Читать онлайн Друзья с привилегиями бесплатно

Пролог

Фрея

Ненавижу субботние утра. Может быть, из-за еженедельных встреч с научным руководителем, может быть, из-за ненужных мне на шестом году обучения пар по ненавистным за долгое время предметам, а, может быть, из-за того, что я снова не успеваю забежать в кофейню за своим любимым малиновым рафом с корицей, который моментально окрашивает своим присутствием любое поганое утро, даря мне блаженные полчаса, что я вкушаю этот божественный напиток, пока бегу на занятия.

Конечно, в моих серых буднях выпускницы университета всё же есть светлое пятно, и это любительский кружок, открытый мной же, как внеклассная занятость, которая будет учитываться при выставлении итоговых оценок. Но я делаю это не лишь для того, чтобы получить дополнительный балл, мне нравится руководить, искать людей на различные роли, быть продюсером сценок, поставленных на крохотной сцене актового зала в нашем вузе.

Отец говорит, что у меня талант и что мне стоит поступать на режиссуру, потому что «глаза у меня горят, когда я этим занимаюсь», но я, если честно, даже не задумывалась об этом, я настолько устала от всех происходящих на данный момент в моей жизни событий, что совершенно не могу заставить свой мозг функционировать, придумывая дальнейший план действий касаемо моего недалекого будущего.

В этом есть вина моего научника, который присылает правки в самый последний момент, а ещё – моего соседа по парте, который достает меня своими идиотскими шутками, каждый раз разжигая в моей груди адское пламя необузданной ярости.

Однако стоит заметить, что пламя, разжигаемое в сердце этим несносным подонком, не всегда отдает оттенками моего праведного гнева, но иногда в нем вспыхивают угольки моего неутолимого желания оказаться в одной постели с этим невыносимым, невозможным, самовлюбленным, но до жути сексуальным грёбанным немецким Аполлоном.

Отбрасываю последние слишком, слишком горячие картинки, сгенерированные моим ненасытным и похотливым сознанием, и влетаю в аудиторию в последний момент, прямо перед тем, как в нее вальяжно входит профессор, устало укладывая портфель на учительский стол. С шумом приземляюсь рядом со своим напарником, бросая сумку на пол, тяжело вздыхаю, утыкаюсь обоими кулаками в щеки и тут же слышу низкий, едва слышный, мужской голос.

– Опять опаздываешь, Миллз?

– Я не опоздала, Раск, – краем глаза замечаю, что он повернулся ко мне, снова вцепившись в меня своим пристальным взглядом. – Если тебе хочется отчитать кого-то, то выбери себе жертву послабее, – максимально равнодушно произношу, всё так же продолжая следить за движениями преподавателя.

– Я не хочу искать себе другую жертву, Миллз. – Поворачиваю голову, столкнувшись с ним взглядом. – Мне так нравится выводить тебя из себя. – Вижу едкую ухмылку, закатываю глаза и снова отворачиваюсь.

– Ты думаешь, что выводишь меня из себя? Серьёзно?

Ещё как выводишь. Постоянно думаю о тебе, когда хожу в душ. Например, как сегодня.

– Ты слишком много о себе возомнил. Никогда не думал об этом? – открываю ноутбук, уткнувшись в него взглядом, и делаю вид, что мне неинтересна эта беседа.

– Нет, не думал.

Мягко усмехаюсь, продолжая рассматривать символы на экране, и опускаю одну руку на стол.

– Но обещаю обязательно подумать над этим на досуге.

Вильям ставит локоть, едва касаясь моей руки своей, и наклоняется ко мне так, что я чувствую запах его парфюма.

Как пахнет Вильям Раск Паульсен? Он пахнет сексом, мать твою.

Слегка поворачиваю голову в его сторону, глубоко выдохнув, а он, похоже, даже этого не заметил. Я уже говорила, что я совершенно не интересна ему, как девушка? Значит, могу сказать прямо сейчас. Да, за долгие полтора года нашего учебного сотрудничества Раск не сделал ни одного намека на то, что был бы не против посетить арендованную мной квартиру для помощи в переустановке операционной системы на моём компьютере. А если бы я в действительности пригласила его к себе под таким предлогом, то мы с бóльшей вероятностью не спали бы всю ночь, потому что искали бы в интернете, как не сбить все настройки в Windows, найти слитый в сеть ключ лицензии или, если уж мы решили бы на первом же свидании уйти в жёсткий БДСМ, то снесли бы Windows к чертям, установив на моем ноутбуке великолепнейший Linux. И это была бы незабываемая ночь, однако.

Простите за мой профессиональный юмор, но такова моя реальность, на данном этапе моей жизни. Вильям не проявляет никакой заинтересованности в том, есть ли на мне сейчас бельё, и если есть, то какого оно цвета, а я бы с радостью не только рассказала ему, что оно красное с кружевами, но ещё бы охотно показала, затащив куда-нибудь за угол рядом с университетской курилкой.

Знаю, знаю, это всё звучит очень пошло, но я уже девочка не маленькая. Мне не нужна романтика, цветы, ухаживания, клятвы о вечной любви. Мне нужен ровно один час из жизни Вильяма Раска Паульсена, который он потратит на то, чтобы доставить мне поистине божественное удовольствие, при этом не бездумно меля языком, а правильно двигая им по различным частям моего совершенно обнаженного тела.

Я снова выпала из реальности, представляя, как Вильям будет умело водить языком по моему… по моим… по моей… Боже мой…

– Тут знак поменяй, – Вильям тычет в ноутбук пальцем, и я нахожу глазами его руки.

Широкие ладони с выпуклыми венами. Длинные пальцы, которые могли бы, например, кое-куда проникнуть, а потом…

– Фрея?

– Да? – снова смотрю в его голубые глаза, которые изучают символы на экране, а не меня.

– Говорю, у тебя тут ошибка, надо поменять знак на противоположный, – Раск наконец отрывает взгляд от цифрового дисплея, устремив его в мои глаза. – Ты какая-то рассеянная сегодня. Не выспалась?

– Да, всю ночь думала о том, как я хочу, чтобы ты привязал меня к кровати, исследуя губами каждый сантиметр моего тела.

Могла бы я ответить и так, но я слишком горда, а, может быть, труслива или вообще глупа, потому что отвечаю очередной колкостью на его родительские замечания в мою сторону.

– Может быть, и не выспалась. Тебе-то какое дело?

– Воу-воу, полегче, – Вильям усмехается и опускает руку на стол, игриво улыбнувшись. – Я ведь ничего такого не сказал, а ты сразу коготочки выпустила, – он закусывает губу, а я не упускаю возможности проследить за этим действием, спустив внимательный взгляд ниже. Закатываю глаза, снова отвернувшись от Раска. – И почему же ты не выспалась? Неужели была настолько бурная ночь? – Вильям достаёт компьютер из своей сумки, окончательно потеряв ко мне интерес.

– Да, очень бурная, – он разворачивается, заинтересованно приподняв бровь. – Всю ночь писала сценарий, – мягко улыбаюсь и слегка склоняю голову набок. – А как ты провёл эту ночь?

Спрашиваю, потому что хочу услышать что-то наподобие: «Думал о тебе и трогал себя за разные части своего тела».

– Я спал, представляешь? – саркастически бросает, вновь заставляя меня злостно закатить глаза. – Как и все нормальные люди. Ночью они спят, отдыхают, набираются сил, чтобы с утра пойти на работу или на учебу и не опаздывать, как кое-кто тут делает практически каждый день.

Поворачиваюсь к Раску, с претензией вцепившись в него взглядом, а он непринужденно печатает что-то, искусственно делая вид, что не замечает меня. Продолжаю пялиться на него и вижу, что он, не сдержавшись, раздвигает губы в широкой улыбке.

– Прекрати, – Вильям не смотрит на меня: слегка опустив глаза, он утыкается ими в белую клавиатуру ноутбука.

– Что прекратить? – едва слышно говорю, ласково улыбаюсь и продолжаю беспринципно рассматривать точеный немецкий профиль.

– Так смотреть на меня.

Раск поворачивает голову. Наши взгляды встречаются, и я нервозно сглатываю.

– А то что? Накажешь меня?

Вижу в голубых глазах горящее пламя предвкушения, но наши эротические гляделки прерывает язвительный тон ледяного голоса профессора.

– Паульсен, Миллз, а мы вам случайно не мешаем? Может быть, нам всем выйти? – Да, было бы неплохо. – Мне неимоверно обидно, что вы заинтересованы сейчас только лишь друг другом вместо того, чтобы обратить все свое внимание на меня.

Если у вас вдруг есть мечта о том, что вы, например, хотите, чтобы все ваши одногруппники одновременно уставились на вас, отвлекаясь от своих невероятно неважных дел, для исполнения этой мечты вам достаточно спровоцировать преподавателя на едкое замечание в вашу сторону.

Выпрямляюсь, медленно поворачиваю голову прямо перед собой, обращая ноль внимания на перешептывания с соседних парт, и кидаю равнодушный взгляд на мистера Андерссона, оперевшись предплечьями на стол.

– Прошу прощения, мистер Андерссон, этого больше не повторится, – мой голос отдает прохладой, а когда я говорю, что этого больше не повторится, я действительно имею это в виду.

Андерссон быстро теряет к нам интерес, возвращаясь к вещанию темы лекции, а вся группа – к вкушению бесполезной информации. Утыкаюсь кулаком в щеку, полностью заигнорировав Вильяма, о котором я даже успеваю забыть на секунду, но ровно на секунду, ведь уже чувствую, как он наклоняется ко мне, да настолько близко, что я вновь слышу пьянящий мой и так уже больной рассудок аромат мужских духов.

– Если бы я не был с тобой так близко знаком, я бы подумал, что ты со мной флиртуешь, Миллз, – хриплый шёпот пробирается в мои уши, и я делаю один глубокий вздох.

– А что, если я и правда с тобой флиртую? – не поворачиваю голову, продолжая прожигать профессора пустым взглядом.

– А ты флиртуешь?

– Может быть. А, может быть, нет. Тебе разве не без разницы?

– Нет, – Раск придвигается ближе, притягивая за собой ноутбук, и он скользит по поверхности гладкого стола, издавая еле слышные скрипучие звуки. – Мне было бы очень приятно, если бы ты и правда со мной флиртовала.

– Да? Серьёзно? – говорю с искусственной взволнованностью в голосе, но Вильям, похоже, ввиду безграничной любви к собственной персоне, вовсе не замечает, что я над ним издеваюсь.

– Да, – на выдохе произносит Раск.

Прикрываю рот тыльной стороной ладони, чтобы он не видел ядовитой ухмылки, что сейчас появилась на моем лице, и едва слышно выдаю:

– Ну, тогда… в таком случае…

Наконец разворачиваюсь к нему, чуть не столкнувшись с ним губами, и мягко выдыхаю. Вильям изгибает бровь в ожидании. Через мгновение мы слышим пронзительный звонок с пары, и я, коротко проскользнув взглядом по его лицу, медленно закусываю нижнюю губу и приподнимаюсь на ноги, довольно улыбаясь.

Вильям хмурится, кидает на меня непонятливый взгляд и хаотично закрывает ноутбук, даже не сохранив документ, не отпускает меня глазами, пока я лениво складываю вещи в сумку. Когда я уже хочу покинуть аудиторию и утыкаюсь взглядом в экран мобильного телефона, Раск подхватывает меня за локоть, разворачивая к себе лицом.

– В таком случае что? – вижу на его лице застывшее выражение огненного азарта и тут же победно усмехаюсь.

– В таком случае я должна признаться тебе в том, что…

Делаю шаг к Вильяму. Когда я оказываюсь в зоне его личного пространства, он склоняет голову набок, окинув меня заинтересованным взглядом. Поднимаюсь на носочки, дотянувшись губами до его уха, и продолжаю:

– Нет. Я не флиртовала с тобой. Мне просто было скучно, – едва слышно произношу, понизив голос, а моя нижняя губа скользит по мочке его уха.

Слышу тяжелый вздох Раска и, удовлетворенно ухмыльнувшись, коротко и дерзко целую его в щёку.

– Об этом я и говорил, когда сказал, что хорошо тебя знаю, – слегка разочарованно кидает Вильям, когда я уже дохожу до входной двери в аудиторию.

Поворачиваюсь к нему, взглянув на него беззлобно, даже немного нежно.

– И что же ты думаешь по поводу моего скверного характера? – дотрагиваюсь ладонью до ручки двери, облокотившись на неё спиной.

– Думаю, что он просто очаровательный.

Хитро улыбаюсь, опуская ручку вниз, и выплываю из лекционной аудитории номер сто четыре.

* * *

– Нет, нет, нет! Стоп! – влетаю на сцену, перепрыгнув через две ступеньки. – Эмили, тебе нужно быть более раскрепощенной, понимаешь? – бросаю взгляд на симпатичную белокурую первокурсницу, которая стоит, сжавшись, и рассматривает меня своими огромными зелёными глазищами. – Понимаешь, родная?

Дотрагиваюсь до её плеча, чтобы казаться более мягкой, ибо когда я работаю, я молниеносно превращаюсь в дикого зверя, которого не волнует ничего, кроме хорошо поставленной сцены и максимально приближенных к реальности диалогов героев.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я имею в виду…

Разворачиваюсь, кинув взгляд на не менее растерянного Скотта, задумчиво нахмуриваюсь и вновь нахожу глазами Эмили.

– Ты любишь его, понимаешь? Представь. Вы ходите с ним на дебильные свидания, он дарит тебе цветы, говорит, какая ты красивая, а когда вы приходите вместе домой, он, не сдержавшись, в порыве страсти срывает с тебя платье и целует в шею, спускаясь ниже, а ты медленно расстёгиваешь его рубашку, оголяя напряжённые, мускулистые мышцы груди…

– Фрея?

– Да?

Выплываю из своих очередных эротических фантазий, где я в красках представляю себе ту самую картину, что описывала буквально секунду назад и где в главных ролях всегда абсолютно случайно оказываемся мы с Вильямом.

– Ты увлеклась, по-моему.

Скотт неловко поправляет очки, съехавшие на нос, а я, вскинув брови, пару раз моргаю и прищуренно рассматриваю его лицо.

– Да, пожалуй…

– А вот нам очень интересно, что же там будет дальше, – произносит Эрик, выпятив указательный палец вверх.

Выгибаю бровь, с презрением рассматривая самодовольство на его лице, а рядом с ним вижу Раска, вальяжно развалившегося на кресле для зрителей и широко расставившего ноги в разные стороны. Он двусмысленно улыбается, поглядывая на Эрика, и наконец переводит взгляд на меня. Пронзаю парочку придурков, которые только мешают моему рабочему процессу, гневными взглядами, в мыслях ругая их на всех языках, которые успела выучить за свои двадцать четыре года, и равнодушно отворачиваюсь обратно к своим актёрам.

– Ты поняла?

– Не совсем, – на лице Эмили появляется игривая улыбка. – А ты можешь продемонстрировать?

Дергаю скулами, сжав челюсть, ведь по какой-то неведомой причине чувствую себя неловко из-за такой просьбы. Хотя нет. Причина довольно ясна. Когда я в последний раз отыгрывала такого рода сценки в школе актёрского мастерства, я была ещё подростком.

И с тех самых пор я особо и не практиковалась: не было времени, а, может, и желания. Да, я уже давно не пробовала себя в разных амплуа, разве что вот уже почти год активно играю роль девушки, которой совершенно по барабану, с кем сейчас Вильям состоит в отношениях и какой кофе он любит пить по утрам.

Кстати, у Вильяма никого нет, а кофе он любит крепкий двойной эспрессо без сахара.

– Ну… хорошо.

Стараюсь не подавать виду, что я дико переживаю, поэтому опускаю голову вниз и медленно разворачиваюсь к Скотту. Он сдержанно улыбается, и мне на секунду становится легче.

– Карла, твой отец запрещает нам видеться… – Скотт берет меня за руку, а я начинаю представлять, что прямо сейчас играю сценку не со Скоттом, а с Вильямом. – Но я бы так хотел быть с тобой… Всегда, любовь моя.

– Дорогой, я тоже, милый, я тоже…

Обвиваю шею «Вильяма» руками, шагнув к нему навстречу, и тут же вдыхаю аромат духов с нотками мускатного ореха, яркого цитруса и свежей мяты. Прикрываю глаза, приближаюсь к «Вильяму» и осторожно выдыхаю через рот. Чувствую теплые ладони у себя на талии, которые медленно начинают подниматься по моей спине вверх, и прогибаюсь в пояснице, вжавшись в него всем телом.

– Моя любимая девочка…

Забываюсь окончательно, прикрываю глаза и целую Скотта, который в данный момент в моих мыслях оказался Вильямом. Начинаю очень неторопливо углублять поцелуй, зарываюсь пальцами в черные как смоль волосы, слегка оттягивая их назад, и Скотт едва слышно звучно выдыхает. Обхватив меня руками, он крепко прижимает меня к себе, а моя ладонь начинает спускаться по его торсу, скользя по выделенным мускулам груди и пресса, и наконец добирается до…

– О-о, я поняла, хорошо, спасибо.

Слышу голос Эмили и тут же отрываюсь от Скотта: выпрямляю руки, уперевшись ладонями в его плечи.

– Эм… да, как-то так.

Сжимаю пальцы в кулаки, растерянно улыбаясь, и смотрю в карие глаза Скотта, которые отдают легким возбуждением.

Как я поняла, что он возбудился? Очень просто. Я всё ещё упираюсь животом в нижнюю часть его тела и прекрасно понимаю, что ему понравилось моё представление.

Быстро отстраняюсь от Скотта, почти отпрыгнув от него, и освобождаю место для объятий Эмили. Скотт, не отрываясь взглядом от потерянной меня, вдруг произносит:

– А может… а может быть, ещё раз покажешь? Мне кажется, я не всё усвоил.

– Да, обязательно, покажу, – сильно закусываю губу, прижав руки к груди, и широко улыбаюсь. – Только в следующий раз, хорошо? А сейчас давайте заново. И закончим на этом.

– Но…

– Никаких «но», – резко отрезаю и молниеносно разворачиваюсь.

Мой взгляд невольно падает на довольно улыбающуюся Альму.

Чёрт меня подери, опять будет издеваться, как обычно.

Закатываю глаза, спускаясь по ступенькам в зрительный зал, и, направив указательный палец на подругу, в сознании которой уже, я уверена, назрела миллион и одна шутка про мою глупую влюбленность в Вильяма Раска Паульсена, коварно улыбаюсь и шепчу:

– Ни слова. Молчи.

Лицо Альмы озаряет обворожительная улыбка, и я, злостно прищурившись, плюхаюсь на кресло на один ряд ближе к сцене от Вильяма и Эрика. Скрещиваю руки на груди, уперев ногу в сиденье перед собой, и закидываю голову назад, облокотив ее на подголовник. Слышу какое-то шуршание сзади, едва слышные шаги и, повернув голову влево, вижу, как из зала уходит Эрик.

Неужели наши голубки поссорились?

– М-да, Миллз, у тебя всегда так репетиции проходят?

Разворачиваюсь к Раску и вижу, как он склоняется вперед, уже изучая глазами мое возмущенное лицо.

– Нет, не всегда, мистер интервьюер. А ты что здесь вообще забыл? Ты ведь не интересуешься актерским мастерством.

– Пришёл посмотреть на тебя в деле, – Вильям игриво улыбается, вынуждая меня легонько усмехнуться.

– Ну, и как тебе?

– Превосходно, – едва слышно произносит Вильям, немного приблизившись ко мне. – Только мне не понятно одно.

– Что же?

– Ты говоришь, что не всегда так проходят репетиции, значит, обычно они проходят довольно спокойно. Следовательно, сейчас ты находишься в более возбужденном состоянии. Я прав? – игривая улыбка превращается в надменно-похотливую, и я подозрительно прищуриваюсь.

– К чему ты клонишь?

– Когда у тебя в последний раз был секс?

– А ты хочешь узнать, потому что у самого его ещё ни разу не было?

Раск довольно улыбается, прикусив губу, а я горделиво задираю подбородок.

– У меня к тебе предложение.

Вильям встаёт на ноги и, обогнув моё кресло, жестом показывает, чтобы я пересела на соседнее. Освобождаю для него место, и он присаживается рядом, снова наклонившись ко мне вплотную.

– Давай переспим?

– Чего?!

Свожу брови к центру, отвожу взгляд в сторону, а потом вновь встречаюсь глазами с Вильямом.

Мне не послышалось?!

– Давай станем друзьями с привилегиями, – Вильям закусывает губу, вызывающе улыбнувшись, и слегка опускает голову, найдя глазами зону моего декольте.

– Это ещё что такое?

– Смотрела фильм «Секс по дружбе»? – киваю, вспоминая этот киношедевр десятилетней давности с Милой Кунис в главной роли. – Давай так же, только без влюблённости в конце и без мелодраматических разборок.

– И что? Подпишем контракт?

Лениво спрашиваю, ведь пытаюсь выглядеть не очень заинтересованной, хотя внутри дико ликую, что Раск сам пришёл к такому гениальному решению.

– Контракты подписывают только в БДСМ-отношениях, детка. – Пожимаю плечами, и Вильям, вопросительно вскинув брови, молниеносно добавляет: – Что? Ты бы хотела состоять в таких отношениях?

– Может быть, – игриво улыбаюсь, ловя нотки возбуждённого азарта во взгляде голубых глаз, которые на данный момент досконально изучают каждый сантиметр моего лица. – А, может быть, и нет, – отворачиваюсь, продолжая так же лукаво улыбаться, и складываю руки на груди.

– Я уже представил тебя в наручниках. – Поворачиваю голову, и наши взгляды встречаются вновь. – И с кляпом во рту. Очень заводит, – Вильям нагло рассматривает меня и внезапно похотливо улыбается. – Наконец-то хоть немного помолчишь.

Выгибаю бровь, подарив ему в ответ озорную улыбку.

– Родной, если бы мы и состояли в БДСМ-отношениях, я бы точно была доминанткой.

Улыбка Раска смягчается, превратившись в нежную и даже заботливую, а я вдруг теряюсь от проявления его ласковости.

Таким я его ещё не видела. Как интересно…

– Так ты согласна?

– На что? Быть доминанткой? Согласна, – издевательски произношу, и Вильям поджимает губы.

– Нет. Моё предложение. Согласна?

– Ну… допустим. И как ты себе это представляешь? Ты уже так делал?

– Ну… – Вильям отводит задумчивый взгляд вверх, слегка откинув голову назад. – Было такое разок, да.

– Ты, что, занимаешься эскортом?

– Ни в коем случае, но ради тебя я на многое готов.

Неужели такие фразы говорят просто друзьям? Я вот считаю, что ни черта не говорят такие фразы просто друзьям. Дышите, если согласны со мной.

– И сколько же ты стоишь? – кокетливо улыбаюсь.

Раск приближается ко мне, наклонившись вперёд, но останавливается буквально за мгновение до касания.

– Обед в Макдональдсе за твой счёт меня вполне устроит.

Закусываю губу, но не сдерживаюсь и заливаюсь смехом, тут же прикрыв рот ладонью. Вильям удовлетворенно улыбается и откидывается обратно на спинку кресла.

– Я поняла, хорошо, довольно дёшево, но это твой выбор, – выпрямляюсь, опустив руки на свои колени. – Когда начнём?

– А тебе уже не терпится? – Раск закидывает руку на спинку моего сиденья, а я дарю ему злобный взгляд.

– Ты сам предложил, а теперь пытаешься не выглядеть отчаянным и набить себе цену, или что? – безучастно произношу, кинув безразличный взгляд на экран своего мобильного телефона, а затем медленно поднимаю глаза на Вильяма.

– Завтра, в восемь. Я за тобой заеду.

– Прекрасно, договорились.

Поспешно встаю на ноги и направляюсь к сцене. Благодарю своих актёров за прекрасную игру, которую я благополучно пропустила из-за болтовни с Раском, и остаюсь совершенно одна в большом зале. Убираю декорации, приводя пространство к адекватному виду, в котором оно и было изначально.

Захожу в гримерную и вешаю костюм Эмили на вешалку, проскользнув ладонью по платью, и невольно улыбаюсь. Слышу шорох. Кидаю опасливый взгляд в щель, сквозь которую просачивается тонкая линия света, и вижу широкую мужскую фигуру.

– Кто здесь?

В ответ – молчание, и я уже мысленно прощаюсь со всеми своими родственниками, ожидая своей неизбежной кончины.

Фигура медленно приближается, но я не замечаю в руках мужчины ни ножа, ни пистолета, ни какого-либо другого предмета для издевательств над моим телом. Его ладони просунуты в карманы брюк, а походка самоуверенная и слишком знакомая… Боже, Раск, ты, что ли?

Вильям подходит ко мне вплотную, и свет от настольной тусклой лампы падает на его лицо, открывая мне великую тайну человечества, которую я минуту назад пыталась разгадать.

– Ты меня напугал, – понимаю, что крепко сжимаю металлические плечики для одежды, и, немного успокоившись, разворачиваюсь к Вильяму спиной, вешая плечики на стойку. – Что-то случилось?

– Прости, я не хотел, – Вильям делает шаг ко мне, и я замираю. – Случилось вообще-то.

Не успеваю развернуться, и он резко хватает меня за талию, притянув к себе. Решительно шагает дальше, а я влепляюсь спиной в напольную вешалку. Она скользит по полу и упирается в стену, издавая звенящие звуки.

Но мне почему-то вовсе всё равно.

– Я бы хотел изменить время нашей первой встречи, мисс Миллз. – Тяжко вздыхаю, закусив губу.

– На когда?

– На прямо сейчас.

Ещё мгновение, и я уже чувствую хаотичные горячие поцелуи Вильяма на своих губах и моментально отвечаю ему. Закидываю руки на его шею, притянув его ближе, и слышу, как падают костюмы с вешалки из-за наших неразборчивых телодвижений. Вильям целует меня в шею, грубо прикусив кожу. С моих губ вырывается мягкий отчаянный стон.

– Тише, – хрипло шепчет Раск, из-за чего я только больше возбуждаюсь.

А он это специально, да?

– Давай… давай хотя бы доедем до моей квартиры?

Вильям выпрямляется, отстранившись от меня, и просовывает ладони под мою кофту, приподнимая её наверх.

– Нет. Здесь, – Раск стягивает с меня одежду, а я совершенно этому не сопротивляюсь. – И ещё кое-что, Миллз.

– Да?

– Если бы мы и правда состояли в БДСМ-отношениях, доминантом без сомнений был бы я.

Глава 1. Ошибка первая. Легкомысленность

Фрея

– Уже лучше?

Стою, скрестив руки на груди, и испепеляю внимательным взглядом Эмили, которая, к моему великому сожалению, задаёт неудобный для меня вопрос. Слегка прищуриваюсь, тяжело выдыхаю и опускаю голову вниз, а когда поднимаю её обратно, вижу, что этот ангелочек находится уже в секунде от того, чтобы разреветься прямо на главной сцене нашего университета.

– Лучше, да, но…

– Всегда есть это «но», – её голос дрожит, и я поджимаю губы и начинаю медленно подниматься по ступенькам вверх.

– Да не переживай ты так.

Подхожу к Эмили вплотную, опустив ладонь на её хрупкое плечо, и она едва заметно вздрагивает. Как ей вообще сообщать хоть какие-то плохие новости?

– Может быть, ты сделала ошибку, когда взяла меня на эту роль?

– Нет, я не делаю ошибок, – сдержанно улыбаюсь, и губы Эмили расплываются в благодарной улыбке. – Послушай, тебе нужно встряхнуться. Расслабься, – легонько трясу её за плечи, покачивая из стороны в сторону. – Эй, кто-нибудь, включите музыку, – кричу за сцену, в гримёрную.

Через секунду слышу неразборчивое бормотанье. Ребята включают какую-то молодёжную попсу, и я, коротко закатив глаза, вновь встречаюсь с Эмили взглядом.

– Давай потанцуем?

Стремительно кладу левую ладонь на её талию, притянув Эмили к себе, а правой хватаю хрупкую ручку и сразу сжимаю пальцы. Леди стеснительность легко смеётся, опустив голову вниз, но активно отвечает на мои попытки хоть немного растормошить её.

– А теперь давай так.

Немного отодвигаюсь от неё, шагнув назад, и делаю восьмёрку бёдрами, прикусив губу. Киваю Эмили, чтобы она повторяла за мной, а она отрицательно мотает головой, вынуждая меня подлететь к ней настолько быстро, что она не успевает ничего сообразить.

– Что ж ты такая нерасторопная? – едва слышно произношу, игриво улыбнувшись, и беру Эмили за руку, чётко поднимая её вверх над светловолосой макушкой.

– Эй!

– Крутись давай, как в сальсе. Помнишь движения? – Неуверенно покачивает головой, и я подталкиваю её для того, чтобы она сделала разворот.

– Я не… Фрея, я не могу.

Эмили вырывает ладонь из цепкой хватки моих пальцев. Убираю руки, рассматривая её вопросительным взглядом, и тяжело, часто дышу, как будто только что вернулась с изнурительной пробежки.

– Эмили. В чём дело? – жёстко, даже с претензией в голосе, произношу и машу ребятам, чтобы они сделали музыку потише.

– Я просто… – Вижу, что зелёные глаза бегают из стороны в сторону, и вдруг понимаю, что Эмили косится на зрительный зал. – Там Вильям.

– Какой Вильям? – нахмуриваюсь, на мгновение совершенно выпав из реальности.

– Ну, в смысле какой? – Эмили немного наклоняется ко мне и практически шепчет: – Вильям Раск Паульсен.

Поворачиваю голову, в тот же миг встретившись взглядом с этим самым Вильямом Раском Паульсеном. Он коротко улыбается, а выражение моего лица остаётся таким же сосредоточенным.

– Господи, а он когда пришёл?

– Уже минут двадцать сидит. Фрея, я просто не могу… – Прищуриваюсь, но уже примерно догадываюсь, в чём тут, собственно, дело. – Он же такой классный. Ты ведь тоже так думаешь? Я видела, вы общаетесь. Скажи, какой он вообще в жизни?

Склоняю голову набок, подозрительно вглядевшись в глаза Эмили, а в подсознании всплывает вчерашний вечер, который теперь надолго застрянет в моей голове, как одно из самых незабываемых в моей актёрской деятельности продолжений неожиданно затянувшейся репетиции.

Воспоминания Фреи

Вильям с шумом опустил меня на шаткий гримёрный стол, резко притянув к себе за бёдра. Стол зашатался, недовольно проскрипев, и у меня возникло ощущение, что он вот-вот развалится под тяжестью моего тела.

Да ладно, неужели я такая толстая?

– Если ты разобьёшь зеркало, я самолично задушу тебя своими же руками, – гневно прошептала я Вильяму на ухо, стягивая с него футболку. Он, приподняв руки, резко скинул её наверху сам и тут же припал губами к моей шее.

– Боже, я просто в восторге от твоей нежности, – иронично бросил Раск, а я ощутила его горячее дыхание на своей коже, моментально с наслаждением закатив глаза. – Где же твоя врождённая женственность?

Ладони Вильяма заскользили по моей обнажённой спине, притягивая меня к нему ближе, и я прогнулась в пояснице, выставив оголённую грудь вперёд.

– Достаточно женственно? – едва слышно спросила я и заметила, что взгляд голубых глаз упал ниже, остановившись на двух упругих доказательствах моей женственности.

– Недостаточно, мне нужны ещё аргументы.

Вильям уложил меня на стол, вжавшись в меня всем телом, просунул пальцы в пряди моих волос и оттянул их назад. Я ударилась затылком о деревянную поверхность, сразу же ощутив острую боль, и сильно закусила губу, попытавшись приглушить неожиданный всплеск боли, который по какой-то причине принёс мне блаженное удовольствие.

Раск обвёл пальцем ареолу, нарочно игнорируя взбухший от возбуждения сосок, и я сделала недовольный хриплый вздох, прикрыв глаза. Его ладонь поплыла выше по моему телу и остановилась на шее. Пальцы упёрлись в нижнюю челюсть и сжались на горле, заставляя меня выдохнуть рвано, с едва слышным отрывистым звуком.

– Готова показать мне остальные доказательства своей женственности?

– Фрея?

Голос Эмили вырывает меня из горячих воспоминаний, и я, тряхнув головой, вновь нахожу глазами её милое личико.

– Да, да… О чём мы говорили?

– О Вильяме, – Эмили снова коротко смотрит в сторону, слегка улыбнувшись, и почти сразу опускает взгляд в пол.

– Нет, не считаю, что он классный. Это разве имеет какое-то отношение к работе? – скрещиваю руки на груди.

– Ну, понимаешь… – Эмили нервозно заправляет прядку светлых волос за ухо, а я растягиваю губы в нежной улыбке. – Я не могу сосредоточиться, когда он здесь. Постоянно думаю о том, как выгляжу.

– Есть практика, которая может помочь в таких ситуациях. Чтобы перестать переживать по этому поводу, представь всех присутствующих голыми.

– Это… – Эмили поднимает на меня взгляд, полный откровенного недоумения, а её щёки покрываются едва заметным румянцем. – Это ещё хуже, Фрея. – Прищуриваюсь, вопросительно разглядывая эту загадочную девицу, и она добавляет: – Голый Вильям ещё только больше сбивает меня с толку.

Не выдерживаю и широко улыбаюсь, изо всех сил пытаясь сдержать в себе отчаянно вырывающиеся с моих уст смешки. Опускаю голову вниз, закусив губу, а через секунду вновь наслаждаюсь смущённым выражением лица Эмили.

– Я поняла, да, весьма неудачный совет.

Мне кажется, что тон моего голоса оказывается слишком ироничным, но я всё же надеюсь, что это не так. Я и правда хочу помочь Эмили расслабиться, чтобы она наконец отыграла эту сцену блестяще, потому что ни капли не сомневаюсь в том, что она может это сделать.

– Тогда… – бросаю короткий взгляд на Вильяма и вижу, что он смотрит в экран мобильного телефона, печатая сообщение. – Тогда я расскажу тебе секрет о Раске, о котором попрошу не распространяться. Только лишь для того, чтобы ты перестала париться. Идёт? – Эмили кивает, и в её глазах загораются огоньки сладкой надежды. – В общем, он… я слышала, у него совсем не стоит. Ну, вообще. Понимаешь?

Вижу во взгляде Эмили искреннее недоверие, но продолжаю настойчиво вглядываться в её глаза, и она вскоре сдаётся.

– Правда? – разочарованный тон, и я уже ухмыляюсь в мыслях.

– Правда, правда. Тебе легче?

– Намного, – Эмили расправляет плечи. Выгибаю бровь, самодовольно ухмыльнувшись.

– Превосходно. Теперь мы можем продолжить? – спускаюсь по лестнице в зрительный зал, упорно избегая глазами сидящего неподалёку Вильяма, и равнодушно бросаю: – Давайте с начала.

Поднимаю голову и сразу же попадаю в плен голубых глаз, которые в тот же миг утягивают меня в поток в очередной раз нахлынувших на меня слишком жарких воспоминаний.

Воспоминания Фреи

– А ты покажешь мне доказательство своей мужественности?

Вильям довольно улыбнулся, проехав коленом по столу, и упёрся во внутреннюю часть моего бедра. Он двинул колено дальше, и я, по инерции, раздвинула ноги шире.

– Ну, если ты так просишь…

Вильям вжался в меня всем телом, оставляя издевательские, короткие, небрежные поцелуи на моём лице, и, оттянув волосы ещё сильнее, нагнулся и поцеловал меня куда-то за ухо. Он отстранился, опустил одну руку вниз и достал из кармана презерватив. Пальцы левой руки Вильяма всё так же крепко сжимали мои локоны, и он, приблизив пакетик ко рту, захватил край зубами, отрывисто оттянув его в сторону.

Оторванный краешек упал куда-то на пол, а я уже мало что соображала, пребывая в состоянии великого негодования из-за того, что до сих пор не чувствовала его член внутри себя. Вильям, будто считав мои мысли, тут же сделал решительное, но неглубокое проникновение, сорвав с моих губ глухой стон.

– Тише, Миллз.

Зеркало, стоящее буквально в десяти сантиметрах от нас, начало стучаться об стену, звеня, из-за грубых и хаотичных движений Вильяма. Из-за грубых и хаотичных движений Вильяма во мне.

– Виль… глубже, – я приподняла бёдра и в тот же момент отчаянно выдохнула, на секунду почувствовав власть над ситуацией.

– Уверена?

Вильям продолжал совершать размеренные, неторопливые толчки, возбуждая раздражая меня этими действиями только сильнее.

– Уверена. Зачем ты тянешь время? Боишься признаться, что это всё, на что ты способен?

Я едко ухмыльнулась, а через мгновение почувствовала грубое, даже немного агрессивное и невероятно глубокое проникновение. Раск вошёл в меня настолько глубоко, что я физически ощутила его где-то в горле и тут же закинула голову назад. Сильно закусила губу, изо всех сил сдерживая в себе вырывающиеся из моей груди сдавленные хриплые стоны.

Вильям начал наращивать темп, окончательно сводя меня с ума своими феноменальными способностями. В какой-то момент я всё же не выдержала и громко выкрикнула: «Боже! Да!», видимо, взывая к всевышним силам, чтобы покаяться во всех грехах, но Вильям молниеносно накрыл мои губы своими, прерывая мою великую исповедь.

– Я же сказал «тише», – Раск с угрозой проговорил каждое слово. – Не заставляй меня прибегнуть к наказанию.

Язык Вильяма по-свойски проскользнул по моим губам, и Раск оставил на них горячий влажный поцелуй. Я раскрыла глаза, до сих пор ощущая Вильяма глубоко в себе, и, тяжело выдохнув, выдавила:

– Я никогда и ничего не делаю просто так. – Он продолжал повторяющиеся, непрекращающиеся движения, которые в скором времени могли бы стать причиной поломки производственного инвентаря университета, и я коротко закатила глаза, но через секунду вновь впилась в него холодным взглядом. – А теперь, мистер великий детектив, сделайте пару выводов, опираясь на свою интуицию.

– Хочешь, чтобы я тебя наказал?

– Бинго, Раск. Поздравляю с выигрышем, – мои губы расплылись в надменной улыбке, и Вильям выгнул бровь.

– И каков же мой приз?

– Я.

– Тоже сейчас вспомнила наш прекрасный вечер?

Заговорщический шёпот вытягивает меня из пучины страстных размышлений, и я вдруг понимаю, что всё это время стояла прямо перед Вильямом, оперевшись коленом в сиденье, а ягодицами – в спинку сзади стоящего кресла. Перевожу потерянный взгляд на лицо немецкого искусителя, и он, игриво улыбнувшись, лениво закидывает руку на подлокотник соседнего сиденья.

– Я? Что? Нет, – складываю руки на груди, повернув голову в сторону, и вижу заходящую в зал Альму. – Что ты тут опять делаешь? Ты мне здесь совсем не нужен.

– Если бы я был твоим парнем, мне было бы безумно больно слышать такие слова, – Вильям ехидно улыбается, а я дарю ему в ответ расслабленную улыбку.

– Но ты не мой парень.

Чувствую ли я облегчение, когда произношу такие слова вслух? Или же… чувствую разочарование?

– Но я не твой парень, – неторопливо проговаривает Вильям, будто пробуя фразу на вкус, и коротко, изучающе прищуривается. – Но всё же, можно поинтересоваться, почему я тебе не нужен?

– Смущаешь моих актёров.

– Правда? Я что-то не заметил.

– Да Эмили просто не может…

Мгновенно замолкаю, прикусив язык, ведь вмиг осознаю, что сболтнула лишнего, потому что сразу вижу на лице Раска застывшее выражение нескрываемого ликования с нотками грязной похоти.

– Что Эмили?

Голубые глаза плывут за меня, на сцену, и Вильям приподнимает бровь, двусмысленно ухмыльнувшись.

– Ничего. Давай, если у тебя ко мне больше ничего, кроме пустой болтовни, то я вынуждена попросить тебя удалиться.

– Фрея? Ты можешь подойти?

Слышу чей-то голос, даже не пытаясь понять, кто именно меня зовёт, потому что в данный момент просто хочу закончить разговор, который уже начала.

– Ты видишь? Я занята, – устало произношу, развернувшись вполоборота, а Вильям резко встаёт и, подавшись корпусом вперёд, хватает меня за руку. – Ну, чего ещё?

– Я не просто так пришёл.

Интересно, он нарочно понижает голос, делая его слегка охрипшим и из-за этого ужасно сексуальным, или это мне уже всё только кажется?

– Хотел пригласить тебя сегодня к себе.

– Друзья с привилегиями занимаются сексом каждый день? Это правило такое?

Раск усмехается, слегка сузив глаза, а я внезапно как-то слишком продолжительно вздыхаю.

– Нет, никаких правил. Я всего лишь хочу, чтобы ты увидела, где я живу.

– То есть по-дружески приглашаешь в гости?

– Да, по-дружески. – На моём лице возникает лёгкая улыбка. – А потом мы по-дружески переспим.

Глава 2. Ошибка вторая. Необдуманные поступки

Фрея

Открываю пассажирское зеркало, коротко глянув на своё отражение, и поправляю размазанную помаду на нижней губе. Равнодушно откидываю зеркало обратно, обернувшись на шуршание слева от меня. Вильям садится на водительское место, заглянув в экран мобильного телефона, а я внезапно коротко улыбаюсь.

– Твоя машина?

Поворот головы, и я встречаюсь с голубыми глазами взглядом.

– Да. А что? – Вильям хитро улыбается, отложив телефон в подставку для стаканов, и пристёгивает ремень безопасности. – Ты спишь только с теми парнями, у которых есть своя машина?

– Да, именно так, – отворачиваюсь от Раска, а мои губы застывают, образуя нежную улыбку. Боже, чувствую себя так, как будто мы и впрямь встречаемся. Прекрати, Миллз. – Почему Мерседес?

Пытаюсь выехать на нейтральный разговор, чтобы не думать о всяких глупых вещах, например, таких, как мои чувства.

– Я просто^[1] патриот.

Вильям ведёт мягко, уверенно, и я вовсе не замечаю, как быстро мы оказываемся около его дома.

– Ты не говорил, что живёшь в частном доме, – выхожу из машины, которая уже внезапно перестала меня интересовать, и рассматриваю огромный светлый особняк с большим зелёным участком на территории. – Твоя фамилия случайно не Каллен¹?

– Во-первых, ты не спрашивала, где я живу, поэтому я и не рассказывал, – Вильям проходит вперёд, полностью игнорируя мои восхищённые взгляды. – А, во-вторых… – Плетусь за ним, вглядываясь в большие панорамные окна, и вовсе не замечаю, как он резко останавливается на пороге и разворачивается ко мне лицом. – Ты снова издеваешься?

Наконец нахожу лицо Раска глазами и, склонив голову набок, делаю шаг к нему и снисходительно улыбаюсь.

– Допустим.

– Мне нравится. Только потом не жалуйся на наличие синяков на твоей заднице, – равнодушно кидает, заходя в дом.

Я презрительно щурюсь и, резко открыв дверь, оказываюсь внутри.

– А ты не слишком много на себя берёшь?

Скидываю туфли, небрежно бросив их у входа, и прохожу в гостиную, рассматривая интерьер, пока Вильям уходит на кухню, совмещённую с главным залом.

– Никогда не беру на себя ответственность, с которой не смогу справиться, – Вильям достаёт бутылку красного сухого вина, а я вопросительно приподнимаю брови, уперевшись спиной в диван. – Что?

– Зачем мы приехали?

– Ты разве не знаешь?

– Зачем… зачем это всё? – киваю в сторону бутылки в руках Вильяма, и он прослеживает взглядом за моим жестом. – Мы же не на свидании. Давай просто займёмся сексом, и я поеду. У меня ещё куча дел сегодня.

– Ты какая-то слишком напряжённая, – Вильям ставит вино на стол и, сделав два шага в мою сторону, останавливается на расстоянии двух метров. – Почему ты так говоришь?

– Как?

– Будто мы не можем просто вместе выпить вина, как будто это так много значит.

Для меня значит, Раск.

– Да потому что… – замолкаю, поймав на себе изучающий взгляд Вильяма, и тут же мысленно ударяю себя по лицу. Миллз, соберись! – Неважно. Тебе должно быть неважно, мне должно быть неважно, да, это ничего не значит, просто я не хочу вино, я хочу…

– Меня?

Раск делает ещё шаг по направлению ко мне, а я коротко выдыхаю. Он самодовольно улыбается, в очередной раз заставляя меня разозлиться.

– Не думай, что ты какой-то особенный, ладно? – Вильям подходит ещё ближе, а я скрещиваю руки на груди. – На твоём месте мог оказаться кто угодно. Но повезло именно тебе, – снисходительно улыбаюсь, а Вильям оказывается совсем рядом со мной, перед этим пытливо изучив меня взглядом.

– И всё же, мне, – едва слышно произносит Раск, вынуждая меня рвано выдохнуть, отчего моя грудь поднимается вверх, а Вильям, естественно, не упускает возможности заметить моё взволнованное состояние. – Уверена, что я не особенный?

Едкая улыбка, и я уже накидываю руки на его шею, притягивая этого невыносимого придурка ближе, и прикасаюсь губами к его губам. Его ладони ложатся на мою талию, прижимая меня к спинке дивана.

– Сейчас, подожди.

Вильям отстраняется, а я ложусь на поверхность гостиной мебели, свесив одну ногу вниз, и непонимающе разглядываю своего друга. Друга.

– Что такое?

– Я кое-что принесу. Не двигайся.

Вижу в голубых глазах какой-то даже детский азарт, моментально открыв для себя ещё одну сторону многогранной личности Раска. Ещё одну очаровательную сторону его личности.

Вильям убегает наверх, а я упираюсь локтем в кожаный диван, лениво окинув взглядом гостиную. И почему только он никогда не рассказывал о том, что его семья довольно состоятельная? Вы бы знали, сколько стоит недвижимость в Швеции. Если увидите когда-нибудь где-нибудь цену на такой «скромный» домик, то останетесь без глаз, я в этом вас уверяю.

Летаю в размышлениях, поэтому не замечаю, когда возвращается мой затейник. Поворачиваю голову в сторону шагов, вижу в его руках чёрную повязку, а на лице – уже ставшее для меня привычным выражение похотливого самодовольства.

– Ну, и что это такое? – равнодушно произношу, скрывая, что уже догадываюсь, для чего нужна эта интересная штукенция.

– Свяжем тебя, – Вильям огибает диван, подходя ко мне ближе, и присаживается. – Готова окунуться в прекрасный и увлекательный мир БДСМа?

Не могу сказать, что я прямо знаток этой духовной культуры, но кое-что я всё же в ней понимаю. Откидываюсь назад, кинув на Вильяма безучастный взгляд, старательно делая вид, что совершенно не заинтересована его словами. Он выжидающе выгибает бровь, сжимая повязку в руках, но сидит неподвижно.

– Это на глаза? – спрашиваю, и Вильям, коротко улыбнувшись, кивает. – А чем ты меня свяжешь?

– Этим.

Вильям бросает повязку на диван и встаёт на ноги, дотронувшись пальцами до пряжки своего ремня. Язычок скользит по коже, выныривая наружу, а я делаю глубокий вздох, внимательно прослеживая глазами за тем, как уверенно Раск вырывает ремень из шлевок брюк. Вильям опускает руку вдоль тела, крепко сжимая предмет своего гардероба, который он собирается использовать вовсе не по назначению, и смотрит на меня сверху вниз.

Нет, этот взгляд наполнен холодной властностью не из-за того, что я практически лежу на диване, а он стоит рядом, физически находясь выше меня в данный момент. Чувствую, что, если бы даже он был привязан к кровати, а я сидела бы на нём сверху, изучая взглядом каждый сантиметр его тела, потому что так захотела я, он бы смотрел на меня точно так же – властно, неприступно и так, словно я принадлежу ему даже без спроса.

Его губы образуют лёгкую улыбку, и Вильям, кажется, замечает моё смятение. Крайне редко нахожусь в таком состоянии, и Раску это, похоже, нравится. Он сгибает ремень пополам, опустив голову вниз, и лениво вытягивает концы вместе. Я замираю в одном положении и внезапно осознаю, что меня безумно заводит то, что он прямо сейчас вытворяет, но я по какой-то причине до сих пор пытаюсь это скрыть.

– Только пойдём наверх, в спальню, – понизив голос, произносит Вильям и, не поднимая на меня взгляд, продолжает обводить пальцами кожу ремня. – Смогу привязать тебя к ножкам кровати, так удобней, – непринуждённо, как будто объясняет новую тему на уроке математики, добавляет и неторопливо находит меня глазами.

– Хорошо, – резко выдыхаю, изучающе прищурившись.

Сама удивляюсь тому, что даже не выдавила из себя очередную глупую, провокационную шутку, но, если честно, мой мозг отключился окончательно ровно в тот момент, когда я встретилась с Раском взглядом. Что это за магические уловки?

Мы поднимаемся наверх, и Вильям ведёт себя подозрительно тихо, не проронив ни слова, ни одной едкой шутки на тему того, что я неистово желаю его в эту секунду или что он самый прекрасный мужчина на планете. Мне становится неловко, и я бросаю короткий, слегка небрежный, взгляд на его лицо. Оно сосредоточено, серьёзно, и у меня возникает ощущение, что он думает о чём-то, что его действительно волнует.

Хотела бы я узнать, о чём именно он размышляет? Какие события вызывают у него стресс, негодование, злость, а, может быть, даже тоску? Почему он предложил мне столь нестандартные отношения, часто ли он так развлекается? Были ли у него серьёзные отношения, какой он, когда… когда влюбится?

Что чувствует, как ведёт себя, дарит ли цветы или подарки? Как справляется с болью, разочарованием и предательством? Любит смотреть по вечерам дурацкие шоу по телевизору или предпочитает фильмы с глубоким философским смыслом? Любит пить кофе по утрам или зелёный чай с мятой? Я бы могла продолжить этот список до бесконечности, но я уже, похоже, знаю ответ на вопрос из начала этого самого списка.

И он мне совершенно не нравится.

– Скажешь, если тебе будет больно, – Вильям стягивает мои запястья вместе, поднимая руки вверх, и я вытягиваюсь на широкой кровати, выпрямляя спину. – Стоп-слова потребуются?

– Не думаю, – иронично отвечаю, отгоняя последние мысли о Вильяме, не связанные с сексом. – Сомневаюсь, что мне будет больно, но ладно, обещаю не молчать.

– Сомневаешься в моих способностях?

Вильям внезапно оживает, возвращая своей физиономии выражение ликующего самодовольства, и моё подсознание наконец избавляется от назойливых размышлений о семейных вечерах в доме Паульсенов.

– Да.

– С чего бы вдруг?

– А с чего бы вдруг мне не сомневаться?

– А с чего бы вдруг сомневаться?

Вильям опускает предплечья по бокам от моего тела, придвинувшись ко мне вплотную, и я чувствую теплоту его тела даже сквозь плотную ткань футболки. Одежда тебе сейчас вовсе ни к чему. Зачем она вообще тебе нужна?

– Почему ты так много болтаешь? – слегка ёрзаю под ним и отвожу взгляд в сторону. – Используй язык для других целей.

Вильям одобряюще, но игриво улыбается, а мне почему-то льстит то, что ему понравился мой пошлый каламбур.

– Ну, хорошо, как скажешь.

Слышу его хриплый шёпот и прикрываю глаза. Вильям опускается корпусом ещё ниже, и через секунду я чувствую его губы на своих, агрессивно начиная отвечать на его привычно горячие поцелуи.

Руки Раска скользят вверх, задирая кофту. Вильям перемещает ладони на напряжённые плечи моих вытянутых рук, привязанных к ножке кровати. Слегка надавив, скользит пальцами по предплечьям к туго стянутым кожаным ремнём запястьям и, дойдя до них, тянет руки ещё выше, так сильно, что мне приходится выгнуться, поддаваясь и отдавая власть в этот момент своему другу.

Другу с привилегией привязать меня к кровати и сделать мне очень хорошо.

– Слушай, а у тебя какие-то комплексы, да? – всё же не выдерживаю и едко подкалываю Раска, отчаянно надеясь на то, что это его разозлит, и он наконец меня накажет. – Тебе хочется держать всё под контролем? – Вильям сжимает пальцы на моих запястьях, отстранившись от меня, и начинает внимательно меня разглядывать, а я продолжаю бесстыдно его провоцировать. – Мамочка не уделяла тебе достаточно внимания, а папочка не приходил на твои утренники?

– Ну, да, вообще-то, – Вильям внезапно мрачнеет, а я, до этого прекрасного момента восхищённая своими, как мне казалось, блестящими способностями выводить кого угодно на эмоции, моментально осознаю, что совершила ошибку, заведя разговор о семье Раска. – Я… отец умер, когда мне было двенадцать. Я даже не успел узнать его как следует. А мама… у нас всё сложно, – Вильям нахмуривается, а я начинаю ненавидеть себя за то, что у меня такой длинный язык.

Кто бы знал, что когда-нибудь я не буду рада этому факту?

– Виль… прости, я не знала, – понимаю, что я до сих пор привязана к кровати, и начинаю немного елозить. Вильям ничего не отвечает, коротко тяжело выдохнув, и прикасается пальцами к ремню. – Ты что… ты что делаешь?

Раск одним движением освобождает мои запястья от тугих ременных оков и, даже не взглянув на меня, присаживается рядом, облокотившись на спинку кровати. Я неловко выпрямляюсь и бросаю на Раска осторожный взгляд. Вильям сгибает одну ногу в колене и опускает на неё руку, а пальцами второй упирается в переносицу, прикрыв глаза. Сижу, не двигаясь, ведь совершенно не понимаю, как я должна действовать в данной ситуации.

Обнять его? Уйти? Или… помочь ему отвлечься?

– Виль. – Голубые глаза встречаются с моими, и я тут же отвожу взгляд вниз. – Я, наверное, пойду, – дёргаюсь, намереваясь покинуть спальню позора и разочарований, а ещё несбывшегося жёсткого БДСМ-секса.

– Я бы не хотел быть сейчас один.

Замираю на полпути, когда оказываюсь уже у края постели, и медленно разворачиваюсь к Вильяму лицом.

– Так позови друзей или сходи куда-нибудь.

– Не хочу. У меня уже есть друг, – Вильям выгибает бровь, слабо улыбнувшись. – А точнее подруга. – Мои губы поджимаются и образуют нежную улыбку. – Ты ведь не откажешь мне в поддержке?

– Я не знаю, как тебя поддержать, – присаживаюсь обратно рядом с Раском, оперевшись на спинку кровати так же, как он, и поворачиваю голову влево. – Хотя, нет, стой, знаю, но ты меня уже развязал.

Вильям опускает голову вниз, широко улыбнувшись, а мне в тот же миг становится тепло от того, что я смогла заставить его улыбнуться.

Потому что он мой друг, и мне больно видеть его расстроенным.

Да, только по этой причине.

– Можешь просто выслушать. Для этого и нужны друзья, – Вильям находит меня глазами, задержав взгляд в моих глазах, и я невольно глубоко вздыхаю.

– Хорошо. О чём ты хочешь поговорить? Об отце?

– Да.

– Каким он был? – сгибаю ноги в коленях, прижав их к груди.

Вильям откидывает голову на жёсткий каркас кровати и отводит взгляд вверх, задумавшись.

– Он был… весёлым.

– Да ладно? – слегка усмехаюсь, почему-то не веря в то, что Раск старший был весельчаком. – Правда, что ли?

– Не веришь? – Вильям игриво улыбается и немного придвигается ко мне. – А ты думаешь, откуда у меня такое прекрасное чувство юмора?

– Какое такое чувство юмора? – саркастически произношу, а через секунду чувствую, как его руки касаются моей талии, взбираясь выше, и заливаюсь смехом, упав на спину. Вильям нависает надо мной, снова вцепившись в меня своим долгим, изучающим взглядом. – Думаю, мне всё-таки пора.

– Да почему? Испугалась?

– Чего? Нет, – бегаю глазами по спальне Вильяма, лишь бы не встречаться с ним взглядом. – Просто… если бы ты был моим парнем, я бы тебя обняла и приласкала, чтобы ты не грустил. А так… – всё же нахожу голубые глаза своими, вмиг попав в их пленительный захват, – я не знаю, как тебе помочь.

– Можешь обнять и приласкать меня как друга.

Вильям сжимает челюсть, проскользнув взглядом ниже по моему лицу, и приподнимается, усевшись на поверхности кровати. Он разводит руки в разные стороны, вскинув брови, и немного издевательски улыбается, но взгляд его остаётся нежным. Закусываю губу, неуверенно приблизившись к Раску, и протягиваю к нему руки, а он внезапно обхватывает меня, притянув к себе, и крепко обнимает.

Рефлекторно опускаю ладони на широкую спину, уткнувшись носом в мускулистую грудь, и вдруг понимаю, что рада, что мы не стали заниматься тем, чем обычно с ним занимаемся. Может быть, это даже к лучшему?

– Задушишь, – хриплю, слегка похлопывая его по спине, и Вильям ослабляет хватку, но не отпускает до конца. – Что значит приласкать как друга?

– Значит без обязательств и чувств дурацких, – Раск пренебрежительно фыркает, покачав головой. – Поддерживаем друг друга, но не влюбляемся. Красота, да? – Вильям наконец отстраняется, придержав меня за плечи, и заглядывает в мои глаза. – Ты ведь в меня не влюбилась ещё?

– «Ещё»? – иронично передразниваю его, вырвавшись из цепких мужских лап, и с гордостью задираю подбородок. – Это ты там смотри не влюбись в меня, я просто прелесть.

– Постараюсь, – Вильям многозначительно улыбается, а его взгляд наполняется нежной ласковостью. Он быстро отводит глаза в сторону, прервав зрительный контакт. – Будем ложиться?

– В смысле?

– Уже час ночи. Мне на пробежку с утра, – Вильям стягивает футболку, небрежно бросив её на стул рядом с кроватью, а я внимательно изучаю глазами его пресс, склонив голову набок. – Придётся немного потерпеть. Это… – Вильям в воздухе обводит своё тело руками, игриво улыбнувшись, – ты сможешь получить не раньше, чем через два дня.

– Два дня? – скептически переспрашиваю, закатив глаза, и откидываюсь на спинку кровати, скрестив руки на груди. – Может, мне поискать другого друга, более свободного?

– Поищи, – Раск приподнимает одеяло, нырнув под него, а я так и остаюсь сидеть неподвижно на другой половинке постели. – Только лучше меня ты не найдёшь.

– Боже, можно подумать, ты один такой прекрасный.

– Значит, я всё же прекрасный?

Замахиваюсь, намереваясь отвесить Раску за его надоедливое самодовольство, а он накрывается одеялом, хрипло засмеявшись, и выставляет руки так, что я не могу к нему приблизиться.

– Принимай последствия своего невыносимого поведения, Вильям Раск Паульсен, – пытаюсь достать его из одеяла, но он упорно скрывается от меня в пуховом государстве. – Будь мужчиной.

Вильям тут же выныривает, вытащив одну голову наружу, а я самодовольно улыбаюсь, понимая, что попала в самое яблочко.

– Я мужчина. – Господи, неужели мужчин и правда так легко развести? – Принимаю. Бей, – Вильям откидывает одеяло вниз, оголяя грудь и пресс, и прикрывает глаза, прикусив губу. – Только не по лицу. Оно мне ещё понадобится, красивым и целым, – едко ухмыляется, не открывая глаза, а я опускаю взгляд на накачанное мужское тело.

Разворачиваюсь, оперевшись коленями в поверхность кровати, и мягко ударяю Вильяма в грудь, оставив на ней руку. Он слегка морщится, но продолжает держать глаза плотно закрытыми, будто ожидает более жестокого нападения. Раск начинает дышать глубже, когда я не убираю руку с его груди, а наоборот раскрываю ладонь, постепенно скользя ею по его телу, спускаясь всё ниже и ниже.

Вильям открывает глаза, кинув на меня затуманенный и даже слегка осуждающий взгляд, но не останавливает мои исследования, направленные на поиски сокровищ. Моя ладонь добирается до нижней части подтянутого живота, планируя продолжать поиски дальше, но Раск дёргается, словно вспомнил, что не выключил утюг, при этом находясь от дома уже в нескольких десятках километров.

– Спать.

Ладонь Вильяма перехватывает мою, когда я уже касаюсь мягкой ткани его боксеров. Коротко разочарованно вздыхаю и резко отрываю руку от непреодолимо манящего меня тела.

– Мне идти вниз? – Вильям не успевает развернуться ко мне спиной и останавливается, услышав мой вопрос.

– Зачем? Ложись здесь.

– Мы же не встречаемся.

– Да чего ты заладила: не встречаемся, не встречаемся? – устало проговаривает Вильям, повернувшись набок, ко мне лицом, и просовывает руку под подушку. – Это всё условности. Это не так важно. Главное, мы с тобой оба понимаем, чего ждём от этих отношений. А мы с тобой на одной волне, насколько я понял, – Вильям хитро улыбается, и я, прищурившись, всё-таки укладываюсь рядом с ним на спину, поверх одеяла. – Не хочешь забраться внутрь?

– Нет. Мне и так хорошо.

Неправда. Мне холодно. И некомфортно. И вообще.

Для меня это не просто условности.

– Ты мне врёшь, – тихо произносит Вильям, и я вдруг понимаю, что он дотронулся до моего голого плеча горячей сухой ладонью. – Зачем? – Раск вытаскивает одеяло из-под моего тела, тут же набросив его сверху, и, придвинувшись ко мне вплотную, перекидывает через меня руку.

– Я не знаю, – так же тихо отвечаю, повернув голову в его сторону, не в силах оторваться от него взглядом, а когда он наконец находит меня глазами, я коротко выдыхаю и еле дыша добавляю: – Виль, для меня это всё не просто условности. Я… – кидаю броский взгляд на его губы, а через секунду слышу низкий бас.

– Я всё понял. Не продолжай.

Вильям зарывается пальцами в мои волосы, притянув моё лицо к своему, и нежно целует меня в губы, моментально углубив поцелуй, делая его страстным и даже немного агрессивным. Начинаю задыхаться, проникая языком в его рот. Вильям наваливается на меня всем телом, придавливая к кровати.

– А что… а что ты понял? – кое-как отрываюсь от него, взглянув в голубые глаза с некой опаской.

– Понял, что ты меня так хочешь, что не можешь уже терпеть. Разве я неправ? – самодовольная ухмылка, и я уже жалею о том, что решила ему довериться.

– Неправ, – отталкиваю Вильяма руками, отвернувшись к стене. Он шумно плюхается рядом, перед этим окатив меня непонятливым взглядом.

– Всё нормально?

– Прекрасно. Просто хочу спать, – натягиваю одеяло на себя, оставляя только голову неприкрытой, и чувствую неловкое напряжение, повисшее из-за моего неоднозначного поведения. – Правда, – поворачиваюсь наполовину, кинув на Раска спокойный взгляд, чтобы он не думал ничего лишнего. Он недоверчиво вскидывает брови, но через мгновение заметно расслабляется.

– Понял. Два дня, – Вильям легко улыбается, вынуждая меня подарить ему ответную улыбку. – Спокойной ночи, Миллз.

– Спокойной ночи, Раск, – отворачиваюсь от Вильяма, вперив пустой взгляд в стену, и неожиданно для себя самой выдаю: – Виль?

– Да?

– Я ненавижу спать одна.

– Я тоже.

– А ты можешь… – замолкаю на секунду, прикусив язык, – а вообще, неважно. Сладких снов, – укладываюсь поудобнее и прикрываю глаза, но не успеваю уснуть, как вновь слышу хриплый голос Раска.

– Ты опять врёшь? Знаю ведь, что важно. – Чувствую, как кровать прогибается под Вильямом из-за того, что он ко мне приблизился. – Мы вроде друзья. Не доверяешь мне?

– Доверяю.

– Тогда говори.

– Ты можешь обнять меня?

Вильям молчит, и я начинаю ругать себя в мыслях за то, что позволила себе сказать такую глупость. Границы наших взаимоотношений уже давным-давно стёрлись, и я только что это поняла. Я не понимаю, кто он для меня, друг, парень или сосед по парте, но знаю, кем бы я хотела, чтобы он был.

Я бы хотела, чтобы он был тем, кто будет держать меня в крепких, тёплых объятиях в моменты, когда мне будет холодно, грустно и одиноко.

Я бы хотела, чтобы он просто был рядом.

По ощущениям проходит целая вечность, хотя, в реальности, наверное, минут пять, пока я размышляю о самых идиотских поступках, которые только совершала в своей жизни, и мысленно прощаюсь с великолепной возможностью иметь шикарный секс без уничтожающих тебя изнутри чувств и привязанностей, как вдруг чувствую, что моё одеяло приподнимается, и Вильям опускает руку на моё тело, заключая меня в объятия.

– Конечно, могу, Миллз, – Вильям прижимается ко мне сильнее, зарывшись носом в мои волосы. – Ещё пожелания будут?

– Одно.

– Слушаю.

– У меня есть имя, представляешь? – бросаю короткий взгляд на его широкую ладонь, едва касающуюся моей подушки. – Может, наконец начнёшь называть меня по имени?

– А как тебя зовут? Я забыл, – начинаю ёрзать, отталкиваясь от немецкого придурка, и снова слышу грудной смех, моментально оттаяв. – Ладно. Я пошутил. Я знаю, как тебя зовут.

– Это радует. Ну, так что? Ты уже готов к такому шагу в наших отношениях?

– Думаю, да.

– Замечательно. Спокойной ночи, Вильям, – нарочито выделяю интонацией последнее слово, как бы намекая на то, что хочу услышать ответ в идентичной форме.

– Спокойной ночи, – Вильям сжимает меня в объятиях крепче, немного поелозив, и замолкает.

– Ты всё-таки не знаешь, как меня зовут?

– Знаю. Просто решил поиздеваться.

– А, может быть, теперь ты мне врёшь?

Разворачиваюсь к Раску лицом, до сих пор крепко в его руках зажатая, и Вильям тут же встречается со мной взглядом.

– Спокойной ночи, Фрея Миллз.

Нежно улыбаюсь и отворачиваюсь обратно.

– Сладких снов, Вильям Раск Паульсен.

Глава 3. Ошибка третья. Отрицание

Фрея

– Приятного аппетита, – присаживаюсь рядом с Альмой за небольшой стол в университетской столовой.

– Спасибо.

Краем глаза замечаю, что Альма перевела на меня взгляд, но я не смотрю на неё, отвлеченная внезапным уведомлением в мессенджере.

Вильям: Ну как ты? Сегодня не опоздала, потому что выспалась в моих объятиях?

Едва заметно (надеюсь) улыбаюсь, вытянув руки вперёд, и облокачиваюсь на поверхность стола. Наивно полагаю, что Альма будет приличной подружкой и не станет читать мои личные переписки, поэтому смело начинаю печатать ответ.

Я: Я прекрасно, благодарю. Извини, у тебя не спрошу, меня это не особо интересует. Не опоздала, папуля, спасибо за заботу. Насчёт объятий – я уже ничего не помню. Мы разве обнимались?

– Ты не будешь обедать?

Откладываю телефон, положив его на стол экраном вниз, и поворачиваю голову в сторону Альмы, услышав её вопрос.

– Я уже пообедала. Ходили с ребятами с кружка. Только вот я забыла кофе взять, – досадно вздыхаю, вперив пустой взгляд в стену, а Альма подозрительно начинает меня разглядывать. – Что?

– Ты какая-то другая, – светловолосый детектив откладывает вилку, продолжая испепелять меня глазами, и немного прищуривается. – У тебя, что, был секс?

– Чего? – слишком неестественно выдаю, тут же раскрыв все свои тайны. – Нет, – манерно заправляю прядку за ухо, вскинув брови.

– Ты врёшь, – Альма хитро улыбается, и я дарю ей ответную нежную улыбку. – С кем?

– Неважно.

Снова слышу звук уведомления и, приподняв телефон, заглядываю в экран.

Вильям: У-у-у, какая дерзкая. Теперь мысль о тебе с кляпом во рту заводит меня ещё больше.

Вильям: И ещё кое-что.

Вильям: Называй меня «папочка».

– Боже, неужели с Раском?

Слышу голос Альмы, моментально выпав из эротических фантазий, где я всё же позволяю Вильяму наказать меня за мой длинный язык, и вижу, как моя подруга вытягивает шею, уже целую вечность изучая глазами экран моего мобильника.

– А тебе нормально читать чужие переписки? – Альма закатывает глаза, откинувшись на спинку стула, и складывает руки на груди. Смотрит на меня так, как будто ждёт великолепной истории о том, как я начала спать с нашим одногруппником. – Ну, хорошо, да, мы спим.

– То есть, вы встречаетесь? – Альма мягко улыбается, захватив пальцами вилку, и кидает в рот пару листьев салата. – Как это мило. Вы прекрасная пара.

– Нет, мы не встречаемся, – лениво приподнимаю один уголок губ.

– Но у вас был секс?

– Был.

– Значит, вы встречаетесь?

– Ну, нет же, Аль.

– Это был случайный секс?

– Нет.

– Значит, у вас отношения?

– Нет.

– Я запуталась, – Альма трясёт головой, приложив пальцы к вискам. – Вы спите, но не встречаетесь. Как это работает?

– Ну… а к примеру, вчера мы проговорили почти целую ночь у него дома, обсуждая разные темы, – задумчиво отвожу взгляд вверх, слегка улыбнувшись.

– Значит, это было свидание? А ты говоришь, что вы не встречаетесь.

– Так мы и не встречаемся, – ловлю нотки искреннего недоумения в зелёных глазах и, снисходительно ухмыльнувшись, коротко выдыхаю. – Мы спим, но мы друзья.

– А разве друзья, которых связывают ещё и интимные отношения, не состоят в самых настоящих отношениях? Это ведь буквально определение любовных уз. – Пожимаю плечами, и Альма продолжает: – Вчера у вас была платоническая встреча, потому что ты сказала, что секса у вас не было. Ведь не было?

– А фингеринг считается сексом? – упираюсь щекой в кулак и хитро ухмыляюсь. – Если считается, то был. И было, кстати, прекрасно.

– Ой, Фрея, чувствую, закончится это слезами и рыданиями в подушку, – Альма отодвигает свой недоеденный обед в сторону, видимо, окончательно потеряв аппетит из-за наших разговоров про мою интимную жизнь. – А успокаивать кто будет? Конечно же, Альма.

– Может, и закончится слезами. Только его слезами, не моими, – самодовольно произношу, вселяя в свои слова надежду на то, что всё действительно закончится именно так.

– Мне это всё не нравится. Это какие-то нездоровые отношения, – голос Альмы пропитывается волнением, а я коротко закатываю глаза, влепившись ладонями в подбородок. – Ты-то ещё понятно, почему хочешь избежать привязанностей. А он?

– Я не знаю, Аль. Мы это как-то не особо обсуждали.

– Вдруг для него это всё игра? Я за тебя переживаю. Не хочу, чтобы тебе было больно потом.

– А для меня как будто не игра? – скрещиваю руки, оставив их на столе, и устало смотрю на Альму. – Всё нормально.

– Уверена? Ты ведь не умеешь отделять секс от чувств.

– Придётся научиться.

– Ну-ну, посмотрим, как у тебя это получится, – саркастически отвечает Альма, переведя взгляд на подходящих к нам парней. – Поговорим ещё об этом. Только наедине.

– О чём поговорите? У вас секреты от нас?

Эрик садится напротив Альмы, и она кидает на него ненавистный взгляд. Коротко смотрю на Раска, медленно приближающегося к нашему столику, и замечаю в его руках картонную кружку.

– Да, представь себе, секреты, – Альма продолжает язвить, скрестив руки на груди.

Вильям ставит стаканчик на стол, придвинув его ко мне. Непонимающе вскидываю брови. Раск присаживается рядом с Эриком, вцепившись в меня взглядом.

– Это что такое? – не трогаю кружку, опасаясь чего-то. Вильям снова слегка толкает её в мою сторону и мягко кивает.

– Принёс тебе малиновый раф, – Раск облокачивается на предплечья, подавшись корпусом вперёд, и покровительственно улыбается. – Это разве не твой любимый?

– Мой, но…

– Вот и славно.

Вильям прерывает мой негодующий монолог, а я кидаю броский взгляд на стаканчик. И почему я чувствую себя сейчас так странно?

– И всё-таки, – Эрик едко улыбается, придвинувшись к сидящей напротив него Альме. – Мне было бы очень интересно узнать кое-что. Можно спросить?

– Рискни здоровьем.

Дотрагиваюсь до крышки стаканчика, отсоединяя её от основной части. Подношу кофе к лицу, в нос сразу же ударяет сладкий запах спелой малины и едва заметной нотки ванили. Прикрываю глаза, вдохнув любимый аромат грудью, а когда возвращаюсь к реальности, замечаю, что Вильям, оказывается, всё это время меня пристально разглядывал. Он оценивающе приподнимает бровь, мягко улыбнувшись, а я поджимаю губы, опустив взгляд в кружку.

– Вы же подружки с Фреей, да? – Альма лениво кивает, а я отпиваю бодрящий напиток и кидаю подозрительный взгляд на Эрика, когда слышу своё имя, вылетевшее с его уст. – Значит, устраивали ночёвки?

– К чему ты клонишь?

– Ну, может, вы там делали друг другу массаж? – Конкретно начинаю пялиться на обнаглевшего в край Эрика, который довольно улыбается, буквально въедаясь глазами в лицо Альмы. – И, может быть, даже топлес? Или даже эротический? С попытками поиска особо чувствительных точек?

– Эрик, у тебя с головой всё в порядке? – на лице Альмы появляется нежная улыбка, а Эрик, похоже, рассчитывал на отведённый от смущения взгляд в сторону.

Прости, родной, но мы уже давно не первокурсницы. И поэтому можем провоцировать тебя ровно так же, как и ты нас.

– Нет, такого у нас не было. Пока что, – включаюсь в разговор, поставив свой сокровенный раф на стол перед собой. – Но я бы с радостью это исправила. Альма, ты как? – перевожу наглый взгляд на лицо Альмы, а она моментально понимает, что я делаю, и едва заметно подмигивает мне.

– Да, я согласна.

Мы смотрим друг другу в глаза, и я делаю один глубокий вздох, проскользнув взглядом на её губы. Сильно закусываю губу, изображая возбуждение, а мальчики, похоже, теряют дар речи от моей отменной игры. Нет, я всё-таки прирождённая актриса.

– Что думаешь насчёт сегодня? Приедешь? – непринуждённо пью кофе, полностью игнорируя присутствие парней за нашим столом, и это даётся мне невероятно сложно.

Они замолкли и даже перестали двигаться от сексуального напряжения, витающего в воздухе на данный момент, а меня буквально распирает от желания злорадно рассмеяться, но я всё-таки сдерживаюсь из последних сил.

– Думаю, что звучит очень даже неплохо, – Альма обворожительно улыбается (как она умеет), окончательно добивая этим самодовольных извращенцев. – Хочешь, пришлю тебе фото своего нижнего белья, выберешь сама, какое тебе больше понравится? На мне.

– Не думаю, что оно тебе вообще понадобится, ведь к концу вечера ты всё равно будешь без него, – беспечно произношу, вновь прикоснувшись ладонью к горячей кружке с кофе, и провожу пальцем по шву, склонив голову набок.

Лениво поднимаю голову, взглянув на Эрика, слабо улыбаюсь, а его затуманенный взгляд заставляет мои губы расплыться в язвительной ухмылке. Не выдерживаю и всё же мягко усмехаюсь, прикрыв рот ладонью. Эрик раздражённо закатывает глаза, откинувшись на спинку стула.

– Ну, да, это было мини-представление. Тебе, что, не понравилось? – выпячиваю нижнюю губу, изображая напускную грусть, и нахожу глазами лицо Раска.

Удивляюсь, что не вижу на нём выражение похотливой удовлетворённости, а наоборот – замечаю нотки глубокого восхищения и даже гордости. Зависаю на минуту, не ожидая такой реакции от Вильяма, пока он продолжает смотреть мне прямо в глаза.

– Мне нравилось в начале, а теперь… Эх, – Эрик разворачивается, взглянув на компанию студентов, и машет кому-то из них. – Мне пора. Альма, ты идёшь?

– Да, – Альма встаёт из-за стола, опустив ладонь на моё плечо. – Позвони, как доберёшься, – она целует меня в макушку, а я согласно киваю.

Остаёмся с Раском наедине, и я, неторопливо обведя глазами столовую, наконец встречаюсь с ним взглядом.

– Всегда отчитываешься перед подругой, когда доходишь до дома? – Раск мягко улыбается, вынуждая меня улыбнуться ему в ответ.

– Только если еду домой в Англию.

– Уезжаешь? – слышу в голосе Вильяма отчётливые волнительные нотки, ну, или хочу слышать.

– Да. На неделю, – беру в руки стаканчик с кофе, моментально вспоминая, откуда он у меня появился. – И всё-таки, зачем ты купил мне кофе?

– А друзья разве так не делают?

Снова «наслаждаюсь» едкой ухмылкой на лице Вильяма.

– Делают, наверное, – неуверенно произношу и сжимаю пальцы на кружке, а Вильям тут же считывает мои эмоции.

– Снова загоняешься, что это поступок парня, а не друга?

– Как ты узнал?

– Я же говорил, что слишком хорошо тебя знаю, Мил… – Вильям замолкает, прищурившись. – Фрея, – снова ласковая улыбка, и я начинаю в мыслях счёт по количеству нежностей от Раска. Не запутывай мою жизнь ещё больше, пожалуйста. – Значит, ты покидаешь меня на неделю. Ты вообще планировала мне об этом сообщить?

– Планировала, как раз собиралась. – Друзья, занимающиеся сексом, как раз являются парнем и девушкой. Боже, Альма, уйди из моих мыслей. – Как раз хотела напомнить тебе, чтобы ты… – прерываюсь, прикусив губу. Вильям вопросительно вскидывает брови.

– Проводил тебя?

– Нет. Чтобы ты не дружил тут с кем-то, пока меня нет, – невольно улыбаюсь и слегка поджимаю губы, удивляясь самой себе, что говорю, как двенадцатилетка, стесняющая сказать слово «секс». – А если всё же будешь…

– Ты сразу же приедешь и вырвешь ей волосы? – издевательски произносит Раск, нарываясь на очередную едкую колкость в свою сторону.

– А ты думаешь, я ревную?

– А ты разве не ревнуешь? – игривый тон Вильяма сопровождается выгнутой бровью и самодовольной ухмылкой.

Хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.

– Прости, мой хороший, за то, что разобью твоё сердце сейчас, но я не ревную. – Вильям оценивающе прищуривается, видимо, не веря моим словам, но оснований у него нет, поэтому он быстро прекращает свои детективные попытки выведать правду. – Дело тут в том, что я не хочу дружить со всеми, с кем ты успеешь подружиться, пока меня не будет.

– Да у меня вообще друзей нет, кроме тебя. И ты меня вполне устраиваешь. Так что, я подожду, пока ты вернёшься, можешь не переживать.

– Спасибо, друг, – нарочно выделяю обращение к Вильяму, и он легко улыбается.

– Да, не переживай и не ревнуй, пожалуйста. У меня, конечно, есть на примете пару девушек, с которыми я бы очень сильно хотел подружиться, сблизиться, ну и узнать их с разных сторон, так сказать… – Вильям отводит мечтательный взгляд вверх, а я пренебрежительно усмехаюсь. – Но это на крайний случай.

– Типа запасной вариант? – мои губы искривляются в презрительной ухмылке, а глаза с осуждением рассматривают немецкого ловеласа.

– Типа да. Всегда должен быть план Б, верно? – самодовольно улыбается, заставляя меня закатить глаза.

– Именно поэтому я ни за что в жизни не стала бы с тобой встречаться.

– А если бы мы все же встречались, я бы называл тебя solsken.

– Что это значит?

– Солнце по-шведски.

Улыбка на моем лице появляется сама по себе, и я тут же глубоко вздыхаю в попытке отогнать всплывающую в голове картинку о том, какой могла бы быть моя жизнь, если бы Вильям Раск Паульсен всё-таки стал бы моим.

– Solsken, уже вернулась? – Вильям подошёл бы ко мне, неторопливо опустил бы ладони на мою талию. – Я приготовил ужин и выбрал нам фильм на вечер. Сильно устала?

Он помог бы мне снять пальто, а я сразу же обхватила бы руками его крепкое тело, прижимаясь к нему вплотную.

– Давай сначала поужинаем, а потом…

Я бы прервала Вильяма своими провокациями: закусив губу, запустила бы руки под его футболку, поднимая её вверх, а мои ладони проскользнули бы по горячей коже его спины.

– Хотя… я тоже хочу тебя прямо сейчас. Ты сегодня особенно красива. Дело в моей необъятной любви к тебе?

Вильям просунул бы пальцы в мои волосы и оттянул их, а я закинула бы голову назад и взглянула на него снизу вверх.

– Да замолчи ты и раздевайся…

– Фрея?

Пару раз моргаю, вернувшись в реальность, и нахожу глазами растерянное лицо Вильяма. Боже, я, что, и правда в него влюбилась? Ну, нет, только не это…

– Да-да, солнце по-шведски, окей, но я не твоя девушка, ведь так? – начинаю тараторить, окончательно вгоняя Раска в состояние тотального недоумения. – Зачем ты вообще завёл эту тему? Мне это неинтересно. Я сказала всё, что хотела. А теперь я, пожалуй, пойду, – стремительно вскакиваю на ноги, чуть не уронив подаренный Раском кофе, который в данный момент стал для меня ещё одним триггером. Ну почему ты такой заботливый?!

– Фрея, подожди.

Успеваю сделать резкий шаг в сторону, но Вильям встаёт за мной и хватает меня за руку. Вопросительно смотрю на него, и его пальцы на моем запястье сжимаются сильнее.

– Что? Я тороплюсь.

– Я не буду многословен, – Раск не отпускает мою руку, а я её не вырываю. – Я буду скучать. – Удивлённо поднимаю брови, а счётчик Расковских нежностей увеличивается на один. Вильям нахмуривается, видимо, в очередной раз уловив моё смятение, и тут же добавляет: – По сексу. Буду скучать по сексу с тобой.

Вздыхаю, закусив губу. Опускаю взгляд вниз и наконец выдёргиваю руку.

– Хорошо, да, я тоже. По сексу, конечно.

Мне уже становится всё равно, если Вильям заметит иронию в моём голосе. Поднимаю голову, встретившись с ним взглядом, и мы некоторое время стоим молча, как будто изучая друг друга, пытаясь понять, кто из нас в результате проиграет в этой игре. А, возможно, проиграем мы оба.

Делаю резкое движение и разворачиваюсь, направляясь к выходу из столовой. Хочу обернуться, чтобы взглянуть на Раска ещё раз, но не решаюсь. Из-за своей глупости, гордости, самолюбия, или ещё чего. Пока что я не хочу решать эти проблемы, хочу оказаться в тёплых объятиях папы, который сможет успокоить и поддержать меня так, как умеет только он.

Выхожу на улицу. И пока вызываю такси в аэропорт, внезапно вижу уведомление о входящем сообщении.

Вильям: Я тут подумал.

Я: И как ощущения? Говорят, это полезно. Думать, в смысле.

Вильям: Ты всё-таки очень хочешь, чтобы я тебя отшлепал, да?

Я: Хочу. Но сейчас не об этом. Так о чём ты там думаешь?

Сажусь в машину, не отрываясь взглядом от переписки с моим другом, и вижу, что он начинает печатать ответ.

Вильям: Я подумал, что хочу сказать тебе кое-что перед тем, как ты уедешь.

Я: Ты разве не всё сказал?

Вильям: Не всё.

Начинаю нервничать, ибо понимаю, что Вильям тянет время, но не понимаю, почему, и это, собственно, и выводит меня из себя.

Неизвестность хуже определённости.

Я: Хочешь, чтобы я из тебя ответ вытаскивала наводящими вопросами?

Вильям: Не язви. Я и так волнуюсь. Настолько, что не смог сказать тебе это вживую, и поэтому пишу сообщение, как пятнадцатилетний мальчик.

Я: Подожди… Я, кажется, догадываюсь.

Вильям: Правда?

Я: Правда. Какое из?

Вильям: Что?

Я: Какое из ЗППП у тебя?

Вильям: Фрея.

Вильям: Я же попросил без шуток.

Не замечаю ничего вокруг, когда представляю, как Вильям говорит это своим низким голосом, с нотками явной угрозы, а в руках сжимает кожаный ремень, который вчера туго стягивал мои запястья вместе…

Я: Прости. Больше не буду.

Вильям: Умница.

Чувствую, что мне придётся посетить душ и вспомнить этот разговор сразу после того, как я ступлю на порог своего английского коттеджа.

Посетить душ и вспомнить горячий разговор с немецким искусителем. Под отцовской крышей. Боже, Фрея, в тебе ни капли святости.

Пялюсь на экран, сильно закусывая губу, сдерживаю порывы в очередной раз пошутить про комплексы Вильяма или его стремление всё контролировать, и вижу появившееся внизу диалога перышко.

Вильям набирает сообщение…

Успеваю сделать пару отчаянных, долгих выдохов, прежде чем читаю набранный Раском текст.

Вильям: Я подумал и решил, что будет правильно, если я не буду скрывать свои чувства по отношению к тебе. Мне хорошо с тобой, Фрея, и этот формат отношений меня полностью устраивает. Надеюсь, тебя тоже.

Да, я не твой парень, и я понимаю, что столь нестандартные отношения могут порой вгонять тебя в ступор. Но я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Иначе в этом всём нет никакого смысла.

Я бы хотел, чтобы ты тоже была искренна со мной, точно так же, как я сейчас с тобой. Не скрывай от меня свои переживания, я помогу тебе чем смогу. К сожалению (или к счастью), я могу видеть твои эмоции. Не думай, что меня могут отпугнуть твои сомнения или мысли обо мне в роли твоего парня, я сталкивался с этим, в этом нет ничего плохого. Это нормально, Фрея. Мы занимаемся сексом, ты не можешь не думать обо мне в таком плане. Просто не обманывай меня, я ведь и так всё увижу. Но скорее даже почувствую.

Вильям: И ещё кое-что. Я всё-таки буду скучать не только по нашему прекрасному сексу, но и по тебе. До сих пор жалею, что не обнял тебя на прощание. Хорошей поездки.

Чувствую, как моё сердце начинает биться чаще, стóит мне прочитать поэму, которую настрочил мне Раск в мессенджере. Отрывисто дышу, пытаюсь перевести дыхание, тут же осознавая, какой идиоткой я выглядела в глазах Вильяма.

Стоп. А почему меня это волнует?

Чёрт меня подери.

Я и правда влюбилась в Вильяма Раска Паульсена. Твою же мать!

Я: Спасибо за этот опус. Я ведь в самом деле не была полностью честна с вами, мистер Паульсен. Но я всё же постараюсь это исправить.

Вильям: Каким образом?

Я: Например, скажу тебе, что тоже буду по тебе скучать.

Я вылетаю на неделю в Англию, оставляя только начинающие зарождаться доверительные отношения с Вильямом позади: тут, в Швеции, и совершенно не думаю о последствиях.

Но что может произойти всего за одну неделю? Либо ничего значительного, либо настолько шокирующие меня саму события, от которых я буду отходить ещё несколько лет спустя.

Включаю авиарежим на телефоне, надеясь на то, что следующая неделя моей жизни не будет пестрить громкими заголовками моей личной жёлтой прессы, повествуя об очередном неудавшемся романе Фреи Миллз.

Глава 4. Ошибка четвёртая. Недопонимание

Фрея

– Виль… ещё… – едва слышно проговариваю остатки фраз, которые срываются с моих губ, и чувствую глубокое проникновение его пальцев, тут же откинув голову назад. – Боже…

– Будь тише, – голос Раска звенит в моей голове, и я с наслаждением прикрываю глаза. – Мы же всё-таки дома у твоего отца, – ехидно произносит Вильям, скользнув ладонью выше, и дотрагивается до клитора, сделав пару неторопливых, заставляющих изнывать от желания получить большего, движений.

– Заставь меня быть тише, – облокачиваюсь грудью на холодный кафель душевой кабины, выгнув спину, а вторая рука Вильяма ложится на моё бедро, отодвигая ногу в сторону.

– Какая же ты всё-таки плохая девочка…

Сдерживаю в себе порыв взвизгнуть от стремительно настигающего меня оргазма, как вдруг Вильям останавливается, переместив пальцы внутрь, и входит пару раз, небрежно, так, как будто делает мне одолжение. Презрительно усмехнувшись, отталкиваюсь от стены и разворачиваюсь к нему лицом.

– Тебе нравится быть со мной?

– Да.

– И я тебе нравлюсь?

– Нравишься, – Вильям коротко улыбается, шагнув к стене, и прижимает мою спину к плитке ванной комнаты.

– Не можешь без меня жить?

– Не могу, – шепотом произносит Вильям.

Он опускает одну ладонь на мою шею и наклоняет голову, приближаясь ко мне так, что я чувствую его горячее дыхание на своих губах. Его вторая ладонь ложится на мою талию и неторопливо спускается ниже, изучая оголённые изгибы моего тела, и я делаю глубокий вздох, прикоснувшись к губам Вильяма своими.

– Но я тебе тоже нравлюсь.

– С чего ты взял? – отталкиваю его руками, вставая под струи горячей воды, и делаю вид, что ничего не происходит.

– Потому что ты обо мне думаешь.

Поворачиваюсь к Вильяму лицом, не успеваю проронить ни слова, и он грубо прижимает меня к стене, резко вставив в меня два пальца. От неожиданности с моих губ все же вырывается один протяжной, но невероятно тихий, стон, и Вильям, довольно ухмыльнувшись, проникает ещё глубже, вынуждая меня сильно закусить губу и податься всем телом ему навстречу.

Знаю, что Раску нравится, когда я на выдохе произношу его имя или громко стону, пока он, пытаясь найти опору, шумно опускает ладонь на изголовье кровати. А нравится ему это, потому что он глубоко не уверен в себе, а комплексов у него – вагон и маленькая тележка, поэтому я не особо скрываю тот факт, что мне действительно хорошо с ним, чтобы в будущем мне было ещё лучше.

– Ты думаешь обо мне, – голос Вильяма становится более громким и уверенным. – Ты в меня влюбилась. А мы ведь договаривались, Миллз.

– Говори тише, папа может услышать, – в отличие от голоса Вильяма мой звучит максимально тихо, смахивая на шёпот, но даже эту реплику прерывает подаренный мне Вильямом нежный поцелуй в губы.

– Ох, моя солнечная Фрея, – Вильям проводит ладонью по моей щеке, взглянув мне в глаза, и ласково улыбается. – Как же он может услышать? Я ведь в твоей голове.

Открываю глаза, тут же встретившись взглядом с немного смятой шторкой душа. Выключаю воду, равнодушно отпрянув от успевшей нагреться плитки, и шагаю вперёд, выбираясь из ванны. Зеркало успевает запотеть, пока я тут принимала душ, видимо из-за того, что я была здесь слишком долго. Не успеваю завернуть полотенце на груди, как слышу голос папы за дверью.

– Детка, всё в порядке?

– Да-да, пап, уже выхожу, – молниеносно закатываю глаза, на ходу придумывая оправдания своему слишком длительному посещению душа, и, быстро накинув одежду, выхожу из ванной, оказываясь в коридоре.

В Англии сейчас прохладно. Не то, что в Швеции. Казалось бы, начало мая, но иногда температура воздуха доходит до такой, что я теряю всякий смысл существовать дальше на этой слишком жаркой для меня планете.

Однако Англия не перестаёт меня приятно удивлять. Сначала своей комфортной для северного человека погодой, а потом ещё и любимыми блинчиками с кленовым сиропом, которые папа сделал, оказывается, специально для меня, потому что я соизволила посетить наше уютное семейное гнёздышко впервые за несколько месяцев.

– Боже, папа, не стоило так напрягаться, – опускаю предплечья на стол, пока папа в смешных перчатках-прихватках ставит передо мной тарелку с моим любимым завтраком. – Ты теперь домохозяйка? – игриво улыбаюсь, а папа отвечает мне нежной улыбкой.

Чувствую, как кожу ног начинают царапать острые коготки и опускаю голову вниз. Вижу рыжую мордочку и просящий взгляд, и мои губы в ту же секунду расплываются в умилительной улыбке.

– Только не давай ей ничего со стола. Потом от тебя не отстанет, – папа кидает взгляд на нашу собаку, которой уже года четыре, два из которых я благополучно пропустила из-за своей учёбы в Швеции. – Не совсем домохозяйка. Просто решил их опробовать, – папа оценивающе рассматривает перчатки на своих руках, внезапно грустно улыбнувшись. – Они остались от твоей мамы. Не смог их выбросить, – он задерживает взгляд на перчатках, слегка сжав пальцы, а я опускаю глаза вниз, прикусив губу, и чувствую, что больше не голодна. – Ну, ладно, – немного бодрее говорит папа, кинув перчатки на широкий мраморный стол, и разворачивается ко мне. – Эй, почему тарелка всё ещё полная?

– Я что-то уже не хочу. Кусок в горло не лезет, – отодвигаю от себя посуду, придвинув её ближе к папе. – Ты хоть поешь, раз я такая непостоянная дама, – встречаюсь с ним взглядом и моментально утопаю в родительской заботе. Как же мне этого не хватало.

– Нет уж, солнце, я тебя не выпущу, пока ты всё не съешь, – папа облокачивается на кухонный гарнитур, скрестив руки на груди, и лукаво улыбается.

– Да, я бы тоже мог называть тебя «солнце», если бы ты была моей девушкой. Но ты сама же этого не хочешь, – вновь слышу голос Вильяма в своей голове, в тот же миг тряхнув ей, и нахмуриваюсь, упираясь кулаком в щёку.

Могу представить, что вид у меня больно недовольный, и папа моментально понимает, что что-то здесь нечисто, поэтому медленно подходит к столу, присаживаясь напротив.

– Родная, в чём дело?

– Да я просто… – замолкаю, приподняв голову, и нахожу глазами лицо отца.

А как я должна сказать ему о том, что я постоянно думаю о парне, отношения с которым у меня начались с незначительного секса, а закончились, кажется, тем, что я, как идиотка, в него бесповоротно влюбилась?

– И как его зовут? – папа улыбается, а я из-за волнения закусываю губу.

– Кого?

– Того самого, из-за которого ты отказываешься от моих фирменных блинчиков, – папа строит обиженную гримасу, и на моем лице возникает виноватая улыбка.

– Ладно… Вильям.

– Вильям… – папа скептически покачивает головой, отведя взгляд в сторону. – И что же сделал этот твой Вильям, что ты…

– Он не мой, – резко прерываю папу и в тот же момент осознаю, что мне, оказывается, стало грустно, когда я поняла этот факт.

– Ах, так вот, в чём дело, – папа мягко улыбается, сложив руки на столе, а я опускаю взгляд вниз. – А, может, ну его? – тут же поднимаю голову, встретившись глазами с папой. – Что ты так смотришь?

– В смысле «ну его»? – слегка усмехаюсь, тепло улыбнувшись.

– В прямом. Раз он не понимает, насколько ты у меня прекрасная девочка, то, может, он просто полный идиот? А зачем тебе какой-то там идиот? – папа издевательски улыбается. – Тебе нужен умный парень. Глупых и так навалом.

– Он не глупый, просто… странный немного.

Боже, куда катится мир? Обсуждаю с папой парня, с которым сплю по выходным, а иногда ещё и по понедельникам, когда нам отменяют пары.

– Пока он будет избавляться от своих странностей, ты себе ещё десять парней найдёшь, – папа придвигает в мою сторону тарелку с блинчиками, слегка наклонившись корпусом к столу. – Как бы больно мне ни было это признавать, но да, найдёшь. – Поджимаю губы, растянув их в слабой улыбке, и беру вилку в руки. – Неужели это произошло? – едко произносит папа и прищуривается, привставая из-за стола. – Неужели всё же попробуешь блины отца, которые он готовил все утро?

– Пап, я люблю тебя, – вилка у меня в руках звенит, коснувшись тарелки, и я прожигаю спину папы внимательным взглядом, а через мгновение уже вижу нежную улыбку на его лице.

– И я тебя люблю, солнышко.

* * *

Лежу на животе, растянувшись на кровати в своей старой комнате, и читаю книгу по актёрскому мастерству. Да, конечно, ведь мне совсем не нужно вносить правки в свой ещё не дописанный диплом, который я должна сдать уже через десять дней, да, ведь у меня ещё полно времени, и я спокойно могу посвятить его прочтению какой-нибудь увлекательной истории про становление какого-нибудь великого актёра.

– Можно? – слышу голос папы и стук в дверь.

– Можно, – переворачиваюсь набок, отложив книгу в сторону, и заглядываю в экран мобильного телефона.

А почему Вильям мне не пишет? Боже, я прямо как пятнадцатилетка: жду сообщения от того самого. Включите мне мозги, кто-нибудь…

– Пойдём погуляем? С Дейзи, – папа проходит в глубь комнаты и присаживается на край кровати.

– Ну, я вообще планировала полежать, почитать книжку…

На самом деле я не хочу гулять. Я хочу, чтобы Вильям скинул мне интересную картинку. А лучше фото. Себя. Без одежды.

– Сколько тебе лет? Лежать и читать книжки она хочет, – саркастически бросает папа, взяв в руки книгу. – Всё-таки до сих пор ведёшь тот кружок?

– Веду, – я сразу же чувствую прилив сил и, приподнявшись, сажусь на кровать в позу лотоса. – Вообще, это класс. Иногда я хожу в универ только для того, чтобы поставить очередную сценку. Или сбегаю с последних пар, чтобы успеть на репетицию… – мечтательно отвожу взгляд вверх, прикусив губу.

– Прогуливаешь? – папа недовольно нахмуривается.

– Упс. Проболталась, – встречаюсь с ним взглядом, и он широко улыбается.

– А напомни, в каком классе ты учишься? – папа облокачивается рукой на кровать, и она прогибается под тяжестью его тела.

– В последнем, скоро выпускной уже.

– О, значит, скоро поступление? Экзамены сдавать?

– Не дай Бог, – я презрительно морщусь, и через секунду слышу разливающийся по комнате басовитый смех.

Нежно улыбаюсь, разглядывая родное отцовское лицо. Замечаю в уголках глаз морщинки, образующиеся при широкой улыбке, и мне невольно становится тоскливо.

Вспоминаю маму, и на душе начинают скрести кошки. Она могла бы прожить ещё несколько десятков лет, но судьба – несправедливая штука, по какой-то причине решающая отнять у нас самых близких именно тогда, когда мы к этому больше всего не готовы. Опускаю глаза вниз, уткнув их в узор на постельном белье, и сминаю пальцами мягкую ткань.

– Пап, я по ней скучаю, – стараюсь не заплакать, сильно поджимая губы, и папа прикасается к моему плечу ладонью.

– Я тоже, детка, я тоже.

Подползаю к нему ближе, обвиваю его шею руками и утыкаюсь в мужскую шею носом, вобрав в грудь до боли знакомый запах. Папа обнимает меня крепко, опустив ладони на спину, и мне вмиг становится легче.

– Собирайся. Пойдем прогуляемся.

* * *

– Ой, посмотри, какой пёсик там бежит, – папа толкает меня под локоть, и я вытягиваю руку из-за стремления Дейзи познакомиться с другой собакой.

– Добрый вечер, – хозяин собаки подходит ближе, и я бросаю недолгий взгляд на его лицо. Симпатичный.

– Добрый, – папа просовывает руки в карманы, взглянув на играющих вместе собак. – У вас мальчик или девочка?

– Мальчик, – загадочно говорит парень, а я начинаю чувствовать его взгляд на себе.

– А у нас вот девочка.

Стою, внезапно почувствовав себя полной идиоткой, потому что мне на мгновение кажется, что речь тут вовсе не о собаках.

– Кажется, моему псу нравится ваша милая собачка, – парень смотрит на собак, а затем медленно находит глазами моё лицо, коротко двусмысленно улыбнувшись.

– Нашей милой собачке тоже нравится ваш пёсик, – игриво произносит папа и берёт меня под локоть. – Знаете, тут неподалёку есть одна хорошая игровая площадка для собак. Моя дочь с удовольствием проводит вас туда.

– Папа… – неловко улыбаюсь, закусив губу, но продолжаю чувствовать пристальный взгляд незнакомца на себе.

– Ты ведь приехала, чтобы погулять с собакой? Соскучилась по ней? – Понимаю, что спорить с папой сейчас бесполезно, поэтому устало согласно киваю. – Вот иди погуляй, – папа наклоняется к моему уху, шепотом добавив: – Развеешься и забудешь о своём Вильяме хоть на пару часов.

Коротко закатываю глаза и тяжело вздыхаю, а в следующее мгновение папа уже скрывается за поворотом, оставляя меня с незнакомым парнем наедине.

– Ты прости за отца, он иногда бывает слишком… – подбираю слова в голове, на секунду задумавшись, – активным, – улыбаюсь, наблюдая за тем, как незнакомец раздвигает губы в мягкой улыбке.

– Я и не против. – Раньше я почему-то не замечала, какой у него низкий и поэтому приятный тембр голоса. – Ну, что, значит, проводишь меня до площадки?

– Честно говоря, мне неловко в этом признаваться, но… – отвожу взгляд вниз, прикусив губу.

Честно говоря, мне не хочется гулять с тобой. Я постоянно думаю о том, почему Вильям не написал мне ни слова с тех самых пор, как я получила от него самое длинное сообщение в истории.

Три дня игнора – что я сделала не так?

– Я понятия не имею, где находится эта площадка. Я даже не уверена, что она существует.

– Понятно, – парень легко усмехается и широко улыбается, и я с блаженством рассматриваю красивую голливудскую улыбку. – Может, тогда просто пройдёмся? Я только вышел, Бруно любит долго гулять, – парень с воздыханием смотрит на своего пса, повалившего в данный момент Дейзи на мягкую траву.

Боже, какой же он милый. Но я не люблю милых парней.

Я люблю тех, кто может связать меня и заставить скулить от томительного, мучительного ожидания.

– Ну, я…

Хочу максимально аккуратно отшить его, и кажется, он это чувствует, но через секунду слышу звук уведомления и тут же утыкаюсь взглядом в экран мобильника. Вильям. Пробегаюсь взглядом по тексту и, дойдя до конца, нахмуриваюсь, вмиг помрачнев. Он молчал три дня, а теперь пишет это? Я понимаю, я не его девушка, но должно же быть хоть какое-то уважение ко мне как к человеку?

– А знаешь, я не против, – со злостью блокирую экран, вновь найдя глазами лицо парня. – Надеюсь, ты не маньяк, – мы продвигаемся дальше по аллее, и собаки бегут за нами.

– Я не маньяк.

– Это радует, – снова смотрю на его лицо, только уже сбоку, и вижу, как его губы расплываются в широкой улыбке.

– Чтобы ты так сильно не переживала, могу сказать тебе своё имя, – мы останавливаемся у конца аллеи, и парень разворачивается ко мне лицом. – Хочешь?

– А у меня есть выбор? – мягко улыбаюсь.

– Выбор есть всегда.

Мне почему-то западают в душу слова незнакомца, и он, как-то небрежно кинув в меня короткой улыбкой, подзывает Бруно.

– Ну, так что: выбираешь познакомиться с маньяком поближе или нет?

– Выбираю… – делаю вид, что задумалась, и в выражении лица парня мелькает едва заметная нотка паники. – Выбираю узнать маньяка немного получше.

– Даниэль, – мой маньяк протягивает руку, и я пожимаю её с некой опаской. – Скажешь, как зовут тебя?

– Таинственная незнакомка?

Кажется, я флиртую впервые за миллион лет, поэтому получается очень плохо. Однако Даниэль оказывается истинным английским джентельменом и лишь слабо улыбается, услышав мой ответ.

– Как пожелаешь. Могу я рассчитывать на то, что ты дашь мне свой номер телефона?

– Можешь рассчитывать на то, что дам почту. – Даниэль нахмуривается, а я достаю ручку из сумки. Какая же я всё-таки предусмотрительная. – Давай руку, – приготавливаюсь писать, и Даниэль вытягивает ладонь, раскрыв её.

– Вот же способы доисторические. – Поднимаю на него прищуренный взгляд, услышав его едкие комментарии по поводу моих действий. – Обиделась? – Даниэль приподнимает брови, а в его зелёных глазах я практически читаю охватывающее его волнение.

– Да, – манерно отдёргиваю руку от его ладони и убираю ручку обратно в сумку. – Тебе придётся извиниться.

– Извини, – Даниэль говорит очень искренне, буквально заглядывая мне в глаза, а я вмиг чувствую вину за то, что издеваюсь над таким хорошим и приличным парнем.

– Нет, ты должен извиниться по-другому, – лукаво улыбаюсь.

– Как?

– Выпей со мной чашечку кофе.

* * *

Возвращаюсь домой слегка за полночь, тихонько прикрыв дверь. Дейзи вскакивает, подбегая ко мне, и начинает настойчиво требовать моего внимания.

– Тише, малышка, тише. Папу разбудишь, – кидаю куртку в прохожей.

Прохожу глубже в гостиную, а Дейзи, подпрыгивая, плетётся за мной, не отставая, как будто мы не виделись год, и она уже успела очень сильно соскучиться по мне. Слышу шаги, и через секунду папа спускается на первый этаж, тут же оценив меня заинтересованным взглядом.

– Где была?

Тон голоса папы может спокойно посоревноваться по игривости с тоном Вильяма.

Точно. Вильям. Я совсем о нём забыла. Может быть, это к лучшему?

– Гуляла.

Наверное, по моему короткому ответу можно понять, что я не особо настроена на разговор. Папа вмиг это чувствует, поэтому как-то немного снисходительно кивает и разворачивается ко мне спиной.

– Ладно, спокойной ночи, солнце.

Снова обращение, способное разорвать моё сердце на куски.

– Спокойной ночи, пап.

Папа уходит наверх, скрывшись в своей спальне, а я плюхаюсь на кожаный диван в гостиной, чувствуя себя достаточно бодрой для того, чтобы в очередной раз загрузить свою светлую голову мыслями о Вильяме. Открываю нашу переписку, мой взгляд вновь притягивается к сообщениям, которые заставили меня провести этот вечер с незнакомцем по имени Даниэль.

Вильям: Привет. Ты там скоро? Я соскучился. По сексу.

Вильям: Малыш, мне нужна доза твоего внимания. Ну, или хотя бы ты без одежды, а дальше я сам разберусь.

Вильям: Миллз, так нельзя. Ты видела свою фотографию здесь? Слишком сексуально.

Вильям: Почему не отвечаешь, кстати? Уже нашла себе другого «друга»?

Вильям: Я всё понял. Ты меня просто использовала, да? Это потому что я такой прекрасный?

Вижу ещё два новых сообщения, отправленных час назад, которые я благополучно не увидела, когда была с Даниэлем, и они моментально заставляют меня закипеть от накопившейся в моей груди злости.

Да что он себе позволяет? Почему он такой… странный? Может, я была чертовски права, когда назвала его странным в разговоре с папой? Почему он так ведёт себя? Сначала пишет мне, что хочет, чтобы я чувствовала себя комфортно, а теперь вынуждает меня чувствовать вину за то, что я ему не ответила?

У меня возникает тревожное предчувствие, и я, немного успокоившись, собираюсь с мыслями и печатаю ответ Вильяму.

Я: Ты пьяный, что ли?

Пялюсь на диалог, не отводя взгляда даже на пристающую ко мне Дейзи, и замечаю, что Вильям был в сети как раз примерно в то время, когда высказал мне свои возмущения через сообщения в мессенджере. Жду пять минут, жду десять, а Вильям всё так же не появляется в сети, раздражая меня только больше.

– Чёрт, если он и правда пьяный, то он мне точно сейчас не ответит, – проносится в моих мыслях, и я небрежно закатываю глаза. – Схожу пока в душ, – с камнем на душе поднимаюсь на второй этаж, завернув налево, и захожу в ванную комнату.

Не успеваю раздеться до конца, как слышу звук уведомления, моментально разблокировав экран мобильного телефона.

Вильям: Да, я выпил. Прости за это. Не воспринимай всерьёз.

Я: Даже то, что у меня фотка здесь сексуальная?

Почему-то чувствую внезапную грусть и закусываю губу в ожидании ответа.

Вильям: Да. Даже это.

Окончательно расстраиваюсь, ведь понимаю, что ждала от него другой реакции.

Реакции не друга, а парня. Парня, который скажет: «Нет, солнышко, конечно, я считаю, что твоё фото красивое. И ты красивая. И вообще, самая лучшая у меня. Когда ты уже приедешь? Я соскучился по тебе и по твоим рукам на моей шее».

Я: Я поняла. Уже забыла обо всем. Это все, о чем ты хотел поговорить?

Вильям: Ты обиделась, что ли?

А почему мне сегодня все парни этот вопрос задают?

Я: Нет.

Вильям: Кажется, я просил тебя быть искренней.

Снова закатываю глаза, на этот раз из-за того, что Вильям в очередной раз ведёт себя как родитель, но я изучала психологию и знаю, что, если один из партнёров ведёт себя как родитель, это значит только то, что второй ведёт себя как ребёнок. Я в этой цепочке – второй партнёр, и я думаю, что вы и сами в силах прийти здесь к логическому умозаключению.

Принимаю решение (как любой взрослый человек) признаться Вильяму в том, что меня тревожит.

Я: Ты прав. Я снова тебе соврала, извини, но мне так проще. Я так привыкла. Однако я обещала, поэтому я всё же постараюсь сдержать своё слово. Я бы хотела рассказать тебе многое, но не хочу делать этого в переписке. Надеюсь на понимание.

Перечитываю своё сообщение, не решаясь отправить его Вильяму, потому что что-то внутри меня этому противится. С чего бы вдруг я должна так с ним откровенничать? Да, мы друзья, но мы вроде бы не так уж и близки. Хотя, это звучит абсурдно, учитывая тот факт, что он видел меня в таких позах, в которых не видел меня даже мой бывший молодой человек.

Всё же отправляю сообщение, присев на стиральную машину в ванной комнате, а мой поход в душ, похоже, откладывается на неопределённое количество времени. С волнительным предвкушением рассматриваю наш диалог и надпись «Вильям набирает сообщение…» и совершенно не понимаю, чего ожидать в ответ. Но почему-то уже чувствую, что могу доверять ему полностью, могу сказать ему всё, что думаю, а он меня выслушает и поймёт.

Может, я просто и правда чертовски наивна, прямо как ребёнок?

Вильям: Фрея, я же говорил, что я всё понимаю. Не надо со мной так общаться, как будто мы на бизнес-встрече. Я же видел тебя голой, надеюсь, ты об этом не забыла?

Я: Забыла. А между нами разве что-то было?

Вильям: Было настолько скучно, что ты уже ничего не помнишь?

Мягко усмехаюсь, рассматривая символы на экране, а мои губы расплываются в блаженной улыбке.

Я: Нет. Я снова соврала. Я всё помню. И было… хорошо.

Вильям: Просто хорошо?

Я: Очень хорошо.

Вильям: Ну, это я и так знал. Просто хотел, чтобы ты это признала.

Вильям: Фрея.

Вильям: Мы обязательно поговорим, когда ты вернёшься. И не только поговорим.

Я: А что ещё мы будем делать?

Вильям: Я возьму тебя на тест-драйв моей новой машины.

Я: А потом?

Вильям: А потом я возьму тебя в машине.

Глава 5. Ошибка пятая. Обман

Вильям

– Виль, ну, чего ты такой унылый? Выпей что-нибудь.

Эрик оказывается слишком настойчивым, и я утыкаюсь кулаком в щёку, поставив локоть на барную стойку.

– Детка, налей ему олд фэшен, – Эрик закусывает губу, проскользнув взглядом на губы девушки-бармена, а я устало приподнимаю брови.

– Нет настроения, – сухо отвечаю, скрестив руки, и отворачиваюсь от друга, устремив взгляд в глубь зала. Зачем я написал ей, что буду скучать? Идиот.

– Да в чём дело-то? – Эрик всё настаивает на разговоре, и я поворачиваю голову в его сторону, пока он игриво улыбается барменше, забирая у неё из рук алкогольный коктейль. – Давай развеселим тебя?

– Каким образом? – слабо улыбаюсь, и Эрик выгибает бровь, покосившись на девушку за барной стойкой. – Что? – произношу шёпотом, ибо она стоит буквально в паре десятков сантиметров и, повернувшись к нам спиной, лениво протирает стол.

– Точнее, она тебя развеселит, – Эрик наклоняется ко мне, также перейдя на шёпот, и кидает броский взгляд на барменшу.

Через мгновение он выпрямляется, опустив глаза ниже, и, окинув её вид сзади оценивающим взглядом, одобряюще кивает. Раздражённо закатываю глаза, приставив пальцы к переносице, и глубоко вздыхаю. Эрик произносит что-то несвязное и пытается встать на ноги, но не рассчитывает степень своего алкогольного опьянения, именно поэтому чуть не падает на барную стойку, при этом крепко держа в руках стакан виски.

– Тебе пить вообще нельзя, – звучу как папаша, переживающий за своё чадо, и подхватываю Эрика за локоть.

Барменша, услышав непонятные звуки, то ли похожие на разгорающуюся драку, то ли похожие на жалобные стоны о помощи, лихо разворачивается, вытягиваясь на столе, и точно так же, как и я, пытается спасти Эрика заслужить в этот прекрасный вечер звание самого неумелого пьяницы в истории.

Женская рука проскальзывает по телу Эрика, и он выдаёт что-то вроде: «Ещё пониже, малыш», заставляя меня в очередной раз небрежно закатить глаза из-за моей ненависти к пьяному Эрику.

Касаюсь его спины, не обращая внимания на то, что симпатичная брюнетка до сих пор лежит на барной стойке в позе, которую можно найти на страницах всем известного литературного шедевра, повествующего о различных методах доставления удовольствия любимому.

Да, я делаю вид, что я в ней не заинтересован, потому что обещал своей подруге не дружить с другими девочками, пока она в отъезде, но я всё же замечаю, ну, так, краем глаза, что майка на женском теле сползла немного вниз, а упругая двоечка барменши распласталась на лакированной поверхности барной стойки, поднявшись к её тонкой и изящной шее.

А почему я чувствую себя так, как будто я и правда нахожусь в отношениях с Фреей, но при этом мы ведь вроде бы изначально договорились о том, что ни в какие отношения мы вступать не намерены? Что это за сатанинские фокусы?

Да, я и правда чувствую себя так, как будто она моя девушка: я пишу ей о том, что буду скучать, желаю хорошей поездки, предлагаю свою поддержку и помощь, обещаю, что не буду смотреть на других девушек, пока её нет рядом, жду, что она будет писать мне что-то милое и поэтичное…

А самое удивительное в этой истории, – это то, что я совершенно не испытываю никаких романтических чувств по отношению к ней. Возможно, она уже нашла себе парня за те три дня, что мы не общались, и единственное, что я сказал бы ей в этой ситуации, – это: «Надеюсь, хотя бы он тебя отшлёпает, раз мне такая возможность не предоставилась».

Моя рука плывёт по телу Эрика, и я уже начинаю задумываться о том, что договориться с Миллз надо было не только по поводу того, что я не буду спать с другими девушками, но и по поводу того, что я всё же постараюсь не лапать и парней тоже каким-нибудь пятничным вечером в каком-нибудь местном шведском клубе.

Внезапно ощущаю нежную маленькую ручку, непроизвольно накрыв её своей ладонью, и поднимаю взгляд на барменшу, которая в тот же момент застывает, а на её щеках возникает едва заметный румянец.

Продолжаю рассматривать очаровательное смущение на её лице и глубоко вздыхаю, ведь понимаю, что не смогу любоваться ей в такой же позе, только вовсе без одежды, позже этим вечером. А девушка наконец оживает, неторопливо приподняв глаза к моим. Чёрт её подери, красивая.

– Простите, – барменша резко встаёт на ноги, и её грудь приподнимается вверх.

Она равнодушно поправляет майку, как будто буквально секунду назад не смущалась от моего пристального взгляда и случайного прикосновения наших рук на теле моего пьяного вдребезги друга, который очень удобно устроился у меня в руках, и, кажется, уже даже начинает похрапывать.

Усаживаю Эрика обратно за барную стойку, понимая, что теперь должен нести за него ответственность (ведь кто-то из нас должен быть взрослым человеком), и Эрик, сложив руки на столе, плюхается на них головой.

– За что вы извиняетесь? – скрещиваю руки, облокотившись на поверхность барной стойки предплечьями.

– Правила этикета, – девушка возвращает на своё лицо сдержанную, официальную улыбку. – Ваш друг забрал ваш олд фэшен, который просил налить вам. Повторить для вас?

– Повтори. – Барменша разворачивается, начиная готовить алкогольный напиток, и я внезапно выдаю: – Как вас зовут?

Девушка поворачивается ко мне лицом, коротко лукаво улыбнувшись, и отворачивается обратно.

– Понятно, – беру стакан со спиртным, разочарованно разглядывая его содержимое. – Мне всё понятно.

– И что же вам понятно? – она облокачивается на барную стойку, приблизившись ко мне.

– Видимо, вам больше по душе мой друг. Вам нравятся беспомощные алкоголики? – киваю в сторону сопящего Эрика, и девушка громко и звонко смеётся.

– Ага.

Перевожу на барменшу взгляд, медленно найдя её глаза своими, и вижу, как она, закусив нижнюю губу, растягивает губы в игривой улыбке.

– Мне внезапно захотелось выпить ещё. Вы случайно не умеете делать напитки? – едва слышно произношу, подавшись к ней корпусом, и она делает рваный вздох грудью.

– Умею. Я бармен.

– Ах, вот, в чём дело, – слабо улыбаюсь. – Я этого не заметил.

– Как можно этого не заметить? – девушка мягко усмехается.

– Отвлёкся на вашу красоту, – мои губы раздвигаются в широкой улыбке, потому что я сам понимаю, что это самый очевидный и идиотский подкат, который только можно придумать.

Барменша отрицательно покачивает головой из стороны в сторону, как будто говоря: «Боже, ну и придурок», но при этом нежно улыбается, поэтому, её мысли скорее забиты чем-то наподобие: «Боже, ну и придурок. Но чертовски сексуальный придурок».

Она вновь разворачивается ко мне спиной, и буквально минут через пять передо мной уже стоит Текила Санрайз. Скептически поднимаю брови, рассматривая алкогольный коктейль, который своим внешним видом совершенно не походит на напиток сильного и крепкого мужчины (ну, или хотя бы мужественного двадцатичетырёхлетнего паренька), а моя загадочная изготовительница спиртных шедевров довольно улыбается: так, как будто выиграла в лотерее миллион шведских крон.

– Так я оцениваю ваш подкат. – Усмехаюсь, постучав пару раз по изящному фужеру.

– Вы слишком критичны, – опускаю вторую руку на барную стойку, приблизив её к женской ладони. – Вам никогда этого не говорили?

Барменша пожимает плечами, слабо улыбнувшись, а я нахмуриваюсь, чувствуя себя так, будто растерял свои последние способности доводить девушек до состояния опьянения рядом со мной, при этом не используя ни одного известного алкогольного напитка для достижения своей цели.

Неужели дело в том, что я… Нет. Я ведь думаю о ней только в сексуальном плане и сам же написал об этом в сообщении. Чёрт возьми, сообщение… Я даже не помню, как так получилось, что я настрочил этот, как выразилась сама Миллз, опус, я как будто попал в небытие, но, по правде говоря, просто писал то, о чём правда думаю. Опус…

А она поиздевалась надо мной, да? Господи, я чувствую себя идиотом. Изо всех сил стараюсь делать вид, что я невероятно бесстрастный, холодный и властный мужчина, когда на самом деле стóит какой-то девчонке войти в мою жизнь, и я уже прошу её быть со мной честной, не бояться выражать свои эмоции и чувства, предлагаю ей свою помощь и поддержку… Когда я стал таким размазнёй?

Я улетаю в размышления и вовсе не замечаю, как уже попиваю текилу, запивая её крепким французским бурбоном, и мир окрашивается совершенно новыми красками. Я больше не чувствую сомнений и не переживаю по поводу ситуации с Миллз, я просто наслаждаюсь жизнью, потому что она чертовски прекрасна.

Именно так звучат фразы заядлых алкоголиков, когда они всё же добираются до запасов рома в своём подвале. Запомните эти слова.

Пьянею слишком быстро, видимо, перебрав с мятным мохито, и становлюсь похож на своего лучшего друга, с которым меня, кажется, свела сама судьба.

– Эй, ты в порядке? – чувствую, как женская рука касается моих волос, зарываясь в них пальцами, и поднимаю взгляд наверх. Картинка перед глазами плывёт, и я прищуриваюсь, стараясь сфокусироваться на её лице. – Виль… И что же мне теперь с тобой делать?

Фрея мягко улыбается, склонив голову набок, и я делаю резкий рывок вперёд, грубо покрыв её губы своими, и сразу же агрессивно углубляю поцелуй. Она теряется, но через мгновение отталкивает меня, и я чуть не встречаюсь лицом с полом, устланным керамическим гранитом.

– Я, конечно, всё понимаю, ты пьян, и по всей видимости, тебе грустно, но у меня всё же есть капелька самоуважения, – внезапно вижу перед собой лицо барменши вместо аккуратного личика Миллз и тут же тяжко вздыхаю, уткнув голову в ладони.

– Твою мать. Прости, – прикасаюсь к пульсирующим вискам пальцами, прикрыв глаза.

– У тебя есть кто-то, кто может тебя забрать?

– Да, спасибо, – поворачиваюсь на стуле, не желая больше встречаться взглядом с барменшей, и открываю контакты в телефоне.

Я: Привет, тут такое дело. Можешь приехать? Мы с Эриком немного перебрали.

Альма: Раск, у вас всё как обычно – через одно место. Скидывай адрес.

Скидываю Альме своё местоположение, не в силах даже написать адрес словами, и моё внимание привлекает новая фотография Фреи в мессенджере.

Видимо, она слишком хочет на отдых, потому что поставила фото себя с отпуска в белом бикини с накинутой сверху лёгкой хлопковой рубашкой. Зависаю, разглядывая изгибы её прекрасного тела, внезапно почувствовав гордость, что мне всё же удалось уговорить её согласиться на мои условия, и теперь каждые выходные я прислушиваюсь к тому, как громко она стонет, на выдохе выкрикивая моё имя, вытягиваясь на моей кинг-сайз кровати от неимоверно долгожданного, сладкого, настигающего её каждый грёбанный раз, оргазма.

А иногда и не только в выходные.

Я (черновик): Привет. Как ты? Я соскучился. Красивое фото.

Нахмуриваюсь, перечитывая сообщение раз за разом, и понимаю, что звучу как грёбанный бойфренд. Как её бойфренд.

Сюси-пуси, моя хорошая, какое у тебя здесь красивое фото, я по тебе скучаю, милая, как там твоя жизнь без меня? Как твоя собачка? Не купила ей новый костюмчик? Я так хочу его увидеть. Скинь фотографию!

Презрительно фыркаю и трясу головой, прогоняя раздражающие и выводящие меня из себя мысли. Стираю старый текст и набираю новый.

Я: Привет. Ты там скоро? Я соскучился. По сексу.

Вспоминаю, что случайно поцеловал барменшу, думая, что это Фрея, и тут же отправляю ещё одно сообщение.

Я: Малыш, мне нужна доза твоего внимания. Ну, или хотя бы ты без одежды, а дальше я сам разберусь.

Перечитываю текст и не узнаю сам себя в этих строках. А что со мной происходит? Сначала я напился из-за неё, пытался криво подкатить к симпатичной барменше, ни на секунду не отпуская Миллз из мыслей, а теперь превратился в чёртового дилетанта, который считает, что грязные, пошлые намеки покорят сердце девушки в ту же секунду, как она их услышит.

Я ведь совсем не такой. И почему я пытаюсь показать себя каким-то мудаком?

Я: Миллз, так нельзя. Ты видела свою фотографию здесь? Слишком сексуально.

Отправляю ещё одно бездумное сообщение, неловко вставая на ноги, и пытаюсь поднять уснувшего Эрика вместе с Альмой. Мой телефон в беззвучном режиме скользит в карман, затерявшись в ткани брюк. Мы садимся в такси, случайно ударив Эрика головой об открытую заднюю дверь автомобиля, и он недовольно хрипит, плюхнувшись на сиденье.

– Раск, сегодня какой-то праздник шведский, о котором я не знаю, или что? – Альма садится последней, хлопнув дверью, и я морщусь от головной боли, моментально пронзившей мою светлую голову. Ладно, сейчас не совсем светлую. – Или снова чемпионат мира по футболу?

– Нет, ничего такого, – встречаюсь с ней взглядом, а она прищуривается, испепеляя меня изумрудом своих глаз. – Ладно. Дело всё в том… – чувствую вибрацию телефона в кармане и тут же достаю его, думая, что мне ответила Фрея.

Locamobile: Alert! Din saldo är låg. Få upp till 20kr extra när du fyller online. Besök locamobile.se.

– Дело в том, что я… – пробегаюсь по тексту сообщения от оператора связи, предупреждающего меня о том, что у меня низкий баланс, и недовольно закатываю глаза. Молчит. Нашла там себе кого-то, кому ей есть время отвечать? – Я…

– Вильям, что с тобой происходит? – голос Альмы впивается в моё подсознание, и я мысленно отвечаю ей: «Да я сам, чёрт возьми, не понимаю, что со мной происходит».

– Я выпил, – блокирую экран, перед этим отправив два новых небрежных сообщения Фрее, о которых я обязательно пожалею, когда алкоголь окончательно выветрится из моего организма. – Мне было весело. Нам было весело. Мы молодые, горячие парни, – поднимаю руку Эрика в воздух, и он бормочет что-то, уткнувшись щекой в холодное стекло окна на заднем сидении такси.

– Я вижу, – Альма скептически оглядывает Эрика, но я замечаю в её взгляде нотки нежной заботы. Или я просто слишком пьян, и мне это уже всё кажется? – Он-то понятно, для него это уже целая традиция. А что на тебя нашло?

– Альма, я…

– Дело во Фрее? – она мягко улыбается, а я опускаю глаза вниз, отвернувшись от неё.

– Я хочу всё контролировать, – слова из моего рта начинают литься сами по себе, и я вновь поворачиваюсь к Альме лицом, взглянув ей в глаза. – А рядом с ней я всегда теряю голову, – вижу, как губы подруги расплываются в нежной улыбке, и тут же добавляю: – Особенно, когда она встаёт ко мне спиной, наклонившись вперёд, и я медленно…

– Так-так, всё, достаточно, – Альма в тот же момент морщится, тряхнув головой, а я тяжело вздыхаю.

Да, особенно в эти моменты.

– Я сделал кое-что, о чём теперь жалею, – вспоминаю свои слова, вновь и вновь, и то, как ловко и довольно равнодушно Фрея ответила на мои откровения, и снова чувствую себя идиотом, вмиг разозлившись. – Я не должен был.

– Не должен был? А кому ты должен? – Альма вглядывается в мои глаза, а я нахмуриваюсь, задумавшись над её словами. – Виль, вы никому ничего не должны. Я не поддерживаю такой формат отношений, но вы взрослые люди, и я думаю, что разберётесь во всем сами. Только похоже на то, что вы с этим всё-таки справиться не можете.

Машина заворачивает за угол, паркуясь во дворе у дома Эрика, и Альма переводит растерянный взгляд на нашего спящего друга, отчаянно влюблённого в виски с колой, но также совершенно не умеющего пить.

– Я провожу его до двери. Доедешь до дома один?

Киваю ей, помогая вытолкать Эрика из автомобиля.

– Альма… – Она разворачивается, кинув на меня броский взгляд. – Спасибо. За всё, – мягко улыбаюсь, и Альма делает один глубокий вздох.

– Виль, вы оба хотите избежать того, что уже случилось.

– Что случилось?

– Привязанность. Обязательства. Договоры, – Альма подхватывает Эрика, а он закидывает руку на её плечо и небрежно целует её в щёку, пробормотав какую-то сумбурную фразу. – Да прекрати ты. От тебя несёт за километр, – Альма отталкивает Эрика от себя, уткнув ладонь в его щеку, а он довольно улыбается. – Виль, чувства.

– Какие чувства? – презрительно усмехаюсь, а Альма снисходительно улыбается, наклонив голову набок.

– Сеанс психотерапии подошёл к концу. Я должна донести второго клиента до дома, у него более тяжёлая травма, чем у вас. – Мои губы расплываются в широкой улыбке, и я откидываюсь на спинку заднего сиденья автомобиля. – Вот и подумай, что за чувства, а когда придёшь в себя, мы поговорим.

Альма быстро удаляется, не оставив мне возможности ответить ей что-то типа: «Боже, детка, ты с ума сошла? Какие чувства? Мы вообще-то с ней договаривались, что это просто секс». Просто секс, который влечёт за собой привязанность, желание заботиться, быть рядом и успокаивающе погладить по голове, когда у неё заболеет собачка.

Альма права. Мне стóит подумать о том, что конкретно я испытываю к Фрее Миллз, с которой меня связывает самый лучший секс в моей жизни. Но я займусь этим позже, когда буду хоть немного в адеквате.

Благополучно доезжаю до дома, внезапно обнаружив, что телефон у меня сел, и, оказавшись в гостиной, ставлю его на зарядку. Иду на кухню, наливаю себе стакан воды и выпиваю таблетку от головной боли, которая в данный момент буквально уничтожает меня изнутри. С шумом опускаюсь на диван, закинув ноги на подставку, беру телефон в руки и вижу сообщение от Фреи, присланное двадцать минут назад.

Фрея: Ты пьяный, что ли?

– А ты за мной следила, что ли? – выгибаю бровь, удивившись тому, что Миллз в очередной раз расколола меня и узнала все мои тайны.

Я: Да, я выпил. Прости за это. Не воспринимай всерьёз.

Фрея: Даже то, что у меня фотка здесь сексуальная?

Я же говорил, что для неё это всё шутка, игра. Чувствую, что она перетягивает власть на себя, оказавшись в доминантном положении, а мне это совсем не нравится. Отвечаю ей сухо, мол, да, это тоже всерьёз не воспринимай, хотя, по-моему, очевидно, что фото чертовски эротичное, просто даже потому, что на нём есть она.

Мы говорим ещё какое-то время, вернувшись к привычному для меня стилю общения с Миллз – немного разврата рядом с дружеской заботой – и я расслабляюсь окончательно, внезапно почувствовав, что я правда скучаю по ней.

Скучаю по ней, как по человеку: по её смешным шуткам, по её грозному тону, направленному на постоянно косячащих актёров-дилетантов, по нашим общим подколам и её громкому заливистому смеху.

Скучаю по ней, как по человеку, но скучаю ли, как по девушке?

Кажется, поспать мне сегодня всё равно не удастся, поэтому я развожу Фрею на очередные откровенные разговоры.

Я: Сыграем в игру?

