Сын повелителя сирот

Обожаю читать книги про всякие страны, не вымышленные, но с толикой фантазии. Сначала судила книгу по обложке, она показалась скучной, думала, что там будут неинтересные описания исторических фактов и т.д., но автор с первых страниц втягивает тебя в свою книгу. А настоящим золотом для меня оказалось мини-интервью автора своему редактору в конце книги, где он рассказывает про то, как писал книги, что выдумано, что приукрашено, а что настоящее.Я, конечно, всякое думала про Северную Корею, но такого представить даже не могла. Изощренные пытки, отсталые порядки, тайная полиция, мощнейшая пропаганда, кажется, что в средневековье люди и то лучше жили, чем сейчас там. Мне страшно и жутко думать, что наша страна тоже идёт к этому. И мы не только сами плохо живём, но и другим житья не даем. Что нынешняя ситуация с соседней страной, что "помощь" Советского Союза Северной Корее в своё время.Я бы советовала книгу тем, кто интересуется историями стран, тем как люди живут ТАМ, в "небанальных" странах. Это расширяет кругозор, помогает понять КАК не должно быть и что делать, чтобы здесь такого не случилось.

Человек против системы – что может быть актуальнее?«В гениальном романе можно взять совершенно невероятный сюжет и превратить его в нечто абсолютно правдоподобное. Таков «Сын Повелителя сирот». Адама Джонсон взял такое бутафорское государство, каким является Северная Корея, и превратил в реалистичное, удивительнейшее место, которое невозможно забыть. Вообразите себе визит Чарльза Диккенса в Пхеньян, и вы увидите картину, на котором писал свою картину Джонсон».
Этой мини-рецензии Washington Post на обложке книги противоречит интервью Адама Джонсона издателю, размещённое в самой книге, где писатель подробно рассказывает о своей поездке в Северную Корею и описывает документальные случаи насилия над личностью: репродукторы, гулаги, голод, похищения… Роман написан по многочисленным историям жителей Северной Кореи, фрагментарно – так, как работает память, многие детали писатель заимствовал со страниц Трудовой газеты Северной Кореи, и потому… шокирующие подробности реальной жизни в романе заменены метафорами. Первая кроется в названии, где основной смысл в том, что человек, полностью подчиненный воле государства / общества / системы лишен связи с семьей, близкими, возможности выбора судьбы, возможности любить и многого из того, что в демократическом мире принимают как должное, то есть, такой человек становится сиротой. А вождь государства – его отцом, или повелителем. Ещё одна метафора пронзает насквозь: когда разнообразные описания пыток в концлагерях в романе заменяется простым и ёмким образом: из умирающих солдат выкачивают кровь для поддержания оставшихся в живых…
Можно спорить до бесконечности о самом правильном общественном строе, но и как в тоталитарном обществе а-ля «1984» Оруэлла, так и в «Дивном, новом мире» Хаксли человек всегда противопоставлен системе. И неизвестно, что лучше. В Романе «Сын Повелителя сирот» главный герой Пак Чон До носит имя мученика и является неким собирательным образом человека чести и правды, стремящегося к любви и свободе, у него есть чему поучиться, с точки зрения общечеловеческих качеств. А вот мы, сегодняшние, живущие в мире оголтелой свободы – не в матрице ли удовольствий живем, не иллюзия ли наш мир?
Не зря, на мой взгляд, роман удостоен Пулитцеровской премии, потому что настоящий – правдивый роман он как бы поднимается над любым обществом – и становится притчей, для всех и каждого. В этой книге и «рожденные в СССР» откроют для себя массу вещей, о которых раньше не задумывались, и те, кто привык к свободе «общества потребления», привык плыть по течению, всерьёз задумаются, а зачем, для чего, ради чего живут. Не для этого ли вообще существует литература и пишутся книги?

