Читать онлайн Берег. Свернуть горы бесплатно

Предисловие

Лондон, 2001 год

— Вот и встретились, куколка, — до боли знакомый голос Сергея режет, как по горлу ножом.

Он снимает повязку мне с глаз и вынимает кляп изо рта. Мы на заднем сиденьи его роскошного автомобиля.

— Как же давно я мечтал об этом, — его черные глаза жадно ощупывают мое тело.

Машина несется по знакомой дороге в пригород Лондона. Леса в той стороне темные, густые. Кричи, не кричи. Скорость приличная, двери заблокированы и Сергей более не удерживает меня. Понимает, что я уже не сбегу.

— Куда мы едем на этот раз? — одаряю бывшего жениха презрительным взглядом. — Хочешь, чтобы я ещё станцевала тебе?

— Тварь, какая же ты, Юленька, тварь, — он достает пистолет и поглаживает его пластиковую рукоять. У Роберта такой же "глок", и я мечтательно сглатываю. Вот только как забрать его в свои руки. — Не знаю, насчёт танцев, но то, что пошли последние часы твоей жизни, это факт. Ты не умрёшь просто так, нет. Я слишком долго шёл к тебе. Так что молись, шлюха.

— В моей жизни был только один мужчина. Поэтому назови меня как-нибудь иначе. А то даже не цепляет. — бравирую я: «Плохо, что он хочет просто убить меня. Значит, я должна нанести удар первой».

— Так мы это исправим, — усмехается Сергей. — Дурное дело не хитрое.

— Прямо здесь? — иду ва-банк и спускаю с плеч лямки платья так, что обнажается грудь. Набухшая от молока, она выглядит еще более привлекательно. Дома остался двухмесячный малыш. Материнский инстинкт шепчет: «Порви врага как волчица».

— Покажи себя всю, — Сергей тяжело сглатывает, под брюками набухает здоровый бугор. Я смотрю на бывшего жениха, вложив во взгляд всю похоть мира, но он не знает, какие мысли сейчас кружат в моей голове. Одной рукой Сергей расстегивает пуговицу и дергает молнию на брюках.

Я опираюсь коленом на сиденье и медленно подбираю юбку. Сергей прислоняется к дверце автомобиля, но не сводит с меня дуло пистолета.

— Снимай белье.

— Я не могу, Серёженька, и юбку держать, и раздеваться.

— Хочешь поиграть со мной? — он придвигается ко мне и, схватив одной рукой за горло, втягивает в рот мой сосок. От омерзения у меня сводит скулы, но я хочу, чтобы возбуждение окончательно заслонило ему разум. Наигравшись с грудью, Сергей садится и одной рукой тянет вниз тоненькую бретельку моих трусов, потом другую. Жадно он проникает пальцами в мою плоть, и, отбросив пистолет к заднему стеклу, с рычанием дергает меня на себя за тонкую ткань платья. Одной рукой хватаю брошенное оружие, снимаю с предохранителя и всаживаю в живот Сергею пулю.

— Тормози, скот, — кричу водителю, приставив пистолет к его шее…

Машина вылетает на встречную полосу. Едва увернувшись от двух легковушек, чудом проскользнув мимо третьей, автомобиль летит в кювет.

1999 г

Декабрь 1999 года

Пересадка на рейс Мюнхен — Лондон задержалась. Мало того, что время отлета перенесли на два часа, так еще и Юлин паспорт долго рассматривали на таможенном контроле. Она до последнего не верила, что ее выпустят из России, и поэтому сейчас, в Германии, измученное операциями и тяжбами сердце ее билось, как раненная птица.

«Спокойно, дорогая! Ты летишь на собственную свадьбу, — успокаивала Юля себя. — Скоро станешь леди Фаррелл и начнешь жизнь с чистого листа. Компромат на тебя сгорел в камине. Нужно было взять немного пепла, кинуть в шампанское на Новый год. Всего-то месяц остался, а там и до арок, увитых розами, рукой подать. Мой львенок во фраке и я, вся в белом, у алтаря…» Рослый тощий немец с бесцветными глазами на сером листе шлепнул печать и вернул ей документ.

Юля окончательно успокоилась, только когда самолет набрал высоту и взял курс на Лондон. Чем дальше становилась Россия, тем на душе становилось спокойнее, и болтовня Роберта отвлекала ее от грустных мыслей. Юля склонила голову на его плечо и отключилась под ровный гул двигателей. В последнюю ночь перед отлетом из Петербурга она так и не уснула: вспоминала, как познакомилась с Робертом, и старалась объяснить логически, откуда взялись у нее и взбалмошного английского репортера и общие друзья, и общие враги? Что за силы привели его в лес, когда она, спасаясь от преследования, чуть не погибла во время грозы? Юлю мучал вопрос: смогла бы она простить Громова — свою первую любовь, если бы не встретила Роберта. И тут же спрашивала себя, а как бы она нашла Громова, не появись Роберт? Как будут делить ее внимание отец и сын Фарреллы? Ведь Эдвард, наверняка, не просто так выложил целое состояние за ее свободу. Те три дня, когда он решил сделать Юлю не то любовницей, не то женой из памяти вряд ли сотрутся, но и ангелы имеют право на ошибку.

— Джу, кофе будешь? — Услышала она сквозь сон.

Юля открыла глаза и прижала ладонь Роберта к своей щеке.

— Как сладко спится на твоем плече. — Она погладила короткий ежик его каштановых волос.

— Я изнываю от желания, — прошептал он. — Впервые в жизни так рвусь домой. Даже не верится, что нам больше никто не помешает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сплюнь, — рассмеялась Юля.

— Что?

— Примета такая. Выпусти меня прогуляться.

Юля проскользнула мимо Роберта и Эдварда в проход и направилась в хвост самолета.

Краем глаза она заметила человека, которого узнала бы из тысячи и хотела видеть сейчас меньше всего. Стараясь не привлекать его внимания, она отвернулась и, дойдя до конца коридора, юркнула в туалет. Юля прижалась спиной к стене и постаралась унять дрожь.

— Твою ж налево! Только Конни мне не хватало для полного счастья!

Прикрыв глаза, Юля вспомнила раннее июньское утро того дня, когда Саня исчез из ее жизни. Она бесцельно бродила по набережным, пока не свели мосты. Дойдя до середины моста Лейтенанта Шмидта, Юля перебралась через перила и бросилась в воду. Черная бездна холодной Невы поглотила ее. Словно тысячи иголок впились в тело. Ноги свело судорогой. Вода залила уши, нос, рот. Юля начала задыхаться, и сознание её помутилось.

— Bist du wach, du Verrückte?[1] — Кто-то давил ей на грудь и прокуренным голосом ругался на языке, похожем на немецкий. Юля открыла глаза и увидела незнакомое загорелое лицо мужчины.

Ее трясло от холода.

— English! A little! [2]— простучала она зубами.

Незнакомец помог ей подняться в узком проходе и поманил за собой. Юля огляделась и прислушалась: «Качает будь здоров. Яхта, что ли?» Она вошла в небольшую уютную каюту, отделанную красным деревом.

— You wait right here[3], — бросил незнакомец через плечо и вышел.

Юля стояла посредине, не решаясь сесть. Она немного согрелась, и когда незнакомец вернулся с рубашкой и пледом, рассмотрела его получше. Высокий, статный, ухоженный, болтает не по-нашему. Немец! Каре седых волос, морщины. Ему точно за пятьдесят. Но подтянутый и одевается по молодёжной моде. Видно, тот ещё неугомон.

— Take that wet dress off[4], — он сунул ей вещи и стянул с себя мокрую майку. — Я не очень знать русский. Разодевайся!

Незнакомец повернулся и, продемонстрировав красивый рельеф загорелой спины, перечеркнутой грубым шрамом на правой лопатке, вышел.

Юля села на пол, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она не слышала даже, как вернулся ее спаситель. Выплакав все слезы, она растянулась на ковре и продолжала беззвучно всхлипывать. Когда она наконец затихла, немец окликнул ее. Юля подняла голову и села на пятки. Мужчина оказывается давно наблюдал за ней. Он сидел на диване, курил и пил коньяк.

— Зачем ты спас меня? — непонятная злость волной накрыла ее. — Я не хочу больше жить!

— Ты глупая девочка, — усмехнулся немец, — но очень красивая. Даже сейчас.

Юля, пошатываясь, встала, и незнакомец поднялся ей навстречу. Он смотрел на Юлю свысока и, как ей казалось, с издевкой. Неожиданно для самой себя она дала ему пощечину, вторую, от третьей он увернулся. Юля нападала, незнакомец защищался, но не отвечал. На его лице появилась загадочная улыбка. Наконец, он поднырнул под Юлю, легко перекинул через плечо и вынес на палубу. Не раздумывая, бросил Юлю за борт. Она ушла под воду, но вскоре вынырнула. Незнакомец облокотился на перила и с улыбкой смотрел на нее. Первым желанием Юли было развернуться и плыть к берегу, но она смерила наглеца убийственным взглядом и расхохоталась. Немец кинул ей спасательный круг.

С тех пор началась их сумасшедшая дружба. Конни, так звали ее нового знакомого, оказался настоящим экстремалом и отличным организатором. Он поставил эксклюзивное эротическое шоу, отведя в нем Юле место примы. С гастролями они прокатились по всей стране, собрав отличный гонорар. Но шоу оказалось только ширмой для теневой деятельности Конни, и танцами дело не ограничилось. Юля стала его ученицей и помощницей во всем. Она научилась стрелять и драться на ножах, водить машину не хуже Шумахера. Психологические тренировки научили ее сохранять нордическое спокойствие даже под дулом пистолета. Юля вписывалась в любые авантюры Конни, сначала надеясь погибнуть, а затем просто из-за нехватки адреналина. Так она прошла своеобразную школу выживания. Юля относилась к Конни как к другу. но он надеялся на большее. Иногда, распив бутылку дорогущего коньяка после хорошей сделки, они могли немного пошалить, но не более. Юля не возражала против любовниц Конни, и он спускал пар на них. Спустя два года творческий союз распался. Конни спешно собрался в Германию и настаивал на свадьбе, а Юля пошла в отказ. Он стоял перед Юлей на коленях, обещал манну небесную, но она осталась непреклонной. Конни уехал, но их знакомство еще долго аукалось Юле, о чем она старалась не вспоминать. Иногда, в рутине обыденной жизни, она подумывала найти своего старого доброго приятеля. И вот, пожалуйста, они летят в одном самолете. Но сейчас Юле уже не хотелось, чтобы Конни узнал свою боевую подругу. «Роберт не переживет этого. Бедный мой львенок».

[1] Bist du wach, du Verrückte? (нем.) — очнулась, сумасшедшая?

[2] Английский! Немного! (англ.)

[3] You wait right here (англ) — жди здесь, я сейчас вернусь.

[4] Take that wet dress off (англ) — сними с себя мокрую одежду.

Глава 1

Раздался стук в дверь. Юля вздрогнула.

— Джу! — От звуков любимого голоса мурашки бросились в рассыпную по телу. — С тобой все в порядке?

Юля открыла дверь и вышла.

— Мой львенок потерял меня?

В глазах Роберта прыгали бесенята. Он втолкнул Юлю обратно, прижал к стене и поцеловал в губы.

— Ты с ума сошел? — шептала она, не давая ему задрать юбку.

— Всегда мечтал это сделать в самолете. — Роберт развернул Юлю лицом к умывальнику и прикусил ей плечо. — Ну пожалуйста, Джу!

— С тобой не так просто оставаться леди…

— Хочу тебя до одури!

— Ладно, только быстро! — Юля, опасаясь встречи с Конни, готова была до посадки не выходить из туалета.

Все произошло быстрее, чем она ожидала. Когда через пару минут раздался стук в дверь, Роберт уже застегивал ремень, а Юля наспех приводила одежду в порядок.

— Джу, ты — прелесть! — пропел Роберт ей в затылок, когда они шли по проходу между кресел. Место Конни пустовало, и подозрение кольнуло сердце.

Когда они подошли к своим местам, Юля увидела, что старый знакомый мило беседует с Эдвардом. Ретироваться было некуда.

— Мистер Кляйн, разрешите вам представить моего сына Роберта и его невесту, — улыбнулся Эдвард. — Джулия, Роберт! Это мистер Кляйн. Он обознался, и мы разговорились.

Юля помнила этот взгляд. Конни так смотрел, когда она выполняла опасные трюки без страховки. Очередная дилемма грозила потопить Юлины надежды, как айсберг «Титаник»: с одной стороны, Юля поклялась ничего больше не скрывать от Роберта, с другой, очень уж хотелось начать жизнь с чистого листа. Но этот, убеленный сединами, но начисто лишенный такта, скелет из шкафа решал теперь за нее.

— Джулия! — воскликнул Конни. — Это ты?!

— Рада видеть вас, герр Кляйн, — Юля сразу установила дистанцию. — Дорогой, познакомься, мы с этим господином работали вместе. Сколько лет прошло!

Она повернулась к Роберту. На его лице застыла вежливая улыбка, но взгляд настороженно перебегал от нее к Конни и обратно.

— Герр Кляйн, это мой жених, Роберт Фаррелл.

Роберт протянул руку и сухо поздоровался. Подошла стюардесса и попросила всех занять свои места. Конни протянул Юле визитку.

— Я лечу в Лондон на гастроли. Будет желание посетить мое новое шоу, позвоните. Буду рад возобновлению нашей дружбы.

Кляйн откланялся. Юля прошла к окну на свое место, чувствуя затылком обжигающий взгляд жениха. Быть может, и хорошо, что они сейчас так затейливо провели время.

— Это тот самый загадочный немец? — Роберт приподнял бровь.

Эдвард тоже с интересом уставился на Юлю.

— Да, помнишь, я говорила тебе о Конни? — Она с облегчением вспомнила, что рассказывала о нем Роберту в день помолвки. — Работали вместе. Ничего личного.

— Я так и подумал. Что между вами может быть общего? — Роберт взял ее руку, поцеловал каждый палец и повернулся к Эдварду: — Он ей в отцы годится.

Фаррелл-старший метнул гневный взгляд на сына, который так и не простил ему, что он чуть не увел у него невесту, и тихо спросил:

— Не хитри, Джулия. Видно без лупы, что этот человек до сих пор влюблен в тебя. Уверен, он делал тебе предложение.

— Я не любила его, а он хотел перевести наши отношения в другое русло. И, честно говоря, за два года я устала от него и его сумасшедших идей. — Юлю смущало спокойствие Роберта. — Львенок, ты не сердишься на меня?

— За что? За шлейф из покинутых мужчин? — улыбнулся он и, помолчав, добавил: — Нет, любимая. Я просто уже боюсь совершить какую-нибудь непростительную ошибку и оказаться в их списке.

— Не говори так.

— Ладно, — он потрепал ее по коленке, — я понимаю, тебе, наверное, самой эта встреча, как чайке педали. Ты в норме?

— Спасибо, любимый, — вздохнула она с облегчением. — Все в порядке, просто я переволновалась немного.

— Если честно, я тоже. Но немного раньше. В питерском аэропорту.

— А ты-то с чего? — Юля удивленно подняла брови.

— Я впервые усомнился в Малыше. Мне показалось, что он уговаривал тебя остаться. Я уверен в тебе на все сто, но все равно напрягся.

Она загадочно улыбнулась закрыла глаза и потерлась затылком о подголовник.

— Я угадал? Он пытался? — вальяжность в момент слетела с Роберта. — Я укушу тебя сейчас. Колись, давай, раз начала.

— Что я начала? — возмутилась Юля, открыв глаза. — Если мне не изменяет память, я не произнесла ни слова.

— У тебя на лице все написано.

— Нет, Роб. — Тайну неясных для нее самой отношений она решила оставить при себе. — Малыш, действительно, и твой, а теперь и мой хороший друг. Он не пытался меня удержать, мы просто прощались. Навсегда. К тому же это была бы попытка остановить взлетающий самолет сачком для бабочек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И все-таки он пытался.

Эдвард сидел с видом погруженного в чтение человека. Уголки его губ подрагивали, и краем глаза он явно наблюдал за ней и сыном. Наконец он не выдержал и расхохотался, закрыв лицо журналом.

— Очень смешно, невесту из-под носа, который раз чуть не увели, обхохочешься, — проворчал Роберт.

— До этой поездки, я считал, что у моего сына чисто английский темперамент. — Эдвард сунул журнал в сетку стоящего впереди кресла. — Но, честно говоря, уже пытаюсь вспомнить, не было ли у нас в роду итальянцев.

— Это русская кровушка разыгралась, — подмигнула Эдварду Юля. — Хотите расскажу вам одну притчу?

— Она у нас еще и сказочница, — кивнул Роберт отцу. — Не заскучаем с ней.

— Я уже давно это понял.

— Эта притча носит больше поучительный характер, господа хорошие! — Юля собралась с мыслями и взглянула в иллюминатор на вспененные белоснежные облака. — Однажды два монаха возвращались в свой монастырь. Их путь лежал через небольшой ручей. На берегу они встретили красивую девушку, которая боялась замочить сарафан. Тогда один монах подхватил ее и перенес на другую сторону, затем невозмутимо продолжил свой путь, перебирая четки. И только у ворот монастыря его спутник не выдержал и спросил: «А как Господь посмотрит на твой поступок, мы ведь дали обет не прикасаться к женщине?» Монах прищурил глаза и, глядя вдаль, произнес: «Брат мой, обрати свой взор к себе. Ту женщину я оставил у ручья, а ты несешь её до сих пор».

Роберт надул щеки и выдохнул:

— Я понял тебя, дорогая! Просто та «девушка у ручья» просила найти работу в Лондоне. Я люблю Саню как друга, доверяю ему всецело и подумывал предложить на первое время место в доме отца. Хороший телохранитель еще никому не мешал.

Юля растерянно взглянула на Эдварда, улыбка растаяла на ее губах, как снежинка в ладони: "Что за шахер-махер? Чтобы я не говорила, он прекрасно знает, что Саня влюблен в меня. Острых ощущений захотелось? Я ими уже сыта по горло". Фаррелл-старший бросился ей на помощь.

— Это всего лишь планы, Роберт говорил что-то, но мне не нужен телохранитель, — заполнил он неловкую паузу. — А вот тебя я хотел бы видеть почаще. Надеюсь, мой сын не спрячет тебя за семью печатями.

— Спрячу. От тебя в первую очередь, — Роберт послал сердитый взгляд родителю, отчего тот хмыкнул в кулак и поспешил снова уткнуться в журнал.

Юля поправила воротничок белой рубашки Роберта и как бы невзначай провела пальцами вдоль шеи. Он прикусил губу и глубоко вздохнул. Их пальцы переплелись, глаза встретились. Молчаливый диалог всегда стоил самых красивых слов.

Вскоре стюардессы загремели тележками и запахло общепитом. После обеда Фарреллы заказали коньяк, а Юля кофе. Эдвард сделал первый глоток и обратился к сыну:

— Друг мой, ты не забыл наше правило? Покидаем очередную страну — переходим на родной язык. За спиной уже Германия, а мы все говорим по-русски. Принцесса, — Эдвард по-английски обратился к Юле, — сначала будет немного сложно, но это необходимо. Ты принимаешь наши правила?

— Я теперь с вами, значит, и правила одни на всех, — сложила она абракадабру из английских слов, неохотно оторвав взгляд от Роберта. «Только не думайте, что кто девушку кормит, тот ее и танцует», — усмехнулась она про себя

* * *

В динамиках зашуршало и пилот объявил по-английски, растягивая гласные, что самолет скоро совершит посадку в аэропорту Хитроу. Юля вздохнула с облегчением «Неужели мы скоро останемся вдвоем? Даже не верится».

На таможне Юля несколько раз ловила на себе лукавый взгляд Конни. У них существовал свой язык жестов, и она послала его на нем к чертям собачьим. Конни возвел глаза к небу и дал знак, что есть дело на миллион, и он ждет ее звонка. Багаж получили достаточно быстро. Эдвард препоручил его специально обученному человеку. Аэропорт превосходил размерами родное Пулково, а множество бутиков манило кричащими вывесками брендов. Чужая речь гудела вокруг пугающим многоголосьем, и Юля крепче вцепилась в рукав Роберта. Возлюбленный погладил ее пальцы, прошептав: «Скоро будем дома».

На выходе Фареллов подловили папарацци. Защелкали фотоаппараты. Эдвард ответил на несколько вопросов. Роберт сначала отмахнулся, но затем заговорщицки подмигнул Юле, обнял ее и повернулся к камерам. Она выдала дежурную улыбку, опасаясь что количество «случайных» встреч после репортажа могло возрасти.

Мужчина с отменной выправкой и в форменной одежде с гербом, который Юля однажды видела на халате Эдварда, подошел к ним, как только репортеры отстали.

— С прибытием! — поздоровался он почтительно. — Прошу вас на паркинг.

Два чудесных автомобиля: черный элегантный «Бентли» и серебристый спортивный «Астон Мартин» поджидали их на парковке. Из последнего вышел водитель, поклонился Фарреллам и принялся укладывать чемоданы в багажник.

Эдвард повернулся к Юле, момент расставания настал: «А ведь я могла бы прилететь в Лондон с ним. Какое счастье, что он нашел в себе силы вернуть все на круги своя. Мой синеглазый ангел, не смотри так на меня».

Фаррелу-старшему никто не давал его возраст. В свои пятьдесят пять Эдвард выглядел лет на десять моложе. Умный, пронзительный взгляд синих, как у сына, глаз, с лучистыми морщинками в уголках, с первого дня знакомства действовал на нее, как шестой коктейль «Секс на пляже». Этот хирург сжимал ее сердце не только на операции, возвращая с того света. Он продолжал держать его в своих руках до сих пор. Высокий, подтянутый, стоял он сейчас перед ней, перекатываясь с пяток на носки, и загадочно улыбался. Черное пальто, кашне, отутюженные стрелки на брюках, начищенные до блеска ботинки — мистер элегантность и эталон идеального мужчины. Но Роберт стал центром ее мироздания, без него жизнь казалась бессмысленной, а время замирало.

"Центр мироздания" шлепнул ее ниже поясницы и прервал их молчаливый диалог нетерпеливым: «Поехали!»

«Как они похожи на свои авто», — мелькнула у Юли мысль, и Фаррелл-старший тут же прочитал ее:

— На чем поедешь? Выбирай, — в голосе его звучала тоска.

— Она уже выбрала, — пробубнил Роберт, открыл дверь машины и сунул на заднее сиденье сумку с ноутбуком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— С нетерпением жду тебя в гости, — Эдвард обнял Юлю, и она задержала дыхание. Аромат его парфюма дурманил разум не меньше, чем Фаррелл-старший.

Юля посмотрела на него. Его откровенный взгляд смущал. Им Эдвард однажды уже лишил ее остатков разума и сорвал последние запреты. В тот день Роберт бросил Юлю, поддавшись козням и наущениям русского приятеля Фаррелла-старшего. Она в отчаянии чуть не шагнула из окна, второй раз в жизни лишившись любимого человека. Волна мести и ненависти к сыну, уступила место волне страсти и благодарности к его отцу. Юля провела руками по широким, ладным плечам Эдварда и кровь прилила к ее щекам: "Вряд ли я забуду губы, что так жадно терзали мой рот. Ты трижды подарил мне не только жизнь, но и томительные ощущения. Это походило на сумасшествие, неистовство, безрассудство, но чуть не убило все то прекрасное, что ожило в душе, когда я позволила себе полюбить Роберта. Так что, сорри, старина.

Юля уперлась в грудь Эдварда ладонями. Он, тяжело вздохнув, выпустил ее из объятий и обратился к сыну:

— Постарайтесь завтра приехать, — голос его, как всегда, оставался ровным, но уголки губ дрожали, а правая рука неустанно сминала перчатки с самого выхода из терминала. — Иначе меня съедят мои милые сестрицы.

— Мы позвоним, — лаконично ответил Роберт и повернулся к водителю, пригнавшему его машину: — Колин, передай ключи мисс Джулии. Я хочу, чтобы она сама отвезла нас домой.

Юля еще не очень хорошо понимала быструю английскую речь, но, когда Колин передал ей ключи, до нее дошел смысл слов Роберта. Возлюбленный с вызовом посмотрел на нее.

— Немного экстрима, Джу? — в глазах его разгорелся азартный огонь.

— Тебе, правда, этого хочется? — сладко проворковала Юля и добавила лилейным голоском: — Надеюсь, это чудо застраховано?

— Э, постой, ты о чем? — рассмеялся он, распахнув перед ней дверь.

— Я никогда не гоняла на праворульной спортивной машине, — щурясь, промурлыкала она.

Роберт хлопнул ее ладонью ниже поясницы.

— Дикая кошка, спрячь когти и не гони. Нам ехать от силы полчаса.

— Скажи, что я не сплю. — Юля плюхнулась за маленький удобный руль, окинула взглядом датчики и втянула в себя запах нового кожаного салона. — Мечта, а не машина! Слишком много потрясений для одного дня.

— Не больше чем всегда, — Роберт подмигнул ей, устраиваясь на сиденье рядом. — По крайней мере, с того момента, как мы встретились.

Он показал, как отрегулировать зеркала, нюансы управления и ввел в поисковую строку навигатора «Итон-Сквер».

— Погнали! — Роберт пристегнул ремень.

— Что это было в аэропорту? — Юля летела по трассе, упиваясь послушностью автомобиля и идеально ровной дорогой. — Я имею в виду журналистов.

Роберт закрыл глаза ладонью, и ямочки выступили на щеках.

— Нас с тобой точно штрафанут! Отвезу как-нибудь тебя на побережье, погоняешь.

— Уговорил, — Юля неохотно сбавила скорость. — Рассказывай.

— Рассказывать, собственно, нечего. Это светская хроника. Мы с отцом в зоне их внимания. У нас очень трепетно относятся к отпрыскам знатных фамилий, ну и сфера нашей деятельности также вызывает определенный интерес. Хотя встречали они не нас, звезда экрана наверняка должна была прибыть. А мы, можно сказать, подвернулись под руку. Завтра наше фото появится в прессе, — совсем мальчишеская улыбка озарила лицо Роберта. — Я буду потерян для общества как перспективный жених. А тебе высший балл.

— За что?

— За выдержку и самообладание, — нараспев произнес он и добавил, опередив навигатор: — На развилке направо, дорогая.

— Чувствую, здесь нам тоже скучать не придется.

— Не переживай, — Роберт потянулся, — английские леди контролируют свои гормоны, в отличие от горячих русских парней.

«За английских леди я переживаю меньше всего», — вслух Юля этого не произнесла. — Слушай, я впервые в Лондоне, а ты мне голову морочишь своими бабами. Лучше расскажи, куда мы едем?

— Слушаюсь, ваше высочество, — Роберт откашлялся и сделал серьезное лицо. — Итак, вам предстоит поселиться в моем скромном жилище в самом красивом районе Лондона — Белгрейвия, что находится в Вестминстере. Рядом Челси, Букингемский дворец и Гайд-парк.

— Букингемский дворец, — Юля лукаво улыбнулась, — я что-то слышала. Там у тебя тоже родственники?

Роберт потрепал ее за ухо:

— Дразнишься? Между прочим, первый дом в районе был куплен графом Эссексом, после чего приобретать недвижимость на Белгрейвии стало модным, — рассказывал он.

— Роб, ты следуешь моде? — снова поддела Юля жениха, англичанина от макушки до шнурков на ботинках.

— Нет, дорогая! Я так устаю в командировках, что в Лондоне мне хочется тишины и покоя, а этот район отвечает всем моим требованиям. Тем более теперь, когда у меня появилась ты.

— Квартира рядом с Букингемским дворцом — дорогое удовольствие.

— У нас все недешево, — лаконично заметил Роберт.

* * *

Юля любовалась Лондоном из окна. Величавый двухэтажный красный автобус неспешно катил по правой полосе, вот вдалеке заалели три телефонные будки. Строгие дома высились по обе стороны дороги, а прохожие, кутаясь в куртки и пальто, спешили по своим делам. Конечно, родной Петербург навсегда остался в ее сердце, но этот город, так же как когда-то Роберт, с первого взгляда показался ей старым добрым знакомым. Юле захотелось остановиться, выйти из машины и закричать: «Я люблю тебя!» Чуть не проехав на красный свет, Юля переключилась на дорогу и вслушалась в рассказ синеглазого экскурсовода. Роберт тем временем уже вещал о Вестминстерском аббатстве и здании Парламента. Вскоре они прибыли на Итон-Сквер.

— Тормози. — Роберт выключил навигатор.

Узкая улочка тянулась вдоль четырехэтажного дома с арочными окнами и белыми колоннами. Первый этаж, выкрашенный в пастельно-кремовые тона, контрастировал с кирпичной кладкой остальной части здания. По другую сторону улицы раскинулся парк с деревьями, растерявшими листву к концу ноября. Юля вышла из машины и застыла в изумлении:

— Ты здесь живешь?

— А что, у тебя и на Итон-Сквер есть знакомые? — поддел ее Роберт и, забрав из безвольно раскрывшейся ладони брелок от машины, вложил туда связку ключей от квартиры.

— Я думала это музей.

— Скромное обаяние буржуазии, не более того, — сыронизировал Роберт и достал вещи из багажника. — Вперед принцесса!

Под козырьком с колоннами к двум арочным дверям из черного дерева с витражными стеклами и чугунными причудливыми решетками вели четыре отполированные мраморные ступени. По бокам крыльца стояли черные прямоугольные кадки с туями, наверху козырька висел фонарь на цепи, а на стене отливал бронзой домофон.

— Открывай быстрее, Джу!

— Здесь так красиво! — Юля оглянулась на парк. — А окна сюда выходят?

— Я тебя сейчас покусаю! Открывай! — взмолился Роберт.

Юля поднесла пластиковый кружок к домофону и отворила дверь, пропустив вперед жениха, увешанного сумками и чемоданами.

В светлом холле располагалась стойка портье, пара диванчиков, лифт и лестница из мрамора, выстланная бордовым ковром.

— Здравствуйте, мистер Фаррелл! — Высокий рыжеволосый молодой человек лет тридцати бросил быстрый цепкий взгляд на Юлю и поспешил навстречу Роберту. — Вам помочь?

— Буду премного благодарен, Рич, — он передал чемоданы портье.

Зеркальный лифт неслышно тронулся вверх и выпустил пассажиров на третьем этаже. Рич докатил чемоданы до дверей квартиры и откланялся. Роберт взял у Юли ключи, открыл замок и пропустил ее вперед. Она шагнула в просторный коридор размером с ее комнату в Питере. На натертом до блеска паркетном полу посередине лежал пестрый ковер, на серо-голубых стенах белели продолговатые светильники. Не считая встроенного шкафа, из мебели здесь стоял узкий черный стол с двумя высокими настольными лампами под гофрированными темно-синими абажурами и два прямоугольных табурета на витиеватых ножках с цветастыми подушками, в тон ковру. Громоздкий обитый кожей стул в углу выглядел музейным экспонатом из древнего замка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это и есть маленькое гнездышко, о котором ты говорил? — Юля расстегнула пальто, уронила его Роберту на руки и села на табурет.

— Да, это достаточно маленькая квартира, по меркам нашего квартала. Чуть больше полутора тысяч квадратных футов, — пожал плечами Роберт и повесил ее одежду на вешалку в шкаф. Туда же отправил свою, скинул ботинки и опустился перед Юлей на колено. — Позволь поухаживать за тобой.

— Я не сильна в математике. В моем понимании полторы тысячи футов — это примерно с футбольное поле.

Она чуть раздвинула колени, и Роберт, расстегнув молнию, стянул с нее ботфорты.

— Сто пятьдесят квадратов, если в метры. Здесь есть еще гостиная, кухня, кабинет, но я бы перешел сразу в спальню, — он посмотрел на Юлю снизу и ладонью скользнул по внутренней поверхности её бедра.

Жар его руки обжег, и Юля сдвинула ноги.

— Ну уж нет! — рассмеялась она. — Как минимум я требую ванну и кофе перед тем, как… Ну ты понял.

— Как насчет бокала мерло?

— Мне нравится ход твоих мыслей, — Юля наклонилась к Роберту и коснулась его губ. Он подхватил ее на руки, внес в гостиную и уложил на диван.

— Хочу целовать тебя, — жарко прошептал он, стягивая свитер с Юли. Шершавая поверхность его языка настойчиво вторглась в рот, а рука жадно схватила грудь, сминая ее через плотную ткань лифчика. Дрожащие пальцы соскользнули на застежку между его чашками и одним движением расстегнули. Ищущие губы спустились по шее, и язык прошелся по телу.

— Хочу мерло и ванну, — захныкала Юля, отрывая его голову от себя.

Роберт уткнулся ей лицом в живот и втянул носом воздух:

— Обожаю твой аромат, — он сел и, поставив руки по бокам от нее, прошептал: — Я так люблю тебя.

Юля провела тыльной стороной ладони по его щеке:

— И я тебя. Мне до сих пор не верится, что мы наконец остались одни. Не могу расслабиться. Прости.

— Понял, — уголки губ Роберта дрогнули. — Я готовился к твоему приезду. Пять минут и все будет готово.

Роберт вышел из комнаты, Юля села, утопая в серых подушках дивана. Около него стоял еще один такого же цвета, но меньшего размера. Она спустила ноги на синий персидский ковер и огляделась. На стеклянном квадратном столике и на комодах стояли канделябры на семь свечей. Три светлых окна с видом на парк наполовину закрывали кофейного тона жалюзи, а белые шторы, подобранные веревочными подвязками, красиво их оттеняли. На светло-кремовых стенах висели картины изображающие средневековые рукописные карты. «Почему-то мне кажется, что не Роберт занимался дизайном своей квартиры. Здесь нет дамских штучек, но во всем чувствуется женская рука», — мелькнула у Юли мысль.

Аромат выпечки, салями и пармезана защекотал в носу, и она пошла на запах. На светлой просторной кухне она застала Роберт за извлекал горячую тарелку из микроволновки. Он никак не мог ухватить ее и дул себе на обожженные пальцы.

— Я помогу, — Юля подошла к раковине, вымыла руки, взяла девственно-чистые прихватки и ловко переставила тарелку на барную стойку.

— Удобные штуки, не знал! Здесь поедим или пойдем в гостиную?

— Непохоже, чтобы там ели когда-либо, — Юля села на высокий табурет. — Давай здесь.

Роберт разлил вино по бокалам и разрезал на кусочки пиццу с тягучим горячим сыром.

— Три дня и три ночи не выходить из дома. Как тебе такая идея?

— Подкупает новизной и наконец-то обретает реальные черты, — Юля вдохнула густой аромат мерло. — Какой кайф! Я опьянела от одного только запаха.

— За нас, солнце!

Они выпили по два бокала вина и умяли целую пиццу. Юлина скованность испарилась вместе с незаметно подступившими сумерками. Она прилегла на диване в гостиной, а Роберт ненадолго исчез. Он вернулся за ней, раздетый до пояса и, поигрывая мышцами, изобразил пару движений в стиле брейк-дэнс.

— Львенок, что за стриптиз?

— Ванна из космической плазмы и с пеной бабл-гам ждет вас, мисс, — голосом робота произнес он и дотанцевал до нее. — Прошу вас снять и сдать всю одежду. Она вам больше не понадобится в этом пространстве.

Юля рассмеялась, поднялась с дивана, стянула с себя юбку и сняла чулки.

— Неужели я раздеваюсь сама?

Роберта не нужно было долго упрашивать, он стянул с нее белье и унес на руках в ванную.

Круглая джакузи стояла посередине просторного помещения и под белоснежными ароматными сугробами бурлящая вода неспешно меняла цвета. Уличные луны фонарей немного добавляли света в царившем полумраке. Роберт посадил Юлю на бортик и, стянув джинсы и трусы, сел рядом и обнял ее за плечи.

— Полное погружение, — прошептал он ей на ухо и утянул за собой в воду.

Роберт повернул краны и нажал кнопку. Бурление прекратилось и наступила блаженная тишина. Юля с наслаждением вытянулась в полный рост, прижавшись спиной к возлюбленному.

Он водил ладонями по ее плечам, животу, бедрам слегка массируя их.

— Как ты хороша любимая! — шептал он, упираясь твердым членом ей в спину. — До сих пор недоумеваю, как ты до двадцати четырех сумела сохранить невинность.

— С каждым годом становилось легче. — Юля потерлась о грудь Роберта затылком. — Опыт и методы по отшиванию множились в геометрической прогрессии.

— Я так благодарен тебе за ту ночь в «Англетере». Моя сладкая, терпкая как вересковый мед, девочка. — Возлюбленный коснулся губами ее плеча и жадно смял груди.

— Аккуратнее, львенок, — вскрикнула она.

— Прости! — Роберт вывернулся из-под Юли и, усадив ее к себе на бедра, выдохнул. — Ты не представляешь, как мне сложно сдерживаться рядом с тобой. Но тебе ведь уже не больно?

Сердце от его слов забилось сильнее, а внизу живота и так уже полыхал пожар.

— Чуть-чуть. Ты такой огромный, но я все равно каждый раз жду с нетерпением, — Юля потянулась к нему, облизала его губы и прижалась в жарком поцелуе. Два пальца проникли снизу, и она выгнулась дугой, застонав от наслаждения. Рот тут же нашел ее сосок и, посасывая, затеребил его языком. Бережно и нежно играл он одной рукой с ее грудью, терзая другой распалившиеся лоно. Когда член толкнулся между бедер, Юля уже находилась полностью во власти Роберта и тонула в диком удовольствии. Когда возлюбленный пальцем коснулся самой чувствительной ее точки, она закричала, и его семя ударило мощной струей в ее плоть.

Они тяжело дышали, будто только что бежали наперегонки стометровку.

— Мне кажется, я умерла, — прошептала она, утопая в его объятьях.

— Рановато, счастье мое. Ты еще не видела спальни.

Юля, завернутая в пушистое полотенце, вошла в спальню и обомлела: "В такой комнате могла бы почивать принцесса или фея, но не молодой повеса-холостяк". Овальная спинка двуспальной кровати из светлого дуба с мягкой обивкой винного цвета и такие же яркие шторы на двух окнах выделялись на фоне пастельно-розовых обоев и светлого с цветочным орнаментом ковра. Симпатичная козетка с крупными пионами на обивке так и манила прилечь на ней с книжкой. Напротив кровати располагался встроенный белый, частично застекленный гардероб с золочеными ручками. С потолка свисала люстра, похожая на канделябры из гостиной. Небольшой столик и трюмо, пара стульев прекрасно вписывались в интерьер. Неожиданно Юлю осенила догадка. Она повернулась к Роберту и увидела неподдельную боль в его взгляде.

— Это квартира принадлежала Элизабет Фаррелл?

— Мама предпочитала жить подальше от сестер отца и не любила Фаррелл-Холл. — Роберт подошел к постели и, стянул с нее покрывало. Сложив, он кинул его на нижнюю полку встроенного стеллажа, уставленного статуэтками и фотографиями. — Поэтому родители чаще жили на Итон-Сквер, и мать здесь все сделала по своему вкусу. После ее смерти отец думал продать квартиру. Слишком много воспоминаний. Но потом вручил ключи мне.

Юля подошла и взяла в руки золоченую рамку с фотографией женщины с зелеными смеющимися глазами и каштановыми волосами. На другом фото, точеная, как статуэтка, она тонула в объятьях Эдварда, взгляд которого лучился от счастья. На семейном портрете Роберт, смешно сложив губы «уточкой», стоял между родителями в шапке и мантии выпускника университета:

— Идеальная семья из идеального мира. — Юля поставила фото на место и подошла к Роберту. Он сидел на подоконнике и открывал бутылку вина.

— Ну, с идеальным миром ты загнула, дорогая. — Роберт наполнил бокалы и протянул один Юле. Она забралась с ногами напротив Роберта и отпила пару глотков.

— А с семьей? Смогу ли я стать для вас с Эдвардом той иконой, что была Элизабет?

Роберт хитро посмотрел на нее:

— Напрашиваешься на комплимент?

— Нет, я вполне серьезно. Мне кажется, от меня одни проблемы.

— Как мы тебя вызволяли из рук твоего ненормального жениха — отдельная песня.

— Элизабет — потомственная аристократка, внучка русских эмигрантов, а я…

— А ты та, за кого я загрызу любого. А мой отец…

— А твой отец выложил за мою свободу целое состояние…

Роберт с Юлей перебивали друг друга. Слезы наворачивались на ее глаза, и она держалась из последних сил.

— Джу, — строго оборвал ее Роберт. — Эдвард никогда просто так ничего не делает. Не будем лукавить, он влюблен в тебя, и в этом его счастье и боль. Ни он, так я выдернул бы тебя из того дерьма, в которое тебя столь активно макали все кому не лень, смакуя твое, скажем так, не лишенное криминального душка прошлое. Ты в нашем круге, и ты уже делаешь нас счастливыми. Со временем все встанет на свои места. Мы поженимся, ты подаришь мне детей, а Эдварду внуков. Я закрою глаза на те вечера, когда отец захочет почитать тебе Диккенса или погулять с тобой вдвоем по дорожкам поместья.

— Почитать Диккенса? Что ты имеешь в виду?

Роберт расхохотался:

— Ты бы видела свое лицо? Не понимаю откуда у девственницы такая извращенная фантазия. Под чтением Диккенса я имею в виду чтение Диккенса.

— Я люблю тебя! — Юля встала с подоконника, и полотенце соскользнуло с ее тела.

Роберт поставил бокал и, облизнув губы, окинул ее восхищенным взглядом:

— Кажется, мы заболтались, детка.

Глава 2

Когда Юля уснула, Роберт прошел в кабинет и включил компьютер. Напевая под нос, он не торопясь просматривал почту. Писем за неделю накопилось много, и ему пришлось терпеливо отделять зерна от плевел. В одном из сообщений неизвестный адресант писал, что Роберт позволил себе перейти границы дозволенного на чужой земле, и за это его и известных ему людей ожидает расплата. Роберт перечитал высокопарное послание несколько раз и задумался, откуда могла исходить угроза. Часы показывали полночь, но он все-таки набрал номер Дмитрия. Тот ответил сразу. По звукам разгульной музыки Роберт понял, что не разбудил друга.

— Британец, здорово! — радостно забасил Дмитрий в трубку. — Как долетели?

— Самурай, — в груди Роберта клокотало от негодования, — нужно поговорить.

— Тогда погоди… — Музыка стихла, и Дмитрий вернулся к телефону. — Что случилось?

— Мне пришло идиотское послание от какого-то рептилоида, — сразу перешел к делу Роберт. — Думаю, оно касается и вас. Только не пойму, откуда ноги растут. У вас все в порядке?

— Да, мы с Саней только недавно в Москву из Питера приехали. Что за письмо?

Роберт пересказал близко к тексту.

— Судя по слогу, восточные братья и Рябой мобилизовались, — задумчиво протянул Дмитрий. — Вот ведь… — тут он смачно выразился и добавил: — Созвонимся, брат! Будь настороже.

— На связи.

Роберт отправил письмо адвокату в Петербург, с просьбой доложить, как идут дела. Затем разослал ещё несколько сообщений и выключил компьютер. «Что же это? — Роберт отправился на кухню. — Рябой вышел на тропу войны или снова прошлое Джу? Бедная девочка, она столько пережила за последнее время. Только бы удар не пришелся по ней!

Он достал из холодильника минералку и напился прямо из бутылки. Ледяная влага остудила горло и немного взбодрила. Роберт вдохнул ночной воздух родного города, распахнув окно. Внизу темнел парк, где Фаррелл-младший так любил бегать по утрам.

— Как меня достали разборки! — Он сжал кулаки. — Похоже, придется вызывать Саню телохранителем для Джу. Я не смогу все время быть рядом, не тащить же ее по горячим точкам.

Роберт вернулся в комнату и нырнул под одеяло. Юля улыбалась во сне.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и крепко обняв ее, уснул.

* * *

Будильник прозвонил вялой, дремотной трелью. Роберт нащупал его, хлопнул ладонью по крышке часов и глянул в окно. Тучи затянули небо и залили стекла дождем. "Как же хорошо может быть дома!" — Роберт провел ладонью по атласной коже возлюбленной. Следов, оставленных плеткой ее бывшего жениха, уже почти не было видно на спине.

— Любимая, я соскучился по тебе.

Юля, не открывая глаз, перебралась к нему на плечо.

— С первым лондонским дождем, Джу!

Она сползла вниз и провела языком по его груди.

— Вот это заявление с утра, — Роберт восторженно зарычал.

Юля покрывала жаркими поцелуями его тело и спускалась все ниже. Мужская плоть бурно ринулась навстречу ее губам, приветствуя такое начало дня. Роберт не решался просить Юлю о такой ласке, ведь с их первой близости прошло всего пять дней. «Если бы она не устроила побег из больницы, я бы и девственности лишил ее только сегодня. Какая же она умница», — он взвыл от удовольствия и, запустив руки в мягкие золотистые волосы, прижал ее лицом к своему животу, чтобы еще немного продлить блаженство.

— Иди ко мне, — он усадил ее на себя, ощущая дрожь горячего женского тела. — Как же у тебя там узко.

Юля закинула руки за голову и еще совсем неумело задвигалась на нем. Роберт не отводил глаз от ее вздымающейся груди с горошинами молочно-шоколадных сосков. Он протянул к ним руки, и ощутил их твердость. Юля замерла и со стоном рухнула ему на грудь.

— Люблю… — прошептала она.

В мгновение ока Роберт оказался сверху. Он заглушил слова возлюбленной поцелуем, и вклинился между узкими бедрами. Раз за разом наполняя ее собой, Роберт ощущал жар тесного влажного лона. Юля подавалась ему навстречу и стонала. Роберт задвигался жестко, быстро и, потеряв контроль, излился в нее.

— Каждый миг может стать последним, — прошептала Юля, — спеши любить.

У него перехватило дыхание, он сел и удивленно уставился на нее.

— Почему ты так говоришь?

Она пристроилась за спиной Роберта и начала разминать ему плечи.

— Ты разговаривал сегодня во сне.

— И… что я говорил?

— Каждый миг может стать последним.

Роберт повернул к ней голову.

— И это все?

— Остальное относилось ко мне, — нежная улыбка тронула ее раскрасневшиеся от поцелуев губы, — позволь не повторять.

— Я хотя бы был скромен в своих желаниях?

— Румянец тебе к лицу, — она обвила его шею руками.

— Ты не ответила.

— О, какой зануда! Разве истинная любовь может быть неприличной?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ты права, принцесса! — Он вытянул ее за руку из-за спины. — Соитие мужчины и женщины неприлично, если оно не во имя любви; всякое сладострастье под ее покровительством — целомудренно.

— Тебе бы романы писать.

Роберт надул щеки и сделал большие глаза.

— С такой музой, как ты, я вскоре из публициста превращусь в романиста. Последнее время душа просит лирики, — он обнял ее. — Может, это и неплохо.

— До того, как я пообщалась с тобой, англичане мне казались чванливыми и холодными, как лягушки…

— Ты называешь это «пообщаться»? — усмехнулся он.

— Не цепляйся к словам. Про остальных я знала по анекдотам. Мне кажется, тебя бросает в крайности: то ты джентльмен до кончиков пальцев, то неожиданно вытворяешь такое, что русскому парню и не снилось.

— За лягушку с тебя анекдот!

Юля уютно устроилась у него на груди.

— Приходит англичанин на прием к сексопатологу: «Мы с женой живем уже пять лет, но у нас нет наследника». Врач: «Хорошо, сэр, опишите, пожалуйста, ваши с женой интимные отношения». «Будьте любезны объяснить, что вы имеете в виду…» — просит пациент. Врач в шоке, пускается в пространные разговоры, достает книги, показывает журналы. Англичанин внимательно слушает, с интересом разглядывает картинки и выдает: «Сэр, все это просто поразительно! И вы всерьез полагаете, что этот комплекс гимнастических упражнений поможет нам завести наследника?!»

Роберт рассмеялся.

— Хорошо, а можно уточнить национальность сексопатолога?

— Английские корни в тебе все-таки крепче русских. Давай вставать?

— Поверь, любимая, это не так уж плохо! — Роберт поднялся с постели. — У тебя впереди будет целая жизнь для подробного исследования.

— Мне кажется, что я знаю о тебе все, — задумчиво произнесла она и огляделась не иначе как в поисках одежды, — и в то же время понимаю, что знаю о тебе слишком мало.

— Тебя это расстраивает? — он подал ей полотенце, в котором Юля вчера пришла в спальню.

— Ты как интересная книга, а я в самом начале.

— Я знаю о тебе, наверное, гораздо больше, чем ты обо мне, и заинтригован так, как если бы не знал о тебе ничего. — Роберт намотал полотенце на бедра. — Пойдем купаться.

Как Роберт и загадывал, три дня они с Юлей почти не вылезали из постели. На дом привозили им благоухающие букеты и затейливую еду из лучших ресторанов.

— Что будет моя киска сегодня на завтрак?

— Яйцо птеродактиля с крокодильей икрой, — Юля задумчиво помешивала кофе ложечкой в турке.

— Крокодилы не мечут икру, — Роберт выглянул из-за дверцы раскрытого холодильника.

— То есть с доставкой яиц птеродактиля проблем не будет? — вздохнула Юля.

— Ты не в духе? — Роберт достал зелень, помидоры, яйца и моцареллу. Проходя мимо Юли, он слегка толкнул ее бедром. — Это белье на тебе восхитительно.

— Может, я все-таки надену что-нибудь?

— Сегодня заканчивается наш карантин. Так и быть, одевайся, — Роберт достал сковородку и включил плиту.

— Спасибо, — Юля разлила густой кофе с пенкой по маленьким чашкам и, встав на цыпочки, чмокнула Роберта в щеку. — Взбодрись! Специальный рецепт.

Раздался телефонный звонок. Роберт посмотрел на экран, и его лицо озарилось улыбкой:

— Бабушка Анна! Как я рад тебя слышать! — воскликнул он, взяв трубку.

Юля в два глотка выпила кофе и пошла в гардеробную, шлепая босыми пятками по паркету. Задумчиво посмотрела она на пустые вешалки и полки для туфель с правой стороны. Чемодан с сумкой так и стояли раскрытыми, но не разобранными. Юля достала длинное кофейного цвета платье с пайетками и смелым декольте. Она улыбнулась своим воспоминаниям. Роберт подарил ей несколько нарядов, когда она с полной потерей памяти познакомилась с ним и смело согласилась прокатиться в Москву. Каждое из платьев стало знаковым. «В этом он впервые поцеловал меня, — она повесила его на плечики и достала синий наряд длиной в пол и с открытой спиной. — А в этом сделал предложение». Маленькое черное платье, будто из змеиной кожи напомнило ей, как она встретилась с Саней, чудесным образом оказавшимся одним из друзей Роберта. С ним вместе они оказались в чеченском плену, и Фаррелл-младший выдал его за своего помощника. Фаррелл-старший выкупил их обоих: «У Эдварда доброе и бескорыстное сердце, — щеки запылали изнутри. — Стыдно до сих пор, что я позволила себе дать ему карт-бланш, а потом оттолкнула. Тяжело видеть, как он мучается». Юля надела белые джемпер из ангорки и юбку, вернулась на кухню. Запах яичницы с помидорами и беконом, вкупе со скворчанием на сковородке пробудили аппетит.

Разговор бабушки с внуком, похоже, близился к концу.

— Дорогая, я обещаю исправиться и завтра же днем представлю тебе Джу. Я уверен, вы с ней подружитесь! — он взглядом попросил Юлю достать тарелки. — И у нас к тебе будет просьба. Но об этом при встрече. Я позвоню. Целую.

