Читать онлайн Шут из Бергхейма. Красный Хёрг бесплатно

Глава первая «Поле близ Бергхейма, версия 2.0»

— Возьми меня на ручки, — буркнул я, когда мы миновали частокол с юга. — У меня лапки болят.

Серый Человек снова промолчал. Все, что удалось услышать от спасителя за время нашего путешествия — то самое «идем». После этого провожатый заткнулся. Я благоразумно плелся следом и права не качал. Выбор ведь невелик. С мерцающим дядькой явно безопаснее. Тем более, когда я увидел, во что превратились поля к востоку от Бергхейма.

Повсюду дымили костры, мокли под дождем походные шатры. Трубили сигнальные рожки. Туда-сюда сновали всадники, и защитные тенты изрыгали десятки вооруженных викингов. Ряды круглых щитов, поначалу жидкие, становились все увереннее, все крепче.

Серый Человек заморачиваться не стал. Он двинулся прямо по дороге к холмам, разрезая военный лагерь на две половины. Слева и справа от нас гудели северяне, собирающиеся под мокрыми знаменами своих кланов. Гербов Бергхейма я среди них не видел. Надеюсь, Харальд выбрался из леса?

Внутри кольнуло. Света. Ее ж дотащили? Ловеласа-то я придержал, Глашатай и без моей помощи тормоз. Однако нельзя исключать, что все задохлики оперативно поросли мхом и мотивация у них теперь иная. Надо отыскать ребят. Я теперь знаю о том, что с нами происходит, больше чем раньше. И, может быть, знаю секрет выхода.

Отовсюду слышались задиристые крики заводил, восхваляющие Тора и Одина перед лицом товарищей. Молча стояли суровые ветераны, все как один вопросительного уровня. Внимательные взгляды провожали нас через забрала полумасок. Молодежь прятала страх за бравадой, рвалась в первые ряды. Эти пониже уровнем. 30–35. Мясо.

Но несмотря на запредельное число бойцов — никто не атаковал. Армия собиралась, гудела, но не лезла в бой.

— Серый человек. Серый человек, — слышалось отовсюду.

— Конец времен настал.

Я шел по дороге за молчаливым убийцей штормвредовцев и оглядывался. Беседа со спасителем не клеилась, так что оставалось лишь созерцать, да покорно следовать за провожатым. Вряд ли это создание спасло меня от северян, чтобы грохнуть.

Бергхейм перестал казаться милым местечком. То ли освещение такое, то ли погода. То ли настроение. Эти ребята ведь бедного Егорку «на кладбоне фармили». А так как выхлопа им с моих смертей не было никакого — значит это уже личное. Не факт, что получится запомнить каждого в бородатое лицо, однако к северянам претензии у меня уже были. Конечно, разительно меньшие чем к хмырю, накачавшему мою тушку транквилизаторами, но все-таки.

Шум из головы ушел. Подкатывала обида на везение. Тот человек в ангаре вряд ли сидит в нем постоянно. Если бы мне удалось выбраться пока его нет… Черт, я был бы уже на свободе. Сука!

— Смерть задохликам! — заорал какой-то татуированный косматый викинг слева. — Смерть!

Я машинально показал ему средний палец. Вряд ли он понял, что это значит, но посыл до него уж точно дошел.

Воин взревел, рванулся вперед, но его остановили свои же. Завязалась короткая драка, после которого берсерка усмирили.

— Не лезь без приказа, — зашипел ему кто-то из бойцов рангом повыше.

Серый Человек в сторону северян даже не смотрел. Что такого случилось на поле, где пали штормвредовцы?! Отмороженные до драки викинги не лезли в бой, а ждали чего-то. Капли дождя шипели, касаясь светящейся фигуры местного бога. А в моих паршивых сапогах вовсю хлюпало. Хотя надо сказать, что мокрыми они были удобнее.

Ладно, что у нас хорошего?

Весь шмот потерян, выбраться из игры не удалось, где искать соратников, как Свору, так и задохликов — в душе не чешу. Ну, неплохой стартовый пакет. Привычный. Сдюжили раз — сдюжим и два. Набьем, найдем и выберемся.

Пренебречь, вальсируем!

Мы неторопливо начали подъем на холм, будто принимали не самое парадное построение бородатой орды слева и справа. Я просмотрел текущие скилы, в надежде что упустил что-нибудь и вдруг меня тут ожидает приятный сюрприз, но нового ничего не нашел. Ладно, переживу. Хорошего понемножку.

Черт, как жалко «щупальце» сгинувшее в Чащобе. Ведь крутая вещь. Очень бы пригодилась дальше. Может, плюнуть на все и рвануть в леса, на поиски? Налегке будет несложно, с моим уровнем там бояться нечего. Вдруг лежит там, среди корней, ждет хозяина. Тихонько поскуливает, под секущим дождем, поджимает под себя отравленную плеть. Дрожит, бедняжка.

Я покосился на угрюмых викингов. А что если там мне встретится Ловелас? Этот гребанный рейнджер давно вырвался с поля возрождения и точно будет либо ждать на месте, либо найдет меня во время путешествия. Если грохнет — бородатые опять за старое примутся и в этот раз орлы, в лице Серого Человека, может быть и не прилетят.

Или же та хрень горбатая устроит измученному Егорке сдвиг сознания. Это, пожалуй, даже хуже, чем еще одно серийное убийство бедного Лолушки в окрестностях Бергхейма. Хотя… Туман из головы уходил, если панические атаки на шарахнут — раскидаю «унижения» и уйду на третьей космической скорости.

Хм… А ведь вариант. Почему я сразу этого не сделал?

Шум в голове вкрадчиво подсказывал причину. Когда тебя накачивают успокоительными, ты вполне адекватен, но не слишком сообразителен. Был опыт. Химия вернула меня к жизни в свое время, что выходить из тумана в реальность не слишком-то хотелось. Однако потом, в трезвом состоянии, то существование кажется чем-то сродни передаче «из жизни приусадебных маков». Пустое и бессмысленное. Не хочу больше.

При подъеме на холм дорогу нам преградил вооруженный всадник. Либо дурак, либо юродивый. Он стоял под ливнем, чуть склонившись в седле. Вода стекала по шлему, заливая забрало. Струи дождя сбегали по черной бороде, словно северянин истекал слюной. Широкие плечи воина облепила мокрая шкура. Щит заброшен за спину. Меч — в ножнах.

Конунг Миккель «Ясный» Свенсон

Клан Сайма

Уровень —????

Так вот ты какой, северный олень. Вражина вражеская.

Когда Серый Человек приблизился — конунг спешился. Преградил нам дорогу, миролюбиво поднял руки. Харизматичный мужик, и не скажешь, что по его приказу меня недавно резали на части. Вот если бы он был жирным коротышкой с замашками педофила и каким-нибудь уродством на морде — неприязнь казалась бы логичной, юзер-мать-его-френдли. Так всегда делают в правильных историях. Но нет, тут сунули нормального мужика, на лицо даже благородного.

Сотканный из пыли странник остановился. Фигура подрагивала, как от помех, тело окутывал пар из-за падающих капель.

— Это моя вина, — сказал конунг. — Я приказал им убивать задохликов.

Мой провожатый молчал.

— Если ты явился обрушить свою ярость на наш мир — то накажи действительно виноватого и оставь в покое невинных, — голубые глаза воина горели безумием. — Я нарушил запрет. С меня и спрашивай.

Серый Человек даже не пошевелился. Он словно не слушал. Так остановился — дух перевести и засмотрелся на что-то.

— Это было мое решение! — повысил голос Миккель. — Слышишь ли ты меня? Я…

Он захрипел. Северянин схватился за горло, отрываясь от земли. Серый Человек молчал. Викинг крутил ногами, будто оседлал невидимый велотренажер. Лицо его побагровело. Северяне зашумели. Мечи полезли из ножен. Конунг поднимался все выше, пока не завис на высоте метров десяти, хрипя и суча ногами.

— Конунг?! — ахнул кто-то совсем рядом. — Братья, наш конунг!

Я тяжело вздохнул и вытащил свою ржавую железку. Медленно. Нарочито. Будто артефакт древний высвобождал. Однако, скорее, чтобы не порезаться.

— Я буду драться за двоих! — голос предательски дрогнул. — За троих. За десятерых. За себя и за Сашку!

Серый Человек дождался, пока конунг перестанет дергаться, а затем отбросил мертвеца в сторону и молча двинулся дальше. Труп с чавканьем и бряцаньем грохнулся на дорогу.

На нас обрушилась тишина. Опешившие от увиденного северяне смотрели на покойника так, что будто бы не верили в случившееся, и их вождь сейчас поднимется, рассмеется и мы все будем обниматься и хохотать.

Дождю явно прибавили громкость. Где-то на фоне заржала лошадь, но испуганно притихла. Весь северный мир замер.

Я пошевелился, под ногами скрипнул камушек.

И тут северяне ринулись в атаку, будто бы едва различимый звук выдернул их из оцепенения.

— Дипломат ты так себе, — буркнул я Серому, поднимая меч.

Глаза резанула вспышка. Меня дернуло куда-то, звуки приглушились, словно сверху опустился купол. Вокруг Серого Человека разошлось ослепительное кольцо света, и там, где оно касался норманнов — к небу поднимался столбик дыма, превращая воинов в ничто. На землю падали куски доспехов. Серый Человек, объятый белым огнем, стоял на дороге под дождем, а вокруг воцарилась смерть.

Волна срезала бойцов в радиусе метров двухста, как минимум. И те, до кого не дотянулась магия, дистанцию сокращать уже не спешили. Скорее наоборот.

Ваша репутация с кланом Сайма — враждебная

Ваша репутация с клана Штормвред — враждебная

Ваша репутация с кланом Вакреинсио — враждебная

Ваша репутация с кланом Блодигсверд — враждебная

Ваша репутация с кланом Ролигстед — враждебная

В общем счете мне выдало, что около десяти кланов Унии Мороза ко мне относятся не слишком хорошо. Вот это вот подарок бедному Егорке…

— Я даже опыта за него не получил, какого хрена?

— Идем, — сказал Серый Человек и спокойно пошел дальше.

— Да как так-то, а? Я ж его не трогал! — горевал я, топая следом и постоянно озираясь в ожидании погони. Однако, даже когда над нами сомкнулись своды леса — северяне так и остались там, в полях. Вновь объявились всадники, заревели трубы. К пепелищу, оставшемуся от магического удара Серого, потянулись люди. Я чувствовал их злые взгляды в нашу сторону. Да… Враждебное, это вам не нейтральное. Почувствуй, Егорка, разницу.

Ладно пусть смотрят, чего уж там. Главное, чтоб без острых палок обошлось.

Отвернувшись, я уставился в спину Серого Человека. Интересно, как разбирать вот такого противника, если придет необходимость. Как бороться с мгновенным аое сжигающим высокоуровневых мобов? Тут либо неуязвимостями обмазаться, либо брать его с расстояния, каким-нибудь снайперским луком системы Драгунова.

Интересно, Юра бы смог его заткнуть секунд на пять, как тогда Свету? Это было бы очень кстати! Хотя двести метров за это время я не преодолею, если только заранее не развешу достаточно «унижений» для рывка. Незаметно нарезая круги вокруг будто бы ничего не подозревающей жертвы. В идеальном мире — возможно. Рога вскрывается, шут летит к цели, дает стан очнувшемуся колдуну, а потом?

Потом, должно быть, на кладбон.

В долине ревели рога, за пеленой дождя прятался силуэт Бергхейма. Вряд ли я сюда еще вернусь. При хорошем раскладе.

— Что ты такое? — спросил я в спину Серому. Тот не ответил.

Наконец, где-то через километр после столкновения с конунгом, фигура остановилась.

— Все, — сказал мне мой «орел».

— В смысле все? Все в плане все, хана, аккуратно развесь свои кишки по кустам, или все, Егорка свободен?

Серый человек поднял руку и указал на дорогу:

— Иди.

На продавленных следах от телег скапливались лужи. Капли весело булькали в грязи.

— Спасибо, — выдавил я из себя. Двинулся в указанном направлении. Хрен с ним. Может, это бот, который на определенном количестве смертей на кладбище вылезает. Защита от ганка. Вписан в местную религию, как стопор для энписей, чтоб не усердствовали. Логично? Логично. Разумно? Разумно. Удовлетворен, Егорка?

Разумеется нет, но хрен с ним.

Я прошел метров двадцать, постоянно поглядывая направо, в лес. Блин. Щупальце. Рискнуть? Что теряю? Хуже ж вряд ли будет. Дальше сопровождения не ожидается, значит за любым поворотом может быть Ловелас или еще какая-нибудь дивная зверушка. А так крюк в денек, с теми же условиями, но зато дивная пушка в руках.

Да и, черт возьми, лучше попробовать и пожалеть, чем не попробовать. Если это, конечно, не цианид или гомосексуальные отношения.

Я свернул в лес, приблизительно определив направление. В конце концов наследили мы там знатно. Пробегусь, найду. Вдруг у меня хоть крупица удачи осталась? Это оружие стоит риска.

Через метров пятьдесят передо мною оказался Серый Человек. Вырос из-под земли. Молча поднял руку, указывая в другую сторону.

— Вынужден пренебречь вашими рекомендациями, — сказал я ему, с ощущением, будто сам с собой разговариваю. — Я там обронил кое-что. Очень надо. Одна нога там, другая где получится. Возможно, в Саратове.

Серый не пошевелился. Так и стоял, с вытянутой рукой, пока я его обходил. Фотография бы вышла, как из какого триллера. Сумрачный лес, дождь, и святящаяся хрень, тычущая пальцем куда-то в чащу. Оставив бота залипать, я бросился в лес дальше.

Но через сто метров вновь столкнулся с Серым Человеком.

В инвентарь добавлен:

«Щупальце повелителя»

«Кожаный шлем охотника на оборотней»

«Кожаные наплечники лисьего короля»

«Кожаный нагрудник пехотинца с меткой ловкости»

«Неопалимые штаны охотника на оборотней»

«Ремень Тора»

…

Весь список читать я не стал. И так понятно — Серый Человек восстановил все, что было в инвентаре, за исключением шмоток с Ловеласа.

— Никогда больше, — сказал светящийся благодетель. — Иди. Или убью.

— Понял, не дурак! — я экипировался и поспешил назад, на дорогу, улыбаясь, как дитеныш, получивший вожделенную игрушку.

Выскочил на тропу и бодрым шагом двинулся навстречу новым приключениям. Счастливый и довольный собой. Удачно. Очень удачно. Но не слишком ли? Откуда он знал, что у меня было? Почему вдруг система прогнулась, лишь бы не пускать Егорку в лес? Зачем вообще возник этот провожатый?

Столько вопросов, столько вопросов! Шагая по пахнущему озоном лесу, я пытался найти на них ответы.

И через триста метров остановился. Обернулся. Только сейчас до меня дошло, кем был Серый Человек.

— Сука… — сплюнул я в шум дождя. — Ах ты сука какая…

--Сценарист--

Сценарист нажал кнопку выхода, выгружая персонажа, стащил шлем. Он играл без капсулы. Эффект погружения пусть остается участникам эксперимента. Его задача — наблюдение. И легкое направление.

Пачка сигарет лежала рядом с клавиатурой. Пепельница засорилась, но место в ней еще было. Если воткнуть в груду окурков еще один, новенькой башней, то влезет. Сценарист закурил, наблюдая за тем, как стоит на дороге шут. Переключил камеру на новое жилище Выводка, спрятанное в глухом лесу среди затянутых вьюном корней дерева. Проверил действия подопечного за прошедшее время.

Ничего нового. Матрица игрока затаилась. Ждала. Жаль. Проводы шута заняли больше часа. Очень хотелось какого-то развития, но…

Может, именно из-за этого ожидания Сценарист поступил так, как поступил? Ведь если бы парень отправился за своими вещами в лес, то сколько еще времени бы ушло псу под хвост. Тем более, раз уж вмешался в сюжет…

А почему он вообще с ним возится? Сценарист замер с сигаретой в зубах. Нахмурился. Сюжет Бергхейма закончен, в той арке, которая планировалась для игроков на старте. Локация остается для другого эксперимента. Застрявшая группа, подтолкнутая пареньком, наконец-то покинула долину. Можно снова просто наблюдать.

Например, наслаждаться тем, как мучается Федотушкин. Губы Андрея тронула едкая улыбка.

Рядом с пачкой сигарет нашлась кружка с остывшим чаем. На белой керамике с надписью «Ich kann alles auser HohhDeutsch» желтели пятна. Сценарист взял ее, сделал небольшой глоток, не моргая глядя на экран с шутом. Да, дар вещей — торопливое решение. Но оно странным образом нашло отклик в душе. Напомнило эпизод из детства, когда хулиган, не дающий прохода в школе, на общественной горке избил другого хулигана, отобравшего у Андрея бабушкины санки. Пока обидчик заливал снег кровью из разбитого носа — победитель вернул предмет спора будущему Сценаристу и ушел. Это сильно пошатнуло тогда привычную картину мира. Внесло резонанс. Может быть, именно этот момент и пробудил интерес к изучению человеческой природы. Обстоятельства ведь сильнее всего.

Конечно, на следующий день, в школе, Андрею досталось от спасителя, но он уже твердо уяснил — зло относительно. Зло способно на добро. Как и добро способно на зло.

А значит ни зла, ни добра не существует. Есть лишь набор мотиваций. Сценарист не питал иллюзий о своих предрасположенностях. Этот же жест с восстановлением вещей был вызван скорее нежеланием тратить лишнее время на шута. Но ведь можно было оставить все так как есть. Тогда зачем?

Андрей глотнул еще чая, наблюдая, как парень на экране орет в лес. В логах шел трехэтажный мат. Видимо, пришел в себя. После транквилизатора игрок очухался только через сутки, слишком большая дозировка для ослабленного организма. Лекарственный след притупил инстинкты шута и потому пришлось вмешаться, чтобы вывести игрока из ловушки, которая задержала его еще на два дня.

Но зачем он так с ним возится?

Сценарист поднялся из-за стола, размялся. С сигаретой в зубах прошел на кухню, вогнал в тостер два куска булки. Поднял взгляд на зеркало, откуда на него уставился уставший мужчина с синяками под глазами.

Зачем?

Люди — это ресурс. Всего лишь ресурс. Они легко заменяемы. Группа Бергхейма вышла из локации. Теперь все пойдет совсем другим темпом. Шут уже не будет двигателем событий. Да и проблемы со здоровьем перевешивали удовольствие от наблюдения. Проще отправить парня в болото и найти нового игрока.

Вот только это время. Это подготовка. Это поиск и риск, в то время как локальный босс Бергхейма начал собственный сюжет, со своими хитростями и планами. Пропускать такое не хотелось. Сценарист даже спать ложиться не хотел, несмотря на усталость. Так, подремать у пульта, и то для того чтобы продраться сквозь дрему и первым делом проверить Выводок, сменивший дислокацию и тактику.

Сценарист докурил сигарету, глядя в зеркало. Ткнул окурок в кухонную пепельницу, в виде игрушечного домика. Потер руками щетину.

Очень хотелось спать. Но надо бы, наконец, прибраться. Привыкший к щепетильному порядку, он забыл про все, в своих наблюдениях. Развел тут настоящую помойку. Выглядел как какой-то… маньяк!

Сценарист оглядел кухню. Зацепился взглядом за испачканную столешницу, за грязную посуду со следами засохшего кетчупа. Шумно выдохнул, сделал было шаг к мойке, но резко развернулся и поспешил на пульт управления. Ему был интересен следующий ход Выводка. Крутящийся в голове вопрос «Зачем» раздражал.

— Потому что, — хрипло проговорил Сценарист и улыбнулся.

Глава вторая «Этот прекрасный новый мир»

Задание «Родные пенаты» выполнено.

Вы получаете «Маска кровавого клоуна».

Общение с божественной сущностью разблокировано. Внимание, будьте осторожны. В следующий раз боги могут отвернуться от вас навсегда.

В долине, откуда я пришел, клубились тучи. Где-то внизу зацепилась за склон гроза, и в ней бились молнии. Рокот грома продирал до кишок. Ветер выл между голых камней перевала. Бергхейм позади. Теперь уже официально.

Вообще, когда-то я любил горные походы. Еще в те времена, когда таскать на своем горбу двадцать-тридцать килограмм было трудом посильным. В играх, даже с таким погружением, ощущение несколько не те. Нет тяжести, но нет и торжества, когда забираешься на самую высокую точку и сверху вниз оцениваешь проделанный путь. А ведь это чувство… Оно важное.

Тут то да, красиво. Но… Ну дошел. Ну, пошли дальше.

Я посмотрел на добычу. Белая маска, с нарисованной улыбкой безумца и обведенными красной краской глазами. Посередине нижних век на щеки наползали две алые черточки, будто кто-то надрезал кожу и пустил кровь. На детский утренник в таком наряде соваться не стоит, а то и у нас клоунов бояться начнут безо всяких Пеннивайзов.

По долине вновь прокатился гром. Капли барабанили по капюшону. Хреновый день. Долгий, хреновый. Еще и погода говно. Я стоял, с маской кровавого клоуна в руке, и смотрел в долину. Черт, если бы я открыл ту капсулу, соседнюю…

Да, мой лечащий врач убеждал отказываться от сожалений, не зависать в прошлом, идти вперед. Мыслить позитивно. Но, в конце концов, он сейчас дома, а я вот тут. На цифровом перевале цифрового мира в цифровом виде. Егорка нынче король унылости.

Я нацепил на себя маску.

Система выплюнула еще сообщение.

«Вам доступна временная способность «Харизма»»

Stat_player_charizma length error value too long. Autodecrease to relevant value.

Ой-ой! Может, этот Серый Чебурек и хороший сюжетник, но программист он явно не очень. Не первая ведь ошибка. Впрочем, и слава Богу, когда чужие косяки помогают жить — это завсегда радость.

Я вызвал окно характеристик, глядя сквозь него на долину. Расстояние до перевала удалось преодолеть за сутки. Отчасти спасибо всякой мелкой живности, что появилась после того, как я прошел поселение у Великого Озера. Взрослый мужик шел по дороге и унижал белочек, зайчиков и ежиков. Те, в ответ, лезли в бой и, признаюсь, если зайцы скорее тревожили, просто бросаясь под ноги, то вот яростные белки норовили залезть на голову и добраться до глаз. Поэтому вскоре я отказался бафать себе скорость этими мелкими ублюдками.

Но самое жуткое было — агрессивные ежи. Совершенно безобидные твари, но, когда за тобой по дороге семенит несколько игольчатых комочков и каждый хочет тебя убить — это зрелище надолго в памяти остается.

Ладно, к делу. Что там с харизмой?

Имя: Лолушко

Раса: Человек

Класс: Шут

Уровень: 25

Здоровье: 2750(1000)

Дух: 100

Основные характеристики:

Интеллект: 42(20)

Выносливость: 55(36)

Сила: 59(40)

Ловкость: 64(40)

Профессии: нет

Случайные характеристики: Акробатика, Харизма(10), Богоборец

Клан: «Пренебречь вальсируем»

Инвентарь

Социальное

Так… Детская ошибка в коде игры? Харизма 1 + Харизма 1 — это максимум два. Если, конечно, использовать правила математики. По правилу русского языка это будет 11. Но если 11 не лезет в эту самую харизму то, кажется, я понимаю в чем баг и откуда взялась десятка. Слава языкам программирования и арифметическим операциям.

На лице сама по себе появилась улыбка. Теперь мне нужно найти какого-нибудь северянина и потестировать свои новые таланты. Ну или северянку.

Я двинулся по тропе прочь от Бергхейма. Слева и справа уходили в небо острые зубья гор, покрытых снежными шапками. Воздух похолодел. Ветер отвешивал знатные оплеухи, иногда кидая в лицо ледяную крошку. Однако настроение мое — улучшилось.

А вскоре наладилась и погода. Выглянуло солнце. По долине, заветной для задохликов в старые времена, ползли тени от облаков. Далекие деревья казались крошечными, серебрилась паутина рек с точками кораблей. Здравствуй, большой мир. Лолушко-Егорушко приветствует тебя!

Тундра постепенно преобразилась в небольшой лесок. Сначала чахлые кусты, потом тонкие низенькие березки. Вскоре над головой зашелестела листва. Идти по проложенной дороге было одно удовольствие, это вам не по курумнику скакать. Я даже что-то насвистывать начал, собственного, должно быть сочинения. Слева журчала река, над головой щебетали птицы. На повороте над дорогой возвышался титанический валун, высотой в два-три человеческих роста. На каменюке сидел Игнат.

Я встал.

Охотник махнул мне рукой.

— Божечки-кошечки, вы ли это? — крикнул я ему. Стрелок исчез с камня и скоро вышел на дорогу.

— Это так неожиданно, — продолжал я на ходу. Протянул ему руку. — Меня и ждут. Так непривычно.

Игнат улыбнулся.

— Идем. Лагерь рядом.

— Света в порядке?

— Да, идем, — он исчез в зарослях.

Через пару минут мы оказались у ручья. В нескольких шагах от журчащей воды горел обложенный камнями костер, у которого, под навесом из веток, с лютней в руках сидел Стас. Он хмурился, дергал струны и что-то бормотал себе под нос. Нет, не его это. Совсем не его. Бард должен быть молод, аккуратен, с бородкой. В берете, обязательно. И чтобы звали — Лютик, не меньше.

— О! — заметил меня он. — Егор! Наконец-то! Где вы так долго пропадали?! Я боялся, что мы как-то пропустили вас. Три дня и три ночи по очереди у дороги дежурили, как в сказках, знаете ли. Что случилось? Почему вы так долго?

Я осмотрел куцый лагерь. Здесь жило не больше трех человек.

— А где все?

Бард чуть смутился.

— Ушли, — сказал Игнат.

— Женя там, у разлива, — торопливо добавил Стас. Спрятал лютню. — Тут красиво. Так что слу…

— Куда ушли? — не понял я.

— Мы разделились, — бард встал, протянул мне руку, для приветствия. Игнат присел у костра, бросил туда палку.

— В смысле разделились? — я машинально тряхнул сухую ладонь Стаса. — Куда разделились?! Вы чего, амебы, чтобы делиться?!

Наш певец ртом глянул на охотника, будто бы за помощью. Тот ковырялся в огне, явно чувствуя взор барда, но не реагируя на него.

— Ну так вышло, — промямлил Стас. — Ребята решили, что так всем будет проще и лучше.

— Нет, — резанул Игнат. Повернулся ко мне. — Олег и Миша хотели идти дальше. Стас сказал, что без тебя не уйдет.

Это и тронуло и напугало одновременно.

— Не совсем так. Доводы Миши были вполне логичны, — Стас искал оправдания. — Чтобы всем не терять время… Они проведут разведку, обоснуются, и мы их нагоним…

Охотник саркастически улыбнулся.

— А Света? — спросил я.

— Света… — глухо сказал Стас. — Со Светой все хорошо. Мы дотащили ее до викингов. Они, поначалу, нас гнали, но потом пришел их командир и привел волшебника. Не знаю, как это работает, Егор. Меня беспокоит, что в этой игре можно так измениться. Страшно даже представить, что я перестану быть собой из-за какой-нибудь программы, и спасти меня сможет только другая программа. Вы в этом разбираетесь, я знаю. Как так вышло? Света ничего не помнила с момента нападения. Будто бы кто-то залез ей в голову и стер оттуда все. Разве такое возможно?

— Если бы было возможно, я давно бы уже потер себе немного памяти. Врать не буду — пусть будет классическое «это ведь фэнтези», — буркнул я. — Но я немного не про это спрашивал. Я про ваше офигенное разделение. Вам в детстве притчу про соломинки и веник не рассказывали? Там, где по одному все ломается к херам, а вместе сила — все дела?

Стас поднял руки, будто защищаясь:

— Я был против, но неволить соратников не стал. Мы взрослые люди. Каждый выбирает для себя, знаете ли, Егор.

— Света хотела остаться. Пыталась уговорить Олега. Не вышло, — пожал плечами Игнат. — Юра сомневался, но ушел.

— Экие торопыги, а, — хмыкнул я. — Все бегут куда-то, спешат. А потом их по лесам ищи и спасай. Вот думаю…

Я задумчиво почесал нос:

— Может, обидеться? Так вот смертельно, чтобы потом при встрече сделать вид будто бы мы незнакомы и в соцсетях все лайки с фотографий снять?

— Егор, ну все-таки…

— Думаешь, с лайками я погорячился? — в груди неприятно ныло от случившегося, но я качал ситуацию чтобы отвлечься. Нас, конечно, кинули, однако зацикливаться на этом не стоит. Игра есть игра. В таких местах частенько кидают.

— Егор!

— Ладно, ладно. Спасибо, что не бросили. Не ожидал, честно.

— Прювет! — сказал вернувшийся в лагерь новичок.

— Здравствуй, мой первоуровневый друг. Ты скучал по мне?

— Нет.

Я вздохнул:

— Это было больно. Но, будем честны друг перед другом, я это заслужил.

Женя кивнул, прошел к огню. Очень тщательно отряхнул бревно и сел сверху. Выпрямился, положил руки на колени и прикрыл глаза. Медитировать собрался?

— Что там произошло, Егор? Три дня прошло… — спросил Стас. — Вас очень долго не было.

— Это потому что ты живешь в праздности. Мне наоборот, показалось, что фьють и пролетели. Отдохнул отлично. И топорами меня рубили, и мечами, и на копье насаживали. Стрелами дырявили. Очень интересные конкурсы, короче.

Я присел у костра:

— А я ведь человек дохрена нежный. Чрезвычайно тонкой душевной организации. Ну, вы видели уже. Вас после смерти колбасит?

Говорить про то, что мне удалось выйти из игры, но меня упаковали обратно — не хотелось. У них и так мораль ниже плинтуса, история о том, что выбраться по своей воле не получится — раздавит их окончательно. Конечно, есть вариант, что массовый суицид и выход из капсулы повышает шансы. Но… Вдруг это только моя особенность?

— В смысле колбасит? — спросил Игнат.

— В прямом. Вот тебя убили, ты очнулся — что дальше?

— Встал и пошел, — пожал плечами охотник. — У тебя не так?

Я мотнул головой. Посмотрел на Стаса, тот выглядел удивленным.

— Умирать больно, Егор. Конечно. Но, когда я возрождался, было чувство, будто просто проснулся, — сказал бард.

Евгений старательно выпученными глазами, типа «никогда такого не было и вот опять», подтвердил теорию, что моя психика и есть ключ.

— Я ищу таких как я, сумасшедших и смешных, — буркнул я себе под нос. Да… Групповой забег на тот свет точно откладывается. Пожалуй, пока не буду обнадеживать. — Меня размазывает так, что умирать реально проще. Ладно, пляшем дальше. Где Харальд и сотоварищи?

— Мне показалось, что у них неприятности, Егор. Они вывели нас на окраину леса, а дальше сказали идти к перевалам и на дорогу не выходить. Сами в город подались. Вот только потом мы их видели еще раз, Егор. У Великого Озера. Тоже шли на перевалы.

— Изгнали их, зуб даю. За дружбу с задохликами. Но ничего, я видел, как конунга вздернули.

— Кто вздернул, Егор?

Болтун — находка для шпиона. Выкручивайся теперь, Егор.

— Серый Человек. Вывел меня с поля, а затем публично покарал конунга. Мол, заветы богов нарушил, все дела, вот тебе заточенный кол — присаживайся.

— Дядя Егор, это поэтому у нас упала репутация со всеми кланами севера? — спросил Женя.

— Дядя? — подохренел я.

— Ну не тетя же? — улыбнулся новичок. — Прости. Привычка. На работе всех коллег дядями зову. Если тебя раздражает, то просто скажи. Здесь нет никакого негативного контекста.

— Дядя Егор, йопт, — пробормотал я. — О чем я говорил-то вообще?

— Серый Человек, — напомнил Игнат.

— А, да. Короче, нет больше конунга. И ты прав, репутацию нам срезало из-за этого.

— Почему же он помог вам, Егор? — спросил Стас.

— Отличный вопрос! Не знаю, — соврал я. Даже не то, чтобы соврал. Ведь, действительно, что в голове этого полудурка Щеглова — знает только он сам, и то — не факт. — Допускаю, что защита от фарма мобами на кладбоне. В легенду вписывается. Типа, кто будет обижать игроков просто так — получит по щам. Ну собственно, так оно и случилось.

— Может, пойдем? — сказал Игнат. — Или еще не наговорились?

— Золотые слова, — подхватил я. — Чего и правда лясы точим? Я понимаю, что, после стольких дней на одном месте, все стали домоседами, но впереди столько неизведанного. Ведь все дороги перед нами открыты!

Я, как водится, ошибся. Через два часа мы наткнулись на перегородившие тракт повозки. За импровизированной стеной застыли лучники. В лесу звенели трубы, и с каждой минутой бойцов у дороги становилось все больше.

— Клан Вакреинсио, — прочитал Женя. — По-моему, это один из тех, кто к нам теперь враждебен, да дядя Егор?

— Репутация дело наживное, — ответил ему я, вглядываясь в викингов. Стрелять они еще не начали. Значит враждебность у них не слишком отличается от нейтральности.

— Была дорога направо, — напомнил Игнат. Он, как принято у стрелков, уже отступил назад и лениво вытащил лук. Да, тропа поворачивала. Но желания идти по ней не было. Налево вела наезженная дорога, через сосновые лес, с россыпью камней и белыми полянами мха. А направо… Как в страшных сказках, усыпанный палой листвой тракт, с высохшим кустарником, да сплетенными над головой черными ветвями помирающих деревьев. Туннель через мертвый лес. Тут академиком быть не надо, чтобы понять — туда наши точно не пошли. Хотя Игнат сказал, что дорога хоженая.

От викингов отделился широкоплечий воин с волчьей шкурой на плечах. Ну, если сразу не расстреляли, значит не так все плохо. Северянин шел, держа ладонь на рукояти меча. Шлема у переговорщика не было. Соломенного цвета волосы спадали на плечи. Вместо левого глаза — жуткого вида шрам. Опытный, видать, вояка.

— Пошли прочь, — сквозь зубы процедил викинг, когда приблизился. — Земли Унии Мороза закрыты для рабов Серого Человека!

Я чуть склонил голову набок. Маска кровавого клоуна как-то сама собой заставляла вести себя немного чудаковато. Белое безэмоциональное лицо с кровавыми дорожками слез. Если бы еще уметь поворачивать голову на 180 градусов, то можно в ужастиках сниматься.

— Мы враги Серого Человека, — сказал я.

— Пошли прочь! — он смерил нас диким взором, развернулся к повозкам. Бойцы по ту сторону «изгороди» натянули луки.

— Как же так, Егор? Как же так, — опешил Стас. — А ребята как прошли? Неужели по той дороге?!

— Репутация упала через день после их ухода, дядь Стас, — подал голос Женя. — Они там, в землях Унии…

— Но, черт возьми, как нам…

— Погоди, — прервал я лепетание барда. Сделал пару шагов вперед. Откашлялся и прокричал:

— Однажды отправилось трое викингов в плаванье! Построили лодку, отчалили. А через четыре дня бац — шторм! Сильнючий такой! Лодка развалилась и затонула. Викинги уцепились за обломки, держатся на плаву, думают, что делать. Болтаются на воде день, второй.

За мною наблюдали. Следили пристально, холодно. Стало немного неуютно.

— Что вы делаете? — прошептал за спиной Стас.

— И тут видят — мимо на лодке плывет тролль. Видит бедолаг и говорит, эй, залезайте! Викинги же хоть и храбрецы, а лезть к нему в посудину не хотят. А ну как сожрет? Вот и отвечают ему. «Да все хорошо у нас. Плаваем, на спор, кто дольше продержится. Вот только подскажи, далеко ли до земли?»

Я перевел дух.

— «До земли?» — отвечает им тролль. «До земли — мили полторы». Викинги обрадовались, мол, здорово как. Спрашивают, мол, а в какую сторону-то плыть? Тролль и говорит: «Вниз».

За спиной тихонько хмыкнул Женя, но северяне хмуро молчали. Система про репутацию и не заикнулась. Так… Очень неприятно, когда над твоими шутками не смеются, но и такое бывает. Может, дело в аудитории? Я разбежался и сделал двойное сальто, затем нелепо дернулся и плюхнулся на задницу. Встал, сокрушенно взмахнул руками, наклонился и снова упал, будто споткнувшись. Бред, но Чарли Чаплин на таком себе имя сделал.

Тишина.

Рядом со мною в землю ткнулась стрела. Древко вибрировало, понемногу успокаиваясь.

— Понял, не дурак! — крикнул я викингам и бросил своим. — Уходим.

Неприятная ситуация. Черт, но на ярмарке шутки работали! Или… Враждебная репутация это вам не нейтральная, да? Ох, печально, очень печально.

— Что это было, дядя Егор? — спросил у меня Женя, когда мы потопали по дороге обратно.

— Жертвоприношение моей гордости, — буркнул я в ответ. — У меня поразительная способность вешать шутками бафы да качать репутацию, но я никогда не знаю получится или нет. Дурацкая система!

— Это что, — вздохнул Стас. — У меня есть два заклинания, которые требуют сыграть мелодию на лютне. А я не умею.

Глава третья «Танг-Танг»

Ветер принес запах пыли. Ветви над поляной качнулись, подчиняясь мягкому давлению воздуха. На землю упало несколько пожухлых иголок. Викинги у потухшего костра не шевелились. Опавшая хвоя покрывала волосы застывших бойцов.

На спине одного из бойцов висел щит. Красный крест на белом круге. Бергхеймцы…

Я осторожно ступил на траву, нервно поигрывая хлыстом. Сапоги ступали мягко, бесшумно. Утонувший в сумерках лес отзывался тоскливыми птичьими криками. Чертова тропа под высохшими деревьями вела мимо мрачной стоянки, но Егорушко ведь упоротый и пойти дальше, как все нормальные люди, не мог.

Тихо. Спокойно. Ну экая невидаль, вечер, мрак, шестеро фигур на бревне. Обычное же дело.

Для фильма ужасов, правда, но…

Я подошел к сидящим, настороженно оглядываясь по сторонам. Обогнул их по дуге.

— Блядь… — вырвалось у меня. Рты мертвых северян были разинуты, как у маски из фильма «Крик», ну или как в боевом положении Щелкунчика, приготовившемся колоть как минимум кокосовый орех. У нормального человека так пасть не разевается. Выпученные глаза смотрели куда-то сквозь меня, лица белые, как бумага.

На коленях одного из северян лежал топор.

Да и все остальные были вооружены. Вот только за сталь никто из них схватиться не успел. Что-то пришло из леса, воины, судя по лицам, этому «чему-то» несказанно удивились и окочурились.

Кто бы не окочурился, так рот распахнув.

Следов боя нет. Видно, что здесь был лагерь, или попытка его разбить, но драки точно не случилось. Одного из викингов я узнал. Он давал мне лошадь для сбора хабара в полях Бергхейма. Значит точно — дружина Харальда ушла по этой дороге. Их также развернули на заставе Унии или была еще какая-то причина?

Я присел напротив бергхеймцев, коснулся костра. Холодный. На разинутые хлеборезки викингов старался не смотреть. Уверен, они и без повторного анализа будут сниться.

В лесу что-то хрустнуло. По телу пробежался ток. Я резко поднялся и, не оглядываясь, торопливо вернулся на дорогу. Ну его нафиг.

— Да, бергхеймцы, — подтвердил я версию Игната. Охотник кивнул, махнул рукой вперед.

— Туда ушли.

— Что там, в итоге-то, дядь Егор? — поинтересовался Евгений.

— Крипота, — отмахнулся я, прислушиваясь. Никто из сидящих не успел встать. В мистику оцифрованную не верю, тут все математика. Но уложило викингов мгновенно. Не ломает ли это систему в целом? Если это моб какой-нибудь местный, то не слишком ли он имба?

— А может их затуннелили, как думаешь? — спросил я у Стаса. Бард нахмурился:

— Что, простите?

— Вот и мне так кажется, что хлопцы тупо каст не сбили, — подмигнул я ему. — Там на поляне сокращенный тизер новой локации. Жуткая жуть, загадку которой нам предстоит разгадать, если мы достаточно задроченные люди. Мы задроченные люди, господа?

Задохлики молчали. В сумерках наш игровой квартет был особенно одинок. Темнело. Очертания дороги пока угадывались, но скоро идти придется наощупь. Поэтому стоило поспешить:

— Вот и я думаю, что такой контент нам не нужен. Поэтому предлагаю на третьей космической чесать дальше. Тем более что ночевать тут не хотелось бы: место сомнительное, без отзывов, без завтрака и без гарантии бронирования. Чем дольше пройдем, пока можем, тем лучше. Вдруг…

Игнат шикнул, вскинул лук и тут же в лесу что-то захрустело. В стороне, откуда я только что вернулся. Сухие ветки трещали под ногами невидимого гостя.

— Назад, — бросил я своим, разворачиваясь к опасности.

Ничерта не видно. Что-то крупное промчалось вдоль дороги налево, ломая кусты. Сухие ветви ходили ходуном, пропуская невидимку. Я проводил жуткое движение взглядом. Сейчас как вылетит оттуда какая-нибудь хреновина.

— Что это? — тихо спросил Евгений. Он стоял почти у меня за спиной.

— Назад! — повторил я.

Игнат с натянутой тетивой целился куда-то во тьму. И вдруг повернул голову в другую сторону. Лук же не шелохнулся.

— Черт, — сказал охотник.

— Хрррр… — донеслось из леса. — Хрррр…

Справа.

— Крак-крак-крак, — ответило ему слева.

— Ма-а-а-ать… — страшно прошипело с поляны. — Ма-а-а-ать…

Я в целом, про себя, тоже поминал мать. По-своему, конечно.

— Хрррр….

Кусты вновь заволновались. Невидимый гость ломанулся назад. Когда он пробегал сквозь заросли — мне послышался шум, будто кольчуга позвякивает. Но люди с такой скоростью не бегают!

— Крак-крак-крак!

На дорогу справа что-то вывалилось. Плюхнулось в грязь. Человек?! Фигура напоминала, человеческую, но…

Я взмахнул хлыстом, двинувшись к гостю. Атаковать без разбору не в моих принципах, хотя, признаюсь, в данном случае очень хотелось сначала ударить, а потом идти разбираться.

— Егор! — жарко прошипел Стас. — Куда вы?!

— Стойте на месте!

По ту сторону дороги в лесу тоже что-то пробежало. Матерясь про себя, я медленно шел к странному телу на тракте. Оно дергалось, определенно. Как ручейник на течении. Вот бы сейчас фонарь какой, а?

Под сапогом скрипнул камушек:

— Ма-а-а-ать заблу-у-у-дш-и-и-х, — сказал кто-то во тьме.

Фигура дернулась. Я сделал еще один шаг.

И тут она поднялась. Хрустнули суставы, выгибая руки и ноги под неестественным углом. Лежавший на спине викинг оторвался от земли, уродливым столиком с пузом столешницей. По-паучьи, боком, повернулся ко мне. Разинутый рот теперь был похож на огромный вертикальный глаз.

Система заботливо подсказала.

«Малыш Зодчей»

Уровень 35

— В жопу, — ахнул я, отступая.

Тварь переступила с ноги на руку.

— Крак! — выпало из разинутого рта северянина.

— Чего ты ждешь? — прошипел Евгений. — Чего?

— Пока не нападают… — ответил я, пряча за этим ответом желание улепетывать отсюда изо всех ног. Предпочтительно в те края, где вообще леса нет. Что тут за флора-фауна такая? Там мох, здесь… Я не хочу даже знать, что здесь! Да, уровень мы такой потянем, но…

Ну его нафиг!

Перевернутый и переломанный викинг гигантским тараканом просеменил к другому краю дороги. Ткнулся в заросли. Под выкрученными ладонями и ступнями затрещали сучья.

— Ма-а-а-а-ть заблу-у-удши-и-и-х! — раздалось совсем рядом с нами.

— Хррр… — побежало по кустам.

— Валим отсюда к лешему, — буркнул я. — Не агрятся и ладно. Стас, иди первым. Игнат за ним. Женя — за Игнатом. Я замыкаю.

— Она-а-а хоче-е-ет ва-а-а-ас, — прошелестело в темноте. Я вцепился взглядом в сумрак. Облизнулся нервно.

— Хоче-е-ет ва-а-ас.

Пятясь по дороге, я слушал как шарахаются по кустам обращенные викинги. Голос отстал. Он все шептал слова о матери, но с места не двигался.

— Постро-о-о-ить. Шеде-е-е-евр, — затихал голос.

Когда возня по кустам прекратилась, Женя сказал:

— Почему вы не напали-то? Опыт упустили.

— Вот кому про опыт говорить… — отметил я. Получилось действительно странно. Мы тупо обосрались. Во всех смыслах. Но в таких вещах ведь не признаются. Стоять, так скажем, на своей непогрешимости, надо до конца. — Шесть тварей там было, кровожадина ты моя. Тридцать пятого уровня. Это как минимум. Я взвесил все за и против, и решил отказать им в драке. Тем более, что они не настаивали.

Новичок скептично хмыкнул, моя версия его не убедила.

— Сейчас слишком темно, чтобы лезть на рожон! — буркнул я, когда мы выбрались из леса в поле с высокой травой. — Опыт никуда не денется.

Пахло цветами. Света стало значительно больше, призрачная от луны трава покачивалась в такт ленивым волнам, идущим через поле.

— Что, дядь? — не понял Женя. Для него беседа давно закончилась, а я-то все искал доводы. Размышлял. Нашел и вывалил.

— Я про то, почему в драку не полез!

— Ах да… Ну разумеется, — со серьезным видом кивнул Женя. Он надо мною издевался. Мы торопливо шли по ночной дороге, я постоянно оборачивался и вслушивался. Шорох остался позади. Поле шумело, но иначе. Миновало?

— Именно так, — сказал я. — А вообще не обижай Егорку. Егорка обидится и голову тебе снесет.

— Ну, конечно же, дядь. Я не сомневаюсь, — ответил новичок. Меня обдало порывом воздуха. В небе что-то хлопнуло. Затем чавкнуло. Головы Евгения не стало. Тело по инерции прошло еще пару шагов и грохнулось на землю.

— Это не я! — булькнул я.

Тень, отсекшая башку менеджеру «Волшебных миров», плавно забирала влево. Широкие крылья, размахом метра четыре, расправились. Ночной хищник поймал поток ветра и завис, а затем камнем ринулся к нам.

Игнат задрал лук.

Танг! — ушла в небо первая стрела. Ответом был гневный женский вопль. Это гарпия, что ли?! Злой язык, в дело. Ох, как меня бесила эта способность. Что можно остроумного придумать во время боя? Постоянно вопить оскорбления — вот ни разу не нравилось.

— Девушка, мне тут звонили с небес, говорят вы сбежали! — гаркнул я в небо.

Танг!

Визг!

«Посланница Зодчей» тридцать пятого уровня (причем надпись система окрасила в синий цвет — это либо рарник, либо элита) грохнулась в поля рядом с нами. Поднялась на кожистых крыльях, как на ходулях. Повисла, злобно пища. Не гарпия. Какое-то уродливое создание, обшитое шрамами. Никакого тебе сексуального белья или доспеха. Сплошная антисанитария. Собранное из лоскутов тело вкорячили посреди нетопыриных крыльев и отправили в полет. Никакого шарма. Правая рука гостьи заканчивалась серпом. Им-то жительница неба и срезала голову Евгению.

Танг. Танг. Танг.

— Танк! — заорал Игнат.

Под ногами Посланницы что-то рвануло. Та застыла, скованная искрящейся стрелой охотника. Видел уже такое заклинание. Полезное. Чудовище силилось вырваться из ловушки и пучило глаза на отступающего стрелка. Видимо, агро я уже потерял.

— Муахахахаха! — бросился я к монстру с «Боевым хохотом», хлестанул щупальцем. Сплюнул. Помни про свои апнутые скилы, Егорка!

«Коварный удар».

Бац, бац, бац! Три крита подряд!

И три сообщения

Невозможно наложить «Яд повелителя озера» на «Посланница Зодчей»

— Да вы, тетенька, и сами змея хоть куда? — ахнул я.

«Злой язык» активирован.

Ваш дух…

С визгом в бок прилетела когтистая лапа. Удар сшиб меня с дороги. По ребрам разлилось раскаленное олово. Вот вам и 80 % уклониться! Жизни сняло почти треть. Ох недобрая скотина.

«Посланница» ковыляла ко мне, бледное тело болталось на кожаных крыльях. Жидкая поросль волос облепило уродливое лицо. Грудь у нее все же была. Страшная, как вся моя жизнь, синюшная.

Так что лучше бы вообще не было!

Танг!

— Весна опять пришла, и лучики тепла доверчиво глядят в моё окно, — истошно заорал Стас.

Здоровье поползло вверх. «Посланница» визжала от каждого попадания. Бард к ней не совался, держась на расстоянии и подвывая песню Круга. Я крутился вокруг твари, обновляя «Унижение» и дергая ее «Языком» по кулдауну. Удар крыла бросил меня в поле. Я вроде бы должен был уклониться. Видел атаку, пригнулся и отскочил одновременно, но зацепило. Поле крутанулось перед глазами, а я пропеллером подбитого вертолета рухнул в траву. Плечо онемело. Ногу свернуло. От острой боли закололо язык.

Шансон Стаса действовал как заживляющий бальзам. Приятно, но медленно. Я встал на колено. Тяжело взмахивая кожаными крыльями «Посланница» поднялась в небо. Руки монстра запульсировали красным. Глаза задымились. Нависая над нами, хищница раскрыла рот.

И вот что делать? Как-то сбивать каст? Отворачиваться? Подпрыгивать? Ждать из поля мелкое говно, типа фазовой мелочи, которая должна сожрать хилов пока танки гоняются за мобами?

Танг. Танг. Танг.

Тело «Посланницы» изогнулось дугой, и тут же существо исторгло из себя вспышку сверхновой. Глаза сожгло вмиг. Взвыв от боли, я схватился за лицо. Мир залило молоком. Все-таки отворачиваться.

— Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз, — просипел откуда-то Стас.

Танг.

Танг.

Что-то грохнулось в поле и все утихло.

— Готова, — сказал Игнат.

— Две таких и нам конец, — сказал я, наконец. Бард долечил наши раны и теперь с сокрушенным видом сидел у трупа Евгения. Он массировал свои виски большими пальцами. — Так что не надо было тех человеконожек трогать. Я все правильно сделал!

Игнат кивнул. Я бросил взгляд на мертвого новичка. Вряд ли его смерть — моя ошибка. Скорее всего на него эта «Посланница» и прилетела. Низкий уровень половину локации может собрать. Но, блин, где искать его теперь? Сейчас многие и в реале-то без телефона хрен состыкуются, даже находясь в пределах одной улицы. Тут-то значительно труднее. Респ может прятаться как в ста шагах к северу, так и в шести милях к югу.

А может его вообще обратно в Бергхейм кинуло! От мысли стало крайне неуютно. По телу пробежала неприятная волна усталости. Спать. Надо бы поспать. Мозг игрою не обманешь, ему нужно выпадать из реальности. Пусть даже она и излишне виртуальна.

— Что делать будем, братцы? — спросил я у товарищей. Игнат, выбивший себе с «Посланницы» ремень, пожал плечами.

— Мы должны его отыскать, — вяло произнес Стас. — Не по-человечески это… Черт побери, но как его найти?!

— Ну у меня есть вариант, — устало хмыкнул я, тряхнул «щупальцем». — Неприятный. Болезненный. Но…

Игнат поднял лук и направил его мне в грудь:

— Нет, — коротко пояснил он.

— Вот это сейчас очень странный шаг был, скоятаэль доморощенный, — прищурился я. — Он не слишком настраивает коммуникации. Мы ведь могли подружиться.

— Прости, — он опустил оружие. — Показалось что ты уже решился.

— Отнюдь. Не горю желанием. Но самый очевидный вариант узнать где кладбон — это сдохнуть. Выкопаем в поле ямку, положим туда наше барахло, прикопаем. Затем вернемся и заберем. Но…

«Какой нам прок от вечно первого уровня?» — про себя добавил я.

— Мы можем послать за ним гонца, — многозначительно сказал охотник. — Не обязательно умирать всем. Можем вообще пойти дальше, оставляя метки вдоль дороги.

Мы оба посмотрели на Стаса. Тот все массировал виски и массировал, игнорируя наш диалог.

— Однако не пахнут ли наши помыслы Олеговщиной? — поинтересовался я.

Игнат покачал головой и поджал губы:

— Отложить бы до утра, чтобы дров не наломать. Стас?

Бард дернулся, словно просыпаясь.

— Что?

— Есть два варианта, Стас. Массовый суицид, но контролируемый, со схроном вещей, или ждем утра, а дальше по обстоятельствам. Я за второе, — ввел я его в курс дела.

Бард отстраненно закивал, будто совсем не слушая:

— Да-да, конечно, — пробормотал он — Конечно… Как скажете.

— А потом мы принесем тебя в жертву, — забросил тест я. — Во славу Одина, конечно.

Стас все кивал. Нет, реально не слушает.

— О чем ты так задумался, Стасик?

— А? Да нет, ни о чем. Ни о чем… — он вновь посмотрел на труп Евгения. — Ни о чем.

Затем вскинулся:

— Вру. Вру! Как всегда сам себе врал. Я думаю о том, что эта смерть нас опять затормозит. Что толку от Евгения нет никакого. Что мы тащим с собой якорь! Что, может, и не искать его вовсе? Он ведь не ребенок. Найдется ведь… Господи Боже, что я за человек-то такой! Как же стыдно…

Он отер лицо рукой, прикрыл себе рот. Отчаянный парень. Я даже как-то зауважал его. После полтинника быть столь невинной душой — многого стоит. Уверен, те же мысли о новичке приходили и в голову Игната. Про свою и говорить не стану. Но кто о таких вещах вслух-то треплется?

— Мы его не бросим. Ясно? Да, он нас задерживает. Но мы его не бросим! — твердо сказал бард. Поднялся, расправил плечи. — Вы слышите? Слышите?!

Откуда-то с поля донесся истошный вопль. По направлению — как раз наше. Визг сменился утробным рыком, от которого пробрало до кишок. Все стихло. Зазвенели цикады.

Мы стояли на дороге, посреди шелестящей травы, и гадали что еще нам готовит этот ночной переход.

— Угу, — наконец, сказал я. Тот вопль явно принадлежал Жене. — Слышим. Идем?

Глава четвертая «Лети-лети лепесток»

Шшшух! Трава расступилась. Сквозь нее на вытоптанную поляну вывалилась бугристая туша, метр на метр. Отъевшийся дворф-мутант. Монстр целенаправленно хватанул Женю, и — прежде чем я успел что-либо сделать — вцепился новичку в горло. Паренек даже проснуться не успел, как отправился на респ.

— А? Что? — вскочил Стас, спросонья сжав копье, будто защищая оружие.

— Лолушко? — едко поинтересовался Игнат. Охотник уже откатился назад, в траву, но огонь открывать не спешил.

— Хренолушко, — вяло ответил я. Собрал растекающиеся мысли в кучу и уставился на гостя: — Сюда иди, горе-тумбочка!

«Злой язык» активирован

Монстр отбросил труп Жени в сторону. Повернулся ко мне с неким интересом в выпученных глазах. Нижнюю челюсть перекосило, с морды капала кровь убитого. За спиной визитера темнела просека, проделанная гостем в высокой траве.

— Ыым… — вырвалось из широкой грудины чудища.

Танг. Понеслась. Я зарядил по ночному гостю «щупальцем». Чудище хлюпнуло и, помогая себе руками, бросилось в мою сторону.

«Коварный удар»

Крит. Крит. Крит.

Когда очередной ночной визитер нашего лагеря рухнул в траву и замер, я поднял виноватый взгляд на товарищей.

— Все в порядке, Егор. Мы ведь даже бодрствуя не успевали его спасти, — сказал Стас. — Не корите себя. Мы не на войне.

— Но я же, блядь, меч во тьме, — с горечью развел я руками. — Дозорный, блядь, на стене…

Игнат молчал, но смотрел неодобрительно.

— Сорян, — вытолкнул я из себя. Какое мерзкое слово. Вроде бы извинился, а вроде бы нет.

— Правда, извините, — добавил я через паузу. — Сам не понял, как отключился. Стыдно.

