Читать онлайн Завоевание Дикого Запада. «Хороший индеец – мертвый индеец» бесплатно

Южные равнины. Первая кровь, 1705–1820 гг

История завоевания Дикого Запада — обширной территории, лежащей в центре североамериканского континента и известной как Великие Равнины, началась с попытки колонизации испанцами северных границ Новой Мексики. Местные индейцы пытались оказать сопротивление, но ни одно из них не могло сравниться с команчами, ставшими настоящим барьером на пути продвижения испанцев на север в глубь неосвоенных земель.

Команчи были самым могучим и воинственным народом Южных равнин. Ни одно другое из равнинных племен не может похвастаться такой долгой борьбой против нашествия белых людей, как они. Команчи сражались за свою свободу с начала XVIII века — почти 170 лет! С момента своего появления на Равнинах они вели постоянные войны с краснокожими и бледнолицыми соседями.

В прошлом команчи являлись частью южных групп восточных шошонов, живших вблизи верхних оконечностей р. Платт на востоке штата Вайоминг. После того как первые группы команчей получили лошадей, они начали перемещаться на юг и уже в первом десятилетии XVIII в. стали конным народом, безраздельно доминирующим на огромном пространстве Новой Мексики.

Сами команчи называли себя не-ме-на, от «нем» — «Люди», но на Равнинах, как и шошоны, были известны как «Змеи». Тому существует два объяснения. Вождь Куана Паркер рассказывал, что однажды племя переходило через горы в поисках новых охотничьих угодий и часть людей из-за наступивших холодов потребовала вернуться назад. Разгневанный вождь на совете сравнил их со змеей, пятящейся назад по своему следу. Отсюда и появилось название Змея, Ползущая Назад. По другой версии, часть племени повернула назад во время миграции на юг из-за появившихся впереди волков, и именно эту группу первоначально и прозвали Змеями.

Команчи состояли из нескольких (от 8 до 12) родственных, но абсолютно независимых племен, каждое из которых делилось на множество общин. Лишь наиболее крупные племена получили постоянное название, а некоторые так и остались безвестными. В конце XVIII в. испанцы Новой Мексики выделяли три основные ветви — северную, центральную и южную. В 1860 г. Р. Нейборс различал 8 племен; Д. Муни позже писал о 13, а Р. Лаум в 1913 г. упомянул только четыре. Р. Томас, долго живший среди команчей в резервации, называл 20 племен, шесть из которых стояли на грани распада и вымирания. В целом же для второй половины XIX в. можно выделить пять основных племен: пенатеки, котсотеки, нокони, ямпарики и квахади. Впоследствии пенатеки достаточно активно помогали армии США против сородичей, и память об этом до сих пор жива среди команчей. Квахади последними покорились американцам.

Всегда начеку. Худ. Ф. Маккарти

Команчи были признанными бойцами Южных равнин и на протяжении почти двух столетий наводили ужас на испанских, мексиканских, а затем и американских поселенцев. Неизвестный картограф отметил на испанской карте 1760 года, что команчи «являются грабителями и убийцами» и «в высшей степени искусны в верховой езде и стрельбе из ружей, получаемых от французов». Полковник Ричард Додж считал команчей и их союзников кайовов «современными спартанцами». Томас Джеймс в начале XIX в. называл команчей «самым могущественным племенем на континенте» и в связи с этим отмечал необходимость установления мирных отношений с ними. Томас Фарнхэм писал: «Они бесподобные наездники, а их ужасные атаки, несравненная скорость, с которой они перезаряжают винтовки и стреляют, а также их неутолимая ненависть делают вражду с ними более страшной, чем с любым другим племенем». Ной Смитвик вспоминал: «Никто из тех, кто имел возможность испытать храбрость команчей, никогда не назовет их трусами… Я не знаю ни одного случая, когда бы их воин покорился плену — они бьются до смерти. В двух разных сражениях я был свидетелем того, как раненый воин, лежа спиной на земле, дрался до тех пор, пока его не убили». Мэрси также отмечал в начале 1850-х гг., что команчи настолько высоко ценят свободу, что скорее убьют себя, чем позволят взять в плен. Даже женщины порой поступали так. Однажды, во время мексиканского периода, солдаты в Техасе захватили женщину команчей, которая по пути в гарнизон попросила нож, чтобы вытащить из ноги колючку. Схватив его, она немедля вонзила его себе в сердце. Уильям Кларк писал о команчах: «Среди индейских племен они имеют репутацию храбрых бойцов».

До 1750 г. команчи часто применяли в боях кожаные доспехи, прикрывавшие тело воина и его скакуна, и огромные щиты, но с появлением большого количества ружей отказались от них и начали использовать тактику легкой кавалерии. К 1800 г. команчи владели такими огромными табунами, какими не могло похвастаться ни одно племя. Все они были получены в результате нападений на испанские поселения и пресидио. Еще в 1775 г. губернатор Новой Мексики жаловался, что, несмотря на постоянное снабжение вверенной ему территории лошадьми из Старой Мексики, команчи в своих набегах уводят так много коней, что у него не хватает животных даже для того, чтобы организовать погоню. Возвращаясь из экспедиций, воины команчей любили надевать на себя часть захваченной добычи, даже женские шляпки и корсеты, а некоторые из них прикрывались от палящего солнца дамскими зонтиками. Зрелище, несомненно, было весьма комично, если бы они не были так опасны.

Лошадь стала для команчей неотъемлемым атрибутом, и они повсеместно признавались лучшими конниками Равнин. Пеший команч был опасен, но не более того — пешие апачи, пауни и осейджи были гораздо более серьезными противниками. Но когда команч мчался на боевом скакуне, мало кто мог сравниться с ним в воинской удали. Он становился единым целым со своим конем — краснокожим кентавром Великих Равнин.

Интересно отметить, что команчи в отличие от представителей большинства племен практически никогда не покупали предлагаемой им торговцами «огненной воды», тогда как для многих племен алкоголь стал настоящим бедствием.

Репутация у команчей была двоякой: одни говорили о них как о народе коварном, другие — как о честном и гостеприимном. И действительно, человека, находящегося в лагере на правах гостя и пользующегося уважением, индейцы обычно не давали в обиду. Техасец Ной Смитвик писал, что, несмотря на все утверждения о коварстве команчей, у него есть много причин, чтобы не согласиться с этим. Однажды он находился в их лагере, когда прибыл военный отряд племени вако. Они жаждали крови. Узнав о присутствии белого человека, вако раскрасили себя, надели военные одежды и потребовали выдать им врага. Но вождь команчей Мугуара встал на его защиту: «Нет! Этот человек мой друг и сперва вам придется убить меня! Если хоть один волос падет с его головы, никто из вас не выйдет отсюда живым!» Воины команчей окружили Смитвика с луками и копьями в руках, и вако пришлось отступить. С другой стороны, известны иные случаи. Антрополог и натуралист Жан Луи Берландье, изучавший индейцев Техаса в 1820–1830-х гг., справедливо отмечал: «Мы до сих пор не знаем, при каких обстоятельствах индейцы проявят гостеприимство или это всего лишь зависит от их каприза. Мы можем лишь точно утверждать, что иногда они вероломны, а иногда полны человечности и доброй воли даже по отношению к своим врагам».

Перед атакой. Худ. Р. Викерс

Команчи много торговали захваченными лошадьми, и их язык использовался на Южных равнинах для межплеменного общения, став своего рода «торговым языком», известным представителям разных племен. Этим, вероятно, объясняется тот факт, что команчи плохо владели языком жестов, который был так хорошо известен другим равнинным племенам.

Любопытно, что огромный процент среди команчей составляли пленники, которые вырастали среди них и становились полноправными членами племени, в большинстве случаев не желая возвращаться обратно. Белые и мексиканские мальчики, попадавшие в плен к команчам, обычно принимались в племя после серии жестоких испытаний, в которых индейцы проверяли их стойкость суровым обращением и угрозой смерти. Их привязывали к столбу, с угрожающими жестами и устрашающими воплями хлестали, грозили изрубить, застрелить, сжечь. Некоторые дети не переживали таких мучений, а выдержавшие испытание становились рабами и им давалась черная работа. Если ребенок проявлял характер, соответствующий команчским стандартам, его ожидали лучшие дни. Его могли усыновить. Позднее ему предоставлялась возможность участвовать в набегах и битвах. Если он проявлял доблесть, то мог стать уважаемым воином и достичь равного положения с чистокровными команчами. Пленники, по большей части мексиканцы, занимались также ремеслами: починкой ружей, изготовлением седел. Пленные женщины становились верными женами и тем самым тоже могли добиться общественного признания.

В определенный момент захват пленников команчами принял такие размеры, что принял формы настоящего бедствия на Фронтире[1] и стал весьма доходным бизнесом для племени. Выкуп, который можно было получить от родственников и властей, стимулировал воинов к дальнейшим захватам. Даже при мирных переговорах команчи обычно отказывались возвращать пленников без выкупа. Команчи вели широкую торговлю захваченными пленниками и во время набегов на Мексику зачастую предпочитали вместо лошадей увести мексиканских детей. Некоторые вожди пытались остановить захват в плен белых женщин и детей, и даже выкупали пленников у других команчей и освобождали их. Известны случаи, когда великие воины плакали из-за того, что их пленника, к которому они привязались и полюбили, возвращали его народу. Самой известной белой пленницей среди индейцев Дикого Запада была Синтия Паркер, захваченная команчами в 1836 г. и ставшая женой влиятельного вождя Пета Нокона. Одним из их сыновей был Куана Паркер — наиболее непримиримый вождь команчей (квахади) в войнах с армией США.

Подготовка к церемонии. Худ. А. Родригес

Белые и мексиканские пленники команчей часто становились известными воинами и пользовались большим уважением в племени. Интересна история Мочорука, умершего в резервации в октябре 1915 г. в возрасте приблизительно 89 лет. В середине 1820-х гг. он был пленен во время нападения на некий мексиканский городок, был выращен команчем и приобрел репутацию великого воина. Среди команчей он считался одним из самых жестоких бойцов. Индейцы говорили, что Мочорук никогда не брал пленников, а безжалостно убивал всех. На его счету было несчетное количество скальпов. О его деяниях свидетельствовала веревка длиной около десяти метров, сплетенная из волос убитых им мексиканок, индианок и американок. Многие индейцы плели веревки из сыромятной кожи или конского волоса, но Мочорук был единственным, кто сплел ее из человеческих волос. Сам он говорил о себе: «Команчи настолько жестоки, что в жилах белокожих стынет кровь. Но Мочорук… так жесток, что от него стынет кровь даже в жилах команчей». Команчи нередко указывали на факт, что из пленников вырастали самые непримиримые и дерзкие воины. Берландье также отмечал, что попавшие в плен маленькие мальчики, вырастая, становились такими активными и жестокими бойцами, что люди из гарнизонов боялись их гораздо больше, чем самих команчей. Команч по имени Трещина рассказывал, что его тесть был таким приемышем. Он неоднократно подбрасывал захваченных в плен детей в воздух и ловил их на острие своего копья.

Жертва духам. Худ. Дж. Айерс

Кайовы, ставшие впоследствии верными союзниками команчей, в отличие от них, практически никогда не захватывали пленников ради выгоды и почти всегда во время нападений предпочтение отдавали лошадям. Если они все же брали пленников, то одного-троих за набег, но не более. Среди них жило много пленников, которые представляли все племена и народы, с которыми кайовы воевали — мексиканцы, пауни, осейджи, юты и даже американцы. В плен брали только женщин и детей. В отличие от представителей других племен чистокровные кайовы никогда не забывали происхождение пленника, его социальный статус всегда был низок, каким бы богатым он ни становился. Во время ссор первое, что говорил такому человеку чистокровный кайова: «Ты всего лишь пленник!» — то есть: «Знай свое место».

Друзья. Худ. Х. Терпнинг

Придя в гнев от потери сородичей в бою, команчи порой прибегали к крайне варварским способам мщения. Нельсон Ли, проведший три года в плену у команчей (с апреля 1855 г. по ноябрь 1858 г.), описал церемонию умерщвления пленников. В четверти мили от своего поселения команчи врыли высокие столбы, отстоявшие друг от друга приблизительно на метр. К ним привязали четверых нагих пленников — руки как можно выше (правую руку к правому столбу, а левую к левому), а ноги у основания столбов. Неподалеку расположился вождь и старики-мужчины. Затем появилась цепочка из двухсот воинов, возглавляемая военным вождем. Каждый воин нес в одной руке нож или томагавк, а в другой острый кремень, выточенный в виде наконечника стрелы. Все происходило в полной тишине. Когда колонна проходила вокруг пленников, из ее рядов выскочили два молодых воина и, схватив двух бедняг за волосы, с воплями срезали с их голов по крошечному скальпу, после чего все краснокожие остановились на полминуты и сообща издали военный клич. Затем колонна продолжила молчаливый ход по кругу, не обращая внимания на двух оставшихся пленников. Когда она приблизилась во второй раз, в дело пошли кремневые наконечники — каждый воин, проходя мимо двух жертв, с диким визгом сотрясал перед их лицами томагавком, а затем кремнем наносил на тела несчастных неглубокий, но кровоточащий порез. Сколько кругов сделали воины, Ли не мог сказать, но тела жертв в итоге превратились в сплошную кровавую массу, из которой медленно уходила жизнь. По ходу действа воины даже устроили себе получасовую передышку — некоторые прилегли покурить, другие собрались небольшими группками. Все они смеялись и шутили, тыча пальцами в сторону обливающихся кровью пленников. Через пару часов на очередном круге колонна остановилась, от нее отделились два воина. Они танцевали около десяти минут, издавая военные кличи, а затем томагавками размозжили обеим жертвам черепа. На этом все было закончено. Двум другим пленникам сохранили жизнь.

В другом случае отряд команчей захватил врасплох небольшую группу людоедов из племени тонкава, жаривших воина-команча, готовясь к его ритуальному поеданию. Команчи скальпировали тонкавов, отрубили им руки и ноги, вырезали языки, после чего бросили изувеченные тела живых и мертвых в костер, подкинув туда дров. Когда жертвы застонали, моля о пощаде, а жир и кровь заструились с их лопающихся от жара тел, команчи устроили пляску вокруг огня.

Когда воины команчей планировали быстрый бросок на врага и такое же быстрое бегство, они оставляли женщин и детей в лагере, чтобы передвигаться насколько возможно менее обремененными. Предводитель, а также воины, имевшие священные магические щиты, могли брать с собой женщин, чтобы те помогали им с воинским скарбом, однако они редко пользовались этой привилегией. Тем не менее женщины команчей нередко сопровождали мужей в военных экспедициях, где при столкновениях не только охраняли дополнительных лошадей и добычу, но и прикрывали воинов стрельбой из луков. Техасские рейнджеры[2] считали их не менее опасными, чем индейцев-мужчин, и убивали не задумываясь. Позже так же поступали и кавалеристы США. Хотя нельзя не согласиться, что в поднимаемой в ходе битвы пыли и дыму не всегда было легко отличить женщину от воина.

Интересны упоминания об индеанках, участницах нападений крупных сил команчей на белые поселения. Зимой 1835/36 г. военный отряд команчей отправился в Мексику. Окружив город Монклова, в котором проживало приблизительно 2000 человек, они убили 50 мексиканцев. Находившийся с команчами Джеймс Хоббс, ранее плененный ими и ставший полноценным воином, позднее писал, что во время боя впереди атакующих воинов на быстром коне скакала молодая девушка. Хоббс отмечал, что она великолепно держалась на лошади и стреляла из лука. Спустя лет восемь, в ноябре 1844 г., в газете города Дуранго «El Registro Oficial» среди прочих сообщений о набегах команчей упоминалось нападение отряда из 500 воинов, в котором участвовала изысканно одетая девушка на большом коне, увешанном многочисленными украшениями. Отыскавший детали этого события американский историк Ральф Смит назвал ее «своего рода индейской Жанной д’Арк», считая, что ее ролью было воодушевлять воинов в битве. Другая ее соплеменница была убита во время резни, устроенной техасцами над мирной делегацией команчей 19 марта 1840 г. в Сан-Антонио. Одному из вождей удалось укрыться в каменном доме, из окна которого он начал отстреливаться из лука. С ним была его жена, одетая как воин. Вдвоем они оказали такое яростное сопротивление, что выбить их не представлялось возможным. Тогда один из техасцев взобрался на крышу, проделал в ней дыру и бросил внутрь горящий скипидар. Вождь с женой выскочили наружу, где были скошены ружейными выстрелами[3].

История команчей началась в 1705 г., когда юты впервые привели их торговать в Таос. После этого они стали основными противниками одного из самых могучих племен Равнин того времени — равнинных апачей (падуков). В 1723 г. война между команчами, ютами и равнинными апачами достигла своего кровавого предела. Две испанские военные экспедиции, посланные на помощь апачам, не смогли обнаружить лагерей команчей и ютов. В 1724 г. у гор Эль-Гран-Сьерра-де-эль-Фьерро произошла девятидневная битва, в результате которой апачи были разгромлены и рассеяны.

Незваные гости в лагере белых охотников. Худ. Х. Терпнинг

Приблизительно в 1730 г. союз команчей и ютов распался и между ними началась война, продолжавшаяся 50 лет. К 1749 г. юты попросили испанцев защитить их от команчей, а в 1750-м вновь заключили союз с хикарийя-апачами против общего врага. Постепенно вытесняя ютов, команчи стали основной проблемой для Новой Мексики. С одной стороны, их набеги серьезно беспокоили испанцев, но, с другой стороны, они стали важной частью экономики Новой Мексики, поставляя бизоньи шкуры и пленников, которых продавали в рабство. Поэтому испанцы продолжали торговать, отправив в 1742 г. на Равнины военную экспедицию, чтобы остановить набеги, но результатов она не принесла.

Тем временем команчи нашли еще одного торгового партнера — к 1740 гг. французы установили тесные торговые контакты с вичитами, а в 1747 г. им удалось примирить вичитов и команчей, и последние начали получать ружья в необходимом количестве. Начиная с набега на Пекос, произошедшего в 1746 г., испанская Новая Мексика стала подвергаться массированным налетам со стороны команчей. Испанцы построили несколько новых крепостей, но это не принесло желаемого результата.

Одной из наиболее серьезных проблем в отношениях между белыми людьми и команчами являлось отсутствие у последних централизованной власти. Каждое из племен команчей заключало мир или начинало войну по своему усмотрению. Если договор заключался с одним племенем, остальные не соблюдали его, а собрать всех воедино было практически невозможно. В то время как одни команчи мирно приходили торговать с испанцами в Таос и Пекос, другие приезжали атаковать эти города. Таос подвергся нападению в 1760 г., а Пекос в 1746, 1750, 1773 и 1775-м гг. Испанская карательная экспедиция 1768 г. закончилась ничем, как и многие другие.

Лишь в 1774 г. испанцам улыбнулась удача, когда объединенные силы из 600 солдат, милиции и индейцев пуэбло под командованием Карлоса Фернандеса атаковали лагерь команчей вблизи гор Спейниш-Пикс и захватили более сотни пленников. В 1779 г. губернатор Новой Мексики Хуан Баутисте де Анса организовал экспедицию из 500 солдат с 200 ютами и апачами в придачу. Испанцы захватили огромный лагерь команчей и в последующей битве убили одного из величайших вождей племени — Куэрне Верде (Зеленый Рог). После этого число рейдов и набегов заметно сократилось, а спустя несколько лет де Ансе удалось не только заключить мир с команчами, но и помирить их с ютами.

В 1778 г. основной проблемой испанцев стали липаны и другие апачи, жившие в Техасе вдоль р. Рио-Гранде, и они начали рассматривать возможность союза против них с вичитами и команчами. В сентябре 1785 г. в Бехаре был заключен мир с команчами и вичитами, а в 1789–1790 гг. они помогли сокрушить липанов в Южном Техасе, вынудив их уйти на север Мексики. В 1810 г. вождь команчей Эль-Сордо отделился от своих людей и начал совершать набеги на Техас и Мексику. В 1811 г., во время посещения Бехара, он был арестован и посажен в тюрьму в Коауиле. Огромный военный отряд команчей появился у Бехара, а навстречу им вышли 600 испанских солдат. Битвы не произошло, но отношения между техасцами и команчами с тех пор уже никогда не были такими, как прежде.

Индеец подает сигналы одеялом. Худ. Ф. Ремингтон

Приблизительно в 1790 г. у команчей появился новый союзник: переместившееся на Южные равнины с севера небольшое, но крайне агрессивное племя кайова. Первые упоминания о кайовах появились в испанских сообщениях еще в 1732 г. Позднее Берландье сообщал о них: «Кайовы схожи с арапахо и команчами, и их часто путают с последними, поскольку они иногда ставят лагеря вместе».

Кайовы были очень гордыми людьми, даже их самоназвание «га-и-гву», или «ка-и-гву», означает Главные Люди. Прежде кайовы жили на севере в районе Черных Холмов, но были вытеснены оттуда могучими сиу и шайенами. Такова официальная версия. Возможно, причина их миграции в южные степи была иной, а война с сиу лишь подтолкнула племя быстрее переместиться поближе к богатой табунами великолепных скакунов Новой Мексике. Местные индейцы, команчи, не были рады непрошеным гостям, много крови пролилось с обеих сторон, прежде чем в конце XVIII в. они не заключили мир, который ни разу впоследствии не был нарушен. Кайовы переправились на южный берег р. Арканзас и стали жить на землях команчей, совершая вместе с ними набеги и рейды на поселения Техаса и Мексики. Со временем племена сблизились настолько, что многие кайовы начали жить среди команчей и наоборот. Они часто вместе ставили лагеря, вместе охотились и воевали, делили радости и невзгоды, победы и поражения. Они стали братьями и властвовали над огромной территорией американского штата Техас и мексиканских Сонора и Чиуауа. Чтобы читателю было легче представить, насколько велики были их владения, достаточно заметить для примера, что одни только земли Техаса превышают территорию современной Украины.

Вместе с кайовами на юг переселились атапаскоязычные кайова-апачи, которые были настолько близко связаны с ними, что даже имели свое определенное место в их лагерном круге.

Кайова-апачи сумели сохранить свой язык, хотя большинство культурных аспектов заимствовали у кайовов. До поселения в резервации оба племени вместе делили все радости и тяготы свободной жизни. В первых французских сообщениях XVII в., отчетах Льюиса и Кларка, а также в договоре с правительством США от 1837 г., кайова-апачи появляются под названием «гатаки». Несмотря на одно происхождение с апачами Аризоны и Нью-Мексико, они узнали об их существовании только в начале XIX в. Прежде кайова-апачи вместе с кайовами жили на севере в районе Черных Холмов, а затем ушли на Южные равнины. В 1805 году исследователи Льюис и Кларк сообщали, что кайова-апачи живут в верховьях двух развилок р. Шайен в районе Черных Холмов на северо-востоке Вайоминга. Берландье, путешествовавший по Южным равнинам в 1828 г., писал о «свирепости» кайова-апачей. Генерал Теран в том же году определил их численность всего в 80–100 семей. В 1853 г. о кайова-апачах сообщалось как о воинственном племени, кочующем в районе р. Канейдиэн, на землях, занимаемых команчами, с которыми они часто отправлялись в совместные военные экспедиции.

Церемониальная пляска в индейском лагере. Худ. З. Лянг

Кайовы среди равнинных племен считались самыми дикими и кровожадными. «В Сент-Луисе в разные времена я видел много индейцев, но никто не выглядел так дико и свирепо, как эти», — описал свою встречу с кайовами торговец и траппер Уильям Гамилтон. Опытному жителю Фронтира, ему было с кем сравнивать, и первые впечатления не обманули его. Лейтенант Аберт в 1845 г., напротив, отзывался о кайовах как о людях «честных, храбрых и энергичных», во всех отношениях превосходящих команчей. Д. Бэйкер в 1860-х гг., выражая мнение техасцев, писал о них как о племени «воинственном и коварном». Племя было небольшим, но пропорционально к своей численности его воины убили больше белых людей, чем любое другое племя Дикого Запада.

До поселения в резервацию кайовы делились на две части, известные как токинахьюп, или Люди Холода, и гвахалего — от команчского квахади. Эти термины были эквивалентны делению племени на северную и южную части. Первая кочевала вдоль р. Арканзас и границы штата Канзас, а вторая больше времени проводила с команчами в Стейкед-Плейнс. Кроме того, кайовы делились на шесть общин, одну из которых — куато — приблизительно в 1780 г. полностью уничтожили сиу. В лагерном круге, начиная от входа, общины располагались в следующем порядке: ката (Отрезанные), когуи (Олень), кайгву, кингеп (Щит), семат (кайова-апачи) и конгтальюи (Черные).

Одинокий воин. Худ. М. Грелье

В 1821 г. Мексика завоевала независимость от испанской короны, и на следующий год Франсиско Руис заключил мир с техасскими команчами. Но правительство не имело достаточно денег для оплаты обещанных подарков, и в течение двух лет команчи возобновили набеги.

На своей земле. Худ. Х. Терпнинг

В 1827 г. команчи снова пришли в Сан-Антонио заключать мир. По словам Берландье, индейцы заключали мир с великой помпой и их церемонии имели символический характер. Сперва вожди встали в круг и поклялись в присутствии Солнца и Земли, что никогда более не причинят вреда жителям Мексики. Затем в центре круга вырыли в земле яму и положили туда немного пороха, несколько сломанных стрел и ножей, после чего забросали яму землей. Это означало, что с этих пор оружие навсегда зарыто и не будет применяться по отношению к мексиканцам. «Формула миротворчества между двумя дикими народами, — писал торговец Эдвин Дениг, — представляет собой нечто весьма утомительное. Церемонии с трубкой мира, речами и т. п. обычно занимают добрую часть дня». Церемония заключения мира варьировалась у разных племен и, судя по всему, не была жестко регламентированной. В случае особой необходимости она могла быть сокращена до минимума. Обычно каждая из сторон садилась полукругом, и таким образом они образовывали круг, после чего раскуривалась трубка. Раскуривание священной трубки было неотъемлемой частью церемонии заключения мира во всех племенах, и, желая сказать, что мир был нарушен, индейцы говорили: «Была сломана трубка». Если во время обсуждения возникали разногласия, индейцы не принимали трубку и не прикасались к ней. Если присутствовала сторона, с которой не желали мирных отношений, при передаче трубки по кругу этих людей игнорировали. В такое положение однажды попал белый торговец Джеймс Томас в лагере команчей, но, оказавшись человеком находчивым, он воспользовался знанием индейских обычаев и сумел добиться дружбы краснокожих. Он достал свою трубку, медленно набил ее табаком, после чего пробубнил себе что-то под нос, якобы обращаясь к Высшим Силам. Затем торговец зажег трубку и одной рукой протянул ее вождю, а другой — дары в виде табака и вампума. «Я хорошо знал таинство этого предложения и то, что индеец не осмелится оскорбить Великого Духа, отказавшись принять в дар табак и вампум даже от злейшего врага. Вождь долгое время колебался, но потом медленно протянул руку, принял дары и выкурил трубку… Ситуация изменилась, и все дружески приветствовали меня».

Однако ни этот новый договор, ни другой, подписанный в Эль-Пасо в 1834 г., не смогли остановить атак краснокожих. С 1835 г. в Соноре, Чиуауа и Дуранго были даже установлены денежные вознаграждения за скальпы индейских врагов, но и это не смогло исправить ситуацию. К 1840 г. военные отряды команчей нападали по всей северной территории Мексики, иногда оставаясь там по три месяца. В том же году команчи и кайовы заключили мир с шайенами, и с тех пор воины трех племен выступали единым фронтом.

Инициатором появления шайенов на Южных равнинах стал известный на Западе торговец Уильям Бент, построивший в 1832 г. в верховьях р. Арканзас торговый пост Форт Бента. Хотя у него имелось много друзей среди различных племен, наиболее близко он общался с шайенами и был женат на дочери вождя. Бент пригласил шайенов откочевать на юг, где он мог бы торговать с ними. Огромная часть племени последовала его совету. Так племя разделилось на две части, ставшие известными как Северные и Южные. Переселение на юг положило начало жестокой войне шайенов с кайовами и команчами. С обеих сторон погибло так много выдающихся людей, что вожди враждующих сторон наконец задумались о прекращении кровопролитной войны. Одним из лидеров кайовов, принимавших решение о заключении мира или продолжении войны, был вождь Сатанк (Сидящий Медведь). Он также присутствовал на предварительном совете с шайенами вместе с верховным вождем племени Дохасаном (Маленькой Горой).

Охрана лагеря. Худ. Р. Томас

Спустя некоторое время племена встретились: шайены встали на северном берегу реки, кайовы и команчи на южном. Верховный вождь шайенов вскочил на коня, переправился на другой берег и пригласил вождей команчей и кайовов приехать в его лагерь на пиршество. После пира Дохасан сказал, чтобы на следующее утро все шайены, даже женщины и дети, пришли в лагерь южан и сели в длинный ряд. Он особо отметил, чтобы они приходили пешком, потому что уедут на лошадях.

Утром шайены пересекли реку и расселись в несколько рядов. Мужчины заняли места впереди, женщины и дети позади них. Первым к гостям подошел Сатанк. Под мышкой он нес большую связку палочек. Проходя вдоль сидящих мужчин, он раздавал каждому по палочке, а когда те закончились, наломал новых. Дохасан предупредил шайенов, чтобы они не выбрасывали их, потому что позже смогут подойти и получить взамен лошадей. Южане подарили новым друзьям много лошадей, но Сатанк оказался самым щедрым. Он отдал двести пятьдесят голов! Некоторые незначительные по статусу мужчины и женщины получили по шесть лошадей, а вожди и влиятельные люди гораздо больше. Никогда еще у шайенов не было столько коней! У них не хватало веревок, чтобы отвести животных в свой лагерь, и они перегоняли их табунами. Мир, заключенный тогда, никогда не был нарушен.

Сатанк не помнил Черных Холмов, но знал, что родился возле них. Точная дата неизвестна и в разных источниках варьируется от 1800 до 1818 года. Семья его была богатой и принадлежала к элите племени, называемой «онгоп», что переводится «прекрасный, совершенный, лучший». Люди этой касты известны были как «ондейдо». Чтобы соответствовать рангу, они должны были хорошо выглядеть, обладать богатством, быть щедрыми, уметь преподнести себя. Но самое главное, ондейдо должны были проявить себя на тропе войны. Последнее качество перевешивало первые четыре и являлось основным отличием от следующей по рангу касты ондейгупа. Люди второй категории обладали теми же качествами, что и ондейдо, кроме воинских заслуг. Как бы ни был богат ондейгупа, никакое богатство не могло проложить ему путь на вершину аристократического сословия племени. Только проявив себя на войне, он мог подняться до ранга ондейдо. Отношение к третьей категории — «коон» (бедный, неимущий), хорошо иллюстрирует фраза, брошенная одним из кайовов: «Они тоже люди. Они всегда были здесь». Четвертую касту — «дапом» составляли никчемные, вороватые люди.

Сатанку повезло, он родился в семье ондейдо, но, по обычаю, от этого не стал таковым автоматически, а был всего лишь сыном ондейдо. Благодаря поддержке семьи он имел достаточно имущества, чтобы не быть коон или дапом, однако без воинских заслуг мог рассчитывать только на ранг ондейгупа. Ондейдо мог быть даже невоспитанным, как дапом, но если обладал значительными боевыми заслугами, на это не обращали внимания. Сатанку самостоятельно предстояло добиться признания на тропе войны, чтобы заслужить уважение. Путь этот был сложен и рискован. Кайовы говорили, что только 30 % сыновей ондейдо сами становились ондейдо, 40 % переходили в категорию ондейгупа, а остальные опускались до коон и дапом.

Сатанк много времени проводил в военных походах и не только прославился, а стал лучшим из лучших. Он достиг вершины воинской иерархии племени, войдя в общество Каитсенко (Настоящие Псы). Состояло оно из десяти самых опытных и храбрых бойцов, и Сатанк по праву занял место их лидера.

Быть Каитсенко означало постоянно подвергать себя смертельной опасности, всегда драться на самых горячих участках битвы. Их лидеру приходилось еще тяжелее. Он носил шлейф, который в бою пригвождал к земле церемониальной стрелой. Как бы ни разворачивались события, он не сходил с места и бился до конца. При отступлении воины могли освободить его, выдернув стрелу из земли, но если в панике забывали о нем, человек погибал.

Точно неизвестно, когда Сатанк стал лидером общества Настоящих Псов. К концу 1830-х гг. он уже был влиятельным человеком в племени. В 1845 г. его повстречал лейтенант Аберт и описал носимый им шлейф Каитсенко. Сделанный из оленьей кожи и выкрашенный в черный цвет, шлейф на верхнем конце имел прорезь для головы и руки, а нижний его конец волочился по земле. Судя по всему, Сатанк к тому времени уже несколько лет был лидером Настоящих Псов.

Северные равнины. Война с арикарами, 1823 г

Первые контакты белых людей с оседлыми арикарами были установлены в 1770 г. — французские торговцы обнаружили их селения на р. Миссури, ниже р. Шайен. Индейцы возделывали землю, выращивая маис, бобы, кабачки и тыквы, которые в периоды перемирий обменивали у кочевых племен на бизоньи шкуры, кожи и мясо, а все это, в свою очередь, меняли у торговцев на одежду, кухонную утварь, ружья и т. п. Некоторые исследователи упоминают редкое для тех мест умение арикаров плавить стекло, с последующим разливом его в формы для изготовления украшений.

Три эпидемии оспы, случившиеся до 1795 г., сократили численность племени с 32 деревень до двух, расположенных недалеко от деревень манданов и хидатсов. Ко времени экспедиции Льюиса и Кларка (1804 г.) племя жило в трех селениях между реками Гранд и Кэннонболл в Дакоте и насчитывало около 2600 чел., из которых более 600 были воинами.

Пачтува-чта, воин арикара. Худ. К. Бодмер

Изначально арикары были дружественно настроены по отношению к Соединенным Штатам, но вскоре, в результате интриг между торговыми компаниями, стали проявлять враждебность. Когда в 1805 г. во время поездки в Вашингтон умер их вождь, арикары решили, что американцы убили его. Трюдо сообщал, что арикары терпят торговцев только потому, что те снабжают их необходимыми товарами, в частности боеприпасами, а другой торговец считал, что вести с ними дела сложнее, чем с каким-либо другим племенем. По словам Эдвина Денига, в начале XIX в. мало кто из торговцев отваживался жить среди них, а те, кто пытался, погибали. Нападения и грабежи, совершаемые арикарами, происходили все чаще, пока в июне 1823 г. они не атаковали очень крупный отряд трапперов[4].

Черная Лиса, арикара. 1874 г.

В 1823 г. Уильям Эшли и Эндрю Генри организовали в Сент-Луисе «Меховую компанию Скалистых гор» и дали в местных газетах объявление о наборе «сотни предприимчивых молодых людей», готовых отправиться с ними к истокам р. Миссури добывать меха на неосвоенных землях Запада. В «Сотню Эшли», как назвали бригаду трапперов, вошли такие прославившиеся впоследствии первопроходцы, как Джедедия Смит, Томас Фицпатрик, Джим Бекуорт и братья Саблетт.

30 мая того же года суда «Йеллоустон-Пакет» и «Рокки-Маунтин», на которых перевозилась бригада, бросили якорь на р. Миссури в узком речном канале напротив двух деревень арикара. Эшли хотел выменять у индейцев лошадей, но время выбрал не самое подходящее — в недавней стычке со служащими «Миссурийской меховой компании» у Кедрового форта были убиты два воина арикара, и один из них, по слухам, приходился сыном вождю племени. Эшли встретился с вождями Серые Глаза и Маленький Солдат. Первый подарки принял, второй отказался, после чего вожди удалились в деревню обсудить просьбу белого коммерсанта на совете племени. Вечером Серые Глаза снова встретился с Эшли и обменял 19 лошадей и 200 бизоньих шкур на 25 мушкетов, порох, пули и другие товары. Оставив на берегу 40 человек охранять лошадей, Эшли вернулся на борт, полагая, что диалог с арикарами налажен. Однако он ошибался.

Раскуривание трубки мира с трапперами. Худ. Дж. Клаймер

Бригада пробыла около деревень арикаров еще два дня. Вожди Маленький Солдат и Медведь предупредили Эшли, что некоторые воины планируют напасть на трапперов, но, несмотря на угрозу, переводчики Эдвард Роуз и Аарон Стивенс отправились в нижнюю деревню, где им ранее обещали предоставить на ночь женщин. Пока два похотливых переводчика рисковали жизнью ради сомнительного удовольствия, три воина проникли на «Рокки-Маунтин» и попытались убить Эшли. Акция не удалась, нападавшим пришлось ретироваться. Вскоре прибежал Роуз, сообщив, что вместо приятного времяпрепровождения Стивенс лишился скальпа, а сам он едва унес ноги.

Медвежий Живот, арикара.

Трапперы решили покинуть опасное место и отправиться в путь с первыми лучами солнца, но арикары не желали отпускать их без боя. 2 июня, на рассвете, находившаяся на берегу группа была неожиданно обстреляна индейцами из-за частокола нижней деревни. Огонь был столь плотным, что на берегу возникла паника, несколько трапперов и лошадей упали замертво. Эшли приказал направить «Рокки-Маунтин» к берегу и спасти оказавшихся в беде товарищей, однако перепуганная команда воспротивилась. Команда «Йеллоустон-Пакет» оказалась храбрее, но в спешке посадила судно на мель. Итогом схватки стали 12 убитых и 10 раненых трапперов, двое из которых позднее умерли. Эшли хотел продолжить путь к форту Генри, но с ним согласились всего 30 человек, остальные пригрозили покинуть коммерсанта. В итоге суда спустились на 75 миль по реке, где 7 июня основали базу на острове вблизи устья р. Шайен. Оттуда Эшли отправил в форт Аткинсон «Йеллоустон-Пакет» с 5 ранеными и 43 людьми, решившими, что с них достаточно «приключений».

Трапперы. Худ. А. Родригес

18 июня судно прибыло к форту Аткинсон и несостоявшиеся «предприимчивые молодые люди» информировали командира 6-го пехотного полка полковника Генри Ливенворта о случившемся. Посовещавшись с индейским агентом Бенджамином О’Фаллоном, полковник решил, что арикары должны понести наказание, и 22 июня из форта Аткинсон выступила целая флотилия — карательная экспедиция Ливенворта насчитывала 230 солдат и офицеров и имела на вооружении две шестифунтовые пушки. 27 июня к ней присоединились два судна «Миссурийской меховой компании», на борту которых находилось около 50 трапперов Джошуа Пилчера и имелась пятифунтовая пушка. Спустя три дня экспедиция пополнилась остатками бригады Эшли и приведенной к ней из форта Генри подмогой во главе с Эндрю Генри — около 80 человек. Кроме того, к солдатам и трапперам присоединилось около 750 воинов враждебных арикарам сиу.

Утром арикары неожиданно обстреляли находившихся на берегу трапперов. Худ. Дж. Клаймер

По прибытии к деревням арикаров Ливенворт провел серьезные приготовления к битве. Огромное количество хлопчатобумажной ткани было нарезано и заготовлено в качестве бинтов для возможных раненых, из чего сиу решили, что предстоит настоящая бойня. Это порадовало воинов, они любили хорошо подраться.

Девятого августа Ливенворт тщательно спланировал операцию, намереваясь напасть внезапно. Полковник попросил конных сиу держаться в стороне, отрезав арикарам пути к бегству, но разрозненные отряды воинов первыми атаковали ничего не подозревавших арикаров и загнали их под защиту деревенского частокола. Сиу убили 10–15 арикаров, а сами потеряли 2 убитыми. На этом боевые действия закончились.

Меткий стрелок. Худ. У. Ахрендт

На следующий день солдаты и трапперы атаковали обе деревни, но не смогли захватить их. Пушечным огнем было разрушено несколько домов в нижней деревне, убит вождь Серые Глаза. Арикары ранили нескольких нападавших, после чего атака неожиданно была отозвана. Индейцы хотели атаковать деревню самостоятельно, но Ливенворт остановил их, выслушав со стороны трапперов и офицеров несколько нелицеприятных выражений. В итоге сиу потеряли интерес к непонятной для них стратегии белого полководца и занялись сбором урожая с полей арикаров.

Вскоре вожди арикаров запросили мира, и Маленький Солдат пообещал Ливенворту более не препятствовать передвижениям белых людей по Миссури и принимать их в своих деревнях, как друзей. Полковник потребовал вернуть награбленное у Эшли имущество и лошадей. Во время переговоров вспыхнула ссора между переводчиком Пилчера и одним из арикаров, после чего вожди прервали обсуждение и поспешили вернуться в деревню. Под давлением офицеров и трапперов Ливенворт вынужден был согласиться возобновить атаку на следующий день, если арикары безропотно не примут все условия перемирия.

В ночь на 14 августа арикары всем племенем тайно бежали, проскользнув мимо выставленных врагами постов. Ливенворт не стал их преследовать. В одной из опустевших деревень солдаты обнаружили только старую женщину, мать убитого вождя Серые Глаза, да полсотни собак. На этом первая война правительства США с индейцами Равнин закончилась.

Длинный Нож, арикара. 1877 г.

В рапорте об «успехах» карательной экспедиции Ливенворт отметил, что было убито около 50 арикаров, тогда как Пилчер сообщил всего о 20 погибших краснокожих. Обе деревни были сожжены, а сиу уехали, украв напоследок у воинства Ливенворта и трапперов несколько лошадей и мулов.

Вождь арикара Сын Звезды

«Кровь наших сограждан благородно отмщена, — докладывал Ливенворт, — арикары покорены таким образом, каковой научит их и прочие индейские племена уважать американский род и характер». Однако на деле первая армейская экспедиция против индейцев Великих Равнин закончилась полным провалом и имела крайне негативные последствия для дальнейшей военной истории региона. Могучие сиу ничего не знали о правительственных инструкциях, субординации и приказах командования. Их военная система строилась совсем на других принципах, и потому они решили, что солдаты попросту струсили. Они увидели мощь армии США, возможности пушек, качество вооружения солдат и их количество, но они увидели также, что солдаты были трусами, не способными справиться со слабым врагом. Даже спустя три десятилетия старые сиу, завидев перевязочные материалы, смеялись и рассказывали о глупых солдатах, готовящихся к бою у деревни арикаров. Если бы в те дни арикары были разгромлены и перебиты, история индейских войн на Великих Равнинах, возможно, была бы менее кровопролитной, а краснокожие более сговорчивыми.

«Ку» на вражеском воине. Худ. Ф. Маккарти

В 1825 г. арикары подписали свой первый договор с США, по которому признали верховную власть правительства и согласились торговать только с американскими гражданами, чью жизнь и имущество обещали защищать, а все сложные ситуации регулировать с помощью официальных представителей Соединенных Штатов. Враждебность племени по отношению к белым людям стала не такой открытой, но продолжалась до эпидемии оспы 1837 года, когда численность арикаров значительно сократилась.

Лук в руках индейца был очень опасным оружием. Худ. У. Ахрендт

Вследствие нападения Ливенворта и отсутствия урожая в течение двух последующих лет арикары покинули Миссури и присоединились к скиди-пауни на р. Луп в штате Небраска, где провели три года. Враждебность арикаров к белым сделала их опасными и нежелательными соседями, в результате пауни попросили их вернуться на Миссури. Зимой 1832/33 г. арикары были в землях кроу, где на льду р. Йеллоустон отрядом их воинов были захвачены врасплох и убиты три траппера, среди которых был и прославленный Хью Гласс. Чуть позже на р. Паудер арикары попыталась украсть лошадей у трапперов Джонсона Гарднера, в результате чего три воина были захвачены в плен. У одного из них оказался нож Хью Гласса. Группа арикаров вступила с трапперами в переговоры об обмене пленников, но на требование Гарднера вернуть всех украденных лошадей индейцы ответили отказом. Пленники, поняв, какая незавидная участь их ожидает, попытались сбежать. Одному удалось скрыться, двоих других трапперы застрелили и скальпировали. В июне 1835 г. капитан Форд встретил арикаров в районе р. Платт и отметил, что они не имеют постоянной деревни и кочуют, живя в кожаных типи[5]. В 1836 г. они послали две делегации к манданам, сообщая, что хотят вернуться. Весной 1837 г. арикары появились у деревни манданов и были радушно приняты: основная часть племени поселилась у манданов, а около 20 семей обосновалось у хидатсов. В июле разразилась страшная эпидемия оспы: по сообщениям Шадоне, умерло 7/8 манданов и 1/2 арикаров.

Необходимость выживания племени при постоянных нападениях агрессивных сиу и шайенов вынудила арикаров объединиться с манданами и хидатсами и искать защиты у американского правительства. Прежние распри были забыты. В 1870-х гг. арикары служили в армии США разведчиками, охотниками и почтовыми курьерами. Особо отмечена их служба в исследовательской экспедиции подполковника Джорджа Кастера в Черные Холмы в 1874 г. и в военной экспедиции против сиу и шайенов в 1876 году.

Северные равнины. Черноногие: необъявленная война, 1806–1870 гг

В первой половине XIX в. американские трапперы и мехоторговцы нередко подвергались нападениям со стороны индейцев. Однако трапперы оказались настолько серьезными противниками, что вступить с ними в открытую войну отважились лишь черноногие. Спустя более полувека, в 1905 г., Уильям Гамилтон писал: «Если у кого-то из читателей есть сомнения по поводу боевых качеств траппера, пусть он отправится сегодня к краснокожим любого племени и спросит, что они об этом думают. Им неизменно будут отвечать, что сражаться с трапперами стоило много крови». Черноногие оставались самыми страшными и непримиримыми врагами американцев до середины 1840-х гг. Александр Генри писал об этом племени в 1810 г.: «Они самые независимые и счастливые люди из всех племен, живущих к востоку от Скалистых гор. Их восхищают война, женщины и бизоны, и всего этого у них предостаточно».

Народ, известный под общим названием «черноногие», представлял собой конфедерацию трех родственных алгонкиноязычных племен и был одним из самых агрессивных и могучих на всем североамериканском континенте. Конфедерация состояла из сиксиков — собственно черноногих, кайнов (широко известных как блады, от английского слова blood — кровь) и пикуни (также известных как пиеганы). Обычно все три племени конфедерации обозначались белыми современниками единым термином черноногие, тогда как сами они называли себя «Сатойитапикс» или «Саоки-тапи-кси» — «Люди прерий», а иногда «Нитситапикс» — «Настоящие люди». Все три племени были тесно связаны друг с другом, но каждое являлось независимой самостоятельной единицей, имевшей собственный совет и вождей.

Черноногие начала 1840-х гг. в изображении Карла Бодмера

Черноногие воевали со всеми окружающими племенами, и мир между ними и каким-либо другим племенем, кроме сарси и гровантров (до 1861 г.), был скорее исключением, чем правилом. С канадскими торговцами у черноногих изначально сложились хорошие, мирные отношения. В 1754 г. их посетил торговец компании Гудзонова залива Энтони Хендэй, но прямая торговля началась лишь в 1780-х гг., когда компания Гудзонова залива построила торговый пост Бакингем-Хауз на р. Саскачеван (первый торговый пост поблизости от земель черноногих) и они получили доступ к огнестрельному оружию. В 1784 г. на их землях появились первые независимые мехоторговцы из Северо-Западной компании, а в 1799 г. эта же компания основала в Альберте торговый пост Рокки-Маунтин-Хауз, и у черноногих стало достаточно ружей, чтобы побеждать врагов. В результате они выдавили с Равнин в Скалистые горы шошонов, плоскоголовых и кутеней, которые, не имея ружей, не могли противостоять им. Но приблизительно к 1810 г. плоскоголовые, кутеней и неперсе начали получать ружья и стали объединяться для походов на Равнины, чтобы поохотиться на бизонов. Черноногие встречали их огромными отрядами, результатом чего были яростные бои.

Воин черноногих

Взаимоотношения черноногих с канадскими торговцами были полной противоположностью их отношений с американцами. Несмотря на то что официальной войны между США и черноногими никогда не было, в XIX в. от рук воинов конфедерации погибло не меньше граждан страны, чем в большинстве других войн с равнинными индейцами.

Воин черноногих перед своим типи

Открытая вражда началась со стычки с членами экспедиции Льюиса и Кларка, во время которой погиб воин пиеганов. 26 июля 1806 г. недалеко от места слияния рек Ту-Медисин и Баджер-Крик капитан Меривезер Льюис с тремя своими людьми наткнулся на группу индейцев, раза в два превосходившую их по численности. Краснокожие заявили, что они гровантры, хотя на самом деле были пиеганами. Они всячески выказывали миролюбие, выкурили Трубку Мира, выслушали речь Льюиса, через толмача пояснившего, что он хочет установить с ними торговые отношения, и даже согласились заключить с его помощью мир с соседними племенами, но в действительности их интересовали только имевшиеся у бледнолицых ружья и лошади. Нападать они не рискнули, понимая, что четверо белых смогут дать им достойный отпор, а потому решили дождаться удобного момента.

Ночью Льюиса разбудил громкий вопль — толмач, осыпая бранью одного из пиеганов, пытался вырвать из его рук свое оружие, а двое других белокожих гнались за индейцем, умыкнувшим еще одно ружье. Они быстро настигли воришку и всадили ему нож в сердце. Тем временем остальные пиеганы попытались увести лошадей экспедиции. Льюис выстрелил, ранив воина в живот, после чего индейцы ускакали прочь, оставив тело зарезанного товарища. Понимая, что воины могут вернуться с подкреплением, Льюис и его люди быстро собрались и поспешили к месту, где их ждали остальные члены экспедиции. На следующий день они встретились в устье р. Мариас, пересели на каноэ и, оставив на берегу лошадей, уплыли из недружелюбных мест.

Индеец из племени черноногих с саблей

Небольшая стычка стала предвестником жестокой войны между черноногими и американцами, продолжавшейся следующую четверть века. Бенджамин Бонневиль, знавший черноногих не один год, писал: «Эти дикари — наиболее опасные бандиты в горах и беспощадные враги трапперов. Они измаильтяне[6] высшего разряда, всегда с оружием в руках и готовые к действию». По словам Вислиценуса: «Черноногие — ужас трапперов и путешественников… Они считают себя властителями мироздания и ведут войну со всеми, кто не подчиняется им. Из-за их смелости и безрассудства их боятся все».

Встреча экспедиции Льюиса и Кларка с индейцами. Худ. Ч. Рассел

Появившиеся вслед за Льюисом и Кларком американские торговцы и трапперы действовали иначе, чем канадцы. Если канадцы уважали суверенитет черноногих, построив на границе их земель торговые посты, куда индейцы приносили шкуры и меха для обмена на европейские товары и огнестрельное оружие, то американцы сразу начали вторгаться в охотничьи угодья племени, самостоятельно добывая меха. Стычки с воинами племени, защищавшими свою территорию, стали повседневной реальностью американских охотников.

Х вост Ласки, пиеган

Кроме того, враждебные черноногим племена Скалистых гор поддерживали с американскими трапперами и торговцами дружеские отношения и те часто сражались на их стороне, что еще больше разжигало взаимную ненависть. В одной из таких битв между черноногими, числом в 1500 воинов, и плоскоголовыми и кроу, общим числом около 800 бойцов, поучаствовал Джон Колтер, знаменитый охотник и проводник экспедиции Льюиса и Кларка. Сперва черноногие столкнулись с 500 плоскоголовыми и набросились на них с величайшей яростью, затем на шум и звуки стрельбы подоспели находившиеся неподалеку кроу и присоединились к храбро отбивавшимся от наседавших врагов плоскоголовым. Черноногих было так много, что, казалось, резня неминуема, но отчаянная храбрость спасла их противников от полного разгрома. Черноногие в итоге были отбиты, но отошли, сохраняя такой совершенный порядок рядов, что едва ли можно было говорить об их поражении. С обеих сторон полегло много воинов, и спустя два года поле битвы все еще было усеяно останками погибших. Из-за индейского обычая оставлять тела погибших на поле боя, места крупных сражений превращались в братские могилы на открытом воздухе. Джеймс Томас, побывавший на месте двумя годами позднее (в 1810 г.), был поражен увиденным: «Черепа и кости валялись повсюду в огромном количестве».