Роберт выключил телефон и рассмеялся.

— Ты себе не представляешь, какую отповедь я сейчас получил. Это моя любимая бабушка. Когда я возвращаюсь откуда-нибудь, всегда ей сразу звоню. А сегодня утром ей первым позвонил Эдвард, и, о, ужас, выяснилось, что я уже здесь столько времени, а не доложил по форме. Тем более приехал с невестой. Так что завтра я должен явиться к ней с повинной и с тобой.

Снова зазвонил телефон.

— Отец, — предупредил Роберт Юлю и включил громкую связь, — да, привет!

— Вы куда пропали уже? — раздался ироничный голос Эдварда, и сердце у Юли сжалось. — Последний визит в Россию не прошел даром для моей нервной системы. Почему не подходите ни к одному телефону? Я уже психую. Старею, что ли?

— Мы вырубили все телефоны, — Роберт перекинул яичницу на тарелки и поставил х на стол. — Прости, должен был тебя предупредить.

— Какие планы на завтра? Меня уже атакуют родственники.

Голос Эдварда размеренно и спокойно раздавался из трубки. Юля хорошо изучила Фаррелла-старшего, пока лежала под его присмотром в больнице: «Представляю, какое внутри тебя сейчас бушует цунами», — усмехнулась она и достала из тостера готовые гренки.

— Да, я понимаю, — вздохнул Роберт. — Отец, дай нам один день. Мы еще даже вещи не разобрали. Да и хочется себя в порядок привести. Так что в Фаррелл-Холл мы поедем не раньше, чем послезавтра. Завтра мы нанесем визит только бабушке Анне.

— Договорились, тогда будем ждать вас к обеду. В час, — Эдвард вздохнул и спросил: — Кстати, зачем ты усадил Джулию за руль? Как она справилась?

Роберт рассмеялся:

— Обошлось без штрафов и сбитых столбов. Ладно, отец, потом поговорим.

Юля слушала Фаррелла-старшего, затаив дыхание.

— Передай ей от меня привет, — попросил Эдвард.

— Непременно.

Роберт выключил телефон, и они сели с Юлей за стол.

— Я думал, ты ему что-нибудь скажешь.

— Встретимся и поговорим. Не так давно и расстались, — пожала она плечами, намазывая тост грибным паштетом. — Держи!

Роберт скользнул по ней пытливым взглядом, ямочки выступили на щеках, и он впился зубами в хрустящий хлебец.

— Прокатимся сегодня по магазинам, — прожевав, Роберт встал и достал из холодильника яблочный сок. — А потом погуляем по Лондону. Так и быть, выпущу тебе из сексуального плена ненадолго.

— Мы ведь можем заниматься этим и не дома, — Юля хитро улыбнулась.

— Рррр! Не буди во мне зверя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Юля решила сегодня не изменять белому цвету и осталась в джемпере и юбке, что была за завтраком. Она нанесла на лицо легкий макияж, надела жемчужную нитку и такие же серьги, придирчиво осмотрела себя со всех сторон. Побрызгавшись любимым парфюмом с ароматом черной смородины и иланг-иланг Юля неслышно впорхнула в кабинет к Роберту. Он сидел в одних джинсах в кожаном кресле за рабочим столом, погруженный в мысли перед разобранным пистолетом.

— Зачем тебе ствол? — оружие никак не вписывалось в канву размеренного лондонского утра.

— Ствол? — Роберт поднял на нее насмешливый взгляд. — Если бы русский не был моим вторым языком, мне пришлось бы туго. Откуда такой жаргон, любимая?

Юля подошла к столу и не спеша собрала оружие. Роберт с интересом наблюдал за ней, и когда она закончила сборку, резюмировал:

— Для медицинского представителя у тебя слишком обширные познания и возможности, — он откинулся на спинку кресла и усадил Юлю к себе на колени. — Что ты еще умеешь? Скажи сразу, не томи. Стрелять из лука на скачущей лошади? Водить реактивный самолет? Прыгать с него без парашюта?

— Глотать вилки без предварительной кулинарной обработки. Тебе придется отвечать. Я спросила первая, — Юлю не покидала тревога по поводу московских разборок Роберта: «Он так увлекся, решая мои проблемы, что свои, похоже, задвинул. Впрочем, враги у нас получается, как и друзья, тоже общие. Мой разлюбезный жених вел переговоры по поставке наркотиков с Рябым, так кажется своего неприятеля величал Роберт».

— Все в порядке, Джу, — по глазам Юля поняла, что он ей врет. — Просто я люблю оружие. И имею право на его ношение.

— Не хочешь говорить? Это тоже твое право, — она собралась вычерпать ему на тему доверия мозг чайной ложкой, но в последний момент передумала: «Ты теперь под его защитой, хватит корчить из себя Джеймса Бонда. Прошли те времена, когда тебе все это приносило доход и удовольствие. Будь трепетной и ласковой ланью. Или кем он там из животных тебя сегодня видит».

Роберт закрыл глаза, одной рукой прижав Юлю к себе, а другой поглаживая ее ногу.

— Все хорошо, дорогая, — повторился он, аккуратно поднимаясь пальцами вверх.

Вот уже Роберт перешел границу ажурной резинки и от прикосновения его теплых пальцев она вздрогнула.

— Не думай ни о чем, — шепнул он. — Прошу тебя.

Губы ласкали губы, а пальцы кружили вокруг сокровенной границы, обозначенной линией кружевного белья. Юлины тревоги разлетелись как напуганные птахи, и она отдалась ласкам, думая только о его нежных губах и трепетных прикосновениях рук.

— Львенок, — макияж был безвозвратно утрачен, — мы собирались выбраться сегодня из дома.

— Серьезно? — Роберт погладил ее по волосам и наморщил лоб, делая вид, что пытается вспомнить. — Что-то с памятью в последнее время. Встань, пожалуйста, я хочу показать тебе кое-что.

Роберт вложил пистолет в кобуру на ремне и подвел Юлю к красивой карте мира, на темно-бордовой стене. Взяв ее руку, он приложил ладонь к особому месту на барельефе встроенного черного стеллажа. Карта приподнялась, открывая взору сейф.

— Я сегодня изменил здесь код на 190999JR, это дата нашей встречи.

Открыв железный ящик, он достал оттуда комплект ключей и вручил их Юле.

— Держи, маленькая хозяйка большого дома.

— Спасибо.

«Зачем он показал мне сейф? — у нее в голове крутились тревожные мысли. — Его разговор во сне, настроение, пистолет, демонстрация сейфа, шифр, — звенья одной цепи, не иначе".

— Ты в белом похожа на ангела, — Роберт подхватил ее на руки и принес в гостиную. — Тебе пошли бы большие пушистые крылья.

— И как бы ты меня обнимал? — рассмеялась Юля.

— Любви крылья никогда не мешают, — возлюбленный коснулся губами ее щеки. — Какая ты привлекательная! Собирайся, поехали, а то еще немного, и я отнесу тебя в постель.

Юля провела ладонями по обнаженному животу любимого.

— Какой ты пушистый.

— Как фавн?

Она чуть отстранилась и, взглянув на него оценивающе, продекламировала:

Но кто там, близ пещеры,

В густой траве лежит?

На жертвенник Венеры

С досадой он глядит;

Нагнулась меж цветами

Косматая нога;

Над грустными очами

Нависли два рога.

То Фавн, угрюмый житель

Лесов и гор крутых,

Докучливый гонитель

Пастушек молодых…

— И ты хочешь сказать, что это про тебя? — Юля обвила руками шею любимого. — Я бы, скорее, предположила, что ты — Эрот во плоти.

Роберт рассмеялся.

— Точно. Не хочу быть фавном. А чьи это стихи?

— Пушкина.

— Дивно! Пойдем собираться.

* * *

— Эрот, Эрос, он же Амур, он же Купидон у римлян, — Роберт неторопливо маневрировал среди машин, одну руку положив на руль, а другой согревая вечно холодные Юлины пальцы. Ему хотелось все время касаться ее, вдыхать едва уловимый тонкий аромат, который с первых дней будоражил его как наркотик. — Тебе известно, что лишь традиция классической поэзии сделала его сыном Зевса и прочих небожителей? Так что он постепенно принял черты златокрылого и подобного ветру бога. У Аполлония Родосского это, между прочим, хитроумный, но жестокосердный малыш, помыкающий своей маман. Первоначально он вообще не воспринимался иначе, чем всепоглощающая сила притяжения, не имея ничего общего с обычным пониманием любви. Миф об Эроте, не божестве, а демоне, спутнике Афродиты, выражающем вечное стремление к прекрасному, есть у Платона, Он у него — сын Бедности и Богатства, зачатый в день рождения Афродиты. От родителей унаследовал жажду обладания, стойкость, отвагу и бездомность. Вот так-то, миледи.

Юля с утра пребывала в задумчивом настроении, и Роберт пытался ее отвлечь от грустных мыслей умной болтовней.

— Ты стойкий и отважный, — она серьезно посмотрела на него. — Далеко не бездомный. Но есть ли у тебя жажда обладания?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Есть! — Роберт, припарковался у обочины и, перевернув Юлину руку, коснулся губами тонкой кожи с голубыми венами на запястье. — Я жажду обладать тобой, Афродита. Безраздельно, Как ты думаешь, у меня есть шанс?

Юля потерлась затылком о подголовник, и ее лицо озарила улыбка.

— Я думаю, есть. Слушай, надень темные очки, — тыльной стороной ладони она коснулась его щеки. То ли от ее взгляда, то ли от такой невинной ласки, в Роберте шевельнулось желание. — Ты смотришь так, что хочется раздеться. А в машине стекла не затонированы.

— Твой взгляд будоражит меня не меньше, — Роберт привез Юлю в банк, он видел ее некоторую неуверенность и хотел помочь скорее привыкнуть к новой жизни. — Тебе нужно свое авто. Я часто бываю в разъездах. Поэтому подумай, какую бы ты хотела машину. А сейчас я представлю тебе управляющего банка, где есть счет у меня, а с недавнего времени и у тебя. Закажем тебе персональную карту. Пойдем.

В банке клерк проводил их в кабинет управляющего.

— Мистер Фаррелл, рад вас видеть, — пожал руку Роберту толстый, с красноватым лицом, светло-голубыми глазами рыжеволосый мужчина и чуть склонился перед Юлей. — Мистер Бадж.

— Юлия…

— Рад вам представить мою невесту Джулию, в скором будущем миссис Фаррелл, — перебил ее Роберт, и она прикусила язык: «Нужно будет почитать про английский этикет». Она подарила управляющему вежливую улыбку.

Мистер Бадж подставил ей стул, осыпал комплиментами, и через селектор приказал секретарю принести три чая. Роберт сел рядом. Управляющий говорил по-английски бегло и совершенно для Юли непонятно. Вывод напрашивался один — семейство Фарреллов держало здесь крупную сумму. Пока он беседовал с Робертом, Юля другими глазами посмотрела на своего избранника. Сейчас рядом с ней сидел респектабельный, уверенный в себе мужчина. В таких влюбляются девять из десяти женщин. Роберт и без того действовал на нее, мягко говоря, возбуждающе, но сейчас на нее накатило просто нестерпимое желание: «Выставить бы мистера Баджа из кабинета и заняться любовью с Фарреллом прямо на столе, надеюсь, он из жаропрочного стекла, — она тяжело сглотнула, представив, как жар мужского тела наполняет ее изнутри. — Господи, львенок, как я тебя люблю! Улыбка, губы, глаза, волосы… А твои руки, твои сильные ласковые руки. Как они умеют обнимать, когда я засыпаю, или когда ты кружишь меня по комнате, или намыливаешь мое тело в душе. Твои объятья — моя тихая гавань, когда мне грустно или когда, наоборот, чувства рвут на части».

— Джу, послушай мистера Баджа, пожалуйста, — Роберт вывел ее из задумчивости, побарабанив пальцами по плечу. Он встал, подошел к окну и удобно облокотившись на подоконник, подмигнул ей.

Мистер Бадж затараторил по-английски так торопливо, что Юля не выдержала и перебила его:

— Я совсем недавно в Лондоне, и еще учу язык. Буду благодарна, если вы не будете говорить так быстро.

Банковскую терминологию Юля едва понимала на английском. Мистер Бадж взмок как в бане по-черному, терпеливо толкуя ей тонкости и отличия одной системы карт от другой. Он вытирал проплешину на затылке платком, не переставая любезно улыбаться. Юля слушала его с достоинством кивая, гневно поглядывая на Роберта, который наблюдал за ними из-за спины управляющего, от души веселясь. Но ему, наконец-то, надоел этот цирк, и он пришел на помощь мистеру Баджу: помог Юле определиться с выбором карты, заполнил за нее заявление.

— Итак, будущая миссис Фаррелл, давай-ка мы сегодня начнем знакомство с семьей! — Роберт, сев в машину, достал трубку и нажал кнопку вызова. — Бабушка Анна, мне не терпится представить тебе Джу, готова принять нас сегодня?.. Да мы ненадолго! Не нужно ничего специально готовить… Отлично! Скоро будем у тебя.

Юля улыбнулась, отметив про себя его тревожный взгляд, брошенный в зеркало заднего вида.

— Как скажешь! А где живет бабушка?

— Неподалеку от Белгравии. В сказочном домике, честно, сама увидишь!

В цветочной лавке на Бромптон Роуд Юля выбрала роскошный букет из белых роз и лиловой эустомы, купила в кондитерской напротив коробку шотландского печенья.

Север Бромптон Сквер до самого Гайд-парка оказался очень симпатичным районом. Эннисмор Гарденс представляла собой очаровательную, вымощенную булыжником улочку с розовыми, голубыми, желтыми двухэтажными коттеджами, стоявшими вплотную друг к другу. Разноцветный плющ, увивающий стены домов, добавлял очарования к поздней осенней поре, окутавшей город. Ряды необычных зданий были выстроены из портландского камня. В одном из этих игрушечных домиков с колоннами по сторонам от входа и балконом, обрамленным витиеватой чугунной решеткой, жила бабушка Анна.

— Правда, красиво? — Роберт припарковал машину и заглушил двигатель.

— Да, — Юля редко очаровывалась, но сейчас ее просто распирало от восторга, — Я думала, Питер единственный уютный город на земле.

Роберт улыбнулся:

— Здесь рядом православная церковь — Собор Успения Божией Матери и Всех святых. Именно там, я полагаю, мы принесем друг другу клятву верности и любви.

Роберт потянул Юлю к себе и поцеловал так нежно, что комок подступил к ее горлу.

— Это будет самый счастливый день в моей жизни, — когда в синих глазах возлюбленного вспыхивал огонек, ее сердце билось сильнее.

— В нашей, — тихо добавила Юля.

— Как я хочу сейчас прижать тебя к груди и целовать до беспамятства, — Роберт погладил ее по щеке. Она протянула к нему руку и проникла под рубашку, нащупав биение сердца.

— Тук, тук, тук…. Это самый лучший звук, который я когда-либо слышала.

Роберт накрыл ее руку своей ладонью и глухо произнес:

— Если бы ты знала, как важен звук твоего сердца для меня, единственное, ради чего живу теперь. Я понял это, когда затыкал пальцем пулевое отверстие в твоей груди. В горле пересыхает всякий раз, как вспомню часы, проведенные у постели в госпитале. Твое избитое и исполосованное плеткой и скальпелем тело, балансировало на грани смерти, отчаянно сражаясь за жизнь, а я мог лишь молить Бога дать тебе еще сил.

Капли дождя стучали по стеклу автомобиля, но внутри него время остановилось. К действительности их вернул звонок телефона.

— Это бабушка, наверное, — Роберт достал мобильник и кивком головы подтвердил догадку. — Привет, мы уже около твоего дома, будем через пять минут.

Он сунул трубку в карман.

— Пора, любимая. Волнуешься?

— Есть немного.

— Все будет хорошо, — Роберт достал складной зонт из бокового кармана. Он выскочил под ливень, обошел машину и открыл дверь с Юлиной стороны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 3

Бабушка открыла им сама. Определить возраст леди оказалось сложно, ибо выглядела она прекрасно. Идеальная осанка, ухоженные руки с маникюром, неброский макияж и гордо посаженная голова с венцом красиво уложенных седых волос.

— Прошу вас, — бабушка Анна улыбнулась и, отступив на шаг, сделала изящный жест рукой.

Роберт крепко обнял ее и, приподняв, покружилcя с ней по небольшой, но уютной прихожей с золоченым зеркалом в пол на выкрашенной в изумрудный цвет стене.

— Привет, родная, я уехал так надолго, но наконец-то в странствиях обрел свою принцессу, — он поставил бабушку и подвел к ней Юлю. — Познакомься, это — моя Джулия. Джу, познакомься, это миссис Хант, моя бабушка Анна.

— Здравствуй, очень-очень интересно познакомиться, — произнесла бабушка на чистом русском языке и поправила кружевной воротничок на синем, чуть ниже колена, элегантном синем платье… — Неужели я дожила до этого дня?

— Добрый день, — Юля улыбнулась и вручила цветы, — это вам. Я очень рада встрече. Роберт о вас много рассказывал.

Бабушка одной рукой взяла букет а вторую протянула для пожатия. Тёплая и мягкая ладонь миссис Хантбудто излучала радушие.

— Раздевайтесь и проходите, — Анна потрепала Роберта по щеке. — Я скучала по тебе, бродяга!

— Абигель, — позвала она, обернувшись в сторону одной из комнат.

Из соседней двери показалась невысокая, румяная, крепкого телосложения женщина лет пятидесяти в нарядном фартуке. Она улыбнулась пришедшим и вопросительно посмотрела на миссис Хант. Та отдала ей распоряжения на английском языке по поводу обеда и пригласила гостей пройти в комнату.

— Я первый раз знакомлю девушку с родными, — шепнул Роберт Юле, помогая снять пальто. — Смущаюсь, как школьник.

Онапотерлась об возлюбленного щекой.

— Значит, мы оба себя чувствуем сейчас одинаково.

— Как всегда, — он поцеловал ей кончики пальцев. — Одно дыхание на двоих.

В гостиной царил популярный в девятнадцатом веке ампир. Алые стены с барельефами на тему античных сюжетов, тяжелая позолоченная люстра на цепи, бархатная красная обивка мебели из натурального дерева, консольные канделябры на полках — удивительным образом прекрасно сочетались в просторной комнате.

— Вымойте руки и садитесь, дети мои, — миссис Хант указала в сторону небольшой двери под лестницей, что вела на второй этаж, — сейчас подадут на стол.

Юля и Роберт выполнили указание и заняли свои места. Бабушка посмотрела на невесту внука и рассмеялась. Смех ее негромкий, но мелодичный как колокольчик заставил и Юлю улыбнуться.

— Всегда ждала этого и в то же время боялась, — из уголков зеленых глаз миссис Хант лучиками разбегались морщинки. — Я вчера замучила Эдварда расспросами. Но ничто не может заменить личного знакомства. Вы просто очаровательны.

— Миссис Хант, — Юля еще в машине расстроилась, что не подумала в России о подарке для любимой бабушки Роберта, но сейчас, увидев в одном из углов целый иконостас, приободрилась. — Я немного волнуюсь, потому что Роберт говорил, что вы самый близкий для него человек. У нас в Петербурге, на Васильевском острове есть одна знаменательная часовенка, и я, зная, что ваша семья в свое время эмигрировала из этого города, решила привезти вам оттуда святыню.

Юля достала из сумки и вручила бабушке небольшую красивую рукописную икону блаженной Ксении Петербургской и флакон с лампадным маслом. Та поднялась, и в ее глазах Юля увидела слезы.

— Детка, как я тебе благодарна, — старая леди извлекла из рукава платья платок и промокнула глаза.

Взяв в руки святыню, она поцеловала ее и, положив на стол, порывисто обняла Юлю. Миссис Хант взглянула на Роберта, тот сидел с открытым ртом: он не был в курсе Юлиного подарка и не мог предположить, что невеста так быстро завоюет сердце его бабушки.

— Солнце мое, Джу у тебя замечательная, — кивнула миссис Хант внуку, бережно взяла икону и отнесла ее на комод, где стоял образ Спасителя.

— Будем дружить, — кивнула она Юле, вернувшись к столу.

Поглощая, тающую во рту, запеченную с веточкой тимьяна форель, Роберт рассказывал бабушке, как познакомился с невестой, ловко обходя щекотливые моменты. Юля наблюдала за ним и с удивлением открывала любимого мужчину еще с одной, новой для нее стороны. Он напоминал ей мальчишку, вернувшегося домой повзрослевшим после летних каникул. Бабушка одобрительно кивала, вставляла реплики, но Роберт по-юношески горячо несся вперед в своем рассказе. Когда подали чай, он обратился к Анне с просьбой:

— Бабушка, нам нужна твоя помощь, — Роберт посмотрел на миссис Хант хорошо знакомым Юле взглядом.

Она мягко улыбнулась.

— Ах ты, плутишка, — бабушка накрыла его руку своей ладонью, — ведь знаешь, что я таю от такого твоего взгляда. Попроси ты меня сейчас раскрасить Биг Бен в ромашку, я тотчас отправлюсь в магазин за красками и кистями. Когда ты предлагал Юле руку и сердце, наверное, также смотрел? Беспроигрышный вариант. Проси, что хочешь!

— Помоги нам организовать венчание. Ты же бываешь в храме. Всех там знаешь, — Роберт склонил голову набок.

Бабушка захлопала в ладоши.

— Конечно, так неожиданно и приятно. Завтра же отправлюсь к настоятелю. Когда вы планируете пожениться, официальная регистрация когда?

— Документы начали оформлять еще в России, отец дернул за все рычаги и завтра, может, уже скажет дату, — сообщил Роберт. — Я надеюсь, что это не затянется больше, чем на две недели.

У бабушки вытянулось лицо, и она взглянула на Юлю.

— Свадьба за две недели? Девочка моя, а ты заказала себе платье?

— Нет, — ей стало стыдно, что она не то что о платье, а вообще о свадьбе и думать забыла. — мы с Робертом…

— Никакого Роберта, — всплеснула руками миссис Хант, — жених не должен видеть наряда невесты до свадьбы. Позволь мне помочь тебе! За две недели… К свадьбе, как минимум, за полгода нужно начинать готовиться. Но у меня хорошие связи, управимся. Если честно, я записная модница и грешу тратами на гардероб всю жизнь. Дети, пожалуйста, порадуйте старушку. Фасон платья я придумаю сама!

Она посмотрела на них так, что Юля сразу поняла, от кого непередаваемое обаяние унаследовал Роберт.

— Миссис Хант, — смутилась она, — я почту за честь, если вы поможете мне.

— А я, — подхватил Роберт, — даже не представляю, как тебя благодарить. Зная твой безупречный вкус, уверен, что лучше тебя это никто не сделает.

— На том и решим, — бабушка, довольно потирая ладони, повернулась к Юле: — Я подберу варианты, а ты приезжай ко мне через пару дней. Столько нужно сделать… Какие у вас планы?

Роберт побарабанил пальцами по столу.

— Мы приглашены в Фаррелл Холл послезавтра к обеду, — глаза его потемнели. — Представлю Джу тетушкам.

— О, сочувствую, дорогая! — обратилась миссис Хант к Юле. — Там тебя будут рассматривать под микроскопом!

Роберт укоризненно взглянул на бабушку.

— Зачем ты пугаешь Джулию?

— Пугаю? Предупреждаю! Предупрежден — значит вооружен. Ты слышал, что Джоанна с Рональдом гостят сейчас там?

У Роберта от этих слов выражение лица сделалось таким, будто он съел лимон, причем незрелый.

— Нет, не слышал!

— Может, введете меня в курс дела? — оживилась Юля. — Миссис Хант, вы мне поможете? Как не сесть в лужу завтра? У меня не очень хорошо с английским.

Та посмотрела на нее, подперев голову рукой.

— Будь такой же естественной, как сейчас, а то, что ты плохо знаешь язык, вполне возможно, станет там твоим козырем. Пусть Роберт за двоих и отвечает. Представь, что тебе предстояло бы знакомиться с финскими лесорубами. Ты разве стала бы для этого рядиться в их одежды и брать с собой бензопилу?

Не рассмеяться было невозможно.

— Бабушка, ты, как всегда, убедительна, — Роберт повернулся к Юле: — Я в ответе за тебя, детка, и горячих финских лесорубов беру на себя!

— Вы очень любезны, сэр, — прощебетала она и поклонилась Анне. — Миссис Хант, вы меня утешили.

— Бабуля, спасибо тебе за все, но нам пора.

Перед уходом, пока Роберт отлучился ненадолго, бабушка шепнула Юле:

— Держи ухо востро с Джоанной. Она дальняя родственница Фарреллов. Всеми правдами и неправдами эта особа пытается женить на себе Роберта. Рональд, ее сводный брат, довольно подлый тип. Могут спровоцировать какой-нибудь инцидент.

— Спасибо, — Юля повторила за бабушкой, — предупрежден — значит вооружен?

— Девочка, как жаль, что моей дочери нет в живых! — вздохнула миссис Хант и провела рукой по ее волосам. — Уверена, что она видит вас с Робертом и радуется там, на небе. Вы удивительно гармоничная пара. Уверена, вы созданы друг для друга. Много лет уже топчу эту грешную землю и знаю, что говорю! Роберт — это свет в окне. Я очень переживала за него. Непростой характер этого парня доставил нам с его родителями много неприятностей. Лелею надежду, что с тобой он остепенится. Хотя что-то мне подсказывает, что ты тоже не домоседка.

Юля опустила голову и вздохнула.

— А, то-то же! — протянула бабушка, взяла ее за подбородок и, заглянув в лицо, добавила: — Анна Хант редко ошибается. У беды глаза зеленые. Будьте аккуратны, по крайней мере.

— Обещаю вам.

Миссис Хант обняла ее, в этот момент их и застал Роберт.

— Как я рад, что вы подружились, — он обнял их обеих. — Все, нужно ехать. Бабушка, спасибо. Созвонимся.

Роберт расцеловал леди Анну и открыл перед Юлей дверь.

Спрятавшись от дождя в машине, влюбленные переглянулись и рассмеялись.

— Бабушка в восторге от тебя. Скажи, давно стала таскать с собой иконы? — Роберт, закусив губу, уставился на Юлю. — Раньше не замечал за тобой подобного.

— Береженого Бог бережет. И, как видишь, не зря оказывается прихватила с собой Ксеньюшку из дома. Как вошла в гостиную, сразу поняла чем порадовать старушку.

— Маленький манипулятор! — ямочки выступили на щеках Роберта. — Интересно, чем ты завтра обольстишь остальных родственников?

— Без бензопилы будет сложнее, быть может надену дольку чеснока на грудь, — улыбнулась Юля, — что-нибудь да придумаю, и… У меня есть ты. Кстати, расскажи про Джоанну, хочу подготовиться к встрече с ней.

Роберт удивленно приподнял брови.

— Не бери в голову. Эта дама почему-то возжелала любой ценой выйти за меня замуж. Надеюсь, завтрашняя встреча расставит все точки над «i». А сейчас, любимая, поехали-ка в «Харродс».

— Ты не ответил на мой вопрос… Ладно, что такое «Харродс»?

— Я полагаю, тебе там понравится. Во-первых, это торговый центр, где под одной крышей собраны лучшие фирмы мира. Во-вторых, я только что звонил в их салон красоты и договорился, чтобы ваше высочество обслужили там по высшему разряду. — Роберт взглянул на часы. — Тебя ждут через полчаса.

Юля воздохнула:

— Львенок — ты просто умница! Я только хотела подумать об этом, а ты уже все организовал.

— Тогда вперед, на Бромптон Роуд. Пока ты там будешь развлекаться, я закуплюсь продуктами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что за чудо? — охнула Юля, увидев впереди замок-сказку, усыпанный по многочисленным параллелям фасада мириадами огней.

— Это «Харродс», детка, — Роберт расплылся в довольной улыбке. — Самый большой универмаг в мире. Сравнить с ним можно, пожалуй, только нью-йоркский «Мейси».

— Никаких сравнений! От этой основательной феерии так и веет историей старой доброй Англии.

— По поводу его возраста ты права. Генри Чарльз Харрод основал его в 1849 году.

Роберт проводил Юлю до салона красоты. По сторонам галереи призывно подмигивали вывесками и манили ярким светом бутиков Valentino, Escada, Nina Ricci, Chloé, всех не перечесть. Юля вертела головой и тихо ликовала, во вдруг ей вспомнилась принцесса Диана и ее трагическая гибель:

— Постой-ка, а не один ли из хозяев этой громадины погиб вместе с вашей леди Ди пару лет назад в Париже, — как вкопанная остановилась она.

— Если быть точным, то его сын, — Роберт нежно приобнял возлюбленную. — Мы пришли. Желаю хорошо провести время. Я сейчас куплю тебе новую сим-карту и оставлю у администратора салона. Когда закончишь, активируй ее и позвони.

Он достал ручку и блокнот. Вывел красивым почерком на листке свой английский номер, потом подумал и добавил еще один, мистера Фаррелла. Юля убрала листок в сумку, стараясь не думать о том, на какой случай написан второй номер. Роберт будто страшился этого вопроса и облегченно вздохнул.

В центре красоты Юлю уже ждали. Она посмотрела на Роберта умоляюще. Он улыбнулся в ответ и помог ей объяснить все свои пожелания.

* * *

Когда Юля ушла, Роберт приобрел сим-карту и, оставив ее в салоне, вышел на улицу. Прыгнув в машину, он хотел уже отъехать, когда раздался звонок от Дмитрия.

— Привет, брат! — услышал Фаррелл голос друга. — Я тебе жизнью обязан.

Он говорил возбужденно и сбивчиво, сдабривая повествование отборной бранью. Утром, когда Дмитрий вышел к машине, он вспомнил предупреждение друга и заглянул куда только можно, перед тем, как сесть за руль. Без труда Самурай обнаружил взрывное устройство. Он сразу вызвал полицию и только-только освободился.

— Хреново! С Малышом все в порядке? — Роберт выстукивал пальцами турецкий марш Моцарта, соображая, откуда у недругов взялся адрес его почты, которой он пользовался относительно недавно.

— Да не выходит Саня на связь, — в сердцах крикнул Дмитрий. — Сейчас еду к нему. Я надеюсь, что он просто отсыпается после вчерашнего. Из Питера Малой гнал без остановки, а вечером в Москве нарезался в зюзю.

— Давай, Самурай, — Роберт мысленно молил Бога, чтобы ничего не случилось с Малышом. — Как узнаешь, что с ним — позвони.

С тяжелым сердцем Фаррелл направился в издательство. На рекламной стойке при входе он подхватил бесплатную глянцевую газету. К счастью, Селены, его бывшей любовницы, не оказалось на месте. С ней он порвал в свой прошлый прилет, когда чуть не потерял Юлю. Ожидая главного редактора, Роберт машинально листал страницы, пестрившие фоторепортажами столичной жизни. На одной из них он увидел их фотографии с Юлей и, невзирая на тяжелые мысли, улыбнулся. Любимая женщина смотрела в объектив уже знакомым ему взглядом. Доли секунды ей хватило, чтобы из нежной беззащитной принцессы превратится в Снежную королеву. Как быстро она включила защиту. Ну что же, для подобной ситуации это даже неплохо. Она умеет держать себя в руках. Наверное, впервые в жизни Роберт с интересом прочитал комментарий под собственной фотографией: «Английский писатель Роберт Фаррелл, единственный сын Эдварда Фаррелла, привез невесту из России. Похоже, Англия потеряла еще одного завидного жениха. Если это не блеф, то вскоре мы станем свидетелями пышного свадебного торжества…»

— Вроде все прилично. Можно показать ее высочеству.

Он спрятал газету в папку, достал телефон и набрал номер Малыша, выслушав в очередной раз, что абонент недоступен: «Только бы с ним ничего не случилось. Ради Юли, ради Юли. Думай, парень, что ты можешь сделать?»

Поток мыслей прервал звонок, приглашавший Роберта в кабинет. Через час он покинул издательство, унося с собой подписанный договор о публикации своей книги.

Роберт медленно петлял по улицам родного города, когда наконец пришло сообщение от Самурая: «Если что-то и случится с этим чучелом, то только сотрясение мозга, которое я ему устрою. У него финский праздник Похмеляйнен. Хотя от веселья он далек. Это спасло его от моего страшного гнева!» Фаррелл облегченно вздохнул и, кинув трубку на соседнее сиденье, посильнее надавил на газ. То что взрывчатку подложили в Москве, не исключало возможности провокации в Лондоне. Лучше не шляться сейчас, чтобы ненароком не подставить Юлю под пулю, а быстро закупить необходимое и вернуться на Итон-Сквер.

Припарковавшись у Харродс, Роберт направился по магазинам. Юля еще не освободилась. Никогда раньше он не думал, что будет с таким интересом посещать женские магазины. С одной стороны, Роберт понимал, что возлюбленная, возможно, сама хотела бы делать покупки, но с другой, испытывал неимоверное удовольствие, подбирая для нее вещи.

Потом он зашел за продуктами, отправив Юле эсэмеску, и купил все, что попросила любимая женщина, потратив кучу времени на поиски соды.

Телефон разразился трелью, когда Роберт расплачивался на кассе.

— Лечу, любимая! — пропел он в трубку,

Распорядившись доставить покупки к машине, он бегом отправился в сторону салона красоты

* * *

Юля с интересом рассматривала свое отражение в стеклянной витрине: как прическа и макияж меняют человека! Она тщательно готовилась к встрече с английскими родственниками жениха. Мастер немного укоротила ее волосы и сделала две длины. Неяркий макияж шел ей и добавлял шарма. Правило «встречают по одежке» никто не отменял.

Юля вычитала у одного американского исследователя, что внешность на пятьдесят пять процентов определяет первое впечатление о человеке. С этим все в порядке! Тридцать восемь процентов отводится манере поведения, языку тела. Здесь, вроде, тоже все без нареканий. А от того, что он говорит и что знает, первое впечатление зависит всего лишь на семь процентов. В последнем случае она полагалась не только на себя, но на поддержку Роберта и Эдварда. Так что предстать перед объективом микроскопа Юля посчитала себя готовой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Прежде чем позвонить Роберту, она пробежалась по магазинам с мыслью: «Не пошалить ли нам немного». Юля сменила классическое синее пальто и белые одежды на кожаные высокие ботфорты на каблуке, обтягивающие джинсы и короткую лайковую курточку. Ее она натянула на голое тело. В таком виде она поджидала Роберта у витрины и его приближение почувствовала интуитивно. Повернувшись, она сразу узнала по-кошачьи изящную походку Фаррелла-младшего. Желание броситься возлюбленному навстречу она подавила и отошла за колонну. Роберт пролетел мимо, но вдруг резко затормозил и, остановившись, повернулся в ее сторону. Они встретились глазами и застыли. Юля — в ожидании его реакции на небольшую смену образа, а Роберт, видимо, от эффекта, произведенного оным.

— О, Господи! — он закрыл лицо руками, осмотрелся вокруг, хитро улыбнулся и облизнулся, как кот на сметану. В его глазах заплясали веселые огоньки.

— Это все, что ты скажешь? — рассмеялась Юля, довольная произведенным эффектом.

— Иди ко мне, любимая! Тебе повезло, что кругом люди, а то я растерзал бы тебя на месте, — Роберт протянул к ней руки, и она поспешила к нему.

— Что ты со мной делаешь, негодная девчонка? — прошептал Роберт, обнимая ее. — Что ты со мной делаешь?

— Я с тобой лечу на одной волне.

Он вдохнул аромат ее волос и издал тихое рычание.

— Homo sum, humani nihil a me alienum puto[1], — сказал он и добавил, немного отстранившись, — как мне хочется поскорее законно назвать вас «миссис Фаррелл».

— Это что-то изменит?

— Да, — Роберт окинул ее взглядом голодного хищника. — Хочу владеть тобой морально, физически и на бумаге! Окончательно и бесповоротно оккупировать твое личное пространство.

— Ты им и так владеешь безраздельно, — Юля коснулась губами его щеки.

— А мне все мало.

[1] Homo sum, humani nihil a me alienum puto (лат.) — Я человек и ничто человеческое мне не чуждо.

Глава 4

"— У тебя под курткой ничего нет? — от удивления я открыл рот, а ветер, воспользовавшись моей растерянностью, вырвал из руки зонт. Волны Темзы подхватили его, и он поплыл по течению реки.

— Какой ты растяпа! — Юля негромко рассмеялась, и ее мелодичный смех заставил меня улыбнуться.

Мы проводили взглядом зонт. Черным плотом, подгоняемый ветром, он уплывал в сторону Тауэрского моста. В зеркальной глади воды отражался вечерний город, а мне вспомнился наш первый настоящий поцелуй на набережной Москвы-реки солнечным днем в сентябре. Как я тогда утонул в зеленых глазах Джу, и будто тысячи русалок увлекли меня в бездну, откуда возврата нет.

С тех пор как я сделал свою возлюбленную женщиной, ее взгляд больше не был отравленным. Правда, менее дерзким и насмешливым он не стал. Взор ее очей до сих пор сводил меня с ума от неизвестности и неуверенности в следующем шаге Джу.

— Да и пес с ним! — я поднял воротник на пальто и обхватил ее тонкую талию. — Зубы мне не заговаривай! Что у тебя под курткой?

Уголки губ Джу дрогнули, тонкие пальцы схватились за застежку и медленно потянули вниз. Дойдя до середины груди, они остановились.

— Поцелуй меня, — попросила Джу. — Как тогда, на набережной в Москве? Помнишь?

Точно говорят, у дураков мысли сходятся. Под проливным дождем, в декабре на набережной Темзы я целовал свою любимую женщину и не мог остановиться. Наше дыхание сбилось, и я не понимал, дрожит ли Джу от холода или от страсти. Я готов был стянуть с нее куртку и покрывать поцелуями гибкое тело до одури, до потери сознания. Остатки разума заставили меня оторваться от зацелованных губ, подхватить Джу на руки и отнести в машину".

С таких сладостных воспоминаний началось утро Роберта в семь часов. Он проснулся рано, мучимый желанием продолжить любовные утехи. Вчера весь день они гуляли по городу и потом долго отогревались в теплой ванной со всеми вытекающими эротическими последствиями:

— Мне всегда тебя будет мало, — прошептал Роберт, приподнявшись на локте над мирно спящей возлюбленной.

Он склонился над Юлей, и, чуть стянув одеяло, приник губами к ее груди. Теплая ладонь шлепнулась ему на спину, и Юля простонала:

— Эдвард, не надо…

Роберта бросило в холодный пот, и он отпрянул. Юля повернулась набок и, положив руки под голову, сладко причмокнула губами:

— Еще раз тронешь, убью.

Роберт облегченно выдохнул: «Нормальные в этой белокурой голове сны снятся. Но пока она говорит «нет», можно не напрягаться. Дам-ка я ей полную свободу этим утром». Но желание прошло, и он погрузился в менее радужные воспоминания: в тот день, когда отец не дал Юле выйти из окна и впервые поцеловал ее. Роберт намотал на палец прядь Юлиных волос: "И, скорее всего, не в последний".

* * *

Юля проснулась около восьми от звонка будильника, поставленного накануне. Она выбралась из постели, не потревожив сон Роберта. Вытирая махровым полотенцем порозовевшее от холодной воды лицо, Юля задумала испечь к завтраку яблочный пирог. На кухне, предвкушая удивление Роберта, она смешала муку, яйца, масло и молоко. Недостающий ванилин заменила цедрой лимона. Взбитое тесто перелила в стеклянную форму и поверх уложила солнышком дольки яблока. Разобравшись с мудреной духовкой, Юля выставила режим и температуру. Она включила телевизор и, услышав с экрана английскую речь, поежилась от мысли, что ее сегодня ожидает своего рода экзамен. Из иностранных языков она сносно знала только итальянский. Студенткой Юля познакомилась с художниками из Милана. Благодаря дружбе с ними, она полюбила их язык и часами болтала по телефону то с Раминой, то с Винченсо, то с Федерико. Последний звонил ей на протяжении года чуть ли не каждый день. В отличии от итальянского языка, Федерико ей скоро надоел, и Юля прекратила с ним отношения, как только он свернул с дружеской тропы в любовные заросли. Английский до сих пор оставался для нее только мечтой. Юля немного учила «инглиш» самостоятельно и ещё в освоении его помогло общение с Конни. Русским он толком не овладел, поэтому их разудалый тандем выработал своеобразный «пиджин», который мог понять любой иностранец, но только не англичанин.

Юля щелкнула кнопкой на пульте, и песня ее любимого «Depeche Mode» с экрана ворвалась в кухню. Накрывая на стол, Юля пританцовывала и в самый кульминационный момент песни не выдержала, запрыгнув на стул, выдала па, совершенно противопоказанное после ее недавней операции. Охнув, она полетела вниз и упала в объятья Роберта.

— Браво, любимая! Танцы — неплохое начало дня! Но боюсь, что тебе все-таки надо быть осторожной! — он опустился с ней на пол и прижал к груди.

Юля, виновато уткнувшись лицом ему в плечо, закусила губу от боли. Что-то внутри будто надорвалось.

— Ты в порядке? Это хорошо я оказался рядом.

— А как ты оказался рядом?

— Я наблюдал за тобой, — Роберт баюкал ее как ребенка. — Никогда не видел столь виртуозного приготовления трапезы. Это твои ритуальные пляски вызвали такой волшебный аромат яблочного пирога с корицей? Откуда узнала о моих предпочтениях?

— Мне кажется слова излишни, — Юля выпуталась из объятий и заглянула в глаза любимого. — Я знаю, что ты знаешь, что я знаю.

— Как ты побледнела, — он коснулся ладонью ее щеки. — Пойдем на диван. Даже дома не можешь жить спокойно. Если ты думаешь, что твой уход остался незамеченным, то глубоко заблуждаешься. Просто я решил предоставить тебе в это утро полную свободу действий, как бы ни велико было мое желание потискаться спозаранку в постели.

Роберт перенес Юлю в гостиную.

— Я наблюдал за тобой, когда ты взлетела наверх, у меня словно щелкнуло внутри. Показывай, где болит.

Юля с улыбкой наблюдала, как возлюбленный обеспокоенно осматривает ее.

— Нормально все, — она провела ладонью по его колючей щеке, — руки-ноги целы. Сегодня Эдвард осмотрит меня и подлатает, если что.

— Ты говоришь о себе как о кукле, — Роберт схватил ее за плечи. — Нельзя так небрежно относиться к своему здоровью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Юля рассмеялась и, подавшись вперед, хитро взглянула на него.

— А я и есть любимая кукла его высочества. Разве не так?

— Я этого не сказал, — кипятился Роберт. — Ты…

Юля атаковала его горячим поцелуем, и он заткнулся. Руки жадно заскользили по ее телу, губы проложили дорожку из поцелуев к груди, животу, спустились еще ниже, и время потеряло счет.

С кухни раздалось мелодичное звяканье колокольчика.

— Львенок, мы рискуем остаться без пирога!

Роберт навис над ней довольный как лев, сожравший антилопу.

* * *

— Любимая, ты снова где-то далеко. Скажи мне, что тебя беспокоит?

За завтраком Юля вновь вернулась мыслями к предстоящему знакомству с будущей родней.

— Нестабильность в Гондурасе.

У него округлились глаза.

— Что там произошло? — он нахмурил лоб. — Насколько мне известно, по Тегусигальпе в прошлом октябре промчался сильный ураган Митч. Последствия накрыли бедолаг? Неурожай бананов или кофе?

Настала Юлина очередь удивляться.

— Ты никогда не перестанешь поражать меня своей осведомленностью во всех вопросах. Считай, что ты меня успокоил. Честно говоря, не знаю даже что такое Тегусигальпа.

Уголки губ Роберта дрогнули, и ямочки проступили на щеках.

— Ты произнесла это так серьезно, что я, и правда, поверил. Опять провела меня?

— Я несколько волнуюсь из-за предстоящей встречи.

— Ой, ладно тебе, — рассмеялся он, — вот уж не думал, что моя смелая девочка спасует в такой ситуации. Там же будет Эдвард, рыцарь печального образа. Он так соскучился по тебе, что вылил на меня ушат проклятий за то, что я так долго не везу тебя на смотрины. На остальных не обращай внимания. Мило улыбайся, и все будет хорошо.

— Если честно, я тоже соскучилась по Эдварду, — у Юли сильнее забилось сердце при воспоминании о Фаррелле-старшем. — Он удивительный человек.

— Это интересно, — Роберт застучал всеми десятью пальцами по столу. — Мало того что он к тебе неровно дышит, так ты, оказывается, по-прежнему отвечаешь ему взаимностью.

Юля рассмеялась от души:

— О, сцена ревности! Продолжай, это презабавно, — она подала ему блюдце. — Посуду будешь бить или сразу задушишь?

Роберт расхохотался вслед за Юлей, правда, несколько натянуто.

— На самом деле, я рад, что ты и его встряхнула. Давай собираться. Я тебе вчера купил костюм для верховой езды, пакет оставил в машине.

Юля поперхнулась чаем.

— Для чего?

— Для верховой езды, — повторил Роберт. — В Фаррелл-Холл отличная конюшня, а погода сегодня располагает.

— Ну да, чему я удивляюсь? Надеюсь, хотя бы что клюшку для гольфа мне не вручат сразу по приезде. Если на лошади я удержусь, то о гольфе у меня смутное представление.

— Успокойся, любимая, для гольфа сегодня слишком сыро. Не думал, что экстремалку приводит в смятение перспектива прокатиться на лошадях.

Роберт послал Юле воздушный поцелуй:

— Я пойду немного поработаю над новой книгой.

Юля прибралась на кухне, поправила в спальне постель и подобрала разбросанные возлюбленным носки и футболку. Пару раз в неделю к Роберту приходила домработница Эмми, но с ней Юля еще не встречалась. Выпив чашку кофе, она с трепетом окунулась в сборы на прием к будущим родственникам. «Сохранить укладку с таким горячим парнем и так непросто, а лондонский дождь вообще превращает сие в утопию»: Юля тщательно уложила волосы в высокую прическу и долго возилась с макияжем в нюдовых тонах. В гардеробной ее ждал синий классический костюм — элегантный и неприлично дорогой. Не жалуя блузы, Юля вчера вновь навестила магазин и купила костюм с достаточно высокой верхней застежкой, чтобы надеть под него топ или не надевать ничего. Дополнив наряд шляпкой «клош», шейным платком, она положила в сумку стоимостью в «жигули», косметичку, духи, дезодорант и упаковку платков, обула новые ботильоны на высоком каблуке и отправилась к Роберту. Постучав, она вошла, не дожидаясь ответа, и прошлась по кабинету, как по подиуму, до письменного стола и обратно. В дверях она эффектно развернулась и застыла. Роберт закрыл лицо руками и поглядел на нее сквозь пальцы:

— Класс! Высший балл и бонус за шляпку. Как у тебя это получается? Ты еще не видела людей, но уже точно знаешь, как нужно появиться перед ними.

Юля развела руками.

— Безукоризненно одетый человек одет по моде вчерашнего дня. Мне кажется, что эта мудрость как нельзя лучше подходит для англичан, приверженцев традиционного стиля.

Роберт захлопнул крышку ноутбука и подошел к Юле, почесывая голый живот под распахнутой рубахой.

— Если бы ты знала — шепнул он ей на ухо, — как мне не хочется никуда ехать, милая леди.

Роберт расстегнул её пиджак, с удивлением обнаружив, что под ним из одежды больше ничего нет.

— Что ты делаешь? — Юля хотела выскользнуть из рук возлюбленного.

— Силы небесные! Стой, а ну, назад!

Он прижал ее к стене.

— Я только привела себя в порядок!

— Еще раз приведешь, — бормотал он, стаскивая с нее одежду.

Вырваться не было никакой возможности, поэтому Юля расслабилась и отдалась на волю победителя.

* * *

— Слушай, я совсем забыл. У меня уже второй день в машине валяется газета с нашими фотографиями, — Роберт взял папку с заднего сиденья автомобиля и извлек из нее газету.

— И ты молчал? — Юля выхватила у него ее из рук.

— Полистай, полистай, буковки поскладывай, — Роберту не удалось увильнуть от шлепка газетой.

Юля перевернула страницу, и он вышел из машины: «Очень удачно я припас картинки, нужный эффект достигнут. Хотя бы немного успокоиться по поводу этого долбаного приема». По примеру Дмитрия он теперь регулярно осматривал свой любимый "Астон Мартин" перед каждой поездкой. Сегодня тоже все оказалось чисто, и Роберт облегченно вздохнул. Он сел за руль и завел мотор. Юля уже добралась до их фотографий. Роберт не спеша ехал по городу и поглядывал на Юлю. Она несколько раз перечитала и пересмотрела всю светскую хронику.

— Впечатляет, — улыбнулась она. — Лондонские охотницы за головами и понятия не имеют о том, что завидные английские женихи водятся теперь в российских лесах.

Роберт рассмеялся и повернул на площадь Пикадилли:

— Водятся блохи у собак, а меня тогда в лес погнало само провидение. Ты же мне во сне явилась, если помнишь.

— Роб, это восхитительно, — прошептала она.

— Удивительно, я бы сказал…

— Я про Лондон.

Юля не уставала отсыпать его городу похвалы, и он искренне радовался, что возлюбленная чувствует себя здесь как дома.

— Восхитительно то, что Лондон хочет тебя. Тучи разогнал в стороны в твою честь. Но еще немного, и я начну вас, миледи, ревновать даже к нему. Я вспоминаю наше знакомство, а ты уставилась на голого алюминиевого мужика.

Последнюю фразу Роберт произнес по-русски. Он все реже говорил на этом языке, желая быстрее Юлю обучить своей родной речи.

— Сам ты мужик, — Юля тоже перешла на русский, любуясь статуей Купидона, — это же наш мальчик Эрос. Только недавно о нем говорили.

Роберт потрепал ее по волосам и вновь неспешно заговорил по-английски.

— Вообще-то, это Антэрос, его младший брат-близнец. Олицетворяет собой зрелую и обдуманную любовь в противоположность Эросу — ветреному тирану. Но из-за лука и наготы, а также общего, достаточно смутного представления о классической мифологии, все дружно решили, что это, как ты и сказала, Эрос.

— Даже понятия не имела о его брате, — Юля хитро посмотрела на Роберта. — Образ Антэроса тебе идет больше.

— Спасибо, любимая.

Зазвонил мобильный, и он, увидев имя их русского адвоката на экране, припарковался около тротуара.

— Какие новости? Чем порадуете? — он не перешел на русский, чтобы Юля не поняла с кем он разговаривает.

— Роберт, я даже не знаю как сказать…

— Говорите как есть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сергей Филатов сбежал. На охрану автомобиля, в котором его везли на дознание, напали. Местонахождение преступника неизвестно. Вы простите, я сейчас на заседании суда. Только пришла информация, и я вышел позвонить на минутку. Будьте предельно осторожны. Спишемся позже.

Роберт нажал кнопку отбоя спрятал телефон в карман и, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья.

— Что случилось? — от беспечной радости в Юлином голосе не осталось и следа.

— Акции здорово рухнули, — Роберт взглянул на нее, пытаясь понять, достаточно ли хорошо он прижимал трубку к уху.

В зеленых глазах по-прежнему плескалось недоверие. «Она читает меня как книгу! Но я не хочу больше видеть Джу несчастной. Загрызу ее бывшего, но не подпущу и на шаг к ней близко. Придется подтягивать ребят».