В целом, нам повезло, что место возрождения оказалось совсем рядом от встречи с первым агрессивным посланником «Зодчей». Но на этом везение кончилось. Мы едва отошли на полкилометра от холма с покосившимися каменными столбами, среди которых возродился Женя, как его срезала еще одна «Посланница». Атаковала молча, без визга и воплей. Мадам точно знала, чего хочет.

Пришлось возвращаться назад, а там уже искать местечко под лагерь и дождаться рассвета. Ходить взад-вперед за новичком — очень не улыбалось. Мозги плавились от усталости. Спать хотелось страшно. Ночная прохлада лишь добавляла дискомфорта. В инвентаре никаких спальных мешков ведь не наблюдалось. Потому что каждому известно: в сказочных историях для ночлега достаточно плаща! Уникальная вещь. Кто-то так и вовсе в позе лотоса дрыхнет. Но Егорка не такой. Егорке бы и палаточку такую, чтоб определенный индекс водонепроницаемости имела, и спальничек, чтобы лёгонький и тепленький. Коврик там, можно даже самонадувающийся. И все равно полночи спишь буквой Зю, из-за неровностей почвы.

В книгах и фильмах отчего-то не слишком распространяются насчет того, как спать именно на плаще.

А я скажу правду — это охрененно неудобно. Однако, когда хорошо умаешься — на подобные вещи обращаешь значительно меньше внимания. Потому что сон — это святое!

Следующей проблемой, с которой мы столкнулись, оказалась вахта. Часы на входе в игру не выдавали. Ориентироваться по звездам никто из нас не умел. Поэтому решили сделать просто. Первым бдит тот, кто может. Бдит, пока не начнет вырубаться. Орет страшно при виде опасности и будит остальных. Задача, в целом, не бей лежачего.

Первым добровольцем вызвался Игнат. После чего должен был заступить Стас. Самая хорошая, выгодная вахта — последняя — досталась мне.

Но что-то пошло не так…

Время респа у Жени оказалось около пятнадцати минут (то ли из-за его уровня, то ли в этой локации другие временные отметки на возрождение — не знаю). Пока его убивали, пока мы убивали то, что его убивало. Пока встречали беднягу у респа, пока шли обратно. Собственно — толком спать не получалось. После первого ночного гостя решили поступать как лютые спецназовцы. Злые и циничные дядьки. Тот, чья вахта была — шел за убитым. Остальные ложились спать. Вот так просто и незатейливо.

Но со мною это не работало. Если Стас отключался почти сразу, то я не мог, пока Женя и Игнат не вернутся в лагерь. И лишь после того как новичок, ворча, укладывался, мне получалось провалиться в нездоровую дрему. До следующей атаки или подозрительного шуршания.

К тому времени как наступила вахта Стаса — Женя умер уже трижды. Твари выскакивали так, словно их у нашего лагеря генерировали. Бац — ваншот — Евгений, проследуйте на респ, пожалуйста. Последний раз его грохнуло совсем обидно — к нам притопала помесь волка и кабана, а я как раз уснул по-настоящему хорошо, крепко. Игнат поднял тревогу, но кто видел вепря — тот знает — ежели тварь разогналась — пишите письма. Ехало болело. Охотник даже пальнул в стартовавшую дрянь разок, причем стан-стрелами (которые та — проигнорировала), но Женю все равно снесло еще до того, как я смог сфокусировать взгляд. Чего уж говорить про «обидные шутки» злого языка.

После такой побудки адреналин забулькал в районе горла, и сон улетучился окончательно. Поэтому в смену Стаса я решил составить барду компанию. Час медленно моргал колючими глазами, чувствуя опухшие веки. Клевал носом, и почти уснул, когда к нам завалился еще один «пятачок-мутант». Но на сей раз мы смогли спасти рядового Женю.

Ну и, на радостях, на адреналине, я сказал, что остаток ночи посижу сам. Иди, Стас, поспи. Все будет хорошо, Стас — ты можешь мне доверять, братишка! Вот так и сказал! Стыдоба стыдобищная.

— Тяжелая ночь, — подытожил я. Игнат глянул в сторону полоски света на востоке.

— Бывает.

Я потопал к холму, где местным Стоунхенджем раскинулись замшелые камни. Ночь отступала. Черная стена леса за серым полем приобретала очертания и уже не так пугала. Над травой то и дело летали птицы. Небо светлело, лучи восходящего, еще не видного солнца подсвечивали редкие облака. Мирная идиллия. Чертова обманка.

Как же хочется спать.

Усевшись у камня, я вызвал характеристики. Ткнул в чат. Мне же там общение разблокировали, после выхода из Бергхейма. С каким-то «немаловероятным» шансом на исполнение. Есть у меня одна мысля, что с этим можно сделать.

Над чатом горело:

«Боги благоволят вам. У вас есть возможность попросить божественную сущность о помощи. Шанс успеха — 90 %. ВНИМАНИЕ: призовая просьба не требует проведение ритуала. ВНИМАНИЕ: вам доступна только одна (1) просьба. Вы готовы отправить послание?»

Ритуала? Ой, в жопу, потом. Сейчас ничего не надо делать и ладушки.

Я ткнул в «Да».

Строка для ввода просьбы активировалась. Интересно, а какого рода запросы можно кидать этому марамою, что наверху пасквили игроков зачитывает? Верного коня да меч булатный заказать? Набор «Филадельфия» и пиццу четыре сыра?

Я устало потер глаза. Чертов мозг посылал сигналы, мол, отдохнуть бы тебе Егорушко. Предложение хорошее. Но как тут отдохнешь.

Попросить просто выпустить из игры вряд ли прокатит. Это в текущей реальности как «счастья всем и пусть никто не уйдет». Позитивно, но невыполнимо ни разу.

Или выполнимо? Я нахмурился. Черт. Гребанные сомнения. Вот сейчас распишу что-нибудь правильное, хорошее, и тем профукаю самый простой, издевательский шанс выйти. Потому как, будучи полностью поехавшим парнем, я бы не удержался и поставил бы где-нибудь на старте локации дверь с надписью «Выход», которая реально бы вела на свободу. Просто поржать, глядя на то, как люди ломают головы в поисках ответа, роют самые далекие закоулки, побеждают самых редких чудовищ — а ключ от их виртуальной клетки никто даже не охраняет. Дьявол в мелочах.

И сейчас Егорка как раз и чешет в самый данный угол, вместо короткого «выпусти меня» в чат. Но не может быть так все просто. Не может. Там явно властолюбец сидит, а не юморист. Этому нужно чтобы в грязь разбились по его воле, а не случайно вывалились.

— Пренебречь, вальсируем, — отмахнулся я от зудящих сомнений. Вбил текст в окно чата. Простые вещи просить — себя не уважать. Действительно важные — никто не исполнит, а вот этот вариант вполне. Я пробежался по строчкам взглядом. Удалил «Слышь ты». Перечитал еще раз. Вымарал «какого хера». Перефразировал. Добавил «пожалуйста».

— Ну нафиг.

Удалил «пожалуйста». Заменил на «плиз». Снова удалил. Вписал «и да пошел ты в жопу», явно нарушая все правила корпоративных переписок.

Сомнения грызли. Вдруг я все делаю не так? Как девочка, поймавшая золотую рыбку, и после обещания волшебной добычи — исполнить любое желание — оторвала бедняжке голову с радостным: «Лети-лети лепесток!»

Да не, все делаю правильно.

Я еще раз перечитал сообщение, с сожалением удалил пассаж про «жопу» и нажал «отправить».

«Ваше послание ушло к Богам. Вам остается только ждать»

— Если бы мне пришлось выбирать себе телохранителей — я бы тебя не выбрал, дядя Егор, — сказал за моей спиной Женя.

— Я бы сам себя не выбрал, — ответил ему я. Поднялся, оглядываясь. — Давно хотел спросить. А какой у тебя класс-то? Понимаю, что это нам ничем не поможет, но все-таки.

— Призыватель, — сказал тот.

— Суммонер что ли? Суккубы на час? Продлевать будете?

Евгений смотрел на меня с непониманием. Да ну их всех.

— Что про класс этот пишут? — поинтересовался я.

Он поджал губы, затем демонстративно произнес:

— Характеристики.

Взгляд его расфокусировался, и новичок забубнил:

— Класс Призыватель: у вас нет мощи стоять в первом ряду лучших воинов. Вы никогда не овладеете могущественной силой волшебства. Вам не добиться славы великого исцелителя. Но вам могут служить те создания, которые повергнут в трепет каждого из вышеперечисленных. Вы связаны с потусторонними мирами. Вы мост между ними. Только вам решать, что именно вы приведете в наш мир.

Я хмыкнул. Улыбнулся.

— Для очистки совести я б тебя на костре сжег. Просто на всякий случай.

Женя холодно заметил:

— Мне неприятно постоянно чувствовать свою бесполезность. Не мог ли ты, просто по дружбе, не тыкать меня в это носом?

— Услышал тебя, Призыватель. Однако — ничего не обещаю. Мы не очень близки, а я не очень адекватен. Идем.

Я зловеще хихикнул и направился к лагерю.

Наш скорбный квартет вышел в путь уже через полчаса. Под лучами пробуждающегося солнца мир расцвел. Разноцветные бабочки порхали над травой. Пели птицы, напоминая те светлые моменты, когда в плену быта и суеты ты вдруг поднимаешь голову у парадной и слышишь этот радостный и чуждый городу гомон, отчего с души ненадолго сваливается чугунная наковальня рутины.

Дорога шла вдоль поля, неторопливо приближаясь к лесу. За нашими спинами синели горы. Сейчас они казались такими далекими, хотя прошло не больше суток с того момента, как я спустился с Перевала Рокота.

Фауна не зверствовала. Следов «Зодчей» тоже не наблюдалось. Вокруг классическая пастораль. Не хватало только домиков вдалеке и красношеих пахарей. Однако местные поля давно не видели плуга.

Пару раз я замечал вдалеке парящих Посланниц. Черные фигуры зависали над полем, оглядываясь, а затем рывками следовали одним им ведомым маршрутом. На нас они внимания не обращали. Это радовало. Да, конечно, с одной стороны мы упускали волшебный опыт. С другой — всегда оставался риск потерять Женю и снова вернуться к Стоунхенджу. Лучше уж добраться до мест поспокойнее, где придумать, как разрешить проблему с нашим спутником.

Пока мы брели по заброшенному тракту, я пытался привести к общему знаменателю сложившуюся ситуацию. Наша группа выглядела следующим образом: суппорт — бард восемнадцатого уровня, дд — охотник семнадцатого и танк — двадцать пятого. Тридцать пятые уровни группой валим. Благодаря, конечно, моему волшебному «щупальцу». Очень приятным бонусом оказалось, что все участники нашего похода получили «Богоборца». Видимо, случайные характеристики имели какую-то внутреннюю логику — большая часть противников существенно превышала нас по уровню. Если бы знать какие тут еще способности могут упасть… Эх…

Но в целом — положение у нас неплохое. Я, правда, плохо представлял, что делать дальше, потому как ничего кроме дороги и полей да лесов вокруг — у нас не было. Крупицы, собираемые логикой.

Первое — северяне ходят в набеги на кораблях. Значит должны пересекать море.

Второе — за морем живут люди и там тоже есть игроки.

Третье — где-то существует «Твердыня Тысячи Зеркал», которую штурмовала группа игроков. Так как система не спамила нам на каждый чих новости, как лихо кто-то еще что-то сделал — событие произошло незаурядное. Ключевое. Мне думалось, что это наш главный ориентир. Там ответов на вопросы будет больше.

Ветер принес неприятный, сладковато-тошнотворный запах. Дорога поползла наверх, на очередной холм. Чем так воняет?! Я поморщился, нахмурился. Так… К лешему. На чем я остановился? На третьем-же? Да, точно.

Значит, четвертое — где-то впереди находится отряд Харальда. Это важно. У меня с ними неплохая репутация, а это точно пригодится.

Пятое…

— Мне нихрена не нравится это место, — сказал я.

Справа от дороги торчала насаженная на кол «Посланница Зодчей». Черное острие вышло в районе ключицы. Вокруг облаком роились мухи. На голове монстра сидел ворон и держал в клюве мерзкого вида шматок. Птица настороженно глядела на нас, но молчала.

Солнышко сразу перестало греть.

— Враг моего врага мой друг, — сказал Стас. — Это выглядит омерзительно, но это так же говорит нам о том, что кто-то еще сражается с подобной мерзостью. Они могут нам помочь!

— Или посадят на кол рядышком, — буркнул я. До леса оставалось метров пятьдесят, не меньше. Выглядел он не так зловеще, как тот, через который мы шли ночью. Но вот такие знаки… Они позитива ни разу не добавляют.

Женя ощутимо напрягся. Игнат прогуливающимся шагом добрался до казненного монстра, задрал голову, изучая мертвеца. Ветер трепал порванное крыло Посланницы.

— Сначала убили. Потом насадили, — заключил он.

— Смотрите, вон еще! — крикнул Женя. — И еще.

Монстры, насаженные на колья, были расставлены с интервалом в пару сотню метров. Ими словно очертили границу. Я обернулся, разглядывая оставленные поля и перелески. Большой путь мы сегодня проделали. Над долиной, в разных местах, дергано перелетали с места на места точки Посланниц. Я насчитал больше десяти чудовищ. Вот их поведение было похоже на запрограммированное патрулирование.

— Может быть, это дружина Бергхейма? — предположил Стас.

— Не думаю. Не в их стиле, — не согласился я. Шагнул к лесу.

— Это похоже на границу. Словно предупреждение, что в этой чаще не рады гостям. Быть может нам не следует… Егор!

Я уже топал к лесу:

— Предлагаешь развернуться и пойти назад?

— Нет же, куда вы?! Постойте!

Я вытащил «щупальце».

— Нет уж, это вы постойте. Берегите Женю. Стас, если что — забудь про то, что вообще умеешь драться. Только лечи. Понял? Хоть Шуфутинским — я переживу!

— Стойте, Егор! — голос Стаса лязгнул. Бард шел за мною. — Один вы не пойдете!

— Если Женю мочканут — сам за ним побежишь.

— Мне не будет это в тягость, Егор, — глаза Стаса сверкнули.

— Он прав. Идем вместе, — бросил Игнат.

— А я думаю, что дядя Егор прав. Рисковать не хотелось бы. Особенно мною, — подал голос Женя.

— Вот еще бы ты был иного мнения, — фыркнул я и махнул рукой. — Ладно, шут с вами, идем.

— Все правильно, Егор. Шут с нами. И мы с шутом! — Стас выглядел очень довольным своим каламбуром. Благодаря маске — бард не видел того, как я закатил глаза.

Хлоп-хлоп-хлоп, раздалось из леса. Тихонько так, будто бы одинокий зритель разразился аплодисментами. Мы замолчали, как один уставившись в заросли. Из-за дерева вышел человек в комковатом плаще, весь обвешанный веточками да пучками трав. Из капюшона торчала белая борода, переплетенная зелеными и черными лентами.

Следопыт Ульфгангер Хафторсон

Уровень???

Клан Фредлишеман

Репутация с кланом Фредлишеман — нейтральная.

— Да пусть услышит меня Улль — столь славной беседы старый Ульфгангер не ждал, — басом проговорил он. — Добро пожаловать в земли клана Фредлишеман, самого свободного клана севера!

У вас новое сообщение. Чтобы прочитать сообщение откройте панель «Социальное»

Я застыл, позабыв про следопыта, и сказал:

— Характеристики.

Глава пятая «Бурнолесье»

— Характеристики? — переспросил мастер маскировки от клана Фредлишеман. Я поднял руку, указательным пальцем вверх, мол, ваш звонок очень важен для нас, но сейчас все операторы заняты. Забрался в чат.

Ваша просьба выполнена

Получилось. Отлично. Очень захотелось поделиться с товарищами маленькой победой, и я даже было повернулся к ним и раскрыл рот, но вдруг подумал — нафига? Не слишком ли нескромно будет. Есть и есть. Всем хорошо, чего орать?

— Как пройти к Твердыне Тысячи Зеркал? — вернулся я к следопыту. Тот откинул капюшон, явив забитое татуировками лицо. Ульфгангер весело и по-доброму щурился.

— Далеко идти придется, чужаки, — сказал он. — Не дойдете.

Викинг ступил на поле, оглядывая небо. Я заметил в чаще движение. Соратники следопыта перестали прятаться. Фигуры в скрадывающих балахонах, облепленных листвой и мхом, появлялись то тут, то там. Угрозы в северянах не было. Скорее любопытство. Они не так нейтральны, как нейтральный Бергхейм?

— Идем, чужаки! — Ульфгангер махнул рукой. — Слава Уллю, мы отбросили созданий Зодчей, но если они вернутся — то биться с ними лучше среди деревьев.

— С такой оградкой, — я кивнул на колья, — к вам только дурак полезет.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Фредлишеман — 0,1%

Так, тут за шутки дают больше. Харизма? Но она ж на внутрифракционные работает.

— Не лезли бы и оградки не случилось бы, — подмигнул Ульфгангер, неожиданно хлопнул по плечу, отчего меня пошатнуло. — Идем! К Твердыне отсюда ведет много дорог, но мимо Бурнолесья вам все равно не пройти.

Я обменялся взглядами с товарищами, кивнул и двинулся к чаще. Зеленая листва зашумела над головами. Система плюнула сообщением:

Вы открыли Бурнолесье

— Уровень! — радостно гаркнул позади Женя. — Дядьки, мне уровень дали!

— Теперь можно будет шутить про твою полезность? — тут же, не оборачиваясь, ввернул я. Жаль, лица его не увидел. Но наш призыватель ничего не ответил. Зато воскликнул Стас:

— Это отличная новость, Евгений!

В зарослях по обе стороны дороги стояли замаскированные викинги. Северяне провожали нас взглядами из-под темных капюшонов. Ульфгангер коротко свистнул, и следопыты зашевелились, растворяясь в подлеске. Пара минут, и чаща превратилась в первобытную, безо всяких следов человека.

— Что вы забыли в Твердыне? — сопровождающий нас викинг мне нравился. Простой, открытый. И эти глаза смеющиеся! Вот бы мне такие. Сразу располагают к себе. Когда природа лепила Егорушку, то наделила его взором угрюмым, рыбьим. Стоит задуматься о чем-то, как люди шарахаться начинают. Мол, будто смотрю на них и размышляю, как буду резать их ржавой ножовкой в темном гараже. Вдруг, если я выколупаю ему зенки и внедрю в свой организм — люди ко мне потянутся?

— Как недобро ты смотришь на меня, чужак, — произнес Ульфгангер. — Задумал нехорошее.

— Ничего такого, — улыбнулся я. — Твердыня даст нам ответы, которые мы ищем.

— Так задумано асами. Каждый созданный ими человек всю свою жизнь ищет ответы. Но не каждый так как ты знает точное место, где их найти, чужак.

— Нам повезло.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Фредлишеман — 0,2%

Следопыт хохотнул.

— Ну что ж, тогда ты любимчик Улля, чужак. Увидим, приглядывает ли он за тобой.

— Что это за место? — спросил я.

— Бурнолесье, чужак! Западный рубеж свободного Фредлишемангарда! Дальше к северу и западу идут земли Унии Мороза. Наши добрые соседи.

Слово «добрые» он выделил особенно. С сарказмом. Видимо, классика жанра — территориальные споры.

— Воюете?

— Когда-то воевали. Когда конунг клана Блодигсверд — Хакон «Кровавый» — решил объединить земли севера — он пришел и к нам. Все сдались перед его дружинами, а наши деды отказались. Много храбрых воинов отправились в чертоги Одина тогда, и Хакон отступил! — охотно рассказал следопыт. — Потом пришел Риг «Неторопливый», уже конунг Унии. Наши отцы сказали ему, что клан Фредлишман будет свободным. Половина отправилась потом на вечный пир, забрав с собой лучших бойцов Унии, но Риг тоже оставил затею покорить наши земли.

— Я так понимаю, ждете своей очереди?

— Да, но пока не знаем, как будут звать конунга, чьи воины станут умирать в наших лесах. Быть может, Миккель «Ясный»? — хмыкнул викинг. Он шел совершенно бесшумно, несмотря на мешковатый наряд. Я слышал, как шаркает Стас, слышал бормотание Жени. По-моему, даже шаги Игната мог различить, но как двигался Ульфгангер — только видел.

— Миккель «Ясный» мертв.

— Это плохо, — сказал следопыт. — Новый правитель Унии — новая тревога для всех. Власть не меняется без крови. Когда к нам пришла дружина из Бергхейма — я сразу смекнул, что настает эпоха перемен. Связаны ли эти события, чужак?

Викинг вроде бы улыбался, а внутренне собрался весь. Веселые морщинки у глаз мутировали в напряженные.

— Миккеля убил Серый Человек, — ответил я. — А где сейчас бергхеймцы?

Ульфгангер нахмурился.

— Слухи то, или сам видел?

— Лично… Серый Человек задушил конунга перед всем его войском. А потом сжег тех, кто осмелился отомстить. Так где бергхеймцы?

— Действительно времена старые были временами добрыми, — вздохнул следопыт, второй раз проигнорировав мой вопрос. Егорушко начинает злиться…

— Чего вы так с ним носитесь? — фыркнул я. — Ну явился и явился. Солнце светит, птички поют, посланницы на кольях разлагаются. Что не так?

Пахло хвоей. Но приятно пахло, не как в Чащобе Выводка. Мы прошли мимо уткнувшейся в лес повозки. Двое коней, распряженных, паслись неподалеку. Один из них поднял морду, фыркнул и махнул хвостом, отгоняя мух.

Детализация.

— Так это пока светит, — произнес Ульфгангер. — Я так тебе скажу, чужак, легенд о Сером Человеке много, но почти все они сходятся в одном. Серый Человек прогонит защищающих север асов и спустится к смертным, чтобы принести им погибель. Он разрушит Валгаллу, и никто не остановит пробуждение Фенрира. Никто не выйдет на великую битву в Рагнарек. Фенрир заглотит солнце и свет погаснет, а с ним исчезнет и все живое.

Я ждал продолжения, но следопыт утих со значением на лице.

— И че? — не преминул я блеснуть тактом и эмпатией. — А временные диапазоны есть какие-то? День, два, месяц, год? Тысячелетие?

— Никто не знает этого, чужак. Может быть уже завтра.

— Не, это несерьезно, братец. Так все что угодно можно отпророчествовать. Дата исполнения — это очень важно. Вот ты, например, пил сегодня воду?

Ульфгангер фыркнул:

— Конечно ж.

— А знал ли ты, что сегодня день Белого Песца? Ко всем, кто в этот день пьет воду, приходит песец.

— Песец?

— Полный. Проще говоря, кто пил сегодня воду — тот умрет, — я отцепил от пояса висящую на поясе флягу и сделал большой глоток.

Выдохнул. Глаза следопыта расширились, он коснулся горла, словно ему стало трудно дышать.

— Какой такой Белый Песец?! Впервые слышу!

— Неважно. Ты пил воду. Как и я. Мы обречены. Не знаю сколько нам осталось. Может день, может неделя. Может быть десять лет. Может быть вообще сотню, но я за здоровьем не следил и столько точно не протяну. Но совершенно точно скажу — мы оба двинем коней. И мир погаснет. Когда-нибудь.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Фредлишеман — 0,3%

— Я понял, о чем ты, чужак, — расплылся в привычной улыбке следопыт. — Я понял. Но здесь все иначе.

— Безысходность и тлен? Под серыми небесами в сторону смерти идут колонны унылых воинов? Множество рефлексий и размышлений о судьбах человечества? Ниосилил, слишком мрачно?

Ульфгангер неуверенно улыбался. По-моему, он уже пожалел, что решил поболтать со странниками.

— Нет, хоть и ума не приложу, о чем ты, чужак, — осторожно сказал он. — В легенде говорится, что когда небеса потемнеют — лишь один человек сможет остановить Серого и спасти всех нас. Тот, кто рожден ни на севере, ни на юге, ни на западе, ни на востоке. Кто-то из чужаков, чужак.

Я деловито кивнул:

— Это наверняка я.

Следопыт нахмурился.

— Или он, — продолжил я и ткнул пальцем в Женю.

Призыватель радостно изучал интерфейс, но почувствовал внимание северянина и отвлекся. Встретил сомневающийся взгляд викинга.

Сверху страшно завопили сцепившиеся друг с другом вороны. Трескучий грай метнулся по лесу.

— Что я пропустил, дядь Егор? — поинтересовался Евгений, глядя в глаза Ульфгангеру. Я махнул рукой, мол, не обращай внимания. Следопыт скептически хмыкнул, ловко пригнулся под нависающей над дорогой веткой.

— Знать бы, чужак, что в легендах правда, а что нет, — сказал, наконец, викинг. — Но никто из вас на героя не похож.

— Не все герои носят плащи, — ответил я.

Шутку северянин не понял.

— Но мы не закончили. Где бергхеймцы? — в третий раз спросил я.

— Ушли на юг, — сдался, наконец, северянин. — Их предводитель думает просить корабли у конунга Фредлишемана. Когда-то наши кланы дружили, и даже во времена Унии — воины Бергхейма не приходили к нам с мечами наголо.

— Я видел в лесах несколько бойцов из дружины Харальда. В очень странном виде.

— Зодчая. Раньше ее создания не заходили так далеко. Мы сдерживали их у Алого Леса, но пару недель назад они прорвались. Дружина Фритрика туда отправилась, отбросить измененных, но вестей от нее нет, а твари прибывают.

От банальности завязки меня чуток покорежило, но я сдержался от комментариев. В целом — в рамках жанра все. Где-то есть зло, зло наступает, славные герои — ату его, мы не справляемся. Вот вам экспа и новые подштанники с меткой зайца.

— Должно быть крайне жуткое место этот ваш Лес, — поддержал я эту игру.

— Да. С тех пор как Зодчая возвела там Красный Хёрг. Измененные приходят с холма, а мы их ловим. Обычно справлялись, но теперь…

Хёрг это у норманов святилище такое. Точно-точно, вспоминаю.

— Вы же здоровые дядьки, взяли бы да зачистили этот ваш Хёрг.

Ульфгангер усмехнулся:

— Мудрость такая и в голову конунга явилась. Да только пришла дружина столичная на холм, но до вершины не добралась. Три десятка воинов смерть нашли по дороге наверх, пока конунг не приказал отступить. Идет человек и вдруг падает. И пустота его тело рвет на части. Пожирает. Я внизу стоял, видел. На кромке леса твари обычно появляются, будто до поры до времени нет им места под солнцем. Будто скрывает их Хёрг.

Фаза, понял я. Интересно, это данж? Тут же ведь должны быть подземелья!

— Может быть, вам помощь нужна? — вдруг квест прокнет.

— От вас? — беззлобно заметил следопыт. — Вам бы себе помочь.

Как-то сразу расхотелось с ним перешучиваться. Я и замолк. Но наводку запомнил.

Вскоре дорога вывела в лесной городок. Дома, вот прямо как у эльфов, прятались в ветвях толстенных деревьев. Строения соединяли в паутину веревочные лестницы, провисающие под весом случайных прохожих. Пахло листвой, вареным мясом и травами. Слышался детский смех, лязг посуды и коровье мычание.

Вы открыли Треландсби

Ульфганер провел нас сквозь поселок, в самому здоровому дереву. Я крутил головой, изучая экопоселок. Чем глубже мы заходили, тем больше деталей находилось. Таблички на деревьях. Винтовые лестницы вокруг стволов, развешанная для сушки одежда. Бегущий по деревянному желобу ручей. Кто-то что-то кричал командным голосом. Блеяли козы. Кукарекали петухи.

Классное место!

Викинг ткнул пальцем на поляну, неподалеку от толстенного дуба, пронзающего собой бревенчатый дом с резными ставнями. Сказал:

— Ждите здесь. Найду хевдинга. Он, наверняка, вам поможет.

Мы расположились на траве, под прячущимся на деревьях городка. Хижин двадцать, не больше. Некоторым домам позавидовали бы коттеджи миллиардеров, насколько огромными те были. И не скажешь, что у них в полях такое дерьмо обитает, зодческое.

Едва мы присели, как Стас выудил лютню. Извиняясь, глянул на нас.

— Мне надо тренироваться. Учиться. Егор, хочу спросить вас как музыкант музыканта — вы играть на гитаре умеете?

О, так у Стаса есть чувство юмора. Мне казалось, что он его лишен. Или просто мои шутки для него слишком странные? Или он не шутил, а цитировал? Черт, как много вопросов! Я глянул на диковинное приспособление с изогнутым грифом.

— Четырнадцать струн?! Я в шести путался! — ахнул. — Тут аккордами к Гражданской Обороне не поможешь. Зачем тебе это, мой сладкоголосый Круг?

— Ауры. У меня две ауры. Одна дает восстановление жизни в течении получаса, после сыгранной мелодии. Вторая повышает вероятность защититься от физического урона. К каждой из них требование — сыграть мелодию.

— Ну так сыграй! Чего страдаешь. Тут же музыкального образования не требуется. Бахнул по струнам и ок. У меня так с шутками работает.

Стас задумчиво кивнул, его лицо приобрело мстительный оттенок, и бард ударил по струнам. В листве над нами с истерикой наутек бросилась стая птиц. Честно говоря, я б и сам сбежал, настолько омерзительный звук наш музыкант извлек из средневекового инструмента. Но мне было лень вставать.

— Мелодия провалена. Вы получаете штраф к духу, — произнес Стас. — Видите ли, Егор. В моем случае все получается не так легко, как мне бы того хотелось. Я никогда не умел играть. Музыку люблю, но сам… Злая шутка судьбы этот класс, что мне выпал.

— Думаю не выпал, а выдали. — буркнул я. — Вообще, в мои лучшие времена на все вопросы отвечали просто «Тебя что, в Гугле забанили». Но, божечки-кошечки, у нас тут тот самый вариант. Надо искать тренеров по классу. Вдруг тут есть такие?

Я оглядел прячущийся под кронами деревьев поселок. За нами наблюдали с веревочных переходов. Показывали пальцами, но не приближались. Вряд ли здесь найдутся мастера по лютне.

— Поэтому буду пытаться сам. Потерпите, пожалуйста, — резюмировал бард.

Он задергал самую нижнюю струну, выжимая из инструмента пронзительные звуки. Я поморщился, развалился в траве и погрузился в характеристики, изучая то, что у меня было. Минут через пять в голове уже звенело. Неподалеку завыли собаки. «Музыка» добралась и до них.

Покрасневший от стыда менестрель плотно сжимал губы и терроризировал деревню.

Я вновь забрался в «Социальное», ткнул в чат. Краем глаза отметил панель «Соратники» в левом верхнем углу. Отменил набор сообщения. В «Соратниках» до сих пор висел убитый Светланой Райволг. Панель была перечеркнута красным крестом, изображение серое. Пять подменюшек рядом. Три бесцветные, не активные. Последняя зеленая, мягко вспыхивающая.

«Убрать из соратников»

«Взять в группу»

«Взять в клан»

«Оживить».

Вот точно последней кнопки не было, когда я последний раз изучал данный раздел. Но после гибели Райволга мне и в голову не приходило сюда заглядывать. Ведь умерла так умерла. Я нажал на «Оживить». Система тут же выбросила:

«Ничто не проходит бесследно. Оживив данного соратника вы потеряете 2 золотых. Вы готовы заплатить?»

— Да ладно! — вслух произнес я. После сражения у Бергхейма денег хватало.

«Да»

Кнопка погасла. Иконка с портретом грустного Райволга раскрасилась. Крест исчез. Плавно вспыхнули остальные команды и посерела «Оживить». Я привстал, оглядываясь. Увидел метрах в ста лежащего человека, проступившего как из воздуха. Раб из Рассветного поднялся на ноги, отряхнулся. Увидел меня и робко улыбнулся.

— Почему ты не сделал этого раньше? — задумчиво спросил Игнат.

— Я бы хотел сказать, что это была часть очень хитрого плана, но, к сожалению, просто потому что тупо не знал, что так можно.

Райволг осторожно шел ко мне:

— Жив почему я? Убить меня глашатай должен был. За спиной стояла смерть. Окружала листва. Дышать не мог, в глазах темнело.

Я не стал пояснять, лишь пожал плечами, мол, не знаю.

— Зачем он тебе? — спросил Игнат. Он лениво наблюдал за рабом.

— Вдруг пригодится?

— Скорее больше сложностей, — поморщился охотник.

Райволг растерянно оглядывался:

— Нахожусь где я? Мест странных столь не видел прежде.

Стас вновь дернул струны. Раб передернулся, глянув на барда с ужасом.

— Придется терпеть, — подмигнул ему я. Райволг открыл было рот, но поспешно замолчал. На криво топырящего пальцы менестреля раб смотрел с содроганием, от каждого звука дергался.

— Хватит! — заорали сверху. К нам спускался широкоплечий молодой викинг с соломенного цвета лохмами. — Остановись, скальд, ты ужасен!

Хевдинг Триггви Гвюзмюндсон сошел на землю с придревной лестницы. Следом за ним плелся уже знакомый нам следопыт.

— Да-да, скальд, ты, — ткнул глава Треландсби пальцем в съежившегося барда. — Твоим умением лишь псов ярить!

Ростом местный правитель был чуть ниже меня. Но в плечах значительно шире.

— Музыканта обидеть каждый может, — сказал я в ответ. — Ты вон сам попробуй!

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Фредлишеман — 0,4%

— Мои собаки играют лучше, — уверенно произнес хевдинг. — Никогда не видел чужаков. Говорят, несколько месяцев назад тут проходил один из ваших, но я был далеко отсюда и не застал.

Он рассматривал нас с нескрываемым, нездоровым любопытством. Будто нас расфасовали по банкам с формалином и сунули в Кунсткамеру.

— Ульфгангер говорит, вы ищите путь в Твердыню. Я слышал об этом месте. Но не знаю, как вам туда добраться. На торговые корабли вас не возьмут, в дружину не примут. Может, вам попытаться судьбу в землях Унии Мороза.

Мы переглянулись. Вот там точно ловить нечего.

— Нам бы нагнать Харальда из Бергхейма, — сказал я.

— Тогда вам в Зеергард. Я бы дал вам провожатого, но у меня каждый клинок на счету.

Какие тут милые люди. Гораздо приятнее чем в Бергхейме.

— Дорога в столицу спокойная. Туда твари Зодчей не добираются. Идите по самой главной и не промахнетесь. Дней пять и будете на месте.

Безопасная дорога — значит дорога без опыта.

— А как пройти к Красному Хёргу? — невинно спросил я. Нам ведь надо как-то качаться, верно? — Может быть, вам нужна голова Зодчей?

— Вы не похожи на героев, — бесхитростно приложил нас хевдинг. — Ищете смерти?

— И все же. Нужна?

— Если вы принесете нам ее голову, то уж поверь, мы в долгу не останемся. Вот только лучшие клинки Фредлишемана не доходили даже до стены ее проклятого святилища.

— Потому что у них не было Призывателя! — я гордо ткнул пальцем в Женю. Тот недоуменно нахмурился, но затем подыграл. Важно подбоченился. Может, не такой он и мудак, как мне думалось?

Триггви засмеялся. Моя репутация чуть повысилась, и следом за сообщением об этом появилось:

«Внимание. Вы получили задание «Голова Зодчей». Посмотреть информацию о задании?»

«Когда-то Асдис была верной служительницей Индуны. Все свою жизнь она посвятила искусству врачевания и имя ее знали во всех северных землях и за ее пределами. Но, когда заболел ее единственный сын, спасшая тысячи жизней целительница не смогла ему помочь. Смерть ребенка изменила ее, и Асдис отвернулась от предавшей ее Индуны, найдя себе нового повелителя и приняв себе имя Зодчая Тел. Изгнанная своим народом, она отреклась от всего человеческого и встала на путь служения йотунам, выбрав для почитания Ран — Губительнице Моряков. Именно Ран поставляет своей рабыне тела для зловещих экспериментов. Вы должны найти павшую служительницу и уничтожить ее, принеся мир в земли Фредлишеман»

Награда: [Кольцо Ясного Разума].

Кольцо вполне себе приличное.

— Куда идти? — деловито спросил я у викингов.

--Сценарист--

— Ты знаешь, что делать, — тихо сказал Сценарист.

Женщина ежилась, оглядываясь. Просторный темный ангар, с рядами светящихся саркофагов ее пугал.

— У нас же не будет проблем? — вкрадчиво спросил Сценарист. Светлана торопливо кивнула.

— Если я буду доволен, ты получишь свободу, — он положил руку ей на плечо, вглядываясь в расширенные глаза пленницы. — Я человек чести.

От нее плохо пахло. Она постоянно дрожала. Глаза бегали. Вряд ли женщина готова. Но…

В голове шумело от кофе. Во рту пересохло, в глаза будто ведро песка высыпали. В последний раз у зеркала Сценарист себя не узнал. На него смотрело обезумевшее растрепанное создание с красными от недосыпа глазами. Неопрятное. Мерзкое. Несовершенное. Попытка уследить за всем и сразу сводила его с ума. В груди то и дело ворочался неприятный комок, от которого немели руки.

Ему нужен отдых.

— Приступай, — сказал он пленнице.

Светлана подошла к ближайшей капсуле, где лежала стройная когда-то, а теперь болезненно худая девушка лет двадцати. Дервиш «Студентка» из Гхзулин Иль Сикка. Скучная, ничем не примечательная и покорная. Этой группе повезло с локацией, но не повезло с лидером. Сценарист наблюдал за ним и понимал, что в других обстоятельствах этот человек легко закончил бы в тюрьме или психушке. Мужчина, в миру весьма скромный человечек, использующий в переписке обязательную цепочку вежливых обращений, крепко взял общину Иль Сикка в оборот, превратив ее в личную собственность. Все эти «Здравствуйте, будьте так любезны, если вас не затруднит, пожалуйста» — слетели очень быстро, и среди песков и зноя у Сценариста появилась настоящая секта, с властным предводителем, двумя крепкими помощниками и двумя истовыми поклонницами лидера. Остальные — серая масса. Корм. Вряд ли южная группа станет претендентом на победу, однако…

Сценарист приложил руку к становлению тирана. Дар общения с сущностью лидер Иль Сикка использовал регулярно. Задания выполнял даже с каким-то удовольствием. Сложнее было сдвинуть тех, кто мог составить ему конкуренцию. Поменять им отношение к происходящему, повернуть мораль, но и здесь получилось. Один сопротивлялся дольше всего, но в конце концов, с волками жить, по волчьи выть. Сломался. Вкусил власть.

«Студентка» была жертвой этой общины. Терпеливой наложницей. Виртуальный секс был комичен, но пользовался в Иль Сикки популярностью.

Светлана открыла крышку саркофага, так, как учил ее Сценарист. Опасливо глянула в сторону мужчины. Он ждал. И только когда похищенная санитарка принялась сноровисто исполнять привычную в ее реальной жизни работу — отступил. Вернулся к пульту наблюдения.

Виски ломило. Слишком много курит. Слишком много кофе. Слишком мало спит. Это опасно. Неразумно.

Но еще не время.

Мониторы с игрой погасли, выводя на экраны изображение с камер ангара.

Светлана все возилась у капсулы, иногда поглядывая на дверь, куда ушел ее мучитель. Сценарист дотянулся до чашки, потер зудящие веки и глотнул холодного кофе. Скривился.

Он терпеливо ждал.

Закончив с первой капсулой, его невольная помощница двинулась к следующему саркофагу. Открыла крышку. Вновь посмотрела в сторону дверей. Наклонилась над участником эксперимента.

Пип-пип-пип-пип, запищал датчик. Сценарист отставил чашку в сторону, взял заранее заготовленный секатор, сунул в карман небольшой пакет с бинтами и жгутом. Поднялся на ноги. Мышцы бедер ныли, от перебора с никотином.

Пленница теребила лежащего в капсуле человека, содрав с него шлем. Что-то кричала, постоянно глядя в сторону двери.

Это было ожидаемо, и Сценарист подготовился.

Когда он вошел в ангар, Светлана застыла и замолчала. Затравленно посмотрела на него, неторопливо идущего мимо рядов.

Сценарист щелкнул секатором. Подошел ближе, со всего маха ударил женщину в лицо, отчего та рухнула на пол. Перевернулась, закрывая глаза.

— Не надо. Пожалуйста, не надо, — прошептала она.

Он молча вогнал шприц с релаксантом в плечо вяло шевелящегося игрока. Танк «Кинолог» из Пяты Титана, владелец дачного домика с шестью собаками. Натянул на голову обмякшего мужчины шлем.

— Встань, — тихо приказал пленнице.

Светлана поднялась, прижимая ладонь к рассеченной скуле.

Сценарист бросил ей пакет с медикаментами. Поднял руку пленника, и секатором отсек ему палец. Хлынула кровь, заливая подстеленную пеленку. Мониторы здоровья пиликали мерно, размеренно. Вряд ли игрок чувствовал боль, после того, что ему вколол Сценарист.

— Перевязывай, — сказал он ошеломленной женщине. Сам взял палец, вытер его, перевязал шнурком. С бантиком.

Светлана смотрела с ужасом, не понимая, что от нее хотят.

— Он может умереть из-за тебя, — негромко произнес Сценарист. — Ты этого хочешь?

Женщина побледнела, перевела взгляд на игрока.

Секатор еще раз щелкнул. Это звук будто подстегнул несчастную, и она протиснулась мимо Сценариста к капсуле.

— Я всегда знаю, что ты делаешь, — сказал он. Сделал из шнурка петлю и приблизился к пленнице. Бережно, почти нежно, накинул ей ожерелье с отсеченным пальцем на шею. Женщина окаменела.

— Каждый твой поступок вызовет кровь, — шепнул он на ухо жертве. — В следующий раз, я отрежу палец не только тому, кого ты вздумаешь разбудить, но и тебе. На ноге. Мизинец. Чтобы ты могла ходить и могла работать. Потом отрежу второй.

Женщина опустила голову, разглядывая амулет из пальца.

— Никто из них тебе уже не поможет. Не пытайся. Сделаешь все хорошо — будешь жить и вернешься домой.

Светлана опустила голову,

— Сделаешь плохо — будешь жить, но тебе это не понравится.

Пленницу забила крупная дрожь. Лужа крови в саркофаге с «Кинологом» увеличивалась.

— Если он умрет, ты пожалеешь, — Сценарист отступил. Пару секунд Светлана стояла неподвижно, но затем рванула пакет с бинтами и сноровисто начала перевязку.

— Уберись здесь. И помни — я знаю все.

Он неторопливо пошел к двери, не оборачиваясь. Демонстрируя неумолимость и уверенность. Однако оказавшись за пределами ангара — почти бегом кинулся к пульту управления и вцепился взглядом в мониторы.

Женщина плакала, но перевязывала. Она стояла над искалеченным по ее вине незнакомцем и рыдала, вытирая слезы тыльной стороной окровавленного запястья. Затем, закончив с этим, приступила к своим обязанностям. Заправить капельницу, поменять подгузники, провести гигиеническую обработку, поменять положение тела.

Сценарист сунул в рот сигарету. Щелкнула зажигала. Дым попал в глаза, и те заслезились.

Но он все равно улыбался. По телу прошла приятная волна, когда пальцы вспомнили тугость секатора, перекусывающего человеческую кость. Он давно не убивал. Очень давно.

Вполне вероятно, что именно из-за этого он так неважно себя чувствует. Может быть… От волнения сладко сдавило где-то в районе солнечного сплетения.

Может быть, пора?

Оторвав бумажное полотенце, Сценарист методично вытер кровь с секатора.

Затем погасил половину камер из ангара, вывел изображения из нескольких игровых локаций. Выводок лишь проверил — тот затаился, и последнее время ничего интересного с ним не происходило. С большим интересом понаблюдал за тем, как бьется с первым боссом Твердыни — группа Роттенштайна. Ребята старались. И кто знает, может быть уже через пару дней страж падет.

Первый из десяти.

Одним глазом Сценарист наблюдал за пленницей, наслаждаясь тем, что ему не нужно возиться среди капсул. Что он может отдохнуть. А когда отведет ее назад в камеру, то, возможно, и выспится.

Если, конечно, Светлана не проявит характер еще раз.

Впрочем, в этом он уже сомневался.

Секатор жадно щелкнул во тьме.

Глава шестая «Музыка нас связала»

— Терпеть не могу больше я, — сказал Райволг. — Прекратит пусть он.

Я обернулся на усевшегося у костра Стаса. Бард с каменным выражением лица дергал струны лютни. Подбирал комбинации. Прямо какое-то машинное обучение. Нет, иногда у него какой-то не слишком зубодробительный порядок возникал, но в целом все было более чем печально. Птицы спешно покидали оскверненный музыкантом лес.

Мы пока держались.

— У меня на родине говорят — критиковать каждый горазд, — задумчиво произнес я. — Ты будто бы лучше можешь.

— Могу! — в запале сказал Райволг. — Нет более терпеть у меня сил.

Я хмыкнул:

— Ну, покажи тогда.

Мы вернулись в лагерь. Остановились над скорченным от усердия Стасом. Я встал между ним и огнем. Молча. Нарочито. Бард то ли меня не замечал, то ли усиленно делал увлеченный вид. Я присел на корточки, заглядывая в лицо музыканту. Склонил голову набок.

Наконец, Стас перестал изображать вовлеченность в процесс.

— Что? — тускло спросил он. Свет от костра плясал на темнеющих кустах. Солнце заходило. Весь день мы чесали по тропе к Красному Хёргу. Ни одной порядочной твари не встретили. День без прокачки — время на ветер. Да, пока шли — открыли несколько локаций, но то уже как мертвому припарка. Хотя вон, Женя, радовался каждой капле. Навык ему на втором уровне дали странный, возможность на десять минут увеличить собственное здоровье в два раза. С кулдауном в час. Ну да что за «призыватель» и в чем вообще его суть — мне было неизвестно. Есть люди и поумнее, кто это придумывал. Мне-то что.

Стас смотрел на меня, я молчал.

— Егор, вы что-то…

— Дай гитарку погонять, — прервал его я, переключаясь на хулиганские интонации. — Не мандражуй, не отберу. Тут за гаражами тональность поминорнее.

— Зачем вам?

— Нашел тебе в группу гитариста. Буду ща ему прослушивание организовывать. Слабает лучше — возьмем на гастроли вместо тебя.

Стас нахмурился.

— Не смешно, Егор.

— Да тут никто и не смеется. Один плач стоит, Джимми ты наш Хендрикс, — обезоруживающе улыбнулся я, забыв, что лицо скрыто маской.

Он протянул лютню.

Райволг взял ее бережно, словно великую драгоценность, плюхнулся на пятую точку, потянулся к настроечным колкам. Нежно тронул струны. Взгляд паренька из Рассветного поплыл, на губах появилась улыбка.

Мы наблюдали за нашим цифровым спутником молча и внимательно. Райволг устроил целое представление своими ритуалами. Даже Игнат приподнялся на своем месте, с интересом глядя на паренька.

Наконец, подергивания струн, скрип колков и бормотание Райволга закончились. Освобожденный раб выглядел довольным. Он прикрыл глаза и… заиграл.

Левая рука порхала по ладам, пальцы правой касались струн, а у меня даже сердце замерло от красоты того, что извлекал какой-то чертов нпц из инструмента барда. Лицо Стаса вытянулось. Женя подошел поближе и сел напротив Райволга. Лес вокруг сразу стал каким-то светлым, сказочным. Вот-вот из него должны были повалить эльфы и начать вокруг нас грациозные танцы. С венками, струящимися нарядами и прочей бутафорией околохиппового настроения.

Никто из нас и так-то не нарушал льющейся из инструмента симфонии, но, когда Райволг запел — я даже дыхание затаил.

Песня была хоть и слащавая, про то как в сердце наступает зима, как лето между героем и героиней уходит и прочая слезодавильня, и потом, божечки-кошечки, непременно ж настанет весна и ее ресницы бла-бла-бла, но…

Меня все равно тронуло. После этих дней существования в чертовом компьютерном мире — прикоснуться к чему-то светлому, чудесному — было здорово. Те страшного качества песнопения в Бергхейме, на пиру Харальда, казались жутью жуткой.

Получено положительное воздействие «Песнь о любви». Ваше сопротивление магии тьмы увеличено до 20 %.

Внимание: эффект песен менестрелей действует только до полуночи.

— Ты уволен, — сказал я Стасу, когда Райволг закончил. Последние ноты уплыли в темный лес и растаяли там.

Бывший раб открыл глаза и увидел нас. По-моему, он даже смутился.

— Научи меня, — выдохнул наш бард.

Я оглянулся. Черт. Музыка пробрала всех. Игнат задумчиво пялился в костер. Женя с восторгом наблюдал за нпц-музыкантом.

— Научи, прошу! — повторил Стас.

— В твоих краях все так умеют? — спросил я.

— Таверны да трактиры посещал я. Где за музыку получал еду я. Звонкую где монету. Голос и пальцы есть все что у меня.

Пока он пел — этот ломаный говор уши не резал.

— Это было круто, Райволг, — покачал я головой. — Очень круто. Не так круто, как треки 4SGM, но я проникся.

— Понимаю не я, — нахмурился музыкант. — Треки?

— Просто не бери в голову. Бери в голову вот этого немолодого человека.

Стас буравил раба взглядом.

— Могу ли я? — посмотрел на меня Райволг.

— Ты свободный человек, живешь в свободной стране, — развел руками я. — Так что сам выбирай. Но если выберешь неправильно, я вырежу тебе печень.

Музыкант испуганно моргнул.

— Шучу, — устало уточнил я. Как-то надо бы поменьше «блистать». Не проникаются они моим искрометным юмором.

Когда мы ложились спать — Стас и Райволг все еще сидели у костра, и пожилой пленник игры осторожно трогал струны, повинуясь любому знаку юного учителя. Лес стрекотал цикадами. Едва шумели кроны. Меж деревьев вспыхивали огоньки светлячков. Мирное место.

Я изучил панель соратников, но не нашел нигде информации о классе Райволга. Получалось — что он бард. По любому бард, раз повесил баф.

Мне нужно больше соратников. С каждого по плюшке — Егорка счастливый. Под редкие ноты лютни я уснул.

* * *

— Сейчас мне очень нужно пошутить, но в голову ничего не лезет, кроме того, что это, должно быть, местный аналог трансформеров? — сказал я, когда на дорогу перед нами вышло ЭТО. — Несколько викингов решили собраться и получился один большой викинг?!

— Есть, — буркнул за спиной Игнат.

— Милость да будет Божья с нами. Озарение на владыку тьмы падет. Изгонит да с земель порок! — пролопотал Райволг. Осенил себя сложным символом, совсем не похожим на привычный крест. Сплюнул через плечо.

Тварь стояла посреди дороги, широко расставив ноги. Чья-то злая воля запихала в нее как минимум шесть человек. Двое мертвых воинов сплелись в единое целое, образовав тело. Их головы торчали сверху, образовывая четырехглазую гнилую морду монстра. Ноги еще двоих вросли в груду плоти, обратившись в длинные руки существа. Стояло оно еще на двух телах, повернутых к нам спинами. Когда чудовище сделало шаг, то на заднице правого мертвеца лопнули штаны.

Боевое Братство Зодчей

Уровень 35

— Налицо явные признаки социопатии. Я наблюдаю в этом какой-то бунт против системы. Антимилитаризм, насмешка над военной машиной. Может, нам стоит подискутировать на эту тему, коллеги? — продолжил я. — Вернемся в тот славный городок, закажем эля и проведем…

С хрустом и чавканьем тварь сделала еще один шаг. Пахнуло гнилью. Соратники беседу не поддержали. Но хоть на бафы не ругались. После того как мое «воодушевление» усовершенствовала система — им стало гораздо удобнее. Ребята, когда получали мои улучшения — могли выбирать, какой из них им приоритетнее и задавать «значение по умолчанию». Разумеется, у всех стояло улучшение на «опыт». Так что всякие прибавки к хорошему настроению или же к скорости выпадения волос — остались в прошлом.

Шаг.

Те мертвецы, что служили голему руками, свисали вдоль тела безвольными плетями, ладонями вниз. Викинг левой ноги явно был нижу собрата, поэтому монстр чуть прихрамывал.

Танг!

Игнат заработал. Стрелы с чавканьем входили в плоть, но на движение монстра не влияли. Трупы-руки зашевелились, поднимаясь. Мертвецы, вмурованные в плоть голема, потянулись за оружием. Несмотря на неуклюжесть носителя — покойники крутили мечами весьма лихо. Хотя выглядело это мерзко.

— Райволг и Женя — держите глаза на затылке. Можете в него камнями покидаться, но ни шагу ближе. Стас?

Бард тренькнул лютней. Он вцепился взглядом в инструмент, как усердный школяр, дернул за струны. Тварь забулькала. Рты мертвецов раскрылись, выдавая жуткий звук, будто из недр покойников выходил последний воздух.

— В жопу ваши ужастики, — ринулся я в атаку, не дожидаясь конца мелодии.

«Коварный удар»

Щелк-щелк-щелк закапали криты по мясному танку. Тварь отмахнулась от меня левым викингом, как от мухи. Сталь просвистела в паре сантиметров от лица, я уклонился, перекатываясь. Хлестанул идущего на Игната монстра еще раз.

— Господин, проследуйте на разделку, — кинул я в чудище «Злой язык»

Боевое Братство Зодчей иммунитет

— Йопт… — ахнул я.

Мелодия Жизни игрока Книгожор восстанавливает вам 0 единиц здоровья.

Женя и Райволг бросились наутек. Стас с довольным видом сунул лютню в инвентарь, выхватил копье и ткнул подходящего монстра в грудь. Тот смел барда с дороги. Затрещали кусты. Игнат выпустил еще одну стрелу в чудище, развернулся и как заправский спринтер побежал.

— Стоять, сука! — взвыл я в спину Боевому Братству. Бросился бешенным сайгаком следом.

«Унижение» активировано

— Брось каку! Фу! Фу, блядь! — гаркнул я, врезал «щупальцем».

Ваш дух повышен на 10

Вот это подгон. Можно еще раз коварным ударом вмазать. На!

После серии критов мясная тварь наконец-то развернулась ко мне.

— Сегодня с вами на арене Егорушко Петросян! — встретил я его ужимкой. — Самый свежие истории и анекдоты! Приходит как-то Леонид Ильич Брежнев в мавзолей…

Ваш дух повышен на 10

Так вот ты какой, дух!

Стас выбрался из леса, сунул в проходящего мимо громилу копье. Зверюга сделала шаг и оружие вырвало из рук барда. Тот ошеломленно застыл, почему-то глядя на меня с немым вопросом.

Игнат уже развернулся, стрелы полетели в спину Боевому Братству. Я пятился от монстра, стегая его щупальцем и понимая, как быстро сокращается расстояние. К таунту эта тварь имунна. Ничего про агрогенерацию этой игры я не знаю. Неужели теперь только уроном танчить?

От первого удара я уклонился, то ли благодаря серпу, то ли из-за природных талантов. Правая рука-викинг прогудела над головой и тут же в бок прилетело мечом левого. От боли я чуть не взвыл. Удар сбил меня с ног.

Перекатившись, я поднялся. Едва ушел еще от одной атаки. Стегнул в ответ щупальцем. Голем не заботился о защите. Он махал руками как заведенный. От него пахло горелым гнилым мясом, некоторые следы от моих атак дымились — видать, сработал «Пояс Тора». Сколько там времени до взрыва?

Мелодия Жизни игрока Книгожор восстанавливает вам 30 единиц здоровья.

Стас выудил из инвентаря меч и бросился следом за Боевым Братством. Истошно запел что-то из шансона.

Здоровье стало прибывать быстрее. Боль притихла. Я увернулся еще от одного удара, а затем попался. Оба клинка левого викинга вошли мне в брюхо. Мир подпрыгнул, я взмыл в воздух, нанизанный на сталь. Изо рта хлынула кровь. Дыхание залило грудь огнем.

Боевое Братство с хлюпаньем пригвозило меня к дороге. Я вяло шарил руками, понимая, что потерял оружие. Перед глазами плыл алый туман. Сообщения шли чередом, но сейчас было не до чтения.

Голем из мертвецов держал меня прикованным к земле и свободной рукой бил. Я извивался, чувствуя злобную магию барда, чьи заклинания пытались срастить мои кишки, проткнутые мечами монстра. Из горла рвался только хрип и кровавые пузыри. В ушах звенело.