Воины в походе

В 1809 г. Колтер едва не стал очередной жертвой черноногих. Вместе с Джоном Поттсом он был захвачен врасплох огромным отрядом воинов. Поттс оказал сопротивление, убив одного из нападавших, после чего индейцы прикончили его. Колтер счел за лучшее сдаться. Индейцы изрубили труп Поттса на куски, бросая внутренности погибшего в лицо пленнику. Разъяренные родственники убитого в схватке краснокожего пытались прикончить Колтера топорами, но их остановили. Вожди быстро провели совет и приказали Колтеру раздеться догола и бежать прочь. Когда он удалился на некоторое расстояние, позади раздался военный клич, и, обернувшись, бедолага увидел, как большая группа молодых воинов с копьями в руках бросилась вслед за ним. Подгоняемый страхом и надеждой на спасение, Колтер побежал быстрее. Через пару миль его ноги ослабели, он стал задыхаться, а перед глазами встала кровавая пелена. Один из преследователей вырвался вперед и начал быстро нагонять беглеца. Понимая, что скрыться не удастся, Колтер остановился и закричал, умоляя о пощаде, но воин не обратил на его мольбы ни малейшего внимания. Он сбросил на бегу одеяло, перехватил копье двумя руками и атаковал беззащитного бледнолицего. Индеец бил сверху. Колтер успел уклониться, вцепился в копье и, вложив в движение остатки сил, дернул врага на себя. Краснокожий растянулся на земле, а древко копья переломилось так, что железный наконечник остался в руках беглеца. Не теряя времени, Колтер вонзил наконечник в голову поверженного врага, схватил брошенное воином одеяло и бросился бежать с новыми силами. Позади раздался вой разъяренных индейцев — по словам Колтера, они визжали, словно легион демонов. Вскоре Колтеру удалось добраться до реки, находившейся в 5 милях от места старта. Он продрался через заросли и кинулся в воду, где заметил бобровую плотину. Поднырнув под нее, беглец всплыл на поверхность, скрытый от преследователей крышей бобрового домика. Там он просидел до ночи, дрожа от страха и слушая шум рыщущих в округе врагов. Лишь когда индейцы ушли, Колтер выбрался из укрытия и двинулся в путь. Его единственной одеждой было одеяло, а оружием — наконечник копья. Он шел днем и ночью, сбивая в кровь босые ноги, питаясь кореньями и замерзая по ночам в изодранном одеяле. Ему приходилось быть крайне осторожным, избегая встреч с дикими животными и враждебными индейцами. Когда он добрался до ближайшего форта белых людей — грязный, худой, заросший и израненный, его узнали лишь после того, как он назвал свое имя. Форт находился в 300 милях от места, где его захватили черноногие! Несомненно, эта охота на пленника, устроенная краснокожими, была не единственным случаем в истории Дикого Запада, но мало кому удавалось избежать гибели, подобно Колтеру.

Лагерь черноногих

Вождь черноногих. Худ. К. Бодмер

Зимой 1810/11 г. кайны и гровантры, посетившие торговый пост Рокки-Маунтин-Хауз на р. Саскачеван, открыто рассказали Александру Генри о нападениях на американцев, совершенных ими в предшествующие месяцы. Свидетельством их слов была богатая добыча, которую они привезли с собой: бобровые шкурки, капканы, одежда и даже банкноты. У другой группы гровантров Генри выменял за табак и нож большого черного пса, захваченного ими вместе с другой добычей у свободных трапперов.

Медаль Мира, которая вручалась индейцам Льюисом и Кларком

Медаль Мира. Обратная сторона

Трапперы. Худ. Ф. Маккарти

Беспощадная война между черноногими (и их союзниками гровантрами) и американскими трапперами и мехоторговцами полыхала с 1806 по 1831 г., множество столкновений, произошедших в этот период, стоили жизни сотням бойцам с обеих сторон. Дважды — в 1811 и 1823 гг., индейцам удавалось полностью освобождать от трапперов территорию современного штата Монтана, оставляя горы трупов белых людей. Торговля мехами приносила дельцам огромную прибыль, и в 1821 г. американская Миссурийская пушная компания отправила на земли черноногих партию трапперов, которые добывали меха самостоятельно. Год еще не закончился, а пиеганы, разъяренные тем, что трапперы опустошали их охотничьи угодья, уже перебили большую часть из них. Такая же участь постигала и все последующие группы белых охотников, осмелившихся проникать на территорию, контролируемую конфедерацией черноногих. Так, 4 мая 1823 г. у устья р. Смит индейцы атаковали 11 трапперов из бригады Эндрю Генри, убив четверых. Оставшиеся в живых закопали принадлежавшие компании капканы и поспешно бежали к находившемуся в 450 милях от них форту Генри. Количество оставленных ими капканов — 202 штуки на 11 человек — прекрасно показывает, какой урон наносили трапперы живности в охотничьих угодьях черноногих. Например, бригада работавших на Миссурийскую пушную компанию Майкла Иммела и Роберта Джонса за период с осени 1822 г. по весну 1823 г. добыла на землях племени около 2500 бобровых шкурок. На обратном пути, 31 мая, трапперы угодили в засаду, устроенную воинами кайна. Иммел, Джонс и еще 5 трапперов были убиты, 4 ранены. Бежавшим трапперам пришлось бросить имущество (капканы, лагерные принадлежности, лошадей и добытые меха) общей суммой на полтора десятка долларов — огромные деньги по тем временам.

Воины высматривают врагов

Только в 1831 г. представителю Американской пушной компании Джеймсу Киппу удалось заключить мир с воинственными черноногими. Он предложил не посылать на их земли трапперов, а построить для индейцев торговый пост, где бы он покупал у них меха. Черноногие согласились, и на р. Миссури был построен пост Форт-Пиеган (позднее переименован в форт Маккензи). Это был странный мир. Черноногих было много, они добывали несметное количество мехов. Черноногие приходили в отстроенный для них Американской пушной компанией форт, меняли меха на товары и оружие, но встретив белого охотника в лесах, убивали его, сдирали скальп, а потом праздновали победу в своих лагерях. Их женщины несли скальп, привязанный к длинному шесту, отзвуки барабанного боя далеко разносились по округе.

Вождь черноногих по имени Горный Вождь. Худ. З. Лянг

Прибыль оказалась огромной, но когда торговый сезон закончился, кайны сожгли пост. Отношения с американцами продолжали оставаться напряженными, а любые попытки добывать меха и охотиться на территории черноногих жестоко пресекались.

Горный Вождь, вождь черноногих

Ближайшие союзники черноногих, гровантры, не менее часто нападали на американцев, сражались вместе с ними в кровопролитных схватках с охотниками и мехоторговцами. Большинство белых людей не различало гровантров и черноногих, многие считали их одним племенем. В 1818 г. гровантры оставили Северные равнины и ушли на юг к арапахо, где находились до 1832 г., после чего вернулись в окрестности р. Милк. Их ожидал холодный прием. 17 июля 1832 г. гровантры, только прибывшие с Южных равнин, наткнулись на большую группу трапперов, возвращавшихся с рандеву — ежегодной торговой встречи трапперов и торговцев. Вождь гровантров выехал навстречу с трубкой мира в руках, показывая, что племя хочет заключить мир, но был предательски убит. Завязался яростный бой. Трапперы послали гонца на рандеву, откуда вскоре прибыло подкрепление. В результате гровантрам пришлось защищаться от нескольких сотен американских трапперов и воинов плоскоголовых и неперсе. Индейцы, обремененные женщинами и детьми, заняли оборону и до ночи с луками и стрелами в руках отбивали атаки вооруженных ружьями противников, а с наступлением темноты ускользнули. Сколько погибло гровантров, неизвестно, но было обнаружено более десятка тел, которых индейцы не смогли увезти. Лужи крови свидетельствовали о том, что потери краснокожих значительны. Со стороны нападавших погибло пятеро трапперов, один полукровка и семь неперсе. Приблизительно столько же было ранено. Это сражение получило название «Битва у Пьер-Холл» и стало крупнейшим в истории гровантров поражением в столкновениях с белыми людьми.

Многие трапперы и торговцы брали индейских жен. Худ. М. Грелье

Ненависть к трапперам была столь велика, что в 1834 г. вождь черноногих сказал индейскому агенту Санфорду: «Если вы пришлете на наши земли торговцев, мы будем защищать их и помогать им. Но для трапперов здесь места не будет никогда».

Художник Альфред Миллер в 1837 г. записал в своем дневнике, что ежегодно на землях черноногих и гровантров индейцы убивают по 40–50 свободных трапперов. Уильям Гамилтон сообщал о племенах черноногих в 1843 г.: «Эти индейцы многочисленны и постоянно находятся в военных походах против всех других индейских племен и всех белых людей». Но, так или иначе, отношения с американскими торговцами постепенно налаживались, даже несмотря на то, что в 1844 г. один из них обстрелял из маленькой пушки группу невиновных пиеганов, убив десяток из них и ранив еще несколько человек. В 1847 г. основным торговым постом в Монтане стал форт Бентон, построенный Александром Калбертсоном — американским торговцем, женатым на дочери верховного вождя кайнов.

Вожди пиеганов

В 1853 г. губернатор Территории Вашингтон Исаак Стивенс от имени правительства США провел совет с вождями племен черноногих, на котором попытался убедить их заключить мир с окрестными племенами и установить мирные отношения с белыми людьми. В 1855 г. 26 ведущих вождей подписали с правительством США так называемый «Договор Хромого Быка» о мире с другими племенами и США. Всего в нем приняли участие 59 вождей из восьми племен. Но вскоре война с индейскими племенами разгорелась с новой силой. В 1855 г. торговец Дениг отмечал, что «черноногие — самое свирепое и воинственное племя на Миссури».

Цивилизация все больше наступала на привычный для черноногих уклад жизни. В 1855 г. среди канадских черноногих появился первый миссионер — Лакомбе. В 1859 г. иезуиты основали в Монтане миссию среди американских черноногих. В том же году индейский агент Воган организовал первую «ферму», где черноногие могли бы учиться земледелию. Но ни то ни другое не получило своего продолжения. Верховный вождь пиеганов Маленький Пес даже попытался пойти на поводу у агента и послужить примером для своих людей, но интерес к фермерству прошел, когда индейцы поняли, что ферму нельзя прихватить с собой на бизонью охоту.

Маленький Медведь, вождь черноногих, 1874 г

В 1862 г., во время Золотой лихорадки в Монтане, земли черноногих заполонили нелегальные рудокопы, среди которых часто попадались худшие представители человечества, и кровавые схватки между ними и индейцами стали обычным делом. В 1865 г. губернатор Монтаны даже опасался, что может вспыхнуть настоящая война. К 1866 г. стычки в Монтане участились настолько, что о них заговорили не иначе как о «Войне черноногих». Ситуация накалялась, и в 1867 г. вблизи агентства[7] черноногих был построен первый военный пост — форт Шоу. Другим злом была неконтролируемая продажа черноногим алкоголя. Опьяненные индейцы часто устраивали побоища между собой, в результате которых зачастую погибали даже ведущие лидеры племени. Так, в 1866 г. были убиты верховный вождь пиеганов Маленький Пес и его сын. Кроме того, с 1865 по 1869 г. вождей черноногих вынудили заключить несколько новых договоров, по которым они лишились огромного участка своих земель, что вызывало негодование большинства воинов. Весной 1869 г. отряд из десятка черноногих угнал скот и лошадей с ранчо на реке Драй-Крик. Поселенцы бросились в погоню, но потом поразмыслили и решили обратиться за помощью к военным в форт Эллис. Капитан Эмори Клифт с 40 конными пехотинцами и 15 ранчерами отправился по следам краснокожих. Они нагнали конокрадов 7 апреля в районе р. Сикстинмайлс-Крик, штат Монтана. Черноногие заняли хорошую позицию в горной местности, после чего помахали преследователям одеялами, привлекая к себе их внимание. В неравном бою девять индейцев были убиты, но им удалось застрелить солдата и ранить двоих. Летом 1869 г. участились столкновения между индейцами и белыми в районе форта Бентон — было убито 57 американцев и угнано несколько сотен лошадей. В том же году черноногие убили популярного в Монтане владельца ранчо Мэлколма Кларка. Исследователь Фрэнсис Виктор писала в 1870 г., что черноногие остаются такими же опасными для белых людей, каковыми были в первой половине XIX в.: «Не изменились они и сегодня, что могут подтвердить многие рудокопы Монтаны, пострадавшие от их рук».

Молитва солнцу

Из форта Шоу усмирять черноногих выступила карательная экспедиция армии США под командованием майора Бэйкера. Майор рассчитывал найти лагерь пиеганов Горного Вождя, но тот узнал о планах военных и увел своих людей. 23 января 1870 г. армия атаковала лагерь невиновных пиеганов вождей Тяжелого Бегуна, Черного Орла, Большого Рога и Медвежьего Вождя. Согласно рапорту, солдаты убили 173 чел. (120 муж., 53 жен. и детей). Кроме того, солдаты ранили еще 20 индейцев, взяли в плен 140, а также сожгли лагерь и захватили табун в 315 голов. Сведения о количестве погибших, как всегда, разнятся. Торговец Джо Кипп сообщал, что лично насчитал 217 трупов. Джо Кобел говорил о «свыше 200 убитых». Альф Гамилтон со слов старых индейцев сообщал, что погибло «свыше трех сотен индейцев, молодых и старых». По сведениям, полученным от индейцев лейтенантом Писом, в их лагере из 44 палаток было убито 15 мужчин, 90 женщин и 50 детей — итого 155 человек. В плен попало 8 воинов. Ночью начальник караула велел часовым прикончить их, не тратя патронов. Пленников зарубили топорами «при попытке к бегству». Среди убитых в лагере было опознано три канадских торговца-метиса. Черноногие думали, что Бэйкер хотел наказать только людей Горного Вождя, а потому были совершенно не готовы отразить нападение. Они не знали, что когда разведчики сообщили майору, что обнаруженный лагерь не принадлежит Горному Вождю, тот ответил: «Одна банда или другая, какая разница. Все они пиеганы, а потому мы атакуем их». После резни Бэйкер, сославшись на плохую погоду, не стал преследовать воинственную общину Горного Вождя. Это событие стало известно как «Резня на реке Мариас» и было единственным крупным столкновением между армией США и черноногими. После этого серьезных стычек с черноногими больше не было. Индейцы еще некоторое время продолжали охотиться на бизонов, которые оставались на их территории, но в 1883–1884 гг. бизоны исчезли.

Будущий воин

У канадских черноногих проблем с белыми людьми практически не возникало. В 1874 г. на их землях был построен пост королевской конной полиции — форт Маклеод. Полицейские проводили очень дружелюбную, но в то же время весьма жесткую политику по отношению к краснокожим и бледнолицым нарушителям спокойствия, чем заслужили уважение индейцев. В результате черноногие отклонили призыв сиу Сидящего Быка присоединиться к войне с белыми людьми и отказались участвовать в восстании канадских метисов Луи Риля.

Дальнейшая история племени мало отличалась от истории других племен. После исчезновения бизонов индейцы стали полностью зависеть от правительственных пайков.

Южные равнины. Войны с техасцами и американцами, 1821–1873 гг

Когда в 1821 г. в Техас стали прибывать первые американские поселенцы, команчи не видели различий между ними и испанцами. Первое столкновение армии США с команчами произошло в 1829 г. во время разведки «тропы Санта-Фе» майором Беннетом Райли. Команчи и кайовы атаковали караван Райли и убили одного солдата.

В 1830 г. конгресс США принял законопроект о перемещении криков, чокто, чикасо, чероков и семинолов на Индейскую Территорию (современная Оклахома) — на земли, которые команчи, кайовы и вичиты традиционно считали своими. В августе 1835 г. команчи подписали свой первый договор с США, по которому гарантировали свободный проход белых переселенцев по «тропе Санта-Фе» и мир с осейджами, куапо, сенеками, чероками, чокто и криками.

В 1836 г. Техас отделился от Мексики, и в 1838 г. между Техасом и команчами был подписан договор о мире, но поселенцы прибывали, занимали индейские земли, а индейцы атаковали в ответ. В декабре президентом Техаса стал Мирабо Ламар, желавший разобраться с индейцами силой оружия. Он потребовал, чтобы индейцы вернули техасских женщин и детей, захваченных за последние десять лет мексиканского правления. В марте 1840 г. в Сан-Антонио была назначена мирная встреча, на которую 19 числа прибыли 12 вождей со своими семьями. Во время встречи техасцы попытались взять индейцев в заложники для дальнейшего обмена. Начался неравный бой, в котором, согласно рапорту Маклеода — официального представителя Техаса на переговорах, было убито 30 вождей и влиятельных воинов, 3 женщины и 2 ребенка, а 27 женщин и детей, а также 2 старика пленены. Помимо этого было захвачено «больше сотни лошадей и большое количество бизоньих шкур и мехов». Со стороны нападавших погибло 8 человек и столько же было ранено. Это событие стало известно в истории как «Резня в доме совета». Сотни вопящих от ярости воинов подъехали к стенам Сан-Антонио, но не рискнули приблизиться на расстояние ружейного выстрела.

Асатойя, вождь команчей

Согласно рапорту Маклеода, «спустя короткое время на холме неподалеку от города появилась группа команчей под белым флагом, очевидно опасаясь подойти ближе. Оказалось, что они привели несколько белых детей для обмена на пленных индейцев. Обмен состоялся, и индейцы поспешили к своим лагерям». По словам Дугласа Мида, это произошло 3 апреля. В Сан-Антонио явился вождь команчей Пиава, доставивший с собой семерых белых пленников. Николс утверждает, что команчи еще «несколько месяцев» бродили вокруг Сан-Антонио, оплакивая вождей, а только потом собрались и ушли прочь к верховьям р. Колорадо.

В августе вождь Бизоний Горб возглавил экспедицию из 500 воинов в самое сердце Восточного Техаса, добравшись до Мексиканского залива в окрестностях Виктории. По дороге они сожгли множество домов, убили не менее 42 человек, а затем, груженные богатой добычей, отправились в обратный путь. Техасские рейнджеры, вместе с присоединившимся к ним за пару часов до боя отрядом из 13 тонкавов во главе с вождем Пласидо, устроили засаду у р. Плам-Крик и атаковали возвращавшихся команчей с новым оружием в руках — шестизарядными револьверами системы «Кольт».

Несколько десятков вооруженных новыми револьверами рейнджеров нанесли им такое сокрушительное поражение, что воины, побросав награбленное добро, были вынуждены спасаться бегством. Рейнджеры долго вспоминали «испытание «кольтов». Индейцы скакали вокруг них, выпуская стрелы. Рейнджеры дали залп из ружей, после чего вскочили на лошадей и бросились на них, поливая свинцом. Ситуация разворачивалась по совершенно непривычному сценарию. Обычно после такого залпа индейцы кидались на опустошивших ружья противников и убивали их. «Никогда, — вспоминал один старый рейнджер, — банда краснокожих не бывала такой обескураженной, как во время той атаки. Они-то ожидали, что рейнджеры окажутся беззащитными». Побросав большую часть добычи, команчи бросились врассыпную, а преследователи гнались за ними около трех миль и многих убили.

Появление нового скорострельного оружия серьезно переломило ситуацию на Равнинах не в пользу краснокожих. С появлением «кольтов» один боец стал стоить шестерых. Эффективность револьверов оказалась таковой, что первые схватки превратились в простые погони за краснокожими, и техасцы без опасений атаковали отряды индейцев, в несколько раз превосходящие по численности их собственные.

Когда Ламара на посту президента заменил Сэм Хьюстон, он попытался остановить войну с команчами, и в октябре 1845 г. с ними был подписан мирный договор.

Военная песня. Худ. Х. Терпнинг

В 1846 г. Техас был присоединен к США, и вместе с новой территорией американское правительство наследовало проблемы с техасскими племенами. В мае 1846 г. на р. Бразос был подписан новый договор о мире и дружбе (договор Батлера — Льюиса) с пенатеками, хойс, йони, анадарко, кэддо, липанами, вичитами и вако. Но началась война с Мексикой, ратификация договора конгрессом была отложена до марта 1847 г., но к тому времени команчи уже считали, что их обманули. Кроме того, нокони, тенавы и другие команчи не подписывали договор 1846 г. и не намеревались прекращать рейды и набеги в Техас. В 1848 г. в Калифорнии обнаружили золото, и тысячи золотоискателей заполонили равнины на пути к месторождениям желтого металла. Они готовы были покупать лошадей, и команчи решили эту проблему своим обычным способом. Набеги в Техас возросли, но основной целью стала Северная Мексика. Нападения команчей на штаты Коауила, Чиуауа, Сонора и Дуранго достигли пика в 1852 г., когда они нанесли удар по штату Халиско — в 700 милях южнее границы с США.

В течение многих лет кайовы и их союзники воевали с мексиканцами и техасцами, но с американцами на севере поддерживали дружеские отношения. Приток переселенцев увеличивался, и 27 июля 1853 г. правительство США подписало новый договор с кайовами, команчами и кайова-апачами, по которому племена согласились сохранять мир с американцами, жителями Техаса и мексиканцами, а также позволяли основать на их территории военные форты и дороги. Взамен им причитались ежегодные выплаты товаров на 18 000 долл. в течение десяти лет. В последующие годы отряды кайовов, направлявшиеся против навахов и ютов, периодически совершали грабежи белого населения. В итоге во время раздачи ежегодных товаров индейский агент сказал им, что, если не прекратятся нападения, Великий Белый Отец пришлет войска, дабы наказать их. Верховный вождь Дохасан (Маленькая Гора) ответил: «Белый вождь дурак и трус… На этой земле есть три вождя — белый, испанский и я. Вождь испанцев и я — мужчины. Иногда мы приносим беды друг другу, захватывая лошадей и скальпы, но мы не впадаем в бешенство и не ведем себя подобно глупцам. Но белый вождь — дитя и, как дитя, сразу же начинает злиться. Когда мои молодые воины, чтобы не дать своим женщинам и детям умереть с голоду, забирают немного сахара или кофе у белого человека, проходящего через наши земли, убивая и разгоняя дичь на своем пути, белый вождь злится и обещает прислать солдат. Я давно жду их, но они не приходят. Он трус, и у него женское сердце. Ты передай великому белому вождю мои слова».

Второй после подписи Дохасана на договоре стояла подпись Сатанка с пометкой «военный вождь». По рангу он был вторым человеком в племени.

Несмотря на взаимные угрозы и мелкие стычки с поселенцами, кайовы старались сохранить мирные отношения с американцами. У Сатанка с некоторыми из них даже сложились дружеские отношения. Одним из таковых стал Джордж Пикок, нелегально продававший спиртное индейцам и фрахтовщикам. Как-то раз Сатанк попросил Пикока написать ему сопроводительную бумагу для других нелегальных торговцев, чтобы те доверяли ему. Пикок не мог отказать краснокожему другу, и вскоре старик стал обладателем следующего «паспорта»:

«Предъявитель сего, Сатанк, самый большой лжец, попрошайка и вор в прериях. Что он не сможет выпросить у вас, то украдет. Гоните его к чертям, ибо он ленивый, ни на что не годный индеец».

Воин выводит коня через горящую степь. Худ. Х. Терпнинг

Пикок, несомненно, был человеком со здоровым чувством юмора. Только смех встал у него комом в горле, когда Сатанк, получив нелицеприятный прием после предъявления бумаги очередным фрахтовщикам, вернулся к нему на ранчо. Теперь ему было известно содержание текста. Обозленные индейцы убили Пикока и пятерых его товарищей.

В 1855 г. в Техасе были созданы две первые резервации. В одной (около форта Белкнап) поселили кэддо, анадарко, айони, тонкавов, вако и тавакони общей численностью в 1000 человек. Вторая резервация находилась на месте построенного позднее Кэмп-Купера, и в 1857 г. там проживало около 430 команчей-пенатека (около половины этого племени). Но набеги команчей это остановить не смогло, и столкновения с ними продолжались. 22 декабря 1856 г. в верховьях р. Кончо, штат Техас, лейтенант Ричард Джонсон обнаружил группу команчей. Ему удалось отрезать индейцев от лошадей и окружить их. В результате яростного боя 3 воина и 2 солдата были убиты и несколько человек с обеих сторон ранены. 27 марта 1857 г. большой отряд команчей появился у почтовой станции Джонсон-Стейшн, намереваясь захватить лошадей. Работники станции успели забежать в дом и боялись первыми начинать бой, надеясь, что индейцы уедут. Лошади оказались привязаны цепями, закрытыми на замки. Разъяренные краснокожие отрезали животным ноги и бросили их умирать. Приблизившись к станции, они увидели нацеленные на них из дома ружья, отступили и начали обстреливать его зажженными стрелами. Один из работников закричал, что, если индейцы дадут им уйти, белые не будут стрелять. Решив, что они смогут без боя разграбить станцию, команчи согласились, но, когда американцы вышли наружу, держа оружие наготове, один из воинов сказал на английском, что белая женщина красива и он хочет оставить ее себе. Ее муж выстрелил, убив краснокожего на месте, и американцы бросились бежать к дверям станции. Команчи, несомненно, вырезали бы их всех, если бы на дороге не появился дилижанс, который индейцы приняли за отряд драгун и быстро ретировались.

В этот период американцы все смелее начали вторгаться в сердце индейских земель, что не могло не сказаться на отношениях с краснокожими хозяевами. В конце 1850-х гг. рейнджерам и армии удалось нанести команчам несколько серьезных ударов. В 1858 г. команчи были дважды разбиты к северу от р. Ред-Ривер. Техасцы долгие годы сражались с команчами на своей территории, но новый губернатор штата решил перенести войну на их земли. Капитан Джон Форд организовал дополнительные силы рейнджеров и в марте 1858 г. посетил индейскую резервацию на р. Бразос, где жили шауни, тонкавы, кэддо, анадарко, кичаи и вако. Благодаря индейскому агенту Шапли Россу, ему удалось набрать скаутов, и в апреле он выступил в путь, возглавляя отряд из 102 рейнджеров и 113 индейцев. В мае рейнджеры Форда со скаутами тонкава, шауни, кичаи и анадарко переправились через р. Ред-Ривер на Индейскую Территорию и обнаружили лагерь команчей в долине р. Канейдиэн у Антилопьих холмов. Атака планировалась на следующее утро, но несколько нетерпеливых тонкавов напали на небольшой лагерь команчей, и те предупредили основной лагерь, расположенный в трех милях от него. Форд сразу же бросился в атаку. Это был лагерь вождя Железная Рубаха, получившего имя благодаря своей неуязвимости — он носил старую испанскую кирасу, которая защищала его от вражеских стрел и мушкетных пуль.

Высматривая признаки врагов. Худ. Х. Терпнинг

Команчи уже ждали рейнджеров и их индейских союзников. Железная Рубаха во главе 300 воинов встретил нападавших. Бой длился весь день и растянулся на площади в шесть миль. Спустя некоторое время к команчам прибыло подкрепление из другого находившегося в окрестностях лагеря, но в итоге им все равно пришлось отступить. По сообщениям рейнджеров, было убито 76 команчей, включая Железную Рубаху. Кроме того, они захватили более 300 лошадей и 18 пленных. Экспедиция Форда показала команчам, что земли к северу от р. Рио-Гранде уже небезопасны для них.

В надежде держать команчей подальше от Техаса, в сентябре была организована новая карательная экспедиция. Капитан Эрл Ван Дорн выступил из форта Белкнап с колонной, состоящей из 225 кавалеристов и пехотинцев и 135 индейских скаутов. У р. Раш-Спрингс в Оклахоме тонкавы неожиданно наткнулись на лагерь команчей вождя Бизоний Горб. Они вернулись к Ван Дорну, и войска совершили ночной марш-бросок, чтобы утром атаковать лагерь. Ван Дорн не знал, что к тому времени команчи завершили мирные переговоры с военными чинами форта Арбакл, и утром 1 октября 1858 г. его солдаты и индейские союзники атаковали лагерь Бизоньего Горба. Полусонные команчи быстро пришли в себя и заняли оборону в пролегавшем перед их лагерем овраге. Линия обороны растянулась на несколько сотен метров вдоль реки. Воины встретили атакующих дождем стрел, прикрывая отход женщин и детей. Туман у реки был такой, что противники практически не видели друг друга и сражались на близкой дистанции. Кавалерийская атака не смогла выбить защитников из оврага, и солдатам пришлось спешиться. Когда команчи решили, что они достаточно долго сдерживали солдат, чтобы их семьям удалось скрыться, они начали отступать. Потери солдат составили 4 убитыми и 13 ранеными. Потери их индейских союзников неизвестны. Согласно армейскому рапорту, команчи потеряли 58 человек убитыми, но они, несомненно, как всегда, преувеличены. Вождь Бизоний Горб поклялся отомстить техасцам. После этих двух сражений (у Антилопьих гор и у реки Раш-Спрингс) многие команчи покинули Оклахому. Часть ушла в мексиканский штат Чиуауа, часть на север от р. Арканзас, а остальные продолжали нападать на поселения.

Жаждавшие мести команчи постоянно высылали в рейды и набеги отряды воинов. В 1859 г. полностью было разрушено немецкое поселение в 25 милях от Фредриксберга, а жителям Керрвилла пришлось по собственной инициативе организовать у себя роту рейнджеров. Для белых людей не было разницы между свободными индейцами и их сородичами в резервации. Чтобы спасти последних от самосуда, власти вынуждены были в июле 1859 г. перенести обе резервации на новое место в Оклахоме.

Дымовой сигнал. Худ. Ч. Рассел

В 1860 г. войска получили приказ наказать кайовов и команчей, но успеха не достигли. В марте из фортов Райли, Кобб и Юнион вышли колонны солдат. Одной из них, выступившей из форта Райли, командовал майор Джон Седжвик. Его колонна состояла приблизительно из 500 кавалеристов и группы разведчиков-делаваров, которыми руководил широко известный на Диком Западе делавар Падающий Лист. Спустя несколько месяцев колонна достигла Нового Форта Бента, ни разу не столкнувшись с индейцами. Вскоре были получены сведения о военном отряде кайовов, и капитан Уильям Стил с отрядом из 89 человек бросился в погоню. Они проскакали 56 миль, но вынуждены были повернуть назад, не встретив ни одного краснокожего. Тем временем кайовов заметили в районе Нового Форта Бента. За ними выслали лейтенанта Стюарта с кавалеристами. Кайовы оказались зажаты между отрядами Стюарта и Стила. В результате боя вдоль р. Кайова-Крик, штат Колорадо, кайовы ранили трех бледнолицых, а сами, согласно рапорту, потеряли убитыми двух воинов. Кроме того, солдаты захватили 16 женщин и детей и 40 лошадей и мулов. Пленников передали индейскому агенту Уильяму Бенту.

В начале июня 1860 г. из фортов Кобб, Вашита и Арбакл выступила новая карательная экспедиция. Ее возглавлял капитан Сэмуэл Стёрджис, и состояла она из 419 кавалеристов и отряда индейских разведчиков. Спустя несколько недель разведчики из племени канза обнаружили лагерь из «сотни враждебных кайовов и команчей», и 2 августа Стёрджис подошел к нему. Но стоянка оказалась пуста — индейцы ушли на север. Колонна двинулась за ними, и на следующий день пять разведчиков имели стычку с враждебными краснокожими. Трое разведчиков были убиты, а двое ранены. Ночью два десятка команчей атаковали лагерь Стёрджиса, но большого вреда им причинить не удалось. С первыми лучами солнца колонна снова отправилась по следу на север. Индейцы периодически вступали в мелкие стычки, пока 6 августа на р. Рипабликэн-Форк, штат Небраска, солдат не встретил отряд из 600 команчей и кайовов. Едва кавалеристы ринулись в атаку, индейцы рассыпались и ускакали. Стёрджис проследовал до форта Кирни, на чем экспедиция завершилась. За все время потери Стёрджиса составили: 3 разведчика-индейца убито и 2 ранено, 1 солдат убит и 3 ранено. Стёрджис заявил, что его войска убили в боях 29 команчей и кайовов, что весьма сомнительно.

Кавалеристы. Худ. Г. Вон Шмидт

В декабре 1860 г. лагерь команчей вождя Пета Ноконы на р. Пиз был атакован техасскими рейнджерами Лоуренса Салливана Росса. Это был временный лагерь, в котором женщины заготавливали бизонье мясо. Россу повезло, потому что воинов в нем не было. Два десятка пленников-мексиканцев не могли оказать достойного сопротивления, хотя сражались с удивительной храбростью. Впоследствии эта победа над женщинами и детьми принесла Россу лишние голоса в борьбе за пост губернатора Техаса. Ведь в «кровавой битве» он не только самолично прикончил давнего врага Техаса вождя Пета Нокону, но и спас из многолетнего заточения белую пленницу Синтию Паркер!

На самом деле убитый «вождь» был мексиканцем, выросшим среди команчей. Он яростно отбивался от наседавших рейнджеров, пока не был застрелен Россом. Мексиканец принадлежал Ноконе и должен был помогать Синтии паковать мясо. Звали его Хо (от Хосе) Нокона. Он проявил такую храбрость в бою с рейнджерами, что те не сомневались в его высоком положении в племени. Когда одну из пленниц спросили, кем он был, та назвала его имя. Конечно, никто из техасцев не слышал о Хо Ноконе, но имя «Нокона» было им хорошо известно. Услышав его, они решили, что перед ними труп великого вождя. Росс был искренне уверен, что совершил героическое деяние. Кажется маловероятным, что позднее он не узнал правду, но всю оставшуюся жизнь упрямо продолжал твердить, что убил знаменитого команча.

Пета Нокона умер через два-три года после боя на р. Пиз. До конца своих дней он скорбел об утрате любимой жены. Синтию вернули в родной дом. Вернули против воли. Последующие годы она жила мечтой вернуться к команчам и умерла, как тогда говорили, «от разбитого сердца», так и не узнав, что ее сын Куана стал самым непримиримым вождем племени…

История Синтии Паркер началась в 1836 г. Семейство Паркеров перебралось в Техас из Виргинии за два года до этого, став первыми белыми поселенцами на р. Навасота. Они построили несколько домов, огородили их крепким частоколом. Земли эти населяли индейцы племени вичита, а значит, по мнению белокожих, никому не принадлежали. Почва здесь была плодородной, а большая семья Паркеров трудолюбивой. Они работали не покладая рук, пахали, сеяли маис. Всего в «Форте Паркера», как назвали поселок, обосновалось около тридцати мужчин, женщин и детей. Житейских трудностей Паркеры не боялись. Главное, что теперь у них была «собственная» земля.

Индейцы редко беспокоили семейство. Стычек с ними не происходило, но мужчины все равно выходили за ворота при оружии. Утром 19 мая 1836 г. все шло по обыденному распорядку. Женщины готовили еду, присматривали за многочисленными детьми, а мужчины отправились работать на поле, находившееся вне пределов видимости форта. Дома остались патриарх семейства старик Джон, его сыновья Сайлас и Бенджамин, а также Сэмуел Фрост с сыном. На них возлагалась защита женщин и детей в случае опасности.

Многие солдаты, поступая на службу в кавалерию, едва умели держаться в седле. Худ. Х. Тарпнинг

Индейцы появились неожиданно. Отряд состоял из команчей, вичитов, кайовов и кэддо — сотня конных воинов с лицами, раскрашенными для войны. Один из всадников размахивал грязной тряпкой белого цвета, показывая, что они не имеют враждебных намерений. Опытный житель фронтира сразу бы закрыл ворота да расставил на стенах стрелков, но Старый Джон боялся, что недоверие разозлит дикарей. Сайлас остался держать ворота, Бенджамин вышел навстречу всадникам. Пока он жестами изъяснялся с краснокожими, остальные члены семейства с опаской следили за происходящим. Разговор длился недолго. Вернувшись, Бенджамин сообщил, что индейцы спрашивают об источниках воды и просят дать им на съедение корову. Он не верил в их миролюбие, но надеялся решить дело миром. Сайлас запротестовал, Бенджамин его не послушал. Развернувшись, он медленно пошел в сторону индейцев. Сайлас остался ждать у ворот. Они все еще были раскрыты.

Когда Бенджамин приблизился, всадники окружили его, пронзая копьями. Военный клич разорвал тишину, лошади сорвались с места. Запаниковавший Сайлас попытался закрыть ворота, но было поздно. Индейцы ворвались в форт.

Семья кайова

Сайлас и оба Фроста умерли сразу. Старого Джона и его жену схватили. Старика скальпировали, отрезали ему гениталии и лишь после этого убили. Со старухи сорвали одежду, пригвоздили несчастную к земле копьем. Несколько человек насиловало ее, пока остальные гонялись за разбежавшимися женщинами и детьми. В поднявшейся суматохе жене Сайласа Люсии с четырьмя их детьми удалось проскользнуть за ворота. Они уже добежали до реки, когда сзади послышался топот копыт. Индейцы нагнали беглецов и начали затаскивать на лошадей. В этот момент появились работавшие на поле мужчины. Их было всего человек десять, но в руках они сжимали ружья. Один бросился на выручку Люсии. Ему удалось отбить у индейца женщину и двух ее детей. Другой краснокожий умчался с девятилетней Синтией и шестилетним Джоном.

Находившиеся в форте воины, завидев приближавшуюся подмогу, вскочили на лошадей и ускакали. Добытых ими скальпов и пленников было достаточно, чтобы триумфально вернуться в свои лагеря и провести победные церемонии, а стычка с бледнолицыми грозила потерями бойцов. Им незачем было ввязываться в бой. На войне индейцы старались по возможности избегать гибели соплеменников, и приношение людей в жертву стратегическим выгодам было абсолютно неведомо их военной концепции. За несколько лет до нападения на Паркеров Жан Луи Берландье отмечал: «Показатель хорошего вождя заключается в том, чтобы провести отряд против врагов незамеченным, напасть на них, когда они беззащитны, и перерезать им глотку, не позволив застать себя врасплох». Если ситуация была крайне рискованной, опытный воин чаще всего уходил от нее, разумно полагая, что вполне может дождаться дня, когда его враг окажется в более беззащитном положении, чем сегодня. Для отряда, даже довольно крупного, было почетнее вернуться с единственным вражеским скальпом, не потеряв при этом никого из своих бойцов, чем убить дюжину врагов, потеряв одного.

Пояс Выдры, команч. 1870 г.

Паркеры пребывали в ужасе: пятеро мужчин погибли, несколько женщин получили тяжелые ранения, от которых двое позднее скончались, трое детей и две женщины увезены индейцами — они стали первыми выходцами из США, похищенными команчами. Паркеры не преследовали краснокожих. Они были напуганы так, что сутки прятались у реки, боясь нового нападения, и лишь затем похоронили тела убитых.

Оправившись от горя, Исаак и Джеймс Паркеры приложили много усилий, разыскивая похищенных родственников. Женщин выкупили в течение года, одного из детей спустя восемь лет. Маленького Джона найти не удалось. Время от времени появлялись сообщения о его возвращении, но все они были ошибочными. О нем мало известно. Джон вырос среди команчей, стал полноправным воином племени и часто совершал с ними набеги в Мексику. Во время одного из таковых команчи захватили много пленников, среди которых оказалась очень красивая девушка по имени Хуанита. На обратном пути у Джона проявились симптомы оспы, и индейцы, зная, как быстро распространяется эта смертоносная болезнь, бросили его. Хуаните разрешили остаться с ним. Джону повезло, он поправился. Ему хотелось вернуться к команчам, но девушка сумела отговорить его. Вместе они отправились в Мексику, где пытались разводить скот на ранчо. О дальнейшей его судьбе известно еще меньше. С началом Гражданской войны Джон присоединился к конфедератам, быстро одумался и дезертировал. Он вернулся в Мексику, поселился с Хуанитой на маленьком ранчо и никогда не пытался наладить связь с родственниками в Техасе. Согласно некоторым сведениям, умер он в 1915 г.

Его родная сестра Синтия Энн Паркер дольше всех прожила среди команчей, став самой известной индейской пленницей Дикого Запада. История ее жизни вполне сгодилась бы для романтической повести, если бы не окончилась так печально.

Синтия оказалась у команчей равнин Стейкед-Плейнс вдали от поселений белых людей, и все же слухи о ней иногда доходили до Паркеров. В 1840 г. дружественный делавар сообщил, что встретил ее в лагере вождя Пахаюки. Затем индейский агент Вильямс видел среди команчей белую девочку, по описанию похожую на нее. Индейцы отказались продавать ее, но позволили переговорить с ней. Как ни пытался полковник выяснить хоть что-нибудь, девочка отмалчивалась. Вильямс предложил за нее огромный выкуп — двенадцать мулов и много разных товаров, но команчи сказали, что «скорее умрут, чем отдадут ее». По словам другого присутствовавшего белого человека, Синтия «постоянно плакала… убегала и пряталась от людей, хотевших выкупить ее». Он никак не мог сообразить, ведет она себя так, потому что находится под влиянием команчей или действительно не желает покидать их, и упомянул воина, который говорил о ней как о своей жене. Спустя пятнадцать лет лагерь, в котором жила Синтия, посетили белые трапперы, в числе которых был Виктор Роуз. Он предложил ей вернуться к родным. Она отказалась. «Я счастлива в браке, — ответила она Роузу. — Я люблю мужа, он хороший и добрый. Да и дети у нас с ним, не могу я оставить их». Многие исследователи сомневаются, что этот разговор имел место. Плененные дети обычно забывали родную речь в течение года-двух. Синтия к тому времени прожила с команчами около двадцати. Возможно, она объяснялась с Роузом знаками, и он облек их смысл в более приемлемую для читателей форму.

Нападение индейцев на авангард кавалерии. Худ. Ф. Ремингтон

Синтию индейцы звали Надуа, что означало Она Грациозна или, по другим источникам, Найденыш. Можно смело утверждать, что она пришлась по душе команчам, они уважали ее и относились как к равной.

Мужем Синтии был Пета Нокона. Выдающийся воин, благодаря своим качествам и благородству он стал вождем племени команчей, известного как нокони. Старые индейцы вспоминали, что он любил свою белокожую жену и всегда был добр к ней. Многоженство среди команчей считалось нормой, и, чем богаче был мужчина, тем больше имел жен. Несмотря на богатство, Пета Нокона никогда не приводил в свою палатку другой женщины. Синтия у него была единственной. Она родила ему двоих сыновей и дочь.

Дикая, но счастливая жизнь Синтии Паркер могла оборваться в день нападения рейнджеров, если бы в последний момент один из них не заметил, что она белая женщина. Синтия сидела, прижав к груди трехлетнюю дочку, и не хотела идти с ними, пока они не пригрозили, что пристрелят ее, если пленница не подчинится. Позже ее опознал Исаак Паркер. Когда он произнес имя Синтии, она ударила себя ладонью в грудь со словами: «Моя — Синси».

Пайтальи, или Солнечный Мальчик. Кайова, 1872 г.

Исаак увез женщину и ее дочку Топсану с собой. Он был назначен опекуном Синтии, а власти штата выделили ей пенсию в размере ста долларов в год на пять лет и участок земли в семь квадратных километров. В столице штата городе Остине в честь ее возвращения была устроена пышная церемония. Синтия не испытывала радости. Она была напугана, пыталась сбежать.

Семья Паркеров сделала все возможное, чтобы ей жилось комфортно, но Синтии нужна была другая жизнь. Она скучала по мужу, сыновьям и бескрайним равнинам. Ее часто видели сидящей у окна с безучастным взглядом. Она больше не смеялась с тех пор, как ее насильно увезли рейнджеры. Много гостей приходило повидать знаменитую на весь штат пленницу, но на все расспросы о прежней жизни Синтия только плакала. Она часто умоляла отпустить ее, позволить вернуться к команчам. Трижды женщина пыталась сбежать, ее возвращали в «семью». Синтия быстро научилась говорить по-английски, читать и писать, занималась стряпней, шила и вязала. Сперва она жила у Исаака, затем ее увезли к брату Сайласу, подальше от земель команчей. Когда Сайлас присоединился к армии конфедератов, Синтию взяла к себе сестра Орлеана, чей муж, мистер Куинн, видя душевные страдания бывшей пленницы, обещал после окончания Гражданской войны отвезти ее погостить к сыновьям-команчам. С той поры Синтия жила ожиданием встречи с сыновьями, но несчастья не оставили ее. В 1864 г. от пневмонии умерла ее маленькая дочка, а чуть позже Куинн перебрался в графство Андерсон, еще дальше от границы диких земель. Очень долго бытовала легенда, что Синтия вскоре скончалась от «разбитого сердца», уморив себя голодом. Это не так. Несчастная женщина действительно окончательно пала духом, но прожила еще шесть лет. Она умерла в 1870 г. и была похоронена в графстве Хендерсон.

Кайова-апачи

В июле 1909 г. ее краснокожий сын Куана Паркер, ставший к тому времени не менее известным и уважаемым бизнесменом, чем когда-то воином, направил губернатору Техаса письмо с просьбой оказать содействие в переносе останков матери и сестры в резервацию команчей. В благодарность за его усилия по поддержанию мира губернатор ответил согласием, а конгресс даже выделил деньги на осуществление проекта. В декабре 1910 г. Куана с почестями перезахоронил останки Синтии и Топсаны в Пост-Оак, штат Оклахома, поближе к своему дому. Он много раз говорил, что очень ждет встречи с матерью. Он был бесстрашным бойцом, прекрасным бизнесменом и сентиментальным сыном. Он чувствовал, что дни его сочтены.

Куана Паркер умер спустя два месяца. Согласно завещанию, его похоронили рядом с могилой матери. Много людей плакало в тот день, и даже те, кто не верил в Бога, очень надеялись, что разлученные много лет назад мать и сын наконец встретятся на Небесах…

Карабин «Спенсер» модели 1860 года. Принадлежал одному из индейских воинов

К 1861 г. в результате набегов команчей, кайовов, шайенов и арапахов передвижение по «тропе Санта-Фе» практически прекратилось и подполковнику Джорджу Криттендену было приказано наказать индейцев. Он выступил в путь из форта Юнион с 92 кавалеристами и 2 января 1861 г. у р. Колд-Спрингс обнаружил и атаковал спящий лагерь кайовов и команчей из 175 палаток. Солдатам удалось захватить его и сжечь. Кроме того, они убили десяток индейцев и отбили табун в 40 голов. Трое солдат были ранены.

Начавшаяся Гражданская война отвлекла правительство США от проблем с враждебными индейцами. С началом войны основная часть войск из Техаса была перекинута на Восток сражаться с северянами, поселения штата остались практически незащищенными, и набеги кайовов с команчами сразу усилились. Известно, что северяне посылали гонцов к враждебным племенам, пытаясь натравить их на техасцев, выступавших на стороне конфедератов.

В итоге соглашения о безопасности границ с команчами подписывали как представители Севера, так и делегаты Юга. В мае 1861 г. договор с ними заключил Альберт Пайк, специальный комиссионер президента Джефферсона Дэвиса. С помощью дружественных племени криков он встречался с команчами в агентстве Вичита и заключил два договора. Один с индейцами резерваций, среди которых были и пенатеки, а второй — с «команчами прерий и Стейкед-Плейнс» — танима, нокони, ямпарика и котсотека. Правительство конфедератов просило команчей соблюдать мир, а конгресс южан выделил 64 862 долл. на подарки для них. Но свободные команчи редко являлись в агентство, а затем и вовсе перестали. В октябре 1862 г. симпатизировавшие северянам делавары и шауни разорили агентство Вичита. Набеги на Техас возобновились с удвоенной силой. Индейцы угнали более 10 000 голов скота, который продавали янки, снабжавшим федеральную армию провиантом.

Обрез, использовавшийся индейцами. XIX в.

Осенью 1863 г. стало известно, что сиу, шайены, кайовы, кайова-апачи, команчи и часть арапахов планируют весной начать на Равнинах полномасштабную войну. В 1864 г. нападений было немного, но удары оказались жестоки, и в июне к племенам отправили гонцов с сообщением, что всем дружески настроенным индейцам следует поставить свои лагеря около военных постов, остальные же будут считаться враждебными и подвергнутся уничтожению. Откликнулась только часть арапахов и шайенов. В августе индейский агент сообщал из форта Лайон, что получены приказы убивать всех индейцев, обнаруженных на Равнинах.

В 1864 г. произошло первое столкновение кайовов с регулярными войсками. Кайовы встали лагерем у форта Ларнед в Канзасе. Они праздновали недавнюю победу над краснокожими врагами, бой барабанов и военные песни разносились далеко по округе. Солдаты в форте не опасались нападения, хотя близкое нахождение разгоряченных дикарей всегда вызывало у них некоторое напряжение. Завидев двух кайовов, неспешно приближавшихся к воротам форта, часовой закричал, приказывая им остановиться. Индейцы английского языка не знали, слов его не поняли и продолжали идти. Солдат угрожающе повел ружьем в их сторону и не успел опомниться, как тело его пронзили две стрелы. Стрелявшим был Сатанк. Солдаты забаррикадировались за стенами форта, а кайовы сняли лагерь и поспешили скрыться, прихватив при этом армейский табун.

В том году нападения индейцев на Южных равнинах так участились, что все ранчо и станции на территории 400 миль были покинуты.

Один из самых жестоких рейдов на Техас произошел 13 октября 1864 г. Команчи и кайовы ударили по графству Янг, нападая на ранчо вдоль р. Элм-Крик. Большинству белых повезло, они успели скрыться, но добыча и без того была богатой. В нескольких местах индейцам оказали серьезный отпор — организатор отряда команчей Маленький Бизон погиб во время атаки на ранчо Джорджа Брагга. Всего за время рейда индейцы убили 12 солдат и поселенцев, ранили 7 человек и увели несколько сот голов скота и лошадей. Хуже всего пришлось 10 женщинам и детям, оказавшимся на ранчо Фицпатрика, расположенном в нескольких милях от форта Белкнап. Мужчин в тот день дома не оказалось. Одна женщина попыталась воспользоваться дробовиком, ее ударили томагавком, после чего толпой изнасиловали, убили и скальпировали. Бросившегося бежать мальчишку пристрелили. Наспех спрятанного под кроватью младенца обнаружили, ударом об стену разбили ему голову. Семерых пленников привязали к лошадям, чтобы они не помышляли о побеге. Молодой вождь кайовов Сатанта (Белый Медведь) протрубил в свой горн, процессия двинулась дальше. Спустя двое суток тяжелого путешествия тринадцатилетний мулат Элайя Картер чувствовал себя уже настолько плохо, что начал затруднять бегство отряда. Индейцы развели огромный костер и бросили в него живого мальчика.

Набег индейцев шокировал всю округу и стал известен как «Рейд вдоль Элм-Крик». Среди пленников оказались двое детей и жена негра Бритта Джонсона. Храбрец на свой страх и риск предпринял четыре поездки на земли команчей, прежде чем добился освобождения 6 из 7 пленников.

Неожиданное нападение. Худ. Э. Томас

Упомянутый выше Сатанта был широко известен среди белых и мексиканских поселенцев еще с середины 1850-х гг. Капитан Ричард Джэйкобс описывал его могучим, великолепно сложенным человеком, ростом выше шести футов. Боевые заслуги снискали Сатанте славу удачливого воина, а неудержимое красноречие и яркая харизма сделали его присутствие на советах незабываемым. В 1860-х гг. поселенцы Мексики и Техаса боялись и ненавидели его.

Сатанта родился приблизительно в 1830 г. в семье известного шамана Красное Типи. С детства он отличался от сверстников высоким ростом, крепким телосложением и силой. Неудивительно, что первое имя, которым нарекли его родители, было Большие Ребра. Отец владел выкрашенным в красный цвет геральдическим типи, которое передавалось из поколение в поколение и впоследствии перешло Сатанте[8]. Красный цвет был отличительной чертой рода, служил ему магической защитой: головной убор, щит и копье Сатанты также были красного цвета. Отправляясь на войну, он выкрашивал в красный лицо и половину своей рубахи, а другую половину рубахи в желтый.

Прозванный за красноречие Оратором Прерий, Сатанта любил пошутить. Юмор его соплеменники не всегда понимали, но вынуждены были с ним мириться. Как-то раз он возвращался с отрядом из Мексики и недалеко от форта Сапли наткнулся на солдат. В последовавшем бою вождь захватил армейский горн. К своему лагерю кайовы подъехали ночью. По обычаю, в таких случаях военный отряд входил в лагерь на рассвете, когда соплеменники просыпались и были готовы к встрече победителей. Сатанта дожидаться утра не стал. Он протрубил в горн. Звук армейского горна ассоциировался у индейцев с немедленным нападением солдат на лагерь. Сатанта не смог воспроизвести сигнал, подаваемый солдатами, но шуму наделал много. Люди в ужасе вскочили с лежаков, решив, что на них напали солдаты. Пока все бегали в темноте, Сатанта с воинами въехал в лагерь. Суматоха продолжалась до рассвета — многие соплеменники никак не могли понять, что произошло и где солдаты. Лишь утром все образумилось. Горн стал любимой игрушкой Сатанты. Один из врачей, по поручению правительства вакцинирующих индейцев, четыре дня провел в лагере вождя и позже сообщал, что Сатанта трубил в горн каждый раз, когда приглашал его отобедать к себе в палатку.

Отступление. Худ. Ч. Шрейвогель

Не менее известными стали и различные послания Оратора Прерий. Одно из них он отправил командующему фортом, умоляя лучше кормить армейских лошадей, потому что ему не нравится угонять у него полудохлых кляч. Он также любил вводить офицеров в состояние ступора прямыми высказываниями о том, что белые женщины, оказывается, стоят гораздо больше, чем ворованные лошади. Виной тому, правда, были сами армейские чины. В одном из набегов на Техас кайовы захватили миссис Бокс с ее детьми. Другие индейцы оставляли пленников себе или возвращали их за выкуп через доверенных посредников, но Сатанту такие сложные схемы не устраивали. Он привел их к форту Ларнед, чтобы продать! Белый офицер даже растерялся от подобной наглости. Ему было жаль несчастных пленниц, но он понимал, что прояви сейчас слабость, вскоре у форта выстроится очередь из краснокожих, желающих продать ему захваченных в Техасе белых женщин и детей — это лишь спровоцирует новый всплеск насилия. Сатанту пытались пристыдить нарушением условий договора, уговорить отдать пленников, обещая забыть об инциденте. Оратор Прерий не стал дискутировать. Он отвел пленников в форт Додж и продал там за большую сумму, чем просил в Ларнеде.

Серебряный Нож, вождь команчей. 1872 г.

