… Твой отчим…

— Нет.

— Он твой родственник…

— Он мне никто. Я даже не общался с ним ни разу, не поддерживаю отношений с матерью.

— Тогда Лозинская. Красивая баба. Поухаживай за ней. Это отличный вариант прикрыть…

— Предлагаешь прятаться за бабой? Ты в своем уме? Никогда блядь я не пойду на такое. Даже перед угрозой смерти.

— Что ты теряешь? Она красотка.

— Мне пох*й

— Да… Понимаю, ты влюблен.

— Что?

— Девушка с которой ты пришел. Прямо светится. Новенькая? Но сколько это продлится?

Отлично, вот ведь старый змей, все замечает! Внутри закипает ярость. Не хочу ни с кем обсуждать тему с Виолой. Сам еще толком не разобрался, что у меня к ней. Но влюблен? Ну нахер. Я такими вещами не занимаюсь.

К нам подходит красивая женщина лет сорока и представляется Маргаритой Нестеровой, президентом кинокомпании. Погружаюсь в деловые переговоры, сам того не заметив. Садовский, заскучав, покидает нас. Когда разговор завершается к нашему обоюдному удовольствию, Нестерова по-мужски крепко жмет мне руку.

— Как бы там не сложилось у нас в будущем, хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали. Пошли навстречу нашим идеям…

— Не стоит, — перебиваю ее. — Мне самому это очень интересно. Хочу познакомить вас с нашим ведущим дизайнером…

Оглядываюсь в поисках Солнцевой, но снова нигде не вижу. Да что ж такое, она специально прячется?

— Прошу прощения, мне надо найти сотрудницу, — извиняюсь перед Нестеровой.

Глава 11

POV Виола

Перспектива идти в пятницу на некую презентацию, где Багримов снова будет ворковать со своей Леночкой, совершенно не радовала. До последнего тяну с макияжем и выбором платья — знать бы как дорого заплачу за это! Мало того что я в полном раздрае и депрессии — еще и вещи домашние все перестирав, приходится одолжить шмотку у Люсьен. Совершенно несуразный спортивный костюм… И конечно именно в нем видит меня невесть как и зачем заглянувший в мое жилище босс. Звонок в дверь, Люсьен идет открывать, слышу ее голос и знакомый бас Эмира… столбенею. Меня начинает трясти. Что он тут делает? Зачем приехал? Разве мы об этом договаривались?

Нет конечно. Такое я бы не забыла. Беру себя в руки и выползаю встречать гостя. Оценивающий и одновременно насмешливый взгляд говорит мне о том, что босс не упустил ничего. Ни моего нелепого наряда, ни убогой квартирки в которой ючусь. Все это лишь подчеркнуло разницу в нашем социальном положении. Непреодолимую пропасть. О которой и так было прекрасно известно.

Но Багримову мало забрать меня как вещь, потому что он так пожелал. Он любезничает с Люсьен, а потом просит кофе. Автоматически делаю ему латте — у хозяйки квартиры отличная, дорогая немецкая кофемашина. Я ничего не планирую доказать или напомнить — хотя знаю, что сей напиток выходит у меня прекрасно. Делаю скорее на автомате, слово «латте» буквально выжжено в моем мозгу рядом с именем босса, еще с первой нашей встречи. Но Багримов все равно не доволен. Морщится, как будто я ему забродившего компота налила. Дерзко спрашиваю его про борщ и еще лепечу фиг знает что. От нервов становлюсь не в меру болтливой.

Но в машине беру себя в руки, отворачиваюсь к окну. Мне нужна передышка. Почему он заехал за мной? Где Лена? У красотки в последний момент появились дела и она уступила своего принца? Ни за что не поверю.

Как только добираемся до места, Багримова окружает толпа. А я ныряю в сторону, подальше от гостей. Не хочу светиться. Вообще сюда идти не хотела… Мне нужна тишина. Благо здание в несколько этажей, и я иду туда, где поменьше шума и света. Длинный коридор в конце которого сворачиваю за угол и поднимаюсь по лестнице на второй этаж, заглядываю в первую попавшуюся комнату, где с облегчением обнаруживаю, что кроме меня никого нет. Со мной блокнот для рисунков. И я хочу одного — работать, рисовать. А не фальшиво улыбаться незнакомым людям. Надеюсь, Багримов уже забыл обо мне. Когда обернулась на него в последний раз, он такими красотками был окружен… Ноги длиннющие, волосы — тоже. Сияющая кожа. Модели. Куда мне до них, да я и не претендую. Снизу доносятся звуки музыки и смех, а я поглощена работой. Меня тревожит только одно — не объявится ли хозяйка помещения, которое я заняла столь дерзко. То что у комнаты именно хозяйка я решила по антуражу — тона розово-пастельные, под ногами толстый ворсистый ковер, в который с наслаждением зарываюсь пальцами ног. Потому что едва вошла — сбросила туфли, безжалостно жмущие мне.

— Вот значит ты где! — раздается возглас и карандаш, которым только что делала наброски падает у меня из рук. На пороге комнаты стоит Лена. И буквально пышет злобой.

— Вы меня искали? — спрашиваю как можно спокойнее, хотя догадываюсь о причине Лениной злобы. Багримов должен был появиться на вечере с ней. А появился со мной. Бог знает зачем ему это было надо. Но меня он однозначно подставил.

— Да, искала тебя, сука! — буквально выплевывает Лена. — Иди кофе мне сделай, тварь. Или ты думала, что я оставлю все как есть? Стерплю?

— Не понимаю о чем вы! — повышаю тон. — Если о том что я здесь — так это к боссу претензии.

— Ага, забыла спросить, к кому мне предъяву кинуть. Хорошо нашлась такая умная ты, подсказала, — язвительно кривит красивое лицо Лена.

Вскакиваю с диванчика на котором так уютно провела, увы, всего-то минут пятнадцать. Ищу ногами туфли, и не могу найти. А глаза опустить боюсь. Лена пугает меня. Ощущение, что прям возьмет и бросится на меня. Совершенно не хочется участвовать в подобной сцене. Внутри вспыхивает ярость — Багримов, вот кто заслуживает быть побитым. Почему я должна огребать от его Леночки? Ненавижу его!

— Чего вы хотите от меня? Что я вам сделала?

— Объяснить хочу, сука, чтобы ты не лезла туда, где тебе не по зубам кусок, — яростно шипит Леночка и тоже скидывает туфли на шпильках, оставаясь, как и я, босой.

— Это вы про Багримова сейчас? Как про кусок мяса прям… — вырывается у меня и тут же по губам себе дать хочется. Что творю, зачем провоцирую, не к месту указывая на косяки речи? Ну пусть бы куском оставался наш красивый холеный Багримов, вот только драться за него я не собираюсь. Поэтому делаю быстрый скачок за кресло, прикрываясь им как щитом.

— Не собираюсь с вами драться! — восклицаю как можно тверже и уверенней. — Да и не за что, поймите! Я сотрудник, и не могу отказать шефу, тем более когда он заезжает домой…

— Ах, он к тебе еще и домой приехал! — ревет Лена. Только сейчас понимаю, насколько невменяемо ее состояние на данный момент. Она явно неадекватна… Мне становится очень страшно. Оглядываюсь в поисках сумочки, где лежит мобильный. Без особой надежды, скорее машинально. Но Лена следит за направлением моего взгляда. К вечернему аксессуару куда влез лишь мобильный да помада, бросаемся одновременно. Любовница Эмира, увы, расторопнее. Наверное натренирована в таких вот битвах за него… А я — как размазня. Когда Лена вцепляется наманикюренными ногтями мне в плечи, а затем хватает за волосы, то лишь зажмуриваюсь. Втягиваю шею. Ну чисто страус.

— А ну отошла от нее немедленно, — раздается резкий приказ. Эта фраза идеально демонстрирует выражение «прозвучать как удар хлыста». Кто так умеет приказывать? Конечно Рыжая Королева! То есть… как там Глеб говорил? Снежная Королева, Злая Королева. Короче, моей спасительницей оказывается Анжела. Стоит в дверях и держит в руке… кажется, лак для ногтей.

— Это перцовый баллончик, — спокойно объясняет Анжела, словно прочитав мои мысли. Девушка, вы хотите испытать его на своих глазах? Краситься потом месяц не получится. И вся рожа будет гореть. Отойди от Виолы, немедленно.

Ленка отскакивает испуганно.

— Офигеть, защитница нашлась. Эта твоя Виола у меня мужика уводит. А я стой и со стороны наблюдай, да? Щас! Не дождетесь, суки. Все равно отомщу, мало не покажется.

— Боюсь ты не поняла. Мало не покажется тебе. — С этими словами Анжела вплывает в комнату. А я думаю, какая она хрупкая, тонкая. И рост не высок — мы приблизительно одинаковы с ней — метр семьдесят… Тогда как Ленка все сто девяносто… Даже вдвоем не факт что справимся… Да и не могу я эту королеву представить в драке. О таком даже подумать страшно.

— С чего ты взяла, девочка, что Виолу твой мужик интересует? — спрашивает Анжела, и подойдя ко мне, нежно убирает прядь волос с моего лица. Думаю сейчас о том, что я наверное жуткая растрепа… И видок тот еще… хорошо хоть платье не порвала… Но надо срочно к зеркалу, привести себя в порядок… И в этот момент руки Лозинской обнимают меня на талию, лицо рыжей прямо передо мной, она спрашивает заботливо:

— Ты как? Все в порядке? — а потом ее пухлые чувственные губы касаются моих губ легким ненавязчивым поцелуем. Я так ошарашена, что беззвучно открываю и закрываю рот как рыба… И ловлю не менее обалделый взгляд Лены. Глаза вытаращены, на лице полное недоумение. А потом любовница Багримова наклоняется, хватает с пола свою обувь и уносится прочь.

— Хамка, — замечает ей вслед Анжела. — Могла бы и извиниться.

— Спасибо, — говорю с чувством. — Кажется, у Лены сильный шок. Впрочем, не буду врать — у меня тоже. Можно нескромный вопрос? Это был подкат?

Вместо ответа Лозинская начинает хохотать. Даже ее смех изыскан и музыкален.

— Нет, даже не надейся! Даже и в мыслях не было. Я не лесбиянка. Но мне кажется я должна попросить прощения. — Снова заливистый смех. — У тебя сейчас такое лицо! Я конечно должна была подумать о том, какова будет реакция неискушенного в таких играх человечка. Нет, дорогая. Я не лесби, просто люблю эпатировать. А уж эта тема — кладезь эпатажа, вызова обществу. Смотри как бабенка быстро испарилась.

— Уфф, я рада, — отвечаю искренне. — Было бы неловко отшивать тебя… Потому что ничегошеньки не понимаю в однополой любви.

— Ясно. А мы признаться с подругами по молодости любили пошалить… Ладно, это не важно. Лучше расскажи, что тут произошло. Почему она на тебя напала?

— Из-за босса.

— Ясно. Я так и подумала. Значит, все-таки ты не устояла перед брутальным мачо?

— Я тебя разочаровала?

— Нет, что ты. Мне какое дело…

— Как ты здесь оказалась? — мой голос все еще дрожит, не могу прийти в себя от пережитого. Что со мной было бы, не приди Анжела так вовремя на помощь? Да эта безумная Ленка у меня волос на голове не оставила. До сих пор болят от ее ногтей плечи, и голова раскалывается… Чувствую себя жалкой. Не то что Лозинская, которой даже сдачи не понадобилось давать. Парой слов обратила Лену в бегство.

— Можешь не верить — совершенно случайно, — пожимает плечами Анжела. — Я устала от приема, слишком шумно, и несколько уж совсем докучливых персон. За мной только через час заедут, деловой партнер, еще одна встреча… — Лозинская вздыхает. — Вот и решила в тишине посидеть.

— Надо же, я тоже, — слабо улыбаюсь.

— Вышло не очень тихо и спокойно, замечает Анжела.

— Да уж… Если честно, я ужасно боюсь, что Лена снова начнет набрасываться на меня…

— Такие женщины совершенно неугомонны. — Анжела, заметив что верчу головой по сторонам, идеально точно угадывает мою проблему и протягивает маленькое зеркальце. — Ты все равно отлично выглядишь. И это не подкат, опять же. Но знаешь, иногда я бы хотела быть лесби. Периодически задумываюсь об этом. Мужчины слишком примитивны. Вот и твой Багримов — он же подставил тебя. Притащил на прием. И Лену притащил. Неужели не мог прикинуть, что выйдет не очень?

— Совершенно согласна.

Что мне еще сказать? В душе я ненавижу Эмира за то, что по его вине пережила это представление. Но Лозинская все же конкурент. Некрасиво перед ней хаять босса. Может рыжая только и ждет этого? Я благодарна ей… И все-таки лучше держать ухо востро!

Сажусь на диван, раскрываю сумочку и начинаю приводить себя в порядок. Вроде царапин нет, волосы я расчесала, и оставила рассыпанными по плечам — нет сил затягивать их снова в узел. Анжела располагается напротив меня, в кресле. Внимательно наблюдает за мной, а я смущаюсь. Она дважды подчеркнула, что не принадлежит к сексуальным меньшинствам… но мне все равно тревожно. Эта женщина буквально излучает секс-флюиды. Даже на меня они действуют. Не могу забыть прикосновение ее губ. Это было невероятно волнующе.

— Солнцева! — раздается разъяренный рык, и я испуганно вскакиваю на ноги. Голос Багримова опередил его самого на несколько секунд. Но вот и он — и кажется ужасно зол…

— Почему я должен разыскивать тебя по всему зданию, Солнцева? КакБого хрена ты себе позволяешь?

— Дорогой, ты должен уволить эту выскочку, — раздается позади босса голос Лены. — Она напала на меня! Избила. Потому что целовалась с женщиной, а я им помешала. Мне нужно… в больницу, милый. Голова очень болит…

Я буквально теряю дар речи от подобной наглости. Ловлю взгляд Анжелы, вот уж кто ни капли не смущен. Лозинская абсолютно спокойна и это при том, что Эмир буквально прожигает ее яростным взглядом.

— Лен, помолчи, — отрывисто приказывает любовнице Багримов.

— Но я…

— Заткнись! — рявкает во все горло, от этого сгустка агрессии ноги перестают меня держать, и я вновь падаю на диван.

— Ваша Леночка прямо кадр для «Камеди Клаб» и прочих развлекательных шоу, — мелодичным, абсолютно спокойным голосом произносит Анжела. — На этом приеме есть несколько продюсеров, могу познакомить…

— Не стоит! — прерывает ее Эмир. Явно не испытывает симпатии к Лозинской. Смотрит на нее со злостью. — Извините Анжела, я бы хотел поговорить со своей сотрудницей наедине.

— Даже не знаю… я волнуюсь за девушку. Вы выглядите чересчур агрессивным.

— Я просто не побрился с утра, — отрезает Эмир. Не понятно, шутка это, или у всех нас начинает ехать крыша… Но Анжела в ответ улыбается — понимаю что ответ пришелся ей по душе. Она поднимается из кресла, подходит ко мне, наклоняется и гладит по щеке. А потом что-то кладет мне в руку.

— Что это? — смотрю на странный предмет. Брелок для ключей? Слава богу без единого ключа, иначе мне бы точно поплохело… Это был бы очередной намек…

— Это кричалка. Отличная вещь, в Китае купила, когда была в прошлом месяце. Нажми на середину и орать будет так, что сбегутся все гости. На всякий случай. Не могу противоречить боссу, который хочет поговорить с сотрудницей наедине. Но прошу, не стесняйся, жми. Если вдруг разговор не деловым окажется.

— Спасибо…

Смотрю на Анжелу искренне тронутая ее заботой. Но в глубине души надеюсь, что эта кричащая штука мне не понадобится. Мне не выдержать еще одного раунда с Багримовым и оставаться на месте стоит большого усилия воли. Сейчас даже влечения к нему не чувствую, только злость. Мне до чертиков надоело его странное поведение по отношению ко мне, и его Леночка.

— Ваши странные приспособления совершенно лишние, — встревает Эмир.

— Конечно, ведь есть еще я, — вторит ему Леночка, а я чувствую, что головная боль становится уже абсолютно невыносимой.

Ничего не ответив любовнице, Эмир достает телефон.

— Саид, поднимись на минутку.

— Зачем? — подозрительно спрашивает Лена.

— Домой тебя отвезет.

— Ни за что!

— Я не буду спрашивать твоего разрешения!

— Да что ты говоришь… Хорошо. Как знаешь.

Лена надувает губы и отступает на шаг от своего любовника. Видимо сообразив что не стоит давить дальше. Анжела, с усмешкой посмотрев на эту парочку, едва заметно пожимает плечами и посылает мне красноречивый взгляд как бы говоря: жаль, что ты во все это вляпалась. Я всей душой с ней согласна, но даже от этой молчаливой поддержки не легче. Хочу чтобы все это закончилось побыстрее. Не понимаю о чем Эмир собирается говорить со мной. Разве может быть серьезная причина? Шел бы уже… со своей любовницей. Которая на меня с такой злостью зыркает, что поневоле вспоминаешь жуткие рассказы о женских войнах, соперничестве. Когда даже кислотой облить готовы. Но это же несправедливо. Я не имею на Эмира никаких видов! Сто лет мне не нужен! Но что еще важнее — прекрасно осознаю что я не нужна ему. Это его внимание — лишь результат дурацкого стечения обстоятельств. Вызова, который я ему бросила, причем ненамеренно, по глупости, по неумению выруливать из ситуации, в подобную которой никогда не попадала прежде.

Водитель появляется через пару минут, и он настолько колоритного и устрашающего вида, что мне не по себе становится. Невысокий — на голову ниже каланчи Лены, коренастый, накачанный. На правой щеке глубокий длинный шрам, взгляд исподлобья… Впору посочувствовать каланче. Лена явно того же мнения, как-то сразу притихает и покорно семенит за Саидом на выход. Анжела ушла еще до этого, по ее виду было ясно что ситуация стала скучной. Впрочем, ей позвонили и скорее всего она на очередную встречу отправилась, насколько могу судить по обрывкам ее разговора.

Вот мы и наедине. Не представляю чего хочет от меня босс. Но чувствую, что разговор мне не понравится.

— Это правда, что ты напала на Лену? — спрашивает Багримов.

— Нет.

— А то что с Лозинской целовалась?

— Да.

— Что за лаконичные ответы? Не желаешь беседовать? Строишь из себя? Может, переметнуться решила? — яростным басом орет Эмир. Так и знала, что он из разряда мужчин-деспотов! Ненавижу таких!

— Не знала, что Анджела занимается пошивом одежды! — рявкаю в ответ. — Иначе с удовольствием бы перешла!

— Ты не много ли дерзости на себя берешь, девочка?

— Я вам не девочка! Вы хоть понимаете, что меня тут чуть не убила ваша… дура! Только потому что вам приспичило меня зачем-то привезти сюда. Лично! Хотя мне тут делать нечего совершенно! Никого не знаю и пиаром не интересуюсь. Ушла посидеть в тишине, поработать — и то не дали! Чуть волосы не вырвали! Ни за что!

Начав жаловаться, уже не могу остановиться, хоть и ненавижу себя за это. Надо быть сильнее. Некрасиво вот так ныть, но Эмир умудрился парой фраз довести меня до точки кипения.

— Мне не нравится что вокруг тебя шныряют конкуренты. Ты моя, Солнцева. У нас железный контракт. И если потребуется, буду напоминать тебе о нем хоть каждый день!

Идиот! Я ему про Фому, а он… Но всего два слова — ты моя, и чувствую прилив крови к щекам. Дышать становится трудно, воздух внезапно становится точно раскаленным. Эмир же, словно огнедышащий дракон продолжает сверлить меня полными арктического холода глазами, его руки сжаты в кулаки, а грудная клетка вздымается и опадает. Завораживающе-пугающее зрелище.

— Не нуждаюсь в ваших напоминаниях! И так в курсе что контракт мне подсунули кабальный, обманом привязали к фирме.

Бросив дрожащим голосом это обвинение, сосредотачиваю свой презрительный взгляд на его груди… Эмир делает резкий бросок вперед, хватает меня за плечи. Инстинктивно пытаюсь отстраниться, прижимаю ладони к его груди, чувствуя сквозь белую рубашку какая горячая у него кожа, как под пальцами бьется его сердце… Эти ощущения застают врасплох, кружат голову. В горле пересыхает, а перед глазами вдруг начинают мелькать непристойные видения. Как босс целует меня. С силой сжимает в объятиях. Проводит губами по шее, предплечью… Останавливаю себя мысленной пощечиной. Ему. Себе.

Ошеломленная ураганом эмоций, трясу головой, прогоняя видения, стараясь не обращать внимания на окатившую все тело обжигающую волну.

Эмир тоже выглядит заведенным до крайности, руки сжаты в кулаки, выражение лица пугающее — можно подумать что сейчас потеряет последние крупицы контроля и на меня набросится… Но вместо этого Багримов отступает от меня на пару шагов и рявкает:

— Сядьте! — и я как подкошенная почти падаю на диван.

— М-может продолжите завтра в офисе? — выдавливаю из себя робкое предложение. — Мне кажется здесь не время и не место. И Леночка, возможно, не одна — вдруг еще какая фифа пожалует? Снова объяснения, оправдания. А на работе с полным правом завтра отчитаете меня. Или уволите…

— Не дождешься, — как-то устало произносит Эмир, и тоже опускается в кресло напротив. Выглядит сейчас как человек, которому все до смерти надоело. Но если это так, что его здесь держит?

— Можно я пойду? Такси вызову…

— Нет.

Хм, чего ж он добивается? Сидит и рассматривает меня задумчиво, наклонив голову, потирая лоб костяшками пальцев левой руки… Интересно, он отдает себе отчет насколько странные у нас отношения? Абсолютно иррациональные. Каждое столкновение привносит хаос. Так не должно быть между начальником и подчиненной. Да даже между влюбленной парой такого не может быть!

Тогда что мы такое? Прям таки неизведанная субстанция, черная дыра, поглощающая эмоции. И все это происходит лишь из-за одного. Багримов никогда не знал отказа. Все падало к его ногам. А тут я…

— Я устала находиться в этой комнате! — заявляю твердо, чувствуя как начинает гореть и покалывать кожа под дотошным мужским взглядом. — Мне пора домой.

Встаю на ноги, но успеваю сделать только пару шагов к двери, как слышу летящее в спину:

— Бежишь?

Открываю рот чтобы ответить, но не успеваю. Эмир уже рядом, его руки опускаются мне на плечи, разворачивают, и Багримов прижимается к моим губам в горячем, ослепляющем поцелуе. Знакомый запах его одеколона бьет в нос, одурманивая. Сопротивляюсь, напрягая все мышцы, но понимаю, что вся моя борьба — прежде всего с собой.

— Ты не можешь оттолкнуть меня, бормочет, на секунду отпуская мои губы. — Потому что хочешь не меньше. Что бы ни думала обо мне, хочешь, не так ли?

Это утверждение возмущает меня до глубины души, но не нахожу слов чтобы осадить наглого начальника. Потому что истина в его словах есть и от понимания этого прихожу в ужас. Я хочу его, и он об этом знает. Значит, мне конец…

Эмир с силой прижимает меня к себе. Кровь стучит у меня в висках.

— Не надо! Перестань, — собираюсь с силами и шепчу возмущенно. Но босс не слушая мои мольбы начинает покрывать все лицо легкими поцелуями, и от каждого притяжение вспыхивает с новой силой. Его губы на моей шее, на мочке уха, на закрытых веках, и каждый из них упоительно сладок. Понимаю что проиграла. Когда он вновь припадает к губам, у меня вырывается стон. По телу пробегает дрожь. Его нарастающее желание передается мне, колени дрожат так сильно, что боюсь потерять равновесие, руки сами вцепляются в его плечи. Отстраняюсь как можно дальше, насколько позволяет гибкость. Но он тянется ко мне, пока вынужденно не отпускает мои губы.

— Зачем сопротивляешься, если хочешь этого не меньше чем я? Из глупой гордости? Что пытаешься доказать? — рычит мне в лицо босс.

Глава 12

POV Виола

Перед сном еще раз прокручиваю события вечера в голове и у меня снова вырывается истерический смешок. Потому что закончилась сцена между мной и боссом в точности так, как я его предупреждала. Появилась еще одна модель. Высоченная брюнетка, впрочем, настолько высокой ее скорее делали длиннющие каблуки. Вбегает в комнату и замирает тоненько вскрикивая:

— Эмир!

И Багримов тут же выпускает меня из своих объятий, а я едва на ногах удерживаюсь, с ужасом думаю каким унижением было бы упасть сейчас.

— Дорогой, я тебя везде ищу! Когда мне сказали что ты здесь, страшно обрадовалась! И вот с ног сбилась… Ой, прости, я наверное помешала… — девица кидает на меня быстры взгляд, а мысленно усмехаюсь ее наглой лжи. Ага, прям только сейчас поняла, что помешала и очень этим смущена.

— Привет, Ника. Я сейчас немного занят, — хмурит лоб Эмир. Но я не дожидаюсь, когда он объяснит очередной пассии, чем так занят, и пользуясь тем что босса отвлекли от любимого «десерта» то бишь меня, хватаю сумочку и пулей выскакиваю за дверь. Несусь на первый этаж с такой скоростью, будто от маньяка сбегаю. А ведь он и есть маньяк, в своем роде. То с каким остервенением загоняет меня в угол, добивается своего, не отступает — что это если не мания? Но самый главный вопрос — что ждет меня дальше?

***

Эта мысль навязчивой мухой крутится в голове утром понедельника, по дороге на работу. Выходные не помогли — отвлечься от мыслей о боссе не удалось. Сегодня ночью спала я ужасно, снились длинноногие манекенщицы, причем одна из них, рыжая, правда коротко стриженная, лезла целоваться, а я отбивалась изо всех сил. Потом у этой наглой девицы лицо начало меняться, проступать щетина и волосы темнеть, и я с криком проснулась. От кошмара меня потряхивало целый час, пока собиралась на работу. Влезла в какую-то рубашку, даже не проверив, не надо ли пробежаться по ней отпаривателем. Классические синие брюки, сверху бежевое пальто, я уже опаздывала, даже помаду не нанесла, так и побежала на остановку без макияжа, бледная как моль.

Удивительно, но Жанна Аркадьевна успела сегодня на работу раньше меня. А вот Ухватова сильно опоздала, влетела как угорелая — все дизайнеры были вызваны Жанной в кабинет для совещания. Я пропустила мимо ушей большую часть того, что говорила начальница, погруженная в собственные мысли. Очнулась только когда все заспешили на выход — обрадовалась, что можно наконец выпить кофе, в надежде что это поможет мне взбодриться. Но была остановлена:

— Солнцева, останься, — не обещающим ничего хорошего тоном приказала Жанна.

Вздыхаю удрученно и вновь сажусь на стул. На что Жанна недовольно указывает:

— Напротив, Солнцева.

Встаю и меняю дислокацию. Вопросительно смотрю на начальницу.

— Ухватова, тебя я остаться не просила, — Жанна поворачивает голову к двери. Все сотрудники ушли, а верная Сашка обеспокоенно мнется на пороге. Не съем я твою Солнцеву, шуруй отсюда.

Жанна подходит к двери и захлопывает ее перед Сашкиным носом. А потом в кабинете виснет тишина, и я гадаю, почему начальница не торопится с разговором. Устав ждать и умирая от желания зевнуть начинаю первой:

— Я вас слушаю, Жанна Аркадьевна. В чем проблема?

— А ты стала бОрзой, — выдержав длинную паузу произносит Жанна.

— В смысле?

— В смысле быстро оперилась.

— Я вас правда не понимаю. Наверное проблема в том, что мало еще здесь проработала, видимо есть вещи…

— Солнцева, хватит нести чушь. Не надо. Притворяться дурой иногда полезно — но сейчас не тот случай. Я решила поговорить с тобой абсолютно откровенно. Как твоей непосредственной начальнице мне не нравится твое поведение и подкаты к боссу. Это слишком бросается в глаза и неприемлемо, на мой взгляд. Давай начистоту, а? Между нами, бабами. Без передач кому-бы то ни было — особенно Ухватовой, у которой язык помело.

Выдав столь длинную тираду Жанна подходит к столу и садится в свое кресло. Складывает руки перед собой и наклоняется ко мне.

— Я могу понять Эмира. Он мужик и этим все сказано. Охотник, мачо, и так далее. Такие девочки-одуванчики как ты не могут его не заводить. Но ты то понимаешь, милочка, что будет в финале? Тебя же растопчут. По ошметкам себя будешь собирать. Оно тебе надо?

Понимаю, что Жанна права, и голос вроде как заботливый… вот только меня буквально корежит и от тона ее, и от содержимого. Чувствую, что задыхаюсь. А начальница впивается внимательным взглядом, пытаясь видимо прочесть, насколько глубоко под кожу свои ядовитые иглы загнала. Насколько мне больно…

— Ничего такого, Жанна Аркадьевна. Вы зря обо мне так думаете. — Выпаливаю, пока есть силы. Чувствую, что задыхаюсь.

— То есть советы тебе не нужны? — прищуривается Жанна. Чувствую, что разозлила ее, врага себе нажила. Но позволить ей ковыряться в моей жизни, в моих чувствах — по мне еще хуже. Тут же, в компании, мне рассчитывать на хорошее все равно не приходится. Задавят в оконцовке. Пока не трогают лишь по одной причине. Эмиру видимо нравится забавляться со мной. Но когда наскучит — даст своим зверятам команду фас…

Что же, осознавать проблему уже половина успеха. А я не собираюсь сдаваться, и уж точно не этой ведьме с морковной помадой на губах.

— Чего от тебя наша грымза хотела? — вбегает в мой кабинет Сашка. — Деловая такая, выгнала меня!

— Хотела поговорить по душам, — вздыхаю, опускаясь на свое рабочее место. Чувствую, что разговор с Жанной высосал из меня все вдохновение. Снова поработать не получилось с душой. — Голова теперь болит…

— Но что хотела? — продолжает настаивать Ухватова.

— Саш, я не в настроении. Пойдем кофе попьем?

— Пошли в спортзал! — воодушевленно заявляет подруга. — По понедельникам я всегда плаваю.

— У меня купальника нет…

— Там выберем. Бесплатно. Солнцева, ну чего ты такая зажатая.

— Господи, тут еще и купальники раздают? — округляю глаза.

— Ага, и шапочки резиновые. Без них не разрешают в бассейн.

— Как-то не очень хочется чужое носить…

— Ненормальная! Там все совершенно новое и выдают раз в год в одни руки! Как и шапочку. Порвешь — сама уже будешь покупать…

— Неслыханная щедрость, — бормочу себе под нос. — Но сначала — кофе!

В кафетерии сталкиваемся с Петровичем, выглядит который неважно. Горло замотано шерстяным клетчатым шарфом, нос красный. Явно на беднягу набросилась простуда.

— Как ты? — спрашиваю заботливо. — А я все гадала, почему тебя в пятницу на вечеринке не было.

— Скучала по мне? — улыбается Данила.

— Очень! Не представляешь как мне тебя не хватало.

— Опять во что-то вляпалась? — улыбается, но тут же закашливается.

— Что было в пятницу? — навостряет уши Сашка. — Почему я не в курсе?

— Ты вообще лечишься? У врача был? — обеспокоенно спрашиваю у завхоза, игнорируя Ухватову.

— Да, был. Все у меня под контролем, Ви. Давай лучше о тебе и новой серии «Приключений монашки и кобеля» — ухмыляется Данила, а я сжимаю руки в кулаки.

— Что ты несешь! Какая еще серия!

— Виола, твои невинные глаза больше не проканают. Слушай, у вас почти каждый день с Эмиром что-то происходит. И до меня наконец дошло что. Это такая ролевая модель. Ты убегаешь — он догоняет. И вам обоим это до трясучки нравится.

— Это абсолютно не так! С чего ты взял? Если честно — ужасно обидно слышать от тебя подобное…

— Я стараюсь быть предельно откровенным, Ви. Думал, ты это ценишь.

— Да, но не в такой форме!

— Понимаю, что правду о себе не всегда приятно слышать.

— Да пошел ты! Какая правда? Это твои домыслы! Нет у нас ничего с боссом!

— Ага. И снова сегодня он первым делом спросил меня о тебе. Видел ли я тебя на выходных. Причем выглядел Эмир при этом так, будто его раздирает ревность.

— Что за бред!

— И я ему это же сказал. Что за глупости, дружище. Разве я могу претендовать на твое…

— Что ты этим хочешь сказать?

Но вместо ответа Данила отодвигает от себя нетронутый эспрессо, встает со стула и уходит прочь. А я сижу и смотрю ему в спину слишком ошеломленная, чтобы сказать хоть что-то…

— Я не понимаю… — прячу лицо в ладонях.