Неожиданно пришла четкая и ясная мысль, что умирать не страшно. И сейчас я бы с бОльшим удовольствием двинул бы коней, чем продолжал подобное «танкование».

Когда монстр повалился на землю, рассыпавшись на шесть мертвых тел, на фоне зеленых крон появилось лицо Стаса. Он что-то тараторил. Бард вцепился в клинок, потянул его на себя, выдергивая. Взялся за второй. Рукоять меча торчала где-то в районе грудной клетки. Чуть ниже желудка. Или в желудке? От боли я ничего не соображал. По ощущениям — будто бы из нутра вырвали все внутренности и залили спиртом. Или бензином.

Стас что-то вопил. Рядом появился Игнат. Затем Женя. Втроем они враскачку выдернули из меня клинок. Бард рухнул рядом на колени и орал что-то прямо в лицо.

Боль стала стихать. Вскоре я даже стал различать слова. А через минуту выдавил:

— Десять лет лагерей, я иду по тайге, прекрати уже петь, я здоровый вполне.

Стас улыбнулся.

— Роль танка в этой игре не будет популярной никогда, — сказал я, садясь. Боль ушла, но память о ней осталась. Я осторожно потрогал себя. Кожаную бронь надо чинить. Какое-то время я изучал кровь на ладонях, затем вытер ее о землю. В груди набух комок, стал расширяться. Так, три по пять. Три по пять. Я застыл, считая то, что вижу.

— Хочу гору железа и щит во весь рост. Это больно, мать его, — признался я, закончив. — Верните мне Олежку, а?

Стас тяжело вздохнул.

Так, ладно, барду дали уровень. Игнату тоже. Женя аж четвертый! И Райволг — второй.

Второй?! Я качаю ботов? Ой, может и мне чего перепало?

Прогресс текущего уровня — 70%

Нет. Но зато репутации с Фредлишеманом подсыпало.

— Что это было, Егор? — спросил Игнат. — Почему он за мною погнался?

— Таунт имунн, — объяснил я.

Охотник явно не понял. Страшно далек он от геймеровского народа. Где их только понабрали?

— Иммолэйт импрувед! — вспомнил я старую шутку. Пусть и неуместную.

— Что? — равнодушно уточнил он.

— Данный индивид не подвержен заклинаниям провокации, — ну, канцелярит в такие моменты завсегда помогает.

— А, — кивнул Игнат.

— Лутаем, братцы, и пошли.

Райвол стоял чуть в отдалении и в оцепенении.

— Что с тобой, мой косноязычный друг?

— Умею новое я. Своим одарил могуществом спаситель. Откуда?!

Я похлопал его по плечу. Огляделся.

— Стас! Поздравляю! Ты теперь можешь в переходах играть!

Бард отмахнулся, но довольная улыбка мелькнула.

— Небольшая мелодия, Егор. Райволг показал, что нажимать и как дергать.

Женя тем временем что-то изучал, хмурясь. Затем взмахнул рукой как-то хитро, будто невидимый шар в ладонях покрутил. Кивнул, зашептал что-то. И вдруг ахнул. Упал на колени, упершись руками в землю.

— Женя? — нахмурился я.

Тот что-то просипел и его вырвало кровью.

— Евгений, что с вами? — Стас оказался рядом с новичком. Тот отмахнулся, просипел:

— Лечи…

Бард послушно запел. И тут земля под кровавой лужей вспучилась. Среди редких ростков травы и слизи поднялся небольшой бугорок, через который выбралась зеленая ручка с тонкими пальчиками. Игнат сунул в нее натянутый лук.

— Стой! — хлюпнул Женя, поднял руку, запрещая. — Не надо.

Наружу выбрался зеленый человечек. Без носа, с непомерно большой головой и с огромными глазами. Минисектоид какой-то. Ростом призванное Женей существо было мне до колена. В руках гость сжимал маленький зеленый арбалет.

Человечек склонился перед Евгением и протянул ему оружие, будто присягающий на верность рыцарь.

Призыватель выглядел довольным, хоть и бледным после излияния.

— Главное в гуще боя его не раздавить, — хмыкнул я. — Теперь-то заживем, да? Теперь то ух!

— Ух, — кивнул Женя.

— Стас, забудь про все свое оружие, — я выдернул копье из тела викинга. Всучил обратно. — Раз тут такое позитивное отношение к танкам — стой и пой. Больше ничего не делай. Вон, Игнат доберет кого надо, да и у нас пополнение в виде сектоида-стрелка. Прямиком с канала Рен-Тв.

Зеленый человечек застыл у ноги Жени, прижимая к груди арбалет. Не знаю, что этот питомец умеет, в бою увидим. В любом случае, мы стали еще чуточку сильнее. А значит двигаемся дальше.

Лес вокруг звенел птичьими трелями. На дороге валялось шесть подгнивающих трупов. Не могу сказать, что идиллия, но в таком виде они мне нравились больше.

— Идем, — махнул я спутникам.

Через полчаса мы вошли под своды сосен с алыми иголками. Осыпавшаяся хвоя превращала землю в красный ковер. Даже стволы деревьев розовели.

Вы открыли Алый Лес

Слева от дороги, в кровавом ореоле стояло еще одно Боевое Братство. Туша пошевелилась, почувствовав на дороге нашего низкоуровневого Призывателя. После схватки с предыдущей тварью страха должно было бы быть поменьше, но, уверяю, это не так. Память о боли еще свежа. Слишком свежа.

С бодрым видом, но с комком в горле, я выпалил:

— Вижу цель, не вижу препятствий.

И указал в сторону монстра зажатым в руке «щупальцем». По крайней мере теперь я знаю, чего от него ждать.

Глава седьмая «Красный Хёрг»

Итак, спустя хрен знает какое количество дней и на рубеже двадцать шестого уровня — Егорка, наконец-то, стал понимать принцип работы своего класса. Два чая ему, пожалуйста и сопроводите в опочивальню.

Теперь можно было с уверенностью сказать — построить игровую механику на такой мутной вещи, как чувство юмора — решение гениальное. Без шуток. И страшное. Тоже не шучу. Я ведь приблизительно могу понять, как кодом передают игроку запахи, тактильные ощущения. Болевые, опять же (хотя черт побери, это уже за гранью вскрытой черепной коробки и сотнями игл в сером веществе). Усталость там, голод — это уже обратная связь от мозга к игре.

Но юмор… Как эти нолики и единички его распознают!? Ведь если шутка понравилась кому-то в группе — на всех вешался баф. То есть я генерирую слова, их обрабатывает несколько обычных человеческих голов, запертых в капсулах, саркофаги щелкают, считают, ловят определенную мозговую активность, шлют событие обратно на сервера, где все снова крутится в миллионе виртуальных кластеров, и вот в итоге «воодушевление» вешается на участников группы. Звучит несложно. Но, блин, одним своим словом, рандомным, ты можешь запустить какие-нибудь необратимые процессы окружающим. И это не скил «гори в аду, обезьяна», а настоящее волшебство! М-м-магия, мать ее!

Нет, конечно, все мы тут управляем сами собой. Бьем, бегаем, колдуем. Вот только это осознанные команды. Они давно уже обрабатываются. Мышечные сокращения там, импульсы, контекстные меню скрытых слоев — в душе не чешу как, это для умных. Но реакция на шутку совсем не кнопочка «лол» в углу экрана. В юморе, думается мне, больше души, чем математики. Не улыбку же на лице игрока пасут? Или как раз так?

Вспомнилась Свора Харальда и их реакции. Там-то как к улыбке привязаться?!

Шут его знает. Короче, как-то проблему решили. И мало того, что от этого хитрого кода зависит генерация бафов, так я ж прибаутками еще и дух восстанавливаю! Невероятно тонкий троллинг игрока. Тебя колошматит здоровая гнилая тварь, и ты едва успеваешь уворачиваться, а система будто талдычит тебе — шире улыбку, друг. Выдай чего-нить искрометное в процессе. Развлеки себя как-нибудь в рутинном бое. Больше лулзов богу лулзов! Скукотища ж!

Тьфу.

Пока шли к Красному Хёргу, иногда раскладывая встречающихся нам созданий Зодчей, опознали закономерность духа и у барда. Тоже своеобразная. Если мелодия провалилась (пристрелите музыканта) — минус дух. Если случился оверхил (когда человек и так здоров, а ему блатную романтику в уши вколачивают) — снова минус дух. Расти эта субстанция начинает при успешном лечении (совсем копейки) или же при смерти противника. Последнее, кстати, и меня касалось. Опробовали, когда из леса выбрался «Псарь Зодчей» с тремя изуродованными собаками в пачке. Разобрали его без проблем. Чем больше противников, тем больше «унижения» можно повесить. Чем больше «унижения», тем быстрее славный шут из Бергхейма. Чем быстрее славный шут, тем лучше!

Всем лучше, клянусь.

У Игната-охотника дух был нужен только для пары способностей и восстанавливался сам собой, пусть и медленно. Так что механика ресурса у каждого своя. Ох, сколько же надо тут разбираться…

Но попозже.

Я посмотрел вперед, на холм. Почти лысая гора вздымалась над лесом серым чирьем. Редкие деревья на склонах засохли, скрюченные ветви бессильно опустились к мертвой земле. На самой вершине нахохлился Красный Хёрг. Пятиярусный храм с острыми скатами и деревянной черепицей. Каждый этаж меньше предыдущего, отчего святилище больше всего походило на ощетинившуюся пирамиду, с маленькой, и наверняка набитой чем-то нехорошим, кельей на макушке.

После рыжей и алой листвы, красный храм казался чем-то самим собой разумеющимся.

Мы расположились на окраине леса, чуть уйдя в сторону с дороги. Метрах в пятиста от разоренного скандинавского лагеря. Если тут кто-то когда-то и сдерживал созданий Зодчей, то теперь он либо сам ей служил, либо сбежал. Тел не осталось. Но судя по разоренному лагерю — бой там шел нешуточный. Телеги разломаны, множество стрел повсюду. Расколотые щиты, помятые шлемы, а на центральном дереве, служившим дружинникам опорой для навеса, в ветвях болталось несколько окровавленных кожаных курток.

Возможно, куча полезного хабара. Но мы, оказавшись в разоренном стойбище, лишь огляделись по верхам, осторожненько, и тихонечко свалили прочь. Потому что ну его к лешему. Мы, конечно, великие герои и лезем туда, куда высокоуровневые скандинавы не суются. Но не до такой же степени. Может их этот чертов дуб загрыз. А у нас контракт не на дуб, а на Зодчую.

— Готовы? — спросил я товарищей. Осторожно выбрался на опушку, не слишком-то высовываясь из зарослей. Огляделся. Справа, на склоне холма, опустило руки «Боевое Братство». Над ним зависла «Посланница Зодчей», мерно взмахивая кожаными крыльями. Слева горбился поломанный жизнью и создательницей «Псарь» с собачками, потерявшимися между двух «Боевых Братств». В полете стрелы от него болталась в небе еще одна «Посланница».

Прямо перед нами, шагах в ста, застыла крошечная девичья фигурка, лицо незнакомки скрывал капюшон, короткий плащ едва доставал до поясницы. Женские пропорции узнавались, но симпатий не прибавляли. Да, она выглядела не так жутко, как остальные соседи по холму. Вот только стояла девушка посреди стаи «Малышей Зодчей» и отнюдь не пленницей. Хозяйкой.

Система называла ее «Сестра». Просто сестра, даже без очень аккуратного в этих местах указания принадлежности. Ни Сестра Зодчей, ни Сестра Битвы, ни Сестра Милосердия. Буднично и незатейливо. Уровень, правда, вопросительный.

Поломанные викинги кружились вокруг недвижимой девушки, иногда сталкиваясь друг с другом. Доспехи мертвых псов бряцали.

Я всерьез примерялся к правому флангу. Там мобы выглядели знакомыми, и что от них ждать — известно. Крылатую выпулить в лес, да и Братство там же разложить. Если не подставляться — легко осилим обоих.

Но до них еще чесать и чесать, а вот Сестра здесь, рядышком. Вопросительная. Со сворой тридцать пятых уровней. Если ближайший респ находится там, где мы ночью стерегли Женю — то это два дня пешком, без оружия. Ну их нафиг, такие приключения.

Я пошевелился, чтобы нырнуть обратно в лес. Позади хрустнула ветка и неожиданный звук прибил мои сапоги к земле. По телу пробежался жар. Если выберемся — найду того, кто решил пошуметь, и отрежу ему ноги!

Черный провал капюшона повернулся в нашу сторону. Подул ветер. Плащ Сестры потянулся было за потоком, но обмяк. Ой-ой. Заросли, сквозь которые я выполз на разведку, были густыми, но белая маска шута среди красных листьев та еще маскировка.

«Малыши» застыли, один за другим повернулись к нам, водя мордами, будто радарами. Сестра не шевелилась. Вновь порыв ветра.

Я даже не дышал. Медленно сунул в чащу за собой растопыренную ладонь, надеясь, что товарищи понимают такие простые знаки. Это ведь не военная тематика, когда сначала два пальца в глаза суешь, потом ладонью над головой крутишь, кулаки сжимаешь и тычешь в разные стороны с уверенным видом. Понимаю, что опытному человеку эти жесты точно что-то дают. Но я не очень опытный.

А люди за моей спиной и вовсе.

Один из «малышей» отделился от стаи, двинувшись в моем направлении. Черт… В тишине хрустели переломанные кости когда-то славного викинга. Голова монстра повернулась набок. Хрупкая погонщица мертвецов следила за посыльным.

— Мать заблу-у-у-удших? — проскрипел человекотаракан.

Так… Так… Соображай, Егорка. Соображай. Доберется — увидит. Вытащить их сразу в лес, раскидать унижения и носиться кругами с безумным хохотом, пока Игнат всех распилит? С мелочью может и получится, а вот что умеет Сестра?

«Малыш» приближался. Сердце в груди забухало. Во рту пересохло.

Сестра внезапно повернула голову направо. Крадущийся к кустам мертвец остановился, резко сменив направление. Там, метрах в шестидесяти от чудищ, вышел на серый холм маленький зеленый человечек. Нарочито медленно поднял крошечный арбалет. Тщательно прицелился. Одинокий и непоколебимый.

Сестра молча двинулась в его сторону. Вокруг закружились верные «малыши». Тот покойник, что почти добрался до моих кустов, теперь семенил к пету Жени, пощелкивая костями. Я очень осторожно выдохнул. Призыватель молодец, сообразил. Но если тут система считает, что призванная сущность есть часть игрока — нам хана.

Сектоид тем временем пульнул в Сестру, крошечный болт вошел девушке в живот, и погонщица мертвяков зло зашипела.

— Хочет тебя. Хочет тебя-я-я! — зашипели «малыши», ринувшись в атаку, в стремлении покарать дерзкую мелочь. Зеленый человечек сунул арбалет за спину и бросился наутек.

Подальше от нас.

Я отступил, выбираясь из зарослей. Обернулся к друзьям, показал пальцем в противоположную сторону, и мы молча поспешили прочь.

— Убили моего дружочка, — трагическим шепотом сообщил Евгений. Призыватель улыбался. Я не отреагировал, поясницей ожидая треск сучьев и шипение тварей, безошибочно определивших кто послал их хозяйке зеленого киллера.

Повезло. Расправившись с петом Призывателя, Сестра со подопечными отправилась дальше вдоль кромки леса. Значит сама судьба направляла нас на правый фланг.

— Приступаем, — тихо сказал я соратникам. — Женя — блюй, Стас — играй, Игнат — можешь потанцевать.

Охотник хмыкнул, сделал короткое движение руками и лениво крутанул тазом. Призыватель присел, бормоча заклинание. Бард выудил лютню. Пальцы его дрожали, но звуки вырвались в правильном порядке. Райволг смотрел на нас, вытаращив глаза.

— Пойдете туда вы?!

— Не вы, а мы, — хлопнул я его по плечу. — Не мандражуй. Одна нога там, другая здесь! А голова вообще под Казанью!

— Ведет сложностей дорога меня. Свободу дал ты. Пойду, — тяжело вздохнул менестрель из Рассветного.

— Игнат, выползи на поле и бей Посланницу, как сагрится — утекай в лес. Весь урон в нее. Я перехвачу эту ночную бабочку, когда она войдет в заросли, но дальше не обещаю. Сорвется на тебя — кайти ее и вливай все, что можешь. Стас — ни на что не отвлекайся и пой. Райволг — у тебя же есть что-то душевное, отчего регенерация запускается?

— Реренигация? — попытался повторить менестрель.

— Понял, тогда не высовывайся.

Стас подошел к задыхающемуся Жене, принялся напевать ему что-то, негромко. Бледный призыватель с каждым звуком приходил в себя. Из лужи показалась скрюченная черная лапа. Эта тварь была больше сектоида. Черная, шипастая. Завоняло чем-то едким. Выбравшаяся из-под земли мерзость сочилась вязкой слизью. Рогатое создание с массивным кривым клювом встало перед хозяином. Ростом где-то мне по пояс.

Вы получаете положительный эффект «Аура служителя бездны»

Плюс пять процентов к защите от физического урона. Хорошо. Но харизма «служителя» была явно ниже чем у сектоида.

— Живой? — спросил я Евгения. Тот кивнул. — Тогда долби Посланницу.

Я оглядел наше воинство.

— На «Братство» не отвлекайтесь. Переключайтесь только когда ляжет крылатая, лады?

Возражений нет. Значит можно начинать.

— Игнатушка, фас!

Охотник кивнул и бесшумно двинулся к выходу из рощи. Я поспешил за ним, чтобы успеть блеснуть остроумием перед мобами. Выбравшись на опушку, мы огляделись. Сестры не видать. Братство скучает. Да и от Посланницы веет унынием.

Скрипнула тетива.

Танг!

Посланница с яростным криком рванулась в лес. Следом за ней молча ломанулось Боевое Братство. Игнат успел выпустить еще три стрелы по крылатой твари, прежде чем та достигла деревьев. После того, как затрещали ветви — охотник резво бросился наутек.

Агрить Посланницу я не спешил. Сначала бахнул «унижением» по ворвавшемуся в лес «Братству», затем отметил уродливость его спутницы вторым «унижением», и только получив баф скорости — принялся за рутину. Коварный удар. Криты. «Злой язык» в кожаную стрекозу любви и героическое бегство.

Шипастая тварь Жени вырвалась из зарослей и повисла на ноге ковыляющей на крыльях Посланницы. Боевое Братство отмахивалось от тонких краснолиственных березок руками и гналось за мною. Здоровяк двигался быстрее напарницы. Среди деревьев крылатая тварь постоянно путалась, запиналась, и визжала все яростнее. Трещали ветви, шумела листва. Откуда-то появился Стас с копьем. Ткнул оружием в спину Посланницы, отчего та взвыла.

Даже сквозь эти вопли было слышно, как с чавканьем находят цель стрелы Игната.

Пользуясь скоростью, я отрывался от Боевого Братства, разворачивался, стегал «щупальцем» и скакал дальше по лесу, спасибо акробатике. Верткому человеку среди деревьев гораздо проще.

Посланница сорвалась и ушла за Игнатом в лес, где то и дело визжала от ярости и боли. Здоровяк из трупов пыхтел за мною, утробно взрыкивая от каждого удара. Хорошая штука, этот баф от унижения. Как раз хватает двух стаков, чтобы чувствовать себя комфортно.

Не успел я об этом подумать, как система сообщила, что ребята догрызли «Посланницу Зодчей». Тренькнул двадцать шестой уровень. Тут же свалился стак скорости.

И почти сразу же меня нагнало «Братство». Клинки хлестнули по спине, от боли на глаза навернулись непрошенные слезы. Так, лафа закончилась. Я припустил зайцем, отыскивая деревья повыше и проходы поуже. Лицом к лицу с этой громадой сталкиваться не хотелось. Увороты она будто игнорировала. Это я отметил еще пока мы шли к Хёргу. Даже Серп Зубоскала перестал вытаскивать. С этой изогнутой железкой бегать неудобно.

В целом, так я и танковал Братство до этого. Отбежал, приласкал ударами, отбежал, пока Игнат разбирается. Без помощи охотника мне оставалось только бегать и ждать, пока дотикает яд. Который, сука, совсем не торопился.

Справа росли две здоровые березы, с узким проходом между стволами. Туда я и ломанулся. Ловко влетел между ними, услышал, как врезалось в деревья Боевое Братство. Оборачиваться не стал, времени не хватает. Обновил лишь «унижение» и бросился дальше.

Здоровяк в ярости валил несчастные березы. Треск стоял жуткий. Тяжелая поступь за моей спиной то приближалась, то удалялась, после очередного препятствия. Я забрал еще правее. Еще правее.

Наконец яд повелителя озера свое забрал. Боевое Братство рухнуло на землю, распавшись на шесть тел. Я остановился, переводя дыхание. Уперся ладонями в колени. После грохота погони лес затих. Где-то щебетала птица. Испуганно как-то. Неуверенно. Шут с ней. Гораздо важнее был вопрос — какого лешего этих тварей яд берет так медленно? Ловеласа спалило быстрее.

Хотя, в другой стороны, это ж трупы. Почему яд вообще на них действует?! У Посланницы же иммунитет был. Где логика, а?

В лесу позади хрустнул под кем-то сучок. Волосы на шее встали дыбом.

— Она-а-а хо-о-очет. Тебя-я-я-я, — послышалось из леса.

Я медленно обернулся.

— Да жеваный ты крот!

Из перелеска, метрах в шестидесяти от меня, выбирались «Малыши Зодчей», а следом за ними неторопливо шагала Сестра. И сейчас уже никаких сомнений не было — меня обнаружили. Хрустящие костями мертвецы ринулись в атаку.

— Гребанные вы тараканы, — начал я с унижения. Фантазия, как водится, не работала. Изрыгнув семь не самых остроумных оскорблений, из арсенала детского сада, и три из учебки военной части, я ринулся прочь. Минута. У меня минута.

И куда бежать?! На глаза попалась просека, оставленная Братством.

Я заработал локтями.

Когда в лесу показались фигуры соратников, баф на скорость уже слетел. От монстров я оторвался, это точно, но лес не молчал. Вдалеке трещали ветви и звук приближался. Про бедного шута «малыши» не забыли. А уж Сестра тем более. Ведь отношения с женщинами у меня вообще никогда не складывались.

— Бегом за мною! — гаркнул я товарищам и превентивно добавил. — Нет времени объяснять!

Скрываться в лесу не вариант. Нагонят. В скорости мы тоже не герои. Встретимся со стаей Сестры — раскатают в один момент. Оставалось лишь рискнуть. Там, на холме, наверняка подземелье (как бы странно это не звучало). Подземелье — фаза. Сменим фазу — уйдем от погони.

Так я размышлял.

— Бего-о-о-ом! — заорал я, пролетев мимо соратников. Оглянулся, убедившись, что клич возымел действие. Продрался сквозь кусты, сквозь заросли. Чуть притормозил, дожидаясь остальных.

Когда на серый холм вывалился бегущий последним Стас — слева и справа от него выскочили «малыши». Твари определенно брали барда в клещи.

— Хочет вас! — проскрипела одна из них. — Хочет вас!

— Говно! — лихорадочно бросил я в одного из них «Язык». Жахнула вспышка — Игнат пригвоздил к земле второго. Мертвец завыл, вырываясь из пульсирующей ловушки. — Стас бегом!

Остальные твари показались из чащи, когда мы уже бежали наверх по склону. Я увернулся от атаки самого резвого «малыша», но на драку время не терял. Серые деревья приближались. Из зарослей внизу вышла Сестра. Мертвый викинг в очередной атаке бросился мне в ноги. Не знаю, каким чудом получилось через него перемахнуть. Клацнули челюсти раззявленного рта.

— Сука да где вход?! — вскрикнул я.

— Хочет-хочет-вас-вас-вас-мать-заблу-у-у-удших.

Шипастая тварь Жени сцепилась с атакующим меня монстром. «Малыш» разорвал его уже через несколько секунд, но это дало драгоценное время.

Внимание. Вы входите в фазу «Красный Хёрг». Внимание. Противники в фазовых подземельях значительно сильнее чем в открытом мире. Войти?

— Да, блядь! — гаркнул я. — Все в фазу!

Мир дрогнул. Вой и крики «она хочет вас» стихли.

Вы получаете достижение «Первый на сервере вошедший в Красный Хёрг»

Игрок «Балабол» получает достижение «Первый на сервере вошедший в Красный Хёрг»

Игрок «Книгожор» получает достижение «Первый на сервере вошедший в Красный Хёрг»

Игрок «Кузьмич» получает достижение «Первый на сервере вошедший в Красный Хёрг»

Стас плюхнулся на высохшую землю. Райволг тяжело дышал, испуганно озираясь.

— Достижение, это хорошо, верно? — сказал Женя.

Ответить я не успел. Система выдала очередь новых сообщений. Первое гласило:

Игрок «Блонда» получает достижение «Первый на сервере убивший Безмолвного Стража».

Дальше шло перечисление всего состава неведомых нам игроков. Тех, кто несколько дней назад пробрались в Твердыню Тысячи Зеркал.

— Это как-то нивелирует триумф нашей победы, да? — хмыкнул я.

У вас новое сообщение. Чтобы прочитать сообщение откройте панель «Социальное»

— Где тут кнопуля репорта о спаме? — сказал я. — Зачастили что-то.

— Характеристики, — одновременно со мною произнес Игнат. Нахмурился и проронил:

— Блядь…

Я тоже полез в новости.

«Внимание. Рейдовая гонка началась. Победа над последним боссом Твердыни Тысячи Зеркал означает выход из игры. Выйдут только те, кто убьют его первыми. Хорошего дня.»

— Блядь, — повторил я слова Игната.

Глава восьмая «Бульдон, Евгений и депрессия»

— Мы не успеем. Никак не успеем, — произнес Стас. Он сидел на земле, обхватив голову руками.

Игнат стоял рядом с ним, поглядывая на склон. Метрах в шестидесяти от нас маячила тварь, слепленная из человеческих тел и похожая на бульдога переростка. Слонольг. Или бульдон. Унылая шутка веселья не добавила, но доктор говорил, что нужно обязательно искать хорошее и забавное. Во всем. Перед вечером в дневничок записать топ лучших вещей, случившихся за сегодняшний день. И тогда жизнь наладится. Мрак уйдет.

Его бы сюда засунуть и послушать рекомендации.

Монстр наблюдал за нами, но почему-то не нападал. Вежливо, должно быть, ждал нашего хода. Или же мы расположились в безопасной зоне.

— Так, постойте. Допустим, мы не успеем. Что из этого? Что случится если кто-то другой победит? — спросил Женя. Этот в игре недолго. Ему пока свеж запах реальности. Из меня, конечно, тот еще ветеран, но…

— Ну нам откуда знать, что в голове у твоего коллеги, — сказал я. — Это ты нас просвети. Чего он мог задумать?

Женя с сомнением покачал головой:

— Банка с пауками? Сильнейшие сожрут слабых. Это логично. Но что станет с теми, кто проиграет?

— С нами? — вкрадчиво поинтересовался я.

— Я бы хотел оставить немного надежды.

— Надежда — это приятная штука. Но мысли логично. Ты полоумный бес. У тебя есть домик забитый ворованными людишками. И вот в один прекрасный день, впору поиздевавшись над ними, ты решаешь отпустить кого-то. Наивное светлое дитя. Выпустить на свободу семь, восемь, или сколько там в пачке, пленников в надежде, что потом тебя никто не найдет. Похоже на правду?

— Егор! — зашипел Стас, делая страшные глаза. — Что если он следит за нами, а вы даете такую вот… подсказку?!

Я задрал руку над головой, показал средний палец небу:

— Вот мое отношение к происходящему.

Внутри все бурлило от злости:

— Не выпустит он никого. Но вот что станет делать с теми, кто проиграл — не знаю. Может, тупо всех выпилит. При должной сноровке пройтись по капсулам и прикончить десяток другой людей это дело нескольких минут. А там так вообще ангар. Залить его бензином и сжечь к херам.

Соратники по несчастью смотрели на меня с недоверием.

— Что, неожиданные размышления от местного дурачка? — с иронией спросил я.

— Просто… Если так… То зачем это все? — сдавленно произнес Женя.

— Стопэ! — отмахнулся я. — Это неправильные слова. Правильные «Эй, нельзя думать о плохом, что ты раскис, друг, все будет отлично». Ну или что-то в этом роде.

— Эй, — подал голос Игнат. — Нельзя-думать-о-плохом-что-ты-раскис-друг-все-будет-отлично.

— Вот! Этот паренек клевый. Понимает, как взбодрить товарищей, — ткнул я в него пальцем.

— Это нечестно, — выдохнул Стас. — Нечестно.

Монстров на холме было немного. Но даже этот Бульдон, с системным названием «Мастифф Зодчей», пугал вопросительным уровнем. Я смотрел на него и будто не видел. В голове роились темные мысли, одна-другой гаже. Ведь куда ни плюнь — всюду хана.

— Что делаем-то? — сказал Игнат. — Бьем?

Охотник с прищуром изучал Мастиффа.

— Он даже мне вопросительный, — поделился я.

— Если серьезно, то и правда, Егор, зачем нам это? Зачем мы вообще здесь? Мы никак не успеем. Может… Как вы и говорили, просто жить? То, что осталось — но хоть прожить? — Стас смотрел на меня с надеждой, словно я дам ему ответы. Направлю куда нужно. — Уйдем отсюда. Вернемся в тот городок, на деревьях. Он мне понравился. Может, там будут благосклоннее к игрокам.

— Стас, у тебя семья есть? — вдруг спросил Игнат.

Бард поморщился, будто от мигрени.

— Сын остался… — тихо произнес он. — Супругу похоронил шесть лет назад.

— Тогда надо бороться, — охотник присел рядом со Стасом. Положил руку ему на плечо.

— После того как Лена покончила с собой, он уехал. Живет под Ригой. Вроде бы и рядом, а не видел его с тех пор ни разу. И звонит редко, — с потерянным видом сообщил Стас. — Он, может быть, даже не знает, что я пропал.

В ушах зашуршал по разбитому стеклу автомобильный дворник. Я мотнул головой, переключаясь. Глянул на зловещий Красный Хёрг на вершине холма. Интересно, что там внутри? Босс?

— Вот видишь. Сын. Хороший повод отсюда выбраться. Мне тоже есть куда возвращаться. Поэтому собрались и пошли, — Игнат пружинисто встал. — Либо бьем, либо валим. Но не стоим. Это как с раком. Когда придет — тогда и будешь разбираться. Всю жизнь ждать и бояться — глупо. Может друг Жени совсем псих и отпустит победителей.

— Он мне не друг, дядя Игнат, — прищурился призыватель.

— Похеру, — отмахнулся Игнат. — Сопли собрали и идем.

Бодрый мужик. Молодец. Я ощерился в улыбке, выкидывая упаднические мысли. Поднялся и развернул «щупальце». Пренебречь, вальсируем! Похлопал Стаса по спине и протянул ему руку:

— Пошли сыну твоему звонить.

Бард слабо улыбнулся. Взялся за ладонь.

— Главное ведь — это попытаться. Как там в интернетах пишут, лучше попробовать и пожалеть, чем отказаться и всю жизнь жалеть, что не попробовал? — поведал я товарищам.

— В интернетах пишут, что такие слова обычно касаются чего-то вредного, а не желания постичь, например, психологию высших материй или ядерную физику, — подал голос Женя. — Не наш случай, дядь Егор.

— Вообще-то я ожидал поддержки и пафоса со стороны товарищей. Эдакого героического налета, духоподъема и сильных ладоней, сжимающих рукояти мечей. Но ты все испортил. У нас сейчас будет эпическая битва, парень. Так что выблюй нам еще какого-нибудь питомца и пойдем.

— Не могу. Час не прошел с последнего вызова, а жизни заклинание требует больше чем у меня есть, — развел руками Евгений. — Простите.

— Понял. Ладно, братцы. Время убивать.

Я двинулся к Мастиффу. На подходе бросил в животное заклинание:

— Бобик, ко мне!

«Злой язык» активирован.

— Я тебе вкусняшек притаранил. Надеюсь, они тебе зубки поломают!

«Унижение активировано»

Зверюга прыжком сорвалась с места и поскакала к нам. Когда монстру оставалось метров пять, я приготовился к любимой серии и…

«Коварный удар»

Мастифф Зодчей иммунитет к ошеломлению.

Да блин! Привыкший к тому, что у меня есть несколько секунд, пока противник считает ворон в стане — я с беспомощным видом уставился на летящую ко мне тварь и даже хлыстом не успел взмахнуть.

Мастифф Зодчей наносит критический удар «Рывок»

Наверное, так чувствует себя человек, которого сбила машина. Мир кувырнулся, земля ушла из-под ног. Пролетев несколько метров, я грохнулся в серую пыль. Перевернулся, поднимаясь. Стас уже что-то пел, здоровье, просевшее на две трети, неторопливо росло. Очень неторопливо.

Да где эти чертовы увороты?! Гребанная механика непредсказуемости. Как же хорошо быть простым дамагером, а!

Щупальце влажно щелкнуло по боку приближающейся твари. Еще раз. Третий удар наносить не стал, отпрыгнул в сторону от монстра, но тот лениво махнул лапой и меня не стало.

Перед глазами потемнело. Затем посветлело. В ушах повис рык. Я обнаружил, что лежу на серой земле внизу холма. В руках по-прежнему щупальце.

Это что сейчас было?! И почему почти не больно? Нет, это меня радует, но я почти привык к жестоким правилам.

В системных сообщениях таяла строчка.

«Вы убиты. Внимание. В фазовых подземельях и рейдах десять ваших первых смертей после входа — не несут штрафов. Вы не теряете снаряжение и возрождаетесь сразу после гибели. Пользуйтесь этим даром с умом и будьте внимательны»

Рядом появились мои товарищи, также вырезанные Бульдоном. Чертова скотина пыхтела гнилью неподалеку, и теперь ее дыхание звучало как-то издевательски. Мастифф лениво опустил голову, будто унюхал на земле что-то интересное. Мертвые глаза косились в нашу сторону.

— И как это убивать? — поинтересовался я. — Я ж на уворотах танчу, но у меня стойкое ощущение, что из-за разницы в уровнях мне ловкость отрубили. Два удара и я труп. Как-то нерациональненько. У него здоровье-то восстанавливается сразу после боя или как?

— Не написано, — сказал Игнат. — Идем. Проверим.

— Трупами закидать хочешь?

— Есть варианты?! — приподнял бровь охотник.

— Вот бы нам нормального танка, — буркнул я. — Мне не нравится эта роль в таких условиях.

В груди кувырнулось сердце. Стоп. Стоп, Егорка. Опять что ли? Хорош!

— Ладно… — выдохнул я. Полез в панель управления, оживлять Райволга. О, теперь 2 золотых. Растут цены, растут. Надо сказать певцу Рассветного, чтобы сидел внизу и к взрослым дядькам не лез. Толку от него мало, один убыток.

— Фьють, бобик, ко мне, — зашагал я к Мастиффу. Тот не шевелился, пока мы не преодолели невидимую границу, а затем запрыгал навстречу.

На этот раз я попытался меньше бить, больше бегать. Бой продлился, должно быть, на минуту дольше, но закончился с прежним результатом. Яд «щупальца» явно сбрасывался с моей смертью. Нечестно.

В третий раз я подманил тварюгу к нашему месту респа. Поступок оказался не самым разумным. Бить его из безопасной зоны не получилось — полный иммунитет к урону. Плюс ко всему теперь Бульдон стоял в нескольких метрах от нас, чем лишал возможности маневра. В груди монстра что-то мерзко хлюпало, с присвистом. С уродливой морды капала смесь из крови, слюней и черной слизи.

В четвертый раз я поиграл в геометрию. Отошел подальше, поставил наших бойцов чуть в стороне, между собой и зверем. Объяснил стратегию. Мол, я выскакиваю, агрю сволочь, потом вылезают остальные и бьют Мастиффа как могут. Если он срывается — все прячутся в безопасной зоне и пережидают.

Бульдон без проблем сожрал меня, затем нагнал моих «укрывшихся» товарищей и прикончил каждого. Островок безопасности ему ни капли не помешал покарать обидчиков. К тому времени, как тварь добивала группу, я уже очнулся, но в бой не полез, чтобы не вводить наше сражение в бесконечный цикл.

На седьмой раз Женя сказал:

— Может, хватит? Мы теряем время. Предлагаю уходить отсюда. Здесь ловить нечего. Это ведь даже не босс, стартовый моб. Вон их сколько еще.

Дальше по склону неторопливо шатались твари Зодчей.

— Цыц, — ответил ему я.

На девятый подал голос Стас:

— Это бессмысленно.

Энтузиазма на лицах товарищей совсем не осталось. Меня же разбирала злость на игровую систему. Знать бы хотя бы сколько еще осталось пилить гребанную тварь. Ведь по виду мертвеца сложно понять, насколько сильно он мертв. Серый склон потемнел от нашей крови. Слава местным божествам, что хотя бы трупы исчезали. Бегать среди груды собственных тел неудобно, неприятно и просто неэстетично.

На десятый бой — Бульдон в бульканьем бросился за мною, но не добравшись пары метров развалился на множество подгнивших тел.

— Да! Да! — заорал Женя.

Вы получаете двадцать седьмой уровень

Прогресс текущего уровня — 23%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Фредлишеман — 15%

С монстра упала бронь на воина и нож колдуна. Бесполезные шмотки я сунул Райволгу, используя его как ходячий сейф. Менестрель забрал вещи безропотно, пребывая в прострации. Ему стукнул пятый уровень и это, пожалуй, рядовому нпц еще только предстояло осознать.

— Выходим, — приказал я соратникам, памятуя о счетчике. Проверять, что случится на одинадцатую смерть совсем не улыбалось. Был шанс, что его можно сбросить перезаходом. Ну, я на это надеялся.

Вы покидаете фазовое подземелье «Красный Хёрг». Уверены?

— Да! — сказал я.

— Нет! — вырвалось почти сразу же. Сестра и группа поддержки из малышей Зодчей стояли метрах в тридцати от нас. Фигура в капюшоне повернулась в мою сторону, мертвецы зловещими чайками загалдели:

— Хочет-вас-хо-о-о-очетва-а-а-ас.

— Тикаем с городу! — гаркнул я вываливающимся соратникам и прыгнул назад.

Внимание. Вы входите в фазу «Красный Хёрг». Внимание. Противники в фазовых подземельях значительно сильнее чем в открытом мире. Войти?

Успели. Последним проявился Стас, глаза у барда были огромные и испуганные.

— Совсем рядом, — выдохнул он.

Моб апнул нас очень хорошо. Жесткая и тяжелая скотина, но невероятно выгодная. Женя набрал двенадцатый. Райволг — пятый. Стас двадцать второй. Игнат двадцать первый. А это значит, что совокупный дамаг хоть немного, но вырос. От призывателя пока толку не особо, Стас на хиле. Райволг в запасе. Живем.

— Мне кажется, мы тут поселимся, — подмигнул я товарищам. Пошел вперед.

— Егор?

— Стойте там и не лезьте, надо кое-что проверить. Если что — Игнат за старшего!

Вдруг перезаход в фазу не сбрасывает счетчик смертей?

— Дядь Егор, может я пойду? — окликнул меня Женя. — Время сэкономим.

Сообразительный малый. И почему он мне не нравится-то?

— Ты один, если что, сюда не доберешься, — ответил ему я. — Не вернусь — грызите без танка. От меня все равно толку здесь не слишком много.

— Без тебя его будет еще меньше.

Я махнул рукой, поднимаясь по склону. Еще один Мастифф торчал метрах в трехста выше, у скрюченного дерева. Зверюга периодически рыла землю уродливыми лапами из человеческих тел.

Начинало смеркаться. Небо над холмом темнело. Под сапогами скрипела сухая земля. То слева, то справа раздавались утробные стоны. Монстров на склоне обитало немного, но из-за редких и сухих деревьев — каждая тварь была не виду. Я насчитал трех бульдонов. Четырех тварей (они как раз и стенали) похожих на ходячие огородные пугала в драных плащах. Одну маленькую девочку в белом, которой ну очень не хватало колодца поблизости и проклятой видеокассеты.

Приближаться к ней совсем не хотелось.

Окна Красного Хёрга розовели, будто внутри бурлило дьявольское пекло. Какое неприятное место.

Но нужно искать и хорошее. Например — здесь нет патрулей. Поэтому можно спокойно вытаскивать очередную тварь поближе к выходу и там скакать от нее, пока Игнат меткость тренирует. А то как оно бывает, ты увлекся, вцепился в моба, от рейда отвернул. Все по уму сделал, пятишься весело, отмахиваешься и тут к тебе сзади подходит какая-нибудь бродячая группа местной фауны и все. Агрятся, срываются на хил, все вокруг горит, взрывается и плачет.

GGWP, как говорят в народе.

Сдернув мастиффа очередным не самым смешным «унижением», я припустил вниз по склону. Позади с сухим треском упало дерево. Под весом монстра застонала земля.

Он настиг меня в десяти метрах от безопасной зоны. Ударил в спину. Боль кольнула едва заметно, будто прострелило в спине, но сила из ног ушла. Я рухнул в серую пыль, попытался перевернуться, но затем взмыл в воздух, оказавшись в зловонной пасти бульдона. Зверь мотнул головой, совсем как собака, и я умер.

В момент отключения мне показалось, что с меня падает бронь и оружие. Мигом представился путь голышом с тех полей у перевала, но уже через секунду я оказался в компании соратников.

— Отлично, — улыбнулся я им. — Отличненько! Можно продолжать!

— Супер, дядь Егор. Ресай своего энпися и пошли, — рядом с Женей висел в воздухе драный плащ, будто накинутый на невидимку. Под капюшоном вспыхивали зеленые огни, растекаясь медленными молниями по воздуху и скрываясь под тканью.

— А как вы его потеряли? — не понял я. Бард из Рассветного перед моей отправкой на фронт — был в порядке. — Что случилось?

— Скил у меня такой. Призыв павшего мага. Требует принесения жертвы. Ты же не возражаешь? Я подумал, что это будет хорошо. Быстрее дело пойдет.

Я хлопнул глазами в недоумении.

— В смысле? Ты прикончил Райволга ради этого?

Игнат пошевелился, с прищуром наблюдая за мною. Осторожно шагнул вперед.

— Это же моб, чего с ним станется. Зачем ждать полчаса, пока мой буст здоровья откатится? А тут вон, новый пет. Магический урон на расстоянии. То, что нам нужно. Нашей команде нужен урон.

Кулак врезался ему в скулу. Голова призывателя мотнулась от удара, я хотел уже влепить ему и с левой руки, но Игнат уже повис на мне, оттаскивая в сторону.

— Тихо. Убьешь! — гаркнул он.

Женя упал на землю, как подкошенный. Под плащом его пета забурлил огонь, в пустоте заклубилась растущая зеленая сфера, но призыватель прикрикнул на тварь и сел, потирая щеку. Злобно глянул на меня. Заклинание летающего плаща рассеялось, и под ним вновь побежали мертвецкие всполохи.

Стас уже запел что-то, восстанавливая здоровье Евгению. Нет, теперь понятно, почему мне этот хмырь не нравился. Эмпатия, все дела. Чувствую гнильцу.

— В следующий раз советуйся со мною, — тихо сказал я Жене. — Понял?

Тот молчал, но смотрел с ненавистью.

— Значит понял. Если тебя не впечатляет, что они как живые — то относись к нему как к моей вещи. А чужого трогать не надо. Ясно?

Женя прошипел с угрозой:

— Не делай так больше…

— Тогда не давай мне повода, — тут же ответил я. — Меня лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Вникаешь?

Стас и Игнат промолчали, но то как они переглянулись — от моего взора не укрылось. Я оставил это без комментария, отвернулся, воскрешая Райволга.

— Убил зачем меня? — спросил менестрель, едва очнулся. — Думал союзник ты. Друг.

Женя встал на ноги, глядя на меня волком. НПЦ он старательно игнорировал.

— Этого больше не повторится, камрад, — сказал я певцу Рассветного. — Я прослежу.

Затем обернулся на товарищей:

— Бафаемся и вперед. У нас впереди очень много работы.

Глава девятая «Гринд»

Пет призывателя кончился после вайпа на следующем мастиффе. Призрак красиво испускал лучи, отчего вонючая плоть Будьдона дымилась, а потом покорно лег от первого же тумака моба. После респа Евгений демонстративно развел руками, что сделать ничего не может и нам нужно ждать час, раз уж у меня такие теплые отношения с Райволгом. Я отметил, что от призывателя пользы и раньше не наблюдалось, так что для нас ничего не изменится. Евгений помрачнел. Стас влез между нами с заискивающей попыткой примирения. Игнат загадочно улыбался. Райволг притворялся ветошью, но все равно выглядел довольным.

Мы же продолжали фарм золотой жилы опыта.

Каждые десять смертей приходилось вываливаться наружу. Сестра с выводком мертвых викингов кружилась неподалеку, будто ожидая нашего появления. Над ночным лесом (а уже наступила ночь) поднималось многоголосое шипение про мать заблудших, по склону хрустели поломанные кости мертвецов, а мы сигали обратно, в спасительную фазу.

В подземелье, кстати, и заночевали, когда выпилили еще четверых Бульдонов (одного я притащил с другой стороны склона). Как итог, за день мы хорошо набрали опыта. Со шмотками все было не так однозначно, однако кое-какую зеленку с прибавкой к ловкости удалось добыть. Ничего интересного, кроме того, что носить их можно только с 30-го уровня.

Я же добрался до 29-го. И это, скажем так, достижение. Ребята тоже неплохо поднялись, и разрыв между уровнями сокращался. Уже не было ощущения, что я тащу группу на своем хребте. Наши перемещения напоминали командную работу. Да и убийства давались чуточку полегче. Благодаря «Богоборцу» общий урон рос. Хил Стаса держал нас чуть дольше чем раньше, пусть мне так и не везло с системными уворотами. Я скакал вокруг зверья психованной блохой, вовсю пользуясь акробатикой. Старался отслеживать движения монстра, предугадывать их и уходить от удара, а не просто бегать кругами с умалишенным видом и иногда голося «хохотом».

Но все равно умирал. «Злой язык» спасал от смерти не так часто, как хотелось, и явно меньше чем указанные 80 %. Не везло, наверное. С процентами так бывает. Хотя вон, Гнев Дубов у Бергхейма и Повелитель из озера по уровню были много выше меня. Но там-то уклонялся ведь! А у этих псов какой-то внутренний баф на игнор моих уверток, не иначе.

В любом случае день прошел плодотворно. И когда мы расположились на ночлег, я практически сразу вырубился — хорошо наскакались сегодня.

Вот только посреди ночи проснулся. Такое бывало и раньше, когда меня выкидывало из сна часа в три-четыре, и я тупил в сетях на планшете, не в силах уснуть, пока, незадолго до рассвета, не проваливался в болезненную липкую дрему.

Здесь социальных сетей не наблюдалось. Зато на холме чернел Хёрг, и зловещий свет в окнах то набирал силу, то исчезал. В темноте что-то чавкало, шевелилось.

Товарищи спали. Над головой сверкали звезды. От леса несло прохладой. Во тьме под кронами блуждали мистические огни. Голубые, розовые, салатовые точки плавно перемещались между черных стволов, выдирая из ночи грубую кору и заросли.

Любопытное наблюдение. Лес ведь уже другая фаза. Почему я тогда вижу этих светлячков-переростков? Примочка от гейм-дизайнера? Ведь сделаю пару шагов и здравствуй, Сестра! Кстати, о Сестре. Вон, когда дружина викингов приходила — бойцов конунга порвали на склоне. То есть звери Хёрга видели северян. Почему же чертова игра не показывает нам тварюг из большого мира? Они ведь совсем рядом. Камнем докинуть можно.

Я уставился в лес. Кто знает, может сейчас напротив нас стоит эта дрянь в капюшоне и глазеет в мою сторону. И малыши ее топчутся рядом, головами уродливыми крутят, чувствуют запах человечка, но не видят.

Посидев немного, я посмотрел на спящих соратников. С неприязнью зацепился за Евгения. Конфликт уже есть. Потом наверняка вырастет во что-нибудь неприятное, нехорошее. Человеческие отношения они такие. Разок треснут и все, амба.

Может, я отреагировал слишком жестко? Вон, сколько мы нежных душ монстровых уконтропупили. Чем отличается Райволг от них? Ведь тот же набор нулей да единиц. Алгоритм. Пусть и мудреный, но алгоритм.

Бард из Рассветного лежал на боку, подтянув ноги к коленям и улыбался во сне. Чистый ребенок. В груди заворочалось. Все правильно сделал, Егорка. Иные нули да единицы человечнее некоторых людей выходят.

Женю можно понять. У него, наверное, просто нет комплексов и потому нет сомнений. Работает с тем, что умеет. Но, сука, как же бесит!

Пахнуло сладким и свинцовым. Видимо, один из Бульдонов реснулся и подошел поближе. Я повернулся в сторону запаха, вглядываясь в темноту. Что-то двигалось там, во мраке. Что-то вонючее. Под чужими стопами осыпалась сухая земля. И еще звук такой, странный. Будто шкрябанье металла.

Я приподнялся, всматриваясь во мглу, готовый ко всему, но, когда из тьмы проступила высокая бледная фигура — едва не заорал. Он неожиданности, конечно же. Ага.

Это была женщина. Высокая, страшно худая, в рваном балахоне до земли. Ростом метра три, не меньше. Длинное вытянутое лицо, без капли кровинки, седые лохмы и выпученные, как у жабы глаза.

Бледные губы шевелились, будто жили сами по себе от хозяйки.

Зодчая Тел

— Здрасьте, — сказал я, поднявшись на ноги. В правой руке гостьи была зажата нога мертвеца. Тощая владычица этих мест держала покойника, как поднадоевшую игрушку. И выбрасывать жалко, и тискать уже не хочется.

Зодчая молча наблюдала за мною. Затем посмотрела на остальных игроков. Особенно внимательно изучила Райволга. Клянусь, на бледном лице проступила толика удивления.

— У вас случайно головы лишней не найдется? Мы бы ее забрали и того, ушли бы… — и перед кем я сейчас выделываюсь?

Зодчая дернулась, вцепившись в меня взглядом. Стало чуточку неуютно. Затем женщина подняла викинга повыше, отчего шлем покойника чирканул по земле.

— Э… — сказал было я, но хозяйка Хёрга уже отчекрыжила мертвецу голову и протянула ее мне.

Шлем, наконец-то, свалился. От звука вздрогнул Игнат. Сел, схватился за лук.

— Стой, — махнул ему я. Посмотрел на дареную голову викинга — один комок грязи с клочьями бороды.

Зодчая требовательно покачала рукой, мол, забирай. Объяснять ей, что шутка касалась не какой-то любой головы, а определенной, я не стал. Но и брать презент не торопился.

— Нет, мне другая нужна…

Ситуация кроме дикой стала еще и неловкой.

Гостья осмотрела оторванную голову, затем глянула на меня с какой-то обидой.

— Нет, она прекрасна, но не подходит под замысел, понимаете? Мне б волосы светлые, да и женскую бы… — пролепетал я, балансируя между намеками. — Иначе некрасиво выйдет. Вы же понимаете, да? Акт творения. Подойдет не каждая!

Меня несло, но Зодчая улыбнулась, понимающе кивнула.

От этого стало только страшнее. Может, она догадывается, чью голову я имею в виду?

Хозяйка Хёрга постояла еще несколько секунд, разглядывая нас, а затем отправилась наверх, к черному святилищу. По земле зашуршали безвольные руки мертвеца.

С каждым шагом силуэт Зодчей становился все призрачнее, пока не исчез совсем.

Мы с Игнатом переглянулись.

— Я не знаю, как это можно остроумно прокомментировать, — признался я. Охотник, наконец, опустил лук. — Есть несколько вариантов, но…

Я покачал руками, изображая весы, и сокрушенно мотнул головой:

— Нет, не знаю.

— Надо было валить ее и резать голову, — пожал плечами Игнат.

— Может быть, — задумчиво произнес я. — Может быть. Ладно. Давай спать. Завтра разберемся. Ей, походу, до фонаря что мы ее создания на запчасти разбираем. Должно быть мно-о-ого у нее запчастей.

— Скорее всего, — кивнул он. — Интересно, откуда она их берет?

* * *

— Ага, — глубокомысленно ответил я на ночной вопрос Игната. — Ага… В целом — логично.

Бульдон метрах в пятидесяти от нашего лагеря обладал знакомыми чертами. По крайней мере то тело, что служило ему передней правой лапой, с белой маской и красным ртом, было мне знакомо.

— Понял, Игнат? — не оборачиваясь спросил я.

Охотник хмыкнул. Его труп составлял левую лапу монстра.

— Что здесь происходит? — спросил Стас. — Почему на нем ваша маска, Егор? И…

Он узнал в одном из тел себя. Изменился лицом.

— Что это?!

— Лего! Правильное такое лего, без страха ночью случайно наступить ногой на какую-нибудь мелкую деталь. Все крупное и… мягкое. — осклабился я, щелкнул хлыстом. — Хорош болтать!

И начался гринд. Очень короткое слово, означающее выматывающий бег по кругу и изничтожение всего живого в округе. В гринде, как и в жизни, есть всё. Взлеты, когда поднимается уровень, падения, когда очередной зверек выпускает из тебя кишки, рутина, когда ты выполняешь программу по забою живности, размышляя при этом о чем-то отстраненном, и точно также поступают твои товарищи.

Рутины в гринде больше всего.

Однако после первого же убитого зверя система, наконец, показала их уровень. Я тридцатый. Они сороковые. Прекрасно.

Впрочем, мы все равно дохли. Пусть и капельку реже.

Отсчет смертей вел Райволг. Он сидел на месте респа, и каждую десятую гибель встречал нас предупреждающим жестом, как на плакате СССР «Не пей». Первым из подземелья выскакивал я, узнавал, где караулит Сестра, возвращался, а затем выходили уже и остальные.

Когда кончились бульдоны — мы приступили к тварям под название «Духостраж Зодчей». И встряли накрепко. Девяносто процентов к защите от физических повреждений. Иммунитет к отравлению (привет моему щупальцу), иммунитет к кровотечению (привет скилам Игната), преобразование духа в жизнь. Чем чаще мы использовали скилы, тем отчаяннее хилилась бесплотная скотина.

Здесь, неожиданно, основным дамагером оказался Женя. Он презрительно хмыкал, демонстративно не глядя в мою сторону, пока его призрак заливал уроном парящую над землей пародию на чучело. Но каждое заклинание любого участника группы — «Духостража» лечило. От логов бомбило знатно.

Критический удар наносит урон «Духостраж Зодчей» 40 единиц (защита от физических повреждений)

Критический удар наносит урон «Духостраж Зодчей» 40 единиц (защита от физических повреждений)

Мелодия Жизни игрока Книгожор восстанавливает вам 200 единиц здоровья.

Способность Голод Духа перехватывает «Мелодия Жизни» игрока Книгожор и восстанавливает «Духостраж Зодчей» 200 единиц здоровья.

Способность Голод Духа перехватывает «Прицельный выстрел» игрока Кузьмич и восстанавливает «Духостраж Зодчей» 100 единиц здоровья.

Чтобы убить этого говнюка нам нужно было либо полностью отказаться от хила (а это нереально), либо найти какого-нибудь колдуна. Из чародеев с нами был призыватель и его пет. Слава Одину, что апнувшись до 24-го уровня, Женя уже не требовал жертву. Ему хватало собственной жизни, чтобы вытащить из-под земли духа, и не нужно было ждать час до отката способности.

Однако мы все равно не справлялись.

— Хватит, — сказал я после очередного вайпа. Уставился на девочку, бродящую по склону. Маленькая Свана в белом платьице посреди мертвых деревьев. — Пробуем?

Мне не ответили. После победоносного шествия по трупам Бульдонов — чертовы Духостражи нас подкосили. Райволг смотрел с сочувствием. Игнат плотнее сжимал губы и недовольно щурился. Стас тоже был мрачнее тучи.

Лишь Женя как-то ядовитенько улыбался.

— Надо пробовать. Ну или сейчас опять собачки реснутся, — в груди опять заворочалось. Несмотря на то, что смерти тут были безболезненные, мозг все равно понимал, что дело не чисто. Не так реагировал, как раньше, но тревожность росла. Иногда казалось, что воздуха в груди не хватает. До атак пока не доходило.