Ответный удар за рейд вдоль Элм-Крик американцы нанесли 25 ноября 1864 г. Из форта Бэском, штат Нью-Мексико, против команчей и кайовов была выслана экспедиция под руководством полковника Кита Карсона. Она состояла из 335 солдат и 75 скаутов юта и хикарийя. Скауты обнаружили лагерь верховного вождя кайовов Маленькая Гора (Дохасана) в 150 палаток, расположившийся недалеко от Эдоуби-Уоллс, штат Техас. Но индейцев оказалось несколько больше, чем ожидал Карсон. Сперва силы оказались неравными и индейцы отступили, но неподалеку располагался лагерь кайовов Спотыкающегося Медведя в 350 палаток. Там же были команчи и кайова-апачи. Индейцы перегруппировались и атаковали солдат Карсона с такой яростью, что тем пришлось отступить. Правда, они успели сжечь захваченный лагерь — серьезный удар для индейцев накануне зимы. Битва у Эдоуби-Уоллс продолжалась весь день и едва не превратилась в резню, но умелые действия артиллеристов смогли сдержать ямпариков и кайовов. Потери Карсона составили 3 солдата и 1 скаут убитыми и 25 солдат и 4 скаута ранеными. Карсон сообщил о 60 убитых краснокожих, что явный нонсенс. В лагере кайовов на момент атаки находились 5 пленных белых женщин, которых индианки в ярости убили. Это сражение стало известно как «Первая битва у Эдоуби-Уоллс». Сатанта отличился в тот день отчаянной храбростью, постоянно бросался в бой.

Большой Лук, кайова. Ок. 1870 г.

К концу Гражданской войны многие равнинные племена находились в состоянии войны с Соединенными Штатами. В октябре 1865 г. на р. Литтл-Арканзас правительство заключило с кайовами, кайова-апачами, команчами, шайенами и арапахо новый мирный договор. От команчей его подписали ямпарика, нокони, пенатека и тенава, но квахади и котсотека в нем не участвовали. Согласно договору, команчи должны были ежегодно получать от правительства ренту в товарах на 15 долларов на человека в течение 40 лет. Они ожидали, что это будут ружья и добротные вещи, но получили лишь гнилые пайки времен Гражданской войны и дешевые одеяла, распадавшиеся на части при попадании под дождь. Любопытно, что по этому договору кайова-апачам была определена резервация, совместная с арапахо и шайенами, — они сами попросили отделить их от кайовов из-за враждебного отношения тех к белым людям. Соглашение, однако, не получило практической силы, и в 1867 г., по договору у Медисин-Лодж-Крик, кайова-апачи были формально объединены с кайовами, хотя часть племени продолжала жить с южными арапахо и шайенами до конца восстания 1874–1875 гг.

Вскоре война возобновилась и продолжалась в течение последующих двух лет. Бэйкер сообщал в 1869 г.: «Согласно официальным источникам, с мая 1865 г. по август 1867 г. враждебные индейцы (кайовы и команчи. — Авт.) в Техасе убили не менее 162 человек, ранили 24 и пленили 43. Также ими захвачено и уничтожено собственности на много тысяч долларов. Нападения все еще продолжаются и сегодня». В 1866 г. умер Дохасан, являвшийся верховным вождем кайовов в течение 33 лет. С того времени, по мнению Джеймса Муни, начался упадок племени. Сохраняя мирные отношения с США, кайовы продолжали совершать рейды в Техас, жестокую войну с которым они вели на протяжении всего XIX в.

В августе 1866 г. имя вождя кайовов Сатанты снова зазвучало у всех на устах. Во главе отряда соплеменников он наткнулся на фургон, в котором ехала семья Джеймса Бокса. Помимо главы семьи в фургоне находились его жена Мэри и четверо дочерей: Маргарет (17 лет), Жозефина (13), Айда (7) и маленькая Лаура. Когда они поняли, что приближающиеся всадники не их соседи, а индейцы, бежать было поздно. Джеймс попытался дотянуться до револьвера, стрела ударила ему в грудь. Едва он успел нажать на спусковой крючок, вторая стрела вонзилась ему в голову. Джеймс вывалился из фургона, с трудом поднялся на ноги, но был убит подскочившими воинами. Жена и дочери в ужасе кричали, Маргарет кинулась к телу отца, прижалась к нему, но индейцы оттащили ее, усадили на лошадь и привязали к ней. Разграбив содержимое фургона, кайовы увезли пятерых пленниц с собой.

Пинающая Птица, вождь кайовов

Тем временем четверо белых мужчин наблюдали за происходящим с холма всего в четырехстах метрах от дороги. Вмешаться они побоялись. Позднее они скажут, что не имели при себе оружия — странное заявление для людей, живущих в местах, где появляются дикие индейцы. Погоню за похитителями организовали только на следующий день. К тому времени кайовы были уже далеко.

Путь индейцев на свою территорию был долог. Маргарет не сомневалась, что их попытаются спасти. Надеясь упростить преследователям задачу, она время от времени отрывала от одежды кусочки ткани и бросала их. Индейцы заметили хитрость и заставили ее ехать голой. Опасаясь погони, кайовы мало отдыхали, спали верхом на лошадях и останавливались лишь изредка, чтобы окончательно не загнать коней. На этих коротких остановках Мэри и Маргарет насиловали[9]. Если краснокожие были привычны к таким тяжелым переходам, то силы пленниц быстро иссякли. На одиннадцатый день маленькая Лаура выскользнула из рук Мэри и упала на землю. Ребенок пронзительно плакал от боли, выдавая местоположение отряда. Кто-то из воинов вырвал девочку из рук матери и с силой швырнул ее в дерево. Индейцы продолжили путь, оставив бесчувственное дитя умирать.

Разведчики. Худ. М. Грелье

В сентябре Сатанта заявился в форт Ларнед с предложением купить у него четырех пленниц. Майору Гроверу он объяснил, что, отложив дела насущные и радея только о дружбе с бледнолицыми техасцами, направился в Техас, дабы заключить мир, но «был встречен столь враждебно, что в отместку прихватил пленниц». Теперь вождь остыл, зла больше не держит и готов отдать их белокожим, если те возместят ему затраты. Гровер не стал принимать самостоятельного решения, пообещав связаться с индейским агентом Тэйлором, в ведении которого находились дела с кайовами. Спустя три дня Тэйлор был в форте Ларнед. Обвинив Сатанту в нарушении договора, он заявил, что не заплатит за пленниц и доллара, после чего потребовал от вождя немедленно привести несчастных в форт и передать их безвозмездно. Сатанта посетовал, что ему надо обсудить все на совете племени и ответ он сможет дать только через десять дней. В форт он так и не вернулся. Не желая терять времени на дальнейшие пустые пересуды, вождь отправился с подобным предложением в форт Додж, где после недолгих переговоров получил за четверых пленниц 2800 долларов деньгами и товарами. Взбешенный Тэйлор тут же отписал комиссионеру по делам индейцев, что выкуп пленников равносилен «выдаче краснокожим лицензии на дальнейшее совершение подобных преступлений».

Сатанта праздновал очередную маленькую победу, не подозревая, какую роль в его жизни впоследствии сыграет история с пленницами. По пути домой измученные пребыванием среди индейцев Бокс остановились в форте Райли в Канзасе, где находился подполковник Джордж Кастер с женой Либби. Долгими часами слушали они рассказы пленниц об испытаниях, перенесенных ими у кайовов: о групповых изнасилованиях, постоянных унижениях, избиениях и ужасной смерти маленькой Лауры. «Я не могу подобрать слов, — писала Либби, — чтобы повторить все, что поведали мне мать и ее старшая дочь об ужасных страданиях в плену». Под впечатлением от услышанного Кастер даже попросил офицеров, если Либби когда-либо будет грозить опасность попасть в лапы краснокожих, застрелить ее. Да и сама Либби пришла к убеждению, что индейский плен для женщины «страшнее смерти». История семейства Бокс наделала много шума на Диком Западе и косвенно послужила причиной последующей военной экспедиции генерала Уинфилда Хэнкока против индейцев. Отношение Сатанты к белым пленницам впредь никогда не забывалось, для многих армейских офицеров он стал «истинным дьяволом во плоти».

Одинокий Волк, вождь кайовов

В конце 1867 г. правительство предприняло попытку заключить с индейцами новый договор. В октябре на Мэдисин-Лодж-Крик в Канзасе на встречу с представителями «Великого Белого Отца» собралось 5000 команчей, кайовов, арапахо, кайова-апачей и шайенов. Сатанта несколько раз выступал на совете, и одна из его красочных речей даже попала на страницы газеты «New York Times». После долгих дебатов кайовы и команчи согласились подписать договор и уступить свои земли в обмен на резервацию в Оклахоме. Правительство, в свою очередь, обязалось обеспечивать их пропитанием, научить возделывать землю и построить школы, чтобы маленькие краснокожие скорее приобщались к цивилизации. Подпись Сатанты на договоре стояла второй в списке вождей кайовов. Квахади не смогли участвовать в договоре из-за разразившейся в их лагерях эпидемии холеры и не собирались покидать Техас. Большинство остальных команчей переселилось в окрестности форта Кобб и оставалось в резервации всю зиму. Но поскольку договор еще не был ратифицирован конгрессом, денег на оплату их пропитания не было. После голодной зимы большинство команчей и кайовов покинули резервацию и летом 1868 г. ушли на Равнины. Вскоре индейцы возобновили набеги на Техас и Канзас, укрываясь в резервации от преследования армии. Они даже атаковали форт Додж в штате Канзас и угнали оттуда табун лошадей.

Сидящий в Седле, сын вождя кайовов Одинокого Волка

В декабре 1868 г. во время переговоров под белым флагом подполковник Кастер захватил в заложники верховного вождя кайовов Одинокого Волка и одного из самых влиятельных людей — Сатанту и обещал повесить их, если в течение двух дней все племя не появится в агентстве. Спустя пять дней все племя, кроме общины вождя Женское Сердце, появилось у форта Кобб, и вождей отпустили. Кайовы оказались в резервации, но продолжали совершать рейды в Техас, убивая людей, уводя лошадей и захватывая женщин и детей.

Генерал Фил Шеридан тем временем спланировал зимнюю кампанию против враждебных индейцев, в результате которой в Рождество майор Эндрю Ивенс атаковал лагерь команчей у р. Солджерс-Спринг. Впоследствии большинство команчей и других племен вернулись в агентства. Только квахади все еще оставались в Техасе. Кайовы и другие команчи находились в резервации, но к осени 1869 г. их небольшие отряды начали проникать в Техас. Армия пыталась справиться с ними, однако без особого успеха.

В 1869 г. президент Грант объявил о начале мирной политики по отношению к индейцам и поручил ее осуществление квакерам. Агентом в форте Силл стал Лори Татум. Но он оказался не в силах превратить кочевых охотников в фермеров и остановить их набеги. В 1870 г. индейцы вели себя особенно дерзко и вызывающе. В июне во время церемонии Пляски Солнца команчи и кайовы провели совет, обсуждая вопрос о войне и мире. Большинство высказалось за мир, но некоторые вожди были настроены воинственно. После совета был организован военный отряд, но экспедицию в Техас отложили из-за холодной погоды. Тем летом больше беспокойств причиняли кайовы, чем команчи.

Большое Дерево, кайова

Весной 1870 г. старого, бесстрашного Сатанка постигло несчастье. Его любимый сын погиб во время набега на Техас. Вместе с несколькими друзьями отец отправился за его останками, нашел их и, завернув в красивые одеяла, вернулся домой. По дороге он убил и скальпировал белого человека, отомстив за гибель сына. В лагере Сатанк поставил типи, соорудил внутри него платформу и поместил на нее, как на постель, останки сына. Затем он устроил пиршество, пригласив от имени сына всех своих друзей. «Мой сын зовет вас поесть», — говорил он. С той поры убитый горем отец всегда говорил о сыне как о спящем и часто ставил рядом с его останками пищу и воду. Когда лагерь кочевал, Сатанк перевозил останки на лошади. Он оставался храбрым бойцом и мудрым лидером, но не мог принять смерть сына. Для него тот продолжал жить. Из уважения к старику люди молчали. Только спустя год кайовы смогли похоронить останки молодого воина, но Сатанка к тому времени уже не было в живых…

Жизнь на ограниченном пространстве резервации и полная зависимость от правительства США оказались непростым испытанием для многих кайовов. Племя разделилось на две фракции. Одна, во главе с Пинающей Птицей, больше не хотела войны и пыталась приспособиться к новым условиям. Другая, ведомая Одиноким Волком и молодым Сатантой, не желала мириться с устанавливаемыми индейским агентом порядками. К 1871 г., по словам офицера из форта Ричардсон, «вся граница полыхала в огне».

В 1871 г. число нападений кайовов не уменьшилось. 24 января отряд под предводительством Маманти и Китана у горы Флэт-Топ, штат Техас, атаковал трех негров-поселенцев, одним из которых был знаменитый Бритт Джонсон, сумевший несколькими годами ранее вырвать из рук команчей плененных родственников. Застигнутые врасплох, они успели убить своих коней, чтобы, прячась за их тушами, отбиваться от нападавших. Бой был тяжелым — рядом с изуродованными телами негров позже нашли более 173 отстрелянных гильз.

Млечный Путь, вождь команчей. 1872 г.

Спустя две недели, 7 февраля, в 50 милях к востоку от горы Флэт-Топ 10 техасских рейнджеров подверглись нападению 40 воинов кайова и команчей. Но самая крупная стычка произошла 18 мая 1871 г. и получила известность как «Нападение на караван фургонов Уоррена».

Из Техаса постоянно приходили сообщения о нападениях индейцев, и генерал Шерман решил лично убедиться, как складывается ситуация. Во время инспекции его сопровождали три высших офицера и маленький эскорт из 15 кавалеристов. Генерал подвергал свою жизнь опасности, но осознал это гораздо позже. Во время путешествия он не видел враждебных индейцев, и оттого ему казалось, что слухи о разбоях и убийствах сильно преувеличены. Шерману было невдомек, что миновать поджидавших в засаде краснокожих ему удалось лишь благодаря странному видению шамана.

Кайовский шаман Маманти предсказал, что следующий рейд будет чрезвычайно успешным, а добыча богатой. В мае к нему присоединилось около 150 кайовов и команчей. Они пересекли р. Рио-Гранде и отправились в Техас, где устроили засаду на дороге между фортом Гриффин и фортом Ричардсон.

— Завтра здесь пройдут две группы техасцев, — пояснил Маманти воинам. — Первая будет маленькой. Легкая добыча для нас, но духи запрещают атаковать ее. К вечеру появится другая группа. Ее мы и атакуем.

Если бы кайовы атаковали первых встреченных ими путников, они, несомненно, повергли бы в шок всю Америку — 18 мая мимо них проследовал очень влиятельный в стране человек. Им был генерал Уильям Шерман. Сопровождал его лишь маленький эскорт кавалеристов. Кайовы могли без труда уничтожить их, но Маманти сдержал воинов — в его видении ему было велено атаковать вторую группу людей.

Тсилосон, кайова

Кавалеристы, сопровождавшие повозку генерала Шермана, не заметили ничего подозрительного, а индейцы, следуя инструкциям шамана, пропустили их. Генерал прибыл в форт Ричардсон, поужинал в компании офицеров, выслушал жалобы делегации поселенцев и лег спать. Только глубокой ночью он узнал, что спустя несколько часов на той же дороге крупный отряд кайовов и команчей напал на караван фургонов.

Пропустив Шермана, индейцы терпеливо начали ждать обещанную шаману в видении добычу. После полудня появился караван из десяти фургонов, принадлежавших компании «Уоррен & Дюбуа», в которых везли припасы для солдат форта Гриффин. Воины неожиданно выскочили из-за хребта, и погонщики не успели поставить фургоны в круг. Трое погибли мгновенно. Остальные яростно отстреливались. Вскоре был убит еще один, и семеро погонщиков бросились бежать к лесу. Двоим сделать это не удалось. Пять человек получили ранения, но спаслись. Индейцы сперва кинулись в погоню, но потом вернулись грабить фургоны. В одном из них прятался погонщик Сэм Эллиот. Когда один из кайовов подбежал к фургону, Эллиот выстрелил ему в лицо, смертельно ранив. Разъяренные индейцы схватили техасца, привязали к колесу фургона и сожгли. Затем они разграбили фургоны, сожгли все, что не могли унести, и уехали, прихватив 40 мулов. Всего от рук краснокожих погибло 7 погонщиков. Потери индейцев — 1 убитый (команч) и 3 раненых (2 кайова и 1 кайова-апач). Этот бой хорошо изучен историками и является одним из немногих событий, когда потери индейцев получили реальное подтверждение.

Узнав о произошедшем, Шерман приказал полковнику Рэналду Маккензи наказать виновных, но погоня не принесла результатов. Тогда генерал уведомил о случившемся индейского агента Лоури Татума.

Агент незамедлительно собрал вождей кайовов в надежде узнать хоть что-нибудь. До сих пор не было никакой информации даже о принадлежности нападавших, и Татум надеялся разговорить индейцев. Едва вожди расселись на полу, он начал задавать вопросы. К его удивлению, долго расспрашивать кайовов не пришлось. Дослушав переводчика, Сатанта поднялся с пола, ткнул себя пальцем в грудь и гордо заявил:

— Да, я вел этот рейд. Я слышал, что ты украл огромную часть полагавшихся нам по договору товаров и отдал их техасцам…

Он долго перечислял накопившиеся обиды, после чего продолжил говорить о налете на караван:

— Поэтому я собрал сотню моих воинов и вместе с вождями Сатанком, Орлиным Сердцем, Большим Деревом, Быстрым Медведем, Большим Луком…

Сатанк резко оборвал распираемого от гордости соплеменника. Старый боец понимал, что излишняя болтливость Оратора Прерий к хорошему не приведет. Но остановить Сатанту было уже невозможно. Не упоминая больше имен, он подробно рассказал о налете, под конец «успокоив» агента заверениями, что пока кайовы никого трогать в этих краях не собираются, но наведаются за скальпами и лошадьми в Техас. Закончил он речь словами:

— Если кто-то из индейцев придет к тебе и скажет, что он вел отряд, знай, это неправда, ибо вел его я.

Сатанта лгал. Отряд собрал и руководил им Маманти. Все кайовы знали об этом, однако ни один не стал переубеждать агента. Сатанта любил быть на виду, любил, чтобы о нем говорили. Ему казалось, что боевые заслуги повышают его авторитет не только в глазах соплеменников, но и среди американцев. Перешептывание среди работников агентства он принял за выказывание восхищения его деянием. Напоследок Сатанта потребовал от Татума ружей и боеприпасов. Агент ответил вежливым отказом, добавив, что не имеет полномочий выдавать оружие, но в форте Силл находится великий вождь солдат из Вашингтона, и кайовам надо обратиться с просьбой к нему. Если вождь солдат прикажет, Татум сразу выдаст им ружья. Сатанта был горд собой. Он все еще полагал, что свободен, что белокожих врагов можно запугать. В отличие от Пинающей Птицы он не понимал, что жизнь изменилась. Вскоре ему предстояло в этом убедиться.

Пока индейцы получали пайки, Татум настрочил докладную Шерману и послал гонца. Генерал, прочитав послание, сразу назначил вождям встречу. Те откликнулись незамедлительно. Они наивно полагали, что после совета им выдадут ружья.

Лагерь Пинающей Птицы и Спотыкающегося Медведя находился неподалеку от форта. Кто-то из друзей предупредил их, что им не следует идти на совет, а лучше сняться и увести людей подальше. Вожди совету не вняли. Они давно выступали за мир и надеялись своим присутствием остановить кровопролитие. На всякий случай они приказали женщинам собрать пожитки, чтобы при малейшей опасности бежать, а сами поехали в форт.

Встреча проходила на веранде дома командующего фортом полковника Гриерсона. Там уже собралось много офицеров и кайовов. Двое пехотинцев с ружьями стояли на страже возле лестницы. Других солдат видно не было. Яркое майское солнце слепило глаза. Казалось, никто не хотел выходить из прохладных комнат казарм. Завидев приближавшихся всадников, Сатанта окликнул их, предлагая поспешить. Ему, вероятно, не терпелось снова произнести пламенную речь, превознося свои воинские подвиги. Возможно, он вспоминал, как однажды получил большой выкуп за белых пленниц, и надеялся, что и в этот раз армейские чины станут подарками добиваться от него мира и спокойствия. Снова все внимание будет приковано к нему, а не к тем, кто давно пытается идти «тропою белого человека». Он видел, как на ступенях офицеры тепло приветствовали Пинающую Птицу, дружески пожимая ему руку. Сатанта попытался шагнуть на лестницу, но пехотинцы встретили его штыками, принуждая остановиться. Только тогда он заподозрил неладное. Природное чутье подсказывало ему, что сейчас было бы лучше находиться в другом месте. Когда Шерман попросил Пинающую Птицу привести из лагерей остальных индейцев, Сатанта вызвался заменить его. Шерман отказал. Голос генерала был слишком тверд, чтобы усомниться в его решимости.

Оратор Прерий остался на месте. Он растерялся, пожаловался Спотыкающемуся Медведю, что с ним обращаются недостойно. Опытный боец, Сатанта не боялся драки, да и силы кайовов и находившихся на веранде офицеров были приблизительно равны. События развивались совсем не так, как он надеялся. Ему не выказывали уважения, перед ним не трепетали.

Когда Пинающая Птица вернулся с десятком кайовов, Спотыкающийся Медведь тихо высказал ему свои опасения: «Нас всех убьют». Вождь Пинающая Птица мог уйти, солдаты не стали бы его удерживать. Он остался.

Шерман открыл встречу вопросом о нападении на караван и убийстве погонщиков. Сатанта снова взял инициативу в свои руки, пустившись в красноречивое описание произошедшего. Пинающая Птица пытался остановить его, но Оратор Прерий одарил его презрительным взглядом и ударил себя ладонью в грудь со словами: «Я — мужчина!» Дальше он говорил, Шерман слушал. Напыщенность Сатанты спала в одно мгновение, когда генерал вдруг объявил, что его, Сатанка и Большое Дерево отправят под конвоем в Техас, где будут судить за убийство. Выражение лица Оратора Прерий переменилось. Теперь он наконец понял, что сболтнул лишнего, и мгновенно припомнил «важные» детали — лично никого не убивал, управлял воинами с расстояния да временами дудел в любимый горн. Шерман, по мнению Сатанты, должен был сразу осознать свою ошибку и признать его невиновным. К тому же среди бойцов отряда тоже были потери, а потому дело это стоит замять и разойтись по-хорошему.

Шермана оправдания Сатанты не впечатлили. Он не преминул заметить, что атаковать таким числом горстку горемык погонщиков считает действом трусливым. Погонщики не умеют воевать, сказал он. Если Сатанта хочет узнать, что такое настоящая битва, солдаты форта всегда к его услугам.

Сатанк (Сидящий Медведь), вождь кайовов

Глаза незадачливого оратора сузились от закипавшей в нем злости. Он воскликнул, что никуда не пойдет, что готов умереть здесь и сейчас, после чего выхватил спрятанный под одеялом револьвер. В этот миг распахнулись ставни, и в проемах окон блеснули стволы дюжины ружей. Где-то рядом протрубил горнист, послышался топот десятков копыт — невесть откуда взявшийся отряд кавалеристов окружил здание.

— Не стреляйте, — сжимающая револьвер рука Сатанты опустилась. Он понял, что проиграл.

Это, однако, вовсе не разрядило ситуацию. И белые, и краснокожие были напряжены до предела. Малейшее неверное движение с любой стороны, и начнется кровопролитие. Никто из индейцев не хотел отдавать троих лидеров в руки американского правосудия — все они знали, что «закон белых людей» даже невинных краснокожих отправляет на виселицу. Известный своим миролюбием Пинающая Птица оказался самым решительным из кайовов. Он был зол на лидеров, втягивающих кайовов в бессмысленную войну. Пинающая Птица хотел лишь одного — чтобы его народ жил в мире.

Прежде Одинокий Волк, Сатанк и Сатанта насмехались над ним, говорили, что его сердце размякло. Однажды Оратор Прерий снисходительно заметил, что Пинающая Птица, хотя и великий воин в прошлом, теперь «будет скорее ковыряться в земле, чем сражаться». Многие кайовы отвернулись от вождя, авторитет его стремительно падал. Соплеменники обвинили его в том, что он хочет дружбы с белыми по причине трусости, обозвали бабой и отказались прислушиваться к его советам. Все больше и больше его последователей уходило к Одинокому Волку и Сатанте. Но Пинающая Птица никогда не был трусом. Дабы доказать свою храбрость, летом 1870 г. он собрал «последний военный отряд», покинул резервацию и направился в рейд на Техас. Вблизи станции Рок-Стейшн воины Пинающей Птицы атаковали почтовый дилижанс. Из форта Ричардсон в погоню за ними был выслан отряд из 56 кавалеристов во главе с капитаном Кервином Макклелланом. Солдаты наткнулись на небольшую группу кайовов, но к индейцам подоспело подкрепление. Кайовы окружили кавалеристов, и Макклеллан дал приказ отступать. Двигаясь на юг, они отбивались от наседавших кайовов четыре часа. Одного из кавалеристов убил сам Пинающая Птица. Согласно Макклеллану, его солдаты убили 15 кайовов, но это, как нередко случалось с армейскими рапортами, было откровенной ложью. Если бы отряд Пинающей Птицы понес такие потери, он не только не смог бы восстановить свой авторитет, но утратил бы его навсегда. В бою вождь проявил такое хладнокровие и воинские способности, что даже заслужил слова уважения командующего силами противника. По возвращении в резервации Пинающая Птица снова начал говорить о мире с белыми, и соплеменники, убедившиеся в бесстрашии вождя, стали прислушиваться к его аргументам и в большинстве случаев следовать его советам. Теперь же действия прежних острословов снова ставили под удар зыбкий мир.

Сатанта (Белый Медведь), вождь кайовов

Пинающая Птица обратился к Шерману, уговаривая не отправлять троицу в Техас, настаивал, что впредь они будут жить в мире, но генерал оставался непреклонен. Вождь не хотел отдавать своих людей. Заметив поодаль восседавшего на коне Одинокого Волка, вождь окликнул его:

— Твое место среди твоего народа!

Это был вызов. Пинающая Птица мог уйти, его бы никто не остановил, но сейчас, рискуя собственной жизнью, он в который раз преподал урок мужества лидерам «враждебной» части племени, ведь говорить о войне, нападать на поселенцев легко, сложнее оставаться мужчиной, когда на тебя нацелены десятки ружей. Если секундой раньше Одинокий Волк решал, встревать в сложную ситуацию или нет, то теперь Пинающая Птица не оставил ему выбора. Ускакать прочь означало навсегда покрыть себя позором. Одинокий Волк ударил коня пятками, галопом поскакал к веранде. Когда он спрыгнул на землю и скинул с плеч одеяло, глазам присутствующих предстал целый арсенал: два ружья «Спенсер», револьвер за поясом, лук с полным стрел колчаном за спиной. Револьвер он сунул в руку ближайшему воину, лук со стрелами передал Спотыкающемуся Медведю, сам взвел затвор «Спенсера».

Спотыкающийся Медведь не отрывал взгляда от ходящего взад-вперед по веранде Шермана, боевой дух затмевал его разум. Привычным движением наложив на лук стрелу, он до упора натянул тетиву, нацелился в генерала. В следующее мгновение стоявший рядом со Спотыкающимся Медведем индеец успел перехватить его руку и предотвратил убийство. Стрела, просвистев возле Шермана, ударила в потолок веранды. Полковник Гриерсон вцепился в Одинокого Волка, помешав ему воспользоваться ружьем… Все было кончено. Шерман приказал солдатам опустить ружья.

Ни Сатанк, ни Сатанта сопротивления не оказали. Вместе с Большим Деревом их заковали в кандалы и препроводили в помещение гауптвахты.

Арест трех кайовских лидеров стал одним из немногих случаев в истории взаимоотношений между индейцами и армией США, когда подобная напряженная ситуация закончилось без ненужного кровопролития. Несомненно, следует отдать должное Шерману за проявленное хладнокровие и способность контролировать своих солдат. Окажись на его месте другой офицер, история индейских войн пополнилась бы еще одной резней.

Схватка один на один. Худ. К. Маккей

Сатанте, Сатанку и Большому Дереву предстояло предстать перед судом в Техасе. Их заковали в кандалы и наручники, усадили в фургоны. Сатанта и Большое Дерево не сопротивлялись, а заартачившегося Сатанка пришлось заталкивать силой. Сопровождал пленников эскорт солдат и несколько скаутов из племени тонкава — давних врагов кайовов.

Старик не собирался отдавать себя на волю белого человека. После гибели сына ненависть к американцам не утихала в нем. Сатанк сидел, укрывшись одеялом, и никто не видел, как, сдирая в кровь кожу, он высвободил руки из наручников.

— Приготовься, сын мой, — услышали его голос Сатанта и Большое Дерево. — Набей табаком трубку, ибо мы выкурим ее сегодня вместе. Приготовь место для меня, я скоро буду с тобой.

Ехавшему поблизости скауту Кэддо Джорджу он сказал на языке команчей, который тот понимал:

— Передай моему народу, что я умер у дороги. Они найдут мои кости здесь. Пусть соберут их и унесут отсюда. — Затем кивком указал вперед: — Видишь дерево? Когда вы доберетесь до него, я буду мертв.

Заметив рядом скаута тонкава, Сатанк пристально посмотрел на него. Кайовы ненавидели людей этого племени за их пристрастие к человеческому мясу и всегда истребляли при первой возможности.

— Можешь забрать себе мой скальп, — с сарказмом сказал он. — Волосы плохие, никчемные, но ты можешь взять их. — Старик издевался, показывая врагу, что в честном бою тому не под силу добыть столь ценный приз.

Он затянул песнь Настоящих Псов, которую всегда пел раньше, отправляясь в битву:

О, солнце, ты останешься вечно, но мы Каитсенко умрем. О, земля, ты останешься вечно, но мы Каитсенко умрем…

Сатанка везли отдельно от Большого Дерева и Сатанты. В фургоне вместе с ним ехали капрал Джонсон и рядовой Кэннон. До сих пор остается загадкой, откуда у пленника, которого обыскали, прежде чем заковать в кандалы, оказался нож. Сатанк атаковал с быстротой разъяренного гризли. Лезвие полоснуло ногу капрала Джонсона, и он вывалился наружу, визжа от боли. Кэннон не стал дожидаться удара и сам выскочил из фургона. Сатанк схватил брошенный капралом карабин, передернул затвор. Оружие заклинило.

Командир эскорта лейтенант Джордж Терстон быстрее других пришел в себя, во всю глотку заорал команду «огонь». Сраженный пулей старик повалился на бок, все еще пытаясь высвободить заклинивший патрон, но шанс был упущен. Одно за другим ружья изрыгали пули. Солдаты стреляли с такой поспешностью, что даже ранили возницу одного из фургонов. Через минуту все было кончено. Смертельно раненного старика бросили у дороги. Он лежал на спине залитый кровью, едва шевеля губами, — может, пел песню смерти, а может, снова говорил с любимым сыном. Оба они были воинами, оба погибли в бою. Не пристало настоящему воину окончить жизнь на виселице, не пристало вверять свою жизнь на волю победителю. Сатанк всегда был бойцом и умер, как подобает бойцу. Тело его осталось лежать у дороги, фургоны продолжили путь.

Нападение на дилижанс. Худ. Д. Пречтел

Тонкавы слезно умоляли офицера позволить им содрать с трупа скальп, поскольку в прошлом этот человек убил нескольких их соплеменников. Получив отказ, они взмолились отдать им хотя бы запятнанное кровью одеяло вождя. Офицер кивнул, позволяя забрать окровавленную тряпку. Тонкавы не скрывали радости. Спустя несколько часов они плясали, празднуя «победу» над воином, которого никто не смог победить в равном бою…

Суд над Сатантой и Большим Деревом проходил под усиленной охраной на втором этаже здания суда графства. Чиновники опасались толп линчевателей, но все обошлось. Адвокаты кайовов не только перечислили многочисленные злодеяния белых людей в отношении краснокожих, но и оспорили право штата судить находившихся под федеральной юрисдикцией индейцев. Обвинитель в свою очередь заявил, что преступлений, совершенных обоими кайовами, «достаточно, чтобы осудить любого белого человека», называя при этом Сатанту «дьяволом», а Большое Дерево «демоническим тигром». Сатанта отклонил все обвинения, пригрозив, что если его осудят и повесят, «это будет подобно зажженной спичке, брошенной в прерии» и «ничто не сможет остановить пожара», однако если ему сохранят жизнь, обещал «контролировать свой народ». Красноречие Оратора Прерий впечатления на присяжных не произвело, суд приговорил обоих к повешению, назначив приведение приговора в исполнение на 1 сентября 1871 г.

Шерман писал генерал-лейтенанту Шеридану: «Пинающая Птица и Одинокий Волк очень просили за Сатанту, но я считаю, что пришло время положить конец его карьере… Старого Сатанка следовало пристрелить еще много лет назад».

Местная пресса горячо приветствовала приговор, надеясь, что это послужит примером «остальным дикарям», однако не все считали его разумным. Осужденные нашли неожиданного защитника в лице агента Татума, написавшего письмо губернатору Техаса Эдмунду Дэвису с просьбой сменить наказание на пожизненное заключение. Еще два мертвых индейца, по его мнению, ничего не решат, а вот будучи постоянными заложниками хорошего поведения племени, Сатанта и Большое Дерево принесут гораздо больше пользы. Дэвис признал доводы Татума разумными. Второго ноября началось заключение двух кайовов в тюрьме Хантсвилла. Шерман не мог сдержать гнева: «Сатанта должен быть повешен, это решит все проблемы». Генерал не сомневался, что кайовы начнут постоянно просить о его помиловании и, возможно, добьются своего. «Его никогда не следует выпускать из тюрьмы, — писал он, — и я надеюсь, что Военный департамент никогда не согласится на его возвращение к племени. Что касается Большого Дерева, его заключение не кажется мне столь существенным, но не вижу ничего дурного в том, чтобы он составлял компанию Сатанте».

Татум ошибся. Не прошло и нескольких месяцев после заключения двух лидеров, а кайовы вновь возобновили набеги на Техас. Оправдались лишь опасения Шермана. Неменьшее беспокойство доставляли и команчи.

Карательный поход полковника Рэналда Маккензи с 600 кавалеристами против квахади Куана Паркера и Бычьего Медведя (Парраукума) в октябре 1871 г. был неудачен — дав солдатам бой, команчи ушли в Льяно-Эстакадо, а войска из-за холодов не смогли преследовать их. Результат всей экспедиции — два убитых команча! Индейцы были более удачливы: угнали 70 кавалерийских лошадей, убили одного солдата и троих ранили, в том числе и самого полковника Маккензи. Покарать свободных команчей тогда так и не удалось.

Черная Звезда, лидер команчей

Зимой 1871/72 г. команчи оставались спокойны, и все, кроме квахади, мирно получали пайки в агентстве. Весной 1872 г. набеги возобновились — команчи и кайовы мстили за совершенные белыми убийства и истребление бизонов. Попытки установить мир не увенчались успехом, и набеги продолжались. В 1872 г. индейский агент сообщал, что, хотя кайовы регулярно приходили в резервацию получать положенные им по договору продуктовые пайки, заверяя власти в своем дружелюбии, едва летом их кони набрали форму, они вместе с команчами и кайова-апачами отправились в рейды и за несколько месяцев угнали сотни лошадей и мулов, захватили в плен нескольких женщин и детей и убили около двадцати человек в Техасе, не считая погибших от их рук жителей Нью-Мексико и других районов. Так, 20 апреля 1872 г. отряд из сотни кайовов и команчей под предводительством Белого Коня и Большого Лука атаковал караван из десяти фургонов у Ховард-Велл, штат Техас. Индейцы убили большинство мужчин, а некоторых привязали к колесам фургонов, облили керосином и сожгли. Они увезли двух женщин — одна позднее была отбита солдатами, а вторую убили. Отряд кавалеристов нагнал налетчиков, произошел серьезный бой, но добиться результатов солдатам не удалось. Несмотря на сообщение о десятке погибших краснокожих, лишь два воина получили ранения, но никто из них не погиб. Вернувшись на следующее утро к месту нападения на караван, солдаты похоронили 11 человек.

В сентябре 1872 г. полковник Маккензи выступил из форта Гриффин и 29 сентября внезапно атаковал лагерь котсотеков и квахади вождей Кайвотчи и Моувэя на р. Макклеллан-Крик у устья каньона Бланко. Отряд из 80 воинов сдерживал 231 солдата до захода солнца, но затем был вынужден отступить. Солдаты убили около 30 человек, в том числе вождя Кайвотчи, захватили 130 женщин и детей и огромный табун, после чего сожгли лагерь со всем его содержимым. На следующий день команчам удалось отбить табун, который, по разным оценкам, насчитывал от 1000 до 3000 голов. После этого Маккензи приказал расстреливать всех захваченных у индейцев лошадей. Команчи вступили в переговоры и зиму 1872/73 г. провели у агентства близ современного города Лоутон. Часть команчей зимовала севернее — на р. Чандлер-Крик.

Пытаясь наладить отношения с южными племенами, правительство организовало поездку их вождей в Вашингтон для переговоров. События двух последующих лет показали, что особых результатов это не принесло. В конце 1873 г. губернатор Дэвис помиловал Сатанту и Большое Дерево с условием, что если они вновь окажутся втянуты в набеги на поселенцев, их упекут в тюрьму навсегда. Негодующие жители Техаса подняли вопрос о смещении губернатора, а Шерман отправил ему письмо, в котором предрекал — «Сатанта и Большое Дерево еще отомстят» и недвусмысленно пожелал Дэвису, что, «если они начнут сдирать скальпы, первым должен стать ваш».

Северные и центральные равнины. Столкновения 1840–1860 гг

Основными противниками на пути «продвижения цивилизации» на Северных и Центральных равнинах, через которые пролегали пути к Западному побережью, стали племена сиу, шайенов и арапахо.

Равнинные сиу. Западная часть племен группы сиу принадлежит к сиуязычной семье, известна как «лакоты» или «тетоны», занимала земли на Северных и Центральных равнинах. Состоит из семи самостоятельных племен: 1) оглалы (Разбрасывающие); 2) миниконжу (Сажающие семена у речных берегов); 3) сичангу (брюле, Обожженные Бедра); 4) оохенонпы (Два Котла); 5) итазипчо (санс-арк, Без Луков); 6) сихасапы (Черноногие сиу); 7) хункпапы (Ставящие палатки в оконечностях лагерного круга). Самыми крупными из этих племен были сичангу и оглалы. Сиу всегда были яростными и храбрыми воинами, доказав это в многочисленных битвах с индейскими врагами и американскими солдатами.

Отношения с американцами постепенно накалялись и в итоге привели к войне, которая с временными перемириями продолжалась до конца 1870-х гг. Для сиу было очень сложно сохранять продолжительный мир с кем-либо из соседних племен или белыми американцами — они были слишком многочисленны, воинственны, разбросаны на огромной территории и управлялись разными людьми. Сиу были слишком сильным народом, чтобы спокойно смотреть, как гибнут от болезней соплеменники, дети голодают, а белые поселенцы захватывают их земли. Дениг еще в 1855 г. предсказал, что сиу несомненно станут нападать на караваны, грабить и убивать переселенцев, пока правительство не примет меры «к их полному уничтожению». Он с сожалением отмечал, что обстоятельства складываются таким образом, что избежать такого развития событий просто невозможно.

Шайены. Алгонкиноязычное племя, состоявшее из двух народов: тсистсистас и сутайо. Последние присоединились к тсистсистасам, когда те переселились западнее р. Миссури, и произошло это приблизительно в начале XVIII в. В результате строительства в верхней части р. Арканзас в 1832 г. торгового поста Форт Бента часть племени переселилась на юг, тогда как остальные продолжали кочевать у истоков рек Северный Платт и Йеллоустон. Так племя разделилось на две части, ставшие известными как северные и южные шайены. Переселение на юг положило начало жестокой войне шайенов с кайовами и команчами, закончившейся в 1840 г. заключением мира. Самым серьезным сражением этой войны была Битва на Волчьем ручье в 1838 г., в которой со стороны шайенов участвовали все воины племени. С обеих сторон погибло так много известных людей, что вожди племен задумались о прекращении кровопролитной войны. Мир с кайовами и команчами, заключенный в 1840 г., дал возможность южной группе племени продвинуться далее на юг.

Арапахо. Кочевое племя алгонкинской языковой семьи, близко связанное с шайенами в течение XIX века. Себя называли «Инунайна», что можно перевести как «Наши Люди» или «Наш Народ». Происхождение названия, под которым они широко известны, не определено. Данбар предположил, что оно берет свое начало из языка пауни — «тирапиху» или «тарапиху», что означает «торговец». Сиу и шайены называли их «Люди Голубого Неба», «Люди Голубого Облака» или «Облачные Люди».

Атака. Худ. Ф. Маккарти

В XIX в. арапахо состояли из двух ветвей — южной и северной, но деление это скорее географическое. Окончательно закрепилось оно с помещением их в разные резервации. Северные арапахо считались материнским племенем и хранили священные племенные талисманы. Северные арапахо разбивали лагеря у предгорий около истока р. Северный Платт, тогда как южные продолжали уходить вниз к р. Арканзас. Берландье писал о южных арапахо в 1828 г., что «их очень боятся жители Эль-Пасо-дель-Рио-дель-Норте и всего приграничного района (мексиканского. — Авт.) штата Коауила, куда они совершают постоянные набеги и рейды». Их постоянными врагами до заточения в резервации были шошоны, юты и пауни. По мнению полковника Хосе Франсиско Руиса, в 1828 г. арапахо были самым коварным народом юга из тех племен, которые он знал. По его словам, даже их друзья не доверяли им. Но уже к середине века об арапахо сообщали как о народе храбром, но менее воинственном, чем их союзники сиу, шайены, команчи и кайова.

* * *

Изначально, до начала массовой эмиграции на Дальний Запад (совр. штаты Орегон, Невада, Калифорния), отношения сиу, шайенов и арапахо с белыми людьми складывались вполне миролюбиво, хотя иногда мелкие группы путешественников подвергались нападениям с их стороны. Первый договор с правительством США они подписали в 1815 г. у Портаж-де-Су, и он был подтвержден договором от 22 июня 1825 г. у форта Лукаут, штат Южная Дакота.

Когда в 1839 г. несколько человек из партии Пеория были захвачены сиу на «Орегонской тропе» на р. Южный Платт, 400 шайенов появились в селении сиу и сдерживали молодых воинов, пока белым не удалось спастись. Спустя два года, весной 1841 г., Николас Доусон отъехал от каравана трапперов и мехоторговцев, чтобы поохотиться, и вернулся испуганный, без мула, ружья и пистолета. Белые поставили фургоны в круг в ожидании нападения краснокожих. Вскоре появилась группа шайенов. Они были настроены мирно и сообщили, что разоружили Доусона, дабы тот с испугу не убил кого-нибудь из них. Шайены вернули ему все вещи, добавив по подарку за каждую отобранную вещь.

В том же году около 500 шайенов, сиу и арапахо атаковали селение шошонов, в котором находилась часть охотников Генри Фраеба. Остальные трапперы вместе с Фраебом были на охоте. Трапперы приняли участие в бою на стороне шошонов, в результате чего трое из них были убиты. Чуть позже разъяренные индейцы атаковали возвращавшихся к селению трапперов Фраеба. Основной бой вели шайены и сиу, а арапахо лишь следили за ходом сражения, подбадривая союзников. Индейцы убили еще троих трапперов, в числе которых оказался и сам Генри Фраеб.

Племена были раздражены потерями в схватках с трапперами Фраеба, и в следующем году прочесывали территорию к западу от Ред-Бьютс в поисках белых людей. Вблизи Индепенденс-Рок 350 шайенов, оглалов и арапахо окружили отряд Элайджа Уайта, проводником которого был знаменитый Томас Фицпатрик. На переговорах индейцы предупредили Фицпатрика, что эта тропа закрыта и любая группа белых людей, обнаруженная здесь впоследствии, будет уничтожена. Последовали мелкие стычки с американцами, которые в скором времени сошли на нет. В последующее десятилетие отношения между американцами и сиу, шайенами и арапахо складывались мирно.

Птичий Вождь, арапахо

В 1841 г. первый крупный караван белых переселенцев прошел по земле сиу в далекую Калифорнию, за ним последовали другие. Одних переселенцев манили золотые прииски, других — возможность бежать от нищеты восточных штатов, обзавестись «ничейной» землей, построить на ней дом и разбогатеть наконец.

Летом 1845 г. на землях сиу появились первые солдаты — дабы индейцы не трогали переселенцев, правительство направило к форту Ларами полковника Стивена Кирни в сопровождении пяти эскадронов драгун. Полковник прошел вдоль р. Платт во главе отряда драгун, чтобы продемонстрировать племенам силу американского оружия, встретился с вождями сиу на р. Ларами и предупредил, что «Великий Белый Отец» разгневается, если «его краснокожие дети» станут обижать «его белых детей», то есть если индейцы вздумают доставлять переселенцам неприятности, солдаты серьезно их покарают.

Десятки тысяч человек прошло мимо Ларами в сторону Орегона, Юты и Калифорнии. Индейцы с удивлением взирали на такое количество белых людей, полагая, что вскоре все белокожие переселятся на запад, и их караваны прекратят распугивать дичь. Но белые все шли и шли, и, казалось, им не будет конца. Индейцы наблюдали за медленно ползущими по степи фургонами, не понимая, сколько бед принесут они им. В 1845 г. исследователь Джон Фримонт слышал от сиу, что караваны распугали бизонов, и им приходится уходить все дальше и дальше, чтобы найти мясо для своих семей. К 1846 г. численность бизонов заметно уменьшилась. Переселенцы сжигали на кострах и без того редкую растительность, их стада и табуны уничтожали пастбища. Поток караванов был таким, что бизоньи стада, напуганные грохотом фургонов и поднимаемыми ими клубами пыли, уходили прочь. Голод перестал быть редкостью в индейских лагерях.

Удивление индейцев сменилось раздражением. Нередко они останавливали караваны и требовали мзду за право пройти по их земле. Как правило, было достаточно поделиться с ними сахаром, кофе или табаком. Переселенцам даже советовали брать с собой дополнительные припасы на случай встречи с краснокожими.

Бесстрашный воин. Худ. Х. Терпнинг

К началу 1850-х гг. отношение разных племен сиу к белым людям стало заметно меняться. Сичангу, оглалы и оохенонпы были приветливы и радушно принимали торговцев и путешественников в своих лагерях. С оглалами у торговцев редко возникали проблемы, и они считали их «одними из лучших индейцев на этих землях». Миниконжу были более агрессивны и, по словам торговца Эдвина Денига, «всегда были самыми дикими из всех сиу». По поводу оставшихся трех племен Дениг писал: «Хункпапы, сихасапы и итазипчо занимают практически единый район, лагеря часто ставят рядом друг с другом и действуют сообща». Он отмечал, что их отношение к торговцам всегда было враждебным, и сообщал: «Сегодня торговцы не могут чувствовать себя в безопасности, вступая в их лагеря… Они убивают каждого встреченного белого человека, совершают грабежи и уничтожают любую собственность вокруг фортов на Йеллоустоне… С каждым годом они становятся все более враждебными и на сегодняшний день являются даже более опасными, чем черноногие».

Путь в Орегон и Калифорнию по «Орегонской тропе» вдоль р. Платт проходил через страну сиу, и когда потянулись караваны переселенцев, начались проблемы с мирными до того племенами. Переселенцы не только распугивали и убивали дичь, сжигали и без того небольшое количество растущих на равнинах деревьев, но и принесли страшные болезни, к которым у индейцев не было иммунитета. В результате эпидемий холеры, кори и оспы 1849 и 1850 гг. умерли сотни индейцев. Ближе всех к путям переселенцев оказались сичангу, и они более других сиу пострадали от оспы, холеры, кори и прочих болезней. Если прежде, по словам Денига, сичангу «были превосходными охотниками, обычно хорошо одевались, имели достаточно мяса для пропитания и огромное количество лошадей, проводили время за охотой на бизонов, ловили диких лошадей», то к середине 1850-х гг. их положение кардинально изменилось. «Сегодня они разбиты на мелкие общины, плохо одеты, на их землях почти нет дичи и у них крайне мало лошадей», — писал Дениг. Оглалы также стали враждебными, а остальные племена сиу, как указывалось выше, и до этого не отличались особой любовью к белой расе. Только малочисленные и более миролюбивые оохенонпы не проявляли враждебности. Дениг: «Они мало воюют с кем-либо и очень много охотятся, хорошо относятся к белым людям и имеют среди них много друзей».

Храбрый Медведь с женой и дочерью. Шайены.

Сиу и шайены начали говорить о войне. Во избежание назревавшего кровопролития в 1851 г. у форта Ларами прошел грандиозный совет с индейцами разных племен — сиу, шайенами, кроу, шошонами и другими. Индейцы обещали прекратить воевать друг с другом и не нападать на переселенцев, а правительство США, в свою очередь, выплачивать им ежегодную ренту в товарах. Поскольку вести дела с вождями многочисленных общин было сложно, индейцам предложили выделить от каждого племени по единому верховному вождю. Для свободных сиу идея показалась абсурдной. Они представляли собой конфедерацию независимых племен, к тому же не все из них присутствовали на договорном совете. Сиу не могли принять решения, тогда за них его приняли члены комиссии. Они сами назначили верховным вождем всех сиу лидера небольшой общины сичангу Атакующего Медведя. Для индейца назначение оказалось такой же неожиданностью, как и для его соплеменников. Он пытался возразить, что есть много более достойных людей, что вождя всех сиу должен избирать совет, а не белый человек, да и вообще, если бы он знал, что его назначат верховным вождем, то никогда бы не пришел на этот совет. Атакующий Медведь говорил долго, и было очевидно, что он не хочет брать на себя такую ответственность, но в итоге его удалось убедить. Так у сиу появился первый верховный вождь, не обладающий, однако, абсолютно никакой властью над людьми. В будущем американцы станут придерживаться подобной практики своевольного назначения вождей. Сиу назовут таковых «бумажными вождями».

К чести Атакующего Медведя, он не страдал честолюбием и не возомнил себя важным человеком. Он воспринимал себя не более чем связующим звеном между белыми людьми и соплеменниками и всячески старался способствовать миру между ними. Ни один сиу не сказал о нем дурного слова ни в те годы, ни в последующие.

За мир и спокойствие, а также за возможность прокладывать дороги и строить форты американцы обещали ежегодно поставлять сиу различные товары и продовольственные пайки. Для этого у Ларами было организовано индейское агентство «Верхний Платт» и назначен специальный агент, в обязанности которого входило решать с индейцами все возникающие вопросы. Идея устроить агентство прямо на пути переселенцев была изначально ошибочной. Вместо того, чтобы всеми способами ограничить контакты краснокожих с эмигрантами, правительство тем самым вынуждало тысячи диких сиу приходить к форту и надолго ставить там лагеря. Было несложно предположить, что однажды между ними возникнет конфликт и прольется кровь. Тем, кто долго общался с индейцами, было ясно, что, начнись война, маленький гарнизон форта не сможет защитить даже себя. Оставалось лишь уповать на мудрость индейских вождей и их способность сдержать молодых воинов, среди которых было достаточно горячих голов.

Воин сиу. Худ. К. Бодмер

Первая стычка сиу с армией США произошла 15 июня 1853 г. у форта Ларами, когда один из гостивших у оглалов индеец миниконжу попросил солдата переправить его на лодке на другой берег. Солдат послал краснокожего к черту, а тот выстрелил в него из лука. На следующий день отряд из 23 солдат под руководством лейтенанта Хью Флеминга отправился в лагерь оглалов, чтобы арестовать «преступника». У Ларами стояло несколько лагерей сиу и шайенов общим числом приблизительно в 600 типи, и индейцы могли выставить не менее 1000 воинов, но краснокожие не хотели войны. Флеминг с солдатами храбро вошел в лагерь миниконжу (40 типи) и потребовал выдать стрелка. Неизвестно, кто сделал первый выстрел, но в перестрелке погибло 5 сиу (по другим данным, 3 индейца убито, 3 ранено и 2 взято в плен). Только благодаря вмешательству вождей схватка не превратилась в резню, и солдаты благополучно вернулись в форт. Спустя несколько дней оглалы атаковали небольшой лагерь переселенцев, убив четверых бедолаг. Солдаты снова выступили из форта и обстреляли первых встреченных индейцев, убив одного и ранив другого. На этом проблемы закончились, но индейцы не забыли, что «солдаты первыми окропили землю кровью».

Первое серьезное столкновение между сиу и армией произошло 19 августа 1854 года и в истории Великих равнин получило название «Битва Граттана в селении сичангу», или «Резня Граттана».

Все началось с коровы. Обычной, ничем не примечательной коровы, измученной путешествием через бескрайние равнины в далекую Юту, где ее хозяин намеревался начать новую жизнь. Путь был долгим, и несчастное животное уже едва передвигало сбитые в кровь ноги. Опустив тяжелую голову, хромая корова брела за караваном мормонов, и любому, кто видел ее, становилось ясно, что протянет она еще день-другой, а затем передние ноги ее подломятся, завалится она на бок и останется лежать у тропы, не в силах больше подняться.