— Да что тут понимать, подруга? — усмехается Сашка. — Кажись наш завхоз тоже не остался к тебе равнодушен. Осталось только мне свою Илонку бросить и на тебя запасть.

— Умоляю, не шути так.

— Да ладно, я ж прикалываюсь. Но ты как божественный нектар, привлекаешь к себе внимание. Мне даже странно, что я устояла. Ладно, допивай свой кофе и пошли плавать.

— Нет, — мотаю головой. — Не хочу.

— Ты что, теперь будешь мучать себя думами про Петровича? Да он сам виноват! Втюрился — его проблемы. Идем в бассейн и никаких возражений.

***

Выбираем купальники, мне по размеру из слитных только белый. Сел идеально, но цвет мне кажется слишком броским да и спина сильно открыта. Мне же хочется стать невидимкой, как можно меньше привлекать внимание. Вот так мышь серая, умудрилась вляпаться в ситуацию с другом! Босс хочет, друг страдает по мне и ревнует… Хуже не придумать. Что теперь делать? И уволиться не могу, и лишиться поддержки Данилы мне страшно. Что если ответить на его чувства? Но тут же отгоняю эту мысль. Слишком жестоко по отношению к Петровичу. Ведь он ни капельки мне не нравится в этом плане. Решаю сразу после бассейна пойти и поговорить с ним. Может быть Сашке показалось, напридумывала на ровном месте какие-то чувства, она это может запросто.

***

Чтобы пройти к бассейну нужно пересечь качалку. На одном из тренажеров издалека замечаю Багримова и замираю. Он одет в борцовку и короткие спортивные шорты, занимается на силовом тренажере. От этого зрелища у меня пересыхает во рту. Накачанные бицепсы играют при каждом упражнении, потная кожа блестит на солнце, льющемся из окна. Мощные ноги, бугрящиеся вены на запястьях рук. Хорош невероятно, так что в горле пересыхает и абсолютно забываю зачем здесь оказалась и куда вообще шла. Хочется упасть на месте, или убежать. Но оторвать от него взгляда я не могу.

— Ви, чего застыла? — кричит мне упылившая вперед Сашка. Багримов, услышав этот чертов крик и мое имя, моментально вскидывает голову и наши глаза встречаются. Он впивается в меня жадным взглядом. И я стою как пришпиленная, чувствуя растерянность, беспомощность… и вожделение, которое заполняет меня по самую макушку.

Трясу головой чтобы прийти в себя, сбросить чертово наваждение. А потом, неуклюже споткнувшись и налетев на какого-то мужчину, бормоча извинения, бегу за Ухватовой.

— Зачем было так орать? — яростно шиплю ей в спину.

— Что? А чего ты застряла? На босса засмотрелась? Стояла и пялилась как баран! Ты не сердись, я поздно поняла куда ты так взгляд вперила. Думала ты сбежать хочешь, отмазаться от бассейна. Я только потом ваши переглядки с Багримовым заметила, — хихикает на последнем предложении Сашка.

— Что ты несешь! Только и знаешь лезть не в свое дело!

— Да, извини. Я засранка, — покорно соглашается Сашка. — Вот серьезно, аж сама себя ругаю. Такую сцену прервала, испортила. Вкуснятину такую…

— Саш, хвати, а?

— Вы пожирали друг друга взглядами. У вас точно будет секс. Скоро и много.

Поняв, что Ухватова не намерена затыкаться, прямо с бортика ныряю в воду. Плаваю я хорошо. Кролем ношусь от одного конца скоростной дорожки до другой, пытаясь выплеснуть клокочущую внутри ярость. Хочется убить Сашку за ее слова. Но понимаю, что всему тому причиной — то, что она за живое задела. Между мной и Эмиром действительно что-то есть. Глубокое, до конца не понятное мне. То, что меня одновременно и пугает, и заставляет почувствовать нечто похожее на эйфорию. И это пугает еще больше. Нет, не будет у нас секса. Потому что не могу себе позволить. Это уничтожит меня. Потому что не умею отдаваться наполовину. Получать только физический кайф. Да, я дура, наивная, несовременная кисейная барышня. Отдав свое тело я отдам всю себя. А это в случае с Эмиром — смерти подобно. Не смогу потом спокойно наблюдать как он меняет и дальше баб, сегодня я, а дальше еще череда…

Все эти мысли крутятся в голове, чувствую, что уже не выдерживаю столь быстрый темп, выдыхаюсь. Ныряю глубоко, планируя всплыть возле лестницы — не хочу сейчас говорить с Сашкой, остыть надо. Душ что ли ледяной принять. Но врезаюсь в кого-то, всплываю, потирая ушибленное запястье. И вижу перед собой Эмира. Наверное у меня уже даже галлюцинации начинаются — с этой мыслью ухожу с головой под воду, захлебываясь.

Сильные руки резко выдергивают меня на поверхность не давая наглотаться хлорированной жидкости. Я уже знаю, что это Эмир. Чувствую. Крепко держа меня под руки, Багримов прижимает меня к бортику бассейна. Я кашляю и вообще наверняка выгляжу как чучело, еще и в смешной шапке для купания. Но зачем я сейчас думаю об этом? Едва не утонув, думать при этом как выглядишь… я же никогда не была настолько пустоголовой! Мне ужасно стыдно за себя. И стыдно смотреть в глаза боссу.

— Виола, ты как? — одной рукой Эмир поддерживает меня за талию, другой касается подбородка, вынуждая приподнять голову и посмотреть на него.

— Почему вы без шапочки? — вырывается у меня.

— Что? — опешивает босс. И я только сейчас соображаю, что задала самый идиотский вопрос из всех возможных…

— В бассейне положено быть в шапочке, — объясняю смущенно.

— А… ну да. Но мне — можно, — усмехается Эмир. — На тебе, кстати, ее тоже нет.

— Как нет? — испуганно касаюсь головы и понимаю, что он прав. Видимо потеряла, когда ушла под воду.

— Это вы виноваты! Напугали меня.

— Хорошо, только давай не будем продолжать этот дурацкий разговор о шапочках…

Эмир подается ко мне, его ноги касаются моих, а я вжимаюсь в бортик. Хочется снова уйти под воду. Но он так зажал меня — не вырваться.

— Мне уже пора работать… — лепечу жалко.

— Виола…

— И вообще, так нельзя, приставать к сотрудникам в бассейне! — выпаливаю испуганно, вырываюсь из захвата, ныряю и плыву прочь. Оказавшись на противоположном конце дорожки оборачиваюсь. Эмир вылезает из бассейна, выглядя раздраженным.

Отдышавшись и получив выговор от пышной дамы в розовом купальнике — женщина долго возмущалась отсутствием у меня обязательного на голове аксессуара, я снова поплыла к лестнице. На этот раз мне удалось покинуть воду без происшествий.

Намыливаю голову в душе, когда рядом раздается Сашкин голос, звучащий насмешливо:

— Могла бы и меня позвать, убежала как будто за тобой черти гнались. А на самом деле, всего один, и симпатичный-то какой! Эх, Солнцева, свела ты с ума мужика. Теперь об этом половина фирмы знает.

***

Смыв шампунь, выключаю воду, отжимаю волосы. И только после этого, выровняв дыхание, отвечаю:

— Саш, хватит чушь нести. Реально достало.

— И это все что можешь сказать? Это меня достало слышать про чушь! За все время что работаю здесь такого не было! Чтоб босс в бассейн за кем-то побежал. Это… у меня слов нет, Солнцева. Что ты с мужиком сделала!

— Ничего! — рявкаю, с остервенением вытирая голову. Оглядываюсь по сторонам и с облегчением отмечаю что в душевой, которая общая на шесть кабинок, никого кроме нас нет. — Саш, я сто раз объясняла, что не по этой теме! Миллион раз говорила, что пришла сюда работать и романы меня не интересуют. Но ты будто не слышишь и продолжаешь тему, которая меня обижает и бесит. Зачем? Тебе нравится доводить меня?

— Нет, Ви! Я лишь комментирую что вижу! А ты с упорством кабана отрицаешь очевидное, то, что глупо отрицать, — на таком же повышенном тоне отвечает Ухватова. Чувствую, что дело идет к настоящей ссоре, но меня уже несет — не остановиться. Все равно, даже если разругаемся вдрызг!

— Говорю в последний раз, я не лягу под Багримова! — почти криком выдаю, направляясь к Сашке, словно так она меня лучше услышит, но осталась всего пара шагов, и за спиной раздается грохот. Оборачиваюсь — пышная дама в розовом купальнике стоит на входе в душевые, широко открыв рот. Возле ее ног валяется сумка с банными принадлежностями, бутылка шампуня, треснувшая при падении и выливающаяся из него жидкость расползается на кафельном полу.

Глава 13

Сижу в своем кабинете обхватив руками голову. Сашка суетится возле меня, воды предлагает, плечи разминает… Она выглядит такой виноватой, и так пытается загладить происшествие и подбодрить меня, что чувствую — не могу на нее сердиться. Да и ругаться снова — сил просто нет…

— Ты не убивайся так, Ви, — бормочет Ухватова.

— Кто эта тетка в розовом купальнике, ты ее знаешь? — спрашиваю уныло.

— Кажись из отдела финансов. Не знаю ее.

— Теперь точно по всей фирме сплетни поползут. А все благодаря тебе, Саш. Я же просила! Чуть ли не умоляла!

— А я что? — взмахивает руками Ухватова. — Я ж нарочно разве. Господи, Ви, впервые такую скромную барышню как ты, встречаю. Да про Багримова все и всегда сплетничают… шутят, делятся. Ну правда, все на него западают. А рядом с тобой я уже сама себе озабоченной начинаю казаться. Я ж ничего не хотела плохого, Ви. Но я впервые вижу шефа в бассейне! Он плавает только по утрам, до того, как для сотрудников доступ открывается. Ни разу он не приходил в подобное время. За тобой пришел, в воду залез. А ты опять его бортанула… Не знаю, зачем тебе это надо!

— В смысле зачем надо? — отвечаю излишне резко. — Саш, а что по-твоему мне надо? Одноразовая ночь с боссом? Ты правда считаешь это верхом мечтаний любой женщины?

— Чего ты зациклилась на этой одноразовости? Может он должен руку и сердце предложить? Не слишком ли высоко летаешь, подруга?

— Не слишком, — отрезаю. — Девочкой на одну ночь не буду никогда. А ему от меня именно это надо.

— Откуда знаешь?

— От верблюда!

— Ясно, — вздыхает Сашка. — Разговор неконструктивен. Ладно, Ви, каюсь и прошу еще раз прощения! И торжественно клянусь, что ни словечка про босса не вырвется из моего рта. Пошла я работать…

— Давай, сходи, — бурчу в ответ. — Для разнообразия.

***

Пару часов заставляю себя рисовать, но одна мысль не дает покоя, свербит в голове и мешает. И как ни странно — это не имеет отношения к Багримову. Что не может не радовать… В конце концов, поняв что не успокоюсь, отбрасываю карандаш, и отправляюсь к Петровичу.

Нахожу друга в его царстве красоты.

— Привет, можно? — спрашиваю нерешительно.

— Принарядиться пришла? — грустно улыбается Петрович.

— Нет… поговорить.

— Проходи, раз пришла, — махает мне рукой. — Рассказывай.

Сажусь рядом с ним на банкетку.

— Меня расстроил наш последний разговор.

— Спасибо за откровенность. Извини, Виола, что сорвался. Ты совершенно ни при чем.

— Правда? — это слово вырывается таким радостным восклицанием, что Петрович смотрит крайне удивленно.

— А в чем дело?

— Да ничего… Это все Ухватова.

— Не понимаю совершенно, Ви. Что ты хочешь сказать. Чему радуешься и что тебя беспокоит… Ощущение, что все ориентиры сбиты. Или у меня… или у тебя.

— Да просто Сашка сказала что ты в меня влюбился, — вырывается у меня. И тут же закусываю губу. Зачем я это сказала? Теперь мне еще более неловко рядом с другом. Но в ответ Петрович начинает хохотать, а я краснею.

— Это так смешно? Быть влюбленным в меня? Знаешь, обидно.

— Прости. Просто твоя Ухватова — редкий кадр и находка для психиатра в одном флаконе.

— Согласна… Но это не отменяет того, что утром когда мы пили кофе ты вел себя странно! Сорвался на меня… говорил о нас с Эмиром…

— Я не влюблен в тебя, угомонись, — спокойно отвечает Данила. У нас с тобой не меньше десятка лет разница в возрасте. И совершенно разная энергетика. Да, я психанул. И это произошло потому что я влюблен. Но не в тебя.

На последней фразе Данила вздыхает так горестно, что придвигаюсь ближе и беру его за руку.

— Расскажешь?

— Поделюсь, если ты откровенно поделишься. Объяснишь, что происходит между тобой и Эмиром.

— Хорошо… но ты первый.

— У меня все банально, Ви, — пожимает плечами Петрович. — Я давно в нее влюблен, а она — замужем. Пока решался сказать, куча времени прошла. А сейчас уже и дети… Она не может уйти. А муж ее обижает. История каких миллион, но она рвет мне душу. Хочу набить морду ее мужу — но не позволяет…

— Она здесь работает?

— Нет, — грустно улыбается Данила. — Мы соседи по лестничной клетке. Для ее детей я — дядя Данила. Для мужа — раздражающий сосед, который вечно всем недоволен. Делаю замечания, когда курит на лестничной клетке. Когда пиво до урны не доносит. Пару раз чуть не подрались с ним… Но я не в той весовой категории, чтобы набить кому-то морду.

— Возьми как-нибудь с собой Саида, — предлагаю со смешком.

— Отличная идея, и чего самому в голову не пришла? — ухмыляется Данила. — Но не отвлекай меня от главного. Твоя очередь исповедоваться.

— Все тоже примитивно, низменные инстинкты и ничего большего. Если честно — говорить об этом неприятно.

— С чьей стороны все так низменно? — лукаво спрашивает Петрович. — С его или твоей?

— Его, конечно! — фыркаю возмущенно.

— Ты в этом уверена? А сама что чувствуешь?

— Ничего!

— Ты врушка, Ви, — качает головой Петрович. — Обидно даже, что поверил. Душу раскрыл, рассчитывая на то же самое. Но из тебя похоже клещами правду не вытянешь…

Он прав, я лгу. Мне слишком страшно, чтобы полностью раскрыться.

— Скажи, ты так сильно ненавидишь близость? — спрашивает вдруг Данила.

— О чем ты? Нет конечно!

— Тогда почему отвергаешь Эмира? Почему так боишься, если он не вызывает у тебя ничего…

— Не люблю одноразовые связи!

— По обоюдному согласию, без обязательств, ради удовольствия… Почему нет?

— Не знаю. Это не мое. Я так не веду себя.

— И физически он тебя не привлекает? Ну давай, солги еще раз. С каждым разом у тебя получается все лучше и лучше.

Но я ничего не отвечаю, лишь опускаю голову.

— А если привлекает… Но ты не позволяешь себе отпустить чувства на волю, это означает лишь одно. Это имеет для тебя слишком большое значение.

— Прямо сеанс психологии от завхоза, — произношу ехидно. Но внутри все колотится, словно Данила задел самую нервную струну, которая диссонансом разносится по всему организму.

— Называй как хочешь, Ви. Отрицай, убегай. Но от себя не убежишь, как и от истины.

— И в чем она?

— В том что чувства к Эмиру сильнее, чем ты готова признать. И это пугает тебя настолько сильно, что ты бежишь от самой себя, врешь себе. На все готова, только бы не признать очевидное.

— И что же очевидно?

— Ты влюблена в него.

***

Я конечно рассмеялась в лицо Петровичу, сказала, что на психоаналитика он не тянет, на что Данила заявил обиженно, что у него есть как раз-таки диплом психолога, что он закончил университет как раз по этой специальности. А мода — уже второе увлечение. И оба направления дороги его сердцу. Я слушала, кивала, а сама только и думала о том, чтобы побыстрее уйти. Оказаться наедине с собой. Проанализировать наш разговор, который действительно напоминал сеанс психоанализа. Петрович конечно не Сашка, которой лишь бы сплетни перетереть. Он искренне хотел помочь мне. Знаю, что свои выводы при себе оставит… Но мне все равно тревожно. Очень хотелось посоветовать другу, чтобы и Багримову такой же сеанс провел. Почему только я? Пусть и у босса в мозгах покопается!

Спала я опять плохо. Из головы не выходили слова Данилы о моей влюбленности в босса. Если это правда — то я попала хуже чем курица в ощип! Но даже на секунду допустить не хочу, что это правда. Просто запрещаю себе думать на эту тему. И всячески разжигаю в себе ненависть и презрение к боссу. На всякий случай. Вспоминаю все его некрасивые поступки по отношению ко мне. Грубые слова… Но это сложно, ведь по большому счету ничего плохого мне Эмир не сделал и во многом виновата я сама…

Бегу на работу, опаздываю, куртка развевается на ветру, расстегнулась в автобусе и забыла об этом, как всегда погруженная в мысли. И, к сожалению, далеко не о работе, тогда как пора сосредоточить усилия именно в этом направлении. Но я погрязла в мыслях о боссе, снова и снова прокручиваю в голове ситуацию в бассейне. Зачем он пришел туда? Чего хотел от меня? Играет в преследование? Так я скоро с ума сойду! И так на городскую сумасшедшую похожа — констатирую, взглянув на себя в зеркало в холле. Волосы в разные стороны, только сейчас задумываюсь — а расчесывалась ли я вообще сегодня?

Вбегаю в свой кабинет и едва успеваю собрать непослушные пряди в подобие пучка, как заходит Жанна.

— Солнцева, тебя вызывает босс.

Худшее начало дня не придумать!

— А можно… я не пойду? — вырывается у меня глупая фраза. Но я так устала от стычек с Эмиром, что чувствую себя упрямым мулом — не хотят ноги идти в указанном направлении.

— Это еще почему? — хмурит брови Жанна. — Ты что о себе возомнила? Почему ты вообще думаешь, что можешь обсуждать приказы начальства?

— Да работы у меня вагон, Жанна Аркадьевна! — восклицаю поспешно. — А с этими бесконечными вызовами я не успеваю.

Жанна права, мои слова выглядят по меньшей мере неадекватно, поэтому спешу завуалировать их озабоченностью трудовым процессом.

— Вроде вчера он тебя не вызывал, — хмурится еще сильнее начальница.

— Да, вчера вроде нет, — поспешно соглашаюсь. Не стоит злить кикимору.

Не вызывал, зато в бассейне преследовал, — добавляю мысленно.

— Шагай давай, Эмир не любит ждать. А уж чтобы его приказов ослушивались… Такого вообще не помню. Не рискуй, Солнцева, ты и так уже на заметке.

И чем интересно мне на этот раз грозит Жанна? Публичной поркой? Так вроде прошли времена инквизиции. Максимум что может ожидать нерадивого сотрудника — увольнение. Но Эмир прекрасно знает, что это самый желанный вариант для меня. А поэтому ни за что не выполнит мою голубую мечту.

Жанна так торопила меня, что не удалось даже на секунду в зеркало на себя взглянуть. Даже в лифте — потому что начальница решила сопроводить меня! При ней разглядывать себя я не посмела — еще решит, что собираюсь кокетничать с боссом. Потом вообще житья не даст, поэтому смотрю исключительно прямо перед собой — на двери лифта.

Жанна хоть до самого стола секретарши не стала провожать — и то я вздохнула с облегчением.

Марина встретила дружелюбно, подмигнула.

— Не знаете зачем я понадобилась боссу? — спрашиваю тихо.

— Без понятия. Тебе виднее, — многозначительно подмигивает Сашина подружка, и я внутренне содрогаюсь. Неужели Ухватова и тут постаралась?

— Это вы сейчас о чем? — спрашиваю холодно.

— Хорош кокетничать, после вашего вчерашнего заплыва с боссом, об этом говорят на всех этажах.

— А что говорят? — ноги подгибаются, щеки краснеют.

— Ой, некогда мне, — раздраженно бормочет Марина, не поднимая головы, продолжая копаться в ворохе бумаг. — Никогда не интересовалась сплетнями.

— Ухватова, ну я с нее шкуру спущу… — вырывается у меня.

— Эй, Саньку не обижай почем зря. — взвивается секретарша. — Сама удивляюсь, но на этот раз — от нее ни словечка. Наоборот, еще вчера всем рты начала затыкать. Но в бассейне, как я поняла, народу было полно… Короче, иди давай, подавай, или что там твой Эмир пожелает.

Марина не выглядела ни любопытствующей, ни сердитой. Скорее, как человек для которого все это — рутина. Такие как я — рутина. Женщины в жизни Багримова. Огромная нескончаемая цепочка. Вот об этом я думала, шагая на ватных ногах и с кипящим от негодования сердцем к двери, входя, как агнец на закланье, в логово зверя.

Стучу в дверь, и тут же прячу руки в карманы серого тонкого кардигана, одетого поверх блузки.

— Проходи, Солнцева, — раздается голос босса. Звучит утомленно, словно уже с утра его все достали и раздражают. Зачем тогда звать меня, вопрос. Уверена, ничего срочного быть не может. Опять будет приставать? Не надоело еще? Впору бежать в книжный искать пособие «Как отделаться от босса за десять дней», интересно, такие книги существуют?

Босс сидит за рабочим столом, вокруг гора документов. Видно сразу, что по уши занят.

— Садись, — не отрывая взгляда от документа, который держит в руке, Эмир показывает мне на обтянутый белой кожей диван, что стоит возле окна, на приличном расстоянии от письменного стола. Что меня очень даже устраивает. Семеню к дивану, сажусь на краешек. Еще минут десять сидим в полной тишине. Эмир шелестит бумагами.

— Если вы заняты, могу зайти попозже, — не выдерживаю напряжения. Нет, серьезно, он меня позвал чтобы я тут им любовалась? Работы у него много — так и у меня полно!

— Заскучала уже?

— У меня правда много работы…

— Почему ты убежала в пятницу? Я не отпускал тебя.

Все еще копается в своих документах. Но то, что мы вернемся на полнедели назад и начнем обсуждать пятничный прием — я точно ожидала менее всего. Он это серьезно? Решил вспомнить проклятый вечер, где я чудом уцелела после нападения на меня чертовой Леночки?

— Пришла ваша очередная пассия, и я не хотела быть побитой еще раз, — отвечаю спокойно.

— Ясно. А из бассейна почему вчера сбежала? Я тебя пугаю? Волную? Так сильно, что не можешь рядом находиться?

— Нет! — вскакиваю на ноги. — Я точно не хочу вести эти беседы. Думала, точнее надеялась, что по работе пригласили.

— Почему ты не хочешь поговорить о наших отношениях, Виола?

— А разве они у нас есть? Не смешите.

— Могут быть. Если перестанешь вести себя как испуганный кролик. Ты ведь не ребенок, не девочка, не девственница. Взрослая женщина… так и будь ею. Веди себя подобающе.

— Чего вы хотите от меня?

— Правды.

— Я ее постоянно твержу! Вы меня не интересуете и спать с вами не буду. Не помню уже, с чего все началось… Может с моей глупости, но после нее я не раз доказывала…

— Заткнись! — рявкает Эмир. Вскакивает из-за стола и направляется ко мне. Пячусь от него пока не упираюсь спиной в стену.

— Почему ты такая упрямая? — задумчиво-хрипловатым голосом спрашивает босс, прижимаясь ко мне, притискивая меня к стене. Поднимает руку к моему лицу. Ловит пальцами выбившуюся прядь волос, теребит ее, накручивает на указательный палец.

— Я? Мне кажется наоборот. Я бы поспорила кто из нас двоих…

— Ясно. Будем продолжать догонялки? Не устала?

— Очень устала! Хочу покоя! Хочу… работать. И больше ничего.

— И я ни капли тебе не нравлюсь?

— Ни капли! Вы меня… пугаете. Вся эта гонка уже походит на травлю. Уязвленное мужское самолюбие — вещь страшная.

— Так вот что я по-твоему испытываю? — глаза Эмира сужаются. — Самолюбие у меня значит, ранено?

— Разве нет?

— Мне есть с кем его залечить, уж поверь. Куда красивее, выше, стройнее кандидатуры… баб полно. Мне жаль, что так думаешь про меня, Солнцева. Разочаровываешь.

— Серьезно? — вспыхиваю. Слышать о том, что у него есть куда красивее бабы на примете… больно. Не хочу это чувствовать, но ничего не могу с собой поделать. Ненавижу его в эту секунду именно за это. Пренебрежительные слова божества, обитающего на олимпе. Снизошедшего до простой жалкой смертной, которая не ценит шикарного подарка… его внимания.

— Какой же бред! — выпаливаю в лицо Эмира. — Мне вас жаль!

— Это у нас с тобой взаимно.

— Боюсь только это!

Я уже едва себя контролирую, задыхаюсь от его близости. Одной рукой он сжимает мою талию, второй все еще держит чертову прядь волос, заставляя меня думать о том, что я, наверное, ужасно выгляжу. Лохматая, лицо красное…

— Знаешь, какая ложь самая жалкая? — неожиданно спрашивает Эмир.

От этого вопроса внутренне съеживаюсь. Потому что догадываюсь, что произнесет сейчас Эмир. Хоть и мотаю головой отрицательно.

— Ложь самой себе, Солнцева. Самое последнее дело. Вот я — не вру. Честно говорю о своих намерениях.

Он это называет откровенным разговором? Вызвал к себе в приказном тоне, и давит, давит… Минуточку, а что если Эмир поговорил с Петровичем? Мог Данила и с ним поделился своими умозаключениями? Они же вроде как близкие друзья… От этой мысли внутри все леденеет. Нет, не мог Данила так жестоко поступить со мной! Не хочу в это верить.

— Можно я пойду? — спрашиваю тихо, с трудом сдерживая слезы. Противостояние с Багримовым мне не то что не выиграть — даже пытаться не стоит. Продержалась пару фраз, и вот, готова разреветься от внутреннего раздрая и напряжения.

— Ты что, реветь надумала? — голос Эмира звучит растерянно, словно он меньше всего этого ожидал. Отлично, теперь еще и плаксой ему покажусь!

— Нет конечно! Просто боюсь вашу Леночку! Она имеет обыкновение врываться в самый неожиданный момент. А я не девочка для битья, мне не интересны ваши игры!

— Ленка сделала тебе больно? Если так, она ответит….

— Нет! — восклицаю и от слез не остается и следа, теперь во мне кипит ярость — Наказать нужно ВАС! Не ее, она не виновата, что такого как вы, выбрала. Неужели сами не понимаете?

— Значит, я во всем виноват? — с не меньшей злостью орет мне в лицо Багримов, но он хотя-бы отпускает мою талию, волосы, и резко отстранившись отходит подальше, от чего облегченно вздыхаю. — Итак, я для тебя злой серый волк, поедающий на завтрак Красных шапочек? Так считаешь? Тогда зачем до самых сисек блузку распахнула?

— Что? — машинально обхватываю грудь руками, прижимаю правую ладонь к шее, а левой начинаю лихорадочно перебирать пуговицы. Что не так с моей блузкой? Наклоняю голову и тут понимаю — он прав! Не знаю, как я собиралась утром, а может это произошло позже, в общественном транспорте, но сейчас половина верхних пуговиц расстегнута, и в вырезе отчетливо видна грудь! Именно грудь, не бюстгальтер, потому что его я как назло постирала, а другой не нашла… Торопилась, в общем. Доигралась. Чувствую, как начинают гореть щеки — зная себя, не сомневаюсь, что я сейчас красная, как помидор!

Эмир снова направляется ко мне, я пячусь назад. Он наступает. Кабинет не настолько велик, чтобы преследование продолжалось долго. Чувствую, опять уперлась спиной, теперь уже в дверь… Чуть-чуть не хватило скорости, чтобы смотаться из кабинета. Эмир кладет руки на деревянную поверхность, по обеим сторонам от моего лица. Наклоняется и рычит мне в губы:

— Сколько можно строить невинность. В твоем возрасте не бывает девственниц, Солнцева. Что с тобой не так? Почему не хочешь секса?

— Убери руки! Хватит вести себя как животное! — почти кричу в ответ, уже плевать что он начальник, а я подчиненная. Обо всем на свете забываю, чувствую только злость и ярость. Почему он такой твердолобый? Почему считает, что любая должна пищать от счастья и раздеваться по щелчку пальцев? Почему он так груб, прямолинеен… Даже возрастом умудрился задеть, сказал так пренебрежительно, что старухой себя почувствовала. Захотелось в волосы ему вцепиться, лицо расцарапать. И в то же время прихожу в ужас от эмоций, что парой слов разбудил во мне. Так нельзя… Нужно сохранять хладнокровие.

— Значит, животное? Таким меня считаешь? Похотливым зверем? Или это лишь игра? Чтобы отличаться от других, раздразнить? — продолжает рычать мне в лицо Эмир. Он разъярен, ноздри раздуваются, и мне становится по-настоящему страшно. Если набросится, захочет силой взять, ведь никто не остановит!

— Что? Да как вы смеете… Ничего подобного, — понижаю голос, бормочу испуганно, сильнее стискивая края блузки. Почему, ну почему все поворачивается против меня? Проклятые пуговицы, всего лишь маленькие пластмассовые штучки, а я на грани жизни и смерти из-за них!

— Вырез, словно половину пуговиц оторвала, и хочешь чтобы поверил, что это случайность? Прикройся! Тебе не грозит мое похотливое внимание, — буквально выплюнув последнюю фразу, Эмир отходит от меня.

— Я могу идти? — спрашиваю робко. Мы оба сейчас словно воздушные шарики, из которых воздух спустили.

— Нет.

— Что-то еще обсуждать будем?

— Да.

Эмир проходит к окну, садится на белый диван, и хлопает ладонью рядом с собой.

— Садись. Поговорим.

Отлично, а сейчас мы чем занимались? Еще один «раунд» переговоров мне не вынести. Точно грохнусь в обморок, хотя бы ради того, чтобы недолго оказаться в тишине и покое. Мне больно отвергать этого мужчину. Не испытываю ни малейшего удовольствия в этом. Но не могу по-другому.

— О чем? — спрашиваю тихо. — О работе, надеюсь?

— Первый раз вижу подобное рвение, — ухмыляется Эмир. — Нет, мы будем говорить о тебе. Хочу понять, что ты за феномен, Солнцева.

Багримов заметно успокаивается, и эти молниеносные перемены в настроении немного пугают. Сейчас он словно разом забыл о том, что прижимал меня к двери с такой яростью, что я дрожала от испуга, что одежду с меня сорвет. И теперь задаюсь вопросом — может нарочно это устроил? Как по щелчку включил брутального мужика, и так же запросто выключил? Не может у человека быть настолько железное самообладание, чтобы вот так быстро становиться абсолютно хладнокровным…

— Глупости. Нет во мне ничего особенного, — отвечаю как можно спокойнее. Ну почему он не даст мне уйти? Зачем этот новый «раунд» переговоров ни о чем? Потому что я все равно не отступлю, а он — все равно все снова сведет к сексу…

— Угу. Вот и я, то же самое себе твержу. Но не получается. Не знаешь почему?

— Понятия не имею.

— Скажи, может ты насилие какое пережила? — неожиданно спрашивает Эмир. Не пойму, чего так боишься мужиков.

— Никого я не боюсь! Лишь избегаю бабников.

— Я по-твоему бабник?

— Нет?

— Конечно нет. У меня есть любовницы. Одной — мало. Но это не значит бабник. Я не волочусь за юбками.

— Вы меня преследуете!

— Ты — особый случай, Солнцева.

— Но почему?

— Вот это мы с тобой и пытаемся выяснить.

— Может нас с вами к семейному психологу пойти? — предлагаю язвительно.

— Обязательно, — на полном серьезе отвечает Эмир. — Так ты сядешь? — спрашивает нетерпеливо.

Отрицательно мотаю головой.

— Это все полный бред. Я пошла работать…

Но стоит сделать шаг к двери, как я уже снова прижата сильным мужским телом, расплющена о него.

— Не надо….

— Зачем ты отрицаешь здоровое влечение между нами? Нормальное, абсолютно. Почему сопротивляешься? Хочешь и борешься с собой. Зачем?

— Не хочу стать подстилкой!

— Почему думаешь, что станешь? Что за сериальные стереотипы.

— Вам виднее, не смотрю сериалы!

— Ты поняла о чем я! Если огонь не потушить, он все равно будет тлеть.

— Так тушите! Но не мной.

— Назови меня на ты. По имени.

