Читать онлайн Проклятый, одинокий, дракон бесплатно

Пролог

Девочка закашлялась и проснулась.

В горле першило от едкого дыма, а то, что спросонья показалось ярким солнечным светом, оказалось огнём. Он пожирал занавески, полз по цветастому ковру, подбирался к комоду. В крепкую деревянную дверь комнаты словно попала петарда — по центру чернело обугленное пятно, и горящее дерево издавало треск, как поленья в камине.

Этой промозглой ночью в своей огромной кровати девочке только удалось согреться. Снилось лето, цветное, шумное, жаркое, а оказалось, что в доме начался пожар. И, глядя, как чернеет край покрывала, малышка заплакала. Заплакала от обиды, а не от страха. Осознать, что эти тёплые лижущие языки огня несут неминуемую смерть, в свои пять лет она ещё не могла.

Девочка прижалась к изголовью кровати и закрыла глаза, уговаривая себя, что это тоже сон, только плохой. Удушливый дым не давал нормально дышать, и она закрылась с головой.

Огонь гудел, бушевал, праздновал. А ветер, врываясь в разбитое окно, добавлял ему силы, позволяя развернуться в комнате в полную мощь.

Занялись занавеси балдахина, начало тлеть одеяло, источая тошнотворную вонь. В дверь били чем-то тяжёлым и выкрикивали её имя.

«Папа», — успела подумать девочка, но внезапно так устала, что у неё не хватило сил ни встать, ни даже ему ответить. А когда полыхавшие стойки рухнули на спину, малышка потеряла сознание.

Она чувствовала, что её несут. Сильные руки прижимали её к груди и что-то ещё, словно сомкнувшиеся крылья, окутывало плотным коконом.

Боль прорезалась в сознание одновременно с голосом.

— Посмотри на меня и боль отпустит, — голос тихий, низкий, но скорее мальчишеский.

С трудом она разлепила веки, и янтарные глаза с вертикальными прорезями заставили её замереть и забыть обо всём. Зарево горящего дома отражалось в них снаружи, но таким же ярким пламенем они полыхали изнутри.

Она смотрела в эти всполохи огня и не могла отвести взгляд, запоминая навсегда.

Глава 1

— Редкий дракон долетит до вершины горы Аркон, гласит легенда, — вывел девушку из задумчивости голос пожилого возницы.

Айна вздрогнула и слегка потрясла головой, отгоняя детские воспоминания. С пяти лет она помнила эти горящие глаза с вертикальными зрачками, и каждый раз, когда они всплывали в памяти, ей становилось не по себе.

— А что за легенда? — спросила она громко, чтобы глуховатый дядька её услышал.

— Говорят, раньше все королевские острова принадлежали драконам. А Энсийские горы были так высоки и неприступны, что только эти летающие твари и могли там жить. Но это время давно минуло. Драконы вымерли, горы осыпались и земли эти давно отошли короне.

Айна невольно улыбнулась и осмотрелась по сторонам. Упоминание короля, ради свадьбы с сыном которого и приехала девушка в северные земли, наполнило сердце радостным предвкушением.

Из повозки с открытым верхом открывался потрясающий вид на вересковые поля. Они расстилались в обе стороны от петляющей среди них укатанной дороги и упирались далеко на западе в уже упомянутые Энсийские горы.

«Какая здесь, должно быть, будет красота, когда эти пустоши зацветут», — подумала девушка, осматривая ещё затянутые бурой прошлогодней растительностью окрестности, с покоящимися среди трав гранитными валунами. Ей, южанке, эта строгая, скупая красота была в новинку.

Солнце садилось в пушистые облака, скрывающее скалистые пики. Его свет окрашивал в огненные оттенки склоны, ещё покрытые снегом.

Но вдруг облака расступились, и на самой вершине горы Айна увидела острые шпили башен.

— Это что, замок?! — воскликнула она.

— О, да, — нехотя откликнулся возница.

— Неужели там кто-то живёт? — рассматривала девушка крошечные жёлтые огоньки в окнах. То ли это были отблески солнца, то ли в замке горел свет — с такого расстояния трудно было разобрать.

— Да, герцог де Риз, — всё так же неохотно пояснил возница. — Весьма странная личность.

И возможно, девушке удалось бы выманить ещё какие-нибудь сведения о загадочном герцоге, но повозка неожиданно подпрыгнула и резко завалилась набок. Лошади всхрапнули и встали. Возница выругался и начал слезать с облучка.

Айна со всей силы вцепилась в поручень, чтобы не свалиться, как её чемоданы, которые с грохотом попадали в дорожную пыль.

Возница, кряхтя, пошёл искать укатившееся колесо. А Айна оглянулась на конский топот, доносящийся со стороны гавани, с которой они недавно выехали, отправляясь в королевский замок.

В облаке пыли, поднимавшейся из-под копыт вороного коня, к ним приближался всадник. Чёрное одеяние сливалось с мастью коня, и издали всадник казался несущейся на них зловещей тенью. Развевающиеся полы плаща казались огромными крыльями и придавали ещё больше сходства, скорее, с летящим животным, чем с человеком.

Он осадил коня, поравнявшись с покосившейся повозкой и легко спрыгнул. Из-под надвинутого на лицо капюшона, Айна видела лишь мужественный подбородок, выразительно очерченные губы и прямой аристократический нос.

— Миледи, — протянул он затянутую в перчатку руку. — Вытаскивайте свою худосочную задницу из этой телеги.

— Как вы смеете, — вспыхнула Айна возмущением от такого неуважения, но руку всё же подала. — Я невеста Его Высочества, дочь герцога де Лабранша.

— Что же Его Высочество не прислал за своей невестой карету побогаче, вместо этой дряхлой почтовой повозки? — усмехнулся незнакомец. Его сильная рука и блеск в глазах, скрытых капюшоном, заставили Айну разволноваться. Но невесте принца не пристало выказывать страх перед язвительными незнакомцами.

— Возможно, он не в курсе моего прибытия. Я решила не беспокоить Его Высочество, и сама наняла этот экипаж, сойдя с корабля.

— Какая похвальная необременительность, — скривился мужчина, присев над беспомощно уткнувшейся в землю осью. — И как рьяно вы бросились защищать жениха, которого, уверен, ещё и в глаза-то не видели.

— Не хочу показаться несправедливой, — гордо вскинула подбородок девушка.

— Не хочу показаться невежливым, но вы, похоже, не просто заносчивы, но ещё и глупы, раз доверили свою жизнь первому встречному пьяному вознице.

— Я трезв, Ваше Сиятельство, — отозвался мужик, подкатывая колесо.

— Грубиян! — фыркнула Айна, но незнакомец даже не повернул головы.

— Уже вечер, Мишо, — осматривал он состояние транспортного средства. — Ни за что не поверю, что ты до сих пор не промочил горло.

— Неудачный денёк, Ваше Сиятельство, — пробубнил Мишо, почёсывая затылок. — Вот отвезу благородную леди во дворец, затем, может, и опрокину стаканчик. Да и то так, для настроения.

— Так бы часто ты за своей телегой следил, как в стакан заглядываешь. Обод проржавел, рессоры не смазаны, дышло того и гляди отвалится. Насаживай!

Мужчина схватился за ось, помогая незадачливому кучеру. Айна отвернулась, чтобы не видеть, как мощные плечи незнакомца напряглись, приподнимая карету.

— Давай, давай! — подгонял он Мишо.

И голос его низкий, мягкий, с придыханием от напряжения, заставлял девушку болезненно хмуриться, переживая.

— Твою мать! — выругался он в сердцах. — Ну, закрепляй уже, хрен косорукий!

Айна повернулась на его возглас, когда он стягивал с окровавленных пальцев перчатку.

— Возьмите, — протянула она платок.

— Спасибо, — незнакомец замотал протянутой тряпицей ладонь. И Айна заметила, как блеснул чёрный камень в его перстне. — Надеюсь, от вида крови вы не упадёте сейчас в обморок?

Он снял капюшон. Чёрные слегка вьющиеся волосы до плеч тут же подхватил ветер. Незнакомец убрал их с лица здоровой рукой, и Айна слегка оробела от насмешливого взгляда его пронзительных, зелёных, как море у берегов Фриталии, глаз. Они скользнули по ней, не задерживаясь. Девушка поёжилась от неприятного ощущения, а ещё от холодного ветра, и обняла себя руками.

— Прошу, миледи, — подал мужчина руку, помогая девушке. — Возвращайтесь в экипаж, пока не простыли. Весна в наших краях обманчива.

Возница как раз закончил складывать на место её увесистые чемоданы.

— Благородной леди не пристало путешествовать одной, — заметил незнакомец, захлопывая за ней дверь.

— Моя служанка, — смутилась Айна его справедливому замечанию. — Она уехала вперёд вместе с багажом. Сообщить о моём прибытии.

— Да, вы, я смотрю, решили привести с собой всё приданое, — иронично приподнял он густую, красиво изогнутую бровь, разглядывая её многочисленный багаж.

— Айна, — представилась девушка, протянув руку. — Айна де Лабранш.

— Очень приятно, Тьер де Риз, — слегка пожал мужчина её протянутые пальцы, натянул капюшон и откланялся. — Счастливого пути!

— Герцог де Риз? — рассеянно проводила Айна взглядом его спину, когда повозка тронулась с места.

Он легко запрыгнул в седло и, пришпорив коня, помчался вперёд, заставляя их глотать поднятую пыль.

— Герцог де Риз? — переспросила Айна возницу. — Тот самый владелец замка на вершине горы?

— Да, миледи. Странный он человек. Одинокий, замкнутый, — обернулся к ней Мишо. — Не в добрый час встретился он нам в дороге.

— А мне показалось, мы бы без него не справились, — возразила Айна непутёвому кучеру. — Чем же он странен?

— Он проклят с рождения, потому неуязвим. А ещё невероятно богат, умён и воистину гениален как полководец. Ни одного сражения под его командованием не было проиграно. И уже больше пяти лет соседи боятся посягнуть на наши границы.

— Так выходит, это благодаря де Ризу страна одержала победу в последней войне? — усмехнулась девушка. — Мой отец тоже воевал. Правда, больше тридцати лет назад, в молодости. На его руках умер Его Величество Бранго восьмой. И тогда победа была одержана благодаря доблести солдат и дальновидности их генералов. Уж не сам ли герцог распускает эти слухи?

— Так говорят люди, миледи. Мой брат рассказывал, что, когда победа от нас почти ускользнула, и наши войска в отчаянии стали отступать под натиском армии Гиацинтарии, в небе появилась чёрная крылатая тварь и выжгла извергающимся из её пасти огнём весь вражеский авангард. Тем и обеспечила нашей армии решающий перевес.

— И как же выглядела эта тварь? — всё ещё сомневалась девушка.

— Как дракон, миледи. Огромный чёрный дракон. Говорят, его часто видят над Энсийскими горами. Особенно в грозу.

— Да, в сильную грозу, действительно, людям чего только не померещится, — скептически сморщилась девушка.

— Говорят, этот дракон живёт в одном из ущелий во владеньях герцога. Именно из-за него герцог не женится. Ведь он обязан отдать ему женщину, которую полюбит, и тогда проклятье падёт и тварь эта исчезнет.

— За что же его так прокляли, Мишо? Чем провинился столь доблестный герцог перед богами?

— Не его, миледи. Его мать, — щёлкнул кнутом кучер, подгоняя едва плетущихся лошадей. — Её Величество, миледи Кристель, жена Бранго восьмого была обвинена в неверности погибшему мужу, клятвопреступлении и колдовстве. Её, носящую ребёнка, должны были сжечь на костре как ведьму, и она обратилась к настоящей колдунье, чтобы спасти своего ребёнка.

— И колдунья наложила на неё заклятье?

— Да, миледи. Она дала ей выпить драконью кровь, чтобы сделать её неуязвимой. Но вступивший на престол Эдгард, младший брат Брандо, пощадил его непутёвую жену. Она осталась жива, а действие зелья досталось ребёнку. Герцогиню изгнали в этот замок в Энсийских горах. Там же она и родила своего проклятого сына. Там же и умерла, когда её отпрыск едва научился ходить, оставив мальчику и свой замок, и титул, доставшийся ей от отца.

— Кто же тогда воспитал юного герцога? — Айне показалось, что она уже слышала эту легенду в детстве, но тогда она показалась ей просто сказкой.

— Старый друг герцогини, граф де Вонн, миледи. На её смертном одре он обещал посвятить этому свою жизнь. С того времени минуло тридцать с лишним лет, а граф так и является наставником Его Сиятельства и смотрителем замка.

— Не удивительно, что герцог так дурно воспитан, — фыркнула юная невеста принца. Признаться, эти разговоры её уже утомили. Плюс давала о себе знать долгая дорога. Хотя теперь этот странный герцог стал ей ещё более неприятен, когда к его грубости и надменности добавились знание о дурном воспитании и сомнительного рода сплетни и о его происхождении, и о его семье.

Айна откинулась на мягкие подушки и, глянув последний раз на укрытый плотными облаками замок, решила думать о предстоящей встрече с принцем.

Если он хотя бы вполовину так хорош, как на том портрете, что привезли в их имение вместе с предложением руки и сердца, то она станет самой счастливой невестой в мире. Благородные черты, узкий подбородок с клиновидной бородкой, тёплые карие глаза. Ей казалось, она уже влюблена в благородного Сольвино. В радостном предвкушении встречи она прикусила губу.

— Миледи, — обернулся к ней Мишо, натянув поводья. — За вами выслали карету. Не рассчитаетесь, согласно договорённости?

— Да, конечно, — кивнула Айна, вглядываясь в несущийся им навстречу экипаж, запряжённый четвёркой лошадей. Даже в надвигающихся сумерках, изумрудные цвета дома наследного принца виднелись на их попонах, отороченных золотом.

Девушка протянула вознице положенные гроши, в волнении совсем забыв убавить за случившуюся в дороге неприятность.

— Ах, мадемуазель Айна, — выпрыгнула из остановившейся кареты её служанка Ивет. — Вы живы? С вами всё в порядке?

— Да, что со мной могло произойти, Ивет? — с недоверием посмотрела Айна на заламывающую руки девушку.

— Ох, меня так отругали за нашу беспечность, — потупилась та. — Ведь к замку такой крутой подъём, а с краю обрыв. Ах, если бы колесо этой повозки сломалось там, страшно даже подумать, что могло бы случиться.

«Замечательно! Он ещё и наябедничал, — обозлилась Айна на оказавшего им помощь герцога. — Надеюсь, никогда больше мне не придётся встречаться с этим невоспитанным наглецом».

С этими мыслями она и въехала в резиденцию принца.

Глава 2

Королевский замок стоял на вершине горы. Не такой высокой, как гора Аркон, не такой неприступной как все Энсийские горы, но дорога действительно имела довольно крутой подъём.

Ивет, преодолевшей этот серпантин дважды, было страшно вдвойне. Она так и сидела с закрытыми глазами, когда карета, описав круг вокруг неработающего фонтана, остановилась у парадного входа.

Айна во все глаза всматривалась в фигуры встречающих, но к большому своему огорчению, принца не увидела.

— Ивет, мы уже приехали, — толкнула девушку Айна. Служанка тут же потянулась к двери, но девушка хлопнула её по руке и прошипела: — Сиди, жди, когда тебе откроют. Оставь эти провинциальные замашки.

— Миледи, — присела пожилая женщина в глубоком реверансе, когда Айна вышла. — Его Высочество не смог приехать. Неотложные дела задержали его в столице. Он будет ждать вас в главной королевской резиденции. Как только вы отдохнёте с дороги, сможете продолжить свой путь.

— Спасибо, — откланялась Айна, стараясь не подать виду, насколько расстроилась.

— Я провожу вас в ваши покои, — кивнула в ответ женщина. — Меня зовут Грэсия, и я к вашим услугам в любое время дня и ночи.

Они вошли в просторный холл. Весь в мраморе, изысканный, великолепный.

«Если загородная королевская резиденция так выглядит, что же я увижу во дворце?» — восторженно оглядывалась девушка по сторонам. И чуть рот не открыла от восторга, задрав голову на хрустальную люстру.

— Простите, — слуга пытался протиснуться мимо замерших на входе гостей и, обходя Айну, зацепил чемоданом вазон с цветами.

Девушка, не задумываясь, кинулась подхватить падающий букет. И только, когда услышала мужской смех, поняла, что сделала что-то не так. И всё же она закончила поправлять нарушенную стройность цветочной композиции, а потом только подняла глаза, чувствуя, как краска заливает щёки.

— Простите, миледи, мой друг, герцог де Риз дурно воспитан, — склонил перед ней голову, одетый в голубой камзол кавалер. — Позвольте представиться, Лотер, герцог Одилонский.

— Айна де Лабранш, — протянула ему руку Айна и ещё больше смутилась, почувствовав его губы на коже в разрезе перчатки.

Герцог разогнулся, откинув с лица светлые волосы. И в глубине его льдистых глаз она всё же увидела то же выражение, что и у стоящего позади него де Риза — насмешка. Тщательно замаскированная, но всё же угаданная ей на этом прекрасном своей северной холодной красотой лице.

«Герцог де Одилон, — припоминала Айна. — Семья герцога была одной из самых влиятельных после королевской. А земли Одилона были самыми обширными на этих островах. Был у них только один существенный минус — они были бесплодны и абсолютно не пригодны для земледелия. А ещё совершенно истощены как пастбища. Отец всегда возмущался, когда вместо денег за поставляемые корма получал королевские грамоты с обещаниями оплатить долги Одилона из королевской казны».

Это знание позволило Айне гордо вскинуть подбородок.

— Всё южанки так удивительно самостоятельны? — поинтересовался герцог с восторгом, и вроде без всякого подвоха.

— И все без исключения вспыльчивы и темпераментны, — не дал Айне и рта раскрыть де Риз, подходя ближе, и обращаясь к Лотеру. — Будьте осторожны, мой друг!

— Ничто так не красит женщину, как её темперамент, — улыбнулся Одилонский, скользя по Айне глазами. И этот взгляд она тоже узнала. Раздевающий, оценивающий. Но в том, как его почти прозрачные глаза изучали девушку, было кое-что, крайне неприятное. Одилон искал следы увечья — страшные шрамы от ожогов, полученные ею в детстве, о которых, кажется, всему миру было известно. Каждый мужчина, будь то поверенный короля или заезжий торговец, все без исключения, искали подтверждение уродства на её теле.

Айна невольно одёрнула рукава платья пониже — на левом запястье действительно красовался ожог, но, к счастью, для поцелуя протягивают правую руку. А безобразные шрамы покрывали, в основном, её спину. Девушка давно смирилась с ними, но это неожиданное замужество заставляло её снова страдать.

— Южанки, думаю, мало чем отличаются от северянок, — ответила Айна, сверкнув глазами на де Риза. — Темперамент у женщины либо есть, либо нет, и это не зависит от места её рождения.

— Миледи, — обратилась к ней Грэсия, махнув рукой на лестницу. — Ваша комната наверху. Я приказала растопить камин и нагреть побольше горячей воды.

Айна ещё старалась вникать в смысл её слов, когда Лотер обратился к Тьеру на гиацинтарском.

— А она хороша, — пробубнил он вполголоса и едва заметно улыбнулся. — Надеюсь, слухи о её дефектах сильно преувеличены. Люблю таких пылких, с норовом.

— Так купи себе строптивую лошадь и объезжай, — глянул де Риз на Айну, и она поспешила отвести глаза.

— Кстати, говорят, южане в своих домах ночуют вместе со скотом, — герцог де Одилон словно невзначай прикрылся надушенным платком. — И, мне кажется, от неё за версту несёт навозом.

Айна застыла в ужасе от его слов, боясь шелохнуться.

— Вы уверены, что леди вас не понимает, Лотер? — спросил де Риз всё на том же языке.

— Помилуйте, мой друг, — хмыкнул де Одилон и отвернулся, когда Айна уже собиралась убить его взглядом. — Южане не учат своих дочерей ни языкам, ни точным наукам. Они настоящие дикари.

— Пожалуй, вы правы, — усмехнулся де Риз, невозмутимо встретив ненавидящий взгляд девушки. — Боюсь, к языкам они совершенно неспособны.

«Ах так? — отвернулась Айна и сделала вид, что очень увлечена рассказом леди Грэсии о расположении комнат. — Два напыщенных индюка, смеют обсуждать меня, глядя прямо в глаза? Что ж, тогда оставайтесь в своём неведении».

— Миледи, — как ни чём не бывало обратился герцог Одилонский к Айне, когда управляющая замком женщина закончила свою речь. — Его Высочество попросил меня сопроводить его прелестную невесту до столицы. Сообщите мне, когда будете готовы отправиться в дорогу.

— Правда? — посмотрела Айна на этого лицемера в упор. — Вы будете сопровождать меня лично?

— О, да, миледи, — поклонился он. — Это большая честь для меня.

— О, да, миледи — передразнил его Риз. — Герцог прекрасно владеет шпагой. Как минимум, от бродячих собак Вы точно будете защищены.

— Если столь же прекрасно, как и языком, то, пожалуй, вы правы, де Риз, — улыбнулась она как можно любезней и обратилась к нахмурившемуся Лотеру: — Мы выезжаем завтра на рассвете.

— Миледи, путь долгий и трудный, — тряхнул волосами северянин, вскинув голову. — Рекомендую вам перед дорогой как следует отдохнуть.

— А я рекомендую вам начинать точить свою шпагу. Я отправляюсь в дорогу завтра. С вами, милорд, или без вас.

Подхватив юбки, она отправилась к лестнице, всеми своими шрамами чувствуя, как взгляды двух герцогов буравят ей спину. Было обидно и горько, что так несправедливо относятся к ней эти заносчивые вельможи. Но она была уверена, что принц не такой.

Оставшись одна в просторной комнате, Айна достала висящий на шее кулон. Мягкая улыбка мамы и насупленные брови отца. Чёрные прямые волосы, яркая южная внешность со смуглой кожей — всё это досталось ей от матери. Но благородные черты и медовый оттенок карих глаз — от отца. А ещё его рачительность и упрямство.

Как жаль, что их не стало так рано. Как жаль, что на всём белом свете она осталась одна — нечаянная наследница огромного состояния, которое сумел сколотить её отец за тридцать лет, умело распоряжаясь плодородными землями и ведя честную торговлю с соседними странами.

Бог не дал её родителям сына. И с малых лет отец учил её всему, что знал сам, а ещё нанимал лучших учителей. Гиацинтарскому, языку страны, которая перестала воевать с Фриталией не так давно, отец учил её с детства. «Язык своего врага надо знать лучше, чем свой родной», — говорил он. И Айне всегда нравилось учиться. А ещё помогать родителям.

Дрова в камине догорали, и Айна встала подбросить поленьев. Ивет в соседней комнате разбирала вещи, чтобы выбрать самые удобные и тёплые, которых в их гардеробе оказалось совсем мало.

— Бог мой, миледи! — воскликнула незнакомая служанка, когда Айна уже разгребла золу и выкладывала на тлеющие угли смолистые щепки. — Зачем же вы сами? Нужно было позвонить в колокольчик.

Она показала на висящий у кровати шнурок, тяжело опустилась на колени, сморщившись от боли, и принялась помогать.

— Да не принято у нас по таким пустякам слуг дёргать, — пожала плечами Айна и подала последнее сучковатое полено. — У вас и так работы полно.

Она встала, поправила платье и подала служанке руку. Белокожая, как все северянки, девушка, лет восемнадцати, возрастом не старше самой Айны, уставилась на её ладонь, не понимая, чего от неё хотят.

— Давай руку, — поманила её пальцами невеста наследного принца. — Я же вижу, что у тебя нога болит.

— Асея, миледи, — подсказала девушка своё имя, опираясь на протянутую руку. — Спасибо, миледи! Ошпарила ногу кипятком. Очень болит, и никак не проходит.

— Я знаю, что такое ожоги, Асея, — посмотрела Айна на девушку серьёзно, а потом улыбнулась. — Но к счастью для тебя, ещё я знаю, как их лечить.

Она полезла в свой дорожный сундук, в котором были припасены сушёные травы, мази и другие средства на всякий разный случай.

— Вот смотри, — отсыпала она девушке в тряпицу несколько крупных синих кристаллов. — Один кристалл растворяешь примерно вот в таком количестве воды, — пыталась показать она руками, но побоявшись, что девушка может её не понять, и оглянулась в поисках какой-нибудь подходящей посудины.

Под кроватью неожиданно обнаружилась круглая металлическая кастрюля с одной ручкой. Айна достала её, заглянула под крышку, пожала в недоумении плечами: «Что в ней могли готовить?»

— Вот столько кипятка, — показала она пальцами от низа ёмкости. — Жидкость будет ярко-голубой, но нужно обязательно дождаться пока она остынет. А потом уже холодную разводить примерно на такое же количество тёплой воды, мочить в ней бинты, перематывать ногу и два раза в день обязательно дополнительно повязку смачивать. Поняла?

— Да, миледи, — кивала девушка, почему-то едва сдерживая смех. — Могу я забрать это, чтобы замерить?

— Да, конечно, — вручила ей странный сосуд Айна, ещё раз заглянув внутрь и водрузив на место крышку. — Не понимаю вообще, что это.

— Это горшок, миледи, — прыснула Асея. — Ночной горшок.

— Горшок?! — поползли вверх по лбу брови Айны.

— Ну, да. Чтобы ночью не бегать по холоду в сортир, а все дела можно было сделать прямо здесь, не отходя от кровати.

— Надеюсь, этим горшком ещё никто не пользовался? — покосилась девушка с недоверием на предмет в руках служанки.

— Нет, миледи, — хихикнула Асея. — Сегодня нет, но я его верну.

— Не надо, — выставила перед собой ладонь Айна, отказываясь.

Служанка откланялась и выскочила за дверь. И Айне показалось, что она бежала по коридору, всё ещё хихикая.

— Мадемуазель, — внесла в комнату ворох платьев Ивет. — Боюсь, это — всё, что у нас есть из тёплых вещей.

Цветастые платья рассыпались по кровати, и Айна с ужасом поняла, что весь её гардероб в этих холодных северных землях совершенно бесполезен.

— Ну, что ж, — устало присела она рядом с нарядами. — Значит, в главную королевскую резиденцию мы отправимся налегке.

Глава 3

После горячей ванны идти никуда не хотелось. Вытянуть усталые конечности на кровати и забыться сном в жарко натопленной комнате. Но, оказалось, на сегодня испытания Айны ещё не закончены — в парадной столовой её ждал ужин.

Да, на нем будут присутствовать оба, уже ненавистных ей, герцога. И, нет, она не может не спуститься и просто перекусить в своей комнате.

— Как это утомительно — придворный этикет, — жаловалась Айна, пока служанки жгли ей волосы завивочными щипцами.

— Это все ваши платья, миледи? — скептически шуршала Грэсия лёгкими тканями. Смотрительница замка оказалась не простой экономкой, а графиней де Монд, старой девой и наследницей давно разорившегося древнего рода. Она безукоризненно следовала правилам и давала советы, цены которым Айна пока не понимала.

— Эти ткани слишком холодные, миледи. Вы рискуете простыть и заболеть в дороге. Вам срочно нужны новые наряды.

— Но завтра с утра я собираюсь отправиться в путь, — перечила Айна. — У меня нет времени ждать портного.

— Его Высочество никуда не денется, миледи. Но если вы подхватите воспаление лёгких и сляжете в лихорадке, возможно, перед принцем встанет проблема начать подыскивать себе новую жену, — откинула строгая графиня в сторону все её наряды, кроме одного. — К тому же погода портится. А путь до столицы, действительно, неблизкий.

— Неблизкий? — удивилась девушка. — День или два дороги вы считаете далеко? Я посмотрела по карте. От моего дома до западной границы владений расстояние в три дня пути, а здесь и того меньше.

— По прямой, может быть, — приподняла тонкие брови строгая женщина. — Но вы забываете про горы, которые лежат на пути, и реку, мост через которую построен только на территории графства Лешер. Только до Лешера неделя пути.

— Неделя? — удивлённое выражение так и не сходило с лица Айны.

— А если выпадет снег, то перевал станет недоступным, и ещё неделю придётся потратить на то, чтобы объехать горы, — продолжала нагнетать графиня и прогнала закончивших свою работу служанок взмахом руки.

— Снег?!

— Да, ранней весной в наших широтах это обычное явление. Так что, с завтрашним выездом вы явно погорячились. А в этом наряде, — подошла к ней женщина со спины, и в зеркале над головой Айны отразился ей гордый орлиный профиль и высокая причёска из седых волос. — В этом наряде вы замёрзнете даже в столовой. Переодевайтесь в бордовое, а я отправлю посыльного к портному. Вам помочь?

Графиня протянула руку к шнуровке корсета.

— Нет, нет, — поспешно вскочила Айна. — Этим займётся Ивет.

— Как скажете, — откланялась женщина. — И не задерживайтесь сильно, ваши гости и так уже изголодались. А нет ничего хуже голодных мужчин.

— Леди Грэсия, — остановила её Айна. — Скажите, что имел в виду де Риз, упоминая при Одилоне собак. Мне показалось, Лотеру это сильно не понравилось.

— О, это из-за его худобы, миледи, — обернулась графиня в дверях. — За глаза его зовут Костяной. Ну, а где кости, там собаки.

Она едва заметно улыбнулась, но не позволила себе большего.

— Что ж, пусть тогда эти кости подождут, пока я избавлюсь от запаха навоза, — злорадствовала Айна, пока Ивет затягивала жёсткий корсет на очередном платье.

— Говорят, в столице уже не носят платья с высоким воротом, — застёгивала воротник-стойку на крошечные жемчужинки пуговиц служанка. — Сейчас в моде открытые плечи, декольте, и чтобы грудь из него почти вываливалась, а спина до талии была совершенно голой.

— Вот приедем в столицу, там и закажешь себе своё декольте. Глядишь, охмуришь какого-нибудь смазливого королевского конюха.

— Ой, здешний помощник конюха тоже такая душка, — скосила глазки в пол служанка. — Обещал научить меня ездить в седле как настоящая амазонка.

— Это как? — Айна дёрнулась, когда заправленные концы ленты шнуровки царапнули нежную кожу.

— В мужском седле.

— Так ты разве не умеешь? — девушка встала, откидывая назад уложенные локонами волосы. — У нас на юге все девушки ездят только так.

— Ну, он-то этого не знает, — коварно улыбнулась Ивет.

Спустившись по широкой мраморной лестнице, Айна не сочла нужным извиниться за задержку.

«Вот ещё! Навязались на мою голову, пусть терпят. Я не просила такой компании. И сама бы прекрасно поужинала. И до столицы обошлась без провожатых».

— Миледи, — подал ей руку на последней ступеньке Одилон. — Вы обворожительны.

— А вы совсем не изменились, Лотер. По крайней мере, с того времени, когда мы последний раз виделись, — она подала ему руку, но вдруг остановилась. — Хотя нет. Мне кажется, вы похудели.

Перекосившееся лицо герцога де Одилона и блеснувшая улыбка герцога де Риза стали ей наградой за её маленькую, но жестокую месть.

Но только усаживаясь за огромный стол, накрытый с одного конца на три персоны, она заметила какой и на самом деле Лотер худой.

«Белобрысый, долговязый, костлявый», — оценила его Айна по-своему, отвергая более справедливые «светловолосый, высокий, стройный». Даже излишняя худоба его не портила. А рельефно выступающие скулы лишь сильнее подчёркивали его аристократизм. В нём чувствовалась порода, чистокровность, масть. Если бы не презрительно поджатые губы, тонкие, бескровные, жёсткие, он был бы идеален.

— Ваше здоровье, господа, — первой подняла бокал юная герцогиня. В конце концов, она — невеста принца, а они слишком сильно её разозлили. И она слишком устала, чтобы с ними любезничать.

Крепкий и неожиданно горячий напиток непривычно обжёг горло. Айна поперхнулась.

— Это калон, миледи, — невозмутимо глядя, как девушка закашлялась, пояснил де Риз. Он лишь пригубил из своего фужера и поставил его на место. — Напиток из вереска и местных трав. Его пьют маленькими глотками. Даже не пьют, им, скорее, лечатся.

Эти две благородные сволочи были уверены, что она попадёт впросак.

— Любимый напиток Его Высочество Сольвино Первого. Неужели вы не знали? — деланно удивился Одилон.

— Судя по количеству вина, — ещё хрипло, и слегка покашливая, но уже вполне уверенно возразила девушка, — которое поставляют с наших виноградников ко двору Его Величества, любят при дворе как раз вино. А калоном, видимо, лечатся. С похмелья.

Она снова подняла горячий кубок под их сдержанные улыбки.

— Миледи, — остановил её Одилон и показал, что надо выдохнуть, прежде чем пить.

Айна последовала его совету, и вторая порция пошла мягко.

— И кусочек сладкого сыра, — протянул ей на раздвоенном кончике ножа желтоватый кубик де Риз.

Девушка взяла из его руки прибор и зубами аккуратно сняла закуску. Сладкий сливочный вкус приятно смягчил едкое послевкусие калона. Но, пожалуй, с крепкими напитками на голодный желудок пора заканчивать — в голове моментально зашумело.

Она вернула герцогу нож. Белый шрам между его большим и указательным пальцами привлёк внимание Айны. Кажется, именно в этом месте всего пару часов назад де Риз поцарапал руку, помогая с повозкой. «Может слухи о его неуязвимости не слишком и преувеличены?» — мелькнула шальная мысль.

После аперитива слуги начали подавать горячее, и девушка отвлеклась, рассматривая непривычные для неё блюда.

К счастью, после обильной трапезы, сытые джентльмены пришли в хорошее расположение духа, и остаток ужина прошёл в спокойной, даже дружеской обстановке.

Обсуждали лошадей, погоду, астрологию, и много других разных тем, в которых эти двое оказались подкованы. И когда ни один из них не огрызался, они оказались на редкость приятными собеседниками. Ловко меняли тему, когда понимали, что Айна в ней не разбирается. Умело обходили острые углы, когда кому-то разговор мог показаться неприятным. Искусством светской беседы два благородных герцога владели отменно. И даже несмотря на лёгкое опьянение, Айна решила, что, наверное, ей полезнее будет держать их в друзьях, чем во врагах.

Одна беда — ловкие вельможи, скорее всего, тоже преследовали свои цели, предлагая ей свои услуги и дружбу. Айна была здесь чужой, а они на своей территории. Доверившись им, она сильно рисковала.

«Надеюсь, я не наболтала лишнего», — распереживалась девушка, когда ей, наконец, удалось добраться до кровати. Но после вкусного ужина сон сморил её быстрее, чем она успела вспомнить всё, о чём успела поведать знатным господам.

Утро ослепило светом. Не ярким солнечным, каким обычно встречало её утро дома в поместье, а каким-то неживым, белым.

Прошлёпав босыми ногами по холодному полу, Айна прильнула к единственному окну и обомлела — всё, насколько видел глаз, было покрыто белым покрывалом. Двор, конюшни, склоны гор, долина у их подножия — всё стало призрачно-белым, чистым и торжественным.

— Снег? Это же снег?! — волновалась удивлённая южанка, когда прибежала горничная.

Айна чуть не оторвала этот чёртов шнурок, звоня в неслышный для неё колокольчик. Судя же по испуганному виду девушки, где-то там внизу, слуг явно встревожил трезвон.

— Да, миледи, — склонилась незнакомая служанка в поклоне. — Ночью действительно выпал снег.

— Так несите скорее одежду! Пришлите Ивет! Я немедленно хочу прогуляться.

Айна чуть не примёрзла к ледяному сортиру, в который снизу задувало мелкие снежинки, и подумала, что тёплый горшок, действительно, был бы приятнее мягкому месту. Поэтому, наверно, в этих северных широтах им пользуются. Но только одна мысль о том, что ночная ваза вместе с содержимым будет потом стоять под её кроватью, уже вызывала отвращение. Долго не рассиживаясь, она бегом прибежала назад в комнату.

Наспех умылась, на ходу затолкала в рот тёплую булочку с джемом, торопя служанку с волосами. И, наконец, натянув своё единственное бархатное платье, вчерашнее, бордовое, стремительно рванула к выходу.

— Стоять, — перекрыла ей путь недремлющая графиня.

Она скептически осмотрела обхватывающие лодыжку ботинки из тонкой кожи и кружевные перчатки. Поджав губы, женщина заставила девушку пройти в свои покои.

В странном меховом одеянии с капюшоном и нелепых сапогах, больше похожих на два меховых рукава, только зашитых снизу и надетых на ноги, Айна чувствовала себя толстой как их кухарка Алексия, которую с трудом подняли в карету четыре крепких мужика, когда она однажды сломала ногу.

«Хоть бы уж никто из благородных кавалеров меня в таком виде не увидел», — разглядывала Айна огромные следы, что оставила её жуткая обувь, по дороге от крыльца к конюшне.

Пригоршню снега приятно холодила руки. Маленький комочек, что девушка слепила из этой липкой холодной массы, больше всего напомнил ей мороженое, которое считалось в их краях деликатесом и стоило очень дорого. Здесь же оно, можно сказать, падало с неба.

Айна, не задумываясь, потянула его в рот.

— Не делайте этого, миледи, — услышала она совсем рядом мужской голос.

Ну, конечно! Вездесущий де Риз!

— Почему? — повернулась она, понимая, что выглядит как куча мусора в своём пропахшем псиной одеянии. И вспомнила, что толком не причёсана, когда скинула с головы меховой капюшон.

— Снег грязный, — подошёл он и, обдавая её запахом дублёной кожи, натянул головной убор обратно. — Вы же не хотите три дня просидеть на горшке, мучаясь животом?

Судя по его гаденькой улыбочке, он бы не отказался даже понаблюдать за её мучениями, чтобы при случае напомнить про её позор.

Нет, три дня в ледяном сортире — такая перспектива действительно прельщала мало, и Айна выбросила таявший в руках шарик.

— К тому же он невкусный, — усмехнулся Тьер, тут же вызывая в ней желание немедленно убедиться в этом.

«Откушу совсем маленький кусочек, когда он уйдёт», — решила девушка.

— Не желаете прокатиться? — вместо того, чтобы откланяться и уйти предложил герцог.

— Когда? Куда? — с недоумением разглядывала Айна его смеющиеся глаза, которые казались изумрудными сейчас, когда в них отражался сверкающий снег.

Она вдруг начала погружаться в них, как в бездонный колодец, не в силах отвести взгляда, даже оглохнув. Иначе как объяснить, что, перестав падать, она увидела в них несуразный меховой шатёр со своим удивлённым лицом и тень, что приближалась к ней из-за спины. И только когда де Риз сам отвёл взгляд, услышала, как скрипит снег под чьей-то тяжёлой поступью.

— Лотер, — откланялся герцог де Риз, пока Айна приходила в себя, не понимая, что это только что было.

— Тьер, — поприветствовал его Одилон и склонился к руке девушки. — Миледи.

Вот дались ему эти поцелуи! Она незаметно потёрла обслюнявленное его противными губами место об свою монументальную шубу и покосилась на Тьера.

«Мог хотя бы сделать вид, что не заметил», — скорчила она ему рожицу, пользуясь тем, что он уже отвернулся.

— Как думаешь, Тьер, перевал обледенеет? — тем временем осматривал окрестности Лотер.

— Будет зависеть от того, выглянет ли солнце. А если в ночь снова приморозит, то пока снег не сойдёт полностью, ехать опасно.

— Не волнуйтесь, миледи, — улыбнулся Одилон белее, чем лежавшие сугробы. — Вашей жизнью мы рисковать не будем.

— И вам не позволим, — предвосхитил Тьер её возражения, что она в их заботе не нуждается. — Пока дороги не очистятся, будем развлекать вас здесь по мере своих скромных сил.

— Вы вроде только что предлагали мне прокатиться? Считаете, это безопасно?

— О, я всего лишь хотел показать вам сад, разбитый у замка, в снегу, — махнул он рукой туда, где, наверно, и находилась упомянутая территория. — И уж, конечно, сам поведу вашу лошадь. Так что, если она неожиданно и сиганёт в пропасть, то только вместе со мной.

— Полагаю, после описанных перспектив, миледи, вы непременно должны согласиться, — зачерпнул снег Одилон.

— Разве что, позднее, — Айна вспомнила, что собиралась быть милой.

— Позднее уже не останется той красоты, — убрал с лица свои тёмные волосы де Риз, — Она растает.

И быстрее, чем девушка успела ответить и сообразить, что происходит, он вдруг отпрыгнул в сторону и увернулся от комка снега, запущенного в него Одилоном. Пока Айна, раскрыв рот, смотрела как Одилон лепит следующий шарик, он сам почти увернулся от снаряда де Риза. Неудачно. Снежный ком разбился о его плечо.

— Ах так! — швырнул Лотер свой снежок и тут же кинулся лепить следующий.

Айна крутилась на месте, наблюдая то за одним, то за другим герцогом, бегающими вокруг неё, как мальчишки. Они использовали девушку как прикрытие, пока кто-то из них не попал в неё снежком.

«Ну, держитесь оба!» — стянула девушка с рук тонкие перчатки. И воспользовавшись тем, что они слишком заняты друг другом, кинула по снежку в каждого.

— Вот вам, вот! — кричала она, делая новые и новые снаряды.

Смеясь, Лотер упал в снег лицом, а де Риз — навзничь.

— Миледи, мы с позором повержены! — крикнул ей Тьер, не поднимаясь.

И пока он точно не видит, Айна засунула в рот кусочек подтаявшего шарика.

Снег оказался невкусным.

Глава 4

Сложенный из белоснежного мрамора замок, стройный, величественный, неприступный, выглядел очень изящно, благодаря высоким башням с остроконечными золочёными шпилями. Только заехав подальше в сад, Айна смогла по достоинству оценить его красоту. Припорошённый снегом, он казался сказочным и нереальным.

— Этот замок называют женским, — Тьер тряхнул головой, смахивая упавший с ветвей на волосы снег.

— Из-за приталенных форм? — обрисовала Айна руками очертания башен, похожие на фигуры высоких дам в узких корсетах и длинных юбках.

— Нет, — засмеялся герцог. — Потому что, начиная с Бранго Первого, все короли ссылали сюда надоевших жён, чтобы те не путались под ногами при дворе. И супруги доживали здесь свой век в труде, молитвах и уединении.

— Как это грустно, — не поддержала его веселья девушка. — И отвратительно. Неужели ни один из них не был счастливо женат?

— Ну, почему же, — развернул герцог коня, и они пошли дальше по заснеженной аллее. — Например, Рагнар Безрукий был женат счастливо, хоть и недолго.

— Он потерял руку на войне?

— Нет, — покачал головой Тьер и усмехнулся. — На войне он потерял голову. Погиб. А Безруким его прозвали за исключительную неловкость. У него вечно всё падало из рук. Скипетр вываливался, держава скатывалась на пол, и даже корона вечно съезжала набок. Вы легко опознаете его портрет в королевской галерее — его так и изобразили в сползшей на одно ухо короне.

— И всё же он был счастлив? — Айна сняла с головы капюшон. Солнце едва выглянуло из-за облаков, но уже припекало.

— Счастлив и плодовит. В браке с Элеонорой Суранской он нажил пятерых детей. А после смерти короля, его вдова переехала жить в этот замок. И разбила сад, в память о муже, оплакивая свою потерю. Он так и называется — Слёзы Элеоноры. Вам, миледи, выпала редчайшая возможность увидеть, как он плачет по-настоящему.

— Вы так хорошо знаете историю, — начала было говорить Айна, но так и замолчала с открытым ртом.

Они повернули в садовую комнату. По центру возвышался прудик с удобным широким бортиком. Стояло несколько скамеек. Но воображение поражала высокая каменная стена, что огораживала комнату по кругу.

Каждая пядь этого сооружения была сплошь покрыта причудливыми узорами. Снег таял в сплетениях рельефного орнамента и, стекая по тонким желобкам, вода капала с каждого завитка, бугорка и выступа. Казалось, вся стена плачет, и звук этой капели завораживал не меньше, чем вид.

— Потрясающе, — только и смогла выдавить из себя Айна. Де Риз помог ей спешиться. Ему на руки девушка сбросила своё нелепое тёплое одеяние. — Наверно, это была настоящая любовь?

Она подставила палец под падающую каплю, и вода впиталась в тонкое кружево.

— Говорят, каждое из этих замысловатых украшений Элеонора слепила своими руками, — подошёл де Риз уже без своей ноши. — И потратила на это пять лет.

— Великая женщина, — вздохнула Айна. — Так достойно переживать свою утрату. На века оставить память о своих чувствах. Надеюсь, Рагнар Безрукий был не единственным в роду Контаров, что женился по любви?

— О, нет, — издевательски улыбнулся де Риз. — Уверен, Сольвино Первого постигнет та же счастливая участь.

— Вы сомневаетесь, что я буду ему хорошей женой? — гневно развернулась к нему Айна.

— Как я могу, миледи, — гаденькая усмешка не сходила с губ герцога. — Уверен, он воспылает страстью к вашим богатствам, то есть, прелестям, с первой же минуты знакомства. И будет счастлив. Только недолго.

— Это неправда, — испепеляла его взглядом девушка. — Он честен, благороден и бескорыстен.

— И он отлично получается на портретах, — смотрел на неё сверху вниз Тьер.

— Надеюсь, вы пожалеете о своих словах.

— Накиньте плащ, миледи, — набросил ей на плечи свою одежду де Риз вместо ответа. — Не хочу сожалеть ещё и о вашей простуде. Возиться всю дорогу с больной капризной девчонкой — сомнительное удовольствие.

— Какой вы невыносимый, де Риз, — негодовала Айна. — Сами показали и сами же испортили всё очарование этого места. — Вот что вам стоило промолчать?

— Это не в моих правилах, миледи. Я всегда говорю то, что думаю, — усмехнулся герцог. — И это избавляет меня от двух величайших зол королевского двора — лжи и лицемерия.

— Вы просто хам и грубиян. И я не желаю, чтобы вы сопровождали меня во дворец, — вручив ему сорванный с себя плащ, девушка развернулась и пошла пешком.

— Боюсь, у вас нет выбора! — прокричал он ей в ответ.

Айна вернулась в замок расстроенная, в испорченном платье и в насквозь промокшей обуви. Грязный подол неприятно лип к ногам, а шерсть неизвестного животного, из которого была пошита шуба, налипла на нежный бархат.

