Читать онлайн Английские привидения бесплатно

События в поместье Хинтон

В январе 1765 года мистер и миссис Рикетс арендовали поместье Хинтон в Гэмпшире. Ранее там проживал его владелец, Генри Билсон-Легг, скончавшийся в 1764 году.

Как гласит надпись на могильной плите, он «пользовался редким преимуществом необычайно острого ума». Его дочь, после замужества леди Стоуэлл, не собиралась жить в особняке и с радостью сдала его внаем.

Поначалу Рикетсы счастливо жили в своем доме, но вскоре их покой был нарушен хлопаньем дверей по ночам. Миссис Рикетс, опасаясь, что виной тому нерадение слуг, провела строжайшее расследование, и в результате отказалась от этой мысли. Затем ее муж, испугавшись, что ключами от дома завладел чужой человек, приказал поменять все замки. Но двери хлопали, как прежде. Происходили и другие странные события. Два человека, посетившие дом, независимо друг от друга заявили, что видели мужчину в сюртуке табачного цвета, проскользнувшего в дом или из дома. К тому же перед ужином слуги видели в кухне женщину в темном шелковом платье, которая быстро прошла мимо них во двор. Входивший в это время в ту же дверь столяр никого не видел.

Затем все прекратилось. Два или три года в поместье Хинтон не случалось ничего необычного или необъяснимого, и в 1769 году мистер Рикетс отправился по делам на Ямайку, где владел землей и недвижимостью. Он оставил в поместье жену с тремя детьми и восемью слугами.

Вскоре после его отъезда шум возобновился. Миссис Рикетс была настолько уверена в реальности этих звуков, что начала вести записи. Летом 1770 года, лежа в спальне, она «услышала тяжелые мужские шаги, приближавшиеся к изножью кровати». Испугавшись, она вскочила с постели и бросилась в находившуюся рядом детскую. Вернувшись к себе вместе с няней и с зажженной лампой, она не заметила ничего подозрительного. Звук тяжелых шагов неоднократно повторялся не только в ее спальне, но и в комнате горничной. В доме раздавался и другой необычный звук, который миссис Рикетс описывает как «замогильный шепот, заполнявший весь дом. Он не был вызван ветром, так как звучал даже в самую тихую ночь».

Следующей ночью миссис Рикетс услышала, как входная дверь хлопнула с такой силой, что ощутимо задрожали стены ее спальни, расположенной над холлом. После осмотра оказалось, что дверь, как обычно, заперта на замок и засов.

В то лето необычные явления участились и стали проявляться с большей силой. «Звуки раздавались еще до того, как я отправлялась в постель, – писала миссис Рикетс, – и с перерывами продолжались и после рассвета». К шуму присоединились человеческие голоса. «Начинал пронзительный женский голос, затем к беседе присоединялись два более низких, похожих на мужские».

Однажды ночью, лежа в постели, она «услышала неимоверный грохот. Казалось, что-то с огромной скоростью перемещается по полу в холле и бьется о него». Затем раздался «пронзительный крик, леденящий кровь… он повторился три-четыре раза».

В конце концов миссис Рикетс почувствовала, что сложившееся положение угрожает благополучию семьи и прислуги. Ее муж по-прежнему был на Ямайке, но, к огромному счастью, ее брат, адмирал Джервис, только что прибывший в Портсмут, захотел посетить поместье Хинтон.

Выслушав рассказ миссис Рикетс, он усомнился во вмешательстве сверхъестественных сил и вознамерился провести в доме несколько ночей вместе со своим другом мистером Латтреллом. Вооружившись пистолетами, они разместились в разных комнатах и стали ждать.

Как прежде, раздались шум, крики и шаги. Мужчины выскочили из комнат с пистолетами наготове, но никого не обнаружили. Убедившись в правдивости сестры, адмирал Джервис посоветовал ей поскорее покинуть дом. Больше она туда не возвращалась.

К этой истории можно добавить несколько слов. Следующий арендатор поместья Хинтон писал, что его «теща вспоминала, как лет шесть назад [около 1786 года], находясь в Хинтоне, она проснулась среди ночи и перебралась в дом пастора; шум был таким ужасным, что леди Стоуэлл не могла оставаться в доме».

Стеклянная труба

Воспоминания Эдварда Лентола Свифта, хранителя Королевских регалий в первой половине XIX века.

«В 1814 году я был назначен хранителем Королевских регалий в Тауэре, где проживал с семьей вплоть до моей отставки в 1852 году.

Однажды вечером в субботу в октябре 1817 года я ужинал в гостиной Сокровищницы вместе с женой, ее сестрой и нашим маленьким сыном. Это помещение неправильной формы с тремя дверями и двумя окнам в толстых, почти девятифутовых стенах. Между ними расположен сильно выступающий камин, над которым висела большая картина.

В тот вечер все двери были закрыты, тяжелые темные шторы на окнах опущены, единственным источником света были две свечи на столе. Я сидел в конце стола, мой маленький сын по правую руку от меня, его мать лицом к камину, а ее сестра напротив нее. Когда я предложил жене стакан вина с водой и поднес его к ее губам, она воскликнула: „Великий Боже! Что это?“

Подняв глаза, я увидел цилиндрическую фигуру, нечто вроде стеклянной трубы, с руку толщиной, парившую между потолком и столом. Казалось, внутри трубы находится густая жидкость, белая с бледно-голубым, как скопление летних облаков, непрестанно перемещавшаяся внутри цилиндра. Провисев так минуты две, труба медленно проплыла перед моей свояченицей, а затем проследовала вдоль стола, перед моим сыном и мной. Проплывая позади моей жены, она на миг зависла в воздухе над ее правым плечом (заметьте, перед ней не было зеркала, в котором она могла бы ее заметить). Мгновенно пригнувшись и прикрыв плечо обеими руками, жена воскликнула: „Боже! Она коснулась меня!“

Даже теперь, когда я пишу эти строки, мною овладевает неподдельный ужас.

Схватив стул, я швырнул его в панель у нее за спиной, бросился в детскую и рассказал перепуганной няне о том, что я видел.

Пока я находился наверху, в гостиную вбежали другие слуги, которым их хозяйка во всех подробностях рассказала о случившемся».

К этой истории имеется постскриптум, принадлежащий перу мистера Свифта. Случай, о котором он пишет, произошел через несколько дней после появления стеклянной трубы.

«Во время ночного караула в Сокровищнице некий человек, отличавшийся превосходным физическим и душевным здоровьем – перед этим он пел и насвистывал, – с ужасом увидел, как из-под двери хранилища выползает нечто вроде огромного медведя. Он ударил его штыком, и тот вонзился в дверь, точно так же недавно брошенный мною стул оставил вмятину на деревянной панели. Потом часовой лишился чувств, и его унесли в караульную.

На следующее утро я увидел несчастного солдата в караульной. Его напарник, также бывший там, подтвердил, что незадолго до случившегося видел его на посту бодрым, в боевой готовности и даже разговаривал с ним.

На следующий день я снова увидел беднягу, но едва его узнал. Через день-другой храбрый солдат, который мог, не дрогнув, броситься в прорыв и возглавить безнадежную атаку, скончался – перед лицом тени».

Челтнемское привидение

Весной 1882 года капитан Деспард с семьей арендовал дом в Челтнеме – среднего размера, выстроенный в стиле 1860-x на месте прежнего огорода. В самом доме не было ничего примечательного, но этому вполне обыкновенному дому не везло с постояльцами.

Прежде там проживал мистер С, англо-индиец, который после смерти молодой жены, случившейся в этом доме, пристрастился к спиртному. Он женился во второй раз, но его жена не сумела отучить его от выпивки и тоже стала жертвой этого порока. Между ними происходили бурные столкновения, особенно по поводу воспитания и образования четырех маленьких детей мистера С. от первого брака. К тому же мистер С. спрятал под половицами драгоценности первой жены, которые намеревался дать в приданое дочерям.

После одной особенно буйной ссоры его вторая жена ушла из дома и перебралась в Клифтон. Через несколько месяцев, 14 июля 1876 года, мистер С. скончался.

Вскоре дом купил пожилой джентльмен мистер И., также скончавшийся полгода спустя. Любопытно, что умер он в той же маленькой гостиной, где и мистер С, который спрятал там драгоценности первой жены.

Пять лет спустя после этих событий в доме поселился капитан Деспард с семейством. Все эти годы дом пустовал.

Далее следует рассказ дочери капитана, мисс Р. С. Деспард, которой в то время было девятнадцать лет.

«Мы поселились в доме в конце апреля, но привидение я заметила только в июне.

Я уже ушла к себе в спальню, но еще не улеглась в постель. Услышав шум за дверью, я поспешила ее открыть, полагая, что за ней стоит моя мать. За дверью никого не оказалось, тогда я прошла несколько шагов по коридору и у лестницы заметила высокую женщину в черном. Через несколько секунд она стала спускаться вниз, а я прошла еще немного вперед, размышляя, кто бы это мог быть. Внезапно огарок свечи у меня в руке погас, и я, оказавшись в темноте, вернулась к себе.

Высокая леди была в черном шерстяном – судя по легкому шороху при движении – платье. Лицо прикрыто носовым платком, который она сжимала правой рукой. Это все, что мне тогда удалось заметить, но при последующих встречах, вглядевшись пристальнее, я увидела верхнюю часть левой стороны ее лба и узкую полоску волос. Ее левая кисть была почти полностью скрыта рукавом и складками платья. Когда она опустила руку, на обоих запястьях мелькнули вдовьи манжеты[1], поэтому я решила, что она в трауре. Она была без шляпы, но общее впечатление от чего-то черного заставляет предположить наличие длинной вуали или капюшона.

Следующие два года, с 1882 по 1884-й, я временами встречала женскую фигуру, сначала довольно редко, впоследствии чаще, но рассказала об этих встречах только своей подруге, которая не говорила об этом никому.

За это время, насколько нам известно, женщина в черном трижды явилась и другим домашним.

Первый раз – летом 1882 года, моей сестре миссис К., которая, приняв ее за сестру милосердия, ничуть не удивилась. В половине седьмого вечера, когда было еще довольно светло, моя сестра, спускаясь к ужину, увидела перед собой женщину, прошедшую по холлу в гостиную. Уже сидя за столом, сестра спросила: „Кто эта сестра милосердия, которая только что прошла в гостиную?“ Ей ответили, что никакой сестры в доме нет, и послали служанку посмотреть. Однако гостиная была пуста, и, по словам служанки, туда никто не входил. Миссис К. уверяла, что видела фигуру в черном с белыми вкраплениями. Этим все и закончилось.

Второй раз, осенью 1883 года, около десяти вечера, ее видела горничная, заявившая, что кто-то проник к нам в дом. Описание горничной полностью совпало с тем, что видела я, но так как по завершении поисков ничего не нашли, ее рассказу никто не поверил.

18 декабря 1883 года или около того мой брат и еще один маленький мальчик видели ее в гостиной. Играя на террасе, они увидели чью-то фигуру у окна в гостиной и побежали туда, чтобы узнать, кто там так горько плачет. В гостиной они никого не нашли, а горничная сказала им, что в дом никто не входил.

После нашей первой встречи я несколько раз спускалась вслед за женщиной в гостиную, где та стояла некоторое время в эркере, обычно справа. Из гостиной она по коридору направлялась к двери в сад, где неизменно исчезала.

Впервые я заговорила с ней 29 января 1884 года. Тихо отворив дверь в гостиную, я вошла и встала у самой двери. Женщина в черном прошла мимо меня к дивану и застыла там. Я приблизилась к ней и спросила, не могу ли чем-нибудь помочь. Она сделала легкое движение, и у меня возникло ощущение, что она вот-вот заговорит. Но она, издав лишь слабый вздох, направилась к выходу. У двери я вновь к ней обратилась, однако она, казалось, была совершенно не в силах говорить. Она прошла по холлу и, как прежде, исчезла в боковой двери.

В мае и июне 1884 года я провела ряд экспериментов, натянув поперек лестницы на разной высоте нити…

Я также пыталась до нее дотронуться, но она неизменно ускользала. Не то чтобы я, коснувшись ее, ничего не чувствовала, но она всегда оказывалась недостижимой, а если уходила в угол, то просто исчезала там.

За эти два года мне довелось услышать только легкие толчки в дверь моей спальни и звук шагов. Выглянув за дверь, я каждый раз видела фигуру женщины. Шаги были легкими и очень тихими, однако на линолеуме их было слышно лучше, как будто кто-то осторожно ступал по полу в легких туфлях.

В следующие два месяца, в июле и августе 1884 года, призрак стал являться чаще. На самом деле эти посещения тогда достигли максимума, после чего постепенно сошли на нет.

21 июля около девяти вечера я зашла в гостиную, где уже находились мой отец и сестры, и уселась на диван возле эркера. Я начала читать, но через несколько минут увидела, что в открытую дверь входит знакомая фигура, пересекает комнату и занимает место немного позади дивана, на котором сидела я. Меня поразило, что никто ее не замечает, хотя я видела ее вполне отчетливо. Моего младшего брата, видевшего ее прежде, в гостиной не было.

Простояв возле дивана около получаса, она, как обычно, направилась к двери. Я последовала за ней под предлогом, что иду за книгой, и увидела, что она идет по холлу к двери в сад, где и исчезла. Я заговорила с ней у лестницы, но она не ответила, хотя остановилась, как и прежде, словно собираясь что-то сказать.

Вечером 31 июля, вскоре после того, как я поднялась к себе, моя вторая сестра Э., которая оставалась внизу, в комнате другой сестры, зашла ко мне и сказала, что кто-то проскользнул мимо нее по лестнице. Я постаралась убедить ее, что это одна из служанок. Однако наутро поняла, что этого не могло быть, так как ни одна из них не покидала в тот час своей комнаты. К тому же более обстоятельное описание женщины, увиденной Э., соответствовало тому, что видела я.

Ночью 2 августа шаги слышали три мои сестры и повариха – все они спали на верхнем этаже, – а также моя замужняя сестра миссис К., спавшая внизу. Назавтра все они сказали, что отчетливо слышали, как кто-то бродит туда-сюда у них под дверью.

Повариха, очень здравомыслящая женщина средних лет, сказала, что слышала эти шаги и раньше и что однажды вечером, когда слуги отправились спать, она, спускаясь в кухню за горячей водой, увидела на лестнице женскую фигуру. Она описала ее как леди в трауре, высокую и изящную, ее лицо было скрыто платком, который та держала в правой руке. К сожалению, мы потеряли связь с этой поварихой, через год она покинула нас из-за смерти своей матери. Она также видела из кухонных окон фигуру женщины, ходившей по террасе.

Ее поступь была особенной, ничуть не походившей на шаги любого из живущих в доме. Мягкая, неспешная, но при этом довольно уверенная и размеренная. Заслышав шум шагов, ни сестры, ни прислуга не выходили на лестничную площадку, а я всякий раз заставала там знакомую фигуру.

5 августа я рассказала отцу о том, что мы видели и слышали. Он был очень удивлен, так как тогда он сам еще ничего не видел и не слышал, не видела ее и моя мать, но она слабого здоровья и несколько глуховата.

6 августа наш сосед генерал А., живущий напротив, прислал сына, чтобы осведомиться о моей замужней сестре, так как увидел в саду плачущую леди, которую заметил с дороги. Он описал ее сыну, а затем и нам как высокую леди в черном, в шляпке с длинной вуалью; женщина плакала, прижав платок к лицу. Он не знал, как выглядит моя сестра – она появилась у нас всего несколько дней назад, – но ему было известно, что она в трауре по своему малютке-сыну. В тот день моя сестра не выходила в сад, она небольшого роста и не носит вуали.

В тот же вечер генерал А. пришел к нам. И мы все расположились в разных местах, подстерегая леди в черном, но в тот день она не появилась.

В ту ночь моя сестра с мужем отчетливо слышали шаги, сначала поднимавшиеся, а затем спускавшиеся по лестнице. Это было около двух часов ночи.

Вечером 12 августа, гуляя по парку, я видела, как женщина в черном пересекает фруктовый сад, шагает по подъездной аллее перед домом, заходит в открытую боковую дверь и следует через холл в гостиную. Я поспешила за ней. Она заняла свое обычное место за диваном возле эркера. Вскоре в гостиную вошел мой отец, и я сказала ему, что она здесь. Он не видел ее, но подошел туда, куда я указала. Тогда она быстро обошла его со спины, вышла из комнаты в холл и, как обычно, исчезла у двери в сад. Мы оба следовали за ней. Мы выглянули из-за двери – отперев ее, поскольку мой отец перед тем, как появиться в гостиной, запер дверь за собой, – но в саду было пусто.

В тот же вечер около восьми часов, было еще светло, моя сестра Э. пела в дальней гостиной. Внезапно она умолкла, вышла в холл и позвала меня. Она сказала, что, сидя за роялем, увидела женскую фигуру немного позади себя. Я отправилась туда вместе с ней и увидела женщину в черном на обычном месте у эркера. Несколько раз я пыталась с ней заговорить, но она не отвечала. Она простояла там минут десять или четверть часа, а потом направилась к двери, вышла в холл и исчезла у той же двери.

Затем из сада пришла моя сестра М. и сказала, что видела, как женщина в черном поднимается по наружной лестнице в кухню.

Мы вышли втроем в сад, и миссис К. крикнула нам из окна второго этажа, что только что видела, как женщина в черном шла по газону перед домом, а затем по подъездной аллее в сад.

В тот вечер ее одновременно видели четыре человека. Мой отец находился в отъезде, а младший брат отсутствовал…»

На следующий год звук шагов иногда сопровождался «стуком и тяжелыми ударами». Мисс Деспард замечает, что «удары в дверь спальни были настолько сильны, что напугали новую служанку, которая, ничего не зная о призраке, решила, что к ней рвутся грабители, в то время как вторая служанка, у которой слегка парализовало половину лица, приписала это необычайно громкому ночному стуку в ее дверь. Однако доктор объяснил ее недуг воздействием скорее холода, чем страха».

Капитан Деспард взял со своих домашних клятву хранить молчание, чтобы владелец дома не потерпел убытков.

Через некоторое время две дочери Деспарда, Л. и М., вышли из спальни, чтобы сообщить, что слышали шум и видели нечто напоминавшее пламя свечи и перемещавшееся по диагонали, от угла к двери; при этом ни свечи, ни руки, которая бы ее держала, не было видно. Две служанки, слышавшие шум шагов, тоже распахнули двери своих спален. Некоторое время они стояли у своих дверей с зажженными свечами. Они все слышали, как кто-то ходит взад-вперед по лестничной площадке, рядом с которой располагались их комнаты. Выйдя в коридор, они все заметили, как «потянуло холодом, хотя свечи у них в руках не задуло. Они никого не видели».

С 1887 no 1889 год фигуру женщины видели очень редко, и шум почти исчез. С 1889 года необычные явления в доме полностью прекратились.

В воспоминаниях мисс Деспард указывала на «невозможность дотронуться до призрачной фигуры»: «Я неоднократно следовала за ней в угол, где она исчезала, пытаясь поймать ее, но мне никогда не удавалось до нее дотронуться, она всегда ускользала».

Она также отмечала: «Хотя никто из нас не видел вторую миссис С, те, кто был знаком с ней прежде, узнали ее по описанию». Вторая миссис С. – жена, уехавшая в Клифтон за несколько месяцев до смерти мужа.

Мисс Деспард вспоминала: «Когда мне показали фотографический альбом, я выбрала портрет ее сестры, более других напоминавший лицо женщины в черном, потом мне сказали, что сестры были очень похожи». Она заметила также, что собаки реагировали на появление фигуры, тогда как кошки оставались равнодушными. Мисс Деспард описывает, как ее «скай-терьер вскочил и стал приветливо махать хвостом, как если бы рядом стоял человек, но неожиданно бросился прочь, поджав хвост, и спрятался под диваном, дрожа от страха».

Таков обстоятельный и сдержанный рассказ мисс Деспард, основанный на дневниках и письмах к ее близкой подруге Кэтрин Кэмпбелл, с которой она в то время переписывалась. Впоследствии мистер Майерс из Общества психических исследований опросил нескольких свидетелей. Он отметил «весьма однородный характер явлений, подобных тем, которые видели и слышали все свидетели». Имеются заявления и других членов семейства Деспардов, а также слуг.

В конце своего рассказа мисс Деспард описывает чувства, возникшие у нее при виде призрака. Сначала она испытала «чувство страха перед чем-то неизвестным», затем, привыкнув к призраку, «чувство утраты, как если бы утратила способность общаться с женщиной в черном».

Джентльмен с бакенбардами

В 1846 году в «Бристол таймс» появилась заметка следующего содержания.

«На этой неделе мы расскажем вам историю о привидениях. Да, настоящую историю о привидениях, пока не дающую ключа к разгадке.

После кончины престарелой супружеской пары по фамилии Календарс их старое жилище в Бристоле, примыкающее к церкви Всех Святых, было превращено в дом викария. Оно и теперь называется так, хотя приходские священники давно там не живут.

Ныне там проживают мистер и миссис Джонс, церковный сторож со своей женой, а также супружеская пара квартирантов. К последним и к их служанке стал являться по ночам необычный посетитель, наводя на них такой страх, что все трое сочли за лучшее покинуть жилище.

Насмерть перепуганные мистер и миссис Джонс, призвав домовладельца, описали ему происходящее; при этом их рассказ, как и любой рассказ о привидениях, имеет особенности.

Они слышали, как ночной посетитель бродит по дому, когда постояльцы уже лежат в постели, и мистер Джонс, которого никак не назовешь нервным человеком, утверждает, что несколько раз видел вспышки свете на стене. Миссис Джонс уверена, что слышала скрип мужских шагов в спальне над ее комнатой, когда в доме никого не было (или по меньшей мере не должно было быть). По ее словам, она „едва не умерла от страха“.

Служанка удостоилась незавидной чести лицезреть беспокойного ночного гостя. Она утверждает, что несколько раз между двенадцатью и двумя ночи кто-то отодвигал засов ее двери. Она затруднилась подробно описать одежду посетителя, но говорит, что это было что-то старинное. „Джентльмен с бакенбардами“ (мы приводим здесь ее собственные слова) ходил по комнате, тряс ее кровать и, вероятно, стал бы трясти и ее, но она, завидев его приближение, каждый раз пряталась под одеялом. Миссис Джонс не сомневается, что джентльмен с бакенбардами – призрак, и вечером, перед тем как позвать домовладельца, она решила выпрыгнуть из окна, как только тот войдет к ней в спальню (а из окон по пустякам не выпрыгивают).

„Вспышки света“ оказали на мистера Джонса совершенно ужасающее действие: его била крупная дрожь и согнуло в дугу так, что его тело стало похожим на шар».

Старая лестница

Эти письма, датированные 17 сентября 1909 года, были отправлены виконту Галифаксу сэром Джорджем Ситвеллом и леди Идой Ситвелл. Описанные в них события происходили в построенном в 1625 году поместье Ренишоу в Дербишире, где тогда жили Ситвеллы. Первое письмо принадлежит перу сэра Джорджа.

«В прошлую субботу в Ренишоу видели двух призраков. В пятницу леди Ида была на морском балу в Скарборо, где задержалась до четырех утра и вернулась домой только днем. После обеда компания из шести человек – я отлучился на несколько часов – находилась наверху в гостиной, а леди Ида лежала на диване лицом к открытой двери.

Беседуя с подругой, сидевшей слева, она, подняв глаза, увидела в коридоре фигуру женщины, с виду служанки, с седыми волосами, в белом чепце, синей блузке и темной юбке. Ее руки были вытянуты вперед, ладони сжаты. Фигура двигалась очень медленно, крадучись, словно стараясь не привлекать к себе внимания, прямо к верхней площадке старой лестницы, которую я снес двадцать лет назад. Там она и исчезла.

Не будучи склонной к мыслям о сверхъестественном, леди Ида спросила: „Кто там?“ А затем окликнула по имени нашу экономку. Когда никто не отозвался, она попросила тех, кто стоял ближе к двери: „Бегите, посмотрите, кто там. Быстрее“.

Два человека бросились в коридор, но никого не обнаружили. К ним присоединились остальные. Однако, обшарив холл и коридоры наверху, они не нашли никого, напоминавшего женщину, описанную леди Идой.

Прекратив поиски, они направились в гостиную, и тогда одна из них, мисс Р., шедшая немного сзади, воскликнула: „Кажется, это привидение!“ Остальные ничего не видели. Позже она рассказала, что в двадцати футах от нее, внизу под аркой, именно там, где прежде находилась дверь старой комнаты с привидениями, пока я не построил на ее месте новую лестницу, она увидела фигуру темноволосой женщины в темном платье, погруженную в горькие мысли и не замечавшую ничего вокруг себя. Ее платье было более пышным, чем носят сейчас, а фигура, хотя и непрозрачная, не отбрасывала тени. Странными плавными движениями она переместилась в темноту и растаяла в шаге от того места, где раньше находилась дверь, ведущая от лестничной площадки в холл, теперь закрытая стеной.

Свидетельства тех, кто видел эти фигуры, не подлежат сомнению».

Далее сэр Джордж Ситвелл рассуждает о том, что эти фигуры были скорее фантазмами, чем привидениями, и что они были «отражениями чего-то увиденного в прошлом».

Леди Ида Ситвелл также написала об этом виконту Галифаксу.

«Я видела женскую фигуру так отчетливо, что у меня не возникало ни малейшего сомнения, что я смотрю на живого человека. Хотя в то же время, сидя в ярко освещенной комнате и болтая с друзьями, я испытывала непонятное беспокойство, от которого меня пробирала дрожь. Я попыталась разглядеть черты лица этой женщины, но мне не удалось.

Еще до того как я крикнула, мои друзья заметили, что я слежу за кем-то глазами. В коридоре было светло, и я могла отчетливо разглядеть даже оттенок платья. Это была женщина лет пятидесяти-шестидесяти, с седыми волосами, собранными в пучок под старомодным чепцом. Прежде я никогда не видела привидения и никогда о них не думала».

В заключение можно добавить следующее: двадцать четыре года назад сэр Джордж Ситвелл дал прием в честь своего совершеннолетия. Среди гостей была мисс Тайт, дочь архиепископа Кентерберийского. Она ночевала в комнате рядом с верхней лестничной площадкой – впоследствии при реконструкции дома эту комнату уничтожили. Среди ночи она ворвалась в комнату сестры сэра Джорджа, утверждая, что кто-то бесцеремонно ее разбудил, «трижды коснувшись ледяными губами». Она попросила мисс Ситвелл пойти вместе с ней в ее спальню. Мисс Ситвелл отказалась, сославшись на то, что однажды, ночуя в этой комнате, испытала то же самое.

Сэр Джордж в шутливом тоне рассказал об этом своему поверенному, мистеру Тернбуллу. «Что ж, сэр Джордж, – ответил мистер Тернбулл, – вы можете шутить над этим, но когда вы позволили мне с женой провести медовый месяц в вашем доме, мисс Крейн, школьная подруга жены, ночевала в этой комнате и с ней случилось в точности то же самое».

Возможно, именно по этой причине от этой комнаты впоследствии избавились.

Труп в Спитлфилдсе

Около 1611 года в Спитлфилдсе проживала некая мисс Энн Стивенсон, всем известная и уважаемая дама, заключавшая крупные сделки с торговцами тканями на Ладгейт-хилл.

Эта особа, сидя в одиночестве у себя дома и размышляя о делах, ненароком оглянулась и, к своему великому изумлению, увидела, как ей показалось, труп, распростертый на полу и лежавший точно так, как и должен лежать мертвец, не считая одного – согнутой в колене ноги, как если бы человек лежал в постели. Некоторое время мисс Энн Стивенсон смотрела на него, а затем отвела глаза от неприятного зрелища.

Однако вскоре странное любопытство, охватившее ее, победило страх, и она отважилась еще раз взглянуть на тело, лежавшее в той же позе, и смотрела довольно долго, но не осмелилась встать с места. Вновь отвернувшись от пугающего зрелища, мисс Энн Стивенсон по недолгом размышлении собралась с мужеством и поднялась с намерением подойти поближе и убедиться в реальности увиденного. Но тело исчезло!

Друг доктора Джонсона

Во время разговора о привидениях доктор Джонсон[2] заметил, что у него есть друг, честный человек, утверждающий, что видел привидение.

Это старый мистер Эдвард Кейв, печатник, живущий у Сент-Джонс-гейт. Доктор Джонсон сказал, что мистер Кейв не любит об этом вспоминать и, кажется, испытывает сильный страх, когда об этом заводят речь.

«Прошу вас, сэр, скажите, как выглядело, по его словам, это привидение?» – спросил Босуэлл[3]. «Ну, это было нечто вроде призрачной фигуры», – ответил Джонсон.

БОСУЭЛЛ. Это случайно не история о явлении призрака Парсона Форда?

ДЖОНСОН. Так полагают, сэр. Некий официант из турецких бань, где скончался Форд, куда-то на время уезжал, когда же он вернулся, то, не зная о смерти Форда, спустился в подвал и, как утверждают, увидел его там. Спустившись во второй раз, он увидел его снова. Поднявшись, он спросил кого-то из присутствующих, что Форд делает в подвале, и они ответили, что тот умер.

У официанта началась горячка, и некоторое время он лежал без памяти. Очнувшись, он сказал, что должен что-то передать от Форда какой-то женщине, но не сказал, что и кому. Он вышел, за ним шли следом, но где-то около Сент-Пола его след потеряли. Вернувшись, он сообщил, что передал то, что требовалось, и женщина в ответ воскликнула: «Нам всем конец!»

Доктор Пеллет, которого не назовешь легковерным человеком, расследовал это дело и сказал, что доказательства неоспоримы.

Вскоре моя жена отправилась в турецкие бани (там ставят банки). По-моему, она пошла туда, чтобы услышать историю о Форде. Поначалу ей ничего не хотели говорить, но потом рассказали, и она ушла, поверив в то, что это правда.

Конечно, этот человек лежал в горячке, и увиденное им, возможно, было вызвано болезнью. Но если послание к женщине и то, что произошло в дальнейшем, было, как утверждают, правдой, то здесь усматривается нечто сверхъестественное. Порукой тому его слова, не более.

Благородная дама

Эта история приведена в книге Ричарда Бакстера «Несомненное существование мира духов» (1691).

«Мистер Франклин, священник Англиканской церкви, в то время [1661] служил в главном городе графства Айл-оф-Или, но из-за случая, о котором я вам расскажу, переехал в Вуд-Райзинг в том же графстве.

У этого человека был сын, которому в отцовском доме часто являлся дух, и этот дух настолько осмелел и распоясался, что обыкновенно приходил, когда в доме были люди, в том числе сам Франклин, и усаживался рядом с мальчиком. В должный срок, в 1661 году, мальчик был отдан в обучение к цирюльнику из Кембриджа (или по меньшей мере на время отослан к нему).

Однажды вечером к мальчику явился дух в привычном обличье благородной дамы и убеждал его вернуться домой, спрашивая, что он здесь делает и прочее. Мальчик, выслушав страстные мольбы, ответил, что не вернется. После чего получил сильнейший удар по уху, тяжко занемог, но остался в живых.

Так как он продолжает хворать, его хозяин, недолго думая, седлает лошадь и пускается в путь, чтобы известить отца. Утром того же дня мальчик сидит у огня на кухне рядом со своей хозяйкой и вдруг кричит: „Госпожа! Смотрите! Благородная дама!“

Женщина оборачивается, никого не видит, но слышит звук оплеухи и видит, что голова мальчика клонится вниз, и он тотчас умирает.

Примерно в тот же час его хозяин сидел за обедом с отцом мальчика в Айл-оф-Или. Призрак благородной дамы входит, сердито глядит, поворачивается и исчезает.

Эту историю я узнал через три дня после случившегося. Ее подтверждает мистер Купер, слышавший ее от самого мистера Франклина. Прибавим, что несчастный был так убит горем, что едва не лишился рассудка».

Старый шкаф

Эта история была опубликована в 1904 году в журнале «Ноутс энд куириз». Ее участница названа там «образованной молодой леди, здравомыслящей и рассудительной».

«Недавно мы с подругой отправились погостить к семье, живущей в окрестностях Ланкастера.

Хозяйка Бэр-холла встретила нас очень приветливо и отвела нам просторную спальню со старинной мебелью, среди которой особо выделялся шкаф. Вскоре я и моя подруга легли спать и погрузились в безмятежный сон.

Около пяти утра я проснулась. Было погожее летнее утро, и в ярком свете дня я, к своему огромному изумлению, увидела старого джентльмена с приятным лицом, который сидел в кресле в нескольких шагах от старинной кровати и внимательно на меня смотрел.

Я не испугалась, только удивилась. Так как перед сном я заперла дверь, то решила, что это галлюцинация. Я закрыла глаза, потом опять их открыла. За это время старый джентльмен передвинул свое кресло и теперь сидел спиной к двери, приветливо глядя на меня.

Я повернулась к подруге. Та крепко спала. Я немедленно разбудила ее и попросила посмотреть на дверь. Она ничего не увидела, я ничего ей не сказала, а старый джентльмен исчез.

Когда я рассказала ей, кого я видела, она в ужасе соскочила с кровати.

Мы бросились прочь из спальни в комнату нашей хозяйки, и та впустила нас к себе, позволив оставаться до тех пор, пока не настанет время одеваться.

Леди спросила нас, не открывали ли мы старый шкаф. Услышав положительный ответ, она сказала: „Ах, это просто Джеймс Бэр, мой дядя. Ему не нравится, когда кто-то, кроме меня, открывает шкаф и рассматривает его старую одежду. Он часто присоединяется ко мне, когда я бываю дома, впрочем, к другим домочадцам тоже, но им это не нравится. А со мной он нередко беседует“.

Я заметила, что запертые на ночь двери и шкафы утром оказываются открытыми, но наша хозяйка не обращала на это никакого внимания».

Дрожь

Это история мистера Т. Уэствуда из книги Джона X. Ингрэма «Заметки и вопросы», написанной в конце XIX века.

«В стороне от дороги, на краю Энфилд-Чейз. стоит старый дом, истрепанный ветрами и непогодой. Когда я увидел его впервые, в нем жили две сестры-старушки, старые девы, с которыми я свел знакомство. Однажды они пригласили меня к себе отобедать в кругу гостей, живущих по соседству.

Я хорошо запомнил дорогу. Она привела меня к холму, на который круто поднималась аллея, обсаженная дубами. С вершины открывался вид на так называемую верхнюю дорогу Чейза. Великолепный день клонился к вечеру. Когда я наконец добрался до цели, солнце уже опустилось за горизонт и восточный фасад дома отбрасывал на землю черную тень.

Так как мне надо было кое-что поправить в своей одежде, слуга отвел меня в комнату на втором этаже и на некоторое время оставил одного. Вдруг я услышал странный звук – что-то рядом со мной тряслось, словно от сдерживаемого страха. Поначалу я не обратил на этот звук никакого внимания, приписав его вою ветра в камине или сквозняку из-за полуоткрытой двери. Однако, перемещаясь по комнате, я заметил, что звук перемещается вместе со мной. Куда бы я ни направился, он следовал за мной. Я кинулся в дальний конец комнаты – он был уже там.

Не в силах объяснить причину этого явления и начиная испытывать тревогу, я поспешил закончить туалет и направился в гостиную, надеясь оставить неприятный звук позади. Напрасно. На лестничной площадке, на ступенях за мной неотступно следовал дрожащий звук, слабый, но внятный, всегда рядом. Даже за обеденным столом, когда беседа на время затихала, я несколько раз слышал именно его и так близко от себя, что если бы он исходил от человека, мы сидели бы вдвоем на одном стуле.

Кажется, кроме меня, его никто не замечал. Но он так беспокоил и терзал меня, что я с радостью думал о том, что мне не придется ночевать в этом доме. Довольно рано гости, которым предстоял долгий путь, стали расходиться, и я с наслаждением вдохнул живительный ночной воздух, избавившись наконец от дрожащего инкуба.

Я вновь увиделся с хозяйками этого дома под крышей уже другого помещения, не посещаемого таинственными духами. Когда я рассказал им о своем приключении, они с улыбкой сообщили мне, что это чистая правда, однако они так привыкли к этому звуку, что давно не обращают на него внимания. Порой, сказали они, его не слыхать неделями, порой он неотступно следует за ними из комнаты в комнату, с этажа на этаж, как было со мной. Они не могут объяснить это явление. Звук – не более, и совершенно безобидный.

Возможно, так оно и есть. Но чем был вызван бесконечный ужас, выраженный в этом звуке, если он не прервался вместе с жизнью, но навечно сохранился в лимбе невидимых вещей?»

Старый салон

Зимой 1870 года в еженедельном издании «Олл зе йир раунд» появилось следующее сообщение о призраке маленькой девочки.

Рассказ, приводимый ниже, нельзя отнести к числу прямых наглядных доказательств или неопровержимых косвенных улик. принимаемых судом. Приславший его человек всего лишь записал свидетельства очевидцев. События, которые я предлагаю вниманию читателей, произошли в Комбермерском аббатстве в графстве Чешир.

В старой части этого прекрасного особняка были устроены спальни и служебные помещения, так как она не соответствовала современным требованиям. Так называемый сводчатый салон сначала был превращен в детскую, а затем в спальню. Когда покойный лорд Коттон состарился, эту комнату, в которой он играл еще ребенком, заняла его племянница мисс П., жившая в доме до своего замужества. Гардеробную леди Коттон отделял от сводчатого салона короткий коридор.

«Однажды вечером мисс П. одевалась для очень позднего обеда и, встав из-за туалетного столика, чтобы взять кое-что из одежды, увидела возле кровати – узкой, железной, стоявшей на некотором расстоянии от стены, – маленькую девочку в причудливом старинном платье с гофрированным круглым воротником.