— Понимаешь, только вбухал туда приличную сумму.

— Печально, — Юля погладила его по плечу и подмигнула. — Но, значит, повезет в другой раз.

— Точно, — Роберт вывернул на полосу движения. — Время уже поджимает. Тетушки не любят, когда опаздывают.

«Я не видел тебя целую вечность, не слышал давно голоса с хрипотцой, не вдыхал аромат тела, гибкого, юного, изученного мною снаружи и изнутри. Досконально, до клеточки. С каждым днем тоска охватывает меня с новой силой, и вот я уже не могу думать ни о чем кроме нашей встречи.

С момента возвращения домой мое одиночество превратилось в невыносимую пытку. Как дурак, стоял я вчера под проливным дождем, спрятавшись в тени деревьев парка на Итон-Сквер и смотрел на темные проемы окон квартиры. Именно одиночество пригнало меня туда. Оно стало ощутимым с тех пор, как Роберт принес тебя без сознания ко мне на стол. Ради этого стоило ехать в Россию. Как я ругаю себя, что не отвоевал тебя у всего мира сразу и навсегда. Сколько бед можно было бы избежать. Кроме одной. Ты счастлива только с моим сыном.

Я хочу каждую минуту дня проводить с тобой. Засыпаю и думаю о тебе, вижу сны, в которых мы вместе делим дом и постель.

В моих ночных видениях я покрываю поцелуями твою атласную, чуть смуглую кожу. Ласкаю упругие груди, целую, втягивая их вершинки в рот, и они становятся твердыми от моих прикосновений. А губы! Во сне я провожу языком по твоим умопомрачительным губам и проникаю в приоткрытый рот. Я помню твой вкус. Счастье или нет, но мне было дано познать его.

Просыпаюсь с мыслями о тебе, и стон вырывается из груди от осознания того, как сладко ты спишь сейчас в чужих объятьях.

Моя любовь — моя боль. Это страдание послано мне в искупление грехов.

Меньше часа осталось до встречи с тобой. Я верю, что снова увижу желание в зеленом омуте широко распахнутых глаз. Они следят за мной, стоит мне появиться в поле твоего зрения. То с легким испугом, то с насмешкой, но всегда внимательно и с пониманием. Мне не дано понять, как одним своим присутствием ты заставляешь мою кровь вскипать от желания.

Если бы ты знала, какая ненависть меня охватывает порой, когда мы не вместе. Да, я иногда ненавижу тебя за всю ту боль, что терплю благодаря твоему выбору не в мою пользу. Проклинаю свою зависимость.

Ненавижу те дни, что ты проводишь вдали от меня. Смеешься, даришь свои улыбки другому, грустишь, принимаешь ванну, пьешь чай… Нет, не чай. Ты любишь несладкий кофе с молоком… А еще высокие каблуки и джипы. Я знаю тебя как никто. Ты даже моему сыну, не открываешь свою душу. Там живет дикий зверь. Хищный и осторожный. Но ты не любишь выпускать его наружу. Он тяготит тебя, ведь ты так долго выкармливала в себе его, чтобы выжить. И зверь этот однажды стал сильней тебя.

Я знаю про твою боль, что хранишь от всех в сердце и про твой страх, спрятанный глубоко внутри. Мне хочется укрыть тебя от бед, но это невозможно. Я могу только наблюдать, как ты идешь по тонкому канату без страховки и быть готовым в любую минуту прийти тебе на помощь.

Если бы ты знала, как я жду тебя. Мне стыдно перед самим собой, но я хочу тебя до безумия. Хотя бы коснуться края одежды, ощутить вновь в своей руке холод твоих вечно ледяных пальцев».

Сквозь приоткрытое окно послышался шум мотора. Эдвард захлопнул дневник в кожаном переплете, сунул его в ящик стола, закрыл на ключ кабинет и поспешил спуститься со второго этажа вниз, навстречу дорогим гостям.

В холле перед зеркалом топтались с кислыми минами его старшие сестры в одинаковых серых шелковых платьях. Одна расправляла на плоской груди шелковый бант, а вторая подлачивала свои седые букли.

— Из русского борделя в приличный дом…

— Вы еще не унялись? — оборвал Эдвард их пересуды и, накинув пальто, выбежал на улицу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кованые ворота Фаррелл-холла распахнулись, и машина покатила по насыпной дорожке парка. Подстриженные деревья и кусты, даже потеряв листву, выглядели ухоженно и величаво. В невысоких живых изгородях по обеим сторонам попадались ниши с фонтанами и миниатюрными статуями. Тут и там виднелись невысокие постройки, по дальней аллее мужчина вел под уздцы гнедую лошадь. Впереди него бежали две собаки, издали похожие на черных терьеров.

— Графство Суррей очаровало меня не меньше Лондона, но сейчас мне кажется мы зарулили в гости к самой английской королеве, — Юлю охватило непонятное волнение, когда она увидела впереди серую громадину, похожую скорее на замок, чем на загородный дом.

— Да, Суррей привлекателен в своем роде, — Роберт отвечал рассеянно после того странного звонка. — Меня в нем привлекает близость к Лондону. Долго не выдерживаю в родовом гнезде. А резиденция королевы в графстве по соседству. Про замок Виндзор в Беркшире слышала что-нибудь? Там еще знаменитый ипподром Роял Эскот.

— Нет, особо не интересовалась. Сыновья Дианы в женихи по возрасту не годились, а Чарльз мне не глянулся.

Роберт рассмеялся:

— А принц Эндрю, Герцог Йоркский? Он до сих пор свободен, как раз только оклемался после развода.

— Ты же знаешь, что я предпочитаю плохих мальчиков.

Роберт потрепал ее по коленке.

— Поэтому ты решила рвануть замуж за наркобарона.

— До смерти вспоминать теперь будешь?

— Сплюнь, — Роберт тяжело вздохнул.

— Какой парк, здесь летом бесподобно, наверное, — сменила Юля тему.

— Сад и погода, дорогая, это две вещи, которые мои тетушки готовы обсуждать бесконечно. Они выносят мозг садовникам по любой мелочи. Но ты права, летом здесь довольно прелестно.

Вблизи дом оказался трехэтажным особняком серого камня, с укутанными плетями плюща балконами, как на средневековых гравюрах. Перед входом на лужайке располагалась симпатичная колоннада, похожая на фонтан.

— Роб, какая красота, — вдохнула Юля полной грудью.

Машина остановилась у крыльца. Роберт заглушил двигатель и помог Юле выйти из автомобиля. Она поняла, отчего так трепетало ее сердце, когда дверь дома распахнулась. Эдвард в пальто нараспашку сбежал по широким ступеням, посвежевший и отдохнувший за эти дни, кивнул Роберту и прижал Юлю к груди.

— Ребята, как я по вам скучал!

Подхватив под руки, Эдвард повел их к дому.

— Шикарно выглядишь, — шепнул Юле по-русски Фаррелл-старший. — Я очень рад видеть тебя!

Они вошли внутрь дома и сразу наткнулись на двух очень похожих женщин. Дамы стояли плечом к плечу, с видом оскорбленной добродетели взирая на Юлю. Ей хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Фаррелл-старший ободряюще сжал ее локоть.

— Леди, — в голосе Эдварда слышалось волнение, — знакомьтесь, невеста нашего Роберта — Джулия… Не дождусь того дня, когда скажу — Джулия Фаррелл.

— Очень приятно, — прошелестели одновременно тетушки Роберта. Они взирали на нее как хирурги на опухоль.

— Джулия, — он обратился к Юле, — разреши тебе представить моих сестер. Мисс Джейн Фаррелл и миссис Элен Блум.

— Очень приятно, — Юля прохладно улыбнулась.

«Мне бы и в голову не пришло, что эти полинявшие птеродактили сестры Эдварда. Скорее ценные экспонаты зоологического музея. Не будем спешить трескаться в десна, всему свое время, — тем не менее Юля послала им мысленно лучики добра, — вы меня любите, только еще не знаете об этом. А я вас».

Роберт не предупредил ее, что тетушки — близнецы, и она постаралась скрыть свое удивление. Лет десять как минимум разделяло сестер с младшим братом, и в них начисто отсутствовала живость, присущая Эдварду.

— Тетя Джейн, тетя Элен, — выступил чуть вперед Роберт, спасая ситуацию, — добрый день.

Его чарующий голос сотворил чудо.

— Мальчик мой, — вдруг ожила одна из чудо-реликвий, кажется, Джейн.

Она расплылась в улыбке и протянула племяннику руку для поцелуя, Элен в точности повторила все жесты сестры. Роберт подошел и почтительно исполнил ритуал.

— Молодцы, что приехали пораньше, — произнес Эдвард и помог Юле снять пальто. — Пойдемте ко мне в кабинет. Я хочу обсудить до обеда с вами некоторые детали.

Он разделся сам и повлек Юлю к лестнице, ведущей наверх. Роберт, словно прикрывая их с тыла, направился за ними, но вдруг прорезался властный голос одной из сестер.

— Роберт, останься, нам необходимо переговорить с тобой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Юля, не оглядываясь, проследовала с Эдвардом дальше и только войдя в кабинет, вздохнула свободно. Он закрыл замок на ключ и повернулся к ней, прислонившись к двери.

— Спасибо, что вынес меня с поля боя, — Юля коснулась губами его щеки, задержав дыхание. Выносить его близость удавалось с трудом, когда они оставались одни.

— Не стоит благодарности. Ты отлично держалась. Присаживайся, пожалуйста, — Эдвард на долю секунду сжал ее плечи в своих ладонях, но тут же отстранил и указал на диван с зеленой обивкой.

В обстановке кабинета преобладал колониальный стиль. Изумрудные оттенки мебели из черного дерева сочетались с таким же цветом обоев, испещренных мелким золотистым рисунком. В двух углах комнаты стояли деревянные вазы с сухоцветами, а на стенах висело множество черно-белых фотографий. Помимо дивана, пары кресел, рабочего стола и стеллажа с корешками папок-органайзеров, здесь также располагался застекленный металлический шкафчик, с лекарствами, тонометром, стерилизатором и прочими медицинскими приспособлениями. Таким Юля представляла кабинет английского джентльмена, вернувшегося из Индии, когда еще школьницей читала про маленькую принцессу Сару. Это воспоминание из детства помогло ей сейчас обрести спокойствие.

Юля сняла шляпку, перчатки и села, сложив руки на коленях. Они с Эдвардом просто смотрели друг на друга и не знали с чего начать разговор. Ему, видимо, как и ей, хотелось побеседовать вовсе не о саде и погоде.

— Ты прекрасно выглядишь, — уголки губ Эдварда подрагивали. — У красивой женщины не принято спрашивать о здоровье, но, памятуя, что ты также и моя пациентка, осмелюсь задать вопрос. Как себя чувствуешь, дорогая? Думал осмотреть тебя после обеда, но раз сестры похитили твоего благоверного, то не будем терять время.

— Все отлично, — у Юли немного побаливало в груди, и она, помолчав, добавила. — Правда, сегодня неудачно прыгнула. Хорошо, что Роберт поймал меня. Очень резкая боль была в области сердца. Но сейчас все прошло.

— Куда ты прыгнула, радость моя? — Эдвард укоризненно взглянул на нее и подошел к шкафу с прозрачными дверцами.

— Я танцевала, — Юля сдержала улыбку.

Мистер Фаррелл достал тонометр и выкатил столик с аппаратом для ЭКГ из угла, до этого удачно замаскированного ширмой из ротанга.

— Значит, танцевала, — он распутал провода с присосками и прищепами. — Раздевайся, посмотрим.

— Прямо сейчас? — к Юлиным щекам прилила кровь: "Твою дивизию, под пиджаком-то ничего нет. Осмотр совершенно вылетел из головы".

Эдвард глубоко вздохнул и закатил глаза.

— Давай в другой раз, — вскочила она с дивана.

— Лифчик можешь оставить.

— У меня его нет, — топнула она ногой.

— Жених так плохо зарабатывает, что на белье не хватает, — Эдвард изогнул дугой бровь. — или решила подразнить меня?

— Думай что хочешь.

— Тогда раздевайся и не морочь голову.

Юля повернулась к нему спиной, путаясь в петлицах, расстегнула пуговицы и сняла пиджак. Услышав приближающиеся шаги, она прикрыла грудь ладонями.

Эдвард обошел ее и, тяжело сглотнув, хрипло произнес:

— Руки опусти.

Юля сцепила кисти за спиной и отвела взгляд. Эдвард осмотрел ее швы на груди, оставшиеся после операции по извлечению пули и прямому массажу сердца.

— Повернись, — приказал он дрогнувшим голосом.

Юля послушалась, и теплые ладони коснулись ее спины.

— Здесь уже почти полный порядок. Только дикий варвар мог повредить такую нежную кожу.

— Когда можно уже будет заняться зачисткой рубца на груди? — хныкнула она.

Юля вздрогнула, почувствовав его дыхание, на своем плече, и смолкла, зажмурив глаза. Соски предательски напряглись.

— Я залечу все твои раны. Не переживай, — Эдвард отступил, и Юля облегченно вздохнула. — Поработал с тобой и подумал, не переквалифицироваться ли в пластического хирурга? Ложись на диван, сейчас сердечко твое проверим.

От прикосновения холодных присосок Юля поежилась.

— Как тебе Англия? — Эдвард перешел на английский язык.

— Я чувствую себя здесь, как дома, — она уже более уверенно находила нужные английские слова, но пока говорила самыми простыми предложениями. — Возможно, оттого что рядом Роб.

Эдвард улыбнулся, блеснув синими глазами.

— С милым рай и в шалаше? — вернулся он к русской речи.

— Шалаш у него отличный, но по сравнению с этими хоромами просто палатка для пикника, — рассмеялась Юля. — Твои сестры недовольны выбором Роберта? У нас осложнения?

— Помолчи и дыши спокойно.

Эдвард закончил с кардиограммой, померил Юле давление, подошел к окну и внимательно просмотрел бумажную ленту.

— Я сейчас тебя пропальпирую. Если где-то будет больно, скажи, — вернулся он к Юле, присел на диван и принялся ощупывать ее грудь и живот. — По поводу сестер не переживай. Их существование настолько скучно и однообразно, что они рады любым эмоциям. А тут — племянник женится! Бомба! Но им не устоять перед твоим обаянием.

— Здесь больно, — Юля поморщилась от очередного прикосновения.

— Понятно, — кивнул Эдвард. — Какое-то время это будет твоя, так сказать, ахиллесова пята, так что с танцами поаккуратней. Только медленные.

В заключении осмотра он провел ладонью по ее животу и ободряюще улыбнулся:

— Можешь одеваться.

Юля поднялась, и он подал ей пиджак.

Зазвонил телефон.

— Дорогая, положи тонометр на место, пожалуйста, — он встал и взял трубку. — Алло, добрый день.

В шкафу было множество лекарственных препаратов, и Юля с интересом просмотрела ассортимент домашней аптечки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 5

— Присаживайся, — указала Роберту на диван тётя Джейн.

— Благодарю, я постою, — внутри Фаррелл-младший полыхал от гнева.

Он подошел к каминной полке, уставленной раритетными безделушками, и замер, сложив руки на груди. Тетки переглянулись. Их сморщенные лица выдавали негодование.

— Роберт, — начала Элен, — ты наш единственный племянник, и мы желаем тебе только добра. Мы хотим, чтобы ты понимал, что любовь любовью, но должна быть и ответственность перед семьей. Ты потомок древнего английского рода. Сначала твой отец женился на Элизабет, но она хотя бы вышла из семьи русских дворян. И вот теперь ты вводишь в дом никому не известную русскую женщину. Мы приложили столько усилий, чтобы подобрать тебе достойную партию. Ты не принял ни одного нашего предложения. А тут — на тебе, я женюсь. Никто, ничто и звать никак.

Роберт в упор посмотрел на тетку.

— Это все, что вы имеете мне сказать? — таким елейным голосом он вряд ли когда с ними разговаривал.

Он усмехнулся, увидев, как Элен сжалась от его взгляда. Джейн пришла на помощь сестре.

— Нет, мы не хотим сказать, что Джулия плоха, Эдвард просто в восторге от нее. Но тем не менее чем хуже, например, Джоанна?

— Та, что подсыпала мне снотворного и забралась в мою постель, — Роберт сморщился от одного ее имени, — а потом убеждала вас, что я ее сам затащил. Я взял Юлю невинной девушкой. Это человек, предназначенный мне судьбой. Вы либо принимаете ее, либо…

Тут он одну за другой сбросил несколько фигурок и вазочек с полки.

— … Либо ваша скучная жизнь станет еще более пустой. Я понятно выражаюсь?

Сестры с ужасом взирали на племянника. Опомнившись, Элен бросилась подбирать осколки.

— Мальчишка, что ты наделал? Да ты знаешь, сколько этим вещам лет?

Роберт наступил ногой на осколки и, опустившись рядом с теткой на корточки, взял ее за подбородок.

— Я не услышал ответ на свой вопрос.

— Ты не очень деликатен, Роберт, — пробормотала та, отводя взгляд.

— Я совсем неделикатен, когда покушаются на мою будущую жену, — каждое его слово было равносильно выстрелу в голову. — Ваша же деликатность также оставляет желать лучшего.

Он встал.

— Тем не менее я не хочу с вами ссориться. Если был груб, прошу простить меня, — он взглянул на Джейн. — Встретимся за столом. Считайте, что я ничего не слышал.

Развернувшись, Роберт с кошачьей грацией покинул комнату. Он направился в кабинет отца, по дороге сделав несколько глубоких дыхательных упражнений, чтобы прийти в себя.

— Дом, милый дом, — думал он, — Только отец с его чувством юмора может ужиться с этими ведьмами.

В детстве тетушки казались Роберту героями сказки Льюиса Кэрролла про Алису, Траляля и Труляля. Став старше, он стал со снисхождением относиться к Джейн и Элен и к их фанатичному почитанию генеалогического древа, ветки которого тетки тщательно оберегали от посягательств. «Но хватать принцессу птичьими лапами я им не позволю. Впрочем, девочка сейчас сама себя покажет, а мы с отцом ей поможем», — с этими мыслями он постучал в дверь.

* * *

Эдвард, побледнев, воткнул трубку на базу и зашагал по кабинету, заложив руки за спину.

В дверь постучали, и он открыл дверь. Вошел Роберт и плюхнулся рядом с Юлей на диван:

— Все в порядке? Ты жива?

Юля утонула в его ласковой улыбке. Чудесным образом, рядом с ним она превращалась в мед и шелк.

— Скорее, да, чем нет.

Эдвард сел за стол и закрыл лицо руками.

— Что случилось? — нахмурился Роберт.

— Джером с женой пропали.

— Они сейчас ведь в Африке?

— Да, в Судане, — Эдвард мученически посмотрел на сына. — Возможно, придется лететь. Я понимаю, тебе сейчас не до этого. Но мне понадобится твоя помощь.

— Я с вами, — Юля повернулась к Роберту, — и никаких «но».

Фарреллы переглянулись.

— Хорошо, — ответил за двоих Эдвард, — если полетим, то втроем! Девушка, которая лихо управляется с сайгой и разбирается в медикаментах там будет кстати. Но об этом позже.

Он взглянул на часы.

— Скоро обед, давайте присядем, и я расскажу вам кое-что, — Эдвард повертел в руках ежедневник.

Роберт обнял Юлю и выжидательно уставился на отца.

— Ваша свадьба состоится в мае, — выдержав паузу, торжественно оповестил их мистер Фаррелл.

— А почему так долго? — возмутился Роберт. — Я Анне сказал, что через пару недель.

— А куда спешить? Вы все равно уже живете как муж и жена? — в голосе Фаррелла старшего Юле послышалась досада. — Только не забеременейте к этому светлому дню.

— Вообще-то, Эдвард прав, — Юля выбралась из объятий Роберта и подошла к окну. — Я не хочу в такую слякоть испачкать подол свадебного платья. Не из церкви выйти, не на лужайке потанцевать.

— Джулия всегда меня поражала своей рациональностью, а ты меня удивил, — за Юлиной спиной послышались шаги, и рука Фаррелла-старшего легла ей на плечо. — Здесь на лужайке мы поставим шатры с накрытыми столами. Гостей будет много — я один раз сына женю. Ты будешь самой красивой невестой.

— О да! — Роберт, как всегда, неслышно подкрался сзади. — Спасибо, отец!

Фаррелл младший стиснул его в объятьях.

— Тихо ты, зверь, — рассмеялся Эдвард. — Слушайте и не перебивайте. Сегодня к обеду я пригласил мистера Фелта и мистера Уоллеса. Они уже формально засвидетельствовали благонадежность Джулии перед Англией по моей просьбе, но, конечно, хотят познакомиться лично. Твоим родителям я отправил приглашение, чтобы они успели оформить паспорта и визы, если захотят приехать. Я вчера с ними сам связался. До вас ведь дозвониться. Что там с Дмитрием и Саней точно сказать не могу, но изо всех сил постараюсь вытащить их. У них могут возникнуть проблемы выездного характера. Сейчас спускаемся в гостиную. Джулия, не переживай, мы рядом.

— Там кто-нибудь русский знает? — Юле вдруг пришла в голову одна мысль, и озорной огонек блеснул в ее глазах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Кроме нас, никто, — уверенно кивнул Эдвард.

— Отлично, — Юля расплылась в непроизвольной и довольной улыбке. — Роберт, если я не буду знать, что отвечать, то буду говорить тебе абракадабру, а ты уж сам выкручивайся.

— Окей, — рассмеялся тот, — отлично придумано.

— Тогда вперед, друзья мои, — подытожил Фаррелл-старший, — нас ждут великие дела.

Роберт взял Юлю за руку, и они отправились в гостиную в сопровождении Эдварда. Юля хотела спросить, кто еще будет присутствовать за обедом, но потом решила для себя: "Экспромт так экспромт. По полной программе".

Посреди зала стоял длинный стол с белоснежной скатертью, сервированный на двенадцать персон. Панорамные окна, обрамленные бархатными синими шторами, добавляли света богато убранной гостиной. В дальнем углу примостился рояль. Он казался даже маленьким в этой комнате, размером с актовый зал в советской школе. На голубых стенах красовались акварели. Юля не взялась судить их подлинность, но вряд ли эти чванливые особы допустили бы копии в своем вороньем гнезде.

Судя по количеству тарелок, все уже собрались. Трое мужчин, примерно ровесники Эдварда, стояли с аперитивами у рояля и беседовали. У окна расположился молодой человек, худощавый брюнет с зализанными назад волосами, и крашеная блондинка, лет тридцати, с черными как уголь глазами. На диване у окна сидели уже известные Юле сестры мистера Фаррелла и леди приятной наружности с добрым, немного грустным взглядом. Синее платье с жемчужными пуговками ей было к лицу. Пара рыжих кудряшек выбилось из строгой прически. Около них стояла дама, похожая на особу у окна, видимо, мать. Ее колоритная внешность задержала Юлино внимание: высокий рост, черные глаза навыкате, орлиный нос и губы варениками. Белоснежное платье дамы чересчур откровенно обтягивало ее неспортивную фигуру. Создавалось впечатление, что в белый эластичный чехол сложили автомобильные покрышки. Все это великолепие венчал шиньон пшеничного цвета на голове. «Тетушка Аскарида», — мелькнула у Юли мысль. Белый монстр был чем-то явно возмущен и активно жестикулировал. Сестры так и остались с момента их недавней встречи в своих серых платьях баллонах.

Эдвард задержал Юлю и Роберта на пороге. Все разговоры смолкли и несколько пар глаз уставилось с интересом на Юлю.

— Дамы и господа, разрешите вам представить нашу гостью из России — мисс Джулия.

Оживление ощутилось лишь в группе, собравшейся у рояля. Эдвард недовольно посмотрел в сторону сестер и пригласил всех отобедать. Он сел во главе стола и по очереди представил Юле присутствующих. По правую и по левую руку от него расположились его друзья, мистер Уоллес и мистер Фелт. Дальше — справа — Юля, Роберт и двоюродный брат Эдварда, Майкл Фаррелл с супругой Кейт. По левую сторону — сестры, тетушка Аскарида, Рональд и Джоанна. Она бросала на Роберта пылкие взгляды и исподтишка изучала Юлю.

— Господа, — начал Эдвард торжественно, — я собрал вас сегодня за этим столом, чтобы объявить о свадьбе моего сына, а также представить вам его будущую жену. Поездка в Россию стала для нас знаменательной. Роберт наконец-то встретил девушку своей мечты, а я обрел в ее лице отличную помощницу, ведь мы с ней коллеги. У вас сейчас есть прекрасная возможность поближе познакомиться с Джулией.

Он ободряюще кивнул Юле. Сестры послали ей одинаковые улыбки — желчные, но вежливые.

— Джулия, а вы раньше бывали в Англии? — обратился к Юле мистер Фелт.

— Нет, но очень люблю вашу страну и культуру. Я прошу простить меня, но Роберт сегодня будет моим переводчиком. Я еще только учу язык, — ответила Юля по-английски.

— А что вы подразумеваете, когда говорите, что любите нашу культуру? Художники, писатели, театр, что можете нам рассказать? — спросила язвительно миссис Аскарида.

— Энджи! — Эдвард как дрессировщик посматривал по левую сторону от себя, видимо, посадка была тщательно спланирована им.

Юля улыбнулась, и в ее глазах запрыгали озорные искорки. Драйв и желание развлечься управляло в этот день будущей миссис Фаррелл.

— Роберт, переводи, пожалуйста, — обратилась она к жениху и, повернувшись к нему, быстро подмигнула.

Юля мысленно представила свой альбом с марками, вытаскивая из памяти имена английских живописцев.

— Говорить об английской культуре можно бесконечно, — начала она, понимая, что хотя бы какие-то английские имена она должна назвать по-русски, — Джошуа Рейнольдс, Томас Гейнсборо, являются наиболее яркими представителями плеяды английских портретистов. Созданные ими образы Джорджианы Девонширской, Сары Сиддонс будоражили мое воображение с ранней юности. Ну, выручай любимый. «Я столько раз невольно замечала, как Теодоро, мил, красив, умен. Что если бы он знатным был рожден, я бы его иначе отличала…»

Юля, не меняясь в лице, с упоением цитировала на память «Собаку на сене» Лопе де Вега. Роберт после ее «съезда на обочину» параллельно начал с видом заправского переводчика рассказывать о тонкостях английской живописи. Они не забывали делать паузы и поддакивать друг другу. Эдвард, когда перевод Роберта перестал совпадать с Юлиными словами, сначала не понял их замысла, но вскоре единственным его желанием стало не расхохотаться. Он мысленно аплодировал им, наблюдая за реакцией сидящих за столом.

Юля все рассчитала правильно. Вместе с Робертом они настолько гармонично смотрелись, а переплетающаяся русско-английская речь лилась как песня. Все это действовало завораживающе. И даже агрессивно настроенная левая половина стола притихла и смотрела им в рот.

— Роберт, заканчивай свой рассказ и дай мне знак. Я хочу добавить пару фраз о театре, и чтобы ты перевел мои слова, сделай плавный переход, — улыбнулась ему Юля, не меняя тона, и развязала шейный платок.

— Скажи еще пару предложений, — он смотрел на нее влюбленными глазами.

— Бросьте жертву в пасть Ваалу, — финишировала Юля. — Киньте мученицу львам, отомстит Всевышний вам. Я из бездн к нему воззвала. Имеющий уши, да услышит.

Роберт под этот соус закончил свое повествование и слегка наступил ей на ногу. Юля сделала небольшую паузу и поднялась из-за стола.

— Театр! — начала она несколько тише и, обведя глазами присутствующих, прижала руку к груди. — «Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного? Или, лучше сказать, можете ли вы не любить театра больше всего на свете, кроме блага и истины? И в самом деле, не сосредотачиваются ли в нем все чары, все обаяния, все обольщения изящных искусств? Не есть ли он исключительно самовластный властелин наших чувств, готовый во всякое время и при всяких обстоятельствах возбуждать и волновать их, как воздымает ураган песчаные метели в безбрежных степях Аравии?»

Юля читала на память Белинского. В свое время, когда подумывала поступать в театральный институт, она выучила отрывок наизусть, не предполагая, перед каким необычным жюри ей придется выступать спустя годы. Роберт переводил, изумленно поглядывая на нее. Эдвард слушал ее, прижав ладони к лицу, настолько проникновенно она говорила.

Юля манипулировала платком в руках, как заправский фокусник. Она то медленно протаскивала его между пальцев, то плавно взмахивала им, и сидящие за столом, словно под гипнозом, следили за ее движениями.

— «Какое из всех искусств владеет такими могущественными средствами поражать душу впечатлениями и играть ею самовластно… Лиризм, эпопея, драма: отдаете ли вы чему-нибудь из них решительное предпочтение или все это любите одинаково? Трудный выбор? Не правда ли? Ведь в мощных строфах богатыря Державина, и в разнообразных напевах Протея-Пушкина, преображается та же самая природа, что и в поэмах Байрона или романах Вальтера Скотта. А в сих последних, та же самая, что и в драмах Шекспира и Шиллера?»

Юля замолчала, и на некоторое время за столом воцарилась тишина. Затем одновременно раздались аплодисменты. Начали друзья Эдварда, к ним присоединились и остальные. В лагере противника образовалась огромная брешь. Желание тетушки Аскариды посадить невесту Роберта в калошу было раздавлено в зачаточном состоянии. Юля подождала, пока все успокоятся и, выдержав короткую паузу, учтиво поклонилась:

— Благодарю вас, господа. Лестно, что мои размышления нашли отклик в ваших сердцах.

Юля слегка поклонилась и только потом села. Она взглянула на близнецов, послав им обезоруживающую улыбку. Сестры, кивнув друг другу, тоже улыбнулись ей в ответ. «Над крепостью выброшен белый флаг. Я рада мои курочки, что в ваших взглядах больше нет враждебности. Потом она глянула на Эдварда, он подмигнул ей и позвонил в колокольчик.

— Подавайте обед, — приказал он человеку, стоящему за его спиной, и обратился к присутствующим: — Я полагаю, что Джулия полностью удовлетворила ваше любопытство. Спасибо, дорогая. Уверен, впереди у нас много-много интересных вечеров. А сейчас я предлагаю приступить к трапезе.

Время за столом пролетело для Юли незаметно. Роберт переводил вопросы, обращенные к ней, но они были простые и лишенные агрессии, так что она легко на них отвечала. Немного напрягал Рональд, уж слишком откровенно он ее облизывал взглядом. Но его персона настолько мало волновала Юлю, что она решила не заострять на этом свое внимание.

— Ты великая актриса. Хочу поскорее остаться с тобой наедине и поздравить с триумфом, — прошептал ей Роберт по-русски, расправившись с шоколадно-манговым десертом,

— Здесь есть сеновал? А то нашими стонами и криками мы оскорбим добродетель присутствующих здесь дам.

— Блестящая идея, — подмигнул ей Роберт и обратился к отцу:

— Я хотел бы показать Джулии наших лошадей. Ты не будешь возражать, если мы ненадолго покинем вас? Я так соскучился по своему Буцефалу.

— Конечно, — улыбнулся Эдвард, — прогуляйтесь. Возьми для Джулии Лизетту.

Роберт встал и подал Юле руку.

— Благодарим вас, господа, за прекрасный обед. Увидимся позже, — с легким поклоном обратился он к сидящим за столом людям.

Лакей закрыл за ними дверь, и Юля вздохнула так, словно вышла из серпентария.

— Сеновал сеновалом, но я тебе еще не показал свою комнату. Не поверишь, но у меня никогда и ни с кем не было в этом доме, — Роберт обнял ее за талию и повел по лестнице на второй этаж. Он открыл дверь ключом, пропустил Юлю вперед и закрыл замок изнутри.

— Комната не менялась со студенчества? — она окинула взглядом стеллаж со множеством кубков, дипломов и медалей. — Нормальная у тебя грядка с орденами.

Роберт развернул Юлю к себе. Ямочки выступили на его щеках, а глаза смеялись.

— Сара Сиддонс отдыхает, — он подхватил ее на руки и понес к кровати под ярким покрывалом с изображением герба английского футбольного клуба. — Я ожидал от тебя какой-нибудь трюк, но ты превзошла саму себя.

Юля устало прислонилась головой к его плечу:

— Ты был тоже на высоте, любимый. Расскажешь на досуге, чем я их так сразила в области познаний английской живописи?

— Ты же в курсе, я парень красноречивый. Лучше скажи, когда сама успела подготовить такую речь? У меня мурашки побежали по спине. И что ты вытворяла с этим платком? Это было похоже на массовый гипноз, — он положил ее на постель и, расстегнув пуговицы на пиджаке, заскользил ладонью по груди и животу.

— Эту речь, любимый, — она выгнулась дугой от его ласки, — я подготовила семь лет назад для поступления в институт, но жизнь распорядилась иначе. Хвала и слава русским классикам, в частности, критику Белинскому. Буду в Питере, непременно навещу его вечное пристанище на Волковском кладбище. Букет он честно заработал.

— Люблю тебя, — Роберт припал к ее губам.

Юля лишь моргнула в знак согласия, беспомощно утопая в бездне взгляда потемневших до глубокой синевы глаз.

Волшебство поцелуя! Что еще может заставить трепетать человеческое существо так, как исполненный любовью и нежностью поцелуй? В такие моменты сердце перекачивает на литр больше крови. Тридцать четыре мышцы двигаются одновременно, в том числе двенадцать вокруг губ и семнадцать на языке. Повышается давление, выбрасывается адреналин, сжигаются калории. Но все это физиология.

— Мне не хватает воздуха, когда я отрываюсь от твоих губ, — жарко шептал Роберт, зарываясь пальцами в ее золотистых волосах. — Мое дыхание, источник, средоточие всей жизни. Ты сияешь небесным светом, когда так тиха и нежна, а я вспыхиваю огнем в лучах твоей любви.

— Люблю тебя, — шептала Юля в ответ, проникнув руками под его рубашку. Она знала каждый шрам, каждую родинку на теле Роберта и забывала как дышать, когда он набрасывался на нее с таким жаром: «Почему я с ним ощущаю совсем другой? Наполняюсь силой, страстью… Пороком, разрази меня гром!»

— Жизнь моя, никому тебя не отдам. Будь моей. Навсегда. На века.

Он покрывал ее тело поцелуями, одну за другой расстегивая пуговицы на рубашке. Юля любила, когда он прижимался к ней кожа к коже и изнывала от нетерпения, мечтая лишь о том, чтобы поскорее между ними не осталось никаких преград. Всегда наступал момент, когда ей становилось мало лишь одних прикосновений. Она пьянела от близости возлюбленного и его жарких поцелуев. Магнетизму Роберта Юля не знала как, да и не желала противостоять.

— Хочу тебя, — простонала она.

— Хочу тебя жестко!

Стянув с нее и с себя одежду, Роберт развернул ее спиной, вздернул за бедра, поставив на колени и взял ее одним толчком. Юля застонала, и тут же на ее рот легла его ладонь. Она не сопротивлялась ему, позволяя вколачиваться в нее с остервенением, с звериной страстью.

— Мне кажется, я теряю сознание, — простонала она.

Возлюбленный вышел из нее, и тут же его язык запорхал по лепесткам ее распаленной плоти. Юля уткнулась лицом в покрывало, а Роберт перевернулся на спину и, удерживая ее бедра над собой, принялся забавляться с мягкими складками и затвердевшим бугорком. Он то втягивал их, то покусывал, то облизывал. Юля растворилась в невероятном наслаждении охватившим ее. Дома они не сдерживались от стонов, и сейчас ей стоило невероятных усилий, чтобы не взвыть от удовольствия. Но вот ее затрясло от поглотившего с головой возбуждения, и Роберт испил ее до капли.

— Какая же ты сладкая, — прошептал он и, перевернув обмякшее тело на спину, подложил под бедра подушку и вошел в Юлю на всю длину. Его толчки вновь резкие, сильные и до предела глубокие пробудили в ней новую волну желания. Но он вскоре вынырнул из ее пульсирующей плоти, оросив Юлин живот горячим семенем.

— Но почему? — изумленно прошептала она.

Он перевел дыхание, застыв между ее бедрами статуей Аполлона, и ямочки заиграли на гладко выбритых щеках.

— Ты же сама выбрала чистый подол на майской траве.

Вздох вырвался из Юлиной груди:

— Ты прав. Тащи полотенце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К комнате Роберта прилегала ванная. Юля умылась, подправила макияж с прической и вышла оттуда, замотавшись в синее полотенце с якорем.

— Ты ведь пошутил про лошадей? — она уселась верхом на возлюбленного, лежавшего с блаженной физиономией в чем на свет появился.

— Нет. Я тебе такой дивный костюм под это дело тебе купил. Сейчас спущусь в гараж, в багажнике лежит, — Роберт пальцем подцепил на ее груди заправленный край полотенца, и оно соскользнуло на бедра. — Хотя так бы ты вообще на коне идеально смотрелась.

— Твои фантазии не знают границ.

Теплые ладони легли ей на живот.

— Прости, любимая. Немного потерял контроль над собой в постели. Я сделал тебе больно?

— Нет, просто мне вдруг показалось, что я лечу куда-то в пропасть, — Юля чуть нахмурилась от боли в груди.

— Мне всегда тебя будет мало, мой ангел. Может тогда повторим?

Юля наклонилась к нему и прошептала на ухо:

— Что ты там говорил про лошадей?

— Хитрая лиса, — рассмеялся он. — Так и быть. Оставлю тебя в живых до ночи. Но мне понравилось, как мы пошалили. Пойду принесу твой наряд тогда.

Юля соскользнула с него. Роберт оделся, подошел к зеркалу и придирчиво оглядел себя.

— Вид потрепанный, но счастливый, — он обернулся к ней. — Как жаль, что мы не встретились раньше! Сколько лет впустую потрачено.

Юля послала ему одну из самых обворожительных своих улыбок в момент, когда тоска сжала ее сердце: «Это так, любимый, повстречай я тебя вместо Громова, скольких ошибок смогла бы избежать… Ты не мужчина — ты мечта. А моя психика — психика загнанного зверя. И она не дает мне расслабиться, после всего что случилось со мной за последние семь лет».

— Зато те, что остались — все наши, — подмигнула она ему и вытянулась на мягкой постели.

Роберт вернулся к кровати, встал на колени и внимательно вгляделся в Юлино лицо:

— Ты ведь не об этом сейчас подумала, — он провел рукой по ее щеке.

— Ты тоже, — парировала Юля.

Возлюбленный покачал головой и потрепал ее по волосам.

— Не грусти, — прошептал он и, встав, вышел.

Юля поднялась и прошлась по комнате: «Не хочу никаких лошадей! Хочу в нашу уютную квартирку. Как бы уговорить его отправиться домой. Миссия выполнена, тетеньки уже не смотрят на меня как на тифозную». Она надела пиджак и брюки. Выглянув на балкон, она вдруг услышала снизу итальянскую речь. Беседовали двое.

— Чертова девка, — вещал женский голос, — все планы разрушила. Нет, это меня не остановит.

— Она красотка, — протянул голос мужчины.

Раздалась звонкая оплеуха. Юля выскользнула на балкон и вжалась в стену.

— Слушай меня, — шикнула на него женщина, — есть несколько вариантов. Первое, ты ее соблазняешь, хотя это вряд ли. Она в него влюблена, как кошка. Второе, я соблазняю его.

Раздался сдавленный мужской смех и новая оплеуха.

— Третье — самое надежное, — со злостью проговорила она, — держи пилюли. Вечером за ужином растворишь в ее бокале, только любыми путями заставь ее выпить.

— Они остаются ужинать?

— Эти курицы уже от нее в восторге, — брызгала желчью женщина. — Старые дуры хотят оставить их на ужин. Девчонка будет в полном не адеквате, можешь воспользоваться слабостью и отодрать ее.

— С удовольствием, — сладко пропел мужчина.

Внизу стукнула дверь, и голоса стихли. Юля потерла руки: «А я-то думала, загнусь от тоски в этом родовом склепе. Вы мои хорошие». Улыбка способная разогнать тучи над миром сияла на ее лице, когда вернулся Роберт. Он подозрительно взглянул на нее. Юля от окна пошла на него, мурлыкая под нос «Аргентинское танго». Роберт подхватил ее, и она откинулась назад, прямой стрелой выбросив ногу вверх.

— Детка, не дразни меня вновь! Переодеваемся.

Юля облачилась в белые лосины, синюю куртку с погонами, золотыми пуговками и эмблемой с головой коня. Натянула высокие черные сапоги, подходящие для верховой езды. Роберт протянул Юле жокейскую шапочку и развернул к зеркалу.

— Барби на ранчо, — он одернул пиджак на ее плечах.

— И после этого ты говоришь, что я для тебя не кукла, — рассмеялась она и прислонилась к Роберту спиной.

Он покраснел и прошептал ей на ухо:

— Не дразнись! Ни одна кукла неспособна любить так как ты.

— Это да, — вздохнула Юля.

— Пойдем, солнце! Уверен тебя потом за уши будет не оттащить от конюшни. Лошади — завораживают. Это особый мир.

— Пойдем.

* * *

У дверей они столкнулись с тетушками. Роберт инстинктивно спрятал Юлю за себя.

— Джулия, дорогая! — не обратив на это внимания, с достоинством английской королевы произнесла Джейн. — Мы бы очень хотели, чтобы вы остались погостить у нас. Роберт, сегодня за ужином твоя игра на рояле была бы нам приятна. Оставайтесь.

Юля вышла вперед, протянула обеим дамам руки и с удовольствием ощутила пергаментное пожатие их пальцев:

— Спасибо, мы останемся.

Роберт, пожалуй, впервые за последние годы взглянул на теток с симпатией. Они радостно закудахтали, забыв про чопорность, развернулись и улетели отдавать распоряжения по поводу предстоящего ужина. Юля взглянула на Роберта с довольной улыбкой.

— Что-то подобное я предполагал, маленькая колдунья, — усмехнулся он, витиевато взмахнув рукой в воздухе.

Они вышли из дома и направились к конюшне. Юля оглянулась и увидела в окне первого этажа белокурую фигурку, смотрящую им вслед. «До вечера, родная, не скучай. Я тоже умею кусаться», — Юля сжала ладонь Роберта и больше не оборачивалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На конюшне к ним бросилась с лаем пара черных терьеров, но Роберт остановил их движением руки и коротким:

— Лежать!

Собаки, пролетев метра три, замерли подобно каменным сфинксам. Четыре бусины глаз преданно уставились на Роберта.

— Ай, молодцы! Познакомься, Джу, это Айдан и Скалли, — Роберт вытащил из кармана пару фигурных печений в виде косточек и, присев на корточки, угостил собак.

Юля присела рядом и потрепала по холке ближнего к ней пса.

— А ты не боишься собак! Хвалю, — Роберт достал еще лакомство и протянул Юле. — Путь к их сердцу лежит через бараньи печеньки.

— У нас в доме всегда были животные, — Юля угостила собак и поднялась. — Но вот откуда у вас тут русские терьеры?

— Айдан, Скалли, гуляйте! — Роберт встал и расстегнул пальто. — Отцу помог в их приобретении Виктор, они еще совсем молодые ребята.

— О, не надо о Правдине! Я еще не настолько соскучилась по родине, чтобы вспоминать всех подряд добрым словом.

Роберт тоже встал и обнял ее.

— В тиши Фаррелл-холла все твои тревоги забудутся.

Юля с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.

— Да, мой принц, — в сапогах без каблуков ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до губ возлюбленного. — Веди меня к своим скакунам.

— Роберт, — послышался за спиной голос. — Как я рад!

Юля обернулась. Высокий худощавый мужчина лет семидесяти шел навстречу Роберту, раскинув руки. Его испещренное морщинами лицо озаряла улыбка.

Роберт подошел к нему и расцеловал в обе щеки.

— Роджер! Сто лет тебя не видел, — воскликнул он и повернулся к Юле. — Любимая, разреши представить тебе моего учителя верховой езды. Он посадил меня на коня в четыре года. — Старина, познакомься, моя невеста Джулия.

Тот согнулся в изящном поклоне.

— Очень приятно, — поздоровалась Юля, подавая руку, — чувствую, что мне потребуется ваша помощь, Роджер.

— Наслышан о вас, — старик приник губами к ее руке, — к вашим услугам, принцесса.

Роберт удивленно взглянул на него.

— Мистер Фаррелл отрекомендовал вашу будущую жену именно так, — по-доброму усмехнулся Роджер.

Фаррелл-младший рассмеялся и направился к гнедому коню, который, заслышав его голос, заржал и начал нетерпеливо перебирать копытами. Роберт вошел в денник и протянул яблоко четвероногому приятелю. Тот благодарно взглянул на хозяина, взял угощение бархатными губами и с удовольствием проглотил. Роберт прижался к нему, обняв за шею. Затем поманил к себе Юлю. Она подошла и погладила теплую морду коня.

— Это мой Буцефал, — Роберт сиял от счастья. Видимо, здесь он проводил больше времени, чем в доме. — Роджер, выведи Лизетт и помоги Джулии, пожалуйста.

— Мой учитель — твой учитель. Он посадит тебя на коня и все объяснит. Я переоденусь пока. Встретимся на манеже, любимая, — Роберт поцеловал Юлю и вышел из денника.

— Прошу вас, ваше высочество, — позвал ее за собой Роджер и подвел Юлю к другому гнедому жеребцу.

— Лизетт, — представил он его, улыбнувшись, и протянул Юле яблоко.

«Странное имя для коня», — она взяла угощение и предложила животному.

— Вы когда-нибудь сидели в седле, мисс?

— Пару раз, — Юля погладила Лизетт по холке. — Мягкая как шелк.

— Это очень умный и спокойный конь, он отлично выезжен, — пояснил конюх. — Садитесь не бойтесь. Главное, расслабьтесь и поймайте точку равновесия, затем почувствуйте ритм его движения. Это понятно?

— Да, — кивнула Юля.

Ей понравилось, что Роджер тактично учитывал слабые познания в языке своей собеседницы и говорил простыми, доступными словами. Он помог неопытной наезднице сесть в седло, подал поводья и не спеша вывел лошадь из конюшни.

* * *

Юля успела проехать пару кругов под присмотром Роджера, прежде чем возлюбленный показался в воротах. Увидев Роберта на коне, она невольно залюбовалась. В короткой коричневой кожаной куртке нараспашку, торчащего из под нее белого свитера крупной вязки, синих джинсах и казаках Роберт выглядел невероятно привлекательно. Не хватало лишь ковбойской шляпы.

Фаррелл-младший слегка тронул коня под уздцы, и тот вальяжно двинулся по кругу. Остановившись возле Юли, он принял поводья ее коня у Роджера.

— Я вам пока больше не нужен? — он погладил по морде Буцефала. — Соскучился по хозяину, чудище.

— Нет, старина, я справлюсь.

Роджер поклонился Юле и удалился.

— Прокатимся, любимая? — Роберт так посмотрел на Юлю, что мысли о сеновале вновь пришли на ум. Хорошо, что сейчас под ней был конь.

— С удовольствием. Только не забывай, я новичок в этом деле, — промурлыкала она.

— Нет, принцесса, — улыбнулся прекрасный наездник, — сейчас, у нас по плану бег с препятствиями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Юля укоризненно посмотрела на него. Роберт подмигнул ей, слегка тронул своего коня, и тот, не торопясь, пошел вперед. Юлин жеребец держался рядом. Они выехали из манежа на красивую аллею.

— Наши лошади отличаются друг от друга по экстерьеру, — заметила Юля, плавно покачиваясь в седле.

— Ты наблюдательна, дорогая, — Роберт одобрительно взглянул на нее. — Подо мной чистокровный английский скакун, а у тебя арабский жеребец. Считается, что арабы больше подходят для женщин и детей, они добрые и ласковые.

— А почему вы жеребца назвали Лизетт? — Юля с каждой минутой все увереннее держалась в седле. — Насколько мне известно, так звали лошадь Петра Первого.

— Ты попала в точку. Именно в честь того славного коня или лошади был назван этот красавец — персидский араб. Теперь вряд ли с точностью можно утверждать, какого пола было это животное. Но байка гласит, что это был конь. Петр полюбил его с первого взгляда и выменял в Риге то ли у маркитантов, то ли у кого-то еще. С той поры он редко расставался с ним, даже угощал его в походах с царского стола. Сначала его звали Лизетт, а потом имя нашло женское окончание. Типа в честь Лизетты, одной из заморских фавориток императора. Я читал, что конь не слушал никого, кроме венценосного хозяина, и был сущим мучением для служащих конюшни. Первое время отказывался принимать пищу от кого-либо другого, кроме Петра. Мог даже объявить голодовку. В сражении под Полтавой конь спас его от смерти. Во время битвы Петр в какой-то момент оказался фактически один перед шведами, которые открыли по нему прицельный огонь. Жеребец рванул в сторону, тем самым спасая жизнь всаднику, только одна пуля раздробила луку седла. Вскоре после Полтавской битвы Лизетт получил почетную отставку по возрасту…

— … И чучело ее… Или его до сих пор красуется в зоологическом музее, — закончила Юля. — Да, я была не в курсе этих подробностей. Страницы, связанные с войной, я всегда пропускала.

Так за разговорами пара объехала парк, передала лошадей Роджеру и вернулась к дому.

По дороге в свою комнату Юля и Роберт встретили Эдварда.

— Зайдите ко мне на минутку.

— Отец, извини, но я позже приду, мне нужно сделать несколько звонков, — Роберт подвел к нему Юлю. — Оставляю тебе принцессу.

— С удовольствием забираю, — рассмеялся тот. — Пойдем, дорогая. Роберт, принеси ваши документы, пожалуйста.

Они вошли в уже знакомый кабинет.

— Мои поздравления, — Эдвард, присел рядом с Юлей на диван. — Если честно, я очень переживал за этот обед, но ты сделала сегодня мой день! Сестры в восторге от тебя. У них есть одно слабое место: они заядлые театралки. Тебе Роберт рассказал про их хобби?

— Нет, — Юля чуть отодвинулась от него, — это был чистой воды экспромт. Я пыталась вытянуть из него хоть какую-нибудь информацию, но тщетно.

— Вы были бесподобны и очень органичны, — похвалил Эдвард. — Твоя сцена с платком напомнила мне о моэмовском «Театре».

— Ты же в курсе, это одна из моих любимых книг, — улыбнулась Юля, — но, честно говоря, в тот момент я о ней не подумала. Видимо, сработало подсознание. Я была больше сосредоточена на тексте.

Эдвард поцеловал ей руку.

— Сегодня вы остаетесь здесь ночевать. Впереди ужин. Ты взяла с собой переодеться: нарядное платье или что-нибудь в этом духе?

— Нет, на торжественный ужин мы не рассчитывали, если честно, — Юля судорожно соображала, куда бы рвануть за платьем.

Эдвард внимательно посмотрел на нее.

— Я не знаю, как ты отнесешься к моему предложению, — он встал и протянул ей руку, — пойдем со мной.

Они прошли в конец коридора, и Эдвард открыл ключом последнюю дверь.

— Прошу, — с придыханием произнес он, пропуская ее вперед. — Комнату Элизабет я держу закрытой. Ты первая женщина, переступающая сей порог за многие годы. Только прислуге позволено поддерживать здесь чистоту.

Юля с трепетом в груди переступила порог и огляделась. На нее повеяло теплом и домашним уютом. Она подошла к полке, на которой были расставлены фотографии.

— Я хочу посмотреть ваш семейный архив. Можно? — повернулась она к Эдварду.