Камин не топили, но его портал после улицы казался тёплым. Айна стянула бесполезные перчатки, и прижала к нему озябшие руки. На нижней полке, как издёвка, стояла её недавняя обувь. Когда она садилась для прогулки на лошадь, один меховой сапог слетел, а второй стянул с её ноги де Риз и отшвырнул оба к крыльцу.

Как хорошо начиналась эта поездка! Как весело было играть в снежки! Но этот озлобленный на весь мир неудачник всё испортил.

Лучше бы она поехала с Лотером, встречать его сестру. Девушка отправилась из замка Одилон к Айне с визитом ещё вчера. И герцог переживал, что непогода задержит её в пути.

Айна брезгливо подняла сапоги и вышвырнула их за дверь как блохастую кошку. «Пусть не напоминают!»

Графиня де Монд, к чьим ногам упала обувь, и бровью не повела.

— Миледи, — перешагнула она через неожиданное препятствие. — Приехал портной. Ждёт вас в малой гостиной. Господи, помилуй! — всплеснула она руками. — Ваше единственное платье!

— Пустяки, — отмахнулась Айна и сделала шаг к двери. — Портной пошьёт мне новое.

— Миледи, — преградила ей путь Грэсия. — Вы не можете появиться перед Лориной де Одилон в таком виде. Вы не жалкая пастушка, а невеста принца. Весть о вашем неразумном поступке с нанятой повозкой уже летит во дворец впереди вас. Если вы ещё соизволите в таком виде приветствовать фрейлину королевы, король не пустит вас на порог. Ваша репутация будет испорчена навсегда, как это несчастное платье.

— Но что же мне делать? — в отчаянии опустилась Айна на кровать.

— Примите ванну. Приведите в порядок ваши волосы. А с нарядом я что-нибудь придумаю.

— А как же портной?

— А вот портной как раз подождёт, — сказала графиня, как отрезала и, гордо распрямив плечи, вышла.

Айна скопировала её осанку и до ванной комнаты дошла как настоящая королева. На большее её не хватило. Она села, понуро опустив плечи. И пока девушки таскали с кухни горячую воду, жаловалась Ивет, вынимающей шпильки из растрёпанных волос.

— Он сказал, что принцу нужны только мои деньги, — вздыхала Айна.

— Ой, да не слушайте вы этого грубияна, — поддерживала её шёпотом служанка и единственный близкий человек, прекрасно понимая, о ком идёт речь. — Ваш жених — принц. Принц! И скоро станет королём. Вся королевская казна в его распоряжении. Для чего ему ваши деньги?

— Думаешь ОН специально, чтобы я думала про Сольвино плохо?

— Думаю, ОН просто завидует. Ведь это ОН мог стать следующим королём, если бы оказался родным сыном Брандо Восьмого. Но мать нагуляла его, он проклят, он озлоблен. Он просто желчный зануда. К тому же, одинокий и бессердечный.

— Ивет, а что ещё говорят про него на кухне? — спросила Айна, с наслаждением погрузившись в горячую воду. Все слуги разошлись, и сплетничать можно было не стесняясь. — Почему он не женится? Сколько уже ему? Тридцать?

— Тридцать два, мадемуазель. Он практически старик, но кто же за него пойдёт? Он же скормит свою жену дракону. Говорят, в его замке даже нет ни одной нормальной служанки.

— Представляю, какая там разруха, — Айна блаженно закрыла глаза, когда пальцы Ивет начали мягко массировали кожу головы. — А служанки-то чего боятся?

— Дракона, конечно! И любви герцога, — хихикнула Ивет. — Поэтому у него работают только всякие калеки, толстухи и горбатые уродины.

— Точно! — воскликнула Айна. — Я же слышала, что проклятье падёт, если он отдаст дракону ту, что полюбит.

«Поэтому, наверное, он и не верит в любовь, — выставила девушка ногу, которую стала усердно натирать Ивет. — И злится, когда про неё говорят».

— Ой, мадемуазель, я же ещё такое услышала, — опять перешла на шёпот Ивет. — Говорят, сейчас в столице все девушки удаляют волосы.

— Как это? — уставилась на неё хозяйка. Хотя ей и хотелось ещё поговорить про задевшего её герцога, но эта тема тоже заинтересовала.

— А совсем. По всему телу удаляют, — служанка молча показывала те места, где именно.

— И там? — округлила глаза Айна. — А как?

— Как, как! Приглашают цирюльника. Он всё аккуратненько и сбривает.

— Боже, срамота какая, — прикрыла раскрытый рот рукой девушка и тут же стала отплёвываться от попавшей в него пены.

— А потом ещё втирают какие-то мази, чтобы волосы больше не росли. Говорят, пошла эта мода от куртизанок. Тогда мужья стали и своих жён заставлять бриться. А потом жёны сами для полюбовников своих стараться.

— Замолчи сейчас же, Ивет, — разозлилась Айна, стирая остатки мыла с лица полотенцем. — Невесть что несёшь. Тебя послушаешь, так не осталось уже ничего святого у людей. Все только и делают, что развратничают.

— Ну, а я что? Я ничего, — пожала плечами Ивет. — Это столица, в ней всё по-другому.

Айна не хотела больше слушать. От этих разговоров у неё только ещё больше испортилось настроение. Как же она будет выглядеть там со своими ожогами, когда кругом одни томные и скучающие красавицы с голыми спинами и бритыми ногами. Ей виделось, как все они смеются над ней, и первый раз Айна по-настоящему разнервничалась, что не понравится принцу такая, какая есть.

Потратив ещё кучу времени на сушку волос и укладку, Айна втиснулась в нефритовое платье, выбранное графиней. Слегка покрыв свою кожу рассыпчатой пудрой и нанеся по капельке духов за каждое ушко, она даже осталась собой довольна и спустилась, наконец, в малую гостиную.

Ради новых нарядов всю комнату завалили образцами тканей, кожи, тесьмы. Огромные картонки с пуговицами и пряжками разложили на диванах. Ради большого заказа для знатной особы портной расстарался на славу.

— Дитя моё, — обращался он к Айне, и в силу возраста почтенного дядьки, девушка не возражала. — Это лучшие кружева. Это нежнейший шёлк.

Он водил её по комнате под локоток уже так долго, расхваливая свой товар, что Айна стала оглядываться в поисках помощи.

— Никакого шёлка, — вмешалась строгая графиня де Монд. — Этого добра у нас и так хватает. — Велюр, кашемир, меринос. Что-нибудь тёплое, практичное, удобное в дорогу и пару нарядов по последней моде. И не суйте эти ваши жухлые кружева. Они были в моде ещё при моей бабушке. Как сейчас помню, ими обшивали чепцы.

— Помилуйте, Грэсия, — начал было возражать хитрый дедок.

— Вот этот, — приложила женщина отрез к плечу Айны, не слушая его оправдания. — Он очень подчёркивает цвет глаз миледи. Вот эти два. И вон тот, который вы не хотели доставать.

— Это очень дорогая ткань, — смутился портной.

— Очнитесь, мессир Мартен, перед вами невеста Его Высочества принца Сольвино Первого. Вопрос о деньгах не стоит.

— Но я обещал эту ткань госпоже де Ферье, — мялся он. — А с её обширными формами отреза на двоих может не хватить.

— Значит, перебьётся ваша толстуха, — кинула Грэсия в кучу выбранную картонку с пуговицами. — Это не её цвет. Она будет в нём как корова Уйширской породы, рыжая и с круглыми боками. Хотя, что я вам подсказываю, сами придумаете что-нибудь.

Айна хихикнула, а старик, тяжело вздохнув, начал снимать мерки.

— Что за жизнь? — упёрла руки в бока Грэсия, когда портной ушёл. Крепкие подмастерья выносили его скарб. — Каждый плюгавый портной стремится тебя надуть. Но вы не переживайте, миледи, — обратилась она к Айне, — на самом деле он — гений. Ещё его прадед был королевским портным. Это у них в крови. Не смотрите, что руки у него трясутся, выкройки он делает такие, что комар носа не просунет между тканью и корсетом. Но хитёр, хитёр. Глаз да глаз за ним нужен.

— Леди Грэсия, — Айна прониклась уважением к суровой женщине. — Спасибо вам! Не представляю, что бы я без вас делала.

— Не за что, милая. Это мой долг.

И Айне пришла в голову неожиданная идея.

— Леди Грэсия, — подошла к ней девушка вплотную, волнуясь, что графиня откажет. — У меня на этих островах совсем нет друзей. И я буду вам очень признательна, если вы поедете со мной в столицу.

Тонкие брови женщины удивлённо взлетели вверх, когда она обратила на Айну свой орлиный взор.

— Умоляю вас! — сцепила руки в замок южанка. — Я же пропаду без вас в столице.

— Вы могли бы просто приказать, — сняла графиня с плеча девушки прилипшую нитку.

— Мне не нужны слуги, леди Грэсия. Мне нужны друзья. И вы кажетесь мне честной и бескомпромиссной. Мне кажется, я могу вам доверять.

Губы женщины дрогнули, прежде чем она ответила. И скорбные складки, и глубокие морщинки, что до этого Айна не замечала, так явно проступили на лице Грэсии.

— Когда-то и я была фрейлиной королевы, — вздохнула она. — Но сосватавший меня граф погиб ещё до свадьбы. С тех пор я живу здесь.

— Почему же вы снова не вышли замуж? Вы любили его?

— Это скучная история, — вдруг улыбнулась всегда строгая графиня де Монд. — Вот не думала, что мне когда-нибудь снова доведётся побывать при дворе. И, знаете что, пойду-ка я задержу этого старого пройдоху. Пожалуй, мне тоже понадобится пара свежих нарядов.

Глава 5

После встречи с портным в главной гостиной Айна рассматривала старинные книги в тяжёлых кожаных переплётах, когда мажордом объявил о прибытии герцога Одилона с сестрой.

— Айна! — как свежий ветерок влетела в комнату Лорина де Одилон. С радушием старой подруги, она кинулась целовать девушку. — Как я рада, что удалось тебя застать.

— Миледи, — сдержанно поприветствовала её Айна.

— Ах, Лотти говорил, что ты красавица, но я искренне поражена, — слегка кивнув в сторону вошедшего следом Лотера, девушка с восхищением рассматривала невесту принца. — Соль сделал правильный выбор. И, я уверена, он тебе понравится. Ах, он так волнуется, так волнуется!

Она скинула с головы тёмно-синюю шляпу с перьями. Лотер помог ей снять дорожное пальто.

Несмотря на хороший аппетит и достаток в семье, Айна никогда не считала себя упитанной. Но, глядя на Лорину де Одилон, ощутила себя толстой. Худоба, видимо, была семейной чертой Одилонов.

Стройная, как тростинка, высокая и светловолосая, девушка при этом не выглядела бледной. Свеженькая, складненькая, она сверкала белыми зубками, рассказывая, как снег застал её в дороге, и не давала Айне и рта раскрыть в ответ.

— И мне пришлось ночевать в гостинице, потому что кучер наотрез отказался лезть по такой погоде в гору. А я так хотела увидеть тебя как можно скорее, — всплеснула она руками, снова разглядывая Айну. — Всё же, ты — прехорошенькая.

— Ты сказала, что Сольвино волнуется? — на правах хозяйки Айна пригласила Лорину присесть. И то, как легко та называла принца уменьшительным именем, как-то неприятно царапнуло самолюбие девушки. Даже в мыслях Айна не позволяла себе этого панибратства по отношению к принцу, но для сестры Лотера, видимо, не существовало таких условностей.

— Безумно, — приложила Лорина руки к груди. — Не знаю, грызёт ли он ногти, но, мне кажется, если бы грыз, то уже пообкусал бы их все до мяса.

Видимо, это была шутка.

— Лори, не преувеличивай, — сморщился Лотер. Он сел на диван напротив, закинув ногу на ногу, и покачивал сапогом. — Соль волнуется. Это — серьёзный шаг для него. Но…

— Я и не преувеличиваю, — перебила его сестра. И, может, Айна становилась слишком мнительной, ей показалось, что намеренно. Словно он собирался сболтнуть что-то лишнее, так насмешливо скривились его губы перед несказанной фразой, но сестра бдительно следила за ним. — Он же собирался ехать сам. Даже переплыть пролив, чтобы лично сопроводить свою невесту ко двору. Но эти проклятые государственные дела.

— Сольвино?! Через пролив?! — совершенно не понимал Лотер предостерегающе впившегося в него взгляда сестры. — Да его же от одного вида солёной воды тошнит.

— Да ну их, этих мужчин, — закатила васильковые глазки к потолку Лорина, поворачиваясь к Айне. — Мой брат совершенно ничего не понимает в романтике. А всё потому, что ни разу не был влюблён. А Соль — влюблён. Он задумал к твоему приезду такой грандиозный праздник. Ой, — прикрыла она рот, — кажется, я проболталась.

— Тогда будем считать, что я ничего не слышала, — улыбнулась Айна. Сердце её наполнилось теплотой и трепетом. Он ждёт. Он тоже волнуется. Он готовится. Это — лучшее, что она услышала за последние дни.

— Точно, — вцепилась в её руку девушка. — Ты — моя спасительница. Если ты не удивишься, Сольвино меня убьёт. Его матушка и так не хотела меня отпускать до твоего приезда, но я решила, что не могу ждать. Я должна узнать всё первая. Как ты решилась одна, с единственной служанкой, отправиться в такое долгое плавание? На грязном пароходе, с этой ужасной грубой матроснёй.

— Никакой он не грязный, — засмеялась Айна. Ей было приятно, что она знает что-то, с чем эта светская девица совершенно не знакома. — Наоборот, сверкает чистотой и белизной. А для пассажиров первого класса на верхней палубе отведены отдельные каюты, они матросов даже не видят. И там была очень приличная публика. Сплошь маркизы, графы. Даже один гиацинтарский посол, с которым мы… — «мило беседовали» — чуть не проболталась Айна, но вовремя осеклась, — … иногда встречались на палубе. И вместе кормили чаек. Собственно, это за ним я и подсмотрела, что можно оставлять на палубе хлеб. И эти бесстрашные птицы садились прямо на перила, чтобы его стащить.

— Боже, как мило. Как мило, — повернулась Лорина к брату, восторженно прижимая руки к груди. — Я думала все гиацинтарцы — грубые мужланы, и была готова услышать, что рядом с хлебом он ставил силки, а потом отрывал пойманной птице голову голыми руками и приказывал сварить из неё суп.

— У тебя слишком богатая фантазия, но в нравах гиацинтарцев ты совершенно не разбираешься, — улыбнулся Лотер, но как-то натянуто.

— Потому, что настоящий гиацинтарец съел бы птицу сырой, — закончил его фразу де Риз, и все повернули головы к вошедшему герцогу.

«Явился, не запылился, — отвернулась Айна. — И судя по тому, что мажордом его не объявил, припёрся он сюда как к себе домой».

— Тьер! — подскочила ему навстречу Лорина, и Айна только рот открыла, как та уже повисла у герцога на шее. — Мой дорогой Тьер! Мы так по вам скучаем. Без ваших едких сонетов, без ваших остроумных шуток и язвительных замечаний так скучно при дворе.

— А миледи Айна сочла меня хамом и грубияном, — церемонно поклонился Айне как никогда мрачный герцог, провожая Лорину назад к дивану.

— Она просто плохо с вами знакома, — обворожительно улыбнулась ему в ответ девушка. — На самом деле вы — возмутительный хам и отъявленный грубиян.

Даже Айну эта фрейлина заставила улыбнуться. И Айна так и не поняла, Лорина откровенно с ним флиртует или при дворе принято так себя вести. Впрочем, какое ей дело до угрюмого Тьера де Риза, её с нетерпением ждёт принц, и Айна уже почти счастлива.

После обеда совсем распогодилось. Сытная трапеза с отличным вином улучшила настроение всем, кроме де Риза, который так и остался серьёзен и молчалив. Айна даже стала скучать по его насмешкам, когда, обогнув замок, их четвёрка остановилась у перил, за которыми открывался чудесный вид на окрестности.

Заснеженные пики гор. Чуть сбоку городок, приютившийся у их подножия. И живописная долина, ещё бурая от прошлогодней травы.

Даже не верилось, что с утра всюду лежал снег. Теперь о нём напоминали лишь неровные белые пятна далеко внизу, да лужи под ногами, оставшиеся в выбоинах дорожек.

— Если такая жара простоит до вечера, то можно ехать хоть завтра, — приложил ладонь к глазам Лотер, щурясь на палящее солнце.

— Я не могу завтра, — совсем забыв про свою недавнюю воинственность, растерялась Айна. — Портной, даже если не будет ни спать, ни есть, провозится с нашими нарядами неделю.

— Вашими? — удивилась Лорина. Рядом с серьёзным Тьером, даже она несколько притихла.

— Да, я попросила леди Грэсию сопровождать меня в столицу.

— Господи, зачем нам эта сварливая старуха? — фыркнула девушка. — Я составлю тебе компанию. Я, можно сказать, только ради тебя и приехала.

— Правда? — Айна всматривалась в её миленькое личико и чистый взгляд широко распахнутых глаз. И так хотелось верить в эту чистоту, и искренность, и сердечность. Но Айна была не настолько глупа. Эта девушка вызывала у неё опасения. Хотя ей так не хватало подруги, которая поддержала бы её при дворе. Графиня де Монд, конечно, была серьёзна и надёжна, но во дворце она последний раз была, когда ещё носили железные пояса верности и деревянные башмаки.

— Это правильное решение — выбрать в компаньонки леди Грэсию, — подал голос де Риз, поворачиваясь к Айне. И неожиданная поддержка, тронула доброе сердце девушки.

— У вас что-то случилось, Тьер?

— Надеюсь, ничего серьёзного, — опустил он глаза на свои сцепленные руки.

— Ничего серьёзного? Да на вас же лица нет, — не отставала Айна.

— Мой наставник, граф де Вонн приболел. А королевский врач, как назло, в отъезде, — вздохнул де Риз, поднимая голову. — Но лекарь получил распоряжение от короля осмотреть вас, миледи. Думаю, он уже в пути. И я надеюсь перехватить его здесь.

Честно говоря, после слов, что Айной приказано заняться лекарю, девушка уже и не слушала, что он там ещё бормочет.

— Но зачем? — беспомощно повернулась она к Лорине.

— Дорогая, да что ты так разволновалась, — равнодушно пожала хрупким плечиком девушка. — Это обычная процедура. Если найдут какие-нибудь изъяны, а там у доктора целый список, что искать, то ты сразу отправишься домой.

— Изъяны? — Айне показалось, что каменный выступ, на котором они стояли, стал падать вниз. Она схватилась за перила.

— Миледи, — спокойный голос де Риза и горячая рука, сжавшая её пальцы, привели девушку в себя. — Шрамы от ожогов в этот список не входят.

— Да, там, в основном, всякие родимые пятна подозрительной формы, лишние пальцы, третья грудь, — понизила голос до громкого шёпота Лорина.

— Да, если у вас случайно не припрятана в кармане третья рука, а между ног не болтается божий леденец, вам ничего волноваться, — усмехнулся де Риз.

Айна остолбенела. Это было так грубо.

Её отец тоже любил ругнуться или отпустить сальную шуточку, даже ущипнуть мать за ягодицу при людях не стеснялся, так что, кисейной барышней, краснеющей от неприличной шутки, она не была. Но привычки отца она списывала на то, что он все же был бывшим воякой. Солдафоном, как он себя называл. Плюс южанином. А из уст герцога де Риза, да в окружении придворных господ…. Хотя, он же — тоже вояка, да с его воспитанием, чему она удивлялась?

Айна освободила пальцы из его захвата.

— Тьер, — засмеялась Лорина, словно заводная кукла на пружине вдруг выпрыгнула из коробочки. Она схватила де Риза за руку, прижимаясь нему всем телом. — Как же я люблю ваши шутки! Как же мне вас не хватало!

— Де Риз, доктор! — Лотер ткнул пальцем в направлении городка. Карета с красным крестом на крыше медленно ползла по дороге на подъездах к нему.

— Спасибо, Лот! Перехвачу его до города. Лорина, — он отодвинул девушку, снимая с себя её цепкие пальчики. — Миледи, — церемонно откланялся Айне.

Чёрный, словно крылатая тень, всадник пронёсся по дороге и затерялся среди черепичных крыш ещё до того, как Айна с сестрой Лотера пошли в сад.

Сам Лотер тоже откланялся и ушёл. При Айне они не стали обсуждать с сестрой по каким делам ему срочно понадобилось отлучиться.

— А для чего нужна эта проверка? — допытывалась Айна, сидя на каменной скамье у неработающего фонтана.

Позеленевший от мха и времени, амурчик коварно целился в неё невидимой стрелой, склонив кудрявую головку.

Девушке не хотелось откровенничать с фрейлиной королевы, но больше задать свои вопросы было некому.

— Как для чего? — сорвала Лорина лист клевера и задумчиво закрутила его в руках как крошечный зонтик.

Из-за переживаний Айны по поводу лекарской проверки, Лорина несколько охладела к девушке. Словно взвешивала, а не делает ли она ставку на бракованную лошадь.

— В первую очередь, для безопасности. Чтобы принц ненароком не получил от своей жены какое-нибудь заболевание. Заразную сыпь, чуму, да, что угодно, — она оторвала одну пластинку зелёного листа.

— А во вторую? — Айна старалась держаться спокойно и даже равнодушно, но, видимо, получалось у неё плохо. Из-за неожиданной холодности Лорины она только сильнее чувствовала себя ущербной, хоть заразной точно не была.

— Всякие ведьмовские знаки, — упал к ногам ещё один зелёный лепесток. — К ним относятся родимые пятна и прочее, что я уже называла.

Вроде и этого ничего у Айны не было. Только ожоги.

— И, самое главное, — оторвала последнюю пластинку листа Лорина. Голый стебелёк полетел в стриженные кусты. Девушка пристально уставилась на Айну, словно давая ей последний шанс одуматься и отказаться от свадьбы. — Девственность. Чистоту невесты блюдут как драгоценность. Достанешься принцу опороченной, выставят с позором.

Она сверлила Айну взглядом.

— Вообще, всё это должны были обсудить с твоей матерью ещё во время сватовства. Но ты же осталась одна, — вздохнула сестра Лотера, изображая сочувствие. — Надеюсь, насчёт этого тебя просветили?

— Моя тётка, Леди Черизет, обсуждала эти вопросы от моего имени, — кивнула Айна.

— Ну, значит, ты должна быть в курсе, насколько это важно, — давила Лорина, предвкушая получить, наверное, испуганное признание о нечаянной потере невинности.

— Да, я в курсе, — натянуто улыбнулась ей Айна. Собственно, больше от этой худосочной герцогской дочки ей ничего и не требовалось.

Девушка встала, словно ей срочно понадобилось рассмотреть крылатого ангелочка поближе.

— Только имей в виду, что накануне свадьбы тебя снова будут осматривать, — встала с ней рядом Лорина, вдруг снова сменившая гнев на милость, заботливо одёрнув рукав платья Айны. — Не поддавайся соблазнам. А во дворце их будет у тебя предостаточно.

Хитро прищурившись, амурчик словно показывал на фрейлину пухленьким пальчиком: «И уж она для этого расстарается!»

Глава 6

Кроме проверки у доктора, седенького благообразного старичка, которого, как священника, даже и стесняться было как-то неловко, за целую неделю в замке больше ничего не произошло.

За эту неделю Айна привыкла и к бесконечному стрекотанию Лорины, и к высокомерной снисходительности Лотера, и к холоду по ночам, и к необычной пище. Даже толпы слуг, большая часть которых принадлежала Одилонам, она перестала замечать, ведь во дворце их будет ещё больше. Не смогла она привыкнуть только к едкой язвительности де Риза и его постоянным насмешкам.

Казалось, ни одна её оплошность не осталась для него незамеченной. И хоть наставник его поправился, а герцог за эту неделю не так уж и часто появлялся в замке, то ли ему докладывали, то ли он был исключительно проницателен, но стоило Айне опростоволоситься, как он рассказывал на эту тему анекдот или байку, заставляя её краснеть, бледнеть и нервничать.

— Один средневековый рыцарь, отправляясь в поход, надел на свою жену пояс верности, — развлекался герцог, сидя в гостиной, где Айна пыталась читать. — «Зачем ты это сделал? — спросил его друг. — Между нами, она такая страхолюдина. Ну, кто на неё позарится?» «Честно говоря, — отвечает ему друг, — именно на это я и рассчитываю. Вернусь с войны и скажу: «Дорогая, а ключик-то я потерял!»

Лорина залилась противным визгливым смехом, что неизменно прорезался у неё, когда рядом находился герцог. Айна же только крепче стиснула зубы. Она по глупости спросила у доктора, совершавшего осмотр, правда ли, что пояса верности надевали. И потом сделала вторую глупость — рассказала об ответе сведущего в этих делах лекаря Лорине. И теперь постоянно терпела насмешки де Риза, заткнуть которого ей никак не удавалось. Все её колкости в ответ отскакивали от него как от стены горох.

— Я тоже знаю анекдот, — подняла Айна глаза от книжки. — Измождённые походом рыцари сидели за круглым столом. В замке стояла зловещая тишина. И вдруг, чтобы разрядить обстановку, в центр комнаты выскочил королевский шут и весело пошутил. Все долго смеялись… а труп закопали за замком.

Лорина залилась смехом ещё громче, а Тьер встал и подошёл к столу.

— Я готов оплатить все ваши наряды, миледи, если вы прочтёте хотя бы один абзац из этой книги, а не будете с умным видом рассматривать картинки.

— Хорошо, — растянула губы в улыбке Айна. — Вы оплатите ещё и наряды леди де Монд, если я прочту любой абзац, на который вы укажете.

— Идёт, — протянул он руку.

— Лорина, разбейте, — попросила Айна, когда его горячая ладонь сжала её холодные пальцы.

— С радостью, — подскочила сестра Лотера. — Но в вашей сделке Айна ничего не теряет, а Тьер, в любом случае, ничего не выигрывает.

— Если я проиграю, то услуги портного за леди Грэсию оплачу я, — как учил её отец, бесстрастно и равнодушно назвала она свои условия.

— Идёт, — легко согласился де Риз, и Лорина ребром ладони разбила их рукопожатие.

Герцог усмехнулся, развернул к себе книгу, написанную на урском, который сам по себе мало кто знал. Несколько исписанных урскими мудрецами страниц были им без сожаления перевёрнуты — он явно знал, что искал.

— Вот отсюда, — ткнул он пальцем в единственный абзац, выведенный на древне-синарском. Это был даже не язык, а руны. И в этом предложении их было всего пять.

Наверное, это везение, но руны Айна знала.

— Ар, — прочитала она первый значок и улыбнулась, когда палец де Риза скользнул к следующему. — Ай. Кон. На. Дра.

— Правильно? — робко спросила Лорина Тьера, потому что он молчал и играл желваками.

— Да, — выдохнул он и, разогнувшись, откинул со лба волосы.

— Она выиграла? — сомневалась Лорина.

— Скажем так, прочитать вы их прочитали, миледи, — обратился герцог к Айне. — Значит, выиграли. Но, если ещё и переведёте, к официальной помолвке с принцем я куплю вам в столице самое шикарное платье, которое только будет возможно.

— Боже, — сложила руки на груди Лорина. — Я знаю такое платье. У самого модного портного в Палане оно выставлено в витрине. Соглашайся, Айна, ты умрёшь от восторга, когда его увидишь. И, боже, как же оно тебе пойдёт!

Айна посмотрела на непроницаемое лицо де Риза.

— Оно стоит сумасшедших денег. Мне всего отцовского содержания плюс жалованье фрейлины за год не хватит, чтобы его купить, — словно речь идёт о её платье, скрестила пальцы Лорина, боясь сглазить такую удачу.

— Нет, — покачала головой Айна.

— Ты не знаешь? — упавшим голосом произнесла девушка.

— Нет. Я не знаю, — опустила Айна глаза.

— Как жаль, — всё ещё качала головой Лорина, не веря своим ушам.

Герцог улыбался, Айна же не испытывала никакой радости.

— Ай. На, — взъерошив волосы, подошёл он к окну и развернулся. — А вы умеете проигрывать даже лучше, чем побеждать.

Его неожиданная похвала не тронула девушку. Но то, как произнёс он её имя, она заметила. Прозвучало это как «Айна», но она услышала крошечную паузу, что разделяла два слога.

Две из пяти рун, нарисованных в книге: Ай, На. Меченная Огнём — можно было перевести и так.

Отец не раз сокрушался, когда в детстве с ней произошло несчастье, что с древним языком нельзя было шутить. Но имя было выбрано. Шрамы от ожогов получены. И девушка знала язык рун, из которых составили её имя.

— Как жаль, — повторила Лорина. — Но, Тьер, ты же всё равно проиграл?

— Да, Лорина, да! — всё ещё улыбался он. — Я проиграл. И мой кошелёк к вашим услугам, миледи!

Он поклонился и ушёл. И Айна растерянно хлопала ресницами, не понимая, не представляя, не зная о чём думать, глядя на его странное поведение.

— Ты только за него не переживай, — по-своему расценила её растерянность Лорина, провожая взглядом спину герцога. — У него денег куры не клюют. Пусть платит.

И в её словах слышал такой расчётливый холод, что Айна раз и навсегда решила герцогине Одилонской не доверять.

Чем бы не запугивали Айну: снегом, холодом, обледенением, нерасторопностью портного, но ровно через девять дней их новые наряды были готовы и аккуратно упакованы, перевалы чисты, как души праведников, а солнце все эти дни грело так, что единственная южная яблоня, растущая в оранжерее, расцвела.

Айна попрощалась с ней, как с последней частичкой родины и с радостным предвкушением села в карету.

Буквально вчера она получила неожиданную весточку от принца. Поэтому решила не откладывать поездку больше ни на минуту. Не ждать Лотера с Лориной, которые неожиданно уехали в своё поместье, якобы по приказу короля.

Впрочем, в письме, которое прилагалось к присланному подарку, Сольвино именно об этом и сообщал. Что сопровождать её будет его двоюродный брат, герцог де Риз, а герцог Одилон присоединится к их процессии, если успеет.

Это что касалось деловой части письма. Айна же с восторгом перечитывала и перечитывала личную:

«Моя дорогая Айна!

Мне очень жаль, что непогода задержала Вас в пути. Я по-прежнему с нетерпением жду нашей встречи. Томлюсь этим ожиданием, страдаю и горю неистовым желанием Вас увидеть.

В знак моей искренности прошу принять от меня этот скромный подарок.

Целую ваш мизинчик.

Ваш, Сольвино де Контар»

Айна с трепетом прикоснулась к камее, висящей на груди. Вырезанная в чёрном камне роза грела ей и сердце, и душу.

Герцог де Риз, следивший за их сборами, с такой силой захлопнул дверь кареты, что та закачалась. Слуга, которого он толкнул, ещё отряхивался, а де Риз уже запрыгнул на коня и дал команду отправляться в путь.

— Да, что с ним не так? — возмутилась Айна, обращаясь к сидящей напротив графине де Монд, когда карета тронулась.

— Это камея его матери, — провожала женщина глазами удаляющийся замок. Глаза её покраснели. Комкая в руках надушенный платок, она изо всех сил старалась не заплакать.

Айна повременила со своими расспросами, пережидая, когда женщина успокоится. Не хотелось нарушать этот момент прощания, ведь, кто знает, придётся ли ей вернуться.

— Ненавижу этот замок, — наконец, сказала графиня, всё же промакивая слёзы.

— Зачем же вы о нём плачете? — оглянулась Айна в окно, для неё замок остался за спиной.

— Я плачу о своём маленьком домике в горах. Но его отсюда даже не видно, — графиня засунула платок в рукав. — Впрочем, вам, наверно, интереснее узнать о камее, чем слушать вздохи о моём скромном родовом гнезде.

— Дорога долгая, я надеюсь, вы расскажете мне обо всём, — улыбнулась ей Айна. Она была несказанно рада, что едет именно с графиней, а не с шумной и насквозь фальшивой Лориной.

— Вы же знаете, что Тьер де Риз — единственный сын последнего настоящего короля Фриталии Брандо Восьмого? — спросила леди де Монд строго, как учительница, при этом глядя на Айну с некоторым вызовом.

— Вы хотели сказать, он мог бы им быть, если бы…

— Да, если бы его истинное родство с королём можно было доказать, — перебила её графиня. — Но поверьте на слово старой женщине, Кристель де Риз была чистейшим созданием. Она искренне любила своего мужа, и в их роду слова «преданность», «честь» и «достоинство» никогда не были пустым звуком. Её нагло оболгали, опорочили, смешали с грязью её светлое имя. Но, даже потеряв мужа и оставшись без поддержки, она нашла в себе силы бороться.

— Но ведь она обратилась к колдунье, — Айна не знала, что и думать, так убедительно звучали слова графини.

— Вы молоды, миледи, но однажды и у вас будут дети, — не сводила с неё глаз Грэсия. — Тогда вы поймёте, на что способна мать, чтобы спасти своё дитя. Её обрекли на страшную смерть, но она сделал для сына невозможное — нашла способ его уберечь.

— Король же пощадил её?

— Да, королю подсказали, что если он сожжёт её как ведьму, то сделает в глазах людей мученицей, а себя — тираном. И он поступил как великодушный и милостивый правитель, выставив Кристель обычной шлюхой, не заслуживающей ни уважения, ни жалости.

— Но почему никто не заступился за неё? — до хруста сцепила пальцы Айна.

— Ах, милая, — вздохнула графиня совсем как старая тётушка Айны. — Шла война. Все соратники короля были с ним на полях сражений, и многие, как и он сам, сложили там свои головы. А те, что остались здесь и рты боялись раскрыть, опасаясь гонений, лишений и пыток, что обещал новый король каждому, кто посмеет пойти против его воли.

— Как это чудовищно несправедливо, — вздохнула Айна.

— К сожалению, все государственные перевороты оплачены такой ценой, — вздохнула в ответ Грэсия.

— Но ведь принц не такой, как его отец? — искала Айна ответ на свой вопрос в глазах графини. — В письме, что он мне прислал, он назвал герцога братом.

— С той поры много воды утекло, — достала свой платок графиня и стала бережно расправлять и складывать на коленях. — И Эдгард стал болен и слаб. И Сольвино вырос. И политическая обстановка в мире поменялась. Тьер де Риз стал весомой фигурой на этой шахматной доске. Его боятся, его деньги нужны короне, его возможности, что даны проклятьем, полезны стране. Его стараются держать поближе, на коротком поводке. Но всё же лишний раз не преминут показать, кто в этом доме хозяин.

— Как с этим украшением? — снова прикоснулась Айна к резному камню.

— Они не имели права этого делать, ведь это украшения, доставшиеся герцогу де Ризу от матери. И большинство из них не были подарками мужа. Но Тьеру приказали вернуть всё, и ювелирные изделия, принадлежавшие некогда Контарам, и драгоценности де Ризов.

Графиня перестала бесконечно разворачивать и сворачивать свой платок, снова убрала его в рукав и замолчала, глядя на пейзаж за окном.

В Айне же чувство справедливости боролось с преданностью принцу.

«Всё же, в то смутное время Сольвино ещё даже не было на свете, он не должен отвечать за поступки своего отца», — решила девушка и снова полезла за письмом посмотреть на его красивый почерк.

«Целую ваш мизинчик», — Айна посмотрела на один наманикюренный пальчик, потом на другой. «Интересно, правый или левый он имел в виду?» — и сердце её вновь наполнилось радостным предвкушением встречи.

— Простите, миледи, — повернула голову к девушке графиня, отрывая её от погружения в фантазии. — Не знаю должна ли я вас предупредить, но лучше я сделаю это, чем вы потом будете расплачиваться за мои ошибки.

— Я слушаю вас, Грэсия.

— Я откровенничаю с вами, надеясь, что вы тоже мой друг, и всё, что я вам сказала, не выйдет за пределы этой кареты.

— Вы можете мне доверять, графиня, — сцепила девушка указательные пальцы между собой. — На юге этот жест означает «замок на могиле». Я клянусь, что буду так же надёжно хранить ваши секреты.

— Что ж, я тоже, — графиня повторила её жест. — И упаси вас бог, дитя моё, где-то повторить мои слова. Нам обеим отрубят за них голову.

Глава 7

После горного перевала, который из окна кареты показался Айне не таким уж и страшным, путь к графству Лешер проходил по ровной дороге.

Сидя в мягком экипаже дамы не испытывали никаких неудобств, любовались видами реки, сопровождавшей их третий день, да наслаждались прекрасной погодой, когда вся их процессия останавливалась на обед или ночлег.

Обеденное время нравилось Айне больше. Она прогуливалась по пологому берегу, пока в походной кухне разводили костры, и невольно следила за статной фигурой де Риза, которая непременно мелькала по лагерю то здесь, то там.

Собственно говоря, наблюдать за ним было даже приятно. Высокий, подтянутый, строгий, он следил за всем. Ровным чистым голосом отдавал распоряжения, но и сам не чурался любой работы. Поправлял покосившийся шатёр, помогал сменить подкову захромавшей лошади, перевязывал палец поранившемуся поварёнку. И если бы не насмешливое выражение, которое каждый раз появлялось на его лице, стоило ему заметить Айну, де Риз был даже красив.

Нет, пожалуй, очень красив. И помолвленной с принцем девушке не стоило бы заглядывать на его правильные мужественные черты лица, идеальные линии скул, длинную шею и тёмные волосы, что немного курчавились, придавая ему вид слегка небрежный, а оттого ещё более привлекательный. Айна оправдывала себя тем, что слишком уж герцог заметен. Невозможно было не следить за ним глазами, не провожать взглядом его прямую спину, не прислушиваясь к его голосу, не замирать от его смеха.

Перед тем как после обеда отправиться в путь, Тьер обычно приходил сыграть с леди Грэсией пару партий в карты. Это время Айна любила больше всего.

Примостившись в уголке распахнутой настежь кареты, девушка делала вид, что занята чтением и следила за его ловкими, как у фокусника, руками, что на маленьком столике, поставленном между сидений, раскладывали карточки с замысловатыми картинками. И незаметно радовалась каждой его улыбке, хотя ни одна из них не была обращена к ней.

— А так? — хитро улыбаясь, выложила графиня карты одной масти.

— Рояль?! — восхитился, а может, ужаснулся Тьер и развёл руками. — Я опять проиграл.

— А я вам говорила, мой мальчик, пасуйте, — каждый раз искренне торжествовала леди Грэсия, хотя прекрасно понимала, что он ей подыгрывает.

— В следующий раз обязательно буду прислушиваться к вашим советам, — покорно согласился со своим промахом герцог.

— Ну, пойду, разомну ноги перед дорогой, — поднялась леди Грэсия, и де Риз выпрыгнул подать ей руку.

Айна думала, что он тоже уйдёт, но вместо этого он снова забрался внутрь и стал складывать их с графиней записи и карты.

— Почему вы сняли камею?

— Чтобы не расстраивать вас лишний раз, де Риз, — повернулась Айна, удивлённая тем, что он к ней обратился. В поездке де Риз с ней почти не разговаривал, и как ей казалось, старался её избегать.

— Я вовсе не расстраиваюсь, миледи. Мне даже приятно видеть украшение моей матери на вашей шее. Оно вам к лицу.

— Вы очень добры, де Риз, — улыбнулась Айна.

— Тьер, — поправил он девушку, щёлкая механизмом складного стола. — Почему вы никогда не называете меня по имени?

— Вы этого тоже не делаете. Обращаетесь ко мне исключительно на «вы» и исключительно «миледи».

— Я всего лишь королевский вассал. Мне не положено обращаться к невесте принца по имени.

Сложенный столик перекочевал из его рук вглубь кареты, за сиденье графини, и, развернувшись, герцог сел напротив девушки.

— Официально помолвка ещё не состоялась. И, мне кажется, всё это — незначительные условности, — закрыла свою книгу Айна.

— Вам всё кажется, Айна, — усмехнулся герцог, словно пробуя её имя на вкус. — И всё незначительно. Вы словно спите или пребываете в каком-то придуманном мире, которого нет.

— Почему вы так несправедливы ко мне, Тьер? — вздохнула девушка. У неё действительно наболело. — Чем я вас так раздражаю? Что я сделала такого, чем вызываю у вас откровенную неприязнь?

— Тем, что вы так наивны. Что придумали себе какую-то дурацкую сказочку о принце, о своей жизни во дворце, о своём счастливом замужестве и живёте в ней, ничего не замечая вокруг, — он упёрся локтями в колени, и лицо его стало непростительно близко. Айна видела морщинку, пролёгшую между его нахмуренных бровей, тонкий шрам на виске, которого раньше не замечала, и блестящие в темноте его щетины седые волоски. В глаза она старалась не смотреть, помня, как в прошлый раз чуть не потерялась в их глубине.

— Вы считаете меня глупой?

— Нет, Айна, не глупой. Вы умны, образованы, рассудительны, но где, в каких рыцарских романах вы начитались этих романтических историй? Про любовь, верность, благородство? — губы его скривились, словно он взял в рот что-то кислое. — Вот, что вы читаете?

Айна хотела спрятать книгу, но было поздно. Тьер уже подхватил томик с её колен и открыл титульный лист.

— Сказание о подвигах короля Редвальда и его отважном друге Эдвине, — прочитал де Риз и посмотрел на неё как на неразумного ребёнка. — Ну, кто бы сомневался.

— А что, по-вашему, я должна была взять в дорогу? — гордо вскинула она голову. — Философский трактат о слабости человеческого ума? Поваренную книгу менестреля?

Айна усиленно вспоминала весь ассортимент книг библиотеки замка, представленных в карманном размере, но кроме этих двух новинок и романов, ничего в ней и не было.

— Да, лучше бы поваренную книгу, — усмехнулся герцог. Нет, снова не улыбнулся, а лишь скривил уголок рта, словно Айна вызывала у него непрекращающуюся зубную боль.

«Пожалуй, правый коренной, — оценивала девушка, какой из его зубов носит имя Айна. — Верхний».

— А знаете, что, — вдруг оживился Тьер. — Завтра мы будем в Лешере. И это будет длительная стоянка. Надо пополнить запасы, дать отдохнуть лошадям, навести лоск перед появлением в столице. Да и граф де Лешер отличается радушием и гостеприимством. Вряд ли он отпустит нас раньше, чем через три дня. Но, если общаться с сентиментальным и любвеобильным стариком целыми днями не входило в ваши планы, мы можем сбежать.

— Сбежать? — одна мысль об этом показалась Айне крамольной.

— Не насовсем, — а вот теперь герцог улыбнулся. Хитро, но тепло. И перед ней словно предстал совсем другой человек. — Я хочу показать вам изнанку королевского замка. И вашего любимого жениха, таким, каким вы увидите его только после свадьбы.

— Вы хотите, чтобы мы прибыли во дворец тайно? — и какие-то озорные бесята тут же запрыгали у Айны в животе. Это было так заманчиво.

— Вы тайно, как моя прислуга. Я — как обычно, — он протянул ей книгу. — Разве про принцесс, переодетых в пастушек не пишут в ваших романах?

— Но зачем, Тьер? — и Айна чуть не посмотрела в его глаза, но вовремя остановилась.

— Может быть, вы передумаете, — поднялся он и выпрыгнул из кареты.

— Передумаю что? — крикнула девушка ему в след.

— Выходить замуж, конечно, — обернулся де Риз.

Такой счастливой улыбки на его лице Айна ещё ни разу не видела.

«Я сошла с ума. Определённо, от недельной тряски в карете что-то повредилось в моей голове», — приговаривала Айна, вцепившись в поводья, и снова одёрнула себя, чтобы эта дурацкая улыбочка, что невольно появлялась на её лице всю дорогу, исчезла.

Тьер ехал рядом. По серой гальке мелкого, но быстрого ручья, его вороной конь переставлял ноги увереннее, чем та гнедая, что он выбрал для девушки. Герцог придерживал своего коня, чтобы тот не вырывался вперёд, и сапог де Риза едва не касался ноги Айны.

Глава 8

«Я ведь чуть не согласилась! Вдвоём с герцогом, тайно, во дворец. И ведь он чуть не убедил меня совершить это безрассудство», — улыбнулась Айна тому, что ей удалось осадить своё любопытство.

Нет, они ехали не во дворец, хотя путь к нему, оказывается, можно значительно сократить, если ехать верхом Дорогой гонцов. Так называлось место, где глубокая и спокойная река Эрно вдруг разливалась десятками перекатов, превращаясь в мелкий бурный поток. Путь этот был значительно короче, но и опаснее.

Правда, не риск остановил Айну, не страх. Даже быть узнанной или пойманной она не испугалась. «Как-нибудь выкручусь», — безумствовало желание приключений. Не по душе Айне пришлось предложение следить за принцем. Она решила, что это низко и недостойно — подсматривать, подслушивать, шпионить. Начнёшь отношения со лжи, и тогда они действительно не закончатся ничем хорошим.

«Кто знает, может именно на это и рассчитывал коварный герцог?» — покосилась Айна на его руку, лежащую на эфесе шпаги. И снова улыбнулась тому, что расстроила его планы.

После радушной и слюнявой встречи с хозяином Лешерского замка и беспокойной ночи в чересчур сильно натопленной комнате, их скромная компания в лице графини де Монд, Айны, герцога де Риза и пары солдат, что он выбрал для сопровождения, направилась к Храму Святой Антонии.

— Я так давно здесь не была, что даже волнуюсь, — обернулась графиня де Монд, когда, миновав ручей, дорога начала круто забирать в гору. — Спасибо, Тьер, что не остались равнодушны к моей просьбе.

Де Риз лишь скромно кивнул, останавливаясь, чтобы дождаться неторопливую лошадёнку Айны. Сколько бы девушка её не пришпоривала, лошадь оставалась равнодушна к её понуканиям. И де Риз лишь довольно улыбнулся, когда Айна смирилась.

Конечно, это была его маленькая месть и намёк на трусость, хотя герцог что-то говорил про соображения безопасности. Даже пегая лошадёнка старой графини была бойчее. Гнедая так и плелась в хвосте процессии до самого верха холма, и пришла к храму, когда леди Грэсия уже поднималась с колен, прочитав молитву и поцеловав красный кирпич ступеней.

— Святая Антония Праведная считается покровительницей всех бедных, несправедливо осуждённых и обделённых судьбой, — тихо сказала графиня, когда они с Айной вошли внутрь.

Де Риз остался снаружи беседовать с настоятелем.

— Как красиво, — искренне восхитилась Айна стрельчатым окнам, украшенным витражами.