Караван был не первым и не последним, что проследовали мимо форта Ларами на Запад. Тысячи белых людей ежегодно проходили по этому пути. Порой происходили мелкие стычки, но до серьезных столкновений с армией США не доходило. Все изменилось 18 августа 1854 года…

В июле 1854 г. сиу собрались у форта Ларами, чтобы получить причитающиеся им по договору ежегодные выплаты. Товары, предназначенные для сиу, отгрузили на склад торгового поста Американской пушной компании, известного как «Дома Гратиота». Находился он в 5 милях от Ларами. Оглалы поставили лагерь чуть ниже него по р. Платт, а сичангу Атакующего Медведя расположились у торгового поста Джеймса Бордо в трех милях ниже по течению от «Домов Гратиота». Индейцев собралось около двух-трех тысяч. Они бы давно откочевали, разбрелись по степи в поисках бизонов, но товары мог выдать только индейский агент Уитфилд, а он все еще пребывал в Сент-Луисе. Индейцы голодали, их недовольство росло, но они ждали.

Атака родичей Атакующего Медведя (сичангу-сиу) на дилижанс. Худ. Ф. Ремингтон

Караванный путь пролегал мимо торговых постов и стоявших поблизости индейских лагерей. У одного из переселенцев из каравана мормонов отбилась корова. Гостивший у сичангу индеец миниконжу по имени Высокий Лоб убил ее. Индейцы позднее уверяли, что корова якобы сама забежала к ним в лагерь, и они вынуждены были прикончить ее, прежде чем она переломает разную утварь, но это сомнительно. По другой версии, хозяин бросил несчастное животное, поскольку оно уже не могло передвигаться вместе с караваном. Торговец Джеймс Бордо позже свидетельствовал: «Корова лежала измученная от жажды и голода и скоро бы сдохла. Она даже не могла идти, ее ноги были сбиты до мяса». Наиболее правдоподобным представляется следующее — хозяин пытался подгонять ее, но, завидев индейцев, поспешил убраться под защиту каравана. В любом случае он видел, как миниконжу пронзил корову стрелой. Некоторые свидетели утверждали, что первую стрелу миниконжу послал не в корову, а в ее владельца, и тот, решив не испытывать судьбу, бежал.

Когда караван оказался у Ларами, мормон отправился к командующему фортом лейтенанту Хью Флемингу и рассказал о случившемся. Лейтенант отнесся к жалобе без особого энтузиазма. Дохлая корова не стоила того, чтобы развязывать войну с индейцами. И дело даже не в том, что вокруг Ларами собралось несколько тысяч краснокожих и его солдаты не смогут справиться с ними, взбреди им в голову взяться за оружие. Флеминг прекрасно понимал, что в случае конфликта высшие армейские чины начнут искать виновных, и первым в их списке окажется он сам. Дохлая мормонская корова явно того не стоила. Да и вождь Атакующий Медведь в тот же день лично наведался к нему в форт, чтобы замять дело. Вождь сказал, что сичангу ни при чем, что миниконжу лишь гость в их лагере, и они не могут отвечать за его действия — он чужак и волен поступать, как ему вздумается. Поговаривали, что Медведь предложил мормону выбрать взамен любого скакуна из его собственного табуна, но тот отказался. Так это или нет, мы уже не узнаем. Ясно одно — вождь всячески пытался решить проблему мирным путем. Флеминг махнул рукой. Он дождется агента Уитфилда, и пусть тот думает, как поступить. Любопытно, что упоминания о мормоне больше не появлялись ни в воспоминаниях очевидцев, ни в официальных отчетах. Вероятно, он отбыл с караваном в тот же день.

Решение Флеминга было мудрым, однако на следующий день, 19 августа 1854 г., он изменил его и послал в лагерь сичангу солдат с приказом привести Высокого Лба в форт и посадить его под арест до прибытия Уитфилда. Лейтенант плохо понимал менталитет индейцев, и это решение было серьезной ошибкой. Индейцы брали в плен женщин и детей, сохраняя им жизнь, но мужчине всегда была уготована мучительная смерть. Мужчин всегда убивали! Они поступали так и ожидали того же от врагов, а потому любой воин предпочитал умереть в бою, чем позорно погибнуть под пытками. Лейтенант этого не знал. И все же шанс разрешить ситуацию без кровопролития еще оставался. Роковым стал выбор командира отряда. Двадцатичетырехлетний второй лейтенант Джон Граттан лишь год назад окончил военную академию Вест-Пойнт, где его учили премудростям европейской военной школы на примерах великих полководцев Старого Света. Граттану грезились грандиозные сражения, в которых многотысячные полки дисциплинированных солдат сокрушали врагов благодаря выучке и отточенной веками тактике ведения боя. Здесь же, на Диком Западе, он увидел дикарей, не имевших, по его мнению, ни малейшего представления о дисциплине и военном деле.

Низкий Пес, оглала-сиу

Граттан был честолюбивым человеком, страстно желавшим сделать карьеру в армии, а судьба сыграла с ним злую шутку, забросив на этот отдаленный пост. Бесперспективность службы в форте Ларами угнетала его. Он хотел проявить себя, но сделать это здесь было невозможно. Индейцы не давали повода испытать в бою полученные в Вест-Пойнте навыки, а других потенциальных врагов в округе не было. Граттан не скрывал пренебрежительного отношения к дикарям. «С десятью солдатами я разделаюсь с любым количеством сиу», — любил повторять он. Капеллан форта вспоминал, что много раз становился свидетелем того, как лейтенант тряс перед лицами краснокожих кулаком и угрожал разделаться с ними, если ему когда-нибудь выпадет шанс.

Прошлогодняя стычка Флеминга с сиу у переправы через реку Платт будоражила воображение Граттана. Он тоже надеялся задать хорошую взбучку бестолковым дикарям и оказался настолько надоедлив, что смог тогда добиться от Флеминга обещания при первых же осложнениях с индейцами послать его на задание. Теперь, когда осложнения возникли, Граттан отправился к командиру просить выполнить обещание. Неизвестно, как ему удалось убедить Флеминга переменить решение. Скорее всего причина была самой что ни на есть банальной — Флеминг попытался отвязаться от надоедливого сослуживца, не ожидая, к чему приведет его минутная слабость. Один из офицеров позднее свидетельствовал, что Граттан «настойчиво твердил одно и то же», призывая Флеминга послать его за «убийцей».

Граттан добился своего, получив приказ взять 20 солдат и 2 пушки, отправиться в лагерь сиу и пленить нарушителя спокойствия. Восторг, казалось, опьянил молодого лейтенанта. Он громко возвестил всем, что надеется «на драку». Позабыв про приказ командира, он призвал добровольцев присоединиться к «опасному предприятию». Вызвалось 29 человек.

Караваны переселенцев заполонили равнины. Худ. Н. Эггенхофер

В три часа дня Граттан приказал солдатам выступить в путь, сказав, что нагонит их. Идти пешком солдатам было лень, и часть из них погрузилась в фургон, а часть уселась на передок пушек. Лошади тронулись, увозя их. Мало кто из солдат думал тогда, что не доживет до захода солнца.

Граттан тем временем пытался уговорить еще кого-нибудь, привлечь всех свободных в тот момент от службы людей. Леодегар Шнайдер, ветеран второй семинольской войны (Флорида, 1835–1842 гг.), имевший за плечами семнадцатилетний срок службы, вежливо отклонил предложение. Опытный солдат, он уже тогда понимал, к чему приведет экспедиция под началом столь взбалмошного человека.

Дополнительных людей Граттану набрать не удалось, но к нему присоединились два человека, надеявшихся сдержать распалившегося лейтенанта и урегулировать ситуацию миром: вождь оглалов Боящийся Своих Лошадей и известный на Западе проводник караванов Обридж Аллен. Третьим стал полукровка Огюста Люсиа, знавший язык сиу. Обычно о нем пишут как об Огюсте Люсьене, но его дочь утверждала, что имя и фамилия правильно звучат Огюста Люсиа. Его отцом был французский торговец, а матерью индианка из племени айова. Люсиа был женат на женщине сиу, которая родила ему двух дочерей.

Когда все четверо уже были готовы отправиться вслед за солдатами, Люсиа забежал в лавку за бутылкой виски. Для него, как и для Граттана, этот день обещал стать знаменательным — Люсиа ненавидел сиу и жаждал увидеть их унижение собственными глазами.

Отъезжая, Граттан не выдержал и завопил, что покорит сиу или умрет! Выглядел он напыщенно и чрезвычайно возбужденно. Он не собирался умирать в этот день. Он был уверен, что едет «покорять» и вернется в лучах славы. Судьба распорядилась иначе — глупость и безрассудство редко ведут к победе.

Все четверо ехали верхом и быстро нагнали солдат. Аллен и вождь оглалов все еще пытались отговорить Граттана. Люсиа периодически прикладывался к бутылке, большими глотками отхлебывая виски из горлышка. Солдаты особых эмоций не проявляли, пока отряд не въехал на холм, с которого открывался вид на долину р. Платт. Сотни типи белыми пятнами покрывали долину. Огромный лагерь оглалов недалеко от «Домов Гратиота», и в полутора милях от него несколько сотен палаток сичангу вокруг торгового поста Бордо. В обоих лагерях было не менее 600 палаток, а это означало, что сиу могут выставить около тысячи бойцов.

— Лейтенант, — не выдержал Аллен. — Вы видите, сколько их?

— Да, — глаза Граттана сверкнули. Отступить сейчас и выставить себя посмешищем он уже не мог. — Мне плевать, сколько их. С тридцатью людьми я могу разгромить всех индейцев на этой стороне Миссури.

Боящийся Своих Лошадей тоже попытался отговорить его. Безуспешно. Граттан был уверен в своих силах — ничтожные краснокожие не могли испугать выпускника Высшей военной академии Соединенных Штатов Америки.

Взывая к духам воды. Худ. Х. Терпнинг

Дорога к лагерю сичангу лежала через «Дома Гратиота». Лейтенант решил остановиться там, чтобы дать людям немного отдохнуть. Огюста Люсиа к тому времени покончил с виски и, воспользовавшись моментом, заскочил в лавку купить еще одну бутылку. Его примеру последовали несколько солдат. Некоторые из них, узрев в долине такое количество индейцев, начали нервничать. Немного погодя пьяный Люсиа уже ходил, размахивая револьвером и проклиная индейцев. Торговцы «Домов» пытались урезонить его, но их попытки закончились ничем.

Долго отдыхать своим людям Граттан не дал. Он приказал солдатам зарядить мушкеты и примкнуть штыки, после чего произнес перед ними пламенную речь, закончив ее словами:

— Парни! Я не думаю, что нам предстоит драка, но уповаю на Господа нашего, чтобы она произошла!

Граттану, в сравнении с вооруженными луками и стрелами дикарями, его маленькая армия казалась непобедимой. Однако солдаты были вооружены мушкетами модели 1842 года. На их перезарядку уходило много времени, да и эффективность стрельбы не превышала восьмидесяти метров. За время, пока солдат перезаряжал оружие, индеец мог легко успеть всадить в него полтора десятка стрел.

Возбужденный Люсиа тем временем скакал взад-вперед, чтобы конь его вошел в раж. Обредж Аллен покачал головой, понимая, что поведение пьяного переводчика спровоцирует резню. Он окликнул полукровку, посоветовав ему успокоиться и поберечь скакуна, иначе тому не хватит сил унести ноги от разъяренных индейцев. Но Люсиа не слышал его, во всю глотку выкрикивая угрозы «тупым дикарям». Аллен видел, как лагеря сиу пришли в движение — женщины собирали скарб, воины пригоняли лошадей, седлали их. Дурной признак. Так всегда происходило с краснокожими, если они готовились дать бой.

Когда Граттан с солдатами снова двинулся вниз по дороге, группы воинов оглала последовали за ними на некотором расстоянии. Аллен содрогнулся, зная, что теперь остается надеяться только на мудрость лейтенанта. Но мудростью Граттан не обладал…

Едва солдаты приблизились к торговому посту Бордо, оглалы остановились, издали наблюдая за происходящим. Сичангу высыпали из палаток, не понимая, зачем пришли солдаты. Пьяный Люсиа быстро объяснил им цель визита:

— Мы пришли сражаться, а не болтать языком! — орал он. — Прошлым летом мы убили нескольких ваших, а сегодня убьем всех! Вы все тут бабы, а не мужчины! — крик Люсии сорвался на пронзительный визг. — Если хотите сражаться… Ну же! Давайте! Мы пришли выпить вашу кровь и сожрать сырой вашу печень!

Подоспевший Бордо немедля подошел к Граттану и взволнованно попросил успокоить разбушевавшегося переводчика. Он хорошо знал сиу и прекрасно понимал, чем могут закончиться его речи. Но полукровка уже напился до невменяемости и никого не желал слушать. Тогда Бордо послал за Атакующим Медведем.

Вождь вскоре появился, выслушал лейтенанта, после чего сказал, что прежде, чем дать ответ, вернется к себе в палатку и наденет генеральскую форму, подаренную ему «Белым Отцом» на великом совете 1851 года. Атакующий Медведь хитрил, выгадывая время, чтобы обдумать ситуацию. Вернулся он через некоторое время в сопровождении вождей Маленького Грома, Боящегося Своих Лошадей и Большого Партизана. Миниконжу Высокий Лоб отказался сдаваться. Он остался в своей палатке в ожидании гостей, готовый умереть сражаясь. «В прошлом году солдаты убили троих наших людей, — просил передать он. — В этом году, когда мы сидели у дороги, переселенец выстрелил по нам и ранил в голову ребенка». По одной из версий, Высокий Лоб находился в палатке один, по другой — вместе с ним находилось еще пять вооруженных воинов.

Воины. Худ. Х. Терпнинг

Атакующий Медведь через Бордо сказал Граттану, что не волен распоряжаться судьбой свободного воина из чужого племени, но хочет решить дело миром. Лейтенант через Бордо ответил, что пришел за нарушителем спокойствия и либо возьмет его, либо умрет в бою. Граттан все еще был уверен, что с такой «армией» способен вызвать страх у диких сиу и разогнать их в случае необходимости. Он спросил вождя, где стоит палатка миниконжу, и тот указал ему. Индеец не хотел ссориться с белыми людьми, но выхода из ситуации уже не видел. На его глазах лейтенант приказал солдатам зарядить пушки, а затем двинулся в центр индейского лагеря. С каждой минутой вождь терял надежду на мирный исход.

Когда солдаты вошли в лагерь сичангу, от миниконжу прибыл новый посланец. Уговорить Высокого Лба снова не удалось. Тогда Граттан обратился к солдатам, призывая их сохранять спокойствие и по приказу стрелять во всех, у кого цвет кожи «не белый». Услышав это, Бордо попытался убедить вождей выдать виновника, но те ответили, что прежде, по обычаю, должны четыре раза попросить его сдаться. Лишь после этого они смогут предпринять к нему жесткие меры. Все были напряжены до предела, и только Огюста Люсиа продолжал выкрикивать бесконечные угрозы, в которых обещал устроить сиу хорошую трепку. Даже приказы и увещевания Граттана не помогли. Полукровка продолжал орать, его одурманенный алкоголем разум жаждал поквитаться с сиу за прежние обиды.

Вожди попросили Граттана подождать, пока их люди не обратятся к миниконжу четырежды, но тот не собирался уступать дикарям. Они должны знать, кто властвует на этой земле. Для молодого лейтенанта было делом чести показать им это. Ведь потом, когда он вернется в форт, люди станут обсуждать его действия, и чем решительнее он поведет себя сейчас, тем больший авторитет завоюет среди них, а это, несомненно, скажется на его карьерном росте. Граттан отказал вождям. Услышав его ответ, Бордо окончательно понял, как будут развиваться события, и посоветовал лейтенанту готовиться к бою. Граттан лишь усмехнулся. У него двенадцать патронов в двух револьверах, и этого вполне хватит, чтобы обратить в бегство всех сиу! Бордо оставалось только пожать плечами и предложить расстегнуть кобуру заранее, иначе у лейтенанта не будет на это времени потом. Торговец знал сиу и потому остался на территории поста, предоставив глупому лейтенанту самому вершить свою судьбу. Обридж Аллен остался вместе с ним. Позднее он писал, что задержался перекинуться парой слов с давним знакомым, работавшим на Бордо, и вскоре собирался нагнать Граттана. Это не похоже на правду. Аллен был слишком опытным человеком, чтобы не понимать, чем закончатся неразумные действия Граттана и провокации Люсии.

Скрытное движение. Худ. Х. Терпнинг

Бордо видел, как отряд углубился в лагерь сичангу и остановился в полусотне метров от палатки Высокого Лба. Пушки Граттан расположил в центре, солдат выстроил по обеим сторонам от них. От цепких глаз Бордо не ускользнули приготовления индейских воинов. Группа их уже затаилась позади лагеря, еще большее число готовилось к бою у реки — они наносили боевую раскраску на тела и лица, проверяли оружие. Граттан этого не видел.

Палатка миниконжу стояла через палатку правее жилища Атакующего Медведя, что явно свидетельствует о высоком положении гостя в индейской иерархии. Обычному воину не позволили бы поставить свое типи в «зоне вождя». Скорее всего, он был гостем самого Медведя или кого-то из его ближайших родственников. Вождь действительно не мог приказать гостю добровольно сдаться солдатам, но если действия гостя или соплеменника ставили под угрозу жизни других людей, решение о его судьбе принималось на совете вождей и ведущих воинов. Они могли применить к нему силу, приказав акичитам[10] схватить его. В большинстве случаев виновный добровольно подчинялся решению совета или требованиям акичитов. Следовало лишь четырежды обратиться к нему с просьбой. Граттан отнесся к словам вождей пренебрежительно.

В который раз Атакующий Медведь попытался вразумить молодого лейтенанта. Он готов был отдать за убитую корову мула (индейцы ценили мулов выше, чем лошадей) из своего табуна, чтобы отложить разбирательство до приезда агента Уитфилда. Лейтенант и слышать не хотел. Ему не нужны были откупные, он хотел забрать виновника. На этот раз переводил Люсиа, который не преминул «украсить» речь Граттана всевозможными ругательствами и угрозами. Напряжение росло с каждой минутой, а солдаты тем временем… расселись на земле возле пушек. Вероятно, сказывалось виски, купленное ими в «Домах Гратиота». В любом случае, приказ лейтенанта они нарушили, что не говорит о большом уважении к нему с их стороны.

Тайная встреча с нелегальными торговцами оружием. Худ. У. Ахрендт

Индейцы не доверяли Люсии, догадываясь, как он «переводит» их слова лейтенанту. Надеясь избежать недопонимания, Боящийся Своих Лошадей поспешил за Бордо.

— Друг мой, — индеец старался говорить спокойно, но не мог скрыть волнения. — Переводчик старается ввязать нас в драку. Если ты не придешь, начнется бой.

Железный Ястреб, сиу

Бордо согласился. Взяв у Аллена лошадь, он поехал в лагерь сичангу, но вскоре вернулся из-за… слишком коротких стремян. Довольно странная, хотя и вполне разумная причина вернуться для человека, который не хочет умирать. Боящийся Своих Лошадей настаивал. Бордо не хотел ехать. Он видел, как женщины и дети покидают лагерь, как воины разминают своих скакунов, разъезжая на них взад-вперед. Индейцы готовились к бою, сомнений не было, но Боящийся Своих Лошадей продолжал просить торговца вмешаться. Вождь оглалов был уверен, что Бордо удастся остановить кровопролитие. Сиу уважали Бордо и доверяли ему. Он давно торговал с ними, знал их обычаи, да и женой его была дочь влиятельного военного лидера сичангу Быстрого Медведя. Вождь оглалов очень просил, и Бордо, несмотря на страх, не смог отказать ему. Однако было уже поздно. Они не проехали и 150 метров, когда в лагере началась схватка.

Возвращение из торгового поста. Худ. М. Грелье

Бордо увидел, как по приказу Граттана солдаты вскочили на ноги, и один из них выстрелил из мушкета. Атакующий Медведь закричал, призывая воинов сохранять спокойствие. Последовал залп, затем громыхнула пушка. Снаряд пролетел над верхушками типи, не задев их, но пули пробили тело Атакующего Медведя в нескольких местах. В воздухе засвистел рой стрел, два солдата упали замертво. Бордо с ужасом наблюдал, как солдаты пытаются втащить в фургон троих раненых товарищей, как соскочил с коня Граттан, бросился ко второй пушке, но выстрелить не успел. Потеряв командира, солдаты начали отступать. Сохраняя строй, они залпами сдерживали наседавших краснокожих. Возница на передке пушки стеганул мулов, и упряжка сорвалась с места. Фургон помчался следом. Один из солдат ухватился за него, побежал рядом и тут же упал, сраженный стрелами. Индейцы вскоре настигли возницу на пушке, быстро разделались с ним, а спешившие на подмогу оглалы перехватили фургон и прикончили всех, кто в нем находился. Мигом протрезвевший после первых выстрелов Люсиа ударил коня шпорами, галопом погнал его к торговому посту. Не отставая от него скакал солдат, успевший вскочить на лошадь Граттана. Несколько краснокожих всадников помчались в погоню, но их опередил возвращавшийся домой охотник сичангу. Мгновенно сообразив, в чем дело, он меткими выстрелами убил под беглецами коней. Бордо видел, как толпа индейцев сомкнулась над упавшими на землю всадниками. Тем временем оставшимся солдатам удалось отступить на полмили к югу от индейского лагеря и занять оборону на небольшой возвышенности. Они сохраняли хладнокровие, сражались храбро, однако силы были неравными. Вскоре все было кончено.

По свидетельству очевидцев, вся схватка длилась не более 10 минут. Индейцы перебили солдат, лишь тяжелораненому рядовому Джону Кадди удалось спрятаться в кустах у ручья. Он дрожал от ужаса, глядя, как взбешенные воины срывают одежду с трупов его товарищей, скальпируют их, режут и расчленяют. Лица им размозжили топорами и дубинками до неузнаваемости. Граттана позднее опознали только по часам. Труп его пронзало 24 стрелы, одна из которых торчала из головы.

Теперь воины отправились к торговому посту Бордо. Белые люди напали на них без серьезной на то причины, пролили кровь в их селении. Ярость затмила разум сиу. Они готовы были убивать всех белых людей, до которых смогут добраться. Но у Бордо было слишком много друзей среди индейцев, чтобы они позволили причинить ему вред. Торговец даже рискнул вмешаться, когда услышал, что часть воинов собирается атаковать форт Ларами. Он знал, что это неминуемо приведет к долгой войне, и ему удалось отговорить индейцев от опрометчивого поступка. Женщины в лагерях сиу тем временем паковали вещи и снимали палатки, после чего сичангу перенесли лагерь на 8 миль севернее р. Платт, к р. Роухайд-Крик.

В этот день Бордо лишился почти всего имущества. Индейцы забрали находившиеся в лавке товары, а заодно и принадлежавший ему скот. Часть товаров торговец раздал сам, стараясь успокоить разгоряченных сиу, часть они взяли без спроса. Бордо не протестовал.

Нападать на форт Ларами сиу не стали, но вечером группа воинов ворвалась на почтовую станцию «Макгроу & Рисайд» в миле от форта, разграбила ее и увела 36 лошадей и мулов.

Ночь на посту Бордо была бессонной. В ожидании атаки краснокожих никто не мог заснуть, оставаясь настороже. Неожиданно из темноты выскользнуло несколько силуэтов, но тревога оказалась напрасной. Дружественные индейцы привели раненого солдата Джона Кадди. Если бы на него наткнулись жаждавшие крови воины, смерть его была бы ужасной. Пока раненого укладывали на постель, появился тесть Бордо Быстрый Медведь. Он взволнованно пытался убедить Бордо избавиться от солдата, ведь если воинственно настроенные индейцы найдут его в доме, они вырежут всех. Долго уговаривать торговца не пришлось, да и сам Кадди согласился со словами Быстрого Медведя. Сопровождать раненого солдата до форта Ларами согласились двое индейцев и один из белых работников поста. Вскоре троица вернулась, заявив, что Кадди отправил их обратно. Он надеялся самостоятельно прокрасться к форту, не подвергая риску жизни других людей. Попасть в форт ему, однако, не удалось. Солдат вернулся после рассвета и еще пару дней прятался у Бордо. Когда в итоге его переправили в Ларами, состояние бедняги ухудшилось настолько, что он умер, не приходя в сознание.

Переправа. Худ. Х. Терпнинг

Если белые люди в округе полагали, что сиу на этом успокоятся, они ошибались. Несколько сотен конных воинов появились у «Домов Гратиота» и потребовали выдать полагающиеся им по договору товары. Они уже слишком долго ждали и не намерены больше голодать из-за нерасторопности агента Уитфилда. Взломав двери склада, индейцы забрали все содержимое и уехали. Торговцы вздохнули с облегчением — в конце концов, никто из них не пострадал, а вывезенные индейцами товары принадлежали правительству, а не пушной компании. Но на рассвете 21 августа сиу вернулись. На этот раз они угрожали содрать с торговцев скальпы, если те не выдадут им товары из лавки компании. Забаррикадированные двери индейцев не остановили. Быстро разбив их топорами и томагавками, они ворвались внутрь. И опять воины никого не тронули. Торговцев отпустили, и они поспешили укрыться в форте Ларами. Один из них, переводчик Чарльз Жеро, перепугался настолько, что ускакал за тысячу миль в Юту и вернулся только через месяц.

Индейцы опустошили торговый пост «Гратиота», проглядев, к счастью, припрятанные бочонки с виски. Напейся они спиртного, события развивались бы совсем иначе и неизбежно привели к многочисленным жертвам. Люди, укрывшиеся в форте Ларами, прекрасно сознавали, что ситуация на грани войны. Если вожди не смогут сдержать пыл молодых воинов, многочисленные сиу и союзные им шайены и арапахо легко уничтожат форт, а затем примутся убивать переселенцев. Пока индейцы не тронули никого, кроме солдат Граттана, но малейшей искры достаточно, чтобы разразилась полномасштабная война.

Лейтенант Флеминг пребывал в подавленном состоянии. Мало того, что вся вина за произошедшее теперь ляжет на него, да еще гарнизон форта оказался в осаде. Под его началом оставалось всего 45 солдат, сержант Шнайдер и хирург. С такими силами противостоять 1000 воинов сиу немыслимо. Понимая это, он отправил одного гонца в форт Кирни, другого к Бордо. Торговца он просил использовать свой авторитет среди индейцев и переговорить с Атакующим Медведем и другими вождями. Флеминг надеялся, что Бордо удастся урегулировать ситуацию.

Трупы солдат пролежали под палящим солнцем два дня. Поняв, что индейцы не собираются воевать, Бордо со своими людьми собрал тела и похоронил в братской могиле. Лишь один солдат, ускакавший на лошади Граттана, был похоронен отдельно. Тело лейтенанта Джона Граттана позже с почестями перезахоронили на Национальном кладбище форта Ливенворт.

Приветствие старого воина. Худ. М. Ньюмэн

Сиу сняли лагеря, разбились на мелкие группы и уехали в степи искать бизонов. Вождь Атакующий Медведь умер от ран спустя несколько дней после боя с солдатами. Находясь при смерти, он неустанно убеждал соплеменников не мстить за него белым людям. Но обычай требовал от родственников отмщения за пролитую кровь. В ноябре братья вождя Красный Лист и Длинный Подбородок, его сын Молодой Атакующий Медведь и будущий верховный вождь сичангу Пятнистый Х вост вернулись на реку Платт. Тринадцатого ноября они атаковали почтовый дилижанс ниже форта Ларами, убили трех человек, захватили мулов и несколько тысяч долларов золотом, которые так никогда и не были найдены. Время от времени ограблениям подвергались и караваны переселенцев. И хотя от рук индейцев больше никто не пострадал, даже торговцы чувствовали напряжение в отношениях с ними. Индейский агент Альфред Воган из форта Пирр жаловался на агрессивность сиу, предупреждая, что они открыто говорят о предстоящей войне. По его словам, следующей весной сиу собирались залить кровью дорогу переселенцев. Опасаясь вспышки насилия, армейское командование направило в форт Ларами две дополнительные роты 6-го пехотного полка. Газеты восточных штатов пестрели заголовками, призывающими покарать дикарей, «предательски» убивших «благородного молодого лейтенанта» и его «славных солдат». Вождь Атакующий Медведь, приложивший столько усилий, чтобы предотвратить кровопролитие, в газетах изображался монстром, заманившим Граттана в хитроумную ловушку. Корреспонденты наперебой писали, как коварный краснокожий специально прикончил мормонскую корову, чтобы выманить солдат из стен форта. Торговца Бордо, правдиво рассказавшего о произошедшем, обвинили в предательстве и пособничестве «кровожадным варварам».

Только много лет спустя, когда все документы, относящиеся к «Резне Граттана», как с легкой руки газетчиков это событие вошло в историю, были тщательно изучены, правда восторжествовала. Атакующий Медведь был признан невиновным, а лейтенант Джон Граттан, стремившийся войти в историю овеянным славой, вошел в нее как человек, чьи глупость и тщеславие стоили жизни многим людям.

Мелкие нападения сиу на переселенцев продолжались, и против них была отправлена карательная экспедиция под командованием генерала Уильяма Харни. Индейский агент Томас Твисс предупредил всех сиу и шайенов, что мирным индейцам следует обозначить себя, переправившись на южный берег р. Платт, а оставшиеся к северу от реки будут рассматриваться как враждебные. Многие общины прислушались к его словам, но община сичангу вождя Маленького Грома (41 типи; 250 чел.) осталась на р. Блюуотер-Крик. На рассвете 3 сентября 1855 г. Харни провел переговоры с вождем, потребовав сдать повинных в набегах воинов. Едва Маленький Гром поспешил к лагерю, генерал отдал приказ войскам двигаться вперед. 600 солдат в течение получаса убили 86 индейцев, в основном женщин и детей, захватили в плен 70 женщин и детей и уничтожили лагерь. Около сотни переживших трагедию сичангу смогли скрыться. Харни потерял 7 человек убитыми и 5 ранеными. Эта резня стала известна как «Битва на Эш-Холлоу», или «Битва на Блюуотер-Крик».

Чествование храброго воина. Худ. Дж. Фосетт

Харни отвел пленников к форту Ларами, собрал там вождей мирных общин, снова потребовал выдать виновных и жестко предупредил, что возмездие за нападения и впредь будет неотвратимо. Желая еще больше поразить индейцев возможностями белого человека, он заявил, что белый человек может не только убивать, но и оживлять. По приказу генерала военный хирург дал собаке дозу хлороформа. Индейцы осмотрели ее и подтвердили генералу, что она «совсем мертвая».

— А теперь, — надменно приказал Харни хирургу, — оживи ее.

Доктор долго пытался привести собаку в чувство, но, вероятно, превысил дозу лекарства, и чуда не произошло. Индейцы посмеялись, но выводы из ошеломительного нападения солдат Харни ими уже были сделаны, они пребывали в смятении. Вожди провели между собой совет. Они не хотели войны, опасались новых атак солдат и попросили Пятнистого Х воста и других воинов, виновных в набегах, сдаться, чтобы защитить женщин и детей.

Восемнадцатого октября Пятнистый Х вост, Красный Лист и Длинный Подбородок, разодетые в лучшие одежды, как подобало отправляющимся на верную смерть воинам, подъехали к форту Ларами. Под конвоем их препроводили в караульное помещение. Еще двух воинов, которых требовал Харни, найти не удалось, и вместо них позже сдались двое других мужчин. Пленников отправили в санитарной повозке в Канзас, в форт Ливенворт. По дороге и в форте они смогли убедиться в том, что американцы гораздо более серьезный противник, чем они могли даже себе представить — они увидели тысячи белых поселенцев и сотни солдат. Если раньше они не верили словам торговцев, что на самом деле американцев несметное количество, то теперь убедились в этом собственными глазами. Убедились и осознали, что сиу никогда не выиграть войны с ними.

Генерал Харни считал, что пленников необходимо повесить, но вмешательство суперинтенданта по делам индейцев Альфреда Каммингса спасло им жизни. Он понимал, что жест доброй воли успокоит его подопечных и послужит лучшим «лекарством» от набегов, чем казнь влиятельных людей племени. Каммингс обратился к президенту Пирсу с прошением о помиловании, и в январе 1856 года оно было получено. В заключении с пленниками обращались хорошо, они могли свободно перемещаться по территории форта, завели много друзей. В конце 1856 г. пленники вернулись в свои лагеря. Время, проведенное в заключении, не прошло для них даром: увиденная мощь американской армии привела к осознанию бесполезности открытой борьбы и необходимости искать новые методы, дипломатические. Пятнистый Х вост впоследствии стал верховным вождем сичангу и всегда выступал за мир, его полем битвы стали кабинеты правительственных чиновников, и он смог добиться для своего народа серьезных уступок.

Пороховое Лицо, вождь арапахо

В конце августа, по пути к родным лагерям, пленники остановились в форте Кирни как раз в то время, когда произошло одно из первых столкновений солдат с шайенами, военный отряд которых оказался в тех краях, чтобы совершить набег на пауни. Шайены устроили привал недалеко от дороги, по которой двигались караваны. Заметив приближающийся почтовый фургон, они решили попросить у белых немного табака и послали к дороге двух молодых воинов. Погонщик, увидев индейцев, перепугался, выхватил пистолет и выстрелил в них. Рассерженные индейцы выпустили в него стрелы, ранив в руку. Настегивая лошадей, погонщик примчался в форт Кирни и сообщил, что подвергся нападению «враждебных шайенов». Капитан Джордж Стюарт с 41 кавалеристом, не теряя времени, отправился на место стычки, чтобы догнать и наказать «кровожадных дикарей». Он предложил пленникам сиу сопровождать его, и двое согласились помочь выследить шайенов. Стюарт не знал, что лидеры отряда, услышав стрельбу, сразу прискакали и сильно исстегали несдержанных воинов.

День выдался холодным, лил дождь, и шайены решили продолжить на следующий день. Утром они увидели приближавшихся солдат. По мнению лидеров, стычка не стоила того, чтобы проливать кровь. Впоследствии вожди шайенов рассказывали, что воины положили оружие на землю, дабы показать свои мирные намерения, но солдаты на скаку открыли огонь. Шайены вскочили на лошадей и поспешили скрыться. Они оставили большую часть имущества и несколько лошадей, а шестеро были убиты. Позже разозленные шайены наткнулись на караван мормонов и убили двух мужчин и одного ребенка, а спустя несколько дней еще 4 человека стали их жертвами. На этот раз бросившиеся в преследование кавалеристы никого не нашли.

Вскоре у форта Кирни появились другие шайены, которые ничего не знали о стычке с их соплеменниками. Офицер показал им стрелы и попросил сказать, какому племени они принадлежат. Шайены идентифицировали их как стрелы сиу. На вопрос, есть ли среди них сиу, индейцы указали на одного из воинов, и тот тоже подтвердил принадлежность стрел. Офицер не нашел ничего лучшего, как приказать солдатам заковать невиновного в нападениях воина сиу в кандалы. Индейцы попытались сбежать, и им это удалось, при этом один из шайенов и сиу были ранены. Это, однако, не помешало прикованному цепями к железному шару сиу схватить его в руки, вскочить на лошадь и ускакать. Солдатам достались 13 шайенских лошадей.

Эскорту не всегда удавалось отбить индейские атаки на караваны. Худ. У. Хинтон

Спустя несколько дней у форта появился еще один военный отряд шайенов. И эти индейцы ничего не знали, но были заранее предупреждены встреченным белым человеком, который посоветовал не ездить в форт. Шайены отправились на разведку, нашли окровавленную куртку раненого соплеменника и увидели в солдатском табуне шайенских лошадей. Они угнали их, не взяв ни одной, принадлежавшей солдатам.

На этом стычки с армией США закончились, но шайены посчитали, что американцы собираются воевать с ними. Зиму 1856/57 г. северные и южные шайены провели вместе на р. Соломон. К лету они разделились: северные ушли на север, а южные откочевали на юг. Однако по пути северные наткнулись на солдат и решили вновь объединиться с южными сородичами на случай нападения крупных сил армии. И они не ошиблись. Весной 1857 г. из форта Ливенворт выступила карательная экспедиция во главе с полковником Самнером в составе 6 эскадронов кавалеристов и 3 рот пехоты. В войске Самнера было несколько скаутов пауни и делаваров, 24 июля они обнаружили след индейского лагеря, а 29-го числа солдаты нагнали шайенов на р. Соломон, штат Канзас.

О последовавшем бое Самнер писал в рапорте: «Преследуя шайенов вниз по реке Соломон-Форк, мы неожиданно наткнулись на большое количество индейцев, выстроенных в боевом порядке. Их левый фланг располагался у реки, а правый был скрыт отвесной скалой… Я думаю их было около трехсот. Кавалерия находилась в трех милях впереди пехоты и двигалась в три колонны. Не останавливаясь, я перестроил их в линию, продолжая приближаться. Все индейцы восседали на лошадях и были хорошо вооружены. У многих были ружья и револьверы. Они стояли с замечательной самоуверенностью, пока мы не атаковали, после чего они рассыпались во всех направлениях, и мы преследовали их на протяжении семи миль. Их лошади были свежими и очень быстрыми, и было невозможно нагнать большинство из них».

Странное поведение шайенских воинов — признанных и смелых бойцов, хладнокровно ожидавших подхода бледнолицых, чтобы принять бой, получило объяснение несколько позже. Влиятельный шаман объявил, что может заставить пули солдат выкатываться из стволов и падать к их ногам, не причиняя ни малейшего вреда. Для этого по указанию шамана краснокожим бойцам следовало лишь окунуть руки в небольшое озеро, а в бою просто поднять их, после чего ружья солдат стали бы бесполезны. Но чары разрушились, когда Самнер приказал кавалеристам атаковать с саблями наголо. Произошедшее явно указывало приготовившимся воинам, что в этот день Высшие Силы были не на их стороне, а потому, придя в замешательство, они бежали, даже не пытаясь сражаться.

Экспедиция Самнера против шайенов в 1857 г. Худ. Р. Андерсен

Самнер сообщил, что было убито 9 шайенов и с десяток ранено, но на самом деле, по словам шайенов, погибло только 4 воина. Потери Самнера составили: 2 убитыми и 8 ранеными. Это был, пожалуй, единственный случай в войнах с индейцами Дикого Запада, когда большой отряд солдат атаковал с саблями наголо, и Самнера критиковали в военных кругах, считая, что, примени он огнестрельное оружие, потери индейцев оказались бы более серьезными. Это событие стало известно, как «Битва Самнера».

Самнер хотел преследовать шайенов и «преподать им хороший урок», но получил приказ прекратить карательную экспедицию и присоединиться к экспедиции против мормонов Юты.

Второго августа того же года недалеко от форта Кирни у р. Плам-Крик, штат Небраска, шайены атаковали фрахтовый караван фирмы «Рассел, Мэйджорс & Уэдделл», по контракту перевозящий припасы и перегонявший 2000 голов скота для направлявшейся в Юту армии полковника Альберта Джонстона, убили одного погонщика, ранили другого и угнали 800 голов скота. Кавалеристы, высланные в погоню на следующий день, собрали 65 отбившихся коров, а затем наткнулись на крупный отряд шайенов и были вынуждены отбиваться от наседавших воинов. 10 сентября у р. Эш-Холлоу, штат Небраска, шайены атаковали еще один правительственный караван, убили 3 погонщиков и захватили 50 голов скота, ружья и боеприпасы.

К 1858 г. на Северных и Центральных равнинах установилось относительное спокойствие, хотя редкие набеги время от времени совершались.

Северные и центральные равнины. Война начинается, 1863–1865 гг

Начавшаяся в 1861 г. Гражданская война в США оттянула солдат из военных постов Запада, оставив пути переселенцев практически незащищенными до 1865 г. В 1863 г. по земле сиу пролегла новая дорога — Джон Бозмен открыл удобный путь от города Джулесбург на р. Южный Платт до Монтаны, где недавно было обнаружено золото. Назвали дорогу «Бозменовской тропой». Вереницы золотоискателей потянулись через охотничьи угодья сиу, вызвав негодование индейцев. История повторялась — толпы белых авантюристов распугивали дичь, уничтожали лес. В Миннесоте как раз подавили вспыхнувшее в 1862 г. восстание дакотов (Восстание Вороненка), восточных сородичей сиу, известных под общим названием санти или дакоты (племена: мдевакантон, вахпекьюте, вахпетон, сиссетон). В отличие от западных (равнинных) сиу, санти уже были загнаны в резервацию. В 1862 г. агент отказался выдать голодающим индейцам положенные им по договору продуктовые пайки. Склады были забиты продуктами, но в ответ на настойчивые просьбы они услышали: «Если индейцы хотят жрать, пусть жрут траву или навоз». В результате бездумной политики вороватого агента санти взялись за оружие и убили несколько сотен белых людей (цифры варьируются от 400 до 800). Восстание жестоко подавили, но некоторым группам санти удалось бежать на запад и присоединиться к свободным сородичам-равнинникам. Они рассказывали ужасные истории о том, к чему привело засилье белых людей на их территории, и на душе свободных сиу становилось еще тяжелее.

Напрямую равнинных сиу восстание санти не коснулось, но его последствия они смогли ощутить на себе в июне 1863 г., когда переправились поохотиться на восточный берег р. Миссури. Генерал Сибли атаковал охотников, в ответ на что вождь хункпапов Сидящий Бык напал на армейский караван с припасами. Сидящий Бык не считал эти стычки достаточным поводом для начала войны с белыми людьми, собрал соплеменников, переправился на западный берег и продолжил охотиться.

Двенадцатого июля 1864 г. сиу нанесли новый удар, но это были не хункпапы. Состоявший из 10 переселенцев караван из Канзаса добрался до форта Ларами, и люди из форта убедили их, что дальнейший путь безопасен, а индейцы весьма дружелюбны. Когда они покидали форт Ларами, к ним присоединилось еще несколько фургонов. После переправы через р. Литтл-Бокс-Элдер появилось около 200 оглалов, всем видом выказывавших дружелюбие. Переселенцы накормили их, после чего те неожиданно атаковали белых людей. Троим мужчинам удалось бежать, а пятеро были убиты на месте. Индейцы разграбили фургоны и увезли с собой двух женщин — миссис Келли и Лаример, а также двух детей. Ночью, во время передвижения военного отряда, миссис Келли помогла своей маленькой дочке соскользнуть с лошади, надеясь, что она сможет спастись, но ей не повезло. Позднее отец девочки нашел ее тело, утыканное стрелами и скальпированное. На следующую ночь удалось бежать миссис Лаример и ее сыну. Фанни Келли провела среди краснокожих около полугода, и в декабре была возвращена вождями сиу в форт Салли.

Следующее серьезное сражение произошло 28 июля 1864 г. и получило название «Битва у горы Киллдир». Лето этого года Сидящий Бык провел у гор Киллдир, которые сиу называли «Где Они Убили Оленя». Вскоре к нему присоединились другие племена сиу, и лагерь вырос до нескольких сотен палаток. Среди вновь прибывших оказалась и группа спасавшихся от солдат индейцев санти вождя Инкпадуты. Равнинники приняли их радушно, но через пару дней прискакали охотники, сообщившие о появлении в окрестностях огромного отряда солдат.

Агент С. Дж. Колли и вожди шайенов Стоящий в Воде, Военный Головной Убор и Худой Медведь. 1863 г.

Утром следующего дня растянувшаяся на милю колонна пехотинцев и кавалеристов преследовавшего беглецов-санти генерала Альфреда Салли подошла слишком близко к индейскому лагерю, чтобы не вызвать подозрений среди краснокожих. Армия его состояла из 2200 солдат и имела на вооружении 8 пушек. Лагерь сиу был огромен и насчитывал около 1600 типи, в которых жили 8000 хункпапов, санти, сихасапов, янктонаи, итазипчо и миниконжу. Салли позднее утверждал, что воинов было более 5000, но это вздор. По словам самих индейцев, воинов было не более 1600.

Сиу подготовились к бою и ждали солдат на покрытых лесом склонах гор Киллдир. Они еще не были уверены в намерениях солдат и хотели сперва убедиться, собираются те воевать, или дело закончится переговорами. Сиу во главе с Сидящим Быком и Желчью заняли правый фланг, а янктонаи и санти во главе с Инкпадутой левый. Салли приказал артиллеристам открыть огонь. Равнинники сражались верхом на лошадях, тогда как санти, привыкшие драться в лесах, заняли оборону в овраге. Они были храбрецами, эти санти, стреляли отменно, поражая то одного, то другого бледнолицего. Но сдержать атаку кавалеристов они не смогли. Бой был долгим и тяжелым, при этом Салли всячески старался избежать рукопашной схватки, полагаясь на огонь ружей и пушек с дальнего расстояния.

Большой Конь, южный шайен

Долго противостоять с луками и стрелами против пушечного огня и ружей индейцы не могли. Женщинам было приказано снимать палатки, собирать скарб и уходить в горы. Солдаты медленно приближались, сдерживаемые воинами. В лагерь влетел первый снаряд, затем второй… Женщины в панике бросились бежать, оставив в лагере почти все имущество и палатки. Никто из них не пострадал во время бегства, только одну женщину растерзал выскочивший из зарослей медведь.

Воины отчаянно пытались не дать солдатам захватить лагерь, но те упрямо двигались вперед. Индейцам не удалось остановить солдат. Никогда прежде Сидящий Бык не слышал такого грохота стрельбы. Лагерь был захвачен — сотни палаток, тонны заготовленного на зиму сушеного мяса, ягод, добытые с таким трудом бизоньи шкуры, домашний скарб — все было уничтожено. Генерал потерял 5 человек убитыми и 10 ранеными. По утверждению Салли, его люди убили не менее полутора сотен индейцев, но это, как и его сообщения о численности противника, не более чем откровенная ложь. На самом деле со стороны сиу погибло около 30 воинов — в основном беглецов санти и янктонаев. Ночью сиу ушли, а Салли заявил о сокрушительной победе над ними.

Сокрушительной победы не было, но индейцы потеряли все имущество, и для них это действительно оказалось серьезным ударом. Они были разозлены из-за неспровоцированной атаки солдат. Генерал Салли позднее подвергся серьезной критике за то, что атаковал равнинных сиу, не имевших ничего общего с восстанием санти.

Южный шайен

На следующий день сиу попытались заключить мир. Несколько вождей появились неподалеку от своего бывшего лагеря, держа в руках палку с закрепленной на ней белой тряпкой, но руководивший уничтожением лагеря полковник Макларен, по его собственным словам, «не понял, что это означало». Сжигая содержимое индейского лагеря, он приказал перестрелять сотни бродивших по нему собак, а потом вдобавок поджег окружающие леса. Сиу ушли. Они не понимали, почему солдаты атаковали их. Им надо было позаботиться о новых палатках, новых запасах мяса на зиму.

Колонна Салли продолжила путь на запад и 5 августа подошла к краю Дурных Земель (Бэдлэндов), представлявших собой 40 миль глубоких каньонов и непреодолимых скал. Тем не менее, зная, что на другой стороне — на р. Йеллоустон, его людей ждут лодки с припасами, Салли вошел в каньоны. Спустя два дня, 7 августа, пока солдаты стояли лагерем на р. Литтл-Миссури, их атаковали сиу. Одна группа обрушила град стрел с высоты 150-метровых скал, другая увела часть лошадей. На следующий день колонна Салли переправилась через реку и двинулась по плато, где их уже поджидали индейцы. Они окружили солдат с трех сторон, но огонь пушек отогнал их. Это не охладило пыла краснокожих, и утром 9 августа перед колонной появилось около тысячи воинов. И снова пушки и ружья помогли солдатам отбить индейцев. К вечеру сиу покинули поле боя.

На следующий день Салли вышел на открытую местность и достиг р. Йеллоустон. Эти три дня стоили хорошо вооруженной армии 9 человек убитыми и 100 ранеными. С луками и стрелами в руках сиу показали 2200 хорошо вооруженным солдатам, чего они стоят. Эти события стали известны как «Сражения в Бэдлэндах».

Тем временем высокие армейские чины решили, что армии нужны следопыты, знавшие не только местность, но и привычки диких индейцев, места их кочевий. Выбор пал на пауни. Конфедерация пауни состояла из четырех полуоседлых племен: скиди, чауи, питахауират и киткехахки. Непримиримая война между пауни и союзными сиу, шайенами и арапахо была одной из самых жестоких межплеменных войн на Диком Западе. Ни одно из племен не страдало от атак кочевников так сильно, как пауни. Пользуясь значительным численным превосходством, вражеские отряды постоянно атаковали деревни и охотничьи группы пауни. Воины сражались насмерть, но силы были неравными. К примеру, только за четыре месяца 1843 г. враги убили около 200 их мужчин, женщин и детей. С белыми людьми пауни всегда поддерживали дружеские отношения, видя в них союзников против общих врагов. Неудивительно, что, получив от армейских чинов предложение помочь в войне с сиу, шайенами и арапахо, вожди сразу согласились предоставить бойцов.

Летом 1864 г. в форте Кирни по приказу генерала Сэмуела Кертиса было сформировано первое отделение скаутов[11] пауни. Генерал возложил эту задачу на Фрэнка Норта, хорошо знавшего пауни и свободно говорившего на их языке. О способности «волков»[12] пауни «читать» следы ходило много легенд. Белые скауты Лютер Норт и Баффало Билл Коди как-то раз сопровождали одного из них по следу, которого никто из белых не мог разглядеть. Коди скептически относился к происходящему, пока в одном песчаном месте следы не проявились явно. С тех пор он признал пауни лучшими следопытами. Лейтенант Джеймс Шэннон отмечал после наблюдения за разведчиками-индейцами в действии, что для них «исследование следов — это наука, а не догадки».

Атака на дилижанс. Худ. Э. Томас

В отличие от большинства индейских скаутов, основной задачей которых было выслеживание вражеских сил и разведка, пауни стали боевым подразделением, осуществлявшим функции охраны и патрулирования опасных участков. Во главе 75 воинов были поставлены Фрэнк Норт и Макфайден, работавший переводчиком в агентстве пауни. В отличие от Норта Макфайден имел опыт военной службы, а потому получил ранг капитана и был назначен командиром скаутов. Норт стал лейтенантом и его помощником. Индейцам выдали солдатскую форму и широкополые шляпы. Не привыкшие к брюкам краснокожие сразу отрезали штанины, сделав из них ноговицы. В дополнение к традиционным лукам, копьям и дубинкам их снабдили карабинами. Лошади у каждого были собственные.

Первого сентября 1864 г. вместе с армейской экспедицией скауты выступили из форта Кирни на поиски враждебных индейцев вдоль рек Рипабликэн, Соломон и Платт. Командир из Макфайдена не получился. Вместо того чтобы отдавать приказы, он просил пауни. Не чувствуя в нем силы, индейцы равнодушно относились к нему, зачастую не обращая внимания на его указания. Генерал Кертис, узнав об этом, назначил командиром Фрэнка Норта, и результат превзошел его ожидания. Норт пользовался уважением у скаутов, они выполняли все его приказы. После месяца безрезультатных скитаний колонна вернулась в форт ни с чем. Отделение пауни расформировали. Обещанную им оплату в 25 долларов, равную заработку кавалериста, они никогда не получили.

Пока экспедиция из форта Кирни искала индейцев там, где их не было, сиу нанесли следующий удар (2 сентября 1864 г.). Джеймс Фиск, руководивший большим караваном из 200 переселенцев и золотоискателей, запросил армейский эскорт в форте Райс, штат Северная Дакота. Ему было предоставлено 47 кавалеристов во главе с лейтенантом Смитом. Когда каравану оставалось до форта Райс чуть более сотни миль, один из фургонов перевернулся, и погонщики двух других остановились оказать помощь пострадавшим. Для охраны выделили 9 солдат, а караван продолжил путь. Вскоре появился Сидящий Бык с сотней хункпапов и атаковал отставшие фургоны. Караван к тому времени удалился на милю, но находившиеся в нем люди услышали стрельбу. Отряд из 50 солдат и добровольцев во главе с Фиском поспешил на помощь. Когда подмога прибыла на место, хункпапы уже грабили фургоны. Индейцы вынудили Фиска и его людей занять оборону и отбиваться до захода солнца. В этот день погибло 10 солдат и 2 гражданских, а из 3 атакованных фургонов индейцы забрали ружья и 4000 патронов. Ночью им удалось вернуться к поставленному в круг каравану, но индейцы там не появились. Караван продолжил путь и через несколько миль снова подвергся атаке индейцев. Фиск вместе со своими людьми успел поставить фургоны в круг, соорудил вокруг них насыпь. Получившееся укрепление осажденные гордо назвали фортом Дилтс в честь убитого краснокожими разведчика. Сиу Сидящего Быка осаждали переселенцев и солдат в течение нескольких дней, но так и не смогли пробить оборону. В ночь с 5 на 6 сентября лейтенант Смит в сопровождении 13 человек проскользнул мимо индейцев и поспешил за помощью в форт Райс. Переселенцам пришлось прождать на месте еще две недели, прежде чем на выручку прибыли направленные генералом Салли 900 солдат и проводили их в форт Райс.

Шаман. Худ. Р. Андерсен

Жаркие схватки с армией США не впечатлили Сидящего Быка. Его поразило отношение солдат друг к другу.

— У них словно нет сердец, — говорил он. — Когда погибает индеец, его друзей охватывает печаль, они плачут и порой останавливают бой. Но когда убивают белого солдата, никто не плачет, никого это не заботит. Они продолжают палить, не обращая на него внимания. Иногда солдаты даже уходят, бросая раненых.