Фрея: Она включает в себя скидывание друг другу откровенных фотографий различных частей тела?

Я: Если хочешь, можем и в такую сыграть.

Игриво улыбаюсь, согнув ногу в колене, и раздвигаю ноги шире, готовясь к положительному ответу Фреи.

Фрея: Нет. Не хочу. Слишком утомилась.

Я: Чем занималась?

Фрея: Гуляла. С собакой.

Свожу брови к центру, почувствовав, что она что-то скрывает, но не успеваю ничего сделать и уже вижу следующее сообщение.

Фрея: Так что за игра?

Я: Я спрашиваю у тебя один вопрос, а ты обещаешь ответить честно.

Фрея: Ну… хорошо.

Я: Почему ты приняла моё предложение?

Некоторое время наблюдаю за тем, как моё сообщение висит прочитанным, а статус Фреи в мессенджере сменяется на «Была в сети только что». Нагрузил девчонку.

Фрея: Эта тема тоже входит в тот список, который я бы не хотела обсуждать в переписке.

Я: Всё настолько плохо? Да брось. Мне интересно.

Фрея: Ладно, тогда без подробностей.

Я: Я весь во внимании.

Фрея: Я не хочу привязываться, потому что прошлые отношения были слишком болезненными для меня.

Я: Почему расстались?

Фрея: Несколько причин. Может быть, из-за того, что он мне изменял, может быть, из-за того, что не уделял мне внимания, а, возможно, из-за того, что я была всегда во всём виновата. Даже в том, что он трахался с другими девушками прямо у меня за спиной.

Фрея: Да, это определённо моя вина.

Я: Я надеюсь, это сарказм.

Дёргаю уголком рта, внезапно почувствовав отвращение к бывшему Миллз. Зачем такие имбецилы вообще появляются в жизни таких прекрасных девушек?

Фрея: Да, сарказм, конечно. Только вот я до сих пор боюсь привязаться к кому-то.

Я: И сколько же времени ты уже позволяешь страхам определять твою жизнь?

Фрея::). Три года почти.

Я: Значит, я всё же твой спаситель.

Фрея: С чего ты взял?

Я: Ко мне ты не побоялась привязаться.

Фрея: Я просто… а знаешь, нет, я всё-таки не могу. И поздно уже. Я завтра договорилась встретиться кое с кем, нужно выспаться. Спокойной ночи, Виль.

Я: Миллз, ты самая настоящая королева драмы.

Широко улыбаюсь, закусив губу, и вижу, что Фрея начинает набирать сообщение.

Фрея: От тебя понахваталась. Ты хотя бы своё письмо вспомни, которое ты мне настрочил тут. Я успела даже прослезиться.

Я: Мне больно, когда ты издеваешься. Ты буквально раскалываешь моё сердце на миллионы и миллионы частичек, которые я уже никогда не смогу склеить обратно…

Я: Мама была права насчёт тебя: ты – монстр…

Фрея присылает мне стикер с грустной собакой, и мои губы невольно разъезжаются в стороны, образуя удовлетворённую, нежную улыбку.

Я: Спокойной ночи, Фрея Миллз.

Глава 6. Ошибка шестая. Страх

Фрея

– Эмили! Ну нет, дорогая, нет.

Поднимаюсь на сцену, пока Эмили разочарованно разводит руками в стороны.

– Боже, я не знаю… я не знаю, что со мной, – она закрывает лицо руками, проехав ладонями по щекам, и прячет его в предплечья.

– Просто представь, что ты его любишь, – скрещиваю руки на груди, коротко глянув на Скотта. Он пожимает плечами, слабо улыбнувшись. – Можешь?

– Я не…

– Я тебе помогу. Представь, что…

Вспоминаю свою переписку с Раском, когда я была ещё в Англии, вспоминаю наш неудавшийся БДСМ-экспириенс, который в результате привёл к полночным разговорам, вспоминаю его заботливый взгляд рядом с грубыми прикосновениями, когда мы всё же выбираем не разговоры, а кое-что поинтереснее, и выдаю:

– Вспомни свой первый сексуальный опыт. Чувства, эмоции, что ты испытывала? – опускаю взгляд вниз, устремив его в экран мобильного телефона.

Вильям: Где ты? Надо поговорить.

Я: У меня репетиция. Не могу сейчас.

– Фрея, я не знаю, что тебе ответить. – Поднимаю глаза на Эмили, слегка нахмурившись. – Я просто…

– Не помнишь? Понимаю, – едко ухмыляюсь. – Но всё же попробуй вспомнить. Что там? Его руки на твоём теле, нежные поцелуи, мягкие вздохи, он тихо спрашивает, уверена ли ты в том, что хочешь этого…

– Нет, я не…

– Не знаю, как было у тебя, но я, если честно, хотела бы, чтобы мой первый секс был именно таким.

– Каким?

Слышу хриплый мужской голос и, повернув голову в сторону зрительского зала, вижу надменную физиономию Раска.

– А ты здесь что забыл? – спускаюсь по лестнице, медленно приближаясь к Вильяму. – Я же сказала: у меня репетиция.

– А я сказал, что нам нужно поговорить, – Вильям присаживается на подлокотник кресла, сложив руки на груди.

– Ну, мало ли, что ты сказал, – двусмысленно улыбаюсь и поворачиваюсь к ребятам лицом. – Перерыв пять минут.

Они некоторое время мешкают, разглядывая холодное равнодушие на моем лице, а когда я в немом вопросе развожу руки в стороны, Эмили дёргается, уткнувшись взглядом в сценарий, и начинает проговаривать его себе под нос.

– Мистер Паульсен, я вас слушаю, у вас четыре минуты пятьдесят пять секунд, – разворачиваюсь обратно, встретившись взглядом с Вильямом.

– Это такая честь, мисс Миллз, – Вильям поднимается и оказывается в паре сантиметров от меня.

Чёрт, я и забыла, как вкусно он пахнет.

Коротко улыбаюсь, немного закинув голову назад, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.

– У Эрика сегодня день рождения. Он хочет устроить вечеринку.

– А я-то тут причём? Я разрешаю, ругаться не буду, много не пейте, чтобы в одиннадцать дома были, – издевательски улыбаюсь, и Вильям мягко вздыхает.

– Эрик ждёт нас с тобой на вечеринке тоже, – Раск расслабленно улыбается, начиная разглядывать недоумение на моем лице.

– «Нас с тобой»? – повторяю фразу, которая вгоняет меня в ступор. – Почему нас? Нас… – отвожу взгляд в сторону, закусив губу, – нас вместе?

– Да, нас вместе. И ещё вместе с десятком других студентов.

– Ты его личный секретарь?

– В смысле?

– В смысле ты зовёшь и всех остальных так же, как меня? – вижу, что выражение лица Вильяма начинает отдавать нотками негодования.

– Нет, не зову. Что за допрос? – Вильям присаживается обратно, расставив ноги шире, и внимательно вглядывается в мои глаза, а я едва заметно разочарованно вздыхаю.

– Это не допрос. Просто… – замолкаю, прикусив внутреннюю часть щеки, – просто «нас с тобой» не существует. Есть ты и я. Отдельно.

– Ах, вот, в чём дело, – его губы расплываются в нежной улыбке, которая моментально напоминает мне о папиной заботе. – Ну, Эрик в курсе, что мы друзья. – Его нежная улыбка тут же превращается в игривую. – Поэтому, он и попросил меня сообщить тебе об этом грандиозном событии. Он там зашивается.

– В курсе, что мы друзья? А он прямо про всё в курсе? – внезапно чувствую некую незащищенность, как будто не хочу, чтобы Эрик знал, как иногда проводит свои вечера его лучший друг. А точнее, с кем.

– Конечно.

– Зачем ты ему рассказал?

– Можно подумать, Альма не в курсе? – Вильям нахально улыбается, а я закатываю глаза. – Нет?

– Ну… в курсе, – усмехаюсь, приняв своё сокрушительное поражение, и замечаю в этот же момент на лице Раска мягкую победную ухмылку. – Ладно. И почему этого нельзя было сказать в переписке? Настолько секретная информация?

– Нет. Хотел предложить подвезти тебя.

– На новой машине? – игриво улыбаюсь.

– На новой машине, – ещё более игриво улыбается он.

* * *

Стою с бокалом в руках, изучая взглядом группку пьяных в хлам студентов. Замечаю в центре гостиной засыпанного поздравлениями Эрика. Он поднимает руки в воздух, как будто говорит этим жестом: «Да ладно вам, любимые мои друзья, хватит, я не заслуживаю такого количества внимания», но при этом он надменно улыбается, что, скорее всего, означает: «Да ладно вам, любимые мои друзья, хватит, я не заслуживаю такого количества внимания, но вы все же не останавливайтесь».

– Я предлагаю тост, – Вильям запрыгивает на стол, подняв свой бокал в воздух, и чуть не падает на пол из-за своих хаотичных движений. Боже, пьяный Раск – это верх очарования. – Давайте выпьем за моего друга, – он опускает голову вниз, взглянув на Эрика, и тот гордо улыбается. – За моего братана. – Нахмуриваюсь, мягко усмехнувшись, и продолжаю прожигать Вильяма взглядом. – Ты заслуживаешь всего самого-самого… (цензура не позволяет мне использовать такие выражения, поэтому я заменю на синонимы – прекрасного и светлого). – Ты – лучший друг во вселенной.

Нежно улыбаюсь, склонив голову набок. Ко мне подходит Альма и облокачивается на стену рядом со мной.

– Я люблю тебя, брат, – Вильям шумно слезает со стола, набросившись на Эрика, и обнимает его, обхватив руками.

– Неужели это случилось? – коварно произношу, рассматривая сладкую парочку.

– Что?

– Неужели они всё же признались друг другу в любви? – перевожу взгляд на Альму, которая как-то слишком нежно смотрит на обнимающихся парней, и, почувствовав мой взгляд на себе, резко дёргается, взглянув на меня. – Что?

– Что?

– Что-то с тобой не так, – прищуриваюсь. – У тебя, что, был секс? – передразниваю её, но на самом деле не думаю, что у Альмы был секс.

И как это только можно узнать по внешнему виду человека?

– Ну… да, вообще-то.

Молниеносно нахожу её глазами, не веря в свои сверхъестественные силы.

А, может, я и правда экстрасенс?

– С кем?

Кажется, я ещё никогда не была в чём-то настолько заинтересована. Я буквально забыла обо всём, что происходило в этой комнате за последние полчаса.

– С Эриком, – тихо проговаривает Альма, наклонившись ко мне корпусом. – Только не говори никому.

– Почему?

– Мы только начали встречаться, не хочу ничего испортить.

Смотрю на Альму, не узнавая в этой робкой, застенчивой девушке свою подругу, которая как-то танцевала под Карди Би в ночном клубе, залезая на стол и крича: «Всем текилу за мой счёт!», а потом лежала с головной болью, убитая похмельем и отрицательным балансом на кредитной карте из-за своей неимоверной доброты, вызванной слишком большим количеством алкоголя, влитого в это прекрасное и молодое тело.

– И сколько вы уже встречаетесь?

– Две недели.

– Две недели?! – почти кричу, и Альма тут же шипит на меня. – Две недели, Альма? И ты не рассказала?

– Это произошло, когда ты была в Англии, – Альма устремляет взгляд в глубь зала, и я прослеживаю за ним до виновника этого развратного торжества. – Они напились, и Раск попросил приехать. А я пошла провожать Эрика и…

– И проводила, – двусмысленно улыбаюсь, и Альма находит меня глазами, – проводила до его спальни.

– Боже… – Альма закрывает ладонями лицо. – Ну, да, наши отношения начались с незапланированного секса. Ты станешь издеваться? – она устало смотрит на меня, а я удивлённо поднимаю брови.

– Альма, я всего лишь дружу с парнем, с которым занимаюсь сексом, потому что до сих пор не могу доверять мужчинам из-за Патрика, – шумно выдыхаю. – Ты правда думаешь, что я буду издеваться?

– Прости, – Альма поворачивается ко мне всем телом, оперевшись плечом в стену. – Просто я так волнуюсь…

– Почему? – нежно улыбаюсь, впервые заметив несвойственное Альме растерянное смущение.

– Он слишком сильно мне нравится.

Мои губы начинают разъезжаться в стороны, но я не успеваю ничего сказать, а тем более сделать, и слышу хаотичные шаги, а через секунду на меня наваливается Вильям, уперев ладонь в стену прямо рядом с моим лицом.

– Как дела?

– Пока не родила.

Чувствую, что Раск перебрал с виски, смешанным с чем-то ещё (мне уже не разобрать), ибо он стоит ко мне настолько близко, что я буквально разделяю с ним воздух, которым дышу, и этот самый воздух моментально пропитывается дорогим крепким алкоголем в тот момент, когда Вильям оказывается рядом.

– Это хорошо, – говорит Вильям, выпив залпом остатки своего напитка, из-за которого ему сейчас очень хорошо, а завтра будет очень плохо. – Я хочу показать тебе кое-что.

– Я пойду, мне там надо, – Альма, хитро улыбнувшись, оставляет меня с моим пьяным другом наедине, и я лениво нахожу его глазами.

– Ну, и что ты хочешь показать мне?

– Себя без одежды.

Вижу, что взгляд Вильяма не может сфокусироваться в одной точке, а сам он еле стоит на ногах из-за слишком весёлого празднования дня рождения его лучшего друга, и я тут же понимаю, что максимум, что он мне сможет показать, – это то, как он стягивает с себя футболку, а потом падает на кровать, моментально засыпая.

– Да видела я тебя уже без одежды, ничего нового ты мне не покажешь, – подхватываю Вильяма, а его рука скользит на мою талию, резко прижимая меня к нему. – Идём в гостевую, тебе нужно прилечь.

– А тебе нужно прилечь со мной, – Вильям не оставляет попыток кривых подкатов, и я устало киваю, соглашаясь со всем, что слышу от него в данный момент. – Я переверну твой мир верх дном, детка.

Мы заходим в гостевую комнату, и я прикрываю дверь изнутри. Вильям подходит ко мне сзади, прижав к стене.

– Не сомневаюсь, – еле слышно произношу и разворачиваюсь в объятиях Раска, взглянув ему в глаза, и замираю под пристальным взглядом пары голубых глаз. – Виль…

– Тише…

Вильям наклоняется ко мне, проскользнув губами по моей щеке, и спускается к шее, оставляя на ней горячие влажные поцелуи.

– Виль, я не… – рефлекторно закидываю голову набок, прикрыв глаза, и начинаю судорожно хватать воздух грудью. – Подожди…

– Я не хочу ждать, – руки Раска, коснувшись моей талии, скользят ниже, и я, не выдержав, с силой отталкиваю Вильяма от себя. Он делает два шага назад, пошатнувшись, и удивлённо рассматривает моё лицо. – В чём дело?

– «В чём дело»? Ты это серьёзно сейчас?!

Выпаливаю и только через секунду понимаю, что общаюсь сейчас не с обычным Раском, а с пьяным Раском, который не особо осознаёт, что вообще вытворяет. Делаю глубокий вздох, приняв реальность такой, какая она есть, и чуть мягче добавляю:

– Виль, давай я помогу тебе прилечь. Ты слишком пьян.

– Пьян тобой.

Невольно усмехаюсь, опустив глаза вниз, но всё-таки успеваю заметить, как губы Вильяма расплываются в мягкой улыбке.

– Я не буду заниматься с тобой сексом сейчас, – встречаюсь с ним взглядом, и он делает шаг ко мне навстречу.

– Уверена?

– Уверена, – слабо улыбаюсь, найдя нотки разочарованности в его взгляде. – От тебя несёт за километр, – беру Вильяма за руку и веду к двуспальной кровати. – Ты сейчас вообще неадекватный. А я хочу, чтобы ты запомнил секс со мной, ведь со мной всегда прекрасно, – не успеваю развернуться с едкой ухмылкой на лице, и Вильям наваливается на меня, уронив на поверхность мягкой постели. – Ты что творишь?

– Может быть, ты всё-таки передумаешь… – его руки скользят по моей спине вниз, и я по инерции выгибаюсь. – Передумала? – Вильям запускает ладонь под мою кофту.

– Нет, – резко отодвигаюсь от него, присев на кровати. – Зачем ты давишь на меня?

– Я не… Прости.

Вильям с шумом сваливается на спину, закрыв лицо ладонями, а я глубоко и отчаянно вздыхаю.

– Ладно… Всё нормально, – присаживаюсь рядом, закинув одну ногу на другую, и поворачиваю голову в его сторону. – Тебе правда нужно выспаться. Голова сильно болит?

– Сильно, – Вильям переворачивается на бок ко мне лицом, подложив руку под подушку, и закрывает глаза.

– Пойду спрошу у кого-нибудь таблетку, может, найду, – уже хочу спрыгнуть с кровати, но в этот же момент слышу тихий голос Вильяма.

– Фрея, останься со мной.

Разворачиваюсь, взглянув на Раска красноречивым взглядом, а он всё так же держит глаза плотно закрытыми и мягко, размеренно выдыхает.

– Что ты сказал?

– Я сказал: останься со мной.

Вильям медленно открывает глаза, устремив уставший взгляд на меня.

– Ну, ладно…

Ложусь напротив Раска, так же подогнув руку под голову, как он, и начинаю рассматривать уже появляющиеся на его лице небольшие, еле заметные, морщинки. В уголках глаз – видимо, из-за того, что он слишком часто улыбается, на лбу – видимо, из-за того, что слишком много загоняется и хмурится, когда не получается выполнить работу или возникают какие-то другие трудности.

Спускаю взгляд к его губам, которые еле-еле подрагивают из-за глубокого дыхания, и внезапно понимаю, что хочу поцеловать его. Но поцеловать не так, как обычно мы целуемся, тут же переходя к более развратным действиям, а так, как обычно происходит на дурацких романтических свиданиях.

Он провожает тебя до дома, а ты стоишь, опустив взгляд в пол, и ждёшь, что он всё же тебя поцелует, и он…

Целует тебя. Целует нежно, едва дотронувшись пальцами до подбородка, робко приподнимая его, смотрит тебе прямо в глаза, слабо улыбаясь, ловя твоё смущенное настроение, и тут же разбивает его о скалы своей твёрдой уверенности в ваших отношениях, и ты больше не чувствуешь сомнений, начиная доверять ему без остатка.

Дотрагиваюсь до шелковистых светлых прядей, упавших на лоб Вильяма, и мягко отодвигаю их в сторону, касаясь подушечками пальцев разгорячённой кожи. Повторяю ещё пару таких движений, невольно нежно улыбнувшись. Вильям резко хватает мою руку, пережав запястье, и опускает её на свою грудь. Его дыхание учащается, он начинает выдыхать интенсивно, часто. Я приподнимаюсь и перелезаю через массивное тело, оперевшись на колени, и ложусь сзади, уткнувшись носом в шею Раска. Моя рука остаётся на его груди, и я прикрываю глаза, внезапно осознав, что это именно то, чего я на данный момент так сильно хочу.

* * *

Просыпаюсь одна, не обнаружив Вильяма рядом. Тянусь к телефону и смотрю время. 5:31. Боже…

Покидаю пределы этой уютной гостевой, направляясь на поиски своего похмельного друга. Случайно прохожу мимо входной двери и замечаю силуэт мужчины. Приоткрываю дверь, выглянув наружу, и вижу, что Вильям, согнув одну ногу в колене, сидит на ступеньках на крыльце особняка Эрика, устремив взгляд куда-то вдаль, и, видимо, о чём-то размышляет, но тут же разворачивается, услышав мои шорохи.

– Доброе утро.

Выгнутая бровь, двусмысленная улыбка, старый добрый Раск успешно вошёл в чат, поприветствуем.

– Не больно доброе, – закрываю за собой дверь, присаживаюсь рядом и сгибаю обе ноги, приблизив колени к лицу и обхватив икры руками. – Пять утра. Ты зачем встал?

– Так получилось, – Вильям откидывается назад, уперевшись ладонями в пол. – А ты? – Встречаюсь с ним взглядом. – Не спится без меня? – самодовольно ухмыляется, а я закатываю глаза.

– Можно кое-что спросить?

– Валяй.

– Ты спрашивал, почему я хочу таких отношений. Почему ты их хочешь?

– Хм, – Вильям выпрямляется, опустив руки вниз, и расставляет ноги шире. – Я просто люблю секс.

– Я тоже его люблю. – Вильям находит меня глазами, довольно улыбается, мягко усмехнувшись. – Но я не хочу встречаться с кем-то из-за своего «замечательного» бывшего. А ты? Тоже из-за бывшего? – нагло улыбаюсь, и Вильям дарит мне вымученную улыбку, глубоко выдохнув.

– Ты меня совсем не щадишь, – шепчет Вильям, наклонившись ко мне корпусом. – А что, кстати, насчёт твоего бывшего? Как тебя угораздило связаться с таким придурком?

Понимаю, что Вильям, кажется, не хочет раскрывать все свои тайны по поводу того, почему же он всё-таки решил предложить мне такие условия договора, поэтому я стараюсь не давить на него и отхожу от темы, утягивая его в пучину очередных моих загонов и страданий.

– Я ездила в Англию не просто так, – прижимаю ноги ближе к своему телу, вперив взгляд в дощатую лестницу. – Была очередная годовщина смерти моей мамы, – чувствую, как в горле встаёт тяжкий ком, и невольно сглатываю. – Примерно после её смерти я и начала встречаться с Патриком.

– Боже, его зовут Патрик? – Молниеносно нахожу Раска глазами, рассматривая его лицо вопросительным взглядом. – Теперь всё ясно. Имя говорит само за себя. – Не выдерживаю и мягко усмехаюсь, приложив ладонь ко лбу, а Вильям нежно улыбается. – И зачем ты начала с ним встречаться?

– Я изначально видела, какой он мудак. Я не слепая, – опускаю руки между ног, дотронувшись пальцами до ступенек. – Наверное, я хотела… – замолкаю, прикусив губу, – хотела не чувствовать боль от потери.

Не смотрю на Вильяма, потому что чувствую, что если всё же подниму голову, то точно увижу его сочувствующий взгляд, который тут же заставит меня расплакаться.

Потому что это сочувствующий взгляд моего друга. А не парня.

– Пыталась убежать? – Вильям придвигается ко мне, пересев чуть ближе.

– Да. Я страдала в отношениях, чтобы не страдать в жизни.

Всё-таки поднимаю на него глаза и встречаюсь с ним взглядом. Вильям, коротко шумно выдохнув, обхватывает меня одной рукой, прижав к себе вплотную.

– Я тебя прекрасно понимаю, Миллз. – Обнимаю его, обвив крепкое мужское тело двумя руками, и утыкаюсь щекой в мускулистую грудь. – Наверное, я тоже не хочу привязываться из-за отца, – Вильям гладит меня по голове, зарываясь пальцами в волосы. – Я был к этому не готов. К тому, чтобы попрощаться с ним навсегда.

– Значит, я всё-таки была права насчёт твоего стремления всё контролировать? – отстраняюсь, взглянув на него снизу вверх, но продолжаю обнимать его.

– Права. Как обычно, – тихо говорит Вильям, а я победно улыбаюсь.

Вильям, кажется, сам того не осознавая, рефлекторно заправляет мне прядку волос за ухо, но мгновенно выправляет её обратно, и отводит взгляд в сторону.

– Поэтому, я говорил тебе: без влюблённостей, – Раск отодвигается от меня, опустив руки на свои ноги, и облокачивается на предплечья. – Когда ты влюбляешься, перестаёшь контролировать всё на свете, – он как-то слишком долго вглядывается в мои глаза, и я закусываю губу от пронзающего меня насквозь взгляда.

– А мне казалось, ты всё же можешь взять власть в свои руки, – двусмысленно улыбаюсь, вызывая на лице Вильяма мягкую улыбку. – Например, даже сейчас.

– А что сейчас?

– Можешь принять решение поцеловать меня, ну, или не принимать его.

Надеюсь на то, что Вильям всё-таки ещё пьян и не запомнит наш откровенный разговор в пять утра, поэтому, испытываю удачу и пытаюсь развести его на что-то бóльшее, чем простые дружеские объятия.

– Могу, – едва слышно произносит Вильям, тут же наклонив голову вбок, и приближается ко мне лицом.

Я чуть подаюсь корпусом ему навстречу, прикрыв глаза, и через мгновение чувствую, как горячие губы касаются моей щеки, оставляя на ней влажный поцелуй. Открываю глаза, с недоумением начиная рассматривать Вильяма, а он издевательски улыбается и опускает взгляд на мои губы.

– Вот это поступок настоящего мужчины, – отворачиваюсь от Раска, уперев кулак в щёку, и слышу мягкий грудной смех.

– Так я же и есть настоящий мужчина.

– Не сомневаюсь, – слишком раздражённо произношу, тут же повернув голову в сторону Вильяма, и широко улыбаюсь, чтобы он подумал, что это тоже шутка. Но это не шутка. – Конечно, прикольно здесь с тобой сидеть в пять утра болтать, но я, пожалуй, пойду. Надо выспаться, – уже хочу встать, но Вильям берёт меня за руку, усаживая обратно.

– Подожди.

– Что? – непонимающе смотрю на Вильяма, а он внезапно нахмуривается. – Да что такое?

– У тебя тут что-то… не пойму, – Вильям приближается ко мне, внимательно разглядывая моё лицо, и дотрагивается ладонью до моей шеи, убирая волосы назад. – Не понимаю…

Не успеваю даже вздрогнуть от его прикосновений, и Раск резко притягивает меня к себе, запустив пальцы в мои волосы, а через секунду я чувствую его губы на своих. Впервые он целует меня нежно, вкладывая в поцелуй заботу и готовность помочь, поддержать меня в любую минуту. Или мне это всё только кажется?

– Виль, я… – на секунду отстраняюсь, переведя дыхание, и Вильям вновь накрывает своими губами мои. – Мне кажется, ты мне…

– Оу, простите, – слышу сзади мужской голос, моментально отпрянув от Вильяма, по какой-то причине почувствовав себя неловко, и Вильям лениво переводит взгляд на не вовремя вышедшего на крыльцо парня. – Виль, можно тебя на пару слов?

– Само собой, – Вильям поднимается на ноги, отряхнувшись, и подаёт мне руку, но я делаю вид, что не заметила этого, и встаю сама. – В чём дело, Мэтт?

– Дело деликатное, – Мэтт косится на меня, и я перевожу взгляд на Вильяма, а потом вновь нахожу глазами Мэтта. – Кстати, я не знал, что у тебя есть девушка, – он мягко улыбается, а я глубоко вздыхаю, опустив глаза в пол.

– Мы только друзья, – Вильям сдержанно улыбается. – Так что за деликатное дело?

– Я пойду, – пытаюсь сбежать с этого крыльца разочарования, а ещё чертовски необдуманных решений, принятых буквально за секунду – признаться своему другу в своих идиотских чувствах.

– Миллз, чем ты думаешь? – ругаю себя в мыслях, как обычно, и, оказавшись внутри коттеджа, всё же остаюсь около двери, оставив её слегка приоткрытой.

Ну, такая вот я, любопытная, что с меня взять.

– Виль, моя сестра…

– Твоя сестра Эмили, я помню, – Вильям скрещивает руки на груди. – Что с ней?

– Да дай закончить, – не вижу лица Мэтта, но почему-то мне кажется, что он сейчас едко ухмыльнулся. – Понимаешь, она влюблена в тебя по уши, но сама в этом никогда тебе не признается.

– А ты-то откуда об этом знаешь? Если она не может в этом признаться, – издевательски произносит Вильям, но я чувствую, что ему явно нравится то, что он слышит из уст Мэтта. А мне не нравится, что ему это нравится.

– Она постоянно о тебе говорит. – Вильям небрежно усмехается, но его губы застывают в горделивой улыбке. – Вильям то, Вильям это… Мне кажется, что она ходит в университет только ради того, чтобы рассказать на семейном ужине очередную историю про то, какую рубашку ты надел сегодня.

– Мне неимоверно приятно, что хоть кто-то замечает мои попытки стильно одеваться, – Вильям хитро улыбается. – Но к чему ты клонишь? Не просто так же ты тут разглагольствуешь уже пять минут.

– Да, не просто так, – Мэтт делает паузу, повернув голову в сторону. – Что ты думаешь о том, чтобы пригласить её на свидание?

Вильям некоторое время молчит, испепеляя лицо Мэтта внимательным, сосредоточенным взглядом, и спустя несколько секунд, по моим ощущениям тянущихся словно целую вечность, произносит:

– А твоя сестра не будет злиться на тебя за то, что ты вмешиваешься в её личную жизнь?

– Не будет. Тем более, я не заставляю тебя ничего делать. Я лишь избавляю её от участи услышать то, что она тебе неинтересна, из твоих уст. Лучше пусть услышит из моих.

Начинаю заметно расслабляться, ведь по какой-то причине думаю, что Вильяму моя актриска-первокурсница и правда неинтересна, и, развернувшись, делаю шаг от двери в глубь дома. Делаю лишь шаг, ведь вновь слышу бархатистый голос Вильяма, а слова, которые вылетают с его губ, заставляют меня тут же застыть на месте.

– Если бы она спросила у меня напрямую, то не услышала бы такого ответа. Да, я не против сходить с ней на свидание.

Глава 7. Ошибка седьмая. Манипуляции

Вильям

– Господи, я больше никогда в жизни не буду пить, – присаживаюсь за стол к Миллз в университетской столовой, шумно опустившись на стул.

Поднимаю глаза к её лицу, взглянув на неё через плотные солнцезащитные очки, а она утыкается взглядом в экран своего ноутбука и как будто вовсе меня не слышит. Замечаю в ушах Фреи беспроводные наушники, и она прикладывает ладонь ко рту, глубоко и рвано выдохнув. Закусывает губу, слегка нахмурившись, и если бы мы сейчас не были в комнате с сотней других людей, а были бы, например, в её спальне, я бы подумал, что она смотрит порно.

Зрачки расширены, дыхание неровное, частое, она выпрямляет руки, опустив их вниз под стол, немного выпрямляется, а я приподнимаю бровь, внезапно почувствовав острое желание оказаться с ней в горизонтальном положении.

– Фрея?

Пытаюсь вытащить Фрею из пучины развратных видео, которые она смотрит прямо сейчас, и наконец наслаждаюсь её растерянным взглядом, направленным прямо в мои глаза. Ой, точнее, очки.

– А, ты здесь? Я тебя не заметила, прости, – Фрея снимает один наушник, кладёт его на стол и слабо улыбается. – Для чего этот пафос?

– Какой?

– А ты в курсе, что ты в очках, или тебе совсем голову отшибло вчера?

Фрея неодобрительно прищуривается и опирается предплечьями на стол, наклоняясь вперёд.

– Я же говорю, никогда не буду больше пить, – снимаю очки и кидаю их на поверхность стола.

– М-да, выглядишь паршиво, – равнодушно бросает Миллз и вновь находит глазами экран ноутбука, игриво улыбнувшись, а я начинаю думать, что моя догадка про порно становится уже не такой уж и дикой.

– Я и чувствую себя паршиво. – Вместо сочувствия получаю взгляд, полный жалкого разочарования, от которого мне становится не по себе. Разочарования… во мне? А что я сделал? – Ты что там делаешь?

– Смотрю выступление Вильяма Уолкера, – Фрея разворачивает ноутбук экраном ко мне, не отпуская его взглядом, и я коротко смотрю на её искрящиеся глаза. Она никогда не смотрела так на меня. – Боже, я обожаю мужчин, которые поют, отдаются творчеству. У них такая энергетика всегда… – она испепеляет восхищённым взглядом другого Вильяма, и я невольно дёргаю уголком рта, – они излучают мощную сексуальную энергию, – Фрея встречается со мной глазами, и я равнодушно выгибаю бровь. – Не согласен?

– Не знаю, лично я ничего такого в нём не вижу. – Фрея улыбается, развернув ноутбук обратно, и мягко вздыхает. Снова. – Я, конечно, понимаю, что имя у него говорящее, ведь все Вильямы от природы прекрасны, но всё же… – хитро улыбаюсь, и зелёные глаза медленно поднимаются к моему лицу, на котором прямо сейчас – я надеюсь – пестрит выражение хамского самодовольства. – Есть исключения.

– Ты, например? – Фрея широко улыбается, заставляя меня злостно закатить глаза.

– Чем я заслужил такой безжалостный буллинг? – Выражение лица Фреи тут же меняется: она моментально мрачнеет. Склоняю голову набок, внимательно вглядевшись в её глаза. – В чём дело?

– Ты вообще ничего не помнишь? – Фрея закрывает крышку ноутбука и отодвигает его в сторону.

– Что-то помню, что-то нет.

– Удобно, – её губы расплываются в лёгкой улыбке. – Помнишь только то, что тебе выгодно?

– А что мне выгодно? – шёпотом произношу, скользнув взглядом на пухлые губы, которые в тот же миг едва заметно раскрываются.

– Например, то, что ты поцеловал меня, – равнодушно говорит Фрея, и я возвращаюсь глазами к её глазам. – Выгодно?

– Я тебя поцеловал?

– Ты меня поцеловал. Мы сидели на крыльце в пять утра, и ты меня поцеловал.

– Миллз, я этого не помню, прости за это недоразумение, – опускаю голову вниз, вперив пустой взгляд в экран мобильного телефона.

– Не за что извиняться. Подай телефон, пожалуйста, – Фрея шумно выдыхает, и я кидаю на неё осторожный взгляд.

Глаза отведены в сторону, губы поджаты, пальцы нервозно барабанят по поверхности стола. Волнуется, но почему?

– И ещё кое-что. Ты, похоже, забыл не только это, – она продолжает смотреть в глубь столовой, а я выпрямляюсь, внимательно начиная её разглядывать.

Никогда не перестану пытаться разгадать эту английскую головоломку.

– Что ещё?

Нежно улыбаюсь, отсоединяя её телефон от зарядного устройства, и его экран загорается. Случайно вижу уведомление на заблокированном экране и на автомате пробегаюсь глазами по тексту.

Даниэль: Привет, красотка. Чем занимаешься? Я тут понял, что никогда, ещё ни разу, не был в Швеции. Кто бы мог устроить мне экскурсию?

– Что за Даниэль?

Отдаю ей телефон, мгновенно, в тот же миг, встретившись взглядом с испепеляющим огнём изумрудных глаз. Прожгла мою душу насквозь.

– А я ведь думала, что в тебе осталась хоть капелька приличия, – едко произносит Фрея, придвигая компьютер к себе, и кладёт на него телефон экраном вниз. – Даниэль – мой друг, я познакомилась с ним в Англии, – отводит бесстрастный взгляд в сторону, взмахнув кофейными прядями. – А ты, Раск, вновь забыл о том, что я просила тебя называть меня по имени, – Фрея встаёт на ноги и, опустив глаза в экран мобильника, игриво улыбается. – Или про это ты тоже забыл, потому что тебе это неважно?

Раскрываю рот, намереваясь возразить ни с того ни с сего рассердившейся Миллз, но успеваю лишь полюбоваться тем, как медленно и лениво она находит меня глазами и коротко разочарованно усмехается.

– Я не…

Замолкаю, не справившись с хладнокровным взглядом Фреи, проникающим прямо под кожу, и продолжаю, как околдованный, нагло её рассматривать.

– «Ты не». Понятно. Спасибо за такое подробное разъяснение, – легко, но с издёвкой улыбается, а от обжигающего сарказма в её голосе мне в ту же секунду становится не по себе.

– Фрея, да что ты…

Хочу взять Фрею за руку и протягиваю к ней ладонь, но она резко шагает вперёд, не давая мне сделать то, что я планировал. Чуть не врезается в Эрика с Альмой, подходящих к нашему столику, и быстрым шагом идёт по направлению к выходу из столовой.

– Фрея… – Альма делает попытку последовать за подругой, но Эрик останавливает её, потянув за собой.

Вальяжно закидываю руку на спинку соседнего стула, пока Эрик и Альма занимают места напротив.

– Что ты опять сделал, Раск?

Глубоко вздыхаю, закатив глаза, когда меня снова начинает отчитывать Альма.

– Я не понимаю, почему она злится. Я её всего лишь поцеловал, – безучастно произношу, вглядываясь в глаза Альмы, которые начинают искрить неподдельным недовольством. – И сказал, что не помню этого.

– И ты ещё говоришь, что не понимаешь, почему она злится? – Альма повышает голос, и Эрик берёт её за руку.

Боже, как это мило. Может быть, ты ей ещё дверь придержишь и пиджак свой отдашь?

– Ты правда не помнишь, что целовал её?

Нахожу глазами своего потерянного друга, которого уже не спасти из когтистых лап дурацкой влюблённости.

Эх, Эрик Ханссон, я буду помнить тебя бравым солдатом, ушедшим слишком, слишком рано.

– Как можно об этом забыть?

– Да всё я помню, – рвано выдыхаю, дёрнув бровью. – Помню, как она рассказывала мне про свою маму. Помню, как она сказала, что я могу её поцеловать. Помню, как поцеловал её в щеку, а она сделала вид, что не обиделась. И помню, как поцеловал её в губы. Но ей лучше этого не знать.

– Да почему? – Альма приподнимает брови, поглаживая ладонь Эрика, и я на мгновение задерживаю взгляд на этом простом проявлении симпатии.

– Потому что когда я пьяный, я немного не думаю о том, что делаю, – наклоняю голову набок, опустив глаза вниз.

– А как ты её поцеловал?

– Долго, нежно и с любовью, – издевательски улыбаюсь, и Альма снова испепеляет меня гневным взглядом, заставляя меня тут же добавить: – Ну, я дотронулся ладонью до её шеи, запустил пальцы в волосы, резко притянул её к себе и…

– Господи… – Альма закрывает лицо руками, разочарованно выдохнув, а я невольно нахмуриваюсь.

– Что? Всё настолько плохо? Думаешь, она злится, потому что ей не понравилось?

– Это самый восхитительный способ поцеловать девушку, который только можно придумать, – устало проговаривает Альма, а Эрик в тот же момент поворачивает голову, внимательно вглядевшись в её лицо. – Теперь я её понимаю.

– Так будет лучше.

Постукиваю пальцами по поверхности стола, проследив взглядом за этими бессознательными действиями, перед этим вновь сполна окунувшись в разочарование и осуждение, окутавшие выражение лица Альмы за последние пять минут.

– Да кому? Тебе хорошо сейчас? – Поднимаю неуверенный взгляд на Альму и отрицательно мотаю головой. – А ей? – Закатываю глаза, продолжая мотать головой, и Альма звучно вздыхает. – Боже, какие же вы…

Она не успевает закончить, и Эрик протягивает руку к её шее, запускает пальцы в волосы и резко притягивает к себе, тут же впившись в её губы. Выгибаю бровь, слегка наклонив голову, и начинаю тщательно разглядывать плотские утехи моих друзей, которые довольно внезапно стали парой.

Эрик улыбается, продолжая целовать Альму требовательно и даже немного агрессивно, а она, кажется, уже успевает забыть о том, что в очередной раз читала мне очередную лекцию о том, какой я на самом деле придурок.

Альма, я и без тебя это прекрасно знаю. Но никто из нас не идеален, верно?

– Ну, ладно, хватит, – Эрн неловко отстраняется от Эрика, а он закусывает губу и опускает наглый взгляд на губы, которые вдоль и поперёк только что изучал своими. – Зачем ты вообще? – неуверенно добавляет, мягко выдохнув.

Вижу, что Альма хочет показаться правильной и слегка равнодушной к тому, что вытворяет сейчас Эрик, но… у неё это плохо получается. Очень плохо.

Или это я такой хороший знаток человеческих эмоций? Так почему же я всё никак не могу разобраться в своих?

– Ты ведь сказала, что это восхитительный способ поцеловать девушку. Решил проверить, работает на тебе или нет, – Эрик хитро ухмыляется, а я невольно слабо усмехаюсь, внезапно нежно улыбнувшись.

– Рад за вас, ребят.

Привлекаю их внимание своей милой фразой, и губы Альмы расплываются в мягкой улыбке. Она окидывает меня с ног до головы сочувствующим взглядом, наполненным родительской заботой.

Как же сильно мне этого не хватало.

– Виль, ты обязательно… – Альма не договаривает, отвлёкшись на уведомление в мессенджере, и опускает взгляд на экран телефона. – Это Фрея. Пишет, чтобы я срочно пришла в концертный зал. И ещё пишет… – Альма слегка прищуривается, – пишет, что прямо сейчас упадёт в обморок.

Нахмуриваюсь, ведь не понимаю, что имеет в виду Фрея, но обычно всё, что она говорит или делает, можно спокойно делить на два: стóит учитывать реальные события, происходящие в жизни, и её врожденный драматизм.

Приходим в актовый зал, хоть я и знаю, что меня не звали, но мне стало слишком интересно: что же заставило коленки непробиваемой Миллз стать настолько ватными, что она была готова упасть в обморок прямо на главной сцене нашего университета.

– Альма… Аль… – Фрея налетает на Альму, берёт её ладони в свои и, кажется, вовсе не замечает, что Альма пришла не одна. – Боже, Альма… – Фрея оглядывается, посматривая на сцену, и я прослеживаю глазами за её взглядом.

Вижу на сцене мужчину с гитарой, который беседует с парочкой студентов. Вижу его выделяющиеся скулы, вижу удлинённый подбородок, вижу крепкие, сильные руки, вижу рельефные бицепсы, обтянутые чёрной тканью футболки. Он что-то оживлённо рассказывает и широко улыбается, опуская голову вниз. Прищуриваюсь, продолжая испепелять его взглядом, и наконец слышу голос Альмы, который возвращает меня в эту паршивую реальность.

– Да в чём дело-то?

– Это… это он, Альма, – Фрея вбирает воздух в грудь и резко выдыхает. – Альма, он здесь. Вильям Уолкер приехал на пробы на роль в моем спектакле.

– Чего?! – Альма хватает Фрею за плечи, отодвигая её в сторону, и нагло начинает рассматривать Уолкера. И что они только все в нём нашли?

– Я сама в шоке. Он сказал, что с ним связалась заведующая кафедрой театрального искусства, когда узнала, что он приехал в Швецию на пару недель, – Фрея тараторит, и я наконец нахожу её глазами. Никогда ещё не видел её такой живой. – Вообще, у него гастрольный тур, но концерт отменили из-за технических неполадок с оборудованием. И они нашли ему развлечение. Будет целый репортаж. Альма, я просто… – Фрея снова отчаянно вздыхает, медленно переведя на меня взгляд. – А ты когда пришел? – Открываю рот в попытке выпалить что-то типа: «Стою тут уже десять минут и наблюдаю за тем, как ты теряешь самоуважение при виде какого-то несчастного гитариста». – А, и неважно, – Фрея не даёт мне ответить и снова находит глазами лицо подруги. – Я не знаю, как такое…

– Фрея.

Низкий глубокий хриплый бас вливается в мои уши, и я замечаю, что мой тезка касается ладонью хрупкого плеча Фреи, незаметно подплыв к ней сзади.

Ладно, я тоже готов признать, что голос у него отменный.

– Я хочу пойти поужинать. Не составишь мне компанию?

– Я… мне… я не… эм…

Фрея шумно вздыхает, нервно улыбается, а я нахмуриваюсь, кидая небрежный взгляд на ту Миллз, которая всегда имеет в арсенале колкую остроту (а порой и не одну), но теперь и два слова связать не может рядом с этим чёртовым Аполлоном. И почему меня это так сильно бесит?

– Она согласна, – Альма нежно улыбается, немного тряхнув Фрею за плечи.

– Как вас зовут? Я бы хотел познакомиться с друзьями Фреи поближе.

– Альма, – Альма протягивает ладонь для рукопожатия. – А это Вильям, – она дотрагивается до моего предплечья, и я наконец встречаюсь взглядом с карими глазами Уолкера.

– Прекрасное у вас имя, – Уолкер пожимает мне руку и дарит мне издевательскую улыбку.

– И у вас.

На мгновение чувствую некую симпатию к этому загадочному персонажу, но я не готов так просто ему довериться.

Ну, или так просто доверить ему Фрею.

– Фрея, буду ждать тебя у входа.

Уолкер снова проводит ладонью по плечу Фреи, и она снова теряет самообладание: мягко выдыхает через рот и даже не пытается скрыть тот факт, что буквально расплывается в лужу от одного его прикосновения.

– Х… хорошо, – Фрея заправляет прядку волос за ухо, смущённо улыбнувшись, а мне в какой-то момент начинает казаться, что она безжалостно лукавит.

Играет перед Уолкером роль робкой и застенчивой девушки, которая от него просто без ума. Возможно, вы подумаете, что я совсем чокнулся, раз вижу во всём подвох, но я… я видел её настоящей. Я видел, что она действительно любит быть жёсткой стервой, уничтожающей любого, кто встанет у неё на пути.

Я видел, как искренне она любит выводить меня из себя, шепча всякие колкости мне на ухо, пока я стягиваю с неё брюки, а в следующее мгновение уже… Я видел, как искренне она любит кидать равнодушные взгляды на своих актёров, как любит по полночи писать сценарии и как любит жить моментом, совершенно не думая о том, что подумают о ней другие.

Но я, чёрт возьми, никогда не видел её такой вдохновлённой, окрылённой и… просто влюблённой.

Уолкер уходит, а за ним Альма, желающая Фрее провести этот вечер прекрасно, и я неловко присаживаюсь на подлокотник кресла. Складываю руки на груди и устремляю внимательный взгляд на лицо Фреи. Она садится напротив, через проход. Печатает что-то в телефоне, опустив глаза вниз, и закусывает губу, игриво улыбнувшись.

– Не думаешь, что это слегка небезопасно? – привлекаю внимание Фреи очередным провокационным вопросом, и она поднимает голову, взглянув на меня.

– Что?

– Идти на свидание с первым встречным.

– А ты против? – Фрея выгибает бровь и пронзает меня пристальным взглядом, не моргая.

– Нет. Просто… переживаю за тебя, – произношу как можно более непринуждённо. – Мы же друзья.

– Да, точно, друзья, – иронично говорит Фрея и, опустив руки вниз, блокирует экран телефона. – Можешь не переживать. Думаю, Вильям всё же не маньяк какой-нибудь, а приличный мужчина, – она снова утыкается взглядом в мобильник.

– Ладно, его имя всё-таки внушает доверие, – нежно улыбаюсь, когда глаза Фреи вновь встречаются с моими. Она мягко усмехается, опустив голову вниз, а я внезапно добавляю: – Фрея, я хотел сказать… – закусываю внутреннюю часть щеки, неожиданно почувствовав неуверенность в себе и в своих решениях, и понимаю, что у меня просто больше нет права на ошибку, поэтому, собираю волю в кулак и произношу: – Желаю тебе хорошо провести этот вечер.

– Спасибо, – Фрея глубоко вздыхает, сглотнув, и отводит взгляд в сторону. – Желаю тебе того же, – чуть тише добавляет, но я всё равно слышу.

– В смысле? – слабо улыбаюсь, кинув на неё недоумевающий взгляд, и она тут же возвращается к моим глазам своими.

– Ну, как это? У тебя же свидание с Эмили. Я в курсе, – Фрея вскидывает брови, приподняв один уголок губ, а я свожу брови к центру. – Что? Не сегодня?

– А когда я об этом с ней договорился? – мои губы расплываются в надменной улыбке, и Фрея коротко закатывает глаза.

– Да сегодня же. Тогда же, когда мы с тобой… – она замолкает, и улыбка с моих уст в тот же миг угасает.

– Понятно, – снова издевательски улыбаюсь, пытаясь разрядить обстановку. – Я же говорю: ни черта не помню. Но раз обещал, придётся выполнить обещание.

– Да, придётся, – Фрея встаёт на ноги, и я повторяю это действие за ней. – Нам обоим пора на свидания.

Она смотрит в мои глаза, а я смотрю в её, и кажется, что мир перестаёт существовать в моменты, когда она находится так близко.

Ну, или ещё ближе, например, когда царапает кожу моей спины длинными ногтями, выгибаясь мне навстречу, и мягко, еле дыша, проговаривает моё имя, едва касаясь губами моего уха.

– На разные свидания. К другим людям, – поспешно добавляет Фрея, и я сжимаю челюсть.

– Да, – резко отрезаю, и Фрея так же резко отворачивается от меня, шагая в сторону. – Фрея, а мы с тобой не… – Фрея разворачивается и кидает на меня вопросительный взгляд. – Между нами ничего не было вчера?

– Нет. Но ты попросил меня с тобой остаться. Этого ты тоже не помнишь?

– Не помню. – Фрея пожимает плечами, легко усмехнувшись. – Но знаешь… – делаю шаг к ней. – Я когда пьяный, делаю обычно вещи, на которые у меня не хватит смелости в трезвом виде, – делаю ещё шаг.

– И что это значит? – едва слышно спрашивает Фрея, и её грудь приподнимается от тяжёлого судорожного вздоха.

– Это значит, что я не должен был просить у тебя прощения за то, что поцеловал тебя, – подхожу к ней вплотную, и она закидывает голову назад, закусив губу. – Я об этом не жалею. А сейчас… – откидываю кофейные локоны назад, оголяя её шею, и Фрея рвано вбирает воздух в грудь, – я желаю вам удачного свидания, мисс Миллз, – произношу шёпотом, нагнувшись к ней, и прикасаюсь губами к её щеке, оставив на ней легкий поцелуй.

Глава 8. Ошибка восьмая. Выбор не в пользу себя

Вильям

Захожу домой, бросая ключи на тумбу в прихожей. Коттедж как обычно пустует, и я, лениво скинув с плеч пиджак, прохожу в глубь дома, направляясь на кухню. Беру гранёный стакан из фарфорового столового сервиза, подаренного нам с мамой два года назад нашими швейцарскими партнёрами, и наливаю себе стакан воды, попутно открывая мессенджер.

Мама: Мой дорогой. Мне очень жаль, но я снова сегодня не смогу с тобой поужинать. Нужно остаться в офисе. Но ты ведь всё понимаешь, верно? Уверена, у тебя есть компания на этот вечер. Целую.

Дочитав текст сообщения, глубоко вздыхаю, а когда мой стакан становится пустым, достаю из нижних ящиков бутылку шотландского виски.

Я: Да, мама, я всё понимаю, само собой. Даже не переживай по этому поводу. Тем более, это всё условности. Отложим на следующую пятницу.

Делаю глоток крепкого спиртного, тут же ощутив на языке горький терпкий привкус, и, сжав челюсть, листаю переписку с мамой выше.

Неделю назад

Я: Неужели Мэттсон согласился на твои условия? Это невероятное везение! Я согласен, ужин подождёт.

Две недели назад

Я: Мама, я подъехал к Стиму. Столик забронировал. Ты далеко?

Мама: Ой, Виль, прости, совсем вылетело из головы. Я же заключаю контракт сегодня с поставщиками. Пришлось в срочном порядке вылететь в Венесуэлу. Но я обязательно привезу тебе сувенир;). Жду сообщения, чего ты хочешь. Всё, мы вылетаем, целую тебя. Дом в твоём распоряжении на три дня.

Я: Ок. Понял.

Выпиваю остатки алкоголя залпом, не закусывая, небрежно пробегаюсь глазами по сообщениям с матерью, которые больше похожи на деловую переписку, и делаю вид, что меня это вовсе не задевает. Наливаю ещё стопку, опустошаю стакан, и боль внутри грудной клетки начинает понемногу утихать.

Похоже, мой лучший друг на этот паршивый вечер – это бутылка шотландского виски. А это случайно не является ещё одной фразой алкоголика? Не хочу им стать в двадцать четыре года, поэтому быстро захожу в социальную сеть и нахожу профиль Эмили.

Красиво. Длинные светлые пряди. Короткая юбка в складку и белоснежный топ, еле прикрывающие свежее, молодое женское тело. Ставлю лайк, почти сразу перехожу в личные сообщения и пишу очередной в своей жизни дранк-месседж.

Я: Девушка, можно с вами познакомиться?

Откидываю телефон на стол и обхватываю пальцами горлышко бутылки, а в моей голове на секунду проскальзывает светлая мысль о том, чтобы пить прямо так, не наливая в стакан, как делают самые настоящие заядлые алкоголики. Мои отчаянные попытки самоуничижения прерывает уведомление телефона, и я, поставив бутылку обратно на стол, беру телефон в руки.

Эмили: Можно:)

– Что, так просто? – усмехаюсь в мыслях, прикинув, что Миллз в этой ситуации ответила бы что-то наподобие: «М-да, подкат у вас на троечку с минусом. Хотя, я даже подкатом не могу это назвать. Но за старания могу вас похвалить. За старания напечатать пять слов и не умереть».

Я: Я – Вильям, и этим прекрасным вечером скучаю совершенно один в своём огромном особняке. Что вы думаете о том, чтобы провести этот вечер со мной?

Эмили: А я – Эмили, и я совсем не против скрасить ваш вечер:)

– Интересно, а она в конце каждого своего сообщения будет ставить идиотский смайлик? – пренебрежительно закатываю глаза и, вцепившись взглядом в экран мобильного телефона, всё же отпиваю виски прямо из горла.

Я (черновик): Заеду через 20 минут. Будь готова.

Отрываюсь взглядом от напечатанного, но не отправленного сообщения и нахмуриваюсь. Я же пью. Мне же нельзя за руль. Чёрт меня подери…

Я: Подъезжай к Лузетт, как сможешь. Я бы за тобой заехал, но я немного бухаю.

Эмили: Хорошо) Отмечаешь что-то?

Склоняю голову набок, нахмурившись, и испепеляю непонимающим взглядом экран своего мобильного телефона. Похоже, что я настолько переобщался с Фреей за последнее время, что перестал видеть и замечать других девушек в принципе. Я думал, что они все такие же дерзкие, саркастичные, умные, сексуальные, как она, а оказалось, что есть ещё и «хорошие девочки», которые из кожи вон лезут, чтобы тебе понравиться. Только вот жаль, что это самая главная ошибка в построении коварного плана по покорению мужского сердца.

Представляю выражение лица Миллз, если бы я написал ей такое сообщение, и мысленно перемещаюсь в возможный разговор, который у нас мог бы состояться.

Я: Подъедешь к Лузетт? Я бы за тобой заехал, но я немного бухаю.

Фрея: Вот же повод для гордости. Я сейчас так сильно закатила глаза, что на мгновение мне показалось, что я теряю сознание.

Я: Всегда теряешь сознание, когда разговариваешь со мной?

Фрея: Раск, не льсти себе. Сейчас ты обычный старый 24-летний мужичок, отхлёбывающий дорогой коньяк в пустом особняке. Что, даже горничных домой отправил? А золотые сервизы все от пыли протёр? И бриллианты в ручках дверей?

Я: Не коньяк, а виски, женщина. Не путай, пожалуйста.

Я: И ещё кое-что.

Я: Я бы очень хотел посмотреть на тебя в форме горничной.

Фрея: Благо фантазия у тебя богатая. Взять хотя бы твой диплом. Столько поэзии.

Фрея: Так что, вся ночь у тебя впереди. Представляй, разрешаю. Можешь даже после этого принять контрастный душ и хорошенько снять стресс.

Я: Видео процесса прислать потом?

Усмехаюсь, почувствовав теплоту даже тогда, когда тупо представляю себе разговор с Фреей, и тут же открываю глаза, встряхнувшись. Прикладываю пальцы к переносице, вновь прикрыв глаза, и начинаю ругать себя за то, что снова и снова заполняю голову глупыми размышлениями о девушке, с которой дружу и которую грубо имею каждые грёбанные выходные.

А ей это чертовски нравится.

* * *

– Ну, и ты представляешь, я захожу в кабинет, а Андерссон начинает меня отчитывать, и я…

Эмили лопочет что-то про учёбу, которая волнует её, по всей видимости, невероятно сильно, и я устало опираюсь согнутыми в локтях руками на поверхность нашего маленького столика в полутёмном зале ресторана.

– Я тебе нравлюсь? – грубо прерываю Эмили, глядя ей прямо в глаза.

– Ну… да, – едва слышно отвечает, отведя взгляд в сторону, а её нежные щечки покрываются румянцем.

– Поехали ко мне?

Эмили молниеносно находит меня глазами, прожигая моё лицо вопросительным взглядом. Выгибаю бровь, ведь в какой-то момент мне начинает казаться, что я предложил что-то совсем неприличное.

Я ведь ничего такого не сказал, разве нет?

– Я хотела прогуляться, – Эмили заправляет прядку светлых локонов за ухо и опускает голову вниз. – Здесь есть рядом набережная. Романтично, – её губы расплываются в смущённой улыбке, и я невольно поднимаю уголок губ, нежно улыбнувшись.

– Хорошо. Давай прогуляемся.

Мы выходим из ресторана, направляясь в сторону набережной, о которой говорила Эмили. Просовываю ладони в карманы брюк, направив взгляд вдаль, а Эмили продолжает без умолку болтать, интенсивно взмахивая руками в воздухе. Коротко смотрю на неё, для приличия, хоть и вовсе не слушаю, что она говорит. Моё слегка опьянённое сознание возвращает меня в тот самый день, когда я тоже был на свидании, но совершенно с другой девушкой.

И это было, чёрт возьми, самое лучшее свидание в моей жизни.

Воспоминания Вильяма

– Дозвонился? – Фрея опустила взгляд в экран мобильного телефона, пока я прикладывал свой к уху.

– Недоступен, – я прекратил попытки достучаться до Эрика и отложил телефон на стол, взглянув на Фрею. – А ты смогла связаться с Альмой?

Я не мог оторвать от неё глазами: рассматривал её сосредоточенный взгляд, слегка сведённые к центру брови, спадающие на лицо тёмные пряди, небрежно выправленные из основной причёски, едва раскрытые губы… Внезапно мои губы образовали нежную улыбку, пока я продолжал пялиться на Фрею, а она продолжала испепелять глазами экран своего мобильника.

– Нет, – она мягко вздохнула. – Похоже, нас подставили, – наши взгляды наконец встретились, и её губы тут же расплылись в растерянной улыбке. – Наверное, уже нет смысла ждать их. Будем собираться?

– Зачем? – я улыбнулся шире. – Мы ведь уже пришли.

– Но… – Фрея закусила губу и опустила глаза вниз. – Это будет, получается, свид…

– Миллз, не запаривайся так, – я прервал её и отвёл равнодушный взгляд в меню, к которому мы так и не притронулись с тех пор, как пришли в это чудесное заведение. – Получилось так, что наши друзья нас кинули. Но раз уж мы уже вышли из дома…

– Что было невероятно сложным решением… – Фрея издевательски улыбнулась, а я подарил ей ответную улыбку. – Да, а я ведь даже новое платье надела. Альма сказала, чтобы я хорошенько пересмотрела свой стиль в одежде, но я что-то сомневаюсь…

– Ты невероятно красива сегодня, – признался я, но мои скулы по какой-то причине нервозно дёрнулись. Разомкнув губы, Фрея судорожно вздохнула.

– Я…

– Добрый вечер. Выбрали что-нибудь?

Фрею прервал незаметно подплывший к нашему столику официант. Я поднял глаза к его лицу, с трудом оторвавшись от впервые окутавшего лицо Миллз глубокого ошеломления, и проговорил:

– Воды? – я кинул на Фрею вопросительный взгляд.

– Вина. Красного, – она наблюдала за тем, как официант делает запись, а затем добавила: – Насчёт основного меню мы с другом ещё не определились. Подойдёте через пару минут? – Официант кивнул, поспешно удалившись, а я вскинул брови, игриво улыбнувшись. – Что?

Фрея мягко улыбнулась, взяв в руки меню, и начала его внимательно рассматривать.

– «Мы с другом»? – я встретился с Миллз взглядом, тут же покинув эту планету раз и навсегда. – Значит, я твой друг?

– А кто ты – папа Римский?

В очередной раз сполна насладившись едким английским сарказмом, я одобрительно, широко улыбнулся. Фрея склонила голову набок, продолжая держать меню в руках.

– Получается, это не свидание? Раз я друг? —

Я опустил глаза в своё меню, растянув губы в двусмысленной улыбке, но всё же почувствовал пронзительный взгляд зелёных глаз на себе.

– Получается, так.

– Значит, счёт пополам? – мои губы образовали наглую улыбку. Фрея мягко усмехнулась, а затем рвано выдохнула.

– А, может, всё-таки свидание? – едва слышно спросила Миллз, наклонившись вперёд, и мой взгляд упал на её нескромное декольте. Чертовка. – Знаешь, я ведь ради тебя это платье выбирала. Бегала по магазинам, мучалась… Тебе нравится?

Медовый женский голос залился в мои уши, отключив мой мозг окончательно, и я, нервозно отодвинув воротник своей белой рубашки от шеи, наконец встретился взглядом с Миллз.

– Ты меня с ума сведёшь когда-нибудь, – недовольно проговорил я, и Фрея закусила нижнюю губу, самодовольно ухмыльнувшись. – Ладно, я угощаю.

– Виль?

Возвращаюсь по тонкому голоску Эмили в суровую реальность, но успеваю нехило возбудиться за короткие пять минут, что я вспоминал о незапланированном, но из-за этого чертовски прекрасном, свидании с Фреей. Растерянно нахожу глазами Эмили, слегка нахмуриваюсь, и она берёт меня за руку.

– Всё нормально?

Мой взгляд плывёт за неё, через дорогу, и я замечаю, как новый Бентли Континенталь припарковывается у дверей ресторана, который мы с Эмили покинули буквально десять минут назад. Вижу, как мужчина лет пятидесяти, в дорогом, шикарном костюме, выходит из автомобиля и огибает его, подплыв к пассажирскому сидению с другой стороны. Открывает дверь перед своей дамой, и она так же элегантно выходит из машины, выставив одну ногу на проезжую часть, и подаёт ему руку.

Наверное, у вас появился вопрос. Почему я уже почти целую вечность внимательно наблюдаю за тем, как какой-то мажор приехал со своей дамой сердца в дорогущий и пафосный ресторан? Потому что это не просто какой-то богатый мужик и его очередная пассия. Да, мужика я и правда не знаю, зато знаю его спутницу. Я называю эту женщину своей мамой.

Как интересно получается. Значит, так теперь выглядят бизнес-встречи с бизнес-партнерами? Так выглядят загруженные работой вечера в офисе? Так выглядит невозможность приехать домой к своему сыну и поужинать с ним, учитывая то, что ты откладывала это важнейшее событие уже несколько недель подряд?

В моей груди вскипает разрастающаяся с каждой секундой всё сильнее и сильнее ярость вместе с растерянным непониманием. А, может, у неё есть причины так поступать? Может, дело во мне? Я сделал что-то не так, и теперь она просто не хочет проводить больше времени со мной и предпочитает отдать свободные часы своего драгоценного времени очередному ухажёру.

С тех пор, как умер отец, мама довольно часто наслаждалась различными кратковременными романами, хотя, конечно, я помню, бывали и исключения. Был у неё как-то один мужчина, с которым я даже поладил. Мне было тогда шестнадцать, они встречались долгое время, года три, а то и больше, он был заботлив, умён, а самое главное, внимателен ко мне.

Мы вместе ездили кататься на яхте, и он учил меня ей управлять. Я имел наставника, ролевую модель и наконец взрослого мужчину, на которого мог положиться. В отличие от моего отца.

Но они расстались. Мама стала инициатором их разрыва, помню, я даже на неё тогда сильно обиделся. Мне казалось, что она должна учитывать моё мнение при любых изменениях в её личной жизни. Думать так, конечно же, было ошибкой, но меня это не остановило. Я собрал вещи и на время переехал жить к своему другу из старшей школы.

Само собой, мы потом помирились, я вернулся домой, поступил в университет, но с тех пор у меня было ощущение, что мама больше… не знаю… не любит меня. Да, глупо утверждать такое, я знаю, что родители любят своих детей несмотря ни на что, но я всё же до сих пор считаю свой поступок совершенно идиотским. И вовсе не удивлюсь, если мама разделяет мои чувства по этому поводу.

Кажется, это самое нелепое свидание в моей жизни, потому что я уделил Эмили всего несколько минут за этот чертовски долго тянущийся вечер. Например, даже сейчас: я просто завис, рассматривая то, как мама заходит в ресторан, держа под локоть очередного мужчину в своей жизни. Глубоко, шумно выдыхаю, а Эмили отчаянно пытается понять, что тут, собственно, происходит.

– Виль, в чём дело?

– Ни в чём, – резко отрезаю, наконец встретившись взглядом со своей спутницей, и сдержанно улыбаюсь. – Давай пройдём дальше? – указываю рукой в сторону длинной центральной аллеи.

– Давай, – Эмили мягко улыбается, а я делаю шаг, вновь опустив ладони в карманы брюк, и медленно иду вперёд. – Ты грустный.

– Я не грустный, – поворачиваюсь к Эмили, взглянув ей в глаза. – Просто… задумался кое о чём.

– О чём? – Эмили останавливается, и тусклый свет фонаря падает на её лицо, выделяя его красивые, изящные очертания.

– О том, почему люди иногда врут. Существует ли вообще ложь во благо? Или это всё выдумки патологических лжецов?

– А во что веришь ты?

– Я верю в то, что если человек тебе действительно дорог, ты скажешь ему, пусть даже горькую, но правду, – вижу в глазах Эмили одобрение и тут же добавляю: – Но если он тебе ещё дороже, то ты сделаешь всё, чтобы ему в конечном итоге было хорошо. Даже если для этого тебе придётся его обмануть, – вспоминаю об утреннем разговоре с Фреей и нервно закусываю губу.

– А знаешь, во что верю я?

– Во что? – поднимаю брови, искренне удивившись, ибо думал, что к моему отменному монологу больше нечего добавить.

– Я верю в то, что это поможет тебе отвлечься от тяжёлых мыслей, – заговорщически шепчет Эмили и приподнимается на носочки.

Через секунду я чувствую нежное прикосновение её губ на своих. Её ладони мягко ложатся на мою шею, а мои ладони находят изящную талию, и я моментально притягиваю Эмили ближе. Пытаюсь углубить поцелуй, опускаю руки ниже, но Эмили в этот же миг отстраняется, робко улыбнувшись, и заправляет прядку белокурых волос за ухо.

– Помогло?

– Не особо. Мне бы помогло кое-что другое, но ты, похоже, этого вовсе не хочешь, – проносится в моей голове, но я озвучиваю лишь: – Однозначно.

Воспоминания Вильяма

– Давай закажем устрицы? – Я снова переместился в волшебный вечер, услышав голос Фреи в своей голове. – Я никогда их не пробовала.

– Решила использовать возможность попробовать что-то новое за мой счёт? Чтобы было не так обидно? – едко произнёс я и тут же встретился с пламенным взглядом изумрудных глаз.

– С тобой я вечно пробую что-то новое, – пробубнила Миллз, заставляя мои губы расплываться в двусмысленной, самодовольной улыбке. – Значит, всё-таки, устрицы, – Фрея закрыла меню и отложила его на край стола, в то время, как официант вновь делал запись в своём блокноте. – Или ты на диете? – с издёвкой добавила она, слегка прищурившись.

– А мне разве нужно садиться на диету? – я кивнул официанту, и он отошёл, направившись в сторону кухни. – По-моему, я и так в прекрасной форме, – я дерзко выгнул бровь.

– Ну, в хорошей, – Фрея поправила меня, и я невольно нахмурился, а через секунду увидел, что её губы расплылись в злорадной ухмылке.

Она снова меня провела. Да сколько можно-то?

– Ты когда перестанешь издеваться? – с напускной грустью выдавил я, поднял бокал вина в воздух, поставив локоть на поверхность стола, и наклонил его в её сторону.

– Никогда, – Фрея поднесла свой бокал к моему, и их соприкосновение создало звенящий звук, до сих пор вибрирующий в моём подсознании, как напоминание о лучшем вечере в моей жизни.

Я провожаю Эмили до дома, на автомате поцеловав её в щеку, и вместо того, чтобы пойти к себе, решаю прогуляться ещё. Забредаю в нелюдимый парк и пытаюсь сосредоточить мысли на том, что действительно греет мне душу. Не думать о матери, которая не хочет проводить со мной время, а, например, вновь вернуться в воспоминания о дружеской встрече четырех человек, двое из которых совершенно наглым образом оставили двух других, которые всё никак не могут понять, кем конкретно приходятся друг другу.

Воспоминания Вильяма

Я открыл бумажник и заглянул внутрь. У меня завалялось пару купюр наличными, поэтому я достал три номиналом в тысячу крон, но Фрея прервала мои попытки оплатить счёт и тут же засуетилась.

– Виль, я всё же пошутила, давай пополам, – она развернулась, сняла свою висящую на стуле сумку и начала в ней копошиться.

Воспользовавшись моментом, я молча засунул банкноты в книжку, моментально закрыв её, и кивнул официанту. Мисс «Я разведу тебя на бесплатный ужин, а потом сделаю вид, что приличная» не успела даже ахнуть и уже наблюдала за тем, как фигура официанта скрывается за проходом в комнату «только для персонала». Фрея медленно перевела на меня взгляд, полный недоумения и даже злости, и я, пожав плечами, взял фужер в руки.

– Ну, и что ты так смотришь? – устало спросил я, выпив залпом остатки лёгкого алкоголя в моём бокале (я всё-таки привык к неразбавленному виски). Скрестил руки, опустив их на столик.

– Теперь потребуешь, чтобы я отдавала тебе долг натурой? – Фрея склонила голову набок и мягко ухмыльнулась.

– Ну… нет, вообще-то. Считай это моим тебе подарком. Как другу, – я подарил ей слабую улыбку, разглядывая сверкающие от азарта зелёные глаза.

– Жаль.

– Что жаль?

– Жаль, что не потребуешь отдать натурой. Я ведь и не против, – шёпотом произнесла Фрея, заставив басовитый, отчаянный и неконтролируемый смешок вырваться из моей груди, заполняя всё пространство вокруг нас.

– Я приличный, к сожалению, – я опустил голову вниз, разведя руками, и глубоко вздохнул.

Через секунду нашёл её глазами, игриво и расслабленно улыбнувшись, и Фрея сделала мягкий вздох сквозь раскрытые губы.

– Ты сегодня тоже очень красивый, – затуманенный взгляд Фреи поплыл ниже по моему лицу, а моё дыхание стало частым.

Чёрт, а почему я решил стать приличным именно сегодня?

– Прекрати, ты меня смущаешь, – издевательски произнёс я, пока мы вставали из-за стола, направляясь к выходу.

– Я всё-таки надеюсь, что ты захочешь взять меня в качестве компенсации за потраченные впустую деньги, – едва слышно проговорила Фрея, когда мы оказались уже на улице, и я развернулся к ней лицом.

– Почему впустую?

Я вопросительно приподнял брови, а Фрея шагнула мне навстречу. А это единственное, что я запомнил из её слов, да?

– Устрицы мне всё же не понравились…

Я успел лишь мягко усмехнуться, а через мгновение уже почувствовал смелое прикосновение губ Фреи на своих. Я моментально ответил ей и, шагнув вперёд, прижал её спину к холодному кафелю. Она бросила сумку на пол, хаотично закинув руки на мою шею, а мои ладони начали поднимать подол и так слишком короткого чёрного шёлкового платья, скользя по упругим бёдрам.

Фрея упёрлась ладонями в мою грудь, отодвигая меня от себя, и я, судорожно выдыхая, разглядывал каждый сантиметр её лица, не в силах разгадать эту таинственную английскую загадку.

– Ты же сказал, ты приличный.

– Рядом с тобой я могу быть кем угодно, – с моих губ снова вылетела глупая поэтичная фраза, и Фрея закатила глаза. А я, застыв, смотрел на неё, выжидающе выгибая бровь. – Ну, так что? Я приличный сегодня или нет?

– Да Господи… – на выдохе произнесла Фрея, тут же притягивая меня к себе, и агрессивно поцеловала меня в губы.

Я победно улыбнулся сквозь горячий поцелуй и снова грубо прижал спину Фреи к стене. Услышал один мягкий стон, и Миллз зарылась пальцами в мои волосы, слегка оттянув их назад.

– Поехали к тебе, – Фрея отстранилась, кинула замутнённый взгляд на мои губы, и тяжело вздохнула, приоткрыв рот.

– Да ты что, я не могу так сразу, – саркастично бросил я и спрятал лицо в ладони. Через мгновение почувствовал, как меня начала избивать женщина, которая буквально секунду назад уговаривала взять её прямо здесь и прямо сейчас. И что у них только в голове?

– Прекрати, мне больно.

Я согнул руки в локтях, отчаянно пытаясь отбиться от жестокого нападения, но всё же не смог сдержаться и рассмеялся, продолжая свои неловкие попытки закрыться от жестоких ударов. Когда мне всё-таки уже надоело, я резко перехватил её запястья и прижал их к стене, подняв руки Фреи над её головой.

– Я же сказал: прекрати, – едва слышно выговорил я, вытягивая её руки выше, и Миллз невольно выпрямилась, вставая на носочки.

– Я не буду тебя слушаться, – тихо ответила Фрея и мягко выдохнула, а я сжал челюсть.

– Люблю, когда ты не слушаешься.

– Почему?

– Потому что в таком случае у меня есть повод тебя наказать.

Не замечаю, как оказываюсь около дома, но прежде, чем зайти, медлю, по какой-то причине не желая оказаться внутри. Облокачиваюсь на стену, скрестив ноги, и по инерции открываю социальную сеть, начиная листать ленту. Натыкаюсь на пост Фреи и общую фотографию с ней и Уолкером.

Точно. Она же на свидании с идеальным Вильямом.

@Freya_Mills: Вы только посмотрите, какого красавчика я встретила на улицах Стокгольма. Ладно, я соврала. Это не я его встретила, а мне его подкинула сама судьба. @WilliamWalkerOfficial, спасибо за прекрасный вечер! До сих пор трясусь.:))

Пренебрежительно фыркаю, дочитав подпись к посту Фреи до конца. А вот я, к примеру, до сих пор не верю, что Миллз, которую я знаю, может «трястись» от появления в её жизни какого-то там Вильяма. Один ведь уже есть.

@WilliamWalkerОfficial: Фрея, благодарю за возможность этим вечером сполна насладиться твоей компанией. Это было невероятно. Твоя харизма прекрасно сочетается с неземной красотой, которой тебя наделила природа. Поэтому, на этой фотографии скорее красотка – это ты, а я так, случайно мимо проходил.:)

@Freya_Mills: Девочки, он ещё и скромный…

Закатываю глаза и принимаю решение перестать читать переписку Уолкера и Фреи под её постом, наполненную откровенным флиртом, поэтому блокирую экран и засовываю телефон в карман брюк. Тихо захожу домой, заглядывая внутрь, и замечаю, что туфли матери уже стоят в прохожей. Медленно прохожу дальше, в гостиную, и вижу её, растянувшуюся на диване.

Единственный источник света в комнате – переключающиеся кадры на включённом телевизоре. Видимо, она ждала меня, а, может быть, ей просто стало лень подниматься наверх: только сейчас я замечаю пустую бутылку белого вина прямо рядом с диваном.

Беру пульт и выключаю телевизор. Захватываю плед с кожаного кресла и, подойдя ближе к матери, накидываю его на неё, слегка компонуя края. Она начинает ёрзать и переворачивается на другой бок. Глубоко вздыхаю, поднимаю бутылку с пола и иду на кухню.

И когда всё стало так… сложно? Или было сложно всегда?

Поднимаюсь наверх, заворачиваю налево и оказываюсь в своей спальне. Кидаю взгляд на широкую кровать, моментально вспоминая о том, что буквально три недели назад прямо на этой же кровати я прислушивался к громким женским стонам и наслаждался скользящими по моей спине острыми ногтями, впивающимися в обнажённую кожу.

А теперь, по всей видимости, этим всем наслаждается тоже Вильям, но вовсе не Раск, а чёртов Уолкер.

Интересно, каково вообще быть таким идеальным? А то я ведь совсем не в курсе.

Скидываю с себя пиджак, за ним рубашку и с шумом падаю на кровать, уперевшись ступнёй в её основание, и закрываю лицо ладонями.

Боже, а как перестать думать об этой несносной Миллз? Уверен: она настолько увлеклась своим новым ухажёром, что и вовсе забыла о том, что между нами что-то когда-то было. Точнее, наверное, так она все и помнит – было что-то когда-то с кем-то. Уже представляю интервью, которое будут брать у Фреи после объявления об их с Уолкером свадьбе.

– Мисс Миллз, расскажите, как вы познакомились со всем нам известным Вильямом Уолкером, который теперь стал вашим женихом?

– Вы знаете, это забавная история, – Фрея усмехнётся и отведёт взгляд в пол. – Я тогда состояла в непонятных отношениях со своим одногруппником, который в принципе и подтолкнул меня пойти и развеяться. А Вильям по счастливой случайности оказался тогда в Швеции, в гастрольном туре, и приехал на экскурсию в наш университет.

– Ой, как интересно! А что вы имеете в виду под «непонятные отношения»?

– Мы были друзьями с привилегиями.

– Прямо как в фильме «Секс по дружбе»?

– Прямо так.

– Фрея, вы достойны бóльшего. Вы сделали правильный выбор, – интервьюер улыбнётся, и Фрея подарит ему ответную улыбку. – И как же зовут идиота, который отказался брать на себя ответственность за свои чувства и побоялся обязанностей и привязанностей?

– Вильям Раск Паульсен.

– Дамы и господа! Внимание! Сенсация! Вильям Раск Паульсен – идиот!

Жмурюсь, прогоняя раздражающие меня мысли, которые я сам же и сгенерировал у себя в голове, и отсаживаюсь на середину кровати, влепившись в спинку. Открываю мессенджер, на эмоциях печатаю сообщение и откидываю телефон в сторону.

Я: Привет. Знаю, уже поздно, но… Но мы можем поговорить?

Почти сразу слышу звук уведомления и, перевернув телефон экраном вверх, вижу ответ.

Фрея: Раск, ты как обычно. Звание королевы драмы твоё по праву.

Фрея: А если серьёзно… Можешь даже не спрашивать. Я всегда рядом, ты же знаешь.

Фрея: Что случилось?

Я: Это входит в список тем, которые я не хотел бы обсуждать в переписке.

Фрея: 1:1. И что ты предлагаешь?

Я: Заеду за тобой через 20 минут. Будь готова.

Фрея: А ты не обнаглел? Может, я уже спать собираюсь? И лежу в кровати, например, в лёгком кружевном пеньюаре… Ну, или совсем без него…

Я: Нет времени на флирт. Одевайся, буду через 20 минут.

Фрея: Зануда.

Мягко усмехаюсь и только через некоторое время осознаю, что глупо улыбаюсь, пялясь на наш диалог с Фреей, но при этом отчаянно строю из себя хладнокровного и бесстрастного мужчину, который будто бы вовсе не стал ярко представлять лежащую в своей кровати Миллз в пеньюаре. А, возможно, и совсем без него…

Кажется, теперь я понимаю, какие чувства имела в виду Альма, когда я просил её забрать нас с Эриком из клуба.

Такие вот чувства. Чувства, заставляющие испытывать всё и ничего в одну секунду. Чувства, способные загнать тебя в угол, но в то же время способные помочь тебе подняться на ноги даже в самый тяжёлый период твоей жизни.

И чувства, которые ты вообще не в силах контролировать или хоть как-то изменить, как бы ты этого ни хотел.

Глава 9. Ошибка девятая. Откат назад

Вильям

Стою, скрестив руки, облокачиваясь на стену в коридоре около входной двери в квартиру Миллз. Я позвонил в звонок минут пять назад и услышал что-то неразборчивое за дверью, и с тех пор мне так никто и не открыл. Начинаю уже красочно представлять в мыслях, что именно могло произойти с Миллз за эти мучительно долго тянущиеся пять минут, что я провёл в ожидании чуда, но мои тяжёлые думы прерывает долгожданный скрип двери.

Наконец, я имею возможность взглянуть в глаза той, что действительно умеет заставить мужчину ждать. Окидываю только что открывшую дверь Фрею броским взглядом, заметив, что на ней короткая чёрная майка и такие же траурно-чёрные шорты, еле-еле прикрывающие самые сокровенные места на её теле.

Увидь я раньше девушку в таком виде, я бы поблагодарил её за столь интересный комплект одежды, который может дать моей фантазии волю, но сейчас я лишь недоумевающе хмурюсь, вернувшись взглядом к лицу Миллз.

– Ты почему ещё не одета? Я же сказал: будь готова, – упираюсь плечом в дверной косяк.

– Я никуда не пойду.

Фрея разворачивается на звук уведомления в телефоне, и я не упускаю возможности опустить глаза на её шорты, только уже с другого ракурса.

Даже не знаю, с какой стороны интереснее.

– И куда ты всё равно хочешь…

Она замолкает, повернувшись обратно с телефоном в руках, а я стою, наклонив голову набок, и нахально разглядываю её, медленно поднимая взгляд наверх. Фрея слабо улыбается, прищурившись.

– Ну, я хотел… не знаю, прогуляться, – отталкиваюсь от стены, выпрямившись, и засовываю руки в карманы брюк. – Так и быть. Я подожду, пока ты оденешься, – делаю шаг внутрь, а Фрея поднимает брови, взглянув на меня как на идиота.

Дай мне хоть секунду передохнуть, дорогуша.

– Раск, ты не охренел?

– Нет. А что? – нагло улыбаюсь, делаю ещё шаг, и Фрея отступает назад.

– Тебя дверь не учили закрывать? – она обходит меня, подойдя к двери, и проворачивает в ней ключ дважды. – Или ты родился в лифте?

– Обожаю твой юмор.

Фрея разворачивается, но больше не смотрит на меня как на идиота. Это радует.

– Это не юмор, Вильям, – она облокачивается на стену, заведя руки за спину. – Это жестокая реальность, – её губы расплываются в лёгкой улыбке.

– Ну, так что? Ты приглашаешь меня на чай? – оглядываюсь по сторонам и наконец игриво улыбаюсь, найдя лицо Миллз глазами.

– Возможно. Если будешь хорошо себя вести.

– А если буду плохо себя вести?

– Сделаю тебе растворимый кофе.

– Ты слишком жестока.

Фрея мягко усмехается, оттолкнувшись от стены, и проходит на кухню, а я следую за ней.

– Я жду увлекательного рассказа о том, почему ты решил прийти в гости в два часа ночи, – Фрея подходит к кухонным шкафчикам, раскрывает дверцы и начинает внимательно разглядывать содержимое внутри. – Чего тебе налить? – она разворачивается, игриво сверкнув глазами. – Чай? Кофе? Виски?

Вижу внушительную коллекцию английских (и шведских) чаёв, тут же придумав очередную шутку про национальность Фреи, но меня прерывает пронзающий осуждением взгляд, направленный прямо в мои бесстыжие глаза.

Что я опять сделал-то?

– Нет. Мне хватило, – наблюдаю за тем, как скептически Фрея приподнимает брови, и добавляю: – Я… – замолкаю, боясь произнести чего лишнего, чтобы Фрея меня случайно не убила. – Мне сложно говорить об этом, – опираюсь предплечьями в большой обеденный стол, наклонившись вперёд, и опускаю взгляд вниз.

– И зачем ты тогда пришёл, раз не можешь поговорить со мной? – тихо произносит Фрея и ставит передо мной кружку чая, а я поднимаю глаза к её лицу.

– Когда ты рядом, мне спокойнее.

Фрея садится напротив и слабо улыбается: так, как будто боится показать, что ей приятны мои слова, и я продолжаю:

– Мне нужна дружеская поддержка.

– Дружеская. Точно, – Фрея устало утыкается кулаками в щёки. – А Эмили не может тебя поддержать?

Чувствую витающее в воздухе пренебрежение даже сквозь расстояние между нами.

– Не может. Она меня поцеловала, – закрываю рот прежде, чем произношу лишнее. – Точнее, она подумала, что мне это поможет, – обхватываю пальцами керамическую кружку, устремив в неё взгляд, и шумно вздыхаю.

– Помогло?

Поднимаю голову, взглянув на Фрею. Она склоняет голову набок, разглядывая меня заботливо, нежно.

– Нет, – улыбаюсь, приподняв уголок губ вверх. – А как прошёл твой вечер?

– Ну… – Фрея отводит взгляд в сторону, задумавшись. – Хорошо. Прекрасно. – Недоверчиво прищуриваюсь.

– Как-то неуверенно, – наклоняюсь вперёд, едко ухмыльнувшись, и Фрея закатывает глаза.

– Ты пришёл поговорить о моём свидании с Уолкером или о своих проблемах? Потому что я могу рассказать тебе, какой он на самом деле замечательный. Если ты хочешь, конечно, – Фрея опускает руки на стол, скрестив их, а её губы расплываются в победной улыбке.

– Расскажи. Правда такой замечательный? – равнодушно произношу, хотя внутри меня уже разгорается огонь ненавистной ярости.

– Правда. Он галантный, скромный, вежливый, не издевается, не шутит дебильные шутки, как это тут делают некоторые…

– И скучный, – пополняю её список, и Фрея пронзает меня прищуренным взглядом.

– Хороший. Не скучный.

Вижу в её глазах сомнение и не могу этим не воспользоваться.

– Я что-то раньше не замечал, чтобы тебе нравились хорошие.

Игриво улыбаюсь и окончательно забываю об истинной причине, почему я вообще пришел сегодня к Миллз, а она натягивает на своё симпатичное личико выражение боевой готовности.

То, что я так сильно в ней люблю.

– А я поумнела.

– А, правда, что ли?

– Правда. И вообще, – Фрея откидывается на спинку стула, согнув ноги в коленях, – он пригласил меня на выставку современного искусства.

– Как интересно, – саркастично бросаю, получив за это испепеляющий взгляд. – И что, правда хочешь на выставку? В музей?

– Хочу.

– А если попробовать не врать?

– Раск, ты совсем уже, что ли… уже совсем, – Фрея ёрзает, а я заинтересованно приподнимаю бровь.

– Что я совсем? Совсем, окончательно прав?

– Так сильно хочется услышать, что ты прав?

– Да.

– Ну, ладно, ты прав. – Победно улыбаюсь, и Фрея добавляет: – Я не хочу в музей.

– Я так и знал. И чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы он взял меня сзади.

Некоторое время смотрю Фрее в глаза, переваривая информацию, а моё подсознание начинает вырисовывать то, что только что сказала моя подруга, умеющая моментально вводить меня в состояние возбуждения. Глубоко выдыхаю, продолжаю пялиться и молчать.

Фрея растерянно пробегается глазами по кухне, и они наконец останавливаются на моём лице, ярко отражающем настроение загруженного эротическими картинками сознания.

– Виль, если ты не собираешься рассказывать мне ничего, то я бы хотела пойти…

– Я могу взять тебя сзади, – едва слышно произношу, и Фрея тут же замолкает, нервозно сглотнув, а её дыхание становится частым.

– Я знаю, – её голос оказывается тихим, дрожащим, и я рвано выдыхаю. – Мне… мне нужно выспаться. Завтра генеральная репетиция.

– Прости. Я вообще не должен был приходить, – отодвигаю кружку от себя и поспешно поднимаюсь на ноги, но Фрея хватает меня за руку.

– Но ты уже здесь. – Вглядываюсь в изумрудные глаза Фреи, и её пальцы переплетаются с моими. – Не строй из себя отчаянно благородного героя. Тебе это ни к чему сейчас.

– Я не строю вообще-то. Я и есть благородный герой, – самодовольно улыбаюсь, опустившись обратно на стул, и продолжаю прожигать Фрею беззастенчивым взглядом.

– Ты шутишь, потому что тебе больно. – Улыбка моментально слетает с моих губ, а слова Фреи вынуждают глубоко вздохнуть. – Давай так: либо ты рассказываешь, в чём дело, либо мы идём спать, потому что я уже не могу, – она отпускает мою руку и облокачивается на стол предплечьями, а её взгляд наполняется искренней усталостью.

– Выбираю второй вариант, а позу можешь выбрать сама. Я уступаю, – в очередной раз шучу, заставляя Фрею злостно закатить глаза.

– Вильям, ты меня не слушаешь совсем? Я и правда очень уста…

– Моя мама не хочет со мной общаться, – выпаливаю, протараторив на одном дыхании, и опускаю взгляд вниз, вперив его в кружку с чаем, к которому я так и не притронулся.

– Ты уверен?

– Даже не знаю, – сжимаю пальцы в кулак, дёрнув бровью. – Мы уже месяц не можем вместе пообедать, потому что у неё постоянно есть дела поважнее. Дела, либо очередные мужчины в её жизни, с которыми ей, по всей видимости, интереснее, чем со мной.

– Такова наша судьба. – Нахожу Фрею глазами, растерянно её разглядывая, и она сгибает ноги в коленях, подняв ступни на стул. – Наши родители иногда сами ведут себя как дети. А нам потом страдать, – Фрея мягко улыбается, вынуждая меня коротко улыбнуться ей в ответ.

– И что ты предлагаешь? Страдать вечность? – улыбаюсь немного шире, уткнув кулак в щёку.

– Нет. Она ведь может даже не знать, что для тебя это так важно. Ты ей говорил, что для тебя это важно?

– Не говорил.

Снова тяжело вздыхаю, ведь мне кажется, что я впервые говорю настолько открыто о том, что волнует меня уже больше десяти лет, и мне на долю секунды становится легче.

– Люди не могут читать твои мысли и догадываться о том, чего ты хочешь, – Фрея обхватывает руками свои ноги, прижимая их к груди. – И, к сожалению или к счастью, твоя мама – тоже человек.

– Иногда я об этом забываю, – вглядываюсь в лицо Миллз, а мои губы расплываются в нежной улыбке.

– Ага. Они поступают бездумно, а мы потом идём к психологу и жалуемся, какие у нас родители плохие. Какие бы они хорошие ни были на самом деле.

– Вот я и пришёл к психологу. Жаловаться, – выгибаю бровь и опускаю взгляд на пухлые женские губы своего любимого психолога.

– И где мои пять тысяч крон за приём? – шепчет Фрея, приблизившись ко мне корпусом.

– Помнишь наше с тобой свидание?

– Какое? Не помню, – с искусственной непринуждённостью произносит Миллз, и я легко усмехаюсь.

– Ну, то самое лучшее свидание в твоей жизни.

В моей.

– Допустим, помню. И что?

– Я тогда тебе подарок сделал в виде бутылки дорогущего красного вина и устриц, которые ты даже не доела. – Фрея прищуривается, и я продолжаю: – Считай, что это было моё вложение в будущее. Теперь мы квиты.

– Жмот.

Опускаю голову вниз, невольно усмехнувшись.

– Можно вопрос? – Фрея кивает, и я добавляю: – Какие у тебя отношения с отцом?

– Я знаю, что он меня любит. И хоть он иногда тоже делает ошибки, но я его всё равно люблю.

– А я вот не уверен в том, что мама меня любит. Мы отдалились, когда умер отец. Вроде общее горе должно сближать, а у нас получилось наоборот, – грустно улыбаюсь, поймав заботливый взгляд зелёных глаз на себе.

– Ты думаешь или чувствуешь?

– Что?

– Думаешь, что мама тебя не любит, потому что тобой двигает обида, или именно чувствуешь, что ей всё равно?

Нахмуриваюсь, выискивая ответ в своей голове на слишком тяжёлый вопрос Фреи, и, наконец, отвечаю:

– Думаю.

– Тогда поговори с ней, – Фрея выпрямляется, опустив руки вниз. – Может, она тоже, как и ты, думает, что тебе не до неё. Не хочет навязываться. Ты уже взрослый, самостоятельный. И только ты решаешь, как относиться к ситуации, – она встаёт на ноги, облокотившись на стол руками. – Есть два варианта: либо она тебя выслушает, поймёт и попытается исправиться, либо нет. Но тут уже вопрос к тебе, хочешь ли ты продолжать бороться за отношения, в которых на тебя откровенно забивают, – Фрея поворачивает голову, отведя взгляд в сторону, и звучно вздыхает. – Сеанс психотерапии окончен. Психолог утомился.

– Утомился моими проблемами? – издевательски улыбаюсь, и Фрея находит меня глазами.

– И не только.

– А психолог-то, получается, дилетант. Или совсем неопытный.

– Да какой пожелаешь. Можно я уже спать пойду?

Фрея отталкивается от стола, выпрямляясь, и я встаю за ней. Шумно выдыхаю. Миллз, коротко закатив глаза, разворачивается и делает один шаг к выходу из кухни.

– Фрея, – она поворачивается, услышав своё имя, и я добавляю: – Спасибо, – делаю шаг к ней, продолжая рассматривать её как будто в первый раз. – Мне нужно ещё кое-что.

– Что?

Фрея поднимает брови, а я подхожу к ней вплотную, уже ощущая теплоту её практически обнажённого тела.

– Это.

Дотрагиваюсь до её плеч, скользнув ладонями вниз, и притягиваю Фрею к себе, опустив подбородок на её макушку. Чувствую женские руки на своей спине, медленно поднимающиеся вверх. Ладони Миллз перемещаются на трапециевидную мышцу, и я делаю глубокий вздох, прикрыв глаза.

– Это тебе помогает, а поцелуи любимой девушки не помогают?

Фрея утыкается щекой в мою грудь и, слегка поелозив, прижимается ко мне сильнее. Легко, но самодовольно улыбаюсь, запустив пальцы в её волосы.

– Не ревнуй, пожалуйста. Я, конечно, понимаю, это сложно, но…

– Да это очередная шутка, Раск, – издевательски усмехнувшись, Фрея отталкивает меня руками.

– Пусть будет так, – самоуверенно произношу, шагаю вперёд, минуя ошеломлённую Миллз, и направляюсь в гостиную. – Где ты меня разместишь? Или снова воспользуешься возможностью уснуть в моих объятиях?

– Раск, ты… – Фрея начинает шипеть у меня за спиной, и я резко разворачиваюсь, чуть не влепившись в неё. – Ты…

– Что я? – заглядываю ей в глаза, и она на секунду замирает.

– Такой наглый… – Фрея шумно выдыхает, а я сжимаю челюсть. – Такой несносный… – ещё один её рваный выдох, и моё дыхание становится частым. – И такой невыносимый…

Раздражённо дёргаю уголком рта, злостно прищурившись, и продолжаю смотреть Фрее в глаза, а через секунду обхватываю её лицо руками, резко притянув её к себе, и впиваюсь в её губы. Она издаёт звук, похожий на жалобный стон, который действует на меня как спусковой крючок, провоцирующий последний, контрольный рывок.

С шумом прижимаю спину Фреи к дверному косяку, перемещаю ладони на её талию и тут же спускаю их ниже. Она обвивает мою шею руками, и я подхватываю её за бедра, грубо впечатав в стену ещё раз.

– Виль… Моя комната слева, – отрывисто произносит Фрея, проскользнув ладонями по моей шее.

– Понял.

Падаю на кровать в спальне Миллз, а она садится сверху и опускает предплечья рядом с моей головой, сразу же примкнув губами к моим губам. Притягиваю её ближе, исследуя ладонями напряжённые упругие бедра. Моя рука скользит под самые короткие в мире шорты, оттягивая их в сторону, и Фрея выгибается, вжавшись в меня всем телом.

– Возьми ме…

Едва слышно начинает Фрея, но её прерывает доносящийся из прихожей женский голос, больше похожий на истошный крик.

– Фрея! Миллз! Мисс Миллз! Мисс Фрея Миллз! Ух ты, звучит-то как… А ведь звучит…

Фрея сильно жмурится, глубоко и шумно выдыхает, раздражённо закатывает глаза и слезает с меня, перевалившись на поверхность кровати. Закусываю губу, слабо улыбнувшись, и делаю вид, что готов подождать, пока она разберётся со своими пьяными подружками, но, если честно, я ещё с вечера на пределе. Разочарованно откидываюсь на спинку кровати, расставляю широко ноги. Фрея выходит в коридор, тихонько прикрыв дверь. Слышу заливистый женский смех вперемешку с осуждающим тоном Миллз и закрываю лицо ладонями.

И только сейчас понимаю, насколько сильно я на самом деле устал.

Устал сегодня, за последнюю неделю или вообще по жизни?

Чувствую свинцовую тяжесть в мышцах, поэтому стягиваю с себя футболку, переворачиваюсь набок, подкладываю руку под подушку и прикрываю глаза. Не знаю, сколько времени проходит, пока я пребываю в состоянии полусна, но я всё же слышу, сквозь пелену, как Фрея возвращается в комнату, тихо прошептав моё имя. Помню, как она обнимает меня, пристроившись сзади, и я наконец крепко и спокойно засыпаю.

* * *

Просыпаюсь из-за слышимых звуков двух женских голосов, переплетающихся вместе. Лениво смотрю в экран мобильного телефона и вижу пропущенные от мамы. Приподнимаюсь, тут же набираю её и прижимаю телефон плечом к уху, а на ходу беру футболку в руки.

– Виль, где ты? Ты не ночевал дома?

– Нет, – отвечаю сухо, хоть и хочу сказать маме многое. – Что-то случилось?

– У нас бранч с директорами филиала. Ты не забыл? – Проговариваю в голове всевозможные ругательства на немецком и беру телефон в руку, пока иду по направлению к выходу из спальни Миллз. – В двенадцать. Не опаздывай, пожалуйста.

– Да-да, помню: директора, филиал, двенадцать. И тебе доброе утро, мам, – с сарказмом в голосе произношу, почему-то моментально почувствовав за это вину. Облокачиваюсь на стену в коридоре, глубоко выдохнув, и прикрываю глаза.

– Доброе утро, дорогой. Прости, я просто… забегалась, – открываю глаза, устремив взгляд в шкаф в прихожей квартиры Миллз, и резко выпрямлюсь, оттолкнувшись от стены.

А мне не послышалось сейчас? Моя мама знает слово «прости»? А, может, Миллз была права? И мне правда стóит с ней поговорить? Пока я витаю в размышлениях, мама говорит что-то ещё, но я уже не слушаю и, на автомате попрощавшись с ней, сбрасываю звонок, продолжая так же задумчиво изучать глазами несчастный шкаф.

– Доброе утро, – слышу голос Фреи из кухни и поворачиваю голову в сторону звука.

– Доброе.

Мой взгляд плывёт от лица Фреи к лицу незнакомой мне девушки, которая, по всей видимости, и пришла совершенно внезапно сегодня ночью, а точнее, ближе к утру, и удивлялась тому, как замечательно фамилия Фреи подходит её имени.

– Здравствуйте, Вильям, – ехидно произносит соседка Фреи, а её глаза опускаются ниже по моему телу, и я только сейчас осознаю, что забыл надеть футболку, отвлечённый на разговор с мамой.

– Простите, я сейчас оденусь, – дёргаюсь под пристальным взглядом проницательных карих глаз, но не успеваю сделать ничего, как вновь слышу голос девушки.

– Прошу вас, не стóит. Только не это, – она приставляет ладонь к груди, изображая разбитое сердце. Фрея кидает на неё осуждающий взгляд. – Ну, чего? Я просто хочу получше разглядеть твоего парня. Трогать не буду, обещаю, – игриво добавляет девушка, заставляя Фрею злостно закатить глаза.

– Да не мой он парень, Лили, я же сказала, – Фрея переводит на меня сочувствующий взгляд и коротко улыбается. – Виль, не стой в проходе, присаживайся, – она указывает на место напротив Лили, и я сажусь за стол, так и не надев на себя футболку. – Повторю свой вчерашний вопрос: чай, кофе, а, может быть, Ирландский кофе?

– Это тот, который с виски? – выгибаю бровь, мягко усмехнувшись, и Фрея кивает, закусив губу. – Нет, я же сказал, не буду больше никогда пить, – морщусь, ведь вспоминаю, к чему обычно приводит моё пьяное состояние (если что, ни к чему хорошему), и переключаю фокус внимания на Лили. – А вы, значит, живёте тут вместе?

– Да, мы соседки, – губы Лили образуют лёгкую улыбку. – Кстати, насчёт «никогда больше не пить». Я вот тоже всё время так говорю, говорю, но никогда почему-то не выполняю свои обещания.

– Потому что надо помнить о них, когда в очередной раз идёшь в клуб тусоваться, а не вспоминать о них уже наутро, – едко произносит Фрея и ставит перед Лили стакан воды, протягивая ей таблетку от головной боли.

– А пива у нас нет случайно? Холодненького.

Фрея закатывает глаза, я довольно улыбаюсь, а Лили, похоже, и хотела добиться такого эффекта.

– Это я так, для справки, вдруг Вильям захочет. – Фрея вскидывает бровь, скрестив руки на груди, и облокачивается на кухонный гарнитур. – Вообще, Фрея жуткая зануда, – Лили находит меня глазами, а мои губы расплываются в широкой улыбке.

– В смысле? – Миллз растерянно улыбается. – Я не…

– Да-да. Даже вот вчера, – Лили выпивает таблетку, закинув голову назад. – Я собралась в клуб. Потусоваться. Алкоголь, мальчики, танцы всю ночь напролёт. Ну, вы понимаете, да? – Киваю, закусив губу, и Лили продолжает: – А Фрея, видите ли, захотела поспать, – Лили разводит руками, и я, не сдержавшись, мягко усмехаюсь. – Но теперь я понимаю, почему она отказалась идти. Были планы поинтереснее, – взгляд Лили пропитывается игривостью, переместившись к лицу Фреи.

– Да, были планы выспаться, – саркастично бросает Фрея. – А это… было незапланированное мероприятие, – мы встречаемся глазами, и я нежно улыбаюсь.

– Слишком сексуальное незапланированное мероприятие.

Свожу брови к центру, разомкнув губы, и делаю один вздох. Губы Лили образуют кокетливую улыбку.

– Ты смущаешься? – Фрея делает шаг вперёд, внимательно разглядывая моё лицо, и я растерянно нахожу её глазами. – Боже, Лили, что ты с ним сделала?

– Я? Ничего. Он таким и был. Чудесным, – Лили не перестаёт подкатывать ко мне, и я отвожу взгляд вниз, бегая глазами по кухонной мебели.

– Она права вообще-то, – тихо произношу, продолжая рассматривать узоры на столе, и невольно начинаю обводить их пальцами. – Я такой. Скромный, прилежный, хороший мальчик, – наконец поднимаю взгляд к лицу Миллз, которое сейчас выражает слишком широкий спектр самых различных эмоций. – У меня и девушки-то никогда не было, – пытаюсь вложить в свой взгляд как можно больше жалостливости, но мои губы так и норовят расплыться в едкой, самодовольной ухмылке. – А женскую грудь я видел только один раз в сериале на StreamOnline^[2], остальные разы глаза закрывал, слишком стыдно было, – всё же издевательски улыбаюсь, не сдержавшись, и Фрея ударяет меня по плечу. Хватаюсь за больное место, прижав руку к груди, и досадно вздыхаю. – Я открыл перед тобой душу. Почему ты поступаешь так со мной?

– Тебе надо было на пробы в мой драмкружок записываться, Раск, – Фрея возвращается на своё законное место, вновь облокотившись спиной на кухонный гарнитур.

– У тебя в команде уже есть один Вильям, – монотонно произношу, испепеляя Фрею холодным, пристальным взглядом. – Мне нужно на встречу. Я пойду, – резко встаю, отодвинув стул назад, и Лили приподнимается за мной. – Приятно было с вами познакомиться, – целую тыльную сторону ладони Лили, а она мягко улыбается.

– Взаимно. Вильям, не оставите свой номер телефона? Вдруг, я снова напьюсь, а позвонить будет некому. Все номера бывших я уже удалила сгоряча, к сожалению.

Довольно улыбаюсь, приятно удивившись, ведь столько женского внимания я не получал уже очень давно. Столько и сразу.

– Ну, я…

– Ли, ты прекратишь или нет? Хватит, – Фрея касается моего плеча и толкает меня к выходу. – Твои шутки уже выходят из-под контроля.

– Моя дорогая, какие же тут шутки, тут жизнь на кону. Моя личная жизнь. Вильям, заходите к нам ещё!

Фрея выталкивает меня в коридор и захлопывает за собой дверь. Глубоко рвано выдыхает, нервозно сложив руки на груди.

– Прости за неё. Она иногда… слишком активна. Особенно с похмелья. Но в обычном состоянии она замечательная. Правда, – Фрея встречается со мной взглядом.

– Она просто прелесть, – мягко улыбаюсь и опускаю руки вниз, шагнув Фрее навстречу. – Ты опять слишком много думаешь, Миллз, – дотрагиваюсь до выпавшей вперёд прядки длинных шелковистых кофейных локонов и заправляю её Фрее за ухо. – Иногда нужно не думать, а чувствовать, – едва слышно добавляю, продолжая смотреть ей в глаза.

– Я чувствую, что хочу пожелать тебе удачи на твоей бизнес-встрече.

– Пожелай.

– Удачи. – Мои губы образуют благодарную улыбку, а пальцы поглаживают кошачье ушко. – И ещё кое-что, – Фрея поднимается на носочки, приближается ко мне и оставляет нежный поцелуй на моей щеке. – Твой первый поцелуй, поздравляю, – шёпотом произносит Фрея, и я чувствую её горячее дыхание на своей коже. Мягко усмехаюсь, и она так же тихо добавляет: – Виль, я хотела сказать… – она отстраняется, взглянув мне в глаза, и я невольно хмурюсь, дёрнув скулами.

– Мне пора, – перебиваю её, почувствовав слишком много теплоты в одну секунду, и одним движением натягиваю на себя футболку. – А тебе удачи на репетиции. Зайду, может быть, – равнодушно бросаю и утыкаюсь взглядом в экран мобильного телефона.

– Да, спасибо, – резко отрезает Фрея, и я поджимаю губы. – Обязательно приходи. Придёшь посмотреть на свою любимую актрису?

Чувствую пренебрежение в её голосе, от которого мне в то же мгновение становится холодно. Было слишком тепло – теперь слишком холодно, разве не этого ты хотел, Раск?

– Да-да, – небрежно кидаю и вижу уведомление о пришедшем сообщении от той самой, которую мы с Фреей обсуждали буквально одно мгновение назад. – До встречи, Миллз, – одариваю недовольную Миллз официальной улыбкой, и она закрывает за мной дверь, громко ей хлопнув.

Глубоко вздыхаю и тут же опускаю взгляд в экран мобильного телефона, потому что вновь слышу звук уведомления.

Эмили: Виль, привет. Я всю ночь не могла уснуть, думала о тебе и о нашем свидании. Ты мне очень нравишься, поэтому, я хочу показать тебе серьёзность своих намерений.

Застываю на одном месте, разглядывая откровенное фото Эмили, которое она прислала мне как доказательство своих серьёзных намерений.

Впервые ощущаю себя так, как будто я действительно кому-то нужен. Нужен такой, какой есть. Без подтекстов, скрытых смыслов, когда тебе не нужно придумывать оправдания или искать доказательства наличия чувств. Когда они лежат тут, на поверхности: видные, ощутимые и такие желанные.

Только вот единственное, что меня теперь интересует: что на самом деле лучше – быть любимым или любить?

Говорят, что сложно найти человека, который будет отвечать тебе взаимностью – то бишь найти пересечение множеств «быть любимым» и «любить». Но что, если самая трудная задача – это не найти этого человека, а удержать его? Убедить в том, что ты – лучшее, что может с ним произойти?

А самое страшное в этой цепочке – это то, что может оказаться так, что ты в самом деле не тот, кто ему нужен, и он поймёт это раньше тебя. И всё по новой – разбитое сердце, неготовность начать новую страницу жизни, страх перед будущим. Сколько можно совершать одну и ту же ошибку? В этот раз я не намерен наступать на одни и те же грабли, вновь и вновь царапая голую кожу ступней о железные вилы непростительных промахов.

Я: Это слишком красиво. Незаконно красиво. И теперь я просто обязан пригласить тебя на ужин.

Глава 10. Ошибка десятая. Игры

Вильям

Мои пальцы обхватывают язычок молнии на её платье, и я медленно тяну его вниз. В гримёрной тихо, я слышу лишь тяжёлые вздохи и то, как отчаянно она пытается восстановить дыхание.

Хорошая девочка.

– Ты будешь меня слушаться, – едва слышно произношу, проводя тыльной стороной ладони по её обнажённой пояснице, и она выгибается, вытягивая руки вверх.

– Нет, – женский голос дрожит, отдавая лёгкой паникой, и я опускаю руку на её бедро, коснувшись большим пальцем внутренней стороны.

– Ты сама хочешь подчиниться, – моя ладонь поднимается вверх, задирая подол тяжёлого платья, и я слышу один сдавленный стон.

– Нет, – на выдохе произносит, продолжая играть со мной в игры.

Но я больше не играю.

– Ты мне врёшь, – шепчу ей на ухо, наклонившись, и прижимаюсь к ней сзади. – Знаешь, что я делаю с теми, кто мне врёт?

Её грудь касается шаткого стола, который в тот же миг издаёт скрипучий звук, и я, сжав запястья, вытягиваю её руки ещё выше над её головой.

– Знаю. Накажи меня за это.

Полчаса назад

– Хочется поблагодарить всех, кто присутствует на данный момент на этой сцене, – Скотт жестом показывает на выстроившуюся в ровный ряд команду Фреи. – Но, конечно же, отдельное спасибо заслуживает человек, благодаря которому наше сегодняшнее выступление оказалось настолько ошеломляющим. Само собой, это я и… – по залу пробегает короткая дорожка смешков, – мисс Фрея Миллз, – Скотт разворачивается, взглянув на Фрею, стоящую у самого края сцены. – Если бы не её настойчивость и стойкость характера, мы бы не добились такого успеха. Передаю слово режиссёру лучшего бестселлера.

– Скотт, ты преувеличиваешь, – Фрея забирает из рук Скотта микрофон и сдержанно улыбается. – Только настойчивость. – Мои губы образуют лёгкую улыбку, ведь я впервые вижу, как Миллз смущается. Очаровательно. – А если серьёзно, – Фрея поворачивается, взглянув на своих актёров, – это мне стóит поблагодарить всех вас за ваше упорство, работу и, наконец, за терпение, ведь вытерпеть мой скверный характер очень непросто, – она надменно улыбается, вызвав виноватые улыбки на лицах наивных студентов. Не верьте ей, это всё уловки. Характер у неё бомба, и она об этом тоже знает. – И спасибо всем, кто пришёл посмотреть на сие творение в действии.

Фрея разворачивается, заведя руку за спину, и кидает небрежный взгляд в зал. Её глаза плавно плывут по заинтересованным лицам зрителей, пока не находят меня. Не двигаюсь, испепеляя её пристальным взглядом, не моргаю, и Фрея делает один судорожный вздох, разомкнув губы.

– Да, да, спасибо всем, – она дёргается, поправив волосы, а я улыбаюсь одним уголком губ. – И… и ещё особую благодарность я лично хочу выказать Вильяму… – Фрея вновь поворачивается к своей команде, на мгновение замолкнув. – Вильяму Уолкеру. – Уолкер мягко улыбается, прожигая Фрею заботливым взглядом. – Мистер Уолкер, вы невероятно талантливы, и… и просто невероятны. – Уолкер опускает голову вниз, смущённо улыбнувшись. – И я бы хотела… – Фрея прерывается, закусив губу, и привлекает внимательные и голодные взгляды всех присутствующих своим неоднозначным поведением. – Хотела бы дать вам слово.

На мгновение в моей голове возникает мысль о том, что Миллз, видимо, хотела бы дать Уолкеру не только слово, но я рад, что услышал именно эту часть её желаний.

– Само собой, мисс Миллз, спасибо, – Уолкер берёт из рук Фреи микрофон, случайно накрыв своей ладонью её. – То, что говорит про меня Фрея, – это правда лишь наполовину. Я действительно невероятно талантлив, но… – Уолкер нежно улыбается, кинув взгляд в зал, по которому вновь проскальзывает дорожка из коротких смешков. – Но… – он находит глазами Фрею, – что касается второй части… Это скорее относится к вам, мисс Миллз, – обворожительный засранец понижает свой и так безупречный голос, перейдя на мягкий бас, который заставляет пробежаться неловкой дрожи даже по моим грубым коленкам.

Грёбанный австриец с голосом греческого бога вокала. Теперь буду называть его Вокалитус.

– Я… боже, – Фрея прикрывает лицо ладонями, и через мгновение зрительный зал наполняется бурными аплодисментами, сливающимися с чьими-то возгласами. Раздражённо закатываю глаза, скрестив руки на груди. – Теперь вы понимаете, о чём я? – Фрея пожимает плечами, растерянно улыбнувшись, а Вокалитус мягко усмехается. – Вильям, спасибо вам за всё. За участие и за… в общем, за всё, – её руки нерешительно обвивают божественную шею, и Фрея примыкает к Вокалитусу всем телом.

– Это вам спасибо.

Ладони Уолкера остаются на лопатках Фреи, не спускаясь ниже, и у меня возникает ощущение, что он раньше никогда не обнимался с женщиной, с которой хотел бы заняться сексом.

У вас там, что, в совете богов совсем нет хорошеньких?

– Прекрасная они пара, правда?

Вылетаю из размышлений на женский голос и поворачиваю голову в сторону звука. Вижу нашу с Фреей одногруппницу, которая устроилась рядом со мной, и наблюдает с особой трепетностью за тем, что происходит сейчас на сцене.

– Да, замечательная, – небрежно бросаю, быстро вернувшись глазами к сладкой парочке.

– Ещё раз всем спасибо за то, что нашли время посетить это мероприятие, – Фрея берёт за руку Вокалитуса и Скотта, а они по цепочке цепляются за других и кланяются одновременно.

В зале ещё раз звучат аплодисменты. Люди потихоньку начинают расходиться, но некоторые подходят к Фрее, пожимая ей руку и нашёптывая разные приятные слова. По крайней мере, я думаю, что приятные, я ведь не слышу: я стою далеко, наблюдаю за ней почти через весь зал и вижу только её довольную мордочку и улыбающегося голливудской улыбкой Вокалитуса рядом.

– Спасибо, спасибо вам огромное, – Фрея жмёт руку своему очередному фанату, а я подхожу ближе. – Но я бы хотела поговорить с мистером Уолкером наедине. Вы же не против? – она очень мягко намекает людям, чтобы они оставили её в покое, и они отходят в сторону, а я наоборот делаю широкий шаг ей навстречу. – Вам нужно отдельно повторить, мистер Паульсен?

– Повтори, – удовлетворённо ухмыляюсь, заметив боковым зрением, что карие глаза Вокалитуса пристально меня изучают.

– Мистер Паульсен, свалите, пожалуйста. – Не выдерживаю, и мои губы растягиваются в довольной улыбке, заставляя Фрею в ту же секунду раздражённо закатить глаза, но при этом нежно улыбнуться. – У меня важный разговор с мистером Уолкером.

– А у меня – с тобой, – шагаю ещё вперёд, оттесняя Уолкера куда-то в сторону, и тут же слышу недовольный хрип. – Поэтому, я предлагаю свалить вам, мистер Уолкер, – лениво поворачиваю голову, кинув небрежный взгляд на Вокалитуса, а он лишь вскидывает брови. – Прошу вас по-хорошему.

– Это угроза?

– А вы как думаете?

– Так, хватит, – нашу с Вокалитусом борьбу прерывает Фрея, внезапно ворвавшаяся в диалог. – Виль, не начинай.

– Это ты сейчас к кому обращаешься? – нагло улыбаюсь, просунув ладони в карманы брюк.

– Фрея, я могу подождать тебя у выхода. Очевидно, что мистеру Раску нужна хоть какая-то победа, поэтому, он так отчаянно сейчас со мной борется.

Уолкер, оказавшийся богом не только вокала, но ещё и психологии, одним уверенным движением наклоняется к Фрее. Его губы касаются её щеки, заставляя меня рвано выдохнуть.

– Я готов отступить. Мне не нужно самоутверждаться за счёт других.

– А ты типа всё обо мне знаешь, да, Уолкер? – чувствую себя пацаном с района, участвующим в очередной разборке. – Ты ни черта обо мне не знаешь.

– Обычно я делаю выводы по поведению людей. Твоё поведение очень красноречиво. Ведёшь себя как ребёнок.

Мы с Вокалитусом испепеляем друг друга глазами, отчаянно сцепившись взглядами. Фрея мягко дотрагивается до предплечья Уолкера, слегка его сжав.

– Виль… подожди меня у выхода.

Виль.

Говорит это так же мягко и тихо, как две недели назад, когда ещё обращалась ко мне, уснувшем в её спальне.

– Ты забыл упомянуть, что делаешь поспешные выводы. Это довольно глупо. Но я, знаешь ли, не удивлён вовсе. Гитаристы обычно не отличаются блестящим умом. – Уолкер делает рывок в мою сторону, и я машинально откидываюсь назад, окинув его надменным взглядом.

– Раск, ты перегибаешь. Что с тобой сегодня?

Детка, я и сам не знаю.

– Фрея, не переживай. Похоже, мистер Паульсен впервые осознал, чего на самом деле лишился, – Уолкер долго вглядывается в мои глаза, и я не замечаю в его взгляде ни капли гнева, а лишь мягкое сочувствие. – А точнее, кого.

Опускаю голову вниз, тяжело вздыхаю и скептически приподнимаю брови, как будто не понимаю, о чём говорит этот идеальный мужчина.

Он талантлив, красив, как бог, поёт, играет на гитаре, выше меня на два сантиметра, а теперь я узнаю, что он ещё и умён, и, похоже, помимо уроков вокала параллельно брал уроки по психологии, изучая линию поведения всяких немецких ловеласов.

И во что я только ввязываюсь? Он чёртов идеал. И даже я это вижу.

Фрея ничего не отвечает, коротко глянув на меня. Уолкер берёт гитару со стула и медленным шагом спускается со сцены, направляясь к выходу.

– Я тебя внимательно слушаю, – недовольно произносит Фрея и скрещивает руки на груди.

– Уже переспала с ним за эти мучительные две недели, что мы с тобой не виделись?

– А ты уже переспал с Эмили за эти мучительные две недели, что мы с тобой не виделись?

– Нет. А что, ты ревнуешь? – самодовольно ухмыляюсь.

– А ты? – Фрея нежно улыбается.

– Тебе правда нравится этот клоун? – упорно игнорирую её вопрос, переключив фокус внимания на Уолкера.

– Хм, – Фрея прищуривается, мягко усмехнувшись. – Похоже, «этот клоун» всё же был прав насчёт тебя.

– Правда так думаешь?

– А что, он разве неправ?

– Неправ.

– Ну, хорошо, – Фрея натягивает улыбку, опустив голову вниз. – Это всё, что ты хотел сказать?

– Знаешь, мне кажется, что ты кидаешься на первого встречного.

– Прости?

– Такое ощущение, что ты настолько отчаялась, что решила дать ему только потому, что тебе нравится его творчество.

– Раск, ты нарываешься, – с лёгкой угрозой в голосе проговаривает Фрея, а огонь в моей груди разгорается только сильнее.

– Разве я неправ, детка? – делаю шаг к ней, сократив дистанцию между нами до опасного расстояния. – Я был последним мужчиной, который посетил твою спальню за эти две недели. И теперь ты хочешь заполнить пустоту, образовавшуюся в твоём сердце, после прекращения нашего с тобой привилегированного взаимодействия. И не только в сердце, – едко улыбаюсь, скользнув взглядом на её грудь, и она тут же приподнимается из-за резкого вздоха.

– А теперь послушай меня, Раск. – Боже, обожаю этот тон. Я даже завёлся. Слушаю. Внимательно. – Я всё-таки считаю, что Вильям был прав, и тогда ты хотел прогнать его, чтобы почувствовать себя лучше. Теперь же ты хочешь, чтобы я страдала без тебя, мучалась, в то время как ты будешь развлекаться там со своей первокурсницей, – слышу в голосе Фреи нотки пренебрежения, и мои губы расплываются в мягкой улыбке. – Но позволь мне тебя разочаровать. Мир. Не. Крутится. Вокруг. Тебя. Самовлюблённый ты придурок, – Фрея выделяет каждое слово интонацией. – Понял?

– Понял, – склоняю голову набок, и мои глаза медленно возвращаются к её. – Понял, чего я безумно хочу прямо сейчас.

– Наконец оставить меня в покое? – Фрея высокомерно улыбается, но дыхание её все равно сбивается, что, конечно же, не ускользает от моего внимания.

– Понял, что безумно хочу, чтобы ты прямо сейчас взяла мой член в рот, – почти шёпотом произношу, наслаждаясь тем, как Фрея моментально теряет самообладание: шумно выдыхает, приоткрыв губы, и нервозно сглатывает. – Не переживай, я тебе помогу. Не буду слишком грубым, – добавляю ещё тише.

– Раск, да что ты… что ты себе… – Фрея запинается и закусывает нижнюю губу. – Мало ли чего ты хочешь вообще, – её уверенность распыляется вместе с надменностью, которая буквально секунду назад наполняла тон её голоса до краёв. – Мне… меня ждут.

– Ты ведь сама этого хочешь, – дотрагиваюсь до её плеч, и она вздрагивает. – А Уолкер тебя не заводит.

– С чего ты взял? Ты не можешь этого знать.

– Точно так же, как вы с Уолкером не можете знать, чего на самом деле хочу я, – сжимаю пальцы на плечах Фреи, и она делает ещё один глубокий вздох. – Играете тут в психологов. Фрея, я ведь не дурак. И не самоутверждаюсь за счёт других. Ты же знаешь.

На мгновение чувствую, что Фрея всё же со мной согласна, потому что взгляд зелёных глаз выдаёт все её тайны, но она быстро отводит его в сторону.

– Допустим, – Фрея делает шаг назад, выпутавшись из моих рук. – И чего ты хочешь? Конечно же, помимо того, чтобы я взяла твой член в рот, – непринуждённо добавляет, будто бы буквально минуту назад не растерялась от построения мною такого предложения. Вот это я понимаю: выдержка.

– О, это далеко не единственное, чего я на самом деле хочу, – опускаю руки в карманы брюк и выпрямляюсь, растянув губы в лёгкой улыбке. – Хочу наконец наказать тебя за твой острый язык.

– Всё-таки не избавился ещё от своих комплексов, да? – издевательски произносит Фрея и склоняет голову набок.

– У меня их никогда не было, – резко отрезаю. – Что ж, кажется, мы оба нашли возможных партнёров для романтических отношений, что означает окончание нашего взаимовыгодного сотрудничества. Поэтому, у меня к тебе финальное предложение.

– Какое?

– Прощальный секс. – Фрея небрежно усмехается, широко улыбнувшись. – Что? – удивлённо вскидываю брови, ведь вовсе не ожидал такой реакции.

– Звучит так, как будто мы расстаёмся, – Фрея мягко улыбается. – «Я хочу запомнить всё самое лучшее, что между нами было. Подари мне прощальный секс. Я буду помнить его целую вечность…», – Фрея театрально закидывает голову назад, прикрыв глаза, и приставляет ладонь ко лбу, а я тяжело вздыхаю.

– Прощальный секс со мной ты точно запомнишь надолго.

Встречаюсь взглядом с дерзкой Миллз, первым составленным предложением которой, по всей видимости, было: «Я люблю стебаться».

– Снова напыщенная самоуверенность?

– Лишь констатация факта. – Фрея улыбается так, как будто не верит мне, и я тут же добавляю: – Я собираюсь показать тебе, что значит прощальный секс по методике Вильяма Раска Паульсена.

– Как всё серьёзно. И когда ты собираешься это сделать?

– Прямо сейчас.

Глава 11. Ошибка одиннадцатая. Непринятие чувств

Фрея

– Прямо сейчас.

Скептически поднимаю брови и начинаю рассматривать Вильяма так, как будто он сказал какую-то глупость. Пусть понервничает.

– Я не могу сейчас. Меня ждёт Вильям, – делаю попытку обойти его, но он шагает в сторону, преграждая мне путь. – Что? Не пустишь меня?

– Только не ври мне, что не хочешь меня, – Раск смотрит на меня сверху вниз, и я закидываю голову назад.

– Я тебя не хочу, – тихо произношу и продолжительно вздыхаю, заметив, как его дыхание сбивается в эту же секунду.

– Врёшь? – так же тихо спрашивает Вильям, не двигаясь.

– Да…

Он резко опускает ладони на мою шею, притянув меня к себе, и касается моих губ своими, тут же раздвинув их языком. Начинаю задыхаться, вновь столкнувшись с пылом Раска, и судорожно хватаю воздух грудью. Его руки скользят по моей спине, а тело предательски реагирует на каждое его грёбанное прикосновение.

Почти уверена, что мысли Вильяма забиты сейчас чем-то вроде: «Я так и думал, что ты меня хочешь», ну, или что-то в этом роде. Начинаю чувствовать неимоверную злость, в то же самое время и дикое желание подчиниться ему прямо сейчас, но я ведь сильная и независимая женщина, меня просто так не взять. Пусть думает, что я не против того, что он предложил, а не хочу этого, мечтая об этом бессонными ночами.

– Прекрати, – отталкиваю его от себя, коснувшись ладонями его груди. Пренебрежительно закатываю глаза, делая вид, что мне всё равно. Отворачиваюсь и делаю шаг в сторону.

– Подожди, – Вильям пытается взять меня за руку, и я замираю на месте. – Нужно сказать тебе кое-что важное.

Встречаюсь с ним взглядом, тяжело выдыхаю, пристально рассматривая голубые глаза, пылающие от возбуждения и заинтересованности. Похоже, он замечает моё взволнованное состояние, поэтому нарочно тянет время, выжидая паузу, подогревая мой интерес ещё сильнее.

– Я ещё не наказал тебя за то, что ты мне врёшь.

С моих губ срывается отчаянный вздох. Снова не справляюсь с Раском, в очередной раз потешая его самолюбие. Он небрежно ухмыляется, довольный моей реакцией на свои провокационные речи. Не справляюсь с ним действительно или просто хочу не справляться?

– И кажется, ты вовсе не против… – Вильям успевает лишь самодовольно улыбнуться, прежде чем я притягиваю его к себе, неаккуратно обвив его шею руками.

– Да замолчи ты…

Целую его и шагаю назад, за кулисы. Вильям прижимает меня к себе, резко опустив ладони на мою поясницу. Как же мне этого не хватало.

– Согласна поиграть? – Раск проводит руками по моей талии, спускаясь вниз.

Я присаживаюсь на край стола. На край того самого стола, на котором у нас с Вильямом был первый секс.

Как символично. Первый и последний секс на этом столе.

– Что я должна делать?

Губы Раска расплываются в победной улыбке, а мне хочется в то же мгновение с ненавистью закатить глаза, но я лишь покорно смотрю на него и невинно улыбаюсь.

Сила в умении проявить слабость, дорогие мои.

– Слушаться меня.

Вильям заправляет прядку волос мне за ухо, и это могло бы быть довольно милым жестом, но не сейчас. Сейчас его взгляд холодный, но в то же время пылающий от желания услышать от меня что-то типа: «Да, мой господин, я буду вас слушаться».

– Ну, давай попробуем, – неуверенно произношу, уперевшись ладонями в край стола. Вильям подхватывает меня за талию, потянув на себя, и я встаю на ноги.

– Начнём с того, что ты встанешь ко мне спиной.

Разворачиваюсь, сложив пальцы в замок, и жду следующих указаний. Вильям затихает, а я в какой-то момент понимаю, что, оказывается, зря так долго бегала от этих извращений, которые он предлагал мне с самого начала нашего «удобного сотрудничества».

Оказывается, меня безумно заводит быть в подчинении. Или просто заводит быть в подчинении у Раска?

– Какая хорошая девочка, – Вильям убирает мои волосы назад, опалив горячим дыханием шею. По коже пробегает холодок от едва заметных касаний грубых пальцев. – И дальше будешь хорошей?

– Как пойдёт.

Слышу мягкий короткий выдох. Ладонь Вильяма спускается вниз по моей спине, изучая каждый её изгиб.

– Нагнись.

Раск подталкивает меня, опуская на стол, и я поддаюсь, вытягивая руки вверх. Слышу тяжёлый вздох и в ту же секунду едко ухмыляюсь.

– Так? – поворачиваю голову на девяносто градусов, проскользнув взглядом по основанию зеркала.

– Так. Умница, – Раск делает шаг ко мне, раздвинув мои ноги шире.

Его пальцы обхватывают язычок молнии на моём платье, медленно оттягивая его вниз. В гримёрной тихо, слышны лишь мои отчаянные вздохи, а вместе с ними такие же отчаянные попытки восстановить дыхание.

– Ты будешь и дальше меня слушаться, – едва слышно произносит Вильям, проводя тыльной стороной ладони по моей обнажённой пояснице, и я невольно выгибаюсь.

– Нет, – слышу дрожащий голос, не узнавая в нём свой собственный. Вильям опускает руку на моё бедро, коснувшись большим пальцем внутренней стороны.

– Ты сама хочешь подчиниться, Фрея, – его ладонь поднимается вверх, задирая подол тяжёлого платья, и с моих губ срывается один сдавленный стон.

– Нет, – на выдохе произношу, продолжая и дальше выводить его из себя.

– Ты мне врёшь. Снова, – слышу шёпот прямо над ухом и чувствую крепкое тело Вильяма, прижимающееся к моему сзади. – Знаешь, что я делаю с теми, кто мне врёт?

Моя грудь вжимается в шаткий стол, который в тот же миг издаёт скрипучий звук. Раск, сжав мои запястья, вытягивает руки ещё выше над моей головой.

– Знаю. Накажи меня за это.

– Уверена?

Боже, это что, забота?

– Да, – поворачиваюсь к Вильяму лицом, найдя его глазами. – Я хочу, чтобы ты меня наказал. – Его взгляд наполняется уважением, смешанным с игривым азартом, а губы образуют удовлетворённую улыбку.

– Ладно, как скажешь, – Раск выпрямляется, опустив ладонь на нижнюю часть моей поясницы. – Значит, ты мне врёшь, да?

– Да.

Спустя секунду чувствую сильный шлепок на своей заднице, провоцирующий ноющую боль. Вскрикиваю от неожиданности, тут же закусив губу.

– Без звуков, Миллз, – Вильям поглаживает место удара, слегка сжимая пальцы.

– Виль, я просто… не ожида…

Начинаю оправдываться, но не заканчиваю фразу из-за второго, более агрессивного, удара, приходящегося на другую половину моей бедной задницы. На этот раз выдерживаю испытание не закричать, но уже не от боли, а от возмущения. За что?!

– Я не разрешал тебе говорить, – с угрозой произносит Раск, а я всё-таки со злостью закатываю глаза и укладываю голову на вытянутые предплечья. – Ты считаешь, что не заслужила наказания?

Опираюсь на локти, немного приподнявшись, и кидаю на Вильяма вопросительный взгляд через плечо.

– Можешь ответить.

– Спасибо, мой господин, – говорю с сарказмом, ожидая, что задену Вильяма неподобающим тоном, но он лишь коротко улыбается, тут же натянув на свою физиономию выражение ледяного спокойствия. – Нет, считаю, что заслужила.

– Я тоже считаю, что заслужила. Ну, ничего, ещё научишься быть покорной.

Вильям жестом показывает мне, чтобы я поднялась, и я вскакиваю, в ту же минуту ощутив боль в ягодичной мышце. Чёрт его подери, этот БДСМ.