Несколько секунд мисс П. стояла и смотрела на девочку, раздумывая, откуда в ее комнате мог появиться странный ребенок. Свеча ярко освещала лицо и фигуру малышки.

Пока мисс П. так стояла, девочка принялась в отчаянии бегать вокруг кровати, ее личико выражало страдание.

Мисс П., все больше удивляясь, подошла к кровати и протянула руку к девочке, но та исчезла, непонятно куда и каким образом, словно провалилась сквозь землю. Мисс П. тотчас отправилась в комнату леди Коттон и спросила, кто эта маленькая девочка, которую она видела в своей комнате. Описав ее странный наряд и расстроенное личико, леди Коттон выразила уверенность в том, что столкнулась с чем-то сверхъестественным.

Дамы спустились к обеду, так как в доме было много гостей.

Леди Коттон не оставляли мысли о странном видении. Наконец она вспомнила, что лорд Коттон когда-то говорил, что самым ранним его воспоминанием было горе от внезапной смерти младшей четырехлетней сестры, которую он очень любил. Брат с сестрой играли в детской – то есть в прежнем сводчатом салоне – и весь вечер бегали вокруг кровати.

Утром, когда он проснулся, ему сказали, что ночью его сестренка умерла, а одна из нянь отвела его в сводчатый салон посмотреть, как она лежит в кроватке. Откинув простыню, она показала ее лицо. Ужас, испытанный при первом столкновении со смертью, оставил в душе лорда Коттона неизгладимый след, который не стерся из его памяти до глубокой старости. Платье и лицо девочки, описанные мисс П., точно соответствовали его воспоминаниям о сестре.

Некто записал этот рассказ со слов леди Коттон и мисс П.».

Привидение в деревне Барби

В середине XIX века деревушка Барби, расположенная всего в семи милях от Регби, была уединенным местом. Там 3 марта 1851 года в одном из домов скончалась шестидесятисемилетняя вдова миссис Уэбб.

При жизни ее бережливость доходила до скупости. По-видимому, чувствуя приближение конца, она за три часа до смерти сказала двум своим сиделкам, что не протянет до утра. В этом она оказалась права.

Через месяц жильцы соседнего дома, миссис Холдинг с дядюшкой, с удивлением услышали, что кто-то громко стучит во внутреннюю стену их дома. Дверца стоявшего у этой стены буфета заметно тряслась. Вслед за стуком раздался скрип передвигаемой мебели и хлопанье дверей. Это показалось им странным, так как после похорон всю мебель из комнат миссис Уэбб вынесли.

У миссис Холдинг были ключи от соседнего дома, но когда она туда вошла, все было тихо. Шум, обычно начинавшийся в два ночи, продолжался несколько недель. Грохот был настолько сильным, что миссис Холдинг с дядюшкой старались лечь как можно позже, чтобы потом не просыпаться от шума.

9 апреля в дом миссис Уэбб въехала семья Аклтон. Мистер и миссис Аклтон заняли комнату, в которой скончалась миссис Уэбб. Их десятилетняя дочь спала возле родителей, в маленькой кроватке в углу.

Однажды ночью вскоре после приезда миссис Аклтон разбудил страшный грохот в комнате на первом этаже. Казалось, кто-то собрал все столы и стулья и с силой швырнул о деревянный пол. Решив, что муж вернулся пьяным, она крикнула: «Я слышу, наконец-то ты явился!» Ответа не последовало. Грохот продолжался еще два часа, но мистер Аклтон вернулся домой не ранее семи утра.

С тех пор эти звуки – то громче, то тише – раздавались каждую ночь. Все предметы в комнатах оставались на своих местах.

Через несколько недель около двух ночи Аклтонов разбудил крик дочери: «Мама! Мама! У моей кровати стоит какая-то женщина и качает головой!» Миссис Аклтон попробовала успокоить дочь, говоря, что это лишь чепец и платье, которые она повесила рядом с постелью. Но ложь во спасение ненадолго успокоила девочку. Через два часа она снова крикнула: «Мама, мама! Женщина опять пришла!» По словам девочки, она видела высокую женщину в белом чепце и в платье в крапинку (рост покойной миссис Уэбб был пять футов одиннадцать дюймов). Женщина разбудила девочку, накрыв ей лицо углом простыни.

Миссис Аклтон взяла девочку к себе в постель, и той ночью все было спокойно. Но на этом посещения не прекратились. Семь ночей подряд привидение появлялось возле девочки, и постепенно та перестала бояться. Она говорила, что привидение окружает коричневый свет. Покойная миссис Уэбб стояла прямо, иногда со сложенными на груди руками и строго смотрела на девочку. Она тихонько посмеивалась или напевала и, похоже, что-то силилась сказать.

Миссис Аклтон, когда ее муж уехал по делам, попросила свою мать спать вместе с ней в одной постели. Однажды в два часа ночи ее разбудил внезапно зажегшийся в комнате свет. Она решила, что это, вероятно, привидение. «Я сказала себе, – рассказывала она впоследствии, – да будет на то воля Божия. Я не причинила ей зла. Я взгляну на нее». И она увидела, что та стоит в ногах кровати, выпрямившись и глядя на нее так твердо и гордо, как если бы была жива. Привидение двинулось к ней и оперлось о подушку, как будто хотело что-то сказать. Миссис Аклтон повернулась к матери и разбудила ее. «Это миссис Уэбб», – сказала она.

«Господи, помоги нам, – проговорила мать. – Не смотри на нее». И натянула простыню себе на голову.

В той же комнате в разное время ночевали другие люди. Их соседку миссис Радберн, спавшую там же на кушетке, кто-то разбудил, тронув за локоть. Между ней и окном маячила фигура миссис Уэбб. Другая соседка, ощутив ее присутствие, ударила ее по лицу. «Я обвела взглядом комнату и произнесла про себя: „Ах ты, старая ведьма, думаешь, я тебя не вижу?“» Но она прекрасно ее видела. Миссис Уэбб была в темном платье в крапинку и в белом чепце с двойной оборкой. От призрака исходил яркий свет, который, по словам соседки, наполнил ее глаза огнем.

Таковы обстоятельства встречи с привидением из деревни Барби. Примерно через год все прекратилось.

Матушка Лики

Осенью 1634 года в своей постели умерла старушка, известная в сомерсетском городе Майнхед как матушка Лики. Она славилась веселым нравом, но вместе с тем, казалось, имела вкус ко всему, что связано со смертью.

Рассказывают, что она не раз повторяла своим друзьям: «Как ни приятно вам сейчас в моей компании, но когда я умру, вам не захочется встречаться и болтать со мной, хотя, мне кажется, вы могли бы это сделать».

Недель через шесть после ее похорон ее невестка Элизабет Лики услышала в своей спальне стук и топот. Впоследствии она заявила на суде: «Как будто прошло стадо коров». Год спустя от меланхолии умер ее младший сын Джон, который жаловался, что не находит себе покоя из-за бабушки. Но он не говорил, что ее видел.

Однако его мать ее видела. В марте 1636 года, поднимаясь к себе в спальню с книгой в руке, она внезапно увидела свекровь, сидевшую в кресле и одетую точно так же, как при жизни. В черном платье, косынке и белом корсаже. Невестка от изумления «не могла пошевелиться и потеряла дар речи». Через четверть часа привидение исчезло.

16 октября того же года городской священник Джон Хитфилд навестил семейство Лики. Примерно в десять вечера священник вышел «по малой нужде во двор» и, вернувшись, увидел на кухне стоявшую перед ним матушку Лики. При свете свечи он «разглядел ее черты и даже выражение лица». Он покинул дом «в ужасном страхе».

Тогда он ничего не сказал, но несколько дней спустя поделился пережитым с Элизабет Лики. Ничуть не удивившись, она ответила, что видела, как призрак следовал за ним.

Через месяц в семь часов утра Элизабет заметила свекровь у амбара, в трехстах шагах от дома. На сей раз она не видела ее лица, а только «заднюю часть».

Примерно в то же время привидение явилось служанке Элизабет Флюллин. Та поступила на службу после смерти матушки Лики и потому не узнала нежданную гостью. В восемь утра, выходя из гостиной, она увидела перед собой «фигуру женщины с бледным морщинистым лицом, в черном платье, белом корсаже и косынке на голове». Неожиданно привидение исчезло.

Последнее явление призрака было более продуманным. Элизабет Лики находилась в маленькой спальне, где расстояния от кровати до стены едва хватало, чтобы пройти. Направившись к двери, она увидела, что узкий проход преграждает призрак свекрови. Она заметила, что ее глаза не двигаются. «Во имя Господа, – сказала она, – не причиняй мне зла». «Я не могу, – ответила матушка Лики. – Господь с тобой».

Впоследствии Элизабет Флюллин подтвердила, что, работая внизу, слышала голоса, доносившиеся со второго этажа. Женщины обменялись короткими фразами, и под конец Элизабет Лики спросила, где находится ее свекровь, на небесах или в аду. Ответа не последовало.

С тех пор матушка Лики больше не появлялась.

События в Майнхеде вызвали всеобщее изумление, и лондонский Тайный совет учредил в графстве Сомерсет особую судейскую комиссию. Опросив свидетелей и среди них Элизабет Лики и Элизабет Флюллин, судьи нашли в показаниях женщин противоречия, что позволило в них усомниться. Однако истинные причины появления призрака матушки Лики остались в высшей степени неясными. Судьи заключили, что это был «обман, предпринятый в определенных целях, о которых ничего не известно». Тем не менее этот случай продолжает нас интриговать.

Пустые комнаты

В конце XIX века некоему полковнику с семьей, приехавшему в Карлайл, удалось найти меблированный дом, который сдавался очень дешево. Говорили, что по неизвестной причине или причинам там никто не захотел жить.

Однако семья полковника посчитала эти слухи пустыми. В самом деле, в доме не происходило ничего необычного. И вот в начале скачек в Карлайле они ожидали к себе в гости компанию друзей.

Дом был просторным, там имелись две необставленные комнаты, которыми не пользовались. Теперь же их временно приспособили под пребывание нянь с детьми. Там они должны были ночевать в течение недели.

Окно было занавешено тяжелыми венецианскими шторами, и ночью одна из нянь, проснувшись, явственно услышала, как кто-то с силой поднимает и опускает их. Это повторилось раз двадцать. Так как огонь в камине почти погас, она не видела, движутся ли шторы на самом деле, и пребывала в понятном состоянии сильного страха. Потом раздался звук шагов, как будто, по ее словам, несколько человек «ходили босиком по комнате». Она так испугалась, что с облегчением услышала крик няни, спавшей на соседней кровати: «Господи, смилуйся над нами!» Тогда она спросила у товарки, рискнет ли та встать с постели и помешать угли в камине, чтобы увидеть, что творится в комнате. Та согласилась, и в свете вспыхнувших углей они не заметили ничего тревожного. Все было как обычно.

В другой раз обе няни сидели в одной из прежде необставленных комнат и шили. Неожиданно они услышали, как кто-то пересчитывает деньги: звон монет и стук каждой монеты, которую откладывали в сторону. Шум доносился из соседней комнаты. Но когда они туда вошли, никого не увидели.

Узнав об этом, полковник с семейством сочли за лучшее покинуть дом. Он пустовал еще долго.

Кто-то скребется

Среди бумаг Ричарда Бентли, филолога-классика и главы Тринити-колледжа в Кембридже, было найдено следующее письмо от Джона Касуэлла, оксфордского математика, жившего в XVIII веке.

«Сэр, будучи в Лондоне в апреле, я твердо намеревался вновь Вас посетить, однако простуда и хромота, одолевшие меня на следующий день, помешали мне осуществить свое намерение: из-за простуды я лишился голоса, из-за хромоты – способности передвигаться; поэтому я спешно нанял экипаж до Оксфорда. Я Ваш вечный должник, особенно в том, что касается Ваших добрых намерений в отношении мистера Д., хотя, как оказалось, это не пошло мне на пользу. Тем не менее я Вам за это премного обязан, а также за другие вещи, и, если у меня появится возможность доказать свою признательность, Вы убедитесь в том, что я остаюсь Вашим преданным слугой.

Вместе с письмом посылаю Вам отчет о привидении; эту историю я слышал от двух человек, каждый из которых беседовал с ее участником; и все же их сообщения несколько разнились и, переходя из уст в уста, стали разниться еще больше; посему я попросил своего друга отвести меня к участнику этой истории, в комнате которого я записал ее с его слов, вслед за чем прочел ему запись и оставил второй экземпляр. Он сказал, что может клятвенно подтвердить ее истинность в том, что касается лично его. Он – викарий из Уорблингтона, бакалавр искусств оксфордского Тринити-колледжа, проживший там около шести лет; я не слышал о нем ничего дурного, в настоящее время он уехал в свой приход; он обещал прислать подпись арендатора дома и его работника, кузнеца по профессии, а также работников фермера, насколько их это касается.

Мистер Бринтон, священник, вероятно, попросил его не распространяться об этом случае, так как он не найдет постояльцев, хотя и предложил платить за дом на десять фунтов меньше.

Мистер П., прежний священник, призрак которого бродил по дому, пользовался весьма дурной репутацией; говорят, у него были дети от служанки, которых он умерщвлял; однако я посоветовал викарию ничего не говорить об этом недостатке П., оставив это на совести знавших его прихожан. Люди, знакомые с П., утверждают, что у него была в точности такая ряса и что он любил свистеть.

Ваш Дж. Касуэлл».

А вот и сам отчет.

«В Уорблингтоне близ Хаванта в графстве Гемпшир в шести милях от Портсмута проживал в доме священника некий Томас Пирс с женой и детьми, работником Томасом и служанкой. В начале 1695 года, часов в девять-десять вечера, когда все домочадцы улеглись в постель, служанка с ребенком задержалась на кухне. Служанка сгребла угли в камине, взяла свечу в одну руку, а ребенка в другую и, обернувшись, увидела, что кто-то в черной рясе медленно бредет по кухне и через дверь выходит в сад. Служанка бросилась наверх и, не успев преодолеть и двух ступеней, принялась кричать; хозяин и хозяйка, выбежавшие на крик, увидели, что в одной руке она держит свечу, а другой прижимает к себе ребенка; служанка объяснила им причину крика.

Она не осталась ночевать в этом доме и отправилась в другой, принадлежащий фермеру Генри Салтеру, где проплакала всю ночь от охватившего ее ужаса и ни за что не соглашалась вернуться назад.

На следующее утро (во вторник) жена Томаса Пирса пришла ко мне в Хавант, желая получить от меня совет, и сообщила об этом некоторым своим друзьям; я ей сказал, что, на мой взгляд, это выдумки и что они хотят возвести напраслину на мистера Бринтона, священника, которому принадлежит этот дом. Я сказал, что с ее позволения приду и проведу ночь в этой комнате; ибо я тогда не верил во все эти истории о призраках и привидениях. Я явился туда вечером во вторник и около двенадцати или часа ночи обошел весь дом вместе с жильцом и его работником, чтобы посмотреть, не спрятали ли они там кого-нибудь, чтобы меня провести. Наконец мы пришли в чулан; и там я с улыбкой сказал жильцу, стоявшему рядом, что вызову привидение и заставлю его явиться. Жилец перепугался, но я обещал защитить его, продекламировав: „Barbara, Celarent, Darii“ и т. д. При этом жилец изменился в лице и едва не лишился чувств от страха; я сказал, что заметил его страх и не позволю привидению явиться, и повторил: „Barbara…“ и т. д.

Жилец быстро пришел в себя, мы вышли из чулана, спустились в кухню, откуда пришли, и, просидев там оставшуюся часть ночи, не заметили ничего необычного.

Вечером в четверг мы с жильцом улеглись в одной комнате, а работник в другой; и он увидел, как кто-то в черной рясе идет по комнате, подходит к окну, стоит перед ним и потом уходит. В пятницу утром, когда он мне об этом рассказал, я спросил, почему он не позвал меня, и добавил, что, на мой взгляд, это выдумки или обман. Он объяснил, что не позвал, потому что потерял дар речи и был не в силах пошевелиться.

В воскресенье вечером я улегся в одной из комнат (не там, где работник видел призрак), а жилец с работником в другой комнате на одной кровати. И между двенадцатью и двумя ночи работник услышал, как кто-то ходит по комнате у изножья кровати и очень хорошо свистит; потом призрак подошел к постели, отдернул полог, посмотрел на них и через некоторое время удалился, а работник позвал меня и попросил прийти, потому что кто-то расхаживает по комнате и очень хорошо свистит. Я спросил, есть ли у него огонь и может ли он его зажечь, и он ответил, что нет. Тогда я выпрыгнул из постели, даже не накинув одежды, чтобы не терять времени, и побежал по коридору к двери, но оказалось, что она заперта на замок или засов; я попросил открыть ее и впустить меня; тогда работник встал с постели, отворил дверь, которая была рядом, и тотчас улегся опять.

Я вошел, сделал три-четыре шага вперед и в ярком лунном свете увидел, как призрак двинулся от кровати к стене, отделявшей эту комнату от моей. Я приблизился к нему, встал напротив, на расстоянии протянутой руки, и спросил во имя Господа, кто он такой и зачем нас тревожит. Я стоял в ожидании ответа и, не получив его, решил, что кто-то, возможно, прятался в комнате, чтобы меня напугать; я вытянул руку, чтобы до него дотронуться, но моя рука, не ощутив никакой субстанции, прошла насквозь и уперлась в стену; тогда я отдернул руку, а привидение осталось стоять на месте. До той поры я совсем не испытывал страха, и даже теперь испугался совсем немного.

Тогда я стал заклинать его ответить, кто он такой. После этих слов призрак, стоявший спиной к стене, начал медленно продвигаться к двери; я последовал за ним, а он вышел из комнаты, повернулся ко мне спиной, прошел немного вперед по коридору и, не дойдя до конца, где начиналась лестница, исчез в том месте, где не было угла, за который он мог бы завернуть.

Я ощутил от ступней до пояса нестерпимый холод, хотя не испытывал сильного страха; потом я улегся в постель между жильцом и его работником, и они сказали, что я холодный как лед. Работник, перегнувшись через хозяина, видел, как я протягивал руку к призраку, и слышал, как я с ним говорил; хозяин тоже слышал мои слова.

Призрак был лет сорока пяти – пятидесяти на вид, среднего роста, с непокрытой головой, короткими черными волосами, в темном длинном одеянии, из-под рукавов которого виднелись кисти рук, с бледным худым лицом и смуглой кожей, глаза полуоткрыты, руки опущены.

Я познакомил с этим описанием мистера Джона Ларднера, священника из Хаванта, а также его прихожанина, майора Баттена из Лангстоуна; оба сказали, что оно полностью соответствует наружности мистера П., здешнего священника, умершего двадцать лет назад. После этого жилец и его жена покинули дом, который с тех пор пустует.

В понедельник, после Михайлова дня, некий человек из Чадсона в графстве Уорикшир, посетив ярмарку в Хаванте, часов в девять-десять вечера шел мимо вышеупомянутого дома и видел свет почти во всех комнатах. Так как дорога подходила почти вплотную к дому, он из любопытства заглянул в освещенное кухонное окно, но никого не увидел; повернувшись, чтобы следовать дальше, он увидел человека в длинном одеянии; прохожий заторопился прочь, но призрак следовал за ним; он миновал несколько акров церковной земли, пересек тропинку, затем лужайку и по другой тропинке подошел к ограде у амбара, принадлежащего фермеру Генри Салтеру, моему домовладельцу, где сидели несколько его работников и другие люди. Этот человек вошел в амбар и сказал, что испугался призрака, который следовал за ним от дома священника, и что они, если выйдут, увидят его у ограды; они вышли и увидели, что он скребется в ограду и производит страшный шум; некоторое время он стоял у ограды, а потом исчез; их описание совпадает с тем, что видел я.

Последний рассказ я слышал от того самого человека, а также от работников фермера.

Томас Уилкинз, викарий из Уорблингтона.

11 декабря 1695 года».

Беспокойный самоубийца

Эта история была рассказана преподобному Фредерику Джорджу Ли, автору книги «Проблески в сумерках» (1884), неким священником из Рочестерской епархии.

«Я был приглашен на церковную конференцию на юге Англии, где, как мне дали понять, должны были собраться известные священники для обсуждения вопросов чисто практического свойства. Конференция продолжалась три дня, но в силу непредвиденных обстоятельств мне удалось прибыть лишь на второй день.

Я не был знаком со священником, в доме которого проходила конференция, хотя мы изредка обменивались письмами. Хозяин дома принял меня весьма радушно. Его жена, распорядившись, чтобы мне показали спальню, извинилась за ее скромные размеры, северное расположение и скудость обстановки, сославшись на то, что ею пользуются редко, только при большом стечении гостей.

Я вовремя успел на вторую половину заседаний, после чего мы отужинали, и я в должный час отправился в постель. Среди ночи я проснулся от жуткого ощущения, что какое-то большое животное навалилось мне на грудь и не дает дышать.

Я тотчас вскочил и уселся на кровати. Отдышавшись, я различил в полумраке согбенную фигуру в длинном одеянии, медленно и плавно передвигавшуюся взад-вперед по комнате.

Чиркнув спичкой, я зажег свечу у изголовья. Даже при свете свечи я по-прежнему мог видеть неясную расплывчатую тень, скользившую по комнате, как прежде. Вскоре она, не прекращая движения, стала таять. Мое любопытство разгорелось, и я еще около получаса не гасил свечу, но тень не появлялась. Я пролежал без сна до рассвета, а затем, утомившись от волнения, уснул.

Когда я с небольшим опозданием спустился к завтраку, хозяйка дома, заметив мою бледность и разбитый вид – несомненно, имевшие место, – спросила, явно нервничая, хорошо ли я спал. Я нерешительно ответил, что неважно, не вдаваясь в подробности и не обнаруживая своего замешательства.

Позже в тот же день, когда хозяйка вновь завела разговор на эту тему, я узнал, что в этой комнате, как говорили, покончил с собой слуга прежнего настоятеля и ею почти никогда не пользуются. Многие видели смутные очертания беспокойного призрака, бродившего взад-вперед у большой кровати. В другое время в этой спальне слышался звук тяжелых шагов, а иногда в ночной тиши раздавались душераздирающие крики».

Миссис М

В середине XIX века офицер английской армии составил протокол допроса двух солдат. Речь шла о происшествии, имевшем место в гарнизонном госпитале его полка Протокол был напечатан в книге Кэтрин Кроу «Темная сторона природы» (1852).

В августе сержант-наставник, человек весьма достойный и пользующийся уважением в войсках, привлек мое внимание к одному событию в гарнизонном госпитале.

Выслушав его серьезный и откровенный рассказ, я принял решение провести расследование.

Я рассказал об обстоятельствах случившегося другу, и мы с ним отправились в госпиталь. Нам следовало опросить двух пациентов – оба отличались уравновешенным характером и не страдали психическими заболеваниями. Один из них лечился от туберкулеза, другой – от язвы на ноге, и оба находились в цветущем возрасте.

После того как госпитальный сержант, также человек весьма уважаемый и заслуживающий доверия, подтвердил слова наставника, я послал за первым пациентом и попросил его изложить, что он видел и слышал, предупредив, что запишу его рассказ и потому ему следует быть весьма осмотрительным, ибо обман, обнаруженный в стенах госпиталя, является серьезным проступком и будет строжайшим образом наказан. Затем он перешел к изложению событий, которое приводится ниже.

«Во вторник, поздно вечером, где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами, мы все уже улеглись в постель. Было темно, если не считать света лампы у кровати больного лихорадкой.

Неожиданно я проснулся от того, что кто-то навалился мне на ноги, и в тот момент, когда я попытался подобрать их под себя, рядовой У., лежавший на койке напротив, крикнул: „Послушай, К., кто-то сидит у тебя в ногах!“ Я посмотрел туда и увидел, как кто-то встал, обошел вокруг кровати и остановился возле меня, в проходе между койками. Мне стало страшно, последние несколько ночей в палате раздавались тяжелые шаги, и мы уже начали думать, что это привидение, потому что никого не видели. И решив, что это наверняка привидение, я крикнул: „Кто ты и что тебе надо?“

Тогда фигура, опершись одной рукой о стену у меня над головой, пригнулась и сказала мне на ухо: „Я миссис М.“, и я смог разглядеть, что она в длинной фланелевой рубахе, обшитой по краю черной тесьмой, точно такой, в какую я помогал ее одевать, когда она умерла год назад.

Однако голос не был похож на голос миссис М. или кого-нибудь еще, он был совершенно особым – как будто пел у меня в голове. Лица я разглядеть не мог, оно оставалось в темноте, и мне показалось, что сквозь ее тело просвечивают окна.

Хотя я чувствовал себя не очень уютно, я спросил, чего она хочет. Она ответила: „Я миссис М. и хочу, чтобы ты написал тому, кто был моим мужем, и сказал ему…“

Я не вправе передавать слова миссис М. кому-либо, кроме ее мужа. Он находится в военном лагере в Ирландии, я написал ему и все рассказал. Она взяла с меня обещание молчать. Когда я пообещал хранить тайну, она сказала мне еще кое-что, и это убедило меня в том, что я говорю с ее духом, так как об этом не знала ни одна живая душа, только она и я.

И если это мое последнее слово на земле, я торжественно заявляю, что со мной говорил дух миссис М. и никто другой.

Пообещав, что, если я исполню ее просьбу, она не станет меня больше беспокоить, она отошла от моей кровати к камину и принялась водить руками по стене над каминной полкой. Через некоторое время она снова ко мне подошла, и, пока я на нее смотрел, она вдруг исчезла из виду, и я остался один.

Я покрылся холодным потом и почувствовал, что вот-вот упаду в обморок, но я не потерял сознания, мне постепенно становилось лучше, и через некоторое время я уснул».

После перекрестного допроса, учиненного капралу К., и безуспешных попыток разубедить его в том, что его посетило привидение, я прочел ему свои записи и, отпустив, послал за вторым пациентом.

Предупредив его так же, как и первого, я стал записывать его показания, которые он давал, судя по всему, чистосердечно и искренне.

«Вечером во вторник я не спал, – начал он, – и неожиданно увидел, что кто-то сидит на кровати капрала К. В палате было так темно, что я не разглядел, кто это. Фигура сидевшего выглядела так странно, что я испугался и почувствовал себя нехорошо.

Я крикнул капралу К., что кто-то сидит у него на кровати, и тогда тень встала. Я испугался, что она подойдет ко мне, и, так как я очень слаб [это был больной туберкулезом], я откинулся на подушку и, кажется, потерял сознание.

Очнувшись, я увидел, что фигура стоит и беседует с капралом, нагнувшись и опершись одной рукой о стену, но голоса ее я не слышал. От страха я сунул голову под одеяло и пролежал так довольно долго. Выглянув из-под одеяла, я увидел только капрала К., сидевшего на кровати.

Он сказал, что видел привидение, а я ему сказал, что тоже его видел. Через некоторое время он встал и дал мне воды, потому что я был очень слаб. Другие пациенты, разбуженные нашим разговором, велели нам замолчать, и вскоре я уснул. После этого в палате не происходило ничего особенного».

Этого человека подвергли перекрестному допросу, однако он не изменил своих показаний. Отпустив его, мы спросили госпитального сержанта, не могли ли над нами подшутить. Он заверил нас, что это невозможно. И в самом деле, насколько мне известно о порядках и поведении пациентов в госпитале, подобный розыгрыш – слишком рискованная вещь, особенно для тяжелобольных или близких к смерти пациентов этой палаты. Наказание за подобную проделку было бы весьма суровым, а ее раскрытие – неизбежным, так как отношение к виновным было бы враждебным.

Дальнейшее расследование было весьма недолгим, так как устанавливать, по сути, было нечего. Дело кончилось предположением о том, что обоим свидетелям это померещилось или приснилось. Тем не менее полгода спустя, после повторного допроса, их показания остались такими же четкими, а убежденность такой же непоколебимой. К тому же оба изъявили готовность повторить все сказанное под присягой.

Так закончилась история, приключившаяся с двумя солдатами в больничной палате. Возможно, она дает нам основания для скептицизма. Почему миссис М. не явилась прямо своему мужу, а прибегла к помощи посредника? Почему она явилась именно в ту ночь, а в предшествующие ночи раздавались только громкие шаги?

Мелкие детали заставляют сделать вывод о правдивости показаний двух свидетелей – темнота в палате, «если не считать света лампы у постели больного лихорадкой». Далее следует странное описание того, как дух или призрак «водил руками по стене над каминной полкой». Или слова второго солдата о том, как призрак стоял, «нагнувшись и опершись одной рукой о стену».

Могло ли присутствие близкого к смерти человека или тяжелое состояние других пациентов породить подобное явление? Заметим, что существует множество рассказов о привидениях в больницах…

Пьяница

Ричард Бакстер в книге «Несомненное существование мира духов» (1691) приводит следующую историю.

«В Лондоне проживает рассудительный, непьющий, благочестивый человек, один из моих прихожан, а у него есть старший брат, человек из высшего общества, в последнее время впавший в грех пьянства, хотя прежде он казался благочестивым. Он часто и подолгу живет в доме брата, и всякий раз, когда он, напившись пьяным, крепко спит, у изголовья его кровати раздается громкий стук, как будто кто-то колотит в стену. Если его кровать передвигают, шум следует за ним. Повсюду, где бы он ни находился, раздается грохот, который слышат все. За этим джентльменом наблюдали и держали за руки, чтобы он не мог делать этого сам.

Об этом мне сообщил его брат и в подтверждение своих слов привел жену (благоразумную женщину). Она помимо этого сказала, что, наблюдая за ним, видела, как его башмаки, стоявшие под кроватью, приподнялись над полом, хотя их никто не трогал.

Они привели ко мне этого человека, и, когда мы его спросили, как после таких предупреждений он решается вновь грешить, он не привел никаких оправданий. Но так как он человек не простой, я по причинам житейского свойства не называю здесь его имени».

В конце коридора

В августе 1912 года маркиз Хантингтонский, впоследствии Восьмой герцог Девонширский, остановился вместе со своими спутниками в Болтон-холле, большом особняке в трех милях от Скиптона в графстве Йоркшир. Он ночевал в доме священника, который примыкал к Болтон-холлу. В числе его спутников были герцог Девонширский, лорд Десборо и правящий монарх король Георг V. Первым документом в данном случае является заявление маркиза Хантингтонского, под которым в качестве свидетелей подписались три высокопоставленных джентльмена.

«В воскресенье, 18 августа 1912 года, поднимаясь в свою комнату в доме священника в четверть двенадцатого вечера, я ясно увидел фигуру человека, стоявшего у двери. Он был в неприметной одежде и не слишком чисто выбрит. Я стоял на верхней площадке лестницы, глядя в конец коридора, где была моя комната. Я спустился вниз, взял другую свечу, но когда я снова поднялся наверх, фигура исчезла.

Привидения в тот вечер были темой общей беседы, но она велась в мое отсутствие, и я о них не думал.

Хантингтон».

Второй документ – письмо матери маркиза Хантингтона к леди Галифакс.

«Не известите ли вы лорда Галифакса, что Эдди [маркиз Хантингтонский] пошлет ему отчет о своем привидении? Кажется, это тот же человек, которого два-три раза видел викарий, но у викария призрак был в коричневой одежде, а Эдди заявил, что этот человек был в темно-сером или черном. У призрака, который видел Эдди, круглое лицо – без бороды, но, как он сказал, небритое. Когда мы спросили викария, была ли у его привидения борода, он ответил „нет“, но выглядел он так, словно несколько дней не брился, и его лицо было очень круглым».

Третье письмо было послано лорду Галифаксу маркизом Хантингтоном.

«В воскресенье, 18 августа, в четверть двенадцатого вечера я видел привидение, стоявшее в дверях моей комнаты и смотревшее не на меня, а мимо. Я ночевал в доме священника и заметил призрак, когда повернул налево с лестницы, в которой три пролета, и посмотрел в коридор длиной ярдов в одиннадцать, в конце которого находилась моя комната. Пока я поднимался по третьему пролету, в котором всего шесть ступеней, мне показалось, что кто-то там стоит, но я не придал этому значения, так как священник часто встречает меня на лестнице.

Я сразу понял, что это призрак, но испугался лишь потом. Он ниже среднего роста, лет пятидесяти пяти или около того. У него необычно круглое лицо – или скорее слишком широкое по отношению к длине, – изборожденное глубокими морщинами. Блестящие глаза. Лицо могло бы принадлежать старой женщине, если бы не подбородок, покрытый недельной седой щетиной. На голове капюшон, длинная одежда наподобие накидки. Капюшон и плечи, вероятно, серые, но низ одежды черный или коричневый. За спиной у меня горела лампа, в руке была свеча, поэтому голова и плечи призрака были освещены довольно ярко, тогда как нижняя часть оставалась в тени. Призрак вовсе не был прозрачным, он был плотным и реальным».

Стена комнаты, в которой спал маркиз, на самом деле была частью древней монастырской стены.

Викарий, о котором пишет мать маркиза Хантингтона, преподобный Макнабб, видел призрак всего однажды. Тот стоял в той же позе, в которой его видел маркиз, и казался таким реальным, что викарий обвинил его во вторжении в чужой дом. Затем призрак исчез. Вероятно, в прежние годы его видели и другие люди.

Голоса

Мистер Уэйленд из Вата поведал эту историю преподобному Фредерику Джорджу Ли, а тот включил ее в свою книгу «Проблески в сумерках» (1884).

«В 1829 году мой отец купил возле Бристоля небольшой удобный дом с двумя акрами земли, называвшийся „Горячий ключ“.

Дом стоял за пределами деревни, неподалеку от местной церкви. Отец решил обосноваться здесь, оставив карьеру юриста и дом в Лондоне. Он полагал, что сделал выгодное приобретение. Дом был ветхим, однако его владелец обещал привести его в полный порядок при условии, что вернет часть затраченных средств, предоставив новому владельцу право полной и бессрочной собственности. Весной 1831 года все формальности были улажены.

В апреле отец с моей младшей сестрой, слугой и двумя служанками поселились в новом доме, но через две недели обе служанки захотели уволиться. Они утверждали, что в доме обитают призраки – большой обезьяны и гигантского черного пса. То одно, то другое из этих существ появлялось в комнатах или проходило мимо в коридорах и на лестнице. К тому же повсюду раздавались странные звуки. На пустом чердаке было страшнее всего: казалось, там кого-то душат; временами шум доносился из внутреннего двора – как будто там жестоко избивали человек двенадцать.

Вознамерившись выяснить причину этих звуков, служанки ничего не увидели и не услышали. Во дворе было тихо, как в могиле.

Призвали несколько деревенских жителей, однако те согласились нести караул только при зажженных свечах и в большой компании. По этой причине шум раздавался лишь на чердаке, однако около полуночи во внутреннем дворе появились призраки обезьяны и гигантского черного пса, их видели одновременно пять человек. Казалось, животные выбрались сквозь закрытую решетку из большого подвала во флигеле и устремились в темноту за оградой. Домочадцы и крестьяне видели призраков не меньше двенадцати раз, хотя мой отец и слуга (оба слышали странные звуки) ничего не видели.

В начале ноября 1831 года, после того как мой отец уже дважды или трижды поменял слуг, он проснулся среди ночи от душераздирающего крика, доносившегося (как ему показалось) с крыши дома. Одновременно он услышал шум: как будто дюжина рабочих, переговариваясь, снимала черепицу и швыряла в сад. Он вскочил с постели, накинул кое-что из одежды и халат, разбудил слугу и поспешил вместе с ним к входной двери, захватив с собой заряженные пистолеты и ружье. Они рассчитывали встретить там воров, или лунатика… Но, отворив дверь и оглядевшись, они никого не увидели и не услышали ни звука. Черепица была на месте, сад абсолютно пуст и тих.

Подобные события, разнящиеся лишь в деталях, происходили вновь и вновь. Мой отец, человек совершенно прозаический и лишенный воображения, пришел к необычному выводу, что в доме обитают привидения – что, конечно, соответствовало истине, – и в 1832 году продал его отошедшему от дел бристольскому купцу.

Тот, в свою очередь, как мне сказали, счел свою жизнь там невыносимой, но не сумел избавиться от дома и сделал из него три коттеджа. Однако никто не соглашался жить и в коттеджах, ибо там все осталось по-прежнему.

Об этом месте пошла дурная слава, окна пустующего дома разбили, здание со временем обветшало, и через несколько лет его снесли».

Маленькая девочка

Следующий рассказ, вышедший из-под пера «молодой дамы», появился в 1880 году в «Ноутс энд кверис».

«Я собираюсь рассказать о том, что со мной произошло в июле прошлого года, когда я вместе со своими кузинами жила на севере страны в их йоркширском доме. Предыдущим летом я провела там несколько дней, но не видела и не слышала ничего особенного.

На этот раз, приехав рано днем, я отправилась кататься на лодке с одним из родственников, прекрасно провела вечер и наконец отправилась спать, немного утомившись от дневных трудов, но пребывая в отличном расположении духа. Я крепко проспала примерно до половины четвертого, когда стало рассветать. Ненадолго проснувшись, я увидела, что дверь в мою спальню вдруг открылась и тотчас захлопнулась. Я подумала, что это, должно быть, кто-то из прислуги, и крикнула: „Войдите!“

Через некоторое время дверь распахнулась снова, но никто не вошел – по меньшей мере я никого не видела. Почти одновременно зашуршали занавески в гардеробе, стоявшем рядом с моей кроватью, из-за чего мне сделалось немного не по себе, шуршание не прекращалось, и меня охватило крайне неприятное чувство – не страх, а странное мистическое ощущение, что я не одна.