Уголки губ его дрогнули, и он достал альбом в кожаном переплете. Они сели на кровать и погрузились в историю семьи Фарреллов. Эдвард с жаром делился с Юлей тем, что вряд ли рассказывают посторонним людям. Она слушала и не перебивала. Ее забавляли фотографии Роберта в ползунках, шортах, на велосипеде, в обнимку с собакой, но изображения тридцатилетнего Эдварда притягивали ее взгляд как магнит.

— Джулия, — он захлопнул альбом, когда они дошли до последней страницы. — я не знаю, удобно ли просить тебя об этом, но можешь надеть сегодня к ужину одно из платьев Элизабет? Они все коллекционные. Я думаю, тебе что-нибудь понравится.

— Как к этому отнесутся другие члены семьи? — Юля меньше бы удивилась, предложи он ей сейчас руку и сердце.

— Не переживай, это я возьму на себя. Так ты согласна? — в его голосе слышалась надежда.

Разве могла она ему отказать?

— Хорошо. Я исполню твое желание.

Эдвард подошел к гардеробной и распахнул ее.

— Я оставлю тебя на некоторое время, — глаза его сияли. — Спасибо за то, что ты есть.

Эдвард вышел из комнаты.

Юля села на кровать и снова открыла альбом. Она искала страницу с фотографиями последнего дня рождения Элизабет.

— Прости меня, — обратилась Юля к ее изображению, — я заняла твое место в доме и в сердцах твоих мужчин. Но им очень одиноко. И я постараюсь стать для них тем, кем была ты. Сегодня передо мной непростая задача. Мне предстоит побыть тобой один вечер. А еще меня хотят скомпрометировать. Люди идут в театр и думают, что там игра. Нет, театра в жизни гораздо больше. И я исполню сегодня свою роль с блеском, чтобы получить единственное настоящее счастье — любовь твоего сына.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 6

Юля приняла душ, высушила волосы и вскоре уже стояла посреди гардеробной, перебирая бесчисленные наряды мамы Роберта. На Итон-сквер ее вещей, к счастью, не было. Возможно, оттого, что последний год жизни Элизабет провела здесь. Юля искала определенное платье. То, в котором мать ее избранника присутствовала на последнем в жизни дне рождения Эдварда. Странным образом, но Юля будто разбирала вещи близкой подруги.

По правую сторону висели платья, блузы и юбки, а по левую пальто, пара шуб из соболя и норки, куртки, плащи. На нижних полках по обе стороны была расставлена обувь.

— Вот ты где спряталось, — Юля сняла с вешалки платье из тончайшей розовой ткани, усыпанной стразами и слегка собранной в складку. Скинув полотенце, Юля натянула легкий, открытый сверху и длинный, расходящийся книзу, наряд. Она встала на цыпочки и глянула на себя в зеркало. Раздвоенные плечи, глубокое декольте и лиф красиво подчеркивали грудь. Юля взяла с обувной полки серебряные босоножки, состоящие из тонких ремешков, и повертела их в руках. Размер ноги у Лиз оказался тот же, что и у нее. Присев на небольшой табурет, обитый бордовой замшей, Юля обулась. Встав, она прошлась. Глубокий разрез по центру юбки при ходьбе открывал ее стройные ножки.

Юля вернулась в комнату села перед трюмо и посмотрела на парик из каштановых волос. Немного подумав, она решила отнестись к нему как к театральному реквизиту, надела его и собрала волосы в красивую прическу, как у Элизабет. Шпильки она нашла в шкатулке на трюмо. В одном из ящиков она нашла складной нож, похожий на тот, что имелся у Юли, но остался на Итон-Сквер: "Мне кажется, мы и правда похожи. Ты. Лиз, наверное, тоже могла постоять за себя. Займу у тебя эту вещь ненадолго. Может оказаться весьма кстати". Она нажала на кнопку, и лезвие вылетело вперед в мгновение ока. Юля нашла иголку и нитку. Через пять минут нож обрел укромное место в складках ее наряда.

Закончив сборы, Юля огляделась. Сложно было представить, что в этой комнате давно никто не жил. Элизабет любила бордовый и розовый цвета, потому что они преобладали как в ее одежде, так и в интерьере. Дубовая кровать под балдахином так и манила прилечь, но тут раздался стук в дверь.

— Войдите.

На пороге стоял Эдвард.

— Джулия, я…

Увидев Юлю, он вошел в комнату и прислонился к стене, не в силах отвести взгляд.

— Лиз… — прошептал он, схватившись за сердце.

Юля поднялась ему навстречу, сообразив, что Эдвард сейчас видит перед собой не ее, а свою жену, и замерла, выдерживая паузу.

Эдвард оторвался от стены и подошел к ней так близко, что Юля, смутившись, повернулась к трюмо. Машинально она взяла флакон духов и нанесла на кожу несколько капель. По комнате поплыл аромат лилии. Эдвард закрыл глаза и вдохнул его всей грудью.

— Этот запах, — простонал он и развернул Юлю за плечи.

«С париком явно вышел перебор. Твою дивизию! Ситуация выходит из-под контроля», — ее единственным желанием было, чтобы кто-нибудь постучался к ним и прервал эту мучительную для обоих сцену. Одного пылкого взгляда Эдварда хватило, чтобы ее грудь тотчас налилась приятной тяжестью. Воспоминания о его властных губах и жарких прикосновениях к изнывающему от желания телу навсегда врезались в память. Возможно, дело в лекарстве, что он колол ей. Его изобретение — стриптовины, действовали почище конского возбудителя. Но исследования показали, что ничто так не ускоряет выздоровление как всепоглощающая сила любви: «Ох, и передозил он со своим зельем. До сих пор накрывает».

Все в отце Роберта казалось Юле непонятным. Этот человек ради того, чтобы видеть ее время от времени в своем доме, да и то в качестве жены сына, не глядя отстегнул в России колоссальную сумму. Он то манил ее к себе, то отталкивал. Сейчас ей хотелось сбежать из комнаты и спрятаться в объятьях Роберта: простых, родных и понятных. Но в то же время неведомый до конца ей зверь пробуждался в ней от глубокого сна, безумно желая подчинить ее волю этому мужчине, обладающему странной властью над Юлиным сознанием. Фаррелл-старший и пугал, и возбуждал ее одновременно, как никто, никогда в жизни. В такие моменты она могла просчитать его следующий шаг и предвидеть откровенные желания. В нем жил зверь, родственный тому, что незримо существовал в ней. И действовал он смело, будоража ее воображение.

— Мне кажется, я схожу с ума, — Эдвард обхватил ее за талию и привлек к себе. Его требовательные губы пленили ее рот. Переплетаясь с его языком в жарком танце дикого поцелуя, Юлю охватило желание сокрушительной силы оказаться взятой Эдвардом на постели без прелюдий и объяснений.

Фаррелл-старший, не отрываясь от ее губ, словно прочитал ее мысли и повлек к кровати. Она уперлась руками в его грудь.

— Отец, что ты делаешь? — крикнула Юля, выйдя победителем из схватки со своим внутренним зверем.

Расчет оказался правильным. Эдвард открыл глаза и стряхнул с себя наваждение.

— Отец… да, отец! Джулия, прости меня, — он отстранился, удерживая ее за талию, — я позволил себе лишнее.

— И ты меня прости. Мне не стоило все это надевать, — бездумно она расстегнула молнию на талии и потянула платье за лямки вниз.

— Не-не-не. Прошу, останься в нем, — Эдвард вернул лямки на место и застегнул молнию на ее талии.

Порочная страсть отступила. С искренней любовью смотрели они друг на друга, понимая, что могло бы быть между ними и никогда не должно случиться. Юле стало неловко за свое поведение. Роберт боготворит ее, а она второй раз чуть не отдалась его отцу.

— Дорогая… Нет. Любимая моя, скажу тебе это в последний раз, — Эдвард обнял ее, но уже без излишней пылкости. — Каждый вечер, закрывая глаза, я жалею, что не нашел силы сделать тебя своей женой, но понимаю и то, что ты просто создана для Роберта. Поэтому знай, я люблю тебя… как женщину, но моя любовь ровным огнем будет всю жизнь согревать и защищать тебя от невзгод. Вы с моим сыном — все, что есть у меня в жизни… Я, собственно, вот зачем пришел…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мистер Фаррелл развернул ее лицом к зеркалу и велел.

— Закрой глаза.

Юля послушалась. Через мгновение она ощутила его пальцы на своей коже, и нечто холодное, но приятное легло вокруг шеи. Открыв глаза, Юля увидела бриллиантовое колье.

— Эти драгоценности переходят у нас в роду по женской линии, — Эдвард коснулся губами ее плеча. — Остальное тебе преподнесет Роберт.

— Спасибо, — Юля приложила руку к все еще вздымающейся от волнения груди. — Я постараюсь быть достойной этой чести.

Эдвард поцеловал ее и отошел на безопасное расстояние. Она рассмеялась.

— А где Роберт? — Юля только сейчас сообразила, что возлюбленный, скорее всего, понятия не имеет, где она.

Мистер Фаррелл выудил телефон из кармана и нажал вызов:

— Роберт, зайди сейчас, пожалуйста, в мамину комнату.

Он провел рукой по выбившемуся из парика на ее голове каштановому локону. Юля отвела глаза, чтобы вновь не утонуть в опасном омуте.

— Моя прекрасная леди, — Эдвард коснулся губами ее щеки и вышел.

Юля подошла к окну и, открыв ставни, вдохнула вечерний воздух. Мысленно она уже ругала себя за то, что согласилась на этот маскарад. Ей искренне хотелось сделать этим приятное Эдварду, но как отреагируют остальные, а самое главное, даже представить невозможно, что скажет Роберт. Слезы выступили у нее на глазах. «Этот день никогда не кончится, — подумала она, — никогда». Дверь отворилась, Юля закрыла глаза не в силах обернуться.

— Мама дорогая! — Роберт неуверенно добавил: — Любимая, это ты?

Юля опустила голову: «Провалиться свозь землю не получится, а хотелось бы». Фаррелл-младший подошел и развернул ее к себе.

— Девочка моя, — нежность в его голосе проникла в самое сердце — ты прекрасна! Я, правда, чуть не рухнул в обморок… Ты что, плачешь? Что случилось?

Юля уткнулась ему в плечо.

— Роб, — простонала она, — я пообещала Эдварду, что надену платье твоей матери, сдуру надела еще и ее парик. Но, если честно, чувствую себя теперь как клоун в опере. Я даже боялась показаться тебе на глаза хотя и ждала твоего прихода. А еще мне предстоит так выйти к ужину. Тетушки схлопочут инфаркт и проклянут меня раз и навсегда.

Роберт заразительно рассмеялся и опустился в рядом стоящее кресло, усадив Юлю к себе на колени.

— Папа решил пошалить! — он улыбнулся и провел пальцами вдоль линии колье.

— Да, он у нас тот еще баловник, — Юля обвила руками его шею.

— Судя по всему, он тебя уже видел и вручил первый приз. Это твое по праву, отныне и навеки. За мной тоже подарок.

Роберт достал черный кожаный футляр из кармана пиджака.

— Думаю, он уже сказал, что это наша семейная реликвия.

— Любимый, спасибо, — Юля открыла его: серьги в виде бриллиантовой тройной дорожки и перстень в том же стиле. — Кольцо надень мне ты.

Ямочки выступили у него на щеках, и он выполнил ее просьбу.

— Эдвард тоже помогал тебе?

— Только с застежкой, — кровь прилила к Юлиным щекам.

Она надела серьги:

— Как тебе?

Положив голову на спинку кресла, Роберт внимательно вглядывался в ее черты.

— Не могу понять, чем вы так похожи с мамой. У нее были роскошные волосы, как бронза, а последний год она носила этот парик, — с грустью проговорил он. — Давай его снимем, а то чувствую себя Эдипом. Спасибо, что приняла предложение отца, но ты права, с тетушками надо бы аккуратнее. Давай подумаем.

Он закрыл глаза. Юля положила голову ему на плечо. Ей не хотелось думать ни о чем, кроме того, что самое уютное место на свете, это его колени. Ей захотелось, котенком свернуться на них, забыв обо всех проблемах.

— Если ты в платье мамы, то я надену фрак отца! И тогда это будет смотреться гармонично и не вызовет кривотолков. Надо еще волосы зачесать как у него, — легко рассмеялся он.

— Для хороших актеров нет дурных ролей, — он потрепал ее за ухо. — Доведем наше представление до апофеоза.

— Я люблю тебя, — промурлыкала Юля. — Ты гений. Для меня большая честь исполнить роль Элизабет Фаррелл.

Они потерлись носами.

— Я побежал переодеваться, — прошептал Роберт. — Тебе что-нибудь нужно?

— Косметичка.

— Жди меня, любимая. И, если не сложно, уложи свои волосы в прическу как была. Для полного рауш-наркоза, так сказать.

Через полчаса они уже стояли перед входом в гостиную. Юля держала Роберта под руку.

— Все будет хорошо. Вот увидишь, — Роберт похлопывал ее ладонью по костяшкам сжатых в кулак пальцев. — Тетушки от тебя в восторге, а Энджи уже влетело от Эдварда.

«Хорошо, что напомнил ее имя, а то назвала бы ее миссис Аскарида в разговоре».

— Я готова, — Юля ощущала себя гончей, дожидающейся сигнала к началу охоты.

— Раз, два, три! Камера! Мотор! — скомандовал Роберт и дал знак дворецкому. Тот торжественно распахнул перед ними дверь.

Пара чинно прошествовала в зал. Последовала немая сцена. Юля, привыкшая к работе со зрителем, словила энергетическую волну и обвела глазами собравшихся. Уехали только друзья Эдварда, остальные уже сидели за столом, ожидая их. Роберт сделал небольшой поклон в сторону присутствующих, и Юля, последовав его примеру, присела в реверансе. Джейн смотрела на пару не скрывая интереса.

— Эдвард, — обратилась она восторженно к брату, — это же вы с Элизабет в молодости, копия!

Она повернулась к сестре.

— Элен, что ты молчишь?

Та большими глотками выпила целый стакан воды.

— Святые угодники, — вымолвила она, доставая очки из кармана, чтобы лучше рассмотреть племянника с Юлей, — предупреждать же надо.

Но Джейн, которая, по всей видимости, была крепче сестры, рассмеялась.

— Прекрати хвататься за сердце. Я еще за обедом обратила внимание на их схожесть. Это логично, когда мальчик подсознательно выбирает себе в спутницы девушку, ассоциируя её с матерью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На лице Джоанны успела отразиться вся гамма оттенков неприязни. Ее мать сидела молча и не высовывалась. Глаза Рональда жадно скользнули по Юлиной фигуре.

— Прекрасная пара, — Майкл Фаррелл повернулся к брату. — Эдвард, как тебе такое воплощение?

— Это я попросил устроить для меня вечер воспоминаний, — Фаррелл-старший говорил так непринужденно, будто не он час назад чуть не овладел Юлей, не снимая брюк. — С годами я становлюсь сентиментальнее. Эта девочка, словно бальзам, пролилась на мою душу, честное слово.

Роберт с Юлей сели за стол, и Эдвард дал знак дворецкому подавать ужин.

После чая Роберта упросили сесть за рояль. Дамы расположились около него. Братья Фарреллы с бокалами бренди перебрались на небольшой диван у противоположной стены. Юля, немного послушав музыку, вышла на застекленную террасу, тянувшуюся вдоль заднего фасада дома. Она присела в плетеное кресло под высоким фикусом в деревянной кадке и положила клатч на столик. Она радовалась, что все прошло гладко, и улыбалась, вспоминая прошлые страхи. Тут она услышала шаги и обернулась: " Какие люди в Голливуде! Рональд решился пойти в атаку? Верх глупости". В руках брат Джоанны держал поднос с двумя бокалами, наполненными шампанским.

— Джулия, — голос чаровника-искусителя и пленительная улыбка ему удались, — я впервые вижу русскую девушку. Вы необыкновенно красивы. Не окажете ли вы честь выпить со мной?

— Даже не знаю, — Юля, про себя соображала, как бы ему отказать, нащупав в складках платья нож.

— Прошу вас, — дьявольские искорки в его карих глазах превратились в обжигающее пламя, — Россия — страна, где я всегда мечтал побывать. Может, и мне там улыбнется счастье?

«Лучше бы ты говорил по-итальянски, дружок, — грохот собственного сердца отдавался в ее ушах. Юле очень хотелось преподать ему урок, но она находилась не только в чужой стране, но и в доме своего жениха. — Как бы не перегнуть палку».

— Вы этого очень хотите? — спросила она вслух.

— Вы осчастливите меня, — манящая улыбка перешла в следующую стадию и по вязкости напоминала уже густой сахарный сироп. Рональд подошел к ней неприлично близко.

«Если бы я не знала твоих истинных целей, дружок, то подумала, что ты немного не в себе», — усмехнулась Юля.

— Ну, хорошо, — она постаралась как можно беспечнее улыбнуться ему в ответ, — только тогда уж я хотела бы подружиться и с вашей сестрой. Пригласите ее к нам.

— Отличная мысль, сейчас позову, — развернувшись, прохиндей направился к выходу.

— Рональд, — окликнула его Юля и, подмигнув ему, произнесла ангельским голоском, — оставьте бокалы на столе, не надо привлекать внимание.

Он смерил ее быстрым взглядом, но Юля нацепила улыбку а-ля Барби, рассеяв все сомнения. Рональд аккуратно поставил поднос на стол, явно запоминая расположение бокалов.

— Я сейчас.

Юля поднялась с кресла и повернулась к нему спиной, словно желая полюбоваться парком.

Как только скрипнула дверь, она метнулась к столу и поменяла бокалы местами. Через секунду она вновь разглядывала пейзаж, вживаясь в кукольный образ.

— А вот и мы, — раздался вскоре голос горе-отравителя.

Юля развернулась и сразу встретилась взглядом с Джоанной. Она вошла с улыбкой Моны Лизы на губах, загадочной и умиротворенной. Для вечера она выбрала черное платье, отороченное блестящими перьями по подолу, красиво облегающее ее осиную талию и покатые бедра. «Рано радуешься, душечка», — Юля улыбнулась в ответ. Они подошли к столу, Рональд один бокал протянул Юле, второй взял себе.

— О, — разочарованно вздохнула она, — а разве Джоанна не будет? Тогда и я не хочу.

— Нет, нет, нет, — Рональд сунул подельнице свой бокал, — ох уж эта женская солидарность.

Юля просияла.

— Джоанна! В России есть традиция пить на брудершафт, — она сопроводила свою речь поясняющими движениями. — Люди скрепляют руки, пьют до дна. А потом поцелуй. Это позволяет перейти на «ты». Согласна?

— С удовольствием, — прошелестела та.

Рональд захлопал в ладоши. Девушки скрестили руки, и каждая опустошила свой бокал. Юле очень не хотелось прикасаться к этой гиене, но ведь она сама продиктовала правила. К счастью, Джоанна тоже не испытывала к ней нежных чувств. И они чуть коснулись друг друга щеками.

Юля оглядела террасу. Она тянулась вдоль всей стены, и попасть в дом можно было, минуя гостиную через другие двери, если они открыты.

— Рональд, — Юля качнулась в его сторону и будто нечаянно коснулась рукой широкой мужской груди, — у меня закружилась голова. Вы не могли бы проводить меня в комнату, где можно немного посидеть в тишине? Не хочу беспокоить Роберта.

— Конечно, конечно, — торопливо согласился Рональд, видимо, опасаясь, что кто-нибудь из Фарреллов выйдет к ним. — Можно пройти через террасу.

— Отлично, — Юля помахала рукой Джоанне: — Надеюсь, тебе не будет скучно.

Та рассеянно кивнула, икнув, и присела на стул. Рональд, подхватив Юлю под локоть, повел ее вдоль дома.

Одна из дверей была приоткрыта.

— Мы можем пройти через мою комнату, — Рональд обнял ее за талию.

— Ой, — Юля вся подобралась внутри, — ты не мог бы все-таки позвать Роберта? Мне кажется, я теряю сознание.

Рональд оглянулся и втолкнул ее в комнату. Юля ожидала чего-то подобного, но все-таки не удержала равновесия и полетела на кровать, стоящую прямо у входа. Рональд вошел следом, но Юля не пошевельнулась. Негодяй перевернул ее на спину и задрал подол платья. Он встал над ней на колени, расстегивая ширинку.

— Займемся любовью, детка, — перешел он на итальянский, вцепляясь в кружево ее белья, но в тот же момент получил сильнейший удар коленом в пах.

Рональд зажмурился от боли и, взвыв, камнем рухнул на бок, осыпая Юлю колоритными ругательствами из словаря неаполитанского гопника. Скрючившись, он продолжал материться. Она схватила Рональда за волосы, развернула лицом к себе и приставила нож к его шее.

— Слушай меня внимательно, — по-итальянски она говорила бегло, — мне плевать, кто ты такой. Если ты или твоя сестра когда-нибудь еще поднимете свой свинячий хвост на меня или на Роберта, отправитесь прямым ходом в тюрьму или на небо к праотцам. Придешь в себя, забирай ее, и чтобы духу вашего здесь не было. Я понятно говорю?

— Сука, — простонал Рональд.

— Это неправильный ответ, — дернула она его за чуб. — Попробуй еще, а то яйца отрежу и засуну в рот.

— Джу, дай я поговорю с ним, — раздался голос за ее спиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Юля вздрогнула от неожиданности и чуть не проткнула горло Рональду. Капля крови выступила на его шее, а на лбу блеснул пот.

— А вот теперь я тебе, действительно не завидую, — пожала плечами Юля и обернулась,

Роберт стоял, прислонившись к стене, и хмуро смотрел на Рональда, распластавшегося с расстегнутой ширинкой на кровати. «Неловко вышло», — Юля соскочила с кровати и встала рядом с возлюбленным, не решаясь поднять на него глаза. Роберт снял фрак и накинул ей на плечи.

— Подожди меня, пожалуйста, снаружи, — он поцеловал ее в висок.

Юля вышла на террасу, распахнула вторую дверь, ведущую на улицу. и вдохнула всей грудью свежий воздух. Кровь все еще бурлила в ней после недавней схватки: «Горячий выдался вечерок, — Юля поежилась от ветра, бесстыдно пробравшегося под тонкую ткань платья, и взглянула на небо. — Полная луна сегодня до кучи». Дрожащими пальцами она сложила нож и спрятала его в складках платья: «Влетит мне от Роберта за самодеятельность, но рассчитала я все идеально. Теперь осталось найти даму с камелиями». Из комнаты слышались глухие удары и приглушенные голоса. Юля едва успела отойти, как Рональд пролетел мимо и, перекувырнувшись через ступени, шлепнулся на землю. Роберт выскочил и в один прыжок приземлился рядом с ним. Тот сел на землю, обхватив голову руками и сплевывая кровь. Фаррелл-младший достал телефон и набрал номер.

— Отец, срочно выйди на террасу.

Не прошло и секунды, как Эдвард показался в дверях и, увидев странное трио на лужайке, припустил бегом к ним.

— Что произошло? — он наклонился к Рональду. — Ты с крыши свалился?

— Неплохо, как официальная версия вполне подойдет, — Роберт достал платок и вытер руки. — А так, этот ублюдок вместе с Джоанной пытался угостить Юлю наркотиком, подмешанным в шампанское, а потом изнасиловать ее. Но он не знал, на кого нарвался. Я даже не сразу стал вмешиваться.

— Слышишь, клоун, — наклонился он к Рональду, — если бы не я, петь тебе всю оставшуюся жизнь фальцетом.

«Он еще и итальянский знает!» — Юлю бросило в жар. Пошел снег, и она подставила лицо под крупные хлопья, наплевав на накрашенные ресницы. Будто издалека ей слышались голоса Фарреллов и объяснения Рональда.

— Почему ты мне сразу все не рассказала? С тобой все в порядке? — Эдвард схватил ее за плечи и оглядел с головы до ног.

— Да не суетись ты! Все в порядке, — стряхнула она с себя блаженный вид, не зная куда девать глаза от стыда, и уставилась на сломанный в заварухе ноготь. — Я больше переживаю за Джоанну, которая, судя по всему, выпила отраву или что там для меня намешали. Где она, кстати?

Сверху послышался стук окна и шорох. Роберт с Эдвардом задрали головы кверху, и Юля проследила за их взглядом. Из чердачного окна вылезла на крышу обнаженная женская фигура.

— Этого еще не хватало, — схватился за голову Фаррелл-старший.

Джоанна обозрела окрестности и уселась на черепицу, освещаемая полной луной.

— Какой ужас, — на секунду Юля представила, что этот волшебный коктейль достался бы ей. Роберт обнял ее за плечи.

— Ты тоже об этом подумала?

— Да… Львенок, надо снять ее оттуда, она может упасть.

— Ты права, — Эдвард схватил Юлю за руку. — Бегите наверх, а я постараюсь ее удержать словами, если она решит спрыгнуть с крыши.

— Мы дети солнца! — послышался крик сверху. — Где наше солнце? Почему так темно?

На террасу вышли тетушки в сопровождении Майкла.

— Эдвард, — возмутилась Джейн, — что за крики?

— Все в порядке, — Фаррелл-старший посмотрел на Роберта. — Последняя надежда разобраться с этим вопросом, не вмешивая сестер под угрозой. Сними ее по-тихому.

Но как назло Джоанна выдала следующий перл.

— Небо! — истошно закричала она.

Майкл, подхватив сестер под руки, помог им спуститься по ступеням. Они взглянули на крышу и замерли, открыв рты. Мать Джоанны с супругой Майкла также вышли на улицу и присоединились к остальным. Увидев дочь в таком непотребном виде, Энджи собралась заголосить, но Майкл пресек ее намерения.

— Лучше молчи, — он оставил тетушек в состоянии, близком к апоплексическому удару, и подскочил к ней. — Она может прыгнуть.

— Пойдем, — Роберт потянул Юлю за собой.

Они вошли в дом и быстро по лестницам и коридорам поднялись на чердак.

— Как ты оказался рядом? — Юля едва поспевала за его семимильными шагами.

— Лучше скажи, как узнала о заговоре? — Роберт резко развернулся и прижал ее к стене. — Почему меня не предупредила?

Их взгляды встретились, и словно электрический разряд проскочил по телу Юли. С трудом, заставив себя думать связно, что становилось совершенно невозможным при столь опасной близости губ Роберта. Она набрала полную грудь отрезвляющего горячую голову и пылающий живот воздуха:

— Когда ты ушел сегодня днем, я вышла на балкон и услышала их разговор внизу. Они изъяснялись по-итальянски, а я его неплохо знаю.

— Я уже убедился. Открытие дня, можно сказать, но об этом потом, — рука скользнула ей под платье и легла на бедро. — Почему ты не сказала об этом разговоре мне?

— Я не думала, что зайдет так далеко. К тому же они могли отпереться, и я оказалась бы в некрасивом положении.

Роберт снова посмотрел ей в глаза и, развернув спиной к себе, шлепнул больно по попе.

— Когда ты начнешь мне доверять?

— Прости меня.

— Не могу на тебя долго сердиться, — его дыхание коснулось ее плеча. — Когда ты ушла, я обратил внимание, что Рональд пошел за тобой. Я хотел последовать за ним, но увидел, что он вскоре вернулся за Джоанной. Мне нужно было сегодня загладить свою вину перед тетками, я наговорил им много неприятного утром, поэтому продолжил играть. Но вскоре Джоанна с потерянным видом продефилировала по гостиной, и я не стал больше ждать. Выйдя на террасу и не обнаружив тебя там, я почуял неладное и решил обойти вокруг дома. Рональд не закрыл дверь, может, случайно, а может, специально. Проходя мимо, я услышал, как он взвыл и обнаружил себя. Желание полюбоваться тобой в гневе, оказалось сильнее желания порвать его на клочки, ведь ты и сама неплохо справлялась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Роберт задрал подол ее платья и, отодвинув в сторону ажурную полоску трусов, пальцами скользнул в ее лоно, вмиг ставшее влажным.

— Мне невыносима сама мысль о том, что этот подонок мог сделать с тобою. А я еще грешил на Россию, в то время как здесь, в собственном доме, пригрелось целое змеиное гнездо.

Он развернул Юлю к себе лицом, захватив губы в плен, Палец продолжал кружить у самого входа, размазывая влагу.

— Роб, нужно закончить жуткий вечер. Пойдем, достанем эту женщину с крыши.

Фаррелл-младший куснул ее за плечо и улыбнулся хищно, по-волчьи, когда она убрала его руку от себя.

— Я уже забыл, куда мы шли, — он провел языком по ее шее. — Ладно, пойдем.

Они добрались до чердака. На полу валялось черное платье с опереньем и белье. В открытое окно заглядывала луна, окруженная хороводом звезд и снежинок. Юля скинула фрак с плеч, стянула босоножки и выбралась на крышу. Роберт вышел следом. Джоанна, увидев их, вскарабкалась по черепице еще выше.

— Далеко собралась? — окликнул ее Роберт.

Джоанна обернулась и посмотрела на него невидящим взглядом.

— Кто ты? Зачем явился за мной? — гортанным голосом пророкотала она.

— Спустись, пожалуйста! — возвел он глаза к небу.

Но Джоанна только быстрее заработала руками и ногами. Роберт растерянно взглянул на Юлю.

— Я не знаю, как ее достать оттуда, честно, — пожаловался он. — Дама в неадеквате, сорвется и привет!

— Сейчас подожди, разберемся.

Юля забралась на парапет.

— Что ты хочешь? — у Роберта перехватило дыхание: «Ширина бортика где-то метр, оступится Джу вряд ли, лишь бы удержала равновесие! Ее сегодня сам черт не остановит».

— Я пойду там, где боится идти неудача, что девица там про солнце несла?

Роберт, слегка наклонив голову, с улыбкой взглянул на Юлю:

— Будем вышибать подобное подобным?

Она кивнула.

— Я умоляю тебя, не рухни! Сейчас добавим спецэффектов, — он довольно потер руки. — Здесь, на чердаке, должно храниться мое оборудование. Твое блестящее платье как нельзя кстати. Сейчас засияешь.

Роберт исчез в оконном проеме, а Юля взглянула вниз. Стоящие там люди замерли в ожидании. Она поежилась от холода и с искренним сочувствием взглянула на Джоанну. Та, задрав голову к небу, вознесла очередной призыв к братьям по разуму. В этот момент яркий луч прожектора из чердачного окна озарил Юлю так, что она в первый момент зажмурилась. "Спасибо не включил вентилятор, а то бы меня еще и сдуло отсюда, режиссер хренов, — Юля приоткрыла глаза и оглядела платье, засверкавшее миллионами маленьких огоньков. Она повернула ладони к небу, и разноцветные снежинки, блестящими конфетти опустились, медленно растаяв в них. — Но смотрится и правда эффектно".

— Действуй, принцесса! Я рядом, — Роберт вновь выбрался из окна.

Юля судорожно соображала, чем можно призвать спуститься невменяемого человека, не зная его родного языка. Луч света слепил ее, она закрыла глаза и сложила руки на груди. Решение пришло внезапно. Громко, нараспев Юля стала читать на старославянском девяностый псалом:

«Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него»…

Ее голос разносился над парком. Прочитав единожды, Юля, не останавливаясь, пошла на второй круг.

Сверху раздался стон, и обнаженное тело стало сползать вниз. Юля напряглась, как пружина и приоткрыла глаза, готовая в любой момент броситься на Джоанну, если та попытается с разбегу столкнуть ее с крыши. Она читала псалом в третий раз, когда та наконец приблизилась к ней и, сев рядом с парапетом на корточки, взялась за край Юлиного платья.

— Пойдем со мной, — произнесла по-английски Юля, стуча зубами от холода, и спустилась с бортика. — Ты совсем продрогла.

Джоанна встала, не сводя с Юли остекленевших глаз, и пошла за ней. Роберт пропустил их вперед. Луч прожектора погас, и в чердачном проеме показались Эдвард и Майкл. Роберт подхватил Джоанну сзади и подтолкнул ее к отцу. Она вцепилась в Юлю, но обмякла в руках Фаррелла-младшего и потеряла сознание. Мужчины положили ее на пол и прикрыли наготу старой, пыльной занавеской. Эдвард присел рядом на корточки и взялся за свой чемоданчик. Юля прижалась к Роберту, содрогаясь всем телом. Эдвард глянул на нее, набирая лекарство в шприц.

— Джулия, — он смотрел на нее так, будто видел впервые, — у меня просто нет слов. Нет слов.

У Юли не осталось сил, чтобы ответить ему. То ли сказалось нервное перенапряжение, то ли холодный декабрь доканал ее неокрепший после операций организм. Легкое платье примерзло к телу намертво. Юле хотелось только одного — скорее оказаться в теплой постели.

— Львенок, — прошептала она, сознание уплывало, — пойдем к тебе.

— Отец, — Роберт коснулся ладонью ее влажного лба, — Джу всю трясет. Зайди к нам, сразу как закончишь.

Глава 7

Фаррелл-младший подхватил Юлю на руки и поспешил к выходу. На лестнице он столкнулся с остальными участниками этого необычного вечера. Увидев Роберта, с бесчувственной невестой на руках, люди остановились как вкопанные.

— Что с ней? — прикрыв рот, вскрикнула Джейн.

Элен вцепилась в плечо сестры и пожирала племянника взглядом, полным ужаса.

— Нормально все, — Роберт проскользнул мимо них.

В комнате он положил свою бесценную ношу на кровать и включил ночник. Мокрые волосы, размазанная по лицу косметика, покрасневшая, покрытая мурашками кожа рук — не такой он представлял свою возлюбленную в их первую ночь в Фаррелл-Холле.

— Опять я не уберег тебя, принцесса, — Роберт влепил сам себе две пощечины. — Страшно представить, что было бы, не подслушай ты их разговор? Тебе нужен телохранитель. Даже в доме.

Юля сонно приоткрыла глаза.

— Роб, мне холодно, — ее взгляд лихорадочно блестел.

— Сейчас раздену тебя и укутаю, — он стянул с нее мокрое платье, помог забраться под одеяло и подоткнул его со всех сторон. В дверь постучали.

— Войдите, — устало отозвался Роберт, вытаскивая шпильки из Юлиных волос.

На пороге показалась Джейн со свертком в руках. Тётушка на цыпочках подошла к кровати и взглянула на Юлю.

— Эдвард сказал, что, возможно, Джулия переохладилась, — прошептала она, протягивая ему нечто странное, завернутое в шаль. — Я принесла грелку.

Роберт с благодарностью взглянул на родственницу.

— Я приказала заварить для нее чай из трав, сейчас его принесут, — она погладила его по голове и добавила немного смущенно, — ты прости нас за то, что Элен и я наговорили с утра. Мы были неправы.

Роберт поднялся с места и впервые за многие годы прижал тетку к груди.

— И вы меня простите, — он коснулся губами макушки Джейн, — До встречи с Джу я не жил, а существовал. Она мое дыхание, сердцебиение, мысли.

Джейн взглянула на племянника. В глазах ее стояли слезы.

— Можно я навещу ее утром? Вместе с Элен.

— Приходите, — Роберт проводил тетю до двери.

Вскоре принесли чай, но он не рискнул будить Юлю, прилег рядом с ней поверх одеяла и задремал.

* * *

Сон оборвался, когда Юля заметалась по подушке. Положив ладонь ей на лоб, Роберт вздрогнул — такой он был горячий и мокрый. Возлюбленная, горячая всем телом как раскаленный уголь, бессознательно звала его.

— Бедная ты моя девочка, — в свете ночника Роберт вгляделся в ее раскрасневшееся лицо. — Да где там отец ходит?

Он вскочил с постели и бросился из комнаты, чтобы позвать его. Эдвард шел навстречу по коридору пружинистой походкой со своим неизменным чемоданом врача в руках.

— Как она?

— Бредит, у нее жар. Это невозможно. Она не должна так страдать, — Роберт от волнения прошелся рукой по остриженной шевелюре. На память пришло, как по глупости избавился от нее, чтобы Юля не дразнила его львенком, и как лишь потом понял, сколько любви вкладывала она в это прозвище.

— Успокойся, сынок, — Эдвард взял его под локоть. — Я быстро поставлю на ноги нашу принцессу. Верь мне.

Они вошли в комнату, и Фаррелл-старший приступил к осмотру. Первым делом он сунул ей подмышку градусник и, надев фонендоскоп, послушал легкие. Тонометром измерил давление и довольно кивнул.

— Всего лишь очень высокая температура! — он встряхнул градусник. — Но для ее легких это может оказаться губительным, если сейчас не подхватить. Организм Джулии за последнее время многое претерпел, не всякий выдержит подобное. Но она крепкая девушка. Сейчас покапаю ее и к утру наша прелесть будет свежа как букет роз.

Фаррелл старший взял ее руку и развернул внутренней стороной к себе.

— Мне кажется, — он погладил тонкое запястье, — я знаю уже каждую ее вену, каждую…

Роберт с интересом наблюдал за отцом.

— Ну что ты так смотришь на меня? — щеки Эдварда порозовели. — Ты же знаешь, что я никогда не встану у тебя на пути. Тем более что в данном случае это категорически невозможно. Иди, лучше руку ей подержи.

Роберт сел рядом, чтобы завязать жгут на Юлином плече.

— Отец, — начал он неудобный разговор, — знаю, что мама была для тебя всем, и знаю, что раньше ты не допускал даже мысли о том, что однажды другая женщина может занять ее место. Неужели что-то изменилось?

— Ты хочешь спросить, не подумываю ли я о второй женитьбе? — улыбнулся Эдвард.

— Да. Ведь я вижу, какими глазами ты смотришь на Джу.

— Роберт, Роберт! — покачал головой отец и воткнул иглу Юле в вену.

Она тихо застонала, но не проснулась. Эдвард достал сложенную в несколько слоев ткань и смочил раствором из пузатой бутыли.

— Много лет, — он положил компресс Юле на лоб, — я, как щитом, прикрывался сознанием того, что моя чувственность умерла вместе с Элизабет, но сейчас полностью обескуражен. Признаюсь, что с первого дня знакомства возжелал эту женщину, твою женщину, не из физиологических побуждений, а из-за того, что мне отчаянно захотелось любить и быть любимым. Но только Джулией. Порой мне кажется, что твоя мать вернулась через нее ко мне. Фантастическое наваждение снизошло сегодня на меня, когда я увидел эту девочку в образе Лиз.

— И как далеко ты в нем зашел? — с легким подозрением спросил Роберт.

— Не переживай, — усмехнулся Эдвард, — Джулия быстро привела меня в чувство, назвав папой. Она хороший психолог. Надо отдать ей должное.

Роберт тихо рассмеялся и с нежностью взглянул на возлюбленную.

— На самом деле, — разделил отец его веселье, — я предпочту остаться в статусе вдовца и впредь. Джулия настолько гармонично вошла в наше с тобой личное пространство, что у меня есть искушение и далее пребывать ее тайным воздыхателем. Ведь это она, а никто другой, вызвала во мне такой, не побоюсь этого слова, гормональный взрыв. Да, сынок, я люблю ее, но в этом есть и свои плюсы. Очень удобная жизненная позиция для мужчины моего положения и рода занятий. А потом вы подарите мне внуков, и мне будет на кого переключить свое внимание и любовь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Эдвард встал, и Роберт поднялся вместе с ним.

— А как же физическая сторона вопроса, — теперь Фаррелл-младший почувствовал как краска заливает его до ушей.

— Это только мои проблемы, — Эдвард одним взглядом умел отбить желание у Роберта продолжать расспросы, но не в этот раз.

— Будем считать, что лирическую сторону вопросу мы утрясли, — Роберт подошел к отцу вплотную, и еще раз убедившись, что Юля спит, тихо произнес. — Я могу просить тебя не вовлекать ее в работу?

— Пусть девочка занимается администрированием, все не дома возле тебя сутками сидеть.

— Хватит блаженного строить из себя. Ты знаешь про какую работу я говорю.

Эдвард поджал губы.

Разговор явно не клеился. Роберт достал из джинсов отобранный у Рональда паспорт и, вздохнув, показал его отцу.

— Что мы будем делать с Бойлондами? Я не намерен больше терпеть их выходки.

Фаррелл-старший снова сел и задумался.

— За такие дела, вообще, нужно бы упрятать их за решетку, — он потер виски, — но я не хочу выносить это на люди. В скандале окажется замешанной Джулия, а нам не нужны в ее сторону никакие кривотолки. Мерзавцы, я до сих пор в шоке! Мне стыдно смотреть нашей девочке в глаза. Как я, хозяин дома, смог допустить подобное? А Джоанна ей жизнью обязана, я еле откачал это дитя природы. Страшно представить: если бы ей стало плохо на крыше, она упала бы и разбилась. Предлагаю просто отказать им от дома. Я тоже с удовольствием от них избавлюсь.

— Согласен. Тогда отложим вопрос до утра. Ты выставил охрану около их комнат? — Роберт сунул паспорт обратно в карман.

— Обижаешь.

— Не успел тебе сказать, господин Филатов сбежал. Одно на другое.

— Плохие новости.

— Коньяк будешь? — Роберт достал из секретера бутылку Хеннесси.

— Да, не откажусь, — Эдвард собрал лекарства в чемодан. — Надеюсь, эта мразь сюда не доберется. Хотя я уже ничему не удивлюсь. Бери коньяк, пойдем, посидим вдвоем в библиотеке, не будем тревожить сон Джулии. Ее уже отпускает понемногу.

Он взял Юлину руку, сосчитал пульс, затем приложил ее пальчики к своим губам и поднялся.

— Идем, сын.

— Я боюсь оставлять ее одну, — Роберт проделал то же самое с ее рукой, — пока в доме Бойлонды.

— Все под контролем, — Эдвард похлопал его по плечу, — охрана за ними наблюдает, ваша комната тоже контролируется. Но дверь запри на ключ.

Роберт укоризненно взглянул на отца:

— Да уж запру. Идем, кино одно покажу. Сработал сегодня журналистский инстинкт, так что посмотрим в деталях репортаж с крыши.

Эдвард расположился в кожаном кресле перед экраном, согревая бокал с коньяком в ладонях. Библиотека, с книжными шкафами под потолок была его фамильной гордостью и лишь недавно он установил здесь в угоду Роберту на свободной стене большой экран для просмотров фильмов.

— Скажи на милость, заговор в нашем доме. И ведь Джулия знала об этом, но боялась сказать, полностью полагаясь только на себя. Я думаю, она станет действительно незаменимой в наших командировках. За один день девочка выдержала три экзамена, если это можно так назвать. И все, заметь, полная импровизация с ее стороны.

Он сделал приличный глоток. Роберт подсоединил камеру к экрану и сел рядом с отцом.

— Может, тебе покажется странным, но я бы предпочел запереть ее дома, только боюсь, она там либо умрет с тоски, либо камня на камне не оставит. Веришь, нет? — они чокнулись, выпили, и Фаррелл-младший включил запись. Только сейчас он понял, как на самом деле ему хотел в спокойной обстановке увидеть это вновь. Впервые он смотрел на свою женщину со стороны. Вот на экране вспыхнул прожектор, и Юля появилась в кадре. Закрыла глаза, выдерживая паузу.

— Обрати внимание, — тихо проговорил отец, — Джулия еще явно не знает, что будет делать, но в ее очаровательной головке за секунды рождается правильный импульс.

Роберт промолчал, он думал о другом. Что пришлось пережить ей, чтобы приобрести такую выдержку и самообладание? Ведь буквально за полчаса до этого ее чуть не отравили и не изнасиловали. В комнате Рональда, куда он тихо проник, его потрясла краткость и четкость формулировки изложенной ею угрозы Бойлонду. Видимо, подобный натиск ей приходилось выдерживать не единожды. Если бы не его стопроцентная уверенность в ней, можно было бы записать любимую невесту в агенты спецслужб. А уж он их повидал на веку. Роберт усмехнулся своему предположению.

В декабре, босиком, в тонком платье на крыше особняка в свете прожектора Юля, раскинув руки в стороны, читала нараспев псалмы так, как если бы стояла на сцене. Снежинки кружили и таяли на ее ресницах, губах, плечах. Но вот послышался шорох, Джоанна спускалась к парапету. Роберт хотел уже высунуться, чтобы перехватить ее, но Юля открыла глаза, и вся подобралась будто львица на охоте. Там, на крыше, он решил не мешать ей, на сто процентов уверенный, что себя Юля сбросить не даст.

Он нажал на паузу, когда Джоанна в кадре взялась за подол платья Юли.

— Как ты думаешь, что принцесса испытала в этот момент? — Роберт с интересом взглянул на отца.

— Джулия верила в то, что это случится, но и полностью контролировала ситуацию, — пожал Эдвард плечами. — Смотри, у нее снова прикрыты глаза, но она ни одним движением не выдает своего волнения при соприкосновении с Джоанной. Все ее тело как пружина, готовая развернуться в нужный момент.

— То есть ты хочешь сказать, что Юля была уверена в том, что это поможет? — уточнил Роберт.

— Да, — подтвердил Эдвард. — Послушай, как наша девочка спокойно разговаривает с мисс Бойлонд. Джулия плохо себя почувствовала, как только забралась на парапет. Ладони направленные в небо и вся ее поза говорят о том, что она нуждалась в помощи свыше. Она получила ее и только выполнив свою миссию, позволила недугу охватить себя.

— Итак, — подытожил Роберт, — здесь может быть два варианта: либо в Юле горит непоколебимая вера, либо она прошла серьезную спецподготовку. Я хотел бы верить только в первое, но не могу исключить и второе.

Эдвард с интересом уставился на сына.

— Что ты хочешь этим сказать? Немецкая разведка? — но тут же покачал головой. — Исключено. А вот то, что ее в России склоняли к подобному сотрудничеству перед отъездом, шантажируя былыми огрехами, могу дать тебе сто процентов. Потому, когда Юля пропала из «Англетера», я не стал разводить балет, а выкупил ее со всеми потрохами за такую сумму, что комитетчики готовы были доставить в двадцать четыре часа ее в венке и подвенечном платье в любую страну мира. А ты сидишь тут, гадаешь на кофейной гуще. Шпионка, не шпионка.

— Я хочу сказать, — насупился Роберт, — что кем бы она ни оказалась, я люблю ее до дрожи, но способности, которыми она обладает, порой меня поражают. А еще я с ума схожу оттого, что не могу добиться ее полного доверия. Еще вчера мне казалось, что я для нее царь и бог, а сегодня она снова утерла мне нос.

Он наполнил бокалы и, не дожидаясь отца, сделал жадный глоток.

— Хочешь напиться? — усмехнулся Эдвард. — Послушай лучше, что я тебе скажу. Ты вытащил счастливый билет. Эта женщина создана для тебя. Ты упускаешь из виду, что влюбился не в гимназистку. Перед тобой человек, состоявшийся в своих взглядах, обладающий множеством умений и навыков. Но главное, сынок, то, что она любит тебя. И вся ее нерастраченная нежность направлена только на тебя. Ваша любовь возродила вас к новой жизни. Это чувство способно свернуть горы, чем, собственно, вы и занимаетесь в последнее время. К тому же она глубоко верующий человек. То, что мы сегодня видели, яркий тому пример. Так что не стоит из-за этого делать из нее Джеймс Бонда в юбке. Хотя в кого ты еще мог влюбиться? Не представляю рядом с тобой семейную матрону с вышивкой в руках или…

Эдвард задумался.

— Вообще, кроме нее, никого не могу представить, — проворчал он.

— А никого представлять и не надо, — Роберт довольно потянулся. — Как говорится, есть браки, которые заключаются на небесах. Это как раз тот случай. Я благодарен судьбе, что она подарила мне встречу с этой удивительной девушкой.

— Так что ты еще хочешь?

— Жениться поскорее, — рассмеялся Роберт. — До тех пор, пока я не надену на ее палец кольцо, моя душа будет в смятении.

— Сумасшедший, — Эдвард поднялся с кресла, — нагородил тут бочку арестантов. Ты себе даже представить не можешь, как тщательно наши ее проверяли во всех инстанциях. И, конечно, их тоже заинтересовала столь способная особа.

— Это я понял, когда увидел сегодня Уоллеса за обедом, — вздохнул Роберт. — Уже нацелил свои паучьи лапки. Но ты, старый лис, и здесь обведешь их вокруг пальца. Должен обвести!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эдвард рассмеялся.

— Это будет не так просто, после "русских каникул". По сути, если бы мой сын там нашел тихую, скромную невесту, не было бы и разговора. Но Уоллес с Фелтом уехали под впечатлением. Я приложу все силы, чтобы не дать втянуть Джулию в игру также, как когда-то не отдал им тебя. К счастью, мне не придется никогда играть против России, я все больше привязываюсь к ней. Но Судан — моя зона ответственности, а Юля сама рвется в бой. Думаю, ничего плохого не будет, если она там мне поможет с тобой на равных. К тому же речь идет о племяннице Фелта. Спасем ее, наведем там порядок и к нам никаких претензий. Так что спи спокойно. Надо заняться твоей нервной системой, а то ты неизвестно до чего дойдешь. Пойду отдыхать.

— Спокойной ночи. Ты, как всегда, прав, нервы никуда не годятся, — вздохнул Роберт.

Когда отец вышел, Фаррелл-младший взял гитару и в очередной раз включил запись, убрав звук. Развалившись перед экраном, он начал наигрывать сочиненную для Юли мелодию, но в голове вместо песни пульсировало одно единственное слово: «ЛЮБЛЮ».

Вскоре Роберта стало клонить в сон, и он вернулся в свою комнату. Там он прислушался к ровному дыханию возлюбленной и убрав высохший компресс, коснулся ладонью ее лба. Жар отступил, и Юля безмятежно спала. Закрыв дверь на ключ, Фаррелл забрался в ванну с горячей водой. Когда глаза начали слипаться, а мысли путаться в голове, он вылез, обмотался полотенцем и прошлепал босыми ногами в комнату. Там он кинул подушку с пледом на диван, чтобы у тетушек не возникло с утра лишних вопросов и нырнул к Юле под одеяло. Роберт прижал ее к себе и, как всегда бывало в такие моменты, почувствовал себя совершенно счастливым. Сегодня утром предстояло жаркое прощание с Бойландами, но сейчас сознание теплым парным молоком наполнилось пониманием, что в его объятьях самая потрясающая женщина, которая когда-либо рождалась на земле.

Глава 8

Роберта разбудил стук в дверь. Он с трудом разлепил глаза и взглянул на Юлю.

— Привет, любимый, — поздоровалась она, не оборачиваясь, будто почувствовала его взгляд. — Кто это?

— Здравствуй, родная, сейчас узнаем, — он коснулся губами ее плеча и встал, чтобы открыть дверь. — Хотя кто еще может заявиться в семь утра.

— Доброе утро! — поздоровался Эдвард, входя в комнату в своем неизменном синем халате с гербом Фарреллов, и тихо обратился к Роберту: — Ты в порядке?

Фаррелл-младший кивнул, и губы его невольно расплылись в улыбке.

— Оставь нас ненадолго, — тихо попросил отец.

Роберт пожал плечами и скрылся в ванной. Эдвард сел около Юли.

— Как ты? — он достал градусник из нагрудного кармана и протянул ей. — Добегалась вчера, mia cara[1]?

Юля хотела сесть, но упала обратно на подушку:

— Голова кружится немного, — она взяла градусник и, повернувшись на бок, посмотрела Эдварду в глаза. Он смутился и отвел взгляд.