Эта книга вдребезги разбила моё сердце. За всю жизнь так меня «раскатали» только две книги — «Котлован» Андрея Платонова и «Гроздья гнева» Джона Стейнбека.Фабулу романа можно свести к паре предложений: сирота при живых родителях становится винтиком в руках тоталитарного государства. Выполняя бесчеловечные по своей сути задания правительства, судьба сталкивает его с невероятными приключениями, полными трагизма, абсурда и беззаветной любви.«Сын» написан в лучших традициях антиутопий. Но если бы это был вымышленный мир с тоталитарным режимом, история не воспринималась бы так тяжело. События разворачиваются на территории Северной Кореи — реальной страны с реальными людьми, которые находятся всего в какой-то сотне километров от города, где живу я.Несмотря на то, что роман художественный, и в самом начале читателя предупреждают, что все совпадения книги случайны, в послесловии автор ссылается на реальную основу текста. Кое-где краски художественно сгущаются, однако некоторые «подробности» вообще опущены, т. к. выглядят страшнее, чем в книге. Хотя куда уже чудовищнее?Страна сплошь пропитана ложью, поскольку это необходимое средство выживания. Ты настолько с этим сживаешься, что вранье буквально вплетается в твои клетки, и ты уже не различаешь, где правда, а где спасительная ложь.Там все сироты. Потому что у тебя отнимают родителей ещё до рождения. Ты принадлежишь стране и партии, а после рождения становишься сыном повелителя, Великого Руководителя.Это место, где время пошло вспять. Где даже летоисчисление идет от рождества Ким Ир Сена. Это место, где каждый твой вздох делается во славу «человекобожества».К такому аду многие привыкают. Не зная другой жизни, для людей это становится нормой. Они приспосабливаются даже к голоду, находя способы поедать любую живность и растительность. Хотя те, кому не нужно голодать, при соблюдении определенных правил даже могут радоваться.Единственное, что может спасти от такого чудовищного существования, — это любовь. Её, может, стоит выдумать, т. к. она помогает оставаться человеком и не превратиться в животное. Но государство может отнять даже это.Особую боль во мне вызывает то, что Северная Корея — моя историческая родина. Она могла бы быть моей страной, если бы моя прабабушка в своё время не оказалась на российской территории. Все несколько дней, пока читала книгу, казалось, что жизнь — это полное дерьмо. Она так влияет на восприятие действительности, так включает все тяжелые якоря подсознания, что ты не можешь отделить себя от навеянного текстом. Так что поосторожнее здесь: если вы склонны к депрессии или тяжелым состояниям, они вам гарантированы.Вместе с тем, положа руку на сердце, могу сказать: это мегаважное произведение для всего сытого и расслабленного человечества. Здесь нет места лишнему — всех проблем, сопутствующих благополучию — что надеть, что приготовить, куда сходить, какого цвета обои приклеить. Там нет выбора. Нет обоев. И спасибо, если есть еда. В такие моменты особенно начинаешь ценить то, что имеешь.При всей своей тяжести это великолепное с точки зрения художественной ценности произведение. Поэтичное, плавное, вкрадчивое, оно завладевает читателем целиком.«Сын повелителя сирот» просто так не отпускает. После него сложно начать читать что-то другое. Книга будет занимать ваше сердце и мысли ещё очень долго. И ещё её невозможно и нельзя носить в себе. О ней надо говорить, обсуждать с теми, кто способен понять её глубоко. Тогда она вас отпустит.

Советую всем сначала прочитать интервью с автором книги, где он рассказывает, что его цель была показать Северную Корею как можно правдоподобнее. Автор провёл много интервью и создал героя Джуна До, которого он называет евримэном (каждый человек). Автор говорит, что все самые неправдоподобные, шокирующие и абсурдные события происходили на самом деле (похищения, лагеря, голод, пропаганда).
Кому читать: всем.

Очень сложно было обрать мысли в кучу сразу по прочтении. Северная Корея - закрытая страна, фантазировать и строить догадки можно бесконечно, основываясь на даже не знаю, чём. Много ли вы знаете о ней, в отличие от Южной, например? В "сыне" тоже хватает домыслов и догадок, всё-таки это роман, а не достоверное следование достоверным на сто процентов фактам (автор сам говорит, что когда был там, в Пхеньяне, то в полной мере ощутил на себе все эти "нельзя" и "не положено", всю закрытость и жёсткость системы), но и того, что есть, хватает. Я не знаю, как воспринимают эту книгу европейцы/американцы, не знакомые с тоталитарными режимами (не в том смысле, что они совсем не знают, что это такое, но поверить в подобные вещи, наблюдая их только издалека, снаружи, вряд ли возможно до конца). Тут я с автором согласна, этот эксперимент над отдельно взятой страной на редкость беспощаден к личности как таковой. Это местами такой дикий абсурд, что ему веришь, и это самое ужасное. Ну то есть не только СССР в своё время досталось, много где бывали режимы и, может, даже и похуже, но, по-моему, ни одна страна, пережившая тоталитарный режим, не была настолько закрытой, замкнутой вовнутрь, как Сев. Корея.
Отсюда можно много чего нацитировать (одни только пропагандистские вставки чего стоят) и читается в целом легко, потому что такую историю человека, как у Чон До, ещё придумать надо - настолько она страшная, живая и абсурдная одновременно. Может, из-за этого ей невольно веришь, задумываешься, что - а вдруг и такое там, у них за закрытыми дверями, действительно возможно. Потом, конечно, накатывает всем ужасом, описываемым достаточно детально, чтобы не вывернуло в процессе чтения, но чтобы вернуться к нему потом, постфактум.

Чон До - сирота при живому батькові, якому абсолютно байдуже на сина після втрати дружини. Його матір, красуню-співачку, можливо, вивезли до Пхеньяну розважати високопосадовців. Усе своє дитинство він провів у сиротинці, в якому нарік себе на честь одного з Мучеників Революції. Вже підлітком він пройшов низку навчань, де начався розвідницьким навичкам. Він викрадав людей, був радистом та навіть побував в Америці, що для звичайного громадянина КНДР просто неможливо. В країні, де за недоречне слово можна потрапити до таборів, потрібно бути надзвичайно обережним. Чи зможе Чон До обійти всі небезпеки та зустріти актрису Сан Мун, кохання до якої випалено у нього на грудях?