Со сводчатых потолков с деревянной отделкой свешивались ажурные люстры с зажжёнными свечами. А по стенам были развешены картины с изображениями деяний святой.

— А вот и она сама, — прошептала графиня, глядя на икону в большом золочёном окладе, и, склонив голову к сложенным вместе ладоням, принялась молиться. Айна видела, как слегка подрагивают руки женщины. Видимо, этот храм действительно был ей дорог.

Девушка тоже соединила ладони и посмотрела на лик задумчивой Антонии. От самых бровей и до подбородка её лицо обрамляло белое одеяние. На руках безмятежно спал пухлый младенец. А за спиной среди острых скал парил… дракон?

Айна подалась вперёд, чтобы убедиться, что в неровном свете горящих свечей и трещин, оставшихся за века на деревянной основе картины, ей это не почудилось, но в помещение вошёл де Риз, и девушка оставила свою затею. Его шаги гулко прозвучали по каменному полу и стихли у Айны за спиной. В тишине церкви у левого плеча Айна слышала его дыхание, и точно знала, что это герцог. Ей нестерпимо хотелось знать — молится ли он сейчас. И если да, то о чём? Но она не посмела обернуться.

— Я бы хотела, чтобы моя свадьба прошла здесь, — наклонилась она к самому уху графини. Искренне проникнувшись, Айна не посмела бы солгать под внимательным взглядом святой.

— Эта церковь слишком мала для такой церемонии, — тихо ответила леди Грэсия. — К тому же, король Эдгард не допустит, чтобы его сына венчали в церкви, построенной на деньги Ризов, и покровительствующих ей много веков.

— Жаль, — опустила глаза Айна. Она уже поняла, что ляпнула лишнее.

— Не расстраивайтесь зря, миледи, — погладила её по плечу жилистая рука графини. — Собор, в котором вас повенчают — истинный шедевр зодчества. Уверена, он вам понравится не меньше.

К счастью, на выходе из храма, Айна не видела лица герцога де Риза. В принципе, он довольно равнодушно отнёсся к её отказу поехать с ним тайно во дворец. Может, её аргументы показались ему убедительными, может на самом деле ему всё равно, и никаких коварных планов против неё он не строил. С ним Айна во всём сомневалась. «Ну, нет — так нет», — вот и всё, что он ответил, после того, как битый час растолковывал ей свой план.

Только Айна всё равно ждала подвоха. А уж шпилек, связанных с тем, что она так опрометчиво в присутствии герцога поделилась с графиней своим желанием венчаться в этой церкви, Айна уже готовилась получить целые пригоршни.

Но пока герцог лишь молча вышел, и, глянув на небо, обратился к графине:

— Леди Грэсия, сколько мы собираемся здесь пробыть?

— Если вы позволите, я бы хотела ещё посетить монастырь, — обернулась та в сторону тропинки, уходящей вниз по склону.

— Конечно, — кивнул де Риз. — Только не задерживайтесь. Погода портится.

Именно в этом монастыре он и предлагал Айне якобы остаться для молитв в уединении, а на самом деле — тайно покинуть его и отправиться в Палану.

И сейчас герцог смотрел на девушку долго и внимательно, словно всё ещё надеясь, что она передумает. Хотя его разговор с леди Грэсией прозвучал так, словно он и не подозревал о существовании монастыря.

Айна едва заметно качнула головой: «Нет». Тьер прикрыл глаза, соглашаясь с её решением, резко развернулся и решительно зашагал в противоположном направлении.

И всю дорогу до крепких и надёжных каменных стен монастыря Айна переживала, что обидела его. Не понимала, чем, но это липкое ощущение, когда чувствуешь себя без вины виноватой, испортило ей настроение.

«Вот же навязался на мою голову», — злилась она, пока леди Грэсия вдыхала, как ей казалось, живительный воздух, любовалась окрестностями, и, несмотря на предупреждение герцога, никуда не торопилась.

И только войдя в чисто выбеленные стены, Айна перестала, наконец, себя корить за то, что должна думать о помолвке, о принце, о встрече с родителями Сольвино, а думала о герцоге, его скверном характере и его дурацких затеях.

— Когда-то я хотела остаться в этом монастыре, — с лёгкой грустью сказала леди Грэсия, приветливо улыбаясь спешащей к ним настоятельнице.

— Я подготовила вам комнату, миледи, — поклонилась она Айне, сцепив под грудью руки в замок.

— Спасибо, матушка, — поклонилась в ответ девушка.

— Отдохнёте с дороги, а там и обед, — мягко улыбнулась настоятельница и показала куда идти.

— Спасибо, да я вроде не устала, — пожала плечами Айна.

— А я, пожалуй, прилягу ненадолго, — понизила голос графиня. — Так давно не ездила в седле, что нестерпимо болит всё ниже копчика.

Проводив женщину до опрятной комнатки, Айна пошла бродить по территории монастыря. И, чем дольше бродила, тем больше ей здесь нравилось. Так уютно, чистенько и светло было везде.

На маленькой ферме в загоне бродили белые козочки. В оранжерее цвели тюльпаны. А в многочисленных теплицах зеленели салат, лук и пряные травы.

Мать-настоятельница приставила к Айне в провожатые приятную девушку с голубыми чистыми, как родниковый лёд, глазами и рыжими крапинками веснушек на бледной коже. Волосы её были надёжно скрыты капюшоном, совсем как на иконе Антонии, но глядя на брови девушки, Айна решила, что та рыженькая. И даже представила, как вьются её непослушные кудряшки, когда она снимает свой строгий головной убор.

— Вы всё это продаёте? — удивилась Айна, обнаружив плотно скрученные пучки редиски в маленьких ящичках.

— Да, всё, что выращиваем. Цветы, зелень, овощи, а ещё молоко, сыр и творог, — потупилась Ида, так звали юную послушницу. Она и вообще лишний раз боялась поднять на Айну глаза. — Оставляем себе на пропитание немного, а всё остальное продаём.

— Там, откуда я родом, мы тоже выращиваем много овощей, фруктов, винограда, — пряные запахи срезанной зелени так остро напомнили Айне о доме. — Но у нас всё круглый год растёт без теплиц.

— Я по вашей внешности сразу поняла, что вы южанка, — улыбнулась девушка. И улыбка сделала её ещё прелестней. — Вы такая яркая и такая красивая.

— Спасибо, ты очень добра ко мне, — улыбнулась ей в ответ невеста принца. — Покажешь мне как у вас здесь всё устроено? Где вы берёте воду для полива? Какой соблюдаете севооборот?

— Вы в этом разбираетесь? — удивлённо вскинула девушка пушистые ресницы.

— Немного, — скромно сморщила Айна нос и решительно пошла следом за осмелевшей девушкой.

День подошёл к вечеру незаметно. Но ещё незаметнее и быстрее небо затянуло грозовыми тучами. Над головой носились и громко кричали перепуганные птицы. А ветер поднимал с земли мелкий мусор и бросал прямо в лицо.

К тому времени как Айна с графиней пришли из монастыря, герцог де Риз нервно мерил шагами площадь перед входом в церковь. И даже издалека было видно, как он напряжён и как тревожно вглядывается в потемневшее небо.

— Ну, наконец-то! — воскликнул он, и жестом дал указание седлать лошадей. В волосах у него застрял прошлогодний лист, но Айна не решилась его убрать. Приходилось одной рукой держать шляпу, а второй — подол платья, который с каждым порывом подлетал вверх.

— Думаешь, мы успеем? — вглядывалась графиня де Монд в почерневший горизонт. В отличие от Айны, свой головной убор она крепко завязала под подбородком. Он держался надёжно, правда, выглядел смешно, но в её возрасте это позволительно.

— Гроза заходит с севера, — помог Тьер забраться женщине в седло. — Если успеем спуститься к ручью, то окажемся отрезаны от неё скалой. Надеюсь, всю свою силу она оставит там.

— Тогда едем, — пришпорила графиня свою лошадь. — С моим ревматизмом не хватало только промокнуть.

Но флегматичной гнедой Айны что ветер, что собирающийся дождь были по-прежнему безразличны. Потряхивая чёрной гривой, она не спеша побрела вниз. Промокнуть Айна не боялась и, наблюдая, как мечется утративший всю свою невозмутимость де Риз, даже злорадствовала, что он так опрометчиво подсунул ей эту неторопливую клячу.

Они успели одолеть лишь половину спуска, когда де Риз, перекрикивая хлопанье своего плаща, настоял, что нужно возвращаться. Он сам развернул лошадь Айны и, доверив её провожатому, поскакал вниз за графиней.

— Мы не успеем спуститься, — услышала Айна его голос, подхваченный ветром. — Если не развернёмся, нас смоет ливнем вместе с лошадьми.

Первая вспышка молнии настигла их почти на вершине холма. Гулкие раскаты грома привели лошадёнку Айны в такой ужас, что она дёрнулась и помчалась наверх с неожиданной скоростью. Айна едва успела пригнуться и вцепиться покрепче в поводья, чтобы не вылететь из седла. Её оставленную без поддержки шляпу тут же сорвал с головы ветер и закружил в воздухе в замысловатом танце.

— Чёрт с ней, Тьер! — кричала девушка герцогу, уже спешившись. Но Айну он, видимо, не слышал, направив своего коня по холму за летящим головным убором.

Первые крупные капли дождя упали на каменные плиты, и графиня поторопилась скрыться за дверьми церкви. Айна же нервно всматривалась во тьму, нервничая, что герцог там так долго.

Наконец, его силуэт вынырнул из темноты. Айна видела, что шляпу он всё же поймал. Видела, как он спешился, как сделал несколько шагов. Но вдруг покачнулся и, выпустив из рук свой трофей, упал на колени, словно в него попала стрела.

— Тьер! — в ужасе закричала Айна. — Тьеееер!

Цепкая рука графини не дала ей побежать к нему.

— Пойдём, пойдём, он справится, — тянула Грэсия невесту принца внутрь.

Но девушка всё оглядывалась.

Она видела, что герцог встал, а потом огромная чёрная тень накрыла его фигуру и взвилась в небо. И только испуганная лошадь дико заржала и одиноко унеслась прочь.

— Это дракон? — за плотно закрытыми дверьми храма Айна никак не могла прийти в себя. — Скажите, Грэсия, его унёс дракон?

— Не волнуйтесь, миледи, — обнимая за плечи, успокаивала её графиня. — Он силён. Он неуязвим. С Тьером ничего не случится.

— Но это ведь был дракон? — развернулась к женщине Айна. Она всматривалась в её глаза, желая услышать правду, но видела лишь тёмные точки на голубой радужке и сомнение во взгляде.

— Дракон, — наконец, кивнула графиня.

— Так, значит, он существует? — Айна в растерянности сделала шаг назад и тогда только увидела за спиной графини священника, покорно склонившего голову. — Я считала, это — выдумки, — обратила девушка свой вопрос к нему.

— Это правда, миледи, — подал голос настоятель храма.

— И вот там, на иконе, — показала рукой взволнованная девушка в сторону лика Антонии Праведной. — Тоже дракон?

— Да, дитя моё, — снова кивнул преподобный Еллий, невысокий, но статный мужчина, с окладистой рыжеватой бородой и очень внимательным, цепким взглядом глубоко посаженных глаз. — Драконы жили на этой земле во времена деяний Святой Антонии, поэтому один из них изображён на иконе.

Он пересёк небольшой зал и указал на картину, висящую на стене:

— И здесь Антония на руках с новорождённым драконом, — он дождался, пока девушка подойдёт ближе, и продолжил: — Она потому и считается защитницей всех невинно осуждённых, что драконов всегда считали чудовищами. Кровожадными, беспощадными, свирепыми тварями, которых нужно уничтожать. Но Антония показала всему миру, что это мудрые и добрые существа, которые просто вынуждены защищаться. Сначала их убивали из страха, а потом стали охотиться намеренно, ведь кровь дракона обладала волшебной силой. Она исцеляла раны, давала неуязвимость и продлевала жизнь.

Айна слушала, не дыша, глядя на крохотное существо, кровожадно оскалившее зубы, на руках у святой. Нет, даже маленький дракончик не казался ей милым. Страшный, с пупырчатой кожей, со змеиными глазками и перепончатыми крылышками — он внушал отвращение и, пожалуй, страх. А ещё уважение к этой великой женщине, которая смогла полюбить это: не только маленького копошащегося у неё на руках уродца, но и всех огромных тварей с острыми когтями, змеиными хвостами и, к тому же, изрыгающими огонь.

Огонь. Айна невольно повела плечами, чувствуя, как на спине натягиваются её безобразные шрамы.

Нет, никогда она не полюбит животное, способное выжечь дотла поля, превратить в пепел целые сады, спалить дома, оставив людей на улице.

Нет, Айна не понаслышке знала, что такое ожоги и очень хорошо помнила истории из своего детства, когда один за другим их соседи оставались ни с чем, без урожая зерна, без плодоносящих деревьев, без имущества.

Тогда говорили, что на их земли тоже неожиданно повадилась прилетать такая тварь. А потом также неожиданно исчезла. И даже мудрые старики не могли сказать — ни откуда она взялась, ни куда делать, хотя все дружно показывали рукой в направлении далёких северных островов, где в неприступных Энсийских горах эта нечисть могла бы спрятаться.

— Что же произошло потом? — заметив, что священник терпеливо ждёт, когда Айна выйдет из своей задумчивости, спросила девушка.

— Люди жестоки, — вздохнул настоятель. — Им свойственно избавляться от всего, что им не нравится. А охотясь за тем, что приносит деньги, терять и человечность, и здравый смысл. Всех драконов истребили давным-давно. И только в этом храме ещё чтят обеты, оставленные Святой Антонией и помнят, что в лице драконов человечество потеряло не просто целый род населявших землю существ, но и настоящих друзей.

Священник откланялся и принялся поправлять оплавившиеся свечи.

Айна следила, как он переходит от одного напольного светильника к другому, вынимает огарки, достаёт из ящичка новые свечи, поджигает, слегка оплавляет низ, чтобы свеча хорошо держалась и, наконец, ставит.

Его размеренные движения, дрожание и треск свечей, ненастье, беснующееся за окном, одна сменяющая другую картины жизни святой, вдоль которых медленно шла девушка за священником — всё это было одновременно нереальным и, в то же время, таким настоящим, что казалось, Айну перенесло во времени — в эпоху, когда Антония ещё не стала святой, а была самой обычной девушкой с кудрявыми рыжими волосами и резвилась с подругами в цветущих вересковых зарослях, среди которых она и встретила своего дракона.

Глава 9

Де Риз так и не вернулся.

Когда дождь немного стих, из монастыря за благородными дамами прибежала послушница.

Закутавшись понадёжнее в плащи Айна с графиней де Монд вернулись в келью, что настоятельница предоставила им для отдыха. К счастью для них обеих, Айна не была избалована, поэтому легко отнеслась и к отсутствию слуг, и к аскетическим условиям монастыря. А леди де Монд и подавно была женщиной суровой и самостоятельной. Она помогла девушке со шнуровкой корсета, и, будучи хорошо воспитанной, ни словом не обмолвилась про ожоги. И Айна была ей за это благодарна — сейчас ей вообще ни о чём не хотелось говорить. Она устала, и воспоминания детства так растравили ей душу, что хотелось просто упасть и забыться. Да, и желательно, не расплакаться перед сном.

Как бы не старались монахини не шуметь, а девушка проснулась от торопливых шагов, негромких перешептываний, блеяния коз и петушиных трелей. И на какое-то мгновенье ей даже показалось, что она дома — их утро начиналось с таких же привычных её уху звуков.

Сидя на кровати, графиня уже расчёсывала свои длинные волосы, и, видя эти густые серебряные пряди, Айна представила, какой красавицей была в молодости Грэсия.

Видимо, воздух монастыря настраивал на фчилософский лад. «Красота лишь ообещает счастье», — подумала Айна, вкспоминая, что жизнь этой светской кирасавицы, бывшей фрейлины королевы не сложилась. Старая дева, экономка во Вдовьем замке. В отличие от де Риза, сама графиня называла замок именно так. Но какой бы ни была её жизнь, она не сломала леди Грэсию, а закалила. Айна одобряюще улыбнулась ей, когда женщина без всяких зеркал закончила со своей причёской.

Самой Айне было и того проще — прямые длинные волосы даже после вчерашнего ветра и дождя, без посторонней помощи легко скрутились и легли на затылке аккуратным узлом.

Утро казалось серым и пасмурным, но на самом деле просто было ещё очень рано. И пока дамы завтракали свежим хлебом и козьим молоком, на востоке показался самый краешек оранжевого рассвета.

— Будет чудесный день, — пообещала настоятельница, приветствуя их за трапезой. — Особенно солнечный после такого ненастья.

— Расскажите мне про дракона, — попросила Айна графиню, когда они остались одни.

— Простите меня, миледи, — опустила взгляд леди Грэсия в свою кружку. — Но это не моя тайна. Всё, что я могу сказать, это — скорее догадки. Стоит ли вам их добавлять ко всем тем слухам и сплетням, что распускают про герцога. Правду может рассказать только он сам.

— Но захочет ли, — усмехнулась девушка.

— Да, у герцога очень трудный характер. Но, возможно, вы сможете стать ему другом, тогда он и поделится с вами своими секретами. Но не раньше, — покачала головой женщина. И по её плотно сжатым губам Айна поняла, что лучше и не спрашивать. Всё, что де Риз сочтёт нужным, и, если сочтёт нужным, он скажет сам, но не более.

— Что ж, — поднялась Айна бодро. — Пойду тогда, помогу девушкам на грядках. Уверена, от лишних рук они не откажутся. И может быть сегодня, благодаря мне, отвезут на рынок чуть больше продукции.

— Сходите, милая, сходите, — улыбнулась графиня иронично, видимо, не очень веря в способности девушки. — Свежий воздух точно пойдёт вам на пользу.

Но де Монд ошибалась. Всю работу, что выполнялась на их земле, Айна знала, как свои пять пальцев. Любую: от покупки семян, до заключения сделок на торговой бирже, от подсчёта количества силосных ям, необходимых для компоста, до стадий зрелости зерна.

Айна росла единственным ребёнком в семье. С самого детства отец и мать соревновались, чьи же знания дочь усвоит лучше: стрельбу из лука, которой учил её отец или вышивку гладью, что практиковала она с мамой. Айна никогда не отлынивала от маминой науки вести рачительно хозяйство, но всё же с отцом ей было интереснее. И однажды мать с отцом решили, что отцовская наука будет Айне полезнее.

Родители не строили планов на её замужество. И хотя мечтать об этом никто ей не запрещал, Айна прекрасно понимала, что с её обезображенным шрамами телом, ей особенно рассчитывать не на что. Поэтому усердно училась, и готовилась однажды заменить отца.

Проворно наматывая шерстяную нить на пучок лука, под одобрительные взгляды послушниц, она была горда, что не зря отец научил её всему.

— Смотрите, — показывала Айна девушкам на оставленные пеньки зелёного лука, когда работа была закончена. — Здесь срезано очень коротко. Этот кустик, скорее всего, уже не отрастёт. А здесь — наоборот, слишком длинно: верхушка засохнет, и никто не купит такую зелень. Лучше всего сделать так.

На свободном клочке земли палочкой Айна чертила схему, как расположить посадки, чтобы лук не нужно было срезать, а целыми рядами выдёргивать полностью. Освободившуюся же после сбора урожая землю тут же засаживать новым севком.

Ида уточняла то, что не поняла с первого раза, когда до их слуха донеслись разгневанные вопли.

— Правда? Вы утверждаете, что миледи здесь, когда её комната пуста? — кричала растрёпанная Лорина на настоятельницу. — И что герцог де Риз тоже был? Я оббежала всю территорию, но не нашла ни его, ни даже его лошадь. Если герцогиня немедленно не объявится, у меня будут все основания считать, что она сбежала с герцогом, а вы её покрываете.

Высыпавшие на улицу девушки притихли, испуганно прижимаясь друг к другу. Настоятельница смотрела на Лорину спокойно и с огорчением, как на заблудшую овечку. А на выручку монахине уже спешила графиня де Монд.

— Что вы себе позволяете, миледи де Одилон? — подошла она к Лорине почти вплотную. — Вы повышаете голос в доме божьем. Вы обвиняете святого человека во лжи. Вы смеете подозревать миледи де Лабранш…, - она запнулась, выглядывая из-за спин послушниц, Айна видела, как её разгневанное лицо стало покрываться пятнами. — Я даже не могу себе позволить произнести вслух то, в чём вы её обвиняете.

— И где же тогда миледи де Лабранш? Где герцог де Риз? Где его лошадь? — не сбавила ни на полтона свой гневный ор Лорина, вновь повернувшись к настоятельнице.

— У него конь, — спокойно сказала Айна, и девушки в чёрных рясах расступились, пропуская её.

— Айна? — нервно сглотнула Лорина.

— Вороной по кличке Барри, — так же, как графиня, Айна подошла к Лорине вплотную, и говорила с ледяной холодностью. — Вчера во время грозы Барри испугался и убежал. Возможно, герцог пошёл его искать. И, возможно, идти пришлось далеко, поэтому де Риз заночевал где-то у подножия холма. Хотя не думаю, что он обязан перед нами отчитываться.

— Где ты была? — спросила Лорина, даже не собираясь оправдываться за своё поведение, и с недоумением посмотрела на перепачканные в земле руки девушки.

— Там, где и сказала тебе матушка Аглая. На территории монастыря.

— А я уже начала волноваться, — нервно хихикнула Лорина, невинно хлопая ресницами. — Думала, с тобой что-нибудь случилось. И никто даже не знает, где ты.

На её ужимки противно было смотреть, и Айна опустила глаза на свои грязные руки.

— Пойдёмте, миледи Айна, — спокойный и ровный, как прежде, голос настоятельницы. — Я покажу вам, где можно помыть руки.

Айна в пятый раз шоркала мягкой щёточкой по пальцам, вымывая набившуюся под ногти грязь, и её трясло от злости. Она подставила ладони под тонкую струйку воды, и, даже не глядя, снова их намылила.

Нет, она злилась совсем не на Лорину. В том, что эта стервочка может из мухи раздуть слона и только того и ждёт, где Айна оступится, уже давно было предельно ясно. Девушка злилась на Риза. Ведь, согласно его плана, её, действительно, не должно было быть сейчас в монастыре. Где-то в королевском замке, переодетая в горничную, она бы ночевала в соседней с герцогом комнате.

Сейчас, после истерики Одилонской, Айну трясло от одних только слов: «в соседней комнате», «сбежав тайно». Это был бы не просто скандал, а грандиозный скандал. «Невеста короля сбежала с герцогом ещё до помолвки!» — мальчишки с выкриками новостей все связки бы себе надорвали, разнося по улицам столицы пачки газет. Да что там, на месте любого обывателя, она сама бы первая купила, желая узнать скабрёзные подробности.

Айну бросало то в жар, то в холод, от одной мысли, с каким позором ей пришлось бы убраться из дворца восвояси.

— С вами всё в порядке, миледи? — протянула ей полотенце Ида, испуганно всматриваясь в лицо девушки.

— Да, да, спасибо, Ида, — напоследок сполоснув лицо ледяной водой, Айна промокнула его грубой тканью.

— Там герцог де Риз приехал, — между тем сказала девушка. — Он дожидается вас у ворот.

— Явился — не запылился, — фыркнула Айна. Но такого удовольствия, как разговор с де Ризом на повышенных тонах, Айна Лорине не доставит.

— Скажите герцогу, что я поговорю с ним позже, возможно, когда-нибудь, — пожала она плечами, и, вспомнив, что девушка не её прислуга, добавила: — Будьте добры!

— Хорошо, — поклонилась Ида. — С ним разговаривает миледи Лорина. И он просил передать, что принёс вашу шляпу.

— Вот пусть сам её и носит, — развернулась Айна в сторону, противоположную воротам. И понятия не имея куда, пошла, расправив плечи и с гордо поднятой головой, под сдавленный смешок послушницы.

Разговор с герцогом так и не состоялся. Да и не хотела слышать девушка его жалкие оправдания. Обратно в графство де Лешер они возвращались вчетвером.

Видимо, флюиды злости, исходящие от Айны, почувствовала даже её тихоходная лошадь. Девушке удалось разогнать её в галоп. Возвращённый головной убор она демонстративно прицепила к седлу и теперь, когда рядом с графиней де Монд они ехали впереди, шляпа покачивалась на крупе лошади, и, как надеялась Айна, мозолила глаза де Ризу. Попутный ветерок доносил их с Лориной голоса.

— Боже, какая же это скука, развлекать иностранца! — жаловалась Лорина. И хоть Айна её и не видела, передразнила, закатив глаза к небу, и получила улыбку от леди Грэсии. — А как же ужасно он говорит на фритальском!

— Подозреваю, что раз посол пытался говорить с вами на местном наречии, значит, ваш гиацинтарский ещё ужаснее, — ничуть не жалел её Тьер.

— Неправда, — возмутилась Лорина. Айна была уверена, что сейчас та стукнула его, или хотя бы попыталась. — Я отлично говорю. Лотер меня всегда хвалит.

— Мой конюх тоже всегда хвалит, как я подтягиваю подпруги, а потом берёт и переделывает, когда думает, что я не вижу.

— И всё же этот Хьюкин невыносим.

— Хьюго, — громко засмеялся де Риз. Даже Айна улыбнулась над тем, как назвала посла Одилонская. — Его зовут Хьюго, Лорина, а не Хьюкин. Хьюго Шагги.

— Гы-гы-гы, гы-гы-гы, — передразнила девушка. — Словно гуси гогочут, а не имя. А мне пришлось целую неделю его развлекать в нашем поместье. Соль сказал, что король пригласил его на свадьбу. И отправил в наше поместье — развлечь нового посла охотой, а заодно и присмотреться к нему.

— Представляю, как вы намучились, — притворно вздохнул герцог.

— Нет, Тьер, ты не представляешь, — делано вздохнула герцогиня. — Умей он взглядом оставлять следы, уверена, у меня вся грудь и плечи были бы в синяках. Посол не сводил с меня глаз, просто пожирал ими. И всё отпускал мне дешёвые комплименты.

«Странно, — Айна скривила губы. — Ведь мы неделю плыли с ним на корабле. И ничего подобного я не заметила».

Скорее, наоборот, этот пожилой дядька, с чёрной курчавой бородой и такой же причёской, только короче, относился к Айне по-отечески. Помня недавние напряжённые отношения между их странами, они с послом говорили о нейтральных вещах: о еде, о вине, о погоде, обсуждали корабль, на котором плыли. Мессир Хьюго даже договорился о небольшой экскурсии, и её для них лично провёл капитан. Айна с послом прекрасно проводили время. Он понравился даже Ивет, а та — девушка разборчивая и привередливая, не смотри, что служанка.

— Уверен, он просто старался быть любезным, — ответил Лорине Тьер, когда Айна непроизвольно пожала плечами, искренне не понимая, как один и тот же человек может производить такое разное впечатление.

Но, главное Айна услышала: король пригласил посла на свадьбу. Хоть с одним из своих гостей она будет лично знакома.

И всю дорогу до замка де Лешер Айна думала о тёплом взгляде карих глаз принца.

Если бы ей прислали маленький портрет, Айна, наверное, так и носила бы изображение принца за корсетом и доставала при каждом удобном случае. Но в поместье прибыла огромная деревянная рама, которую установили в гостиной на пюпитре, и девушке оставалось довольствоваться лишь тем, что сберегли её память и сердце.

Глава 10

— Боже, зачем вы так топите мою комнату? — устало упала на кровать Айна, распластавшись на скользком шёлке покрывала звездой.

— Граф приказамШи не жалеть дрова, — оправдывалась, пришепётывая, пожилая служанка. — Сказал, что вы с юга, а, значит, привыкШи к теплу, миледи.

— К теплу, но не к такой жаре, что нечем дышать, — рассматривала девушка замысловатые украшения балдахина. — Прекратите топить, откройте окно и скажите моей служанке, что я вернулась.

— Да, миледи, — бросилась грохотать рамами прислуга. — Ваша горниШная как раз гулямШи по саду. С камердинером графа.

— Кто бы сомневавШись, — невольно скопировала странную манеру говора служанки Айна.

«Хотя камердинеров у неё ещё не было».

Она так и лежала, бездумно уставившись в потолок, когда нарисовалась Ивет и застрекотала, как сойка.

— Боже, мадмуазель, мы так переволновались, когда ко времени, что вы должны были вернуться, над горами началась гроза. Сверкали молнии, а гром доносился даже сюда, хотя здесь дождя и близко не было. Упало пара капель, но разве же это дождь? — она по-свойски уселась рядом с Айной на кровать.

— Я хочу принять ванну, — бесцветным голосом Айна прервала словестный поток служанки, — переодеться и, как подобает, спуститься к ужину.

— Хорошо, мадемуазель, — подскочила служанка. — Сию минуту всё сделаю.

Дверь за Ивет закрылась, но Айна слышала, что та с кем-то спорит.

— Мадмуазель Айна, — вернулась Ивет, плотно прикрыв за собой дверь. — Там герцог де Риз, просит, чтобы я о нём доложила. Он хочет с вами поговорить.

— Скажи, я не буду с ним разговаривать.

— Я взяла на себя смелось, именно так ему и ответить, но он настаивает.

— Скажи, я не одета, и пусть убирается, — поднялась Айна на локтях.

Ивет кивнула, но едва распахнула дверь, герцог отодвинул девушку в сторону и вошёл.

— Милорд, миледи не одета, — только и успела выкрикнуть ему вслед девушка.

— Так пусть прикроется, — стоя спиной к комнате, ответил он служанке. — Её прелести меня не интересуют, но этот разговор я больше откладывать не намерен.

— Возмутительная наглость, — поднялась с кровати Айна.

— Ну, вот видите, — повернулся де Риз. — Всё оказывается не так и запущено. Вы одеты. Уверяю вас, миледи, надолго я вас не задержу.

Он небрежно махнул рукой Ивет, давая понять, чтобы она исчезла. Но от этой упрямицы не так-то просто было избавиться. Испепеляя взглядом герцога, она так вцепилась в дверь, что её только клещами отдирать.

— Подожди снаружи Ивет, — вздохнула Айна. — Через минуту я освобожусь.

— Больше мне и не понадобиться, — дождавшись, когда служанка, сделав книксен, закроет дверь, повернулся де Риз. — Я пришёл извиниться.

— За что? — вздёрнула подбородок Айна. — За то, что ваш коварный план — очернить меня в глазах принца — провалился?

— Это в мои планы не входило, — ответил де Риз, глядя прямо в глаза. — Простите, что своим необдуманным предложением действительно чуть не доставил вам неприятностей. И рад, что исключительно благодаря вашему благоразумию, их удалось избежать.

— Я приняла ваши извинения, — ещё выше задрала подбородок Айна. — И рада, что не доверилась вам. Мне страшно даже представить, что ваш дракон прилетел бы за нами по дороге. И я осталась бы одна ночью, в лесу или чистом поле. Или ещё хуже — он унёс бы меня.

Про то, какой разразился бы скандал, не окажись её в монастыре, когда приехала Лорина, не хотелось даже говорить.

— Простите меня, миледи, — опустил герцог голову на грудь. — В грозу он слишком силён и неуправляем. Но, клянусь, он не причинил бы вам вреда.

Чёрные волосы скрыли лицо де Риза, и Айна увидела всё ещё желтеющий среди них застрявший листик.

Она протянула руку и достала его из спутанных волос, не особо церемонясь, чувствуя, как при этом выдёргивает несколько волосков. Но герцог даже не шевельнулся.

— Достаточно того, что я испугалась. И прошу вас впредь не делать мне больше ваших неприличных предложений.

Одна из его рук привычно лежала на эфесе шпаги. Айна потянулась к той, что безвольно повисла вдоль тела герцога и вложила в его ладонь мусор.

Тьер поднял голову и неожиданно поймал её пальцы.

— Испугались за себя или за меня?

И его вопрос неожиданно обескуражил девушку. Ведь на самом деле о себе она даже не думала.

— Просто испугалась, — отняла руку Айна.

— Обещаю, этого больше не повторится, — сделал он шаг назад. И только сейчас она обратила внимание на то, какой Тьер уставший. Осунувшийся, измученный, с посеревшим лицом. И его пыльная одежда, и растрёпанные волосы, и залёгшие под глазами тёмные круги — всё говорило о том, что это была тяжёлая ночь для него, и, непростой день.

Но Айна не собиралась его жалеть.

— Как герцогиня Одилонская могла узнать о ваших планах?

— Однажды она сделала то же самое. Только убежала из монастыря с Сольвино.

Тьер усмехнулся, откланялся девушке по-военному, стукнув каблуками, а когда резко открыл дверь, на руки ему упала прильнувшая к двери служанка. Он вручил ей выдранный клок своих волос и решительно вышел.

— Вы видели дракона? — разглядывала Ивет что же такое герцог ей вручил, а когда, наконец, догадалась, брезгливо отшвырнула волосы в камин.

— Как ты посмела подслушивать, — возмутилась Айна и сморщила нос. В комнате завоняло палёной шерстью.

— Ну, вы же всё равно бы мне рассказали, — виновато потупилась служанка, а так я большую часть уже знаю. — Кстати, эта дохлятина, герцогиня, когда вас не застала, и здесь закатила такой скандал! Собиралась ехать немедленно, как раз, когда начала собираться гроза.

— Наверно, кое-как утра дождалась, — сокрушённо покачала головой Айна. — Прилетела как фурия ни свет, ни заря.

«А ещё она — любовница моего принца».

Как бы ни был добр и приветлив граф де Лешер, как бы ни был чудесен его замок, это были самые утомительные и тяжёлые для Айны дни.

И даже неожиданно ставший крайне любезным Лотер де Одилон, девушку скорее раздражал, чем радовал. Хотя он принёс ей милый букетик каких-то бледных, как он сам, голубых цветов, и долгие прогулки верхом по окрестностям с ним Айне даже нравились. Особенно его рассказы о севере.

Всё остальное Айна пропускала мимо ушей, в том числе байки про охоту и про войну, отвечала рассеянно и невпопад. Больше ни на что, кроме дум о предстоящей встрече с принцем, она не могла отвлекаться.

И к тому времени, как девушка, наконец, села в карету, чтобы совершить этот последний марш-бросок, за бессонную ночь Айна накрутила себя так, что не смогла даже позавтракать.

Видя её подавленное состояние, графиня де Монд, практически грудью заслонила вход в карету, категорически возражая против того, чтобы Лорина ехала с ними. И то, с каким злым лицом герцогиня де Одилон, ушла, означало, что Грэсия в её лице нажила себе кровного врага.

— Явилась, не запылилась, — гневно расправляла графиня складки своего платья. — Я представляю, чего стоило Тьеру избавиться от этой парочки на всю дорогу. Но этот день она тебе не испортит. Об этом позабочусь я.

— Это герцог де Риз договорился с принцем? — неожиданно даже для себя самой оживилась Айна.

— Договорился, — хмыкнула графиня. — Только не с принцем, а с королём. И думаю, вы должны быть ему благодарны, миледи, за то, что эта поездка прошла в спокойствии, тишине и благости.

— Да, от стрекотания этой де Одилон у меня уже ко второму дню кровь бы из ушей пошла.

— Не сомневаюсь. Удивляюсь, с каким хладнокровием вы её терпели в замке. Но там хоть можно было от неё спрятаться — в библиотеке, в оранжерее, на залитой солнцем скамье в саду. Но в замкнутом пространстве кареты…

— Она боится солнца? — перебила графиню Айна.

— Я думала, вы заметили, — удивилась графиня. — Она же категорически избегает солнечных лучей. Думаю, её кожа или сразу же сгорает, или же покрывается безобразными веснушками. И, говорят, это она ввела при дворе моду на бледность кожи. Бедные придворные дамы изводят мешки белил, чтобы ей соответствовать. А все эти неприлично открытые спины и плечи? На всякий случай, если вы и этого не заметили, у де Одилон настолько маленькая грудь, что из-за худобы герцогини все эти платья без корсетов только ей одной и идут. Но двор вынужден подчиняться, ведь она…

В этот раз графиня замолчала сама.

— Фаворитка принца? — подсказала ей девушка, тяжко вздохнув.

— Ах, если бы, — вздохнула в ответ леди Грэсия. — Фаворитка короля, миледи.

Только тряска, заставляющая карету болтаться из стороны в сторону, не позволила Айне открыть рот. Иначе, она бы обязательно прикусила язык.

— А королева?

— Знает, миледи, знает, — кивнула графиня. — Говорят, все её фрейлины перебывали в покоях Эдгарда, хотя он безобразен, как смертный грех. И королева сама их туда отправляет. Но это всё такие недостойные ваших прелестных ушек сплетни, что мне стыдно, что их передаю вам я. Простите, эта Одилонская меня так завела, что я пустилась в эти непристойные разговоры.

— Мне кажется, будет намного хуже, когда всё это я начну узнавать из шепотков за моей спиной и недоумения на лицах собеседников, так как непременно что-нибудь ляпну и попаду впросак, не понимая расстановку сил при дворе, — спокойно и уверенно посмотрела Айна на женщину. — Но мне и в голову бы не пришло спросить об этом у вас. Вы же тысячу лет не были в столице.

— Зато столица неизменно приезжала ко мне, — улыбнулась в ответ графиня. — Во Вдовьем замке останавливались все, кто решил совершить прогулку через пролив. Плюс меня навещали подруги. И знаете, мы, все древние рода Севера, испокон веков живём дружно, поддерживаем друг друга и общаемся.

— Но Одилоны, — приподняла плечи Айна, посмотрев на графиню искоса. — Ведь их земли самые обширные в ваших краях. Их семья считается самой знатной после королевской.

— Это не их земли, миледи, — покачала головой графиня. — Это земли де Ризов, которые у них отобрал новый король. И Одилоны из той знати, что на островах тоже называют «новой». Те, кто возвысился с приходом к власти Эдгарда Пятого.

— Эдгард Вероломный. Так ведь прозвали этого отпрыска рода Контаров? — уточнила Айна. У неё в животе неприлично заурчало, и она испуганно прижала руки к себе. Графиня так удачно отвлекла её от ненужных дум, что Айна захотела есть.

— Да, — словно и не услышала этих утробных звуков леди Грэсия, но потянулась к стоявшей у её ног корзинке, и поставила ту на скамью. — Эдгард Вероломный. А старый герцог Фуль де Одилон, потомок знатного, древнего, но давно обнищавшего рода, женился на чужестранке, которая умерла от родовой горячки, произведя на свет Лорину. Только благодаря тому, что Фуль стал самым надёжным союзником Эдгарда, король и даровал ему некогда богатые земли де Ризов.

Графиня сняла с корзины крышку и, положила этот плетёный из соломки квадрат на колени девушке.

— Вам непременно нужно перекусить, — застелив крышку салфеткой, леди Грэсия стала доставать из корзинки припасённую снедь.

Вкусные запахи копчёного окорока и свежей зелени снова вызвали у Айны урчание в животе.

— Разве эти земли были когда-то плодородны? — Айна впилась зубами в нежное мясо, мысленно вознося благодарность графине за такую своевременную заботу.

— Были, миледи. Не столь плодородны как у вас на юге, но по меркам севера — вполне. Своим неумелым хозяйствованием и потребительским отношением Одилон превратил их в каменные пустыни.

Айна хотела посочувствовать этой земле — она очень хорошо знала цену труда на ней, но до неприличия набитый рот не позволил ей этого сделать.

— Умоляю вас, только не облейтесь, — протянула ей графиня какой-то напиток на дне бокала. — И, не забудьте, как следует выдохнуть.

— Калон? — брови девушки поползли на лоб.

— Это наша северная традиция, миледи, — ни один мускул не дрогнул на лице старой графини. — Все важные дела начинать с калона. И вам, определённо, не помешает снять напряжение. На вас уже второй день лица нет.

— Я всю ночь не спала, — призналась Айна резко севшим голосом после глотка крепкого напитка.

— Тогда вам не помешает после завтрака немного вздремнуть. Перед самым въездом в замок, наш кортеж сделает остановку, где мы окончательно приведём себя в порядок. И, думаю, вы будете самой красивой невестой, которая когда-либо въезжала в ворота королевского дворца.

— Вы ко мне слишком добры, графиня, — улыбнулась девушка.

— О, нет, — покачала она головой. — Это вы ко мне добры. А этот двор не заслуживает такой доброты и чистоты, что вы собой олицетворяете. Но, как знать, может быть именно вам дарована сила его изменить.

Графиня плеснула и себе ароматного напитка.

— За вашу удачу, миледи, — приподняла женщина свой фужер.

«За мою любовь, — глядя на свой фужер, загадала Айна. — Надеюсь, именно она ждёт меня в этом дворце».

— Скажите, миледи, — графиня подложила Айне под голову маленькую подушечку, когда девушка всё же решила отдохнуть. — Вы как-то обмолвились, что ваш отец завещал вам выйти замуж за принца.

— Это трудно назвать завещанием, — улыбнулась Айна, вспоминая крупный почерк отца. — Просто однажды в письме маме он обмолвился, что был бы счастлив, если избранником их девочки станет сын короля.

— Что ж, пожалуй, это действительно можно назвать волеизъявлением родителя. Ведь, думаю, он выбрал для своей девочки самого достойного.

— Я надеюсь, мой отец окажется прав и в этот раз, — прикрыла глаза Айна, представляя образ принца Сольвино. — Ведь он никогда не ошибался.

Глава 11

И время их встречи пришло.

Трубы загудели так громко, что сердце Айны тут же ушло в пятки. Городские ворота распахнули и украсили в честь её прибытия. И трубачи не щадили своих лёгких, извещая всему городу, что невеста принца приехала.

Айна сглотнула и распрямила плечи. А графиня де Монд поправила белые шторки, которые повесили в карете, чтобы любопытные зеваки не могли видеть невесту принца, если она этого не захочет. Девушка же, наоборот, могла наблюдать за всем, что происходило на улице, через полупрозрачную ткань.

Но Айна не смотрела по сторонам. Словно боясь расплескать остатки своего самообладания, она застыла, глядя прямо перед собой. И в узкое окошко видела лишь белые плюмажи, что раскачивались на головах у лошадей, да между ними спину де Риза, который ехал во главе процессии.

После их разговора наедине, они с герцогом больше не виделись, хотя Айна, наверное, и не замечала бы отсутствие де Риза, если бы Лорина постоянно не напоминала об этом. Быть фрейлиной королевы, фавориткой короля, иметь связь с принцем и клеиться к де Ризу — эта жадная Одилонша явно хотела всё и сразу.

— Ну, надо же, — фыркнула графиня, глядя в окно. — Мы едем не через главные ворота.

Айна не ответила. Ей было всё равно, лети они хоть по воздуху. Сердце её колотилось где-то под подбородком, и девушка боялась, что оно выпрыгнет, если она откроет рот. Ей словно слишком туго затянули корсет — мутило от страха, тошнило от волнения, и она никак не могла решить, чего опасаться больше: неожиданно расплакаться или упасть в обморок.

— Ну-ка, вдохните-ка это, миледи, — помахала перед носом девушки открытым пузырьком графиня.

— Спасибо, леди Грэсия, — приложила Айна руки к вискам. Только приходя в себя от резкого запаха, Айна поняла, что действительно была близка к обмороку.

В сознание прорезались приветствия и восторженные крики толпы, в которой выкрикивали имя Айны и… имя де Риза с благодарностями и добрыми пожеланиями.

— Вам не о чем волноваться, миледи, — ободряюще улыбнулась Грэсия. — Вы слышите? Люди рады вам. А если вас полюбит народ, то и принц полюбит тоже.

«Принц!» — вспомнила Айна, и трубы снова загудели.

Они въезжали в ворота дворца.

— Да, теперь я понимаю почему король не открыл главные ворота. Что бы он ни делал, а Тьера народ всё равно любит больше, — довольно улыбалась леди де Монд.

Но Айну сейчас мало интересовало, кого больше любит народ и почему. Там, в начале живописной аллеи, ведущей к входу во дворец, стоял он — мужчина в изумрудном камзоле. Её будущий муж.

Карета остановилась. Дверь открылась. Перед ней поставили золочёные ходки.

— Миледи, — де Риз подал Айне не ту руку.

Девушка вцепилась в неё, как утопающий за соломинку, от волнения совсем забыв всё, чему её учили: и что с этой стороны кавалеры носят шпагу, и что королевской семье ничего не принято подавать с левой руки — будь то хоть кубок, хоть невеста.

Хорошо, что Риз ничего не забыл. Но воспользовавшись тем, что нужно было сменить руку, он развернул Айну лицом к себе.

О том, что в его зелёные глаза лучше не смотреть Айна, конечно, тоже забыла. Но в этот раз она не падала в их глубину. Она черпала в них силу, спокойствие и уверенность, в которых сейчас так отчаянно нуждалась. Айне казалось, что эта поддержка исходит и от его глаз, и от его руки.

— Ты самая красивая женщина на свете, — тихо сказал ей Тьер, наплевав на все условности. — Помни об этом. Твой отец вырастил очень храбрую девочку. Уверен, он может гордиться тобой, Айна де Лабранш.

Айна расправила плечи и развернулась, уже не цепляясь за герцога как за последний оплот. Де Риз был прав, она — Айна де Лабранш, дочь своего отца, ей не пристало бояться.

Высоко подняв голову, она пошла по вымощенной гладким камнем дорожке. И почувствовала, как ободряюще сжала её пальцы рука герцога, прежде чем отпустить.

— Ваше Высочество, — присела в глубоком реверансе Айна.

— Миледи, — склонился к её руке принц. Его губы едва коснулись перчатки.

— Ваше Высочество, — поприветствовал его де Риз.

— Милорд, — криво улыбнулся Сольвино, повернувшись к герцогу. И за эти несколько секунд, что у Айны были, чтобы рассмотреть принца, она успела сделать только один вывод — он совершенно не похож на свой портрет.

Сольвино подал Айне руку. После сильной, горячей и надёжной руки де Риза, его ладонь, вялая и холодная, как лягушачья лапка, сильно проигрывала, но это такие мелочи теперь, когда он рядом.

— Я так скучал, — поднёс Сольвино к своим губам её пальцы, улыбнулся и поцеловал только мизинец. — Я так рад, что вы, наконец, приехали. Сейчас я представлю вас королю, а потом мы отпразднуем ваш приезд.