Я с содроганием вспомнил свои смерти на поле близ Бергхейма. После того, как меня накачали транквилизаторами — ужас отступил, но ничто ведь не длится вечно. С такими темпами скоро панические приходы вернутся.

По затылку пробежались мурашки.

— Хорош хандрить, бойцы, — переключился я. — Сложности закаляют!

— Света здесь нужна, — сказал Стас. — И Миша. Он за один разок восстанавливает тебе жизни столько, сколько я за четыре.

— Да и танка бы пожестче, — вставил Женя.

— На хер иди, — улыбнулся я ему, забыв, что под маской этого не видать. Призыватель лишь фыркнул. — Что имеем, то имеем, чего нет того нет. Работаем с исходным материалом. Пошли обижать девочку. Отбирать конфеты, топтать рисунки.

— Думаю, она нас больше обидит, — сказал Игнат. — Какой уровень у нее?

— Все еще вопросительный. Возможно, это один из боссов. Остальные точно в домике. Сколько у нас осталось, Райволг?

Бард из Рассветного поднял палец.

— Тогда пошли. Разок вайпнемся и сбросим счетчик. Собираемся. По расписанию самоедство и выдирание волос с задницы у нас после отбоя. До этого момента прошу исполнять свои задачи со всей самозабвенностью. Встаем, улыбаемся, и идем толпой бить маленькую девочку, герои Бергхейма!

Я посмотрел на склон:

— Только никому не говорите, что я такое вам тут рассказывал. Общественное мнение, консервативная мораль, все дела…

Игнат хмыкнул.

Я выбрал место, где мы не должны были зацепить никого из Духостражей.

— Зачем мы это делаем? — спросил Стас. Левее нас в небо улетел горестный стон призрачного чучела, словно за меня ответил.

— Движение — жизнь, — бросил я. Вцепился взглядом в Свану. Двигалась девочка немного дергано, ломано. В лучших напугательных традициях. Не медсестры из Сайлент Хила, но тоже ничего так, атмосферненько. Да и эти черные волосы на лицо спадающие. Нет ли тут плагиата?

— Внимательно читаем все, что пишут в логах. Запоминаем. После боя будет разбор полетов, — сказал я товарищам. Обернулся — убедиться, что меня услышали. Увидел очередную едкую улыбку Жени, но от комментария удержался и зашагал к Сване.

Когда до девочки осталось шагов десять — местная Самара (так же утопленницу из колодца в «Звонке» звали?) остановилась. Медленно повернулась навстречу, приподняла голову. Грязные волосы отступили, явив зеленоватое лицо. Потрескавшиеся губы разомкнулись.

— Она не пускает меня, — сказала Свана. Резко вздернула руку, указав грязными пальцами на Хёрг. — Она не пускает меня к Петеру.

Ага. Сейчас меня лором закидают.

— Отчего же? — медленно приближаясь спросил я. Выудил серп левой рукой, щелкнул хлыстом по земле. Голова Сваны дернулась на звук, девочка уставилась на серую ямку, куда пришелся удар. Потом перевела злые глаза на меня:

— Она думает, что я снова заражу его.

— Ой-ой, это ведь личное, да?

— Я не знала, что папочка принес морскую чуму домой! Я не виновата! Мы играли! ИГРАЛИ! — в высоком голосе девочки проступило что-то демоническое. — Я НЕ ВИНОВАТА! — почти басом закончила она.

Я остановился, помахивая хлыстом. Видимо, у нее режим боя включается пока не договорит. Хм… Может, бахнуть?

— Мы дружили с Петером, — голос плясал от фальцета до трубного рева. — Дружили. Я не ведала, что болею! Почему она не пускает меня к нему? Он там, я знаю!

— Я…

— Вы пришли убить ее? Пришли убить? — девочка сделала шаг ко мне. — Я видела, как вы били ее слуг! Убейте! УБЕЙТЕ!

Стало немного неуютно. Я вдруг живо представил себе тот день, когда в дом целительницы, еще не ставшей Зодчей, пришла подружка сына, уже заразившаяся местной чумой. Как наяву увидел их игру во дворе. С деревянными куклами в грязных руках, чумазые увлеченные лица. Они не знали ничего про смерть. Они ее не ждали. Просто играли и создавали свои детские вселенные.

А потом пришла беда.

Свана смотрела мне в глаза.

— Убейте!

— Она сделала это с тобой? — спросил я.

Позади, на безопасном расстоянии, демонстративно кашлянул Игнат. Мол, не забывай, зачем мы тут, Егорка.

— Она обещала, что мы еще поиграем… Обещала… Но Петер не выходит. А она не пускает меня туда!

— Ты закончил болтать? — крикнул Евгений. Я обернулся. Рядом с призывателем покачивался боевой дух, под плащом сверкали молнии. Сам призыватель смотрел с вызовом. Я показал ему средний палец.

— Я могу тебе помочь? — ляпнул я, и осекся. Егорка! Это же моб! Придуманная история!

— Да, — хрипло прорычало существо предо мною.

«Внимание. Вам доступно секретное задание «Дружба детства». Посмотреть информацию о задании?»

«Дружба Петера и Сваны была крепка, как заморский дуб. И пусть родители их близки не были, но все равно знали — если ребенка дома нет, значит он с другом. Ничто не могло рассорить неразлучную парочку. Даже смерть.

Помогите Сване поиграть с Петером еще раз.

Внимание: На время задания Свана становится вашим соратником»

Награда: [Серьга Сваны].

Принять задание?

— Мы поможем тебе, девочка, — сказал я.

— Егор, вы серьезно?! — воскликнул подошедший Стас. — Опять?!

Внимание. Персонаж «Свана» добавлен в соратники. Позиция — соратник подземелья. Вы можете ознакомиться с панелью управления в разделе «Социальное».

Внимание. Автоматическое добавление нового соратника в клан — невозможно. В клан нельзя добавить соратника подземелья.

— Сорян, Стас. Не могу пройти мимо халявного дпсера! — отбрехался я. Если сказать правду, что мне хочется закрыть сюжетную линию случайно встреченного моба — то от разговоров потом не отобьешься. — Думаю, человек скажет девочке имя, и девочка сделает все остальное.

Я бросил Сване приглашение в группу.

— Пойдем, малая.

Девочка развернулась и бегом бросилась наверх, к Хёргу.

Глава десятая «Броня слаба, но танки наши быстры»

Свана на корню вертела наши устремления и потому двинулась сразу ко входу в зловещую цитадель местной архитекторши. Оставив между нами Духостража, которого, видимо, вертела на том же самом месте.

Помесь пугала и дементора тягостно простонала, когда девочка проскочила мимо него, но вслед не потянулась. Драные одежды стража колыхались в воздухе, словно обрывки гигантской медузы.

— Обходим, — скомандовал я своим. Можно было бы и бахнуть по недоназгулу плеткой, воспитать в нем, так сказать, человека. Но это мы уже проходили, и если доблестный соратник, учесавший к Хёргу, сражаться не намерен, то ничегошеньки нашей непобедимой команде тут не светит.

Радиус безопасности я приблизительно уже представлял. Все-таки путь, наполненный вайпами доставляет нам и опыт. Почти китайская мудрость.

Духостраж тяжело вздохнул, когда наш обход закончился. Пугало словно все видело, все понимало, но ему было попросту лень гоняться за чужаками. Пред ним, должно быть, раскинулся необъятный мир цифровой прокрастинации, без смысла и цели.

Поэтому нас доесть можно попозже.

Свана стояла напротив двери, и буравила ее взглядом. На нас она даже не обернулась. Зрелище было вполне себе криповое. Если бы под моей дверью ночью встала такая вот девчуля — я бы вышел через окошко, почти не сомневаясь. И никогда бы более не вернулся.

— Девочка, тебе мама не говорила, что нехорошо убегать? Вдруг придут злые дяди и…

Свана повернула ко мне голову. Как чертова сова. Я услышал хруст позвонков.

— Понял. Все понял. Злые дяди сами будут виноваты!

— Он там. За дверью, — сказала проклятая девочка. Снова хрустнула шея, мертвый взгляд вонзился в узоры на деревянной преграде. — Открой!

— О, конечно, мамзель. Сию минуту.

Кованое массивное кольцо бессильно лязгнуло о мореный дуб. Я дернул дверь еще раз. Вывалилось сообщение:

«Вы не можете этого сделать. Рядом с вами враги».

Вот это вот очень тонко подмечено. Я покосился на Свану. Затем оглянулся на товарищей. Затем опять уставился на дверь. Очень прелюбопытная на ней была резьба. Неведомый творец высек скандинавский мини-комикс. Простенький и несодержательный, но с кораблями, морем. В центре из волн поднималась женщина, с воздетыми руками. Сверху куда-то плыли драккары, внизу торчали из воды обломки кораблей. Слева толпа под стенами крепости бросала людей в море. Справа море выплевывало тела в сторону центровой богини.

Я толкнул дверь, подстраховавшись. Ну, а вдруг внутрь открывается?

«Вы не можете этого сделать. Рядом с вами враги».

— Егор? — окликнул меня Стас.

Резьба на двери притягивала взгляд. Тонкая работа. Я коснулся пальцами рисунка. Вытащил нож из инвентаря.

— Егор?

— Тихо! Не мешай!

Нацарапав на крепости «ИКЕЯ», я отступил. Придирчиво оглядел личный акт вандализма.

— Что вы делаете, Егор?

— Черчу скандинавский символ! — гордо ответил я. — Рунопись!

— Вы думаете, это уместно сейчас? — поинтересовался Стас. Он оказался рядом, разглядывая надпись. — Вот прямо сейчас?

— Божечки-кошечки, ну нельзя быть настолько серьезным! Смотри!

Я ткнул пальцем в «Икею».

Надпись исчезала.

— Вообще, должно было быть смешно, — посетовал я. — Но хотел проверить. Ибо смысл ломать голову, решая задачки, когда в руках верный топор, а в душе ты Конан-Варвар? Но нихренашеньки. Не сработает.

Порезы медленно зарастали, стирая надежду на халяву. Наконец крепость вновь стала крепостью, без мирового символа Швеции.

— Топор у тебя, Стасик? Все же попробую более радикально.

Бард нахмурился. Потом с пониманием кивнул, выудил инструмент из инвентаря. Железо вонзилось в дверь с глухим стуком. Раз, другой. Однако следы от топора зарастали быстрее чем от ножа. Вырезать тонким лезвием проход в массиве представлялось не самым полезным занятием. Поэтому я молча вернул оружие Стасу.

Повернулся к соратникам:

— Дверь не открыть, пока рядом с нами враги. Женя — уходи.

Глаза призывателя распахнулись.

— Егор! — возмутился Стас. Классные у него реплики. Все интонациями передает. Ему даже спрашивать ничего не надо. Я прямо разбираю что в каждом Егоре содержится. Сейчас тут явно было «уж не оскудоумили ли вы в конец, милсдарь?».

— Шутка, — в тишину бросил я. — Любезная моя, Свана, не знаю, как вас по батюшке. Дверь будет закрыта, пока на холме остаются создания Зодчей, нам бы как-нибудь…

Девочка дослушивать не стала. Белая тень метнулась вниз, к ближайшему Духостражу.

Я так и застыл с протянутой рукой и открытым ртом. Проводил проклятую беспомощным взглядом.

Не доходя до чучела, наша карманная «Самара» подняла две тоненькие ручки, выставила их перед собой, направив в монстра, и завизжала. Из мертвых рук ударила волна цвета серы, воткнулась в Духостража, выжигая пустоту под плащем. Лжедементор молча бросился в атаку, но смог пройти только пару метров. Тряпье осело на траву. После наших плясок с бубнами вокруг подобных тварей — столь лихое решение проблемы показалось чуточку обидным.

— Мало опыта, — констатировал Игнат.

— Мало не ноль, — парировал я. Хотя, конечно, без Сваны в группе мы бы получили на порядок больше. Но тут ведь все просто. Либо ты дохнешь, либо тебя паровозят нпц.

Страшная судьба рейдера.

Свана побежала к следующему Духостражу. В течении десяти минут все зверье на холме закончилось. С одного из монстров Стасу в инвентарь плюхнулись «кожаные сапоги павшего Свена-морехода», но из-за ограничения по уровню их он тоже использовать не смог. Остальной лут решили не собирать, чтобы не терять времени. И так уже забиты под завязку волшебными вещами, которые не можем натянуть.

Свана, порешив мертвецов, вернулась к двери и встала перед ней, воззрившись куда-то в центр. На вздымающую руки резную даму.

Я потянул за ручку, почти уверенный, что система сейчас скажет, что доступ закрыт, ибо вот это вот создание, рядом с нами, тоже считается врагом и нам как-то надо его убивать.

Дверь скрипнула, открываясь. Из недр Хёрга пахнуло гнилью и теплом.

— Не знаю, зачем мы это делаем, — поделился я сомнениями. — Если вот эти пугала дали нам просраться, то местная живность следующей стадии…

— Хватит болтать, идем, — толкнул меня в спину Игнат. — Девчонка затащит.

Свана внутрь не спешила. Она столбом торчала у входа, глядя куда-то внутрь. Из разинутого зева дверного проема сочился алый свет, тени ползали по белому лицу проклятой, и будто меняли его. Искажали и без того жуткие черты.

— Свана?

— Оно там… — сказала девочка. — Оно там! Оно сожрет меня!

Порождение ужаса, только что изничтожившее пачку призрачных стражей, задрожало от страха.

Игнат вновь толкнул меня в спину. Но уже не так уверенно, как в первый раз.

— У меня что-то резкий недостаток инициативы и потому давления не приемлю, — огрызнулся я. — Хочешь — иди первым.

— Оно там… — Свана сделала шаг назад.

— Раз открыли, то надо заходить, — сказал Евгений.

— Вот, блядь, советчиков нашлось, а… — поморщился я. Осторожно ступил на порог, заглядывая внутрь. Все деревянное пространство залы было уставлено свечами. Сотни, тысячи красных огоньков. Воск оплывал, стекаясь в бесформенные глыбы на полу. Посреди комнаты под множеством свечей притаился массивный стол. У дальней стены чернела дверь.

Ну, скупенькое такое убранство.

— Ладно. Пренебречь, вальсируем, — сказал я себе под нос и вошел внутрь. В левой руке серп, в правой щупальце. Очень неудобное дело для боев в замкнутом пространстве. Но терять увороты не хотелось (пусть они не очень-то и получались), да и яды Повелителя могли пригодиться. Несмотря на то, что и в них я разочаровался. Вот против игроков эта штука хороша, а здесь как-то не очень… Все по хардкору. На каждый бой своя пушка.

— Стойте здесь. Выпулю сюда, если что.

Воск пах омерзительно. Все эти свечи делались явно не из тех материалов, к которыми я привык. Никакой лаванды. Пол от натекшего жира проминался под сапогами. В груди царапнуло. Покалывания ушли куда-то в желудок. Голова закружилась. За глазами образовался вакуум, всасывающий их в черепную коробку.

Я запнулся.

Ну как же, сука, своевременно!

Три по пять, Егорка!

Свечи, люстра со свечами, пол с воском, стол в воске, воск с воском. Пахло… Говном каким-то пахло!

Я сделал еще шаг, озираясь. Но уже чуть смелее. Пока никто в мою сторону не бросился. Ладони вспотели. Покалывания чуть утихли. Так. Пять звуков. Пять звуков.

Мягкое чавканье под ногами. Какой-то гул сверху, на втором этаже. Будто мычание. Или пение?! Шорох позади — в проем заглядывал кто-то из наших. Сердце колотится, можно считать за звук.

Пятый никак не удалось вычленить из звона в ушах. Поэтому я кашлянул. Прием читерский, ну что поделать. Теперь пять тактильных ощущений….

Добравшись до стола, я обернулся к соратникам. Должно быть, зрелище представлял весьма демоническое. Алый свет, белая маска во мраке. Хотелось спросить, а кто, собственно, должен сожрать тут Свану, но вот кричать сейчас мне не хотелось вообще. Да и хоть какой-нибудь звук издавать. Обойдя стол, я двинулся к двери. За ней наверняка лестница на второй этаж.

Где кто-то мычал. Звук просачивался сквозь доски потолка.

Вторая преграда на нашем пути к победе красотой и вычурностью не отличалась. Дверь как дверь. С ручкой в виде кольца.

Я взялся за нее. Дернул.

«Вы не закончили сюжетное событие»

Ну, замечательно. Позади горела тысяча свечей в большом зале. В чем заключается событие? Я развернулся, оглядывая помещение. В Хёрг зашел Игнат. За ним поспешил Стас. Женя остался снаружи, с максимально скептическим видом.

— Скандинавишен риутален, — со значением произнес я. — Эта дверь тоже закрыта. Здесь вообще как-то не привечают свободу передвижения.

— Тоже надо кого-то убить? — спросил Стас. Игнат встал у стола, опустил лук, оглядываясь с прищуром. Изо рта торчала веточка. Охотник задумчиво изучал зал.

— Кровожадный ты певец, Стас, — ответил я, тоже осматриваясь. — Почему сразу убить? Может чуть покалечить. Есть тут руны какие-то? Рисунки? Подсказки? Подсвечивающиеся предметы? Терминал из Фаллаута?

— Света много, но ничего не видно, — посетовал Игнат. Перекатил веточку в другую сторону губ. — Мешает.

Он затушил пальцами одну из свечей. Отдернулся с шипением:

— Больно. 100 единиц жизни сожгло, — сказал с удивлением и обидой охотник.

Это натолкнуло на мысль. Я приблизился к ближайшему канделябру со свечами. Дунул на огонь. Пламя дрогнуло, погасло. Губы обожгло болью. Система сообщила, что я тоже потерял 100 единиц.

— Вот оно как! — ладонь шлепнула по маске, не добравшись до губ. Черт. Ладно, потерпим. Я убрал щупальце в инвентарь, вытащил оттуда меч и перерубил стойку с канделябром. Свечи грохнулись на пол, в животе взорвалось несколько болезненных вспышек. Прошипев от боли, я затоптал остальные сапогом, отделавшись жжением в ступнях. Тут, походу, настройки чувствительности на максимум выкручены.

— Так, кажется, я понимаю, что нужно делать. И мне потребуется задорная песня.

Стас смотрел на меня хмуро, не понимая задумки.

— Ну давай, Стасян! Задай жару! Ведьмаку заплатите чеканной монетой, а? Знаешь? Олдскул!

Бард нахмурился еще больше.

— Короче — хиль, — отрезал я и ринулся тушить свечи. Опрокинул пачку на пол, огонь продрал до нутра, и я едва успел застыть, увидев сколько здоровья у меня осталось. Черт… Это лихо. Тридцать свечей разом скину — и все, на кладбон.

Стас уныло затянул что-то про березы, как любимые леса пролетают за решетчатым окном, и поезд едет, и любимая будет ждать своего героя, потому что тот сел за правду, а не за предумышленное. Менты козлы, попы продажны, но вера истинна. Здоровье у меня скакало как одержимое, иногда почти падая до нуля, и я останавливал забег пожарного, дожидаясь лечения.

Однако к концу песни четверть огней погасла. И тут крикнул Игнат:

— Стой.

Я замер, радостный, что больше не нужно заниматься мазохизмом. Кишки горели огнем, в груди болезненно екало. Дурацкий квест.

Охотник показывал пальцем на свечу, которую затушил первой. Она снова горела. Почти сразу же вспыхнули огарки на полу, из срубленного канделябра. Я с унынием наблюдал, как пламя возрождается из оплавленных обломков. Воск шипел, раскармливая огонь.

— Твою ж мать… — поделился я радостью. — Это, кстати, ни разу не приятно. Как процесс, так и гребанный результат. Походу, придется и вам вкусить всю прелесть пожаротушения… Тимворк, все дела. Один не затащу.

— Мелодия лечит всех, но я не знаю, сумею ли, — признался бард. — Тебя пару раз чуть не уронил.

Свечи все загорались и загорались. Воск дымил, вонял, но на дерево пламя не перекидывалось.

— Как там называлась эта штука в рейдах? Хпс-чек? — буркнул я.

— Что, простите?

В доме наверху кто-то застонал. Я задрал голову, вслушиваясь, и продолжил:

— Ну, бывают боссы, которых надо завалить за определенное время, иначе он становится большим, злобным и шотает всю команду. Энрага, все дела. Туда берут побольше дамагеров, хилов поменьше, танков с уроном повыше. А здесь, видимо, за определенное время надо затушить все свечи. Медленно не получится — загораются. Тушить надо в течении 2–3 минут, сколько там песня длится? Если тут, допустим, тыща свечей, это значит Стас должен выдать сто тысяч здоровья. А его хилки восстанавливают по 200 за тик. Ну, допустим, тик раз в секунду. Я не засекал. Значит в минуту Стас нарегенит мне двенадцать тысяч. За три минуты тридцать шесть. А должен сто.

Бард беспомощно смотрел на меня. Охотник тоже дай бог половину понял.

— За две минуты с точки респа не добежим, — подал голос Женя. Он тоже вошел в Хёрг, и оказался единственным, кто осознал глубину проблемы.

— Если их собрать все вместе? — спросил Стас.

— Шотнет танка, — пожал плечами призыватель. — Не то чтобы меня это расстроило…

— Ой завались. Отложим на потом нашу любовь, лапушка, — поморщился я. — Будь профессионалом.

Евгений хмыкнул, но промолчал.

— И что делать? — потерянно поинтересовался бард.

— Что у тебя есть из аур? Может имеется какая-нибудь зараза с сопротивлениями? Фаер, мать его, резист! — я повернулся к Стасу. Тот покачал головой.

— Так, давайте математикой. Нас четверо, так? Если разом поскачем тушить, а Стас еще и петь будет — то теоретически справимся. Тридцать шесть на четыре — и вот вам уже сто сорок тыщ с хреном.

— Это если свечей тысяча, — вставил Женя.

Я окинул взглядом зал. Считать огарки не хотелось. Но может и правда их тут две, или три тысячи.

— Надо пробовать. В крайнем случае прогуляемся. Давайте делить сектора. Каждый тушит свой край. Следите за здоровьем, много не берите. Ждите хила. Шмотки если есть на здоровье — натягивайте.

С этими словами я залез в инвентарь. Долго перебирал разнообразный и подходящий под событие хабар. И через пять минут уже довел свое здоровье до четырех с половиной тысяч. Космическая сумма, вспоминая стартовые бои. Прогресс на лицо.

Дольше всех возился Стас, он хмурился, морщился, шевелил губами, подбирая вещички. Обрадовано сообщил, что у него нашлись сапоги с защитой от огня на 5 %, но на тридцать второй уровень. Под нашими взглядами бард угас, но, в конце концов, закончил с колдовством.

Еще минут десять мы демонтировали люстры, снимая их с цепей. Чтобы не прыгать зайцами по столу.

Наконец, время пришло.

Мы разошлись по залу, каждый взяв свой угол. Переглянулись.

— Станислав запе-вай!

Стас кивнул, выдохнул и затянул:

— Я куплю тебе дом у пруда в Подмосковье, и тебя приведу в этот собственный дом!

Мы бросились на огонь. Бард чуть запинался, топча свечи, но Мелодия Жизни исправно капала, и здоровье восстанавливала. Соратники сквозь зубы шипели от боли. Сверху то и дело раздавался зловещий стон.

Свечи гасли.

Однако, я только успел расправиться со своим углом, когда первая из затушенных опять загорелась.

— Стоп! — гаркнул я. — Надо быстрее. Давайте с начала.

— Это сложно. Больно и петь…

— Не сложнее чем шутить, — подмигнул я ему, забыв, что под маской он этого не увидит.

— Твой юмор не сложный. Если это вообще юмор, — вставил Евгений.

Я показал ему средний палец.

— Отхиливаемся, и теперь быстрее. Подгадывайте под тики Мелодии, но не слишком медлите.

— Дурацкая затея, — подал голос Игнат.

Вторая попытка прошла чуть лучше. Я даже успел перейти на край Стаса, чтобы помочь ему со свечами. Но все равно не вышло.

— Отхиливаемся, и еще быстрее!

На третьей от веселого времяпровождения в борьбе со свечами нас отвлек звук падения. Стас рухнул на пол, огонь обхватил барда, а затем тело исчезло, и жадное пламя сразу утихло, обратившись в десятки огоньков.

— Классика, — сказал я. — Хил себя не прохилил. Бывает.

— Я напоминаю про идею собрать все свечи вместе и затушить одному разом. Шотнет, но мороки не будет, — произнес Женя. Губы его слегка подрагивали. — Очень больно, дядь.

У меня кружилась голова. По телу разливалась слабость. Рецепторы наелись ощущениями и теперь грозили вырубить тело. Чертовы нервы.

— Хочешь, чтобы кто-то тушил, или сам готов? — выдавил я. Пальцы тряслись. Игнат сел на пол, прямо в воск и смотрел в пустоту взглядом в тысячу ярдов.

Женя вскинул голову.

— Могу и сам.

— Это хорошо. Хоть и неожиданно от тебя.

— Пошел ты.

— Идем встречать Стаса, — закончил я пикировку. — Вдруг бульдоны реснулись…

Свана так и стояла напротив двери, глядя в пустоту, как ждущий чего-то пес. Мы выбрались из вонючего Хёрга, вдыхая относительно свежий воздух. Стас уже появился на месте респа и шел в нашу сторону.

Райволг что-то ему крикнул.

Стоп…

Я широко улыбнулся.

* * *

В репертуаре менестреля из Рассветного нашлась песня с защитой от огня. И еще одна Мелодия Жизни, как у Стаса, хоть и не такая раскаченная. Так что на четвертый заход мы отправились воодушевленные.

Хоть и с настроением как перед визитом к стоматологу, не признающему обезболивающие. Свечи жалили очень больно, и каждая словно сильнее предыдущей.

Мы вышли в комнату. Разошлись по точкам. Я оглядел товарищей. Лица собранные, мрачные. Взгляды даже чуточку затравленные.

— Прорвемся, — сказал я. — Сейчас все закончится. Запевай!

Шансон и что-то из местного фольклора сошлись в одну какофоническую песню и мы бросились на свечи.

— Блядь, блядь, блядь, — матерился от боли Игнат. Мне самому хотелось выть. Точно усилился эффект. Жизни снимает меньше, хила больше, и теперь первым стопором на пути к успеху осталась только боль.

Приходилось заставлять себя двигаться. Беспрестанно шипел, почти плача, Евгений. Стас сбивался, сдавленно продолжал и тушил огни очень медленно, как будто сомнамбула. Я поднажал, чтобы помочь барду, и, когда закончил со своим куском — оттолкнул певца подальше от свечей.

— Справлюсь, — выплюнул ему сквозь зубы. Не из злости. От боли.

Стас еле дошел до стола. Облокотился на него, но песнь окрепла.

И, наконец, последняя свеча погасла.

— Есть! Есть, блядь! — гаркнул я. — Есть!

Ноги еле держали. Я прислонился к стене, сполз на пол.

— Сделали!

— ОН ИДЕТ! — завизжала с улицы Свана. — ОН ИДЕТ!

— Да жеваный ты крот, — выдохнул я.

Воск забурлил, устремился к столу вязкими потоками. Ручьи сошлись в один, питая собою нечто поднимающееся из пола. Стас отшатнулся от приподнявшегося стола.

— Валим! — гаркнул я, но опоздал. Вязкая дрянь выстрелила в разные стороны упругими струями. Воск пробил Стаса насквозь, затвердел и поднял над полом. Бард умер сразу. Безвольное тело поднялось к потолку.

Радиус атаки оказался небольшим. До меня воск не добрался. Женя и Игнат вжались в стену на противоположной стороне и тоже уцелели.

Между мною и соратниками разбухала восковая дрянь, принимая очертания многорукого создания.

Смерть веры

Уровень — вопросительный.

— ОН ПРИШЕЛ! — визжала с улицы Свана.

Сгусток, наконец, оформился в фигуру ростом с человека. Безглазая голова с кривыми рогами повернулась ко мне. Я поднялся на ноги, вытащил «щупальце». Обидно-то как… Это типа вторая фаза боя? Да ежкина медь! Опять тушить?!

— Пробуем! Райволг — на улицу!

— Мы без хила, — крикнул Женя.

— Никто не пройдет там, где пала вера, — раздался низкий голос. — Тысячи надежд угасли безвозвратно. Тысячи огней без ответа.

— С удовольствием бы поддержал теологическую дискуссию, но не владею предметом. Вы — страшная козявка. Приступим.

«Злой язык активирован».

Восковая тварь промахнулась. Я ответил коварным ударом, но стан все равно не прошел. Зато прошли криты. Щелк, щелк. Хлыст пробил в боку монстра две борозды. Вместо третьего взмаха, я ринулся влево, к выходу, чтобы вытащить за собой тварь на Свану.

От двух рук босса удалось увернуться, третья больно саданула в плечо. Я врезался в стену. Дернулся в обратную сторону, уходя от четвертой руки. Смерть веры прыгнула в мою сторону, впечатав в бревна Хёрга.

Получен негативный эффект: «Контузия»

Монстр отшатнулся, и всеми руками врезал мне в грудь.

Я очнулся на месте респа. Сел. Дерьмовый из меня танк. Рядом появился Игнат. Затем Женя.

— А где Стас? — спросил я у них.

— Десять! Деся-я-я-ять! — из Хёрга к нам бежал Райволг. — Десять!

— Он не вышел что ли тогда из данжа? — удивился Женя.

— Черт… — сказал я. — Черт… Стас, блин!

— Выходим искать? — спросил Игнат.

— Да уж куда деваться-то… Кидаемся на мечи и пусть система нас к нему доставит?

— Лучше выйти наружу, где-то вещи спрятать, — сказал охотник. Он улыбнулся. — Там Сестра посторожит.

— Ладно… Выходим…

Из фазы я выскочил первым, чтобы сориентироваться по Сестре и ее прислужникам. Ну и, по большой удаче, вывалился прямо на них.

Растерзанные трупы девочки в капюшоне и поломанных викингов лежали в паре шагов от меня. Чуть левее валялся ворох вещей, со знакомым копьем Стаса и лютней. Вот как это работает. Понятно…

Но что тут произошло-то?

— Эй! Эй! — закричал кто-то справа от нас. Из фазы вышел Женя, за ним Игнат. Оба застыли над трупом Сестры.

— Эй! — по холму к нам двигался всадник, похожий на птицу из-за странного головного убора, наплечников и в целом доспеха.

— Нашел я вас, котаны!

Над головой незнакомца красовалось:

Головастик.

Очень знакомое, надо сказать, имя.

--Сценарист--

Расческа драла кожу. Пластиковые зубья царапали, будто пробивая в черепе глубокие борозды. Сценарист вздрогнул, очнувшись. С недоумением посмотрел на зажатую в руке расческу, поднял поближе к свету, готовый к следам крови.

Показалось.

Он оперся о раковину, всматриваясь в себя. Придирчиво, чуточку раздраженно. Провел рукой по выбритому лицу. Глубоко втянул воздух носом. В груди неприятно потянулась боль. Сценарист ощерился, как собака на палку, вытащил из кармана «Тик Так».

Вышел на улицу. Под ботинками захрустел иней.

Сценарист подошел к автомобилю, открыл дверь. Сунул ключ в замок зажигания, провел магнитом под панелью управления, услышал щелчок реле.

Двигатель схватился сразу. Звук разбился о профнастил забора, отскочил от стены ангара и рассеялся, превратившись в потусторонний звон.

Сценарист принялся отдирать щеткой подмерзшее лобовое стекло, рассасывая мятную конфетку. Сигареты он сжег утром. Все до единой. Потом полдня убирался, почти не заглядывая в игру. Проект перешел рамки дозволенного. Поднял руку на хозяина. Превратил его из личности в подобие человека. В существо еще более жалкое, чем помощница из подвала. Это необходимо было прекратить.

Голова кружилась, но воздух так сказочно пах. Сценарист вдыхал его, будто только осознал, что все еще живой. Он посмотрел на мрачный ангар, хлопнул по карману в поисках пачки и поморщился. Сплюнул. Потер рассаженные костяшки, а затем отправился к саркофагам.

Всё не вовремя. Совсем не вовремя. Курить хотелось страшно, и это бесило гораздо сильнее произошедшего. Он добрался до капсулы с Адамом. Посмотрел на следы крови на полу. Затем на мертвое лицо за забрызганным куполом.

Адам был первым. Автостопер с Украины. Хотел повидать Петербург, но сначала, на свою беду, пару дней покрутился в Великом Новгороде. На трассе поднял вверх большой палец…

И теперь умер.

Сценарист драил свое логово, когда завизжала система мониторинга. Когда добежал до капсулы — пульса у Адама уже не было. Андрей плюнул на все, выволок из подвала Свету, притащил к капсуле и, совсем без прежней властности и спокойствия, потребовал привести его в чувство.

Та не смогла. Она даже не пыталась. Лишь сняла шлем, отшатнулась от желтого лица с кровавой коркой в уголках губ. От того Адама, которым помнил его Сценарист, остался лишь обтянутый кожей скелет с множеством язв.

Почему-то вспомнилась задорная ухмылка паренька, не боящегося ни черта, ни ладана. Это сентиментальность?

Андрей даже склонил голову набок, в размышлении. Потом повернулся к Светлане. Она что-то говорила, кричала. В глазах слезы.

— места живого нет! Нельзя столько инъекций! Они все умрут у вас! Нельзя так! Нельзя! Нужно хотя бы зондовое питание. Нужен настоящий врач! Печень отказала у мальчика! Все! А там явно почки уже.

Она тыкала пальцем куда-то во тьму ангара. Сценарист вяло проследил за жестом, затем повернул голову к ней.

— А у той девочки пневмония может уже! Нужны лекарства, нужно оборудование. Они в любой момент начнут умирать! Да вы слышите меня?! — гаркнула Света и…

Толкнула его…

Демоны ворвались в душу из самой бездны, и только когда кровь брызнула в лицо — Андрей остановился и отпустил волосы медсестры. Женщина грузно свалилась на пол, а Сценарист все смотрел на кровавое пятно на куполе саркофага, затем поднял руку к глазам, встряхнул ноющую кисть и проверил пульс у избитой помощницы.

Жива.

Это было два часа назад.

Сейчас же Андрей вытащил труп Адама из капсулы. Впавшие глаза, потрескавшиеся губы. Желто-белая кожа. Сотни синяков по всему телу. Тонкие-тонкие руки. Хлипкие ноги. Ребра как у скелета.

Парень почти ничего не весил.

Он запихал его в черный мешок, плотно завязал скотчем. Перемотал сверток, а затем закинул его на плечо.

Фургон прогрелся. Сценарист бросил труп в багажник, а затем открыл ворота, на ходу проверив пункт назначения. Он потерял еще одного игрока. Плюс так и не заменил Кадиллака. Этот выводок… Всплеск активности сошел на нет. Из региона даже армия северян ушла. Стоило убивать столько времени за ожиданием? В ущерб основной игре?

Нет! Надо возвращаться к реальности. Восполнять людей.

Благо кандидатур хватало. Вот только ловить двоих в разных местах не хотелось. Поэтому он перешел к резервному плану. Фрилансеры с домиком в скандинавском стиле, отстроенным на краю деревеньки Худанки. Окна в пол, никаких штор, много освещения, полное отсутствие соседей. Судя по камерам с ноутбука девушки (парень-параноик свою заклеил) — кроме игр в капсуле и, по молодежному, частого секса их больше ничего не связывало. Красавица щеголяла по дому из стекла без нижнего белья, и даже обычный поход в туалет превращала в прогулку по подиуму. Обычные женщины так не ходят.

Или же из их походки что-то исчезает со временем, и эта парочка просто еще не добралась до доверительного ранга и еще желает казаться, а не быть?

Несмотря на любопытную для наблюдения ячейку — вариант надо было брать. Влюбленные почти не покидали своего дома. «Смарт», редкий для сельских дорог, стоял в гараже безвылазно. Они даже еду заказывали из города, курьерами. Идеальный вариант.

Но сначала надо попрощаться с Адамом. Болото у Сяберо примет еще одного скитальца.

А еще нужно заехать за покупками, перед этим побеседовав с Светланой. Сценарист встряхнул руку еще раз. Шумно втянул воздух носом, раздирая его на запахи. У нее есть опыт. Пусть поделится.

Курить хотелось страшно.

Необходимость покинуть логово — раззадоривала. Дарила надежду на нечто большее. Он живо представил себе, как заезжает на заправку, покупает пачку сигарет и…

Сценарист сплюнул, выметая образ из головы.

Сначала дело. Сегодня будет много разъездов.

Глава одиннадцатая «Паровозик Юра»

— Вообще-то мама запрещает мне разговаривать с незнакомцами, — сказал я. Обернулся на соратников. — Но, боюсь, другие абоненты сейчас заняты.

Головастик спешился.

— Ты смешной. Убью тебя последним, — глухо произнес он. Порывисто шагнул ко мне и протянул руку:

— Юра!

Лицо гостя скрывала ритуальная маска, с оттенками то ли индейской, то ли африканской культуры. Много полос на лице, большие рты, злой разрез глаз. Из-за такого внешнего вида — шутка Головастика казалась двусмысленной.

Это ведь шутка была?

Рукопожатие у Юры оказалось хорошее. Без альфа-доминирования и, при этом, не губка в ванной.

— Где Книгожор? — без обиняков спросил он, протянул руку Игнату:

— Юра!

— С Книгожором у нас не очень вышло, — проводил я его взглядом. — Мы со счетчиком налажали. Вон эта груда — то что осталось от Стаса. А ты тот самый герой преданий о былом, что смог ускакать из Бергхейма на первом уровне?

— Он, — кивнул Головастик. — Если не сложно — погодите секунду, сориентируюсь по респам. Юра.

Женя пожал руку нашему новому знакомому. Райволга Головастик пропустил, хотя менестрель из Рассветного дернулся, готовясь проводить ритуал задохликов, и даже ладонь протянул.

Эпический герой проигнорировал жалкую попытку нпц. Развернулся, махнул рукой. Потом дернул кистью влево. Вправо. Вверх, вниз. Лица его я не видел, но убежден — оно являло собой образец сосредоточенности.

— Если ты ищешь кладбон, то мы знаем где он, — подал голос Женя. Райволг с каменным выражением лица вытер ладонь о штанину. В сторону Головастика он старательно не смотрел.

— М? — будто бы заинтересовано сказал наш новый знакомый, явно погруженный в какое-то обилие внутренней информации.

Влево. Вправо. Вверх. Вниз. Влево.

Черт, да он явно не характеристики свои просматривал.

— Пару дней по дороге на север, затем день на запад! На маунте выйдет быстрее, конечно. Я могу показать, — попытался пригодиться Женя.

— Зачем? — удивился Головастик. — Судя по карте — до ближайшего респа миля к востоку. Я съезжу за ним. Никуда не уходите. Вот, положа голову на плаху, стойте тут и ждите.

— По карте? — переспросил я.

Головастик забрался на коня, взял в руки поводья. Глянул на меня сверху вниз:

— Ну да, по карте. Ждите здесь! Скоро буду!

И уехал, оставив нас над трупом Сестры. В лесу подала голос кукушка.

— По карте, блядь? — спросил я у соратников, под природный метроном. — Откуда у него карта?!

* * *

— Купил, — ответил Головастик. Он и правда обернулся очень быстро. Стас, которого привез наш новый знакомец, излучал радость во всех известных диапазонах.

— Это Юра! Тот самый Юра! — сказал бард, когда сполз с коня товарища. — Мы с ним начинали!

— Купил?! — я не слушал приятеля, жадно пожирая взглядом щель в разукрашенной маске Головастика. — Где купил? На авито?

— В любом мало-мальски приличном городе можно найти локальные карты. В столичных областях и глобальные продаются. Вы… Подожди-подожди… — с пониманием осекся Юра. — Старообрядство победило?

Он повернулся к улыбающемуся Стасу. Хлопнул его по плечу:

— Рад видеть тебя! Хорошо, что ты выбрался. Мне показалось, что ты решил осесть в том чудесном краю.

— Там не хуже, чем дома, — пожал плечами бард.

— Нет, — покачал головой Головастик. — Везде хуже, чем дома. Но не будем. Итак, коллеги. Буду краток.

Он встал так, чтобы нас всех видеть. При ходьбе перья его костюма колыхались, чуть постукивали птичьи черепа, шуршали клыки хищников в ожерельях и цепочках. Он вообще весь был какой-то клочковатый, неровный. Руны на шкурах вспыхивали и гасли. По маске пробегались огоньки. Глазницы то занимались голубым светом, то темнели.

— Вы сильно отстали. Что ваша группа, что вторая — очень плохо. На материке не осталось ни одного игрока ниже шестидесятого уровня. Ни в одной из игровых команд. Ваша группа, как вижу, в лучшем положении, однако общий результат по-прежнему неудовлетворительный.

— Вторая команда? Ты видел Свету? — спросил я

Головастик поднял руку в запрещающем жесте:

— Вопросы потом. Сейчас вводная.

От такого заявления мой внутренний Егорка-бунтарь дал залп из пушек «Авроры» и изготовился к штурму Зимнего. Но Егорка-разумный приглушил революцию, задушив заговорщика. Головастик явно побольше моего знает. Можно и потерпеть подобные отсечки.

Тем более, я вечно лезу с вопросами немного несвоевременно.

— Ладно. Уровень дело наживное, если знать, что делать. Не волнуйтесь, с этим мы разберемся. Меня больше тревожит ваше репутационное состояние, да и в целом, внутриигровое. Бастион кто-нибудь заложил? Хотя бы один!

Не дождавшись ответа, Головастик кивнул, чуть разочаровано продолжил:

— Ясно. Клановая деятельность? У кого кланы есть?

Я поднял руку.

— Сколько юнитов?

— Ась? — надеюсь, мне удалось передать полную свою несостоятельность в этом вопросе. Можно было, конечно, включить умное лицо и молчать, но… Егорка предпочитает занижать себя в глазах окружающих, чтобы потом никого не разочаровывать.

— Ясно. Чей соратник?

Он ткнул пальцем в Райволга.

— Его, — сказал Женя.

— У него есть язык. Зачем за него говоришь? — склонил голову Головастик. Блин, суровый мужик. Не люблю таких.

— Я. Есть! — гаркнул я. — Пить!

— Вольно, — отмахнулся Юра. Надеюсь, он говорил с улыбкой. — Соратник — это хорошо. Но один — мало. Репутации?

Наш допрос закончился минут через десять. «Ясно» Головастика становились все ниже, все протяжнее. Наш пернато-рогатый друг даже чуть поник, сгорбился. Эдакая здоровенная, но безнадежно старая и больная птица, пытающаяся казаться человеком.

— Я тут видел хороший дуб, на котором можно повеситься. А если мы еще в данж войдем, то там из трупов такие отменные инсталляции оформляют! Актуально ведь? — подал голос я.

— Шутки — это хорошо. Я сам люблю комедиантом побыть, — отреагировал Головастик. Выдохнул устало. Затем приосанился. Объятый волшебными всплесками герой, явившийся к неотесанным нубам. И, раз он здесь, а не среди таких же, ливнуть из такой тимы ему не светит.

— Ты закончил, что ли? — с сочувствием поинтересовался я у поникшего Головастика. Тот кивнул, задрал голову к небу. Пекло сегодня знатно. В данже такой жары не было. Эпический герой побрел к деревьям внизу, чтобы спрятаться в тени.

— Я себя чувствую девушкой, приехавшей в большой город. В первый же день познакомившейся с очаровательным пареньком на дорогом бмв, затем закрутившейся в празднике мегаполиса, сразу окунувшейся в мир ночных клубов и элитных развлечений, а наутро оказавшейся на пустыре в Купчино в полиэтиленовом пакете и со следами изнасилования, — высказал я ему в спину. — У нас тоже есть вопросы.

— Конечно. Вы в своем праве.

Он добрался до тени, плюхнулся на землю. Сдернул маску, явив потное бородатое лицо. Длинные черные, с проседью, волосы собраны в хвост и мокрые от жары. Чуть выпученные глаза насмешливо щурились.

— Жги, Лолушко! — он выстрелил в меня из пальца. — Я пока переварю новости.

— Где Света?

— Я вывел вашу вторую группу из земель Унии. Оставил на побережье в Бухте Проклятых Корабелов на фарм. Ваши друзья выбрали интересный способ прокачки и наколотили викингов уже на состояние «ненависти» со всеми северными фракциями, кроме Фредлишемана. Да и у последних, вроде бы, враждебное.

Головастик стащил с рук кожаные перчатки, бросил на землю. Откинулся на ствол дерева. Добавил:

— За пару дней они должны выйти на нейтральное с Фредлишеманом. Остальные, скорее всего, безвозвратно утеряны, да и не стоят траты времени и ресурсов. Полезного на этих островах нет ничего. Провинция в самом негативном ее виде. Весь замут за морем. Там и прокачаетесь. Я знаю места, если их не перекрыли.

— Как ты тогда выбрался, Юра? Как тебе удалось?

— Стас, брось, — отмахнулся Головастик, поморщившись. — Итак, сейчас я приду в себя и мы двинемся в ближайшее поселение. Раздобудем вам транспорт. Времени путешествовать пешком у нас нет.

— Но тут так красиво. Северная романтика! — подал голос я. — Где ты насладишься такими красотами?

— Поддерживаю. Ты прав. Пойдем пешком, — с серьезным видом согласился Головастик. — Надо ценить момент здесь и сейчас, и не гнаться за призраками будущего.

— Эм… — сказал было Стас, но Юра прервал его жестом.

— Мы можем приложить множество бесполезных усилий и не увидеть то, что было рядом с нами. Роттенштайн свалит последнего босса и уйдут из этой прекрасной реальности в мир машин, политики, денег, грязи и Греты Тунберг. Тьфу, дураки.

Он мне нравился. Потому что говорил без кривляния. Совершенно серьезно. Убежденно.

Почти как я.

— Юра… — Стас нахмурился.

Головастик вновь махнул рукой:

— Твой друг Лолушко прав. Он мудр. Нам некуда спешить.

— Рад встретить единомышленника. Какого ты уровня? — я плюхнулся на землю рядом с ним.

— Шестидесятого. Каким должны быть и вы, чтобы приносить хотя бы какую-то пользу. Мы закончили шутки?

Я кивнул.

— Без обид, мне самому нравится поточить лясы, но ситуация непростая. Роттенштайн очень мощная команда. Михаил Семенович чрезвычайно толковый руководитель и стратег.

— Даже так, целый Семенович? А по нику он кто?

— «ЯкорнаяШесть». Преподаватель ВУЗа, серьезный человек, — улыбнулся Головастик. — Обойти его будет непросто. Нам не поможет даже то, что меня, как топ хила, одевали всей командой. Как выяснилось, что у рейда фазы делятся по месту стартовой локации — Михаил Семенович попросил отдать топ-шмот по-хорошему.

Юра развел руками:

— Поэтому на мне сейчас все довольно средненькое и придется фармить.

— Класс у тебя какой?

— Шаман.

— Так как ты выбрался, Юра?! — предпринял Стас еще одну попытку.

— Стас, ну пожалуйста, — вновь уклонился от ответа Головастик, глянув на него с выражением — «ты все отлично знаешь, так ведь?»

— А…. хорошо… — растерянно замялся бард.

— Вы же знаете, что нас тут держит один человек, да? — спросил Евгений.

— Да. Мы даже общаемся. Кстати, у кого открыт контакт с божественной сущностью? — он пытливо оглядел нас.

Я поднял руку.

— Коллега. Что он у тебя просил взамен на заказы?

— Заказы? — кроме того, чтобы разблокировать опыт Жене — я ничего и не заказывал. Спалил желание рыбке, блин.

— Это очень удобная штука, Лолушко. Ты пишешь ему то, что хочешь, он может ответить, что тебе для этого нужно сделать. Сделаешь — поможет. Квесты от администрации.

— Например?

— По-разному, — Головастик закинул руки за голову, изучая меня. — От того чтобы отрезать голову трактирщику, до… Ну, по-разному, как я и сказал.

Человек этот знал много, очевидно, но делиться не спешил. У меня в голове роились десятки вопросов. Зачем нужен клан, как взаимодействовать с соратниками, зачем нужны бастионы, но…

— Нам там надо эвент один пройти, — ткнул я пальцем на холм. — Поможешь?

— Конечно, — он поднял перчатки с земли. — Сейчас все пройдем. А дальше двинемся на воссоединение.

Поднявшись, Головастик нацепил ритуальную маску.

— У нас есть два танка, два хила, три дд и два суппорта. Как вы тут без хила жили — не представляю. Но теперь вам его хватит, уж будьте спокойны, господа.

— Ловко ты раскидал, Шерлок.

— У меня случайная способность «Видящий». Кроме имен вижу класс, фракцию. Сталкивался с шутом в бою как-то, пару недель назад с Вольне Ксентство сошлись. Верткие вы ребята, но хлипкие. Если на точность тотемов накидать — сгораете в момент, но без них, да против группы — очень подлые сволочи.

Я поклонился, одновременно уточнив:

— Вольне Ксентство?

— Фракция. Одна из.

Головастик присоединяется к вашей группе

— Михаил Семенович на переговоры не выходит. Время самый важный ресурс, так он говорит. Пока игроки восстанавливают потерянный шмот, они не опасны и у нас есть время на траи. В этом есть разумный подход, но и слабость в том тоже имеется.

Внимание. Вы входите в фазу «Красный Хёрг». Внимание. Противники в фазовых подземельях значительно сильнее чем в открытом мире. Войти?

Мир дрогнул, между сухих деревьев на холме проступили фигуры бульдонов. Внутри екнуло. Неужели общий ресет?

— У них нет друзей, зато много врагов, — продолжил Головастик. Он шагал первым, демонстрируя превосходство. — Айвалон, Светлолесье, Хиттолампи. Теперь еще и Вольне Ксенство.

Из посоха в ближайшего бульдона ударила молния. Тварь рыкнула, качнувшись, а затем бросилась на Головастика. Хил на ходу воткнул в землю одну из сухих палок, висящих на поясе. Гаркнул.

Та зазеленела, подросла немного и засияла, как волшебный цветок из сказки.

Мастифф Зодчей с рыком несся к шаману, а тот и в ус не дул. Я решил в бой не вступать, раз тут демонстрации. Нехай сами разбираются. Да и гораздо важнее было не проворонить Свану.

Когда девочка появилась у двери, выглядывая нас, я бросил ей приглашение в группу и облегченно выдохнул, когда она присоединилась. Теперь наш паровоз расстрелять ее из посоха не сможет.

— Фазовый соратник? Кто додумался? — с уважением отметил Головастик. Ну я себя как отличник на уроке почувствовал. Вроде бы и приятно, но, блин, одноклассники чуточку злее смотреть стали.

— Егор, — сразу сдал меня Женя. Чуть не сплюнув. — Он у нас любит с эпнисями заигрывать.

— Очень разумное решение. Когда море пересечем — увидите. Большую часть времени придется отбиваться от орденов, кланов, легионов и прочих объединений, у которых экзальтед с ребятами из Роттенштайна.

Тотем шамана расстрелял бульдона зелеными стрелами, и мастифф развалился на несколько тел.

— Так что не рекомендую пренебрегать репутациями. Здесь и награды за нее, и отношение, и возможности, и примочки к Бастионам дополнительные.

Головастик вошел в Хёрг, даже не посмотрев на Свану. По доскам застучали подкованные сапоги. Затем звонко цокнул вогнанные в древесину тотем. Второй. Третий.

Смерть веры стоял посреди залы, повернув в сторону шамана безглазое лицо.

— Была надежда, что у вас неплохо с Унией, но то что я увидел меня расстроило, — признался Юра. — Я рассматривал вариант, что вернусь на материк с флотом драккаров и с парой тысяч злобных северян, подчиняющихся кому-то из вас. Шанс был невысок, но вероятен. Впрочем, слишком застряли вы тут. Слишком.

— Ну так пришел и помог бы, — фыркнул я. — Раз все ответы знал.

Щелкнул еще один тотем.

— Жизнь— это движение вперед, Лолушко, — не повернулся ко мне шаман. — Если течение несет тебя, не борись с ним. Не греби против. Ведь оно всегда несет тебя к выходу. Иногда нужно упасть на хвост знающему, чем познавать мир с нуля.

— Тебе помогло?

Первая стрела из посоха Головастика бахнула в Смерть веры. Тот поднял лапы, принимая угрожающую позу:

— Никто не пройдет там, где пала вера. Тысячи надежд угасли безвозвратно. Тысячи огней без ответа.

— Могло бы задеть, Лолушко. Не заденет, — ответил шаман. — Да. Помогло. У меня есть знание. Я могу его использовать.

Тотемы засияли, зазвенели. Вросшие в дерево палки зажглись разными цветами. Две из них плевались в воскового монстра. Одна источала запах свежести и возобновляла здоровье. Еще одна давала ауру защиты от урона.

Смерть веры подскочил к Головастику. Махнул рукой раз, другой. Третий. Монстр промахивался мимо неподвижного шамана, будто в воздухе поскальзывался. Головастик картинно повернулся ко мне:

— Предупрежу вопрос. Конечно, с большей радостью я бы сейчас пробивал дорогу домой вместе с Роттенштайном. Но у меня нет выбора. Сука.

Он отшатнулся от Смерти веры, которая безмолвно молотила его всеми конечностями. Один из ударов, видимо, прошел долгую дорогу разницы в уровнях. Головастик саданул его кулаком в голову, плавно перетек в стойку боксера. Огненные плевки тотемов вырывали из монстра целые куски. Воск расплывался по доскам.

Юра врезал в монстра левой. Затем правой. Будто на груше тренировался. Даже уклонение изобразил.

— Стопудово бой проплачен, — прокомментировал это я.

Головастик не ответил. Под его атакой Смерть веры попятился, оставляя след из воска. Шаман следовал за ним, проводя быстрые серии в корпус и в голову. Босс вяло отмахивался от наседающего и почти неуязвимого врага. Нападать монстр даже не пробовал. Оказавшись почти прижатым ко второй двери, он вдруг застыл. Расставил лапы в стороны.

Юра продолжал бить беднягу голыми руками.

— Вы не пройдете! — взвыл Смерть. Восковое тело забурлило. Кулак Головастика с хлюпаньем увяз в голове монстра. Чавк. Шаман освободил руку, отступил.

— Не пройдете! — немного истерично добавил босс.

Оторванный в бою воск попыл к хозяину.

— Выйдите, пожалуйста, наружу, — сказал Головастик. — Похоже будет урон по площадям.

Шаман и сам отступил. Стас и Игнат вышли из дома.

— Выйдите, пожалуйста, наружу, — буркнул я, проходя мимо Юры. Но у двери остановился. Прижался к стене, где дверной проем мог прикрыть от прямой атаки из залы. — Крайности! В другой группе у нас есть паренек, Миша Прыщ. Он бы сказал, это «рвите лос, ща аое будет, лолы».

— Если так понятнее — могу перефразировать, — сказал Головастик. Шаман встал с другой стороны проема. — Я стараюсь общаться на том языке, который быстрее понимают. Ты мне кажешься человеком неглупым.

С хлюпаньем рядом со мною шлепнулся воск. Потек по доскам вниз. Что-то грохнуло в зале. Будто бы на пол упала рельса. Я осторожно заглянул внутрь, несмотря на то что Юра уже зашел в залу.

— Тронут! — сказал я ему в спину.

Дверь на второй этаж была открыта.

Глава двенадцатая «Любовь»

— Нам предстоит много работы, посему не будем медлить, — сказал Головастик. В проем он нырнул первым. С лестницы щелкнул установленный тотем. Что-то забулькало. Захрюкало.

Зашкворчало жареной плотью.

— Я ИДУ! — взвыла забытая нами Свана. Голос скакнул от высоких частот до выгребных ям ада. Девочка белой молнией ворвалась в залу. — ИДУ!

Доблестная соратница бросилась к лестнице и смела меня в сторону. Я пребольно приложился о бревенчатую стену. Рядом тут же оказался Стас.

— Вы в порядке, Егор?

— ПЕТЕР! — мертвая девочка перепрыгнула труп гигантского викинга, сожженного тотемами Головастика, и запрыгала по лестнице дальше. Скрылась на следующем пролете.

— Поднимайтесь, — закричал сверху шаман. — Время не теряем, хорошо?

— Деловой он парень, — буркнул я барду, бросаясь по ступеням наверх.