— Я пришел извиниться перед тобой, — он взял ее за руку. — В моем доме тебя чуть не убили. Да, дорогая. Если бы зелье выпила ты, я мог бы не успеть спасти тебя в этот раз. Хорошо, что ты услышала их разговор. Плохо то, что ты не сказала об этом нам с Робертом. Покушение было бы предотвращено.

— Значит, они затеяли бы что-нибудь еще, и вообще, сказали, что это мои выдумки. Я пыталась отказать им, но они настаивали, за что и получили, возможно, чересчур.

— Джулия, — Эдвард прокрутил в памяти последние события, — в твоих словах есть рациональное зерно. Ты привыкла решать все сама, но тем не менее давай договоримся. Роберт для меня самый близкий человек, и между нами нет тайн. В ближайшее время ты станешь его женой и мне — дочерью. Давай отныне все будем решать вместе, между нами не должно быть недоверия. Согласна?

— Да. Ты прости меня, хорошо?

Юля протянула Эдварду градусник.

— Простили друг друга. У тебя ночью температура скакнула на максимум, пришлось даже делать инъекцию, — он посмотрел температуру, — сейчас уже значительно лучше, но оставайся пока в постели.

Роберт вышел из ванной в черном махровом халате с капюшоном на голове. Фаррелл-старший оглянулся и не смог сдержать улыбки.

— Вы из какого ордена, сын мой?

— Орден Странствующих рыцарей, — Роберт грациозно обогнул кровать и сел на колени около Юли.

— Воинствующая Принцесса, — он молитвенно сложил ладони, — разрешите стать вашим верным оруженосцем и телохранителем?

Эдвард рассмеялся.

— Нет, воин, ты слишком безответственно относишься к телу ее высочества, так что максимум, на что можешь рассчитывать, это чистка ее доспехов.

Роберт уткнулся носом в Юлино плечо.

— Не будьте столь суровы к этому юноше, — поддержала она их игру, обнимая Фаррелла-младшего за шею. — Я думаю, у него обязательно получится.

— Да, уважаемый Целитель, — поддакнул Роберт и вытянулся на постели, — я теперь с этой леди глаз не спущу.

— Посмотрим кто с кого не спустит. Эта леди еще и тебя с поля боя вытащит, если доведется, — усмехнулся Фаррелл-старший. Он достал из кармана лекарства и листок бумаги. Быстро расписав схему приема, Эдвард положил все на тумбочку и встал.

— А теперь, мои дорогие, обсудим наши планы, — он облокотился на спинку кровати. — Сегодня утром Бойлондам будет отказано от дома. Полицию я счел нужным не вмешивать. Это может плохо сказаться на твоей репутации, Джулия. Да и семье не нужны темные пятна, а эти двое, хоть и дальние, но все-таки родственники. Будь неладны чертовы американцы. Согласны?

— Да.

— Отлично, — продолжил Эдвард и озабоченно вздохнул, исподтишка наблюдая за Юлей. — Я, возможно, улечу на несколько дней в Судан. Думаю, справлюсь с делами один. Не вижу смысла срывать вас сейчас из Англии. Пора вам подумать и о торжестве.

— Отец, — Роберт подставил руку под голову и тоже скосил глаза на Юлю, — я не хочу, чтобы ты ехал туда один. До свадьбы еще далеко, и я уверен, что к ее организации тетушки нас и на пушечный выстрел не подпустят. Мы с Джу всего лишь действующие лица.

— Улетишь один, взорву Тауэрский мост, — резко села Юля на постели. Одеяло, придавленное Робертом, съехало до пояса, и она поспешно прикрыла обнажившуюся грудь руками.

Эдвард быстро переглянулся с Робертом и, улыбнувшись про себя, возвел глаза к потолку.

— Нормальный поворот! Роберт, ну ты ладно, мужчина, тебе важен сам факт. Но Джулия! До такой степени не интересоваться собственной свадьбой.

— Хочу в Африку! И, вообще, буду рада, если за техническую сторону праздника возьмется кто-нибудь другой. А с платьем мне обещала помочь миссис Хант. Если честно, я бы предпочла пышному торжеству скромную церемонию венчания с минимумом гостей.

Роберт рассмеялся.

— Прости, принцесса, пожалуй, единственное, отчего я не смогу тебя защитить — это мои тетушки! Вот уж воистину, от любви до ненависти один шаг. Уверен, что они уже строчат списки гостей и выбирают торт.

— Подтверждаю, — Эдвард взглянул на часы. — И хорошо, что предупредили про платье. Я думаю, из-за его фасона они уже успели переругаться. Сестры с шести утра что-то горячо обсуждают. Я застал их за чаем. Договорились, беру вас с собой. Вылетаем завтра. Надеюсь, много времени поездка не займет.

— Отлично, — Роберт размял кисти рук. — Позвоню сегодня на канал новостей, возьму заявку на репортаж.

Эдвард удивленно поднял брови, увидев как засияли Юлины глаза.

— Похоже, ветер странствий, и правда, будет тебе на пользу, — улыбнулся он. — Ты прямо оживаешь на глазах.

— Да, — рассмеялась Юля, — скука последних лет доводила меня порой до странного желания оказаться с чемоданом в руке, без денег и документов в какой-нибудь стране, где все названия написаны иероглифами.

— Не слабо, — присвистнул Фаррелл-старший.

— Правда, с тех пор как я встретила Роба…

— …она мечтает, чтобы мы вместе оказались в подобной ситуации, — не дал договорить Фаррелл-младший невесте и, обхватив ее за плечи, опрокинул на подушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Я прав? — он заглянул в смеющиеся зеленые глаза и смешно нахмурил брови.

— Почти. Все равно где быть, лишь бы с тобой.

— Ну, вы тут разбирайтесь, — смущенно кашлянул Эдвард, подавив в себе легкий укол ревности. — Роберт, через полчаса завтрак, не задерживайся. Джулия, я могу распорядиться, чтобы тебе подали сюда.

— Нет, — воскликнула Юля, спихнув с себя Роберта. — Если можно, я присоединюсь к вам.

— Тогда я жду вас двоих, — очаровательно улыбнулся Эдвард и вышел из комнаты.

* * *

— Львенок, — Юля села верхом на Роберта, — мы вернемся сегодня домой?

— Как скажешь, любимая, — он погладил ее по животу. — Хочу тебя… Ты как насчет утреннего раунда?

Юля кубарем скатилась с него на край кровати.

— С ума сошел? Я только в себя пришла. Мне срочно нужно в душ.

— Возвращайся скорее, — Роберт обнял ее подушку и вздохнул. — Откуда в тебе столько энергии?

До вылета нужно было многое успеть, и он предпочел бы оставить Юлю здесь: все-таки у нее ночью был жар. Но Роберт также понимал, что ей не захочется оставаться одной, да еще на попечении тетушек. Нелегкие размышления прервал звонок миссис Хант.

— Мальчик мой, — приступила бабушка сразу к делу, эта черта в ней очень импонировала Роберту, — мне сегодня необходимо, чтобы вы приехали. Мы с Юлей должны просмотреть варианты платьев, ко мне скоро приедет замерщик. Я хочу заказать эксклюзив от лучшего кутюрье. Меня уже разрывают звонками желающие нарядить вас к алтарю. Молва быстро разнесла новость, да еще эти фото в журнале. Так во сколько ждать вас?

Роберт просиял — это был оптимальный вариант.

— Бабушка! Как я люблю тебя. Мы будем часа через три, подойдет?

— Жду, — кратко ответила миссис Хант.

Роберт вскочил с кровати, сбросил халат и, оставшись в боксерах, пружинисто упал на пол, сделал двадцать отжиманий на одной руке и двадцать на другой. Заканчивая упражнение, он поднял голову и увидел знакомые ноги.

— Сэр, вам не кажется что ваша дама давно ушла? — проговорил ангельский голосок.

Со стоном Роберт рухнул на пол. Юля опустилась рядом и потрепала его по волосам, нежно провела руками по шее и пробежалась кончиками пальцев по спине.

— Ты безупречен, — прошептала она и прикоснулась губами к его коже.

Роберт перевернулся на спину и притянул Юлю к себе.

— Я люблю тебя, — он вдохнул волнующий аромат ее тела, и тихо добавил: — Поцелуй меня, пожалуйста.

Юля медленно приблизилась, вглядываясь в его лицо, потом прикоснулась к губам. В тот же миг Роберт подмял ее под себя и взял свое.

— Времени на сборы, как обычно, в обрез, — Юля оделась по-солдатски быстро. Не заморачиваясь сегодня со сложной прической, она расчесала волосы и завязала их в хвост.

— Звонила бабушка, — Роберт поспешно надевал брюки, рубашку, галстук, еле поспевая за невестой. — Я скоро отвезу тебя к ней. Решите вопрос с платьем. Она уже развела такую бурную деятельность, что тебе потребуется только ткнуть пальчиком в то, что придется по вкусу. У меня сегодня много дел, поэтому я попрошу тебя вместе с ней прогуляться до любого магазина и приобрести вещи для весьма жаркого климата.

— Неужели мы, правда, вот так просто завтра летим в Африку? — Юля обняла его сзади за плечи, рассматривая отражение в зеркале.

— Представь себе, — коротко ответил он и с интересом взглянул на нее.

— Классно! А там что, сейчас неспокойно? — таким тоном обычно спрашивают, сколько сахара класть в чай.

— Ничего другого от тебя и не ожидал, Воинствующая Принцесса, — пробормотал он и добавил, повернувшись к ней, — там очень неспокойно, любимая. Официальная версия — мы сопровождаем гуманитарный груз, неофициальная — отец едет разыскивать своего пропавшего друга и его жену, кстати, племянницу известного тебе мистера Фелта. Вот уже несколько дней, как от них нет вестей. Скорее всего, их взяли в заложники, но требования пока не выдвинули. Я займусь своей профессиональной деятельностью, а ты просто будешь рядом со мной. И без выкрутасов, договорились?

Он не мог не улыбнуться, увидев, как в зеленых глазах запрыгали лукавые огоньки.

— Да, сэр! — более честного выражения лица он еще у нее не видел.

— Почему-то я не верю тебе, дорогая! Давай еще раз.

Юля, стоя на одной ноге, второй обхватила его бедро.

— Да, сэр! — прошептала она с таким страстным придыханием, что его бросило в жар.

— Дикая кошка, — он подхватил непокорную невесту и закружил по комнате, — ты невыносима. Пойдем завтракать.

* * *

За столом собрались мистер Фаррелл, Элен и Джейн. Майкл с супругой уехали рано утром. Рональд сидел в своей комнате под присмотром, а Джоанне, видимо, было стыдно показаться на глаза, и она сказалась больной. Энджи тоже осталась завтракать у себя. Юля с Робертом вошли под руку в гостиную и поздоровались как ни в чем не бывало. Присоединившись к старшим хозяевам дома, они с аппетитом приступили к завтраку. Под серебряным колпаком обнаружилась овсяная каша, а в фарфоровых креманках очень вкусное клубничное варенье и мед. Яйца, тосты, сыр пяти видов и паштет из авокадо служили дополнением к основному блюду.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — в голосе Элен слышалось искреннее беспокойство.

— Спасибо, уже хорошо. Мистер Фаррелл поставил меня на ноги за одну ночь, — Юля послала Эдварду благодарный взгляд.

— Джулия! Ты хочешь ехать с мужчинами? — Джейн, как и сестра сегодня сидели не при параде, и синие тени под глазами залегли у обеих.

— Конечно, — Юля молила небеса, чтобы ее не взялись уговаривать остаться в Фаррелл-Холле. — ведь мое место рядом с Робертом, куда бы он ни отправился. Но я очень переживаю по поводу организации свадьбы. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь в этом вопросе?

Не сговариваясь, они с Робертом уставились на тетушек, включив все свое обаяние.

— Посмотри на них, — умилилась Элен, — ну и что ты после этого скажешь?

Эдвард явно с трудом сдерживал смех. Кашлянув в кулак, он заметил:

— «Двое из ларца, одинаковых с лица», есть у русских такая поговорка.

— На самом деле, — Джейн поджала губы, — мы уже начали сегодня приготовления и даже рады, что вы самоустраняетесь. Однако надо уточнить, что и как.

— Мы будем венчаться в храме Успения. Миссис Хант там всех знает и обещала взять эту часть на себя, — рванул с места в карьер Роберт. — Дизайн свадебного платья уже в процессе, а вот все остальное…

Он развел руками:

— Если честно, мы с Джу даже не знаем, как к этому подступиться.

— Да, Роберт, — Элен задумчиво помешала ложечкой чай, — я забыла, ты же был крещен в православной церкви. И Джулия, видимо, тоже. После того, что мы видели вчера, можно твердо сказать, что эта вера помогает ей в жизни. Ладно, предоставим миссис Хант договариваться со Всевышним. Нужно с ней созвониться. Значит, мы организуем регистрацию, место для празднования и приглашение гостей. Хорошо?

Юля сложила руки на груди.

— Я даже не знаю, как благодарить вас, — она до глубины души прониклась готовностью милых леди помочь им с Робертом во всем и вмиг простила им все обиды. — Страшно представить, насколько это хлопотное занятие. Это такой для нас подарок с вашей стороны.

Тетушки степенно кивнули. В их глазах читался снисходительный отказ от благодарности за предстоящий титанический труд. После завтрака Эдвард позвал Роберта в кабинет, а Элен и Джейн завлекли Юлю к себе, дабы посвятить ее в уже созревшие планы.

— Ну что, — Фаррелл-старший устало потер виски, — давай закроем вопрос с Бойлондами? Я хочу, чтобы они как можно скорее покинули дом. Удивительно, как их сущность не выплеснулась наружу раньше.

— Вы просто не хотели этого видеть, — нахмурился Роберт. — И Джу была права, когда сказала, что они смогли бы отказаться от своих слов, и с русской горячностью вывела их на чистую воду.

Он положил руку на плечо отцу и добавил по-русски:

— Самурай сказал бы, что развела как лохов.

Эдвард покачал головой и закрыл лицо руками:

— Это был такой риск… Я с ума с вами сойду. Ладно, я пойду к Энджи, а ты займись младшими. Передай им, чтобы отныне…

— Я передам, — перебил его Роберт, — чтобы отныне они забыли дорогу в этот дом.

— Хорошо, — Эдвард улыбнулся, — только без жести. Все вопросы можно решить мирным путем. Ты и так вчера отделал Бойланда как следует.

— Как пойдет, — Фаррелл-младший усмехнулся и вышел из кабинета.

Для начала он зашел к себе, чтобы взять небольшую любительскую видеокамеру, а потом отправился на первый этаж к Рональду. У дверей в комнату на стуле сидел Стив, один из охранников Фаррелл-Холла. Роберт взял у него ключ и открыл замок. Рональд в одежде лежал на кровати поверх покрывала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Встать, — приказал Фаррелл-младший голосом тихим, но не терпящим возражений. И сделал знак, что все в порядке, охраннику, возникшему за окном. Тот исчез так же быстро, как и появился.

Рональд встрепенулся и сначала просто сел на кровати, но, взглянув на хозяина дома, встал.

— Роберт, я не подумал…

— Слушай меня внимательно, — Фаррелл-младший прошелся по комнате, чувствуя как внутри кипит огненная лава, — думать ты никогда не умел, поэтому просто заруби на носу. Ты вчера сначала хотел отравить, а потом изнасиловать мою невесту. Только за это я должен был бы тебя убить. Но законы нашего общества позволяют мне лишь сдать тебя на милость судей.

Роберт вплотную подошел к Рональду, и тот, вжавшись в стену, с ужасом посмотрел на него.

— Я не буду разбираться, как ты думал выкручиваться после содеянного, но ты мне сейчас на камеру расскажешь о том, как и что тебя на это подвигло, — Фаррелл-младший говорил спокойно, но у Бойлонда на лбу выступила испарина.

Роберт направил на него видеокамеру и нажал пуск.

— Я не буду этого делать, — вдруг заявил Рональд.

Роберт двинул подбородком вправо-влево, положил камеру на стол и, вздохнув, вырвал из бра шнур. Достав перочинный нож, он зачистил провода.

— Что ты хочешь сделать? — пролепетал Бойлонд.

Роберт вставил вилку в розетку и, схватив за грудки Рональда, поднес к его рту оголенные провода:

— А ты физику не учил в колледже?

— Я расскажу, — Рональд начал заикаться. — Все из-за наркоты. Чертова Джоанна втравила меня в эту историю, а твоя русская вообще чокнутая! Чуть не прирезала меня…

— Тсс! Не гони! Давай-ка все заново и не вздумай хоть слово вякнуть против Джу, — Роберт оттолкнул Бойланда, выдернул провод и, намотав его на кулак, снова взял видеокамеру. С отвращением выслушав и записав признание, Фаррелл-младший продолжил разъяснительную работу.

— Пленка останется у меня. Памятуя о наших родственных отношениях с Бойлондами, мы не станем вмешивать сейчас полицию. Запомни главное, если ты в своем гнилом нутре помыслишь отомстить моей семье, лучше сразу застрелись, потому что второго шанса остаться в живых у тебя не будет. Я понятно говорю?

Рональд молча кивнул.

— А теперь собирайся на выход, — Роберт смачно хрустнул костяшками пальцев. — Твои дамы скоро присоединятся к тебе.

Он пошел к двери и у выхода оглянулся. Бойлонд сидел, тупо глядя в пол. Стукнув кулаком в стену, Роберт развернулся и направился к шкафу. Распахнув его, Фаррелл вышвырнул оттуда все вещи.

— Пять минут на сборы, — прорычал он, и поверх разноцветных рубашек, кинул отобранный накануне паспорт, — и вон из моего дома!

Рональд, словно очнувшись, бросился собирать с пола одежду. Роберт брезгливо переступил через него и вышел из комнаты.

— Подержи, — он сунул камеру в руки Стиву и распахнул дверь в спальню Джоанны.

Джоанна натянула одеяло на голову. Роберт прошел к окну и занял выжидательную позицию. Вскоре ей надоело прятаться, и она села на кровати, прикрывая грудь руками.

— Дорогой, — проворковала она слабым голосом, — неужели для того, чтобы ты пришел, мне потребовалось почти умереть?

Роберт возвел глаза к потолку и про себя сосчитал до десяти.

— Джоанна, — он стянул со стула пеньюар и накинул ей на плечи, — между нами никогда ничего не было. И пока твои домогательства касались только моей персоны, я терпел, потому что меня ты интересуешь не более, чем карниз на кухне. Твоя вчерашняя выходка расставила все точки над «i», а заодно открыла глаза моим родственникам на истинную суть мисс Бойлонд. Я мог бы заявить в полицию, но не буду. Есть одно условие: ты сейчас исчезаешь из жизни моей семьи навсегда. На сборы пять минут.

— Это твоя девица все устроила, — вдруг взвизгнула она. — У меня безупречная репутация в обществе, а эта шлюха неизвестно откуда. Это я должна заявить в полицию!

Роберт подошел и одним рывком перевернул кровать. Джоанна не ожидала этого и, ударившись головой об пол, ошеломленно уставилась на него. Фаррелл-младший обошел вокруг, встал на одно колено и, схатив незадачливую воздыхательницу одной рукой за горло, слегка придушил ее.

— Послушай, ты, — глаза его превратились в холодные льдинки, — корова царя небесного, я не бью стариков, женщин и детей. Но если ты сейчас же не уберешься, у меня возникнет большое искушение выкинуть тебя отсюда в неглиже, которым ты уже всех достала. И можешь жаловаться хоть в полицию, хоть в лигу сексуальных меньшинств. Тебя нет для меня, и никогда не было. И имей в виду, в архиве моего домашнего видео появились интересные записи, так что лучше тебе прикусить язык. А теперь собирайся и пошла вон отсюда. Твой прихвостень уже укладывает чемоданы. Все понятно?

— Да! — пискнула она, сжимаясь в комок.

Роберт выпрямился и направился к двери, мимо него пролетела туфля. Не оглядываясь, он помахал Джоанне рукой и вышел в коридор.

Из соседней комнаты вылетел раскрасневшийся Эдвард. Он отбивался от Энджи, вцепившейся в ворот его свитера. Роберт вопросительно взглянул на отца, тот ответил умоляющим взглядом.

— Миссис Бойлонд, — Фаррелл-младший перехватил даму за плечо, — можно вас на минутку?

Та на секунду ослабила хватку, и Эдвард, вырвавшись, укрылся за спиной сына. Разъяренной фурией Энджи попыталась вцепиться в рубашку Роберта, но он перехватил пухлое запястье и завернул руку склочной гостьи назад и вверх. Подмигнув отцу, Роберт втолкнул ее обратно в комнату и, войдя следом, закрыл за собой дверь.

— Как ты смеешь, мальчишка? — фальшиво возмутилась Энджи, поправляя сползший трикотажный топ с бесформенных телес.

Было видно, что в глубине души она боится Роберта, не питая особых иллюзий на его счет.

— Я не мальчишка и разводить церемонии мне всегда претило, — Фаррелл-младший сжал до боли складки ее тройного подбородка в пальцах. Она заскулила и осела на рядом стоящий стул, — Можете визжать и даже биться головой об стену. Со мной этот номер не пройдет. Слушайте внимательно, повторять не стану. Вы косвенно замешаны в преступлении, которое готовилось здесь вчера. Считайте, вам повезло, что Джоанна не оказалась за решеткой и вообще осталась жива. Но у подобного деяния нет сроков давности, а у меня имеется масса доказательств. Условия перемирия просты как молекула водорода. Сегодня вы навсегда покидаете Фаррелл-Холл. Это не оговаривается.

— Я не знаю ни о каком преступлении, — фыркнула Энджи, ее лицо пошло пятнами.

— Меня утомил этот цирк, — Роберт выудил платок из кармана брюк и брезгливо вытер пальцы от тонального крема, густо намазанного на лицо миссис Бойлонд. — Я даю вам на сборы пять минут, в противном случае этим займется охрана.

— На протяжении многих лет… — миссис Бойлонд тоже достала носовой платок.

— На протяжении многих лет, — перебил ее Роберт, — своими приездами вы отравляли существование мне и моему отцу. И я расстаюсь с вами без сожаления.

Он достал из кармана телефон и позвонил в охрану.

— Ниддинг, — приказал он, — возьми еще двоих ребят. И помоги семье Бойлонд покинуть наш дом. В случае необходимости разрешаю применить силу.

Фаррелл-младший подошел к шкафу, сдернул чемодан сверху и кинул к ногам Энджи.

— Время пошло, шутки кончились, — Роберт оглянулся: «Нужно на первом этаже оборудовать нормальный спортивный зал. Снести в этих трех комнатах стены, что ли?».

— Никто не смеет унижать меня! Терпеть такой позор! И от кого! — Энджи с остервенением кидала вещи в чемодан.

Роберт вышел, оставив открытой дверь, прошел в холл и выглянул на крыльцо. Отец, как он и полагал, приходил в себя на свежем воздухе.

— Все нормально? — Эдвард благодарно пожал руку сыну.

— Конечно. Забудь, как страшный сон. Сейчас состоится вынос тел.

Эдвард вздохнул и потрепал сына по щеке:

— Прохладно. Пойдем в дом.

Они вошли в холл и, переглянувшись, прыснули от смеха. Элен и Джейн держали Юлю под руки и говорили наперебой, спускаясь по лестнице:

— Я закажу по сорок метров красного и белого шифона… — Элен загибала пальцы на свободной руке.

— Ну почему красного? Арка и столбы шатров будут украшены розовыми бутонами! — перебила ее Джейн.

— Розовый маркий слишком! Давай лучше красные сортовые розы!

— Нет, розовые!

— Нет, красные!.. — Элен увидела Эдварда и переключилась на него. — Братец, зачем ты нас вызвал? Знаешь же, сколько дел.

— Во-первых, — Фаррелл-старший второй раз за день поймал на себе Юлин благодарный взгляд и приосанился, — Роберт с Джулией сейчас уезжают. Им нужно подготовиться к поездке. Во-вторых, я хотел, чтобы вы посмотрели, как Бойлонды покинут наш дом.

— Не слишком ли много чести? — фыркнула Элен.

— Ну, это же ваши любимцы были, — с легким поклоном напомнил Эдвард.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В этот момент в сопровождении охраны в холл вышли Бойлонды, брат с сестрой. Рональд сразу проследовал на выход, а Джоанна остановилась около Юли.

— Между прочим, — с вызовом рявкнула мисс Бойлонд по-итальянски и указала на Роберта, — мы с ним спали.

— Не пони же ему было трахать до свадьбы, — обронила Юля на том же языке и кивнула в сторону двери. — Выход там.

Джоанна вспыхнула, а Юля подошла к Роберту и подмигнула ему. Тот с трудом сдерживал смех, так как понял их разговор.

— Джоанна, — окликнула бывшую любимицу Джейн, но та, не оглядываясь, выскочила за дверь.

Энджи прошла через холл, не задерживаясь и проклиная всех живущих в этом вертепе и тот день, когда она ступила на этот порог. У сестер лица вытянулись, как французские батоны.

— Эдвард! Что это было? — Джейн вздрогнула как от пощечины, когда Энджи хлопнула дверью.

— Ее настоящее «я», сестра, — Фаррелл-старший взглянул на часы.

— Подумать только, — протянула Элен. — Прикажу Рейчел сжечь белье, на котором они спали!

— Все, забыли, — Эдвард обнял сестер и потрепал их за плечи.

— Ребята, — повернулся он к Юле с Робертом, — на минуту ко мне поднимитесь, и в дорогу.

Пружинистыми шагами он взлетел по лестнице. Роберт привлек Юлю к себе и закрыл глаза.

— Мы, пожалуй, оставим вас, — Джейн потянула сестру за рукав.

— Я люблю тебя, — прошептал Роберт Юле, когда тетушки ушли. — люблю.

Она подняла голову и встретила его поцелуй.

[1] Mia cara (итал.) — Моя дорогая.

Глава 9

— Заполни ваши анкеты на вылет, — Эдвард уступил место Роберту за компьютером и протянул Юле кожаную папку и ручку с золотым пером. — Джулия, подпиши пока бумаги, где увидишь галочку карандашом.

— Здесь на арабском? — у Юли перехватило дыхание.

— В том числе. Все как ты мечтала, — Эдвард провел рукой по ее волосам и прошел к окну.

— Есть какие-нибудь новости о Джероме? — Роберт стучал пальцами по клавиатуре, подобно заправской машинистке.

— Нет, — вздохнул отец, устраиваясь на подоконнике. — Ты же понимаешь, что в стране, где идет гражданская война, найти концы сложно. Думаю, провокация. Похищение напрямую связанное с политикой. Хорошо, если я ошибаюсь. Север мусульманский пытается подмять под себя юг, наполовину языческий, наполовину христианский.

— Джером тоже врач? — Юля размашисто подписалась под всеми галочками.

— Мы вместе учились с ним, — Эдвард достал трубку и набрал номер.

— Ладно, не первый раз, разберемся, — Роберт закончил с анкетами и взял со стола такую же папку как у Юли в руках. Проглядев документы наискосок, он подписал их.

— Все, любимая, — он встал и кивнул Юле, — полетели.

Эдвард уже говорил по телефону и только махнул им вслед.

* * *

Юля теребила в руках платок и украдкой поглядывала на возлюбленного, когда за ними закрылись ворота, и Роберт вырулил на дорогу. Словам Джоанны, лживым, а, может, и нет, удалось пробудить в ней давно забытое чувство ревности. За всю жизнь она, пожалуй, ревновала лишь Громова, свою первую любовь. Но это было давно и казалось неправдой. А сегодня Юлино сердце, пронзенное искусно пущенной стрелой, забилось от ревности возмущенной птахой: «Сколько еще женщин вот так могут крикнуть мне в лицо, что Роберт спал с ними? Неужели на постели, где мы дарили друг другу столько ласки, он обнимал других. Неужели также целовал их и шептал слова любви?» Она посмотрела на его будто прорисованные самим Создателем губы. Внизу живота завыла голодная волчица, но Юля тут же вспомнила, каким опытным любовником он всегда казался ей. Вдруг стало настолько противно, что Юле захотелось выйти из машины и отправиться домой на такси: «Домой, — на глаза навернулись слезы. — Мне даже уехать тут некуда, случись что!»

— Что с тобой, Джу? — Роберт пальцем зацепил подол юбки и потянул наверх. — Покажи мне свои ножки. Зачем прятать такую красоту?

— Не трогай меня! — она ударила его по руке и тут же осеклась. — Болит… Колено. Стукнулась вчера.

— Прости, — в глазах Роберта промелькнуло сомнение, но руку он убрал и, закусив губу, уставился на дорогу.

Юля коснулась его плеча, но возлюбленный даже не взглянул в ее сторону.

— Львенок, и ты меня прости.

Глаза, полные обиды, с укором посмотрели на нее.

— Я просто устала немного.

— Ладно, проехали! Сам еле на ногах стою. Держись, Джу! День сегодня длинный.

«Ох! Пронесло. Не хватало еще разругаться из-за ерунды. Пора заняться нервишками. Чего я себе тут надумала? Сожгу как Элен с Джейн постельное белье и всего делов. Львенок принял меня с прошлым, нужно и мне принять его, — Юля открыла сумку и просмотрела листок, написанный изящным почерком мистера Фаррелла. — Милый Эдвард! Вот уж кто не метался по чужим постелям… Так, вот здесь написано по одной перед сном. Ах, ты мой ангел, и успокоительное мне положил». Юля нашла нужное лекарство и достала из блистера таблетку. Роберт, не глядя, протянул ей бутылку воды. Юля сделала несколько глотков и миролюбиво поинтересовалась:

— Ты уже бывал там, куда мы едем?

— Доводилось, — Роберт немного откинул спинку сиденья и зевнул. — Если честно, страна на любителя. Надеюсь, в Африке у тебя нет поклонников?

— Напрасно ты так поспешен в своих выводах, — мстительно выпалила Юля. — В России, в любом медицинском институте всегда полно темнокожих парней. Мой — не был исключением. И где-то в Судане живет знакомая по институту африканочка.

— Спасибо, что предупредила, — сонное настроение растаяло в голубой дали. — Я, по крайней мере, буду морально готов, если какой-нибудь африканец бросится к тебе со слезами и распростертыми объятьями. Ладно, сейчас я в двух словах расскажу тебе о стране, куда мы отправляемся.

— Давай!

Всякий раз, когда Роберт начинал говорить, Юле хотелось слушать его бесконечно. Даже сейчас, когда она все еще немного злилась на него.

— Судан — самое большое государство на африканском континенте… — Роберт говорил, а Юле вдруг нестерпимо захотелось забраться к нему на колени и целовать, целовать, целовать: «Твою дивизию, это меня так с таблетки нахлобучило? Она точно успокаивающая?» Юлино тело пылало огнем, она сняла пальто и кинула его на заднее сиденье.

— Немного истории о взаимоотношениях с моей страной, — Роберт посмотрел на Юлю, довольно двинул бровями и вставил пару слов не по теме. — Пуговку расстегни.

Она стянула резинку с хвоста, расстегнула пуговицу на пиджаке и села к Роберту вполоборота.

Он тяжело сглотнул и продолжил, облизнув губы.

— В девятнадцатом веке Судан поделили между собой Египет и Британия, то есть это была наша колония. После Первой мировой войны Британия взяла курс на превращение Судана в страну-производителя хлопка. В ходе Второй мировой войны, к 1941 году это государство стало важной базой британских воздушных сил. С 1956 года Судан получил независимость. Ключевые позиции в правительстве заняли мусульмане. С тех пор гражданские войны, военные, политические перевороты регулярно сотрясают эту страну. Но ни один режим не способен справится там с проблемами сепаратизма, этнической разобщенности и экономической отсталости. Восемьдесят пять процентов населения страны безграмотны. Север страны фактически принадлежит арабам, а юг — коренным жителям. Про национальный демократический альянс там ты, конечно, не в курсе?

Юля сдержала улыбку и, покачав головой, расстегнула еще одну пуговицу. Со школьной скамьи она на дух не переносила урок политинформации, а такой преподаватель ей не встретился: «Роберту пошла бы профессия учителя, старшеклассницы исходили бы слюнями и учились на одни пятерки».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не буду тогда забивать тебе голову, — похоже, Роберт правильно расценил ее улыбку. — Из общих понятий: страна живет за счет добычи нефти и сельского хозяйства. Основные языки арабский, английский, нубийский…

Он взглянул на Юлю.

— Ты слушаешь меня?

— Да. И не понимаю, как эта страна до сих пор существует.

— Значит, это кому-то надо, — Роберт взял ее пальцы и взглянул на кольцо. — Классно смотрится на твоей руке! Кстати, Судан занимает одно из первых мест по своей нестабильности в плане безопасности. Только сумасшедший рискнёт поехать туда с невестой.

— Только сумасшедшая невеста поедет туда вместо подготовки к свадьбе, — она перехватила его руку и прижала ладонью к своей щеке.

— Все будет хорошо. Главное, ни на шаг не отходи от меня.

— А мы будем жить в городе или в деревне? — поинтересовалась Юля.

— Сложно сказать, куда кривая выведет. Мы прилетим в Кению, — пожал плечами Роберт, — а оттуда на транспортном самолете переберемся на юг Судана. Нам повезло, сезон дождей закончился, и на внедорожнике мы сможем спокойно передвигаться во время розысков.

— Сезон дождей? А как же передвигаются местные жители?

— Пешком, любимая, — Роберт расплылся в улыбке, — а самые состоятельные парни, не иначе как из твоего института, — на велосипедах. Сезон дождей длится с мая по ноябрь, а в этой части страны отсутствуют железные дороги и аэропорты, в нашем понимании этих слов, поэтому многие племена оказываются отрезанными от внешнего мира. Даже легкий самолет иногда неделями не может приземлиться — его тут же засасывает в землю. Ты знала, что в Судане находится самое большое болото в мире? Оно называется Судд.

— Какой ужас, — содрогнулась Юля. — Там, наверное, полно змей.

— Ты прелесть, дорогая, — Роберт потрепал ее по коленке. — Если змеи — это единственное, что тебя смущает, я счастлив.

— Так, — протянула Юля, — с этого места поподробнее, пожалуйста.

— Ну что же, изволь, — Роберт стал серьезным. — Для начала приготовься к тому, что там очень жарко. Сутки напролет ты будешь ощущать себя потной и грязной. Все твои мечты начнут сводиться к канистре относительно чистой воды, которую абориген услужливо принесет тебе из ближайшего болота. О возможности позагорать — забудь. Во-первых, ты сразу сгоришь, а во-вторых, из-за малярийных комаров. Если я правильно понял, отец уже назначил тебе профилактические таблетки. Местные жители, независимо от пола и возраста, привыкли разгуливать там голышом и с автоматами Калашникова в руках. Оружие они используют исключительно для защиты. С ними нужно обязательно здороваться, иначе они очень обижаются. Жить мы будем на базе гуманитарной организации в достаточно уютном домике, но если потребуется экспедиция, то ночевать придется в палатке. Темнеет в Судане около семи часов вечера. Я куплю тебе личный фонарик и защитный костюм с москитной сеткой, потому что ночью саванна кишит скорпионами, жуками и твоими любимыми змеями. В общем, тебя ждет дикая Африка. Но скажу в утешение, та красота первозданной природы, которую ты увидишь, навсегда останется в твоем сердце.

Роберт свернул в придорожный лес, остановил машину и взглянул на Юлю. Она скинула ботильоны и, забравшись на сиденье с ногами, обняла возлюбленного за шею:

— Так бы и говорил сразу, а то от сепаратизма и этнической разобщенности я, честно говоря, чуть не впала в депрессию. Люблю живой язык.

— Твои глаза горят огнем. Другой реакции я от тебя и не ожидал, — Роберт перетянул ее к себе на колени. — Вот такой я занудный англичанин, дорогая. У меня все строится на цифрах и фактах.

— Зато и слова не расходятся с делами, — зализывала Юля, нанесенною ему незаслуженной грубостью рану.

— Мне кажется, что нас кто-то проклял, и в нашей жизни никогда не будет продыха, — он водил губами по ее щеке, пробуждая своим горячим дыханием желание в Юле.

— Что ты делаешь? — она сжала ноги, не пуская его руку под юбку.

— Хочу коснуться тебя там прямо сейчас. Раздвинь ножки.

— И не подумаю.

— Вредная девчонка, — возлюбленный со стоном прильнул к ее губам.

Но она, даже утопая в его поцелуе, не пустила шаловливые пальцы, рвущиеся под юбку. Когда он уже перестал себя контролировать, она выгнулась в его руках дугой.

— Пусти, львятина несчастная, вдруг кто пойдет мимо!

Роберт рассмеялся и расслабил объятья:

— Львятина? Это еще кто?

— Сексуальное ненасытное существо, — Юля перебралась на свое место и прижала ладони к пылающим щекам. — Уже жалею, что сняла пальто. Ведь чуть через юбку не изнасиловал.

Его кресло медленно поехало назад, а спинка сиденья вниз.

— Ты что делаешь? — Юля оглянулась по сторонам, но вокруг не было ни души,

Роберт расстегнул ремень на брюках и приспустил их.

— Иди сюда, — его глаза потемнели от желания, и радужка стала синей, как море. Юля прокляла Эдварда с его "успокоительным" и, наплевав на приличия, стянула с себя юбку и трусы.

— Умница, — подбадривал ее Роберт.

— А тут все продумано, — не удержала язык за зубами Юля.

Она уселась на него и, вцепившись в плечи, с ожесточением заскользила на его члене вверх-вниз. Роберт провел ладонями по шелковистой глади чулок и взялся за ее бедра.

— У тебя везде все продуманно, Роб! В жизни, в постели и даже в машине.

— Это плохо? — дыхание его участилось.

— Мне неприятно думать, что ты делал это с кем-то кроме меня.

— Так вот что сегодня занимает мою девочку! — он расплылся в улыбке. — Ты ревнуешь, что ли?

— Что ты улыбаешься?

— Вспомнил про пони!

— Я так разозлилась! Мне неловко за свои слова.

— Успокойся! Кроме нас троих никто не понял о чем речь.

— Леди так не выражаются.

— Эти слова слишком мудры даже для мужских уст.

— Я не об этом.

— А я об этом, — на лбу Роберта выступили капельки пота. — Джу, детка!

Он застонал и излился в нее.

— Ты что, все? — разочарованно протянула Юля.

— Я — да! А кому-то нужно было меньше болтать! — подмигнул он ей, переводя дух, — Воздам тебе вечером по заслугам. А сейчас нет времени. Заскочим домой, переоденешься, и я отвезу тебя к бабушке. Выбери самое красивое подвенечное платье. только постарайся, пожалуйста, чтобы на нем было поменьше застежек.

— Роб, ты можешь думать о чем-нибудь другом кроме секса?

— Извини, любимая, — Роберт расстегнул оставшиеся в петлицах пуговицы на ее пиджаке и погладил по груди, — должен сознаться, что нет. Обладание тобой уже как навязчивая идея. Хотя только благодаря ей, я еще держусь на плаву в бурном море событий последних месяцев. Так что не забивай себе голову ерундой. В моей жизни есть только ты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Добрый день! — с ласковой улыбкой произнесла Абигель. — Миссис Хант сама не своя сегодня. она сейчас по телефону распекает очередного дизайнера. Я провожу вас в ее кабинет.

Роберт с Юлей проследовали за горничной.

На столе и вокруг него лежали вперемешку наброски и рисунки свадебных нарядов. Миссис Хант держала еще несколько в руках и, потрясая ими, отчитывала собеседника по телефону.

— Вы это кому прислали, милочка? — тоном, не терпящим возражений, говорила леди Анна. — Я просила выбрать мне самое достойное, что у вас есть. А это что? Для прогулки по ночному Сохо? Какие еще новые веяния? У нас венчание, а не кабаре. Возмутительно, — она бросила трубку.

— Вот и вы наконец, — из уголков бабушкиных глаз морщинки рассыпались лучиками. — Ад кромешный! Проходите, знакомьтесь, это Жан Люмьер.

Юля оглянулась и увидела в кресле мужчину с азиатским разрезом глаз, в ярко-желтом пиджаке и начесанным пышным черным чубом. Он отложил в сторону глянцевый журнал и подошел, а правильнее сказать, дотанцевал до нее.

— Очень приятно познакомиться. Я буду шить для вас платье, — он приложился к Юлиной руке, затем с интересом взглянул на Роберта.

— Я остановилась на доме Диора, — объявила бабушка. — Этот человек от них.

— Вы будете самой восхитительной невестой, — восторженно защебетал Жан, осматривая Юлю со всех сторон. — Отличная фигура, бесподобно! Бесподобно!

Он забавно пришепетывал..

— А жених? — Жан немного отошел назад и, сложив руки на груди, вздохнул. — Мечта! Миссис Хант, это будет самая красивая пара, которую мне доводилось обслуживать.

— Э… Привет, бабушка! — запоздало поздоровался Роберт, с подозрением поглядывая на модельера. — Здравствуй, Жан. Я оставлю с вами Юлю, мне нужно многое успеть. Завтра мы улетаем на несколько дней.

— Я не поняла, — удивилась миссис Хант, — а под венец ты отправишься в пиджаке, в котором заканчивал колледж?

Роберт замялся.

— Что смотришь на меня как солдат на вошь? — бабушка, подбоченилась. — Жан, сними с него мерки, а потом пусть едет на все четыре стороны. Девочка моя, иди ко мне, я покажу тебе свои задумки.

Она упорхнула к столу, и Юля, сочувственно поглядывая на жениха, последовала за ней.

— Роберт, прошу вас, — Жан вцепился в рукав Роберта и потащил в угол, где сидел до их прихода, — я вас долго не задержу. Посмотрите, пожалуйста, эскиз. Какие-нибудь пожелания будут? Нет? Прелестно, прелестно! Если нетрудно, снимите пиджак. О, какой торс! Ахиллес бы умер от зависти. Руки в стороны. Отлично!

Жан прыгал вокруг Фаррелла с сантиметром, как цирковая обезьянка, шепелявя, приседая и охая. У Роберта на лице было написано одно желание — поскорее вырваться из цепких лап модельера. Юля присела около бабушки и с восторгом погрузилась в мир свадебных платьев.

— Значит, наряда два, — шептала бабушка, — один на венчание, в стиле девятнадцатого века, все как положено, а другой наденешь после первого танца. Это что-то в стиле греческой туники. В нем тебе будет легко и комфортно. Ну как?

Юля вся затрепетала, ей вспомнилось, как когда-то она сама придумывала наряды для своих выступлений.

— Мне очень нравится, — она обняла миссис Хант, и та поцеловала ее в щеку.

Роберт наконец освободился.

— Бабушка, у меня к тебе просьба.

Миссис Хант мгновенно перевернула эскизы лицом вниз. Роберт улыбнулся и закрыл ладонями глаза:

— Я не подсматриваю. Так можно попросить тебя еще об одном одолжении?

— Можешь открывать, — бабушка с обожанием взирала на внука. — Что еще хочешь от старушки?

— Ты не похожа на старушку, — Роберт присел около нее на корточки и заглянул в глаза снизу вверх.

— Дорогая, что он еще задумал? — с деланным ужасом обратилась миссис Хант к Юле.

— Я думаю, нам лучше выслушать все непосредственно из его уст, — она сама всегда млела, когда Роберт включал всю сотню оттенков своего обаяния.

— Я увожу Юлю в Судан и совсем не успеваю помочь ей с гардеробом, подходящий тропическому климату.

— Сумасшедший, — прошептала бабушка, прижимая ладони к щекам. — Впрочем, ты — достойный сын своих родителей.

— Поможешь нам? — Роберт положил голову на ее колени.

— Конечно, помогу, — миссис Хант потрепала его по волосам. — Что же с тобой поделаешь?

Он немного посидел около нее, но вскоре поцеловал ее руки и поднялся.

— Проводи меня, дорогая, — кивнул Роберт Юле.

За порогом комнаты Роберт обхватил Юлю за талию и прижал к стене.

— Жаль расставаться с тобой даже на несколько часов. Вечером придумаем что-нибудь?

— Придумаем, — едва слышно пообещала Юля. — Я буду с нетерпением ждать тебя.

Роберт провел языком по ее губам, и она растворилась в его поцелуе, рассыпаясь на тысячу осколков. Платья и шляпки вмиг вылетели из головы. Ей томительно хотелось утонуть в его объятьях и почувствовать тяжесть по-мужски крепкого тела. Юля не получила своего в лесу и испытывала сейчас нечто, похожее на жажду. Роберт отстранился и костяшками пальцев провел по вырезу ее платья.

— До вечера, принцесса.

Юля сдержала в груди глубокий вздох разочарования.

Он еще раз поцеловал любимую и вышел за дверь.

Сев в машину, Роберт завел двигатель и попытался связаться с Дмитрием и Саней, но женский голос занудливо вещал, что абоненты вне зоны действия сети. Тогда он послал им сообщения, чтобы они связались с Юлей и попросил держать руку на пульсе.

Роберт закрыл глаза — сколько всего навалилось со всех сторон. Пока ему удавалось придерживаться выстроенного утром графика. Сначала заехать в офис туроператора: Роберт обещал Юле ночь на острове и втайне от нее уже подыскивал тур. А потом получить на телестудии необходимые для представительства канала регалии.

* * *

Примерка прошла без сучка, без задоринки. Неловкий момент произошел, когда Жан вскрикнул, увидев Юлин шрам. Но она выразительно посмотрела на него, и замерщик дал ей понять, что все уладит и видно этого дефекта не будет. Бабушка говорила по телефону и ничего не заметила. Затем они втроем пообедали, обсудили все детали и отправились снаряжать Юлю в поездку. Жан напросился сопровождать прекрасных леди. Это было кстати, так как Юля чувствовала себя не в состоянии поддерживать разговор, а бабушка не переставала сокрушаться по поводу их отъезда. Жан же трещал без умолку, отвлекая их обеих от невеселых мыслей. Они отправились в Хэрродс, где Юля уже бывала. Там компания приобрела свадебные туфли к двум платьям и белоснежное белье, включая чулки и подвязки. Бабушка попросила спутников зайти с ней в магазин очков, и Юля, ожидая ее, приобрела себе набор цветных линз. Она хотела использовать их для игр с Робертом. Жан превзошел самого себя, попав в магазин этнических костюмов. Он охапками носил вещи в примерочную и уже сам переодевал Юлю. Модельер вертел ее как манекен. Миссис Хант веселилась от души и давала советы. В итоге Юля могла поспорить убранством с дочерью вождя самого богатого африканского племени. Юлино внимание привлек магазинчик театральных принадлежностей, там она запаслась гримом и купила несколько париков. Изнуренная шопингом троица забрела в кафе, чтобы немного подкрепиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Роберта задержали на телевидении, и он возвращался на Итон-Сквер один. Юля вернулась домой на такси, но не позвонила. Лишь прислала эсэмэску.

«То ли деликатность, то ли вредность. С тобой все сложно. Ясно одно: я не могу не думать о девочке Джу. Мне кажется тобою до сих пор пахнет в машине. Это удивительно. Я чувствую твой аромат, даже когда тебя рядом нет. Сексуальный и красноречивый, он бесперебойно вызывает перманентный стояк. А ты еще вздумала меня ревновать. Как ты дрожала от негодования, прыгая на мне сегодня. Глупышка, да я вчера пересматривая видео с твоим «выступлением» чуть не спустил в штаны. Не знаю, что со мной творится, но от одного вида твоих затвердевших сосков под тонкой тканью мокрого платья мне захотелось бегом помчаться в спальню и облизывать твою грудь, до утра. От жесткого траха тебя спасла высокая температура. Рррр… Нельзя быть такой желанной! — Роберт занял место на паркинге и закрыл глаза. Память услужливо подсунула ему узкие бедра возлюбленной с прозрачным кружевным треугольником посередине. А под ним лобок. Мягкий, гладкий, без единой волосинки. Роберт открыл глаза и стукнул кулаком по рулю. — Да твою ж мать!»

Через одну ступеньку он взлетел на свой этаж и зазвонил в дверь. Тишина. Липкий страх закрался под рубашку. Он повернул ключ в замке и ввалился в прихожую, с пистолетом в руках.

— Джулия! — крик застыл у него в груди.

По квартире плыл аромат восточных курений в полумраке мерцающих чайных свечей. Только в коридоре их было не меньше тридцати. Негромкие трели бамбуковой флейты переплетающиеся со звуками фортепиано, взбудоражили и без того воспаленное воображение. Дорожка из нежных цветочных лепестков вела в гостиную. «Да она просто фея!» — Роберт стянул с себя ботинки, кинул пальто на стул и двинул в комнату по оставленным следам.

Лепестки привели его в спальню. Из-за шторы вышла гейша в японском красном шелковом кимоно, расшитым драконами, с высоким, широким поясом. Роберт остолбенел. Он оглянулся по сторонам в поисках Юли, но потом вгляделся в лицо, намазанное белой краской, и задохнулся от восторга. Возлюбленная сложила ладони и с достоинством поклонилась ему. Роберт, затаив дыхание, подошел к ней: «Это ее губы. Чуть припухшие. Как они манят, как раскрываются для меня! — он коснулся ее лица, и Юля вздрогнула так, будто они не были знакомы. — Такая худенькая. Скулы торчат. Любимая».

— Что желает господин?

«Как я люблю твой голос, — внутри все переворачивается. — Ты можешь обмануть меня париком и гримом, но не голосом. Твой неповторимый тембр я узнаю из тысячи».

— Тебя. Прямо сейчас.

— Простите, господин. Это массажный салон. В нашем заведении нельзя трогать девушек даже руками, — ее взгляд красноречиво свидетельствует обратное. Но она вновь складывает ладони и отвешивает очередной поклон. Под кимоно ничего нет.

Роберт тяжело сглатывает, краснея за бугор, выпирающий у него под джинсами:

— Может, договоримся? — "Вот еще только слюни у меня не текут, и то радость".

— Я очень дорожу этим местом господин. И прошу не настаивать. Что будем массировать?

Роберт вовремя прикусывает язык и коротко выдыхает:

— Спину.

Гейша расстегивает его рубашку, снимает, аккуратно складывает на стул. Та же неспешная участь ожидает джинсы, трусы, носки. Роберт ложится на постель, дрожа всем телом от возбуждения.

— Вы не возражаете, если я сяду сверху?

— Нет, — он готов зубами изорвать подушку.

— Прошу прощения. На мне нет белья, — гейша садится ему на спину, и Роберт ощущает прикосновения ее обнаженных ягодиц к своей коже. Со стоном он втыкается головой в подушку.

Между лопаток проливается нечто теплое и нежные ладони тут же разносят густую смесь по всей спине. Сначала его массируют руки, а потом раздается шорох снимаемой одежды: «О, боги! Она ласкает меня своими девочками!». Влажный язык гуляет по его щее, щекочет спину, спускается на бедра…

— Я похищаю тебя из этого салона, — в мгновение ока Роберт оказывается сверху. И завороженно смотрит на возлюбленную: «Она напугана? По-настоящему напугана! Не дышит! Ах, лисица!» Он припадает ртом к груди возлюбленной, сладкой на вкус, и жадно сосет ее, то отпуская, то дразня языком. Роберт любуется на свою работу, теперь словно две вишневые косточки венчают грудь, дрожащую от возбуждения.

— Я люблю тебя, Джу, — шепчет он. — Больше жизни.

Роберт входит между ее бедер. Удерживая тонкие запястья наверху одной рукой, другой он опирается на постель и не может налюбоваться на худенькое личико. Даже густой слой грима неспособен сейчас спрятать сладость написанную на ее челе. С губ возлюбленной срывается стон, и они вместе содрогаются от накрывающей их взрывной волны удовольствия.