Благородный профиль, впалые щёки, узкий подбородок — ни в чём не польстил принцу художник. Разве что на самом деле у Сольвино был немного высоковат лоб, зрительно делая верхнюю часть головы слишком широкой, да плечи узки, правда, не безвольны. Не сумел живописец точно передать и взгляд. На портрете глаза принца смотрелись чуть на выкате, а на самом деле просто были яркими, озорными, блестящими. Теплел его взгляд, когда принц смотрел на мать, женщину с капризным изломом сочных губ. И губы, пожалуй, единственное, что их роднило, только Сольвино их так не кривил. Что связывало их с отцом для Айны и совсем осталось загадкой.

Король принял их в малом тронном зале. Но, даже сидя, в этом жёстком кресле с балдахином, он смотрелся величественно, хоть и мрачно. Холодок пробежался по спине девушки, видя его насупленные брови. А от взгляда его единственного глаза короля в вырез её платья, ей срочно захотелось прикрыться, хотя бы руками. К счастью, он остановился чуть выше, на камее, висящей на шее, и Айна снова расправила, готовые было ссутулиться, плечи.

Второй глаз короля был затянут бельмом. Но его не спрятали под повязкой. Незряче он таращился на окружающих, наводя и страх, и ужас. В отличие от принца, лёгкого, изящного, подвижного, в короле ощущалась кряжистость, приземистость и сила. Власть и жестокость проступали в рельефе выдающихся скул, упрямом подбородке, узком лбу. И нос, когда-то прямой, но давно сломанный, придавал его лицу грубость, характерную скорее для бандитов с большой дороги, чем для королевских особ.

— Миленькая, — сказал он про Айну, словно оценивал служанку, обращаясь к жене. — Но, если не родит наследника, выгоню взашей.

Королева, женщина темноволосая, красивая, статная, но злая, растянула в улыбке свои надменно сложенные губы и промолчала в ответ. Только крылья её носа с глубоко вырезанными, хищными ноздрями вздрогнули, словно принюхиваясь к добыче.

Король махнул рукой. На этом смотрины закончились.

— Отец, — поклонился Сольвино сдержано-учтиво.

— Ваше Величество, — снова присела в глубоком реверансе Айна.

— Позови мне эту рыженькую, — обратился король к жене, потеряв всякий интерес к присутствующим. — Она так хорошо разминает ступни. Пока молодёжь будет веселиться, я хочу глубокий добротный массаж.

— Как скажешь, — равнодушно ответила женщина, и Айна успела заметить её прищуренный оценивающий взгляд.

— Я надеюсь, вы не сильно устали, миледи? — блестели глаза принца предвкушением, когда он расставался с невестой на пороге комнаты.

— Нет, — покачала головой Айна.

— Вот и замечательно, — он даже потёр руки от удовольствия. — Мы будем ждать вас в саду. Музыка, танцы, придворные артисты, петушиные бои. Будет весело.

— Хорошо. Конечно, я приду, — сомневалась Айна, а не она ли будет главным шутом его весёлого представления. Но принц посмотрел на неё с таким вожделением.

— Я буду ждать, — словно сам смутившись своих чувств, он опустил глаза и уже собрался уйти, но развернулся, словно что-то забыл. — И, кстати, вам очень идёт мой подарок.

Айна проводила взглядом его удаляющуюся спину, и закрыла изнутри дверь комнаты, совершенно ошеломлённая, растерявшаяся от его заинтересованности.

Никто и никогда не смотрел на неё так, словно хотел раздеть не для того, чтобы увидеть шрамы, а для того, чтобы обладать ею. И сердце бешено колотилось в груди от осознания, что это её будущий муж.

В больших двухкомнатных покоях, заставленных её вещами, Ивет уже потрудилась на славу: платья развешаны, камин растоплен, сундуки с её вещами аккуратно расставлены вдоль стен. Это новое жильё показалось Айне очень уютным.

— Ну, как прошло, мадемуазель? — выскочила горничная навстречу девушке.

— Не знаю. Наверно, ужасно, — опустилась Айна в кресло. — А может прекрасно.

— Как вам принц?

— Не знаю, — пожала плечами Айна и сказала первое, что пришло ей в голову, первое, что крутилось на языке. — Мне кажется, я влюблена.

— Влюблена?! — округлила глаза служанка.

— С первого взгляда, — сама себе не веря, покачала головой Айна, всё ещё пребывая в какой-то прострации. — Он такой… он в тысячу раз лучше, чем на портрете.

— Ну, да, наверное, — кивнула Ивет вяло. — Он же живой.

— А что у тебя? — Айна только сейчас обратила внимание, что Ивет не слишком радостна.

— Не очень, — пожала плечами служанка. — Прислуга здесь какая-то злая. Все молчат, как рыбы. Поздороваешься, и то не отвечают. А что спросишь — шарахаются, как от чумной.

— Так и не спрашивай. Держи дистанцию, — встала Айна. Её собственное приподнятое настроение не давало ей долго вникать во временные трудности горничной. — Давай переодеваться! Я уже горю желанием снова увидеть принца. И сейчас весь двор будет меня разглядывать как лошадь на ярмарке.

— Ой, да пусть разглядывают, — ослабляла Ивет шнуровку корсета, тут же забыв про свои проблемы. — Вы у нас — красавица и невеста принца. Пусть все сдохнут от зависти.

— Не возражаю, — улыбалась девушка, пока служанка впихивала её в новое платье.

Айна покрутилась перед зеркалом и села, довольная выбором наряда.

— Интересно, а какое прозвище дал Сольвино народ? — обратилась она к Ивет, когда та начала укладывать волосы.

— Вам не понравится, мадмуазель, — виновато пожала плечами Ивет.

— И всё же я хочу знать.

— Недоносок, — и горничная, словно нечаянно наклонилась что-то поднять, чтобы Айна не видела её лицо в зеркале.

— Как жестоко. А за что? — спросила она, когда Ивет разогнулась.

— Кто говорит, что он и правда, родился недоношенным, поэтому у него большая голова. А некоторые утверждают, что в детстве отец бил его головой об стену.

«Да, этот мог», — подумала Айна и сердце её защемило от жалости.

— Но за что бил? — разглядывала она высокое сооружение из волос, которое пыталась закрепить ловкая горничная.

— Может, считал его не родным, а может, сын ему просто не нравился, — изящные плечики служанки снова приподнялись и опустились.

— Не громозди мне эти Энсийские горы на голове, — тряхнула головой Айна и ещё не закреплённая причёска рассыпалась. — Не хочу, чтобы рядом с этим сооружением он ещё и выглядел ниже ростом.

Хотя роста принц был среднего, рядом с ним Айна хотела подчёркивать его достоинства, а не привлекать внимание к недостаткам.

«Иметь таких родителей — уже само по себе несчастье, — вздохнула девушка, пока Ивет возмущалась, что так сейчас модно, но ворча, начала переделывать. — Но я постараюсь, чтобы во мне он нашёл и друга, и поддержку, и утешение в трудный час».

— А говорила, что слуги здесь молчаливые, а столько уже разузнала, — оценивала Айна очередные усилия служанки.

— Так, это всё Асея, — пробубнила Ивет, а потом достала изо рта шпильки, чтобы ответить. — Помните, светленькая такая, с больной ногой.

— Конечно, помню, — кивнула Айна, обрадовавшись, что эту милую девушку они забрали с собой.

— Леди Грэсия взяла её в качестве своей горничной. И, кстати, покои графини рядом. Она уже заходила справиться, как мы тут устроились.

— Обязательно зайду к ней по пути. Так откуда Асея настолько осведомлена?

— Она же выросла здесь при дворе, это потом её отправили в Женский замок. Она мне по дороге много чего порассказала. Так что, вы не волнуйтесь, мадмуазель, мы прорвёмся.

— А знаешь, что, — ободрённой словами Ивет Айне пришла в голову шальная идея. — А зачеши-ка мне волосы гладко, на прямой пробор и в узел.

— Как вы носили дома, когда подражали царице Урсии? — замерла Ивет над головой Айны с расчёской.

— Точно. Заявим о себе с порога. И будем вводить при дворе новую моду, — гордо вскинула подбородок Айна. — Надеюсь, теперь здесь будут носить то, что идёт мне. («А не этой плоскогрудой бледной поганке», — добавила она про себя.) И, давай-ка, достанем то платье, что отец привёз из заграницы, а повода его надеть так и не представилось.

Глава 12

С алой каплей рубина по центру лба, и в атласном платье цвета киновари Айна спускалась в сад, довольная своим нарядом, ободрённая напутствием старой графини и с предвкушением новой встречи с тем, кто с первого взгляда тронул её сердце.

С верхних ступеней лестницы Айна видела тёмно-бирюзовый мундир принца по центру накрытого на лужайке стола, слышала весёлую музыку и крики публики, болеющей за сражающихся петухов.

«По крайней мере, в этом ярком платье незамеченной я точно не останусь», — приподняла Айна юбку, спускаясь по ступенькам. Она склонила голову, боясь оступиться.

— Восхитительно! — этот возглас приятным мужским голосом испугал её. Айна вздрогнула и подняла глаза. — Позвольте предложить свою помощь, миледи!

Кто-то, в бархатном оливковом берете с перьями и такого же оттенка камзоле, протягивало ей руку. Судя по лицу и голосу — молодой мужчина, судя по длинным русым волосам…

— Ах, простите, я же не представился. Марк Вессер, придворный художник, — склонился тот в поклоне, сняв свой берет.

— Айна де Лабранш, — представилась девушка, и приняла его руку.

«Художник? Отлично! У меня как раз есть несколько незначительных претензий к одной его работе», — мысленно улыбнулась она злорадно.

— Значит, это вы писали портрет Его Высочества, который доставили мне в поместье, вместе с предложением руки и сердца?

— К сожалению, нет, миледи, — грустно повесил он голову. А поскольку берет свой художник так и не надел, его густые волосы тут же закрыли лицо, и он откинул их назад, когда продолжил говорить. — Такой чести я пока не удостоен. Это работа моего учителя, мессира Пюрелли.

— И вы ещё берёте у него уроки? — они медленно спускались вниз по ступеням.

— И я вновь вынужден ответить «нет».

— А я даже обрадовалась, — улыбнулась девушка. — Возможно, вам нужно работать над своим собственным стилем.

— Миледи, вы слишком добры. Вы ведь даже не видели моих работ.

— Зато я видела работу Пюрелли, — улыбнулась она.

— Теперь я искренне восхищён не только вашей красотой и идеальным сочетанием оттенков вашей медовой кожи, волос и цветом этого платья, но и вашим умом, — ослепительно улыбнулся ей в ответ этот красивый молодой живописец и понизил голос. — Если бы вы позволили… в этом платье…

— Это считается приличным предложением? — покосилась на него девушка.

— Бесспорно, — художник словно даже расстроился. — Ведь я всего лишь хотел написать ваш портрет.

«Интересно, я должна спросить на это разрешение принца?» — подняла глаза Айна и увидела Лотера де Одилона по правую руку от своего жениха.

— Я надеюсь, мы ещё вернёмся к этому вопросу, — поблагодарила Айна Марка у основания лестницы и дальше пошла сама.

— Айна! Дорогая! — поднялся ей навстречу Сольвино. По взмаху его руки музыка стихла, и все взгляды обратились к нему.

— Ваше Высочество, — поклонилась девушка.

— Господа! — обратился принц к присутствующим. — Позвольте представить вам мою невесту, восхитительную Айну де Лабранш.

Раздались громкие аплодисменты и радостные возгласы, а принц обнял её за талию и проводил к столу.

— Вы так напряжены, — шепнул он ей на ухо. — Не нужно так нервничать. Вы под моей надёжной защитой, а я — будущий король Фриталии. Или вы боитесь меня?

И сейчас, когда он был так близко, когда он говорил таким проникновенным шёпотом, и Айна чувствовала даже запах его тела, ей казалось, она выиграла в какой-то вселенской лотерее счастливый билет.

— Я просто волнуюсь, — улыбнулась она.

— Тогда не стоит волноваться, — склонился принц и прижался губами к ноготку безымянного пальца той руки, что ещё держал в своей ладони. — Надеюсь, до свадьбы я перецелую их все.

Айна покрылась румянцем в цвет своего платья, не зная, что ответить. В смущении она расправила складки своего платья, устраиваясь на предложенном принцем стуле, и подняла глаза.

— Миледи, — поприветствовал её Одилон.

— А где Лорина? — спросила Айна у Лотера первое, что пришло в голову, пока принц так и стоял.

— Кажется, уговаривает Тьера, — показал тот на лестницу.

Айна только слегка улыбнулась, глядя, как де Риз склонил голову, слушая девушку. Что-то Айне подсказывало — чего бы Лорина не добивалась от Тьера, ничего, кроме насмешек, она от герцога не дождётся.

Заиграла весёлая музыка. Придворные девушки расхватали кавалеров и закружились в танце на лужайке прямо перед столами.

Айна же исподтишка рассматривала тех придворных дам, что были увлечены не танцами, а также осторожно присматривались к ней. Перешёптывались, поочерёдно склоняя головы друг к другу, косились в её сторону, обсуждали.

«Пусть обсуждают, — пригладила Айна и без того лежащие идеально волосы. — Самое страшное уже позади».

— Лотер, — вернулся на свой стул принц. — Предлагаю выпить за мою прекрасную невесту.

Он поднял бокал и повернулся к Айне, ожидая, когда и она последует его примеру.

— Это вино с ваших виноградников, милая. Но ставлю танец, что вы не угадаете, какое.

— Тогда я — ставлю танец с миледи и ещё бочку этого вина, если она всё же угадает, — наклонился между Айной и принцем де Риз.

— Тьер? Лорина?! — крутил головой Сольвино. — Не думал, что ты уговоришь его прийти.

— Я честно сопротивлялся, — громко сказал де Риз, поднимая в сторону Одилонской свой кубок. — Но устоять перед обаянием этой женщины выше моих сил.

Та проигнорировала его слова, согнала брата со стула и, натянуто улыбнувшись Айне, помахала в знак приветствия.

— Честно говоря, она встретила меня на лестнице, когда я уже спускался в сад, — подмигнул Тьер Айне. — Ну что, Ваше Высочество, принимаете ставку?

— Конечно, Тьер! Когда я отказывался? — улыбнулся Айне принц. — Пробуйте, моя милая!

— Тогда, за миледи! — провозгласил де Риз, и Айне показалось, что он уже слегка пьян.

Она сделала глоток. Угадать было просто — мягкий вкус, с нотками чернослива и лёгким оттенком земляники ни с чем невозможно было перепутать. Санта Каталина — это вино было названо именем её матери, отец считал их обеих своими истинными удачами.

Непросто было решить, кому из них — принцу или герцогу — Айна готова присудить победу. Выберет принца — и он утвердится в своём невысоком мнении по поводу её познаний, выберет Тьера — огорчит жениха.

— Я определённо не знаю, из-за чего больше расстроюсь, — смаковал Сольвино вино, усугубляя мучения Айны. — Оно великолепно, и я не отказался бы продолжить его пить. Но проиграть первый танец своей невесты — это так обидно.

— Тогда, может, надо больше верить в неё, брат? И ты всегда будешь в выигрыше, — усмехнулся герцог.

Сольвино стиснул зубы. Презрительно скривились его губы на такое обращение, но он промолчал под вызывающим взглядом герцога.

— Не делайте этот выбор, миледи, — нагнулся де Риз к Айне. Его губы оказались так близко. Шею обожгло его горячее дыхание, Айна замерла… и это было так глупо, но почему-то хотела, чтобы герцог сказал что-нибудь ещё. Но он уже разогнулся и махнул распорядителю стола: — Несите ещё бочку вина!

И толпа, поприветствовав его радостными криками, устремилась к столам за своими бокалами.

— Признайтесь, дорогая, вы же не знали, — выпытывал у Айны правду принц, слишком крепко прижимая её к себе в танце.

— Конечно, нет, — опустила она глаза и чуть не прикусила губу от злости. Как она не старалась, а её отношения с принцем начинались с маленькой, но всё же лжи. И всё благодаря тому, что снова вмешался этот невыносимый де Риз.

Айна кусала губы, а Тьер пил и смеялся. Лорина вилась вокруг него, как девичий виноград вокруг столба, Сольвино не сводя с них глаз, был этим явно недоволен, Лотер ухмылялся, пьяная публика веселилась, а этот долгий вечер неумолимо приближался к полуночи.

Услужливый распорядитель что-то шепнул Сольвино на ухо.

— Господа! — хлопнул в ладоши принц и поднялся, привлекая всеобщее внимание.

Музыка стихла.

— Господа! Моя дорогая! — подал он руку Айне, помогая встать. — В честь тебя я устроил не только этот праздник. Я хочу, чтобы вся столица знала, как я счастлив, что ты приехала. И весь мир радовался вместе со мной. Это для тебя!

Сначала Айна слышала только залпы и свист, а потом ночное небо озарилось сотнями разноцветных огней. Целыми фонтанами сверкающих искр.

Задрав голову, Айна не могла поверить, что этот шикарный праздничный фейерверк устроили ради неё.

— Потрясающе, — прошептала она, глядя в небо.

— Я рад, что тебе понравилось, — по-хозяйски подтянул её к себе Сольвино, и, наклонившись к её выгнутой шее, шумно вдохнул её запах. — Надо поторопиться с приготовлениями к свадьбе. Как тебе следующая неделя?

— А как же помолвка? — отстранилась Айна.

— Боже, эти условности, — поморщился принц. — Неужели, я тебе совсем не нравлюсь?

И первым порывом Айны было крикнуть: «Конечно, нравишься!», но она сдержалась. Кто бы мог подумать, что это посоветовала ей собственная служанка: не сдаваться быстро, и не показывать свою заинтересованность.

— Я должна ответить прямо сейчас?

— Нет, — Сольвино посмотрел на неё с интересом, слегка прищурив один глаз.

— Это важно для Его Высочества?

И он тоже дёрнулся ответить немедленно, совсем как она недавно, но тоже сдержался.

— Я должен ответить сейчас?

— Конечно, — улыбнулась Айна.

— Хм, — и в этот раз он удивился ещё больше. — Да, это важно. Это очень важно.

— Тогда я отвечу, когда Его Высочество спросит, хочу ли я выйти за него замуж, — опустила она глаза.

Он рассмеялся так громко, что заглушил восторги толпы от ещё гремящего в небе салюта.

— Ну, что же, Айна де Лабранш, хорошо, я спрошу. И ты не сможешь сказать: «Нет».

— Посмотрим, — пожала плечами Айна.

— А ты, я смотрю, не простая штучка, — сам плеснул принц себе в бокал вина и молча выпил. Айна его явно озадачила.

Она осмотрелась по сторонам. Но к счастью, пьяную публику мало интересовали их разговоры. Опять заиграла музыка. И Айну на танец пригласил Лотер.

— Если Ваше Высочество не возражает, — поклонился он.

— Да, забирайте, Лотер, — небрежно махнул рукой принц. — Мы тут случайно выяснили, что на самом деле она ещё мне даже не невеста. Хотя я раструбил об этом на весь мир.

— Так значит, у меня есть шанс, — улыбнулся де Одилон, протягивая Айне руку.

И по их обмену многозначительными взглядами, Айна не смогла понять, всё это в шутку или всерьёз.

Глава 13

Дорога, волнение, долгие посиделки, шум праздника и выпитое вино — наутро Айна проснулась с головной болью.

Снилась какая-то жуть. Страшные чудовища, оплетающие её щупальцами, злое лицо принца, натянутые улыбки придворных дам, лица которых были белыми, как у мертвецов, а губы алыми, словно перепачканными кровью. И только слова герцога де Риза: «Не делайте этот выбор, миледи!» звучали в её тревожном сне предостерегающе.

Айна села в постели и потрогала шею, где вчера почувствовала горячее дыхание Тьера. Такая незначительная мелочь, но так въелась в память, что и сейчас по коже поползли мурашки.

Девушка потёрла руки, разглаживая, ставшую гусиной, кожу. Привычно погладила розовый шрам на запястье. Может потому, что она панически боялась того момента, когда принц увидит её шрамы, она так отчаянно, хоть и неосознанно, оттягивала этот день?

Что она прицепилась к этой помолвке? Айна была собой очень недовольна. Ведь, на самом деле, принц был прав — она дала своё официальное согласие, значит, Айна — его невеста. Но нет же, ведь лично её он не спросил, не преклонил перед ней колено, не получил её согласия, а это было для неё так важно. Ведь единственный раз в жизни у неё будет такая возможность. Хотя, наверное, её больше задело то, как весь вечер Сольвино не сводил глаз с Лорины Одилонской. А ещё обескуражил напор, с которым он хотел быстрее покончить со всеми формальностями.

Для Айны не было секретом, какую часть её состояния затребовал король в качестве приданого. Во всём объединённом королевстве вряд ли найдётся ещё одна невеста, способная оплатить такую сумму. И как бы Айне не нравился принц, если он на самом деле нацелился лишь на её деньги — она поймёт. И она разорвёт помолвку… наверное.

Девушка тяжело вздохнула. Она боялась об этом даже думать. Но о том, что всё отцовское состояние, все её земли перейдут в казну, оставив ей лишь малую часть с домом и поместьем в качестве собственного дохода — боялась думать ещё больше. А слухи о пустой казне звучали всё громче. Да, де Риз был прав — она была наивна, романтична и обожествляла своего избранника. Но совсем уж глупенькой не была.

Пусть Сольвино ей докажет, что она ему не безразлична. И пусть убедит свою будущую жену, что она для него важнее, чем Лорина де Одилон или любая другая девушка.

Шлёпая босыми ногами по холодному полу, Айна пошла по комнатам, которые вчера толком и не рассмотрела.

— Мадемуазель, — сонно потирала глаза Ивет. — Что вы делаете?

— Ищу балкон, — Айна раздёргивала шторы и осматривала решётки на окнах.

— Здесь нет балконов, мадемуазель, — зевнула служанка. — Этот замок — крепость, и прежде всего, в нём всё сделано для безопасности королевской семьи.

— Я чувствую себя птичкой в клетке, — вернулась Айна в комнату, где стояли стол со стульями, кресла и ещё куча разной мебели, скорее для красоты, чем для удобства. Какие-то банкетки, пуфики, кривоногие пузатые комоды, шкафчики, дверцы которых не закрывались и письменный стол, ящики в котором были, наоборот, заперты на ключ или заедали.

— Наверно, так и есть, — потягиваясь, встала служанка, понимая, что поспать больше не удастся.

— А если я захочу подышать свежим воздухом? — не унималась Айна, хлопая дверцами, а потом сотрясая ящики. Все эти утренние мысли привели её в дурное расположение духа.

— Спуститесь в сад, — шуршала за ширмой платьем Ивет.

— А если решу позавтракать на свежем воздухе? — села Айна за большой дубовый стул и достала из чернильницы перо.

— Спуститесь с сад!

— Как я скучаю по своему дому, — на дорогой гербовой бумаге Айна поставила жирную кляксу и теперь пририсовывала ей ножки и ручки. — Распахнутые окна, вид на море, завтраки на террасе. А купальня? — повысила она голос, чтобы Ивет её услышала. — Купальня во дворце есть?

— Мадемуазель, — вышла к ней служанка, одетая и уже причёсанная. — Это — север. Здесь никто не плавает в летнюю жару в таких бассейнах, как построил ваш батюшка. Здесь и жары-то толком не бывает. Видела я там какую-то зелёную лужу, затянутую листьями кувшинок. Если там кто и плавает, то только лягушки.

— Когда я стану женой принца, я обязательно построю такой бассейн, — пририсовав кляксе длинные чуть вьющиеся волосы и острые рожки, Айна поставила перо на место. — И наши с принцем дети будут резвиться в нём, как когда-то в детстве плескались мы с тобой в тёплой воде.

— Мне помнится, вы вчера вернулись не в духе, — села напротив служанка, прерывая мечтания Айны.

— Я и сейчас не в духе, Ивет, — вздохнула Айна. — Видела бы ты, как Сольвино ревновал к де Ризу эту бледную, как привидение, герцогиню. Теперь я точно уверена, что между ними связь.

— Так заставьте принца тоже ревновать, делов-то, — пожала плечами Ивет. — Вас же провожал вчера до двери этот её костлявый брат? Мне ещё в замке де Лешер показалось, что он к вам неровно дышит.

— Кто? Лотер? — выпучила на служанку глаза Айна.

— Ну, не я же, — совсем потеряла всякий стыд Ивет, но тут же осеклась. — Простите, мадемуазель. Конечно, Лотер. Вы так часто с ним уединялись у Лешера, неужели не заметили?

— Нет, я заметила, что он перестал брезгливо морщиться, но подумала, что просто герцог изменил своё мнение обо мне.

— Конечно, изменил, — встала служанка. — Потому, что по уши влюбился.

— Ивет, — строго глянула на неё хозяйка. — Ты говори, говори, да не заговаривайся.

— Пойду, схожу за завтраком, мадемуазель, — демонстративно присела та в поклоне. — А он, кстати, красавчик!

И Айна открыла рот, чтобы возразить, только дверь за этой нахалкой уже закрылась.

По иронии судьбы именно Лотера де Одилона Айна и встретила первым, когда после завтрака всё же не выдержала и пошла в сад. Не в тот неуютный, огромный сад, что был больше похож на загон для выпаса лошадей, только огороженный живой изгородью и с фонтаном. В нём, расположенном перед центральным входом, как раз вчера праздновали её приезд. Нет, Айна спустилась во внутренний дворик. И там, среди замысловатых фигур из стриженого самшита её и нашёл Лотер.

— Миледи, — склонился он, и Айна вздрогнула, не ожидая никого увидеть в столь ранний час. — Простите, что напугал.

— Ничего, — улыбнулась она, после слов служанки разглядывая герцога с особым интересом. — Не спится?

— Мне доложили, что вы уже поднялись, и я решил первым поприветствовать вас этим холодным утром, — Лотер поднял на неё свои голубые, как безоблачное небо, глаза и прядь светлых волос, упавшая на лоб, так шла ему, делая по-мальчишески обаятельным.

— Да, утро действительно промозглое, — Айна, плотнее запахивая тёплую шаль, предложила де Одилону присесть рядом.

— Его Высочество просил передать, что сегодня в вашу честь за городом будут проходить спортивные соревнования, и будет устроен пикник, как его здесь называют.

— Так вы здесь по просьбе Его Высочества? — разочарованно посмотрела на него Айна.

— Нет, — улыбнулся Лотер, и едва заметные ямочки на его щеках умилили Айну даже больше, чем его озорная чёлка. — С таким поручением он мог бы легко отправить и камердинера.

«Почему я их раньше не замечала? Может быть потому, что он так редко улыбается?»

— Спасибо, Лотер, — улыбнулась она в ответ. — Его Высочество так много всего запланировал в мою честь, что мне, признаться, уже неловко. И это ведь означает, что не пойти я не могу?

— Конечно, можете. Его Высочество, конечно, расстроится, но вы и не обязаны всегда доставлять ему только удовольствие. — Герцог нагнулся и сорвал бутончик какого-то растения у своих ног. — Знаете, что это за цветок?

— Нет, — честно призналась Айна.

— Это — камнеломка. Она растёт повсеместно на наших землях. И говорят, что своё название получила за то, что по легенде, ломает камни на своём пути к солнцу.

Айна протянула руку, чтобы рассмотреть поближе, и Лотер вложил в неё тонкий стебелёк.

— Этот отважный маленький росток не замечает преград на своём пути, всей своей сущностью стремясь к тому, что считает светом, чтобы подарить ему свою красоту и вверить свою жизнь, — герцог встал. — Вы так похожи на него. Так решительны в своём стремлении наломать камней, что не думаете, насколько коварным бывает северное солнце.

— Вы, наверно, правы, Лотер, — посмотрела Айна на небо, где из-за серых замковых стен как раз выползало неторопливое светило. — Но я знаю, что такое ожоги. И уже не боюсь их получить.

— Я рад, — грустно улыбнулся он. — Только ожоги, что оставил огонь на вашем теле — ничто по сравнению с тем, какие шрамы могут остаться на вашем сердце. Не доверяйте в этом замке никому.

Де Одилон сделал шаг назад и откланялся.

— И вам, Лотер?

— Особенно, мне, — кивнул он и торопливо ушёл, хрустя гравием.

«Вот и понимай, как хочешь, что имел в виду этот странный герцог», — пожала плечами Айна и направилась к выходу из сада.

Но уйти ей не удалось. Прямо навстречу ей решительным шагом направлялась королева, сопровождаемая целым табуном своих одетых в одинаковые платья фрейлин.

— Ваше Величество, — присела Айна в поклоне, когда крик глашатая возвестил о приближении монаршей особы.

Несмотря на принятое обращение, на самом деле Генриетта Эрно не была коронована. Она не имела с рождения ни званий, ни титулов, и даже фамилию свою получила по названию реки, на берегу которой и была найдена старой отшельницей, воспитавшей её. Будущий король женился на этой сиротке без роду и племени, сыгравшей важную роль в его восхождении на трон, но возложить на её голову корону и назвать Королевой Фриталии, видимо, побоялся. Ведь после его смерти, будь Генриетта коронована, именно к ней перешли бы и титул, и власть, пока его наследник, старший сын в семье, подрастёт. Возможно, именно поэтому король до сих пор жив.

Леди Грэсия, поведавшая Айне эту историю, предположила, что, учитывая их «нежные» отношения с женой, в отместку королю Генриетта и родила ему всего одного ребёнка, хотя в своём отцовстве король до сих пор сомневался. Возможно, благодаря её же усилиям, не произвёл он на свет и ни одного бастарда. Так что, вольно или невольно, а королю пришлось признать сына, нажитого в законном браке. Но, несмотря на то, что Сольвино демонстративно был крайне послушен матери, она до сих пор вела свою тайную войну за корону. Теперь ещё и с сыном.

— Миледи, — сухо кивнула ей королева, и фрейлины выстроились в ряд, словно заранее отрепетировали это построение.

Айна невольно вытянулась по струнке, глядя на этот парад, всё ещё сжимая в руках нераскрытый цветок.

— Как вы, может быть, заметили, — королева смерила девушку уничижительным взглядом. — Жизнь в королевском дворце предполагает соблюдение определённых правил, нарушать которые категорически запрещается, несмотря на то, к чему бы вы не привыкли в своей деревне. Итак, — она повернулась к фрейлинам, среди которых с большим удовольствием Айна обнаружила и Лорину де Одилон, одетую, как и все в серую безликую одежду и развернувшуюся лицом к королеве по одному её слову. — Итак. Невесте принца не положено где бы то ни было ходить одной, пользоваться услугами единственной служанки не благородных кровей, которая вас даже толком причесать не может.

— Неправда, — возмутилась Айна.

— Прошу вас, меня не перебивать, потому что права на это у вас тоже нет, — от её ледяного взгляда у Айны чуть волосы инеем не покрылись. — И, наконец, соблюдать этикет, обязательный как в форме проявления уважения, так и в одежде… и в поддержании порядка и традиций, установленных на территории дворца. Это ясно?

— Да, Ваше Величество, — кивнула Айна.

Как следовало из особой интонации, с которой Генриетта произнесла слово «одежда» вчерашняя попытка Айны ввести при дворе новую моду с треском провалилась, хотя и была замечена.

«Ладно, — легко смирилась со своим фиаско девушка и выкинула бутончик. — Не очень-то и хотелось».

— С этого дня я назначаю вам трёх фрейлин из своего сопровождения для получения навыков, которым вы не обучены, помощи с одеждой, и выполнения всех ваших поручений, — она пошла вдоль строя своих фрейлин, и Айна не видела выражения её лица. Зато хорошо видела, как королева ткнула своим веером в грудь одной девушке, сделавшей шаг вперёд, затем другой, а напоследок — Лорине.

Айна была уверена, что всё это, конечно, было спланировано заранее. А ещё, что этот неуместный веер для того и болтался у неё на руке, чтобы тыкать им, вот так властно и равнодушно решая чужие судьбы.

— Итак, — развернулась королева, и вдруг задвинула Лорину назад. — Нет, ты мне ещё нужна. Вот ты!

И то, что стало обязанностью именно Лорины — мыть ноги Айне перед сном, даже обрадовало девушку, но то, что её всё же не будет всё время рядом — обрадовало больше.

— Леди Анаис, леди Сиги и леди Фло, — стукнула королева каждую из них по спине, побуждая пройти вперёд к Айне.

— А моя служанка, Ивет, — замерло в ужасном предчувствии сердце девушки.

— Она отправлена на кухню, — подошла к ней королева вплотную и растянула губы в жёсткой улыбке. — Именно там, как вы понимаете, в связи с предстоящими приготовлениями к свадьбе, требуется больше всего прислуги.

— Но Ваше Величество, — сдавленным голосом от подступившего к горлу кома произнесла Айна. — Ивет — горничная, а не кухарка.

— Ваше Сиятельство, — подняла на неё чёрные, как ночь, глаза королева, а затем приподняла веером лицо девушки за подбородок. — Не волнуйтесь, её обучат, так же, как и вас. И манерам, и послушанию, и уважению.

— А если меня это не устраивает? — отодвинула её орудие Айна.

— Вы можете подать жалобу в суд, — засмеялась она Айне в лицо, обнажая свои белые ровные зубы, но потом лицо её вновь застыло злой маской. — Вы можете даже собрать свои вещички и уехать. Что бы, моя дорогая, вы не напридумывали себе в своей вздорной головке — помолвку, романтические признания — всей этой чушью вы можете надоедать принцу, и он, даже, возможно, проявит к вам уважение и пойдёт на встречу. Но…

Королева махнула рукой, и все фрейлины по команде проследовали вперёд, оставив их одних.

— Вы подписали контракт, — глаза королевы сверкали злорадным торжеством, — согласно которого готовы взять в мужья наследного принца Фриталии и передать ему в качестве приданого часть своих земель и денежную сумму, указанную в договоре. В случае расторжения помолвки указанные активы должны перейти в пользу королевской казны.

Глава 14

— Нет, нет, нет, — раскидывала Айна свои сундуки в поисках бумаг. — Этого не может быть! Я не подписывала соглашения с такой формулировкой!

Застывшие как каменные истуканы фрейлины только с недоумением переглядывались, но не проявляли никакого рвения, ни чтобы помочь, ни чтобы прекратить эту истерику, к которой Айна уже была близка.

«Была бы Ивет, нашла бы эту чёртову бумагу в два счёта», — при мысли о служанке, слёзы потекли из глаз сами по себе.

Размазывая их по щекам, Айна вытряхнула ларец с бумагами прямо на пол, и среди связок старых писем, наконец, увидела скрученный в трубочку документ.

«…согласие на брак с наследником престола… — сидя на полу, шевеля губами, зачитывала Айна места договора, — … в случае расторжения помолвки по инициативе невесты…»

— Леди де Монд, — сообщила приставленная к дверям служанка.

— Миледи, — решительной походкой вошла в комнату старая графиня.

— Леди Грэсия, — протянула к ней руки Айна, откидывая в сторону ненавистный документ. — Леди Грэсия.

Графиня махнула рукой фрейлинам, и только когда те послушно скрылись за дверью, опустилась рядом с Айной на пол.

— Дитя моё, — прижала она девушку к груди. — Что случилось?

— Они обманули меня, обманули, — заливалась слезами Айна. — Где были мои глаза? Мои юристы обращали моё внимание на некоторые невыгодные для меня формулировки, но этого в документе не было.

— Чего именно? Айна, дорогая, — гладила её по спине графиня.

— Что все мои земли отойдут казне, если я расторгну помолвку.

Грэсия молчала всё то время, пока Айна рыдала, давая ей возможность выплакаться.

— Так неужели вы уже передумали? — произнесла графиня, когда всхлипывания девушки стали стихать.

— Неееет, — вытирала глаза Айна.

— Вам не понравился принц?

— Очееень понраааавился.

— Вы не хотите быть его женой?

— Хочу, — всё ещё всхлипывала девушка.

— Так о чём же вы тогда плачете?

Айна задумалась, отстранилась, а потом вспомнила, что у неё забрали Ивет и зарыдала пуще прежнего.

— Ивеееет, — не могла она больше произнести ни слова.

— С ней всё хорошо, моя милая, — снова кинулась успокаивать её графиня. — Поскольку мне комната для прислуги не положена, они будут жить вместе с Асеей. И непременно вас навещать.

Айна ещё плакала, но от слов доброй женщины ей стало легче.

— Здесь строгие порядки, не спорю, — успокаивающе гладила Грэсия девушку по спине. — Но всё же это — замок, а не тюрьма. Вы привыкнете, миледи. Всё не так страшно, как кажется. И дайте-ка, я почитаю вашу бумагу.

— Хорошо, что хоть вас у меня не забрали, — отползла в сторону отброшенного документа Айна прямо на коленях и протянула скрученный лист графине.

— Хм, хитро, — покачала леди Грэсия головой, когда дочитала до конца. — Выходит, ваш Сольвино тоже ничего не получит, если на вас не женится.

— Правда? — удивилась девушка, пока графиня читала. — Но, клянусь, для ознакомления нам давали совсем другой договор.

— Вы позволите, я покажу эту бумагу кое-кому?

— Конечно, — кивнула девушка, а женщина, недолго думая, скрутила плотной трубочкой и засунула лист в вырез платья.

— Только там стоит ваша подпись, и, боюсь, с этим уже ничего не поделаешь, — вздохнула графиня и осмотрела наведённый беспорядок. — Помочь вам сложить на место вещи?

— Нет, пусть вон те назначенные и собирают, — кивнула Айна в сторону двери. — Эта стерва, королева, хотела ещё Одилонскую мне подсунуть в качестве фрейлины. Хорошо, что передумала. А может и плохо. Пусть бы выносила ночной горшок каждый день. Я бы только назло ей начала им пользоваться.

Она презрительно скривила губы, передразнивая толи королеву, толи Лорину, и начала собирать единственное, что ей действительно было дорого: письма отца и милые сердцу вещицы, которые она захватила из дома.

— Думаю, это Генриетта просто вас пугала, — тяжело поднялась графиня, кляня свой ревматизм. — Не отпустит она от себя никого из Одилонов. Не позволит Лорине выносить ваши горшки. Только вы-то с чего вдруг на герцогиню так взъелись?

— Это, конечно, всё мои домыслы. Но мне кажется, принц ей увлечён.

Айна погладила исписанные крупным отцовским почерком листы и закрыла сундучок — почитает в следующий раз.

— Даже больше, чем вами? — улыбнулась ей графиня.

— А он мной увлечён? — широко раскрыв глаза, боясь пропустить хоть крошечное сомнение на лице графини, стала подниматься на ноги Айна.

— И это очень заметно. Он весь вечер глаз с вас не сводил.

— Вы же сказали, что не пойдёте на празднество, — с вызовом вскинула подбородок девушка.

— Я и не ходила. Постояла в сторонке, — хитро прищурилась леди Грэсия. — Да встретила одну свою подругу. Такую же старую, как я. Графиня де Вальтер, не слышали про такую?

— Нет. Откуда? — хоть и чувствуя какой-то подвох, всё же улыбнулась Айна. Эта коварная старушенция всё же сумела вернуть ей хорошее расположение духа.

— Ну, мало ли, — многозначительно пожала графиня плечами.

— А мне показалось принц никого, кроме Лорины и не замечал, — ещё вздохнула напоследок Айна. — Скажите, леди Грэсия, а что вы думаете о Лотере?

— О Лотере? — приподнялись от удивления её тонкие брови, и Айна кивнула в ответ. — Вот, если честно, то ничего. Ничего хорошего и ничего плохого. На фоне своей агрессивной сестры он словно теряется. Замкнут, нелюдим. Хотя, невольно я всегда опасаюсь таких — тех, что себе на уме — поэтому, боюсь, что моё мнение о герцоге де Одилоне будет заведомо предвзятым.

— Но встретил он меня не очень радушно. Да и мнения был невысокого. Обо мне, обо всех южанках. И выражение лица у него всегда такое надменное, презрительное.

— О, так это — издержки воспитания. Их отец приучил с горшка вставать и заглядывать — не золото ли там упало, ведь самых голубых кровей господа. Мать их, говорят, была, как минимум наследная принцесса. Как только сумел умыкнуть её старый пердун Одилон, ума не приложу, — леди Грэсия оперлась на стол, и улыбнулась, рассматривая утренние художества Айны. — На Тьера похож. Особенно с этими рожками.

«Совсем не похож, — подошла взглянуть на свою кляксу Айна. — Выдумывает всё, старая плутовка. Вот, наверняка, спроси у неё, что она думает про герцога де Риза, так будет петь дифирамбы этому грубияну весь день. Вот потому и не спрошу!»

И когда графиня ушла, а фрейлины начали неторопливо и неохотно наводить порядок, Айна взяла и пририсовала кляксе ещё и хвост.

К спортивному турниру фрейлины сами выбрали Айне наряд. Девушка рассматривала его так долго и так подробно, словно собиралась в нём под венец. Она застёгивала и расстёгивала пуговицы, проверяла карманы, рассматривала оборки юбки. Ей действительно был почти не знаком этот терракотовый набор одежды, ведь от портного заказ привезли прямо накануне отъезда, но на самом деле Айна собиралась с духом — ей сейчас придётся обнажить спину перед этими молчаливо-презрительными девицами.

— Ладно, годится, — наконец, сказала она и, перекинув на грудь распущенные волосы, предоставила чужим рукам шнуровку своего корсета.

Айна внимательно наблюдала в зеркало за лицами фрейлин. Надо отдать им должное, они даже не вытянулись. Эти её прислужницы лишь коротко и испуганно переглянулись между собой и Айна решила, что будет больше привечать ту, что станет меньше всех таращиться.

Леди Фло, самая юная и бледная, та, что как раз и терзала шнурки, показалась Айне и самой скромной. Даже Ивет порой дёргала сильнее, а ловкие руки застенчивой девушки оказались бережны и аккуратны.

— Спасибо, леди Фло, — натянуто улыбнулась ей Айна, с облегчением присаживаясь на пуф.

Она сделала это, и она жива, и пока не оплёвана, и не обсмеяна.

— Ваше Сиятельство, — присела в поклоне фрейлина, и Айне привиделось даже сочувствие в её опущенных глазах.

От завивочных щипцов шёл дым. Пахло палёным волосом.

«Видимо, для полноты картины, они решили сделать меня ещё и лысой», — злилась Айна, но молчала, решив, что пока будет лишь присматриваться. Достаточно им того, что они видели и её шрамы, и её истерику после встречи с королевой.

Волосы уложили. Сверху водрузили шляпку с высокой тульей. Айна чувствовала себя то ли послушной ученицей в этом приталенном жакете, то ли амазонкой, глядя на кожаную отделку и плетёные ремешки. Главное, образ вышел достаточно строгим и воинственным одновременно — именно то, что ей сейчас было нужно.

Именно в таком настроении рядом с осёдланными лошадьми её и встретил принц.

— Миледи, — склонился он в поклоне. — Вы великолепны.

— Ваше Высочество, — рассматривала Айна его затянутую в мягкую замшу спину, поперёк которой был повязан плащ.

— Это Брайт, чистокровный терс, — похлопал Сольвино по холке коня, гнедого с белой, как снег, гривой и ослепительно улыбнулся. С каждым взглядом он нравился Айне всё больше. — Надеюсь, вы подружитесь.

— Надеюсь, — познакомилась девушка с конём, покорно опустившим голову, а потом забралась в седло, опираясь на руку Сольвино.

— Погода будет прекрасная, — поравнялся с ней Лотер, пока принц отдавал последние распоряжения.

И у Айны язык чесался спросить, едет ли с ними Лорина, хотя уже того, что её пока нет рядом, было достаточно, чтобы доставить себе удовольствие этой поездкой. Её нудные фрейлины тоже остались во дворце.

В сопровождении охраны неторопливым шагом они двигались по городским улицам. И у Айны была первая возможность посмотреть столицу.

Но то, что герцогиня видела, ей совсем не нравилось. Нет, вымощенные улицы, строгие дома, витиеватые вывески, даже разные запахи: выпечки, кожи, пряностей — всё это было прекрасно. Но люди! Хмурые, озабоченные, настороженные, поспешно опускающие взгляды, старающиеся как можно быстрее удалиться с глаз долой или прижаться к стене, подальше от кортежа принца. Они послушно снимали головные уборы, кланялись, приветствовали его, но не было на их лицах ни радости, ни обожания.

Особенно поразили Айну нищие, протягивающие в надежде на подаяние свои грязные руки. И больше всех одна женщина, обратившаяся непосредственно к ней.

— Миледи, помогите нам, — кинулась та под ноги коню, прижимая к груди ребёнка. И ещё двое маленьких детей крепко держались за её юбку. — Помогите нам, добрая госпожа!

Айна растерялась, не понимая, что от неё хотят, а охрана уже отогнала женщину, вместе с детишками, испуганно таращившими глазёнки.

— Мы живём в приюте Святой Петры! — крикнула ей вслед женщина, и Айна видела, что та упала, закрывая руками дитя, всё ещё выкрикивая: — У Святой Петры!

— Почему эти люди живут в приюте? — догнала принца Айна, очень взволнованная этим происшествием.

— Да кто ж их знает, — равнодушно пожал плечами Сольвино. — Нарожают детей, а кормить их нечем, вот и селятся по приютам в надежде, что государство о них позаботится. Неужели у вас на юге не было бродяжек?

— Были, — вздохнула Айна, — Особенно после войны. Бывшие солдаты, инвалиды, оставшиеся без рук, без ног, что не пригодились в мирное время. Они приплывали на побережье в поисках заработка. Иногда в одиночку, иногда с семьями. Но у нас на юге всегда много работы. И труд наёмных работников хорошо оплачивается, поэтому никто не остаётся без куска хлеба.

— Не принимайте близко к сердцу чужие проблемы, моя дорогая, — пришпорил коня принц. Айна видела, как он дал указание начальнику стражи, и охрана ринулась вперёд расчищать улицу от зевак.

— А вы что скажете об этом, Лотер? — обратилась Айна к молчащему, как всегда, герцогу.

— Что этой стране нужен новый правитель, — ответил тот совершенно спокойно.

Айна испуганно посмотрела в спину ехавшему впереди Сольвино, не понимая, принца ли де Одилон имеет в виду. Но Лотер, словно не заметив её взгляда, стал перехватывать поводья.

Так в молчании они и выехали за город.

— Говорят, рыцари всего королевства съехались, чтобы принять участие в сегодняшнем турнире, — обрадовался Сольвино, когда с холма им открылся чудный вид на долину.