– Знаешь, мне нравится, что ты такая дерзкая, – он заводит руки за спину и шагает в сторону, вновь оказываясь у меня за спиной. – Ещё больше хочется подчинить тебя, – едва слышно добавляет, а я прикрываю глаза. – Скажи, тебя это заводит? Подчиняться мне, – его шёпот ласкает уши, и я сразу же нахожу ответ на его вопрос в своей голове. И не только в голове.

– Нет, – продолжаю гнуть свою линию, хоть и очевидно, по-моему, что я его обманываю. Но это так чертовски весело.

– Врёшь?

– Нет.

– Я тебе верю. – А вот я тебе – нет. Что ты задумал, Раск? – Хочешь, сделаю тебе приятно за то, что ты мне не врёшь?

– Хочу, – выдавливаю из себя одно слово, и через секунду чувствую ладонь Вильяма на своём бедре.

Он прижимается ко мне сзади, а я прикусываю нижнюю губу, замерев в томительном ожидании. Ещё мгновение, и я ощущаю, как средний палец мужской руки скользит между половыми губами, проникая внутрь, и, дойдя до клитора, делает пару круговых движений. Начинаю извиваться в руках Вильяма, а он только крепче прижимает меня к себе.

– Думаешь о Уолкере сейчас? – слышу дьявольский шёпот и чувствую горячее дыхание над ухом.

– По-моему, единственный, кто сейчас о нём думает, – это ты, – издевательски улыбаюсь.

– Забавно. А знаешь, что самое забавное в этой ситуации?

– М? – прогибаюсь в пояснице, прикрыв глаза.

– Ты ведь мне всё-таки соврала. Тебе нравится мне подчиняться, – Вильям резко вставляет в меня два пальца, срывая с моих губ отчаянный стон, и тут же накрывает мой рот второй ладонью. – Знаешь, что это значит? – его губы касаются моего уха, а язык скользит по коже, поднимаясь от мочки наверх.

– Снова наказание?

Раск отстраняется, а я разворачиваюсь, взглянув ему в глаза.

– Хватит с тебя наказаний, – он выгибает бровь, слабо улыбнувшись. – Просто скажи мне кое-что.

– Что угодно, господин.

Боже, а я ведь шучу сейчас, да?

– Скажи, что тебе нравится мне подчиняться. Глядя мне в глаза, – Вильям просовывает руки в карманы брюк.

Продолжаю разглядывать победное ликование в голубых глазах и, не справившись с ним, отвожу взгляд в сторону, нервозно закусив губу.

– Нет, смотри мне в глаза.

Я его ненавижу. Это самое настоящее наказание для меня, и он об этом прекрасно знает. Засранец!

– Я… – вновь пытаюсь отвести взгляд, но быстро возвращаюсь глазами к его. – Мне нравится вам подчиняться, – едва слышно произношу и мягко выдыхаю. Губы Вильяма разъезжаются в стороны, образуя снисходительную улыбку.

– Нравится, значит… – Раск дотрагивается до своего галстука, оттягивая его вниз, и снимает его с шеи. – Так чего же ты мне постоянно перечишь? – шёпотом добавляет, заведя мои руки за спину, и перевязывает запястья, лаская шёлковой тканью кожу моих рук.

– Мне нравится выводить вас из себя, Виль… – не успеваю закончить и уже наслаждаюсь осуждающим взглядом голубых глаз, прожигающих в моей душе дыру, образованную совершением непростительных ошибок. – Господин, – закусываю губу, а Вильям мягко усмехается.

– Ты ведь не можешь обижаться на меня за то, что мне понравилось, как ты называешь меня господином. – Отрицательно мотаю головой, и Раск шумно выдыхает. – Тем более, это была твоя инициатива, – едко произносит, вынуждая меня поджать губы. – А теперь последний вопрос, – Вильям делает шаг назад, окинув меня внимательным взглядом. – Хочешь, я тебе вставлю?

– Хочу.

– Не слышу.

– Я хочу вас, – чуть громче проговариваю, а Раск недовольно дёргает уголком рта.

И чем я ему на этот раз не угодила?

– Не понимаю, Фрея, – его голос пропитывается пренебрежительной интонацией, и я едва заметно вздрагиваю.

– Я неимоверно желаю почувствовать вас в себе, господин.

Вильям шагает вперёд, а я замираю, вглядываясь в его глаза. Чувствую себя так, как будто жду первого поцелуя с мальчиком, который мне очень сильно нравится. Мышцы каменеют, ноги подкашиваются, в горле пересыхает.

Внезапно понимаю, что не хочу, чтобы он как обычно был грубым, хоть меня это и заводит. Теперь я хочу – по какой-то неведомой для меня причине – увидеть его нежность, заботу, ласку и любовь.

Это что, чувства, которые мы договорились не испытывать, да?

– Я готов исполнить твоё желание, – едва слышно произносит Вильям и наклоняет голову.

Приблизившись ко мне, Раск касается губами моих губ. Подаюсь вперёд, пока он тянет меня к себе, опустив ладони на мою талию. Присаживается на стул, а я устраиваюсь сверху. Мышцы плеч начинают ныть из-за неудобного положения, и я слегка выгибаюсь, сведя лопатки к центру в попытке заглушить неприятные ощущения. Вильям будто не замечает моих страданий и продолжает целовать меня, а его руки блуждают по моей спине, забираясь под тяжёлую ткань вечернего платья.

– Миллз, – Вильям пытается отстраниться, но я пододвигаюсь ближе, заткнув его поцелуем. – Миллз, подожди. – Резко выпрямляюсь, взглянув на него с вопросительным презрением. – Защита, – Раск делает попытки дотянуться до стола, на который небрежно кинул свой дипломат, а я двигаюсь вперёд, останавливая его.

– Давай так. – Вильям поднимает брови, замерев в одном положении. – Таблетку выпью.

– Уверена?

– Да, да, мой господин, прошу вас, будьте смелее, – издевательски кидаю, и Вильям с силой тянет кончик галстука, вытягивая мои руки вниз. Из моей груди вырывается отчаянное «Ах!», а поясница выгибается вновь, стреляя покалывающими ощущениями в позвонках.

– А тебе всё равно нравится мне подчиняться, – едко произносит Вильям, нахально улыбнувшись, а я уже чувствую его член глубоко внутри и сразу же преисполняюсь по жизни. – Как бы ты ни пыталась это скрыть. Я всегда это знал, – он дотрагивается губами до моей шеи, и я закидываю голову назад.

– Вы можете помолчать хоть секунду, мистер Паульсен? – двигаюсь к нему навстречу, а он снова оттягивает мои руки вниз, и из-за этого проникновения становятся более глубокими.

– Не могу. Мой язык работает всегда, когда нужно, – пошлые каламбуры от мистера Паульсена заставляют меня закатить глаза то ли от наслаждения, то ли от ненависти.

– Я… – мягко выдыхаю с приглушённым стоном, чувствуя плавные, нежные движения Вильяма вместо привычных резких и грубых толчков. – Могу я называть вас Виль, господин? – открываю глаза, взглянув на Вильяма, и кажется, впервые мой голос не отдаёт нотками острой иронии, когда я обращаюсь к Раску, используя такую идиотскую кличку.

– Можешь, – неуверенно произносит Вильям, едва слышно выдохнув, и как-то странно вглядывается в мои глаза.

Его взгляд перестаёт быть властным и холодным, а наоборот теплеет, расплавив льды в его голубых глазах. И когда только я стала поэтессой?

– Боже, Виль… – выставляю грудь вперёд, примкнув к Вильяму всем телом, а руки я уже перестала чувствовать примерно минут пять назад, но это меня не особо заботит. – Я…

– Стони мягче и… тише, Миллз, – Раск снова называет меня по фамилии, но я уже начинаю привыкать. – Мне на ушко.

Он отстраняется, окинув меня игривым взглядом, и ласково улыбается. Приближаюсь к его уху губами, едва задевая его, и Вильям делает одно плавное, но глубокое проникновение. Мягко выдыхаю со сдавленным стоном, еле слышным для меня самой. Вильям подается вперёд, вжавшись в меня всем телом.

– Ох, solsken…

Открываю глаза в ту же секунду и застываю в одном положении, а Вильям нахмуривается.

– Что ты сказал? – немного ёрзаю, и Раск хрипло вздыхает.

– Ничего. Продолжай, – он резко двигается, войдя в меня во всю длину, и я дёргаюсь, вскрикнув.

– Ты назвал меня… – наклоняюсь, вынуждая Вильяма откинуться назад и закинуть голову. Он изучает меня опасливым взглядом, и я продолжаю: – «Солнышко». Как свою девушку, – злорадно ухмыляюсь, на этот раз чувствуя себя победительницей. Кто тут говорил, что такой самодостаточный?

– Я случайно. Не привыкай, – Вильям вновь тянет мои руки назад, делает пару движений бёдрами, и с моих губ срывается громкий стон. – Тише, – он дотрагивается губами до моих, оставляя на них влажный поцелуй.

– Почему? Тут разве кто-то есть?

– Нет. Просто я так хочу. – Ласково улыбаюсь, и Вильям дарит мне улыбку в ответ. – Миллз, послушай…

– Это ты послушай, – перекидываю через него ногу, вставая, пока Раск растерянно наблюдает за моими движениями. – Меня Вильям там уже заждался, – трясу руками, пытаясь скинуть с себя галстук Раска, завязанный узлом на моих запястьях. Он поднимается на ноги, издевательски улыбаясь. – Ты не поможешь? – нахожу его глазами. Он глубоко вздыхает и подходит ближе.

– Он уже отчаялся в попытках дождаться тебя, – Вильям обхватывает меня руками, прижавшись вплотную, и даже через плотную ткань его рубашки я чувствую теплоту его тела. – Пока ты тут мне подчинялась, – он одним движением развязывает узел, а я стою неподвижно и лишь размеренно выдыхаю, приводя дыхание в норму. – Ну, и чего ты стоишь, как статуя? Иди к своему ненаглядному, – шёпотом добавляет Раск.

– Помоги застегнуть молнию на платье, – так же тихо произношу, продолжая рассматривать его глаза.

Руки Вильяма ложатся на мою спину, и он обхватывает большим и указательным пальцем язычок, уперев средний и безымянный пальцы в мою поясницу. Вильям медленно тянет язычок вверх, скользя пальцами по моему позвоночнику.

– Готово, – Раск поправляет спавшую с моего плеча лямку, и я резко вздыхаю.

– Ну, значит, это всё? Больше никакого секса по дружбе? – закусываю губу, оставаясь в том же положении, в котором замерла минут пять назад.

– Да, больше никакого секса по дружбе, – Вильям опускает ладонь на моё плечо и зачем-то переводит на него взгляд.

– Отлично. Точнее, прекрасно, – дёргаюсь, вынырнув из плена его цепких рук и его цепких глаз, и подхожу к столу.

– Послушай, я ведь хотел спросить… – Разворачиваюсь на звук голоса Вильяма, кинув на него вопросительный взгляд. – Может, мы с тобой как-нибудь пересечёмся? – его губы расплываются в игривой улыбке, а я прищуриваюсь.

– Конечно, пересечёмся, – нежно улыбаюсь и подхожу к Раску ближе. – На защите диплома, – по-дружески похлопываю его по плечу, широко и издевательски ухмыльнувшись.

– Вообще-то, я думал о чём-то более интимном, – Вильям выгибает бровь.

– Куда уж интимнее? – Вильям мягко усмехается. – Давай, Раск, увидимся.

Делаю рывок, чтобы обнять его, но останавливаюсь посередине, вновь насладившись сполна самодовольной физиономией Вильяма. Прищуриваюсь, сжав челюсть, и разворачиваюсь, направляясь к выходу из гримёрной.

– Миллз, ты вообще не даёшь мне передохнуть, – кидает мне вслед Вильям, когда я отхожу на пару шагов.

– Значит, ты точно ещё не готов для встреч, о которых просишь, – кидаю в ответ, развернувшись вполоборота, и вальяжной походкой покидаю гримёрную.

* * *

– Представляешь, а они ведь развелись.

Упорно делаю вид, что мне интересно то, что рассказывает Альма. Одна моя нога закинута на другую, руки скрещены на груди, а взгляд продолжает «заинтересованно» прожигать экран телевизора в моей спальне. Меня спасает звук уведомления о пришедшем сообщении, и я опускаю глаза, устремив их в экран мобильного телефона.

Виль: Я в Айфур в центре Гамла Стана. Присоединяйся.

Я: Мне показалось, или ты пригласил меня в ресторан?

Виль: Не показалось.

– Фрея, тебе неинтересно?

Слышу недовольный тон родного женского голоса и тут же осознаю, что спалилась за непристойным поведением, тем самым не уделяя достаточно внимания своей лучшей подруге.

– Чёрт возьми, вопрос с подвохом, – откладываю телефон в сторону, перед этим отправив ещё одно колкое сообщение Раску.

Я: Не хожу по ресторанам с бывшими друзьями, с которыми когда-то занималась сексом.

– А вот и вовсе без подвоха, – Альма улыбается, и я слабо улыбаюсь ей в ответ. – Что там у тебя? – она наклоняется, вновь желая окунуться в мою личную жизнь с головой, а я в тот же момент блокирую экран.

– Ничего серьёзного. Так что ты говоришь: развелись, да? – направляю искусственно-внимательный взгляд в телевизор и нахмуриваюсь. – А дети у них были?

– Фрея, Вильям очень просит тебя сходить с ним на свидание. – Молниеносно поворачиваю голову в сторону Альмы и вижу, что она держит в руках мой телефон и игриво улыбается. – Это ты называешь «ничего серьёзного»?

– Альма, сколько раз я просила не вмешиваться в мою личную жизнь? – выхватываю из её рук телефон, вперив пустой взгляд в экран.

Виль: Сделай исключение. Ради меня.

– Ну, родная, прости, – мурлычет Альма, и я сразу же оттаиваю, переведя на неё нежный взгляд. – Просто… сколько можно бегать? Ты же этого тоже хочешь, – её губы расплываются в мягкой, но лукавой улыбке.

– В том-то и дело, что я… – снова откладываю телефон и закидываю голову назад. – В том-то и дело, что я сомневаюсь. Раньше я думала об этом, а теперь, когда он действительно зовёт меня на свидание, я уже не знаю, хочу ли я этого. Понимаешь? – нахожу её глазами, а она недовольно прищуривается.

– Боже, а ты можешь хоть один день не думать о последствиях своих решений?

– Я не знаю. Всё так сложно, – раздражённо закатываю глаза и глубоко вздыхаю.

– Это ты всё усложняешь, Фрея. Просто попробуй, ничего страшного не случится, – Альма нежно улыбается.

– Думаешь?

– Знаю, – Эрн касается моей руки, тут же отпрянув. – Что это такое? – она проводит пальцем по запястью, исследуя последствия наших с Вильямом игр.

– Правда хочешь знать?

– Само собой.

– Ну, хорошо. Раск меня связал, и мы занимались БДСМ-сексом в гримёрной после концерта, – непринуждённо произношу, вновь вгоняя Альму в ступор своей прямолинейностью.

– Теперь я жалею, что спросила, – она поджимает губы и переводит взгляд на экран телевизора, а я закусываю губу, едко улыбнувшись. – Да, вы с Раском определённо стоите друг друга.

– Определённо, – соглашаюсь с Альмой и, разблокировав экран мобильного телефона, начинаю печатать сообщение Вильяму.

Я: Ладно. Я согласна. Только вот… у меня два условия.

Виль: Выкладывай.

Я: С тебя устрицы и…

Виль: И?

Я: Называй меня «госпожа».

Виль: Уже переименовал тебя в своей записной книжке в госпожу. Это все пожелания?

Я: Не поняла?

Виль: Прошу прощения. Это все пожелания, моя госпожа?

Я: Все, Раск, все. Ты был хорошим мальчиком, поэтому одно условие я всё же уберу.

Я: Устрицы можешь не заказывать.

Виль: Я так и знал, моя госпожа. Поэтому не стал исполнять ваш первый указ.

Я: Значит, ты меня ослушался?

Виль: Получается, что так…

Я: Знаешь ли ты, что я обычно делаю с теми, кто меня ослушивается?

Виль: Не знаю, госпожа. Расскажите.

Я: Жестоко наказываю.

Я: Заставляю слушать каверы на любимые песни от людей, у которых совершенно нет слуха.

Виль::). И правда слишком жестоко.

Виль: Заказать тебе такси?

Не успеваю ответить Вильяму на его весьма милое сообщение и вижу во всплывающем уведомлении сообщение от научного руководителя, который соизволил ответить мне спустя две недели молчания.

Мистер Лайне: Мисс Миллз, добрый вечер. Прошу прощения, что заставил вас так долго ждать моего ответа. Сами понимаете, время неспокойное. Я посмотрел ваши наброски. В целом, работа неплохая, но у меня всё же есть пару замечаний. Подскажите, вы можете подъехать в университет в течение часа?

Возмущённо вздыхаю, прохрипев что-то несвязное, и Альма тут же устремляет на меня вопросительный взгляд.

– Что случилось?

– Научрук хочет, чтобы я приехала в универ, – спрыгиваю с кровати, вставая на ноги. – А это значит, что из двух мужчин, которые желают провести со мной этот вечер, я выбираю того, кто постарше и с усами, – издевательски усмехаюсь, набирая сообщение Вильяму.

Я: Нет. Прости, планы изменились. В другой раз.

– Эх, жалко, – Альма откидывается на спинку кровати. – А так, было бы о чём с тобой поболтать, когда вернёшься, – она кидает на меня короткий игривый взгляд.

– А без мужчин как будто нам с тобой вообще нечего обсудить, да? – проговариваю с претензией и развожу руками. – Я разочарована в вас, мисс Энн Эрн, – резко и весьма драматично разворачиваюсь и залетаю в гардеробную.

– Не надо, я просто пошутила, – доносится из комнаты, и я мягко улыбаюсь. – Уже и пошутить нельзя, сразу разочаровывается, кошмар, – тише добавляет Альма, но я всё равно слышу.

– Я всё слышу! – кричу ей из гардеробной, а через минуту мой телефон начинает разрываться от входящего вызова. – Ну, кто там ещё? – откидываю руку назад, доставая одежду из шкафа, и, не глядя на экран, принимаю звонок. – Я вас слушаю.

– Я не понял, – слышу голос Вильяма в трубке и чуть не роняю одежду на пол. – Ты, что ли, испугалась?

– В смысле? – зажимаю плечом телефон, освобождая руку, и скептически рассматриваю чёрное платье на бретелях. – Нет, Лайне этого не достоин, – бормочу себе под нос и вешаю платье обратно.

– В прямом. Подожди, что ты сказала?

– Когда? – достаю джинсы и розовую вязаную кофту и наконец одобрительно киваю.

– Только что. Что за Лайне? – «наслаждаюсь» грёбанным игривым тоном Раска, даже находясь на расстоянии в пару десятков километров от него.

– А ты ревнуешь? – выхожу из гардеробной, тут же поймав заинтересованный взгляд Альмы.

– Там Вильям? – губами проговаривает Альма, и я закатываю глаза. – Вильям? – она встаёт на колени и приближается ко мне, когда я прохожу мимо.

– Дай подумать… – низкий бас Вильяма доносится из динамика моего телефона, пока я машу рукой на Альму, чтобы она оставила меня в покое. – Нет, не ревную.

– Ой, правда, да? – захожу на кухню и кидаю одежду на стул. – А чего такой нервный тогда? – улыбаюсь, облокотившись на стол руками.

– А зачем мне ревновать к пятидесятилетнему усатому мужику? Или у тебя отцовский комплекс?

– А если бы он был молодым и горячим? Например, как Уолкер? – закусываю губу и присаживаюсь на стул. – Ревновал бы?

– Нет, Миллз, не ревновал бы. – Скептически закатываю глаза, не веря ни единому слову Вильяма. – Значит, у тебя встреча с руководителем. Что ж, понимаю. Уверен, он скажет тебе много приятных вещей, – голос Раска пропитывается едким сарказмом, и я упираюсь кулаком в щеку.

– Да, жду с нетерпением. Виль, мне правда пора. И… – замолкаю, начиная теребить краешек кухонного полотенца. – Насчёт того, что ты предложил…

– Да, насчёт этого. Как-нибудь в другой раз. Удачи.

– Спасибо, – устремляю взгляд на холодильник. – Ну, пока.

– Пока, – произносит Вильям, но не завершает звонок.

– Клади трубку, – неловко улыбаюсь, вздохнув со звуком.

– Ты клади. – Мягко усмехаюсь, пробегая глазами по кухне, но не нажимаю на красную кнопку. – И что, мы теперь будем как в идиотском фильме полчаса пытаться положить трубку?

– Я могу бросить.

– Не сомневаюсь. – Коротко смеюсь, закатив глаза. – Ладно, всё, Миллз, до связи.

– Давай, – уже жду коротких гудков, но их всё не слышно и не слышно. – Хочешь что-то сказать?

– А ты ждёшь, чтобы я что-то сказал?

– Я… да, жду.

– Чего? – Несколько секунд молчу, поджав губы, и Вильям добавляет: – Фрея?

– Да здесь я, – вздыхаю. – Я не знаю, Виль. Чего-то жду и сама не знаю, чего, – с шумом опускаю свободную руку на стол и наклоняю голову набок, начиная рассматривать декоративные цветы у стены.

– Понятно. Ну, ты там определяйся, чего хочешь.

– Угу, – без энтузиазма отвечаю и вздыхаю ещё раз.

– А чтобы легче было определиться… Я пришлю тебе кое-что. Ну, давай, детка, ко мне тут лучший друг пришёл, не до тебя. Чао.

– Друг?

– Да, виски.

– Только сильно не дружи там, чтобы потом домашний адрес не забыть, – усмехаюсь, но в глубине души начинаю волноваться за Раска.

Надеюсь, это не алкоголизм на ранних стадиях.

– Обязательно отпишусь, когда ступлю на порог своего дома, чтобы ты так не волновалась, – слышу басовитый смешок Вильяма и закусываю губу. – А пока что… пьяные приключения ждут меня, – игривый тон сливается с бархатистым голосом Вильяма, в то же мгновение отправляя меня на небеса.

– Ага, удачи.

Еле успеваю закончить фразу и уже слышу те самые короткие гудки, которые ждала на протяжении последних пяти минут.

Дождалась. Но почему мне от этого так грустно?

Делаю глубокий вздох, разглядывая фотографию Вильяма в мессенджере.

– Может, Альма права? – склоняю голову набок, легко улыбаюсь и провожу ногтем по экрану, будто пытаюсь погладить Раска. – Что случится, если я просто попробую? – испытываю зарождающееся в груди чувство предвкушения начала чего-то хорошего, но моментально разбиваю его чернушными мыслями. – А если для него это всё так, развлечение? Можно, конечно, пока забить на это, но вдруг…

Мои мысли прерывает уведомление об очередном сообщении от Раска. Захожу в наш диалог, в ту же секунду зацепившись глазами за фотографию, которую он мне прислал. Краем глаза замечаю его лицо где-то в левой части экрана, но всё самое интересное находится ниже и правее.

Фотография высокого качества, снятая в студии и больше похожая на рекламу мужского нижнего белья, потому что на Вильяме ничего, кроме белых и слишком узких боксеров, моментально напоминающих мне о том, что я сделала правильный выбор, когда согласилась быть его подругой с привилегиями.

Разглядываю каждую важную деталь, и чем больше я рассматриваю фото, тем больше деталей замечаю, поэтому и вовсе забываю ответить самодовольному Раску хоть что-то на его очередные провокации.

Виль: Любуешься?

Виль: Можешь не отвечать. Вижу, что моё сообщение было прочитано сразу, поэтому, диалог со мной у тебя открыт. А это значит, что любуешься.

Закатываю глаза, пренебрежительно фыркнув, и, закусив губу, печатаю ответ.

Я: А ты настолько в себе не уверен, что хочешь знать, что я тобой любуюсь?

Виль: Я настолько в себе уверен, что уже знаю, что ты мной любуешься.

Глава 12. Ошибка двенадцатая. Бег от собственного счастья

Фрея

Залетаю в аудиторию, на ходу чуть не выронив содержимое сумки прямо на кафельный пол в коридоре. Моя любовь к утреннему кофе снова подставляет меня словно внезапно появившийся в зале суда таинственный свидетель, сокрушительно разбивающий всю линию защиты.

Да, сегодня я особенно драматична и поэтична, ведь я отпустила своих актёров в свободное плавание, а себе решила устроить «отдых» от написания сценариев и продумывания диалогов, но, если честно, просто катастрофически не хватает времени на то, что действительно приносит мне удовольствие.

И не только душевное.

С тех пор, как Раск позвал меня на недосвидание, прошло две недели, и мы так и не смогли увидеться, чтобы, наверное, обсудить наши недоотношения. Не знаю, чем он занимался всё это время, но надеюсь, что так же, как и я, написанием диссертации, хотя, если он всё же решил переключиться на Эмили, я не буду обижаться.

Или буду? Не знаю, и я даже не хочу сейчас об этом думать. У меня есть более важные дела, чем посвящать всё своё свободное время глупым мыслям о бывшем друге с привилегиями.

Но мне всё-таки кажется, что я немного скучаю. Ну, так, совсем чуть-чуть. То, как он толкает меня под локоть, когда шутит, или как смеётся, опустив голову вниз, изображая застенчивость, когда на самом деле я уверена: он знает, что это чертовски очаровательно.

Чёрт возьми, гребанный Вильям Раск Паульсен, я тебя ненавижу! Прекрати быть в моих мыслях.

А вообще, скоро у нас вручение дипломов, и, похоже, шведские преподаватели настолько истосковались по школьным вечерам, причём больше в американском стиле, что решили устроить нам настоящий выпускной с программой, танцами и, конечно же, с приглашением кого-нибудь стать твоей парой на этом «прекрасном» вечере.

Я никогда не была любительницей романтических встреч, медляков и прочей лабуды, поэтому, я в отличие от Альмы не горю желанием идти на это мероприятие, но у меня есть такое правило по жизни: когда у тебя заканчивается какая-то страница в жизни, нужно поставить жирную точку, чтобы запомнить завершение этапа как следует. Именно по этой причине я попрусь на этот нелепый праздник.

Не могу идти одна, поэтому мне нужно найти пару. Да, знаю, что вы думаете. «Фрея, дорогая, у тебя ведь уже есть пара! Твой ненаглядный Вильям!». И вы действительно правы. Только вот об одном ли Вильяме мы говорим?

Подождите, а вы о ком? А я о Уолкере, конечно же. А вы, что ли, о Раске? Я вас умоляю. Чтобы затащить его на такое мероприятие, нужно приставить к его прелестной головушке пистолет и угрожать его жизни, и то не факт, что он согласится. Он ещё более чёрствый сухарь, чем я, так что я на него даже не надеюсь. А может быть, не хочу надеяться… Он не внушает мне доверия, я не чувствую рядом с ним спокойствия, мне кажется, что он ненадежный.

Бесспорно, классно с ним проводить горячие вечера, а иногда и другие времена суток, но Раск – это лишь про азарт, риск и игры. А что насчёт стабильности и надёжности?

Слишком много вопросов и слишком мало ответов, поэтому я пытаюсь отключиться от мыслей, забитых Раском целиком и полностью, и стою, переминаясь с ноги на ногу, перед столом преподавателя, выслушивая его очередные претензии.

– Мисс Миллз, вы же понимаете, что научная проблематика вашей работы не достаточно раскрыта? – Лайне поднимает голову, найдя меня глазами, а я пялюсь пустым взглядом в экран его ноутбука, на котором открыт текст моего диплома.

– Да мне вообще по барабану.

Могла бы я ответить так, но я всё же хочу закончить обучение, а не вылететь из университета за несколько дней до защиты. Поэтому, я выдаю лишь:

– Да, мистер Лайне, я это понимаю. Но ведь это не совсем страшно? – кокетливо улыбаюсь, надеясь на свою врождённую женственность, хотя согласно словам Раска во мне её столько же, сколько в нём, а если быть точнее – ноль.

Боже, снова Раск в моих мыслях. Уйди, прошу.

– Конечно, это не очень хорошо, но работа в целом выполнена достойно, – Лайне сдержанно улыбается, задержав взгляд в моих глазах, и я мысленно довольно ухмыляюсь. – Хорошо, мисс Миллз. Сейчас у меня совещание, но я вернусь через час и отправлю в комиссию письмо об одобрении на защиту вашей диссертации, – Лайне поправляет очки на носу и, нахмурившись, вглядывается в текст на экране. Не успеваю поликовать в душе, как он выдаёт: – Хотя, исправьте вот здесь. По правилам у вас не может быть такой стиль. И ещё я пришлю вам, как должны называться главы, не совсем верно.

– Да, само собой, спасибо, – закатываю глаза и облокачиваюсь на письменный стол. – Вы будете здесь сегодня? Могу подойти попозже?

– Буду, – Лайне снимает очки, прикрыв крышку ноутбука. – Но я могу внезапно исчезнуть из своего кабинета и отправиться на поиски приключений, например, на кафедру, сами понимаете, – он приподнимается, легко улыбнувшись, и я делаю шаг назад.

– Понимаю. Что ж, буду надеяться, что застану вас до того момента, когда вы пойдёте искать приключения, – лукаво улыбаюсь, и Лайне коротко смеётся.

– Да, мисс Миллз, удачи. Простите, меня ждут, – преподаватель официально кивает мне и быстро покидает пределы кабинета.

Устало, тяжко вздыхаю, на секунду прикрыв глаза, и представляю себе жизнь, в которой у меня всё именно так, как я хочу. На момент представляю, что было бы, если бы рядом была мама. Наверное, она бы очень гордилась мной и вообще… Всё было бы проще.

Иногда мы не замечаем таких простых и элементарных вещей, думая, что мы никогда их не лишимся. Принимаем присутствие некоторых людей в нашей жизни как данность. Но нужно всегда быть благодарным за всё, что тебе даёт жизнь. Даже за плохие моменты, иначе мы бы не чувствовали счастье, верно?

Если бы всё всегда было хорошо, оно когда-нибудь, в конечном итоге, стало бы «нормально».

Иногда мне так хочется быть слабой. Быть той, за кого решат все проблемы. Но я чувствую, что это вовсе не я. И не потому, что я хочу всегда всё контролировать, а из-за того, что это моё призвание – быть лидером. Управлять, решать, генерировать идеи. Такой человек не может быть слабым по определению.

Но, чёрт возьми, как же мне иногда хочется прийти домой, скинуть туфли на высочайших шпильках, окунуться в тёплые мужские объятия, закрыть глаза и услышать что-то вроде: «Я рядом, солнце. Мы всё сможем вместе».

Завершаю очередной психологический монолог в своей голове, собирая вещи, и снова тяжело вздыхаю, понимая, что такого в моей жизни, скорее всего, никогда не будет, и даже закусываю губу, сдерживая слёзы, как вдруг слышу, как открывается дверь в аудиторию.

Немного встряхиваюсь, приготовившись к серьёзному разговору, ведь думаю, что вернулся мой научный руководитель. Беру ноутбук в руки и разворачиваюсь.

– Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь.

Вильям заходит в аудиторию, делая один широкий шаг внутрь, и окидывает пространство взглядом. Моё дыхание сбивается в тот момент, когда я вижу на Раске новую чёрно-белую рубашку в полоску, с коротким рукавом, с поднятым вверх воротником и с небрежно расстегнутыми тремя первыми пуговицами.

Ну, нельзя так, Вильям, нельзя.

– Это я тебя здесь не ожидала увидеть, – говорю с явной претензией в голосе, просто чтобы он не заметил моего волнительного состояния.

– Ты не рада, что увидела? – Вильям переводит на меня взгляд и выгибает бровь. Его глаза скользят вниз по моему телу, вернувшись обратно к моему лицу, и он довольно улыбается. – Прекрасно выглядишь.

– А в деканате мне сказали, что у меня «неподобающий для учебного заведения вид», – мягко улыбаюсь, показав кавычки пальцами в воздухе.

– С каких пор чёрное платье стало элементом неподобающего вида? – Вильям скрещивает руки на груди, присев сверху на стол, и я вижу, как натягиваются края рубашки на его бицепсах. Твою мать.

– Слишком короткое и выглядит как ночнушка, – издевательски улыбаюсь, тут же отвернувшись от него. – Но я не понимаю, как вы здесь живёте, в своей Швеции, слишком жарко.

– Ты приехала, вот и стало сразу жарко, – на лице Раска появляется коварная улыбка, а я как-то продолжительно вздыхаю, вглядываясь в его глаза, чем вызываю непонятливый взгляд. – Что с тобой?

– Просто устала уже, – наблюдаю за тем, как Вильям встаёт на ноги и делает шаг вперёд. – Мне там надо… исправлять… и вообще как-то… – Вильям подходит, а я почему-то не могу связать два слова, рассматривая его так, будто он – ангел воплоти, спустившийся с небес.

– Как? – он останавливается от меня в двух шагах, и я начинаю слышать шлейф его духов с нотами толуанского бальзама.

– Не знаю, мне грустно, – отвожу взгляд в сторону, прижав ноутбук крепче к своему телу. – Я уже заканчиваю магистратуру, закончила бакалавриат, а моя мама не увидит ни того, ни другого. Она не увидит мою свадьбу, детей, как я стану самой успешной в мире сценаристкой до тридцати и как я попаду в журнал Форбс за свои великие достижения, – грустно улыбаюсь, поджав губы, пытаясь изо всех сил сдержать слёзы, и наконец встречаюсь с Вильямом взглядом.

Шучу, чтобы не расплакаться прямо при Вильяме, потому что не хочу показывать ему свои слабости. Я помню, что уже говорила ему про маму, но тогда я оправдала себя пати-настроением и возможным алкогольным опьянением. Но сейчас…

– Миллз, мне очень жаль, – его рука касается моего плеча, и мне сразу же становится жарко.

– Мне просто… просто нужно что-нибудь хорошее в жизни сейчас.

Стою неподвижно, рассматривая голубые глаза Вильяма, и он перемещает ладонь к моей шее, зарывшись пальцами в волосы. Я практически не дышу, ведь боюсь сделать что-то не так или спугнуть его своей реакцией.

– Например, сходить в ресторан со своим другом? – Вильям улыбается и заправляет мне прядку волос за ухо.

– Я думала, ты забыл, – дарю ему ответную улыбку.

– Почему это?

– Ну, не знаю, мало ли. Ты уже забывал кое о чём, – коварно произношу.

– Я же не был пьяный, когда предлагал тебе это, – губы Вильяма образуют издевательскую улыбку, и я закатываю глаза. – Миллз, ты мне… – Вильям замолкает, сделав один глубокий вздох, а я задерживаю дыхание. – Ты мне нравишься. – Поднимаю брови от удивления, и Вильям, нахмурившись, тут же добавляет: – Нравишься мне в этом платье.

– И ты мне, Раск, – чувствую, как моё сердце делает резкий кульбит, и закусываю губу. – Нравишься мне в этой рубашке, – лукаво улыбаюсь.

Вильям оценивающе прищуривается, слабо ухмыльнувшись. Сжимает челюсть, и на его скулах образуются округлые желваки. Его взгляд неторопливо гуляет по моему лицу, изучая каждый его сантиметр, будто проводит разведывательную операцию.

Ладонь Вильяма сползает на мою шею, он наклоняет голову вправо, приближаясь ко мне. Я слегка подаюсь вперёд, прикрыв глаза, и уже ощущаю его дыхание на своих губах, как вдруг…

– Прошу прощения, – мужской голос врывается в мой затуманенный близостью Раска рассудок, и я, резко отпрянув от него, присаживаюсь на край письменного стола преподавателя, устремив взгляд на свои ботинки. Чёрт, кажется, со мной уже такое было, да? – Вы искали меня, мистер Паульсен?

Вильям лениво разворачивается, взглянув на молодого человека в строгом костюме, стоящего в проёме двери в аудиторию, и опускает руки в карманы брюк.

– Да, искал. Мне нужен профессор Андерссон, вы его ассистент?

– Да. Пойдёмте, я вас провожу. Он в лабораторной комнате, доступ к которой есть только у сотрудников университета.

– Спасибо, – небрежно кидает Вильям и поворачивается ко мне лицом. – Договорим чуть-чуть попозже, Миллз, – добавляет едва слышно, наклонившись ко мне корпусом, и я снова слышу пьянящий аромат его духов.

Коротко киваю, растерянно улыбаюсь и провожаю уходящего из кабинета Раска взглядом.

Неужели мои желания так легко исполняются?

Вильям

Если вы ещё никогда в жизни не сдавали диплом, то советую вам начать делать его хотя бы за полгода до защиты, а не как я – за два месяца пытаться сделать из набора рандомных статей что-то связное, изо всех сил строя из себя примерного магистранта. Конечно, моим преподавателям этого знать вообще не стоит, но вам-то я могу рассказать. Ведь могу?

Да, я был занят более важными вещами, пока мои однокурсники выполняли свой учебный долг, встречаясь с научными руководителями и проводя эксперименты. Я работал. Знаю, кто-то может и будет осуждать меня за то, что я занимаю учебное место, при этом не принимая активного участия в жизни университета, но знаете, что?

Мне по барабану. Я получал от обучения то, что мне было нужно, и в какой-то момент я понял, что эти знания вообще никак не коррелируются с моей жизненной позицией и тем, что мне интересно делать по жизни. Именно по этой причине я (должен признаться – каюсь) подзабил на пары и даже на написание достойного диплома, но чтобы не было так обидно, всё-таки решил получить документ о втором законченном высшем.

Всё было бы довольно неплохо, если бы не одно но. Время. К сожалению, оно настолько скоротечно, что мы порой совершенно его не ценим. Возможности. В современном мире стало так важно добиваться чего-то, чтобы преуспеть в чём-то, в чём ты вообще не разбираешься, а потом найти работу, которую ты будешь ненавидеть.

Но что насчёт того, что тебе действительно по душе? Что насчёт того занятия, на которое не жалко драгоценного времени?

И даже в этой радужной перспективе остаётся один важный момент, без которого жизнь не имеет смысла. Нет, даже не важный, а важнейший из всех.

Любовь.

Кто-то, само собой, может поспорить со мной, да и я сам бы с вами поспорил, будь я тем мной, который жил своей беззаботной жизнью буквально полгода назад и разбрасывался красивыми фразами, чтобы развести очередную второкурсницу на «свидание» (в действительности – провести со мной вечер за просмотром фильма, который я ни разу не досмотрел до конца). И того Вильяма, конечно же, всё устраивало, пока он не начал опасную игру с огнём.

А огонь, кстати, зовут Фрея, мать её, Миллз.

Вильям был очень расчётлив, умён, холоден и оттого невероятно сексуален, и огонь не смог отказаться от предложения прекрасного Вильяма влиться в рискованную авантюру.

Операция оказалась слишком опасна для жизни и поглотила обоих, превратив их в немощных и жалких обывателей, которых волнуют совершенно незначительные вещи: к примеру, нравятся ли они своему предмету обожания.

Согласитесь, довольно примитивно?

Вильям был зол на себя за то, что изначально поставил себя как взрослого мужчину, умеющего контролировать ситуацию, брать власть в свои руки и управлять процессом, а в результате превратился в обычного влюблённого мальчишку.

– Фрея, дорогая, не переживай. Тебе неловко, странно, возможно, даже кажется, что я тебе нравлюсь… Да, я проходил через это. Не бойся, детка, всё будет супер. Я тебе помогу, я ведь такой сильный и неприступный, я знаю лучше, чувства мне чужды, и вообще – называй меня папочка, потому что в моменты, когда ты собьёшься с пути, я буду рядом, чтобы помочь тебе, а когда ты будешь вести себя плохо – я обязательно тебя накажу. Но так, что тебе тоже понравится.

Вильям чувствовал себя прекрасно, пока сам не столкнулся с тем, чего так отчаянно пытался избежать. С грёбанными чувствами.

Да чтоб они провалились куда-нибудь в преисподнюю, эти чувства. Я понятия не имею, что с ними делать. Мало того, что я чувствую себя так, как будто проиграл в игре, которую сам и закрутил, так ещё и это происходит слишком не вовремя.

Мне некогда сейчас влюбляться. Я заканчиваю магистратуру, начинаю развивать бизнес, любовь и «ути-пути» не входят в мои планы.

Однако, по всей видимости, моё сердце считает иначе. Ибо каждый грёбанный раз, когда я вижу мой огонь, бегущий по дорожке от одного кабинета до другого, в одной руке держа сумку или ноутбук, а в другой – стаканчик горячего свежего кофе, мой мозг отключается мгновенно, направляя свой курс на поиски способов подкинуть в этот огонь дров, чтобы он разгорелся ещё ярче.

Моя нетерпимость и стремление получать то, чего я хочу, подвели меня к пропасти. Я чуть не признался Фрее в том, что она мне не безразлична. Хотя мне кажется, что она уже это поняла. Мне никогда не нравились глупые девушки. Пытаюсь заглушить мысли о Фрее мыслями о делах, дипломе и прочей лабуде, которая меня вообще не волнует по сравнению с тем, что я думаю о развитии наших с ней отношений.

Как я уже говорил ранее, время идёт слишком быстро, а жизнь проходит мимо, если ты не делаешь то, что любишь. Или не имеешь то, что хочешь. И последнюю фразу, кстати, понимайте, исходя из степени извращённости вашего подсознания.

Именно поэтому (а, может, и не поэтому, а потому что я – повторюсь – моментально тупею рядом с этой Миллз) я решил пригласить её на свидание. В какой-то момент я понял, что лучше сделать что-то, чем этого не делать, и, возможно, я совершил ошибку, а, может, и нет. Время покажет.

А пока я забиваю голову тем, что стабильно, предсказуемо и контролируемо – работой. Бегаю по кабинетам, показываю свой недодиплом научруку, который, похоже, тоже не хочет вникать в эту ересь, потому что, тяжело вздохнув, кивает, не произнеся ни слова, и подписывает нужные бумажки.

Не замечаю, как за рутинной работой проходит ещё неделя – я даже не контактировал с Миллз с тех пор, как случайным образом увидел её в кабинете у Лайне. На самом деле я знал, что это его кабинет, и предположил, что она будет там, но сделал вид, что совершенно не ожидал её там увидеть.

Вспоминаю аромат её духов с нотками свежей ванили, который моментально уносит меня в тот день и в тот момент, когда я чуть её не поцеловал.

Возможно, это к лучшему. Что бы я сказал ей после этого?

– Спасибо, но было слишком нежно, я лучше пойду?

– Давай попробуем ещё раз, только ты спустись пониже?

– А теперь я хочу узнать, какого цвета на тебе сегодня бельё?

Я не умею быть романтичным, ну, или просто не хочу уметь. Я люблю пошлый юмор, грубый секс и жестокий стёб. Я получал это всё с Миллз, так что же пошло не так? Почему я начал чувствовать, что мне как будто бы этого мало? Как будто я хочу не только взять её сзади, но и при этом спросить, хорошо ли ей, а если нет, сделать так, чтобы ей было хорошо? Что это за тёмные мысли безнадежного романтика?

Чёрт возьми, Фрея, мать твою, Миллз, ты чёртова ведьма! Прекрати быть в моих мыслях.

Я принимаю гениальное решение: искоренить Фрею из своих мыслей путём привлечения её к себе в жизни. По-моему, это вполне логично. Если она будет рядом, то я перестану думать о ней, и, возможно, пойму, что никакой влюблённостью там и не пахнет…

Пишу Фрее сообщение, пока стою с пацанами у кабинета, ожидая Эрика, чтобы пойти напиться отпраздновать то, что мы успешно движемся к концу. Звучит весьма пессимистично и мрачно, но это как посмотреть. У любой медали есть обратная сторона, в том числе в моей ситуации с Миллз.

Я: Привет. Сходим в ресторан морепродуктов или закажем доставку устриц, чтобы потом со спокойной душой пойти в Макдональдс напротив моего дома?

Убираю телефон в карман, просунув руку туда же. Облокачиваюсь на стену, взглянув на друзей, а они как-то странно начинают меня разглядывать.

– Раск, что с тобой? – Марк наклоняется вперёд, подозрительно прищурившись.

– Не понимаю, о чём ты, – просовываю вторую ладонь во второй карман брюк и двусмысленно улыбаюсь, чем вызываю короткую усмешку друга.

– Да, теперь я точно уверен, что с тобой что-то не так, – Марк хитро улыбается, а я закатываю глаза. – Мы её знаем?

– Кого? – издеваюсь, искусственно делая вид, что не понимаю, о чём он говорит: приподнимаю брови, уставившись на него вопросительным взглядом.

– Девушку, о которой ты думаешь.

– Я ни о ком не думаю, – в этот же момент чувствую вибрацию в кармане и, достав телефон, игриво улыбаюсь, рассматривая экран.

Фрея: Где ты? Надо поговорить.

– Я же говорил.

Слышу самодовольные нотки в голосе Марка и выставляю колено вперёд, оперевшись пяткой в стену.

– Ребят, наш неприступный друг нашёл себе женщину, которая растопила его ледяное сердце.

Я: Около 208. Уже соскучилась?

– Моё сердце невозможно растопить, – поднимаю глаза к лицу Марка. – Оно непробиваемо словно бронежилет, его не возьмёшь даже тяжёлой, но должен признаться, слишком горячей, артиллерией, – нахально улыбаюсь, заметив искры уважения в глазах парней, и равнодушно опускаю взгляд обратно в экран.

Моё сообщение уже прочитано, а ответа никакого.

Она так торопится, чтобы меня увидеть, что не успела даже пофлиртовать? Интересно.

– М-м-м, горячая артиллерия, говоришь? – с интересом произносит Марк, скрестив руки на груди. – И что же, ты уже успел увидеть все важные детали боевого танка?

– Успел увидеть важные и неважные детали, все, в общем, причем в мельчайших подробностях. И успел не только увидеть, но и пощупать. Впечатление хорошее, – довольно ухмыляюсь, не заметив Миллз, приближающуюся к кучке придурков, обсуждающих женщин, словно они – сексуальные объекты.

Так бы сказала Фрея, если бы услышала наш разговор.

– А имя у артиллерии есть? Или ты был так занят изучением, как там изнутри всё устроено, что не успел узнать?

Коварно улыбаюсь, опустив голову вниз, и парни начинают подначивать меня на то, чтобы я раскрыл все тайны. Кто-то толкает меня под локоть, кто-то начинает издавать непонятные ликующие звуки, а кто-то – Марк, например, – просто стоит, прищурено рассматривая моё лицо.

– Какой скрытный, – Марк наконец подаёт голос, и я поднимаю на него взгляд. – Кажется, ты её хорошо знаешь. А, может быть, даже не хочешь рассказывать, чтобы всё не испортить, – он самодовольно ухмыляется, когда видит, как я нахмуриваюсь, моментально помрачнев.

– Фрея, привет, – Эрик выходит из кабинета ровно в тот момент, когда к нам подлетает Миллз. – Как дела? Что ты такая…

– У меня нет времени на любезности, Ханссон, – дерзко бросает Фрея, бегая глазами по моему лицу, и я выгибаю бровь. – Могу я поговорить с тобой наедине? – она будто не замечает никого вокруг, сфокусировавшись на мне.

– Конечно, Миллз, – отвечаю официально, сохранив для остальных общение с Фреей нейтральным.

Кинув небрежный и холодный взгляд на парней, Фрея разворачивается и уходит дальше по коридору, завернув за угол. Отталкиваюсь от стены и иду за ней, а мои мысли вновь забиваются ею.

Почему она такая… неспокойная? Мне не нравится.

А не нравится, потому что это может быть связано со мной или с ней? Вдруг что-то случилось? Она явно переживает. Я не хочу, чтобы она грустила, или не хочу оказывать ей поддержку, вкладываясь эмоционально? Откидываю мысли в сторону, намереваясь для начала узнать, что с ней, а потом уже делать какие-то выводы.

– Миллз, в чём дело?

Наблюдаю за тем, как Фрея наворачивает круги, теребя пальцами, и не может сфокусировать взгляд на каком-то одном предмете. Она разворачивается ко мне спиной, а я медленно подхожу к ней ближе, опустив ладонь на её плечо. Фрея резко вздрагивает, и я сквозь прикосновение чувствую, как она и дальше продолжает дрожать.

Да что, мать твою, случилось?

Фрея неторопливо поворачивается ко мне лицом, и я встречаюсь с ней взглядом, мгновенно поняв, что дело тут действительно серьёзное. Не знаю, как я это понял, но я никогда ещё не видел Фрею такой растерянной и испуганной.

Спустя несколько мучительных секунд я наконец слышу её голос, который обычно холоднее арктических льдов и звучит как сталь, но теперь он настолько тонкий и мягкий, что я даже не сразу понимаю, что это говорит действительно Миллз.

– Виль, я, кажется… – Делаю глубокий вздох, сжав пальцы на её плече. – Кажется, я беременна.

Глава 13. Ошибка тринадцатая. Неспособность взять ответственность за свои поступки

Вильям

– «Кажется»? В смысле тебе «кажется», Миллз?

Наверное, многие из вас осудят меня за такую реакцию на шокирующие новости Фреи, ведь мир устроен таким образом, что при кризисных ситуациях мужчины всегда должны оставаться сильными, уметь думать холодной головой, в момент отключив эмоции: панику или страх, а также обязательно дарить твёрдую уверенность в том, что всё будет замечательно, тем, кто находится с ними рядом.

Должен вам признаться, и, с большей вероятностью, это вас разочарует, но я всё же попытаюсь не испортить о себе мнение хотя бы своей честностью: когда я говорил Миллз о том, что я не хочу обязательств и отношений, я имел в виду именно такие ситуации.

Возможно, я не готов брать на себя ответственность за кого-то, а, возможно, я просто мудак, который хочет использовать девушек в своих целях, но я хотя бы честен. И в первую очередь с самим собой.

Изначально я сказал ей, что готов поддерживать её только в тех вопросах, в которых я компетентен. У меня никогда не было детей, я даже не задумывался о том, чтобы заводить их в ближайшем будущем.

Да, Фрея мне действительно нравится, и я уже сто раз нарушил правила своей же игры, но… Прежде, чем рожать детей и заводить семью, я бы хотел узнать девушку получше. Ну, хотя бы, попробовать построить с ней отношения? Нет? Не думаете? А вдруг мы не подходим друг другу? Или… или вообще, вдруг я ошибаюсь насчёт неё? Вдруг я создал образ, а она на самом деле не такая, какой кажется мне на первый взгляд?

Серьёзные отношения предполагают множество аспектов, на которые нельзя просто закрыть глаза, сделав вид, что чувства важнее. Любовь – это что-то большее, чем привязанность и желание проводить сопливые романтические вечера вместе. Любовь – это в любом случае жертвенность, нахождение компромиссов, сглаживание углов в конфликтных ситуациях.

Любовь – это работа.

Самая настоящая работа без выходных и возможности свалить куда-нибудь на Карибские острова отдохнуть на недельку, а потом вернуться как ни в чём не бывало. Вас обвинят в том, что вы не были рядом в нужную минуту, и станет только хуже.

Любовь – это работа, требующая постоянного мониторинга и отслеживания кризисных ситуаций во избежание превращения их в надвигающуюся катастрофу. Когда ничего уже не сделать, когда всё, что вы строили на протяжении этого драгоценного времени, превращается в прах, пыль, пустоту. Когда спасти ваши отношения не может даже идеальное сочетание вас по гороскопу.

Когда всё заканчивается, а ты даже не можешь отследить, когда это произошло. Когда ты не готов отпустить её, но видишь, как она собирает свои вещи и выходит из твоей квартиры, специально отвернувшись, чтобы не передумать. Когда ты считаешь себя виноватым в том, что не смог поддержать, вовремя прийти на помощь, что не смог быть той опорой, в которой она так нуждалась.

– Ну… у меня задержка две недели, я не знаю, я не уверена, но… – голос Фреи разрезает неловкость, повисшую в воздухе, а вместе с ней мои непрекращающиеся мысли.

– Ты делала тест? – я отдёргиваю руку от её тела, а её взгляд каменеет.

– Да. Положительный. Но они иногда ошибаются, – Фрея скрещивает руки на груди, прижав их к своему телу.

– И чего ты от меня хочешь теперь, Миллз? – слегка повышаю голос, удержав в себе нецензурные выражения. – Я ведь предупреждал. Ты сама предложила без защиты, – читаю в её глазах явное разочарование и тут же злюсь ещё сильнее.

– Я… я сделала всё, что от меня зависело, – Фрея закусывает губу, а я вглядываюсь в её глаза. Столько испуга. – Я выпила таблетку, но они не всегда дают стопроцентной вероятности того, что ты не забеременеешь.

– Фрея, мы ведь это обсуждали, – небрежно усмехаюсь и делаю шаг в сторону. Отвернувшись от неё, запускаю пальцы в волосы. – Я не готов жениться на тебе и всё такое. Я, конечно, буду помогать, но…

– Я и не просила тебя на мне жениться, Раск.

Внезапно слышу привычный для меня Миллзовский тон: холодный и резкий, и невольно съёживаюсь.

– И что тебе нужно тогда? – разворачиваюсь, найдя её глазами.

– От тебя – ничего, – Фрея делает пару рваных вздохов, а моё дыхание почему-то сбивается. А, может, я бы хотел услышать, что ей нужно от меня… хоть что-нибудь? – Я подумала, что тебе стóит знать, – она поворачивает голову в сторону, хладнокровно окинув холл взглядом.

– Да, наверное, ты права. – Первая фраза, сказанная мною без раздражительного тона. – Подожди, а ты ходила к врачу?

– Нет, я… – Фрея поджимает губы, и я вскидываю брови. – Там всё равно на ранних стадиях ничего непонятно. Нужно минимум три, четыре недели.

– Так прошло же три недели уже?

– Прошло. Ну, я не успела ещё. Дела были.

– «Не успела»? – слабо усмехаюсь, искренне удивившись. Вот же приоритеты у девчонки. – А если честно?

– Ладно, я просто… мне страшно идти одной, – Фрея опускает взгляд вниз, переминаясь с ноги на ногу. Уже хочу ответить ей, и она добавляет: – И нет, я не сказала тебе об этом, потому что надеюсь на твою поддержку. Я уже поняла, что тебе это не нужно. – Резко выдыхаю, сжав челюсть. – Я ещё никому не говорила. Я чувствую себя идиоткой. Если я и правда беременна, это будет очень глупо, – она поднимает взгляд к моему лицу, встретившись со мной глазами. – Тебе это не нужно, а мне… а мне придётся как-то решать проблемы одной. – Вижу, как старательно она пытается сдержать слёзы, и снова вздыхаю, отведя взгляд в сторону. – Прости. Я забыла. Ты же не хочешь слушать о моих проблемах и поддерживать меня. Я схожу, всё узнаю и обязательно поделюсь с тобой этой информацией, если тебе, конечно, интересно, – тон её голоса пропитывается едкой иронией, смешанной с едва заметной горькой обидой, которую она очень хорошо старается скрыть.

Склоняю голову набок, спокойно восприняв реакцию Фреи на мои слова. Именно об этом я и говорил. Наезды, обязательства, обиды, а ты должен решать все её проблемы и быть прекрасным принцем на белом коне.

Но это не моя роль, Фрея. Прости меня, но я не парень твоей мечты. Я разочаровал тебя, но это никогда не было моей целью. Я не парень твоей мечты, точно так же, как и ты – не девушка моей мечты. Почему? Всё просто.

Вот они – призывы к чувству вины из-за того, что ты оказался недостаточно хорош для неё. Из-за того, что не оправдал её ожиданий. Но эти ожидания ты построила сама.

Понимаю, что Фрея пытается быть сильной, а точнее, строить из себя сильную и независимую девушку, когда на самом деле нуждается в ком-то, кто сможет взять тяжёлую ношу на себя. А ещё я понимаю, что это не моя история. Но так бывает. Ей нужен кто-то, с кем она сможет чувствовать уверенность и силу, кто сможет дать ей то, чего не смог дать я.

– Фрея, я могу сходить с тобой. Как твой друг, – просовываю руки в карманы, встрепенувшись. – Может, там вообще ничего нет, а мы с тобой уже напридумывали всякого.

– Да. Напридумывали всякого, – Фрея повторяет мою фразу, окрасив её пренебрежительным тоном. Я понял. Напридумывали чувства. – Хорошо. Спасибо, друг.

Фрея

– Мисс Миллз, я пропишу вам вот эти витамины. Они должны восстановить регулярность вашего менструального цикла. – Наблюдаю за тем, как доктор делает запись на листке бумаги. – Подскажите, были ли у вас в последнее время стрессовые ситуации?

– Моя жизнь – это одна сплошная стрессовая ситуация, – грустно улыбаюсь, словив неодобрительный взгляд врача. – А если серьёзно, то да. Я заканчиваю университет, последние месяцы выдались особенно непростыми.

– Постарайтесь оградить себя от стресса. – Придётся оградить себя от Раска. – Отдохните. Развейтесь. Займитесь любимым делом, – доктор мягко улыбается, вынудив меня подарить ему ответную улыбку.

– Я поняла. Доктор, а я… – замолкаю на секунду, а когда встречаюсь взглядом с врачом, неуверенно добавляю: – Я точно не беременна?

– Вы ставите под сомнение мою компетентность? – он выгибает бровь, ухмыльнувшись, и я отрицательно мотаю головой. – Да, мисс Миллз. Я более, чем уверен, – доктор заканчивает делать запись и протягивает мне лист с рекомендациями.

– Спасибо, – убираю листочек в сумку и поднимаюсь на ноги. – До свидания.

– Всего хорошего, мисс Миллз, – он разворачивается на стуле, легко улыбнувшись, и отворачивается обратно к экрану компьютера.

Медленно выхожу из кабинета, погружённая в раздумья, и мой взгляд невольно падает на Вильяма, сидящего в приёмной. Он расставляет ноги шире, уперевшись предплечьями в колени, и склоняется корпусом вперёд. Смотрит что-то в телефоне, сосредоточенно разглядывая экран. Встаю прямо рядом с кабинетом, облокотившись на стену, и начинаю нагло пялиться на своего друга, от которого я чуть не забеременела.

Вот это достойный заголовок какой-нибудь очередной статейки в какой-нибудь очередной желтой газетенке.

Да, я, конечно, не ожидала от Раска другой реакции, но в моменте мне показалось, что я хочу большего. И не просто хочу, а заслуживаю. Заслуживаю мужчину, который будет хотеть быть со мной, который будет радоваться, если я скажу ему те самые три слова… И это будут слова «Кажется, я беременна», а не «Давай прямо здесь».

Скрещиваю руки на груди, продолжая рассматривать Вильяма, и в какой-то момент на моем лице появляется лёгкая улыбка. Нет, я не могу отрицать, что он замечательный. Весёлый, умный, без сомнений – грёбанный немецкий Аполлон, спустившийся с небес, но случайно потерявший по пути к земле свой нимб. А наш секс… Мне не хватит словарного запаса, чтобы описать, насколько мне иногда бывает хорошо, но… Но этого ведь мало, да?

Что насчёт чувства защищённости, что насчёт полного доверия, откровенности? Искренности, любви, взаимопонимания? Чтобы иметь возможность без страха сказать о чувствах и знать, что твой партнёр чувствует то же самое? И не просто знать, а слышать, видеть и чувствовать его любовь? Что насчёт этого всего?

Я так долго боялась вступить в новые отношения, опасаясь снова обжечься, но только сейчас поняла, что я этого на самом деле хочу. Хочу любить, дарить любовь и получать её взамен, хочу ссориться и мириться, хочу доверять, хочу обжигаться, хочу жить.

Жить с любимым человеком, когда трудно, больно, невыносимо, но также когда легко, приятно и просто хорошо. Хорошо, когда он обнимает тебя одной рукой, заправляя прядку волос за ухо, и говорит, какая ты красивая. Хорошо, когда приходит домой с твоими любимыми цветами, оправдывая свою внезапную нежность волей случая, но ты на самом деле знаешь, что он всего лишь хочет сделать тебе приятное. И хорошо, когда ты готовишь с утра кофе не только на себя, а на вас двоих.

Внезапно понимаю, что это совсем не про Раска, потому что он изначально сообщил мне о своих намерениях, и я очень сильно сомневаюсь, что что-то изменилось. Скорее наоборот. Эта ситуация с моей, как оказалось, фейковой беременностью, наверное, только больше заставила его осознать, какую ошибку мы совершили, когда начали так тесно «дружить».

Решительно шагаю вперёд, приближаясь к Вильяму, но внутри моей грудной клетки с каждым шагом становится все более и более пусто. Подхожу ближе, и Вильям замечает меня, подняв голову, и тут же встаёт на ноги, блокируя экран телефона.

– Ну, что там? – просовывает ладони в карманы брюк, выпрямив предплечья.

– Ложная тревога, – смотрю в его глаза и постепенно начинаю видеть в них явное облегчение. А, может быть, я его просто чувствую.

– Значит, ты не беременна? – Вильям вскидывает брови, видимо, не веря своему счастью.

– Нет. Нам повезло, – монотонно произношу, отведя глаза в сторону. – Ты рад?

– Да, – он отвечает так же сухо, и я вновь встречаюсь с ним взглядом.

– Замечательно, – говорю с иронией в голосе, опустив голову вниз. – Ладно, Раск, я пойду. Спасибо, что сходил со мной. Оказывается, это было вовсе не обязательно, – небрежно бросаю, шагая в сторону, и Вильям хватает меня за локоть.

– Фрея.

– Что? – поднимаю на него взгляд, и он мягко выдыхает.

– Раз всё хорошо, давай вернёмся к началу. Секс и никаких обязательств, – Вильям сжимает пальцы на моей руке.

– Прости, но я не могу, – аккуратно отодвигаюсь от него и вытаскиваю руку из его хватки. – Я тут поняла, что больше не хочу таких отношений.

– И каких же отношений ты хочешь? – он складывает руки на груди.

– Хочу серьёзных отношений. Хочу замуж. Хочу знакомиться с друзьями, с семьёй своего парня. Хочу быть значимой частью его жизни, а не девушкой без определённого статуса, – выговариваю на одном дыхании, а моё сердце начинает биться чаще. – Но так сложно теперь найти серьёзного мужчину.

– Да, и где они только ходят все? – саркастически бросает Вильям. – А мне вот казалось, что ты поддержишь меня и теперь тоже. Как раньше.

– Всё меняется. И я в том же числе, – слабо улыбаюсь.

– А я всё-таки настаиваю на том, чтобы ты подумала о моем предложении.

– Я заслуживаю бóльшего. Мы заслуживаем бóльшего, Виль. Чего-то бóльшего, чем просто секс.

– Наш секс – это что-то бóльшее, чем просто секс, – едва слышно произносит Вильям, заставляя меня рвано выдохнуть.

– Виль, не надо…

– Ладно, – он резко опускает руки вниз. – Тогда я желаю тебе найти хорошего парня. – Вглядываюсь в его глаза, поджав губы. – Того, кто будет тебя устраивать.

– Спасибо, – еле выдавливаю из себя одно слово, сглотнув подступивший к горлу тяжёлый ком обиды.

– Не пожелаешь мне найти хорошую девочку? – Вильям легко улыбается.

– Пожелаю найти плохую.

Улыбка Вильяма становится шире, но остаётся нежной.

– Хуже тебя не найти, Миллз.

Мои губы наконец расплываются в ласковой улыбке, и я опускаю голову вниз, устремив взгляд в пол. Вильям делает шаг вперёд, протянув ко мне руки, но в последний момент замирает, рассматривая меня вопросительным взглядом. Подаюсь вперёд по инерции, но тоже останавливаюсь, стремительно отстранившись от него, и поправляю ремешок сумки на плече.

– Что будешь делать сейчас? – Вильям вновь неловко засовывает руки в карманы брюк.

– Пойду выпью, наверное, – продолжаю испепелять грустные голубые глаза взглядом, не моргая. – Мне ведь теперь можно, вроде как, – легко улыбаюсь. – А ты?

– И я, наверное, пойду выпью, – равнодушно произносит Вильям, сжав челюсть.

– Есть повод?

– Да. У меня всё же не будет незапланированного ребёнка.

– И правда: повод довольно веский, – тихо проговариваю, сделав мягкий вздох. – Ну, что, это всё, получается? Мы больше не друзья с привилегиями?

– Получается, что так, – Вильям стоит, не двигаясь, вглядывается в мои глаза, и я отвожу взгляд в сторону. – Наверное, оставаться нам просто друзьями тоже нет смысла.

– Ты прав, – опускаю глаза вниз, делая вид, что мне всё равно, но это вовсе не так. – Ладно, удачи тебе там с поисками, ну, и всё такое.

Складываю руки на груди, сильно прижимая их к телу, и нервозно переминаюсь с ноги на ногу.

А теперь я не хочу, чтобы Вильям себе там кого-то искал.

Боже, да как это вообще работает?

– И тебе удачи, – вижу, как он делает шаг ко мне, и на секунду задерживаю дыхание. – Хотя, она тебе не нужна. У тебя ведь уже есть кавалер.

– Да, есть.

– Серьёзный, взрослый парень. Настоящий мужчина, – Вильям прищуривается, легко усмехнувшись. – Тот, кто может сказать тебе о чувствах, тот, кто знает, чего хочет. Мечта любой девушки. Ещё и с голосом, как у грёбанного греческого бога вокала, да? Если такой существует вообще, – чувствую, что тон его голоса окрашивается пренебрежительными, саркастическими нотками, и меня это начинает раздражать.

– Да, Вильям – замечательный парень. Ты совершенно правильно всё заметил про него, – отвечаю, чтобы он тоже разозлился, и вижу, как он сжимает челюсть, дёрнув уголком рта.

– Тогда удачи тебе с ним. Вы прекрасная пара.

– Спасибо.

– На свадьбу пригласишь?

– Обязательно.

Мы какое-то время стоим, вглядываясь друг другу в глаза, и оба шумно выдыхаем, будто ждём от другого каких-то действий, но никто не решается сделать хоть что-то.

Вся эта ситуация иронично смахивает на отрывок из какой-то очередной глупой мелодрамы. Почему иронично? Потому что в последнее время у меня слишком часто возникает яркое ощущение того, что моя жизнь – это одна сплошная Санта-Барбара, в главной роли которой поневоле каждый раз оказываюсь я, сама того не желая. У меня ведь даже был свой драмкружок… Видимо, тебе не хватало драмы в жизни, но зато теперь её навалом, да, Фрея?

Вильям опускает взгляд вниз, долго и слишком многозначительно кивает, поджимая губы, а потом медленно, не сказав ни слова, обходит меня и уходит дальше по коридору. Прикрываю глаза, глубоко вздохнув, и сильно закусываю нижнюю губу.

Мне кажется, что я поступаю правильно, но почему мне тогда так мучительно больно?

Думая о том, что это к лучшему и что я принимаю действительно верное решение, я в гордом одиночестве покидаю пределы больницы, начиная новую главу своей жизни.

Новую главу своей жизни без присутствия в ней Вильяма Раска Паульсена.

Глава 14. Ошибка четырнадцатая. Сомнения

Вильям

Захожу домой, тихо прикрыв за собой дверь. Слышу шуршание на кухне и вижу мокрый от дождя плащ матери, висящий в прихожей. Скидываю с себя пиджак, делаю один тяжёлый, почти свинцовый, вздох, вобрав в грудь воздух, понимая, что уже несколько недель собираюсь с мыслями, чтобы поговорить с ней, по совету Фреи, но всё не могу найти подходящего момента.

А, может быть, не хочу его искать, потому что так, чёрт возьми, проще.

Проще ничего не делать, оставляя всё так, как есть, ведь в случае, если ты вдруг перестанешь находиться в состоянии вечного бездействия, может произойти что-то ужасное, к чему ты совершенно не будешь готов.

Например, к тому, что твоя родная мать признается тебе в том, что ей на тебя абсолютно всё равно.

– Виль, вернулся? Проходи, я тут… – она замолкает, когда видит мою кислую физиономию, – заказала нам немного еды. – Прохожу на кухню, а мама опускает ладони на поверхность стола, начиная заглядывать мне в глаза. – Что-то случилось, родной?

– А мы, что, сегодня ужинаем вместе? – иронично бросаю и присаживаюсь за стол.

– Да, я сегодня…

– Сегодня ты не нашла компанию получше?

Кажется, последний стакан виски в баре оказывается для меня явно лишним, ведь саркастические колкости начинают вырываться из моего рта, так и не пройдя достойную фильтрацию.

– Виль, я не понимаю, о чем ты гово…

– Мам, я видел тебя у Лузетт полтора месяца назад, когда ты сказала, что не можешь со мной поужинать. И видел не одну, а с каким-то очередным в твоей жизни богатым любовником, – алкоголь окончательно развязывает мне язык, но я в какой-то мере даже оказываюсь ему за это благодарен.

– Вильям, я не позволю тебе общаться со мной в таком тоне, – строго произносит мама, подойдя ко мне ближе, и я наконец нахожу её глазами. – Если бы ты поговорил со мной нормально, я бы тебе всё объяснила.

– Думаешь, нормальный разговор способен изменить что-то? – разочарованно усмехаюсь. – И что ты сделаешь, если я буду общаться с тобой в таком тоне? Накажешь меня за это? Поставишь в угол или заставишь остаться дома, не разрешишь пойти погулять с друзьями? Мама, я больше не ребёнок. И если уж ты решила забить хоть на какие-то нормы приличия, то не впутывай меня в свои бесконечные авантюры.

– О каких нормах приличия ты говоришь?

– Ощущение, что ты даже рада, что отец умер, и можешь теперь спать со всякими мажорами, ни в чём себе не отказывая, – мгновение, и я получаю в подарок от мамы хлёсткую, звонкую пощёчину, сразу же резко от неё отвернувшись.

Закрываю глаза, мгновенно пожалев о том, что я только что произнес вслух. Но я слишком зол, а, возможно, даже обижен на маму, и, оказывается, настолько сильно, что теперь говорю ей такие вещи.

Да, совет Фреи моментально канул в лету, как только я почувствовал на языке терпкий вкус французского бурбона, и уже завтра я, скорее всего, даже не вспомню о том, что натворил и ещё натворю сегодня.

– Спасибо за ужин, мам, – саркастически бросаю, не смотря на неё, и встаю на ноги, пошатываясь. Хватаюсь за край стола, а мама касается моего предплечья.

– Виль, прости, я не знаю, что на меня… я…

Кажется, я впервые слышу, как дрожит её голос. Поворачиваюсь к ней лицом, взглянув на неё, и вижу, что её глаза начинают блестеть от накопившихся в них слёз.

– Я ужасная мать. Я… – мама закрывает лицо ладонями, начиная всхлипывать, и я отодвигаю стул в сторону, тут же заключив её в объятия. – Боже, Виль, я и не знала, что ты так относишься к этому всему, – ладони мамы ложатся на мою спину, и я прикрываю глаза, глубоко вздохнув.

Не помню, когда мы обнимались в последний раз.

– Мам, и ты меня прости, – тихо произношу. – Просто я… – замолкаю, и мама отстраняется от меня, взглянув мне в глаза. – Просто я скучаю по нему, – сажусь обратно на стул, а мама садится рядом. – Я делаю вид, что я это уже принял, потому что я должен быть сильным. Но я до сих пор не могу это принять, мам.

– Милый, я тоже по нему скучаю. И каждый день только сильнее. Боль от утраты твоего отца иногда настолько сильно атрофирует моё сознание, что я забываю о том, в какого идеального мужчину на самом деле превратился мой сын, – она проводит тыльной стороной ладони по моему лицу, скользя по скулам, и я мягко выдыхаю. – Почему ты должен быть сильным? Кто тебе такое сказал?

– Никто. Я так решил. Ведь я же теперь мужчина в нашей семье. – Мама нежно улыбается, а я даже не подозревал, что она так умеет.

– Быть мужчиной – не значит скрывать от родных свои переживания, – рука мамы ложится на мою, и я сжимаю пальцы, накрыв её ладонь своей. – Быть мужчиной – значит быть рядом, уметь за себя постоять, добиваться того, чего ты действительно хочешь, – мягко добавляет мама, поправляя растрепавшиеся волосы на моей пьяной голове.

– В таком случае, я вообще не мужчина, – разочарованно бросаю, повернувшись корпусом на девяносто градусов по направлению к столу.

– А ты так говоришь из-за меня или из-за кого-то другого? – Кидаю на неё быстрый взгляд, и её губы расплываются в лёгкой, но лукавой улыбке. – Если из-за меня, то я хочу тебе сказать, что ты для меня самый настоящий и самый лучший мужчина на свете. – Не могу ответить ни слова, лишь слабо благодарно улыбаюсь, и мама добавляет: – Или всё-таки не из-за меня? – она встаёт на ноги, обогнув стол, и начинает копошиться с пакетами доставленной еды.

– Неважно, – помогаю ей, раскладывая всё по своим местам.

– Поняла, – мама коварно улыбается, и я немного нахмуриваюсь. – Неважно, так неважно. Будешь вино?

– Буду.

А кто-то уже смешивал виски с вином, как ощущения, не расскажите? Не смешивали? Ну, ничего. Я сейчас как раз этим займусь, обязательно расскажу об этом невероятном опыте.

– Значит, из-за меня ты думаешь, что ты не настоящий мужчина, – мама наполняет два бокала игристым полусухим и протягивает один из фужеров мне.

– Не совсем так, но да, я не был рядом с тобой, когда это было необходимо.

На самом деле не только с тобой рядом, мам.

– Виль, я твоя мама. Это я должна быть рядом с тобой и всегда тебя поддерживать. Понял? – Забираю из её рук бокал, коротко кивнув. – Но настоящий мужчина, по-хорошему, конечно, является тылом для любимой женщины. Одна у тебя уже есть, и её сердце ты завоевал ещё в момент своего рождения, – мама разводит руками в стороны, мягко усмехнувшись. – А вот если вдруг, когда-нибудь, в твоей жизни появится другая женщина…

– Что тогда? – улыбаюсь, уже чувствуя волну разливающегося внутри тепла, вызванного дорогим алкоголем. Или не только алкоголем?

– Тогда я просто хочу, чтобы ты знал, что ты заслуживаешь счастья. Самого настоящего, Виль.

– Счастье – понятие растяжимое, – ставлю бокал на стол и облокачиваюсь на предплечья. – Если я завтра выиграю в лотерее миллион евро, я буду невероятно счастлив, – самодовольно улыбаюсь.

– Нет, на самом деле, счастье – это довольно ясное, простое понятие. Быть рядом с любимыми – это всё, что нужно, – мама вглядывается в мои глаза, и её губы расплываются в ласковой улыбке.

– И когда ты впервые почувствовала себя счастливой?

– Когда мы с твоим отцом пошли на первое свидание, – мама облокачивается на стол, задумчиво отведя взгляд наверх. – Он тогда притащил скромный букет тюльпанов, и мы пошли гулять по улицам уже почти ночного Стокгольма, – вижу, как она перемещается в воспоминания и чувствую, что моё сердце начинает биться чаще. – Знаешь, я ведь сначала отказала твоему отцу. Он мне вообще не нравился, – мама легко смеётся, а я удивлённо приподнимаю брови. – Почему ты так смотришь?

– Я думал, у вас было взаимопонимание и всё такое, – небрежно машу вилкой в воздухе, как бы выражая своё пренебрежение к своей же фразе.

– Оно было, но спустя долгое время после того, как мы начали встречаться. Мы даже успели расстаться один раз.

– Ничего себе, я не знал, – опускаю взгляд вниз, вмиг вспомнив слова Фреи о том, что моя мама, возможно, тоже является человеком. Теперь я это не только предполагаю, теперь я это вижу. – И что, отцу удалось отвоевать тебя обратно?

– Ему не пришлось меня отвоёвывать. Мы всего лишь вместе пришли к тому, что нам суждено было стать семьёй, – мама улыбается, задержав взгляд в моих глазах. – Знаешь, ты на него так похож. Такой же…

– Самовлюблённый? – издевательски кидаю, опустив голову вниз.

– Нет. Упёртый, – она дарит мне ответную, слегка игривую, улыбку. – И чувство юмора у него такое же было.

– Идиотское? – усмехаюсь, широко улыбнувшись, и мама внезапно мрачнеет.

– Когда ты стал таким самокритичным? Что-то не припоминаю за тобой такого поведения, – она встаёт, начиная прибираться на столе, и я пододвигаю тарелки ближе к ней.

– Да так бы Фрея сказала, – вмиг замолкаю, закусив язык, и мама разворачивается с посудой в руках. – Она моя хорошая знакомая. Учились вместе, – дёргаю бровью, устремив взгляд на ножку уже пустого бокала для вина.

– Понятно, – непринуждённо произносит мама, тут же повернувшись обратно. – Поможешь мне?

Поднимаюсь на ноги, подойдя к маме ближе, и молча забираю у неё из рук грязную посуду. Замечаю краем глаза, что она смотрит на меня изучающе, будто пытается узнать меня заново, и, игнорируя её удивлённые взгляды, начинаю мыть тарелки, вилки и вообще всё, что накопилось в раковине за последние дни. Да, и такое у нас тоже бывает.

– Я пойду прилягу, хорошо? – мама касается моего плеча, а я официально киваю, складывая помытую посуду в специальный шкафчик. – Спасибо тебе за прекрасный вечер. – Поворачиваю голову, увидев нежную улыбку на лице матери.

– И тебе спасибо, – одариваю её такой же мягкой улыбкой, а в моей груди возникает абсолютно новое чувство, которое по началу совершенно сбивает меня с толку. Что это такое?

– Не засиживайся слишком долго. Я каждый раз слышу, как ты поднимаешься наверх во втором часу ночи, – мама моментально входит в образ «классической мамы», которая просто обожает раздавать всем указания направо и налево.

– Ну, ма-ам, – с искусственной обидой в голосе произношу, выпятив губу. – Ну, можно я ещё чуть-чуть погуляю? Там меня пацаны заждались. Я все уроки уже сделал, – насмешливо добавляю, с надеждой заглядывая маме в глаза, а она любовно меня рассматривает.

– Ладно, раз пацаны ждут… – мама опускает ладонь на мою спину, приблизившись ко мне, и оставляет на моей щеке тёплый поцелуй.

– Я передумал. Я слишком устал сегодня, так много пить в моем возрасте уже непозволительно, или даже опасно, – едко заявляю, вернувшись к мытью посуды, а точнее, к исполнению роли домохозяйки.

– Два бокала вина – это много для тебя?

– Нет, я же ещё сегодня… – ловлю прищуренный взгляд матери, мгновенно заставляющий меня заткнуться. – Да, мам, два бокала вина – это ужасно много.

– Сделаю вид, что поверила, – мама ещё раз чмокает меня в щёку, пару раз похлопав по спине. – Спокойной ночи.

– Спокойной, – на автомате отвечаю и вижу на дне раковины сковороду, понимая, что спать я пойду вовсе не скоро.

Ненавижу мыть эти грёбанные сковородки. Может, купить ради облегчения страданий посудомойку?

– И ещё кое-что, – мама уже хочет оставить меня наедине с этим алюминиевым исчадием ада с антипригарным покрытием, но вдруг останавливается, подойдя сзади. – Докажи Фрее, что ты настоящий мужчина, – сковородка со звоном касается мраморной раковины, когда я слышу монотонный голос мамы у себя за спиной.

– А если я не смогу? – едва слышно произношу, не двигаясь, и продолжаю неловко придерживать посуду двумя руками.

– Дорогой мой, я в тебя верю.

Мама коротко обнимает меня, поцеловав в плечо. Берёт телефон со стола, поднимается на второй этаж нашего особняка и, дойдя до спальни, тихо прикрывает за собой дверь.

Глава 15. Ошибка пятнадцатая. Упёрство

Альма

Слышу из актового зала странные звуки. Грустную музыку, которую слушают обычно девушки в кино, сидя на подоконнике, подпирая подбородок ладонью и смотря в окно из-за того, что скучают по нему.

Решаю на свой страх и риск заглянуть туда, вдруг кому-то экстренно понадобилась моя помощь. Да, я в последнее время действительно чувствую себя феей из сказки про золушку, потому что каким-то магическим образом оказываюсь рядом с людьми, которым в эту же секунду требуется моя поддержка.

Захожу внутрь и вижу лежащую на краю сцены Фрею, одна её нога согнута в колене, а вторая свисает вниз. Она ритмично, в такт музыке, машет руками в воздухе, прикрыв глаза, и еле слышно подпевает песням из своего плейлиста для грусти. Нет, даже не подпевает, а завывает.

– Фрея, что с тобой случилось? – спрашиваю, не на шутку напугавшись, и приближаюсь к ней.

– Аль, привет, – Фрея открывает глаза и, поднявшись, садится на сцене в позу лотоса. – У меня официально день страданий, – разводит руками в стороны, опустив голову вниз, и тут же поднимает её обратно.

– Привет… – присаживаюсь напротив неё на большой деревянный стол, уперевшись ладонями в его край. – Почему страданий?

– Я пригласила Вильяма на выпускной. – Мои брови стремительно поднимаются вверх, когда я слышу из уст Фреи таким образом построенное предложение. Неужели они наконец поняли, что любят друг друга? – Он согласился. И вот сегодня утром написал, что ему срочно нужно уехать. И уже уехал, сразу же, – Фрея разочарованно вздыхает, поджав губы.

– О чём ты? – нахмуриваюсь. – Я его только что видела. Он в триста десятой, получает справку какую-то из-за прогулов, чтобы закрыть сессию, – склоняю голову набок, коротко закатив глаза.

– Чего? – Фрея пренебрежительно фыркает. – Ты о ком?

– О Вильяме.

– Уолкере?

– Каком Уолкере? – окончательно путаюсь, потряхивая головой. – О Раске, – не успеваю закончить фразу и замечаю, как Фрея моментально мрачнеет, услышав о Раске.

Господи, что он натворил на этот раз?

– Боже, я же Вильяма Уолкера пригласила на выпускной, – Фрея приподнимает бровь, слабо улыбнувшись. – А не Раска, – чуть тише добавляет, отведя взгляд в сторону. – Как ты вообще могла такое подумать? – манерно улыбается, слегка задрав подбородок вверх.

У Фреи есть привычка – делать вид, что ей вовсе по барабану, когда это совсем не так. Эдакая защитная реакция, только вот я никогда не понимала, зачем она применяет свои фокусы со мной. Я знаю её слишком давно и уже успела заметить особенности её поведения.

Когда она злится, всегда скрещивает руки на груди, начиная смотреть на тебя так, словно ты – её враг номер один. Когда расстроена, начинает шутить или даже издеваться, чтобы сфокусировать внимание на ком-то другом. А когда ей больно, она изо всех сил пытается это скрыть.

Моя милая. Я так хочу, чтобы ты была счастлива, но ты сама же все усложняешь. Разве ты этого не видишь?

Как бы я хотела сейчас «полечить» Фрею своими советами, играя роль психолога в её жизни, но знаете, есть такое мнение, что если человек не просит вашего совета, то его давать вам вовсе не стоит. И дело тут не только в том, что человек, не попросивший вашего совета, скорее всего изначально откажется от ваших нравоучений, потому что – логично – он не просил вас о помощи, но и ещё кое в чём другом.

Существует теория о том, что каждый человек проходит свой истинный путь, на который он никак повлиять не может. И если он совершает ошибки (опять же – только лишь субъективно оценивая ситуацию, мы можем называть эти решения ошибками), то так оно и суждено было быть. В данный момент времени, на данном этапе своей жизни человек ещё не готов к другим решениям, он не имеет достаточно опыта, сил, знаний, чтобы справиться с тем, что приготовила ему судьба в будущем.

Именно поэтому я уважаю личное пространство моей лучшей подруги и позволяю ей делать то, что ей нужно прямо сейчас. Даже несмотря на то, что это доставляет мне неимоверную боль.

– Ну, это была моя первая догадка. Почему-то, – мягко улыбаюсь, словив недоверчивый взгляд Фреи. – Вы же с Раском там на свидание собирались…

– Ну, собирались, а теперь уже нет, – резко отвечает Фрея. – Всё в прошлом.

– Я одного только не понимаю. – Фрея вопросительно смотрит на меня, и я добавляю: – Почему ты приглашаешь на выпускной парня, который тебе не нравится, и игнорируешь парня, который тебе нравится?

Губы Фреи раскрываются, и она делает пару мягких вздохов, так и не найдя ответ на мой вопрос. Мой взгляд плавно перетекает на Эмили, которая выходит из-за кулис и подходит к нам. Она тихонько извиняется, подзывая Фрею к себе, и Фрея, будто обрадовавшись тому, что ей больше не нужно искать ответ на мой провокационный вопрос, вскакивает на ноги. Остаюсь сидеть на своём месте, наблюдая за разговором девушек.

– Фрея, мы там уже почти все убрали. Что-то ещё нужно делать, или мы свободны?

– Нужно отсоединить провода и… и посмотреть, в порядке ли инвентарь, – хладнокровно произносит Фрея, кинув взгляд на убирающих гримёрную ребят. – Если что-то сломано или утеряно, боюсь, меня не отчислят, а я бы очень хотела свалить отсюда, – она едко улыбается.

– Я думаю, всё в порядке, – Эмили дарит Фрее ответную мягкую улыбку. – Тогда всё супер. Я как раз хотела пойти погулять.

– С кем гуляешь?

– С Вильямом.

В воздухе повисает неловкая пауза, а я глубоко вздыхаю, но не успеваю сделать ещё хоть что-то и слышу звук уведомления.

Эрик: Малыш, ты где?

Я: В актовом.

Эрик: Встретил Виля, сейчас придём.

– Понятно, – слышу голос Фреи и блокирую экран телефона, подняв на неё взгляд. Она скрещивает руки на груди, а я знаю, что значит этот жест. – Значит, он зовёт тебя на свидания?

– Нет, я сама.

Чувствую, с какой невероятной стремительностью начинает накаляться атмосфера на сцене, и закусываю губу, приготавливаясь, если что, разнимать этих конкуренток за сердце одного несносного придурка.

– Хм, – скептически мычит Фрея, вскинув брови, и этот небрежный жест, конечно же, не ускользает от внимания Эмили.

– Что-то не так?

А я и не знала, что эта, на первый взгляд, милая и невинная девушка может общаться в таком стервозном тоне. Мир полон сюрпризов.

– Да нет, всё так, просто… Ты такая хорошая девушка, может, не стоит тебе связываться с таким… специфичным парнем, как Вильям?

Кто-то, кто плохо знает Фрею Миллз, обязательно подумал бы, что она говорит так из-за ревности или хочет помешать этой «прекрасной» паре быть вместе, но я – как я уже упоминала ранее – знаю её хорошо. И иногда кажется, что знаю её слишком хорошо, потому что в каких-то ситуациях даже могу предугадывать, каким будет её следующее движение или решение. Аж страшно.

Фрея нежно, даже по-родительски, улыбается, склонив голову набок, и я в ту же минуту понимаю, что она действительно желает Эмили всего хорошего и не хочет, чтобы она связывалась со всякими придурками.

Не могу не согласиться, что Раск иногда ведёт себя как полный идиот, но у него всё же есть на это причины. На самом деле он хороший парень, просто ему нужно развить в себе одно немаловажное качество: уметь вовремя заткнуться.

Не понимаю, неужели это так сложно?

– Фрея, я не нуждаюсь в твоих советах.

– Ладно, только вот… – Фрея приподнимает брови, устремив взгляд в пол, и коротко пожимает плечами. – Я хорошо знаю Виля. Ну, не нужны ему серьёзные отношения. А ты производишь впечатление умной девушки, которая не будет соглашаться на какие-то недоотношения вместо настоящей любви, – чувствую в голосе Фреи выраженное саркастическое настроение, но также чувствую боль, пропитавшую её последнюю фразу.

– Детка, что происходит? – слышу за спиной тихий голос Эрика, а его рука опускается на моё плечо, сползая вниз на спину. Он коротко целует меня в макушку, присев сзади.

– Кошечки не могут поделить одного невыносимого самодовольного котика, – разворачиваюсь наполовину, взглянув на Эрика, и оставляю на его щеке мягкий поцелуй. – А где Вильям?

Смотрю по сторонам и только сейчас понимаю, что Эрик обещал прийти не один, а в результате жестоко обманул меня, и теперь сидит здесь, обнимая меня за талию и прижимая к себе. Какой наглец.

– Он в коридоре, встретил кого-то. Сейчас придет, – Эрик находит глазами сцену и испепеляющих друг друга взглядами Фрею и Эмили. Его губы медленно начинают разъезжаться в стороны, образуя лукавую улыбку. – Было бы прикольно, если бы они подрались. – Прищуриваюсь, и Эрик, прикусив губу, едва слышно добавляет: – И ещё прикольнее было бы, если бы они в этот момент были без одежды.

Замечаю, как он выгибает бровь, а лукавая улыбка превращается в неоднозначную ухмылку. Прокашливаюсь, и Эрик тут же переводит на меня взгляд, моментально натянув на свою наглую физиономию выражение напускной непринуждённости.

– Да я пошутил так, – он самодовольно улыбается, а я коротко закатываю глаза.

– Знаешь, Фрея, ты всегда была для меня примером для подражания, – мы с Эриком затихаем, вновь начиная наблюдать за этим бесплатным шоу. – Ты производишь впечатление независимой, уверенной в себе девушки.

– Мне это льстит, – Фрея манерно кивает, продолжая скрещивать руки на груди, и надменно улыбается.

– Только вот я, похоже, ошибалась.

Эмили делает шаг навстречу Фрее, но та продолжает стоять, как стояла. Эрик с интересом выгибает бровь, а я уже минут пять как нахожусь на низком старте.

– Почему же?

– Ты, оказывается, так отчаянно пытаешься привлечь его внимание. Сначала пыталась вызвать ревность, флиртуя с Уолкером, а теперь ещё меня пытаешься настроить против него, – Эмили окидывает Фрею небрежным взглядом. – Прости, но так уж вышло, что ему нравлюсь я, а не ты. Возможно, эта ситуация тебя чему-то научит. Девушкам нужно быть добрее, мягче, понимаешь?

– Я самая добрая девушка на свете, что ты, милая моя, – издевательски кидает Фрея, язвительно ухмыльнувшись, и пожимает плечами. – Да, ты права. Моё сердце разбито. Оно не выдержало столь печальных новостей, – она переводит взгляд на нас с Эриком и покачивает головой. – Как же так? Боже мой! Как же так? – похоже, Фрея сильно соскучилась по своему драмкружку, потому что прямо сейчас отменно отыгрывает главную драматическую роль. – Что же мне теперь делать? – она закрывает рот ладонями, вскинув брови. – Хорошо, что у меня есть грустный плейлист. Как раз для таких ситуаций.

– Для каких?

Слышу за спиной голос Вильяма и разворачиваюсь, взглянув на него. Он кладёт рюкзак на стол рядом с Эриком и слабо улыбается, рассматривая Фрею, которая моментально теряется, но не сводит с него глаз.

Эмили, неужели ты не видишь, что ты тут вообще не в тему?

– Для…

– Для медленных танцев на ваш выпускной. Фрея отвечает за музыкальное оформление вашего вечера, – Эмили моментально перебивает Фрею, полностью развернувшись к Вильяму.

– Правда? Я не знал. Интересно, – равнодушно бросает Вильям, и возникает ощущение, что он отвечает только лишь для того, чтобы ответить хоть что-то.

– Да-а, – протягивает Фрея, мягко выдохнув. – Точно ведь, выпускной… – она закусывает губу, погрузившись в раздумья.

Эмили наигранно-любовно улыбается, спускаясь вниз по лестнице, и подходит к рассеянному Вильяму вплотную.

– Медвежонок, я почти закончила, – Эмили поправляет воротник рубашки Вильяма, а я перевожу взгляд на Фрею, которая наблюдает за Эмили, приподняв бровь, а потом прикрывает рот ладонью, едко улыбнувшись кончиками губ. – Подождёшь меня?

– А почему я должен тебя ждать? – Вильям убирает руку Эмили от своей шеи.

– Ну, как это? – Эмили смотрит на Вильяма невинным взглядом, а он нисколько не меняется в лице, оставляя его выражение совершенно бесстрастным. – Мы ведь гулять идём, – она нежно улыбается, склонив голову набок, а Вильям поднимает глаза к сцене, найдя взглядом Фрею.

– А, точно, гулять, – Вильям прищуривается, продолжая внимательно рассматривать Фрею, и она небрежно усмехается, отведя взгляд в сторону. – Да, малыш, конечно, подожду. Обязательно, – он безучастно поглаживает Эмили по голове, а она улыбается так, словно Вильям прямо тут, при всех нас, признался ей в любви. Бедная девочка.

– Я сейчас.

Эмили радостно убегает за кулисы, по пути бросив на Фрею быстрый взгляд, а Фрея лениво окидывает её глазами, затем медленно присаживается обратно на сцену, свесив ноги вниз. Опускает руки между ног, коснувшись ладонями края сцены, и по очереди разглядывает каждого из нас, наконец остановившись на Вильяме.

– Медвежонок… – неторопливо, задумчиво проговаривает Фрея, издевательски улыбнувшись, и прикусывает губу. – Теперь я буду называть тебя только так.

– Не надо, прошу. Я уже не выдерживаю.

Вильям мягко улыбается, а я чувствую себя так, как будто я здесь явно лишняя, хотя Эрика, по-моему, всё устраивает. Он никуда уходить не собирается.

– Зачем ты тогда с ней?

– Знаешь, так приятно, когда нравишься кому-то и чувствуешь это, – иронично произносит Вильям, прищурившись. – Когда она принимает тебя таким, какой ты есть. Когда не хочет изменить. Когда отчаянно в тебе нуждается.

– Да, наверное, круто вообще. Не жизнь, а сказка, – между ними начинают летать искры недопонимания, ревности, страсти и… душевной боли. – Значит, всё у тебя прекрасно, да?

– Замечательно.

Даже я вижу, что Раск врёт. Его я тоже успела изучить за эти два года: сжимает челюсть, начинает поправлять одежду, избегает глазами Фрею. Все признаки налицо.

– А у тебя?

– И у меня. Чудесно просто, – слишком раздражённо бросает Фрея, тут же, видимо, осознав, что таким образом выдаёт своё небезразличие, поэтому сразу переводит взгляд на меня, встряхнувшись. – Не хочу показаться грубой, но вы зачем здесь? Я тут убираюсь вообще-то, – она приподнимает уголок рта, хитро ухмыльнувшись.

– По тебе не видно, что ты убираешься.

Толкаю Эрика в бок, чтобы он заткнулся. Боже, я поняла. Раска тоже нужно всего лишь вовремя толкать в бок, чтобы он не болтал лишнего.

Фрея, займёшься этим?

– Милая, я тебя хотела позвать в ресторан.

– Только мы с тобой вдвоём? – Фрея самодовольно, нахально улыбается, и я в эту же секунду вижу её яростное сходство с Вильямом. – Эрик не будет против?

– Я всегда могу присоединиться, – снова толкаю Эрика в бок, на этот раз сильнее, и он хватается за место удара, простонав невнятное «Эй».

– Нет, не вдвоём.

– С вами? – Фрея кивает в нашу с Эриком сторону, вновь проигнорировав Раска, стоящего прямо рядом.

– С нами, – кидаю быстрый взгляд на Вильяма, и Фрея прищуривается, сделав пару едва слышных вздохов.

– Я не могу идти в приличное место вот так, – она разводит руками в стороны, слабо улыбнувшись. – Надо зайти домой переодеться, – Фрея начинает потирать ладонь левой руки пальцами правой и опускает взгляд вниз. – А кое-кто и погулять успеет, погода ведь хорошая сегодня, – она медленно поднимает голову, найдя глазами Вильяма, а тот шумно выдыхает, дёрнув уголком рта.

– Ревнуешь?

– Чтобы ревновать, нужно, чтобы было не всё равно.

– А тебе всё равно?

Фрея несколько секунд молчит, продолжая вглядываться в глаза Вильяма.

– Да, мне всё равно, – неуверенно выдаёт, поджав губы, и я надеюсь на то, что врождённая сообразительность Раска поможет ему понять, что обманывает здесь сегодня не только он один.

– Приятно это слышать, спасибо, – саркастически резюмирует Вильям, и я понимаю, что сообразительности Раску ещё нужно поучиться. – Что ж, давайте поужинаем, – он поворачивает голову в нашу с Эриком сторону, надменно улыбнувшись. – Это будет незабываемый вечер.

* * *

– Фрея, не расскажешь что-нибудь интересное? – пытаюсь прервать эту слишком сильно затянувшуюся паузу за нашим столиком в ресторане, искусственно вызывая Фрею на разговор.

– М-да, ну и запросы у тебя, – Фрея водит вилкой по тарелке и внезапно останавливается, резко выдохнув. – Ладно. Могу рассказать про нашу собаку, – она слабо улыбается, а я активно киваю. – Папа как-то дал ей слишком большой кусок мяса. Её счастью не было предела, – Фрея облокачивается предплечьями на стол, подавшись корпусом вперёд, а её губы расплываются в нежной улыбке. – Нет, она, конечно, была очень рада, и всё такое, но он был настолько большой, что она не могла полностью засунуть его в рот. Было забавно наблюдать за этим, – она мягко усмехается, отведя взгляд вверх.

– That’s what she said^[3].

Эрик снова подаёт голос, вынуждая меня пнуть его под столом. Перевожу взгляд на Вильяма, сидящего рядом с моим неугомонным парнем. Раск изо всех сил пытается скрыть насмешливую улыбку, и я закатываю глаза, переведя взгляд на Фрею. Замечаю, что она уже испепеляюще рассматривает Эрика, неловко потирающего голень.

– М-м-м, шутки, сексуализирующие женщин, как же свежо, – саркастически произносит Фрея.

– А ты попробуй быть проще. – Нет, Раск, ты всё-таки идиот. Я до тебя не дотягиваюсь, замолчи! – Может, перестанешь видеть во всех врагов.

– У тебя забыла спросить, какой мне быть, – они встречаются взглядами, а я физически ощущаю, как температура воздуха в комнате накаляется с каждой секундой всё больше и больше. – Подожди, это же вроде ты говорил про принятие, разве нет? Переобуваешься так просто?

– Я говорил про принятие того, что принять можно. А не про неадекватное поведение. – Фрея небрежно усмехается и закатывает глаза.

– Боже, ну, и самомнение у тебя, Раск.

Чувствую, что через мгновение здесь будет настоящее кровавое поле битвы, поэтому моментально вмешиваюсь в этот агрессивный диспут.

– Ребята! – с шумом опускаю ладони на стол, привлекая их внимание этим неоднозначным жестом. – Мы с Эриком сходим к барной стойке, возьмём чего-нибудь для поднятия настроения. Хорошо? – нежно улыбаюсь. – А вы пока здесь пообщайтесь, – Фрея поправляет прическу, а Вильям скептически вскидывает брови. – Только без кровопролития. Нас ведь выгонят.

Фрея откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди, и начинает прожигать сидящего напротив Вильяма взглядом. Он слегка закидывает голову назад, рассматривая её как бы свысока, и едва заметно прищуривается, дёрнув уголком рта.

– Прекрасно.

Быстро поднимаюсь на ноги, а Эрик тупит, зависнув где-то в мыслях. Хватаю его за локоть и начинаю тащить за собой, и он неловко вскакивает, сделав пару больших шагов по направлению к барной стойке.

– Два односолодовых, Куба либре и бокальчик Манхэттена. А лучше сразу два бокала, – небрежно бросаю, отвернувшись от бармена, а он тут же принимается за изготовление алкогольных напитков.

Нахожу глазами Фрею и Вильяма, которые вообще не шелохнулись с тех пор, как мы с Эриком оставили их наедине.

– Им надо помочь.

– Как?

– У них проблема в коммуникации, – забираю приготовленные коктейли, не отрываясь взглядом от горячей парочки. Хотя, я, наверное, даже сказала бы «пылающей». – Они друг друга не слышат, понимаешь? – Эрик скептически приподнимает брови, и я добавляю: – Им поговорить надо. Идеально, конечно, было бы, если бы они уже признали свои чувства и перестали мучать друг друга…

– А, может, не стоит вмешиваться? Они взрослые ребята, сами разберутся, – Эрик мягко улыбается, и я дарю ему ответную нежную улыбку.

– Я тоже так думала. Но я больше не могу терпеть.

– Точно так же, как в дни, когда я надеваю эту рубашку, да?

Эрик дотрагивается до воротника своей черной рубашки, которую я действительно очень сильно люблю. И люблю то, как она прекрасно сочетается с моим чёрным обтягивающим платьем.

– Да. Именно так, – шёпотом произношу и обнимаю его за шею, продолжая держать напитки в руках.

Эрик самодовольно улыбается и притягивает меня к себе, оставляя на моих губах нежные поцелуи, от теплоты которых мышцы тела моментально приятно расслабляются.

– Люблю тебя, детка, – Эрик проводит ладонью по моим волосам. – Ты ж моя мать Тереза, – издевательски добавляет, и я закусываю губу.

– И я тебя, мой Робин Гуд, – мои губы разъезжаются в стороны, образуя широкую улыбку, а Эрик хитро ухмыляется.

Возвращаемся к нашим неприступным друзьям, еле дотащив в четыре руки пять бокалов с совершенно разным алкогольным наполнением, которые дарят мне надежду на то, что с этого самого момента беседа за нашим скромным столиком стремительно оживится. Эрик ставит на поверхность стола виски, продвинув его в сторону Вильяма, а тот, продолжая прожигать Фрею взглядом, сверху обхватывает стакан пальцами, приблизив его к себе.

– А вот и мы-ы-ы, – понимаю, что звучу как аниматор на детском празднике, но раз эти два упёртых барана ведут себя как дети, я намерена общаться с ними соответствующим их поведению образом. – Чтобы нам не было так скучно… Давайте сыграем в игру, – ловлю непонятливый взгляд Эрика, тут же отмахнувшись. – Фрея, сделай комплимент Вильяму.

– Ладно, да, – Фрея оживает, подавшись корпусом вперёд, и натянуто улыбается. – Меня всегда поражало, как ты можешь изначально казаться довольно сообразительным, а по сути быть таким безмозглым идиотом.

– Та-а-к, хорошо, Фрея, да, неплохое начало, но можно в следующий раз, например, не добавлять вторую часть.

Фрея откидывается обратно и продолжает сидеть неподвижно, скрестив руки на груди. Поджимает губы, прищурившись, не отвечая ни слова.

– Ну… вот и славно, – чувствую неловкость, поэтому изо всех сил стараюсь вытащить всех присутствующих из этой непростой ситуации. – Вильям, твоя очередь.

– Спасибо большое за честность, Фрея, – Вильям манерно кивает. – В свою очередь хочу отметить, что ты удивляешь меня своей способностью быть настолько невероятно, чрезвычайно, чертовски нежной, – он выделяет интонацией каждое слово, и Фрея прищуривается, окинув его недоверчивым взглядом. – Так и хочется назвать тебя маленьким пушистым котёночком. – Так назови, Раск, назови. Она будет такой, какой ты захочешь, чтобы она была. – Только вот язык все не поворачивается. Стесняюсь, наверное. Рядом с тобой-то, такой чудесной и доброй девушкой.

Едкий сарказм Вильяма виснет в воздухе, и я нахожу глазами Фрею. Она внезапно опускает взгляд вниз, при этом мягко, но продолжительно выдохнув. Смотрю с осуждением на Раска, до которого, кажется, тоже начинает доходить, что на этот раз он явно перегнул палку.

В принципе, о таких ситуациях я и говорила, когда так, между делом, упоминала о том, что Раск иногда ведет себя как идиот. Я бы даже сказала немного по-другому: как импульсивный идиот.

– Знаете, я наигралась, – тихо произносит Фрея, выпрямившись. – Если вы не против, я пойду к бару.

– Ты вернёшься? – заглядываю ей в глаза, когда она уже поднимается на ноги.

– Не знаю, вдруг там бармен симпатичный, могу задержаться, – Фрея игриво улыбается, но в её глазах я вижу застывшее выражение затаённой грусти.

Вильям дотрагивается пальцами до виска, прикрыв глаза, и даже коротко не смотрит на Фрею, которая медленно проходит мимо него, направляясь к барной стойке.

– Не сходишь за шотами, Виль? – получаю в ответ на свои провокации ледяной взгляд Вильяма.

– Пусть твой бойфренд сходит, – небрежно кидает Раск, выпив залпом оставшееся спиртное из своего стакана.

– Я не могу. У меня нога болит, – Эрик нарочито покачивает головой. – Не знаю, что-то с голенью. Ударился, наверное. Может, синяк даже будет, – он находит меня глазами, а я склоняю голову набок, подарив ему сдержанную улыбку.

– Что ж, ладно, – Вильям ставит пустой стакан на стол и отодвигает стул назад. – Схожу. И при этом сделаю вид, что не понял, что вы тут играете в грёбанных сводников, – он встает на ноги и, развернувшись, направляется к барной стойке.

Вижу, как Вильям доходит до места назначения, остановившись рядом с сидящей за стойкой Фреей, и облокачивается на поверхность стола, перед этим резко распахнув пиджак в разные стороны. Фрея разворачивается к нему, что-то говорит (надеюсь, не очередную колкость), Раск поворачивает голову, оставаясь в том же положении, и его губы расплываются в мягкой ухмылке. Боже, неужели у нас получилось?

Остаток вечера проходит довольно спокойно и даже весело, ведь когда наши голубки возвращаются к столику, я замечаю, что они явно повеселели под воздействием крепкого алкоголя, задержавшегося в их крови. Мы выходим на улицу, разделившись на пары, и Фрея с Вильямом уходят вперёд.

Начинаю думать, что мне нужно заниматься сведением людей профессионально, ибо уже наслаждаюсь следующей картиной: Фрея смеётся, ударяя Вильяма по плечу, а он шагает в сторону, уворачиваясь от ударов, и, приподняв бровь, кидает какую-то очередную провокационную фразу, заставляя Фрею вновь на него напасть. Он хватает её руками, останавливая, и прижимает к себе, а она пытается вырваться.

Что, Вильям, так нравится, когда она к тебе прикасается?

– Нет, я всё-таки гений, – коварно улыбаюсь, прищурившись. – Твоя девушка – гений, – разворачиваюсь к Эрику, а он обнимает меня за талию. – Гордишься мной?

– Всегда.

* * *

Стою в одном халате около плиты в своей квартире, придерживая турку. Наблюдаю за образующимися пузырьками бурлящей жидкости, неторопливо и с особым наслаждением вдыхая запах крепкого свежего кофе с едва заметными нотками апельсина и карамели, дополненными травяным ароматом саванны.

Вчера мы с Эриком тактично оставили наших друзей вдвоём, и мне казалось, что операция прошла успешно. Я уже в мыслях восхваляла подаренную мне судьбой суперспособность видеть, кому с кем нужно быть вместе и как подвести людей к этому простому, на первый взгляд, решению – официально стать парой.

Да, я бы и дальше продолжала петь себе же оды и бесконечно хвалить себя, если бы не звонок в дверь в десять утра в воскресенье.

– Кто бы это ни был, вы отвлекаете меня от важных дел! Зайдите позже!

Могла бы я ответить так, но я, конечно же, не буду. По двум причинам: первая – если я буду кричать, разбужу своего парня, который спит в соседней комнате, а вторая, более безысходная, – я не могу этого допустить, ведь я приличная девушка, которая всегда рада гостям. Так себе сочетание, но я такая, какая есть.

Выключаю газ, перед этим всё-таки позволив себе пару раз ругнуться в мыслях на родном шведском, и, взяв кухонное полотенце, иду к двери. Кто-то по ту сторону настойчиво добивается моего внимания, и я, на ходу вытирая руки, бормочу что-то близкое к «Да иду я, иду». Бросаю полотенце в прихожей, так и не поинтересовавшись, кто соизволил посетить меня в такую рань, и открываю дверь.

Вижу на пороге заплаканную Фрею с раскрасневшимся носом и трясущимися руками и сразу же заключаю её в объятия, затянув внутрь квартиры.

– Аль… Альма… – она всхлипывает, и я отстраняюсь от неё, поправив её растрепавшиеся волосы.

– Что случилось, родная?

– Ты была права, – Фрея убирает стекающие по лицу слёзы, встряхнувшись. – Ты была права насчёт того, что наши с Вильямом отношения закончатся моими слезами.

– Рассказывай.

Глава 16. Ошибка шестнадцатая. Боязнь чувств

Фрея

– Налей мне Дайкири, – с шумом усаживаюсь за барную стойку, махнув бармену. – И ром можно ничем не разбавлять, если ты понимаешь, о чём я. – Бармен кивает, сдержанно улыбнувшись, и я утыкаюсь подбородком в ладони.

– Неудачное свидание? – парень ставит передо мной стакан с чистым белым ромом.

– Как ты узнал, что у меня свидание? – пробую коктейль и моментально чувствую, как расслабляются мышцы моего тела, а вместе с этим уходят неприятные мысли. Алкоголь – это в какой-то степени психотерапия.

– Ты слишком красивая, чтобы пить здесь в одиночестве, – бармен облокачивается на барную стойку, а я нервно смеюсь, прикрыв рот ладонью. Да, когда я выпью, я становлюсь безосновательно застенчивой. – Я на секунду. Никуда не уходи, – он выпрямляется и отходит в сторону, подмигнув мне на прощание.

Сижу, попиваю свой Дайкири без сахарного сиропа и лаймового сока, никого не трогаю и вдруг слышу звук уведомления.

Вильям У.: Фрея, привет! Как ты? Я соскучился по тебе и по твоему милому смеху:)

Склоняю голову набок, нежно улыбнувшись. Всегда, когда я общаюсь с Вильямом, я чувствую теплоту. Чувствую его желание быть рядом, понимаю и вижу его чувства. Замечаю его надежность, силу, добропорядочность, но… Но я совершенно не чувствую никаких романтических чувств к нему. Как бы я ни пыталась, я не могу представить его рядом с собой, как своего парня. Как друга – сто процентов, но как партнёра… На ум приходит Вильям, но вовсе не Уолкер.

Ну, почему я такая неправильная?!

Я: Привет:) Я замечательно. Я тоже очень скучаю. Как ты? Как тур?

Смотрю на своё сообщение, и мне внезапно становится грустно. Он – мужчина моей мечты, но почему я всё ещё думаю о том, кто примерно на расстояние от нашей галактики до соседней далёк от моих идеальных представлений о настоящем мужчине? Как это работает, может мне кто-нибудь объяснить?

– Эй, бармен, хочу «Невинный секс», – слышу знакомый голос, тут же заблокировав экран телефона, и, развернувшись, вижу Вильяма, который облокачивается на барную стойку, распахнув пиджак в разные стороны.

– Переключился на парней уже? – делаю глоток спиртного, а Вильям поворачивается ко мне лицом, мягко ухмыльнувшись.

– А ты меня и к парням собралась ревновать?

– Я тебя вообще ни к кому ревновать не собиралась, – небрежно усмехаюсь, отвернувшись от него, а он пододвигается ближе.

– Миллз, прости за то, что я сказал за столом, – Вильям не успевает закончить, и я вижу приближающегося к нам бармена.

– Ваш напиток, пожалуйста.

Парень опускает стопку на стол и подносит горелку к напитку. Застываю, наблюдая за тем, как резко вспыхивает оранжевое пламя.

– Тебе повторить, красотка? – он обворожительно улыбается, и я киваю.

– Значит, в тебе всё-таки есть капелька порядочности? – смотрю на Вильяма, который решительно опустошает стопку, закинув голову назад.

– И не капелька, Миллз, – он ставит стакан обратно, повернувшись ко мне лицом. – Я вообще очень порядочный.

– Да, правда? – издевательски улыбаюсь.

– Тебя это удивляет?

– Да.

– Почему, можно поинтересоваться? – на лице Вильяма появляется мягкая, но лукавая улыбка, а я задерживаю взгляд на его губах.

Миллз, хватит пить.

– Я… я просто не заметила, – дёргаюсь, отведя взгляд в сторону.

– Мы замечаем только то, что хотим замечать.

Похоже, Вильям становится философом, когда напьётся. Я уже не знаю, какой это по счёту шот, но, возможно, ему тоже нужно остановиться…

– Я способен удивить тебя, – он дарит мне коварную улыбку.

– Что это значит? – нежно улыбаюсь и на секунду представляю, что у меня в отношениях с Вильямом всё очень просто. Ладно, не на секунду, а хотя бы на сегодняшний паршивый вечер.

– А что бы ты хотела, чтобы это значило? – Вильям опирается рукой на низкую спинку моего стула, приблизившись ко мне корпусом, а его взгляд опускается на мои губы.

– Я бы вообще не хотела сейчас ни о чём думать…

Выгибаю поясницу, вытягиваясь выше, и прикасаюсь своими губами к его. Вильям не двигается, оставаясь в том же положении. Прикрываю глаза и начинаю ощущать, как неторопливо он отвечает на мой поцелуй. Уже хочу закинуть руки на его шею, чтобы притянуть его ближе, и вновь слышу звук уведомления. Потом ещё один. И ещё. Вильям отстраняется, опустив взгляд на мой телефон, а я невольно нахмуриваюсь.

Ты всерьёз думаешь, что там сейчас интереснее?!

– Ответь своему парню, – равнодушно кидает Раск, развернувшись обратно в сторону барной стойки, и закидывается очередным шотом. Парню?!

Вильям У.: Спасибо, я хорошо. Извини, что так долго не отвечал, был прогон. Тур идёт своим ходом, осталась только Австралия и моя родная Австрия. Тебя очень не хватает. Здесь. Рядом со мной.

Вильям У.: Фрея, я хотел бы, чтобы ты кое-что знала. Я понимаю, что мы знакомы всего ничего, но я бы хотел узнать тебя получше. Ты мне нравишься. Постоянно о тебе думаю. И я готов не только признаться тебе в своих чувствах, но и показать серьёзность своих намерений.

Вильям У.: Я закончил. Прости, что отвлекаю. Увидимся.:)

Закусываю губу, перечитывая вновь и вновь строки сообщения от Уолкера, и не понимаю, почему я не рада услышать от парня такие слова.

Это всё, о чем я когда-либо мечтала, разве нет?

Я (черновик): Спасибо за такие тёплые слова, Виль, но я не…

Останавливаюсь, замерев в одном положении, и продолжаю пялиться на экран, не в силах продолжить писать эти ненавистные всеми сообщения в стиле: «Ты очень хороший, но я, кажется, влюбилась в своего друга, которому не нужны серьёзные отношения. Дело не в тебе, дело во мне. Прости, если сможешь. Храни тебя Господь».

Раздражённо закатываю глаза, шумно выдохнув. Блокирую экран телефона, и, развернув мобильник дисплеем вниз, кладу его на поверхность стола, так и не отправив ответа «своему парню».

– Виски.

Резко отрезаю, чем привлекаю внимание Вильяма, а бармен принимается за изготовление напитка, который способен унести меня в далёкие дали. И морально, и физически.

– Уверена, что потянешь, Миллз?

Раск слабо улыбается, пытаясь выглядеть расслабленным, но в его глазах я замечаю беспокойство.

Неужели ты волнуешься за свою бывшую подругу с привилегиями? Какой ты милый, Вильям! Просто прелесть.

– Уверена.

Небрежно фыркаю, выпиваю залпом алкоголь, который оказывается слишком крепким для моего бедного, не подготовленного к таким испытаниям, организма, и мгновенно жалею о своих импульсивных решениях.

Невольно морщусь, зажав нос руками, и чувствую, как спиртное ударяет в голову, отдавая мелкими покалываниями. Вскакиваю на ноги, намереваясь оставить Вильяма здесь одного, чтобы он смог спокойно подкатить к бармену, без свидетелей, но тут же падаю, схватившись за крепкое мужское плечо.

– Когда ты перестанешь мне врать, Фрея? – Вильям подхватывает меня за талию и ставит на ноги. Еле-еле нахожу его лицо глазами, а картинка расплывается в разные стороны.

– А как ты… – тыкаю пальцем в его грудь, моментально нащупав упругие мышцы. Даю себе секунду на восхищение и продолжаю: – Как ты такой не пьяный? – опускаю руку на его плечо, вновь аккуратно пощупывая мускулистый бицепс, и Вильям мягко улыбается. – Ты выпил больше меня.

– Я себя контролирую, в отличие от некоторых, – он придерживает меня за талию, не давая свалиться прямо здесь, около барной стойки. – Может, ты хотя бы купишь мне коктейль перед тем, как трогать меня так беспринципно?

Тут же отдёргиваю от него руку, осознав, что всё это время и правда лапала его без его разрешения.

– А ты против? – ухмыляюсь.

– Ну… – Вильям отводит взгляд вверх, хитро улыбнувшись, а я прищуриваюсь. Стоп. Я, что, сказала это вслух? – Нет, но с одним условием, – его улыбка становится двусмысленной.

– С каким? – тихо произношу, встретившись с ним взглядом.

– Ты тоже дашь себя потрогать, – шепчет Вильям, склонившись ко мне, и скользит руками вниз по моей спине.

Выжидаю паузу, не двигаясь, а когда его ладони доходят до нижней части моей поясницы, я резко отталкиваю его от себя, уперевшись руками в его грудь.

– Нет, не дам, – кокетливо улыбаюсь, вызвав удовлетворённую улыбку на лице Вильяма.

– Узнаю неприступную Миллз, – Вильям опускает ладони в карманы брюк, а я дарю ему самодовольную улыбку.

Остаток вечера я помню урывками, даже не особо желая вспоминать подробности, потому что скорее всего я натворила много чего интересного, за что мне будет потом стыдно. Помню, как мы вернулись к нашим друзьям, помню, что больше Альма не предлагала никаких игр, которые могли бы рассорить нас с Вильямом окончательно, помню, как мы уходили из ресторана все вместе и как мы все вместе напились в хламину.

Вот это я понимаю: по-настоящему весёлый вечер.

– Тебе на А, – иду рядом с Вильямом, потеряв где-то сзади Альму и Эрика.

– А… Австрия, – произносит Вильям, а я звучно вздыхаю, закатив глаза. – Что? Я выиграл? – он останавливается, развернувшись ко мне лицом, и едко улыбается.

– Ни черта подобного, – прищуриваюсь. – Просто… мог другую страну выбрать. Почему обязательно Австрия?

– А что с ней не так?

– Там австрийцы живут.

– Меня поражает твоя логика иногда, Миллз, – Вильям коротко усмехается, а я ударяю его по плечу.

– Ты невыносимый, – начинаю смеяться, продолжая его дубасить, и он перехватывает мои руки, опустив их вниз.

– Что я опять сделал? – едва слышно спрашивает, прижавшись ко мне всем телом.

– Вспомнил Австрию и заставил меня вспомнить Австрию, – тихо произношу, вглядевшись в его глаза.

– Точно, – Вильям мягко вздыхает, отведя взгляд в сторону. – Раз уж мы начали о нём говорить… – на его лице возникает неоднозначная ухмылка. – Скажи: какой из Вильямов доставил тебе больше оргазмов: немецкий или австрийский?

– Мы не… – замолкаю, закусив губу. – Я не буду отвечать.

– Что? – Вильям вскидывает брови. – Ты, что, ни разу не участвовала в австрийском родео?

– Господи… – вырываюсь из его рук, закрыв лицо ладонями. – И ты ещё говоришь, что ты приличный.

– Я приличный. А вот Уолкер… – Вильям поднимает руки вверх. – Похоже, полный идиот, раз до сих пор не прокатил тебя на своём коне.

– Виль, прекрати, – отталкиваю его, усмехнувшись. – Я уверена, когда мы увидимся…

– И когда это будет?

Опускаю взгляд вниз, разблокировав экран телефона, и захожу в приложение такси.

– Скоро, – нахмуриваюсь, читая сообщение: «Все машины сейчас заняты. Приносим свои извинения». – А ты, наверное, уже показал свою Эйфелеву башню Эмили, да? – с моих губ вырывается вопрос, который в очередной раз может заставить Вильяма подумать, что я ревную. Чёрт меня побери.

– Нет, мы до этого не дошли. Точно так же, как вы с Уолкером. – Нахожу его глазами, выгнув бровь. – Мне вообще кажется, что она не особо этого хочет.

– Глупышка, – бормочу себе под нос, вновь уткнувшись взглядом в экран.

– Согласен, – тут же поднимаю взгляд обратно и «наслаждаюсь» самодовольной улыбкой на лице Вильяма. – Тоже сейчас вспомнила тот самый раз в душе? – он немного наклоняет голову вбок, а мои губы размыкаются, образуя мягкий вздох.

– Нет, не понимаю, о чём ты… – говорю вслух, всё-таки успешно заказав такси, а мысленно уже перемещаюсь в тот самый раз в душе…

Воспоминания Фреи

Я впопыхах скинула с себя одежду и глянула на часы.

– Чёрт! Если я опоздаю на экзамен, не видать мне счастливого выпускного в конце следующего месяца, потому что меня отчислят за неявку к чёртовой матери, – пронеслось в моих мыслях, пока я включала воду, собираясь в душ (и быстро, а не как обычно). Я бы и дальше мечтала о том, чтобы меня не отчислили прямо перед выпуском, но меня прервал внезапный звук входящего звонка.

– Да кто там, мать твою?

Было бы очень забавно, если бы там был мой научрук.

– И тебе доброе утро, Миллз. – Я услышала охрипший голос Вильяма в трубке и тут же с ненавистью закатила глаза.

– Чего тебе, Раск? – я попыталась настроить температуру воды, прижимая телефон плечом к уху.

– Вопрос жизни и смерти. У меня проблемы с отоплением, видимо, авария где-то, – он сделал небольшую паузу. – В общем, горячей воды у меня дома нет. А в холодной мыться я пока не готов морально, – Вильям мягко усмехнулся. – Короче, Миллз… мне нужен твой душ.

– А ты не обнаглел?

– Тебе жалко?

– Виль, я опаздываю. Через сколько ты будешь? – я взяла телефон в руку и отодвинула шторку душа.

– Я у тебя за дверью, – услышав его ответ, я чуть не упала прямо в ванну, но в последний момент ухватилась за край раковины.

Вот теперь ты точно обнаглел, Раск!

– Так у тебя всё просто. А если я тебя не пущу?

– Ну-у-у, пожа-а-а-луйста! – протянул Вильям, и я снова закатила глаза.

– Это был весь твой план?

Оставив воду в душе включённой, я вышла из ванной, но перед этим накинула на себя лёгкий халат, ибо была вовсе не в настроении радовать Раска своим… своей… своими… своими всем.

– Да, – когда я была уже в прихожей, я услышала голос Вильяма не только в динамиках телефона, но и за дверью. – Прошу, пощади…

Я открыла дверь и взглянула на Раска прищуренно, но зачем-то продолжила продолжаю держать трубку около уха.

– Если я из-за тебя опоздаю на экзамен, ты труп, – я сбросила звонок и развернулась к Вильяму спиной.

– Миллз, ты прелесть.

Я резко повернулась обратно, окинув Раска злобным взглядом, а он в этот момент скинул с себя куртку и опустил руки к ремню на брюках.

– Эй, ты что делаешь? – я шлёпнула его по предплечью, и Вильям поднял непонятливый взгляд к моему лицу.

– Я обычно хожу в душ голым. А ты нет? – он выгнул бровь, а я сложила руки на груди.

– Раск, ты точно обнаглел. Я иду первая, ты за мной. Понял? Закроешь тут, я тебе ключи оставлю.

– Понял.

Вильям, скрестив руки, обхватил свою футболку по краям и резко поднял её наверх. Я неторопливо пробежалась взглядом по мускулистому прессу и довольно улыбнулась. Вильям откинул в сторону одежду, возвращаясь глазами к моим.

– Спасибо за это, – я растянула губы в игривой ухмылке. – Но я пошла, – развернулась на пятках, направившись в ванную.

– Я всё понял. Ты первая, я за тобой, – Раск сделал шаг вперёд и чуть не влепился в меня из-за того, что я остановилась, повернувшись вполоборота.

– Всё правильно. Сначала я, потом ты. Давай в очередь, – я махнула на него рукой.

– Я тут подумал, – Вильям понизил голос и склонился надо мной, опустив ладонь на дверь ванной. – Зачем время тратить? Идём вместе, – он расслабленно улыбнулся, проскользнув взглядом по моему телу. – Что это за интересная накидка такая, почти прозрачная…

– Раск, ещё слово, и я тебя убью, – я резко вздохнула и ударила его по руке. Она с шумом опустилась вниз. – Чёрт с тобой, идём.

– Всё-таки вспомнила, – возвращаюсь в реальность по голосу Вильяма.

– Да, вспомнила, – улыбаюсь. – Вспомнила, как ты забавно пел.

Вильям неторопливо шагает ко мне, а я крепче зажимаю телефон в руках.

– Так это было в тот же день, – едва слышно произносит, вынуждая меня сделать глубокий вздох. – Не помнишь?

– Не помню…

Воспоминания Фреи

– Да, теперь я точно опоздаю, – моя грудь коснулась холодной плитки, и я прикусила губу, звучно выдыхая.

– Зато будешь расслабленной, – губы Вильяма проскользнули по моей шее, пока руки блуждали по телу. – Подними ручки повыше, – он закусил мочку моего уха, проникнув двумя пальцами внутрь.

– До сих пор так нравится командовать? – я послушно выполнила его указания, двинувшись бёдрами к нему навстречу.

– Это тебе нравится, когда я командую, – Вильям обхватил меня свободной рукой, сильно прижимая к себе.

– Боже, я тебя ненавижу, – я согнула руку в локте, зарывшись пальцами в его волосы, и притянула его лицо к своему.

– Люблю, когда ты грубишь. Это значит, что я тоже могу быть грубым.

Раск резко шагнул вперёд, войдя в меня сзади, и переместил пальцы к клитору, совершая круговые движения. Я вскрикнула от неожиданности, сильнее прогибаясь в пояснице, и продолжала отчаянно вжиматься грудью в стену, всё сильнее вытягивая руки над головой.

– Мисс Миллз, поздравляю. Вы сдали экзамен.

– Это твоя машина там? – Вильям поворачивает голову в сторону, проследив взглядом за подъезжающим к нам жёлтым автомобилем.

– Моя, – продолжаю смотреть на него, и он возвращается глазами к моему лицу. – Виль, я хотела…

– Миллз, я хотел… – прямо как в каком-то дурацком кино, мы перебиваем друг друга одинаковыми фразами и смущённо отводим глаза вниз, усмехнувшись. – Говори.

– Хотела попросить тебя… – мягко вздыхаю, задержав взгляд в голубых глазах. – Твою же мать, перестань называть меня по фамилии. – Вильям широко улыбается, тут же засмеявшись, а я закусываю губу.

– Привычка, Фрея, – он дарит мне слабую улыбку, и я отвечаю ему такой же. – Это ты и хотела сказать?

– Да. – Нет, вообще-то. Но я слишком трусливая. – Что ты хотел сказать?

– Какие планы на остаток вечера?

– Поесть мороженого, посмотреть сериал, погрустить, – улыбаюсь, поджав губы.

– Как-то уныло. – Пожимаю плечами. – А что, если я… – Вильям опускает взгляд вниз, дотронувшись до моей руки. – Что, если я составлю тебе компанию?

– Тоже хочешь посмотреть «Секс в большом городе»? – приподнимаю брови.

– Хочу показать тебе секс в большом городе.

– Виль, мы же вроде… – коротко смотрю на машину, почти сразу вернувшись глазами к его лицу. – Мы вроде решили, что…

– Я скучаю, – Вильям резко перебивает меня, отведя взгляд в сторону.

– По сексу?

– Не просто по сексу, – его дыхание учащается. – По нашему сексу, – едва слышно произносит Вильям, а его ладонь скользит по моей руке вниз, дойдя до запястья. – Но я, кажется, понял, что ты не в настроении, – он слегка сжимает пальцы. – Просто скажи, что не хочешь меня, и я оставлю тебя в покое.

– Виль, я не… – сглатываю и шумно выдыхаю. Вильям сдержанно кивает и отпускает мою руку. Прищуриваюсь, раздражённо добавив: – Да Боже мой…

Беру его за руку и стремительно затаскиваю в такси, увлекая за собой. Вильям с шумом садится на заднее сиденье, неаккуратно хлопнув дверью, а через секунду я уже чувствую его губы на своих.

– Едем по адресу Åkersvägen, 8? – таксист разворачивается, опустив ладонь на подголовник переднего пассажирского кресла.

– Да, – отрываюсь на секунду от Вильяма, а он продолжает целовать меня, постепенно спускаясь к шее.

Отчаянно вздыхаю, притягивая Вильяма ближе, и вижу, как водитель такси мягко усмехается, коротко закатив глаза. Чувствую руки Вильяма, блуждающие по моему телу, а потом всё, как в тумане…

– Ну, почти. Почти всё, как в тумане, – ставлю на стол кружку чая, которую мне заварила Альма, и встречаюсь с ней взглядом.

– Почти всё? Что случилось? – Альма затягивает концы пояса на халате сильнее, крепче прижав руки к телу.

– Вы чего здесь шумите?

Разворачиваюсь, моментально поймав взглядом Эрика без футболки в проёме двери на кухню, и в тот же момент отворачиваюсь обратно.

А мне вообще можно на него смотреть в таком виде или нет?

– У меня сегодня важное слушание. Мне выспаться надо, – он пытается отстоять своё законное право высыпаться воскресными утрами, и Альма шипит на него, махнув рукой в воздухе.

– Так иди спи. Мы вообще не шумели. Тут важное дело, Эрик, – Альма говорит серьёзно, немедленно убедив даже меня в том, что мы не можем отложить этот разговор в долгий ящик.

– Всё нормально? – слышу, как Эрик делает один шаг вперёд, а его голос окрашивается волнением.

– Да. Я разберусь, – Альма встаёт на ноги и подходит к Эрику. – Мы не будем мешать, обещаю, малыш, – улыбка на моем лице появляется сама собой, когда я вижу, насколько Альма иногда бывает мудрой, тем самым сглаживая любой конфликт, в который её пытаются завлечь другие люди.

Мне стоит поучиться этому у неё.

– Хорошо, детка, – Эрик целует Альму в лоб, глянув на меня. – Фрея, ну, ты там это, держись.

– Да, обязательно, – отворачиваюсь, уткнувшись кулаком в щёку.

Вот же чёрт. Теперь Эрик напоминает мне о Раске.

– Всё, продолжай, – когда Эрик покидает пределы уютной кухни, Альма присаживается за стол, заглянув мне в глаза.

– Продолжаю…

Сваливаюсь на кровать, пытаясь отдышаться. Прикрываю глаза и опускаю руки вдоль тела. Слышу тяжёлое дыхание Вильяма, а через мгновение он слегка толкает меня в сторону, уложив голову на подушку.

– Тебе не кажется, что это слиш… – перевожу на него взгляд и замолкаю, заметив, что он уже закрыл глаза, перед этим взбив подушку руками. – Что, так сразу уснёшь? Прямо после того, как мы…

– Миллз, я не… поговорить… – Вильям изо всех сил пытается поддержать разговор, но, похоже, он реагирует на алкоголь в режиме замедленного действия.