— Даже гурманы не испытывают такое после вкуснейшего десерта, — Роберт перевернулся на спину. — Ты слишком буквально восприняла мои пожелания о необычном вечере.

— Вообще-то, мне показалось, что я взяла масло с релаксирующим эффектом, — промурлыкала Юля, проводя пальцами по его животу. — Хотела облегчить твою участь.

— У тебя получилось все с точностью наоборот. Когда я увидел тебя в такой необычной ипостаси, единственное, что могло мне помочь — это ледяная прорубь, — Роберт приподнялся на локте. — Ты классно сыграла. Театр одного актера, любимая, это высший пилотаж. С тобой скучать не придется, если я, конечно, не схлопочу эротический удар.

— Ты — крепкий орешек, — Юля поднялась с постели и подхватила кимоно. — Должен выжить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 10

— Ощущение, что мы и не ложились! — Юля металась между спальней и гардеробной, собирая чемодан. После вчерашнего выступления она вырубилась на диване в гостиной, под начальные титры «Отчаянного». Хотя сама попросила поставить этот фильм «для бодрячка», чтобы сложить вещи в дорогу.

— Я в шоке! Имея аппаратуру и такую модель, не иметь времени фотографировать. Завтра же начну исправляться. А то нечего будет детям показать, — Роберт уже собрался и, лежа на кровати, фотографировал ее, настраивая новый объектив. — Не бери много, только основное.

— Да у меня основное не влезает! — она вышвырнула вещи на пол, уселась около чемодана по-турецки и начала заново перебирать их.

— Ну куда тебе столько нарядов? — Роберт сел сзади нее и обнял за плечи. — Ты как на гастроли собралась. Райдер[1]отправила Эдварду?

— Не подкалывай, — Юля прислонилась к нему спиной. — Возможно, мне пока сложно представить, что в Африку можно слетать на несколько дней.

— Скорее всего, это займет неделю, — уточнил Роберт и вытянул из кучи вещей шифоновый отрез оранжевого цвета с золотистыми пайетками — Чувствую, в Африке за тобой нужен будет глаз да глаз. Похитить могут.

— Я смогу за себя постоять, — Юля отобрала у него парео и свернув, сунула в чемодан. Туда же последовала белая юбка и футболка с длинным рукавом к ней. — Ты ведь дашь мне парабеллум?

Роберт закашлялся:

— Что я тебе дам? — хлопнул себя по лбу: — О, небеса, я же забыл, Воинствующая Принцесса сама окажет отпор любому, кто посмеет к ней приблизиться. И тем не менее заклинаю тебя, никакой самодеятельности там. Ты мне обещаешь?

Юля заерзала на месте и обернулась. В глазах Роберта теплилась надежда, и врать ему не хотелось:

— Нет, не готова сотрясать воздух пустыми обещаниями. Согласись, всегда может сложиться ситуация, когда от меня потребуется самостоятельное решение.

Роберт возвел глаза к потолку и молитвенно сложил ладони.

— Бедная Африка! Не советую никому поднимать хвост на мою невесту, — и он, процитировал ее недавнюю фразу на итальянском.

Сердце ее зачастило, а щеки опалило адским пламенем изнутри.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Принцесса, не сердись. Мне просто понравилось выражение, хотя меньше всего ожидал подобное услышать от тебя.

— Гм, — призадумалась Юля, — наверное, лучше было сказать Рональду: «Уйди, противный!», дать пощечину и упасть в обморок.

— Р-ррр! — поддразнил ее Роберт и добавил: — Ты поступила правильно. Хотя поступи ты так, я бы отметелил его пятью минутами раньше. Все, любимая, брейк. Двадцать минут на укладку чемодана и давай одеваться. Через час отец приедет. Ты хотя бы решила, что наденешь.

— Решила, — насупилась Юля и снова принялась укладывать вещи. — Свари хотя бы кофе.

* * *

Роберт надел слаксы и рубашку с многочисленными карманами песочного цвета, а Юля — слитный костюм с длинной отстегивающейся юбкой, оказавшийся такого же оттенка.

Звонок Эдварда застал их в прихожей.

— Ответь, пожалуйста, — Роберт шнуровал темно-зеленые ботинки военного фасона.

Юля взяла телефон.

— Эдвард?

В трубке послышался вздох и бархатный голос Фаррелла-старшего.

— Готовы, демоны?

Юлино сердце затрепетало.

— Так точно, предводитель.

— Карета подана. Спускайтесь.

Эдвард ждал их у машины.

— Ну, прямо Кен и Барби. Доброе утро, — он обнял Юлю за плечи и коснулся губами ее лба, пока Роберт с водителем укладывали вещи. Взгляд Фаррелла-старшего лучился, как утреннее солнце. — Не выспалась, дорогая?

— Не страшно, путь длинный предстоит — успею наверстать, — Юля поежилась в коротенькой кожаной курточке. — В Африке также холодно по утрам.

— По-разному, — Эдвард открыл перед ней дверь. — Садись в машину, тебе нельзя переохлаждаться.

Юля нырнула в «Бентли» и огляделась. Бежевая кожаная обивка салона красиво контрастировала с торпедой и дверьми, отделанными красным деревом. Внутреннее убранство машины напомнило Юле Фаррелл-холл. Настолько Эдвард высоко ценил удобство и стиль, что умудрился даже машину под стать своей вотчине подобрать.

— Именно так я и представляла себе твое авто, — Юля сунула в руку Эдварда озябшую ладонь, когда он сел рядом с ней.

— Тебе нравится? — Фаррелл-старший коснулся губами ее пальцев.

— Да. Я даже не нахожу слов. Мне, правда, всегда нравились другие машины. Но тебя я могла бы представить только в таком солидном и элегантном авто.

— А какой тебе автомобиль милее всех?

— Честно говоря, «БМВ Икс-6». А белая модель вообще загляденье. Напоминает яхту.

— Надежная машина, — улыбнулся Эдвард.

Когда Роберт с водителем заняли свои места, споря о двигателях спортивных машин, Фаррелл-старший прислонил Юлину голову к плечу.

— Отдыхай, моя хорошая, — он погладил ее по волосам, — отдыхай.

Юля, прикрыв глаза, быстро уснула, поэтому дорога в аэропорт Хитроу показалась ей очень короткой. Регистрация на рейс Лондон — Найроби прошла быстро и вскоре их самолет взмыл в небо.

— Нам долго лететь? — Юля, расположилась у окошка.

— Восемь с половиной часов, а потом еще переезд в Судан, — Роберт достал из сумки с ноутбуком, свернутую в трубочку походную подушку. — Я поэтому и сказал, что поездка затянется минимум на неделю.

Он надул ее и надел Юле на шею.

— Удобно?

— Мур, — она погладила рукой ее синюю бархатистую поверхность. — Эдвард, а как ты предполагаешь выяснить местоположение пропавшего друга и его жены?

— Видишь ли, — Фаррелл-старший потер виски, — я надеялся, что похитители выдвинут требования, а для выкупа заложников непременно нужно быть на месте. Но за эти два дня ничего не изменилось. Я боюсь, что Джером с женой попросту могли попасть в руки какого-нибудь дикого племени. Там некому заниматься их поисками. Они сгинут и все. А я никогда себе не прощу, что не пришел им на помощь.

— Ты собираешься перетряхнуть всю Африку за неделю? — Юлю не раз поражала способность Эдварда рисковать и жертвовать собой ради других.

— Нет, только Южный Судан, — ответил Роберт за отца. — Это лишенное цивилизации место таит в себе много тайн. Представляешь, там до сих пор существуют племена, считающие, что солнце живое? Людям тех мест совершенно все равно, что кто-то уже покоряет космос, создает компьютерные программы — они понятия не имеют и о более простых вещах. Племя живет как их предки много веков назад.

— Мы по крайней мере, сможем оценить ситуацию на месте, — Эдварду было явно не до этнических подробностей. — Я уже договорился. Там нас встретит проводник, некий Джонни Багг. Слышал, правда, что он весьма экзальтированный тип, но знаток своего дела. Я общался с ним по телефону. У него уже есть предположения, в каком направлении нужно искать, но я не могу пустить это на самотек.

— А сотовая связь есть у них?

— Забудь, — рассмеялся Роберт. — Только спутниковая на территории миссии.

Самолет набрал высоту, и Юля, откинув сидение, прикрыла глаза, Роберт попросил для нее плед у стюардессы.

— Пока ты спишь, я немного попишу, — шепнул он ей.

Фаррелл-старший погрузился в раздумья, и на некоторое время каждый оказался предоставлен сам себе. Юле уже расхотелось спать. Она размышляла, какая крепкая дружба может существовать между людьми. А был ли раньше в ее жизни друг, который вот так, бросив все, помчался бы спасать её на другой континент, окажись Юля в беде. Она мысленно перебрала своих приятелей и знакомых, вывод напрашивался неутешительный. Да и сама она, по сути, не лучше. В бешеном ритме жизни проблемам друзей места не находилось. Ее мысли перенеслись к старине Конни: «Я так ему и не позвонила. Ну и что бы я ему сказала? Чего себя обманывать, связаться с ним все-таки хочется. Ведь, пожалуй, только с Конни я всегда оставалась сама собой. Да и не сержусь я на него уже. Уехал, сволочь, а меня чуть на ремни не порезали люди, которых он кинул на крупную сумму…

Две слезы скатились по Юлиным щекам: «Не друг, не враг и не любовник, а забыть нет сил. Обрела, казалось бы, любовь и новую семью, а все равно нет-нет, да вспомню Волка. Эта поездка в Африку, как спасательный круг перед тем, как я выйду замуж. А Роберт мне друг? Единственно любимый мужчина — это факт. Но в межполовую дружбу не верю. Хотя, друг — это тот, кто предоставляет тебе свободу быть самим собой. В наших отношениях все строится на полном доверии, без комедий. Хотя, конечно, у каждого есть тайны. И это нормально, даже просто потому, чтобы не нарушать покой любимого человека». Юля приоткрыла глаза и взглянула на возлюбленного. Роберт будто почувствовал ее взгляд и обернулся. И тут же все сомнения вылетели прочь из Юлиной головы. Словно теплой волной взгляд синих глаз смыл дурные мысли: «Я люблю его, и остальное бессмысленно». Роберт убрал ноутбук и, откинув свое сиденье и подлокотник, нырнул к ней под плед.

— Я думал, спишь, — Роберт коснулся ее щеки. — Ты что? Плачешь?

— Конечно! — она переплелась с ним пальцами. — Три таких бомбических наряда пришлось оставить дома.

— Не сочиняй. Что случилось?

— Ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?

— Нет, потому что не могу ее от тебя добиться который месяц. А почему ты спрашиваешь об этом? — Роберт аккуратно просовывал руку между пуговиц её платья.

— Львенок, — вспыхнула она.

— Тихо! — улыбнулся он, лаская ее грудь. — Ты не ответила на мой вопрос.

— Я думала о том… — Юля посмотрела на Эдварда, но он спал, чуть приоткрыв рот. — Роб, прекрати!

— О чем ты думала, радость моя? — улыбаясь, шептал наглец.

— Так значит муж и жена не могут считаться друзьями, или это нечто совсем иное?

— Дружбы не бывает без доверия. Все время, что тебя знаю, я пытаюсь добиться от тебя и того и другого, но ты, словно ежик, сворачиваешься в колючий клубок.

— Неправда, — улыбнулась Юля, — я просто оберегаю тебя от печальных знаний.

— Поверь, любимая, меня гораздо больше расстраивают последствия того, от чего ты меня пытаешься уберечь. Позволь мне оберегать нас от любого ненастья. Все-таки это больше мужское занятие. А что касается дружбы… В нашем случае, например, я считаю тебя женой, любовницей и другом и, можно сказать, уже своим alter ago[2]. Сложно назвать такие отношения просто дружбой. Прекрасное русское слово — супружество. Наверное, оно и есть наиболее точное название всей той химии, которая происходит между истинно любящими людьми.

— Ты прав, как всегда, прав. Роб! Неужели мы скоро поженимся?

— Представь себе. Но почему-то не слышу в голосе энтузиазма?

— Не знаю, стоит ли говорить об этом… — начала Юля и умолкла.

— Стоит, Джу, обязательно стоит. Это и есть доверие, которого я так хочу.

— Видишь ли, — продолжила она, — моя защитная оболочка, столько лет служившая верой и правдой, теперь стала для меня жуткой обузой.

— Да я разорву ее в клочья.

— В этом ты спец, — тихо рассмеялась Юля. — Тут нужно отдать тебе должное.

Роберт открыл глаза и, осознав двусмысленность сказанного им, слегка щелкнул ее по носу.

— Не дразнись, принцесса. Пойдем лучше закрепим традицию.

— Ты о чем?

— О том.

— Нет!

— Тогда давай прямо здесь, — Роберт положил ее руку поверх своих брюк. — Это еще более экстремально.

— Шантажист.

Когда они вернулись, Эдвард предложил Роберту пересесть работать к окну. Юля плюхнулась между ними, и Фаррелл-старший занялся с ней английским языком, пожурив сына за то, что они совсем не уделяют этому времени. В компании Эдварда, оставшиеся часы полета промчались незаметно. Юля даже удивилась, когда стюардесса объявила о скорой посадке.

Духота и натянутые улыбки персонала встретили их в аэропорту Найроби. Вентиляция работала слабо, и Юля с благодарностью вспомнила бабушку Анну, достав подаренный ею индийский веер из сумки. В остальном аэропорт Джомо Кениаты, названный так в честь первого президента страны, походил на все другие пересадочные узлы — безликий тоннель с панорамными окнами усеянный залами ожидания и сувенирными лавками.

— Пока я оформляю визы в Судан, купите воды, — распорядился Эдвард.

Роберт привел Юлю в дьюти-фри с полками, набитыми выпивкой, шоколадом, парфюмом, брендовым товаром и континентальным хламом. Роберт подхватил со стеллажа четыре пятилитровые канистры и склонился к Юлиному уху:

— Ты себе не представляешь, какая там противная вода. Очень надеюсь, что в этот раз мы здесь долго не задержимся. Если честно, как это все некстати. Но я не мог отпустить отца одного.

Юля рассматривала сувенирные маски на витрине.

— Не парься, все будет хорошо, — небрежно похлопала она его по плечу и добавила к покупке коробку с конфетами из баобаба.

— Ваша уверенность вдохновляет и пугает одновременно, миледи, — Роберт расплатился на кассе и смерил Юлю хитрым взглядом. — Вы такая красивая и опасная, что хочется прижать вас к теплой стеночке еще раз.

— Прекратите строить мне глазки, милорд, — она опустила ему солнечные очки со лба на нос. — В аэропорту полная антисанитария, так что сажаю вас на секс-диету.

— Но твои трусики у меня, ты помнишь? — Роберт слегка толкнул ее бедром, когда они вышли из магазина.

— Конечно, — Юлины кончики ушей запылали. — Тот придурок, чуть не выломал дверь. Приспичило ему, видите ли, по нужде.

Подошел Эдвард, вытирая платком капельки пота со лба.

— Все, ребята, с документами уладил, можем лететь… Чего веселитесь?

— Это наше обычное состояние, — Юля поправила ему воротник на рубашке.

— Ах, принцесса, — он обнял ее за талию, — я смотрю, ты присутствия духа не теряешь. Честно говоря, думал, что ты уже в Найроби впадешь в легкий шок. Пойдем, выпьем кофе. Это единственное, что здесь есть вкусное.

— Я не понял, — возмутился Роберт, — ты мою женщину будешь обнимать, а я весь багаж и воду потащу?

— Мальчик мой, для этого есть специально обученные люди. Реши вопрос, — обернулся Эдвард, довольно улыбаясь, и взглянул на Юлю. — Дорогая, на чем мы остановились в самолете? — повернулся он к ней и тоже опустил очки на глаза.

— Старый ловелас, — проворчал Роберт. — Никогда не думал, что придется конкурировать с собственным отцом.

— Что, сынок? — оглянулся Эдвард.

— Иди, иди, Казанова, — Фаррелл-младший жестом подозвал носильщика.

* * *

Паспортный контроль остался позади, и машина, отдаленно напомнившая Юле милицейский уазик, доставила их к небольшому самолету.

— Никогда не летала на такой крошке, — воскликнула Юля, забираясь внутрь.

Она с удовольствием ощутила прохладу салона, после тридцатиградусной жары снаружи.

Роберт сел рядом и предложил ей попить.

— Наверное, здесь это эквивалентно золоту, — Юля с удовольствием сделала большой глоток.

Живительная влага, казалось, проникла в каждую клеточку.

— Ты недалека от истины и так вкусно пьешь, — Роберт коснулся губами ее виска. — Люблю наблюдать за тобой, чтобы ты не делала.

Самолет взял разбег и взмыл в воздух. Юля смотрела на оставшийся внизу аэропорт сверху похожий на подкову и город с красивым названием Найроби.

— Я думала, здесь люди в набедренных повязках по пустыне бродят и пахнет верблюжьей мочой. Мистер Энциклопедия, подкиньте пару фактов, — повернулась она к Роберту.

Тот почесал затылок, выпятив губы уточкой.

— Найроби — столица Кении, один из самых опасных городов мира, тем не менее туристы сюда прут отовсюду. Страна по площади примерно равна Техасу. В ней два государственных языка — английский и суахили. Последний зародился именно в Кении. Страна расположена посередине восточного побережья Африки. Экватор делит Кению пополам. По линии Индийского океана выращиваются тик и сандаловые деревья. Самостоятельно вдоль берегов растут кокосовые пальмы и густые мангровые леса. С пресной водой здесь неплохо. Кенийское озеро Виктория — второе по площади пресное озеро на планете. Английский путешественник обнаружил его в середине девятнадцатого века и назвал в честь королевы Британии…

— Вездесущие англичане! Можно какие-нибудь более приземленные нюансы, — стукнула Юля Роберта по коленке.

— В Кении изготавливают ликер на основе фрукта марула. Это сильнейший афродизиак для слонов, — улыбнулся Роберт. — Здесь добывают таиландские рубины и розовые сапфиры. Да, кстати, ты там в магазине рассматривала маски. Так вот, их кенийцы придумали специально для туристов, потому что в национальных верованиях и традициях Кении маски не имеют никакого значения. Писком моды здесь считаются самодельные сандалии, с подошвами из старых автомобильных покрышек — и вот это очень популярный сувенир.

— Нужно будет привести нашему чудо-модельеру в подарок, — Юля толкнула Роберта плечом. — Он просил передать тебе привет.

— Бррр!

— Роберт, хватит трепаться, значит, слушай…

Эдвард затараторил по-английски так быстро, что Юля поняла — разговор не для ее ушей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В Дарфур прибыли затемно. За ними приехали два сотрудника Красного креста на обшарпанном микроавтобусе. Нехотя, но Юля признала смерть туристического азарта. Она перебралась в машину, держась за Роберта и мечтая поскорее оказаться в пункте назначения Видавший виды транспорт прыгал по раскисшей ухабистой дороге. Пассажиров подбрасывало и швыряло друг на друга.

— Ралли Париж — Дакар отдыхает, — шепнул Юле Роберт.

В ответ она слабо улыбнулась.

Кондиционер в машине отсутствовал, и еще не остывший воздух обдувал их как из мартеновской печи. На место они прибыли глубокой ночью. Кроме как помереть, хотелось только уснуть. Роберт с Юлей прошли в отведенную им комнатку и, раздевшись, рухнули на кровать.

Утром Юля тихонько выскользнула из постели, решив дать Роберту выспаться как следует. Выйдя на улицу, она тут же опустила на глаза очки, защищаясь от слепящего солнца. Вокруг простиралась равнина. Невдалеке беседовали трое иссиня-черных людей, будто сбежавших из американской баскетбольной команды. Они с интересом уставились на Юлю, а потом принялись что-то оживленно обсуждать.

Послышался рёв мотора, и к дому подлетел открытый внедорожник. За рулем сидел мужчина средних лет. Рядом с ним на пассажирском сиденье развалился шимпанзе. Выйдя из машины, незнакомец сорвал с головы шляпу и кинул назад. Обезьяна поймала ее на лету и, напялив на себя, выпрыгнула вслед за хозяином. Черные волосы со светлыми прядями мужчины свободно падали ему на плечи. Выше среднего роста, отлично сложенный, то ли смуглый, то ли с избытком загорелый, он обладал грацией дворового кота. Подстриженные усики, бородка, заплетенная в небольшую косу и изгиб губ дополняли это сходство. Из-под закатанных рукавов и расстегнутого ворота льняной рубахи выглядывали татуированные руки и волосатая грудь. Поверх голубых джинсов бедра незнакомца опоясывал кожаный ремень с кобурами для двух пистолетов. Взгляд его карих глаз с кошачьим разрезом заставил Юлю почувствовать себя раздетой. Мужчина взлетел на крыльцо и остановился около Юли. Обойдя со всех сторон, он бесцеремонно оглядел ее. Взяв левую руку и не обнаружив кольца, наглец расплылся в улыбке.

— Ты здесь одна, детка? — спросил он с придыханием и переместил быстрым движением Юле очки на лоб. — Да ты красавица. Я раньше не видел тебя. Новенькая? У меня здесь небольшое дело, а потом я готов познакомиться с тобой поближе.

Юля, вспыхнув от возмущения, хотела хлопнуть его по рукам, но незнакомец перехватил ее за запястья и дернул на себя. Она на мгновение оказалась в его объятьях, и он по-доброму рассмеявшись, отпустил ее. Юля отпрянула от незнакомца и влепила ему звонкую пощечину. В этот момент на улицу из окна выскочил Фаррелл-младший и притянул наглеца к себе за края рубахи. Он тут же вытащил пистолет и приставил к подбородку Роберта. Мгновение мужчины изучающе смотрели друг на друга.

— Я так понимаю, прибыл мистер Багг, — за спиной Юли раздался голос Фаррелла-старшего. — Предлагаю начать знакомство заново. Роберт, Джонни остыньте.

Фаррелл-младший, дрожа от негодования, ослабил хватку, а Багг убрал пистолет и улыбнулся ровными рядами белоснежных зубов.

— Это твоя женщина, парень? Извини, не знал. Не выпускай ее одну. Украдут, — Джонни, двумя пальцами снял с себя руки своего визави.

Он шагнул к Эдварду и протянул ладонь для пожатия:

— Вы правы, Джонни Багг, собственной персоной.

Фаррелл-старший поздоровался с ним и указал на шепотом ругающуюся парочку:

— Познакомься, это мой сын Роберт и его невеста Джулия.

Джонни повернулся к ним.

— А вы горячие ребята, — усмехнулся он. — Прости, Джулия. Я давно не видел белую женщину, совсем одичал. Но драться было необязательно.

Он перевел взгляд на Фаррелла-младшего и протянул ему руку. Тот, нахмурив брови, пожал ее.

— Да ладно, парень, не злись, — улыбкой Джонни можно было обаять даже бесчувственную статую. — Невеста, правда, у тебя классная.

Обезьяна пощупала ткань Юлиной юбки и одобрительно что-то проухала, взглянув на хозяина.

— Матиас не даст соврать, — добавил Джонни.

— Без тебя знаю, что классная, — проворчал Роберт. — Ладно, проехали.

— Обмен любезностями можно считать законченным, пойдемте в дом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Фаррелл-старший привел всю компанию в столовую. На одном из шести пластиковых белых столов красовался пошарпанный, но чистый заварной чайник и три одноразовые бумажные тарелки: с грудой бутербродов, с яйцами и с бананами.

— Мойте руки, берите на стойке одноразовую посуду и садитесь за стол, — скомандовал Эдвард.

— У меня есть все основания предполагать, что ваших друзей похитило племя Мунов, — заявил Джонни, с аппетитом принимаясь за еду. — У них в ходу человеческие жертвоприношения, и эти двое могут им пригодиться.

Фаррелл-старший нахмурился.

— Насколько мне известно, официально в стране это искоренено, — он вопросительно взглянул на Багга.

— Слово «официально» не очень уместно в этих краях, господа. Я много лет живу в Африке и, поверьте, знаю, что говорю, — он достал из кармана портмоне и бросил его на стол. — Эта вещь валялась неподалеку от места обитания этого племени. Я там охотился недавно. Собственно говоря, поэтому я и предложил свои услуги проводника. Я почти уверен в местонахождении ваших друзей.

Эдвард схватил портмоне и достал документы.

— Джером Вальмонт! — воскликнул он и хлопнул ладонью по столу. — Да, это вещь моего друга. Как далеко отсюда место, где вы нашли кошелек?

— Ну, если быть точным, — улыбнулся Джонни, указывая на обезьяну, — это нашел не я, а Матиас. Он обожает такие штучки. Я готов, как мы и договаривались, проводить вас туда. Найти племя непросто. Но мне удалось обнаружить в скале туннель, ведущий к месту обитания Мунов.

Фаррелл-старший взглянул на Роберта. Он покачивался на стуле, крутя в руках перочинный нож и исподлобья наблюдая за Баггом:

— Как ты узнал, что именно мы ищем этих людей?

Джонни очистил яйцо, банан и, положив на тарелку, протянул обезьяне.

— Не подавись, обжора! — улыбнулся он Матиасу, тут же запихнувшему яйцо за щеку, и взглянул на Роберта. — Я наведываюсь сюда где-то раз в месяц за новостями и так, пообщаться. Земля слухами полнится. Только желающих лезть в те забытые Богом места не нашлось.

— Ты не похож на альтруиста, — Роберт убрал нож и хрустнул костяшками пальцев. — И мне кажется, что деньги тебя не очень интересуют. Какова твоя мотивация?

Он не сводил взгляда с Багга. Тот замолчал, на его лице читалась работа мысли.

— Ты прав, парень, — вздохнул он наконец, — у меня, действительно, есть свой интерес к Мунам, но я не хочу соваться к ним один. Однажды это чуть не кончилось для меня плохо. Я не готов говорить вам пока, что меня влечет туда. К вашему делу это не относится. Втроем мы можем попробовать пробраться в их логово.

— Вчетвером, — вставила Юля.

Джонни удивленно уставился на нее, а Роберт довольно усмехнулся и подмигнул невесте.

— Да, девушка отправится с нами, — подтвердил он, — но тебе придется сказать о своем интересе. Можем обсудить это с глазу на глаз.

— Малыш, ты слышал? — обратился Джонни к своей обезьяне. — Эта леди хочет отправиться на встречу с дикарями. Куда катится мир? Но это, в конце концов, ваше дело.

— Странно, — Эдвард налил себе вторую чашку крепкого чая, — если я правильно понял, Муны всегда живут на одном месте. Но ведь в большинстве своем племена ведут кочевой образ жизни. Они все время путешествуют по саванне, чтобы прокормить свой скот.

— Эти тоже весь год не сидят сиднем, но там, можно сказать, их вотчина, куда племя всегда возвращается для совершения ежегодного обряда. Они очень тщательно скрывают это место. Даже создали искусственный проход к нему, сокрытый от посторонних глаз, — Багг подвинул к себе еще один стул и вытянул на него ноги. — Муны верят в своего бога, который, по их мнению, отвернулся от племени с тех пор, как на землю Судана пришел белый человек. Поэтому раз в год по окончании сезона дождей они приносят ему в жертву какого-нибудь белокожего в надежде, что их покровитель пошлёт прощение и всяческие блага. В прошлом году я случайно избежал этой участи. Бр-р-р, не хочу вспоминать.

— Ты уверен, что этот обряд еще не был приведен в исполнение? — с тревогой осведомился Фаррелл-старший.

— Нет, — Джонни, достал из-за пазухи флягу и отпил, запрокинув голову. — Отличный ром! К сожалению, остатки! Обряд состоится в ближайшее полнолуние, а это уже завтра. И если вы хотите помочь своим друзьям, нужно выдвигаться в ближайшие часы.

— Как ты думаешь, нам удастся мирным путем договориться о выкупе наших людей? — Эдвард вскочил со стула, будто собрался уже бежать к машине.

— Я думаю, вряд ли, — Джонни сбросил с себя Матиаса, отбиравшего у него флягу. — Нужно устроить им побег.

Роберт встал и подошел к окну: «Такая себе задача. Решиться на такой поход означает подвергнуть всю семью опасности. Но ни отец, ни Джу не откажутся от этой рискованной операции. Значит, нужно просчитать все до мелочей».

— У тебя есть оружие для нас? — повернулся он к Баггу.

— Найдется, — погладил тот свою бородку. — Так вы готовы?

— У нас нет другого выхода, — Фаррелл-младший посмотрел на отца.

Тот облегченно вздохнул. Окончательное слово в подобных вопросах было за Робертом. Он прошел отличную боевую подготовку, после чего Эдвард ловко снял его с крючка государственной службы.

[1] Райдер (от англ… rider) — это перечень условий и требований, предъявляемых артистом, музыкантом или творческим коллективом к организаторам выступлений.

[2] Alter ago (лат.) — Другой я, второй я.

Глава 11

— Я правильно понял, что ты хорошо знаешь ту местность? — обратился Роберт к проводнику и взял лист бумаги и карандаш.

— Ты хочешь сейчас заняться рисованием? — Багг зевнул, блеснув золотым зубом, и встал. — У нас времени в обрез. Обсудим все по дороге.

— Нет, так не пойдет, — оборвал его Роберт. — Не на рыбалку отправляемся. Сядь и рисуй, а по дороге расшифруешь. Мы будем готовы через полчаса.

— И ты хочешь выйти замуж за этого зануду? — повернулся Багг к Юле и плюхнулся обратно на стул.

Роберт вспыхнул, но ничего не сказал. Юля проглотила улыбку, влюбленными глазами поедая Фаррелла-младшего. Он перехватил ее взгляд и смягчился.

— Пойдем поговорим, принцесса. Отец, я скоро зайду к тебе.

Роберт подал Юле руку и увлек за собой.

— Принцесса, — буркнул Джонни, вертя карандаш. — Матиас, начинай разучивать реверанс. Я пока вспомню, как этим агрегатом пользоваться.

Обезьяна схватила со стола бумажник и сунула себе под шляпу. Эдвард рассмеялся и протянул шимпанзе банан.

— Я тоже пойду собираться, — Фаррелл-старший поднялся из-за стола. — Меня предупредили, что ром — ваш любимый напиток. Я привез несколько бутылок в подарок.

Джонни благодарно взглянул на него:

— Вы возвращаете мне веру в людей, мистер. Родная мать не смогла бы обрадовать меня больше. Один вопрос только, — он поднял руку, подобно школьнику, — а ваш сын всегда такой нервный?

— Когда дело касается его невесты — да.

* * *

— Не нравится мне этот Багг, — в сердцах Роберт хлопнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

Он обнял Юлю, вдыхая тонкий аромат ее волос.

— Ты предвзято к нему относишься, — она уткнулась носом ему в плечо. — Для человека, который много лет живет в дикой стране, такая непосредственность вполне естественна. Мне так кажется.

— Тем не менее это не дает ему право набрасываться на чужих женщин, — Роберт немного отстранил ее от себя и добавил тихо: — Я же предупреждал тебя: ни на шаг не отходить от меня. А ты в первое же утро сбежала.

— Прости, — Юля, опустила глаза, — я не думала, что это настолько буквально.

— Ладно, — вздохнул он, — у меня к тебе, на самом деле, есть более серьезный разговор. Присядем.

Они сели рядом на кровать, и Роберт замялся:

— Никогда не думал, что задам своей невесте подобный вопрос.

— Какой? — в Юлиных глазах запрыгали бесенята.

— Ты хорошо умеешь стрелять? Это может понадобиться для самообороны.

— Да.

— В человека сможешь выстрелить? — он возвел глаза к потолку. — Я чувствую себя полным идиотом.

— Смогу, — спокойно ответила Юля, — если он будет угрожать нашей жизни.

Роберт встал и начал мерить шагами узкую, как дешевый школьный пенал, комнату.

— Есть одно условие, — он опустился на колени около Юли.

— Говори быстро, проси мало, — улыбнулась она и положила руки ему на плечи.

— Джу, — Роберт накрыл их ладонями, — ты беспрекословно будешь выполнять в этой экспедиции все мои приказы. Я специально не говорю «просьбы», — подчеркнул он, — потому что это не увеселительная прогулка, а очень, повторю, очень рискованное мероприятие. Или ты соглашаешься, или остаешься ждать нас здесь. Третьего не дано.

— Да, — прошептала она.

Роберт приник к ее губам, переместившись на кровать и утопил Юлю в долгом поцелуе.

— Я люблю тебя, моя девочка. Прошу только, не наделай глупостей, — шептал он, плавными движениями стаскивая с нее одежду. — Хочу тебя.

— Только пообещай, что не будешь таким ревнивым, — она стянула с его бедер спортивные штаны. — Ты же знаешь, для меня не существует другого мужчины.

— Да я порву любого без суда и следствия.

— Пообещай то, что я прошу.

— Впусти меня.

— Я жду.

— Клянусь, миледи, — он с наслаждением застонал, ворвавшись в сокровенные глубины.

— Да, да, — шептала Юля, устремляясь ему всем существом навстречу. — Покажи на что ты способен. Люблю тебя…Солнце… Люблю…

— Э-э, я как бы все, — рухнул он на нее всем весом.

Она тихонько рассмеялась.

— Обожаю твой спринт!

— Не могу сдерживаться рядом с тобой, если прошло более шести часов.

— Высчитывал?..

— Назовешь меня занудой, укушу. Пора ехать. Наверстаем в пути.

— На заднем сиденье автомобиля?

— Почему нет? Оденься, пожалуйста, так, чтобы ничто не стесняло твоих движений, — Роберт перевернулся на спину и натянул штаны.

— Ты имеешь в виду не надевать трусики? — Юля нависла над Робертом, коварно улыбаясь.

— Не заводи меня еще больше, — он провел ладонями по вершинкам ее груди. — Я сумасшедший, что привез тебя сюда, но ты моя жизнь, и я не могу даже дышать нормально, когда тебя нет рядом.

Роберт ощутил очередное шевеление внизу живота и даже не сразу услышал, как отворилась дверь в комнату. Юля подскочила на кровати и тут же рассмеялась. Матиас, держа листок бумаги в руках, с интересом разглядывал их. Роберт обернулся и тоже не смог сдержать улыбки.

— Давай сюда, симпатяга, — протянул он руку.

Матиас осклабился, быстро доковыляв до кровати, отдал листок и замахал лапами.

— Что-то еще? — Роберт удивленно подняв брови.

— Как ты не понимаешь, его нужно отблагодарить, — подсказала Юля, застегивая рубашку.

Она достала из сумки печенье и протянула обезьяне. Матиас схватил угощенье и, издав радостный вопль, умчался из комнаты.

— Намного приятнее хозяина, — Роберт расправил листок и пробежал по нему глазами. — Ладно, давай переодеваться. Не забудь, кстати, про солнцезащитный крем, а то сгоришь в один момент.

Юля наклонилась к нему и провела по его пушистой руке пальцами.

— А тебя намазать, любимый, или твоя природная мохнатость спасет тебя?

— Дразнишься? — он поднялся, шлепнул ее по попе и подошел к подоконнику, сделать пометки на плане. — Я лучше сам намажусь, а то мы еще нескоро выйдем отсюда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Юля облачилась в удобный облегающий брючный костюм в стиле милитари — камуфляж белого, розового и коричневого цвета и надела кроссовки.

— Здравия желаю, — звонко отрапортовала она, поблескивая глазами из-под козырька кепки.

Роберт обернулся и залип.

Юля по-военному вытянулась и приложила руку к виску.

— Сразила на месте и без оружия, — поднял он большие пальцы. — Я не знал, что существует военная форма для блондинок.

Джонни на улице рылся в багажнике. Маттиас сидел на крыльце, выискивая у себя блох. При виде Юли он вскочил и, подняв валяющийся рядом фантик от печенья, протянул ей, всем видом показывая, что хочет еще. Она улыбнулась и достала из сумки такую же упаковку. Обезьяна взяла печенье и, разорвав фольгу, приступила к трапезе.

Джонни вышел из-за автомобиля и распахнул заднюю дверь.

— Прошу вас, принцесса, — шаркнув ногой, произнес он, лукаво блеснув глазами из-за стекол солнцезащитных очков.

Юля тепло улыбнулась ему и заняла свое место. Несмотря ни на что, ей нравился этот мужчина. И дружба с обезьяной давала ему сто очков вперёд — животные тянутся к хорошим людям.

— Покажи свой арсенал, — похоже, Роберту удалось спрятать поглубже ревнивого дракона. В его голосе больше не слышалось злобы.

— Пойдем, у меня есть чем похвастаться, — оживился Багг.

Из дома вышел Эдвард и, поставив свою сумку около машины, сел рядом с Юлей.

— Роберт сядет с Джонни, а я с тобой, не возражаешь, — он протянул ей бутылку с минералкой.

— Конечно, нет. Поболтаем по дороге, — Юля напилась и повернулась к нему спиной. — Не посмотришь, что то колет за воротом. Может, от этикетки что-то осталось.

Эдвард подсел к Юле ближе и запустил руки ей за шиворот.

Тут в машину запрыгнул Маттиас и отпихнул его от нее двумя лапами, сел между ними и посмотрел на Фаррелла-старшего, как полицейский на карманного воришку. Эдвард поднял руки, но шимпанзе уже отвернулся от него и уставился на свой новый предмет обожания. Роберт с Джонни вышли из-за машины с ружьями в руках, что-то оживленно обсуждая. Юля про себя порадовалась, что не увидела больше вражды между ними.

— Опа, Маттиас! — воскликнул Багг. — А ты прыткий малый. Смотри, как бы Роберт тебе не накостылял.

Фаррелл-младший добродушно улыбнулся и, уложив ружье вдоль переднего сиденья, посетовал: — Да, Джонни, боюсь, друга ты потерял. Можешь мне поверить.

Они принесли из дома воду и провизию. Пока Джонни упаковывал сумки и бутыли в багажник, Роберт подошел к Юле и протянул ей кобуру с пистолетом.

— Убери пока под сиденье. Разберешься?

— Да, — кивнула Юля и спрятала оружие.

Мистер Фаррелл, приподняв одну бровь молча наблюдал за ними.

— Все отлично, отец, — Роберт притянул Юлю к себе и поцеловал, — я знаю что делаю.

Эдвард тяжело вздохнул.

— Дай Бог, дай Бог.

Роберт занял свое место, Джонни сел за руль, и они тронулись в путь.

Солнце над саванной припекало, но терпимо, зато дул сухой, раскаленный ветер. «Какое пронзительно голубое небо в Африке. Не верится, что здесь идет война», — Юля прислушалась к словам Багга, но не поняла ничего из его болтовни.

— Чуть больше скорость речи, и я уже ничего не понимаю? Переведешь? — она коснулась руки Эдварда.

— Джонни говорит, что подул харматан. Это северо-восточный ветер, который приносит много пыли и ухудшает видимость.

— Здесь, как и в Лондоне, приветствуются разговоры о погоде?

Эдвард погладил ее пальцы, пользуясь тем, что Маттиас задремал, привалившись к Юле на колени.

— Просто Джонни тоже англичанин. Был им, по крайней мере, много лет назад. Как тебе здесь?

— Пока не поняла. Но дороги хуже, чем в Российской глубинке. Я много их повидала. А вообще, все кажется каким-то не настоящим. Скажи мне кто-нибудь прошлым летом, что в декабре я буду ехать по саванне в компании английских джентльменов и в обнимку с шимпанзе, покрутила бы у виска пальцем. Слишком много впечатлений за последнее время.

— Домой не тянет?.

— Мой дом там, где мой лев.

— Лев, — усмехнулся Эдвард. — Ты принимаешь таблетки, чтобы раньше времени львят не принести?

— Принимаю, — кончики Юлиных ушей запылали.

Багг остановил машину и, выпрыгнув из нее, начал раскладывать откидной верх.

— На каком языке вы разговариваете? — он облокотился на бортик и потрепал Маттиаса за ухо.

— На русском, — вздохнул Эдвард. — Наша Джулия еще не очень хорошо знает английский язык.

Джонни посмотрел на Юлю, как если бы перед его носом возникло очередное чудо света.

— С этого места поподробнее. Хочешь сказать, что она русская? Это круче, чем пьющий шимпанзе. Я в ауте. Где мой ром?

— Что? — Юля вспыхнула как пламя на ветру: "Ну я тебе это припомню!"

— Багг, поехали, — оглянулся Роберт. — Как можно пить в такую жару? И вообще, ты за рулем.

Джонни улыбнулся ему, отхлебнул из фляги, сел в машину и включил музыку. По салону поплыл блюз Элвиса Пресли.

— Русская, ну надо же, — не мог успокоиться он, ерзая на сиденье. — Я сразу заметил, что она непохожа на англичанку. Они совсем другие.

Юля отключилась от его причитаний и уставилась в окно. На фоне колыхающейся под ветром травы мелькали редкие заросли пыльно-зеленых кустов, напоминающие акацию.

— Ой, — она стукнула Роберта по плечу, — смотри, это же антилопы!

Он оглянулся и с умилением взглянул на Юлю.

— Любимая, это Африка.

Он обнял рукой подголовник и сел так, чтобы удобнее было видеть Юлю.

— Я помню, что Африка. Это, действительно, антилопы? — она достала спрей с термальной водой и освежила лицо.

Фаррелл-младший с улыбкой наблюдал за ней.

— Львенок, ты вгоняешь меня в краску, — она обрызгала его.

— Тебе охрененно идет форма.

— Судя по блаженному взгляду, он с тебя ее уже снимает, — со вздохом подметил Эдвард, — так что придется мне ответить за него. Это антилопы аддакс. Здесь водится не меньше пяти видов, если не ошибаюсь. В саванне нам могут встретиться также буйволы и газели, дикие ослы и жирафы, зебры. Хищники, я думаю, постараются избежать встречи с нами. А еще впереди нас ждут джунгли. Это вообще отдельная песня.

— Джонни, а как сейчас дело обстоит со слонами? — обратился он к Баггу. — Я не понаслышке знаю, что в ходе Гражданской войны поубивали много диких животных из-за мяса, бивней и шкур. И был массовый исход слонов в соседние страны.

— Во время путешествия по болотам, — Багг сделал музыку потише, — я обнаружил остров, на котором обитает несколько десятков слонов. Я знаю, что ученые тоже добрались до него. Я встретился как-то с одним, он утверждает, что это сенсация, прямо-таки парк юрского периода. Но, конечно, о находке широко не трубят.

— Почему ты живешь именно в Судане? — для Юли этот мужчина оставался пока загадкой.

— У меня есть здесь свой интерес, — уклончиво ответил Джонни, взглянув в зеркало заднего вида.

Некоторое время он наблюдал за ней, и машина налетела на здоровенную кочку.

— Ты куда смотришь-то? — рассердился Роберт, стукнувшись головой о дугу.

— Дорога отвратительная, — проворчал Джонни.

До сих пор дремавший Маттиас очнулся и забрался к Юле на колени. Джонни, не поворачиваясь, передал назад бутылку с водой. Маттиас ловко открутил крышку и с удовольствием попил, после чего протянул сосуд Юле.

— Это высшая форма проявления чувств с его стороны, — рассмеялся Багг, продолжавший наблюдать за ними в зеркало.

— Ты за дорогой будешь следить? — воздев руки к небу, простонал Роберт. — Давай я сяду за руль или сейчас откручу это проклятое зеркало.

Джонни постарался сделать серьезное лицо, но не выдержал и расхохотался. Роберт повернул зеркало так, что там теперь вместо Юли отражался Эдвард.

— Интересный открывается вид, — скроив удовлетворенное лицо, прокомментировал отражение Джонни, — но предыдущий был гораздо милее глазу.

Так за разговорами и шутками они мчались вперед по раскуроченной дороге. Иногда им попадались поселения, представлявшие из себя временные лачуги. В одной из таких деревень Юля увидела женщину, несущую на голове огромный тюк.

— Что это? — изумилась она.

— Обычное дело, — Эдвард разминал руками затекшие от долгой езды ноги. — Это их способ носки скарба.

— Однако. Не думала, кстати, что африканцы такие высокие.

— Суданцы в этом плане действительно отличаются от других, — согласился он. — Средний рост мужчины здесь метр восемьдесят пять. Это хорошая планка.

Эдвард взглянул на собеседницу.

— Что-то ты побледнела, — озабоченно проговорил он. — Нормально себя чувствуешь?

— Так. Укачало немного.

Эдвард достал таблетку и протянул ей.

— Выпей и приляг, — настоятельно порекомендовал он. — Положи голову мне на колени. Тебе будет легче.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Юля послушно приняла лекарство и, ссадив Маттиаса с рук, последовала совету. Обезьяна устроилась у ее ног, выставив задние лапы в окно. Горе-путешественнице действительно стало легче, и вскоре она задремала. Роберт оглянулся и с благодарностью посмотрел на отца. Тот приложил палец к губам. Фаррелл-младший повернулся обратно и продолжил обсуждать с Баггом, что можно будет предпринять для спасения Джерома и его жены.

Когда начало темнеть, они въехали в джунгли и остановились.

— Здесь неподалеку есть место, где можно заночевать, — Джонни пристально вглядывался в заросли. — Да, вот поворот.

Путники возрадовались, что наконец-то закончилась эта пытка под названием «суданская дорога». Роберт с Баггом несколько раз меняли друг друга за рулем. По счастью, на пути их никто не остановил, и они успели до темноты добраться намеченного ночлега. Роберт достал палатку, и мужчины принялись ее устанавливать. Юля вышла из машины: попрыгала, поприседала и покрутила головой, разминая шею. Оглядевшись, она почувствовала себя героиней сказок Киплинга, хотя он и мало писал про Африку. Но никакой другой писатель не шел больше на ум. Юля захотела немного углубиться в лес.

— Подожди, — окликнул ее Роберт, — возьми фонарик и, пожалуйста, не отходи далеко — ночные джунгли полны неожиданностей.

После этих слов у Юли пропало всякое желание уходить от машины, но тем не менее она пошла в заросли, светя себе фонариком под ноги и молясь, чтобы никто не прыгнул ей на голову.

Маттиас хотел отправиться за ней, но потом предпочел остаться с мужчинами.

Вскоре все было готово: палатка установлена, в костре весело потрескивали дрова, а над огнем жарились куски промаринованного мяса. Роберт откупорил бутылку красного вина и разлил по стаканам. Юля весь день наблюдала за ним и только диву давалась, насколько гармонично он вписывался в окружающую обстановку. Его ловкие движения, манера двигаться выказывали в нем истинного охотника. Багг дурачился с Маттиасом, а Эдвард полулежал с задумчивым видом у костра.

— Джонни, последи за мясом, пожалуйста, — Роберт вытер руки и вытянулся около Юли, которая сидела, обхватив колени.

— О чем задумалась, любимая? — он поцеловал ее в плечо.

— Джунгли наполнены диковинными звуками, — Юля удобно облокотилась на живот Роберта. — Такое ощущение порой, что где-то кого-то едят.

— Маленькая модель нашего мира, — усмехнулся Роберт, отпивая вино, — где тоже все время кто-то кого-то ест. Возможно, правда, несколько гротескная.

— Как люди живут здесь? Страшно до жути от одних лишь звуков, — она повернулась к Баггу. — Джонни, а эти Муны вообще чего-нибудь боятся?

— Пожалуй, только свое божество. Завтра, когда попробуем проникнуть в лагерь, увидишь там статую этого красавца. Считается, что у него есть помощница, Риана, карающая неугодных ему. Собственно, ее боятся еще больше. Ходят легенды, что, когда она является на землю, это означает, что на племя посылается очередная порция гнева.

— Помощница? — Юля в шутку вздохнула. — Ах, и здесь женщинам нет покоя. Забот у нее, можно подумать, других нет, как только карать этих несчастных дикарей, пока божество себе бока в астрале отлеживает.

Роберт рассмеялся и перевел Баггу Юлины слова.

— В точку, — улыбнулся он, — Их идол всегда изображается сидящим или лежащим, повернувшимся к людям спиной, а Риана стоит рядом, облаченная в шкуру зверя, и сверкает красными глазами.

— Почему красными? Вампиризм здесь в моде?

— Нет, — Багг снял мясо с огня, — просто Муны считают, что соратница божества способна испепелять взглядом. Поэтому, когда племя готовится к ежегодному ритуалу, то в глазницы ее глиняной фигуры вставляют раскаленные угольки и сжигают своих жертв заживо. Прошу отужинать.

— Какой ужас! — пробормотала Юля.

За трапезой говорили о завтрашнем проникновении в племя дикарей. Мужчины разговаривали на английском, а Юля пыталась понять, о чем они говорят, и у нее это уже немного получалось. Роберт нежно поглаживал ее по спине, а она, сорвав травинку, щекотала его лодыжку, выглядывавшую из-под брюк. Вскоре, отбросив растение, она коснулась его ноги рукой, с удовольствием ощущая горячую кожу возлюбленного, под мягкими волосами.

— Джу, — прошептал ей Фаррелл, — не буди во мне зверя, мы не одни.

Она рассмеялась, но руку не убрала.

— Предлагаю умыться и лечь спать. Завтра у нас будет очень непростой день, — приподнялся Роберт и обратился к Юле: — Принцесса, где хочешь спать: в палатке или в машине?

— В машине, — категорично отрезала она. — Надеюсь, туда не заползет никакой гад.

Роберт перевел.

— Значит, со мной, — рассмеялся Джонни, — потому что там всегда сплю я. И единственный гад, которого мы туда пустим, будет Маттиас.

Роберт кинул в Багга апельсином и сразу запустил вторым. Первый Джонни ловко перехватил, но следующий угодил ему в лоб.

— Похоже, ты перебрал с ромом, — Роберт встал и помог Юле подняться. — Как ни странно, я на тебя уже не сержусь. Начинаю привыкать к твоим шуткам. Но будь аккуратнее в выражениях.

— Простим его? — Юля встала на цыпочки, и обвив руками шею возлюбленного, чуть коснулась его губ.

— Куда же от него деваться? Стало быть, мы спим в машине.

— Неплохо бы искупаться, — вздохнула Юля.

Роберт переспросил у Джонни и, получив ответ, хохотнул, с укоризной взглянув на него.

— Позволь мне не переводить его слова, — он обнял ее за талию. — Просто потерпи до завтра. Джонни говорит, что по пути будет чистое глубокое озеро с водопадом. А пока тебе придется довольствоваться бутылкой с водой. Я пойду, приготовлю место для сна.

Вскоре Юля вытянулась на разложенном сидении, завернувшись в пушистый плед. Маттиас вломился в салон, но Роберт решительно выставил его за дверь. Обезьяна настойчиво стала стучать палкой по машине, а из палатки донесся довольный хохот Багга. Роберт закрыл окна, и несостоявшийся квартирант вскоре удалился несолоно хлебавши к Эдварду, оставшемуся дежурить у костра.

— Иди ко мне, любимая, — тихо позвал Роберт Юлю.

— Ты хочешь сказать, на тебя? Ближе уже некуда.

— Да, — он протянул руки к ней и когда Юля перебралась на него, добавил: — Как я люблю ощущать тебя целиком. Можно сказать, что все мое сейчас на мне.

— Тебе удобно?

Ответом для заботливой леди был поцелуй. Горячей волной их накрыла нежность, накопленная за день, полный нелегких дорожных приключений. Неизвестность исхода завтрашнего рискового предприятия обостряла чувства. Юля томилась негой под лаской требовательных рук и ощущала дрожь раскаленного мужского тела.