На поле были установлены трибуны, а над шатрами, окружавшими его по периметру, развевались разноцветные флаги с гербами королевских подданных со всех концов страны.

— Горю желанием принять участие во всех состязаниях, — конь под седлом принца нетерпеливо перебирал ногами на месте, словно так же, как его хозяин, сгорая от нетерпения.

— Неужели вы будете так рисковать? — удивилась Айна.

— Миледи, а как иначе мне заслужить ваше расположение и вашу милость? — улыбнулся Сольвино. — Все свои победы я буду посвящать вам!

Он пустил коня в галоп. И Айна невольно залюбовалась, как принц склонился к шее своего жеребца и как красиво смотрелся на белоснежном скакуне, несущемся во весь опор.

— Лотер, а вы будете участвовать?

— Конечно, миледи. И даже надеюсь составить Его Высочеству неплохую конкуренцию, — улыбнулся герцог, пришпоривая своего коня. — Например, принц неважно стреляет из лука.

— Будет соревнование по стрельбе из лука? — догнала его Айна. — А дам допускают к участию?

— Вы умеете стрелять из лука? — де Одилон оглянулся, их догоняла карета с королевскими гербами.

— Немного, — пожала плечами Айна.

Они склонили головы, пропуская королеву со своей неизменной свитой. Гордый профиль Генриетты просматривался сквозь задвинутые занавески.

— Да вы полны сюрпризов, — повернулся к Айне Лотер, когда карета проехала.

— И не вздумайте мне поддаваться! — девушка свернула с дороги и понеслась по полю, едва покрытому молодой травой, наперерез королевской карете, желая воочию увидеть, как встретит Сольвино свою мать и её любимую фрейлину.

Глава 15

В отличие от своих утренних серых монашеских платьев-близнецов, на турнир фрейлины королевы явились разряженные в пух и прах. Но Лорина среди них всё равно отличалась особо. В простой белой рубахе с широкими рукавами, меховой жилетке и в кожаных шароварах она была одновременно похожа и на мальчика-пажа, и на портовую шлюху.

В вырезе рубахи торчало её обнажённое плечо, сквозь тонкую ткань просвечивало голое тело, и Айне вовсе не показалось, что мужчины, стоявшие рядом с герцогиней де Одилон, вытирали слюну, таращась на неё.

Королева гордо проследовала в свою ложу. А принц, любезно раскланявшись с матерью, нервно оглянулся и, схватив Лорину за руку, потащил к ближайшему шатру.

Айна опешила, но потом, воспользовавшись суетой и неразберихой, созданной приездом фрейлин, последовала за этой парочкой.

— Ты с ума сошёл, — шипела Лорина. — Столько народу. Нас могут увидеть.

Айна не смела заглянуть внутрь. Прижавшись спиной к стенке шатра, она слушала их приглушенные голоса.

— Ты ничего не забыла? — зло настаивал принц.

— А для чего ты думаешь, я так разоделась? — Айне показалось, девушка вырывается из его объятий.

— Да, кто тебя знает, может ради короля, а может и ради Тьера де Риза.

— Ради короля, Соль, ради короля, — она явно освободилась из его объятий или захвата, её голос стал звучать ближе к выходу.

— Ты должна была стать помощницей моей невесты, — продолжал принц высказывать свои претензии.

Айна вся обратилась в слух, боясь даже дышать, чтобы не пропустить ни слова.

— Я не смогла, Соль, — теперь в её голосе звучали умоляющие нотки. — Она обещала мне. Она выбрала меня, но в последний момент передумала. Мне кажется, твоя мать ведёт свою игру. Не доверяй ей.

— И не собираюсь, — шумно выдохнул принц. — Если она получит корону, я ей тоже буду не нужен. Но разговор не о моей матери, а о тебе. Ты знаешь, как дорога мне эта девочка. Я хочу знать, чем она живёт, чем дышит, о чём мечтает, какие видит сны. Всё! А ты позволила обойти себя каким-то голодранкам.

— Я всё исправлю, Соль, — такой непривычный жалобный, виноватый голос Лорины был для Айны в новинку. — Обещаю, я всё исправлю.

— Нет, не надо, — жёстко оборвал принц. — Может оно и к лучшему, а то она заподозрит неладное. Пусть всё будет как есть. Займись королём!

Он вышел так стремительно — Айне сильно повезло, что он не обернулся. Она обогнула шатёр и, увидев разносчика сладостей, поспешила к нему, купить какую-нибудь ерунду.

Так с леденцом в зубах она и столкнулась нос к носу со своим принцем. И настроение у неё было приподнятое. Девушка услышала главное: что дорога ему. Правда, там было ещё что-то связанное с королём, и с королевой, и всё та же ревность к Тьеру де Ризу. Но для влюблённого что-то с Лориной принц разговаривал не слишком любезно. В общем, Айна простила ему вчерашнее.

— Я тебя потерял, — улыбнулся он. А за эту счастливую улыбку простила ему и кое-что наперёд.

— Такая очередь стояла, — невинно похлопала Айна ресницами, доставая изо рта приторно сладкую конфету на палочке.

— Да?! — с недоумением оглянулся Сольвино на скучающего торговца, отвесившего принцу поклон.

— Ага. Уже разошлись, — убедительно кивнула Айна.

— Тогда пойдём, — он подал ей руку. — Или купить тебе что-нибудь ещё?

— Спасибо, — Айна подняла на принца глаза, когда он слегка сжал её пальцы в своей ладони. — Всё самое нужное у меня уже есть.

— Тогда я подарю тебе то, что ты без сожаления можешь выкинуть, — Сольвино поднёс к губам её руку и, отогнув перчатку, оставил волнующий след на коже. — Своё сердце.

И сердце Айны сжалось в ответ и от его поцелуя, и от его слов, и от его блестящего влажного взгляда.

«Наверное, я самая счастливая девушка на свете, — исподтишка рассматривала Айна благородный профиль своего принца, пока они шли к трибунам, а Сольвино осматривал приготовления к турниру. — Я нравлюсь ему. Я буду женой того, о ком мечтала. И что бы там не говорили злопыхатели, он даже лучше, чем мои самые безумные мечты».

Натянутый над головами королевской ложи тент, может, и спасал от дождя, но от солнца, ещё не стоящего в зените, был совершенно бесполезен. И Лорина де Одилон одиноко сидела рядом с пустым креслом короля, прикрываясь большим ажурным зонтом.

— Айна, дорогая! — подскочила она, и, отклонив в сторону своё защитное приспособление, кинулась обнимать девушку. — Тебе так идёт этот наряд. Ты сногсшибательна!

— Спасибо, Лорина! — улыбнулась ей Айна даже искренне. — Ты тоже — чудо, как хороша.

— Ваше Высочество, — склонилась герцогиня в поклоне перед принцем, который стоял за спиной Айны. — Уверена, все мужчины на этом турнире будут вам завидовать. Ваша невеста — редчайшей красоты бутон.

— И я приложу все усилия, чтобы в моих руках он расцвёл во всём своём дивном великолепии, — легко обнял свою невесту принц.

Сольвино помог Айне сесть, с видимым удовольствием отметив, как девушка смутилась и покраснела. А Лорина, не спрашивая приглашения, уселась рядом, хотя королевская ложа была на ряд выше.

— Я прошу меня извинить, я должен готовиться к турниру, — поклонился Его Высочество своей невесте и, словно действительно не хотел расставаться, уходя, ещё задержал на ней взгляд.

— Я так расстроилась, что меня не выбрали в твои фрейлины, — застрекотала Лорина, обиженно кривя губки, когда Айна наконец, смогла отвести взгляд от стройной фигуры принца и повернулась к девушке. Герцогине удивительно не шло корчить из себя маленькую девочку, отметила Айна, но сейчас она прощала ей и это.

— Хорошо, что принц настоял ехать верхом, а моим фрейлинам разрешили заняться комнатой, в которой я затеяла небольшую перестановку, — ушла Айна от неприятной для неё темы и коварно усмехнулась.

Она вспомнила недовольные лица фрейлин, когда они просто стали собирать её разбросанные вещи. Когда же Айна выяснила, что имеет право делать в своих покоях что хочет, и приказала выкинуть ненужную мебель, вымыть окна и заменить шторы, им, кажется, стало совсем дурно. Хотя, наверняка, для этой работы они просто пригласят слуг, всё равно Айна не собиралась ничем облегчать жизнь насильно навязанных ей придворных дам. Это будет их расплата на наушничанье королеве. Пусть для этого у них совсем не будет времени — Айна решила нагружать их работой каждый день. Вот перевесят шторы, она заставит их сменить настенный гобелен. А потом — ковры. А потом ещё что-нибудь придумает.

— Ты уже приготовила ленты, чтобы раздавать рыцарям? — Лорина тоже не горела желанием говорить о своём зависимом положении во дворце.

— Ленты? — Айна посмотрела на запястье девушки с завязанными на нём тесёмками.

— Конечно! Рыцарь протянет тебе копьё, и ты должна повязать на него ленту в знак своего расположения.

— А это меня к чему-то обязывает? — разволновалась Айна, с пристрастием осматривая свою отороченную богатой тесьмой юбку.

— Конечно, ведь он будет рисковать своей головой ради тебя. И если победит, ты обязана подарить ему поцелуй.

"Надеюсь, во всех этих поединках будет побеждать Сольвино», — дёрнула Айна край ткани, и тонкие нитки уступили под её напором.

— Что ты делаешь? — испугалась Лорина. Она склонилась к Айне и чуть не стукнула сидящую перед ними даму по голове своим зонтиком.

— Готовлю ленты, конечно.

Довольная Айна смотала целый клубок тесьмы — портной не пожалел ткани ни на её юбку, ни на её оторочку. Но для того, чтобы нарезать её на куски понадобилась дополнительная помощь. И она помчалась её искать.

— Простите, мессир, — обратилась Айна с невозмутимым видом к первому попавшемуся дворянину, на поясе которого обнаружила нож, пока Лорина давилась от смеха в сторонке. — Вы не поможете мне в одном весьма деликатном деле?

— Граф де Что-то-там, — Айна не расслышала, как представился мужчина с густыми бакенбардами, потому что взревели трубы, возвещая о прибытии короля. — К вашим услугам, миледи.

В отличие от многих, пожилой граф даже не посмотрел в сторону приближающегося верхом монарха. Лорина же бросила Айну и побежала к трибунам, сверкая пятками.

— Вы не позволите мне воспользоваться вашим изысканным клинком для несколько недостойной его работы, — смотрела Айна на строгого графа умоляюще и показала свой моток. — Но это очень важно для меня.

— Для благородной стали нет постыдной работы, особенно если от этого зависит честь дамы, — улыбнулся граф, вынул из ножен свой клинок и протянул руку к тесьме.

— Я буду очень вам обязана, — благодарно улыбнулась ему Айна в ответ.

— Когда-то и я был молод и горяч, — повязывал он на её запястье отрезанные куски. — И тоже сражался на турнирах. Жаль, что это время прошло.

— Большое спасибо, мессир, — присела в глубоком реверансе Айна.

— Рыцари севера всегда к вашим услугам, — щёлкнул он каблуками на прощанье, провожая её тёплым взглядом. — Помните об этом, Айна де Лабранш, дочь Рейна де Лабраша.

И Айна хотела вернуться и спросить, откуда он знает её отца, но король уже занял своё место на трибуне и нужно было торопиться — вот-вот протрубят к началу открытия рыцарского турнира.

Айна едва успела занять своё место, когда о объявили первых участников поединка на копьях. Пока ни Сольвино, ни Лотера среди них не было. Айне неудобно было оглядываться на короля, и, двигаясь по узкому проходу, она больше беспокоилась, как бы не отдавить ноги сидящим, поэтому куда пересела Лорина не заметила. К состязанию пятому или шестому, она сама объявилась рядом.

— Следующим будет принц, — зашептала она Айне на ухо. Но Айне и без неё было страшно.

Эти скачущие друг другу навстречу кони, тяжёлые копья со страшной силой врезающиеся в ездоков — всё это Айне совершенно не нравилось. Даже несмотря на доспехи, которые защищали участников. Щепки летели, наездники падали, деревянные щиты раскалывались, лошади храпели.

Не привыкшая с детства к таким опасным состязаниям, Айна была ни жива, ни мертва, когда Сольвино протянул ей своё копьё.

Под аплодисменты публики девушка встала и повязала на него свою ленту. Сольвино улыбнулся ей, закрыл забрало и направил коня к стартовой полосе.

Айна честно закрыла глаза, когда копьё какого-то герцога, выступавшего против принца, оказалось в опасной близости от груди Сольвино. И смогла открыть их только тогда, когда трибуны начали с восторгом скандировать его имя.

Поверженного рыцаря подняли, принц поприветствовал зрителей и приготовился сразиться со следующим участником.

Ухо Айны со стороны Лорины, активно болеющей за принца, заложило от визга девушки. И Айна с облегчением вздохнула, когда поединок, наконец, закончился.

— Он победил! Он победил! — тормошила её Лорина.

Гордый своей победой принц, сделал круг почёта, послал Айне воздушный поцелуй, и скрылся в шатре для участников.

На поле выпустили шутов — двух карликов на свиньях, изображавших рыцарский поединок. Айна чуть живот не надорвала от смеха. После переживаний это весёлое представление было так кстати.

Густой раскатистый смех короля звучал у девушек над головами громче всех. Айна даже повернулась, посмотреть на грозного монарха. И даже сочла его не таким уж и страшным, когда он рукой вытирал слёзы, текущие от смеха из обоих его глаз. И было что-то знакомое в его облике, а его упрямом подбородке, в его заросших щетиной скулах…

— А где Тьер? — повернулась Айна к Лорине.

— Мне казалось ты его терпеть не можешь, — усмехнулась герцогиня. — Он не участвует в парных турнирах. Наверно, будет к одиночным соревнованиям: стрельбе из лука, бросанию копья.

Но большего узнать Айна не успела — объявили о начале второго поединка. И первым на поле выехал Лотер.

— Миледи, — поклонился он Айне и протянул копьё. И она снова встала и повязала на него ленту.

— А что будет, если в этом раунде победит Лотер? — теперь она искренне беспокоилась за этого обаятельного надменного северянина.

— Они будут сражаться между собой, Сольвино и Лотер, — пожала плечами Лорина. — И победит сильнейший.

— А за кого будешь болеть ты? — распереживалась Айна.

— Я всегда с тем, кто побеждает, — герцогиня де Одилон откинула назад волосы точно таким движением, как это обычно делал Лотер. — И на твоём месте я бы делала ставку на моего брата.

— В этом поединке?

— Нет, — опустила глаза девушка. — Вообще.

— Что значит — вообще? — развернулась всем корпусом Айна.

— Тише, тише, — схватила её за руку Лорина и прижала к себе. — Что же ты так орёшь. То и значит. Ты выбрала не того.

И пока Айна пыталась собрать в кучу свои расползающиеся в разные стороны, как червяки, мысли, Лотер победил.

Его лошадь остановилась напротив Айны, герцог снял шлем и засвидетельствовал почтение девушке под восторженные крики зрителей.

По его щеке, вниз от виска, текла кровь.

— Он же ранен! — подскочила Айна, и, не слыша, что там кричит ей вслед Лорина, не разбирая, на чьи ноги наступает, побежала к турнирному шатру, в котором уже скрылся де Одилон.

— Лотер! Боже, Лотер, — девушка протиснулась между собравшихся вокруг него милордов, когда королевский доктор уже оказывал ему первую помощь.

— Всё хорошо, миледи, — улыбнулся он. Ах, эти ямочки! Как же они ему шли! — Небольшая царапина.

— Щепка попала в прорезь забрала, — пояснил пожилой, но ещё не старый доктор. — До свадьбы всё заживёт.

— Надеюсь, до нашей свадьбы? — наклонился к её уху Сольвино. Его рука легла на талию Айны, когда он выпрямился, уверенно заявляя на неё права. — Объявите, что третьего поединка не будет. Герцог де Одилон ранен. Пусть публику развлекают шуты.

— А жаль, что вы испугались такой мелкой царапины, Лотер, — услышала Айна насмешливый голос де Риза. — Или это Его Высочество боится проиграть? За поцелуй миледи, пожалуй, я могу заменить любого из вас в этом поединке.

— Тогда, я участвую, — подскочил Лотер, гордо вскинув подбородок и отодвинув от себя доктора.

— Стойте! — остановил принц распорядителя. Он отпустил Айну и вышел к герцогу де Ризу. — Я тоже участвую.

— Миледи, — встал на одно колено Тьер де Риз и приложил руку к груди. — Для меня будет честью сразиться в этом поединке.

— Тогда пусть победит сильнейший, — протянула ему Айна отрезок своей тесьмы.

Глава 16

Айна вернулась на своё место в растрёпанных чувствах.

«Ну, зачем он опять вмешался?» — злилась она на Тьера. Хотя она с трудом понимала, как бы выглядело со стороны, если ей пришлось бы целовать двоих. Всё равно то, что поединок отменили, устраивало её намного больше, чем опять переживать, глядя как эти благородные господа избивают друг друга тупыми копьями.

— Герцог де Риз, — объявил распорядитель.

— Тьер?! — замерла Лорина, всматриваясь во всадника, выехавшего на поле. — Тьер!

Равнодушно выслушав о ранении брата, она до этого лишь рассеянно кивала Айне в ответ, да косо поглядывала на уползающую из-под тента тень, а теперь вдруг оживилась, выглядывая из-за спин зрителей.

— Миледи, — остановился герцог напротив Айны и без зазрения совести протянул копьё.

— Но ведь, — прошептала она под восторженные крики толпы. И, может быть, ей показалось, но сейчас зрители приветствовали участника особенно громко и продолжительно.

Айна поклонилась, сняла со своей руки последнюю полоску тесьмы и повязала на копьё. Тьер улыбнулся, и поднял руку, чтобы опустить забрало — на запястье герцога она увидела первый подаренный лоскут.

«Если так пойдёт дальше, чувствую, надо было весь клубок на ленты резать», — возмущалась девушка.

Айна опустила голову и прикрыла рукой глаза.

«Да, начинайте уже! Чувствую, я сегодня на этой трибуне поседею».

— Мог бы выбрать и другую даму, — фыркнула Лорина. — Как с ума все по тебе сошли.

— Наверно, это потому, что турнир устроили в честь моего приезда, — пыталась как-то заново расположить к себе девушку Айна.

— Наверно, — буркнула Лорина, даже не пытаясь скрывать своё недовольство.

Айна смотрела на то, как уверенно сидит в седле герцог, как ровно держит копьё, как даже его конь спокоен и собран. За него она совершенно не переживала. А вот у Сольвино против Тьера шансов нет — отметила она с сожалением.

«Чёрт, так мне и правда придётся целовать де Риза», — покачала головой Айна, когда победа герцога так отчётливо замаячила на горизонте.

Тьер де Риз выбил из седла Сольвино, и теперь на арену выехал Лотер.

Несмотря на ранение, де Одилон был настроен очень решительно, и Айна искренне за него болела.

— Кажется, именно Тьера тебе придётся целовать на глазах у всей разгорячённой публики, и на глазах у Сольвино, и на глазах у короля, — подливала масла в огонь Лорина, когда стало понятно, что против де Риза не выстоит и Лотер.

Она поправила свою сползшую с плеча накидку, снова раскрыла свой зонтик.

— Но знала бы ты, как я тебе завидую, — прикрывшись ажурной тканью и тяжело вздохнув, сказала она.

Айна пару секунд переваривала услышанное — такая искренняя тоска прозвучала в словах девушки.

— А я бы с радостью уступила тебе эту возможность, — ответила Айна откровенностью на откровенность. И у неё возникла совершенно безумная идея. — Послушай! А давай поставим на мою победу в стрельбе из лука? Твой поцелуй против моего?

— Вот ты дурища, — засмеялась Лорина, но даже зонтик свой надоевший снова убрала и посмотрела на Айну с интересом. — А если проспоришь? Ведь будешь должна ему два поцелуя.

— Я, надеюсь, меня поддержит Лотер.

— А ведь ты права, — в глазах Лорины вспыхнул азарт. — Он же стреляет как эльф. Нет, лучше, как бог!

— Вот видишь, — гордо вскинула подбородок Айна. — Если вдруг у меня не получится победить, будем надеяться, что выиграет Лотер.

На этих словах герцог де Одилон упал с лошади, поверженный де Ризом. И Айна отвесила ему поклон пониже, лишь бы только Тьер не видел её хитрого лица.

Включить Айну в состав участников соревнований и увязать все формальности с королём Лорина взялась лично.

— Ты хочешь сказать, эта девочка удержит охотничий лук? — презрительно сморщился король, прищурив свой единственный глаз.

Лорина склонилась в подтверждающем её слова поклоне. Она уже всё объяснила королю, коротко и понятно. И про турнир, и про пари между принцем и герцогами, и про пари, которое предложила Айна.

И хоть король смотрел исключительно на фрейлину, у Айны поджилки тряслись от его тяжёлого взгляда — вблизи Эдгард Пятый казался даже страшнее, чем на расстоянии. И выражение его покрытого шрамами лица не сулило ничего хорошего.

— Если мне дадут опробовать лук перед соревнованием, я смогу ответить точнее, — как бы ей не было страшно, а постоять за себя Айна умела.

Она видела, как усмехнулась королева, как противно захихикали её фрейлины, но все ждали ответа короля.

— Я лично хочу на это посмотреть, — ухмыльнулся король одной стороной лица и поднялся.

«Господи, что я наделала, — Айна костерила себя почём зря, семеня следом за размашистой поступью короля. — И кто меня всё время тянет за язык?»

Пока на площади убирали ограждения, выставленные для турнира, и ставили мишени для стрельбы из лука, публику снова развлекали забавные шуты. Но даже они замерли в растерянности, глядя, как король в сопровождении всей своей свиты отправился по полю.

— Дайте ей лук, — показал он на Айну мясистым пальцем. — Ну, и мне тоже. Разомнусь, раз уж всё равно встал.

Айна с облегчением выдохнула, принимая из рук распорядителя гнутую тисовую деревяшку. Да, именно из такого длинного, лёгкого лука её и учил стрелять отец.

— Я подержу, — усмехнулся де Риз, принимая колчан со стрелами.

Сольвино довольно потирал свою клиновидную бородку. Лотер снова демонстрировал свои ямочки. Одна королева морщилась, словно наступила в конское дерьмо.

— Тьер, — протянул руку к герцогу король, вынимая из колчана стрелу. — Скажи мне, что такого ты сделал, что девочка готова плечо себе вывихнуть, лишь бы с тобой не целоваться?

Придворные засмеялись, и король громче всех.

— Проще сказать, чего я не сделал, — усмехнулся Тьер и опустил глаза.

Но король не сильно-то и ждал его ответа. Он натянул тетиву, и с тонким свистом его стрела вонзилась в мишень. Не в центр. С одним его глазом, наверное, это было простительно.

— Ну, давай, теперь ты, чудо заморское, — под новый приступ хохота, уступил Айне своё место король. — Хоть в мишень попади.

Не замечая ни этого смеха, ни шуточек, ни устремлённых на неё взглядов, Айна вышла к черте. Не торопясь она положила стрелу слева от лука, натянула тетиву «за ухо», выдохнула, прицелилась и отпустила.

И стрела легла ровно под стрелой короля. Кто хочет — скажет, что промазала, а тот, кто поумнее, поймёт — побеждать короля нельзя.

И король не был дураком.

Прищурив свой единственный зрячий глаз, он похлопал Айну по-отечески по плечу и показался ей не таким уж и страшным.

— Она участвует! — громогласно объявил король свой вердикт и обратился к Тьеру: — И тебе лучше выиграть, если не хочешь целоваться со мной.

Под общий хохот он развернулся и пошёл назад к своему месту. И Айна заметила его долгий взгляд, которым король проводил Лорину. И как передёрнула герцогиня своими худенькими плечиками, поправляя одежду на оголённом плече.

Соревнования по метанию копья и стрельбе из лука проходили одновременно.

Быстренько проиграв и предоставив Лотеру возможность оспаривать первенство, Айна побежала болеть за Сольвино, метающего копьё. Снимая верхнюю одежду перед соревнованиями, она там же бросила и свою шляпку, и перчатки. И, наверное, была похожа на крестьянку с этими короткими рукавами. Но Айне, не привыкшей ко всем этим строгостям этикета и лоску, было всё равно. Состязания на ловкость и точность она любила и чуть не охрипла, выкрикивая имя принца в толпе.

Волосы её рассыпались, когда в восторге от его победы она бросилась ему на шею.

— Ты победил, ты победил! — забыв про приличия, кричала она, а принц кружил её, прижимая к себе.

— Ты потрясающая, — целовал он её голые руки и вдруг замер, наткнувшись на шрам, и лицо его мгновенно изменилось.

Айна хотела отнять руку, испугавшись морщинки, залёгшей между его бровей, но принц не отпустил.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить эту боль, — скользил он пальцами по некрасивому рубцу. — Но она часть тебя и часть твоей жизни. А мне дорого в тебе всё.

Он прижался губами к шраму, а Айна прикрыла глаза, не в силах сдержать слёз.

«Он даже лучше, чем я себе представляла. Я знала, я верила, что он не может быть плохим».

Трубы протрубили об окончании соревнований.

— Я надеюсь, победил не Тьер, — подхватил принц Айну за талию, высматривая над головами болельщиков чьё знамя поднимут. И выражение лица у него было таким озабоченным.

Но в небо взметнулось голубое полотнище с алым цветком, а не золотой дракон на чёрном фоне.

«Лотер!» — радостно забилось сердце Айны.

— Неужели ты, правда, всё это затеяла только чтобы не целовать де Риза? — довольный результатом Сольвино откинул назад волосы Айны и провёл пальцем по шее девушки.

— Конечно, — волновалась Айна от его влажного взгляда. — Я не хочу целовать никого, кроме тебя.

И резко отпрянула, когда Его Высочество потянулся к её губам.

— Но только после того, как ты сделаешь мне предложение, — хитро улыбнулась она.

— В таком случае, я просто не могу его не сделать, — отпустил он Айну. — И сейчас каждый получит свои заслуженные награды.

Победителей было много. И пока слуги заполняли длинные, выставленные на поле, столы всякой снедью, на небольшой сцене шла церемония награждения победителей.

Каждый выкрикнутый глашатаем участник поднимался на сцену со своей дамой, благодарил короля, получал денежный приз, а потом под ликование толпы имел скромный, или не очень, поцелуй со своей дамой.

Тьер де Риз вышел на эту сцену предпоследним. И трудно было сказать, кто из них выглядел счастливее: де Риз, отблагодаривший короля низким поклоном и приветствующий публику поднятыми руками, или Лорина, изящная, бледная, хрупкая. В свете закатного солнца она казалась богиней, сошедшей на землю ради этого единственного поцелуя. И у Айны мурашки побежали по спине, глядя как Тьер нежно прижал Лорину к себе. Его губы сначала скользнули по её губам, словно пробуя на вкус, а потом припали к ним с такой страстью, словно он несколько дней не пил, а теперь нашёл целебный источник. И поцелуй этот пылкий, самозабвенный, чувственный длился так долго, а притихшая толпа, очарованная этим зрелищем, молчала так упорно, что, если бы не хриплое покашливание короля, никто не посмел бы их прервать. А сами они явно останавливаться и не собирались.

Наконец, Тьер оторвался от девушки. Толпа принялась восторженно рукоплескать. И, наверное, не одна Айна заметила, как пошатывалась Лорина, спускаясь по ступенькам со сцены, и как крепко держал девушку Тьер, чтобы та не упала.

Наверное, Сольвино трудно было выходить на сцену после стольких оваций, сорванных де Ризом, но он и бровью не повёл.

— Его Высочество Сольвино Первый, герцог Контарский, победитель в метании копья, — объявил его глашатай.

И, протянув Айне руку, он повёл её на сцену.

— Отец, — поклонился он. — Господа, — окинул он взглядом притихшую толпу, — может, я не был сегодня настолько удачен, как хотелось бы мне. Может, не взял всех высот, что заслуживает эта девушка, но я надеюсь, она простит меня за это.

Он повернулся к Айне. Ей, не привыкшей к такому вниманию, конечно, было, волнительно. Но она старалась смотреть только на принца. Ведь рядом с ним ей всё было нипочём.

— Простит, потому что, я надеюсь, в моей жизни ещё будет немало побед. И все вместе, и каждую из них по отдельности, я хочу посвящать только тебе, Айна. И хочу спросить у тебя перед богом, перед этими людьми, и перед лицом короля, согласна ли ты, Айна де Лабранш, стать моей женой?

Принц опустился перед Айной на одно колено и на вытянутой руке протянул ей кольцо.

Установившаяся тишина казалось такой глубокой, что Айна слышала, как термиты грызут доски сцены. А взгляд принца, устремлённый сейчас на неё, таким преданным, что у неё в горле пересохло от нахлынувших чувств.

— Да, — прошептала она чуть слышно, и брови принца едва заметно дрогнули. Она сглотнула и, набрав в лёгкие побольше воздуха, повторила громко и внятно: — Да! Я согласна!

И пока толпа ликовала, король довольно хлопал в ладоши, а Сольвино вставал с колен, Айна натянула на безымянный палец кольцо с божественно сверкающим прозрачным камнем.

— Подождите, подождите, господа, — поднял руку принц, дожидаясь тишины. — Ещё поцелуй!

Айна понятия не имела, что чувствовала Лорина, но то, как поцеловал свою невесту принц, было похоже на море. Словно тёплая волна накрыла Айну с головой, и девушка погружалась всё глубже, и глубже, и глубже, и ни за что не хотела выныривать на поверхность.

Она так боялась этого первого поцелуя. Так стеснялась своей неопытности. Но, оказывается, её тело откликнулось само. И руки сами потянулись обнять принца. И губы сами ответили на поцелуй.

Правда, было слюняво. И смешно, потому что его усы кололись, а борода щекотала. Но в общем, Айне понравилось. И когда Айна и Сольвино уже спустились со сцены, девушка незаметно потрогала губы — они горели и слегка припухли.

Король с королевой уехали, и праздник удался.

Гости и участники плясали под громкую музыку, и пили вино, и веселились на славу.

Пьяная, но счастливая Лорина танцевала на столе, пока де Риз не подхватил её на руки и не унёс в неизвестном направлении. Айна же украдкой всё поглядывала на кольцо, сверкающее на пальце.

Сегодня она была абсолютно счастлива.

Глава 17

Как ни стыдно было Айне признаваться, но она вчера так напилась, что не помнила, как добралась до дворца.

Точно только то, что она ехала не верхом, потому что помнила карету. А ещё что кто-то держал её, крепко и надёжно, а кто-то другой всё время лез целоваться, но натыкался на решительный отпор этого первого. И она была благодарна своему защитнику, хотя, кто это был — понятия не имела.

Принимая с утра ванну, Айна стыдилась даже глаза поднять на фрейлину — голова ещё гудела, а из спутанных волос девушка вычёсывала солому. Кажется, Айна требовала салют, подбрасывая в воздух лошадиный корм.

«Если праздники так и будут идти один за другим, я сопьюсь в этом злачном месте ещё до свадьбы», — мысленно сокрушалась Айна.

Одна из девушек, что таскала горячую воду, словно невзначай обронила, что Ивет сегодня в утреннюю смену. И Айна в надежде поговорить со своей горничной закончила со всеми процедурами побыстрее и, под предлогом прогулки, спустилась во внутренний двор. Потом ей срочно понадобился завтрак, а потом в уборную, потому что эти три фрейлины ни за что не хотели оставить её одну. И поставив леди Фло на улице у входа для прислуги, Айна прошмыгнула на кухню, где среди кипящих котлов и горы нечищеных овощей и нашла свою подругу.

— Мадемуазель, — кинулась к ней с объятиями Ивет. К счастью, в этом закутке, кроме Ивет никого и не было. Весь остальной персонал хлопотал вокруг поварихи, а девушке, как новенькой, досталась самая тяжёлая и грязная работа.

Но она не жаловалась.

— Как ты, моя бедненькая? — тяжело вздохнула Айна.

— Нормально, — отмахнулась неунывающая служанка. — Прислушиваюсь. Приглядываюсь. И вообще отношусь ко всему этому как к новому опыту. Уверена, когда вы станете женой принца, то заберёте меня отсюда.

— Конечно, заберу, — вздохнула Айна. — И то, что ты грязной работы не боишься, знаю. Переживаю только, чтобы тебя здесь не обижали.

Девушка помогла Ивет поднять мешок и высыпать морковь в чан с водой.

— Не пачкались бы вы, мадемуазель, — Ивет неохотно приняла её помощь. — А то и вам влетит, и мне. Здесь с этим, говорят, строго.

Она выглянула из-за парящих котлов и отложила нож — своё рабочее орудие.

— Говорят, там какую-то леди сейчас на заднем дворе пороть будут, — вытерла Ивет руки о передник. — Даже палача для этого ни свет, ни заря подняли.

— Как пороть? — опешила Айна. — За что?

— Сейчас увидим, — бочком выскользнула в проход служанка, и Айна поспешила за ней.

Она наткнулась на свою фрейлину, про которую совсем забыла. И, обогнув её, выскочила на мощёную площадь, посреди которой была установлена дыба. К ней уже привязывали девушку.

Айна зажала рот ладонью, чтобы не закричать. С задранными над головой руками, просунутыми в тяжёлые наручники, у позорного столба стояла Лорина де Одилон. Палач подтягивал цепи, но худенькая девушка всё равно качалась в них, словно былинка на ветру.

Ивет сообразила быстрее Айны, что на этом наказании будет присутствовать королева. Она успеха загнать фрейлин в коридор и закрыть дверь, а Айна спряталась за телегой с тюками сена.

— Нормы поведения в этом замке едины для всех, — голосом холоднее, чем звон цепей, произнесла Генриетта. — Леди Лорина, вы вели себя непристойно, поэтому будете наказаны за свой проступок.

Лорина уронила голову на грудь. Её светлые волосы рассыпались мягкими волнами. И только по этому её бессмысленному кивку, Айна поняла, что Лорина ещё пьяна.

«Тем лучше, — повторяла как молитву Айна. — Тем лучше для неё несчастной».

— Пять плетей, — дала указание палачу королева, развернулась и с гордо поднятой головой пошла прочь.

И Айна ещё смотрела, как сопровождающие её фрейлины суетливо молятся, когда, со свистом рассекая воздух, прозвучал первый удар кнута. Кухарка выронила половник, с которым в руке так и выскочила. Он звонко ударился о камни, и это был единственный звук, что раздался после удара — Лорина молчала.

Айна зажала рот двумя руками, глядя как на тонкой белой рубахе проступила алая полоса. Ивет прижалась к Айне, отвернув лицо.

Второй удар. И опять Лорина не издала ни звука.

Третий удар.

— Милорд палач, умоляю, — не выдержала кухарка. — Пощадите!

Она кинулась к дыбе, но охрана не пустила её.

Четвёртый удар. Айна больше не могла это видеть. Но и отвернуться не было сил.

«Сука! Мерзкая сука!» — проклинала она королеву, чувствуя, как глаза разъедают горькие слёзы. Какой бы ни была Лорина де Одилон, она не заслужила, чтобы её исполосовали плетью.

Пятый удар. Палач сделал своё дело, отошёл на два шага назад и стал сворачивать свой кнут. А Лорина, до этого стоявшая прижавшись к столбу, резко откинула назад голову. И смех девушки, раздавшийся над безмолвной площадью, был страшнее её молчания.

С грохотом упали на дощатый настил цепи. Вслед за ними упала и Лорина.

Кухарка, которую перестала держать охрана, причитая, бросилась к герцогине. И эта простая забота доброй женщины проняла несчастную девушку больше, чем наказание. Не стесняясь, она заплакала. А женщина всё укачала Лорину, как маленькую, на своей пышной груди, и, гладя по голове, что-то нашёптывала, утешающее и ласковое.

Одной из фрейлин Айны, через окно наблюдавшей за наказанием, стало плохо, на кухне поднялся переполох, когда она тихонько сползла по стенке. Но Айна не бросилась ей помогать. Они с Ивет так и стояли, обнявшись, только сейчас осознавая, куда на самом деле они приехали.

Айна помогла совсем обессилившей Лорине дойти до своей комнаты. Стража проводили их до самой двери. И пока Ивет бегала за доктором, Айна разрезала рубаху на Лорине, упавшей ничком на кровать.

К счастью, всё было не так страшно, как казалось. Всё же это была, наверное, порка скорее в воспитательных целях, чем как наказание, а может, палач хорошо знал своё дело и не был человеком злым. На худенькой спине девушки кровоточил только один рубец. Остальные удары кожу не повредили, хотя и пролегли поперёк тела багровыми полосами.

— Доктор занят, — прибежала запыхавшаяся Ивет. — Говорят, он у короля, которому с утра нездоровится.

— Лорина, ты как? — убрала с лица девушки волосы Айна.

— Жить буду, — пробубнила она, не открывая глаз. Наверное, боялась опять расплакаться. По крайней мере, губы её точно задрожали и скривились, и Айна не стала больше ни о чём расспрашивать.

— Беги, тебя наверно, там обыскались, — отправила Айна Ивет восвояси. — Я знаю, что делать.

Что было мочи, она побежала в свою комнату. И, только не обнаружив на месте своих ящиков, вспомнила, что она сама так опрометчиво велела устроить перестановку.

— Где мои вещи? — выскочила она на стук двери, уже успев пробежаться по комнатам и даже заглянуть под кровать.

— Здесь, миледи, — леди Фло быстрее всех сообразила, что именно хочет Айна. Две других фрейлины, бледные и растрёпанные, висели друг на друге как пленные солдаты.

— Приведите себя в порядок, леди, — рыкнула на них Айна. — А то и вас выпорют за неприличный вид.

Она выволокла из шкафа свой ящик с лекарствами, и прямо на полу достав из него банку с мазью, не задерживаясь, побежала обратно.

Обессиленная Лорина за это время даже не шелохнулась.

— Сначала будет немного щипать, — предупредила её Айна, зачерпывая пальцем истошно воняющее снадобье. — А потом станет прохладно, и боль будет стихать.

— Да, мажь уже, — прикрыла глаза Лорина, и Айна видела, как та болезненно сморщилась от прикосновения, но снова не издала ни звука.

— Ты сильная, — похвалила её Айна.

— Скорее уж терпеливая, — ответила девушка.

— За что королева тебя так?

— Да какая разница, — не шла на откровенность Лорина.

— Ты отдыхай, я потом зайду тебя проведать и намажу ещё, — закрыла Айна крышку, оставила у кровати банку и тщательно мыла руки в стоящей на тумбочке чаше.

— Хорошо, — отвернулась Лорина. Наверное, ей было стыдно, а может, просто неприятно видеть Айну. И девушка не навязывалась. Она помогла, чем смогла. Аккуратно расправила полотенце, поправила сверкнувшее на пальце кольцо, и пошла к выходу.

— Айна! — крикнула ей вслед Лорина.

Айна повернулась. У Лорины был совсем не виноватый, а жёсткий, упрямый взгляд.

— Помнишь, что я тебе сказала на турнире?

Айна кивнула в ответ.

— Послушайся моего совета. Не выходи замуж за принца. Держись Лотера. Не Соль, а он будет следующим королём.

Её голова упала снова на кровать. Айна ждала, что она ещё что-нибудь добавит, но Лорина больше не издала ни звука.

«Сговорились они все, что ли? Лотер, Лотер! Не ходи замуж за принца! Да, нет у меня теперь выбора!»

Айна осторожно закрыла за собой дверь, и, совершенно не понимая куда идёт, переставляла ноги по коридору. Мысли никак не хотели укладываться в её голове.

Только чуть не налетев на спешащую ей навстречу служанку с королевской лилией на переднике, Айна поняла, что идёт не в ту сторону. Что перед ней не её скромные покои, а королевское крыло, в котором царила непонятная суета. Бегали перепуганные служанки. Стоял удушающий запах лекарств. И только ругань короля, перемежаемая стонами, доносилась чётко и ясно. Правда, слов таких Айна никогда раньше не слышала.

— Срочно зовите герцога де Риза, — выскочила очередная горничная прямо под ноги Айне, но даже её не заметив, отдала указание стоявшему на входе охраннику и побежала назад.

Подхваченная, как щепка течением, Айна попала в самый водоворот царящей суеты: схватила тазик, который ей вручили, поймала прилетевшую в него тряпку, отдала тазик, споткнулась о брошенный сапог, упала, больно ударила коленку, и, только когда сверху на неё вывалили какие-то пыльные тряпки, наконец, остановилась, пытаясь выбраться и осмотреть свою коленку.

— Королева, королева, — услышала Айна взволнованные голоса слуг и замерла под тряпьём. Ну, нет, на глаза этой стерве она попадаться никак не хотела.

Даже по злому цоканью каблуков было понятно, что это Генриетта. Она словно не шла, а вколачивала гвозди — такой тяжёлой и грозной была её поступь. Суетливое шарканье фрейлин следом тоже нетрудно было угадать.

— Пойдите все прочь, — остановилась Генриетта прямо перед Айной.

Суетливое шарканье тоже замерло, а потом стало послушно удаляться. А королева поцокала туда, где ещё звучала неприличная ругань самодержца.

Айна не слушала, что говорила королева — девушка решала, как ей правильно поступить: всё же выбраться или, наоборот, делать вид, что её здесь нет — голос Генриетты, ставший вдруг приторно-ласковым и озабоченным, вызывал у неё отвращение. Но любопытство победило, и Айна прислушалась.

— Напрасно ты отправился на этот турнир, — мурлыкала она. — Я же говорила, это может спровоцировать приступ.

— Народ должен видеть своего короля, — возразил ей муж и снова застонал. — Да уберите вы свои склянки! Они ни черта мне не помогают!

Наверное, он отпихнул доктора — по комнате со звоном разлетелась посуда.

— Где Тьер?! — рявкнул король.

— За ним послали, Ваше Величество, — испуганный голос служанки.

— Так пошлите ещё! И пусть поторопится!

Король снова застонал, и, похоже, уткнулся в подушку — хриплый стон его стал почти не слышен. У Айны сердце замерло от жалости — так он страдал.

— Ненавижу эту драконью кровь, — снова подал голос король, тяжело дыша. — Но только она мне и помогает.

Новый приступ боли скрутил его, когда испуганная служанка произнесла:

— Герцог де Риз, Ваше Величество!

— Слава Богу!

Ровные уверенные шаги зазвучали по коридору, поравнялись с Айной и двинулись дальше.

— Ваше Величество, — спокойный чистый голос де Риза.

— Оставь, оставь эти формальности, Тьер, — заскрипела под самодержцем кровать. — Все прочь!

Мимо Айны пробежало несколько слуг.

— И ты, Генриетта, — явно ждал король, когда его жена выйдет.

Стук каблуков королевы прозвучал зло и гневно, но ослушаться она не посмела. Грохнула за её спиной тяжёлая дверь. Судя по наступившей тишине, в комнате остались только король, де Риз и доктор.

— Я надеюсь, ты не собираешься сопротивляться? — устало спросил король. — Не хотелось бы снова заковывать тебя в кандалы.

— Не вижу смысла, — усмехнулся де Риз. Под ним заскрипел стул, а доктор начал греметь какими-то инструментами. — Тебе это всё равно не помогает.

Айне нестерпимо хотелось выбраться и посмотреть, что они там делают, и ещё ей уже слишком тяжело было дышать. Она стянула с головы ткань, с облегчением набрав полные лёгкие свежего воздуха, и оглянулась — в коридоре, между брошенных как попало вещей, она была одна.

— Ошибаешься, — король дышал тяжело, рвано, поверхностно. — Это унимает мою боль.

— Но не излечивает твою болезнь, — сдавленно прозвучал голос герцога. Видимо, ему тоже было очень больно.

Айна рассмотрела в чём же она сидела — грязное постельное бельё, но деваться уже было некуда. Схватив его в охапку, она на коленках поползла к открытой двери комнаты короля.

— Мою болезнь уже ничто не излечит, Тьер. Она называется старость.

— Ты ещё не так стар, дядя. Ты мог бы попробовать. Я сотню раз тебе говорил. В Урсии есть лекари, которые лечат такие недуги. В Астарии. Шаманы Объединённых Дарских Островов славятся своим умением, — выдохнул де Риз, превозмогая то ли боль, то ли слабость.

— Оставь свои уговоры, — отмахнулся король, его снова скрутил приступ, голос его прозвучал вымучено. — Не хочу даже слышать.

Айна доползла до двери и, стоя на четвереньках, заглянула в щёлку, что белела между стеной и распахнутой не до конца дверью.

У ног де Риза стояла склянка. В неё тонкой струйкой стекала алая кровь.

Глава 18

Айна испуганно отпрянула, когда обзор ей перекрыла чья-то тень. К счастью, это был все лишь доктор, и он всё ещё двигался внутри комнаты. На всякий случай девушка снова натянула на себя пыльные тряпки, оставив лишь небольшую щёлку для глаз.

К несчастью, пока она возилась, стараясь не издавать лишних звуков, всё происходящее пропустила. И доктор, видимо, хорошо знавший эту процедуру, откланялся, подхватил свой чемоданчик и вышел. Айна даже не успела прикрыться. Но доктор и не думал оглядываться.

Входная дверь снова хлопнула.

— Я принял решение короновать её, Тьер, — голосом уже более расслабленным и спокойным сказал король. — Бумага на столе. Я устал от этой борьбы.

Шаги де Риза по комнате. Айне был виден только пустой стул и чуть дальше мольберт с незаконченной картиной.

— Жаль, — шорох брошенного документа. — Она избавится от тебя.

— Я знаю, — снова заскрипела кровать, когда король откинулся на подушки. — Я хочу умереть. Я стар. Я болен. И эту страну уже не спасти. Она всё равно достанется или ей, или этому головастику. Уж не знаю, с какого болота она притащила его в своём чреве, да только он не мой сын. Вот, пусть, между собой они и грызутся.

— И страна встанет на колени и будет заглядывать в рот Астарии или другой богатой державе, которой они откроют её границы, — де Риз снова сел, и Айна увидела, как свесилась с подлокотника стула его рука с туго перетянутым бинтом запястьем.

— А ты ещё предлагаешь мне воспользоваться услугами их лекарей, — усмехнулся король. Ему явно стало легче, и голос его звучал спокойно, но с горечью. — Что Гиацинтария? Мы так долго с ними воевали, что я начал скучать без очередной войны.

— Они просят помощи, — вздохнул де Риз.

— У нас? — удивился король.