Прошло несколько минут, и я увидела в ногах кровати девочку лет семи. Казалось, она, скользя, приближается ко мне – маленькая девочка в ночной рубашке с темными волосами и белым как полотно лицом. Я попыталась с ней заговорить, но не могла произнести ни слова.

Она медленно приблизилась к изголовью, и я сумела хорошо рассмотреть ее лицо. Мне показалось, что девочка в большой беде: руки стиснуты на груди, глаза устремлены наверх с мольбой и отчаянием. Потом, медленно разжав руки, она коснулась моего плеча. Ее рука была холодной как лед, и, пока я силилась произнести хоть слово, она исчезла.

После того как девочка исчезла, мне стало еще страшнее, и я с нетерпением стала ждать прихода горничной. Не знаю, удалось ли мне уснуть. Однако к тому времени, когда появилась горничная, мне почти удалось убедить себя, что мое ночное приключение всего лишь яркий сон. Тем не менее, когда я спустилась к завтраку, многие заметили, что я бледна и плохо выгляжу.

Тогда я рассказала своим кузинам, что мне приснился очень правдоподобный страшный сон, и если бы я верила в привидения, то вообразила бы, что видела одно из них. Все промолчали, только хозяин дома, врач, заметил, что лучше мне не спать в этой комнате, во всяком случае, одной.

На следующий день одна из кузин ночевала вместе со мной. Ночью и ранним утром никто из нас не видел и не слышал ничего особенного. И я убедила себя, что увиденное мною – всего лишь плод воображения, и настояла на том, что буду спать в этой комнате одна.

И вот, удалившись в эту комнату, я встала на колени у кровати, чтобы помолиться, и неожиданно испытала тот же страх, что накануне. Занавески в гардеробе зашевелились, и у меня возникло прежнее ощущение – что я не одна. От страха я не могла пошевелиться, но, к счастью, одна из моих кузин вошла за какой-то забытой вещью. Взглянув на меня, она воскликнула: „Ты что-то видела?“ „Нет“, – ответила я, но рассказала ей, что я почувствовала, и безо всяких уговоров с ее стороны покинула эту комнату и больше туда не возвращалась.

Узнав о случившемся, хозяйка дома сказала, что мне не следует спать в этой комнате, поскольку страшный сон произвел на меня такое впечатление, что теперь я могу вообразить (сказала она) все что угодно и серьезно заболеть. Я перебралась в другую комнату, и в оставшееся время (в течение недели) меня не беспокоило появление маленькой девочки.

Когда я уезжала, моя кузина, старшая дочь доктора, отправилась вместе со мной к моему дяде, жившему в том же графстве. Мы пробыли у него около двух недель, и все это время о „маленькой девочке“ упоминали только как о моем „кошмаре“.

Потом я поняла, что от меня что-то скрывали, потому что перед моим отъездом кузина обратилась ко мне: „Мне нужно кое-что тебе сказать. Я хотела рассказать тебе об этом сразу после нашего отъезда. Но отец попросил меня молчать, потому что ты со своими слабыми нервами могла бы слишком сильно испугаться. Твой кошмар вовсе не был кошмаром. Ты видела привидение маленькой девочки!“ И она рассказала, что эту „маленькую девочку“ видели уже три раза три разных человека. Но так как с тех пор прошло около десяти лет, о ней почти забыли, пока я не рассказала о том, что видела утром после первой ночи моего второго визита.

Далее моя кузина рассказала, что ее младшая сестра, проснувшись перед рассветом, к своему огромному удивлению, увидела маленькую девочку с темными волосами, стоявшую к ней спиной и глядевшую в окно. Приняв ее за свою сестренку, она заговорила с ней. Но та не отвечала и не двигалась, тогда она сказала: „Напрасно ты там стоишь. Я тебя узнала. Меня не проведешь“. Оглянувшись, она увидела, что ее сестренка, с которой она, как ей казалось, говорила, спит рядом с ней.

Почти сразу же девочка отошла от окна и направилась в комнату другой ее сестры, А. И последняя, как она потом призналась, ясно видела фигуру маленькой девочки с темными волосами, стоявшую у стола в ее комнате. Когда она попробовала с ней заговорить, девочка исчезла. Передо мной „маленькую девочку“ несколько раз видел отец моей кузины доктор X. Ранним летним утром, возвращаясь с визита к больному, он поднимался по лестнице к себе. И заметил ту же девочку с темными волосами, бегущую впереди него. Когда же он добрался до своей комнаты и вошел в нее, девочка исчезла.

Стало быть, призрак три раза видели члены семьи и один раз я. Но только я видела ее лицо. Добавлю, что она никогда не показывалась дважды в одной комнате».

Непрошеные гости

Есть странные домашние привидения, о которых неизвестно что и думать.

В Виндзоре, в одном из старых домов на Парк-стрит, обитало привидение, о существовании которого можно было догадаться только ночью, по шагам в спальне.

Дама, жившая там, сообщала: «Я никогда никого не вижу, но постоянно слышу шаги. Они пересекают комнату из угла в угол, от алькова, где стоит кровать, до противоположной стены, где они затихают. Почему-то я никогда не испытывала страха… Однажды кто-то из моих детей случайно упомянул „приятного старичка, который приходит пожелать спокойной ночи“». Ребенку было три года, и, когда его попросили описать старичка, он ответил: «Он похож на Санта Клауса. Только одежда у него из горелой бумаги».

В XIX веке в Дербишире в доме булочника близ Стони-Миддлтона обитало привидение, делавшее дырки в буханках хлеба – «такие большие, что хлеб нельзя было продать».

В том же веке в одной деревне близ Честер-ле-стрит время от времени появлялось привидение, которое при приближении к нему «падало на землю и расстилалось, как простыня или большой тюк белой шерсти».

В XIX веке дети, жившие в доме, о котором говорили, что в нем водятся привидения, рассказали матери, что бегали в подвале за «очень странным зверем вроде козла, но не козлом; и еще он был похож на тень».

В 1661 году появилось привидение с пластырем на лице «величиной с полкроны».

В XX веке мать с ребенком, посмотрев в дыру от сучка в деревянном поле, увидели голубой глаз.

Женщина в поле

Этот рассказ вышел из-под пера преподобного Радла, священника и школьного учителя в Лонсестонском приходе в Корнуолле, а затем был напечатан в книге Т. М. Джарвиса «Правдоподобные истории о привидениях» (1823).

В начале 1665 года на Лонсестон обрушилась болезнь, от которой умерло несколько моих учеников. Среди жертв этой вредоносной болезни был Джон Эллиот, старший сын эсквайра Эдварда Треберса, юноша лет шестнадцати, чрезвычайно одаренный и талантливый. По его собственной просьбе я читал проповедь на его похоронах, состоявшихся 20 июня 1665 года. В своей речи я сказал несколько похвальных слов в адрес молодого джентльмена.

По окончании похорон, когда я собирался покинуть церковь, ко мне вежливо приблизился пожилой джентльмен и, вопреки моему желанию, с несвойственной ему настойчивостью начал уговаривать меня посетить его дом нынче вечером. На сей раз мне удалось отговориться, но он взял с меня обещание нанести ему визит в ближайший понедельник. Казалось, тем дело и кончилось, однако еще до понедельника я получил от него письмо с настоятельной просьбой посетить его по возможности в субботу. Второй попытке я воспротивился, ответив, что это противоречит моему желанию и исполнению долга перед прихожанами.

Однако джентльмен не успокоился, в субботу он послал мне очередное письмо, в котором просил обязательно быть у него в понедельник и так устроить свои дела, чтобы провести у него по меньшей мере два-три дня. Его настойчивость меня немало удивила.

В понедельник, отправившись туда, чтобы исполнить данное обещание, я встретил настолько радушный и щедрый прием, насколько назойливым было приглашение. К тому же я увидел там соседнего священника, который якобы зашел случайно, однако последующие события заставили меня придерживаться другого мнения.

После обеда мой собрат вызвался показать мне сад и там во время прогулки впервые дал мне понять, какую цель преследовали эти похвалы и угощение.

Сначала он упомянул о несчастье, постигшем семью, затем перешел на младшего сына. Он рассказал, каким веселым и бодрым тот прежде был и каким унылым и апатичным стал. Затем горько посетовал на то, что дурное расположение духа настолько повлияло на его разум, что бедный малый вообразил, что его преследуют привидения и что его по дороге в школу всякий раз поджидает в поле, в полумиле от дома, злой дух.

В разгар разговора (в самый что ни на есть подходящий момент) к нам подходят старый джентльмен со своей леди. При их приближении священник, увлекая меня в беседку, возобновляет свой рассказ, и они (родители юноши) подтверждают его слова, дополняя длинное повествование множеством мелких подробностей. Короче, им интересно знать мое мнение по этому вопросу и получить совет.

Я ответил: то, что поведал им юноша, вещь довольно странная, однако не совсем невероятная, и я пока не знаю, что об этом думать. Но если их сын согласится со мной побеседовать и будет откровенен, завтра я надеюсь дать им более обдуманный ответ.

Мальчик, согласившись побеседовать с преподобным Радлом, поведал ему следующую историю.

«Женщина, которая мне является, жила неподалеку и умерла восемь лет назад. Ее зовут Дороти Дингли, она такого-то роста, возраста и вида. Она никогда со мной не заговаривает, только быстро проходит мимо и всегда уступает мне дорогу. Пока я иду по полю, она обычно появляется два-три раза.

Прошло месяца два прежде, чем я догадался, в чем дело, и, хотя я знал ее в лицо, не мог припомнить ее имени и, недолго думая, решил, что эта женщина живет где-то поблизости и часто ходит этой дорогой. И так я думал, пока не начал встречать ее каждое утро и каждый вечер, всегда на одном и том же поле, а иногда два-три раза подряд.

Я понял все года назад. Когда я впервые заподозрил, что это привидение, у меня хватило духу не поддаться страху; долгое время я держал все это при себе и только много размышлял.

Я не раз пытался с ней заговорить, но никогда не получал ответа. Потом я начал ходить в школу другой дорогой, но тогда она стала поджидать меня на узкой тропинке между Квори-парком и питомником, и это было еще хуже.

Со временем я начал испытывать страх и все время молился Господу, чтобы он избавил меня от этого или открыл мне, что это означает. Ночью и днем, спал я или бодрствовал, ее облик всегда стоял передо мной. И постепенно я погрузился в такую глубокую задумчивость, что это стало заметно всей семье. И тогда я рассказал об этом своему брату Уильяму, а он по секрету передал отцу и матери, и некоторое время они держали это про себя. Но ничего хорошего из этого не вышло: порой они смеялись надо мной, порой распекали меня, но все равно посылали меня в школу, советуя выкинуть все эти глупости из головы.

Я, разумеется, по-прежнему ходил в школу, и всякий раз по дороге туда меня встречала эта женщина».

Выслушав рассказ мальчика, священник согласился завтра в шесть утра отправиться вместе с ним туда, где тот видел привидение. Они договорились сделать это тайно и ничего не говорить родителям мальчика.

Преподобный Радл продолжает свой рассказ.

«На следующее утро, незадолго до пяти, мальчик появился у меня сгорая от нетерпения. Я поднялся и пошел вместе с ним. Он привел меня на поле акров в двадцать, располагавшееся на открытой местности, в трех фарлонгах[4] от его дома. Не успели мы преодолеть и трети расстояния, как перед нами появился призрак женщины, в точности такой, как мне описывал мальчик (неожиданность его появления и исчезновения не позволила мне разглядеть его как следует).

Я был застигнут врасплох, и, несмотря на принятое накануне твердое решение заговорить с этой женщиной, мне не достало сил к ней обратиться или оглянуться ей вслед. Однако я позаботился о том, чтобы не обнаружить страха перед моим подопечным и проводником. Я лишь сказал ему, что убедился в правдивости его слов, и мы прошли все поле до конца и вернулись назад, но призрак больше не являлся.

Я почувствовал в юноше смесь отваги и страха. Первая объяснялась моим присутствием и подтверждением его слов, второй – видом его преследовательницы. Короче, мы отправились домой. Я несколько озадаченный, он сильно воодушевленный».

По возвращении преподобный Радл сказал матери мальчика, что словами ее сына «не следует пренебрегать и подвергать их полному сомнению», посоветовав не обсуждать эту тему ни с кем из соседей. Затем он вернулся к себе и следующие три недели из-за множества дел был лишен возможности еще раз посетить место встречи с привидением.

«27 июля 1665 года я отправился в поле, где являлся призрак, один и прошел его до конца, никого не встретив. Я возвратился назад, повторил прогулку, и на этот раз примерно там же. где я встретил его, когда был вместе с молодым джентльменом, мне явился призрак. Мне показалось, что он двигался быстрее, чем в прошлый раз, и оттого я не успел заговорить с ним, как замыслил накануне, хотя он был в десяти футах от меня.

Вечером того же дня ко мне пришли родители вместе с сыном, и я предложил им отправиться туда назавтра. Утром, чтобы не всполошить слуг, они сказали, что идут осматривать пшеничное поле, а я, сев на лошадь, сделал вид, что еду в другом направлении, но вскоре мы встретились в назначенном месте.

Затем мы вчетвером не торопясь направились в Квартилс, но только когда мы оказались на середине поля, на другом его конце появился призрак. Он двигался нам навстречу с таким проворством, что не успели мы сделать шести-семи шагов, как он промчался мимо. Я тотчас кинулся за ним, а молодой человек за мной. Мы видели, как призрак скрылся в проходе, через который мы вошли. Я побежал вдоль изгороди в одну сторону, юноша в другую, но видение исчезло. Осмелюсь утверждать, что самая быстроногая лошадь в Англии не смогла бы за это время скрыться из виду.

В тот день я отметил две вещи.

1. Увязавшийся за нами спаниель при приближении призрака залаял и бросился прочь; отсюда можно заключить, что призрак не был плодом нашей фантазии или наших опасений.

2. Призрак передвигался не с помощью ног. шаг за шагом, а скользил, как дети по льду или лодка по быстрой реке.

Однако продолжим. Это зримое доказательство не только убедило, но и необычайно напугало старого джентльмена и его жену, которые знали эту Дороти Динглер при жизни, были на ее похоронах, а теперь, в ее последнее явление, ясно разглядели ее черты. Я подбодрил их, как только мог, и они тотчас отправились домой.

На следующее утро, в четверг, я поднялся чуть свет, вышел из дому один и около часа ходил, размышляя и молясь, по соседнему полю. Сразу после пяти я вошел в ограду посещаемого поля и не успел сделать сорока-пятидесяти шагов, как на другом его конце появился призрак. Я обратился к нему громким голосом и в тех словах, которые принято произносить в подобных случаях. Тем временем он приближался, но очень медленно и, когда я подошел к нему вплотную, остался стоять на месте. Я заговорил опять, и он ответил, но очень тихо и неразборчиво. Я совершенно не испытывал страха и продолжал говорить, пока он не ответил и не принес мне извинения.

Но мои труды на этом не закончились, поскольку тем же вечером, через час после заката, он снова встретился мне на том же месте и после нескольких слов с каждой стороны тихо исчез и больше никогда не появлялся и никого не тревожил.

Наш утренний разговор продолжался около четверти часа.

Все сказанное мною правда. Я говорю так, потому что видел это своими глазами и слышал своими ушами. И пока меня не убедят, что мои органы чувств меня обманывают, я буду утверждать, что изложенное мною на бумаге – правда».

Фигура на дороге

В ноябре 1939 года в газете «Эксетер экспресс энд экоу» появилось несколько интригующих заметок В пятничном номере от 3 ноября было опубликовано письмо эксетерского бизнесмена следующего содержания.

«Около семи вечера я ехал из Эксетера в Старкросс и вдруг увидел посреди дороги близ паудерхемской церкви женщину в черном плаще с капюшоном. Я нажал на тормоза, думая, что это пешеход, которому требуется помощь. К моему изумлению, как только машина остановилась, женщина просто-напросто исчезла. Я вышел из машины и огляделся по сторонам, вокруг никого не было – к тому же спрятаться там негде.

Я снова сел в машину и поехал, но, поравнявшись с погостом, увидел ее опять. На этот раз закутанная в плащ фигура скользнула сквозь закрытую церковную калитку. В тот вечер я возвращался домой после деловой встречи в Эксетере и ничего не пил. Насколько я могу судить, я вполне нормален и прежде ни разу не видел ничего подобного».

Шесть дней спустя пришло другое письмо на эту тему от корреспондента газеты в Кредитоне.

«Одна моя приятельница рассказала мне, на мой взгляд, интересную историю. Несколько месяцев назад темной ночью она ехала с другом из Эксетера в Тинмут и на спуске у паудерхемской церкви увидела фигуру, бредущую по правой стороне дороги, та шла впереди машины и исчезла в живой изгороди.

Увидев ее в первый раз, она ничего не сказала водителю, но, заметив, что он внезапно притормозил, спросила, почему он сбросил скорость. Тот ответил: „Ты не видела, как по дороге шла какая-то леди в сером плаще?“»

Двумя неделями позже та же пара, проезжая тот же отрезок дороги, вновь увидела эту фигуру. В местной прессе об этом много писали, приходили и другие люди, у которых были «видения» – одно из них в 1919 году, – но вскоре этот эпизод изгладился из общественной памяти.

Удивительные вести из Спрайтона

В мае 1683 года вышла брошюра, где описывались некоторые события, имеющие отношение к так называемому спрайтонскому демону. Подробности этих событий изложены неким джентльменом из Спрайтона, графство Девон, священником из соседнего Барнстейпла, а также семью другими очевидцами. Брошюра под названием «Спрайтонский демон в Девоне» начинается следующим образом.

«В ноябре 1682 года в округе Спрайтон, графство Девон, некий Фрэнсис Фей (слуга мистера Филипа Ферза), находясь в поле близ дома своего хозяина, увидел старого джентльмена, похожего на отца хозяина, с палкой или тростью в руке вроде той, какой он пользовался при жизни и убивал кротов.

Призрак приблизился к молодому человеку, но тот, представьте себе, ничуть не испугался при виде человека, который, как известно, был мертв».

Призрак старика с палкой был только предвестником необыкновенных событий, имевших место в последующие дни и недели. Приводим их краткий перечень.

«[Двумя-тремя днями позже], когда молодой человек возвращался верхом в дом своего хозяина в вышеупомянутом приходе Спрайтон, на лошади у него за спиной возникла фигура второй жены старого джентльмена, о котором говорилось ранее.

Демон сбросил молодого человека с лошади на землю с такой силой, что привел в великое изумление не только (бывшую с ним) горничную хозяйки, но и еще несколько человек, видевших это ужасное происшествие. Земля издала громкий гул, так велика была сила падения…

Вскоре призрак этой женщины явился разным обитателям дома, а именно: вышеупомянутому молодому человеку, миссис Томасине Гидли, Энн Лангдон, рожденной в этом округе, и маленькому ребенку, которого по причине беспокойного поведения духа пришлось удалить из дома.

Однажды кто-то сунул голову молодого человека в очень узкое пространство между изголовьем кровати и стеной и удерживал там с такой силой, что ее сумели извлечь только несколько мужчин; голова была вся в крови, синяках и ушибах. Чтобы предотвратить осложнение от кровоподтеков, ему прописали кровопускание; после кровопускания кто-то сорвал повязку с его руки и обмотал вокруг его талии с такой силой, что он не мог дышать и едва не задохнулся. Когда же ее разрезали на части, раздался странный заунывный звук, который испугал всех присутствующих.

Несколько раз галстуки и платки, которые он носил на шее, едва его не удушили, они неожиданно затягивались так туго, что он не мог вздохнуть и чудом избежал смерти.

Призрак без всякого почтения обращался с париками молодого человека, которые тот обычно носил, он часто срывал их у него с головы, поступая с ними весьма странным образом. Один парик, которым он особенно дорожил, лежал в маленькой коробке, эта коробка находилась в другой коробке, стоявшей у стены, а сверху лежал складной табурет с дополнительным грузом, но вскоре эти коробки были разломаны, а парик разорван в клочья.

В другой раз, чтобы спасти парик от опасности, молодой человек улегся в комнате своего хозяина, но кто-то сорвал с него парик и разодрал в клочья.

Как-то раз шнурок из его башмака (без помощи чьих-нибудь рук) расшнуровался сам и улетел в другой конец комнаты; за ним собрался последовать другой шнурок, но заметившая это горничная схватила его, и тот обвился вокруг ее руки, словно живой угорь или змея. Это подтвердила знатная дама, видевшая это своими глазами и заслуживающая безоговорочного доверия.

Та же дама показала мистеру С. перчатку молодого человека, которую кто-то разорвал у него в кармане, когда она стояла рядом; перчатка была разорвана необычайно ловко и умело, даже торговец ножами не мог бы предоставить подходящего инструмента, чтобы проделать это с подобной невероятной аккуратностью где-нибудь в удобном месте, тогда как все это произошло внутри кармана в течение одной минуты.

Далее было замечено, что, если этот молодой человек или горничная надевали свою одежду, ее тут же разрывали в клочья у них на спине, но если они надевали чужую, она оставалась целой.

На глазах у разных людей этот демон, или дух, совершал множество других странных проделок: довольно большой бочонок с солью без всякой посторонней помощи передвигался из комнаты в комнату. Утюг сам по себе прыгнул в кастрюлю с молоком, которое пролилось на плиту, а два копченых свиных бока, спустившись из дымохода, где они висели, улеглись сверху.

Когда призрак старой леди появляется в собственном обличье, он бывает в том же платье, что и хозяйка дома (ее невестка).

Несколько раз ноги вышеупомянутого юноши оказывались закинутыми ему за голову или закрученными вокруг ножек стульев и табуретов, и освободить их бывало очень трудно».

Но самая злобная выходка духа против молодого человека случилась в Сочельник, когда миссис С., рассказавшая об этом, проходила мимо двери дома. Это было так.

«Когда молодой человек возвращался после своих трудов, женщина-демон схватила его за полу камзола и унесла ввысь. Вскоре его хватились хозяин и другие слуги, и после подробных расспросов им ничего не удалось узнать, однако в конце концов (часа через полтора) они услышали, как он поет и свистит на болоте или в трясине, где они и нашли его в состоянии транса или экстатического припадка, которые у него случались и прежде (я не уверена, что они имели место до неприятностей с призраком). Во время таких припадков он часто бывал не в себе, и никто не придавал особого значения его словам; придя в себя (часа через полтора), он торжественно заявил, что демон унес его на такую высоту, что дом хозяина казался не больше стога сена; все это время он был в полном рассудке и молил Всемогущего Господа не позволить демону его погубить, и неожиданно был опущен на болото.

Работники нашли один его башмак по одну сторону хозяйского дома, а другой по другую, а утром увидели его парик на вершине дерева. Представляется, что он был поднят на значительную высоту и его рассказ не является вымыслом.

После этого было замечено, что та часть тела молодого человека, которая находилась в грязи, пока он сидел в болоте, онемела и сделалась менее чувствительной, поэтому в ближайшее воскресенье, которое было Фоминым днем, его отвезли в Кредитон (иначе Киртон), чтобы ему пустили кровь, что и было исполнено.

Сопровождавшие его люди ненадолго оставили его, а вернувшись, увидели, что у него очередной припадок, при этом лоб у него покрылся огромными синяками и сильно распух, и никто не мог понять, как это случилось, пока он не пришел в себя. И тогда в ответ на их расспросы он сказал, что в окно с огромной скоростью влетела птица с камнем в клюве и с силой швырнула этот камень ему в лоб, отчего и возникла опухоль.

Люди, удивленные столь странным событием, старательно искали камень и наконец нашли под стулом, на котором он сидел, не камень, как они ожидали, а медную или латунную гирьку, которую демон, по-видимому, использовал на сей раз, чтобы поранить бедному юноше лоб.

Присутствующие взяли на себя труд разделить ее на части, и каждый взял себе кусок на память об этом удивительном случае. После этого дух продолжал весьма жестоко терзать молодого человека, нередко доводя его до крайности, и сейчас я не имею точных сведений, оставил ли он свои издевательства и жив ли еще молодой человек».

Крик

Это рассказ полисмена, мистера Тома Лангли, записанный в начала 1970-x и напечатанный в книге Роя Палмера «Фольклор Вустершира»(1976). В 1926 году мистер Лангли поступил на службу в полицию Уорикшира в качестве констебля города Дигбет.

«Около двух ночи я находился на Фейзли-стрит и беседовал с сержантом. Ночь была холодной и очень тихой, если не считать изредка доносившегося шума с железной дороги. Внезапно прозвучал ужасный крик. Кажется, откуда-то с Милк-стрит. От него кровь стыла в жилах. В течение нескольких секунд он нарастал, а потом внезапно оборвался. Могу сравнить его только с визгом, который я слышал, когда лиса убивала кошку. Это тоже было ночью.

Я сказал сержанту: „Кого-то убили“. Я подумал, что он тотчас побежит, даже в ложном направлении. Но он не двинулся с места и сказал: „Если работать здесь довольно долго, то услышишь этот крик еще не раз. Считайте, что это паровоз на запасных путях. Кое-кто из старожилов думает, что это привидение, но нам платят за то, чтобы мы ловили воров, а не привидения“.

Воспользовавшись советом сержанта, я приписал этот звук паровозу и больше о нем не вспоминал.

Года через два во время ночного дежурства я снова услышал этот крик. На этот раз я знал, что это не паровоз, и решил осторожно провести расследование. Я рассказал об этом одному пожилому человеку, который работал в полиции с 1895 года и несколько лет назад ушел на пенсию. Он мне ответил, что за двадцать пять лет службы несколько раз слышал этот крик и предпочел бы о нем не вспоминать. Но меня это не удовлетворило.

Я случайно узнал, что на фабрике на Аллисон-стрит ночным сторожем работает пенсионер, которому за семьдесят. Он поступил в полицию в 1880-м, а его отец служил здесь полицейским еще в 1850-х. Я расспросил его об этом крике, и он поведал мне такую историю.

„Когда принц Руперт разграбил Бирмингем во время Гражданской войны 1643 года, город в основном располагался на берегах реки Ри в районе Дигбета. Жители города знали, что войска роялистов стоят на Камп-хилл, и почти все из них покинули город и спрятались в полях Эдбастона и Уинстон-Хита. Один человек по фамилии Мур, живший с женой и пятью детьми в доме на Милк-стрит, по какой-то причине остался в городе. Три роялистских солдата выволокли всю семью на улицу, и один из них обезглавил отца, мать и детей. Последней он убил тринадцатилетнюю девочку. Она видела, что вся ее семья безжалостно убита, и перед смертью закричала. Он полагал, что последний страшный крик девочки до сих пор отзывается эхом под сводами времени“.»

Объяснение, восходящее ко многим аналогичным историям о Гражданской войне, представляется довольно банальным, но тайна крика остается.

Странный юноша

Приводим отрывок из письма, отправленного епископом Дарема архиепископу Кентерберийскому около 1564 года.

«Среди прочих вещей, нуждающихся в Вашем попечении, я должен упомянуть о том, что в Блэкберне проживает странный юноша (кое-кто считает его ненормальным), который утверждает, что беседовал со своим соседом, умершим четыре года назад или ранее. Порой он говорит, что видел его и беседовал с ним, и он приводил с собой викария, школьного учителя и других соседей, и те подтверждают, что тоже его видели.

Все это здесь настолько в порядке вещей, что россказням верят все, а власти не думают их опровергать, скорее сами в них верят. Знай я, как подобающим образом расследовать этот вопрос, я не замедлил бы так поступить».

Дыра в стене

Вот текст письма, отправленного редактору «Сити пресс» весной 1907 года.

«Сэр, воскресным вечером, возвращаясь домой, я шел вдоль Лондонской стены, мимо древнего ее участка, отделенного от дороги оградой. Внезапно я заметил, как из-за ограды появилась рука, преграждая мне путь. Я отскочил в сторону и на секунду оказался спиной к ограде. Оглянувшись, я увидел человека в черном, бредущего назад к стене. Он был без шляпы и, достигнув стены, как будто вошел прямо в нее. Я не слышал шума шагов и после того, как он исчез, не обнаружил при ближайшем рассмотрении ни человека, ни дыры в стене.

В понедельник я пошел еще раз взглянуть на это место и не смог объяснить происшедшее. Возможно, кто-то из Ваших читателей видел нечто подобное. Мне было бы очень интересно об этом узнать.

Искренне Ваш и прочее.

ЧИТАТЕЛЬ».

Блу-Белл-хилл

До того как между Рочестером и Мейдстоуном была проложена дорога А229, машины следовали по старой крутой дороге на Чатем, известной как Блу-Белл-хилл…

Это место древних поселений человека. В поле рядом со старой дорогой сохранилась камерное захоронение времен неолита, известное как Дом Китс-Коути. На соседнем поле валяются разрозненные камни, известные как Малый Китс-Коути. Неподалеку находится группа вертикально стоящих камней. Сама дорога проходит мимо нескольких доисторических захоронений.

Дом Китс-Коути был воздвигнут между 4300 и 3000 годами до н. э. Однако холм Блу-Белл упоминается также в связи с современными событиями. 10 сентября 1968 года в местном кентском издании «Мейдстоун газет» появилось несколько сообщений о девушке, стоявшей в одиннадцать вечера у подножья холма на краю дороги рядом с пабом «Лоуэр Белл». Несмотря на поздний час, она ловила попутную машину и ничем не напоминала привидение. Однако во всех случаях она необъяснимым образом исчезала.

Мистер Дейвид Смит из Рочестера не раз видел двух пешеходов, взбиравшихся на холм. Всякий раз, когда машина приближалась к ним, они исчезали. Однажды он увидел их спускавшимися с холма, затем они внезапно бросились под колеса его машины, которая прошла сквозь них.

В 1974 году местную полицию дважды вызывали водители, решившие, что сбили на дороге молодую женщину. В обоих случаях полиция не обнаружила ни жертвы, ни следов несчастного случая.

Первая встреча состоялась в субботу, 13 июня. Мистер Гудинаф направлялся из Рочестера в Мейдстоун, когда перед его машиной внезапно появилась молодая девушка. Ударив по тормозам, он резко свернул в сторону, не сомневаясь, что сбил ее. Он сказал, что слышал звук удара. Выскочив из машины, он увидел, что девушка лежит на дороге. Она истекала кровью. По его словам, она была в белой блузке, белых носках и юбке. Он отнес ее на обочину и завернул в плед, взятый из кабины. Так как ему не удалось остановить ни одну из проезжавших мимо машин, он оставил девушку на месте и помчался в Рочестер, в полицейский участок. Есть запись, что он прибыл туда в четверть первого дня.

Он и полицейский немедленно выехали на место происшествия. Но там не оказалось ни девушки, ни следов крови. На следующий день к розыскам подключили ищеек. Однако те не могли взять след. На машине также не осталось следов столкновения.

После многочисленных публикаций об этом происшествии, конечно, появилось множество сообщений о призраках, ловивших попутную машину на других участках холма Блу-Белл, но ни одно из них не подкреплялось доказательствами.

Один из исследователей, просмотрев старые номера «Мейдстоун газет», обнаружил, что 19 ноября 1965 года на этом месте в автомобильной катастрофе погибли три молодые женщины. У одной из них на следующий день была назначена свадьба.

Осенью 1992 года три водителя поочередно сообщили, что сбили молодую женщину, которая неожиданно выскочила на дорогу. Один из них сказал: «Она выбежала на дорогу прямо перед машиной, остановилась и посмотрела мне в глаза. Ее лицо было лишено всякого выражения. Потом я врезался в нее, она качнулась и упала под колеса моей машины. Я думал, что убил ее, потому что она не казалась призрачной или какой-нибудь еще. Она была плотной, такой же реальной, как мы с вами». Но, разумеется, на дороге никого не оказалось.

Призрак на дороге А38

Вот интересный пример появления призрака на дороге.

На протяжении нескольких лет он появлялся на шоссе А38 близ Веллингтона. Об этом много писали после сообщения в «Вестерн морнинг ньюс», появившегося летом 1970 года. Там упоминался случай с миссис К. Свитенбенк, ехавшей ночью по этому участку трассы.

Свернув у гостиницы «Хитертон-Грейндж». она, к своему ужасу, увидела посреди дороги мужчину средних лет в макинтоше. Она не успела рассмотреть его лица, но заметила, что он светил на дорогу фонариком. Резко вывернув руль, чтобы его не сбить, она остановилась. Когда она вновь посмотрела на дорогу, там никого не было.

После того как эта история была напечатана в газете, туда поступили другие сообщения о мужчине в макинтоше. Его видели еще два водителя, а один мотоциклист утверждал, что сломал ногу, пытаясь избежать столкновения с человеком в макинтоше, внимательно смотревшим на дорогу.

Дальнобойщик Харолд Ансворд в письме в газету «Эксетер экспресс энд экоу» рассказал, что осенью 1958 года трижды встретил человека в макинтоше. Когда он направлялся по дороге А38 к Калломптону, графство Девоншир, в сотне шагов от себя заметил на дороге человека в сером дождевике. Разумеется, Ансворд остановился, мужчина же, вытащив фонарик, посветил ему в лицо. Это было ранним утром, до рассвета, и мужчина промок насквозь. По словам Ансворда, его макинтош отсырел, а по лицу текли струйки дождя. После того как Ансворд предложил ему сесть в кабину, пассажир попросил подбросить его до старого моста в Холкомбе в четырех милях отсюда. Ансворд описал странного пассажира как человека средних лет с копной седых всклокоченных волос.

Три дня спустя в то же время на том же отрезке пути водитель опять увидел того же мужчину, махавшего ему рукой. И опять подбросил его до старого моста. На этот раз пассажир улыбался и время от времени посмеивался. Месяцем позже повторилось то же самое. Каждый раз шел проливной дождь, и промокший до костей пассажир был в насквозь отсыревшем плаще.

Затем на протяжении трех месяцев Ансворд никого не встречал. В конце года он, следуя по знакомому маршруту, увидел на том же участке дороги А38 человека средних лет, махавшего фонариком. Он почувствовал, что должен остановиться и на этот раз. Пассажир, выйдя у старого моста, попросил Ансворда подождать его пару минут, чтобы забрать чемоданы. Водитель, прождав минут двадцать, потерял терпение и уехал. Мили через три он опять увидел на дороге А38 человека в макинтоше и попытался его объехать. Но вместо того, чтобы отскочить, тот кинулся прямо под тяжелый грузовик.

Смертельно перепуганный Ансворд остановился и вылез из машины, ожидая увидеть тело сбитого мужчины. Однако теперь тот стоял впереди и махал ему рукой. Потом отвернулся и растаял в воздухе. Мистер Ансворд больше никогда не видел привидение.

В 1973 году темным вечером миссис Тейлор, проезжая по А38 недалеко от Тонтона, увидела посреди дороги человека с опущенной головой; казалось, что он что-то искал на земле. Чтобы его объехать, она резко вывернула руль, но, выйдя из машины, обнаружила, что поблизости никого нет.

В декабре 1991 года женщина, проезжая по А38 недалеко от деревни Рамуэлл, внезапно заметила на дороге человека в сером плаще и с фонариком в руках. Резко свернув в сторону, она оказалась в кювете. Выбравшись из машины, чтобы высказать негодование, она увидела, что дорога пуста.

Пассажир

Миссис Теодор Кори, более известная как писательница Уинифред Грэм, рассказала эту историю в 1930-х годах Мод Фоулкс. Впоследствии та опубликовала ее в книге «Правдивые истории о привидениях» (1936).

«Однажды утром я направлялась из Хэмптон-корта к Ватерлоо, и в Хэмптонкорте мне посчастливилось сесть в пустой вагон.

На следующей остановке „Темз-Диттон“ в вагон вошел ничем не примечательный мужчина и уселся в дальнем конце вагона. Мы не обращали друг на друга внимания, и при обычном ходе событий я продолжала бы читать газету, не думая о нем. Но меня внезапно охватил нестерпимый страх; чувство было настолько сильным, что мне с трудом удавалось выносить присутствие этого человека. Что-то, казалось, говорило мне: „Хорошенько запомни, как он выглядит, скоро тебе придется его опознавать“.

Разумеется, получив это мистическое предупреждение, я подумала, что он, возможно, собирается на меня напасть, и решила на следующей остановке („Сарбитон“) выйти, но тем временем следовала приказу внутреннего голоса. Я тайком рассматривала его лицо, фигуру, цвет одежды и особенно стопку из четырех книг, аккуратно перевязанных веревкой.

Я так разволновалась и была так испугана, что была готова выскочить из вагона на следующей станции. Но, к моему изумлению, когда поезд остановился в Сарбитоне, мой попутчик, прежде чем я успела встать с места, спокойно взял книги под мышку и вышел из вагона. „Вот тебе и интуиция“, – подумала я, упрекая себя в глупости, и выбросила этот эпизод из головы.

Утром на станции „Сарбитон“ всегда многолюдно. Через минуту в мой пустой вагон вошли другие люди, и поезд двинулся к Ватерлоо. Я закрыла глаза и открыла их в Воксхолле, чтобы посмотреть, какую станцию мы проезжаем, и вдруг, к моему невыразимому ужасу, увидела того же человека напротив себя. На коленях у него лежала та же связка книг, он сидел совершенно неподвижно и спокойно смотрел на меня.

В то время я еще не была знакома с психологией привидений и похолодела от страха, потому что знала, что он сошел с поезда в Сарбитоне. Я поднялась и бросилась бежать в другой конец поезда, желая только одного – оказаться как можно дальше от него. Потом забилась, тяжело дыша, в купе, боясь встретить его в Ватерлоо.

К сожалению, эта история о привидениях не имеет продолжения, это была моя первая и последняя встреча с призраком, и я никогда не смогу объяснить ее и перестать упрекать себя за глупое бегство. Сколько раз я думала о том, что произошло бы, если бы я спросила у привидения, который час, или задержалась, чтобы увидеть, исчезнет ли он, когда мы прибудем к месту назначения».