— Да, — счастливо выдохнул мне в спину Стас.

— Быстрее пройдем, быстрее сможем отправиться за море, — сказал Головастик, когда мы поднялись на следующий этаж. Высокий проем с резными колоннами заслонило падающее тело. От стража валил дым, воняло гарью. Тотемы, вогнанные в стены, равномерно пульсировали, отстреляв свое. Шаман стоял достаточно картинно, демонстративно не замечая валящегося позади него монстра.

Здоровенный викинг, расстрелянный палками Головастика, упал на колени, а затем рухнул навзничь. С головы мертвеца свалился дырявый шлем и подкатился ко мне. Интересно, сколько бы мы долбили эту тварь без нашего космато-пернатого товарища, а?

В каске дохлого северянина можно было утопить гнома.

Хотя…

Я пнул ногой железку. Нет, действительно. Можно утопить. Да и меня, при желании, можно, если мордой внутрь сунуть. Весьма своевременные, надо сказать, мысли. Другого времени не нашлось.

— Я намекал на то, что мы должны быстрее закончить с прохождением вашего подземелья и двинуться на воссоединение с группой. Полагаю, мой намек был излишне тонок? — прокомментировал мои действия Головастик.

Я со значением поднял вверх указательный палец.

— Погоди…

За проемом начинался темный зал с еще одной выставкой свечей. Окна завешаны черными полотнами, чтобы не пропустить ни толики естественного света. Ряды темных лавок, как в церкви. Пустые, угрожающие. Свечи усыпали стены, пол, потолок. От сквозняка пламя подрагивало. Посреди дрожащей тьмы застыла маленькая девочка в белом платье, растерявшая всю свою кошмарность.

— Петер… — неожиданно тихо сказала Свана.

В противоположном конце залы возвышался алтарь, ощетинившийся длинными тонкими свечами.

— Пока не понимаю, что здесь делать, — признался озирающийся Головастик.

— Просто подожди. Сжечь все в пламени собственной ярости ты успеешь. Придержи свои зенитки.

Я обошел его. Приблизился к девочке и спросил:

— Это он?

Свана торопливо закивала. Совсем как настоящий ребенок. Я машинально протянул ей руку, мол, Егорка рядом. Девочка даже не посмотрела в мою сторону. Минуту постояв с протянутой ладонью, я пожал плечами и оставил мимимишность в прошлом. В конце концов кроха так лихо во дворе монстров сжигала, что скорее это меня за руку брать надо и защищать всячески.

— Петер? — девочка осторожно шагнула к алтарю. — Петер, ты спишь?

В конце зала грохнула дверь. Свечи колыхнулись, как одна. Повеяло сыростью.

— Так, позвольте мне, — решился Головастик. Зашагал к нам. Я остановил его жестом.

В зале появилась Зодчая. Долговязая худая женщина встала между нами и алтарем. С гневным видом ткнула пальцем в Свану. Лицо хозяйки Хёрга и при первой нашей встрече красотой не блистало, а сейчас…

Оно бурлило. От теней, от ярости. Возможно, от внутреннего напряжения. Скандинавская пародия на Слендермена застыла с протянутой рукой, в обвиняющем жесте.

— Пожалуйста, можно поиграть с Петером? — спросила Свана.

Зодчая сделала шаг вперед. Вокруг нее закружился воздух. Свечи погасли. Поток увлек огарки, и те завертелись восковым смерчем. Волосы женщины зашевелились, поднимаясь.

— Мы теряем время, — сказал Головастик. Он остановился рядом со мною. В руках появился готовый к бою тотем.

— Цыц! Тут драма ж ептыть! Кого выберет Белла? — фыркнул я.

— Не ведала я, что болею… — сказала Свана.

Зодчая шагнула. Ветер усилился. Он втягивал в себя все новые свечи, и некоторые из них отчего-то уже не гасли. Со скрежетом к женщине поползла лавка. В смерче появились щепки, какой-то мусор, и огарки-огарки-огарки. Глаза Зодчей загорелись желтым пламенем.

— Ведала бы, не пришла бы никогда-никогда, — продолжала Свана. — Можно, я поиграю с Петером?

— Нет времени, — Головастик воткнул в пол тотем. — Выберемся — купи себе подписку на какой-нибудь чудонетфликс и смотри сериалы целыми днями.

— Стой, блядь!

Я сбил тотем ногой. Но тот уже плюнул в сторону Зодчей.

— Понимаю неприятие. Но время, — Юра воткнул следующий.

— И ведь даже не сказать, что я не с тобой и нихрена тебя не знаю, да? — протараторил я. Хозяйка Хёрга перевела палец на Головастика. Рот женщины раскрылся, будто та решила не слишком утруждать себя боем, а просто проглотить обидчика.

Вихрь рванулся вперед. Поток воздуха сбил нас с ног. Огарки с мусором забарабанили по незащищенным местам, сшибая здоровье. Тут же затянул песню Стас. Но оправившийся от удара Юра вогнал в доски новый тотем, на хил, и шансон умолк.

— Не стойте. Бейте, — скомандовал Головастик и двинулся к Зодчей. С гудением шмеля в сторону босса ушла стрела Игната. Позади проблевался Евгений, вызывая очередную тварь из преисподней.

— Егор? — крикнул шаман. — В чем задержка?

— Вы торопитесь, — ответил я. — Слишком торопитесь.

Мне категорически не нравилось происходящее. Стоило огород городить, с соратниками, когда можно войти и снести босса?

— Мы что-то делаем не так.

Головастик пожал плечами и бросился на Зодчую врукопашную. Женщина опешила от наглой атаки. Вспышки пламени от тотемов подпаливали одежду, оставляя на теле обугленные отметины, а тут еще и боксер подоспел.

Босс попятилась под градом ударов.

Игнат опустил лук, опасаясь подбить перекаченного хилера. Я направился к Сване. Понял, что это выглядит несколько странно, и изменил походку на танцующую. Сделал пару па, уклонившись от сражающихся, и остановился рядом с соратницей.

— Идем! — толкнул я ее в холодное плечо. Девочка сделала шаг к алтарю.

— Петер? — сказала она. Еще шаг.

— Ньет! — громыхнуло над нами. — Ньет!

Зодчая развернулась к нам, отбросив в сторону Головастика. Тот пролетел через весь зал и грохнулся на пол, перевернув пару лавок.

— Ньет!

— Дья! — гаркнул я в ответ Злым Языком.

Босс лишь мельком отмахнулся от меня. Прозрачная волна разошлась по залу, сбивая нас с ног и переворачивая мебель. Пламя свечей погасло. Огни остались только у алтаря.

К которому упорно шла Свана.

— Тьи приньесла смьерть! Тьи! — громыхало под потолком. Девочка вопли игнорировала, а Зодчая, на удивление, бездействовала. Головастик поднялся на ноги. Воткнул еще один тотем и, набычившись, двинулся в сторону к боссу. Игнат пустил еще одну стрелу, но тут же опустил лук.

— Имун, — обронил он.

— Я не хотела! — не оборачиваясь прокричала Свана.

— Тьи приньесла разльюку! Тьи, пльевок рабньи! Рань верьнюла тьебя, но нье верьнюла Пьетера!

Зодчая настигла девочку, схватила ее за плечо. Свана попыталась вырваться, но худая и длинная рука хозяйки Хёрга вцепилась намертво. Женщина изогнулась, потеряв сходство с человеком, как змея. Лицо оказалось совсем рядом с головкой девочки.

— Я верьнюла мньюогих. Но ньикто не осьталься сьобой. Тьолько ти. Почьемю? — гаркнула Зодчая в ухо моей соратницы.

— Можно я поиграю с Петером! — повторила та, рванулась из хватки Зодчей.

Последовательница Ран отшвырнула ее в сторону. Загрохотали лавки, разлетающиеся от падения хрупкого тела, как будто кто-то чугунный котел запустил в полет, а не маленькую девочку. Свана несколько раз перевернулась так, что обычный человек бы уже никогда не встал, потому что со сломанной шеей или спиной — не ходят. Но в конце полета невозмутимо встала на ноги и двинулась к алтарю.

— Почьемю ти? Почьмю мой Пьетер нье вьернулься, а ти — здьесь?!

Головастик вошел в клинч с Зодчей, но ты вновь откинула его в сторону. Шаман деловито пролетел через залу, с треском свалился на пол и стукнулся о бревенчатую стену. К нему тут же подбежал Стас, помог подняться.

В бой Юра уже не рвался. Глаза маски были направлены на меня. Осуждает?

Я мягко двинулся к алтарю с Петером.

Зодчая вновь поймала Свану и откинула ее прочь.

— Нье подьходьи к ньему!

— Да завали ее и все, — буркнул я себе под нос, переступая лавки. — Что за рестлинг? Врага надо уничтожать, а не им кидаться.

— Всье изь-за тьебя!

Я поднялся на ступень, отделяющую залу от постамента с алтарем. Там, среди свечей, лежал мальчик. Сложив руки на груди, он пялился пустым взглядом в потолок. Когда я приблизился — малец повернул голову ко мне.

— Ой-ой.

— ТЬи! — взвыло за моей спиной. Волна выбила пол из-под ног, швырнула на стену. От удара дыхание прервалось. Поднявшись, я вновь двинулся к алтарю, убедившись, что из-за моей жертвы — Свана подошла чуть ближе, а внимание Зодчей переключилось.

— Нье смьей! Тьи тьворец! ТЬи дольжень поньять!

— Саечка за испуг, — я безумным кузнечиком поскакал к алтарю. Протянул руку к мальцу. Воздух загустел, задерживая меня, превращаясь в невидимый кулак. От объятий великановых пальцев в груди стало тесно.

От момента броска даже дух захватило. Я зажмурился, за миг до того, как врезался в бревенчатую стену. Внутри что-то хрустнуло. Зубы заныли. В желудке будто пища всколыхнулась. Растянувшись на полу, я тут же вскочил.

— Та да! — раскинул руки. Меня повело от накатившейся слабости, и я снова упал. Вскочил снова, делая вид, что все так и планировалось:

— Я сказал — та да!

Здоровья оставалось совсем немного.

Щелкнул тотем. Я с благодарностью нашел Головастика, который подошел чуть поближе и теперь, скрестив руки на груди, наблюдал за нашим противостоянием.

— Тьи изь чьюжих месть. Тьи изь тех, ктьо пльюет на ньаш мьир! Тьи изь тьех, кто…

Я уже бежал к алтарю. Зодчая с воплем ярости махнула сразу двумя руками, и меня вновь подхватила пустота. Руки и ноги взметнулись от удара в живот.

Бум!

— Та да, бля… — просипел я. Поднялся. Жизнь восстановилась почти мгновенно.

— Петер? — Свана оказалась у алтаря. Добралась, наконец.

— Ньет! Нье-е-е-е-ет! — взвыло с потолка. Зодчая обернулась к девочке, сделала шаг, но замерла.

— Свана? — ответил мальчик.

— Петер!

Мертвая девочка протянула руку лежащему на алтаре пареньку. Сын Зодчей медленно оторвал ладонь от груди, неуверенно потянулся к Сване.

Я подошел к хозяйке Хёрга. Встал рядом. Рот ее раскрылся еще больше, из глаз ушла ярость, злоба, страдание. Осталось лишь недоумение.

— Свана… — сказал Петер. Сел.

— Пошли, поиграем? — сказала ему мертвая девочка.

— Мама? — мальчик повернул голову к Зодчей.

Босс хватанула воздух ртом, посмотрела на меня сверху вниз, будто бы в поисках поддержки.

— Если что — я не против. Хватит им уже дома сидеть, дорогая, — пожал плечами я. — Погода хорошая!

— Петьер… — донеслось с потолка.

— Можно поиграть со Сваной, мама? — сказал Петер.

— Тьолько недьольго… — выдохнула пустота.

Мальчик спустился с алтаря и, взяв ладошку подруги, пошел к выходу из залы. Будто так и надо. Будто бы сидел и ждал чего-то все это время.

— Но почьемью? — спросил потолок. — Почьемью? Вельикая Рань, отьвьеть мнье!

— Любовь? — сказал я. Зодчая вновь уставилась на меня. Чуть склонилась.

— Тьи… Зньяль? Тьи… Тьи верьньюль мнье Петьера?

Внимание. Вы завершили секретное задание «Дружба детства»

Вы получаете награду Серьга Сваны

Внимание. Вы прошли альтернативный вариант фазового подземелья и заработали репутацию с главным боссом фазового подземелья. Вам доступна возможность конвертировать подземелье в Бастион. Конвертировать?

— Да.

Женщина встала на колени, и все равно оказалась выше меня.

— Прикьязывай.

Вам доступно управление Бастионом. Открыть?

— Слишком далеко от места действий. Но лишним не будет, — ко мне подошел Головастик. — Ты хорош, Егор. Быстро сообразил.

Признаваться ему, что ничего я не соображал и все было по зову сердца — было бы неразумно. Поэтому пришлось отделаться мудрым видом.

— Что такое Бастион?

— Грядка, на которой ты выращиваешь себе юнитов. Можешь армию сколотить из того, что здесь может быть. Героев нанимать. Ресурсы получать, если обустроишься. Но это стартовый Бастион, ты здесь вряд ли много полезного получишь.

Я уже возился в меню Бастиона, здесь информации было много. Возможные здания, доступные ресурсы, какие-то таблицы, списки. Все раскладывается гармошкой. Выбираешь пункт, из него выпадает еще несколько, а там еще по два.

— Слишком сложна…

— Не слишком. А теперь собираемся и пошли. Раз ты сделал Бастион из этого подземелья — опыт тут больше не поднимешь. Так что двигаемся к городу, закупаемся и отправляемся на воссоединение.

Я ткнул пальцем в «Население бастиона»

— Все жизнь мечтал о личной деревне крепостных, — буркнул, проглядывая имена. — О своем крошечном Аббастве Даунтон. Никуда я с вами не пойду. Останусь жить тут.

Зодчая так и нависала надо мною, преданно заглядывая в лицо. Снаружи послышался детский смех. Должно быть Петер и Свана резвились между гниющих будьдонов и стенающих Духостражей. Ну… каждому свое детство.

Хозяйка Хёрга улыбнулась.

— Отзови всех своих, — приказал я ей. — Отовсюду. Чтобы за пределы холма никто не уходил.

Женщина кивнула.

— Голову будем резать для квеста? — спросил Игнат.

Я посмотрел на него так, что он даже через маску понял все глубину моего возмущения.

— Тут такое, а ты резать!

— Можешь задать ей направление для развития, — подсказал Головастик. — Экспансия, накопление ресурсов, развитие строений, наращивание военного потенциала. Вручную управлять не выйдет. Только если ты и правда решишь поселиться здесь навсегда.

— А очередность действий можно? Алгоритм там?

— Не знаю. Я в своих задавал так, общим направлением.

— О, а сколько их у тебя?

— Ноль, — Головастик постучал пальцем по невидимым часам. — Нет времени.

— Ноль? Тогда откуда все это знаешь?

— Было три. Роттенштайн их забрал. У нас все работали на общее направление. Кто-то на ресурсы, кто-то на производство, кто-то на расширение.

— Злодеи…

— Это было разумное решение. Я бы поступил также, — не согласился Головастик. — По развитию мой тебе совет — если есть возможность экспансии — включай ее, а после этого всех кидай на сбор ресурсов. Если нет возможности экспансии, то просто собирай ресурсы. Вообще — без разницы, мы сюда не вернемся. Можешь просто его разрушить. Удаленные Бастионы малопригодны. Особенно за морем. Нам дня три только плыть.

— Ну уж нет! — вскинулся я. — Моё! Не дам!

— Поторопись тогда. Не забывай, каждая минута промедления — это подарок Роттенштайну.

Среди меню я нашел значение экспансии.

«Внимание, у вас достаточно очков славы, чтобы расширить влияние Бастиона. Увеличение владений позволяет собирать больше ресурсов, открывает доступ к определенным постройкам, меняет отношение соседствующих фракций»

— Вперед, мои легионы!

Я нажал на кнопку «Расширить».

Ваша репутация с кланом Фредлишеман — враждебная

— Йопт. Назад, мои легионы! Назад! — ахнул я.

«До следующего этапа экспансии вам не хватает очков славы»

— Сдьеланьо, — сказали с потолка.

— Ой, знаешь, копи тогда ресурсы, — отмахнулся я от Зодчей и обратился к соратникам. — Двинулись, братцы. Егорка облажался.

Глава тринадцатая «Не все герои — герои»

Итак, что мы имеем.

Первое — в городе новый шериф. Опытный и многомудрый Головастик резко переключил на себя внимание ребят. За что ему благодарность с занесением. Это плюс.

Второе — я больше не звезда северных народов. Мало того — агрессор. Все порядочные организации бородатых наций уже отправили послов с нотами протеста, хором осудили и наверняка подготовили пакет санкций.

С этим придется как-то жить. Кнопки «сузить» влияние Бастиона я не нашел. Наверное, это минус. Как это аукнется в будущем — пока не известно.

Третье — квест за голову Зодчей висел проваленным. Свое отношение к этому пункту я никак не мог определить, потому что лихо провалил его по личной инициативе и, одновременно, провалил его и для всех товарищей разом. Чтобы никто, так сказать, не ушел обиженным.

Потому что: а — могу, б — это мой Бастион, в — я люблю игры с развитием поселения.

(Здесь можно принять аплодисменты со стороны прочих анонимных игроголиков. Ферму — играл. Любил. И капусту снимал точно по расписанию. Поэтому возможность застроить тут все зиккуратами и добыть больше золота — воодушевляла)

Минус это или плюс? С одной стороны — минус. Мы все лишились не слишком лихого скачка репутации (вряд ли способного спасти меня от враждебности Фредлишемана), унылой награды, неважно какой, и толики опыта. Так как копейка рубль бережет — это потери, а значит баланс отрицательный.

С другой стороны — плюс. Бастион. Возможность развития. Вероятная база. Хоть какая-то подвижка в бесконечной бродилке по страданиям и мобам. Я был уверен — игра в игру встроена не просто так. Она наверняка влияет на многое. Это вам не Гвинт в стареньком Ведьмаке.

Осталось разобраться в полученных возможностях.

Чем я и занялся. Наш отряд двинулся в путь, растянувшись по тропе. Я двигался замыкающим, рядом с Райволгом, изучал настройки (бесконечные, надо сказать) Бастиона, внося изменения на ходу. Головастик гарцевал на коне во главе отряда, не скрывая недовольства, что мы тратим время на пеший ход, а оставить нас здесь он опасается, потому что есть риски потерять кучу времени чтобы «собрать вас всех на этом корабле»

Так что в первые полчаса хода Красный Хёрг стал Мясодельней (переименования — это прекрасно).

Еще через полчаса я разобрался в дистанционном управлении Дома Мертвых, где оставил Зодчей приказ на создание Сестры. Цена — одна плоть, тысяча единиц волшебного света и, неожиданно, десть единиц древесины. Не знаю почему. Может быть она — бревно?

Впрочем, личная жизнь Сестры меня не касалось. Больше интересовала ее возможность управлять стадом мертвых викингов. Это могло пригодиться.

На девочке в капюшоне ресурсы Мясодельни закончились. Зато остались сводные таблицы, карты захваченных земель, десятки недоступных зданий.

Я лихорадочно скакал по меню, иногда спотыкаясь о вылезающие на дорогу корни. Райволг пару раз попытался со мною поговорить, но добивался только отстраненного:

«А?»

Давно так не увлекался! Черт, да в этом Бастионе было всё! Можно было заниматься настоящими налетами, можно было воспитывать мертвых героев, можно было нанимать тех, кто решил присоединиться к Мясодельне. Отправлять караваны. Грабить их, ептыть! Вкладываться в оборону, в торговлю. Строить, рушить, планировать.

Прежде всего на карте обнаружились точки с ресурсами. К югу от Бастиона находилась «Мистическая башня» дающая 10 единиц волшебного света в день. К востоку лесопилка, к западу — каменоломня. Классические шахты, привычные. Однако на карте нашлось еще несколько мест, с вопросительным знаком вместо описания. Несколько серых, один красный, два зеленых.

Клики по ним выдавали два сообщения:

«Вы уверены, что хотите отправить войска на захват?»

И сразу же:

«Для создания отряда вам необходим командир. Выбрать из героев Бастиона?»

Конечно!

«В вашем Бастионе нет свободных героев. Нанять?»

По нажатию на «Нанять» все бледнело и печально сообщало, что у меня недостаточно славы, зданий, прогресса и мозгов.

Ладно, последнее это уже для красного словца. Так, что дальше: кроме стандартных ресурсов раз в неделю, как мне писал отчет по Бастиону, я должен был получать сто единиц плоти. Основной, надо сказать, ресурс для постройки войск. Бульдонов там, Посланниц, Малышей или же Боевого Братства.

Их всех можно было строить и выпускать в окрестные леса, но для большего успеха требовались командиры. Провозившись еще какое-то время, я нашел место где можно добавить их к Бастиону из клана. Тыркнул, но система лишь открыла панель с колонкой пустых силуэтов. Нет клана, нет командиров.

— Злость отчего множится твоя? — спросил Райволг, когда я вылез из вложенного дерева Света Моря, увеличивающего прирост плоти на втором уровне, дающего внутреннюю Мистическую башню, которая в свою очередь позволяла строить Духостражей, наличие которых поднимало защиту территорий и снимала часть блокировки для Божественной Залы, которая, в свою очередь… вот где-то тут я и вывалился на барда. Светлый, невинно-наивный взгляд менестреля меня зацепил.

— Не мог бы ты кое-что для меня сделать? — вкрадчиво спросил я.

— Освободил меня ты. Сделаю! — спокойно и уверенно ответил Райволг.

— Я выбираю Райволга из Рассветного! — громко сказал я.

«Райволг принял приглашение в «Пренебречь, вальсируем»».

Я лихорадочно вернулся в меню Бастиона. Нашел где появилась менюшка Райволга и перекинул его в Мясодельню. Затем ткнул в ближайший вопросительный знак. Проскочил до выбора командира, назначил Барда, и прошел на следующий этап:

«Собрать отряд?»

Так…

Два Боевых Братства, четыре Малыша. Один Духостраж. Три Посланницы. Псарь.

И два Мастиффа. Непобедимая армия Мясодельни, блин. Сестру должны были призвать за день, но ее призыв блокировал строительство всех остальных юнитов.

— Пренебречь, вальсируем! — я сгреб всех мертвецов в один отряд и запустил создание. Глаза Райволга расширились. Бард смотрел куда-то в пустоту, испуганно моргал, но не возмущался. Система, должно быть, прошивала ему мотивацию.

Менестрель, наконец, избавился от взгляда в тысячу ярдов, повернулся ко мне:

— Сделаю.

Он развернулся и двинулся по дороге назад, к Мясодельне. Я остановился, провожая Райволга взглядом. Потом обернулся на удаляющихся соратников, не заметивший моей заминки. В груди кувырнулось знакомое чувство тотальной пустоты. Лес вокруг словно вырос еще выше, дороги расползлись бесконечными лентами, уводя от меня последних живых людей.

Я снова был один. Как плот Хейердала посреди океана. Как оторванный от станции космонавт. Как… Егорушко.

В ушах зашумело. Хрустнули дворники.

— Ой да в жопу, — сказал я себе под нос и зашагал вслед за задохликами.

* * *

К Бурнолесью мы вышли с утра. Лес затянуло туманом, и звуки спрятанной на деревьях деревушки гасли в призрачном одеянии. Мир будто отгородился природой от реальности и пытался жить где-то там, в сказочном краю, подальше от жестокой правды.

А последняя встречала нас на дороге. Несколько вооруженных северян преградили тракт и терпеливо ждали, пока наш отряд приблизится. Слева от тропы горел большой костер, разгоняя сырость. У него расселось еще пятерка викингов. Один что-то увлеченно рассказывал, размахивая руками. Остальные посмеивались.

Головастик остановился в паре метров от застывших на дороге бойцов, глядя на северян сверху вниз. Напротив него оказался викинг с картинно положенным на плечо топором. Шаман скучающе оперся на луку седла:

— Рассказывайте. Не тяните резину.

Северянин демонстративно сбросил оружие в руку, обернулся к костру и громко свистнул.

Смех в убежище света и тепла — прервался. Пять фигур поднялись с земли, подхватывая оружие. Послышался характерный шелест мечей, покидающих ножны. Я окинул бойцов взглядом. Воины как воины. Отличался лишь один — гориллоподобный мужик в накинутой на голый торс медвежьей шкуре. Заметив мое внимание — он смычно сплюнул и… зарычал. Руки бугая, опутанные вздувшимися венами, заканчивались перчатками с длинными стальными лезвиями. Фредди, мать его, Крюгер.

Головастик невозмутимо разглядывал северян. А те его и не замечали вовсе. Все внимание солдат Фредлишемана было приковано ко мне. Лидер дозора ткнул в мою сторону оружием:

— Ты отвернулся от живых ради мертвых.

— Ой да ладно! И вы туда же? — возмутился я.

— Может, дело все-таки в тебе? — вкрадчиво вставил Женя. Я привычно сунул ему в лицо средний палец, выбрался на первую линию. Горилла в медвежьей шкуре захрипела и, по-моему, у нее изо рта закапала слюна. Предводитель викингов — молодой и гладковыбритый паренек, с собранным на затылке хвостом, смотрел уверенно, спокойно и с нескрываемым презрением.

— Говорящий с мертвецами. Мы дали тебе проход. Мы дали тебе приют. А ты так отплатил нам? Ты должен был убить Зодчую, а не обратить ее против нас!

— Мы торопимся, — сказал Головастик.

— Я вас не держу, — ответил молодой. — Вы не враги Фредлишеману. Добро пожаловать в Бурнолесье. Мы рады любому страннику.

Он не сводил с меня взгляда:

— Кроме того, кто покусился на земли клана.

— Принял, — Головастик понукнул коня, и тот сделал шаг вперед. Викинги расступились перед шаманом. В брешь просочился Женя-Призыватель.

— Но Юра…, — подал голос Стас.

— Можешь подождать здесь, — бросил, не оборачиваясь, Головастик. Они с Евгением миновали кордон и отправились в поселок. Игнат и Стас остались.

— Это так мило, братцы, — сказал я товарищам. — Не бросили старичка.

Игнат задумчиво перегнал веточку из одного уголка рта в другой, но ничего не сказал. Стас же взволнованно повторял себе под нос:

— Ну как же… Ну… Отчего же? Так ведь… Как же так-то…

— Полагаю, заверения о том, что случился миссклик — Фредлишеман не успокоят? — предположил я. Гориллоподобный сделал шаг ко мне. Вены на шее воина вздулись. Глаза безумно сверкали.

— Эмммм. Ыыыыр! — прогудело в недрах северянина.

— Вы это… Того… Собачку уберите, — настороженно предупредил я.

Юра и Женя удалялись по дороге прочь, растворяясь в тумане. Никто из них не оборачивался. Северяне же охватывали нас в полукольцо. Очень неприятная и очень знакомая стратегия.

— Нас бить будут, — предупредил я товарищей.

Игнат неторопливо снял с плеча лук. Затем ловко вытащил стрелу и наложил ее на тетиву. Спустя миг наконечник застыл в метре от лица безбородого северянина. Стас с угрюмым видом взялся за копье:

— Мы не бросим вас, Егор.

Один из северян хохотнул. Другой скрипнул кожаным доспехом, разминаясь. Лидер викингов цокнул языком:

— Фредлишеман ценит смелость. Но никто не жалеет глупцов.

Гориллоподобный хищно взмахнул когтистыми лапами, будто бы собрался атаковать Стаса, но тут же подался назад. Развел руки в стороны и завыл, перемежая вой с хохотом.

Бард не дрогнул. Лишь копье перехватил поудобнее. Уважаю. Я бы так не смог. Нервы бы точно сдали.

БАХ!

Я дернулся. Коротышка справа бахнул топорищем по умбону щита. Слева лысый бородач с меховым воротником крутанул в кистях зажатые мечи. Двоерукий. Не люблю таких. Остальные работники драккарных выглядели не менее колоритно, и не менее опасно.

Бородатое кольцо сжималось.

Игнат перекатил веточку в другой уголок рта. Рука не дрожала. Но и лидер дозора успешно делал вид, что ему вообще до фонаря подобное вооруженное внимание.

— Братцы, давайте вы репутацию сливать не будете, ладно? Мой косяк, мне и отвечать, — сказал я. — Чего вам…

— Либо вы уходите, либо отправитесь в Хель, — перебил командир северян. — Решайте.

Танг.

Стрела вошла ему в глаз. Он смешно дернул головой, взмахнул руками и пошатнулся. Схватился левой рукой за древко. Танг.

— Ну вас нафиг! — бросил я и кинулся наутек.

— Егор?! — крикнул изумленный Стас.

— Уахахахахаха! — заржал я в ответ помесью Джокера и серийного убийцы. И при этом работая руками, чтобы разорвать дистанцию.

«Неистовый хохот» активирован.

Северян сдернуло с Игната. Топор, уже летевший в голову охотника, поменял траекторию и прошел в стороне. Десять взглядов вонзились в меня. Лидер выдернул из глаза стрелу, отбросил ее в сторону.

— Смерть чужакам! — рявкнул он. Кровь толчками выливалась из глазницы, но, черт побери, на боевые качества это вряд ли влияло.

«Душевная рана»

Воздух дрогнул, пропуская невидимое лезвие. Северян полоснуло заклинанием, которое я до сих пор вроде бы и не использовал.

Момента подходящего не было. Удар остановил северян на пару мгновений. Скорее удивив, чем поранив. А затем гориллоподобный взревел и, расталкивая товарищей, бросился на меня.

«Коварный удар»

Воин в медвежьей шкуре ахнул, застыл на месте, мигом растеряв всю угрозу и чудовищность. Щупальце жахнуло его по лицу, срезав часть шерстяного капюшона. Второй удар пришелся по животу. Третий в бедро. Про яд мне ничего не писало, так что стоило надеется на три стака.

Громила, наконец, очнулся. Наброшенная на плечи шкура задымилась. Взгляд воина из отсутствующего стал бешенным.

— Аааррх! — сформулировал викинг свое отношение к ситуации.

Во вспышке энергии грохнулся на землю лидер северян. Игнат торопливо добивал его почти в упор. Стас подскочил к охотнику и прибил отключившегося викинга копьем к земле.

— У вас там командира убивают, бестолочи!

Бестолочи, порабощенные моим хохотом, на поверженного предводителя внимания не обращали. В их агролисте был только шут.

— Аараррараар! — гориллоподобный приближался. За ним летели остальные северяне. Восемь рыл сорокового уровня. Несомненно, по всем правилам хорошего фильма, я должен был расправиться с ними по очереди, пока ребята, следуя джентельменским правилам, будут выходить на драку по одному.

Но как-то не настолько хорошим оказался наш фильм. От удара гориллы я увернулся, пропустив его правую над собой. Резанул по ноге серпом, уклонился, прыгнул в сторону, и ухнул от удара, наткнувшись животом на кулак коротышки с топором. Отшатнулся, и тут мелкий паршивец сунул мне в лицо древком. От боли вспыхнуло перед глазами. Я попятился, вслепую взмахнул щупальцем, но тут же получил пушечный удар в затылок.

Мир кувыркнулся. Земля прыгнула на лицо. Рядом что-то взорвалось, во все стороны полетели огненные брызги. Фальцетом завизжал один из северян.

— ла и и и йен ал. Э ом из ери… — забулькало в ушах. Меня подняли на ноги. Мелькнуло медвежье пятно. Один раз, другой. Затем рожа гориллоподобного закрыла всю вселенную.

— Арррх! — прогудел он мне в лицо. Ножи чертовой перчатки вошли в бок. От боли я только засипел, засучил ногами. Северянин засадил оружие поглубже, внимательно глядя мне в глаза. Безумная морда улыбалась.

Я харкнул ему кровью в лицо, отчего оскал гориллоподобного стал еще шире.

Двое викингов уже прибили Стаса. Бард лежал на земле, неестественно раскинув руки. Игната я не видел. Еще двое викингов склонились над дымящимся товарищем. Не знаю, что произошло, но пламя лысого мечника не убило, однако выглядел тот потрясенным.

Гориллоподобный рыкнул, выдернул из меня ножи и вновь засадил перчатку в живот. Облизнулся.

«Коварный удар»

Здоровяк тут же ослаб, поник. Я свалился с его чертовых лезвий на землю. Перекатился на бок, перепачкавшись в собственной крови. Хлестанул еще раз щупальцем, непонятно как не потерянным после всех контузий и ранений. Попытался встать, но оскользнулся и растянулся на дороге. В поле зрения показался чей-то сапог.

Позади что-то грузно упало.

Вы убили Берсерк Фредлишемана

Меня вновь подняли на ноги. Рыжеволосый парень с татуировкой во всю правую половину лица. Ноздри викинга гневно раздувались.

— Отправляйся в Хель! — харкнул он мне в лицо. Теплое лезвие уперлось в горло, отчего стало неприятно глотать.

Метрах в десять от нас я увидел Головастика. Шаман в маске стоял, скрестив на груди руки, и в драку не вмешивался. Рядом с ним улыбался Призыватель.

И это мне ну совсем не понравилось.

Глава четырнадцатая «О сколько нам мгновений чудных»

«О сколько нам мгновений чудных»

— Нам тут немножко мучают, — прохрипел я неожиданным свидетелям. Рыжеволосый покосился назад, не отнимая лезвия от моего горла. — И отрывают лапки.

— Это не ваш бой, — послышался голос одного из викингов.

Головастик развел руками, мол, вмешиваться не собирается и продолжайте, пожалуйста, не обращайте внимания. Однако от шпильки Юра не удержался:

— Вы так разбрасываетесь репутацией, будто бы у вас бесконечный кредит доверия для всех и каждого. Встретимся на кладбище.

— А вот это обидно было, — добавил я. Лезвие клинка вошло в горло, забивая его металлом и кровью. В глазах потемнело. Что за дела, Головастик? Какого хрена?

* * *

Меня оживило в кругу камней, метрах в ста от шумного порога. Игнат и Стас были на берегу, и я, под екающие боли в груди, присоединился к друзьям.

Ноги дрожали от слабости. Очень удивительная вещь в нервных расстройствах, когда тебя отпускает — ты реально забываешь, как плохо тебе было. Стирается плохое. Привыкаешь к нормальной жизни, и она действительно становится — нормальной.

Но рано или поздно психическая дрянь возвращается. И тебе тотчас кажется, что она никуда не уходила. Ты думаешь о том, как же плохо. Как всегда было плохо. Как всегда будет плохо.

Так что добравшись до товарищей, я первым делом сунул голову в ледяную воду, вымывая из головы лишние мысли. После чего мы молча сидели на берегу, глядя на то, как заскриптованная вода бьется о заскриптованные скалы. Слушали, как рокочат в заскриптованном течении заскриптованные камни. Как поют заскриптованные птицы. Река скатывалась в скалистый каньон.

Воздух переполняла заскриптованная свежесть.

— Спасибо, — сказал я товарищам. — Срезало репутацию?

— До враждебной, — кивнул Игнат. — Надо было валить Зодчую.

Стас тяжело вздохнул. Кинул камешек в воду.

— Да, Егор, ваше решение меня очень смутило, — сказал бард. — Очень неудобное оно оказалось.

Я не ответил. Потому что буквально сразу после слов Стаса в системном чате всплыло:

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Поздравляем. Ваш отряд вступил в бой с Детьми Подземелий, охраняющими Рудник Алых Кристаллов, и победил. Отныне Рудник будет поставлять в Мясодельню небольшое число алых кристаллов ежедневно.

Ваш герой Райволг получил 10 уровень.

Ваши потери: Боевое Братство Зодчей, 3 Малыш и Мастифф Зодчей.

Я отправил отряд назад в Бастион, где уже ждала своего часа Сестра. Кристаллы штука полезная, потребуются для строительства. Я запихал в призыв существ еще одно Боевое Братство. Будем восстанавливаться. Жаль, что боем никак нельзя управлять… Надеюсь, резкая перемена карьеры у менестреля Райволга, не слишком сильно ударит по его рассудку. Был музыкант, затем раб, а теперь — предводитель живых мертвецов. Некромант на минималках. Мне даже было интересно посмотреть, как паренек проходит через все это. Вдруг, как в книгах, глаза тускнеют, синяки под ними растут. В волосах проявляется седина. Нос заостряется. Шутки становятся черными. Потом согбенность, черный плащ, в скрюченных пальцах вместо лютни посох с человеческим черепом.

Что ж с тобой сделал проклятый шут, а?

Вслух же я сказал:

— Потом спасибо скажете! Когда будете умирать, и никто не сможет стакан воды подать, бац, а Егорка вам ходячего мертвеца с кружкой пришлет. Стратегическое, так сказать, мышление. Хитрый план Лолушки.

Стас снова вздохнул.

— Приближаются, — сказал Игнат. Встал с земли, отряхнулся. — Всадники. Пятеро.

— У меня из оружия только маска, — посетовал я. — И острый язык.

— У тебя хотя бы маска, — поморщился охотник. У него во рту вновь была травинка.

— А ты ведь курильщик, да? — догадался я.

— Бросил семнадцать лет назад, — ответил Игнат.

Из соснового леска послышалось лошадиное ржание. Громко хрустнула сломанная ветка. Птицы тотчас притихли.

— Господа, — раздался голос Головастика. Его силуэт показался среди пушистых ветвей молодых деревьев. — Давайте мы не будем тратить время на бессмысленные стычки?

Он выехал к холму с кругом камней. За шаманом показался призыватель, тоже верхом. Следом тянулась цепочка рысаков уже и для нас, видимо. У всех седельные сумки. Я разглядел на черной кобыле, с белой звездой во лбу, притороченное щупальце Повелителя. Мой убер, точняк.

— Подраться у вас возможность будет. Я убежден, что и причины найдутся. Просто прошу, господа, отложите.

— Была задета честь предков. Честь родного дома! — гордо ответил я. — Только кровью…

— Не знаю, что у тебя там было задето, Лолушко, но постарайся сдерживать свою агрессию. Она мешает жить, — без тени улыбки сказал Юра. — Твои ошибки плохо влияют на окружающих.

— Но… он же меня, пацана, при пацанах не пацаном назвал! — вяло промямлил я еще одну шутку из прошлого, но как-то и она не очень зашла.

— Драку я начал, — сказал Игнат.

— Оу, — удивился Головастик. — Экий казус вышел. Прости, Лолушко. Тогда к тебе, Кузьмич. Мы теряем время на каждой смерти. Их больше быть не должно.

— Не видел другого выхода, — охотник подошел к коню. — Который мой?

Шаман ткнул пальцам в пегого.

— Допускаю, что его и не было, господа, — признался Юра. — Порука — это отлично. Это благородно. Но нужно думать о результате.

Он продолжал, глядя как мы экипируемся, и продолжая себя убеждать.

— Я мог остаться. Мог зачистить весь поселок. С трудом, но смог бы. Вот только, господа, в таком случае мы двигались бы дальше пешком. Через враждебные земли. Мне нужен был торговец. Для вас же нужен был.

Вороная кобыла глянула на меня натуральным волком. По-моему, даже оскалилась. Топнула копытом.

— Шшшш, — ответил я ей. Осторожно протянул руку, стараясь не вспугнуть. Блин. Это ведь программа. Тупая программа, почему она себя ведет так, словно я какой ковбой из Йелоустоуна, а она вольный и гордый иноходец, которого еще и не объезжал никто.

Лошадь застыла, вперив в меня глаз.

— Шшшш… — сделал я шаг вперед.

— К чему это все говорится? — продолжал Юра. — С точки зрения морали — вы, господа, большие молодцы.

Лошадь повела ушами. Фыркнула.

— Шшшш, — до поводьев осталось сантиметров сорок. Я повел пальцами.

— Вы, также, наверняка склонны считать меня…

Лошадь прицельно пнула меня копытом в колено. Осознанно. Специально! Хруст сломанной кости перекрыл даже шум порогов. Да чего там порогов — он даже мой вопль боли заглушил:

— Сука! — взвыл я.

— Это чрезмерно, — заметил Юра. — Я не сука.

«Вы получили новое сообщение от божественной сущности»

— Охеренно смешно, знаешь ли, — прошипел я, отползая подальше от кобылы.

Шаман метнул тотем в землю, облокотился на луку седла. Боль стихла. Лошадь наблюдала за моими мучениями с интересом статуи. Враждебная сволочь. Я поднялся, не сводя с нее взгляда.

— Стремительно нахожу в себе монгольскую кровь, — процедил я животному. — Пущу на мясо и съем лично.

— Так вот, господа. Вам может показаться, что мой поступок был подлым. Но он был самым разумным в этот момент. Надеюсь, вы это понимаете?

Пальцы коснулись поводьев. Лошадь больше не своевольничила и вела себя как шелковая, пока я чистил сумки и возвращал снаряжение (из того, что мог использовать) на место.

— Понимаете же? — Юра ждал ответа, а мы отмалчивались.

— Конечно, — сдался Стас. — Конечно понимаем.

Мы с Игнатом переглянулись, будто декабристы за день до восстания.

— Лолушко, Кузьмич? — не унялся шаман. Сука упрямая.

— Ты большой молодец, Юрамба! Мой герой! — ответил я. — Когда вырасту — хочу быть таким же!

— Ясно…

— Я хотел выстрелить — я выстрелил, — ответил Игнат. — Ты хотел уйти — ушел. Не оправдывайся. Тошно выглядит.

Юра кивнул. Посмотрел на воду. Кивнул еще раз.

— Жаль. Тогда по коням, — взялся он за поводья. Лошадь всхрапнула.

Моя вороная тварь со звездой во лбу безропотно приняла шутовскую тушу на себя. Как и положено заскриптованному маунту! Вряд ли из нее выбил спесь намек о возможной судьбе.

— Слежу за тобой, — стараясь, чтобы никто из товарищей этого не увидел, шепнул я животному. — Пошла!

Выпрямившись, вызвал окно с сообщением от божественной сущности. Чем обязан?

";-)))))»

— Да ладно, блять, — буркнул я себе под нос. Настучал пальцем:

«Тебе че делать нехрен?»

«Ваше послание ушло к Богам. Вам остается только ждать»

Я закатил глаза, уклонился от ветки, метящей в лицо. Так вышло, что моя кобыла оказалась последней. Самое песье место. Терпеть не могу последним плестись. Лучше вести чем быть ведомым.

Когда тащишься, уткнувшись носом в чью-то спину, многое пропускаешь. Время сразу же уходит в служение культу Черепахи и спорит за звание самого унылого на свете. Когда ты замыкающий — самое главное найти себе хоть какое-то развлечение.

«Попроси меня»

Любопытно… А не придумали ли еще технологий, которые выводят мысли в логи? Ежели здесь на шутки реакция случается, то, может быть. Как-то уже слишком своевременно пришло предложение от администрации этой чудесной игрушки.

Хм… Запись мыслей штука была бы, признаюсь, весьма недурственной. Хоть какой-то порядок в голове навести можно было бы. Перед сном так запустить, а потом распечатать, пообводить важные мыслишки карандашиком. Понять что-то…

«Скучаешь, малыш?»

Настроение во мне царило прямо-таки благостное. Возможно, из-за красот вокруг. Мы ехали сквозь молодой сосновый лес. Тонкие стволы пробивались между камней. Пушистые ветви изворачивались, обволакивая неровности, огибая валуны. Северная природа прибивала зелень к серой земле. Красотища.

Но чего от меня надо местному божку?

«Попроси меня. Ты многое пропускаешь. Игра станет много интереснее»

«Кому? Тебе? Мне тут занятий и без того хватает, знаешь ли! Некогда скучать!»

Пауза. Админ задумался. Или отвлекся.

Тропа, едва видная среди камней и мха, тянулась вдоль скалистого каньона, в глубину которого ныряла река. Первым, понурившись, ехал Головастик. Сразу за ним Женя Балабол. А вот дальше уже начинался провал между старой и новой генерацией героев.

На другой стороне реки виднелся частокол небольшого поселения. Со скалы спускалась клеть на веревках, из нее в нашу сторону глядела женщина с белыми волосами. Механизм скрипел, трещал, но совсем не смущал запертую в средневековый лифт даму. Трое мужиков у ворота лебедки покорно брели по кругу, упираясь в грубые рычаги.

Лошадь остановилась.

— Слышь, Плотва, — буркнул я ей. Кобыла повернула голову, будто пытаясь заглянуть мне в глаза. Фыркнула угрожающе.

— Да ладно. Если имя не нравится, я сменю…

Тварь прыгнула, будто ей под седло телепортировали раскаленных углей. Миниродео застало меня врасплох, и поэтому я свалился на камни. Лошадь медленно повернулась. Угрожающе склонила голову.

«Попроси что-нибудь»

Убедительно давит свои предложения этот гребанный маркетолог от компьютерных игр… Лошадь сделала шаг ко мне. Я торопливо поднялся на ноги.

— И как же доверие между нами? Как мы будем жить дальше, если ты так меня подводишь, а?

Кобыла молчала.

— Мы же команда, да? Мы должны помогать друг другу!

Лошадь мотнула головой. Встала на дыбы и попыталась навалиться сверху, но Егорка уже был готов. Уклонившись от атаки, я перекатился вправо. Копыта грохнулись о скалу, высекая искры подковами.

— Кусок ты колбасы!

Кобыла замерла.

«Я могу делать это целый день. С чем угодно»

Позади зарокотали камни. Я осторожно покосился на новую напасть. Булыжники скатывались в одну дрожащую груду. Вокруг поднималась пыль. То, что зарождалось на тропе у реки — ничего доброго не предвещало.

Скрип лебедки, опускающей клеть с женщиной, прекратился. Местные с интересом наблюдали за тем как бедный шут воюет со своей лошадью и пылью.

— Егор? — послышался крик. Игнат остановился, дернул за поводья, поворачивая лошадь.

— Мудак… — выплюнул я в адрес «сущности». Ненавижу, когда мною пытаются управлять. Да, вроде бы взрослый я человек, но вот включается сразу нечто нонконформистское. Наперекор. Груда камней постепенно превращалась в голема. Лошадь фыркала и «рыла» копытами скальную тропу.

Я развернулся и пошел навстречу Игнату. Мой выбор — это избегание выбора!

— Беда? — крикнул охотник.

Моя кобыла с хищным видом шла следом за мною, вытянув шею и словно принюхиваясь к земле. Уши прижаты, зубы скалятся. Крадущаяся лошадь — это смешно только в мультиках. В реальности — как минимум дико.

Кобыла Игната вдруг застыла. Подняла голову, уши торчком встали. Охотник дернул за поводья, и тут его лошадь повернулась. Всхрапнула, а затем лихим прыжком сиганула со скалы прямо в реку.

Игнат едва успел спрыгнуть. Изумленно проводил ржущую самоубийцу взглядом.

«Попроси что-нибудь. Стас может не успеть спрыгнуть»

— Какого лешего?! — спросил охотник. Лошадь под нашим бардом остановилась. Вот ведь сука… Я поднял в верх палец, прося паузу. Застучал в чат:

«Лошадь за что, полоумная ты скотина?»

Над тропой поднимался голем. Камни с грохотом бились друг о друга. Облако пыли окутало наш берег. На зубах заскрипели мелкие песчинки. Я барабанил по панели чата, косясь то на хищно припадающую к земле черную кобылу, то на Стаса неистово понукающего застывшего скакуна.

«Вот моя просьба — свали на северный полюс и пусть там тебя дерут медведи. Божественная сущность. Самому не смешно? Сука ты заигравшаяся».

Меня несло. Боже, как меня несло. Пальцы тряслись.

Игнат подошел близко, положил руку мне на плечо. Голем вырос уже на четыре метра, втягивая в себя камни все быстрее. На той стороне реки высыпало с десяток местных. Они тыкали в нашу сторону пальцами и что-то возбужденно обсуждали.

Я вдруг вспомнил о Крендельке. Застыл. Сколько дней потом ему пришлось проторчать в аду? Стоит ли оно мимолетного выплеска оскорблений?

Палец лег на кнопку «удалить». Зажал его. Я смотрел на исчезающие буквы, а затем быстро набрал:

«Лошадь и мороженку».

Отправить.

Голем застыл. Хищно прижимающаяся к земле кобыла выпрямилась.

«Видишь, как просто. Ты просишь — я даю тебе задание — ты выполняешь. Ударь Стаса по лицу и получишь искомое»

— Господи, какая же помойка у тебя в голове, — сказал я.

Игнат глубокомысленно хмыкнул. Глаза сузились.

— Это не тебе, — поправил я.

С шелестом и легким постукиванием голем обратился в груду камней. Черная лошадь сразу потеряла ко мне интерес. Да и Стасу удалось сдвинуть свою кобылу с места.

Жизнь налаживалась.

Народ на той стороне разошелся по своим делам. Мужики впряглись в ворот. Клеть с женщиной заскрипела и поползла вниз. Я подошел к краю каньона. Они ж ее не топят? Может, мне надо спасать надо. Вдруг квест?

Однако там у самой воды была выбита в скале целая ниша, с системой веревок и арсеналом корзин, бочек. Куда-то в тело скалы уводили черные ходы. Из одного как раз выглянул здоровенный северянин с голым торсом. Схватил бочку и потащил во тьму.

Я поднял взгляд. Среди обычной суеты на том берегу выделялся горбун. Весь неказистый, обиженный природой персонаж явно смотрел в мою сторону. К нему кто-то подошел, дал ему подзатыльник. Засмеялся, спросил что-то, тыча в меня пальцем.

Горбун не реагировал.

Я помахал ему рукой, приветственно. Северянин ощутим вздрогнул. Сжался весь. А затем робко поднял ладонь. С опаской посмотрел по сторонам и воровато махнул в ответ. Его обидчик показал мне оскорбительный жест. Какой-то слишком уж не средневековый и совсем не скандинавский.

— Точно сожгу весь этот мир в пламени своей ненависти, — буркнул я.

К нам приближался Стас. Бить его по лицу я, разумеется, не собирался.

Ну… На данный момент. Хотя, конечно, мороженка того стоила.

Глава пятнадцатая «И в туманы лиманы»

Я проснулся от тошноты. Что-то царапало горло, пытаясь влезть в глотку. На память тут же пришла фиброгастродуоденоскопия. Вот похожие ощущения. Вот похожие ощущения. Позыв рвоты швырнул меня на бок. Взмахнув руками, я попытался отбиться от грубого вторжения, но лишь тюкнулся о маску.

Никто в меня ничего не пихал. Но рвало как по-настоящему.

— Что такое? — вскинулся Головастик, но голос не повысил, чтобы не разбудить остальных. Шаман сидел у огня, дежуря. Я мотнул головой. Дурнота ушла, оставив лишь першение и ощущение чужеродности в теле. Потер горло, прокашлялся. Что это было? Опять нервы?

Юра наблюдал за мною. Отблески костра играли на маске.

— Мне будто кишку в горло засунули, — поделился я шепотом.

Головастик кивнул, ткнул пальцем в небо:

— Нам меняют питание.

Когда разговаривают двое в масках — с мимикой очень сложно. Поэтому только через несколько долгих секунд нарочито удивленной гримасы (мсье, откуда у вас такая информация, не поделитесь ли источниками?) до меня дошло, что Юра тупо не видит всего многообразия моих эмоций.

— Питание? — повержено прошептал я.

— Да. Ты же знаешь где мы?

— Я проснулся в чужом теле чтобы спасти Россию?

— Нет, — покачал головой Юра. — Очень жаль, но нет.

— Так… Это не жаркое лето и меня не ждет выбор между шестью пионерками? Не будет никаких эльфийских принцесс? И я даже не избранный?!

— Вот тут не знаю. А тебе кто-то сказал, что ты избранный? — хмыкнул Юра.

— Ну… Была надежда, небольшая, я ж самого Серого Человека видел!

— Нас перевели на питание через зонд, — Головастик сменил тему. — Это дуальная новость для нас всех. Хорошая тем, что так мы протянем подольше. Плохая — раньше надо было делать. Я думал, что изначально так и поступили. Когда выберемся — от врачей нескоро избавимся. Возможно, до конца своих дней будем очереди в поликлиниках составлять.

— Думаешь, есть шансы выбраться?

— Разумеется, — Головастик выпрямился. — На материке начнется противостояние значительного масштаба. Роттенштайн, как уже сообщал я, укрепился, но кроме него есть несколько других развитых групп. Несомненно, после того объявления о выходе из данного проекта — все они станут действовать по принципу «оттащи другого от кормушки». О Бергхейме там никто и не слышал, поэтому нас не ждут. У нас есть шанс развиться, пока остальные попытаются превзойти Роттенштайн. Совокупные усилия принесут плоды. Фракции вроде Хиттолампи, Вольне Ксентство могут объединиться, и тогда даже Михаил Семенович не устоит. Роттенштайн падет.

Последнее он произнес довольно подавленным тоном.

— Не расстраивайся. Семью не выбирают. Прости нас что мы такие, — не выдержал я.

Вновь немой диалог двух масок. Пауза затянулась.

— Поэтому, когда на театре военных действий объявимся мы — нас не заметят. Если мы грамотно соберем Бастионы побережья и распределим силы, то, накопив войска и репутацию, сможем вступить в игру по-настоящему. Кто управляет входом в Цитадель, тот имеет шанс на победу.

Я промолчал. Ситуация, когда сколько-то групп пытаются добиться своей цели, при этом мешая другим группам — казалась безвыходной. Мы состаримся в своих капсулах, оттаскивая от выхода противников. Бред.

Но Головастик в него верил.

— Не понимаю в чем твой план? — не выдержал я. — Как это вообще может сработать? Сколько там групп как наша?

— Кроме нас — как минимум пять.

— И все мы будем рвать друг другу глотки на потеху этому хмырю?

— Если это поможет выйти на свободу — да, — спокойно ответил Головастик. — И ты тоже будешь.

Это мне не понравилось, но я промолчал. Лег обратно на землю, укрылся стеганым одеялом (нашлось в седельной сумке). Над головой мерцали звезды. В груди ворочался комок тревоги. Будущее пугало. О нем я думать не хотел. Еще и горло болело…

Чтобы отвлечься, я вновь залез в Бастион. Отправил здание на постройку, забил очередь на строительство зверья в местных казармах, прочитал отчет об очередной победе Райволга. Выбрал следующую шахту для завоевания — лесопильню. До следующего расширения нужно было отстроить стены. Для этого нужна древесина. Она и так шла неплохо, но, как водится, хотелось больше. Армия росла, но получалось что с ней носился лишь бедный бард из Рассветного, вынося охрану почти без потерь и получая опыт. Двое героев охватили бы большую территорию. Трое — еще большую.

Эх, где мои славные ребята из Своры Бергхейма? Остался ли кто в живых после похода через перевалы?

Я влез в чат общения с божественной сущностью. Минуту сомневался, лежа с вытянутым пальцем, и то начиная набивать сообщение, то удаляя его. Наконец, отстучав послание, нажал ввод и закрыл глаза. Посмотрим, что попросят. Социальная составляющая в этих краях отвратительная. Столько времени здесь провел, а единственный соратник — и тот раб из-за моря.

После же я долго лежал, слушая треск костра и карауля блуждающую неподалеку тревогу. В груди болезненно екало. Справа, а не слева. И как-то непривычно. Будто это уже не нервные шутки, а совсем серьезно.

Насколько я тут застрял? Планы Головастика шли далеко. Их за неделю не осуществить. Месяц? Два? Три? Полгода? На лбу выступил холодный пот. У костра пошевелился Юра. Послышался шум падающей в костер ветки. За закрытыми веками стало чуть светлее, от вспыхнувшего огня.

Мир за пределами игры уже не казался мне пустым и бесполезным местом, как раньше. Тотальное одиночество уже не перечеркивало достаток, комфорт и, самое главное, свободу! Там еще можно что-то изменить. Что-то на самом деле поменять! Здесь же…

Здесь я даже таланты выстроить не могу, для лучше билда.

Дышать стало труднее, пришлось повернуться на бок, вытянуть руки. Полегчало. Полгода чтобы выйти в мир… инвалидом? Черт побери! Смертность я осознал в детстве. Никто не умер. Мне не пришлось резать кролика, купленного родителями. Хомяков тоже не было. Просто в один прекрасный момент я осознал — что когда-нибудь умру. И все умрут. Выключится свет и меня, моих мыслей, моих чувств — никогда больше не будет. Не останется и следа от того, что так тревожило, заботило. Что рождалось в груди. Пус-то-та. Этот страх поселился во мне, шестилетнем мальчугане, и терзал с приходом темноты. О, как мечталось победить его. Заменить.