— У меня. Король прислал нового посла поговорить со мной лично. И мессир Хьюго очень обеспокоен. Страну раздирает на части гражданская война. Они ослаблены, почти разорены, эти многолетние распри с нами и им не пошли на пользу.

— Да так им и надо, — обрадованно хмыкнул король. — Гиацинтария столько лет покушалась на нашу свободу.

— Боюсь, если я им не помогу, то и нам уже не устоять. Их опрокинут, и мы станем следующими, — вздохнул герцог тяжело и встал.

Его шаги замерли где-то в глубине комнаты. Видимо, у окна.

— Но что может сделать всего лишь дракон?

— Мне очень жаль, Тьер, — подал голос король, после долгой паузы.

Айна же изо всех сил старалась не чихнуть.

— Ты ведь знаешь, что ты мне ближе, чем мой собственный сын. Я виноват перед твоей матерью. Но я был влюблён, слеп от переполнявших меня чувств. Я готов был сделать всё, что скажет эта женщина. Но теперь я и сам наказан. Род Контаров вымер. И если бы у этого недоноска были деньги, он уже давно занял бы трон. И я, наверное, был бы этому даже рад.

— Ну, что ж, — усмехнулся де Риз. — Тогда скоро ты сможешь порадоваться по-настоящему. У него вот-вот будут деньги.

Герцог замолчал, и в этот момент Айна чихнула. Как ни растирала она пальцами переносицу, как ни зажимала нос, а сдержать этот чих она не смогла. И обнаружила своё присутствие.

Де Риз пересёк комнату так стремительно, что Айна не успела спрятаться.

Он удивлённо изучал её пару секунд.

— Кто там, Тьер? — крикнул ему король.

— Служанка пришла забрать грязное бельё, — вернулся в комнату короля герцог, а потом снова выглянул в дверной проём. — Но она уже уходит.

Девушке не надо было повторять дважды. Стараясь соблюдать спокойствие, под невозмутимым взглядом герцога Айна пошла по коридору к выходу и даже потащила в руках упомянутое бельё.

И очень удачно его прихватила. Уже в дверях она столкнулась со старшей горничной. Девушка вручила ей ворох грязного тряпья, и женщине осталось только недоумевать, кто это был — разглядеть Айну она уже не успела, если только её сверкающие пятки.

Где-то на середине своего пути Айна затормозила, чтобы перевести дух, только до своей комнаты всё равно не дошла — де Риз успел её перехватить. Не потому, что она медленно шла, а потому, что ещё путалась в хитросплетениях дворцовых коридоров. К тому времени, когда она вышла на финишную прямую, де Риз уже поджидал её.

— Миледи, — оторвался он от стены, в которую упирался плечом, сложив в замок на груди руки. Теперь его перебинтованная рука показывала направление, в котором он рекомендовал Айне пройти, конечно же, не поднимая шума.

— Я ничего не слышала, — заявила девушка с порога, когда дверь за ней захлопнулась, как мышеловка за глупой мышкой.

— Видимо, просто прилегли отдохнуть у королевских покоев? Шли мимо, утомились, — он посмотрел на неё исподлобья и сделал шаг вперёд. Айна отступила на шаг и оглянулась. Бежать некуда. И комнатка небольшая.

— Да, — заявила девушка, гордо вскинув голову.

— После вашего вчерашнего состояния, совсем не удивительно, — усмехнулся де Риз.

Только сейчас, глядя на золотые пуговицы на его сюртуке, на разводы отливающей блеском чёрной ткани, из которой он был пошит, Айна с ужасом поняла всю глубину своего вчерашнего падения. Ведь это Тьер держал её в карете. Именно он увёз Айну с этого праздника, который неизвестно чем мог бы для неё закончиться.

— Я, правда, заблудилась, — умерила она свой тон.

— Допустим, — кивнул герцог. — Меня больше интересует другое. Как много вы видели и слышали.

— Ну, там был не очень хороший обзор, — сцепила Айна руки и вдруг обнаружила, что край рукава плохо обмётан. — Но слышать, кое-что слышала.

— То есть — всё?

— Честно говоря, говорили вы тоже не очень громко, — с большим интересом рассматривала она оторочку.

— И всё же? — схватил герцог Айну за руку, заставляя посмотреть на себя.

— Ничего интересного, — вытянулась девушка как по струнке от его нешуточной железной хватки. — Гиацинтария слаба. Королева будет коронована. Король болен, и ему помогает только ваша кровь.

— И куда бежали вы поделиться полученной информацией?

— Никуда, — даже не пыталась вырваться из его захвата Айна. — Мне не с кем поделиться, милорд.

И это была чистая правда.

— С принцем мы не настолько близки. Да и как я объясню ему своё присутствие в покоях короля. А мою единственную подругу с утра выпороли у позорного столба, и вряд ли ей есть дело до проблем гиацинтарцев.

— Вашу подругу? — удивлённо взлетели вверх его красивые брови.

— Значит, то, что девушку отхлестали как строптивую лошадь, вас не сильно беспокоит? — Айна всё же оторвала от себя его руку. — Гораздо важнее, с кем я могла поделиться услышанным?

— Для меня важно всё, — сверлил де Риз её взглядом — тёмным, незнакомым. — Но то, что Лорину наказали, уже не новость. А вот то, что вы вдруг возвели её в ранг подруги — удручает. Как и всё ваше поведение в целом.

— И за что её наказали вы тоже в курсе, Ваше Сиятельство? — язвила Айна, не желая слушать нравоучения герцога.

— Конечно, — усмехнулся он. — У королевы якобы не было выбора. Служанка пришла с утра проветрить комнату короля, а у него начался приступ. Она подняла крик. На него сбежался весь двор, и королева собственной персоной. Тут и выяснилось, что король не один. И королеве ничего не оставалось, как жестоко наказать свою фрейлину.

— А разве не сама королева поощряет эти…, - Айна смутилась, не зная, как бы поприличнее назвать прелюбодеяние, — …забавы.

Де Риз тяжело вздохнул и прошёл мимо Айны в центр комнаты. Девушка наблюдала как он расправил плечи, стоя к ней спиной, как размял шею. А когда он повернулся, то показался Айне таким измученным и уставшим, как в тот день, когда она видела дракона. Он смотрел на неё с сожалением или с горечью. А может просто решал стоит ли ей вообще что-нибудь пояснять.

— Какое же вы ещё наивное дитя, — наконец, сказал он. — Возможно, королева и поощряет, но это — лишь слухи. А когда в присутствии челяди в постели супруга обнаруживается спящая девушка, это — уже факт. И такое поведение необходимо порицать и наказывать, дабы соблюсти и приличия, и заповеди.

— Но вы сказали якобы у неё не было выбора?

— Да. Потому что она прекрасно понимает, что делает. И она не просто показала всему двору кто в этом доме хозяйка. Это — вызов сыну, это — намёк королю, это — предупреждение герцогине де Одилон. Более того, вы на месте наказания тоже оказались не случайно.

— Как это всё омерзительно, — сморщилась Айна. — Это лицемерие. Эта стерва королева. Этот мерзкий король. Ваша кровь. — Айна посмотрела на запястье герцога и её передёрнуло от воспоминаний о недавней процедуре. — И вы. Вы мне теперь особенно противны.

— А вы делаете успехи, — усмехнулся он, поправляя повязку. — Всего пару дней во дворце, а научились лицемерить не хуже.

— Неправда, — гордо вскинула голову девушка.

— Так ли уж и неправда, — он поднял глаза, тёмные, спокойные. — Не вы ли совсем недавно так же уверенно доказывали мне, что это недостойно? Подсматривать, подслушивать, шпионить? И, что в итоге? Я нахожу вас за дверью короля в куче грязного тряпья. Или ваши принципы избирательны? И всё, что касается принца, свято, но не распространяется на остальных?

И именно потому, что герцог был сейчас так бесконечно прав, Айна ненавидела его больше всего. И этот его внимательный, даже сочувствующий взгляд. Ей нечем было оправдаться.

Опять нести всю эту чушь, что она нечаянно? Да чего уж, у неё была возможность уйти, но она ею не воспользовалась.

— Не примешивайте сюда принца, — сцепила она руки. — Он ни в чём не виноват. Ни в том, что его ненавидит отец. Ни в том, что родная мать хочет лишить его короны. Он одинок, он несчастен, но он вынужден бороться. И чем больше вы все отговариваете меня выходить за него замуж, тем сильнее я утверждаюсь в обратном.

Айна развернулась, собираясь покинуть общество ненавистного герцога, и даже сделала шаг к двери.

— А разве у вас есть выбор?

Девушка замерла, чувствуя, как насмешливый взгляд де Риза упирается в спину.

— Разве не лично вы собственной рукой подписали тот документ, согласно которому всё ваше состояние достанется наследнику престола?

— Вы обвиняете меня даже в этом? — развернулась Айна к герцогу. Теперь ей было и горько, и обидно. И злые непрошеные слёзы жгли глаза. — В любом случае, вас это не касается. Окажите милость, оставьте меня в покое. Я даю слово, что никому не расскажу того, что видела и слышала в спальне короля. И того, что вообще там была.

— Эту великую тайну, и я, пожалуй, унесу с собой в могилу, — усмехнулся де Риз. — А вот то, что это ваш несчастный принц сам привёз вашу подругу Лорину де Одилон к королю, тайной уже не является.

И герцог так отчётливо выделил слова «несчастный» и «подругу», хотя Айне и так было прекрасно понятно, как он к этому относится.

— И, не возникла ли в вашей прелестной головке мысль, что девушку высекли исключительно от щедрот душевных Его Высочества?

— Откуда вы знаете, что Сольвино попросил её пойти к королю, герцог де Риз? — вскинула Айна подбородок.

— Попросил? — удивлённо встретил герцог гневный взгляд девушки. — Откуда у вас такие сведения, миледи?

Айна молчала, стиснув зубы.

— Придумываете очередное оправдание для своего женишка? — зло усмехнулся герцог.

— Нет, просто сдерживаюсь, чтобы не плюнуть вам в лицо.

— Не надо сдерживаться, дорогая Айна, — засмеялся герцог, и смех его был ледяным и пронизывающим, как северный ветер. — Вот ваш принц не привык себе ни в чём отказывать. Ему бы только денег побольше. Но вы бы удивились, узнав, насколько на самом деле невинны забавы короля. Не будь Лорина так пьяна, что заснула, наверняка, это утро она бы встретила не в его постели. Король же всего лишь нуждался в массаже её острыми локтями и рисовал её портрет.

— Вы напрасно пытаетесь настроить меня против принца, — усмехнулась Айна. — Поберегите своё красноречие для более благородных целей, де Риз. И мне нет дела до ваших наветов. Я больше не собираюсь их выслушивать, — Айна снова развернулась к двери.

— Вот видите, вы уже научились не только лицемерить, но и врать. Добро пожаловать во дворец, миледи! Я думаю, вы здесь на редкость легко освоитесь.

Айна так хлопнула дверью, что её слышал, наверно, весь замок.

Возвращаясь в свою комнату, девушка ощущала себя мишенью, истыканной острыми стрелами. И каждая из них попала точно в цель. Словно какое-то злое провидение послало ей этого герцога, который, кажется знал её лучше, чем она сама себя.

Но во всём он был прав. Айне было стыдно, и гадко, и противно, и она ненавидела этого де Риза за то, что он заставлял её чувствовать себя так.

— Где вы были, миледи? — выскочила на звук распахнутой двери одна из фрейлин Айны. — Его Высочество спрашивал о вас.

— Принц?! — Айна сама даже не поняла — с разочарованием или с удивлением она это воскликнула. Хотя ей всё же не терпелось его увидеть. Утро выдалось таким насыщенным.

— Да, Его Высочество просил передать, что будет ждать вас в саду.

— Так чего же вы стоите? — осмотрела Айна своё мятое платье, а потом увидела в зеркале перья, торчащие из волос.

Теперь ей стало стыдно ещё и за свой неопрятный вид.

«Ненавижу этого де Риза!»

— Давайте, приводите меня в божеский вид! Да, поскорее! — прикрикнула она на фрейлин, вымещая на них своё дурное настроение.

И тут же опять на ум пришли слова проклятого герцога. И снова он был прав: эта дворцовая жизнь портила её быстрее, чем Айна могла себе представить.

Глава 19

Айне показалось, её наряжали целую вечность. К тому же, пока она, наконец, собралась, начался дождь.

Растерянная, опешившая от неожиданного ненастья, девушка стояла в дверях, распахнутых дворецким, и смотрела на косые струи ливня, разбивающиеся мелкими брызгами о каменные ступени.

— Ваше Сиятельство, — вежливо обратился к ней подошедший камердинер. — Его Высочество ждёт вас в зимнем саду. Позвольте, я вас провожу.

Он развернулся, приглашая девушку за собой. И Айна сделала даже несколько шагов следом, но остановилась. Круговорот событий так её закружил, что она не заметила даже то, чем намерена была восхититься в первую очередь — убранство дворца.

Белизна и блеск мрамора, сияющий хрусталь люстр, лепные золочёные узоры, фонтан, бьющий посреди просторной залы.

Ладно, лепнина! Но не заметить фонтан!

Стайка золотых пучеглазых рыбок испуганно шарахнулась в сторону, когда Айна опустила в воду руку и тут же выдернула её обратно — вода оказалась ледяной.

— Ав! — прозвучало над ухом.

Айна взвизгнула от испуга и содрогнулась всем телом.

— Это всего лишь я. Я, — засмеялся принц, и жадно обнял Айну, прижимая её спиной к себе. Зарывшись носом в волосы девушки, он со стоном вдохнул её запах и горячо выдохнул. — Я устал ждать. Я соскучился.

Его требовательные губы оставляли дорожку поцелуев на шее, спускаясь всё ниже и ниже, пока не упёрлись в наглухо застёгнутый воротник.

— Соль, — отстранилась Айна, смущаясь, покосилась на невозмутимого камердинера, оценила застывшего у дверей дворецкого. — Нас могут увидеть.

— Пусть видят! — развернул он девушку к себе и снова обнял, недвусмысленно глядя на губы. — Ты — моя невеста. Кто может нас осудить?

— Невеста, — упёрлась Айна руками в его грудь. Он него пахло мазью. Её мазью, которую она втирала в спину Лорины. — Но ещё не жена.

— Так, давай исправим это досадное недоразумение, — недовольно скривились губы принца, когда Айна всё же освободилась из его объятий. — Где-то через неделю будет официальная помолвка, там я представлю тебя всему двору, послам, духовенству и прочим важным персонам. А потом мы можем пожениться хоть на следующий день.

Он сел на бортик фонтана, и начал нервно постукивать пальцами.

— А платье? А церковь? А гости?

— Да, да, конечно, — вновь поморщился Сольвино и взмахнул руками. — Платье! И как я мог забыть! Куда же без платья!

— Простите, Ваше Высочество, — присела в поклоне Айна. Ей показалось, что принц крайне раздражён. — Я не хотела вас расстраивать. Но если вы считаете, что я слишком много требую, я могу отказаться от всего.

— О, боже! Прекрати, — схватил он девушку за руку. — Ваше Высочество. Не хотела расстраивать, — передразнил он, — Конечно, я сделаю всё, о чём ты попросишь. Только, умоляю, хотя бы на помолвку не заказывай такой же вот монашеский наряд. Я хочу положить в танце руку на твою голую спину. Хочу видеть твою шею, и плечи, и ложбинку между грудей, всё, что будет будоражить моё воображение до того самого дня, когда ты, наконец, станешь моей.

«Ну, конечно! Голую спину. Как ещё он может убедиться, насколько бракованный ему подсовывают товар», — теперь разозлилась Айна.

— Мне кажется, у вас есть кому скрасить эти холодные ночи, пока моё супружеское место пустует, — и сама поразилась Айна своей смелости, делая шаг назад.

Сольвино даже не спросил, кого она имеет в виду. Только его тонкие, изящные брови, взлетели вверх.

— И кто же распускает эти грязные слухи? — положил он ногу на ногу и обхватил колено руками. — Хотя, я, кажется, догадываюсь — кто. Герцог де Риз? Это он настраивает тебя против меня?

— Ваше Высочество, — улыбнулась Айна. — Вы и сами довольно красноречивы. Трудно не заметить, как вы смотрите на Лорину де Одилон. И я, к своему несчастью, не слепая, — решила раз и навсегда расставить Айна все точки над «И».

— На Лорину? На Лорину?! — повторил Сольвино и счастливо рассмеялся. — Тогда, это точно герцог де Риз. Ибо только он способен на такую низость, как настраивать вас сразу и против меня, и против Лорины.

Он встал. В тишине зала гулко прозвучали его шаги по мраморному полу. Три шага в одну сторону, разворот и два шага обратно. Принц словно собирался с мыслями.

Айна следила за морщинкой между его сдвинутых бровей, считала его шаги и ждала. Ждала, что же он, наконец, скажет.

— Дорогая, — остановился он в шаге от девушки. — Дорогая Айна. Я искренне хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок, поэтому признаюсь тебе честно. Да, мы с Лориной близки.

У Айны сердце перестало биться. Впрочем, именно этого она и ожидала. Но он словно ждал от неё такой реакции.

— Продолжайте, Ваше Высочество, — застыла девушка каменным изваянием.

— Но это близость иного рода, — улыбнулся он, наблюдая как меняется выражение лица Айны. — Мы с Лориной выросли вместе. Мы дружим с детства. Она и Лотер — мои самые преданные друзья. Но не станете же вы подозревать меня в том, что и на Лотера я смотрю как-то не так?

Айна помнила, что с Лотером принц тоже переглядывался. Но, кажется, совсем не об этом шла сейчас речь.

— И я расскажу вам страшную тайну, — понизил он голос и снова привлёк Айну к себе. — Но, думаю, вы заслуживаете её знать. Ведь совсем скоро станете моей женой, и вас это тоже коснётся.

Он наклонился к самому её уху:

— Мой отец хочет избавиться от меня.

И вот теперь Айна действительно ничего не понимала.

— От единственного сына?

— Да, моя дорогая. И его тоже настраивает против меня герцог. Этот проклятый выкормыш вероломных де Ризов. Он сам хочет захватить власть. И утопить эту страну в крови, огне и ужасе, дав свободу своему дракону. И мне нечего ему противопоставить. Ведь у меня нет средств даже на то, чтобы отстоять принадлежащий мне по закону трон. И нет возможности защитить себя и свою будущую семью. Ведь моя мать — безродная сирота. А на содержание армии нужны огромные средства.

Сольвино отпустил Айну, отвернулся, тяжело вздохнул.

— Да, вы можете обвинить меня в расчётливости, — блестели в его глазах слёзы, когда он снова повернулся. — Но ваши деньги нужны не мне, а нашей стране, о которой болит моя душа. И только о ней, как наследник рода Контаров, я беспокоюсь.

Его Высочество закончил свою проникновенную речь. Но Айна не забыла с чего он её начал.

— Значит, Лорина, — начала говорить Айна.

— Лорина делает всё, чтобы поддержать мои интересы, и интересы страны, — Сольвино положил руку Айны в сгиб своего локтя, приглашая последовать за собой. Дворецкий открыл перед ними тяжёлую золочёную дверь. — А если её кто и ревнует, так это, как раз, де Риз ко мне. Да, что я тебе рассказываю! Ну, ты же сама видела их страстный поцелуй. А я за Лорину просто волнуюсь, когда Тьер рядом. Умыкнёт девчонку в свои горы и скормит дракону. Ну, вот и дождь закончился!

Принц вдохнул полной грудью свежий воздух.

— И не верь ты всем этим слухам. Им нет числа. Вот мне, например, доложили, что ты флиртовала с художником.

— Я?! — аж остановилась от возмущения Айна.

— Ну, вот видишь, дорогая Айна, это — ложь, — похлопал её по руке Сольвино. — И я совершенно не поверил сказанному. Так зачем же ты собираешь обо мне всякие небылицы по тёмным закоулкам, когда всегда можешь напрямую обратиться к первоисточнику?

Так нестерпимо, так безоглядно хотелось принцу во всём верить. Когда он был рядом, Айна совершенно не могла сопротивляться его обаянию. В его присутствии её мозг словно размягчался, мысли делались вялыми, а ноги ватными.

— Бедная Лорина, — вздохнула Айна, покрепче цепляясь за руку принца. — Хорошо, хоть она была слегка не в себе.

— Да, бедняжка, я навестил её сразу, как мне сказали. Спасибо, что ты о ней позаботились. И хорошо, что так удачно оказалась рядом.

— О, это такая мелочь — всё, что я смогла для неё сделать, — скромно потупилась девушка.

— Я просил Лорину поговорить обо мне с королём, ведь он ценит её мнение, хоть и использует как модель для своих картин, но она дочь герцога Одилона. Да вы и сами помните, с какой лёгкостью она договорилась о вашем участии в турнире. Но мне очень жаль, что это закончилось так печально для неё.

— Куда мы идём? — оглянулась Айна на застывших, словно статуи, гвардейцев на их пути.

— Я велел подать карету для прогулки, сразу, как только закончится дождь, — показал принц на стоящий впереди экипаж. — И теперь я точно знаю, куда мы поедем. К лучшему портному в столице, конечно. Обещаю, вы будете самой красивой невестой в мире!

Он склонился поцеловать девушке руки перед распахнутой дверцей кареты.

— Почему вы не носите кольцо?

— Кольцо? — ошарашенно уставилась Айна на пустой палец, судорожно соображая, когда она видела подарок принца последний раз. — О, я так торопилась на встречу с Вашим Высочеством, что совсем забыла его надеть.

— Если оно вам не подошло, не стесняйтесь признаться, — помог ей принц залезть в экипаж. — Я отдам его придворному ювелиру, и он подгонит его под ваш пальчик. У меня было так мало времени, чтобы подготовиться, поэтому простите, если я ошибся с размером.

— О, нет, нет, Соль, — сжала Айна его холодную ладонь, видя, как он озабочен. — Оно великолепно! Оно совершенно! И очень мне понравилось. Но, пожалуй, вы правы, и я сама отдам его ювелиру, чтобы оно сидело плотнее.

— Конечно, дорогая, — влюблённо улыбнулся Сольвино. — Ведь оно теперь твоё. Навсегда.

Салон портного закрыли для посетителей на всё то время, что провела там Айна.

Принц рассеянно покивал в ответ на любезности хозяина, а потом вверив ему красоту своей невесты, покинул заведение, сославшись на неотложные дела.

Айна и не настаивала на его присутствии. Во-первых, выбор свадебного платья в присутствии жениха — дурная примета, во-вторых, дело это интимное, особенно снятие мерок, а в-третьих, Айна была так озабочена потерей кольца, что не хотела, чтобы Сольвино по её напряжённому состоянию заподозрил неладное.

Отвлечь от горестных дум её смогло только сногсшибательное платье, выставленное в витрине. Лорина была права — оно было совершенно. Длинное, бежевое, облегающее, расшитое жемчугом. Айна не смогла устоять, чтобы его не примерить.

Искусно украшенный жёсткий лиф поддерживал её упругую грудь, а голые плечи матово мерцали в многочисленных зеркалах, выгодно подчёркнутые фасоном.

— О, мон шер, — вздыхал над ней портной, упорно делая вид, что не замечает её покрытую шрамами спину. — Это вечернее платье словно создано для вас. Этот оттенок, эти формы, эта стать.

Но Айна-то видела, как её голая спина выступала в вырезе во всём своём сомнительном великолепии.

— Месье Симон, а чем-нибудь прикрыть мои ожоги вы сможете? — спросила она изысканного кутюрье в последней надежде.

— К сожалению, нет, — скорбно повесил тот голову. — В этой стране нет нужных мне материалов. Если бы у нас было немного больше времени, я послал бы гонца, но…

Он вздохнул и развёл руками.

«Значит, перебьётся этот принц! — сдирала Айна с себя ткань, сидящую на ней как вторая кожа. — Не нравится, пусть выберет себе девушку, покрасивее. И побогаче».

Переодевшись, она ткнула в первый попавшийся отрез из того, что предлагал ей портной. К помолвке сгодится любое платье, раз то, что хочется, недосягаемо. А вот к свадьбе она пока выбрала только фасон, образцы ткани месье Симон обещал прислать во дворец.

Хотя Айне и казалось, что пробыла она в салоне недолго, но к тому времени, как освободилась, на шумной центральной улице уже зажгли огни.

Вечер только наступил, и в богатом квартале царило радостное оживление. Дамы вышли на променад, похвастаться покупками и поделиться с подругами сплетнями уходящего дня. Их кавалеры присматривались к приличным заведениям — выпить бренди, выкурить сигару и обсудить последние новости.

Крики лавочников, зазывающих к своим товарам, запахи еды, готовящейся к ужину — всё это напомнило Айне о доме. С тоской Айна вспомнила, что "у них в деревне", как презрительно выразилась королева о родине герцогини де Ланбранш, такой вечер был бы радостен и доступен всем. После славного трудового дня, каждый мог себе позволить отдых в виде прогулки и стаканчик-другой горячительного напитка. Гулянья, веселье и танцы были по нраву и карману всем, невзирая на происхождение. Так жили и живут на далёком юге.

Но что проку терзаться воспоминаниями и мечтать о том, чего у Айны больше нет. Она тяжело вздохнула. Сейчас у неё были другие заботы: собственный голодный желудок, а ещё — потерянное кольцо.

— Во дворец! — громко крикнула она кучеру.

И копыта лошадей бойко застучали по вымощенным камнем мостовым.

Глава 20

Нет, надежды Айны не оправдались. Кольцо не осталось лежать на туалетном столике. Не видели его и, фрейлины, теперь вечно перепуганные, как куры.

И ковыряя остывший ужин, в тот день Айна с прискорбием поняла, что потеряла подарок принца где-то в королевском коридоре, или уже выйдя из него, но на такую удачу она даже не надеялась.

Все последующие дни девушка нервно вздрагивала от каждого звука за дверью, ожидая увидеть разгневанную королеву, или посыльного короля, который ждал её для дачи объяснений, но сильнее всего Айна боялась вопросов Сольвино, которому в очередной раз соврала, что отдала кольцо ювелиру.

На самом деле у ювелира она заказала новое кольцо — смелости сознаться принцу ей не хватило. Но, когда ювелир, наконец, прислал Айне законченное изделие, она решила больше не портить себе нервы и поверить в то, что подарок утерян безвозвратно. Ведь этой своей бедой она не могла поделиться ни со старой графиней, ни с Ивет. Только с де Ризом. Но Айна скорее отрезала бы себе язык, чем обратилась с просьбой о помощи к ненавистному герцогу.

Да, и не было того во дворце. И не было времени у будущей жены принца для того, чтобы следить за каким-то де Ризом или печалиться по пустякам. Её так загрузили занятиями, что даже слугам, третий раз меняющим интерьер комнаты, кажется, было легче.

— Ну, ладно, придворный этикет, — жаловалась Айна Лорине, уныло зевающей, пока придворная маникюрша бархоткой полировала ей ногти. — Ну, ладно, танцы. Бог с ним, с рукоделием, тем более, вышивать я и так умею. Но живопись, декламирование стихов, фехтование? Зачем? А игры в карты?

— Чего же тут непонятного, — довольно улыбнулась Лорина, рассматривая руку с уже готовым маникюром. — Будущему королю не должно быть с тобой скучно. Это основное условие удачного брака. А когда он уйдёт в поход, чтобы ты тоже не ленилась — вышивала ему рубашки или готовила другие приятные мелочи. Вот, что ты подаришь будущему мужу на помолвку?

— Вообще-то, это — сюрприз, — загадочно улыбнулась Айна, присаживаясь на стул рядом с герцогиней. — Но я заказала ему кое-что у ювелира.

— У ювелира, — сморщила свой изящный носик девушка. — Ох, уж ваши богатейские замашки. А могла бы вышить его герб или имя на подвязках. Надо поддерживать в нём определённый интерес, а не баловать его роскошью.

— Где ж ты была такая умная, до того, как я уже кучу денег отдала? — протянула маникюрше свою руку Айна, и девушка согласно кивнула и занялась подготовкой ванночки для рук невесты принца.

— Так, ты бы спросила, — встала Лорина, любуясь своими ногтями.

Её спина уже почти зажила. Но в отличие от Айны, она своими шрамами щеголяла как боевыми наградами, умудряясь даже своей исполосованной спиной вызывать скорее зависть, чем сочувствие.

К слову сказать, не так уж и придиралась королева к одежде своих фрейлин, позволяя им ходить в любых нарядах, придерживая скромную одинаковую форму лишь для особых случаев.

Вот и откровенные платья с голой спиной прописались в гардеробе Лорины, едва наказанная девушка встала с постели, а это буквально на следующий же день.

— Скажи, а кто преподаёт у тебя живопись? — резко развернулась герцогиня, словно что-то вспомнив.

— Придворный художник. Марк Вессер, — без задней мысли ответила Айна.

— Красавчик Марк? — заблестели глаза фрейлины. — Я непременно должна присоединиться к вашим занятиям.

— Да, пожалуйста, — опустила Айна руки в горячую воду. — Три мои фрейлины вокруг него только что не подпрыгивают, ждут, на кого из них он обратит внимание. И он использует их в качестве натурщиц, обучая меня основам работы со светом.

— Хочу заказать у него портрет в полный рост, — мечтательно вздохнула Лорина и понизила голос. — И чтобы непременно обнажённой, — провела она руками вдоль своего тела. — И тебе, кстати, рекомендую. Это будет лучшим подарком твоему принцу, если не передумаешь выходить замуж. Хотя от тех запонок, что ты ему заказала, думаю, он тоже не откажется.

— Ах, ты коварная, — нахмурилась Айна. — А говорила, не знаешь.

— Я бы и не знала. Но помощник ювелира неровно дышит к одной из фрейлин королевы. Вот и обмолвился ей про твои изумруды.

— А про моё кольцо он что-нибудь говорил? — насторожилась Айна.

— Только то, что оно тебе мало и его слегка увеличивали в размерах, — беззаботно прощебетала Лорина, возвращаясь на свой стул.

— Вот… нахал! — задохнулась от возмущения Айна. — Вообще-то, наоборот, оно так ненадёжно держалось на пальце.

— Ну, я за что купила, за то продала, — усмехнулась Одилонская, и была в выражении её лица такая двусмысленность, что Айна охотно поверила, что она знает про утерянное кольцо. — Как там Лотер?

— Могла бы спросить и сама, — огрызнулась девушка. — Он ведь твой брат.

— Ну, в последнее время он столько времени проводит с тобой, что про больную сестру совсем забыл. Как там ваши занятия гиацинтарским?

И если бы руки Айны не лежали сейчас в мыльной воде, она обязательно бы прикрыла лицо руками. От стыда.

Ей было невыносимо стыдно перед Лотером, который из лучших побуждений взялся обучать её языку. И искренне восхищался её успехам. Хотя Айна как могла коверкала слова, умышленно путала склонения и ставила не те окончания, Лотер всегда её хвалил. Она надеялась превратить это в шутку и раскрыть свою невинную ложь буквально на следующий же день, тем более, он сам виноват — в первый день их встречи герцог де Одилон был невыносим, но шутка всё затягивалась. Его внимание девушке льстило. И в отсутствие Сольвино, который в последнее время был занят, ей нравилось проводить время с Лотером. Айна боялась лишиться единственного друга, и всё тянула и тянула с признанием.

— Лотер говорит, я делаю успехи, — ответила Айна. — А как там Тьер де Риз?

Это был запрещённый приём — спрашивать Лорину про герцога. Очень уж болезненно она на него реагировала. Но когда Айна хотела закрыть неприятную для неё тему, она теперь поступала именно так.

— Не знаю, — тут же сникла девушка. — Говорят, он в Гиацинтарии. И мне он, к сожалению, не пишет.

Остро отточенной палочкой маникюрша ловко водила по отпаренным ногтям девушки и усиленно делала вид, что она немая и глухая. Но Лорина показала Айне на неё глазами и больше не произнесла ни слова.

Что бы там ни говорил Сольвино Айне про Лорину и де Риза, или он сам совершенно не разбирался в их отношениях, или Лорина ввела его в заблуждение умышленно, но с точки зрения Айны всё было с точностью до наоборот. Лорина добивалась расположения герцога всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А вот герцог как раз никаких нежных чувств к ней не питал. И это фрейлину королевы очень расстраивало.

— Зачем тебе этот хмурый герцог? — спросила Айна, когда маникюрша, наконец, ушла.

— Зачем? — хмыкнула Лорина. Всегда, когда разговор заходил о де Ризе она становилась едкой и раздражительной. — Он красив, он богат, он свободен. Он — лучшее, что вообще есть в этом жалком королевстве.

— Но он же грубый, язвительный, дерзкий, — все эпитеты, что вертелись на языке Айны, она даже постеснялась произнести вслух. — К тому же, это проклятье. Дракон.

— Чего только люди не придумывают про тех, от кого хотят избавиться, — хмыкнула Лорина и встала. — Пойдём!

— Куда? — спросила Айна, но поднялась.

— Я кое-что тебе покажу.

Идти оказалось недалеко. Айна сотни раз проходила мимо этой резной двери, но заглянуть как-то не приходило в голову, хотя дверь даже не была заперта.

— Королевская галерея? — догадалась девушка, едва переступив порог.

— Ага, — бросила Лорина через плечо и прошагала прямо, не останавливаясь.

Айна же застыла, открыв рот у первого же портрета. Брандо Первый Могучий — основатель рода Контаров. Именно так он и выглядел — могучий муж, в перекинутой через плечо звериной шкуре, с мощными ручищами и чёрной бородой.

Девушка пошла дальше, разглядывая картины. Сильные, мужественные, упрямые, породистые лица. Только один персонаж заставил Айну улыбнуться. И она сразу его узнала. В съехавшей набок короне, усмехаясь в густые усы, с портрета на неё смотрел Рагнар Безрукий. И может, с руками у него и были проблемы, но такого доброго и умного взгляда больше в этой галерее не было ни у кого.

— Ну, где ты там? — окликнула Айну Лорина. Она сама всё это время так и простояла у единственного портрета, последнего в ряду.

— Брандо Восьмой, — прочитала Айна табличку и, подняв глаза, замерла. С портрета на неё смотрел герцог де Риз. Тот же красивый излом бровей, тот же упрямый подбородок. И даже волосы, чёрные, слегка вьющиеся, свободно спадающие на плечи.

— И они ещё смеют говорить, что он не его родной сын, — не сводила глаз с картины Лорина.

«Он красив? Он богат? Он свободен? Что она там ещё плела? — прищурилась Айна, глядя на одухотворённое лицо девушки. — Она же любит его. Просто любит».

— Есть ещё кое-что, — наконец, оторвавшись от портрета, повернулась к Айне герцогиня. — Видела, какого цвета глаза у нашего короля?

— Нет, — честно призналась Айна.

— А у Тьера?

— Зелёные?

— Изумрудные, — ткнула Лорина пальцем в портрет. — Как герб Контаров, как цвета короны. Ни один истинный наследник Контаров не имел другого цвета глаз. Смотри внимательней.

Айна пошла в обратную сторону вдоль портретов, как военачальник вдоль строя молчаливых солдат, заглядывая каждому в глаза.

Конечно, это были всего лишь портреты, но каждый придворный художник обязательно рисовал глаза изумрудно-зелёной краской.

Лорина красноречиво качнула головой. Всё, что девушка хотела сказать, было понятно и без слов.

— Но у Сольвино, — вслух произнесла Айна, когда они возвращались, но тут же осеклась, вспоминая карие глаза наследного принца.

— Да, — кивнула Лорина, и продолжила, уже плотно заперев дверь. — Думаю, король не зря считает его неродным. И народ принца не любит и никогда не признает.

Когда Лорина под страшным секретом начинала заводить с Айной эти разговоры, невеста принца очень сильно сомневалась в том, что герцогиня — надёжный друг её будущего мужа. Скорее всего, у неё были свои собственные интересы, о которых Айна даже не подозревала. Хотя, как бы не относилась Лорина к принцу, родного брата она всё равно любила больше.

— Так что, по большому счёту, людям всё равно, кто придёт к власти после Эдгарда Пятого. Он всё равно будет не Контар. И Лотер может дать этой стране больше, чем Сольвино. Ведь его поддержит Астария. Их королева — родная сестра нашей матери. И это богатая держава, сильная, справедливая. Благодаря их поддержке взошёл на престол Эдгард. На них рассчитывает и Генриетта. Только, хрен ей!

Выражение лица Лорины стало таким же жёстким и упрямым, как в тот день, когда её высекли. Не простила девушка королеве эти пять ударов плетью. И чего бы не добивалась от своей фрейлины Генриетта, эффект явно получился не тот, на который рассчитывала будущая коронованная особа.

Айне не нужно было пояснять. После подслушанного разговора между королём и де Ризом не сказать, чтобы её сильно обеспокоила расстановка политических сил, но для общего развития она поинтересовалась у Лотера. И, развернув перед ней карту мира, герцог вкратце пояснил кто и что из себя представляет.

И хоть никто из них не говорил прямо, Айна поняла для себя самое главное — на этой карте мира разыгрывалось и её приданое, её благополучие и счастье.

После недели, проведённой во дворце, эйфория от предстоящего замужества уступила место сомнениям. И между напористым темпераментным Сольвино, постоянно норовящим засунуть руки за корсет девушки, и сдержанным, словно отстранённым Лотером, лишний раз боящимся поднять на Айну глаза, девушка всё сильнее склонялась к герцогу де Одилону.

Если бы не этот ужасный договор, если бы не отцовское наследство, потеря которого пугала её теперь больше замужества, ещё вопрос, кого бы Айна выбрала.

— Леди Грэсия, что мне делать? — после разговора с Лориной Айна меряла шагами небольшую комнатку графини де Монд под внимательным взглядом хозяйки. — Когда рядом принц, я люблю принца. Когда рядом Лотер — мне нравится Лотер. Но, может, это просто потому, что я не могу выбрать Лотера?

— А когда рядом де Риз? — потянулась Грэсия к колоде лежащих перед ней карт.

— Фу! Не напоминайте мне о де Ризе, — передёрнулась от отвращения девушка. — По его мнению, мне вообще надо собрать вещички и катить обратно в свою деревню.

— Сомневаюсь, что он это вам сказал, — тасовала карты графиня. — Но к его советам я бы прислушалась.

— Может, и не сказал, но подумал точно. Если бы он вообще хоть что-нибудь советовал, — упала на стул напротив графини девушка и капризно захныкала. — Ну, что же мне делать?

— Может, погадаем? — хитро улыбнулась ей Грэсия и вытащила из колоды трёх королей. — Посмотрим, что скажут карты?

— А почему три? — оживилась девушка и тоже хитро прищурила один глаз. — Опять подсовываете мне своего де Риза?

— Пусть, это просто будет некий неизвестный загадочный рыцарь.

Женщина снова перетасовала карты и, подчиняясь только ей одной известным правилам, стала выкладывать карты на стол.

Лицо её то хмурилось, как небо осенью, то становилось озадаченным, словно она не знала, как это сочетание карт расшифровать, то вдруг расцветало улыбкой.

— Ну, что там? Что? — в нетерпении ёрзала на стуле Айна.

— Червовый туз с трефами — приготовьтесь к ссорам и слезам. А бубновая дама — женщина со сварливым и раздражительным характером, — выкладывала графиня карты под насупленным бубновым королём.

— Тогда, это точно принц, — улыбнулась Айна, не сильно-то доверяя плутоватой графине. — Только у него из всех троих есть мамаша.

— И снова дама, теперь уже трефовая, а с пиками, значит, что он не будет вам верен.

— Ну, начинается, — всплеснула руками девушка. — Уверяю вас, леди Грэсия, я ни одному из них не позволю мне изменять.

— Верю, — положила графиня сверху пикового туза и нахмурилась. — Хм, а был бы остриём вниз — к большому празднику, к свадьбе.

— Но он же вниз? — ткнула пальцем в карту Айна.

— А ведь верно, это же, как посмотреть, — неопределённо качнула головой графиня.

— А если вверх? — перевернула картинку девушка.

— Не быть ему женатым, — понимая, что Айна не отстанет, ответила женщина. — Так и останется одиноким.

Следующие карты легли к червонному королю.

- Что было, что будет, чем сердце успокоится, — приговаривала графиня. — А здесь — признание в любви, но какая-то серьёзная потеря, а ещё порча или семейное проклятье.

— Кидайте на третьего, — покачала головой Айна, показывая на пикового короля.

— Дальняя дорога, какой-то подарок, а ещё, — с недоумением разглядывала графиня выпавшую картинку с изображением дракона.

— Отлично, — всплеснула руками Айна и встала.

Она сделала круг по комнате и вернулась.

— Одинокий. Проклятый. Дракон, — тыкала Айна пальцами в королей, а потом упёрла руки в бока. — Ну, и кого прикажете выбирать?

От ответа графиню избавил стук в дверь.

— Войдите! — крикнула графиня.

— Простите, миледи, — мялась в дверях одна из фрейлин Айны. — Там посылку принесли.

Давно уже Айна не бегала по коридорам так быстро.

— Ну, что там? — запыхавшаяся графиня замерла рядом, когда Айна уже распаковала свёрток.

На кровати лежало две книги: «Ложь и другие пороки» и «Самоучитель по древне-синайским рунам». А ещё великолепное бежевое платье, украшенное жемчугом — то самое. Его огромный вырез на спине теперь был драпирован тончайшей эластичной тканью в цвет кожи.

Короткая записка гласила: «Оно ваше по праву».

А ещё приписка: «Простите меня. За всё».

Глава 21

Утро дня помолвки было наполнено обыденными хлопотами.

Занятие с художником, последняя репетиция церемонии, которая обещала быть короткой, но насыщенной, визит к ювелиру за подарком жениху. А потом Айна отправилась к портному забрать платье, сшитое специально к этому торжественному мероприятию.

Конечно, наряд могли бы доставить во дворец, но добросовестный модельер переживал о возможных недочётах, поэтому настоял на последней примерке, чтобы, в случае нужды, устранить недостатки на месте.

Нет, этому платью было далеко до того великолепия, что преподнёс ей в подарок противный памятливый герцог. Но Айна из вредности не хотела надевать платье, купленное де Ризом. Ещё эта приписка герцога слегка нервировала девушку, так как она понятия не имела, за что он мог просить прощения.

«Наверняка, задумал какую-нибудь гадость, — крутилась Айна перед зеркалом в платье, которое ей совсем не нравилось. — Но я ни за что не прощу наглеца, если он посмеет испортить мне этот вечер».

— Мон шер, я считаю, оно идеально, — сложив руки на груди, с пристрастием рассматривал её портной.

— Скажите, месье Симон, — недовольно дёрнула Айна лиф вверх, чтобы прикрыть слишком выпирающую грудь. — Вы говорили, что у вас нет нужного материала, но как удалось вам всё же переделать то бежевое платье?

— Что купил для вас Его Сиятельство герцог де Риз? — уточнил модельер, убирая руки девушки и одёргивая лиф на место. Его ладони осадили платье на талию, и голова сокрушённо покачалась из стороны в сторону. — Вы испортите себе осанку, если будете носить это платье так. А мне репутацию, если будете горбиться в моём платье. Такую фигуру надо подчёркивать. Не гордиться такими формами — просто преступно.

— Вы не ответили на мой вопрос, — подчиняясь его пальцам, вскинула подбородок вверх Айна.

— Герцог де Риз предложил свои услуги и просто доставил мой заказ быстрее, чем любой из посыльных. Я не расспрашивал его об этом, — портной обошёл девушку по кругу, последний раз окидывая её внешний вид своим профессиональным взглядом.

— Но как он узнал, что я хотела его переделать и купить?

— О, простите, мон шер, если я допустил бестактность, но Его Сиятельство зашёл поинтересоваться именно этим платьем, и это я рассказал, как оно вам понравилось, — портной виновато склонился в поклоне.

— Ничего, месье Симон, это не секрет, хотя впредь я прошу вас не распространяться о моих предпочтениях в одежде, — Айна великодушно позволила ему разогнуться. — Но скажите, вам не показалось, что герцог хотел приобрести это платье для другой дамы? Раз уж именно о нём он пришёл справиться.

— Мнн, — почесал кутюрье гладкий подбородок. — Нет. Пожалуй, нет. Хотя мне показалось, что в экипаже с ним дама была. Но она предпочла остаться инкогнито. А Его Сиятельство изъявил желание угодить именно вам.

— Дама? В экипаже герцога? — Айна и не заметила, как выпалила это вслух.

— Но, возможно, мне просто показалось, — видя её реакцию, тут же стал отнекиваться месье Симон.

— Не подумайте, ничего личного, — улыбнулась Айна. — Просто с его репутацией женоненавистника, мне было удивительно это слышать.

— Женоненавистника? — теперь пришла очередь удивляться кутюрье. — Боюсь, эти слухи сильно преувеличены.

И он так загадочно улыбнулся, что Айна сильно пожалела, что вообще начала этот разговор. Явно, о герцоге де Ризе она ничего-то и не знала. Но на самом деле и не хотела знать.

— Я правильно поняла, что это платье я могу забрать?

— Да, да, оно идеально, — откланялся месье Симон, удаляясь. И его место заняла леди Фло, ожидавшая в зале окончания примерки.

Наконец, свёртки были готовы. Леди распрощались с месье Симоном до новых встреч.

Айна бодро запрыгнула в экипаж, намереваясь вернуться во дворец, когда, через окно кареты увидела рядом с нарядно украшенным крыльцом портного нищую девочку.

Нет, та не просила подаяния, не цеплялась к прохожим. Забившись в уголок, она расковыривала дырку в своих старых лохмотьях, которые даже и одеждой-то назвать было нельзя.

Айна достала из кошелька на поясе монету, но просто кинуть её ребёнку в окно ей не позволила совесть.

— Привет! — присела перед девочкой Айна.

— Миледи Айна? — удивилась девочка, но даже и не подумала подняться.

— Ты знаешь моё имя? — теперь пришло время удивляться невесте принца.

— Конечно, — пожала девчонка худенькими плечиками. — В нашем приюте все вас знают.

— Правда?!

— Конечно, — фыркнула наглая малявка. — От вашего имени в него каждый день привозят дары. Начали ремонт крыши. А ещё вы дали деньги на новый колодец, а то в старом такая тухлая вода, что постояльцы всё время мучились от неё животами.

— От моего имени? — Айна искренне ничего не понимала.

— Ну, вы же Айна де Лабранш? — откровенно хохотнула девочка над её недоумением. — Вас трудно с кем-нибудь перепутать. Вас боготворят во всех приютах и больницах города.