Только крапива

Мистер Андруз из Суинбрука, графство Оксфордшир, записал на пленку рассказ о происшествии, имевшем место в первой половине XIX века. Рассказ был опубликован в книге Кэтрин М. Бриггс «Фольклор холмов Котсуолдс» (1974).

«Мы видели это вдвоем, но я не называю места происшествия, потому что не хочу никого пугать. С тех пор я ничего подобного не видел, но мне сказали, что двадцать лет назад это видел кто-то еще.

Однажды вечером мы с приятелем шли по дороге, беседуя друг с другом, как сейчас мы с вами, но по какой-то причине вдруг остановились и замолчали. Подняв глаза, мы увидели перед собой какую-то преграду, нечто черное, как смоль, высотой с пианино. Потом, изменив очертания, это нечто превратилось в столб, высотой и очертаниями напоминавший человека, но как бы сотканный из тумана – он покачивался, как туман. Потом он пришел в движение, знаете, так собака отползает в сторону, когда испугана. Его движения слегка напоминали движения собаки. Он подался немного вперед, потом немного в сторону, будто хотел проскользнуть мимо нас.

Мой товарищ вытащил и включил фонарик, я взял его и направился туда, где была эта штука, но там ничего уже не было, только старая жгучая крапива у дороги. „Пошли, – сказал мой приятель, – там ничего нет“, и мы пошли дальше, но потом, заговорив об этом, поняли, что видели одно и то же, и он сказал: „Наверное, это было привидение“».

Здесь больше всего убеждает необычность и точность деталей: «высотой с пианино», «так собака отползает в сторону, когда испугана», «как будто хотел проскользнуть мимо нас». Неожиданные личные наблюдения внушают доверие к рассказу, который в противном случае мог бы показаться неправдоподобным.

Сообщалось, что очертания одного привидения XX века были обрезаны с двух сторон по прямой, как если бы оно прошло между досками деревянного забора.

В XIX веке в Херефорде посетителям показывали вяз, на котором «видели нечто» в форме свиньи, поднимавшейся по дереву задом наперед.

В Кроуборо, графство Сассекс, знали или верили, что у дороги к Джарвис-Брук можно встретить «привидение в виде мешка с сажей», преследующее неосторожных путников. Параллель с «черной, как смоль» фигурой из первого рассказа наводит на мысль о движущемся темном пятне.

Всадник

Имеются сообщения об очень древних привидениях, некоторые из них явились из доисторических времен.

Зимой 1927 года доктор Клей ехал на автомобиле по шоссе В3081 из Крэнборна в Сикспенни-Хэдли в Дорсете и только что миновал Скуиррелз-Корнер. В этом месте высится круглый могильный холм, каких немало в этой части графства; к тому же местный пейзаж отмечен шестимильным Дорсетским курсусом[5]. Иными словами, в прошлом здесь осуществлялась ритуальная деятельность.

Внезапно доктор Клей заметил на северо-востоке всадника, двигавшегося в том же направлении, что и он. Всадник на коне приблизился к дороге, и доктору Клею удалось ясно его разглядеть. Он сообщил: «У всадника были длинные обнаженные ноги и длинный просторный плащ. Конь был с длинной гривой и хвостом, но я не заметил уздечки или стремян. Хотя всадник обратил ко мне лицо, я не разглядел его черты. Казалось, он грозил мне оружием, которым размахивал над головой».

Через несколько мгновений всадник исчез. Водитель был убежден, что видел пришельца из древних времен, скачущего верхом, как три тысячелетия назад.

В конце 1920-х годов две девушки на велосипедах, испугавшись всадника, бесшумно промчавшегося мимо на том же участке дороги, обратились в полицию.

Свидетель никого не видел

Любопытный случай с призраком засвидетельствован в XVIII веке среди американских колонистов. Поскольку все участники событий были англичанами, мы можем смело говорить об английском призраке, хотя и перенесенном на иностранную почву. История содержит материал, записанный в зале суда одним из секретарей. Отрывок цитируется по книге Кэтрин Кроу «Темная сторона природы» (1852).

Уильям Бригс сообщил, что ему сорок три года и что Томас Харрис скончался в сентябре 1790 года. В марте следующего года он проезжал верхом возле места, где был похоронен Томас Харрис, на лошади, принадлежавшей прежде Томасу Харрису. Перейдя небольшой ручей, лошадь вдруг пустилась вскачь. Было между восемью и девятью утра.

Он был один, день выдался ясный. Он выехал на тропу, идущую вдоль поля, где похоронен Томас Харрис. Внезапно его лошадь, свернув к ограде, посмотрела через нее в поле, где похоронен Томас Харрис, и громко заржала. Затем свидетель увидел направлявшегося к нему Томаса Харриса в той же одежде, в какой он видел его в последний раз при жизни – в голубом сюртуке. Немного не дойдя до ограды, тот повернул налево и исчез, а его лошадь тотчас вернулась на дорогу. Томас Харрис находился в двух пролетах ограды от него. Он не видел черт его лица и не беседовал с ним.

Он думает, что лошадь узнала Томаса Харриса, потому что стала ржать, прясть ушами и смотреть через ограду.

Приблизительно 1 июня он пахал свое поле милях в трех от могилы Томаса Харриса. С наступлением сумерек Томас Харрис приблизился к нему и шел рядом около двухсот шагов. Одет он был так же, как в первый раз. Он остановился в двух шагах. К нему подошел Джон Бейли, пахавший вместе с ним, и призрак исчез. Свидетель очень испугался, они ни о чем не говорили. Молодой Бейли не видел Томаса Харриса. Свидетель ничего ему не рассказал. Он не заметил никаких движений, призрак просто исчез.

Из-за мучительных мыслей его здоровье пошатнулось. Он был рядом с Томасом Харрисом, когда тот умирал, но никаких особых разговоров с ним не вел.

Некоторое время спустя он лежал в постели и часов в одиннадцать-двенадцать ночи услышал стон Томаса Харриса. Он был похож на стон, который тот испустил перед смертью. Его жена миссис Бригс тоже слышала стон. Она поднялась и осмотрела дом. Он остался в кровати, так как знал, что это стонет Томас Харрис.

Вскоре, лежа в постели, он увидел в свете камина тень на стене и почувствовал, что кто-то навалился на него всем телом.

Через несколько дней, когда он спал в своей постели, он почувствовал, что кто-то ударил его между глаз, и под ними появились черные круги. Его жена лежала рядом, в той же комнате спали двое молодых мужчин. От удара он проснулся; все спали. Он уверен, что никто из находившихся в комнате его не бил. От удара у него распух нос.

В середине августа около часа ночи, когда он возвращался в темноте один от Хикли Коллинза, перед ним вдруг появился Томас Харрис, одетый, как прежде, в голубой сюртук. Ярко светили звезды. Тот положил руки ему на плечи. Он не знает, сколько он так простоял. Он очень испугался. Томас Харрис исчез. Он молчал.

Он не чувствовал никакой тяжести на плечах. Он вернулся к Коллинзам и взял себе в провожатые молодого парня. Перед этим он сказал Джеймсу Харрису, что видел призрак его брата.

В октябре перед рассветом он увидел Томаса Харриса в том же сюртуке в ста шагах от своего дома, тот быстро шагал по направлению к нему, склонив голову на бок, и вдруг исчез. Он видел его ясно, обзор был свободен. Он был один, их разделяло пятьдесят шагов. Он не может объяснить, почему Томас Харррис ему является. В тот же день около восьми утра он вместе с Джоном Бейли разбирал плуг и увидел, как Томас Харрис идет вдоль садовой ограды в той же одежде. Он исчез, как всегда к востоку. Он был в десяти шагах от него. Бейли его не видел.

Часа через полтора Томас Харрис снова появился на том же месте, он подошел к ограде, оперся на нее в семи шагах от свидетеля, который, окликнув Бейли, попросил Бейли туда взглянуть (указывая на Томаса Харриса). Бейли спросил, что там. И услышал в ответ: «Разве ты не видишь Харриса?» Он не помнит, что ответил Бейли.

Свидетель подошел к Харрису. Перелез через ограду там, где на нее оперся Томас Харрис. Они прошли вместе около пятисот шагов, между ними завязалась беседа. Он не помнит, о чем они говорили. Он с трудом понимал Томаса Харриса, тот «говорил очень тихо».

Позже, во время того же судебного разбирательства, Уильям Бригс заявил, что «он не говорил с ним тем же голосом, что при жизни».

Затем в качестве свидетеля был вызван Джеймс Бейли. Вот его показания.

«Бейли под присягой заявил, что когда они с Бригсом разбирали плуг, тот, подозвав его, сказал: „Посмотри! Разве ты не видишь Харриса?“ Свидетель ответил: „Нет“.

Бригс перелез через ограду и прошел некоторое расстояние. По его поведению казалось, что он увлеченно с кем-то беседует. Свидетель никого не видел».

Видения

Изредка случаются удивительные вещи, с трудом поддающиеся объяснению. Подобная странная история произошла в XIX веке в корнуоллском Багбери.

Молодой слуга ждал прибытия хозяина. «Все двери в доме были крепко заперты, остальные домочадцы лежали в постели. Неожиданно входные двери распахнулась, и черный человек молча пересек кухню и вышел в противоположную дверь. Юноша запер двери и снова уселся у огня, но через несколько минут все повторилось. Двери распахнулись, черный человек вошел через дверь для слуг, прошелся по дому и вышел через парадный вход.

Всю ночь, как только юноша запирал двери, все повторялось вновь. Он так и не решился заговорить с необычным посетителем, так как „принял его за хозяина“».

Эндрю Ланг рассказывает историю о своем друге, который мальчиком поступил на службу в магазин.

«Приказчик, темноволосый чахоточный мужчина, вскоре умер. Через несколько месяцев мальчика послали куда-то с поручением. Выполнив его, он, как большинство мальчишек, предпочел вернуться более длинным и более интересным путем. Он остановился у книжного магазина полюбоваться книгами с картинками, и вдруг его охватило странное чувство слабости, в голове был туман. Дело было перед обедом, и он решил, что просто проголодался.

Снова пустившись в путь, он поднял глаза и увидел умершего приказчика. Мальчик не удивился, и некоторое время они шли рядом, болтая на обычные темы. Он сумел заметить некоторые мелкие детали, к примеру – то, что башмаки у призрака были зашнурованы особым образом.

Когда они переходили через улицу, что-то привлекло его внимание, и он на секунду отвернулся. Потом он повернулся, чтобы продолжить разговор, – рядом никого не было.

Вернувшись в магазин, он рассказал приятелю о том, что с ним произошло. С ним больше никогда не случалось ничего подобного, и он никогда не испытывал этого странного чувства».

Порой утверждают, что привидения, или фантомы, нередко ходят неузнанными среди живых.

Сэр Вальтер Скотт сообщил о женщине, видевшей призрак своего хорошего знакомого.

«Она сказала, что встречала его в публичных местах, около церкви и на улице, где он ходил среди других людей и предлагал товары на продажу, не привлекая ничьего внимания».

Отсюда можно предположить, что призраки умерших порой невозможно отличить от «настоящих» людей.

Мимо скольких из них мы проходим за день? В «Британских привидениях» Питера Мосса приводится интригующий рассказ о человеке в широкополой шляпе, который стоял у писсуара в одежде XVII века. Затем он исчез. Его снова видели идущим по улице в Колчестере, где «его, казалось, никто не замечал; без видимых усилий он никогда не оказывался на пути у прохожих и никогда ни с кем не сталкивался».

В XX веке появилась масса сообщений о необычном призраке на Суэйнс-лейн, дороге за Хайгейтским кладбищем. Его описывают как высокого мужчину в шляпе. Его присутствие подтверждается множеством писем, отправленных в «Хампстед и Хайгейт экспресс» в 1970-х годах.

Вот некоторые отрывки из многочисленной корреспонденции.

«Моя невеста около года назад видела странную фигуру, проплывшую по парку. Я рад, что ее видел кто-то еще…»; «Насколько мне известно, это привидение вот уже несколько лет появляется в форме бледной фигуры…»; «Внезапно уголком глаза я заметил, что к нам от ворот приближается тень, и мы сломя голову бросились бежать к Суэйнс-лейн…»; «Советую по возможности не приближаться темными вечерами к Суэйнс-лейн».

По-видимому, речь идет о призраке, который занят своим привычным делом.

Рассказывают, что в доме рядом с Вичвуд-форестом некий мужчина возит тачку от садовой калитки до колодца на газоне. Он появляется ночью и ничего другого не делает, просто возит тачку взад-вперед. Есть сообщения о привидениях, сгребающих листья, или присматривающих за огнем, или просто сидящих в любимом кресле.

В «Фольклоре Восточного Йоркшира» Джона Николсона есть следующий абзац: «Когда каменщики хотят придать красноватый оттенок строительному раствору, они добавляют в него толченую черепицу или кирпич. Этот порошок называется „симон“, и в прошлом его изготовление было тяжким наказанием в тюрьме Беверли, где обитало привидение по имени Старый Дробильщик Симон; преступники боялись его больше заключения и наказания».

Умершие прихожане и священники нередко являлись в своих церквах.

Уборщица столкнулась с недавно умершим священником, который направлялся из ризницы туда, где он обычно сидел. Ничуть не испугавшись, она сказала: «Все в порядке, мистер Броунти, я не причиню вам зла».

В 1790 году в «Джентльменс мэгазин» появилось сообщение о призраке, который, по словам редактора, был «лучшим призраком, когда-либо являвшимся в Англии». Рассказ о нем краток.

«Он являлся в течение нескольких лет, но крайне редко и только на паперти церкви в Кимкоте, графство Лестершир; его обнаружила ныне здравствующая леди, бывшая тогда женой приходского священника. Это привидение являлось ad libitum[6], однажды оно не показывалось четыре года. Леди вознамерилась подойти к нему, но чем ближе она оказывалась, тем больше убеждалась, что перед ней некая субстанция или тень человеческой фигуры».

Также существует множество сообщений об умерших сельских или городских жителях, которых видели на улицах или дорогах, часто посещаемых ими еще при жизни.

Кэтлин Уилтшир в «Привидениях и легендах сельского Уилтшира» рассказывает о своем соседе, который в конце 1940-х годов видел старика у калитки. «Он вошел в сад, двинулся по тропинке, ведущей к задней двери, и исчез, как будто вошел к себе в дом». Старика недавно отвезли в больницу, и, хотя сосед сказал мужу Кэтлин, что тому гораздо лучше, она поняла, что днем он умер. Эти явления, если сведения о них верны, наводят на мысль о том, что память о внешности человека хранит сама местность. Эти призраки, являющиеся незадолго до или сразу после смерти, могут быть чем-то вроде изображений на вращающейся бобине.

Или, возможно, они, словно в некоем растворе, хранятся в атмосфере.

Известна анонимная брошюра под названием «Великое чудо на небесах». Спустя два месяца после сражения при Эджхилле, произошедшего 23 октября 1642 года, изумленные жители окрестных сел наблюдали на небе странное зрелище, казалось, повторявшее битву.

«Между двенадцатью и часом ночи пастухи и другие сельские жители, а также путники услышали вдали сначала барабанный бой, а после крики и предсмертные стоны солдат, приведшие их в сильное изумление…

Но затем… в воздухе внезапно появились бестелесные солдаты, испускавшие эти крики; развивались знамена, грохотали барабаны, стреляли мушкеты, палили пушки, ржали лошади (которых тоже видели эти люди), прозвучал сигнал тревоги, приглашение к поединку жизни со смертью… Страшная битва продолжалась до двух или трех ночи… Испуганные и ошеломленные люди не верили своим глазам. Они не смели бежать, опасаясь, что станут добычей адских воинов; в ужасе и страхе они наблюдали за сражением до самого конца».

«Сюда!»

Этот короткий рассказ джентльмена из Уилтшира относится к первым годам прошлого века Мистер Т. У. Тилли поясняет, что трижды в неделю он имел обыкновение по вечерам кататься на велосипеде до деревни Мелкшам. Однажды около половины одиннадцатого, когда он возвращался назад, у поворота на Поулшот кто-то свистнул ему с моста Далее следуют слова самого автора, как они приводятся в книге Кэтлин Уилтшир «Привидения и легенды сельского Уилтшира» (1973).

«Когда я подъехал ближе, раздался крик: „Сюда! Сюда!“, но я не остановился.

Через два дня в траве, прямо под высокой стеной у моста, было найдено тело человека, мистера Мосса (кажется, из Рауэда). Если я точно помню, комиссия присяжных не смогла назвать причину смерти. Моя мать упорно утверждает, что, откликнись я на зов, эта участь постигла бы меня».

Призыв «Сюда!» странно приковывает внимание. Он предполагает приглашение с обещанием чего-то интересного и в то же время властное распоряжение. Он заставляет вспомнить слова Дженни Рен, девушки, обшивавшей кукол в диккенсовском «Нашем общем друге»: «Иди сюда и умри! Иди сюда и умри!»

Леди в белом

13 августа 1818 года в «Халл адвертайзер» было напечатано интересное письмо о привидении на Скипси-лейн[7].

«Сэр, около полугода назад несколько человек, в том числе и я, встретились в доме леди Холдернесс. В ходе нашей беседы мы затронули тему сверхъестественных явлений.

Хозяйка дома высказала сомнение в их реальности, и тогда джентльмен, известный своей правдивостью, поведал нам о том, что видел сам.

„Лет десять назад мартовским днем, – начал он, – я ехал верхом по дороге из Хорнси в Бридлингтон. На юге Скипси, поднявшись на кромку холма, я увидел молодую даму в белом, идущую немного впереди и слева от меня между дорогой и живой изгородью. Предположив, что дама вышла из стоявшего неподалеку дома на вершине холма, я обернулся, чтобы посмотреть, нет ли у дверей кого-нибудь из слуг, однако двери были заперты, и никого поблизости не было. Мое любопытство разгорелось, мне захотелось узнать, кто эта дама, я следовал за ней по склону холма на расстоянии двадцати-тридцати шагов на протяжении ста пятидесяти ярдов, ожидая встретить ее у моста внизу, где протекал ручей. Однако, к моему большому удивлению, дама, приблизившись к ручью, исчезла в тот самый миг, когда я пристально на нее смотрел.

Вернувшись домой, я рассказал об этом странном случае своим домашним. Несмотря на то что дело было днем и раньше я никогда не думал о привидениях и не имел привычки рассуждать на подобные темы, я твердо убежден, что видел именно привидение, хотя в тех местах их никто никогда не видел“.

Хозяйка дома, слушавшая рассказчика с особым вниманием, сказала под конец, что услышанный ею рассказ произвел на нее необычайно сильное впечатление. И вот почему.

Лет пять назад, продолжала она, у меня был слуга, молодой человек доброго нрава, отважный и деятельный, который открыто признавался, что не верит в сверхъестественные явления. В ноябре, где-то на Мартинов день, он попросил отпустить его в Бридлингтон и дать ему лошадь, что и было обещано. Желая увеличить время отпуска, он встал пораньше и выехал за два часа до рассвета, однако, к моему большому удивлению, вернулся домой еще днем, задолго до сумерек. На вопрос, не случилось ли с ним чего-нибудь, он ответил, что натерпелся такого страху, что решил по возможности никогда не ездить в темноте. „Ранним утром, когда я трусил рысцой по Скипси-лейн, свесив голову на грудь, лошадь внезапно шарахнулась в сторону, и я едва не свалился на землю. Придя в себя, я огляделся, чтобы выяснить, что испугало лошадь, и увидел рядом даму в белом платье, с темной вуалью на лице. Не помню, как я добрался до Скипси, но я так напугался, что не решился ехать дальше, и слонялся по городу, пока не рассвело и я не нашел себе попутчика до Бедлингтона“».

Письмо в «Халл адвертайзер» кончается обычными в подобных случаях пожеланиями, и его автор не делает попытки объяснить или как-то истолковать появление фигуры в белом.

Прогулка призраков

Вот рапорт под номером 265 T, который был подан полицейским констеблем, дежурившим в феврале 1907 года близ дворца Хэмптон-корт.

«В десять вечера я отправился на дежурство к восточному фасаду дворца, где должен был находиться до шести часов утра.

Я стоял рядом с главными воротами, совершенно один и смотрел на соседний парк. Внезапно я заметил несколько человек, приближавшихся ко мне по так называемой Диттонской алее. Увидеть кого-нибудь в парке в это время суток – вещь совершенно исключительная, но я подумал, что кто-то из обитателей дворца, возможно, возвращается пешком с вечеринки в Дилтоне.

Группа состояла из двух джентльменов в вечерних костюмах и семи или девяти дам. Тишину нарушал только звук вроде шороха платьев.

Когда они оказались в дюжине шагов от меня, я повернулся и распахнул ворота, чтобы дать им пройти. Однако компания изменила курс и направилась к воротам Флауэр-Пот, на севере парка. Внезапно они построились попарно, образовав процессию, во главе которой шли джентльмены.

Затем, к моему крайнему изумлению, они исчезли, как будто растворились в воздухе. Все это произошло в девяти шагах от меня, посреди широкой усыпанной гравием дороги перед дворцом.

Я кинулся к тому месту, смотрел туда и сюда, но не увидел и не услышал ничего такого, что могло бы объяснить эту тайну».

Ладонями вверх

Уильям Вордсворт[8] рассказал Уильяму Хауитту, автору «Истории сверхъестественного», о визите одного студента к его племяннику Кристоферу Вордсворту, преподавателю оксфордского Тринити-колледжа.

По словам поэта, молодой человек, только что прибывший в колледж, имел при себе рекомендательное письмо. Вручив письмо доктору Вордсворту, юноша спросил, не подскажет ли тот, где ему найти поблизости удобное жилье. Доктор назвал свободные в то время комнаты, и юноша их занял.

Через несколько дней этот Вордсворт, увидев юного студента, спросил, доволен ли он свои жилищем. Тот ответил, что комнаты сами по себе весьма удобны, но он принужден от них отказаться.

На вопрос о причинах молодой студент ответил, что доктор Вордсворт, возможно, сочтет его фантазером, но комнаты посещает привидение. Каждую ночь его будило появление ребенка, со стонами бродившего по комнатам, при этом он, как ни странно, держал руки ладонями вверх. Юноша осматривал комнаты и всякий раз находил их крепко запертыми, и тогда он пришел к убеждению, что проникнуть в них могло лишь привидение.

Доктор Вордсворт сказал, что теперь он может быть с ним откровенным, и признался, что студенты неоднократно отказывались от этих комнат, жалуясь на привидение. Желая проверить, подтвердятся ли рассказы студентов, он не стал предупреждать его заранее, полагаясь на его здравый смысл и правдивость, о которых говорилось в письме.

Далее Уильям Хауитт замечает: «Неизвестно, поблагодарил ли студент доктора Вордсворта за рекомендацию этих комнат».

Мальчик в классной комнате

Этот рассказ, действие которого происходило в Биминстере, графство Дорсетшир, был напечатан в «Джентльменс мэгазин»(1774).

«Биминстерская школа располагается в галерее приходской церкви, куда ведет отдельный вход со двора. Каждое воскресенье кто-нибудь из мальчиков оставляет ключ церковному старосте.

В субботу, 27 июня 1728 года, учитель, как обычно, отпустил учеников. Двенадцать из них задержались на церковном дворе, чтобы поиграть в мяч. Время было около полудня.

Вскоре четверо из них, вернувшись в школу за старыми перьями, были напуганы шумом, который они описали как стук по медной сковороде. Они немедленно побежали во двор к своим приятелям и рассказали об этом. Подумав, что кто-то спрятался в классе, чтобы их напугать, они все вместе отправились в школу, но никого не обнаружили. Когда они решили вернуться назад, на школьной лестнице, ведущей во двор, снова раздался стук. Перепугавшись, они выскочили во двор и бросились бежать.

У колокольни, или западного входа, им послышалось, будто кто-то читает молитву, затем прозвучали голоса, поющие псалмы. Каждый из этих звуков длился всего несколько мгновений.

С беспечностью юности мальчики вскоре вернулись к игре, а через некоторое время один из них отправился в класс за книгой. Там на одной из скамей, всего в шести футах от него, стоял гроб.

Пораженный, он выбежал прочь и рассказал об этом товарищам, тогда они бросились к школьной двери, и пятеро из двенадцати увидели призрак Джона Дэниела, умершего более семи недель назад; он сидел на некотором расстоянии от гроба, дальше от двери.

Все мальчики видели гроб, и, вероятно, призрак Джона видели не все, потому что дверь была слишком узкой и в нее было трудно заглянуть одновременно. Первым призрак покойного Джона узнал его единокровный брат, который крикнул: „Вон сидит наш Джон, в такой же куртке, что и я! (При жизни Джона мальчиков обычно одевали одинаково.) С пером в руке и книгой, а рядом стоит гроб. Я брошу в него камнем“. Другие мальчики попытались его остановить, но он все же бросил камень – с возгласом: „Получай!“ И привидение тотчас исчезло.

Можно себе представить, какой переполох поднялся в городе. Мальчиков в возрасте от девяти до двенадцати лет по всей форме допросил коронер Бродрепп, и все они дали одинаковые показания, даже относительно петель на крышке гроба, и точно описали гроб, в котором был похоронен Джон. Один из мальчиков, видевших призрак, из-за болезни явился в школу через две недели после смерти Джона и никогда не видел его живым.

На допросе этот мальчик подробно описал внешность покойного, обратив внимание на одну деталь, которую упустили другие, – кусок белой ткани, повязанной вокруг его руки.

Женщина, готовившая тело Джона Дэниела к погребению, показала под присягой, что за четыре дня до смерти сняла кусок такой ткани с его руки (которую он повредил). Тело Джона Дэниэла нашли в темном месте на поле, в фарлонге от дома его матери, и похоронили без расследования, так как мать заявила, что мальчик был подвержен припадкам.

После появления призрака тело было эксгумировано и проведено расследование, в результате которого было установлено, что мальчик умер от удушения. Вероятно, этот вердикт был вынесен на основании показаний двух уважаемых женщин, заявивших, что через два дня после того, как тело было найдено, они видели темную полосу вокруг его шеи, а также показаний плотника, клавшего тело в гроб и имевшего возможность его рассмотреть, так как саван, вопреки правилам, состоял из двух кусков – один лежал внизу, а второй поверх тела.

Хирург, дававший показания, не смог или не захотел определенно заявить суду присяжных о смещении костей на шее. Поэтому не было предпринято никаких шагов к тому, чтобы призвать кого-либо к ответственности за смерть мальчика, возможно, насильственную».

Посетитель библиотеки

В январском номере «Атенеума» за 1880 год антиквар доктор Огастин Джессоп описывает события, случившиеся во время его посещения резиденции лорда Орфорда в Норфолке в октябре 1879 года. Он прибыл туда, чтобы сделать выписки из нескольких редких книг из библиотеки лорда После обеда его проводили в библиотеку, где он снял с полок шесть небольших книг и уселся за письменный стол, положив книги справа от себя. Просмотрев пять книг и сделав выписки, он перешел к работе над последней.

«Я трудился около получаса и уже стал думать, что моя работа близится к концу, как вдруг, продолжая писать, заметил большую белую руку в футе от моего локтя. Повернув голову, я увидел довольно крупного мужчину, он стоял спиной к огню, слегка склонившись над столом, и, несомненно, разглядывал стопку книг, с которыми я работал. Он стоял, отвернувшись, но я рассмотрел коротко стриженные каштановые волосы, ухо, выбритую щеку, бровь, угол правого глаза, часть лба и крупную высокую скулу. Я затрудняюсь точно описать его одежду. Это было облачение священника из плотного шелка или какого-то другого материала, со стойкой из атласа или бархата, которая плотно охватывала шею почти до подбородка. Правая рука, первой привлекшая мое внимание, лежала поверх левой, на которой выделялись крупные голубые вены. Я помню, мне тогда подумалось, что эта рука напоминает руку на великолепной картине Веласкеса „Мертвый рыцарь“ из Национальной галереи.

Несколько секунд я смотрел на своего гостя, ничуть не сомневаясь в том, что передо мной призрак. Тысячи мыслей теснились у меня в голове, но я не испытывал ни малейшего страха или беспокойства, преобладали любопытство и жгучий интерес. В какой-то миг мне захотелось сделать набросок своего друга, и я бросил взгляд на поднос с карандашом, стоявший справа от меня. Потом мелькнула мысль: „Не пойти ли мне наверх за альбомом?“

Призрак продолжал сидеть, а я смотрел на него как зачарованный, боясь не того, что он останется, а того, как бы он не ушел.

Прервав свои записи, я поднял левую руку от бумаг и, потянувшись к стопке книг, передвинул верхнюю их них. Трудно сказать, зачем я это сделал. Моя рука прошла между мной и фигурой, и та исчезла. Я был разочарован, но не более. Еще около пяти минут я как ни в чем не бывало продолжал записи и наконец стал наносить на бумагу последние слова из отмеченного мною отрывка, когда призрак появился вновь на том же месте и в той же позе, что прежде. Я видел его руки рядом с моими, повернул голову, чтобы рассмотреть его получше, и уже подыскивал слова, чтобы к нему обратиться, но обнаружил, что не смею с ним заговорить. Меня пугал звук собственного голоса. Я сидел за столом, а рядом сидел он.

Я вернулся к работе и дописал последние два-три слова. Эта запись и сейчас лежит передо мной и не носит ни малейших следов волнения или дрожи в руках. Я могу указать, какие слова писал в момент появления призрака, а какие – когда он исчез.

Закончив свой труд, я захлопнул книгу и бросил ее на стол. Раздался легкий шум – и фигура исчезла.

Откинувшись на спинку стула, я несколько секунд со смешанным чувством смотрел на горящий камин, размышляя о том, вернется ли мой друг, и если да, то заслонит ли он огонь в камине.

К тому времени я не испытывал ни малейшего чувства страха.

Задув четыре свечи, я отправился в постель, где спал сном праведника или грешника – не знаю, которого из них, – но спал довольно крепко.

Не стану предлагать никаких объяснений, теорий или предположений по поводу этой иллюзии».

Церковь в Лангенхоу

Приходской священник церкви Святой Девы Марии в Лангенхоу, деревушке к югу от Колчестера, в пору назначения на эту должность в 1937 году вел дневник. Преподобный Эрнест Мерриуэзер прежде не интересовался необычными явлениями, но события, происходившие в церкви и вокруг нее, поразили его, и он описал их в своем дневнике. Вот первая запись.

«Я посетил церковь 20 сентября 1937 года.

Был тихий осенний день. Я стоял в церкви один, большая западная дверь была широко распахнута. Внезапно она захлопнулась с такой силой, что, казалось, все здание содрогнулось. Без ощутимой причины двери обычно не хлопают так, будто в них врезался курьерский поезд. Этот случай возбудил мое любопытство».

Следующая запись.

«5 ноября после одиннадцатичасовой службы я, собираясь покинуть ризницу, уложил облачение в саквояж. Забыв положить туда еще кое-что, я попробовал открыть замки, но, провозившись некоторое время, отказался от своего намерения. Замки не подавались. В конце церковной аллеи я повторил попытку. Воздействие прошло, и замки работали нормально».

В течение восьми лет все было спокойно. Затем в 1945 году священник сообщил о другом необычном случае. Готовясь к Пасхе, он вместе со своей экономкой и ее дочерью украшали церковь внутри. Экономка поставила цветы в вазу и, чтобы вытереть пыль, поместила ее на церковную скамью. Священника и девочки рядом не было. Через секунду она обернулась и увидела, что вынутые из вазы цветы аккуратно лежат на скамье.

Прошло три года. Летом 1948 года священник и несколько прихожан услышали шум за запертой дверью ризницы – глухой стук падающих комьев земли. В тот год подобный стук повторялся десять раз, однако выяснить его причину не удалось.

В ноябре 1948 года священник вышел во двор, чтобы принести немного угля. Захватив с собой железный прут, чтобы ворошить уголь, он воткнул его в кучу. Потом машинально повесил свою биретту[9] на прут. К его огромному удивлению, биретта начала медленно вращаться.

В то время в тех местах наблюдался взрыв насилия, мальчишки из соседней деревни нападали на местных жителей. Преподобный Мерриуэзер, вспомнив, что у него есть кинжал, привезенный ему сыном в качестве сувенира с Кипра, из предосторожности стал носить его на поясе.

Некоторое время спустя, стоя перед алтарем, он почувствовал, что кто-то снимает с него кинжал и тот падает на пол. Затем за его спиной прозвучал женский голос: «Ты жестокий человек». Церковь была пуста.

В следующем месяце в церкви раздавались необъяснимые звуки: один раз – звук выстрела, другой – звук кашля. Несколько раз без постороннего вмешательства принимался звонить церковный колокол.

21 августа 1949 года преподобный Мерриуэзер, причащая прихожан, поднял глаза и увидел у северной стены фигуру женщины. На вид лет тридцати пяти, на голове шарф или другой головной убор, ниспадающий на плечи. Слегка пригнувшись, она прошла через алтарь к юго-западной стене и исчезла в углу. Преподобный Мерриуэзер утверждал, что женщина показалась ему не менее реальной, чем люди, находившиеся в церкви. Позже обнаружилось, что раньше на этом месте имелся проход во внутреннюю башню, а там, где теперь стояла статуя Святого Георгия, находилась дверь. Но тогда преподобный Мерриуэзер еще ничего не знал о прежней двери.

В январе 1950 года, когда преподобный осматривал южную дверь, женский голос дважды громко произнес: «Ох!» В то время церковь была пуста.

Летом того же года местного каменщика Уильяма Уэра попросили починить черепицу на крыше. Ему вручили ключ от ризницы, но, сколько он ни пытался открыть дверь, она не поддавалась. Мистер Уэр отправился за помощью в ближайший коттедж. Когда он вернулся с помощником, дверь легко отворилась.

Собираясь влезть на крышу, он принес лестницу, установив ее так, чтобы влезть на самый верх. Как только он взобрался на верхнюю перекладину, раздался колокольный звон – хотя церковь была пуста.

Утром 14 сентября церковь наполнилась ароматом весенних фиалок.

Вечером 28 сентября преподобный Мерриуэзер, который находился в ризнице, услышал женский голос, поющий хорал. Мелодия сменилась звуком тяжелых мужских шагов, направлявшихся вдоль нефа. Как только преподобный вышел из ризницы, звуки стихли.

Через неделю священник с удивлением заметил двух рабочих, которые, согнувшись, смотрели в скважину западной двери. Когда он подошел к ним, они предложили ему приложить ухо к двери. Он явственно услышал, как кто-то поет псалмы в пустой церкви, вероятно, на французском. Один из рабочих заметил, что певица почему-то заперла дверь, но священник сказал ему, что церковь пуста.

Оба рабочих были неверующими, и преподобный Мерриуэзер, взяв одного из них, вошел с ним в церковь через небольшую дверь для священника. Потом он отпер западную дверь, и они втроем тщательно обыскали помещение. Но никого не обнаружили. Эти двое мужчин работали в соседнем особняке и пришли сюда, услышав пение.

Следующие несколько недель дверь в чулане ризницы обычно оказывалась открытой, хотя накануне вечером ее тщательно запирали. Однажды преподобный Мерриуэзер обнаружил, что его епитрахиль обернута вокруг стихаря.

В Рождественский сочельник, когда священник был в церкви один, он заметил медленно бредущую по проходу фигуру. Она поднялась на кафедру и исчезла. По словам преподобного, это был мужчина в современной одежде, возможно, в твидовом пиджаке.

Пропадали и неожиданно находились свечи. В субботу, 23 июня 1951 года, произошел еще один случай. Во время службы при возглашении имени святого свеча на жертвеннике зашипела и погасла.

24 июня в конце проповеди прихожане стали свидетелями странного явления: вспыхнув, взорвалась висевшая над алтарем лампа. Вслед за этим раздались необычные звуки – например, один из них напоминал звук извлекаемой из бутылки пробки. Объяснить происхождение этих звуков не удалось.

В воскресенье, 8 июля, перед преподобным Мерриуэзером промелькнула фигура женщины, которую он видел в прошлый раз. Она стояла в приделе в том же шарфе и исчезла у скульптуры Святого Георгия, за которой скрывалась забытая дверь.

8 июня 1952 года в западной части церкви священник почувствовал «мерзкий гнилостный запах».

5 августа 1952 года, когда преподобный Мерриуэзер находился в ризнице, до него донеслись от алтаря оживленно перешептывающиеся голоса. Священник различил мужской голос, но слов не разобрал. Затем приглушенная беседа сменилось долгим вздохом разочарования. Священник тотчас вышел из ризницы, но в церкви было пусто.

В воскресенье, 12 октября 1952 года, во время службы священник читал псалом 119[10]. Когда он дошел до слов: «Из глаз моих текут потоки вод оттого, что не хранят Закона Твоего», заметил у аналоя незнакомку в кремовом платье, с продолговатым лицом и голубыми глазами. Она, по словам священника, бросила на него «странный печальный взгляд» и растаяла в воздухе.

2 ноября у стены, примыкавшей к башне, раздался страшный грохот. Преподобный Мерриуэзер решил, что обрушилась часть башни, но при поверхностном осмотре оказалось, что с башня цела.

В 1950-е годы странные события не прекращались. Двери, трещали, как будто кто-то в них ломился, раздавались шаги, взрывались лампы. Об этих инцидентах неоднократно писали в местной прессе, о старой церкви рассказывали новые и вспоминали старые истории – многие из них относились к началу XX столетия. Разумеется, церковь в Лангенхоу стали называть «самой посещаемой привидениями в Англии».