Индейцы воевали иначе — они всегда старались вывезти своих раненых и убитых с поля боя, чтобы их тела не попали в руки врагов.

Если еще существовала зыбкая надежда на установление мира между белыми людьми и сиу и северными шайенами, то в конце зимы она исчезла. С юга в их лагеря пришли южные шайены. Они несли трубку, призывая всех присоединиться к ним в войне с американцами. От рассказов шайенов даже у бывалых воинов мороз шел по коже. Солдаты атаковали их мирный лагерь на Сэнд-Крик и поубивали около полутора сотен человек. Мужчин погибло мало, в основном женщины и дети. Это было массовое убийство беззащитных людей, договорившихся о мире с белыми людьми и поставившими лагерь именно там, где им указали.

События, приведшие к резне на р. Сэнд-Крик, развивались следующим образом.

Воин санти-сиу

11 апреля 1864 г. в военный пост Кэмп-Санборн пришел владелец ранчо У. Рипли и сообщил, что шайены угоняют скот и лошадей вдоль р. Бижу-Крик. На следующий день, 12 апреля, лейтенант Кларк Данн с 15 солдатами отправился на поиски украденного у гражданских скота и столкнулся с отрядом из 25 шайенских Солдат Псов, которые, по словам Рипли, были враждебными. При попытке Данна разоружить их воины открыли огонь. Во время схватки появилось еще около 20 воинов. Маленький Вождь из Солдат Псов вспоминал, что вблизи Фримонт-Орчард, штат Колорадо, шайены нашли четырех мулов, которых планировали вернуть белому ранчеру за вознаграждение. «Следующим утром мы увидели 15 или 20 конных солдат, приближающихся к нам галопом с пистолетами в руках. Без разговоров они начали стрелять по нам. Когда я осмотрелся, офицер лежал на земле. Мы могли бы убить больше солдат, но в то время еще были в мире с белыми». Среди белых 4 были ранены, двое из них смертельно. Все шайены сходились во мнении, что солдаты «вели себя очень глупо». Стычка на Фримонт-Орчард послужила началом полномасштабной войны шайенов на Равнинах.

Длинный Солдат, хункпапа-сиу

Приблизительно в то же время произошло еще одно событие. В начале апреля пришло сообщение, что шайены угнали у фирмы правительственных подрядчиков «Ирвин & Джекмэн» 175 голов скота. 8 апреля лейтенант Джордж Эйри с 80 кавалеристами и артиллеристами выступил на поиски из Денвера, и 15 апреля напал на маленький лагерь шайенов. Чтобы сдержать солдат и дать возможность скрыться женщинам и детям, воины атаковали солдат, но огонь артиллерии вынудил их отступить. Эйри вступил в лагерь, состоявший всего из 5 палаток, и сжег его. 18 апреля в погоню за совершавшими нападения шайенами выступил майор Джейкоб Даунинг с 60 кавалеристами. Удача улыбнулась ему только 3 мая, когда в Кедровом каньоне, штат Колорадо, был обнаружен небольшой лагерь вождя Бычье Ребро из 14 палаток. Атака была неожиданной, но вооруженные луками и стрелами воины дали достойный отпор. Индейцы укрылись в скалах, откуда солдаты не могли их выбить. После трех часов боя Даунинг отступил. Бравым кавалеристам удалось убить лишь двух женщин и двух детей. Со стороны шайенов проявил себя сын вождя лагеря — Хромой Шауни. Он убил одного солдата, выхватил его ружье и ранил другого — это были единственные потери солдат.

Знаменитый торговец Уильям Бент и арапахо: вождь Маленький Ворон, девочка Женщина Трава, Маленький Медведь, Щит

В конце апреля лейтенант Джордж Эйри снова выступил в экспедицию против шайенов, прихватив с собой артиллерию. 16 мая 1864 г. в трех милях от р. Смокки-Хилл, штат Канзас, между фортом Лайон и фортом Ларнед лейтенант Джордж Эйри с сотней солдат атаковал шайенов. По словам Эйри, на него напало около 400 шайенов и после семи с половиной часов боя ему удалось отогнать их. Волчий Вождь, воин шайенов, вспоминал, что солдаты открыли огонь без провокаций со стороны индейцев: «Мы не искали боя, так как провели всю зиму у форта Ларнед, торгуя с белыми. Худой Медведь велел нам оставаться на месте, а сам поехал вперед, чтобы показать офицерам выданные ему в Вашингтоне бумаги, дабы те поняли, что мы в мире с белыми. На его груди висела медаль мира Линкольна, подаренная ему в 1863 г. в Вашингтоне. Когда он оказался метрах в шести от офицера, солдаты выстрелили в него. Худой Медведь и другой вождь по имени Звезда упали с лошадей. Солдаты подъехали к ним и снова выстрелили в них, уже лежавших на земле. Они убили троих из нас, а мы прикончили четверых или пятерых солдат». Около пятисот взбешенных воинов были готовы смести отряд Эйри из 84 человек, но вождь Черный Котел удержал их. Солдаты смогли убраться прочь, но несколько воинов следовали за ними почти до самого форта Ларнед. Инцидент показал даже мирной части шайенов, что с белыми людьми можно говорить только на языке оружия. 17 мая 1864 г. командующий фортом Ларнед капитан Дж. Парметар сообщил, что, по его мнению: «Шайены начнут враждебные действия против белых людей в течение нескольких дней. Все они покинули окрестности и ушли к р. Платт».

Двадцать седьмого июня 1864 г. губернатор Колорадо Джон Ивенс выпустил прокламацию «К дружественным индейцам Равнин», в которой дружественным шайенам и арапахо предлагалось собраться у форта Ларнед — «безопасном месте», поместив себя под защиту солдат. Несмотря на недоверие к военным, большинство южных шайенов и арапахов собрались в 25 милях от форта Ларнед, но Солдаты Псы отказалась прийти и начали совершать нападения на белых людей.

Пересекая Крэйзи-Вумен-Крик. Худ. Дж. Фосетт

Шайенские Люди-Собаки, которых евроамериканцы называли «Солдаты Псы», были, пожалуй, самым удивительным из воинских обществ индейцев Равнин, не имевшим аналогов в индейской истории. Оно не только было самым агрессивным обществом племени, но и включало огромное число воинов. В определенный момент в него стала входить практически вся боеспособная мужская часть южных шайенов. Причина подобной популярности крылась в необычайной военной удачливости членов общества. Солдаты Псы долгие годы наводили ужас на белое население между реками Миссури и Арканзас, пока не были разгромлены в боях с армией США. Джордж Бент — сын знаменитого торговца Уильяма Бента и шайенки Женщины-Совы, проведший с шайенами большую часть жизни и дравшийся против солдат плечом к плечу с ними, сообщал, что в ранние времена Люди-Собаки были обычным военным обществом, но в последующие годы стали отдельной общиной или частью племени. «Чтобы лучше понять случившиеся перемены, — писал он, — следует помнить, что военное общество было лишь организацией воинов, тогда как община или клан — организацией семей». К 1837 г. Солдаты Псы из общества воинов превратились в отдельно кочующий лагерь — общину. Чуть позже к ним присоединилась часть племени, а также воины из других обществ и даже племен. Полковник Джесси Ливенворт, хорошо знавший шайенов, описывал Солдат Псов как «воинственных, благородных и диких» людей. Когда начались столкновения с евроамериканцами, они взяли на себя роль защитников своего народа.

Только 17 июля 1864 г. враждебные индейцы атаковали:

1. Ранчо Бижу, р. Саут-Платт, в 85 милях к востоку от Денвера, Территория Колорадо. Воины атаковали вставший в круг караван и убили двух переселенцев.

2. Станция Джанкшен-стейшн, Колорадо. Индейцы угнали 7 лошадей.

3. Ранчо Мюррея, Колорадо. Индейцы угнали 8 лошадей и убили 31 корову.

4. Ранчо Джанкшен, Колорадо. Индейцы угнали 68 лошадей и ранили 15 коров.

5. Ранчо Бивер, Колорадо. Один белый человек ранен.

6. Бивер-Крик, Колорадо. Двое белых убито.

7. Ранчо Годфри, Колорадо. Угнаны лошади.

8. Ранчо Вашингтон, Колорадо. Угнано 28 лошадей.

Следующее серьезное нападение получило название «Рейд вдоль реки Литтл-Блю». Сотни воинов шайенов и сиу атаковали различные ранчо в Небраске вдоль р. Литтл-Блю на протяжении 60 миль. 7 агуста они убили 23 гражданских американца, 9 августа еще 9 человек. К концу рейда 38 поселенцев были убиты, 9 ранены, а 5 захвачены в плен. Кроме того, 8 августа другие отряды шайенов атаковали караваны переселенцев вдоль переселенческого Сухопутного пути к западу от форта Кирни в Небраске. Когда индейцы скрылись, 13 мертвых переселенцев остались лежать на месте, а 2 были увезены в плен.

Скаут пауни, 1860-е гг.

Одиннадцатого августа Джон Ивенс выпустил вторую прокламацию, в которой жителям Колорадо давалось право «преследовать на Равнинах всех враждебных индейцев. А также убивать и уничтожать их как врагов страны». Кроме того, он наделял их правом захватывать индейскую собственность, пленять их и использовать в своих нуждах и по своему усмотрению. Спустя два дня Ивенс призвал добровольцев в третий полк колорадских волонтеров, чтобы «преследовать, убивать и уничтожать всех враждебных индейцев Равнин».

Воины заманивают врагов в ловушку. Худ. Ф. Маккарти

Двенадцатого августа из форта Кирни выступила колонна из 125 солдат, чтобы оказать помощь поселенцам, пострадавшим во время шайенского рейда вдоль р. Литтл-Блю. Руководил колонной капитан Эдвард Мерфи. Вскоре к ним присоединилось несколько гражданских добровольцев. 16 августа у Элм-Крик, штат Небраска, несколько добровольцев удалились вперед от колонны, и их тут же неожиданно атаковали шайены. Мерфи приказал выстрелить по краснокожим из гаубицы, после чего индейцы отступили. Но из-за выстрела передок орудия треснул, сделав его бесполезным. По подсчетам Мерфи, шайенов было не менее 500, а потому он предпочел отступить, но индейцы последовали за ним, периодически атакуя. Уже почти стемнело, когда дезорганизованные силы Мерфи добрались до станции на Литтл-Блю. В тот же день шайены атаковали группу солдат-курьеров у Смоки-Хилл в Канзасе и убили четверых из них. В сентябре — октябре 1864 г. схватки между шайенами и американцами в Небраске и Канзасе не прекращались.

Зимний поход. Худ. Х Терпнинг

После переговоров с властями часть шайенов и арапахов, желавших жить в мире с американцами, поставила свой лагерь в указанном властями месте, чтобы их не спутали с враждебными соплеменниками. На рассвете 29 ноября 1864 г., в 40 милях к северу от форта Лайон, на р. Сэнд-Крик, солдаты полковника Джона Чивингтона атаковали мирное селение южных шайенов вождя Черного Котла и арапахов Левой Руки, использовав при этом четыре горные гаубицы. Делос Санбертсон, один из участников этого нападения, вспоминал: «Эти твари забирались в ямы и прятались за скалами — везде, где могли найти место… Мы стреляли каждый раз, когда могли узреть макушку, и стреляли в женщин — там их было множество — так же легко, как и в мужчин. Мы же пришли, чтобы стереть с лица земли всю эту банду». Вояки Чивингтона прикладами разбивали головы младенцев, вспарывали животы беременным женщинам, вырезали им гениталии, скальпировали несчастных живьем. После нескольких часов резни были убиты 163 шайена, в основном женщины и дети, и многие ранены. Чивингтон писал в рапорте о произошедшей резне: «После вчерашнего ночного марша в 40 миль, я на рассвете атаковал шайенское селение из 130 палаток, силой в 900–1200 воинов. Убиты… около 400–500 индейцев, а также захвачено много лошадей и мулов. Наши потери составили 9 убитыми и 38 ранеными. Все проделано превосходно». Денверская газета «Rocky Mountain News» сообщала: «Парни из третьего полка едва ли появятся здесь в течение ближайших недель, потому как заняты погрузкой бизоньих шкур, скальпов, полосок с серебряными долларами и т. п. — добычей, захваченной у индейцев. Браво!» Джордж Бент, находившийся среди шайенов на Сэнд-Крик, сообщал: «Это селение Черного Котла было мирным. Когда я выскочил из своей палатки, то увидел солдат, скачущих к селению. Я посмотрел в сторону палатки Черного Котла — перед ней на шесте развевался американский флаг. В этот момент солдаты со всех сторон открыли огонь… Мы пробегали мимо большого количества убитых мужчин, женщин и детей. Многие из них были скальпированы». Капитан Уильям Кларк писал позднее: «Это было поголовное истребление, в основном женщин и детей, за которым последовало ужасающее уродование трупов, где солдаты проявили свирепость и зверство, незнакомые даже самим дикарям».

После резни на Сэнд-Крик южные и северные шайены, северные арапахо и сиу объединились в войне против белых. Огромный лагерь, собравшийся в декабре 1864 г., насчитывал более 10 000 человек, включая около 2000 воинов. Индейцы редко начинали войну зимой, но слишком велики были их горечь и желание отомстить. Разъяренные индейцы жгли ранчо, нападали на караваны и станции дилижансов, убивая американцев и угоняя скот.

Ночью с 6 на 7 января 1865 г. объединенные силы индейцев разбили лагерь в песчаных холмах к югу от Джулесбурга.

Основанный в 1859 г. небольшой городок Джулесбург, штат Колорадо, располагался на р. Саут-Платт на Сухопутном пути и был одним из важнейших мест в регионе, откуда путешественники направлялись к золотым приискам Колорадо или на земли Орегона, Калифорнии и Юты. Отсюда на север вели две дороги к Орегонской тропе. Джулесбург служил базой для путешественников. В нем находились станция линии дилижансов, офис Тихоокеанского телеграфа, связывающего Денвер с фортом Ларами и пунктами на западе, кузница и лавка скобяных изделий, салун с бильярдом, огромный кораль, конюшня на 50 лошадей, зерновой склад, гостиница и несколько других построек. Путешественники и эмигранты могли здесь перекусить, отдохнуть и закупить необходимые товары.

Обсуждение дальнейшего пути. Худ. М. Грелье

К западу от Джулесбурга, на южном берегу реки напротив устья Лоджпол-Крик находился форт Ранкин — бывшее ранчо Сэмуеля Бэнкрофта, выкупленное армией в начале сентября 1864 г. за 3000 долл., после чего расширенное и укрепленное. Прямо на территории имелся источник воды, что давало серьезные преимущества в случае осады. Городок и форт разделяло меньше мили. В Ранкине была расквартирована рота 7-го айовского волонтерского кавполка под командованием капитана Николаса О‘Брайена.

Седьмого января 1865 г. шайены, сиу и арапахо атаковали город Джулесбург и форт Ранкин. Им удалось выманить из форта капитана О’Брайена с 37 солдатами, но преждевременная атака молодых воинов предотвратила полное уничтожение солдат. Солдаты дали залп из гаубицы, и индейцы отступили. Нападавшим удалось убить 14 солдат и 4 поселенцев и ранить 2 солдат. Среди индейцев потерь не было. Прежде чем удалиться, краснокожие разграбили Джулесбург, увезя товаров на 40 000 долларов и уничтожив несколько тысяч бумажных долларов. В тот же день другие отряды шайенов рыскали вдоль дороги на Денвер. Они атаковали дилижанс, убили одного из пассажиров, а остальных ранили. У ранчо Дэннисона они атаковали огромный караван фургонов, сожгли его и убили 12 человек. На станции Вэлли-Стэйшн индейцы разграбили строения, увезя товаров на 2000 долларов.

Нападения совершались практически каждый день. 30 января оператор телеграфа Джон Хайнс с Вэлли-Стэйшн сообщал: «Мы видим сегодня огромные пожары вниз по дороге и думаем, что сожжены все ранчо отсюда до Джулесбурга». 2 февраля Джулесбург и форт Ранкин вновь были атакованы. Шесть сотен воинов окружили форт, но не смогли выманить из него людей (100 солдат и 50 гражданских), и тогда индейцы перешли к Джулесбургу, расположенному в миле от форта, и сожгли станцию дилижансов. Когда капитан О’Брайен, направленный на другую станцию несколькими днями ранее, приблизился к форту с гаубицей, индейцы отступили, предварительно спалив в огне все строения Джулесбурга. В феврале — мае атаки индейцев не ослабевали, тысячи голов скота были угнаны, а десятки белых американцев потеряли свои жизни.

Воины шайены. Худ. Х. Терпнинг

Армейское командование по достоинству оценило воинские качества скаутов-пауни, и в январе 1865 г. Фрэнк Норт, повышенный в звании до капитана, набрал новое подразделение из сотни скаутов. Их расквартировали в форте Кирни, где выдали оружие — старые, заряжающиеся с дула мушкеты. Командующий фортом капитан Жиллет решил сделать из пауни настоящих солдат. По его мнению, главным было соблюдение устава и умение маршировать. Фрэнку Норту пришлось выводить индейцев на плац и пытаться учить их ходить строем. Пауни не понимали команд на английском, а соответствующих им в их языке не было. Суровые бойцы, они не видели смысла в ежедневных упражнениях на плацу. Они привыкли драться, а не вытягивать мысок общим строем. В итоге Норт прямо заявил Жиллету, что не будет мучить своих людей бессмысленной муштрой. На попытки капитана настоять на своем командир скаутов заявил, что они вербовались на службу не пехотинцами, а разведчиками и следопытами. Возразить было нечего. Жиллет отказался от мысли вымуштровать диких индейцев, но, похоже, его сильно задело неповиновение Норта. Если индейцы вербовались разведчиками, пусть отправляются на разведку.

Колонна в пути. Худ. Д. Стиверс

Норт получил приказ выделить 40 человек, выдать им пайки на 10 дней и послать на поиски враждебных индейцев. Пауни пришли в форт без лошадей, поскольку им обещали выдать армейских, и выступить в путь им пришлось пешими. Стоял сильный мороз, снега навалило столько, что люди проваливались по колено. Скауты пересекали многочисленные речушки по грудь в ледяной воде, переносили буйство снежной вьюги, но не роптали. Многие вернулись в форт с обмороженными ногами, руками и ушами.

Разведчик. Худ. М. Грелье

Жиллет не унимался. Он захотел, чтобы скауты стояли в пикетах вокруг форта. Им разъяснили задачу, научили довольно сносно выкрикивать по-английски «Стой!», чуть хуже «Кто идет?», но не подумали о том, что они не знают других слов английского языка. Пауни отнеслись к делу крайне серьезно. Завидев приближающуюся фигуру, скаут вскидывал ружье, кричал «Стой! Кто идет?», однако ответа не понимал, а потому продолжал держать незадачливого солдата или офицера на мушке. Бедняге приходилось орать во всю глотку, чтобы кто-нибудь позвал Фрэнка Норта. Так продолжалось до тех пор, пока в подобной ловушке не оказался сам Жиллет. Постояв на морозе под дулом ружья, он навсегда отказался от идеи сделать из пауни настоящих солдат. Это, однако, не помешало скаутам пауни стать одним из самых боеспособных подразделений американской армии в период индейских войн.

Скауты пауни, 1860-е гг.

Летом командование намеревалось провести карательную кампанию против враждебных сиу и шайенов, и в начале июня правительство решило переместить живших у форта Ларами «дружественных сиу» к форту Кирни, чтобы они не мешались во время предстоящих боевых действий и не могли оказывать помощь враждебным соплеменникам. Всего необходимо было переместить приблизительно 1500 человек (около 185 типи). Тот, кому пришла идея отправить сиу к форту Кирни, плохо представлял, какую участь готовит мирным индейцам, — форт находился на территории пауни, и сиу опасались, что те обязательно нападут на них всей своей мощью. Сиу выступили в путь на восток 11 июня в сопровождении 135 кавалеристов во главе с капитаном Уильямом Фоутсом. Вместе с ними также поехали около 30 гражданских лиц и отделение индейской полиции Чарльза Эллистона. Индейцам позволили оставить при себе оружие. Этот поход превратился для сиу в кошмар. Маленьких мальчишек, которые бегали, солдаты привязывали к колесам фургонов и стегали. Ради забавы они бросали маленьких детей в холодные воды реки Платт, хохоча над тем, как малыши пытаются выбраться на берег. По ночам солдаты силой уводили молодых девушек с собой и насиловали. Через два дня они разбили лагерь на речке Хорс-Крик — солдаты встали на восточном берегу, а индейцы на западном. Этой ночью в индейском лагере появился лидер враждебных сиу Бешеный Конь с несколькими оглалами. Другие воины оглалов укрылись на расстоянии. Он встретился с вождями переселяемых сиу, и на совете они решили уйти от солдат. Утром 14 июня капитан Фоутс с несколькими солдатами въехал в индейский лагерь, чтобы заставить их двигаться дальше, но сиу больше не повиновались ему. Он и трое рядовых были застрелены, остальные бежали. Позднее военные предприняли несколько попыток наказать отступников, но были отбиты. Это событие было названо «Битвой на Хорс-Крик», или «Схваткой Фоутса».

Револьвер с гравировкой «1-й полк колорадских волонтеров». Использовался скаутом юта при нападении на шайенов на Сэнд-Крик в 1864 г.

Командующий фортом Ларами полковник Томас Мунлайт узнал о произошедшем, быстро организовал погоню и выступил в путь с 234 кавалеристами. Солдаты проделали тяжелый переход в 120 миль за два дня. Сто человек были вынуждены вернуться назад, потому что их лошади выбились из сил. Утром 17 июня колонна проделала 20 миль перед завтраком, после чего устроилась на привал. Мунлайт не обратил внимания на предупреждения опытных офицеров, рекомендовавших ему более серьезно отнестись к охране лошадей. В результате сиу угнали практически весь табун (74 лошади), ранив при этом пару солдат. Оставшись без лошадей, кавалеристы были вынуждены уничтожить седла и прочие принадлежности для верховой езды и пешком возвращаться в форт Ларами. 18 июля 1865 г. генерал Гренвилл Додж, командующий департаментом Миссури, сообщал: «Полковник Мунлайт позволил индейцам неожиданно напасть на свой лагерь и угнать табун. Я приказал уволить его со службы».

Церемония перед битвой. Худ. Р. Андерсен

В марте 1865 г. южные шайены присоединились к северным шайенам и оглала-сиу, стоящим лагерем на р. Паудер. Среди наиболее известных нападений совместных сил была атака на солдат, высланных на помощь сопровождаемому армейским эскортом каравану, — «Битва на Платт-Бридж». В конце июля 1865 г. шайены, сиу и арапахо спланировали грандиозную атаку на станцию Платт-Бридж в Вайоминге, где располагался гарнизон из 120 солдат. 26 июля солдаты заметили скопление индейцев к северу от р. Северный Платт. Поскольку ожидалось прибытие каравана фургонов, навстречу ему был выслан отряд из 25 кавалеристов во главе с лейтенантом Каспаром Коллинзом. Как только они переправились через реку по деревянному мосту, их атаковало около тысячи воинов. На помощь Коллинзу тут же был направлен отряд из 40 кавалеристов. Ему удалось отогнать арапахов, отрезавших солдат от моста, и люди Коллинза спаслись бегством, потеряв 4 человек убитыми (включая Коллинза) и 8 ранеными. Через некоторое время отряд кавалеристов покинул станцию, чтобы восстановить обрезанную индейцами телеграфную линию, в результате чего было убито еще 6 солдат и 9 ранено. В то же время к станции двигался ожидаемый караван из 14 повозок и 5 фургонов. Им руководил сержант Эмос Кастард, под началом которого находилось 24 солдата. Незадолго до нападения враждебных индейцев караван встретил патруль из 30 кавалеристов. Кастарда предупредили о скоплении шайенов и сиу, на что он ответил: «Нет, сэр, мы не остановимся здесь. Мы продолжим свой путь к Платт-Бридж, и нам плевать на всех краснокожих на этой стороне ада». Кастард и его люди отбивались четыре часа, бой был яростным. Кастард и 21 солдат были убиты, а троим, ранее высланным на разведку, удалось добраться до станции. Шайены и сиу потеряли по 6 человек. Они выкинули захваченные скальпы — слишком много, по их понятиям, воинов погибло в том бою. Всего у Платт-Бридж погибло 32 солдата и 17 были ранены.

Тем временем в конце июля вождь Сидящий Бык собрал 400 воинов и 28 числа атаковал форт Райс в Северной Дакоте. Когда сиу появились на холме, подполковник Джон Патти вывел из ворот солдат, расположив их вокруг частокола. Сиу атаковали, стреляя из луков, но огонь из ружей и гаубиц остановил их. Бой длился три часа, но сиу так и не смогли прорваться сквозь ураганный огонь защитников, хотя им удалось убить двух солдат и ранить троих, потеряв при этом около дюжины своих.

Северные и центральные равнины. Экспедиция Коннора, 1865 г

Август — сентябрь 1865 г. был ознаменован так называемой «Войной Коннора», которую вернее было бы назвать «Разгромом Коннора». Для упрощения логистики в борьбе с индейцами командованием вооруженных сил США был образован новый военный район — Округ Равнины. Район включал в себя части современных штатов Юта, Колорадо, Вайоминг и Небраска, и, соответственно, Сухопутный путь из Омахи до Солт-Лейк-Сити. Благодаря личным рекомендациям генерал-майоров Джона Поупа и Гренвилла Доджа командиром нового округа 28 марта 1865 г. был назначен бригадный генерал Патрик Эдвард Коннор. Важную роль в назначении сыграла закрепившаяся за сорокачетырехлетним рыжеволосым ирландцем слава удачливого борца с индейцами. Коннор вступил в армию в августе 1861 г. в чине полковника 3-го пехотного полка калифорнийских волонтеров, служил командиром Округа Юта, а в январе 1864 г. так успешно наказал совершавших на караваны переселенцев набеги шошонов, атаковав их лагерь у р. Биер-Ривер, Территория Айдахо, что был повышен в звании до бригадного генерала. В результате предпринятых им действий шошоны оставили в покое вверенный Коннору участок переселенческого пути, и это обнадеживало. В письме от 29 марта 1865 г. Додж выразил надежду, что Коннор «приложит всю свою энергию… и не даст индейцам продыху». А газета «Rocky Mountain Daily News» разразилась восторженным: «Индейцы здорово боятся его, и это назначение является гарантией всем пересекающим Равнины эмигрантам, что они будут защищены». Однако не стоило торопиться, сравнивая шошонов с сиу и шайенами.

В поисках переправы. Худ. М. Грелье

Карательная экспедиция Патрика Коннора на р. Паудер состояла из трех колонн, которые должны были зажать индейцев в кольцо. «Левой колонной», выступившей из форта Ларами, командовал лично Коннор, и состояла она из 358 солдат и офицеров и 179 индейцев-скаутов пауни и виннебаго. Кроме того, из форта Ларами выступили 6 рот 6-го мичиганского кавполка под командованием полковника Дж. Х. Кидда — около 200 чел. Мичиганцам предстояло стать гарнизоном первого военного поста, который должны были основать на р. Паудер, и в действительности они не являлись частью левой колонны. Колонну сопровождал обоз, обслуживало который 195 погонщиков и работников. Среди 10 проводников были такие знаменитые на Западе люди, как Джим Бриджер, Ник Жанис, Джим Догерти, Мик Бойер, Джон Реша и Джеймс Бордо.

Военный лидер. Худ. Х. Терпнинг

Магический талисман. Худ. Х. Терпнинг

«Правой колонной» командовал полковник Нельсон Коул, состояла она из 1108 солдат и офицеров. Выступила она из Омахи, шт. Небраска. Третьей, «Центральной колонной», командовал подполковник Сэмюель Уокер, и насчитывала она 600 солдат и офицеров 16-го канзасского кавполка.

Воин пауни по имени Яблоня

Шестнадцатого августа приписанные к колонне Коннора скауты пауни обнаружили следы военного отряда шайенов из 24 человек и после долгой погони нагнали их. Заметив одетых в солдатские кителя и шляпы скаутов, шайены приняли их за кавалеристов и остановились дать бой. Пауни медленно приближались к ним строем, шайены хладнокровно ждали. Оказавшись в 200 метрах от занявших оборону противников, скауты скинули шляпы, издали военный клич. Шайены кинулись спасаться бегством. Скауты нагнали их, перебили всех до единого. В этом бою Фрэнк Норт проявил себя настоящим бойцом, и с той поры пауни всегда называли его Панилешар — Вождь Пауни.

Бизонья пляска. Худ. Д. Йорк

Двадцать седьмого августа скауты обнаружили лагерь арапахов Черного Медведя. Нападение было неожиданным. Около полусотни индейцев полегло от пуль солдат. Арапахо потеряли все имущество, палатки и табун в тысячу лошадей. Пауни бились вместе с солдатами и заслужили похвалу генерала Коннора. Трое из них погибли в бою, четвертый получил смертельное ранение из самопроизвольно разрядившегося оружия еще на марше к лагерю арапахо.

Скаут пауни

Кроме двух вышеприведенных столкновений, экспедиции Коннора похвастаться было нечем. Две другие колонны, руководимые Коулом и Уокером, не только не сумели нанести враждебным индейцам даже минимальных потерь, но и едва не погибли. Помимо постоянных нападений со стороны сиу и шайенов, они оказались не готовы к суровым условиям походной жизни. Хуже того, колонны Коула и Уокера заблудились.

Вождь оглала-сиу. Убийца Пауни

Белый Щит, шайен

Первого сентября в 50 милях выше устья р. Паудер солдаты полковника Коула были атакованы индейцами в миле от лагеря. Коул отправил на разведку капитана Эдварда Роуленда и 7 солдат. Преследуя маленький отряд воинов, разведчики неожиданно столкнулись с другими индейцами, выскочившими из лощины. Все семеро, исключая Роуленда, погибли. Подоспели основные силы Коула, но из-за плохого состояния лошадей преследование было невозможно.

Два бойца. Худ. М. Грелье

Полковник Коул отступил вниз по р. Паудер в направлении столбов дыма, которые, как он полагал, свидетельствовали о присутствии колонны генерала Коннора. Второго сентября Нельсон Коул переправился на западный берег реки и двинулся по следу подполковника Сэмуела Уокера, командира центральной колонны экспедиции Коннора. Полковник Коул писал, что был ужасный ураган, один из тех, что случаются в этих местах в любое время года, когда температура неожиданно меняется от нестерпимой жары до ужасного холода. Недостаток продовольствия, случаи истощения от дневного марша на интенсивной жаре вкупе с холодным ураганом стали причиной гибели многих лошадей. Умерло 225 лошадей и мулов, вынудив солдат сжечь огромное количество фургонов.

Одинокое типи. Худ. М. Грелье

Добыча. Худ. Р. Андерсен

Пятого сентября на холмах и в лощинах появились индейцы, которые попытались отрезать собиравших отбившихся мулов погонщиков. Солдаты открыли огонь, но индейцы продолжали заполнять лощины. Полковник Коул сообщал: «Индейцы делали попытки выманить небольшие группы людей из лагеря в погоню за отрядами от десяти до ста воинов, периодически атакуя, а затем быстро мчась прочь. Они так же часто пытались добраться до лошадей солдат, спешившихся в боевую шеренгу, но благодаря превосходным качествам ружей Спенсер, были отбиты». Отделение солдат без разрешения переправилось через р. Паудер и немедленно подверглось нападению. Поскольку индейские лошади были в лучшем состоянии, краснокожие настигли солдат и загнали их в реку. Два солдата убито, два ранено. Остальные выжили благодаря своевременному прибытию на место части роты артиллерии. Офицеры сообщали, что перемещениями воинов управлял вождь, подававший им знаки красным флагом. После этого Коул продолжил путь вверх по р. Паудер.

Вождь сиу по имени Юноша Боящийся Своих Лошадей

Военная рубаха оглала-сиу

Восьмого сентября соединившиеся колонны Коула и Уокера снова подверглись нападению. В последовавшем бою солдаты отбивали атаки с помощью артиллерии и карабинов Спенсер. Несмотря на яростные атаки воинов, никто из солдат не пострадал. Относительно вооружения индейцев Уокер сообщал, что шайены и сиу имеют всего четыре или пять хороших мушкетов. С 8 по 10 сентября бушевал новый ураган — дождь, град, снег, а температура резко понизилась. В результате погибли 414 лошадей команды Коула и более 100 у Уокера, что вынудило солдат уничтожить фургоны, кавалерийское снаряжение и прочие вещи, которые они не могли взять с собой. Десятого сентября армейская экспедиция на р. Паудер начала отступать, но индейцы продолжали беспокоить солдат, нападая на измученную и голодающую команду. Рационы солдат упали до четверти, и они ели лошадей и мулов, чтобы не умереть от голода. Коул сообщал: «Иногда огромное число индейцев появлялось со всех сторон, но они были вне досягаемости наших ружей».

Привал зимой. Худ. М. Грелье

Скауты пауни, отправленные на поиски пропавших колонн в земли сиу и шайенов, подвергались огромному риску. Только благодаря им Коула и Уокера не постигла окончательная катастрофа. Колонны отступили в форт Коннор, а позднее в форт Рино, прибыв туда 20 сентября, закончив тем самым экспедицию на р. Паудер. 24 сентября туда же прибыл Коннор, который сообщал, что команда Коула и Уокера представляла собой «самое омерзительное и обескураженное сборище, которое я когда-либо видел».

Коннор обвинил в провале экспедиции Коула и Уокера, хотя на деле вина полностью лежала на самом генерале. Это была, пожалуй, самая бездарная по организации военная кампания против индейцев за всю историю Дикого Запада. Коннор изначально допустил ряд ошибок, самой серьезной из которых стало то, что все разведчики и проводники были сосредоточены в его левой колонне (почти две сотни!), тогда как Коул и Уокер были отправлены в незнакомую им местность без проводников и даже хороших карт. Неудивительно, что они заблудились, а взятые ими с собой пайки и корм для лошадей быстро закончились. Более того, ни у Коула, ни у Уокера не было опыта войны с индейцами и стычки с ними по «чужим правилам» вынуждали учиться на ходу. В то время как Коул, Уокер и их солдаты пытались выжить, офицеры колонны Коннора отмечали в своих дневниках, что их путешествие больше напоминает пикник, чем боевую операцию, — они отдыхали, охотились и даже успевали читать книги! Путь им прокладывали опытные проводники, индейские скауты прочесывали окрестности в поисках враждебных сиу и шайенов, а в приписанном к колонне обозе всегда было в достатке пропитания.

Своим незначительным успехом Коннор был обязан пауни, и он это хорошо понимал. Скауты получили высокую оценку, срок их службы продлили до апреля 1866 г. Пауни осуществляли разведку, патрулирование и нередко сражались. Однажды они спасли жизнь младшему брату Фрэнка Норта — Лютеру. Во время очередной вылазки Лютер, сопровождаемый десятью скаутами, столкнулся с полутора сотнями сиу. Принимать бой на равнине было подобно самоубийству, и младший Норт приказал отступить к ближайшей речке, чтобы отбиваться под прикрытием берега. Доскакать до реки не удалось — конь Норта поскользнулся на льду и упал. Лютер ударился головой о мерзлую землю. Очнулся он от того, что один из скаутов растирал ему лицо снегом. Остальные пауни стояли вокруг него, отстреливаясь от наседавших сиу. Бой продолжался до наступления темноты…

Северные равнины. Война Красного Облака, 1866–1868 гг

14 октября 1865 г. правительство США подписало договор с южными шайенами и южными арапахо у р. Литтл-Арканзас. От шайенов договор подписали: Черный Котел, Семь Быков, Маленькая Накидка, Черный Белый Человек, Орлиная Голова и Бык, Который Слышит. Индейцы уступили земли между реками Арканзас и Платт, но им было позволено охотиться в тех местах, пока там есть бизоны. Южные шайены и арапахо согласились жить в резервации к югу от Арканзаса и не приближаться к дорогам, постам и станциям ближе, чем на 10 миль. В Шестой статье договора правительство признало свою вину за Сэнд-Крик и согласилось выплатить компенсацию шайенам, потерявшим там родственников и имущество.

Наступило затишье, которое, однако, не могло продолжаться долго. В 1866 г. на «Бозменовском пути» — дороге переселенцев через территорию р. Паудер с 1863 г., были основаны два форта для защиты белых переселенцев — Фил-Кирни и Рино. Наплыв белых людей не мог не спровоцировать новую войну. Наиболее известной личностью среди индейцев в ней стал вождь оглалов Красное Облако, да и сама война, продлившаяся около двух лет, была названа в честь него.

При встрече с крупным отрядом враждебных индейцев траппер мог надеяться только на быстроту своего скакуна. Худ. Ф. Маккарти

По словам Красного Облака, родился он в мае 1821 г. на западе современного штата Небраска недалеко от р. Северный Платт. Отцом его был вождь общины сичангу, мать происходила из оглала-сиу. Мы не знаем, как звали его в детстве, но после первого военного опыта юноша обычно получал новое имя. Красное Облако не стал исключением. В 16 лет он отправился в поход против врагов и с тех пор был известен как Макхпийя-Лута — Красное Облако. Почему он был наречен именно так, существует несколько версий, ни одна из которых не выдерживает серьезной критики. Красное Облако говорил, что имя переходило в семье по наследству — так звали деда и отца. Его племянник, однако, утверждал, что отцом Красного Облака был Одинокий Человек. Возможны оба варианта, поскольку сиу в течение жизни мог сменить имя несколько раз. Имя у индейцев считалось, прежде всего, элементом магической защиты от всякого рода зла и неудач. Потому было почетным получить его от человека, многого добившегося в жизни. Индейцы полагали, что вместе с именем передавалась часть заключенных в нем колдовских сил.

Возвращающийся разведчик. Худ. М. Грелье

Отца Красное Облако помнил плохо. Белые торговцы приходили на земли сиу, обменивали меха на ружья, топоры и прочие плоды цивилизации. Чтобы торговля шла легче, а индейцы были сговорчивее, они быстро пристрастили их к самодельному «виски»: в разбавленный речной водой спирт добавляли красный перец, жевательный табак, имбирь и черную патоку. Порой после ухода торговцев весь лагерь пребывал в пьяном угаре. Алкогольное безумие приводило к поножовщине, жертвами становились как мужчины, так и женщины, да и от алкогольного отравления индейцы умирали нередко. В 1825 г. «огненная вода белого человека» стала причиной смерти Одинокого Человека. Оказавшись без кормильца, его вдова забрала троих детей и вернулась к своему народу. Происходила она из общины влиятельного вождя оглалов Старого Дыма, которому приходилась сестрой.

С раннего детства в характере Красного Облака явно проявлялись черты будущего бойца. Он был настолько неутомим и агрессивен, что занимавшемуся его воспитанием брату матери Белому Ястребу временами приходилось остужать пыл юнца. Мальчик рос, лелея надежду однажды присоединиться к военному отряду и сразиться с врагами. Ему было 16 лет, когда он впервые отправился в поход и захватил скальп пауни и лошадь. Спустя несколько месяцев Красное Облако посчитал три «ку»[13] на кроу. Теперь он стал полноценным воином.

Скаут пауни

Оглалы, с которыми жил Красное Облако, делились на несколько общин. Наиболее многочисленными и сильными были две из них — Старого Дыма и Быка-Медведя. Прежде они были едины и назывались Людьми Медведя, но потом Старый Дым отделился, став вождем общины, прозванной Дурными Лицами (итешича). Поговаривали, что виновником столь нелицеприятного названия был сын Старого Дыма. Любил он женщин, и жена его, сгорая от ревности, часто осыпала его проклятиями, приговаривая, что природа недаром наградила его дурным лицом, отразив на нем всю его дурную натуру. Настолько часто она повторяла эти слова, что вскоре к нему прилипло прозвище Итешича (Дурное Лицо), а чуть позже так начали называть и всю общину Старого Дыма.

Обсуждение предстоящего набега. Худ. Х. Терпнинг

Бык-Медведь управлял своими людьми, как настоящий тиран, хватаясь за оружие при малейшем неповиновении. Обособление Старого Дыма не способствовало развитию между ними дружеских чувств. К тому же у Старого Дыма сложились хорошие отношения с белыми торговцами, он становился все более независимым и влиятельным. Однажды Бык-Медведь въехал в лагерь итешича, остановился перед типи вождя и громко начал вызывать его на бой. Старый Дым не рискнул высунуть носа из палатки, исход поединка он знал заранее. Разгневанный трусостью противника, Бык-Медведь еле сдерживался, чтобы не ворваться внутрь жилища, но законы племени сдерживали его. Тогда он перерезал горло привязанному у палатки любимому скакуну Старого Дыма, что было величайшим оскорблением.

Подготовка к церемонии. Худ. Х. Терпнинг

В ноябре 1841 г. Бык-Медведь с несколькими воинами снова появился в лагере соперника. Он уже не держал зла, визит был мирным. Только в лагере Старого Дыма не забыли обиду и не простили ее. К тому же незадолго до этого Бык-Медведь убил Белого Ястреба — любимого дядю Красного Облака, воспитавшего его. Всеобщая попойка закончилась шумной ссорой, раздались выстрелы. Пуля попала в ногу Быка-Медведя. С перекошенным от злости лицом он повалился на землю, но все еще готов был биться до конца, а потому представлял опасность. Красное Облако подскочил к раненому, направил на него ствол ружья и нажал спусковой крючок.

— Ты причина всего этого! — закричал он. Бык-Медведь не слышал его, пуля разнесла ему голову.

Предзнаменование. Худ. Х. Терпнинг

С той поры соперничавшие прежде общины старались не пересекаться, кочуя в разных местах. Отношения между ними так и не наладились, и даже в начале XX в. принадлежавшие к ним люди с неодобрением отзывались друг о друге. Для Красного Облака убийство столь грозного бойца, пусть и соплеменника, стало новым этапом в жизни. Его заметили, о нем заговорили. Он отомстил за нанесенные его дяде Старому Дыму обиды и смерть Белого Ястреба.

Подвиги Красного Облака на войне с краснокожими врагами снискали ему славу удачливого бойца. Когда он впервые решил возглавить военный отряд, нашлось много желающих пойти под его началом. Красное Облако часто проявлял бесшабашность в бою, и на этот раз она едва не стоила ему жизни. В надежде молниеносным ударом вызвать панику среди жителей деревни пауни, сиу храбро атаковали ее, но получили яростный отпор. Завязался бой. В пылу сражения Красное Облако оказался в стороне от соплеменников, чем не преминули воспользоваться пауни. Они знали, что стоит прикончить предводителя сиу, те оставят их в покое и уберутся прочь.

Белые торговцы с женщинами и детьми сиу. Ларами, 1868 г.

Красное Облако отчаянно отбивался от наседавших со всех сторон врагов, когда резкая боль пронзила его тело, заставив выронить оружие. Теряя сознание, он увидел торчащую из груди стрелу. Несколько мгновений отделяло его от смерти, но добить раненого врагам не удалось. Помощь подоспела вовремя. Несколько воинов подхватили его, вывезли в безопасное место. Атака сиу захлебнулась, они отступили. Пауни не стали их преследовать.

Здесь прошел караван. Худ. Г. Ниблетт

Рана Красного Облака оказалась очень серьезной, обеспокоив соплеменников. Индейцы зачастую слабо закрепляли наконечники на древке стрел, чтобы его было сложно вытащить из тела жертвы. В результате раненый погибал от заражения крови. Когда удалось вытащить стрелу вместе с наконечником, началось сильное кровотечение. Многие полагали, что у Красного Облака нет шансов выжить. Он нуждался в покое, а оставаться в стране пауни было нельзя. Воины соорудили волокушу, уложили на нее раненого и отправились в обратный путь. Только спустя 15 дней добрались они до родного лагеря, где шаманы приложили все усилия, стараясь вылечить Красное Облако. Два месяца находился он между жизнью и смертью, потом наступило улучшение. Рана заживала медленно и до конца жизни временами беспокоила его.

Застигнутые врасплох. Худ. Д. Стиверс

К началу 1850-х гг. Красное Облако уже был влиятельным военным предводителем оглала-сиу. Он много времени проводил в набегах. Не все походы были удачными. Летом 1857 г. он едва не погиб, атаковав деревню арикаров на р. Миссури. Сиу потерпели сокрушительное поражение, и Красное Облако четыре дня плыл вниз по реке на украденной лодке, пока не добрался до соплеменников.

Вожди сиу. Ларами, 1868 г.

Случавшиеся изредка неудачи не могли охладить пыл смелого бойца и его последователей. Известный лидер сиу Американский Конь спустя много лет с гордостью вспоминал, как однажды Красное Облако собственноручно прикончил в бою четверых пауни, а в другом убил вождя кроу. Сойдясь в схватке, он забывал об опасности и не щадил врагов. Был случай, когда он за волосы вытащил из воды тонущего юта, чтобы спокойно скальпировать его на берегу. Даже сиу говорили, что Красное Облако чрезвычайно жесток в боях. В отношениях с соплеменниками он, напротив, был щедр и великодушен, хотя при решении серьезных вопросов никогда не проявлял мягкотелости и умел добиваться своего. Всегда спокойный и уверенный в себе, он имел все шансы стать вождем. Жена одного офицера писала, что Красное Облако был ростом под метр восемьдесят, впечатляющей наружности и необычайно харизматичен. В автобиографии он утверждал, что вождем оглалов стал в 1855 г. Исследователи Мэри Сандоз и Джордж Хайд высказывали предположение, что это произошло несколько позже, в начале 1860-х гг. Да и командующий фортом Ларами Генри Мэйнадир вспоминал, что зимой 1859/60 г. Красное Облако еще не являлся вождем. В любом случае, среди оглалов в те годы он был наиболее заметной фигурой. Старый Дым отошел от дел, последние годы жизни провел у форта Ларами, где и умер в 1864 г. Вождем итешича стал его сын, но в случае серьезной опасности во главе общины вставал именно военный лидер Красное Облако…

Лишний груз переселенцы зачастую бросали на дороге. Худ. Т. Ловелл

После закончившейся полным провалом карательной экспедиции Коннора против сиу и шайенов правительство вознамерилось заключить мир, и весной 1866 г. было решено отправить к сиу и северным шайенам специальную комиссию. Совет состоялся в мае. Индейцев собралось много, но ведущими лидерами были Красное Облако и вождь сичангу Пятнистый Х вост. Полковник Мэйнадир писал, что эти два вождя «правят всей нацией сиу». В то время количество последователей Красного Облака уже насчитывало около полутора тысяч человек (250 типи). Пока велись переговоры, полковник Генри Каррингтон с батальоном пехотинцев отправился патрулировать Бозменовскую тропу. Получалось, что, с одной стороны, правительство пытается прекратить кровопролитие, с другой — посылает войска в самое сердце охотничьих угодий сиу.

Американский Конь, вождь оглала-сиу

Узнав об этом, Красное Облако пришел в ярость. Он обвинил представителей комиссии в том, что они обращаются с вождями, как с малыми детьми.

— Великий Белый Отец послал нам подарки, желая, чтобы мы продали ему землю, — резко отчитывал он притихших комиссионеров, — но Белый Вождь (Каррингтон. — Прим. авт.) пришел украсть ее прежде, чем индейцы дали ответ!

Воины готовятся к бою. Худ. З. Лянг

Красное Облако настаивал, чтобы вдоль «Бозменовской тропы» не было ни одного военного поста, на что получил категорический отказ. Тогда он призвал воинов сражаться и покинул совет. За ним ушло большинство вождей. Переговоры были сорваны.

После выступления на совете Красное Облако стал несомненным лидером оглалов, а позже к нему начали присоединяться бойцы из других племен. Сиу, шайены и арапахо снова взялись за оружие. Известно, что вождь даже встретился со своими давними врагами кроу, пытаясь привлечь их к войне. Вожди кроу жаловались, что некоторые их молодые воины всерьез рассматривают предложение сражаться вместе с сиу против американцев. Из союза с кроу ничего не вышло, но факт переговоров свидетельствует о твердой решимости Красного Облако драться до конца.

Отчаянный прорыв. Худ. Ч. Шрейвогель

Мелкие стычки случались повсеместно, пока 21 декабря 1866 г. в окрестностях форта Фил-Кирни, штат Вайоминг, объединенные силы сиу, шайенов и арапахо не нанесли армии серьезный удар. Индейцы уничтожили отряд капитана Феттермана, ранее утверждавшего, что с сотней бойцов он сможет смести с лица земли враждебных сиу. Погибли все (81 чел.), спастись не удалось никому. Жестокий бой продолжался всего полчаса. Индейцы были вооружены в основном луками и стрелами: только шесть солдат имели пулевые ранения. После боя воины не могли сдержать лютую ненависть к захватчикам, искромсав трупы погибших. Событие потрясло Америку — впервые на Диком Западе был полностью вырезан индейцами такой большой отряд солдат.

Роль Красного Облака в «Резне Феттермана», как окрестили событие журналисты, до сих пор не ясна. До конца дней вождь утверждал, что не только участвовал в побоище, но и сыграл в нем важную роль. Некоторые сиу подтверждали эту информацию, другие отрицали. Сегодня уже невозможно выяснить правду. Известно лишь, что руководил нападением вождь миниконжу Горб. Однако в истории Дикого Запада случалось, что управлять индейскими силами военные лидеры поручали не самому влиятельному человеку.

После боя у форта Фил-Кирни индейцы разъехались. Зима была холодной, следовало позаботиться о пропитании семей.

Договорной совет у форта Ларами в 1868 г. Худ. У. Ахрендт

Взбешенные армейские полководцы желали поквитаться с «кровожадными дикарями». Генерал Шерман потребовал немедленно организовать зимнюю карательную экспедицию и преследовать виновных, «пока по меньшей мере десять индейцев не будет убито за каждого погибшего белого». Но слышались и другие голоса. Многие в правительстве считали, что вина за произошедшее лежит на военных, что именно их действия подтолкнули сиу и шайенов к войне. В феврале 1867 г. в Конгрессе была создана комиссия по расследованию причин трагедии в форте Фил-Кирни. В июне вожди и представители правительства вновь встретились у форта Ларами. Индейцы требовали убрать солдат с Бозменовской тропы и опять получили отказ. Война Красного Облака, как ее теперь называли, продолжилась.

Индейцы сичангу-сиу на договорном совете у форта Ларами, 1868 г.

Весной 1867 г. по просьбе командующего департаментом Платт генерала Огара Фрэнк снова начал набирать отряд скаутов пауни. На этот раз армии требовалось уже 200 бойцов. Так образовался «Батальон пауни». Состоял он из четырех рот, каждая из которых набиралась из одного из племен пауни: рота A — чауи, В — питахауират, С — скиди, D — киткехахки. Фрэнку присвоили звание майора. Скаутов снабдили формой, лошадьми, револьверами «Кольт» и заряжающимися с дула ружьями «Спрингфилд». Чуть позже допотопные ружья заменили на современные семизарядные карабины «Спенсер». Скаутам поручили охранять строительство железной дороги. Враждебные индейцы постоянно угоняли лошадей и убивали рабочих. С появлением пауни число нападений заметно снизилось.

Сиу на тропе войны. Худ. Дж. Веласкес

Ко всем прочим недовольствам индейцев прибавилось новое. Через земли сиу была проложена железная дорога Юнион — Пасифик, и количество белых людей, разоряющих их охотничьи угодья и пастбища, стало катастрофическим. Летом, после ежегодной церемонии Пляски Солнца[14], сиу и шайены решили атаковать военные посты вдоль ненавистной Бозменовской тропы. В двух с половиной милях от форта Смит, штат Монтана, находился небольшой частокол, служивший защитой заготовителям сена для армейского табуна. Утром 1 августа 1867 г. 20 пехотинцев под началом лейтенанта Сигизмунда Стернберга отправились охранять шестерых сенокосов. Спустя некоторое время частокол атаковал огромный отряд сиу и шайенов. Новые многозарядные ружья «Спрингфилд» сослужили белым хорошую службу, индейцы не выдержали шквального огня. Отступая, они подожгли сено. Пламя едва подобралось к частоколу, как ветер переменился. Индейцы атаковали вновь. Лейтенант Стернберг попытался взбодрить солдат:

Нанесение магических знаков на боевого коня перед схваткой с врагом. Худ. Дж. Фосетт

— Встаньте, парни, и сражайтесь, как подобает солдатам! — вскричал он и тут же упал замертво с простреленной головой. Командование принял на себя сержант Джеймс Нортон, но и он вскоре погиб. Лишь благодаря тому, что одному из солдат удалось прорваться за помощью в форт Смит, их не постигла судьба Феттермана. Индейцы убили шестерых, а сами потеряли восемь воинов. В историю это сражение вошло как «Битва на Сенокосном поле» или «Битва Хэйфилд».

Испытание ружья. Худ. Дж. Нортон

На следующий день (2 августа 1867 г.), но уже в 5 милях от форта Фил-Кирни, штат Вайоминг, огромный отряд сиу — в основном оглалов, миниконжу и итазипчо атаковал лагерь лесорубов, которых сопровождал эскорт из 51 пехотинца во главе с капитаном Джеймсом Пауеллом и лейтенантом Джоном Дженнесом. Некоторых солдат и лесорубов индейцы атаковали вне лагеря или на пути к форту, и они отбивались самостоятельно. За поставленными в круг фургонами укрылось 24 солдата и 6 лесорубов. Несколько сотен конных сиу помчались к ним, но были отбиты стрельбой из многозарядных ружей «Спрингфилд». Тогда они спешились, начали подкрадываться. Во время второй атаки лейтенант Дженнес остался стоять, игнорируя предупреждения товарищей.