— И в приюте Святой Петры? — вспомнила Айна.

— Не знаю, — пожала плечами девчонка. — Я живу в другом. Но я могу вас проводить до Святой Петры, он недалеко.

— Я думаю, кучер знает дорогу, — встала Айна, совершенно обескураженная такими новостями. — Но если хочешь, поехали со мной.

— В карете? — заблестели глаза бродяжки.

— Конечно! — показала Айна на открытую дверь, придерживаемую слугой.

— В приют Святой Петры! — крикнула девушка, уже оказавшись в карете.

Она уничижительно посмотрела на леди Фло, брезгливо отодвинувшуюся от девочки. Но юное чумазое создание лет десяти не видело этих гримас. Оно с восторгом разглядывало город из окна кареты.

Ехать оказалось недалеко. Скромные деревянные ворота распахнули настежь перед их богатым экипажем. А немногочисленные обитатели приюта, увидев вышедшую из кареты герцогиню де Лабранш, падали ниц и замирали перед ней в коленопреклонённой позе.

— Благословите, Светлейшество! — тянули они к Айне грязные руки.

— Господи, — в нерешительности Айна обернулась к своей фрейлине. — Что я должна делать?

— Достаньте из кошелька мелочь и дайте каждому в руки по монетке, — зашептала ей леди Фло.

— А ещё скажите им: «Благословляю!» — подсказала гордо шагавшая рядом девочка. — Хорошо, что в дневное время в приюте мало народа, а то пришлось бы вам милостыню до вечера раздавать.

И, недолго думая, она тоже бухнулась на колени и протянула свою худенькую руку:

— Благословите, добрая госпожа!

Никогда Айна не испытывала такого стыда и такого острого желания провалиться сквозь землю. Несмотря на то, что каждый, получивший дары, благодарил Айну, желая ей добра, она прошла сквозь строй этих нищих, как на казнь.

— Миледи Айна, — поклонилась ей до земли настоятельница приюта и представилась. — Мы так счастливы, что можем лично высказать вам своё почтение и благодарность лично. Позвольте предложить вам скромное угощение и показать вам как идут работы по строительству школы.

— Школы?! — Айна совершенно ничего не понимала. Она оглянулась. — Скажите, а женщина с тремя детьми.

— Кариса? — настоятельница погладила по голове девочку, принёсшую свежий хлеб, сыр и кружку воды. — Скажи, милая, где твоя мама?

Девочка передала настоятельнице поднос и ткнула пальцем, показывая направление.

— Прошу вас не побрезговать, миледи, — снова склонилась скромно одетая женщина.

Айна отщипнула кусочек хлеба, холодная вода приятно освежила горло, а настоятельница, дождавшись, пока Айна прожуёт, пригласила её следовать за девочкой.

— Сам бог послал нашему принцу такую добрую невесту, а нашему приюту щедрую покровительницу, — всё возносила хвалу Айне женщина, семеня рядом. — Его Сиятельство герцог де Риз в точности исполнил ваше указание строить школу, и теперь все наши постояльцы работают на этой стройке. Осенью дети получат возможность пойти учиться, и для нас нет ничего важнее, чем будущее наших детей.

— Значит, это герцог де Риз развёл здесь эту бурную деятельность? — начинала догадываться Айна, откуда ноги растут у её благотворительности.

— Да, миледи. Дай бог здоровья и счастья этому доброму человеку. Его Сиятельство выделяет средства и на содержание больниц для бедных, и на приюты. Теперь наши дети будут и под вашим покровительством. Дай бог вам здоровья и вскорости своих собственных детишек.

Женщина могла бы, наверное, бесконечно петь эти дифирамбы, но они уже подошли к строящемуся зданию. И, словно по команде, стук молотков стих, и строители тоже вышли высказать Айне свою благодарность за рабочие места и щедрую оплату.

К счастью, здесь благословения не просили, и как люди при должности, держались с достоинством, только женщина, что когда-то обратилась к Айне на улице, растолкала всех и бросилась целовать ей ноги.

— Благослави вас, бог, миледи! Благослави вас, бог!

Айна пыталась её поднять, но быстро оставила это занятие, и просто села рядом с ней в пыль. И жгучие слёзы стыда текли по щекам юной герцогини, обнимавшей Карису за худенькие вздрагивающие от рыданий плечи. Айна не знала, о чём плачет женщина, но о чём плачет сама, знала точно.

О том, что среди всей этой дворцовой роскоши и бесцельного времяпровождения даже и не вспомнила, что её просили о помощи. Даже и не подумала узнать, видя оборванных людей, как живётся простому люду.

Наряды, украшения, подарки, помолвка — каким всё это казалось ей сейчас несущественным, бессмысленным и даже отвратительным, когда в стране есть голодающие дети.

Первый раз Айна возвращалась во дворец с ощущением, что она сделал что-то стоящее, что-то полезное, правильное. С искренним убеждением, что её деньги нужны этой стране.

Тяжёлые ножницы послушно разрезали тонкую ткань.

Нет, она больше не будет прятать свои шрамы. И не будет стесняться их показать. Пусть эти напыщенные вельможи презрительно отворачиваются. Пусть принц побрезгует к ней прикоснуться. Да, пусть он сам даже откажется от неё. И она лучше проведёт жизнь в служении богу и людям, чем разочаруется в том, кто до этого дня был ей так дорог.

— Ах! — леди Фло выронила завивочные щипцы, увидев на Айне безжалостно обновлённое платье.

— Не будет локонов, — тряхнула девушка волосами. Мягким водопадом они легли на спину, заставив Айну царственно распрямить плечи.

И чёрная камея на груди подчеркнула их цвет и естественную красоту.

Герцог де Риз был прав — Айна тонула в этом гнилом болоте дворца, даже не осознавая, как пропитывается этой отравленной жижей лжи и лицемерия. Она скажет спасибо Тьеру хотя бы за то, что открыл ей глаза и, хотя бы тем, что наденет его платье.

А ещё признается Лотеру, что неплохо знает гиацинтарский. И покается перед Сольвино за потерянное кольцо.

В общем, у неё были большие планы на этот вечер.

— Ну, как вы, моя милая? — в комнату решительной походкой вошла, как никогда элегантная, графиня, в своём праздничном наряде помолодевшая разом на несколько лет.

— Отлично, — улыбнувшись, Айна повернулась к ней. — Леди Фло, пожалуйста, соберите мои личные вещи и предупредите Ивет. Если помолвка будет расторгнута, я не хочу задерживаться в этом замке ни минуты.

— Как это — расторгнута? — тонкие брови графини удивлённо взлетели вверх.

— Принцу не терпелось увидеть мою обнажённую спину, — Айна тряхнула распущенными волосами. — Вот, пусть и решает, нужна ли ему такая жена.

Леди Грэсия обошла Айну по кругу.

— Вам исключительно идёт эта камея, — поправила она вырезанную в камне розу. — Пойдёмте, миледи, я хочу вас кое с кем познакомить.

Пройдя какими-то неизвестными коридорами, видимо, теми, что пользуется прислуга, по короткой аллее из стриженого самшита, никем не замеченные, они вышли в центральный сад.

Перед крыльцом останавливались экипажи, суетились слуги, встречая и принимая прибывающих гостей, но графиня увлекла Айну в противоположную сторону, прочь от этой суеты.

— Давно собиралась это сделать, — наконец, остановилась она. — Хочу представить вас моей подруге графине де Вальтер.

Айна растерянно оглянулась. Кроме небольшой пушки на постаменте да нескольких круглых снарядов рядом с ней, ничего и никого рядом не было.

— Графиня, — поклонилась леди де Монд орудию. — Эта девочка приехала с далёкого юга, но, клянусь, у неё истинно северный характер. Прошу любить и жаловать, леди де Лабранш, — показала она рукой на Айну, а потом сделала такой же жест в сторону пушки. — Графиня де Вальтер.

Это, конечно, было похоже на шутку. Но, желая подыграть неожиданным причудам старой леди, Айна присела в реверансе.

— Леди Вальтер.

— А теперь, пока вы не решили, что я окончательно сошла с ума, — графиня похлопала рукой по ржавой железяке и улыбнулась. — Я расскажу вам историю этой пушки. Её приказал отлить старый граф де Вальтер. У него не было ни жены, ни детей. И земли его располагались на самом северном острове королевских владений. Острые скалы были неприступны для любых судов, поэтому королю не было нужды охранять эти берега.

К удивлению Айны, в увесистом кисете графини, обнаружилась плоская бутылочка с широкой крышкой, доставая которую, леди Грэсия не прерывала свой рассказ.

— Но Вальтер не был столь беспечен, как король, — Плоская крышечка встала на постамент, графиня капнула в неё несколько капель золотистой жидкости. — Он отстроил сторожевую башню, отлил эту пушку и установил на самом верху, чтобы в случае нападения с севера, как минимум, сделать предупредительный выстрел.

Айна даже не спрашивала, что это за напиток. Конечно, калон.

— Все смеялись над старым безумцем, прозвав эту пушку, что было видно со всех близлежащих островов, Графиней де Вальтер. Ведь старый граф проводил рядом со своей графиней все дни и ночи напролёт, — подняла Грэсия крышечку, словно крошечный бокал. — Но однажды у королевства нашлись враги, что смогли построить флот, искусно лавирующий между острых рифов и эти захватчики решили, что нашли слабое место в нашей обороне — плохо защищённый север. Но старик Вальтер их заметил.

Леди Грэсия сделала приветственный жест «бокалом», выдохнула. Айна сглотнула, словно почувствовав, как крепкий напиток обжёг горло графини, но Грэсия даже не поморщилась.

— Эта пушка сделала единственный выстрел, — голос графини зазвучал глухо, но затем она слегка прокашлялась. — Зато какой! Она потопила флагманский корабль. И вся вражеская флотилия развернулась и отправилась восвояси.

Графиня ещё раз наполнила крышечку и протянула Айне.

— Может это просто красивая история. Может и не было никакого графа Вальтера. И это орудие стоит здесь просто для красоты. Но, знаете, с каким девизом шли в атаку во времена Брандо Восьмого?

— За графиню Вальтер? — улыбнулась Айна.

— Да, моя дорогая! В знак того, что и один в поле воин. И от единственного солдата может зависеть исход войны. Но я хочу сказать вам не об этом, — подняла графиня бутылку. — А о том, что, если у одного человека хватило мужества терпеть насмешки и презрение, унижение и издевательства — и при этом не отступить. То, и у другого — тоже хватит. За вас, моя дорогая!

— И за графиню Вальтер! — поддержала Айна графиню де Монд и сделала свой глоток.

Глава 22

Порядок проведения торжественной церемонии предполагал, что принц войдёт в парадный зал под руку со своей невестой. И Айна рассчитывала перехватить Сольвино перед началом, чтобы поговорить. Чтобы у него было в запасе немного времени принять решение.

В небольшом будуаре — роскошно убранной комнате, предназначенной для гостей, Айна ждала принца, то и дело подходила к зеркалу — то поправить платье, то убедиться, что волосы лежат, как надо.

Сольвино оценил по достоинству её наряд божественной улыбкой прямо с порога. И остался исключительно доволен увиденным — и обнажённой шеей, и глубоким декольте.

— Моя дорогая, — протянул принц руки к талии девушки, пока Айна собиралась с духом. Не помог ей даже добрый глоток калона. Она нервничала, хотя по-прежнему была полна решимости. — Ты великолепна.

— Ваше Высочество, — выдохнула она, когда его ладони заскользили по ткани, привлекая девушку к себе. — Я знаю, что вы уже приняли решение и даже его озвучили, но… — она тревожно замерла, ощутив его холодную ладонь на голой спине.

И принц тоже замер, но с радостным удивлением на лице.

— Помолчи, — наклонился он поцеловать её плечо.

Но Айна скорее расценила это сигналом к действию, чем к бездействию. Она подхватила одной рукой свои волосы, обнажая плечо, к которому он уже приник губами.

— Я хочу, чтобы вы это видели, — спокойно сказала Айна.

Принц остановился, смотрел на неё внимательно пару секунд, а потом отпустил. И пока звучали те несколько шагов, ведущие за спину, Айна закрыла глаза.

Казалось, в звенящей тишине прошла вечность между двумя ударами сердца. Айна вздрогнула, когда холодные пальцы Сольвино нежно прикоснулись к её склонённой шее и заскользили вниз, считая позвонки.

— Твоё тело безупречно, — прикоснулся он губами к тому же плечу, а потом горячо зашептал в ухо. — Спасибо, что ты доверилась мне. Тебе нечего стесняться.

— Простите Ваше Высочество, — открыл дверь камердинер. — Пора.

— Да, мы идём, — едва удостоил его Сольвино взглядом, и ещё один поцелуй влажным следом лёг на обнажённую шею Айны, пока сердце её билось испуганной птицей, и наполнялось теплотой и благодарностью.

Принц помог своей избраннице расправить волосы. Густым длинным покровом они скрыли голую спину. И Айна с облегчением вздохнула — пусть она не успела признаться в потере кольца, но самое страшное для себя признание — сделала.

— Дорогая, я рядом, — протянул Сольвино руку, и, крепко стиснув ладонь Айны, под крики глашатая повёл девушку в зал.

Почтительными поклонами они поприветствовали короля с королевой. Король был спокоен, равнодушен и даже расслаблен. Он вежливо кивнул. А королева хоть вся и светилась радостью и самодовольством, снизошла лишь до мимолётного взгляда в их сторону.

Сегодня, кроме помолвки принца с герцогиней де Лабранш, будет объявлено и решение короля возложить на голову своей жены корону, будет зачитан и его указ о новом порядке передачи власти. И королева уже чувствовала себя победительницей.

Король махнул рукой, разрешая принцу высказаться. И пока Сольвино произносил проникновенную речь о своём будущем браке и представлял невесту, Айна увидела Лотера, и тот был напряжён, как никогда.

Среди многолюдной толпы взгляд выхватил и Тьера де Риза. Возле герцога, как ни странно, стояла не Лорина де Одилон, а леди Грэсия, разговором с которой де Риз был увлечён больше, чем происходящим действом.

Под громкие аплодисменты, которыми закончился монолог Сольвино, гости потянулись высказать почтение королю, а затем и избраннице принца. И одним из первых к руке Айны склонился мессир Хьюго.

Несколько приятных слов и тёплая улыбка посла Гиацинтарии ободрили девушку. Она ощущала себя голой и в этом откровенном платье и, особенно чувствуя, как беззащитно обнажены её шрамы. Только принц, стоящий чуть позади Айны, словно прикрывая собой её спину, придавал ей уверенности. Но слышать похвалу и неподдельное восхищение этого кучерявого бородатого дядьки ей было особенно приятно, ведь больше в этом зале она никого не знала.

— Посол Астарии, — прошептал на ухо Сольвино.

— Как здоровье Её Величества? — поинтересовался король у бледного, словно посыпанного мукой, астарца. — Я слышал, Мартина подхватила лихорадку?

— К счастью, это было лишь лёгкое недомогание, — склонился в поклоне посол.

— Ах, да, о чём это я? Она же, как вечная стужа — вечно больна, — засмеялся довольный своей шуткой Эдгард Пятый, повернувшись к жене, и снова обратился к представителю другой державы. — Передайте Её Величеству, что я буду рад её видеть. Конечно, как только она поправится.

Его раскатистый смех ещё звучал, когда белёсый, как мотылёк, посол склонился к руке Айны. А когда посол удалился вместе с Лотером, его место занял посол Урсии.

— Миледи, Его Высочество сделать хороший выбор. Из его уст это прозвучало с мягким акцентом, как «милеТи» и «кАЛОши выбоЛ».

— Вы очень добры, господин посол, — ответила ему Айна на урском, и его раскосые глаза удивлённо заморгали.

— Благородная женщина говорит на языке Страны Круглых Голов? — перешёл на родной язык и посол. Именно так переводилось название УрСиЯ, где «круглые головы» (УрСи) означало «мудрецы».

— Совсем немного, — улыбнулась Айна.

— Моя царица быть в восхищении узнать насколько образована избранница Его Высочества, — перешёл посол на фритальский и, раскланявшись, уступил место следующему гостю.

— Его Высочество и сам быть в восхищении, — прошептал Айне Сольвино, передразнивая посла, когда очередной желающий поцеловать её руку удалился. И Айне было приятно, что наконец-то принц оценил в ней что-то помимо её «прелестей».

Может быть, девушке только показалось, но во всём том почтении, высказанном ей — всего лишь дочери южного герцога — читалось, что на неё возлагают надежды и члены совета короля, и представители сторонних держав. Хотя, ввиду своей неопытности, она ещё так плохо отличала лесть от почтения, что боялась даже думать об этом, чтобы не ошибиться.

Когда торжественная часть, посвящённая помолвке, была, наконец, закончена, заиграла музыка. И Сольвино пригласил Айну на танец.

Весёлый подвижный танец предусматривал смену кавалеров, и Айне повезло почувствовать в своей ладони и сильную руку Лотера, и даже горячие пальцы де Риза обняли её почти ласково. Видимо, предстоящее оглашение воли короля действовало на них так странно: Лотер хоть и не поскупился на комплименты, но большую часть танца просто молчал, играя желваками, а де Риз и вообще не произнёс ни единого лишнего слова. Ни шуточек, ни издёвок, ни даже насмешливого взгляда. Дежурная фраза: «Вы, как всегда, великолепны. Вам очень к лицу это платье», — вот и всё, чего Айна удостоилась от герцога.

«Ой, да не очень-то и хотелось, — хмыкнула мысленно Айна, когда безразличного де Риза сменил следующий кавалер. Почему-то было обидно, что герцог так равнодушен. — Хотя, может, он, наконец, от меня отстанет».

А ещё девушка радовалась, что всем окружающим было плевать, что скрывают её распущенные волосы.

«С чего я решила, что все начнут показывать на меня пальцами? — следила она взглядом за Лотером. С другими девушками он показался ей более улыбчивым. — Определённо, мне пора избавляться от этой мании величия».

Танец закончился. Сольвино, следящий за Айной, как коршун за добычей, тут же отвёл её в сторонку.

— Ты не поверишь, я ревную, — шепнул ей на ухо принц. — Все эти чужие руки, что прикасаются к тебе, меня исключительно нервируют.

— Ваше Высочество, — улыбнулась девушка. — Вы же сами просили откровенное платье.

— Я погорячился, — он выдохнул девушке в шею, а затем с тихим, но таким красноречивым стоном вдохнул запах её кожи. — Теперь я понимаю, ты слишком хороша в нём. Не желаю, чтобы кто-то, кроме меня, на тебя даже смотрел.

Айна хотела ответить, что она даже не возражает, но со своего трона поднялся король, и все замолчали.

— Я благодарю всех, кто явился выразить почтение моему сыну и его избраннице. Надеюсь, они не передумают до свадьбы, — усмехнулся Эдгард Пятый. — Молодёжь нынче так непостоянна.

Несмотря на свой назидательный тон, короткая речь короля вызвала в притихшем зале даже улыбки.

— У меня тоже есть, что сказать всем собравшимся, своим подданным и представителям дружественных держав, — он махнул рукой канцлеру, тот выступил на первый план, и пока разворачивал бумагу, король снова занял своё место на троне.

— Его Величество король Фриталии, — начал зачитывать документ этот серьёзный лысеющий дядька, но Айна отвлеклась, наконец-то увидев в зале Лорину. Она осторожно протиснулась между присутствующими к Лотеру. Герцог де Одилон выслушал её, склонив голову. Айна даже обрадовалась, когда он улыбнулся.

Зал не взорвался аплодисментами по окончании чтения документа, скорее наоборот, все испуганно, в недоумении притихли. И в этой гробовой тишине поднялась со своего места Генриетта.

— Это большая честь и ответственность… — сверкала она белоснежными зубами, и улыбка её была скорее похожа на звериный оскал, ведь королева растягивала только губы, глаза её оставались злыми и холодными.

Лорина брезгливо передёрнула худенькими плечами. И первый раз Айна увидела, как дружески, ободряюще обнял её брат, словно у них что-то получилось.

Суть речи королевы была понятна и без всего её многословия и витиеватостей: Генриетта благодарна королю за оказанную милость. И для всех, судя по всему, известие о её коронации не стало новостью. А вот озадаченно нахмурить лбы присутствующих заставил указ короля о том, что корона теперь будет передаваться не старшему сыну, как это шло испокон веков, а после смерти короля власть переходит к его вдове.

Сольвино старался не подавать вида, но, кажется, был крайне огорчён. Словно он до последнего надеялся на другое решение отца. Жаль, что с Айной он ничем не делился, кроме своих самых откровенных планов на тело девушки. Ей оставалось только догадываться о его чувствах. И она ничего не понимала.

Эдгард Пятый разрешил всем праздновать и веселиться, а сам удалился, прихватив с собой жену, смерившую Айну ненавидящим взглядом. И это девушку совершенно обескуражило.

Сольвино извинился перед своей невестой и покинул её, когда слуги распахнули двери в помещение с накрытыми столами. И Айна решила использовать эту возможность, чтобы поговорить с Лотером, но, к сожалению, в зале его не увидела.

К неожиданно оставшейся в одиночестве девушке подошёл гиацинтарский посол.

— Мне показалось Его Высочество раздосадован решением короля? — улыбнулся он мягко.

— К моему большому сожалению, я пока не сильно понимаю эмоции моего будущего супруга, — честно призналась Айна, перейдя на гиацинтарский. — А уж сделать правильные выводы из озвученного решения короля и, тем более, не могу. Как вы считаете, мессир Хьюго, создаст ли это сложности в отношениях между нашими странами?

Айна сцепила кисти в замок, проверяя кольцо. Следить за этим дорогим украшением теперь вошло у неё в привычку.

— Когда-то именно Гиацинтария невольно сыграла решающую роль в том, что на престол взошёл Эдгард Пятый, — не стал уклоняться от ответа посол. — Когда-то мы были сильной и независимой державой, но звёзды переменчивы. Теперь путеводной звездой для Фриталии сияет Астария. Их королева умна и сильна. Царица Урсии тоже женщина. И решение Эдгарда Пятого вполне вписывается в современные направления — отдать власть в руки прекрасной половине человечества.

Он вздохнул, опустил голову, тоже сцепил кисти в замок, и Айна увидела в его руках бархатный мешочек.

— Женщины у власти, как правило, мудры и дальновидны, — поддержала его речь Айна.

— Вы правы, Ваше Сиятельство, — поднял взгляд своих чёрных глаз посол, пряча улыбку в курчавую бороду. — Хотя мне известны и другие случаи. Но, увы, в роду Контаров нет даже женщин. Король пошёл на уступки своей жене. Её коронация означает признание законности наследника. Но документ передачи власти королеве вызывает много вопросов. Думаю, на отношения между Фриталией и Гиацинтарией он никак не повлияет. А вот лично вам в браке с Его Высочеством это даёт неплохие перспективы. Поэтому мне странно, что Его Высочество так расстроен.

— Какое же это даёт преимущество лично мне? — удивилась Айна.

— Простите мне подобное предположение, оно немного цинично. Но лично вам, как жене будущего короля, после его смерти тоже достанется трон.

Айна вспомнила, как при первом знакомстве стращал её король, что выгонит взашей, если она не родит наследника. Теперь выходит, что это неважно. И хотя она была крайне озадачена полученной информацией, посол слишком уж забегал вперёд.

Айна, совершенно сбитая с толку, упустила тот момент, когда к ним подошёл Лотер.

— Ваше Превосходительство, — поклонился он послу. И судя по взгляду, брошенному на Айну, де Одилон слышал их разговор, а может часть его, но этого Лотеру хватило, чтобы понять, что на гиацинтарском девушка говорит гораздо лучше, чем он успел её обучить.

— Ваше Сиятельство, — отвесил ему поклон мессир Хьюго. — Как поживает ваша гончая? Мне помнится, она повредила ногу.

— Спасибо, мессир Хьюго, собака поправилась. И мы вместе с ней и моим отцом будем рады, если вы почтите нас своим приездом ещё раз.

— Непременно, мой друг. Я подошёл засвидетельствовать моё уважение миледи Айне и вручить скромный подарок от короля Гиацинтарии в знак личного расположения и нашей дружбы, если миледи позволит мне называть её своим другом.

— Да, мессир Хьюго, бесспорно, — улыбнулась ему Айна, боясь взглянуть на Одилона. — Возможно, без вашей заботы я и вовсе не смогла бы добраться до дворца. Вы помните, тот шторм? Меня же чуть не смыло за борт.

— О, вы очень добры, преувеличивая мои скромные заслуги. Я всего лишь оказался в нужное время в нужном месте, — поклонился посол и протянул Айне бархатный мешочек. — Прошу вас, миледи.

— Мессир Хьюго, исключительное преимущество вашего короля в том, что он обладает редким даром правильно выбирать приближённых, — рассыпался в любезностях Лотер, пока Айна открывала подарок. — А его советники умеют делать правильные выводы в отношении едва засиявших на небосклоне звёздочек.

— Возможно, мой друг, возможно, — скромно склонил голову мессир Хьюго, а Айна достала кольцо с необычным тёмно-красным камнем.

— Пожалуйста, передайте мою искреннюю благодарность вашему королю, — с восхищением надела на палец Айна украшение, похожее на огромную каплю крови.

— Конечно, миледи, — снова склонился в поклоне посол. — Как мне ни приятно проводить с вами время, но не буду им злоупотреблять. Ваше Сиятельство!

И едва он развернулся спиной, раскланявшись с Лотером, как Айна схватила герцога за руку.

— Лотер, пожалуйста, выслушай меня!

— Как ты могла, — сокрушённо покачал он головой, и такая боль была в его глазах.

— Пожалуйста, позволь мне сказать! — почти выкрикнула она, и заметила, что люди стали оглядываться.

Да, бегать за обиженным Лотером на глазах у стольких людей — было не лучшей идеей. И Лотер тоже правильно оценил ситуацию.

— В малом тронном зале, — шепнул он. — Сейчас.

И решительно пересёк зал в направлении выхода.

Глава 23

Айна выждала несколько минут, пока любопытные успокоятся.

Любезно улыбнулась архиепископу Бертийскому, духовному главе церкви Фриталии. В центральном храме в Берте должно будет пройти её бракосочетание с принцем. И, кажется, Ингельм Бертийский лично собрался их венчать.

С облегчением вздохнув, что разговора на богословские темы удастся избежать, когда архиепископа отвлекли, Айна не спеша и с достоинством покинула зал. А, оказавшись в пустом коридоре, рванула по направлению к малому тронному залу что есть мочи.

— Лотер! — распахнула она двери, запыхавшись.

Стройная фигура герцога де Одилона застыла у окна каменным изваянием. Но на оклик девушки он повернулся к ней лицом.

— Лотер, пожалуйста, прости меня за эту ложь, — стремительно пересекла Айна зал и её пальцы сжали ладонь герцога. — Я должна была признаться сразу, но ты был так добр ко мне, и ставить тебя в неловкую ситуацию мне не хотелось.

— Нет, это вы простите меня, милая Айна, — прижал он к своим губам её руку, а потом вдруг упал на колени. — Мне так стыдно. Я был так предвзят, так надменен, так несправедлив.

— Пожалуйста, Лотер, — тянула его подняться Айна. — Мы оба друг в друге ошибались. Но я рада, что с этими недоразумениями, наконец, покончено.

— Нет, миледи, нет, — герцог упорно не хотел вставать с колен. — Вы ошибаетесь во мне намного сильнее. Я прошу простить меня за всё, что я сейчас скажу. Но я больше не могу молчать.

Он поднял вверх голову, и в его голубых глазах словно светлело небо.

— Я люблю вас, Айна де Лабранш, — девушка застыла, не зная, как реагировать на его признание, но он пока и не ждал ответа. — Люблю всем сердцем и всей душой. Искренне и беззаветно. И не прошу у вас ничего, только не выходите замуж за принца. Умоляю!

— Нет, нет, нет, Лотер, — всё же заставила она его подняться. — Лотер, нет! Я не могу отказаться от этой свадьбы.

— Из-за наследства? — тревожно сошлись его брови у переносицы. Но этот взгляд… Теперь Айна понимала, почему Лотер на неё так редко смотрел, ведь всё было написано в его глазах. Эта невыносимая тоска в них пробирала до костей.

— Да, и из-за наследства тоже.

— Тоже?! — он задрал голову к потолку. — Этого просто не может быть. Нет, нет, нет, пожалуйста!

— Что «нет», Лотер? — снова схватила его Айна за руку, и это была её ошибка.

— Он всё же добился своего, да? — прижал её к себе Лотер девушку. И это были очень крепкие объятия. Айна чувствовала, как от частого дыхания вздымается его грудь. И его тёплую руку, скользящую по её голой спине. — Вы любите его?

— Я, — Айна изо всей силы упёрлась руками в его грудь, девушке казалось, что от её близости он теряет контроль. — Я не знаю, Лотер! Не знаю! Пожалуйста, отпусти.

— Нет, — его руки сжались ещё сильнее. — Ты должна это знать. Сольвино нужны только твои деньги. Он их получит и избавится от тебя. Со мной или без меня, но он сделает это.

— Пусти, Лотер! — рявкнула Айна, и тот, наконец, разжал объятия.

— Прости, прости, — поднял де Одилон руки, они заметно тряслись.

— Мои деньги нужны этой стране, — гневно вскинула подбородок Айна. — И он использует их на благие цели.

— Боже, как ты ошибаешься, — в отчаянии взъерошив свои светлые волосы, герцог отвернулся. Его шагов, что Лотер делал по ковру, было совсем неслышно. Он метался, словно не зная, что ему делать.

— Так расскажи мне правду, — было больно смотреть на его мучения.

— Ему не нужен трон. И власть. И эта страна, — развёл руки в стороны Лотер, а потом они безвольно упали вдоль тела. — Уверен, он даже рад, что после смерти короля все заботы лягут на плечи его матери. Он привык жить в своё удовольствие и просто иметь всё, что он хочет. И твоим деньгам он найдёт применение в своих интересах. И тебе сильно повезёт, если он просто отправит тебя в Женский замок. Но ты ведь отчаянная, ты ведь будешь бороться, а потому участь твоя изначально предрешена.

— Неправда, — потрясённо качала головой Айна. — Скажи, что всё это неправда. Ты ведь просил меня тебе не верить. И я не верю тебе, Лотер!

— Неправда всё, что было до этого. Я должен был очаровать тебя, а затем тобой овладеть. Таков был первоначальный план твоего Сольвино. И как бы ты ни каялась потом, придворный лекарь подтвердил бы, что договор нарушен. Твои деньги отошли бы оскорблённому жениху.

— Но Сольвино передумал? — пыталась Айна поймать взгляд Лотера, но герцог снова смотрел куда угодно, только не ей в глаза.

— Да, ты так беззаветно летела в расставленные им сети, как бабочка на огонь, что Соль передумал. Он решил жениться. Не знаю, как, но ты очаровала даже простой люд, не говоря уже о вельможах, — Одилон посмотрел на Айну отчаянно, упрямо. — Хотя, о чём я говорю, я ведь и сам очарован. И влюблён. В твою искренность, в непосредственность, в чистоту и наивность. Безнадёжно влюблён.

— Не безнадёжно, Лотер, — не сводила с него глаз Айна. — Только ты ведь, в отличие от принца, не передумал?

— Я никогда не передумаю за тебя бороться, — он сделал к ней шаг и прикоснулся к её волосам на виске. Нежно, трепетно провёл вниз пальцами по её лицу. — Если ты дашь мне время, если дашь мне надежду, если поверишь, то станешь моей королевой. Меня, а не Генриетту поддержит Астария. А с пустой казной ей не удержать трон. И если ты доверишься мне, я сохраню твои земли, и буду любить тебя и заботиться о тебе до конца своих дней.

Одна рука Лотера скользнула Айне под волосы, запрокинув голову девушки, другой он бережно прижал её к себе. И его губы, сухие и требовательные, жадно накрыли её рот. Не давая ей опомниться, не давая прийти в себя, герцог де Одилон целовал девушку. И Айна закрыла глаза, подчиняясь его ласкам.

— Браво! — прозвучал голос Сольвино. В пустом зале отчётливо зазвучали его громкие аплодисменты. Айна резко отстранилась, но герцог её не отпустил. — Браво, Одилон! Браво, моя дорогая!

— Она — не твоя собственность, Соль, — крепко держал девушку Лотер, хотя, если бы он её отпустил, может быть, ей не было бы так неловко.

— Нет, Лотер, лишь невеста, которую я оставил одну всего на несколько минут, — Сольвино медленно, но уверенно пошёл навстречу герцогу. И в этот момент Айна с удивлением увидела топчущегося за его спиной архиепископа.

— Это — честное состязание, Соль, — наконец, отпустил Айну де Одилон.

— Нет, Лотер, — остановился принц в нескольких шагах от них. — Потому, что я уже выиграл. Дорогая, не знаю, что там тебе наговорил этот сердцеед, но ему от всех девушек нужно только одно. Я понимаю, как трудно тебе было устоять. Но обещаю, я сделаю вид, что этого не видел, — принц протянул руки в приглашающем жесте. — Иди ко мне.

Айна замерла в нерешительности, не понимая, кому из них верить, не понимая, что ей вообще сейчас делать.

— Милая, это было всего лишь пари. Если хочешь, я даже отдам ему выигрыш, — небрежным жестом Сольвино сорвал с пояса кошелёк и кинул герцогу. — Держи, друг!

И рука Сольвино уже сомкнулась на запястье Айны, когда из упавшего кошелька по ковру, поблёскивая, раскатились монеты.

— Я решил немного ускорить события, — наклонился принц к самому уху девушки. И его такое знакомое дыхание, такое привычное тепло, отозвались в её сердце нежностью, несмотря на все обвинения, произнесённые в адрес принца Лотером. — Нас обвенчают прямо здесь и сейчас.

— Как обвенчают? — очнулась девушка.

— По всем канонам, конечно. Уверяю тебя, у архиепископа Бертийского есть на это все полномочия, — Сольвино обернулся за спину. — А герцог де Одилон будет нашим свидетелем, раз уж так удачно здесь оказался.

— Нет, Соль, нет, — вырвала Айна свою руку. — Я не согласна!

— Она не согласна, Соль, — довольно засмеялся де Одилон.

— Я не согласна так. Не согласна сейчас, — переводила Айна взгляд с одного на другого. — И здесь я тоже не хочу.

— Главное, что против моей кандидатуры она не возражает, Лотер, — усмехнулся принц, повернувшись к герцогу.

— Не факт, — усмехнулся в ответ Одилон, словно Айны здесь и не было.

И они, наверное, и дальше бы перепирались, только решительной походкой в тронный зал вошёл Тьер де Риз.

— Господа, вынужден вас огорчить, но девушка идёт со мной, — и он тоже схватил Айну за руку и поволок как тряпичную куклу под озадаченно вытянутые лица присутствующих. Он обернулся, но не замедлил шаг: — И идёт быстро, миледи!

Повинуясь его воле, Айна послушно переставляла ноги, чтобы не растянуться на полу. Она и возразить-то не успела.

— Чёрт, поздно, — де Риз так неожиданно остановился, что Айна врезалась в него, но он тут же поменял направление, и увлёк её в сторону окна.

Со всех сторон слышался топот, но громче всех в этом гуле выделялась чеканная поступь королевы. Она и вошла в этот зал первой, а потом через обе двери, словно муравьи, стала сбегаться стража, заполняя всё окружающее пространство.

Архиепископа прижали к стене. Принц с Одилоном тоже оказались в плотном окружении. И только Айна, инстинктивно понимая, что вся эта вооружённая охрана по её душу, спряталась за широкую спину герцога де Риза.

Вернее, Тьер сам её туда оттеснил. И стоял сейчас один против всех этих вооружённых людей.

— Анна де Лабранш, — зычным голосом произнесла королева, смерив презрительным взглядом герцога де Риза. — Вы обвиняетесь в распутстве и богомерзких деяниях, и по приказу короля будете отправлены в Даунтар до выяснения. Стража!

— Нет! — кинулся Сольвино, но его тут же схватили.

— Айна! — та же участь постигла и Лотера. И хоть он сумел скинуть с себя нескольких гвардейцев, его всё равно скрутили.

— Не вмешивайтесь, господа! — строго глянула в сторону сына Генриетта.

— В тюрьму?! — воскликнула Айна помимо своей воли, выходя из-за спины де Риза, ничего не понимая.

Она прижала руки к груди, чувствуя, что ей не хватает воздуха. И вдруг грозный взгляд королевы наткнулся на кровавое кольцо, подаренное Айне послом.

— Стража! — повторила свой приказ королева, и во взгляде, которым она снова смерила девушку, появилось что-то новое. Удивление? Страх?

Думать об этом было некогда — стражники кинулись к девушке, де Риз сделал шаг назад, увлекая Айну за собой. Но одной его поднятой руки хватило, чтобы вооружённые до зубов люди остановились.

— Отойдите, де Риз, — приказала королева. — Вас это точно не касается.

— Меня всегда и всё касается, Генриетта, — ответил Тьер.

Одним точным движением он привлёк Айну к себе.

— Посмотри на меня, — спокойно и властно прозвучал его голос.

— Нет! — пыталась вырваться девушка.

— Верь мне, — стиснув её железной хваткой, Тьер всё же заставил посмотреть Айну в свои глаза. Ей ничего не оставалось, как подчиниться.

Внутри его обычно зелёных глаз словно разгорался огонь, метались языки пламени, плясали огненные всполохи. Айну сковал ужас — всю свою жизнь она помнила эти глаза. И девушка уже не могла ни отвернуться, ни осознать, что происходит.

— Ничего не бойся, — донёсся до её сознания голос де Риза.

А потом Айна услышала звон разбитого стекла и крики. Но страх ожидания неминуемого падения заглушил все звуки. Ветер уже подхватил её волосы, но крепкие руки держали надёжно. Вместо падения вниз она вдруг полетела вверх. И хлопанье крыльев — стало последним, что Айна запомнила.

Глава 24

Это был такой красивый сон.

Горели свечи. И, словно ангелы спустились на землю, такими неземными чистыми голосами звучала в маленьком храме торжественная песня.

— Согласны ли вы? — явно повторил свой вопрос священник, пока Айна осматривалась.

Задумчивый лик Святой Антонии Праведной тоже словно ждал от неё ответа. И сердце девушки наполнилось теплом и благодарностью к тому, кто всё же венчался с ней в этой уютной церкви. Она повернулась к своему избраннику, но на уровне её глаз была только чёрная ткань и золотые пуговицы.

— Да, я согласна, — ответила Айна уверенно. Она не знала, кто ОН, не помнила его имени, но что-то правильное, предначертанное было в том, что именно ОН стоял сейчас рядом. И эта её уверенность наполняла её каким-то пьянящим счастьем.

— Властью, данной мне богом, объявляю вас мужем и женой! — закончил священник.

Айна хотела поднять глаза, но не успела. Широкая мужская ладонь протянула ей кольца. Простые, гладкие, из жёлтого металла, они поблёскивали в мерцающем свете свечей, и были прекрасны. Айна взяла то, что шире. Какая красивая рука! Сильная, исписанная узорами вен, с тонким шрамом между большим и указательным пальцем. Она присмотрелась к этой белеющей на коже полоске, вспоминая… но так и не вспомнила.

Кольцо село точно по размеру, скользнув в её пальцах от гладкого розового ногтя вверх. Тонкий узор, который она сразу не заметила, отвлёк Айну, но раскрытая ладонь уже ждала её руку. И девушка вложила её без страха и сомнений. И на её пальце тоже заблестела в металле тонкая вязь.

— Первый супружеский поцелуй, — объявил священник.

И только когда высокие голоса снова запели, Айна поняла, как до этого было тихо. И снова песня взволновала её слух, а руки, спокойные, сильные, уверенные, которые уже ей так нравилась, потянулись к ней. Пальцы скользнули по подбородку, бережно приподнимая голову девушки. И в том момент, когда Айна могла бы ЕГО увидеть, она закрыла глаза.

Его губы влажные и тёплые. Их прикосновение нежное и невесомое. Их вкус — пьянящий и сладковатый, как молодое вино, как предвкушение счастья. И его хотелось распробовать. И ОН дарил ей такую возможность. Увлекая всё дальше, погружая всё глубже, открывая ей новый мир чувственного наслаждения до головокружения, до мурашек, до тянущей томительной боли где-то внизу живота.

Карету качнуло, и Айна проснулась. Сердце всё ещё радостно замирало в груди, губы невольно улыбались, и не хотелось открывать глаза. Какой волшебный сон!

Но надо было выяснить, куда она едет. Пока это был единственный вопрос, что возник у девушки в голове.

Она приоткрыла глаза. На окнах экипажа покачивались плотные шторки. За ними светило солнце. Но не ослепительное полуденное, а неяркое красноватое закатное.

Айна поднялась и, отдёрнув шторку, выглянула наружу.

Насколько видел глаз, перед ней расстилалось розовое море. Лёгкий ветерок гнал по нему сиреневые, фиолетовые, лиловые волны, огибая сереющие валуны и принося в открытое окно пьянящий насыщенный запах цветущего вереска. Эта картина была настолько нереальной и настолько красивой, что Айна подумала, что это всё ещё продолжение её сказочного сна.

Она потёрла руками глаза, убеждаясь, что уже проснулась. Пальцы привычно потянулись к острым граням камня в кольце, но наткнулись на гладкую полоску металла.

Ничего не понимая, Айна разглядывала замысловатый узор, нанесённый на поверхность жёлтого металла, и в очередной раз ощущение продолжения затянувшегося сна заставило её разволноваться.

Впереди у кареты окошко отсутствовало, а в боковые — девушке ничего, кроме цветущего вереска, не было видно. Попрыгав от окна к окну, как птичка в клетке, Айна постучала в стену.

— Прррру! — громко крикнул возница, и экипаж почти немедленно остановился. — Ваш Сиятельство, леди очнулись!

Айна ещё воевала с замком, пытаясь самостоятельно открыть дверь кареты, когда одним резким движением, её распахнули снаружи.

— Де Риз?! — уставилась Айна на кавалера, предложившего ей руку.

И только приподнимая подол, чтобы выйти, обратила внимание, что она всё ещё в том платье, которое… И дальше память понеслась скачками, лавиной обрушивая на девушку всё, что произошло: помолвка, признание Лотера, архиепископ, пари, принц, королева… королева… обвинение… окно…

— Миледи, — вывел её из задумчивости голос герцога.

— Тьер, где мы? — забирая руку, спотыкаясь, как пьяная, девушка шла, оглядываясь по сторонам.

— Подъезжаем к моему замку, — показал де Риз за спину, и Айна увидела Энсийские горы, выступающие тёмной неприступной стеной.

— Но зачем? — её взгляд упёрся в напряжённое серьёзное лицо герцога.

— Я бы спросил «почему?». Потому, что вы — моя жена, — и его спокойный голос никак не вязался с тем ошеломлением, которое Айна никак не могла выразить словами.

— Жена?! — она посмотрела на свою руку, потом схватила и подняла его правую ладонь. На его пальце красовалось такое же кольцо. — Так это был не сон?

Теперь она всматривалась в непроницаемое лицо герцога, надеясь, что он сейчас усмехнётся, а ещё лучше, рассмеётся и, наконец, скажет, что это была шутка.

Но сердце отсчитывало удары, а де Риз молчал. Смотрел на неё равнодушно и жутко, и молчал.

Айна отпустила его руку, и если бы Тьер не подхватил её, то упала бы прямо в дорожную грязь. Мозг отказывался принять эту реальность, и больше всего Айна хотела сейчас именно спасительного обморока. Но даже в этом ей было отказано.

— Милорд, за нами погоня, — услышала Айна слова возницы, и голос его показался ей знакомым.

— Вижу, Мишо. Чёрт! — выругался герцог. — Совсем чуть-чуть не успели.

Он поднял девушку на руки и занёс обратно в карету.

— Сидите тихо, и не высовывайтесь, — были его последние слова, перед тем как дверь кареты захлопнулась.

Конский топот. Гвардейцы короля. Один спешился, отдал честь.

— Милорд, у меня бумага, предписывающая арестовать миледи де Лабранш и доставить в королевскую тюрьму, — в щёлку, из которой подглядывала Айна за происходящим, она видела, как де Ризу протянули свёрток. — К вам у нас претензий нет, поэтому прошу не мешать исполнению приказа.

— Хм, какая неудачная формулировка, — вернул герцог бумагу. — Вынужден вас огорчить, капитан. Миледи де Лабранш теперь носит титул герцогиня де Риз и является моей женой, о чём у меня тоже есть соответствующая бумага, подписанная преподобным Еллием, настоятелем храма Антонии Праведной.

Тьер полез в сумку, висящую у него на боку, и вручил документ гвардейцу.

— Поэтому все претензии, которые могут быть выдвинуты герцогине де Риз, теперь возможно решать только со мной, — герцог отказался от протянутой ему назад бумаги. — Передайте этот документ Его Величеству, по чьему приказу вы проделали столь долгий и трудный путь. Кроме того, поскольку обвинение в распутстве не может быть предъявлено миледи никем, кроме её мужа, теперь оно просто безосновательно. А обвинения в богомерзких деяниях могут быть предъявлены либо лично богом, — де Риз улыбнулся, и вызвал улыбку даже на лице строгого капитана, — в крайнем случае, видимо, его наместником на земле, но никак не Его Величеством. Поэтому и этот пункт обвинения в вашей бумаге не обоснован. Другие претензии к бывшей леди де Лабранш у Его Величества имеются?

— Нет, Ваше Сиятельство, — отчеканил офицер.

— Тогда не смею вас больше задерживать, — откланялся де Риз, но тревожный взгляд, которым он скользнул по шторкам, за которыми пряталась Айна, не предвещал ничего хорошего.

Офицер вроде раскланялся, и даже запрыгнул на коня, когда из задних рядов кто-то выкрикнул:

— Скон, да что ты его слушаешь! Хватай девку, да поехали. Был приказ доставить её живой или мёртвой. Королева как знала, что толку с вас, королевских псов, не будет.

— Твою мать! — одними губами выругался Тьер. — Чёртовы наёмники!

Раздал звон оружия и топот копыт — карету окружили со всех сторон.

— Простите, милорд. Такой приказ действительно был, — и офицер, сидящий перед герцогом на коне, тоже выхватил шпагу. — Прошу не оказывать сопротивления.

Де Риз поднял руки, показывая, что не намерен сопротивляться. А дверь в карету уже открылась.