— Это нарушит субординацию…

— Похер, что это нарушит. Коснись меня. Докажи, что у тебя нигде не жжет…

О, у меня не то что жгло — я сгорала в адском пламени, все мое тело вопило, требовало его прикосновений, его твердости. Его губ. Помимо воли поднимаю взгляд на красивый мужской рот, и он тут же кривится в усмешке. А потом его губы касаются моих, сначала нежно, а потом жадно, нападая, завоевывая жадным поцелуем.

Что делать, если тебя поцеловала огромная, мускулистая, возбужденная секс машина? Которая вот-вот устроит аварию, и ты — первая жертва? Вот что чувствую, пока он целует меня. Глубоко, жадно, страстно — со стопроцентным знанием дела и ожиданием максимальной отдачи. И эта машинная терминология — единственное, что удерживает меня на данный момент на краю пропасти, не позволяет сорваться. Это ведь все игра. И я — сегодняшняя жертва. Пауку уж очень охота заполучить новую муху. А вот мухе, то бишь мне, ой как не сладко. Потому что… сладко. Да, черт возьми. При всей моей неприязни не могу не признать — этот мужлан умеет целоваться. Как это у него получается — не знаю. И объяснить — не смогу. Но тааак хорошо мне еще никогда не было. Ощущение что вообще ничего и никогда не было. Только он.

Абсолютно пустая голова, все мысли покинули мое сознание, а нервы вспыхнули, как зажегшиеся лампочки. В следующий миг осознаю, что отвечаю на поцелуй с таким неутолимым голодом, какого никогда не знала. Оглушающее биение сердца, звон в ушах заглушает стон… Звук, наполненный первобытной силой, отчаянной потребностью. Мужской стон. В нем нет ни жалобы, ни просьбы. Он полон удовлетворения — получил то, зачем пришел. Завоевал… Именно это отрезвляет меня, дает силы оттолкнуть от себя мужчину. Звук пощечины кажется буквально повисает в воздухе вибрирующим диссонансом. Эмир замирает, а я, пользуясь моментом, вылетаю за дверь.

Глава 14

POV Багримов

Я устал задавать себе вопрос, почему рядом с ней всякий раз превращаюсь в озабоченное чудовище. Позже, анализируя каждую нашу стычку испытываю отвращение к самому себе. Так нельзя. Веду себя как кретин, не говоря уже о том, что статью о сексуальных домогательствах на работе — никто не отменял. Но мне плевать, если Солнцева меня засудит. На все готов, любые деньги отдать. Почему? С чего вдруг простой флирт перерос в одержимость?

Поначалу это было лишь обычным влечением. О котором честно сказал этой блондинистой пигалице на вечере у Тодорова. На что получил однозначное ДА. То, что получал всегда и неизменно. Не было женщины, которая бы не захотела меня. Я привык что любая готова, всегда. Еще и сама напрыгнет — это больше всего бесило. Когда чересчур прыткие пытались поменяться местами, и вместо охотника сделать из меня жертву.

Да, я очень люблю охоту. Настоящую, с запахом крови, азартом… Женщины… на них тоже приятно охотиться. Возможно Солнцева зацепила именно этим. Не поддавалась. Любая на ее месте уже бы давно умоляла взять ее. Я же чувствовал, что хочет меня. В этом не мог ошибиться. Поэтому никак не могу понять — какого хрена сопротивляется?

А тут еще и Петрович со своим разговором. Позвал вечером выпить и начал про Виолу пытать. Что у меня к ней, какие намерения.

— Блядь, да какие намерения, трахнуть ее хочу, — выплевываю раздраженно. Выпиваю залпом полбокала.

— Ты ее преследуешь. Девушка уже не раз дала понять что ее это не интересует.

— Данил, а почему это интересует тебя? Зачем лезешь?

— Я — друг Виолы.

— Давно начал с бабами дружить?

— Она хорошая девушка. Настоящая. Ты с такими, наверное, еще не встречался. И мне больно смотреть, как все портишь.

— Нахер мне твой сеанс психоанализа не уперся! — закипаю от гнева. Бесит все. То, что бегает от меня как дура малолетняя. В пестики и тычинки играть желает. Но бл**дь, от меня этого не дождется.

— Это все из детства идет, — задумчиво произносит Петрович, и я сжимаю кулаки под столом, от дикого желания врезать ему по морде за то что никак не угомонится. Да, он хорошо знает как болезненно я пережил развод родителей и последующие трагедии в моей семье. Только за каким хером ковыряет сейчас эту рану?

— Я не буду обсуждать сейчас мое детство, — цежу сквозь зубы.

— Так и думал, — вздыхает Петрович. — Хорошо. Ты только девочку не обижай.

— Блядь, да что ты заладил? Хорошая, не обижай. Достало. Я хочу ее трахнуть, не больше. При чем тут обида? Если она строит из себя целку, и то что типа не такая — чихать я, на ее слепленный из пластилина образ, хотел!

— Ты это серьезно? Совсем озверел… Нельзя так. Виола не заслуживает такого отношения!

— Не вмешивайся, серьезно.

— Это я серьезно тебя предупреждаю, Эмир. Думаешь я тебя боюсь? Привык под себя подминать, берегов не видишь! Если не прекратишь — и я, и Ви — мы уволимся из компании. И насрать мне на контракт который вы девочке подсунули.

— Я ничего ей не подсовывал!

— Конечно нет. Ты поручил это Жанне. И руки чистые, считаешь? Ошибаешься, мальчик! Так вот, лучше не провоцируй. Еще раз подойдешь к Ви, попробуешь прижать в темном углу или гадость сказать какую… Уйду и ее заберу. Выплачу неустойку. Мне похер, ты знаешь. Если разозлишь… Вот только сколько без меня компания твоя продержится? Ты и так сейчас не в лучшем положении.

— Не люблю угрозы.

— А я не люблю когда обижают незаслуженно! Либо отстань от девочки, либо ухаживай как положено!

POV Виола

Я долго не могла прийти в себя после разговора в кабинете. Ударила босса! Теперь мне точно капец! Такой мачо явно еще ни разу не огребал от женщины пощечину. Но вместо ликования в душе поселился ледяной страх. Что теперь будет? Как он мне отомстит? Он явно не оставит мой поступок без наказания.

Но шли дни. Я передвигалась по коридорам компании вжав голову в плечи. Избегала всех. Петровича, Сашку. Окунулась с головой в работу. Стала запирать свой кабинет на ключ, объясняя это тем, что мне нужна полная тишина и покой. И работа закипела, а модели выходили настолько выразительными, необычными, что даже Жанна, поначалу громко возмутившаяся моей новой привычкой, теперь не возникала. Вызывала меня исключительно по телефону, в кабинет не ломилась. Даже премию внеплановую выписала и вручила. И на совещаниях позволила отсутствовать. Работа над коллекцией кипела во всю. Но я превратилась в настоящую отшельницу.

Спустя неделю после пощечины на столе в своем кабинете я обнаружила чек от Тодорова. Безмерно удивившись, побежала в банк. Сразу, даже забыв отпроситься. К счастью Жанны на месте не было и мое самовольство осталось незамеченным. К моему огромному ликованию, чек удалось сразу обналичить. И я, не мешкая, перевела эти деньги матери. Они пришлись родным как нельзя кстати, дом требовал срочного ремонта, крыша текла…

Но я не могла понять, что все это значит? Багримов простил меня за пощечину? Или понял, что был неправ, преследуя? Он охладел ко мне? Значит, можно больше не передвигаться тенью по коридорам? Даже в столовую все это время я не ходила, таскала бутерброды из дома. Сашка дулась на меня, что избегаю, а я не могла ей ничего объяснить… Не хотела портить с ней отношения, но и про произошедшее в кабинете не могла рассказать…

От сухомятки начал болеть желудок… Но получив чек появилась надежда, что это объявление перемирия.

Я стала потихонечку выбираться из добровольной изоляции. Тем более что коллекция шилась полным ходом и мое присутствие теперь было необходимо на разных этажах, в зале репетиций показа, в пошивочном цеху. Через три недели, отсчитанные от стычки в кабинете, я стала выбираться в столовую. Сашка меня сопровождала, но благоразумно избегала темы Багримова и моего странного поведения. Благо тем и сплетен у нее всегда было предостаточно, да и в отношениях с Илоной не все шло гладко, поэтому она чаще всего плакалась в жилетку, подозревая подругу в измене.

Я не видела Эмира три недели! Это не укладывалось в голове. Да, это шло мне на пользу, да и ему, наверное, раз поступил по-человечески и деньги вернул. Но понимания всего этого не отменяло иррациональной тоски, которая грызла изнутри. Я все ждала, когда меня снова в кабинет вызовут. Или в мой ворвется…

А потом, в один день в столовой он зашел под ручку с другой. Скользнул по мне равнодушным взглядом… И прошел, даже не кивнув к барной стойке. Его спутница буквально висла на нем. И пожирала восхищенным взглядом. Это была ведущая модель с моего показа, Аделина Соболева. Эмир переманил ее у конкурентов, посулив бешеные бабки. Именно это сейчас шептала мне на ухо Сашка. Но не почти не слушала. Я была потрясена своими ощущениями, болью, что пронзила сердце. Отчаянной тоской, сжавшей в тисках.

Неужели Петрович был прав и я влюбилась? Можно врать себе сколько угодно, но когда начинаешь сгорать от ревности, поджариваясь медленно, агонизируя, сходя с ума от боли… врать уже не получается. Багримов зацепил-таки меня. Легко было отрицать, пока был рядом, преследовал. А я оказывается делала вид, как мне это все безразлично, неприятно… Но теперь понимаю, что по-своему я питалась от этого его внимания. Пусть и слишком беспардонного, напористого. Я мечтала о другом. О принце, который завалит цветами, а не будет рычать в лицо «Почему не хочешь секса». Но правда в том, что хотела я не кого-то абстрактного. Вопреки логике, хотела именно Багримова.

Теперь я избегаю Багримова уже по другой причине. Он не смотрит на меня, ведет себя так, словно мы никогда даже не разговаривали, словно имени моего не знает. И это причиняет мне боль. Чувствую себя бездомным щенком, выкинутым злыми хозяевами на улицу. Оказывается, равнодушие больнее домогательств. Пусть даже я никогда и никому в этом не признаюсь. Похороню глубоко в душе все эти глупости, это безнадежное чувство к бабнику, красивому кобелю… который любит лишь преследование, охоту. Понял что со мной бесперспективно, что не поддамся на одноразовую связь… и вычеркнул из круга своих интересов. Забыл в один миг, благо жаждущих его внимания женщин — пруд пруди. Полно, этот родник никогда не иссякнет…

Вот и сегодня, Эмир опять появляется в столовой, в компании трех моделей, одна из которых — его девушка, Соболева. Об этом вот уже неделю, точно улей гудят все этажи компании. Аделина — ужасно капризная, грубая, обожает унижать персонал. Настоящая хабалка. Мне уже тоже пару раз доставалось от нее на примерках. Она почему-то смотрит на меня с таким победным выражением, словно выдрала собственноручно Эмира из моих рук. Может какие-то сплетни дошли до нее — не знаю. Если и ходили сплетни о нас с боссом, о произошедшем в бассейне — до меня они не дошли. Возможно, благодаря моему затворничеству. Ну а потом сошли на нет, потому что у босса возникла новая пассия. Которая не понятно по какой причине, постоянно пытается задеть меня, унизить. Появилась новая тема для сплетен и обо мне все забыли. Даже Петрович, с которым мы тоже постоянно пересекаемся по работе, ни словечка. Удивительно — то все жаждали поговорить со мной о Багримове, вмешивались, любопытствовали… И в один миг все испарилось. Кроме Соболевой, которая явно не спокойна в моем отношении.

Ловлю взгляд модели, облаченной в короткое, прозрачное платье, и он полон затаенной злобы. Да что ей надо от меня? Получила мужика — пусть радуется.

— Что такое, Ви? — испуганный голос Сашки вырывает меня из мыслей.

— Ты о чем?

— Ты так побледнела… Что случилось?

— Ничего! С чего ты это взяла?

— Это из-за Эмира?

— Начинаешь заново? — хмурю брови, и Сашка закусывает губу.

— Нет… но мне больно смотреть как страдаешь.

— Ни в коем случае, Саш. Я очень счастлива, что босс нашел себе новую игрушку. Мне игрушкой быть не интересно.

— Но все равно, эта сука Соболева! Она тебя буквально изводит. Хамит на примерках… Вчера я клянусь, еле сдержалась чтобы в морду ей не дать!

— Она грубиянка, согласна. Но причина не во мне, она со всеми такая.

— А мне кажется к тебе эта дура испытывает особое чувство, — фыркает подруга.

— Ей ни к чему ревновать. Эмир остыл, оставил меня в покое. Понял наверное, что как профессиональный работник я важнее. Вот опять премию выписали… Может конечно это Жанна, расщедрилась, но вторую за месяц… Это даже странно. Не могу поверить, что она вдруг воспылала ко мне.

— У тебя шикарные модели, Ви! Ты — счастливый билет этой компании. А Жанна зеленеет от злобы, потому что не может на себя твою коллекцию взять. Боится, потому что знает, что ты близка к боссу.

— Уже не близка.

— Не понимаю, что между вами произошло, что вы стали вдруг как два полярных полюса. Что он сделал? Что ты сделала?

— Всего лишь объяснила, что меня не интересуют кратковременные связи.

— Ага и он резко отступил и теперь с длинноногой мымрой женихается. Ты знаешь, что она всем рассказывает о свадьбе? Уже о платье задумывается?

— Нет…

Такого я не ожидала, сердце так сильно сжимается в груди, боль настолько пронзительна, что зажмуриваюсь.

— Наверняка выдается желаемое за действительное! — восклицает подруга.

— Мне все равно Саш, серьезно.

Но я врала конечно, мне не было все равно. Все это время я ходила как в воду опущенная, словно кто-то внутри выключил лампочку и мой свет погрузился во тьму. Я ненавидела себя за это. Презирала за то, что стала зависимой от мужчины, который этого явно не заслуживал. Надо во что бы то ни стало переломить это наваждение. Я же мечтала о покое, о возможности творить, без домогательств, преследований… Но сейчас, анализируя, задумалась… Что же все это было? Вел ли себя Эмир так потому что относился ко мне как к дешевке, или просто не умел по другому ухаживать?

Но ту же одергиваю себя. Это мысли влюбленной дуры. И снова одергиваю. Влюбленной? Только не это! Нет, ни за что. Я не влюблена в Багримова. Я к нему никак не отношусь. Он босс и ничего больше.

А тут еще на работе в пятницу объявлена вечеринка по случаю выхода коллекции. Не моей лично — над ней трудилась команда дизайнеров, от каждого по три модели. Работать в команде было очень трудно, но интересно. Увидеть результаты месячного труда на предварительном закрытом показе — это очень волнующе. Но я не хочу идти, потому что там будет Соболева. Она как раз представляет мою модель, и мне придется с ней контактировать. И возможно, рядом будет Эмир… Потому что по офису с понедельника ходят упорные слухи, что на вечеринке после показа Багримов объявит о помолвке с Соболевой.

Всерьез подумываю наесться мороженого и заболеть. Еще со школы для меня это стопроцентный способ откосить от чего-то нежаланного. Слабое горло. Я даже покупаю десяток «Лакомок» с ужасом думая, что от такого количества не только заболею, но и ни в одно платье не влезу…

— Зачем это тебе столько мороженого? — подозрительно спрашивает Сашка, которая везет меня домой вечером четверга.

— Соскучилась, давно не ела. И Люсьен обрадуется.

— Что-то ты темнишь, подруга. Оно же жутко калорийное.

— Ну говорю же — для Люсьен большая часть.

— Старым тем более столько вредно, поджелудочная и все такое.

— Не хочу завтра на вечер идти, — признаюсь неожиданно.

— Я так и думала, — вздыхает Ухватова. — Понимаю.

— И все? Больше ничего не скажешь?

Обычно наоборот затыкаю подружку, прошу не поднимать неприятные темы. Так почему сейчас по-другому? Чего жду от нее? Что беззаботно рассмеется и скажет, что я себя снова накрутила, что все что говорят про Багримова и Соболеву — сплетни. Что слухи про помолвку не может быть правдой…

— Не скажу, — вздыхает Сашка. — Мне нечем тебя утешить…

***

Я все-таки слопала на ночь три «Лакомки», и соответственно наутро болело горло. Обозвав себя идиоткой, я поехала на работу. Потому что если от вечера я намеревалась откосить, то пропустить дневную подготовку и окончательную примерку — не могла. Даже полуживая приползла бы… Самочувствие было отвратным. Забежав в перерыве в столовую, заказала чай с лимоном. Села в самом неприметном и темном уголке, голова просто раскалывалась. Приняла аспирин. И только принялась за чуть остывший чай, как появился Эмир.

Рука, держащая чашку задрожала, и я поспешно поставила ее на стол. Только сейчас, увидев его так близко, я поняла, насколько истосковалась. Впитываю жадным взглядом крупную фигуру, уверенную походку. Он один. Ненадолго, в этом нет сомнений. Это прямо подарок для моего измученного сердца. Увидеть его в одиночестве. Иметь возможность разглядеть из своего дальнего угла, где свет максимально приглушен, и я чувствую себя почти невидимкой. Вот бы еще запах его почувствовать, по которому тоже скучаю. Резковатый, терпкий, с нотками апельсина и бергамота. Я ищу этот запах повсюду. Перенюхала на днях кучу мужских ароматов в большом супермаркете возле дома. Но не нашла.

Сглатываю, и боль в горле напоминает, что надо пить чай. Станет хотя бы чуточку легче. Мне пару часов надо продержаться. Голова раскалывается, возможно у меня температура. Прикрываю глаза, на пару секунд, чтобы почувствовать хоть немного облегчения. И тут слышу:

— Привет, — произносит до боли родной хрипловатый голос. — Я присяду?

Поднимаю глаза и тону в голубом блеске. Эмир сегодня небрит, впрочем, скорее у него недельная щетина. Что делает его облик еще более диковатым и брутальным.

— Да, пожалуйста, — произношу как можно отстраненнее, а внутри буквально все кипит от паники, смешанной с ликованием. Прямо-таки адреналиновый взрыв, растекающийся по венам. Заглушающий и головную боль, и прочую. Я точно оживаю.

— Хотел тебя похвалить, ты отлично работаешь, — так же отстраненно произносит Эмир.

— Спасибо.

И виснет пауза. Мы словно оба теряем нить, не знаем что сказать. Чувствую себя неловко. Наверное поэтому брякаю глупость:

— А я — поздравить.

— Что? — удивленно переспрашивает Багримов.

— С помолвкой. Кажется, сегодня… Ведущая модель, — продолжаю нести несусветный бред и ненавижу себя за это.

— Спасибо, — прищуривает глаза Эмир. — Не знал, что ты интересуешься сплетнями.

— Об этом сложно не услышать, — отвечаю с дерзостью во взгляде. Я так надеялась, что он скажет, что все это чушь и нет никакой помолвки, а Соболева выдает желаемое за действительное. Но он подтвердил. И это разбило мне сердце.

— А вообще, это в твоем духе. Подходит.

Мне вдруг думается, что разговариваем как бывшие любовники. Обсуждаем ошибки прошлого и надежды на настоящее. Безумие. Между нами ничего не было кроме вырванного Эмиром поцелуя… Тогда откуда это чувство, словно от меня кусок отодрали?

— Да, ты права. Мне очень подходит, — тихо произносит Багримов, встает и отходит от моего столика даже не попрощавшись.

Глава 15

Pov Эмир

Выскакиваю из столовой, точно огнедышащий дракон из преисподней, внутри все клокочет от ярости. Больше месяца, блядь. Больше гребаного месяца не приближался к Солнцевой. Игнорирую, не замечаю. Озверел от тоски, от желания хотя бы просто поговорить.

Петрович при встрече смотрит виновато. Считает, что припугнул меня, вынудил. Но правда в том, что я никогда и ничего не боялся. Ни у кого не шел на поводу. Если бы любой другой мне заявил подобное тому, что сказал Данила, ультиматум поставил… я бы не оставил от этого человека мокрого места. Но правда в том, что этот разговор заставил меня посмотреть на все со стороны. И стало настолько тошно…

Я преследую женщину. Добиваюсь… чего? Секса с ней? Ее любви? Что бы это ни было — выглядит омерзительно, жалко и пошло. А я не хочу быть таким говном. Виола задыхается от моего внимания, я мешаю ей работать… Тут еще и про чек вспоминаю, который, рассердившись, у Тодорова взял, пообещав передать Солнцевой… и не отдал. Решил поиграть, как кошка с мышью. Посмотреть, что будет делать. Как вариант — побежит к Тодорову жаловаться. Но она не побежала. А потом и вовсе про чек забыл. И только сейчас понял, каким же мудаком со стороны выгляжу. Так что это не Даниле передо мной виноватым себя надо чувствовать. Это я, наконец, посмотрел на ситуацию под другим углом, устыдился, и принял решение отойти в сторону. Как я умудрился превратиться в говнюка? Никогда не обижал женщин. Не уважал, использовал, но так как с Виолой — никогда и ни с кем не вел себя.

Я отстранился. Чек вернул, избавил девушку от своего пристального внимания. И вскоре понял, что это не так просто. Мне не хватает ее. Наших стычек, разговоров, даже взглядов, бл*дь, ее гневных, не хватает. Это абсолютно иррационально. У меня были тысячи женщин. Самые разные, стройные, красивые…

Никогда не платил за любовь. Женщины хотели именно меня. Брутальную внешность, накачанные мускулы… А я — никогда не хотел ничего настоящего. Всегда дистанцию держал. Почему с ней по-другому? Чем она так сильно зацепила меня, что мгновенно бросился добиваться? Безразличием? Но я не верил в это, чувствовал, что реагирует на меня. Как бы Виола не пыталась играть, скрывать, она была слишком простой и открытой. И на все реагировала естественно. А я до смерти от фальши устал. От силикона, ботокса, шмоток люксовых. Женщины позабыли о натуральности, чураются ее как чего-то постыдного. Во всяком случае, в моем окружении именно так. Виола показала мне насколько я устал от фальши. Интриг, флирта, маски на лице. Хочу избавиться от всего этого. Может поэтому гоняюсь за ней, в надежде что она все исправит? Черт, сколько же дури лезло в голову все это время, пока дистанцию выдерживал, сам втайне надеясь, что затоскует. Заревнует. Сама подойдет…

Сегодня моя выдержка дала сбой. Увидел ее в столовой, в самом темном углу забившуюся, и снова чудовищем себя почувствовал. Это я вынудил ее стать отшельницей, почти не выбирающейся из своего кабинета. Я хоть и отстранился, но новости о своей недосягаемой мечте через секретаршу свою собирал. Подруга Виолы дружила с Маринкой и все ей передавала. Что в столовую не ходит, на бутербродах сидит. Такова реакция на мой поцелуй? Больно осознавать это… Но эта боль стала для меня живительной. Заставила думать, анализировать. Где неправ был, как ужасно вел себя. Виола изменила так много, кто бы мог подумать. Я даже начал по-другому думать о женщинах.

Вот только здоровую похоть никто не отменял. Зря конечно связался с Соболевой. Думал одной ночью все ограничится, но вцепилась пиявкой. А я слишком тосковал, чтобы оставаться одному.

Но такого я не ожидал. Когда подошел к столику Виолы, не думал зачем это делаю. Поддался порыву. Сказал первое, что в голову пришло. Что молодец она, я правда так считал. Талантливая, самодостаточная. А она в ответ со скорой свадьбой меня поздравила. И снова накрывает волной ярости. Что все это значит? Радуется, что увлекся другой, что забыл о ней? Неужели я до такой степени ей неприятен?

Про свадьбу — чушь собачья. После показа я собирался уволить Соболеву, надо ж было додуматься про меня подобные сплетни распускать. Что жениться на ней собираюсь, хотя подобного разговора не было и в помине. Трахнул два раза, и совсем уже забыть собрался. Потому что не понравилось, другую на ее месте представлял… Не хотел, всячески избегал, но ничего не мог поделать с проклятым воображением.

А взамен что? Поздравляю с помолвкой, Эмир, как хорошо, что ты женишься? Я, сука, ею буквально бредить начал… Она в ответ радуется, что другую трахаю. От злости сам не понимаю что несу. Кажется, Соболева вытащила свой счастливый билет. Вместо увольнения я только что признал ее своей невестой…

Я все-таки заболела, к вечеру у меня поднялась температура. Позвонила Жанне и сказала что при всем желании никак не смогу на вечер прийти. Та велела лечиться и повесила трубку. Злится, понятное дело. На ее месте я бы тоже злилась на нерадивую работницу. Но я уже мало что соображала, лоб раскаленный как печка, спасибо Люсьен, которая хлопотала надо мной с лекарствами. Спустя два дня, слабая от непрекращающегося жара и озноба, я лежала в постели и ругала себя последними словами. Как можно было так глупо себя вести? С мороженым — поступок ребенка, который не желает идти в школу. Чувствовала себя инфантильной идиоткой…

На третий день меня приехала навестить Сашка, привезла фрукты и, конечно же, сплетни. Но о помолвке Эмира — ни словечка. Поэтому разрываюсь между желанием задать этот вопрос и в то же время не могу себе этого позволить — я же уверяла Ухватову в своем безразличии. На ее месте я бы потом больше никогда не поверила, и вряд ли Сашка сможет удержаться и не упрекнуть…

— Как Соболева? — не выдерживаю и озвучиваю вопрос. — Получила кольцо на палец от босса?

Сашка внимательно вглядывается в мое лицо, а потом пожимает плечами.

— Не думала, что тебе интересно. Ничего такого не было. То есть, показ произвел фурор, Соболева блистала… Может быть дело в том, что и так было много шума. И помолвка отвлекла бы гостей от показа. Не знаю. Эта мадам по-прежнему висит на Эмире при любом удобном случае. Но про свадьбу пока тишина.

— Понятно.

Но правда в том, что ничего не понятно. Ни облегчения, ни боли. Подвешенное состояние, в котором я находилась, не способствовало выздоровлению.

Я просидела на больничном две недели. Правда на работу выйти готовилась не с пустыми руками — сделала множество набросков. Некоторые пересылала Жанне по электронной почте. Так что работа все равно кипела. Общалась по скайпу и с другими дизайнерами, одна из них, как оказалось, живет во Франции и только собирается подписать контракт с Багримов-компани. Эта женщина создавала потрясающие ювелирные украшения, основными мотивами ее работ были цветы, но почти в каждой присутствовал паук. Или паутина. В этих работах чувствовалась глубина, прожитая история. Завороженная ими, я создала несколько моделей, тоже посвященных цветам. Жанне очень понравилось, и теперь с этим дизайнером, ее звали Полина, мы работали вместе. Иногда общались не только о рабочих моментах, стали переходить на личные темы, делиться. Оказалось, она русская, а во Францию ее привела очень непростая история.

В один из дней, когда я почти выздоровела, меня пришел навестить Виктор. Люсьен встретила его поначалу не слишком любезно, ворчала что слишком много поклонников у меня развелось, намекая, по всей видимости, на визит Багримова. Потому что никаких больше инцидентов с мужским полом у меня не было, и не только в пределах видимости Люсьен, но и в принципе. Но язвительная старушенция продолжала ворчать что ей тут не нужны «порочные связи». Чем в краску меня вогнала, но Виктор повел себя как настоящий джентльмен, сделал вид что ничего не заметил.

Но что я могла дать этому приятному, симпатичному парню? Внутри словно выжжено было все другим, голубоглазым тираном, который собирается жениться на другой… Или не собирается? Как понять, что происходит? Как поговорить начистоту? Но самое главное — никогда в жизни не поверю, что Эмир серьезно ко мне относится… А на короткую связь не пойду… не горжусь этим, это скорее недостаток, так серьезно ко всему относиться. Но не переступлю через себя.

Подхожу к офису, вдыхая теплый майский воздух. Скоро лето. Я выздоровела, у меня отличные перспективы по работе… Поворачиваю голову и вижу, что ко мне направляется Виктор, с букетом цветов… Мне приятно, это ужасно мило с его стороны. Наверное, жизнь не так плоха, и в том, что я рисовала себе все в мрачных красках виновата болезнь.

— Спасибо! — опускаю лицо в букет, который приняла из рук Виктора. Чудесные хризантемы, сиреневые, белые, желтые. — Это для вдохновения?

— Ты же говорила что тебя вдохновляют цветы…

На днях мы повторили свидание, сходили в маленький итальянский ресторанчик, правда это был не классический вариант свидания — мы взяли с собой и Люсьен. Виктор отмечал повышение по работе. Хотя мне почему-то кажется это был предлог. Болтали о разном, Люсьен травила ужасно смешные анекдоты, много смеялись. Виктор рассказывал о нюансах своей работы. А я поделилась своими набросками — цветочной коллекцией, от которой мои собеседники пришли в восторг. И вот, эти утренние цветы…

Вот только некрасиво обманывать Виктора, он очень мне нравится, но я должна быть честной, должна дать ему понять, что в сердце другой. Пусть этот другой — самый бесперспективный вариант, но ни из головы не могу выкинуть, не из сердца вытравить…

А вот и другой. Подъезжает на своем черном лимузине, выходит и сразу на нас бросает взгляд, который никак не назовешь дружелюбным. Скорее — не обещающий ничего хорошего, если выразиться максимально мягко. И вот, снова. Пронзает нас обоих точно огненным мечом. Особенно Виктора. Мне как-то сразу не по себе становится. Снова вскипаю. Ну откуда, откуда в Багримове столько наглости? Сам женится, а мне, значит, и цветы заполучить нельзя? Почему смотрит так хмуро, словно ему не все равно? Готовлюсь к атаке, потому что Эмир сейчас направляется к нам.

— Доброе утро, — обращаюсь к боссу, надеясь, что сцены все-таки удастся избежать.

— Выздоровела? — холодно интересуется босс.

— Да, спасибо.

— Значит, две недели отдыхала, и вместо того чтобы торопиться наверстывать, занимаешься личной жизнью? — предъявляет со всей серьезностью Эмир.

— Это мой босс, Эмир Багримов, — объясняю Виктору. Подавляя желание добавить: «Тиран и Самодур. Прошу любить и жаловать». — Это Виктор, мой друг.

— Я помню, мы встречались, — отвечает Виктор. — по делу Тодоровой.

— Да, точно. А я все вспомнить не могу, где вас видел. Значит вот откуда Виолу знаете?

— Да, мы в тот день познакомились.

— Да уж, Виола времени даром не теряет.

Краснею от этого замечания. Что он хочет сказать? Но точно ничего приятного…

— Вы нас извините, Виктор? У меня к моей сотруднице очень важный разговор, — заявляет Эмир.

— Да, конечно. — Сразу сдает позиции Виктор. — Мне тоже пора на работу.

И под еще один пронизывающий взгляд босса, мой поклонник целует меня в щеку.

— Пока Ви, созвонимся.

— Ага… — все что удается выдавить, потому что вижу такую ярость на лице Эмира, что меня это пугает.

Провожаю взглядом Виктора, который идет к машине, припаркованной на другой стороне дороги. Помахав мне рукой, он уезжает, оставив в моей душе не слишком приятный осадок. Да, возможно он правильно поступил, не стал петушиться и нарываться на ссору. Он же меня не с дикарем наедине оставил, а с моим собственным боссом. Решил не вмешиваться в профессиональные отношения… Вот только они давно не профессиональные. Да и никогда таковыми не были. И сейчас у меня чувство, что Виктор бросил меня на растерзание разъяренному льву, оставив с ним наедине в клетке…

Поворачиваюсь к Эмиру, собираясь сказать что мне пора приступать к работе, тем более, как он справедливо заметил, столько времени упустила.

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданный вопрос выбивает почву у меня из-под ног. Ему правда это интересно? Не все равно?

— Нормально, — бормочу смущенная переменой темы. Почему он всегда делает то, чего совершенно не ожидаешь? Я думала рычать на меня будет, а он здоровьем интересуется.

— Ты похудела, — не оставляет тему Эмир.

Его голос звучит сердито и одновременно интимно. Сама не понимаю, как может быть такое странное сочетание?

— Это вряд ли, — пытаюсь чтобы мой тон был как можно беспечнее. — Можно мне идти? — спрашиваю зачем-то, хотя, наверное, следует просто обогнуть это огромное препятствие в виде мускулистого брутала, отчего-то застрявшего возле меня. Пусть к невесте своей идет!

— Торопишься?

— Вы сами сказали, что мне работать надо…

— Мы снова на вы?

— Надеюсь.

— Ясно. Недотрога-монашка вернулась.