Верховный вождь оглала-сиу Красное Облако

— Я сам знаю, как сражаться с индейцами! — Он едва успел договорить, как пуля пробила ему лоб.

Верховный вождь сичангу-сиу Пятнистый Х вост с женой и дочерью

За четыре с половиной часа защищающиеся выдержали восемь атак сиу. Через некоторое время из форта прибыло подкрепление из сотни солдат с горной гаубицей, и индейцы отступили. Когда бой закончился, из леса вышли еще 4 лесоруба и 14 солдат, прятавшихся там во время сражения. Всего было убито 7 белых людей и 2 ранено. Пауелл сообщил, что его люди убили 60 индейцев и 120 ранили, но подобные громкие заявления армейских чинов о собственном героизме были обычным явлением. По данным историка Джорджа Хайда, потери индейцев составили шесть человек убитыми и шесть ранеными. Это событие стало известно в истории Великих Равнин как «Битва Вэгон-Бокс».

Защита форта от нападения индейцев. Худ. Ч. Шрейвогель

Последующие месяцы сиу не давали покоя ни солдатам, ни переселенцам. Правительство снова предприняло попытки договориться с индейцами полюбовно, и в ноябре в форт Ларами прибыла специальная комиссия. Красное Облако там не появился. Ему незачем было тратить время впустую, выслушивая предложения Великого Белого Отца. Через доверенных лиц он передал, что станет говорить о мире только после того, как из фортов Смит и Фил-Кирни уберут солдат. Комиссия вернулась в Вашингтон ни с чем.

Упрямство Красного Облака принесло плоды. В марте 1868 г. генерал Грант подписал приказ о выводе войск из фортов Фил-Кирни, Рино и Смит. Было ясно, что без поддержки солдат переселенцы и золотоискатели не рискнут идти по Бозменовской тропе, и движение по ней прекратится.

Правительственная комиссия прибыла в Ларами на следующий месяц. Никто не сомневался, что получить подпись Красного Облака под договором теперь не составит труда. Договор подразумевал закрытие фортов и очерчивание границ территории сиу от гор Бигхорн на восток до реки Миссури и от сорок шестой параллели на юг до границы Дакоты и Небраски. Восточная часть этих земель становилась резервацией, а западная оставалась охотничьими угодьями племени, пока существуют бизоньи стада. Кроме того, правительство обещало в течение 30 лет выдавать сиу пропитание и различные товары. Члены комиссии полагали, что более нет препятствий для их встречи с вождем оглалов.

В зимнем походе. Худ. А. Родригез

Однако получить подпись вождя оказалось не так просто. Он опять не появился в Ларами, передав: «Я приду и буду говорить о мире только после того, как увижу уходящих солдат и покинутые форты». Чтобы ускорить процесс, военным пришлось продать по дешевке часть имущества некой фрахтовой фирме, а остальное отдать дружественным кроу. Форт Смит солдаты покинули 29 июля, Рино и Фил-Кирни несколькими днями позже. Затем индейцы сожгли их.

Шайен из военного общества Солдат Псов. Худ. Э. Холмс

Теперь, когда о присутствии солдат на Бозменовской тропе напоминали только обгоревшие частоколы, белые чиновники не ожидали сложностей при заключении договора с Красным Облаком. Но у вождя были свои планы, и менять их он не собирался. Приближалось время племенной охоты на бизонов, сиу отправились добывать мясо на зиму. Только в конце октября Красное Облако сообщил, что может наконец встретиться с представителями комиссии.

Четвертого ноября он появился у Ларами во главе огромной делегации из 125 вождей и лидеров оглала, хункпапа, итазипчо, сихасапа и сичангу. Поскольку никого из правительственной комиссии в форте уже не было, полномочия подписать с вождями договор получил командующий гарнизоном Ларами майор Уильям Дай.

Красное Облако вел себя как победитель. Если другие вожди вставали, когда офицеры подходили к ним познакомиться и пожать руку, то он оставался сидеть, царственным жестом протягивая лишь кончики пальцев. Ни у кого из присутствующих не возникало сомнений — Красное Облако являлся на тот момент признанным лидером среди прибывших сиу. Речи его были жесткими, ответы не терпящими возражений. Когда Дай заикнулся о необходимости развития земледелия в резервации, вождь оборвал его, сказав, что на данный момент сиу это не интересно. Получать пайки в форте Рэндалл у генерала Харни он тоже отказался. Вождь не мог простить Харни резню на Эш-Холлоу, где тот безжалостно перебил столько женщин и детей.

Переговоры продолжались три дня. Красное Облако поставил на договоре крестик под своим именем, и все вздохнули с облегчением. Напоследок, как и полагалось лидеру делегации, он произнес длинную речь.

Вождь сиу Красное Облако никогда больше не брался за оружие, но и никогда не считал белого человека союзником. Он был для него таким же врагом, как и для непримиримых лидеров. Пока Сидящий Бык и Бешеный Конь воевали открыто, Красное Облако сражался за будущее своего народа на поприще дипломатии. Красное Облако делал все от него зависящее, стараясь улучшить жизнь сиу в меняющемся мире. Отчаянная борьба Сидящего Быка и Бешеного Коня, к сожалению, не принесла сиу ничего, кроме гибели многих соплеменников, тогда как Красное Облако и верховный вождь сичангу Пятнистый Х вост сумели добиться для сиу определенных выгод. О себе Красное Облако однажды сказал: «Когда я сражался с белыми, я сражался изо всех сил, но, заключив в 1869 г. мирный договор, придерживался его несмотря ни на что, порой даже рискуя жизнью».

Южные и центральные равнины. Война против шайенских Солдат Псов, 1867–1869 гг

Когда верховного вождя кроу спросили, кого из врагов он считает храбрейшими, тот сразу назвал шайенов. «Они яростно сражались за свою страну, история их последних лет написана кровью, — вспоминал капитан Вильям Кларк. — Невинные поселенцы испытали жестокое насилие от их рук… а их самих выслеживали и убивали, словно бешеных собак».

Много храбрецов было среди них в те времена, но никто не мог превзойти воина, известного белым людям под именем Римский Нос[15]. До Сэнд-Крик мало кто из американцев слышал о нем, пока устроенная Чивингтоном резня не сделала его заклятым врагом бледнолицых. Ненависть Римского Носа была столь велика, а боевые деяния получили такую огласку, что вскоре ему приписывали каждое нападение на «невинных поселенцев» и караваны эмигрантов. О нем заговорили как о вожде южных шайенов, хотя он не был ни вождем, ни южным шайеном.

Шайен из военного общества Солдат Псов. Худ. Э. Холмс

Римский Нос родился в 1830-х гг. к северу от реки Платт недалеко от Черных Холмов. Незадолго до этого часть шайенов ушла на юг к р. Арканзас, остальные продолжали кочевать у истоков рек Северный Платт и Йеллоустон. С той поры племя разделилось на северных и южных шайенов. Римский Нос происходил из северной ветви. В молодости он получил предложение стать вождем, но отказался, потому что часто отсутствовал в военных походах и не мог уделять должного внимания делам общественным, хотя во время разных церемоний нередко подвергал себя истязаниям, взывая к духам, чтобы те принесли племени благоденствие. Соплеменники восхищались им. Один шайен вспоминал, что, пока рос, «часто слышал, как его приводили в пример молодым воинам».

Нанесение военной раскраски. Худ. Х. Терпнинг

Даже среди шайенов, считавшихся на Диком Западе самыми высокими индейцами, Римский Нос был заметной фигурой и, по словам генерала Фрая, «подобно гиганту возвышался над своими товарищами». Человек мощного телосложения, с широкой грудью и мускулистыми руками, ростом в шесть футов три дюйма, весом двести сорок фунтов, он был грозой на поле боя. Гигант мчался к врагам, скакал вдоль их рядов, вызывая огонь на себя. Каждое ружье было нацелено на храбреца, каждая пуля предназначалась ему. Выстрелы сливались воедино, грохот стоял такой, что закладывало уши, но сколько бы ни палили враги по всаднику, пули не причиняли ему вреда. Затем Римский Нос бросался в атаку, увлекая за собой воинов. Многие белые солдаты позднее отмечали среди нападавших гиганта в армейском кителе с золотыми эполетами и необычном головном уборе. Этот единственный в своем роде убор сделал для него в 1860 г. известный шайенский шаман Белый Бык. С помощью особых ритуалов шаман наделил убор магической способностью отвращать от его владельца вражеские пули. Считалось, что ни одна из них не могла поразить воина.

Вождь шайенов Волчья Накидка

Священный головной убор магическим образом отводил от владельца пули, но накладывал массу табу. Римский Нос не мог зайти в типи, где родился ребенок, пока не пройдет четыре дня, не мог есть определенных частей животных или пищу, при приготовлении которой использовалась металлическая посуда. Стоило Римскому Носу нарушить один из запретов, убор терял магические свойства. Чтобы перед боем активизировать его защитные силы, Римскому Носу необходимо было провести определенные церемонии. Он вынимал убор из чехла, держал его над горящими углями, бросая на них щепотки толченого в порошок корня некоего растения, потом четырежды возносил его к солнцу и сторонам света. Теперь Римский Нос мог надеть убор на голову, однако на этом приготовления к бою не заканчивались. Следуя инструкциям шамана, он рисовал желтую линию вдоль лба, красную через нос и черную через рот и подбородок. Затем наносил зигзагообразные линии на передних ногах боевого коня и привязывал скальп на уздечку. Джордж Бент вспоминал, что перед битвой Римскому Носу надлежало выполнить столько магических ритуалов, связанных с его защитными амулетами, что он почти всегда поспевал только к концу сражения, но когда он появлялся, все взоры обращались к нему. В январе 1865 г. Римский Нос дрался с солдатами у Джулесбурга, в июле — у моста через реку Платт, в сентябре на р. Паудер. В последнем случае он четыре раза промчался вдоль длинной шеренги солдат, всего в тридцати шагах от нее, вызывая огонь на себя, опустошая ружья врагов. Ни одна пуля не задела храбреца. «Битвой Римского Носа» назвали сентябрьское сражение индейцы.

Когда кавалеристы спешивались и занимали позицию, их лошадей уводили из зоны обстрела. Худ. Ф. Ремингтон

Проведя зиму на севере, летом 1866 г. Римский Нос ушел к соплеменникам на юг. Он больше никогда не вернулся на север, оставшись жить с Солдатами Псами. После резни, устроенной Чивингтоном на Сэнд-Крик, Солдаты Псы стали основной боевой силой южных шайенов и оказывали яростное сопротивление американской армии. Неудивительно, что Римский Нос присоединился к ним. Джордж Бент вспоминал об этом: «Ему понравились Солдаты Псы, самые дикие и агрессивные бойцы нашего племени, и он жил среди них до самой смерти».

В начале апреля 1867 г. в форте Ларнед, штат Канзас, генерал-майор Уинфилд Хэнкок начал формировать экспедицию против шайенов, арапахов и сиу, в составе одиннадцати рот 7-го кавалерийского полка под командованием полковника Джорджа Кастера, семи рот 37-го пехотного полка и батареи 4-го артиллерийского полка — всего 1400 солдат. В марте 1867 г. Уинфилд Хэнкок с армией появился на равнинах Канзаса. Под его началом в экспедиции против индейцев впервые участвовал подполковник Джордж Кастер.

Далекий выстрел. Худ. Х. Терпнинг

Хэнкок намеревался положить конец набегам на поселенцев и для начала решил пригрозить шайенам жесткими мерами. С помощью агентов Уинкупа и Ливенворта удалось организовать встречу у форта Ларнед. Генерал выступил перед вождями шайенов, сиу и арапахов с длинной, невнятной речью, вызвавшей у индейцев недоумение. Они не поняли, что он хотел донести до них. «Даже переводчики Джон Смит, Дик Кертис и Эд Гуерье, с которыми я говорил позже, не могли сказать, что же Хэнкок имел в виду», — писал Джордж Бент. Ко всему прочему, генерал выразил недовольство отсутствием на совете Римского Носа, которого считал верховным вождем южных шайенов. В его отсутствии Хэнкок усмотрел явный признак враждебности. Индейцы пояснили, что Римский Нос воин, а не вождь и потому не может присутствовать на совете, но Хэнкок настаивал на встрече. Хуже того, генерал намеревался повести свою огромную армию к лагерю шайенов и «мирно» расположиться неподалеку от них. Новость напугала индейцев, они хорошо помнили Сэнд-Крик. Вождь Солдат Псов Высокий Бык возразил, что все вопросы можно обсудить и здесь, если же солдаты подойдут к лагерю, женщины и дети в ужасе разбегутся. Ответ только усилил подозрения Хэнкока. Генерал ничего не знал об индейцах, их менталитете и образе жизни. Впрочем, это его не заботило.

Черный Койот, шайен

На следующий день войско Хэнкока приблизилось к индейскому лагерю настолько, что встревоженные воины поскакали навстречу. Они опасались неожиданной атаки солдат и в случае нападения надеялись хотя бы ненадолго сдержать натиск бледнолицых, чтобы дать семьям возможность скрыться. Противники выстроились друг против друга: триста воинов против полутора тысяч солдат.

Индейцы в напряжении ждали, какие действия предпримет генерал. Агент Уинкуп в одиночку отправился к ним и вернулся с большой делегацией шайенов и сиу, среди которых был Римский Нос. В руках он держал белый флаг. Хэнкок упрямо продолжал считать Римского Носа вождем всех шайенов:

— Хотите войны? — резко спросил он его.

— Если бы мы хотели войны, разве подошли бы так близко к твоим пушкам?

На этот раз переговоры много времени не заняли. Сославшись на ветреную погоду, Хэнкок резко прервал их, заявив, что разобьет свой лагерь возле шайенского, после чего можно будет поговорить с вождями в его палатке, где не мешает ветер. Теперь индейцы не сомневались — генерал собирается хитростью подойти к ним ближе и атаковать. Об истинных намерениях Хэнкока историки спорят по сей день. Одни утверждают, что он выгадывал время, чтобы расположить войска на выгодной стратегической позиции, другие склонны видеть в его поступках непоколебимую глупость чванливого солдафона. В любом случае, поведение генерала выглядит по меньшей мере странно.

Атака у р. Прейри-Дог-Крик, штат Канзас. 21 августа 1867 г. Худ. Р. Хейнц

Настойчивые попытки Хэнкока приблизиться к лагерю шайенов и сиу окончательно развеяли надежды краснокожих на мирное урегулирование. Стороны разъехались, и длинная колонна солдат медленно двинулась в сторону индейской стоянки. Их разделяло миль десять.

— Этот офицер жаждет драки, — в ярости проговорил Римский Нос. — Я убью его перед его же людьми! Тогда у них хотя бы появится причина для драки.

Встреча с торговцами. Худ. Дж. Фосетт

Встревоженные вожди попытались остудить его пыл. Они не хотели новой войны. Увещевания не помогли. Едва на горизонте появились солдаты, Римский Нос выехал им навстречу. Бок о бок с ним скакал его друг Бык-Медведь, которого вожди попросили приглядеть за разгневанным воином и не допустить кровопролития.

Снова между Римским Носом и Хэнкоком произошел разговор. Генерал возмущался, что из индейского лагеря уходят старики, женщины и дети. Он усмотрел в этом… коварный умысел дикарей. За его спиной стояли пятнадцать сотен вооруженных до зубов солдат, а он требовал от Римского Носа объяснений, почему индейские женщины и дети пытаются скрыться при виде них! Спросить такое мог только умалишенный.

— Ты не знаешь, что женщины и дети не так храбры, как мужчины? — в голосе шайена звучал металл. — Ты никогда не слышал о Сэнд-Крик? Твои солдаты выглядят, как те, что резали там женщин и детей.

Ему больше нечего было обсуждать с этим неразумным офицером, пришло время преподать вояке последний урок. Римский Нос велел Быку-Медведю возвращаться, но тот вцепился в уздечку его коня и потянул в сторону. Если начнется бой, убеждал его Бык-Медведь, погибнет много безвинных женщин и детей, солдаты никого не пощадят. Лошади индейцев еще не набрали сил после зимы, кавалеристы легко нагонят беглецов. Быку-Медведю с трудом удалось отговорить друга и увести его от Хэнкока. Генерал никогда не узнал, насколько в тот день был близок к гибели. Много лет спустя шайены с сожалением вспоминали, что не позволили тогда Римскому Носу прикончить Хэнкока. Самодовольный генерал никого не слушал, и это, по словам шайенов, стало причиной их последующих бед.

Шайены, 1867 г.

Хэнкок велел шайенам и сиу вернуть семьи в лагерь, ему отказали. Тогда он послал к индейцам своего переводчика Эда Гуерье, приказав тому незамедлительно сообщить, если дикари попытаются скрыться. Он не догадывался, что толмач не только лично знал Римского Носа, но и дружил с ним — жена шайена приходилась ему двоюродной сестрой. Гуерье дождался, когда лагерь покинет основная часть людей, и лишь потом доложился генералу. Хэнкок приказал Кастеру с отрядом кавалеристов срочно окружить краснокожих, воспрепятствовать их бегству, но боевой задор будущей жертвы битвы при Литтл-Бигхорн результатов не принес. Наступала ночь, искать кого-либо в темноте не представлялось возможным. Индейцы сбежали, оставив стоять палатки. Они разбились на маленькие группы, чтобы легче было скрыться от погони. Теперь даже те, кто не хотел войны, все чаще говорили о ней…

В августе 1868 г. из форта Хэйз выступил отряд из полсотни белых скаутов майора Джорджа Форсайта. По поручению генерала Шеридана людей он набрал опытных, хорошо знавших «повадки дикарей». Вооруженные последними моделями многозарядных карабинов «Спенсер» и армейскими «кольтами», скауты готовы были помериться силами с любым числом краснокожих, благо патронов взяли в поход предостаточно. В задачу отряда входило патрулирование северо-западной границы Канзаса. Две недели скитались скауты по просторам равнин в поисках враждебных индейцев, пока им не улыбнулась удача — следы кочующей общины краснокожих вели вверх по р. Арикари. В предвкушении возможности разнообразить нудное путешествие, скауты Форсайта бросились в погоню. Индейская тропа постепенно расширялась, к первоначальной группе по пути присоединялись все новые дикари. Скауты стали вести себя осторожнее. Индейцев они пока не видели, но это вовсе не означало, что индейцы не видели их.

На рассвете 17 сентября несколько шайенов неслышно подкрались к расположившимся на привал скаутам и украли часть лошадей. Очутиться посреди безбрежной степи без четвероногого транспорта грозило множеством опасностей и неудобств. Форсайт приказал седлать оставшихся скакунов и гнаться за конокрадами. Погоня оказалась недолгой. Вместо горстки шайенов скауты наткнулись на пять сотен отборных бойцов. Мигом позабыв об украденных лошадях, Форсайт помчался через мелководье к небольшому острову посреди Арикари. Численно индейцы превосходили белых, но оружием большинству из них служили луки и копья. Против новейших «спенсеров» от них было мало толку. К тому же подобраться к острову незамеченными не представлялось возможным, открытое пространство вокруг него позволяло скаутам хорошо видеть цель.

Победители. Худ. Х. Терпнинг

Едва скауты заняли позицию, на них обрушилась лавина атакующих шайенов и сиу. Индейцы надеялись смять защиту бледнолицых и быстро перебить их. Шквальный огонь оказался для воинов полной неожиданностью, они впервые попали под обстрел многозарядных ружей. Атака захлебнулась, всадники обогнули остров с обеих сторон. Только единственный краснокожий промчался по острову через окопавшихся скаутов. На плече его красовалась шкура пумы, в одной руке он держал щит, в другой сжимал копье. Развернув коня, он снова проскакал по позициям скаутов, после чего благополучно вернулся к товарищам. Скауты поражались, как ему удалось остаться невредимым, ведь они все палили по нему почти в упор. Долгие годы впоследствии они пребывали в убеждении, что бесстрашным всадником являлся Римский Нос, но это ошибка. Храбрецом был человек по имени Волчий Живот. Именно он вел воинов в первую атаку. Римский Нос не сражался в то утро. Великий воин находился в лагере шайенов милях в двадцати от места столкновения. Он проводил церемонию очищения, надеясь, что духи вернут ему былое покровительство. Случайно нарушив табу, связанное с его священным головным убором, Римский Нос лишился магической защиты от вражеских пуль. Наказание за нарушение ожидалось суровое — смерть в первом же бою. Римский Нос не был виноват. Женщина сиу, готовившая еду для пировавших воинов, перевернула хлеб на огне металлической вилкой. Она не знала о запрете Римского Носа, а шайен забыл предупредить ее.

При неожиданном нападении индейцев на открытой равнине считалось удачей найти укрытие. Худ. Ф. Ремингтон

Римский Нос всегда сражался на самых опасных участках битвы, всегда мчался в атаку впереди воинов и лишь однажды был ранен стрелой пауни. С той поры, как Белый Бык сделал для него священный убор, великий воин не получил даже ссадины — ни пуля, ни стрела не могли поразить его. Теперь, после нарушения одного из запретов, магия больше не защищала его. Чтобы вернуть прежнюю силу дарованному шаманом убору, следовало пройти церемонию очищения. Занимала она несколько дней. Римский Нос начал ее, но закончить не успел. К концу дня люди попросили его помочь одолеть белых скаутов. Он знал, что эта битва станет для него последней, и все же не отказал им. Вечером Римский Нос повел воинов в атаку…

Засада. Худ. Х. Терпнинг

Несколько дней отбивались от наседавших индейцев перепуганные скауты. Четверым из них удалось ускользнуть ночью за помощью. Оставшиеся с каждым днем все больше теряли надежду вернуться домой живыми. Майор Форсайт был дважды ранен при первой атаке. Командование принял на себя лейтенант Фредерик Бичер, но вскоре получил смертельное ранение, вымолвил: «Моя бедная мамочка» — и испустил дух. Особо в битве он не отличился, однако пополнил ряды национальных героев Соединенных Штатов, а остров Арикари даже переименовали в Бичер-Айленд (остров Бичера).

Вождю южных шайенов Черному Котлу был вручен американский флаг, но это не спасло его людей от гибели. Худ. У. Ахрендт

Повоевав немного, индейцы ушли. Скауты продолжали оставаться на острове, питаясь гнилым мясом раздувшихся на солнце лошадиных трупов. «О Господи! — записал в дневнике один из них. — Неужто ты покинул нас?» Двадцать пятого сентября «бизоньи солдаты»[16] капитана Карпентера наконец освободили отчаявшихся скаутов. Шестеро из них были мертвы, восемнадцать ранены. Пройдет время, и некоторые из них напишут воспоминания о тех страшных днях, что провели на острове. Читатели узнают, как многие тысячи злобных дикарей волна за волной атаковали горстку храбрых бледнолицых, как яростно они отбивались, как уложили в итоге около трех тысяч краснокожих дьяволов… На самом деле силы индейцев не превышали пяти сотен, да и потеряли они всего девять воинов убитыми. Одним из них оказался Римский Нос. Его гибель каждый шайен воспринял как личную трагедию, — все в племени любили этого необычайного человека. Но шайены всегда считали, что мужчине лучше умереть в бою, чем дожить до дряхлой старости, когда он не способен уже заботиться о себе. Люди не могли представить Римского Носа таковым. Он жил, как боец, и умер, как боец. «Сегодня хороший день, чтобы умереть!» — восклицали храбрецы перед кровавой битвой. Семнадцатое сентября 1868 г. стало хорошим днем для величайшего воина племени шайенов Римского Носа…

Генерал Карр слушает доклад разведчика. Худ. Ф. Ремингтон

Двадцать седьмого ноября 1868 г. солдаты 7-го кавалерийского полка под командованием полковника Джорджа Кастера атаковали на р. Вашита селение мирной части южных шайенов под руководством Черного Котла. Селение обнаружили скауты-осейджи и именно благодаря им стало возможно неожиданное нападение. Лишь один из двух официальных списков участников событий упоминает об их присутствии. Многие шайены, в основном женщины и дети, были убиты, а 53 краснокожих взято в плен. Согласно официальному рапорту Кастера, который любил приврать о своих заслугах, было убито 103 воина, 16 женщин и несколько детей. Скаут Бен Кларк сообщал о гибели 103 индейцев, из которых было 75 мужчин, 28 женщин и детей. Шайены же говорили о гибели 13 воинов, 16 женщин и 9 детей. Кроме того, в селении было захвачено 875 лошадей и множество скарба: 73 бизоньих шкуры, 940 кожаных седельных сумок, 93 мундира, 210 топоров, 470 одеял, 700 связок табака и т. п. Среди убитых оказались вождь шайенов Черный Котел и его жена. Потери армии составили 21 человек убитыми и 13 ранеными. Солдаты сожгли селение и застрелили 875 лошадей. Неподалеку находились селения других племен, и объединенные индейцы вынудили Кастера отступить, бросив на растерзание воинов отделение своих солдат. Сражение стало известно как Битва на Вашите. В тот день генерал Джордж Кастер совершил свою типичную ошибку, не проведя предварительной разведки. В следующий раз, в 1876 г. на р. Литтл-Бигхорн, во время нападения на лагеря враждебных сиу и шайенов, та же ошибка стоила жизни ему и двум с половиной сотням его солдат.

Спасение пленниц в битве на Саммит-Спрингс в 1869 г. Худ. Ч. Шрейвогель

После атаки Кастера набеги индейцев на белых американцев значительно участились.

В начале лета 1869 г. началась новая карательная экспедиция против враждебных индейцев. Генерал Карр выступил из форта Макферсон, штат Небраска, с солдатами 5-го кавалерийского полка и батальоном скаутов пауни. 11 июля на р. Саммит-Спрингс, штат Колорадо, вблизи реки Южный Платт, солдаты Карра и скауты пауни атаковали лагерь шайенских Солдат Псов вождя Высокого Быка (ок. 84 типи; 400 чел.). Это событие впоследствии стало известно как «Битва на Саммит-Спринге». Храбрый Медведь и Две Вороны слышали, как Высокий Бык кричал: «Все пешие, кто не может сбежать, следуйте за мной!» Многие шайены, включая Высокого Быка и двух его жен, побежали к глубокой лощине. Там Высокий Бык и Волк с Густой Шерстью дали свой последний бой против солдат и пауни. Волк с Густой Шерстью пригвоздил свою «Собачью веревку»[17] к земле и сражался на месте до смерти — последний из Солдат Псов, погибший пригвожденным «Собачьей веревкой». Сюзанна Элдердайс, белая пленница, находившаяся в шайенском лагере, была убита Солдатами Псами, как только прозвучали первые выстрелы. Мария Вейчелл, захваченная шайенами в мае, была серьезно ранена, но выжила. Найденные в лагере деньги отдали ей в подарок.

Были ранены один солдат и один пауни. Скауту пуля раздробила руку, и хирург, обработавший рану, заявил, что сделать ничего невозможно и руку следует ампутировать. Индеец отказался. В полевых условиях военной кампании он не мог получить должного лечения и вскоре стал на глазах слабеть, в ране завелись личинки. В армейском фургоне его отправили в форт Макферсон, оттуда по железной дороге в резервацию умирать. Но к ноябрю он поправился, только три пальца на руке больше не действовали. Его, признанного армейскими хирургами безнадежным, вылечили шаманы пауни. Фрэнк Норт признавался, что в случае ранения предпочел бы лечиться у шамана, чем у обычного американского хирурга.

Всего в бою погибло не менее 52 шайенов и захватили 17 женщин и детей. Джордж Бент писал: «С разрушением лагеря Высокого Быка и последовавшим уничтожением Солдат Псов как общины — часть ушла к северным шайенам, а другая часть на юг — сила знаменитого общества была сломлена, и с тех пор они никогда не были движущей силой в войнах шайенов».

Южные равнины. Война за сохранение бизонов, 1874–1875 гг

Зимой 1873/74 г. среди индейцев Южных равнин поползли слухи, что племенные земли завалены тушами бизонов, которых уничтожают белые охотники. В декабре помимо этого правительство решило положить конец набегам в Техас, в результате чего индейский агент ограничил выдачу резервационным индейцам пропитания и прекратил распределение боеприпасов. Индейцы начали голодать, и к маю часть команчей покинула резервацию. Последующие события привели к индейскому восстанию на Южных равнинах.

Команч Бизоний Горб

Южные шайены тоже приняли в нем участие. Индейский агент Майлз сообщал, что почти в течение четырех месяцев до начала восстания резервационные пайки постоянно сокращались, и выразил мнение, что если бы снабжение шайенов было достаточным, он смог бы удержать племя от военных действий. Агент писал, что шайенам и арапахо, побывавшим в Вашингтоне, президент США обещал, что власти не допустят проникновения на земли их резервации белых охотников и конокрадов, и индейцы ожидали, что президент сдержит обещание, но этого не произошло. Результатом этого, по мнению Майлза, могло быть только вооруженное противостояние. В то же время шайены постоянно страдали от белых конокрадов, воровавших у них и без того немногочисленных лошадей. В мае 1874 г. белые конокрады украли у шайенов 43 лучших скакуна, принадлежавших вождю Маленькой Накидке. Пытаясь отбить коней, сын вождя был серьезно ранен, и шайены в отместку убили члена изыскательской партии, что привело к открытой враждебности.

«Бизоньи солдаты», как называли их индейцы за цвет кожи и курчавость волос, много воевали с индейцами Равнин. Худ. Д. Стиверс

Кайова-апачи во время восстания 1874–1875 гг., в отличие от шайенов, кайовов и команчей, оставались мирными и дружелюбными, хотя некоторые воины, несомненно, участвовали в рейдах и набегах.

Отряд кайовов. Худ. Ф. Маккарти

Весной 1874 г. молодой шаман Исатаи объявил, что команчи должны собраться на Пляску Солнца, чего ранее не бывало. Команчи всегда посещали Пляску Солнца кайовов или шайенов, но никогда сами не проводили этой церемонии. Исатаи заявил, что если индейцы станут на тропу войны и уничтожат белых, то вновь вернутся многочисленные стада бизонов. Часть людей одобрила его слова, а пенатеки и немногочисленные мелкие общины уехали, намереваясь держаться подальше от назревающих проблем. Многие скептически относились к речам молодого пророка, но к нему присоединилось достаточно команчей, кайовов и шайенов. Объектом нападения был избран старый торговый пост Эдоуби-Уоллс.

В июне 1874 г. огромный отряд команчей и шайенов атаковал белых охотников на бизонов, засевших в строениях Эдоуби-Уоллс. Это послужило началом новой войны, названной «Войной на Ред-Ривер» или «Войной за бизонов». Лидером атаки на Эдоуби-Уоллс стал молодой вождь квахади-команчей Куана Паркер.

Сын белой пленницы Синтии Паркер и краснокожего вождя, Куана Паркер не только вырос настоящим индейцем, но и стал грозой белых поселенцев. Бесстрашие в бою и проницательный ум сделали его вождем диких команчей и активным участником борьбы с американцами. Он последним из лидеров племени сложил оружие, однако найти информацию о военных деяниях Куаны весьма сложно. Упоминается его участие в самых известных сражениях, тогда как сведений о совершенных им набегах на поселения практически нет. Складывается впечатление, что данная тема намеренно избегалась, дабы не порочить имя этого человека. Несомненно, немалую роль сыграло происхождение Куаны и возникшие впоследствии дружеские отношения со скотоводческими баронами.

Ако, команч

Жизнь Куаны поистине необычна и удивительна. Писатель Бенджамин Каппс назвал его «аномалией» в индейской истории, вождем, «одинаково великим в войне и мире», а исследователь Ричард Селсер «человеком двух культур, который помог залечить военные раны между команчами и белыми людьми». Осознав, что борьба с американцами приведет к уничтожению ставшего ему родным племени, Куана сделал все от него зависящее, чтобы команчи скорее приспособились к новым условиям и не бедствовали. Он нередко повторял: «Я хочу, чтобы мой народ пошел белой тропой, получил образование, и команчи научились работать, смогли жить самостоятельно, когда прекратятся (положенные по договору. — Авт.) выплаты». Если для большинства бывших военных лидеров попытки «идти по пути белого человека» были сопряжены с потерей авторитета у части соплеменников, Куана на этом поприще заслужил всеобщее уважение представителей обеих рас. Благодаря его усилиям после поселения в резервацию команчи избежали многих трудностей и несчастий, с которыми столкнулись другие племена. Авторитет Куаны среди них оставался непререкаемым до конца жизни, а благодарные американцы назвали его именем город в Техасе и воздвигли памятник в Форт-Уорте. Куану считают самым успешным лидером загнанных в резервации краснокожих.

Исатаи, шаман команчей

Историки спорят относительно года рождения Куаны. Одни полагают, что родился он в 1845–1847 гг., другие склоняются к более поздним датам. Сам Куана говорил, что появился на свет «около 1850 года», да и на его могильном камне указан 1852-й. И все же, исходя из широко известных фактов его жизни, наиболее подходящей датой представляется 1845 г. или даже чуть ранее. Мать Куаны, Синтия Паркер, попала к команчам в 1836 г. в девятилетнем возрасте, а индейских девушек отдавали замуж очень рано. Его младшему брату Пине в 1860 г. исполнилось около десяти лет, и эти сведения опровергают даты с 1850 по 1852 г. Но самое главное, в 1867 г. Куана уже был известным военным лидером. Маловероятно, чтобы в племени, славящемся множеством яростных бойцов, такой чести удостоился семнадцатилетний юнец, каким бы одаренным он ни был.

Деревянное Копье, кайова

Куана (Аромат; Сладкий Запах) стал первенцем в семье Синтии Паркер и вождя Пета Ноконы. Следующим родился Пина (или Пекос), умерший позднее от некой болезни, и малышка Топсана, скончавшаяся в 1864 г. от пневмонии. Жизнь Куаны окружена множеством красивых легенд. Одна из них повествует, что Пета Нокона только перед смертью признался сыну о происхождении матери. Сложно придумать более неправдоподобную историю. Команчей не интересовали подобные вопросы — человек, принятый в племя, становился полноценным членом общества и пользовался равными правами с чистокровными соплеменниками. Ко всему прочему, Куана выделялся среди низкорослых команчей ростом свыше ста восьмидесяти сантиметров, да и глаза у него были голубыми. Не заметить подобных «странностей» он не мог.

Жующий Лось, команч

Отец очень гордился старшим сыном. Куана рос не только ловким, сильным воином, но и отличался от сверстников необычайной рассудительностью. Как и другие, он много времени проводил в военных походах, возвращаясь домой с богатой добычей. Никто не сомневался, что когда-нибудь он займет место отца и станет вождем. Люди видели в нем достойного преемника. Его трепетная любовь к родителям поражала соплеменников. Куана был счастлив, пока не пришла беда. В 1860 г. умер младший брат Пина, а техасские рейнджеры захватили в плен мать и сестру, спустя пару лет не стало отца. Куана лишился семьи, и эта трагедия не давала ему покоя до конца его дней. Ненависть к белым людям переполняла сердце молодого бойца, он посвятил себя войне. Вскоре жители Техаса услышали о нем и долгие годы впоследствии боялись его. Никто не знает, сколько жизней на его счету и в скольких битвах он побывал. Лишь некоторые стали достоянием истории. Одна из таковых произошла в июне 1874 г. у Эдоуби-Уоллс. Много лет спустя Куана так рассказал об этих событиях капитану Хью Скотту.

Теплые угли, враг рядом. Худ. Дж. Фосетт

Тонкавы в Техасе убили его близкого друга, и Куана жаждал мести. Он потратил месяц, собирая военный отряд. Сперва вождь отправился в лагерь нокони у истока р. Каче-Крик. Он набил трубку табаком и предлагал выкурить ее каждому воину, призывая присоединиться к нему. Затем отправился к кайовам, потом к квахади, к шайенам. В лагере последних на р. Вашита Куана нашел многих известных вождей команчей: Парраокума, Табананику, Эса-Росу. Вожди предложили сперва атаковать ненавистных белых охотников, истребляющих на равнинах бизонов. Тут в разговор вступил шаман Исатаи.

Дальнобойное ружье «Шарпс», использовавшееся охотниками на бизонов в битве у Эдоуби-Уоллс в 1874 г.

— Духи поведали мне, — неустанно твердил он, — что мы убьем много белых людей. Я остановлю пули из их ружей. Они не смогут пробить наши рубахи. Мы легко убьем их всех, как старух. Духи говорят мне правду.

Исатаи слыл провидцем и прежде никогда не ошибался. Индейцы прислушивались к его советам, доверяя его магической силе. Они ненавидели белых охотников не меньше, чем солдат. Бизоны были единственным источником пропитания на равнинах, но их становилось все меньше и меньше, индейцы постоянно голодали. Ради шкур белые охотники истребляли бизонов тысячами (некоторые убивали в день до двухсот голов), и степи были завалены трупами гниющих животных. Только из Додж-Сити на Восток отправлялось до 40 000 шкур ежедневно! Индейцы наивно полагали, что смогут положить этому конец.

Разведчики обнаружили белых охотников в старых постройках из необожженного кирпича, в местечке, известном как Эдоуби-Уоллс. Три десятка человек безмятежно спали, не думая об охране. Только случайность спасла их от гибели.

«Мы мчались, пустив лошадей галопом, и копыта их поднимали тучи пыли, — рассказывал Скотту Куана. — Там было много нор степных собачек. Я видел, как один за другим падали кони и люди».

Невидимые глазу норы степных собачек были настоящим бичом на равнинах. Лошади часто ломали ноги, проваливаясь в них на скаку. Немудрено, что белые охотники позже хвастались сотнями подстреленных краснокожих. Они не утруждали себя размышлениями, почему при одном выстреле падали сразу несколько всадников.

Томагавк. Третья четверть XIX в.

«Двое белых были убиты у фургона, — продолжал Куана. — Других убитых я не видел. С нашей стороны погибло четыре шайена, несколько арапахов и команчей. Отцу моей первой жены пуля сломала ногу. Меня ранили в бок. Битва была жаркой. Началась на рассвете и закончилась лишь в середине дня, когда мы уехали… Одним из убитых команчей был негр, раскрашенный, как индеец. Он был дезертиром».

Томагавк с рукоятью, украшенной медной проволокой. XIX в.

Благодаря новым дальнобойным ружьям «Шарпс» охотникам удавалось раз за разом отбивать атаки. Все они были опытными бойцами и меткими стрелками.

Несмотря на численное превосходство, индейцам пришлось нелегко. Охотники заняли крепкую позицию, их ружья били почти на милю, тогда как луки краснокожих могли поразить цель с гораздо меньшего расстояния. Всадники на голой равнине представляли прекрасную цель для ружей, укрыться там было негде. Прежде чем воин приближался настолько, что его стрела долетела до глинобитных построек, охотник успевал выстрелить в него несколько раз. Магия Исатаи не работала! Понимая, что продолжение схватки приведет к гибели многих воинов, индейцы ушли. Несмотря на то что бой был очень тяжелым, индейцы потеряли всего 9 человек — 6 шайенов и 3 команча.

Семья кайовов

Рана Куаны оказалась легкой, и он тут же отправился с военным отрядом в Техас.

Война продолжалась еще год. Армия преследовала индейцев, нападала на их лагеря, краснокожие в ответ жгли ранчо, убивали неосторожных путешественников. Они действовали на обширной территории Канзаса, Колорадо, Нью-Мексико и Техаса. Чтобы отличить враждебных индейцев от дружественных, армейское командование велело последним собраться на восточном берегу Каче-Крик. Этому приказу подчинились многие кайовы и команчи. Одна из общин нокони явилась к агентству Вичита. Инцидент в ходе переговоров вызвал столкновение (Битва при Анадарко), послужившее сигналом для новой военной кампании к началу осени 1874 года.

Воин кайовов

К сентябрю в резервации осталось всего 500 команчей и кайовов, остальные ушли на равнины Стейкед-Плейнс. В том же месяце началась военная кампания против них, и три колонны солдат с разных сторон двинулись в Стейкед-Плейнс. Самым крупным сражением этой войны было нападение полковника Нельсона Майлза с семью эскадронами 4-го кавалерийского полка на лагерь команчей вождей Охаматаи и Куана Паркера, шайенов Железной Рубахи и кайовов Одинокого Волка и Маманти в каньоне Пало-Дуро вблизи Ред-Ривер в Техасе 28 сентября 1874 г. Отогнав воинов, солдаты сожгли лагерь и захватили около 2000 лошадей. Опасаясь, что индейцы отобьют лошадей, Маккензи приказал отдать 600 голов индейским скаутам, а остальных перестрелять. Еще долгие годы после тех событий место сражения можно было легко найти по грудам лошадиных костей. Обе стороны практически не понесли потерь, но индейцы лишились всего имущества и табунов. Впереди их ожидали холодная зима и голод. В тот момент индейцы уже поговаривали между собой о том, чтобы сдаться, но, встревоженные атакой, вернулись на равнины Стейкед-Плейнс, и нападения с их стороны возобновились. Девятого октября община индейцев была атакована Буэллом в графстве Грир, а четыре дня спустя другую общину атаковал в графстве Хемпвилл, штат Техас, майор Прайс. Шестого ноября отделение из 28 кавалеристов лейтенанта Генри Фарнсворта сражалось с сотней шайенских воинов Седой Бороды на Макклеллан-Крик в Техасе. Шайены вынудили солдат занять оборону, и бой продолжался до наступления темноты, после чего Фарнсворту удалось улизнуть, бросив на поле боя тела двух убитых солдат. Спустя два дня лейтенант Ф. Болдуин атаковал расположившийся неподалеку шайенский лагерь. Двадцать шестого ноября капитан Ч. Хартвелл разбил шайенов на р. Мастер-Крик, штат Техас. 28 декабря капитан А. Кейес на р. Норт-Канейдиэн захватил целую общину племени, преследуя ее на протяжении 80 миль.

Яростная битва. Худ. Ч. Шрейвогель

Постепенно индейцы начали сдаваться. 21 октября 1874 г. Дэвидсон принял в агентстве капитуляцию индейцев, преследуемых Майлсом из Пало-Дуро и Стейкед-Плейнс. Вскоре стали приходить и самые упорные из враждебных. В феврале 1875 г. сдалось около 250 человек. В апреле к ним присоединилось еще 175. Шестого марта практически все южные шайены, уставшие от постоянной войны, во главе с верховным вождем Каменным Теленком сдались подполковнику Томасу Нейлу вблизи Дарлингтона. После этого южные шайены больше не участвовали в войнах против американцев.

Раненый кавалерист. Худ. Ч. Шрейвогель

Куана Паркер продолжал оставаться на свободе. Лишь когда гонец доставил ему личное послание от полковника Маккензи, в котором тот обещал в случае капитуляции квахади создать им в резервации хорошие условия, Куана согласился сдаться. Второго июня 1875 г. во главе вереницы из 400 квахади он появился у форта Силл. Больше на Южных равнинах не осталось диких индейцев. На 5 августа в агентстве насчитывалось 1076 кайовов, из которых 763 считались «лояльными», и 1597 команчей, из которых 938 причисляли к враждебным.

Шайенки копают окопы во время битвы на Саппа-Крик, апрель 1875 г. Худ. Х. Терпнинг

Последняя война на Южных равнинах закончилась. Во время нее некоторые индейцы попали в плен, но погибших с их стороны было немного. Основная часть враждебных воинов была вынуждена сдаться, лишившись имущества, лошадей и средств к существованию накануне зимы. У них отобрали лошадей, мулов и оружие. Часть животных убили, остальных раздали белым и индейским разведчикам.

Торговцы в индейском лагере чувствовали себя в безопасности. Худ. М. Грелье

Более команчи не поднимали восстаний и не оказывали организованного сопротивления. Постоянные войны и эпидемии привнесенных болезней серьезно сказались на численности команчей. Народ, до 1850-х гг. насчитывавший около 15 000–20 000 человек, к 1881 г. сократился в численности до полутора тысяч! Некоторое время они еще покидали резервацию для набегов, оправдывая отлучки выездами на охоту. Последний набег был совершен 29 июня 1878 г. Команч Черный Конь в сопровождении 25 воинов из форта Силл отправился в Техас охотиться на бизонов. Животных они не нашли, а потому на ранчо южнее Биг-Спринг украли и съели нескольких жеребят. Семеро рейнджеров бросились в погоню, но получили достойный отпор, после чего команчи вернулись в форт Силл. Вскоре белые охотники перебили последних бизонов, а с ними ушла в прошлое прежняя жизнь команчей и кайовов.

Южные равнины. Тропою белого человека

Дальнейшая судьба лидеров индейского сопротивления на Южных равнинах сложилась по-разному. Тюремное заключение изменило Сатанту, и когда в 1874 г. началась «Война за бизонов» и Одинокий Волк сумел убедить многих кайовов присоединиться к команчам, южным шайенам и арапахо, Сатанта публично сложил с себя полномочия военного лидера и отдал свои знаменитые магическое копье и щит другим бойцам. Судя по всему, он не принял активного участия в войне, нет фактов, свидетельствующих о том, что он сражался хотя бы в одной из схваток. Но Сатанта ушел из резервации вместе с другими, и этого оказалось достаточно, чтобы по возвращении он вновь оказался в тюрьме Хантсвилла. О нарушении условий помилования Большим Деревом забыли — тот был слишком незначительной фигурой, чтобы уделять ему внимание. Спустя несколько лет Большое Дерево принял христианство, стал дьяконом баптистской церкви и до своей смерти, случившейся в 1929 г., пользовался любовью и уважением не только индейцев, но и белых.

Горячий Кофе, команч

Благодаря усилиям Пинающей Птицы удалось убедить большинство кайовов прекратить войну. Он отправился в лагерь враждебных индейцев, где те проводили церемонию Пляски Солнца, и долго разговаривал с лидерами и воинами о бессмысленности войны: «Если вы не попытаетесь найти возможность мирно сосуществовать с белыми людьми, то исчезнете, как исчезли бизоны». Многие вернулись вместе с ним в резервацию.

Шерман, воспользовавшись случаем, не упустил возможности переломить хребет «враждебной фракции». Он арестовал Одинокого Волка, Маманти и еще 24 лидеров кайовов и отправил их в тюрьму далекой, жаркой Флориды. Шаман Маманти перед отсылкой пригрозил Пинающей Птице:

— Ты не проживешь долго, я пригляжу за этим.

Лучшие скакуны. Худ. Дж. Фосетт

Спустя пять дней после отправки лидеров в ссылку Пинающая Птица неожиданно слег от неизвестной болезни. Американский доктор оказался не в силах помочь ему, и великий вождь умер 4 мая 1875 г. в возрасте сорока лет. Многие полагали, что он был отравлен. Резервационный учитель Томас Бэтти писал: «Ушел добрый, дорогой мне человек. Для меня было честью знать его. Мне будет чрезвычайно не хватать его».

Так кайовы лишились большинства своих вождей.

Сатанта провел в заключении еще три года. Он больше не думал о войне. Был ли сломлен его дух, не знает никто, но даже суперинтендант тюрьмы Хантсвилла просил правительство помиловать его. Десятого октября 1878 г. Сатанте сообщили, что он может оставить надежду когда-либо выйти на свободу. На следующий день вождь перерезал себе вены. Его пытались спасти, повели на второй этаж тюремного госпиталя. Окно на лестнице было открыто, Сатанта выпрыгнул из него вниз головой. В тот день он вновь обрел свободу…

Далекий путь. Худ. М. Грелье

Кроме лидеров кайовов и команчей, в тюрьму далекой Флориды были отправлены три десятка самых непримиримых бойцов южных шайенов. Среди пленников была одна женщина — шайенка Мо-чи (Женщина Бизоний Теленок). В сентябре 1874 г. она была с отрядом, перебившим семью эмигрантов Джеман. Шайены убили мужа с женой и троих их детей, а четырех сестер увезли в плен. «Она разрубила топором голову моей матери», — вспоминала позднее одна из пленниц, для которой Мо-чи была лишь кровожадной дикаркой. Она не знала, сколько несчастий претерпела шайенка от белых людей и что привело ее на тропу войны. Мо-чи было 23 года, когда полковник Чивингтон атаковал мирный лагерь шайенов на р. Сэнд-Крик. Более сотни людей погибли в той резне, среди них муж, отец и другие близкие родственники Мо-чи. Женщина поклялась мстить белым людям и с той поры участвовала во многих схватках с солдатами и поселенцами. Она находилась среди воинов во время атаки на форт Ранкин, сожжения города Джулесбург, битвы на Бичер-Айленд. Потом наступило время затишья. Многие шайены больше не хотели войны. В ноябре 1868 г. Мо-чи оказалась в мирном лагере на р. Вашита, атакованном кавалеристами подполковника Джорджа Кастера. Снова от пуль солдат погибло много женщин и детей. На этот раз Мо-чи, видевшая, как кавалеристы убивали беззащитных младенцев, решила полностью посвятить себя отмщению. Она стала воином и не знала жалости к врагу. Последовали мелкие стычки и крупные сражения. В битве у Эдоуби-Уоллс в июне 1874 г. Мо-чи мчалась рядом с воинами, раз за разом атакуя белых охотников. Спустя три года заключенных шайенов помиловали и позволили им вернуться к своему народу. Жаркий, влажный флоридский климат не прошел даром для женщины-воина. Она умерла в 1881 г. от туберкулеза, которым заболела в заключении.

Куана Паркер, вождь команчей. 1890 г.

Лишь одному из лидеров индейцев Южных равнин удалось успешно приспособиться к меняющемуся миру. Куана Паркер вырос среди свободных команчей и, если хотел войти в мир белого человека, должен был научиться не только говорить на английском языке и пользоваться столовыми приборами за обеденным столом, но и разбираться в тонкостях бизнеса и закулисных интриг вашингтонских политиков. Куана преуспел во всем, оставаясь в душе настоящим индейцем.

Группа команчей. 1892 г.

Жизнь в резервации оказалась тяжелой. Выдаваемых правительством пайков не хватало, люди влачили жалкое существование. Каждому причиталось менее двух килограммов говядины на неделю, но на деле выдавали и того меньше. Команчи думали, что могли бы прокормить себя охотой на бизонов, но покидать территорию резервации категорически запрещалось. Чиновники боялись, что, оказавшись без присмотра, индейцы примутся за старое, начнут сдирать скальпы, воровать скот. Агент Хант говорил команчам, что бизонов уже нет, они отказывались верить. Понимая, что подобное положение может привести к бунту, осенью 1878 г. агент выдал им соответствующее разрешение, и в сопровождении эскорта кавалеристов все племя отправилось на бизонью охоту. Индейцы были рады вновь ощутить вкус свободы, однако их ждало жестокое разочарование. Белые охотники давно истребили бизонов, лишь побелевшие кости могучих животных напоминали о некогда бесчисленных стадах. Дни напролет разведчики искали хотя бы малейшие признаки бизонов, люди в мольбах вопрошали духов о помощи. Безуспешно. Даже солдаты испытали сострадание, глядя на подавленных от отчаяния команчей. Вместе с индейцами они всматривались в далекий горизонт, надеясь, что бизоны наконец появятся.

Команчи, Индейская Территория

Отпущенный на охоту срок истекал, но офицер позволил команчам задержаться. Наступили холода, взятые с собой пайки заканчивались. Охотникам удалось подстрелить нескольких антилоп, но этого было недостаточно, чтобы прокормить полторы тысячи индейцев. Старики, ссылаясь на приметы, убеждали, что бизоны появятся, когда подует сильный северный ветер. Часть людей не выдержала лишений, вернулась в резервацию. Другие разбили лагерь и остались ждать. Люди начали убивать лошадей, чтобы не умереть от голода. Время шло, положение становилось все хуже. Когда выпал снег, агент Хант выслал команчам несколько фургонов с пропитанием. Он не был черствым человеком и опасался, что дети умрут от истощения. Гонцы агента обнаружили индейский лагерь в голой, пронизываемой ледяными ветрами степи. Понурые и голодные, команчи вернулись в резервацию. Теперь даже те, в ком теплилась надежда, осознали, что к прежней жизни возврата не будет.

Стрелоделатель. Худ. Дж. Фосетт

Куана отчаянно искал возможность улучшить положение соплеменников. В прошлом великий воин, теперь он прилагал все усилия, чтобы команчи оставались мирными. Его происхождение и печальная история матери играли ему на руку. Даже ненавидящие краснокожих техасцы с бахвальством говорили о нем, что «кровь всегда берет свое». Маккензи пошел еще дальше, заявив, что «его нельзя винить в грехах прошлых поколений команчей», словно это не он, Куана, еще совсем недавно водил воинов против американских солдат и белых поселенцев.

Шаман проводит ритуал. Худ. У. Ахрендт

Вскоре вождь нашел выход. Техасские скотоводы постоянно перегоняли скот на север в Канзас, где проходила железная дорога. Там коров загружали в вагоны, и поезда увозили их на Восток, в промышленные районы страны. Путь в Канзас пролегал через резервацию. Агент счел разумными доводы вождя команчей о том, что многотысячные стада опустошают принадлежащие индейцам пастбища, и следует брать налог — по доллару с каждой «говядины». Вырученные деньги шли в доход племени, на них закупали скот для разведения. Куана понимал, что фермерами команчи станут не скоро, ибо не в их привычках пахать землю, а вот управляться с огромными табунами им не в новинку, да и скот они воровали веками и знают, как с ним обращаться. С той поры команчи перестали бедствовать. Однако вождь на этом не остановился.