Я сделал это успешно уже в более зрелом возрасте, когда стал бояться бесконечности. Что ежели все не так рационально, как считают, и за пределами жизни есть что-то большее, не имеющее ни конца, ни края, и чему мне придется быть свидетелем. Всегда.

С тех пор два ужаса бились в черепной коробке, и визжащую свару приходилось запихивать куда подальше, на окраину сознания, за ширму из повседневных переживаний. И теперь размышления о том, сколько времени мы должны будем провести здесь, чтобы просто вернуться к обычной жизни — истончили и без того хлипкую перегородку между мною и дерущимися страхами.

Короче, до утра мне уснуть не удалось. Сознание чуть затуманилось как раз на рассвете, но тут вмешался Юра, объявивший побудку. А затем пришел ответ от сущности. Цена Своры оказалась неожиданной. В ушах заскрежетали ощерившиеся разбитым стеклом дворники. Задачку чертов кукловод подкинул неожиданную.

Мерзота какая… Но, черт побери, какая-то часть меня, похороненная в искореженном кузове машины несколько лет назад, отчаянно хотела сделать то, на что науськивал админ. Ведь, в конце концов он не требовал поднимать младенцев на копья. Все очень невинно. Прозаично.

За малой малостью — когда ты переступил через себя ради мелочи, то в следующий раз закроешь глаза на большее. Окно Овертона в бытовом формате.

— Егор, вы необыкновенно тихи сегодня, — сказал Стас во время сборов. — Что-то произошло?

Я вяло улыбнулся сквозь маску. Покачал головой. Накрапывал дождь. Чертова детализация.

— Шут устал? — поддержал интерес Стаса Головастик. Он уже был готов и с уверенным видом оглядывал малоуровневую паству.

— Шут просто замыслил недоброе, — буркнул я в ответ.

* * *

Целью нашего путешествия оказался подвысохший лиман. Зеленая трава обрывалась у песчаной границы, и дальше тянулись бесконечные песчаные пляжи и косы, разделенные затхлой водой. Само море начиналось где-то уж совсем далеко. На горизонте.

— Это корабли? — спросил я у товарищей.

Остовы мертвых судов были повсюду. Часть гниющих кораблей почти сдались пескам, и снаружи торчали лишь мачты, да задранные носы. Какие-то из посудин погрузились в застоявшуюся воду.

Десятки кораблей.

— Бухта Проклятых Корабелов, — сказал Головастик. Он остановил коня, уперся руками в седло, приподнимаясь и изучая зелено-желто-синее море травы, песка и воды. — По сюжету когда-то здесь жили лучшие мастера, но из-за гордыни разозлили богов.

— Классическая история, — заметил я. — И теперь они ходят тут среди мертвых остовов и стенают? Меряются стамесками со случайными прохожими? Записывают всех в отдел технического контроля и прикапывают их, по результатам экспертизы, в песочке?

— Теперь они целыми днями восстанавливают брошенные корабли. Если их не трогать, то к ночи некоторые из них выглядят вполне сносно. Наутро все начинается с начала. У корабелов автозагрузка. Их можно бить до бесконечности и они довольно тупые. ИИ здесь не обучающийся.

— Халтура, — поморщился я.

— Который мы можем быть благодарны. Уровни здесь чем ближе к морю, тем выше. Идеальное место для прокачки.

— Дядь Юр, а какой план действий?

Шаман смотрел на лиман, будто не слыша призывателя. Женя объехал его и встал напротив.

— Дядь Юр?

Головастик вздрогнул, оглядел нас:

— Вы еще тут? Вперед, качаться. Лошадей оставьте. Я поищу остальных. Встречаемся здесь.

Он понукнул коня и поехал прочь, оставив нас посреди колышущегося моря травы. Я спешился. Проверил снаряжение. До ближайшего корабля было метров пятьсот. И я видел, как вокруг него бродят человеческие фигурки.

— Ну, идем? — обернулся я к товарищам. Раскидал им приглашение в группу.

Стас с видимым облегчением последовал моему примеру. Должно быть, ждал что я начну ерепениться на такое неучтивое обращение шамана. Женя слез с лошади, нашел место почище. С грустью вздохнул и принялся выблевывать себе помощника.

— Где наши? — спросил Игнат. — Зачем мы сразу в бой лезем?

— Я маленький шут и не хочу ничего решать. Я хочу пыщь-пыщь-пыщь, а не это вот все, — устало ответил ему я. — Старший сказал качаться — я качаюсь. Приказа думать не было.

— Откуда такая дисциплинированность? — хмыкнул охотник. Ловко соскочил с коня. Подхватил травинку и сунул ее в рот. Подмигнул и зашагал к ближайшему кораблю.

— Я ж говорю, недоброе задумал, — бросил я в спину товарищу. — Стас?

Бард уже взялся за лютню. Пробежался пальцами по струнам, извлекая наружу не самую плохую из мелодий. Не зря постоянно практиковался. Райволг стронул что-то в душе предпенсионного любителя шансона и у того пробудилась страсть к музыке. Иногда Стас даже напевал что-то. Едва слышно. Лицо у него в такие моменты светлело.

Кстати, как там Райволг?

Я влез в интерфейс Бастиона. Проверил количество ресурсов. Посмотрел, что доступно из построек (ничего). Затем навестил отряд мертвых захватчиков, во главе с менестрелем из Рассветного. Тот двигался к очередной шахте, заныканной почти у перевала Рокота. Я надеялся, что это будет золото. Потому что золото мне требовалось, но почти никто его не производил. На подходе была гильдия торговцев, но были у меня сомнения, что кто-то станет торговать с такой мерзотной мразотой как повелитель мертвых скандинавов.

Однако шут его знает! Вдруг?

— Егор? — окрикнул меня Игнат.

Закрыв панель Бастиона, я нагнал охотника, расчехлив щупальце и выудив серп. Одежду на ловкость и выносливость. Все на уклонение.

Чем ближе мы подходили к гнилому драккару, тем громче слышался стук молотков по дереву. Черный остов облепили ползающие по бортам фигуры проклятых корабелов. По воде вдоль покрытых плесенью бортов ходили, горбясь, их товарищи.

На нас они не реагировали. Двадцать пятые уровни. Пассивные?

— Начнем потихоньку, а дальше как получится, — сказал я.

Призыватель вытащил из себя какую-то новую тварь, похожую на одноглазого героя из Корпорации Монстров. Пушистый шарик на ножках весело скакал рядом с Женей, и смешно взмахивал руками.

От корабля несся гул голосов. Монотонно раздражающий.

— Должен чинить. Должен чинить. Время работать. Время чинить. Должно работать. Закрепить закрепить очистить выкорчевать строгать чинить работать. Время. Корабль. Один.

Безумное бормотание корабелов становилось громче с каждым шагом. Пока, наконец, я не добрался на расстояние атаки и не гаркнул злым языком в ближайшего корабела:

— Есть телефона позвонить?

Все моментально затихло. Настолько резко, что где-то закричавшая чайка тотчас заткнулась, испугавшись собственной пронзительности. Десятки изуродованных проклятием лиц обернулись к нам. Движение на бортах замерло. Шеи у одержимых лодочников крутились совсем как у резиновых игрушек.

— Тунеядец? — хором сказали мертвецы. Черная лава поползла вниз. Захлюпала вода от падающих с высоты корабелов. Твари падали в грязь, в песок, и тут же вставали, набычившись.

— Вот почему опять все оказалось сложно? — пожаловался я товарищам, не сводя взгляда с монстров.

— Самого бесит, дядь, — сказал Женя. — Но я как знал — на аое тварь вызвал. Так что собирай, да кайти. Запилим.

— Тунеядец! — громыхнуло со всех сторон. Зловещие фигуры бросились в атаку.

— Дайте секунд десять, — бросил я. Увидел, как Игнат и Женя кивнули в ответ и кинулся чуть в сторону от мертвецов, огибая корабелов по дуге.

— Ну здравствуйте, рукожопы, — пошло первое унижение. Затем второе. Третье. Я развернулся спиной, саданул по накатывающимся мертвяка конусным ударом «Душевной раны», увидел, как прокнул «Ремень тора», разбрасывая искры по черным телам. Дал «хохотом» и побежал:

— Игнатушка мочи-и-и-и-и!

— ТУНЕЯДЕЦ! — взревели корабелы.

Я набрасывал унижение за унижением, поднимая скорость до приснопамятной, случившейся под стенами Бергхейма. Иногда замедлялся, чтобы набросить еще Душевную рану. Наслаждался вспышками в толпе. Яркими взрывами при особенных проках ремня. Щупальцем не пользовался. Просто бегал, сдергивал сорвавшихся на дд монстров «злым языком» и иногда чуточку дамажил.

Пушистый шар от Жени работал довольно забавно. Не знаю, как им управлял призыватель, но иногда монстрик замирал, упирался тонкими ручками в колени, будто степняк перед походом по большому, затем открывал огромный рот и закатывал глаз.

Медленная, но неотвратимая дрянь вылетала из пасти монстра и плавно, замедленным снарядом мортиры, уходила в небо. Чтобы оттуда, слегка меняя траекторию, рухнуть вглубь бегающей за мною толпы.

Призыватель стоял рядом с тварью, зорко оглядывая место сражения и иногда погружаясь в транс управления. Интересно, что за способность? Но, чего не отнять, работал Женя внимательно, с душой. Даже ругаться не хотелось.

Игнат в основном выбивал корабелов по одному. Одна из абилок превращала стрелка в пулеметчика, но к сожалению откат у нее был несколько минут. Впрочем, пока я бегал кругами — это проблемы не составляло. Стас поначалу пытался бегать за ордой мертвецов с копьем, затем взял лук и принялся тренироваться в стрельбе. Лечить меня нужды не было.

Наконец, скорость стала падать. Последних трех корабелов, изрядно покоцаных, я забил серпом, хоть немного отведя душу.

Остановился, наконец. Посмотрел на товарищей.

— Уныло.

— Ты читер, — улыбнулся призыватель. Глаза его горели. Вражда была забыта. — Читер! Думаю, будь тут простой танк — пришлось бы не сладко. Нерфить тебя надо.

Я приложил указательный палец к нарисованной на маске улыбке.

— Два уровня поднял. Отличное место! — возбужденно протараторил Женя. — Отличный прислужник!

Пушистый глаз вывалил из пасти розовый язык и тяжело дышал.

— Мне один дали, — подал голос Стас. Игнат поднял палец к небу, мол, ему тоже один.

Значит, Стас тридцатый. Игнат почти его нагнал. Женя тоже догонит. Сражение заняло времени не больше двадцати минут. Это прекрасное место для фарма! Вокруг были разбросаны тела мертвых корабелов. Кто лежал на песке, кто островком в грязных лужах вокруг корабля. Что там говорилось? У них респ раз в сутки?

— Двигаемся к морю. Собираем все что можем и идем!

Но уже через несколько минут бесполезного лутания выяснилось — с добычей здесь напряг. Мелочь в виде небольшого числа монет, всякая поломанная утварь без усилков. Рухлядь, драная одежда, гнилая еда. Ничего достойного.

— В целом, я бы тоже их за такое проклял, — поделился я с соратниками.

Игнат хмыкнул, а затем указал мне зажатой в кулаке стрелой куда-то за спину. Я обернулся. Следующий корабль находился от нас метрах в шестистах по заболоченному песку.

— Вижу цель, не вижу препятствий, — ответил я охотнику.

Глава шестнадцатая «Мусорщики»

Признаюсь — мы увлеклись. Такой простой путь для прокачки оказался подарком с неба. После боли и унижения в Хёрге, когда каждый моб был просто рейдовым боссом, здесь можно было просто развлекаться. Крошить так, как хотелось бы. Разумеется, очень помогало Унижение. Очень помогал «Ремень Тора».

На тридцатом уровне Стаса выпала новая песня, регенерирующая дух. Дпс группы сразу вырос. Душевные раны сыпались на несчастных корабелов одна за другой. Я скакал кругами вокруг соратников, отвешивая шутки-прибаутки и тем регеня себе дух еще и дополнительно к бардовскому. Пушистый глаз аннигилировал, Игнат работал расстрельной командой, а Стас бренчал посреди этого безумия на лютне, приосанившись и с гордым видом глядя куда-то в даль.

Уровни ползли вверх. Игра шла в удовольствие. Заминка была только один раз, когда среди обслуги очередного драккара оказался хмырь под названием Старый Корабельщик. Я весело сграбастал всю пачку хохотом, покидал унижения и тут вдруг получил стан. Толпа накинулась на бедного Егорку. Стас мигом сменил пластинку, вытаскивая меня с того света.

Игнат, красава, сработал моментально, выцелив моба среди пачки мертвецов, и нюкнув его за несколько секунд. Нашему охотнику выпал какой-то буст на способности, и теперь он краснел и дымился, когда ее использовал. Мне повезло, что усиления не были на кд в тот момент.

Хотя, чего там!

Всем повезло.

Ведь зажатый в кольцо врагов шут не так хорош, как на пробежке. Я крутился в окружении как бешенная белка в блендере. Здоровье несколько раз падало почти до нуля, но песня барда возвращала к жизни. Наконец, я выскочил из толпы, как в лучших традициях фильмов с Джеки Чаном. Пробежался по головам мертвых корабелов, обвиняющих меня в тунеядстве, и поскакал дальше, позволив нашим истребителям всего неживого оторваться на полную катушку.

Выходит, отделались легким испугом. Повезло.

Дальше работали по прежней схеме, но теперь Игнат сразу высматривал среди множества голов — самые необычные. И, как обычно поступает общество с белыми воронами, сносил их первыми. Опыт. Практика. Слаженный коллектив, увлеченный общей идеей.

Настолько увлеченный, что когда начало темнеть, и Женя спросил:

— А когда мы должны были встретится с Юрой? — я не сразу понял какой, к черту, Юра. Да и не только я. Игнат почесал затылок с виноватым видом.

— Некрасиво получилось, — ахнул Стас. — Ой как некрасиво с нашей стороны.

Смеркалось. Море, до которого оставалось не так уж и много, потемнело. Бледные пятна песка, в которых угрожающе застряли гнилые корабли, стали особенно яркими. Луна отражалась в водной глади лиманов.

Корабельщики исчезли.

— Думаю, наш рациональный лидер все равно будет доволен, — не слишком-то уверенно приободрил я соратников. Покорил себя за сомнения. Откуда они? Ведь за день усердного кача картина нашего развития оказалась следующей:

Охотник Игнат «Кузьмич» — 33 уровень

Призыватель Женя «Балабол» — 31 уровень

Бард Стас «Книгожор» — 34 уровень

И скромный шут Егорушко — 36 уровень. В целом — прекрасный рывок.

А еще из инвентаря выползли на белый свет набитые в Красном Хёрге вещи, тогда еще не подходящие по уровню. Райволг за этот день поставил под флаг Мясодельни еще две шахты (и одну из них действительно с золотом). Я запустил строительства Алтаря Верности (по информации способного предоставить мне шанс набирать «репутационных героев»). Что такое репутационные герои я не знал, и система в этом помогать не собиралась.

Однако все померкло, когда мы вернулись к океану травы и черным деревьям. Под раскидистым кленом горел костер, отсветы красили листья в золото. Неподалеку паслись кони. Их силуэты в призрачной дымке полей казались нарисованными.

Я шел первым, и в фигуре стоящего у огня человека сразу узнал Олега. Тут же вспомнил утренний заказ сущности. Облизнул вмиг пересохшие губы и натянул на лицо улыбку, прогоняя тревогу.

Так ли нужна мне Свора?

С другой стороны, эти-то ребятишки меня бросили. Чего теперь распинаться?

— Хороший результат, — с толикой изумления произнес Головастик, когда мы вышли к костру. — Очень хороший.

— Чмоке коллегушки. Дружочки мои родимые. Братишки, — сказал я, перешагнув поваленное у огня бревно и взгромоздившись сверху. Протянул руки к огню. — Скучал страшно. Две ночи не спал — ворочался.

— Лолушко! — расплылся в улыбке Юра-Кренделек. Ох, сложно будет теперь и идентификацией Юр. Придется переходить на клички. От взгляда на Свету в сердце сладко что-то сжалось. Девушка сидела чуть в отдалении от всех, и с нашим появлением даже привстала. Улыбка была искренней.

Лицо Миши скрывал капюшон, и его эмоции мне не дались. А вот Олег смотрел хмуро, безрадостно.

И только на меня.

— Я предвкушаю, как много нам предстоит с вами обсудить, дружочки! — сказал я, глядя ему в глаза. — Сколько слов не сказано!

— Прежде чем вы начнете кидать друг в друга какашки учтите — хотите не хотите, а играть придется вместе, если собираетесь выйти на свободу, — вмешался Головастик. Говорил он вкрадчиво, без тени ехидства. Словно до души добраться пытался. — Поэтому сегодня ночью у вас есть шанс разобраться. Можете набить друг другу морды. Можете переспать друг с другом, дело ваше. Но у танков разлада быть не должно. Утром вы будете профессионалами.

— Он что, жаловался на меня? — с вызовом спросил я.

— Лолушко. Серьезнее, — попросил Головастик.

— А что будет, бля, если мы не станем профессионалами? — мрачно поинтересовался Олег. — Что ты сможешь сделать, епт?

Юра тяжело вздохнул, посмотрел на воина. Тот был уже сорокового уровня. Хорошо они тут качались.

— Я очень рассчитываю, что мы тут все взрослые люди. Повлиять на вас иначе как взывая к голосу разума — не могу. Нет у меня таких инструментов.

— Я не обижаюсь, Олежка, — сказал я воину. — Поэтому не надо со мною сегодня спать.

Снежок не улыбнулся. Посмотрел волком на Свету.

— Доброй ночи, — буркнул воин и отошел от костра.

— Ну, расскажите мне, как у вас тут что прошло, ребятки? — повернулся я к Юре-Крендельку. — По опыту вижу — все успешно.

Я посмотрел на Свету. Глаза девушки сияли. Горло сильно напряглось, сердце ухнуло. Откашлявшись, я с силой отвел взгляд, уставившись в черный провал капюшона Миши.

— А? Давай, лабани что-нибудь по-геймерски! Лол кек чебурек?

— Я не в курсах был, не знал, что зону зафризят, — буркнул тот. — А, ватэвер!

— А вот по тебе я скучал, — повернулся я к Свете.

— Да, тоже о тебе думала, — улыбнулась она. — Интересная маска.

Я постучал пальцем по белой щеке:

— Волшебная! Плюс десять к обаятельности. Правда, даже с таким бонусом я умудрился разосраться со всеми фракциями севера. Но все равно — очень ее люблю.

Хотя бы за то, что в ней можно спокойно смотреть в глаза заклинательнице, не заливаясь краской.

Головастик откашлялся, разрывая магию.

— Ты несколько уровней заработал, должен был уже восстановить репутацию с местными.

Я отрицательно помотал головой.

— Так… — протянул шаман, повернулся к Игнату, — а ты?

— Нейтральная, — сказал тот.

— Егор, вам правда не удалось отбить репутацию? — ахнул Стас. — Я тоже нейтральный. После первого корабля уже.

Я поднял брови в изумлении:

— Она должна была расти?

Головастик хмыкнул.

— Это странно.

— Может, это из-за того, что я Бастион расширил? Меня как раз после этого невзлюбили, — предположил я.

— Надо было все же отрезать ей голову, — вставил Игнат. Он с веточкой во рту уже разлегся на земле, рядом с костром.

— Тебе б врачу показаться как выползем. Слишком уж зациклился ты на этой идее, — огрызнулся я на него. Охотник широко улыбнулся в ответ.

— Да, это из-за расширения Бастиона, — шаман громко вздохнул. — Хорошо.

Он кинул полено в костер. Я б даже сказал швырнул. Так, в сердцах, короче, подбросил. Будто бы на самом деле с бОльшей радостью в меня запулил.

— Хорошо… — Юра поднял голову. — Что-нибудь придумаем. Как удалось так быстро поднять уровни?

Я рассказал свою тактику. Так, в двух словах. Почти не хвастаясь. Однако, когда закончил, то услышал из-под капюшона Миши недовольное:

— Читобот.

— Воу-воу! — ткнул я в него пальцем. — Какие ваши доказательства?!

Головастик поднял руку, привлекая внимание.

— Эта способность действительно не сбалансирована, — сказал он. — Но жаловаться мы на нее не станем. Завтра пойдете большой группой. Миша удержит вас двоих. Я не буду тратиться. Подстрахую за пределами состава.

— Простите, а как вы били? — заглянул я в черный зев капюшона.

— Кайтили. Снежок пачку брал и водил. Сорвавшихся снейрил рога или в рут ставила… — жрец глянул на заклинательницу. — … Светлана. И аоешками по массе, пока я от сорвавшихся бегаю.

Девушка наблюдала за Мишей с задумчивой улыбкой и слегка прищурившись. Будто довольная результатом воспитательница.

— Завтра утром пойдете все вместе. Сразу на дальние корабли. Если результат будет хороший — останемся еще на один день, пока не доведем вас до уровня. После чего уходим на материк. Там качзоны слишком далеко от места действий, но зато они еще и лутовые.

— А? — не понял я. — Лутовые?

— С мобов падает что-то ценное, а не трэш как здесь.

Я покачал головой в изумлении:

— Как ты до всего этого допер, Юрамба?

— Лолушко, ну пожалуйста! — вновь уклонился от ответа шаман. — Если хочешь видеть — просто смотри. Это же элементарно.

— О. Был у меня знакомый джавист, из сеньоров, он мне, написавшему свой первый класс в Hello World, про докер сварм так же задвигал. Нихера не элементарно это! — не выдержал я.

Света хихикнула. У меня сразу крылья за спиной выросли. В очередь выстроилась пачка разномастных шуток, чтобы выстрелить.

— Это ты сейчас на русском говорил вообще? — спросил Головастик.

— А что, не слишком элементарно? — шутки отвалились в пользу пассивной агрессии.

— Камон, — прервал нас Миша. — Какой план на завтра?

* * *

Флот северян шел на восток. Мы разобрались с очередным гнездом проклятых корабелов, когда скучающий Олег увидел паруса в море. Танку-воину заняться было нечем. Он должен был хватать сорвавшихся с меня мобов, и либо допиливать самостоятельно, либо подводить ко мне поближе, чтобы его залили наши дд.

Вот только, не премину похвастаться, никто не срывался. Пачки дохли на глазах. Опыта падало поменьше, хоть и мобы были серьезнее, но зато совместная мощь группы чувствовалась. Я спуливал унижением. Набирал скорость, давал хохот, одновременно с этим в толпе выбирался из стелса Юра-Креднелек, вздымалась трава Светы, падал град стрел от Игната, взлетал в небо пузырь Жени и, в целом, бой заканчивался.

Стас качал дух, Миша ковырялся в носу. Головастик красовался на коне чуть поодаль, во главе груженного каравана с лошадьми.

Драккаров уходящих в сторону восхода было больше сотни. Множество пестрых точек шло единым курсом по волнам зеленого моря. Вода пахла солью и гнилыми водорослями. Над головами верещали чайки.

— Тот самый поход? — спросил я у товарищей. — Новый конунг решил продолжать дело старого?

— Новый конунг? — не понял Юра-Кренделек. Вор повернулся ко мне, вытирая ножи, залитые черной жижой из тел корабелов. Светлана тоже обернулась. Надо отметить, что с Олегом они почти не разговаривали. Воин делал вид, что ее нет. Она изображала, что тот не очень хорошо пахнет.

Это хороший знак.

— Ну, Миккеля ж вздернул Серый Человек. За то, что он меня на кладбище фармил. Вот, теперь, в качестве… — попытался объяснить я.

— Так вот, бля, почему они на нас наезжать стали, — вставил Олег. — Из-за тебя? Я, бля, так и думал. Сука, ты со своими ботами лишь мозоль на жопы наши накидываешь!

— … в качестве тимбилдинга, — продолжил я, поморщившись, — новый конунг отправил всех воинов на грабеж. Это логично.

— Сука… вот почему все так! — все убивался Олег. — Из-за чиканутого, слышь, Миша!

Жрец благоразумно промолчал.

— Олег, перестань, — сказала Света.

Воин сплюнул. На голове у него красовался типичный скандинавский шлем-полумаска, без бармицы. Поэтому видны были только безумные глаза и щетина.

— Нас как зверей гоняли, — процедил Олег, — потому что ботолюб этот, бля, что-то опять сделал!

— Олег! — крикнула Света.

Воин двинулся ко мне, не справляясь с эмоциями. Я змеей скользнул ему навстречу. Уклонился от грубого замаха и впечатал кулак Олегу в челюсть. Он отшатнулся. Схватился за меч.

— Сука.

Я откатился, пока еще не торопясь хвататься за оружие. Уклонился от одной атаки воина. Затем от другой. Отскочил, пританцовывая и изображая боксерскую стойку.

— Прекратите! — воскликнул Стас.

— Пусть разберутся! — перекрыл голоса Головастик. Он подъехал поближе. Устроился в седле поудобнее.

— Ставьте на меня! — хохотнул я, поднырнул под меч Олега и врезал воину в челюсть еще раз.

Снежок покидает группу

— На, сука, — рявкнул воин, и саданул щитом. От удара клацнули зубы, но страшнее оказался плевок из системы.

Вы получаете негативный эффект «Удар щитом». Ваши способности уклонения снижены на 100 процентов.

Следующий удар Олега я видел, как в замедленной съемке, умом понимал, как много вариантов у меня имеется. Как можно поднырнуть, куда можно ударить. Как поставить ногу, чтобы уйти и от второго удара в серии.

Но способности уклонения — это способности уклонения, тут ничего с этим не поделаешь.

Бац. Бац.

Я отшатнулся, получив мечом в плечо и в бедро. Наконец-то полез за щупальцем, но тут Олег заорал, брызнув слюной.

Волна заклинания сбила меня с ног и бросила на землю.

Вы получаете негативный эффект «Вопль гнева». Вы обездвижены.

Воин навис надо мною и пнул сапогом в голову.

Вы получаете негативный эффект «Контузия»

Да какого лешего?!

Сталь вошла в грудь. Олег навалился на рукоять, разворачивая клинок. И тут его смело в сторону. Где-то запел Стас. Негативные эффекты полопались один за другим. Я торопливо поднялся на ноги, встряхнув щупальцем и выхватив короткий меч с прибавкой к урону огнем. Отыскал взглядом Олега. Воин, спеленатый травой, шипел и страшно вращал глазами. От рывков зеленые волокна лопались одни за другими.

— Зря, Света. Они должны были сами закончить, — посетовал Головастик. Шаман подъехал чуть ближе.

Заклинательница сыграла бровью, немного надменно, а затем махнула рукой, и трава оставила воина в покое. Олег грохнулся на колено. Волком глянул на бывшую. Затем на меня.

— Олеженька, что ж ты такой неконструктивный? — спросил я.

«Унижение активировано»

— Ну Егор! — возмутилась Света.

— Сука… — взвыл воин и будто рябью подернулся.

Меня снова сбили с ног, теперь уже «рывок ярости». Гребанный ты насильник! Кратковременный стан прошел почти моментально, и я смог вогнать в Олега «Коварный удар», а затем вложить три крита с отравлением.

— Перестаньте! Перестаньте! — отчаянно кричал Стас. Игнат вцепился в барда и что-то шипел ему на ухо.

— Легче стало? — спросил я у Олега. Тот морщился. Кожа его побледнела. На каждый взмах я реагировал лишь уклонением. В драку не лез и держал дистанцию, чтобы и рывком меня не сбило, и щитом еще раз не приложили. Что делать с воплем — не знаю. Будем надеяться, что под унижением у него с ним не заладится.

— Сука… — сплюнул воин. — Если бы не Светка…

Тут спорить смыла не было. Да, своим поступком, несомненно благородным, заклинательница совсем не помогла. Даже наоборот. Я чувствовал себя униженным, а Олег несправедливо пострадавшим.

— Прав.

Я выпрямился, убрал оружие и развел руки в сторону.

— Ты победил. Света, дай ему сделать то, что должно.

Воин все стоял напротив, прикрывшись щитом. По-моему, он немного обалдел от такого хода. Как, в целом, и остальные.

— Ну? Давай, хреначь! — сказал я.

— Что ты задумал, сученыш?

— Ты ведь на самом деле прав. Да, из-за моего щепетильного отношения к местным персонажам вы пострадали. Я виноват. Можешь меня вальнуть, раз станет легче. Пока яд не дотикал. Но только вот учти, что я поступлю так и в следующий раз.

Олег тоже выпрямился. Опустил щит.

— Мы ведь люди, блядь, — в сердцах сказал он. — Не боты, блядь. Не программы. А тебе будто все игра!

— Мне всегда было проще с программами. Примите это. Это не значит, что вы хуже. Это значит, что они не хуже.

Я протянул ему руку. Воин посмотрел на нее с изумлением. Затем попытался разглядеть мои глаза в маске. Сделал шаг навстречу.

И кулем рухнул лицом на землю.

«Вы убили игрока Снежок»

--Сценарист--

Она была красива. Это точно. И знала, как себя подать. Как надо пройти, как посмотреть. Как правильно встать, чтобы выглядело соблазнительно, а не пошло. Причем обнаженная девушка за стеклом делала все это совсем неосознанно. Это радовало, так как картинность хороша для разового употребления. Потом уже чувствуется двуличность, которая предает истинную красоту. Которая уже не возбуждает, а раздражает.

Которую хочется покарать.

Сценарист улыбнулся. Под покровом темноты он подошел к дому со стороны леса. Бесшумно пересек газон и остановился метрах в десяти от освещенного окна. Свет дарил хозяевам коттеджа иллюзию безопасности, скрывая ночного гостя за пределами дома. Созидая тьму, в которой таились монстры.

Влюбленная парочка была тут как на подиуме, под светом софитов. Спокойные, уверенные в себе люди. Лишенные первобытного страха перед лесом, перед тьмой. Полагающие, что в наши спокойные дни из чащи зло не выбирается.

Сценарист резко обернулся. Уставился на черный лес позади. Уж кто-кто, а Андрей знал — демоны существуют. И сейчас ему показалось, что один из них наблюдает за ним из мрака. Рука нырнула под куртку, нащупала теплую рукоять пистолета.

Металл успокоил.

С дыханием изо рта Сценариста шел пар. Похолодало. Лес отсырел. Если бы не резиновые сапоги, на три размера больше чем надо (если вдруг найдут следы) — то ноги были бы уже мокрые. Предзимний лес не такой сырой, как весенний. Но все же сырой.

В ночи был едва слышен гул от стеклянного домика. В самой деревушке устало и равнодушно брехал пес. На одной из кривых улочек бесполезно горела лампочка разбитого фонаря. Живых домов в поселке осталось немного. Это ожидаемо. Ведь старики умирают, не в силах изменить привычный быт, молодежь уезжает, не желая идти по той же дороге и мечтая, пока есть силы, все сделать иначе.

Да, на смену им приходят те, кто может заработать на комфортную жизнь. Кто не боится леса у дома, уверенный, что привычная ему цивилизация не подведет. Что такое бывает только в страшных романах да фильмах. И только в Америке.

Сценарист сделал шаг к свету. Такие богатые идеалисты рушили саму идею деревни, где люди селились ближе друг к другу, чтобы было где искать помощь при необходимости. Теперь это все эскаписты, интроверты, дауншифтеры и десяток другой новомодных определений людей, не способных жить в полноценном обществе.

Отчасти Андрей и себя причислял к таким. У него, правда, всегда было чем заняться. Времени никогда не хватало.

А вот тут, в стеклянном домике, влюбленные попросту убивали столь хрупкий ресурс. Парень сидел у телевизора с бутербродом в руках. Девушка расположилась на небольшом кресле, закинув ножки на подлокотник и облизывая ложку из-под йогурта. Привыкший к сексу молодой человек был полностью поглощен происходящим на экране, не отвлекаясь на соблазнительные изгибы подруги. Да и красотка смотрела фильм с интересом.

Сценарист зашел так, чтобы и самому глянуть в огромный экран. С изумлением узнал в картинке «Того самого Мюнхаузена» из советского кинофонда. Покачал головой.

И вновь обернулся. В лесу что-то хрустнуло. Отчетливо. Андрей развернулся и сделал несколько шагов во тьму. Прикрыл глаза, вслушиваясь в лес. Зверье? Может быть. Нормальному человеку в такое время, в такую погоду, в таком месте — делать нечего.

Он стоял несколько минут неподвижно, тщательно контролируя дыхание и успокаивая мысли. Тишина. Если и пришел кто из лесных обитателей — то уже ушел подальше от человеческого логова.

Очень хотелось курить. Сценарист выпрямился, повел плечами и медленно вдохнул свежий ночной воздух. Бросил в рот драже, покатал его языком и зашагал к дому.

Входную дверь они не запирали. Андрей проник в дом без единого скрипа. После ночной прохлады тепло протопленного жилища показалось душным. Он даже расстегнул молнию на куртке. Тихонько отворил дверь в ванную, скользнул внутрь.

Душевая прямо напротив, рукомойник слева. Унитаз в дальнем углу, за ширмой. Имитация раздельного санузла. Сценарист опустил взгляд на сапоги. Осторожно выполз из них, взял холодную обувь за голенище и прошел в дом. Поставил их на бачок. Задернул ширму и забрался на унитаз с ногами. Приготовил транквилизатор.

Прикрыл глаза. Оставалось только ждать.

Первым в туалет пошел мужчина. Повезло. Когда хлопнула дверь — Андрей сдернул колпачок. Подобрался. Парень с телефоном в руках отдернул ширму, вскинул голову в изумлении. Глаза расширились. Щелкнул спуск. Сценарист подался вперед, хватая подстреленную жертву.

Игла вошла в шею. Телефон грохнулся о кварцвиниловый пол. Парень рванулся, но уже не так уверенно. Скорее пьяно отшатнулся, с каждым мигом теряя силы. Андрей последовал за ним, придерживая слабеющее тело. Аккуратно отпустил будущего игрока на пол. Перетянул ноги и руки пластиковыми стяжками.

— Что такое, Слав? — послышался голос девушки. Сценарист поднял голову. Натянул на лицо вязанную маску, собранную в виде шапки.

И вышел в гостиную. Красавица все еще сидела на кресле, чуть переменив позу. Андрей облизнулся. Но когда девушка в испуге завизжала, увидев гостя, то весь сексуальный шарм с нее ушел. Зло ощерившись, Сценарист двинулся к жертве.

Обнаженный мужчина — легкий противник. Женщина — нет.

Она повалила кресло, выскакивая из него. Метнулась к камину за кочергой. Сценарист поднял руку с пистолетом-транквилизатором.

— Стой! Не подходи! — закричала девушка, схватив острую железку.

Андрей склонил голову набок, а затем нажал на спусковой крючок.

Жертва попыталась отмахнуться от иглы кочергой, но промахнулась. Ахнула. Уставилась на вошедшую в живот стрелку с зеленым оперением. Подняла на Сценариста мутнеющий взгляд и повалилась на дорогой ковер.

Андрей подошел ближе. Перевернул девушку на спину. Хороша…

Но некогда.

Капсулы для обоих игроков у него были. Поэтому он просто погрузил тела в их же смарт. Доехал на машине-крошке до отворота, где ждал своего часа фургон. В этот раз у Андрея не было никакого прикрытия на случай полиции. Но и дороги предстояли не федеральные. Проселки Волосовского района, многие из которых не видели ГАИ несколько лет. Связав пленников покрепче, Андрей отогнал смарт назад в деревню. Поставил в гараж. Навел порядок в гостиной. Критически осмотрел дом, стер отпечатки. Выключил свет.

На улице ему вновь показалось, что за ним наблюдают. Сценарист долго слушал темноту, косясь на черный лес. А затем зашагал в чащу, чтобы уйти из деревни и никому не попасться на глаза.

У себя Андрей был уже утром. А к десяти часам влюбленные оказались в капсулах. Разделенные навеки. Девушку Сценарист отправил на замену Адама, суппорта из Пяты Титана, а парня в Гхэулин Иль Сикка, дамагером. Пусть у них будет интересная мотивация в будущем.

Если оно вообще у них найдется.

Светлана уже начала обход. Наблюдая за ней одним глазом, Сценарист погрузился в виртуальную реальность, чтобы посмотреть, как заселились новые постояльцы. Проверил договор с шутом. Нахмурился. Паренек все еще не выполнил то, что у него попросили.

Андрей хрустнул пальцами. Стиснул зубы, прищурившись. Дерзость должна иметь меру. Если надо сломать — так не вопрос, Андрей шута сломает.

Что-то смутило его. Что-то ненавязчиво простое, но необычное. Сценарист переключился на Пяту Титана. Проследил за тем, как мечется по новому миру девушка. Вывел на экран ее будущую группу.

Хлопнул по карману в поиске пачки сигарет. Наткнулся на драже. Посмотрел на коробочку с белыми леденцами так, словно в ладонь попала липкая мерзость и с рыком отбросил прочь. Взгляд вонзился в зеленые таблички с именами.

Пальцы легли на клавиатуру. Застучали по клавишам. Камеры закрутились, завертелись. Слева выползли логи.

Он еще раз перепроверил время, настройки, число. Все точно. Игроки общались вот буквально прямо сейчас. Сию минуту! Сценарист вывел камеру на них. Убедился, что глаза его не обманывают и откинулся на спинку стула. Потер переносицу.

— Как? — хрипло спросил он сам себя. Перечитал еще раз.

«Адам: Там может и нет ничего на колдуна, Лехандрий. Зачем снова идти? Трэш отвратительный на Голодных Глазах. Лучше, как позавчера — Желтопузов пофармить. С них бафы падают»

Измученное тело Адама он утопил три дня назад в болоте.

Сценарист посмотрел на дрожащие пальцы, покрутил кистью, и вновь перевел взгляд на монитор. Вывел камеру так, чтобы видеть лицо игрока. Боевой татуаж на лице, веселые глаза. С широких пол кожаной шляпы свисают разноцветные шнурки, на концах которых сверкают золотые фигурки. Точно Адам. Никаких ошибок.

Виски сдавило. Андрей облокотился на стол, массируя их указательными пальцами. Повторил:

— Как?!

Глава семнадцатая «Социальная инженерия»

— Слышь! — Олег сбил с ног корабела, покрытого гигантскими волдырями-ракушками. Низвергатель мобов лихо крутанулся и с разворота грохнул мертвяка топором, явно вложив какую-то способность при этом. Воздух колыхнулся, корабел воткнулся в песок и сдох окончательно.

Олег поднялся c колена, крутанул топор в кисти и сплюнул, подмигнув мне.

Правильные пацаны опосля потасовки обязательно братаются. Так заведено в большом мире. Под это даже подводится психологическая линия: самцы, мол, самоутвердились, проявили себя и теперь соперника рассматривают как потенциального союзника, который не побежит в кусты при опасности.

Чертова душеведческая наука отчасти права. Я почти моментально перестал бесить Олега! Он меня, правда, все одно тревожил. Особенно если вспомнить парочку нехороших знаков в том приключении, с Выводком и Светланой.

Но в целом, напряжение между нами ушло. Стоило отдать Головастику должное — человек понимает, как работают людские отношения. К этому персонажу, пожалуй, тоже следовало отнестись с осторожностью. Потому что нельзя копаться в чужих душах и не испортить свою.

Хорошая, красивая фраза! Вот только корабела, на котором оторвался Олег, я упустил осознанно. Чтобы не скучал.

И чем я после этого не социальный инженер?

— Ахахаха! — подобрал я боевым хохотом катящуюся за мною толпу корабелов.

Флот северян весь день полз за горизонт и последние драккары растворились в дымке ближе к вечеру. Там, по ту сторону моря, скоро начнется жара. Если здесь все по классике, а, судя по противостоянию с адептами Распятого — здесь пока каноны соблюдаются. Церкви загорятся, хищные стаи звероподобных бородачей ринутся по деревням, из городов поползут их ловить местные дружины. Кровь, дым, болезни.

И тут мы, все в белом и с напоминанием о приходе Серого Человека. Высаживаемся, как на Омаху-Бич. Слева гнилозубые, круглощитовые бордачи, справа хрен-его-знает-какая-еще-зараза-готовая-к-войне-с-любым-противником.

— Как мы туда планируем попасть? — спросил я у Головастика в процессе очередного переезда от зачищенного корабля к другому скопищу мобов.

— Первоначально план был такой: вы набираете уровень, мы двигаемся в Зеергард. Это было до того момента как один шут решил поиграть в геополитику и оттяпать у Фредлишемана кусок земли.

— Подонок, — в сердцах сказал я. — Вот удавил бы за такое скотство!

Головастик повернул ко мне маску. Узрел в ответ широко намалеванную улыбку моей. Продолжил:

— Посему ехать вместе с ним в столицу оскорбленной страны — занятие неблагоразумное. Нет, мы можем попробовать, но тогда грести придется нам самим. Ты умеешь управлять драккаром?

— Это как лодкой в Ведьмаке? Кнопка ДаблВэ — вперед?

Кренделек ехал рядом с нами и шутке хмыкнул. А вот его тезка никак не отреагировал, будто и не слышал ответа:

— Теперь я выдвигаюсь за кораблем самостоятельно, — Головастик отвернулся, глядя куда-то вдаль. — Нанимаю команду и возвращаюсь. Конфликт ваш вижу разрешенным, поэтому могу оставить вас здесь ненадолго. Вы же ничего не испортите?

Я покосился на Олега. Он и Миша ехали чуть в отдалении. Света держалась ближе к нашей группе. Рядом со Стасом и Игнатом. Бард расслабленно о чем-то с ней говорил, лучась удовольствием объевшегося сливками кота. Он ни о чем не переживал, ничего не должен был планировать и просто плыл по течению.

— Все будет норм! — уверенно заявил я.

— Надеюсь на твое благоразумие.

Я отстраненно кивнул, почти не слушая предводителя. Пока драки нет, и мы двигаемся к следующему кораблю — можно полазать по Бастиону. В Мясодельне вот-вот должен был достроиться Алтарь Верности. Да и Райволг отправился к большому красному вопросительному знаку со всей отстроенной мною оравой. Что там такое — я не знал. И порядочно нервничал. Положить там барда и все войска категорически не хотелось.

Но навыка «разведка» мне не занесли, а Жилище Повешенных Дроттов (где, как подсказывалось, можно было нанять служителя, видящего силу скрытых врагов) будет открыто только при силе территорий Бастиона равной четырем. У меня же, после того расширения, набиралось только два. Что нужно сделать для следующего расширения — я не знал. И несмотря на то, что мне все еще приходилось расхлебывать последствия первой экспансии — вторую злобный шут сдерживать не планировал.

Потому что хреноватую встречу моему юморейшеству организовали в той деревушке.

Так что Райволг вот-вот войдет под своды зловещего вопросительного знака, а среди унылых фабрик по производству трупов послышится «Джобс дан» и неведомые репутационные герои начнут стекаться под знамена Лолушки Полерожденного, владыки Мясодельни, повелителя менестрелей и разрушителя устоев да личной жизни.

— Ты все возишься в Бастионе? — спросил Головастик.

— Кто здесь? — испуганно вскрикнул я. Подпрыгнул в седле.

— Увлекательная штука, — признался он, снова не поощрив мою клоунаду. — Бастионы нравятся мне больше иных составляющих. При желании можно никуда не ходить и развивать свои владения. Если хорошую защиту выстроить, то не подготовленная группа игроков ее нипочем не покорит. Ты знаешь, что отряд можно возглавить самому, а не только героем? И с ним уже захватывать ресурсы?

— Откуда ж?

Головастик понимающе кивнул.

— Бастионы — это наш билет на выход. Всеми силами выбьем укрепления на побережье, вместе заберем все ресурсы, чтобы не терять время на развитие героев.

— Так, а развитие разве репутацию нам не скурвит?

— Любой Бастион требует подхода с умом. Это ты взял монстрятник. Его смысла конвертировать мало. Проще забрать награду. Среди прочих твердынь есть и святилища, муниципалитеты всеобразные, ставки орденов, храмы. То, что качает репутацию со страной, в которой находишься. А не уничтожает ее. Если берешь что-то враждебное — то сиди тихо и не отсвечивай. Надеюсь, я доступно использую твой язык?

— С языком то че, епта? — сымитировал я голос классического гопника и хохотнул. Но тут же осекся.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Поздравляем. Ваш отряд вступил в бой с Детьми Подземелий, охраняющими Пруд Зовущих Голосов и победил. Таящиеся в глубинах духи отныне будут служить вам.

Ваш герой Райволг получил 24 уровень.

Ваши потери: 6 Боевое Братство Зодчей, 32 Малыш Зодчей, 3 Псарь Зодчей, 12 Мастифф Зодчей, 15 Посланниц Зодчей.

К отряду присоединились: 10 Некки

По коже проскочили колючие лапки нервов. Во рту появился привкус стали. Язык стал шершавый, холодный.

Я едва не сплюнул, запамятовав, что ношу маску. Армия Райволга разбита. У него осталась Сестра, пяток Братств, десяток Малышей и один Мастифф. Чертов красный вопросительный знак почти похоронил все собранное непосильным трудом!

Твою мать… Надеюсь, Некки того стоили?

Узнать, что такое Некки — не удалось. Поиск в игре никто не вкручивал. По функционалу Бастиона гайдов тоже нет. Среди еще неактивных зданий ничего похожего на Пруд не было. Что-то уникальное? Надеюсь, не уровня обычного пезанта твари?

Головастик наблюдал за моими пассами молча.

Второе сообщение из Бастиона появилось почти сразу после первого. Алтарь! Ну, тут-то хотя бы без приключений?

Поздравляем. Ваша репутация привлекла в Мясодельню героя! Курт «Холмоспин» Хансен, колдун первого уровня. Посмотреть информацию о герое?

Нормальному игроку глубоко насрать на биографию, ему статы подавай. Поэтому я полез читать кто вообще зашел на огонек мертвых. Я же, того, чиканутый. С языком особенным, по мнению Головастика. Как ж ему, должно быть, тошно внимать речам Миши?

Так, отставить! Кого в обитель мертвецов принесли зловещие ветры?

Курт «Холмоспин» Хансен всю жизнь был изгоем в родной деревне Хвамстаги. С детства Курт из-за своего горба служил объектом для издевательств и насмешек, как от окружающих ребятишек, так и от взрослых. Чужой среди своих — мальчик нашел в себе силы совсем иного рода, обратившись к темным материям.

Тайно изучая зловещие чары, Курт погружался в них все глубже, отдаляясь от сородичей, но так и не осмеливаясь явить им свою сущность. Страдая в одиночестве и не находя в себе смело Ваше появление в землях Фредлишемана придало Курту Хансену смелости, и он покинул родную деревню, чтобы познать свободу.

Я вспомнил горбуна в той деревушке у реки, где админ меня лошадьми воспитывал. Божечки-кошечки…

ВНИМАНИЕ: Репутационные герои не могут быть добавлены в клан, не могут быть добавлены в соратники. Будьте осторожны, репутационные герои способны отвернуться от вас, если вы чем-то их разочаруете.

Я в натуре местный антихрист, и ко мне потянулись первые отщепенцы?!

Нет… Оно, конечно, приятно — оставить след в истории, но как-то не таким образом хотелось это сделать.

Другие героев в Алтаре не нашлось.

«Принять репутационного героя в Мясодельню?»

— Репутационные герои — это хорошо или плохо? — спросил я вслух.

— В твоем случае отвратительно, — серьезным тоном ответил Головастик.

— Это потому что я черный? — машинально парировал я намеком на голливудские фильмы с чернокожими героями.

— Это потому что у тебя губительное отношение с местными фракциями и единственное, что ты делаешь удовлетворительно — это портишь их дальше, — терпеливо пояснил шаман.

Корабль с бродящими вокруг мертвецами приближался. Солнце нависло над морем, пуская в нашу сторону огненную дорожку. Я опустил руку с вытянутым средним пальцем, направленную на Головастика. Шаман понимающе хмыкнул и, сжалившись, добавил.

— Если дашь ему войска и как-то испортишь с ним репутацию — такой герой просто уйдет из Бастиона со всеми твоими юнитами. Просмотреть текущее отношение с ним нельзя. Он либо за тебя, либо против. Внутренние алгоритмы, расчет которых еще нужно изучать.

Он привстал в стременах, оглядываясь.

— Тебе дали репутационного персонажа?

— Да, и вот теперь не знаю брать ли его. Ты запугал меня, старик!

— Просто не храни все яйца в одной корзине, — пожал плечами шаман.

Я уставился на вопрос системы. Вот в чем, скажите, заключается репутация этого Курта? Если обнимать белочек и расчесывать гриву радужным пони — это выбесит колдуна из деревни Хвамстаги или порадует? Или же для поддержания хорошего ко мне отношения я должен буду регулярно сажать на кол мирных жителей и с неприятным хихиканьем поедать младенцев?

— Сложна-а-а-а!

Но система таки получила мое «да». Перекинув героя в Мясодельню я сунул ему в отряд два собранных Зодчей боевых братства.

И тут увидел:

«Внимание, у вас достаточно очков славы, чтобы расширить влияние Бастиона. Увеличение владений позволяет собирать больше ресурсов, открывает доступ к определенным постройкам, меняет отношение соседствующих фракций»

Третий уровень!

Егорка парень простой. Видит кнопку — нажимает. Потом бьет себя по пальцам, но, все же, нажимает. Там ведь скоро и дроттов повешеных можно набрать. И ресурсов больше собрать. И вообще, чего уж там, моя репутация и так здесь прохудилась, толку-то переживать теперь.

«Расширить»

— Что это? — встревожился Юра-Кренделек. — Почему враждебная?! Юра?

Головастик погрузился в систему, а затем повернулся ко мне. Позади послышались недоуменные возгласы товарищей. Ой-ой… Стало чрезвычайно неуютно.

— Ты что-то знаешь об этом? — очень тихо спросил шаман. Таким тоном, наверное, задают вопросы с пистолетом в руках, когда холодный ствол утыкается в висок виновнику и ответ, в целом, вряд ли уже что изменит.

— Что знаю? — осторожно спросил я.

— Репутация с кланом Фредлишеман — враждебная, — Головастик остановил коня. Мне тоже пришлось придержать черную кобылу. Нас нагнали остальные ребята. Вокруг шамана образовался круг из лошадей. Светлана встала рядом со мною. Я скосил взгляд на девушку, залюбовавшись профилем.

Она словно почувствовала мой взор. Повернулась, приподняв бровь. Я лихорадочно подмигнул в ответ, но снова забыл про маску. Снять ее надо. Толку все одно никакого!

Но, блин, вдруг пригодится эта перекаченная харизма?!

— Я тебе подмигиваю, — уточнил я. — Очень бесшабашно и с намеком.

Светлана улыбнулась, склонилась в седле и похлопала меня ладонью по бедру. Тоже подмигнула, а затем с независимым видом выпрямилась, заправила прядь волос за ухо и сделала вид что всецело увлечена происходящим.

У меня даже в горле пересохло. В ушах застучали дворники. Громче чем обычно. Больнее.

Я почти повернулся. Почти…

— Кто что сейчас сделал? — вкрадчиво поинтересовался шаман.

Память вышвырнула меня на ту дорогу, в сырое крошево металла и стекла. В пахнущий солью и свинцом салон автомобиля, по выбитому стеклу которого лупят дворники.

Я вцепился в поводья. В центре, над солнечным сплетением задрожала колючая жилка.

— Нет, — одними губами прошептал я. — Нет…

«Егор?» — послышался Ее голос. Такой родной, такой чужой. Такой чуждый: «Егор, ты меня слышишь? Егор? Егор! СМОТРИ!!!»

— Блядь, — выругался я вслух. Вокруг на меня обернулись товарищи. Разумеется, не с тем связав злое высказывание.

— Егор? — выжидательно спросил Головастик.

— Я Бастион расширил, — глухо признался я.

Шаман кивнул. Евгений закатил глаза, мол, опять!

— Экспансия? Возможно, — сказал Головастик через паузу.

— С тобой все хорошо? — снова склонилась ко мне Света. Я отшатнулся, добившись лишь изумления на лице заклинательницы. И некой обиды.

— В прошлый раз при расширении с тобой в группе кто-то был? — уточнил шаман.

— Да. Но репу им срезало потом, когда в драку полезли, — голос раздавался будто со стороны. Разум неохотно отпускал обочину шоссе, где закончился смысл жизни Егора Гареева.

— Хорошо, — кивнул наш лидер. Махнул рукой на корабль с мертвецами.

— Добивайте. Мне надо подумать.

— Извини. Я не знал, — сказал я ему.

— Не кори себя. Я сам говорил тебе проводить экспансию при первой возможности. Нас не должно было зацепить падением репутации, — отмахнулся Головастик. Выглядел он немного потерянным. — Это логично, но это не системно. Случилось изменение не твоей репутации относительно Фредлишемана, а Фредлишемана относительно нас. Как в случае с гибелью конунга Унии от рук Серого Человека.

Он замахал пальцами, набивая сообщение на невидимой клавиатуре. Обращался к сущности.

К этой сучьей сущности, озадачившей меня так, как только специально можно было озадачить. Со злым умыслом.

Стало холодно. Я поежился, но направил коня к кораблю с мертвецами. В свете заката тени стали длиннее, небо залило розово-красными тонами.

Если репутация со всеми кланами — враждебная, то корабль нужно будет брать с боем. Божечки-кошечки, неужели тут нет какого-нибудь наемного кораблика или захудалого контрабандиста? Я уж не говорю о какой-нибудь гоблинской мегакорпорации, стоящей над политикой и признающей только одну власть — власть денег. Вон, во всех играх — корабль, отводящий тебя в большой мир из нубятника — не признает никаких законов. Он вне мелочных отношений. Ты можешь ехать, разложив на палубе головы местных королей и королев — никто слова лишнего не скажет, если ты купил билет.

Самый правильный общественный транспорт, который нельзя остановить даже если хочется.

Мне вспомнилось детство и вторая линейка, когда мы с парнишкой из Германии организовали торговлю ресурсами между нубской локацией и Гираном(вроде так назывался тот город). А чтобы не тратить золото на билет корабля — пересекали море по дну. На лечебных зельях.

Тут такое точно не прокатит.

Я посмотрел на Светлану. В горле собрался комок смешанных чувств. Заклинательница поймала мой взгляд и отвела глаза. Нехорошо получилось.

Со всех сторон нехорошо.

И для всех сторон.

Впрочем, пренебречь — вальсируем.

Глава восемнадцатая «В реальном мире»

— Ты же знаешь, что, когда Господь раздавал всем психическое здоровье — я доедал свои — и я подчеркиваю слово СВОИ — ногти в самом темном углу и притворялся холодильником? — сказал я, сев рядом со Светой. Народ разошелся спать. У костра оставалась только заклинательница, задумчиво гипнотизирующая огонь. Девушка напряглась, чуть отодвинулась. Ну, оно понятно. Женщины не любят, когда от них как от чумы шарахаются. А я ведь именно так и сделал сегодня. Контакт физический разрывал.

— Так, в моей мысленной репетиции это вызывало улыбку, — растеряно продолжил я. Вечер вышел неприятный. Несмотря на то что вины моей прямой в случившемся не было, и Головастик во всеуслышание это обозначил — в воздухе повисло некое… недоверие. Да, пожалуй, так и назовем эти подозрительные взгляды да натянутые улыбки.

Света повернула ко мне лицо. Прищурилась. Красивая. Черт, какая же она красивая. Даже когда взгляд холодный.

— Что-то случилось, Егор?

— Прости за сегодня, я не хотел тебя обидеть.

Она нахмурилась. Ой как нарочито нахмурилась. Так обычно делают, чтобы потом с наслаждением окунуть лицом в никчемность. Это называется «ты слишком много о себе думаешь».

— О чем ты, Егорчик? — не обманула она моих ожиданий. Я с интересом склонил голову набок. Сдвинул маску с лица, чтобы она видела мое изумление.

— Вот как, значит? Хорошо. Будем устраивать ритуальные пляски, секунду, — я встрепенулся, сделал гимнастику для лица, которую еще называют «собачьи щечки». Расправил плечи, вернувшись героем в стиле принца Чаминга из Шрека.

— Так. Вроде норм. Пойдет.