— Я не понимаю, правда! Что ты от меня хочешь? — злюсь, поэтому на фамильярный тон перехожу. Почему Эмир так невыносим? Почему ведет себя как собака не сене? Увидел, что у меня тоже могут быть и другие ухажеры, и вскипел? А мне приятно было висящих на нем моделек наблюдать? Еще и о свадьбе слухи! Которые он не подтвердил… Но и не опровергнул!

— Мне не нравятся шастающие возле тебя менты, — рычит Багримов, моментально сбрасывая маску заботливого босса. Замечаю в глубине его голубых глаз крошечные стальные искорки, предупреждающие что я на опасной территории и лучше не дразнить зверя.

— Серьезно? А как насчет вашей невесты? Не смущает?

Вскипаю от злости. Он еще смеет меня Виктором попрекать? А сам с Соболевой! Нет, может конечно она преувеличила свою значимость… и никакая не невеста… Но то, как они обжимались я собственными глазами наблюдала. И он определенно занимался с ней сексом — не совсем же она на голову двинутая, чтобы после пары разговоров да за руки подержавшись, про помолвку всем втирать.

На самом деле, больше всего на свете мне сейчас хочется, чтобы Эмир сказал: «Никакой свадьбы нет, Солнцева. Как ты могла поверить в такую дурость?»

Только ради этих слов топчусь возле здания, хоть и понимаю, что это глупо, иррационально. Даже если босс не собирается жениться, это ровным счетом ничего не меняет в наших отношениях…

Но нас прерывают, в нашу сторону направляется целая толпа сотрудников, подъезжает на яркой спортивной машине Жанна Аркадьевна, выпархивает и машет рукой молоденькому блондину за рулем. Ко мне подлетает Ухватова, Эмира окружают двое сотрудников-мужчин. Только что мы были одни и вот разделены океаном людей, проблем, разговоров. И так ничего и не успели сказать друг другу… важного. Лишь увеличили пропасть непониманием, полунамеками.

Вижу, что Эмир все еще злится на меня. То и дело бросает взгляды, не обещающие ничего хорошего. А меня от этих взглядов сладкие токи пронзают. Все тело, низ живота, ноги слабеют. Я хочу его ярость. Истосковалась по ней. Мне нравится этот мужчина в гневе. И тут же пугаюсь подобных мыслей и снова порыв убежать, спрятаться… Ох, нет, Виола, что же с тобой происходит?

Мне и страшно и нестерпимо желанно все… все что дает мне Эмир.

***

— Видала каков новый любовник Жанны? — шепчет мне на ухо неисправимая Сашка, потому что Жанна Аркадьевна стоит неподалеку. Ждем лифта.

Меньше всего сейчас мне интересно обсуждать личную жизнь своей начальницы. Мне одной надо побыть, еще раз прокрутить в голове то что произошло возле здания. Приходит почему-то глупая мысль, что Эмир ревнует меня. Можно в поверить в подобное? И если это так — чем обернется? Все начнется заново? Проявление интереса, внимание, преследование… Готова ли я к этому?

— Откуда ты знаешь? — реагирую на сплетни о начальнице лишь потому что Сашка дергает меня за руку, ожидая реакции.

— Да все уже об этом говорят. Вроде она даже замуж собирается. О, кстати, а Соболеву-то уволили!

Замираю. Вот это уже интересно, но я должна скрыть это от подруги, не показать виду.

— Почему? За что? — спрашиваю как можно спокойнее.

— Понятия не имею. Без объяснений. Но она их точно не просила и без писка ушла. Наверное, Эмир ей наедине объяснил причины.

Не ожидала, что испытаю такое облегчение, узнав про уход «невесты». Значит, точно ничего нет между ними?

***

Во второй половине дня Жанна приходит в мой кабинет. Я начинаю рассказывать про работу, но она раздраженно мотает головой:

— Тебя опять начальство вызывает, Виола. Сколько же можно, первый день как на работу вышла! Что же это такое? Медом ты что ли намазана? Никогда и ни к кому…

Но тут Жанна словно одергивает сама себя.

— Покажи результаты за три дня, что вы там с Полиной придумали. И ступай, не раздражай босса раз уж ему так нужно увидеть тебя. Хотя утром и так виделись.

С красными от смущения щеками спешу на этаж к Багримову. Никому ни за что не признаюсь, но я соскучилась по нашим стычкам. Хочу снова испытать, как к стене прижмет, и поцелует… Чувствую что еще больше раскраснелась, щеки буквально горят. Забежать бы в туалет, умыться холодной водой… Но нет сил терпеть, хочу его увидеть, тороплюсь как одержимая…

Марина лишь кивает, показывая, что босс ждет. Впархиваю в его кабинет.

— Спасибо, что зашли, Солнцева.

Едкий тон сразу гасит возбуждение и предвкушение. Похоже, Багримов не в духе. И вызвал не для обжиманий. Так я радоваться должна, а сама — потухла в душе и сразу вокруг краски померкли. Значит, вызвал по работе? Так я столько об этом мечтала. Мне сейчас стыдно должно быть, что напридумывала себе всякого. Какая же я глупая! Просто идиотка.

Минут сорок Багримов гоняет меня по наметкам будущей коллекции. Задает вопросы, уточняет нюансы. Я даже увлеклась — он прекрасно разбирается во всем! Ни одна деталь не ускользает.

Когда мы обсудили все до мельчайшей детали, Эмир вдруг спросил, снова буквально с ног меня сшибая неожиданностью:

— Этот парень… У вас серьезно?

— Да, очень серьезно, — отвечаю машинально.

Почему я это сказала? Да потому что как бы ни хотелось достать луну с неба, это нереально. Да, я хочу прикосновений Эмира, желания Эмира, даже грубых преследований… Хочу его всего целиком. При этом понимаю, что он может быть моим лишь на краткий миг. Но мне слишком этого мало. Что будет когда босс заскучает? Это разобьет мне сердце, уничтожит меня. Эмир не отрицал своей скорой женитьбы, я так и не уверена до конца в том, что правда, а что — ложь. Этот человек только и делает что причиняет мне боль, заставляет мечтать о несбыточном. Я устала от боли…

А еще, эти сорок минут в кабинете показали, как прекрасно и слаженно мы можем работать. Если только убрать влечение, которое ни в чему хорошему не приведет…

Но Багримову мой ответ не нравится. Его взгляд сейчас почти пугает, потому что походит на пустыню с выжженной до травинки растительностью, где не осталось ничего, кроме камней и пыли.

— Почему вы задали этот вопрос? — вырывается у меня. — Я думала, вы тоже в серьезных отношениях. Скоро свадьба?

И снова язык откусить готова, потому что глаза босса вспыхивают ледяным холодом, до мурашек по коже, до настоящего озноба. Эмир снова злится на меня. Как же дать ему понять, что говорю все это, ожидая отрицаний. Молюсь про себя, чтобы опроверг мои слова…

— Чтож, Солнцева, наверное, это судьба. Я помолвлен, ты тоже в серьезных отношениях. Остается только закопать топор войны и начать дружить, — усмехается Эмир.

Почему сердце разрывается от боли? Разве не об этом я мечтала, не это только что проговаривала про себя?

— Да, хорошо, я согласна, — произношу безжизненным голосом.

— Отлично. И как мой друг и лучший дизайнер, я хочу чтобы ты разработала для меня дизайн свадебного костюма.

— Для вашей невесты? — сглатываю, и с трудом произношу эти три слова.

— Нет, для меня. Свадебный фрак или как там это называется…

— Я не занимаюсь мужской одеждой.

— С твоими талантами не думаю что будет сложно.

— Я даже не знаю…

— Это не обсуждается. Жду у себя, сегодня, в семь вечера.

— Что, простите?

— Снимешь мерки.

— Я должна приехать к вам домой, чтобы снять мерки для костюма?

Все еще не могу поверить своим ушам.

— Во-первых, я этим не занимаюсь. Я — дизайнер…

— Виола, я твой босс и это не обсуждается.

Глава 16

Из кабинета босса выхожу на ватных ногах не в состоянии осознать то, что произошло. Он это серьезно? Я всякое могла ожидать, пока шла в кабинет к Багримову, в голове роились тысячи мыслей, но такого не то что представить не могла… До сих пор просто не верю, что Эмир сказал это всерьез. Даже его свадьба, которая по всей видимости все-таки состоится, как-то померкла и не особенно волновала. Но вот то, что решил меня заставить, по-другому не сказать, снять с него мерки… Это было за гранью моего понимания. Хочет чтобы фрак ему сшила? Для свадьбы с Соболевой? У меня надолго пропал дар речи после этого заявления. А потом пришла ярость.

Он настоящее чудовище! Нет, хуже! Зверь в человеческом обличье! Оборотень, вампир, дракон, чудовище огнедышащее! Он не от мира сего и послан чтобы сеять хаос!

В довершении ко всему, в четыре часа ко мне заглядывает Жанна Аркадьевна и велит отправляться домой. Смотрит так, словно заживо сжечь мечтает. Господи, ну и вляпалась я. Если Жанна в курсе, что мне предстоит ехать домой к Эмиру…

Но добравшись до дома я твердо решила, что никуда не поеду. Это все глупая шутка, у босса своеобразное чувство юмора, и только. Я ведь даже адреса не знаю, никто не удосужился сообщить… А значит — шутка. Ничего больше.

— Что носишься по квартире ураганом? — ворчит недовольно Люсьен, а мне впервые хочется сказать ей какую-нибудь грубость. Нервничаю, буквально с ума схожу. Успокаиваю себя лишь тем, что стукнет семь и я не превращусь в замарашку, а моя карета — в тыкву, и пойму, что все это был лишь идиотский розыгрыш. Эмир иногда на самом деле своеобразно шутит.

— Сядь уже, Вилка, у меня голова закружилась, — рявкает Люсьен, и я, залетев на кухню раз, наверное, в двадцатый, плюхаюсь на табурет.

Передо мной появляется бокал вина. С благодарностью салютую им своей собеседнице.

— Расскажешь что с тобой? Хотя и так понятно, — ворчливо говорит старушка.

— Что вам понятно?

— Влюбилась ты, девка. Что ж еще.

— Да с чего вы взяли!

— Да с того, как сайгаком по квартире скачешь!

Залпом выпиваю вино и смотрю на часы.

— Ждешь что ли? Сюда приедет? Так чего не марафетишься?

— Никого я не жду!

Успеваю выпить второй бокал вина и почти поругаться с Люсьен. На часах половина седьмого, всего тридцать минут отделяют меня от спокойствия, хотя сама не понимаю откуда у меня такая вера в пунктуальность, и в то что отмазка «Я же не знала ваш адрес» — сработает… И тут раздается звонок в дверь.

— Не открывайте, — вырывается у меня.

— Ну даешь, девка! — возмущенно восклицает Люсьен. — Пригласила ухажера, а я — дверь не открывай? Что за фокусы?

— Никого я не приглашала, — вырывается у меня. — Это мой босс… Хочет чтобы домой к нему поехала.

— Тот, голубоглазый, здоровый, бородатый?

— Он не так уж бородат, скорее с недельной щетиной, сейчас это тренд… — начинаю зачем-то объяснять, но хозяйка обрывает меня:

— Зачем мне это знать? Ох уж молодежь, с ума сойдешь с вами, — укоризненно качая головой Люсьен семенит к двери под еще один настойчивый звонок.

Тоже следую за ней, глотнув еще вина. Потому что собираюсь сказать тому, кто за дверью, пусть даже это сам Багримов, что никуда не поеду.

Но за дверью стоит Саид… Люсьен при виде этого весьма колоритного персонажа, начинает громко икать.

— Я не готова, — заявляю твердым голосом, хотя у самой поджилки трясутся. У Саида опасный вид, и хотя Петрович уверял меня, что в этом случае внешность обманчива, я все равно не могу спокойно реагировать, водитель Багримова производит неприятное, пугающее впечатление. Коренастая накачанная фигура, мрачный взгляд, жуткий шрам… Спорить с таким совершенно не хочется. Да он и не спорит, ему один взгляд достаточно бросить, и ты уже бежишь выполнять… Я наблюдала это дважды с Леной, и вот теперь по стечению обстоятельств оказалась на ее месте. И, надо сказать, быть на месте любовницы Багримова мне ни чуточки не нравится!

Саид смотрит на часы.

— У тебя пять минут, — произносит холодно.

Не удивлюсь, если спустя указанные им минуты, Саид просто закинет меня на плечо. Даже Люсьен под впечатлением, молчит, впервые такое, обычно за словом в карман не лезет, всегда есть что сказать.

Бросаюсь в свою комнату. Хватаю белую рубашку, темно-синие брюки — первое что под руку попалось, и в спешке напяливаю на себя. Теперь уже не до макияжа, прически и так далее. Ругаю себя последними словами. Правда надеялась, что Багримов отступит? Когда хоть раз такое было? Могла догадаться, что водителя пришлет! Так ведь нет, упрямо ждала до последнего у моря погоды… И дождалась. Теперь придется ехать растрепой. А ведь накрасившись и причесавшись, продумав гардероб, я бы чувствовала себя в разы увереннее!

— Ты серьезно собираешься ехать на ночь глядя с этим жутким типом? — испуганным шепотом спрашивает появившаяся на пороге комнаты Люсьен.

— Это Саид. Он водитель моего начальника, — успокаиваю женщину.

— Больше похож на серийного убийцу, — недоверчиво бормочет в ответ неугомонная старушка.

— Тсс, вдруг он услышит, — шиплю сердито. Мне совершенно не хочется злить Саида, хотя согласна — пугающий тип. Но все же доверяю Эмиру. Он во многом самодур, но не пришлет за мной сомнительного типа. Почему верю в это — сама не знаю. Выскакиваю из комнаты, отсчитывая в уме секунды.

— Я могу вызвать полицию, — шипит мне в спину Люсьен. И тут осекается — Саид уже в коридоре, входная дверь закрыта. На руках водитель держит Кузю, гладит его, и кот громко урчит от удовольствия.

На старушку эта картина действует умиротворяюще. Теперь она смотрит на Саида с симпатией:

— Во сколько мне ждать Виолу домой? — спрашивает дружелюбно. — Я стара, знаете ли, и не усну, пока дверь на все цепочки и потайные замки не закрою… Но тогда бедняжка Ви не попадет в квартиру…

На это Саид ничего не отвечает, лишь пожимает плечами.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — успокаиваю Люсьен. Забираю кота из рук Саида и передаю хозяйке. — Только мерки сниму.

— Мерки? — удивленно переспрашивает женщина.

— Да. Для фрака… Долгая история.

— И наверняка очень секретная, — обиженно ворчит старушка.

— Нет, ничего такого. Боссу нужно сшить свадебный костюм, вот и еду снять мерки.

И не дожидаясь очередной реплики дотошной квартирной хозяйки, перескакивая через ступеньки сбегаю к лифту. Слышу шаги Саида позади.

— Хм, теперь это так называется? — летит нам в спину фраза. И Люсьен захлопывает дверь в квартиру.

***

Всю дорогу сижу съежившись на заднем сиденье, до тех пор, пока Саид не сворачивает с основной дороги. Хоть и смотрела в окно, но не вглядывалась в местность, да и темно было. Понятия не имею, куда меня везут, где живет Багримов. Но не удивляюсь, когда въезжаем в большие кованые ворота частного жилого комплекса. Видно сразу что дорогущего. Выбираюсь из машины, дрожащие ноги чуть ли не подкашиваются. Молчаливый Саид ведет меня к подъезду. В таком же молчании идем к лифту, и только когда мерцающие серебром створки открываются, водитель произносит грубым голосом:

— Тринадцатый этаж, номер квартиры — три семерки.

Нажимает на кнопку и двери лифта съезжаются, а я испытываю огромную признательность за то, что со мной не поехал. В замкнутом пространстве лифтовой кабины я бы с ума сошла наедине с таким колоритно-жутким типом.

Только бы номер квартиры не забыть — со мной случается. Плохо лажу с цифрами. Впрочем, такое не забыть. Три семерки! Знаю, что на машину крутые номера покупают, но на квартиру… это странно.

Выхожу из лифта на тринадцатом этаже. Холл огромный, все очень изысканно, картины на стенах, белый ковер, напольные вазы в греческом стиле. Несколько дверей, подхожу к той, что с семерками. Звонка нет. Осмотрев все вокруг в лихорадочном поиске, едва касаясь кончиками пальцев, толкаю дверь. Оказывается, не заперто, могла бы догадаться, ведь меня ждут! Дверь резко распахивается, на пороге стоит хозяин квартиры. Огромное, мускулистое тело загораживает собой весь проем. Голубые глаза точно дула револьвера направлены мне в лицо. Я настолько ошарашена неожиданным появлением Багримова, мы оба замираем, сцепившись взглядами друг с другом… Так что только спустя, наверное, минуту-две понимаю, что он… голый.

Уфф, опустив глаза чуть ниже груди, хоть и сделать это было непросто и даже страшно, понимаю, что поспешила с выводами — хозяин квартиры не полностью голый, иначе я бы точно в глубокий обморок грохнулась.

Босс, похоже, только что из душа. С мокрых волос сбегают струйки воды, бегут по бицепсам рук, по совершенному прессу, мощной спине… и исчезают в полотенце, намотанном на бедра.

— П-простите, я вам мыться помешала? — пищу точно цыпленок перед занесенным топором мясника. — Может в другой раз приеду?

Пячусь назад, но не успеваю выскользнуть обратно в коридор, но Эмир опережает меня, захлопывает и запирает входную дверь на замок. Оглядывает меня с ног до головы хмурым взглядом. Похоже, еще сердится на меня. Но не понимаю, за что. Дрожу всем телом, ощущения такие, словно по неосторожности забрела в логово страшного зверя. И теперь понимаю, что живой не выбраться. Стараюсь отбросить глупые ассоциации и вернуться к здравому смыслу. Вспомнить, зачем я здесь.

— Проходи, Солнцева, — холодно бросает мне босс, и я покорно следую за ним. Его равнодушный тон внушает надежду, что все закончится быстро. Выполню его блажь и отправлюсь восвояси. Мне бы только продержаться. Не выдать своей одержимости, не пялиться жадно на его идеальное тело, рельефную мускулатуру, от которой невозможно отвести взгляд.

Чувствую себя совершенно разбитой, этой ночь я почти не спала, потом утренняя стычка, потом дурацкий приказ о пошиве фрака. Сейчас уже все тело ноет от усталости, а в голове царит полная неразбериха и, кажется, начинается мигрень.

— Я подожду пока оденетесь, — вздыхаю, подавляя зевок, и Эмир, направляющийся вглубь помещения, застыв, поворачивается ко мне.

— Торопишься куда-то? — сводит брови.

— Нет… То есть… Моя квартирная хозяйка не любит когда поздно возвращаюсь…

— А ты часто возвращаешься поздно?

— Нет…

— Можешь переночевать у меня, — снова огорошивает меня перескоком с темы.

Вот это заявочки! От этого щедрого предложения мои щеки начинают пылать. Только сейчас приходит в голову мысль, что Эмиру, возможно, не так уж нужен фрак. Что он имеет другие цели. Ведь так и не добился меня. Вдруг это его последняя попытка перед женитьбой?

От этой мысли все обрывается внутри.

— Нет, я не собираюсь тут ночевать. И тратить свободное время если честно мне совсем не нравится. Мне заплатят сверхурочные? — спрашиваю со стальным холодом в голосе. Эмир удивленно, даже ошарашенно смотрит на меня.

— Сверхурочные?

— Да, — киваю. — Сейчас не рабочее время. Я могла бы снять мерки завтра. Вытаскивать меня на ночь глядя из дома — не слишком красиво и профессионально, не находите?

— Ничего себе, — качает головой Багримов. — А ты стала дерзкой. Это потому что мент-ухажер появился?

— Наверное. Или просто устала, что об меня вытирают ноги!

— Да ты что? И кто смеет?

— Вы!

— Я прям таки негодяй.

— Да!

— Тиран.

— Бывает и такое!

— Хорошо, что мы поговорили, Солнцева. Сколько ты хочешь за визит сюда? — Эмир упирает руки в бока. Стоим посреди широко холла, он, наверное, уже даже высохнуть успел. Вот только жаль, не оделся. И в этом есть моя вина. Зачем, вот зачем я с ним затеяла этот спор? А слова об оплате — и вовсе прозвучали унизительно двусмысленно.

— Давайте я сниму уже эти мерки, — лихорадочно роюсь в сумке и достаю сантиметр в отчаянной тяге покончить уже с этой невыносимой ситуацией. И только тут понимаю, что буквально напросилась снимать размеры с полуголого, мокрого после душа мужчины, в одном полотенце на бедрах. Нет, у меня точно с головой не в порядке!

Сумочка падает у меня из рук, прямо к ногам босса, машинально сажусь на корточки, собирая выкатившиеся вещи. У меня, как думаю у многих других женщин, в сумке можно найти все что угодно. Вот и сейчас аж три помады и круглая коробочка с пудрой покатились по полу, а я лихорадочно их ловлю. Что подумает обо мне Эмир? Что на внешности своей помешана, хотя сейчас я почти без макияжа, и тоже по дурости. И помад столько оказалось лишь потому, что не всегда могу найти сей предмет в своем ридикюле, и машинально бросаю еще одну.

Поднимаю голову и встречаю взгляд босса. Смотрит на меня сверху вниз, и вид у него до обидного спокойный. Тогда как я едва держусь на грани истерики.

— Только… оденьтесь, — с трудом сглатываю, выпрямляясь и прижимая сумку к себе, точно щит.

— Тебе не кажется, Солнцева, что ты раскомандовалась?

— Я же не буду ощупывать вас… голого!

— Почему нет? — продолжает издеваться надо мной Эмир, причем с совершенно невозмутимым видом. — Так, наверное, мерки будут наиболее точными.

— Да, но… Мне неловко.

— Я тебя смущаю? — в голосе появляются столь глубокие и провокационные нотки, что у меня по телу пробегает дрожь. — Я думал ты профи, Солнцева.

— Я профи, да. Хорошо.

Понимаю, что это игра. Он подхватывает любую мою нечаянно брошенную фразу и начинает оборачивать против меня. Интересно, ничего не скажешь. Можно поаплодировать. Вот только мне ни капли не весело.

***

Мне была просто необходима передышка, поэтому отпросилась в туалет. Стою в роскошном санузле, плитка с позолотой, сияющий кафель, будто ничем этим никогда не пользуются, лишь для демонстрации. Вглядываюсь в свое бледное лицо без малейших признаков косметики. Глаза кажутся глубоко утонувшими в глазницах. На голове — черти что.

— Вид конечно… позорище, — тихо бормочу себе под нос. И тут же одергиваю — а мне что надо? Я что, обольщать сюда босса приехала? Нет и еще раз нет.

Черт, откуда вообще в моей голове взялось это словечко «обольщать»?

В дверь требовательно постучали.

— Ты там не уснула? Я замерз.

И снова роняю на пол предмет, теперь это коробка румян. Начинаю ползать и собирать их по белоснежной плитке.

Замерз? Эмир что, до сих пор не оделся? Он издевается надо мной? Готов околеть, лишь бы вывести меня из равновесия?

С гулко бьющимся сердцем покидаю наконец свое убежище. За дверью никого — и я благодарна за это Эмиру. Быстро прохожу по небольшому коридору обратно в гостиную.

Босс ждет меня в кресле, со стаканом янтарной жидкости в руке. И он, слава Богу, одет. Радуюсь этому обстоятельству как ребенок.

Но его вид не становится менее сексуальным, увы. Растянутая борцовка лишь подчеркивает

рельефные контуры бицепсов. На ногах голубые джинсы в обтяжку. Такие редко кому идут, но Багримов — неотразим как обычно. Похоже, босс не всю жизнь сидел за письменным столом главы крупной компании, спорт явно уважает и любит. Этот мужчина просто излучает уверенность в себе и животный магнетизм. Такая как я ему лишь на один укус… Еще раз убеждаюсь, что мне не светят с ним никакие личные отношения. Серьезные. А секс, «просто секс» — это не по мне.

Глубоко вздохнув, демонстрирую боссу готовность — сантиметр в руках, орудие своего труда.

— Приступим?

Эмир вскакивает с кресла. Выглядит взволнованным и возбужденным. Не могу понять в чем дело — ведь только что сидел в кресле и был спокоен как удав в засаде на кролика.

— Черт, я совершенно позабыл о гостеприимстве, — смотрит пристально мне в глаза. — Угостить тебя? Выпьешь что-нибудь?

Отступаю назад.

— Нет, спасибо.

Эмир делает два шага вперед, забирая отвоеванное мной пространство, легко и непринужденно. Теряюсь, в опасной близости к хищнику, все инстинкты начинают вопить, но не могу придумать способ, как вернуть себе самообладание.

— Почему ты так зажата?

— Я приехала по делу. А на работе я никогда не пью.

Эмир внимательно меня рассматривает.

— То есть если бы не приказ, ты бы ни за что здесь не появилась?

— Именно так!

— Так. Стоп. Виола. Давай отмотаем.

— Что?

— Заново начнем. Что-то мне не нравится путь, по которому движемся…

Совершенно его не понимаю. Что он хочет сказать?

— Кажется, я говорила, что не могу задерживаться…

— Чай.

— Простите?

— Думаю, тебе пойдет на пользу чай с ромашкой.

С этими словами Эмир поворачивается ко мне спиной. Иду за ним, встаю в дверном проходе на кухню и начинаю наблюдать как Багримов наполняет чайник водой. Почему-то меня волнует это зрелище. Будоражит. В борцовке и узких джинсах, растрепанный после душа, босиком, Эмир выглядит непривычно, по-домашнему. Но это лишь прибавляет ему сексуальности. Он хорош настолько, что у меня пересыхает в горле. А еще этот мужчина готовит мне чай, этот факт волнует сильнее всего, хотя я совершенно себя не понимаю.

— Хорошо, чай будет кстати, но давайте покончим с мерками, — произношу тихо.

Сделать свою работу. Попить чай, вежливо попрощаться и покинуть этот дом. Таков мой план…

— Не можешь дождаться, чтобы коснуться меня? — с лукавой улыбкой спрашивает Эмир, и мое глупое сердце вопреки всем твердым решениям начинает колотиться как безумное.

Стараясь все еще сохранить свой профессионализм, снова беру в руки сантиметр и подхожу к боссу. Но стоит приблизиться вплотную, закрываю глаза.

Не смогу. Он слишком волнует меня.

Но я должна, должна быть сильной. Или это бешеное цунами по имени Эмир меня просто расплющит.

Открываю глаза — босс смотрит насмешливо, приподняв бровь.

«Самое главное — думать только о работе», — повторяю про себя снова и снова, подавляя едва не вырвавшийся стон.

— Я весь твой, твори, Виола, — теперь в его голосе та хрипотца, что всегда предваряет поцелуй. Он снова хочет поцеловать меня? Я так с ума сойду!

Покачав головой, приказываю себе сконцентрироваться на мерках. Но как ни стараюсь остудить свой пыл, не получается, особенно под прицелом голубых глаз босса.

Обхватываю его шею сантиметром, взглядом упираюсь в ключицы Багримова. Только не глаза в глаза, этого мне не выдержать. Теперь грудь. Еще сложнее. Почти лишаюсь возможности дышать. Мне до безумия нравится касаться этого совершенного тела. Эмир определенно создан для физических упражнений, всюду мускулы, красивые, выпуклые там, где надо… Необъятные плечи, упругие ягодицы.

Мои руки продолжают рискованное путешествие, мускулы играют под пальцами, и у меня все больше захватывает дыхание. Больше всего на свете мне сейчас хочется касаться этого мужчины. И в то же время — отскочить как ошпаренной, убежать. Меня буквально разрывает на части от противоречий. Физический контакт с Эмиром вызвал целую волну неконтролируемых эмоций. В голове вертится множество вопросов.

Что сейчас чувствует Эмир? Смеется надо мной? Или тоже возбужден, как и я? Что будет, если отпущу свои желания на волю? Потому что притяжение становится нестерпимым. Одна мысль о том как босс касается меня, сводит с ума. Словно лечу вниз, с края пропасти, зная, что в конце — пустота. Но все равно хочу этот полет больше всего на свете, жажду его. Не сомневаюсь, что Эмир подарит мне ни с чем не сравнимые ощущения в постели. Наверняка он стремителен, настойчив. Страстный и неистовый. Я не сомневалась, что секс с ним будет невероятным.

Мне показалось, или по телу босса пробежала дрожь?

«Прекрати видеть то, чего нет, очнись», — приказываю себе.

Эмир не отрывает от меня взгляда, пока опускаюсь на корточки, чтобы измерить талию и длину брюк. Мои щеки горят, руки трясутся, все тело охватывает сильнейшее возбуждение. Одна радость — все уже близится к завершению. Снимаю последние мерки и радуюсь, что босс хотя-бы не может видеть идиотское выражение влюбленности на моем лице, говорящее о том, что я напрочь голову потеряла от первого же прикосновения. Я хочу касаться его, хочу прижаться губами… которые сейчас до крови закусываю, потому что наружу рвется истерический смешок, но на выходе он больше похож на стон… Безумие, я чуть было не подчинилась дикому побуждению, невозможному капризу, равному потере рассудка. Облизываю губы, рот и горло пересохли, словно от жажды. Жажды крови, как у вампира… Я хочу его настолько, что готова укусить!

— У меня там что‑нибудь не так? — вырывает меня из грез вопрос Эмира. — Проблемы с фигурой? — в голосе звучит насмешка. Он прав, я подзадержалась на корточках, и теперь заливаюсь краской при мысли что он обо мне подумает.

Вскакиваю на ноги.

— Нет, все в порядке, никаких жировых отложений. Я закончила.

Эмир недоуменно смотрит на меня. Демонстративно хватаю сумку и начинаю запихивать в нее сантиметр, подтверждая серьезность своих слов. На деле я должна была бы и внутреннюю сторону бедра измерить, чтобы брюки сидели идеально. Но решила, что не смогу. Да с его фигурой легко работать, внесу стандартные мерки и, уверена, все сядет… Вот только… Вот только мысль о том, что это костюм для свадьбы и скоро босс станет несвободен, снова накрывает меня, точно пелена дождя. Чувствую грусть и безнадежность.

А потом наши глаза встречаются и понимаю впервые выражение «тонуть во взгляде». Потому что реально меня засасывает, точно в страшный водоворот… Один из тех моментов, когда все вокруг останавливается, перестает существовать. Глаза Эмира прожигают, пробираются в мои мысли. Он так близко, что ощущаю его дыхание, неровное, свистящее. Это и пугает, и в то же время вызывает эйфорию. А потом Эмир поднимает руку к моему лицу и аккуратно убирает прядь волос, закрывающую мне лицо. Пульс еще больше учащается, меня наполняет тепло. Что же делать, как противиться чувственному напряжению, которым был буквально пропитан воздух?

Глава 17

POV Эмир

Это чертово снятие мерок — самая сладкая пытка, самые невероятные ощущения из всех, что испытывал когда-либо ранее. Я много чего пробовал в сексе, но ролевые игры не особенно жаловал. Дурацкая фраза про костюм, брошенная на эмоциях Виоле, пришла абсолютно спонтанно. Меня так разозлило присутствие в ее жизни мента, ничего не соображал от злости в тот момент. Стоит с ним, любезничает. Тогда как рядом со мной всегда собрана, холодна. Изображает профессионала, ни грамма личного интереса к моей персоне.

Но заставлять девушку, профессионального дизайнера, одну из лучших в компании, шить себе костюм? Самому стыдно и тошно. Смотрю как ошарашена Ви, чувствую стыд и в то же время… понимаю, что ни за что не откажусь от этой идеи. Пусть это бред. Никакой женитьбы и близко не намечается. Я даже уволил Соболеву — слишком много и не по делу стала язык распускать. Бл*дь, как же я устал от всего этого. Никогда не умел строить нормальные отношения с бабами. Видимо правы психологи — все идет с детства, от семьи. Родители не научили меня ничему нормальному. Только зарабатывать, образование отличное дали. Но в отношениях я лузер, вечно все порчу, не умею быть верным, слишком прямолинеен, комплименты не умею говорить. И меня всегда это устраивало. Пока не познакомился с Виолой Солнцевой. Впервые захотелось измениться. Впервые себя полным кретином почувствовал. Виола показала мне что может быть по-другому. Что не каждая готова ноги раздвигать на прямолинейное предложение. Есть и такие которые обломать могут, жестко. Сколько раз меня на место ставила. При том что точно знаю — нравлюсь ей. Ее реакция на меня, с которой она каждый раз борется — захватывающее зрелище. Она умеет смущаться, краснеть… Кто бы знал, что такие простые вещи проделают брешь в моем каменном сердце?