Команчи разделывают туши забитых коров

Объединенная резервация команчей и кайовов составляла три миллиона акров, и Куана начал предлагать скотоводческим баронам взять в аренду излишки земли. Как он и думал, интерес проявили многие. Среди них оказались такие известные в США люди, как Берк Бернетт, Дэн Ваггонер и Чарльз Гуднайт. Доход племени повысился на 200 000 долларов ежегодно. Один только Ваггонер взял в аренду 650 000 акров. В будущем знакомство Куаны с богатыми скотоводами сослужит команчам хорошую службу.

Куана оказался не только достойным лидером, бойцом и удачливым бизнесменом, но и весьма сентиментальным человеком. Едва у него появилась возможность, он получил от агента пропуск на поездку в Техас к родственникам матери. Дабы вождь избежал осложнений в пути, агент выдал ему сопроводительное письмо:

Куана Паркер в одежде белого человека, 1890-е гг.

«Этот молодой человек — сын Синтии Энн Паркер. Он направляется погостить у родственников матери. Пожалуйста, покажите ему дорогу и помогите, чем сможете».

В Техасе высокий индеец в одеянии команча привлекал всеобщее внимание и порой вызывал неприкрытую агрессию. Один перепуганный фермер даже выбежал ему навстречу с дробовиком, решив было, что краснокожий явился за его скальпом. Однако стоило Куане показать сопроводительное письмо, сердца людей смягчались — все знали «ужасную» историю белой пленницы Синтии Паркер. Удивительно, но техасцы считали Куану «своим». Они жалели его не меньше, чем его мать. Жалели и гордились им. Ему даже нарисовали карту, как проще добраться до семейства дяди Сайласа Паркера.

Родственники встретили Куану радушно. Гостя в их доме, он спал на кровати матери. Все белые люди называли его не иначе, как Куана Паркером, и вождь быстро смекнул, что, идентифицируя себя со знаменитым семейством, иметь дело с американцами становится гораздо проще. С той поры в отношениях с ними он всегда приставлял к своему имени фамилию матери. Команчи никогда не звали его так. Для них он всегда оставался Куаной.

На утренний водопой. Худ. М. Грелье

Успехи вождя квахади-команчей были замечены правительственными чиновниками, и его назначили вождем всех племен команчей. Влияние Куаны постоянно росло, он посещал Вашингтон, отстаивая права своего народа, участвовал во многих встречах в других местах. Одна такая поездка, совершенная в декабре 1885 г. в Форт-Уорт, едва не закончилась трагически. Куану вместе с его тестем Желтым Медведем приняли как дорогих гостей, поселили в самом роскошном отеле города. Номер оказался чудесным, газовые лампы освещали великолепное убранство. Наступила ночь, команчи улеглись спать. Они уже достаточно разбирались в плодах цивилизации, но устройство газовых ламп им знакомо не было. Затушив в лампах огонь, они не перекрыли газ. Куану удалось спасти, Желтому Медведю не повезло.

Куана оказался не только прекрасным руководителем племени, но и на редкость удачливым бизнесменом. Он вкладывал собственные сбережения в недвижимость, стал акционером строительства железной дороги «Куана, Акме и Пасифик-Рэйлвэй», прозванной в простонародье «Линией Куаны». Имевшие с ним дело люди говорили, что вождь никогда не нарушает своего слова. Он пользовался такой всеобщей любовью, что благодарный скотоводческий барон Берк Бернетт построил для него красивый двухэтажный дом с длинной верандой и большим балконом. Огромный особняк с двенадцатью просторными комнатами и украшенной двадцатью двумя звездами крышей местные жители между собой называли «Команчским Белым домом» или «Домом звезд». Обставлен он был по вкусу хозяина, а стены украшали картины, под одной из которых — «Последний бой Кастера», — висевшей в личном кабинете, Куана любил посидеть, размышляя о делах насущных. Но самой важной картиной в его коллекции был портрет любимой матери, написанный по ее фотографии. На нем Синтия изображена держащей на руках маленькую Топсану.

Единственное, в чем ему не удалось избежать нападок, — многоженство. В резервации в разное время он имел от двух до пяти женщин, живших с ним под одной крышей, и именно они не давали покоя белым чиновникам и христианским миссионерам. Куане настоятельно рекомендовали оставить одну, а с остальными «развестись». Он упрямо отказывался, но в итоге в 1897 г. пошел на уступки, обещав министру внутренних дел Корнелиусу Блиссу, что… больше не возьмет других жен и будет довольствоваться своими четырьмя теперешними. В этом случае слова он не сдержал — в следующем году в его гареме было уже пять жен. Внимание к его личной жизни не ослабевало, чиновники пытались добиться своего. Как и в прочих непростых ситуациях, Куана вновь проявил дипломатический дар. Он понимал, что рассуждения о вековых традициях племени здесь не помогут, а потому, когда комиссионер по делам индейцев в очередной раз «приказал» ему выбрать себе из гарема одну жену, а остальных отправить восвояси, он предложил надоедливому «святоше» самому отправиться к его фуриям и лично предложить им это. Комиссионер попасть под гневную отповедь столького числа «дикарок» не рискнул. Чиновники Бюро по делам индейцев махнули на вождя рукой и, дабы не раздражать общественное мнение, в официальных документах стали именовать жен Куаны «матерями его детей». Всего в течение жизни у него было восемь жен, которые родили ему двадцать пять детей, девятнадцать из которых дожили до зрелых лет, а шестнадцать пережили его.

Молитва Великому Духу. Худ. Х. Терпнинг

В остальном Куана прекрасно адаптировался к новым условиям. Он сносно, хотя и с акцентом, говорил по-английски, научился водить машину, надевал на деловые встречи костюм и шляпу, хотя и продолжал носить мокасины и не остриг волосы, как сделали многие другие индейцы. Считается, что к началу XX в. он стал самым богатым индейцем в стране. Среди его друзей были не только влиятельные бизнесмены, но и президент США Теодор Рузвельт, с которым он вел переписку и в 1905 г. принимал участие в посвященном инаугурации параде. Однако, несмотря на широкую известность и уважение сильных мира сего, Куане не удалось избежать проявлений дискриминации. В 1906 г. ему пришлось забрать своего восьмилетнего сына из школы в Лоутоне из-за недовольства родителей белых учеников. Тем претило, что их дети учатся в одном классе с полукровкой.

Но еще большим злом, чем дискриминация, оказались жадные до чужой земли белые американцы. С конца 1870-х гг. слышались постоянные вопли о том, что у «ленивых краснокожих» слишком много земли, и требования к правительству передать ее в руки «трудолюбивых фермеров». Под прикрытием наделения индейцев землей в собственность многие пытались отобрать у них «излишки». Так было сделано в других резервациях, так предполагалось сделать и в резервации команчей и кайовов. Земля была обещана индейцам навечно, теперь ее снова пытались украсть. В 1892 г. техасские скотоводы предоставили Куане опытного адвоката, с которым вождь отправился в Вашингтон. Поездка не принесла результатов. В октябре властям удалось вынудить многих лидеров команчей и кайовов подписать соглашение, по которому их резервация сокращалась в шесть раз. Каждому индейцу предоставлялся надел в 160 акров, остальная земля выкупалась по цене меньше доллара за акр!

Сосланные в заключение во Флориду южные шайены и арапахо.

Куана не сдавался. Он снова вместе с адвокатом отправился в Вашингтон, где выступил перед Конгрессом. Вождь говорил долго, убеждая конгрессменов, что подписавшие соглашение индейцы представляли лишь часть команчей и кайовов, что переводчик сознательно искажал правду. Ему удалось добиться своего и оттянуть сокращение резервационных земель почти на десять лет! Неслыханная удача в истории индейцев США! Сокращение резервации произошло только в 1901 г. Многие индейцы продали свои участки за бесценок жадным до земли белым, Куана же, напротив, увеличил его, выкупая участки у желавших продать соплеменников по реальной стоимости.

Последующие годы Куана не только оставался вождем племени, но также являлся племенным судьей и даже… помощником шерифа в Лоутоне! Любопытно, что, будучи совладельцем железной дороги, помощником шерифа американского города и даже президентом местного школьного округа, он не был гражданином страны и, соответственно, не имел гражданских прав. Истинные хозяева американских земель стали гражданами отнявшей у них землю страны только во время президентства Кэлвина Кулиджа в 1924 г., тогда как даже неграм предоставили это право десятки лет назад.

Умер Куана 23 февраля 1911 г. от пневмонии. В отличие от многих индейских лидеров он так и не принял христианства, а потому у его постели с ним был индейский шаман. Куана всегда хотел быть похороненным возле могилы матери на кладбище миссии Пост-Оак, что и было сделано. Сложив в 1875 г. оружие, он до конца остался верен обещанию хранить мир. Даже когда правительство пыталось организовать несколько батальонов индейской кавалерии, Куана воспротивился со словами: «Мой народ перестал сражаться много лет назад, и мы не хотим больше участвовать в каких-либо войнах».

Куана был великим вождем, чьи деяния оценили представители обеих рас. В память о нем команчи больше никогда не избирали вождей племени, а тех, кто руководил ими, называли с той поры «председателями». Куана стал последним вождем команчей. Он повел свой народ «тропою белого человека», потому как понимал, что иного выбора не дано. Он всегда скрывал, что думал об этом на самом деле, только однажды, выступая перед белой аудиторией на праздновании Дня независимости 4 июля 1898 г., не сдержался: «Когда-то эта земля, которую вы отобрали у нас, была красива. Посмотрите теперь, как иссохла она. Теперь она пригодна лишь для красных муравьев, койотов и скотоводов…»

Северные равнины. Борьба за Черные Холмы, 1872–1877 гг

В начале 1870-х гг. почти все индейские племена США уже жили в резервациях в полной зависимости от продовольственных поставок правительства, но большая часть сиу и шайенов оставалась на свободе. Наиболее влиятельными лидерами резервационных сиу были оглала Красное Облако и сичангу Пятнистый Х вост, а среди свободных (не подписывавших договора) индейцев к тому времени широкую известность помимо вождя хункпапов Сидящего Быка получил молодой вождь оглалов Бешеный Конь.

Он родился осенью 1841 г. в семье шамана оглалов и женщины сичангу, приходившейся сестрой будущему верховному вождю сичангу Пятнистому Х восту. А по отцовской линии Бешеный Конь был родственником другого знаменитого вождя — Красного Облака. Из-за необычного оттенка волнистых волос малыша нарекли Курчавым или иногда называли Светловолосым Мальчиком. Семья принадлежала к общине оглалов знаменитого вождя Старого Дыма, жившей на пути белых переселенцев, и мальчик с детства видел, сколько бед несет его народу нашествие жадных до земли и золота американцев. Еще в юности он приобрел славу удачливого воина. Худой, невысокий человек с задумчивыми глазами, обликом своим он скорее походил на белого человека, долго прожившего среди краснокожих. Тонкие черты лица, более светлая кожа и волосы стали причиной возникновения спекуляций о том, что в детстве он был захвачен дикими индейцами и вырос среди них либо, в крайнем случае, родился от белой пленницы, но это лишь легенда. Не только внешние черты отличали его от обычных сиу: он никогда не пел, не принимал участия в плясках, не хвалился подвигами, что было элементом воинской культуры, мог пройти по лагерю, никого не замечая. Даже соплеменники называли его «странным человеком»…

Один Бык, племянник вождя Сидящего Быка

Лидеры недоговорных, или, как их еще называли, диких сиу, не хотели войны, их единственным желанием было, чтобы американцы не мешали им вести традиционный образ жизни. Они охотились, сражались с краснокожими врагами.

В апреле 1870 г. Красное Облако неожиданно высказал пожелание встретиться с Великим Белым Отцом из Вашингтона, чтобы обсудить проблемы ларамийского договора. Командующий армией генерал Шерман воспротивился. Он был твердо убежден, что в отношениях с краснокожим дикарем, доставившим ему столько хлопот, нужно придерживаться твердой линии, навсегда дав ему понять бессмысленность дальнейших переговоров — Красному Облаку выделена резервация к северу от Небраски, и он должен находиться там, нравится ему это или нет. Президент Грант придерживался иной точки зрения и не видел причин отказывать вождю во встрече.

Красному Облаку разрешили взять с собой двенадцать человек. Упрямый лидер оглалов настаивал на двадцати. Он в который раз испытывал бюрократическую систему на прочность и снова добился своего. Но семеро делегатов решили прихватить жен, и число участников все же пришлось сократить до двадцати одного. Делегацию привезли на поезде в Вашингтон, поселили в добротном отеле, где уже находились ранее приехавшие сичангу во главе с давним соперником Красного Облака влиятельным вождем Пятнистым Х востом.

Газеты наперебой восхваляли Красное Облако, называя его великолепным оратором и прекрасным дипломатом. Корреспондент «New York Times» выразил общее мнение, написав: «Дружба с Красным Облаком для нас гораздо важнее, чем дружба с десятком любых других степных вождей».

Воины заметили врага

Время, проведенное индейцами в Вашингтоне, было насыщенным. Помимо переговоров сиу посетили Сенат, Арсенал и военную верфь. Президент Грант устроил в их честь банкет в Восточной комнате Белого дома, где подавали клубнику, мороженое и прочие яства, неизвестные краснокожим. Блистательный прием не произвел на индейцев ожидаемого впечатления. Пятнистый Х вост с сарказмом заметил, что белые люди предпочитают изысканную пищу, в то время как в уплату за земли сиу посылают некачественные продукты.

Основные переговоры были назначены на 7 июня. От имени Белого Отца выступал министр внутренних дел Кокс. Красное Облако отказался садиться в выделенное ему кресло, расположившись на полу. Так было привычнее. Остальные индейцы присоединились к нему. Вождь говорил долго. Несмотря на рапорт майора Вильяма Дая, в котором тот уверял, что пункт за пунктом разъяснил ему все условия ларамийского договора, Красное Облако заявил, что был введен в заблуждение и о многих условиях ничего не знал. Он заключил мир, когда были выведены солдаты, но не давал согласия по другим пунктам. Теперь вождь настаивал, чтобы убрали форт Феттерман, больше не прокладывали дорог через его земли и посылали к нему лишь тех торговцев, которым он лично доверял. Кроме того, он отказался переселяться на Миссури в резервацию у форта Рэндалл. Тяжелые переговоры закончились новой победой вождя. Было решено, что сиу останутся в Вайоминге, и им не придется переселяться к Миссури.

Перед отъездом домой делегация сиу посетила Нью-Йорк, где Красное Облако встречали тысячи горожан. Им не терпелось увидеть знаменитого краснокожего, сумевшего заставить правительство закрыть Бозменовскую дорогу и вывести войска из трех военных фортов.

Лейтенант С. Робертсон, командир скаутов кроу. Худ. Ф. Ремингтон

Красное Облако произвел в Вашингтоне настолько сильное впечатление и заслужил такое внимание со стороны прессы, что в правительстве всерьез начали рассматривать вопрос о возведении его в ранг верховного вождя всех сиу. Властям было трудно решать вопросы с этим многочисленным народом, разделенным на семь самостоятельных племен. Требовался человек, который смог бы выступать от имени всех сиу. Предыдущий опыт показал, что назначать «бумажных вождей» сверху бессмысленно — сиу не слушают их и не подчинятся им. Следовало найти человека, пользующегося беспрекословным авторитетом. Казалось, кандидатура Красного Облака подходит как нельзя лучше. В правительстве мало кто понимал психологию индейцев и их племенную структуру. Генерал Кристофер Огар, хорошо знавший краснокожих, писал по этому поводу, что авторитет Красного Облака распространяется только на часть оглалов, к тому же «любой вождь, ставший другом белых людей, теряет всякое влияние на враждебные элементы». После долгих дебатов вопрос о выборе кандидатуры оставили открытым. Со временем стало ясно, что найти человека, способного стать верховным вождем всех сиу, невозможно.

Поездка в Вашингтон явилась решающим моментом в жизни Красного Облака. Он повидал слишком много, чтобы понять бесперспективность открытой войны с белыми людьми. Как и в случае с другими лидерами, посещавшими Вашингтон, многие соплеменники не поверили его рассказам, а некоторые даже отказывались слушать его об этом.

После ряда перипетий место для нового агентства Красного Облака было выбрано в 32 милях от форта Ларами на берегу р. Северный Платт. К осени 1871 г. его отстроили, однако Красное Облако в нем не появился. Он продолжал свободно кочевать со своей общиной где-то на просторах равнин. Большинство оглалов следовали его примеру, а та незначительная часть, что оставалась вблизи агентства, раз в пять дней получала причитающиеся продуктовые пайки. Следует отметить, что поселение в резервацию не изменило жизнь сиу. Они все так же свободно кочевали по своей земле, охотились на бизонов, совершали вылазки против исконных врагов и придерживались племенных обычаев.

Вождь со своей общиной отсутствовал почти год и наведался в форт Ларами лишь в марте 1872 г. Спустя два месяца он возглавил делегацию в Вашингтон, где обсуждался вопрос о новом переносе агентства. Президент Грант предложил оглалам переселиться в Оклахому, обещая построить каждому лидеру дом и одарить стадами коров и отарами овец. Красное Облако решительно отказался. Он готов был обдумать переселение на реку Уайт в Небраске, да и то если правительство станет снабжать его людей ружьями и боеприпасами. Согласиться на такое условие власти не могли: несмотря на постоянные утверждения сиу, что ружья им нужны для охоты, ни для кого не было секретом, что чаще они стреляют из них по солдатам и пауни, чем по бизонам.

Сдерживать воинственный пыл молодежи было нелегко. Попади оружие им в руки, они наверняка захотят испытать его на синих мундирах. Красное Облако не мог не знать этого. То и дело возникали неприятные ситуации, требующие его вмешательства. Сперва несколько молодых сиу пригнали свои табуны туда, где пасли армейских лошадей солдаты из Ларами, потом группа пьяных индейцев вознамерилась поубивать всех работников агентства. Только благодаря авторитету Красного Облака удавалось погасить конфликты и избежать кровопролития.

Однако относительно намерений Красного Облака власти могли не беспокоиться. Вернувшись из Вашингтона, он написал собравшимся на переговоры в форте Пек лидерам северных сиу: «Я больше не собираюсь воевать с белыми».

Вождь оглала-сиу Красное Облако выступал за мир

Любопытно, что в то же самое время, когда правительством готовился большой мирный совет с индейцами в форте Пек (состоялся 21 августа), им же, в нарушение прежних договоров, на земли сиу была отправлена исследовательская партия железнодорожных инженеров в сопровождении крупного военного эскорта! Правительство решило проложить железную дорогу вдоль р. Йеллоустон через охотничьи угодья сиу, и требовалось провести соответствующие изыскания.

К середине августа 1872 г. экспедиция достигла р. Йеллоустон. Снова сиу увидели на своей земле солдат! Неудивительно, что между американцами и индейцами произошло несколько стычек.

Вернувшийся с Йеллоустона в большой лагерь Сидящего Быка на р. Паудер вождь Желчь со своей общиной сообщил ему о приближении 400 солдат. В лагере Сидящего Быка было много воинов хункпапа, оглала, миниконжу, сихасапа, оохенонпа и шайенов, и вождь решил встретить врагов. Он собрал большой отряд и выехал навстречу солдатам. Среди других лидеров, последовавших за ним, были Желчь и Бешеный Конь. Вождь хотел предупредить незваных гостей, что им нечего делать на его земле. Он не собирался драться с ними, если они повернут назад. Лагерь солдат индейцы обнаружили утром 14 августа на р. Прайор-Крик, штат Монтана. Переговоров не получилось — завидев краснокожих, солдаты майора Юджина Бэйкера открыли огонь.

Перед боем шаман Длинный Святой убедил нескольких юношей, что его магия сделает их недоступными для вражеских пуль. Вместе с ними он собирался четырежды проскакать вокруг солдат, а затем атаковать их сквозь строй. Уже на первом круге двое из семерых получили ранения, на втором — еще двое. Всем, кроме Длинного Святого, стало очевидно, что еще пара минут, и юноши погибнут. Следовало положить конец бессмысленному жертвованию жизнями в угоду напыщенному шаману. Сидящий Бык поскакал к ним, велел вернуться, но Длинный Святой воспротивился. Шаман упорно верил в силу своей магии — ведь еще никого не убили! Авторитет вождя сыграл свою роль, юноши вернулись. Длинный Святой едва сдерживал гнев, заявив, что пришел сюда сражаться, а не болтать, и если у кого-то не хватает храбрости… Сидящий Бык не ответил. Вождь не должен вступать в ссоры, проявлять гнев. Отложив оружие, он взял кисет и спокойно пошел в сторону солдат. Метрах в ста от них сел на траву, медленно набил трубку табаком, раскурил ее. Пули свистели вокруг него, вгрызаясь в землю, взбивая фонтанчики песка, а Сидящий Бык медленно покуривал, будто отдыхал в своей палатке у костерка. Затем повернул голову и прокричал, стараясь перекрыть шум стрельбы:

Кровавый Нож, любимый скаут Дж. Кастера

— Если кто хочет покурить со мной, присоединяйтесь!

Его слова были вызовом Длинному Святому. Минуту назад тот говорил об излишней болтливости Сидящего Быка и своей храбрости, и теперь, когда у него появилась возможность доказать ее, не отважился последовать за храбрецом, остался на безопасном расстоянии, пристыженный. Вместо него к вождю побежали три молодых воина. Один из них позже вспоминал, как от страха колотилось его сердце: «Мы не теряли времени… курили так быстро, как только могли».

Сиу в Черных Холмах. Худ. М. Грелье

Когда табак закончился, Сидящий Бык достал палочку, почистил трубку и лишь после этого убрал ее в кисет. Едва он поднялся с земли, троица сорвалась с места и сломя голову побежала к своим рядам, подальше от стреляющих солдат. Один даже забыл стрелы. А Сидящий Бык спокойно шел следом. Сотни сиу и шайенов стали свидетелями смелости вождя хункпапов и даже спустя много лет любили рассказывать о том дне, когда Сидящий Бык совершил «храбрейшее из всех деяний».

Бой продолжался все утро до полудня. Один индеец был убит, несколько ранены. Со стороны белых: 1 чел. убит, 6 ранено.

Несмотря на стычки, дикие сиу все еще не считали себя в состоянии войны с американцами. Сидящий Бык и Бешеный Конь решили, что если солдаты снова появятся на их земле и не будут нападать первыми, индейцы не станут их беспокоить. Единственное, чего они хотели, чтобы их народ оставили в покое. В те времена они еще не испытывали такой ненависти к американцам, каковая воспылает в них всего несколько лет спустя. У сиу было достаточно индейских врагов, чтобы проявить свою доблесть и добиться воинской славы.

Солдаты на привале. Худ. Ф. Ремингтон

Поселенцы Монтаны паниковали, ожидая новой вспышки индейских атак, и в сентябре губернатор раздал им тысячу винтовок и боеприпасы к ним. В основном индейцы были спокойны, хотя осенью произошло несколько стычек на Миссури, в окрестностях форта Маккин (позднее переименован в форт Авраам-Линкольн). Погибло несколько белых людей, в числе них лейтенант Эбин Кросби, убитый вождем Желчью.

Йеллоустонская экспедиция 1873 года под командованием полковника Дэвида Стэнли состояла из 1500 солдат, включая десять рот 7-го кавалерийского полка подполковника Джорджа Кастера, и 400 гражданских лиц. Солдаты были направлены в качестве эскорта исследовательской партии Северной тихоокеанской железной дороги. 4 августа передовой отряд остановился на привал и расседлал лошадей. Шесть индейцев попытались увести табун, кавалеристы бросились в погоню. Когда они останавливались, индейцы также останавливались, и преследователи поняли, что краснокожие старались заманить их в ловушку. Вскоре появилось около трехсот сиу. Солдаты спешились, заняли оборону и начали отстреливаться. Воины не стали атаковать их, а постарались поджечь траву, но она никак не занималась. Стороны обстреливали друг друга с дальней дистанции, после чего индейцы начали уезжать. Один из кавалеристов был ранен, а среди индейцев ранения получили трое. Еще три американца, застигнутые врасплох на равнине, были убиты.

Экспедиция Стэнли продолжила движение вверх по р. Йеллоустон и вечером 10 августа разбила лагерь в устье р. Бигхорн, штат Монтана. Следующим утром сиу и шайены открыли такой массированный огонь с южного берега, что кавалеристам пришлось убрать подальше свои табуны, чтобы лошади не пострадали. Огонь вели около 500 воинов. Некоторое время стороны обстреливали друг друга, после чего две сотни краснокожих переправились через реку вниз по течению. Солдаты отогнали их, но вскоре к индейцам присоединились новые воины. Однако индейцам не удалось пробить оборону американцев, и они уехали. Американцы потеряли 3 убитыми и 4 ранеными.

Армейский караван мулов. Худ. Ф. Ремингтон

В священных для сиу Черных Холмах[18] было обнаружено золото, число золотоискателей с каждым днем росло. Они все настойчивее требовали от правительства отобрать у сиу Черные Холмы, но до открытой вражды дело пока не доходило. Лидеры резервационных индейцев к тому времени поднаторели в хитросплетениях американской политики в отношении к краснокожим и на предложенную за Черные Холмы цену отвечали своими ставками, на которые, как они знали, правительство никогда не согласится. А Сидящий Бык вообще не желал вступать в переговоры по этому вопросу. Он прямо заявлял, что у него нет земли на продажу: «Черные Холмы принадлежат мне. Если белые попытаются отобрать их, я буду сражаться». Он, как и прежде, придерживался жесткого принципа — я не трону вас, пока вы не трогаете меня. Представителей резервационных сиу, через которых власти пытались с ним договориться о поселении в резервацию, он с удивлением вопрошал: «Посмотрите на меня. По-вашему, я разве бедствую? Или бедствует мой народ?» Он открыто называл их глупцами, продавшимися «в рабство за кусок жирного бекона, немного сухарей и горстку сахара с кофе». Его авторитет среди недоговорных сиу и шайенов вырос настолько, что все они смотрели на него как на единого лидера. Даже непримиримый вождь оглалов Бешеный Конь признавал его первенство. К тому же многие резервационные индейцы лишь часть времени проводили в резервациях — получали пайки, после чего отправлялись кочевать с «дикими сиу». Зачастую они даже оставляли в резервациях женщин и детей, чтобы не подвергать их излишней опасности. В правительстве понимали, что вопрос с неконтролируемыми сиу и шайенами следует решить как можно скорее.

Вожди южных шайенов Старый Волк и Хромой Белый Человек

Тем временем Красное Облако «вел войну» на дипломатическом фронте. В конце июля 1873 г. началось переселение оглалов в новое агентство. Вереница фургонов вытянулась в направлении р. Уайт. Место индейцам понравилось, да и поставки мяса значительно улучшились. Слухи о положении дел в агентстве Красного Облака быстро распространились по лагерям диких сиу, и, к удивлению агента, зимой они толпами стали приходить в его владения. Вскоре общее число индейцев достигло тринадцати тысяч! Северные сиу хотели перезимовать в резервации в надежде, что их будут кормить. Агент Джон Савилье пребывал в замешательстве. В десятом пункте ларамийского договора ясно указывалось, что питание выделяется правительством только резервационным индейцам, чьи вожди подписали договор. Северные сиу не приняли участия в его подписании и кочевали за пределами резервации. Савилье не рискнул отказать диким краснокожим из опасения, что они заберут пайки силой, но настрочил донесение в Вашингтон, указав, что выделенных на месяц 800 000 фунтов говядины катастрофически не хватает для такого количества индейцев.

Короткий отдых. Худ. Х. Терпнинг

Вскоре агент уже не понимал, какие из его подопечных получают продукты по праву, а какие нет. Требовалось провести перепись резервационных индейцев. Надеясь заручиться помощью лидеров оглалов, Савилье устроил для них на Рождество пиршество, где и рассказал о предстоящей переписи. Красное Облако воспротивился, заявив, что пока правительство не пришлет ружья и боеприпасы, об этом не может быть и речи. Савилье оказался не менее упрямым, чем вождь, и спустя несколько дней самостоятельно отправился считать оглалов. Он и предположить не мог, что затея окажется опасной для жизни. Прежде сиу никогда не пересчитывали, и они, привыкшие к обманам белых людей, усмотрели в этом скрытую угрозу. В первом же лагере Савилье схватили, препроводили назад в агентство, где учинили ему настоящий допрос. Бедняга уже сам был не рад проявленной инициативе, да только вырваться из окружения взбешенных воинов не мог. Лишь появление Красного Облака разрядило ситуацию, и незадачливого агента отпустили.

Генерал Джордж Крук

Савилье не на шутку перепугался, начал требовать у руководства возведения в агентстве военного форта, на что получил жесткий отказ генерала Шеридана. Пока индейцы не проявляли враждебности, командующий армией не видел необходимости держать там войска. Долго ждать неприятностей не пришлось. Ранним утром 9 февраля 1874 г. работавший на Савилье клерк Фрэнк Эпплтон вышел на веранду, держа в руке керосиновую лампу. Он не знал, что несколько миниконжу перелезли через окружавший агентские постройки частокол и теперь следили за ним затаив дыхание. Эпплтон представлял великолепную цель, а миниконжу неплохо стреляли. Не промахнулись они и на этот раз. В тот же день другая группа краснокожих прикончила отошедших от каравана с лесом лейтенанта и капрала. Нападения были совершены враждебными индейцами, но дали повод для усиления режима.

Из форта Ларами в агентство был послан полковник Джон Смит с шестнадцатью ротами пехотинцев и кавалеристов. Перед ним поставили задачу защитить работников агентства и дружественных индейцев. Первым делом полковник велел Савилье позвать на совет Красное Облако и дюжину других лидеров. Как ни просил агент не раздражать его подопечных, Смит не желал слушать. Он без обиняков объявил собравшимся, что если они сами не способны утихомирить северных сородичей, за них это сделает армия. Смит был настолько резок, что Красное Облако вообще отказался отвечать ему. Вождь понимал, что после совершенных в округе убийств правительство пришлет солдат, и он не в силах предотвратить этого. Весной Смит начал строительство форта в полутора милях от агентства. В июле работы закончились, укрепление назвали Кэмп-Робинсон (в 1878 г. переименован в форт Робинсон).

Подполковник Джордж Кастер, командир 7-го кавалерийского полка

Летом 1874 г., после проведения церемонии Пляски Солнца, сиу, шайены и арапахо решили организовать мощную экспедицию против шошонов реки Винд-Ривер. Вскоре между ними возникли разногласия относительно цели экспедиции — одни хотели сражаться и добыть скальпы, другие захватить побольше лошадей. В итоге арапахо откололись и перенесли свой лагерь в горы. Их обнаружили разведчики-шошоны, о чем тут же сообщили армейским чинам Кэмп-Брауна. Против них был выслан отряд капитана Альфреда Бэйтса, состоявший из 60 кавалеристов, 20 скаутов-шошонов и нескольких гражданских добровольцев. К нему также присоединились 167 шошонов вождя Вашаки. Бэйтс выступил в поход вечером 1 июля, но арапахо к тому времени откочевали на другое место, и солдаты нашли их лагерь из 112 типи (120–150 воинов) только спустя три дня. 4 июля с первыми лучами солнца Бэйтс попытался окружить лагерь, но шошоны затянули боевые песни, сорвав неожиданную атаку. «Их подвывания были ужасны», — позднее сообщал он. Бэйтс повел людей в атаку. Арапахо отступили к оврагу и открыли ответный огонь. Через некоторое время солдатам удалось вынудить их отойти в скалы, выстрелами откуда они в течение нескольких минут убили двух солдат и ранили троих. Бэйтс приказал отступить. Его потери составили 2 убитыми и 4 ранеными, среди шошонов убито 2 воина и 3 ранено. Потери арапахов были более значительными — 25 убитыми и 20 ранеными, большинство из них женщины и дети. Среди раненых оказался вождь Черный Уголь. Капитан Бэйтс позднее писал, что если бы у него было больше людей, он смог бы полностью уничтожить лагерь.

В резервации Красного Облака постепенно нарастало напряжение. Близкое соседство с солдатами раздражало индейцев. Как белые люди опасались краснокожих, не зная, что можно ожидать от них в следующий момент, так и индейцы опасались солдат, памятуя о многочисленных неспровоцированных атаках с их стороны. Несмотря на усилия вождей, малейшей искры было достаточно для возникновения конфликта. В октябре необдуманные действия Савилье едва не привели к кровопролитию. Агент решил установить у своей конторы флагшток, чтобы каждое утро на нем взмывал ввысь звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов. Он не учел, что у сиу американский флаг ассоциировался с армией, а солдат всегда, даже в мирное время, был потенциальным врагом. К тому же территория резервации по договору принадлежала индейцам, и они считали себя вправе решать, развеваться на ней столь ненавистному флагу или нет.

Зачинщиком беспорядков стал сын Атакующего Медведя, убитого солдатами Граттана в 1854 году. Пока толпа индейцев рубила заготовленное для флагштока бревно, Савилье упрашивал Красное Облако вмешаться. Вождь в ответ только качал головой. Тогда агент отправил гонца в Кэмп-Робинсон. Лейтенант Кроуфорд, прискакавший на подмогу с двадцатью двумя кавалеристами, столкнулся с сотнями хмурых воинов, готовых отстаивать свои права силой. Еще немного, его бы постигла судьба Граттана и Феттермана, но, к счастью, подоспел вождь Юноша, Боящийся Своих Лошадей — вождь оглала, принадлежавший к группе так называемых прогрессивных лидеров, стремившихся скорее приобщиться к цивилизации. Его воины были не менее решительно настроены защищать солдат и агента, чем собравшаяся толпа воспрепятствовать установке флагштока. И хотя стороны разошлись мирно, случившиеся не только усугубило конфликт между Савилье и Красным Облаком, но и испортило отношения агента с военными. Последние справедливо критиковали его, поскольку неточная информация Савилье о числе взбудораженных сиу могла стать причиной гибели маленького отряда Кроуфорда.

Вождь пауни Небесный Вождь

Вскоре после октябрьского инцидента агентство посетил знаменитый палеонтолог, профессор Йельского университета Отнил Марш. Он хотел получить у совета вождей разрешение на проведение раскопок на территории резервации. Индейцы не поверили профессору, решив, что он, подобно множеству других белых людей, будет искать золото. Они знали, к чему приводит безумная любовь бледнолицых к желтому металлу. Сиу не только запретили ему копать на их земле, но и с эскортом препроводили в Кэмп-Робинсон, чтобы он случайно не улизнул по дороге.

Марша не интересовало золото, он был увлечен наукой. Увлечен настолько, что с риском для жизни ночью пробрался к месту, где ранее были найдены ископаемые окаменелости. Индейцы вскоре узнали, что «странный белый человек» действительно выкапывает кости древних животных, совсем не помышляя о золотых самородках. Большинство сиу успокоилось, но не стоявшие лагерем неподалеку миниконжу. Они собрали военный отряд, скрытно проследовали к месту раскопок. Марша там уже не было. Профессор закончил работу и с набитыми двумя тоннами окаменелостей фургонами ехал к агентству Красного Облака.

Видя, с каким уважением относились к Маршу офицеры, вождь решил использовать его в своих целях. Если несколькими днями ранее он выступал против знаменитого профессора, то теперь встретил его, как старого друга. Красное Облако хотел избавиться от Савилье, и вхожий в высшие слои общества Марш подходил для этого как нельзя лучше. Вождь использовал все свое красноречие, убеждая ученого мужа, что сиу голодают, что агент обманывает не только их, но и правительство. На просьбу палеонтолога привести доказательства Красное Облако передал ему продукты, которыми их кормил Савилье. Профессор пришел в ужас. По его мнению, такое нельзя было есть.

Спустя пять месяцев Коллегия индейских комиссионеров провела в Нью-Йорке инициированные Маршем слушания по делу Савилье. Последовали многочисленные встречи в Вашингтоне, Нью-Йорке, Шайенне, Омахе, форте Ларами и агентствах Красного Облака и Пятнистого Х воста, комиссионеры опросили десятки свидетелей. Жизнь резервационных сиу была незавидной, но оказалась не настолько кошмарной, как пытался представить Красное Облако. Савилье остался на должности.

Тогда Красное Облако снова захотел встретиться с президентом Грантом и начал настойчиво давить на Савилье, чтобы тот организовал ему поездку. Весной 1875 г. большая делегация сиу из агентств Красного Облака, Пятнистого Х воста, Стэндинг-Рок и Шайен-Ривер прибыла в Вашингтон. Однако встретиться с главой государства оказалось сложнее, чем предполагали индейцы. Измученному возникавшими один за другим скандалами в президентской администрации Гранту было не до краснокожих. Для переговоров с ними он назначил министра внутренних дел и индейского комиссионера. Сиу не ожидали подобного поворота событий. Они проделали долгий путь и теперь должны были говорить с людьми, которые не принимали самостоятельных решений. Пятнистый Х вост заявил, что уже беседовал с обоими чиновниками и не слышал от них ничего, кроме лжи. Ему незачем было выслушивать их ложь еще раз. Красное Облако был настроен не менее решительно.

Бешеный Конь ведет атаку на солдат. Худ. М. Джентри

Сиу вернулись домой, так и не увидев Гранта. Поездка принесла разочарование и ожидание перемен к худшему. В Вашингтоне они узнали о намерениях правительства выкупить у сиу священные для них Черные Холмы и вынудить их отказаться от положенного по договору права свободно охотиться на землях между реками Рипабликэн и Смоки-Хилл. Власти признавали их право на эту территорию, но беспокоились, что наплыв белых поселенцев неминуемо закончится войной. Правительство привело весомые аргументы, с которыми сиу не могли не согласиться. Во-первых, бизоны стремительно исчезали, и во время племенной охоты прошлого года индейцы смогли добыть всего сотню животных. Для нескольких тысяч индейцев этого не хватило бы даже на месяц. Во-вторых, срок десятого пункта ларамийского договора, по которому каждый резервационный сиу в течение четырех лет ежедневно получал по фунту мяса и фунту муки, подходил к концу. Если сиу не подпишут новый договор, они начнут умирать от голода.

Хуже того, выяснилось, что Красное Облако специально отбирал для Марша несъедобные, подгнившие продукты из фургонов, которые насквозь промокли на пути к агентству. И все же, благодаря поднятой в прессе шумихе, ему удалось добиться отстранения Савилье. Несмотря на официальное отстранение, Савилье пришлось работать агентом до 3 декабря 1875 г., пока на его место не был назначен Джеймс Хастингс. К сожалению, вождь не понимал тогда, что одержал пиррову победу. Недаром о Савилье писали потом, что он «единственный индейский агент, который оставил свой пост более бедным человеком, нежели был, заступая на него». Повсеместно индейцы жаловались, что их агенты «приезжали в резервацию худыми, а через год становились толстыми». К тому же отставка Савилье внесла серьезный раскол в ряды сиу. Один из лидеров племени рассказывал, что агент помог многим оглалам, и он не уверен, смогут ли его соплеменники найти лучшего агента. Другой сиу, Скальповое Лицо, во время поездки в Вашингтон, тоже заступался за Савилье, называя его «храбрым и честным человеком». Изгнав агента, Красное Облако навсегда лишился части последователей.

Возвращение Красного Облака из Вашингтона совпало с развернутой в прессе кампанией вокруг Черных Холмов. Обнаруженные в них месторождения золота привлекали все больше авантюристов. Армия пыталась ставить кордоны, но сотни жаждавших обогащения бледнолицых легко просачивались на территорию резервации. Газеты Шайенна, Янктона и Сиу-Сити пестрели заголовками о толпах золотоискателей, готовых ринуться в Черные Холмы несмотря на запреты правительства.

Разобраться с ситуацией поручили генералу Джорджу Круку. По его подсчетам, в июле в Черных Холмах находилось не менее 12 000 золотоискателей. Генерал приказал им покинуть резервацию, но конкретных шагов для их выдворения не предпринял. В докладе, направленном в Вашингтон, он ясно продемонстрировал свою позицию: «Индейцы сами нарушали договор сотни раз…» Крук не преминул напомнить, что правительство кормит и одевает сиу за счет налогов, собираемых в том числе с поселенцев.

Сиу на Литтл-Бигхорн. Худ. Д. Манн

Проблема Черных Холмов стала слишком серьезной, чтобы откладывать ее решение. В июне была организована новая комиссия, которой вверялось провести необходимые переговоры с индейцами. Планировалось созвать на совет всех сиу, гонцов послали даже к независимым группам Бешеного Коня и Сидящего Быка. Первый обещал подумать, второй отказался сразу.

В начале сентября комиссия прибыла в агентство Красного Облака в сопровождении эскорта из 120 кавалеристов. Такое количество солдат вызвало недовольство индейцев, однако комиссионеры боялись «остаться без охраны среди дикарей». Переговоры начались 20 сентября, совпав с днем выдачи положенных индейцам пайков. Многие предпочли получить продукты, чем выслушивать очередных чиновников. Красное Облако, раздраженный присутствием солдат, также не пожелал явиться. Нет сомнений, что часть сиу осталась в агентстве по его наущению.

Возвращение домой с добычей. Худ. М. Грелье

В восьми милях от агентства солдаты установили огромную палатку, комиссионеры устроились поудобнее, начали ждать. Первым приехал Пятнистый Х вост с несколькими вождями. Затем послышался нарастающий гул сотен копыт. Индейские воины мчались на притихших комиссионеров плотной массой, словно хотели растоптать их, сровнять с землей. Было от чего перепугаться. Из всех присутствующих только генерал Терри и преподобный Хинман знали индейские обычаи, а потому с интересом наблюдали за приближающимися воинами. Всадники резко остановили коней, выстроились в линию.

Переговоры открыл руководитель комиссии сенатор Уильям Эллисон. Он был близким другом президента Гранта, но ничего не знал об индейцах. Сенатор объявил, что правительство желает за хорошую плату взять в аренду Черные Холмы, а когда из них добудут все золото, их вернут индейцам. Верил ли Эллисон в свои слова, судить трудно, а вот сиу прекрасно знали — если что попадет в руки белого человека, никогда не вернется. Следующим вопросом на повестке дня стояла продажа земли, отведенной по договору под охотничьи угодья. Эллисон не нашел ничего лучшего, как сказать собравшимся индейцам: «Мне кажется, вам она особо и не нужна, а наши люди нашли бы ей применение». Подобные высказывания не могли не разозлить сиу. Американцы уже отобрали у них основную часть земель, этого им оказалось мало.

Несмотря на отсутствие, Красное Облако вновь сумел продемонстрировать свой авторитет. Он прислал гонца, сообщившего, что за последние дни прибыло «много племен» и им нужно обсудить все вопросы между собой. Выслушав гонца, большинство индейцев покинуло собрание. Остался лишь Пятнистый Х вост. Переговоры были сорваны.

Скауты сиу

Вторая встреча состоялась через три дня. На этот раз комиссионерам и охраняющим их солдатам пришлось не на шутку поволноваться. Тысячи индейцев не скрывали гнева. Маленький Большой Человек, представлявший диких оглалов Бешеного Коня, выскочил из толпы с «винчестером» в одной руке и горстью патронов в другой, крича, что убьет всех бледнолицых, пытающихся украсть его землю. Воинственные призывы еще сильнее взбудоражили сиу, и только вмешательство Юноши, Боящегося Своих Лошадей предотвратило кровопролитие. Лидер «прогрессивной фракции» сумел унять разъяренного соплеменника, а потом поставил своих людей между кавалеристами и индейцами.

Переговоры вновь пришлось переносить. Эллисон больше не хотел встречаться с тысячами сиу. Он боялся. На этот раз переговоры провели под защитой окружавшего агентство Красного Облака частокола, а число индейских делегатов ограничили двумя десятками. К удивлению сенатора, вожди больше не противились продаже Черных Холмов, но когда они назвали цену, у него перехватило дыхание. Красное Облако запросил обеспечения в течение семи последующих поколений скотом, лучшего качества сахаром, чаем, беконом, мукой, бобами, маисом, рисом, сушеными яблоками, табаком, мылом, солью и «перцем для стариков». К этому списку он добавил запряженную лошадьми легкую повозку и упряжку из шести рабочих волов для каждого сиу. Пятнистый Х вост пошел еще дальше, требуя подобного обеспечения «пока существуют сиу». Несмотря на давнее соперничество, если дело касалось интересов племени, Красное Облако и Пятнистый Х вост всегда действовали жестко и согласованно. По самым скромным подсчетам, краснокожие дикари предлагали казне разориться миллионов на сорок. Как тут не вспомнить, что всю территорию Дикого Запада, тянущуюся с востока от долин Миссури и Миссисипи на запад до Скалистых гор, Соединенные Штаты выкупили у Наполеона в 1803 г. за 15 миллионов долларов[19]. Эллисон попытался ограничить сумму четырьмястами тысячами ежегодно до окончания аренды Черных Холмов. Если же индейцы решат продать их, то получат шесть миллионов в течение пятнадцати лет.

Сидящий Бык, вождь хункпапа-сиу

Не сумев договориться с индейцами, сенатор Эллисон и члены его комиссии вернулись в Вашингтон, рекомендовав Конгрессу либо забрать Черные Холмы силой, либо забыть о них. Они осознали, что получить необходимые для ратификации Конгрессом договора о продаже Черных Холмов подписи минимум всех взрослых мужчин племени невозможно.

В газетах переговорные потуги эллисоновской команды подняли на смех, обвинили ее в отсутствии компетенции и недостатке внимания, уделенного одиозной фигуре Красного Облака. В октябрьском номере газеты «Omaha Weekly Herald» корреспондент открыто написал, что у Красного Облака «больше мозгов, чем у всей комиссии, вместе взятой». К тому времени число золотоискателей в Черных Холмах уже превысило 15 000 человек и росло с каждым днем. Многие резервационные сиу начали покидать агентства и уходить к свободным северным соплеменникам Бешеного Коня и Сидящего Быка.

Четвертого ноября 1875 г. в Вашингтоне в Белом доме прошла встреча президента Гранта с военным министром Белкнапом, министром внутренних дел Чандлером, комиссионером по делам индейцев Смитом и генералами Шериданом и Круком. Вопросы, обсуждаемые на встрече, касались продажи Черных Холмов, диких сиу и шайенов. К тому времени в Черных Холмах уже орудовало около пятнадцати тысяч золотоискателей, и убрать оттуда их, добропорядочных граждан страны, не представлялось возможным. Было гораздо проще убрать сиу, раз и навсегда решив вопрос с не подчиняющимися никому индейцами.

Спустя шесть дней после встречи в Белом доме из поездки по агентствам сиу в Вашингтон прибыл индейский инспектор Уоткинс. Диких сиу он назвал «враждебными», а их земли — «лучшими охотничьими угодьями в США». В заключение отчета он добавил: «Лучшей политикой, по моему суждению, будет отправить зимой против них войска — чем быстрее, тем лучше, и силой покорить их». Смит с Чандлером поддержали рекомендации Уоткинса и передали их в Военный департамент. Шестого декабря индейским агентам была разослана инструкция, согласно которой всех сиу надлежало предупредить о том, что группы, оказавшиеся вне резервации, после 31 января 1876 г. будут считаться враждебными и уничтожаться армией. По всем зимним лагерям краснокожих были разосланы гонцы.

Воины в походе. Худ. З. Лянг

Худшего времени для перекочевки придумать было нельзя — зима, суровый мороз, снежные заносы местами невозможно пересечь и всаднику. Кочевать в зимние метели было равносильно самоубийству. В этих условиях индейцам предлагалось свернуть палатки и со всем скарбом, беспомощными стариками и маленькими детьми идти, преодолевая сотни миль, по продуваемым сильными ветрами голым равнинам. Если бы Чандлеру и Смиту предложили со своими семьями проделать такое «путешествие», они бы наверняка посчитали это издевательством, но до проблем краснокожих им не было дела. Индейцы должны были прийти несмотря ни на что, тогда как даже армия не могла в это время исполнить указания свыше. Еще в ноябре генерал Шеридан сообщил, что солдаты не смогут пока выполнить поставленную перед ними задачу… из-за погодных условий!

Срок, отпущенный на исполнение указаний властей, был не менее издевательским. Ближайшим к лагерю Сидящего Быка агентством было Стэндинг-Рок. Но инструкция попала к агенту только 22 декабря! А еще требовалось время, чтобы гонцы не только добрались до разбросанных в разных местах лагерей, но и нашли их! Зимний лагерь Сидящего Быка находился в 240 милях (386 км) от Стэндинг-Рок. «Если бы у нас были автомобили, может, мы и успели бы», — с сарказмом заметил много лет спустя племянник вождя Белый Бык.

И все же, нет сомнений, что, имей Сидящий Бык время на сборы и перекочевку, он бы этого не сделал. Он был свободным человеком и в отличие от вождей Красного Облака и Пятнистого Х воста не подписывал договоров с американцами. Да и зачем ему идти в агентство, где все равно нет пропитания? В его лагере гостило достаточно резервационных сиу, чтобы знать о положении дел в агентствах.

Желчь, вождь хункпапа-сиу

Как и предсказывал Шеридан, армия смогла организовать экспедицию против враждебных индейцев только к весне. Генерал Джордж Крук выступил из форта Феттерман, штат Вайоминг, с пятью ротами 2-го кавполка, пятью ротами 5-го кавполка и двумя ротами 4-го пехотного полка — всего около 900 человек. Начало «Войны Сидящего Быка» было положено.

Зима на Равнинах кончается поздно. Даже в марте температура там ниже нуля, и солдаты постоянно страдали от холода. Пронизывающий ветер и глубокий снег настолько затрудняли движение, что Круку пришлось оставить обоз на р. Крэйзи-Вумен. Шестнадцатого марта разведчики заметили вдали двух индейцев, по следам которых генерал отправил полковника Джозефа Рейнолдса с отрядом в 300 бойцов. Утром следующего дня солдаты обнаружили и атаковали «лагерь оглалов Бешеного Коня», состоявший из сотни палаток. Нападение было неожиданным, индейцев быстро выбили из лагеря, захватив при этом табун в восемьсот голов. Но краснокожие вскоре оправились от удара и яростно контратаковали. Рейнолдс успел сжечь лагерь, после чего был вынужден отступить, бросив на поле боя двух раненых солдат. Потери его составили 4 убитыми, 6 ранеными, да еще ночью индейцы отбили свой табун. Только позднее выяснилось, что лагерь принадлежал шайенам Старого Медведя и нескольким гостившим у них оглалам Пса. Теперь шайены жаждали мести.

Дождь на Лице, вождь хункпапа-сиу

Крук завершил кампанию, вернулся в форт Феттерман и отдал Рейнолдса под трибунал. Оправдываясь, полковник жаловался генералу Шерману на ужасные погодные условия, добавляя, что «подобные зимние кампании в данных широтах должны быть запрещены».

Летняя карательная кампания была спланирована более серьезно. Сотни солдат выступили с разных сторон, чтобы окончательно разгромить индейцев.

Сидящий Бык понимал, что война неизбежна. Понимал он также, что поодиночке американцы легко расправятся с ними. Во всех направлениях поскакали его гонцы с предложением объединиться, и вскоре вереницы воинов — кто с семьями, кто без них, — потянулись к нему. Это были и свободные индейцы, и резервационные — представители всех племен сиу и их союзники шайены и арапахо. На совете вождей не возникло вопроса, кто станет руководить объединенными силами. Авторитет Сидящего Быка был слишком очевиден.

Если раньше золотоискатели в Черных Холмах чувствовали себя вольготно и нападения на них случались редко, то теперь все изменилось. Сидящий Бык и его воины вышли на тропу войны, и никто на землях сиу больше не мог ручаться, что в следующую секунду его сердце не пробьет стрела. Индейцы понимали, что правительство снова пошлет против них войска. Так и вышло.

В мае генерал Крук посетил вождя Красное Облако, но дружеского разговора не получилось — мысли вождя были явно на стороне враждебных индейцев. Сотни резервационных сиу уже присоединились к свободным соплеменникам. Новый агент Джеймс Хастингс поинтересовался у Красного Облака, куда исчезло столько людей, и услышал, что все они… отправились забирать у северных сиу угнанный скот. К тому времени даже единственный сын вождя уже находился среди них.

Кавалеристы и скауты кроу. Худ. Х. Терпнинг

В середине июня на берегу р. Роузбад сиу провели самую важную племенную церемонию — Пляску Солнца. Прошлой осенью Сидящий Бык поклялся принести в жертву Великому Духу свою плоть, и теперь настало время исполнить клятву. 14 июня 1876 г. он принес жертву и дал предсказание, свидетелями которого стали несколько тысяч человек из разных племен. Во время церемонии он, обнаженный до пояса, вышел к священному шесту и сел, прислонившись к нему спиной. Помощник шилом протыкал кожу на руке, оттягивал ее, а затем срезал острым ножом. С каждой руки он срезал по пятьдесят кусочков кожи, после чего Сидящий Бык, истекая кровью, танцевал до полудня следующего дня. В итоге он настолько устал, что едва держался на ногах, и индейцы уложили его на землю. Когда Сидящий Бык пришел в себя, то сообщил, что ему было видение, в котором он услышал голос: «Я даю тебе их, потому что они не имеют ушей». Он посмотрел вверх и увидел множество конных солдат, падающих вниз головой на его лагерь. Значение этих символов было понятно всем краснокожим — приближаются солдаты, которые не слышат, что индейцы не хотят войны, и нападают на них без причины. Великий Дух даровал их жизни Сидящему Быку, все они будут убиты. Через полторы недели предсказание сбылось, более двухсот солдат подполковника Кастера неожиданно атаковали объединенный лагерь сиу и шайенов на р. Литтл-Бигхорн. Ни один из них не дожил до вечера — индейцы убили всех. В историю событие вошло как «Битва на Литтл-Бигхорн». Но перед этим сражением произошло другое, не менее значимое, но незаслуженно не получившее должной оценки со стороны американских историков.