Его глаза остаются закрытыми, и он немного елозит, укладываясь на кровати удобнее. Вильям поворачивается на бок, и небольшая прядь русых волос спадает на лоб, едва коснувшись бровей кончиками. Закусываю губу, дотронувшись подушками пальцев до этой самой прядки, и убираю её выше, невольно нежно зарываясь пальцами в его волосы.

Моё дыхание учащается, а губы сами по себе расплываются в лёгкой улыбке. Только через несколько волшебных мгновений я отдёргиваю руку от его головы, сильно сжав пальцы в кулак, и делаю резкий вздох, отведя взгляд вверх.

– Виль, ты спишь? – тихо произношу, прижав руку к своему телу, чтобы лишний раз не трогать не моего парня.

– Не-а, – невнятно отвечает Вильям, оставляя глаза закрытыми.

Усаживаюсь на кровати, уперевшись спиной в стену, и вытягиваю ноги вперёд, накинув одну на другую.

– Хотела тебе сказать кое-что.

– Скажи, скажи… – Вильям продолжает ёрзать в поисках удобного положения для сна и наконец замирает, просунув руку под подушку.

– Я много думала над тем… нет, не так. Я думала по поводу того, что нам, может быть, стоит… нет, не так, – закрываю лицо ладонями, медленно переместив их к волосам, а потом закидываю голову назад, коснувшись затылком стены. – Я общаюсь с Вильямом, и он такой хороший, но я не… – Боже, нашла, с чего начать, ага.

– Да, согласен. – Тут же опускаю голову вниз, найдя глазами засыпающего Вильяма.

– Что ты сказал?

– Вильям хороший, я согласен, – он отвечает мне, но у меня возникает ощущение, что он уже давно путешествует по миру сладких грёз.

– Но…

– Но?

– Но я ничего не чувствую. Понимаешь? – смотрю на Вильяма, и он звучно вздыхает, промычав согласие через продолжительное «М-м-м». – И поэтому я думала… – отворачиваюсь от него, вновь закинув голову назад. – Я думала, может быть, нам стоит попробовать… Боже, чувствую себя так, как будто мне снова пятнадцать, – мягко усмехаюсь, опустив руки между ног, и зажимаю их коленями. – В общем, мне кажется, ты мне нравишься, Раск, – спустя несколько мучительных минут самого неловкого признания на свете я всё же перевожу на него взгляд и вижу, что дыхание Вильяма стало размеренным и глубоким. – Виль? – наклоняюсь вперёд, пытаясь внимательнее разглядеть его в темноте. Спит? А сколько времени он уже спит? – Виль, ты меня слышишь?

Вильям не отвечает, и я понимаю, что он действительно заснул. А самое идиотское в этой не менее идиотской ситуации – это то, что я не знаю: слышал ли он моё недопризнание, запомнит ли он моё недопризнание, и в конце концов – захочет ли он запомнить моё грёбанное недопризнание.

– Спокойной ночи, Виль. И… – делаю глубокий вздох. – И прощай.

Беру телефон в руки, разблокировав экран, и пишу сообщение Уолкеру.

Я: Прости, что я так поздно, надеюсь, не разбужу. Виль, ты мне тоже очень дорог. Уже очень хочу увидеть тебя. Приезжай в Англию после своего тура, я покажу тебе Биг Бэн, а, может быть, даже свою спальню…

Закусываю губу, кинув короткий взгляд на Вильяма. Через секунду слышу звук уведомления и сразу же нахожу глазами экран.

Вильям У.: Хорошо, что у меня была поздняя репетиция, и я увидел твоё сообщение сейчас, а не перед концертом. Тогда бы точно не смог сосредоточиться. Если бы я мог выехать сейчас, я бы это сделал. Не раздумывая.

Вильям У.: Фрея, ты чертовски хорошо умеешь убеждать.

– Что? Значит, теперь ты с Уолкером? Или как? Почему прощай? Что было на следующий день? – Альма заваливает меня вопросами, отпивая из кружки приготовленный ею кофе, и прожигает меня взглядом.

– А на следующий день…

– Доброе утро.

Вильям подходит ко мне сзади, обняв за талию, и оставляет поцелуй на моем голом плече, с которого совершенно случайным образом слетел рукав халата. Вздрагиваю от неожиданности, повернувшись к нему, и делаю шаг в сторону, освободившись от его объятий.

– Сделаешь мне яичницу? – он заглядывает внутрь турки, в которой я секунду назад варила кофе, и нахмуривается. – Добавишь воды? Тут маловато на две кружки. – Молча разглядываю его, не в силах сказать ни слова, и он непринуждённо поворачивается ко мне лицом. – В чём дело?

– Ты… почему такой спокойный? – натягиваю спавший халат обратно, обхватив себя руками.

– Я выспался, – Вильям довольно улыбается. – Так что там насчёт яичницы?

– Тебе стоит уйти, – опускаю взгляд вниз, закусив губу.

– Что? Почему?

– Мы совершили ошибку, – поднимаю голову, столкнувшись с ним взглядом, и вижу, что Вильям заметно напрягся. – Ты ведь сам это понимаешь.

– Ты правда так думаешь?

Делаю резкий вздох и поджимаю губы, продолжая рассматривать его глаза. Молчу какое-то время, размеренно выдыхая сквозь слегка приоткрытые губы, и наконец отвечаю, еле слышно:

– Да. Правда так думаю.

– Я думал, я тебе нужен.

– Ты думал неправильно.

Вильям дёргает уголком рта, с шумом поставив турку обратно на плиту, и я зажмуриваюсь от неприятного громкого звенящего звука.

– Прощай, Миллз. Всего тебе наилучшего, – Вильям хватает со стула свою футболку, быстро натянув её на себя, а я облокачиваюсь нижней частью спины на кухонный гарнитур, резко вобрав в грудь воздух.

– С утра я сказала ему, что мы совершили ошибку. Он ушёл. А насчёт «прощай»… – облокачиваюсь на стол руками, отведя взгляд вверх. – Я просто осознала кое-что очень важное. Я поняла, что признаюсь в чувствах парню, который заснул в моей квартире после нашего очередного случайного секса.

– Он же был пьяный вдребезги.

– В этом всё и дело, Альма, понимаешь? – нахожу её глазами. – Это настолько ярко описывает его несерьёзность к жизни и ко мне в том числе, – продолжаю и вижу в глазах Альмы глубинное понимание. – Я думала, что стóит попробовать, но…

– Может, стóит? Поговори с ним сейчас. Сейчас он адекватный.

– Я ведь знала, что он находится в состоянии полусна, плюс подшофе. Как будто изначально хотела, чтобы ничего у меня не вышло.

– В этом есть доля правды, – мой личный психолог мисс Эрн соглашается с моими словами, а это значит, что в них действительно есть смысл.

– Всё так сложно с ним, – чувствую, как к горлу подступает тяжкий ком, а в глазах накапливаются слёзы. – Должно же быть просто, да? – говорю дрожащим голосом, и Альма берёт меня за руку.

– Да, родная, должно быть просто.

А я надеялась, что в этот раз она со мной не согласится. Опускаю голову, и по моим щекам начинают стекать горячие слёзы, в момент размазав тушь.

– Ты моя хорошая… – Альма пододвигается ближе, притянув меня к себе, и я ныряю в её тёплые объятия, начиная громко всхлипывать. – Всё будет хорошо.

– Да, – тут же отстраняюсь от неё, смахнув слёзы с лица. – Будет. Хорошо. Без Раска точно будет, – встречаюсь с Альмой взглядом, пытаясь найти в её глазах подтверждение своим словам.

– Нет, твоё счастье ни от кого не зависит. Всё будет хорошо, когда ты сама этого захочешь.

Глава 17. Ошибка семнадцатая. Попытка сбежать

Вильям

– Мальчик мой, доброе утро. – Захожу домой в одиннадцатом часу утра, сразу услышав голос матери, которая судорожно собирается на кухне, закидывая в сумку вещи. – Как прошёл твой вечер? – паршиво. – Ты позавтракал?

– Нет, – угрюмо отвечаю, подходя ближе, и усаживаюсь за обеденный стол.

– Что случилось? – мама замирает, встретившись со мной взглядом, а потом коротко смотрит на часы на руке. – Чёрт, – едва слышно добавляет, и я делаю глубокий вздох.

– Я был с Фреей и…

– Виль, дорогой, обязательно поговорим, когда я вернусь, хорошо? Я очень опаздываю, – мама подбегает ко мне и, опустив руку на плечо, целует меня в щёку. – Дождись меня, – она любовно улыбается, проведя ладонью по моим волосам, и делает шаг в сторону.

– Мам, я ей не нужен.

Поворачиваю голову вправо на девяносто градусов, не в силах взглянуть ей в глаза. Стук каблуков по паркетному полу становится громче, и через секунду мама садится рядом, мягко вздохнув.

– Пять минут, – официально произносит, как будто находится на какой-то бизнес-встрече. – Почему ты решил, что не нужен ей?

– Мне и пяти минут будет много. Рассказывать особо нечего. Она сама так сказала, – выгибаю бровь, водя пальцем по лакированной поверхности стола.

– А ты уверен, что она говорит правду?

– Понятия не имею. Я же не могу сидеть и гадать, сказала она правду или нет. Она захотела, чтобы я услышал именно это.

– А ты когда-нибудь говорил ей, что она тебе нужна? – В тот же момент нахожу глазами лицо мамы, и она мягко улыбается.

– Нет, – говорю сквозь зубы, сжав челюсть.

– Так скажи.

– Я уже не уверен, что это так, – отворачиваюсь. – Я устал. Всё так сложно. А, точно, ещё кое-что: у неё уже есть идеальный парень, и это не я, само собой, – небрежно усмехаюсь.

– Иногда женщина стóит того, чтобы за неё хорошенько побороться, – мама встаёт на ноги, вновь дотронувшись до моего плеча. – Тебе всего лишь нужно понять, стоит ли Фрея этого. – Поднимаю брови, пожав плечами. – И да, ещё кое-что, – мама пародирует меня, и я легко улыбаюсь. – У неё есть парень, но время она проводит всё равно с тобой. Улавливаешь логику?

– Он там где-то. Если бы он был здесь, может, она бы и не была со мной. Я в данном случае – тестовый вариант перед встречей с идеальным мужчиной, – поднимаю на маму взгляд.

– Милый, женщине не нужен идеальный мужчина, – она отрицательно мотает головой, таинственно улыбнувшись. – Ей нужен тот, кто будет рядом.

Эти пафосно выброшенные в воздух слова заставляют меня задуматься о смысле бытия, и я постепенно погружаюсь в раздумья, пока мама коротко целует меня в щёку и быстрым шагом уходит из дома, на ходу приняв входящий вызов.

«Нужен тот, кто будет рядом». Как интересно. А что я делал всё это время, собственно говоря? Был рядом, когда она чуть не свалилась на пол из-за того, что не умеет пить. Был рядом, когда она чуть не забеременела, и поплёлся в этот грёбанный центр репродуктивного здоровья, а в результате она сказала, что не хочет дальше продолжать со мной общаться.

Был рядом, когда она чуть не расплакалась прямо в кабинете у научрука из-за того, что скучает по матери. Был рядом, когда она сомневалась в своих чувствах, когда грустила, когда радовалась, когда смеялась и вообще…

Я был рядом всегда. Разве нет?

Чёрт меня побери. Ни черта это не так. Я был рядом только тогда, когда для меня это было выгодно. Когда она пыхтела над сценариями и не спала целыми ночами, когда поздно возвращалась с репетиций, когда так отчаянно нуждалась в моей поддержке, я каждый раз уходил, потому что это было для меня слишком.

Слишком ответственно, слишком серьёзно, слишком по-взрослому.

Но иногда стоит вспомнить простую вещь: что мы уже давно не дети. Старые травмы сковывают нас, не давая спокойно выдохнуть, и, раскинув руки в стороны, прокричать на всю улицу: «Чёрт возьми, я живу!». Я живу, и это чертовски прекрасно.

А что подумает человек, который будет проходить мимо? Вдруг он меня осудит? Или засмеёт? Конечно, ты живёшь, ты глупый, раз не понимаешь этого? Не можешь этого понять? Ты чего тут разорался? У меня своих проблем по горло, можешь помолчать?

Ну, и всё в таком духе. Иногда нам настолько важно, что подумают о нас другие, что мы и вовсе забываем о своих истинных намерениях и желаниях. Что подумают, как посмотрят, что сделают… А что насчёт того, чего хочу я прямо сейчас? Хочу загородный дом, свой земельный участок, разрастающийся в геометрической прогрессии бизнес, и… И её.

Хочу видеть её улыбку, из-за которой на её щеках появляются милые ямочки. Хочу видеть её отведённые в сторону взгляды и отчаянные попытки не показать мне, что её способно что-то смутить. Хочу быть опорой и поддержкой. Хочу быть рядом, когда ей плохо и когда хорошо.

И не только тогда, когда я контролирую ситуацию, но ещё и в те моменты, когда ситуация имеет власть надо мной. Хочу не париться по поводу того, что не могу за всем уследить, сделать всё идеально, всё проконтролировать. Хочу жить и наслаждаться жизнью, которую живу.

– Мам, мне страшно, что я её потеряю. Точно так же, как потерял отца.

– Виль, твой отец очень хотел бы, чтобы ты был счастлив. Если ты не рискнёшь, если будешь бегать от этого самого счастья, то в корне лишишь себя возможности стать счастливым. Дай себе шанс. И в том числе Фрее. Возможно, вы расстанетесь, и твой самый страшный кошмар воплотится в реальность, но… даже эта ситуация поможет тебе понять, что бояться было нечего. Ты никогда не будешь одинок. У тебя уже есть прекрасный человек, который будет с тобой всегда, несмотря ни на что.

– Ты? – улыбаюсь.

– Ты, Виль. У тебя есть ты.

Вспоминаю разговор с мамой, поправляя манжеты на пиджаке, которые, по-честному, вовсе не нуждаются в этой нервозной регулировке. Да, моя мама всё-таки безумно мудрая женщина, совсем не удивительно, что она воспитала меня таким интеллектуалом. Ну, иногда интеллектуалом. Когда мне это выгодно.

Начинаю понимать, что ситуация с Фреей за последнее время как никогда раньше напрягла мой мозг, ведь я не помню, чтобы я так много думал хоть когда-нибудь. Даже тогда, когда мне приходилось находить точки соприкосновения с клиентами, подбирать слова, чтобы никого не обидеть, искать компромиссы и идти на уступки…

Подождите, а это разве не отношения? Вы точно так же ищете способы понимать друг друга, жить в согласии и вместе развиваться, но плюс ко всему этому пытаетесь не убить друг друга в порыве внезапной эмоциональной нестабильности. Чёрт, а вот и ещё одно открытие в мою копилку психологических находок.

Последний раз смотрю на себя в зеркало, оценив взглядом свой внешний вид. Весь этот вайб – парни в элегантных тёмно-синих пиджаках, чёрных лакированных туфлях, девушки в вечерних платьях с бутоньерками на руках – невольно напоминает мне школу. Может быть, именно поэтому я запутался, кто я и что я здесь делаю? И как я должен поступать?

А самое главное – как же, всё-таки, правильно?

– В таком костюме и в церковь можно, на свадебное венчание.

Слышу за спиной шаги мамы, моментально обернувшись на её голос. Она скрещивает руки на груди, уперев ладони во внутреннюю сторону локтей, и окидывает меня взглядом, мягко ухмыльнувшись.

– Жениться? Серьёзно? – закатываю глаза, отвернувшись обратно, и снова нервозно поправляю бедные манжеты. – А может быть, ты ещё скажешь, что уже ждёшь внуков? – издевательски улыбаюсь, глянув на маму через зеркало.

– Жду, – мама подходит ко мне вплотную, опустив ладони на мои плечи. – Но лет через пять-семь минимум. Я пока не готова стать бабушкой, – она отдёргивает рукава моего пиджака вниз, проследив за своими движениями взглядом.

– И на этом спасибо, – усмехаюсь, вызвав нежную улыбку на лице матери.

* * *

– Бармен, налейте мне чего-нибудь покрепче, – подхожу к самодельной барной стойке в актовом зале нашего университета, бросив игривый взгляд на бармена.

– Чего желаете, месье? Свежевыжатый апельсиновый сок, стаканчик экологичного бузинного лимонада или же баночку ванильной Coca-Cola Zero?

– Хм, – облокачиваюсь на стол. – Это все варианты? Есть что-нибудь более рисковое?

– Вас не устраивают наши варианты? – бармен театрально вскидывает брови, приставив ладонь к груди. – Знаете, что, мистер, – он говорит с искусственной претензией в голосе, вынудив меня мягко усмехнуться. – Если вам что-то не нравится, прошу вас покинуть наше чудесное заведение и пойти в дешёвую пивную тут, за углом, – небрежно машет рукой. – И когда я говорю «дешёвую», я не имею в виду цену. Я имею в виду душевное наполнение, – этот ценитель душевной организации отводит взгляд вверх, мечтательно улыбнувшись.

– Нет, это, конечно, всё забавно, бесспорно, – вожу пальцем по поверхности стола, быстро окинув взглядом окружающее нас пространство. – Но, всё-таки, если серьёзно: есть что-нибудь интересное у вас в барном меню?

– Да ни черта нет, – Эрик облокачивается ладонями на край барной стойки, тяжело выдохнув. – Я сам удивлён. Наши преподы, похоже, действительно окунулись с головой в школьный вайб, окончательно позабыв о том, что некоторые из нас даже успели уже пожениться и завести детей, – он хитро улыбается. – И, как следствие, в так называемом «баре», нам даже не дают выпить нормально.

– Жесть, – разворачиваюсь, уперевшись предплечьями в стол, и начинаю рассматривать зал. – Но идея-то неплохая. В целом, – поворачиваю голову вправо, взглянув на Эрика. – А ты вообще зачем на это всё согласился?

– Я думал, я буду ближе к катализатору веселья, – мы обмениваемся двусмысленными улыбками. – А в результате, даже не могу потанцевать со своей девушкой, потому что вынужден обслуживать здесь всяких мужланов.

– Вот спасибо, – саркастически бросаю, отвернувшись, и начинаю разглядывать гостей этого прекрасного вечера.

Вижу почти в центре зала Миллз в длинном красном платье с высоким разрезом до середины бедра. Склоняю голову набок, продолжая пялиться на Фрею, и невольно задумываюсь о том, как сильно я на самом деле ей восхищаюсь: она пришла на выпускной совершенно одна, без пары, без своего прекрасного принца, но выглядит и ведёт себя как грёбанная королева бала.

Она танцует с Альмой и, вовсе не волнуясь о том, кто что о ней подумает, подпевает песням из своего плейлиста для грусти, который в результате стал музыкальным сопровождением танцев на сегодняшнем вечере.

– Идея с пивной уже не кажется такой дикой, – краем глаза замечаю, как Эрик лениво кивает в знак согласия и принимается за протирание поверхности барной стойки.

– А ты-то почему тут прохлаждаешься? Разве у тебя нет той, с кем ты можешь скоротать этот вечер, а потом, возможно, и ночь? – игриво произносит Эрик, и я вновь нахожу его глазами.

– Ты сейчас о ком?

– А ты о ком подумал?

– О Фрее, – думаю, но говорю: – Об Эмили, – вижу в глазах Эрика недоверие, но он никак не комментирует свою реакцию на моё враньё.

– Значит, об Эмили, – Эрик откладывает небольшое бежевое полотенце в сторону, вглядевшись в мои глаза. – Почему не танцуешь с ней? Неужели Вильям Раск не может добиться внимания дамы? Такое вообще возможно?

– Ещё как возможно, – снова думаю, но произношу вслух ироничное: – Скорее Андерссон придёт на свою же лекцию без опоздания, – лениво приподнимаю уголок губ. – Нет, просто… не хочу об этом говорить, – опускаю взгляд на вычищенную Эриком поверхность стола, слегка нахмурившись.

А у него талант, похоже. Талант к уборке. Какая хорошая домохозяйка из него получилась. Повезёт же кому-то с мужем.

– Воу, теперь мне нужны подробности.

Прищуриваюсь, моментально найдя глазами лицо друга, но мою очередную попытку избежать неприятного разговора прерывает знакомый женский голос.

– Малыш, пойдём потанцуем. Прошу.

Подбежав к нам, Альма протягивает руку Эрику и смотрит на него умоляюще. Немного закидывает голову назад и поджимает губы как ребёнок, продолжая прожигать своего парня вопрошающим, но пристальным взглядом.

– Ладно, – Эрик берёт Альму за руку и выходит из-за барной стойки. – Так и быть, – он дарит Альме надменную улыбку, прикусив губу.

Небрежно усмехаюсь, вспомнив его же слова о том, что он так отчаянно хотел потанцевать со своим солнышком и не мог из-за изнурительной смены бармена на сегодняшнем вечере, а теперь стоит тут и строит из себя равнодушного мачо.

– Ни слова, – едва слышно произносит Эрик, развернувшись ко мне вполоборота.

– Я подумаю, – самодовольно улыбаюсь.

Я был так занят разговором с барменом-самоучкой, что совсем пропустил момент, когда с танцпола ушла главная звезда этого вечера. Ищу глазами Миллз, благо сделать это будет очень просто, ведь её платье можно заметить за километр, а миниатюрные стразы на её изящных туфлях на шпильке рефлектируют каждому новому световому потоку ярких прожекторов.

Наконец нахожу Фрею, смирно сидящую за столиком совсем неподалёку. Она лениво отпивает из бокала скучный безалкогольный коктейль, поглядывая на танцующих медленный танец людей. Отталкиваюсь от барной стойки, отдёргиваю вниз пиджак (словно перед каким-то важным собранием) и вальяжным шагом начинаю приближаться к своей добыче.

– Миллз, – бросаю, неторопливо подойдя к ней. Она разворачивается, услышав мой голос, и я, протянув к ней раскрытую ладонь, добавляю: – Потанцуешь со мной?

– А ты умеешь?

– Умею, – протягиваю руку дальше и почти касаюсь её плеча.

Фрея опускает взгляд на мою руку, скептически приподнимает бровь, а затем вновь встречается со мной глазами.

– Ладно, один танец, – она встаёт на ноги, вложив свою ладонь в мою.

– Ты спешишь куда-то?

Выходим в центр зала. Притягиваю Фрею к себе, опустив ладони на её талию, а она мягко касается моих плеч, проскользнув по ним предплечьями.

– Я возвращаюсь в Англию. Поеду в аэропорт прямо отсюда, – мы медленно двигаемся в такт музыке.

– Какие планы?

– Подала документы в Лондонскую академию музыкального и драматического искусства. Буду наконец изучать то, что мне интересно, – Фрея нежно улыбается.

– Здорово, – отвечаю так, как будто рад за неё, но мне по какой-то причине больно слышать об её отъезде. – Не будешь жалеть, что уехала из Швеции?

– Меня здесь ничего не держит, – Фрея на мгновение задерживает взгляд в моих глазах.

– Точно ничего? – почти шёпотом произношу и невольно останавливаюсь, продолжая держать её в крепких объятиях.

– Я… я не знаю, – так же тихо отвечает, вобрав в грудь воздух.

– Знаешь, я думал, – делаю шаг к ней навстречу, возобновляя наш неторопливый танец.

– И как? Говорят, это полезно. Думать, в смысле, – Фрея улыбается, прикусив губу, и я вспоминаю нашу с ней переписку.

Я: Я тут подумал.

Фрея: И как ощущения? Говорят, это полезно. Думать, в смысле.

Я: Ты всё-таки очень хочешь, чтобы я тебя отшлёпал, да?

Фрея: Хочу. Но сейчас не об этом…

– Ты всё-таки хочешь, чтобы я тебя отшлёпал? – бросаю в воздух фразу, тут же закусив язык. – Чтобы я отшлёпал тебя ещё раз? – тише добавляю, прижав её сильнее к своему телу.

– О чём ты думал? – Фрея будто нарочно отстраняется, шагнув вправо, но оставляет руки на моих плечах.

– Я думал о тебе. – В тот же миг замечаю, как лицо неприступной Миллз удлиняется, приобретая выражение тотального недоумения. – О нас, в том числе, – делаю небольшую паузу. – И я понял…

– Что? – она на автомате опускает ладони на мою шею, скользнув большими пальцами по моим скулам, а потом резко отдёргивает руки от моего тела.

– Что я не готов отпустить тебя так просто, – чувствую, как бешено начинает биться моё сердце, то ли от предвкушения чего-то хорошего, то ли от страха потерять всё в одну секунду. – Если бы ты…

– Если бы я что?

– Не перебивай, пожалуйста, – опускаю взгляд вниз, протяжно вздохнув. Фрея затихает, и я поднимаю глаза обратно к её лицу. – Если бы ты сказала мне, что я тебе нужен, я бы сделал всё, чтобы доказать тебе, что мне нужна ты, – произношу на одном дыхании. – А точнее, не доказать, а показать.

Грудь Фреи начинает медленно покачиваться, и я перемещаю ладони к её шее, нежно касаясь большими пальцами угловатых скул.

– Фрея, я был невероятно глуп и слабоволен, когда не позволял себе к тебе привязаться. Нет, не так. Я был слишком трусливым, чтобы признаться себе в том, что я уже к тебе привязался, – зарываюсь пальцами в тёмные локоны и делаю шаг вперёд, вжавшись в неё всем телом. – Я так боялся, что ты когда-нибудь уйдёшь, а я буду слишком сильно любить тебя к этому моменту. И не буду готов к расставанию, точно так же, как не был готов попрощаться с отцом.

– Виль… – едва слышно шепчет Миллз.

– И… – перебиваю её, закрыв глаза и тряхнув головой. – И получилось ровно наоборот, – открываю глаза, вновь встретившись с ней взглядом. – Я никогда не был твоим, а ты никогда не была моей, но теперь ты уезжаешь, и я… я чувствую слишком много, но в то же время ощущаю пустоту внутри, – шумно выдыхаю и не замечаю, что музыка уже, оказывается, закончилась, но мне вовсе по барабану. – Так глупо, – мягко усмехаюсь, и Фрея делает судорожный вздох, приоткрыв губы. – Я сам всегда хотел только секса, но теперь… – мы встречаемся глазами, и по телу как будто пробегает заряд электрического тока. – Теперь я смотрю на тебя и понимаю, что успел потерять тебя, так и не обретя.

– И что ты хочешь, чтобы я тебе ответила? – Фрея опускает руки вниз, отстранившись от меня, и мне приходится отпустить её. И, видимо, сегодня мне придётся отпустить её ещё один раз. – Это несправедливо. Я всё равно уеду. Я не могу… – она обхватывает себя руками и внезапно поднимает голову, найдя меня глазами. – Я не могу ничего сделать.

– Всё ты можешь, – делаю шаг к ней, а она отступает назад. – Можешь сказать мне то, о чём я говорил в самом начале своего душераздирающего монолога, – останавливаюсь, осознав, что она будет бесконечно пятиться назад, пока не влепится в стену. А потом найдёт дверь и продолжит убегать от меня. – Можешь сказать мне что-то важное, – просовываю руки в карманы брюк, наконец приведя в норму дыхание, ведь обратного пути уже нет.

Я либо испортил всё окончательно, либо положил начало чему-то невероятному. Но в любом случае – я сделал хоть что-то.

А действие всегда лучше бездействия.

– Виль, я не…

Фрея прерывается, и её взгляд плывёт правее, устремляясь куда-то вдаль. Успеваю лишь вопросительно вскинуть брови, прежде чем слышу голос Мэтта за спиной.

– Эй, Раск!

Разворачиваюсь, а через секунду Мэтт бьёт меня по лицу, заехав в челюсть. Рефлекторно наклоняюсь в сторону, дотронувшись ладонью до горящей от удара щеки, и в тот же момент ощущаю металлический привкус во рту.

– О, Боже! – сквозь пелену слышу вопли Фреи, а сам инспектирую челюсть на её способность выполнять её первоначальные функции. Короче, проверяю, не сломано ли чего.

– Ты решил отработать на мне хук справа, или что? – выпрямляюсь, проведя пальцем по нижней губе, и, опустив взгляд на руку, замечаю ярко-алый отпечаток крови.

– А ты всё шутишь, Раск.

Мэтт выглядит так, как будто готов врезать мне ещё раз, а потом ещё и ещё… Он внезапно переводит взгляд на стоящую рядом Миллз, которая, точно так же, как и я, ни черта не понимает, что здесь, собственно, происходит.

– Фрея, а ты вообще в курсе, с кем ты общаешься?

– Да что я сделал-то? – расслабляю узел галстука, освободив шею.

– Эмили мне всё рассказала. Я бы тебя вообще в полицию сдал, но она просила этого не делать, – сквозь зубы произносит Мэтт, шагнув вперёд, а я выставляю руки перед собой, уперевшись ладонями в его грудь. – А я ведь даже не подозревал, что ты такой кретин.

– Я ни черта не понимаю, – делаю шаг назад, от греха подальше.

– Да? А кто принуждал мою младшую сестру к сексу?

– Чего?! – возмущённо кидаю.

Нахмуриваюсь, до сих пор находясь в состоянии полнейшей прострации.

Может, у меня есть брат-близнец, совершающий безумные поступки, за которые потом я в результате получаю по роже?

– До последнего будешь делать вид, что не понимаешь, о чём идёт речь? – Мэтт хватает меня за лацканы пиджака. – Я ведь не выдержу…

– Мэтт, – опускаю ладони на его запястья. – Про «не выдержу» – это не ко мне. Мне, конечно, приятно, но мне не нравятся мужчины, – в очередной раз из моего рта вылетает нелепая шутка, которая приходится вообще не к месту, ибо Мэтт тут же ударяет меня ещё раз, повалив на пол.

Мы привлекаем аудиторию, и преподаватель всё-таки прибегает на шум, моментально кинувшись разнимать придурков, которые решили превратить милый и романтический вечер в любительский боксёрский ринг.

– Так, хватит! Прекратите!

Мистер Спаситель оттаскивает от меня неуравновешенного Мэтта, а я пытаюсь встать и внезапно чувствую ласковое прикосновение женских рук на своей спине. Разворачиваюсь, увидев запуганное личико Миллз, и невольно улыбаюсь.

– Раск, если ты ещё хоть раз приблизишься к моей сестре… я обещаю тебе, – Мэтт пытается вырваться, на ходу обсыпая меня угрозами, и я еле-еле встаю, только благодаря поддержке Фреи.

– Мэтт, я не знаю, о чём именно твоя сестра тебе рассказывала, но я никогда никого ни к чему не принуждал, – отвечаю спокойно и вижу в глазах Мэтта мимолётное доверие, которое он сразу же прогоняет желанием защитить свою стервозную сестричку, разбрасывающуюся такими громкими обвинениями. – Она этого не хотела, а я настаивать не стал. Я не общался с ней уже несколько недель. Мне намного интереснее, когда я вижу, что девушка меня хочет, – поворачиваю голову в сторону Фреи, самодовольно ухмыльнувшись, но жалею об этом решении сразу же из-за возобновившейся острой боли в нижней губе.

– Так я тебе и поверил, донжуан недоделанный, – опьянённый семейной любовью брат Эмили делает резкий рывок вперёд, на секунду вырвавшись из хватки преподавателя, но тот быстро соображает и перехватывает его на полпути.

– Так, для вас, мистер Дэнсон, выпускной подошёл к концу, – Миллер берёт Мэтта за локоть и уводит из зала, а люди, столпившиеся ради невероятного шоу, начинают расходиться, видимо, поняв, что на этом всё веселье благополучно закончилось.

– И я тоже пойду, пожалуй, – разворачиваюсь к Фрее лицом, а она настороженно меня разглядывает.

– Может, зайдём в уборную? Надо охладить тебя, – её взгляд бегает по моему лицу.

– Нет. Хочу оставить это всё на память, – мягко улыбаюсь. – Меня эта ситуация нехило отрезвила.

– Ты, похоже, сильно головой ударился. Несёшь какой-то бред, – Фрея берёт моё лицо в руки, прищурено заглянув в глаза, а я коротко, почти нервно, смеюсь, опустив взгляд вниз. – Доберёшься до дома сам? Заказать тебе такси? Или справишься?

– Справлюсь, – внезапно чувствую, что не хочу терпеть её жалость, поэтому аккуратно убираю её руки вниз. – А ты, значит, всё-таки уезжаешь, – продолжаю держать её запястья, слегка сжав на них пальцы.

– Да, Виль, я уезжаю, – шёпотом произносит Фрея.

– Хочешь что-нибудь сказать мне на прощание?

Она не отвечает и закусывает губу, не разрывая зрительного контакта. Выгибаю бровь в ожидании мучительно долгого ответа.

– Нет, не хочу, я потопала.

– Да, хочу. Я люблю Вильяма Уолкера и хочу родить от него сына. Прости, парень, но ты в пролёте.

– Да, хочу, я люблю тебя и хочу родить сына от тебя.

Даже первые два варианта подошли бы мне, ведь я бы тогда имел хоть какую-то определённость. А так…

– Я, кажется, понял, что тебе нечего сказать, – притягиваю её голову к себе, оставив лёгкий поцелуй на лбу. Чёрт, это было больно. Физически, конечно, у меня ведь губа разбита. – Удачи, Фрея. Я почему-то уверен, что ты станешь лучшей студенткой в своей драмшколе. Ведь ты так чертовски драматична, – издевательски улыбаюсь, вызвав мягкую усмешку Фреи, которую я так сильно люблю.

Усмешку, разумеется.

Решительно выхожу на улицу, сразу же вдохнув свежий вечерний воздух полной грудью. Прикрываю глаза на секунду, наконец осознав, что я не имею никаких сожалений о том, как поступил. Я сказал ей, что я чувствую и чего я хочу, а принять это или нет – это уже её решение.

Возможно, я был прав, когда говорил, что я не парень её мечты, а она не девушка моей мечты, но иногда сердце поступает подло, решив биться ускоренно рядом с теми, кто нам не подходит. Однако я сделал всё, что мог. Мама была права – я никогда не говорил Фрее о том, что она нужна мне, потому что в таком случае я бы почувствовал себя уязвимым. Но я больше не хочу прятаться от собственных чувств. Рост начинается там, где расширяются границы зоны комфорта.

Делаю ещё один глубокий вздох и открываю глаза, найдя взглядом экран мобильного телефона.

Фрея: Ты сказал, что справишься, а сам стоишь тут, как статуя, и мёрзнешь. Тебя наказать?

Я: Как ты узнала, что я делаю прямо сейчас?

Фрея: Обернись.

Медленно разворачиваюсь, увидев Фрею, стоящую буквально в паре метров от меня. Мои ладони опускаются в карманы брюк, а губы расплываются в мягкой улыбке.

– Ждёшь такси до аэропорта?

– Да, – Фрея какое-то время не двигается, а затем обхватывает себя руками, скользя ладонями по предплечьям, и съёживается, оглядевшись по сторонам.

– Похоже, из нас двоих замёрзла ты, а не я, – расслабленно улыбаюсь, сделав шаг навстречу ей, и Фрея неуверенно шагает по направлению ко мне. – Вот, надень, пока ждёшь.

Снимаю с себя пиджак, накинув его Фрее на плечи, а она внезапно делает ещё один шаг вперёд, приблизившись ко мне вплотную, и обвивает мою шею руками. Придерживаю пиджак руками, прижимая его к её спине, и опускаю взгляд на её губы.

– Да, так, конечно, будет намного теплее, – едва слышно добавляю, и Фрея зарывается пальцами в мои волосы, немного склонив мою голову к себе.

– Ты мне нужен, – затуманенный взгляд зелёных кошачьих глаз плывёт вниз по моему лицу, остановившись на губах.

– Что? – обнимаю Фрею крепче, скользнув ладонями поперёк её спины.

– Ты нужен мне, Раск, – она приближается ко мне так, что из-за произнесённых слов едва касается губами моих губ. Самая сладкая пытка в моей жизни.

– Я не расслышал. Кто тебе там нужен? – мои ладони перемещаются ниже, ловя изгибы её тела, и она выгибается в пояснице, вжавшись в меня ещё сильнее.

– Мне нужно терпение, чтобы вытерпеть все твои приколы, – злобно кидает, согнув руки в локтях, и касается моей шеи.

– Какие приколы? Я серьёзен, – уже целую вечность изучаю глазами её губы, неистово желая попробовать их на вкус.

– Виль, ты мне нужен, – Фрея облегчённо выдыхает, как будто для неё эти слова были тяжким грузом, от которого она наконец смогла избавиться. – Я пыталась переключиться, но я не могу. Я бы очень хотела попробовать… что бы это ни было, что бы из этого ни вышло… я… я хочу попытаться.

– И чего же ты ждёшь?

– А что я должна сделать? – Фрея приподнимает брови, вопросительно взглянув на меня.

– Поцеловать меня, конечно.

Через секунду чувствую мягкое прикосновение её губ на своих. Недолго думая, начинаю отвечать на её поцелуй, неторопливо углубляя его.

– Но я всё равно уеду, – Фрея отрывается на мгновение, вновь припав к моим губам, и я согласно киваю.

– Да, у тебя ведь учёба, ты не можешь её пропускать, – мои руки блуждают по её спине, а когда её язык медленно проникает в мой рот, проскользнув по нижней губе, я резко отстраняюсь, коснувшись пальцем вскрывшейся на губе ранки. – Чёрт побери, – раздражённо кидаю, опустив взгляд на руку.

Совет № 32678 от Вильяма Раска Паульсена: Если вас вдруг побил брат бывшей девушки, не целуйтесь прямо сразу после этого инцидента. Сначала будет очень приятно, а потом очень неприятно.

Ощущения так себе, на 1/10. Всем спасибо за внимание.

– А я говорила, что тебе нужно рану обработать, – Фрея начинает изучать взглядом следы побоев на моем лице, а я закатываю глаза.

– Шрамы украшают мужчину, – самодовольно улыбаюсь, по-свойски прижав её к себе, и она скептически выгибает бровь.

– Мужчину украшают ум и благородство, – Фрея отталкивает меня руками, взглянув на экран мобильного телефона. – А шрамы, заработанные через драки… это лишь доказательство вспыльчивости. Причём с обеих сторон, – она начинает что-то печатать, окончательно вперив взгляд в дисплей мобильника.

– Я не понял. А где забота? Я пострадал в бою, ещё и незаслуженно, – нахмуриваюсь, и Фрея поднимает глаза к моему лицу.

– Я же говорила, что могу тебе помочь, ты сам отказался.

– Тогда я хотел выглядеть отважным принцем, ведь ещё не знал, что ты от меня без ума. – Теперь я получаю ещё и от Фреи, только не по лицу, а по плечу. И на том спасибо. – Миллз, где твоя нежность?

– Оставила в роддоме, – Фрея наклоняется вперёд, злостно выдохнув, а я легко ухмыляюсь.

– Ну, ничего. Я тебя научу, – заправляю прядку тёмных локонов ей за ухо и медленно перемещаю ладонь на её шею, сразу же нащупав неровный стук пульса.

Фрея не отвечает, блаженно рассматривая мои глаза, и мои губы образуют нежную улыбку. Она подаётся вперёд, наклонив голову вбок, а я закрываю глаза, ожидая почувствовать её губы на своих, и…

Нашу идиллию прерывает звук уведомления. Она дёргается, опустив взгляд вниз, и, разблокировав экран, читает надпись.

…: Ваша машина подана. Время в пути до аэропорта «Арланда» с учётом пробок составит 47 минут.

Глава 18. Ошибка восемнадцатая. Розовые очки

Вильям

Глажу её по голове, а она прижимается сильнее, удобно укладываясь у меня на груди. Её руки плывут по моему прессу выше, забираясь под плотную ткань пиджака. В какой-то момент её размеренное, глубокое дыхание синхронизируется с моим, создавая иллюзию безмятежности на заднем сидении автомобиля такси. Когда машина заворачивает на территорию аэропорта, я мягко касаюсь её плеча и, наклонившись, вглядываюсь в её лицо, пытаясь понять, заснула она или нет.

– Фрея? – шёпотом зову её, легонько тряхнув за плечи. – Фрея, мы приехали.

Фрея нехотя приподнимается, выглянув в окно, и шумно вздыхает.

– Жаль, – тихо произносит, а мои губы расплываются в удовлетворённой улыбке. – Слишком быстро, – она отстраняется, берёт сумку и достаёт миниатюрное зеркальце, начиная рассматривать своё лицо.

– Хотела бы опять заснуть в моих объятиях?

Фрея медленно опускает зеркальце вниз, подняв взгляд к моим глазам, а моя улыбка становится только шире и наглее.

– Ещё одно слово, Раск, и я…

– Что? Накажешь меня? – шепчу, наклонившись к ней, и приближаюсь почти вплотную, найдя глазами её губы. Главное, не сорваться…

– Да… да, накажу тебя… – Фрея двигается вперёд, и я довольно улыбаюсь, но не успеваю ничего сообразить, как уже получаю резкий толчок в плечо. Рефлекторно подаюсь назад, чуть не влепившись в дверцу автомобиля. – Ага, накажу тебя. Лишу возможности целовать меня.

– Самое жестокое наказание в моей жизни, – расслабленно улыбаюсь, и Фрея закусывает губу, опустив взгляд вниз.

Заходим в здание аэропорта. Забираю у неё чемодан, а Фрея проходит дальше, слишком задумчиво рассматривая интерьер помещения. Мотает головой по сторонам, будто ищет что-то, и внезапно останавливается. Разворачивается, и я подхожу ближе, взглянув на неё вопросительно.

– Что-то потеряла? – начинаю оглядываться по сторонам.

– Нет, я впервые в жизни не хочу привлекать столько внимания, – Фрея кидает взгляд на группку людей, пялящихся на неё уже минут десять.

Они в тот же миг делают вид, что заняты какими-то важными делами, и Фрея коротко закатывает глаза, вновь встретившись со мной взглядом.

– Я думал, ты любишь внимание, – оставляю чемодан позади, а сам делаю шаг к ней и опускаю ладонь на её талию, притянув её к себе.

– Люблю, но когда это уместно, – Фрея касается воротника моей рубашки, переместив на него взгляд. – Я пойду, переоденусь, – она показывает рукой в сторону уборной.

– Окей, – отпускаю её и пододвигаю к ней чемодан. – Во сколько у тебя рейс?

– В 23:15, – бросает Фрея и почти сразу удаляется в дамскую комнату.

– 23:15… – бормочу себе под нос, устремив взгляд на табло рейсов. Ищу глазами нужную надпись и наконец вижу: «Стокгольм – Лондон, идёт регистрация». – Это же почти через полтора часа… – опускаю взгляд на часы, нахмурившись, и улетаю в раздумья, подходя к залу ожидания.

Снимаю пиджак, развязываю узел на галстуке и сажусь на сиденье, кинув верхнюю часть костюма на соседнее кресло. Избавляюсь от галстука, аккуратно положив его сверху на сложенную одежду, и расстёгиваю две пуговицы рубашки, освобождая шею.

– Я бы сейчас тоже переоделся, – ухмыляюсь своим мыслям, вперив взгляд в экран мобильного телефона, и начинаю смотреть, можно ли сейчас посетить бизнес-лаунж. – Жаль, у нас времени не так много, я бы даже прилёг, – мечтаю о сладком отдыхе и поджимаю губы, шумно выдохнув.

– Что делаешь?

Слышу голос Фреи и, подняв голову, вижу, как она приподнимает мои вещи, присаживаясь на соседнее с моим кресло. Придерживает руками мой пиджак, едва заметно поглаживая жёсткую ткань пальцами, и я невольно улыбаюсь.

– Думаю, чем мы с тобой займёмся, пока ждём посадки, – блокирую экран мобильника, выпрямившись, и закидываю руку на её плечо. Фрея ныряет в мои объятия, пододвинувшись ближе. – А у тебя когда-нибудь был секс в аэропорту?

– Виль! – Фрея повышает голос, а я вновь получаю в подарок от неё мощный удар, только на этот раз в грудь, но моментально перехватываю её руку, хрипло засмеявшись.

– Ладно, я пошутил, – сжимаю её запястье, а затем медленно перемещаю ладонь ниже, проскользнув на внутреннюю сторону её ладони, и переплетаю свои пальцы с её. – Просто вдруг, если не было, я бы мог помочь тебе…

– А у тебя был? – Фрея не отпускает мою руку, но немного выпрямляется, отстранившись от меня, и заглядывает мне в глаза. – И не ври мне, Раск, я всё увижу по твоим глазам, – она немного щурится, игриво стрельнув в меня взглядом, и моё дыхание сбивается. Обожаю, когда она так делает.

– Ну, было дело, – поглаживаю её пальцы, опустив глаза на сплетение наших рук.

Медленно поднимаю глаза обратно к её глазам и нежно улыбаюсь, увидев, что она, оказывается, наблюдает за мной, по ощущениям, уже целую вечность.

– Ты нежный, – Фрея склоняет голову набок, дотронувшись свободной рукой до моей шеи. – Я не такая, – зарывается пальцами в мои волосы, а я обвожу взглядом контур её губ.

– Такая, – едва слышно произношу и наклоняю голову в другую сторону, приблизившись к ней. Ещё мгновение, и она целует меня, еле-еле касаясь моих губ своими. – Что так неуверенно? – отрываюсь от неё, скользя ладонью по её спине, и притягиваю её ближе.

– Боюсь сделать тебе больно, – Фрея обвивает мою шею правой рукой, а пальцы её левой руки сильнее сжимают мои.

– Говорил же, что ты нежная, – довольно улыбаюсь, припав к её губам, и Фрея тут же отвечает на мои мягкие поцелуи. – Нам пора. Пока пройдёшь досмотр, пока сдашь багаж, как раз объявят посадку, – откидываю пряди темных локонов назад, задержав взгляд на изящной шее.

Как бы я хотел на ней тоже оставить такие же сладкие поцелуи…

– Да, пойдём.

Фрея легко улыбается, отстранившись от меня, и я только сейчас замечаю на ней чёрную короткую футболку, которая слишком графически повторяет изгибы её тела. Выгибаю бровь, внимательно изучая взглядом покачивающуюся грудь Фреи, и слегка прищуриваюсь.

– Ты без белья?

Фрея разворачивается, кинув на меня вопросительный взгляд. Мы встречаемся глазами, и я выжидающе смотрю на неё, не произнеся больше ни слова.

– Да, а что? – непринуждённо бросает и открывает чемодан, доставая оттуда зарядное устройство для телефона.

– Да так, ничего, – резко выдыхаю, приоткрыв рот, и, немного поёрзав, встаю на ноги. – Ты готова?

– Виль, – слышу в голосе Фреи издевательские нотки и сразу же нахожу её глазами. Её губы расплываются в насмешливой улыбке. – Тебя возбуждает, когда я без белья? – она приподнимается и встаёт рядом со мной, опустив ладонь на ручку чемодана.

– Что? Нет, – почему-то нагло её обманываю, быстро опустив взгляд в экран мобильника.

– Не самый удачный день для вранья, – Фрея шепчет, наклонившись ко мне корпусом, и едва касается губами моего уха. – Эти брюки тебе малы, или мне показалось? – она проводит рукой по моему плечу вниз, едко улыбнувшись. – Ты должен рассказать мне про свой секс в аэропорту, – добавляет уже не шёпотом и шагает вперёд, как будто вмиг забывает о том, что буквально поймала меня на твёрдой линии моей лжи.

– И что ты хочешь знать? – довольно улыбаюсь, следуя за ней, и вновь забираю у неё чемодан.

– Как это… как ты это сделал?

Поднимаю чемодан на ленту для багажа и перевожу взгляд на Миллз.

– Ты хочешь знать подробности? – двусмысленно улыбаюсь, проходя за ней через рамки металлоискателей.

– Ну… – мы проходим дальше, оказавшись в зале ожидания, и мой взгляд невольно падает на двери бизнес-лаунжа. У меня ведь даже карточка где-то была… – Хотя бы… – вновь садимся на кресла, только малость комфортабельнее. Самую малость. – Хотя бы, где? – Фрея вглядывается в мои глаза с интересом.

– Это было не самое романтичное свидание в моей жизни, – поджимаю губы.

– В туалете, что ли? – замечаю, как её губы кривятся в презрительной, искусственной улыбке.

– Да.

– Фу, – небрежно бросает Фрея, вынудив меня мягко усмехнуться. – Я бы никогда… – она поднимает взгляд к моим глазам, а я вскидываю брови.

– Никогда? – мягко вздыхаю, и она неуверенно кивает, заставив меня прищуриться. – Твой вариант – это гримёрная в актовом зале университета, да? – самодовольно улыбаюсь, проскользнув взглядом на её губы. Снова.

– И моя спальня, – шёпотом добавляет Фрея, закусив губу.

– И моя спальня.

Прикасаюсь к её губам своими, раздвинув их языком. Фрея подаётся вперёд, прикрыв глаза. Я бы так и остался в этом моменте, если бы нас не прервало голосовое объявление.

– По причине экстремальных погодных условий вылет рейса 4022 в Лондон в 23:15 откладывается на два с половиной часа. Скандинавские авиалинии приносят свои извинения в связи с задержкой рейса, – тут же резко отстраняюсь от Фреи, и она чуть не падает вперёд, но вовремя хватается за подлокотник кресла.

– Ты больной?

Миллз как обычно оказывается слишком нежной, но в этот раз я пропускаю это мимо ушей, ведь уже в красках представляю, как буду пить виски со льдом в бизнес-зале аэропорта Стокгольма на протяжении двух грёбанных часов. Ста двадцати сладостных минут. Господи, неужели ты действительно есть?

– Идём, – вскакиваю, хватая её за руку, и Фрея, словно марионетка, поднимается на ноги, смиренно следуя за мной.

– Лаунж? Но я не…

Миллз не успевает закончить, и я протягиваю администратору карточку участника программы Priority Pass. Повезло, что она завалялась у меня в бумажнике.

– Мистер Паульсен, рады видеть вас вновь. Прошу, – администратор кивает, подарив нам с Фреей официальную улыбку, и мы проходим внутрь.

– Так ты, значит, VIP-персона, – насмешливо кидает Фрея, взяв меня под локоть. – Где же твоя прислуга? Карета? А дворецкий?

– Они все тут на меня работают. Ты не знала? – беру её за руку, развернувшись вполоборота. – Можем пойти наверх, там будет поменьше народу.

Не сказал бы, что в бизнес-зале сейчас много людей, но я просто хотел бы побыть с ней наедине.

Чёрт, прошло всего несколько часов после моего признания, и я уже успел стать романтиком? Интересно.

– Пойдём, – она нежно улыбается, переплетая пальцы с моими. Делаю глубокий вздох и иду вперёд, привлекая за собой Фрею.

С шумом падаю на мягкий ворсистый диван, сразу же закинув ноги на низкий журнальный столик. Откидываю голову назад, уперевшись затылком в спинку, и прикрываю глаза, блаженно выдохнув.

Чёрт, точно, где там мой виски?

– Хорошо тут, – Фрея присаживается рядом, повторив за мной грубое действие с закидываем ног на идеально вычищенную поверхность столика, но это лишь вызывает у меня едкую ухмылку. – Два часа… чем займёмся? – она поворачивает голову в мою сторону, облокотившись на спинку дивана.

– Мой вариант остаётся актуальным, если что. Полутёмное помещение, только мы с тобой, вдвоём…

Поворачиваюсь к ней, закусив губу, о чём жалею моментально, ведь я был слишком занят сладкими мыслями о бизнес-зале и напрочь забыл о том, что я сегодня оказался не только VIP-персоной, прекрасным принцем, немецким королём, но ещё и незаслуженно избитым, несчастным парнем, который пострадал во имя любви.

Братской любви Мэтта к его сестре.

– Твою мать, – со злостью закатываю глаза, шумно выдохнув, и дотрагиваюсь вскрывшейся раны на губе большим пальцем. – Мне нужен виски, – вновь встречаюсь с Фреей взглядом. – Ты что-нибудь будешь?

– Буду, – она мягко улыбается. – Но сначала я хочу сделать кое-что.

Фрея открывает спортивную сумку, которую она решила взять в салон самолёта, и, порывшись в ней, вытаскивает маленькую стеклянную баночку и пару ватных дисков.

– У меня в сумке совершенно случайно завалялся йод, который поможет тебе преодолеть все трудности. Тебе невероятно везёт сегодня, – Фрея хитро улыбается, намочив ватку раствором.

– Ты права. Мне невероятно везёт сегодня, – разворачиваюсь, закинув руку на спинку дивана, и пододвигаюсь ближе к ней. – Ведь я провёл сегодняшний вечер с тобой.

– Раск, да ты романтик, – ехидно бросает Миллз, а через мгновение я чувствую острые покалывания в местах ссадин.

Морщусь из-за неприятных ощущений, и Фрея отдёргивает руку от моего лица, опустив её на моё плечо.

– А тебе не нравится? Ладно, – вскидываю брови. – Тогда… – Фрея продолжает аккуратно обрабатывать мои раны, и я добавляю: – Тогда ты мой доктор, а я твой пациент. Уже можно раздеваться? – нахально улыбаюсь.

– Нет, я почти закончила, – она слегка нахмуривается, сосредоточив взгляд на моих скулах, которые, оказывается, тоже пострадали после встречи с кулаком Дэнсона. – Здесь тоже…

– Эх, похоже, моя карьера модели под угрозой. Как теперь попасть на обложку модного журнала, если у меня всё лицо разукрашено?

– Я, кстати, должна услышать историю про те самые фотки в нижнем белье, – губы Фреи раздвигаются, образуя нежную улыбку.

– Ничего необычного, – легко улыбаюсь. – На первом курсе мы с пацанами решили по приколу отправить фотографии в модельное агентство. Им нужны были молодые, горячие парни, – выгибаю бровь. – Ну, и так получилось, что меня одобрили, одного из всех нас. Пригласили на съёмки. Сделали пару кадров, записали мой номер телефона… Несколько раз я ещё ходил по приглашению на разного рода съёмки, но потом понял, что это не моё. Им была нужна лишь моя идеальная внешность… – драматично закатываю глаза, приставив ладонь ко лбу.

– Да, от скромности ты не умрёшь, – Фрея наконец откладывает ватку на стол, придвинувшись ко мне вплотную.

– Ты так нежно за мной ухаживаешь, – едва слышно произношу, и наши взгляды встречаются. – Даже не знаю, что бы я без тебя делал.

– Я… мне… мне несложно, – Фрея на секунду задерживает дыхание, опустив взгляд на мои губы. – Виль, я…

Прерываю её поцелуем. Она обнимает меня, обвивая руками шею, и притягивает к себе. Зарываюсь пальцами в шелковистые локоны, уже не обращаю никакого внимания на саднящую боль, обострившуюся в нижней губе, и начинаю целовать её агрессивнее, так, как будто не могу остановиться.

Мне всегда будет её мало.

Фрея медленно перебрасывает ногу через моё тело, усевшись на меня сверху, а мои руки скользят по её спине, вынуждая прогнуться. Дотрагиваюсь до края её кофты, неторопливо поднимая его вверх. Её ладони скользят по моим плечам и, добравшись до воротника рубашки, сползают ниже, касаясь пуговиц. Фрея начинает расстёгивать мою рубашку, а я останавливаюсь, спустив руки на её оголённую поясницу.

– Ты же сказала, что никогда не будешь заниматься сексом в аэропорту.

Фрея успешно справляется со всеми пуговицами на моей рубашке, резко распахнув её в разные стороны.

– Я сказала, что не буду никогда заниматься сексом в туалете аэропорта, – она нежно касается моей шеи и медленно перемещает ладони на плечи. Они забираются под белую ткань, и я отчаянно вздыхаю.

– А если кто-нибудь поднимется? – улыбаюсь, стягивая с неё кофту.

– Ну, может, наш секс снимут на видео, у тебя будет бесплатная реклама, и тебя наконец-то пригласят на работу в порноиндустрию, – Фрея стягивает с меня рубашку, а я дотрагиваюсь губами до её шеи.

– Да, это определённо было бы прорывом в моей карьере…

Одежда летит на пол, часть остаётся на диване, а я пытаюсь запомнить каждый её вздох, каждое движение, каждый мягкий стон, спровоцированный глубокими, но нежными проникновениями. Опускаю ладони на её поясницу, притягивая её к себе, и она двигается ко мне, прикрыв глаза.

Пытаюсь запомнить, как она закусывает губу, стараясь заглушить отчаянно вырывающиеся с её губ стоны, как скользит ладонями по моей спине, сжимая пальцы, как тихо произносит моё имя и просит не останавливаться…

Пытаюсь запомнить её такой. Её нежно-заалевшие щёки, её закинутую назад голову, её выставленную вперёд грудь, её бархатную кожу, на которой я случайно оставляю багровые синяки. Её нежность, граничащую с острым сарказмом, её громкий смех вместе с милым смущением, когда она рассказывает то, чем не привыкла делиться.

Её глаза, загорающиеся каждый раз, когда она пишет сценарий, закусив кончик ручки, и отводит взгляд вверх, задумавшись. Её взгляды… злобные, убивающие, пронзительные, но в то же время ещё и любящие, проникновенные, нежные.

Пытаюсь запомнить её такой. Такой разной, но одинаково, каждый раз, напрочь, к чёртовой матери, сносящей мне крышу.

– Виль… – Фрея мягко выдыхает и, открыв глаза, ловит мой взгляд. – Виль, мне так…

– Я знаю. Мне тоже.

Крепче обнимаю её, прижав к себе, так, как будто боюсь, что она не настоящая, а всё, что происходит, – лишь плод моей фантазии. Накрываю её пледом, а она ложится на меня сверху, опустив ладонь на мою грудь. Слышу её судорожные вздохи и оставляю мягкий поцелуй на черноволосой макушке.

– Я не хочу уезжать, – Фрея прерывает сладкую тишину, воцарившуюся на втором этаже бизнес-лаунжа. – Давай останемся здесь навсегда? – она переворачивается на живот, уперевшись в меня предплечьями.

– Навсегда не можем, нас ждут свершения, – довольно улыбаюсь. – Оставайся, раз не хочешь уезжать.

– Я всё равно не могу. Мне негде остановиться, – Фрея убирает в сторону спавшую на лоб прядь моих волос, вынуждая меня опустить взгляд вниз. – Тем более, меня папа уже там заждался. Он соскучился.

– Меня это тоже ждёт, – проносится в моих мыслях, но я почему-то не могу произнести это вслух.

Видимо, запасы мужества на сегодня у меня уже иссякли.

Продолжаю молчать и пожимаю плечами, и Фрея коротко улыбается, приподнявшись. Тянется за телефоном, заглянув в экран.

– Нам не пора ещё? – сажусь, натянув тонкий, но тёплый плед на нижнюю часть своего тела.

Или тоже дать Фрее возможность запомнить все важные детали?

– Ну, ты ещё успеешь выпить свой виски, о котором ты мечтал весь вечер, – Фрея откидывает телефон, развернувшись ко мне лицом.

– Я не об этом мечтал весь вечер.

– А о чём? – она задерживает взгляд на моих губах, легко улыбнувшись.

– Об этом, – накидываю на неё жалкое подобие одеяла, притягиваю её к себе, изучая ладонями обнажённую кожу её спины, и Фрея падает на меня сверху. – Ты была очень плохой девочкой и заслужила наказания.

Начинаю щекотать её, и она извивается, надеясь на то, что это спасёт её от пытки, но, похоже, ей даже нравится, потому что такой громкий смех может говорить либо о безудержном веселье, либо о эпилептическом припадке.

– Прекрати! – Фрея смеётся и машет руками в воздухе, видимо, пытаясь остановить меня, но её методы оказываются слишком недейственными. – Виль, хватит, – чуть тише добавляет, и я резко останавливаюсь, прижав её к себе, а мои губы касаются её лба.

– Не думал, что ты когда-нибудь попросишь меня остановиться, – делаю глубокий вздох, прикрыв глаза.

– Я бы не попросила, если бы ты делал кое-что другое, – Фрея двигается вперёд, найдя мои губы своими. – Что ты об этом думаешь? – она сгибает ноги в коленях, присев на меня сверху, а я выгибаю бровь.

– Какая ненасытная, – удовлетворённо улыбаюсь, и Фрея прищуривается. – Или дело тут во мне?

– Знаешь, а мне показалось… – она делает одно движение тазом, коснувшись моего члена. Подаюсь вперёд, хрипло вздохнув, и Фрея, наклонившись, едва слышно добавляет: – Мне показалось, или ты тоже меня хочешь?

– Не показалось, – грубо хватаю её за бёдра, войдя в неё во всю длину, и она громко вскрикивает, уперевшись ладонями в мою грудь. – Тише, Миллз.

По привычке называю её по фамилии, хотя мог бы, например, солнышком…

– А то у нас точно появится аудитория, состоящая из охранников бизнес-зала, – снова наслаждаюсь тем, как она закатывает глаза от удовольствия, доставленного ей мною. – Опустись вниз. – Фрея ложится на меня сверху, дотронувшись грудью до моей, и я начинаю чувствовать её ускоренное сердцебиение. – Руки наверх.

Сжимаю пальцы на её напряжённых бёдрах, сделав ещё одно глубокое проникновение, и неторопливо двигаюсь внутри неё, пока она поднимает руки, ухватившись за подлокотник дивана.

– Прогнись сильнее.

Перемещаю одну руку на её поясницу. Фрея выпрямляется, вжавшись в меня нижней частью своего тела, и я слышу, как её пальцы скользят по шероховатой поверхности кушетки, издавая царапающие звуки.

– Боже, Виль… – шепчет Фрея, двинувшись вперёд, и я звучно выдыхаю. – Ты такой нежный сегодня.

Она встречается со мной глазами, а я снова пытаюсь запечатлеть эту картину в красках, словно я чёртов Пикассо. Только рисую не на холсте, а в своём подсознании.

– Тебе не нравится? – вновь приподнимаюсь, проникнув ещё глубже.

– Нравится, просто… так непривычно, – Фрея опускает руки, обхватив ладонями моё лицо, и дотрагивается губами до моих губ. – Вот теперь нам точно пора, – она оставляет ещё один мягкий поцелуй на моих губах и поспешно поднимается, хватая упавшую на пол одежду.

– Жаль. Я думал, ты забудешь, что ты куда-то собиралась, – хитро улыбаюсь, и Фрея дарит мне ответную ласковую улыбку. – Чёрт, я так не хочу обратно в эту рубашку, – застёгиваю пуговицы, опустив голову вниз. – А у тебя случайно нет ничего накинуть? – останавливаюсь, взглянув на Фрею.

– Есть, – она с шумом опускает сумку на колени и раскрывает её. – Выбирай. Короткий топ, майка на тонких бретелях, спортивный лиф с молнией, – Фрея поднимает на меня хитрый взгляд, едко улыбнувшись.

– Я бы не отказался от лифа, но у нас размеры разные, – присаживаюсь к ней, устроившись совсем рядом. – Ничего из мужского нет?

– Откуда? Я же не… – Фрея прерывается, устремив взгляд вдаль.

– Начала говорить о том, о чём мне знать не следует?

– Нет, я, кажется, знаю, как решить твою проблему, – она поворачивается ко мне лицом, едва коснувшись своим носом моего. – Но ты сначала должен кое-что сделать для меня, – шёпотом добавляет, медленно закусив губу.

– Говори.

– Мы всё-таки успеваем выпить. Совсем немного, – Фрея облокачивается на диван, заведя руку за спину.

– Понял. Сейчас буду, – двигаюсь вперёд, сделав вид, что хочу поцеловать её, а когда она прикрывает глаза, широко улыбаюсь, быстро поднявшись на ноги. – Я мигом, – щёлкаю её по носу и огибаю диван, устремившись в бар на первом этаже.

– Какой пренебрежительный жест! – кидает Фрея, даже не развернувшись ко мне, и я кидаю ей в ответ небрежное: «Ага».

Спускаюсь вниз, на ходу застегнув оставшиеся пуговицы на рубашке, чтобы никто не узнал, чем мы занимались наверху, хотя, мои взъерошенные волосы и её отчаянно громкие вскрики, наверное, уже давным-давно раскрыли все наши тайны. Замечаю, что людей в фойе стало побольше, видимо, они устали сидеть на жёстких стульях в зале ожидания для нищих.

Беру два бокала в руки и поднимаюсь обратно. Слышу издалека голос Фреи и, подойдя ближе, вижу, что она разговаривает по телефону, облокотившись боком на спинку кушетки.

– Да, у меня задержка. – Не самое лучшее сочетание слов, но ладно. – Скоро вылетаю. Нет, я не одна, – невольно останавливаюсь, хоть и понимаю, что не должен подслушивать её личные телефонные разговоры. – Я… я с Вильямом.

Интересно, кому повезло узнать о том, что она провела этот вечер со мной?

– Да не с Уолкером, с Раском, – Фрея смеётся, развернувшись ко мне спиной, а я сжимаю челюсть. Снова Уолкер. – Да, Альма, я знаю, – Альма. Очевидно же. – Поговорим ещё, прости, что я так поздно звоню. – Делаю шаг вперёд. – Я всего лишь хотела поделиться. Между нами… я не знаю. Происходит что-то невероятное.

Мои губы сами по себе образуют глупую улыбку. Иду дальше, подходя ближе, и наконец оказываюсь в её поле зрения. Фрея находит меня глазами, и я поднимаю бокалы выше.

– Аль, мне пора. Спокойной ночи, – она кладёт трубку, и я присаживаюсь рядом, протягивая ей один из фужеров.

– Смотри, что у меня есть.

– Игристое? – Фрея берёт бокал в руки. – Сухое? Холодное? – Киваю три раза, и она делает глоток, прикрыв глаза. – Боже, это прекрасно, спасибо, господин сомелье, – за прекрасный выбор вина я получаю поцелуй в щёку.

– Всё для вас, мисс, – мы чокаемся бокалами, и Фрея закусывает губу, задержав взгляд в моих глазах. – Что такое? – пробую алкоголь и понимаю, что, кажется, настолько привык к виски, что вино больше вообще не воспринимаю как спиртное. Приехали.

– Мне так хорошо сейчас, – Фрея легко улыбается, блуждая взглядом по моему лицу.

– Из-за вина? – широко издевательски улыбаюсь и вновь получаю удар в плечо.

– Из-за тебя.

Моя улыбка становится загадочной, и наши губы сливаются в страстном поцелуе.

– Ты обещала решить мою проблему, если я смогу напоить тебя, – откидываюсь на спинку дивана, раздвинув ноги шире.

– Да. Поэтому, пей быстрее, нужно идти сейчас, чтобы всё успеть, – Фрея закидывает голову назад, выпив залпом остатки алкоголя, а я задерживаю взгляд на её шее.

– Хорошо глотаешь, – бормочу себе под нос, коснувшись губами края фужера, и уже чувствую на себе её пристальный взгляд.

– Что ты сказал?

– Я говорю, хорошо, я понял, – поднимаю глаза к её глазам, и она прищуривается. Поджимает губы, слабо улыбнувшись, и опускает взгляд вниз.

– И ты даже понятия не имеешь, насколько хорошо, – едва слышно произносит и ставит пустой бокал на столик, наклонившись вперёд.

– Что ты сказала? – выпрямляюсь, а мои губы невольно расплываются в лукавой улыбке.

– Я говорю, вино вкусное было, я бы ещё выпила, – Фрея разворачивается, взглянув мне в глаза.

– Я рад, – мой голос хрипит, и я делаю ещё один глоток, оторвав от неё взгляд. – Идём, – встаю на ноги, и Фрея поднимается, повесив сумку на плечо. Выгибаю бровь, вытянув руку вперёд.

– Что? – она делает шаг в сторону, опустив взгляд в смартфон, и я преграждаю ей путь.

– Сумку давай, – протягиваю руку дальше, встретившись с ней взглядом, и она закусывает губу.

– Ну… ладно.

Вижу, что ей по какой-то причине некомфортно, и она неловко отдаёт свой баул мне, мимолётно поглядывая на меня.

Закидываю сумку себе на плечо, и она оказывается не такой уж лёгкой, какой показалась мне на первый взгляд. Понимаю, что сделал правильный выбор, когда настоял на том, чтобы Фрея мне её отдала, потому что я…

А мне вообще стоит оправдываться сейчас? Я привык. Привык открывать дверь автомобиля, забирать тяжёлые сумки, провожать до дома, но ещё не научился по-настоящему любить. К сожалению.

Опускаю ладони в карманы брюк, вновь погрузившись в раздумья. Фрея берёт мой пиджак в руки, и мы идём вниз. Лениво киваю, когда мы проходим мимо администратора, желающего нам всего хорошего, и просто следую за Фреей, которая вновь уходит вперёд.

– Мы на месте, – Фрея разворачивается, и я вижу её горящие от предвкушения глаза. – Эй, ты в порядке? – она подходит ближе.

– Да. Просто задумался, – смотрю за неё и вижу стеллажи с сувенирной продукцией. – Ты куда меня привела?

– Выбирай, – закусывает губу и отступает назад, открывая мне вид на полку с футболками. Коротко смеюсь, закатив глаза, и подхожу к стеллажу.

– Нет тут что-нибудь от Hugo Boss? – дёрнув уголком рта, касаюсь футболки, упакованной в пластиковый пакет. – Фрея, это стоит двадцать евро. Серьёзно? – кидаю на неё скептический взгляд. – У меня одна рубашка в десять раз дороже будет.

– Выключи свой цинизм и выбери цвет лучше. И побыстрее. А то я возьму тебе эту.

Фрея разворачивает белую футболку с изображением солнца с лицом, а под ним я замечаю надпись: «Наше солнышко!».

– Как мило, себе такую возьми.

Усмехаюсь, достав из недр единственный адекватный вариант – чёрное поло с маленьким значком флага Швеции справа на груди.

– Ладно, беру эту.

Фрея кидает броский взгляд на меня, оценив мой выбор, и согласно кивает. Делаю шаг в сторону касс, и меня догоняет её голос.

– Стóит взять? – Разворачиваюсь, взглянув на неё. – Эту футболку. С солнышком, – Фрея коварно улыбается. – Значит ли это, что я солнышко?

Ничего не отвечаю, лишь хитро улыбаюсь, наслаждаясь тем, как быстро Фрея меняется в лице, сменяя эмоции от заинтересованности до злости. Выходим из магазина, и я бросаю её сумку на скамью. Избавляю свою покупку от упаковки, тут же откинув её в сторону.

– А это что такое? – Фрея разворачивает футболку, взглянув на заднюю сторону.

– Чёрт побери, – ругаюсь, прочитав надпись, и со злостью закатываю глаза.

– «Сделано в Швеции», – Фрея не выдерживает и начинает смеяться, а когда я перевожу на неё недовольный взгляд, она сразу же закрывает рот ладошкой.

– Люди и правда такое носят? Футболки с такими идиотскими приколами на спине? – расстёгиваю рубашку прямо в коридоре аэропорта, и Фрея вопросительно вскидывает брови.

– Ты что… – её взгляд скользит по моему прессу, молниеносно вернувшись к моему лицу. Довольно улыбаюсь, продолжая своё бесплатное стрип-представление. – Ты будешь переодеваться прямо здесь?

Откидываю рубашку на скамью, выпрямившись, и замечаю женские взгляды с разных сторон. А мне и не привыкать.

– А я не стеснительный, – дёргаю бровью, расслабленно улыбнувшись, и начинаю натягивать футболку на своё тело, сильно подняв руки вверх. Слышу глубокий вздох и двигаюсь медленнее. – Вообще-то, эта надпись ничего так, – начинаю искать хоть какие-то плюсы в этой идиотской надписи. – По сути, так и есть. Я был сделан в Швеции. Конечно, моя мама родом из Германии, но мой отец всё-таки швед.

Справляюсь со злосчастной футболкой, наконец встретившись взглядом с Фреей, в глазах которой смешалось осуждение с толикой возбуждения. Обожаю.

– Забавно, – она дёргается, вновь протянув руку к своей сумке.

– Эй, – опускаю свою ладонь на её, останавливая её отчаянные попытки быть сильной и независимой. – Всё нормально, мне несложно, – нежно улыбаюсь. – Если так хочется потаскать что-нибудь, вот, возьми, – протягиваю ей свой пиджак, только теперь ещё добавляю к нему рубашку.

Вновь закидываю сумку на плечо, а губы Фреи расплываются в благодарной улыбке. Она забирает у меня мою одежду, коснувшись ладонью моего левого предплечья. Перевожу на неё взгляд, задержав его в её глазах.

– Посадка на рейс 4022, вылетающий в Лондон, завершается. Просим пассажиров, вылетающих этим рейсом, пройти на посадку к выходу A-03.

– Этот выход прямо тут рядом, – едва слышно произношу, продолжая смотреть Фрее в глаза, и она делает тяжёлый вздох.

– Хорошо, – так же тихо произносит Фрея, и я делаю тяжёлый вздох.

– Идём, я тебя провожу, – не выдержав, прерываю зрительный контакт и беру её за руку, тут же отвернувшись от неё.

Доходим до выхода А-03, и я вижу, что люди ещё проходят на посадку, поэтому решительно останавливаю Фрею, прижав её к себе. Она закидывает руки на мои плечи, прильнув ко мне всем телом. Её ладони касаются моей шеи, а мои – её поясницы, и через мгновение мы растворяемся в нежном, но горячем поцелуе.

Поцелуе, говорящем слишком много, но в то же время умалчивающем почти обо всём. Поцелуе двух людей, которые слишком долго шли к пониманию того, что не могут друг без друга.

Людей, которые два года жили бок о бок, шутили друг над другом, учились вместе, сидели за одной партой, вместе издевались над преподавателями, а потом выяснили, что их дружеский тандем может доставлять обоим божественное удовольствие.

И пока разбирались со своими чувствами, время шло, беспощадно отнимая возможность им быть рядом. Всего лишь быть рядом. Вроде бы так просто, да? Но теперь он стоит, чувствуя себя полным придурком, потому что не признался ей раньше, что она так чертовски нужна ему, а она мягко касается губами его губ, надеясь на то, что когда-нибудь сможет сделать это вновь.

– Внимание, сообщение для пассажирки Фреи Миллз, вылетающей в 01:45 в Лондон: заканчивается посадка на рейс номер 4022 Скандинавских авиалиний, просим срочно пройти на посадку к выходу А-03, – слышу голос оператора, продолжая держать Фрею крепко в объятиях, не в силах отпустить её.

– Тебе пора, – отстраняюсь, проведя ладонью по её волосам. – А то будет глупо, если самолёт улетит без тебя. Мы столько здесь прождали.

– Ты жалеешь, что остался? – Фрея не двигается, продолжая разглядывать мои глаза, и я мягко усмехаюсь.

– Ни капли не жалею, – едва слышно произношу и целую её в лоб. – Идём, пассажирка Фрея Миллз, – иронично кидаю, взяв её за руку, и делаю шаг к гейту.

– Виль… – Фрея тянет меня назад, остановив на полпути. – Виль, подожди. – Разворачиваюсь, взглянув на неё вопросительно. – Спасибо тебе. За всё, – ещё мгновение, и я вновь чувствую её губы на своих. – Приезжай, или… или я… в общем, мы как-нибудь…

– Миллз, да, обязательно, поговорим о том, что будем делать потом, но теперь тебе и правда пора. Я вижу, с какой ненавистью работники аэропорта тебя рассматривают. Даже мне неловко, – встречаюсь глазами с девушкой у прохода, которая прожигает нас ненавистным взглядом. – Это я тебе отдаю, – вешаю сумку на её плечо. – А это попрошу вернуть обратно, – забираю у неё из рук пиджак и рубашку, в которые Миллз вцепилась, как в самое настоящее сокровище.

– Нет, это я оставлю себе, – она забирает у меня мою рубашку обратно. – Тебе придётся приехать и забрать её у меня, – Фрея лукаво улыбается, а я выгибаю бровь.

– Я бы и без этого приехал. К тебе.

Фрея вновь припадает к моим губам, а я закрываю глаза, пытаясь запомнить пряный аромат её духов и сладкий вкус её помады.

– Беги, солнышко, – подталкиваю её к выходу, и она резко разворачивается.

– Как ты меня назвал? – отдаёт документы заждавшемуся агенту по сопровождению пассажиров, прожигая меня взглядом.

– Беги, беги, Миллз, тебе пора, – едко улыбаюсь, и Фрея проходит за стойку, найдя меня глазами.

Она останавливается, нежно улыбнувшись, и продолжает смотреть мне в глаза. Не двигаюсь, и Фрея достаёт телефон, опустив взгляд вниз, и печатает что-то, а её губы образуют вместо нежной улыбки игривую. Поднимает голову, кивнув в мою сторону, и я нахмуриваюсь, а через секунду чувствую вибрацию в кармане.

Фрея: Я буду скучать, медвежонок.

Из моей груди вырывается нервный смешок, и я печатаю ответ.

Я: И я буду скучать, Миллз.

Взгляд зелёных глаз, полный яркой претензии, – это последнее, что я вижу, прежде чем сотрудница аэропорта уводит Фрею к трапу. Провожаю их взглядом, продеваю палец в петельку на пиджаке и, закинув его на плечо, разворачиваюсь, медленным шагом направляясь к выходу из аэропорта.

Глава 19. Шаг первый. Идём на компромисс

Полтора месяца спустя

Фрея

– Да, это последняя, спасибо, – киваю рабочему, который заносит очередную коробку в арендованную мной квартиру в районе Фулхэм.

Смотрю на скопление своих вещей, и из моей груди невольно вырывается тяжёлый вздох. Что конкретно говорит обо мне вся эта груда барахла, которую я успела накопить за двадцать четыре года своей жизни? Может ли рассказать историю моей жизни? Или создать впечатление обо мне как о человеке? Повествует ли о моих эмоциях, чувствах, решениях?

С тех пор, как я уехала в Швецию год назад, поменялся не только мой гардероб, но ещё и отношение к жизни в целом. Теперь я не занимаюсь бесполезным шоппингом, скупая всё, что мне может приглянуться, а разумно делаю покупки. И даже в этом случае, это не спасает меня от безумного количества коробок, которыми теперь почти подчистую заполнена моя небольшая, но уютная квартирка. Но я уверена, что когда я загребу всё это дерь… вещи и разложу их по своим местам, я вполне смогу здесь ужиться. В первую очередь, сама с собой.

Открываю последнюю коробку, которую занесли в комнату, и мой взгляд невольно падает на белоснежную ткань, аккуратно сложенную в самом верху. Его рубашка. Разглядываю воротник, который нежно поглаживала, пока его рука лежала на моей талии. Пуговицы. Вспоминаю, как расстёгивала их, пока он медленно стягивал с меня кофту. Моё дыхание учащается, а обида разрывает сердце в груди на мельчайшие частицы. Куда это всё делось?!

Достаю рубашку из коробки, поджав губы, и смотрю на неё, прищурившись. Хочется разорвать её в клочья, ну, или сжечь и наслаждаться тем, как обгоревшие кусочки будут разлетаться в стороны… Ухмыляюсь, закусив губу, когда представляю эту картину слишком ярко в своей голове, и не замечаю, как оказываюсь в квартире уже не одна.

– Солнце, всё хорошо?

Дёргаюсь, услышав голос папы, и весьма драматично, и даже с агрессией, бросаю рубашку на раскрытую крышку коробки.

– Прекрасно! – агрессивно кидаю и отталкиваю картонный ящик ногой, переведя взгляд на папу, и он сочувственно улыбается.

– Уверена? – он делает шаг ко мне навстречу, но лишь шаг, ведь знает, что, когда я в гневе, я моментально превращаюсь в самое настоящее исчадие ада.

– Мы не общаемся уже три недели, пап. Или четыре. Я сбилась со счёта, – устало проговариваю, с шумом присев на кровать, и тут же чувствую, насколько она мягкая. Повезло мне.

– Может, он занят? – папа присаживается рядом, обняв меня за плечо.

– Я просто… я просто не думала, что всё закончится настолько быстро, – иронично произношу. – И я даже не знаю, что «всё». Понятия не имею, что конкретно между нами происходит, – нахожу папу глазами. – А он даже не пишет мне. Я не знаю. Ничего не понимаю.

– Детка, отношения предполагают разговоры, – папа легко улыбается, а я прищуриваюсь. Да ладно?! – Вам стóит поговорить. Выяснишь всё, что хочешь, – он любовно рассматривает меня и заправляет прядку волос мне за ухо.

– Пап, ты вообще слышишь, что я тебе говорю тут? Он мне не пишет. Как мы можем поговорить? – вскакиваю на ноги, вновь принимаясь за агрессивную распаковку своих вещей.

– Ты же едешь на день рождения Альмы в Швецию? – Устало киваю, не поднимая головы. – Назначь с ним встречу. – В этот же момент вскидываю голову, взглянув на папу с претензией. – Обсуди всё, что тебя волнует, – папа продолжает, а я шумно выдыхаю. – А потом будешь решать, что делать. Не руби с плеча.

– А что насчёт него? Почему я должна назначать встречу? Может, он уже забыл о моем существовании? – саркастически бросаю, резко присев на корточки, и раскрываю крышку коробки в стороны.

– Солнышко, ты это делаешь не для него, а для себя, – папа мягко улыбается, медленно приподнявшись. – Мне пора. Встретимся вечером, – он целует меня в лоб и делает шаг в сторону.

– Пап, – окликаю его, и он поворачивается вполоборота. – Спасибо, – дарю ему нежную улыбку, получив такую же в ответ. – И… я обязательно найду соседа в ближайшее время, чтобы не доставлять тебе неудобства с оплатой квартиры, – проговариваю, словно мужчина, стоящий передо мной, – не мой собственный отец, а мой бизнес-партнёр.

– Ты никогда не доставляешь мне неудобства. Не торопись. Я подожду столько, сколько потребуется.

* * *

– Знаешь, я думала, ты устроишь вечеринку с кучей алкоголя, мужским стриптизом, и снимешь целый дом, чтобы отпраздновать такую дату, – присаживаюсь с Альмой за столик в местной кофейне в центре Стокгольма. – Всё-таки, двадцать пять лет – это почти юбилей.

– Мне кажется, я слишком стара для этого, – моя подруга смеётся, грациозно откинув назад длинные пепельные волосы.

– Тебе не кажется, – откусываю овсяное печенье, опустив взгляд вниз, и коварно улыбаюсь.

– Как я по тебе скучала, – встречаюсь взглядом с Альмой, и она дарит мне нежную улыбку. – Как ты устроилась в Лондоне? Как тебе взрослая жизнь?

– Хорошо, – облокачиваюсь на стол предплечьями, слегка подавшись вперёд. – Но я до сих пор ищу соседку, а то не тяну аренду в одиночку. Папа пока помогает, но мне так неудобно, – мягко вздыхаю.

– Я бы с радостью с тобой пожила, но я пока не собираюсь переезжать в Англию. – Усмехаюсь. – Слушай, а как… – Альма делает паузу, и я прищуриваюсь. – Как Вильям?

– А тут кофе варят же, да? – резко поворачиваю голову в сторону, взглянув на меню на стене. – Интересно, делают что-нибудь эксклюзивное?

– Думаю, да, – Альма не давит на меня, в очередной раз доказывая, что она – лучшая подруга на свете. – Может, сходишь, закажешь нам по чашечке капучино?

Нахожу её глазами, а она улыбается слишком таинственно, заставляя меня задержать взгляд в её хитрых глазах.

– Ладно. Я угощаю.

Встаю из-за столика, подхожу к стойке, за которой скучает бариста. Делаю глубокий вздох, вспомнив о том, что уже давно хочу открыть свою кофейню, только вот мне не хватает денег, мотивации, толчка… Или я всего лишь люблю находить своей прокрастинации хоть какие-то оправдания.

Облокачиваюсь на стол ладонями, усердно читая надписи из меню, и парень наконец поднимает голову и замечает меня, в тот же момент опустив телефон вниз.

– Вам помочь? – Перевожу на него взгляд, мягко улыбнувшись.

– Нет, я уже готова. – Бариста встаёт и подходит к кассовому аппарату с небольшим экраном сверху, подготовившись записывать за мной заказ. – Чашечку капучино, два классических чизкейка и… – я не успеваю закончить, и меня прерывает низкий мужской голос за спиной.

– И малиновый раф. Два, – Вильям протягивает руку вперёд, прикладывая телефон к терминалу оплаты, а я пялюсь на него так, словно не видела его лет десять.

Он обходит меня, и я наконец имею возможность разглядеть его хорошенько. Он (как обычно) выглядит так, как будто сошёл с обложки глянцевого журнала, а, может быть, даже с обложки эротического журнала для женщин за пятьдесят.

Ну, знаете, для тех, кто уже забыл, как выглядит мужской половой орган. Однако учитывая последние события в моей жизни, я уже недели две как превратилась в самую яростную фанатку развратнейшего из выпусков такого рода издания.

Мои глаза сами по себе, не спрашивая моего разрешения, находят сильные мужские руки и выделяющие от напряжения выпуклые вены на предплечьях. Поднимаю взгляд выше, заметив, что серая ткань его футболки ненамеренно натягивается на рельефных бицепсах, и сразу же вспоминаю, как он каждый раз крепко хватает меня и прижимает к себе, но при этом нежно целует, обсыпая кожу моей шеи мягкими поцелуями, и как я каждый грёбанный раз теряюсь от его грубой нежности, улетая в мир сладкого, неописуемого наслаждения.

– Привет, – низкий бас Вильяма сопровождается самодовольной улыбкой, образованной его губами.

Моментально отрываю взгляд от его тела и закатываю глаза, не ответив ни слова. Разворачиваюсь, молниеносно найдя глазами Альму, к которой уже успел присоединиться Эрик, и начинаю прожигать её ненавистным взглядом.

Хоть у неё и день рождения, я не намерена прощать ей такое предательство. То есть, она догадывалась, что у меня с Раском что-то не так, да? А она точно не психолог? Или экстрасенс?

Подхожу к столику, за который Альма благополучно перебралась, пока я там боролась с животным желанием сорвать с Вильяма футболку прямо здесь, в этой невинной кофейне, и сохраняю выражение своего лица неприступным, холодным.

– Альма, как это называется? – я звучу, как мамочка, которая отчитывает своё чадо.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – она слабо улыбается, но в её зелёных глазах бегают чёртики.

– Ты… – слышу, как Вильям садится за наш с Альмой бывший столик, и глубоко вздыхаю. – Ты готова оставить меня здесь… – разворачиваюсь, встретившись взглядом с Раском. – Непонятно с кем? – Он злостно прищуривается.

– Вильям – не «непонятно кто», – поворачиваюсь обратно на голос своей пока что подруги. – Вильям – близкий тебе человек. – Делаю шумный вздох, осознав, что Альма в очередной раз оказалась права. Мне его так не хватало… – И вам нужно поговорить. Точка, – отрезает, отвернувшись от меня, и переводит взгляд на Эрика, который уже давно с гордостью за ней наблюдает.

– Ладно.

Аккуратно присаживаюсь напротив Раска, неуверенно взглянув ему в глаза. Мы молчим некоторое время, уставившись друг на друга, и Вильям наконец прерывает неловкую тишину, повисшую в воздухе за нашим столиком.

– Как дела?

Несколько мгновений непонимающе смотрю на Раска, а потом искусственно улыбаюсь, откинувшись на спинку стула.

– Нормально, – отвечаю односложно, скрестив руки на груди.

– Как устроилась в Лондоне? – Вильям облокачивается на стол предплечьями, и мебель едва слышно скрипит под тяжестью его тела.

– Нормально, – повторяюсь и тут же замечаю, как Раск поджимает губы, поэтому на секунду задумываюсь, выдав: – Пока живу одна, но ищу соседа. Сложно найти человека, с которым было бы хорошо…

– Мне с тобой хорошо, – Вильям перебивает меня, и я закусываю губу. – А тебе со мной?

– Мне…

– Ваш кофе, пожалуйста, – на этот раз меня перебивает бариста, дающий мне возможность убежать от ответа на этот вопрос.

– Tack^[4], – Вильям благодарит официанта и притягивает к себе кружку, но в его голосе я слышу нотки недовольства. – Что планируешь делать в Швеции?

– Ну, вообще-то я приехала на день рождения своей лучшей подруги, которая в результате бессовестно бросила меня, – повышаю голос, чтобы Альма наверняка меня услышала. До ушей доносится возмущённый вздох, и я снова стервозно улыбаюсь. – А больше я ничего не планировала. Значит, планов у меня нет, – начинаю помешивать кофе, опустив взгляд в кружку.

– Давай сходим на свидание?

Поднимаю глаза, встретившись взглядом с Вильямом.

– Зачем? – вскидываю брови.

– Я соскучился, – Раск протягивает ко мне руку, а я отдёргиваю свою, прижав её к своему телу.

– Что-то я этого не заметила за полтора месяца, что мы не виделись, – заправляю прядку волос за ухо, вновь вперив взгляд в кружку, просто чтобы не смотреть ему в глаза.

Тогда точно не смогу гнуть свою линию.

– Миллз, я хотел приехать, – поднимаю на него злобный взгляд, снова услышав обращение к себе по фамилии. – Фрея, я хотел приехать, – Вильям убирает руку, и я разочарованно прослеживаю за ней взглядом. – Но я заработался. А потом… потом мне стало стыдно, что я даже не находил времени написать тебе. И, если честно, я не знал, чтó писать, – всё-таки встречаюсь с ним глазами, о чём жалею моментально. Я в плену. – После всего, что между нами было, я не понимаю, как я должен столь непринуждённо общаться с тобой в мессенджере, – он понижает голос, словно хочет, чтобы эти слова были услышаны только мной. – Я хочу видеть твои глаза, когда я с тобой разговариваю. Хочу иметь возможность взять тебя за руку, обнять, поцеловать…

Моё дыхание учащается, стóит Вильяму начать говорить мне слова, пропитанные его нежностью. Ненавижу.

– Хочу чувствовать теплоту твоего тела на своём… – он продолжает вглядываться в мои глаза, делая глубокий вздох. – Хочу касаться обнажённой кожи твоей спины… – Ещё один мой вздох. Ещё один его вздох. – Хочу быть настолько близко, насколько это возможно, – едва слышно добавляет, окончательно добивая меня.

– Хотел… хотел приехать, но не приехал, да? Так получилось, – наконец пью кофе, чтобы побороть сухость во рту, а Вильям не двигается, продолжая меня рассматривать. – Так всегда получается. Все всё хотят, но почему-то не делают, – ставлю кружку на стол. – Знаешь, у меня уже возникает ощущение, что Альме эти отношения нужны даже больше, чем нам с тобой, – встречаюсь с ним взглядом. – Или что это вообще такое? Отношения? Дружба с привилегиями? Взаимовыгодная сделка?

– Слишком много вопросов ты задаёшь, отвечу по порядку, – Раск откидывается на спинку стула, сложив руки на груди. – Да, я хотел приехать, но не получилось. – Закатываю глаза. – Я собрался уже брать билеты, но тут мне звонит Альма и говорит о том, что ты приезжаешь. Кстати, спасибо, что сообщила.

– Да всегда пожалуйста, – иронично бросаю.

– В любом случае… – Вильям снова меня перебивает, но на этот раз я ему благодарна, ибо дальше планировала высказываться в более грубой форме. – Мы бы с тобой увиделись. Теперь по поводу «нужно-не нужно», – он расставляет ноги шире, подальше отодвинувшись от меня. – Мы, кажется, уже с тобой разобрались в том, что нам обоим это нужно. Или ты забыла?

– Да можно ведь и забыть, за полтора месяца-то.

Снова язвлю, тут же поняв, что я тоже не шла ему навстречу, но почему-то выношу мозг сейчас одна я. Как же меня всё бесит.

– Фрея, мне сложно, когда ты общаешься со мной в таком тоне. Об этом я и говорил, когда говорил про отношения. Они всё усложняют, – устало проговаривает Вильям, и я сильно закусываю губу, наконец подняв взгляд к его глазам.

– Какие отношения? О чём ты? У нас нет никаких отношений. Мы никогда не становились парой официально, – разглядываю закипающую ярость в голубых глазах, и мои губы невольно раскрываются, образуя мягкий вздох. – Я даже не знаю, кто я для тебя, Виль, – чуть тише добавляю, отведя взгляд в сторону.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, – слышу в голосе Раска раздражение. – Я говорю тебе, что ты мне нужна, ты мне не веришь, отчитываешь, что я не приехал, потому что не смог. Просто не смог, – он шумно выдыхает.

– А ты пропадаешь на месяц и считаешь это нормальным? Как я должна верить тому, что я нужна тебе, если я этого не вижу?

– Прости, что я такой не идеальный, каким ты меня, наверное, уже успела представить в своих мечтах, – с иронией произносит Вильям, но я слышу в его голосе болезненные нотки. – Может, тебе стóит не строить иллюзий и быть с тем, кто полностью тебя устраивает? Нам обоим будет легче.

– Определённо, – резко бросаю. – Что, звонить ему? Идеальному? Подходящему мне?

– Да, звони, – так же небрежно бросает Вильям, сделав глоток кофе, и отводит взгляд в сторону.

Открываю записную книжку, со злостью листая номера телефонов, и невольно натыкаюсь на запись «Виль».

А он ведь прав. С тех пор, как мы так нежно попрощались в аэропорту Стокгольма, я сидела и ждала, что он теперь, словно прекрасный принц, будет защищать меня от всего и ото всех, добиваться моего внимания, петь серенады под моим окном и восхвалять любые мои начинания.

Наверное, я и правда живу в иллюзии, но даже с этим осознанием я до сих пор не понимаю, почему он не может сказать мне, что я его девушка, чтобы я лишний раз не психовала.

Неужели это так трудно? А, может быть, он действительно этого не хочет?

У меня возникает ощущение, что то, что произошло тогда в аэропорту, так и осталось красивой сказкой, которая должна отпечататься в моей памяти как что-то прекрасное, но мимолётное, лёгкое и ненастоящее. Сейчас же я вижу слишком много недопонимания, скандал на пустом месте, нежелание идти на компромисс, скрытые обиды…

Если нам уже сейчас так трудно, есть ли смысл двигаться дальше?

Я: Привет. Когда у тебя завершается тур?

– Спасибо, что помог мне осознать такую простую истину, – откладываю телефон, напечатав сообщение, и Вильям находит меня глазами. – Было приятно увидеть тебя вновь. И, наверное, в последний раз.

Он глубоко вздыхает, не ответив ни слова, и я коротко киваю, встаю из-за стола, резко отодвинув стул назад. Слышу звук уведомления, опускаю взгляд на экран мобильного телефона и вижу ответ от идеального мужчины.

Вильям У.: Привет! Через три недели уже буду свободен. Хочешь, приеду к тебе в Англию? Устроишь мне экскурсию:)

Я: Хочу.

* * *

– Виль, я хочу тебя… – целую его в губы, притянув к себе, пока его руки блуждают по моей пояснице.

– И я тебя, Миллз. Очень сильно, – Вильям подхватывает меня за бёдра, прижав к стене, и вырывает с моих губ отчаянно-громкий стон. – Тише, а то я тебя накажу… – Раск шепчет, прижавшись ко мне вплотную, и закусывает мочку моего уха.

– Хочу, чтобы ты меня наказал.

Мои ладони скользят вниз по его прессу, добираясь до пряжки кожаного ремня на его брюках, но он резко перехватывает мои запястья, заведя мои руки наверх, над головой.

– Ты уже сама себя наказала, – Вильям смотрит мне в глаза, и я задерживаю дыхание.

– В смысле? – мягко улыбаюсь.

– Вычеркнула меня из своей жизни.

Резко сажусь на кровати, проснувшись от очередного полуэротического-полупсихологического сна с участием Раска, и со злостью закатываю глаза. Сегодня вечером я должна встретиться с Уолкером, но я прекрасно понимаю, что вообще не хочу этого. Я не хочу его видеть, хоть он, как выразился Раск, идеален.

И, возможно, Виль прав – Уолкер действительно полностью меня устраивает, но я, похоже, мазохистка или просто-напросто слишком глупа, потому что влюбляюсь не в хороших и надёжных парней, а в горячих и импульсивных немецких ловеласов.

Набираю Альму, откинувшись обратно на кровать, и устремляю взгляд в потолок.

– Да, родная?

– Альма, я идиотка.

Считаю это лучшим началом телефонного разговора.

– Что случилось?

Самая частая фраза, которую я слышу от Альмы в последнее время.

– Я зачем-то собираюсь на свидание с парнем, который мне не нужен, – наконец-то откидываю одеяло в сторону, присев на кровати.

– Ты знаешь, почему ты это делаешь.

– Потому что я идиотка? – издевательски улыбаюсь.

– Потому что сама знаешь, что совершила ошибку. А теперь тебе гордость не позволяет признаться в этом даже себе, и ты начинаешь искать способ извлечь выгоду из этой ситуации.

– И что… что с того, что я себе в этом признаюсь? – встаю на ноги, обхватив себя правой рукой. – Я вообще с ним не разговаривала с тех пор, как была в Швеции. А вдруг он… – замолкаю на секунду, не в силах продолжить свой жалкий монолог. – Вдруг он уже решил двигаться дальше? – тише договариваю, как будто не хочу произносить это вслух, ведь именно в момент, когда ты признаёшься в чём-то себе, это становится реальностью.

– Милая, когда ты что-то чувствуешь, не нужно держать это в себе. Я понимаю, почему ты так сильно пытаешься оградить своё сердце от зарождения в нём новых чувств, ведь Патрик… Патрик никогда не ценил тебя и делал тебе больно всегда, когда только мог. – Поджимаю губы, закинув голову назад, ведь в моих глазах моментально накапливаются слёзы. – Но Вильям – не Патрик, Фрея. Ты ему нужна, он просто… не знает, как правильно к тебе подступиться. Помоги ему. Я уверена, у вас всё получится.

– Я, кажется, знаю, что буду делать сейчас, – сажусь за стол и открываю крышку ноутбука.

– Что?

– Буду выбирать билеты в Швецию, – захожу на сайт авиакомпании, забивая нужные данные.

– Ура! Мы сможем увидеться снова, – голос Альмы приободряется, и я невольно улыбаюсь, продолжая читать надписи на экране.

– Чёрт возьми.

– Что такое?

– На ближайшие даты билетов нет, только через месяц. Слишком долго, – закрываю крышку, глубоко выдохнув. – Может, это знак?

– Никакой это не знак, прекрати. – Ухмыляюсь. – Давай я попрошу Вильяма приехать?

– Ну уж нет, мне не нужна эта жалость. «Я встретился с тобой, потому что Альма сказала мне, что ты приехала». «Я приехал, потому что Альма сказала мне, что ты хочешь поговорить». Нет, я всё же не понимаю, почему он сам-то ничего сделать не может.

– Фрея, я не знаю. Тебе нужно у него спрашивать. Так что ты решила?

– Пойду на свидание с Уолкером и скажу ему, что он мне не нужен, – поглаживаю крышку ноутбука, водя по ней пальцем. – А Виль… не знаю, буду пытаться найти билет или… не знаю, – упираюсь кулаком в щёку.

– Я тебя поддержу в любом случае, ты же знаешь. – Слабо улыбаюсь. – Но мне уже пора. Мы идём с Эриком на пробежку.

– Что? Ты и его подсадила на утренний спорт?

– Да. У меня дар убеждения, – слышу в её голосе толику гордости за себя и мягко усмехаюсь.

– Угрожала отсутствием секса?

– Методы не столь важны, – мы смеёмся, и я понимаю, как сильно на самом деле скучаю по своей подруге. – Ладно, ещё спишемся. И помни, что ты не делаешь неправильных выборов. Ты делаешь то, что тебе необходимо прямо сейчас.

– Удачи, Аль, и… – делаю облегчённый вздох. – Спасибо тебе. Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, моя хорошая.

* * *

Крашу губы ярко-алой помадой, наклонившись вперёд к зеркалу. Вытаскиваю из высокого пучка на голове пару прядей у лица, оставив лёгкую небрежность. Поправляю чёрное, облегающее фигуру, платье, немного спустив его вниз на бёдрах.

– Вроде готова, – переминаюсь с ноги на ногу, будто сомневаюсь в том, что принимаю правильное решение. – Ладно, ещё сумка, и… – мои мысли прерывает дверной звонок, и я, бросив сумку на кровать, иду к входной двери.

– Кто там? – опускаю ладонь на ручку.

– Доставка. – Приоткрываю дверь, высунув голову в коридор, и курьер лучезарно улыбается. – Фрея Миллз?

– Всё верно, – прищуриваюсь, открыв дверь полностью.

– Оставить здесь или занести внутрь? – Перевожу взгляд на коробку, сразу же нахмурившись.

– Заносите, но я не… может, здесь какая-то ошибка произошла? Я ничего не заказывала.

– Мисс, это ваш адрес? – парень разворачивает листок в мою сторону, и я бегло пробегаюсь по нему взглядом.

– Да, но я…

– Ничего не знаю, я лишь выполняю свою работу. Распишитесь здесь, пожалуйста.

Расписываюсь, до сих пор не понимая, что здесь происходит (в принципе, как вообще по жизни), и тащу коробку в центр комнаты, прикрыв дверь за загадочным курьером. Открываю картонный ящик и вижу, что он забит мужскими вещами. Аккуратно прикасаюсь к сложенной наверху толстовке, приподнимаю её и вижу, что в коробке действительно мужские шмотки и никакой бомбы или взрывчатки. Уже радует.

– Ничего не понимаю, – встаю на ноги, продолжая рассматривать этот подарок судьбы, слишком внезапно свалившийся мне на голову. – Может, папины?

Беру телефон и уже хочу набрать папу, чтобы пошутить про то, что он так постарел, что перепутал адреса и заказал целый баул вещей в мою квартиру, но не успеваю нажать кнопку вызова и слышу повторный звонок в дверь. Открываю её, попутно бормоча:

– Вы всё-таки поняли, что ошибл… – замолкаю, увидев Вильяма на пороге своей квартиры. Он переводит взгляд с меня в глубь комнаты. – Что ты здесь…

– Отлично, привезли уже, – Раск дотрагивается ладонью до входной двери, раскрывая её шире. – Собираешься куда-то? – он проходит внутрь квартиры, окидывая меня оценивающим взглядом. – Тогда я приготовлю ужин и буду ждать, пока ты вернёшься. – Разворачиваюсь, уставившись на него, а моё лицо превращается в один огромный знак вопроса.

– Виль, что происходит?

– Ну, ты же говорила, что ищешь соседа, – Раск присаживается на стол, скрестив руки на груди, а его губы расплываются в довольной улыбке. – Теперь ты видишь, что мне не всё равно? – выражение его лица становится серьёзным, и я мягко вздыхаю.

– Я сама хотела… хотела поговорить с тобой, – делаю шаг к нему навстречу, и он повторяет это действие за мной. – Виль, я… я была неправа. Прости меня, – делаю ещё пару шагов и уже обвиваю его шею руками, прильнув к нему всем телом. – Я вела себя как идиотка, – чувствую его сильные руки у себя на талии, и он притягивает меня ближе.

– Я тоже вёл себя как придурок. Мне всё равно, пусть нам сложно понять друг друга, но я хочу быть рядом с тобой, – Вильям перемещает ладонь на мой затылок и оставляет лёгкий поцелуй на моём лбу. – Я обещал доказать тебе, что ты мне нужна, а сам… испугался, – он тяжело вздыхает, и я отстраняюсь, взглянув ему в глаза.

– Не нужно ничего доказывать, я и так это знаю, – едва слышно произношу, и Вильям подаётся вперёд, накрыв мои губы своими. Начинаю хватать воздух грудью, а голова кружится от внезапно нахлынувшей на меня волны его нежности. – Я очень рада, что мы во всём разобрались, но есть одно «но», – закусываю губу, заставив Раска удивлённо вскинуть брови. – У меня свидание с Уолкером. Примерно через сорок минут, – зарываюсь пальцами в шелковистые русые волосы, проследив за этим движением взглядом, и наконец встречаюсь с Вильямом глазами, а он нахмуривается.

– Нет, – монотонно отвечает Раск, и на этот раз нахмуриваюсь я.

– Что «нет»?

– Моя девушка не пойдёт на свидание с другим мужчиной, – Вильям опускает взгляд на мои губы, сбивая моё дыхание напрочь.

– Кто я? – почти шёпотом переспрашиваю, сквозь прерывистый вздох.

– Ты… – он поднимает глаза к моим глазам, задержав в них взгляд. – Ты – моё солнышко, – его ладонь касается моей шеи, и я невольно зажимаю её плечом. – И ты идёшь на свидание со мной.

Глава 20. Шаг второй. Учимся доверять

Фрея

Виль: Solsken, спасибо, что уговорила меня поехать в Швецию. Я многое понял, когда встретился с Эмили.

Я: Что?

Он не отвечает, и я хаотично обновляю страницу, надеясь на то, что у меня просто проблемы с интернетом. Вильям пропадает из сети, моё дыхание сбивается, а тревожность растёт с каждой секундой всё больше и больше. Проходит десять минут, прежде чем мне приходит ответ, и я, тут же схватив телефон, вижу сообщение от Вильяма, которое заставляет меня моментально впасть в панику.

Виль: Я понял, что хочу быть с ней. Прости, малыш, но я не вернусь в Лондон. Нам придётся расстаться.

Два дня назад

– Доброе утро, – подойдя к Вильяму сзади, обнимаю его за плечи, проскользнув ладонями на широкую грудь, и заглядываю в экран его ноутбука. – Уже работаешь?

– Доброе, – он не отрывается взглядом от компьютера, но поворачивает голову в мою сторону, небрежно поцеловав меня в щёку. – Да. Слишком много всего. – Отхожу от него и подхожу к плите, бросив взгляд на металлический чайник. – Как спалось?

– Да вот кто-то полночи по телефону разговаривал, бизнес-дела решал какие-то, а я уснуть не могла из-за этого успешного бизнесмена, – разворачиваюсь, облокотившись спиной на кухонный гарнитур, и встречаюсь глазами с Раском. – Не знаешь случайно, кто?

– Какой-то статный, влиятельный мужчина, – Вильям, прищурив глаза, легко, но виновато улыбается. – Сказала бы мне, я бы был потише, – вновь опускает взгляд в экран.

– Я говорила, – вздыхаю, присев за стол напротив него. – Ты не помнишь?

– Помню. Прости, solsken, – Раск на секунду поднимает глаза к моим, выгнув бровь. – Я тебе кофе принёс. И круассан свежий. Простишь меня? – он широко улыбается, а я нахожу глазами картонные стаканчики, мягко улыбнувшись.

– Я подумаю, – беру один из стаканов, открыв крышку, и вдыхаю пряный кофейный аромат полной грудью.

– А вообще, я ведь дверь закрывал. Неужели слышно?

– Да, – делаю глоток кофе. – Такие уж тут стены в лондонских квартирах, слишком тонкие.

– Значит, твои соседи тоже услышат, как тебе будет хорошо со мной сегодня вечером? – Вильям облокачивается предплечьями на стол, подавшись корпусом вперёд, и двусмысленно улыбается, блуждая взглядом по моему лицу.

– Да, возможно, – опускаю глаза в кружку, наклонив голову вбок. – А, может, и вовсе ничего не услышат. От тебя зависит, – поднимаю взгляд к его лицу, моментально встретившись с ним глазами.

– Понял, – едва слышно произносит Раск и снова откидывается на спинку стула. Устремляет взгляд в экран и начинает набирать текст.

– А ты правда типа переехал ко мне? – сумбурная фраза вырывается из моего рта, и Вильям сразу же находит меня глазами, обхватив стаканчик кофе пальцами.

– А что? Уже думаешь о том, чтобы выставить меня за дверь, потому что сегодня не выспалась? – издевательски кидает, и я злостно прищуриваюсь.

– Просто… Тебе не кажется, что всё у нас как-то стремительно развивается? – мягко улыбаюсь. – Мы буквально вчера начали встречаться и сразу стали жить вместе. – Вильям приподнимает уголок губ, подарив мне ответную нежную улыбку. – Следуя этой логике, завтра ты должен сделать мне предложение. А послезавтра мы должны завести ребёнка, – закусываю губу, теребя кончик кухонного полотенца. – А после послезавтра мы с тобой отметим серебряную свадьбу, – широко улыбаюсь и наконец перестаю мучать бедное полотенце, найдя Вильяма глазами.

– Ну, поехали за кольцом, – серьёзно произносит Раск, и я даже раскрываю рот от удивления. – Ладно, ладно, что испугалась сразу, пошутил я, – Вильям смеётся, и я кидаю в него полотенце. – Ну… на пару недель могу остаться. Я всё-таки не могу бросить маму, она там одна без меня не справится, – он растягивает губы в горделивой улыбке.

– Как у вас дела, кстати? – продолжаю пить божественный напиток и вести диалог с божественным мужчиной. Только Раску не говорите, что я так сказала!

– Хорошо. Она… – Вильям внезапно становится капельку серьёзнее, наполовину прикрыв крышку ноутбука. – Она меня поддержала. Мы поговорили. Я бы этого не сделал без твоего совета. – Закусываю губу, слабо улыбнувшись. – Поэтому, спасибо тебе, – он, не моргая, смотрит в мои глаза, вынуждая меня отвести взгляд в сторону.

– Всегда пожалуйста, – кручу полупустой стаканчик кофе в руках, наблюдая за тем, как пенка скользит по картонным стенкам. – Значит, мне всё-таки продолжать поиски соседки? – поднимаю взгляд на Раска, заметив, что он упирается кулаком в щёку и рассматривает меня, довольно улыбаясь. – Или соседа? – игриво улыбаюсь.

– Я могу и дальше скидывать тебе половину квартплаты. Как за этот месяц.

– Ты скинул, что ли? – хватаю телефон, молниеносно зайдя в мобильное приложение банка, и вижу входящий перевод от мистера В. Р. Паульсена. – Вильям Раск… – генерирую поучающий монолог в мыслях, начав его с официального обращения к мистеру В. Р. Паульсену, но он лихо меня перебивает.

– Миллз, мне несложно, – небрежно, даже устало, бросает, вновь открыв крышку ноутбука, и устремляет в экран взгляд.

А у меня возникает ощущение, что он делает это каждый раз, когда хочет избежать какой-то неудобной для себя темы. Хорошо устроился.

– Виль, я так не могу, – мои слова всё же заставляют Вильяма поднять голову. – Сначала мне помогал папа, теперь ты хочешь заняться благотворительностью, – продолжаю объясняться, и он выгибает бровь. – Я не могу всю жизнь зависеть от мужчин, это… – замолкаю, прикусив губу. – Неправильно как-то.

Я бы сказала по-другому – мне страшно, что я стану от тебя зависеть, потому что у меня был всего лишь один парень, с которым я пыталась строить серьёзные отношения, и он был полным мудаком и самым настоящим абьюзером. И да, теперь я не особо доверяю мужчинам, но ты тут не причём.

Я не доверяю никому.

Не только тебе. Но ты этого не поймёшь, если я тебе об этом так прямо скажу, ведь так? Тебя это заденет. Ты примешь это на личный счёт, скажешь, что не можешь быть со мной, потому что я тебе не доверяю. А я не хочу тебя потерять… Поэтому, я просто-напросто говорю, что твоя бескорыстная помощь мне – это неправильно. Нет, я не вру, я правда думаю, что это не совсем правильно, но глубинная причина тут кроется совершенно в другом.

– Во-первых, это не благотворительность, а вложение в будущее. Во-вторых, я могу занять своими вещами ровно половину твоей квартиры. Всё будет честно, – Вильям нежно улыбается. – Смогу приехать в любое время, и у тебя не будет права меня выгнать. Я ведь плачу за аренду этой квартиры, – его улыбка становится самодовольной, и я закатываю глаза.

– Так и скажи, что ревнуешь и не хочешь, чтобы я искала себе соседа, – подаюсь корпусом вперёд, стрельнув в него игривым взглядом.

– Нет, не ревную. – Не верю. – Просто так будет проще, – Раск вновь утыкается взглядом в экран ноутбука, а я довольно улыбаюсь. Да, это определённо закономерность. – Кстати, где моя рубашка? – он переводит тему, и теперь я снова могу любоваться его глазами.

Молчу несколько секунд, прищурившись, а в моей голове зреет гениальный план мести Раску за все его бесконечные приколы. Приготовьтесь: сейчас будет самая отменная актёрская игра в моей жизни.

– Виль, я… – моментально мрачнею, рвано вздохнув, и вижу, что Вильям заметно напрягается. Игра началась. – Мне так жаль, но я…

– Что? – сквозь зубы произносит Раск, а я сдерживаюсь из последних сил, чтобы коварно не улыбнуться.

– Я её выбросила, – тихо проговариваю, опустив глаза вниз, и закусываю губу, продолжая бороться с желанием рассмеяться. Слышу шумный вздох и жалобно добавляю: – Понимаешь, я по тебе так скучала, что я её носила немного, – поднимаю глаза к его лицу, а он сжимает челюсть и, не отрываясь, прожигает меня внимательным взглядом. – Ну, и я, в общем, пошла гулять как-то и, не посмотрев, села на скамейку. А она окрашена была. Знаешь, красная краска такая. Свежая. – Вильям закрывает глаза, приставив пальцы к переносице, и делает глубокий звучный вздох, похожий на тяжёлый стон. – Ну, ничего ведь не сделаешь, пришлось выбросить… Пятно там на всю спину было.

– Фрея, она стоит шестьсот пятьдесят евро. Стоила, – уровень боли в голосе Раска оказывается настолько высок, насколько не был даже тогда, когда он рассказывал мне про маму. Встречаюсь с ним взглядом и вижу в его глазах ту же самую боль. Месть удалась.

– Ну… я же не специально, – смотрю на него умоляюще, заметив, что его взгляд смягчился, но буквально на грамм. Боже, сколько я ещё так продержусь? – Ты же не злишься на меня? – мягко вскидываю брови, продолжая испепелять его невинным взглядом.

– Нет, солнце, не злюсь, конечно, – Вильям ещё раз тяжело вздыхает, а его губы образуют натянутую, слабоватую улыбку. – Мне нужна минута молчания, – он устремляет пустой взгляд в стол, а я поджимаю губы, сдерживая новые порывы безудержного смеха.

– Не буду тебе мешать.

Аккуратно привстаю, опустив ладони на край стола, и, обогнув мебель, подхожу к Раску, мягко прикоснувшись к его плечу. Он молча прикрывает глаза, снова отчаянно вздыхает, а я легонько киваю, мол понимаю его, такая утрата, и тихонько ухожу в спальню, прикрыв за собой дверь.

Подхожу к шкафу, раскрываю его, достаю белую рубашку за шестьсот пятьдесят евро, висящую на новых мягких плечиках, и медленным шагом возвращаюсь на кухню. Вильям сидит в том же положении, а когда слышит мои шорохи, открывает глаза, моментально встречаясь взглядом с рубашкой. Его дыхание учащается, а я подхожу ближе, внимательно его рассматривая.

– Я купила тебе такую же, – не выдерживаю и, выгнув бровь, издевательски улыбаюсь, пока Вильям пытается понять, что здесь происходит. – Только плюс ко всему этому, отнесла её в химчистку, где её ещё и выгладили и отпарили бесплатно.

– Ты, значит, была у моего портного? Я ту рубашку на заказ делал, – Вильям, досконально изучив произведение искусства, которое я держу прямо сейчас в руках, неторопливо поднимает взгляд к моим глазам, и я понимаю, что он, кажется, догадывается, что я только что натворила.

– Ладно, ты меня раскусил, – мягко усмехаюсь. – Я пошутила, – протягиваю рубашку Раску, и он с трепетом забирает её у меня.

– Пошутила она, – Вильям поглаживает белую ткань, прожигая меня взглядом, пока я с довольной улыбкой на лице присаживаюсь на своё место. – У меня чуть инфаркт не случился из-за твоего беспощадного юмора.

– Может, ты меня накажешь за это? – непринуждённо кидаю, рассматривая свой маникюр, и, не торопясь, поднимаю глаза к его. Вильям выгибает бровь, совершенно не меняясь в лице.

– А ты так этого хочешь, я смотрю?

– Хочу, – закусываю нижнюю губу, вызывающе улыбнувшись, и Вильям одаривает меня удовлетворённой улыбкой.

– Значит, не буду наказывать, – шёпотом произносит, растянув губы в улыбке пошире, и я шумно вздыхаю, отвернувшись от него. – Это моя любимая рубашка. – Украдкой поглядываю на Раска, а он опускает голову вниз, с любовью рассматривая своё сокровище. – А ты её чуть не похоронила. Я уже почти смирился с её смертью, – встречаюсь с ним глазами, равнодушно окинув его взглядом. – Не делай так.

– А ты, что, получается, отдал мне свою любимую рубашку? – на моем лице сияет торжествующая улыбка, ведь до меня наконец доходит, что Вильям доверил мне самое дорогое, что у него было. – Ты мне настолько доверяешь?

– Я вообще тебе готов всё отдать, – кажется, Вильям говорит, не подумав, о чём жалеет моментально, потому что тут же нахмуривается, отведя взгляд в сторону. – Даже своё сердце, – он встречается со мной глазами, вопросительно меня разглядывая, как будто пытается понять мою реакцию на его слова, но я лишь растягиваю губы в искусственной улыбке, слегка приподняв брови.

– Нет, не надо больше таких фраз, слишком поэтично, – отрицательно мотаю головой, физически почувствовав неловкость, повисшую в воздухе.

– Да я уже сам понял, – неловко произносит Вильям, встрепенувшись, и откладывает рубашку на соседний стул. Сгибаю ноги в коленях, прижав их к груди. – Какие у тебя планы на ближайшее время?

– На сегодняшний день? – рассматриваю, как Раск вновь принимается за работу, и удивляюсь тому, что при этом он всё равно может поддерживать со мной разговор. – Ну, пообедать. Погулять. Поужинать, – мечтательно улыбаюсь, и Вильям поднимает на меня полный скептицизма взгляд. – Ну, что ты так смотришь?

– А более глобальные цели у тебя есть? – Закатываю глаза. – Например, саморазвитие, обучение чему-то новому, и так далее. Учёба у тебя уже началась, да?

– Да, началась. Ну… есть планы, да.

– Расскажи, – Вильям не смотрит на меня, продолжая печатать что-то, но у меня это почему-то вызывает нежную улыбку.

– Я хочу пойти поработать в кофейне в качестве бариста. – Голубые глаза вновь прожигают меня скептическим взглядом, а этот успешный бизнесмен выдаёт что-то близкое к: «А?», и я сразу же добавляю: – Да ты дослушай сначала, – усаживаюсь поудобнее.

– Внимательно тебя слушаю, – Вильям улыбается. – А то я успел уже подумать, что ты решила идти варить кофе с двумя высшими, и хотел предложить тебе сходить к врачу, провериться, – надменно бросает, вновь уткнувшись взглядом в экран ноутбука, а я прищуриваюсь.

– А ты думай поменьше, – моя очередная колкость становится причиной для возникновения довольной ухмылки на лице Вильяма. – Я хочу немножко поработать, научиться всему, а потом открыть свою кофейню, – наконец-то мои слова заинтересовывают мистера предпринимателя, и я встречаюсь с ним взглядом.

– Как интересно. – Я же говорила, что заинтересовала его. – Я тебя поддерживаю.

– Спасибо, – дарю Раску благодарную улыбку, на что он отвечает мне лёгкой, даже небрежной улыбкой, как будто говоря: «Да не за что, моя маленькая». – Только это всё всего лишь мечты.

– Почему?

– Потому что для открытия нужны вложения. А у меня на данный момент даже нет личного капитала, – мягко вздыхаю.

– Я могу тебе помочь.

– Виль… – устало произношу, и Вильям перебивает меня.

– Да знаю я, что ты скажешь, – он закрывает ноутбук, отодвинув его в сторону, и встречается со мной взглядом. – Что хочешь быть независимой, не хочешь быть мне должна, – тон его голоса становится строгим: таким же, каким он был сегодня ночью. Можно было бы подумать, что у нас была ролевая игра, но… я про его ночную работу. К сожалению.

– Именно так, – слабо улыбаюсь.

– Но теперь дослушай ты меня, – Раск скрещивает руки, облокотившись на стол.

– Хорошо. Слушаю, – мои губы образуют нежную улыбку.

– Я буду инвестором в нашей сделке, а ты – молодым предпринимателем. Хочешь, даже подпишем договор, – Вильям приподнимает уголок губ. – В зависимости от успешности твоего проекта ты будешь либо постепенно, либо единым платежом выплачивать мне долг – средства, которые я инвестирую в твой малый бизнес. Успешность проекта можно рассчитать по показателям: по прибыли, выручке, доходу. Я тебе всё покажу. – Продолжаю пялиться на Вильяма, хлопая глазами, ведь совершенно не вижу причины, по которой ему это всё может быть интересно. – Единственное, в Лондоне почти самая высокая плата за аренду коммерческой недвижимости. Это проблема. Можем уйти в минус, если первое время у нас с тобой не будет клиентов. Но я оценю риски, прикину примерно размер вложений и вернусь к тебе с подробным отчётом.

Вильям моментально входит в рабочее состояние и по какой-то причине начинает меня в этом состоянии безумно возбуждать. Прекрасно. Этого мне ещё не хватало. Закусываю губу и начинаю выдыхать чаще, уже красочно представляя в мыслях, как я буду в случае своей бизнес-неудачи выплачивать ему долг. Надеюсь, натурой.

– Ты в порядке? Испугалась? – Раск наклоняет голову вбок, вглядываясь в моё лицо, и я резко дёргаюсь, обхватив себя руками. – Не бойся, я это уже много раз делал. Помогу тебе во всём разобраться, – он мягко улыбается, а я, сделав глубокий вздох, задерживаю дыхание, отчаянно пытаясь хоть немного прийти в чувство.

– А если… – мой голос хрипит, и я неловко прокашливаюсь, вызвав на лице Вильяма неоднозначную ухмылку. – А если получится так, что бизнес окажется совсем безуспешным?

– Это риск всех инвесторов. И я готов его на себя взять, – его губы вновь образуют тёплую улыбку, от которой я физически согреваюсь. Такое вообще возможно? – Но это так, на крайний случай. Вообще, я в тебя верю, – Вильям выпрямляет руки, протянув их ко мне, и я вкладываю свои заледеневшие ладони в его. Они оказываются намного теплее моих, и он в тот же момент удивлённо вскидывает брови. – Ты замёрзла?

– Не совсем.

Скорее наоборот. Мне слишком жарко. Разденешь меня?

– Может, закрыть окно?

– Не надо, – слишком быстро отвечаю, заставляя Вильяма нахмуриться. – Мне и так дышать трудно, – закусываю губу, встретившись с ним взглядом, и моё сердце начинает биться чаще.

– Что, проблемы с давлением? – Вильям игриво улыбается, расслабленно приподняв бровь, а мои губы размыкаются, образуя мягкий выдох.

– Вегетососудистая дистония, – слабо улыбаюсь, не отрывая глаза от его глаз, и он начинает поглаживать внутреннюю сторону моей ладони, медленно и нежно двигая большим пальцем. Чувствую покалывания на кончиках пальцев на ногах, невольно глубоко вздыхаю, и Вильям опускает взгляд на мои губы.

– Надо заниматься физической активностью, разгонять кровь по организму, – Раск понижает голос, и я резко выдыхаю. – Ходить на пробежку, – довольно улыбается, вновь встретившись со мной глазами.

– Ты сегодня не ходил, – едва слышно произношу.

– Да, сегодня я не ходил, – Вильям задумчиво повторяет мою фразу. – На улице дождь. Он, кстати, весь день идти будет?

– Возможно, – прищуриваюсь. – Что же делать?

– Заняться физической активностью дома, – он выгибает бровь, вызывающе улыбнувшись. Боже, я не понимаю, как я всё ещё выдерживаю эту пытку. – Сделать зарядку, например. – Дёргаю уголком рта, окинув Вильяма злобным взглядом, и его губы в тот же момент расплываются в широкой издевательской улыбке. – Я понимаю, может, тебе не хочется, но спорт – это полезно.

– Да ну тебя, – выдёргиваю руки из его, резко отодвинув стул назад, и поднимаюсь на ноги.

– Кстати, мне показалось, или ты уже согрелась? – кидает мне вслед, когда я оказываюсь около кухонной двери.

– Да, – разворачиваюсь вполоборота, взглянув на него с претензией. – И я, такая горячая, ухожу от тебя прямо сейчас, оставляя тебя одного. Понятно? – касаюсь ручки двери, и меня вновь догоняет голос Раска.

– Нет. – Усмехаюсь, развернувшись полностью, и скрещиваю руки на груди, облокотившись спиной на дверь. – Мы не договорили ещё.

– Что ещё?

– Сядь. – Даже не задумываясь, отталкиваюсь от стены и возвращаюсь к столу. – Всё-таки так нравится мне подчиняться, да? – Вильям самодовольно улыбается, и я демонстративно закатываю глаза, тут же развернувшись, и делаю шаг обратно к двери. – Ладно, Миллз, прости, – он хватает меня за руку, притянув ближе, и усаживает к себе на колени.

– Когда ты перестанешь называть меня «Миллз»? – обвиваю его шею руками, устроившись поудобнее, и его рука ложится на мою ногу, неторопливо поднимаясь выше.

– Завтра, – Вильям приближается ко мне, едва коснувшись губами моих губ, а его ладонь забирается под ткань моего шёлкового халата, проскользнув на бёдра.

– Почему завтра? – сквозь вздох произношу, опустив взгляд на его губы.

– Ну, мы же завтра поженимся. Завтра ты будешь уже «Паульсен», – Вильям успевает довольно улыбнуться, прежде чем я подаюсь вперёд, накрыв его губы своими.

– Я тебя хочу. Сейчас, – отрываюсь на мгновение, прошептав четыре слова, и вновь целую его, раздвинув губы языком.

– Сначала дела, solsken, – охрипший голос Раска заставляет меня сделать рваный вздох.

– Какие дела, Виль? Я без белья, – опускаю правую ладонь на его, передвинув её выше по своей ноге.

Его пальцы упираются в тазовую кость, а большой проскальзывает на внутреннюю часть, едва коснувшись половых губ. Прикрываю глаза, сжимаю пальцы левой руки на его спине, сминая ткань футболки, и готовлюсь получать божественное удовольствие (как обычно), но Вильям, неожиданно для меня, выдаёт:

– Дела, solsken. Мне нужно с тобой поговорить.

– Да иди ты! – отталкиваю его руками, вскакивая на ноги.

– Не обижайся.

– Я не обижаюсь! – слишком агрессивно вскрикиваю, и Вильям мягко улыбается, окинув меня сочувствующим взглядом.

– Дай руку, – он протягивает руку ко мне, а я делаю шаг назад. – Пожалуйста. – Неуверенно касаюсь его ладони, и он притягивает меня к себе, опустив мою руку на нижнюю часть своего живота. – Я тоже тебя хочу, – едва слышно произносит Раск и ведёт мою ладонь ниже, и через секунду я нащупываю твёрдый член сквозь мягкую ткань его джинс. – Теперь не обижаешься?

– Да я и раньше не обижалась, – начинаю двигать рукой, и Вильям хрипло вздыхает, тут же накрыв мою ладонь своей, и убирает мою руку в сторону.

– Ну-ну, – он разворачивается, задвинув стул глубже. – Прошу вас, мисс Миллз, – добавляет Вильям и указывает на моё место напротив него, развернув ладонь тыльной стороной вниз. – Давайте закончим.

– Могли бы закончить по-другому, – бормочу себе под нос, нехотя присев обратно.

– Мне нравятся твои пошлые шутки, – Раск довольно улыбается, а я устало вздыхаю.

– Это уже не шутки, Виль, – пронзаю его равнодушным взглядом. – Я в Англии живу уже два месяца. Одна. На свидания не хожу. Я скоро забуду, как член выглядит, – выгибаю бровь.

– Показать? – Вильям закусывает губу.

– Ты же сам отказался, или ты уже забыл?

– Ну, так показать-то быстро. Раз и всё. Чтобы ты не забывала, – его губы расплываются в издевательской улыбке.

– Нет. Потом посмотрю специализированное видео, чтобы тебя не отвлекать лишний раз, – дарю ему надменную улыбку. – Там и побольше будет, – едва слышно добавляю, отведя взгляд вверх.

– Не будет, – сквозь зубы произносит Вильям, а я в тот же момент нахожу его глазами. Широко улыбаюсь, склонив голову набок, молчу, поджав губы, и смотрю на него так, как будто не хочу расстраивать его горькой правдой. Вильям шумно вздыхает, дёрнув уголком рта. – Ладно. Я хотел сказать тебе, чтобы ты сделала презентацию.

– О плюсах секса со мной?

– Нет, их я и сам найти в состоянии. – Делаю вид, что не верю ему: небрежно усмехаюсь, закатив глаза. – Про свой проект. Продай мне его. Заставь меня вложить в него деньги, – Вильям вновь словно по щелчку пальцев становится серьёзным, и мне приходится отложить оставшиеся шутки в долгий ящик.

– Зачем? – подгибаю под себя ногу, опустив руки вниз. – Ты же уже согласился.

– Потренируешься, – Раск мягко улыбается.

– Хорошо, – дарю ему ответную нежную улыбку.

– Я ещё кое-что хотел у тебя спросить. – Поднимаю брови в немом вопросе, и Вильям продолжает: – Ты когда-нибудь чувствовала, что я… – он опускает взгляд вниз, слегка нахмурившись. – Заставляю тебя что-то делать?

– Что делать?

– То, чего ты не хочешь. В сексе, – Вильям встречается со мной глазами, и я читаю в них неподдельную напряжённость.

– Никогда, – наклоняюсь вперёд, немного приблизившись к нему. – Почему ты спрашиваешь?

– Я думал о том, что случилось с Эмили. Возможно, она неправильно меня поняла. Я сказал, что секс – это важно. Для меня, – впервые вижу Вильяма таким взволнованным и невольно закусываю губу из-за передавшегося от него волнения. – Но… без подтекстов. Возможно, я сказал слишком резко, не знаю.

– Что именно ты сказал?

– Ты уверена, что хочешь знать? – мы встречаемся глазами.

– Да.

Воспоминания Вильяма

Я повернул голову в её сторону, взглянув на аккуратно вздёрнутый носик. Спустился взглядом ниже, найдя глазами пухловатые губы. Её лицо выглядело особенно кукольным при тусклом освещении: единственным источником света в её комнате на тот момент были мелькающие кадры фильма, включённого на ноутбуке.

Подавшись корпусом вперёд, я приблизился к ней, наклонив голову влево. Медленно поцеловал её в щёку. Она не двинулась, замерла в одном положении. Я попытался поцеловать её снова, только уже ниже, в шею. Она немного отстранилась, но не отсела дальше. Выждав секунду, я коснулся правой рукой её шеи, притянув её ближе к себе. Дотронулся своими губами до её, попытался углубить поцелуй. Она вновь мягко оттолкнула меня, когда моя рука спустилась ниже, касаясь тонкой лямки её майки.

– Эмили, в чём дело? – лениво спросил я, отстранившись от неё. Эмили непонимающе похлопывала глазами.