Но мы оба устали. Особенно сейчас. Когда ее руки скользят по моему телу. Стою как солдат вытянувшись в линейку. Борюсь с желанием схватить девушку в охапку и зацеловать до полного изнеможения. Тело прошивает разряд желания. Приказываю себе успокоиться — если Виола заметит что у меня «встал», что сделает? По морде даст? Убежит? Стараюсь отвлечься, чтобы не выглядеть долбаным маньяком. Но когда опускается передо мной на корточки, от напряжения чувствую как пот катится по спине… Майка сзади влажная, прилипает к телу. А моя мучительница наконец объявляет что экзекуция, которую сам же заказал, окончена.

Вот только она не права. Все лишь начинается, потому что именно в этот момент понимаю, что никуда ее не отпущу. Никогда.

Все это время что девушка работает на меня, пытаюсь понять, откуда возникла эта неожиданная страсть к Виоле Солнцевой. Она совсем не мой тип. Мне нравились женщины чуть старше, уверенные, раскрепощенные. Но Солнцева словно приворожила меня. Умная, красивая, интеллигентная, похожая на круглую отличницу девица, с порывистым норовом и достаточно нервным характером. Сама не знающая чего хочет от мужчины, от отношений. Зацикленная на карьере, имеющая отличные перспективы. Твердо придерживающаяся своих принципов — это меня восхищало. Не эгоистична, не пустышка. Скорее сгусток противоречий. Хаос и одновременно — тихая гавань которая так манит, обещанием райского покоя. Место, в котором усталый путник мечтает преклонить голову.

Привлекаю Виолу к себе, запускаю пальцы в золотистые волосы, и приникаю к губам жадно, словно от этого зависит моя жизнь. И жду пощечины. Возмущенных криков. Готов отпустить строптивицу по первому же ее требованию. Теперь мне даже проще будет это сделать. Потому что понял — никуда нам не деться друг от друга. Буду осаждать эту крепость сколько понадобится. Но в ответ ни удара, ни вскрика. Руки Виолы сначала касаются моей груди — словно в попытке оттолкнуть. Но в следующий миг обхватывают мои плечи, а затем шею. Притягивая меня еще ближе. И моя вожделенная звезда отвечает на поцелуй с равной страстью.

Когда нежные женские руки обхватывают мою шею, ощущение, что в меня бьет молния. И тут же напрягаюсь — на секунду кажется что Ви собирается убрать свои ладошки. Обхватываю ее за запястья и удерживаю. Прерываю поцелуй и заглядываю в ее лицо. Жадно впитываю черты, что столько времени уже приходят ко мне во сне. Провожу большими пальцами по скулам, слегка сдавливая. Очерчиваю линию губ. Реакция Ви на эти прикосновения восхитительна: тихий стон, бешеное биение сердца, взгляд, полный страсти. И эти невероятные темно-карие глаза, как у олененка Бэмби, глаза Шахерезады, только что оказавшейся в восточном гареме. Дерзкие, упрямые, манящие. Не могу больше сдерживать свои порывы, руки сами тянутся к женскому телу, залезают под рубашку, накрывают груди, спрятанные за самым, наверное, скромным бюстгальтером. Ничего не прощупаешь толком. Но меня уже ничем не остановить, подлезаю под бюстгальтер, едва не рыча от наслаждения, чувствуя нежную шелковистость, чуть стискиваю соски, и с распухших губ Ви срывается сладкий стон. Она прижимается ко мне, призывая к еще большим ласкам. Снова целую пухлые губы, жадно, глубоко погружаюсь языком. Это не поцелуй, а какой-то наркотик, требующий передозировки. Ви подается чуть назад, чувствуя мой возрастающий напор, и я обхватываю ее спину под рубашкой, не позволяю отстраниться. Прижимаюсь к ней, хочу вжаться до предела, поглотить, стать единым целым, немедленно, прямо сейчас.

— Ты же понимаешь, что уже не отпущу? — спрашиваю хрипло.

Виола сглатывает и кивает. Снова прижимаю ее к себе, трусь восставшей плотью о ее живот, понимая что долго уже не выдержу. Хочу ее прямо сейчас. Ви покачивается, словно ноги не держат ее, и я подхватываю и несу свою добычу в спальню.

Вношу в комнату, ловлю наше отражение в огромном круглом зеркале на стене — смотримся как жених и невеста в день свадьбы. Эта мысль тревожит, но я слишком заведен чтобы как следует обдумывать что бы то ни было. Опускаю девушку на постель, нависаю сверху. Касаюсь губами ее шеи и шепчу, как долго ждал этого и какое блаженство осязать ее. Она трепещет от моих прикосновений заводя меня еще сильнее.

— Пожалуйста… — вырывается у нее.

— Тебе неприятно? — спрашиваю тихо.

— Нет.

— Приятно?

— Наверное… Почти…

Виола выгибается под моими руками, реагируя на каждое прикосновение. Это и рай и пытка. Так сложно сдерживаться и не наброситься на нее. Когда подергивается от моих касаний чуть ли не мурлыкая от удовольствия, а я жадно ловлю каждый звук. Освобождаю ее от одежды, и раздеваюсь сам, оставаясь в одних трусах которые распирает вставший член. Разглядываю жадно женское тело, которого добивался так долго, и вижу как Ви покрывается краской стыда. Это еще сильнее заводит. Моя целомудренная монашка, почти не могу дышать когда вот так смотрю на нее и понимаю что сейчас моей станет. Хочу доставить ей самое невероятное наслаждение. Хочу съесть ее всю целиком.

— Не двигайся, — приказываю.

Хочу гладить ее нежную мягкую кожу, согреваться ее жаром, любоваться грацией ее тела, познавать ее загадочное сердце. Узнать все ее секреты, все тайны. Что чувствует ко мне, что думает обо мне, что ее пугает. Потому что понимаю в этот момент — это не одноразовый секс. Я хочу Виолу всерьез… надолго… Навсегда. Меня не устроит короткий перепих, хотя сам как дурак предлагал ей это раньше. Потому что не понимал, не верил, что может быть по-другому.

Но сейчас точно знаю — стоит только попробовать… и со мной навсегда останется ее неповторимый аромат, ее вкус, того настоящего, чего никогда еще не было со мной. И тогда сдохну от голода без нее. Стану зависимым. Я уже зависим, но меня это не раздражает, не пугает. Я от этого кайфую.

Моя рука скользит между ее напряженных ног все выше, к желанной цели, Ви напрягается когда отодвигаю единственный оставшийся на ней предмет гардероба и касаюсь самой нежной шелковистой частички. Глажу ее там, описываю неспешные круги пальцем, и по телу девушки пробегает судорога, которую жадно впитываю. Хочу с ума ее свести, доставить наслаждение какое она никогда и ни с кем прежде не испытывала. Вжимаюсь восставшей каменной плотью понимая, что уже не могу ни секунды терпеть. Срываю трусы, немного грубо выходит, но не могу себя контролировать, руки дрожат. Снова касаюсь нежной плоти и проникаю внутрь пальцем. Глаза у Ви становятся огромными и круглыми, словно от шока.

— Ты боишься меня? Ты девственница? — хриплю надсадно. Меня сводит с ума ее совершенное тело, а если еще и невинной окажется — точно сорвусь, улечу в бездну. Но Ви мотает головой.

— Нет… Но я… давно этим не занималась. Мне не по себе. Прости.

Не понимаю почему она извиняется, но сейчас мне не до этого.

— Не бойся. Я буду нежным. Пока ведь было хорошо?

Вхожу пальцем чуть глубже…

— Эмир! — выдыхает мне в лицо Виола, чуть выгнувшись навстречу.

Вытаскиваю палец, чуть спускаю трусы — нет сил сейчас снимать полностью, и направляю свой член туда, куда мечтал попасть так долго. Никто прежде меня не динамил, да еще столько времени. Кажется, я мечтаю о ней, хочу уже целую вечность. От того какая Ви узкая и горячая чувствую, что готов кончить почти сразу. Долго не продержусь, но не хочу выглядеть сопливым юнцом перед ней. Поэтому войдя глубоко, до упора, замираю, не позволяя себе движение, давая нам обоим пару секунд чтобы немного остыть. Виола выглядит потрясенной, звук, который вырывается из ее горла, похож на нечто среднее между болью и желанием. Он буквально звенит в тишине спальни и мы оба замираем, тяжело дыша, смотрим в глаза друг другу. Никогда и ни с кем я не чувствовал столь полноценной близости.

Начинаю двигаться, сначала осторожно, но возбуждение достигает такой точки, когда уже не могу себя контролировать. Забываю о том, какая Ви маленькая и хрупкая по сравнению со мной. Во мне просыпается ненасытное животное, бешеное, необузданное. Ви издает стон, и я начинаю шептать ей на ухо успокаивающие слова, затем наклоняю голову и ласкаю языком ее соски, жадно втягиваю их в рот, посасывая. Каждый новый удар моего тела вырывает изо рта Виолы стон.

— Тебе не больно? — нахожу в себе силы спросить. Хотя если скажет что больно, попросит остановится — вряд ли смогу. Как умудрился пару слов выдавить и то удивительно.

— Не останавливайся, я скоро… — новый стон и Виола крепче прижимает меня к себе.

Крепко хватаю ее за бедра, отдаваясь целиком во власть мощного ритмичного движения. Никогда прежде мне приходилось испытывать ничего похожего. Каждый новый удар будит во мне неутолимый голод. Подхватываю ноги Ви под коленями, делая проникновения еще более глубокими, наклоняюсь к ее лицу, захватываю зубами ее нижнюю губу, не останавливаясь и не замедляя темпа, пока не чувствую дрожь ее тела, короткий вскрик, тело Ви изгибается подо мной и тут же падает обратно. И я кончаю следом, взрываясь в узкой шелковистой глубине самой желанной для меня женщины. Никогда испытывал ничего подобного. Оргазм прошивает буквально все тело, сильнейший спазм, искры из глаз, и я обессиленно падаю на обмякшую Виолу. Зарываюсь лицом в ее шею, прикусив нежную кожу, вдыхаю запах ее кожи, блаженно прикрыв глаза.

Пронзительная тишина комнаты, тяжелое дыхание Эмира на моей шее, и миллион вопросов в голове. Что я натворила? Как это произошло? Не могу сосредоточиться и проанализировать. Все тело ватное, даже рукой или ногой пошевелить нет сил. Но это не умиротворяющая расслабленность — паника внутри растет с каждой секундой.

Что я наделала?

То, от чего зарекалась, то, чего хотела допустить меньше всего на свете… И в то же время — то, о чем мечтала. Желала.

Я знала, что Эмир хорош в постели, по-другому и быть не могло… Но ему удалось превзойти мои ожидания. Помимо страстности и необузданности… он покорил меня нежностью. Теперь уже абсолютно бессмысленно отрицать свою тягу к нему. Я… влюблена. По уши, безумно, страстно. Меня одурманивает его запах, мне нравится его кожа, я без ума от голубых глаз и недельной щетины на лице. Мне страшно. Потому что…

Не успеваю додумать мысль, Эмир крепче прижимает меня к себе, очнувшись от расслабленного забытья в которого погрузился, его руки начинают вновь требовательно исследовать мое тело, и понимаю, что сейчас последует «раунд номер два». Но я не готова! Я вся в мыслях и переживаниях, и вообще мне в душ надо и… Черт, мы предохранялись?

Я идиотка, в моем возрасте стыдно не подумать о таких вещах. И что теперь делать? Я не могу забеременеть от босса!

Но воображение уже рисует маленьких голубоглазых Эмирчиков и меня, вопреки законам разума, окутывает волна тепла. А босс тем временем уже водит рукой по моей груди, вызывая сладкий трепет. Приходится вырвать себя из сладких грез и отстраниться.

— Мне… нужно в ванную, — бормочу смущенно.

— Конечно, иди. Дверь напротив. — Эмир тут же выпускает меня из объятий.

Но продолжаю лежать не двигаясь. Я же голая! Полностью! Я не могу скакать по комнате голой перед Эмиром.

— Мне бы накинуть что-то…

— Твоя стыдливость очаровательна.

И все. Никакой помощи, мог бы встать и халат одолжить!

Краснея, кое как высвобождаюсь из его объятий и пытаюсь разыскать свои вещи. Нахожу рубашку возле кровати, набрасываю, но она едва доходит до середины бедра. Вижу нижнее белье, валяющееся неподалеку, и хватаю излишне поспешно, едва не упав с кровати.

— Не могу решить, что больше, нравится мне твоя скромность или раздражает, — низко произносит Эмир, а я, отыскав наконец и брюки, кое как прикрываясь ими, вышмыгиваю за дверь. Санузел нахожу без труда. Он оформлен в средиземноморском стиле, белая и голубая плитка, что удивляет. Эмиру скорее подошла бы черная. Во всю стену огромное круглое зеркало в белой раме. И увидев в нем свое отражение, я замираю. Сама на себя не похожа. Волосы торчком, глаза огромные, словно я смоки айс сделала. Но ведь я почти не красилась. Только тушью ресницы, и то еще утром, на работу. И вот сейчас эта тушь сама легла тенями вокруг глаз, и я похожа на героиню восточной сказки. Зацелованные боссом губы — в два раза пухлее чем обычно.

И снова вопрос стучит в висках: Что же я наделала? Что натворила?

Дала боссу то, чего он так жаждал. Всего-то. Подтвердила его уверенность в моей репутации. Отстанет ли он теперь?

Но правда в том, что я теперь сама от него не отстану. Изначально это знала, поэтому и держала дистанцию. Любить безответно — что может быть ужаснее. Встречаться, спать с мужчиной зная, что его чувства не так глубоки и он в любой момент может найти тебе замену. Как я смогу это вынести?

Пока не знаю. Но мне нужно домой. Я должна побыть одна.

Выхожу из ванной одетая. Пуговицы на рубашке оторваны весьма удачно — самый верх и самый низ. Главное, грудь прикрыта, сойдет чтобы добраться до дома. Внизу завязываю ее в узел. Сделав глубокий вдох, выхожу из ванной. И едва не падаю в объятия обнаженного, на этот раз в полном смысле этого слова, Багримова, который ждет меня под дверью.

— Эмир! — вскрикиваю. — Ты напугал…

— Мне нравится, как ты зовешь меня по имени, — низким, до невозможности сексуальным голосом произносит босс.

— Мне нужно домой.

— А вот это мне совсем не нравится, — тянется к моим губам, целует долгим, мучительно чувственным поцелуем, от которого у меня подкашиваются колени.

— Мне правда пора, — отстраняюсь от него, делаю шаг назад.

— В чем дело? — хмурится Багримов.

— Может оденешься? Мне неловко разговаривать с голым мужчиной, — выпаливаю не подумав, насколько дурацкой выйдет фраза. Нет, ну правда, почему все выходит у меня через одно место? Сейчас босс решит что я долбанутая истеричка…

— Хорошо, моя монашка, — ухмыляется Эмир. Вопреки моим ожиданиям он нисколько не злится. Идет обратно в спальню, набрасывает халат из красного бархата, в котором выглядит настоящим аристократом. Он настолько привлекателен в чертовой шмотке, что у меня пересыхает в горле. Чувствую как решимость покинуть дом босса начинает таять. И щипаю себя изо всех сил за запястье, убрав руки за спину, чтобы Эмир не заметил этого. От боли на глазах выступают слезы. И увидев их, босс тут же спрашивает взволнованно:

— Черт, Виола, я что-то не так сделал? Я оделся, давай поговорим… Чаю выпьем, мы так и не добрались до ромашки… Прости, понимаю, я слишком надавил… Но…

Он настолько очарователен, что мне становится еще хуже. Понимаю, что разревусь сейчас и растекусь жалкой лужей у его ног. Не хочу этого. Не хочу чтобы жалел. Хочу, чтобы любил. Но ожидать что вот так возьмет и в любви признается… Глупо.

— Пожалуйста, попроси Саида отвезти меня обратно. Или просто вызови такси.

— Не понимаю, почему мы не можем поговорить? — хмурит брови Багримов. — Что ты опять себе надумала? Может хватит бегать, Ви? От себя не убежишь как ни старайся.

— Да, конечно я в курсе этой банальной истины, — вздыхаю горько. — Обещаю, мы поговорим. Но не сегодня.

— А когда? Мне до этого момента мучиться неизвестностью?

— Нет… ты ничего не сделал и не виноват. Это я… истеричка.

— Признать проблему — уже половина пути к ее решению, — тут же находит аргумент Эмир. И мне почему-то хочется рассмеяться. Но подавляю в себе этот смешок. Не знаю, почему так глубоко во мне укоренилась эта неуверенность, словно заноза, которую не достать.

— Я устала, мне неуютно, и вообще отношения не с этого начинаются, — отвечаю насколько могу искренне.

— Хорошо. Кажется я понял. Нужны цветы и конфеты.

— Ты только что опять все испортил…

— Нет, забудь. Я сейчас оденусь и сам отвезу тебя, раз уж так приспичило. Но сначала ты выпьешь чай, пока одеваюсь.

— Неловко беспокоить тебя так поздно… лучше такси.

— Не говори чушь, — морщится Багримов. Берет меня за руку и ведет на кухню. Чай в стеклянном чайнике уже остыл, Эмир включает подогрев. — Пойду соберусь. Сама справишься тут? Чувствуй себя как дома.

И подмигнув, уходит, даже не дождавшись ответа.

Ну почему, почему он так невыносимо очарователен?

Глава 18

Итак, сбежала. Не ожидала что Эмир пойдет мне на встречу. Думала будет упрямиться. Но видимо он понял, что на секс больше рассчитывать не приходится… Я бы не смогла второй раз. Все тело ныло, как после трех часов физических упражнений в качалке. Между ног слегка саднит — босс все же слишком крупный для меня… А еще… я впервые узнала что такое оргазм. Ему в этом никогда в жизни не признаюсь! Он решит, что я сумасшедшая! Ужасно стыдно, но я почти не знакома с сексом, хоть и не девственница. У меня был всего один партнер, и теперь понимаю, насколько он был неопытен.

Всю дорогу к моему дому мы ехали в молчании. Эмир, словно почувствовав, что я ушла глубоко в мысли, не лез, не пытался что-то вытянуть и я была за это очень благодарна. С другой стороны, если бы он произнес — Виола, у нас с тобой все серьезно, это не пара перепихов, а долгие отношения, ведущие к браку… Да, я наивная дура, но хотела услышать именно это!

Мне неловко находиться с ним в салоне. Его руки, лежащие на руле, так и притягивают взгляд. С ума схожу от усилий не пялиться жадно. Смуглая кожа на запястьях, черные волоски, у меня перехватывает дыхание, а между ног становится влажно. Со мной никогда такого не было, этот мужчина свел меня с ума.

Остановив машину возле моего подъезда, Багримов наклоняется ко мне и требовательно целует. Отвечаю с такой страстью, что босс сам отстраняет меня.

— Ты… самая непостижимая женщина в мире, — ворчит он. — Иди уже, отдыхай, а то я уже готов увезти тебя обратно.

— Хорошо, — выдавливаю едва слышно. Вылезаю из салона.

— Виола! — окликает меня босс. Оборачиваюсь. На лице Эмира настолько обаятельная улыбка, что едва держусь на ногах.

— И пожалуйста, не рефлексируй, Солнцева. Не надумывай, не накручивай себя. У нас все серьезно и надолго.

Меня затапливает горячая волна от этих слов. Но ничего не отвечаю, ограничиваюсь кивком и быстрым шагом, почти бегом — к двери в подъезд. Иначе я и правда сейчас на босса наброшусь и…

Ухх, никогда не подозревала в себе подобную горячность. Почему именно Эмир так действует на меня? При одном взгляде на него загорается желание. Стоило ему повернуться ко мне, сердце начинает колотиться неистово, заглушая все увещевания разума. Как я могла раньше считать его грубым самодуром? Наверное, только потому что это было защитной реакцией. Я боялась, что мне разобьют сердце. А сейчас? Сейчас оно отдано ему без остатка и я больше не боюсь. Не пугает больше и жесткий холодный огонек в его глазах, скорее наоборот. Я хочу узнать причины всего, что сделало Эмира таким, каков он сейчас. Хочу загладить его боль. Быть ему утешением, если он позволит.

Он почти признался что у нас серьезно. То есть, он это и сказал. Осталось дождаться слов о любви. Но так ли они важны, если есть поступки? Например, он мог поручить Саиду отвезти меня. Но поехал сам. Это дорогого стоит.

Ощущаю слабость где‑то под коленками, захожу в квартиру и сталкиваюсь с Люсьен.

— Вернулась? Живая? — ворчит старушка. — Ясно все с тобой. Примерка прошла на «ура».

Ничего не ответив бреду в свою комнату и запираюсь. Падаю на постель отдаваясь целиком во власть неизвестной мне прежде, укутывающей теплотой, нирваны.

***

Немудрено что я проспала — никогда в жизни не опаздывала настолько на работу. Почти на час! Боже. Как стыдно! Жанна меня порвет на лоскуты, сегодня совещание у нее, а Эмир… вдруг он решит что я себе это позволила потому что между нами случилась близость? Я не переживу такого позора.

Влетаю в здание едва не врезавшись в Петровича, он буквально ловит меня руками и облегчает этим принятый на грудь удар.

— Ви! Куда ты несешься словно торпеда?

— Я опаздываю, прости.

— Отдышись. Тебя не расстреляют за это.

— Почти на час!

— Фигово, но не смертельно.

— Хорошо, Данил, ты прости что я врезалась в тебя… побегу.

И не слушая что кричит мне в спину, скрываюсь в лифте.

Возле моего кабинета дежурит Ухватова.

— Ви, ну ты даешь подруга, где тебя носит? Я испереживалась, думала случилось чего. Почему трубку не берешь.

— Не было звонков. Ох, Саш, проспала я…

— Бывает. И не таращи так глаза, со всеми бывает, трагедии не случилось.

Вваливаемся в кабинет, лезу в сумку и достаю мобильный.

— Тьфу ты, разряжен. Саш… ты больше никому не звонила, когда разыскивала меня?

— Петровичу, а что? Я тебя кстати прикрыла перед мымрой, сказала зуб у тебя болит, к врачу побежала с утра. Так что все норм.

— Спасибо, огромное! — обнимаю подругу.

— Что-то ты сегодня прямо плещешь эмоциями, — с подозрением разглядывает меня Ухватова. — Что-то случилось, о чем я не знаю?

— Нет, все нормально. Просто переживаю что проспала. Впервые в жизни!

— Ну хорошо. Кстати, Виол, сегодня у нас вечеринка отдела. Представляешь, Жанна решила раскошелиться и в честь юбилея всех позвала в ресторан. А мне вот совершенно надеть нечего, так все неожиданно…

— Не понимаю, к чему ты это говоришь. Мне работать надо. Я не пойду в ресторан.

— Ты с ума сошла? Там все проплачено. Хотя, думаю что платила компания, Эмир слишком добрый…

Упоминание этого имени буквально бьет током — так что роняю на пол мобильный, который в этот момент ставлю на зарядку.

— Ви, да что с тобой, ой, не разбился?

— Нет, вроде в норме, — поднимаю и рассматриваю телефон.

— Не пойти к Жанне не вариант, ну как ты себе это представляешь.

— Хорошо, раз ты говоришь, что надо, пойду, — вздыхаю. — Только у меня ощущение что ведешь к чему-то, а к чему, не пойму.

— Ви! Конечно у меня есть мысль… твоя помощь очень нужна в этом вопросе… Ви-и-и! Пожалуйста, пойдем вместе к Петровичу, тебя он обожает и не откажет… подберет нам улетные наряды!

— Выглядишь просто нереально секси! — восторгается моим туалетом Сашка. Петрович явно к тебе неровно дышит, всегда это знала!

— Не говори ерунды, пожалуйста, — вздыхаю.

— Тоже мне, нашла ерунду. Ты прям как с картинки детка. Кто бы мог подумать что тебе так идет черный цвет. А вот меня Данила явно ненавидит! В этом желтом платье светофором себя чувствую. И воротник давит! Еще и бант на шее…

— Очень красивое платье, Саш, зря ты.

— Тебе легко хвалить, я даже предложить обменяться не могу, Данила запретил…

Петрович действительно особо настоял на том что выберет для каждой из нас платье индивидуально, и взял с нас слово что ни за что не поменяемся, и другое не наденем. Сашка первой радостно согласилась. И теперь вот ворчит, хотя желтый цвет — замечателен, яркий и позитивный.

Но и мое платье действительно было шикарным. Можно даже сказать умопомрачительным. Длинное, в пол, закрытое, черное кружево. Простое и одновременно потрясающе сексуальное. Я выглядела в нем дорого, стильно… сама от себя глаз не могла оторвать. Макияж мы с Ухватовой накладывали совместными усилиями, давая советы друг другу. Мой получился броский, очень сильный акцент на глаза, а лицо наоборот, бледное, чуть подчеркнуты скулы румянами и бледная помада. Я была хороша, как никогда в жизни. И да, я бы хотела, чтобы Эмир увидел меня такой.

Интересно, он будет на этом вечере? Вполне возможно, но спросить об этом у кого-нибудь я не решилась. И нас и так с Сашкой борьба была, пока наконец не пришли к согласию, и установили гробовое молчание на тему Эмира Багримова. Нарушить его первой — крайне непедагогично. Не то чтобы я считала себя воспитателем Ухватовой, но Сашка и сама признала проблему — что иногда ее язык — враг. Ну и все такое.

Будет или нет, второй вопрос. Меня гораздо сильнее мучили размышления какой будет наша встреча после… после того как я наконец сдалась. Отдала ему то, что он хотел. Вдруг наскучу ему? От одной мысли прошивал болезненный укол. Я вряд ли смогу и дальше работать тут. То есть… Заставить себя конечно можно, но что за творения выйдут у человека, которому отрезали крылья?

Ладно, хватит. Все это мои страхи и предчувствия, их никуда не деть, но можно бороться и замещать позитивным мышлением. Если я смогла справиться с Сашкой, и отучить от сплетен, то и себя значит переучу.

***

Ресторан в котором проходило торжество явно был дорогущим. Никогда не бывала в подобном, и чувствовала внутренний дискомфорт. Но взглянув на себя в огромное во всю стену зеркало в холле, успокоилась. Выглядела я шикарно, тут даже самый суровый критик не найдет к чему придраться. Идеально вписывалась в интерьер в стиле арт-деко — резная черно-белая мебель с позолотой, фарфоровая посуда и вышколенные официанты, которые ловят твое малейшее желание.

Жанна принимала поздравления и подарки, нарядная и изысканная в облегающем красном платье она выглядела как минимум на десять лет моложе. А может дело в юном любовнике. Мы с Сашкой на двоих подарили ее любимые духи — оригинал Fleur de Corail, дорогущие.

Хотя это для меня, возможно для Жанны парфюм за 15 тысяч рублей — мелочь.

Вручили подарок, поздравили и пошли к своему столику. Начальница забронировала весь ресторан.

— Наверняка Эмир ей все оплачивает, — ворчливо говорит Ухватова.

— Он настолько щедр? — стараюсь чтобы голос звучал равнодушно.

— О да, невероятно… — Сашка осекается и смотрит на меня.

— Все в порядке, мы можем обсуждать начальство, — невольно улыбаюсь такой тактичности.

— Интересно, придет сюда? Наверное появится хоть на полчаса. Жанна ценный кадр, — озвучивает мои мысли подруга. Но я ничего не отвечаю, утыкаюсь в меню.

— Классное место. И на тебя так пялятся, Ви! Посмотри, вон красавчик Джонни, наш топ-модель, глаз не сводит.

— И чего он уставился? — пожимаю плечами. — Я не занимаюсь мужской одеждой. Но мы знакомы…

— Мне кажется он тебя не узнал, — хихикает Сашка.

***

Отведав блюда и выпив по два бокала красного вина, мы с Ухватовой решили присоединиться к вовсю танцующим коллегам по работе, на танцполе возле сцены с небольшим оркестром. Джонни, то бишь в обычной жизни Евгений, не замедлил пригласить меня на медленный танец. Эмира в поле зрения не наблюдалось, и я отбросила возникшие в первый момент сомнения, и желание ответить отказом. Почему я должна вести себя как монашка? Потому что Эмир меня так прозвал, решив, что раз не легла под него в первый день, то значит странная, неправильная? Да и вообще, сутки почти прошли с момента как мы расстались. Нормальный мужик уже цветов бы прислал… Или хоть позвонил… Чтобы девушка не надумывала себе всякое. А от него ни слуху! Почему? Значит и правда, поимел и забыл?

И снова заставляю себя прекратить рефлексию, не надумывать то, чего пока нет. Во всяком случае — неизвестно доподлинно. Может Багримов занят сильно. Значит пока он решает мегаважные вопросы, я имею право на танец.

Ну и конечно именно в тот момент, когда красавец-блондин с длинной челкой, и суперсекси фигурой кладет свои длинные руки мне на бедра и прижимает плотнее, в дверях ресторана появляется босс. Но я не спешу дать Женьке оплеуху. Наоборот, обвиваю его шею еще сильнее. Потому что рядом с Эмиром сногсшибательная блондинка. Куда мне до нее с моими непослушными завивающимися до плеч лохмами! Это настоящая Рапунцель с волосами до задницы, переливающимися на свету так, словно на них ведро масла вылили. Только в то же время они пушистые, летящие. И лицо куклы Барби. И ноги от ушей… и она виснет на Эмире так, словно он ее собственность.

Рот сразу наполняется горечью. Отворачиваюсь, запинаюсь, и случайно наступаю каблуком на ногу кавалера. Женька издает громкий вскрик, привлекая к нам внимание — то чего я как раз хотела избежать.

— Прости, — говорю шепотом.

— Ничего, — цедит сквозь зубы Джонни. — Черт, больно то как.

— Первый раз эти туфли надела, — оправдываюсь, не зная что еще сказать.

— Думаю, все загладит поцелуй, — наглеет парень, напоминая мне о том, с чего собственно началась моя неуклюжесть. Сам виноват, незачем меня за задницу щупать… Но не успеваю сказать об этом, как захмелевший Джонни и правда касается моих губ своими. Быстрый, короткий, почти целомудренный поцелуй. Тогда почему мне точно лазер спину прожигает? Мне даже оборачиваться не нужно чтобы понять — Эмир сверлит взглядом мою спину. И он в бешенстве. Мне вдруг становится страшно. Что если я перегнула палку?

Отталкиваю от себя наглого парня. Поворачиваюсь в сторону, где должен стоять Багримов. Но там уже никого нет… Растерянно оглядываюсь по сторонам. Эмир усаживает блондинку за столик именинницы.

Возвращаюсь за свой стол, который в противоположном конце ресторана. Отсюда почти не разглядеть босса. Тем более если пытаешься сделать это так, чтобы никто не заметил. Понимаю, что натворила дел… Что это неправильно, плохо. Надо подойти и извиниться перед Эмиром. Он не заслужил такого, даже если на его плече виснет блондинка… может это по работе?

За столик плюхается красная как помидор Ухватова.

— Ух, класс. Ви, кажется вы с Джонни нашли общий язык? — весело спрашивает, оглядывая зал. — Где он? Ты не пригласила его за наш стол?

— Ну его… нафиг, — отвечаю мрачно. — Слишком наглый.

— Зато красивый, — мечтательно говорит Сашка.

— Я думала… ты по девочкам, — произношу удивленно.

— Нет. Я би. Парни мне тоже нравятся.

— О. ясно. Извини что не знала…

— Ну ты вечно занята работой и не любишь сплетни.

— Но это же не сплетни… Это ты… мы дружим.

— Да. Но ты как я поняла не любишь делиться своими переживаниями, и не любишь выслушивать чужие. Вот я уверена, ты даже не в курсе что мыс Илоной расстались.

— Когда?!

— Неделю назад. Я говорила.

Мне становится дико стыдно. Неужели я и правда настолько на себе зациклена.

— Сашенька прости, я правда не знаю что со мной творится… Мне так неловко…

— Забей. Все нормально. Я когда рассказывала тебе, видела что ты о своем думаешь. Мне тоже интересно что происходит, я ведь помочь хочу. Ну да ладно.

— Почему вы расстались?

— Устали. Я устала.

— Это твое решение? Потому что я правда не заметила чтобы ты переживала…

— Да, мое. И я не переживаю, — грустно улыбается Сашка. — Но мне ужасно нравится Джонни, и понимать, что я снова в пролете… обидно.

— Ты бы сказала!

— Вот. Говорю.

— Саш, он мне сто лет в обед не нужен.

— Он тебя поцеловал.

— Я ему ногу отдавила… кстати, Саш, ты не знаешь что за очередная модель рядом с боссом?

***

Это как нырнуть с вышки в первый раз в жизни. Я впервые решилась спросить подругу о боссе, проявить свой интерес. Хотелось зажмуриться от страха и стыда. Но Сашка не улыбнулась победной улыбкой: «Я же знала!». Она лишь пожала плечами.