В 1959 году, после того как преподобный Мерриуэзер удалился на покой, церковь закрыли. Она постепенно ветшала, и в 1962 году ее снесли.

Монахиня из Баркинга

В конце VII века в аббатстве Баркинг жила монахиня Торгита, наделенная даром ясновидения.

Однажды, покинув свою келью перед рассветом, чтобы присутствовать на заутрене, монахиня увидела парящее над землей тело в саване. Оно медленно возносилось на небеса на тонких нитях ярче золота. Тогда монахиня поняла, что кто-то из святых аббатства вскоре покинет этот мир. Спустя несколько дней умерла игуменья монастыря Этельберга.

Однако настал тот час, когда Торгита получила возможность беседовать с покойной игуменьей. К тому времени она лежала в параличе и не могла ни двигаться, ни говорить. Не могла даже открыть глаз. В таком состоянии она безмолвно страдала три дня и три ночи. Но на четвертый день ее глаза открылись.

Сидевшие у ее постели сестры с изумлением услышали ее голос: «Твой приход желанен мне превыше всего, и я приветствую тебя». Казалось, она обращается к кому-то невидимому в изножье ее узкой кровати. Некоторое время она молчала, как бы внимая не слышимому для других голосу. Потом Торгита покачала головой: «Я этому ничуть не рада», – произнесла она. Опять наступила пауза, во время которой она прислушивалась к чьим-то словам. «Если это будет не сегодня, молю не медлить. – Затем, немного помолчав, добавила: – Если решение окончательно и приговор не подлежит отмене, прошу не откладывать позднее следующей ночи».

Сидевшие вокруг сестры спросили, с кем она беседовала. «С моей возлюбленной матерью Этельбергой, – ответила монахиня. – Она стояла рядом. Разве вы ее не видели?» Тогда сестры поняли, что Этельберга явилась сообщить Торгите час ее смерти.

Следующей ночью Торгита умерла.

Призраки в окне

Весной 1869 года между священником, известным только под инициалами А. Б., и Себайном Беринг-Гулдом, знаменитым антикваром того времени, завязалась любопытная переписка Когда-то они учились вместе в школе, и теперь священник хотел познакомить Беринг-Гулда со странными явлениями, связанными с окном церкви Святой Троицы на Миклгейт в Йорке. «Признаюсь, – писал он, – испытанные мною ощущения не назовешь приятными; не думаю, чтобы я когда-нибудь решился испытать их вновь». К письму священник присовокупил описание событий, имевших место в 1866 году.

«В прошлом году в это же время или, пожалуй, немного раньше я, находясь в Йорке, впервые услышал о привидениях, которые якобы можно видеть в церкви Троицы на Миклгейт. Признаюсь, мне стало любопытно поглядеть на привидение без сопутствующих этому событию обстоятельств: темной ночи и пустого дома. И вот в августе солнечным жарким утром я отправился в церковь на утреннюю службу с девочкой лет тринадцати и ее младшим братом.

Я должен уточнить, что яркие и довольно безвкусные витражи восточного окна не изображают ничего конкретного, если не считать того, что в центре цвет окна гораздо глубже, а по краям идет панель из простого стекла.

Отличительной чертой местного привидения служит то, что оно появляется в самом окне. Мне неоднократно говорили, что фигура в белом перемещается из одного конца окна в другой, как будто по церковному двору проходит некто в рясе. Обычно это одинокая фигура, и говорят, что лишь на Троицу их бывает три.

Но могу поручиться, что этого не происходит и в другое время, как, например, в тот день, когда я находился там, то есть в одно из воскресений после Троицы. Тогда я видел не меньше трех.

Фигуры появились в окне задолго до начала службы, когда мы были в церкви одни. Это явление повторилось перед началом службы, а также во время чтения „Приидите“ (псалом 94), а затем еще раз 20–30; могу предположить, до конца проповеди.

Две из трех фигур, без всякого сомнения, были женскими, третья принадлежала маленькому ребенку. Женщины нисколько не были похожи. Одна высокая и очень грациозная, другая среднего роста. Мы назвали вторую няней, она неусыпно заботилась о ребенке в отсутствие высокой женщины, которую мы сочли матерью, так как она проявляла к ребенку нежную любовь, ласкала и обнимала его.

Могу прибавить, что каждую из фигур легко отличить от других, а увидав раз или два, легко узнать.

Порядок появления, с небольшими вариациями, был следующим: мать возникала на северной стороне окна, шла вперед, останавливалась на полпути, оборачивалась и махала руками в ту сторону, откуда пришла. В ответ появлялись няня с ребенком. Затем обе женщины склонялись над ребенком и, кажется, оплакивали его судьбу. Но жесты высокой всегда были более нежными. Затем мать направлялась к противоположной стороне окна, взяв ребенка с собой, оставив няню в центре, и та, маша рукой, как будто на прощание, медленно удалялась в северный угол, откуда появилась.

Вскоре она показывалась опять, подавшись вперед и словно ожидая возвращения женщины с ребенком, которая всегда появлялась с южной стороны окна, где до того исчезала.

Повторялись те же жесты отчаяния, затем все трое исчезали в северной части окна.

Обычно фигуры появлялись во время музыкальных перерывов в службе, особенно во время исполнения длинного гимна из восьми строф, когда две женщины – на этот раз они были без ребенка – устремились вперед и стояли на месте в течение всего гимна, жестикулируя отчаянно и исступленно, как никогда. Казалось, чем громче звучала музыка, тем большие муки они претерпевали.

Все фигуры обладали яркой индивидуальностью, поведение каждой имело свои особенности. Не сомневаюсь, что, сняв витражи, их можно было бы рассмотреть получше. Потому что ближе к центру окна, где цветное стекло толще, чем в других местах, фигуры видны не так отчетливо. Они как будто мелькают сквозь листву. Но ближе к краю окна, где краски не так ярки, их можно различить без труда. А сквозь панель из простого стекла они кажутся уже не тенями, а живыми людьми.

Самый поразительный и удивительный эпизод этого спектакля произошел тогда, когда мать с ребенком удалились, а средняя фигура – няня – помахав рукой, медленно отошла к самому краю окна, где была панель из простого стекла. Затем, обернувшись, она несколько театральным жестом протянула к ним руку, и я ясно разглядел – и решительно это подтверждаю – обнажившуюся почти до плеча руку и живописные складки ткани, как на греческих вазах. В тот момент, когда фигуры исчезают за краем окна из простого стекла, ничего не может быть очевиднее их волочащейся по земле одежды. Как будто ты видишь в церковном дворе живых людей. Как будто они проходят мимо не на стекле, а за окном.

Казалось, никто в церкви не обращал ни малейшего внимания на это зрелище, оно никого не волновало и не привлекало.

Я много говорил на эту тему с мисс С, дочерью покойного доктора С. из Йорка, и она сказала, что мистер У., настоятель церкви Троицы, дорого дал бы, чтобы избавиться от этого явления или открыть обман, если таковой имеет место. Она сказала, что он и его семья денно и нощно наблюдали за окном не в силах отыскать разгадку тайны. Их дом стоит в церковном дворе напротив восточного окна и, следовательно, благоприятно расположен для такого исследования.

Я не склонен думать, что раскачивающиеся ветви деревьев у восточной стены могут создать подобную оптическую иллюзию. Я видел их шелестящие на ветру листья, и их движения никак не были связаны с появлением и перемещением фигур».

Заинтересовавшись любопытным случаем, Беринг-Гулд стал опрашивать людей, живших поблизости от Миклгейт. Он выяснил, что несколько человек действительно видели фигуры на стекле. Один из них говорил о женщине с танцующей походкой. Другой корреспондент заявил, что «некоторое время едва мог подняться со скамьи с началом песнопений или найти нужное место в молитвеннике».

Беринг-Гулд установил, что наружный подоконник восточного окна находится примерно в пяти футах от земли, рядом с древним захоронением. Предположение о том, что деревья за восточным окном каким-то образом создают оптическую иллюзию, вскоре было отвергнуто. Деревья спилили, но фигуры появлялись по-прежнему.

Себайн Беринг-Гулд получил информацию о том, что видение – если речь идет именно о нем – было описано в истории Йорка XVII века.

Весной 1874 года один из корреспондентов написал: «Поскольку я не верю в привидения, мне захотелось прояснить этот вопрос. В настоящее время и никак не могу объяснить то, что видел». Далее этот же корреспондент описывает свой поход в церковь в пасмурный дождливый день, когда в окне появилась «изящная фигура девушки лет восемнадцати-двадцати». Казалось, девушка проходит по двору в нескольких футах от окна.

Конечно, было и несколько вымышленных историй. Одни говорили, что три фигуры вышли из могилы за восточным окном. Другие, что это жертвы чумы, похороненные за городской стеной. Нельзя сказать наверняка, имеет ли значение то, что фигуры, как казалось, появлялись вместе со звуками органа или поющих голосов.

В 1876 году этот случай тщательно исследовался газетой «Ньюкасл дейли кроникл».

Было установлено, что вот уже два-три века в церкви появляются одни и те же фигуры. Оптические опыты, призванные доказать возможность появления световых узоров и отражений, ни к чему не привели. Было отмечено, что «призраки видны лишь изнутри, тогда как снаружи ничего не видно». Гипотезы о том, что видение могло возникнуть из-за распахнутого окна в соседнем доме или что фигуры были тенями реальных людей, идущих по церковному саду за стеной, были отвергнуты как ложные.

В конце XIX века внутренняя часть церкви была перестроена, и вместо восточного окна появилось новое, в другом месте. Однако необычное явление, о котором здесь говорилось, так и не получило удовлетворительного объяснения.

На доске с информацией, висящей на церковных воротах, и сейчас есть короткая заметка о фигурах. В последнее время их никто не видел.

Дом священника в Борли

В течение многих лет дом священника в Борли пользовался репутацией «самого посещаемого привидениями дома в Англии». О нем было написано несколько книг и множество статей, ни одну из которых не назовешь убедительной. В общем и целом можно заявить, что изложенные в них факты весьма противоречивы и не заслуживают полного доверия, а некоторые из описанных событий можно считать результатом прямого обмана или подтасовки фактов.

Дом священника стоял в деревне Борли, в двух с половиной милях от Садбери, графство Саффолк, на левом берегу реки Стаур. Сама церковь в саксонском стиле была возведена в конце XII столетия и перестраивалась в начале XVI века.

В 1863 году настоятель церкви Генри Булл возвел этот печально известный особняк на месте прежнего дома, принадлежавшего семейству Херрингам, а в 1875 году пристроил к нему еще одно крыло, так что в доме насчитывалось более тридцати комнат.

Сын Генри Булла Гарри пошел по стопам отца и стал вторым священником в его приходе. В 1892 году Генри Булл умер, и место настоятеля занял его сын Гарри, умерший в 1927 году и всю жизнь проживший в этом особняке.

В период жительства Буллов в доме происходили странные явления, подтверждавшие постоянное ощущение хозяев, что в доме нечисто.

Однажды июньским днем три дочери Генри Булла – Этель, Фрида и Мейбл, – вернувшись из гостей, увидели в саду фигуру монахини, бредущую по лужайке. До этого монахиню часто видели в сумерках, однако при свете дня это случилось впервые. Семья была заинтригована.

Считалось, что призрак предпочитает прогуливаться по тропинке, шедшей по краю лужайки, и вскоре та получила название «Аллея монахини». Генри Булл даже выстроил беседку на другой стороне лужайки, чтобы гости могли наблюдать за темным очертанием. Одно из окон в столовой заложили кирпичом, чтобы семейство Буллов не отвлекалось за обедом.

При жизни Гарри Булла бурная деятельность потусторонних сил не прекращалась ни на минуту. Раздавались шаги и стуки, появлялись духи усопших. Одна из сестер не раз просыпалась ночью из-за полученной от кого-то пощечины. Гарри Булл также слышал таинственные звуки в церкви – в частности, странный стук, который, казалось, сначала приближался к церковному крыльцу, затем проникал внутрь помещения и шел вдоль стен по кругу.

Однажды дети, изучавшие катехизис, ясно услышали шаги в проходе между рядами и звук поворачиваемого в замке ключа. Когда через несколько мгновений появился их учитель, дверь оказалась запертой. Были и другие сообщения о шагах на крыльце, звуке отодвигаемой щеколды и запертой кем-то двери.

После смерти Гарри Булла его семья, похоже, преследуя личные цели, принялась искать нового настоятеля, который мог бы поселиться в огромном, довольно уродливом доме. Множество будущих кандидатов, увидев дом, уходили. Никто здесь не чувствовал себя уютно.

Однако осенью 1928 года, после шестнадцати месяцев бесплодных поисков, семья Буллов нашла наконец человека на место приходского священника. В доме поселился преподобный Г. Эрик Смит с женой. Спустя девять месяцев супруги съехали.

Газета «Дейли миррор» от 10 июня 1929 года сообщила, что Смиты «были озадачены и испуганы чередой необычных событий».

В пустующей комнате часто раздавались тяжелые размеренные шаги. Двери непостижимым образом оказывались запертыми изнутри. Колокольчики в доме неожиданно и беспричинно принимались звонить. В пустых незапертых комнатах вспыхивали огни. Тяжелые деревянные ставни с шумом захлопывались. Зеркало на туалетном столике миссис Смит при ее приближении начинало постукивать. Эти пугающие события происходили днем и ночью.

Однажды преподобный Смит услышал на лестничной площадке шепот, перешедший в бормотание. Он заявил, что голос был женским. Слов он не разобрал, кроме ясно произнесенных: «Нет. Карлос». В доме священника не было никого с таким именем.

Смиты прожили в Борли девять месяцев, однако прислуга не была столь терпеливой. Одна служанка из Лондона через два дня покинула хозяев, утверждая, что видела призрак монахини. Заменившая ее служанка, которая ничего об этом не знала, клялась, что видела монахиню у калитки возле дома.

Прочитав статьи в «Дейли миррор», миссис Майфорд, служившая в доме священника сорок три года назад, написала в газету, что подобные явления происходили и тогда. Она вспоминала: «После того как я прожила там две недели, что-то разбудило меня среди ночи. Кто-то шел по коридору к двери моей спальни, судя по звуку, в шлепанцах». На следующий день выяснилось, что в этой части дома никого не было. Как и служанки сорока тремя годами позже, она уволилась.

После отъезда Смитов дом полгода простоял пустым.

В октябре после долгих миссионерских трудов на сцене вовремя возник кузен Буллов, преподобный Л. А. Фойстер. Он занял место священника и поселился в доме вместе с женой Марианной и приемной дочерью Аделаидой.

Фойстер вел дневник и в первый же день пребывания в доме сделал следующую запись: «Голос, зовущий Марианну по имени; шаги, раздающиеся сами по себе – Марианна, Аделаида и помощник работают в доме. „Гарри Булл“, которого несколько раз видела Марианна…»

Не слишком приятное начало жизни в Борли. Особенно супругов озадачивало неожиданное появление записок на стенах. На клочках бумаги были нацарапаны мольбы к Марианне о помощи. Самую длинную из них обнаружили на лестничной площадке возле арки: «Принеси сюда свечу и молитвенник». Иногда записки появлялись даже тогда, когда за стенами наблюдали другие люди.

Записки фотографировали и тщательно анализировали. Они были написаны простым карандашом и, как сочли эксперты, не позволяли сделать выводы о характере писавшего. Судя по неровному почерку, их писали с трудом, второпях и с нетерпением. Сначала буквы шли ровно, но вскоре строчки съезжали вниз, словно писавший устал или кто-то ему помешал. Тайна их появления так и не была раскрыта.

Однажды миссис Фойстер, находясь на лестничной площадке, услышала у себя за спиной шаги. Обернувшись, она увидела мужскую фигуру, которая тотчас исчезла. Потом она видела этого мужчину еще несколько раз. Он был в длинной одежде и держал в руках то ли чемоданчик, то ли большой футляр. Позже, рассматривая фотографии прежних жителей дома, она признала в незнакомце покойного Генри Булла.

Предметы пропадали и находились в других местах. Непонятно откуда появлялись книги. Однажды преподобный Фойстер нашел на кухонной полке стопку старых книг по теологии.

Как-то в одиннадцать вечера священник, который был в ванной комнате, услышал крик жены. Он записал ее рассказ в своем дневнике: «Когда я вышла из спальни на лестничную клетку, кто-то ударил меня по лицу, на секунду оглушив. У меня в руках была свеча, но я никого не видела». Под ее левым глазом была ранка, из которой по щеке струилась кровь.

Соседи Фойстеров, сэр Джордж Уайтхауз и его жена, ставшие свидетелями странных событий в доме, утверждали, что супругам пришлось на время перебраться к ним.

По возвращении домой преподобный Фойстер столкнулся с очередным таинственным случаем. Однажды вечером, выйдя в холл, он, к своему изумлению, увидел, что все картины, висевшие вдоль лестницы, сняты со стен и положены на пол лицом вниз. Трости шевелились сами по себе. Перед дверью в ванную комнату было найдено простое золотое кольцо. Никто из домашних не признал его своим, но по клейму хозяева узнали, что оно сделано в Бирмингеме в 1863 году, то есть в год постройки дома. На следующий день кольцо исчезло.

В конце концов дом священника в Борли был продан капитану Грегсону.

Приезжавшие к нему гости вспоминают о шумах (в частности, о шагах), а также о необъяснимом передвижении тяжелых предметов.

Однажды вечером, когда Грегсон находился в саду вместе со своим черным кокер-спаниелем, в дальнем конце двора раздались шаги и громко затрещал деревянный люк. Пес застыл на месте и, по словам капитана, «буквально взбесился. Он визжал и рвался прочь, таким мы его никогда не видели».

При Грегсоне, в феврале 1939 года, дом погиб в огне. Хозяин, разбирая книги в холле, выронил несколько томов и опрокинул керосиновую лампу, керосин пролился на пол и вспыхнул. Вскоре весь дом был охвачен пламенем.

Дом не стали отстраивать, и он гнил и разрушался, пока его не снесли в 1944 году.

Однако гибель в огне не положила конец необычным событиям. Среди обуглившихся развалин дома, его почерневших досок и стен, по-прежнему раздавались шаги и хлопали двери. В саду снова видели монахиню.

Известный бизнесмен посетил знаменитые развалины в сопровождении двух сыновей (офицеров-летчиков). Внезапно он почувствовал, что какая-то невидимая сила приподняла его и опустила в грязную лужу. Высказывалось предположение, что эта сила, действуя довольно бестолково, не была ни доброй, ни злой. Согласно утверждению Харри Прайса, автора книги «Самый населенный привидениями дом в Англии», она вела себя как слабоумная женщина.

Монахиню несколько раз видели в 1940-1950-х годах. Когда преподобный Стэнли Киплинг, прибывший в Борли, чтобы прочесть наставление на похоронах друга, стоял у западного крыльца церкви, он увидел фигуру девушки – ее лицо было закрыто покрывалом, – она быстро прошла к кустам и там исчезла.

По-видимому, после того как дом священника был разрушен, некоторые явления переместились внутрь церкви.

Некий Джон Мэй записал свои впечатления от посещения церкви 15 сентября 1947 года: «Было совершенно светло, шаги раздавались по-прежнему, но никого поблизости не было. Мне показалось, что кто-то проходит мимо, потянуло холодом, я ощутил давление воздуха. Что бы это ни было, я ощутил враждебность.

Меня беспокоило, что я только слышу, но ничего не вижу. Вскоре до меня донесся звук поворачивающегося в замке ключа, затем скрип дверных петель. Дверь открылась и закрылась. Через несколько секунд зазвучало тихое пение и звук органа…» Мистер Мэй отметил, что звуки не слагались в мелодию, а скорее напоминали атональную музыку.

Музыку слышали и другие посетители. Октябрьским днем 1947 года, через месяц после визита в Борли мистера Мэя, мимо церкви проходила миссис Нора Уолронд с новым священником, преподобным Хеннингом. «Пока мы шли по дорожке к южной двери, – написала она, – я остановилась и сказала: „Играет орган“. Моей первой мыслью было, что внутри идет служба и поэтому не стоит туда заходить. Священник остановился и посмотрел на меня. Он повернулся и кивнул мне с улыбкой, и я подумала, что кто-то просто репетирует.

К моему изумлению, церковь была пуста. Стояла тишина. Мы ненадолго присели возле органа, и священник спросил: „Вы слышали об играющем органе раньше?“ Я ответила: „Нет“. Затем мы поднялись и несколько раз прошлись по дорожке, чтобы попробовать услышать музыку снова, но вокруг был тихо. Орган звучал всего полуминуты, за это время никто не успел бы выйти из церкви».

С церковью были связаны и некоторые запахи. Их сравнивали с сильным запахом ладана, но многие имели на этот счет другое мнение. Когда мисс Сюзанна Дадли и несколько ее подруг шли по дороге, ведущей к церкви, их остановил удушливый запах. «Я не могу описать этот запах, – сообщила мисс Дадли, – потому что он был мне совершенно незнаком… У меня пронеслось в голове, что это, как мне показалось, запах бальзама – набальзамированного тела. Я не могу это никак обосновать, потому что никогда не знала, как пахнет набальзамированное тело. Но тогда я внезапно подумала о чем-то „отвратительном, как набальзамированное тело“; если вы тоже вообразите набальзамированное тело, этот густой, сладковатый, липкий запах, тяжелый и тошнотворный, то вы поймете, о чем я говорю! Простите, но я не в силах описать его точнее, это очень сложно.

По-моему, то, что дело было в феврале, исключает всякую мысль о „цветущих кустах или удобрениях, и это не был запах свинарника, как предположила одна из газет“».

У запаха было еще три странных признака. Он ощущался только на клочке земли длиной в три ярда. Дул сильный ветер, но даже через десять минут запах не выветрился. Интересно, что одна из подруг мисс Дадли ничего не почувствовала, хотя у нее прекрасное обоняние.

Было много попыток объяснить или истолковать события в Борли, происходившие вокруг дома священника и церкви. Подсчитано, что явления, связанные с домом и садом, описаны более чем двумястами независимыми свидетелями. Предполагалось даже, что сами свидетели были агентами необычной деятельности: неведомые силы незаметно для них использовали их энергию. Например, во многих случаях события происходили тогда, когда в доме ночевали посторонние. Об этом сообщается и в других историях о привидениях.

Скептики сомневаются в том, что описанные события происходили в действительности, и исследуют мотивы тех, кто им способствовал. Установить истину теперь не в наших силах. Лучше закончить этот рассказ словами Иммануила Канта: «Я позволю себе усомниться в каждом из отдельных случаев в частности и, однако, считаю их правдивыми в совокупности».

Пропавшая такса

В Англии известно множество поверий о собаках-призраках. Обычно они черные и косматые. В некоторых регионах их называют barghasts.

Считается, что висельники и самоубийцы возвращаются в этом обличье на место своей смерти. Некрещеные младенцы также могут явиться в этом виде, чтобы преследовать преступных родителей.

В Аплайме до недавних пор существовала Дог-лейн (Собачья аллея), где появлялся призрачный пес. Курган Дог-хилл к северу от Стоунхенджа, по-видимому, считался логовом такого привидения. В Девоне есть деревня Блэк-Дог (Черный Пес). По корноллским болотам «рыщет дьявол со сворой воющих псов». В Дартмуре рассказывают о «безмолвных гончих», а в Эксмуре о «лающих взахлеб», в Вустершире – о «семи свистунах», на севере Англии – о «гончих Гавриила».

Адские гончие фигурируют в легендах о Дикой охоте, распространенных в период раннего Средневековья.

В Англосаксонских хрониках за 1127 год есть сообщение о том, что после 6 февраля многие видели охотничью свору и слышали громкий лай. «Собаки были черными как смоль, с огромными вытаращенными глазами… Всю ночь монахи слышали крики охотников и звук их рожков».

Какие необычные события стали причиной этой записи? В Восточной Англии собаку-призрак называют Shuck, Shucky-Dog или Old Shock (Старый Демон) – от англосаксонского scucca (демон).

В исследовании об уилтширских привидениях есть рассказ о черном псе, который регулярно появлялся в деревушке Куэмфорд. Он прыгал через изгороди и часто посещал одну и ту же конную тропу. Один из жителей деревни «видел черного пса с оборванной цепью на шее, он абсолютно бесшумно прошел мимо и вышел через закрытую дверь».

Из Уилтшира пришла и следующая история.

«После первой женитьбы я жил в коттедже на Фетч-Коммон-уэй. В противоположных углах спальни стояло два стенных шкафа, и что-то, бывало, перебиралось через комнату из одного шкафа в другой. Эта „штука“ была большой, темной и походила на животное».

Имеются сообщения о белых собаках с рыжими ушами. Считается, что они предвещают смерть. Привидение, приносящее весть о смерти, называют fetch. Есть невидимые собаки, но путник слышит их дыхание, когда они идут рядом; их считают дружелюбными защитниками. Вдобавок собаки, как полагают, крайне восприимчивы к необычной деятельности, которую люди истолковывают как свойственную призракам.

Имеются сообщения о собаках-призраках не столь зловещих, как вездесущие «черные псы».

В 1909 году были опубликованы два письма, касающиеся событий на одной и той же лондонской улице. Они адресованы Эллиоту О'Доннеллу, прочитавшему лекцию «Будущая жизнь бессловесных животных».

Приводим отрывки из этих писем.

«Хотя я не потворствую собакам, последние обычно шумно меня приветствуют: возможно, что-то во мне их особо привлекает.

Поэтому я не слишком удивилась, когда неподалеку от улицы В. за мной увязалась жесткошерстная такса в ярко-желтом ошейнике. Я попыталась отогнать ее зонтом, но это ни к чему не привело, она упорно следовала за мной. Когда я уже начала терять надежду от нее избавиться, мы оказались на улице X., где раньше мой муж работал окулистом. Такса неожиданно изменила тактику и вместо того, чтобы следовать за мной по пятам, взяла на себя роль проводника, медленно продвигаясь вперед скользящими движениями. Это удивило и заинтересовало меня.

К тому же, хотя на улице было сухо, ноги и живот таксы были сплошь покрыты грязью, и с них стекала вода. Когда мы подошли к дому № 90, она остановилась и, быстро обернувшись, очень странно посмотрела на меня. Такса оставалась в этом положении, пока я не приблизилась к ней на два-три фута – никак не больше, – и, к моему безграничному изумлению, исчезла – просто растворилась в прозрачном воздухе.

Железная калитка, ведущая в сад, была закрыта, так что спрятаться собаке было негде, вдобавок в тот момент я наклонилась над ней, пытаясь прочесть ее имя на ошейнике.

Поскольку поблизости никого не было, мне было не с кем обсудить этот случай, и я ушла, размышляя о том, что это – призрак или просто галлюцинация?

Могу прибавить, что в доме № 90, судя по медной табличке на двери, жил доктор с непроизносимой иностранной фамилией».

Вторая корреспондентка, незнакомая с леди, написавшей первое письмо, жила по соседству с улицей X.

Однажды утром исчезла ее жесткошерстная такса Роберт. Несмотря на поиски и объявления в газетах, собаку так и не нашли.

Вот что пишет корреспондентка.

«Однажды вечером я шла по улице В. и вдруг, к моим невыразимым радости и удивлению, увидела своего дорогого Роберта на тротуаре в нескольких шагах от меня. Он пристально смотрел на меня выразительными карими глазами.

Тотчас же на меня пахнуло странным холодом, и я с ужасом заметила, что, несмотря на жаркую сухую погоду, Роберт выглядел так, словно часами мок под дождем.

На нем был ярко-желтый ошейник, который я купила незадолго до его исчезновения, так что все сомнения относительно того, он ли это, немедленно отпали.

Я позвала его, но он, быстро повернувшись, сделал легкое движение головой, как бы приглашая следовать за ним. Первым моим побуждением было схватить его на руки и покрыть поцелуями. Но, несмотря на все мои усилия, я не смогла сократить дистанцию между нами, хотя, как мне казалось, Роберт двигался с той же скоростью. Когда мы достигли улицы X., я совсем запыхалась. У дома № 90 он остановился, повернулся ко мне и умоляюще посмотрел мне в глаза…

Не знаю, сколько мы стояли, глядя друг на друга; возможно, несколько минут или часов, или жалких секунд. Когда я наклонилась, чтобы взять его, он скользнул сквозь закрытую калитку дома № 90 и спустился вниз по каменным ступеням.

Не сомневаясь, что передо мной призрак Роберта, я решила проследить эту странную историю до горького конца и, войдя в калитку, тоже спустилась вниз.

У низкого деревянного ящика призрак резко остановился и, так как я сделала неудачную попытку дотронуться до него рукой, мгновенно исчез.

Внимательно осмотрев участок, я убедилась, что там нет другого выхода, дыры или закоулка, где могло бы скрыться существо размером с Роберта».

Далее в письме упоминается о том, что в деревянном ящике, у которого исчез Роберт, лежал кусок сырого мяса. Из надписи на дощечке на двери дома она узнала, что там проживает доктор-немец, и на ее стук вышел слуга-немец. Ей было сказано, что без предварительной договоренности доктор никого не принимает, а когда она неосторожно завела речь о куске мяса в ящике, ее попросили удалиться, так как хозяин «ни от кого не потерпит глупостей».

Позже от своего друга-медика леди узнала, что вышеупомянутый доктор – «преуспевающий сотрудник одной из лондонских больниц и занимается вивисекцией».

Что сие означает?

Этот рассказ напечатан в книге Джорджа Синклера «Невидимый мир Сатаны», вышедшей в 1685 году. В нем описывается поездка в Оксфордшир особых представителей «очищенного парламента»[11], направленных туда для управления делами графства под общим руководством Оливера Кромвеля. Вряд ли они сфабриковали этот отчет или хотели показаться легковерными, полными предрассудков людьми. Карл I был казнен 30 января 1649 года.

«13 октября 1649 года особые представители со своими слугами прибыли в Вудсток и расположились во дворце в королевских покоях, в спальне и гостиной. В первой они также устроили кухню, в зале заседаний – пивоварню, в зале приемов занимались делами, а в столовой устроили склад, куда сложили древесину древнего дуба из Хай-парка, известного всем как Королевский дуб, который они выкопали с корнями (ибо ничто не должно напоминать о короле).

14 и 15 октября прошли относительно спокойно, однако 16-го в спальне, где двое из представителей ночевали со слугами, появилась, как им показалось, собака, которая ходила под их кроватями и грызла веревочные матрасы. Но утром, когда они обнаружили, что матрасы целы, а квартер[12] говядины, лежавший на полу, не тронут, у них появились другие мысли.

17 октября. Кто-то, как они подумали, перетащил всю древесину Королевского дуба из столовой в Зал приемов и разбросал там стулья и табуреты. Оттуда он переместился в комнаты, где представители и их слуги лежали в постелях, и поднял изножья кроватей настолько выше изголовий, что они едва не перевернулись, а потом опустил с такой силой, что их подбросило в воздух, потом некто принялся их трясти с такой яростью, что им стало невмоготу.

18 октября. Кто-то пришел в спальню и разгуливал туда-сюда и, взяв из гостиной железную грелку с углями, произвел такой шум, который показался громче звона пяти колоколов.

19 октября. Разделочные доски носились по столовой и попадали в тех, кто там жил. Когда один из постояльцев проснулся и приподнял голову, чтобы посмотреть, что происходит, доски полетели в него.

20 октября. Полог в гостиной кто-то дергал туда-сюда, кровати тряслись, и кто-то вновь швырнул в спальню восемь больших оловянных блюд и дюжину разделочных досок. В ту ночь постояльцам показалось, что кто-то целыми охапками швыряет в их комнаты дрова из Королевского дуба, однако наутро дрова оказались на месте.

21 октября. Повар со своей собакой улегся с остальными в одной комнате, и в ту ночь их никто не беспокоил. Но 22 октября, хотя собака (именно ей постояльцы приписали вчерашний покой) опять была с ними, люди и животное находились в плачевном положении. И только раз собака, учуяв кого-то, испуганно заскулила.

23 октября. В гостиной кто-то сорвал с людей одежду, а из камина посыпались кирпичи. А 24-го, находясь в гостиной, они услышали, что все дрова из Королевского дуба переместились из столовой и обрушились на постояльцев; один из них, испугавшись, что его товарищи-представители убиты, встал с постели, чтобы посмотреть, но ничего не обнаружил. Когда же он вернулся в постель, в него полетели две-три дюжины досок, от которых он благополучно укрылся под одеялом.

25 октября. Кто-то дергал за полог в гостиной и тряс кровати, как раньше, а в спальню посыпались осколки стекла (хотя ни одно из окон не было разбито), их было так много, что постояльцы заключили, что пошел дождь из монет. Они зажгли свечи, но, к своему огорчению, нашли только стекло.

29 октября. Кто-то подходит к окну, открывает его и закрывает, затем заходит в спальню и в течение получаса швыряет большие камни, некоторые из них падают на высокую кровать, а некоторые – на выдвижную, числом около восьми десятков. Той ночью также раздался ужасный грохот, будто разом выстрелили сорок пушек. Он раздавался одновременно в двух комнатах, и особых представителей и слуг обуял такой страх, что они криками звали друг друга на помощь. Один из них, оправившись от ужаса, выхватил меч и едва не убил собрата, который встал с постели в рубашке, приняв его за дух, устроивший все это светопреставление.

Через некоторое время все собрались в одном месте, однако страшный шум не прекращался, а стены так тряслись, что они подумали, будто дворец обрушится им на голову. Перед тем как грохот прекратился, из окон вылетели все стекла.

1 ноября. Кто-то, как показалось постояльцам, ходил по гостиной и потом шумел в столовой. Камни, оставшиеся в гостиной, этой ночью куда-то исчезли, и кто-то снова бросил туда большое количество стекла (но не такого, как в прошлый раз).

2 ноября. Нечто вошло в гостиную, топая, как медведь, и сначала просто ходило по комнате четверть часа, но через некоторое время стало шуметь около стола и швырнуло металлическую грелку с такой силой, что та сломалась. Оно опять кидало в людей стекла, большие камни и кости лошадей с такой яростью, что на стенах и кроватях остались вмятины. В ту ночь представители ярко разожгли огонь в каминах и расставили свечи по всем комнатам, но непонятно отчего они потухли, а горящие поленья летали по комнатам, балдахины обрушились на кровати, так как кто-то вырвал столбики вместе с полотнищами, а изножья кроватей раскололись надвое. Слуги, спавшие на выдвижных кроватях, от страха покрылись потом; поначалу на них что-то закапало, но не успели они вскочить с постели, как на них обрушилась бадья зловонной стоячей воды, такой зеленой, что их простыни и рубахи сделались того же цвета.

В ту ночь все стекла в окнах были разбиты камнями, и с трех сторон раздавались ужасные звуки, приведшие в необычайное изумление тех, кто спал поблизости от дворца. Мало того, охотники за кроликами, которые в ту ночь находились неподалеку, были так напуганы диким грохотом, что поспешно бежали, оставив своих хорьков в норах…

И все же один из представителей спросил во имя Господа, что это было, что сие означает и чем они навлекли на себя такую напасть? Ответа не последовало, но бесчинства на некоторое время прекратились.

Вскоре дикий шум возобновился, и тогда люди отправились все вместе в Зал приемов, где начали молиться и петь псалмы, несмотря на то что в других помещениях ужасный грохот не умолкал.

3 ноября они перебрались за ворота дворца, а на следующий день, в воскресенье, в Юэлм. А как они спаслись, авторы отчета не знают. Однако, когда они вернулись в понедельник, Дьявол (так они назвали ночного гостя) их не оставил, как и в следующий вторник, который был последним днем их пребывания во дворце».

Медведь

Ричард Бакстер, автор книги «Несомненное существование мира духов» (1691), приводит такой случай.

«Саймон Джонс, сильный человек отменного здоровья из Киддерминстера (ничуть не склонный к меланхолии или другим причудам), часто рассказывал мне, что, будучи солдатом короля в войне против парламента, он стоял ясной лунной ночью на часах в Колледж-Грин в Вустере и вдруг увидел нечто вроде безголового медведя. Он так перепугался, что вскоре сложил оружие и вернулся домой к своим делам».

Poltergeist

Явление, называемое poltergeist, широко известно и упоминалось так часто, что описание его отдельных случаев может показаться излишним. Однако не помешает вкратце изложить его основные признаки.

Poltergeist обычно начинается с легкого постукивания в определенных помещениях, словно кто-то хочет известить о своем присутствии. За этим следуют более громкие и пугающие звуки вроде ударов в пол и стены или царапанья. Их, в свою очередь, сменяет грохот передвигаемой по комнате мебели, который может усиливаться и учащаться в течение многих дней или недель. В одном из недавно отмеченных случаев был слышен отчетливый звук «скрипящего под каблуками гравия».

Только после того как период звуков завершается, появляются свидетельства реального перемещения предметов. Предметы мебели самопроизвольно приходят в движение. Двери с силой распахиваются и захлопываются. Вдребезги разбиваются тарелки. Лампочки взрываются или начинают мигать. Согласно многим свидетельствам, вслед за этим различные вещи без постороннего вмешательства начинают летать по воздуху. Любопытно, что такие вещи, попав в людей, как правило, не причиняют им вреда, но могут нанести значительный ущерб неодушевленным предметам.

Следует отметить, что в некоторых случаях описано неожиданное и необъяснимое появление воды. Например, в сообщении 1893 года о доме с привидениями, где проживало семейство Бакли. Поначалу там раздавались тяжелые шаги и другие характерные звуки, а потом, когда «мисс Бакли, находясь на чердаке, опустилась на колени возле сундука, на нее пролилась вода. Она подумала, что это шутка ее брата. Но выяснилось, что его там нет. На полу рядом с ней стояла лужица воды, и стена была забрызгана. Вскоре, когда мистер Бакли поднимался в темноте по лестнице с бутылочкой чернил, он обнаружил, что руки у него мокрые. Он подумал, что, наверное, пролил чернила, но на свету увидел, что это чистая вода. На ступеньках, где это случилось, была лужица воды, но никаких следов влаги на потолке не было».