– Я просто… пока не хочу, – она обхватила себя руками, а я тяжело вздохнул. – Это же не самое главное в отношениях. Самое главное – взаимопонимание, уважение.

– Малыш, в сексе тоже есть взаимопонимание и уважение, – я легко улыбнулся. – Для меня это важно. Я не вижу развития наших отношений, если в них не будет секса. – После своей фразы я заметил, что её взгляд наполнился разочарованием, будто она ожидала, что я с ней соглашусь. – Я, наверное, пойду. Прости, что так получилось.

– Как это ты пойдёшь, Виль? Значит, тебе нужен от меня только секс? – Эмили вскочила на ноги, наблюдая за тем, как я беру телефон в руки. – Ты придурок! Я думала, ты нормальный! Я тебя ненавижу! – она начала дубасить меня по спине. Я развернулся, устало взглянув на неё.

– Ты меня поймёшь, возможно, когда-нибудь, но сейчас я не готов тратить время на отношения, у которых нет будущего.

– И где здесь резкие высказывания? – непонимающе рассматриваю Вильяма, и он поджимает губы. Он всерьёз думает, что я стану ревновать его к Эмили?

– Ну… там фраза была, – Вильям нервозно теребит пальцы, и я, протянув к нему руку, накрываю его ладонь своей. – «Значит, тебе нужен от меня только секс», – он начинает поглаживать мою руку. – Вдруг у неё после моих слов и поступков появятся какие-то нездоровые представления об отношениях? Может, я неправ? Я облажался, Фрея.

– Успокойся, – встаю и подхожу к Раску, присев к нему на колени. Он обнимает меня за талию, прижав к себе, а я обвиваю его шею руками. – Во-первых, ты вправе делать так, как тебе комфортно. И если кого-то это не устраивает, это их проблемы, – зарываюсь пальцами в русые волосы, мягко улыбнувшись. – Во-вторых, я тебя понимаю. – Вильям небрежно усмехается, и я тут же добавляю: – Нет, серьёзно понимаю, о чём ты говоришь. Секс – это важно, это почти самая главная составляющая отношений двух взрослых людей. И я тоже не вижу, каким образом можно построить серьёзные доверительные отношения, просто держась за руки и гуляя по парку. Может, если только лет в пятнадцать, – вижу в глазах Вильяма начинающее зарождаться спокойствие, и мне самой в тот же момент становится спокойнее. – А, в-третьих…

– Как много у тебя мыслей по этому поводу. Ты, что, вебинаров насмотрелась? – Вильям издевательски улыбается.

– Я тебе обещаю: я встану и уйду, если услышу ещё хоть одну шутку, которая посмеет вылететь из твоего болтливого рта. – Раск жестом показывает, что он попытается молчать. Я не особо ему верю, но всё равно продолжаю: – В-третьих… Виль, ты не можешь контролировать то, как именно люди будут интерпретировать твои слова. Наверняка, Эмили задолго до тебя ещё внушили, что все мужики козлы и им всем нужен только секс. Я почему-то в этом уверена на сто процентов. И она, в силу своей неопытности, подумает, что ты имел в виду одно, а я, в силу своего высокого интеллекта, пойму тебя совершенно по-другому, – самодовольно улыбаюсь, вызвав такую же довольную улыбку на лице Вильяма. – Понимаешь, о чём я?

– Понимаю, кажется, – Вильям проводит ладонью по моей спине, и я выгибаюсь в пояснице, прильнув к нему. – Но мне до тебя далеко ещё. Ты слишком умная, – едва слышно произносит и оставляет лёгкий поцелуй на моих губах. – Спасибо, solsken, только вот…

– Что?

– Я всё равно… я понимаю, что, возможно, тебе будет неприятно это слышать, но… я бы хотел поговорить с ней. Чтобы объяснить ей всё. Чтобы она на меня не обижалась, понимаешь? Я только сейчас понял, что для меня это важно. Не потому что она нужна мне, а потому что так мне будет спокойней, – Вильям выдаёт практически на одном дыхании, и я нежно улыбаюсь, ибо в тот же момент понимаю, насколько он замечательный.

– Знаешь, что? Поговори с ней, – привстаю на ноги, и Вильям окидывает меня непонятливым взглядом. – Что? Правда, я не против. Я хочу, чтобы тебе было спокойно.

– Солнышко, ты действительно…

– Да-да, Раск, – небрежно усмехаюсь, взглянув ему в глаза, чтобы он наконец мне поверил. – Поезжай в Швецию. А я тут как раз вещи твои разберу, – игриво улыбаюсь, и Вильям притягивает меня к себе за талию.

– Миллз, ты знаешь, что ты лучшая?

– Знаю.

Сейчас

Я: В смысле? Ты серьёзно?

Я: Виль?

Я: Что за бред?

Задаю ему миллион вопросов, но Раск вылетает из сети сразу же после того, как отправляет мне последнее сообщение. Звоню ему и слышу автоответчик: Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Неужели я сама поспособствовала воссоединению моего парня с его бывшей?

Глава 21. Шаг третий. Принимаем окончательное решение

Фрея

Открываю глаза и в тот же момент откидываю руку направо, нащупывая телефон на деревянной прикроватной тумбе. Вижу сообщение от Вильяма, и на моём лице возникает лёгкая улыбка.

Вильям У.: Фрея, доброе утро! Сегодня всё в силе. Надеюсь, на этот раз ты не пропадёшь, иначе мне придётся звонить в полицию…

Закусываю губу, чувствуя вину перед Уолкером, потому что в прошлый раз я нагло бросила его, когда мой полушведский принц прискакал на одном из белых коней из флота Скандинавских авиалиний. Но что я могу поделать, если между двумя Вильямами всегда выбираю Раска?

Я: Доброе. Не нужно никуда звонить. Я буду, обещаю.

Отбрасываю телефон на кровать и иду в ванную. Неторопливо принимаю душ, всё ещё находясь в размышлениях, думая о том, что же случилось с моим ненаглядным (который так и не вышел на связь, кстати) вчера вечером, когда он так внезапно написал мне, что мы должны расстаться.

Нет, ну, серьёзно? Через сообщение?!

Вообще-то, его вещи до сих пор тут. И потом… всё это как-то странно. Само собой, вчера я знатно попсиховала, но буквально первые минут пять. По привычке. Не похоже это на Раска, чувствую, что-то здесь нечисто…

Знаю, что вы думаете. «Фрея, кому ты тут лапшу на уши вешаешь? Ты до сих пор на нервах из-за этого придурка, именно поэтому идёшь на свидание с другим». Нет. Я иду на свидание с Уолкером, чтобы поставить в наших отношениях точку. И не буду делать этого через сообщение, как кое-кто другой. И, кстати, Раск тут совершенно не причём.

Наматываю полотенце на голову, натянув на себя короткую майку и шорты, и выхожу из ванной. Раскрываю шторы, и в комнату сразу же просачиваются лучи яркого сентябрьского солнца.

Боже, неужели в Лондоне в кои-то веки наступила ясная солнечная погода? А то я начинаю забывать не только то, как выглядит мужской половой орган, но ещё и как по-настоящему светит грёбанное солнце, появляющееся на лондонском небе слишком-слишком редко.

Нашу встречу с Уолкером нельзя назвать свиданием. Ладно, я уже несколько раз назвала её свиданием сама, но это скорее дружеская встреча, нежели романтическая. Мы даже не идём с ним на ужин, мы идём на завтрак. А завтраки вообще бывают интимными? Вот и я думаю, что нет.

Делаю укладку, наношу лёгкий макияж, чтобы выглядеть свежо (ну, или хотя бы попытаться выглядеть свежо). Вы всё-таки были правы, ну, так, совсем чуть-чуть, по поводу того, что то самое Расковское сообщение и его внезапная пропажа нехило потрепали мои и так расшатанные нервишки.

Но я почему-то уверена, что он не стал бы так поступать. И дело не во мне, дело в нём. Как-то это всё странно, нелогично… В общем, я решила подождать немного, чтобы не делать поспешных выводов.

Да, я до сих пор не особо верю Вильяму, но я правда хочу. По какой-то причине я очень хочу довериться ему, может, мои чувства обманывают меня, вынуждая поверить ему, а, может быть, дело в нём. Когда я с ним, я чувствую уверенность в его словах, поступках. Иногда мне достаточно посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что он говорит правду… И я верю.

Конечно, старые травмы не дают мне пустить всё на самотёк. Поэтому я нахожусь в пограничном состоянии, стараясь избежать ошибок вновь, ведь когда-то я уже позволила эмоциям взять верх над собой, хоть мне тогда и казалось, что я поступаю правильно.

Но я просто боялась. Боялась снова довериться кому-то, боялась, что Вильям сделает мне больно. И сейчас, пусть даже за такой короткий срок, я увидела, что он сделал для меня даже больше, чем мой бывший за три года наших отношений.

Собираюсь выходить, на ходу вглядываясь в телефон, на всякий случай, ведь до сих пор жду хоть какого-нибудь ответа от Раска, но вижу лишь нашу с ним фотографию на экране блокировки. У меня есть целая серия, со времён, когда мы с Альмой и Эриком ходили в бар. Мы напились, и я почему-то очень хотела сделать селфи с Вильямом у барной стойки, а он был сильно недоволен и совершенно не поддерживал мои безумные идеи.

Первое фото – я счастливая и пьяная вдребезги, с широкой улыбкой на лице, а он – полный скептицизма и унылости дед, с осуждающим взглядом и выгнутой бровью.

Второе фото – в моей жизни не особо что-то меняется, я по-прежнему счастлива, а Вильям закатывает глаза настолько сильно, что мне кажется, что он теряет сознание.

Но третье фото в этой серии – моё любимое. Оно и стоит у меня на заставке. Я устаю от того, что Раск осуждает меня за весёлый характер, и ударяю его в бок, но потом случайно встречаюсь с ним взглядом и нежно улыбаюсь, рассматривая его голубые глаза, с первого взгляда захватившие моё сердце.

Вильям опускает руку на мой стул, приблизившись ко мне, и дарит мне расслабленную ответную улыбку. Щёлк! Вильям в ярости пытается забрать у меня телефон, чтобы удалить любые доказательства его слишком редко проявляющейся нежности, а я тут же соскакиваю со стула и бегу на поиски укромного местечка для того, чтобы перекинуть компромат во всевозможные облака и архивы.

Замираю посреди комнаты, невольно всматриваясь в Раска, запечатлённого на фотокарточке, и вижу его взгляд, нежный и даже влюблённый. Засранец. Он уже тогда был по уши в меня влюблён и отчаянно это скрывал. Но это ведь было видно, отчётливо видно, а я в упор не хотела этого замечать, строя заговоры в своей голове о том, что он мне не подходит или что ему нельзя доверять.

И теперь я стою в своей лондонской квартире, с телефоном в руках, с сообщением от Вильяма о том, что нам нужно расстаться и что он, якобы, не приедет в Лондон, и по какой-то причине не верю ни единому слову. Я почему-то верю в него сейчас, когда он даёт мне повод усомниться в его чувствах. Именно сейчас. Как думаете, я, наверное, слишком наивна?

Слышу звонок в дверь, подхожу к выходу и, не спросив, открываю.

– Привет.

У меня возникает ощущение дежавю, ведь я так же, как и почти неделю назад, вижу на пороге своей квартиры Вильяма, только теперь со спортивной сумкой на плече и с широкой улыбкой на лице.

– Привет, – неуверенно отвечаю, и Раск слегка прищуривается, но делает шаг внутрь.

Вильям мягко целует меня в щёку и проходит вглубь комнаты, а я закрываю за ним дверь, пытаясь понять: я сейчас в реальности нахожусь или это очередной мой сон с участием в нём Раска.

– А ты всегда будешь теперь встречать меня при параде? – Вильям кидает сумку на кровать, окинув меня голодным взглядом, а я, всё ещё находясь в состоянии прострации, разворачиваюсь к нему лицом, неловко засунув ладони в карманы куртки. – Какие интересные у тебя сапожки, – Раск опускает взгляд вниз по моему телу. – Такие высокие. Сексуально, – он довольно улыбается, а я нахмуриваюсь.

– У тебя есть восхитительная суперспособность появляться ровно в тот момент, когда я собираюсь на свидание с Уолкером, – склоняю голову набок.

– В смысле? – Вильям дёргает уголком рта и тут же делает шаг ко мне навстречу. – Я не понял.

– Что ты не понял? Ты же сам написал, что нам нужно расстаться, – легко улыбаюсь, наблюдая за тем, как моё состояние прострации словно по воздуху передаётся Вильяму.

– Когда? – Раск достаёт телефон из кармана джинс и пялится на тёмный экран. – У меня телефон разряжен со вчерашнего вечера. А зарядку я дома забыл. Решил вот приехать, сделать тебе сюрприз, а ты… Я только успел тебе написать одно сообщение, где благодарил тебя за то, что ты меня поддержала, – Вильям кидает телефон на сумку, и я прослеживаю за ним взглядом. – А ты не ответила ничего.

– В смысле? Я спросила, что ты там понял, когда с Эмили встретился, а ты ответил, что хочешь быть с ней.

– Не было такого. Не верю. – Мягко усмехаюсь, и Вильям сводит брови к центру. – Покажи.

Подхожу к нему и протягиваю свой телефон, рассматривая его сосредоточенный взгляд, бегающий по символам на экране, поджатые губы и нахмуренные брови. Либо он очень хороший актёр и отменно сейчас играет роль невинного, либо он действительно говорит правду. И в какой из вариантов мне верить?

– Ты, что, настолько напился вчера, что уже не помнишь этого? – мои губы подрагивают в улыбке.

А я ведь думала, что успокоилась со вчера. Видимо, не до конца.

– Фрея, я вообще не пил вчера, – Вильям отдаёт мне телефон, взглянув мне в глаза. – Я не знаю, как это…

Он продолжает говорить что-то, но я перестаю его слушать. В моей голове вдруг складываются воедино кусочки пазла, формирующие события вчерашнего вечера. Внезапно прерываю оду Раска, половину которой я прослушала, и задаю ему совершенно бестактный вопрос, ставящий его в тупик моментально.

– А ты ходил в туалет?

– Тебя это волнует сейчас? – Вильям выгибает бровь, растерянно улыбнувшись.

– Да-да. Вчера. Когда был с Эмили в ресторане, – тараторю, и Раск отводит взгляд вверх, задумавшись.

– Ну… да, ходил, – неуверенно произносит, а я прищуриваюсь. – А можно поинтересоваться, почему мы это обсуждаем?

– И телефон оставил?

– Ну, конечно.

– А о чём вы говорили? – задаю Вильяму вопросы один за другим, как будто играю в детектива.

– Да вообще всё было на лайте. Я даже не ожидал, – он берёт меня за руку и садится на кровать, усаживая меня рядом. – Я с ней поговорил обо всём, она сказала, что не обижается. Что сама потом поняла, что мы правда друг другу не подходим, – Вильям облегчённо улыбается, а я снова прищуриваюсь. – Я ей рассказал про нас.

– Что? – вскидываю брови слишком стремительно, и мне кажется, что такими темпами у меня на лбу скоро появятся морщины.

– Ну, а что? Я хотел поделиться. Мне хорошо с тобой, – Вильям сжимает мою ладонь. – Да, я рассказал, что мы теперь вместе. Она сказала, что рада за нас, – он мягко улыбается.

– А ещё ты рассказал, что приезжал ко мне в Англию, да?

– Да. К слову пришлось. А что? – Вильям поднимает брови. – Подожди, а как ты поняла, что я…

– Я, кажется, знаю, что вчера случилось, – встаю на ноги, засунув руки в карманы куртки. – Я не с тобой переписывалась.

– Солнце, у меня самолёт задержали на восемь часов, я вообще не выспался, ничего не соображаю. – Разворачиваюсь к Вильяму, и он устало вздыхает. – Можно без загадок?

– Да с Эмили я переписывалась, понимаешь? – опускаю ладони на его шею, нежно улыбнувшись. – Пока ты там ей рассказывал про нашу счастливую семейную жизнь, в её голове созрел гениальный план. И вот, ты идёшь в туалет, оставляешь телефон на столе, перед этим отправив мне сообщение, а ответ на него уже не видишь. Его видит Эмили.

– Ну, нет. Не могла она. Она была рада, что мы вместе. Хотя, я тогда вообще не понимаю, откуда взялось это сообщение…

– Виль, ты никогда не называл меня «малыш», как обращаешься ко мне в том самом сообщении. Ты так называл её, – присаживаюсь обратно, подогнув под себя левую ногу. – А меня ты называешь «Миллз», «солнце», «solsken», иногда даже кошечкой или котёнком, – встречаюсь с Вильямом взглядом. – Конечно, от первого прозвища можно было бы уже давно избавиться, но… – закатываю глаза.

– Не суть, – Раск довольно улыбается. – Что там дальше, госпожа следователь? – его улыбка становится игривой.

– А дальше… – беру его телефон в руки. – Эмили поддерживает тебя, а сама пишет от твоего лица, что нам нужно расстаться. Выключает телефон сразу же, чтобы я не смогла с тобой связаться. Я тебе звонила, ты был недоступен. – Замечаю, как в голубых глазах начинает мелькать огонёк ярости, и тут же спрашиваю: – Что?

– Я вспомнил кое-что, – Вильям облокачивается на кровать, заведя руку за мою спину. – Я когда пришёл, увидел, что у меня телефон не работает. И Эмили сказала, что она время смотрела, и он внезапно «умер» – разрядился типа, – он шумно вздыхает, сжав челюсть. – Ну, а я дурак, что ли, проверять – разрядился он или не разрядился. Я его в карман положил и пошёл, – Вильям выпрямляется, забирая телефон у меня из рук, и зажимает кнопку включения. – Я даже не пытался его включить.

Экран загорается, и через несколько секунд телефон включается, моментально поймав сеть. Мы видим уведомления о моих сообщениях, уведомление о пропущенном вызове и ещё несколько уведомлений о пришедших на рабочую почту мейлах.

Закусываю губу, понимая, что моя логика меня не подвела, но внутри всё равно остаётся чувство незащищённости.

А вдруг… вдруг это всё неправда? Вдруг он сам это всё сделал? Но зачем? Мысли мешаются у меня в голове, образуя очередной хаос, и я, глубоко выдохнув, поднимаюсь на ноги.

– Чувствую себя полным идиотом, – поток моих размышлений прерывает голос Вильяма. – Меня развела девятнадцатилетняя девчушка, – Раск откидывает телефон на кровать, переведя на меня взгляд.

– Ладно, это всё, конечно, замечательно: что мы во всём разобрались, – сильнее натягиваю куртку на плечи, вновь опустив ладони в карманы. – Но мне пора. На завтрак с Уолкером, – моментально ловлю недовольный взгляд Раска.

– Я, кажется, уже говорил, что моя девушка не будет ходить на свидания с другими мужчинами, – Вильям встаёт рядом со мной, скрестив руки на груди.

– Я тебя отпустила на встречу с бывшей, а теперь ты отпусти меня, – вглядываюсь в его глаза, и его взгляд смягчается. – Мне нужно это сделать, – опускаю голову вниз, мягко выдохнув.

– Хорошо, – Вильям опускает руки вниз, дотронувшись до моих предплечий. Вздрагиваю от его прикосновения, сжавшись ещё сильнее.

Коротко смотрю на него, на секунду встретившись с ним глазами, но мне этого оказывается достаточно. Читаю во взгляде Раска тревогу, смешанную с непониманием, как будто он сам чувствует, что со мной что-то не так. Делаю шаг назад, развернувшись наполовину, но меня вновь останавливает его голос.

– Миллз, подожди. – Поднимаю взгляд к его лицу. – Мне нужно кое-что спросить у тебя.

– Что?

– Ты мне не доверяешь?

Если бы я могла измерить болезненную тревожность, пронзающую голос Вильяма в данный момент, с помощью болеметра, показывающего уровень боли, стрелка достигла бы в тот же миг максимального значения.

– Я не… – произношу лишь два слова, не в силах продолжить.

– Я хочу, чтобы ты мне доверяла, – Вильям говорит серьёзно, и я нервозно кусаю губу.

– Я тоже этого хочу.

– Но?

– Но я просто… мне сложно, – отвожу взгляд вниз, как будто стыжусь собственных чувств, но Раск заставляет меня взглянуть ему в глаза и поднимает мою голову, прикоснувшись к моему подбородку.

– Фрея, я понимаю, – его голос смягчается. – История наших отношений оставляет желать лучшего, но я ведь обещал доказать тебе, что ты мне нужна. – Продолжаю стоять, как вкопанная, и молча смотрю на него. – Вспомни наш секс…

– Остаётся только воспоминать… – перебиваю его нелепой шуткой, возникшей у меня в голове из-за волнения.

– И всё же, – Вильям поджимает губы, мягко усмехнувшись. – Вспомни, ты когда-нибудь думала, что я причиню тебе боль?

– Никогда.

– Доверяла мне? Позволяла мне взять контроль над ситуацией? Была готова меня слушаться, потому что знала, что я не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь?

– Да, но к чему ты…

– А теперь просто позволь мне сделать то же самое, только в наших отношениях, – его руки скользят выше по моим и доходят до плеч. – Я искренне хочу, чтобы ты мне доверяла. И не только в сексе. И не хочу, чтобы ты в этом сомневалась, – Вильям делает глубокий вздох и спустя мгновение чуть тише добавляет: – Я не хочу, чтобы ты сомневалась во мне.

Несколько секунд мы стоим в тишине, смотря друг другу в глаза. Я не знаю, что ему ответить. Я бы так хотела быть нормальной, чтобы иметь возможность не думать постоянно о том, каким образом мой парень сделает мне больно в будущем.

Всё это даётся мне так трудно, но на этот раз я не хочу сдаваться, потому что вижу, что Вильям пытается понять меня и идёт мне навстречу. Или всё-таки делает вид, что идёт, чтобы потом сделать мне больно? Говорила же про нескончаемый поток загоняющих меня в тупик мыслей.

– Виль, я не сомневаюсь в тебе. Я сомневаюсь в себе, – устало вздыхаю. – Я не доверяю себе. Не доверяю своим чувствам, эмоциям, мне так страшно влюбиться по-настоящему, потому что однажды я уже совершила ошибку, полюбив неправильного человека, – моё сердце начинает биться чаще, и Вильям делает шаг ко мне, переместив ладони на мою талию.

– Ты боишься, что я сделаю тебе больно? – Киваю. – А что, если я этого не сделаю? – он продолжает смотреть мне в глаза, и я мягко выдыхаю. – Котёнок, даже если я когда-нибудь решу, что наши отношения изжили себя, я скажу тебе об этом напрямую. А не через грёбанное сообщение, – Вильям закатывает глаза, презрительно усмехнувшись. – И даже если мы с тобой расстанемся, я всё равно буду рядом. Ты никогда меня не потеряешь, – он заправляет мне прядку волос за ухо, и моё дыхание сбивается.

– Виль… – выдавливаю из себя только его имя, но он перебивает меня, прижав к своей груди.

– Меня так злит, что в наши отношения постоянно кто-то вмешивается. Я так хочу… – слышу в его голосе раздражение и даже сквозь плотную ткань толстовки чувствую неровный стук его сердца. – Так хочу оградить нас с тобой от всех проблем. Я хочу защитить то, что между нами сейчас происходит, – Вильям отстраняется, вновь найдя меня глазами. – Я хочу, чтобы ты знала, что ты можешь на меня положиться, что бы ни случилось. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, когда я рядом. Я хочу быть опорой и поддержкой для тебя. Я хочу… – Раск замолкает, и я вопросительно вскидываю брови. Он делает несколько хаотичных вздохов и наконец говорит: – Я хочу быть для тебя настоящим мужчиной. Твоим мужчиной. – Теряю дар речи от такого проникновенного монолога, а голубые глаза бегают по моему лицу, как будто изучая реакцию на эти слова. Я продолжаю молчать, и Вильям одним движением сводит брови к центру, а его взгляд скользит в сторону. Он делает мягкий вздох и немного бодрее добавляет: – Ладно, я закончил. Теперь давай, иди на свидание с Уолкером, – Раск проговаривает последние слова с особым отвращением, и я закусываю губу.

– Да, я… я пойду, – стою в объятиях Вильяма, не двигаясь.

– И ещё кое-что, – он опускает руки, отстранившись от меня. – Какое бы решение ты ни приняла, я тебя поддержу. Не буду устраивать сцены.

Понимаю, что он имеет в виду: если я вдруг выберу Уолкера, он не будет стоять на пути моего «счастья». Серьёзно? Он серьёзно думает, что я до сих пор выбираю? Кажется, на этот раз облажалась я.

– Спасибо, – официально благодарю его.

Я почему-то не могу сказать ему о своих чувствах, не могу сказать, что иду на встречу с Уолкером, чтобы поставить в наших отношениях точку. Может, я хочу, чтобы он немного попереживал? В любом случае, мысли снова мешаются у меня в голове, и я медленно разворачиваюсь, шагнув в сторону.

Вильям опускает голову вниз, и я слышу шумный вздох, тут же остановившись. Резко поворачиваюсь обратно и кидаюсь ему на шею, согнув руки в локтях. Его ладони скользят под мою куртку, и он притягивает меня к себе, зарывшись носом в волосы.

– Мне не надо принимать никакое решение, – шепчу Раску на ухо. – Виль, я не умею так красиво говорить, как ты, но это не значит, что мне нечего сказать, – отодвигаюсь от него. – Я не… – прерываюсь, глубоко вздохнув, и изо всех сил пытаюсь подобрать слова, но именно сейчас, когда это так важно, у меня ни черта не получается.

– Можно, я тебя поцелую? – Вильям перебивает меня, и я встречаюсь с ним взглядом.

– Можно.

Он наклоняет голову, приблизившись ко мне, а я прикрываю глаза, в ожидании задержав дыхание. Через секунду чувствую его губы на своих, медленно отвечая ему, и надеюсь на то, что это не сон. Вильям отстраняется, и я открываю глаза, отчётливо увидев его, и понимаю, что я в чёртовой реальности.

Нет, это не сон. Он здесь, и он действительно настоящий. Такой родной, такой близкий, такой непредсказуемый, но из-за этого только более замечательный.

Он здесь, и он мой.

* * *

– Привет, – улыбаюсь, подходя ближе к Вильяму, и он встаёт из-за стола. – Как ты? – приобнимаю его за шею, а его ладони ложатся на мою спину.

– Привет, Фрея, – Уолкер дарит мне ответную сдержанную улыбку и сохраняет расстояние между нами, оставаясь на том же месте, не шагая вперёд. – У меня всё хорошо, – мы садимся за столик, и я вешаю сумку на спинку стула. – А ты-то как?

– Тоже хорошо, – встречаюсь с ним взглядом и замечаю, что он цепляется за мои глаза своими, словно хочет прочитать в них всю правду. – Я снова начала учиться, – усмехаюсь, открыв меню.

– Драмшкола? – Вскидываю голову, глянув на него удивлённо, и он широко улыбается, коротко рассмеявшись. – Ну, чего ты пугаешься? Видел у тебя в профиле фотографии.

– А, точно, блин, – ругаюсь и разочарованно вздыхаю, потому что уже сама, оказывается, раскрыла свои тайны целому интернет-сообществу. – Ну, значит, мне больше нечего рассказать, у меня довольно скучная жизнь. – Ага. Особенно последние два месяца. Прям сплошная скукотища. – Лучше расскажи про свой тур, – откладываю меню и поднимаю взгляд к лицу Вильяма, облокотившись предплечьями на поверхность стола.

– Что именно ты хочешь услышать? – Уолкер мягко улыбается и машет официанту. – Там тоже ничего интересного обычно не происходит. Работа есть работа. Единственное, конечно, постоянные путешествия по миру – это прекрасно. Только вот выматывают сильно.

– Ну, как это ничего интересного? – поднимаю брови. – А как же сумасшедшие фанатки, с которыми ты можешь провести одну ночь, и забыть о них раз и навсегда? – игриво улыбаюсь.

– Это не совсем мой формат отношений, – Вильям прищуривается, задержав взгляд в моих глазах, и я закусываю губу, прервав зрительный контакт. – А так… не знаю даже. Я просто люблю выступать, люблю взаимодействовать с фанатами, люблю, когда они мне подпевают. Люблю эту атмосферу, это не передать словами даже. – Поднимаю голову, нежно улыбнувшись, и Уолкер отвечает мне такой же улыбкой. – Тебе стоит как-нибудь прийти на мой концерт, убедишься.

– Обязательно. Я, между прочим, мечтала об этом, – поджимаю губы, смутившись. – Боже, я звучу сейчас, как та самая сумасшедшая фанатка, да? – натягиваю на губы неуверенную улыбку.

– Совсем нет, – Вильям понижает ещё сильнее свой и так божественно низкий голос, и я нервозно сглатываю. А Раск обязательно пошутил бы по поводу того, что хотел бы, чтобы я сглотнула сегодня ещё один раз. – Ты готова? – Уолкер мягко улыбается, когда к нам подходит официант.

Мы делаем заказ и отдаём меню официанту. Когда он отходит от нашего столика, Вильям наклоняется вперёд, странно вглядевшись в мои глаза, а потом внезапно приподнимает один уголок губ.

– Фрея, я хотел спросить у тебя… – чувствую, что он хочет поговорить «о нас», и начинаю ёрзать на стуле.

Он не успевает договорить, и к нашему столу неуверенной походкой приближается девушка, сжимая в руках блокнот с ручкой. Перевожу на неё взгляд и встречаюсь с ней глазами, моментально прочитав в них глубокую неприязнь ко мне.

Ах, вот, значит, какие у тебя фанатки, Вильям?

– Прошу прощения, – тоненький голосок прерывает неловкую тишину, и я в мыслях благодарю эту девицу за такое внезапное появление. – Вильям, это ведь вы, да? Вы ещё выступали на Голосе пару лет назад.

Замечаю во взгляде Уолкера явную разочарованность тем, что его прервали, но, видимо, прирождённая добропорядочность этого мужчины не позволяет ему просто взять и прогнать девушку прочь.

– Да, это я, – он поворачивает голову, натянув на губы официальную улыбку.

– Боже, можно ваш автограф? Не думала, что когда-нибудь встречу вас в Лондоне, – девушка протягивает записную книжку Вильяму, косо глянув на меня.

Да забирай его себе хоть сейчас, дорогая.

– Да, конечно, можно, – Уолкер расписывается, через секунду добавив: – Для кого?

– Кэйти, – Кэйти сжимает пальцы в кулак, повторяя действие несколько раз, и неотрывно следит за движениями Вильяма, а я невольно мягко усмехаюсь. Когда-то я была такой же. – Спасибо! Спасибо вам огромное!

– Спасибо вам, – Вильям дарит девушке ещё одну обворожительную улыбку, и она, преисполнившись по жизни, уходит за свой столик, тут же показав сокровенную запись подружке.

– Мне уже страшно здесь с тобой сидеть и ловить эти пожирающие мою душу взгляды, – смеюсь, и Уолкер мягко усмехается, наклонив голову. – Ну и конкуренция у тебя здесь, конечно.

– А ты – вне конкуренции, – Вильям протягивает ко мне руку, а я прижимаю свою к телу, поджав губы.

– Виль, я позвала тебя, чтобы… – начинаю тот самый монолог, повествующий о двух людях, не подходящих друг другу.

Обычно его начинают со слов «Дело не в тебе, дело во мне», а заканчивают каким-нибудь прилетающим в лицо оскорблением.

– Кажется, я уже понял, – Уолкер убирает руку, вновь облокотившись на предплечья. – Раск?

– Как ты… – удивлённо поднимаю брови, теперь уже точно приходя в состояние полной растерянности.

– Я же видел, как ты на него смотришь, – Вильям улыбается, но в его глазах я замечаю потаённую грусть. – Я серьёзно очень сильно удивился, когда ты написала, что ждёшь меня. И вообще, – он выпрямляется, мягко выдохнув. – Ты слишком резко писала мне, а потом пропадала. Причём писала всегда чересчур нежно, но при этом могла спокойно забыть обо мне недели на две. А то и больше.

– Виль, прости меня, пожалуйста, – с шумом опускаю руки на столик, и он немного шатается. – Я вела себя неуважительно. Но не только по отношению к тебе, – мелкими движениями поглаживаю ручку своей кружки, переведя на неё взгляд. – По отношению ко всем. К Раску тоже. Но самое главное… – поднимаю глаза к лицу Уолкера. – По отношению к себе.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – Вильям откидывается на спинку стула, грустно улыбнувшись.

– Да, я это понимаю. Я не могла разобраться в себе и в своих чувствах, поэтому запутывала всех, кто был в тот момент рядом со мной.

– Я рад, что ты поняла, кто тебе на самом деле нужен, – Уолкер опускает взгляд вниз, глубоко выдохнув. – Только вот… можно дать тебе совет? – он вновь встречается со мной глазами, и я киваю. – Не делай так больше, – его тяжёлый взгляд проникает под кожу, и я невольно съёживаюсь. – Не давай кому-то надежду, когда ты уже любишь кого-то другого.

– Я бы выразилась по-другому, если бы описывала свои чувства к Раску, но в целом я тебя поняла. Прости меня ещё раз, – виновато улыбаюсь, и Вильям поджимает губы, растянув их в слабой полуулыбке.

– А я бы выразился именно так. Но ты, видимо, ещё не готова принять этот факт, – серьёзно произносит Уолкер, и его слова заставляют меня задуматься. – Я не обижаюсь, Фрея. Надеюсь, мы останемся друзьями.

– Боже, Вильям Уолкер хочет быть моим другом, я сейчас умру! – приставляю ладонь ко лбу, драматично закинув голову назад, и вызываю искренний смех Вильяма.

– Ладно, тише ты, сейчас сбегутся все, когда узнают, что я здесь, – он улыбается.

– Я буду счастлива, если стану твоим другом.

* * *

Прихожу домой под вечер, загруженная мыслями о событиях сегодняшнего дня. Слова Уолкера заставляют меня действительно задуматься о том, что правильно, а что неправильно, и я, вставив наушники в уши, провожу этот день, гуляя по улицам Лондона в гордом одиночестве.

Поворачиваю ключ в замочной скважине, на ходу сняв один наушник, и захожу в квартиру, сразу же повернувшись лицом к двери. Раскрываю зонт, с которого стекают ледяные капли дождя, и ставлю его на пол. Стягиваю с плеч куртку и вешаю её на крючок в прихожей.

Бросаю телефон со вставленными в него наушниками на тумбу, присев на неё, и неторопливо расстёгиваю сапоги. Нахмуриваюсь, закусив губу, ибо снимать с себя грязную обувь, при этом не пачкая всё вокруг, оказывается для меня почти невыполнимой задачей.

– Ты всегда такая сосредоточенная, когда раздеваешься? – слышу знакомый голос и поднимаю голову, опустив одну ногу на другую. – Я раньше за тобой этого не замечал. Ты обычно очень быстро и легко от одежды избавлялась, – Вильям довольно улыбается, облокотившись на дверной косяк, а его взгляд проскальзывает на мои ноги.

– А ты когда-нибудь прекратишь издеваться? – возмущённо бросаю, вновь принявшись за нелёгкий труд по снятию с себя этих красивых, но неудобных сапожек. Вильям глубоко вздыхает, оттолкнувшись от стены, и подходит ко мне ближе.

– Дай я, – он присаживается, обхватив пальцами край сапога. Сгибаю руки в локтях, прижав их к своему телу, и смущённо улыбаюсь, открыв для себя новую сторону личности Раска, о которой я даже не подозревала. – Смотри, чтобы снять обувь, нужно тянуть её вниз, – иронично произносит Вильям, а его ладонь скользит по моей ноге. Он стягивает с меня сапог, аккуратно поставив его на коврик в прихожей. – Понимаешь, детка?

Я забираю свои слова обратно. Я знаю одну единственную сторону личности Раска, которая никогда не перестанет дико раздражать меня.

– Понимаю, детка, – пренебрежительно выделяю интонацией обращение Вильяма ко мне, кинув на него высокомерный взгляд, и он одаривает меня удовлетворённой улыбкой, прикусив губу. – Спасибо, что поделился этим знанием со мной. Не знаю, что бы я без тебя делала.

– Не за что, – ладони Раска касаются моих бёдер, проскользнув выше под короткую юбку. – Может, отблагодаришь меня не только словами? – шёпотом произносит Вильям и привстаёт, приблизившись к моему лицу своим.

– Да, – едва слышно отвечаю и делаю глубокий вздох, опустив взгляд на его губы. – Да, спасибо тебе большое, – резко выставляю руку вперёд, схватив его ладонь, и начинаю агрессивно пожимать её. – Благодарю душевно, – киваю, продолжая трясти руку Вильяма, и он, отпрянув назад, рассматривает меня с нескрываемым неодобрением. – Спасибо вам, мистер Паульсен, вы просто гений, мне до вас расти и расти, – издевательски улыбаюсь, сжимая пальцы, и Раск небрежно усмехается.

– Ты вот издеваешься, а я между прочим ужин приготовил, – он одним движением стягивает с меня второй сапог, освобождая мои ноги от адской пытки, и встаёт, дёрнув меня за руку. Через секунду я оказываюсь в его объятиях и утыкаюсь щекой в широкую грудь, слушая размеренное сердцебиение.

– Ты первый начал издеваться, – закрываю глаза, переместив руки на спину Вильяма, и прижимаюсь к нему сильнее.

– Мы в детском саду, что ли? Кто первый начал, тот и виноват, – недовольно ворчит Раск, а меня этот сердитый тон почему-то заставляет залиться смехом.

– Аргументы закончились?

Небрежно кидаю, усмехнувшись, и прохожу на кухню, моментально ухватившись взглядом за накрытый кухонный стол, на котором стоят мерцающие мягким светом горящие свечи и букет нежно-розовых пионов. Замираю в проходе, впервые принимая такой подарок от мужчины, и, услышав шаги сзади, тихо произношу:

– Ты ждёшь кого-то?

Медленно разворачиваюсь, встретившись с ним взглядом, и снова пытаюсь с помощью нелепой, глупой шутки убежать прочь от эмоций, которые вызывает во мне Вильям Раск Паульсен.

– Жду, – он делает шаг вперёд.

– Кого? – почти шёпотом спрашиваю и получаю такой же едва слышный ответ.

– Свою любимую девушку.

Глава 22. Шаг четвёртый. Позволяем себе расслабиться в объятиях любимого

Вильям

– Как вкусно, – Фрея наклоняет голову набок и следит взглядом за тем, как вилка в её руках поворачивается вокруг оси, а зубчики скользят по тарелке, издавая царапающие звуки. – Это итальянская паста? – медленно поднимает взгляд к моему лицу, раздвинув губы в уверенной улыбке.

– Да, тальятелле, – дарю ей ответную, слегка горделивую, улыбку.

– Долго готовил? – она продолжает загадочно улыбаться, а я нервозно, коротко нахмуриваюсь.

– Потратил на это почти весь вечер. А почему ты спрашиваешь? – беру бокал красного вина в руки, прикоснувшись губами к краю.

– Да так, – задумчиво произносит Фрея, вновь опустив взгляд в тарелку. – Я тут за углом видела одно неплохое заведение, где делают точно такую же пасту. Даже заходила туда пару раз. – Вино идёт мне поперёк горла, и я, поперхнувшись, резко наклоняюсь вперёд, небрежно поставив бокал на стол. – Эй, всё хорошо? – она подаётся корпусом вниз, почти уложив грудь на стол, и с толикой озадаченности вглядывается в моё лицо.

– Да-да, всё хорошо, я всего лишь… – поднимаю голову, встретившись с ней взглядом, и моментально замолкаю.

Кажется, меня скоро раскроют. Совсем забыл, что встречаюсь с детективом.

– Знаешь, очень похоже делают, вот я и решила поделиться, – Фрея приподнимает уголок губ, ухмыльнувшись. Она точно уже знает правду. – Ты вдохновлялся их рецептами?

– Ладно, я не готовил это сам, – коротко закатываю глаза, выдохнув. – Я просто хотел, чтобы ты мной гордилась, – с прискорбным видом добавляю и приставляю ладонь ко рту, прикрыв глаза.

Она заливисто смеётся, откинувшись обратно, и вновь принимается за трапезу.

– Я и так тобой горжусь. Ты столько для меня сделал, – Фрея, будто не ожидая от самой себя таких откровений, мгновенно поджимает губы, исподлобья глянув на меня.

– Ещё две такие фразы, и ты сможешь затащить меня в постель. – Она поднимает голову, выгнув бровь, и я довольно улыбаюсь, рассматривая еле заметный румянец на её щеках.

– То есть, мне придётся тебя ещё уговаривать? – Фрея вымученно улыбается, но с явными издевательскими нотками. – Может, я сама тогда справлюсь? Схожу в душ, перед этим гляну что-нибудь, – она небрежно закатывает глаза, окинув меня равнодушным взглядом.

– Со мной интереснее, – вглядываюсь в её глаза, моментально найдя в туманном взгляде подтверждение своим словам. – Лучше расскажи, как там Уолкер, – глубоко вздыхаю, зачем-то снова заведя разговор об идеальном мужчине.

– У него всё хорошо, – Фрея легко улыбается, опустив взгляд вниз, а я дёргаю скулами, сжав челюсть. – Я вообще… извинилась перед ним, – она откидывает кофейные пряди назад, оголяя шею и ключицы.

– Чем же ты провинилась перед идеальным мужчиной?

Видимо, последний бокал вина вновь стал для меня явно лишним, ибо эти едкие комментарии по поводу идеальности Уолкера начинают раздражать уже даже меня самого.

Да, Раск, мы тут все поняли, что ты настолько неуверен в себе, что считаешь, что твоя девушка в любой момент может уйти к мужчине, который в сто раз лучше тебя. Может, ты уже успокоишься?

– Чем я перед тобой провинилась? – голос Фреи вырывает меня из мыслей, и я растерянно нахожу её глазами.

– Причём тут я? – удивлённо вскидываю брови. – Я про Уолкера, – лениво вожу вилкой по тарелке, опустив взгляд вниз, и в мыслях продолжаю ругать себя.

– Ты же спросил про идеального мужчину, – едва слышно произносит Фрея, и я замираю, медленно подняв взгляд к её глазам. – Ты для меня идеальный мужчина, – она нервно закусывает губу, начиная дышать чаще.

– Две фразы ты уже сказала, – мой голос садится, а дыхание сбивается. – Осталась одна, – смотрю ей в глаза, не моргая.

– Как просто, – губы Фреи расплываются в самодовольной улыбке. – То есть, ты всё-таки из тех, кто любит ушами? – лукаво усмехается, выгибая бровь, а я прищуриваюсь, в мыслях уже выбирая для нас новую позу. А, может, прямо здесь, на столе…

– Да, ты разве ещё не заметила? – игриво улыбаюсь. – Так что там насчёт Уолкера?

– Я… – Фрея, тяжело выдохнув, бросает на меня усталый взгляд. – Я не очень красиво с ним поступила. – Вопрошающе приподнимаю брови, и она, поджав губы, нехотя добавляет: – Я писала ему, когда мы с тобой ссорились. Каждый раз, – Фрея смотрит на меня, и в её глазах я читаю глубокое сожаление.

– Я думал, вы встречались, – вскользь бросаю, опустошив бокал.

– Мы даже не целовались ни разу. – Коротко вскидываю брови, как будто говорю: «Понятно, но мне вообще-то всё равно», но на самом деле услышать это – как камень с души. – А ещё он сказал, что я тебя люблю, – непринуждённо произносит Фрея, и я в тот же момент нахожу её глазами, с интересом бегая взглядом по её лицу.

– Ты меня любишь? – едва слышно спрашиваю, словно боюсь услышать отрицательный ответ.

– Это было бы третьей фразой, да? – Фрея плавно выдыхает, слабо улыбнувшись.

– Определённо, – моё сердце начинает отбивать неровный ритм, и я в ожидании выгибаю бровь, не спуская с неё глаз.

– Я пока не готова, – она опускает взгляд вниз, немного повернув голову в сторону, и закусывает губу.

– Ладно, – растягиваю губы в нежной улыбке, однако внутри грудной клетки чувствую неприятное жжение. Оказывается, я хотел услышать те самые три слова. – А что там с моими вещами? – перевожу тему, чтобы хоть как-то отвлечь Фрею. – Разобрала? – нахально улыбаюсь, заметив, как она возвращается в привычное состояние: когда бесится из-за моего скверного характера. – Или выбросила? Или вообще сожгла?

– Я их не трогала, – во взгляде Фреи мелькает виноватость, и меня это заставляет нежно улыбнуться. – Не успела разобрать. Всё так и лежит в коробке. Ну, кроме рубашек, которые ты развесил, заняв ими половину шкафа, – слышу проскальзывающее недовольство в её голосе и мягко усмехаюсь.

– Прям уж половину? – встречаюсь с ней глазами, тут же буквально обжигаясь физически об её пылающий взгляд.

– Говорят, человек, который занимает много пространства, имеет завышенную самооценку, – Фрея едко улыбается, а я закусываю губу, приподняв уголок рта.

– Я так хочу тебя отшлёпать сейчас, – наслаждаюсь тем, как быстро выражение её лица сменяется с игриво-надменного на растерянно-возбуждённое.

Фрея выдыхает через рот, разомкнув губы, и я задерживаю на них взгляд, изогнув бровь. Возвращаюсь глазами к её, и она прищуривается, склонив голову набок. Не к добру.

– Раньше тебя не приходилось уговаривать поэтичными фразами, – она продолжает испепелять меня внимательным взглядом, таинственно улыбаясь. – Ты волнуешься?

– С чего бы? – вскидываю брови.

– Боже, подожди, ты поэтому не хотел начинать со мной отношения, да? – Фрея облокачивается на стол предплечьями, игриво прищурив глаза.

– Почему «поэтому»? – равнодушно кидаю, отодвинув от себя тарелку.

– Потому что когда ты в отношениях… – Перевожу взгляд на Фрею, и её губы расплываются в ехидной ухмылке. – У тебя не получается, – она договаривает, заставив меня раздражённо дёрнуть уголком рта.

– Solsken, твои дешёвые приёмчики по выведению меня на эмоции тут не прокатят, – откидываюсь на спинку стула, сложив руки на груди. – Понимаешь, мне нужна атмосфера, – хищно улыбаюсь. – Я нежный, хрупкий, словно цветок. – Фрея поджимает губы, а моя улыбка становится шире. – Мне нужен момент, – мечтательно добавляю, отведя взгляд вверх. – И ещё одна фраза, Фрея.

– Ну-ну, «цветок», – саркастически произносит Фрея, выпрямившись. – Понятно, да, – насмешливо улыбается, коротко вскинув брови. – Ну, давай, ищи момент пока, а я пойду, посмотрю одно видео, – она встаёт на ноги, коснувшись тарелки, – чтобы память освежить, – Фрея встречается со мной глазами, и я делаю глубокий вздох.

– Без меня не смотри, – не двигаюсь, продолжая играть с ней в гляделки, и она пожимает плечами.

Нахмуриваюсь, когда Фрея отходит к раковине, начиная мыть посуду. Понимаю, что она права: я раньше никогда так отчаянно не пытался избежать секса с девушкой. У меня возникает ощущение, что теперь я несу ответственность не только за её счастье, но и за каждый её оргазм, а такой тяжести ответственность даже хуже, чем ежегодные отчёты перед налоговой.

Говорил же, что отношения всё усложняют. Но с другой стороны, я, кажется, счастлив впервые с тех пор, как потерял отца. В моем сердце было пусто, я никого к себе не подпускал, а Миллз, словно пуля, слишком резко вошла в мою грудь и осталась там с самых первых… Думали, что скажу секунд нашего знакомства? Увольте. С самых первых касаний, с самых первых поцелуев и моих грубых движений внутри неё.

Поднимаюсь, захватив посуду, и неторопливо подхожу к Фрее. Мой взгляд невольно падает на оголённые плечи, в которые врезаются тонкие лямки её топа. Делаю ещё шаг вперёд, приблизившись к ней сзади так, что начинаю слышать лёгкий пряный шлейф её духов, и наклоняю голову вбок, сделав продолжительный вдох.

Продолжаю держать в левой руке тарелку, и она сама по себе опускается вниз, а я прослеживаю взглядом по шву майки, переходя глазами на глубокое декольте. Грудь Фреи начинает покачиваться, но она стоит, не двигаясь. Встрепенувшись, Миллз роняет тарелку в раковину, и она издаёт звенящий звук.

– У тебя… забрать? – почти шёпотом спрашивает Фрея и разворачивается, кинув взгляд на мою левую руку, а я в тот же момент шагаю вперёд, опустив правую ладонь на край кухонного гарнитура, и прижимаю Миллз к столу. – Не понимаю, так забрать или нет…

Это я не понимаю, как у неё в такой момент ещё язвить получается?

Бросаю тарелку в раковину и решительно хватаю её за бёдра, усадив на стол сверху. Миллз отрывисто вбирает воздух в грудь, оперевшись на поверхность стола руками, а её губы размыкаются, образуя негромкий стон.

Мои ладони скользят по её ногам, добираясь до внутренней части колен, и я одним движением притягиваю её к себе так, что она вжимается в меня всем телом, по инерции обвив мою шею руками.

– Нашёл момент? – Фрея обнимает меня ногами, притянув ещё ближе, а я приближаюсь к её лицу своим, едва коснувшись губами её губ.

– Ещё одна фраза, Миллз, – сдерживаюсь из последних сил, чтобы не поцеловать её, и медленно перемещаю ладони выше.

– Да брось…

Фрея тянется ко мне, зарывшись пальцами в мои волосы, но я отстраняюсь, не давая ей возможности дотронуться своими губами до моих. Она целует меня в шею, оставляя влажные следы на разгоряченной коже, заставляя мои пальцы на её бёдрах с силой сжиматься.

– Миллз… – хрипло вздыхаю, чувствуя её ладони, скользящие вниз по моей спине. – Одна фраза, – резко перемещаю обе руки на её шею, закинув её голову назад, и вглядываюсь в её глаза. – Одна, – шёпотом повторяю, опустив взгляд на изящные плечи, и просовываю средний палец под лямку. Касаюсь большим пальцем ключицы, повторив движение несколько раз, и слышу отчаянный выдох.

– Я… – Замираю в одном положении, выжидая окончания фразы, и встречаюсь с Фреей взглядом. – Я тебя… – она хаотично хватает воздух грудью и, закусив губу, наконец едва слышно произносит: – Давай посмотрим порно вместе, – Миллз широко улыбается.

– Мне ещё никогда не говорили таких красивых слов, – касаюсь её губ своими и сразу же слышу мягкий стон.

– Виль, я хочу тебя, – сквозь вздох произносит Фрея, а её руки добираются до края моей футболки и начинают поднимать ткань одежды вверх.

– Стой, – отстраняюсь, взглянув на неё, и тут же сталкиваюсь с её неодобрительным взглядом. – У нас ещё не было секса в одежде? – Миллз отрицательно мотает головой, а я замечаю в её глазах загоревшийся на секунду огонёк предвкушения. – Тогда позволь мне показать тебе кое-что новое вновь, – едва слышно добавляю, а мои ладони скользят по её ногам выше, забираясь под юбку.

– Что мне делать?

– Довериться мне, – целую её, и она начинает хватать воздух грудью. – Ты без белья?

– А ты думаешь, что я пошла бы на свидание с Уолкером без белья? – Нахмуриваюсь, шумно выдохнув, и Фрея приподнимает уголок губ, натянув на них ехидную ухмылку. – Ладно, буду иметь в виду в следующий раз, что нужно делать именно так.

– Как же ты меня раздражаешь иногда, – решительно поднимаю руки выше, нащупав кружевные края белья, и с агрессией тяну его вниз.

– Взаимно, – Фрея приподнимается, тут же притянув меня к себе, и дотрагивается губами до моих губ, раздвигая их языком. – Я хочу тебя трогать, – её ладони скользят на мою шею и спускаются вниз, забираясь под ткань футболки.

– Трогай, – двигаюсь, дёрнув трапециевидными мышцами, и через мгновение уже вхожу в неё, переместив руки на нижнюю часть её поясницы. – Но только через одежду, – прикрываю глаза, прислушиваясь к сладким стонам.

– Но я… – Фрея вздыхает, откинув голову назад. – Я хочу… – ещё вздох, и Миллз сгибает ноги за моей спиной, приблизившись ко мне. – Хочу… – Опускаю голову вниз и вижу, как её грудь поднимается вверх, а шёлковая тонкая ткань топа натягивается на затвердевших сосках. – Хочу чувствовать теплоту твоего тела, – Фрея наконец заканчивает фразу, и я поднимаю взгляд вверх, встретившись с ней глазами.

– Боже, Миллз, ты сегодня в ударе, – претенциозно произношу, совершив ещё одно резкое движение внутри неё. – Одна поэтичная фраза за другой, – едко улыбаюсь. – Нельзя. Трогай меня через одежду.

– Господи, я так люблю, когда ты командуешь…

Начинаю набирать темп, когда с губ Миллз слетает последняя фраза, ибо я тоже очень люблю, когда я командую. Мне вот нравится, что мы на одной волне, знаете ли. Так заводит.

Облокачиваюсь на стол руками, совершенно не трогая Фрею, и продолжаю совершать размеренные, глубокие проникновения, а её руки скользят по моей спине. Пальцы сжимаются, сминая мягкую ткань футболки, ладони перемещаются на шею, еле-еле задевая волосы.

Видимо, я настолько сильно увлёкся построением ярких картинок в своей голове о том, каким именно образом я ещё мог бы покомандовать Миллз и в какой именно обстановке, потому что не проходит буквально и пяти минут, как я кончаю слишком-слишком неожиданно – словно пятнадцатилетний мальчишка, который впервые открыл для себя мир оргазмов.

Кончаю стремительно, бурно и с овациями. Под аплодисменты.

Вы не подумайте, я обычно не такой скучный. Обычно я держу всё в себе (пошлый каламбур вошёл в чат), но сейчас, я так полагаю, из-за того, что Миллз выводит меня на эмоциональные откровения, она заставляет меня…

Я даже не стану перед вами оправдываться. Уверен, если вы спросите у самой Фреи о том, как долго я умею… А к чёрту. Это вообще кому-то интересно? Вы же наверняка хотите знать, что было дальше, да?

Сжимаю край раковины левой рукой, стремительно остановившись, и делаю резкий вздох. Закрываю глаза, потому что знаю, что поймаю издевательский взгляд Миллз сразу же, как встречусь с ней глазами, поэтому намереваюсь избежать этой пытки.

– Ты… – Слышу её тонкий голос и закусываю губу. – Ты всё?

– Я… – замолкаю, тяжело выдохнув, и всё-таки открываю глаза, неуверенно глянув на Фрею. Она изучает меня взглядом, а потом слабо улыбается. Класс. Ещё жалости мне не хватало. – Ну, я… ты же сама знаешь, что я… ну, а потом… – зажмурившись, прикладываю пальцы правой руки к переносице.

– Да ладно тебе, – Миллз нежно касается моей шеи, и я вновь кидаю на неё неуверенный взгляд. – Ну, подумаешь, бывает, – Фрея изо всех сил пытается скрыть злорадную улыбку, поджимая губы, и я пронзаю её недобрым взглядом, дёрнув уголком рта. – Давай не будем торопиться. Посмотрим фильм, я скажу тебе пару красивых фраз, подарю цветы, буду ухаживать за тобой, приглашу в ресторан… – саркастически добавляет Фрея и, не выдержав, широко едко улыбается.

– Боже мой, – закатываю глаза, сделав ещё один свинцовый вздох. – Давай только без приколов, ладно?

– Нет, я не могу. Ты постоянно издеваешься, теперь моя очередь. – Опускаю взгляд вниз, недовольно выгнув бровь. – Ну, а если серьёзно… – Поднимаю голову, столкнувшись с ней глазами, и она неожиданно становится серьёзной. – Правда, я знаю, что ты обычно… не как сегодня, – Фрея виновато улыбается.

– Мне это помогло. Определённо, – раздражённо кидаю.

– Что ты хочешь услышать от меня, чтобы успокоиться наконец? – Миллз выпрямляется и устало окидывает меня взглядом.

– Твои громкие стоны и умоляющие просьбы не останавливаться, – серьёзно произношу, вынудив Фрею приподнять бровь.

– Да-а, вот это ты мне действительно показал что-то новое, – её губы снова расплываются в загадочной, но издевательской улыбке, а я снова раздражённо закатываю глаза. – Ладно, я закончила. Хотя нет, подожди, это ты закончил, а я не успела, – ещё одна едкая ухмылка, и я не выдерживаю и тяну Фрею на себя. Она соскакивает со стола, влепившись грудью в мою. – Что ты…

– Ты меня вывела, – раздражённо кидаю и хватаю её за руку. Веду эту королеву сарказма в спальню, пока она, не прекращая, продолжает разбрасываться едкими комментариями по поводу не характерной мне выходки.

– Виль, не так быстро. Ой, прости, тебе по больному же. – Моментально разворачиваюсь, глянув на неё прищуренно и с претензией, а она улыбается невинно, стрельнув в меня игривым взглядом.

– Ложись.

– Ладно, – Фрея лениво подходит к кровати и опускается на неё, согнув ногу в колене. – Может, включить тебе музыку для настроения?

– Фрея, ты так хочешь, чтобы я вставил тебе…

Не успеваю закончить фразу, моментально вводящую меня в состояние возбуждения, потому что в ней в планах были рядом слова «кляп» и «Фрея».

– Да вставил уже. И мне понравилось, кстати. Особенно первые пять минут, – Миллз грубо перебивает меня, и я резко наваливаюсь на неё, заведя её руки над её головой.

– Солнце, чего же ты такая… – сквозь зубы произношу, но невольно нежно улыбаюсь.

– Чудесная? – Фрея дарит мне такую же мягкую улыбку.

– Да. Просто прелесть, – иронично проговариваю, прищурившись. – Слушаться будешь?

– А ты меня заставишь?

– Заставлю, – достаю из прикроватной тумбы наручники и, самодовольно улыбнувшись, защёлкиваю их на запястьях Фреи. – Ты всё-таки разобрала мои вещи, да? – едва слышно добавляю, оперевшись на поверхность кровати ладонями, и рассматриваю замешательство, внезапно поселившееся на лице Миллз.

– Ну… чуть-чуть, – Фрея закусывает губу.

– Знаешь, у меня такая мысль промелькнула, – немного ёрзаю, устраиваясь поудобнее, и встречаюсь с ней взглядом. – Так, на секунду, раз и всё…

– Прямо как ты сегодня, – Миллз улыбается, а я опускаю голову вниз, продолжительно кивая, и поджимаю губы.

– Да-да, я уже понял, что тебе очень весело, – поднимаю глаза к её глазам, мгновенно помрачнев. – Так вот, – дотрагиваюсь ладонями до её бёдер, медленно приподнимая юбку наверх, и Фрея делает судорожный вздох полной грудью.

– Виль, что ты…

– Я подумал, что сегодня я как пятнадцатилетний мальчик, который впервые переспал с девочкой, – поднимаю юбку на её талию, проведя ладонями по её телу, и прослеживаю взглядом за своими действиями, наклонив голову набок. – Только вот потом я понял, что мне уже давно не пятнадцать, – возвращаю руки на её бёдра, разведя её ноги в стороны, и Миллз выгибается, поддавшись мне. – И я знаю множество других способов доставить женщине удовольствие, – неторопливо поднимаю голову, проскользнув взглядом по её телу, и встречаюсь с ней глазами, в которых моментально читаю горящее пламя возбуждения.

– Не сомневаюсь.

Коротко самодовольно улыбаюсь и опускаюсь вниз, дотронувшись губами до нижней части её живота. Оставляю нежные влажные поцелуи на разгорячённой коже, постепенно спускаясь ниже, и Фрея начинает выдыхать чаще с едва слышными звуками. Миллз вздрагивает, когда я целую внутреннюю сторону её бедра, проскользнув ладонью по её ноге ниже.

– Виль… – шепчет Фрея, и я слышу звон наручников, тут же подняв взгляд вверх.

– Что? – вопросительно выгибаю бровь.

– Я… – Когда я поднимаю ладони выше по её обнажённым упругим бёдрам, сжимая пальцы, Миллз находит меня глазами, обрывисто выдохнув. – Хочу, чтобы ты… – Фрея замолкает и закусывает губу, прикрыв глаза.

– Хочешь, чтобы я что? – шёпотом спрашиваю у неё и провожу большими пальцами по внутренней стороне бёдер, где буквально пару секунд назад были мои губы.

– Хочу, чтобы ты заставил меня просить тебя не останавливаться, – на одном дыхании выдаёт, и я делаю глубокий вздох.

– Конкретнее, Миллз, – опускаю взгляд вниз и нахожу глазами её втянутый от напряжения плоский животик. – Так? – скольжу двумя пальцами между половыми губами и небрежно отдёргиваю руку, отчего Фрея резко вздрагивает, подавшись вперёд. – Или так? – едва слышно добавляю, встретившись с ней глазами, и опускаюсь вниз, дотронувшись языком до клитора. Напрягаю мышцы языка, сразу же сделав пару круговых движений, и с губ Миллз срывается глухой стон.

– Боже… – Фрея опускает руки вниз, согнув их в локтях, и утыкается лицом в своё плечо. – Боже, Виль…

– Выпрями руки, – касаюсь запястий Фреи, вытянув её руки вверх, и нависаю над ней, встретившись с ней взглядом. – Так что ты выбираешь? – Молчит, покусывая губу. Решив облегчить ей страдания, наконец спрашиваю: – Первый вариант или второй?

– Второй, – почти шёпотом произносит Миллз, поелозив.

– Я в тебе не сомневался, – удовлетворённо улыбаюсь. – Раздвинь ноги шире.

Она слушается, и через секунду я вновь припадаю губами к самым чувствительным точкам на женском теле. Умоляющие, приглушённые стоны сопровождаются изящными, но нетерпеливыми телодвижениями Фреи навстречу моим настойчивым прикосновениям. Ещё один отрывистый вздох, ещё один отчаянный стон, чередующиеся между собой резкие и нежные движения моего языка, и Миллз, сильно выгнувшись в пояснице, подаётся вперёд и вытягивает руки вверх, громко вскрикнув. Чувствую языком отдающую пульсацией разгорячённую плоть, сразу же сильно прижавшись к её телу, и с шумом опускаю ладони на поверхность кровати по бокам от Фреи.

– Ах… Виль… – Миллз продолжает облегчённо выдыхать, и я медленно отстраняюсь от неё, взглянув ей в глаза. – Войди в меня, – её голос оказывается едва слышен, и она прикрывает глаза, сжав пальцы на руках.

– Что? Скажи громче, – выпрямляю руки, переместив на них вес всего тела, и продолжаю её рассматривать.

Вижу её заалевшие щёки, сбившееся дыхание, приподнимающуюся грудь, покусанные губы, подрагивающее от удовольствия тело… А когда она, наконец, открывает глаза, я вижу полный клубящегося тумана взгляд зелёных глаз, вмиг перехватывающий моё дыхание.

– Я хочу почувствовать тебя внутри.

– Просишь?

– Да, – Фрея выдыхает ещё раз. – Я прошу тебя. – Перемещаю руки выше и медленно вхожу в неё, хрипло вздохнув, и Миллз добавляет: – Хочу попросить ещё кое о чём.

– М? – прикрываю глаза, продолжая неторопливо впечатывать её в мягкую постель.

– Сними с меня наручники, – Фрея подаётся мне навстречу, двинув бёдрами, и я вхожу глубже.

– Слушаюсь.

Опускаюсь полностью на неё, оперевшись на локти, и она начинает елозить под тяжестью моего тела. Одним движением освобождаю её от наручников, и Фрея делает рывок, чтобы накинуть руки на мою шею, но я хватаю её запястья, придавив их к пуховой подушке.

– Нет. Сегодня ты меня не трогаешь. Сегодня тебя трогаю я.

Начинаю ускоряться в темпе, и Фрея, вскрикнув, сжимает пальцы, сминая ткань наволочки. Вытягивает шею, скользя затылком по подушке, отчаянно хватая воздух грудью, и её тёмные локоны, растрепавшись окончательно, спадают вниз, теряясь в белоснежной ткани. Продолжаю совершать размеренные глубокие проникновения, но совсем без резкости, как будто боюсь сделать ей больно.

Серьёзно, Вильям? Может быть, напомнить тебе ваш первый секс? Как ты грубо отымел её на столе в гримёрной и почему-то вовсе не думал о том, что она там чувствует?

В этом всё и дело. Я настолько сильно поменял к ней отношение, что теперь… Я забочусь о её чувствах.

Боже, я, что, действительно стал скучным?

Встречаюсь с ней взглядом, продолжая двигаться, а её грудь поднимается из-за прерывистых и шумных вздохов. Фрея старается не отводить от меня глаз, и я отвечаю ей таким проникновенным, долгим взглядом. Внезапно чувствую к ней глубинную нежность, и мои губы сами по себе разъезжаются в стороны, образуя ласковую улыбку.

Я начал с того, что хотел доказать ей, что действительно могу сделать ей приятно, а закончил на осознании того, что мне её удовольствие по-настоящему важно.

И не просто потому, что в таком случае моя самооценка взлетает до небес, но ещё и потому, что я искренне хочу, чтобы ей было хорошо. И всегда только этого хотел.

– Да, так определённо не умеют мальчики пятнадцати лет, – Фрея отбрасывает руки наверх и закрывает глаза, блаженно выдохнув через рот.

– Тебе хорошо? – ложусь рядом, откинувшись на спину.

– Очень, – Миллз поворачивает голову, столкнувшись со мной взглядом, и нежно улыбается. – А тебе?

– А мне хорошо, когда тебе хорошо.

– Вот эта фраза заслуживает первого места в рейтинге поэтичных фраз мира. – Начинаю щекотать её, и Фрея отворачивается от меня, завернувшись в одеяло. – Прекрати! – она отбивается левой рукой, заехав мне в пресс, и я стремительно прижимаюсь к ней сзади, обхватив руками. – Так нечестно.

– Зато безопасно. Фрея, я хотел ещё кое-что спросить у тебя…

– Как дольше не кончать? Это лучше поискать в интернете, – Миллз ёрзает, и я зажимаю её в объятиях сильнее. – Эй…

– Ты прекратишь смеяться или нет? – слегка отпускаю её, и она разворачивается ко мне лицом, серьёзно взглянув мне в глаза. – Спасибо, – саркастически бросаю, закатив глаза. – Ты ведь… – тяжело вздыхаю, отведя взгляд вверх. – Чёрт, в моей голове вопрос сформулировать было намного проще.

– Ты волнуешься?

– Да.

– Значит, я всё-таки была права? – Снова раздражённо закатываю глаза, и Фрея мягко смеётся. – Ладно, прости, я помолчу.

– Неужели? – иронично спрашиваю, заставив Миллз прищуриться. – Почему ты со мной?

Некоторое время Фрея молча разглядывает меня, и только спустя несколько минут неловкой, протяжной и по-настоящему гробовой тишины я слышу её твёрдый голос.

– Потому что я тебя… – В ожидании приподнимаю бровь, и Миллз добавляет: – Потому что ты мне нравишься, – закусывает губу, виновато глянув на меня исподлобья.

– Тебе нравится секс со мной?

– Когда он длится дольше пяти минут, то нравится, да. – Не выдерживаю и мягко усмехаюсь, осуждающе покачав головой. – Если серьёзно, то да, мне всё нравится. Почему ты спрашиваешь? – Фрея отстраняется, приподнявшись на кровати.

– Просто… ты так избегаешь слов о любви, что я начинаю задумываться о том, что ты со мной только из-за секса, – присаживаюсь с ней рядом. – Я знаю, ты говорила, что ещё не готова признаваться и всё такое, но… – поднимаю голову, встретившись с ней взглядом. – Может, ты просто этого не чувствуешь?

– Ты правда думаешь, что я встречаюсь с тобой из-за секса? – Миллз игнорирует мой последний вопрос, и я нахмуриваюсь.

– Я не вижу других своих достоинств.

– Котик… это бред. Если бы я хотела встречаться с кем-то из-за секса, я бы выбрала мужчину, который может дольше пяти минут, – Фрея вновь раздвигает губы в ехидной улыбке, и я, тяжело выдохнув, скрещиваю руки на груди, отвернувшись от неё. – Ты обиделся? – Не отвечаю, поджимая губы, и манерно рассматриваю потолок в спальне. – Ладно, Виль, прости, – она касается моего плеча, а я отодвигаюсь к стене, звучно вздохнув. – Я просто не выдерживаю. – Поворачиваюсь к ней, прищурено взглянув на неё. – Видишь, это настолько для тебя не характерно, что мне смешно с этого, – виновато улыбается.

– Я уже заметил, как тебе смешно, – обиженно произношу, и Фрея пододвигается ближе, обвив мою шею руками.

– Не обижаешься? – её взгляд скользит на мои губы.

– Обижаюсь.

– Что мне сделать?

– Скажи, что любишь меня.

Поднимаю взгляд к её глазам, заметив в них нарастающую панику. Да почему она так боится?

– Я не могу. Виль, не дави на меня, пожалуйста, – Фрея вмиг мрачнеет, отодвинувшись от меня.

– Почему ты не можешь? – опускаю руки вниз, бросив на неё взволнованный взгляд.

– Потому что я боюсь снова слишком быстро влюбиться в кого-то, понятно? – её глаза нервно бегают по моему лицу, и я подаюсь вперёд, чтобы обнять её, но она внезапно продолжает: – Потому что я боюсь, что снова буду думать, что эти три слова каким-то магическим образом решат все мои проблемы и заставят парня полюбить меня в ответ. Потому что я боюсь сказать это вслух, ибо в момент, когда ты произносишь что-то вслух, это становится правдой. Я так хочу сказать тебе многое, но я не могу, потому что я не такая, как ты. Я строю из себя сильную и независимую, но на самом деле так отчаянно хочу, чтобы рядом был тот, кто сможет смириться с моими постоянными загонами, – на одном дыхании выдаёт Миллз, повысив голос, и я сжимаю челюсть, впервые читая в её взгляде истинный страх. – Ты доволен?!

Непробиваемая, стальная Миллз, готовая идти напролом ради своей цели, сейчас смотрит на меня глазами, полными слёз, и поджимает губы, даже в этот момент стараясь оставаться сильной. Молча обхватываю её руками, притянув к себе, и она упирается лицом в мою грудь, начиная всхлипывать.

– А я тебе зачем, по-твоему? – глажу её по голове, пропуская пальцы в волосы, и она шмыгает носом.

– Я чувствую вину перед тобой, – Фрея опускает руку на мою грудь и совершает мелкие движения пальцами, сминая ткань футболки. – Я не могу быть для тебя лучшей версией себя. Ты заслуживаешь намного бóльшего, чем вот это всё, – с пренебрежением добавляет, и я отодвигаюсь от неё, взглянув ей в глаза.

– Чего бóльшего?

– Нормальных отношений. Чувств. Чтобы ты не думал, что тебя можно ценить только за секс.

– Это уже мои проблемы, Миллз, – нахмуриваюсь. – Почему ты пытаешься взять на себя ответственность за мои чувства?

– Потому что это привычно. Патрик… – Со злостью закатываю глаза, и Фрея нервозно теребит пальцы. – Неважно. Я разберусь с этим, обещаю.

– Мы разберёмся. Вместе, – нежно смотрю на Фрею, и она благодарно улыбается, опустив взгляд вниз. – Какая у него фамилия ещё раз? – накидываю на Фрею руку, прижав её к себе.

– Но я тебе не говорила его фамилию, – Миллз прижимается ко мне сильнее и закидывает ногу на моё тело. – Суинбёрн. Патрик Суинбёрн, – задумчиво произносит Фрея. – А почему ты спрашиваешь?

– Да так, – заправляю ей прядку за ухо, нежно улыбнувшись. – Было интересно, фамилия у него такая же идиотская, как его имя, или нет. – Фрея смеётся, мягко ударив меня в грудь, и приподнимается. – Оказалось, что да, – мои губы расплываются в довольной улыбке.

– Тебе вообще нормально в этой квартире? – Фрея садится на кровати, поправив юбку. – А то вдруг скучаешь по своему роскошному особняку, дворецкому и завтракам в постель? – ехидно добавляет, развернувшись, и опускается вниз, едва дотронувшись губами до моих.

– Ну, последнее и ты можешь для меня устроить, – нагло улыбаюсь. – А так… Миллз, я вообще-то в армии служил. А там если был матрас хотя бы – был уже праздник. Так что это королевские покои.

– Я не знала, – Фрея выпрямляется, а её взгляд наполняется глубинным уважением. – Почему ты на это решился? – она садится в позу лотоса, внимательно разглядывая меня, а я приподнимаюсь, облокотившись на спинку кровати.

– Из-за отца, – монотонно произношу, глядя ей в глаза. – В Швеции юношам не обязательно идти в армию, это был мой сознательный выбор, – опускаю пустой взгляд на минималистичные узоры постельного белья. – Я вообще не ценил свою жизнь. Постоянно искал неприятности. Влезал в драки. Хотел почувствовать себя живым, потому что его уход отбил мой интерес к жизни в целом.

– Виль… – Миллз начинает тянуться ко мне, но я аккуратно отстраняю её от себя.

– Не надо меня жалеть, – сжимаю её ладони, наблюдая за тем, как её пальцы нежно поглаживают мои. – Армия стала для меня следующим шагом, – физически чувствую, как моё сердце начинает отбивать бешеный ритм, и делаю глубокий вздох. – Помню, мама была в ярости. Была категорически против моей безумной затеи. Я тогда поступил как глупый мальчишка, бросил её на год, ещё и после того, как она лишилась мужа. Тогда я этого не понимал. Думал только о себе, – сжимаю челюсть от злости.

– Ошибки помогают нам приобрести опыт, – Фрея вырывает одну руку из хватки моих пальцев и дотрагивается до моего лица, проведя пальцем по скуле. – Я тоже была достаточно глупой, когда начала встречаться с Патриком, – она поджимает губы. – Тоже пыталась убежать от боли. Зато теперь я такая, какая есть, и я… – Миллз резко замолкает, опустив взгляд на мои губы.

– Забыла, какое там окончание у поэтичной фразы из интернета? – получаю удар в плечо за очередное издевательство.

– Теперь я такая, какая есть, и я, кажется, счастлива, – с претензией проговаривает Фрея, заставив меня усмехнуться. – Почему ты портишь такие красивые моменты? – Широко улыбаюсь, пожав плечами, и Миллз добавляет: – Я хотела сказать, не жалей ни о чём. Всё, что ты делаешь, это правильно.

Фрея отводит взгляд в сторону, закусив губу, и у меня возникает ощущение, что она говорит эту фразу не мне, а себе.

– Да, solsken, всё правильно, – встречаюсь с ней глазами, и она смущённо улыбается. – Да я не жалею. Мне вообще там понравилось, – ловлю скептический взгляд зелёных глаз и тут же добавляю: – Завёл интересные знакомства. Научился спать на полу. Чуть не поджёг казарму, – ухмыляюсь. – Всё отлично.

– Я вижу, да, – Фрея встаёт на ноги, напоследок подарив мне ещё один оценивающий взгляд. – Может, тогда сегодня поспишь на полу?

– Почему это? – нахмуриваюсь, наблюдая за тем, как Миллз исчезает в проёме двери в ванную.

– Слишком много издеваешься, – Фрея высовывает голову в комнату, едко улыбнувшись. – Вот я и думаю над тем, как тебя наказать, – она стреляет в меня игривым взглядом, прикусив губу.

– Я бы предпочёл другой вид наказания, – бубню, уткнувшись взглядом в мобильный телефон, и начинаю листать записанные в телефонной книжке номера.

Фрея закатывает глаза и прикрывает дверь. А я наконец нахожу нужный мне номер среди множества других. Прикладываю телефон к уху, слушая долгие гудки, и спустя несколько мгновений наслаждаюсь голосом старого друга, звучащем на том конце телефонной линии.

– Раск?

– Себастьян, я так рад тебя слышать, – широко улыбаюсь. – Как жизнь? Как жена? Как родители?

– Прекрасно. Ближе к делу, Вильям, – слышу в голосе Себастьяна привычные нотки пробирающей на дрожь отстранённости.

Ну, ещё бы. Работа вынуждает его быть хладнокровным.

– Понял. Помнишь, ты мне как-то сказал, что ты мой должник? – приподнимаю уголок губ, самодовольно ухмыльнувшись.

– А я смотрю, ты провалов в памяти не имеешь, Раск, – Себастьян тяжко вздыхает. – Это же было лет восемь назад.

– Да. Я вот, например, помню… Помню, как мне пришлось дежурить вместо тебя в один из ясных дней… Когда я должен был поехать домой… К родным…

– Ладно, я тоже это помню, – недовольно проговаривает Себастьян, и я победно улыбаюсь. – Что тебе нужно?

– Нужно найти одного человека. Где он живёт, чем занимается, где покупает свежую прессу, – презрительно произношу.

– Имя есть?

– Есть.

– Если есть имя, мне это не составит особого труда. Ты же знаешь, – тон голоса Себастьяна начинает играть азартными нотками. – Пришли мне в смс.

– Хорошо. Спасибо, Себ, это правда важно для меня.

– Без проблем. До связи, Раск.

Себастьян бросает трубку, и я захожу в диалог с ним, начиная печатать сообщение.

Я: Патрик Суинбёрн.

Себастьян: Понял, принял, босс.

Себастьян: Виль… Возможно, влезу не в своё дело, но… Кто он такой?

Дёргаю уголком рта, кинув короткий взгляд на Фрею, приоткрывающую дверь ванной. Она не торопится выходить и начинает надевать мою футболку на себя, прикрыв идеальные изгибы своего тела. Неотрывно слежу за ней, и она наклоняется вперёд, приподнявшись на носочки, и смотрит на своё отражение в зеркале, проведя пальцем по лицу, оценивающе рассматривая свою кожу. Берёт какую-то маленькую светлую баночку в руки и, развернувшись, сталкивается со мной взглядом. Нежно улыбается, проходя в комнату, и уходит на кухню. Провожаю её взглядом и наконец вспоминаю, что так и не ответил Себастьяну на сообщение, и в тот же миг слышу ещё одно уведомление.

Себастьян: Вильям?

Я: Да. Я здесь.

Я: Он разрушил жизнь моей девушки.

Я: Теперь я хочу разрушить его.

Глава 23. Шаг пятый. Признаёмся в любви

Вильям

– Давайте ещё раз, – лениво протягивает девушка с белоснежными волосами, с прядями около лица, выкрашенными в светло-розовый оттенок. – Фрея, ты можешь постараться? – она кидает пренебрежительный взгляд на Миллз, которая лишь приподнимает бровь, не изменяясь в лице ни на йоту.

– Я буду стараться, простите, пожалуйста, – Фрея почти скулит, но блондинка, похоже, в силу своих низких интеллектуальных способностей не может распознать сарказм, намертво въевшийся в тон Миллз. – Не выгоняйте, – она прижимает руки к груди, сплетя пальцы, и умоляюще смотрит на белокурую барышню.

– Ой, ладно, хватит, – по её тону явно можно прочитать высокомерие, и я замечаю, как лицо Фреи перекашивается от злости. – Я же не жестокая, дам всем время раскрыться. Даже тем, у кого совсем нет таланта, – блондинка спускается вниз со сцены и ловит неодобрительные взгляды других актёров, тут же отбивая их надменной гримасой.

Внутри моей грудной клетки начинает вскипать ярость. Почему какая-то шм… девушка думает, что может общаться в таком тоне с моей любимой женщиной? Я вообще считаю, что Фрея достойна только лучшего, а самое главное – в отличие от вас всех тут собравшихся неудачников, она единственная может действительно добиться всего, чего только пожелает.

Снова по привычке от пренебрежения дёргаю уголком рта, чтобы справиться с эмоциями, которые во мне вызывает эта белокурая девица. А почему все блондинки, которых я встречаю на своём пути, какие-то… даже не знаю, как выразиться так, чтобы было не так грубо.

Чёртовы стервы. По-моему, нормально, да? По факту.

Миллз раскрывает рот, в попытке высказать всё, что она думает по поводу скверного характера своей коллеги, но её останавливает её напарник – и по совместительству бойфренд по сценарию. Что-то шепчет на ухо, и Фрея, закатив глаза, глубоко и продолжительно выдыхает несколько раз, успокаиваясь. Они начинают отыгрывать сценку, и парень дерзко берёт Фрею за талию, притянув к себе.

– Поцелуй меня. – Неотрывно слежу за ним, а моя бровь сама по себе оценивающе ползёт вверх. – Пока у нас ещё есть время…

Фрея тянется к нему, а я, вскочив на ноги, с шумом опускаю ладони на впереди находящиеся стулья.

– Хватит! – вскрикиваю, привлекая внимание всех находящихся в зале людей, а «бойфренд» моей девушки испуганно отстраняется от неё. – Хватит лапать мою девушку, – сквозь зубы произношу, разыгрывая сцену ревности.

Может, мне тоже стоило пойти в актёрское?

– Мы же… – парень заикается, пока я испепеляю его злобным взглядом. – Мы ведь просто репетируем. Это не по-настоящему.

– Да, а язык в её рот ты тоже будешь засовывать не по-настоящему? – небрежно усмехаюсь, выпрямившись, и встречаюсь с Фреей взглядом.

Зря. Я сейчас чуть не сгорел на костре инквизиции.

– Я буквально на минутку, простите.

Фрея молниеносно сбегает по лестнице вниз, надвигаясь на меня, а я кидаю взгляд на блондинку. Она заинтересованно меня разглядывает, а потом коротко, но лукаво улыбается.

– Ты что творишь? – шипит Миллз и, схватив меня за локоть, оттаскивает к стене.

– Пусть они знают, что ты тут со мной, и я никому не дам тебя в обиду, – горделиво улыбаюсь.

– Я сама могу за себя постоять.

– Правда? А, по-моему, ты просто промолчала, – скрещиваю руки на груди. – Твоя «подружка»… – в воздухе показываю кавычки, – меня выбесила вообще, – сжимаю челюсть. – Покажи, чего ты на самом деле стоишь. У тебя же есть я. Пользуйся преимуществом.

– Преимущество в чём? – Фрея вскидывает брови, мягко усмехнувшись. – В тебе, что ли?

– Да, – пытаюсь обнять её, а она отстраняется.

– То есть, без тебя я никто? Пустое место? – чувствую, что Миллз начинает злиться, и понимаю, что сказал что-то не то.

– Я не это имел в виду, я… – начинаю оправдываться, но Фрея меня перебивает.

– Виль, тебе лучше уйти. Увидимся дома, – она опускает голову вниз, а я резко выдыхаю.

– Я тебе помочь хотел вообще-то, – едва слышно произношу, и Фрея поднимает взгляд к моему лицу.

– А я не просила твоей помощи.

Смотрю ей в глаза, нахмурившись, и не понимаю, почему она не хочет принимать мою помощь. Почему она не гордится тем, что я теперь её мужчина? А, может, она не хочет это принимать? Может, она не видит меня своим мужчиной? Я так отчаянно пытаюсь быть для неё поддержкой и опорой, а она постоянно отталкивает меня, говоря о том, что ей эта опора не нужна.

Может, и я тебе тоже не нужен, Фрея?

Моё дыхание учащается, и я по какой-то причине не хочу сейчас идти ей навстречу. Чувствую злость, непонимание, обиду – всё вместе – и, закинув голову назад, делаю шумный вздох, впустив воздух в грудь.

– Ладно, увидимся дома, – раздражённо произношу, и Фрея едва заметно прищуривается. – Только я буду поздно. Не жди.

– Боже, – Миллз закатывает глаза, небрежно усмехнувшись. – Ты ещё и обижаешься? Серьёзно?

– Тебя там ждут, иди, – вскидываю брови и наклоняю голову влево, указав на сцену.

– Виль, ведёшь себя, как ребёнок, честно.

– Спасибо. Буду знать.

Фрея ещё раз раздражённо закатывает глаза и одним движением разворачивается, поспешно отойдя в сторону. Через пару мгновений она оказывается уже на сцене и, моментально натянув на губы искусственную улыбку, продолжает работать. А я сжимаю пальцы в кулак и с шумом опускаю его на стену, вновь и вновь сталкиваясь со сложным характером девушки, в которую мне посчастливилось влюбиться.

* * *

– Повтори, – ставлю пустой стакан на стол, придвинув его к бармену.

Кивнув, парень молча забирает мой стакан и разворачивается ко мне спиной. Прикладываю пальцы к переносице, прикрыв глаза, и глубоко вздыхаю.

Я и правда веду себя как ребёнок, да? Но почему с ней так сложно? Я и сам не понимаю, как так происходит каждый раз, что она оказывается права, а я осознаю это слишком поздно, когда уже наделаю достаточно ошибок.

Что ты там говорила, Фрея? «Ты не совершаешь ошибок, ты делаешь всё правильно»? Так почему же ты тогда меня постоянно отчитываешь, любимая?

Мысли в моей голове соединяются в какой-то несвязный поток размышлений, тематика которых очень плавно перетекает в поиск смысла бытия. Зачем я здесь, какая у меня цель и прочие философские вопросы, возникающие у меня в голове только тогда, когда я в дрова.

Медленно, но верно прихожу к выводу, что, похоже, для того, чтобы мы имели возможность на первом курсе университета успешно сдать философию, нужно было пить перед каждой парой, чтобы воспринимать информацию, как следует.

– Привет, ты здесь один?

Не успеваю сгенерировать в своём подсознании очередной вопрос для размышлений на часы вперёд и слышу тонкий женский голос, сразу же повернув голову вправо.

Вижу перед собой миловидную брюнетку со слабой, даже слегка неуверенной, улыбкой на лице. Задерживаю взгляд в её глазах, но не потому, что она меня заинтересовала, а просто потому, что мне сложно сфокусировать взгляд в одной точке.

Выжидаю несколько секунд, на самом деле не знаю, сколько, ведь время чертовски быстро пролетает, когда ты напиваешься, а потом не помнишь и половины из того, что было, когда ты находился в этом прекрасном состоянии, и, наконец, отвечаю:

– Привет. Ага, – безучастно отворачиваюсь от неё, забирая из рук бармена новый стакан виски, тут же припав к нему губами.

– У тебя что-то случилось?

Краем глаза замечаю, что брюнетка присаживается на соседний стул, жестом показав бармену на свой пустой бокал. Он коротко улыбается, ловко схватив фужер в руки, и вновь поворачивается к нам спиной.

– Ты очень догадливая, – с явной, едкой иронией в голосе проговариваю, вмиг почувствовав себя неловко перед незнакомкой, ведь она по сути мне ничего не сделала, а я… А я пьяный. Мне можно.

– Кто-то не в духе.

Поворачиваю голову в её сторону, вновь найдя её глазами, а она снисходительно улыбается мне, и, кокетливо улыбнувшись бармену, забирает у него бокал мартини.

– А ты не из тех, кто считает, что им все должны, да? – на моём лице возникает мягкая улыбка.

– Нет. Так ты расскажешь, что случилось? – равнодушно бросает, отпивая алкоголь, и упирается кулаком в щёку, повернувшись ко мне лицом.

– Почему тебе так интересно? Ты даже не знаешь, как меня зовут.

– Как тебя зовут?

Улыбаюсь, в тот же момент почувствовав лёгкость в общении с человеком, с которым меня ничего не связывает. Как я по этому скучаю.

– Грегори, – выгибаю бровь.

– Нет, – брюнетка прищуривается, внимательно окинув меня взглядом.

– Что «нет»? – вскидываю брови от удивления.

– Не так тебя зовут.

– А ты детектив?

– Да. Так как тебя зовут?

– Льюис, – приподнимаю уголок губ, и девушка скептически выгибает бровь. – Марк. – Отрицательно мотает головой, и я, сдавшись, устало произношу: – Вильям.

Ставлю локоть на поверхность барной стойки, прислонив край стакана к губам. Через секунду чувствую на языке терпкий, яркий вкус крепкого алкоголя и делаю глубокий вздох.

– Приятно познакомиться, Вильям, – брюнетка выделяет интонацией обращение ко мне, вынудив меня слабо улыбнуться. – Настолько много выпил, что не мог вспомнить, как тебя зовут?

– А ты всегда такая дерзкая, когда с людьми знакомишься? – нахожу её взглядом, склонив голову набок. – Знала, что для того, чтобы расположить к себе человека, нужно сказать ему комплимент, ну, или похвалить его за что-то?

– Могу похвалить тебя за то, что ты так много выпил, что забыл своё имя. – Невольно усмехаюсь, заставив девушку победно улыбнуться.

– Ладно, – разворачиваюсь к ней корпусом, опустив левую руку на барную стойку. – Я просто хотел бы сегодня побыть не собой, – слишком мрачно произношу, и лицо брюнетки тут же обретает задумчивое выражение.

– А что плохого в том, что ты есть, кто ты есть? – она дружелюбно улыбается, а я разочарованно вздыхаю.

– Тот я, кто я есть, совершает идиотские и импульсивные поступки, которые ведут к не очень хорошим последствиям, – устало смотрю в сероватые глаза, прожигающие меня заинтересованным взглядом.

– Но это только твои поступки и ничьи больше.

– В этом и проблема, – улыбаюсь по-доброму, ощущая себя так, как будто разговариваю со старым другом.

– В этом преимущество. Не проблема, – бросает брюнетка, лихо развернувшись ко мне боком, и подзывает бармена. – Почему ты не принимаешь себя таким, какой ты есть?

Нахмуриваюсь, рассматривая её профиль, и внезапно понимаю: а она ведь права. До меня в тот же миг доходит, что меня постоянно учат жизни одни только женщины.

Сколько можно? Зависаю на мгновение, пытаясь проанализировать услышанное своей пьяной головой, а когда брюнетка успешно справляется с получением ещё одного бокала мартини, я вновь встречаюсь с ней взглядом.

– Я тебя загрузила?

– А что, так заметно? – саркастически бросаю, дерзко ухмыльнувшись, и вновь облокачиваюсь на поверхность барной стойки предплечьями.

– Заметно. Нечасто задумываешься в своей жизни, да?

Поворачиваю голову в её сторону, поджав губы, и вымученно улыбаюсь, а губы брюнетки расплываются в лукавой улыбке.

– Советую тебе всё-таки почитать книжки по психологии о том, как правильно общаться с людьми, – небрежно кидаю, достав телефон, и не вижу ни одного уведомления. Не волнуется? Или просто гордая?

– По-моему, у меня и так неплохо получается. – Откладываю телефон, повернув его экраном вниз, и поднимаю взгляд к лицу моей собеседницы. – Так что у тебя там произошло, ты расскажешь или нет?

– А ты сможешь мне помочь?

– Смогу, – брюнетка закусывает губу, проскользнув взглядом ниже по моему лицу, а я безучастно выгибаю бровь. – У меня на примете варианта три, не меньше.

– Как думаешь, в туалете раковина прочная? – отвечаю ей таким же наглым жестом, глянув на её губы, окрашенные помадой ярко-красного оттенка.

– Не знаю… Почему ты спрашиваешь? – тихо произносит брюнетка.

– Просто подумал, если вдруг мы с тобой займёмся сексом, не сломается ли она под тяжестью наших тел, – медленно поднимаю взгляд к её глазам, а она в тот же момент резко вбирает воздух в грудь, задержав дыхание.

Не проходит и пяти минут (да, моё самое нелюбимое количество времени), как я грубо прижимаю девушку, с которой познакомился буквально пятнадцать минут назад, к стене общего туалета шотландского бара, покрывая её шею жадными поцелуями, оставляя на нежной коже следы дерзких укусов.

Да, это мог бы быть мой вечер, а точнее его продолжение, если бы в моей жизни не было Фреи. Но она есть. Я надеюсь, что всё ещё есть. Надеюсь, что я не испортил наши отношения своей гиперопекой. Боже, я так скучаю, что я вообще забыл в этом баре?

– Алло, планета Земля вызывает. Ты чего завис? – брюнетка наклоняет голову набок, вглядевшись в мои глаза, а я, наконец, выпадаю из очередного потока мыслей о моём солнышке.

– Прости, что ты сказала? – нахмуриваюсь, встретившись с ней взглядом, а она ласково улыбается.

– Я сказала, что у меня есть три различных варианта того, как я могу помочь тебе, – девушка опускает свою ладонь сверху на мою, и я перевожу взгляд на наши руки.

– Ни один мне не подходит, извини, – мягко убираю её руку со своей, развернувшись вполоборота, и вглядываюсь в лицо бармена, который тусит где-то в другом конце барной стойки.

– Ты даже не послушал. – Вновь поворачиваю голову, взглянув на брюнетку, и она дарит мне лёгкую улыбку.

– Я очень сомневаюсь, что они мне подойдут, – скрещиваю руки, перенеся на них вес тела.

– Тебе нравятся мужчины? – Невольно усмехаюсь.

– Ты так хотела услышать, что у меня случилось? – Кивает, и я продолжаю: – Я с девушкой поссорился. Хотя совсем недавно всё было прекрасно. Она так мягко стонала. Люблю, когда она так делает, – вижу неуверенную улыбку на лице девушки, красноречиво говорящую мне о том, что ей стало неловко, но вы, надеюсь, не забыли, что сейчас я пьяный и сейчас мне можно всё. – А потом… случилось то, что случилось. Я повёл себя как придурок.

– Никогда ещё в жизни не встречала таких самокритичных мужчин, как ты, – девушка произносит это беззлобно, даже немного нежно. – Честно, я думала, ты самовлюблённый мерзавец, а ты, оказывается, совсем не такой, – её губы образуют мимолётную улыбку.

– Если ты думала, что я самовлюблённый мерзавец, то зачем ты ко мне подошла? – вопросительно поднимаю брови.

– Я люблю самовлюблённых мерзавцев. – Из моей груди вырывается короткий смешок. – Но свободных самовлюблённых мерзавцев, – твёрдо добавляет брюнетка, едва заметно оценивающе прищурившись.

– Желаю тебе встретить того, кого ты ищешь, – улыбаюсь.

– Спасибо. А тебе желаю помириться с твоей девушкой. Даже я заметила, как сильно ты из-за неё переживаешь. Сидишь тут, пьёшь в одиночестве, как заядлый алкоголик.

– Эй…

– Было приятно пообщаться с тобой, Вильям, – девушка встаёт на ноги, подарив мне на прощание ещё одну добрую улыбку.

– Взаимно.

Наблюдаю за тем, как брюнетка отходит от барной стойки, приблизившись к небольшому столику, за которым сидит мужчина лет тридцати, в дорогом костюме, и смотрит в экран мобильного телефона. Увидев девушку, мужчина опускает мобильник вниз, с интересом глянув на неё. Она кокетливо улыбается, приподняв бокал, и он жестом приглашает её присесть. Не пропадёт девочка.

Коротко улыбаюсь и поворачиваю голову обратно, найдя глазами стеллажи с бутылками. А ведь эта дерзкая брюнетка действительно права. Я сижу здесь один, пью так, как будто у меня невероятное горе, которое обязательно должно быть обмыто дорогим двойным французским бурбоном, но я снова оказываюсь неправ. Это не горе, это выбор. Мой выбор сейчас быть здесь, а не рядом с ней.

Но Миллз сама говорила, что мы не совершаем ошибок, а приобретаем опыт. И я приобретаю опыт, а точнее, осознание того, насколько она мне на самом деле дорога.

* * *

Захожу в квартиру Миллз в третьем часу ночи, почти не стоя на ногах. Я был настолько зол, что решил устроить себе самую настоящую экскурсию по лондонским пабам. Шот здесь, шот там, стакан виски, бокал красного сухого, бокал просекко, стопка водки, и всё за пару часов.

Наверное, мне стóит пересмотреть приоритеты по жизни, потому что если я буду так бухать каждый раз, когда буду ссориться с Миллз, я стану заядлым алкоголиком уже к двадцати пяти годам, как и заметила таинственная незнакомка из последнего в списке заведения, которое я посетил за сегодняшний вечер.

Закрываю дверь, еле-еле попадая в замочную скважину ключом, и отбрасываю его куда-то в сторону, даже не глянув направление. Кое-как раздеваюсь, кидаю куртку в прихожей, не имея сил даже просто повесить её на вешалку, и иду в спальню. Ложусь в кровать к Фрее, сразу же грубо накинув на неё руку, и она начинает ворочаться. Поворачивается ко мне лицом, а я уже закрываю глаза и слышу лишь недовольный хрип.

– Виль… Виль, – она толкает меня, но я лишь сильнее прижимаю её к себе. – Прекрати. От тебя несёт перегаром. Иди спи в кресле.

Чувствую её ладони у себя на груди и нехотя открываю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на её лице.

– Что? Серьёзно? – еле выдавливаю два слова, и Фрея морщится, отвернувшись от меня.

– Абсолютно, – она поворачивается ко мне спиной, натянув одеяло на своё тело, а я кидаю на неё недовольный взгляд, сведя брови к центру.

Наверное, со стороны я выгляжу довольно забавно, когда напиваюсь, только вот не в те моменты, когда бужу свою девушку посреди ночи, зная, что ей с утра нужно будет рано встать и пойти на учёбу, а вот у меня будет возможность выспаться. Иногда я ненавижу себя за свою импульсивность и неумение думать наперёд, но всё же надеюсь когда-нибудь научиться принимать себя таким, какой я есть.

Фрея как обычно оказалась права, когда сказала, что я веду себя как ребёнок, но я не могу просто взять и избавиться от всех своих вредных привычек моментально. Да, мне придётся работать над собой, но явно не сейчас, потому что сейчас даже такая простая задача, как дойти до кресла в гостиной, кажется мне почти недостижимой.

Я всё же добираюсь до моего сегодняшнего пристанища и плюхаюсь в кожаное логово, тут же откинув голову назад. Я так устал, что это кресло кажется мне идеально мягким и невероятно удобным, но лишь в первые секунды моего погружения в него. Почти сразу закрываю глаза, а пульсирующая боль в висках не даёт мне расслабиться и улететь в мир сладких грёз.

Нет. Всё-таки нужно заканчивать с самобичеванием и лечением себя алкоголем, иначе меня и правда придётся скоро искать не в барах Лондона, а в местном центре реабилитации алкоголиков.

Когда я начинаю медленно проваливаться в сон, чувствую, что мне, пожалуй, хотелось бы сейчас оказаться в тёплой и уютной постели, а не в кресле качества уровня Икеа. Слышу едва различимые шаги, но не имею в данный период своей жизни сил даже на то, чтобы тупо открыть глаза, поэтому просто прислушиваюсь к тому, как ко мне приближается Фрея.

– Боже, и за что мне это всё? – шёпотом произносит Миллз, и я всё же с трудом приподнимаю веки, моментально найдя её взглядом. – Ты когда-нибудь перестанешь напиваться в хламину?

Она опускается на подлокотник кресла, глянув на меня с сожалением, но в то же время с осуждением, и я устало вздыхаю.

– Я не знаю, котёнок, – тянусь к ней, а она дотрагивается до пуговиц на моей рубашке, начиная медленно расстёгивать их. – Solsken, я немного не в себе сейчас, чтобы…

– Да сдался ты мне такой, – Фрея стягивает с меня рубашку и принимается за ремень на моих брюках. – Я не пущу тебя в кровать в одежде.

Миллз избавляет меня от лишней одежды и, взяв за руку, тянет на себя. Встаю, обхватив её руками. Сильно прижимаю к себе, а она пытается вырваться.

– Так и скажи, что просто хотела раздеть меня, чтобы посмотреть на меня без одежды, – сильнее сжимаю её в объятиях и слышу недовольное кряхтение.

– На что смотреть-то? Чего я там не видела, – Фрея наконец вырывается из моей хватки и берёт меня за руку, уводя в спальню.

– Ну, не знаю, может, ты думала, что что-то поменялось, – с шумом ложусь на кровать и в тот же миг понимаю, насколько она всё-таки мягче и удобнее грёбанного кресла.

– Спокойной ночи, мой пьяный медвежонок.

* * *

Сквозь страдания, соизмеримые с адской пыткой, открываю глаза, моментально почувствовав острую боль в висках. Я всегда знал, что существует ад и рай, но никогда не был особо верующим. Это утро даёт мне понять, что Господь Бог всё же есть, и он может простить всё. Только вот мне это божье прощение, похоже, не светит. Я должен ответить за все свои грехи, вымаливая пощады у самого Сатаны.

Приподнимаюсь на локтях, тут же зажмурившись, и невольно кидаю взгляд на прикроватную тумбу. Вижу стакан воды и таблетку от головной боли, а в моих мыслях всплывает:

– Миллз, ты ангел.

Выпиваю таблетку, но мне это ни черта не помогает. Облокачиваюсь на спинку кровати, закинув голову назад, и прикрываю глаза, продолжая держать стакан в руках.

– Доброе утро! – бодро вскрикивает Фрея, резко раскрыв шторы, и я с шумом опускаю стакан на тумбу, прикрыв ладонями лицо. – Как спалось, любимый? – она разворачивается с довольной улыбкой на лице, уперев руки в боки, а я окидываю её усталым взглядом.

– Ты чего так кричишь? – едва слышно выдавливаю, натянув одеяло на своё тело сильнее.

– Это месть за то, что разбудил меня, – Фрея подходит ближе, присев на край кровати. – Я не выспалась. А мне выходить через двадцать минут.

– Прости, солнышко, – вновь касаюсь пульсирующего виска пальцем, на секунду прикрыв глаза. – И спасибо за таблетку. – Миллз легко улыбается.

– Что вчера случилось?

– Решил устроить себе экскурсию по барам Лондона, – пренебрежительно кидаю.

– И как? Понравилось?

– Ни черта подобного. Я так сопьюсь, если не возьму себя в руки, – наконец решаюсь взглянуть Фрее в глаза, а она лишь едва заметно прищуривается. – Я был неправ. Я не должен был мешать тебе работать. Я просто… – устало вздыхаю, отведя взгляд вверх. – Я просто… так хочу защитить тебя. И хочу, чтобы ты тоже этого хотела.

– Единственную защиту, которую я хочу от тебя, ты можешь купить в аптеке, – Миллз закусывает губу, а я приподнимаю уголок рта.

– Я не чувствую себя нужным тебе, – глубоко вздыхаю, и Фрея моментально мрачнеет, поджав губы. – Точнее, я не вижу, как я могу быть для тебя мужчиной, если не защищаю тебя от всяких… – замолкаю, закусив губу.

– Виль, что насчёт того, чтобы просто быть рядом? – Фрея подсаживается ближе. – Мне сложно принимать такую заботу. Твоя самоотверженность меня пугает. Ты слишком… – Миллз делает прерывистый вздох, а я, не отрываясь, смотрю ей прямо в глаза, – слишком сильно отличаешься от Патрика, – едва слышно добавляет, опустив взгляд вниз.

Снова этот грёбанный Патрик. Теперь я уверен на сто процентов, что обязательно должен найти его и надрать его жалкий зад.

Нет, это уже не самоотверженность или попытка доказать моей любимой, что я настоящий мужчина. Это уже дело принципа. Я испытываю крайне негативные эмоции к людям, которые пользуются теми, кто потерялся и кто в этот момент нуждается в искренней поддержке.

И вместо этой поддержки они получают ещё больше страданий и унижений, а потом не могут быть просто-напросто счастливы.

Беззаботно, по-детски, наивно счастливы. Этого заслуживает каждый из нас. Ну, все, кроме таких, как Патрик Суинбёрн.

Такие, как Патрик Суинбёрн, заслуживают лишь такого же скотского отношения к себе, каким они одаривают прекрасных людей, по ошибке оказавшихся в их убогой жизни.

– Я тебя люблю, – тихо произношу, продолжая смотреть на неё, и она поднимает голову, встретившись со мной взглядом.

– Что ты сказал? – большие зелёные глазища бегают по моему лицу, а ритм моего сердца начинает ускоряться.

– Я сказал… – беру её ладони в свои и моментально ощущаю, что они едва заметно подрагивают, – что я тебя люблю, – шёпотом договариваю и бросаю взгляд на её губы, но не двигаюсь, будто спрашивая разрешения.

Губы Фреи размыкаются, и она делает несколько прерывистых вздохов. Поднимаю взгляд к её глазам, а она смотрит на меня так, как будто не верит.

Но не потому, что не доверяет мне, а потому, что думает, что я шучу.

Такой вот у неё взгляд. Как я это понял? Не знаю. Просто почувствовал.

– И как мне теперь на пары идти? – Миллз продолжает пялиться на меня, словно я признался ей в том, что когда-то занимался сексом с девушкой и кончил за пять минут. А, подождите секунду…

– Со знанием того, что я тебя люблю, – легко улыбаюсь, впервые разглядывая её такой растерянной.

Может, почаще говорить ей, что я её люблю? Возьму на заметку.

– Господи, ты уже три раза это сказал, а я даже один не могу.

Фрея вырывает ладони из моих, прикрыв ими лицо, и я одним движением придвигаюсь к ней, присев вплотную.

– А мне и не надо, чтобы ты говорила это в ответ, – дотрагиваюсь до её рук, медленно опуская их вниз, и заглядываю ей в глаза. – Я хочу, чтобы ты сама почувствовала правильный момент для признания, – заправляю ей прядку волос за ухо, нежно улыбнувшись.

– Виль…

Не даю ей договорить и прикасаюсь губами к её. Прикасаюсь нежно, заботливо, будто вновь и вновь доказываю ей правоту своих слов. Фрея хватает воздух грудью, не углубляя поцелуй, а лишь отвечая на мои мягкие прикосновения такими же неуверенными и нежными касаниями.

Моё дыхание сбивается, но уже не по причине того, что я внезапно возбуждаюсь и хочу, чтобы она оставила такие же поцелуи на моём теле, только чуть-чуть пониже. Моё дыхание сбивается от осознания того, что я был неправ, когда думал, что ничего не контролирую в наших с Фреей отношениях, поэтому зарождаться им ни в коем случае не стоит.

Факт в том, что мы вообще мало что контролируем, и в этот короткий список входят лишь наши эмоции и поступки, которые мы совершаем, поддаваясь этим эмоциям или же вовсе игнорируя их. Но красота жизни состоит в том, что лучшие моменты происходят тогда, когда мы этого не ожидаем. А значит, не контролируем ситуацию.

Довольно иронично получается, да? Я так долго бегал от собственного счастья и только сейчас смог это понять.

Тут не Миллз должна благодарить меня за мою самоотверженность. Это я должен благодарить её за то, что она предоставила мне возможность в неё влюбиться.

А моя любовь к ней, в свою очередь, помогла мне осознать такую простую, но важную истину.

– Мне пора… пора в университет, – Фрея отстраняется, проведя ладонями по моим скулам, и делает мелкие судорожные вздохи, приоткрыв рот.

– Буду тебя ждать. Мне приготовить что-нибудь на ужин самому или заказать и снова сделать вид, что я умею готовить? – расслабленно улыбаюсь, выгнув бровь.

– Как хочешь, – Миллз дарит мне тёплую улыбку, на секунду опустив взгляд вниз. – Я приму любой твой выбор, – неуверенно находит меня глазами.

– В таком случае ты должна принять себя.

* * *

– Виль, я вернулась, – слышу голос Миллз из прихожей.

Сижу, уперевшись ступнёй в подставку напротив стоящего стула, и делаю отчёт о прибылях и убытках нашего с мамой бизнеса. До сих пор не понимаю, почему так и не нашёл бухгалтера для выполнения этой муторной работы, но, может, я просто слишком сильно люблю страдания? Стоит поискать ответ на этот вопрос на досуге.

А пока что, я закидываю руку на спинку соседнего стула, повернув голову в сторону двери в кухню, и через мгновение вижу в проёме Фрею, прячущую что-то за спиной.

– Привет, – загадочно произносит, шагнув вперёд, а руки продолжает прятать сзади.

– Что у тебя там? – наклоняюсь назад, вытянув шею, и хочу заглянуть за её спину, но она резво разворачивается, и я слышу шуршание пакета, тут же заинтересованно прищурившись. – Неужели еды купила? Какой приятный сюрприз, – мечтательно добавляю, вернувшись глазами к экрану.

– А ты не приготовил ужин? – Фрея делает шаг ко мне, кинув взгляд за меня, на плиту, и я резко выпрямляю руки, обхватив её тело, и дотрагиваюсь ладонями до её ладоней, крепко сжимающих ручку пакета. – Эй! Нет, отпусти, – она пытается вырваться, но я тяну её на себя, усадив на колени.

– Показывай, что там.

Перемещаю ладони на её талию, сжимая пальцы. Фрея продолжает держать руки за спиной, с претензией рассматривая меня. Нахожу глазами её напряжённые плечи и мягко усмехаюсь.

– Хотя… мне нравится, когда ты так держишь руки сзади. Представляю тебя связанной, – приближаюсь к ней лицом, снова вытягивая шею, но Миллз дотрагивается одной рукой до моей щеки, легонько оттолкнув меня в сторону.

– Я купила тебе подарок.

Фрея протягивает мне пакет, наконец достав его из-за спины, и я вижу, что это не обычный пакет, а подарочный. С твёрдыми стенками, с мягкой ручкой, с цветочком в виде рисунка. Накрываю её ладонь своей, забирая пакет у неё из рук, и, недовольно выгнув бровь, перевожу на неё взгляд.

– Это намёк? – касаюсь пальцем цветка, изображённого на подарочной упаковке.

– Ну… да, – Фрея горделиво улыбается. – Когда я увидела этот пакет в магазине, сразу вспомнила, как ты тогда назвал себя цветком. Слишком забавно, – хитро ухмыляется.

– Да, в последнее время у тебя прямо не жизнь, а одно сплошное стендап выступление. – Получаю удар в плечо и, самодовольно улыбнувшись, заглядываю внутрь пакета. – Медведь?

Достаю плюшевого медведя, взглянув на него равнодушно, даже немного отстранённо. И что мне с ним делать?

– Медвежонок, – Фрея улыбается шире, а я закатываю глаза. – Это ты, – она треплет его за ухо, нежно улыбнувшись.

– Мне, конечно, очень приятно твоё внимание, – подталкиваю Миллз под спину, и она встаёт на ноги, сразу же развернувшись ко мне лицом. Делаю шаг вперёд и встаю напротив неё, опустив взгляд на медведя в моих руках. – Но я предпочитаю игрушки немного другого характера, – двусмысленно улыбаюсь, медленно найдя Фрею глазами, и она делает мягкий вздох, закусив губу. – А его я скорее всего либо случайно потеряю, либо отдам нуждающимся детишкам.

– Ну, он теперь твой, – Миллз вновь заводит руки за спину, переведя взгляд на плюшевую игрушку. – Можешь делать с ним, что пожелаешь. Только вот… – она касается живота медведя, обхватив его за шею. – Он кое-что говорит. Послушай, а потом уже делай с ним, что хочешь, – Фрея убирает руку обратно, загадочно улыбнувшись.

– Говорит… Интересно.

Нахмуриваюсь, нащупав внутри медведя кнопку, и, наконец, нажимаю на неё. Электронный голос произносит: «Я люблю тебя», и я в тот же миг нахожу Фрею глазами, вопросительно приподняв бровь.

– Значит, ты подарила мне медведя, который говорит «я люблю тебя»?

Не замечаю, как сильнее зажимаю в руках некогда совершенно бесполезную для меня игрушку, в один момент ставшую почти самым дорогим, что у меня когда-либо было.

– Да, – Фрея не двигается, продолжая смотреть мне в глаза, и я слабо улыбаюсь. – Я не могу сказать тебе этого сама, но я очень хочу, – Миллз нервно закусывает губу. – Пусть хоть он скажет, – кивком показывает на медведя, бросив на него короткий взгляд.

– Ну, да, это я уже понял: медведь меня любит, – издевательски улыбаюсь, и Фрея поджимает губы, растянув их в вымученной полуулыбке. – Может, в таком случае, мне стóит поцеловать его? – провожу пальцем по медвежьей мордочке, опустив взгляд вниз.

– Ну, и целуйся с ним, ну, и пожалуйста, – с искусственной обидой в голосе проговаривает Фрея, заставив меня усмехнуться.

Миллз скрещивает руки на груди, повернув голову в сторону, а я бросаю медведя на стол.

– И я тебя, solsken, – шёпотом произношу, коснувшись ладонями её предплечий. Фрея переводит на меня взгляд, растерянно приподняв брови, и я продолжаю: – И я хочу целовать только тебя.

Улыбается. Я, успешно дождавшись нужной реакции, добавляю, перед этим растянув губы в едкой улыбке:

– Не ревнуй меня к плюшевому медведю. Из вас двоих я выбираю тебя. Довольна?

Фрея снова бьёт меня по плечу и, замахнувшись на лицо, делает шаг ко мне, приблизившись вплотную. В этот же момент перехватываю левой рукой её руку, схватив за запястье, а ладонь правой руки опускаю на изящную талию, грубо прижав тело Фреи к своему. Встречаюсь с ней взглядом, продолжая полностью фиксировать её, и чувствую, как она расслабляется в моих объятиях.

– Я сказал тебе, что я тебя выбираю, а ты дерёшься, – сжимаю пальцы на тонком запястье, опустив руку Фреи вниз, и завожу её ладонь на свою спину. – Обними меня.

Миллз прижимается ко мне, уткнувшись носом в мою грудь, и делает глубокий, продолжительный вздох. Опускаю подбородок на тёмную макушку, прикрыв глаза.

– Мне нужно будет уехать на пару дней домой. К папе, – Фрея отстраняется, взглянув мне в глаза. Вопросительно вскидываю брови, и она, мягко поглаживая ткань моей футболки, неуверенно спрашивает: – Хочешь со мной?

– Уже хочешь познакомить меня с отцом? Так вот сразу? – нахально улыбаюсь, вновь получив в ответ на свои издевательства недобрый взгляд Миллз. – Ладно, конечно, хочу, – растягиваю губы в самодовольной улыбке.

– Не боишься?

Фрея отталкивает меня руками, отойдя к кухонному гарнитуру, и кидает на меня заинтересованный взгляд.

– Я? Ты шутишь, наверное? Ничего я не боюсь, – произношу как можно более убедительно.

– Ну, хорошо, – кокетливо улыбается, отвернувшись, и начинает разбирать пакет с продуктами.

Киваю, присаживаясь обратно за стол, и через мгновение нахмуриваюсь, вперив пустой взгляд в экран ноутбука. Сжимаю челюсть, бегая взглядом по буквам в отчёте, а мысли забиваются совсем другим.

Наверное, вам сложно будет в это поверить, но… Я имею слабости. Да, я не идеален, как вам могло показаться, у меня тоже есть страхи. И один из них – это отцы. Принципиально не знакомлюсь с отцами своих девушек, потому что знаю, что они скажут.

– Он несерьёзный, он самовлюблённый, он бабник, тебе нужен лучше, тебе нужна улучшенная версия меня, ведь даже я не достоин моей маленькой принцессы.

Однако ради Миллз я готов на многое, в том числе на самое страшное: познакомиться с мистером Миллзом и при этом попытаться выжить.

Ну, что же, дамы и господа, рискнём?

Глава 24. Шаг шестой. Впускаем любовь в дом

Фрея

– Заходи, – вынимаю ключ из замочной скважины, бегло окинув прихожую взглядом.

Вильям, не произнеся ни слова, делает шаг внутрь, окинув оценивающим взглядом интерьер нашего коттеджа в маленьком городке Ротерем в окрестности Шеффилда. Коротко улыбается, кинув на меня небрежный взгляд, и, скинув с себя верхнюю одежду, проходит дальше.

– А где… все? – Вильям разворачивается, просунув ладони в карманы джинс.

– Все? – улыбаюсь, удивившись его вопросу.

Папа вроде живёт один. Или я чего-то не знаю?

– Ну, твой отец и твоя собака, – Раск ухмыляется, развернувшись, и подходит к дивану в гостиной, скинув на него спортивную сумку.

– Папа сказал, что вышел погулять с Дейзи, – прохожу на кухню, начиная хозяйничать на ней. – А ещё… попросил подождать его. Вместе поужинаем, – приоткрываю крышку кастрюли, вдыхаю аромат отменно приготовленной домашней пищи и моментально осознаю, что искренне желаю попробовать её на вкус. – Ты осваивайся, а я пока схожу в душ, – закрываю крышку, глубоко выдохнув, и быстрым шагом направляюсь в ванную.

– Я с тобой. – Разворачиваюсь, скептически взглянув на Раска, а он довольно улыбается. – Ну, что? – устало спрашивает Вильям и делает шаг мне навстречу. – Я тоже хочу освежиться после дороги. А если мы пойдём вместе, сэкономим время и воду, – он закусывает губу, а я улыбаюсь, заметив в его взгляде проскользнувшую искорку страстного авантюризма.

– И ведь не поспоришь с аргументами. – Вильям победно улыбается. – Ладно, идём, – беру его за руку и затаскиваю в ванную на первом этаже. – Только быстро, – включаю воду, стягиваю с себя кофту, бросаю её на небольшой низкий стул и разворачиваюсь к Вильяму лицом. Он окидывает меня взглядом, и я добавляю: – А, точно блин, я забыла. Для тебя же это вовсе не проблема. Делать всё быстро, – растягиваю губы в издевательской улыбке, и Раск поднимает глаза к моим.

– Серьёзно? Снова? – небрежно произносит Вильям, равнодушно взглянув на меня, и повторяет за мной действие, избавляясь от футболки. – Ты, кажется, уже убедилась в том, что это было лишь исключением из правил, а не само правило.

Раск продолжает бухтеть, а я зависаю, рассматривая то, как медленно оголяются напряжённые накачанные мужские бёдра, и невольно закусываю губу, как будто вижу Вильяма голым впервые в своей жизни. Наклоняю голову набок, на секунду позабыв о существовании внешнего мира, бурлящего в своём ритме за пределами этой ванной комнаты, температура воздуха в которой слишком внезапно вскочила вверх. И вскочила она вверх, наверное, из-за включённой воды в душе. Да, определённо из-за воды.

Раск отбрасывает брюки на то же кресло, выпрямившись, а я поднимаю растерянный взгляд к его лицу. Он расслабленно улыбается, делает шаг ко мне, ещё один и встаёт от меня на расстоянии одного грёбанного сантиметра.

– Ты сказала «быстро», а сама стоишь и смотришь, как я раздеваюсь, – едва слышно произносит Вильям, опуская руки на мою талию, и касается края моих леггинсов.

Резко вздыхаю, но продолжаю стоять, как стояла. Захватив пальцами края кружевного белья, Раск стягивает с меня чёрную ткань лосин, скользя ладонями по моим бёдрам. Он сгибает ноги в коленях, присев на корточки, а я опираюсь руками на раковину и по очереди отрываю ступни от пола, помогая ему избавить меня от одежды. Мужские ладони касаются моих напряжённых до невозможности икр сзади, скользя вверх.

Прикрываю глаза и прерывисто вбираю воздух в грудь, пытаясь прийти в чувство, но рядом с Вильямом это сделать бывает практически невозможно. Он приподнимается, и его руки поднимаются выше, обхватывая мои бёдра. Раск приближается лицом к моему телу, и я начинаю чувствовать его горячее дыхание на своей коже.

Он оставляет влажные, долгие поцелуи на нижней части моего живота, перемещаясь то вправо, то влево, исследуя губами каждый миллиметр моего тела. Закусываю губу, откидывая голову назад, и вспоминаю, чем всё закончилось в прошлый раз. Непроизвольно с моих губ слетает тихий стон, и Вильям останавливается, моментально приподнявшись на ноги.

– Идём. У нас мало времени.

Раск хитро улыбается и, коротко поцеловав меня в щёку, резко отодвигает шторку душа в сторону. Непринуждённо шагает в ванну и оказывается под струями горячей воды, делая вид, что ничего не происходит.

– Засранец, – бормочу себе под нос, наблюдая за тем, как капли воды стекают вниз по крепкому мужскому телу.

Буквально через пять секунд я уже ощущаю пылкие поцелуи Вильяма на своих губах. Шагаю вперёд и прижимаю его к стене, зарывшись в мокрые шелковистые волосы пальцами.

– Нет, это твоё место, – мягко произносит Раск, смело развернувшись, и у стены оказываюсь уже я.

– Но я…

Не успеваю возразить, и Вильям прижимается ко мне сзади, сделав глубокий продолжительный вздох. Вильям прижимает меня к стене в душе, крепко придерживая за талию, и я вроде бы должна думать только о том, какую позу выбрать на этот раз, но я по какой-то причине чувствую сейчас то, как он на самом деле со мной нежен, заботлив и ласков.

Именно сейчас я понимаю, что он говорил искренне, когда признавался мне в любви. Тогда я это услышала, а сейчас почувствовала.

– А если папа вернётся раньше?

Касаюсь грудью холодной плитки и ощущаю разницу температур, которая только больше разогревает меня изнутри.

– Ну и что? – Вильям опускает ладонь на моё бедро, проскользнув пальцами на внутреннюю сторону. – Ты правда веришь в то, что он думает, что мы с тобой только за руки держимся и по ресторанам ходим?

– Боже, ну, не в его же доме мы будем… – делаю резкий вздох, ощущая, как неторопливо и неглубоко мужские пальцы входят внутрь, и сильно закусываю губу. – Виль, глубже… – чувствую горячие ладони Раска, по-свойски блуждающие по моему телу, и вытягиваю руки выше, повернув голову влево на девяносто градусов.

– Ещё? – его низкий хриплый голос действует на меня как грёбанный афродизиак, и я тут же хватаюсь за кран душа, с силой сжав пальцы.

– Да… да, ещё… – проговариваю сквозь рваный вздох, сдержав в себе порыв закричать его имя.

Вильям делает ещё одно движение, проникнув глубже, и с моих губ всё же срывается один мягкий стон. Раск накрывает мой рот ладонью, прижав мой затылок к своему плечу. Начинаю приближаться к финалу этой прекрасной встречи с Вильямом в душе, как вдруг, совершенно неожиданно, слышу мужской голос, доносящийся из коридора:

– Детка, я дома.

– Папа?

Стремительно разворачиваюсь, оттолкнув Вильяма от себя, и он растерянно шагает назад.

– У тебя там всё нормально? – слышу, как папа подходит ближе к ванной и дотрагивается до двери, постучав по ней. – Ты скоро? Нужно помыть лапы Дейзи.

– Я… я не знаю. Давай… – сквозь вздохи произношу, и Вильям выгибает бровь, двусмысленно улыбнувшись. Пялюсь на него, бросаясь в него осуждающими фразами в мыслях на всех языках, которые знаю, и добавляю: – Давай я сама её помою. – Вильям закусывает губу, проскользнув взглядом ниже по моему телу. Ненавижу.

– Да мне несложно. Ты шторку прикрой, а дверь открой, я сам всё сделаю. Пока ты выйдешь, пройдёт уйма времени. Она не может столько ждать.

Понимаю, что папа стал уже вторым мужчиной за сегодня, с аргументами которого спорить оказалось бесполезно, поэтому, я одним движением одёргиваю шторку, закрыв её до конца с двух сторон, и, взглянув Раску прямо в глаза, шепчу, еле-еле слышно:

– Если ты издашь хоть один звук, ты труп, – встаю напротив Вильяма, который в тот же миг раздвигает губы в широкой улыбке, заставляя меня раздражённо закатить глаза. А он ведь наслаждается каждой грёбанной секундой этой неловкой до жути ситуации. – Папочка, у меня ведь не закрыто. Заходи, – кричу, закинув голову назад, и через секунду вновь встречаюсь с Раском взглядом.

– «Папочка»? Меня ты тоже можешь называть «папочка», – шёпотом произносит ходячий труп, и я грубо закрываю ему рот ладонью, кинув на него злобный взгляд.

– Умолкни, – шиплю на Раска, а через мгновение дверь скрипит, и в ванную заходит папа.

– Ну, и жарища у тебя здесь. – Вильям вскидывает брови, вновь растянув губы в самодовольной улыбке, а я начинаю шумно выдыхать. – Я не понимаю, как ты тут ещё не сварилась в этой духоте, – слышу, как папа включает воду и как Дейзи царапает мраморную поверхность раковины своими коготками.

– А я люблю горячую воду, – моя реплика снова заставляет Раска удовлетворенно улыбнуться, и я злостно поджимаю губы.

Наверное, он начинает чувствовать моё явное и слишком-слишком мучительное смятение, поэтому в одно мгновение становится серьёзным и, накрыв мою ладонь своей, опускает её вниз, переместив на свою грудь. Сжимает пальцы, продолжая смотреть мне в глаза, и я заметно расслабляюсь, мягко улыбнувшись.

– Как там погода?

Свожу брови к центру, моментально поняв, что задала совершенно идиотский вопрос.

– Дождь. Дейзи не очень понравилось гулять, – папа выключает воду и опускает собаку на пол. Он затихает на некоторое время, а моё сердце из-за волнения начинает отбивать неровный ритм. – А где Вильям?

– Вильям… – рассматриваю голубые глаза, в которых играют чёртики огненного азарта. – Вильям вышел посмотреть окрестности, тут буквально в двух шагах.

Буквально в двух, пап. Буквальней некуда.

– Под дождём? – в голосе папы мелькает недоверие.

Зажмуриваюсь, вновь поджав губы, и Вильям сжимает мою ладонь сильнее. Мягко вздыхаю и выпаливаю:

– У него спорт головного мозга. Ему вообще неважно, какая погода, пробежка по расписанию. – Раск тепло улыбается, и я закусываю губу.

– Понятно… – слышу топот маленьких лап и старческое кряхтение папы. Он вновь включает воду, и я облегчённо выдыхаю. – А чья это тут мужская одежда?

Рано ты расслабилась, Миллз. Очень рано.

– Твоя? – игриво улыбаюсь, и Вильям дарит мне такую же улыбку.

– Ну, я бы узнал, если бы это была моя.

– Ах, точно… – закатываю глаза, наклонив голову. – Это же одежда Вильяма. – Раск в недоумении нахмуривается, и я добавляю: – Я её сюда бросила, извини. Он переодевался, чтобы пойти на пробежку, – победно улыбаюсь, коротко приподняв брови, а Вильям одобрительно кивает.

– М-м, ну, ладно, – папа делает два шага к выходу из ванной, но внезапно останавливается. – Пока он не здесь, я бы хотел сказать пару слов…

– Может, не стóит? – тут же перебиваю папу, заметив в глазах Раска нарастающую панику. Не боится, как же. – Нехорошо обсуждать людей за их спинами.

– Да я и не хотел обсуждать, обсуждать-то нечего, я с ним даже не знаком. Хотел всего лишь спросить, уверена ли ты… – слышу в голосе папы нотки настороженности и поворачиваю голову в сторону, будто хочу посмотреть ему в глаза, но вижу лишь узоры на тёмно-серой шторке душа. – А, впрочем, неважно, ладно. Жду тебя на кухне. Ну, и Вильяма тоже. Когда он там вернётся.

Папа покидает ванную так же стремительно, как вошёл в неё минут пять назад, и я накидываю руки на плечи Вильяма, прильнув к нему всем телом. Наконец-то делаю глубокий выдох, пытаясь привести в норму дыхание, а ладони Раска ложатся на мою спину, прижимая меня к нему ближе.

– Так, я пошла, – отстраняюсь от Вильяма, снова встретившись с ним взглядом.

– А я? – он мягко улыбается.

– А ты нет.

Ступаю на симпатичный мягкий ворсистый коврик и в тот же миг удивляюсь тому, что у папы такой хороший вкус. Когда он успел его развить?

– И что, я останусь здесь навсегда? – жалобно произносит Раск, высунув голову наружу.

– А ты хочешь остаться жить с моим отцом? – игриво улыбаюсь и наматываю полотенце на своё тело. – Кран душа здесь постоянно подтекает. Как же бесит, – наблюдаю за тем, как Вильям выключает воду, но скопившиеся капли продолжают спадать вниз.

– Точно так же, как ты, когда видишь меня, – Раск разворачивается ко мне лицом, похотливо улыбнувшись.

– Ладно, – дарю ему неуверенную улыбку и отворачиваюсь, взглянув на своё отражение в зеркале.

– Ты кончила?

Теряюсь от вопроса Вильяма, который он никогда не задавал настолько прямолинейно, и поднимаю брови, моментально найдя его глазами.

– Нет, – прищуриваюсь. – Я не успела. Но мне не привыкать, – снова издевательски улыбаюсь, прикусив губу, и Раск выходит из душа, раздражённо закатив глаза.

– Ну, ничего. Ещё успеешь, – небрежно бросает Вильям и обматывает вокруг бёдер полотенце, опустив голову вниз. На мгновение зависаю, рассматривая, как капли воды стекают по его идеальному прессу и теряются в махровой ткани полотенца. – У нас ещё вся ночь впереди. Только тебе придётся быть тихой, – он выпрямляется, развернувшись ко мне лицом, и я, нервозно сглотнув, отчаянно выдыхаю. – Да, и сглотнуть ты тоже успеешь.

– Ты почему такой активный сегодня? – нахмуриваюсь, непонимающе взглянув на Вильяма. – Шутишь только пошлые шутки как подросток в период пубертата.

– Я волнуюсь, – Вильям обессиленно опускает руки вниз. – Хочу понравиться твоему отцу, – он делает шаг ко мне навстречу, и его губы образуют мягкую улыбку.

– А говорил, что не переживаешь, – нежно улыбаюсь.

– Я хотел выглядеть бесстрашным принцем в твоих глазах, – Раск делает ещё шаг и касается моей талии, притянув меня к себе.

– Зачем? – опускаю ладони на его грудь, приподнявшись на носочки. – Я и так тебя… – замолкаю, разомкнув губы, и делаю мягкий вздох. Вильям еле-еле приподнимает уголок губ, слабо улыбнувшись. – Ну, ты понял, – разрываю наши объятия, потянувшись к стулу, и, скинув полотенце, быстро натягиваю на себя одежду.

– Понял, – лениво протягивает Раск, развернувшись ко мне лицом. Его физиономия окрашивается гримасой явного недовольства. Вопросительно вскидываю брови, и он добавляет: – Ты сказала, что я переодевался, – медленно подходит к стулу, опустив ладонь на свои вещи. – Где мне взять одежду теперь?

– Об этом я не подумала, – закусываю губу, виновато глянув на Вильяма, а он равнодушно пронзает меня взглядом. – Ладно, я выйду и принесу тебе твою сумку.

– А, может, ну его? – беспечно произносит Раск.

– В смысле? – бегаю глазами по его лицу, которое выглядит слишком спокойным.

– Давай я выйду с тобой. Что такого-то?

– Ты хочешь своей смерти?

Стоим с Вильямом ещё несколько секунд, прожигая друг друга глазами, и он прерывает тишину своим тяжёлым вздохом.

– Ладно. Жду.

Выхожу из ванной, оставляя Раска ждать, словно Хатико своего хозяина. Делаю шаг к дивану в гостиной, пытаясь быть максимально незаметной, как будто играю роль ниндзя в каком-нибудь японском боевике. Определённо, катастрофически, колоссально терплю фиаско в первые же секунды своей операции, ибо слышу за спиной голос папы.

– Детка, что делаешь?