— Нина Весенняя. Топ модель, очень дорогая. Об этом столько разговоров на фирме, неужели ты не слышала? Эмир вторую неделю с ней переговоры ведет, и видимо все-таки уломал. Но похоже заплатить придется не только деньгами, но и телом.

Сашка кивает в сторону столика именинницы, поворачиваю голову как раз в тот момент, когда белокурая нимфа прыгает к боссу на колени. Это выше моих сил. Мне хочется зажмуриться, а еще лучше — убежать отсюда куда глаза глядят. Ненавижу этот вечер, Багримова и всех мужчин в этом мире!

— Я, наверное, домой поеду, — говорю, стараясь чтобы голос не дрожал.

— Что случилось?

— Голова болит…

Теперь действительно припоминаю разговоры об этой модели. Очень успешная, она для нашей новой коллекции просто необходима. Но неужели такой ценой? В смысле, неужели Эмиру ничего не стоит бросить собственное тело на амбразуру нужд компании… И почему мне все легче с каждой минутой в это поверить?

Потому что продолжаю наблюдать за боссом. Чертова моделька ни секунды не может держать при себе руки, все время они порхают как хищные вороны над пиджаком босса. То за рукав возьмет, то по плечу проведет, точно мускулы оценивая. Мои руки сжимаются в кулаки. Как же хочется вцепиться в волосы этой выдре, хоть на выдру она ни сколечко не похожа! И тут вспоминаю Леночку и ее нападение на меня. А ведь ситуация — зеркальна. И лишь один шаг отделяет меня от Лены!

— Я домой, — заявляю твердо Ухватовой и быстрым шагом, стараясь держать спину как можно прямее, иду к выходу. Но зря стараюсь делать походку уверенной и красивой. Эмира в зале нет. Как и Нины, отмечаю с горечью. Все было правдой! Я с самого начала знала что так будет! Доверилась и теперь буду загребать боль огромными половниками, посыпать голову пеплом и ощущать что глупее никого нет на этом свете. Я ведь все заранее знала…

Джонни догоняет меня на улице, когда возле меня тормозит такси.

— Я тебя отвезу, провожу, Виола!

— Отстань, — говорю твердо. Но моя холодность похоже только распаляет этого идиота. Он залезает вслед за мной в такси.

— Я же сказала! Почему ты такой упрямый? Мне полицию вызвать?

— Мне что-то нехорошо… — стонет парень. — Может в больницу подбросите?

— Ты серьезно?

— Кажется я отравился… — лицо у Женька и правда зеленое.

— Хорошо. Далеко отсюда до ближайшей больницы? — спрашиваю водителя.

— За углом, — хмыкает тот. И мы везем незадачливого кавалера к врачам, хорошо что близко — парня начинает тошнить. Передаем с рук на руки медицинским светилам, я звонб Сашке чтобы объяснить ситуацию, а то еще подумает что парня у нее увела, и наконец еду домой. Впереди выходные.

Чтобы не думать об Эмире, выключаю телефон. Иначе буду с ума сходить и ждать звонка. А так — занимаюсь уборкой — Люсьен укорила меня что я это делаю редко, дорабатываю штрихи своей коллекции, вечером у меня видеочат с Полиной — будем обсуждать концепцию совместной работы.

Неожиданно в чат добавляется Жанна Аркадьевна и сообщает нам обеим:

— Пришло время, девочки, для более тесного сотрудничества. Виола, у тебя завтра рейс до Парижа.

Глава 19

Какая женщина не мечтает побывать в Париже? Я, конечно же, не исключение. Грезила этим городом с детства, читая Дюма и Мопассана. Но уж точно никогда не думала, что он свалится мне как снег на голову, когда в голове будет настоящая каша, а нервы — как натянутые до предела струны.

Такую поездку надо предвкушать. К ней надо за полгода готовиться, закупать путеводители и освежать в памяти любимые романы, чтобы пройтись по культовым местам… Но со мной всегда все с ног на голову. За ночь надо было собрать чемодан, утром наскоро выслушала пару историй о Париже от Люсьен, еле успела звякнуть Сашке и предупредить подругу чтобы не теряла меня — не хотела чтобы она узнала о моей поездке от Жанны. И в обед вылетела в Европу. Цель путешествия не столица Франции, увы, там я буду лишь проездом и только на обратном пути если повезет возможно смогу пару часов побродить по древнему городу. А пока меня ждет провинциальная деревенька близ Ниццы, где живет Полина, с которой мы будем две недели работать над коллекцией.

Две недели без Эмира… Но учитывая вчерашний инцидент, возможно нам обоим пойдет на пользу разлука. Залечу раны вдали, уйду в работу. А по возвращении еще раз попрошу его об увольнении. Таков мой план.

Полина встретила меня лично, чем я была безмерно растрогана, ведь у нее двое детей! Рядом с ней стоял очень красивый мужчина, его светлые глаза, намного светлее чем у Багримова, все равно снова вернули меня к мыслям о боссе. Почему, ну почему буквально все возвращает меня к нему? Понятно, что земля круглая, но не настолько же!

Красавец, что рассердил меня, оказался мужем Полины. Завораживающе гармоничная пара. Она — хрупкая брюнетка, истинная француженка, невозможно поверить, что большую часть жизни прожила в Москве. В ней все дышит шармом, стилем. Смех, жесты, небрежный шик одежды. Ее муж, как мне сообщили, родом с юга России. Но напротив, напоминает сурового нормандца. Блондин, светло-зеленые глаза, правда кожа смуглая, загорелая. Работает на природе. У него виноградники, как объяснила Полина. Но я с легкостью могу представить его на подиуме.

А еще, они зовут друг друга странными именами. Он — Паук. Она — Пеппи. За всем этим чувствуется длинная и глубокая история… которую мне очень хочется узнать.

Вопреки моим ожиданиям, мы не отправляемся в путь. Полина сообщает, что на сегодняшнюю ночь у нас забронирован номер в гостинице, недалеко от центра города. И что мы обязательно прогуляемся вечером по Елисейским полям.

— Но у вас дети… Не хочется вам мешать… Вы привезли их с собой или оставили дома?

— Дома. У нас гостят оба деда, — смеется Полина. — Леше тесно и душно в такой компании. Он предпочитает быть единственным мужчиной в нашей семье. Не считая Никиты, конечно. Но так как сыну только три года, не считается.

— У вас двое детей?

— Да, Анна и Никита.

— Здорово.

— Леша хочет еще… А я вот даже не знаю. Мне хочется реализовать себя в творчестве. Оно сейчас буквально накрывает меня с головой. Муж даже ревнует…

— Мне неловко, что мешаю вам наслаждаться уединением.

— Нет, что ты, Виола! Ты же нам подарила предлог сбежать в Париж! Иначе ни за что бы дедули не отпустили. Они, знаешь ли, не очень умеют обращаться с детьми. Да и друг друга лишь терпят — оба с непростыми характерами. Но внуков обожают, этого достаточно, остальное можно пережить, гостят они не часто.

***

Мы поужинали в ресторане отеля, погуляли, но я быстро сослалась на усталость от перелета и вернулась в номер. Пусть влюбленные побудут одни.

Но мне так и не удается уснуть. Снова и снова возвращаюсь мыслями к вечеринке в ресторане. Почему Эмир так жесток? Даже не подошел ко мне… Неужели ему достаточно один раз меня поиметь? Не хочу верить в это.

У меня есть номер босса — он сам лично вписал его в контакты на моем телефоне, когда отвозил меня домой. Но не решаюсь позвонить. Выхожу на улицу, жадно вдыхаю какой-то совершенно особенный парижский воздух. Прогуливаюсь возле гостиницы, пытаясь привести мысли в порядок. И ухожу так глубоко в себя, что ничего вокруг не замечаю. Даже забываю, что в другом городе нахожусь… Нажимаю наконец кнопку вызова абонента. И тут же сбрасываю. Что я скажу? Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что заблудилась!

И никого нет в округе… да если и увижу кого, каков шанс что этот человек будет говорить по-русски? Никакого! Мечусь в панике, то в одну сторону, то в другую. Это просто кошмар! Что если так и не найду дорогу к отелю? Я ведь законченная идиотка — не взяла у Полины номер телефона! Мы столько болтали, обо всем на свете, но номерами так и не додумались обменяться. Все время находились более интересные темы. В аэропорту меня должен был встречать представитель фирмы Багримова… Полина в последний момент решила приехать сама — устроила сюрприз… Так, телефон представителя у меня должен быть.

Лихорадочно ищу его номер, и тут телефон начинает звонить. Смотрю на экран — звонок от Багримова. Сейчас? Серьезно? Но мне так страшно, что на злость нет сил, отвечаю на вызов и кричу в панике:

— Эмир! Я потерялась! Мне страшно! Я в Париже, одна, и не знаю куда идти…

— Виола? — раздается его хриплый голос, тон встревоженный. — Что за…

И мой телефон вырубается. Я даже не смотрела на уровень заряда! Хотя если бы смотрела — толку. Нет, я безнадежная идиотка, наверное даже заслуживаю стать парижской бомжихой, потому что уровень совершенных сегодня глупостей — зашкаливающий.

Придавленная этими мыслями сажусь на скамейку, обхватываю себя руками. Из глаз текут слезы — жалкое зрелище. Ведь Париж верит слезам таких дур как я, еще меньше чем Москва. Нет, большие города не для меня, я рождена для глубинки.

— Виола, ты меня жутко напугала! — раздается рядом голос Полины.

— Пеппи! — от радости у меня вырывается почему-то прозвище, хотя это даже некрасиво, уверена, так эту женщину только муж зовет… — Как ты нашла меня? Ох, я думала что теперь пополню ряды бездомных в этом городе.

— Я тебе звонила — не дозвонилась, сначала занято, потом абонент недоступен. Пошла к тебе в номер, там никого. Вот поехали с Лешкой искать тебя. Объезжали по кругу отель, улицу за улицей. Куда ты пошла?

— Погулять, — всхлипываю. Полина обнимает меня, а я как ребенок дрожу в ее объятиях.

— Все хорошо, успокойся. Мы тебя нашли.

— Поехали быстрее в вашу деревню… Этот город оказывается совсем не так романтичен…

***

Я была права, Париж ни в какое сравнение не шел с потрясающей красотой места, в котором Паук и Пеппи сплели свое гнездо. Виноградники, шикарный яблоневый сад, и восхитительный ландшафтный дизайн целого поместья, в которое меня привезли, покорили сердце. Я разглядывала, впитывала эту красоту и не могла насладиться.

Пожилой мужчина вышел на крыльцо встречать нас, из-за его спины выбежали дети, маленький мальчик и девочка постарше. Со всех ног они бежали к родителям. Глядя на эту любовь, на то как отец подхватывает своих малышей и прижимает крепко к груди я почувствовала комок в горле. Потому что поняла — я хочу того же. Именно с Эмиром. Но как же наивны эти мечты!

— Пойдем в дом, первым делом выпьем чаю, а потом покажу тебе твою комнату, — берет меня под руку Полина. Кухня оказывается большой и уютной, в стиле Прованс, возле окна дубовый стол. Полина открывает кухонный шкаф, достает заварной чайник с изображением лаванды сбоку, и две большие чашки из того же сервиза.

— Ты уже согласовала с Эмиром дату своего ответного визита? — любопытствую, размышляя что мне то в ответ пригласить Полину некуда. В квартиру к Люсьен? Не вариант. Чувствую себя Золушкой в этом красивом доме, наполненном любовью и солнечным светом. У меня нет ничего даже отдаленно похожего.

— Я не уверена, что поеду, — удивляет меня Полина. Ее рука задержалась на коробке с листовым зеленым чаем.

— Почему?

— Даже не знаю… Я очень хотела свою коллекцию, а свекор всячески подогревал эти мои амбиции. А теперь думаю, что оно того не стоит. На неделю бросать детей, мужа…

Понимаю. — Наши взгляды встречаются, но Полина отворачивается и насыпает чай в заварной чайник.

— Больше всего на свете не люблю, когда мной манипулируют, — бормочет она себе под нос.

— Я могу как-то помочь?

— Конечно. Ты представишь нашу коллекцию за двоих!

— Нет…

— Почему?

— Это же твой труд!

Полина на несколько секунд стоит неподвижно, словно о чем-то размышляет.

— Да… Но нет ничего важнее семьи. Понимаешь, мой свекор еще тот Скорпион. Он решил, что ему мало того, что здесь принимаем, а это само по себе чудо, поверь, после всего что было у них с Лешкой. И вот теперь решил, что хочет меня с детьми в Москве видеть! Обойдется!

Фыркнув, показывая что возмущена, Пеппи выходит из кухни, и через минуту сюда просачивается тот самый скорпион о котором она говорила. Вспоминаю, что видела этого мужчину рядом с Багримовым на вечеринке куда тот меня силой притащил. Значит, они партнеры?

— А я вас помню, — озвучивает мои мысли старик.

— Меня зовут Виола.

— Дмитрий.

— Очень приятно.

— Вы девушка Эмира?

— Нет. Я работаю в его компании.

— Одно другому не мешает. Я определенно заметил интерес.

— Простите Дмитирий, но я не хочу это обсуждать…

— О, хорошо, конечно. Я не буду настаивать… Просто… хотя нет, ладно, забудьте, не буду вмешиваться.

Я с одной стороны была рада, что удалось остановить разговор об Эмире, с другой теперь меня мучило любопытство, что он хотел мне сказать.

— Мне не хотелось грубить, простите. Я лишь хотела уточнить, что приехала сюда по исключительно профессиональным соображениям. И с боссом…

— Неужели? — перебивает меня Дмитрий и в его голосе явственно звучит сомнение. — Ну, как скажете. Не беспокойтесь, я не буду больше лезть не в свое дело. Спокойно занимайтесь с Полиной коллекцией. Жду и предвкушаю это зрелище с нетерпением.

С этими словами к моему облегчению Дмитрий покидает кухню, галантно уступая дорогу в дверном проеме Полине, даже чуть наклонившись как старомодный джентльмен из любовного романа.

— Виола, ты наверняка голодная, всю дорогу ничего не ела! — восклицает Полина.

Мы добирались на автомобиле, хоть и очень комфортабельном, большом внедорожнике, но хозяйка дома права — я страшно голодна и вымотана. После вчерашнего стресса меня наоборот накрывает апатия.

Полина накрывает на стол, помогаю ей, как вдруг с площадки перед домом, где все это время был слышен лишь детский смех, зазвучали возбужденные мужские голоса. Причем на повышенных тонах.

— Хм, у нас гости? — поднимает бровь Пеппи и выглядывает в окно. — Ого!

Я не вмешиваюсь — чего мне проявлять любопытство к гостям, сижу и с наслаждением уплетаю салат, который мы только что дружно приготовили. Все овощи — с личного огорода, я истосковалась по таким. У мамы тоже растут…

И тут напрочь забываю не только про витамины, но и как дышать. Потому что на пороге появляется…

Эмир Багримов собственной персоной!

Рядом с боссом стоит Дмитрий и с любопытством наблюдает за мной. Словно ждет реакции. А я… Первый порыв — подскочила на ноги, уронив вилку. А второй… Села обратно.

— Здравствуйте, — выдавливаю из себя как можно равнодушнее.

— Привет, Виола, — низким и хриплым басом отвечает Эмир. — Как ты?

— Все замечательно. Не ожидала вас тут увидеть…

Вот и весь разговор! Меня буквально зажало в тисках, появление босса — настоящий взрыв эмоций, но я заперла их внутри. Нет уж, не собираюсь первой выходить на разговор и предъявлять ему претензии, типа «Кто та блондинка на вечере, и почему ты не позвонил». И прочее. Не хочу быть такой. Пусть первый начнет разговор, попросит уединиться с ним и все объяснит…

Из этих размышлений меня вырвала Полина, попросившая помочь накрыть в саду стол. Мы быстро сервировали уютный пластиковый столик, накрытый цветочной скатертью с изображением той же лаванды. Оказалось, это любимый цветок всего семейства.

— Тут вообще очень много этой травы, — сообщила Полина. — Я ею очарована, мое главное вдохновение в работе.

— Чувствую, и мое тоже, — улыбаюсь в ответ. В моем воображении действительно в данный момент царят эскизы моделей всех оттенков сиреневого. Конечно их теснят тревожные мысли о боссе, который не выглядит ни виноватым, ни желающим поговорить со мной… Во всяком случае срочно и немедленно.

Накрыв на стол, оказалось, что дом Садовских щедр на вкусности, на кухне нашелся и пирог из ревеня, и булочки с вишней, и несколько видов другой выпечки. Затем мы позвали мужчин и детей, резвящихся в саду. От вида Багримова в расстегнутой до самой груди белой рубашке, с закатанными рукавами, я чуть не прикусила язык. Рот наполнился слюной, руки задрожали. Подумав о том, что у меня сейчас наверняка идиотское выражение лица, я поспешно отвернулась. Плюхнулась за стол, выбрав место подальше от босса. Но так было еще хуже — с моего место его было отлично видно, и он все притягивал взгляд.

Я всей кожей чувствовала его присутствие. Из раскрытого ворота его белой рубашки виднелась мощная загорелая грудь, а простые черные брюки обтягивали ноги, как вторая кожа. Мне показалось еще чуточку, и воздух вокруг меня начнет искрить. Около часа мужчины и Полина болтали о том о сем. Дети тоже вмешивались, стрекотали, смеялись. И лишь я сидела словно немая. Не могла расслабиться.

— Мы окончательно утомили Виолу, — первой на мое молчание обратила внимание Полина. — Дорогая, ты выглядишь очень уставшей. Пойдем я покажу твою комнату.

Киваю, желаю оставшимся приятного вечера и иду за хозяйкой дома. А спину прямо жжет, словно кто-то уставился в нее голубым сверлящим взглядом…

У меня чудесная комната, светлая, с белыми акцентами — пушистым ковром, покрывалом на кровати. Подхожу к окну, отодвигаю тюль и выхожу на очаровательный балкончик, и передо мной открывается сказочный вид — яркие краски садовых цветов, клумбы, альпийские горки, все немного сумбурно, не идеально выверено, но притягательно, вкусно! Вдали виднеются другие домики — деревенька. Дом Паука и Пеппи стоит отдельно, он как настоящее поместье. Но так как моя комната на третьем этаже, а дом находится на возвышенности — деревню видно. Мне все это кажется сказочным раем, даже дыхание перехватывает от восхищения. И я сажусь за работу, переполненная эмоциями.

Приблизительно через час ко мне заглядывает служанка, посланная Полиной и сообщает что ужин через два с половиной часа. И я вспоминаю о том, что надо разобрать чемодан, который я собирала в спешке, поэтому смутно представляю, что туда положила. Есть ли у меня подходящий наряд? Будет ли на ужине босс? Я хочу выглядеть красивой и неприступной!

Останавливаюсь на красном платье на бретельках — подарок Петровича.

Но Эмира на ужине не оказалось. Мне хотелось спросить о нем, но я не решалась. Полине не хотела демонстрировать свой интерес, тем более — ее молчаливому мужу — с ним я и вовсе заговорить стеснялась. А Дмитрий… Старый хитрый скорпион подсел ко мне на диван-качели после ужина сам, словно чувствовал мою тревогу и желал покопаться в ране.

— Виолочка, вы такая напряженная весь вечер. Что-то не так? Вам тут неуютно?

— Вы от себя спрашиваете? Почему волнуетесь? Или вас попросила Полина?

— Нет, невестка ни о чем таком не просила, но я знаешь ли неплохо разбираюсь в психологии и вижу, тебя что-то тревожит. И да, беспокоюсь за жену сына. Хочу чтобы у них все хорошо было, чтобы ваша работа на ура пошла…

— И вы увидели своих родственников в России. Таков ваш план? — перебиваю Садовского.

— Какая проницательность! — смеется в ответ Дмитрий. — Я потрясен. Но позвольте проявить мою. Вы скучаете по нашему общему знакомому. В ваших глазах тоска.

— А вам-то что? Не понимаю… Почему все так зациклены на чужих чувствах.

— О, так я не первый кто заметил?

— Увы! Меня просто достали вопросами и предположениями!

— Это легко объяснить. Настоящие, сильные чувства — редкость. И если они возникают, людям свойственно тянуться. Желать прикоснуться. Ощутить волшебство.

— Да вы романтик!

— Совсем нет, — усмехается Дмитрий. — Разве что немного. Стал, к старости. Ты не переживай, Виола. Он уехал… но вернется.

И после этой загадочной фразы, ничего не уточняя, Дмитрий Садовский оставил меня в одиночестве, наедине с охватившей сердце тоской… Как только поняла что Эмира нет больше рядом, в этой стране, что он покинул меня, даже не поговорив… поняла, что это финал. Другого ждать бесполезно.

Глава 20

Прошла неделя, за которую я так привыкла к этому чудесному местечку, местному колориту, что чувствовала — уезжать буду со слезами. Мы очень подружились с Полиной, большую часть времени проводили вместе, потому что ее супруг тоже улетел по делам, на конференцию виноделов. Когда еще посплетничать от души? Полина с самого начала казалась мне закрытым человеком, но когда Алексей уехал, спустя два дня, видимо затосковав, начала о нем разговор… и неожиданно наверное даже для самой себя рассказала мне историю своей любви. Которая тронула меня до слез. Они прошли через столько испытаний! Даже смерть стояла между ними! Покрываюсь мурашками снова думая об этом. Но они преодолели… А сколько было молчания, непониманий… Это рассказывать легко, иронизируя над некоторыми поступками, посмеиваясь, потому что все уже давно позади… А вот в те моменты, наверное приходилось несладко…

— Нет, было сладко всегда, — качает головой Полина. — Знаешь, даже когда мы не были вместе и даже не осознавали, что это реально, что будем, что сможем… когда были чужими людьми сталкивающимися взглядами… это было невероятно. Ни слов, ни поступков. Только глаза. Но это самое сексуальное что я когда-либо испытывала до встречи с Пауком. Может потому что его глаза — самые красивые в мире. Они настоящие омуты для меня. То, против чего я бессильна.

— Он и правда очень красив.

— Эмир тоже.

— Да… — вздыхаю, даже не отрицая. Мы так хорошо сидим — веранда на втором этаже, тихий вечер, песни цикад, бутылка вина собственного производства. Дорогой шоколад. Атмосфера настолько искренняя — мне не до притворства. Да и тошнит уже от собственных отрицаний, который не помогают. Я люблю Эмира. Хочу его, тоскую.

И неожиданно для себя выкладываю историю своих отношений с боссом.

— Босс и подчиненная, что может быть банальнее! — восклицаю горько, заканчивая рассказ.

— Не скажи. Ничего банального не заметила. Ваша история очаровательна, Ви, — улыбается Полина. — Эмир конечно сложный человек. Я немного его знаю, свекор — гораздо лучше. Судя по его рассказам — у Эмира было сложное детство. И еще более сложная юность. Он и себя с нуля создал, и фирму… А ведь сначала его растили совсем не таким… Он занимался музыкой. Хотел стать пианистом… Конечно, его отправили в музыкальную школу для общего развития. Я лишь однажды слышала как играет… он прекрасен. Не знаю, мне кажется тебе надо хоть немного начать уступать ему. Ты слишком сильную заняла оборону. Ты — сильная. Молодец. Но иногда и слабость проявить не лишнее.

Стоя перед сном под душем, размышляю о словах Полины. Стать слабее. Легко сказать? Я и так держусь из последних сил. Слабой стать легко, только вот как потом собирать себя по кусочкам! Как быть с новой моделью на вечере, что висла на Багримове? Справлюсь ли со всем этим? Смогу ли?

Помыв голову душистым шампунем, заворачиваюсь в большое полотенце и разглядываю себя в зеркале. НЕ МОДЕЛЬ. Вот о чем говорит мне мое изображение. И дело не в мокрых волосах и красной после душа физиономии. Я даже глубоко внутри не модель. Не кокетка, не умею крутить мужчинами. Ну и как мне завоевать босса? Пусть даже хочу этого больше всего на свете — знаю что не выйдет. Ему нужна яркая женщина. Самая яркая из живущих на планете…

***

На днях Полина познакомила меся со своей соседкой Софи. Милейшая особа, правда по-русски говорила очень слабо, трудно было понимать. В основном нам помогала Пеппи, одинаково хорошо владеющая обоими языками. Софи, как оказалось, глядя на Полину, тоже стала дизайнером.

— Именно эта женщина вдохновила меня, раньше я и не подозревала о своих талантах, — переводит мне слова Софи Пеппи. И что-то отвечает соседке на французском.

— Она занимается нижним бельем. И просит нас подъехать завтра в центр города, Софи арендует там павильон, для съемок.

— Конечно, с радостью, — отвечаю сразу обеим женщинам.

— Отлюично, — хлопает в ладоши очаровательная толстушка. Софи выглядит забавно — низкий рост, полная, в платье с мелким цветочным рисунком, в шляпке, тоже украшенной цветами. В ее руках сумка в виде ромашки. В общем, не скажу что безвкусно — скорее колоритно.

***

Оказалось, я не совсем правильно поняла вчера — фотосессия на которую пригласила нас соседка Садовских, проходила не в павильоне, а настоящем ночном клубе.

— Хозяин — друг Софи, оказал ей такую услугу, — объяснила Пеппи. — Ой, прости Виола, самолет Алексея уже должен приземлиться. Надо бежать…

— Ты не останешься?

— Не могу… бегу к мужу.

— Но я не знаю языка!

— Вы отлично общаетесь с Софи знаками!

— Не смешно…

— Не паникуй, у Софи помощница — русская девочка, она опаздывает, через пару минут подъедет. Увидимся вечером на ужине! Тебя ждет сюрприз!

И подмигнув таинственно, Полина убегает.

Мы немного пообщались с Софи знаками — а что оставалось, и тут действительно приехала русская девушка Катя, веселая и общительная, она переводила очень быстро, я даже не успевала за мыслями Софи следить. Катя пояснила, что стилистика фото — модели в нижнем белье на пилоне, на сцене ночного клуба.

— Софи просит вас принять участие.

— Что? Я не понимаю…

И правда, кажется даже родной язык разучилась понимать…

— Она просит вас оказать ей честь и принять участие в фотосессии, — повторяет Катерина. — Одна из моделей заболела…

— Я? Моделью? Вы, наверное, смеетесь надо мной? — вырывается у меня. И тут вспоминаю свои вечерние размышления. Как будто кто-то наверху смеется надо мной…

Тем временем Катя похоже переводит мои эмоции, на ухо Софи, и нижняя губа француженки начинает предательски дрожать. А потом маленькая женщина начинает бегать из стороны в сторону и стрекотать, а Катя — переводить столь же эмоционально:

— Прошу тебя, Виола! Все подготовлено, снято помещение, я разорюсь, если фотосессия не будет успешной. Я просила Пеппи, в прошлый раз… Но ее строгий муж… Думала он меня покусает за подобное предложение, которое я осмелилась при нем озвучить. И правда, о чем я только думала. Алексей жутко ревнив. Я даже какое-то время боялась, что мне откажут от дома Садовских… Прямо не знаю, что делать, как еще убедить тебя! У меня желудок болит от всех этих нервов. На тебя вся надежда!

— Но я… не уверена что подхожу для этого, понимаете?

Они не понимали, или им было все равно, или не знаю по какой причине Софи вцепилась в меня как клещ — через переводчицу понять это было сложно, эмоции лились через край, а потом я подумала — да какого фига, что я теряю? Меня тут никто не знает, так может попробовать, приобрести интересный опыт, раз судьба посылает шанс… Раскрепоститься и представить себя кем-то другим. Коварной соблазнительницей в чулках и дорогущем белье…

Мне наложили макияж, довольно нейтральный, оставив акцент лишь на глазах. Сделали прическу, локоны красивыми прядями обрамляли лицо. Белоснежный комплект белья, плюс чулки, плюс маленькая корона на голове с короткой фатой… только сейчас поняла что буду представлять комплект невесты… Символично, ничего не скажешь, вот только в моем случае скорее иронично, потому что жениха у меня и в помине нет!

Обычно платье невесты завершает показ, как это правило работает у фотографов я не знала, но на всякий случай подхожу снова к Катерине. Объясняю, что не могу провести тут весь день так как планировала еще успеть поработать. Поэтому прошу Софи подвинуть мои съемки пораньше и она соглашается.

Начинает играть негромкая музыка, кажется, блюз. Грустный и пронзительный. Смотрю в последний раз в зеркало — надо признать, мне нравится как выгляжу. Невинно и в то же время призывно… Ярко — как и мечтала вчера. Вот бы Эмир увидел меня…

Софи отходит на шаг и громко вздыхает. Что-то шепчет на ухо Катерине. Взгляды присутствующих направлены на меня. Особенно меня смущает фотограф, просто потому что он — мужчина. Понимаю, что это глупо. Но ничего не могу с собой поделать.

— Софи в восторге, говорит что вы — звезда ее коллекции, — с этими словами Катя подходит ко мне. — Не смущайтесь пожалуйста, Анри — наш фотограф — отличный профессионал.

Не смея лишний раз вздохнуть, раздумываю, что если вдруг споткнусь на высоченных шпильках, которые мне подобрали костюмеры, смогу ли пережить спокойно публичное унижение? Концентрируюсь и подхожу к металлическому шесту, торчащему из середины круглой сцены. Наверное каждая женщина мечтает попробовать себя в роли танцовщицы. Особенно если музыка нравится и атмосфера располагает.

Фотограф начинает что-то щебетать на французском, отчаянно жестикулируя и у меня начинается очередной приступ паники, ноги подкашиваются от волнения. Что опять не так?

— Все шикарно, так Анри выражает восторг, — успокаивает меня вновь подошедшая Катерина.

Немного успокоившись, киваю и улыбаюсь. Расслабившись, начинаю медленно двигаться перед нацеленным на меня вездесущим объективом фотоаппарата. Кажется, теперь мы нашли общий язык с Анри — я понимаю его эмоции и жесты, следую знакам. И снова пронзает мысль, что для босса танцую. Пусть безумная фантазия — но почему бы не позволить ее себе, сколько можно себя ограничивать, даже в мечтах. По телу как будто проходит волна, и меня охватывает чувство куража. Сегодня я — другая. Смелая и раскрепощенная. Красивая. Покоряющая. Взмахиваю руками касаясь волос, чуть приподнимая их. Сегодня мои волосы как в рекламном ролике — блестящие, сияющие и ниспадающие тяжелыми волнами ниже плеч. Я выгляжу идеально, совершенно. И чувствую это каждой клеточкой.

И тут впервые в жизни ловлю галлюцинацию! Ко мне приближается Эмир, и сколько не моргаю — не могу избавиться от видения. Он направляется ко мне, причем выглядит угрожающе! Неумолимый, хладнокровный пират с недельной черной щетиной, с мрачным взглядом. На нем даже одежда черная — длинный плащ в вырезе которого виднеется белая рубашка.

Почему галлюцинация не проходит? И почему меня так пугает взгляд Багримова? Так что хочется бежать без оглядки! В голубых глазах горит смесь ярости и неприкрытого желания. А еще — что-то похожее на горечь и тоску.

Либо мне пора в психушку, либо Эмир действительно здесь! Стоит чуть позади фотографа, на которого бросает угрожающий взгляд, затем хватает напиток с подноса проходящего мимо официанта. Судя по характерным бокалам — это мартини. Босс выпивает залпом, ставит бокал обратно и берет другой. Парень официант выглядит испуганным. Еще бы, в этом плаще и небритый Багримов похож на арабского террориста.

Анри замечает интерес босса ко мне и что-то спрашивает у него по-французски. К моему удивлению Эмир отвечает, на английском. К сожалению, я не понимаю что говорит моя галлюцинация, и это ужасно обидно. Разговор продолжается пару минут, потом Багримов делает пару шагов и приближается к пилону. Только сейчас соображаю, что стою как статуя, обхватив себя руками — машинально стараюсь прикрыться.

Эмир стаскивает с себя плащ и набрасывает на меня, закутывая как ребенка. Хотя сравнение неподходящее, он меня скорее как добычу прячет в чертову шмотку, а потом закидывает на плечо и несет куда-то. Я даже не вижу куда. Но мне страшно и обидно. И волнительно до чертиков. Но что все эти французы подумают обо мне, о нас? Чем я так разозлила босса? И откуда он вообще здесь взялся?

Наконец Эмир остановился и поставил меня на ноги. Едва устояв на высоченных шпильках, стискиваю полы плаща, помня, что под ним лишь белье, и оглядываюсь по сторонам.