Я подался к девушке:

— Я говорил о той искре, что проскочила между нами, но глупость и боль моя испортила божественный момент, разрушив притяжения миг. Нет предела скорби моей и слезы душат меня…

Глаза Светланы округлились. Я склонился еще ближе, переходя на жаркий шепот.

— То был страх перед будущим, перед силой чувств моих. Пожар в сердце мог спалить тебя, я должен был…

— Егор, ты больной что ли?

Ее лицо было прямо перед моим. Удобно. Очень удобно и своевременно. В целом, на такой ход событий и рассчитывать не приходилось. Варианты, которые роились в голове до этого, были гораздо более отвратительны и фальшивы.

А тут так все сложилось! Я торопливо клюнул ее сухими губами в губы, как во время битвы взглядов чмокает серьезного оппонента полоумный боец. Взгляд Светы вспыхнул огнем. Рот раскрылся в изумлении.

— Ну дык, Свет! — пожал я плечами. — Ну дык да — больной. Эй, я ж с этого и начал, здрастье!

От пощечины голова мотнулась в сторону, но я сделал вид будто увидел что-то в том направлении, кивнул невидимке и вновь посмотрел на заклинательницу. Улыбнулся.

— Еще раз такое учудишь…, — прошипела Светлана, встряхнув рукой.

Я не мог убрать улыбку с лица. Пришлось даже помассировать щеки, под гневным взглядом девушки. В итоге просто натянул маску. Пожал плечами. Уставился в огонь.

Не прекращая скалиться.

Света буравила меня гневным взором.

— Не, я понимаю, что мы даже кофе вместе не пили, — сказал я. — А до изобретения кино в этом мире еще далеко. Но я должен был это сделать!

— Что сделать?

— Ну… Это! — я показал пальцем на нее, на себя. Ткнул в маску, в район губ.

— Это Олег тебя надоумил? — шепот стал свистящим.

— Воу-воу! Вот тока не вписывайте меня в ваши разборки! — поднял я ладони, защищаясь. — Я псих, но не настолько чтобы в пары лезть.

— Мы не пара! И если это он… То передай ему, что…

— Фак. Все же очутился меж огней, да? — жалобно протянул я. — Стопэ! Не хочу ничего знать! Милые бранятся, а потом нам на братских могилах не ставят крестов и вот это вот все! Вы помиритесь, а мне с этим жить?

Светлана выпрямилась, попыталась встать, но я схватил ее за руку, удерживая. Заклинательница застыла. Опустила взгляд. Так… Она уже сорок второй уровень. Я тридцать восьмой. В целом, если она настолько на взводе и меня ща будут переводить в компост — шансы на бегство, а то и победу у меня есть. Если рука, конечно, поднимется.

— Я сейчас серьезно, Егор, — тихо сказала заклинательница. — Могу попросить и тебя о том же? Просто чуть-чуть побудь серьезным.

Я держал ее ладонь, чувствуя тепло и нежность кожи. Не желая отпускать и мечтая отбросить в сторону, как жирного слизня. В ушах нарастал хруст разбитого стекла. Где-то в болотах памяти гудел, нарастая, чудовищный клаксон. Звук нарастал, нарастал. В горле собирался ком. Ох ты ж ежик…

— Серьезным? — выдавил я из себя. — Серьезным не надо. От серьезного морщинки вот тут.

Я постучал пальцем по переносице. Голова пухла, из груди рвалась волна, за которой ничего хорошего не будет.

Света вырвала руку:

— У тебя всю жизнь так? Хиханьки да хаханьки? В реальном мире ты тоже шут?

Пузырь в груди лопнул. Сознание помутилось. Она хочет знать про реальный мир? Как это мило. Им всем, отчего-то, так хочется увидеть реального Егора! Я медленно выпрямился. Посмотрел на Свету. Она порывалась что-то сказать, но боролась с собой. Может, боялась сделать тот самый шаг, после которого пламя начинает пожирать мосты между людьми. Может искала слова побольнее.

В горле екнуло. Наружу рванулась боль.

— В реальном мире? — глухо сказал я. — В реальном мире…

Оно вернулось. Душу вырвало тщательно сберегаемым ядом. Чирей в груди набух, кольнул в районе кадыка и лопнул.

— В реальном мире, Света, я убил свою жену. Из-за девяносто пятого бензина.

Реакции девушки я не видел. На плечи взгромоздилось привычное состояние отчаянья. Горло скрутило. Черт. Сколько раз мы проходили это на сеансах… Психотерапевт стал моей семьей в то непростое время. Я бывал у него два раза в неделю. Я ходил в группы тех, кто потерял близких. Я даже оказался на курсе психодрамы, чтобы перестать ненавидеть себя за сделанное, и там впервые познакомился с людьми у кого в голове действительно жили тараканы. И все эти слова, все эти чужие жизни и взгляды…

«Егор, вы же помните, что виновником аварии вы никак не могли быть? С той же уверенностью, определенностью, вы могли бы обвинить автоконцерн Рено. Если бы не он — вы никогда бы не сели за руль того автомобиля, верно? Это неконструктивный путь, Егор. Но я вас понимаю»

— Скользкая дорога, — добавил я сквозь голос психиатра, смягчая шок Светы. — Дальнобой вылетел на встречку. А я отвлекся на цену бензина… Что ж за цены, сказал я… Девяносто пятый АИ стоит уже тридцать девять рублей! А Оля закричала. Она увидела грузовик раньше меня. И тут гудок. Я руль вывернул.

Светлана молчала.

— Но не туда, Света. Крутанул влево, а не вправо. Подставил ее под удар, зато сам выжил.

«Посмотрите на эту схему, Егор» — вкрадчиво говорил врач. На белом листе бумажки несколько стрелок, линий. Дорога, обочина, траектория. «Вы погибли бы оба. Чтобы вы ни сделали — Ольга не выжила бы».

«Идите в жопу» — отвечаю ему я.

«Идите в жопу» — говорю я на групповой терапии, когда сосед справа пытается убедить, что надо жить дальше. Что время лечит. Его жена умерла от рака, и потому он никак не сможет понять человека, убившего любовь из-за девяносто пятого бензина.

«Идите в жопу» — говорю я на психодраме, сидя в окружении стульев и под прицелами внимательных глаз таких же полоумных чудаков, как и я. Меня тошнит от их жалости.

Если бы было можно удалить из этого гребанного мира цифру 39 — я бы это сделал.

— Сколько вы были вместе? — нарушила молчание Света.

— Семь лет.

Семь лет истинной любви. Той, что случается лишь раз. И эти странные щекочущие ощущения в груди, при взгляде на Светлану, убивали меня. Да, надо двигаться вперед. Жизнь не остановилась. Еще можно быть счастливым. Можно завести семью. Учить сына кататься на велосипеде, сразу двухколесном, без полумер. Устраивать чаепитие с дочкой и ее бандой жутких кукол. Просто жить. Любить. Хотеть.

Умом — понимаю. Сердце… Сердце, заслышав хруст дворников, бросается вправо, к пассажирскому сиденью.

В котором умер смысл жизни.

— Так что да, Светлана Батьковна. Хиханьки да хаханьки! — я поднялся на ноги. — Пара-пара-пам! Пум!

Нарисованный лес, фальшивый огонь, восхитительный аватар. Сплошная ложь. Хотя какая разница, пусть даже Светлана — это жирный мужик лет пятидесяти и все это веселая шутка юмора от администрации проекта. Насрать.

«Егор? Ты меня слышишь?» — встревоженно сказала Оля. Ее голос таял в ночи. Рев грузовика тоже затихал. Язык обугленным канатом запал в горле, глаза будто провалились внутрь головы, а виски опухли.

— Прости, — сдавлено произнесла Света.

— Спокойной ночи, дражайшая вы моя.

Взгляд Светы резал между лопаток всю дорогу до спального места. У расстеленного на земле плаща лежало походное одеяло. Я лег, закрылся им.

— Сочувствую, — прошептал справа Женя. — Я не знал…

— Ой, и ты иди в жопу, — ответил я ему. Жеваный ты крот, кто еще слушал?

* * *

Утро разбудило ярким солнцем. Теплый ветер задувал с моря, привнеся с собой аромат корабеловской гнили. Новый день. Новый фарм. Новые здания в Бастионе. Новые маршруты.

Какая же блевотА…

Вчера, до «общения» со Светой я перекинул одну Некку Райволга в отряд новенького героя и отправил его к новым серым шахтам на востоке. Сам бард с основными силами двинулся к появившимся на карте рудникам на юге. Утром, меня обрадовала весть, что горбатый колдун успешно захватил то, что ему было велено, не потерял ни единой твари, сам получил сразу два уровня и ждет новых распоряжений. Райволг тоже взял под контроль еще одну точку моего мертвого королевства. Отправив прислужников на новые свершения, я изучил свои владения.

Карта Мясодельни расширилась. Восточная часть взгромоздилась на горы. Северная приблизилась к Бурнолесью. Еще одно расширение и в том городке на деревьях появятся новые жители. Представители местного «лего» от Зодчей.

За пределами игры в Бастион — мир был более статичен. Все утро прошло под знаком «ничего не произошло». Женя старался мне на глаза не попадаться. Я избегал Свету. Света пряталась от Олега. Олег держался в стороне ото всех.

Мы были командой мечты. Группой профессионалов. Отрядом взрослых, адекватных людей. Именно к такому размышлению я пришел, когда система обрадовала:

У вас новое сообщение. Чтобы прочитать сообщение откройте панель «Социальное»

Я пробормотал «Характеристики» и полез читать послание. То, что от меня хотел этот властный мудак — я сделал. Да, получилось по-дурацки. Сорвался. Не понятно зачем. Теперь так и вовсе хотелось вымыть память с мылом. Меня прогнули, и толкового из этого ничего не вышло. Зато гордость, самоуважение и покой прощаются с вами.

Однако! Стоит ли говорить, что где-то в глубине души я чувствовал облегчение? Да, требование оказалось на уровне детского сада. Но с другой стороны, будь оно чем-нибудь вроде «выпотроши Игната» или «жестоко изнасилуй Головастика» — ситуация стала бы не столь томной.

Особенно с учетом положения, в котором всем мы оказались из-за моей тяги к геополитическим чудесам Бастиона.

Сообщение от админа гласило:

«Это было не совсем то, чего я хотел. Ты должен был поцеловать ее как мужчина, а не как пубертатный подросток. Но бонус после задания мне пришелся по душе. Жди. Исполню»

— Мудак, — процедил я. Повел плечами, покачал головой, разминая шею, которую не надо разминать в игре, но ведь, мать ее, привычка! Что ж мне так стыдно-то? Будто застукали писающим на новенький забор только что выкрашенный однорукой девочкой-отличницей, рано потерявшей родителей, но нашедшей спасение в малярном искусстве.

— Кто? — дернулся Юра-Кренделек. Поседевший вор отчего-то часто оказывался неподалеку от меня. Или же просто держался подальше от Миши и Олега? Что там у них случилось за… За сколько, кстати?

Я нахмурился, считая дни. Буркнул:

— Будто у нас мудаков много.

— Так, е-мае, у каждого они свои, — расплылся в улыбке Юра. — У кого-то же и ты мудак.

Я, не глядя, сунул в него средний палец. Потряс кистью, для большей экспрессии, насаждая свой посыл, и пояснил:

— Мне сучность написала.

Веселье стекло с лица вора. Взгляд изменился. Юра торопливо кивнул, дернул за поводья, намереваясь закончить наше общение. Экий нежный человечек.

— Вы с ним с тех пор не общаетесь? — спросил я.

— Нет, — коротко ответил вор. Украдкой стряхнул с локтя невидимое пламя. Понукнул коня, чтобы разорвать расстояние между нами.

— Ну да. В ваших отношениях же нет больше огонька, — вкрутил я шпильку.

Он тоже ответил мне средним пальцем. Улыбнулся. Но все равно отъехал подальше. Злобный шут не самый приятный компаньон, понимаю. Я отыскал взглядом Светлану. Она слушала рассказ Стаса, загадочно улыбаясь. Мой взор заклинательница снова почувствовала и смело встретила. Я не стал переводить это в дуэль, но и спешно отводить глаза не стал.

Потому что мне не хотелось этого делать. Потому что в глубине ее взора было нечто, греющее сердце. Рвать эту волшебную связь — кощунство. Подсознание сжалось в ожидании хруста дворников по стеклу или же голоса Оли, но в зеленом море травы лишь звенели цикады, да оглушительно пели птицы в лесу неподалеку. Это ночное унижение что-то изменило?

Я улыбнулся, зная, что Света этого не увидит.

И тут между нами вклинился Миша, заслонив красоту заклинательницы темным провалом капюшона. Рядом с жрецом неспешно покачивался в седле Олег. Воин единственный среди нас, кто смог бы походить у местных за своего. Такой тру-викинг. Даже щит круглый за спину заброшен. Пластинчатый доспех, кольчуга, спадающая на плечи бармица. Сверкающий на солнце шлем-полумаска. Топор за ремнем. Ему б еще бороду на грудь.

Образ танка неожиданно пробудил интерес к нашему общему дизайну. Что подумает человек, встретив нас всех на дороге?

Я огляделся. Про себя говорить не следовало. Мою маску с удовольствием бы купил какой-нибудь маньяк-убийца, чтобы за молодыми девочками с бензопилой побегать. Миша — образ скучный, чересчур типичный. Мрачный хмырь в загадочном капюшоне с посохом, с ножом, с мечом, с-подставь-что-по-вкусу. Банальный кастер из старых книг, хоть и вроде бы святоша, и должен вперед нас с хоругвью ходить или иконами, как в Вархаммере, например. Света — порождение корейского игропрома, где доспех служит для соблазнения, а не защиты, и за персонажей таких больше гоняют для того чтобы посмотреть, как оцифрованная грудь в драке шевелится. Про вспыхивающего всеми огнями и рунами Головастика можно не говорить — этот из эпичного фэнтези пришел. Ему нужны светлые непокорные вихры, стройная тонкая фигурка и клинок размером с лошадь на хрупкое плечо. И чтоб Two Steps From Hell на заднем фоне наяривал, ветер драл плащ и во взгляде какая-то драма с местью.

Игра в образы захватила меня нешуточно.

Юра напоминал мне хумана-разбойника из Ворлдс Оф Варкрафт. Еще не эпического героя, но уже пошарившегося по героикам. Темные краски, но одежда аккуратная, плотно по телу скроенная. Все заточено на плавность, ловкость и на многодневный фарм ради даггера в левую руку. Шаткое место в статике средней руки, потому что без дагера не возьмут в топовые команды, а выбивать его как-то надо несмотря на так себе результаты рейда. Смутное будущее, легкий выход на замену.

Тоскливая стезя узкозаточенного дамагера.

Игнат казался смесью Фенимора Купера и вестерна. Эдакая альтернативная ветвь фэнтези. Еще не стимпанк, но уже и не лучник из сказки. Ему в лапы одинаково легко рисовался как арбалет, так и мушкет. Он вообще не должен был попадать в какую-нибудь онлайн игру. Это стопудово квест. Где-нибудь в Сибири. Хотя нет, так игра не окупится. Чтобы окупалось — даешь Канаду или Аляску. Суть та же, пиарщики получше.

Женю и Стаса тоже оказалось непросто приписать к какому-то из известных жанров. Но, должно быть, ребята ближе всего были к Ведьмаку, в роли заштатных энписей. Смесь между историей и темным фэнтези. Конечно, то еще сравнение. Отличия в этих «жанрах» нет никакого.

Самые скучные образы, конечно. Пусть и аутентичные.

Дизайнер игры, короче, не слишком заморачивался и понадергал образов откуда смог. Либо по юношескому протесту, списывая все на эклектику, либо по слишком уж хитроумному плану, либо от балды, что зацепило. Обычно есть общий стиль. Ну там грубость линий, цветовая гамма. Тут не хватало еще какой-нибудь маленькой девочки с большими глазами и единорожками, или и вовсе — покемонов.

А еще дылду какого с шипастыми доспехами черно-ржавыми, в противовес. Но не яркого такого пафосного, а как в Дарк Соулз, например. Смерть, тлен и хардкор.

Светлана с собеседниками проехали мимо.

— Егор? — повернулась ко мне заклинательница — Ты в порядке?

Я поднял вверх оба больших пальца. Дождался, пока зрительный контакт с девушкой разорвется, а затем отыскал Головастика. Наш предводитель с утра был хмур, но собран. Держался обособленно, либо обдумывая будущее кампании, либо плача от отчаянья из-за таких вот компаньонов как я. Надо его воодушевить! Не зря ж Егорушка ночью через такие унижения прошел!

Как заработал, честное слово.

— Что-то еще случилось? — печально спросил шаман, когда обнаружил мое присутствие.

— Наоборот. Добрую весь принес я тебе, боярин.

— Выкладывай, — задумчиво сказал Головастик.

Глава девятнадцатая «Не время для драккаров»

Под ногами чавкал песок, перемешанный с гнилой кровью проклятых корабелов и морской водой. Сапоги месили получившуюся грязь, и та словно пыталась удержать меня от следующего шага. Стой, мол, глупец. Не вздумай.

Всадники пришли с юга. Шестеро северян на боевых конях. Лиманы выдали их местоположение еще в тот момент, когда я влетел в пачку покамест живых мертвых корабелов. Тормозить фарм не хотелось.

Тем более, что я знал кто к нам едет.

Когда последний моб, прошептав «туеня-я-яде-е-ец», ткнулся лицом в песок — расстояние между нами и гостями оставалось не больше пятиста метров. Тогда-то я и двинулся им навстречу.

Северяне неторопливо спешились. Здоровенный викинг вытащил из-за спины гигантский топор. Рядом с ним прыгнул в сырой песок беззубый воин, ловко выхватил два меча, крутанув их для разминки.

Их предводитель, крепкий рыжеволосый северянин, чуть вырвался вперед, возглавляя отряд. Шел он уверенно, хмуро. Готовый влететь в наши нестройные ряды рехнувшейся мясорубкой.

— Божечки-кошечки, — сказал я, когда между нами осталось шагов десять. — Вы чего нас убивать пришкондыбали, красавчики?

Суровый лик Харальда Скучного дрогнул. Шаг замедлился.

— Лолушко? — удивился он. Ах да, старый добрый хевдинг Бергхейма еще не знаком с моим новым обличьем. Масонька.

— Та да! — подпрыгнул я, раскинув руки в стороны. — Признайся ты соскучился?

Коротышка Бьорн встал рядом со своим предводителем, сплюнул в песок и ощерился.

— Клянусь удалью Тора, Харальд! Это снова он!

Даже если у меня набор респектов на эту фракцию — это явно не добавило любви боевому карлу. Уважать он, должно быть, уважает. Но делает это «без уважения».

Олаф подмигнул мне и беззубо оскалился. Гигант Леннарт опустил топор, уперев древко в песок. Медленно и выразительно кивнул, приветствуя.

— Я знал, что мы встретим здесь задохликов. Но не знал, что с ними будешь ты, — чуть расстроенно произнес Харальд.

Говорить ему, что ценой их явления тут был невинный и неуклюжий поцелуй с красивой девушкой — не стоило. Пусть верят в исключительность скандинавского пути и волю Одина.

— И что ж тебя привело сюда, хевдинг?

Мои соратники остановились чуть позади, метрах в двадцати. Лишь Головастик подъехал поближе, остановившись справа от меня.

Свора Бергхейма, легендарные бойцы потерянного края, оказались поголовно шестидесятого уровня. Вот в чем оказался секрет их крутости в старых сражениях. Еще и бафают друг друга, читаки.

— Конунг Фредлишемана обещал нам корабли за головы задохликов, — признался Харальд.

Так. Встреча перестает быть теплой. У меня за спиной стоит пачка подготовленных к драке игроков. Разодетых не как боги, конечно, но вполне способных потягаться со Сворой. Хотя буст под аурами у викингов может оказаться таким, что меня тупо шотнет. Вон, этот полоумный Хельге меня в контузию кулаком отправил в свое время.

Да и не ради этого я их сюда призывал!

— Должен отметить, мой добрый друг, что конунг Унии Мороза плохо кончил с такими желаниями, — напомнил я.

— Рорик Беззлобный, конунг Фредлишемана, сказал, что задохлики пробудили служителей Хели и возглавили армии мертвецов, — взгляд Харальда лучился теплом и вниманием, но клинок викинг по-прежнему держал в руке.

— Ну и кому ты поверишь? Мне, или какому-то Рорику? — невинно поинтересовался я. — Кстати, насчет его Беззлобности и поспорить можно.

Леннарт кашлянул. Уставился на предводителя с видом «а я ведь говорил». Харальд же прищурился.

— Никому не поверю, шут, — честно признался хевдинг. — Но сейчас мне нужны корабли. Если драккары прибудут из самой Хели и будут состоять из ногтей мертвецов — я не откажусь от них.

Итак, наш «уговор» с админом оказался с душком. То ли это его месть, что я не пытался соблазнить Светлану, как того хотел ушлепок, а отделался детским садом, то ли вся помощь приходит с подколкой.

Я ж поцеловал? Поцеловал. Свору прислали? Прислали. Договор соблюден. Читайте условия, написанные мелким шрифтом на предпоследней странице в правом нижнем углу.

— Егор? — наш предводитель повернул ко мне закрытое маской лицо. — Полагаю, мы разрешим данную проблему единственно верным способом?

— Погоди ты со своими способами, — отмахнулся я. — Это мои дружочки. Нельзя.

Харальд с интересом взглянул на Головастика. Спросил с насмешкой:

— О каком способе говоришь ты, задохлик?

— Какая у тебя с ними репутация? — проигнорировал его Юра.

— Уважение, — мне было неловко. — Не мог бы ты пока не лезть? Чумной диаложек выходит. Мне перед пацанами неудобно.

Шаман постучал пальцем по невидимым часам и привычно оперся на луку седла, нависая над нами.

— Это правда? — спросил Харальд. Хвала Одину, он решил не качать «пацана» дальше и уточнять про способы. Взрослый, солидный мужчина. Когда вырасту — стану таким же.

— Что именно правда? — осторожно уточнил я.

— Что кто-то из вас возглавил мертвых и привел их на земли Фредлишемана.

Да ежкина ж ты медь. Реально надо было отрезать голову той Зодчей! Сколько геморроя от нее!

— Ну… да.

— Кто? — по-отечески улыбнулся Харальд. Указал острием клинка на Головастика. — Он?

Или все-таки не взрослый солидный мужчина? Все-таки ищет к чему докопаться.

— Нет, — буркнул я. — Это случайно вышло, дядя Харальд. Я не думал, что так получится.

Хевдинг перестал улыбаться.

— Это… Ты?

Я кивнул. Харальд обернулся на соратников, словно за поддержкой. Переступил с ноги на ноги, растеряно. Всплеснул руками:

— Чудовища в лесах Фредлишемана погубили многих моих людей. Зловещие порождения Хели приходили по ночам в наш лагерь и забирали величайших воинов так, словно хозяйка забирает яйца у несушек… А ты…

— Ну кто-то же должен был навести порядок, — пожал я плечами. — Хватит этот терпеть! Мы здесь власть!

Головастик хохотнул, стрельнул в меня указательным пальцем, одобряя. Шесть пар норманских глаз уткнулись в шамана с яростью. Юра тотчас захлебнулся и умолк.

— Тьма не разбирает кто пытается навести в ней порядок. Она поглощает всех. Печать Хели не смыть, — прогудел набожный Леннарт. — Каждый шаг во мгле ведет тебя на сторону йотунов, шут. Остановись, или не найдешь пути обратно.

Харальд молчал. У меня по спине пробежали мурашки, насколько серьезен был громила с топором. Сразу вспомнился Выводок и подчиненная искусственным интеллектом Света. Да и Ловелас тот же… Нихренашеньки. Что если мною уже управляет Зодачая?

— Нынче все духи от феи до беса меня называют Хозяином Леса, — задумчиво ответил я цитатой из Короля и Шута.

Северяне стали очень серьезными. Харальд выпрямился. Да ладно, они всерьез будут меня бить? Включаем читы, значит.

— Я выбираю Харальда Скучного! — громко сказал я.

Рыжеволосый предводитель викингов в изумлении приоткрыл рот.

«Харальд Скучный отклонил приглашение в «Пренебречь, вальсируем»».

Понятно. Качаем.

— Давай начистоту, хевдинг, — подошел я к нему. Значит, репутация у нас недостаточная. Жаль. Надеялся, что после возвращения к жизни его побратима — пунктов должно было хватить. Ладно. Вальсируем. — Без кривотолков, хорошо? Ты все потерял. Уния Мороза вышвырнула тебя с твоих же земель. Твои соседи используют тебя как наемного убийцу, выгребая жар чужими руками. Твой клан уже не так силен, как раньше и ты чужой среди своих.

— Чья в том вина, шут? — тихо спросил Харальд.

— Это сложный вопрос, хевдинг. На него столько же ответов, сколько и глаз смотрящих. Клубок последствий можно мотать до любой из удобных точек. Тебе до того, как мои друзья случайно стравили Бергхейм с Выводком, нам до того, как ты запер задохликов будто прокаженных и тем очень серьезно задержал нас у себя. Ошибок допущено много. Всеми нами. Но задумайся, получил ли ты справедливость? Ты все делал для своего народа. Для своей страны. И где ты сейчас?

Я раскинул руками:

— В прОклятых лиманах? В месте на задворках всех северных поселений? Обращенные в убийц величайшие воины Своры, победители Выводка! Это хоть как-то коррелирует с твоим виденьем ваших заслуг?

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 38,47%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 38,57%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 38,67%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 38,77%

Мощно. Да, я помнил, что побратимы Харальда любили серьезные речи. Это хевдинг предпочитал троллинг. Кстати, поэтому его реакции тут и нет. Ну и, вероятнее всего, слова пришлись не по душе и Хельге. Этот бородач смотрел на меня словно я только что цинично выколол последний глаз Одину. Его же копьем.

— Куда ты хочешь идти дальше, Харальд? Есть ли тебе место здесь, на севере? — продолжил я.

— Потому мне и нужны корабли, друг мой. Там, за морем, есть необжитые места с хорошей землей, где мы можем начать все сначала, — признался хевдинг. — Мне просто нужны корабли. И…

— Я дам тебе корабли, — сказал я проникновенно. — Сколько человек у тебя осталось?

Харальд окаменел лицом. Глянул куда-то мимо меня.

— Восемьдесят три человека, — проронил он. — Восемьдесят три… Те, кто победил Выводок остались в лесах Зодчей

Хевдинг скривился:

— В твоих лесах, шут!

— Мы решим это проблему, Харальдиньо. У меня есть золото. А у кого есть золото, у того есть флот, хевдинг.

«Внимание. Вы получили задание «Паруса изгоев». Посмотреть информацию о задании?»

«Во времена перемен решаются судьбы как простых людей, так и целых кланов. Чья-то власть расцветает, чья-то теряется в ветрах смут. Доблестный клан Бергхейма встретил и отбросил Выводок, но все равно потерял родные земли. Став изгоями в северных краях, храбрые герои устремили взгляд на восток. Помоги им добраться до Раататанга»

Награда: [Сапоги Зубоскала].

Нормально. Я так целого Зубоскала соберу. По статам кстати сильно круче ножа. Не слишком логично, но пока разбираться с этим не хочу. Все решаем поступательно.

* * *

— Сколько кораблей ты можешь купить? — спросил я у Головастика. Тот дерганной хищной птицей повернулся, склонил голову набок и, завершая сходство, почти прокаркал:

— Что?!

— Ты ведь собирался купить корабль. Сколько посудин вкладывается в наш бюджет?

Шаман даже маску стащил. Уставился на меня вытаращенными глазами. Мы едва отошли от Своры. Харальд спорил с побратимами. Бьорн тыкал в мою сторону пальцем и брызгал слюной в лицо товарищу. Чертов коротышка.

— Егоронька, — горячим шепотом возмутился Головастик. — Это ведь не бутылку пива купить. Это, черт возьми, корабль! У тебя целая бригада местных головорезов ничего с этим сделать не могут, а ты с меня спрашиваешь? Я на тебе что, жениться успел, родной, раз у нас уже бюджет общий?

— Ну таков был ж план.

Головастик всплеснул руками:

— Как красива была твоя речь, Егор! Так уверенна! Я был убежден что ты нашел золотую жилу в Бастионе и действительно способен купить флот. А ты имел в виду мои деньги?

— Ну да, — протянул я. — Получилось не очень. Но ты ведь не жадина-говядина? Это ведь всего лишь деньги. Еще заработаешь.

Шаман улыбнулся:

— Егор, перспектива потерять все меня не пугает. Я уже был женат, поэтому мне не в первой завоевывать вершины с нуля.

— Не вижу связи.

— Разведешься — увидишь, — голос Головастика изменился, и я понял, что продолжать экскурсию в чужое прошлое мы не будем. Он понукнул коня и качнулся в седле.

— Так сколько кораблей ты сможешь купить? — пошел я за ним.

— Если исходить из цен на материке — максимум два.

— У Стаса был навык Купец! Может…

— У Стаса больше нет репутации подходящей, — заметил Стас. Мы как раз оказались у ребят. — Чего им надо? Это ведь викинги из Бергхейма, да?

Свора ждала на месте. Ветер трепал их плащи. Лошади взмахивали хостами и тянули морды к песку, пропахшему смертью проклятых корабелов.

— Новый квест. Нужно сфармить ребятам шаланды, и тогда мы переезжаем в Раататангу!

— Сколько? — подал голос Игнат.

— Опя-я-ять квест?! — протянул Олежа. — Ты за старое, Егор?!

Я призадумался. Что здесь подразумевают под драккарами? У нас ведь как — вижу викинговский корабль — зову его драккар. А по факту там и кнорры разные встречались, и карви. Грузоподъемность у всех разная.

Нет, если это православный лонгшип, в который можно почти сотню бойцов запихать — то это прекрасно. А если десятиместка какая, навроде весельного катамарана?

— Вопрос с деньгами мы, положим, разрешим. Но как ты собрался приобрести эти корабли, Егор? — спросил Головастик. — Каким ты видишь процесс непосредственно покупки, при условии, что на границе Зеергарда нас встретит армия Фредлишемана, а не их купцы?

— Все просто. Ты даешь бергхеймцам золото, они возвращаются в столицу, берут корабли и забирают нас отсюда.

Я развел руки и выставил вперед ногу. Мол, вот он я какой классный.

Молчание было мне ответом. Долгое, тягучее. И только во взгляде Светы не было чувства «он что, серьезно?».

— Лол, — первым нарушил тишину Миша.

Снова пауза.

— Егор… Я не уверен, что правильно вас понял, — подал голос Стас, но тут же умолк. Головастик спешился. Медленно встал напротив меня.

— Твоя наглость настолько космических масштабов, что я робею перед нею! — сказал шаман. — И вот сейчас еще и твоя наивность готова выбить почву из-под ног!

— По-моему вы совсем не доверяете людям.

— После того как спасенный в игре сталкер — пальнул мне в спину, чтобы слутать тушенку — я вообще никому не верю, — сказал Юра-Кренделек.

— Уточни, если я ошибусь. Ты предлагаешь мне отдать все свои сбережения твоим мобам и ждать здесь? — проговорил Головастик.

— Точно!

Юра покачал головой, наклонился чуть вперед, сокровенно спросил:

— Ты ведь помнишь, что они тебя приехали убивать?

— Ну дык не убили же!

Я обернулся. Свора застыла на конях, ожидая финала нашего разговора. Над песчановодянистой равниной лиманов по синему небу летели рваные облака.

Да, не убили, но что-то же их сподвигло принять задание, невзирая на все уважение Бергхейма ко мне.

Так, отбросить предательские мыслишки.

— Зачем им возвращаться за нами, после того как купят себе драккары? — напомнил о себе Головастик.

— Затем что у них есть честь? — отстраненно сказал я.

— Честь? У мобов?

— Именно что у мобов! — повернулся я к нему. — Именно. В это-то вся и фишка!

Юра хмыкнул, улыбнулся. Неожиданно хлопнул меня по плечу:

— Продано. Ты приятно удивляешь меня, Егор. Что-то в тебе есть такое… Неопознанное. Удивительное.

— Это все моя багнутая харизма.

— Ммм?

Я рассказал ему о маске, хотя был уверен, что уже всем растрезвонил об системном баге в моем лице.

Головастик слушал внимательно, нахмурившись и с лихорадочным блеском в глазах. Затем вскочил в седло:

— Жди здесь, — торопливо сказал он. — Викингов придержи, Егор! Есть одна идея! Остальные — качаться!

Он лихо подогнал скакуна и ускакал прочь. Мокрый песок и брызги летели из-под конских копыт. Я отправился к Своре.

— Думаю, мы решим проблему с кораблями, — сказал я Харальду. — Надо только дождаться нашего шамана.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 40,67%

Ох, не хило я на них воздействую! Это обязательно надо использовать.

— Как вы относитесь к тому, чтобы поговорить немного? — обратился я к викингам. Вспомнил мем об осьминоге, хватающим за ногу аквалангиста, с припиской «не желаете ли поговорить о господе нашем Посейдоне». Улыбнулся. — Нам определенно надо пообщаться.

— Я потанкую пока, — крикнул Олег. — Догоняй.

Наша группа двинулась к следующей обители мертвых корабелов. Мелочные люди. Тут у меня ж такое вырисовывается!

— О чем ты хочешь поговорить, шут? — спросил, морщась, Харальд. — Уверен ли ты что подходящее время нынче для пустых-то разговоров?

— Очень даже подходящее!

Глава двадцатая «Репа»

Когда стемнело — я ненавидел эту игру еще больше, чем раньше. Сказалась, должно быть, усталость. Долгий день. Много впечатлений. Но гребанная непредсказуемость проков репутации меня просто выбешивала. То шутки работают, и репа капает, то викинги начинают раздражаться несмотря на то, что юмор не менялся. Врубаю пафос — работает, потом бац — речь вроде та же героическая, а даже Леннарт на них не реагирует. Никакой стабильности.

А должно быть просто! Ноль один. Один ноль. Нашел место, где повышается репа, и давай ее дергать! Убивай мобов по кругу. Выполняй одно и то же задание, в котором надо победить легендарного короля мертвых, восставшего и грозящего погубить вселенную. И мир работает по закону игрока. Каждое утро король мертвых восстает, грозит, дохнет и дает сколько-то репутации своему убийце. Все на своем месте!

Но со Сворой так не работало. Да, к тому моменту как викинги собрались на боковую — репутация дошла до 60 %. Отменный результат, если вспомнить как трудно раньше проценты давались.

Но я все равно был недоволен. Время уходит. Драгоценное. А я тяну кота за бубенцы, в надежде завербовать Харальда, а заодно захапать себе целый скандинавский клан (и, главное, Свору).

Вот только это все граблями по манной каше размазано, и пока я у костра лясы точу, пытаясь понравиться ботам (а мне чертовски неприятно и людям-то себя навязывать, куда там программам) — мои камрады растут над собой и поднимают с залитого кровью песка — уровни.

Злой аки пес я вернулся в наш лагерь. Вымотанный бесконечным озорством и активной социальной ролью шут. Мрачный, хмурый, угрюмый остряк, желающий, наконец-то, просто помолчать. Но даже здесь от меня не отстали. Юра-Кренделек попытался расспросить чего и зачем я делал у скандинавов, но я как-то так сказал ему «отцепись», чтобы он от меня отстал, что вор быстро ретировался.

Что-то в интонации, должно быть. Или несколько букв в «отцепись» попутал.

Ребята общались между собой, иногда поминая и меня. Ждали Головастика, так и не вернувшегося. Стас нервничал за него. Женя успокаивал его, мол, ничего с шаманом не случится. Олег о чем-то негромко беседовал с Мишей. Света, неожиданно, мило болтала с Игнатом. Охотник лежал на спине, закинув руки за голову, и в их беседе лишь хмыкал в разных тональностях. Иногда односложно отвечал. По моим ощущениям — стрелок мечтал оказаться как можно дальше от этого разговора.

В целом, вокруг царил хороший такой бивачный гул. Он обволакивал, приглушал. Голоса плыли в темноте, слова теряли смысл. Таяли во мгле жесты. Тускнели поступки. Ночь обнимала бивачный костер огромным пушистым черным котом.

Рядом со мною кто-то сел. Хихикнула Света. Что-то сказал Стас.

— Спишь-спишь-спишь… — затухающим эхом спросили в ночи.

Я не отреагировал, растворившись в теплоте дремы.

— Спит…пит…ит…ик…ик! ИК!

Меня выдернуло из сладкого сна.

— Вот она, Егор!

От Головастика пахло гарью. Шаман стоял у костра черным вестником. Я встрепенулся, оглядываясь. В ногах нашего предводителя белело чье-то тело.

— Что это?

— Тестовая инфраструктура, Егор, — фыркнул Юра.

Черт. Он приволок в лагерь девушку. Вся одежда бедняжки была в грязи и крови. Светлые волосы перемазаны в саже, спутаны. Пленница вздрагивала, закрываясь от нас руками.

— Ты нормальный? Нет? — спросил я.

— Харизма, Егор. Если ты научишься ее использовать — это поможет всем нам. Поэтому я доставил тебе тренажер.

Я поднялся. Отсветы костра плясали на доспехе Головастика, заливали ржавчиной тело девушки. Лагерь спал, и свидетелем беседы был только часовой.

Женя. От этого поддержки не будет. Я подошел к несчастной. Она что-то бормотала.

— Что ты сделал, Юра? — тихо спросил я.

Девушка задрожала еще больше.

— Повелитель мертвых… — ахнула она. Попыталась заслониться от меня ладонями.

— Что ты сделал? — повторил я.

— Вывел тебя из зоны комфорта, для обучения, — спокойно, уверенно и с каким-то нехорошим посылом сказал Головастик.

— Они ведь живые…

— Ну, формально — нет, — подал голос Женя, — Юра, у Егора есть пунктик по мобам, ты зря…

— Я знаю, — не отвернулся от меня Головастик. Показал на девушку.

— Ты хочешь научиться работать со своей харизмой? Вот. Любые опыты. Терять не страшно.

После того позора и боли, что испытал я пытаясь понравится Своре — такое «подарочек» был лишним.

— Ты реально не здоров, Головастик, — покачал я головой. — Отпусти ее.

— Проверь харизму, Лолушко. У тебя уникальное состояние характеристик. Недальновидно оставлять их так как есть и не выжимать из них максимальную выгоду.

— Как я ее проверю? — рыкнул я. — Что мне делать-то? По голове гладить? В шею целовать?

Девушка дрожала в ужасе, глядя то на шамана, то на меня. И, по-моему, шут ей нравился значительно меньше.

— И чего от тебя так воняет?

Головастик не ответил.

— Тебя никто не тронет, — тихо сказал я пленнице. Коснулся пальцем ее подбородка, поднимая лицо. В темноте виден был лишь блеск глаз. Цвет не разобрать.

— Повелитель мертвых… — повторила та. Несколько зачаровано. — Оставьте меня. Оставьте.

— Как можно узнать состояние этих репутаций, когда мне система ничего такого не говорит? — буркнул я, изучая правильные черты грязного лица. В целом ее можно назвать хорошенькой. Хотя при таком освещении любая будет секс-бомбой, даже если прямиком с пепелища доставлена.

— Оба-на, — шаман сел напротив нас. Теперь между мною, пленницей и Головастиком оказался костер. — Предполагалось, в первоначальном плане, что ты знаешь, как работать с собственными бенефитами.

— Когда шестидесятый апну — я тебе морду разломаю, — недобро посмотрел я на Головастика.

— Если апнешь, — беззлобно поправил тот. — Расфокусируй взгляд, когда будешь смотреть на нее. Если достаточно мимо посмотришь — проступит панель существа. Там должно быть значение с прогресс баром. Самая нижняя — персональное отношение. У меня — ненависть.

Пленница вдруг заплакала. Она совсем не прятала лицо, уставившись куда-то прямо перед собой. От горя девушки у меня самого в груди тесно стало.

Я расфокусировал взгляд, уже памятуя ситуацию с фазами. Запах гари и сознание случившейся беды сильно мешали, пока, наконец-то, под принадлежности фракции не проступил зеленый прогресс бар с надписью «враждебное».

— Что она сделал? — спросил я, не желая слышать ответ.

Девушку звали Кристджана. Первый уровень. Клан Фредлишемана.

— Он… он…

— Я спалил ее деревню. Вырезал всех, кроме девчонки. Ходил между пылающих домов и сеял смертью.

Страшнее всего, что понять было нельзя — шутит Головастик или нет.

— Мне срезали репутацию без шанса ее вернуть — чего рассусоливать? — совершенно серьезно проговорил шаман. — Они вкусили внутреннего демона.

— Ты не шутишь? — опешил я.

— Он убил всех… Всех… — всхлипнула Кристджана и сорвалась на гневный вопль. — Что мы вам сделали? Что?

Крик пленницы разбудил лагерь. Народ подскочил, просыпаясь. Стас спросонья схватился за лютню. Олег за топор. Я за голову.

— Какого хера? — прорычал наш бронемишка.

— Какого хера? — эхом спросил я у Головастика.

— Мне нужен был пленник. Я вошел в деревню. На меня напала охрана. Я убил ее. На меня напали остальные.

Головастик говорил спокойным голосом, уверенным. Убежденным.

— Я убил и остальных, — с нажимом продолжил он. — А потом я убил всех. Потому что вошел во вкус. Иногда надо выпускать пар.

Я не понял, как оказался рядом с ним. От удара кулака с Юры слетала маска и, черт возьми, под нею шаман улыбался. Сердце застучало часто-часто, швейной машинкой. Язык онемел.

Бац! Бац! Голова Юры дергалась под ударами, и каждый выброс злобы в живое тело, пусть и оцифрованное, наполнял меня силами. Шаман отступил под натиском, грохнулся на землю. Меня скрутили боевые товарищи. Справа Олег, слева Игнат. Стас вклинился между нами.

— Егор!

— Ты больной… — сплюнул я, прожигая Головастика взглядом.

— Проверь репутацию, — посоветовал тот, потирая скулу. Поднялся. — Пробуем вариант — будь врагом врага. Пока я готов помогать тебе в этом, Егор. Если это имеет смысл?

— Ты блядь ради этого сжег их? Там ведь и дети были?

— Упаси Господь, Егор. Женя правду говорил о страшных тараканах в твоей голове? Какие дети в компьютерной игре?

Головастик все еще улыбался. Однако кровью сплюнул.

— Это ведь программы, Егор, — добавил он.

Я рванулся вперед.

— Отпустите его, — приказал Юра. Встал передо мною, выставив вперед лицо. — Давай, Егор!

Удар сапога пришелся ему в промежность. Шаман изумленно всхлипнул, упал на колени и поймал челюстью второй удар.

— Это… слишком… — пропыхтел он. — Дайте паузу.

Меня вновь скрутили.

— Вы оба чиканутые, — прокомментировал это Олег.

— Смотри на нее. Смотри, — сказал отдувающийся Юра. Махнул рукой в сторону Кристджаны. С кряхтнием поднялся. — Смотри!

Прогресс бар уменьшился. В глазах девушки кроме слез замерцала призрачная надежда.

— Ниже пояса не колоти, ладно? — Головастик поднялся, воткнул в землю пульсирующий тотем лечения.

Я вложил ему в челюсть хороший хук, избавляясь от накопленного напряжения. Каждый попадание облегчало душу. Было совсем не важно — за что прилетает Головастику. Сам процесс делал счастливым. Злость такие вещи снимают только в путь. Мне и доктор советовал, да.

Избиение шамана подняло мою репутацию с Кристджаной до нейтральной.

— Смори на нее почаще, — прохрипел после очередного тумака Головастик. И оказался прав. Насилие перестало работать. Бешенство сменилось усталостью. Возмущение — пониманием. Это действительно программы. У них есть свой алгоритм. Личность подчиняется цифрам. Я отстал от шамана и, опустошенный, плюхнулся рядом с Кристджаной.

— Он говорил, что его прислал Серый Человек, что пришло время конца всего, — сказала мне девушка. — Он убил всю мою семью. Он убил всех, кого я знала с самого детства. Он смеялся!

Грань осознания реальности стала хрупкой. Они боты. Они действительно боты. Несмотря на все матрицы к ним прикрученные. Почему я вообще решил, что в них есть нечто большее? Во мне зрело разочарование. Накатывалось лавиной, круша хрупкие стены детской снежной крепости.

Мои сопартийцы с изумлением наблюдали за происходящим вокруг костра, но больше не вмешивались. Головастик со стоном сел у огня. Подбросил ветку в пламя. Поймал мой взгляд.

— Чего сидишь? Пробуй дальше.

Я устало повернулся к Кристджане. Буркнул:

— Один мальчик раскачивался на табуретке, упал и сломал все шесть ножек.

Ответом был звон сверчков. И неуверенный смешок Кренделька, через паузу. Оглушительный в ночи и одинокий.

Репутация дрогнула, увеличившись. Божечки-кошечки… У нее только что погорела жизнь, а внутренний алгоритм качает репутацию на черный юмор.

— Ну, держись, — сказал я Кристджане. — Здравствуйте, это ваш ребенок? Нет? Я доем?

Багнутая харизма работала. Я добил до дружелюбия за пять шесть шуток, затем и это остановилось. Однако мое отношение уже изменилось. Они боты. Я поражался их реалистичности, но они боты. На них можно воздействовать вопреки. Просто потому что это где-то там внутри прошито.

Танцы и ужимки у костра подняли репутацию еще выше. Затем отработали комплименты. Потом снова шутки.

Потом Кристджана вдруг выпрямилась, глядя на меня расширившимися глазами:

— Что… что ты со мною делаешь? Что со мною?…

— Что-то не так? — спросил я.

— Прекрати, пожалуйста. Не надо, — тихо попросила она. — Это не я. Это не я!

О, такое тоже в нее программно запихали? Триггер-точка? Кат-сцена? Если репутация на десять очков меньше обожания, выдать такую вот фразу?

— Чувство черного юмора — как ноги, — медленно сказал я. — У кого-то есть, а у кого-то нет.

Шкала заполнилась. Рот девушки приоткрылся.

— Хозяин… — прошептала она. Лицо расслабилось, будто исполнившись счастья.

Я поднялся с бревна, провожаемый ее восхищенным взглядом.

— Доволен? — спросил Головастика. Уже светало.

— Дело за малым, Егор. Теперь ты должен тоже самое провести со своими викингами. Я хочу быть уверен, что они не исчезнут с тем, что я заработал за эти месяцы.

— Утром, — сказал я. — Хочу спать.

— Я могу что-то сделать для тебя, хозяин? — тихо спросила Кристджана.

— Меня зовут Егор. Иди домой, — отмахнулся я.

— Но у меня…

— Иди куда-нибудь! Принеси весть о явлении моем, — буркнул я. Видеть сломанного энпися не хотелось совершенно. Он будто стал символом разочарования. Ей ведь теперь глубоко до фени на то, что еще вечером у нее была семья. Ее больше не смущал пропахший гарью разрушитель ее деревни.

Она просто подчинялась внутренней установке репутации. Грубой, жестокой.

Кристджана медленно встала на ноги и неуверенно, постоянно оглядываясь, ушла из лагеря. Я лег на свое место, отвернувшись от костра. В душу будто вылили годовое содержание септика. Из головы не шли последние слова северянки перед тем, как репутация достигла капа.

Вдруг это, все-таки, не код? На людей ведь тоже можно влиять. Нейролингвистическое программирование, всяческие Карнеги. Улыбайтесь и бегите от мрачных типов, чтобы не отравлять свой внутренний, мать его, ветер.

Просто у людей программный код сложнее. И все намного гибче в настройках.

* * *

Наутро я был у Своры. Узнал, что с Бьорном у меня все же дружелюбное отношение. Даже Хельге, волком глядящий, был нейтральным. Леннарт, Олаф — уважение. Криворотый Ньял, неожиданно, почтение. Равно как и Харальд.

Графы с репутацией разорвали иллюзию живого коллектива. Я смотрел на них хмуро, как на досадный трэш перед боссом. Они на меня с ожиданием.

— Что же мы делать будем, шут? — спросил, наконец, Харальд.

Вместо ответа я принялся плясать, широко размахивая руками во все стороны и дрыгая ногами, стараясь, при этом, чтобы верхняя часть туловища оставалась неподвижнее. И вот в момент танца до меня дошла сложность происходящего.

У Ньяла репутация поднялась. У Хельге тоже. Харальд остался в недоумении и без изменений, равно как и Олаф. У Бьорна и Леннарта упала. Ой-ой…

— Так, — остановился я. — Вы задачу мне проще не делаете. Совсем не помогаете.

— Ты ополоумел, Лолушко? — поинтересовался хевдинг. — Не ужимок ждали мы с побратимами от этого утра.

Коротышка сплюнул. Леннарт грустно вздохнул, перехватил топор двумя руками, держа его на вытянутых и широко расставив ноги. Я лихорадочно соображал.

— Ты нравишься мне, шут! — сказал Ньял. — Братья не дадут соврать. Ты чудной. Но если ты будешь прыгать заморской мартышкой, когда мы говорим о кораблях — мы снимем тебе голову и наша история закончится.

Ой-ой. После слов Ньяла репутация Харальда со мною упала. Равно как и у остальных северян. Гребанный уродливоротый викинг!

Так… Так… Если проворачивать ту же схему, что прокрутилась с несчастной северянкой, то это будет гребанный эквалайзер. Кого-то прокачаю, кого-то нет, кто-то в минуса пойдет. В целом, все викинги и не нужны, надо просто прицелиться на Харальда.

Вот только Свора взаимодействует друг с другом. Ньял только что срезал мне репутацию в глазах остальных. Если их оставить в изоляции на месяц, то они выйдут из нее ненавидя меня, хотя я ничего и не сделал. Такое когда-то у офисных девочек встречал, но никак не у здоровенных бородатых мужиков.

Черт. Сложно!

Почти так же сложно, как и человеческие отношения.

Мысль придала сил. Я даже заулыбался. Что-то как-то накрутил себя Егорка. Накрутил. Чертова графа, которую заботливо подсказал Головастик, оказалась внутри шутовского сердца закладкой мышьяка. Вроде бы сразу и не гробит яд, а точит. Потихоньку. Полегоньку.

— Ох, славный хевдинг, как же радостно слышать твои слова, — раскинул руки я. — Есть один момент, о котором мы должны договориться. Если ты действительно хочешь получить корабль!

— Я слушаю тебя, — сказал хевдинг.

— Предупреждаю, сын Одина, это может встать на горло твоей брутальной песне. Но поверь, оно себя окупит! — надо просто быть собой. Просто быть собой.

— Я. Слушаю. Тебя, — отчеканил Харальд.

— Хватит прыгать, шут. Говори, что надо! — не выдержал Бьорн.

— Уже. Итак, — начал я.

Глава двадцатая первая «Повелитель мертвых в шоке»

В лихой комедийной истории, где можно расслабить всё и спокойненько собирать хорошее настроение — компания викингов с нелепым видом поидиотничала бы перед лицом Головастика, изображая последнюю ступень репутации. Фальшиво обожая Лолушку-Егорушку. Косые взгляды там, нелепые словечки. Родилась бы пара веселых моментов с суровым Бьорном, ломающим свою котороногую брутальность о необходимость клоунады. Что-нибудь забавное с Леннартом в главной роли произошло бы. Но и шаман, как принято в таких случаях, оказался бы глупеньким богатеем и повелся бы на представление.

Плюс пять очков трикстеру в лице меня, пара плюшек, квест выполнен, все счастливы.

Божечки-кошечки, почему я не в лихой комедийной истории? Почему режиссер моей истории драмодел с уклоном в хоррор, а? Ведь было бы гораздо проще! Но!

Во-первых, конечно же, Головастик далеко не дурак. Дурную игру он раскусит сразу. Можно было бы, конечно, поиграться с вариантами представления. Выйти к шаману только с Харальдом, как с вождем. Лидеры ж они хочешь не хочешь, а политики. Могут убедительно соврать, когда надо.

Вот только — здесь начинается «во-вторых».

Викинги сразу отмели мой хитроумный план. Притворяться храбрецам Одина перед каким-то задохликом? Врать? Никогда! Песни рыцарских рогов не хватало только. Пафос и убежденность воинов Своры стоили мне толики репутации.

Деньги тлен. Только честь. Только правда. Вот реально — средние века!

Я плюнул. В прямом смысле, приподнял маску и плюнул на землю. Обвел скандинавов взбешенным взглядом.

— Жеваный крот, вам вообще нужен корабль или нет?

— Две дороги перед нами, шут, — мягко сказал Харальд. Положил мне руку на плечо, как старому другу. — Первая — бесчестие. Я не пойду по ней, и никто из побратимов моих не ступит на этот путь. По своей то воли или же по моему приказу — нет. Один не любит трусов и хитрецов.

Мне стало пронзительно одиноко. Викинги будто чуть выросли, или же я уменьшился под давлением хевдингской ладони.

— Вторая дорога — это сожаления. Я буду опечален, убив тебя. Мои братья тоже. Но так ли страшна тебе смерть, шут? Вы всегда возвращаетесь. У нас будет корабль, а ты ничего не потеряешь.

— Ой не по душе мне твои речи, — я осторожно снял руку викинга с плеча. — Ой не по душе.

— Выбрав путь Локи, путь лжи, я предам не только себя, но и братьев.

— Добавив в мой организм железа — ты предашь меня!

— Я могу это пережить, — признался хвединг.

— Нихренашеньки! — от возмущения я даже задохнулся. — И это после всего того что между нами было?

— Что между нами было? — опешил Харальд.

— Ой нафиг тебя, наивная душа, — отмахнулся я. Замялся, думая. — Ладно… Ладно. То есть, по реальной истории, ваше племя — грабители-насильники, но здесь, конечно же, в вас прямо паладинов закачали! Ответ принимается.

Взгляды норвегов не предвещали ничего хорошего.

— То есть, дружочки вы мои скандинавские, вы решили пофармить Лолушку? Вам всерьез дадут репутацию за это?

Меня осенило.

— Опять не понимаю тебя, шут, — скривился хевдинг. Вытащил меч. — Как и прежде.

— Постой, хевдинг. Признаю. Это серьезное дело. Действительно, язык мой словно Локи схватил. Ты совершенно прав. Оставайся, пожалуйста, на линии!

Я вернулся к собирающимся товарищам, грубо оборвав вопросительное мычание скандинава. Торжественно и торопливо бросил:

— Начинайте без меня. Чтобы сейчас не случилось, делайте вид что меня не знаете и это все фон для диковиных приключений охотников за бедными корабелами. Игнорируйте, короче. Даже если они мне сейчас ребра вскроют и из легких начнут делать воздушные шарики и прыгать вокруг меня, радоваться.

— Никаких проблем, Егор! Сделаем! — весело ответил Олег. Показывать ему средний палец я не стал. Просто разделся, побросав вещи на траву.

— Стас, последишь?

— Я возьму, — сказал Головастик. Он подошел к груде доспехов. — Маску забыл.

— Она мне нужна.

Шаман понимающе хмыкнул.

— Не появишься к вечеру — поеду искать, — сказал Юра. — Остальные — собираемся. Время идет, мы должны приложить старания для достижения нашей общей цели.

— Егорчик, я тревожусь, — сказала Света. — Если ты так надумал меня бросить, то не надо. Давай просто поговорим.

Я застыл с открытым ртом, с занесенной ногой для следующего шага. Повернул голову к заклинательнице и сдал фальцетом:

— Штаааа, простите?

Девушка выстрелила в меня пальцем и подмигнула.

— Шутка!

— Подарить надежду и так ее оборвать! — справился я с голосом. — Мне на миг показалось что это флирт! Божечки-кошечки, я джва года такого не видел в свой адрес! Это так мило! Пойдем со мною, взойдем на топоры норвегов во славу нашей любви?

— Хочешь я их убью? Ради тебя? — спросила Света.

Скрипнули дворники. Но как-то очень отдаленно. Из другого мира.

Не ответив, я развернулся и двинулся к викингам. Когда-то мы с Олей говорили о том, что будем делать если кто-то из нас уйдет. Это было в пражском отеле, с видом на Градчаны. Мы пили вино (кощунство для туристов в пивной Чехии), сидели на балконе в теплой июльской ночи.

«Если меня не станет, через сколько ты найдешь другую?» — спросила она тогда. «Сколько тебе надо, чтобы забыть?»

«Полчаса» — ответил я, а затем поправился: «Вернее — сорок две минуты».