Разворачиваюсь с сумкой Вильяма в руках и встречаюсь с папой взглядом. Начинаю перебирать всевозможные варианты ответа на этот весьма непростой вопрос.

– Пытаюсь сделать вид, что я всё ещё невинна, словно роза из нашего сада, папуля.

– Спасаю одну дьявольски прекрасную немецкую задницу от смертной кары.

– Нагло обманываю тебя, потому что мне дико неловко признаваться тебе в том, что я и Вильям… в душе в твоей ванной… Господи, прости.

– Фрея?

Видимо, я зависла на слишком долгое количество времени, и папе уже стало страшно за моё ментальное и физическое здоровье, поэтому он прямо сейчас внимательно разглядывает смущение, намертво поселившееся на моем лице, и даже не подозревает о том, что конкретно меня так сильно смутило.

– Дай мне пять минут. Я сейчас приду на кухню, – тараторю и понимаю, что такое поведение вызовет только больше вопросов, и уже мысленно готовлюсь каяться перед папой за все свои грехи.

– Хорошо, – папа коротко улыбается и уходит на кухню, а я в замешательстве свожу брови к центру, провожая его взглядом. А так можно было, да?!

Небрежно открываю дверь в ванную, заметив скучающего Раска, сидящего на стуле и смотрящего в потолок. Кидаю ему сумку, и он, спохватившись, хватает её в последний момент, прижав к своему телу, и смотрит на меня взглядом, полным глубокой претензии. Хочу уже закрыть дверь, чтобы не палиться ещё больше, но Вильям, поднявшись на ноги, окликает меня:

– Миллз, стой. – Вопросительно смотрю на него, и он продолжает: – Согласно твоей легенде, я типа сейчас на улице. И мне придётся зайти внутрь с улицы, верно? – слышу в его голосе пренебрежение и поджимаю губы. – Как я это сделаю?

Закатываю глаза, столкнувшись с очередной несостыковкой в своей истории, и, глянув в коридор, вновь захожу в ванную, закрыв за собой дверь.

Может, и правда было проще признаться во всём папе?

– Скажешь, что зашёл с заднего двора.

– Я даже не знаю, где он находится.

– Сделаешь вид, что знаешь, – испепеляю Вильяма строгим взглядом, и он, глубоко выдохнув, коротко кивает.

– Не думал, что начну знакомство с твоим отцом с вранья, – он достаёт сменную одежду из спортивной сумки.

– Это не враньё, – приближаюсь к нему, сделав один шаг ему навстречу, а мой взгляд смягчается. – Я просто… не могу. Это слишком для меня. Я к такому не готова. Может, кто-то и может рассказать своему отцу о том, что занимается сексом в душе с парнем прямо под его крышей… – Вильям надевает брюки и, подняв голову, игриво улыбается. – Но я вот нет. Не могу.

– Когда ты говоришь это вслух, я тоже понимаю, что это перебор, – Раск мягко усмехается.

– Приходи на кухню, в общем, – быстро разворачиваюсь и хочу покинуть ванную комнату, но Вильям хватает меня за локоть, развернув к себе лицом. – Ты чего дела…

Не успеваю договорить и уже чувствую губы Вильяма на своих. Он медленно углубляет поцелуй, и я вмиг забываю обо всём, что так сильно меня беспокоило.

Захожу на кухню, и на моем лице в тот же момент появляется нежная улыбка. Наблюдаю за тем, как папа суетится рядом с плитой, вновь напялив на себя мамины перчатки-прихватки. Буквально на мгновение мне становится тоскливо, но я отгоняю грустные мысли подальше, освобождая место свежим, счастливым воспоминаниям.

– Помочь тебе с чем-то? – присаживаюсь за стол и только сейчас осознаю, как на самом деле проголодалась.

Или я просто слишком сильно люблю, когда папа готовит?

– Неужели ты всё же соизволила прийти на кухню, спустя миллион лет? – саркастический тон папы заставляет меня кинуть на него грозный взгляд и прищуриться. Я манерно передразниваю его, и он легко смеётся. – Да. Открой вот банку, – папа протягивает мне консервную банку, и я, нагнувшись, забираю её у него из рук. – У Дейзи тоже ужин.

Наконец-то замечаю рядом с собой ещё одного члена нашей крохотной семьи, виляющего хвостом и умоляюще смотрящего мне прямо в душу. Глупо улыбаюсь и тут же принимаюсь за спасение собаки от истощения.

Нет, я не преувеличиваю. Вы видели эти глаза? Она как будто не ела целую вечность. Папа, ты её совсем не кормишь?

Закусываю губу, старательно открывая банку, но у меня получается очень плохо. Настолько плохо, что я даже не могу с помощью специального крючка оттянуть крышку вбок, чтобы справиться с этой тяжелейшей задачей.

– Не получается? Давай я, – папа ставит на стол тарелки и протягивает руку ко мне, но я отворачиваюсь от него, продолжая мучаться с банкой. – Ты у меня самостоятельная, да? – он дарит мне нежную улыбку, и я отвечаю ему такой же улыбкой.

– А я думал, что ты только мне не позволяешь помогать тебе во всём, – внезапно слышу голос Раска и поворачиваю голову, найдя его глазами. Он стоит у стола, засунув ладони в карманы брюк, и с нежностью меня разглядывает. – Мистер Миллз, – Вильям переводит взгляд на папу, протянув ему руку, и папа повторяет это действие за ним. – Вильям.

– Да, я уже в курсе.

Впервые голос папы звучит как сталь, и я перевожу настороженный взгляд к его лицу. На мгновение мне кажется, что он играет роль строгого отца, но мышцы на его лице заметно напрягаются, что можно увидеть у него только тогда, когда он действительно чем-то обеспокоен. Они пожимают руки, а дыхание Вильяма сбивается. На его скулах начинают играть желваки, он опускает взгляд куда-то вниз, продолжая делать мелкие хаотичные вздохи.

На кухне повисает неловкая пауза, и я решаю прервать тишину, продолжив отчаянные попытки открыть банку и доказать этим мужчинам, что женщины могут справиться и без их постоянной помощи во всём, в чём только можно. Вновь тяну хвостик, и он впивается в мою кожу, даря мне неприятные ощущения, из-за которых я моментально морщусь и едва слышно недовольно хриплю.

– Боже, солнышко, давай я тебе помогу всё-таки? – папа отворачивается от Вильяма, сразу же заигнорировав его.

– Ну, или я, – неуверенно добавляет Раск и присаживается рядом со мной. Кидаю на него сочувствующий взгляд.

– Нет, – улыбаюсь, глядя на Вильяма, и, переведя взгляд на папу, повторяю: – И нет, – улыбаюсь шире, и папа приподнимает брови. – Мне нужна штука. Острая такая. Которая ещё режет, – опускаю задумчивый взгляд вниз, вновь пытаясь справиться со злосчастной банкой.

– Нож? – игриво произносит Вильям, и я медленно поворачиваю голову в его сторону, буквально испепеляя его глазами.

Он широко улыбается, вынуждая мои губы расплыться в насмешливой улыбке.

– Нет, не нож, – продолжаю смотреть Раску в глаза. – Открывашка.

Заставляю себя прервать зрительный контакт и поднимаю взгляд на папу. Он внимательно рассматривает нас и, развернувшись к кухонному гарнитуру, достаёт желанный мною предмет.

– Не убьёшься? – папа вытягивает руку, отдавая мне открывалку, и легко издевательски улыбается.

– Почему вы оба издеваетесь? – глубоко вздыхаю, просунув кончик ножика в дырку, и резко тяну его от себя. Крышка поддаётся, и через мгновение я опускаю банку вниз, подставив её Дейзи. – Видели? Я смогла. И сама, между прочим, – горделиво задираю подбородок, и каждый из мужчин за столом окидывает меня нежным взглядом.

– Я и не сомневался в тебе никогда, – тихо произносит Вильям, опустив голову вниз.

Он как-то стремительно грустнеет, и я не понимаю, почему. Молча беру его за руку под столом, переплетая наши пальцы, и он находит меня глазами, благодарно улыбнувшись.

– Вильям, вы всегда так одеваетесь, когда ходите на пробежку? – папа подаёт голос, и я только сейчас замечаю, что Вильям и правда слишком повседневно одет для того, чтобы заниматься спортом.

– Я не брал с собой спортивную одежду. Видите ли, я и не знал, что сегодня я пойду прогуляться, – Раск проговаривает последние слова иронично, выделив их интонацией, и я поджимаю губы, отведя взгляд вверх.

– Любите гулять под дождём?

Нахожу папу глазами и замечаю, что он слегка прищурился, а его губы образовали лёгкую надменную улыбку. У меня возникает ощущение, что он уже давно знает правду, но я прогоняю навязчивые мысли прочь. Ведь не знает, да?

– Обожаю, – твёрдо отвечает Вильям.

– А вы ведь совсем не мокрый, – папа скользит взглядом по Раску, и я задерживаю дыхание. – Как вы так под дождём гуляли и не промокли? – он сплетает пальцы в замок, опустив руки на стол, и раздвигает губы в мягкой улыбке.

– А я быстро сохну.

Украдкой кидаю взгляд на Вильяма. Он улыбается, продолжая смотреть на папу, и, поджав губы, на секунду опускает взгляд вниз.

– Понятно, – папа продолжает беспечно улыбаться. Он знает правду, да? И ему смешно от того, что мы тут устроили? Боже, можно я уже пойду? – Давайте поедим? – он находит меня глазами.

– Наконец-то, – небрежно выпаливаю, вынудив папу мягко усмехнуться.

Он встаёт на ноги, развернувшись к нам спиной, а через минуту я уже принимаюсь за трапезу, моментально позабыв о том, что меня так сильно волновало.

– Вина? – Поднимаю взгляд на папу, а он раскрывает холодильник, доставая оттуда бутылку красного сухого.

– С каких пор ты пьёшь вино? – прищуриваюсь, заметив, что бутылка уже открыта, а папа слишком растерянно смотрит на меня, будто изо всех сил пытается найти правильный ответ на мой вопрос.

Коврик, вино… папа, что с тобой произошло, пока меня не было?

– Это тебе, – он ставит бутылку на стол.

– Пап, я вообще-то не пью, – игриво улыбаюсь. – Я пью только сок. И воду. – Папа скептически поднимает брови и нежно улыбается. – По клубам не хожу. Учусь. Пары не прогуливаю. Ложусь спать в десять вечера.

– Что-то ты, по-моему, спалилась, дочь. Сейчас-то уже одиннадцатый час. Чего не спишь? – тон голоса папы отдаёт лукавыми нотками.

– Ой, – с искусственной взволнованностью в голосе произношу и широко улыбаюсь. – Ну, я побежала. Завтра в школу рано вставать. Надо ещё учебники собрать, тетрадки там, ручки и прочий хлам.

– Разрешаю тебе завтра не идти. Ну, так что, за здоровье? Вильям? – папа ищет глазами на лице Раска поддержку, и я вижу, что Вильям очень сильно хочет согласиться, но в последний момент выдаёт:

– Мистер Миллз, я тоже не пью.

Вспоминаю, как буквально пару дней назад он пришёл еле живой в три часа ночи, когда решил устроить себе экскурсию по пабам Лондона, и невольно из моей груди вырывается нервный смешок. Я прокашливаюсь, опустив взгляд вниз, и пытаюсь изо всех сил не рассмеяться, чтобы не выдать тёмные тайны Раска.

– Да ладно вам, – папа внезапно становится серьёзным, и я поднимаю голову. – Как будто я правду не знаю, – он говорит это слишком загадочно, и я чувствую, как холодеют пальцы моих ног.

– Знаешь? – едва слышно произношу, испуганно взглянув на него.

– Знаю. Знаю, что вы пьёте, – папа разливает вино по бокалам. – А что ещё я должен знать? – он двусмысленно улыбается, пододвигая фужеры ближе.

– Ничего, – быстро отвечаю, тем самым заставляя папу недоверчиво прищуриться. – Остальное ты не должен знать, – тише добавляю и надеюсь на то, что он этого не услышит.

Остаток вечера проходит спокойно. Вильям рассказывает папе, что занимается бизнесом вместе со своей матерью, а я блаженно смотрю на то, как двое самых дорогих моему сердцу мужчин, кажется, находят общий язык. Окончательно расслабляюсь, может быть, из-за того, что всё самое страшное остаётся позади, а, может быть, из-за медленно действующего на меня дорогого французского алкоголя.

– Не знаю, как вы, но я спать, – отодвигаю от себя пустой бокал вина, подняв взгляд к лицу папы.

– И я, – Вильям слабо улыбается, уткнув кулак в щёку.

– Само собой, идите, отдыхайте, я уберу здесь. – Нежно улыбаюсь, любовно рассматривая папу, и он дарит мне ответную мягкую улыбку. – Спокойной ночи, – он кладёт грязную посуду в посудомоечную машину и разворачивается к нам лицом, оперевшись спиной на кухонный гарнитур.

– Спасибо, мистер Миллз. Спокойной ночи, – Вильям официально улыбается.

– Спасибо, папочка.

Назло Раску называю папу «папочкой», тут же услышав шумный вздох, и раздвигаю губы в победной улыбке.

– Да не за что, – папа мягко улыбается. – Только вот… – он скрещивает руки на груди. – У меня просьба. А точнее, правило, которому я бы хотел, чтобы вы следовали, – папа внезапно мрачнеет, заставляя меня в тот же момент напрячься. – Давайте договоримся: если дверь в вашу комнату закрыта, я не захожу и вообще вас не беспокою. – Выгибаю бровь, испепеляя папу глазами, а моё дыхание сбивается. – А если она открыта, я могу зайти, если мне что-то вдруг понадобится.

– Пап, что ты имеешь в виду, я не…

– Мы с вами здесь все взрослые люди, ведь так? – папа перебивает меня, и я замечаю, как он сжимает челюсть. Боже, так он про… – Я не хочу прерывать вашу… романтику.

– Господи, папа, – касаюсь ладонями щёк, которые вспыхивают так же стремительно, как дорожка из чистого бензина, в которую бросили горящую ярким пламенем спичку. – Мы и не собирались ничего такого… – перемещаю ладони дальше, на шею, и свожу предплечья вместе, опустив локти вниз.

– И всё же, – папа продолжает стоять на своём, и я сильно закусываю губу, встретившись с ним взглядом. – Мы услышали друг друга?

– Да-да, хорошо, – хватаюсь за края своей толстовки, нервозно поправляя её.

Вильям молча проводит ладонью по моей спине и опускает её на мою талию, притянув меня к себе. В тот же миг чувствую его поддержку и вспоминаю свои слова про «просто быть рядом».

Понимаю, что это, оказывается, так важно – всего лишь вовремя быть рядом. Прижимаюсь к нему, а мои губы образуют мягкую улыбку.

– Спокойной ночи, – делаю шаг к выходу из кухни, чтобы наконец забыть об этом полном неловкостей вечере.

– Спокойной ночи, солнце.

Поднимаю взгляд к лицу Вильяма, а он едва заметно насмешливо улыбается. Я прохожу вперёд, и Раск идёт за мной, но нас останавливает голос папы:

– Вильям. – Раск разворачивается, взглянув на моего отца. – Я бы хотел поговорить с вами наедине. Останьтесь. Совсем ненадолго.

– Да, конечно.

Вильям говорит спокойно, но я всё равно замечаю, что он моментально напрягается. Засовывает ладони в карманы брюк, делает неуверенный шаг вперёд и внезапно мрачнеет, как будто думает, что папа будет его отчитывать.

Папа, ты ведь не станешь его отчитывать?

– Не буду вам мешать, – дотрагиваюсь до руки Раска, и он поворачивает голову в мою сторону, встретившись со мной взглядом. Поднимаюсь на носочки, проскользнув ладонью по предплечью Вильяма вверх, и мягко прикасаюсь губами к его щеке. – Не переживай, всё будет хорошо, – шепчу ему на ухо и спешно удаляюсь наверх.

Ведь будет, да?

Глава 25. Шаг седьмой. Смотрим страху в лицо

Вильям

– Не переживай, всё будет хорошо, – Фрея целует меня в щёку и слишком стремительно удаляется наверх, оставляя меня с мистером Миллзом наедине.

Правда? Хорошо? А почему ты тогда так быстро убежала?

Мои ладони скользят в карманы брюк, и я выпрямляю предплечья, сжавшись, как будто пытаюсь занимать на кухне Миллзовского коттеджа как можно меньше пространства.

Поднимаю неуверенный взгляд на отца Фреи, а он смотрит на меня изучающе, слегка прищурившись. Мои мысли забиваются самыми различными теориями о том, что конкретно хочет обсудить со мной мистер Миллз. К примеру, то, как плохо я влияю на его идеальную девочку, или то, что мне нужно самому исчезнуть из её жизни, чтобы она наконец нашла себе достойного мужчину.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – мистер Миллз указывает раскрытой ладонью на стул, и я сразу же опускаюсь на него. – Вильям, я бы хотел обсудить с вами вот что… – он опускает ладони на поверхность обеденного стола, слегка подавшись корпусом вперёд. – Видите ли, я очень люблю свою дочь и хочу для неё только всего самого лучшего. – Не выдерживаю и небрежно усмехаюсь. Я как знал, о чём речь пойдёт. – Поэтому, хотелось бы проговорить кое-какой момент…

– А я, кажется, уже знаю, о чём вы хотите поговорить, – вырывается из моего рта прежде, чем я успеваю его закрыть.

Нет, определённо, мне стоит бросить пить. Совсем. Даже яблочный сидр. Даже детское шампанское. Вообще всё.

– И о чём же? – мистер Миллз прищуривается.

– О том, как сильно я не подхожу вашей дочери, и о том, что мне, по-хорошему, нужно держаться от неё подальше, – устало произношу, сжав челюсть.

– Ну, вообще-то, я планировал сказать вам, что даже несмотря на то, что мы с вами знакомы всего пару часов, я уже успел заметить, как трепетно вы к ней относитесь, – отец Фреи выгибает бровь, а я поджимаю губы. Вильям, поздравляю, ты – идиот. – Неужели я так грозно выгляжу, что вы сразу думаете такое? – мистер Миллз легко улыбается, а я мягко усмехаюсь.

– Нет, я просто… – замолкаю на мгновение, – это мой первый разговор с отцом девушки, с которой я встречаюсь, – опускаю глаза вниз, и из моей груди вырывается тяжёлый вздох.

– Я мог догадаться, – мистер Миллз присаживается напротив, по-родительски улыбнувшись. – Когда я был юным, тоже боялся оставаться наедине с отцом моей покойной супруги. – Нахожу его глазами, а он грустно улыбается. – Помню даже, что заставлял своего отца делать вид, что он – её отец, и я как будто бы разговариваю с ним, а не со своим отцом. – Мои губы разъезжаются в стороны, образуя лёгкую улыбку. – Не делали так с вашим отцом?

– Я… – чувствую тяжёлый ком в горле, мешающий мне договорить фразу до конца. – Я потерял его слишком рано, – монотонно произношу.

– Соболезную, – так же монотонно проговаривает мистер Миллз, и я коротко киваю. – Ладно, на самом деле я хотел бы сказать вам кое-что, что, возможно, не так сильно придётся вам по душе. – Начинаю конкретно напрягаться, ведь я думал, что неприятная часть диалога осталась позади. – Я не особо вам доверяю, надеюсь, вы не станете на меня за это обижаться.

– Я бы себе тоже не доверял, – делаю свинцовый вздох, в тот же миг привлекая своими словами внимание мистера Миллза.

– Почему? Вы способны сделать моей дочери больно?

– Нет, – быстро отвечаю, и отец Фреи вопросительно вскидывает брови. – Я думаю, что нет. Надеюсь, – неуверенно добавляю.

– Вам стоит быть уверенней в высказываниях. Тем более, в тех, что касаются счастья Фреи, – мистер Миллз пронзает меня пристальным взглядом, и я ненамеренно отвожу глаза в сторону. – Она… она очень ранимая, Вильям. – Нахожу его глазами, в недоумении сведя брови к центру. – Да, да, вы не ослышались, – он мягко улыбается. – Со стороны она может казаться сильной, равнодушной, местами даже грубой, но на самом деле она жутко чувствительная. Прямо как её мать, – голос мистера Миллза подрагивает, когда он произносит последнюю фразу, а я его прекрасно понимаю. – Она пережила слишком много. Больше, чем должна была. Не знаю, рассказывала ли она вам про своего бывшего молодого человека…

– Патрик, – сквозь зубы произношу это идиотское имя вновь, перебив отца Фреи, и сжимаю челюсть от злости.

– Да, Патрик, – мистер Миллз внимательно меня разглядывает. – Мы не всегда были так близки с ней, я ушёл в себя после смерти жены, и она пыталась найти поддержку извне, – его голос пропитывается искренним болезненным сожалением. – И нашла. Только вовсе не поддержку.

– Да, я уже знаю эту историю, – сжимаю пальцы в кулак из-за ненависти, поселившейся в моем сердце к этому мерзкому персонажу, и делаю шумный вздох. – Я понимаю, почему вы так относитесь ко мне. Стóит признать, у Фреи плохой вкус, – встречаюсь с отцом Фреи взглядом, и он прищуривается.

– Возможно, в последнее время он стал в разы лучше, – он одобрительно улыбается, а я мягко усмехаюсь, опустив взгляд вниз.

– Я не пытаюсь строить из себя идеального мужчину для вашей дочери, – начинаю откровенничать, моментально пожалев о своём решении, но пути назад уже нет. – Я люблю выпивать. Люблю клубы, пабы, рестораны. Люблю путешествовать, чувствовать свободу и жить, ни в чём себе не отказывая, – поднимаю голову, столкнувшись взглядом с мистером Миллзом. Он молча слушает меня, и я продолжаю: – У меня никогда не было серьёзных отношений. Были только несерьёзные. И немало. – Вижу, что его эта новость не особо обрадовала: он скептически приподнимает бровь, а я поджимаю губы. – Но Фрея делает меня лучше. Ради неё я хочу быть лучше, – наконец выдыхаю, выпалив всю подноготную, и замечаю, что отец Миллз не изменился в лице ни на йоту с тех пор, как я начал свой монолог.

– Так стань ради неё лучше, – бесстрастно произносит мистер Миллз.

– Иногда мне кажется, что она во мне не нуждается. Она постоянно меня отталкивает. Я хочу быть рядом, хочу быть опорой, тылом для неё, подставить ей крепкое мужское плечо. А ей оно, похоже, не нужно совсем, – устало улыбаюсь.

– Нужно, – серьёзно отвечает отец Фреи. – Ей нужна эта поддержка, Вильям. Она будет вас отталкивать, чтобы не казаться слабой. Но вы должны стоять на своём. Всегда, – он вглядывается в мои глаза, как будто хочет выжечь эти слова в моем подсознании. – Я понимаю, что это, возможно, вовсе не то, чего вы ожидали от отношений, но Фрея… Фрея есть такая, какая есть. Помогите ей восстановить доверие к миру.

Несколько секунд мы сидим в тишине, и я тупо пялюсь на отца Фреи, совершенно не понимая, что я должен отвечать на такие громкие слова. А если я не справлюсь? Об этом вы не подумали, мистер Миллз?

– Чёрт, прости, – небрежно произносит Генри, встряхнув головой, и я поднимаю взгляд к его лицу. – Я не должен вешать на тебя такую ответственность.

– Я не боюсь ответственности, – мой голос наконец обретает силу, с каждой секундой становясь всё более и более твёрдым. – Я боюсь подвести её. Боюсь сделать ошибку, – моё сердце начинает биться чаще. – Боюсь её потерять, – тише добавляю.

– Мы все чего-то боимся, это нормально, – мистер Миллз по-родительски улыбается, закинув руку на спинку соседнего стула. – Только вот не надо позволять страхам управлять твоей жизнью.

– Знаю, – сухо отрезаю.

– Я тоже боюсь, что она, будучи далеко от меня, забудет поужинать, ну, или выберет неправильного спутника по жизни, – он вглядывается в мои глаза, и я сжимаю челюсть, резко выдохнув. – Я бы хотел, чтобы она всегда была рядом со мной. Была бы моя воля, я бы никуда её не отпустил. Я очень её люблю, но порой мне кажется, что я душу её своей чрезмерной любовью и заботой. Именно поэтому я позволяю ей делать ошибки и учиться на них.

– И одна из них – это я? – усмехаюсь, но на душе начинают скрести кошки.

– Вы правда так считаете, Вильям?

– Я думаю, что вы так считаете, – небрежно произношу, как будто отмахиваюсь от его неудобного вопроса.

– Я не ставил вопрос таким образом, – голос мистера Миллза оказывается совершенно безжизненным, а мне кажется, что если этот разговор не закончится в течение пяти минут, меня может хватить инфаркт. – Я спросил, считаете ли вы так. Сами про себя, – спокойно добавляет, и я делаю глубокий вздох.

– Я… я не знаю.

Понимаю, что по сравнению с ним я звучу как школьник, который не может сам выбрать цвет шапки в детском магазине, поэтому неуверенно, мягко дёргает за рукав маму и просит её помочь ему с принятием этого катастрофически важного решения.

– Подумайте над этим, жду от вас завтра чёткого ответа, – мистер Миллз окидывает взглядом кухню, а я в буквальном смысле не могу оторвать от него взгляд. Он поворачивает голову, вновь найдя меня глазами, и вопросительно приподнимает брови. – Вопросы?

– Так я прошёл тест или нет? – впервые за этот тяжкий для моей нервной системы разговор я улыбаюсь искренне.

– Какой тест? О чём вы? – саркастически произносит мистер Миллз, едва заметно самодовольно ухмыльнувшись.

– Понятно, – внезапно чувствую теплоту внутри и моментально расслабляюсь. – Я могу идти?

– Да, можете.

Официально киваю мистеру Миллзу, а он наблюдает за тем, как я приподнимаюсь на ноги. Разворачиваюсь к нему спиной, делаю буквально один шаг и вновь слышу его голос:

– Кстати, Вильям, как вода? Тёплая?

Резко останавливаюсь. Дерзкий вопрос Генри заставляет моё дыхание сбиться, а губы – расплыться в лукавой улыбке. Я медленно поворачиваюсь к нему лицом и так же неторопливо нахожу его глазами, сначала пробежавшись взглядом по всему интерьеру кухни.

– Какая вода?

Мои губы подрагивают в улыбке то ли из-за волнения, то ли из-за того, что мне внезапно становится смешно от абсурдности ситуации и того, как отчаянно я до сих пор пытаюсь сделать вид, что не понимаю, о чём он говорит.

– В душе, – отец Фреи прожигает меня пристальным взглядом, приподняв один уголок губ, и снова закидывает руку на спинку стула.

– Я не знаю, я там не был, – продолжаю нагло врать и замечаю в глазах мистера Миллза глубокое недоверие.

Нервозно закусываю губу и опускаю взгляд вниз, тяжело выдохнув.

– Точно, – голос Генри грозно понижается, и я, сглотнув, поднимаю глаза к его лицу. – Вы же на пробежку ходили, – с едкой иронией в голосе проговаривает и медленно раздвигает губы в издевательской улыбке, выгнув бровь.

Нахмуриваюсь, подарив ему ответную улыбку, как бы говоря: «Это не я, это всё Фрея. Пощадите». Мистер Миллз оценивающие прищуривается, а у меня возникает ощущение, что это был очередной тест.

И я его прошёл, да? Какой я молодец.

– Ладно, спокойной ночи, Вильям. Не забывайте про правило с дверью, – небрежно произносит Генри и встаёт на ноги. Задвигает стул, а я стою, так и не пошевелившись, как будто у меня парализовало всё тело.

– Доброй ночи, – встряхиваюсь, мысленно давая себе пощёчину. – А… как мне найти нужную комнату?

– Гостевую? – мистер Миллз встречается со мной взглядом и издевательски улыбается. – Прямо по коридору, пройдёте как раз туда, куда нужно.

– На выход?

Мы обмениваемся насмешливыми улыбками.

– Несомненно, это всё очень забавно, но вам не кажется, что это уже перебор?

– Кажется, – слабо улыбаюсь. – Но я не могу остановиться. Я до сих пор думаю, что вы не одобряете наши с Фреей отношения.

– Честно говоря, мне не столь важно, какой именно парень будет у Фреи, – Генри берёт телефон в руки, заглянув в экран, и его губы внезапно образуют нежную улыбку. Что же вам такое там написали, мистер Миллз? – Хоть ты, хоть не ты, мне вообще по барабану, – он поднимает голову, столкнувшись со мной взглядом, а уголок моего рта в этот же момент дёргается. – Главное, чтобы она была счастлива. Чтобы он делал её счастливой. Иначе я сделаю его очень несчастливым.

Миллз выделяет это «не» интонацией и широко улыбается, будто грозится лично мне, что сотрёт меня в порошок, если его девочка хотя бы даже заикнётся о том, что ей показалось, что я не уделяю ей достаточно внимания.

Класс. Я об этом и говорил, друзья мои.

– Вы сделаете этот путь для меня максимально сложным, да? – устало произношу.

– Само собой, Вильям, – мистер Миллз подходит ко мне, наконец оторвавшись взглядом от экрана мобильника, и хлопает меня по спине. – Тебе нужно ещё многому научиться.

– А вы будете моим наставником? – мягко улыбаюсь и шагаю к лестнице.

– Буду. Прямо как у самураев, – Генри идёт рядом, и когда мы оказываемся у первой двери слева на втором этаже особняка, он небрежно машет на неё, добавив: – Вот комната Фреи.

Киваю и протягиваю руку вперёд. Не успеваю дотронуться до ручки, и мистер Миллз опережает меня, резко опустив ладонь на дверь, не давая мне её открыть. Замираю с повисшей в воздухе рукой, неловко сжимаю пальцы в кулак и неуверенно нахожу его взглядом.

– Знаешь, что бывает, если молодой самурай вдруг ослушается своего учителя? – едва слышно, с явной угрозой в голосе произносит отец Фреи.

– Не знаю, никогда не интересовался японской культурой, – смотрю ему в глаза, а моё дыхание сбивается вновь.

– Надеюсь, и не узнаешь, – Миллз прищуривается. – Ну, ладушки, – Генри натягивает на губы непринуждённую улыбку. – Вы, кстати, Вильям, не рыбачите?

– Н… нет, – до сих пор отхожу от его явных угроз в свою сторону и не могу пошевелить ни единой мышцей на своём прекрасном теле.

Он колдун?

– Жаль. Я бы вас с собой позвал. Ну, чего вы стоите, как вкопанный?

Мистер Миллз опускает ручку вниз и толкает дверь от себя, а я зависаю на мгновение, переваривая информацию, услышанную от этого загадочного мужчины. Слышу его голос уже из комнаты и тут же делаю шаг внутрь.

– Детка, почему ты под одеялом?

– Мне холодно.

Кидаю взгляд на Миллз, а она натягивает одеяло на своё тело, умоляюще смотря на отца. Замечаю на ней свою толстовку, тут же довольно улыбнувшись.

– Странно. Я ведь проверял систему отопления, – задумчиво бормочет себе под нос Генри и дотрагивается до панели управления, а я прохожу внутрь комнаты Фреи, окидывая её взглядом.

Детские фотографии, устаревший интерьер, плакаты на стенах невольно вырисовывают в моём подсознании картину: шестнадцатилетняя Фрея залетает в свою комнату, бросая рюкзак на кровать, и громко хлопает дверью, драматично закатив глаза. Смотрит в телефон, игриво улыбнувшись, а на пороге комнаты появляется её мама.

– Милая, не хлопай так дверью. Пойдём ужинать. Папа приготовил твою любимую лазанью…

Точно. Мама. Вижу на столе их общую фотографию и непроизвольно грустно улыбаюсь. Как же они похожи… Коротко смотрю на Миллз, а она следит за движениями своего отца, пытающегося вновь сделать её жизнь лучше. Раз за разом.

А он ведь чертовски прав. Мне нужно ещё многому научиться. И не просто научиться, а научиться у него.

Научиться у него делать Фрею счастливой.

– Куда я могу сумку положить? – прерываю свои внезапно помрачневшие мысли стандартным вопросом, обращая внимание Миллз на себя.

– Сюда, – она мягко улыбается, указав на пространство под стулом рядом с кроватью.

Дарю ей ответную улыбку и, кинув телефон на поверхность кровати, присаживаюсь на корточки, начиная запихивать сумку в предназначенное для неё место.

– Тебе звонят, – слышу голос Фреи и поднимаю голову, слегка закинув её назад. Миллз смотрит вниз, изучая взглядом экран моего телефона, и неуверенно добавляет: – Кто такой Себастьян? Ты о нём никогда не рассказывал. Почему он так поздно тебе звонит?

– Твою мать, – проносится у меня в мыслях, и я, резко спохватившись, хватаю мобильник, привлекая внимание обоих членов семьи Миллз этой неоднозначной реакцией на обычный телефонный звонок. – Себ – мой друг, – по очереди смотрю то на Генри, то на Фрею и вижу в обеих парах глаз глубокое недоверие. Повторюсь: твою мать. – Мой друг из армии. Наверное, что-то важное, он бы не стал звонить так поздно без веской причины, – останавливаю взор на Фрее, слегка смягчив его, и она заметно расслабляется.

– Понятно, – она дарит мне мягкую улыбку.

Мой телефон перестаёт вибрировать, пока я тут пытаюсь оправдать себя. По сути, я её не обманываю. Ведь так? Я просто не говорю, что именно оказалось таким важным событием в жизни Себастьяна, хотя я, безусловно, могу догадаться. Неужели он его нашёл?

– Солнышко, я проверил, должно быть теплее сейчас, – мистер Миллз подходит к дочери и опускает ладонь на её затылок. Оставляет лёгкий поцелуй на макушке и, переведя взгляд на меня, интересуется: – Вы, значит, служили в армии, Вильям?

– Было дело, – сухо отвечаю, опустив взгляд вниз, и начинаю печатать сообщение Себастьяну.

Я: Ты его нашёл?

– Оказывается, у нас общего гораздо больше, чем я думал.

Тут же поднимаю голову, встретившись глазами с мистером Миллзом, и замечаю, что его губы образовали одобрительную улыбку.

– А вы всё-таки думали, что у нас есть что-то общее? – наконец-то самодовольно улыбаюсь, и выражение лица Генри моментально становится бесстрастным, заставляя меня прокашляться.

– Подумайте о моём предложении.

– Обязательно.

Чувствую вибрацию телефона в руках и опускаю голову, взглянув на экран.

Себастьян: Почти. Всё оказалось труднее, чем я думал. Этот твой Суинбёрн, похоже, скрывается, как может. Возможно, у него есть (или были) проблемы с законом. Но ты, надеюсь, не забыл, что я работаю в разведке: от меня никому не скрыться.

Себастьян: И ещё кое-что. Если о моей помощи тебе узнает хоть кто-то, тебя я тоже найду, не беспокойся.

Себастьян: Буду на связи, Раск.

Нервозно сглатываю, читая строки сообщений, а моё дыхание становится прерывистым и частым.

Что за день сегодня такой, на протяжении которого мне угрожают все, кому не лень?! Что за чертовщина? Одно радует, что Себастьян всё же когда-нибудь найдёт Патрика, я в этом уверен.

Стоп. Проблемы с законом? А во что конкретно я ввязываюсь?

– Что за предложение? У вас теперь есть секреты от меня? – слышу голос Фреи и, откинув телефон обратно на кровать, надеюсь на то, что вместе с телефоном мои мысли также отойдут в сторону.

– У всех есть секреты, – внезапно произносит мистер Миллз, отойдя к двери. – Да, Вильям? – загадочно добавляет, и я нахмуриваюсь.

– Возможно, – неуверенно отвечаю, присев на кровать, и успеваю только закинуть ноги наверх, как Генри, перебив мои мысли, добавляет:

– Главное, чтобы эти секреты не делали больно нашим близким, – он разворачивается, взглянув мне прямо в глаза, и его взгляд наполняется многозначительной встревоженностью.

– Да, вы правы, – соглашаюсь с ним, сделав один тяжёлый вздох.

– Папочка, ты меня пугаешь. Что за мысли философские в двенадцать часов ночи?

Нахожу глазами Фрею, а она нежно улыбается, глядя на отца. Она едва заметно, на секунду, поджимает губы, и я понимаю, что она правда волнуется за него, но пытается не подавать виду.

– А когда же им ещё быть? – Миллз издевательски улыбается, приподняв бровь. – Спокойной ночи, дети, – он разворачивается, шагнув к двери. – Дверь не закрываю. Сами закроете, если… надо будет.

– Боже, папа, оставь её открытой. Хоть настежь, – небрежно произносит Фрея, уткнувшись взглядом обратно в экран своего ноутбука, на котором мелькают кадры кинофильма.

Мистер Миллз молча выходит из комнаты, оставляя дверь наполовину открытой. Сижу неподвижно, пока не услышу, как он закрывает дверь в свою спальню, и, перевернувшись набок, обнимаю Миллз одной рукой, прижав её к себе.

– Что смотришь?

– Человека-паука. – Коротко смеюсь, и Фрея поворачивает голову, скривив гримасу превеликого недовольства. – Снова будешь издеваться? Что на этот раз?

– Он знает про душ, – мой взгляд приковывается к экрану ноутбука.

– Господи, я чувствую себя идиоткой, – Миллз слегка отстраняется от меня и закрывает лицо ладонями. – Вы об этом говорили двадцать минут? – опускает руки вниз, взглянув на меня.

– Не только об этом, – загадочно улыбаюсь, вновь вернувшись глазами к экрану.

Неудивительно, что я не узнал этот фильм. Это что, какой-то современный ремейк прекрасного старого фильма про человека-паука?

– О чём ещё? – кокетливо произносит Фрея и, окончательно развернувшись ко мне лицом, обвивает мою шею руками.

– Это наши мужские секреты, – бросаю взгляд на её губы и медленно поднимаю глаза к её глазам.

– Поцелуй меня, – шепчет Миллз, мягко улыбнувшись, и через секунду я уже прикасаюсь к её губам своими. – Закрой дверь, – Фрея закусывает губу, проскользнув взглядом по моему лицу вниз.

– Я не могу, – легко улыбаюсь, и Миллз прищуривается.

– Виль, если ты закроешь дверь, у нас будет секс, – с иронией проговаривает, кинув на меня равнодушный взгляд, по какой-то причине заставляющий ритм моего сердца внезапно ускориться.

Оказывается, меня возбуждает женская дерзость. А вас?

– Я не могу, solsken, – заправляю ей прядку волос за ухо. – Когда я смотрю на тебя здесь, в твоей детской комнате, я невольно думаю… – делаю глубокий вздох, – думаю о тебе в семейной обстановке, о твоих родителях, семейных вечерах и всё такое…

– Он тебе угрожал, да? – устало произносит Фрея, тем самым перебивая меня, и приподнимается, усаживаясь на кровати.

– Ну-у-у… нет, – протягиваю, облокотившись на спинку кровати.

– Понятно, значит, угрожал, – Миллз звучно выдыхает, бросив небрежный взгляд на экран ноутбука. – Снова про самураев говорил?

– А ты откуда знаешь? – улыбаюсь, и Фрея находит меня глазами.

– А ты думаешь, ты первый, кому он угрожает? – Миллз раздвигает губы в едкой ухмылке, вынуждая меня подарить ей ответную дерзкую улыбку. – Не переживай. Он в основном шутит.

– В основном? – нервозно усмехаюсь.

– Ладно, он просто шутит, – губы Фреи образуют нежную улыбку.

– То есть, он не заставит меня совершить харакири?

– Нет.

– Это радует.

– Ага, – лениво протягивает Миллз, и я прищуриваюсь. – А я, между прочим, думала, что ты – настоящий мужчина, которому нестрашно ничего на свете… Эх, видимо, я ошибалась, – саркастически добавляет Фрея и медленно стягивает с себя мою толстовку, оставаясь в свободной футболке с глубоким вырезом.

Она складывает руки на груди, и мой взгляд невольно плывёт на её декольте. Фрея закидывает одну ногу на другую, случайно скидывая с себя одеяло, и футболка на её теле задирается вверх, оголяя прекрасные упругие бёдра.

По инерции закусываю губу и продолжительно выдыхаю, пока мои глаза блуждают по обнажённым участкам её тела. Поднимаю взгляд к лицу Фреи и замечаю, что её губы расплываются в самодовольной улыбке.

Она считает, что выиграла? Бедная наивная девочка.

– Ладно, твоя взяла, – встаю на ноги и подхожу к двери, дотронувшись до ручки. Прикрываю её, но не до конца, и возвращаюсь к моей провокаторше. – С чего бы начать?

Опускаюсь на одно колено (знаю я, что вы сейчас все тут себе вообразили, прекратите), утыкаясь им в мягкую поверхность кровати, и приближаюсь к Миллз медленно, как будто охочусь на свою добычу. Фрея находит меня глазами, прикусив губу, и довольно улыбается. Протягивает ко мне руки, опустив ладони на мою шею, и притягивает меня к себе, резко приблизив к своему телу. Почти падаю на неё сверху, но вовремя выставляю руки вперёд.

– Повернись набок, – шепчу, и Фрея слушается, укладываясь на правый бок.

Ложусь с ней рядом, прижавшись к её спине грудью. Дыхание Миллз сбивается, когда я опускаю ладонь на её талию. Медленно перемещаю руку выше, проскользнув на живот, касаюсь груди, прижимаю Фрею к себе сильнее. Когда моя ладонь поднимается на её шею, а пальцы упираются в подбородок, она закидывает голову назад, прикрыв глаза.

– Виль… – с её губ слетает моё имя, и я сжимаю пальцы на её шее. – Так мы с тобой ещё не играли, – едва слышно добавляет, приоткрыв глаза, и находит меня туманным взглядом.

– Ага, – наслаждаюсь её моментально возбудившимся состоянием и оценивающе выгибаю бровь. – Обещай громко не кричать. А то твой отец точно заставит меня сделать харакири, – усмехаюсь, растянув губы в нахальной улыбке.

– Я ничего не буду тебе обещать, – на выдохе произносит Фрея, и я захватываю её губы в страстный поцелуй, проскользнув языком внутрь рта.

Миллз начинает хватать воздух грудью, и с её губ срывается один сдавленный стон. В тот же момент отстраняюсь, зажав её подбородок пальцами, и рассматриваю пухлые заалевшие губы, приподняв уголок рта в полуулыбке.

– Я тебя хочу.

– Я сейчас проверю, правда ли это.

Резко притягиваю Фрею второй рукой, развернув её к себе лицом, и она закидывает на меня ногу, согнув её в колене. Моя ладонь скользит по её спине вниз и перемещается на запрокинутую на моё тело ногу. Сжимаю с силой верхнюю часть бедра, и Фрея делает рваный вздох, разомкнув губы. Когда я касаюсь кружев белья, Миллз закусывает губу, прикрыв глаза, и я, воспользовавшись моментом, едко широко улыбаюсь.

Попалась.

Моя рука скользит под бельё, касаясь горячей кожи. Фрея прерывисто вбирает воздух в грудь, и я, едва слышно, шепчу:

– Не соврала. И правда хочешь, – мягко дотрагиваюсь до чувствительных точек, совершая пару круговых движений, и Миллз снова кусает губу. – Знаешь, а я ведь обещал твоему отцу сделать тебя счастливой, – повторяю плавные вращения одно за другим.

– Сделай. Раздевайся, – Фрея присаживается на меня сверху и начинает стягивать с меня футболку.

Позволяю ей раздеть себя и моментально возвращаю ладони на её бёдра.

– Solsken, наклонись, хочу кое-что сказать тебе на ушко, – шепчу еле слышно, игриво улыбнувшись.

Фрея растягивает губы в довольной улыбке, но не в победной, а больше в по-детски наивной, счастливой. Она наклоняется и, проскользнув ладонями по моей груди вверх, так же тихо произносит:

– Что?

– Солнце, мне нужен момент, понимаешь? – едко проговариваю и сам не понимаю, с каких пор я добровольно отказываюсь от секса с девушкой.

Почему отказываюсь? Потому что я почти на сто процентов уверен, что после таких моих издевательств Фрея уже не захочет, чтобы я делал её счастливой всю ночь напролёт.

– Подумай, что ты говоришь прямо сейчас, – Миллз прожигает меня злобным взглядом, но её грудь покачивается из-за неровного дыхания. – Подумай хорошенько.

– Я подумал. Я дверь не закрыл, – улыбаюсь, и Фрея выпрямляется, ударив меня в грудь.

– Я тебя ненавижу, ты знаешь об этом? – она заезжает мне ещё раз, проскользнув ладонью на бок, и я встряхиваюсь, скинув её со своего тела.

– И я тебя, – нависаю над ней, разглядывая каждый сантиметр её лица. – Почему ты такая красивая?

– Не подлизывайся.

Её ладони касаются моего тела сбоку, а пальцы слегка сжимаются. Мне становится щекотно, и я падаю на спину рядом с ней, закрываясь одеялом.

– Подожди, ты, что, боишься щекотки? – игриво произносит, раздвинув губы в злорадной улыбке.

– Нет, – твёрдо отвечаю, а мои глаза бегают по её лицу, стараясь не выдать мои позорные секреты.

– Бо-о-же, – протягивает Миллз, дотронувшись до края одеяла, и опускает его вниз. – Это так мило.

Не успеваю ничего сообразить, и Фрея нападает на меня, скользя ладонями по моему телу. Уворачиваюсь, как могу, и Миллз заливается смехом, упав на меня всем телом.

– Прекрати, – сквозь страдания выпаливаю, схватив её за запястья, но она вырывается, возобновляя пытку. – Фрея!

Наверное, со стороны мы выглядим, как парочка подростков, которые наконец-то остались вдвоём без родителей дома, но вместо того, чтобы воспользоваться этим временем наедине и, к примеру, открыть для себя мир похоти и разврата, вспоминают не такое уж и далёкое детство.

Только вот в нашем с Фреей случае это детство осталось далеко позади. Но иногда так хочется вновь почувствовать себя детьми, верно?

Видимо, наши истошные крики и скрип кровати привлекают внимание мистера Миллза, потому что не проходит десяти минут, прежде чем я слышу шаги в коридоре, а ещё через несколько мгновений стук в дверь и голос Генри:

– Дверь открыта, я захожу, – отец Фреи заходит в комнату, повернув головой в другую сторону. – Что вы тут так шум…

Он разворачивается, обнаружив меня без футболки, держащего его дочь крепко в объятиях, и свою дочь, лежащую на мне сверху, пытающуюся выбраться из моей хватки. Отец Миллз тут же опускает взгляд вниз, а я отпускаю Фрею, присев на кровати. Одеяло спадает с моего тела вниз, и я поджимаю губы, подтянув его обратно.

– Пап, ты чего не спишь?

Фрея приглаживает растрепавшиеся волосы и кидает на меня короткий взгляд, а её губы образуют кокетливую улыбку.

– Как тут уснёшь, вы так смеётесь громко, – мистер Миллз просовывает ладони в карманы брюк. – Можно потише?

– Прости, папуля, – Фрея прожигает отца невинным взглядом, и он моментально тает, словно мороженое под лучами палящего июльского солнца.

– Ничего страшного, солнышко, я всё равно ещё не ложился. Сладких снов, – он внезапно нежно улыбается, блаженно рассматривая Фрею. – Вильям, – Генри кивает, переведя взгляд на меня, и я неловко киваю ему в ответ.

Мистер Миллз

Неторопливо покидаю пределы комнаты Фреи, прикрыв дверь до конца, и не успеваю отойти, как слышу голоса и заливистый смех моей дочери. Если бы ей было пятнадцать, я бы уже давно вышвырнул Вильяма за дверь, потому что моя девочка может так искренне наслаждаться только моей компанией. Но я понимаю, что ей уже далеко не пятнадцать. И я должен освободить место в её сердце для другого мужчины.

Вообще, он мне нравится. Этот Вильям. Такой непростой парень. Хоть и пытается казаться тем, кто будет поступать очень тривиально, но он, кажется, пока сам не видит своей уникальности. Это и к лучшему. Не будет слишком зазнаваться.

Конечно, мужчина должен быть уверен в себе. И то, что в нём таится так много сомнений, которые он так отчаянно пытается скрыть от других, немного меня печалит и даже разочаровывает. Однако я могу понять, через что ему пришлось пройти. Было бы удивительно, если бы смерть отца никак не повлияла на его внутренний мир и, как следствие, отношение и степень доверия к внешнему миру.

И я верю в Вильяма. По какой-то причине, известной одному только Господу Богу, я верю в парня, с которым познакомился буквально пару часов назад. Я привык доверять своим инстинктам, поэтому, я продолжаю верить в него, несмотря ни на что.

Захожу в спальню и подхожу к кровати, грузно опустившись на неё. Мой взгляд привлекает фотография Мэри в белой рамке. Это была её любимая фотография. И я до сих пор храню её тут, на прикроватной тумбе. Надеюсь, это не беспокоит Элеонору, хоть она и говорит, что всё прекрасно понимает.

Что? Кто такая Элеонора? А вы разве не в курсе? Точно, простите, ради Христа. Элеонора – женщина, которая вот уже почти два года спасает меня от одиночества, а моё сердце – от очередного слишком болезненного воспоминания, связанного со смертью моей супруги.

Мой телефон издаёт звук, который чуть не отправляет меня на небеса. Заглядываю в экран, а мои губы снова образуют нежную улыбку. Я уже говорил, что она ангел?

Элеонора: Дорогой, что насчёт завтра? Я могу приготовить ужин. Ну, так, на всякий случай. =)

Я: Ты снова намекаешь на то, что тебе не нравится, как я готовлю?

Забираюсь на двуспальную кровать, закинув на неё ноги, словно я снова превратился в студента, которого совершенно не волнует чистота его общажной комнаты.

Элеонора: Ты прекрасно готовишь.

Я: Да ладно тебе, будь честной.

Усмехаюсь, перечитывая своё сообщение, ведь прекрасно знаю, что именно она имеет в виду. Каждый раз она хочет похозяйничать на кухне, потому что ей кажется, что я её слишком балую. Неужели есть такое понятие по отношению к любимой женщине?

Элеонора: У кого-то снова игривое настроение?;)

Я: Да. Ко мне дочь приехала.

Элеонора: Наконец-то познакомишь меня с ней?

Сжимаю челюсть, а улыбка с моих губ слетает, канув в лету. Я отчитываю Вильяма на предмет того, что мужчина должен быть бесстрашным и уверенным в себе, когда сам вот уже почти год не могу признаться дочери в том, что я нашёл замену её матери.

Нет, я не считаю, что существует понятие замены. Я думаю, что Фрея воспримет это именно так. Я очень не хочу расстраивать её или делать так, чтобы она во мне разочаровалась. А она ведь может, да? Первое время после смерти Мэри мы не были близки, и сейчас я так ценю то, что мы наконец-то стали похожи на семью… Иногда всё не так просто, как кажется, но я обязательно сделаю всё для того, чтобы и Фрея, и Элеонора были счастливы.

Или думать о счастье Фреи – это уже не моя забота?

Я: Милая, обязательно познакомлю тебя с ней. Только вот мне кажется, что ещё рано. Я не знаю, как она примет эту новость. Ты ведь не обижаешься?

Элеонора: Конечно, нет. Люблю тебя.

Я: И я тебя, Леонард.

Элеонора: Ты опять?!

Из моей груди вырывается короткий смешок, когда я читаю последнее сообщение, присланное Эллой. А вы тоже любите выводить из себя ваших близких?

Я: И я тебя, Лео?

Элеонора: Любимый, не нарывайся.

Я: А то что?

Элеонора: А то я стану твоей женой.

Глава 26. Шаг восьмой. Оставляем прошлое в прошлом

Фрея

Сегодняшнее утро оказывается лучшим за всю мою жизнь. Может быть, из-за того, что я выспалась, может быть, из-за того, что я чувствую себя хорошо в своём родном доме, а, может быть, из-за того, что я слышу рядом с собой размеренное глубокое дыхание Вильяма и чувствую тяжесть его руки, накинутой на моё тело. Аккуратно опускаю его руку на поверхность кровати, коротко глянув на него. Он продолжает едва слышно сопеть, подкладывая ладонь под подушку. Улыбаюсь, рассматривая Раска спящим, ведь это практически чёртово произведение немецкого изобразительного искусства.

Медленно перебрасываю ногу через его тело и хочу уже встать и пойти покорять мир, но Вильям внезапно хватает меня, опустив на себя сверху. Упираюсь ладонями в его грудь, а он рассматривает меня, удовлетворённо улыбаясь.

– Доброе утро, – хрипло произносит Раск, скользя взглядом по моему телу.

– Доброе утро, – мягко улыбаюсь.

– Как спалось? – Вильям сжимает пальцы на моих бёдрах, и я начинаю ёрзать.

– Хорошо. Но утро оказалось ещё лучше, – закусываю губу и опускаюсь корпусом вниз, переместив руки на подушку Вильяма по бокам от его головы.

Дотрагиваюсь своими губами до его. Ладони Раска поднимаются выше, забираясь под ткань моей футболки. Вильям скидывает футболку в сторону, а я даже не хочу сейчас шутить про то, что он справляется с ней слишком быстро. А что со мной случилось?

Секс считается чем-то постыдным, грязным и неправильным. Дети боятся признаться родителям в том, что уже знают о самых различных техниках, родители боятся признаться детям в том, что до сих пор занимаются сексом друг с другом. Партнёры боятся говорить о своих желаниях, терпят то, что им не по душе, зачем-то продолжают отношения с теми, кого не хотят. Ведь секс – это не главное, да? Главное – душа, взаимопонимание, комфорт.

Идиотское понятие – комфорт. Кому он вообще нужен? Когда нам комфортно, это значит, что мы находимся в зоне комфорта. А зона комфорта – это момент, когда ты перестаёшь развиваться. Тебе спокойно, круто, комфортно с человеком, который тебя вообще не заводит и не заставляет бросить всё, забыть всё в желании прикоснуться к нему или в желании того, чтобы он прикоснулся к тебе.

Какой смысл жить эту жизнь, если мы не будем наслаждаться каждым грёбанным мгновением, когда у нас правда есть такая возможность? Жизнь полна разочарований, боли, страданий и смертей, зачем усугублять ситуацию плохим сексом или стеснением, чувством стыда за то, что действительно способно сорвать нам крышу?

– Я больше не буду заниматься с тобой сексом, – хрипит Раск, вырывая меня из философских мыслей, которые почему-то решили заполонить мой рассудок в такой интимный для нас обоих момент.

– Совсем? – улыбаюсь, двинувшись вперёд, снова и снова ощущая глубокие проникновения.

– Здесь. В твоей детской комнате, – Вильям вглядывается в мои глаза, и я задерживаю дыхание. – Всё равно не могу избавиться от всплывающих картинок в моей голове, где ты ещё совсем малышка…

– Тебе же нравятся всякие малолетки. Типа Эмили. Неужели тебя это не заводит? – едко ухмыляюсь.

Раск грубо хватает меня за бёдра и резко опускает на себя, войдя во всю длину, и я, не выдержав, отрывисто вскрикиваю, но не от боли, а от наслаждения. Наслаждения не физического, а эмоционального, ощущаю близость с ним на уровне, который даже не могу описать словами. Это какой-то запредельный космос, который мы вместе посещаем каждый раз, когда находимся рядом друг с другом. Слишком ванильно? Да знаю я.

– Да не кричи ты, – Вильям перемещает руки на мою спину, наклонив меня вперёд, и я ложусь на него сверху. – Точно не буду больше с тобой сексом здесь заниматься, – мы встречаемся глазами, а я мягко улыбаюсь. – Как представлю, что твой папа входит в комнату в тот момент, когда я вхожу в тебя… – Его слегка пошловатая формулировка заставляет меня хитро прищуриться. – Постоянно стрессую.

– А когда ты стрессуешь, ты можешь только пять минут, да? – выпрямляюсь, растянув губы в издевательской улыбке.

– Миллз, когда ты прекратишь? – устало спрашивает Раск.

– Когда у меня шутки закончатся.

– Придётся заткнуть тебя.

– Как?

Вопросительно приподнимаю брови, и Вильям привстаёт, облокотившись на спинку кровати, и, притянув меня к себе, прикасается губами к моим губам. Обнимаю его, обвивая руками шею, и придвигаюсь ближе.

– Кстати, – Вильям отстраняется, опустив ладони на мою талию. – Раз уж мы заговорили о твоём детстве… – он лукаво улыбается, а я недовольно дёргаю уголком рта. Это не к добру. – Ты прямо тут… – вижу в его глазах вспыхнувший огонёк азарта. – Со своим школьным бойфрендом…

– Ну, нет, – наконец искренне улыбаюсь, ведь я ожидала чего-то совсем уж дикого. – Я в школе ещё не спала с мальчиками, – усаживаюсь на нём удобнее, слегка поёрзав, и Раск хрипло вздыхает.

– А когда у тебя был первый раз?

– А почему тебя это интересует?

– Хочу узнать тебя получше.

Вильям улыбается по-доброму, и я бы ему поверила, если бы не видела его взгляд. Он прожигает меня глазами так нетерпеливо, будто стоит мне помолчать ещё секунду, и он взорвётся от любопытства. Хочет узнать получше, ага, как же.

– Ну… – неохотно протягиваю, заведя прядь волос за ухо, и в нервозном состоянии продолжаю совершать это действие несколько раз подряд. – Когда я уже была старше восемнадцати.

– С кем? – глаза Вильяма загораются ещё сильнее, и я закусываю губу.

– Это важно? – раздражённо бросаю, слезая с его тела, и, небрежно натянув футболку на себя, присаживаюсь рядом.

– Мне интересно услышать эту историю, – мягко произносит Раск, дотронувшись до моего плеча. – В чём дело?

Прижимаю ноги к своей груди, согнув их, и упираюсь подбородком в колени. Моё дыхание учащается, и я физически чувствую волнение Вильяма, тут же ощутив чувство вины за то, что заставляю его волноваться.

– На первом курсе, – выдавливаю, еле слышно.

Моё тело в очередной раз подводит меня, начиная выдавать признаки моей взволнованности. Начинаю трястись, чувствуя ускоренный ритм своего сердца. Вильям сидит молча, не двигаясь, как будто решает или пытается решить, что ему делать в такой ситуации.

– Иди ко мне, – он не успевает договорить фразу до конца, и я сразу же ныряю в его объятия, прижавшись к нему вплотную. – Прости, – Раск гладит меня по голове.

– Всё в порядке, я расскажу, – отстраняюсь, тут же придя в себя, как будто буквально минуту назад я не тряслась от болезненных воспоминаний. – Патрик, – встречаюсь с Вильямом глазами, заметив, как его взгляд тут же наполняется ненавистью.

– Да ладно? Снова он?! – раздражённо произносит Раск, и я поджимаю губы.

– Снова ты говоришь о своём бывшем. Снова ты выводишь любимого парня на эмоции. Теперь ты, надеюсь, довольна, Фрея?

Я вновь слышу в своей голове голос, тон которого пропитан необоснованной злобой и враждебностью, направленной на одну меня, и который вновь заставляет меня почувствовать себя одинокой. За что ты меня так ненавидишь?

– Извини, я больше не буду о нём говорить, – встряхиваюсь, как будто хочу скинуть с себя неприятные ощущения или мысли, кровожадно пожирающие мою способность испытать истинное счастье.

– Я не имел в виду это, solsken, – он вновь улавливает моё взвинченное состояние, за секунду понимая, из-за чего я загоняюсь, и как обычно идеально подбирает нужные слова. – Я имел в виду, что он и этот опыт смог тебе испортить. Мало ему было.

Аккуратно поднимаю глаза, взглянув на Вильяма, а от игривости в его взгляде не остаётся и следа. Он смотрит в сторону, задумчиво, нахмурившись, с подлинным сожалением во взгляде, и я глубоко вздыхаю, наконец вперив взгляд в пуховое одеяло.

– Он был на три года старше меня, – прокашливаюсь, чтобы голос не дрожал, и медленно вбираю воздух в грудь. – Он настоял на том, чтобы сделать это рано, – начинаю говорить о самом травмирующем любовном опыте в своей жизни, неуверенно подняв глаза на Вильяма. – Точнее, не настоял, конечно же. Он сказал, что не верит, что я люблю его, потому что я не хотела с ним спать.

– Классика, – Раск небрежно усмехается.

– И поэтому… – сглатываю тяжёлый ком обиды, болезненности и сожаления о совершённых ошибках. – Поэтому, он мне изменял. Говорил, что у него потребность, – вглядываюсь в голубые глаза, которые с каждым моим словом разгораются всё больше и больше от разрывающей Вильяма изнутри ненависти.

– Потребность быть мудаком. – Дарю ему грустную улыбку.

– А когда я всё-таки решилась «доказать ему свою любовь», – в воздухе показываю пальцами кавычки, – он сказал, что я была недостаточно хороша, поэтому, он снова стал мне изменять, – мои губы вновь образуют улыбку, но на этот раз она получается вымученной.

– Прекрасная логика. А что насчёт того, чтобы помочь разобраться во всём? Что насчёт того, чтобы поблагодарить тебя за твою решимость? Что насчёт поддержки? – Раск приподнимает брови. – Хотя, о чём это я. Так просто ведь найти девочку, которая страдает из-за смерти мамы и которая готова на всё, лишь бы рядом с ней был хоть кто-нибудь. Даже такой тупорылый имбецил, – тон его голоса становится раздражённым, и он сжимает пальцы в кулак. Опускаю руку вниз, накрыв своей ладонью ладонь Вильяма, и он поднимает взгляд к моему лицу.

– Я училась новому ради него. Смотрела порно, хоть мне и не было интересно вовсе, – отрываюсь от Раска и вновь нахожу глазами свои ноги. – Пыталась быть лучше для него. Но всё было зря, конечно же, – в моих глазах скапливаются слёзы, и я поджимаю губы, сдерживая их. – Он вообще был единственным, с кем я… – нервозно двигаю ступнями, то приподнимая, то опуская их. – До тебя.

– Я удивлён. – Тут же поворачиваю голову, найдя Раска взглядом, и он легко улыбается.

– Почему? Потому что наши отношения начались с секса?

– Нет. Потому что я думал, что ты уже… – он внезапно замолкает, а я внимательно его разглядываю. – Ты слишком раскрепощённая в сексе, не боишься пробовать что-то новое, умеешь грязно разговаривать, – Вильям выгибает бровь, приподняв уголок губ. – А ещё… – он опускает взгляд вниз. – Ты – мой лучший секс, Миллз.

– Можно считать это комплиментом, потому что у тебя было множество женщин? – улыбаюсь, но в глубине души почему-то слегка грустнею.

– Дело не в сравнении, – Вильям пододвигается ближе. – Я как-то сказал тебе, что наш секс – это больше, чем просто секс. И я до сих пор так считаю.

– Это всё потому, что я в своё время научилась всякому, – прикусываю внутреннюю часть губы, на секунду опустив взгляд вниз, и вновь встречаюсь глазами с Раском.

– Нет, – он вглядывается в мои глаза, моментально становясь серьёзным, и я замираю. – Это потому, что я люблю тебя, – Вильям сжимает челюсть, как будто говорит мне, что любит меня, впервые в своей жизни. Не успеваю ответить что-либо, и он добавляет: – Люблю тебя любую. Когда ты издеваешься, когда ты смеёшься громко, привлекая внимание всех в радиусе километра, когда не боишься говорить то, что думаешь, когда закатываешь глаза от наслаждения или от того, что я в очередной раз говорю какую-то глупость, – Раск разворачивается ко мне корпусом. – Всегда тебя люблю. И очень хочу сделать тебя счастливой, – он берёт мои ладони в свои, крепко сжав их.

– И я тебя, – тихо произношу, продолжая смотреть ему в глаза.

– Ты меня любишь? – Вильям приподнимает брови.

– Люблю, – мой голос подрагивает, но я не перестаю смотреть Раску в глаза.

– Спасибо, – взгляд Раска внезапно становится невероятно нежным, а губы образуют лёгкую, расслабленную улыбку.

– Звучит очень по-френдзоновски, – едко улыбаюсь, в очередной раз попытавшись отойти от чувственности в разговорах с помощью глупой шутки, хотя прекрасно понимаю, почему он меня благодарит.

– А ты так со всеми френдзонишься, как со мной этим утром? – Вильям выгибает бровь, растянув губы в самодовольной улыбке.

– Нет, только с тобой, – притягиваю его к себе, коротко поцеловав. – Не знаю, как ты, но я уже чувствую запах папиных панкейков, – отстраняюсь от Раска и быстро слезаю с кровати. – Так что я пошла вниз. Приходи.

Смотрю на экран телефона, заметив в верхней его части время.

11:32. Твою же мать, сколько мы тут… проговорили?

– Я сначала на пробежку, – Вильям садится на кровати, опустившись корпусом вниз, и достаёт свою сумку из-под стула.

– Решил всё-таки поддерживать легенду, несмотря ни на что? – издевательски улыбаюсь, и Раск медленно поднимает голову, найдя меня глазами.

– Вообще-то это не легенда, – недовольно бурчит, заставляя мои губы расплыться в более широкой улыбке. – Это моя жизнь. У кого-то с утра пробежка, а у кого-то панкейки, – насмешливо кидает, и я прищуриваюсь.

– И встречаются они за утренним сексом, – мы обмениваемся довольными улыбками. – Ладно, спортсмен, жду тебя на завтраке.

Легко смеюсь, опустив взгляд вниз. Вильям не отвечает, и я поднимаю глаза к его лицу. Он смотрит в экран мобильного телефона, держа его обеими руками, и нахмуривается, сжав челюсть.

– Всё нормально? – делаю шаг к нему, дотронувшись до его плеча.

– Мне надо будет улететь в Швецию, когда мы вернёмся в Лондон, – Раск быстро убирает телефон в карман, подняв взгляд на меня. – Моя мама… – продолжает, мягко усмехнувшись. – Я уверен, что всё не столь драматично, как она описывает.

– В чём дело? – вглядываюсь в его глаза.

– Я не понял до конца. Она пишет что-то про предательство и лживые обещания, видимо, кто-то перешёл ей дорогу, – Вильям обнимает меня одной рукой, прижав к себе. – Но она всегда была чересчур драматичной. Я не удивлюсь, если там ничего серьёзного.

– Теперь понятно, почему я тебе нравлюсь, – бормочу себе под нос, стремительно вынырнув из его объятий, и поворачиваюсь к нему спиной.

– Что ты сказала?

Разворачиваюсь обратно, найдя глазами Раска, а он игриво улыбается, выгнув бровь.

– Ничего, – дарю ему мягкую улыбку, опустив глаза вниз.

Я почему-то без причины начинаю смущаться, хоть это никогда не было особенностью моего характера. Вильям подходит ко мне ближе и, коснувшись ладонями моей талии, притягивает меня к себе.

– Ты врёшь, – придвинувшись вплотную, шепчет мне на ухо Раск. – Да, я тоже считаю, что ты похожа на мою маму.

* * *

– Вильям, как там погода? – развернувшись, папа кидает броский взгляд на Раска, который только что вернулся с (на этот раз настоящей) пробежки. – Детка, держи, – он протягивает мне тарелку с моими любимыми панкейками, и я хватаю её двумя руками, в предвкушении закусив губу.

– Хорошая. Кажется, я в первый раз вижу солнце, пока я в Англии, – Вильям растягивает губы в издевательской улыбке. – Это всё тебе? – шёпотом добавляет и кивает на тарелку, в которую я вцепилась мёртвой хваткой, и только благодаря ей забыла о существовании других людей на этой планете.

– Да уж, Англия довольно пасмурна. Не то, что ваша родная Швеция, да? – непринуждённо бросает папа, не видя то, что мы с Раском снова как подростки начинаем дурачиться прямо за столом.

– Да, да, – Вильям отмахивается от моих жалких нападений, а жалкие они потому, что я не дотягиваюсь до него, сидя напротив за широким обеденным столом.

– Знаете, Вильям, Фрея буквально на всё готова ради этих блинчиков, – папа наконец разворачивается, и мы моментально выпрямляемся, сделав вид, что мы адекватные. – Вы сами-то готовить умеете?

– Нет, к сожалению, мистер Миллз, не умею, – Раск легко улыбается, облокотившись на предплечья.

– Придётся научиться, – папа поворачивается обратно и делает шаг в сторону, поближе к варящемуся на плите кофе.

– Да, обязательно, – Вильям переводит взгляд на меня, шёпотом добавив: – На всё, серьёзно? – двусмысленно улыбается, прикусив губу.

Сползаю вниз на стуле, вытянув ногу под столом, и с силой бью его. Раск резко наклоняется, опустив руку на место удара, и зажмуривается, но на его лице всё так же продолжает сиять надменная улыбка.

– Учитесь, учитесь. – Дарю Вильяму равнодушный взгляд, снисходительно улыбнувшись, и он прищуривается. – Придётся нелегко, сразу говорю, – слышу, как папа снимает турку с огня, выключив газ. – Моя дочь – чудесная девочка, но характер, конечно, не сахар, – он ставит передо мной кружку кофе, и я кидаю на него нежный взгляд.

– Папа! – мягко смеюсь, переведя взгляд на Раска. – Он так всех моих парней из старшей школы напугал. – Губы Вильяма расплываются в любовной улыбке. – Мне никто не перезвонил после этих ужинов, – смотрю на папу с претензией, и он пожимает плечами.

– Знаете, а я… – Вильям внезапно становится серьёзным, сводит брови к центру и поворачивает голову, будто прислушивается к чему-то. – Кажется, мне звонит кто-то. Я пойду. Можно? – настороженно произносит, и я щурюсь, рассматривая его самодовольную физиономию.

– Тихо ведь? – папа приподнимает брови. – Я не слышу. Никто не звонит.

– Я уверен, звонят, – Вильям мотает головой. – Я должен пойти, сейчас же, – замечаю, как его губы подрагивают в полуулыбке, и тут же понимаю, что это очередное представление от мистера Раска.

– Я не понимаю… – папа находится в полном недоумении и застывает в одном положении, и я касаюсь его плеча.

– Пап, он издевается, – перевожу взгляд на Раска, наклонив голову набок.

– Как ты знаешь?

– Фрея права, я пытался издеваться, – Вильям довольно улыбается, поджав губы. – На самом деле меня уже сложно чем-то напугать, – он находит меня глазами.

– Правда?

– Правда, – Раск продолжает смотреть мне в глаза. – Напугался уже. Когда чуть не потерял то, что было так дорого, из-за своей же нерешительности и глупости.

Вильям нежно улыбается, а я делаю мягкий вздох, разомкнув губы, и невольно сжимаю пальцы на папином предплечье.

– Детка, я его одобряю, – шепчет мне папа на ухо, наклонившись, и я поворачиваю голову в его сторону, заметив, что он внимательно разглядывает Раска, приподняв один уголок рта. – Ну, ладно. Давай, ешь уже.

Папа двигает тарелку ближе ко мне, и я, благодарно улыбнувшись, вкушаю первый блинчик, тут же отправившись на небеса от греющего душу вкуса детства.

– Я ненадолго уеду сейчас. По делам, – говорит папа, а мой взгляд внезапно приковывается к букету нежно-розовых пионов, появившихся непонятно откуда на нашем обеденном столе. – Погуляешь с Дейзи? Или погуляете? – он находит глазами Раска, а тот находит глазами меня.

Эти мужчины хоть что-то могут без нас решить?

– Да, конечно, пап, – улыбаюсь.

– Забыл кое-что уточнить, – он встаёт на ноги, захватив пустую тарелку. – Даниэль звонил. Звал тебя на прогулку с собаками. Я не смог ему отказать, – равнодушно добавляет, кинув изучающий взгляд на Раска.

Поворачиваю голову, найдя глазами Вильяма, а он смотрит вниз, едва заметно вскинув брови. Уголок его рта дёргается, и он, будто желая скрыть то, что ему не понравилась последняя фраза моего отца, приставляет кружку кофе к губам, отвернувшись в сторону.

– Понятно, – продолжаю пялиться на Раска и прищуриваюсь. Боже, ты ревнуешь? Как это мило. – Кстати, папуля, откуда здесь эти пионы? – игриво улыбаюсь, дотронувшись до нежных лепестков пальцами. – Вино, коврик, цветы… – задумчиво отвожу глаза наверх, а папа замирает на одном месте, с тарелкой в руках. – Если бы я придерживалась всяких диких теорий, я бы подумала, что у тебя кто-то появился, – мягко усмехаюсь, наконец переведя взгляд на его лицо. Папа нахмуривается, бегая глазами по моему лицу, и я внезапно становлюсь серьёзной. – Пап… – едва слышно произношу, а моё дыхание учащается. – Папа, это правда?

– А если бы это было правдой… – он на секунду отводит взгляд в сторону, а затем вновь встречается со мной глазами, – как бы ты к этому отнеслась?

– Даже не знаю, – наклоняю голову набок, переведя задумчивый взгляд на пионы. – Это было бы довольно… шокирующей новостью для меня.

Пожимаю плечами, не веря в то, что у моего папы могут быть отношения. Нет, я не считаю, что это плохо или может расцениваться, как предательство по отношению к маме. Просто… не знаю.

Неужели у вас никогда не было ощущения, что ваши родители в определённый момент своей жизни начинают жить не ради себя, а ради вас, своих детей, и тот факт, что они до сих пор могут ходить с кем-то на свидания, встречаться с кем-то, строить любовь… кажется… ну, не знаю… диким? Чем-то невозможным, нереальным, чем-то таким, во что сложно поверить. Или я тут одна такая?

– Я… – слышу тихий голос папы, моментально выпав из размышлений. – Я всего лишь решил сменить стиль оформления дома. Ничего необычного, – он прокашливается и опускает взгляд вниз, а я впервые вижу его таким… подавленным. – Прошу прощения, я пойду собираться. Не забудьте про собаку, – папа резко встряхивается и, положив тарелку в раковину, быстрым шагом удаляется наверх.

Провожаю его взглядом и глубоко вздыхаю, закусив губу. И почему у меня ощущение, что я сболтнула лишнего?

– Тебе не кажется, что твой отец не просто так задал такой вопрос? – Поворачиваю голову в сторону Вильяма, и он мягко улыбается.

– Я… я не знаю, – закрываю лицо ладонями, оперевшись локтями на поверхность стола. – Я сказала правду. Меня это шокирует, – опускаю руки вниз, устало взглянув на Раска. – Ощущение, что мама буквально вчера сидела за этим столом, и у нас был семейный ужин, – перевожу взгляд на кухонное полотенце, начиная теребить его кончик пальцами. – А теперь папа будет сидеть за этим столом с другой женщиной и говорить ей, что он её любит, – мои глаза вновь наполняются слезами, а губы начинают подрагивать.

Вильям аккуратно привстаёт и, обогнув стол, садится рядом, сразу же притянув меня к себе. Утыкаюсь щекой в широкую грудь и чувствую, как она поднимается из-за тяжёлого, долгого вздоха.

– Неужели ты не хочешь, чтобы твоему папе снова предоставилась возможность стать счастливым? – Вильям дотрагивается до моих волос, убирая спавшие на лицо пряди.

– Хочу, конечно, – отстраняюсь, взглянув ему в глаза. – Просто… это так непривычно и странно, – неловко улыбаюсь. – Неужели старики тоже ходят на свидания?

– И занимаются сексом, – Раск закусывает губу, шутливо улыбнувшись.

– Так, всё, замолчи, – отталкиваю его руками и прикрываю уши ладонями. – Я тебя не слушаю.

Из груди Вильяма вырывается мягкий хрипловатый смех, и он полностью разворачивается ко мне. Кидаю неуверенный взгляд на его лицо, продолжая зажимать уши ладонями, а он прожигает меня немигающим взглядом, медленно приподнимая уголок губ.

Казалось бы, такой простой знак внимания, но меня эти его взгляды снова заставляют смущаться как четырнадцатилетнюю девочку. Поэтому я, не придумав ничего умнее, быстро отворачиваюсь от него, заправляю прядку волос за ухо, моментально натянув на своё лицо гримасу максимального равнодушия, словно я – королева ледяного безразличия и надменности, и меня не способно растрогать совершенно ничего на свете.

– Я так люблю, когда ты смущаешься, – Вильям наклоняется ко мне, приблизившись вплотную, и я замираю, задержав дыхание. – Но ещё больше люблю, когда ты стараешься это скрыть, – он добавляет еле слышно, опустив ладонь на спинку моего стула.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – медленно поворачиваю голову, и мы чуть не сталкиваемся с Раском губами.

Наблюдаю за тем, как его взгляд опускается вниз, моментально помутнев, и слегка наклоняю голову вбок, разомкнув губы. Вильям делает аккуратное движение, придвинувшись ко мне ещё ближе, и мягко вздыхает, но я в последний момент растягиваю губы в злорадной улыбке.

– Нам пора, – встаю на ноги, оттолкнув его руками, и разворачиваюсь к нему спиной.

– Миллз, ты – самая жестокая женщина из всех, кого я знаю, – кидает мне вслед Раск, и я закусываю губу, довольно улыбнувшись.

– Так ты идёшь или будешь дальше умирать от ревности? – поворачиваюсь к Вильяму лицом.

– Чего? Я не ревную, – он взмахивает рукой, которую до сих пор держит на спинке стула, и отводит равнодушный взгляд в сторону.

– Значит, ты будешь не против, если я пойду и погуляю одна с Даниэлем? – улыбаюсь, поймав на мгновение загоревшийся огонёк ревности страсти в голубых глазах. – Ой, ну, точнее, с Дейзи, – моя улыбка превращается в едкую ухмылку.

– Не против, – небрежно бросает Вильям, тут же уткнувшись взглядом в экран мобильного телефона.

– Хорошо, – кокетливо произношу, чем только больше раздражаю Раска. Замечаю, как уголок его рта вновь дёргается, и он тут же приставляет пальцы к губам, облокотившись на стол. – Тогда дождись меня. Я не буду слишком долго. Ну, наверное, – загадочно улыбаюсь, и Вильям поднимает голову, найдя меня глазами. – Просто время с Даниэлем обычно летит так быстро, у нас так много общего, мы можем разговаривать часами…

– Иди уже, – раздражённо кидает Раск, грубо перебив меня.

– Иду, – растягиваю губы в победной улыбке и иду гулять с парнем, к которому меня совсем не ревнует мой парень.

Глава 27. Шаг девятый. Просим прощения

Вильям

Минут пятнадцать назад Фрея ушла на прогулку со своим «другом», с которым, я надеюсь, она не френдзонится, когда приезжает к любимому папуле домой. Сижу на кухне и пытаюсь работать, но мои мысли забиваются этой несносной женщиной. Почему она меня постоянно мучает?

Я не могу сосредоточиться, поэтому, пялюсь на пустой лист документа. Это белое полотно безысходности давит на меня так сильно, что я не выдерживаю. Беру телефон в руки и бездумно захожу в социальную сеть.

Вижу, что Фрея выложила историю, и без задней мысли нажимаю на иконку. Она снимает, как бегает Дейзи на территории небольшой площадки для собак, вижу вторую собаку, а потом камера перемещается выше, и я лицезрею довольную физиономию… Как его там… Дэна? Он улыбается широкой голливудской улыбкой и опускает взгляд вниз, отмахиваясь, как будто не хочет, чтобы его снимали. Ага, как же.

С яростью продолжаю рассматривать парня, на вид ему лет шестнадцать, с кем только связалась моя девушка?

– Даниэль этот, такой хороший парень, – слышу за спиной голос мистера Миллза и молниеносно блокирую экран. Откидываю телефон в сторону, опустив ладони на клавиатуру ноутбука.

– Не сомневаюсь, – сжимаю челюсть и начинаю печатать что-то, не думая.

Мой взгляд приковывается к одному предложению, которое я успел написать, и я изо всех сил пытаюсь собрать мысли в кучу, но у меня ни черта не получается. А сейчас – тем более, потому что я увидел, что Миллз гуляет там с каким-то малолеткой. Её, что, потянуло на молоденьких?

Генри копошится где-то у меня за спиной, а я перевожу злобный взгляд выше за ноутбук, и он доходит до вазы с пионами. Приставляю пальцы к переносице, закатив глаза, и тяжело вздыхаю.

– Почему ты с ней не пошёл?

Поднимаю взгляд к лицу мистера Миллза, а он встаёт с другой стороны стола, держа в руках маленькую коробочку, завёрнутую в подарочную упаковку.

– У меня нет ответа на этот вопрос, – мягко усмехаюсь, приложив пальцы, сжатые в кулак, к губам.

– А ты говорил, что тебя сложно чем-то напугать, – Генри улыбается. – А сам сидишь тут и позволяешь ей выиграть.

– Вы разве не должны быть на стороне Фреи в этом случае? – на мгновение мои губы поджимаются, а потом образуют лёгкую улыбку.

– Я на стороне её счастья. А любая женщина хочет, чтобы мужчина с ней рядом был победителем. Так что… – Генри опускает ладонь на поверхность стола. – Ты знаешь, что делать.

Он кидает последнюю фразу очень пафосно и, быстро развернувшись, делает попытку сбежать «по делам».

– Мистер Миллз, – окликаю Генри, и он поворачивается вполоборота. – Возможно, это не моё дело, но… – замолкаю, когда замечаю, как его взгляд черствеет. – Вы же на самом деле не просто так поменяли стиль оформления дома?

Мистер Миллз делает несколько вздохов, не торопясь отвечать на мой вопрос, и я задерживаю дыхание, мысленно уже жалея о том, что лезу туда, куда не нужно.

– Да, – сухо отвечает. – Но я бы хотел, чтобы ты ничего не говорил Фрее. Я скажу ей обо всём сам, – холодный тон его голоса заставляет меня резко вобрать воздух в грудь.

– Само собой, – я как будто пытаюсь пародировать его, поэтому сильно понижаю голос, чувствуя вибрацию в груди.

– Спасибо, Вильям, – Генри коротко кивает в знак благодарности. Внезапно облегчённо улыбается и добавляет: – И можете называть меня Генри.

На этот раз киваю я, и мы обмениваемся лёгкими улыбками.

– Так ты идёшь или как? – небрежно бросает, и я приподнимаю брови. – Ну, чего ты так смотришь? Я ухожу и закрываю дверь. Если ты не выйдешь со мной, то не выйдешь вообще, – он хитро улыбается.

Закрываю крышку ноутбука, самодовольно улыбнувшись, и выхожу из Миллзовского коттеджа со своим новым другом Генри.

* * *

Генри рассказал мне, где именно находится та самая собачья площадка, и спустя мучительные десять минут ходьбы я всё же нахожу Миллз и её малолетнего друга. Подхожу ближе и вижу, что они стоят ко мне спиной, рядом, и о чём-то увлечённо разговаривают. М-да, а если бы не мистер Миллз, я бы… Неизвестно, что было бы. Интересно, я бы и дальше сидел, как полный придурок, и думал о том, как Фрее хорошо с этим Дэном?

Мне колоссально повезло, что в моей жизни появился не только один член семьи Миллз. Ведь Генри обещал научить меня боевому искусству самураев, и, наверное, поэтому настоял на том, чтобы я пришёл сейчас к Фрее… Или нет?

Может, я всё-таки неправ, и я просто нравлюсь мистеру Миллзу, и он искренне хочет, чтобы я был с его дочерью?

Открываю скрипучую калитку, но наши голубки, видимо, оказываются настолько увлечены занимательной беседой, что вовсе не замечают, как я, уже оказавшись внутри, прикрываю железную дверь обратно. Я приближаюсь и начинаю различать слова, которые вылетают с уст Дэна, и вижу выражение лица моей девочки. А вот это уже по-настоящему френдзоновская физиономия.

– Фрея, я хотел спросить у тебя кое-что… – Дэн шагает ближе, протянув раскрытую ладонь к Миллз, но она внезапно обхватывает себя руками, отстранившись от него. – Ладно, ты ещё не готова… – задумчиво бормочет, а я небрежно усмехаюсь. Да уж, парень, тебе точно стоит почитать в интернете, что такое френдзона. – Я просто хотел спросить. У тебя ведь нет молодого человека, может, сходим на свидание?

Фрея поворачивает голову, и из-за этого я могу видеть, как она на секунду раскрывает рот, а затем вновь закрывает его и закусывает губу, мягко улыбнувшись.

– Даниэль, я… – она начинает монолог, способный разбить его хрупкое сердечко на мелкие осколки, но не успевает его закончить: я подхожу к ней вплотную сзади, но совершенно бесшумно, словно уже являюсь чёртовым ниндзя.

– Придётся взять на свидание и меня тоже. Ты ведь угостишь меня коктейлем?

Собственнически опустив ладонь на талию Миллз, одним движением прижимаю её к себе, а сам смотрю на Дэна, орбиты глаз которого увеличиваются с каждой секундой всё больше и больше, и страх в них растёт с такой же стремительной скоростью. Самодовольно улыбаюсь, пока Миллз пытается развернуться в моих жарких объятиях, но я сжимаю её крепче, сразу же услышав резкий вздох.

– Я не… я…

Кажется, я довёл мальчика до заикания.

– Как грубо с моей стороны. Я даже не представился, – саркастически произношу и протягиваю руку Даниэлю. – Вильям Раск Паульсен. Бойфренд Фреи, – интонацией выделяю свой статус, и Дэн пожимает мне руку, отведя взгляд в сторону.

– Даниэль Дэвис. Очень приятно.

Я знаю, что он врёт. Ни черта ему не приятно. Зато мне приятно, что ему неприятно. Вот такой вот круговорот эмоций в природе. Приподнимаю брови, кивнув в сторону, как будто говорю: «А теперь ты можешь по-хорошему свалить, Дэн». Дэн, прочитав мои мысли, прокашливается, и, кинув короткое «Прошу прощения», отходит к пёсикам, резвящимся неподалёку.

Немного ослабляю хватку, и Фрея тут же разворачивается, оттолкнув меня руками. Нахмуриваюсь, рассматривая её недовольную физиономию, а потом закатываю глаза, глубоко выдохнув.

– Ну, и что это было? – Миллз складывает руки на груди.

– Что? – просовываю ладони в карманы брюк.

– Ты всё-таки ревнуешь? – её губы расплываются в победной улыбке, а я закатываю глаза снова.

– Нет, – смотрю Фрее в глаза, и она прищуривается. – Твой отец уговорил меня выйти и проконтролировать тебя, – нагло вру Миллз, и, наверное, это видно, потому что мой взгляд не может сосредоточиться в одной точке, блуждая по всему её лицу.

– Да, конечно, – иронично бросает Фрея и, ухмыльнувшись, отворачивается от меня, но не отходит.

– Нет, правда, – наклоняюсь вперёд, приблизившись губами к её уху. – Мне – ревновать к нему? Серьёзно? Сколько ему, пятнадцать?

– Если ему пятнадцать, секс с ним будет таким же по длительности, как и с тобой. А точнее, примерно минут пять, да? – едко произносит, заставляя кровь в моих жилах закипать вновь и вновь, и разворачивается ко мне лицом.

Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не взять её прямо здесь, прислушиваясь к тому, как она будет умоляюще просить меня о бóльшем. Понимаю, что и Дэн, и десятки людей на улице не особо оценят моё порнографическое представление, поэтому с силой сжимаю челюсть и глубоко, размеренно дышу, пытаясь успокоиться.

– Зачем ты меня провоцируешь?

Моя фраза звучит как-то слишком угрожающе – не так, как я планировал её в своей голове. Может быть, из-за моего внезапно понизившегося голоса, а, может, из-за пристального взгляда, которым я одариваю Миллз последние несколько секунд. Вижу, что её это ничуть не напугало, ибо она делает шаг вперёд, приближается ко мне вплотную и, взглянув мне в глаза, произносит:

– Это ведь так весело. Хотел бы наказать меня? – она коротко, мягко вздыхает, добавив едва слышно: – Прямо здесь?

Выгибаю бровь, а моё дыхание учащается. Чертовка Миллз, как будто по щелчку пальцев, может вводить меня в возбуждённое состояние, в котором я не соображаю совершенно ничего на свете и в котором я готов ради неё на всё. Пытаюсь выглядеть не слишком заинтересованным, но, наверное, у меня плохо получается (да и к чёрту эти махинации), и уже хочу предложить ей вернуться в коттедж, ведь её дорогой папаша только что покинул семейное гнёздышко, и я со спокойной душой могу превратить её детскую комнату в красную комнату для извращённых игр.

– Я… – моё горло сдавливает жаром, и я делаю несколько глубоких вздохов.

Фрея удовлетворённо улыбается, так, как будто она ждала этого момента всю свою жизнь. Прищуриваюсь, продолжая её разглядывать, пока в моей голове всплывает всё больше и больше разнообразных картинок о том, как именно я мог бы её наказать.

Нас прерывает собачий лай. Я только успеваю повернуть голову в сторону звука, и уже вижу рыжую морду, несущуюся к нам навстречу. Дейзи подбегает со скоростью света, тут же напрыгнув на меня. Она настойчиво требует моего внимания, поэтому я, вынув телефон из кармана, отдаю его Миллз, а сам присаживаюсь на корточки и глажу собаку, которая пытается лизнуть меня прямо в губы.

Кажется, рядом со мной теперь целых две женщины из семьи Миллз, которые от меня без ума.

– Тебе пишет Джулия. Ждёт не дождётся, когда ты вернёшься в Швецию. Пишет, что очень соскучилась, – слышу саркастичный тон голоса Миллз, тут же сжав челюсть, и молниеносно поднимаюсь на ноги. – Тебе поэтому нужно вернуться, да? – вглядываюсь в её глаза, а она продолжает зажимать мой телефон в руках. – Может, тебе мама сегодня и не писала с утра, а писала вот она? – Фрея вытягивает руку вперёд, ткнув телефон в мой пресс, и я по инерции делаю шаг назад.

– Миллз, это бред. Тебе показать сообщения? – лениво произношу, опустив взгляд на экран телефона.

Джулия: Виль! Я безумно рада, что ты скоро вернёшься в Швецию. Я так соскучилась по тебе! Сколько мы не виделись? Года четыре?

Джулия: В общем, я жду. А пока я жду, я схожу в гости к твоей маме, чтобы она снова рассказала мне какую-нибудь очередную позорную историю про тебя. Чао.

– А, так там есть что-то ещё, что ты должен мне показать? – Поднимаю глаза к глазам Фреи, а она скрещивает руки на груди. – Не надо. Я даже боюсь смотреть, – отворачивается, взглянув на Даниэля, а я делаю шаг к ней, опустив ладонь на её талию.

– Солнце, ну ты серьёзно завелась из-за какого-то сообщения? – прижимаюсь к ней вплотную. – Или ты ревнуешь? – игриво добавляю, закусив губу.

– А мне стóит? – едва слышно произносит Фрея, повернувшись ко мне лицом. – Я просто…

Вижу в её глазах откровенное сомнение и сразу нахмуриваюсь. Миллз отстраняется, шагая в сторону.

– Фрея, я очень хочу, чтобы у нас всё было хорошо, но ты необоснованно не доверяешь мне сейчас, и мне неприятно. Честно тебе скажу, – беру её за руку, и она поворачивает голову, встретившись со мной взглядом.

– Мне сложно… сложно снова довериться. Мне страшно, – её голос начинает подрагивать, и я поджимаю губы.

– Solsken, я знаю, и я готов поддерживать тебя и помогать тебе с этим справиться, – беру вторую ладонь Миллз в свою, вглядевшись в её глаза.

– Но? – Фрея коротко вскидывает брови.

– Но мне тоже сложно иногда, – почти шёпотом выдавливаю, резко выдохнув.

Возможно, это был выдох облегчения, потому что я наконец-то смог признаться Фрее не только в нежных чувствах, которые она во мне вызывает, но ещё и в не особо приятных. Она стоит молча, продолжая смотреть мне в глаза, и я начинаю замечать, что к нам идёт Дэн, именно в тот момент, когда он так не нужен.

– Фрея, ты сказала, что любишь меня, – опускаю взгляд вниз, несколько раз подряд сжав челюсть. – Это многое для тебя значит, – поднимаю глаза обратно к её глазам. – Почему ты не можешь наконец понять, что я на твоей стороне?

– Проблема как раз в том, что я люблю тебя, – шепчет Миллз и отпускает мои руки, шагнув назад. – Когда мы были друзьями, всё было проще. Может быть, нам не стоило… – она не договаривает, поджав губы.

– Не говори так, – наклоняю голову набок и пронзаю её озадаченным взглядом. – Давай просто погово…

Начинаю говорить, протянув руку к Фрее, но Дэн снова появляется в неподходящее время в неподходящем месте.

– Простите, если прерываю… – Нет, Дэн, не прощу. Сейчас вообще не до тебя. – Но я бы хотел пройтись дальше. Мне нужно ещё подготовиться к семинару сегодня, – Даниэль смотрит на свою собачку, а я испепеляю глазами Фрею.

– Хорошо, – Миллз легко улыбается, и Даниэль, коротко глянув на меня, отходит в сторону.

– Фрея, – делаю шаг вперёд, обращая её внимание на себя. – Давай поговорим.

– Попозже, ладно? – она пытается следовать за удаляющейся фигурой Дэна, но я хватаю её за локоть.

– Мне кажется, этот разговор слишком важный, чтобы откладывать его.

– А мне кажется, что мне сейчас не до этого. Мне нужно с собакой погулять.

– Миллз… – прожигаю её глазами.

– Спасибо, что проконтролировал меня, – с толикой ироничности произносит Фрея. – Но дальше я сама. Увидимся дома.

– Серьёзно?

– Да, Виль.

– Знаешь, я пытаюсь тут идти тебе навстречу, между прочим, – перестаю себя останавливать и начинаю высказывать Фрее то, о чём, возможно, пожалею. Или нет? – А ты даже не пытаешься, отталкиваешь меня постоянно.

– Виль, давай не будем здесь это обсуждать, – Миллз обхватывает себя руками, и я понимаю, что она и правда как будто закрывается от меня, даже с помощью жестов. – Мы поговорим, только… Дома, ладно? – она кидает на меня усталый взгляд и дотрагивается до моего предплечья.

– Дай мне ключ, я пойду работать, – монотонно произношу и убираю её руку со своей.

Вздохнув, Фрея достаёт ключ и протягивает мне. Забираю его и случайно накрываю её ладонь своей. Поднимаю взгляд к её лицу, а она смотрит на меня, не отрывая ладони. Стоим так секунду, две, десять, и я вроде бы должен сделать какой-то вывод, например, о том, что ей всё равно, или о том, что стóит какой-то проблеме появиться на нашем пути, Фрея сразу хочет сбежать подальше, вместо того, чтобы решить её, но я не делаю ни один из этих выводов.

Вижу в изумрудных глазах немой крик о помощи, потребность в поддержке, в понимании без слов, и, кажется, это тот самый момент, когда я должен быть сильнее. Должен снова пойти ей навстречу, просто потому, что люблю её. Люблю её не сердцем, не вспышкой кратковременной влюблённости и окрылённости, а люблю её головой. Делаю выбор любить её, а, значит, делаю выбор принимать её такой, какая она есть. Возможно, кто-то скажет, что это неправильно, но… вас разве кто-то спрашивал?

Просунув ладони в карманы брюк, разворачиваюсь и иду к выходу, надеясь на то, что когда я дойду до двери, я оставлю позади не только эту площадку, но ещё и бесконечные недосказанности и недопонимания, возникающие в наших с Фреей отношениях.

* * *

Мы с Миллз не разговаривали почти весь день, потому что как только она вернулась с прогулки, быстро умчалась в неизвестном направлении, захватив с собой свой ноутбук, а я в этот момент разговаривал по телефону, решая проблемы величайшей важности. Я успел не только пообедать с Генри за то мучительное время, пока Фрея где-то тусовалась, но ещё и накидать примерный план для реализации её кофейной мечты.

И теперь я лежу на диване в гостиной Миллзовского коттеджа, растратив все жизненные силы на поиски смысла бытия и на проведение настоящих гангстерских разборок с акционерами матери, которые всего лишь решили отказаться от сделки в последний момент, не упомянув о том, что не просто кидают нас на уйму денег, так ещё и отказываются выплатить компенсацию за проделанную работу нотариуса по составлению договора и проверке его на подлинность.

Но я же теперь новый Вильям. Новый Вильям не делает поспешные выводы, например, о том, что ни черта никому нельзя доверять в этом жестоком мире, или о том, что некоторые люди сначала невероятно искусно делают вид, что они приличные, а потом ведут себя, как бессовестные мудаки… Нет. Он не делает такие выводы. Новый Вильям делает вывод о том, что он принимает всё, что с ним происходит, ведь он на пути к познанию искусства самураев. Не думаю, что они позволяли эмоциям брать верх над разумом, поэтому здесь я поступаю точно так же.

И пока я жду того самого момента, когда же всё-таки вернётся моя блудная Фрея, я лежу на диване и смотрю BBC, на котором показывают последний сезон Шерлока. Совсем не удивляюсь тому, что лицезрею этот сериал именно через британское телевещание. Мне ещё не хватает чашечки английского чая и британского акцента в моей речи, и я точно превращусь в одного из этих.

Слышу шуршание за дверью и звук поворачивающегося ключа в замочной скважине, но не поднимаю голову и не встаю, чтобы встретить Миллз. Я в плену. Меня прижали к дивану неведомые силы, которые оказались намного могущественнее, чем я сам. Чем, в целом, всё, существующее на этой планете. Видите ли, я лежу на диване не один, а в обнимку с другой женщиной.

С той, у которой ещё такая маленькая рыжая морда и лапки, которые она сложила на моё плечо, и сразу же после этого безвозвратно заснула, тихо посапывая мне прямо на ухо.

– Значит, теперь она любит тебя, да? – Фрея подходит ближе, и я поднимаю взгляд к её лицу, заметив, как её губы расплываются в нежной улыбке.

– Видимо, это судьба всех женщин из семьи Миллз.

Голос Фреи заставляет Дейзи проснуться, и она вскакивает, конечно же, при этом используя моё тело в качестве подставки. Собака прыгает в объятия Миллз, и та коротко обнимает её и опускает на пол, но Дейзи запрыгивает обратно на диван, устроившись у меня в ногах.

– Прости, – Фрея поворачивается ко мне обратно, найдя меня глазами.

– За что? – устало говорю и приподнимаюсь, согнув левую ногу в колене.

– За то, что я сказала сегодня, – Миллз пододвигается ближе и заводит руку за моё тело, наклонившись ко мне корпусом. – Я люблю тебя. И… – она делает мягкий вздох, на мгновение опустив взгляд вниз. – И быть друзьями, несомненно, было проще, но зато теперь я знаю… Знаю, что ты рядом. И я это ценю.

– Я знаю, – поднимаю руку и дотрагиваюсь до спавшей прядки тёмных локонов, заведя её Фрее за ухо, и она закусывает губу, слабо улыбнувшись. – Знаю это всё. И я не обижался, – опускаю ладонь на её шею, проведя большим пальцем по щеке. – Ты любишь всё драматизировать, я уже привык, – издевательски улыбаюсь.

– Ну, эй, – Миллз мягко, коротко смеётся.

– Та девушка, что написала мне… – смотрю ей в глаза, и она моментально притихает. – Это подруга детства. Я знаю её практически всю свою жизнь. Наверное, мама рассказала, что я приезжаю, вот она и написала, – наблюдаю за тем, как Миллз заметно расслабляется, а её губы образуют лёгкую улыбку. Всё-таки ревнуешь? – Кстати, пока тебя не было, я придумал название для твоей кофейни, – растягиваю губы в коварной улыбке, заставив Фрею прищуриться.

– Подожди, не говори, – Миллз опускает руки на мою грудь, облокотившись на меня. – Скажешь после моей презентации, – она снова прикусывает губу, проскользнув взглядом вниз по моему лицу.

– Так вот, чем ты занималась весь день? – поднимаю брови, усмехнувшись. – Значит, мы с тобой команда? – шёпотом произношу, игриво улыбнувшись, и, дотронувшись ладонями до её спины, прижимаю её к себе.

– Всегда были и всегда будем, – едва слышно отвечает Фрея и прикасается губами к моим губам. – Ладно, мне нужно поговорить ещё с одним мужчиной, которого я люблю, – Миллз отстраняется, взглянув на кухню, на которой суетится Генри.

– Поговори. И будь помягче, – мои ладони скользят вниз по её телу, останавливаясь в районе талии, а взгляд приковывается обратно к экрану телевизора.

– Ты что-то знаешь? – Коротко смотрю на неё, приподняв уголок рта, и снова отворачиваюсь. – Боже, я и не думала, что ты так быстро подружишься с моим отцом.

– Я тоже не думал.

– Что это, «Шерлок»? – Фрея разворачивается, взглянув на экран.

– Да.

– Уже рассказали о том, что там главный злодей – сестра Шерлока?

Молниеносно поворачиваю голову, найдя глазами бесстыжее личико Миллз, и пронзаю её пристальным, долгим, тяжёлым взглядом. Она, непринуждённо повернувшись ко мне, виновато улыбается и, поджав губы, опускает взгляд вниз.

– Нет, ещё не рассказали, – сквозь зубы проговариваю, продолжая испепелять её глазами. – Мы тебе этого не простим, – отворачиваюсь от неё, вперив пустой взгляд в экран, хотя смысла уже нет.

– Кто вы?

– Я и Дейзи, – кидаю броский взгляд на собаку. – Мы вместе тут теории строили, между прочим. И всё зря.

– Ты такой милый. – Перевожу глаза на Фрею, а она любовно улыбается, внимательно рассматривая меня.

– Я не милый, – небрежно произношу. – Я шучу.

– Ты мне так нравишься милым, – Миллз понижает голос, наклонившись ко мне. – А ещё больше нравишься, когда пытаешься это скрыть, – шёпотом добавляет, закусив губу.

– Передразниваешь меня? Тебя наказать?

Шепчу и резко обхватываю её руками, прижимая к себе. Миллз пытается вырваться и снова смеётся… Смеётся громко и так беззаботно, что у меня перехватывает дыхание на секунду, и я просто любуюсь ей в моменте.

– Попозже, – Фрея отталкивается, приподнявшись, и, подарив мне прощальный поцелуй, уходит на кухню. – Папуля, тебе помочь?

Слышу издалека её голос и, мягко усмехнувшись, возвращаюсь к просмотру сериала, зная его интригующую (но уже не особо) концовку.

Нет, Миллз всё-таки заслуживает хорошей порки. Кто так вообще делает?

Не успеваю подумать о том, сколько именно ударов плёткой заслужила Фрея за столь неожиданный спойлер, свалившийся мне на голову по её вине, и слышу звук уведомления телефона. Тянусь к нему и, разблокировав экран, вижу сообщение от Себастьяна.

Себастьян: Раск, я нашёл его.

Моё дыхание учащается, и я замираю в одном положении, продолжая пялиться на четыре слова, присланные Себом.

– Вильям, будете кофе?

Сквозь пелену слышу голос Генри, в полубессознательном состоянии отвечаю что-то наподобие согласия и печатаю ответ Себастьяну.

Я: Детали?

Себастьян: Позже.

Замечаю, что в нашем с Себастьяном диалоге нет старых сообщений, где мы уже обсуждали Патрика, и, нахмурившись, пишу ему ещё одно сообщение.

Я: Понял. Буду ждать. Себ, я не помню, чтобы я удалял нашу переписку. Куда она делась?

Себастьян: Она удаляется сама по себе, каждые двадцать четыре часа. А ты думал, я шучу про «я найду тебя, если о моей помощи тебе хоть кто-то узнает»?

Себастьян: Скину подробную информацию позже. Будь на связи.

Глубоко вздыхаю, понимая, что я, кажется, действительно играю с огнём, но теперь я точно не хочу, а точнее не могу, отступить. После того, что рассказала мне утром Фрея, я не могу позволить этому подонку и дальше оказывать такое весомое влияние на жизнь моей любимой женщины.

Кладу телефон на стол и отправляюсь на кухню, чтобы в очередной раз напомнить себе, ради чего я затеял весь этот беспорядок.

Ради неё.

Глава 28. Шаг десятый. Выставляем личные границы

Вильям

Дотрагиваюсь до мертвенно-холодной дверной ручки, а мой взгляд приковывается к свисающей табличке на деревянной двери с номером «11». Полутёмный длинный коридор с тусклым жёлтым освещением дарит мне ощущение незащищённости и скребущей, нарастающей без причины, паники. А если у него есть пистолет? Бита? А если он там не один, а с друзьями, с которыми он успел подружиться в тюрьме? И что, если… Если они намного жёстче и беспощадней, чем он? Что тогда?

Что, если это последнее место, которое я посещаю в своей жизни? Что, если сегодня утром я в последний раз видел, как Фрея собирается на учёбу и, стреляя в меня игривым взглядом, выбегает из квартиры, потому что как обычно опаздывает на пары? Что, если эта ночь была последней, когда я касался бархатной кожи Миллз и чувствовал её мягкие губы на своей коже? Что тогда?

Видимо, я перенял способность гиперболизировать и драматизировать всё на свете у Фреи, но, что, если всё-таки нет? Что, если я не перегибаю палку, и то, во что я решил ввязаться, – действительно будет стóить мне жизни? Что тогда?

Вспоминаю, ради чего я это всё, собственно, делаю. Точнее, ради кого. Если бы я знал наверняка, к чему именно мои действия меня приведут, сделал бы я то, что планирую? Я не уверен. Мне начинает казаться, что ставить под угрозу собственную жизнь – это слишком рискованный и сумасшедший шаг, на который я, по-моему, не готов ради женщины. Или готов?

Резко, чтобы не передумать, опускаю ручку двери вниз, толкнув дверь от себя, и в нос тут же ударяет мокрый затхлый запах. Мой взгляд плывёт по помещению, скользя по обшарпанным стенам, доходя до чёрного старого дивана, поцарапанного по краям.

Мои глаза цепляются за стеклянный низкий журнальный столик, на котором разбросан всякий хлам, пустые банки от самого дешёвого пива. Рядом виднеются дорожки кокаина. Замираю от шока на секунду, сделав ровно один шаг в комнату. Чувствую сильную энергетику безысходности и бедности, но не обычной бедности, а жалкой, грязной и совершенно беспросветной.

На кухне, совмещённой с крошечной гостиной, слышу какие-то шорохи и недовольное хрипение. Моё дыхание учащается, и я начинаю чувствовать нахлынувший прилив адреналина в крови, видимо, поэтому сильно смелею, и, шумно закрыв дверь, привлекаю внимание жильца этой пустой, одинокой квартиры.

– А ты ещё кто такой, к чёртовой матери?

Три дня назад

– Наконец-то, – облегчённо выдыхаю, скинув сумку с плеча, и с шумом падаю на небольшую, но (что удивительно) удобную кровать в квартире Миллз в Лондоне. – Я так устал, – поднимаю телефон в руках над головой, заходя в диалог с Себастьяном.

Прошло уже два дня с тех пор, как он мистическими фразами сообщил мне о том, что нашёл Патрика, но пока что не уточнил ни адрес, ни хотя бы район проживания этого низкосортного бывшего Фреи. Начинаю волноваться и нахмуриваюсь, рассматривая вновь удалившуюся переписку с Себом, и не замечаю, как ко мне подкрадывается Миллз. Она внезапно хватает мой телефон, откинув его в сторону на кровать, а сама падает на меня сверху.

– Да, наконец-то, – её пальцы зарываются в мои волосы. – Наконец-то мы одни, – шёпотом добавляет, наклонившись.

– Теперь можешь не сдерживаться от выкриков моего имени во время оргазма, да? – нахально улыбаюсь, и Фрея сжимает пальцы в моих волосах, потянув их назад. Зажмуриваюсь от неприятных ощущений, но они в момент смешиваются с волной возбуждения. Какая дерзкая девчонка. Мне нравится. – Ты теперь доминируешь? – прикусываю губу.

– А тебя это заводит?

– Безумно, – едва слышно отвечаю, резко прижав её к себе, и дарю её губам множество коротких горячих поцелуев.

Миллз выгибается в пояснице, прильнув ко мне всем телом, а мои ладони скользят по её спине, вытаскивая наружу заправленную в брюки кофту. Касаюсь разгорячённой обнажённой кожи под одеждой, проводя пальцами по позвонкам, и почти сразу слышу мягкий стон, срывающийся с её уст.

И я знаю, что заводит тебя.

Мой мозг потихоньку отключается, а руки продолжают попытки освободить Фрею от одежды. Мысленно переношусь в параллельный мир, где существуем только мы и никто больше, но, видимо, время вовсе не подходящее, ибо я слышу звук уведомления приходящегося на телефон сообщения. Сначала не обращаю никакого внимания на посторонние звуки, кроме тех, что издаёт Миллз, но потом слышу ещё одно уведомление.

Не знаю, какие такие магические силы заставляют меня выбрать в данный момент человека, написавшего мне Господь знает что в мессенджере, а не мою девушку, покрывающую мою шею нежными поцелуями, но я всё-таки мягко отстраняю Фрею, перед этим сполна насладившись её нескрываемо-ошеломлённым взглядом, и беру телефон в руки.

Себастьян: 69 Саутенд Кресент, ап. 11.

Себастьян: Адрес Суинбёрна.

– Всё хорошо?

– Д-да, – до сих пор пялюсь на сообщения Себастьяна, а внутри растёт чувство тревоги. А я вообще уверен, что мне нужно это делать? – Я… мне… надо… – как-то слишком резко встаю, и Фрея спадает с меня на кровать, по-прежнему находясь в состоянии полной прострации.

Размеренно дышу, перечитывая строки сообщений, но почему-то не могу даже просто забить адрес в карты. Я так долго шёл к тому, чтобы найти этого придурка, но теперь, придя к своей цели, я чувствую себя так, как будто у меня парализовало всё тело. Неужели я… боюсь? А когда я стал трусом?

– Виль, ты меня пугаешь, – Миллз подходит ко мне сзади, опустив ладони на мои плечи, и прижимается ко мне.

– Всё нормально, не переживай, – говорю как можно увереннее, прикрыв глаза на секунду, и вновь открываю их, набирая сообщение Себастьяну.

Я: Спасибо. Тебе удалось узнать, какие именно у него проблемы с законом?

Сжимаю телефон в руках, начиная чувствовать ускоренный ритм своего сердца, ведь в случае, если Себ ответит что-то по типу: «Он отсидел двадцать лет за убийство первой степени», моё решение о мести за Миллз перестанет быть актуальным моментально. И я ненавижу себя за это. Я должен быть сильным, должен быть настоящим мужчиной для неё, я обещал ей это, а теперь…

Получается, я не готов на мужские поступки ради любимой женщины. И какой из меня тогда мужчина?

Руки Фреи скользят на мою грудь, и я делаю глубокий вздох, на мгновение расслабившись.

– Как ты поговорила с отцом? – перевожу тему, чтобы больше не пришлось делать вид, что у меня всё нормально, когда на самом деле это ни черта не так.

Себастьян: Удалось. Ничего серьёзного. Мелкая кража, хулиганство. Он пару раз был в заключении, но недолго. И то по причине того, что не имел возможности оплатить штраф.

– Хорошо, – Миллз обнимает меня крепче, оставив заботливый поцелуй на моем плече. – Он долго не продержался. Быстро сознался в том, что у него появилась женщина. Её зовут Элеонора. По рассказам папы она прелесть, – Фрея мягко усмехается.

– И как ты к этому относишься? – облегчённо вздыхаю, прочитав ответ Себа, и убираю телефон в карман, накрывая её ладонь своей.

– Не знаю. Ну, я его поддержала, конечно, – Миллз начинает ёрзать в попытках развернуть меня к себе, но я прижимаю её ладони к своему телу, не давая ей сделать то, что она хочет. Уверен, на моём лице до сих пор можно прочитать застывшее выражение настоящей, подлинной взволнованности. – Но у меня ощущение, будто с появлением другой женщины в его жизни он забудет маму, – голос Фреи начинает дрожать, и я, тяжко выдохнув, всё-таки разворачиваюсь, взглянув на неё.

– Этого никогда не случится, – выдавливаю улыбку, вынуждая Фрею так же вымученно улыбнуться мне в ответ.

– Знаю, просто… – она продолжает смотреть мне в глаза. – Мне нужно привыкнуть к этому. Он обещал, что они приедут в гости, – теперь Миллз улыбается искренне, и мне сразу становится тепло. – Может, закажем что-нибудь?

– Закажи. Я не буду, – коротко отвечаю, поцеловав её в лоб. Отхожу в сторону, доставая телефон из кармана, и захожу в приложение с картой местности.

– Ты не заболел?

– Нет, просто не голоден, – поворачиваюсь к Фрее лицом, сохраняя его выражение максимально безразличным.

– Ладно. Возьму тебе тёплый салат с рыбой и морепродуктами. Медвежата ведь любят рыбу, – она издевательски, но невероятно нежно улыбается, заставив короткий хриплый смешок вырваться из моей груди.

– Я просил, кажется, не называть меня так, – недовольно проговариваю, уже забивая в карты адрес Суинбёрна.

– А я просила не называть меня Миллз, ещё миллион лет назад. Но ты до сих пор это делаешь, – небрежно бросает Фрея, уходя на кухню.

– Хорошо, придётся поменять твою фамилию, – бормочу себе под нос, довольно ухмыльнувшись, и вижу, что Патрик живёт в каком-то дешёвом районе, который, я даже не уверен, что находится в самом Лондоне.

– Что ты сказал?

Отбрасываю телефон в сторону, облокотившись руками на кровать, и с удовольствием рассматриваю заинтересованное личико Фреи. Зелёные глазища бегают по моему лицу, изучая каждый его сантиметр, а я специально выжидаю паузу, заставляя её мучаться в ожидании ответа.

– Я сказал, ты про салат начала говорить, и я есть захотел, – удовлетворённо улыбаюсь, наблюдая за тем, как её пухлые губы поджимаются, а пальцы теребят край кофты.

– М-м, – Фрея поворачивает голову, приподняв брови. – Понятно. Ну, надеюсь, быстро привезут, – она тараторит, поспешно развернувшись, и уходит на кухню.

На секунду забываю обо всём, продолжая следить за слегка нервозными движениями Фреи, но перед глазами всплывает изображение трехэтажного дома Суинбёрна, моментально возвращая меня в мрачную реальность, в которой я ни с того ни с сего решил поиграть в самоотверженного героя, прекрасного принца, спасающего принцессу от злого тролля. Только вот жизнь – это не грёбанная сказка, в которой обязательно будет хороший финал. Жизнь – это решения, которые ты принимаешь, и поступки, на которые тебя наталкивают эти решения. И иногда ты делаешь ошибку. Ошибку, которая может стóить тебе той самой жизни, за которую ты так отчаянно цепляешься.

Сейчас

– А ты ещё кто такой, к чёртовой матери?

Встречаюсь взглядом с Патриком, и он застывает в проёме двери на кухню.

– Я тот, кто любит женщину, которой ты испортил жизнь, кретин, – сквозь зубы проговариваю и делаю два решительных шага навстречу Суинбёрну.

Патрик на мгновение теряется, но затем быстро ориентируется и шагает вперёд. Не вижу в его взгляде ни капли сожаления и злюсь от этого только больше. Сжимаю пальцы в кулак и, замахнувшись, ударяю Патрика в челюсть, и он как-то слишком обессиленно падает на пол, тут же ухватившись за место удара.

– Какого чёрта?!

Продолжаю крепко, с силой сжимать пальцы в кулак, чувствуя бешеный ритм сердца, пульсацию в висках, и пытаюсь отдышаться, делая судорожные короткие вздохи.

– Всегда мечтал это сделать, – выпрямляюсь, внезапно успокоившись. – Вставай. Выглядишь жалко, – с презрением произношу, рассматривая то, как Патрик касается разбитой губы, приподнимаясь на ноги.

– И кому на этот раз я испортил жизнь? – он небрежно усмехается, взглянув мне в глаза, и равнодушно проходит мимо, даже не задев меня. Тебе не хочется врезать мне в ответ? Интересно.

– Фрее Миллз. Ещё помнишь это имя?

Патрик моментально разворачивается и внимательно осматривает меня. Прищуривается и медленно опускает взгляд вниз, а его губы искривляются в неестественной ухмылке.

– Помню. Она была такой податливой. Была готова на всё, лишь бы я был рядом. Согласись, очень заводит? – Сжимаю челюсть и резко хватаю его за воротник. Суинбёрн снова криво улыбается.

– Ты – жалкое подобие человека. Тебе колоссально повезло, что рядом с тобой оказалась такая прекрасная девушка. Но ты слишком тупорылый, чтобы это осознать, видимо, – шепчу, прожигая его злобным взглядом, но Патрик как будто питается моей ненавистью к нему.

– До сих пор помню, как она любила, когда её берут грубо. Когда не спрашивают разрешения. Но это единственное, что было в ней интересного. А так, обычная шлюха, которая готова раздвинуть ноги перед первым встречным, который пообещает свернуть горы ради неё, – Суинбёрн вызывающе усмехается.

– Ты нарываешься, что ли?! – агрессивно кидаю, повысив голос, и вижу удовлетворённую улыбку на лице Патрика. Внезапно нахмуриваюсь, осознавая, что он и правда специально выводит меня на эмоции, и мои пальцы ослабляют хватку. – Тебе хочется получить ещё раз? – прищуриваюсь, и Патрик неестественно притихает. – Боже, похоже, ты ненавидишь себя даже больше, чем я – тебя, – окончательно расслабляюсь и отпускаю его, просунув руки в карманы брюк. Оттолкнув Патрика в сторону, шагаю в глубь комнаты. – Как же я раньше не догадался? – бормочу себе под нос, рассматривая интерьер квартиры. Здесь же даже пахнет отчаянным самобичеванием.

– Что ты там бубнишь?

– Я столько сил потратил на ненависть к тебе, Патрик, – толкаю ногой стул, и он от одного движения распадается на части, как будто был тут в качестве декорации. – Но оказалось, что ты просто-напросто несчастный человек, который каждый день корит себя за совершённые ошибки, – разворачиваюсь к нему лицом, а он застывает, прожигая меня сверлящим взглядом. – Нет, ты не тупорылый, – прищуриваюсь, рассматривая то, с какой стремительностью лицо Суинбёрна меняется, окрашиваясь гримасой боли из-за каждого услышанного мною слова. – Ты всё прекрасно понимаешь. И это только больше убивает тебя изнутри.

– Ты несёшь бред. Скоро ты поймёшь, что Фрея – безжалостная меркантильная тварь, которая превратит твою жизнь в ад. Посмотри на мою и убедись. Посмотри, что она сделала со мной! – Патрик повышает голос, но его слова вынуждают меня лишь кинуть на него сочувствующий взгляд и мягко вздохнуть.

– То, что с тобой происходит, это только твоя вина. Мне тебя жаль, правда. Найди себе психолога, что ли. И перестань принимать, – перевожу взгляд на журнальный столик.

– Это ты, похоже, здесь тупой, раз не веришь мне, – небрежно бросает, обойдя стол с другой стороны, и с шумом садится на диван. – Вот увидишь. Тебе кажется, что ты можешь быть для неё всем, и это тебя нехило окрыляет, но она просто тебя использует. Такова её натура, – он говорит слишком спокойно, и я на мгновение теряюсь, резко вобрав в грудь воздух. – Да-а, уже столкнулся с её сложным характером, да? – Патрик презрительно усмехается. – Станет только хуже. Она словно паразит, будет уничтожать тебя изнутри. Беги, пока не поздно.

– Почему я должен тебя слушать? – внезапно мягко улыбаюсь, ощутив настоящую жалость к Патрику. Я с ума, что ли, сошёл? – Я люблю её. Люблю, когда с ней легко, люблю, когда с ней сложно, люблю, когда она психует и когда нежно обнимает меня. Люблю, когда она открывает мне свою душу, делится переживаниями, потому что знает, что рядом с ней тот, кто может поддержать. Тот, кто может быть опорой. Тот, кто может сделать её по-настоящему счастливой, – облегчённо вздыхаю, отведя взгляд вверх, и наконец освобождаюсь от неприятных чувств к этому Патрику, по какой-то неведомой причине занимающих в моем сердце слишком много места. – И знаешь, что, Патрик? – вновь нахожу его глазами, а он замирает в одном положении, не сводя с меня глаз.

– Что? – Суинбёрн пытается казаться равнодушным и продолжать гнуть свою линию, но я вижу в его глазах подлинную заинтересованность, кажется, впервые за долгое время.

– Я имею возможность видеть её счастливой, в отличие от тебя, – монотонно говорю и сжимаю челюсть. – И она невероятно, чертовски прекрасна, – понижаю голос, как будто хочу задавить его этими словами окончательно.

– И как же ты знаешь, что она счастлива?

– Я вижу её глаза. Горящие от зарождающейся любви к себе, от надежды на светлое будущее, от детской наивной влюблённости в жизнь. Да, Патрик, она счастлива со мной так, как никогда не была с тобой, – делаю шаг к выходу, понимая, что мне больше здесь делать нечего. – Я вижу глаза, которые ты никогда в своей жалкой жизни не увидишь в собственном отражении в зеркале, – кидаю последнюю фразу, поймав подлинно-задумчивый взгляд парня, который с этого самого момента раз и навсегда остаётся в нашем с Фреей прошлом.

* * *

– Солнышко моё, я дома, – возвращаюсь в Лондонскую квартиру Миллз, пытаясь не шуршать обёрткой от букета цветов, за которыми я забежал по пути, просто потому, что захотел сделать Фрее приятно.

Хотя, я, конечно, могу сделать ей приятно другим способом. Например, языком.

Могу сказать ей, как она красива и как сильно я её люблю. Подождите, а вы о чём подумали?

– Я на кухне, – слышу голос Фреи и, мягко усмехнувшись, прохожу на кухню.

– Почему я не удивлён? Твоё любимое место в квартире, – иронично кидаю, подкравшись к ней сзади, и слышу, как она цокает языком.

– Раск, ты, что, мстишь мне за шутки про пять минут? – Фрея мягко смеётся, и я вынимаю из-за спины букет, чуть не влепив его ей в лицо. – Это… что? – она обхватывает букет руками, закинув голову назад, и её затылок касается моего плеча.

– Подарок для любимой, – зажимаю Миллз в объятиях, перекрестив руки на её теле.

– Так мне пойти, передать ей? – Фрея делает попытку шагнуть вперёд, но я прижимаюсь к ней сильнее и делаю глубокий тяжёлый вздох. – Где она? Как её зовут?

– Её зовут Фрея Миллз, – резко притягиваю Фрею к себе, переместив ладони на тазобедренную кость. Она, зажав цветы одной рукой, заводит вторую назад, касаясь моих брюк. – И она иногда бывает невероятно невыносимой, – шёпотом добавляю, закусив мочку её уха. Миллз звучно вздыхает, склонив голову набок.

– Не повезло тебе, – её ладонь блуждает по моему бедру, и моё дыхание учащается. – А вот у меня парень очень спокойный, – Фрея перемещает руку к моему члену, вынуждая меня провести языком вдоль её шеи. – С твёрдым характером, – сквозь вздох произносит Миллз, и я оставляю влажный поцелуй на её коже. – Я тебя хочу, – она резко разворачивается, кинув на меня затуманенный взгляд.

– Ты чего, я не могу, – трясу головой, отодвигая её от себя за плечи, хотя мой характер и правда уже давно затвердел. – Я однолюб. Я не изменяю, – соединяю предплечья, образовывая руками знак креста.

– Хорошо. Посмотрим, кто из нас первый сдастся, – Миллз прожигает меня злющим взглядом, однако губы её образуют довольную улыбку.

– Я купил билеты в Швецию, – наблюдаю за тем, как Фрея наливает воду в вазу.

– На когда?

– На завтра, – присаживаюсь на край стола, скрестив руки на груди, а Миллз ставит цветы в вазу, заботливо поправив их, и этот жест заставляет мои губы расплыться в нежной улыбке. – Но я могу передумать… – закусываю губу, встретившись с ней взглядом.

– Мне кажется, или ты уже сдаёшься? – Фрея облокачивается предплечьями на мою грудь.

– Да, не могу больше делать вид, что мне всё равно, когда ты трогаешь мой член, – касаюсь нижней части её поясницы, и она, выгнувшись, прижимается ко мне всем телом, обвивая мою шею руками.

– М-м, – ладонь Миллз ложится на мою грудь, двигаясь ниже, и я расставляю ноги шире. – Я тебя услышала, – длинные острые ногти скользят вниз по моему прессу. Делаю глубокий вздох, на секунду прикрыв глаза. – Но ты ведь джентельмен?

– Само собой, – отвечаю на автомате, не особо думая о том, на что соглашаюсь.

Очень актуально для меня в последнее время.

– Тогда сначала ты должен пригласить меня на свидание, – Фрея касается пуговицы на моих брюках, расстёгивая её, и медленно опускает руку ниже.

– Приглашаю тебя на свидание, – чувствую нежные неторопливые прикосновения, которые сводят меня с ума, и понимаю, что готов сказать и сделать, что угодно, лишь бы только всё, что происходит сейчас, никогда не заканчивалось.

Фрея, скажи честно: ты колдунья?

– Собирайся.

Миллз сжимает пальцы, и я резко вздыхаю. По инерции притягиваю её ближе к себе, повернув голову набок, и, вытянув шею, приближаюсь к её губам своими. Чувствую, как напрягаются мышцы шеи из-за неудобного положения, чувствую её горячее дыхание на своих губах, чувствую, что больше не могу сдерживаться, и поэтому приподнимаю подбородок и уже хочу поцеловать её, но она коротко чмокает меня вместо взрослого поцелуя и быстро вынимает руку из моих брюк.

– Вызывай такси, – Фрея прикусывает губу, как каждый раз, когда она невероятно довольна тем, что вытворяет.

– Вызывай сама. Мне нужно в ванную, – глубоко шумно вздыхаю, протянув ей свой телефон.

– А какой пароль? – кричит Миллз, когда я уже отхожу от неё.

– День моего рождения, – выглядываю из-за угла, словив осуждающий взгляд Фреи. – Что?

– Серьёзно? А как же безопасность твоих данных? Ты в курсе, что это самая распространённая ошибка в выборе пароля? У нас же был курс по социальной инженерии, ты не помнишь? – она бубнит, и я закатываю глаза.

– Это же пароль к телефону, я не запомню набор рандомных символов.

– Я теперь очень хочу попробовать взломать твой профиль и выложить фотографию вас с Дейзи в обнимку, – Фрея игриво улыбается.

– Подожди, у тебя, что, есть такая фотография?

Миллз поднимает голову, найдя меня глазами, и они буквально сверкают от её прирождённой дьявольской хитрости. Устало рассматриваю её и ещё раз драматично закатываю глаза. Ухожу в ванную, но не успеваю даже закрыть дверь, прежде чем выхожу обратно в комнату.

– Solsken, только заказывай лучше Убер, он быстрее приедет…

Заворачиваю за угол и, ничего не подозревая, поднимаю взгляд к лицу Фреи. Она стоит неподвижно, сосредоточенно рассматривая экран моего телефона. Её взгляд хмурый, заинтересованный, но в то же время такой, будто она хочет швырнуть мой телефон об стену, лишь бы не видеть того, что на данный момент высветилось на экране. Мои мысли забиваются различными теориями о том, что такого могла увидеть там Фрея, и последняя, самая страшная, всё же приходит мне на ум ровно в тот момент, когда я слышу её голос.

– Почему Себастьян спрашивает у тебя, нашёл ли Патрика? – Миллз находит меня глазами, хаотично блуждая взглядом по моему лицу, как будто пытается найти объяснение тому, что она только что увидела. – Вильям, что это значит?

– Я хотел рассказать тебе, – делаю шаг ей навстречу, но она отступает назад, продолжая зажимать телефон в руках. – Я его нашёл. Точнее, Себ его нашёл. Только ты не должна об этом никому говорить. Это тайна, – я останавливаюсь, сохраняя расстояние между нами.

– Зачем? – едва слышно произносит Фрея.

– Затем, что я тебя люблю, – решительно шагаю вперёд, протянув руки к Миллз, но она кидает телефон на стол и огибает его, оказываясь от меня ещё дальше.

– Это не причина, – Фрея обхватывает себя руками.

– Для меня – причина, – облокачиваюсь на стол, подавшись корпусом вперёд, и заглядываю ей в глаза. – Фрея, он ничтожество. Его мнение ничего не значит. Он живёт в бедности. Даже не живёт, а выживает.

– Прекрати, – Миллз закрывает глаза, мотая головой. – Я вообще не хочу ничего про него слышать. Ты не имел право вмешиваться, – она наконец открывает глаза, и я встречаюсь с ней взглядом. Ещё никогда Фрея не смотрела на меня так разочарованно. – Ещё и обманывал меня, – шёпотом добавляет.

– Солнце, я тебя не…

Не обманывал? Но я ведь и правда её обманывал. И как мне теперь оправдываться?

– Я не мог просто сидеть ровно и ничего не делать. Я видел, как тебе больно. Я хотел тебя защитить, – устало смотрю на неё.

– Кажется, мы это уже обсуждали, – Фрея отводит взгляд в сторону, а я глубоко вздыхаю. – Думаю, тебе нужно провести эту ночь в отеле.

– Фрея… – делаю шаг в сторону, огибая стол.

– Не подходи ко мне, пожалуйста, – она вновь пятится назад, и я тут же останавливаюсь. – Как ты не понимаешь? – Встречаюсь с ней глазами. – Это нарушение личного пространства. Это мой бывший, мои проблемы, мой путь, который я должна пройти сама. Мне не нужен спаситель.

– Прости, я не знаю, что на меня…

– Не меняй билеты. Я всё равно хочу побыть одна какое-то время, – Фрея опускает голову, закусив губу.

– Это ведь не значит, что мы… – не могу закончить фразу и замолкаю, тем самым заставляя неловкую, давящую тишину повиснуть в воздухе.

– Значит, – Миллз не смотрит на меня, а я, не отрываясь, прожигаю её пристальным взглядом. – Я думаю, нам нужно взять паузу в отношениях.

Глава 29. Шаг одиннадцатый. Осознаём свои истинные желания

Вильям

– Я буду ванильное, – закидываю ноги на журнальный столик в своей гостиной, вперив пустой взгляд в широкий экран телевизора.

– Выбор настоящего мужчины, – саркастически произносит Джулия и присаживается рядом, протянув мне баночку мороженого.

– Как оказалось, я далёк от образа настоящего мужчины, – слабо улыбаюсь, втыкая ложку в не успевшее растаять мороженое, и отрывисто выдыхаю.

– Ты расскажешь нормально, что у тебя там случилось?

Поворачиваю голову, расслабленно взглянув на подругу, и вижу, как она облизывает ложку, развернув её вогнутой стороной к языку. Если бы я не был влюблён в Фрею и был бы сейчас один, я бы сто процентов предложил Джулии вместо ложки использовать мой… О чём это я вообще думаю? Точно, о сексе. Пытаюсь вспомнить его определение, ибо с тех самых пор, как я покинул Англию, и с тех самых пор, как Фрея предложила сделать перерыв в наших отношениях, прошло уже две недели.

Я не просто не видел Фрею две недели, я не видел Фрею голой две недели. И этот факт заставляет мой мозг генерировать эротические картинки даже с участием моей подруги детства.