— Я люблю тебя, ты моя жизнь, — шептал Роберт, и она повторяла его слова, словно во сне.

Стекла в машине запотели. Когда они наконец оторвались друг от друга, Роберт нарисовал на запотевшем окне сердце с их инициалами внутри. «Первый класс, вторая четверть», — подумала Юля, но вслух, конечно, ничего не произнесла, тем более что это тронуло потаенные струны ее души. Роберт дарил ей любовь безоглядную. Такая бывает лишь в шестнадцать лет. Возможно, они оба оказались в свое время лишены ее. Юля из-за разочарования, а Фаррелл-младший от избытка женского внимания.

— Пожалуй, я сейчас вряд ли усну, — он поцеловал ее в макушку. — Если ты не очень устала, пойдем, сменим отца, заодно чуть-чуть проветримся.

— Тебе лучше выспаться, я-то отдыхала днем, — Юля неохотно выбралась из его объятий, — но если сон не идет, с удовольствием составлю компанию на дежурстве.

Они оделись и вышли из машины. Маттиас смылся, и Эдвард лежал в одиночестве. Увидев их, он сел потягиваясь.

— Не спится, молодежь? — от него явно не укрылись запотевшие окна машины и Фаррелл-старший задорно взглянул на сына.

— Да, отец, — смущенно улыбнулся Роберт. — Можешь идти отдыхать.

Эдвард достал из сумки спрей от насекомых и протянул им.

— Обработайте друг друга еще раз. Я видел парочку опасных экземпляров. Спокойной ночи.

Фаррелл-старший обнял их, поцеловал и скрылся в палатке. Несмотря на осторожность, он все-таки наступил Джонни на ногу.

— Мало того что не блондинка, так еще и тяжелый, как слон, — проворчал тот сквозь сон. — Неужели я вышел в тираж? Маттиас, иди хоть тебя обниму, — и, придвинув к себе обезьяну, вскоре вновь заснул.

Эдвард усмехнулся и забрался в спальный мешок.

Юля смотрела на угли и украдкой поглядывала на Роберта. Он задумчиво молчал, и огонь играл бликами на его лице, отражаясь в глазах.

— Слушай меня, девочка, внимательно, — наконец сказал Роберт, поправляя дрова в костре. — План на завтра будет такой: миль пять мы еще проедем на машине, а дальше пешком. Внимательно запоминай дорогу. Ты, вообще, хорошо ориентируешься на местности? Я имею в виду север и юг отличаешь, находясь в лесу?

У Юли мурашки побежали по коже, когда до нее дошел смысл сказанного.

— В саванне я впервые, но в обычном лесу проблем не возникает. Ты хочешь сказать, что вернуться мы можем не все? — она вся внутренне сжалась.

— Я хочу сказать, любимая, только то, что сказал, — Роберт ласково взглянул на нее. — Ситуация достаточно прозрачная, и мы должны обговорить все варианты. До цели, со слов Багга, всего восемь миль.

— Мне это ни о чем не говорит, — вздохнула Юля. — Скажи, сколько это в километрах?

Роберт усмехнулся и задумался.

— Если округлить, получается тринадцать, — он подбросил веток в огонь. — Племя расположилось в уединенном месте. Они отгородились от внешнего мира и, несмотря на всю свою отсталость в прогрессе, создали туннель, известный лишь посвященным. Проход на территорию Мунов пролегает за водопадом. Под ним мы, кстати, и помоемся. Лагерь их охраняется слабо, потому что аборигены уверены, что и так прекрасно укрылись от остального человечества, поэтому проникнуть туда не составит труда, если грамотно снять охрану. Отец, конечно, хочет вести с Мунами переговоры, но Джонни утверждает, что это бесполезно. Он говорит, что, у этих дикарей, его держали в плену на краю поселения. Багг уверен, что Джерома с женой поместили туда же. Весь участок четко распланирован. Мы подкрадемся и заберем пленников. Но у Джонни есть там еще одно дело: он хочет похитить драгоценный камень, который хранится у шамана и обладает необыкновенными свойствами. И я должен парню помочь. Это его условие. Поэтому при удачном раскладе ты с отцом будешь сопровождать Джерома с женой до машины. С оружием вы в случае чего сможете постоять за себя. Вернётесь и ждите нас. Мы закончим с камнем и подтянемся. Юля молчала, уставившись на огонь. Дурное предчувствие захватило все ее существо.

— Джу, все будет хорошо, — Роберт встал перед ней на колени. — Сама подумай, неужели нам была дарована встреча для того, чтобы пропасть в дебрях Африки ни за грош?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Она подняла на него глаза. Их немой разговор всегда был для Юли выразительнее многих слов, которые они могли бы сказать друг другу.

Роберт достал из машины пистолет с ружьем и проэкзаменовал Юлю. Из палатки выбрался Джонни. Взглянув на них, он включил фонарь и отправился по нужде за территорию лагеря. Маттиас поплелся следом. Едва они скрылись в зарослях, раздался треск веток, рычание и отчаянный вопль обезьяны. Роберт с Юлей, схватив оружие, бросились туда. Их взглядам предстала жуткая картина, освещаемая лежащим на земле фонарем. На Джонни напал пятнистый леопард, и они, сцепившись, катались по траве. Маттиас визжа, промчался мимо них. Роберт, не раздумывая, вскинул ружье, и только леопард оказался сверху, выстрелил. Тот дернулся и затих. Фаррелл-младший поднял безжизненное тело животного и оттащил его в сторону. Юля склонилась над Баггом. К ним подоспел Эдвард и посветил на раненного. Нижняя часть лица Джонни была залита кровью.

— Я в порядке, — прохрипел он с земли и улыбнулся. — Дикие кошки — моя слабость. Правда, свидание с ними, как всегда, непредсказуемо. Маттиасу повезло, что пушистик немного промахнулся. Это из-за фонаря, которым я его ослепил.

— Джонни, ты точно не ранен? — Эдвард присел около него на корточки. — Все цело?

— Все в порядке, отделался несколькими царапинами, но все-таки помогите мне встать.

Фарреллы подняли его, и, облокотившись на них, он, покачиваясь, побрел к костру. Юля, озираясь по сторонам и держа ружье наготове, отступала за ними. Некоторые раны оказались достаточно глубокими, и Эдвард наложил несколько швов.

— Ты в порядке? — Роберт обнял Юлю.

— Ты только что спас жизнь человеку, — она, уткнулась в его плечо, — ты бесподобен.

— Да ладно тебе, — рассмеялся он. — Я сделал то, что на моем месте сделал бы каждый мужчина.

Юля горячо поцеловала его.

— Э-э, я могу еще парочку хищников завалить, — ямочки выступили на щеках Роберта, а губы растянулись в широкой улыбке, — раз это тебя так заводит.

— Не стоит. Я против бессмысленной смерти.

Роберт притащил тело леопарда к огню.

— Не хочу, чтобы сюда сбежались любители мертвечины, — пояснил он.

— Правильно, — Джонни морщился от манипуляций Эдварда, но ни разу не дернулся. — Я сейчас решу этот вопрос.

Юля, немного придя в себя, наведалась в палатку к Маттиасу. Он лежал, спрятав голову под подушку, и дрожал. Юля ласково позвала его, и шимпанзе тут же примостился около нее. Она задремала и уже словно в тумане почувствовала, как Роберт перенес ее в машину. Крепко прижав к груди, он тихо напевал колыбельную, но слов Юля не разобрала.

Глава 12

— Просыпайся, любимая, — Роберт потерся о Юлино плечо щетинистой щекой. — Как ты прекрасна и соблазнительна, особенно в эти рассветные часы!

Он коснулся губами ее шеи, Юля повернулась к нему и пробежалась пальцами по его спине. Роберт довольно зарычал.

— Мой прекрасный лев, ты снова и снова даришь мне волшебное пробуждение.

— Подари и ты мне несколько волшебных минут, — Роберт приглашающим жестом откинул плед.

Юля уже села, чтобы перебраться к нему ближе, но в окно машины увидела, что Эдвард, уже бодрый и подтянутый, готовит кофе на газовой горелке.

— Ты что с ума сошел? Там уже Эдвард кашеварит вовсю, — Юля запустила в Роберта его футболкой. — Хочешь до инфаркта отца довести?

— Я хочу тебя, — Роберт, надув губы, потянул ее за край белой майки. — А ему ничего не будет.

— Нет, — отрезала Юля. — Сейчас еще Маттиас нарисуется, Багг придет, обезьяны, попугаи. Подъем.

Она надавала Роберту по рукам и выскочила из машины в спортивных брюках и майке на голое тело.

— Доброе утро, дорогая! — окликнул ее Эдвард и поставил кофейник на камень. — Завтрак вот-вот будет готов. Ты кофе с сухим молоком будешь? Другого нет.

Аромат арабики пленил Юлино сознание. Она подошла к Эдварду и, ткнувшись губами в его щеку, обняла за шею.

— Буду! Спасибо.

— Моя девочка, — он обхватил ее за талию и поцеловал в кончик носа. — Сладкая и теплая от сна.

Юля пригладила его светлые волосы: «Такая опасная близость тел еще недавно кружила голову нам обоим, но, похоже, мы начинаем привыкать друг к другу». За ее спиной хлопнула дверь автомобиля.

— Нормальный поворот, — послышался звук приближающихся шагов Роберта. — Вот ты, значит, куда от меня сбежала.

Пальцы Эдварда на мгновение чуть сильнее стиснули Юлину талию и неохотно отпустили ее.

— Идите умывайтесь, бутылку с водой я прикрепил к дереву за палаткой, — вздохнул он.

Юля застыла не доходя до нее пару метров. На ветвях висела выделанная шкура леопарда. Роберт обнял её за плечи.

— Мы были вынуждены его убить, — прошептал он ей. — Поверь, мне тоже очень жаль. Джонни решил оставить этот трофей себе на память. Пойдем.

Из зарослей навстречу к ним вышел Багг с Матиасом. Обезьяна висела у хозяина за спиной, поедая круглый оранжевый плод, сок с мякотью сочился между ее пальцев. Джонни, не забыв шаркнуть ножкой перед Юлей, обменялся рукопожатием с Робертом.

— Там сегодня никого, — Джонни вручил ему свое ружье, — но на всякий случай возьми.

— Спасибо. Случаи, действительно, бывают разные.

* * *

Умывшись, Юля с Робертом сразу вернулись на поляну. Багг, имитируя бой, наносил удары по воздуху.

— Давай со мной, — крикнул Фаррелл-младший и подбежал к нему. — Я тоже хочу размяться.

Они оказались достойными противниками, и Эдвард с Юлей, усевшись с кофе и бутербродами на кусок брезента, поставили, конечно же, на Роберта.

— В университете он был лучшим в сборной по восточным единоборствам, — шепнул Фаррелл-старший, наклонившись к ее уху, — а я с детства обучал его приемам классического английского бокса.

— Ван Дамм нервно курит в стороне, — похвалила Юля технику боя возлюбленного, и Эдвард приложил ее руку к своим губам.

За завтраком беседа шла о чем угодно, только не о предстоящем походе. Юля поняла, что мужчины уже все обсудили ночью и сейчас специально не хотели тревожить ее. Когда закончили трапезу, путники собрали палатку, убрали за собой мусор и погрузились в машину. Они поехали по совсем узкой тропе, все дальше углубляясь в джунгли. Джонни с Эдвардом сидели впереди, а Роберт с Юлей сзади. Маттиас сегодня облюбовал себе колени Фаррелла-старшего.

На лице Роберта явно читались сомнения.

— Прекрати себя терзать, — Юля дернула его за рукав. — Мы уже все решили, второго не дано. Оттого, что вы молчите, мне ни тепло, ни холодно. Заканчивайте этот театр.

Роберт обнял ее за плечи:

— Совсем забыл, что ты так же хорошо читаешь меня, как я тебя. Я, действительно, очень волнуюсь за исход дела.

Он достал из кармана брюк план, нарисованный Баггом, и принялся растолковывать ей детали операции.

— Приехали, — Джонни притормозил и загнал машину в заранее подготовленное укрытие в густом кустарнике. — Дальше пешком. Стреляем только при крайней необходимости. Не следует привлекать внимание. Ключи я оставляю на всякий случай под капотом.

Второй комплект он повесил на грудь. Роберт достал из кармана компас с кожаным ремешком и надел Юле на руку.

— Умеешь пользоваться, я ведь правильно понял? — он с надеждой взглянул на нее. — У отца и у меня тоже есть, но мало ли что.

— Меня дед в детстве учил, разберусь, — Юля сдержала улыбку. — В двух словах напомни.

Она понятия не имела, как пользоваться этой штукой, но ей хотелось успокоить Роберта. Дед, и правда, пытался обучить ее, но она, каждое лето проводя с ним на турбазе, выбиралась всегда из леса седьмым чувством. Тем не менее Юля выслушала инструкцию по использованию компаса, не забывая при этом примечать места, которые они проходили. Деревья хорошо защищали от солнца, но было душно.

— У нас так бывает перед грозой, дышать нечем, — Юля расстегнула воротник. — Львенок, я правильно поняла, что племя занимается обычно мирными делами — скотоводством, земледелием, и война — не их конек?

— Да, — Роберт с любопытством взглянул на нее. — Если не брать в расчет их кровожадные языческие обряды, вполне мирный народ. А почему ты спросила?

— Видишь ли, спасать друзей — одно, а стрелять по безоружным дикарям другое.

— Мне самому это не нравится, — вздохнул он. — Но времени на увещевание Джонни не было, равно как и возможности вызвать подкрепление. Ритуал пройдёт уже сегодня вечером. Поверь, я просто буду прикрывать Багга и применю оружие только в случае крайней необходимости и по возможности не на поражение. Тем более мы в чужой стране.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Можно подумать тебя это когда-нибудь останавливало, — проворчала Юля.

— Тебя тоже, — парировал Роберт.

Вскоре послышался шум воды, и они сквозь заросли, увидели красивый водопад. Тугие прозрачные струи разбивались о поверхность кристально чистой реки. Радуга стояла в воздухе, наполненном мельчайшими брызгами.

— Какая красота! — воскликнула Юля и обратилась к Джонни: — А здесь можно купаться?

— В Африке я влезаю в воду, только если за мной гонится лев. Как альтернатива. Не более того, — усмехнулся Багг. — Под водопадом начинается туннель. Ведите себя тихо и будьте предельно внимательны. Роберт, как договаривались, пошли вперед, а мистер Фаррелл с Джулией пусть следуют поодаль. В случае опасности они смогут вернуться к машине.

— Что значит вернуться? — вскинулась Юля. — Я не брошу Роберта одного.

Фаррелл-младший закатил глаза и укоризненно взглянул на бунтарку:

— Ты забыла наш уговор? Поверь, мне легче будет уйти от них, когда я знаю, что ты в безопасности, — тихо сказал он. — И прекрати метать молнии. Вспомни, что мне обещала.

Джонни отправил Матиаса на прогулку, договорившись только им понятным языком.

Багг с Робертом, включив фонарики и пригнувшись, первыми вошли в скрытую от человеческого глаза водопадом пещеру в скале. Юля с Эдвардом остались около входа, выжидая положенные десять минут. Она стояла, покусывая губу, наблюдая за бесконечным потоком воды. Мысли ее витали рядом с Робом.

— Все будет хорошо, — горячие ладони Эдварда сомкнулись на ее ледяных запястьях. — Ты мне веришь?

Сердце Юли сжалось от тоски, но она заставила себя улыбнуться.

— Роберт любит так говорить, а ему я верю, — высвободив руку, Юля дотронулась до всегда идеально выбритой щеки Фаррелла-старшего. — А еще у него при этом такой же гипнотический взгляд. Видимо, все это он унаследовал от тебя. Пойдем, пора.

Они вошли в пещеру нагнувшись, и осветили надетыми на голову фонарями широкий проход. Высокий свод позволил им выпрямиться. Быстро продвигаясь вперед, Юля про себя считала шаги. Успокаивало. Больше столкновения с дикарями она страшилась встречи с какой-нибудь даже самой маленькой змеей. Примерно через пятьсот шагов, они добрались до конца туннеля, где их уже поджидал Роберт. Приложив палец к губам, он сделал знак следовать за ним. Выбравшись наружу, Юля увидела двух связанных чернокожих верзил с кляпами во рту и завязанными глазами. Тихо скользя по лесу, они с Робертом и Эдвардом подкрались к стоянке племени. Багг появился неожиданно и велел всем сесть на корточки.

— Как я и предполагал, — зашептал он, оглядываясь, — пленники находятся в крайнем строении. Аборигены заняты подготовкой к празднику, и им не до них.

— Ты уверен? — глаза Фаррелла-старшего заблестели.

— Да, — Джонни сунул в рот травинку. — Я разговаривал с ними сквозь стену. Они привязаны. Женщине очень плохо. Она, оказывается, скоро должна родить.

— О, мой Бог! — схватился за голову Эдвард. — Я не знал об этом, бедная Аннет!

Роберт выпрямился и, укрывшись за деревом, приложил к глазам бинокль.

— Хижины сделаны из веток, и проникнуть внутрь не составит особого труда, — прошептал он.

Туземцы сооружали помост в центре поселения. Несколько женщин разделывали огромные туши буйволов.

Юля подошла к Роберту:

— Что скажешь, командир?

— Если бы не дурацкий камень, сработали бы без лишнего шума, — Роберт с досадой сплюнул, передал ей бинокль и присел к Джонни:

— Освободим пленников, проводим их до выхода, и только после вернемся за камнем.

Юлино внимание привлекли две золоченые фигуры, находившиеся на противоположной стороне деревни. Идолы возвышались на высоком холме. По его склонам ходили женщины и девочки, раскладывая цветы и венки: «Классная прическа, крошка Ри»— оценила Юля вздыбленную шевелюру статной сподвижницы вечно лежащего вдохновителя племени.

— Джу, пора, — тихо вырос Роберт за Юлиной спиной. — Делаем все, как мы договаривались. Если вас заметят, отстреливаетесь и уходите. Заряди сейчас пистолет и держи наготове. Твоя задача — помогать Аннет. Она, возможно, очень ослаблена и физически, и психически. Я знаю, ты справишься. Не ориентируйся на меня, я провожу вас немного и вернусь сюда. Жди меня у машины.

Он притянул Юлю к себе и крепко поцеловал. Почувствовав вкус его губ, у нее закружилась голова.

— Я люблю тебя, — прошептал он, — люблю.

— Другого места не нашли, — раздалось сбоку ворчание Джонни. — Пошли уже.

На деле все, действительно, оказалось просто. Проникнув в строение через заднюю стену жилища, Роберт с Баггом нашли Джерома с женой. На них нельзя было смотреть без сострадания. У друга Эдварда вся спина была исполосована гноящимися ранами, А чумазая Аннет, обнимая свой огромный живот, ошарашенно смотрела по сторонам сквозь слипшиеся пряди волос и непрестанно что-то бормотала. Они чуть не задохнулись от счастья, увидев Роберта. Аннет расплакалась, а Джером как рыба на песке безмолвно открывал рот. Освободив пленников от колодок, которые сковывали их, Роберт с Баггом помогли им встать. Немного размяв затекшие конечности, беглецы покинули темницу, и вскоре Эдвард обнимал своих друзей. Он подхватил Джерома под руку, а Юля взяла на себя Аннет.

— Я очень пить хочу. Пить, пожалуйста, — шептала та.

Юля дала ей бутылку воды, и она, захлебываясь, осушила ее наполовину.

— Уходим, — потянула Юля Аннет за рукав и проворчала. — И, правда, все чересчур просто. Дался Джонни этот булыжник.

— Я скоро вернусь, — Роберт у входа в туннель чмокнул Юлю в щеку и снова скрылся в зарослях.

— Где-то я уже это слышала, — она, приложив руку к месту поцелуя, будто пытаясь сохранить его тепло.

На глаза навернулись слезы: "Я не должна Роберта отпускать одного". Но тут Аннет охнула и согнулась пополам. У ее ног разлилась большая лужа.

— Джулия, помоги мне, — прошептал Эдвард, — у нее скоро пойдут схватки. Нам кровь из носа нужно добраться до машины прежде, чем она начнет рожать.

Они включили фонарики и, подхватив Аннет с двух сторон, поспешили к выходу. Джером, прихрамывая, последовал за ними. Он, то ли от боли, то ли от неверия в спасение что-то невнятно бормотал под нос.

— Эдвард, — Юля закинула руку Аннет себе на шею, — а не лучше ли родить на берегу озера? Все-таки вода рядом.

— Нет, — закусил губу Фаррелл-старший, — не нужно так рисковать. У нас есть канистры с водой в машине. Аннет, какой у тебя срок?

— Тридцать восемь недель, — прерывисто затараторила она. — Эдвард, как мне вас благодарить? Это просто чудо. Как вы нашли нас?

— После расскажу, — оборвал он ее. — Старайся сейчас дышать ровно и не трать силы на разговор. Нам далеко идти.

Эдвард оглянулся на Джерома, явно переживая за друга не меньше, чем за его жену.

— Ты в порядке?

— Я твой вечный должник, — прохрипел он, махнув рукой. — Сейчас главное — Энн. Я справлюсь.

Аннет тихонько по-бабьи завыла. Юля, сжала зубы, мысли ее вновь устремились к Роберту. Она молилась за него, несмотря на висевшую на ней Аннет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Энн, сколько тебе лет? — Эдвард как мог, пытался облегчить Юле ношу, но жена друга жалась к ней как потерявшийся слоненок.

— Тридцать девять, — простонала она. — Эдвард, вы ведь спасете моего ребенка? Это мои первые роды. Ах, зачем нас понесло в эти джунгли! Романтики захотелось…

И она снова начала рыдать.

— Успокойся, милая, — уговаривал ее Эдвард, утирая рукавом пот. — С тобой рядом три врача, так что бояться нечего.

За разговорами они добрались до озера. Из кустов к ним бросился Маттиас. Юля подхватила его на руки и, обняв, расплакалась. Джером помогал Аннет умыться прозрачной водой. А Юля закрыла глаза и не могла унять слёз. Эдвард обнял ее. Маттиас выпутался из их объятий, сполз со своей любимицы и прижался к ее ноге.

— Девочка, ну что с тобой, — шептал Фаррелл-старший, то гладя ее по голове, то целуя соленые от слез щеки, — Роберт и не в таких переделках бывал.

— Я должна вернуться. Ты ведь справишься без меня? — Юля вцепилась в ворот его куртки. — Я не верю Джонни. Он подставит львенка, я чувствую.

Эдвард тяжело вздохнул.

— Джулия, — он оглянулся на своих друзей, — нам, скорее всего, придется кесарить Аннет. Останься, нам вдвоем будет не сделать операцию в этих условиях. Я обещаю, что после, если ребята не вернутся, мы вдвоем отправимся за ними. Нам до машины два часа ходу. Сейчас полдень. Мы должны управиться до темноты.

Юля, всхлипывая, уткнулась в крепкое мужское плечо. Эдвард погладил ее по спине и нежно поцеловал в мокрые от слез глаза.

— У меня тоже душа не на месте, — он коснулся губами ее губ, — но мы врачи и должны исполнить свой долг. Умойся, моя хорошая, и пойдем.

По дороге у Аннет начались схватки. К счастью, не очень сильные, и ее удалось донести до машины. Юля с Джеромом взялись разводить костер, чтобы вскипятить воду. Эдвард разложил на широком капоте плед, застелил его простыней и раскрыл свой походный медицинский чемоданчик. Обработав руки обеззараживающим раствором, Фаррелл-старший набрал нужные препараты в шприцы и, подозвав к себе Джерома, сделал ему серию уколов.

— Джулия, — Эдвард надел стерильные перчатки, — когда управишься с костром, обработай его раны, пожалуйста. Джером, помоги Аннет забраться на капот.

Юля повесила котелок с водой над огнем и услышала негромкий разговор:

— Ты решил жениться второй раз? — в голосе Джерома ей почудилось удивление. — Очень красивая девушка. И снова русская?

Эдвард смутился, поймав Юлин взгляд.

— Нет, дружище, — замялся он. — Это невеста Роберта, а для меня эта девочка… как дочь. В суматохе я не представил ее вам. Джулия, в скором времени Фаррелл. И она из России.

Юля подошла ближе и приветственно улыбнулась.

— Как здорово, — Аннет уже немного пришла в себя и отдыхала между схватками. — Я так рада за Роберта. Он всегда выглядел слишком одиноким.

У Юли заныло сердце. Она тайно надеялась, что Роберт вот-вот появится из-за кустов.

Джером уложил жену на капот.

— Аннет, согни ноги в коленях, — Эдвард просунул пальцы в ее влагалище, и Юля, не в силах думать о ком-то кроме оставленного на произвол судьбы Роберта, предпочла отправиться с ружьем обследовать заросли вокруг места их стоянки.

Потянулись томительные часы бесплотных потуг и стимуляций.

— Скоро уже? — Юля раненым зверем металась вокруг машины. Она умоляюще смотрела на Эдварда, но он, поджав губы, отмалчивался.

«Львенок жив, иначе и быть не может. Но почему так долго? Свалить, что ли, в одиночку? Нет, львенок жив, жив, жив», — Юля взглянула на голубое небо. Солнечные лучи проникали сквозь густую листву, уходящих ввысь вековых деревьев. Звери и птицы не иначе как попрятались от зноя. Парило как перед грозой.

— Джулия, иди сюда, — окликнул ее Эдвард.

— Ситуация очень нехорошая, — он отвел Юлю с Джеромом и зашептал, чтобы Аннет не услышала. — Ребенок лежит неправильно, и, похоже, началась отслойка плаценты. У меня была надежда, что обойдемся без операции, но, увы… Джером, спокойно. Ты же знаешь, что хирургия — мой конек. Через полчаса будешь держать в руках своего малыша. Обрабатывай руки, будешь ассистировать. Джулия, там в багажнике есть еще чистая простыня. Достань, пожалуйста. Главное, чтобы к нам никто не пожаловал на запах крови. Держи крепче ружье. Смотри по сторонам и по верхам.

— Может, лучше в машине будешь оперировать? — неуверенно спросила Юля, вспомнив ночного гостя.

— Как ты себе это представляешь, дорогая? — улыбнулся Эдвард.

— Я себе это и на капоте слабо представляю, — Юля воздела руки к небу, — но ты врач от Бога. Уверена, что прооперируешь и на крыле самолета.

— Спасибо за веру, но очень надеюсь, что твои роды пройдут в Фаррелл-холле, — Эдвард подмигнул ей и подошел к роженице.

Получив письменное согласие обоих супругов, он сделал Аннет наркоз и приступил к операции. Уже через пять минут посреди джунглей раздался вопль младенца. Пока мужчины зашивали чрево матери, Юля обмыла малыша и неловкими движениями запеленала его в свой платок. С удивлением рассматривала она личико младенца: «Наверное, хапнул немного от мамки снотворного. Какой он маленький. Человеческий детеныш… Я тоже хочу малыша, все равно мальчика или девочку. Где же львенок?»

— Джулия, приложи ребенка к груди Аннет, — окликнул ее Эдвард.

Юля выдавила несколько капель молозива из соска безмятежно спящей женщины и поднесла к нему ротик младенца. Тот лениво, но все же почмокал и вскоре уснул. Юля положила его на одно сиденье машины и откинула другое для роженицы. Мужчины перенесли ее туда, и счастливый отец занялся малышом. Юля устало опустилась на теплую землю у костра, стараясь привести мысли и чувства в порядок. Эдвард присел около нее на корточки. Он бросал в огонь окровавленные тампоны и обрывки бинтов. Они вспыхивали и с дымом улетали тлеющими паутинуами вверх.

— Сколько времени? — молчание для Юли стало невыносимым.

— Начало седьмого, — голос Эдварда дрогнул. — Скоро начнет темнеть.

— Мы должны идти, — Юля поднялась. — Или я отправлюсь одна.

— Идем, — выпрямился Эдвард. — Мы выполнили свой долг.

Они закинули оружие за плечи, распихали патроны по карманам и уже прощались с Джеромом, когда издалека послышались шаги. Юля бросилась на звук и столкнулась в зарослях с Джонни. Он был ранен, и он был один.

— Где Роберт? — прорычала Юля по-русски, хватая Багга за рубашку.

— Мы раздобыли камень, но нас заметили, — он сжал ее запястья. — Бежали вместе и даже проскочили туннель. Я прыгнул в водопад, а Роберта, видимо, схватили. Я не сразу вынырнул. Возможно, туземцы решили, что разбился, и не стали меня преследовать. Я пришел за оружием…

— Нет! — Юлин крик разорвал наступающие сумерки.

Она упала на колени и истошно завыла. В её надрывном стоне было столько боли и тоски, что, казалось, жизнь оборвется вместе с ним.

— Нет, нет, нет, — она замолотила кулаками по земле.

Джонни тронул ее за плечо. Юля, вскочив, впилась ногтями ему в лицо:

— Ради чего он рисковал? Чтобы ты раздобыл какой-то камень? — выплескивала она все, что накопилось за часы ожидания. — Ненавижу тебя! Тварь, гадина!

Мистер Фаррелл с трудом оттащил Юлю от оцепеневшего Багга.

— Успокойся, успокойся немедленно. Сейчас втроем пойдем за ним. Побереги силы.

Она тяжело дыша, опустилась на землю и, уткнувшись лицом в колени, затихла. Багг, вытирая кровь, вопросительно взглянул на Эдварда. Тот приложил палец к губам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 13

Вдали прогрохотал гром.

— Сейчас разразится гроза, — Джонни переминался с ноги на ногу около машины и, казалось, готов был смотреть куда угодно, но только не в глаза Эдварду. — Днем так парило.

Юля поднялась с колен, подошла к ним и молча выдернула свою сумку из багажника.

— Что ты хочешь сделать? — мистер Фаррелл коснулся ее плеча, но она сбросила его руку.

— В котором часу должен состояться ритуал? — сквозь зубы спросила она у Багга.

— Праздник начнется в десять, а ритуал свершится в полночь, — Джонни, на всякий случай отступил от нее на пару шагов.

— Значит, успею. Они не должны убить его до этого времени… — она говорила сама с собой. — Если он еще жив.

Юля потянула на себя шкуру леопарда, и вместе с ней из багажника вылетела плоская жестяная банка. Слабо закрытая крышка отвалилась, и содержимое немного высыпалось на землю.

— Аккуратнее, это же «Люминофориум»! — воскликнул Джонни.

— «Люминофориум» — это хорошо., — повторила Юля, погруженная в свои мысли и вдруг вскинулась: — Светится в темноте?

— Да.

Она отошла к капоту машины и, скинув всю одежду, обильно опрыскала себя спреем от насекомых. Эдвард смущенно отвернулся и одернул Джонни. Он закрыл рот, не сразу, но тоже встал к ней спиной. Юля достала из косметички тени для век и, высыпав их на салфетку, перемешала в однородный порошок. Она нанесла его на себя, и ее тело засияло в свете отблесков пламени, когда. Юля надела стринги и босоножки с золотыми ремешками: «Удобные, как мокасины, не зря купила. От укуса змеи не спасут, но бегать в них, думаю, можно». Она минуты за три соорудила начес, опустив голову вниз так, чтобы волосы встали дыбом, обильно закрепила получившуюся конструкцию блестящим лаком. Затем Юля посыпала шкуру леопарда «Люминоформом» и застегнула ее на плечах крупной брошкой. Потом снова залезла в сумку и достала линзы. Выбрав красную пару, она вставила их в глаза.

— Как я вам? — окликнула Юля мужчин.

В машине душераздирающе завопил Джером, следом взвизгнула Аннет, и заплакал младенец. Фары вспыхнули дальним светом. Эдвард повернулся на крик и схватился за сердце. Багг попятился в полуприседе. Перед ними стояла ожившая статуя помощницы дикарского бога из поселения — ослепительно сверкающая, пугающая дерзкой потусторонней красотой.

— Раз здесь поверили, — усмехнулась Юля, — значит, и там прокатит.

— Что ты задумала? — Эдвард совсем как его сын, запустил руки в волосы. — Джулия, они могут убить тебя.

Он хотел подойти к ней, но Юля жестом остановила его.

— Если львенок жив, значит, я тоже останусь жива, а если нет — мне нечего делать на этой земле, — отрезала она. — Переведи Джонни, что мне нужна ракетница.

Эдвард перевел. Багг принес ей ракетницу и заплечную кобуру с двумя пистолетами, но она отказалась от другого оружия.

— Мне нужно на бедра нечто наподобие сумки для патронов.

Эдвард расхаживал вдоль машины, выступая переводчиком между странного вида парочкой.

— Есть классная вещь! Натуральная кожа. Знакомый из Индии привез, — Джонни подбежал к багажнику.

— Да, отлично, — кивнула она, позволив Баггу надеть на себя подсумок для патронов. — Эдвард нужно несколько шприцев. Покажи, какие у тебя есть сильнодействующие лекарства в ампулах. Ну ты понял о чем я.

Мистер Фаррелл не стал ни о чем спрашивать. Просто снова открыл чемодан и рассказал, что имеется в его аптеке.

— Смешай мне коктейль, выстегивающий сразу и надолго.

— Это преступление.

— Отшлепаешь меня потом. Делай, что просят. Пять доз, не меньше.

Эдвард с тяжелым вздохом набрал лекарства в шприцы и протянул Юле.

Она спрятала их в подсумок, сунув туда и свой выкидной нож.

— Я готова.

Джером вышел из машины и стоял рядом с остальными мужчинами, с интересом наблюдая за ней.

— Эдвард, переводи, — Юля вытянула вперед кулаки и покрутила кистями. — Джонни, мы можем прокрасться в племя со стороны статуи?

— Да, — Багг решил тоже не задавать лишних вопросов, — если они не встретят нас уже на входе.

Юля размяла плечи, покрутила головой.

— В этот раз первая пойду я, — ее руки легли на поясницу, Юля потянулась вправо, влево, к носкам. — В принципе, мне все равно, откуда начинать. Но от статуи натуральнее. Следующий момент. Как проходит ритуал? Кто им управляет? Какие их слабые стороны?

Выслушав ответы, Юля удовлетворенно кивнула.

— Все, идем, — она взяла из машины бутылку с минеральной водой.

Оставив Джерома с семьей и вернувшимся с прогулки Матиасом, они скрылись в чаще, освещая себе дорогу мощным лучом фонаря.

Весь путь Юля шла молча, не считая редких вопросов, задаваемых Баггу.

— Вы уверены, что она в порядке? — поинтересовался он тихо у Эдварда, думая, что она не слышит.

— То немногое, что я знаю о Джулии, — также тихо ответил тот, — позволяет мне с полной уверенностью следовать за ней. Несколько раз я становился свидетелем весьма искусных манипуляций. Если и из этой переделки она выберется живой и спасет моего сына, я окончательно преклоню колена перед ее талантом. Скажи мне, ты не видел, Роберта ранили?

— Нет, — честно признался Джонни, — я не в курсе. Аборигены стреляли в нас. У них есть оружие, но обращаются они с ним плохо.

Снова прогремел гром, но уже ближе.

— Похоже, мы все-таки попадем под тропический ливень, — Джонни, недовольно поморщился. — Это осложнит нам дорогу назад.

— Вернуться бы всем живыми, — резонно заметил Эдвард, — а с дождем как-нибудь справимся.

— Багг, — Юля схватила его за рукав, — а что это за камень, который ты у них похитил?

— Это очень крупный алмаз, — Джонни тяжело вздохнул. — Но мне он нужен был не из-за цены. Два года назад у меня была женщина, их шаман убил ее. Я не успел прийти на помощь, и вскоре сам чуть не пал от страшного ритуала. Этот камень они вставляют выбранной жертве в рот в надежде, что их чучело примет дар, читают заклятья. если чуда не происходит, подношение сжигают заживо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В пыльном луче фонаря обозначился вход в туннель.

— Все, я пошла, — повернувшись к мужчинам, кивнула Юля. — Эдвард, дай мне свой карманный фонарик на всякий случай. Идите следом за мной, но чтобы вас не было видно. Что бы я ни вытворяла, не вмешивайтесь. Как я выгляжу, прическа не развалилась?

Мистер Фаррелл направил на нее луч света.

— Как исчадье ада, — прокомментировал Джонни, поежившись.

— Никогда не думала, что обрадуюсь такому комплименту, — Юля, довольно улыбнулась, — но в данной ситуации то что надо.

Юля присела на корточки у входа в тоннель и прислушалась. Тишину нарушал лишь размеренный шум водопада. Юля подняла с земли камешек и пульнула вглубь пещеры, он гулко отозвался и снова стал слышен лишь плеск воды. Небо освещала покрытая багровыми пятнами луна, время от времени заслоняемая от земли бурыми тучами. Ветер, подобно пастуху, неспешно гнал свою отару в сторону гор. Юля закрыла глаза, перекрестилась и проскользнула в туннель. Постояв некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте, она поняла, что совсем без света двигаться не получится. Ее купальник и шкура на плечах фосфоресцировали, но этого не хватало. Юля опасалась, что дикари могут выставить охрану и здесь, но ей повезло. Включив фонарь, она двинулась вперед, ступая как можно тише. Сзади послышался шорох шагов: Джонни с Эдвардом следовали за ней. Вскоре потянуло свежим воздухом, и вдали показался лунный свет. Не выключая, она положила фонарь на землю, оставив его на попечение мужчин. Юля достала шприц, сбросила колпачок с иглы и двинулась вперед.

Совсем близко от выхода она услышала голоса, а из деревни доносились звуки тамтамов. Запах костра и жареного мяса защекотал в носу. Юля щелкнула себе пару раз по его кончику, чтобы не чихнуть. Разговаривали двое. Она подняла камень, размером с кулак, и кинула его в кусты далеко впереди. Прижавшись к стене, Юля увидела, как один детина, вскинул ружье и, крадучись, скрылся в лесу. Она тихо шагнула из туннеля и очутилась перед огромным негром, сидевшим на земле метрах в трех от входа. Огонь осветил демона в женском обличьи во всей красе. Юля приближалась к туземцу, извиваясь всем телом, соблазнительно и призывно улыбаясь. Он вскочил, но тут же упал на колени, склонившись перед ней бормоча заклинания. Юля прыгнула к нему и вколола в плечо приготовленный коктейль. В этот момент показался второй верзила.

— ИШШШИАС, ИШШШИАС, — Юля, выудила из памяти шипящий научный термин: «Все-таки религиозный страх вкупе с медицинской безграмотностью — сильная вещь. Как на нем можно сыграть! Этим, видимо, активно пользуются служители местных культов», — Юля невольно улыбнулась, когда несчастный, бросив ружье, пал ниц. Она достала второй шприц и спокойно уколола очередную жертву иллюзий, после чего вернулась в пещеру, откуда за ней наблюдали Эдвард и Джонни.

— Молодец, детка, — негромко похвалил ее мистер Фаррелл. — Уложила двух амбалов без единого выстрела. Невралгия седалищного нерва в твоих устах прозвучала завораживающе. Я чуть не поседел.

— Надеюсь, они не обделались там со страху? — довольно хрюкнул Джонни. — Снимаю шляпу, миледи!

— Отдай мне камень, — потребовала Юля. — Я верну тебе его, обещаю.

Багг достал флягу с ромом и отпил оттуда как после засухи, снял с груди кожаный мешочек и протянул ей.

— Бери, — голос его дрогнул. — Если тебе удастся уделать их шамана так, как этих двоих, можешь не возвращать. Хлебнешь?

Юля улыбнулась ему и, взяв флягу, сделала несколько глотков.

— Спасибо, — она повернулась к мистеру Фарреллу. — Добавишь им или хватит?

— Я думаю, ты выключила их минут на сорок, — почесал Эдвард в затылке.

— Свяжите их и выкиньте подальше оружие, — приказала Юля. — За сорок минут можем не уложиться. Я не знаю, в каком состоянии Роберт, и где он.

К звукам тамтамов добавился монотонный гул человеческих голосов.

— Этот вой у них песней зовется. Судя по звукам, аборигены уже входят в раж. Который час? — сердце у Юли колотилось от возбуждения и гнева. Все ее страхи всегда с лихвой замещались уверенностью в победе.

— Ну и глазищи у тебя! — Эдвард передернул плечами. — Как из страшилок про вампиров. Половина одиннадцатого.

— Все! Я побежала вперед, догоняйте, — она крутанулась вокруг своей оси и исчезла в зарослях.

Пробираясь между деревьями, по обозначенному Баггом пути, Юля вскоре оказалась за холмом, где высилась статуя воинственной красотки. Пригибаясь к земле, Юля поднялась на вершину и, укрывшись за идолом, оглядела окрестности. В глаза первым делом бросился помост. На нем, у вертикального шеста, стоял привязанный Роберт, обнаженный по пояс и с поникшей головой. Огонек надежды вспыхнул в душе жарким пламенем, а сердце перешло в радостный галоп: «Львенок жив, и нас разделяют каких-то тридцать метров. Видимых повреждений нет. Лишь бы не обкурили его служители культа своими травами до бесчувствия. Почему же он не смог уйти? Сам не хотел стрелять или папочка-толстовец не велел, а они не очень-то церемонились, похоже. Держитесь, гады! Танки грязи не боятся». Юля огляделась. От холма к помосту вела свободная дорога, остальную площадь заполнили танцующие люди. В котлах кипело вонючее варево, а рядом на вертелах жарилось мясо. Монотонный бой барабанов действовал на нервы, вгоняя в транс. Сзади подползли мистер Фаррелл и Джонни. Юля чуть спустилась к ним и зашептала:

— Эдвард, я приведу Роберта и, если он будет ранен, сразу уводи его. У вас будет минут десять.

Мистер Фаррелл кивнул. Юля тронула Багга за плечо:

— Следи за моими движениями. Когда я вставлю камень в рот кому-нибудь из аборигенов, разверни чучело к ним лицом.

Джонни тихо засмеялся.

— Отличная идея, я давно так не веселился, — он постучал пальцами по статуе. — Дерево. В землю не вросло, так что разверну.

Бой тамтамов изменился. Юля снова выглянула из-за статуи. Около помоста теперь стоял высокий мужчина в пунцовой накидке, расшитой золотыми узорами. Около него скакал невысокий седобородый человек в разноцветном одеянии, похожем на пончо, потрясая посохом и бубном.

— Это шаман, — буркнул сзади Джонни. — Засади двойную дозу ублюдку.

Тамтамы смолкли и гул голосов стих. Священнослужитель двинулся в сторону холма, то выкрикивая гортанные звуки, то ухая как филин, то припадая к земле. Юля выскользнула из-за статуи и высоким голосом затянула арию невольниц из оперы «Князь Игорь». Пение не было ее сильной стороной, но несколько любимых тем она отточила до идеала. Роберт поднял голову, и Юля, радостно взяла высокую ноту. Еще чуть-чуть и дала бы петуха. Люди, завороженно наблюдавшие за ней, попадали на колени. Видно, сознание их, и без того одурманенное, оказалось полностью блокировано. То вскидывая ноги к голове, то извиваясь змеей Юля двинулась на шамана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он удивленно рассматривал непонятное явление, пятясь назад. Юлино наступление приняло агрессивную окраску. Она уже не пела, а только выдавала уже недавно выручивший ее: «ИШШИАС». По своему звучанию слово напоминало змеиное шипение, а по рассказам Джонни, эти твари у них почитались безмерно. Взлетев на помост, она, взяв двумя пальцами возлюбленного за подбородок, взглянула в его глаза.

— Не ранен? — одними губами спросила Юля.

Роберт подмигнул ей. Она завертелась вокруг него, ножом разрезая не очень крепкие, но многочисленные веревки.

— Джу, шаман! — предупредил он.

Юля сунула Роберту нож в ладонь. Выудив шприц из сумки, она сбросила с него колпачок и зажала в кулаке. Тщедушный служитель культа, влез на четвереньках на помост и замер в поклоне. Юля прыгнула к нему и воткнула иглу в бедро. Охнув, он вскочил на колени, выгнулся дугой и опрокинулся на спину. Наклонившись, Юля заглянула в его исполненные ужаса глаза,

— Деромондофероптор, — прошептал он дрожащими губами и потерял сознание.

Юля встала над ним и зарычала, не переставая вертеть бедрами, затем извлекла из кожаного мешочка алмаз. Зажав его двумя пальцами, она подняла руку высоко над головой. Вождь стоял внизу и, не понимая своей роли в этом представлении, внимательно наблюдал за происходящим. Продемонстрировав камень вождю, Юля села на шамана и вложила святыню в его раскрытый почти беззубый рот. Бросив взгляд в сторону холма, она увидела, что идол созерцает свой народ. Извиваясь всем телом Юля поднялась и, указав на капище, призвала гортанным криком повернуться народ к нему. Тамтамы выдали торжественную дробь. Роберт тем временем окончательно выбрался из веревок. Из-за статуи одна за другой в небо взмыли две красные ракеты. Люди восторженно закричали, приветствуя свое божество. Юля поманила за собой Роберта и спустилась с помоста. Задержавшись около вождя, она напоследок прошипела и ткнула пальцем в небо. Тот с выпученными глазами отшатнулся от нее и, спотыкаясь, бросился на помост к шаману. Сверкнула молния, сопровождаемая раскатом грома, и косматая туча наползла на луну.

— Бежим, — Юля припустила к холму, держа Роберта за руку.

Сзади раздался вопль вождя, но только на вершине Юля повернулась и, достав ракетницу, выстрелила в основание помоста, набитого соломой, словно тюфяк. Он вспыхнул, и пламя охватило всю его небольшую площадь. Вождь стоял на коленях над шаманом и голосил в небо. Пока внимание племени переключилось на своих старейшин, Юля в сопровождении мужчин бросилась по тропе к выходу из этого рассадника зла. Не разговаривая, друг за другом они совершили марш-бросок к месту стоянки. Добравшись до машины, компания не стала дожидаться утра и погрузилась в джип: Джонни откинул верх у машины и сел за руль, Аннет по-прежнему спала на разложенном сидении, Эдвард, Джером и Маттиас, расположились сзади, а главным виновникам переполоха досталось место в багажнике, поверх палатки и спальников.

— Прямо Ноев ковчег, — прокричал Багг спутникам и джип понесся по узкой тропе, оставив позади бушующий грозовой фронт. Наконец он выехал на широкую лесную дорогу, остановился и вышел, чтобы поднять верх машины. Ветви деревьев теперь простирались высоко над ними и не мешали движению. Дальше Багг уверенно погнал машину вперед, выхватывая ярким светом фар неровности и выбоины. По возможности Джонни объезжал их, чтобы не потревожить роженицу.

Аннет, обколотая обезболивающими препаратами, спала, а Джером, обняв запеленутого малыша, выспрашивал у Фаррелла-старшего подробности их вылазки в деревню. Маттиас явно перенервничал за день. Усевшись на колени к Эдварду, он тут же поотрывал ему все пуговицы с куртки и затолкал себе за щеку. Роберт с Юлей укутались в плед и полулежали в багажнике на свернутых спальниках. Кочки им не досаждали. Фаррелл-младший обнимал спасительницу, пытаясь хоть немного ее согреть. Она до сих пор вздрагивала всем телом, прижав кулаки к его груди. Роберт сам только начал приходить в себя: «Родная моя, до сих пор не укладывается в голове, как лихо ты спасла меня от мучительной и бессмысленной смерти. А ведь я ждал тебя. Ни отца, ни Джонни, а тебя. Подсознательно верил, что ты обязательно придумаешь, как вытащить меня из беды. Но мне и в страшном сне не могло привидится, что ты пойдешь на врага буквально с голой грудью. Ах, как ты была прекрасна, любимая! — пьянящие звуки тамтамов до сих пор разрывались в голове Роберта, а в бликах костров любимая женщина извивалась золотой гибкой пантерой среди беснующихся дикарей. — Удивительно, как отец пошел у тебя на поводу, дав карт-бланш». Юля вздрогнула на очередной кочке и простонала, запрокинув голову:

— Львенок!

— Тише, любимая, тише, — прошептал Роберт. — Все позади, я рядом, успокойся.

Он погладил ее по слипшимся волосам, провел пальцами по косточкам позвонков, спустился на бедро и сжал его в ладони, проникнув под парео. Садясь в машину, Юля скинула шкуру и подсумок, обмоталась большим платком, а Роберт стянул мокрые насквозь джинсы, и поэтому сейчас они оказались под пледом раздетыми. Фаррелл-младший привстал на локте и взглянул на отца и Джерома: они разговаривали. Джонни слушал негромкую музыку и тихо подпевал. Словно почувствовав взгляд, он встретился глазами с Робертом, понятливо улыбнулся и немного прибавил звук. Затем, опять поймав его настойчивый взгляд, негромко рассмеялся и чуть развернул зеркало от себя.

— Джу, — тихо позвал Роберт.

Юля уже вытащила жуткие красные линзы, и он с наслаждением утонул в зеленом омуте любимых глаз, сиявших даже во мраке полночного леса.

— Как я соскучился по тебе, моя принцесса, моя спасительница.

Роберт нежно очертил большим пальцем контур ее рта, скользнул ладонью по шее, груди. Задержался, играясь с сосками и полушариями, медленно приблизил губы к ее губам и, обхватив их, проник языком внутрь. Его рука рванула вниз, к бедрам и, несмотря на легкое сопротивление, достигла желанной цели.

— Раздвинь ноги, — прошептал он.

Юля с трудом подавила стон и пустила его погулять промеж нежных лепестков. Он ввел в нее сначала один палец, затем второй, поглаживая третьим набухший бутон. Ее тело содрогнулось под напором волны удовольствия. Роберт зарычал и края его зубов царапнули нежную кожу плеча.

— Хочу тебя, — в горле Фаррелла-младшего пересохло.

Раздалось ненавязчивое покашливание Эдварда. Роберт с Юлей замерли и заговорщицки улыбнулись друг другу. Она закинула на него ногу и на смену пальцам пришло более грозное оружие. Роберт то полностью выходил из нее, то погружался до конца. Их языки сплелись в диком танце, дыхание сбилось. Они целовались, соединившись телами и не могли насытиться друг другом. Время остановилось для них.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 14

К рассвету путники добрались до места первой стоянки. Дождь все-таки настиг их, и дорогу за ночь размыло. Оставалось уповать на проходимость внедорожника и опыт тех, кому предстояло ехать за рулем. Утром ливень отступил, и яркое солнце взошло над джунглями, согревая путешественников первыми лучами. Все, кроме Аннет, вышли из машины, чтобы размяться, умыться и подкрепить силы. Новоявленная мать пришла в себя и впервые сама осознанно покормила малыша.

— Вы как хотите, я спать! Роберт дальше ты шоферишь, — Багг, всю ночь ехавший за рулем, улегся в спальный мешок около машины и мгновенно уснул.

Маттиас умчался на прогулку. Роберт взял ружье и пробежался вокруг поляны:

— Вроде все тихо, — кивнул он отцу, и, захватив бутыль с водой, поманил Юлю за ближайшее дерево. При помощи маленького обмылка она принялась смывать с лица и груди боевой раскрас.

— Как не хватает сейчас того водопада, — посетовала она, оттирая алую помаду с сосков.

— Дня через три будем дома, и я тебя отмою, — ямочки появились на щеках Роберта. Он вспомнил их ночные объятья и в джинсах стало тесно. — Давай завязывай, а то меня уже распирает от искушения завлечь тебя подальше в лес.

Послышались шаги и из-за дерева показался Эдвард.

— Золотой был тебе к лицу, — он скользнул взглядом по Юлиной груди и сглотнул. — Но я рад снова видеть твои румяные щечки.