Через некоторое время в доме появилась фигура женщины. В сообщениях о привидениях в Стоу-он-зе-Уолде, относящихся к 1963 году, упоминалась капающая или сочащаяся вода. Она стекала по стенам спальни и сочилась из потолка гостиной в таком количестве, что пришлось прикрыть мебель и ковры. На пол поставили тазы, куда капала вода. Дом, как и следовало ожидать, опечатали. Два месяца спустя на стенах появились первые записки на клочках бумаги.

Подобные явления происходили веками.

В поэме XIII века из «Сборника легенд юго-востока» говорится о том, как арфа Святого Дунстана накануне его смерти заиграла сама собой. Это один из первых описанных случаев poltergeist.

Вот рассказ начала XVII века о беспорядках в доме Питера Пейна, сапожника с Мэри-Поуэл-стрит в Бристоле.

Мистер Пейн «был крайне встревожен в высшей степени удивительным и необъяснимым шумом, продолжавшимся некоторое время. Однажды ночью около полуночи обычный шум сопровождался появлением света во всем доме, как будто комнаты наполнились горящими свечами или факелами.

Повторявшиеся жуткие сцены так поразили всю семью, что они обратились к священнику церкви Святого Николая и уговорили его посетить их дом. Прибыв туда, он стал свидетелем самого ужасающего и необычайного шума. Тогда вместе со всей семьей он направился в комнату, расположенную в одном конце коридора, на другом конце которого стоял огромный громоздкий сундук, полный всякого хлама, такой тяжелый, что его не могли поднять и пятеро мужчин. Закрыв за собой дверь, священник принялся молиться, и все это время шум не утихал, внезапно что-то с необычайной силой врезалось в дверь, и шум мгновенно прекратился. Закончив молитвы, они направились к двери, но никакими силами не могли ее открыть, пока не позвали на помощь соседей, которые, прибежав на помощь, обнаружили, что к двери придвинут огромный сундук, о котором говорилось выше. Тогда они заключили, что некто с неистовой силой швырнул его туда перед тем, как раздался мощный удар в дверь и шум прекратился…

Все это еще живо в памяти соседей, ставших свидетелями удивительных бедствий, обрушившихся на этот дом».

Вот еще одно сообщение XVII века.

«В Бартоне, деревне прихода Уэмбли, есть ферма, взятая в заем мистером Уильямом Бриджесом, торговцем тканями из Лондона, у разорившегося землевладельца Томаса Томкинса.

Незадолго до Михайлова дня 1669 года эту ферму арендовала миссис Элизабет Бриджес. Вскоре после того как она там поселилась, кто-то из домашних стал глупо шутить, громко стуча в дверь в темноте по вечерам или рано утром, но кто это был, не удалось увидеть. Стулья и скамьи были разбросаны по комнатам, кучи солода и вики перемешаны, как и скирды гороха и бобов, лежавшие на столе буханки хлеба были перенесены в другую комнату или спрятаны в кадки и закрыты тряпками, посадки капусты перекопаны и высажены в другом порядке, от недожаренного поросенка остались только кости, несколько коров издохло, а свинья скакала и выделывала странные коленца, пока не свалилась замертво».

В 1646 году в одном латтервортском доме имели место странные события.

«Многие это видели и утверждали, что в определенный час дня в присутствующих летели камни. которые, попав, не причиняли им вреда. И если кто-нибудь свистел, то всякий раз в ответ раздавался свист в другой комнате. И никакие поиски не обнаружили обмана».

Этот случай описан в книге Ричарда Бакстера «Несомненное существование мира духов», из которой взято краткое изложение следующей истории.

«Мистер Ман, священник прихода Стокерстон в Лестершире, чья дочь была замужем за мистером Бичемом, священником прихода Браунстон в Ратлендшире, в доме последнего часто видел, как курительная трубка сама перелетала с полки в одном конце комнаты на полку в другом конце без малейшей помощи рук. При посещении своего зятя мистер Ман взял курительную трубку в той самой комнате и ждал подобного передвижения, но вместо трубки с полки поднялась увесистая Библия, перелетела на другой конец комнаты и опустилась ему на колени…

У меня нет оснований сомневаться в правдивости опытного священника и здравомыслящего, образованного человека».

Из XVIII века пришли истории о «мертвяке из Хилтона», poltergeist из замка Хилтон в Сандерленде.

Он редко появляется на людях, но ночью его слышат слуги. «Если на кухне царил безупречный порядок, слышно было, как он развлекается, разбрасывая оловянную посуду и переворачивая все вверх дном. Если же, напротив, помещение оставляли неубранным (что слуги почитали благоразумным и уместным), неутомимый гоблин аккуратно расставлял все по местам».

А это сообщение относится к XIX веку.

«Некоторое время назад джентльмен, поселившийся в Лондоне, в первую же ночь почувствовал, что постельное белье с его кровати сорвано. Он решил, что сделал это сам во сне, и снова застелил постель, но это повторялось много раз. Каждый раз он вставал с постели, но не ничего не находил – ни человека, ни веревки, ни подходящего объяснения. Он ничего не мог добиться от людей, живущих в доме, которые казались встревоженными и раздраженными.

Рассказав об этом кому-то из соседей, он узнал, что то же самое происходило с предыдущими постояльцами, и, разумеется, покинул этот дом».

Сообщения о том, что кто-то срывает или приводит в беспорядок постельное белье, не являются редкостью.

Вот сообщение о случае в деревушке Уэм, графство Шропшир, напечатанное в газетах в ноябре 1883 года. Первое проявление poltergeist имело место в фермерском доме под названием «Вудс» в десяти милях от Шрусбери.

Приводим отрывок из книги Эндрю Ланга «Книга снов и привидений».

«Сначала с плиты на кухне спрыгнула кастрюля, полная яиц, а со стола упал и разбился чайный сервиз. Из камина выскочили угли, от которых вспыхнула скатерть. С лампы сорвался стеклянный абажур. Фермер, мистер Ли, увидел, что все окна верхнего этажа „как бы объяты пламенем“, но это было не так. Нянька в ужасе помчалась к соседям, и, пока она бежала, ее платье вспыхнуло само собой. Это и подобные события приписали чему-то, находившемуся в угле или в воздухе, или электричеству. Когда воспитанница Эмма Дэвис уселась на колени к школьной учительнице мисс Маддокс, ее башмаки опять слетели с ее ног…»

В «Дейли ньюс» сообщалось, что девочка Эмма Дэвис взяла на себя ответственность за эти события, но потом отказалась от своего признания. Вероятно, это один из тех случаев, когда подобные явления вызываются человеческим вмешательством. Другие слуги заявили, что своими глазами видели, как посуда сама поднялась с кухонного стола. Одна из служанок, Присцилла, «видела также, как посуда порциями вылетала из буфета и летала между ней и Эммой по наклонной, пока Эмма стояла со сложенными на груди руками».

Нередко встречаются случайные сообщения и краткие упоминания о том, что можно расценить как poltergeist. В XIX веке мы, например, часто сталкиваемся с упоминанием о «доме с привидениями между Хинтоном и Крюкерном. Прошлые постояльцы жаловались, что кто-то то и дело передвигает их ткацкий станок».

В другом доме в Чинке рядом с Илминстером «кто-то все время разбрасывал вещи. Постель, застеленная вечером, на следующий день всегда бывала сдернута. Последние постояльцы в отчаянии сдались, и теперь это место превращено в коровник». Упоминание о коровнике придает рассказу правдивость.

Егерь лорда Портмана, мистер Ньюман, в январе 1895 года заявил под присягой, что видел вылетевший из двери башмак. «Я подошел, поставил ногу на башмак и сказал: „Я не признаю того, что двигает этим башмаком“. Как только я снял ногу, он поднялся у меня за спиной и сшиб с меня шляпу. Позади меня никого не было».

Имеется также много сообщений XX века, некоторые из них приведены в этой книге.

О месте, известном только как Вуд-корт, сообщалось, что «однажды ночью кочерга стала прыгать по каминной решетке, а лампа безо всякой причины крутиться и вертеться. Присутствующие допоздна играли в карты и, потеряв от страха голову, не могли сосредоточиться и делали ошибки. Предыдущий владелец оставлял передние и задние двери распахнутыми, чтобы дух мог легко входить и выходить из дома».

Грэм Дж. Макьюэн в книге «Английские церкви с привидениями» приводит свидетельство миссис Джойс Беннет, медсестры санатория Сент-Осит близ Клактона-он-Си в Эссексе. Он расположен на территории древнего монастыря, где издавна происходило множество странных явлений.

Однажды в 1977 году миссис Беннет, находившаяся в сестринской, услышала в коридоре крик уборщицы, просившей ее прийти скорее. «Решив, что кому-то из пациентов стало плохо, я выбежала из комнаты. Сестра смотрела на ковер на лестничной площадке. Она сказала мне, что ковер пытался подкинуть ее и прижать к стене. Я рассмеялась и ответила, что ковры не могут двигаться, и показала, что он надежно закреплен.

Когда я собралась уходить, ковер, к моему изумлению, зашевелился и откинул уборщицу, как она и говорила, к стене. После этого она ушла и больше не возвращалась. Позже выяснилось, что такое бывало уже дважды, хотя ковер был надежно прикреплен к полу».

Любопытно, что poltergeist часто ассоциируется с присутствием девочек двенадцати-тринадцати лет. Некоторые из них страдали истерией, или, как говорили в XVI веке, бешенством матки.

В одном случае, о котором сообщалось в 1895 году, шумы и беспорядок следовали за девочкой при переезде в другой дом. Это, в свою очередь, заставляет предположить, что девочки каким-то неизвестным и необъяснимым способом вызывали подобные явления. Отсюда можно заключить, что поднимающиеся в воздух предметы, громко хлопающие двери и страшный шум – все это происходит при участии человека.

Если существует некая энергия, благодаря которой происходят явления, якобы противоречащие законам природы, то, возможно, люди каким-то образом вызывают к жизни «привидения», о которых идет речь в этой книге?

Возможно, мы имеем дело с неизвестными силами не мертвых, а живых людей?

Плотники

Мать премьер-министра Джорджа Каннинга, занимавшего эту должность в начале XIX века, прежде была никому не известной театральной актрисой. Однако благодаря прославленному сыну ее история о привидениях получила широкую известность.

Вначале своей карьеры она нашла место в портсмутском театре, директор которого, мистер Бернард, подыскал ей очень дешевое жилье.

«У меня на примете есть дом, – сказал он, – принадлежащий нашему плотнику. Говорят, в нем обитают привидения, и все отказываются там жить. Если хотите, вы можете там поселиться, я полагаю, бесплатно, потому что он ужасно хочет найти постояльца. Только не говорите никому, что живете даром».

Миссис Ханн (так она тогда звалась) была наслышана о театральных привидениях, которые сидят на балконе или обитают в артистическом фойе и даже, как говорят, приносят удачу постановкам, в которых порой появляются. Поэтому она убедила мистера Бернарда, что репутация дома ее не смущает. Туда принесли ее багаж и привели детей с молоденькой служанкой.

Когда служанка с детьми отправились спать, миссис Ханн зажгла в своей комнате две свечи и, снедаемая любопытством, стала ожидать появления призрака. Под занимаемой ею комнатой располагалась мастерская плотника. Там было две двери, одна выходила на улицу, другая в коридор. Дверь, выходившая на улицу, была заперта на засов, а дверь в коридор закрыта на щеколду. Все было тихо.

Некоторое время она читала книжку, но вскоре до нее донесся звук, весьма напоминавший звук пилы. Затем к нему присоединились другие звуки: кто-то стучал молотком, рубил, строгал. Будто внизу трудилась дюжина плотников.

Будучи смелой женщиной, миссис Ханн вознамерилась узнать, что там творится, сняла туфли и тихо спустилась по лестнице с зажженной свечой в руке. Когда она вошла в коридор, шум не прекращался. Но когда она, отодвинув щеколду, вошла в комнату, все смолкло. К инструментам никто не прикасался. Все деревянные заготовки лежали на своих местах. Тщательно осмотрев мастерскую, она вернулась к себе, начиная сомневаться в своих ощущениях. Но вскоре звуки пилы и молотка возобновились и продолжались около часа. Когда они стихли, миссис Ханн отправилась спать.

Она решила никому не говорить о необычных звуках и ночью снова быть начеку.

На следующую ночь звуки возобновились. Она рассказала об этом мистеру Бернарду, и тот согласился прийти и послушать, что там происходит. Ночью снова раздался шум, но вместо того, чтобы спуститься с ней в мастерскую, как того хотела миссис Ханн, мистер Бернард в ужасе бежал прочь.

Сама миссис Ханн прожила в этом доме остаток лета и, привыкнув к странным звукам внизу, ничуть не беспокоилась. Позже она говорила, что «если бы плотники прекратили работу, я бы испугалась. Это могло бы означать, что они поднимутся ко мне».

Со скоростью молнии

20 или 21 февраля, когда миссис Уайт, с которой находилось двое детей, мыла чайную посуду на кухне своего дома в Уорксопе, деревянный стол вдруг сильно накренился, одна сторона его поднялась вверх. Это было первым необычным случаем.

1 марта 1883 года миссис Уайт сидела в компании девочки Элизы Роуз. У Элизы была слабоумная мать, и большую часть времени девочка проводила у Уайтов. Говорили, что Элиза Роуз тоже была не в себе, но доказательств этому нет. Около половины двенадцатого вечера большое количество предметов, прежде находившихся в кухне, с грохотом скатилось с лестницы. За ними последовали горячие уголья.

На следующий день, когда мистер Уайт сидел в кухне с женой и Элизой, вниз по лестнице пролетела груда домашней утвари. Мистер Уайт, разумеется, бросился наверх, но не обнаружил никакого беспорядка. Когда он вернулся в кухню, фарфоровая статуэтка с каминной полки перелетела в угол. Мистер Уайт поставил ее на прежнее место, но она снова улетела туда же.

Тогда в дом вызвали доктора Ллойда и священника, преподобного Хиггса. Эти два джентльмена засвидетельствовали, что таз и сливочник сами по себе поднялись с пола, а потом разбились. По комнате летали и другие предметы.

Наутро в спальне пробили часы, молчавшие полтора года. Потом раздался грохот, и вскоре обнаружилось, что часы, каким-то образом перелетев через кровать, свалились на пол. Весь этот день обычные домашние предметы носились в воздухе без всякого видимого содействия.

В другой раз на глазах у мистера Уайта со стола улетела солонка, Элиза Роуз в это время находилась на другом конце кухни. Когда Элиза ушла из дома, чтобы позвать вышеупомянутых свидетелей, неодушевленные предметы начали летать по комнате. Когда же она в конце концов перебралась к матери, все прекратилось.

В апреле 1883 года в Уорксоп прибыл исследователь мистер Подмор, чтобы изучить факты и опросить свидетелей этих поистине необъяснимых явлений. Он заявил следующее: «В общем и целом можно утверждать, что в большинстве случаев ни у кого не было возможности швырять предметы руками… Более того, нельзя понять, с помощью какого механического приспособления можно было бы осуществить передвижения, описанные свидетелями…

Предположение о том, что эти различные предметы приводились в движение механическими устройствами, служит доказательством граничащей со слабоумием глупости всех присутствующих, не состоящих в заговоре».

Преподобный Хиггс подтвердил, что «кувшин не мог вылететь прямо из буфета в дверь, однако он, несомненно, вылетел».

Описанные здесь события не нашли убедительного объяснения.

Представляет интерес сообщение, напечатанное в «Ретфорд, Уоркшоп энд Гейнсборо ньюс» 10 марта 1883 года.

«В воскресенье, 3 марта 1883 года, город Уорксоп встревожило сообщение о том, что домашняя утварь известного коммерсанта Джозефа Уайта была разбита и раскидана какой-то неизвестной силой. Весь день толпы взволнованных людей стекались к Нью-Билдинг-Граунд, где стоит дом Уайта, привлеченные рассказами о таинственных событиях, свидетелями которых якобы стали его жильцы и еще несколько человек.

Войдя в дом, я увидел, что с кресла-качалки соскочила рама, и попросил мальчика ее поднять, но он ответил, что боится.

Послушав, что говорят люди, я присоединился к разговору, и вдруг стоявшая на столе миска поднялась и, пролетев у меня над головой, упала к моим ногам и разбилась вдребезги. Я никогда не верил в сверхъестественные явления. Я не могу объяснить того, что видел. Я стоял к миске ближе всех, и, насколько я могу судить, никакой причины этого перемещения не было. В комнате тускло горела свеча.

Мы обсуждали случившееся, и, когда доктор, повернувшись спиной к ларю с мукой, произнес:

„Это весьма таинственное явление“, миска, стоявшая на ларе, внезапно взмыла у него над головой и, пролетев туда, где на крюках висели свиные окорока, упала и с грохотом разбилась у его ног. Доктор осмотрел миску, ничего не обнаружил и, решив, что в доме поселился дьявол, ушел домой. В это время в кухне находились человек шесть.

Я последовал за мистером Уайтом в другую комнату, и он обратил мое внимание на голые стены и сказал, что все, кроме часов и чучела голубя в стеклянном ящике, было сорвано со стен и разбито. Часы висели над кроватью, стоявшей в углу. Пока мистер Уайт говорил мне, что в стоявшем перед нами комоде все было перевернуто вверх дном, мы услышали грохот, и, повернувшись, я увидел на полу часы с отвалившимся основанием. Когда часы висели на стене, я стоял к ним ближе всех.

Как раз в тот миг, когда часы сорвались со стены, в комнату вошла девочка-служанка. Если бы мистер Уайт или служанка содействовали падению часов, я бы обязательно заметил это.

Мы вернулись в кухню, я стоял, глядя на огонь, слева от меня девочка занималась какой-то домашней работой, а мистер Уайт располагался справа. Тут я увидел, как красивый глиняный горшок в форме собаки, какие встречаются в старых домах, упал передо мной. Должно быть, он свалился с каминной полки, но я этого не видел. Казалось, вещи летали со скоростью молнии, ты понимал, что они слетели с места, только тогда, когда видел их на полу разбитыми. Я поднял разбившуюся собаку, внимательно ее осмотрел, но не заметил какой-нибудь веревки или пружины. Потом я увидел, как стоявший на столе молочник спрыгнул на пол и разбился. Затем с камина по направлению к задней двери слетели медные подсвечники. Все устремлялось к двери.

Я не могу объяснить случившееся. Не увидь я этого своими глазами, я бы не поверил в подобное перемещение предметов.

Уайт и его семья, за исключением жены, дружно сваливают всю вину на несчастную девочку, которая якобы сглазила дом, однако все единодушно приписывают случившееся действию сверхчеловеческих сил».

Случай в Энфилде

В середине 1970-x годов миссис Пегги Харпер поселились с четырьмя детьми в муниципальном доме в Энфилде на севере Лондона. События, в свое время получившие широкую огласку и подтвержденные многими свидетелями, начались летом 1977 года.

В августе двое детей миссис Харпер, Джанет и Питер, пришли среди ночи к матери и сказали, что их кровати движутся. Зайдя к ним в комнату, она не обнаружила ничего необычного. На следующую ночь дети пожаловались на скрип и звук шагов, как будто в спальне кто-то передвигал стулья и ходил по полу в тапочках. Пегги Харпер вынесла стулья, включила свет, и шум прекратился. Она выключила свет, и скребущий звук появился опять.

Вскоре необычные явления набрали силу. Четыре громких стука в стену слышали не только Харперы, но и их соседи. Комод сам отодвинулся от стены приблизительно на полметра. Пегги придвинула его обратно. Как только она отвернулась, комод переместился снова, и вернуть его на прежнее место было невозможно. Ящики комода выдвинулись и не желали задвигаться. Насмерть перепуганная Пегги, взяв детей, покинула дом и укрылась у соседей.

Вызвали полицию. Полицейские также слышали стук в стену, и один из них подписался под отчетом, в котором сообщал, что видел самопроизвольно двигавшийся по полу стул.

На следующий день на семью обрушился град летающих предметов, в том числе кубики и стеклянные шарики, которые оказались горячими на ощупь.

Новости о загадочном явлении распространились в местной и национальной печати. Свидетели – включая местного викария, а также многочисленных репортеров и полицейских – подтверждали передвижение предметов по комнате и возникновение необъяснимых шумов. На полу появлялись лужи воды. Со спящих детей слетали простыни и одеяла.

Один исследователь, проведший в доме четырнадцать месяцев, однажды утром услышал вибрирующий звук, как будто кто-то сверлил стену дрелью. Зайдя в спальню, он увидел, что на полу валяется выломанный из стены викторианский камин. Он весил около шестидесяти фунтов, и детям было не под силу это сделать.

Однажды Джанет, заговорив хриплым мужским голосом, заявила, что она Билл, умерший в этом доме. «У меня было кровоизлияние, – сказал он. – Я уснул и умер в кресле, стоявшем в углу на первом этаже». Никто из Харперов не знал, что много лет назад Билл Уилкинс действительно умер в этом доме, сидя в кресле в гостиной.

Есть также сообщения о том, что неведомая сила тащила Джанет по полу, и два свидетеля сходятся в том, что она левитировала над своей постелью.

Разумеется, Джанет заподозрили в том, что описанные явления случаются не без ее участия. Вскоре выяснилось, что в ее отсутствие ничего не происходит. Можно предположить, что в сложившейся обстановке девочка действительно сотрудничала с источником этих явлений. Но этим трудно объяснить передвижение предметов, которое видели другие люди, или поведение ящиков комода.

Это не первый случай, когда человек – обычно девочка – имеет отношение к poltergeist. В телевизионном документальном фильме, сделанном в конце 2007 года, Джанет Харпер сказала: «Я не думаю, что poltergeist действительно был злым. Порой казалось, что он хочет войти в нашу семью. Он не желал нам вреда». Она призналась, что иногда прибегала к розыгрышам, но делала это потому, что ее «раздражали исследователи».

Так или иначе, она настаивала на том, что отвечает за один-два процента явлений.

Через два года все неприятности прекратились.

Тайна Ранкорна

В августе и сентябре 1952 года дом в Ранкорне, графство Чешир, стал центром необычной деятельности, которую в основном объясняли как проявление poltergeist Мистер Сэм Джонс жил в Ранкорне в доме № 1 на Байрон-стрит около тридцати трех лет. Там также проживали его невестка с сыном по имени Джон Глинн и квартирантка мисс Эллен Уайтл. Маленький дом стоял на углу улицы последним в ряду одинаковых строений.

Все началось в воскресенье, 17 августа 1952 года. В надежде задержать шутника вызвали полицию, но обнаружить никого не удалось. Сержант полиции сообщил, что Джон Глинн находился в состоянии нервного обморока.

Вопреки желанию непосредственных участников событий, сообщения о них в конце августа появились в прессе.

Статьи в газетах необычайно заинтересовали местного методистского священника, преподобного У. Х. Стивенса. Он посетил Байрон-стрит 2 сентября. Около дома собралась толпа.

Священник получил разрешение остаться в доме на ночь. Он вошел в комнату внука немногим позже половины двенадцатого. Джон Глинн был уже там, для храбрости он попросил приятеля улечься рядом с ним на двуспальной железной кровати.

Пока преподобный Стивенс находился в комнате, туалетный столик, громко скрипнув, начал самопроизвольно двигаться, трястись и раскачиваться. Стивенс затолкал его обратно в угол, но когда он погасил фонарик, стол снова затрясся и закачался. Кто-то включил электричество, и Стивенс вместе с другими свидетелями увидел, что столик трясется без всякого постороннего вмешательства.

Рядом с преподобным Стивенсом находился местный предприниматель Дж. К. Дэвис. Он сообщил, что, к его огромному удивлению, «столик по-прежнему бешено бился о стену при ярком свете (стосвечовая лампочка и три фонарика). Так продолжалось по меньшей мере секунды три. Физический контакт с кроватью был абсолютно исключен. Потом я попытался повернуть этот столик ногой, но это оказалось невозможно». Было также отмечено, что движения туалетного столика были такими интенсивными, что с потолка на нижнем этаже отвалилась штукатурка.

Два мальчика лежали в кровати, завернувшись в простыни. Затем некоторые предметы с туалетного столика принялись носиться по комнате. По словам мистера Дэвиса, «книги, фонарики, часы, украшения, подушки и т. д. в темноте начали летать».

Преподобный Стивенс также оставил отчет об этом случае: «Маленький будильник, книги, одна из них слегка ударила меня по голове. Лежавшая на столе вышитая дорожка из тонкого хлопковой ткани футов пяти в длину была сдернута вниз одним движением. Ящик комода выдвинулся, и его содержимое посыпалось на кровать. Тяжелый ящик, стоявший между кроватями, ударил односпальную кровать и с треском перевернулся».

Обратите внимание, что книга ударила его не сильно. Мистер Дэвис отметил: «Когда эти метательные снаряды врезаются в людей, они почти не причиняют им вреда. Но часто эти предметы врезаются в стены или двери, оставляя на них глубокие вмятины, а порой сбивая штукатурку до кирпичей».

В другой раз преподобный Стивенс, придвинув туалетный столик к стене, положил на него несколько предметов, в том числе две книги и пазл. Стоя в темноте рядом со столиком, он почувствовал, что вещи начали летать по комнате.

Он вспоминал: «Через некоторое время я услышал, как мимо меня пролетели две книги, а потом шелест кусочков пазла в коробке. Ожидая этого момента, я сразу же зажег фонарик. Коробка с пазлом пролетала по комнате на высоте семи футов. Мальчики лежали под простынями точно в той же позе, что и тогда, когда выключили свет».

После следующего посещения дома мистер Дэвис сообщил, что по заранее запланированному сигналу свет в спальне неожиданно зажгли и он «ясно разглядел при ярком свете зависшую над кроватью картонную коробку».

Другой любопытный посетитель, местный фермер Харолд Кроутер, также посетил спальню мальчиков. Он положил свое пальто на туалетный столик со словами: «Если ты против, верни его мне». И пальто прыгало ему в руки три раза подряд.

Другого методистского священника, преподобного Дж. Л. Стаффорда, пригласили помочь утихомирить полтергейст.

Опасаясь стать жертвой розыгрыша, он попросил Джона Глинна сидеть на стуле в углу комнаты, в стороне от туалетного столика. Он со своим помощником держали мальчика, чтобы тот не мог двигаться. Вскоре столик начал бешено трястись и качаться, а за ним последовал и ящик для белья.

Эти неприятные события продолжались весь сентябрь 1952 года, но на следующий месяц прекратились.

По странному стечению обстоятельств ночью 22 октября квартирантка мисс Уиттл случайно упала в карьер. На следующий день она скончалась.

Пыль и грязь

В конце XVII века в доме Джозефа Краттендена и близ него в Брайтлинге, графство Сассекс, произошли поразительные события, описанные в книге Ричарда Бакстера «Несомненное существование мира духов» (1691).

Однажды ночью в понедельник, «когда мужчина с женщиной улеглись в постель, на них обрушились пыль и грязь, однако они не могли сказать, откуда те появились. Они поднялись, начали молиться, и светопреставление прекратилось.

Они вернулись в постель, но, столкнувшись с той же напастью, были принуждены подняться.

Во вторник около полудня на них опять обрушились пыль, грязь и другие предметы. Ближе к ночи огонь охватил часть пола, но его забросали землей. Он вспыхивал то там, то сям, подобно пороху; если огонь гасили в одном месте, он занимался в другом, потом в третьем, пока дом не сгорел дотла. Хотя дом выгорел до основания, он не был охвачен пламенем. Ночь жильцы провели, перетаскивая вещи. Наверное, большую часть времени они провели под открытым небом.

В четверг полковник Басбридж, которому принадлежал этот дом, прослышав о несчастье, предложил супружеской паре переселиться в другой его дом в том же приходе.

После того как туда перенесли их вещи, начались те же бесчинства. Дом загорелся, пожар пытались потушить, но безуспешно, пока оттуда не выкинули вещи, после чего огонь угас почти без посторонней помощи.

В данных обстоятельствах никто не отважился пустить их к себе; они поселились в хижине, а вещи валялись где придется: в них летели оловянные блюда, ножи, осколки кирпича, не причиняя, однако, вреда.

Священники мистер Беннет и мистер Брадшоу пришли и молились вместе с ними. У груди мистера Беннета сверкнул нож, в спину ударило блюдо, но во время молитвы все стихло. Они находились на улице, вокруг столпилось множество людей. Все видели, как деревянная скамейка, промчавшись по воздуху, ударила мужчину, а валявшаяся в стороне подкова сама поднялась на воздух, полетела и ударила мужчину на глазах у сотен людей…

Говорят, они теперь в амбаре или в пивной. Пока они были на улице, женщина отослала соседям немного муки, чтобы испечь хлеб, потому что они не могли слепить из теста буханок, те были словно масло, когда же их поставили в печь, буханки не пеклись, их вынули оттуда такими же, какими поставили.

Эта история рассказана мистером Коллинзом, очевидцем многих вышеизложенных событий».

Барабанщик из Тедуорта

В середине апреля 1661 года после недолгой поездки в Лондон мистер Момпессон вернулся к своей семье в Тедуорт, графство Уилтшир…

Его жена немедля сообщила ему, что во время его отсутствия ей досаждали странные стуки, раздававшиеся по всему дому.

Она утверждала, что это были воры. Муж объяснил ее жалобы игрой больного воображения или плохим пищеварением.

На четвертую ночь мужчина услышал эти звуки сам. Страшный грохот и стук в двери и в стены дома. Он немедленно встал, оделся и захватил с собой пару пистолетов. Он был уверен, что кто-то пробрался в его владения. Однако пока он спускался с лестницы, шум раздавался то впереди, то позади него. Когда он подошел к парадной двери, откуда, как ему казалось, доносился шум, он никого там не увидел. Затем раздался стук в другую дверь.

Он обыскал весь дом и, ничего не обнаружив, вернулся в постель. Как только он улегся, шум возобновился с большей силой, он слышал «стук и барабанную дробь на крыше дома, которые постепенно стихли».

Странный шум раздавался очень часто, обычно пять ночей подряд, затем на три ночи стихал и начинался снова.

В доме действительно хранился барабан. Мистер Момпессон, бывший мировым судьей, конфисковал его у бродячего барабанщика, ходившего по деревням с фальшивыми документами. На время расследования барабан забрал судья.

Шум не прекращался. Грохот раздавался в доме как раз тогда, когда семейство готовилось ко сну.

Затем таинственное существо, кем бы оно ни было, переключилось на маленьких детей. Оно яростно трясло и раскачивало их кровати. Дети не получали ушибов, но чувствовали, как их подбрасывает. Затем кто-то принимался скрестись под кроватью, и детей на несколько дюймов поднимало в воздух. Казалось, это шумное существо интересуется только ими. Тогда детей перевели на чердак или мансарду, откуда никогда не раздавалось никаких звуков.

1 ноября существо перебралось на чердак, устроив «жуткий шум». Однажды утром молодой слуга, зайдя туда, увидел, как две деревянные половые доски пришли в движение. Он вытянул перед собой руки, и одна из досок ударила его. Он оттолкнул ее, но она вернулась снова. Это повторилось раз двадцать. В это время в комнату вошли другие люди, ставшие свидетелями потасовки между слугой и незваным гостем, которого прозвали Баламут.

Был приглашен священник местной церкви и некоторые прихожане. Священник возносил молитвы рядом с кроватью, на которой спали дети, но как только молитвы стихали, светопреставление возобновлялось с новой силой. По словам современника, «стулья сами собой двигались по комнате, в голову детям летели детские башмаки, и все незакрепленные предметы перемещались в разных направлениях». Матрас, поднявшись в воздух, ударил священника по ноге, но так тихо, что он почти не почувствовал. Потом матрас упал и остался лежать на полу.

В конце декабря по дому распространился звук, напоминавший звон монет, который слышало все семейство Момпессон.

В Рождественский сочельник один из сыновей был «укушен» за пятку дверной защелкой, заноза была так мала, что ее с трудом удалось извлечь. Затем жертвой неведомой силы стал один из слуг. Несколько ночей кто-то пытался вытащить из-под него простыни, и в случае успеха в голову слуге летели башмаки. Порой ему пытались помешать встать с кровати. Однажды ночью этот слуга по имени Джон услышал в комнате шелест: кто-то подошел к его кровати «как будто в платье из шелка».

В начале января 1662 года семья слышала пение в дымоходе, время от времени в различных местах наблюдались вспышки света. Любопытно, что в ходе этих проявлений собак, находившихся в доме, нельзя было заставить двинуться с места. Однажды ночью послышались шаги, «как будто кто-то поднимался босиком по лестнице». Дверь в детскую то и дело открывалась и закрывалась, казалось, что «туда входило полдюжины людей».

10 января, незадолго перед рассветом, за стенами спальни мистера Момпессона забил барабан, затем звук переместился на другой конец дома. Судья, разумеется, вспомнил о бродячем барабанщике.

Раздавались и другие звуки. Услышав шум в комнатах детей и чей-то крик «Ведьма, ведьма!», мистер Момпессон бросился вниз по лестнице. Под детской кроватью кто-то «шумно дышал, как запыхавшаяся собака». Вбежавшие в комнату домочадцы почувствовали «отвратительное зловоние». Внезапно воздух в спальне раскалился, хотя огня нигде не было. Тяжелое дыхание и царапанье под кроватью продолжались часа полтора, возобновляясь три ночи кряду.

Один из очевидцев утверждал, что «звук был настолько громким, что, казалось, кто-то с длинными когтями раздерет пол до балок».

Дети лежали в постели. Они привыкли к шуму и не так его боялись, чтобы не уснуть. Через полчаса звуки переместились на середину кровати, где лежали дети. Оттуда слышалось «шумное дыхание». «Я положил туда руку, – рассказывает очевидец, – и ощутил, что она во что-то уперлась, словно что-то внутри толкало ее вверх».

В течение нескольких месяцев странные явления не прекращались. Самое курьезное из них произошло, когда лошадь мистера Момпессона нашли лежавшей на земле с задней ногой во рту, которую извлекли с большим трудом.

В апреле того же года состоялся суд над барабанщиком. Он был посажен в глостерскую тюрьму за воровство. Однажды его там навестил какой-то человек из Уилтшира. Между ними состоялся такой разговор: «Что нового в Уилтшире?» – «Насколько мне известно, ничего». «Неужели? – спросил барабанщик. – Ты разве не слыхал о барабанном бое в господском доме в Тедуорте?»

На основании этих слов барабанщика обвинили в колдовстве.

На суде семейство Момпессон и многие соседи подтвердили, что изложенные здесь события происходили на самом деле. Однако барабанщик был оправдан за отсутствием доказательств.

Странные явления в конечном счете прекратились.

Привидения на Уиллингтонской мельнице

Уиллингтон, деревня в графстве Тайн-энд-Уир, расположена между городами Норт-Шилдс и Уоллсенд. В середине XIX века это было оживленное и многолюдное место с процветающей мельницей, принадлежавшей господам Антанку и Проктеру.

Джозеф Проктер с семьей жил в доме у мельницы. В 1840 году там начали происходить странные вещи. Кто-то стучал и царапался в стены. На деревянной лестнице раздавался топот босых ног. Двери шкафов ни с того ни с сего распахивались и захлопывались. На втором этаже, которым никогда не пользовались, раздавались глухие удары.

Однажды ночью кровать изумленного мистера Проктера, на которой он лежал, поднялась на несколько дюймов в воздух.

Как-то раз две сестры мистера Проктера остались ночевать в его доме. Неожиданно их кровать затряслась, а полог стал подниматься и опускаться. Следующей ночью обе сестры увидели, как из стены у изголовья их кровати появляется женская фигура и склоняется над ними. Иногда перед ними мелькали очертания старика или старухи. Их также беспокоило призрачное явление обезьяны.

В той же спальне позже ночевала другая родственница. Ей показалось, что на полу лежит белое полотенце. Она подошла, чтобы его поднять, и с изумлением увидела, что полотенце поднимается с пола, улетает за туалетный столик, пересекает комнату и исчезает за дверью. Затем раздались тяжелые шаги, спускавшиеся с лестницы, их слышали и другие обитатели дома.

Проктеры, квакеры с промышленного севера, привыкли к этим странным явлениям. Мало того, они стали воспринимать их как нечто само собой разумеющееся. Но мистер Проктер рассказал о событиях, происходивших в его доме, другу.

Этот друг, доктор Эдвард Друри, вознамерился их исследовать. Полагая, что для решения особых вопросов необходим научный ум, он призвал на помощь химика, Томаса Хадсона, и они условились провести ночь в комнате, которая считалась самой посещаемой призраками.

В письме Джозефу Проктеру, в котором содержится отчет об этой ночи, доктор Друри объясняет, что произошло: «Я поднял записку, которую случайно уронил, и стал ее читать. Затем вынул часы, чтобы проверить время. Когда я поднял взгляд от часов, то ясно увидел, что дверь гардеробной распахнута, я также увидел фигуру женщины в сером одеянии, со склоненной головой; одна ее рука прижата к груди, выражая страдание, тогда как другая, правая рука, вытянута вперед и вниз, указывая пальцем в пол.

Осторожными шагами женщина направилась ко мне. Поравнявшись с моим другом мистером Хадсоном, который в это время дремал, она протянула к нему правую руку. Я кинулся к ней с ужасным криком, но вместо того, чтобы ее схватить, упал на своего друга. Не помню, что происходило в следующие три часа. Мне сказали, что меня снесли вниз в состоянии безумного страха и ужаса».