Нет, так больше продолжаться не может. Мы ведь любим друг друга, сколько ей потребуется ещё времени для того, чтобы это понять?

Я: Привет. Как ты?

Отправляю сообщение, заблокировав экран, и отворачиваюсь от Джулии, звучно выдохнув.

– Какой тяжёлый вздох. Неужели всё так серьёзно?

– Да, Джулс, – пробую мороженое, ощутив сладкий привкус на языке. Но я бы, конечно, лучше попробовал кое-что другое на вкус, такое же сладкое. – На этот раз я конкретно облажался.

– Снова? – Джулия издевательски улыбается, и я коротко закатываю глаза. – Ладно, я не удержалась.

– Где ж ты была всё это время? – иронично произношу, растянув губы в слабой улыбке, и слышу звук уведомления.

Solsken: Привет, хорошо. Познакомилась с Элеонорой. Она прелестная. Как ты?

Я (черновик): Я так больше не могу. Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Я хочу каждый день просыпаться рядом с тобой. Хочу видеть твои глаза, хочу касаться твоей кожи, хочу быть настолько близко, насколько это возможно. Не останавливай меня, я покупаю билеты и выезжаю.

Поддавшись эмоциям, набираю сообщение, барабаня по экрану пальцами, а потом внезапно замираю, зависнув над кнопкой отправления. Моё дыхание сбивается, когда я перечитываю написанные мною строки.

А если это тоже нарушение её личных границ? Она просила дать ей время, и я должен уважать её выбор. Каким бы болезненным он для меня ни был.

Я: Скучаю по тебе.

Откладываю телефон, вновь беря в руки банку мороженого, но оно успевает растаять, пока я тут переписываюсь с… Язык не поворачивается назвать Миллз бывшей девушкой, поэтому я упорно буду игнорировать этот факт и буду продолжать называть её по фамилии.

– В общем, я сделал кое-что, о чём теперь жалею, – двигаю ложкой в мороженом и понимаю, что больше не хочу его. Я хочу её. – И самое идиотское в этой ситуации – это то, что я не знаю, зачем я это сделал. И я даже не могу это исправить, – со злостью ставлю банку на стол и скрещиваю руки на груди, облокотившись на спинку дивана.

– Никогда бы не подумала, что жалость к себе – это одна из особенностей твоего характера, – Джулия продолжает наслаждаться своим мятным пломбиром, а я прожигаю её осуждающим взглядом.

– Джулия, друзья обычно поддерживают друг друга, не знала об этом? – вскидываю брови.

– Зачем тебя поддерживать, если ты настроен так критически, – она поворачивает голову, найдя меня глазами. – Я буду искренней. И, возможно, тебе не понравится, но, может, ты перестанешь наконец тратить время на жалобные рассказы о прошлом и сделаешь хоть что-то, чтобы изменить ситуацию. – Поджимаю губы, продолжая вглядываться в карие глаза Джулии.

А она ведь права. Очередная женщина в моей жизни, которая сделает меня лучше. Или я сам делаю себя лучше?

– Я тебя внимательно слушаю, – улыбаюсь, потянувшись к пульту от телевизора, и выключаю звук.

– Ты тратишь силы и время на мысли о том, что ты изменить не в состоянии, и игнорируешь попытки найти способ изменить то, что ты изменить в состоянии, – Джулия мягко вздыхает. – А знаешь, почему? – Отрицательно мотаю головой. – Потому что так проще. Ты почему-то не можешь позволить себе ошибаться. Не можешь признаться себе в том, что ты уже мужчина. Я помню, как ты поддерживал свою маму, когда умер отец, как, будучи ребёнком, взваливал на свои плечи взрослые обязанности. Но сейчас, в отношениях, ты не хочешь признаваться себе в том, что ты мужчина, потому что это ответственность.

– Я не боюсь ответственности.

– Я знаю, Виль, – Джулия касается моего предплечья, и я опускаю взгляд на её руку. – Ты не боишься статуса мужчины, ты считаешь, что ты его не достоин, – она сжимает пальцы, проскользнув ладонью выше по моей руке. – Ты решил, что настоящий мужчина никогда не делает ошибки, всегда делает всё правильно и не имеет ни одной слабости. Но это не так, – она наклоняет голову набок, нежно улыбнувшись. – Настоящий мужчина умеет признаться себе и другим в том, что он как раз далеко не идеален. И он этим гордится, – едва слышно добавляет Джулия, задержав дыхание, и её взгляд плывёт вниз по моему лицу.

– И в чём мораль твоей душещипательной речи? – так же тихо произношу.

– В том, что я всегда видела в тебе настоящего мужчину, – Джулия поднимает глаза к моим. – И, может быть, я смогу доказать тебе это… – она начинает приближаться ко мне, а я резко нахмуриваюсь, опустив ладонь на её плечо.

– Воу, Джулс, ты чего? – кидаю на неё броский взгляд и встаю на ноги.

– Я… Я давно хотела тебе признаться. – Разворачиваюсь к Джулии лицом и вопросительно приподнимаю брови.

– В чём? В том, что считаешь меня настоящим мужиком? – мягко усмехаюсь.

– Я люблю тебя, Виль, – устало проговаривает, и я вздыхаю.

– Я тоже тебя люблю. Мы дружим лет двадцать уже.

Джулия резко вбирает воздух в грудь, поджав губы, а затем грустно улыбается.

– Не заставляй меня говорить тебе эти банальные фразы про френдзону, – присаживаюсь обратно, развернувшись к ней корпусом. – Ты же знаешь, как я дорожу тобой, – беру её ладони в свои, приподняв уголок губ. – Но ещё ты знаешь, что я безвозвратно влюбился в одну несносную англичанку.

– Неужели ты не помнишь, как нам было хорошо вместе? – Джулия кокетливо улыбается, а я коротко смеюсь.

– В пятом классе? Когда мы целоваться учились? – отпускаю её руки, снова облокотившись на спинку дивана, и закидываю голову назад, вспоминая свою молодость. – Да уж, это было феерично.

– И научились ведь, – Джулия вглядывается в мои глаза, а я мягко вздыхаю.

– Спасибо тебе за этот опыт, – совершенно не эротично касаюсь её плеча, и она прослеживает взглядом за моей рукой, скептически выгнув бровь. – Но мы больше не дети. Фрея… – закидываю руку на спинку дивана. – Фрея – чудесная девушка. И я правда люблю её. Люблю настолько сильно, что иногда совершаю необдуманные поступки, которые… – сжимаю челюсть, – которые приводят к тому, что я сижу здесь и ною тебе, вместо того, чтобы быть с ней и ныть ей, – надменно, насмешливо ухмыляюсь.

– Я никогда не против того, чтобы слушать твоё нытьё.

Джулия снова задерживает взгляд в моих глазах, а мои губы образуют неуверенную улыбку. Слышу, как кто-то за входной дверью скребётся, открывая её, и очень надеюсь на то, что это не грабители.

А то будет весело. Одна опасная для жизни ситуация за другой.

– Ох, Джулия, ты уже здесь, я и не знала. Здравствуй, дорогая, как ты? – голос мамы разливается по гостиной, и я облегчённо вздыхаю.

– Пойду поздороваюсь с твоей мамой, – моя подруга встаёт на ноги, кинув взгляд в прихожую. – Лоресса, добрый вечер. У меня всё прекрасно, а как вы? Устали?

Девушки уходят на кухню, а я беру телефон со стола и вижу ответ от Фреи.

Solsken: Я тоже по тебе скучаю, Виль.

Облокачиваюсь предплечьями на согнутые в коленях ноги и наклоняюсь корпусом вперёд. Сжимаю челюсть, продолжая смотреть на нашу с Фреей переписку, и понимаю, что мне этого мало.

Мне мало того, что она тоже скучает по мне.

Мне будет мало, если она скажет, что любит меня.

Мне будет мало, если она скажет, что хочет вернуться.

Мне будет достаточно, когда я увижу её глаза вживую и смогу поцеловать её, крепко прижимая её тело к своему.

– Виль, милый, что ты решил насчёт своего дня рождения?

Блокирую дисплей мобильника, потому что так и не придумываю, что ответить Миллз. Подняв голову, вижу озадаченное лицо матери и сразу же делаю глубокий вздох грудью.

– Не знаю. Ничего, – сухо отвечаю, обратно разблокировав экран телефона, и вновь вижу то же самое сообщение от Фреи.

– Чего бы ты хотел?

– Её, – проносится в моих мыслях, но я озвучиваю: – Я правда не знаю, мам, – нахожу её глазами, слабо улыбнувшись. – Мне всё равно. Настроения нет, – поднимаюсь на ноги и просовываю ладони в карманы брюк.

– Не удалось ещё поговорить с Фреей?

– Ну, почему, мы общаемся, – с сарказмом в голосе произношу и начинаю рассматривать мгновенно ставший интересным узор пола в гостиной. – Только вот общаемся так, как будто мы – совершенно чужие друг другу люди.

– Дай ей время, – мама дотрагивается до моего предплечья. – И пока ты ждёшь, предлагаю тебе устроить вечеринку. Пригласить друзей. А я пойду погуляю, – она улыбается.

– Звучит так, как будто мне пятнадцать.

Усмехаюсь, а в мыслях возникает возможный ответ Миллз на эту фразу: «Тебе исполняется пятнадцать, наконец-то сможешь кончить за пять минут. Хотя, подожди-ка, у тебя и в двадцать четыре это неплохо получается. С днём рождения!».

Глупо улыбаюсь, опустив взгляд вниз, но, кажется, перестаю винить себя за то, что я сделал. А что я сделал? Точно. Решил поворошить болезненное прошлое своей девушки, не спросив у неё, можно ли впутывать её в это нечистое дело, а самое главное – нужен ли ей весь этот героизм. Мне начинает казаться, что мне это нужно было даже больше, чем ей.

И в какой-то степени я поступил эгоистично, потому что не мог побороть свои комплексы, пытаясь изо всех сил доказать ей, что я – мужчина. В то время как она сама сказала мне (словами, прямым текстом, ртом), что просто хочет, чтобы я вовремя был рядом и не играл в её защитника.

Считаю, что это полностью моя проблема, ни Фрея, ни Патрик тут не причём, я придумал ситуацию, которая должна была помочь мне преодолеть мою боль.

Но я ошибся. Она доставила мне только больше боли.

Однако по словам Джулии мужчины признают свои слабости. Я был эгоистом, но не считаю, что не достоин любви Миллз после того, как поступил с ней. Все совершают ошибки, верно? Даже такие идеальные мужчины, как я.

Хорошо, это было лишним. Когда я начинаю волноваться, всегда шучу про свою самовлюблённость. Довольно иронично, учитывая тот факт, что я, по всей видимости, не люблю себя. Точнее, не знаю, за что меня может полюбить женщина. Я постоянно пытаюсь заслужить любовь всеми изощрёнными способами, но каждый из них оказывается провальным.

И тут, словно по сценарию, я раз за разом придумываю новые причины, чтобы меня полюбили, но они не подходят и лишь ухудшают ситуацию. Разочаровываюсь в себе только больше, вынуждая себя искать методы лучше и действеннее, ведь те прошлые оказались неэффективными. Довожу себя до ситуаций, в которых возникает реальная угроза жизни, и в этом случае думаю, что теперь-то я обязательно должен одержать победу. Но… это так не работает.

Я не ценю себя и собственную жизнь, вот какой вывод я делаю из всего, что со мной происходит. Пора что-то менять, только вот что?

– Виль, всё будет хорошо, – голос матери вырывает меня из потока мрачных мыслей, заполонивших мой рассудок, и я растерянно нахожу её глазами. – Ты ведь помнишь, что я верю в тебя?

– Да, – тихо произношу. – Мам, ты веришь в меня, потому что я многого достиг? – моё дыхание учащается.

– Дорогой, моя вера в тебя не зависит от внешних факторов, – мама обнимает меня за плечи. – Я верю в тебя, потому что ты – мой сын, и я тебя люблю. Мне не нужны причины, чтобы любить тебя.

Обнимаю маму, прижав её к своей груди, и внезапно ощущаю, что именно эти слова я хотел услышать очень долгое время. Её ладони ложатся на мою спину, а я делаю тяжёлый вздох, прикрыв глаза.

– Спасибо, – выдавливаю из себя одно слово. Мама отстраняется, взглянув мне в глаза.

– За то, что я тебя люблю? – она улыбается.

– За то, что сказала мне, что любишь меня.

* * *

– Виль, с днём рождения, – Эрик пожимает мне руку. – В этот знаменательный день я хочу пожелать тебе здоровья. Двадцать пять лет – это уже серьёзно, шутки про гипертонию перестают быть шутками и становятся жестокой реальностью.

– Спасибо, друг, за такое бодрое поздравление, – мы смеёмся, вызывая смешки гостей на этой «вечеринке».

Похоже, Альма – единственная, кого не забавляет дерзкий юмор Эрика, потому что она, подойдя к нам поближе, мягко толкает его в бок, а он искусственно сгибается пополам, разыгрывая сцену жестокого нападения.

– Виль, мы… – Альма обводит пространство рукой, показывая на небольшое скопление людей в гостиной моего шведского коттеджа. – Мы все сегодня здесь, потому что каждый из нас очень сильно тебя любит, – она встречается со мной взглядом, вызывая у меня мягкую улыбку. – Потому что ты – замечательный человек, прекрасный друг, и ты, безусловно, заслуживаешь всего, чего только пожелаешь. Желаю тебе сил, терпения, успехов и… – Альма замолкает на мгновение. – И любви, – она поджимает губы, и улыбка с моего лица слетает в тот же самый момент.

– Спасибо, Аль, – обнимаю её, некрепко прижав к себе.

– Фрея не приехала? – шёпотом добавляет Альма, наклонившись к моему уху, и коротко целует меня в щёку.

– Нет, – оставляю такой же лёгкий дружеский поцелуй на её щеке. – Мне бы хотелось, чтобы твоё пожелание сбылось, конечно, – отстраняюсь, слабо улыбнувшись.

– Она тебя любит, – Альма настороженно вглядывается в мои глаза.

– Иногда одной любви недостаточно.

Эрик властно опускает ладонь на талию Альмы и притягивает её к себе, но она, с некой агрессией, отталкивается от него, шагнув в сторону.

– Да, это точно, – она переводит взгляд на своего парня, который, закатив глаза, опустошает стакан виски. – Но у вас всё будет хорошо. Даже не переживай. Хотя нет, переживай, но не сдавайся.

– Я и не собирался, – улыбаюсь.

– Вот и молодец, – Альма тараторит, оглядываясь по сторонам. – Извини, я отойду.

– Сходить с тобой? – Эрик прожигает Альму немигающим взглядом.

– Не нужно, – сухо отвечает Эрн и как-то быстро сбегает от нас, сверкнув белоснежными прядями.

– Что между вами происходит? – опускаю ладони в карманы брюк, устало взглянув на Эрика, а он глубоко вздыхает.

– Выпьем? – кивает в сторону кухни.

– С удовольствием.

Остаток вечера я провожу в двух состояниях: принимаю поздравления и пью подаренный мне алкоголь на пару с Эриком. Я не стал выпытывать у него подробности их отношений с Альмой, которые как-то незаметно для остальных стали в один момент слишком странными и холодными. Но, наверное, ему самому не особо хочется об этом говорить. Довольно грустно, они были для меня примером хорошей пары, в которой всегда царило взаимопонимание.

Однако как я уже говорил Альме, одной любви чаще всего недостаточно, люди должны быть на одной волне, иметь похожие взгляды на жизнь. Вся эта лабуда про противоположности, которые притягиваются, видимо, была придумана каким-то отчаянным поэтом-романтиком, ни разу не состоявшим в реальных, серьёзных отношениях между двумя взрослыми людьми.

Ибо в отношениях появляется ответственность, обязательства, которые вынуждают тебя меняться. Меняться, идти на компромисс – конечно, через боль и ссоры – но по-другому ведь никак.

Как можно поменяться, при этом не почувствовав совершенно ничего?

И нет, я не говорю про тот случай, когда ваш партнёр хочет, чтобы вы под него подстроились. Это уже нездоровая позиция.

– Я буду сидеть и ждать, пока ты поменяешься, ведь ты должен сделать мою жизнь классной. А пока что, мы друг друга не понимаем. Поэтому изменись.

Нет, изменения должны происходить как с одной стороны, так и с другой. А изменения – это всегда стресс. Но стресс не всегда значит, что вы делаете что-то не так. Иногда стресс значит, что вы преодолеваете себя, чтобы стать лучше.

В который раз удивляюсь своей способности философски мыслить в те моменты, когда напьюсь в дрова. Не замечаю, как проходит вечер, ведь в компании моего любимого французского бурбона время всегда пролетает незаметно. И вот, я уже прибираюсь на кухне, раскладывая посуду по местам. Думая, что остался в гордом одиночестве, достаю из нижнего шкафа закрытую бутылку красного сухого вина. Интересно, сколько она уже там лежит? Мама про неё забыла?

– Неужели ты будешь пить один? – слышу голос Альмы за спиной и тут же разворачиваюсь, чуть не упав на кухонный гарнитур из-за мгновенного головокружения.

– А если я тебе совру, что не буду, не станешь меня осуждать? – неаккуратно ставлю бутылку на стол. – Ты до сих пор здесь? Я думал, все уже ушли, – подхожу к ней ближе.

– Решила остаться и помочь тебе убраться. Но вижу, что ты и без меня хорошо справляешься, – Альма мягко усмехается, устремив взгляд за мою спину.

– Альма, скажи мне, когда всё стало так сложно? – утомлённо произношу, закинув голову назад. – Эрик молчит как партизан, может, ты мне хотя бы расскажешь, что у вас произошло?

– Мне кажется, мы не подходим друг другу, – Альма грустно улыбается. – А ещё мне кажется, что я хочу попробовать построить отношения с кем-то другим. Когда ты, находясь в отношениях, думаешь о том, что расставание – это возможность, а не потеря, стóит задуматься, нужны ли тебе вообще эти отношения, – она вздыхает и отводит взгляд в сторону.

– Ты права, – обмениваемся нежными улыбками. – Думаю, тебе стóит послушать своё сердце. У тебя всё получится, – дотрагиваюсь до её плеча. – А вот я, похоже, всё-таки потерял то, что было мне так дорого. Знаешь, мне ведь никто не нужен, кроме Фреи. И ни одна девушка ещё не была так сильно нужна мне, как она.

Засовываю ладони в карманы брюк и замечаю, как взгляд Альмы скользит за меня, и она удивлённо приподнимает брови. Её губы подрагивают, образуя мягкую полуулыбку, и она возвращается глазами к моим.

– Похоже, тебе всё же выпал последний шанс, – загадочно произносит Эрн, и я нахмуриваюсь, продолжая рассматривать зелёные глаза, искрящиеся от подлинной радости. – Не упусти его, – шёпотом добавляет Альма, коснувшись моего предплечья.

Разворачиваюсь и вижу Фрею в проёме двери на кухню. Мы встречаемся взглядами, и мне сразу же, катастрофически, перестаёт хватать воздуха, поэтому я делаю один глубокий вдох грудью и выдыхаю через рот, пытаясь придумать, что мне теперь ей сказать.

Она здесь. Это то, чего я так сильно хотел, но почему в голове ни одного внятного предложения, с которого я бы мог начать наш разговор?

Стою, не двигаясь, и продолжаю смотреть ей в глаза, а Фрея так же, как и я, застывает в пороге, неловко закусив губу.

– Оставлю вас.

Альма подходит к Фрее и, приобняв её, что-то шепчет на ухо. Фрея коротко улыбается, кивнув подруге. Когда мы остаёмся одни, я выпрямляю предплечья, просунув ладони в карманы глубже, словно мне сегодня и вправду исполнилось не двадцать пять, а пятнадцать.

Раск, соберись.

– Миллз, – вырывается из моего рта, и я сразу же закрываю его, плотно сжав губы. Фрея глубоко вздыхает, отведя взгляд в сторону.

– Сколько раз я просила не называть меня так?

Миллз вновь находит меня глазами, а я раздвигаю губы в виноватой улыбке.

– Я не знаю, как мне к тебе обращаться, с тех пор, как мы…

Я вновь не могу закончить фразу, как будто не хочу слышать, как слова о нашем расставании будут вылетать из моего рта.

– Мне нравится, когда ты называешь меня «солнце», – едва слышно произносит Фрея.

– Ты же знаешь, что я так называю только своих девушек.

– Раск, не тупи, – слегка раздражённо проговаривает Фрея, и из моей груди вырывается басовитый, но нервный смех.

– Я скучал по тебе, – улыбаюсь, шагнув вперёд, заставляя Фрею сделать ответный шаг мне навстречу.

– Я грублю тебе, а ты говоришь, что скучал.

– Да, – мы неторопливо приближаемся друг к другу. – Люблю, когда ты грубишь, – мои губы расплываются в самодовольной ухмылке.

– Ты мазохист?

Когда между нами остаётся пара сантиметров, я резко хватаю Фрею за талию и притягиваю к себе. Она по инерции обвивает мою шею руками, а мои ладони скользят вниз по её телу, будто изучая его впервые. Дойдя до бёдер, приподнимаю Фрею вверх, отрывая её ступни от пола, и усаживаю на обеденный стол, устроившись у неё между ног. С её губ срывается мягкий стон, а я делаю протяжной вздох.

– Ты приехала, потому что у меня день рождения? – шёпотом произношу, облокотившись руками на стол, и приближаюсь к её лицу своим, чувствуя её горячее неравномерное дыхание на своих губах.

– Да, – Фрея неуверенно опускает ладони на мою шею.

– Это единственная причина?

– Нет, хотела сказать тебе кое-что.

– Говори.

– Я… – Миллз делает судорожные вздохи, и её грудь приподнимается, касаясь моей. – Ты мне…

– Давай сначала я? – обхватываю лицо Фреи ладонями. Она кивает, мягко улыбнувшись. – Я люблю тебя, – смотрю в её глаза.

– И я тебя, – Миллз опускает руки вниз, дотронувшись до моего тела по бокам.

– Не перебивай, – улыбаюсь. – Я люблю тебя и хочу попросить у тебя прощения за то, что считаю, что ты не справишься со своими проблемами сама, или за то, что заставляю тебя чувствовать себя беспомощной рядом со мной, – делаю резкий вздох. – Я верю в тебя и знаю, что ты сможешь всё преодолеть. И я буду рядом, пока ты будешь преодолевать всё сама. – Губы Фреи расплываются в мягкой улыбке. – Ты права. Моя любовь к тебе – это не оправдание моего поступка.

Сжимаю челюсть и чувствую, как Миллз перемещает руки на мою спину, притягивая меня ближе к себе. Делаю шаг вперёд и останавливаюсь, уперевшись ногами в край стола.

– Я сделал то, что сделал, только по причине того, что хотел, чтобы ты видела во мне мужчину, – опускаю голову вниз, глубоко вздохнув. – Но мужчиной меня делает признание собственных ошибок, – поднимаю голову обратно, взглянув на Фрею.

– Да, ты совершил ошибку. И не просто ошибку, а ошибку, которая заставила меня усомниться в тебе. – Закусываю губу. – Но я ведь была одна эти две недели, думала обо всём, – Миллз немного ёрзает, усаживаясь удобнее. – И пришла к выводу, что Патрик не должен стать причиной нашего разрыва. Он и так достаточно сделал. Просто… – она отводит взгляд вверх, выдохнув, – всё, что происходило тогда… Так больно вспоминается. Смерть мамы, отдаление папы, ощущение того, что я совсем одна… – Фрея опускает глаза вниз, встретившись со мной взглядом. – Я очень долго избегала того, чтобы вспоминать об этом. В том числе о Патрике. Я Альме-то не сразу рассказала, – её губы образуют мягкую улыбку. – А с тобой… Я почему-то сразу почувствовала, что могу тебе доверять. Помнишь, как мы разговаривали о моей маме в пять утра на крыльце какого-то непонятного коттеджа? – Фрея едва заметно усмехается, и я киваю, нежно улыбнувшись. – Ты – первый, перед кем я смогла так основательно открыться.

– Я это ценю.

– Теперь ты не перебивай, – Миллз дарит мне добрую улыбку. – И когда ты напомнил мне о том, что я вспоминать была не готова, я обвинила тебя в своей боли. – Моментально мрачнею, наконец осознав, что именно я сделал. – Но ты не виноват в том, что мне больно, – её глаза бегают по моему лицу, а дыхание учащается, и я прижимаю её ближе к себе. – А ещё я пришла к выводу, что я всё-таки должна иногда позволять тебе делать «мужские поступки», раз для тебя это настолько важно, – Миллз коротко закатывает глаза, показав кавычки в воздухе, вынуждая мои губы расплыться в насмешливой улыбке. – Поэтому пооткрывай за меня банки или почини кран там, не знаю, – она нежно улыбается. – Когда тебе захочется помочь мне, скажи мне об этом. Я тоже хочу, чтобы ты чувствовал себя рядом со мной не беспомощным. Я хочу, чтобы ты был для меня… – Фрея размыкает губы, сделав мягкий вздох. – Хочу, чтобы ты был для меня мужчиной.

– Я готов, – твёрдо произношу, опускаю ладони на её талию и помогаю ей слезть со стола. Что я там вам говорил про совместное нахождение компромиссов? Вот оно, друзья мои. – Я тоже должен кое в чём тебе признаться, – беру её за руку.

– В чём?

– Мне кажется, когда я начал искать Патрика, я думал только о том, что я получу от встречи с ним, и не думал о том, как это может отразиться на тебе. Ведь я хотел показать тебе, на что я ради тебя готов, – опускаю глаза вниз, как будто мне стыдно за собственные слова, и моё сердце начинает отбивать неровный ритм. – Моя мама никогда не была нежной со мной, как обычно ведут себя мамы со своими детьми, – сжимаю руки Фреи. – И мне казалось, что я делаю что-то не так. Но эту историю ты уже знаешь, – грустно усмехаюсь. – И я просто вёл себя с тобой так же, как со своей мамой. Потому что так привычно. Привычно чувствовать себя ненужным, неважным и нелюбимым. Привычно постоянно пытаться заслужить любовь той, которую ты сам очень сильно любишь, – поднимаю взгляд к лицу Фреи и вижу, что её глаза наполнились слезами. – Почему ты плачешь? Я что-то сказал не так?

– Мне так жаль, что тебе пришлось столкнуться с таким отношением в своём детстве, – губы Миллз подрагивают.

– Как видишь, я в порядке, – нежно улыбаюсь и, дотронувшись до прядки кофейных волос, вновь заправляю её Фрее за ухо, потому что знаю, как она это любит.

– Знаешь, что я сказала Альме, когда впервые увидела тебя? – Миллз закусывает губу.

– «Кто этот прекрасный мужчина?», – самодовольно ухмыляюсь.

– «Я бы никогда не смогла полюбить такого самовлюблённого индюка», – Фрея пронзает меня пристальным взглядом.

– И ты до сих пор так думаешь? – едва слышно спрашиваю.

– Нет, – так же тихо отвечает Фрея. – Я думаю, что это было самое ошибочное предположение в моей жизни.

– Почему? – медленно вбираю в грудь воздух.

– Потому что теперь я здесь, и я тебя люблю.

– Пойдём наверх, солнышко, – улыбаюсь, взяв за руку довольную своей очередной драматичной фразой Миллз.

– Пойдём, – поворачивает голову, взглянув на меня. Дарю ей нежную улыбку, и она едва слышно добавляет: – Медвежонок.

Не успеваю отреагировать, и Фрея вырывает руку из моей хватки, отбежав в сторону, и разворачивается с сияющей широкой улыбкой на лице.

– Сколько тебе? Пятнадцать? – усмехаюсь.

– Если мне пятнадцать, то тебе тоже пятнадцать, а это значит…

Фрея закусывает губу, но я прерываю её очередную попытку отпустить жестокую шутку про моё тёмное прошлое.

– Я очень по тебе скучал, – решительно подхожу к ней и одним движением притягиваю её лицо к своему, опустив ладони на её шею. – Ещё хочешь пошутить? – шёпотом добавляю, проведя большим пальцем по скуле.

– Нет, – сквозь вздох произносит Фрея. – Поцелуй меня.

Наклоняюсь, приблизившись к Миллз вплотную, и касаюсь губами её губ. Но лишь касаюсь, едва ощутимо, чувствую теплоту её губ на своих, но не целую. Фрея тянется ко мне, оставив мягкий поцелуй на моих губах, и я довольно, но дерзко улыбаюсь, склонив голову набок.

– Пойдём наверх, solsken, – выдыхаю ей прямо в губы. – Я поцелую тебя по-взрослому.

Глава 30. Шаг двенадцатый. Прислушиваемся к чужим желаниям

Вильям

Мои ладони скользят по её телу, а губы перемещаются вниз, оставляя дорожку нетерпеливых, но нежных поцелуев на её шее. Рука сползает ниже, касаясь оголённой кожи, и, приподняв кофту, двигается выше, но уже под одеждой. Касаюсь её груди без внешних препятствий (если вы вдруг забыли, Фрея очень любит ходить без белья, а я люблю то, что она это любит), и она вздыхает с мягким стоном, едва слышно прошептав моё имя.

По инерции думаю, что это просто я как обычно вызываю такую реакцию на прикосновения, которые дарю женщине, поэтому продолжаю целовать её, перемещая руку ниже. Мне кажется, что она не против, поэтому я смело захватываю край её джинс пальцами, начиная тянуть их вниз. Миллз как-то странно, резко отстраняется от меня, но буквально на секунду, и вновь припадает к моим губам. Легко нахмуриваюсь и, помедлив ровно мгновение, продолжаю попытки раздеть её. Фрея опускает руки вниз, дотронувшись до моих, и сжимает пальцы, останавливая меня.

– Виль…

– Что? – опираюсь на поверхность кровати, нависнув над ней.

– Я… – Фрея смотрит мне в глаза, постоянно отводя взгляд в сторону и возвращая его обратно к моим глазам. – Я почему-то не хочу, – опускает руки вдоль тела, прижав ими одеяло. – Точнее, хочу, но… не могу. Точнее, могу, но… не знаю, – Миллз закрывает лицо ладонями.

– Ты просто мастерица объяснений, – саркастически бросаю и мягко улыбаюсь, коротко вздохнув. – Ну, не хочешь, значит, не будем, – одним движением перебрасываю ногу через её тело, упав на кровать рядом.

– Ты не обижаешься? – Поворачиваю голову, столкнувшись с ней взглядом. Она смотрит на меня так, как будто просит за что-то прощения. Не понял.

– На что мне обижаться? – выгибаю бровь.

– На то, что я… отказываю тебе сейчас в близости, – Фрея закусывает губу.

– Почему меня это обижать должно? – равнодушно бросаю, отвернувшись, и беру телефон с прикроватной тумбы.

– У тебя ведь есть потребности.

– Я понял, – поворачиваюсь к ней обратно, приподнявшись, и она повторяет за мной это действие, не спуская с меня глаз. – Это всё тоже Патрик, да? – опускаю взгляд вниз, в экран мобильника.

– Не знаю. Боже… – Миллз шумно вздыхает. – Как я устала. Не могу расслабиться с тех самых пор, как ты сказал мне про него. Я постоянно думаю. – Откладываю телефон, найдя её глазами. Фрея, скрестив руки на груди, смотрит прямо перед собой.

– Что думаешь?

– Меня злит, что он и правда для меня теперь никто, пустое место, но почему-то до сих пор так сильно на меня влияет. – Борюсь с очередным возникающим внутри желанием оградить Фрею от боли, но моментально понимаю, что никогда не смогу этого сделать. Боль каждого человека – это его личная боль, которую он должен победить сам. – А секс вообще, оказывается, так важен для меня. Я очень долгое время делала вид, что он для меня ничего не значит. Так, попытка расслабиться, получить удовольствие, и всё остальное, – Миллз поворачивает голову, взглянув на меня, и я дарю ей тёплую улыбку. – А делала вид, потому что мой первый секс не был правильным. Не был в подходящий момент. Не был с тем человеком, который обо мне заботился бы, – Фрея вглядывается в мои глаза.

– Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти, – завожу руку через её тело, прижав Миллз к себе. – Зато теперь у тебя есть тот, кто о тебе заботится, – улыбаюсь, а Фрея опускает ладонь на мою грудь.

– Да, есть, – она пододвигается ближе и оставляет мягкий поцелуй на моей шее. – Но я бы так хотела изменить прошлое. Чтобы не совершать эту ошибку. Так глупо, – она прижимается ко мне сильнее, переместив ладонь на мою спину.

– Не могу помочь тебе изменить прошлое, но могу сделать для тебя кое-что другое в настоящем, – привлекаю внимание Фреи неоднозначной фразой, и она отстраняется от меня, вопросительно взглянув мне в глаза.

– Что сделать?

– Могу устроить тебе правильный первый секс, – довольно улыбаюсь, заставляя Миллз недоверчиво прищуриться.

– Ты снова шутишь, да?

– Да почему?

Ловлю её руку, которой она замахнулась, чтобы в очередной раз заехать мне в бок. Это ведь уже домашнее насилие, разве нет?

– Давай просто сделаем вид, что занимаемся сексом в первый раз. А тебе придётся представить, что он у тебя вообще в принципе первый в жизни, – замечаю в глазах Фреи явный скептицизм, смешивающийся с подлинной заинтересованностью.

– Да как? – Миллз вскидывает брови, мягко усмехнувшись. – Я же не могу взять и забыть о том, что у меня уже был какой-то опыт.

– Ты же актриса, – вызывающе улыбаюсь. – Сыграй роль невинной, нетронутой девушки.

– «Нетронутой», серьёзно? – закатив глаза, с претензией проговаривает Фрея, заставляя меня рассмеяться. – Может быть, ты ещё скажешь «нежный цветок» или «не распустившийся бутон»? – её губы образуют издевательскую улыбку.

– С таким-то характером я бы тебя точно никогда в жизни не назвал нежным цветком, – бубню себе под нос, очень тихо, стараясь сделать так, чтобы она не услышала, но…

– Я хочу тебя укусить. – Перевожу взгляд на неё, приподняв брови, а Фрея опускает глаза ниже. – Откусить тебе нос, – она уже смотрит на свою цель, и я прикрываю нос рукой.

– Не надо. Он мне ещё пригодится, – улыбаюсь широко, вызвав улыбку на лице Миллз. – Если уж так сильно хочется использовать где-то свой рот, предлагаю тебе встать на колени, – монотонно произношу, расставив ноги шире, и закидываю руку на спинку кровати по направлению к Фрее.

– И так ты разговариваешь с девственницей? – Миллз игриво улыбается, выгнув бровь.

– А ты уже вжилась в роль, да? – закусываю губу. – Значит, мы можем приступить к действию? – хватаю её, падая на неё сверху, и Фрея снова заливисто смеётся, пытаясь вырваться из моих объятий. – Я так сильно тебя люблю.

Видимо, алкоголь в моей крови задерживается слишком основательно, потому что обычно такие фразы вызывают у меня желание перекреститься или отправить говорящего в психбольницу.

– Ещё две такие фразы, и ты сможешь затащить меня в постель, – Миллз закусывает губу, проскользнув ладонями на мою спину.

– Ты уже в моей постели, – едва слышно произношу, прикоснувшись к её губам своими. – Как бы ты хотела, чтобы у тебя было в первый раз? – выпрямляюсь, сдержав внутри порыв резко сорвать с неё одежду и покрыть её обнажённое тело дерзкими поцелуями.

– Под одеялом, – Фрея улыбается, и я сразу же вытаскиваю из-под неё одеяло, накинув его себе на спину.

– Сверху или снизу?

– Снизу.

– Что ещё?

– Хочу, чтобы ты спрашивал, как у меня дела.

– Как дела? – раздвигаю губы в издевательской улыбке.

– Виль… – устало проговаривает Миллз, слабо улыбнувшись.

– Да понял я, хочешь, чтобы я во время секса спрашивал. Я пошутил просто, – целую её в нос. – Ещё пожелания?

– Будь мягче и… медленнее, – Фрея на мгновение отводит взгляд в сторону.

– Само собой, – нежно улыбаюсь.

– И ещё кое-что. – Вопросительно приподнимаю брови, и Миллз добавляет: – Бери инициативу на себя во всём. Я очень боялась и не понимала, что мне делать, – она опускает взгляд вниз, а я тяжело вздыхаю. – А он только сильнее давил на меня, говорил, что я должна знать, как сделать ему приятно, – вновь находит меня глазами.

– Я хочу врезать ему ещё раз, – без тени раздражения говорю и смотрю Фрее в глаза. – Но не буду. Жизнь его уже достаточно наказала.

Даже сейчас, зная, на что на самом деле способна Миллз (в эротическом плане), я вижу в ней ту маленькую восемнадцатилетнюю девочку – напуганную, одинокую, сломленную. Ту, которой нужна капелька надежды. Шанс на спасение. Шанс на излечение душевных ран, до сих пор до конца не заживших.

Я больше не чувствую злость. И не чувствую, что хочу защитить её или просто обязан защитить, чего бы мне это ни стоило. Теперь я всего лишь хочу быть рядом, хочу окружить её заботой и поддержкой, которой ей так не хватило в моменты, когда она в ней больше всего нуждалась.

– Уверена, что хочешь продолжить?

– Уверена.

Стягиваю с себя футболку, откинув её в сторону, и мягко опускаю ладони вниз по её телу. Захватив край кофты, приподнимаю её наверх. Освобождаю Фрею от одежды, точно так же справившись с брюками, и замечаю, что она начинает ёрзать, как будто пытаясь закрыться от меня. Останавливаюсь, нависнув над ней, и вскидываю брови, искренне удивившись её поведению.

– Ты чего такая странная?

Не сдерживаюсь и опускаю взгляд ниже, найдя глазами её грудь. Сколько же всего мы пережили вместе…

– Я стесняюсь, – Фрея закрывает лицо ладонями, а я мягко усмехаюсь. – Боже…

Слегка наклоняю голову вбок, увидев её заалевшие щёчки. Впервые вижу Миллз смущённой. Вот это зрелище. Я и не думал, что такое возможно.

– Ты же в курсе, что я уже видел тебя голой, и не раз?

Она опускает руки вниз, кинув на меня холодный взгляд, от которого меня пробирает на дрожь.

А вот и та самая Миллз, которую я полюбил.

– В чём дело, солнышко моё? – дотрагиваюсь до её шеи, зарывшись пальцами в волосы.

– Я не знаю, я почему-то сейчас чувствую себя так, как будто у меня и правда первый секс, – Фрея мягко вздыхает.

– А я знаю, почему, – заправляю ей прядку волос за ухо.

– Почему?

– Потому что так оно и есть, – ловлю недоумевающий взгляд Миллз и, коротко улыбнувшись, добавляю: – Это твой первый раз после того, как ты призналась, что секс для тебя что-то значит.

– Ты прав, – она благодарно улыбается.

– Волнуешься?

– Да.

– Не бойся, solsken, – опускаюсь корпусом вниз, дотронувшись до её тела своим, заставив отчаянный вздох слететь с её губ. – Я обещаю слушать тебя и делать только то, что ты захочешь, чтобы я сделал.

– Виль, я люблю тебя, – шепчет Фрея и, притянув моё лицо ближе, целует меня в губы.

– И я тебя люблю, – прикрываю глаза на секунду, отвечая на её нежный поцелуй. – Но прежде, чем мы сделаем «это»… – слегка ухмыляюсь. – Я должен кое о чём позаботиться.

Выпрямляюсь, наклонившись к прикроватной тумбе, и достаю из выдвижного ящика презерватив.

– Это презерватив, милая, – саркастически произношу, тут же заметив, как лицо Фреи искривляется от злости. – Его нужно использовать, когда ты… – отвожу взгляд вверх, искусственно задумавшись, – когда ты занимаешься сексом, – шёпотом добавляю, оглянувшись по сторонам. – Иначе вот здесь… – продолжаю держать презерватив в одной руке, а вторую опускаю на живот Фреи, немного похлопав по нему, – появится ребёночек, – издевательски улыбаюсь, потому что уже не могу сдерживаться, но не смотрю Фрее в глаза, ибо боюсь быть заживо сожжённым.

А она может. Я даже так чувствую её тяжёлый взгляд.

– Правда? Что ещё?

– Да. А ещё… – я до сих пор не встретился с ней взглядом. – Можно заболеть разными венерическими заболеваниями. И будет бо-бо, – мотаю головой. – Придётся идти к врачу. Это такой дядя в белом халате, – набираюсь смелости и всё-таки поднимаю глаза к глазам Фреи.

– Я тебя ненавижу, – Миллз закусывает губу, широко улыбнувшись.

– Но это же твой первый секс, Миллз, – понижаю голос, опустившись к ней, и расслабленно улыбаюсь. – Я должен рассказать тебе обо всём.

– Да? – голос Фреи отдаёт хрипотцой, и я делаю тяжёлый вздох. Зря я начал эту игру. – Тогда расскажите мне, куда его надевать нужно, профессор Паульсен, – шёпотом добавляет, приблизившись к моим губам своими. – А лучше покажите.

– Уверена, что хочешь увидеть? – оставляю короткий поцелуй на её губах.

– Не уверена, – Фрея вновь смущённо улыбается, вызвав нежную улыбку на моем лице. – Не уверена, что уже готова увидеть член вживую, – иронично произносит. – Может быть, ты покажешь мне его потом?

– Покажу, – надеваю презерватив и, опустив руки по бокам от её тела, вглядываюсь в её глаза, прошептав: – Точно хочешь это сделать?

– Да, – слышу такой же тихий ответ.

Почти сразу вхожу в неё, мягко, так, как будто стоит мне сделать одно неаккуратное движение, и она рассыпется на мелкие осколки, словно старинная хрустальная ваза. Фрея делает глубокий вздох грудью, обвивая мою шею руками, а я продолжаю размеренно двигаться в ней, получая на каждое проникновение ответный мягкий вздох.

Вообще, мне её не понять. Я даже не особо помню свой первый секс, он был слишком позорным для меня (приколы про пять минут вошли в чат). А если серьёзно, всё происходило в излишней спешке, я не особо понимал, что я делаю, а главное – зачем. Я не чувствовал сильную эмоциональную связь с девушкой, да и как можно почувствовать что-то такое, когда тебе пятнадцать…

Да, мой первый секс был намного раньше, чем у Фреи, но я этим не горжусь. Лучше бы я подождал и сделал это с той, к которой у меня были бы хоть какие-то чувства. Поэтому, наверное, мы с Миллз в этом плане даже чем-то похожи.

Единственное – я не отношусь к сексу так серьёзно, как она, но это понятно. Я ничем не рискую. Я не залечу, если вдруг презерватив порвётся, или меня не бросят после того, как «воспользуются». И даже если это произойдёт, я скорее скажу «спасибо», чем «я потратил на тебя лучшие годы своей жизни».

Только не надо думать, что я такой мудак и мне нужно просто вставить, при этом ничего не чувствуя. Конечно, я могу почувствовать, когда секс хороший, а когда плохой, когда между нами есть что-то бóльшее, чем просто физическое влечение.

Разница только в том, что я кончу в любом случае. Мне понравится в любом случае. Да, я, возможно, не смогу ощутить глубинной связи, и это действительно проблема, но насколько я понял – девочкам, чтобы дойти до оргазма, всегда нужна эта связь. Бедные. Я не понимаю, как вы живёте.

Ухожу в размышления, потому что в какой-то момент мне становится скучно. Сейчас я делаю всё ради неё, если бы я слушал себя, я бы взял её грубо и быстро, но в данный момент я прислушиваюсь к тому, чего хочет она.

Фрея зарывается пальцами в мои волосы, мягко вздохнув. С её губ слетает нежный стон, а я внезапно любовно улыбаюсь, рассматривая каждый сантиметр её совершенного лица.

– Всё хорошо? – опускаю руку на её шею, проведя большим пальцем по щеке.

– Да, – Миллз открывает глаза, столкнувшись со мной взглядом. – Виль, ты можешь… – она замолкает, закусив губу.

– Что?

– Можешь глубже? – едва слышно добавляет, бегая глазами по моему лицу, и если бы я не знал наверняка, я бы точно подумал, что это её первый раз.

Актриса от бога или правда это чувствует?

– Могу, – мягко улыбаюсь и двигаюсь вперёд.

Медленно, не торопясь, вхожу во всю длину, тяжело выдохнув. Фрея делает протяжной, длительный вздох, прикрыв глаза, и притягивает меня ближе к себе, согнув руки в локтях. Её пальцы скользят по моей спине, а ногти оставляют красные дорожки на коже. Не помню, обращал ли я раньше внимание на такие мелочи, но видимо сейчас я хочу это замечать.

Хочу замечать, что ей хорошо со мной.

Хочу замечать, что делаю ей приятно.

Хочу замечать, что она доверяет мне, полностью отдавая мне власть над ситуацией.

– Тебе не больно? – спрашиваю охрипшим голосом.

Понимаю, что очень хочу сейчас ускориться, вновь наслаждаясь тем, как она будет громко выкрикивать моё имя. Но это мои желания, не её. А это значит, что я буду продолжать совершать размеренные, неторопливые и невероятно нежные проникновения.

– Нет, – Фрея откидывает голову назад. – Спасибо, – её губы расплываются в благодарной улыбке.

– За что? – поднимаю брови.

– За всё, – она прикасается губами к моим, оставив на них чувственный поцелуй. – Ты хочешь быстрее?

– А ты?

– Хочу, – Миллз кидает на меня игривый взгляд. – Ну, так что, ты можешь…

Не даю ей закончить и, ухватившись за край кровати, с силой сжимаю его, начиная набирать темп. Фрея бормочет что-то несвязное, что-то между «О боже мой, продолжай» и «Вильям, ты просто бог», если честно, не могу разобрать из-за её громких стонов, они перебивают слова, но я уверен, там один из этих вариантов. Не может быть по-другому, никак.

Продолжаю двигаться, но не переступаю чёрту к грубости. Вы не забыли, что это её первый секс? Не надо шокировать девочку. Нам обоим очень нравится то, что происходит прямо сейчас, поэтому по истечении этого прекрасного, божественного времени (и даже не пяти минут, удивительно, да?), я дохожу до стремительного конца и, наверное, оказываюсь в этой гонке победителем. А чего гадать? Давайте спросим у Фреи сами.

– Как ты? – выдыхаю, приоткрыв рот, и скидываю с себя одеяло. Я слишком горячий.

– Хорошо, – Миллз мягко улыбается, проведя ладонями от моей шеи до напряжённых плеч.

– И как тебе первый оргазм?

Лучше бы я не спрашивал. Вижу, как взгляд Фреи падает куда-то вниз, а губы расплываются в виноватой улыбке. Нахмуриваюсь, невольно сжав пальцы, и из-за этого бицепсы напрягаются ещё сильнее.

– Виль, дело не в тебе, – она нежно обводит указательным пальцем мышцы моих рук, а я резко вздыхаю.

– «Дело не в тебе, дело во мне»? – скептически усмехаюсь.

– Да. Мне… – опускает взгляд, внезапно игриво улыбнувшись. – В отличие от тебя, мне нужно больше пяти минут, чтобы кончить, – Фрея вновь встречается со мной глазами.

– Сейчас-то больше пяти минут было, – моя скептическая улыбка превращается в самодовольную.

– Да, но… – Миллз мягко вздыхает, переместив ладони на мою шею. – Ты же понимаешь, что женщины далеко не всегда получают оргазм от проникновений.

– Ты симулируешь, что ли?

Фрея бегает глазами по моему лицу, выражение которого (я почти уверен) с каждой новой её фразой становится всё более и более озадаченным.

– Нет, Виль. Просто…

– Подожди, а ты вообще получаешь удовольствие от нашего секса?

Кажется, я впервые в своей жизни задаю такой вопрос девушке. Может, я правда мудак?

– Конечно, – Фрея улыбается. – Медвежонок, не переживай, пожалуйста. – Закатываю глаза, и Миллз коротко смеётся. – Я получаю удовольствие от того, что ты рядом. Я чувствую твою любовь, заботу и ценю каждый момент.

– Да, это всё, конечно, очень мило, но что там по поводу оргазма, можно поподробнее? – хмурюсь, неодобрительно выгнув бровь.

Сейчас бы заниматься сексом ради эстетического наслаждения.

– Мне понравилось, когда ты… – Фрея закусывает губу, а я ложусь рядом, внимательно рассматривая её. – Или когда мы… – Довольно улыбаюсь, продолжая прожигать её заинтересованным взглядом, наслаждаясь её очаровательным смущением. – Ты же сам знаешь, что способно заставить меня… – Миллз устало вздыхает, повернув голову.

– Когда я использую язык? – приподнимаю уголок губ, надменно ухмыльнувшись.

– И не только, – Фрея опускает взгляд вниз.

– Понял. Ладно, не буду больше тебя мучать, – притягиваю её к себе, обхватив одной рукой, и оставляю на тёмноволосой макушке небрежный поцелуй. – Давай спать?

Миллз кивает и, мягко улыбнувшись, укладывается на моей груди, прижавшись вплотную.

– Спокойной ночи, моё яркое солнышко.

Обхватываю её второй рукой и, облегчённо выдохнув, прижимаю к себе, наконец осознав, что всё, чего я только мог пожелать на день рождения, уже сбылось.

* * *

Видимо, мои предки в далёком-далёком прошлом чем-то не на шутку провинились, ибо в который раз я не могу нормально выспаться. На этот раз из-за неугомонной Миллз, которая начинает елозить, привставая, и, видимо, думает, что я так крепко сплю, что не замечаю, как она потихоньку слезает с кровати, при этом тщетно пытаясь не разбудить меня своим крайне ранним подъёмом. Ещё и в мой день рождения. Мисс Миллз, у вас есть совесть?

– И тебе доброе утро, – недовольно произношу, всё ещё держа глаза закрытыми, и Фрея замирает.

– Прости.

Открываю глаза, взглянув на неё, а Миллз виновато улыбается, прожигая меня невинным взглядом. Сдаюсь и дарю ей любовную улыбку.

– Я схожу вниз, ладно? Где твоя футболка? – она бегает глазами по кровати с разбросанной одеждой.

– Упала, наверное. Нагнись и достань.

Двусмысленно ухмыляюсь, медленно спуская ладонь по её телу вниз. Она скользит по изгибам женского тела, и я успеваю сделать один тяжёлый вздох, прежде чем Фрея шлёпает меня по предплечью, соскакивая на ноги. Вопросительно поднимаю брови, с претензией рассматривая её, а она поднимает с пола футболку, быстро натянув её на себя.

– Играешь в недотрогу? – закидываю руку на спинку кровати.

– Не всё сразу, мистер.

Усмехаюсь, наблюдая за тем, как Фрея, несколько раз обернувшись, выходит из комнаты, направляясь на первый этаж коттеджа. Мягко вздыхаю, на секунду прикрыв глаза, и, взяв телефон в руки, вижу дату в календаре. Мне официально двадцать пять. Где мои свечи?

Поднявшись, надеваю брюки и иду вниз, чтобы требовать у Миллз подарок на день рождения, хотя тот подарок, что она мне сделала, меня вполне устроил. Просовываю ладони в карманы брюк, быстро спускаясь по лестнице. Когда я из коридора вижу Фрею около обеденного стола со стаканом воды в руках, довольно громко произношу:

– Ну, что, детка, может быть, вернёмся в спальню, и ты сделаешь мне подарок, который я точно никогда не забуду?

Захожу на кухню, довольно улыбаясь, и наконец поднимаю взгляд, моментально увидев, что на кухне мы, оказывается, не одни.

– Миссис Паульсен?

Глава 31. Шаг тринадцатый. Слушаем своё сердце

Фрея

Бегу вниз по лестнице, поправляя футболку Вильяма на себе, и, завернув за угол, оказываюсь на кухне. Подпеваю под нос заевшую песню, которую слушала уже раз миллион за последние два дня, и не замечаю, как кто-то заходит в коттедж. Никого не трогаю, стою себе, наливаю в стакан воды и разворачиваюсь, намереваясь вернуться наверх, но слышу шаги, которые заставляют меня резко остановиться у подножия лестницы.

Поворачиваюсь, встретившись взглядом с красивой брюнеткой с длинными шелковистыми волосами и голубыми глазами, такими же, как у…

– Ну, что, детка, может быть, вернёмся в спальню, и ты сделаешь мне подарок, который я точно никогда не забуду? – голос Вильяма врывается на кухню, но в совершенно не подходящий момент.

– Миссис Паульсен?

Проговариваю еле слышно, продолжая пялиться на эту элегантную даму, а стакан воды в моей руке начинает подрагивать. Миссис Паульсен официально улыбается, еле-еле раздвинув губы в полуулыбке, и ставит сумку на поверхность стола.

– Миссис Паульсен. А ты, значит, Фрея?

– Как вы…

– Вильям только о тебе и говорит, – её глаза плывут за меня, видимо, на Вильяма, стоящего за моей спиной и вовсе не вовремя решившего умолкнуть. Ты же обещал быть для меня мужчиной, чего ты молчишь?

– Мама, ты вернулась слишком рано, – Раск опускает ладонь на мою талию, притянув меня к себе, и его футболка на моем теле задирается вверх.

– Уже девять утра, дорогой, – миссис Паульсен склоняет голову набок, и пряди её роскошных локонов изящно распадаются в стороны. – Сколько тебе ещё нужно времени на то, что ты запланировал? – Чувствую, как мои щёки покрываются румянцем, и я сильно поджимаю губы, рассматривая мраморный кафельный пол на кухне коттеджа Паульсенов. – Для дня рождения, разумеется, – с тенью игривости добавляет мама Вильяма, видимо, осознав, что это самый неловкий момент в моей жизни. – Джулия заглянет к нам на завтрак. Надеюсь, ты не забыл?

Наконец поднимаю взгляд и вижу, что миссис Паульсен развернулась, будто растеряв ту капельку интереса, что у неё была ко мне, и уже копошится в своей сумке, выискивая что-то определённо запредельно важное.

– Джулия? Забыл, конечно, – лениво протягивает Вильям и, сделав шаг вперёд, прижимается ко мне сзади, опустив вторую руку на мою талию. – Меня отвлекли немного, – добавляет Раск, приблизившись к моему уху, и проводит ладонью вниз по моему телу, ловя каждый его изгиб.

На секунду забываю, что мы тут не одни, и прикрываю глаза, повернув голову в его сторону. Моя грудь приподнимается, а с губ срывается мягкий вздох, но я моментально прихожу в себя, мысленно отвесив себе пощёчину.

Вот чёрт. Я только сейчас поняла, что стою в одной только футболке своего парня, разговаривая с матерью своего парня, а на мне даже нет белья…

– Я… – резко встряхиваюсь, молниеносно сдёрнув белую ткань вниз, и неаккуратно ставлю стакан на стол, чуть не расплескав в нём воду. Естественно, привлекаю внимание мамы Вильяма таким неадекватным поведением, и она поворачивает голову, равнодушно окинув меня взглядом. – Я пойду наверх и надену хоть что-нибудь, – неловко улыбаюсь, поймав оценивающий взгляд миссис Паульсен. Она скрещивает руки на груди, облокотившись бедром на стол. – И, наверное, мне стóит уйти. Не мешать вам, – разворачиваюсь, взглянув в глаза Вильяму.

– Нет, оставайся. – Сухо улыбаюсь, но, если честно, я рада, что он просит меня остаться. – Не хочу, чтобы ты уходила. Заодно познакомишься с Джулией, – Раск растягивает губы в нежной улыбке.

Слишком быстро покидаю кухню позора и, оказавшись на втором этаже, практически залетаю в комнату Вильяма. Поднимаю одежду с кровати, внезапно зависнув, потому что начинаю разглядывать детали интерьера спальни, которая уже успела стать для меня родной. Вспоминаю, как впервые пришла к нему в гости «по-дружески», думая, что в очередной раз займусь незначительным сексом со своим горячим другом, но всё пошло не плану. Тогда он и рассказал мне про своего отца, с чего начались наши отношения, которые становились всё запутаннее и запутаннее с каждым новым откровением, которым мы делились друг с другом.

Прошло не так уж и много времени, полгода, но у меня ощущение, что мы уже прожили целую вечность вместе. Наверное, так кажется из-за слишком ярких событий и эмоций, которые нам пришлось испытать на нашем пути, но я ни о чём не жалею. Наоборот, скорее всего я бы так сильно не привязалась к нему, если бы он не вызывал у меня желание откусить ему нос, а через секунду крепко прижать к своей груди и никогда не отпускать.

Ностальгически улыбаюсь, пока натягиваю на себя свою одежду. Немного грустно вспоминать то, что было, возникает ощущение, будто те события – это моя далёкая, прошедшая молодость. Но то состояние, в котором я нахожусь сейчас, – намного лучше предыдущего. Жить нужно так, чтобы вы могли сказать эту фразу, и действительно иметь это в виду.

Аккуратно складываю футболку на прикроватную тумбу, потому что не знаю, где Вильям обычно хранит вещи и как. Знаю только, что он занял половину шкафа в моей лондонской квартире своими драгоценными рубашками, которые даже после нашего короткого расставания остались висеть там же, нетронутые и девственно-чистые.

Наверное, поэтому я всегда в глубине души знала, что я несмотря ни на что буду с ним, даже когда просила его оставить меня наедине с собой и дать мне время подумать. На самом деле, я не думала о том, хочу ли я быть с ним. Ответ был и так очевиден. Мне нужно было разобраться в себе. Понять: почему происходит то, что происходит. И почему мне так больно от того, что он сделал.

Иногда невыносимо сложно увидеть истоки своих эмоций. Они прячутся глубоко внутри, в нашем прошлом, в конкретных ситуациях, которые в будущем вызывают триггер. И эти ситуации забываются очень просто, ведь мы не хотим, чтобы нам было больно. Вспоминать то, что приносит боль, – это небезопасно. Так мы думаем.

Но правда вот в чём: чтобы победить боль, нужно встретиться с ней лицом к лицу. Проживать ситуацию вновь и вновь, пока она вовсе не перестанет вызывать хоть какие-нибудь чувства. И только лишь в этот момент мы можем сказать, что наконец-то стали по-настоящему свободны. А свобода – это счастье.

На секунду захожу в ванную, чтобы умыться (неужели хоть одна светлая мысль в моей голове за сегодня?) и заодно глянуть на своё отражение в зеркале. Боже, и в таком виде я познакомилась с мамой Вильяма? Волосы растрёпаны, тушь отпечалась на нижнем веке (и за что я отдала почти четыреста шведских крон?), а на щеках виднеются следы вмятин от подушки. Опускаю взгляд ниже и замечаю на шее едва различимое тёмно-синее пятно. И когда он успел?! Может, нам правда по пятнадцать?

Привожу себя в порядок (насколько это возможно на данном этапе моей жизни) и натягиваю короткий воротник водолазки выше, тщетно пытаясь прикрыть пылкость Вильяма тёмной тканью кофты, но все мои попытки оказываются совершенно безуспешны. Разочарованно, резко вздыхаю, кивнув своему отражению в зеркале, и отправляюсь вниз, на ходу придумывая всевозможные отмазки.

Послушайте, а почему я вообще так переживаю? Я вот зашла на кухню и вижу Вильяма, который до сих пор ходит тут с голым торсом, и, приподняв руки, проходит мимо своей мамы, колдующей над плитой. Раск разворачивается, встретившись со мной взглядом, и игриво улыбается, откусив поджаренный тост с авокадо. Чёртов зожник. Коротко закатываю глаза, невольно кинув взгляд в сторону, и вижу за столом миловидную шатенку с короткой стрижкой.

А вот и Джулия, я так полагаю.

– Попробуешь? – Вильям подносит тост к моему рту, а я, от неожиданности, отстраняюсь, отпрянув назад. – Только придётся открыть рот пошире. Знаешь, я всё же надеялся сказать тебе эту фразу в другой обстановке, но здесь тоже подойдёт. Я хоть полюбуюсь, – его губы расплываются в удовлетворённой, широкой улыбке.

– Виль, ты нас не познакомишь?

Опускаю его руку с тостом вниз, пытаясь утихомирить этого стендапера с шутками для школьников. Стойте… Я, кажется, поняла, что здесь происходит. В последний раз он был таким же странным, когда ему предстояло познакомиться с моим отцом, и тогда он признался, что волнуется.

И почему же ты волнуешься сейчас, Вильям?

– Точно, – Раск подталкивает меня ближе к столу, опустив ладонь на мою спину. – Джулия, Фрея, Фрея, Джулия, – лениво бросает, откусив ещё один кусочек тоста.

– Приятно познакомиться, Фрея, – Джулия протягивает руку для рукопожатия, как-то натянуто улыбнувшись, и я, прищурившись, касаюсь её ладони своей.

– И мне, Джулия, – дарю ей сухую короткую улыбку. Я тебе не доверяю.

– Mein lieber^[5], может, ты накинешь что-нибудь сверху?

Миссис Паульсен разворачивается, стягивает с запястья резинку для волос и делает небрежный низкий хвост, оставляя свободные пряди около лица.

Слежу за каждым её движением, потому что каждое из них оказывается настолько грациозным, но в то же время неприступным, что у меня на мгновение перехватывает дыхание.

Теперь я понимаю Вильяма. И как только можно добиться расположения этой статной бизнес-леди?

– А я разве кого-то смущаю?

Бросаю короткий взгляд на Раска, а он растягивает губы в самодовольной улыбке. Нет, мой милый, ты точно не в себе.

– Да. Ты в обществе женщин. Это как минимум неприлично, – холодно произносит миссис Паульсен. Ох, чувствую назревающий конфликт…

– И ты будешь говорить мне про достойное поведение? Спасибо за лекцию, – Вильям небрежно усмехается. – С днём рождения меня, – иронично добавляет, энергично вскинув брови.

– Ты правда хочешь устроить сцену сейчас перед своей девушкой?

– Какая сцена, мам? Разве не так проходят уютные завтраки в кругу нормальной, обычной семьи, где все невероятно сильно любят друг друга?

Саркастичная, пропитанная неизвестной, глубинной обидой фраза Вильяма повисает в воздухе, образуя после себя давящую гробовую тишину. Закусываю губу, глядя по порядку то на Вильяма, то на миссис Паульсен, и не понимаю, что я должна делать в данной ситуации.

С одной стороны я понимаю Лорессу – Вильяму и правда стóит одеться, даже несмотря на то, что я всегда не против любоваться им в таком виде, но с другой стороны я её не понимаю. Его же явно что-то беспокоит, а она то ли не хочет разбираться в этом, то ли игнорирует сам факт наличия проблемы, думая, что Вильям не обладает хорошими манерами.

А Раск, чёрт возьми, самый аккуратный и раздражающе педантичный парень, которого я только встречала в своей жизни. Она же его вырастила, неужели она не знает, какой он в действительности?

– Просто оденься, Вильям, – устало произносит миссис Паульсен. – И побыстрее. У нас сегодня встреча.

– Я помню, – раздражённо бросает, и я делаю шаг к нему, опустив ладонь на его плечо. Он мягко смахивает её и кидает на меня короткий взгляд.

– И совсем не обязательно общаться со мной, используя такой тон. Сомневаюсь, что Фрее нравится это всё выслушивать, – миссис Паульсен отворачивается, шагая к плите.

– Она принимает меня таким, какой я есть, – бесстрастно произносит Вильям, заставив свою маму тут же развернуться.

– Дорогой, я тоже принимаю тебя таким, какой ты есть, – её голос моментально смягчается, и Вильям сжимает челюсть. – Но сейчас ты неправ. Прошу, сходи наверх и оденься.

Раск резко выдыхает, злостно усмехнувшись, и я вижу, как он опускает взгляд вниз, поджав губы, как будто хочет сказать что-то ещё, но явно сдерживается. Чувствую тяжесть в грудной клетке, искренне желая сделать его отношения с матерью проще, душевнее, но, видимо, это не про семью Паульсен. Или у каждого есть шанс измениться?

– Хорошо, – сдавленно проговаривает Вильям, отложив тарелку на стол, и разворачивается ко мне. – Подожди меня здесь. Я быстро, – наклонившись, Раск оставляет мягкий поцелуй на моей щеке.

– Ладно, – нежно улыбаюсь.

Раск не улыбается мне в ответ, отстранённо вглядываясь в мои глаза. Он разворачивается и, тяжело вздохнув, уходит на второй этаж особняка, а миссис Паульсен поворачивается вполоборота, вперив взгляд куда-то в сторону.

– Фрея, присаживайся, – тихо произносит Джулия и пододвигает соседний к себе стул ко мне поближе. – Чувствуй себя как дома.

Перевожу холодный взгляд на эту подружку детства, которая, видимо, хотела разрядить обстановку, но лишь обесценила этим небрежным жестом непростую ситуацию, возникшую между Вильямом и его мамой. Коротко улыбаюсь Джулии и нахожу глазами миссис Паульсен. Она поправляет причёску и, закинув голову назад, резко выдыхает. Проходит буквально секунда, и Лоресса растягивает губы в натянутой улыбке, развернувшись к нам с Джулией лицом.

– Прошу прощения за это недоразумение, – официально произносит, а я невольно нахмуриваюсь.

Миссис Паульсен, ваш сын – это недоразумение?

– Фрея, вы, наверное, проголодались? Может быть, кофе, чаю? – она быстро разворачивается.

– Нет, я в порядке. Вам не нужна помощь? – спрашиваю ради приличия и не сдвигаюсь с места, прожигая маму Вильяма цепким взглядом.

– Не переживай, я помогу Лорессе, – Джулия вклинивается в разговор, моментально вставая на ноги. – Присаживайся, – она улыбается, кинув взгляд на меня через плечо.

Спасибо тебе, Джулия, конечно, за твою внимательность, но почему у меня ощущение, что ты хочешь показать, что ты уже здесь как будто местная, а я так, в гости зашла?

Обессиленно опускаюсь на стул, переживая слишком много эмоций в одну секунду, и не понимаю, что я должна делать дальше. Я могу остаться здесь и сблизиться с миссис Паульсен, чтобы Джулия не думала, что может так просто оставить меня в стороне. Но и могу пойти наверх и поговорить с Вильямом о том, что его так сильно беспокоит. Взвешиваю все «за» и «против», так и не поняв до конца, что в данной ситуации для меня оказывается важнее, поэтому решаюсь послушать своё сердце.

– Извините, я на минутку, – небрежно бросаю и, приподнявшись на ноги, иду на второй этаж коттеджа.

Подхожу к двери в комнату Вильяма и тихонько стучу, не решаясь зайти внутрь. Приоткрываю дверь и вижу Раска, сидящего на кровати, который уже успел одеться, но по какой-то причине до сих пор не вернулся на кухню.

Интересно, почему? У кого-нибудь есть предположения?

– Виль… как дела? – неторопливо подхожу к нему, опустившись на кровать рядом.

– Я же сказал, я сейчас спущусь, – расставив ноги шире, Вильям опускает между ними руки и сплетает пальцы в замок.

– Поговори со мной.

Не двигаюсь, продолжая рассматривать напряжённое лицо Раска. Он медленно поворачивает голову в мою сторону, взглянув мне в глаза. Я ожидала увидеть в его глазах что угодно: злость, раздражение, обиду, ненависть, но я вижу лишь искреннее, подлинное отчаяние.

– Я бы не хотел говорить сейчас, – тихо произносит, отвернувшись обратно, моментально маскируя свою печаль надменным равнодушием.

Пододвигаюсь ближе и опускаю ладонь на его предплечье, пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Только не надо жалеть меня, ладно? – раздражённо бросает Вильям и одним движением стряхивает мою руку.

– Я тебя не жалею, чёрт побери, – совсем чуть-чуть повышаю голос, и Раск тут же поворачивается обратно, найдя меня глазами. – Я тебя поддержать пытаюсь, между прочим. Мне не всё равно, представляешь? – выгибаю бровь, склонив голову набок. – Единственный, кто тебя жалеет сейчас, – это ты сам.

Несколько мгновений мы сидим в тишине, смотря друг другу в глаза. Спустя время, за которое я уже успеваю подумать о том, что была слишком резка с ним, Вильям вдруг медленно растягивает губы в нежной улыбке, а его взгляд наполняется доверием.

– Капелька жёсткой любви^[6] ещё никому не помешала, да? – Раск разворачивается ко мне, берёт меня за руку и, потянув на себя, усаживает на колени. Обвиваю его шею руками, одна его ладонь ложится на моё бедро, а вторая – на талию. – Ну же, мисс Миллз, расскажите мне, что нужно делать, чтобы больше не упиваться жалостью к себе? – рука Вильяма скользит по моей ноге, а взгляд плывёт ниже по моему лицу.

– Для начала, поговорить со своей любимой девушкой о том, что вас беспокоит, – убираю спавшую прядь русых волос, тут же зарывшись в них пальцами, и опускаю ладонь на его шею.

– В такие моменты я очень хочу съехать, – Вильям грустно улыбается. – Чтобы ходить с утра голым и чтобы никто не читал мне нотации по поводу того, что это неприлично, – добавляет с тенью раздражения в голосе.

– Почему не съедешь? – вскидываю брови.

– Честно: не знаю, солнце, – Раск опускает взгляд вниз, слегка нахмурившись. – Не думал об этом.

– Ты знаешь. – Вильям поднимает голову, моментально найдя меня глазами. – Ты за что-то цепляешься здесь.

– Видимо, за отца, – вполголоса произносит, почти сразу ответив мне. Ничего не говорю, лишь мягко улыбаюсь, и Вильям добавляет: – Мне до сих пор кажется, что пройдёт немного времени, и он как обычно вернётся с работы, сядет за стол и будет с нами ужинать, – он начинает поглаживать ткань моей кофты на талии, опустив голову вниз, а я сильно поджимаю губы, сдерживая слёзы. – До сих пор ощущаю себя тем самым маленьким двенадцатилетним мальчиком, который потерял отца, был отвергнут матерью и до сих пор чувствует себя совершенно одиноким.

Прижимаюсь к нему, переместив руки на его спину, и, не сдержавшись, всё-таки начинаю всхлипывать. Вильям сжимает меня в объятиях, обхватив обеими руками.

– Но теперь ты не один, – отстраняюсь, вглядевшись в отчуждённые ледяные глаза.

– Я знаю, – едва слышно отвечает, прервав зрительный контакт. – Я ещё не привык, – Раск наконец искренне, но слабо улыбается, и я облегчённо вздыхаю. – Раз уж у нас марафон откровений, то я хочу сказать ещё кое-что, чтобы больше никогда не иметь таких диалогов и продолжать делать вид, что я сильный и непробивной, словно танк, – его губы раздвигаются в стороны, образуя едкую ухмылку. – Чувствую, что я как будто специально вывел её на эмоции сейчас, – Вильям немного ёрзает, усаживаясь поудобнее. – Знал, что она так отреагирует, знал, что обязательно прокомментирует это, и спровоцировал её на конфликт, – Раск поднимает голову, встретившись со мной взглядом.

– Зачем? – нежно улыбаюсь, проведя ладонью по его волосам.

– Я переживал по поводу вашего знакомства. Она вечно делает вид, что принимает моих девушек, но ведёт себя с ними неуважительно, устраивает проверки, а потом намекает на то, что я как будто бы постоянно привожу домой одних проституток, потому что больше одного разговора с ней они не выдерживают, – пренебрежительно проговаривает Вильям, и я сглатываю ком в горле. – И я хотел… – он находит меня глазами, – хотел заранее избежать всяких разборок и вместо этого устроил свою, – добавляет, презрительно усмехнувшись.

– Вполне логично.

– Сарказм?

– Нет, – вглядываюсь в его глаза. – Ты опять хочешь всё контролировать, медвежонок, – растягиваю губы в коварной улыбке, а Вильям делает тяжёлый, длительный вздох. – И особенно сейчас.

– Почему особенно? – шёпотом произносит Раск, приблизившись к моему лицу своим.

– Потому что ты меня любишь, – касаюсь его щеки, проскользнув большим пальцем от уголка губ до скулы.

– В очередной раз вы оказались правы, мисс Миллз, – Вильям медленно поднимает взгляд с моих губ к глазам, заставляя меня отчаянно выдохнуть. – Мы поговорили. Это всё, что вы можете сделать для меня в данной ситуации, госпожа психолог?

– Нет, могу сделать ещё кое-что, – сквозь вздох произношу. – Могу сделать это…

Опускаю вторую руку на шею Вильяма, притянув его к себе, и дотрагиваюсь губами до его губ. Продолжаю мягко целовать Раска, а он с силой сжимает мою талию, вынудив меня прогнуться в пояснице. В какой-то момент нежность и забота между нами превращается в обоюдное желание уединиться в комнате Вильяма, но на этот раз уже не так, как сегодня ночью, а так, как мы привыкли ещё до того, как стали встречаться. Начинаю разворачиваться у него на коленях, проскользнув ладонями на широкую спину, и захватываю край футболки пальцами.

– Неужели я одевался для того, чтобы ты меня потом раздела? – хрипит, вновь заставляя меня закатить глаза от закипающей внутри злости.

– Раск, тебе нужно научиться способности вовремя умолкнуть, – отталкиваю его, скрестив руки на груди.

– Тебе не кажется, что ты ведёшь себя непрофессионально? Поцелуи, грубость, ты так со всеми своими клиентами общаешься? – издевательски кидает, а его ладони скользят под мою кофту, касаясь разгорячённой кожи.

– Иногда мне кажется, что тебе правда девять, – поворачиваю голову, столкнувшись с Вильямом взглядом, и он довольно улыбается, широко раздвинув уголки губ в разные стороны.

Поджимаю губы, изо всех сил стараясь скрыть возникающую на моем лице улыбку умиления, и опускаю взгляд вниз. Не выдерживаю и всё же улыбаюсь, продолжая смотреть на его руки, обвивающие моё тело. Поднимаю взгляд к его глазам, закусив губу.

– Мне не девять. Мне десять, – Раск нежно разглядывает меня, расслабленно приподняв бровь. – Когда мы вместе, я всегда чувствую себя ребёнком, – он мгновенно мрачнеет и сжимает челюсть так сильно, что на его скулах образуются округлые желваки. – Я беззаботно счастлив рядом с тобой, Фрея Миллз, – еле слышно добавляет, продолжая смотреть мне в глаза.

– И я, – шепчу и мягко вздыхаю, тут же задержав дыхание.

Вильям наклоняет голову, приблизившись ко мне, и неспешно целует меня, ласково дотронувшись до моих губ. Отвечаю на его поцелуй, но не углубляю его. Обхватываю лицо Вильяма ладонями, сжав пальцы, и прикрываю глаза, отдаваясь моменту. Слышу тихий, робкий стук по дверному косяку и тут же отстраняюсь, глянув в проём двери. Встречаюсь глазами с миссис Паульсен, которая нервозно поправляет кухонное полотенце на плече, и, вновь переведя взгляд на Вильяма, негромко говорю:

– Оставлю вас, – коротко целую его и встаю на ноги.

Раск встаёт за мной и, развернувшись, видит свою маму на пороге спальни. Несколько секунд они смотрят друг на друга, и Вильям, прервав этот диалог без слов, шепчет мне на ухо:

– На этот раз, дождись меня внизу, прошу.

– Я пойду, увидимся через пару часов, ладно? – поворачиваюсь к нему лицом. Уже вижу скептицизм, поселившийся в его взгляде, поэтому быстро добавляю: – Я обещала Альме встретиться.

– Ладно, – Вильям притягивает меня ближе, опустив ладонь на мой затылок, и оставляет лёгкий поцелуй на моем лбу. – Передавай ей привет от меня.

Закусываю губу, нежно улыбнувшись, и, кивнув, отпускаю его руку. Отхожу к выходу из комнаты, смотря в пол, ибо не горю желанием наблюдать за тем, как Лоресса будет пронзать меня испытывающим, оценивающим взглядом, думая о том, что я – очередная девушка в жизни её сына.

Когда я оказываюсь рядом с миссис Паульсен, она делает шаг в комнату, пропуская меня. Вильям шумно вздыхает, и я поднимаю глаза, найдя его взглядом. Он отворачивается, устремив задумчивый взгляд в окно, и просовывает ладони в карманы брюк. Ну прямо вылитый Кристиан Грей^[7], ей-богу.

Мягко усмехаюсь, мгновенно осознав, что Вильям, оказывается, недалеко отошёл от меня по степени драматичности, и уже хочу покинуть спальню, как вдруг неожиданно слышу тихий голос миссис Паульсен.

– Фрея, приходите на ужин сегодня. Я бы хотела познакомиться с вами поближе.

Поворачиваю голову, встретившись с мамой Вильяма взглядом, и вижу, как на самом деле непросто ей было сказать эти слова. Но она, похоже, изо всех сил старается быть хорошей матерью, хотя в глубине души себя такой не считает. Спонтанно проникаюсь настоящей симпатией к этой женщине, которая скрывает переживания за тонной неприступности и холодности и которую быть сильной вынудили обстоятельства и трагическая смерть мужа.

– Я буду рада, – нежно улыбаюсь, продолжая смотреть Лорессе в глаза, и замечаю, как её взгляд наполняется безмолвной благодарностью.

Глава 32. Шаг четырнадцатый. Обнажаем душу перед самыми близкими

Вильям

Разворачиваюсь, устремив взгляд в окно. Кроны деревьев размеренно покачиваются из-за небольшого ветра. Слышу шептание женщин в проёме двери в мою комнату, изо всех сил пытаясь не вслушиваться в слова.

Мою комнату. Звучу как школьник, который только что вернулся с уроков или наоборот прогулял половину, чтобы побыстрее прийти домой и сесть за компьютер.

Сегодня мне исполнилось двадцать пять – возраст, в котором некоторые из моих сверстников уже женятся или даже заводят детей. Я же живу с матерью под одной крышей из-за своей болезненной привязанности к ней и невозможности (или нежелании) отпустить отца, который погиб уже более десяти лет назад.

Я так устал. Устал быть в клетке, устал, что мной помыкают, устал, что указывают, что мне делать. Но что ей ещё остаётся, если я сам выбираю этот путь?

– Дорогой, могу я с тобой поговорить?

Голос матери разливается по спальне, ударяясь о стены. Кажется, что комната стала в два раза меньше, и теперь мне катастрофически не хватает места. Или не хватает свободы из-за присутствия мамы рядом?

– Конечно.

Отвечаю односложно, наконец развернувшись, и вижу, что Фрея уже вышла из комнаты, поспешно оставив меня с матерью наедине. Когда-то давным-давно Миллз действительно помогла мне наладить с мамой контакт, но сейчас у меня возникает ощущение, что это всё было игрой.

В принципе, как и всё в жизни Лорессы Паульсен.

– Я не знаю, с чего начать, – она неловко улыбается.

Смотрю на неё, испепеляя её взглядом. Непонятная яростная обида начинает разрастаться в моей груди, пытаясь разорвать её в клочья, и я сжимаю пальцы в кулаки, стараясь справиться с агрессией. Почему… что это за чувство такое? Меня раздражает всё, что она делает, всё, что она говорит, и всё, о чём она думает.

Мама присаживается на край кровати, сдёрнув кухонное полотенце с плеча. Слежу за её действиями взглядом, не отрываясь от неё глазами, не в силах произнести ни слова, хотя, казалось бы, ещё минуту назад у меня на языке их крутилось много. Слишком много.

– Виль, не молчи, я начинаю думать, что я тебя обидела, – равнодушно бросает и даже не смотрит на меня, изучая глазами мою кровать.

– Ты не знаешь, с чего начать, а мне нужно знать, что отвечать на твоё молчание?

Моя фраза получается саркастичной, и я невольно дёргаю уголком рта, потому что мне самому не нравится, как она прозвучала. Я говорю о том, что моя жизнь больше походит на жизнь ребёнка, но вовсе не беру в расчёт то, что я в первую очередь веду себя как ребёнок. А всё остальное – это лишь производные моего поведения.

Вместо того, чтобы рассказать ей о том, что меня беспокоит, я вновь ухожу в отрицание, в загон чувств в самые потаённые, укромные места моей души, откуда их потом очень трудно достать.

Но чувства имеют одно неприятное свойство. Если их не проживать, они не исчезают, превратившись в пустоту. Они никуда не исчезают, и если вы будете поступать, как я, то в конечном результате, они начнут разъедать вас изнутри.

– Mein lieber, помоги мне, пожалуйста, – мама поднимает усталый взгляд к моему лицу, и я внезапно оттаиваю. – Что я сделала не так?

– Я не… – нахмуриваюсь, поджав губы, и делаю неуверенный полушаг ей навстречу, – не знаю, – отвожу взгляд в сторону.

– Что-то ведь произошло. Всё было хорошо, потом ты разозлился. Это… это из-за того, что я сделала тебе замечание при Фрее? – мама бегает глазами по моему лицу.

– И да, и нет.

Тяжело вздыхаю и наконец присаживаюсь рядом с ней на кровать. Опустив голову вниз, перебираю пальцы, коснувшись предплечьями бедер с внутренней стороны.

– Мам, ты никогда не думала, что я… – продолжаю прожигать взглядом свои руки, не решаясь взглянуть на маму.

Кажется, что я увижу в её взгляде разочарование.

– Ты никогда не думала, что я живу как-то не так?

– Ты уже взрослый, я не могу говорить, как тебе жить. – Тут же вскидываю голову, повернув её влево, и нахожу маму растерянным взглядом.

– Да? А что это было сейчас внизу?

– Это другое, – мягко произносит мама, слабо улыбнувшись. – Ты ведь и правда был в компании. У тебя гости. Неприлично как-то, – чувствую, что её голос смягчается на максимум, на который только возможно, и слабо прищуриваюсь.

– Каждый раз, когда ты меня отчитываешь, я хочу съехать, – бесцветно произношу, наблюдая за тем, как уголки губ матери медленно опускаются вниз. – Не знала об этом?

– Не знала. Ты не говорил, – так же сухо отвечает, будто у нас вновь бизнес-встреча, а не слишком редко происходящие разговоры по душам.

– Теперь знаешь.

– Однозначно.

Мы замолкаем, отвернувшись друг от друга. Закатываю глаза, рвано выдохнув. Мне так тяжело с ней, и я не понимаю, почему. Почему вдруг всё стало так запутанно? Мне показалось, что наши отношения вышли на новый уровень, но по сути они стали только более запутанными и безнадёжными. Или всё дело как раз в том, что они стали более искренними?

– Виль, прости меня, – мама первая разрывает тишину, которая слишком сильно давила на нас последние пять минут. – Я знаю, почему ты хочешь съехать, я была ужасной матерью для тебя, – её голос начинает подрагивать, и я глубоко вздыхаю.

– Ну, нет, мам, перестань, – лениво протягиваю и поворачиваю голову, найдя её глазами. – Ты, что, плачешь?

Вскидываю брови, заметив, как мама прикрывает лицо ладонями. Моментально чувствую яростное желание прижать её к себе и успокоить, но его я тоже прячу глубоко в сердце, не давая порыву вырваться наружу.

– Нет, – мама проводит подушечками пальцев по щекам, смахивая слёзы, и заправляет прядку волос за ухо. – Как это глупо. Я же сама и виновата в том, что со мной происходит. А ещё и тебе показываю свои слабости, – она поднимает взгляд, встретившись со мной глазами. – Я должна быть сильной для тебя.

– Мам, ты никому ничего не должна, – наконец понимаю, откуда у меня загоны про всесильную личность, и мягко усмехаюсь. – Тем более мне.

– Меня не было рядом, когда ты в этом нуждался, – мама начинает вглядываться в мои глаза. – Когда погиб твой отец, я… – Сжимаю челюсть, вспомнив истинную причину моего нежелания покидать этот дом. – Я ушла в себя. Ведь так?

– Так, – отвечаю сухо, бесцветно.

– Но я должна была быть с тобой.

– Но не была. Проехали, мам, – небрежно кидаю, отвернувшись от неё, и почему-то вновь закрываюсь.

– Не проехали.

Уголок моего рта невольно приподнимается вверх. Вот она – наша семейная настойчивость.

– Виль, я знаю, что я не смогу восполнить все те годы, что меня не было рядом с тобой, но я могу попытаться быть рядом с тобой сейчас. Если ты позволишь.

– Ты и так рядом, – поджимаю губы, продолжая рассматривать шкаф в спальне.

– Нет, не физически, а… морально. Поддерживать тебя. Слушать.

Устало поворачиваю голову, встретившись с ней взглядом. По какой-то причине я не верю ей именно сейчас, когда она кажется наиболее искренней. Может, я и правда повзрослел и больше не верю в эти сказки, что сочиняют люди, когда по сути им просто нужно, чтобы мы их простили, а, может, я не хочу ей верить, потому что мне проще сделать её виноватой и копить обиду на неё всю свою жизнь, чтобы не разбираться с поглощающими меня изнутри эмоциями, вызванными трагической смертью моего отца. Вот не знаю, какой-то из этих двух вариантов. Пока не определился.

– Мам, я хочу съехать не из-за того, что, как ты выразилась, «ты – плохая мать», – цитирую её, показав кавычки в воздухе. – А из-за того, что мне кажется, что я уже должен съехать. Я чувствую давление с твоей стороны, потому что я и правда уже вырос, – внезапно начинаю раскрываться и разворачиваюсь к маме корпусом. – Я хочу иметь возможность жить отдельно. Чтобы в моём доме были мои правила, – вглядываюсь в её глаза. – Но я не могу уехать отсюда, – тише добавляю, мягко выдохнув.

– Почему, милый? – мама наклоняет голову набок, слабо вскинув брови.

– Мне кажется, что я должен быть с тобой, – опускаю взгляд вниз. – Кажется, что теперь я отвечаю за тебя. Потому что отца больше нет, и я… в общем, как-то так, – запнувшись, заканчиваю фразу невпопад, вновь повернувшись к маме боком.

– Виль, ты никому ничего не должен, – мама повторяет мою фразу, заставив меня тут же повернуть голову в её сторону.

Мои губы медленно расплываются в мягкой улыбке, а мамины – в такой же, только ещё более нежной, ласковой. Опускаю голову вниз, усмехнувшись, и одобрительно киваю, поджав губы.

– Не могу спорить с твоими железными аргументами, – вновь встречаюсь с мамой взглядом, вглядевшись в её глаза.

– Можешь попытаться, – игриво произносит, коснувшись ладонью моей щеки. На секунду прикрываю глаза, облегчённо выдохнув. – В который раз ты учишь меня быть лучше, Виль. Я благодарна тебе за это.

– Так я могу съехать, значит, да? – Пытаюсь съехать не только из родительского дома, но и с разговора, который в один момент стал слишком сладким. А я не люблю сладкое. – А то Фрея уже не выдерживает. Так хочет быть со мной наедине, – похотливо улыбаюсь, тут же скрыв нежные чувства, которые в моей душе вызвали слова мамы.

– Конечно, родной. Я буду приезжать. Если вы будете не против, конечно, – мама любовно улыбается, неторопливо приподнявшись на ноги, и я повторяю это действие за ней.

– Окей, – небрежно бросаю, сделав шаг к шкафу, и открываю дверцу. – Тогда мне надо перебрать вещи, а на это могут уйти годы, – саркастично добавляю, нахально ухмыльнувшись.

– Ну, ты же у меня модник.

Разворачиваюсь, взглянув на маму, и она дарит мне одну игривую улыбку.

– Почему все женщины, которых я люблю, постоянно надо мной издеваются? – выгибаю бровь.

– Потому что они тебя тоже очень сильно любят.

Обмениваемся с мамой ментальными благодарностями, и она всё же решает покинуть мою спальню, чтобы оставить меня с моей грудой хлама (на которое я потратил немерено бабла) наедине. Дойдя до двери, мама останавливается, но я не сразу это замечаю, ведь прямо сейчас занимаюсь важным делом, решая, какие из вещей в результате отправятся в ящик благотворительности, а каким суждено вместе со мной вступить во взрослую, самостоятельную и совершенно новую жизнь.

– Только не обижай Фрею, – голос мамы привлекает моё внимание, и я разворачиваюсь к ней лицом, держа в руках свитер, который только что достал из шкафа.

– Я вроде и не собирался.

– Я знаю, милый. Просто… – Нахмуриваюсь, не понимая, к чему клонит мама, а она в это время прикрывает дверь спальни обратно, шагнув ко мне навстречу. – Я просто хочу, чтобы ты помнил, что ты достоин любви. Самой чистой, искренней любви, на которую только способен человек, – мама мягко улыбается. – А Фрея похоже любит тебя именно такой любовью.

– Да. Это так, – резко отвечаю, и мама поджимает губы. – И я тоже люблю её такой любовью.

– Это чудесно, Виль. Тебе очень повезло найти такую девушку. Просто не забывай об этом.

Мама отводит взгляд в сторону, и у меня возникает ощущение, что это было не просто очередное ее нравоучение, а нравоучение с глубоким и слишком личным мотивом.

Мама, неужели ты не чувствовала такое с отцом?

– Мам, а почему ты говоришь это сейчас? – делаю шаг вперёд.

– Иногда нужно цепляться за людей, которые тебе небезразличны. Судьба – штука коварная. Тебе кажется, что если тебе суждено быть с кем-то определённым, то ты обязательно будешь. Но то, с кем ты в результате останешься, зависит только от тебя и твоих решений, – мама внимательно вглядывается в мои глаза, и я делаю рваный вздох. – Ладно. Надеюсь, я не слишком тебя нагрузила, – чуть бодрее добавляет, повернувшись ко мне спиной. – Ты так и не позавтракал. Будешь что-то?

– Мам, это хреново, что судьба такая сука. – Мама резко останавливается, но не поворачивается ко мне лицом. – Обещаю пригласить тебя на нашу с Фреей свадьбу.

Самодовольно улыбаюсь, но на самом деле понятия не имею, когда, где и во сколько будет наша с Фреей свадьба, а главное – будет ли вообще, ведь учитывая характер Миллз, мы можем поссориться завтра же и завтра же снова расстаться на два месяца, и мама так и не дождётся тех самых долгожданных внуков.

Мама медленно разворачивается, найдя меня глазами, и мои губы расплываются в лёгкой улыбке.

– Я буду безмерно счастлива, когда наконец увижу тебя у алтаря и смогу разделить с тобой этот незабываемый, счастливый момент.

Глава 33. Шаг пятнадцатый. Начинаем новую жизнь

Фрея

– Виль, ты тут? – стучу, едва дотронувшись до двери в комнату Вильяма. – Твоя мама сказала, что ты наверху… Ты что делаешь?

Сделав шаг внутрь, замираю на пороге и начинаю с интересом разглядывать хаос, в который Раск превратил свою спальню, а также раскрытый чемодан, лежащий на полу, заполненный наполовину, и наконец самого Вильяма, стоящего рядом с горой вещей. Он смотрит вниз, внимательно изучая глазами сложенную в чемодан одежду, а его ладони упираются в бока. Когда Раск переводит на меня взгляд, я вопросительно поднимаю брови, легко улыбнувшись.

– Я собираюсь, – Вильям опускает руки вниз и, перешагнув свой баул с вещами, оказывается рядом со мной. Притягивает меня к себе, опустив руки на мою талию, и коротко целует в щёку. – Поможешь?

– Ты уезжаешь куда-то? – иду вперёд, на ходу поднимая кофту тёмно-бордового цвета, и, нахмурившись, начинаю её рассматривать.

Какая хорошенькая. Почему я её на нём никогда не видела?

– Уезжаю. Точнее, переезжаю, – загадочно произносит Вильям, и я моментально разворачиваюсь, найдя его глазами. – В Лондон, – его губы образуют любовную улыбку.

– Правда? – едва слышно говорю, не веря его словам, а мои брови от удивления ползут вверх.

– Правда, – безучастно отвечает Раск и забирает из моих рук свитер, кинув его в чемодан.

Уже хочу броситься ему на шею, потому что он в очередной раз делает что-то непредсказуемое и безумно романтичное ради меня, как вдруг…

– Только вот, заеду к тебе по пути, хочу забрать вещи, которые у тебя оставил, – Вильям окидывает пространство комнаты оценивающим взглядом, недовольно скривившись. – Ты ведь их не выбросила?

– Нет, – сквозь зубы проговариваю и сразу же резко выдыхаю. – Не успела. Тебе повезло, – иронично добавляю, сложив руки на груди.

– Ты обижаешься на что-то или у тебя просто те самые дни месяца? – равнодушно бросает, присаживается на корточки рядом с чемоданом, а это злит меня только больше.

– Нет, что ты, я не обижаюсь, – специально говорю очень экспрессивно, как бы намекая ему на то, что… Да, Вильям! Я, чёрт возьми, обижаюсь. Какой же ты догадливый.

– Просто… – переминаюсь с ноги на ногу, и Вильям закидывает голову назад, подняв взгляд к моему лицу. – Я думала… – замолкаю, отведя взгляд вверх, и с моих губ срывается вздох отчаяния.

– Ты думала… что? – Раск поднимается, вновь перешагнув разделяющий нас чемодан.

– Я думала… – встречаюсь с ним взглядом, но продолжаю скрещивать руки на груди, выражая этим жестом своё возмущение. Чувствую, как мышцы моего тела приятно расслабляются, стóит Вильяму взглянуть мне в глаза. – А неважно, что я думала. Не бери в голову.

Почему-то внезапно ощущаю прилив смущённости, который не даёт мне признаться Вильяму в том, что я на самом деле хотела бы, чтобы он жил со мной, если он вообще рассматривает Лондон как место проживания. Отвожу взгляд в сторону и провожу пальцами рядом с ухом, как бы заправляя выпавшую из причёски прядку, но, по-честному, ни одна прядка в данный момент не нуждается в экстренной фиксации. И чего я так сильно разнервничалась?

– Сходишь со мной посмотреть квартиру? Хочу услышать твоё мнение. – Перевожу взгляд на Вильяма, а он улыбается, внимательно изучая меня глазами.

– Я… я не знаю. Я в этом не разбираюсь. Наверное, нет, – мягко вздыхаю и опускаю глаза вниз, переключив фокус внимания на сборы. – То, что лежит на полу, тебе не нужно, я так полагаю? – шагаю в сторону, на ходу подняв очередную вещь.

– М-м, ну, ладно. – Мне кажется, или тон его голоса стал слегка… разочарованным? – Нет, нужно.

– Почему ты тогда бросил эти вещи на пол? – мягко улыбаюсь, развернувшись к Раску лицом.

– Меня охватила паника непонимания. – Смеюсь, опустив голову вниз, и отбрасываю одежду на кровать, проследив за ней взглядом.

Значит, он будет жить где-то там в Лондоне? И он даже не подумал о том, что у него есть вариант жить со мной? А, может, он и не рассматривает меня настолько серьёзно, насколько говорит и обещает?

Безрадостно сортирую вещи, пока такие же невесёлые, как моё состояние, мысли посещают мою голову, в попытках в очередной раз испортить мне настроение. Сколько можно?! Я устала слушать эти паразитические голоса, поэтому настало время им сопротивляться.

– Виль!

Кидаю одну из рубашек на чемодан, вскрикнув, и Вильям дёргается от неожиданности, ведь мы провели последние несколько минут в полной тишине.

– А? – Раск сгибает ногу в колене, облокотившись на вытянутую руку.

– Я хотела сказать тебе кое-что, – беру очередную вещь в руки, присев на колени, и касаюсь ягодицами пяток. – Я… – глубоко вздыхаю, мысленно отбиваясь от неприятных размышлений.

– Что, solsken? – Вильям наклоняет голову, пытаясь заглянуть мне в глаза, но я упорно прожигаю взглядом колёсики чемодана.

– Я не понимаю, почему ты… – смелею, наконец подняв голову, и встречаюсь с ним взглядом. – Я не понимаю, почему ты не хочешь жить со мной в Лондоне, – едва слышно произношу, всё же отведя глаза в сторону. – Я сделала что-то не так?

– Ты из-за этого была такая нервная?

– Да, – поджав губы, легко улыбаюсь, исподлобья кидая на него взгляд.

– Миллз, это не я, это ты, похоже, не хочешь жить со мной в Лондоне, – губы Вильяма расплываются в доброй, но лукавой улыбке.

– В смысле?

– Ну, ты ведь из нас двоих не хочешь идти смотреть нашу с тобой квартиру, солнце.

Сижу несколько секунд и, замерев в одном положении, продолжаю крепко держать какую-то очередную дорогущую вещицу из гардероба Вильяма, а он с наслаждением разглядывает моё лицо, на котором наглухо застыло выражение полнейшей растерянности.

– Как это «нашу»? – задерживаю взгляд в его глазах, сделав один мягкий вздох.

– А вот так. Нашу, – Раск протягивает ко мне руку, и я, небрежно кинув одежду на пол, перелезаю через чемодан, моментально оказавшись в его объятиях. – Эй, ты в курсе, сколько стоит эта рубашка? – Вильям снова начинает бухтеть, разглядывая свои драгоценные шмотки.

– Виль, это правда? – прижимаюсь к нему, опустив ладони на его шею, и, закусив губу, прожигаю его любовным взглядом.

– Что это одна из моих самых дорогих рубашек? Да, правда, – недовольно, с нотками иронии проговаривает, выгнув бровь.

– Нет, по поводу квартиры, – перекидываю ногу через тело Раска, присев на него сверху.

– Это тоже правда, – Вильям облокачивается спиной на шкаф, положив ладони на мою талию.

– И что, мы теперь сможем уединяться, когда захотим? – приближаюсь к нему, обвив его шею руками.

– Да, и теперь тебе не придётся сдерживаться от… – двусмысленно произносит Раск, опустив взгляд на мои губы, – от того, чтобы включать на полную громкость в два часа ночи свои «ванильные» сериалы, – издевательски добавляет, широко, довольно улыбнувшись.

– Они не ванильные! – кричу и уже думаю о том, чтобы вновь отвесить Вильяму за его вечные подколы, но непроизвольно вспоминаю, что я недавно открыла для себя ещё одну невероятно милую сторону его личности.

Игриво улыбаюсь, и Раск прищуривается, видимо, почуяв неладное. И правильно. Немного отстраняюсь от него, а мои ладони начинают опускаться вниз, скользя по подтянутому прессу. Взгляд Вильяма мутнеет, и я чувствую, как он сжимает пальцы на моей талии. Дохожу до нижней части его живота, опустив взгляд на свои руки, и медленно закусываю губу, тут же услышав резкий вздох. Попался.

– Решила сдаться в этот раз? Давай хотя бы дверь закро… – Раск не успевает договорить, и я моментально перемещаю ладони выше, начиная его щекотать. – Предательница, – Вильям отбивается от пыток, а я не могу сдержать улыбку. – Миллз, прекрати! – он обхватывает меня руками, сильно прижимая к себе, и одним движением укладывает на пол, падая на меня сверху.

– Виль… – хриплю, пытаясь выбраться из-под тяжёлого мужского тела. – Виль, я не могу дышать, – начинаю откашливаться, и Раск тут же приподнимается, настороженно взглянув на меня.

Пользуюсь его секундным замешательством и быстро опускаю руки вниз, вновь принимаясь щекотать его.

– Вот же неугомонная, – Вильям хватает меня за запястья, резко подняв руки над моей головой, и прижимает их к полу. – Придётся связать тебя, ты слишком плохо себя ведёшь, – угрожающе шепчет, оперевшись на колено, и начинает медленно поднимать его вверх, сильнее раздвигая мои ноги в разные стороны. – Как хорошо, что мы собираемся жить вместе, да? Никто не помешает.

– Вообще-то, я уже давно хочу связать тебя, – игриво улыбаюсь, закусив губу, и немного ёрзаю, пытаясь освободиться.

Не могу. Он довольно крепко меня держит. И почему это так сильно заводит?

– А я всё думал, когда ты созреешь? – Раск вскидывает брови, одобряюще улыбнувшись. – Уверена, что справишься?

– Я училась у профессионала.

Глава 34. Шаг шестнадцатый. Показываем серьёзность намерений

Фрея

– Может, подождёшь немного и сходим вместе? – натягиваю одеяло на своё тело, забравшись прямо внутрь, как в кокон.

– Нет, Миллз, тебе нужно отдыхать, – Вильям ставит керамическую кружку на прикроватную тумбу и, вглядываясь в мои глаза, присаживается на кровать. – Голова болит? – он касается моего лба тыльной стороной ладони, и я прикрываю глаза.

– Да, – встречаюсь с ним взглядом. – Но я могу встать и пойти с тобой смотреть квартиру, это же важно, – пытаюсь привстать, но Раск опускает ладони на одеяло, придавив меня к постели.

– Я же сказал: нет, – едва слышно произносит. – Выпей чаю и успокойся, – взгляд Вильяма скользит на мои губы, и я, воспользовавшись смятением, подаюсь вперёд, коротко его чмокнув. Вильям расслабленно улыбается, продолжая опираться на вытянутые руки. – Отвлекаешь меня?

– Да, – начинаю ёрзать и тянусь к кружке.

Раск наконец отпускает меня и выпрямляется, но я в момент чувствую грусть от того, что он это сделал. И вообще. Я бы не хотела, чтобы он уходил. Мне придётся провести целый день в кровати (как бы круто это ни звучало, поверьте: это скучно), совершенно одной, потому что Вильям назначил кучу встреч с агентами по недвижимости и арендодателями, чтобы найти подходящую для нас обоих квартиру в Лондоне. Но самое обидное в этой ситуации – это то, что мне приспичило полежать с простудой, слава небесам, я хотя бы чувствую запахи, а то знаете ли, в свете последних событий, это с лёгкостью могло бы быть моим приговором. Да, я буду весь день валяться в постели, в то время как Вильям будет там один ходить и выбирать наше будущее пристанище.

По привычке начинаю переживать, попивая чай с лимоном, имбирём и мёдом, который был заварен лучшим мужчиной на этой планете, пока этот самый лучший мужчина рассказывает мне подробный план и путь своего продвижения по различным квартирным остановкам. Половину я благополучно прослушиваю, по двум причинам: первая – из-за очередных идиотских мыслей, посещающих мою голову в попытках загнать меня в угол, и вторая – я мало что соображаю в таком состоянии, и, видимо, Вильям видит это по моему расфокусированному взгляду.

– Ладно, я пошёл, – Раск оставляет лёгкий поцелуй на моём лбу, оставив губы приложенными к коже буквально на секунду. – Может, вызовешь врача?

– Нет, я бы предпочла, чтобы меня лечил ты, – вырывается из моего рта, и я даже не успеваю подумать, прежде чем произнести эту позорную фразу вслух.

Ух ты, это что, побочные эффекты от лекарств?

– Не сомневаюсь, – Вильям нежно улыбается. – Ну, можно устроить, – игриво произносит, вставая на ноги. – У меня, по-моему, даже халат где-то был, – он отводит задумчивый взгляд вверх.

– Я пошутила, – застенчиво говорю, прикусывая губу. – У меня шутки не очень, когда я болею, – облокачиваюсь на спинку кровати, подмяв под себя одеяло.

– Врёшь опять.

Тут же поднимаю голову, найдя глазами Вильяма, и он выгибает бровь. Натягиваю капюшон от толстовки на голову, опустив ладони на макушку, и широко улыбаюсь, испепеляя его невинным взглядом.

– Я снова оказался прав, да? – победно кидает.

Вытаскиваю подушку из-под спины и замахиваюсь ей, отвесив Раску по бедру. Он шагает в сторону, опуская ладонь на ногу. Уже думаю, что всё: настал тот самый момент, который перевернёт наши взаимоотношения верх дном, и Вильям наконец-то перестанет издеваться надо мной, потому что мой запас шуток про пять минут конкретно начинает иссякать, но…

– Признай своё поражение! – вскрикивает Раск и падает на кровать, выхватив подушку из моих рук.

Он выхватывает подушку настолько быстро, что я даже не успеваю сжать пальцы, чтобы её удержать. Он встаёт на колени, уперевшись ими в кровать по бокам от моего тела, и тем самым снова придавливает меня к постели под одеялом. Вильям обнимает меня, крепко прижимая к себе, и я, в силу своей несвоевременной болезни, сдаюсь ему, обмякнув в его объятиях.

– Когда нормальные люди болеют, у них обычно ни на что нет сил, – Раск начинает ворчать, подкладывая подушку обратно под мою спину. – А ты… умудряешься драться, – недовольно договаривает, слегка взбив набивку.

– Независимо от моего состояния, ты всегда будешь меня заводить, – бездумно произношу, тут же закусив язык.

Вторая двусмысленная фраза с намёком на секс. Что со мной случилось?

– Я и так в курсе уже, – Вильям хитро ухмыляется, опустив ладони на кровать, и, наклонившись, приближается ко мне корпусом.

– Меня нужно посадить на карантин, – обвиваю его шею руками, ибо руки – единственное, чем я могу сейчас двигать.

И это тоже меня заводит. Вот же чёрт.

– Зачем?

– Не боишься заразиться? – взволнованно бегаю глазами по его лицу, словно пытаюсь разгадать Раска как мучительно-таинственную загадку.

– Нет, я уже болен, – едва слышно произносит, заставляя моё дыхание сбиться, а грудную клетку – сжаться от чувства вины. – Меня уже не спасти.

– О чём ты? – нахмуриваюсь, в очередной раз поверив этому немецкому засранцу.

– Это древняя, старая, неизлечимая болезнь.

– Какая?

– А болезни моей название – любовь… – поэтично выговаривает, и я поджимаю губы от злости, испепеляя его злобным взглядом.

Я же говорила: он засранец!

– Да ну тебя, – отталкиваю его руками и тут же складываю их на груди, повернув голову в сторону. – Я думала, что-то серьёзное, а ты…

С лёгкостью выдавливаю парочку горьких слёз, ведь это часть моей профессии – уметь вовремя заплакать. Отвожу взгляд наверх, шмыгнув носом, а мои губы начинают подрагивать.

– Котя, прости, пожалуйста, – Раск обхватывает моё лицо ладонями, оставляя на нём мягкие лёгкие поцелуи. – Больше не буду тебя так расстраивать, обещаю, – он наклоняет голову вбок, дотронувшись губами до моей щеки, и я делаю глубокий вздох, прикрыв глаза.

Я ведь хотела ему отомстить. А как теперь мстить?

– Тебе пора. Позвони мне оттуда, – опускаю ладони на его шею.

– Зачем? – Вильям скептически фыркает. – Ты мне не доверяешь?

– Доверяю, – мой взгляд смягчается. – Просто тоже хочу посмотреть на квартиру.

– Значит, не доверяешь.

– Ну почему?

– Думаешь, что я не выберу хорошую?

– Откуда такие выводы?

Сидим некоторое время в тишине, пялясь друг на друга. Вильям смотрит на меня так, как будто упорно придумывает аргументы, но по какой-то причине в его голове не созревает ни одного подходящего ответа.

– Не знаю, – наконец поражённо выдаёт Раск. – Ты ведь тут психолог, ты скажи.

– Медвежонок, я не сомневаюсь в тебе, – зарываюсь пальцами в русые волосы, проскользнув ладонями по шее Вильяма. – Я всего лишь тоже хочу принимать участие в этом процессе. Понимаешь?

– Понимаю. Ладно, я тебе напишу, – Раск коротко целует меня в щёку и слезает с кровати. – Пей, – кивает, указывая на стоящую на прикроватной тумбе кружку с горячим чаем. – Я всё утро его заваривал, – Вильям горделиво улыбается, чем вызывает у меня нежную улыбку.

– Именно поэтому я так сильно тебя люблю.

* * *

Поворачиваюсь с одного бока на другой, пытаясь найти удобное положение, но все мои попытки оказываются провальными. Понимаю, что мне всё равно не удастся нормально поспать, ведь моя голова буквально разрывается на части от боли, пронзающей её насквозь. Приподнимаюсь, отбросив последние надежды заснуть, и открываю ноутбук, отчаянно выдохнув.

Прошло уже два часа с тех пор, как мой принц оставил меня одну, в ожидании новостей. Вижу, что мне не пришло ни одно уведомление, и недовольно морщусь. Облокачиваюсь на спинку кровати и ставлю компьютер на колени. Начинаю думать о том, что Раск, похоже, снова принялся решать за меня, что мне лучше, а что – нет, и именно поэтому не пишет, дабы не беспокоить свою любимую, но на данный момент больную, девушку, и тут же вижу уведомление о принятом сообщении.

Виль: Я тут. Сижу в очереди пока. Ты не спишь?

Я: Нет.

Виль: Как самочувствие?

Невольно улыбаюсь и наклоняю голову набок, когда читаю последнее сообщение от Вильяма. И что же я такого сделала, что заслужила этого прекрасного мужчину?

Я: Спасибо, хорошо. Ты такой милый.

Виль: Чёрт, ты не должна была увидеть это так рано. Забудь.

Мягко смеюсь, усевшись поудобнее, и уже хочу ответить ему, но вижу следующее сообщение.

Виль: Сделаем вид, что я этого не говорил?

Я: Ну… давай.

Виль: Давно хотел тебе кое-что сказать.

Моё дыхание учащается, ибо я мысленно перемещаюсь в те моменты, когда мы ещё не встречались, но любили переписываться в мессенджере ночами напролёт. Помню, как я думала о том, нравлюсь ли ему как девушка или он и впрямь рассматривает меня только как подругу с привилегиями. Помню, как ждала его ответа, а когда он не отвечал, думала, что он с кем-то в баре или в ресторане «отлично проводит время», и следующим сообщением, которое он мне напишет, будет что-то по типу: «Прости, Миллз, но давай расставаться. Я встретил такую прекрасную девушку… Мне кажется, я влюбился». И помню, когда он наконец отвечал мне, и я видела уведомление на заблокированном экране, но не решалась открыть его и прочитать, ибо боялась узнать правду.

Однако всё же набиралась смелости и открывала диалог, чтобы увидеть что-то наподобие:

Вильям: Извини, довозил пьяного вдребезги Эрика до дома. А там о нём позаботится уже Альма…

Вильям: Так что ты там говорила про этот твой кружок?

Я: Просто хотела (по-дружески) поныть тебе.

Я: А точнее не поныть, а пожаловаться, как сильно я иногда ненавижу глупых людей.

Вильям: Миллз, я очень устал. Давай я тебе лучше позвоню?

Я: Так даже проще.

Вильям: Набираю.

Да, а потом мы бы обсуждали всё на свете, плавно переходя от одной темы к другой, я бы бесила Лили своим громким смехом в три часа ночи, а потом снова и снова опаздывала бы к первой паре из-за блестящей ночи, проведённой в компании прекрасного мужчины.

Я: Что?

Отправляю сообщение, почему-то внутри чувствуя вновь то самое ощущение азарта, детской заинтересованности, когда ты не знаешь, что для тебя приготовил твой любимый, и безумно ждёшь, когда он раскроет все карты. Понимаю, что прошло не так уж и много времени, чтобы это чувство из наших отношений куда-то делось, но мне по какой-то причине кажется, что я буду себя так чувствовать рядом с ним всегда.

Виль: Кое-что очень, очень неприличное.

Закусываю губу, пробегаясь глазами по тексту ещё раз, и печатаю ответ.

Я: Позвони мне.

Виль: Я не могу.

Я: Почему?

Виль: Тут в комнате полно народу. Я не хочу, чтобы они это слышали.

Я: Стесняешься?:)

Издевательски улыбаюсь, ведь понимаю, что спровоцирую своего мистера «Я должен доказать всем, что я прав» только больше этой пренебрежительной фразой. Вильям набирает сообщение, но внезапно значок пропадает, точно так же, как и сам Раск из сети.

Поджимаю губы, недовольно, резко выдохнув. Понимаю, что он мог уже пойти смотреть квартиру, и ему стало вовсе не до наших игр, но и понимаю также то, что если он и правда пошёл смотреть квартиру, он в любом случае должен написать мне. Сижу смирно, выжидая ответа, и наконец вижу, что Вильям появляется в сети спустя буквально минуты две. Он присылает мне два голосовых сообщения, которые я тут же включаю на полную громкость.

– Решила бросить мне вызов, да? Ну хорошо. Звонить не буду, так даже интереснее, – его низкий бархатистый голос заполоняет динамики ноутбука, и я отчаянно вздыхаю. На автомате включается второе сообщение, и Вильям произносит: – Знаешь, solsken, я всё жду не дождусь, когда ты покажешь мне, чему ты научилась за просмотрами порно.

Молниеносно хватаю телефон, открывая диалог с Раском, и зажимаю кнопку микрофона.

– Твои сообщения да дать бы послушать моему отцу… уверена, он оценит.

Мой севший, охрипший голос только играет мне в данной ситуации на руку, ведь я знаю, как Вильям любит, когда я специально понижаю его, стараясь сделать его более томным. Но здесь мне даже стараться не надо.

Не за что, любимый.

Виль: Оценит, да. И тогда уже точно заставит меня сделать харакири. Даже не даст посмертную записку написать.

Мои губы расплываются в нежной улыбке. Вот так вот в момент Вильям заставляет меня почувствовать его любовь и заботу, хотя, казалось бы, секунду назад я была готова скинуть с себя одеяло, пойти в ванную и, например, принять контрастный душ…

Ну, так. Для здоровья. Я ведь болею.

Я: А если серьёзно… я не против показать тебе всё, что ты захочешь увидеть.

Виль: М-м. Ты меня заинтриговала.

Виль: Но сейчас не об этом. Я тут в квартиру захожу.

Я: Позвони мне!

Практически кричу на Вильяма сквозь восклицательный знак в сообщении, и он тут же набирает меня, включив видеосвязь. Путешествую по квартирам с Вильямом и агентом по недвижимости, наблюдая за процессом через видеозвонок. Раск прислушивается ко мне, периодически переключая камеру на своё лицо, и мы вместе обсуждаем, каким хотим видеть наше будущее жилище.

– Мне не нравятся эти углы, – морщусь, рассматривая острые уголки на экране ноутбука.

– Любимая, во всех комнатах есть углы, – саркастически произносит Вильям, развернув камеру на себя, и я вижу удовлетворённую улыбку на его лице, тут же небрежно закатив глаза. – Или ты хочешь жить в шаре?

– Не спорь со мной, это плохие углы, – поджимаю губы и дарю Раску мягкую улыбку.

– Мой эксперт по углам сказал, что ваши углы нам не подходят.

Вильям смотрит выше, растянув губы в издевательской улыбке, а я очень жалею сейчас о том, что не могу въехать ему через экран. Агент отвечает что-то, но я не могу разобрать слов, поэтому только сильнее злюсь и отвожу взгляд в сторону.

– Да я тоже так думаю, – небрежно проговаривает Вильям и коротко закатывает глаза, слегка помотав головой, а затем снисходительно улыбается. – Солнце, я тебе перезвоню, хорошо? – он опускает глаза вниз.

– Что ты там думаешь? – скрещиваю руки на груди, немного опустив экран ноутбука, чтобы Раск наверняка увидел мой жест протеста.

– Связь плоха… Что… Sol…

Вижу, что Раск врёт мне, очень нагло и бессовестно, но не успеваю одарить его злобным взглядом, как он сбрасывает звонок, заставив меня сильно прищуриться. Что он задумал?

Понимаю, что он явно что-то не договаривает, но по какой-то причине не испытываю обиду и злость лично по отношению к нему. На ситуацию – возможно, но не на него. Я точно заболела и причём конкретно. Меня внезапно клонит в сон, поэтому я, благополучно отключив звук на всех устройствах, ложусь, подмяв под себя подушку. Засыпаю практически сразу, натянув одеяло на своё тело, блуждая между мыслями о том, что совсем скоро меня ждёт что-то по-настоящему новое и невероятное.

* * *

– Котёнок…

Слышу во сне его голос и тут же, нахмурившись, заворачиваюсь в одеяло сильнее. Неужели Раск захватил ещё и мои сны в придачу к моему сердцу?

– Миллз, я тебе кое-что принёс.

Нет. Это не может быть моим сном. Если бы это был сон, он бы называл меня всевозможными милыми прозвищами, не издевался бы, был бы просто идеальным мужчиной. Но мы в реальности, друзья мои. Здесь нет ничего идеального. Именно поэтому здесь, в реальности, Вильям до сих пор называет меня по фамилии, хоть я и, не знаю, какой уже, к чёртовой матери, раз, просила его так не делать.

– Боже, я надеюсь, ты разбудил меня, потому что выиграл миллион евро в казино или выкупил один из Карибских островов… – лениво кидаю и разворачиваюсь, перевернувшись с одного бока на другой. – Это… что? – встречаюсь взглядом с парой огромных голубых глаз и почти сразу слышу тихое мяуканье.

– Это котёнок, – Раск опускает маленькую белую кошку на кровать, которая, еле-еле перебирая лапами, доходит до меня, упав на одеяло всем телом. – Котёнок для котёнка.

Перевожу взгляд на Вильяма, опустив ладони на мягкую белоснежную шёрстку. Раск нежно улыбается, поглаживая котёнка, а я не могу связать двух слов, чтобы выразить свои чувства на данный момент. Никто никогда в моей жизни ещё не дарил мне домашних питомцев, тем более таких милых, как этот малюсенький котик. Не выдерживаю изобилия эмоций, которые во мне вызвал поступок Вильяма, и на мои глаза наворачиваются слёзы. Слёзы счастья, слёзы приятной неожиданности или… или слёзы от осознания того, что он настолько серьёзно рассматривает нас, что готов завести со мной животное?

– Фрея, почему ты плачешь? Ты не хотела кошку? – настороженно произносит, и я, не ответив ни слова, резко поднимаюсь, кинувшись ему на шею.

Обнимаю крепко, прижимая к себе, и закрываю глаза, переместив одну ладонь на его затылок. Вильям обнимает меня в ответ, проскользнув руками вдоль моей спины, и, слегка приподняв, притягивает ближе.

– Боже… Боже, где он? – отстраняюсь, внезапно вспомнив о маленьком чуде. – Я его не задавила? – бегаю глазами по кровати, опустив голову вниз.

– Да вот же он.

Раск одной рукой подхватывает котёнка, который уже дошёл до края кровати и, видимо, потерял смысл жизни, поэтому хотел спрыгнуть вниз, не думая, но мой герой оказался в правильное время в правильном месте, чтобы спасти этого несчастного. Вильям сажает кошку мне на колени, и я укутываю её в одеяло, чтобы на этот раз она точно не убежала. Успокаивается, едва слышно мурлыкая, заставляя меня облегчённо выдохнуть.

– Виль, я не знаю, что говорить, – поднимаю взгляд к его глазам, а он внимательно наблюдает за мной, растянув губы в нежной улыбке.

– Ты рада хотя бы? – Раск опирается на кровать одной рукой, а вторую опускает на котёнка, поглаживая его по голове.

– Я не знаю, что говорить, Виль, – иронично произношу, мягко усмехнувшись. – Я не понимаю, как мне… Ещё никто никогда не делал мне таких подарков, – рассматриваю Вильяма, пока он пытается установить зрительный контакт с кошкой.

– Это наш ребёнок теперь, – уголок его рта поднимается, и губы образуют ядовитую ухмылку.

– Так вот сразу? – вскидываю брови, и Раск переводит на меня взгляд, пристально вглядевшись в мои глаза.

– Я готов, а ты? – слышу в его голосе издевательские нотки и, закатив глаза, нервозно глажу котёнка, сопящего у меня на коленях.

– Мы даже не женаты.

Вильям отталкивается от кровати, вставая на ноги, и отходит к письменному столу. Берёт со стола листочек бумаги, ручку и ножницы. Идёт обратно ко мне, а я не пропускаю ни одного его движения, пристально разглядывая каждый из них. Раск садится на кровать, широко расставив ноги, и начинает резать бумагу вдоль, отмерив буквально сантиметра два от края.

Пытаясь не мешать ему, молчаливо рассматриваю его действия. Вильям берёт отрезанный кусочек бумаги и, закусив колпачок ручки, отрывает его. Нагибается, пишет что-то на листке, и я наклоняюсь вперёд, чтобы посмотреть, что он задумал, но он мычит, отстраняясь от меня, продолжая держать колпачок во рту. Вижу готовую надпись, умирая внутри от любопытства, и Раск наконец откладывает ручку, начиная колдовать с листком бумаги. Он делает прорез с одной стороны и, просунув другой конец в образованную дырочку, вытягивает его наружу.

– Дай руку, – властно произносит, и я протягиваю ему руку, вложив свою ладонь в его.

Вильям надевает скрученную бумажку на безымянный палец моей левой руки, продвинув её до конца, и подправляет по ширине, чтобы она сидела на пальце крепко. Отрезает лишние сантиметры, которые торчат, мешаясь, а я наконец вижу надпись, которую он сделал на этом самодельном обручальном кольце.

– «Я без ума от Вильяма Раска Паульсена», – читаю, разворачивая ладонь тыльной стороной вниз, и, усмехнувшись, поднимаю взгляд к его лицу. – Серьёзно?

– А это разве не правда? – Раск приближается ко мне, наклонившись вперёд, и я делаю мягкий вздох. – Правда… – задумчиво добавляет, опустив взгляд ниже по моему лицу.

Двигаюсь вперёд, коснувшись его губ своими, и оставляю на них короткий, небрежный поцелуй, тут же откинувшись на спинку кровати. Вильям выгибает бровь и безмятежно улыбается, окинув меня нежным взглядом.

– Что там по поводу квартиры? – наблюдаю за тем, как котёнок зевает, высунув красный шершавый язычок наружу, и невольно растягиваю губы в улыбке.

– Был ещё один последний вариант, который я посмотрел без тебя. – Моментально вскидываю голову, найдя его глазами, и уже хочу разразиться гневной тирадой, но Раск меня опережает: – Прежде чем ты начнёшь ругаться, хочу сказать, что договорился на ещё одну встречу. Через пару дней, когда ты придёшь в норму… Сходим вместе. Тебе должно понравиться, – загадочно добавляет, заставляя меня прищуриться.

– Ладно, – целую его в щёку. – Спасибо тебе, – выпаливаю, тут же нервно закусив губу.

– Боже, я, что, снова вижу смущение Фреи Паульсен?

– Да я сама не знаю, что со мной происходит в последнее время, – устало проговариваю, но внезапно нахмуриваюсь, найдя глазами Вильяма. – Как ты меня назвал? – хитро улыбаюсь.

– Фрея, – Вильям едко ухмыляется.

– Паульсен, – договариваю за него, а мои губы образуют нежную улыбку.

– Ну, да, – неуверенно отвечает, опустив взгляд вниз. Кажется, на этот раз я вижу смущение Раска. Вот это по-настоящему стóящее шоу. Покупайте билеты. – Я тебе вон какое кольцо подарил, ты просто обязана была согласиться, – издевательски добавляет, кинув взгляд на мою руку.

– Я подумаю ещё, – кокетливо произношу, и Раск тут же поднимает на меня прищуренный взгляд.

– О чём тут думать? Прочитай надпись на кольце и ответь, – обиженно выговаривает, заставляя меня коротко засмеяться.

– Ладно, я согласна, – шёпотом говорю, притянув его лицо к своему, и мягко целую.

– Я и не сомневался.

* * *

– Ну, что, как тут мои котята?

Слышу голос Вильяма и моментально поворачиваю голову, найдя его взглядом. Он заходит в квартиру, скидывает пальто с плеч и подходит ближе.

– Собираемся, – улыбаюсь, бросив взгляд на котёнка, который пытается залезть в коробку для вещей. – Ты как? Всё в силе там?

– Да, выезжаем через двадцать минут, – Вильям нагибается, небрежно поцеловав меня в макушку головы. – А ты почему так рано собираешься? В той квартире голые стены, её придётся облагораживать. Или вдруг тебе цвет обоев не понравится, и ты заставишь меня делать ремонт. Тогда мы вообще въедем только через полгода, а то и год, – Раск усмехается, и я кидаю в него свитер. – Есть чего перекусить? Я не обедал, – он уходит на кухню.

– Да, я, как примерная жена, уже приготовила ужин и погладила твои носки, – с гордостью произношу, продолжая складывать одежду в коробку. – Я не знаю, – устало опускаю руки на груду вещей, подняв взгляд на Вильяма. – Я почему-то хочу побыстрее переехать.

– Хочется уже поскорее оказаться со мной наедине, чтобы сделать всё, что ты планировала, да? – едко проговаривает, заставляя моё лицо скривиться в недовольной гримасе.

Наблюдаю за тем, как Вильям, приоткрыв крышку кастрюли, залезает вилкой прямо внутрь и без использования тарелки начинает оценивать моё кулинарное мастерство. Наклоняю голову вбок, нахмурившись, и прожигаю его недовольным взглядом, хотя по выражению его лица я уже могу сделать вывод о том, что мне всё же успешно передался папин талант к готовке.

– Да, непременно, – саркастически произношу, дёрнув уголком рта. – Скажи, тебе вообще нормально? – с претензией в голосе добавляю, тут же опустив взгляд вниз.

– Я был единственным ребёнком в семье, мне можно всё. – Закатываю глаза. – А ещё мне лень будет потом посуду мыть, я себя знаю.

Не смотрю на Вильяма, чтобы лишний раз не беситься, поэтому фокусирую всё своё внимание на другом мужчине, находящемся в этой квартире. Вижу, как маленький белый клочок шерсти пытается стащить упаковочную ленточку практически у меня из-под носа, и, быстро сориентировавшись, хватаю его, не давая ему завершить эти грязные делишки. Начинаю отчитывать котёнка, приподняв его в воздухе, а Раск опирается на стену, скрестив руки на груди.

– Какой плохой мальчик. – Нахожу Вильяма взглядом, тут же прищурившись. – Весь в отца, – он довольно улыбается, а я закатываю глаза снова.

– Слушай, «отец», хватит прохлаждаться, лучше придумай, как мы его одного оставим, он же всё здесь разнесёт, – разворачиваю своё «дитё» мордой к себе, вглядевшись в ледяную радужку его глаз. – Кто это тут такой непослушный? Хочешь, чтобы мамочка тебя наказала? – моментально тупею, когда начинаю сюсюкаться с котом, и целую его в нос, а он перебирает лапами в воздухе.

– Хочу, чтобы мамочка наказала меня.

Перевожу взгляд на Раска, а он вызывающе улыбается и медленно закусывает нижнюю губу. Мои губы размыкаются, образуя мягкий вздох, а затем расплываются в нежной, но игривой улыбке.

– Всему своё время, – ставлю кота на пол.

– Я же забыл тебе сказать, – Вильям отталкивается от стены, пройдя в прихожую. – Я купил кошачью клетку, – он устанавливает тюрьму для котёнка рядом с кроватью, ставя её вплотную к каркасу.

– Тебе не кажется, что это слишком жестоко? – жалобно произношу, наблюдая за тем, как кот уже обследует свой дом на ближайшие часы.

– Solsken, я понимаю, что он – твой сородич, и тебе может быть неприятно. – Одариваю Вильяма злобным взглядом, и он удовлетворённо улыбается. – Но эта клетка по размеру ему вполне подойдёт. Он даже не заметит, что заперт. Здесь и царапалка, и игрушки, можно даже ему воды оставить, – Раск заводит руку внутрь клетки и касается установленной в ней миски.

– Ну, ладно.

Со скорбью во взгляде слежу за действиями Вильяма, который прикрывает дверцу, закрывая её, и щёлкает котёнка по носу, а тот быстро теряет интерес к своему «папочке», переключившись на когтеточку.

– Видишь? Говорил ведь, – Раск разворачивается, кинув на меня нежный взгляд.

Исподлобья смотрю на него, бросая короткие взгляды на моего ребёнка в клетке, и поджимаю губы.

– Миллз, не переживай. Это же животное, – равнодушно заявляет Вильям, вставая на ноги, и, отряхнувшись, достаёт из кармана телефон. – Я заказываю такси, нам пора, – продолжает смотреть в дисплей.

– Ты говорил, что это наш ребёнок, ты, лжец… – драматично произношу, приложив ладонь ко лбу. – Как я могу тебе теперь доверять?

– Я могу его вытащить, ты хочешь, чтобы он тебе здесь все провода сгрыз? – монотонно, небрежно кидает, продолжая барабанить пальцами по экрану, а я игриво улыбаюсь, склонив голову набок.

– И кто это тут такой грозный? Хочешь, чтобы мамочка тебя наказала?

Вильям медленно поднимает глаза к моим, моментально сбив моё дыхание. Раск делает шаг вперёд и наклоняется ко мне, коснувшись губами моего уха.

– Я только этого и жду, мамуля, – его хриплый шёпот заставляет меня сделать один отчаянный вздох. Прикрываю глаза, начинаю поворачивать голову в его сторону и внезапно слышу звук уведомления. – Нам пора, – Вильям скользит губами от моего уха до щеки, так и не оставив на ней поцелуй, и я разочарованно вздыхаю, подавшись вперёд.

Раск равнодушно отходит ко входной двери, а я так и остаюсь стоять, словно статуя. Почему у меня ощущение, что он как будто бы завёл меня, но не дал той долгожданной разрядки?

Может быть, потому что так оно и есть?

– Идёшь, любимая?

* * *

– Три полноценные комнаты. Просторная кухня. Панорамные окна в гостиной с видом на город, – девушка-агент показывает нам квартиру, а мы идём за ней, оглядываясь по сторонам.

– А углы у вас какие? Острые? – с важным видом спрашивает Вильям и просовывает ладони в карманы брюк. Успеваю ткнуть его в бок, прежде чем блондинка разворачивается, растянув лицо в один большой знак вопроса.

– Углы… ну… да, острые, – она моментально теряется, прищуренно вглядываясь в глаза Раска.

– Ой, боюсь, нам не подходит этот вариант, – Вильям мотает головой, обводя взглядом комнату. – Видите ли, моя жена не любит острые углы. Ей нужны мягкие, нежные уголки. Желательно, круглые, – его губы образуют издевательскую улыбку.

– Я даже не знаю, что вам предложить… у нас все углы острые… – девушка переводит взгляд на меня, и я сильно поджимаю губы.

– Вы не предоставляете в аренду апартаменты-шары?

– Не слушайте его, пожалуйста, он бывший стендапер. А бывший, потому что его карьера оказалась колоссально провальной, – шагаю вперёд и тут же вижу, как лицо агента заметно расслабляется. – А здесь ещё есть балкон, да?

– Да, – девушка оживает, вновь переключившись на работу. – Удобный, не такой большой, как кухня, конечно, но вполне вместительный, – мы выходим на балкон, оставив Раска в комнате. – Здесь такая же отделка, как в самой квартире, если вам это важно. Само собой, вы можете её поменять… – она начинает тараторить, но я её прерываю.

– Нет, мне нравится всё. Вообще всё, – облегчённо вздыхаю, мягко улыбнувшись. Девушка дарит мне ответную официальную улыбку, и мы возвращаемся внутрь.

– Я вас оставлю, на пару минут, – агент забирает документы с подоконника и выходит из квартиры, на ходу принимая входящий звонок.

– Ну, и что ты думаешь? – Вильям подходит ко мне, опустив ладонь на мою талию.

– Она идеальная, – отрываюсь взглядом от шикарного вида из окна и разворачиваюсь к Раску лицом, накинув руки на его плечи. – Ты был прав, – закусываю губу.

– Ещё бы, – Вильям самодовольно улыбается и притягивает меня ближе к себе.

– Неужели мы и правда это сделаем? – вглядываюсь в его глаза, а моё дыхание становится чаще.