Враги на горизонте. Худ. М. Грелье

Спустя несколько дней, 17 июня 1876 г., на р. Роузбад, штат Монтана, произошла одна из самых серьезных битв в истории завоевания Великих Равнин — «Битва на Роузбад». В ней сиу и шайены сражались с армией США и нанесли ей поражение. Разведчики из лагеря Сидящего Быка обнаружили крупные силы солдат генерала Крука (47 офицеров, 1000 солдат, 176 кроу и 86 шошонов), и огромный отряд сиу и шайенов, совершив ночной марш, атаковал их. Для солдат это было полной неожиданностью. Утром на холме появился индейский скаут. Он мчался вниз по холму с криками: «Сиу!» Въехав в лагерь, он сообщил, что вскоре нападут сиу, после чего солдаты сразу услышали военный клич. Первыми на себя удар приняли скауты кроу и шошоны. Считается, что именно благодаря их участию в битве солдаты избежали полного поражения. По словам Стэнли Вестала, старые участники битвы сиу и шайены, которых он знал лично, называли Битву на Роузбад не иначе как «Битвой с нашими индейскими врагами».

Отряд в пути. Худ. Р. Андерсен

В битве на Роузбад сражались не только мужчины, но и несколько женщин, причем с обеих сторон. В разгар боя шайен по имени Вождь Появляется несколько раз проскакал вдоль шеренги солдат, и они подстрелили под ним лошадь. Неожиданно со стороны индейцев появился всадник. Несмотря на шквальный огонь противника, он храбро подскакал к упавшему, Вождь Появляется запрыгнул ему за спину, и они умчались к своим. Смельчаком оказалась сестра воина Тропа Бизонихи. Индейцы были так поражены действиями девушки, что впоследствии часто называли это сражение «Битвой, в которой сестра спасла брата». В этой же битве среди сражавшихся на стороне солдат разведчиков кроу находилась девушка по имени Другая Сорока. Она хотела отомстить за брата, убитого некоторое время назад индейцами сиу. По словам соплеменников, она был красивой и храброй девушкой. Отправляясь в бой, она закрепила в волосах шкурку дятла и выкрасила лоб желтой краской. Ехала она на черном скакуне. Когда во время битвы был тяжело ранен и упал с лошади воин кроу Бычья Змея, Другая Сорока вместе с кроу по имени Находит Их и Убивает помчались ему на выручку и шестом для счета «ку» сбили воина сиу, угрожавшего его жизни. Затем Находит Их и Убивает прикончил врага. Другая Сорока сняла с сиу скальп и разрезала на маленькие кусочки, которые потом раздала соплеменницам, чтобы те привязали их к ивовым шестам и несли во время Пляски Скальпов.

Силы обеих сторон были практически одинаковы — приблизительно по 1200 бойцов. Лидер сиу Бешеный Конь позднее говорил, что погибло 36 сиу и шайенов и еще 63 воина получили ранения. Известно, что краснокожие разведчики Крука захватили 13 скальпов. Потери Крука составили 9 солдат убитыми и 21 ранеными, 1 индейский разведчик убит и 7 ранено. Несмотря на небольшие потери, Крук был вынужден свернуть военную кампанию. Его солдаты израсходовали в бою около 25 000 патронов, практически сведя на нет весь свой боезапас. Этого количества хватило бы, чтобы пристрелить каждого участвовавшего в бою индейца раз двадцать.

После битвы Крук отступил и увел войска, тогда как индейцы праздновали победу. Красивый Щит, шаманка кроу, чей муж Идущий Впереди был среди разведчиков Крука, так говорила об этом сражении: «Три Звезды (генерал Крук. — Авт.) хотел, чтобы воины кроу присоединились к нему, дабы быть с ним, когда он преподаст их старым врагам хороший урок. Но случилось иначе, и он сам получил хорошую взбучку. И, конечно, кроу и шошоны, находившиеся вместе с ним, также не избежали ее».

Сиу и шайены праздновали победу, но понимали, что видение Сидящего Быка еще не исполнилось. Им оставалось ждать всего восемь дней…

Опасная дорога. Худ. Дж. Карсон

Следующее крупное сражение произошло спустя несколько дней — 25 июня 1876 г., и стало известно как «Битва на Литтл-Бигхорн». Силы подполковника Джорджа Кастера состояли из 617 солдат, 30 разведчиков и 20 гражданских лиц. Разведчики Кастера обнаружили огромный индейский лагерь на р. Литтл-Бигхорн — от 1500 до 2000 воинов. Индейские разведчики предупреждали Кастера, что враждебных сиу и шайенов на Литтл-Бигхорн было больше, чем пуль у его солдат, но это не остановило белого вояку. Он разделил свои силы на три части — одна из роковых ошибок, стоивших ему жизни. Кастеру, планировавшему баллотироваться на пост президента страны, нужна была эта победа, и он был готов пойти на риск. Кастер был одиозной личностью. Герой Гражданской войны, в войнах с индейцами он проявил себя лишь один раз, в 1868 г. без предварительной разведки атаковав шайенов на р. Вашита. Заявленные им в рапорте убитые индейские воины на поверку оказались женщинами и детьми. Тогда его поспешность едва не стоила ему жизни, но он сумел вовремя отступить, бросив небольшой отряд солдат на растерзание разъяренным индейцам. На этот раз Кастер совершил ту же ошибку — он не предполагал, что лагерь может оказаться таким огромным. Скауты кроу рассказывали, что перед боем генерал часто прикладывался к бутылке и к началу боя был уже пьян. Одна из жен скаута кроу позже говорила: «Должно быть, именно много виски сделало этого великого вождя солдат глупым в тот день, когда он погиб». В последовавшем бою индейцы полностью, до единого человека, перебили отряд Кастера, а два остальных отряда вынудили отступить и занять оборону. Всего было убито приблизительно 253 солдата и офицера, 5 гражданских лиц и 3 индейских скаута и 53 человека ранено. По словам сиу Дождя на Лице, убивать солдат «было все равно, что убивать овец». Красивый Щит, женщина кроу, вспоминала: «Все лето окружающие поле битвы земли воняли трупами, и мы даже были вынуждены перенести свои лагеря подальше оттуда, потому что не могли вынести этого запаха… В течение более года (после битвы. — Авт.) люди моего племени находили останки солдат и сиу в окрестностях реки Литтл-Бигхорн». Потери индейцев составили около 35 воинов убитыми и 80 ранеными. Кроме того, погибло 6 женщин и 4 младенца сиу, о чем крайне редко упоминается в исторических исследованиях.

Видение Сидящего Быка исполнилось, приведя Америку в ужас. Никогда прежде на Диком Западе индейцы не убивали стольких солдат одновременно!

Кроу часто служили разведчиками для солдат. Худ. Д. Йорк

Чтобы понять, почему потеря двух с половиной сотен солдат вызвала такой шок у власти и граждан страны, необходимо соотнести эти потери с полной численностью армии США на тот момент. За исключением времен войны с Мексикой и Гражданской войны, армия США никогда не была многочисленной, и в процентном отношении такие потери военнослужащих действительно можно считать катастрофическими. В 1861 г., перед началом Гражданской войны, армия насчитывала всего 13 024 чел. К концу войны Севера с Югом — 1 034 064 чел., но к ноябрю 1865 г. большинство солдат уже было демобилизовано. В 1866 г. регулярная армия насчитывала 43 059 чел. Генерал Грант хотел довести численность до 80 000, но Конгресс не дал ему этого сделать. 28 июля 1866 г. Конгресс принял решение увеличить численность до 54 302 солдат и офицеров, к 30 сентября 1867 г. численность армии выросла до 57 000 чел. — самая большая численность армии США за период с конца Гражданской войны до 1898 г. В последующие годы численность постоянно сокращалась, упав к 1870 г. до 37 313 чел., а к 1875 г. до 27 525 чел. Перед битвой на Литтл-Бигхорн она составляла всего 25 331 чел., а 19 июня 1876 г. было принято решение о сокращении армии до 22 000 солдат и офицеров. Таким образом, в битве на Литтл-Бигхорн индейцами был уничтожен 1 % армии США!

Черный Глаз, вождь итазипчо-сиу. 1872 г.

Неудивительно, что после поражений при Роузбад и Литтл-Бигхорн активизировались не только американская армия, но и Конгресс. Он призвал увеличить численность армии и прекратить кормить мирных, резервационных сиу, пока они не откажутся от земель в районе реки Паудер и Черных Холмов. В середине сентября резервационных вождей, включая Красное Облако, вынудили подписать договор об уступке Черных Холмов. Им пригрозили, что прекратят выдавать продуктовые пайки вне зависимости от пола и возраста, и намекнули, что в случае необходимости натравят на них солдат. Двенадцатый пункт ларамийского договора, по которому подобные продажи считались действительными только за подписями 3/4 взрослой мужской части племени, был нарушен[20]. Голодные индейцы согласились. «Мы краснели от стыда», — вспоминал один из белых чиновников, подписывавших соглашение.

Спасение товарища. Худ. Ч. Шрейвогель

После битвы на Литтл-Бигхорн индейцы еще некоторое время кочевали вместе. Но такой огромный лагерь не мог существовать долго — тысячи лошадей быстро опустошали пастбища, испуганная дичь разбегалась от постоянного шума. Индейцы разделились.

Военные действия не заставили себя ждать. 9 сентября 1876 г. солдаты капитана Энсона Миллса из колонны генерала Крука атаковали и уничтожили лагерь вождя Американского Коня (Железного Головного Убора) на Слим-Бьюттс в Южной Дакоте. Около 130 солдат напали на небольшой лагерь из 37 типи и отогнали индейцев в холмы. Сиу отбивались, пока не подошел генерал Крук с подкреплением и вынудил их сдаться. После полудня на выручку прискакали воины из стоявшего в окрестностях лагеря Бешеного Коня, но солдаты отогнали их, после чего Крук приказал уничтожить лагерь. Потери Крука — 3 убитых и 15 раненых. Потери сиу — 14 чел. убиты и 23 взяты в плен. Вождь Американский Конь был смертельно ранен и умер в тот же день. Так закончилась «Битва на Слим-Бьюттс».

В октябре полковник Нельсон Майлз с колонной из 449 человек обследовал район реки Йеллоустон в поисках сиу. 20 октября он догнал лагерь Сидящего Быка на восточном притоке реки Сидр-Крик, штат Монтана. Последовали долгие переговоры, после чего Майлз и Сидящий Бык вернулись в свои лагеря, не сомневаясь, что на следующий день вместо переговоров им придется биться. На следующий день, 21 октября, Майлз подтянул к индейскому лагерю пехотинцев. Снова начались переговоры, но поняв их бессмысленность, Сидящий Бык прервал их, после чего солдаты атаковали. Согласно некоторым сведениям, в лагере находилось около 900 воинов, но они не могли противостоять современным ружьям и огню артиллерии, и после тяжелого боя сиу отступили, оставив свой лагерь и тонны запасов мяса. Среди солдат было всего двое раненых, а на поле боя обнаружили пять трупов сиу.

После разгрома Кастера на Литтл-Бигхорн армейские чины вновь вспомнили о великолепных бойцовских качествах пауни. По поручению генерала Шеридана Фрэнк Норт отправился в их резервацию и провел совет с вождями. К его удивлению, каждый мужчина племени хотел присоединиться к новой экспедиции. Причиной тому была не только ненависть к исконным врагам. Норт никогда еще не видел пауни в столь ужасающем положении. Они ходили в лохмотьях, умирали от болезней и голода. Все их лошади погибли. Неудивительно, что мужчины хотели отправиться воевать, чтобы снова почувствовать себя воинами и получить от правительства хоть какие-то деньги. Норт сильно переживал за друзей, так часто помогавших Соединенным Штатам в борьбе с враждебными индейцами, а потом брошенных на произвол судьбы. Но поделать он ничего не мог, ему требовалась лишь сотня бойцов.

Последний бой Кастера на Литтл-Бигхорн. Худ. Р. Льюс

Когда отобранные Нортом скауты выезжали на поезде из Коффейвилла, их провожала толпа мужчин пауни, надеявшихся, что кто-нибудь из «новых солдат правительства» передумает и они смогут занять их место. Никто не передумал.

В октябре 1876 г., перед началом зимней экспедиции, генерал Джордж Крук решил разоружить резервационных сиу в агентстве Красного Облака и конфисковать у них всех лошадей, чтобы ограничить их помощь свободным соплеменникам. Кроме того, он хотел, чтобы мирные индейцы перенесли свои лагеря ближе к агентствам и тем самым не попали впоследствии под удар его солдат. Красное Облако стоял лагерем милях в сорока от агентства и на настойчивые просьбы индейского агента отвечал вежливыми «пока не могу» или не отвечал вовсе. Неподалеку от него находились стоянки вождей Желтого Листа и Быстрого Медведя, которые также не исполняли указаний агента. В лагерь Красного Облака отправился отряд под предводительством полковника Рэналда Маккензи, в лагерь Желтого Листа и Быстрого Медведя солдат повел майор Гордон. Батальон пауни разделили между двумя отрядами пополам.

Револьвер «Кольт», найденный на месте битвы на Литтл-Бигхорн в 1935 г.

Операция прошла без единого выстрела. На рассвете пауни захватили табуны, после чего в лагеря вошли солдаты. Сиу не сопротивлялись, но и не спешили собираться в путь. Маккензи пришлось пригрозить сжечь типи, если женщины не поторопятся. Однако это не возымело действия, и лишь после того, как несколько палаток полыхнуло огнем, индейцы начали собирать пожитки. Женщинам дали лошадей для перевозки поклажи, мужчины шли пешими.

Генерал Крук выделил каждому скауту пауни по лошади из табуна сиу. Им предстояла серьезная экспедиция.

Памятуя о состоявшемся в мае нелицеприятном разговоре с вождем и подозревая его в связи с враждебными группами, генерал собрал сиу в агентстве и объявил, что с этих пор Красное Облако больше не вождь, а бразды правления над оглалами переходят вождю сичангу Пятнистому Х восту. Оглалы вынужденно подчинились, но неразумно было предположить, что они начнут слушать вождя сичангу. Пройдет совсем немного времени, и Красное Облако вновь восстановит свое положение.

Последняя битва Кастера на Литтл-Бигхорн. Худ. Дж. Малвэни

Крук выступил против враждебных индейцев в ноябре. Под его началом была целая армия: одиннадцать эскадронов кавалерии, пятнадцать рот пехотинцев, четыре роты артиллерии. Вместе с индейскими скаутами и гражданскими, присматривающими за караваном с припасами, в экспедиции участвовало 2200 чел. Кроме пауни в войске Крука было еще 120 скаутов, набранных из резервационных сиу, шайенов и арапахов. Бывшие враги теперь хотели стать друзьями пауни, ведь им предстояло воевать на одной стороне. Но пауни держались особняком, не желая иметь с ними ничего общего. Сиу даже пожаловались Круку, и тот попросил Фрэнка Норта уладить их взаимоотношения. Норту пришлось рассказать генералу историю жестокой борьбы между племенами и перечислить длинный список страданий, вынесенных пауни от рук злейших врагов. Крук был мудрым военачальником. Он решил не спешить. Но когда на р. Паудер к колонне присоединилась сотня скаутов шошонов и банноков, у которых с сиу и шайенами также были давние счеты, генерал собрал всех индейцев на совет. Он говорил долго, объясняя, что скоро им предстоит вместе идти в бой, где они будут сражаться с общим врагом, что сила в единстве и надо забыть прежние обиды, стать наконец друзьями. В ответных речах индейцы обещали прислушаться к словам генерала, но в их манерах явно ощущался холод друг к другу. Растопить его удалось опытному бойцу сиу по имени Три Медведя. Он молча встал, подошел к сидящим напротив пауни и протянул руку одному из них. После крепкого рукопожатия Три Медведя сказал:

— Брат, мы хотим мира с вами, хотим стать вашими друзьями. В знак искренности моих слов я дарю тебе своего коня.

В Бэдлендах. Худ. Ф. Маккарти

Поступок сиу тронул сердца пауни. С той поры проблем со скаутами у Крука не возникало, хотя отношения между ними назвать дружескими сложно — скорее это была взаимная терпимость.

На р. Крэйзи-Вумен Крук разделил силы, отправив полковника Маккензи к горам Бигхорн. В подчинение ему генерал предоставил более тысячи всадников, в том числе почти всех индейских скаутов. Крук хотел быть уверенным, что если в округе есть враждебные лагеря, они будут найдены и уничтожены.

Утром второго дня марша перед Маккензи предстали два скаута арапахо. Они принесли хорошие вести — на притоке реки Паудер ими обнаружен лагерь шайенов Тупого Ножа и Маленького Волка в двести палаток. В лагере было 300–400 воинов, а силы полковника насчитывали 1100 бойцов, а значит, можно было рассчитывать на легкую победу. Теперь оставалось скрытно приблизиться к лагерю и внезапно атаковать его, чтобы у индейцев не было возможности сбежать.

Два поколения. Худ. Р. Андерсен

Совершив ночной переход, кавалеристы и скауты добрались до указанного места незадолго до рассвета. Шайены праздновали недавнюю победу над шошонами, и бой барабанов разносился на много миль вокруг.

Битва, произошедшая 25 ноября 1876 г., была жестокой. Шайенов быстро выбили из лагеря, но воинам удалось сдерживать натиск нападавших достаточно долго, чтобы женщины, дети и старики успели укрыться в горах. Шайены несколько раз безуспешно пытались отбить свой табун. Они дрались отчаянно, понимая, что оказаться в зимнюю стужу без пропитания, палаток и лошадей равносильно медленной смерти. Но их было слишком мало. Несколько раз доходило до рукопашной, а стрельба продолжалась весь день без перерыва до наступления темноты. Всего шайены потеряли около 40 чел. убитыми и 40 ранеными. Потери Маккензи составили 6 убитыми и 26 ранеными.

Ночью повалил снег, температура опустилась ниже тридцати градусов. Шайены мерзли в горах, наблюдая, как солдаты и скауты греются у костров. Утром солдаты получили приказ сжечь шайенский лагерь вместе со всем его содержимым. Шайены видели, как огонь пожирал их палатки, бизоньи шкуры, одежду и запасы мяса. Индейцы были голодные и замерзшие. Многие из них спали, когда напали солдаты, и выскочили из палаток обнаженными. Это было страшное время для шайенов. Одиннадцать детей умерло у них в ту ночь от переохлаждения.

Генерал Крук с восхищением относился к скаутам пауни, но больше не имел фондов для оплаты их услуг. Спустя несколько лет, переведенный в Аризону для борьбы с апачами, Крук вспомнит о полученном на севере опыте и наберет на службу скаутов из мирных апачей. Первого мая 1877 г. батальон пауни был расформирован и больше никогда не призывался на службу. Индейцы вернулись в резервацию богатыми людьми. Они имели лошадей, одежду, оружие и деньги. Им предстояло учиться жить по-новому — «идти тропою белого человека».

Воины объезжают охотничьи угодья. Худ. М. Грелье

Солдаты заполонили равнины. Они преследовали разрозненные группы краснокожих, время от времени находя их лагеря и нападая. 18 декабря 1876 г. полковник Нельсон Майлз атаковал на р. Эш-Крик общину Сидящего Быка, состоявшую из 122 типи. Майлз начал бой, обстреляв лагерь из гаубиц. Когда солдаты ворвались в него, оказалось, что основная часть воинов находится на охоте. Индейцы потеряли 60 лошадей и мулов, 90 типи и одного человека убитым.

Время перекусить. Худ. М. Грелье

В декабре 1876 г. несколько вождей сиу пришли в форт Кеф под белым флагом, но выскочившие скауты кроу убили их. 8 января 1877 г. в Волчьих горах Бешеный Конь с 500 воинами сиу и шайенов атаковал солдат Майлза, однако огонь гаубиц не дал индейцам возможности приблизиться и после пяти часов боя они уехали. Погибло 5 индейцев и 3 солдат.

Воины в ожидании. Худ. Т. Ловелл

Сопротивляться военной силе США становилось все сложнее, и в январе 1877 г. Сидящий Бык посетил лагерь Бешеного Коня на р. Танк, сообщив, что устал сражаться и намерен увести своих людей в Канаду. Бешеный Конь отказался идти с ним, предложив драться на своей земле до конца. Сидящий Бык ответил: «Я еще не хочу умирать». Вместе с хункпапами в Канаду ушли миниконжу Черного Орла, оглалы Большой Дороги и итазипчо Пятнистого Орла. Все они признавали верховенство Сидящего Быка.

Нападение на караван переселенцев. Худ. У. Р. Лей

Перебравшись через границу, вождь обещал канадским властям жить в мире с окрестными племенами и белыми людьми, соблюдать законы. Сотни враждебных, вооруженных до зубов сиу представляли реальную опасность. Никто не мог предвидеть, как поведут они себя в случае недовольства, но Сидящий Бык старательно выполнял обещание, жестко наказывая преступивших закон соплеменников. Он понимал, что в случае малейшего конфликта с жителями Канады дальнейшая судьба свободных сиу предрешена. Канадские власти не собирались кормить непрошеных гостей, но пока были бизоны, это не сильно беспокоило сиу, а необходимые товары они обменивали у торговцев на бизоньи шкуры.

Если канадцам Сидящий Бык представлялся лишней обузой, то американцы всеми способами стремились вернуть его, ведь пока вождь находился в Канаде, индейцы с территории США знали, где найти защиту от американских солдат. Когда восстали неперсе, опасения подтвердились — вождь Джозеф попытался пробиться к канадской границе. Солдаты задержали неперсе недалеко от границы, но одной группе удалось прорваться к Сидящему Быку. Усилия по возвращению сиу удвоились, но вождь отказывался. «Там земля отравлена кровью», — говорил он.

Весной 1877 г. уставшие от бесконечной войны сиу и шайены начали приходить в агентства и сдаваться. 5 апреля более 600 индейцев после переговоров с выступившим в роли миротворца Пятнистым Х востом сдались генералу Круку. 14 апреля в агентство Пятнистого Х воста пришли и сдались около 900 итазипчо и миниконжу под предводительством Красного Медведя и Дотрагивающегося до Облака. 21 апреля около 600 шайенов сдались генералу Круку, а на следующий день еще около 300 шайенов полковнику Майлзу.

Вождь сичангу-сиу. 1872 г.

В мае Красному Облаку вновь удалось продемонстрировать свою значимость. Власти предпринимали усиленные, но безуспешные попытки заставить сдаться непримиримого вождя сиу Бешеного Коня. Многие, включая Пятнистого Х воста, лично искали его, но договориться с молодым лидером удалось только Красному Облаку. Шестого мая они вместе появились у агентства во главе растянувшейся на две мили колонны. Бешеный Конь капитулировал. С собой в агентство Красного Облака он привел 889 оглалов — 217 взрослых мужчин, 672 женщин и детей. Его воины сдали 117 ружей.

Уильям Кларк, принимавший капитуляцию сиу Бешеного Коня, так описывал это событие: «Он выстроил воинов в шеренгу впереди женщин и детей, после чего выехал вперед, следуемый десятком младших вождей. Я был послан встретить его в сопровождении нескольких индейских скаутов. Бешеный Конь передал мне, что просит нашу сторону выстроиться таким же образом и чтобы я выехал вперед. Затем мы спешились и пожали руки, сидя на земле, чтобы мир был прочным. Подъехали младшие вожди, наполнили табаком трубку, и мы раскурили ее. Один из младших вождей надел на меня отороченную скальпами рубаху и головной убор из перьев, а также подарил мне трубку, посредством которой мы заключили мир».

Незваные гости на ферме. Худ. Х. Терпнинг

Свободные индейцы на территории США оставались до 7 мая, когда Майлз с отрядом в 471 чел. атаковал лагерь (61 типи) миниконжу Хромого Оленя, поклявшегося никогда не сдаваться. Вождь был убит, лагерь захвачен, а Майлз едва не погиб во время боя. Солдаты убили около 30 миниконжу, ранили 20, захватили в плен 40, а 200 человек бежали. Кроме того, Майлз уничтожил лагерь и половину лошадей из захваченного табуна в 450 голов. Солдаты потеряли 4 убитыми и 9 ранеными.

Опасения, что Бешеный Конь в резервации будет доставлять хлопоты, оказались беспочвенными. Он был сломлен, замкнулся, мало с кем общался, да и большинство соплеменников не проявляли к нему особого интереса. Весь его боевой задор и желание драться с американцами испарились, будто и не было их никогда. Постоянные опасения за собственную жизнь доходили до смешного — получив предложение посетить Вашингтон и встретиться с президентом, Бешеный Конь согласился, но стоило его жене нашептать ему, что белые хотят выманить его из резервации и убить, как он категорически отказался даже обсуждать возможность поездки. Уже спустя 6 дней после капитуляции Бешеный Конь поступил на службу в армию сержантом индейских скаутов. Он не мог не знать, что армия использует скаутов против сражающихся за свою свободу краснокожих. Дальнейшие события показали, что он был не прочь выступить на стороне армии. Когда Крук через переводчика предложил ему отправиться драться с восставшими неперсе, Бешеный Конь ответил, что готов убить всех неперсе, если понадобится. Толмач по некой неизвестной причине в переводе допустил ошибку, вместо «всех неперсе» сказав Круку «всех белых американцев». Крук взял его слова на заметку, и 7 сентября 1877 г. в форте Робинсон Бешеный Конь напоролся на штык при попытке избежать ареста. Прежде, с подачи американской исследовательницы Мэри Сандоз, многие историки утверждали, что его гибель спровоцировал движимый завистью Красное Облако, но сегодня убедительно доказано, что эта версия не имеет под собой оснований.

Северные равнины. Дорога на Вундед-Ни, 1878–1890 гг

Помощь с капитуляцией Бешеного Коня примирила Красное Облако с Круком. Да и не мог американский генерал по мановению руки лишить его заслуженного уважения. Индейцы все равно продолжали относиться к нему как к наиболее значимому вождю. Новая поездка в Вашингтон еще раз стала тому свидетельством. Несмотря на присутствие Пятнистого Х воста, Маленького Большого Человека и других вождей сиу и арапахо, Красное Облако играл в делегации ключевую роль. Он первым открыл переговоры, первым пожал руку новому президенту Разерфорду Хейсу. При обсуждении вопроса о переселении сиу к реке Миссури вождь нашел достаточно серьезных доводов, чтобы убедить президента в исключительной недальновидности проекта. Одним из них было близкое нахождение нелегального пути, по которому на Запад переправлялось виски. Красное Облако всегда твердо выступал против спаивания индейцев, и здесь ему на помощь пришла жена Хейса, ярая противница алкоголя, прозванная за глаза «Лимонадной Люси». Вождь также указал, что земли в тех местах не пригодны для разведения скота и, соответственно, его люди не смогут обеспечивать себя самостоятельно. В защиту его позиции выступил даже генерал Крук. В результате Хейс разрешил сиу выбрать весной другое место для резервации, но настоял, чтобы зиму они провели ближе к Миссури, куда для них уже доставлены припасы.

В ожидании возвращения разведчиков. Худ. М. Грелье

В конце октября 8000 сиу отправились в далекий путь. Им предстояло пройти 250 миль по холодной степи. Не хватало пропитания, у многих не было теплой одежды. Генерал Крук постарался облегчить страдания людей, выделив армейские повозки для скарба и немощных стариков. На реке Уайт, милях в восьмидесяти от места назначения, Красное Облако не выдержал. Вождь не хотел, чтобы люди начали умирать от пронизывающего холода. Сиу перезимуют здесь, решительно заявил он, и спорить с ним было бесполезно. Упрямство Красного Облака вызвало неописуемую ярость генерала Шермана. Никогда не считавший индейцев за людей, главнокомандующий армией США не видел проблемы в том, что несколько десятков ослабленных детей и стариков сиу замерзнут в степи. Он отправил срочную телеграмму генералу Шеридану с приказом «не выдавать им ни фунта еды», пока они не доберутся до нового агентства. Однако агент сиу Джеймс Ирвин поддержал Красное Облако, а Бюро по делам индейцев, в свою очередь, поддержало Ирвина. На возмущенное высказывание Шеридана, что «ни один индейский агент не вправе менять место предписания Красного Облака», генерал получил разъяснение, что армия не вправе запретить кому-либо кормить мирных людей. Сиу позволили зимовать у реки Уайт, раз в неделю получая пайки в новом агентстве Желтая Магия. Красное Облако снова одержал маленькую победу во благо своему народу. И хотя среди сиу шла борьба за лидерство между «традиционалистами» и «прогрессивными», и те и другие видели в нем вождя с непререкаемым авторитетом.

Скауты-шайены на службе армии США

Если на севере шли лишь дипломатические баталии, то на юге равнин взялись за оружие северные шайены. Часть их была ранее отправлена на территорию современной Оклахомы в резервацию южных шайенов, но условия оказались ужасными, люди умирали один за другим от голода и болезней. В сентябре 1878 г. северные шайены — 89 мужчин и 146 женщин и детей, под предводительством Маленького Волка, Тупого Ножа и Дикого Вепря покинули резервацию и попытались вернуться на родные земли севера. Они решили, что лучше умереть с оружием в руках, нежели от голода и лихорадки. Сотни солдат преследовали оборванных, голодных людей, бредущих по заснеженной равнине, но индейцам удавалось отбивать все атаки и ускользать. В результате часть людей, ведомых Тупым Ножом, была захвачена и препровождена в форт Робинсон, штат Небраска, а второй части беглецов под предводительством Маленького Волка удалось добраться до своих прежних земель. Безоружные шайены, загнанные в бараки форта Робинсон, в январе 1879 г. совершили отчаянную попытку вырваться на свободу, в результате чего 32 из них были убиты. На этом сопротивление шайенов закончилось.

Скитания оглалов с одного места на другое закончились в ноябре 1878 г., когда их переместили в новое агентство Пайн-Ридж, существующее и поныне. Спустя месяц агент Ирвин был смещен с должности, а на его место назначили Валентайна Макгилликадди. В отличие от Ирвина, которого большинство сиу считало другом, новый агент сразу вызвал недовольство среди индейцев. Он был неутомим в желании наставить дикарей на путь истинный и при первой же встрече с вождями, когда Красное Облако, по обычаю, протянул ему трубку, развеял все иллюзии на свой счет. Макгилликадди дал понять, что руководство в резервации теперь будет осуществляться исключительно им, что вожди для него ничем не отличаются от обычных индейцев и что его решения единственно верные и обсуждению не подлежат. Разложив перед опешившими вождями карту агентства, он ткнул на ней пальцем в нескольких местах, заявив, что его новым подопечным следует там распахать и засеять землю. Макгилликадди полагал, что ему легко удастся сломать сложившуюся веками систему управления племени и сделать из кочевников, испытывающих отвращение к ковыряющимся в грязи фермерам, земледельцев. Красное Облако перебил его, заметив, что белые люди отняли у индейцев землю, а теперь хотят отнять у них их сущность. Это послужило началом долгой вражды между Красным Облаком и Макгилликадди. Вскоре сиу начали называть Пайн-Ридж «Местом, где обо всем спорят».

Пляска Духов у сиу. Худ. Х. Терпнинг

Как бы ни хотел Красное Облако жить по старым традициям, былое время безвозвратно ушло. В правительстве считали, что для скорейшего вхождения краснокожих в мир белого человека следует сделать ставку на подрастающее поколение. В 1879 г. в Пайн-Ридж приехал Ричард Пратт, основатель знаменитой школы для индейских детей «Карлайл». Его проект пользовался не только поддержкой властей, но и прессы. Многочисленные публикации изображали Пратта гуманистом, посвятившим жизнь маленьким дикарям в надежде сделать из них полноценных граждан страны. В действительности детей на несколько лет отрывали от семей, малейшие проступки, в число которых входили разговоры на родном языке, наказывались беспощадной поркой. Пратту удалось набрать из агентств Пайн-Ридж и Роузбад (сичангу Пятнистого Х воста) 60 мальчиков и 24 девочки. Несколько месяцев спустя, в июне 1880 г., делегация сиу посетила школу. Увиденное повергло индейцев в шок: коротко остриженные, в одинаковой синей форме дети напоминали затравленных зверьков. Вождь сичангу, не раздумывая, забрал собственных детей из этого ада. Пратт был возмущен, но его никто не слушал. Красное Облако и Пятнистый Х вост недолюбливали друг друга, но снова, в который раз, действовали едино. С той поры оба вождя выступали против предложений послать маленьких соплеменников в Карлайл и с настороженностью относились даже к школам при резервациях.

Маленький Волк и Тупой Нож, вожди северных шайенов

Все это время власти США не оставляли попыток вернуть из Канады обосновавшихся там беглецов сиу. В октябре 1878 г. для переговоров с Сидящим Быком в Канаду прибыла специальная правительственная комиссия во главе с генералом Альфредом Терри. Встреча проходила в форте Уолш. Вождь тепло приветствовал представителей канадской Королевской конной полиции, пожал им руки, проигнорировав американцев. Генерал Терри произнес пламенную речь, от которой, по его мнению, сердца сиу должны были забиться от радости: правительство заключает с ними мир, прощает все их немалые прегрешения и обеспечит резервацией, одеждой и пропитанием в обмен на их ружья и лошадей. Он думал, что Сидящий Бык обрадуется предложениям правительства, но тот смотрел на него, как на ополоумевшего. Вождь напомнил генералу, что именно солдаты начали войну, что он не продавал американцам своих земель, но они гонялись за ним, как свора бешеных собак, чтобы отобрать ее, что на сиу нет вины и их не за что прощать. Здесь он живет в достатке и среди друзей. Ради чего ему идти тысячу миль на юг? Чтобы жить в резервации, где нечего есть? «Посмотри на меня, — говорил Сидящий Бык, едва сдерживая гнев. — Разве у меня нет ушей? Нет глаз, чтобы видеть?..Ты пришел сюда лгать нам, но мы не хотим слушать твою ложь… Возвращайся туда, откуда пришел». Терри кипел от ярости, но пытался не показать виду. Мало того, что дикарь выговаривал ему, делал он это в присутствии канадцев, взаимная неприязнь с которыми у американцев тянулась со времен Войны за независимость. Более того, присутствующие канадские полицейские смогли сохранять мир и добрые отношения с «дикими сиу», тогда как он, генерал Терри, руководивший тысячами солдат во время последней войны с ними, не смог ни сохранить мир, ни нанести им сокрушительного поражения.

Кавалерия Майлза в Пайн-Ридж перед резней на Вундед-Ни. Худ. Ф. Ремингтон

Терри уехал, но мечтам Сидящего Быка о спокойной жизни в Канаде не суждено было сбыться. Случилось то, о чем его давно предупреждали белые друзья — начали исчезать бизоны. Вскоре в Канаде уже не осталось стад, на которые можно было охотиться, и в поисках бизонов сиу вынуждены были пересекать границу США, которую патрулировали 676 солдат и 143 индейских скаута полковника Нельсона Майлза. Семнадцатого июля 1879 г. в устье Бивер-Крик на р. Милк в штате Монтана солдаты обнаружили лагерь из 300 сиу Сидящего Быка. Произошел бой, в результате которого индейцы отступили. Обе стороны потеряли по три человека убитыми. В конце 1880 г. несколько общин сиу были вынуждены сдаться в агентство Поплар-Ривер, штат Монтана. Они были очень беспокойными, и индейский агент попросил прислать дополнительные войска. 2 января 1881 г. 300 солдат двинулись к индейскому лагерю, в котором находилось около 400 сиу — мужчин, женщин и детей. Солдаты атаковали при поддержке огня из двух гаубиц, и сиу бежали. Погибло 8 индейцев, 324 сдались в плен, а 60 улизнули. Армия конфисковала 200 лошадей и 69 ружей и револьверов.

Начало схватки на Вундед-Ни. Худ. Ф. Ремингтон

Голод стал обычным явлением в лагерях сиу. Сперва торговцы давали индейцам пропитание и товары в кредит, но так не могло продолжаться долго. Сиу надеялись, что произойдет чудо, и бизоны вернутся, торговцы же прекрасно знали положение вещей и не могли кормить сотни индейцев за свой счет. Лагерь Сидящего Быка начал редеть — многие семьи пересекали границу и уходили в резервации. К 1881 г. положение канадских сиу стало столь плачевным, что вождь был вынужден согласиться на возвращение. Летом этого года он привел остатки своей группы (187 чел.) в США и сдался властям.

Первые два года он провел в форте Рэндалл в качестве военнопленного. Это не было заключением под стражу, он лишь находился под надзором армии. Офицеры нашли его человеком достойным и заслуживающим уважения. Время, проведенное Сидящим Быком в форте Рэндалл, было не худшим в его жизни. В мае 1883 г. его перевели в резервацию Стэндинг-Рок, где индейский агент Джеймс Маклафлин сразу разъяснил ему, что главный здесь только он сам, и вождь должен безропотно подчиняться всем его указаниям. Агент осознал, насколько ошибался, когда по мановению руки Сидящего Быка все индейские лидеры покинули совет с комиссией из Вашингтона. После этого случая Маклафлин делал все возможное, чтобы понизить авторитет вождя в резервации. У Сидящего Быка его действия вызывали лишь горькую усмешку. «Когда-то в моем типи была ревнивая женщина, — говорил он. — Этот агент напоминает мне ее».

В резервации Красного Облака так же росло противостояние вождя и индейского агента. Макгилликадди решил убрать Красное Облако демократическим путем, созвав на совет основных индейских лидеров. К его удивлению, из сотни присутствующих только пятеро проголосовали против Красного Облака. Это, однако, не помешало агенту с той поры в официальных отчетах и письмах называть его «бывшим вождем». Он всячески старался создать у начальства впечатление, что старый Красное Облако выжил из ума и «не может отвечать за свои действия».

Макгилликадди беспардонно врал. Отношение к шестидесятилетнему вождю самих сиу выразил известный лидер Американский Конь в обращении к президенту Хейсу: «Он был нашим верховным вождем, является им сейчас и всегда будет им, потому что люди верят ему, любят его и уважают». Макгилликадди не унимался. Однажды он попытался убедить комиссионера по делам индейцев отправить Красное Облако в тюрьму Ливенворт, в другой раз посадил старика на гауптвахту. Дошло до того, что в августе 1882 г. несколько подчиненных агента, включая клерка, резервационного торговца, шефа полиции и врача, написали письмо, в котором предупреждали, что дурное обращение Макгилликадди по отношению к Красному Облаку неминуемо спровоцирует кровопролитие. Последовали многочисленные проверки, интриги и взаимные обвинения, прежде чем спустя четыре года агент Макгилликадди был отозван.

Пленные северные шайены в ожидании суда в Додж-Сити, штат Канзас

К этому времени индейцы Пайн-Риджа были разделены на две фракции. Одна часть людей продолжала считать своим вождем Красное Облако, другая делала ставку на протеже бывшего агента Юношу, Боящегося Своих Лошадей. Попытка стравить обоих лидеров потерпела неудачу. В июле 1887 г. оба вождя провели совет и выкурили трубку мира. Они смогли наконец договориться о совместных усилиях во благо племени. По словам Красного Облака, они решили «работать дружно и впредь сидеть на советах бок о бок, как братья». Новый агент Хью Галлахер в отличие от Макгилликадди уважительно относился к вождям и видел в них помощников, а не противников.

Солдаты перед резней сиу на Вундед-Ни. Декабрь 1890 г. Худ. Ф. Ремингтон

Последующие три года были тяжелым испытанием для сиу. Правительство значительно сократило земли резервации, обещая за них разного рода блага, но вместо этого постоянно урезало продовольственные пайки. Индейцы голодали. Епископ Хэйр свидетельствовал, что если индеец заболевал, то «умирал не столько от болезни, сколько от недостатка пропитания». По словам Джорджа Сабли, в резервации Пайн-Ридж каждый месяц умирало от 25 до 45 человек, в основном дети. Жизнь в резервации становилась все хуже. «Белые люди надавали нам много обещаний, больше, чем я мог запомнить, — говорил другой старик сиу, — но выполнили только одно — они обещали отобрать у нас землю и сделали это».

Трупы сиу, убитых на Вундед-Ни

Краснокожие уже потеряли всяческую надежду, когда из далекой Невады дошли слухи, что индеец пайют по имени Вовока — сын Божий и явился Мессией, чтобы вернуть им прежнюю жизнь. Вовока утверждал, что если индейцы начнут исполнять особые ритуалы, получившие название «Пляска Духов», их умершие сородичи восстанут из мертвых, бизоны возродятся бесчисленными стадами, а все белые люди будут сметены с континента божественной силой и никогда более не возвратятся. Вскоре новая религия распространилась среди большинства племен. Потерявшие опору в жизни сиу оказались среди ее самых ярых приверженцев.

Объявивший себя Мессией индеец-пайют Вовока

Пляшущие в трансе краснокожие доставляли массу хлопот индейским агентам. Им казалось, что индейцы могут выйти из-под контроля, начать новую войну. Агенты строчили донесения, умоляя прислать армию для усмирения «пребывающих в религиозном безумии индейцев». И агент Маклафлин наконец увидел возможность избавиться от Сидящего Быка, чей авторитет мешал ему получить полную власть над резервацией. Вождь скептически относился к воззваниям последователей Вовоки. «Невозможно мертвецу вернуться и жить снова», — говорил он. Даже Маклафлин подтверждал, что Сидящий Бык не верит Вовоке, хотя и не запрещает исполнять церемонии. Однако это не помешало Маклафлину отдать приказ об аресте вождя. Основание для того, чтобы заковать Сидящего Быка в кандалы, было всего одно — «никто не мог предсказать, какие указания он может дать своим людям». Маклафлин отказался от услуг армии, решив воспользоваться преданными ему индейскими полицейскими[21], и устранить проблемного вождя руками самих сиу. По его словам, это должно было «предотвратить кровопролитие».

Вождь хункпапа-сиу Сидящий Бык

Перед рассветом 15 декабря 1890 г. сорок три полицейских окружили хижину Сидящего Быка. Толпа вышибла дверь прикладами, ворвалась внутрь. Спящего вождя схватили, стащили с постели и предупредили, что если он вздумает сопротивляться, его пристрелят. Опасаясь столкновения с людьми Сидящего Быка, полицейские хотели увезти его из лагеря как можно скорее. Продолжая крепко держать старика, они стали натягивать на него одежду. Вождь не сопротивлялся. Только когда его выводили, он уперся руками в косяк двери, но его с силой вытолкнули наружу. На улице для него уже была оседлана серая кобыла, подаренная вождю владельцем «Шоу Дикого Запада» Баффало Биллом Коди.

Снаружи собралась толпа разъяренных хункпапов. «Сидящий Бык не боялся, — рассказывал позднее один из полицейских. — Это мы боялись». Полицейскими были в основном янктонаи и сихасапа-сиу, отчего ситуация была еще более напряженной. Чужаки хозяйничали в лагере, унижали вождя на глазах его соплеменников. Держа его за руки, они подгоняли старика тычками в спину. Исход мог быть только один…

Хункпапы встали на пути окруживших Сидящего Быка полицейских, не давая им пройти. Со всех сторон слышались требования отпустить вождя. Поведение полицейских изменилось. Они начали уговаривать сторонников вождя разойтись, а его самого подчиниться приказу. Терпению Сидящего Быка пришел конец:

— Я не пойду! — громко закричал он. — Делайте со мной что хотите, но я не пойду! Нечего медлить! Действуйте!

Первый выстрел раздался со стороны хункпапов. Раненный в ногу лейтенант Бычья Голова упал, перекатился на спине, направляя ствол ружья на Сидящего Быка. Пуля пробила тело вождя между ребер. В тот же миг сзади прогремел еще один выстрел — полицейский Красный Томагавк стрелял в старика почти в упор. Обе пули оказались смертельными. Сидящий Бык, прошедший через множество битв с врагами, был убит соплеменниками. Вокруг тела вождя разгорелась жестокая схватка. Повсюду свистели пули, мужчины бились врукопашную, а серая лошадь вообразила, что снова попала на цирковое выступление Баффало Билла, и начала выделывать разные трюки! Она села посреди дерущихся людей и подняла переднюю ногу. Полицейские пришли в ужас, решив, что дух Сидящего Быка вселился в сидящую лошадь!

Воронья Нога, сын Сидящего Быка, убитый во время его ареста

Стороны разделились. Тяжелораненого Бычью Голову втащили внутрь хижины Сидящего Быка, где обнаружили сына вождя Воронью Ногу. «Они убили меня, — прохрипел умирающий Бычья Голова. — Так что убейте его». Мальчишку хладнокровно пристрелили.

Полицейский по имени Красный Томагавк, убийца Сидящего Быка

Окруженные хункпапами полицейские заняли оборону у хижины, отправив двух гонцов за помощью. Прибывшие на выручку солдаты сразу открыли пальбу по… хижине! Хункпапы с усмешкой наблюдали, как полицейские выставили белый флаг, а потом с опаской начали выглядывать из укрытий. Солдаты попытались преследовать хункпапов, но те отступили, не сделав ни единого выстрела. Они не хотели войны.

Бой между защитниками Сидящего Быка и полицейскими был тяжелым. Из 4000 патронов, имевшихся у полицейских, к моменту появления солдат оставалось всего 470. Еще час, и устроенное ими побоище превратилось бы в резню безоружных полицейских.

В тот день погибло двенадцать сиу — четверо полицейских и восемь хункпапов. Лейтенант Бычья Голова и его сержант скончались от ран, еще одному полицейскому ампутировали ногу.

Агент Маклафлин отомстил своему давнему врагу. Он заранее знал, чем все закончится. Ему было наплевать, что дикари перестреляют друг друга. Сидящий Бык не раз говорил, что подчинится солдатам, но не даст арестовать себя индейским полицейским. Да и многие сиу предупреждали агента об этом. Знал он и о давнем конфликте между Сидящим Быком и Бычьей Головой — вождь несколько раз ставил на место зарвавшегося полицейского, и тот жаждал отмщения. Умирая, Бычья Голова трижды повторил: «Никогда не забывайте, что именно я убил Сидящего Быка». Он гордился собой, месть застилала ему глаза даже на смертном ложе.

Индейцы из общины миниконжу-сиу вождя Большой Стопы в августе 1890 г. Спустя несколько месяцев большинство из них будут убиты солдатами на Вундед-Ни.

Маклафлин не рисковал жизнью. Он отомстил вождю чужими руками, но испытывал не меньшую гордость. Позже он написал книгу «Мой друг — индеец», в которой изобразил Сидящего Быка трусом, не пользовавшимся уважением соплеменников. Он был единственным, кто когда-либо обвинял Сидящего Быка в трусости. Сегодня никто не приходит на могилу бывшего индейского агента Джеймса Маклафлина, но сотни людей ежедневно идут отдать дань уважения на могилу великого вождя сиу Сидящего Быка…

Вождь Красное Облако, судя по имеющимся свидетельствам, тоже относился к Пляске Духов скептически и держался в стороне. Сменивший Галлахера Дэниел Ройер сообщал, что вождь участия в плясках и ритуалах не принимает, но «скрытно подталкивает соплеменников к их продолжению». Возможно, слова Ройера верны, и Красное Облако мыслил подобно вождю Маленькая Рана, напутствовавшему своих людей: «Друзья мои, если Пляска Духов принесет пользу, мы должны исполнять ее. Если она бесполезна, то сама сойдет на нет. Вам лучше разучить эту пляску, и если Мессия появится здесь, то не пройдет мимо и поможет нам вернуть охотничьи угодья и бизонов».

Вождь Большая Стопа, чья община была уничтожена солдатами на Вундед-Ни

Ситуация накалялась с каждым днем. Белые жители окрестных поселений и городов требовали от армии принять жесткие меры. Их параноидальные страхи поддерживал агент Ройер. Индейцы же хотели, чтобы их оставили в покое и не мешали исполнять церемонии. В итоге последователи Вовоки ушли на северо-запад в Дурные Земли, а остальные сиу начали собираться вокруг дома Красного Облака. Вождь, которого историк Роберт Ларсон назвал «чувствительным барометром отношений между индейцами и белыми», осознал приближение страшной развязки. Он продиктовал письмо издателю газеты «Chardon Democrat»: «Я слышал, что завтра сюда придут солдаты из форта Робинсон. Я обращаюсь к тебе, потому что не хочу неприятностей с солдатами и хорошими белыми людьми, живущими в округе». Красное Облако просил напечатать письмо, чтобы остановить нарастающее волнение среди белых американцев. Его слова не возымели действия.

Вождь миниконжу-сиу Большая Стопа, убитый на Вундед-Ни

Власти, боясь нового восстания, пытались остановить отчаявшихся индейцев. Морозным днем 28 декабря 1890 г. 470 солдат полковника Форсайта на ручье Вундед-Ни окружили лагерь миниконжу Большой Стопы — около 300 замерзших, полуголодных индейцев. На следующий день, 29 декабря, Форсайт постарался убедить вождя, что его люди «будут в полной безопасности в руках своих старых друзей солдат, а голод и прочие проблемы, к счастью, закончатся». Но, когда солдаты разоружали индейцев, в результате недоразумения начался неравный бой с применением артиллерии, во время которого было убито 128 человек, в основном женщин и детей. Это событие известно, как «Резня у Вундед-Ни». «Кто мог подумать, что пляски способны довести до такой беды? — с горечью вопрошал сиу Короткий Бык. — Нам не были нужны неприятности… мы и не думали о войне. Если мы хотели войны, почему же мы были безоружны?» Но отчаявшиеся, голодные и практически безоружные индейцы смогли дать достойный отпор. Форсайт потерял 25 человек убитыми и 35 ранеными — только на Литтл-Бигхорн солдаты 7-го кавалерийского полка потеряли больше людей, чем в этой битве.

События привели остальных сиу в ярость, и лишь благодаря умелым действиям властей и мирных вождей удалось избежать нового восстания, хотя на следующий день сиу убили еще двух солдат и ранили семерых. События у Вундед-Ни были последним серьезным вооруженным столкновением в истории индейских войн в Северной Америке.

Новости о резне беззащитных женщин и детей быстро распространились среди сиу. Никто не знал, какие дальнейшие действия предпримет армия. Начались беспорядки, многие индейцы поспешили скрыться в труднодоступных местах, кто-то обстрелял дом Красного Облака. Неудивительно, что старик вместе с семьей оказался в лагере беглецов вождя сичангу Два Удара. Позже Красное Облако утверждал, что сичангу силой увели его, угрожая убить, но это кажется маловероятным, учитывая, что вместе с ним к Двум Ударам присоединились такие лидеры оглалов, как Маленькая Рана, Без Воды и Большая Дорога.

Генерал Нельсон Майлз отправил Красному Облаку личное письмо, в котором сожалел о случившемся, обещал компенсировать имущественные потери и пояснял, что его дом обстреляли не солдаты, а подчиненные агенту индейские полицейские. Майлзу нужна была поддержка знаменитого вождя, чтобы избежать новой войны с сиу. Позднее Красное Облако действительно получил компенсацию в 398 долларов 60 центов вместо заявленных им потерь на 682 доллара 50 центов. Он вернулся в свой единственный в Пайн-Ридже двухэтажный дом, где прожил последующие девятнадцать лет, пользуясь уважением не только большинства сиу, но и многих белых американцев.

После 1890 г. сиу в полной мере ощутили на себе негативные стороны «пути белого человека». В правительстве полагали, что индейцам нужно «немного потерпеть». Некий министр однажды небрежно заметил вождю сичангу Пятнистому Х восту: «Человек должен понимать, что в жизни бывают неприятности, и нужно встречать их мужественно, не жалуясь». Когда толмач закончил переводить, Пятнистый Х вост рассмеялся: «Скажи ему, что если бы у него в жизни было столько неприятностей, сколько у меня, он давно бы перерезал себе глотку». Случившиеся в жизни сиу перемены оказались для них катастрофическими. Морально подавленные, голодные индейцы теперь полностью зависели от воли чиновников разного уровня. Резервация Пайн-Ридж считалась тогда одной из самых бедных на территории США, остается она таковой и по сегодняшний день. Сиу вынудили отдать землю, обещая обеспечить им достойную жизнь. Их обманули. «Прежде у меня было пять тысяч воинов, — сказал однажды Красное Облако заезжему антропологу, — а сегодня я должен сообщать в Вашингтон, что голодаю. Я должен выпрашивать то, что принадлежит мне по договору. Если я прошу настойчиво, меня хватают и бросают на гауптвахту».

В 1897 г. Красное Облако в последний раз пригласили в Вашингтон. Он выступал на слушаниях сенатского комитета по делам индейцев, но мнение старого, практически ослепшего вождя уже мало интересовало правительство. Слишком традиционных взглядов придерживался он, «мешая прогрессу». Его место заняло другое поколение лидеров, с которыми чиновникам было проще вести дела. Красное Облако ушел из жизни 10 декабря 1909 г., и смерть его получила широкий резонанс в прессе. О нем, практически забытом, заговорили вновь. Америка вспомнила, что он был последним из великих вождей сиу, сыгравшим значительную роль в истории завоевания Дикого Запада.