— Что это за место? — спрашиваю дрожа. Непонятно совершенно, то ли кабинет — тут есть и диван кожаный, и стол, то ли кладовка, потому что мебель расставлена хаотично, некоторая накрыта белой тканью, повернута боком… Слабое освещение — свет падает из окна, наполовину заставленного какими-то картинами. Напротив, меня стоит огромное пыльное зеркало и женщина, отражающаяся в нем, с лицом белее мела, в черном плаще и покосившейся на голове короне с фатой, выглядит нелепо. Как этот аксессуар вообще не слетел с меня пока несли сюда вниз головой — непостижимо.

— Тебе должно быть виднее, Солнцева, что это за место, — рычит Эмир. — Тебе больше спросить не о чем?

— Я… не знаю, что сказать. Почему вы сердитесь? — спрашиваю испуганно. Я действительно ничего не понимаю, в голове сумбур, мысли скачут, и все больше склоняюсь к тому, что все это все-таки сон. Вот только в какой момент я заснула? Впрочем, неважно. Если сон — это круто! Во сне я могу вытворять что захочу. То, что никогда не решусь сделать наяву. Например, быть раскрепощенной соблазнительницей… Но взглянув в лицо Эмира понимаю что нет, даже во сне не могу! Он слишком реален! А я — безумно стесняюсь и лишь сильнее стискиваю полы плаща. И на всякий случай сильно щипаю себя за бедро. И сама же охаю от боли.

— Что ты делаешь? — хмуро спрашивает Эмир.

— Щипаю себя! Не пойму, снитесь вы мне или нет! Потому что вам тут ну совершенно нечего делать! Не пойму, откуда вы взялись…

— У меня просто нет слов, Солнцева! Ты вынесла мне весь мозг… Ты… Я…

Почему он так злится? Почему я не могу его понять?

— Это не сон, Виола, — хрипло продолжает босс. — Черт, скоро я и сам потеряюсь с тобой в пространстве. Второй раз как дебил прилетаю сюда, хотя должен быть сейчас в России, на фирме огромные проблемы… Я же решаю личное, ворвавшееся в самый неподходящий момент…

— Проблемы? — спрашиваю с тревогой. — Что случилось?

— Я почти потерял свою фирму, еле выправил ситуацию, и снова все забросив прилетел сюда, — устало отвечает Эмир.

— Мне очень жаль! Я могу как-то помочь?

Нет, такое мне точно не могло присниться.

— Да, Виола, и ты помогаешь. Своим трудом, талантом. Но и мешаешь чертовски. Может хватит уже, а? Ты мне всю душу вымотала.

— Я? Как?

— Не понимаешь?! — снова злится Эмир. — Сначала уматываешь в Париж не сказав ни слова! Потом звонишь посреди ночи и сообщаешь что потерялась. Я вылетаю первым же рейсом, нахожу тебя целой и невредимой у Пеппи, сидишь как незнакомка, словно я пустое место для тебя.

— Я же не поняла что вы… что ты за мной! Откуда я знала?

Только сейчас понимаю, что все это время пячусь назад, а Эмир наступает. Он загнал меня в угол — и фигурально и в буквальном смысле. Внутри все дрожит, сердце колотится как бешеное и внутри предчувствие чего-то… отчего в животе взрывается целое торнадо бабочек. Стараюсь дышать глубоко, прислоняюсь спиной к стене, чтобы устоять на ногах и сердце потихоньку начинает замедлять бешеный темп.

— Виола? Что с тобой? Они тебя ничем не накачали?

— Что? О чем ты говоришь? — мои щеки вспыхивают. Меня попросила помочь подруга Полины! И только. А ты ведешь себя так словно поймал меня в борделе.

— Мне не нравится видеть свою женщину полураздетой, — ворчливо, но уже беззлобно парирует Эмир.

Свою женщину? Я не ослышалась? Он правда это сказал?

Но вместо упоительной радости от этих слов, которые являются для меня полной неожиданностью, чувствую обиду и злость. Чего он ждет сейчас? Что в объятия к нему брошусь? А как быть тогда с его молчанием, почти игнором после нашей близости? Захотел — забыл меня, захотел — вспомнил?

Я не хотела предъявлять Эмиру претензии. Они сами вырвались на волю потоком. Я не копила их, не культивировала. Даже для самой себя было неожиданностью, когда начала почти выкрикивать обвинения:

— Твоя женщина? Твоя?? Ты издеваешься? После того как пришел на вечер с блондинкой-моделью и даже не подошел ко мне? И ни разу не позвонил… Словно сразу же стер из жизни, стоило только добиться… Да пошел ты, Багримов! — в ярости срываю с себя плащ и швыряю им в босса. — Очень благодарна тебе за заботу! Извиняюсь что так вышло с Парижем… но с меня достаточно твоих игр!

— Игр? — ревет Багримов, хватает меня за руку и притягивает к себе. — Вечер тот вспомнила? Не успел я войти в ресторан, как тебя, обжимающуюся с каким-то додиком увидел. Времени зря не теряла, да? А теперь еще валишь с больной головы на здоровую? Я по работе с моделью был. Она нужна была фирме, и я лишь вел себя вежливо и приветливо. Никаких танцев, обжиманий или постели. Подойти к тебе хотел — а ты с молоденьким смазливым пареньком сбежала. Задушить тебя хочется, — последняя фраза переходит на шепот, босс так сильно стискивает меня в объятиях, что кажется сейчас начнут трещать кости. Мне и страшно от его гнева, и в то же время волнительно.

— Я тебе не верю! — руки стиснуты в кулаки, луплю которыми по груди Багримова, с такой силой будто убить его хочу. А злость тем временем проходит… И у него, кажется, тоже. Потому что его руки больше не сжимают меня до боли. Эмир обнимает меня за талию, а затем его бессовестные ладони скользят ниже и стискивают мои ягодицы.

Только что мы орали как полоумные. А теперь вокруг тишина, которую нарушает лишь тяжелое дыхание обоих.

— Я устал от сюрпризов и стрессов, — шепчет мне на ухо босс. — Смертельно устал. Ты — как бомба с часовым механизмов. Только успокоишься — и на тебе новый взрыв. С чего ты решила демонстрировать белье? Я не знаю другого более скромного и ненавидящего выставлять себя напоказ, человека.

— Сама не знаю, — отвечаю робким шепотом. Меня охватывает какая-то нега, словно адреналин, вызванный ссорой, разом покинул тело, оставив за собой ощущение полного опустошения. Я настолько расслаблена сейчас, что колени дрожат от слабости. Закрываю глаза и облизываю губы. Уже знаю, что сейчас будет. И предвкушаю это как диабетик, которому внезапно разрешили сладости безо всякой угрозы жизни и здоровью.

Эмир рывком прижимает меня к себе, так неожиданно, что у меня вырывается стон, сама не понимаю, чего — испуга или протеста. Запрокидываю голову, стараясь отодвинуться, открываю рот чтобы сказать, что он пугает меня своим напором, но не успеваю — поцелуй заставляет проглотить слова. Поведение босса можно назвать грубым и бесцеремонным, он силой раздвигает мои губы, проникает внутрь жадным языком. В этом поцелуе нет нежности. Лишь грубая сила и первобытное желание. Подобная атака потрясает меня, как и собственная жажда этого напора, оглушающее желание подчиняться этому мужчине. Эмир продолжает целовать меня, и я отвечаю, прижимаюсь все ближе. Сейчас он единственное что мне нужно, без чего не могу существовать полноценно. Сильное мужское тело, от которого исходит невероятное тепло и желание, источник живительной силы, который искала всю свою жизнь. Наши поцелуи становятся более глубокими и долгими, огонь возбуждения охватывает целиком. Руки Эмира накрывают мои груди и ласкают сквозь тонкое кружево. Таю от этих прикосновений, сама подаюсь вперед, трусь о его руки. Раньше и представить не могла что можно вот так, в одну секунду вспыхнуть от страсти, да еще и после фактически ссоры, да к тому же в служебном помещении… То что происходит сейчас — почти половой акт, во всяком случае к этому идет. Медленные возбуждающие проникновения языка отдаются всплеском желания во всем теле. Хочу отдаться, прямо сейчас — вопит тело. Бросаю взгляд в огромное пыльное зеркало, что стоит неподалеку от нас. Картина в нем изысканно порочна. Девушка в одном белье, руки мужчины в белой рубашке жадно шарят по ее телу, отодвигают тонкую ткань кружевных трусиков и проникают….

Перехватываю руку Эмира, останавливаю. Он не противится, лишь обхватывает мое запястье и прижимает мою ладонь к своему паху. Точно молнией бьет, когда касаюсь этого твердого выпуклого бугра. Каждый нерв в теле трепещет, призывно моля о большем контакте… Продолжаю наблюдать за нами в пыльном отражении. Мое лицо красное, под глазами подтеки туши, рука в самом неприличном месте лапает мужчину. Соски ноют от желания, живот отяжелел. Никогда прежде я не находилась в подобном состоянии.

— Ты меня с ума сводишь, чувствуешь? Сдохну, если не возьму тебя… — хрипит Эмир.

Смотрю на его губы, припухшие от поцелуев. На блестящие ярким голубым светом глаза. Дрожу под его жадным взглядом, чувствую себя абсолютно беспомощной, порабощенной этим жестоким мужчиной, который наверняка разобьет мне сердце, рано или поздно. На глазах выступают слезы.

— Черт, Виола, прости… если обидел тебя. Понимаю, что излишне груб… наверное. Я уже мало что соображаю. Но это все потому что хочу тебя… безумно хочу!

От этих искренних, словно вырвавшихся из глубины души, слов, у меня сжимается сердце и теплеет на душе. За внешней брутальностью мне внезапно удается разглядеть, ощутить настоящее сердце этого мужчины. Трепетное и ранимое. И тут же меня затапливает желание прижаться к боссу, приласкать его, покрыть поцелуями лицо. Обнимаю Эмира за шею прижимаюсь щекой к его щеке, заросшей щетиной.

И тут же снова жадные мужские руки начинают шарить по моему телу, сжимать груди, стискивать ягодицы.

— Не могу больше ждать, Виола, не мучай меня больше, с ума меня сводишь, — хрипит Эмир мне на ухо. — Хочу коснуться твоей кожи. Мне это необходимо. Ощутить запах твоего тела. Прошу тебя, позволь мне.

В его голосе звучит отчаянная мольба. Задыхаюсь от восторга, когда его руки начинают ласково и в то же время требовательно ласкать мои груди, пробравшись под бюстгальтер.

Теряю контроль над собой. Одна лишь мысль — пусть он делает со мной все, что захочет, во мне не осталось больше сопротивления. Да чего там, еще чуть‑чуть, и начну сама умолять его, чтобы он взял меня прямо здесь… Меня прошибает пот, ноги подкашиваются. Его взгляд, прикосновения, разбудили что‑то неизведанное доселе: неопытность, уязвимость, еще что‑то, чему не могу подобрать названия.

Я завелась. По‑настоящему, нереально. И мне стыдно… за то что хочу так сильно, прямо здесь, с ума по боссу схожу, как невменяемая самка. Никогда и ни к одному мужчине такого не чувствовала. Считала себя холодной и рассудительной. И вот пожалуйста, нашла время открыть в себе потайную… запоздалую женскую сексуальность. Вовремя, ничего не скажешь. В пыльной подсобке, где и кровати то нет…

Эти мысли отрезвляют, внутри вспыхивает гнев. Нет! Я не хочу так!

— Нет.

Эмир вздрагивает, словно это слово, резко вырвавшееся из моего рта — последнее, что он ожидал услышать.

— Пожалуйста, отпусти меня, — прошу, стараясь не обращать внимания на жар его тела и собственную дрожь желания.

Босс подчиняется и медленно отпускает меня, хотя даже это действие больше похоже на очередной этап соблазнения — Эмир нежно гладит при этом мои плечи и руки. Едва не поддаюсь чарам этой ласки и не возвращаюсь вновь в его объятия. Набухшие соски мучительно ноют, ткань дорогого лифчика раздражает их. В голове пульсирует лишь одна мысль — умру, если не почувствую прям сейчас на себе его руки… Гримаса на лице Эмира, словно ему больно, пронзает меня. Не хочу мучить ни его, ни себя. Но я хочу красивый нежный секс на чистой постели. Неужели это слишком много? Как мне донести эту мысль до этого мужчины, если и я, и он, едва ли способны даже пару слов сейчас связать…

— У нас не будет секса в этой подсобке! — заявляю дрожащим голосом.

Длинная пауза, во время которой почти не дышу от страха, что Эмир развернется и уйдет, решив что я окончательно спятила, или… Или просто решит что с него достаточно моих стоп сигналов и выходок. И будет прав…

— Определенно не будет, подтверждает Эмир, и в первую секунду даже не понимаю о чем он говорит… — Мы сейчас поедем в ближайшую гостиницу.

Добавив это, босс снова накидывает на меня плащ, который поднимает с пола, запахивает на мне, стискивая крепко края…

— Погоди… Дай мне… еще немного посмотреть на тебя…

— Нет! — его взгляд настолько пристальный, что чувствую как щеки наливаются горячим румянцем. Ну зачем он снова смущает меня? Это невыносимо… мы никогда отсюда не уйдем…

— Да, — выдыхает Багримов, еще раз жадно осматривает меня с головы до ног, особенно долго задержавшись на груди и трусиках. Затем сводит полы плаща, берет меня за руку и тащит прочь из помещения.

Глава 21

До гостиницы едем в полной тишине, так же молчаливо следую за Эмиром к красивому зданию. Это не мотель, явно самая дорогая гостиница в данном районе.

— Я здесь останавливался пару раз, — отрывисто бросает Эмир, когда подходим к стойке регистрации. Заговаривает с работниками по-английски. Стою рядом, думая о том как выгляжу со стороны. Невероятно для меня — в мужском плаще, по которым лишь белье. Никогда бы не подумала что попаду в подобную ситуацию. И думаю лишь о сексе. Оказывается, я развратная, испорченная… видимо, так и есть. Эмир сделал меня такой.

Босс показывает мне ключ и я покорно следую за ним к лифту, который отвозит нас на третий этаж. Номер большой, явно самый дорогой. Но мне сейчас не до интерьера, потому что Эмир, отшвырнув карту-ключ, начинает раздеваться прямо в коридоре…

Сбрасывает пиджак, практически разрывает на себе рубашку, пуговицы с треском летят во все стороны, дальше — брюки. А я все стою закутанная в его плащ и не могу оторвать взгляда от завораживающего стриптиза.

— Снимай, — рычит Эмир, глядя на меня.

Пячусь назад испуганная его горящим взглядом и властным тоном. Натыкаюсь на препятствие, оборачиваюсь — это кровать! Королевских размеров, золотое покрывало… Эмир уже рядом, меня точно горячим бризом обдает, когда он приближается ко мне. Через мгновение ощущаю тепло его губ на своем лице.

— Долго еще бегать от меня будешь, Солнышко?

Интересна интерпретация моей фамилии! Мне до одури нравится как он назвал меня.

— Уже отбегалась, — шепчу едва слышно. Но от Эмира не ускользает эта фраза, судя по блеснувшему в голубых глазах триумфу.

Он подходит ко мне, недовольным взглядом пробегается по все еще не снятому предмету одежды. Резко дергает за полы на себя. Плащ падает к ногам. Руки босса стискивают мою талию, и я задыхаюсь от почти обжигающего прикосновения.

— Подожди… — чуть отстраняюсь, понимая что этим снова разозлю его. — Я должна сказать… попросить.

— Все что угодно, милая, — шепотом выдыхает босс.

— Понимаю, что ты мне ничем не обязан и это наше обоюдное желание… Я ни о чем не должна просить, не имею права… просто хочу чтобы ты знал… Если снова не позвонишь — мне будет очень больно…

— Дурочка, какая же ты дурочка, — Эмир привлекает меня к себе и посмеиваясь целует в макушку. — Конечно же ты имеешь право сердиться. Я поступил ужасно. Мне нет оправданий — угроза потерять фирму, подумаешь… Не волнуйся, я решу эту проблему. Никуда тебя больше не отпущу, — Эмир берет мое лицо в ладони, наклоняясь ко мне.

Его губы находят мои. Такие мягкие, нежные. Они скользят по моим губам, узнавая, исследуя. Откинув голову подставляю свое лицо в молчаливой мольбе. Вцепляюсь в мускулистые плечи так, словно боюсь что неведомая сила отнимет его, и вся моя жизнь зависит от этого объятия. Босс нежно ласкает языком мой рот, неторопливо, словно собирается провести весь остаток жизни за этим занятием.

Никогда в жизни мне не доводилось испытать подобных поцелуев. По телу разливается окутывающее коконом тепло, прогоняя сомнения и страхи, прогоняя остатки злости и недоверия. Меня охватывает ощущение, что стою на пороге чего-то невероятного, настолько удивительного что почти невозможно поверить… Эмир оставляет мои губы и начинает покрывать поцелуями щеки, виски, глаза, потом снова овладевает моим ртом, но уже более жадно, напористо, проникая языком, совершая смущающие меня ритмичные движения в глубины моего рта.

Это и шокирует, и возбуждает, а жар, исходящий от его тела, руки, стискивающие меня, делают ощущения еще острее. Я буквально опьянела от происходящего и с трудом держусь на ногах. Никогда прежде не испытывала ничего подобного. Когда первый шок проходит, чувствую, что не просто готова к большему, к продолжению… а безумно хочу этого.

Встаю на цыпочки и сама тянусь к Эмиру, отвечаю на поцелуй, касаюсь его жаждущего языка своим, это настоящий танец страсти. Руки босса скользят по моей спине, ниже, сильно сжимают ягодицы, чуть приподнимая и сильнее прижимая к себе. Слышу низкий тихий стон, больше похожий на рычание, и через мгновение с моих губ тоже срывается возглас, то ли боли, то ли восторга.

Сердце пускается вскачь, отчаянно хочу коснуться его, пробегаю пальцами по загорелой мужской руке с красиво очерченными мускулами, чувствуя покалывание в кончиках от соприкосновения с тонкими густыми волосками на смуглой коже. Затем руки сами тянутся к лицу Эмира, правой ладонью провожу по подбородку. Касаюсь и задерживаю палец на его нижней губе. В ответ язык босса лижет подушечку большого пальца, и я едва не теряю контроль над собой. Низ живота становится тяжелым, с трудом сдерживаю новый стон, и все это лишь от простого касания. Эмир обнимает меня, его руки дарят ощущение защищенности и тепла. Он берет мою руку, подносит к губам, оставляя горячий поцелуй там, где предательски пульсирует в бешеном ритме тонкая вена.

Его пронзительно голубые глаза застывают на моей груди. Откровенный мужской интерес, читающийся в этом взгляде, заставляет соски отвердеть, словно он прошелся по ним языком. Вздрагиваю и еле сдерживаюсь чтобы не закрыть грудь руками. Под этим горячим взглядом чувствую себя полностью обнаженной, хотя на мне все еще есть белье…

— Ты сводишь меня с ума, Виола, — выдыхает босс и опускается передо мной на одно колено. Прижимается лицом к моему животу. Оставляет влажную дорожку поцелуев от пупка до места где начинаются волоски, заставляя содрогаться в его объятиях. Мне и хорошо и стыдно — трусики намокли от влаги. Кажется, нечему смутить меня сильнее, но босс и вовсе шокирует меня, стаскивая с меня трусы и целуя там. Замираю от ощущений, которые сводят с ума, лишают воли. Странно что вообще на ногах держусь. И кажется, босс тоже, потому что он поднимается, прерывисто дыша и слегка пошатываясь.

— Так и будешь в лифчике? — спрашивает хрипло, и я вздрагиваю от тона, которым сказаны эти простые слова. В нем — бездна желания, смертельная потребность… в которой не могу отказать. Ни в чем уже не могу отказать любимому боссу…

Краснею, заводя руки за спину и расстегивая застежку. А он стоит и смотрит с такой жаждой, что низ живота скручивает в спираль, тянет болезненно, так что стон едва сдерживаю.

Бюстгальтер падает на пол, а я обхватываю свои груди, прикрываясь руками. Меня пронзает голубой лазер, обжигающий, взрывающий каждую клетку моего тела, по которому проходит волна за волной.

А затем, словно в одну секунду потеряв контроль, Эмир нетерпеливо отбрасывает мои руки и касается моей груди. Взвешивает в ладонях полушария, играет с сосками, обводя ореол кончиками пальцев, потягивая, покручивая, заставляя меня почти кричать от невероятных ощущений. Затем наклоняет голову и по очереди прижимается губами к грудям, нежно трогая их языком. Мое дыхание прерывается, выгибаюсь всем телом, то ли в попытке отстраниться, то ли наоборот, стремясь получить больше.

К этому моменту передо мной уже все как в тумане, когда руки Эмира скользят ниже, к талии, чуть сжимают живот и наконец ныряют между ног, подводя меня к наивысшей точке наслаждения своими ласками. Он опрокидывает меня на постель, раздвигает бедром мои ноги максимально широко. Затаив дыхание разглядываю лицо босса, в момент, когда он проникает меня своим твердым как камень членом. Его лицо напряжено, на лбу пульсирует жилка. Он как-то особенно, невероятно красив, настолько, что перехватывает дыхание. Крепкий, мускулистый, с густой порослью на груди. Большими руками и ногами. Мощным членом. Настоящий самец. Мой. Только мой.

Он проникает в меня настолько глубоко, что кажется могу ощутить его вкус у себя во рту. Все мои чувства сейчас там, в месте где соединяемся в единое целое. Двигаясь мощными толчками-ударами, Эмир покрывает мое лицо и грудь поцелуями, жадно приникает губами к моему рту, прикусывая нижнюю губу, рыча как зверь. Ошалевшая от поцелуев, вздрагивающая в ответ на каждое движение его мощного тела, я принимаю с такой же яростью все, что он дает мне. И понимаю, что всегда будет мало. Никогда не смогу насытиться этим мужчиной. Стискиваю ногами его бедра, обхватываю мощную спину руками, желая вобрать в себя как можно больше. Хотя и так каждый заход его члена непросто выдержать, в меня словно вколачивается паровая машина. Но мне это нравится. Мое тело горит в огне безумного наслаждения.

— Как ты? — свистящий шепот. — Я не хочу причинять тебе боли, малыш. Скажи, если перейду черту потому что ни хера уже сам не соображаю…

— Все хорошо. Не сдерживайся…

— Ты уверена?

Не успеваю ответить, Эмир начинает двигаться еще сильнее и жестче. Меня буквально пронзают огненные стрелы, глубже и глубже. И я двигаюсь вместе с ним, повинуясь могучему инстинкту. Ощущения остры и невероятны, на самой пиковой точке наслаждения в моей голове мелькает мысль, что после такого не страшно и умереть. И в следующее мгновение мы умираем оба, взрываясь, разлетаясь на тысячи осколков нестерпимого блаженства.

Не знаю сколько продолжается эта эйфория, реальный мир возвращается ко мне фрагментами — гулом машин из приоткрытого окна, легким ветерком, охлаждающим разгоряченную кожу. Тяжестью сильного тела, которое все еще придавливает меня к постели. Но вот босс выходит из меня, соскальзывая и ложась животом на простыни. Поворачивает ко мне голову, утыкаясь носом в плечо. Остаюсь лежать на спине, не в силах пошевелиться, поглядывая из-под ресниц на мужчину рядом, впитывая черты его лица, настолько красивого, что сбивается дыхание.

— Мне нравится, когда ты на меня так смотришь, — с легкой насмешкой в голосе, смущает меня Эмир. Тут же зажмуриваюсь, противореча его словам, словно я капризный ребенок.

— Эй… открой глаза, вредина.

Покорно открываю веки, встречаясь с голубым взглядом, окунаюсь в его прозрачные глубины, одновременно теряя способность мыслить. Так и лежим безмолвно, лаская друг друга глазами, и возникшая близость — ошеломляюще острая. Я так долго была одна, да можно сказать и когда не была, думала, что встречаюсь с мужчиной, все равно ни разу прежде не испытывала такого. Просто лежать рядом, чувствовать его дыхание, запах, тепло кожи… Слушать глухие удары его сердца и от всего этого испытывать огромное счастье, что может быть прекраснее?

Неосознанно поднимаю руку, касаюсь губ Эмира, наслаждаюсь их влажной мягкостью. Но недолго, босс перехватывает руку и целует мои пальцы, чуть прикусывая. Невероятно, я едва жива, не могу пошевелиться, но по телу снова пробирает дрожь желания. Эмир притягивает меня к себе и вот я уже сверху…

А потом все как в тумане, много часов желания, секса, невероятных моментов близости и оглушающих оргазмов. Пока обессиленная, измученная ласками, ни на что больше не способная, не начинаю молить о пощаде.

— Хватит, умоляю… Ты ведешь себя так, словно у нас есть лишь эта ночь, — умоляю его, отталкивая тянущиеся ко мне руки, желающие вновь привлечь меня к себе. — Дай хоть часик поспать…

— Не надейся, Солнышко, ночей будет много, очень много, — смеется в ответ Багримов.

Смотрю на изогнутую линию его красивых губ, и чувствую, как снова сводит судорогой низ живота. Но у меня на самом деле не осталось сил, я полностью опустошена, вот только сделали это со мной любовь, счастье и самый красивый мужчина в мире… Что еще можно желать?

**

Просыпаюсь, с трудом разлепляю глаза. Медленно осознаю где нахожусь. В постели, в гостинице, одна. После ночи любви с любимым. Изменившаяся за одну ночь до неузнаваемости. Оглушенная любовью, что свалилась на меня совершенно неожиданно…

То, что Эмира нет рядом, поначалу не сильно беспокоит. Думаю, что возможно он в душе, выскальзываю из постели с желанием присоединиться… Но там никого. Принимаю душ в одиночестве, выхожу — возле постели тележка с роскошным завтраком. Набрасываюсь на еду — после ночи любви я жутко голодная. Но где же Эмир? Что он снова вытворяет?

Одеваюсь и размышляю что мне теперь делать. Сумочка осталась в клубе, где проходила фотосессия. Забыв обо всем, я снова попала в незавидное положение. Никому не могу позвонить. Даже одежды у меня нет. Что подумают служащие отеля, если выйду, завернутая в простыню и попрошу мобильный. На русском языке, ага. Надежда что поймут меня — слабая. Скорее всего вызовут полицию. Короче, шагая по комнате от окна до двери за полчаса я успела придумать себе кучу ужасных ситуаций и решила не высовываться. Буду сидеть в этом номере и ждать, пока Эмир соизволит вспомнить про меня. Ведь он должен вспомнить! У меня работа! Я ведь не развлекаться сюда приехала! Да и Пеппи… вдруг она волнуется. Начинаю все сильнее паниковать, и тут раздается стук в дверь.

Бросаюсь открывать, хотя не заперто, и это точно не Багримов, он бы точно не стал стучать. На пороге стоит Пеппи.

— Дорогая! Уфф, как я рада что нашла тебя! — восклицает Полина, а у меня слезы наворачиваются от радости.

— Привет! Прости меня!

— Почему ты плачешь, Ви? Все хорошо? Что вчера случилось?

— Как ты нашла меня?

— Эмир позвонил, — вздыхает Пеппи.

— Когда?

— Час назад… До этого мы ужасно переживали. Просто с ума сходили, думая куда ты пропала, разыскивали… Бедная Софи даже в полицию обратилась! Она мне сразу позвонила, захлебываясь от паники стрекотала, что внезапно появился жутко подозрительный мужчина в черном плаще и похитил тебя. Мы с Лешкой не знали что думать… Но свекор мой, хитрющий лис, сразу услышав описание, сказал чтоб оставили панику и что это точно твой босс… Я всю ночь дозванивалась до Эмира! Надеялась, что Дмитрий прав… И он не ошибся, — в конце своего рассказа Полина уже широко улыбается. — У тебя… у вас… все хорошо? Мне кажется — замечательно? Ну же, Ви, не смущайся! Думаю, свадьба не за горами, — Полина многозначительно смотрит на простынь в которую я завернута, а я покрываюсь румянцем. Что я могу ответить? Лишь вздохнуть… Свадьба… об этом я даже думать себе не позволяю.

— Ты не знаешь, где он? — спрашиваю, с трудом сдерживая слезы. Не готова к такой суровой реальности после ночи бесконечной любви. Почему он так поступает со мной?

— Насколько я поняла, у Эмира очень серьезные проблемы. Он борется изо всех сил, чтобы сохранить фирму. Мой свекор ему в этом помогает. Знаю, что Дмитрий звонил Багримову рано утром, о чем-то предупредить, и они назначили встречу… Может Эмир не хотел будить тебя? Он сейчас немного не в себе, не принимай это на свой счет…

Как же хочется верить Полине. Да и не могу я перед ней психовать, стыдно, неправильно и совершенно неконструктивно.

— Уже почти обед, — вздыхаю. — Столько времени упущено, я должна работать… Но у меня нет даже одежды, чтобы выйти отсюда.

— С одеждой не проблема, — Полина показывает мне большой пакет, который держит в руке… — Эмир попросил доставить сюда твои вещи. Я немного удивилась, но теперь понимаю почему. Он что, все порвал в порыве страсти? — последнюю фразу Пеппи тоже произносит смущенно… А уж я то и вовсе свекольного оттенка.

— Нет… я же была в белье… Ох, мне так стыдно! Софи попросила меня помочь с фотосессией, и я была в одном из комплектов и позировала, когда появился… босс…

— Уфф! — громко восклицает Полина и уже не может сдержать улыбки. — Ну вы даете! Он тебя прямо в белье похитил?

— Да… То есть, он накинул плащ…

— Ну вы, ребята, даете! Рвете просто влоскуты французов. Я эту историю расскажу подружкам на девичнике… Серьезно, это еще и в моду войдет. Такие игры перед свадьбой!

— Мы не играем… Просто все так запутано и никак не получается понять…

— Все нормально Ви, хватит оправдываться и смущаться. Это же прекрасно, что у мужика крышу сносит рядом с тобой.

— Но Софи…

— Она даже не обмолвилась о белье. И кстати, уверена она словила от происшествия вдохновение! Хоть и испугалась конечно.

— Я все возмещу!

— Багримов возместит, не волнуйся. Переодевайся, я подожду тебя внизу.

— Я быстро! И начнем, точнее продолжим…

— Ты уверена что не хочешь отдохнуть сегодня? Поспать… Эмир просил меня…

— Он очень добр, но в то же время, не могу сидеть сложа руки, когда у него неприятности! Он сказал, что я могу помочь ему своей работой, своей… нашей с тобой коллекцией. Так что давай приниматься за дело!

— Ну, нам не так много осталось, — улыбается Полина. — Но как скажешь.

***

Эмир не объявляется даже вечером, но я держу себя в руках, говоря себе, что должна довериться своему мужчине. Единственное что меня беспокоит — до Жанны Аркадьевны я тоже не могу дозвониться. Ни по телефону, ни по скайпу она не отвечает. Неужели на фирме все настолько плохо? У нас практически готова коллекция и сейчас остаются лишь согласования сроков показа… так что все зависит от чертовой начальницы!

Пока психую, бегая по дому Пеппи и ловя сигнал получше, названивая всем подряд, Сашке и другим дизайнерам фирмы, ко мне чудом прорывается звонок. Эмир!

— Привет, как ты? — спрашиваю взволнованно.

— Я в Москве, Ви… Прости что вот так оставил тебя. Я негодяй.

— Как дела с фирмой?

— Не хочу говорить об этом.

Неужели все настолько плохо? — не могу не спросить, встревоженная голосом любимого.

Но раз не хочет говорить на эту тему, я не должна давить. Одно то, что среди таких серьезных проблем Эмир позвонил, вспомнил обо мне, дорогого стоит.

— Я с тобой! Слышишь? — почти кричу в трубку.

— У меня сейчас пропадет связь…

Голос и правда звучит все глуше…

— Но я скоро прилечу, Ви. Оставайся пока у Садовских… я люблю тебя.

Последние слова едва различимы, я даже не уверена, что мне не померещилось. Но они наполняют меня теплом, все мое существо тонет в океане бесконечного счастья.

***

Еще почти три недели во Франции показались мне настоящей пыткой. Нет, место где я обитала было замечательным. Стал родным каждый уголок деревеньки где жили Паук и Пеппи. Я бродила среди домиков, и по виноградным полям, и вдоль побережья. Много рисовала, переправляя рисунки почти сразу с планшета в ателье, которое мы с Полиной арендовали. Потому что в Москве творилось невообразимое. Некто организовал рейдерский захват Багримов-компани, здание осаждали коллекторы и якобы новые владельцы, применялось оружие…

Эти новости долетали до меня урывками, в основном конечно же от Ухватовой, которая тряслась и была в ужасе от перспективы потерять любимую работу.