Это просто тихий ужас.Такая жизнь не может присниться и в самом страшном сне. Мы привыкли жить свободно и не подозреваем о какой свободе могут мечтать другие. Выехать в море и почувствовать себя свободным потому, что рядом нет охранников... Радоваться тому, что у тебя есть несколько рисинок... Какой ужас, когда тебе приходится прятать свою дочь на рыболовецком заводе, чтобы ее не увезли в столицу на потребу властям. И при все при этом воспевать мудрость и заботу великого Повелителя. Книга делится на две части. Каждая из них описывает одни и те же события с разных взглядов. От этого они не становятся менее ужасными. У людей "широко открыты глаза, но они отказываются видеть то, что перед ними". В этой фразе все. Люди знают, видят, но как зомби верят во все, что им навязывают. Такова судьба и мальчика из приюта Пак Чон До, и Командира Га, начальника всех урановых шахт. Мальчик вырос в приюте, руководимым отцом. Ему было доверено давать имена вновь поступившим, принадлежавшие 114 героям, погибшим за идеи Чучхе. Его не отправляли на тяжелые работы, но его жизнь от этого не стала легче. Командир не выполнил желаний Повелителя и оказался там, куда отправил множество народа. Его красавица жена вынуждена принять его замену. А вот и любовь... Как тяжело проявить смелость и назвать вещи своими именами. Ведь за этим последует уничтожение, забвение и т.д. Пак Чон До сумел осознать то, что творится, ему помогло общение с американцами во время государственного задания. Несколько раз в книге проходит мысль, что от состарившихся корейцев избавляются. Они якобы отправляются на отдых на белоснежный пляж. Но ведь все понимают, что у них выкачали кровь и уничтожили. Самое ужасное, что навязанному образу жизни следуют все. "...насколько тяжело научиться распознавать ту ложь, в которой сам себя убеждаешь, ложь, которая заставляет тебя действовать и двигаться вперед".
Книга получила Пулитцеровскую премию. Мне было ее читать легко и ужасно одновременно. Но она того заслуживает.

Вспоминается мне, как в студенческие годы нашим филологическим факультетом третьего курса в институтской библиотеке была обнаружена никем не востребованная подшивка журнала "Корея" на русском языке времен правления Ким Ир Сена. В одно мгновение после прочтения одной из статей весь институт разобрал эти журналы на атомы. Следа не осталось, потому что даже нам, выросшим и воспитанным в Советском Союзе, было дико и смешно читать об идеях Чучхе, о Великом Кормчем, которому посвящались оперы и балеты на тему собранного урожая или рекордной добыче чего-то там. Сегодня я понимаю, что все это было бы смешно, если бы не было так страшно. Все в романе Адама Джонсона действительно страшно.
Доведенный до абсурда режим, уничтожающий человека физически и как личность, выравнивающий всех жителей Северной Кореи в единородную дрожащую от страха серую массу, способную только тяжело трудиться, голодать и унижаться, восхваляя великого правителя. Стах живет в семьях, где родителя боятся даже своих детей. Страх живет в домах, учреждениях, на предприятиях, где процветает система доносов и похищений. Страх живет среди высших чиновников, опасающихся непредсказуемого поведения Предводителя. Без следа исчезают люди, заживо гниют даже не в тюрьмах, а в каких-то гнилых ямах, подвергаются изощренным пыткам. Пенсионеры, как отработанный материал, уничтожаются под видом определения их на морской курорт, правда вестей от них никогда не поступает. Тяжелую и страшную картину нарисовал писатель и, как сам отметил в интервью, еще сгладил наиболее страшные сцены.
В этой среде не живет, но выживает главный герой романа Чон До, "сын повелителя сирот". Путь ему уготован типичный: от непосильного труда, если не помрет и проявит смекалку, - к отряду особо отличившихся и потому заслуживающих похищать или уничтожать себе подобных. К чести героя он находит в себе силы стать на защиту близких ему людей, хотя это не всегда ему удается. Он жаждет правды, свободы и справедливости, маскируясь под чужим именем, поскольку быть самим собой в этой стране невозможно. Не отступая от задуманного, герой спасает людей, жертвуя собой.
В первой части романа события развиваются стремительно, а во второй один и тот же эпизод показан с разных сторон: глазами самого героя, карающими органами дознавателей и средствами массовой информации, искаженными идеями тоталитарного государства. Этот прием создает картину абсолютной лжи, жестокости и насилия, где нет места ни живой мысли, ни свободы личности, ни жизни вообще. Об этом надо знать. Об этом надо помнить. Этого нельзя допускать.