Химик, мистер Хадсон, дополнил этот рассказ подробностями о звуках, доносившихся из соседней комнаты.

Услышав ужасный крик товарища, он тоже закричал, а потом бросился в соседнюю комнату. Похоже, что мистер Друри лишился чувств на руках у мистера Хадсона. «Я сразу уложил его на пол, – рассказывает мистер Хадсон, – и направился в комнату, откуда раздался последний звук. Но там никого не оказалось, окно было закрыто».

Странные явления не прекращались пятнадцать лет. В дом приводили ясновидящую, которая сумела только сообщить, что у призраков нет мозгов. После того как Проктеры покинули дом, призраки там не появлялись.

Теперь Уиллигтонская мельница является частью завода по изготовлению веревок.

Невидимые удары

Рассказ об этих событиях приведен в книге Джона X. Ингрэма «Дома с привидениями и семейные традиции Великобритании» (1905).

«Деревня Сэмпфорд-Певерелл расположена в пяти милях от Тайвертона в графстве Девон. Описываемые здесь события произошли впервые в 1810 году в доме мистера Джона Чейва. Согласно отчету, опубликованному преподобным Калебом Колтоном в книге „Повесть о Сэмпфордском привидении“, необъяснимые события время от времени происходили в вышеупомянутом доме и прежде. К примеру, призрак женщины до смерти перепугал подмастерье, сообщившего о странных ночных звуках. Но на его слова никто не обратил внимания.

В апреле 1810 года жителей дома встревожил ужасный шум, который раздавался в каждой комнате даже днем. Если кто-то, поднявшись на второй этаж, стучал по полу пять-шесть раз, звуки тотчас повторялись, но более громко и в большем количестве, причем вибрацию досок, вызванную этими звуками, можно было ощутить подошвами ботинок, при этом мгновенно поднималось столько пыли, что она забивала глаза.

В полдень виновник шума напоминал о себе громким стуком в ту или иную комнату, на первом или втором этаже, когда как. Иногда о полуденном стуке заявляли более дюжины постояльцев разом.

Нередко шум следовал за человеком в любой из верхних комнат, точно повторяя звук его шагов. куда бы тот ни шел. Если люди находились в разных комнатах и один из них топал ногой в одной, звук мгновенно повторялся в другой.

Эти явления происходили день за днем, почти без перерыва, в течение пяти недель, а затем им на смену пришли другие, еще более странные и пугающие.

В двух комнатах были кем-то зверски избиты спящие женщины. Мистер Колтон утверждает, что он сам слышал ночью более двухсот ударов, которые можно сравнить лишь с ударами крепкого мужчины, изо всех сил бьющего по кровати кулаком. От этих ударов на теле женщин остались заметные следы и огромные кровоподтеки. На щеке у Энн Миллс мистер Колтон своими глазами видел опухоль размером с индюшачье яйцо, и та добровольно поклялась, что, когда она лежала одна в постели, кто-то нанес ей удар невидимой рукой. Миссис Деннис и Мэри Вудбери также добровольно принесли присягу перед мистером Колтоном, мистером Салли, сборщиком акцизов, и мистером Говеттом, хирургом, утверждая, что после тяжких побоев они впали в странное оцепенение и болели еще много дней. Говорили, что их душераздирающие крики не могли быть притворными.

Мистер Чейв, живший в доме, утверждал, что однажды ночью две служанки были так напуганы, что отказались спать в своей комнате, и он среди ночи позволил им перенести свои кровати и постели в комнату, где спали он и миссис Чейв. После того как зажгли свечу, в течение получаса было тихо, но затем большой железный подсвечник начал летать по комнате. Мистер Чейв не слышал шагов, но когда он попытался позвонить в колокольчик, кто-то швырнул ему в голову подсвечник, но промахнулся.

Однажды надзиратель местной тюрьмы мистер Серл и его друг решили не смыкать глаз всю ночь и видели, как кто-то с силой отшвырнул прочь на семь футов шпагу, которую они положили возле себя в ногах кровати, придавив ее толстым фолиантом Ветхого Завета.

Мистер Тейлор показал под присягой, что, услышав крики женщин, вошел в комнату и увидел, что шпага, прежде лежавшая на полу, висит в воздухе посреди комнаты, а ее острие нацелено прямо на него. Минуту спустя шпага с громким стуком упала на пол.

Энн Миллс показала под присягой, что как-то ночью, пытаясь разжечь огонь, получила жестокий удар в спину и кто-то вырвал трутницу у нее из рук и зашвырнул на середину комнаты.

Преподобный Калеб Колтон сказал, что сам был свидетелем многих описанных явлений, происходивших в то время, когда женщины лежали в постели. Мистер Колтон уверен, что кровати ни разу не двигались. Он прибавляет: „Я часто слышал, как сотрясается полог над кроватью и несказанно громко лязгают кольца. Чтобы помешать полотнищам полога биться, каждое из них часто подвязывали наверху большим узлом. Каждое полотнище этого полога приходило в движение, а узлы бились и крутились с такой скоростью, что находиться рядом с ними было жутковато.

Это продолжалось около двух минут и сопровождалось звуком, напоминавшим звук разрываемой ткани. Мистер Тейлор и мистер Чейв из Мира, также это видели. После осмотра крепкого нового хлопкового полотнища на нем был обнаружен поперечный разрыв“.

Также мистер Колтон в присутствии других свидетелей слышал рядом с собой шаги. Как будто кто-то приближался и ходил вокруг него. Он также чувствовал, что горит свеча, но ничего не видел. Мистер Куик слышал, как кто-то спускается по лестнице в комнатных туфлях и затем проходит сквозь стену. „Я собирался, – говорит он, – распахнуть пошире дверь, которая уже была полуоткрыта, как вдруг из коридора кто-то тихо постучал. Я немного помедлил, и стук возобновился. Я резко отворил дверь, но, клянусь, никого не увидел. Я находился в одной из комнат с большими новыми окнами, как вдруг раздался шум, стук, полог трещал, кровать тряслась, и я всерьез подумал, что стены вот-вот обвалятся. Мистер Тейлор в это время сидел в кресле; женщины так перепугались, что у них на лбах выступили крупные капли пота. Когда в изножье одной из кроватей послышался шум ударов, я бросился туда, но звук переместился к изголовью другой кровати“.

В подтверждение своего рассказа мистер Колтон дал письменные показания под присягой в присутствии мистера Б. Вуда, чиновника канцлерского суда из Тивертона, в ходе которого он приложил все силы к раскрытию причины этих беспорядков и опечатал гербовой печатью каждую дверь, углубление и т. д., через которые могло бы осуществляться любое общение, а также неоднократно приводил к присяге домочадцев, подтвердивших истинность описанных явлений и свою полную неосведомленность относительно средств, при помощи которых они были осуществлены. Но, несмотря на это, он не смог объяснить те вещи, которые видел и слышал.

Мы не знаем, когда прекратились эти явления и прекратились ли они вообще, но можем утверждать наверняка, что перед нами именно тот случай, которому нельзя найти убедительное и безоговорочное объяснение».

Старина Джеффри

Сэмюэл Уэсли, отец Джона Уэсли[13], жил вместе с большой семьей в Эпуорте, графство Линкольншир. Он получил пост приходского священника в 1693 году. А в 1703 году дом, в котором он жил, сгорел. Священник отстроил его за свой счет, хотя жить там было непросто.

Неприятности в доме начались в 1716 году. Первые упоминания об этом содержатся в дневниковых записях Сэмюэла Уэсли между 21 декабря 1716 года и 1 января 1717-го, а также в письме одной из его дочерей от 24 января.

В них рассказывается одна и та же история. Семейство Уэсли охватила сильнейшая тревога, поскольку они решили, что один из его сыновей – трое находились в отлучке – погиб в результате несчастного случая.

В начале декабря горничная и слуга Роберт Браун услышали в столовой ужасные стоны, какие издает человек, находящийся в отчаянном положении. Затем послышался стук в дверь, но, открыв ее два-три раза, Браун никого не увидел. Отправившись спать, он услышал «рядом с кроватью что-то вроде индюшачьего кулдыканья, а вскоре звук, как если бы кто-то споткнулся о его башмаки, хотя их там не было, так как он оставил их внизу».

На следующий день горничная слышала блуждающие звуки. Сбив немного масла, она положила его на поднос и понесла в маслобойню. Там на полке, где стояло несколько кадок с молоком, она услышала стук, сначала над полкой, потом под ней. И она «бросилась бежать что было мочи».

Семейство Уэсли, посмеявшись над ними, решило, что стуки были плодом больного воображения. Но затем они также начали их слышать.

Дочь Уэсли написала, что «стоны, скрип, звон и постукивание были достаточно пугающими». Вся семья, не считая самого Джона Уэсли, также слышала «странное постукивание в разных местах», особенно в детской.

Другая сестра, Эмили, двадцати двух лет, запирая дом на ночь, услышала на кухне грохот, как будто кто-то швырнул на пол огромную глыбу угля и расколол ее. В поисках источника звука она обошла весь дом с одной из младших сестер, но ничего не нашла, собака и кошка мирно спали на своих местах.

Из спальни Эмили услышала под лестницей звон разбиваемых бутылок, но в этой части дома никого не было.

Другая младшая сестра, Хетти, в испуге прибежала к ней в комнату, услышав, как мимо нее прошел человек в просторном, волочащимся по полу одеянии. Он спустился по парадной лестнице, а потом поднялся по черной на чердак.

Вскоре ее мать Сьюки услышала в углу комнаты, которая прежде была детской, как будто кто-то сильно раскачивает колыбель, хотя никакой колыбели здесь давно не было.

Позже две сестры, сидевшие в столовой, услышали громкий стук в потолок и за дверью.

В конце концов они сообщили о своих ощущениях отцу, но он отверг их страхи как безосновательные. Существовало поверье, что подобные стуки предвещают смерть кого-то из близких, но Джон Уэсли считал подобные потусторонние предупреждения ерундой.

Тем временем Эмили назвала дух или фантом Джеффри.

Джеффри стал куда более шумным. 21 декабря мистер Уэсли услышал его в первый раз. Кто-то без видимой причины колотил в стену рядом с его кроватью. Он купил огромного мастифа, чтобы отвадить непрошеных гостей, но пес сам стал проявлять признаки страха и беспокойства.

Утром 24 декабря Эмили Уэсли привела мать в спальню, где слышался стук по кровати и под кроватью. Когда Эмили сама постучала по кровати, неизвестный ответил ей похожим стуком. Затем что-то вылезло из-под кровати. По словам Эмили, «нечто вроде барсука без головы». Миссис Уэсли просто сказала: «Вроде барсука».

Ночью 25 декабря внезапно раздался ужасный грохот. Пес в ужасе выл, а мистер и миссис Уэсли ходили из комнаты в комнату, некоторые из которых были заперты, а некоторые нет. Оглушительный шум исходил из каждой части дома, кроме кабинета мистера Уэсли.

На следующую ночь мистер Уэсли услышал звук, который уже слышала одна из его дочерей. Он описал его таким образом: «Как будто кто-то быстро размахивал палкой в углу у моей кровати». Затем раздался стук, «гулкий и громкий, который никто из домочадцев не мог бы произвести». Щеколда в его кабинете стала подниматься и опускаться. Когда Уэсли попытался туда войти, дверь перед ним с силой захлопнулась.

«Когда я стояла рядом со своей сестрой Хетти, – рассказывала Эмили, – под ней раздался стук, и, когда она перешла на другое место, стук последовал за ней». Когда другая сестра, Кеззи, топнула ногой, в ответ раздался такой же звук.

Тогда Сэмюэл Уэсли попросил о встрече с Джеффри. Невидимая сила толкнула его к двери, а затем к письменному столу. Когда он потребовал объяснения, то отчетливо расслышал «два-три слабых писка, чуть более громких, чем щебетание птиц, но непохожих на крысиный писк, который мне часто приходилось слышать».

Немного позже, когда мистер и миссис Уэсли собрались выйти в коридор, раздался громкий звук, как будто кто-то с силой швырнул большой кусок угля на пол и расколол его на части. Затем Сэмюэл Уэсли крикнул жене: «Сьюки, слышишь? Кто-то разбрасывает по кухне оловянную посуду». Когда они осмотрели кухню, посуда была на месте.

Затем раздался стук в заднюю дверь. Мистер Уэсли отворил ее, но за дверью никого не было. Точно так же постучали в парадную дверь, но там также никого не оказалось. После того как Сэмюэл Уэсли несколько раз открывал ту или другую дверь, он отказался от следующих попыток и отправился спать. Но «в доме стоял такой шум, что он не мог уснуть до четырех утра».

Вечером 27 декабря Уэсли попросил жившего поблизости священника, преподобного Хула из Хакси, засвидетельствовать странные явления. Хул записал, что слышал «шум шагов, шелест ткани, стук и звук, похожий на звук рубанка, когда им обстругивают доски».

30 декабря, когда Уэсли уехал по церковным делам, беспорядки прекратились.

24 января миссис Уэсти написала сыну: «Теперь мы все спокойны».

А 27 марта одна из дочерей Уэсли отправила письмо брату Сэму. «Наверняка, ты не знаешь, – писала она, – что в воскресенье, к огромному изумлению нашего отца, его тарелка некоторое время скакала по столу при том, что никто его не двигал». Она сочла автором этой проделки Джеффри. В письме, написанном в то же время миссис Уэсли, она утверждала, что «издавать столь необычные и разнообразные звуки – выше человеческих возможностей».

Через десять лет Джон Уэсли, знаменитый сын Сэмюэла Уэсли, опубликовал полный отчет обо всем этом в «Арминиан мэгазин». От себя он прибавил, что «мастиф и до того, как появился шум, имел обыкновение дрожать и припадать к земле». Он также отметил, что некоторые люди никогда не слышали этих звуков.

Камни и уголья

Этот рассказ приведен в брошюре конца XVII века «Удивительный случай колдовства, имевший место в некоем доме близ Давентри и описанный мистером Дж. Кларком в письме мистеру М. Т.».

«Случилось вот что. В Уэлтоне, в миле от Давентри, графство Нортгемптоншир, проживали вместе вдова Каули, бабушка, и вдова Стифф, мать с двумя дочерьми. Через дом от них жила еще одна вдова Каули. сестра последней, вместе с сыном Мозесом Каули и его женой. Они владели большим имением и были благонравными и мирными людьми.

И эти трое рассказали мне, что младшая из двух дочерей, десяти лет от роду, к их неописуемому удивлению, менее чем за три дня извергла из себя три галлона воды. После этого старшая девчонка прибегает и говорит, что ее сестру рвет камнями и углем. Они пошли и увидели это собственными глазами, и начали считать, пока не дошли до пятисот. Некоторые камни весили по четверть фунта и были так велики, что их с трудом извлекли у девочки изо рта.

Мозез Каули сказал, что подобный камень не поместился у него во рту. Коль скоро они так велики, как он показывал, не знаю, у кого он может поместиться. Я посылал вам один из них, но он на четверть не так велик, как некоторые.

Рвота продолжалась около двух недель, и очень многие были ее свидетелями.

Тем временем домочадцы бросали пряди льна в огонь, который никак не разгорался, хотя его раздували, и все время угасал. Постель слетела с кровати. Мозез Каули сказал, что несколько раз он снова застилал постель, но она исчезала из комнаты и оказывалась в гостиной. К тому же ларь с пшеницей, стоявший в изножье кровати, несколько раз опрокидывался, хотя его каждый раз ставили на место. Поскольку сундуки и разные предметы передвигались по комнате, люди с трудом могли по ней ходить.

Однажды Мозез Каули положил на кровать Библию, но постель снова кто-то сдернул, а Библия оказалась под одеялом на другой кровати. И когда вся семья, как обычно, отправилась в гостиную, вещи переместились в коридор; при этом прялка разлетелась на куски, часть из которых оказалась под столом. В кладовой кувшин с молоком слетел со стола, и молоко пролилось. Кто-то повесил на затычку бочки семифунтовую гирю, смешал пиво с песком, а соль с отрубями».

В этом трудно заподозрить мошенничество. Без достаточно веских оснований эти люди, не способные понять происходящее, не давали бы показаний с такой готовностью и точностью.

Разбитое стекло

В книге «Проблески в сумерках» (1884) преподобный Фредерик Джордж Ли приводит газетную публикацию. Название газеты установить не удалось.

«Как известно, в октябре 1883 года на ферме „Вудс“, где проживает мистер Джон Хампсон, произошел ряд знаменательных событий, переполошивших всю округу близ Эллесмера, Уэма и Шрусбери. Ферма расположена в пяти милях от Уэлшемптона, в полутора милях от Лоппингтона и в девяти-десяти милях от Шрусбери. Если не считать еще одной фермы в сотне шагов от „Вудс“, в полумиле от нее нет никаких других домов.

Кажется, в четверг на исходе дня миссис Хампсон, готовясь к чаепитию, поставила на плиту кастрюльку с водой, чтобы сварить яйцо. Когда вода закипела, миссис Хампсон, как обычно, положила туда яйцо, но внезапно кастрюлька, по словам слуг, „выстрелила“ на середину кухни. Одна из чашек с блюдцами, стоявших на столе, упала и разбилась.

Разумеется, это слегка удивило миссис Хампсон; когда же на ее глазах стол сильно накренился, хотя его никто не трогал, и вся посуда слетела на пол, она ужасно перепугалась и бросилась на ферму мистера Ли. В то время мистер Хампсон еще не вернулся с собрания охотников на зайца.

Мистер Ли тотчас отправился на ферму соседей, но, подойдя поближе, он, по его словам, увидел „во всех окнах второго этажа огонь, как будто дом был охвачен пламенем“. Войдя через парадный вход, он поднялся по лестнице, вокруг было темно. В это время вспыхнули занавески на кухне, мистер Ли бросился туда и попытался погасить огонь. Неожиданно раздался звук, напоминавший звук выстрела, и все предметы начали подпрыгивать, что представлялось совершенно необъяснимым. Один из слуг сказал: „Вещи начали летать по кухне – трах! бах! – как будто началась война!“

Мистер Ли попытался вынести кое-что из вещей во двор, пока они еще целы. Он взял барометр, потом вернулся за ружьем, но только он потянулся за ним, как в него врезалась буханка хлеба, и он по требованию жены покинул дом.

Дверцы небольшого буфета на кухне распахнулись, и оттуда на середину пола в маслобойне вылетел брикет соли. Небольшие часы упали с каминной полки на пол у двери. Вернувшись домой, мистер Хампсон нашел их там и положил на стул, а затем один из слуг поставил их на место, и после такого удара, часы, как говорят, не пострадали и продолжали идти.

Мистеру Ли с помощниками удалось вынести несколько вещей из дома, и, когда он в очередной раз направился к выходу, большой кухонный стол, стоявший у окна, последовал за ним и, вероятно, продолжил бы свой путь, не окажись дверь слишком узкой. На столе стояла керосиновая лампа с двойным фитилем и круглым стеклянным абажуром, и этот абажур поднялся в воздух и пролетел по комнате, тогда как лампа осталась на столе. Тем временем вещи из гостиной последовали тем же путем: книга „Путешествие пилигрима“ вылетела через открытую дверь на дорожку перед входом и, пролежав там некоторое время, подпрыгнула и опустилась на откос окна!

Когда все это началось, служанка тринадцати-четырнадцати лет, родом из Уэстона, что неподалеку от Басчерча, сидела на кухне с маленьким ребенком. Одежда на них вдруг начала дымиться и развалилась на куски, а руки и лицо ребенка покрылись ожогами. После того как огонь на теле девочки и ребенка был потушен, они побежали на ферму мистера Ли. Девочка захватила с собой две шали, которые тоже начали тлеть. Когда она добралась до фермы, ее одежда вспыхнула снова, и миссис Ли сорвала ее с нее. Одежда на ребенке снова загорелась, но ее быстро погасили. Две шали снова начали тлеть, и кто-то положил их в кадку с водой, но они выпрыгнули из нее, и их удалось там удержать, только придавив тяжелым глиняным кувшином.

Миссис Ли несла в руках серебряный молочник, выигранный мистером Хампсоном на скачках, но неожиданно он выпрыгнул у нее из рук и упал на дорогу.

Утверждают, что странные события происходили в соседском доме весь вечер. За ужином тарелка, стоявшая перед миссис Хампсон, вдруг полетела на пол, затем невидимая сила, собрав осколки, поместила их на середину стола. Горшки с цветами, которые вынесли из дома и поставили на газон, пришли в движение и начали толкать друг друга.

Вечером миссис Ли отправилась в соседский дом за бутылкой бренди, которая, по словам миссис Хадсон, должна была стоять в буфете. Как только она открыла дверцу, большое блюдо выскочило на середину кухни. Взяв бутылку, она поскорее захлопнула буфет, потому что „остальная посуда звенела и дрожала“.

Предметы мебели оказались в самых неожиданных местах, наутро перечницу нашли на крышке часов, а большую швейную машинку из гостиной, прежде стоявшую в одном углу, нашли поломанной совсем в другом. Незадолго до этих событий одна из служанок замесила тесто для хлеба и, когда переполох немного улегся, собралась поставить его в печь, но часть буханок внезапно соскочила с противня.

Ночью мистера Хампсона несколько раз навестил полисмен. В пятницу дом посетило множество людей, и четыре полисмена провели там полное расследование. Предположив, что в угле, возможно, находилось какое-то взрывчатое вещество, они попросили поджечь его на открытом воздухе, но уголь спокойно сгорел.

В субботу вечером служанка бросила немного угля в бойлер в маслобойне, но он весь высыпался на пол. Когда молодой слуга Томас Уильямс попытался зашвырнуть его назад, из топки на середину маслобойни вылетел большой кусок угля.

В воскресенье дом посетили толпы людей.

Когда наш репортер прибыл на место происшествия, дом был покинут постояльцами, а на кухне трудились обойщики. Все передние окна были разбиты, во дворе валялась груда разбитой глиняной и стеклянной посуды. Миссис Хампсон с детьми переехали к родственникам.

Никто не может объяснить причину этих событий, и их участники, похоже, откровенно рассказывают то, что знают. По-видимому, соседи Хампсонов не приписывают случившееся действию сверхъестественных сил, как можно было бы ожидать в тихой сельской местности, однако объяснения этому событию не нашли до сих пор, и все разговоры вертятся вокруг этой темы».

Дом в Хаммерсмите

Эндрю Ланг, друг нижеупомянутых супругов часто навещал дом, о котором пойдет речь. Он рассказал их историю в «Книге о снах и привидениях» (1897), откуда взят этот фрагмент.

Пятнадцать лет мистер и миссис Роукби жили в одном и том же старом доме в Хаммерсмите, однако в 1870-х годах они постепенно пришли к выводу, что их дом сделался довольно шумным. Сначала окна стали бешено трястись по ночам, к этому прибавился шум шагов, хотя никаких шагов не должно было быть. Еще больше их встревожили глубокие долгие вздохи в любой час дня и ночи.

Были и другие непонятные явления. Когда миссис Роукби подходила к двери, ручка иногда поворачивалась сама собой и дверь распахивалась. Эндрю Ланг писал: «Однажды я видел, как это произошло, хотя за дверью никого не было».

Затем супруги Роукби стали слышать, как кто-то строчит на швейной машинке. Миссис Роукби слышала в своей комнате, как кто-то волочит что-то тяжелое по полу, хотя ничего не видела, и самое ужасное – порой она чувствовала, как кто-то тянет ее за волосы.

В октябре 1875 года около трех часов дня миссис Роукби сидела с тремя своими детьми в столовой и читала им книжку. Когда она позвонила в колокольчик, чтобы вызвать горничную, дверь отворилась. Миссис Роукби подняла глаза. «Я увидела женщину, которая вошла и приблизилась к столу, – вспоминала она. – Простояв там одну-две секунды, она повернулась, чтобы уйти, но не дойдя до двери, словно растворилась в воздухе». По описаниям миссис Роукби, это была седая низенькая женщина в сером муслиновом платье. «Я толком не разглядела лица, – прибавила она. – Его черты были расплывчатыми». Интересно, что никто из троих детей ее не видел, и после обеда миссис Роукби рассказала о случившемся только мужу.

В следующие два месяца ту же фигуру в сером видели в других местах две служанки, одна – при свете дня, другая – при свечах. Никто из слуг не знал, что ее уже видела миссис Роукби.

Две молодые женщины уже привыкли к шуму в доме, однако появление фигуры в сером побудило одну из них рассказать о случившемся.

Саму миссис Роукби преследовали и другие видения. Однажды она увидела ярко светившийся шар в темной комнате. В другой раз ощутила ледяной холод в комнате с закрытыми дверями. Со временем странные случаи происходили все реже, и начиная с 1876 года время от времени раздавалось только тихое постукивание, напоминавшее супругам Роукби об удивительных происшествиях осенью 1875 года.

В один из вечеров 1883 года мистер Роукби куда-то отлучился. Внезапно в доме раздался мощный залп странных звуков. Позже миссис Роукби описывала их как «стук и грохот, от которых сотрясался дом». Миссис Роукби бросилась в комнату к дочерям, оставленная в библиотеке собака выла от ужаса. Шум все усиливался, но потом внезапно стих.

Несколько лет ничего необычного не происходило. Но вот ранним вечером мистер Роукби курил в столовой, с ним находилась только собака. Внезапно без всякой видимой причины шерсть на собаке встала дыбом, и она залаяла. Мистер Роукби, подняв глаза, увидел женщину в сером, входившую в полуоткрытую дверь. Он бросился туда. Но у двери никого не оказалось. Слуги были заняты своими обычными делами и никого не видели.

События в Боу

В брошюре неизвестного автора «Школа мудрости» (1783) есть следующий рассказ.

«Около тридцати лет назад или более некий джентльмен, направлявшийся из Лондона в Эссекс, посетил по приглашению друга дом в Боу, в котором тогда только начали происходить странные вещи. Ничего примечательного, если не считать девочки, которую ущипнула за бедро ледяная рука, когда она лежала в постели, и несколько дней спустя она умерла.

Через несколько недель обстоятельства призвали его домой, и он вновь проезжал мимо этого дома, не имея никакого желания повторно нанести визит, поскольку первый был не так давно. Но так случилось, что у дверей того дома стояла женщина, и он счел себя обязанным подъехать и осведомиться о том, как они поживают. Она с печальным видом ответила, что, хотя она не может пожаловаться на здоровье, дела у них идут из рук вон плохо, так как в их доме бесчинствуют духи, особенно на верхнем этаже, из-за чего им пришлось перебраться вниз; кто-то расшвыривает вещи, в окна влетают кирпичи и камни, в доме все перевернуло вверх дном.

Он едва сдержался, чтобы не посмеяться над ней, ибо нисколько не верил в подобные истории, считая, что их сочиняют глупые шутники, чтобы развлечь себя и испугать соседей.

Что ж, сказала она, если вы хотя бы ненадолго останетесь у нас, вы сможете увидеть кое-что своими глазами.

И в самом деле, пока он стоял с ней на улице, окно на верхнем этаже само собой распахнулось (так как никто из домашних не отваживался туда подниматься) и оттуда вылетело старое колесо. После чего окно вновь захлопнулось. Вскоре окно распахнулось, и из него вылетел кирпич, вследствие чего джентльменом овладело горячее желание разобраться в происходящем и вывести мошенников на чистую воду.

Никто из присутствующих не решился его сопровождать. Однако, горя желанием раскрыть обман, он не побоялся отправиться в комнату один. Когда он туда вошел, то увидел, что матрасы, стулья, табуретки, подсвечники, кровати и другая мебель свалены грудой на полу, но, поискав, джентльмен никого не обнаружил.

Что ж, он остался там на некоторое время, чтобы собраться с мыслями, но вскоре остов кровати пришел в движение, стал поворачиваться вокруг на одной из ножек и снова опустился. Любопытный зритель, увидев, что кровать не двигается, подходит поближе, смотрит, не привязана ли к ней веревка или нить, нет ли в ней дыры или выступа, чтобы прикрепить такую веревку, но после долгих поисков не находит ничего хотя бы отдаленно похожего на это.

Он вновь подходит к окну и некоторое время наблюдает, не выпадет ли из него что-нибудь.

Вскоре без всякого постороннего вмешательства другая кровать поднимается в воздух и движется по направлению к нему. Теперь он начинает понимать, что происходит нечто необыкновенное, поспешно бросается к двери и предусмотрительно закрывает ее за собой. Однако дверь мгновенно распахнулась, и стулья, табуретки, подсвечники и кровати с грохотом понеслись за джентльменом по лестнице, словно хотели его покалечить, в то же время их движение было настолько плавным, что они не причинили никому вреда. И тогда он окончательно убедился, что это были не просто бабьи страхи или предрассудки хозяйки дома.

Пока джентльмен на нижнем этаже беседовал обо всем случившемся с семьей, он видел, как курительная трубка поднялась со столика у стены, хотя поблизости никого не было, и, перелетев на другой конец комнаты, разбилась о стену, подтвердив тем самым, что это не проделки шутников и не женские бредни, а козни ведьм и демонов, в чем жители дома нисколько не сомневались.

Они сожгли посох приходившей к ним старухи, в которой заподозрили ведьму, ее задержали, но ей удалось избежать суда.

После этого во всех комнатах на верхнем и нижнем этаже начали твориться такие безобразия, что дом еще долго простоял пустым».

Отлученный от церкви

Существует прелестная история об одном из первых призраков в английской литературе. Она относится к концу VI века.

Когда Святой Августин проповедовал христианство среди англосаксов, он посетил приход в Лонг-Комптоне в графстве Уорикшир. Настоятель прихода пожаловался святому на местного феодала, не желавшего платить церковную десятину. Священник грозил отлучить последнего от церкви, но угроза не возымела желаемого действия.

Августин велел нечестивцу явиться в церковь и отошел с ним в сторону, чтобы его вразумить. Лорд не уступал. Тогда Святой Августин оставил его и пошел служить мессу. Но прежде он громко возгласил: «Отлученные, изыдите из церкви!» Лорд вышел прочь.

Шагая по погосту, он заметил, что рядом с ним зашевелилась земля, а из разверзшейся могилы поднялся призрак и поспешил прочь.

Позвали Святого Августина. Тот приказал призраку остановиться и объяснить, в чем дело. «Я был бриттом, – ответил призрак. – Пришли саксы и поселились в нашей округе. Они поставили над нами саксонского священника. Я не платил десятины захватчикам, поэтому чужой священник отлучил меня от церкви. Вскоре я умер. Однако, услышав твое повеление, я встал из могилы и поспешил прочь». «А где могила саксонского священника?» – спросил Августин. «Вон там. Она больше моей», – ответил бритт.

Августин подошел к саксонской могиле и на языке святых поднял из могилы призрак умершего священника. «Отпусти грех этому человеку, – потребовал он. – Сотри пятно отлучения от церкви».

Священник совершил простой обряд. Призрак отпустил грех призраку. Затем и тот и другой вернулись в свои могилы.

Лорд был так поражен и напуган этой сценой, что примирился с церковью и впредь платил десятину в должный срок.

Детоубийца

Существует множество средневековых рассказов об английских духах и привидениях, самые интересные из них можно найти в антологии Уолтера Мэпа «О забавных разговорах придворных».

К примеру, он рассказывает историю о рыцаре, чья добрая и благородная жена только что произвела на свет первенца.

Наутро счастливый отец подошел к колыбели ребенка. Тот лежал в луже собственной крови со зверски перерезанным от уха до уха горлом.

На следующий год у них родился другой ребенок. К их неописуемому ужасу и отчаянию, наутро и этот ребенок лежал в крови с зияющей раной на шее.

На третий год еще один новорожденный был найден в том же положении. Дом наполнился кровью.

Поэтому на четвертый год четвертая беременность жены сопровождалась заклинаниями, молитвами и торжественными песнопениями. Во время родов соседи рыцаря расставили вокруг кровати светильники и факелы, ибо все понимали, что злые духи бегут огня и света.

В это самое время к ним явился пилигрим, возвращавшийся из Святой Земли. Он попросил предоставить ему кров во имя Господа и получил его в соответствии с обычаем. Затем он присоединился к бдению у колыбели новорожденного.

Сразу же после полуночи, когда других сморил сон, он оставался бодрым и бдительным. Вдруг он увидел фигуру высокой женщины, склонившейся над колыбелью. Она простирала руки к спящему ребенку. Пилигрим вскочил, схватил женщину и крепко держал до тех пор, пока не поднялись остальные.

Ее обступили с бранью и проклятиями. Многие признали в ней одну из самых богатых и благородных женщин города. Ей выкрикивали вопросы. Но она отказывалась отвечать. Не называла своего имени. Не говорила, где живет. Молча стояла перед обвинителями.

Пилигрим сказал, что это злой дух, и поставил на лицо этого духа клеймо. Потом попросил двух соседей привести ту леди, о которой шла речь.

Вскоре леди предстала перед ними. К изумлению присутствовавших, она была как две капли воды похожа на дух, даже на лице у нее было такое же клеймо.

Затем заговорил пилигрим. «Эта леди, которая только что пришла, – сказал он, – несомненно, прекрасная женщина, угодная Богу. Своими добрыми делами она навлекла на себя гнев дьяволов, и эта полная вражды лазутчица греха и посланница ярости уподобилась доброй женщине, дабы обрушить на нее бесчестье своего преступления. Чтобы убедиться в истине моих слов, смотрите, что будет, когда я ее отпущу».

Он отпустил руку духа, и она, приняв облик крылатой твари, вылетела в окно с пронзительным визгом и отвратительными криками, похожими на крики диких лесных зверей.

Молодой человек

В 1967 году миссис Д. поселилась в деревне недалеко от Хенли, в одном из небольших домов, построенных на месте плодового сада, прежде примыкавшего к большому викторианскому особняку. Вот ее рассказ, напечатанный в книге Энн Митчел «Привидения на берегах Темзы»(1972).

«Впервые он появился в саду среди бела дня.

Я увидела его, выглянув из окна гостиной: ничем не примечательный молодой человек в твидовом пиджаке и фланелевых брюках. Я видела его так ясно, как сейчас вижу вас… и все же я мгновенно поняла, что это привидение. Не знаю как. Мне никогда не доводилось видеть привидения, но все равно я поняла, что он неживой – в том смысле, в котором живы вы и я.

Нет, я не испытала страха. В его облике не было ничего зловещего или пугающего. Я видела его несколько раз в саду, а потом как-то раз вошла в свою спальню, и он лежал там, у меня на диване под окном. Тогда мне показалось, что он страдает, возможно, болен. Мне стало не по себе. Я собиралась с ним заговорить, но он внезапно исчез.

А через несколько дней начался этот стук.

Тогда со мной жила моя десятилетняя внучка, пока ее родители были за границей. У нее слабые нервы, и стук беспокоил ее. Поначалу это было тихое ритмичное постукивание, но постепенно оно становилось все громче и настойчивее, и было трудно делать вид, что ничего не происходит. Однажды она пожаловалась мне, что кто-то лежал на ее кровати. Я не хотела пугать ее вопросами и не знаю, видела ли она кого-нибудь или просто ее постель была смята. Я успокоила ее, как могла, но решила, что надо что-то делать».

Миссис Д. обратилась за помощью к священнику-унитарианцу.

Войдя в дом, он сказал: «О да, здесь кто-то есть. Но вам нечего бояться. Он не причинит вам зла». Священник тихо, но твердо сказал молодому человеку, что тот пугает маленькую девочку, и приказал ему уйти.

Привидение больше никогда не возвращалось.

Брат

Этот рассказ был записан в конце XIX века А. Патчеттом Мартином, автором биографии сэра Джона Шербрука[14].

«Сэр Джон Шербрук и генерал Уиньярд в юности служили в одном полку, который был тогда расквартирован в Новой Шотландии[15]. Их объединяло сходство вкусов и научных интересов. Значительную часть свободного времени они посвящали литературным занятиям, в то время как их собратья-офицеры неумеренно предавались карточной игре, что почиталось сто лет назад одним из обязательных достоинств офицера.

Однажды часа в четыре они сидели в комнате Уиньярда. Было совершенно светло, за обедом никто из них не пил вина и не задерживался за общим столом, торопясь продолжить утренние занятия.

Должен сказать, что в комнате, где они сидели, имелось две двери, одна вела в коридор, другая в спальню Уиньярда. Войти в гостиную можно было только из коридора, а выйти из спальни только через гостиную. Любой вошедший в спальню мог выйти оттуда только тем же путем, что пришел. Это обстоятельство играет важную роль.

Пока два молодых офицера предавались своим занятиям, Шербрук, подняв глаза от книги, заметил в дверях, выходивших в коридор, высокого, крайне изнуренного юношу лет двадцати. Пораженный появлением незнакомца, он повернулся к сидевшему рядом другу, чтобы привлечь его внимание к странному гостю, нарушившему их уединение.

Едва завидев таинственного посетителя, Уиньярд пришел в необычайное волнение. „Мне приходилось слышать, – говорит сэр Джон Шербрук, – о людях, бледных как смерть, но я никогда не видел, как лицо живого человека уподобляется лицу мертвеца – именно это произошло в тот момент с Уиньярдом“.

Пока они молча глядели на молодого человека – Уиньярд, казалось, пытался осознать смысл увиденного, а Шербрук, заметив крайнее смятение друга, не спешил начинать разговор, – пока они молча глядели на него, тот медленно проследовал в смежную комнату и, поравнявшись с ними, остановил печальный взгляд на Уиньярде. Схватив друга за руку и задыхаясь от волнения, последний еле слышно прошептал: „О Боже! Это мой брат!“ „Твой брат? – повторил Шербрук. – Что ты хочешь сказать, Уиньярд? Должно быть, здесь какой-то обман. Следуй за мной“.