Эмир поначалу звонил очень редко. Я по голосу чувствовала, как нелегко ему. И как могла поддерживала, рассказывала о нашей с Полиной работе. Главное — чтобы новая коллекция вышла в срок, повторял Эмир. Тогда- выплывем. Все что было на фирме, почти все проекты, было уничтожено. Ужасный акт вандализма и людской жадности. Но тут, во Франции, был пусть и маленький, но козырь. И я безумно радовалась тому, что могу помочь Эмиру. Хоть чем-то.

Я понимала одно — даже если ничего не выйдет, и этот мужчина станет нищим — все равно буду с ним, буду любить его, даже еще сильнее. И старалась, пусть по телефону это было непросто, донести это до Багримова. И надеялась, что он верит мне.

Спустя три недели Сашка сообщила, что всех работников пригласили в здание. Багримов отвоевал свою фирму, правда от нее мало что осталось. Потерянные контракты, невыполненные обязательства. И вот на последние средства фирма организует показ…

— Поверить не могу, откуда он возьмет модели? — недоумевает Ухватова.

Я, по просьбе Эмира, даже ей не рассказывала о проделанной с Полиной работе. Нас могли подслушивать, да и сама Сашка зарекомендовала себя болтушкой, этого не отнять… Даже сейчас я прикидываюсь валенком и ни слова не говорю о том, что у нас с Полиной готова коллекция. Хотя меня буквально распирает от гордости потому что она — уникальная. Смешение стилей, самое невероятное, и восточные мотивы, и урбанистические детали, короче полная эклектика, драйв, полет фантазии. Плюс, столь же оригинальные украшения, созданные Полиной. И уже через пару дней я со всей этой красотой буду в Москве! Снято помещение, тайное, куда мы привезем нашу коллекцию.

— Ты представляешь, Жанну Аркадьевну на совещании изгнали с позором, — вырывает меня из приятных мыслей о коллекции Сашка. — Оказывается, она была засланным казачком! Шпионила и сливала инфу! Она планировала переманить тебя к конкурентам. А я думала все время — чего она так следит за тобой пристально, и бесится что босс тебе знаки внимания оказывает… Вот с*ка!

Но мне не хотелось говорить о Жанне, гораздо больше — об Эмире. Я истосковалась по нему… Поговорив я подругой я собираюсь на прогулку. С каждым днем у меня все меньше терпения чтобы дождаться возвращения в Москву. Наливаю себе кофе, чтобы выпить перед выходом, заходит Полина.

— Все, свершилось, Ви, завтра вылетаем! — восклицает она, а у меня кружка падает из рук.

— Какая я безрукая, прости пожалуйста! — чуть не плачу, и сама не понимаю, то ли от осознания собственной неуклюжести, то ли от радости.

— Ну что ты, это я виновата! Не видела что ты с чашкой… Ты не обожглась?

— Нет…

Но рука красная и Полина подводит меня к крану, включает холодную воду. Потом обрабатывает какой-то мазью, но я как в тумане, ничего не чувствую. Скоро я увижу Эмира. Я видела его множество раз, работала на него. Бегала от него… Так почему теперь быть без него — такая ужасная пытка?

События настолько насыщены, что получается — встречаемся с Эмиром только на показе. Я не могу винить его в том, что не встретил меня. Да и вообще, между нами давно нет обид и недоговоренностей. Ведь последние две недели я выдерживаю нашу разлуку лишь потому, что каждую ночь мы говорим по телефону. Час. Мы позволяем себе всего час, остальные часы в сутках — это напряженная работа и немного сна.

Но полночь была нашим временем, когда мы безраздельно отдавались друг другу. Говорили обо всем на свете. О своих чувствах, о недоговоренностях, признавались в слабостях, рассказывали о детстве… и даже занимались сексом по телефону. Эти минуты близости на расстоянии были и сладкими и мучительными. Я поняла что мне проще во многом признаться именно так, не глаза в глаза. Но в то же время это общение сводило с ума, разогревало желание, которое бурлило и не находило выхода. Я считала дни до возвращения. Эмир стал мне близким как никогда…

***

С особой тщательностью одеваюсь на вечер показа. Мы с Полиной представляем то, что осталось от фирмы и должны выглядеть сегодня на все сто. Два дизайнера, две подруги. Две влюбленные женщины…

Пеппи ослепительно хороша в темно-фиолетовом. А я — в красном, потому что все эти недели страсть — то, что владеет моим существом. Никогда не одевалась настолько броско. Глубокое декольте, открытые плечи, поблескивающие стразы. Это платье — тоже мое произведение. Я сшила его сама, для себя, думая об Эмире…

Платье Полины тоже моя работа. Она в свою очередь подарила мне украшение — рубиновая капля, в тонком обрамлении кружевной серебряной паутины. Именно этот подарок дал мне силы выйти в красном. Бросаю последний взгляд в зеркало — сегодня мы точно будем самыми красивыми на приеме. Не знаю откуда я набралась этой уверенности в себе. От Полины? Или от осознания того, что Эмир по-настоящему любит меня? Рискнула поверить в это и теперь стала другим человеком. Сильным и уверенным в себе. Фиолетовый и красный. Сегодня эти два цвета — страсть и уверенность — то что нужно нам, Эмиру, фирме — больше всего.

Как только входим в зал показа, до отказа набитый людьми, вижу Эмира. Он прожигает меня взглядом, в котором горит такая жажда, что у меня подкашиваются ноги. Хочется броситься к нему в объятия, растолкать гостей… взять его за руку и убежать как можно дальше. Зацеловать его лицо, прижать к себе его сильные руки… Но я не делаю ни движения. Потому что представление начинается и сейчас эти модели — самое главное. Мы должны потерпеть еще немного. Отдать себя искусству.

— Виола, можно тебя на минутку? — спрашивает Полина. — Отойдем за сцену?

— Показ начнется скоро.

— Он начнется через полчаса. Эмир сейчас дико занят, вам все равно не поговорить… тем более ты не хочешь афишировать ваши отношения.

Это было правдой. Я все еще не хотела делиться ни с кем своим сокровенным. Даже с Сашкой, которая как раз направляется ко мне вместе с Данилой.

— Ви! Ты восхитительна. Франция так изменила тебя! — восторги подруги громкие и прямолинейные, смущают меня.

— Страна лягушатников лишь подчеркнула то, что и так было у нашей Виолы, — противоречит Ухватовой Данила. — Дорогая, как я рад видеть тебя! Да еще в роли спасительницы фирмы, с шикарной коллекцией! Наверное тебя сделают вице-президентом, не меньше. Эмир тебе должен после такого…

— Он ничего мне не должен.

— Виола, дорогая, я все же прошу тебя… — снова вступает Полина и я не могу ей отказать.

— Все хорошо, надеюсь? — взволнованно спрашиваю, пока идем за сцену. — С моделями…

— Все отлично Ви, я не хотела тебя волновать, лишь сделать сюрприз..

Глава 22

С трудом подавляю желание сказать Полине, что ненавижу сюрпризы. Я уже ни о чем другом не могу думать, кроме как о том, чтобы поскорее завершился показ, и я смогла хотя-бы подойти к боссу. Незаметно взять за руку… Почему все так сложно?

Но ведь я сама надумала все эти сложности… Сама не хочу пока афишировать наши отношения… Счастье любит тишину, так всегда говорила моя мама. Знаю, что Сашка, Данила лишь порадуются за меня. Но остальные… Да и вообще хочется сохранить подольше нашу тайну, маленький мирок лишь для нас двоих.

Заходим за кулисы в огромное помещение, где стоят вешалки с коллекцией, суетятся гримеры, капризничают и кривляются перед зеркалом модели.

— Это не совсем сюрприз, Ви. Это просьба…

В руках Полины вдруг оказывается белое платье, пышное, расшитое стразами и камнями, очень тонкая работа… Но чего она хочет от меня?

— Я прошу тебя завершить показ, одев платье невесты.

Тут же вспоминаю Софи и ее уговоры. Кстати, француженка тоже должна быть здесь, ее рейс приземлился час назад. Софи заявила, что ни за что не пропустит наш триумф.

— Я не модель, Полина. Ты это понимаешь?

— Умоляю тебя, Ви! Это же сюрприз! Все упадут, будут в шоке…

А Эмир снова унесет меня в ближайшую берлогу и займется со мной любовью…

Откуда эта безумная мысль? А вдруг Эмир об этом знает? Вдруг это его способ попросить моей руки?

Жаркая волна пробегает по телу.

— Это идея босса? — спрашиваю твердо.

— Нет.

— Тогда я не могу этого сделать.

— Конечно можешь. Я сшила это платье специально для тебя.

— Он подумает, что это намек!

— Ну так и хорошо, — смеется в ответ Полина. — Слушай, это платье — моя первая работа в дизайне одежды. Клянусь, я обижусь! А Софи привезла для тебя белье! И она тоже обидится!

ПРОМО на роман Алисы Субботней cDy35ei7 «В цепи его желаний»

Вспоминаю первый комплект белья, который был безнадежно испорчен в порыве страсти, и как я потом краснея извинялась перед Софи через переводчика и умоляла позволить возместить ущерб… и покрываюсь буквально свекольным оттенком.

Но невозможно противостоять двум упрямым француженкам. Когда за кулисы вбегает Софи и начинает снова через ту же девушку переводчика уламывать меня, делая неприличные намеки на то, что первый комплект пришелся очень даже кстати, я сдаюсь…

***

Обидно, что почти не вижу показа — меня гримируют, причесывают, пока остальные, даже заговорщицы из Франции, наслаждаются зрелищем. А я паникую. Потому что никогда в жизни не ходила по подиуму. Да еще и в платье невесты! Ослепительно, завораживающе красивом…

Когда распределитель моделей, стоящий возле входа на подиум выкрикивает мое имя, резко вскакиваю на ноги и понимаю, что они ватные. Но собрав волю в кулак двигаюсь навстречу своей судьбе. Ругаю конечно мысленно то себя то Полину. Все кажется полным безумием. А потом… Потом забываю обо всем, плывя по подиуму и слыша восхищенный шепот, ахи, восторги… Свет софитов, и все внимание, прикованное к твоей персоне, оказывается, это приятно. А потом в рупор объявляют мое имя, дизайнер Виола Солнцева, создатель коллекции «Радуга»… Вижу, как ко мне направляется Эмир с огромным букетом красных роз… Он кладет их к моим ногам и опускается на одно колено. Словно делая мне предложение. Но он молчит, да я бы все равно ничего не смогла услышать, потому что овации просто оглушающие.

***

Как бы я хотела, чтобы Эмир унес меня со сцены на руках, но платье невесты весит прилично и по объему немаленькое, шлейф длинный, камни… К тому же нас почти сразу окружает толпа… Увы, нам снова приходиться расстаться, возвращаюсь в гримерку и переодеваюсь свой красный наряд, еще раз вдыхаю аромат роз, которые как раз вносят в огромной вазе и ставят возле моего столика. Чувствую себя настоящей примой, но не особенно радуюсь этим ощущениям, замечая, что теперь модели и персонал поглядывают нам меня внимательнее и с завистью… После показа следует еще и вечеринка, на которой меня рвут на части представители фирм, дизайнеры, фотографы. Ни секунды покоя, пока не понимаю, что уже не держусь на ногах — хоть туфли, купленные в Париже перед вылетом, очень дорогие и удобные. Полина буквально вынудила меня совершить эту покупку.

Эмир тоже занят. Но весь вечер бросает на меня такие жадные взгляды, что трепещу от предвкушения. Немного даже сожалею что не содрал меня с подиума и не унес. Но бизнес сейчас важнее. Мы оба влюблены в работу, нам нравится то, чем мы занимаемся.

Достаю телефон и вызываю такси. Потом напишу СМС Эмиру, о том что уехала домой… Я даже еще не виделась с Люсьен, была в квартире мельком, даже Кузя меня, кажется, забыл, шипел недовольно. Хозяйки же дома не было, а я ведь задолжала ей квартплату! Размышляя о насущном, я не услышала, как ко мне кто-то подошел, пока не раздается над ухом:

— Куда собралась, Солнышко?

Вздрагиваю от неожиданности и роняю телефон.

— Вот блин! — вырывается у меня.

— Я тебе новый куплю, — тут же заявляет Эмир.

Опускаюсь на корточки, поднимаю телефон.

— Прости… Но я безумно соскучился.

— А я — устала как рабыня на плантации, — вздыхаю. — Прости, что хотела сбежать. Я собиралась написать тебе как раз…

— Меня не интересуют причины. Но я не могу отпустить тебя…

— Хорошо, — вздыхаю. — Пошли обратно.

— Нет. Сбежим вместе.

— Но ты не можешь!

— Я все могу. Нет ничего важнее нас, и я сдохну, если прямо сейчас не получу тебя.

***

Домой нас везет Саид, и только его суровое лицо, которое, впрочем, не бросило ни единого взгляда в зеркало заднего вида, останавливает меня от дикого желания залезть к Эмиру на колени. Я хочу его буквально до смерти, меня трясет, я возбуждена, трусики намокли, тело стонет от желания. Атмосфера в салоне накаленная. Чувствую, что Эмир думает о том же, хоть и сидит с невозмутимым видом.

Начинаем целоваться уже в лифте, это болезненные, жадные покусывания, засосы. Рву рубашку на его груди, не в силах расстегнуть ее. Пальцы неловкие, дрожат от желания.

Вваливаемся в коридор, прислоняюсь к стене, чувствуя, что силы окончательно покидают меня. Эмир захлопывает за собой входную дверь и заключает меня в объятия, вжимая в стену. Обмякнув в его руках, подставляю губы и вкладываю в поцелуй все, что накопилось за дни болезненной разлуки. Долгие секунды невыразимого счастья. Его руки жгут мне спину, спускаются на ягодицы, сжимают до боли… Мой стон… язык Эмира погружается в мой рот, и меня поглощает бездна. Жадно отвечаю, посасываю его язык, отдаю всю себя, умираю от желания ощутить его губы везде: на груди, на талии, между ног…Умираю от нетерпения скорее коснуться его обнаженной кожи, почувствовать тяжесть его тела на себе, наполненность им, испытать нежность и жестокость его ласк.

Эмир тоже на грани нетерпения, издает грубые звуки, похожие на рычание. Он вжимается в меня бедрами, чувствую твердость его плоти и едва не всхлипываю от нестерпимого предвкушения.

Не прерывая поцелуя Эмир подхватывает меня на руки, прижимает к стене. Его рука прокрадывается мне под платье, ложится на бедро. Сильные пальцы гладят внутреннюю сторону бедра. Бесстыдно расставляю ноги, и начинаю хныкать от наслаждения, когда горячая рука проникает внутрь, гладит меня…

Неожиданно Эмир снова рычит, убирает руки от моей плоти, хватает меня и несет… в постель.

— Тут удобнее, — хрипит он.

Как завороженная наблюдаю за его лицом, напряженным, с капельками пота на лбу, звериным блеском в потемневших глазах. Тяну к нему руки, но Эмир хватает за подол платье, тянет вверх. Раздается треск ткани.

— Я тебе другое куплю, — бормочет рассеянно. И срывает с меня белье, сначала бюстгальтер, затем трусики. Начинает раздеваться сам, и все мысли, ответы на его слова, которые появились на мгновение в голове, вылетают, испаряются. С трудом сглатываю от восхитительной картины. Обнаженный Эмир Багримов — неотразимое зрелище. Наверное, никогда не перестану так реагировать на своего бесконечно красивого босса.

Он снова наклоняется ко мне, нависает сверху, а я раскидываюсь на постели, сама развожу ноги. Эмир проводит рукой по внутренней стороне бедра, тихо вскрикиваю, когда его палец раскрывает набухшие складки и проникает в меня.

— Скажи, что хочешь меня, — шепчет хрипло мне на ухо.

— Ты и так это знаешь, — выдыхаю судорожно.

Не сводя с меня взгляда, он вынимает палец и снова погружает, глубже, бесстыднее.

Словно сквозь пелену наблюдаю за его лицом, раскрасневшимся, как натянуты жилы на его шее. Он вводит уже два пальца, и я содрогаюсь в конвульсиях наслаждения.

— Хочу тебя, — выдыхаю, закусываю губу, чувствуя подступающие слезы. Не хочу плакать, нет повода, но я настолько счастлива…

— Я самый счастливый мужчина в мире, — произносит Эмир, словно прочитав мои мысли.

И наконец, накрывает меня своим телом, входит в меня, на всю глубину. Растворяемся друг в друге, надолго забывая, покидая бренный мир, парим в облаках невыносимого наслаждения.

— Кто же это все-таки был? — не могу не спросить у Эмира, когда лежим сплетенные объятиями, в полной расслабленности. — Кто так нагло пытался разорить тебя? И почему?

— Причина всегда одна — деньги.

Эмир отвечает спокойно, даже равнодушно. Но я знаю как больно ударила эта ситуация по его самолюбию. Предали некоторые деловые партнеры. Отвернулось несколько тех, кого он считал друзьями…

— Точно не какая-нибудь ревнивая дамочка? — спрашиваю строго, чуть сдвинув брови.

— На этот счет можешь быть абсолютно спокойна. Точнее, на мой счет. Ревнивая дамочка там замешана. Но тут скорее к тебе вопросы.

— Ко мне? — кажется, удивить сильнее меня просто невозможно. — Что ты такое несешь?

— Да, милочка. Помнишь Анжелу Лозинскую?

— Что? Нет… не может быть!!

Неужели это правда, и та изысканная, завораживающая своей красотой, величественная и неприступная богиня — воплощение зла? А я… поверила ей! Позволила себя поцеловать!

— Эй, малыш, ты не расстраивайся, — Эмир притягивает меня ближе, нежно целует, пробегает языком по моим губам. — Ты тут совершенно ни при чем. Лозинская работает на огромную корпорацию, которая прибирает к рукам все что плохо лежит. А я был небрежен в последний год. Расслабился.

— Но она говорила, что занимается рекламой…

— Да, она рулит маленькой фирмой, это прикрытие. Собирает разведданные, делает намеки… Тоже не самое приятное занятие. Кажется, Анжела входит в семью, которая всем этим рулит. Мафия, понимаешь. Возможно, ей и самой это не нравится… Да и не важно все это. Мы отбились. Выплыли, благодаря тебе и твоему таланту. И у нас есть о чем поговорить, помимо бизнеса.

— Например? — спрашиваю, а у самой сердце замирает.

— Например, на какое число назначим нашу свадьбу… И сшила ли ты мне костюм…

Эпилог

Мы долго спорили какой должна быть свадьба, причем не мы с Эмиром, этой теме было посвящено целое совещание на работе. Потому что такое событие — мощный пиар ход, о чем неустанно твердил Петрович, выводя нас из себя. Но в то же время мы понимали, что в его словах есть здравый смысл. Так как наконец-то наступило лето, жаркое, знойное, совсем как наши отношения, мы решили провести мероприятие на природе. И тут нас очень выручили Тодоровы, которые буквально уговаривали, чтобы все прошло в их загородном поместье. Том, где все началось. Где Эмир предложил мне провести с ним ночь, будучи наглым, самовлюбленным тираном, не задумывающимся о чувствах женщин. Но он изменился. Приехав в поместье для встречи с организатором свадеб, бродя по памятным местам, я поражалась насколько другим стал Багримов. Заботливым, трепетным, любящим.

— Ты, дорогуша, вынесла ему весь мозг, — хихикала на девичнике Ухватова. — После этого, в пустую черепную коробку можно вкладывать любую личность.

Мне не понравилось ее замечание, обидело. Мой мужчина — не пустой. Он личность. Глубокая. Ранимая. Узнав историю семьи Багримовых я многое поняла. И самое главное — я свято верила, что Эмир не станет прежним. Ему стоило огромных усилий раскрыться, впустить меня в свое сердце. И теперь, когда это произошло, он не будет прежним. Мой суженый из породы тех людей кто никогда не останавливается на полдороге. Они шагают целеустремленно, только вперед…

Закрываю глаза и вдыхаю в себя сладковатый упоительный воздух. Солнце, лето, счастье. Как же хорошо, что я нашла в себе смелость пусть и не сразу, поверить в мечту. Отдаться ей полностью. Никогда нельзя душить в себе свои порывы, мечтанья. Они ведь сбываются рано или поздно.

***

День свадьбы полон суеты и нервозности, ведь на церемонию ожидается огромное количество гостей. Вышагиваю в комнате невесты, в одиночестве, потому что подружки и мама с сестрой, прибывшие только вчера, стрекотали неимоверно, доводя меня до крайней степени нервозности. Мои родственники, конечно, в полном шоке от дома Тодорова, и от того, в какой круг я, провинциалка, смогла попасть. Ужасно много ворчат о моей скрытности, сестра в глубоком шоке от красоты и харизматичности моего будущего мужа… В общем, все непросто. Хочется хоть пару минут провести в тишине. Но дверь снова открывается, я оборачиваюсь, готовясь обидеть гостя и попросить выйти и теряю дар речи. Передо мной стоит Анжела Лозинская!

— Ты! — восклицаю громко. — Что ты тут делаешь? Я вызываю охрану… Если ты решила испортить нам праздник, сразу говорю — у тебя ничего не получится.

— А если я как та женщина в чадре, из «Королька»? Принесла новость, после которой героине лишь порхать по стране полагается, — усмехается Лозинская.

— Я не Феридэ! Что бы ты ни сказала, мне плевать!

— Любишь его?

— Тебе то что?

— Завидно…

Такое простое, искреннее признание и у меня щемит в груди. Почему-то чувствую, Анжела не воевать пришла. Она выглядит подавленной, хоть и роскошна как всегда…

— Зачем ты пришла? — снова спрашиваю, но уже тихо и беззлобно.

— Поздравить, — улыбается Анжела. — Ты очень хороший человек, Виола. А я так редко встречаю подобных людей. Вокруг меня одни акулы. Я — в ловушке, из которой нет выхода. Поверь, я не хотела вредить вам. Эмиру…Тебе — особенно. Но моя воля ничего не решает.

— Я так и подумала, — вздыхаю с облегчением. Никогда не хотела думать, что эта женщина, которая когда-то защитила меня, поддержала, придала смелости, может быть злобной и коварной.

— Я рада, что ты будешь на свадьбе. Но не уверена, что успею предупредить Эмира… Мы теперь только у алтаря встретимся, — говорю смущенно.

— Я не планировала остаться. Вообще случайно тут оказалась, завезла кое-какие документы Тодорову.

— Как ты? Как у тебя дела?

Чем больше приглядываюсь к Анжеле, тем более подавленной и разбитой она мне кажется. Словно вся жизнь из нее утекает по капле.

— Терплю… то есть — терпимо.

— Что-то случилось? Расскажи…

— Детка, на это суток не хватит, а тебе к алтарю пора. Что потом? Куда летите? Впрочем, нет, не говори… Я все-таки представитель конкурирующей фирмы…

— «KZ» нам все еще угрожает? — не могу не спросить.

— Я сделала все, чтобы это было не так. Надеюсь, нет.

— Спасибо.

— Считай это свадебным подарком, дорогая.

И с этими словами Лозинская исчезает за дверью.

***

Но мне стало легче от этой встречи. Неприятно ошибаться в людях, а Анжела сразу показалась мне замечательным человеком, доброй и отзывчивой.

Перевожу дыхание и вступаю на дорожку, усыпанную лепестками роз. Под нежную мелодию из кинофильма «Ромео и Джульетта» осторожно ступаю навстречу своей мечте. Эмир ждет меня у алтаря и его голубые глаза сверкают предвкушением и обещаниям.

Всем своим существом чувствую тестостерон, излучаемый мощной фигурой. И в то же время — некое напряжение в походке, движениях… Борюсь с собой, но ничего не могу поделать с сомнениями, которые начинают тут же терзать меня. Отвлекаюсь только когда произносим клятвы, но тревога все нарастает. С ума схожу от нетерпения, ожидания момента узнать у Эмира, что все это значит. Или я все надумала?

Но нас фотографируют, долго, так что уже звереть начинаю от всех этих «встаньте туда, нет туда, пожалуйста, обнимите супруга»… Наконец, когда фотограф просит нас изобразить свадебный танец, шепчу тихонько:

— Что происходит?

— О чем ты, малыш? — нежно отвечает Эмир.

— Ты ужасно напряжен!

— Что ты, я безумно счастлив!

— Нет, я же вижу! Не надо лгать, пожалуйста! Эмир, ты о чем-то жалеешь? Или снова неприятности на фирме? Мы поклялись друг другу, что будем делиться всем! А ты уже на нашей свадьбе нарушаешь…

— Хорошо, я признаюсь, — вздыхает Эмир.

— Пожалуйста, молодожены, еще пару минут внимания! Не разговаривайте, я же снимаю, — вмешивается фотограф.

— Нет, мы закончили, — рявкает Эмир, и бедняга чуть ли не роняет свою камеру, отскакивая подальше. Багримов дергает меня на себя, оказавшись в горячих объятиях начинаю трепетать, всматриваюсь в любимые черты в поисках ответов.

— Никогда не сомневайся во мне! В нашей любви! — голос полон обиды и гнева. — Все дело в чертовом костюме! Я, конечно, сам кретин, что влез с этой идеей и пошел до конца… Ты же не мужской дизайнер…

— Что? Все дело в костюме? Как? Он сидит на тебе идеально!

— Он немного жмет… плечи сводит. Но ты не виновата.

— Но что же делать? Как же дальше… у нас еще ресторан…

— Ради любви я все снесу, — усмехается Эмир. — Я люблю тебя, Солнцева. И сам виноват в истории с примеркой. Хотя о ней не жалею и никогда не пожалею. Самое яркое эротическое воспоминание…

Мне ужасно стыдно, дизайнер называется! Как я могла настолько опростоволоситься? Я шила костюм тайно, без примерок, но была уверена в своем опыте, хоть и не в мужской одежде. Эмир заказал костюм для свадьбы в дорогущем магазине, но я «обрадовала» любимого, за день до церемонии преподнеся свою работу. Он же просил костюм! Вот и пожалуйста!

Но мой мужчина — настоящий борец, стойко выдерживает все: объятия и поздравления, ресторан, первый танец молодоженов. А потом мы сбегаем, садимся в такси и мчимся в гостиницу, которую сняли неподалеку от аэропорта. Потому что завтра у нас ранний рейс на Багамы. Чемоданы собраны, все готово к недельному отпуску. Больше, увы, не можем себе позволить…

Можно сказать, вбегаем в номер и первым делом Эмир сбрасывает пиджак, а потом и брюки… Я же, снова завороженно наблюдаю за его стриптизом. Сажусь на краешек кровати…

— Уфф, — выдыхает мой муж с облегчением. — Думал чертовы брюки мне все хозяйство раздавят!

— Прости меня… я правда не нарочно…

— Ничего, — Эмир заключает меня в объятия. — Это не важно. Даже… своеобразно. Пройти через тернии… только теперь, Солнышко, ты должна показать мне звезды!

Эти слова заставляют меня покраснеть, прямо чувствую, как горит лицо и это конечно не ускользает от мужа…

— Детка, я не хотел пугать тебя или намекать на уж совсем неприличное. К нему мы будем двигаться очень медленно… постепенно… — Эмир осекается, словно погрузился в фантазии и забыл о чем хотел сказать. — Да… медленно, — повторяет охрипшим голосом. — А пока, я лишь хочу чтобы ты любила меня.

— Я люблю тебя! — вырывается у меня. Ты ведь знаешь это? Пожалуйста, скажи, что знаешь!

Любимый наклоняется ко мне, протягивает руку к лицу, сжимает мой подбородок.

— Мы так долго и по-идиотски шли к этому… Могли бы уже давно быть вместе.

— Ты сам сказал про тернии.

— Я много чего говорил… столько глупостей, черт, — стонет мне в губы. Эмир обводит пальцем контуры моего лица и, наконец, припадает к моим губам поцелуем, полным клятв и обещаний. Поцелуй человека, который полностью отдает себя своей половинке.

Сейчас я как никогда ясно вижу наше будущее, детей, совместную жизнь. Все о чем я совсем недавно не могла и мечтать, воплощается в реальность. И верю, что Эмир разделяет все мои чувства.

Жадно изучаю его обнаженное тело, точно злой волк — трепетного ягненка. Рот наполняется слюной.

— Не смотри на меня так, Солнышко, иначе заведусь чересчур сильно. Ты же ходить завтра не сможешь…

— Заткнись, Багримов, иди ко мне, — облизываю пересохшие губы.

Кровь жаркой волной бьет в голову, тело покрывается испариной. Встаю на колени прямо на постели и смотрю на него, жадно впитывая то, как темнеют глаза мужа, как натягиваются черты его красивого лица…

— Чур не просить пощады, — бормочу хрипло, поражаясь собственной раскованности.

***

Наша брачная ночь полна стонов, требований и клятв. И тихого шепота глубоких признаний, откровений. А рассвет — самый яркий из тех что видела за свою жизнь.

— Никогда не думала, что замужество может быть таким прекрасным, — шепчу уткнувшись в плечо любимого. — А ты?

— Я вообще никогда не думал о женитьбе, — признается Эмир чуть посмеиваясь, а я в ответ легонько бью его кулачком в плечо. Муж крепче сжимает меня в объятиях, наматывая себе на палец мой светлый локон. — Я люблю тебя детка. Больше чем можешь себе представить. И я не мог… но тем не менее.

— И я не могла, — вдыхаю. — Это так странно… как в кино.

Еще долго лежим, лаская друг друга, хмелея от счастья. А потом начинаем метаться как угорелые по номеру, опаздывая в аэропорт…

***

Мои подруги, которые неожиданно объявились, причем, надо заметить, с регулярностью раз в месяц, приезжая в Москву на поиски «Багримовых»… так вот, мои старые школьные, университетские, подружки по работе и прочие знакомые, в один голос на совместных посиделках твердят, что чудес не бывает и что такие бабники как Эмир не меняются. А я с ними и не спорю. Пусть ищут «Багримовых» и проверяют на них свои теории! А в моей семье — все замечательно. Эмир — невероятный муж и прекрасный отец. Нашему сыну пока еще только год, но отец бесконечно горд им и уделяет очень много времени. Мы делим буквально все обязанности по заботе о сыне на двоих. Никаких нянек, никаких бабушек. Хотя моя мама переехала к нам. И сестра с племянником. Нам пришлось купить большой дом, точнее говоря, поместье, не хуже чем у Тодоровых. В основном из-за Дамира — так мы назвали первенца. Не хочется растить ребенка в городе, пуст бегает по травке, дышит свежим воздухом. Да и беременным свежий воздух полезен, а я сейчас на втором месяце. Очень хочется, чтобы в этот раз у нас получилась дочка. Мы уже обдумываем имя для нее, споря до хрипоты… В одном солидарны — она будет самая красивая, в папу, и умная — в маму. Хотя Дамир взял от нас черты внешности, можно сказать, в равной степени. Особенно меня умиляет, что у нашего сына голубые глаза отца и… мои кудряшки. Так что не будет преувеличением сказать, что он похож на ангелочка!

К слову о родственниках — мать Эмира не присутствовала на свадьбе, хотя я лично послала ей приглашение втайне от любимого. Но она хотя бы отписалась мне, что не может из-за длительной заграничной поездки. Я почувствовала из ее письма что эта женщина очень тоскует по сыну. И решила сделать все возможное, чтобы хоть как-то их сблизить. Последнее время начало получаться — сердце железной леди дрогнуло, когда она увидела внука… и теперь все свободное время она рвется проводить с Дамиром, нянчит его. Эмир не противится этому, хотя приезд матери каждый раз вызывает в нем бурю самых разных эмоций. Я это чувствую, потому что знаю мужа как никто и никогда.

Так что нянек для наших детей, а мы хотим очень большую семью, хоть отбавляй! Моя мама, свекровь, да еще и Люсьен в придачу. Моя квартирная хозяйка уже немолода и кроме Кузи у нее нет никого. Однажды заглянув проведать, я поняла, что женщине уже не под силу жить в полном одиночестве… и забрала ее вместе с Кузей к себе. Правда, пришлось выдержать битву с соседями, которые почему-то решили, что делаем мы это с Эмиром из корыстных побуждений. Но это все неважно, главное, что Люсьен счастлива. Она сама буквально рвалась отписать нам квартиру, но я категорически отказалась. Все что нам с Эмиром нужно — и так у нас есть. Бизнес идет прекрасно, я создаю коллекции, сотрудничаю с Полиной и Софи, иногда даже работаю моделью… в качестве дополнительного хобби. И все равно львиную долю времени отдаю семье, своим детям, близким и любимому, обожаемому мужу.

Кобели меняются, поверьте! Я как никто это знаю, доказав на своем примере. Главное — быть собой, не меняться в угоду обстоятельствам и желаниям других. Быть цельной личностью и не останавливаться после первой же трудности.