– Это ты про ролевую игру, в которой ты поиграешь в доминантку? – Хватаю его за волосы на затылке, оттянув их, и Раск по инерции закидывает голову назад. – Ух, это, что, уже моё наказание? – шепчет, а в его глазах сверкают огоньки пламенного азарта. Так, Фрея, спокойно. Здесь даже нет кровати. Как ты собираешься… О, боже мой…

– Нет, это я так, разогреваюсь, – мямлю, прогоняя последние развратные мысли из своей головы, и тут же вижу, как губы немецкого обольстителя расплываются в победной ухмылке. – Единственное, что меня смущает… – отпускаю шелковистые пряди, погладив Вильяма по голове, и замечаю, как его лицо напрягается из-за моих слов, поэтому сразу же добавляю: – Многовато комнат для нас двоих, тебе не кажется?

– Нет, не кажется, – твёрдо отвечает Вильям. – Первая комната – спальня, – он игриво улыбается. – Вторая – гостиная, а третья… – замолкает, слегка прищурившись.

– Ну, а третья? Кабинет, что ли?

– Кабинет, – Раск на секунду опускает взгляд вниз. – Ну, или не кабинет, а, например, детская, – он вновь находит меня глазами, и я делаю один обрывистый вздох.

– Детская? – едва слышно произношу, продолжая вглядываться в глаза Вильяма. – Не слишком ли ты рано думаешь о детях? – мягко улыбаюсь, а Раск сжимает челюсть. – И потом, если даже планировать детскую… Не в съёмной же квартире. Кто знает, может, мы переедем или вообще расстанемся. Я бы этого, конечно, не хотела, но всякое может быть, – коротко вздыхаю и отпускаю его, разорвав объятия.

Поворачиваюсь вполоборота, дотронувшись до светлой стены пальцами. Да, мы не знаем, чего ждать от будущего и что именно приготовила нам судьба, но ведь иногда так хочется верить в сказку. Может быть, мы можем создать её сами?

Эта квартира и правда кажется мне идеальной. Но я вновь боюсь верить в лучшее, боюсь надеяться слишком сильно, чтобы потом, в случае, если мои надежды вдруг не оправдаются, я бы не чувствовала себя подавленно. Но в некоторые моменты нам нужен толчок, некий намёк на то, что всё обязательно будет хорошо.

Надежда без явной надежды. И как только научиться видеть эти знаки?

– Я её купил, – слышу голос Вильяма и, повернувшись, нахожу его растерянным взглядом.

– Что ты купил?

– Я купил эту квартиру, – бесстрастно произносит Раск, опустив глаза вниз, и вновь сжимает челюсть.

– Как это? – бегаю глазами по его лицу.

– Вывел средства с брокерского счёта. У меня были накопления, – Вильям смотрит в сторону, как будто боится встретиться со мной взглядом. – Это не съёмная квартира, солнце. Это наша квартира, – он поднимает неуверенный взгляд к моему лицу. – Только не говори мне, что это слишком или… что я был неправ, когда принял это решение без тебя, я просто… просто хотел…

– Виль, я не буду этого говорить, – не даю ему закончить и делаю шаг вперёд, обвивая его шею руками. Прижимаюсь к нему, и он обнимает меня в ответ, шумно выдохнув. – Ты, значит, и правда веришь в наше совместное будущее?

Отстраняюсь, обхватив лицо Вильяма ладонями. Вглядываюсь в его глаза, а мои губы расплываются в нежной улыбке.

– Верю.

– А что, если…

На этот раз меня прерывает Раск, заявив:

– Я верю в нас, solsken. Остальное не имеет значения.

Глава 35. Шаг семнадцатый. Поддаёмся судьбе

Два года спустя

Фрея

Стою около зеркала, поправляя обтягивающее фигуру платье молочного цвета. Оно выглядит довольно повседневным, но всё же выделяется среди других.

Сегодня у меня особенный день. Тот самый день, который обычно переворачивает с ног на голову совместную жизнь молодой пары. А точнее, той пары, что решила связать себя узами крепкого и, надеюсь, что счастливого, брака.

День свадьбы.

Беру бутоньерку с нежно-розовыми цветами в руки, букет невесты – с такими же нежно-розовыми пионами в наполнении, кольца и прочие принадлежности для того, чтобы запланированная на сегодня свадьба всё же состоялась. Осталось только убедиться в том, чтобы невеста, как в классическом драматическом кино, не сбежала с церемонии своего собственного бракосочетания.

– Ты у меня такая красивая сегодня. И не только сегодня, – слышу за спиной мужской голос и моментально разворачиваюсь. Вижу в проёме двери Вильяма в дорогом тёмно-синем смокинге.

– Ты тоже ничего так, – мягко улыбаюсь, рассматривая симпатичную бабочку на его шее. Вильям отталкивается от дверного косяка, войдя внутрь комнаты.

– Кто бы мог подумать, что мы с тобой когда-нибудь окажемся в таком месте, в такое время и в такой обстановке? – он подходит ко мне вплотную, и я слегка закидываю голову назад, вглядевшись в его глаза.

– Да, и правда удивительно, – шёпотом произношу, закусив губу, и касаюсь предплечьями груди Вильяма, прикрепляя бутоньерку на булавку слева от лацканов пиджака. – Волнуешься? – обвиваю руками его шею, и он притягивает меня ближе, опустив ладони на мою талию.

– Есть немного, – Раск поглаживает шёлковую ткань моего платья, водя указательным пальцем вдоль позвонков. – Но ты же будешь со мной рядом, да?

– Само собой, – коротко смеюсь, удивившись такому, на первый взгляд, глупому вопросу Вильяма, а он недоверчиво прищуривается. – Что?

– Я спросил что-то смешное? – слышу в его голосе нотки лёгкой претензии, и мои губы тут же образуют нежную улыбку.

– Нет, просто… не понимаю, почему ты вообще такое спрашиваешь, – провожу ладонью по острым скулам, невольно задев большим пальцем уголок его губ.

– Ну а вдруг? – едва слышно произносит Вильям, игриво улыбнувшись. – Вдруг ты передумаешь и сбежишь?

– Зачем мне сбегать со свадьбы собственного отца? – мягко усмехаюсь. – Это же не моя свадьба.

– А со своей сбежала бы?

– Я не знаю. У меня ещё своей не было.

– Хотелось бы узнать, – Вильям хитро улыбается, а я, словно глупая влюблённая девчонка, задерживаю дыхание на секунду, моментально забыв, как дышать дальше. – Пригласишь на свою, если она у тебя когда-нибудь будет?

Изо всей силы шлёпаю Вильяма по плечу, вырвавшись из его объятий, а он басовито смеётся, перекрывая место удара ладонью.

– Ты… – шумно выдыхаю, приготовившись дубасить Вильяма дальше. – А я…

– Что ты? Ждала, что я скажу кое-что другое? А если быть точнее, то предложу кое-что? – на его лице возникает самодовольная улыбка.

– Нет. А вот и нет. Не ждала. Понятно? – скрещиваю руки на груди, равнодушно вскинув брови, и отвожу взгляд в сторону.

– М-м-м, жаль, – шепчет Вильям, склонившись над моим ухом. – А я ведь был готов сделать тебе предложение, если бы ты призналась, что ждала этого.

* * *

– Я обещаю быть рядом всегда. Обещаю оберегать тебя от невзгод, печали, боли. Обещаю больше никогда не заказывать тайскую еду, – по просторному светлому залу разлетаются едва слышные смешки гостей, а я нежно улыбаюсь, продолжая смотреть на него. – Я обещаю сделать всё для того, чтобы ты улыбалась настолько часто, насколько это возможно. Обещаю быть заботливым, внимательным, нежным. Любить тебя нещадно, не прося ничего взамен. Ведь всё, чего бы я хотел добиться в жизни, я уже получил: до конца дней своих быть только твоим.

Перекладываю свадебный букет из правой руки в левую, поднеся ладонь ко рту, а на мои глаза наворачиваются слёзы. В зале висит гробовая тишина, поэтому (я почти уверена) даже задние ряды слышат мои всхлипы и шмыганье носом, которые моментально рассеивают романтическую обстановку, воцарившуюся в этой прекрасной комнате. Ловлю непонятливый взгляд отца и, махнув рукой, тихонько произношу:

– Продолжайте, продолжайте, – дотрагиваюсь до кончиков глаз, убрав накопившиеся в них слезинки. – Прошу.

Папа отворачивается, вновь взглянув на свою невесту, а я перевожу взгляд на стоящего напротив Вильяма, который в этот же момент выгибает бровь, издевательски улыбнувшись. Прищуриваюсь, и Вильям опускает голову вниз, закусив губу.

– Родной мой, – Элеонора проводит ладонью по лицу папы, склонив голову набок. – И без этой свадебной клятвы я прекрасно знаю, а самое главное – чувствую – что ты никогда меня не подведёшь. Что ты всегда будешь рядом. Поддержишь в любую минуту. Однако за пункт с тайской едой я благодарю тебя отдельно. – Усмехаюсь, понимая, насколько всё-таки идеальную женщину нашёл себе мой папа. Весь в Раска. – Я же обещаю быть опорой и поддержкой для тебя. Быть на твоей стороне, несмотря ни на что. Быть любящей, заботливой женой. Обещаю помочь тебе забыть мрачные моменты из твоей жизни, заменив их светлыми и счастливыми. – Снова чувствую, что чертовски близка к тому, чтобы разрыдаться прямо здесь, а перед этим кинуться на шею им обоим, и вдруг слышу тихий голос Маргарет.

– Фрея, возьми себя в руки, – она наклоняется ко мне, но продолжает смотреть на наших молодожёнов.

– Да я пытаюсь. Изо всех сил, – шепчу ей и шумно выдыхаю, вновь привлекая внимание отца своим возбуждённым состоянием.

– Обещаешь стать любящей мачехой для моей слишком чувствительной дочери? – папа улыбается.

– Обещаю, – Элеонора обвивает шею папы руками, прильнув к нему всем телом. – Обещаю, любимый.

Они целуются, и Маргарет резко достаёт из пачки салфеток одну, протянув мне. Машу платочком и прикладываю его к лицу, а Маргарет закатывает глаза и мягко улыбается. Слышу аплодисменты, а мои голубки начинают спускаться вниз по лестнице. Принимают поздравления, и папа аккуратно отходит в сторонку, приблизившись ко мне.

– Что с тобой такое? Ты же не плакала даже тогда, когда смотрела Титаник, – папа касается моего плеча, и я, не выдержав, бросаюсь к нему на шею.

– Я просто так рада за тебя, – обнимаю его крепче, и он прижимает меня к себе, опустив ладони на мою спину. – Вы такие счастливые. Всё такое красивое. Сказка. Мне так понравилось здесь всё украшать, – оглядываюсь, улыбаясь, и папа дарит мне двусмысленную улыбку. – Что?

– Может, тебе тоже пора замуж? – он поворачивает голову вправо, найдя глазами Вильяма, беседующего с другими свидетелями. – Как думаешь?

– Ну, па-ап, ты чего, – закатываю глаза, моментально вспомнив наш с Вильямом разговор прямо перед церемонией. А я ведь был готов сделать тебе предложение, если бы ты призналась, что ждала этого. – Мне это вовсе не интересно. Кофейня работает, и я тоже, и собираюсь работать дальше, нужно устроиться по жизни для начала, а уже потом… У меня вся жизнь впереди.

– А у меня, то есть, уже всё, занавес? – папа смеётся, и я легонько толкаю его в плечо, не заметив Раска, подкравшегося ко мне сзади. – Можно ведь совмещать семейную жизнь и карьеру, не думала об этом? – добавляет шёпотом, хитро прищурившись, и переводит взгляд на Вильяма. – Виль, мы как раз говорили про свадьбу. Что думаешь?

Папа, я тебя когда-нибудь прибью.

– Свадьба прекрасная. Приятно видеть вас с Элеонорой счастливыми, Генри, – Вильям обнимает меня сзади, протянув руку вперёд для рукопожатия. – И спасибо за возможность быть одним из свидетелей. Для меня это честь.

– Ну, как же иначе, если моя дочь – свидетельница, – пожав руку Вильяму, папа просовывает ладонь в карман брюк и хитро ухмыляется, а я дарю ему один недобрый взгляд. Один можно. – Ладно, отдыхайте. Всё самое скучное осталось позади, – он коротко смеётся, заставляя нас мягко усмехнуться, и оставляет меня наедине с моим несносным свидетелем.

– А я и не знал, что ты такая ранимая, solsken, – игриво произносит Вильям, склонившись над моим ухом.

– Я не ранимая, – разворачиваюсь в его объятиях. – Я решила отца поддержать просто, – отвожу взгляд в сторону, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, лишь бы не проиграть очередной раунд Вильяму.

– Ты не беременна? – Моментально нахожу его глазами, нахмурившись. – Ну что? – устало произносит Вильям, просунув ладони в карманы брюк. – Тот раз в Париже две недели назад… Ты разве не помнишь? Мы слишком увлеклись и…

– Помню. Я всё контролирую, – раздражённо бросаю, переведя взгляд в глубь зала.

Не понимаю, почему меня вдруг начинают раздражать разговоры о семье и детях. Не знаю, в чём дело. А может… может, дело в том, что я… в том, что я этого всего искренне хочу?

– Почему ты злишься?

– Я не злюсь, чёрт возьми, – сквозь зубы проговариваю, привлекая внимание гостей, и тут же делаю вид, что всё в порядке.

– Миллз, ты снова врёшь? – он шепчет, приблизившись к моему уху губами, и откидывает свободную прядь из моей причёски назад.

– Раск, а я, кажется, уже миллион раз просила называть меня по имени, – наконец встречаюсь с ним взглядом, утонув в глубине голубых глаз моментально.

– Всё не могу привыкнуть, – его рука касается моей шеи, и я делаю глубокий вздох. – Не могу привыкнуть, что ты моя.

– А ты привыкай…

Закусываю губу, потянувшись вперёд, и прикасаюсь к его губам своими. Вильям сразу же отвечает на поцелуй, прижав меня к себе ближе, и я закидываю руки на его плечи.

– Знаешь, я слышал, есть такая традиция, чтобы брак был крепким, свидетель и свидетельница должны заняться сексом. Обязательно, – Вильям опускает взгляд вниз, а уголки его губ растягиваются в самодовольной ухмылке.

– Да? Правда? А я вот вообще не слышала ни о какой такой традиции. Может, ты меня обманываешь? – широко улыбаюсь, наблюдая за тем, как Вильям делает резкий вздох грудью.

– Нет. У меня надёжные источники, – в его глазах начинают сверкать игривые огоньки.

– Кто?

– Не могу раскрыть личность, – Вильям закусывает губу. – Но скажем так, мой источник из большой суровой страны с таким же суровым президентом. А ещё у них очень вкусная еда, и в Стокгольме есть место, где продают оригинальные продукты оттуда. Свожу тебя как-нибудь.

– Да, кажется, я уже поняла, о ком ты, – прищуриваюсь, вспоминая одну дерзкую брюнетку с короткой стрижкой, которая приехала к нам в первый год обучения по международной программе. – Ну… раз традиция такая, то… – шагаю вперёд, прижавшись к Вильяму вплотную, – я не против, – поправляю бабочку у него на шее, кокетливо улыбнувшись.

– Я тут видел неподалёку гардеробную, – Вильям кивает в сторону. Вскидываю брови, хлопая глазами. – Вроде открыта была, – он отстраняется, начиная рассматривать окрестность, а я нахмуриваюсь, скрестив руки на груди. – А если даже закрыта, можно, думаю, найти ключ, а…

– Вот же романтика, – перебиваю его, тут же привлекая его внимание. – А, может, пойдёшь один в свою гардеробную? Заодно потренируешь мышцы рук, – отвожу равнодушный взгляд в сторону, задрав подбородок.

– Нужна твоя помощь, – он игриво улыбается.

– Найти подсобку? – склоняю голову набок, взглянув на Вильяма. – Да вон же она. Прошу.

– Нет, мне нужна твоя помощь… внутри, – он закусывает губу. – Пыль протереть.

– Куда я в таком платье пыль протирать? – вопросительно смотрю на него, но при этом издевательски улыбаюсь. – Оно новое, испачкается, мне жалко.

– А ты его сними, – шёпотом произносит Вильям, приблизившись ко мне, и я чувствую, как его губы едва касаются моего уха, тут же заставляя меня рвано выдохнуть.

– Ладно, – соглашаюсь, закатив глаза. – Я уже не знаю, какие методы использовать, чтобы с тобой бороться, – устало улыбаюсь, и Вильям отстраняется от меня, просунув руки в карманы брюк.

– А со мной не надо бороться. Я на твоей стороне. Всегда был и всегда буду, – он приподнимает уголки губ в нежной улыбке. – Жду тебя в подсобке через пять минут, Паульсен, – небрежно бросает Вильям, развернувшись.

– Я Миллз, – коварно улыбаюсь.

– Не надолго, – он дарит мне ответную коварную улыбку. – Фамилия Паульсен подходит тебе больше.

* * *

– Фрея, поздравляю, – Альма подходит ко мне, сразу же заключив в тёплые объятия. – Я так рада за Генри, – вместе смотрим на молодожёнов, кружающихся в свадебном танце.

Генри и Элеонора выглядят так, как будто забывают обо всех на свете, в том числе о том, что здесь, в этом зале, они вовсе не одни. Как бы я хотела такого же тихого счастья…

– Да, я тоже. Безумно, – любовно улыбаюсь, продолжая наблюдать за счастливой улыбкой, не сходящей с лица папы, и нежным взглядом, которым он одаривает Элеонору. – А ты-то как? – наконец нахожу глазами подругу, поднеся бокал шампанского к губам.

– Я не знаю, – устало произносит Альма и обрывисто выдыхает. – Вроде нормально, а вроде… не знаю, – она поправляет на себе платье кремового цвета, идеально подчёркивающее достоинства её фигуры.

– Как Лиам? – продолжаю хлестать шампанское, посматривая на барную стойку, и уже думаю о том, что я буду пить дальше.

Ну, а что? Праздник же.

– Мы расстались, – небрежно бросает Эрн, повернувшись вполоборота.

– Чего? Когда? – вскидываю брови, прожигая её взглядом.

– Пару дней назад.

– А я всегда говорила, что американцы странные, – отпиваю спиртное, наслаждаясь каждым мгновением, и мягко усмехаюсь.

– Может, дело не в нём? – Альма резко разворачивается, взглянув на меня, а я от неожиданности подаюсь назад, но картинка из-за выпитого на голодный желудок алкоголя тут же плывёт, и я зажмуриваюсь. – Так, тебе хватит, – Эрн забирает бокал у меня из рук, и я практически со слезами на глазах провожаю его взглядом. – Что это на тебя нашло? – она усаживает меня за стол, пододвинув ко мне стакан воды.

– Радуюсь так, – саркастически проговариваю и приподнимаю стакан вверх, вскинув брови. – Нет, точно в нём дело. Не в тебе же.

– Во мне, – Альма переводит задумчивый взгляд в сторону. – Фрея, мне кажется, я совершила ошибку. С Эриком, – она закусывает губу, а я ставлю посуду на стол, вглядевшись в её глаза.

– Теперь моя очередь толкать тебя к романтическим свершениям? – тепло улыбаюсь, и Альма находит меня глазами.

– Нет, нет. Я уверена, он нашёл способ двигаться дальше, – небрежно произносит, взяв бокал белого вина в руки. Одобрительно киваю, растянув губы в двусмысленной улыбке, и Альма, закатив глаза, добавляет: – Боже, как же вы похожи с Раском всё-таки, – она пьёт, а я моментально грустнею и поджимаю губы. – В чём дело?

– Я не знаю, Аль, – перевожу взгляд на Вильяма, который, оживлённо жестикулируя, рассказывает шутку другим свидетелям и который, видимо, решил поиграть в тамаду. – Мне кажется, мы не двигаемся дальше. Наша жизнь превратилась в рутину, – невесело резюмирую, водя пальцем по ножке фужера.

– Ну, а ты что хотела? Бесконечный конфетно-букетный? – Одариваю её грузным взглядом. – А что Вильям думает о… – Альма замолкает, отведя взгляд вверх, – о свадьбе, например? – аккуратно добавляет, неуверенно найдя меня глазами.

– Он шутит постоянно. Вот даже перед церемонией, – оставляю бедный бокал в покое и укладываю предплечье на стол. – Уже два прикола про брак за последние два часа, не знаю, может, у него просто такое настроение сегодня, – окидываю взглядом комнату.

– Ну-у, а, может, наоборот, он думает об этом? – Альма произносит эту фразу слишком загадочно, так, как будто она знает что-то, чего не знаю я, и по какой-то причине не может со мной этим поделиться. – Ты бы этого хотела? Замуж? За Вильяма?

– Конечно. Я же люблю его, – устало произношу и внезапно вижу в глазах подруги подлинное восхищение. – Я должна что-то знать? – прожигаю её пристальным взглядом, прищурившись.

– Нет, – Эрн игриво улыбается, прикрыв губы бокалом.

– Альма Энн Эрн, если я узнаю… – начинаю угрожать ей, но не успеваю закончить и вижу, как её взгляд плавно перемещается за мою спину. – Я угрожаю тебе, а ты даже на меня не посмотришь? – поднимаю брови.

– Мисс Миллз, можно пригласить вас на танец?

Слышу голос Вильяма за спиной и резко вбираю воздух в грудь. Альма продолжает смотреть на Раска и медленно растягивает губы в лукавой улыбке, едва заметно кивнув. Нахмуриваюсь, испепеляя подругу недобрым взглядом, но она изо всех сил игнорирует мои попытки отправить её в преисподнюю за её дьявольское коварство.

Мы с Вильямом выходим в центр зала. Он притягивает меня к себе, опустив руку на мою талию, и вовлекает в медленный танец.

– Знаешь, что я сказал Эрику, когда в первый раз увидел тебя? – Раск улыбается, прижимая меня ближе к себе.

– Что? – улыбаюсь ему в ответ и опускаю ладони на его плечи.

– «Я бы на ней женился». – Усмехаюсь, коротко закатив глаза, и Вильям моментально прищуривается. – Я серьёзно, – тон его голоса окрашивается нотками пренебрежения.

– Извини, конечно, но я тебе не верю. Это уже третья шутка за сегодня про женитьбу, – мягко улыбаюсь, сразу же поймав недовольный взгляд Раска. – Ну, правда. А ещё… Ты такие фразы говоришь только тогда, когда хочешь, чтобы я… – замолкаю, закусив губу. – В общем, то, что уже было в подсобке, – на секунду опускаю взгляд вниз.

– Мне неимоверно больно, что ты мне не веришь. Я думал, мы оставили эти сомнения в прошлом, – Вильям отстраняется от меня, а я недоумевающе рассматриваю каждое его движение.

– Тебя правда это задело? – вскидываю брови.

– Да. Придётся мне кое-чего тебя лишить.

Всерьёз начинаю волноваться и чувствую, как моё дыхание сбивается, а сердце начинает стучать в два раза быстрее, намереваясь выпрыгнуть из моей груди.

Ладно, я скорее всего преувеличила, но я ведь актриса, не забывайте об этом.

– Я долго думал и принял одно важное решение, – Раск делает шаг назад, а его лицо внезапно становится слишком серьёзным. Неужели он… неужели он бросит меня на свадьбе моего отца? – Это было нелегко, учитывая все обстоятельства, – Вильям смотрит вниз, стараясь избегать меня взглядом. – Но я понял, что в том состоянии, в котором мы сейчас с тобой находимся… мы больше находиться не можем, – он наконец поднимает голову, найдя глазами моё испуганное лицо.

– Виль, я прошу тебя, что бы ты ни хотел сделать дальше, не делай этого здесь и сейчас, – касаюсь его запястий, слегка сжав пальцы. – Тут столько народу. Это свадьба моего папы. Тут наши родственники. Если ты хочешь признаться мне в том, что больше не любишь меня, то хотя бы из уважения к тому, что между нами было, сделай это в более уединённом месте, – чувствую, как слёзы подступают к горлу, и из-за волнения начинаю дышать чаще.

– Чего? – Раск хмурится. – В смысле не люблю?

– А о чём ты тогда так долго думал и принял нелёгкое решение? – сглатываю ком в горле, чувствуя, как холодеют кончики моих пальцев.

– Вообще-то, я хотел сделать это…

Музыка в зале стихает, а гости собираются в круг, внимательно разглядывая нас с Вильямом. Раск достаёт из внутреннего кармана маленькую коробочку из тёмного бархата и, опустившись на одно колено, раскрывает её, прошептав еле слышно:

– Я знаю, это не самое подходящее время, – он мягко улыбается, а я резко вздыхаю. Так это всё была игра. Чёртов немецкий авантюрист. – Но позволь мне задать тебе один вопрос.

– М? – забываю все слова на свете, уже встретившись взглядом с бриллиантом, усеявшим изящное колечко.

– Мисс Фрея Миллз… – Делаю протяжной вздох, задержав дыхание. – Готова ли ты до конца дней своих слушать то, как я буду называть тебя не Миллз, а Паульсен?

Прикусываю губу и от волнения но не могу произнести ни слова. Снова чувствую, как слёзы заполняют глаза, а я продолжаю стоять, как стояла, как будто не могу поверить в то, что происходит прямо сейчас. Вильям смотрит в сторону, глянув на толпу людей, а затем вновь переводит взгляд на меня.

– Солнце, ответь, пожалуйста, хоть что-нибудь, очень неловко, – едва слышно проговаривает, неуверенно улыбнувшись.

Вильям ёрзает, переставив стопу левой ноги чуть-чуть дальше, но продолжает опираться на правое колено, вытягивая руки с раскрытой коробкой вперёд.

– Я… – говорю одно слово и замолкаю, резко выдохнув.

– Боже, да она согласна! – выкрикивает Альма из толпы, привлекая внимание гостей в зале, и я замечаю, как по комнате разливается едва слышное бормотание.

– Согласна? – Раск мягко вскидывает брови, растянув губы в нежной улыбке.

– Да, да… – шепчу, опустив ладони на лицо Вильяма, и он молниеносно поднимается, обхватив меня руками. – Я согласна.

Касаюсь его губ своими и тут же слышу, как зал разрывается от бурных аплодисментов и диких воплей, но это всё – одна только Альма. Я в этом почему-то уверена.

– Я люблю тебя, solsken, – Раск прижимает меня к себе, а я обвиваю его шею руками, прикрыв глаза от переизбытка эмоций. – Дай мне ручку, – он отстраняется, пытаясь снять мои руки со своих плеч.

– Я тоже тебя люблю…

Не даю Вильяму отстраниться до конца и вновь притягиваю его ближе, коснувшись губами его губ. Пока мы растворяемся в нежном, но страстном поцелуе, я чувствую, как слёзы начинают стекать по моему лицу вниз, поэтому я внезапно отодвигаюсь от Раска, закрыв щёки ладонями.

Несмотря на то, что он уже давным-давно понял, что я стала более чувствительной в последнее время (и не только он это заметил, между прочим), я всё равно по какой-то причине чувствую себя глупо. Чувствую себя глупо из-за того, что, как оказалось, всё же хочу этого «женского счастья», только, разумеется, пока без детей. Третья комната в нашей квартире в Лондоне, которую Вильям купил два года назад, пока что превратилась в рабочий кабинет просто потому, что я на этом настояла. По-моему, теперь стало очевидно, кто в нашей семье главный, да?

Но сейчас это всё, конечно, не так важно. А что важно? Например, то, как я наблюдаю за действиями Вильяма, который надевает помолвочное кольцо на мой безымянный палец, как Альма подбегает ко мне, заключив в крепкие объятия, и просит показать ей мерцающий бриллиант, чтобы навскидку посчитать, сколько в нём карат, и, наконец, то, как самые близкие и самые важные люди оказываются с нами рядом в такой значительный и трогательный момент.

– Солнышко, – папа разводит руки в стороны, и я кидаюсь ему на шею. – Я ведь говорил, что тебе пора замуж, – игриво произносит.

– Ты знал, да? – шагаю назад, вглядевшись в глаза отца. Он растягивает губы в лукавой улыбке, не ответив ни слова.

– Фрея, милая, мы так рады, – Элеонора подходит ближе и мягко улыбается, рассматривая праздничный хаос, образовавшийся рядом со мной и моим женихом.

Боже, серьёзно, кто бы мог подумать, что Раск, мой сосед по парте, мой друг с привилегиями, этот ловелас и бабник, когда-нибудь станет моим женихом?

Жизнь полна сюрпризов.

– Я вас люблю, простите, что мы испортили вашу церемонию, – одной рукой обнимаю за шею папу, а другой – обхватываю Элеонору, точно так же прижав её к себе.

– Что ты, солнце, для нас это счастье, – папа опускает ладонь на мою талию.

– Всё равно простите, – сгибаю руки в локтях сильнее и слышу кряхтение, тут же довольно ухмыльнувшись. – Ладно, я всё.

Отпускаю их, ибо начинаю чувствовать, что если сожму их в объятиях хоть на капельку крепче, они себе точно что-нибудь поломают.

Старики, они такие. Надо быть осторожнее.

– Фрея, я бы хотела сказать… – Мельком поднимаю взгляд к лицу Элеоноры. – Я хочу, чтобы ты не чувствовала себя отстранённой от семьи. Я ни в коем случае не хочу, чтобы твои отношения с отцом поменялись из-за меня или из-за того, что я теперь стала его женой, – её глаза бегают по моему лицу, а я вскидываю брови. – Если ты вдруг чувствуешь что-то… что-то, что может показаться тебе странным… я не хочу, чтобы ты держала это в себе. Не думай о моих чувствах, думай о своих, – подрагивающий голос Элеоноры заставляет меня резко выдохнуть.

– Мам, всё хорошо. Не переживай, пожалуйста, – монотонно проговариваю, на секунду опустив взгляд вниз, и замечаю, как лицо жены моего отца постепенно приобретает выражение искреннего удивления, смешанного с нескрываемой радостью.

– Как ты меня назвала? – произносит едва слышно, не отрываясь от меня взглядом.

– Мама… – мой голос срывается в хриплый, сдавленный шёпот, а на глаза снова наворачиваются слёзы. – Можно… можно тебя так называть? – поджимаю губы, ощущая внутри вихревую пустоту, которая уносит меня в день, когда я потеряла свою маму.

Неужели это тот самый момент, когда я обретаю маму вновь?

– Конечно, – Элеонора делает шаг вперёд, и я практически падаю на неё, обхватив её руками, и сразу же выпускаю все свои эмоции наружу. – Конечно, моя хорошая.

Элеонора касается моего затылка, прижимая меня к себе, а я прикрываю глаза, заново запоминая, каково это – быть в объятиях мамы.

Глава 36. Шаг восемнадцатый, заключительный. Открываемся навстречу счастью

Полгода спустя. Стриптиз клуб «Дикие кошечки»

Вильям

– Малыш, не хочешь уединиться со мной?

Женская рука ползёт вниз по моему прессу, и девушка в ярко-красном нижнем белье с длинными шелковистыми пепельными прядями опускается на колени, дотронувшись пальцами до пряжки моего ремня. Не могу сфокусировать взгляд на её лице из-за расплывающейся картинки перед глазами, ибо в моей руке уже третий (или четвертый? Я не помню…) стакан односолодового виски, приготовленного слишком хорошо.

– Я не…

Проговариваю два слова, не в силах продолжить, и сильно хмурюсь, пытаясь вернуться в реальность. Выпиваю алкоголь залпом, внезапно заигнорировав даму, ладони которой блуждают по моим бёдрам, и поднимаю взгляд выше. Вижу на сцене брюнетку в чёрном кружевном пеньюаре, а сверху у неё накинута шуба, как будто она слишком торопилась выйти из дома и надела верхнюю одежду поверх ночнушки.

Она пытается спустить вниз свою подружку, которая, видимо, выпила слишком много, и теперь хочет устроить находящимся в этом стрип-клубе мужчинам по-настоящему горячее шоу, которое они точно никогда не забудут.

Девушка, бесплатно потрогавшая сокровенные места моего тела, а если быть точнее, нижнюю часть пресса и накачанные бёдра, не успевает дойти до самого интересного и мгновенно, в один миг, теряет ко мне интерес, когда видит, что мне её компания тоже не особо заходит. Фыркнув, она встаёт на ноги, перегородив мне вид на сцену. Небрежно отталкиваю её в сторону, вновь найдя глазами брюнетку, и начинаю прожигать её пристальным, внимательным взглядом.

– Ну, что, Виль, как ты тут? Вижу, развлекаешься? – слышу сквозь пелену голос Эрика, а через секунду он шумно присаживается рядом, тут же обратив своё внимание на блондинку. – Скучаешь, красавица?

Поворачиваю голову, наконец оторвавшись взглядом от сцены, и вижу, как жестоко меня предают и как легко девушка переключает фокус внимания с меня на моего друга, присев на него сверху. Ханссон опускает ладонь на талию блондинки, и она, прогнувшись, придвигается к нему ближе, раздвинув колени в стороны. Понимаю, что более не имею желания продолжать следить за процессом, поэтому вновь устремляю взгляд на сцену.

– А они какого черта здесь забыли?! – со злостью вскрикивает Эрик, и я понимаю, что он точно так же, как и я, наконец наблюдает за хаосом, творящимся на сцене.

– Понятия не имею, – монотонно произношу, откинувшись на спинку дивана, и тянусь к очередному стакану виски, стоящему на столе. – Давай спросим у них сами, – иронично добавляю, вскинув брови, и вижу, как к нам приближаются девушки, сошедшие со сцены. – Альма, Фрея, какого черта вы здесь забыли?

Пару часов назад, Апартаменты Фреи и Вильяма

Фрея

– Солнце, ты уверена, что ты не против?

Вильям подходит ко мне вплотную, заглянув в глаза. Он мягко, легко улыбается, пронзая меня настороженным взглядом, но я, за все годы проживания рядом с этим хитрым мужчиной, уже научилась читать его как открытую книгу. Да, сейчас он искусно делает вид, что готов бросить их с Эриком затею устроить незабываемый мальчишник, если вдруг мне это придётся не по душе, но на самом деле Раск буквально возгорается изнутри, стóит ему начать об этом говорить.

Вспоминаю разговор, который у нас состоялся пару дней назад, и с каким упоением Вильям рассказывал мне о том, что Эрик соизволит приехать на день раньше запланированной даты нашей свадьбы, и с какой восторженностью он принимает поздравления друга. И, конечно, само собой, какой же ещё мог сделать подарок Эрик своему братану к такому важному и грандиозному событию? Конечно же, само собой, безусловно, – это куча алкоголя и куча полуголых женщин с проблемными отцами, которые готовы удовлетворить не только твои прихоти, но в том числе и свои.

– Нет, я ведь уже сказала. Я не против, – мягко улыбаюсь.

Да, я правда не против. Думаете, наши отношения настолько доверительные, что я готова отпустить своего почти что мужа в жерло вулкана похоти и разврата? Ой, ну, разумеется, я ему доверяю и всё такое… Но вы знаете, как работает реверсивная психология? Нет? Я не собираюсь запрещать ему что-то делать, я собираюсь показать ему, что он на самом деле этого не хочет.

Не хочет бухать с лучшим другом, наслаждаясь компанией безотказных красивых женщин, которые только подогревают интерес тем, что ты не можешь к ним прикоснуться. Да уж. Быть женатым – намно-о-го более интригующая перспектива, и не поспоришь.

Однако всё же стóит признаться, что доверие тут играет ключевую роль. Я доверяю Вильяму и знаю, что он не сделает ничего лишнего. Ведь не сделает?

– Мы не будем долго. Это вообще была затея Эрика, я же просто хотел выпить и всё, – Вильям касается моей шеи, зарывшись пальцами в волосы, и притягивает меня к себе, дотронувшись губами до моих. – Завтра ты уже станешь моей женой, – шёпотом произносит Раск и присаживается на диван, а я встаю между его ног, нежно опустив ладони на широкие плечи.

– А ты станешь моим мужем, – глупо, влюблённо улыбаюсь, поглаживая мягкую ткань его рубашки. – Нестрашно?

– Страшно, – твёрдо отвечает Вильям, вынудив меня резко вздохнуть. – Но не потому, что я в этом сомневаюсь, – он вглядывается в мои глаза, не моргая. – А потому, что я очень сильно этого хочу.

– Ещё две такие фразы, Раск, и ты сможешь жениться на мне, – едва слышно проговариваю, чувствуя, как подрагивают мои пальцы.

– Я уже на тебе женюсь.

Слышу такой же тихий ответ, и, не выдержав, наклоняюсь вперёд, коснувшись его губ своими. Перемещаю ладони на его шею, постепенно углубляя поцелуй, и присаживаюсь на Вильяма сверху, согнув ноги в коленях. Чувствую его руки, крепко сжимающие мою талию, и понимаю, что стала наконец-то по-настоящему счастлива.

– Так, ну всё, хватит, – Эрик заходит в гостиную, прервав нашу прелюдию, но мы упорно игнорируем его, продолжая наслаждаться друг другом. – Виль, нам пора, – он подходит вплотную, опустив ладонь на плечо Вильяма.

В какой-то момент рука Эрика касается моей, и я, тут же отпрянув, недовольно морщусь, прижавшись к Раску всем телом, а он крепко обнимает меня, обхватив руками.

– А что такое, Фрея? Тебе не нравится идея с тройничком?

– Ой, всё, идите уже, – встаю на ноги, отбрасывая последние омерзительные картинки, всплывающие в моей голове из-за фразы Эрика.

Вильям смеётся, внимательно рассматривая меня, и пытается взять меня за руку, но я выдёргиваю её, шагнув назад. Встаёт с дивана, продолжая прожигать меня нежным взглядом, и я дарю ему один любовный взгляд в ответ. Провожаю горе-тусовщиков, плетясь за ними до входной двери. Ханссон поспешно выходит, а Раск резво разворачивается, и я чуть не влепляюсь в него, ухватившись за рукав его пиджака.

– Скучать не будешь? – игриво произносит и опускает взгляд на мою руку.

– Не буду. Я пригласила Альму в гости, – расслабляю пальцы на жёсткой ткани, сразу же расправив её. – Поэтому, давайте, сваливайте быстрее. Не хочу видеть эти разборки между бывшими.

– Значит, устроите девичник?

Вильям снова притягивает меня к себе, лукаво улыбнувшись, и мне на секунду кажется, что он вовсе не хочет уходить. Как мило.

– Нет. Не горю желанием наслаждаться общением с другими мужчинами, – как-то слишком пренебрежительно кидаю, и Раск прищуривается, окатив меня пристальным взглядом. – Ну же, иди, – толкаю его за дверь, уперевшись ладонями в его грудь, и Вильям, пятясь, делает пару широких шагов назад.

– Я люблю тебя, – Раск резко хватается за дверной косяк, придвинувшись вперёд, и его лицо оказывается в сантиметре от моего.

– И я тебя, – коротко целую его, тут же добавив: – Неужели мне придётся уговаривать тебя идти смотреть на то, как для тебя будут танцевать стриптиз красивые женщины?

– Я бы предпочёл, чтобы передо мной станцевала стриптиз ты.

Сейчас. Стриптиз клуб «Дикие кошечки»

Вильям

– Альма, Фрея, какого черта вы здесь забыли? – расслабленно произношу и, опустив взгляд в стакан виски, отпиваю шикарнейший алкоголь, поэтому сразу же после этого прикрываю глаза от наслаждения.

– Мы отдыхаем, у нас девичник, – Альма шумно опускается на диван, толкнув локтем девушку, составляющую Эрику компанию, а перед этим бросает на неё надменный взгляд. – А то, что мы оказались с вами в одном заведении, вовсе ничего не значит, – она начинает агрессивно ёрзать, и блондинка, видимо, почуяв напряжение в воздухе, сразу же мягко встаёт и отходит в сторону.

– Ну-ну, – бормочу себе под нос, найдя глазами Фрею.

Её губы расплываются в мягкой улыбке. Фрея заворачивается в шубу сильнее, окинув быстрым взглядом зал. Поднимаюсь на ноги, поставив недопитый бурбон на стол.

– Что на тебе надето? – тихо произношу и притягиваю Миллз к себе за талию.

– Мы собирались в спешке. – Нежно улыбаюсь и глубоко выдыхаю. – Не ревнуешь? – она касается лацканов моего пиджака, прижавшись ко мне вплотную.

– Если только совсем чуть-чуть, – обнимаю её, переместив ладони на её спину, и Фрея обвивает мою шею руками.

– Как жаль, что твоя подруга ушла, – вдруг слышу саркастические нотки в голосе Альмы и, продолжая обниматься с Миллз, разворачиваюсь, взглянув на Эрн. Она, склонив голову набок, провожает взглядом девушку с пепельными локонами.

– Непременно, тебе очень жаль, ага, – небрежно кидает Эрик, закинувшись очередным шотом.

– Думаешь, мне правда не всё равно? Ханссон, не льсти себе, – Альма закатывает глаза, отвернувшись от Эрика, а тот прожигает её пристальным взглядом. Внезапно вижу в его глазах что-то бóльшее, чем обычный интерес. Эрик, ты, что, до сих пор её любишь? – Два года уже прошло, думаешь, я не забыла о том, что между нами было? – она поворачивает голову, столкнувшись с ним взглядом, и задерживает дыхание.

– Правда забыла?

– Забыла.

Эрик, она врёт. Даже я это вижу.

– А я нет, – Ханссон продолжает вглядываться в бесстыжие зелёные глаза, способные отражать все телепатические попытки прочитать чувства их хозяйки. – Я помню, как мы… – он замолкает на мгновение, прищурившись, – помню, как сильно мы любили друг друга, – добавляет охрипшим голосом и резко выдыхает.

– Любили. В прошедшем времени. Всё когда-нибудь заканчивается.

– Думаю, ты права, – Эрик отворачивается, откинувшись назад. – У нас бы всё равно ничего не получилось.

– Да? А чего же ты тогда признавался мне в любви?

– Не хотелось тебя расстраивать. Говорил только потому, что ты говорила.

– Понятно, – Эрн отодвигается от бывшего и, сложив руки на груди, изо всех сил пытается выглядеть невозмутимой.

– Мне всегда нравились другие девушки, – Ханссон поворачивается обратно. Закинув руку на спинку дивана по направлению к Альме, Эрик рассматривает её с огненным, дьявольским интересом. – Безбашенные, живущие в кайф, берущие от жизни всё, – он смакует каждое произнесённое слово, едва заметно растягивая губы в коварной улыбке.

– Ты думаешь, я не такая?

Нет, Альма, не ведись. Это же чистой воды провокация. Разве ты не видишь?

Или… или ты уже знаешь, что это провокация, и просто поддерживаешь его игру?

– Я не думаю, я знаю, Эрн. – Альма наконец находит Эрика глазами, аккуратно опустив руки вниз. – Ты – отличница. Всегда поступаешь так, как нужно. Всегда стараешься быть хорошей, для себя и для других. Всегда видишь только лучшее в людях, – он проговаривает последнюю фразу с особой болезненностью в голосе, заставляя меня нахмуриться. – Ты всегда слишком много думаешь, Эрн. Поэтому так много по жизни упускаешь.

– Ты меня совсем не знаешь, – Альма резко встаёт, а я наконец отпускаю Фрею из объятий, шагнув вместе с ней в сторону, от греха подальше. – Я иду на сцену, – Эрн делает решительный шаг вперёд, но Фрея успевает схватить её за локоть.

– Аль, не надо ему ничего доказывать, – шёпотом произносит, глянув на подругу с нежностью, но та вырывает руку, отвернувшись.

– Я не доказываю ему, – она продолжает стоять на месте, смотря прямо перед собой. – Я доказываю себе, – добавляет Альма и медленно удаляется к красующимся на сцене шестам.

Час назад. Апартаменты Фреи и Вильяма

Фрея

– У тебя когда-нибудь был секс в воде? – Альма разворачивает очередную бумажку с провокационным вопросом внутри.

– Эм… кажется, нет, – подгибаю ноги, сгибая их в коленях, опускаю руку на спинку дивана, и бокал с вином в моей руке касается ножкой края гостевой кушетки.

– Кажется?

– Ну, может, и был, просто я не помню. В моей молодости я пила больше, чем сейчас, – мы легко смеёмся, и я тянусь за своим листочком. – Ты когда-нибудь танцевала стриптиз своему или не своему парню? – приподнимаю брови, заинтересованно глянув на Альму.

– Нет, – её взгляд плывёт в сторону. Вижу, как её щёки покрываются румянцем, и тут же бросаю в неё бумажку.

– Ты лжёшь! – вскрикиваю, и Альма закрывает лицо ладонями.

– Ладно, – она поворачивается ко мне, устало взглянув в мои глаза. – Это было… с Эриком, – Эрн поджимает губы, звучно вздохнув.

– Мне нужны детали, – игриво улыбаюсь, впервые слушая такие пикантные подробности из личной жизни своей «правильной» лучшей подружки.

– Он уезжал в командировку. И чтобы нам как-то пережить это нелёгкое время… – Альма отводит взгляд вверх, неуверенно улыбнувшись. – Он уговорил меня…

– Виртуальный стрип? – слишком восторженно произношу, и Эрн моментально переводит взгляд на меня. – Я тобой горжусь, – выгибаю бровь.

– Господи… – Альма шумно вздыхает, уперевшись кулаком в щёку. – Это ведь неправильно?

– Почему? Это мило, – нежно улыбаюсь.

– Он вынуждал меня делать то, что делать мне было некомфортно. Я правильно сделала, что рассталась с ним, да?

– Он вынуждал тебя делать то, что тебе было некомфортно, или то, чего ты боялась?

– Чего я боялась. – Поджимаю губы, на секунду опустив взгляд вниз. – Боже, да знаю я, о чём ты думаешь, – подавшись корпусом вперёд, Альма подливает себе ещё вина в бокал.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, – протягиваю ей свой бокал, и она любезно ухаживает за мной, восполняя его содержимое.

– Когда ты делаешь то, чего ты боишься, ты растёшь и существенно улучаешь качество своей жизни, и бла-бла-бла, – устало, с иронией произносит Альма, закатив глаза, и её губы касаются края фужера.

– Собирайся, – уже в глубине души начинаю жалеть о том, что делаю, но ей просто необходим сейчас тот самый толчок.

– Куда? – Эрн находит меня удивлённым взглядом.

– Поедем, развеемся.

Ставлю недопитый бокал вина на стол и открываю приложение такси, вбивая адрес стриптиз клуба «Дикие кошечки».

Сейчас. Стриптиз клуб «Дикие кошечки»

Фрея

– Альма, когда я говорила о том, что нам стóит развеяться, я совсем другое имела в виду, – пытаюсь стащить эту неугомонную со сцены, но она внезапно хватает меня за рукав шубы, как-то пристально, странно вглядевшись в мои глаза. – Аль, ты меня пугаешь… – замираю, слегка отпрянув назад.

– Фрея, помоги мне, – шёпотом произносит, и я кидаю броский взгляд в зал. У нас уже появляется аудитория, с нетерпением ждущая нашего феерического выступления. – Я хочу показать ему, что он потерял. И хочу показать себе, чего я на самом деле стою, – она продолжает испепелять меня глазами.

– Чёрт с тобой, – шиплю, резко выдохнув. – Музыку! – кричу, и диджей включает классическую попсовую, клубную песню с ритмичным битом.

Слышу посвистывания и тут же с отвращением закатываю глаза, но я уже согласилась на этот цирк. Отступать нельзя. А тут в зале где-то мой будущий муж, да? Что ж, будет весело. Он же мечтал о том, чтобы я станцевала ему стриптиз. Только вот нужно всегда чётко проговаривать свои желания. Да, его желание действительно сбудется, всего лишь с одним уточнением.

Я собираюсь станцевать эротический танец не только перед Раском, но ещё и перед всем клубом, заполненным другими мужчинами.

– Делай то, что я скажу, – шепчу Альме на ухо, вмиг почувствовав себя Вильямом, который тоже любит доминировать.

Может быть, мы и правда чертовски идеально подходим друг другу?

Вильям

Расставляю ноги шире, заметно напрягаясь, и прожигаю недовольным взглядом свою невесту, решившую конкретно поразвлечься. Это так она не хочет наслаждаться компанией других мужчин, да? Поэтому, чёрт возьми, решила раздеться на глазах у десятков быдло-мужланов?!

Нет, я не ревнивый. Ну, ладно, может быть, совсем капельку. Ладно, может быть, не капельку, а целую каплю, но только лишь в данную секунду. Когда меня не провоцируют, я спокоен, словно спящий вулкан. А вот если меня спровоцировать… я могу взорваться, извергаясь пламенной ревностью, проявляющейся наружу слишком-слишком редко. Коплю претензии, а потом в один момент высказываю всё. Не совсем здоровая позиция, но я бы не хотел стать в будущем классическим ревнивым мужем.

Наши взаимоотношения с Фреей наконец-то вышли на новый уровень, на котором я даже не рассердился из-за того, что она пришла в клуб практически в одном только нижнем белье. Успокаиваю себя тем, что сегодня у меня мальчишник, а у неё – девичник, и нам как бы по идее можно всё, но чувства контролировать сложновато. Да, сложновато контролировать чувства, когда ты видишь, как твоя девушка танцует эротику на сцене мужского стриптиз клуба.

Миллз скидывает шубу со своих плеч, и она падает на пол, легонько приподнимая подол её пеньюара. Вбираю воздух в грудь, резко выпустив его наружу. Фрея обходит Альму, устраиваясь за её спиной, и скользит ладонями по предплечьям подруги, стягивая с неё вязаную кофту на пуговицах.

Кстати, почему Альма одета, а Фрея нет? Совпадение? Не думаю. Проверка? Возможно.

Миллз вновь идёт вперёд, вставая перед Эрн, и та медленно опускает руки по её телу вниз. Дойдя до края лёгкой накидки, еле-еле прикрывающей верхнюю часть бёдер Фреи, Альма приподнимает ткань выше. Фрея реагирует и делает круговое движение бёдрами, слегка присаживаясь, и, прикусив губу, закрывает глаза. Зал разрывается от нечеловеческих воплей, поддерживающих действия этих недостриптизёрш, а я со злостью закатываю глаза, небрежно закинувшись шотом.

– Чёрт, эта блондинка просто улёт. Они ведь здесь не работают, делают это для веселья. Точно тебе говорю, – слышу мужской голос за спиной, тут же сжав челюсть.

– А мне больше по вкусу брюнеточка. Горячая штучка. Мне кажется, она много чего ещё умеет, – прислушиваюсь к речи второго парня с ненавистным мною британским акцентом и дёргаю уголком рта, сдерживаясь из последних сил.

– Например?

– Спорим, я разведу её на минет? Уверен, сосёт она отменно.

Молниеносно вскакиваю на ноги, напугав этих «добропорядочных» англичан своей неадекватной реакцией на подслушанный случайно разговор. Они пялятся на меня, а я шумно и часто выдыхаю, пытаясь успокоиться.

Что я там говорил? Не хочу играть роль ревнивого мужа? Что ж, забираю свои слова обратно. Стремительно, быстро, мгновенно.

– Мужик, ты чего?

– Извинись, – сквозь зубы проговариваю, испепеляя взглядом парня.

– Перед кем?

– Передо мной. За то, что ты сказал про девушку на сцене.

– Ты её знаешь?

– Да, чёрт побери, – шагаю вперёд, а эти двое пятятся назад.

– И кто она такая?

– Моя будущая жена, – снова сжимаю челюсть.

– Круто. – Не ожидаю такой реакции, поэтому хмурюсь, внезапно остановившись, а взгляд парня скользит за мою спину. – Сердечно прошу прощения, я позволил себе высказаться в вашу сторону неподобающим образом, и это сквернословие по несчастливой случайности услышал ваш муж.

Разворачиваюсь, встретившись взглядом с Фреей, растянувшей губы в удовлетворённой улыбке.

– Ваши извинения приняты, – Миллз переводит взгляд на неудачника вечера и мягко берёт меня под локоть. – Муж, прошу вас, нас ждут семейные дела, – с наигранным пафосом произносит Фрея, притягивая меня к себе, и я, усмехнувшись, тут же забываю о существовании этих недоразвитых.

– Привыкаешь называть меня мужем? – накидываю шубу из искусственного меха на плечи Фреи, проведя ладонями по её спине.

– Привыкаю. Виль, давай… – её огромные зелёные глаза бегают по моему лицу, и я с нежностью касаюсь её растрепавшихся волос, приглаживая их.

– Да, солнце?

– Давай поедем домой?

– Почему ты так неуверенно говоришь?

– Ну, вдруг ты ещё не… не закончил развлекаться, – Фрея опускает взгляд вниз, закусив губу.

– Нет, я закончил. И увидел даже больше, чем хотел, – произношу с тенью раздражения в голосе, и Миллз тут же находит меня глазами.

– Я не планировала. Как-то само получилось, – она кидает на меня смущённый взгляд, виновато улыбаясь.

Буквально десять минут назад она чуть не разделась перед полным залом незнакомых ей мужчин, а теперь смущается, не в силах даже установить со мной зрительный контакт?

Миллз, ты – грёбанная загадка. И я никогда не устану пытаться разгадывать тебя снова и снова.

– Поехали домой, solsken, – обнимаю её одной рукой, крепко прижав к себе. – У нас завтра важный день.

Бонус 1. Грёбанное совершенство

Вильям

Захожу в здание университета, оказываясь в просторном холле. Я зачем-то пошёл на уступки с матерью и всё же решил поступить в магистратуру, чтобы получать никому не нужное второе высшее, хотя, возможно, мне всё же эта учёба принесёт немало весёлых вечеров и приятных знакомств.

С чего вдруг я сделал такой вывод? Да всё просто. Потому что прямо сейчас я наблюдаю за тем, как первокурсницы бегут по лестнице и что-то активно обсуждают, жестикулируя руками. Ох, обожаю свежую кровь. Это прозвучало сейчас очень странно и так, как будто я маньяк какой-то, но… я имею в виду молоденьких девушек.

Да-да, молоденьких. Мне уже двадцать три, а им по девятнадцать или даже восемнадцать, и мне они кажутся незрелыми, но незрелыми не в плохом смысле, а в хорошем. Выгодном для меня смысле.

Девушки моего возраста уже в девяноста процентов случаев повстречались с каким-нибудь мудаком, который разбил им сердце, и теперь они ищут что-то наподобие «настоящей любви». Какая-то ересь, если честно, я совершенно не верю в любовь и в её проявления.

Я верю в секс. Секс способен снести крышу, заставить мучаться в ожидании, способен дарить божественное удовольствие другому, чувствовать власть или отдавать её и, наконец, теряться в невероятных ощущениях.

Но мою точку зрения не разделяют девушки моего возраста. Они считают, что секс – это пошлость, и что «всем нам, мужикам, нужен только он». Извините, а вам как будто бы секс не нужен, да? Не люблю общаться с такими особами, заверяющими, что любовь и взаимопонимание стоят выше секса.

Детка, я не верю в любовь без секса. Её попросту не существует.

И именно поэтому я всегда решаю вопрос быстро, на горизонте наших отношений. Мы переспали, но секс у нас плохой, стóит ли нам продолжать видеться? Думаю, нет. Само собой, конечно же, это воспринимается девушками так, что я такой мудак и решил просто-напросто переспать с ней, изначально уже думая о том, чтобы бросить её после нашей невероятной ночи, но… А не буду оправдываться, на кой чёрт мне это надо? Я, может, и хочу найти любовь, но точно не сейчас. Я ещё молод, кровь в моих жилах ещё горяча, и я способен двигаться вперёд и сворачивать горы. А не играть в защитника и всякие «сюси-пуси».

Именно поэтому я люблю иногда развлекаться с девочками помладше. С ними как-то проще. Они… наивны как дети, и им можно наплести какую-нибудь чушь про то, что их глаза как два глубоких океана или их руки нежны словно руки ангела, и прочий бред, и они будут готовы провести с вами незабываемую ночь. Правда, конечно, далеко не все, с некоторыми максимум, который ты получишь, – это пощупать её под одеждой, но иногда и это уже не так уж и плохо.

Стоп… О чём это я тут думаю? Кажется, я пришёл на первую встречу со своей группой, а вместо этого как настоящий сталкер смотрю на девушек, думая о том, какого цвета на них сейчас бельё, или, например, об абсолютном его отсутствии. У меня недотрах, или мне кажется?

Раздражённо дёргаю уголком рта, в тот же миг замечая, что девушки тоже обратили на меня внимание, и теперь разговаривают намного тише, даже перешёптываются. Они проходят мимо, не спуская с меня глаз, а я выгибаю бровь, самодовольно улыбнувшись. Разворачиваюсь находу, продолжая шагать назад, и случайно влепляюсь в кого-то спиной, у кого по всей видимости глаза произрастают не на лице, а на кое-каком другом месте.

– Эй, придурок, смотри, куда прёшь! – слышу ангельский голосок, но слова, которые вылетают из рта этой мадам, заставляют вздрогнуть даже меня.

– А ты сама не хочешь посмотреть, куда ты…

Не договариваю, ибо разворачиваюсь, в мыслях представляя себе какое-то хамло в женском обличии, которое априори не может быть ангельским созданием (которому мог бы принадлежать этот голос), и вижу перед собой… Нет, я не особо замечаю её фигуру или лицо, они совершенно обычны, я вижу глаза.

Зелёные, ведьмовские глаза, которые утягивают меня в вихрь различных эмоций, в которых я не сразу могу разобраться сам и плутаю там, плутаю, словно потерянный путник.

– Тебе, что, мозги отшибло, уже и не помнишь, как предложения заканчивать? – девушка складывает руки на груди и язвительно улыбается, а рядом с ней я замечаю блондинку, которая внимательно разглядывает то меня, то свою подружку.

– Фрея, ну зачем ты так?

Фрея закатывает глаза, небрежно усмехнувшись, а я прищуриваюсь, уже представляя её связанной. Чёрт побери, мне срочно нужна девушка на час. Хотя… можно и минут на двадцать. Мне за глаза хватит.

– Да ладно тебе, Альма. Подумаешь, он походу тронутый, или, может, впервые общается с девушками. Ты как, в порядке всё?

Наконец прихожу в себя и от злости сжимаю челюсть. Нет. Теперь это уже дело принципа. Моё чересчур возбуждённое состояние, связанное с длительным отсутствием секса, никак уже не влияет на моё желание вставить этой Фрее кляп в рот. И не просто для того, чтобы она не кричала, пока я буду брать её грубо и быстро, а просто для того, чтобы впредь не выпендривалась и в следующий раз слушала свою блондинистую подружку, которая, я почти уверен, точно такая же стерва. Я же говорил про девушек моего возраста, они все просто невыносимы.

– Я в порядке, спасибо, – расправляю плечи, просунув ладони в карманы брюк. Слабо улыбаюсь, вздёрнув бровью, и Фрея на мгновение теряется. – Знаешь, я хотел сказать тебе, что потерял дар речи, когда увидел твои глаза, но…

– Хорошо, что не сказал. Было бы так неловко и стыдно. Мне. За тебя, – Фрея растягивает губы в издевательской улыбке, а я сжимаю челюсть ещё раз.

Стерва. Она – грёбанная стерва, но… почему она меня так сильно заводит?

– Да, хорошо, что не сказал, – понижаю голос, слегка прищурившись. – А то ты бы тут упала в обморок от такого искреннего комплимента, – приподнимаю уголок губ в едкой ухмылке. – Тебе, наверное, нечасто такое говорят.

– С чего такие выводы? – равнодушно бросает Фрея и вскидывает брови, но я всё равно замечаю, что задел её своими словами. Считаю, это успех.

– Судя по степени твоей необоснованной агрессивности, у тебя давным-давно не было секса, – непринуждённо резюмирую, склонив голову набок, и наслаждаюсь тем, как лицо Фреи перекашивается от злости.

– Да пошёл ты к чёрту, кретин.

Фрея резко разворачивается, намеренно толкнув меня плечом. Её кофейные локоны развеваются, влепившись в мою грудь, и я на мгновение вдыхаю аромат сладких духов. Делаю глубокий вдох грудью, пропустив в лёгкие лучший из запахов, который я только встречал в своей жизни, но в тот же момент мысленно бью себя по лицу, как бы напоминая себе о том, с кем на самом деле имею дело.

– К твоему бывшему? Передам ему привет от тебя, малышка, – небрежно кидаю, закатив глаза, и очень надеюсь больше никогда не видеть Фрею в своей жизни.

Вижу приближающегося к нам паренька, с которым я уже успел познакомиться за несчастные полчаса пребывания в этом «прекрасном» заведении. Кажется, его зовут Эрик, и у него получилось не выбесить меня в первую секунду нашего общения.

Что ж, многообещающее начало крепкой мужской дружбы.

– Привет, я Эрик, – Эрик подходит ближе и протягивает руку девушкам по очереди. – Вильям, – он кивает, и я растягиваю губы в натянутой улыбке. – Я вижу, вы уже собрались. Прекрасно, – он осматривает меня и этих дьявольских отродий в юбках с совершенно человеческими именами.

– Зачем нам тут собираться вместе? – слышу в голосе Фреи миллионы, миллиарды ноток едкой претензии и начинаю злиться ещё сильнее.

– Сейчас подтянутся остальные. Вы пока познакомьтесь, пообщайтесь.

Эрик поворачивает голову, окинув взглядом холл. Замечаю на его шее татуировку с каким-то непонятным символом, похожим на змею. Моя симпатия к этому парню взлетает стремительно, почти до небес. Всегда мечтал о тату, но так и не решился.

– Зачем нам знакомиться и общаться?

Фрея вообще не теряет язвительности в голосе, и я, не выдержав, бросаю небрежное:

– Не хочешь нормально общаться, потому что не умеешь?

– Я, кажется, уже указала, куда тебе идти, – Фрея поворачивается ко мне лицом, и я вновь встречаюсь с ней взглядом.

Замечаю в нём что-то глубокое, проникновенное и грустное, и на секунду мне становится неловко, что я общался с ней… так.

А вдруг она просто защищается, а я нагнал на бедную девочку? Кажется, я и правда придурок.

– Познакомьтесь, пообщайтесь, потому что вам в одной группе ещё учиться. И не надо тут разборки устраивать в первый день, ладно? – серьёзно произносит Эрик и быстро отходит от нас, направляясь к толпе первокурсников.

– Господи, мы ещё и одногруппники. За что я так провинилась в прошлой жизни, что теперь таким жестоким способом вымаливаю грехи? – саркастично кидает Фрея, вздохнув шумно, с напыщенной скорбью.

– Слушай, Фрея, прости меня, ладно? – устало проговариваю, внезапно поймав во взгляде зелёных глаз едва заметное, но глубинное уважение. – Давай начнём всё с чистого листа. Меня зовут Вильям, а вас? – выгибаю бровь, приподняв уголок губ в самодовольной улыбке.

Сейчас она точно должна повестись на моё врождённое обаяние.

– Вильям… – Фрея растягивает губы в нежной улыбке.

Я же говорил. Рыбка клюнула. Осталось только насадить её на свой крючок для ловли добычи покрупнее.

– Да, Вильям, – мурлычу, опуская взгляд вниз по её лицу, и нахожу им её губы.

Только сейчас начинаю замечать, что она невероятно сексуальная, только вот из-за внешности или чего-то ещё?

– Очень приятно, Вильям.

Фрея склоняет голову набок и игриво улыбается, сбивая моё дыхание в ту же секунду.

Ух ты, она и такой может быть? Не только выносящей мозг стервой? Прикольно. Будь такой всегда, Фрея. Прошу. Может быть, мы с тобой даже разделим пару часов незабываемого (для меня точно, для тебя – не знаю) времени, наслаждаясь друг другом вовсе без одежды. Что думаешь?

– Меня зовут Фрея Миллз, – Фрея делает шаг ко мне, мягко дотронувшись пальцами до воротника моей рубашки. Предложение уединиться становится еще более актуальным, Фрея. Не глупи. – И я очень хочу…

Она наклоняется, приблизившись, и шепчет слова мне на ухо, едва касаясь губами моей кожи. Я в тот же миг понимаю, что сейчас мне нужно думать о чём-то совершенно не эротичном, чтобы мне не пришлось прятать свой стояк прямо тут, в холле, заполненном десятками студентов. Пока получается. Вроде.

– Чего ты хочешь? – с моих губ срывается хриплый шёпот, и я невольно прикрываю глаза, вновь почувствовав магический аромат её духов.

– Я хочу, чтобы ты нахрен оставил меня в покое, Вильям, и никогда больше со мной не разговаривал. Понял?

Язвительный шёпот пробирается в мои уши, и я снова дёргаю уголком рта, пока Фрея отстраняется от меня, вновь испепеляя меня внимательным, пронзающим взглядом.

– Кажется, из нас двоих секса давно не было как раз у тебя. Или ты всегда так часто дышишь?

Фрея дарит мне издевательскую улыбку, но в её дьявольских глазах я замечаю нотки глубокой нежности. Невольно слабо улыбаюсь, опустив взгляд вниз, а моя злость улетает куда-то совсем далеко, затерявшись в недрах моей внезапной, но невероятно внеземной тяги к этой загадочной девушке.

– Да, я уже забыл, как выглядит женская грудь. Не хочешь помочь мне и показать свою, чтобы я вспомнил? – улыбаюсь шире, и Фрея прищуривается, продолжая вглядываться в мои глаза.

– Вильям, специально для таких, как ты, снимают порно. Слышал когда-нибудь о таких фильмах интересных?

Миллз снова складывает руки на груди, но её губы сами по себе расплываются в нежной улыбке.

– Слышал. Может, снимемся вместе в таком фильме? – выгибаю бровь.

– Да иди ты, – Фрея смеётся, толкнув меня в плечо, и поворачивается ко мне боком, шагнув вперёд. – Я тебя уже посылаю в третий раз, когда ты наконец послушаешься?

– Я привык командовать, а не слушаться, – встаю за ней, просунув руки в карманы брюк.

– Что, правда?

Фрея разворачивается, глянув на меня с интересом. Смотрю вперёд, будто в упор не замечаю её хаотично бегающих по моему лицу огромных зелёных глаз, и, в конце концов сдавшись, растягиваю губы в самовлюблённой улыбке. Опускаю взгляд вниз, найдя её глазами. Замечаю, что она ниже меня на полголовы, и невольно мягко усмехаюсь.

– А тебя это интересует?

– Возможно. Я бы поспрашивала, чтобы потом найти кого-нибудь достойного в этой сфере, – Миллз отворачивается, вновь взмахнув кофейными прядями, но не отходит.

– Лучше меня тебе не найти, – шепчу ей на ухо, наклонившись вперёд.

– Ты уже забыл, как выглядит женская грудь. Уверена, ты и расположение чувствительных точек на женском теле тоже успел позабыть.

– Нет, об этом я помню всегда и везде, – делаю глубокий вздох, коснувшись губами затылка Фреи. Она вздрагивает, но не отстраняется. – Хочешь, докажу?

– Я вот всё понять не могу, – Миллз резко отходит в сторону, и я чуть не падаю, по инерции шагнув вперёд. – Ты вроде такой сексуальный, но подкаты у тебя кошмарные, – она складывает руки на груди, пронзив меня подозрительным взглядом.

– Прям уж кошмарные? – устало произношу, и Фрея пожимает плечами. – Подожди, я сексуальный? – растягиваю губы в довольной улыбке, тут же заметив во взгляде надменных зелёных глаз нарастающую панику.

– Ну, я не могу спорить с фактами, – Фрея отводит глаза в сторону, а я начинаю рассматривать еле заметный румянец на её щеках.

– Как мило ты смущаешься, – издевательски бросаю.

– Я не… – Фрея замолкает, закусив губу, и моя улыбка становится шире. – Забудь, – сухо добавляет, начиная осматривать холл.

– Ты тоже очень сексуальная, Фрея, – довольно протягиваю, шагнув к ней навстречу.

– Спасибо, но меня вовсе не волнует твоё мнение, – шёпотом отвечает Миллз, вновь растянув губы в едкой, но нежной улыбке.

Да как она это делает вообще?

– Фрея, пойдём, познакомлю тебя с руководителем драмкружка.

Не замечаю её подругу, подплывшую к нам совершенно неожиданно. Извините, я был слишком занят – смотрел в восхитительные глаза Фреи Миллз.

– Слава небесам, – иронично произносит Фрея, продолжая вглядываться в мои глаза. – А то этот разговор мне уже наскучил. Чао, Вильям. Попробуй не нахамить тут кому-нибудь другому. Вдруг, это будет девушка с тонкой душевной организацией, которая не выдержит твоих шуток про БДСМ-культуру? – Миллз отходит, наконец разорвав зрительный контакт.

– Я никогда не шучу, когда дело касается БДСМ-культуры! – кидаю ей вслед, чем привлекаю внимание стоящих рядом студентов. – Что? Правда. Это вам не шутки, – издевательски добавляю, вскинув брови, и краем глаза замечаю, как Фрея разворачивается, взглянув на меня.

– М-да, удачно ты влился в коллектив, Вильям, – Эрик подходит ко мне, подарив мне расслабленную улыбку. – Но я всё же плюсую про БДСМ-культуру. Тут и правда не до шуток, – губы Эрика расплываются в широкой самодовольной улыбке.

– Кажется, мы с тобой станем хорошими друзьями, Эрик, – довольно произношу, усмехнувшись, и вновь просовываю ладони в карманы брюк.

Устремляю взгляд на Фрею, стоящую в паре метров, совершенно адекватно беседующую с парочкой ботаников. И что она там забыла?

– Что у вас здесь произошло?

Глубоко вздыхаю, услышав вопрос Эрика.

– Да ничего особенного, мы немножко друг друга недопоняли. Всё уже нормально, – продолжаю пялиться на Фрею, внезапно заигнорировав первокурсниц, вьющихся рядом со мной и моим новым другом. – Могу я сказать кое-что странное, и если это будет слишком, обещаешь сообщить мне об этом? – на мгновение нахожу глазами Эрика.

– Ты понял, что тебе не нравятся девушки после стычки с Фреей и Альмой, и теперь тебе нравлюсь я? – он мягко усмехается, выгнув бровь.

– К сожалению, нет, вынужден тебя огорчить, – иронично проговариваю, искусственно погрустнев. – Я хотел сказать… – вновь устремляю взгляд на Миллз, оживлённо рассказывающую что-то одному из ботанов, и резко выдыхаю. – Я бы на ней женился. Серьёзно.

– Не она ли послала тебя несколько раз за сегодня уже?

– Она, – выгибаю бровь, приподняв уголок губ. – Но она, чёрт возьми, грёбанное совершенство.

– Да, странные у тебя кинки.

– Это ты мне так пытаешься сказать о том, что я сказал что-то стрёмное, или осуждаешь меня? Не понимаю, – наконец отрываюсь глазами от девушек и перевожу взгляд на Эрика.

– И то, и другое, – он разворачивается ко мне, заставляя меня повторить это действие за ним. Его карие глаза вспыхивают игривостью. – А мне больше по душе её подружка. Люблю блондинок. Мне кажется, они не такие стервы, как брюнетки.

– О, ты будешь удивлён, – вздрагиваю, вспомнив одну из своих бывших. Жуть.

– Неудачный опыт?

– Ещё какой, – чувствую единение душ с Эриком, вовсе не замечая приближающихся к нам девушек, на которых мы с ним пялились буквально несколько минут назад.

– Я жду подробностей, – Эрик складывает руки на груди, вскинув брови.

– Не знаю. Она была странная. Ей постоянно что-то не нравилось, – отвожу взгляд вверх, вспоминая свои очередные неудачные отношения. – А наш секс… тоже был каким-то странным, – нахожу глазами Эрика, заметив в его взгляде подлинную заинтересованность. – Это у неё были странные кинки. У меня ещё нормальные.

– Твоя история становится всё интереснее и интереснее.

Мы смеёмся, и к нам подходят Фрея и Альма, невольно став слушателями моего рассказа.

– Ну, и какие у неё были кинки?

– Она постоянно… – нахмуриваюсь, закусив губу, – она постоянно кусалась, чувак, понимаешь? Всегда. И когда… – растягиваю губы в двусмысленной улыбке, – и когда не надо было, тоже кусалась. Стопудняк, назло мне это делала. Смогла испортить лучшее из ощущений, которым может насладиться мужчина в своей жизни, – поджав губы, улыбаюсь сквозь боль, тут же словив нотки сочувствия во взгляде карих глаз.

– И правда неудачный опыт. Сочувствую, брат, – Эрик протягивает мне руку, и я пожимаю её с уважением.

– Боже, какие вы противные, – слышу едкие нотки в уже знакомом женском голосе и поворачиваю голову влево. – Всегда обсуждаете женщин в качестве сексуальных объектов?

– А ты типа за права борешься женские? – выгибаю бровь. – Или за равноправие?

– За равноправие, – твёрдо отвечает Фрея.

– Тогда поборись, пожалуйста, за наше право на хороший минет, – разворачиваю ладонь тыльной стороной вниз, и Эрик отбивает мне пять.

– Его ещё заслужить нужно, – Миллз склоняет голову набок, и уголки моих губ внезапно опускаются вниз. – Может, ты недостаточно старался? Не вымыл посуду до блеска? Или не протёр пыль? Может, ужин был невкусный?

– Я бы очень хотел заслужить минет от тебя.

Бросаю фразу в воздух, тут же посеяв неловкую тишину. Даже Эрик закусывает язык, поглядывая то на меня, то на растерянную Фрею, которая, кажется, теряется между состояниями «отвесить ему за пренебрежительное отношение к женщинам» и «показать, что значит заслужить минет от Фреи Миллз».

– Раск, ты самый настоящий придурок, – устало проговаривает Фрея и обхватывает себя руками, а от её разочарованного тона у меня проходит дрожь по всему телу. – Извините, – Миллз разворачивается, шагнув от нас в сторону.

– Фрея, подожди, – делаю шаг вперёд, и передо мной возникает Альма.

– Я её почти не знаю, но всё же настаиваю на том, чтобы ты оставил её в покое, – другая пара зелёных глаз прожигает в моей душе дыру, заставляя меня замереть на месте.

– Да я извинюсь только. Подумаешь, с кем не бывает, – небрежно кидаю, отодвинув эту защитницу в сторону, и догоняю Фрею. – Миллз…

Касаюсь её плеча. Фрея поворачивается ко мне лицом, продолжая обхватывать себя руками. Она больше не смотрит на меня с той игривостью и надменностью, которыми некоторое время назад я наслаждался вовсю. Только сейчас понимаю, что, кажется, я бы всё отдал, лишь бы она вновь надо мной подшутила. Она и правда, может, ведьма?

– Чего тебе? – Фрея поворачивает голову в сторону, нарочно избегая меня глазами.

– Я не… – от волнения сжимаю пальцы в кулаки.

Кажется, я впервые искренне разговариваю с девушкой.

Я мудак. Однозначно.

– Ты была права. Я не умею общаться с девушками. Извини меня, пожалуйста. Ещё раз, – слабо улыбаюсь, рассматривая досконально её лицо.

Не понимаю, что в нём такого особенного, но я бы хотел вечность любоваться её улыбкой.

А вот и ещё одна фраза в копилку фраз для закадрения очередной дурочки. Записывайте, пользуйтесь. Мне не жалко.

– Ты меня тоже извини, – Фрея опускает руки вниз, неуверенно найдя меня взглядом. – Я иногда бываю вспыльчивой.

– Иногда? – вырывается у меня с усмешкой, но я тут же ловлю осуждающий взгляд Фреи, поэтому спешно добавляю: – Да, иногда. Конечно. С кем не бывает, – растягиваю губы в неловкой улыбке.

– Ладно, пойдём. Там что-то начинается наконец.

Фрея смотрит за меня, прислушиваясь к звукам из холла, и, коснувшись моего предплечья, шагает в сторону.

– Это что такое? – едва слышно произношу, опустив голову вниз, а мои губы невольно расплываются в мягкой улыбке.

– Я тебе не рассказала, у меня тоже есть кинки, – так же тихо отвечает Миллз, повернув голову в мою сторону. – Мне вечно нравятся какие-то придурки. Понимаешь, в какое положение ты себя здесь ставишь? – она наклоняется, шепнув мне на ухо, а её пальцы на моём предплечье сжимаются.

– Замечательное, – улыбаюсь искренне, задержав дыхание. – Очень удачное.

– Невероятно удачное, – Фрея отстраняется, вновь вглядевшись в мои глаза. – Увидимся, Раск.

Миллз оставляет короткий поцелуй на моей щеке и отходит к толпе, сразу же влившись в компанию.

Опускаю руки в карманы брюк и провожаю её взглядом, приподняв уголок губ, пока в моей голове звенит моя собственная фраза:

– Она, чёрт возьми, грёбанное совершенство.

Бонус 2. Поездка в Осло

Вильям

Расставляю ноги шире, усаживаясь удобнее в комфортабельном кресле междугородного автобуса, и складываю руки на груди.

Не знаю, кому в голову пришла эта гениальная мысль о том, чтобы организовать поездку в Осло, когда нам всем тут нужно наконец-то начать заниматься дипломом (за месяц до сдачи, ага), но мы – люди свободные, и поддерживаем активный образ жизни.

Берём от жизни всё, так сказать. Наслаждаемся моментом. Живём сегодняшним днём. В кайф. Трактуйте этот поток формулировок как «делаем всё, лишь бы не писать диссертацию». Именно поэтому мы будем трястись шесть с лишним часов в арендованном нашими преподами автобусе, который медленно, но верно, приближает нас к родине нашумевшего пару лет назад сериала «Стыд».

Начинаю разглядывать свою компашку на ближайшие шесть часов этой весёлой поездки. Рядом сидит Эрик, печатая что-то в телефоне. Напротив – девчонки, Фрея и Альма, которые как будто тоже не больно горят желанием общаться, ибо Альма уже начинает конкретно засыпать, медленно прикрывая глаза (что безумно мило, между прочим), а Фрея устремляет задумчивый взгляд в окно, наблюдая за мелькающими деревьями.

В какой-то момент мне надоедает эта вечеринка для стариков, и я, резко приподнявшись, шумно вздыхаю, привлекая внимание Миллз. Встречаюсь с ней глазами, моментально ощутив внеземное притяжение к ней, продолжаю рассматривать её изумрудные глаза, и она, мягко улыбнувшись, наконец произносит:

– Что случилось?

Краем глаза замечаю, что даже Эрик оторвался от своего мобильного телефона, переведя взгляд на меня. Альма начинает шебуршиться, недовольно кряхтя, и я, небрежно усмехнувшись, внезапно широко улыбаюсь.

– Скучно как-то у нас тут, – кидаю взгляд на Альму, а она смотрит на меня устало, лениво. – Может, поиграем во что-нибудь?

– Ага, в карты, – Эрик игриво улыбается, – на раздевание, – прожигает сидящую напротив него Альму беззастенчивым взглядом, и Эрн с силой ударяет его ногой под столом. – Эй! – Ханссон кидает презрительный взгляд на Альму, а её губы расплываются в лисьей улыбке.

– На раздевание тут слишком народу много, поиграете в более уединённой обстановке. Вдвоём, – по-доброму улыбаюсь, но Эрн, походу, и вовсе оказалась не способна оценить мой невинный юмор.

Хорошо, что я сижу достаточно далеко от неё, и она не может до меня дотянуться. Целее буду.

– Я предлагаю… тоже в карты, но кто проиграет, обязан ответить честно на любой вопрос от человека из нашего круга.

– Раск, видел бы ты сейчас своё лицо, – слышу голос Фреи, уже раскладывая на столе игровые карты.

– Что, слишком красивое? – саркастически бросаю, найдя её глазами.

– Хитрющее, – Миллз дарит мне нежную улыбку, и я, не сдержавшись, улыбаюсь ей в ответ. – Опа, а мне везёт, – утыкается взглядом в свои карты, а я вытягиваю шею, будто пытаюсь взглянуть на них.

– Хорошие карты у тебя? Красненькие или чёрненькие? – прищуриваюсь, и Фрея отмахивается от меня, слегка усмехнувшись.

Первый раунд оставляем проигравшей Альму, что неимоверно сильно оскорбляет её, и она, отбросив карты на стол, скрещивает руки на груди, пронзая нас с Эриком подозрительным взглядом.

– Что ж, настала пора раскрыть все карты, дорогуша, – Ханссон растягивает губы в коварной улыбке, довольный своей же двусмысленной фразой.

– Валяй, – равнодушно кидает Альма, готовая к нападкам друга.

– А вот я не согласен, что отдуваться должна одна только Альма, – включаюсь в разговор, медленно раздвигая губы в удовлетворённой улыбке. – Ведь вы с Фреей были в команде, верно? – поднимаю голову, найдя глазами Миллз, и уже чувствую, как закипает кровь в моих жилах. – Значит, и Фрея должна ответить на вопрос. На мой вопрос, – прожигаю её взглядом, с каждой секундой возбуждаясь всё больше и больше.

– Мне кажется, вы жульничали, – Миллз подаёт голос, а я хитро улыбаюсь.

– Не докажешь.

– По твоему лицу всё видно.

– Не можешь оторваться, да? Всё смотришь и смотришь?

– А ты не можешь остановиться, да? Всё шутишь и шутишь, думая, что твои шутки для кого-то смешными оказываются?

Вместо ответа закусываю губу, ибо уже представляю, как бы я прижал Фрею к стене в туалете этого двухэтажного автобуса.

– Эрик, прошу тебя, ты первый, – продолжаю смотреть Миллз в глаза, и она едва заметно вздыхает.

– Альма… ты когда-нибудь целовалась со своим другом, который был для тебя действительно просто другом?

– Да.

Отрываю глаза от Фреи (с великим трудом) и, взглянув на Эрн, вижу в её взгляде нотки обеспокоенности.

– Хорошо, – довольно произносит Ханссон. – А что насчёт секса?

– Это уже второй вопрос, разве нет? – Альма приподнимает брови.

– Да. Но мы ведь здесь задаём провокационные вопросы, я просто решил тебя подготовить. Поцелуи – это неинтересно, – Эрик хитро прищуривается.

– Ну… – Альма подаётся вперёд, опустив руки вниз, – нет. Я не совмещаю дружбу и секс. Не понимаю, как люди вообще это делают, – иронично проговаривает, и я, едко ухмыльнувшись, кидаю короткий взгляд на Миллз. Закатывает глаза, а я, словно маленький мальчишка, вновь радуюсь, что вывел из себя девочку, которая мне так сильно нравится.

– А вот кое-кто, кого мы с тобой прекрасно знаем, успешно практикуют такого рода отношения. Не хотела бы тоже попробовать? – игриво спрашивает Ханссон, будто продолжая игру, но я замечаю в его взгляде особую заинтересованность.

Хотел бы, чтобы она попробовала такие отношения с тобой?

– Нет, – бесстрастно произносит Альма. – Некоторые люди просто не умеют отделять секс от чувств, – она слегка поворачивает голову в сторону Фреи, и уголки моих губ медленно опускаются вниз. – И я в том числе.

Неторопливо перевожу взгляд на лицо Фреи. Её аккуратные припухлые губы поджимаются, а зелёные глаза хаотично бегают по столику, на котором раскиданы игральные карты. Неужели она говорит про тебя?

– Моя очередь, – разряжаю обстановку, продолжая пялиться на Миллз, и она наконец поднимает на меня взгляд. – Фрея, у тебя когда-нибудь был секс в транспорте? – не замечаю, как вновь растягиваю губы в похотливой, но нежной улыбке, стóит мне задержать взгляд на Миллз.

– В личном или общественном? – Фрея закусывает губу, а я выгибаю бровь.

Да, стоило уточнить. Тоже сейчас вспомнила тот самый раз, Миллз, да?

– В общественном, детка, – игриво улыбаюсь, и Фрея отводит взгляд в сторону.

– Нет, не было, – отвечает, выдохнув.

– Интересно, – слегка прищуриваюсь, продолжая прожигать её взглядом.

В воздухе повисает неловкая пауза, которую тут же прерывает голос Альмы.

– Что-то как-то игра тоже не особо зашла, да? – саркастично кидает, вскинув бровь, а я прожигаю её недовольным взглядом.

– Просто надо ещё раз сыграть. Может, у вас в этот раз получится выиграть, – игриво произношу.

– Ой, нет. Вынуждена отказаться от столь весёлого времяпровождения.

Снова слышу в голосе Эрн едкие саркастические нотки и моментально прищуриваюсь. Что это с ней такое сегодня? Поджимаю губы, выражая этим жестом своё недовольство и осознание того, что я, оказывается, и правда попал в тусовку с какими-то стариками. Мельком смотрю на Фрею, а она лениво откидывается на спинку своего кресла, вперив взгляд в экран мобильного телефона. Не успеваю разочарованно вздохнуть, и вдруг слышу звук уведомления о пришедшем сообщении.

Фрея: А у тебя был когда-нибудь секс в общественном транспорте?

Удовлетворённо улыбаюсь, читая строки сообщения от Миллз.

Я: Я вроде не проиграл, чтобы отвечать на твои провокационные вопросы.

Фрея: Да брось, Раск. Уверена, ты ждал этого вопроса всю свою жизнь.

Моя улыбка становится шире.

Я: Был. Тебе правда интересно?

Фрея: Очень. Где?

Я: В самолёте.

Фрея: Охренеть.

Коротко смеюсь, обратив на себя внимание Эрика, но сам продолжаю испепелять заинтересованным взглядом экран своего мобильника. Уже хочу написать Фрее что-то по типу: «Хочешь поэкспериментировать и заняться дружеским сексом прямо в этом автобусе?», но не успеваю, ибо слышу её голос.

– Я в туалет, – Миллз блокирует экран телефона и переводит взгляд на меня.

Долго вглядывается в мои глаза. Нахмуриваюсь, ведь не понимаю, почему она решила так беспринципно начать меня рассматривать перед тем, как пойти в туалет, и вдруг вижу, как она слегка наклоняет голову набок, а её губы образуют лёгкую, но вызывающую улыбку.

Фрея встаёт на ноги, напоследок кинув на меня ещё один неоднозначный взгляд. Она уходит по направлению к первому этажу автобуса. Делаю тяжёлый вздох, следя за тем, как рука Фреи ложится на поручень, пальцы ловко обхватывают его, а ладонь наконец начинает медленно сползать по поверхности поручня вниз. С моих губ срывается ещё один отчаянный вздох, когда Миллз делает шаг вперёд, приподнимая руку, но, также не отрывая её от поручня, продолжает крепко сжимать его пальцами. Детка, я всё понял.

– Я в туалет, – широко улыбаюсь и начинаю уже приподниматься, перед этим словив один осуждающий взгляд зелёных глаз и один восхищённый взгляд карих.

– Может, тоже сходим? – Эрик вскидывает брови, похотливо улыбнувшись, и снова получает от разъярённой Альмы в колено. – Да понял я, ладно, – обидчиво добавляет, потирая место ушиба.

Сочувственно улыбаюсь ему и быстрым шагом следую вниз, за своей, только и умеющей что провоцировать, подругой. Заворачиваю за угол, увидев дверь в туалет, и неуверенно открываю её.

А вдруг я просто так сильно хочу её, что придумал все эти знаки?

– Миллз, ты зде…

Не успеваю договорить, и Фрея затаскивает меня внутрь, грубо схватив за воротник толстовки.

– А ты всё-таки не дурак, Раск, – шёпотом произносит, притягивая меня ближе к себе, а я хватаюсь за ручку двери и тяну её за собой.

– Ты когда-то в этом сомневалась?

Уже чувствую её губы на своих, прокручиваю защёлку, и снаружи, над дверью, загорается красный значок «Занято».

Да, занято. Двумя друзьями, которым стало слишком скучно в этой поездке, и они решили использовать туалет не по первому его предназначению.

Подхватываю Фрею за бёдра и шагаю вперёд, усадив её на небольшой столик, совмещённый с раковиной. Миллз резко выдыхает и обхватывает ногами моё тело, согнув их за моей спиной. Делаю ещё шаг и опускаю ладони на её шею, продолжая дарить её губам незабываемо-горячие поцелуи.

– Виль… – Обожаю, когда она так мягко проговаривает моё имя. – Тут ведь грязно везде, – её руки блуждают по моему телу, поднимая толстовку наверх.

– А ты типа не знала, что здесь грязно? – отстраняюсь от неё на секунду, скинув с себя кофту, и вновь изучаю руками её талию.

– Я догадывалась.

Коротко игриво улыбаюсь, приблизившись к ней, и оставляю влажный поцелуй на её шее. С её губ срывается тихий стон, а мои ладони скользят под ткань водолазки.

– И как сделать так, чтобы мне не было грязно? – Отодвигаюсь от Миллз, взглянув ей в глаза.

– Ваше Высочество не приемлет такого уровня загрязнённости в помещении для совершения полового акта? – за свои издевательства в очередной раз получаю злобный взгляд королевских зелёных глаз.

– А вдруг… мы не первые? Не думал об этом?

– Я вообще последние пять минут ни о чём не думаю, если честно. – Её губы расплываются в победной ухмылке. – Если ты будешь сверху… подойдёт? – устало произношу.

– Да, – мягко улыбается.

Обхватываю её руками, а она, словно кошечка, вытягивает выпрямленные руки вперёд, как будто обороняется. Замираю в одном положении, нахмуриваюсь, окидывая её непонятливым взглядом. Сгибает руки в локтях, опустив ладони на мои плечи, и неуверенно улыбается. Помогаю ей слезть и на какое-то время продолжаю держать её в объятиях, а она застывает на одном месте, заметно начав дышать чаще, и смотрит вперёд, не поднимая голову.

Дёргаюсь, отодвинув Фрею от себя, и делаю шаг к унитазу. Прикрываю крышку и присаживаюсь, и Миллз садится на меня сверху, коснувшись ладонями моей шеи. Смотрю в её глаза, ощущая непреодолимое желание поцеловать её, но… поцеловать не так, как обычно мы целуемся, а так, словно мы вновь превратились в подростков, которые только узнают, что это такое – по-настоящему полюбить.

Хотел бы я на долю секунды вернуться в детство. Когда ты не думаешь о будущем, когда тебе не нужно решать проблемы в одиночку, когда перед тобой открыт весь мир. Прикрываю глаза, чувствуя, как Фрея мягко двигается, то вверх, то вниз, и слушаю её прерывистые вздохи и мягкие стоны.

На секунду прикрываю глаза и слышу в голове звук выстрела. Вздрагиваю от внезапно нахлынувших на меня мрачных воспоминаний и неожиданно для Миллз вхожу в неё глубже, сорвав с её губ стон погромче. Несвязно бормочу что-то, прося её быть потише, и медленно перемещаюсь в бессознательное состояние, в котором меня волнует лишь глубина моих проникновений и сила прогиба женской поясницы.

Кто-то по ту сторону туалетной комнаты дёргает дверь ручки, но нас это вовсе не волнует. Поднимаю ладони вверх по её спине, она выгибается сильнее, прильнув ко мне всем телом.

Оставляю нежнейший поцелуй на её шее, вмиг осознав, что я, кажется, тоже не умею отделять секс от чувств.

– Виль, стать друзьями с привилегиями – лучшее решение, которое мы принимали вместе, – Фрея расслабляется и опускает руки вниз на мою спину, а её предплечья скользят по моим плечам.

– А я думал, наше общее лучшее решение было тогда, когда мы решили уйти с пары социологии, – растягиваю губы в едкой улыбке, однако в глубине души чувствую разъедающую пустоту.

– Это тоже, – Миллз мягко улыбается и двигается вперёд, склонив голову набок.

Мне кажется, что она хочет поцеловать меня, и я вновь прикрываю глаза, услышав в голове вой сирены скорой помощи. Снова вздрагиваю и, видимо, пугаю Фрею своей неоднозначной реакцией на её попытки сблизиться со мной, и она резко отстраняется, неловко закусывает губу и опускает взгляд вниз.

– Спасибо тебе за это, но нам пора, – Миллз быстро поднимается на ноги, поправив юбку на бёдрах. – Идёшь? – доходит до двери, дотронувшись до ручки.

– Ты иди, я сейчас приду.

Продолжаю сидеть и рассматриваю едва заметную взволнованность в её взгляде, которая появляется после моей фразы.

– Ок.

Миллз выходит, тихонько прикрыв дверь за собой. Лениво встаю на ноги и, натянув толстовку обратно, опираюсь нижней частей поясницы на столик. Приставляю пальцы к переносице и глубоко вздыхаю. Оттолкнувшись от мебели, разворачиваюсь и встречаюсь со своим отражением взглядом.

Выгляжу свежо. Только вот почему я вовсе не ощущаю себя так изнутри? Даже грузный взгляд и отсутствие каких-либо эмоций на моём лице не делает его менее прекрасным. Как же я устал. Чувствую себя заложником своего же образа. Самовлюблённый красавчик, бессердечный ловелас, неотразимый сердцеед. Девушки меня хотят, а парни хотят быть мной. Но что насчёт моих желаний? Кажется, я всего-навсего хочу научиться любить.

Хочу позволить себе привязаться. Хочу, чтобы во мне видели не только красивую внешность, но и глубокую душу. Хочу, чтобы девушка хотела не просто заниматься со мной сексом, но и нуждалась во мне, как в мужчине. Хочу быть мужчиной для той единственной.

Вновь прикрываю глаза, боясь увидеть ещё одну картинку из прошлого. Слышу крики матери, её судорожные всхлипы, голос полицейского: «Уберите ребёнка с места преступления», вижу руку отца, накрытого белоснежной тканью.

– Он перешёл кому-то дорогу. Ещё бы, был ведь самым влиятельным бизнесменом в Гамбурге. Говорят, он вообще никого не щадил. Слышал, он изменял жене и даже не скрывал этого. А она, бедняжка, теперь плачет, – вспоминаю голоса зевак, которые столпились вокруг места происшествия. – У него вроде ещё сын был… повезло же ему. Наследник такого состояния.

Повезло. Да, несомненно, мне безумно повезло.

С трудом открываю глаза, снова найдя ими своё отражение, и глубоко, шумно вздыхаю. Кажется, на мгновение мне становится легче, но это с лёгкостью может быть обманом. Так у меня уже было.

Натягиваю на своё лицо привычное для всех выражение похотливой надменности, растягиваю губы в удовлетворённой улыбке и наконец покидаю пределы этой туалетной комнаты, которая волей случая стала для меня моей личной исповедальней.

Бонус 3. Мой единственный

Фрея

Бегу по улице, находу поправляя постоянно спадающую искусственную шубу, которую я не удосужилась застегнуть, ведь считаю себя слишком крутой для этого. В левой руке держу подарки, спрятанные в упаковку разных ярких оттенков. Знаю, знаю, я довольно банальна – подарочная упаковка, а внутри такой же тривиальный подарок, но… вы бы видели магазины в канун Рождества. Больше похоже на боксёрский ринг – это практически игра на выживание с одной лишь целью: ухватить лучший подарок для любимого, друга или родителя, и при этом попытаться выжить.

Обычно я не такая безответственная, чтобы готовить подарки за день до своего отъезда. Но этот год выдался особенно тяжёлым. Я была вся в работе: поступление, основание драмкружка, постоянные репетиции, споры по поводу сюжетной линии, поиск актёров, и наряду с этой приятной занятостью – никому не нужные пары и бесячие преподаватели. Да, и такое тоже было.

Но мы опустим всё плохое, что конкретно раздражало и даже бесило меня в этом году, потому что впереди праздники! Веселье! Счастье! Ну, и всё такое. Чему там обычно радуются нормальные люди.

Решаю не думать о том, что меня так сильно бесит, но моё счастье длится недолго. В холле университета, в который я влетаю фактически со скоростью света, я влепляюсь в человека, у которого, по всей видимости, отшибло мозги из-за наступающих праздников, и он перестал ориентироваться в пространстве, накидываясь на безобидных девушек. Подарки выпадают у меня из рук, и я недовольно, с агрессией, кидаю:

– Какого чёрта?!

И только спустя мгновение поднимаю голову, встретившись взглядом с пронзительными карими глазами. Их обладателем, похоже, оказывается самый настоящий ангел, спустившийся с небес на землю, чтобы довести меня до самого крышесносного оргазма в моей жизни, чтобы оберегать меня, быть рядом и всегда-всегда поддерживать.

– Боже, простите, – он резко садится на корточки, а я замираю, отслеживая взглядом каждое его движение. – Мне так неловко. Я вас… не заметил, – ангел поднимает мои вещи, неуверенно протягивая их мне.

– Да ничего страшного, – мямлю, до сих пор пребывая в состоянии ошеломлённости, но внутри ликую, что мне удалось встретить этого потрясающе неуклюжего парня. – Вы верите в рождественское чудо?

– Нет, считаю, что это всё выдумки. Согласно науке, такого понятия как «чудо» вообще не существует. Всё уже давно предопределено, – небрежно усмехнувшись, кидает парень, и я дёргаю уголком рта.

М-да, похоже, он всё же не самый настоящий ангел, а самый настоящий занудный ботаник.

– Судьбой предопределено? – спрашиваю ради приличия, подхватив подарочные коробки в руках.

– О, нет. Судьбы тоже не существует. Это всё для тех, кто слишком глуп, чтобы осознать очевидное или сделать просчёты.

– Понятно. Ладно, удачи тебе. Тебе и твоей науке, – небрежно бросаю, развернувшись, и закатываю глаза, делая шаг вперёд.

И когда мне попадётся кто-нибудь нормальный?!

– Эй, подожди. – Выгибаю бровь, остановившись, и поворачиваюсь вполоборота. – Ты обиделась? Я ведь не специально, – кареглазый идиот дарит мне слабую улыбку. – Почти все люди склонны верить в чудо, потому что так проще. Так им не придётся принимать решения самостоятельно. Ну и тем более склонны… женщины. Это всё заложено генетикой. Женщины по определению думают меньше, чем мужчины, но… на то мы и нужны, чтобы принимать рациональные решения и поддерживать вас во всём.

На данный момент я не могу видеть своего лица, но мне кажется, что если бы я могла, я бы увидела, с какой стремительностью оно перекашивается. Ибо внутри моей грудной клетки происходит извержение вулкана ярости, смешанной с желанием опустить этого сексиста на колени и просить у меня прощения до тех пор, пока ты он не признает, что был неправ, ну, или хотя бы не поцелует каждый миллиметр моих роскошных сапог на высочайшем каблуке.

– А теперь послушай меня.

Разворачиваюсь к нему лицом, склоняю голову набок и уже готовлюсь к самому бомбезному монологу в своей жизни, но внезапно слышу знакомый женский голос, который моментально прерывает мои мысли.

– Фрея, вот ты где. Идёшь в столовую?

– Я… – поворачиваю голову, встретившись взглядом с подходящей ко мне Альмой, а мои пальцы сжимаются на подарочной упаковке. – Секунду, Альма, – поворачиваюсь обратно и вижу, что наглый парень уже успел убежать, пока я тут пыталась общаться с подругой. – Вот же чёрт, – выругавшись, вновь закатываю глаза и делаю шаг в сторону.

Кто бы сомневался, что этот придурок сбежит. И где только прячутся нормальные мужики?

– Что случилось? – по классике наслаждаюсь нежной улыбкой на лице Альмы, пока мы идём по направлению к столовой.

– Да так. Неважно уже. Парни сейчас просто жесть, – сжимаю челюсть, глубоко выдохнув.

– Может, ты просто не замечаешь того, кто совсем рядом? – Альма подмигивает мне, а я нахмуриваюсь, не в силах осознать, что именно она имеет в виду. – Уже не терпится узнать, что ты приготовила для меня, – кивком указывая на подарки в моих руках, Эрн бросает на меня хитрый взгляд и лихо разворачивается.

Она заходит в столовую, тут же приметив столик неподалёку. Замечаю сидящих за ним Вильяма и Эрика, что слишком уютно устроились на стульях рядом друг с другом. Они что-то оживлённо обсуждают, не обращая внимания на то, что мы с Альмой подходим ближе, оказавшись совсем рядом с ними.

– Ну, и какие у тебя планы на выходные? – Вильям закусывает губу и нахально улыбается. – Что-то уже наметил? Или работаем по старой схеме?

– Какой такой старой схеме?

Альма вклинивается в разговор, присаживаясь за столик к парням, а я, внезапно оробев, следую за ней, плюхнувшись на стул напротив Виля. Не смотрю на него, но чувствую его взгляд на себе, отчего становится ещё более неловко.

– Ну, знаешь, у нас с Вилем есть традиция, – Эрик одаривает Альму похотливой улыбкой, которую я вижу, когда всё же поднимаю глаза к его лицу. – Мы ходим в бар в выходной день или в пятницу вечером, когда там скорее всего тусуются девушки, которым просто необходимо в этот момент крепкое мужское плечо, – он прищуривается, а я начинаю стягивать с себя шубу, не спуская с него глаз. Что? Мне интересно стало. – Ну, или не совсем плечо, а кое-что другое, – Эрик выгибает бровь.

– Так, счётчик противностей увеличился на один сейчас, прямо в эту секунду.

Альма небрежно закатывает глаза, но в тот же момент одним элегантным движением откидывает волосы назад.

Какая она женственная и изящная. И почему только я не могу быть такой же?

– А Фрее, по-моему, понравилось. Она уже вон раздевается, – Вильям облокачивается на предплечья, наклонившись вперёд над столом, а я пронзаю его злобным взглядом. – Что? Не хочешь, чтобы я тебя палил?

– Дурак, – кидаю в него салфетку, и Раск уклоняется, засмеявшись с хрипотцой. – Невыносимый…

Замираю на секунду, рассматривая его ямочки на щеках и широкую голливудскую улыбку, но буквально на секунду, ведь уже мысленно бью себя по лицу, отвесив себе же смачную пощёчину.

Миллз, ты хотела найти себе кого-то нормального, а не бабника, которому вообще неважно, кому вставить. Соберись, твою мать!

Да, он красивый. Да, он забавный. Да, он смешной. Да, он заботливый. Да, он похож на того, о ком ты мечтала всю свою жизнь. Но чёрт тебя подери… он самый несерьёзный парень в твоём окружении, Фрея. Как можно совершать одну и ту же ошибку раз за разом? Мне уже было больно, когда я вступила в отношения с неправильным человеком. Я просто не могу позволить себе ошибиться вновь. Не могу.

– Ладно, пришло время подарков, – Эрик потирает ладони, в предвкушении разглядывая нас всех по очереди. – Кто начнёт?

– Я, потому что у меня очень мало времени, а подарков много, – тараторю, спохватившись. – Альма, ты знаешь, как много ты значишь для меня… – достаю маленькую коробочку, отложив остальные в сторону.

– Боже, это предложение руки и сердца. Надеюсь, мы с Вильямом станем свидетелями на вашей свадьбе?

Эрик манерно прикрывает рот ладонью, а Вильям снова усмехается, вынудив меня по очереди одарить каждого из них ненавистными взглядами.

– Да, обязательно, только после вашей свадьбы, – небрежно кидаю и закатываю глаза, возвращаясь взглядом к Альме, которая уже буквально умирает от ожидания.

– Виль, ты согласен? – шепчет Эрик, и я сильно поджимаю губы.

– Согласен. Неси кольцо. И не простое. Мне нужно самое дорогое. С бриллиантами, – слышу издевательские нотки в голосе Раска и начинаю злиться ещё сильнее.

– К чёрту, – психую, развернувшись обратно, и складываю руки на груди.

– Эй, а я-то тут причём? – обиженно бросает Альма, и я поворачиваю голову в её сторону, взглянув на неё с претензией. – Мой подарок… – задумчиво добавляет, прожигая взглядом драгоценную коробочку.

– Подарю тебе его без этих придурков рядом, – сквозь зубы проговариваю и отвожу взгляд в сторону.

– Ладно, Фрея, прости, – жалобно стонет Эрик, но я от его тона почему-то только больше начинаю злиться и шумно, показушно вздыхаю.

– Эрик, тут не так надо. Тут надо так.

Украдкой поглядываю на Виля, который, видимо, решил, что уже изучил Фреелогию за те несчастные полгода, что мы знакомы, и пытаюсь понять, правда ли это на самом деле.

– Детка, я купил тебе варежки. Такие же тёплые и пушистые, как ты сама, – Вильям протягивает мне белоснежные варежки, мягко, расслабленно улыбаясь, а я выгибаю бровь.

– Да уж, я-то самая тёплая на свете. Может, ты ещё назовёшь меня солнышком? – таю изнутри, стóит Раску вглядеться в мои глаза, и уже протягиваю руку к его подарку.

– Нет, так тебя называть пока рано, – бубнит себе под нос, но я не особо обращаю внимание на его слова, ведь уже вовсю щупаю свои новые перчатки, получая тактильный оргазм. Какие они мягкие… – Рыбка клюнула, – едва слышно шепчет Раск Ханссону, но я делаю вид, что не услышала.

– Как ты узнал, что мне нужны были варежки?

Приподнимаю брови, устремив вопросительный взгляд на Вильяма. Иногда мне кажется, что он читает мысли или вообще: обладает какой-то суперспособностью, ведь магическим образом всегда знает, что мне нужно, что я хочу услышать или сделать и в чём я нуждаюсь в данную секунду.

Ещё один пункт, который я проклинаю в мыслях, ведь каждый грёбанный раз всё заканчивается одной и той же мыслью: «Неужели мне нравится Вильям Раск Паульсен?»

– Джентельмены всегда угадывают желания дам.

Раск растягивает губы в расслабленной улыбке, а я склоняю голову набок, глянув на него пристально, прищуренно, подозрительно. Вильям закусывает губу, на секунду отведя взгляд вниз. Голубые глаза вновь возвращаются к моим, и я выгибаю бровь, добивая его окончательно.

– Ладно! – устало бросает Виль, и мои губы расплываются в победной ухмылке. – Я никогда не видел, чтобы ты в них ходила. Плюс ты всегда ходишь с засунутыми в карманы ладонями. Я сделал вывод, что тебе холодно, – Раск поджимает губы. – Зима в Швеции только началась, поэтому они тебе точно пригодятся, – он небрежно взмахивает рукой, как будто отмахивается от своей собственной заботливости. – Ну вот. Хотел быть загадочным мачо, угадывающим желания женщин, а получилось… как обычно, – невесело резюмирует, вскинув брови.

– А получилось так, что я, кажется, влюбляюсь в тебя, Раск, потому что никто никогда ещё не был таким заботливым и внимательным по отношению ко мне, – проговариваю в мыслях, а в реальности лишь прожигаю его взглядом, не произнеся ни слова. – Понятно. Ну, ладно, тогда я подарю тебе твой подарок. Ответно, – вздрагиваю и тут же опускаю голову вниз, коснувшись самого большого подарка среди всех остальных. – Держи.

Протягиваю Вилю продолговатый предмет, упакованный в красивую рождественскую упаковку. Он с интересом забирает у меня свой подарок, обхватив его обеими руками. Глупо улыбаюсь, наблюдая за тем, как Раск нахмуривается, рассматривая подарок снаружи, но не открывает, будто боится узнать правду.

– Что там? – Вильям трясёт вещицу у себя в руках, но по-прежнему не срывает с неё упаковку.

Интересно, он всегда такой медлительный, когда нужно избавить что-то от верхнего слоя упаковки? Я ведь сейчас не одна подумала о кое-чём другом?

– Открой и посмотри, – усмехаюсь его железной логике и опускаю руки вниз, зажав их коленями.

– Хорошо, доверюсь тебе.

Раск аккуратно рвёт подарочную упаковку, потихоньку раскрывая свой подарок. Закусываю губу, вытянув шею, и слежу за тем, как постепенно оголяется содержимое внутри упаковки. Вильям медленно растягивает губы в широкой самодовольной улыбке, а затем выгибает бровь, проскользнув взглядом по своему подарку. Мне кажется, его дыхание даже немного сбивается, неужели… неужели я настолько умело выбираю подарки? Нужно будет взять на заметку.

– Ну что там? Показывай давай.

Альме уже не сидится на месте от нетерпения, Эрик тоже пытается заглянуть за упаковку, но Вильям будто выжидает момента или просто любит помучать.

В таком случае мой подарок ему подойдёт в самый раз.

– Я не знаю, какие ты используешь, надеюсь, такой у тебя ещё нет, – отвожу взгляд в сторону, смутившись непонятно от чего, ведь сама подарила ему самую настоящую кожаную плеть из секс-шопа.

Вы бы видели глаза продавцов, когда я сказала, что выбираю подарок другу на Рождество… Семейный праздник… Во мне ни капли приличия.

– Нет, стека у меня ещё нет.

Вильям откидывает упаковку на пол, приподняв плётку в воздухе. Его ладонь начинает скользить вверх, а пальцы крепко сжимают стержень. Невольно закусываю губу, представляя себе то, как он обычно использует такие вещи в постели, наказывая плохих девочек за неподобающее поведение.

– Как ты вела себя в этом году? Надеюсь, что плохо. Потому что в таком случае у меня есть для тебя подарок. Подарок для плохой девочки.

Чёрт, надо прекратить представлять себя в роли плохой девочки, которую накажет Виль…

Нет, это уже будет не Вильям. Это уже будет господин Паульсен. Твою же мать…

– Спасибо, Фрея, – надменно кидает Виль, коснувшись пальцами наконечника плётки. Кидает надменно или мне только кажется, потому что я уже минут пять представляю его в роли господина? – Я как раз такую хотел. А ты как узнала, что мне нужна была именно такая плётка?

Раск кладёт стек на стол, найдя меня глазами, и игриво улыбается, выгнув бровь. Дыши, Фрея, дыши. Вдох, выдох.

– Дамы всегда угадывают желания джентельменов? – вскидываю брови, нежно улыбнувшись. Вильям дарит мне нежную улыбку в ответ, слегка прищурившись.

– Господи, а ты можешь… можешь убрать её со стола? – неуверенно спрашивает Альма, и я вдруг вспоминаю, что мы здесь не одни. Интересно, давно?

– А тебя, что, смущает БДСМ? – вызывающе спрашивает Эрик, впившись заинтересованным взглядом в лицо Альмы.

– Меня вообще ничего не смущает, Ханссон, – равнодушно проговаривает Эрн и закатывает глаза. Почему мне кажется, что она врёт? – Моя очередь, – Альма быстро переводит тему, выбрав один из подарков, пока Раск с довольной физиономией убирает со стола плётку. – Раз уж мы начали с Вильяма, то вот. Получите и распишитесь, – она протягивает ему подарочный пакет.

– Ох, я весь в подарках, чувствую себя двенадцатилетним Вильямом на одно рождественское утро, – издевательски кидает и растягивает губы в наглой улыбке, но голубые глаза выдают Раска с потрохами: такого искреннего, по-детски счастливого огонька я в них ещё никогда не замечала. Как мило, он любит сюрпризы. – И что там? Наручники? – Виль выгибает бровь, а я невольно мягко улыбаюсь.

– Нет. Лучше, – недовольно отвечает Альма.

– Лучше? Сертификат в секс-шоп?

Вильям раскрывает упаковку и достаёт рождественский белый шарф с красными вкраплениями и рисунками… оленей. Закусываю губу, сильно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться прямо здесь и прямо сейчас. Даже не знаю, что забавляет меня больше всего: то, что такой шарф вообще никак не соотносится со строгим стилем Раска или то, что мне кажется, что это подарок с намёком.

Хотя, если бы это был подарок с намёком, то скорее именно я подарила бы ему такой шарф. С оленями. Так сказать, с его сородичами.

– Даже не знаю, что сказать. – Закрываю рот рукой, поставив локоть на стол, и продолжаю с наслаждением прожигать взглядом гениальный подарок Альмы. – Я польщен, – Раск набрасывает шарф на себя, небрежно бросив концы вниз. – Теперь я тоже не замёрзну этой зимой, – голубые глаза встречаются с моими, и я глубоко вздыхаю. – Спасибо, Альма. Это прекрасно. Можно тебя поцеловать? – Виль переводит взгляд на Альму, а она коротко смотрит на меня. Вскидываю брови, непонимающе разглядывая свою подругу.

Она, что, мысленно спрашивает у меня разрешение на поцелуй от Раска? А почему? Неужели уже всем понятно, что я… Нет. Ведь я не…

– Ну, конечно, – неуверенно кидает Эрн, ещё раз глянув на меня, но я вижу её взгляд краем глаза, ведь уже минуту рассматриваю красивейший стол в столовой.

Вильям приподнимается, нависнув над столом, и оставляет мягкий поцелуй на щеке Альмы. Вновь опускаю глаза вниз, уткнув кулак в щёку, и делаю вид, что мне стало скучно. На самом деле в моей груди пылает разрастающийся костёр необузданной ревности. Или всё же старой доброй ярости? Да, ярости. Остановлюсь на этом варианте.

– А я поцелуй не заслужила, – звучно вздыхаю, издевательски ухмыльнувшись. – Тебе, что, шарф с оленями понравился больше, чем плётка?

– А ты ревнуешь? – лицо Вильяма озаряет самодовольная улыбка, от которой меня уже тошнит.

– Нет. Я бы всё равно не согласилась, – смотрю в голубые глаза, надеясь на то, что их обладатель не умеет читать мысли.

– Я поэтому и не стал даже спрашивать, – Раск задерживает взгляд в моих глазах, проникая в глубины души, а я позволяю ему это делать. – Решил не тратить ни твоё время, ни своё, ни ребят в том числе, – добавляет как-то грустно, или мне только кажется?

– Ладно, проехали, – равнодушно кидаю, переведя взгляд на Эрика. Лишь бы ни секунды больше не смотреть на Вильяма. – Давайте закончим с этим побыстрее. Мне ещё сегодня в аэропорт ехать.

Моя фраза отдаёт холодностью, которая моментально сеет за нашим уютным столиком флёр недосказанности и даже какого-то непонятно откуда взявшегося чувства вины. Но я почему-то начинаю злиться, может, из-за общения с Раском, может, из-за стресса перед полётом, а может, по какой-то совершенно иной причине, которая мне вовсе неведома. Вы случайно не знаете, в чём тут дело?

Я оказываюсь чертовски права, когда говорю, что моя фраза навевает неопределённое настроение за нашим столиком. Ибо сразу же после неё ребята невесело начинают обмениваться оставшимися подарками, уже без особого энтузиазма раскрывая их и благодаря друг друга. Когда мы наконец заканчиваем и распихиваем подарки по карманам, Эрик говорит, что подгонит машину поближе к университету, и, пожелав мне счастливого Рождества, благополучно удаляется.

Прямо перед тем, как он уходит, мелькает шутка о том, что он не сможет отвезти меня в аэропорт, потому что я ему не так сильно нравлюсь, а я отвечаю, что как-нибудь переживу. Альма уходит вслед за Эриком, но перед этим целует меня в щёку, желая прекрасной дороги, и ещё раз благодарит меня за серёжки, на которые я потратила почти половину своей стипендии, но решилась на это, ведь знала, что она безумно их хочет.

Остаюсь наедине с Раском, у которого до сих пор висит забавный шарф на шее. Встаём из-за стола практически одновременно, и Вильям шагает вперёд, просунув ладони в карманы брюк.

– Значит, поедешь домой отмечать Рождество?

– Да. А так неочевидно было, что я поеду домой отмечать Рождество? – улыбаюсь, засунув руки в карманы шубы, и натягиваю её на себя сильнее.

– Очевидно. Я просто не знал, как разговор начать, – Вильям закусывает губу, а я делаю мягкий вздох, на секунду потерявшись в ощущениях.

Нет. Это его стандартная схема. Показаться ранимым, чувствительным, чтобы я в нём растворилась, а он в будущем смог бы меня использовать, как ему захочется. Пытаюсь изо всех сил не вестись на эту игру, где Вильям сыграет роль прекрасного принца, а я – глупой дурочки, которая в него влюбилась.

– Понятно, – дёргаюсь, прогнав последнюю противнейшую мысль в своей голове, и вновь делаю глубокий вздох. – А ты как будешь праздновать Рождество и Новый год? С Эриком в клубах? – вскидываю брови, но уже давно не улыбаюсь.

– Не знаю. Нет, – Раск пожимает плечами. – Я бы хотел хоть раз отпраздновать этот семейный праздник в кругу семьи, но мой семейный круг ограничивается моей мамой, которой постоянно не до меня, – небрежно выпаливает Виль, тут же поджав губы. – Извини. Тебе, наверное, это вообще неинтересно. И ты опаздываешь в аэропорт…

– Хочешь, отпразднуем вместе? – едва слышно произношу, неуверенно найдя его глазами.

– Это как? – губы Вильяма расплываются в слабой улыбке, но в глаза возвращается надменный огонёк. – Предлагаешь мне поехать с тобой? Вот так сразу знакомиться с твоей семьёй? Прости, я пока не готов выходить на такой уровень в наших отношениях, – издевательски добавляет, но его плечи заметно расслабляются, опустившись вниз.

– Я тоже к нему не готова, болван, – закатываю глаза, мягко усмехнувшись. – Я могу… позвонить тебе. Как только пробьёт двенадцать, – закусываю губу и начинаю хаотично бегать глазами по лицу Раска.

А вдруг он скажет что-то тупое, по типу: «Так хочется позвонить мне, да?» или «Не можешь провести и минуты без меня рядом, пусть даже по телефону?» Какая я дура! Надо было сказать:

– Ну, что же, не грусти тут. А я потопала в аэропорт и к своему любимому папочке, у которого всегда есть время на меня и на мою пустую болтовню.

Надо было держаться в образе жестокой стервы до конца. Да что же со мной не так?!

– Ты правда сделаешь это для меня? – Виль приподнимает брови, окатив меня удивлённым взглядом.

– Ну… да, – отвожу глаза в сторону, съёжившись ещё сильнее.

– Буду ждать твоего звонка, – Раск мягко улыбается, но буквально через мгновение прокашливается и опускает голову вниз. – Мы с ребятами хотим заехать в одно заведение. Посидеть, пообщаться, выпить, покурить кальян. Не поедешь с нами?

– Я не… – замолкаю, снова закусив губу. Боже, и почему я так волнуюсь? – Я не успею. Как-нибудь в другой раз, – растягиваю губы в улыбке, стараясь спрятать намертво засевшее в глазах отчаяние. Чёрт!

– Жаль. Ладно, Миллз, увидимся после праздников.

Вильям касается моего плеча, и по моему телу будто пробегает заряд электрического тока. Размыкаю губы, невольно судорожно выдохнув. Раск одаривает меня ещё одной официальной улыбкой и шагает в сторону, намереваясь уйти после столь красивого прощания. Резко оборачиваюсь, кинув ему вслед:

– Ты правда считаешь меня тёплой и пушистой? – Вильям успевает сделать ровно один шаг от меня, но разворачивается, услышав мой голос, и вопросительно начинает меня разглядывать. – Когда ты подарил мне варежки, ты сказал, что я пушистая, – чувствую, как пульсирует кровь в висках, а дыхание заметно учащается, но продолжаю: – Это одна из твоих очередных фраз, на которые мне сразу нужно забить, или ты правда так думаешь?

– Правда так думаю, – даже не раздумывая, отвечает Раск.

– Ты неправ. Я не такая, – едва слышно произношу, опустив взгляд вниз.

Не знаю, почему я вдруг решила поспорить с Вилем по этому поводу, но в один момент мне захотелось, чтобы он не строил этих иллюзий вокруг меня и моего образа. Я правда не умею быть нежной, изящной, женственной. Нет, я не считаю, что все девушки должны быть такими, просто… наверное, такие девушки чаще нравятся мужчинам, нежели такие, как я. И мне бы не хотелось, чтобы кто-то думал, что я будто бы являюсь той, кем на самом деле не являюсь.

Мне бы хотелось, чтобы меня видели именно такой, какая я есть. С изъянами, с несвойственной женщинам стойкостью, а иногда даже грубостью, с твёрдым характером, с желанием развиваться и быть лидером.

И я горжусь настоящей собой. А, возможно, просто не позволяю себе быть слабее, ведь вместе во слабостью приходит уязвимость. А где любовь – там и уязвимость.

Может быть, поэтому я до сих пор не позволяю себе любить?

– Миллз, я не так давно тебя знаю, но я более чем уверен, что ты такая, – Вильям шагает вперёд, вновь приблизившись ко мне на опасно близкое расстояние.

– А я знаю себя уже двадцать два года. С чего ты сделал такие выводы?

– Ни с чего. Я просто чувствую, – Раск приподнимает уголки губ в расслабленной улыбке.

– Так себе аргументация. Факты против твоих чувств, – складываю руки на груди, окинув Вильяма подозрительным взглядом. Он мягко усмехается, прищурившись.

– Счастливого Рождества, Фрея.

Вильям наклоняется, коснувшись обеими руками моих плеч, и оставляет долгий нежный поцелуй на моей щеке. Задерживаю дыхание, на секунду прикрыв глаза, и поворачиваю голову. Мои губы касаются его щеки, и я, не совладав с эмоциями, накидываю руки на его шею, притягивая Раска к себе. Вильям делает ещё один шаг вперёд, обхватив меня руками, и с силой прижимает моё тело к своему.

– Счастливого Рождества, Вильям, – сквозь вздох выдавливаю, уже вовсю наслаждаясь его парфюмом. – Ты вкусно пахнешь, – отстраняюсь, невольно бросив взгляд на его губы. – Что за духи?

– Называются «Как привлечь внимание цыпочек».

Изо рта Раска снова вылетает идиотская шутка, но я всё равно мягко усмехаюсь, растянув губы в нежной улыбке.

Стоп, мне… мне, что, понравилась его шутка?! А вот теперь мне точно, похоже, мозги отшибло. Или всё дело в том, что…

– Забавно, – неуверенно выдаю, отпустив его из объятий. – Ладно, жди звонка. Если я не буду слишком пьяной и не забуду, – опускаю взгляд вниз, в экран мобильника, и начинаю вызывать такси.

– Тогда я сам тебе позвоню. Но я точно буду пьяный. Надеюсь, ты не против, – Вильям вновь просовывает ладони в карманы брюк, отшагнув назад.

– Не против. Я не твоя девушка и не твой лечащий врач, – небрежно констатирую этот очевидный факт и прикладываю телефон к уху. – Увидимся, Раск.

Машу рукой, как будто говорю: «Да иди уже, мне не до тебя», и Вильям, коротко кивнув, разворачивается и медленно уходит на улицу. Провожаю его взглядом, и когда он наконец исчезает в проёме двери, с облегчением выдыхаю.

Господи, а когда я начну вести себя как взрослый человек?

– Слушаю, – слышу в динамиках голос Альмы и шумно вздыхаю ещё раз. – Фрея, что случилось?

– Альма, мне нравятся его идиотские шутки, – невесело резюмирую, продолжая прожигать взглядом входную дверь.

– Ты вообще о чём?

– О Раске и о его дебильных шутках. Которые мне нравятся, Альма. Понимаешь? – присаживаюсь на край стола, закинув голову назад. – Это ведь значит только одно…

– Давай поговорим чуть-чуть попозже? Я в баре, тебя плохо слышно, – только сейчас замечаю на фоне громкую музыку и множество чужих мне голосов.

– Не парься. Мы больше не будем это обсуждать. Извини, что отвлекаю, – равнодушно произношу и, почувствовав вибрирование телефона, смотрю на уведомление. – За мной приехала машина. Желаю тебе хорошо повеселиться, – сбрасываю звонок, забираю свои вещи и уверенным шагом иду к выходу из университета.

* * *

Просыпаюсь в гостиной отца. Видимо, празднование Рождества удалось настолько, что я уснула прямо на диване под включённый телевизор.

Натягиваю лёгкий плед повыше, нехотя возвращаясь в настоящий мир из сказочного мира грёз. Иногда мне хочется остаться там навсегда, но реальность каждый раз возвращается, выбивая дверь ногой.

Интересно: какой из миров в действительности лучше?

– Проснулась уже?

Быстро поворачиваюсь на другой бок, услышав голос Вильяма.

Неужели я до сих пор сплю?

– Голова болит, наверное… – задумчиво бормочет Раск и подходит ближе, держа в руках бумажный стаканчик. – Ты вчера столько выпила. Я вообще не понял, что на тебя нашло, – он мягко усмехается, присаживаясь на колени перед диваном, и протягивает мне стаканчик. – Возьми. Когда я ходил на пробежку, купил тебе твой любимый кофе. – Приподнимаюсь, забирая у него из рук горячий напиток, и по-прежнему молчу, потеряв дар речи. – Солнце, всё хорошо? Ты не выспалась? Как себя чувствуешь?

Вильям касается моей ладони, склонившись надо мной, и дотрагивается губами до моего лба. Чувствую, как кожу покалывает холодный металл, и опускаю голову вниз, взглянув на руку Раска. На его безымянном пальце красуется обручальное кольцо. Быстро перевожу взгляд на свою руку, тоже заметив на ней обручальное кольцо, только с ярчайшим бриллиантом.

Что за… что за чертовщина?!

– Ты настоящий?

Внимательно рассматриваю его с головы до ног, пытаясь понять: я сейчас в реальности нахожусь или продолжаю сладко дремать.

Если всё же второй вариант, я готова никогда не просыпаться.

– У тебя точно температуры нет? – Вильям выгибает бровь, но в его глазах я вижу искреннее замешательство.

– Я не знаю. Я сплю? Как ты здесь… – не договариваю, всё-таки решившись попробовать кофе на вкус.

Чёрт подери, это и правда мой любимый кофе. Но откуда парень, с которым я знакома всего полгода, знает о моих предпочтениях? И почему он находится в доме моего отца? И когда мы, к чёртовой матери, успели пожениться?

Нет, это точно сон. Точно.

– А ты забыла?

Раск садится на диван, заведя руку через моё тело, и его предплечье касается моего бедра. Вздрагиваю от неожиданности, отодвинувшись от него, а Виль нахмуривается.

– Да что с тобой такое? Сначала ты забываешь, что мы по возможности празднуем Рождество и Новый год с Генри и Элеонорой, а теперь боишься моих прикосновений, – его голубые глаза настороженно бегают по моему лицу, видимо, пытаясь найти признаки шизофрении. Да я сама не знаю, в чём тут дело, дорогой мой. – Фрея, я переживаю.

– А я ещё больше переживаю, Виль. Я вообще не понимаю, что здесь происходит, – ставлю стакан с кофе на журнальный столик, устало взглянув на Раска. – Сейчас я прозвучу, как типичный герой из типичного фильма про путешествия во времени, но… какой сейчас год?

– Две тысячи двадцать седьмой, – брови Вильяма ползут вверх, а губы расплываются в натянутой улыбке.

– Стоп. Что? – свожу брови к центру, нехило напрягшись.

Что он только что сказал? Две тысячи двадцать седьмой год?! Да это же…

– Да это же семь лет спустя после… – проговариваю мысли вслух, вперив взгляд куда-то в сторону.

– Семь лет спустя после?

– Семь лет спустя после нашего знаком…

Не договариваю, вглядевшись в голубые глаза, которые, оказывается, за все эти годы стали для меня по-настоящему родными. Потихоньку вспоминаю то, как мы стали друзьями с привилегиями, как открывались друг другу, шагая друг к другу маленькими шажочками, как допускали идиотские ошибки, как боялись полюбить, но в результате однажды решились и сделали друг друга самыми счастливыми людьми на этой планете.

Вспоминаю то, как он сделал мне предложение, вспоминаю нашу свадьбу, вспоминаю медовый месяц, вспоминаю каждую шутку, каждый вздох, каждое касание, каждый тёплый вечер, каждое невероятно нежное слово, каждый мягкий поцелуй, каждую жаркую ссору и каждое такое же жаркое примирение…

Смотрю в голубые глаза и не могу поверить, что я забыла о том, что произошло за эти семь лет, проснувшись после слишком яркого сна-воспоминания.

– Наверное, мне надо бросить пить, – продолжаю смотреть Раску в глаза, и он медленно растягивает губы в самодовольной улыбке, от которой меня тошнит вот уже семь лет подряд. – Я знаю, что сейчас будет шутка. Давай избавим друг друга от неловкой паузы, которая повиснет после неё, потому что она как обычно окажется совершенно неудачной? – тянусь к стаканчику и подношу его к носу, вдохнув сладкий аромат малины и ванили.

– А ты как обычно оказываешься невероятно нежной словно только что распустивший бутон тюльпанов и невероятно мягкой, прямо как шёрстка пушистенького котёнка, – саркастически произносит Виль, прослеживая взглядом за моими жалкими попытками протрезветь с помощью его подарка, который в очередной раз оказался для меня слишком актуальным.

– Но ты любишь меня именно за это, – опускаю стакан вниз, подняв взгляд к его лицу. – За то, что я не такая.

– Ты такая, Паульсен. Сколько раз я ещё должен тебе это повторить?

Вильям наклоняется, приблизившись ко мне вплотную, и я на мгновение теряю бдительность. Раск пользуется моментом и выхватывает кофе у меня из рук.

– Эй! – пытаюсь забрать своё сокровище обратно, но мой муж не позволяет мне этого сделать.

И почему я только вышла за него замуж?!

– Я бы хотел сейчас быть этим стаканчиком. – Нахмуриваюсь, непонимающе разглядывая Вильяма, и он закусывает губу. – Его касаются твои губы… – поэтично добавляет, заставляя меня мягко усмехнуться.

– Твои подкаты стали ещё более кошмарными, ты знаешь об этом? – касаюсь воротника толстовки Раска, притягивая его к себе. Он практически падает на меня сверху, тут же проскользнув взглядом на мои губы.

– Я бы весь хотел быть этим стаканчиком, понимаешь, да? – игривый тон сопровождается выгнутой бровью, что означает одно – в дело вступает двусмысленность. – Я весь, значит, мой член тоже, – Вильям оставляет дерзкий поцелуй на моих губах, но я отталкиваю его от себя.

– Ты серьёзно? Будешь говорить о том, как хотел бы, чтобы я коснулась губами твоего члена в доме моего отца? – говорю с претензией, но всё равно улыбаюсь любовно, наблюдая за тем, как Раск наклоняет голову набок, прожигая меня нежным взглядом.

– Я способен удивлять, – мой муж ставит мой кофе на столик и выпрямляется. – Ладно, пора уже вставать. Распаковывать подарки и делать вид, что мы ещё можем радоваться рождественскому утру словно дети малые, – Виль опускает ладони на колени, взглянув на меня с интересом.

– Мой лучший подарок – это ты, – мягко выдыхаю, чувствуя внутри разливающееся тепло от осознания истинности своих слов.

– И ты ещё говоришь мне, что у меня кошмарные подкаты?

Раск издевательски улыбается, и я ударяю его по плечу. Начинает смеяться, засранец, тогда в дело вступают ноги. Моё колено касается его спины. Вильям, не выдержав, резко разворачивается, перехватив мою ногу, и прижимает её к своему телу. Обмякаю в его недообъятиях и глубоко вздыхаю.

– Взаимно, Паульсен, – Вильям нависает надо мной, до сих пор придерживая мою ногу. Обвиваю его шею руками, прикусив губу. – Счастливого Рождества, солнце.

Его губы касаются моей щеки, оставляя на ней нежный поцелуй, а я прикрываю глаза, вновь вдохнув до боли знакомый аромат мужчины, который успел стать для меня самым родным на всём белом свете.