Взяв друга за руку, он проследовал в спальню. Представьте себе изумление молодых офицеров, когда они увидели, что комната пуста. Уиньярд тотчас решил, что им явился дух его брата. Шербрук настаивал на том, что кто-то их разыграл. Они записали день и час случившегося, однако решили не упоминать об этом в полку и постепенно убедили друг друга, что над ними кто-то подшутил, хотя и не могли объяснить, кто именно, зачем и каким образом. Им было легче допустить возможность чего-то реального, чем сверхъестественного.

Однако, несмотря на попытку самообмана, Уиньярд не мог скрыть озабоченности судьбой брата, призрак которого он видел или вообразил, что видел. Его постоянное беспокойство о здоровье брата со временем пробудило любопытство однополчан, и в конце концов ему пришлось открыть обстоятельства, которые он поначалу вознамерился утаить. Таким образом, судьба брата Уиньярда сделалась предметом нездорового интереса окружающих.

Первые корабли не принесли ответа, так как покинули Англию еще до появления призрака. Наконец долгожданное судно прибыло в Канаду. Письма пришли всем офицерам, кроме Уиньярда. Одно запечатанное письмо предназначалось Шербруку. Офицеры получили письма в столовой, в час ужина. Вскрыв последний пакет и бросив взгляд на то, что было там написано, Шербрук кивком головы подозвал друга, и они вышли.

Когда он вернулся, стало ясно, что голова его полна мыслей, которые смущают и угнетают его. Он подошел к огню, прислонился головой к каминной полке и тихо сказал стоявшему рядом офицеру: „Брат Уиньярда умер“. Полученное им письмо начиналось словами: „Дорогой Джон, сообщи твоему другу Уиньярду о смерти его любимого брата“.

Он умер в тот день и час, когда друзья стали свидетелями таинственного появления призрака.

Мы оставляем читателя перед сложным выбором: признать изложенные выше факты достоверными или усомниться в правдивости людей, которых трудно заподозрить во лжи. В 1811 году сэр Джон Шербрук был назначен лейтенант-губернатором Новой Шотландии, а в 1816-м генерал-губернатором Британской Северной Америки. Генерал Уиньярд командовал вооруженными силами Новой Зеландии, а позже стал генерал-губернатором Нового Ольстера. Либо эти два джентльмена безукоризненной честности и безупречной репутации распространили, сговорившись, низкую клевету, либо им явился дух брата генерала Уиньярда. Известно, что „сэр Джон Шербрук не выносил, когда при нем вспоминали об этом случае“».

Эта история противоречит всеобщему убеждению, согласно которому привидения всегда являются ночью и никогда двум людям одновременно.

Летний гость

В письме, отправленном из Хайгейта и датированном 28 марта 1859 года, мистер Уильям Хауитт рассказывает Роберту Дейлу Оуэну, автору книги «Шаги на границе другого мира», следующее.

«Историю, которую вы хотите от меня узнать, я много раз слышал от матери.

Это событие, известное нашей семье и соседям, связано с моими первыми воспоминаниями; оно произошло сразу после моего рождения в доме моего отца в Хиноре, графство Дерби, где я родился.

Девичья фамилия моей матери, Тантум, встречается нечасто. У нее было два брата – Фрэнсис и Ричард. Младшего, Ричарда, я хорошо знал, так как он дожил до преклонного возраста. Старший, Фрэнсис, в ту пору, о которой я собираюсь рассказать, был веселым молодым человеком лет двадцати, холостым, красивым, искренним, приветливым и пользовавшимся любовью всех слоев населения в этой части страны.

Одним погожим тихим днем моя мать, здоровье которой полностью восстановилось после недавних родов, лежала в постели и смотрела в окно, наслаждаясь летней красотой и покоем: ярко-голубым небом и мирным деревенским пейзажем. Пребывая в этом состоянии, она с радостью услышала приближавшиеся к ее двери шаги; ей показалось, что они принадлежат ее брату Фрэнку, как его называли в семье.

В дверь постучали и вошли. Кровать стояла изножьем к двери, и, несмотря на теплую погоду, полог во избежание сквозняка был задернут. Отдернув его, брат заглянул внутрь. Он не сказал ни слова, его взгляд был серьезным и лишенным обычной веселости.

„Дорогой Фрэнк, – сказала моя мать, – как я рада тебя видеть! Иди сюда. Я хочу с тобой поговорить“. Он задернул полог, как будто соглашаясь. Однако моя мать с изумлением услышала, как он вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и стал спускаться по лестнице.

Сильно удивившись, она немедленно позвонила в колокольчик и попросила появившуюся служанку привести брата назад. Девушка ответила, что не видела, как он входил. Мать настаивала, повторяя: „Он только что был здесь. Беги! Быстрее! Позови его сюда!“

Девушка убежала, но вскоре вернулась, говоря, что не может его найти. Никто не видел, как он входил или выходил из дома.

Хотя моя мать была очень набожной, далекой от предрассудков женщиной, необычность ситуации глубоко ее поразила. Пока она размышляла, с деревенской улицы донеслись возбужденные голоса и топот бегущих ног. Мать прислушалась. Шум нарастал, хотя еще совсем недавно за окном стояла полная тишина. Она поняла, что что-то случилось, и снова позвонила в колокольчик, чтобы узнать причину поднявшейся суматохи.

На этот раз вошла няня и сказала: „Пустяки, мэм, ничего особенного“. В конце концов тревога моей матери и ее неотступные мольбы вынудили домашних сообщить ей страшную правду о том, что ее брат получил в деревне удар ножом и умер на месте…

При сопоставлении обстоятельств и точного времени событий было установлено, что призрак явился моей матери почти сразу же после смерти ее брата, получившего смертельный удар».

Сон о смерти

Это рассказ преподобного Уилкинса, во время описываемых событий (1754) он был школьным учителем в Оттери-Сент-Мэри, графство Девон. Рассказ был напечатан в книге Джона Аберкромби «Исследование умственных способностей» (1830).

«Однажды ночью, отправившись спать, я быстро погрузился в сон, и мне приснилось, что я направляюсь в Лондон.

Во сне же я подумал, что, сделав небольшой крюк, смогу заехать в Глостер и навестить свою семью. Итак, я пустился в путь; не помню, что происходило по дороге, пока я не подъехал к дому отца. Я подошел к парадной двери и хотел ее открыть, но она была заперта. Тогда я подошел к задней двери, открыл ее и вошел.

Обнаружив, что все домашние уже улеглись, я быстро миновал комнаты, поднялся по лестнице и вошел в спальню родителей. Приблизившись к кровати с той стороны, где лежал отец, я увидел, что он спит, или мне так показалось. Затем я направился к другой стороне кровати и, едва завернув за изножье, увидел, что мать не спит, и сказал: „Матушка, я отправляюсь в дальний путь и пришел проститься с вами“, на что она испуганно ответила: „Ах, дорогой сынок, ты умер!“

В эту минуту я проснулся и обратил внимание на сон не больше, чем обычно, если не считать того, что он показался весьма реальным.

Через несколько дней, необходимых для пересылки почты, я получил письмо от отца. Немного удивившись, я подумал, что, вероятно, случилось что-то важное, так как совсем недавно получил письмо из дома, и там все было благополучно. Распечатав письмо, я удивился еще больше. Отец обращался ко мне так, словно меня не было в живых, и просил меня, если я жив, или того, в чьи руки попадет письмо, незамедлительно ответить; там же говорилось, что если письмо застанет меня в живых, то мне, вероятно, осталось жить недолго. Далее он изложил причину своих страхов.

В упомянутую ночь, после того как они улеглись в постель и отец уснул, мать, которая не сомкнула глаз, услышала, что кто-то пытается открыть парадную дверь, но, обнаружив, что она заперта, идет к задней двери, открывает ее, входит и направляется прямо к комнатам на верхнем этаже, и она сразу же узнает мои шаги. Я подхожу к кровати и говорю ей: „Матушка, я отправляюсь в дальний путь и пришел проститься с вами“, на что она испуганно ответила: „Ах, дорогой сынок, ты умер!“ – именно так, как было в моем сне. Больше она ничего не слышала, как и я в моем сне.

Весьма встревожившись, она разбудила моего отца и рассказала ему обо всем. Он постарался успокоить ее, говоря, что это всего лишь сон. Однако она повторяла, что это не сон, что она ни секунды не спала и не имела ни малейшего желания спать с тех пор, как оказалась в постели.

На этом основании я склонен предполагать, что это случилось в то самое время, когда я видел сон, хотя расстояние между нами составляло около сотни миль. Но я не могу утверждать это с полной уверенностью.

Это произошло, когда я находился в школе в Оттери, графство Девон, в 1754 году, и все обстоятельства до сих пор живы в моей памяти. С тех пор я не раз беседовал об этом с моей матерью, и все случившееся так же живо в ее памяти, как и в моей. Мне часто казалось, что ее ощущения в связи с этим случаем были сильнее моих.

Это может показаться странным, но впоследствии не случилось ровно ничего примечательного. Это просто беспристрастный рассказ о том, что было».

Что с ним стряслось?

Эту историю поведал в своем письме преподобный мистер Мор, преподаватель оксфордского Куинз-колледжа, во второй половине XVIII века. В ней фигурирует мистер Джон Боннел, «выделявшийся своим видом и походкой, а по особой манере поддерживать сзади свою мантию его легко было узнать не только спереди, но и сзади». Рассказ мистера Мора опубликован Джоном X. Ингрэмом в его книге «Дома с привидениями и семейные традиции Великобритании» (1905).

«В воскресенье, 18 ноября 1750 года, я прогуливался вместе с мистером Баллардом из Модлин-колледжа. Я прислушивался, не прозвучит ли звук трубы, приглашающей к обеду, когда внезапно мистер Баллард воскликнул: „О боже, кто это выходит из вашего колледжа?!“ Я посмотрел туда и, как и предполагал, увидел мистера Боннела. „Это джентльмен из нашего общежития, – ответил я, – его зовут мистер Боннел. Он идет из Стантон-Харкорт“. – „Боже правый, – продолжал мистер Баллард, – в жизни не видел такого лица“. „Его лицо такое же, как всегда, – холодно ответил я. – Сегодня оно, пожалуй, воспалилось и распухло более обычного. Наверное, он слишком затянул воротничок. Но если бы не вы, я не обратил бы на это внимания“. „Что ж, – сказал мистер Баллард, – я не забуду его до самой смерти“. Он выглядел смущенным и испуганным.

Фигура мистера Боннела не вызвала у меня никаких эмоций или подозрений. Он пересек двор, вышел за ворота и направился вверх по Хай-стрит. Мы провожали его глазами, пока он не исчез за поворотом на Кэтрин-стрит.

Прозвучала труба, мы с мистером Баллардом расстались, я вошел в холл и больше не думал о мистере Боннеле.

На вечерней службе в часовне мы молились за тяжелобольного человека, жизнь которого была в опасности.

Выйдя из часовни, я в присутствии нескольких человек, стоявших у камина в кухне, спросил одного из студентов, Джеймса Харрисона, за кого мы только что молились. „За мистера Боннела“, – последовал ответ. „За Боннела?! – удивленно воскликнул я. – Что с ним стряслось? Сегодня он был вполне здоров, я видел, как он спешил к обеду“. „Вы ошибаетесь, – ответил Харрисон. – Он несколько дней, как не встает с постели“. Тогда я определенно заявил, что видел его, как и сопровождавший меня джентльмен.

Наш разговор дошел до ушей доктора Фотерджилла, моего наставника. После ужина он отвел меня в сторону, расспросил о случившемся и сказал, что сожалеет о моих прилюдно сказанных словах, так как мистер Боннел серьезно болен. Я ответил, что тоже сожалею, и заверил, что сказанное мной было произнесено без злого умысла. На следующий день мистер Боннел умер».

После смерти мистера Мора рассказ об этом любопытном эпизоде был опубликован в «Джентльменс мэгазин», и мистер Баллард и другие джентльмены из Оксфорда подтвердили его правдивость.

Живые

Известны случаи внезапных одиночных видений, которые кое-кто может счесть галлюцинациями.

Эндрю Ланг приводит историю опытного рассудительного дипломата, записанную с его собственных слов: «Этот джентльмен встретил во дворе одного монастыря в Кембридже старого знакомого, известного лондонского священника, и только собирался протянуть ему руку, как тот растворился в воздухе. Ни с кем из них не случилось ничего особенного, и в тот момент дипломат не думал о священнике».

Такие видения, нередкие и подтвержденные, можно назвать призраками живых людей. Существуют сообщения о мгновенно исчезающих видениях, от которых исходят враждебность и злость. Видевшие их встречают живого человека месяцы, а то и годы спустя.

Есть много сообщений о призраках, занятых теми же делами, что при жизни. Можно видеть, как старик идет по комнате и садится в любимое кресло. Ночной сторож обходит склад, его шаги отчетливо слышны. Кто-то идет по улице, которую часто посещал.

Бывают внезапные посещения, без прошлого и будущего. 15 декабря 1891 года миссис М. сообщила Эндрю Лангу: «Однажды ночью, около одиннадцати часов, когда я зашла к себе в спальню, мне показалось, что я слышу плач человека, испытывающего жестокие душевные страдания. Я очень внимательно прислушалась, кто-то безутешно рыдал. Сделав свет газового рожка в спальне ярче, я подошла к окну на лестничной площадке и, отдернув штору, увидела на траве красивую молодую девушку; она стояла на коленях перед военным в генеральской форме и всхлипывала, сложив руки на груди и умоляя о прощении. Но он лишь отмахнулся от нее.

Испытав сочувствие к девушке, я бросилась вниз по лестнице к двери, выходящей на газон, и предложила ей зайти в дом и рассказать мне о своем несчастье. И вдруг фигуры стали постепенно таять, пока не растворились в воздухе. Нисколько не испугавшись, я вернулась к себе в спальню, взяла лист бумага и записала то, что видела».

Подобные сообщения часто не принимают во внимание, считая их галлюцинациями или снами, столь яркими, что их путают с реальностью. Однако случай с мисс М. можно истолковать в другом смысле. Возможно, некое событие было наполнено столь сильными переживаниями, что там, где оно произошло, его следы еще не стерлись. По меньшей мере так можно объяснить появление вездесущих призраков рядом с виселицами или деревьями, на которых они были повешены, – если только предполагаемые привидения не были помещены туда суеверными людьми.

Человек в белой шляпе

Осенью 1881 года Арманд Лесли, майор медицинской службы одного из полков Британской армии, написал следующее письмо в «Дейли телеграф». Он подписался своим именем. В XIX веке его звание и положение исключали всякую возможность розыгрыша или подлога. Он не боялся поставить себя под удар или выставить на посмешище. В противном случае он не отправил бы свою историю в «Дейли телеграф». Майор погиб в Судане в битве при Эль-Тебе в феврале 1884 года.

«Во второй половине осени 1878 года между половиной четвертого и четырьмя утра я не спеша возвращался домой от больного друга. За мной медленно шла женщина средних лет, похожая на сестру милосердия. Мы пересекли Тависток-сквер и оказались на Тависток-плейс.

Улицы и площади были пустынны, я чувствовал себя великолепно и не испытывал ни тревоги, ни усталости. Внезапно передо мной возник человек, который размашистым шагом шел мне навстречу по Тависток-плейс. Он подошел прямо к моей двери (Тависток-плейс № 5), и я хорошо разглядел его. Он был молод, смертельно бледен, в вечернем костюме явно иностранного покроя. Высокий и стройный, он бесшумно двигался вперед широким размеренным шагом. Костюм этого странного человека дополняли высокая белая шляпа с густым черным крепом и монокль. Лунный свет падал на мертвенно-бледное лицо, которое показалось мне знакомым, принадлежавшим то ли другу, то ли родственнику. Кроме меня и этого человека на улице была только сестра милосердия, о которой я говорил.

Внезапно она застыла на месте, словно ее околдовали, потом, кинувшись к мужчине, пристально и с неприкрытым ужасом заглянула ему в лицо, теперь обращенное к небесам. В течение нескольких секунд она всматривалась в него, а затем с неожиданной для ее комплекции и возраста скоростью бросилась прочь с пронзительными криками. Я никогда не видел эту женщину ни до, ни после и ничего о ней не слышал, но только по ее реакции мне удалось объяснить этот феномен – назовем его подчинением душевных сил физическому рефлекторному действию, – иначе появление странного человека можно было бы счесть обманом зрения.

Спустя неделю я получил известие о смерти близкого друга. Он умер в то утро, о котором я рассказывал. От его семьи я узнал, что по обычаю Греческой православной церкви и своей страны он был похоронен в строгом костюме иностранного покроя… В Англии он жил на Тависток-плейс и в мое отсутствие занимал мои комнаты».

Живой призрак

Чарлз Харпер в книге «Дома с привидениями» (1910) рассказывает следующее.

В декабре 1908 года трое прихожан Западного Радхема заявили, что видели призрак своего викария, в то время находившегося в Алжире.

Призрак явился экономке, служанке и преподобному Р. Броку, временно исполнявшему обязанности викария, который и сообщил подробности необыкновенного происшествия в письме в «Таймс» от 28 декабря.

Сам викарий, преподобный Д. Астли, «живой призрак», пострадал в недавней железнодорожной катастрофе в Алжире и в то время находился в английском госпитале в городе Алжир. (Доктор Астли вместе с миссис Астли покинул Англию 10 декабря. Доктор намеревался в зимние месяцы исполнять обязанности капеллана в Бискре. Поезд, на котором он ехал 16 декабря из Алжира, столкнулся с грузовым составом, и вагон, в котором находились супруги, выбросило на насыпь. Доктор Астли получил серьезные ушибы, а миссис Астли сломала ногу и повредила лицо.)

Его экономка миссис Хартли сказала, что в субботу на исходе дня она, подойдя в кабинете к ставням, увидела викария, доктора Астли, который шел по газону к окну.

«Он был без шляпы и улыбался, – сообщила она. – В руках он держал кусок бумаги. Решив, что он неожиданно вернулся, я отворила стеклянную дверь, чтобы его впустить. Он помахал мне, а затем направился к маленькой нише за окном. Я не могла понять, почему он не входит».

Позвав служанку, она спросила, не видела ли она кого-нибудь. «Ну, конечно, – ответила та. – Я видела доктора Астли».

Затем экономка позвала мистера Брока.

Мистер Брок, исполнявший обязанности викария, пожилой человек, видевший доктора Астли всего раз в жизни, сказал: «Когда меня позвали в кабинет, я ясно видел человека, в котором узнал доктора Астли. Он сидел на стуле, а перед ним лежали книги. Я обратил внимание на его каддесдонский воротник[16] и цепочку от часов, которую он имел обыкновение носить слишком высоко на жилете. Его фигура напоминала отражение в зеркале. Было около 4.40. Хотя в комнате было темно, я видел его вполне отчетливо. Потом он постепенно начал исчезать».

Любопытно, что, если бы доктор Астли сидел в кабинете на своем обычном месте с зажженной лампой, в окне появилось бы его отражение, полностью соответствующее описанию мистера Брока.

Женщина и птица

«Сэр, – сказал Сэмюэл Джонсон, – это самая необыкновенная вещь, случившаяся в наши дни». Имелся в виду рассказ о так называемом привидении лорда Литтелтона. Впрочем, сообщения о загадочном призраке принадлежат не только ему.

Лорд Литтелтон, член Палаты общин, будучи обвиненным во взяточничестве, на некоторое время исчез из общественного поля зрения. После смерти отца он унаследовал его титул и вскоре стал заметным, хотя и не особо выдающимся членом Палаты лордов.

Он собирался произнести важную речь на заседании палаты в четверг, 25 ноября 1779 года. Накануне ночью, во сне или наяву, ему явилось привидение, сообщившее, что через три дня он умрет. В пятницу на той же неделе, то есть два дня спустя, он рассказал об этом своему другу Роуэну Гамильтону. Мистер Гамильтон упомянул этот случай в своих «Мемуарах». В тот же день лорд Литтелтон сообщил об этом еще одному другу, капитану Аскофу, а тот передал его рассказ миссис Трейл, которая тотчас записала его в дневник. Затем Литтелтон отправился с компанией знакомых в Эпсом и также рассказал о предсказании призрака.

В субботу, 27 ноября, около полуночи лорд Литтелтон скоропостижно скончался в своей постели, когда его слуга на минуту отлучился за ложкой, чтобы помешать лекарство.

Хотя все рассказы совпадают в том, что касается природы полученного послания, они слегка расходятся в описании способа доставки. Одни говорят о птице, превратившейся в женщину в белом, другие о том, что сон о птице предшествовал сну о призраке, или о «шуме птичьих крыльев, вслед за которым появилась женщина», о «молодой женщине и малиновке» (согласно Хорасу Уолполу) или просто о «духе» (согласно капитану Аскофу).

Возможно, следует отметить, что миссис Трейл сделала запись в дневнике еще до того, как до нее дошла весть о смерти Литтелтона.

И еще одна интересная подробность. Ночью 27 ноября близкий друг Литтелтона, член Палаты общин Эндруз, проснувшись, отчетливо видел Литтелтона, задергивающего полог его кровати. Он был уверен, что пэр захотел над ним подшутить, но, обыскав весь дом, никого не обнаружил.

В ванне

Лорд Брум[17], лорд-канцлер в правительстве вигов, возглавляемом лордом Греем, был известным скептиком и остроумцем. Тем не менее с ним произошел удивительный случай, о котором он пишет в своей «Автобиографии» (1862): «Этот случай так потряс меня, что у меня никогда не возникало желания о нем рассказывать». 19 декабря 1799 года он впервые описал подробности этого события в дневнике.

«В час ночи, – писал он, – мы прибыли в достойную гостиницу [он путешествовал по Швеции] и, решив остановиться там на ночь, нашли себе пару удобных комнат. Прежде чем улечься спать, я, устав от вчерашнего холода, был рад воспользоваться преимуществом горячей ванны. И здесь со мной случилась удивительная вещь, настолько удивительная, что я должен рассказать эту историю с самого начала.

По окончании средней школы я вместе с Г., моим ближайшим другом, стал посещать занятия в университете [Эдинбурга]… Мы даже совершили безрассудный поступок, составили договор, подписав его кровью, с условием, что тот из нас, кто умрет первым, явится другому, тем самым разрешив наши сомнения относительно „жизни после смерти“. Г. отправился в Индию, прошли годы, и я почти забыл о его существовании.

Как я уже сказал, я принимал горячую ванну и, наслаждаясь приятным теплом, повернул голову, чтобы взглянуть на стул со своей одеждой, так как собирался вылезать. На стуле, спокойно глядя на меня, сидел Г. Не знаю, как я выбрался из ванны. Очнувшись, я увидел, что лежу на полу. Привидение или нечто, принявшее облик Г., исчезло…

Я был настолько поражен, что записал все, что со мной произошло, поставив дату 19 декабря и изложив все подробности, которые до сих пор свежи в моей памяти. Я, несомненно, тогда уснул и ни на миг не сомневаюсь, что привидение, ясно представшее перед моими глазами, было сном».

На самом деле маловероятно, что Генри Брум уснул: он написал, что собирался вылезти из ванны. По возвращении в Эдинбург он получил письмо из Индии, в котором сообщалось, что Г. действительно умер 19 декабря. В «Автобиографии» он заметил: «Удивительное совпадение!»

Умирающая мать

6 июля 1691 года преподобный Томас Тилфорд, нонконформистский священник из Айлсфорда в Кенте, отправил преподобному Ричарду Бакстеру следующее письмо, которое тот включил в свою книгу «Несомненность существования мира духов».

«Долго болевшую Мэри, жену Джона Гоффа из Рочестера, перевезли в дом ее отца в Уэст-Маллине, в девяти милях от ее собственного дома. Там она скончалась 4 июня 1691 года.

За день до смерти ей нестерпимо захотелось увидеть двух своих детей, оставленных ею на попечение няни. Она попросила мужа „нанять лошадь, чтобы она могла вернуться домой и умереть рядом со своими детьми“. Для этого она была слишком слаба, однако живший в этом городе священник в десять вечера был вместе с ней, и в его присутствии она выразила твердую надежду на милость Божию и готовность умереть. Вместе с тем она была в отчаянии из-за того, что лишена возможности увидеться с детьми.

Между часом и двумя ночи она впала в транс. Некая вдова Тернер, сидевшая при ней той ночью, говорит, что ее остановившиеся глаза открылись и челюсть отвалилась. Миссис Тернер, поднеся руку к ее рту и ноздрям, не ощутила дыхания. Она решила, что это удар, и не знала, жива несчастная или мертва.

Наутро умирающая женщина сказала своей матери, что была дома с детьми.

Рочестерская няня, вдова Александер, утверждает, что может присягнуть в суде и поклясться в церкви в том, что незадолго до двух ночи она видела, как точное подобие вышеупомянутой Мэри Гофф вышло из соседней комнаты (где за открытой дверью спал у себя в кроватке старший ребенок) и простояло у ее постели, где она спала вместе с младшим ребенком, около четверти часа. Глаза и губы Мэри двигались, но она ничего не говорила. Более того, няня утверждает, что в тот момент она не спала и что было светло, поскольку был один из самых длинных дней в году. Усевшись на постели, она неотрывно смотрела на привидение. Услышав, как часы пробили два, она сказала: „Во имя Отца и Сына и Святого Духа, кто ты?“ После этих слов привидение покинуло комнату. Накинув одежду, она последовала за ним, но куда оно подевалось, сказать не может.

После этого миссис Александер бродила возле дома до шести утра, пока соседи не пустили ее к себе. Она рассказала им, что с ней приключилось, но не поверила, что это был сон. В тот же день жена соседа миссис Суит, отправившись в Уэст-Маллин, увиделась с миссис Гофф перед смертью и узнала от матери миссис Гофф, что ее дочери привиделись ее детишки. Из соображений деликатности миссис Суит не упомянула о рассказе няни».

Этот рассказ был подтвержден отцом миссис Гофф, сиделкой и двумя соседями.

Отец и дочь

Перед вами основная часть письма, посланного преподобным Фаулером доктору Генри Муру 11 мая 1678 года и позже напечатанного в книге Т. М. Джарвиса «Правдоподобные истории о привидениях» (1823).

«На этой неделе мистер Пирсон, почтенный священнослужитель из Лондона, рассказал мне, что дед его жены по имени Феррар, врач правящего короля, человек большой набожности и близкий родственник – я полагаю, брат – знаменитого мистера Феррара из Литтл-Гиддинга[18], так вот, этот джентльмен заключил договор со своей дочерью, согласно которому тот из них, кто умрет первым – если счастливо, – должен по возможности явиться после смерти живому. Дочь не без труда согласилась.

Через некоторое время у дочери, жившей в Джиллингем-лодж, начались роды, и вместо приготовленного для нее лекарства ей по ошибке дали выпить яд, от которого она скончалась.

Ее отец жил в Лондоне, и в ту самую ночь, когда она умерла, она отдернула полог его кровати и посмотрела на него. Он ничего не знал о ее недомогании и, увидев призрак, сказал служанке, что его дочь наверняка мертва, и через два дня получил об этом извещение. Миссис Пирсон рассказала об этом ее бабушка, а еще ее дядя и вышеупомянутая служанка. И эту миссис Пирсон я хорошо знаю, она весьма благоразумная и добропорядочная женщина».

Призрачная карета

Эту историю ее участник изложил в письме преподобному Фредерику Джорджу Ли, автору «Проблесков в сумерках» (1884).

«Я находился в Брайтоне вместе с друзьями, которые собирались поехать за границу.

Однажды вечером две дамы, мой кузен и ужинали в Кемп-тауне. Когда мы вышли, стояла чудесная лунная ночь, и я сказал своим друзьям, что предпочту пойти домой на Брансвик-сквер (на другом конце города) пешком. И отправился туда по эспланаде вдоль берега моря.

Прямо напротив гостиницы „Бедфорд“, у ограды, остановилась карета, запряженная парой лошадей, с двумя слугами на козлах и старой дамой внутри. Я сразу обратил внимание на то, что колеса экипажа не производят никакого шума, и, откровенно говоря, был крайне поражен.

Сделав несколько шагов к карете, чтобы понять причину странного явления, я явственно различил в ней свою бабку, которую несколько дней назад оставил в добром здравии в другом городе, а также ее кучера и лакея на козлах.

Я тотчас перемахнул через ограду, отделявшую меня от кареты. В тот же миг у меня промчалось в голове, что дама восьмидесяти трех лет вряд ли могла отправиться со всеми своими пожитками в Брайтон, не предупредив об этом никого из родственников.

Приземлившись, я сделал шаг вперед, чтобы с ней поздороваться, но, к моему изумлению и ужасу, карета исчезла.

Придя в себя, я отправился прямо домой и подробно рассказал о случившемся.

Разумеется, меня подняли на смех, не без сарказма заметив, что, к счастью, они могут засвидетельствовать, что я трезв.

Я был до крайности смущен и плохо спал в ту ночь. Однако рано утром мы получили телеграмму о том, что вчера в половине восьмого утра моя бабушка была найдена мертвой в своей постели».

Послание

Сэр Чарлз Ли сообщил эти сведения лорду-епископу Глостерскому вскоре после описанных ниже событий. Они опубликованы в книге Т. М. Джарвиса «Правдоподобные истории о привидениях» (1823).

«У сэра Чарлза Ли была единственная дочь от первой жены, при рождении которой она умерла; после ее смерти ее сестра, леди Эверард, захотела взять девочку на воспитание и очень хорошо воспитала ее. Когда же та достигла брачного возраста, ее просватали за сэра Уильяма Перкинса, но этот брак не состоялся в силу необычных обстоятельств.

Как-то, уже лежа в постели, девушка, полагая, что видит свет в своей спальне, позвала служанку, которая вскоре к ней явилась; она спросила, для чего та оставила горящую свечу. Служанка ответила, что она ничего не оставляла и что в комнате горит всего одна свеча, та, которую она принесла с собой. Тогда девушка предположила, что это был огонь в камине. Служанка возразила, что огонь давно погас, и все это ей, наверное, привиделось во сне; согласившись с ней, девушка успокоилась и уснула.

Около двух ночи она вновь проснулась и увидела между пологом и подушкой призрак маленькой женщины, которая назвалась ее матерью и сказала, что она счастлива и к полудню они будут вместе; девушка опять позвала служанку, велела принести ей одеться и, одевшись, отправилась в кабинет и не выходила оттуда до девяти часов; затем вышла с запечатанным письмом для отца, отнесла его своей тетке, леди Эверард, рассказала о том, что с ней случилось, и попросила после ее смерти отослать письмо отцу.

Леди, заключив, что ее племянница неожиданно помешалась, послала в Челмсфорд за лекарем и хирургом, которые безотлагательно явились.

Лекарь не усмотрел никаких следов того, что подозревала леди, а также никаких признаков телесного недомогания. Тем не менее он прописал пустить ей кровь, что и было исполнено; девушка, терпеливо позволив делать с ней, что им было угодно, попросила позвать священника, чтобы тот прочел молитвы, и, когда молитвы были прочтены, она, взяв гитару и Псалтырь, села на стул и начала играть и петь так нежно, что бывший там учитель музыки пришел в восторг.

Незадолго до того как пробило двенадцать, она поднялась, уселась в большое кресло и, глубоко вздохнув, тотчас испустила дух и так быстро окоченела, что это привело в изумление лекаря и хирурга. Она умерла в Уолтхеме, графство Эссекс, в трех милях от Челмсфорда.

Письмо было отослано сэру Чарлзу, в его дом в Уорикшире. Но он был так огорчен кончиной дочери, что не приехал, пока ее не похоронили. Когда же он приехал, то приказал выкопать ее и похоронить рядом с матерью в Эдмундтоне, как она просила в своем письме. Это было в 1662 или 1663 году».

Дядя

В анонимной брошюре «Школа мудрости» (1783) напечатана следующая история.

«Мистер Джозеф Клу, оружейник, делавший рукояти для шпаг, много лет проживал со своей женой преклонных лет и еще одной женщиной, снимавшей у них комнаты, в доме за арочным проходом к Медвежьему двору, близ часовни в Линкольнс-Инн-Филдс. И ради компании он пригласил племянника по линии жены приехать и поселиться в его доме. И вот в начале января 1739–1740 года племянник перебрался к дяде и стал проводить с ним и его женой каждый вечер, читая им вслух и развлекая другим манером.

Числа 25-го того же месяца племянник, прочитав своим дядюшке и тетушке, пребывавшими тогда в полном здравии, некоторые размышления доктора Томаса Коуни из книги „Благочестивая душа“, еще до десяти часов удалился к себе в спальню, большую заднюю комнату на втором этаже, запер дверь и улегся спать. Незадолго до того как часы пробили полночь, он проснулся из-за того, что кто-то отодвигал полог его кровати, и, приподнявшись, увидел в тусклом свете, напоминавшем свет луны, тень своего дяди в колпаке и ночной рубахе, в которых он был, когда они расстались. Тот стоял у изголовья кровати, левой рукой отодвигая полог, а правой собираясь то ли его ударить, то ли погладить по голове. Племянник поверил последнему, так как лицо у дядюшки было приветливым и они жили душа в душу.

В этот момент миссис Кук, старушка, снимавшая комнаты на втором этаже и прежде служившая в труппе комедиантов мистера Рича, вышла в коридор, чтобы посветить вдове комика Джеймса Спиллера, бывшей у нее в тот вечер в гостях. Племянник услышал, как в комнатах дядюшки внизу бьют часы, и попытался окликнуть двух женщин, проходивших мимо его двери, но потерял дар речи. Призрак стоял на месте, а племянник, не отрывая от него глаз, слышал, как две женщины отворили входную дверь, подозвали ночного сторожа, объявившего, что наступила полночь, и тот согласился за несколько пенни проводить миссис Спиллер до дома, стоявшего неподалеку. Та ушла, а миссис Кук опять заперла дверь на ключ и стала подниматься по лестнице.

В этот миг, как предположил племянник, он ненадолго лишился чувств, так как, очнувшись, увидел, что наполовину свесился с постели и покрылся нездоровым холодным потом. Оправившись от страха, он услышал, как часы пробили час. Он завернулся в одеяло и больше не смыкал глаз.

Около восьми утра, как только он услышал, что тетушка отворила дверь своей комнаты, он спрыгнул с кровати, оделся со всем проворством, на какое был способен, бросился в ее комнату и в ответ на вопрос, как она поживает, услышал, что хорошо. Затем он рассказал ей, что он видел, упомянул о времени и сопутствующих обстоятельствах, однако тетушка сочла это невероятным. Они позвали миссис Кук, которая только что встала, и та подтвердила слова племянника про миссис Спиллер и ночного сторожа, тем самым подтвердив, что он был в своем уме и не спал.

Тетушка попросила его не говорить об этом дяде, и он обещал, но при этом сказал, что больше никогда не сможет ночевать в этой комнате, и ушел по своим делам.

В тот же день, еще до часа дня, племянник, находясь на Флит-стрит, получил записку от тетушки, в которой она просила его поспешить вернуться домой. Явившись туда, он узнал, что его дядя мертв; ему сказали, что тот упал в его комнате и скоропостижно скончался за три минуты до полудня, то есть ровно через двенадцать часов после того, как его призрак явился племяннику.

Исходя из этих обстоятельств, юноша решил, что его дядя, возможно, что-то хотел ему сообщить, и пожелал провести у гроба ночь накануне похорон, на что тетушка дала свое согласие. Он укрепил свой дух и приготовил себе в товарищи благочестивую книгу, с которой часов в шесть вечера затворился в комнате с покойником в надежде увидеть дух своего дяди, если тот пожелает что-нибудь ему сказать или открыть. Но за четырнадцать часов, в продолжение которых он находился с телом покойного, ничего не произошло…»

История Джона Донна

Исаак Уолтон описал этот случай в своей книге «Жизнь и смерть доктора Донна» (1640).

B 1612 году доктор Джон Донн сопровождал сэра Роберта Друри в Париж. Там, по его словам, ему было в высшей степени удивительное видение. Когда сэр Роберт попросил доктора Донна сопровождать его в поездке, миссис Донн, в то время ожидавшая ребенка, воспротивилась этому, говоря, «что сердце ей подсказывает, что в его отсутствие случится беда». Но так как сэр Роберт настаивал, она в конце концов согласилась.

Через два дня после прибытия в Париж доктор Донн остался в одиночестве в комнате, где только что обедали сэр Роберт, он сам и несколько друзей. Вернувшись через час, сэр Роберт застал доктора Донна одного, в крайнем возбуждении и настолько потерявшим самообладание, что сэр Роберт не мог смотреть на него без изумления.

Он попросил его сказать во имя Господа, что случилось за время его отсутствия. Доктор Донн не мог ничего ответить прямо, но после долгих колебаний сказал: «Мне было страшное видение. После того как мы расстались, я видел, как моя дорогая жена дважды прошла мимо меня по этой комнате с распущенными волосами и мертвым ребенком на руках. Вот что я видел».

На это сэр Роберт заметил: «Сэр, после того как я ушел, вы наверняка уснули, и ваше видение плод печального сна, о котором, вы, надеюсь, забудете, потому что вы уже проснулись». Доктор Донн ответил: «После вашего ухода я не спал. Это так же верно, как то, что сейчас я жив; так же верно и то, что во время второго появления она остановилась, посмотрела на меня и исчезла».

В Друри-хаус незамедлительно отправили слугу, чтобы узнать, жива ли миссис Донн, а если жива, в каком она состоянии. Тот, вернувшись, сообщил, что нашел и оставил ее больной, в постели и весьма опечаленной, и что после долгих и трудных родов она произвела на свет мертвого ребенка. Как выяснилось, выкидыш произошел в тот самый день и приблизительно в тот самый час, когда доктор Донн, по его словам, видел, как жена прошла мимо него по комнате.