Оля рассмеялась.

Она всегда смеялась.

— Иди уже, — раздраженно сказал Олег.

Я развернулся. Уши горели, лоб тоже. Хотелось сунуть голову в ведро с ледяной водой. Просто чтобы в себя прийти.

— Так, господа норвеги, — проговорил я, подойдя к Своре. — Спасибо за ожидание. Я принес вам весть. И извинения.

Викинги внимательно наблюдали за тем как я, в исподнем и маске, медленно веду речь.

— Я забылся, что ваш мир не так дешев, как мир задохликов.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 60,67%

— Северные края закаляют дух. Слабые не выживают здесь. Но даже сильным нужна помощь богов, и потому мне нельзя было ставить под сомнения ваш выбор.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 60,77%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 60,87%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 60,97%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 61,07%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 62,17%

— Я готов умереть за Бергхейм. Но дайте мне меч, чтобы я ушел как воин, а не…

— Шут? — уточнил Бьорн. Вот на кого мои речи не действуют!

Ньял порывисто шагнул ко мне, сунул в руки клинок.

В инвентарь добавлен:

Разрыватель (уникальный).

Урон: 400-500

Клинок, ковавшийся для конунга. Взятый с трупа он стал служить берсерку Яну Кровавой Глотке и получил свое название благодаря привычке безумного воина разрывать сталью тела врагов. Это превосходное оружие, пробивающее любую броню. Недостаток в нем лишь один — владельцы Разрывателя долго не живут и вряд ли найдется в мире хотя бы один воин, сменивший столько клинков, сколько хозяев сменил это меч.

Ловкость +40

Выносливость +20

Атаки могут повесить на цель дебаф пробития брони

Ограничение по классу: нет

Требуется сила: 60

Ограничение по уровню: 60

Предмет не может быть взят с трупа. Предмет автоматически попадает в инвентарь игрока, убившего владельца.

Внимание. Иногда с этим мечом происходит что-то… странное. Будьте осторожны.

— Вау! — сказал я. — Вау!

— Прости, Лолушко, — сказал хевдинг, шагнул ко мне. Сталь вошла в живот. Боль плеснулась по телу. Хевдинг рванул оружие наверх, проворачивая. Я захрипел.

Лицо викинга изменилось. Несмотря на то, что меня убивали — я не мог обратить внимание на судорожное изумление скандинава.

— Почему ты такой живучий? — спросил он. Выдернул клинок, торопливо. Рубанул с размаху.

Сталь застряла в шее. Я повалился на землю, едва не воя от боли.

— Один свидетель, как такое может быть?! — ахнул Харальд. — Прости, Лолушко. Прости!

— Убей меня уже, блядь! — просипел я.

Леннарт шагнул вперед, отодвинул ошеломленного хевдинга в сторону, вверх взмыл гигантский топор.

* * *

Я несколько минут громко дышал, считая до пяти предметы, звуки да ощущения. Но после каждого цикла волна накатывала снова, сжимая внутренности в один ледяной комок и подпихивая его под сердце.

Мокрый от холодного пота, стиснувший зубы, я пережидал ужас, с рыком, со стоном, и вновь приводил мысли в порядок.

Юра наблюдал за этим с интересом. Не вмешивался. Когда, наконец, мир перестал пульсировать и давление в груди утихло — он спросил:

— Панические атаки?

— Знаком? — не ответил я.

Головастик сделал неопределенный жест рукой.

— Я, когда был совсем молодым, работал вожатым в лагере отдыха. Детей водил по лесам. Разных детей. Были и нездоровые. Пару раз сталкивался с подобным.

— Понравилось?

«Нездоровые» покоробило, ну да что поделать. Болезни не выбирают.

Шаман хмыкнул. Протянул поводья кобылы. Хлопнул по плечу, убедившись, что я крепко держу лошадь, и вскочил в седло. Стоило отдать Головастику должное. Он был здесь, когда тушку бедного Егорки выплюнуло из поссмертия.

Рациональный человек.

— И все-таки, — залез я на кобылу, устроился поудобнее. — Как впечатления?

— Я больше не брал с собою в адвентуру таких ребят. В лесу чужие проявления… нестабильности… могут стоить кому-то жизни.

— Не нравится, значит?

— Пусть такое решают специалисты определенного профиля, — уклонился Головастик. — Это тяжело, когда ты не понимаешь с чем столкнулся. Я думал это женская стезя, Егор. Ты меня удивил.

— Да, я исключительный!

Мы выехали из соснового леска в поле. Пахнуло морем. Смерть закинула не так далеко, как могла.

— Как думаешь, они мою голову на копье водрузили или же просто в сумку кинули?

Когда кто-то становится свидетелем твоей слабости — это неприятно. Чтобы заглушить поганое сосущее чувство в груди, я предпочитаю поболтать. О чем угодно. Лишь бы только в тишине не пребывать с тем, кто тебе улыбается, а мысленно пальцем у виска крутит.

— Сейчас узнаем, друг мой, — расслабленно сказал Головастик

Впереди, среди призрачно дрожащих от зноя луж, на песчаных отмелях появилось шесть точек. Свора. Значит меня отбросило на место возрождения, находящееся на пути викингов. Карту я ведь так и не приобрел. Не успел…

А вообще, надо сказать, прелюбопытное это чувство — ехать навстречу собственной голове.

Расстояние между нами уменьшалось. Я уже облачился в шмот переданный Головастиком, уже пожалел, что не могу взять в руки дарованный мне Ньялом «Разрыватель» (который, видимо, при смерти от НПЦ остается в инвентаре), уже придумал довольно скорбную фразу для приветствия.

Или сразу в бой?

Моя смерть должна была качнуть репутацию. На то и был расчет. Добровольное принесение себя в жертву — что может вызвать больше уважения у таких вот старообрядцев? Разве что только героическая гибель с именем Одина на устах, но последнее не подвернулось так удачно, как заказ от Беззлобного конунга Фредлишемана.

Так чта…

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Ваши земли под атакой, Мастер! Вы потеряли: золотой рудник.

Это еще что такое?

А вот у моих земель карта была. И сейчас самая западная моя шахта покраснела и вместо груды слитков показывала вопросительный знак. Что за нахренятина? Фредлишеман решил возвращать захваченное? Но они ж на востоке от меня и на севере. Кто пришел с запада? Там же, жеваный крот, только горы и камни.

Так… Колдун-горбун и раб-менестрель были на заданиях и по плану должны были вернуться на базу только к вечеру. В Алтаре пусто, никто не спешил под знамена Лолушки, Повелителя Мертвецов. Черт!

Ладно, пренебречь, вальсируем.

Я пробежался по зданиям, проверил строительство. Добавил в постройку еще один курган, так как тут, как в старых добрых игрульках, количество юнитов зависит от количества курганов. А армия у меня уже копилась. Надо сказать, те Некки, что разбили войска Райволга, оказались чрезвычайно мощными юнитами. Курт Хансен ходил с двумя и спокойно занимал желтые шахты, ничего не теряя.

Уровни моих бойцов росли.

Может это какая-то заскриптованная угроза с запада? Чтобы фермеры в игре не скучали?

— Рад видеть тебя снова, шут, — сказал Харальд. Пока я шатался по меню Бастиона — мы как раз поравнялись со Сворой.

— Эм… А… тааак… — вспомнить заготовленную фразу я не смог. Расфокусировал взгляд, всматриваясь в хевдинга. Есть. Дофармилось. Спасибо забагованной харизме.

— Я выбираю Харальда Скучного!

«Харальд Скучный принял приглашение в «Пренебречь, вальсируем»».

— Не ведаю, что это было шут, — произнес викинг. — Но ты много сделал для меня. Много сделал для Бергхейма. Никто из нас этого не забудет. Я согласен помогать тебе.

Харальд сдернул с левой руки перчатку, выхватил нож и резанул себе по ладони.

Обряд красивый. Почти как свадьба и обмен кольцами. Ты можешь ведь выйти в ЗАГСе и сказать — «идите все в пень я передумал». И ничего не изменится. Печать в паспорте и подписанные документы делают в махонькой каморке за несколько минут до ритуала.

Но для викингов такой жест важен. Поэтому я тоже надрезал себе ладонь. Мы пожали друг другу руки. Буднично и просто. Без фанфар.

— От меня отвернулись все владыки севера. Все кланы. Я благодарен тебе, Лолушко!

Десять острот рассеялись в голове, потому что любая из-них была бы неуместна. Иногда пафосные моменты должны остаться пафосными. Без комментариев.

— Я так понимаю, деньги тебе уже не нужны? — спросил Головастик. — Они добудут корабль и без моей помощи?

Харальд насторожился.

— О чем он говорит, Лолушко? Это наши драккары!

Интересно, а если я буду издеваться над ним, насиловать его жен (если найду) — он ливнет из клана? Простые игроки всегда непредсказуемы. Сегодня у тебя есть офицер по хилу, а завтра он шестой прист в запасе на освоении у топ-гильдии. Просто «потому что». Или в чате кто-то неуважительно отписался. Или просто сезонное обострение. Или игра надоела.

Как это происходит у неигровых персонажей?

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Ваши земли под атакой, Мастер! Вы потеряли: рудник Алых Кристаллов.

Да какого лешего?! Я влез в карту. Так… Теперь на востоке вторжение. За мою Мясодельню взялись всерьез… Сволочи!

Нафига я себе курагны строю? Сейчас надо башни было защитные вкорячивать. Отменить?

Штраф по ресурсам чуть отрезвил. Нехай будет курганы. Благо часть укреплений в Хёрге я уже возвел. Паранойя, ничего не попишешь. Знаю, как раш крестьянами устраивают. Одна башня дела не сделает.

— Лолушко? — мрачно напомнил о себе Харальд. Свора выглядела растеряно. Куцый клоун вдруг только что стал начальником их начальника. Матрицы, подсаженные в программы, выдавали, должно быть, когнитивный диссонанс. Потому что сама суть программы отработала, и с этим ничего не поделаешь. Хозяин есть хозяин.

Но эмоции остались. И подчиняться надо, и не сильно-то хочется. Все как у людей.

— Драккары ваши. Бергхейм обретет свободу. У меня будет лишь одна просьба к тебе, Харальд Скучный. Когда вы получите свое — возьмите на борт еще девять пассажиров. Нам тоже нужно покинуть этот недружелюбный край.

— Хорошо, Лолушко.

— Тут зябко и холодно. Антисанитария. Политический беспредел. Тоталитаризм. Сектантство. Мутанты.

— Хорошо, Лолушко, — повторил Харальд.

— И куда не пойдешь — всегда идешь к морю. Гребанный остров!

— Хорошо, Лолушко, — с нажимом сказал Харальд, мол, заткнись уже ради всего святого.

Репутация с Бергхеймом не менялась. Значит и кривляться не надо.

— Тогда до встречи, — серьезно произнес я. — Передавай привет Айсли.

Интересно, белолицый жрец теперь тоже мне подчиняется.

— Его забрала Зодчая… — с намеком сказал Харальд.

Ага… Видимо да, подчиняется. Но не совсем так, как я планировал. Ничего. Перебьемся.

Хотя, конечно, жреца было чуточку жаль. Его таланты могли пригодиться.

Свора двинулась прочь. Я проводил ее взглядом, еще плохо представляя что буду делать с таким богатством. Отправлять скандинавов оборонять Мясодельню?

Но они хотят за море.

— Че-то не выходит из меня злобный и рачительный правитель, — поделился вслух я. — Все чужие интересы учитывать пытаюсь.

— Это разумно. Но в меру, друг мой, — сказал Головастик. — А теперь давай поторопимся, Егор. Нужно качаться. Твои викинги вернутся дня через два. Я бы хотел, чтобы вы к этому моменту в основной массе были шестидесятыми.

Глава двадцатая вторая «Мобофилия»

— Хренов дров через два дня, — сказал я.

Свора вернулась уже к вечеру. Темнело, мы возвращались в лагерь с будничного фарма. Было покойно, тихо. Уровни росли, будущее казалось определенным (та часть, что была связанна с нашими целями по эту сторону игры).

Лишь две вещи омрачали существование.

Вещь номер «а» — нападения на земли Бастиона. И второе, под буквой «2» — едущие к нам шестеро скандинавов в весьма расстроенных чувствах. Если бы не уверенность в том, что Харальд только что попался в клановый капкан и вряд ли начнет посягать на мою безопасность, я бы предпочел открыть по нему шквальный огонь до того момента, как викинг приблизится.

— План претерпел фиаско, друг мой? — предположил Головастик. Он смотрел в сторону бергхеймцев. В руках шамана появился зеленоватый тотем. Юра покрутил его в пальцах и метнул в землю под копыта коня. Вспыхнул голубым следующий обломок магии.

Олег выдвинулся вперед, чтобы оказаться между нами и викингами. Эвона как. Эмпатия у всех таки имеется. Чувствуют неладное.

— Они такие грозные, что я выбираю между двумя вариантами. То ли мне тикать с городу, то ли просто бежать, глупцу! — я пришпорил черную кобылу, чтобы также оставить наш отряд позади и направился к северянам. Мало ли что. Остановился рядом с Олегом.

— Что, сынку, епт, помогли тебе твои боты? — улыбнулся танк.

— Божечки-кошечки, постмодерн! — ткнул я в него пальцем. — Молодец! Съем тебя последним.

— Мы опоздали! — крикнул Харальд, подъезжая. — Проповедник Повелителя Мертвых принесла весть людям Фредлишемана.

Так. Это нужно как-то связать. Что за проповедник? Какую, к лешему, весть?

— И пусть возрадуются те, кто уверовал, но боялся сделать первый шаг! — добавил хевдинг, остановившись. Голос его пропитался ядом. — Ибо клан Бергхейма отныне служит Повелителю Мертвых!

— Ой-ой…

— Посему пошли вон отсюда бергхеймские собаки! — вставил Олаф. Сплюнул. Бьорн ощерился по-собачьи, но сдержался. Хотя коротышку ощутимо трясло от злобы. А репутация почтение. Матрица дуркует?

— Молись Фрее, Лолушко, — басом добавил Леннарт. — Чтобы наши сородичи выбрались из Зеергарда живыми…

Вид у Своры был напряженный. Покорные слуги иначе себя ведут. Я видел в Аббатстве Даунтон. А эти в шаге от бунта.

Вот ведь ситуация. Вон, в фильмах как показывают? Взял себе головореза на зарплату или услугу, и все, можно построить огромную теневую империю. Того купи, этого запугай. И армия злобных бугаев легко слушается дохленького босса и, черт побери, боится его! А тот уверен, что найдет управу на любого ослушавшегося. Потому что, если один бугай заартачится — найдутся крутыши помощнее и приструнят.

Но это не мой случай. Потому что все мои головорезы смотрят на меня довольно злобно. Все недовольны своим повелителем. Что за проповедник-то?! Как он мне так подгадил?

— Что это значит, шут? Когда я предлагал тебе свою верность, я не собирался отказываться от Вальгаллы. Никто из нас не выйдет против Асов в день Рагнарека! — сказал Харальд. — Если обманом заманил нас…

— Стопэ, холодные северные парни. Я сам в шоке. Кто такой этот проповедник?

— Кристджана Сломленная и Вознесенная, — со значением произнес хевдинг. — Братья уверены, что это та девица из бондов, что была в твоем лагере прошлой ночью.

— Бля-я-я… — протянул я, все осознав.

— Она несет людям Фредлишемана весть, что лишь Повелитель Мертвых сможет остановить Серого Человека. Близится день последней схватки, говорит она. Никто не сможет отказаться от выбора. Но многие будут прокляты, обманувшись, — сказал Леннарт.

— Одни проблемы от тебя, блядь, — тихо поделился Олег.

— Она увидела свет через смерть. И чтобы узреть истинный лик повелителя — каждый должен потерять кого-то из близких, — проговорил Хельге. — Счастье через кровь. Через очищение.

— Какого лешего происходит?! Ее уже на цитаты разобрали?! Она поехавшая, пацаны! Я ничего такого не говорил ей! Что за…

— Плоды неудавшихся экспериментов ни к чему хорошему не приводят. Их надо сразу уничтожать, если ты, конечно, не безумный ученый, — между делом сообщил Головастик. Голос шамана лучился удовольствием.

Я попытался ожечь его взглядом. Из маски по маске. Рикошет, блядь. Броня не пробита.

— Шустра девка, — я вернулся к выжидающей Своре. Набрал воздуха полную грудь. — Так, позвольте предположить, о чем вы думаете: «Тор побери, этот задохлик обманул нас и предал. И задохлик ли он вообще? Нет! Точно! Это сам Том Хиддлстоун прикрывается этой очаровательной маской»

Я постучал пальцем по нарисованным губам.

— Томхиддлстоун? — не понял хевдинг.

— Даже не думай продолжать, грязный марвелофоб! — ткнул я в него пальцем. — Итак, священное воинство Бергхейма. К вашим религиозным разборкам я имею крайне важное отношение. Беспрецедентное. Назову его по буквам — Н И К А К О Е! Буду даже честнее. Самая главная моя цель — не видеть больше вашего прекрасного мира.

Ярости во взглядах северян стало ощутимо больше — последнее предложение точно было лишним. Практически расписался в желании устроить здесь апокалипсис. Сейчас точно из моего клана все Харальды побегут.

— Жеваный ты крот… Так. Сформулирую иначе. Моя задача сделать так, чтобы меня в вашем мире не было. При этом не затрагивая ваши вселенные. Предупрежу сразу — отправка бедного Егорки на тот свет посредством умерщвления никак задачу не решает. Вы все знаете, что это не работает и я вернусь. В дурацком настроении.

— Но Кристджана… — сказал Леннарт.

— С Кристджаной получилось неважнецки, — вздохнул я. — Необдуманно. Несвоевременно. Неправильно. Достаточно слов с приставкой «не» чтобы убедить в том, как сокрушенно я каюсь в ошибке?

— Люди говорят, что речи Повелителя забирают души, и после того как он овладевает душой — истинное счастье доступно лишь в служении Повелителю — не успокоился набожный гигант. — Не забрал ли ты душу нашего брата?

— Тогда почему я столь несчастен сейчас, брат! — повернулся к нему Харальд. — Ты ранишь меня такими словами!

— Что с кораблями? — утомленно спросил Головастик. — Погорели?

— Твое имя скрывает под собой великий ум, — окрысился хевдинг. — Предположишь, быть может, и сам?

— Мое имя скорее скрывает сомнительное чувство юмора человека, полонившего нас здесь, — сказал шаман. — Равно как и имена моих товарищей. В казуальной жизни у меня, чего греха таить, голова больше среднего. И это все таинство имени, которое можно отыскать.

Харальд отмахнулся.

— Нет кораблей, Головастик. Ничего нет. Когда хускёрлы Фредлишемана преградили нам путь — я показал им суму с головой Повелителя. Они выбросили ее в лес. Рорик передумал.

Шаман поник плечами. Склонил голову. Там, под маской, должно быть уже заискрили нейрончики, вырабатывая новые идеи. Мне стало неуютно. Что ни сделаю — то нашим жизнь испорчу. Репутацию протестировал — загубил весь план. Бастион расширил — еще одну идею поломал. Второй раз расширил (с первого ж раза не понятно) — снова все испортил.

Я обернулся на товарищей. Впрочем, чего себя корить? Сам нагадил, сам уберу. Я ж взрослый мальчик. Тем более у меня же такое секретное оружие в руках есть. Лолушко Полерожденный, владыка Мясодельни, Повелитель Мертвых, харизматичный Душелов! Репутационный хакер!

Кстати, надо посмотреть, что там с Бастионом… Я отправил своих героев на восток и на запад, отбивать рудники. Пока не дошли. Но вот-вот!

— Есть шанс, что бергхеймцев перебьют по дороге из Зеергарда? — спросил я Харальда.

Хевдинг прищурился:

— Рорик Беззлобный великодушен и милосерден.

— Это я помню. Моя голова как раз сейчас удобряет придорожные елки, впечатленная великодушием и милосердием. А если по факту? С точки зрения рационального подхода — выпускать живыми тех, кто присягнул, по их мнению, Повелителю Мертвых — неразумно. Я бы перебил к хренам, от греха подальше.

Харальд приподнял брови, потер волевой подбородок:

— Рад, что ты не конунг. Бесчестные мысли у тебя, Лолушко.

— Не мы такие, жизнь такая, — задумчиво ответил я цитатой. — Тогда иди и встречай своих. В драки не вступайте, никого не убивайте, никому не мстите. Вы нужны мне живыми. Как воссоединитесь — возвращайтесь сюда.

Харальд грохнул кулаком о грудь, коротко кивнул и развернулся.

— Вижу у тебя есть идеи, Егор, — оживился Головастик.

— У меня полно идей, Юрчамба. Просто дохренашеньки.

— Я, бля, уверен — че-то опять с ботами завязано, епт. Да? — ухмыльнулся Олег.

— Именно, мой белоснежный друг. Именно!

* * *

— Тунеядец! Тунеядец! — прижатый Олегом корабел скреб кривыми пальцами песок, смешанный со старыми ракушками. Черные губы моба шевелились, глаза вращались в орбитах. Монстр притих, расслабился. Взгляд его упал на меня.

— Тунядец! — взвизгнул горе-строитель.

Я остановил шутовскую пляску. Почесал затылок. Тоже не помогает. Подойдя к корабелу, я сел перед ним на корточки. Чертова зараза, ты вообще умеешь реагировать-то? Или вся идея одна лишь нелепица и местная фауна не тренируется.

Ведь разговоры не помогали. Шутки тоже. Пляски и ужимки на мертвого фанатика не действовали. Оставалась идея поколотить кого-то из товарищей, но этого делать не хотелось вообще. Хотя…

Я повернулся к Жене.

— Может, попробовать что-то еще? Может, стоит подраться? — подала голос Светлана. Вот ведь умница. — Например, побей Олега!

Танк вскинул голову:

— Что, блядь?!

— Это же для общего дела, — пояснила она. Но даже мне было ясно — нифига не для общего дела. Это от большой и взаимной, как оно видно, любви. Гребанная Санта-Барбара. — Ты же любишь подраться.

— Олежа занят, — вмешался я. — Давайте Женю!

— Дядь Егор, у тебя ко мне что-то личное? — мурлыкающим тоном спросил призыватель.

— Немаловероятно.

Признаюсь, на эксперимент с корабелами меня направила любовь к экспромту. Но после нескольких безответных попыток чувство личной идиотии возросло многократно, а долгоиграющего плана в подобных импульсах не существует. Нахрапом трудности разрешить не удалось.

В сторону соратников и смотреть не хотелось. Стас уже переживал тому, как я расстроюсь после провала. Миша хрюкал от смеха, и понятно, что это он не от высокого юмора ситуации, а надо мною ржет.

Уж такие-то вещи я загривком определяю.

— Тунеядец! — пожаловался корабел. — Тунея-я-я-ядец!

Вокруг валялись трупы его боевых коллег. Строительно-ремонтная бригада, проклятая на доведение работы до конца — полегла здесь уже не только ради опыта. Ради великой цели!

Да, к идее попытаться прокачать репутацию с мобами мои соратники, как водится, отнеслись без энтузиазма. Но Головастик решил, что это может сработать — и поэтому мы оказались там, где оказались. Без споров и ворчания. Не понимаю как, но шаман так ловко и шустро взял за горло пассивную общину Бергхейма, что его авторитет никто не оспаривал. Останься Юра на заре игры их лидером, то все могло сложиться иначе. Но, видимо, Головастик уже тогда осознал перспективы, и слинял в поисках более адекватных рейдеров.

Ну… и нашел. Черт, мне его было почти жалко.

Стоп, Егорка. Думай о деле, а не о Головастике. Качай. Идея ведь прекрасная в своей простоте. Сотни корабелов под рукой наверняка способны смонстрячить пару драккаров, если их хорошо попросить. Прекрасная затея, ну правда!

Один минус — пока не работающая.

— Как же мне тебе понравиться, гнилая ты образина? — спросил я у корабела.

— Тунеядец! — провыл тот.

— Надеюсь, ты не задаешь такие вопросы девушкам? — рядом со мною оказалась Света. Я задрал голову, поймав взгляд.

— Перед девушками я обычно соплю, робею, краснею и вместо подмигиваний хищно скалюсь. Иногда распахиваю плащ, если поймаю в парке вечером. Так что до вопросов не доходит обычно. Заканчивается полицией.

— Есть что показать? — усмехнулась заклинательница.

— Вообще-то это шок-контент, — возмутился я. — На него порядочные дамы реагируют как «фу-фу-фу, какая дурацкая шутка Егор». Whats wrong with you?

— Have no idea, — в пику мне ответила девушка. Так, с ней не поумничаешь. Надо переходить на немецкий.

— Хорош, голубки. Мне отпустить скотину-то, блядь? — фыркнул Олег.

Между ним и Светой проскочила искра. Не в том славном смысле как любовь или поражение электрическим током, а именно что напряжение. Синий и алый мечи джедаев схлестнулись.

— Держи, — сказал я. — Надо понять, что с этим делать. Должно быть средство!

— Дядь Егор, Андрей вряд ли бы стал объединять матрицы для фармовых мобов, — подал голос Женя. — Они за пределами системы. Зачем переводить ресурсы просто так? Вся их задача — тут строить кораблики. Так запрограммировано.

Я замер. Строить кораблики. Черт побери, а что если….

— Ты че? — спросил Олег. Мой взгляд остановился на выпавшем из рук мертвеца молотке. Черный инструмент утонул в песке, отчего видна была лишь погрызенная ручка.

— Тунеядец! — провыл пленник.

Я медленно встал. Подошел к ближайшему покойнику и взял молоток. Покрутил его в руке. Глянул на возвышающийся передо мною гнилой остов.

— Руки у меня из жопы, конечно, — признался я соратникам. И пошел к кораблю. — Но, говорят, природа мать поможет.

Из старого дерева повсюду торчали ржавые гвозди. Доски болтались. Пахло сыростью, плесенью. Я подошел к борту. Поправил одну из покосившихся деталей, стукнул молотком, выгибая согнутый ржавый гвоздь.

— Тунеядец? — удивился корабел.

— Тунеядец-,тунеядец, — отмахнулся я.

И принялся за работу. На так все и сложно, если делать снаружи и в игре. Тут поправь, тут забей. Весь материал под рукой. Заказывать пачки гвоздей не надо, с рулеткой ползать не надо, пилой работать — тоже отменяется. Думать о жесткости, плотности и прочем материаловедении не надо. Знай себе правь да бей. Правь да бей.

Черт. Я даже увлекся. Или это игра стала засасывать мое сознание, как она поступила со Светой в свое время? Мне сейчас понравится, а затем я начну тут по пескам шариться и громить тунеядцев?

Мысль отрезвила. Я отшатнулся, опустил молоток.

— Егор, у тебя все хорошо? — спросил Головастик. Он подошел так тихо, что я и не заметил. — Может, пора отдохнуть?

— Просто… Так правильно. Не? — повернулся я к нему. Глянул на пленника. Тот забыл про старину Егорку. Теперь корабел выкручивался так, чтобы разглядеть восседающего на нем Олега.

— Тунеядец! — шипел моб танку. Тот поставил ему на щеку каблук сапога, крякнул, опираясь и с мечтательным видом уставился на небо. Голова корабела погрузилась в песок, но даже сквозь него послышалось глухое:

— Тунеядец!

— Полагаю, чтобы ты ни делал — оно действует. Агро перешло на второго танка, — сообщил Головастик. — Но чего ты этим добился? Если у них ресет каждую ночь и, допустим, ты починишь один из этих кораблей, то он наутро все одно трансформируется в дырявое корыто.

— Вон, рядом лес. Может соберут из бревен?! — предположил я.

— Перспективнее дождаться возвращения бергхеймцев и вооруженными ступить на тракт в Зеергард. Наших сил достаточно для победы над Фредлишеманом. За неделю, в непрекращающемся противостоянии, доберемся до верфей.

— Воистину, епта! — не выдержал я умных слов. — В непрекращающемся противостоянии, неистовом! Это будет план Б! Хотя думается мне что на севере, в землях Унии, бойцов нынче гораздо меньше. Я в сериалах смотрел, когда мужчины уходят в набег — остаются одни дети да женщины. Легкая добыча.

— Разумное предположение, Егор, — охотно согласился Головастик. — мало того Кронгард даже ближе чем столица Фредлишемана. Но есть риск, что новый конунг вывел все свободные корабли и на побережье не осталось ничего способного выдержать путешествие через море. Одновременно с этим я всецело уверен, что мы найдем драккары в Зеергарде.

Он покачал руками, балансируя, словно обратился в гигантские весы:

— Я предпочитаю уверенных синиц, друг мой.

Доски словно помогали мне. Подсказывали куда что приложить. Гвозди послушно лезли под удары молотка. Рабочая нирвана затягивала. Черт… Мне нравилось ремонтировать посудину. У меня получалось.

— Егор, — окликнул меня Головастик еще раз. Не знаю, сколько прошло времени. — Ты ведь не задумал заменить всех корабелов? Хочешь его сам достроить?

Всех корабелов. Всех. Корабелов. Черт!

— Сейчас вернусь, — сказал я и побежал к соседнему драккару.

— Егор! — крикнул вослед Стас. — Куда вы Егор?

Я не ответил.

Песок под ногами хватал вязкими губами сапоги, пытался сдержать. Я перепрыгивал через лужи, сосредоточенно работая локтями. Всех корабелов! Если работает на одном, то… Ох, Егорка. Вдруг получится?

Очередное гнездо корабелов приближалось. Фигуры копошились вокруг гнилого драккара. Стучал молоток. Неровно, с большими паузами, грызла сырое дерево пила.

Мое приближение корабелы встретили спокойно. Мертвецы распрямлялись, встречая шута, но не атаковали. Я перешел на шаг. Прошел сквозь толпу мобов, провожаемый мертвыми взглядами.

Как не демонстрации пробрался к борту драккара. Нашел первую попавшуюся плохо закрепленную доску и ударил молотком.

Корабелы застыли. Они пристально следили за моими действиями. Остановились абсолютно все. Опустились молотки, топоры, пилы. Мобы внимали.

Я стучал.

Один за другим корабелы приступили к работе. Но теперь движения их стали увереннее, мастеровитее. Быстрее. Над лиманом поднялась симфония стройки. Слева и справа от меня повисли два моба, лихо размахивающие молотками.

Скорость все росла. А когда от движения корабелов стал подниматься небольшой ветерок, а конечности потихоньку теряли очертания от темпа работы, я спустился, отошел чуть подальше, надеясь, что меня не зашибут инструментом.

Вокруг драккара никто более не слонялся. Мобы облепили корабль, приводя его в порядок. Словно съемка пожирания судна, пущенная наоборот.

Я не шевелился. Ждал. Когда драккар был закончен, то корабелы спустились вниз, окружили меня.

— Спасибо, — прошелестели голоса. В небе что-то гулко прозвенело, и от этого звука по корабелам пробежала рябь. Застывшие мертвецы поблекли. С их лиц посыпалась короста, тая в полете. Куски пепельной плоти отваливались, разваливая замершие фигуры. Ветер разгонял прах корабелов по лиману.

Вскоре у подсохшей лужи остался только я и новенький драккар, почти до середины борта увязший в песке.

До воды его нужно было тащить не менее чем километр.

— Ты это… того. Давай ночью не развались, ладно? — сказал я драккару. Тот промолчал.

Слава Богу, что промолчал.

--Сценарист--

Он стоял под крыльцом, слушая шум дождя по крыше. Ливень отрезал пристройку к ангару от высокого забора. В дренажных решетках бурлил поток, на дорожке пузырилась лужа. Дождь принес холодную духоту, забивая утомленные никотином легкие. Восстанавливающиеся рецепторы ловили в стихии яркие запахи.

Тому, кто бросал и начинал курить много раз — изменения были не в новинку. Они даже придавали сил в борьбе с зависимостью. Именно запахи. Ясность. Пронзительность мира. Хоть как-то отвлекало от постоянного желания вернуться к духовной свободе. Сигареты убивали тело, но душе от них было хорошо.

Есть в этом что-то божественное. Гибель духа ради здоровья тела и наоборот. Стоит заехать в какую-нибудь церковь и подбросить идею священнослужителю. Когда-то Сценарист любил провоцировать храмовую братию. Гонять их по джунглям заповедей, чтобы вывести в ловушку атеизма.

Он улыбнулся. Глубоко втянул носом воздух. Отхлебнул из чашки горячий сладкий чай, поставил ее на перила. Парок растерянно метался, оказавшись на холодном воздухе. Таял.

Погода враждебна, но надо ехать. Время не ждет.

Сегодня умер еще один игрок. Тоже из старожилов. То, чего Сценарист опасался в самом начале — началось. Теперь они начнут уходить чаще. Никакие современные капсулы не способны на чудеса. Человеческому организму нужно движение или достойный уход. Ничто из этого в планы не укладывалось.

После смерти Адама Сценарист и Светлана перевели всех, кого смогли, на питание через зонд.

И теперь порабощенная медсестра с утра до ночи торчала в ангаре, без сил падая на топчан в своей клетке, когда Андрей отводил женщину на отдых. Бежать Светлана не пыталась. Пока не пыталась. Приходилось подогревать в ней синдром спасительницы, но вечно такая манипуляция работать не станет.

Сценарист смотрел на рябящую стену дождя. Много тел много мороки. Много раздражающей возни.

Когда они уходят в игру, то становятся… иными. Механизм перехода он еще не понимал. Запись себя в цифровой носитель силой воли — это любопытный вариант. Самостоятельно создавшаяся матрица. Слепок сознания, зацепившийся за эмуляцию тела.

Ученым было бы над чем подумать. О, да весь мир бы с радостью сел разбираться — как такое произошло и почему.

Но Андрея это отравляло. Потому что вмешательство в код, в игру — это совсем не то же самое что власть над чужой жизнью. Можно много говорить о прорыве, который, в другой жизни, мог бы прославить Сценариста и оставить его имя в истории. Вот только это важно тому, кому близка тяга к сотворению личного памятника.

Андрею же нужен был контроль.

Он улыбнулся, глядя сквозь дождь. Игроки так усердно ищут выход из игры, не догадываясь, что для кого-то свобода означает смерть. Пусть даже электронная. Те, чье сердце остановилось в реальности — стремились к кнопке выключения себя.

Сценарист допил чай. Накинул яркожелтый дождевик. Добрался до фургона и подогнал его к двери, загнав почти под козырек. Дождь стегал автомобиль, по лобовому стеклу струились холодные потоки.

Реальная жизнь возбуждала больше. Нажать на кнопку и выключить чужой свет — не несет в себе силы. Это бездушный, мертвый процесс. Совсем другое — чувствовать изменение субстанций по твоей воли. Забирать энергию жизни, меняя саму материю.

Он вернулся в теплый дом, отметая возбуждение и лишние мысли. Не снимая плаща прошел до стола в подсобке, где лежало тело. Легкое, уродливое. Этот попал сюда из-за собственной глупости и злости. Пытался ограбить незнакомца. Бурчал угрозы, грозил ножом.

Сценарист сделал его жрецом по прозвищу Кидок. Импульсивное решение, но повезло, и оно не привело к последствиям. Таких редко кто ищет. Отбросы.

Болото примет тело неудавшегося грабителя. Также, как и плоть других мертвецов. Хотя ради безопасности стоило поискать новое место, но позже… Позже… Любое отхождение от привычных маршрутов могло вызвать роковую ошибку. Ту самую маленькую доминошку, которая обрушит все строение.

Трр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р… И вокруг лишь руины.

Подняв измученное тело, он сунул его в ящик в фургоне. Накрыл сверху брезентом. Забросал инструментами, сунул канистру, аптечку, огнетушитель. Замасленный органайзер со стяжками. Лопату, лом, пилу.

Придирчиво оглядел маскировку. Снова вернулся в дом, вошел в ангар. Огляделся, отыскав Светлану. Медсестра сидела на табуретке возле Рукоблуда и кормила игрока через зонд. Бледная, измученная.

— Идем, — сказал он, подойдя.

— Надо докормить, — прошелестела пленница, но тело женщины уже реагировало. Уже поднималось. Мозг уже выучил, что спорить нельзя. Перепуганный возможной болью, он моментально выполнял команды. Страх прекрасный двигатель.

Заперев Светлану, Сценарист вышел на улицу. Дождь чуть утих. Скоро начнет темнеть, по такой погоде кататься по лесу было опасно. Машина надежная, но когда ты строишь сеть из множества деталей — одна из них может разрушиться и порвать все. Стать той самой доминошечкой. Например — неудачно пробитое колесо.

Сев на водительское сидение, он отбросил капюшон. Включил дворники на полную скорость. Те застучали, разгоняя пелену. Пультом открыл ворота. Выкатился сквозь секущую водяную стену на дорогу. Остановился напротив въезда. Убедился, что механизм возвращает ворота на место.

И похолодел.

Трр-р-р-р-р-р-р-р-р… покатилось в ушах.

Тррр-р-р-р-р-р-р-р-р-р… Невидимые домино застучали, укладывая костяшки на землю. Черная змея падающей конструкции уходила в небытие. В неизвестность.

На угрюмом профлисте кто-то написал большими белыми буквами:

«Приветики из Худанки))))»

Последняя скобка заканчивалась у самой земли. Рядом с банкой из-под краски.

Сценарист с трудом сглотнул, чувствуя, как распухло и пересохло горло. Слюна со скрежетом прошла внутрь и встала где-то в груди царапучим комком.

Андрей сразу вспомнил тот взгляд в лесу, когда он забирал новых игроков… Ему не показалось. Там кто-то был. Кто-то видел, как он влез в стеклянный дом влюбленных.

Видел и проследил до сюда, не попавшись. Хитрая, зловещая тварь.

Сценарист стрельнул взглядом по окрестным кустам. Дождь сбивал останки листвы, но ельники да сосновые заросли могли спрятать кого угодно. Этот «кто угодно» наверняка был здесь, в лесу. Ждал. Наблюдал.

Наслаждался.

Что ж… Пусть заходит… Андрей улыбнулся. Ловушки взведены. Любопытные уже гибли в его дворе. Он дернул рычаг переключения передач. Коробка хрустнула, а затем двигатель потащил фургон вперед, по подраскисшей дороге.

Сценарист делал вид, что смотрит вперед, хотя косил взглядом на сторону с лесом, надеясь разглядеть там движение.

В ушах трещали падающие доминошки.

Глава двадцатая третья «Свой среди чужих»

Точка на карте из Мясодельни чуть вспыхивала, преодолевая последние миллиметры до зловещего вопросительного знака. Горбатый колдун, первым вставший под знамена Лолушки Полерожденного, вел создания Зодчей на штурм утраченного рудника. Неведомый враг, напавший на земли Повелителя без объявления войны, уже захватил соседнюю шахту, но пришло время возмездия.

Колдун северного народа был готов к битве! Покорные несгибаемой воли твари рвались в бой, и ничто не спасет несчастных, на чьи головы падет гнев Повелителя Мертвых!

Глаза аж заболели от напряжения. Я мысленно подгонял неторопливую точку, чтобы она быстрее уже ворвалась с бой и вернула мне источник ресурсов! Но горбун был неумолим в своей скорости.

Наконец, отряд добрался до шахты.

И… пропал.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Герой Курт Хансен погиб.

Сожалеем. Жизнь героя была яркой, но короткой. Все артефакты героя вы можете найти на месте его гибели.

Так.

Я моргнул.

Та-а-ак…

Такой вариант развитий не рассматривался. Хоть какой-то отчет будет? Что там за орда стоит, раз в мгновение разобрала отряд Курта Хансена?! Что за лютая дичь посмела захватить рудники Повелителя Мертвых?!

Никак не ожидал что через секунду после начала атаки — путешествие на западном фронте подойдет к концу. Вот так вот, в мгновение. Без какой-либо информации о том, почему он погиб, как. Хорошо еще что так и ходил с одной неккой в отряде. Остальные были у Райволга, отправившегося на восток.

Ох, скоро же и менестрель в схватку вступит. Вдруг там тоже ваншот какой-нибудь?

Я даже завис ненадолго, размышляя, не отозвать ли героя обратно. Леший с этой шахтой, армию терять не хотелось. Пусть даже, как говорит Головастик, этот Бастион бесполезен, он все равно мой Бастион.

Ладно. Ладно. Я выпрямился. Хорошо. Учтем. С рекогносцировкой здесь все очень нехорошо. Значит мне срочно нужны жрецы-разведчики. Но для того чтобы построить Жилище Повешенных Дроттов — требуется еще одно расширение. Для расширения необходима слава. Дальше темнота, потому что — я не знаю, как тут зарабатывают подобный ресурс. И текущее ее состояние мне тоже не посмотреть. Дурацкая игра.

Алтарь Героев сообщил, что к Мясодельне готов присоединиться репутационный герой Ульфганг Волчья Шкура. Какой-то скорченный хитроглазый коротышка с кривой улыбкой. Краткая новость гласила, что он был вором, бандитом, убийцей и вообще человечком с невероятно низкой социальной ответственностью. Возможно, его присоединение служит каким-то зловещим целям, но, быть может, говорила информация о персонаже, он встал на путь исправления, столкнувшись с Проповедником Кристджаной.

Ой, да ладно.

Я нанял хитрожопого бандита. Пущу в расход, если что. После потери колдуна бояться уже нечего, как бы обидно ни было — Курт Хансен в прошлом. Райволга можно вернуть, он остался в соратниках, а репутационные увы, обречены.

Ибо нефиг на сторону тьмы переходить. Тут печенек нет нифига.

Я перешел в меню Бастиона. На заднем фоне, за информационными панелями, едва проглядывалась Мясодельня, порядочно изменившаяся за это время. Да… Хёрг стал другим. Вокруг выросли стены, холм покрылся зданиями. Лес исчез, вырубленный прислужниками. Повсюду на постройках вспыхивали зловещие огни. Горели костры на стрелковых башнях. Уж последних-то я настроил знатно. Все ресурсы шли на оборону и армию.

Вокруг Хёрга бегали двое детишек. Милота, столь чужеродная в таком окружении.

Ладно, похрен веники, над пиаром еще поработаем. Возьму и перекрашу тут все в белый цвет. А еще лучше в белый и золотой. Мертвякам белую униформу пошьем. Эмблему надо придумать. Что-нибудь с улыбкой. Можно просто улыбку на голубом фоне. Тоже белую!

И флаги! Да, повсюду флаги. Лужайки разбить с цветами. Оградки такие, будто деревенские плетни. Хорошо будет. Народ сразу потянется.

— Ты закончил? — спросил Головастик. Он с нами воевать не ходил, чтобы не красть опыт. Все вокруг прохаживался, контролировал. Утром к нему присоединилась и апнувшая последний уровень Светлана. Девушка подбадривала нас криками, азартно наблюдая как поредевшая группа задохликов пытается разобраться с пачками мертвецов, потеряв топового дамагера.

Так, ладно. Пренебречь, вальсируем. Решаем проблемы в порядке поступления.

— Вам не кажется, что всё это несколько неправильно? — я свернул игровые панели. Вокруг нас песок поедал останки корабелов. Могучие герои стояли полукругом и ждали, пока Егорушко разберется со своими тараканами.

Никто не прерывал. Ботолюбом не звал. Даже не кривился. Чудеса, да и только. Вот что значит драккар сфармленный посредством неигровых персонажей. Корабль, что мы простроили, пережил уже две ночи. Не растворился, не сгнил. Ждал свою команду из бергхеймских изгоев, застрявших где-то на дорогах Фредлишемана.

Осталась самая малость.

— Ну че еще-то?! Го-го-го! — первым сорвался нетерпеливый Миша. — Погнали!

— Мы ведь знаем, как спасти бедолаг, — неторопливо продолжил я. — Знаем, как освободить несчастных строителей кораблей. И все равно устраиваем геноцид. По-моему, где-то внизу, глубоко-глубоко, на троне из костей сидит в адовом пекле рогатая дрянь. Глаза у нее круглые-круглые, челюсть отвисшая, и пальцы нервно трясутся. Перед ним прислужники разные собрались демонические, хранители врат, ключей и прочие коллекционеры душ. А он им такой на нас пальцем тычет и говорит: «Чтоб не было такого говна в моем аду!»

— ОМГ! — выдохнул жрец. — Го уже!

— Ты закончил? — в голосе Головастика проявилось давление. Эх, золотая лихорадка. Вожделенные награды рядом, и это часто рвет голову лидерам. Мол, один рывок и счастье. Сразу начинается недовольство, поиск слабого звена, пренебрежение дружескими отношениями, рациональный подход. Резко меняется дисциплина. Носы командного состава задираются от чувства собственной значимости. Они уже не побратимы, игравшие вместе. Они герои, поднявшие этот статик из говна до приемлемого уровня, и потому достойны большего.

В такой момент рейд либо качественно растет, либо, что чаще, теряет часть постоянных членов, охреневших от лихорадки офицеров да лидеров, и скатывается туда, откуда начал. Сам так несколько раз уходил, с интересом потом смотрел как сгнивают статики.

Лишь один раз статик после такой чистки чего-то добился. Зияющая рана на незапачканном честолюбии Егорки.

— Я чувствую себя предателем, Юрчамба. Еще недавно мы с ними вместе строили драккары. Они признали во мне своего, и тут…

— Егор, не надо, — устало осадил меня шаман. — Я спрошу последний раз — ты закончил?

— Закончил, — сдался я. — Хотел пообщаться.

— Не время, Егор. Мы должны спешить. Было бы отлично вознести на высший ранг еще и Прыща. Не совру, было бы совсем изумительно увидеть шестидесятым и Снежка.

Свету наш лидер звал по имени.

Я шмыгнул носом. Отсалютовал и ткнул пальцем в направлении следующего респа корабелов.

Надо сказать, мы и правда на финишной прямой прокачки. Конечно, теперь она шла не так лихо, как в первые дни, когда на ближайших к лесу кораблях можно было снять уровень за бой. Сейчас для уровня приходилось зачистить три-четыре драккара, причем на самом побережье. И это мне, самому слабому герою.

Тот день, который я потерял пока пытался фармить репутацию со Сворой — оставил старого шута в аутсайдерах. Потому как ниже Егорки никого уже не осталось. Даже Женя перегнал, набрав 55 уровень.

На пике нетерпения балансировал Миша. У него 59 и до вожделенной остановки тупого кача оставалось кораблей пять. Вот только и солнце уже к закату катилось. Успеть бы хотя бы три закрыть. Между ними ведь и побегать надо, да и там же все ни в секунды решается.

Это вам не Куртов сливать в боях за рудники.

Во время следующего сражения с корабелами в самый разгар пришло сообщение из Бастиона. Я в этот момент улепетывал от толпы гонителей тунеядства, и, прикинув расстояние, рискнул прочитать вести на ходу.

В груди покалывало и неприятно сжималось. Вдруг армия и Райволг тоже того… Кончились. Обидно будет страшно!

С неба падал пузырь от жениного «плеваки». Игнат сверкал божественным светом, расстреливая мобье сияющими стрелами. Среди мертвецов мелькал кожаный доспех Юры-Кренделька, короткие мечи рассекали гнилую плоть. Как только его не сносит дружественный огонь коллег?

Я открыл панель.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Поздравляем. Ваш отряд вступил в бой с кланом Фредлишемана, охраняющими рудник Алых Кристаллов и победил. Вражеский герой скальд Ивар Белоглазый погиб

Ваш герой Райволг получил 34 уровень.

Ваши потери: 2 Боевое Братство Зодчей, 110 Малыш Зодчей, 4 Псарь Зодчей, 1 Мастифф Зодчей, 2 Посланниц Зодчей.

Потери противника:

20 хускарл Фредлишемана, 50 карл Фредлишемана, 2 дротт Фредлишемана, герой Ивар Белоглазый, герой Убе Снеговик

Вами захвачен:

Портупея солиста

Сапоги газели

Шлем неудержимости

Артефакты доступны для использования. Вы можете передавать их между своими соратниками, но не способны использовать самостоятельно.

Значит, все-таки Фредлишеман. Я предполагал, что с востока ко мне никто другой прийти не мог. Да, конечно, в том, что они выкопали топор войны, моя вина, но теперь-то только им хуже станет. Теперь ж мне нужно всецело отыгрывать роль местного зла, на борьбу с которым будут подниматься легендарные герои северного народа.

Жеваный крот, это ж Дангеон Кипер на минималках! Повелитель Мертвых, Пожиратель Душ — Лолушко Егорушко, ептыть. Неожиданный поворот карьеры.

Ладно. Разберемся. Главное, что мой певец ртом запел Белоглазого скальда насмерть и шахта снова моя.

Под ноги попал труп. Я споткнулся, грохнулся лицом в песок, невзирая на всю системную ловкость, однако уже через секунду был на ногах. Поредевшая ватага корабелов тянула ко мне руки, обвиняя в бездельи. Ряды их таяли. Игнат прицельно добивал покойников, явно наслаждаясь процессом. Стрелы с глухими шлепками бросали мертвецов на песок один за другим. Танг. Пум. Танг. Пум. Танг. Пум.

Олег даже не пытался атаковать. Он шел чуть в стороне, поигрывая мечом, и готовый броситься наперехват случайному мобу. Стас тоже не старался. Из пустоты то и дело возникал Юра-Кренделек, вскрываясь смертельным ударом.

Я остановился, скрестил руки на груди. Мертвецы приближались.

Но когда последний их них был в шаге от меня, ему в голову воткнулась стрела Игната и корабел грохнулся на песок в паре сантиметров от моих сапог.

— Надеюсь это было эффектно? — поделился я. — А? Ну пажалуста скажите, что эффектна!

— Смотрите! — воскликнула Светлана. Она показывала пальцем на юг, где песок рыжел от закатного солнца. Волны с шорохом накатывались на берег, а вдалеке, в километре где-то, к нам двигалось несколько всадников.

Я прикрыл глаза от слепящего светила, прищурился. Шестеро.

— Бергхейм вернулся, — сказал Головастик.

За Сворой тянулась вереница всадников.

— Не стоим, Егор, — Юра даже не повернулся ко мне. — Бегом к следующей цели.

— Грубишь, — заметил я. — Волшебное слово где?

— Пожалуйста, — произнес шаман. — Бегом к следующей цели.

— Сегодня я тебя прощу. Потому что праздник, — ответил ему я.

— Го-го, мне пачка до 60го осталась! — почти подпрыгивал от возбуждения Миша.

Я отвернулся от приближающихся северян и двинулся к лошадям. По дороге вернулся в меню Бастиона, оставил на страже шахты несколько Братств и пару Посланниц, а затем отправил Райволга домой, на базу.

— Он дерзкий, — сказала мне нагнавшая Светлана. Поравнявшись, девушка поймала мой взгляд через прорези маски. — Но он приведет нас к победе.

— Не сомневаюсь!

— Мне показалось, что тебя задели его слова.

— Не волнуйся. У меня есть маленький кармашек! Я складываю такие фразы в него, и они там лежат в розовенькой коробочке, с бантиком, до поры до времени. Когда они созревают, то я призываю добреньких пони, даю им подышать из кармашка и потом целый вечер отмываю крошечные копытца от крови обидчиков.

Света неуверенно улыбнулась.

— Как ты думаешь, что будет там, за морем?

— Ничего хорошего, — радостно ответил я.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Ваши земли под атакой неизвестная фракция! Быстрее, на помощь!

— А серьезно? — сказала Света.

Я уже влез в настройки Мясодельни. Окинул взглядом ситуацию. Самая западная вышка горела. Система предложила подсказку:

«Отправить на помощь войска?»

— Если серьезно — поживем увидим. Это единственное направление, в котором мы можем двигаться.

Я быстро соорудил отряд новоприбывшему вору, напихал в него все что было построено или ждало своего часа и бросил на подмогу осажденной башне.

— Ты в Бастионе сейчас, да? — со странной интонацией спросила Света.

— Да, у меня тут война вовсю!

Заклинательница кивнула и замолчала.

Я переключился на горящую башню. Приблизился, разглядывая врага.

С западной стороны зеленел мох и по нему брели бочкообразные Сеятели. Я разглядел уже знакомых оборотней. Но главное — посреди изумрудного поля стоял уже знакомый мне человек, весь покрытый сверкающей лозой. Вот он поднял лук, натягивая тетиву, и огненная стрела сорвалась в сторону башни.

Ловелас…

— Ах ты сука… — протянул я. Выводок выбрался из долины Бергхейма? И выбрался, как назло, прямо на земли моего Бастиона?!

— Гнида чертова! — не выдержал я.

— Не буду мешать, — тихо сказала Света и отъехала в сторону.

— Погоди, я не тебе! — да чего ж все в кучу-то!

— Еще бы мне, — зло фыркнула заклинательница. Жеваный крот, этого еще не хватало…

— Там Ловелас. Понимаешь? Ловелас выбрался за перевалы. Там, где мы были — все теперь подо мхом! Травоапокалипсис!

Девушка не ответила. Да блин, ну нормально же общались!

— Ловелас? — рядом оказался Головастик. — В каком смысле Ловелас?!

— Знакомы?

— Юра! — шаман резко обернулся. — Юра, ты же сказал, что Коли больше нет! Он же умер.

— Да, — ответил тот. — Игра убила его.

— Тогда причем тут Ловелас, Егор?!

— Он сейчас мой Бастион осаждает, — буркнул я, буравя взглядом обиженную Свету. На сердце скребли кошки. В Мясодельне горела башня и к ней на подмогу шла мертвая армия. Рядом терял терпение Головастик.

С юга приближалась Свора.

Слишком много всего. В груди заклокотало. Перед глазами поплыло, воздуха стал смолой. Я вцепился в поводья, стараясь не упасть.

— Так есть Ловелас или нет? — рявкнул шаман. — Книгожор, Кренделек, кому из вас верить? Я же спрашивал, вы говорили, что нет его! Лолушко, ты опять шутишь что ли?

— Видно, как мне хочется шутить? — прошипел я. — Ловелас уже не тот чувак, который был в твои времена. Его игра забрала. Но то что было им — сейчас жжет мои башни.

Лоб взмок от пота, я сдернул маску, наплевав на ошибку с харизмой. Склонился в седле, балансируя на грани сознания. Лицо вспыхнуло. Язык будто раздулся и еле ворочался.

Шаман выругался. Затем еще раз. Затем страшно заорал, спрыгнул с коня и принялся пинать песок.

— Достало! Достало! ДОСТАЛО! — вопил Юра. Опешившие соратники застыли, не зная, что и делать. Я разглядывал песчинки под копытами лошади, чувствуя, как стекает по телу холодный пот. Комок в груди чуть размяк, но голова по-прежнему кружилась. Осторожно приподнявшись, я прищурился, отыскал взглядом шамана.

— Что за реакция, о повелитель драмы? — прохрипел я.

Головастик сел прямо на песок, схватившись за голову. Услышав меня, он поднял лицо.

— Повелитель драмы? — переспросил Юра. Пауза. Затем шаман кивнул, ответив самому себе на немой вопрос и продолжил:

— Система сказала мне, что я изгнан из Твердыни Тысячи Зеркал потому что пришел один. Предстать перед испытаниями может лишь фракция целиком. То есть — все игроки Бергхейма. Если Ловелас в игре, значит он тоже должен быть с нами. Иначе нас выкинет из рейда и все.

— Сейчас его фракция скорее Выводок, — дурнота уходила, оставляя за собой слабость. Надо поменьше думать и побольше драться.

— Возможно. Возможно, — Головастик тоже пришел в себя. Поднялся на ноги. — А если нет? Я же говорил — предпочитаю уверенных синиц!

Он прервался, махнул рукой:

— Двигайтесь дальше, мне нужно подумать.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Враг отступил. Ваши земли в безопасности.

Мертвецы Хёрга, ведомые вором, раскатали посланников Выводка. Перемещая картинку по полю боя вокруг башни, я отыскал труп Ловеласа. Лучник пал под ударами Сестры.

Определить принадлежность погибшего охотника к какой-либо из фракций я не смог. Видно было лишь:

Ловелас

Человек

Уровень 60

Мне стало нехорошо от мысли, что нам придется возвращаться и убеждать это зеленое существо присоединиться в сражении с боссами Твердыни.

Впрочем…

— Чего стоим, братцы? Нам надо нашему Прыщу шестидесятый уровень апнуть, — сказал я притихшим товарищам. Натянул на лицо маску. Харизма вновь выросла до 10. Отлично.

Пренебречь, вальсируем.