— Щечки выше, — Роберт сдернул полотенце с ветки и укутал в него Юлю.

Эдвард смущенно кашлянул в кулак.

— Я это… хотел попросить тебя, дорогая, помочь с малышом. Его нужно умыть и перепеленать. У меня есть немного талька, посыпешь ему складочки. А мы с Джеромом займемся его мамой.

Пока Роберт варил кашу с тушенкой и кипятил воду для чая, Юля, как умела, умывала и пеленала ребенка. Фаррелл-младший с нежностью наблюдал, как она неловко, но очень старательно пудрила детскую попку, улыбалась и что-то рассказывала малышу. Врачи тем временем удалили у Аннет катетер, обработали швы, сделали необходимые уколы. Управившись с приготовлением еды, Роберт вновь взял ружье и обследовал территорию вокруг лагеря. Вернувшись, он застал Юлю, убаюкивающую младенца тихой колыбельной песней. Он подошел и, присев около нее на землю, обнял за плечи.

— Тебе очень идет быть мамой, — прошептал ей на ухо, — До встречи с тобой я и не помышлял о детях. Но теперь меня бесповоротно влекут мечты об уютном доме и потрескивающих дровах в камине. Днем будем играть с нашими детьми на мягком пушистом ковре перед ним, а по ночам любить друг друга без устали. И никакого экстрима.

Юля движением плеча сбросила его руку и встала, чтобы передать уснувшего ребенка матери.

— Знаешь, — она присела рядом с ним на корточки и, подняв с земли ветку, нарисовала дом с трубой и струйком дыма из нее, — в одной песне есть такие слова: «Воровка никогда не станет прачкой, а вор не станет спину гнуть». Ты не думаешь, что в один прекрасный день тебе захочется скинуть домашние тапочки и, забив на детей и меня, вновь отправиться спасать мир?

— Почему ты так решила? — оторопел Роберт.

Зеленые глаза возлюбленной приобрели стальной оттенок и она отчеканила, впечатывая каждое слово ему в лоб:

— Да потому, что ты вчера, не моргнув, поставил на кон свою жизнь, а стало быть, и мою. И, если бы ты не вернулся, я бы тоже умерла. И не было бы в нашей жизни детей, камина, пушистого ковра, да и нас самих тоже.

Роберт отвел взгляд. Юля перечеркнула дом, встала и, подхватив ружье, скрылась в зарослях. Эдвард подошел, чтобы налить себе чай, и с тревогой взглянул на Роберта:

— В воздухе запахло ссорой. Что на этот раз?

— Врезала, так врезала. Спасибо не при всем честном народе, — Роберт бросился вслед за Юлей. — Стой, не нужно тут ходить одной.

Она замерла.

— Любимая, я очень виноват перед тобой, — Роберт встал у нее за спиной. — Ты уже жалеешь, что связалась со мной?

— Я этого не сказала, — Юлины плечи подрагивали.

— Тогда что ты имела в виду?

— Я имела в виду, дорогой, — она повернулась к нему, — что при таком образе жизни мы вряд ли сможем завести детей.

Роберт отобрал у нее ружье повесил за спину и слегка встряхнул бунтарку.

— Я клянусь тебе, что никогда больше не поступлю так глупо и безответственно, errare humanum est[1]. Человеку свойственно ошибаться.

Она тут же парировала:

— Amicus Plato, sed magis amica veritas[2].

Роберт нахмурился и, подхватив возлюбленную на руки, пристрожил:

— Ты можешь говорить что угодно, но я за камин и ковер. И ты будешь рожать мне детей. Потому что я хочу их иметь от тебя.

— Львенок, да я-то только за… — начала она.

— Скажи, что любишь меня, — он провел по ее щеке кончиком носа, — и больше можешь ничего не говорить.

— Я очень люблю тебя.

— Пойдем к машине.

— Поставь меня, — Юля вывернулась из его рук. — Я хочу здесь немного погулять. Ты вообще мне обещал фотосессию. Я размечталась, думала ужастик тут инсценируем, что-нибудь дикое и симпатичное.

— Ужастик ты уже с блеском инсценировала вчера, — Роберт скользнул взглядом по дереву за Юлиной спиной. — А теперь молча иди за мной. Только не дергайся.

— Что случилось? — Юля послушно пошла след в след за бесшумно отступающим Робертом.

— А теперь оглянись и посмотри внимательно на дерево, — улыбнулся он.

Юля обернулась и увидела змею, толщиной с руку. Она покачивалась на ветке, и ее голова с кулак молотобойца нацеливалась явно в их сторону.

— Жесть, — прошептала Юля и… упала в обморок.

Роберт еле успел подхватить ее. Он вынес Юлю на поляну, недоуменно взглянув на отца, ожидавшего их возвращения.

— Что случилось? — Эдвард бросился к ним навстречу.

От его крика мирно спящий Багг проснулся и сел, протирая глаза. Роберт положил Юлю на брезентовое полотнище у костра и склонился над ней:

— Джу, родная, все в порядке! — он подул ей на лицо и похлопал по щекам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эдвард бухнулся рядом на колени и свесил подзатыльник Роберту:

— Опять довел ее?

— Еще в угол меня поставь. Принцесса всего-навсего увидела питона, — Роберт снова пошлепал ее по щекам.

— Джулия испугалась… змеи? — Эдвард удивленно поднял брови и взял Юлю за запястье, нащупывая пульс.

Она глубоко вздохнула, открыла глаза и прохныкала:

— Где она? Поехали скорее отсюда.

— А как же фотосессия? — подколол ее Роберт.

Эдвард рассмеялся.

— Ах, Джулия, Джулия! — он поцеловал ей кончики пальцев. — Ты не перестаешь меня удивлять. Но я рад, что некоторые человеческие слабости тебе не чужды, а то после вчерашнего я уже не знал, что и думать.

— Это и правда забавно, — Роберт не мог прогнать с лица улыбку.

— Обхохочешься, — буркнула Юля, но не выдержала и рассмеялась.

Во время завтрака задумались об официальной версии вчерашнего происшествия. Ситуация оказалась достаточно щекотливая. И о том, что Роберт попал к туземцам в плен, и тем более о Юлином вмешательстве решили умолчать в лагере. Эдвард боялся, даже не того, что официальное расследование может задержать их, а то что оно может закончиться не в их пользу. После еды начали собираться в дорогу. Маттиас с любопытством заглядывал во все сумки. Юлины розовые носочки сразили его наповал. Он долго и восторженно разглядывал их, а потом натянул на себя. Шимпанзе прижал одну лапу в носке к груди, посмотрел на Юлю такими глазами, что она сразу согласилась передать их ему в вечное пользование.

Фаррелл-иладший отозвал Джонни в сторону.

— Прости, — Роберт пнул носком ботинка камень, — получается, я не выполнил свою часть договора.

Джонни похлопал его по плечу:

— Твоя женщина решила мою проблему, — он кивнул в сторону Юли. — Правда, другим путем.

У Роберта округлились глаза.

— Каким? — удивился он. — И, кстати, как ей удалось забрать у тебя камень? Я думал, ты с ним уже не расстанешься.

— Попробуй этой бестии что-нибудь не дай, — рассмеялся Багг и показал на свое исцарапанное лицо. — Когда я вернулся один, то думал, она с меня шкуру спустит. Это ее работа.

Роберт охнул и прикрыл рукой рот.

— Нормально она тебя отделала.

— Твой отец еле оттащил от меня эту демонюгу, — Багг покосился в ее сторону. — Она словно парализовала меня своим криком. А когда вырядилась таким чудищем и с голыми титьками к дикарям отправилась, я уже просто не решился с ней спорить. А алмаз? Он был нужен, чтобы отомстить шаману за мою женщину, которую тот убил. Джулия потребовала камень, чтобы спасти тебя и надрать им задницу. О такой изощренной мести, которую она воплотила в жизнь, я даже не мог и мечтать. Так что, считай, мы квиты. Мне остается только завидовать тебе. Надо было все-таки… украсть ее в то утро.

Он посмотрел на Роберта и снова рассмеялся, сверкнув золотыми зубами:

— Да ладно, расслабься! И сядь за руль, а то меня до сих пор в сон клонит.

— За руль сяду, — Роберт снова мыслями перенесся на озаренную отблесками костров поляну.

— Прокачусь с твоей киской, хоть за коленку подержусь.

Фаррелл-младший встрепенулся:

— Не огреби коленкой!

— А если не огребу?

— Сожру с потрохами.

— Я почему-то так и подумал, ну и семейка, — Багг потер руками разодранное лицо. — Ну хоть рядом посижу. Ладно, где мой ром?

Он достал флягу, поболтал ею, пошел к багажнику и наполнил опустевший сосуд из пластиковой канистры. Роберт покачал головой: «Джулия, видите ли, решила его проблему. Да если бы не этот дурацкий камень, мы бы уже на пути в Лондон были».

Юля сидела по-турецки на капоте машины и рассказывала малышу про кота и лису, пока врачи ставили Аннет капельницу и готовили ее в дорогу. Роберт подошел к любимой и хитро улыбнулся.

— Так с кого начнем, с девочки или мальчика?

— Кого Бог пошлет! — она протянула ему ребенка. — На, потренируйся.

— Страшно, маленький такой.

— Бери, говорю. Рукой только голову придерживай.

Роберт взял малыша, и в сердце его закралась нежность. Он взглянул на Юлю:

— Славный… Никогда не думал, что они рождаются такими крошками. — прошептал Роберт. — Учти! Я обязательно буду присутствовать на родах.

— Подбирается теплая компания.

— Тот случай, когда я рад буду видеть отца у…У твоих ног, — цокнул Роберт языком. — Но мог бы, из приличия, обсудить это для начала со мной.

— Думаю, некоторые вопросы он на правах старшего считает сами собой разумеющимися, — пожала плечами Юля.

— Спасибо, что он право первой брачной ночи у меня не отжал. Как старший, — подмигнул ей Роберт и, увидев что Аннет уже с нетерпением поглядывает в их сторону, отнес ей малыша. Совесть кольнула его, что он невольно напомнил Юле о размолвке в России. Роберт вернулся и обнял возлюбленную:

— Прости меня.

— Проехали, — она потрепала его по волосам.

— Багг попросил меня сесть за руль, отец поедет с тобой, хорошо?

— Ты отправляешь нас одних в багажник? — рассмеялась она. — Так вот почему все утро кипишь, как смола в адовом котле.

— Обхохочешься, — проворчал Роберт.

В машине Джонни в шутку все-таки попытался местами поменяться с Эдвардом. Но в итоге оказался в компании Джерома и Маттиаса на заднем сидении, хлебнул рома и вскоре вырубился. Юля приняла легкое успокоительное по настоянию Эдварда, и, прижавшись к нему всем телом, задремала, как только машина тронулась в путь: «К черту Африку с ее экзотикой! Поскорее бы очутиться в уютной квартире Роберта. И больше никакого экстрима! Он сам так сказал. Любимый мой львенок», — Юля улыбнулась и провалилась в сон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

[1] Errare humanum est (лат) — Человеку свойственно ошибаться.

[2] Amicus Plato, set magis amica veritas — Платон мне друг, но истина дороже.

Глава 15

Вечером измотанные путники прибыли в миссию. По дороге им пришлось несколько раз вытаскивать машину из грязи. Джерома с женой коллеги встречали восторженно. Их уже не чаяли увидеть в живых. В день приезда Фаррелов здесь было немноголюдно, а сегодня народу из одноэтажного, похожего на дом из картона, строения, вывалило встречать не меньше двадцати человек.

— Вы просто герой, мистер Фаррелл, — сухопарый мужчина с редкими рыжими волосами и глазами навыкате тряс руку Эдварду с таким остервенением, будто собирался оторвать ее. — Я верил, что с вашим приездом все наладится. Как вам всегда удается разрешить неразрешаемое?

— Спасибо, Рей, но все расспросы потом, — Эдварду не без труда удалось освободиться из плена дружеского рукопожатия. — Умыться бы для начала с дороги и выпить чаю.

— Вы останетесь у нас?

— Нет, — Эдвард похлопал Рея по плечу. — Я планирую уехать уже завтра утром, так что подготовь нам транспорт.

Джонни, несмотря на темноту, отправился наводить порядок в джипе. Роберт с Юлей оккупировали душевую. Конструкция для мытья напоминала советский садовый душ: здоровый бак на возвышении, воронка-рассеиватель и дырка в полу.

— Я бы предпочла сейчас горячую ванну, — поежилась Юля от прохладной воды. — Зато какая романтика.

— Романтика, Джу, как ни крути, хороша в меру, — Роберт вспенил в ладонях небольшое количество благоухающего пионами розового шампуня и принялся намыливать Юлины волосы. — Возможно, спустя лет десять мы будем со смехом вспоминать то, что вчера произошло. Но сейчас мне невесело от слова «совсем». Наследили в этот раз мы здорово. Как бы ни прилетело нам обратно.

— Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет, — Юля, закрыв глаза, вслепую терла Роберта мочалкой по груди, плечам животу. — У нас целый багажник оружия, отобьемся. Да и не побегут за нами адепты толстозадого идола, если до сих пор этого не сделали. Так что расслабься.

— Как ты запела, птичка моя, — Роберт увеличил напор воды и промыл Юлины волосы как следует. — Целый багажник оружия у нее. А как же камин и дети? И боюсь я не преследования, а закона.

— Мы же никого не убили. Пошалили немного. Можно сказать — квиты. Вряд ли они побегут заявлять, что им не дали спалить белого парня на костре.

— Очень на это надеюсь. Тюрьмы здесь так себе.

— Нас посадят за то, что мы защищались?

— Нет, малышка, не посадят. Прости, нагнетаю, сам не знаю чего. Просто…

— Просто, интуиция? — перебила его Юля.

— Да.

— И у меня, — она прижалась намыленным телом к Роберту и потерлась об него грудью. — Если это возможно, рванула бы без ужина в аэропорт.

— Ты умеешь одним движением увести мои мысли в другую сторону, — рука Роберта соскользнула с Юлиной поясницы ниже. — Давай-ка поскорее переместимся в нашу комнату.

* * *

Маттиас, разжившись у Юли мешком из-под туфель, сложил туда все свои богатства и обосновался в столовой. Там женщины готовили праздничный ужин, и он не мог пропустить мероприятие, сулящее еду и подарки. Прикидываясь несчастным, шимпанзе выпрашивал сладости, а также разжился личной ложкой, которую, облизав, по-хозяйски засунул в свою новую торбу. Насытив чрево, он надел Юлины носки, и присутствовавшие дамы покатились со смеху. Под эту лавочку Маттиас выпросил красивое кухонное полотенце, белое в розовую полоску и, накинув его на плечи, отправился к своему хозяину, волоча за собой мешок.

Роберт безмятежно спал, обняв подушку. Юля расчесывала волосы, поглядывая в его сторону: «Спит, как зайчик. Завалиться бы с ним рядом и отключиться замертво до отлета. Ни на минуту больше не желаю здесь оставаться». В комнату постучали. Юля встала и неохотно открыла дверь.

— Приходите ужинать, уже почти все готово, — громогласно возвестила невысокого роста веснушчатая девушка.

— Тсс, — приложила Юля палец к губам, — Устали. Не хочется.

— Сегодня придут местные жители к нам в гости, будет весело.

— Хорошо, скоро будем, — она вежливо улыбнулась и, закрыв дверь, буркнула себе под нос. — Повеселились уже.

Юля присела на постель. Роберт так сладко причмокнул во сне губами, что ей стало жалко будить его. Она хотела встать, но сильные руки схватили ее. Через мгновение она уже лежала на спине.

— Ты притворялся?

— Что там за иерихонская труба приходила?

— Понятия не имею. Никакого желания ни с кем знакомиться, но пора поужинать. А то ты потом съешь меня.

Роберт задрал ей майку и провел языком по груди:

— Можно я сразу поужинаю тобой?

* * *

На улице полыхал костер, мужчины сидели за двумя длинными столами, а женщины раскладывали снедь. Местные, жившие по соседству и ставшие уже своими, смешались с миссионерами. Юля с Робертом вышли из дома несколько помятыми и с озорным блеском в глазах. Эдварду хватило одного взгляда в сторону «детей», чтобы понять, что у этой парочки сейчас были дела поинтереснее, и только врожденная вежливость вытащила их на улицу. Он улыбнулся в кулак и пригласил их сесть рядом с собой. Поначалу Юля с явной опаской посматривала на аборигенов. А они, совершенно не стесняясь, разглядывали ее. Эдвард с нежностью вспомнил, как Юля совсем недавно лежала в его объятьях. Он как бы невзначай подсел к ней ближе, чем позволяли приличия. Бросив опасливый взгляд на сына, Эдвард обнял Юлю за плечи. Фаррелл-младший лишь усмехнулся и, отстегнув флягу с ремня, подмигнул ему:

— Плеснуть тебе моего компота?

— Я со своим, — Эдвард щелкнул пальцами по глиняному кувшину возле себя. — Не ты один у нас такой смышленый.

— А что здесь принято пить украдкой? — осведомилась вполголоса Юля и подвинула свою кружку. — Я в доле.

— В Судане алкоголь запрещен законом, — шепнул Эдвард и плеснул ей полстакана французского коньяка. — Но нам всем нужно немного расслабиться. За тебя, дорогая. В Лондоне с меня причитается.

— За что? — округлила Юля глаза.

— За спасенного сына, — Эдвард сделал приличный глоток и коньяк, мягко обволакивая небо, пролился в горло, согревая кровь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Веришь, для себя старалась.

— Верю, — Эдвард коснулся губами голубой венки на ее виске, — и тем не менее, с меня причитается.

Джонни сидел напротив них со своим неизменным ромом.

— Балдею я, господа, с ваших отношений, — похоже, он тяпнул лишнего. — Остатки воспитания мне не позволяют думать дурно, но я не вижу вас уже иначе как втроем.

— А нас и не нужно видеть иначе, — Роберт впился зубами в сочную мякоть буйволиного мяса, только что снятого с огня. — Мы в одном круге.

— Опыт, отвага и безумие. Неплохая комбинация, — Джонни поднял свою кружку. — Было приятно поработать с вами.

— Безумие, конечно, это я, — хихикнула Юля.

— Мы все не без сумасшедшинки, дорогая, — от еды и выпитого коньяка в Эдварде, несмотря на усталость, проснулось игривое настроение. — Но до тебя нам, как до звезды.

Аборигены принесли тамтамы, и их женщины задвигались на площадке между столами в танце. Юля с интересом следила за их движениями. А Эдвард, улыбаясь, наблюдал, как она чуть ли не подпрыгивает на месте.

— Принцесса, — наконец, шепнул он ей, — покажи им класс.

Роберт удивленно взглянул на отца, но поддержал его идею.

— Иди, Джу, — подмигнул он Юле, — надери им задницы.

Она допила остатки коньяка и скинула с плеч теплый платок, оставшись в белоснежных лосинах и поло. Юля вышла в круг, и темнокожие женщины, расступились, танцуя и поглядывая на чужестранку с интересом.

Она закрыла глаза и словно впустила музыку в свое тело. Раз, два, три, разворот, там-там-там-там. Юля двигалась естественно, четко следуя ритму. Под темным африканским небом, где звезды сияют так низко над землей, в отблесках пламени костра, среди чернокожих женщин она порхала ангелом среди бесов. Эдвард смотрел на нее, и в голове, неоновым табло, светилось: «Люблю».

Ритм музыки изменился, и мужчины племени, войдя в круг, присоединились к танцующим женщинам. Роберт скинул рубашку, обнажив свой красивый торс, и вышел к Юле. Она встретила его радостным блеском в глазах. Страсти в танце так раскалились, что даже Джонни отставил флягу в сторону.

— Они созданы друг для друга, — ошарашенно прошептал Эдвард. — И это мои дети.

Аборигены тоже заинтересовались их танцем и, рассевшись вокруг, одобрительно хлопали. Но Юля с Робертом никого не замечали. Только он и она, словно инь и янь, существовали сейчас в этом мире. Их территория истинной и неподдельной любви принадлежала им и только им. Наконец Роберт не выдержал и, перекинув Юлю через плечо, словно пушинку, исчез в доме. Эдвард тактично постарался объяснить их уход по-английски, но из открытого окна раздался грохот падающей мебели. Тогда он махнул рукой и постарался сменить тему.

Вдали послышался гул приближающегося вертолета.

— Кто это в такой поздний час? — Эдвард взглянул на коллег.

Миссионеры пожимали плечами и переглядывались.

— Вы никого не ждете? — Багг сразу протрезвел.

— Нет, — Эдвард встревоженно взглянул на него.

Джонни вскочил и, бросившись к машине, схватил бинокль и поднес его к глазам.

— Быстро все в укрытие! — закричал он. — Это сомалийские пираты. На борту их символика.

Вертолет уже приземлялся, когда народ бросился врассыпную. Из вертушки выпрыгивали вооруженные оборванцы в масках. Эдвард и мистер Хоуп — администратор миссии, остались стоять на месте, чтобы встретить непрошеных гостей. Услышав крик Джонни, Роберт не сразу понял, в чем дело, но быстро пришел в себя и вскочил с кровати. Взглянув на Юлю, он обвел глазами комнату и, схватив ее в охапку, быстро засунул в шкаф.

— Умоляю тебя, не высовывайся, — он наспех поцеловал ее и захлопнул дверцы.

Роберт выпрыгнул в окно, чтобы успеть схватить оружие. Джонни уже бежал навстречу к нему, вооруженный двумя ружьями и сумкой с патронами. Перекинув ему оружие, он бросился в дом.

— Отец, уходи, — крикнул Роберт, но было поздно.

Пираты уже обступили Эдварда и мистера Хоупа. Тогда Фаррелл-младший подошел к отцу и встал рядом.

У шамана племени Моро, оказывается, был сын, промышляющий разбоем в Аденском заливе. И пару раз в год сей отпрыск древнего шаманского рода навещал с друзьями отца. Чтобы немного развлечься, они выбирали дни крупных праздников. В этот раз пираты опоздали, поэтому Фарреллам и их спутникам посчастливилось с ними разминуться. Вождь вытащил из огня служителя культа, но тот, похоже, тронулся умом. Конечно же, молодежь не поверила в пришествие вестницы божества и, допросив людей, поняли, что какая-то женщина развела целое племя, как лохов. Сопоставив дневное исчезновение пленников-миссионеров и похищение вечерней жертвы, они путем простых умозаключений поняли, что искать эту женщину нужно в местных благотворительных миссиях. Их требование в данный момент состояло в том, чтобы им выдали эту особу, если она находится здесь. В случае сопротивления они грозили уничтожить все живое в радиусе километра. Роберт судорожно соображал, как ему правильно поступить, чтобы спасти Юлю и не дать погибнуть другим людям.

— Здесь нет женщины, которую вы ищете, — Эдвард развел руками. — Наши люди не покидали территорию последние дни.

Из вертолета выпрыгнул еще один человек, явно не относившийся к этой группировке. Он подошел к разговаривающим и внимательно посмотрел на Роберта. Отозвав человека, который вел переговоры, туземец начал что-то шептать ему на ухо. Эдвард с Робертом переглянулись.

— Иди к ней! — шепнул Фаррелл-старший.

Роберт оглянулся на здание, оценивая расстояние. Рассчитав все до мелочей, он бросился за джип. Вслед ему сразу ударила автоматная очередь, но Фаррелл-младший буквально подкатился под машину, а из дома раздались выстрелы, давшие ему возможность добраться до входа. Вбежав в комнату, он увидел, что Джонни занял оборону у окна. Юля, конечно, не стала сидеть в шкафу, а стояла, прислонившись к стене, и вертела в руках пистолет.

— Мы не продержимся долго, — процедил Джонни сквозь зубы, — и других погубим. Скажи в двух словах, что им нужно.

— Предводитель этой шайки — сын шамана.

— Дальше можешь не продолжать. Им нужна только я. Единственная возможность спасти других, покинуть этот дом, — Юля побледнела и взглянула на Джонни, — Мы сможем уйти от них на машине?

— Шутишь? — хмыкнул он.

Роберт подошел и обнял Юлю. На улице установилось странное затишье. Бандиты переговаривались между собой. Мистер Фаррелл шагнул к ним, но на него сразу навели пистолет. Тогда он поднял руки и начал быстро что-то объяснять. Роберт наблюдал за переговорами, прижав к себе Юлю одной рукой.

— Думаю, он предлагает выкуп за тебя, — сердце его разрывалось от беспокойства за отца. — Нам бы выиграть время. Я уверен, что Рэй уже успел связаться с нашим консульством. Они вышлют подмогу.

Бандиты тем временем выслушали предложение Эдварда и взглянули на старшего. Тот начал орать на них на своем диалекте. Джонни выругался.

— Ты умудрилась свести с ума отца этой образины. Все ничего, если бы он не был здесь старшим, — пояснил Багг речь их вожака.

Оттолкнув мистера Фаррелла, несколько людей бросилось к дому, и вскоре выволокли на улицу Аннет с ребенком и еще двух женщин. Поставив их на колени перед окном, из которого стрелял Багг, они приставили к головам заложниц ружья и потребовали немедленной выдачи «белой стервы». Джонни с Робертом оказались в тупике. Они смотрели в прицелы, прикидывая, успеют ли первыми выстрелить, чтобы спасти женщин. Но бандитов было двенадцать человек. Один из них вырвал у Аннет ребенка и, отшвырнув простыню, поднял младенца за ногу. Роберт прицелился бандиту в голову и в этот момент услышал Юлин звонкий голос.

— Стой, мразь! — крикнула она по-русски и выпрыгнула на улицу из соседнего окна. — Тебе нужна я.

Фаррелл-младший тенью скользнул за ней, но тут же рухнул как подкошенный — пуля попала ему в бок. Юля кинулась к Роберту, но к ней тут же подбежали несколько человек и, схватив за волосы, потащили к вертолету. Джонни открыл по ним прицельную стрельбу, и двое бандитов упали замертво. Превозмогая боль, Роберт вытянулся на земле и, прижав ружье к плечу, уложил еще двоих. Бандиты залегли за редкими кустами акации. Эдвард и мистер Хоуп бросились к машине. Но Хоупа зацепила автоматная очередь, и он упал в двух шагах от заднего колеса. Эдвард пригибаясь перебежал к сыну и затащил его за машину.

— Я в порядке, отец, — прохрипел тот, держась за бок. — Просто болевой шок. Беги к Джонни в дом, возьми мое ружье, прикроете меня. Быстро.

Он сел в автомобиль, зная, что Багг сунул по приезде запасные ключи и пистолет под водительское сиденье и завел мотор.

Мистер Фаррелл открыл огонь из окна, дав передышку Баггу. Завязалась перестрелка. Бандиты, видимо, не ожидали такого упорного сопротивления.

В это время сын шамана затащил Юлю в вертолет. Взяв девушку за подбородок, он с интересом взглянул ей в лицо. Оскалив белые зубы, бандит разорвал на ней одежду и сильно толкнул в грудь. Отлетев вглубь вертолета, Юля застонала и закрыла глаза. Бандит подошел и наклонился над своей жертвой. В следующий момент в ее руке блеснул скальпель и воткнулся в широкую грудь. Удар оказался точным, и бездыханное тело рухнуло на нее. Скинув с себя обмякшую тушу, Юля почувствовала резкий приступ тошноты, и ее вырвало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Она услышала шум мотора и, покачиваясь, подошла к выходу. Ее глазам предстала картина, освещаемая яркой луной: в сторону вертолета на огромной скорости несся внедорожник Багга, а сзади, стреляя по автомобилю, бежали пираты. Она посмотрела под ноги и увидела ящик с гранатами. Захватив пару штук, Юля спрыгнула к притормозившей рядом машине и села в нее. Сердце зашлось от радости, когда она увидела за рулем Роберта. Он подмигнул ей.

— Ты умеешь пользоваться этим? — Юля протянула ему гранаты.

— Немного, — усмехнулся он, выталкивая локтем крошево разбитого бокового стекла. — Пригнись.

Он резко развернул машину и помчался прямо на бандитов. Те бросились врассыпную, а Роберт на ходу выдернул чеку, метнул гранату и дал газу. Раздался оглушительный взрыв. Роберт с Юлей пригнулись.

— Цела? — он тронул ее за плечо.

— Пронесло! Ты как?

— Цепануло немного, — притормозив около здания миссии, Фаррелл-младший резко развернул машину. Юля увидела, как оставшиеся бандиты забираются в вертолет, и лопасти начинают вращение.

— Мы сделали их, — она повернулась к Роберту. — Львенок… Роб, очнись.

Он сидел, свесив голову набок. Юля схватила его за руку и, нащупав пульс, облегченно вздохнула.

— Эдвард, — закричала она, выпрыгивая из машины и, обежав ее с другой стороны, распахнула дверцу.

Мистер Фаррелл, держась одной рукой за плечо, вышел на крыльцо. За ним показались две женщины, они побежали к мистеру Хоупу. Из-за ограды возвращался персонал, неуспевший скрыться в доме и просто отлежавшийся в редких зарослях кустарника. Аннет завалившись на землю у стены дома рыдала в голос, рядом с ней сидел Джером, прижимая ребенка к груди. Еще две женщины, избежавшие страшной участи, смотрели на Юлю обезумевшим взглядом.

— Жив? — коротко спросил Эдвард.

Юля кивнула. Отец подошел к сыну и быстро оценил его состояние.

— На первый взгляд все не так плохо. Нужно перенести его в дом, — он взглянул на Юлину окровавленную одежду.

— Детка, ты ранена?

— Нет, это чужая кровь.

— Я понял, — мистер Фаррелл закусил губу. — Не рассказывай никому об этом.

К Эдварду подбежали два испуганных молодых парня. Юля с явным отвращением отвернулась.

— Несите носилки, — коротко приказал им Эдвард и тронул Юлю за плечо: — Переоденься и приходи помогать.

— С ним все будет в порядке?

— Иди, я сказал, — из груди Эдварда вырвался тяжелый вздох. Вспомнились недавние события в России, повторившиеся здесь с точностью до наоборот. — Заодно посмотри, как там Джонни.

Фаррелл-старший отправился вслед за носилками, когда Роберта понесли в операционную. Под нее врачи переоборудовали просторную палату, рассчитанную на пять пациентов. Для этой страны большое количество раненых — не редкость. Мистер Фаррелл помог медсестре раздеть сына, сделал ему уколы и поставил капельницу. Он настолько устал за последние дни, что работал на автомате.

Юля влетела в их с Робертом комнату и застыла. Джонни лежал на полу с закрытыми глазами, а Маттиас, обняв его голову с запекшейся в волосах кровью, сидел и плакал. Животные горюют неподдельно, искренне, им не знакомо ханжество и ложь. Юля бросилась к Баггу и рухнула около него на колени. Сердце колотилось в груди, руки дрожали.

— Джонни! — она торопливо схватила его запястье. — Джонни! Джонни!

Не нащупав пульс, но чувствуя тепло тела, она зажала Баггу нос и впилась в сухие губы, делая искусственное дыхание. Багг тут же затрепыхался и обнял ее. Юля отпрянула, а он по-кошачьи хитро улыбнулся.

— Мне понравилось, давай продолжим, только чур за нос больше не хватать.

— Ой, прости меня, — кровь прилила к Юлиным щекам. — Мне показалось, ты мертв. Маттиас сбил с толку.

— Ничего, ничего. После твоего поцелуя мое состояние далеко от холодного, — Джонни приподнялся на локте.

— Час от часу не легче, — буркнула Юля себе под нос и уже громче сказала: — Роберт серьезно ранен. Отвернись. Мне нужно переодеться и бежать к нему.

Багг лег на живот и уткнулся головой ладони.

Она быстро сбросила одежду и протерла тело тоником, смывая чужую кровь. «Надеюсь, этот урод остался жив», — Юля не готова была взять такой грех на душу, каким бы мерзким чудовищем ни был тот человек.

— Что, ты говоришь, с Робертом? — Джонни встал, когда она оделась.

— Еще не знаю. Он увез меня от вертолета и только здесь отключился. Пойдем, ты ведь тоже ранен? Маттиас в порядке?

Джонни взял шимпанзе на руки и поцеловал в макушку.

— Мой приятель донельзя нежное существо. Думаю, он плакал из-за того, что потерял свою сумку.

Маттиас тяжело вздохнул и уткнулся ему в плечо.

— Не печалься, найдешь, — Юля погладила обезьяну и выбежала из комнаты.

По всему дому сновали люди. Аннет сидела в инвалидном кресле у стены и баюкала ребенка. Она казалась единственным островком спокойствия в бурлящем море негодования и паники. Юля поспешила к ней и молодая мать, вцепившись в ее руку, забормотала слова благодарности.

— Аннет, позже, пожалуйста! Подскажи, где операционная?

Женщина ткнула пальцем в сторону одной из дальних комнат. Юля бросилась туда. Запах хлора ударил ей в нос с порога. Пять секций, отгороженных белыми ширмами, пять столов. Эдвард колдовал над сыном у окна. Юля встала рядом с ним и взяла Роберта за руку. Он открыл глаза и скользнул по ней одурманенным взглядом. Юля плюхнулась на вовремя подставленный Эдвардом стул. Она приникла губами к тыльной стороне ладони Фаррелла-младшего, а тот, повернув к ней голову, слабо улыбнулся. У Юли слезы заструились по щекам.

— Львенок, родненький, — давясь рыданиями, шептала она. — Только живи, пожалуйста. Я так люблю тебя.

Эдвард накинул ей на плечи белый халат.

— Все хорошо, дорогая, успокойся. Ты мне поможешь?

Она в последний раз всхлипнула и, зажмурив глаза, постаралась унять слезы.

— Да, конечно, — прошептала Юля и, встав, надела халат — Что нужно делать?

— Отвлеки свое сокровище, пока я буду доставать из него пулю, — мистер Фаррелл обработал руки антисептиком, надел перчатки и окликнул одну из медсестер, — Элен, ты готова?

Веснушчатая девушка, что приходила звать Юлю с Робертом на ужин, вкатила столик со стерилизатором и лекарствами.

— Ты его будешь под местным наркозом… резать? — голос Юли предательски задрожал.

— Так лучше, — Эдвард повернул сына набок. — Сидите как мышки. Элен, шприц с анестезией.

Юля посмотрела на Роберта и ободряюще улыбнулась:

— Это он, чтобы нам больше неповадно было во всякие авантюры ввязываться, — Роберт растягивал слова будто пьяный. — Ты для меня лучший наркоз. Ему не просто будет расквитаться с нами.

Юля приложила палец к его пересохшим губам.

— Молчи, любимый, береги силы. Мы еще оторвемся не по-детски!

Роберта снова положили на спину.

— Никаких афер больше! Я уже устал вас откачивать по очереди, — шикнул Фаррелл-старший. — Скальпель.

Из-за соседней ширмы послышались стоны.

— Кто там? Что-то серьезное? — Юля остро ощущала вину за каждого раненого.

— Джером извлекает пулю из пятой точки мистера Хоупа.

Юля посмотрела на Роберта.

— Почитай мне стихи, — попросил он сдавленным голосом. — Любимые, а еще лучше свои.

Капельки пота выступили на лбу раненного. Юля взяла лежащую рядом салфетку и, промокнув влагу, запинаясь, начала читать стихотворение, которое сочинила совсем недавно:

"Прости, я не могу не думать о тебе.

Чем больше запрещаю, тем больше не могу.

Кровавой раной разошелся по судьбе,

И без наркоза ввел мне в нерв иглу.

О если б только знать ты мог, мой дорогой,

Какая мука и какое счастье рядом быть,

Случайно прикоснуться к твоей руке рукой,

И дальше словно в полусне проплыть.

Но вот ты снова с львиной грацией и статью,

Подходишь и заводишь свои речи,

И руки мои нервно бегают по платью,

Похоже, время ничего не лечит".

Роберт ощущал жар, идущий из Юлиной ладони. Их взгляды пересеклись, и словно невидимые разряды тока бежали между ними. Он растворялся в звуках ее голоса, и пульсирующая боль отступала. Роберт уже не слышал чужих стонов и бряцания металлических инструментов, не чувствовал запаха лекарств, витавшего в воздухе. Перед ним было два зеленых озера, в которых он с наслаждением тонул. Юля, закончив одно стихотворение, не останавливаясь, перешла к другому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Все, — Эдвард хлопнул в ладоши.

Юля с Робертом вздрогнули и недоуменно посмотрели на него.

— Ты прекрасно справилась со своей задачей, — Фаррелл-старший стянул перчатки и кинул их в лоток с использованными инструментами. — Прости, сынок, я так заслушался, что чуть не зашил тебе тампон в рану.

За ширму заглянул Рэй и прошептал что-то на ухо Эдварду.

— Джулия, часа через два за нами прибудет вертолет, полетим с пересадками, — он присел около сына на краешек стола. — Собери, пожалуйста, вещи. Домой без промедления. Здесь опасно оставаться.

Юля бросилась Эдварду на шею.

— Неужели этот кошмар сегодня закончится? — она расцеловала его в обе щеки.

— Эй, эй, — раздался ворчливый голос Роберта, — я еще не остыл, а ты уже обнимаешь другого.

— Да ты живее всех живых! — воскликнула Юля.

— Да, и подготовь постель своему Отелло, — Эдвард устало потер глаза ладонями. — Сейчас перенесем его в комнату.

Юля поцеловала Роберта и выпорхнула из операционной. В дверях она столкнулась с Баггом и Маттиасом. Шимпанзе сиял как медный чайник, держась одной рукой за штанину хозяина, а в другой сжимая заветную сумку.

— Весь двор обыскал, пока нашел пропажу, — пожаловался Джонни. — Пригляди за ним.

— Иди ко мне, маленький! — Юля присела на корточки. — Я еще что-нибудь подберу для тебя.

Маттиас забрался к ней на руки, заговорщицки заглядывая в глаза.

— Спасибо, миледи, — Джонни помог ей встать, — я спокоен, когда он с тобой.

Юля удалилась, чувствуя на себе его взгляд.

По дороге она зашла в столовую, чтобы взять для Маттиаса банан, а в комнате, порывшись в сумке, достала еще пачку печенья. Заняв таким образом гостя, она, напевая, перестелила постель и стала собирать сумки. Ее мучил один вопрос: смогут ли они после такой заварухи быстро и беспрепятственно покинуть страну. Но раз Эдвард сказал, значит так и будет. Ее дело теперь заботиться о возлюбленном.

В дверь постучали и два парня занесли носилки с Робертом. Переложив его на кровать, они безмолвно удалились. Юля села на постель и улыбнулась.

— Неужели мы поменялись местами? — она склонилась над ним. — Не все же тебе меня выхаживать.

Фаррелл поманил ее, и Юля прилегла рядом.

— Хорошо, что еще есть время, — прошептал он, перебирая пряди ее волос. — На нашей свадьбе я хочу кружить тебя в вальсе.

— Значит, так и будет. Рана не серьезная. Посмотри как я скачу спустя три месяца после огнестрела. Я буду твоим личным доктором.

— Обожаю твои ролевые игры, — выдохнул он.

— Львенок!

— Поцелуй меня, пожалуйста. Это лучшее лекарство. Как бы мне хотелось сейчас подмять тебя под себя, вновь почувствовать каждую клеточку твоего тела. Но из-за чертова наркоза я ничего не чувствую ниже пояса.

— Потерпи немного, — Юля прильнула к его губам, но уже через пару минут выпуталась из его объятий. — Нужно собираться.

— Р-р-р, когда же это закончится! — прорычал Роберт, стукнув кулаком по стене. — Хочу камин и ковер!

— Поспи немного, — Юля погладила его по отросшим вихрам, — тебе нужно набраться сил.

Роберт вздохнул и послушно зажмурился, но тут же приоткрыл один глаз.

— Учти, я буду капризничать, — предупредил он с хитрой улыбкой, — если ты будешь надолго оставлять меня.

— Куда я от тебя денусь?

— Такая же ерунда, — вздохнул он.

Юля совсем забыла, что они не одни в комнате, и обернулась в поисках Маттиаса. Шимпанзе блаженно почивал в чемодане, подложив под голову свою торбу. Одежда валялась вокруг вперемешку с обувью. Юля рассмеялась и выудила его оттуда.

— Ты хочешь поехать с нами? — она усадила Маттиаса на стол. — Боюсь, нам тогда придется брать и твоего хозяина.

В комнату без стука вошел Эдвард. Он присел около сына и, взяв его за запястье, взглянул на часы.

— Как ты? Наркоз отходит? Пошевели пальцами ног.

— Не чувствую их, — встревожился Роберт, — а что, уже должен?

Эдвард достал шприц и сделал сыну укол.

— Все в порядке, не переживай. Слушайте меня внимательно. Ситуация очень неприятная. Летим сегодня в следующем составе: мы, Джером с семьей и Джонни, естественно, с Маттиасом.

Юля замерла со стопкой сложенных вещей в руках.

— У Багга могут возникнуть осложнения с местными властями, — пояснил Эдвард, вставая, — поэтому я оформляю ему медицинские документы для якобы срочной операции, которую можно сделать только в Лондоне. Джулия, ты должна сыграть временную потерю памяти. Я сам буду отвечать на все вопросы. С местным персоналом я уже обо всем договорился, так что очень прошу вас ничего больше не натворить до отъезда. Вы раненые и контуженные, немые и глухие. Все понятно?

— Ну я-то точно, — Роберт зевнул. — Подруге моей вколи такой же коктейль и можешь быть спокоен.

— Подумаю.

Юля подхватила Маттиаса на руки:

— Обезьянка, я приглашаю тебя на свадьбу, будешь нести мою фату!

— Скоро начнет светать, — Эдвард потянулся и открыл окно. — Какая жуткая ночь. А день может стать еще чернее. Иди ко мне.

Юля спустила шимпанзе с рук и подошла к нему:

— Ты боишься, что нас могут арестовать? За что?

— За что? Даже не знаю с чего начать, дорогая, — он сел на подоконник и притянул Юлю к себе, уткнувшись лбом ей в живот. Она положила руки ему на плечи, терпеливо ожидая ответа. — Местные власти здесь не очень любят разбираться. У Джонни много незарегистрированного оружия, которое вы попользовали, пусть и защищаясь. Плюс к этому, Джонни с Робертом пытались похитить святыню местного племени. Ты, спасая последнего, свела с ума служителя культа и вмешалась в жизнь аборигенов. Доказать, что Муны хотели убить твоего жениха, практически невозможно. Поэтому, если полиция начнет глубоко копать, нам не поздоровится. Суданская тюрьма — последнее место на свете, где я хотел бы побывать.

— Львенок что-то такое говорил сегодня, — Юля оглянулась на Роберта и увидела его крепко спящим. Она вопросительно посмотрела на Эдварда, и он показал ей пустой шприц.

— Пусть поспит немного.

— Эдвард! Я хотела поговорить о том, что произошло в вертолете. Это чудовище, ведь я его, наверное… — она недоговорила, потому что Эдвард встал, закрыл окно и приложил палец к ее губам.

— Молчи, девочка. Пусть это тоже будет на моей совести. Своим поступком ты спасла сегодня жизни многих хороших людей. А в вертолете защищалась. Ведь так?

Она кивнула.

— Кстати, куда ты дела испачканную в крови одежду? — Эдвард оглянулся по сторонам.

— Сложила и собиралась выкинуть, — удивилась она, кивнув на пакет у дверей. — Не стирать же ее.

— Стирать не надо, — озабоченно произнес он, — лучше сжечь. Ты, если все собрала, все-таки приляг, подремли. А я все сделаю. Да, Маттиас на твоей ответственности, Джонни самостоятельно пока не сможет передвигаться. Так надо. Он просил передать тебе документы на обезьяну.

Эдвард достал мятую зеленую книжечку.

— Ветеринарный паспорт? — удивилась Юля. — Ну надо же! Не думала, что у этого бродяги есть документы.

— Сам поражен, — улыбнулся Эдвард, — но Багг очень трепетно относится к своему другу. Ведь это вся его семья. Ладно, документы пусть останутся у меня, ведь я занимаюсь оформлением.

Эпилог

Эдвард было направился к двери, но остановился:

— Да, мальчишки-санитары очень расстроены. Пожаловались, что ты их обдала таким холодом и презрением, что они готовы сквозь землю провалиться.

— Трусы, — вспыхнула Юля. — Они ведь попросту сбежали!

Эдвард рассмеялся:

— Им же чуть больше двадцати, и они не солдаты.

— Мне с ними, к счастью, детей не крестить, и дело не в возрасте, — смягчилась Юля. — Что ты хочешь?

— Ох, ваше высочество! — Эдвард вернулся и поцеловал ей руку. — Если это возможно, простите их. Я думаю, молодые люди раскаиваются.

— Только ради вас, — Юля присела в реверансе.

Эдвард, захватив пакет с окровавленной одеждой, вышел из комнаты. Юля устало вздохнула, вновь вытащила сладко заснувшего шимпанзе из своего чемодана и устроила его на свободной кровати. Сложила вещи и, не раздеваясь, прилегла рядом с Робертом.

Примерно через час они проснулись от гула. Прибыл вертолет. Вскоре все здание наполнилось громкими голосами. Роберт сонно посмотрел на Юлю.

— Привет, — улыбнулась она ему и поднялась с постели. Голова гудела, и хотелось только одного: упасть обратно на подушку и проспать как минимум сутки.

— Привет, жизнь моя, — Роберт облизнул губы, натянул одеяло повыше, пошевелил пальцами ног и облегченно вздохнул. — Я думал, этот коновал обездвижил меня навсегда.

Роберт попробовал сесть, но, закусив губу, схватился за бок. Юля вскочила, налила стакан воды и протянула ему.

— Чудеса, читаешь мои мысли, — Роберт залпом осушил бокал.

— Никаких чудес, — она выудила расческу и заколку из сумки. — Я сама недавно была в таком состоянии и прекрасно помню первые желания.

Роберт улыбнулся и, кривясь от боли, сел. Раздался стук в дверь, и вошел Эдвард. Глубокая морщина прорезала его лоб, лицо осунулось. Фаррелл-старший глазами попросил Юлю оставить их с Робертом одних. Она взяла зубную щетку, пасту, полотенце и выскользнула за дверь.

На обратном пути рядом с операционной Юля наткнулась на горе-вояк. Они, увидев ее, опустили глаза и постарались незаметно прошмыгнуть. Юля охнула и припала на одно колено, будто случайно оступилась. Молодые люди стремглав бросились к ней, подхватили с обеих сторон под руки, затащили в кабинет и посадили на стол. Юля не ожидала такой бурной реакции и едва сдерживала смех. А парни, по всей видимости, решив реабилитироваться перед ней. Один извлек из шкафчика охлаждающий пакет, а второй стащил с пострадавшей мокасины и начал ощупывать ногу. Юля улыбалась, проклиная свою затею, и раздумывала как теперь вежливо послать их: «Всего-то хотела немного поднять парням самооценку, дав возможность помочь осерчавшей на них леди. Но дело, похоже, принимает серьезный оборот». Когда Юля поняла, что парни сейчас будут вправлять вывих, ей стало не по себе. На счастье в кабинет вошел Эдвард и остолбенел:

— Что опять случилось?

— Вывих левого голеностопа, — коротко доложил один из санитаров.

— Я вправлю! — пообещал второй.

— Позвольте я сам! — Эдвард поблагодарил парней и вежливо выпроводил их. Уходили молодые люди счастливыми. Когда за ними закрылась дверь, Эдвард взглянул на Юлю. Она расхохоталась от души.

— Ты их разыграла? — пожурил он ее. — Как мало, оказывается, нужно людям для счастья.

Эдвард помог Юле обуться. Опираясь на поданную им руку, она спрыгнула со стола.

— Иди к себе, выезжаем через четверть часа. Не забудь Маттиаса.

Юля вошла в комнату. Роберт полулежал на кровати готовый в дорогу и перебрасывался с шимпанзе апельсином.

— О! — воскликнула она. — Выглядишь молодцом.

В этот момент Маттиас пульнул в него изрядно уже помятым фруктом, но Роберт увернулся:

— Я крепкий орешек!

Юля составила вещи у двери и уставилась на сумку с видеокамерой.

— Львенок, я так счастлива, что этот ужас наконец закончится. Но ты ведь так и не снял репортаж.

— Действительно. Знаешь, как-то не было времени, — он вдруг задумался и беззвучно выругался. — Найди мне двух орлов, которые тут бегали. Скорее.

— Легко.

Через пять минут санитары стояли перед Робертом.

— Я видел вчера у одного из вас за ужином видеокамеру, — Фаррелл-младший посмотрел на молодых людей исподлобья. До Юли дошло, к чему он клонит и похолодела:

— Кинишко веселое сняли?

Те понурили головы.

— Живо мне камеру и кассету, — жестко сказал Роберт.

Уже через пару минут он на перемотке просматривал заснятый материал.

— Кто-нибудь еще снимал? — голос его не предвещал ничего хорошего.

— Нет, честно, — затараторили они. — Мы сами случайно, так, для себя…

— Ребята, ничего личного, — усмехнулся Роберт и удалил все, что было связано со вчерашним происшествием. — но мне неприятно было бы увидеть это в Интерполе. До свидания!

Когда санитары вышли, Роберт обнял Юлю за плечи.

— Вот тебе и мальчики-зайчики, — она покачала головой. — Недаром они мне сразу не понравились. Но Эдвард так просил за них…

И Юля рассказала Роберту о том, как ей чуть не оторвали ногу.

— Ты еще и совратительница малолетних? Твою бы энергию, да в мирных целях использовать.

В комнату заглянул Эдвард.

— Готовы?

Роберт игриво посмотрел на Юлю.

— Подумываем остаться. Да, принцесса?

— В принципе, здесь довольно мило, — подыграла она ему.

— Мы еще не везде побывали…

— Ты хочешь сказать, что вы еще не все здесь разнесли? — оборвал сына Эдвард. — Смею напомнить, вы скоро женитесь, так что прошу на выход.

Он подал знак, и в комнату вновь вошли знакомые молодые люди с носилками.

— Увидимся на борту, — Эдвард отправился давать последние указания.

Юля разыскала Маттиаса и поспешила вслед за Робертом. Шимпанзе занервничал, когда они, миновали джип Багга. Маттиас залопотал, словно спрашивая у Юли о своем хозяине.

— А, правда, где Джонни? — она забралась в вертолет и уселась около Роберта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Отец же сказал, что Багг летит с нами. Сейчас нарисуется.

Санитары погрузили очередные носилки, на которых лежал перебинтованный с ног до головы человек. Юля по озорному взгляду из-под бинтов узнала таинственного пациента.

Шимпанзе тоже учуял хозяина, успокоился и переключился на Юлины бусы, обретя новую цель в жизни. Аккуратно перебирая красные камушки, Маттиас загадочно улыбался и вздыхал. Похоже, в мыслях он уже видел себя в этом дивном украшении.

* * *

Все перелеты Роберт с Юлей проспали, прижавшись друг к другу. В Судане, прямо в аэропорту, Джерома и мистера Фаррелла провели в отдельное помещение и допросили о нападении на территории миссии. Для Юли осталось загадкой, как Эдварду удалось вытащить их из этой истории. До последнего, несмотря на успокоительный укол, ее трясло от страха оказаться за решеткой. И только когда самолет взмыл в воздух по маршруту Найроби-Лондон, Юля выдохнула. Страшный сон под названием «Африка» закончился. Она взглянула на Роберта, лежавшего в соседнем кресле.

— Камин и ковер? — заговорщицки подмигнул он ей.

— Не зарекайся, львенок!

Конец