— Прошу, деточка, — криво улыбнулся тот, чей голос Айна до этого только слышала. Небритое, обезображенное шрамом лицо не сулило ничего хорошего.

Айна поднялась, стараясь не разгневать его ещё больше.

— Поторопись! — гаркнул наёмник, дыхнув на девушку смрадом и с силой стал выволакивать её из кареты.

Он так грубо рванул её за плечо, что Айна зубы стиснула от боли, но всё же не вскрикнула. Бугай потащил девушку за собой, но превозмогая боль, она вывернулась.

«Неужели он позволит, чтобы меня вот так уволокли?» — в последней надежде оглянулась она на Тьера.

— Пошла! — как раз крикнул возница, отгоняя от повозки последнюю распряжённую лошадь. Барри, вороной конь де Риза, уже отбежал по цветущему вереску далеко вперёд.

— Господа! — крикнул де Риз.

Конвоир девушки остановился, и развернулся вместе с ней к герцогу всем корпусом.

— Видит бог, я всеми силами пытался избежать этого кровопролития, — де Риз стоял один на пустой дороге, склонив голову, и в его глазах словно разгорался огонь. — Но у меня нет выбора!

Он сделал шаг вперёд, и в тот же миг за его спиной развернулись огромные чёрные крылья.

— Дракон! Уходим! Это — дракон! — со всех сторон послышались крики, и кони испуганно заржали.

— Твою мать! — выругался наёмник, что держал девушку, ослабив хватку.

Его голова задралась вверх, и Айна, воспользовавшись заминкой, изо всей силы впилась зубами в его руку.

— Сука! — рявкнул он, и отбросил девушку в сторону. Айна отлетела на землю, но ей только это и было нужно. Собрав все оставшиеся силы, она рванула к карете, и чуть не столкнулась с метнувшимся туда же возницей.

— Свят, свят, свят, — суетливо крестился дядька.

Огромная тень накрыла карету, и голова наёмника исчезла в жуткой пасти. Ноги её недавнего конвоира ещё дёргались в воздухе, свисая из драконьих зубов, но Айна уткнулась в плечо возницы и больше в ту сторону старалась не смотреть.

«Свят, свят, свят!» — вторила она кучеру мысленно, и даже заткнула уши, чтобы не слышать крики ужаса, ещё доносившиеся издалека.

Трудно сказать, сколько она так сидела, шепча молитвы и пытаясь сосредоточиться только на этих словах. Открыть глаза её заставил запах горящей травы. И треск, с которым полыхало маленькое деревце, стоящее у самой дороги, показался просто оглушительным, когда она отняла руки от ушей.

Айна оставила притихшего Мишо, и поднялась, оглядываясь по сторонам.

Карету окружал огненный полукруг. Где-то он почти затух, где-то, ещё полыхал во всю силу, как то несчастное деревце. В надвигающихся сумерках ни людей, ни лошадей за прибиваемым ветром к земле чёрным дымом видно не было. Айна и не стремилась приглядываться, чтобы потом не мучиться этими видениями.

Герцог де Риз, выглядевший вполне обычно, как ни в чём не бывало, сбивал своим плащом огонь, что грозил уползти за пределы обочины. Айна, схватив оставленный возницей на облучке кафтан, тоже кинулась спасать ни в чём не повинное дерево.

Она с таким остервенением махала этой тряпкой, что не сразу заметила, как к ней присоединился Тьер.

— Я знаю, у вас очень много вопросов, миледи, — когда пожар был потушен окончательно, вытер герцог рукой пот, выступивший на лбу.

— Помолчите, Тьер, — она подняла руку, не давая ему договорить, и кинула кафтан всё ещё сидящему кучеру. — Идите за лошадьми, Мишо. Пешком в этот замок я не пойду.

— Сию минуту, леди, — сделав глоток из оказавшейся в его руках фляжки, возница крякнул, утёрся рукавом и встал. — Да вон, наши-то, недалеко.

Он отряхнулся, и начал спускаться вниз, в небольшую канаву, что отделяла дорогу от пустоши. Айна проводила его кряжистую фигуру глазами, а потом отвернулась.

Стена кареты приятно холодила лоб, когда девушка в неё упёрлась, и мыслей в голове вообще никаких не было.

Айна даже не вздрогнула, когда рука герцога убрала волосы с её обнажённой спины.

«Пусть смотрит, — обессилено выдохнула она. — Это же теперь его собственность». И злые, горючие слезы сами потекли из глаз.

«За что, господи? За что?» — вот, пожалуй, и всё, что она сейчас хотела знать.

Глава 25

Наверно, Айна обернулась не вовремя. Наверно, герцог де Риз не хотел бы, чтобы она видела, как он закрыл глаза, словно ему невыносимо смотреть на её ожоги. Но она видела.

«Что? Не нравится?» — девушка отвернулась и, гордо размазывая по щекам слёзы, полезла в карету. Хотелось хлопнуть дверью у него перед носом, но де Риз уже взялся за дверь рукой, и его непроницаемое лицо снова ничего не выражало, когда аккуратно и плотно он закрыл дверь экипажа.

Айна слышала, как впрягали коней, как переговаривались между собой герцог и кучер. Когда же карета тронулась, Айна снова упала на подушки, совершенно опустошённая.

Он её муж или он — дракон? Он её спас или погубил? Он — тот, кто вынес её из огня или тот, чьи глаза пугали её в страшных снах все эти годы?

Всё перепуталось, всё требовало объяснений, и всё крутилось вокруг проклятого герцога. Айна не могла собрать в кучу не только свои мысли, но, главное, не понимала свои чувства. Они были так же противоречивы.

Очевидным было только одно — не стоит сейчас пытаться разобраться. И до самого замка Айна так и просидела, тупо уставившись в одну точку, вращая на пальце гладкое кольцо — без мыслей, без чувств, без эмоций.

Когда карета остановилась, на улице совсем стемнело. Де Риз сам подал девушке руку, помогая спуститься. И Айна приняла её — она так и не решила: ненавидеть его или благодарить.

— Граф де Вонн, — представил герцог Айну стоящему на крыльце седому мужчине с военной выправкой. — Моя жена, Айна де Лабранш.

Ни один мускул не дрогнул на благородном лице графа, когда он склонился перед девушкой в поклоне.

— Моя экономка, леди Бри.

Теперь Тьер повёл Айну вдоль шеренги слуг, выстроившихся в просторной гостиной.

— Простите, наша экономка, — обернулся герцог к девушке, когда горбатая женщина присела в поклоне. — Ваша горничная Николетта.

Теперь изящный книксен сделала конопатая толстушка, добродушно улыбнувшись, но тут же постаравшись скрыть улыбку.

— Наш повар Венсан. Вы можете сразу заказать, что желаете на ужин, — снова обернулся де Риз к Айне, пока длинный и худой мужчина с большим носом, напомнивший девушке гуся, кланялся.

Слухи оказались верны — все слуги в этом замке были на редкость безобразны. И сам замок страшный, неуютный, тёмный, похожий на склеп, несмотря на зажжённые свечи. И острое чувство того, что она приехала сюда умирать, подступило к горлу девушки комом. Её муж — чудовище, его замок — тюрьма, его слуги — уродливые калеки. И то, о чём Айна почему-то даже не вспомнила до сих пор — первая брачная ночь, надвигалось на неё равнодушной луной, неожиданно заглянувшей сквозь высокие окна в комнату, ставшую ещё более мрачной в холодном голубоватом свете.

— Спасибо, меня устроит любое блюдо, — превозмогая дурноту, ответила Айна вежливым поклоном.

— Тогда, что есть, Венсан, — обратился хозяин замка к повару, а потом обернулся к экономке. — В малой столовой, пожалуйста.

— Могу я поесть в своей комнате? — на всякий случай спросила Айна, не сильно надеясь на такую удачу.

— Можете, миледи, — прозвучал голос Тьера спокойно и холодно. Но рука его, ставшая каменной и словно неживой, не отпустила её, пока он не закончил.

Герцог представил Айне всех слуг, одетых в одинаковую форменную одежду. Хотя запомнить сходу ни имена, ни увечья десяти или двенадцати человек ей всё равно было не под силу, Айна и не старалась.

«Оставьте меня в покое!» — было её единственное желание сейчас.

— Николетта проводит вас, миледи, — наконец, отпустил её герцог.

И первое, что сделала новая хозяйка комнаты, когда за ней закрылась дверь — упала на кровать и зарыдала.

Девушка робко потопталась на входе, но Айна, чувствуя, что до сих пор не одна, смерила её таким ненавидящим взглядом, что горничной ничего не оставалась, как удалиться.

Снова эти решётки на окнах.

Вытерев слёзы, Айна пыталась осмотреться. Ужасным было всё: теснота, в которой её поселили, жёсткая кровать, мрачная мебель. Но хуже всего были эти узкие окна, затянутые решётками, как шнурками корсета. И пытаясь вырвать хоть одну, девушка видела лишь звёзды, облака и проклятую луну.

— Зачем? Зачем было спасать меня от одной тюрьмы, чтобы притащить в другую? — ломала Айна ногти об ненавистные железки, прекрасно понимая, что это бессмысленно — под окнами пропасть. Но нет, умирать она пока не собиралась. И пускать в свою спальню это чудовище — огромное, пупырчатое, мерзкое — тоже.

В яростном остервенении девушка стала передвигать к двери тяжеленую мебель, надеясь хоть так, хоть ненадолго, а за себя постоять.

— Миледи, — услышала она робкий стук в дверь. — Я принесла ужин.

— Я не буду ужинать, — Айна с грохотом водрузила сверху на переставленный комод стул.

— Повар старался специально для вас, — не отставала служанка. Айне показалось та даже сглотнула. — Это запечённый кролик.

— Ешьте вы его сами, — и пуфик тоже приземлился рядом со стулом.

— Граф де Вонн сам подстрелил его сегодня на охоте.

— Вот настырная девчонка, — выругалась Айна вполголоса, а потом крикнула громко: — Вот, пусть сам его и ест!

Она прислушалась, надеясь, что девушка, наконец, уйдёт. Видимо, девушка с той стороны тоже прислушивалась к тому, что происходит в комнате.

— Я оставлю здесь, если вы передумаете, — наконец, сказала Николетта из-за двери, и её шаги стали удаляться.

— Не хочу я его еды! И, вообще, объявлю голодовку, — пыталась Айна отодвинуть от стены кровать, но та словно была прибита к полу.

Девушка потрясла стойку балдахина, и к её радости эта тонкая деревяшка выломалась довольно легко.

— Вот и отлично, — взвесила Айна в руке своё импровизированное орудие. — Пусть только сунется, огрею так, что мало не покажется.

Она села на пол, прислонившись спиной к комоду. Нестерпимо хотелось помыться, и снять с себя это платье, которое она носила уже вторые сутки. Но Лотер был прав: она ведь отчаянная, она будет бороться. И почему-то именно воспоминания об этом замкнутом голубоглазом герцоге, что, стоя на коленях, признавался Айне в любви, расстроили девушку больше всего.

Свернувшись калачиком, прямо на полу, Айна рыдала горько и безутешно и в этот раз именно о Лотере, который тронул её сердце.

Она так и уснула, как солдат на посту, сжимая в руках обломанную деревяшку.

Так и нашла её утром служанка.

— Миледи, — легонько толкнула её в плечо девушка.

И Айна разлепила глаза, совсем забыв спросонья о своей вчерашней воинственности.

— Миледи, я вам завтрак принесла, — поставила девушка поднос прямо на пол, отодвигая палку и присаживаясь рядом. — Вы будете чай со сливками или с сахаром?

Её совсем и не смущали ни растрёпанный вид новоявленной герцогини де Риз, ни место, на котором она спала. А сооружённая Айной баррикада не задержала даже пухлую служанку, что уж было говорить о взрослом мужчине. Только сейчас Айна понимала всю глупость своего восстания.

— Так с сахаром или со сливками? — переспросила горничная, хлопая круглыми глазами на таком же круглом добродушном лице.

— А как вкуснее? — вытянула Айна ноги, двигаясь ближе. Пахло очень вкусно. Особенно что-то жареное.

— Вкуснее, когда и то, и другое, но вдруг вы не любите сладкое или жирные сливки. За фигурой следите. Вон вы, какая худенькая.

— Давай, и то, и другое, — улыбнулась ей Айна.

И девушка с явным удовольствием налила в золотистую жидкость сливок и, стуча о края чашки ложкой, как не принято в приличном обществе, стала размешивать сахар.

И от этого безобидного постукивания, и от кончика языка, что высунула девушка от усердия, Айне стало стыдно.

— Простите меня за этот погром, — сделав большой глоток ароматного и приторно-сладкого напитка, повинилась Айна.

— А, это ничего, — махнула девушка, даже не глядя на комнату. — Это мы всё приберём. Его Сиятельство всё равно сказал переделать по вашему вкусу. Да и понять вас можно, — не спрашивая, она намазывала маслом хрустящий поджаренный хлеб, и как только закончила, протянула его Айне. — Вы же, говорят, видели, как Его Сиятельство превратился в дракона?

— Видела, — кивнула Айна, откусывая хлеб и понимая, как она проголодалась.

— Я, когда первый раз увидела, так тоже чуть не умерла. Страшно. Но вы не бойтесь, он — хороший.

— Кто? — захрустела Айна поджаренным и тонко нарезанным жирным мясом. — Герцог?

— Не, дракон, — мазала девушка второй тост, а потом, словно поняв, что сказала что-то не то, испуганно вскинула на Айну взгляд своих круглых глаз. — Не, Его Сиятельство-то у нас вообще лучший хозяин, какого только можно сыскать. Но и дракон тоже добрый.

— Добрый?! — Айна поперхнулась тостом и закашлялась, не в силах больше сказать ни слова.

— Очень! — недолго думая, стала колошматить её по спине служанка. — А ещё он очень умный. Жаль только, что умирает.

— Кто? — схватив за руки, Айна кое-как заставила горничную прекратить себя избивать. Рука у неё была тяжёлой. — Умирает?

— Арчибальд, — хлопала ресницами Николетта, протягивая кружку.

— А Арчибальд это кто? — совсем запуталась Айна, делая глоток.

— Арчибальд — это дракон. А Его Сиятельство — ваш муж. И они оба умирают, — и то с какой скоростью из глаз улыбчивой служанки вдруг закапали слёзы, поразило Айну даже больше, чем услышанное.

— Тьер? Умирает?

— И Арчибальд тоже, — качала головой девушка, всхлипывала и тёрла глаза углом передника. — Он уже старый. И он — самый последний в мире дракон. И если он умрёт, то Его Сиятельство умрёт тоже.

— Но как это вообще возможно? — отставила Айна пустую кружку.

— Так вы же разве не слышали про проклятье? — высморкалась девушка всё в тот же передник.

— Я и про дракона слышала. Но совсем другое. Что он живёт в ущелье. И герцог вынужден его кормить, а ещё отдать ему девушку, которую полюбит, тогда дракон его оставит и улетит. Или умрёт, уж не знаю, как там, — развела она руками, слишком поздно поняв какую стратегическую ошибку совершила, произнеся слово «умрёт». Глаза девушки снова стали наполняться слезами. — Погоди, погоди ты плакать.

Айна погладила девушку по мягкому плечу, и, почувствовав, как совсем затекли ноги, поменяла позу, подогнув их под себя.

— Так что там на самом деле с проклятьем? — с тоской посмотрела она на опустевший поднос.

— Так от того, что матушка Его Сиятельства выпила беременной драконью кровь, у них теперь как бы одно тело на двоих. Хоть оно и разное: у дракона своё, а у Его Сиятельства своё. Но когда есть дракон, Его Сиятельство словно внутри него спрятан. И наоборот. И никому из них нельзя остаться самим собой.

— Почему? — снова поёрзала Айна на месте. То ли и правда, на жёстком полу уже устала сидеть, то ли эти неожиданные новости не давали ей покоя.

— Потому что, если не выпускать дракона — он умрёт, а вместе с ним и Его Сиятельство, а если Его Сиятельство долго не превращается — то дракон слабеет и умирает быстрее.

— А проклятье?

— Так вы спросите про то Его Сиятельство сами, — виновато улыбнулась девушка. — Боюсь, меня за это-то наругают. Больно уж много я говорю.

Она опёрлась руками о пол и поднялась на ноги.

— Простите, миледи Айна, — ещё раз наклонилась Николетта и подняла поднос. — Но мне уже пора идти.

— А где я могу найти Его Сиятельство? — поднялась вслед за ней и Айна.

— О, — вздохнула девушка растерянно. — Да, кто же его знает. Они вчера как отужинали, так и уехали. И мост за собой велели поднять и не опускать.

«А я-то, дура, баррикады тут сооружала» — осмотрела учинённый погром Айна и тяжело вздохнула.

— Но вы не расстраивайтесь, — по-своему оценила добродушная девушка вздох. — Они обязательно вернуться. А леди Бри там с утра наряды ваши велела отгладить. Я немного погодя вернусь и помогу вам тут, с ванной, да с причёсками. Вы не переживайте, — гордо расправила она плечи. — Я парикмахерскому делу обучена. Так что, причёски могу делать не хуже, чем носят в королевском дворце.

И она вроде снова собралась уходить, но опять обернулась.

— А вы нам расскажите, что там при дворе носят? Какие моды там у них в столице? А то до нашего ущелья только сплетни одни долетают, да и тем верить, — хмыкнула она и хотела ещё что-то добавить, но опомнилась, спохватилась, и стала бочком протискиваться в заставленную дверь.

— Я сейчас плотника пришлю, — напоследок ещё выглянуло её круглое лицо в щель. — Он вам всё отремонтирует и расставит. Или будем мебель менять?

— Нет, нет, пусть эта останется, — махнула рукой Айна.

Не хотелось причинять этим людям ещё больше неудобств. И так вчера она вела себя, как вздорная капризная дамочка. В конце концов, слуги не виноваты, что герцог силой заставил Айну выйти за него замуж.

И о том, как это у де Риза получается — так одурманивать её одним лишь взглядом — будет первый вопрос, который она ему задаст.

Глава 26

В утреннем свете комната оказалась не такой уж маленькой и не такой уж мрачной, как показалось Айне вчера. Она села на кровать с покосившимся балдахином, погладила гладкое покрывало, посмотрела на грязные туфли, разгладила складки безнадёжно испорченного платья. И одиночество, к которому вчера она так стремилась, начало её тяготить.

Это было как-то неправильно, что она, жена герцога, должна сидеть и ждать, пока её горничная закончит там какие-то свои дела, а потом снизойдёт, чтобы помочь ей с ванной. Но что ей оставалось делать?

«Жена герцога», — усмехнулась Айна, и, посмотрев на кольцо, почему-то вспомнила руки де Риза. Как они раздавали карты, как уверенно держали поводья, как спокойно лежали на эфесе шпаги, как ободряюще сжимали её ладонь и как… надевали обручальное кольцо.

Тогда, до приезда во дворец, в дороге, Тьер был таким… Айна не могла подобрать нужное слово. Когда она смотрела на него украдкой, наблюдала со стороны, как он улыбается, как склоняет голову, как убирает с лица волосы, как отдаёт распоряжения. Он заставлял её волноваться, мучиться каким-то неясным томлением, но эта магия тут же рушилась, стоило ему обратиться к лично к Айне. Он становился жестоким, насмешливым, равнодушным, словно она вызывала в нём стойкую неприязнь.

А во дворце де Риз и совсем стал невыносим. Во дворце и Айна сама себя не узнавала. А рядом с Сольвино так и вовсе глупела на глазах. Сколько человек ещё ей должны были сказать, что ему нужны лишь её деньги? Каких неоспоримых доказательств она ждала? Да и ждала ли? Её беспокоило лишь одно: как принц отнесётся к её ожогам. Она казалась себе такой ничтожной, такой убогой, готовой принять всё, лишь бы только не увидеть в его глазах разочарование. Только приглашение архиепископа, которого принц привёл для немедленного венчания, её и отрезвило.

Но даже избалованный, изнеженный, не привыкший к отказам и непослушанию принц не отвернулся от её шрамов. А такой весь благородный, правильный, благодетельный герцог де Риз, отшатнувшись, закрыл глаза. Не удивительно, что он уехал.

«Наверно, женился он и из лучших побуждений. Но, как жена, я ему не нужна».

Айна встала, чтобы самой найти своевольную служанку, но именно в этот момент Николетта и вернулась.

— Простите, Ваше Сиятельство, у нас никогда не было госпожи, — снова протиснулась девушка бочком в дверь. — Я, наверно, должна была спросить, чего вы желаете. А я всё о своих делах думаю по привычке. Слуг-то у нас мало, а обязанностей много. Простите. Чего желаете?

Она неловко присела в книксене, покорно склонив голову. И вместо недовольства, к которому Айна совсем недавно была близка, вызвала только улыбку.

— Мне бы в уборную.

— Это сюда, — засуетилась девушка, распахивая двери, которые Айна приняла за встроенный шкаф и даже не заглянула в него. — Тут у вас так красиво!

И девушка махнула рукой, то ли подгоняя, то ли приглашая свою госпожу. После чопорности дворца и вышколенных камеристок, Айна словно снова попала в свою родную усадьбу, где слуги тоже были членами семьи и сильно не церемонились с господами.

— Тут вот, у вас вода. Холодная, горячая, — Николетта покрутила закреплённые в стене барашки, и из чугунного крана в овальную раковину полилась вода.

Айна же подумала, как скучает по своей Ивет. «Как она там? Что там с ней будет?» — девушка в задумчивости подставила руку под воду и отдёрнула, только когда кипяток из крана чуть не ошпарил ей пальцы.

— И в ванну набирается так же, — перекрыла водный поток из стены горничная, и продемонстрировала его в большую керамическую ванну, установленную на прочные ножки. Видя пока слабый интерес Айны к водным процедурам, она ткнула пальцем в прикреплённый к полу очередной керамический предмет и попятилась к выходу. — Ватерклозет, миледи. Ну, я вас снаружи подожду. А вода пусть пока набирается.

Как-то неожиданно в этом замке всё оказалось так хорошо обустроено и так современно, что невольно вызывало уважение. Даже в королевском дворце горячую воду таскали вёдрами, а здесь, пожалуйста, водопровод, ватерклозет. Удобный, красивый.

Закончив сие мероприятие, Айна нерешительно дёрнула за висящую цепь, но это всего лишь вызвало слив воды, а не сирену где-то на нижних этажах. Это было очень удобно и гигиенично. И тоже девушке понравилось.

Возле ванны стояли флаконы с цветными жидкостями. Айна открыла один из них, понюхала и плеснула в набирающуюся воду. Комната стала наполняться волшебным ароматом, а ванна — пеной. И это было именно то, что ей сейчас было просто жизненно необходимо.

— Я тут полотенца принесла, — получив разрешение, служанка снова протиснулась в двери, хоть ничто не преграждало их свободный ход. Видимо, такая была у Николетты привычка — входить бочком.

Погрузившись в горячую воду, Айна сразу почувствовала себя лучше.

— Бедненькая, — аккуратно вела девушка по спине Айны мягкой мочалкой. — Это где же вам так досталось?

— Это в детстве ещё. Моя комната загорелась. Говорили, в неё попала шаровая молния. Я тогда чуть не погибла.

— А на меня в детстве филин напал, — она протянула Айне руку, показывая белые шрамы. — Вон как подрал. И спину тоже. Тоже думали, не выживу. А я ничего, — гордо хохотнула она

Айна привычно потянулась к шраму, что у неё тоже остался на запястье. Но кончики пальцев не нашли на привычном месте бугристую полоску. Она смахнула пену и уставилась на руку — кожа была ровной и смуглой, словно шрама там никогда и не было.

Это было уже что-то из ряда вон выходящее. И пока Николетта рассказывала, у кого в этом замке ещё есть увечья и по какой причине, Айна изо всей силы щипала себя под водой за ногу: «Я или сплю. И это какой-то сон во сне. Или просто сошла с ума».

— А нашу леди Бри даже на работу никто не брал, тут уж не о замужестве думать, — тем временем продолжала рассказ Николетта. — Но она уже родилась горбатой. Если бы не Его Сиятельство, ей, наверно, дорога только в бродячий цирк. Хотя для того, говорят, она, наоборот, недостаточно уродлива. Так и пропала бы сиротка.

«Наверно, после того, как нечаянно выйдешь замуж за дракона, на такие мелочи, как исчезнувший шрам, уже не стоит обращать внимания, — только тем и осталось успокоить себя Айне. — Тут никто мне и не поверит, что у меня был шрам. Эх, если бы со мной была Ивет. И мои вещи».

Но даже заикнуться об этом герцогу де Ризу, Айне было страшно. Да, и кто знает, когда он вернётся?

Николетта помогла Айне выбраться из ванны, подала халат и убежала выгнать всех из комнаты.

— Идите, идите, леди будет одеваться, — слышала Айна бойкий голосок горничной.

Наряды, что выложила перед Айной леди Бри, когда девушка вышла из ванной, оказались на редкость элегантны. И первое же выбранное платье село точно по фигуре и очень Айне шло.

Яркое зеркало, что уже успели повесить в чисто убранной комнате, отразило стройную фигурку девушки. И усталость, и помятость, что она видела в зеркале ванной, как рукой сняло.

Пухлые пальцы Николетты довольно проворно справились и с причёской. И даже слегка нарумяненная и с каплей своих любимых духов за ушками, Айна спустилась вниз, совершенно перестав беспокоиться о том, что личных вещей у неё совсем не было. В замке Айну обеспечили всем необходимым. Хотя Ивет, конечно, всё равно не хватало. И леди Грэсии. Как бы хотелось услышать её поддержку или совет.

Замок с утра тоже показался девушке не настолько ужасным. Просто немного запущенным, судя по свисающей из углов паутине, пыльным коврам, неработающему фонтану и заросшему сорняками двору.

— Нам катастрофически не хватает женских рук, — улыбнулся граф де Вонн, после того, как поздоровался.

Он застал Айну стоящей внутри сухой чаши фонтана. Носовым платком из тончайшей ткани, что прилагался к её одежде, она стирала птичий помёт с амура. Пухлому озорному малышу девушка обрадовалась, как старому знакомому, и никак не могла допустить оставить его в таком виде. У этого близнеца амурчика из Женского замка в руках даже была настоящая стрела. Правда, тусклая и позеленевшая от времени.

— Его бы немного отмыть, — нашла Айна свою работу удовлетворительной, но испачканную руку подавать графу не стала, хотя он настаивал помочь ей вылезти. — Скажите, лорд де Вонн, а сам фонтан работает?

— Думаю, да, — почесал он седую опрятную бородку. — Хотя вспомнить, когда его последний раз включали, уже не могу.

Высокий, статный, величавый, этот наставник герцога одним видом внушал уважение, а Айна за глаза посчитала его неотёсанным мужланом, не сумевшим дать де Ризу достойное воспитание. Как же она была не права!

Он проводил девушку по центральному двору, мимо суетящихся слуг, к хозяйственной зоне, где две прачки стирали бельё.

— У вас на всей территории замка есть горячая вода? — удивилась Айна, отмывая руки и глядя на пар, поднимающийся от кадок.

— Да, миледи. Тьер приложил много усилий, чтобы жизнь в замке была удобной, чтобы никто — ни его слуги, ни наёмные работники — ни в чём не нуждался. Когда разрешат опустить мост, если у вас будет желание, я покажу вам каменоломни. Вы сможете лично убедиться, как и там грамотно организована работа, — граф протянул свой платок, чтобы Айна могла вытереть руки.

— А что добывают на ваших каменоломнях? — промокнула Айна руки тонкой тряпицей, размерами с небольшую простыню.

— Золото. А ещё драгоценные камни.

— Так вот каков источник пресловутого богатства герцога, — она сложила платок и вернула.

— О, эти копи известны с давних времён. И если вам уже поведали историю жизни Антонии Праведной, то возможно, в том рассказе упомянули, что она была основательницей рода де Ризов. Только этому роду драконы, перед тем как исчезнуть, доверили и богатства Энсийских гор, и все их тайны.

Этого Айна не помнила. Может, слушала невнимательно. Но, помнится, в ту ночь она первый раз увидела дракона, поэтому могла и запамятовать с перепугу.

Они прошли через двор в обратную сторону и, миновав сторожевой пост, остановились перед пропастью, что зияла между замком и дорогой на той стороне.

— А почему подняли мост? — осматривалась Айна. Насколько она понимала, сам замок и вся его территория были расположены на вершине горы Аркон, как на острове. И насколько он большой, трудно было судить с этого места.

— Тьер опасается, что королева одной посланной за вами погоней не ограничится. Но, можете не сомневаться, здесь вы в полной безопасности, — ободряюще кивнул ей старый граф.

— Но за что? За что против меня выдвинули эти ужасные обвинения? — повернулась Айна к графу, которому едва доставала до плеча. — Клянусь, я не сделала ничего, в чём меня обвиняют.

— Даже не сомневаюсь в этом, миледи, — прямо и убедительно посмотрел на неё де Вонн. Глаза у него были такого же стального оттенка, как и седина, но холода в них не было. — Но указ Эдгарда о передаче трона расшевелил весь этот змеиный клубок, называемый двор. И все, кто заинтересован в ваших деньгах, перешли к активным действиям.

— Его Высочество хотел оформить брак прямо там, не сходя с места, — пожаловалась девушка, вздохнув.

— Правильно, на тот момент это был самый простой способ получить ваши деньги — стать вашим мужем. И опередить собственную мать, — кивнул граф. — Королеве же нужно избавиться от вас. Тогда не только часть, отписанная по наследству, а все ваши деньги, земли, собственность — всё, как ничейное, отойдёт в пользу казны.

— Как избавиться? — вытаращила на него глаза Айна.

Граф красноречиво провёл пальцем по горлу.

— Вы же единственная наследница.

— Но я… но почему…, - это не укладывалось у Айны в голове. Ей срочно понадобилось сесть. Оглянувшись и увидев плоский камень, она опустилась на него. — Но почему мне раньше никто этого не объяснил? Не открыл глаза? Тьер? Если он всё это знал, почему ничего мне не сказал?

«А Лотер? Почему Лотер тянул до последнего? Ведь мы виделись каждый день. Но ни разу он даже не намекнул в какой я опасности», — переживала девушка, уставившись в землю.

— Это сейчас всё стало предельно ясно, миледи, — тяжело вздохнул де Вонн, так и оставшись стоять, хотя места на камне хватало на двоих. — А до этого были лишь намёки, лишь предпосылки. Не подпиши король этот указ, и до сих пор, наверное, не назрел бы и этот конфликт.

Айна вспомнила, как довольно обнял Лотер Лорину, когда приказ зачитали… «Боже, Лорина!» — Айна зажала рукой рот в ужасе.

— А Тьер всё ждал, что вы сами во всём разберётесь, — продолжал пояснять граф. — Хотя я предупреждал его, что он слишком много хочет от вас, юной наивной девочки. Простите, миледи, что был недостаточно убедителен, что вовремя не настоял на своём.

— Уж вы-то точно ни в чём не виноваты, граф, — подняла Айна на него глаза. — Я и сама хороша. Но что теперь будет с моим наследством? Выходит, я его всё равно потеряла?

— О, нет! Тьер бы этого не допустил, — покачал головой граф убедительно.

— Но ведь герцог де Риз не наследник престола, а я подписала документ, — снова ссутулила она плечи, пригорюнившись.

Граф промолчал в ответ.

— Мы читали эту бумагу, — начал он говорить, когда в затянувшейся паузе Айна вновь подняла на него глаза. — И ту, что оправили вам на согласование изначально. Вас, действительно, обманули. Трудно сказать, подкупили ли ваших юристов, или просто ловко воспользовались вашей неопытностью. К сожалению, доказать этот подлог практически невозможно. Но есть в этом документе одна строка. На юридическом языке она звучит как «форс-мажор».

— Я помню, — оживилась Айна и даже встала. — Непреодолимая сила. Это когда ни одна сторона не заявила о расторжении договора, но его исполнение невозможно из-за вмешательства третьей стороны или непредсказуемого события.

— Совершенно верно, — показал граф рукой, предлагая Айне продолжить прогулку. — И в присутствии королевы, архиепископа, Его Высочества и герцога де Одилона вы были похищены помимо вашей воли. Это им опровергнуть вряд ли удастся.

Айна остановилась, услышав про Одилона. Его коленопреклонённая поза, его полный тоски взгляд… Рука Айны невольно потянулась к груди. И вырвался непроизвольный вздох.

— Теперь действие договора приостановлено, — предложил ей руку граф, видимо, решив, что Айна вздыхает из-за наследства. — Так что, пока ваши активы точно никто не разворует и не присвоит. Скорее всего, стороны будут его оспаривать. Но пусть спорят. Время работает на вас.

Глава 27

Прогулка с графом закончилась встречей с леди Бри, которая поджидала их на крыльце замка.

— Миледи, — присела женщина в поклоне.

Было почти невозможно понять сколько ей лет. Негустые волосы, убранные в пучок, на висках серебрились сединой, но на строгом лице не было ни морщинки. Если же судить по росту, то она и совсем была ребёнок — как Айна едва дотягивалась до плеча графа, так и леди Бри, едва доставала до плеча Айны. Но сейчас она стояла на верхней ступеньке лестницы, а герцогиня на нижней, поэтому приходилось задирать голову, чтобы видеть неказистую экономку.

— Будьте добры озвучить, что приготовить вам на обед, и в котором часу его подать, — голос у неё был спокойный, но далеко не подобострастный. И то, как сцепила она руки в замок под своей выпирающей горбом грудью, тоже говорило скорее о вынужденной вежливости.

— Я буду то же, что и все, — девушка постаралась ответить как можно мягче, хотя инстинкт самосохранения намекал, что это — вызов, и надо бы сразу поставить прислугу на место. — Не нужно готовить для меня отдельно.

— Да, это мы уже слышали. Вчера, — не изменила своей интонации женщина. — А потом отправили ваш ужин в помойку.

— Бри, будьте снисходительны, — вступился за Айну граф. — На миледи столько всего навалилось за эти два дня. Не удивительно, что у неё не было аппетита.

Айна опустила голову, понимая, что укор экономки, может быть и справедлив, но больше спуску давать этой коротышке она не собиралась, иначе сядет на шею.

Лестница оказалась не такой уж высокой, Айна легко преодолела отделявшие её от экономки ступени.

— Я буду то же, что и все, — отчеканила Айна каждое слово, повторяя свой ответ. Теперь она нависла над горбуньей, заставив ту задирать голову. — В то время, когда в замке обычно подают обед. И буду рада, если граф де Вонн ко мне присоединиться.

Она повернулась к графу, так и стоявшему внизу и одарила его милой улыбкой.

— Это честь для меня, — раскланялся граф.

И, не глядя больше на леди Бри, Айна гордо скрылась за дверью.

В просторном холле, что вчера понравился Айне не больше, чем всё остальное, девушка остановилась. Тусклая люстра с покрытыми пылью хрустальными подвесками — не удивительно, что толку от неё было так мало, раз даже свет луны, пробившийся через узкие витражи, оказался ярче. Мебель, сваленная в углу, как попало — пару стульев лежало кверху ножками.

Лицо замка — центральный холл выглядел неопрятным и абсолютно нежилым.

Айна посмотрела по очереди на лестницы, что вели вверх с обеих сторон, и решила подняться по той, по которой не спускалась.

«За порядком бы лучше следила!» — возмущалась Айна на неприветливость экономки, разглядывая мраморные ступени, некогда белые, но теперь затоптанные и некрасивые.

В тёмном коридоре второго этажа оказалось несколько комнат. Айна заглянула в первую попавшуюся — нежилая. Мебель в чехлах.

Каблучки её новых туфель застучали выше. Не останавливаясь, она поднялась до самого верха. Не встретив никого, кто мог бы преградить ей дорогу, через тяжёлую железную дверь девушка вышла на крышу.

Большая, можно сказать, даже огромная каменная площадка, огороженная по кругу невысокой зубчатой стеной. Совершенно пустая, но не производившая вид заброшенной. Глядя на пол под ногами, местами исцарапанный, местами отполированный до блеска, Айна пересекла крышу и спугнула целую стаю ворон. Огромные, чёрные, с громким карканьем они поднялись в воздух, но так и кружили над замком, не улетая далеко.

— Так вот, кому тут обязаны такому количеству помёта, — упёрла девушка руки в бока, теперь задрав голову к небу. — Интересно, что вас здесь привлекает? Ведь не зерновые поля.

Но долго разговаривать с птицами было недосуг. С удивлением Айна отметила количество чёрных перьев, прибившихся к стене, перевела взгляд на окрестности и обомлела.

Замок словно парил над облаками. Рыхлые белые тучки неподвижно застыли под ним, мягкими подушками окутав и соседние горы. А если перейти на другую сторону площадки, то весь этот остров, словно парящий в небе, открывался как на ладони. Двор, фонтан, хозяйственные постройки, конюшни. Но больше всего внимание Айны привлёк сад и белеющая изящной конструкцией стеклянная оранжерея.

— Вот вы где, — прервала восторженное созерцание Айной территории запыхавшаяся Николетта. — Вот уж не думала, что заберётесь на мужскую половину, да ещё на самый верх.

Девушка тяжело дышала, согнувшись почти пополам и уперев коротенькие ручки в пухлые коленки.

— Это мужская половина? — оживилась Айна, даже забыв спросить зачем искала её служанка.

— Самая, что ни на есть, — переместилась горничная в большое дубовое кресло у стены, которое Айна даже не заметила, и без сил откинулась на кожаную спинку. — Внизу живёт мужская прислуга, а на последнем этаже только Его Сиятельство, да лорд Тео.

— Лорд Тео? — переспросила Айна, подумав, что из-за пыхтения пухлой девушки могла неправильно расслышать.

— Ну, да, граф де Вонн. Его зовут Теодор. Его Сиятельство зовёт его просто Тео.

— А покажи мне комнату Тьера, Николетта. Или Никки. Хочешь, я буду звать тебя Никки? Во дворце всем дают короткие имена, — подлизывалась Айна, видя, что её просьба девушке не нравится.

— Никки? — оживилась служанка, приосаниваясь, словно примеряя новое имя как титул. — А что? Мне нравится.

— Да, там, правда, так говорят. Лотера, например, называют Лотти. Лорину — Лори, — подкрепляла Айна свои слова примерами для пущей убедительности.

— Лори? — сморщилась служанка, но всё же встала. — Это вы сейчас случайно не про дохлятину Одилон говорите?

— Почему дохлятину? — пропустила Айна впереди себя Николетту на лестницу.

— Потому, что худая она, как издохшая лошадь, — фыркнула девушка. — Всё к Его Сиятельству в гости наведывалась. Присосалась, прости господи, как пиявка. И даже дракон её не пугал. Хорошо, что вы дорожку-то ей перешли. Она, поди, в герцогини де Риз метила.

Девушка спустилась, бубня, но повернувшись к Айне, зажала рот рукой. Слишком уж красноречивый, видимо, был вид у новоявленной госпожи де Риз.

— Простите дуру глупую, — испуганно захлопала служанка глазами. — Она же, может быть, ваша подруга. А я-то что несу.

— Была, наверно, подруга, — вздохнула Айна и погладила служанку по мягкому плечу ободряюще. — Что теперь об этом говорить.

Но то, как Айна посмотрит в глаза Лорине де Одилон после случившегося, она себе не представляла. Ведь Лорина ей доверилась, а она получается… Эх!

— Ну, за какой из этих дверей обычно прячется мой загадочный муж? — постаралась Айна пошутить, чтобы отогнать неприятные мысли.

— Так вот, за этой, — ткнула пальцем Николетта, но к двери и близко не подошла.

Ну, а Айне терять было нечего. Она толкнула незапертую дверь, оставив девушку начеку.

Обстановка в неожиданно светлом помещении была строгой и аскетичной. Мужская — так и просилось на язык. В отличие от апартаментов Айны, жилище хозяина замка было двухкомнатным. Сразу от двери открывался вид на рабочий кабинет. Пустой стол, лишь аккуратно разложенные письменные принадлежности, да плотно придвинутый стул. Рядом — шкафы с книгами. На стенах — карты. Два кресла, низкий столик между ними, коробка с сигарами. Айна потянула носом — не похоже, чтобы здесь курили.

Айна подёргала ящик стола, но он оказался заперт. Так же, как и комод, под углом поставленный к окну. Только на его наклонной крышке лежал исписанный острым почерком герцога лист, с помарками и зачёркнутыми словами.

«Средь сотен лиц, прекрасных, милых

Одно приходит в мои сны,

Давая веру, волю, силу,

В ночи для путника огни.

Среди имён красивых, звучных

Имеет смысл всего одно,

Не предначертанное свыше,

На сердце выжжено оно».

Дальше было совсем не разобрать, так часто герцог вносил исправления, но покрутив лист и так, и сяк, сбоку Айна разобрала:

«Зачем, как душная перина,

Ты так навязчива…?

Летишь как мотылёк к огню,

А я люблю её одну».

И совсем уж мелко, на полях, тоже трижды исправлено:

«За что такую злую тайну

Скрывает твоё имя…?»

— Айна?! — произнесла вслух девушка, и на звук её голоса в открытую дверь заглянула служанка.

— Может, пойдём от греха подальше, миледичка? — сложила жалобным домиком брови Николетта. — Его Сиятельство может вернуться в любую минуту, мы и не заметим. Не любит он этого, чтобы без спросу. Ох, как не любит!

— Сейчас, сейчас, — отмахнулась девушка, и всё же заглянула в спальню.

Наглухо задёрнутые плотные шторы совсем не пропускают свет. На большой кровати с пологом, покрывало убрано лишь с одной стороны. Одна смятая подушка. Угол откинутого одеяла.

Айна замерла, словно зачарованная, перед этой невидимой стороной жизни скрытного герцога. И от вида смятой простыни, сохранившей контуры его сильного тела, заныло где-то в животе. И вспомнился его поцелуй. Нет, не тот, когда он тискал Лорину. Айна скривилась от этого воспоминания. А тот, в церкви, когда она не знала, что это был именно он.

— Миледи Айна, — громким шёпотом позвала её Николетта снова.

— Иду, иду, — проворчала девушка, и напоследок погладила холодную подушку.

— Миледи, я же совсем забыла, — оправдывалась горничная, когда Айна плотно закрыла дверь комнаты. — Граф де Вонн звал вас на конюшню. Там у Маренго три дня назад жеребёнок родился. Их сегодня выпустили из денника первый раз на прогулку.

— Так что же ты молчала, балда? — припустила Айна по лестнице бегом.

Полная горничная едва поспевала за ней по двору.

— Скажи, — повернулась к девушке на ходу Айна. — Ты сказала, что Лорина де Одилон часто навещала Его Сиятельство?

— Так их имение, если напрямки, совсем рядом, — махнула девушка рукой, догоняя хозяйку. — Это же все земли покойной матушки Его Сиятельства. А замок Одилона в аккурат за ними. Теперь-то все эти пустоши им и принадлежат. Вот она как в своё имение наведается, так к Его Сиятельству и приезжала.

И Айна не знала, какой сделать из этого вывод. Только тот, что отсюда до Одилонов рукой подать.

К конюшне они успели в самый последний момент. Конюх уже собирался уводить переступающего тонкими ножками жеребёнка.

— Какой красавец, — любовался граф новорожденным, и дал отмашку обождать, обрадовавшись Айне. — Сын нашего Барри. А Маренго подарила герцогу царица Урсии. Очень редкого окраса кобыла.

Айна не разбиралась в породах лошадей, но такого цвета никогда не видела. Чёрная, с синим отливом, гладкая шерсть лошади красиво блестела на солнце, а снежно-белая грива развевалась, когда красавица промчалась мимо них по загону.

У жеребёнка тоже шерсть была чёрной, а грива белой, но кроме этого на лбу ещё белела отметина в форме звезды.

— Не знаю, как его назвать, — задумчиво скрестил на груди руки граф.

— Может, Айри, — предложила Айна, глядя как чутко прядает ушками жеребёнок.

— Айри? — переспросил граф.

— Да, или Айрик, — кивнула девушка. — С древне-синайского это значит «Меченный звездой» или «Избранный звёздами». Ну, можно ещё перевести как «предназначенный звёздам», но этот перевод хуже, мне кажется, — глядя как удивлённо сморит на неё граф, предложила девушка третий вариант и улыбнулась. — Я точно знаю. Моё имя тоже начинается на «ай».

— Значит, ты «меченная огнём», «избранная» или «предназначенная огненному», — так и не сводил с неё глаз граф, совсем забыв про детёныша лошади.

— Нет, — засмеялась Айна. — «Огненному» было бы «най». Ай Най.

— А разве отдельным словом читается не одинаково? — опустил глаза граф, а потом снова посмотрел на Айну, улыбнулся, но с грустью и повернулся к загону. — Значит, Айрик? А мне нравится!

Он дал команду конюху, что прогулка окончена. Но Айна уже не обращала внимания, как холёную лошадь заводили в стойло. Ей до зуда в ладонях хотелось заглянуть в ту книжку, что подарил ей де Риз и убедиться, что де Вонн не прав.

А в голове звучало:

Глава 28

После обеда с графом Айна до вечера просидела в библиотеке.

Наверное, это была самая чистая комната в замке, а ещё очень удобная. Стоял большой стол, где ловко помещались крупные книги. Изголовьем к окну прижалась банкетка со спинкой и подушками, где можно было разместиться, вытянув ноги. Было здесь и два больших кресла. Как говорится, читай — не хочу.

Но самое главное, конечно, это — шкафы с книгами, настолько высокие, что рядом с ними Айна нашла даже устойчивую лестницу, по которой можно было добраться до верхних рядов. Для девушки, обожающей книги, это оказался настоящий рай.

Скользя пальцами по корешкам, она хотела прочитать все. Но Айна не забыла зачем сюда пришла. Книга «Древне-синайские руны» легла в её руки первой. Правда, в итоге девушка прижимала к груди целую стопку книг, и, выбрав кресло, которое показалось ей самым удобным, залезла в него с ногами и решила пролистать все.

Только когда солнце стало садиться и отбрасывать на пол косые тени, Айна оторвалась от своего увлекательного занятия. Немного размять ноги, поужинать, а потом вернуться к книгам — таков был её план.

Да, в руны она заглянула в первую очередь. Граф де Вонн был абсолютно прав: мало того, что сочетание «Ай На» можно было прочитать как «предназначенная огненному», но «На» ещё читалось и как «огнедышащий». И Айна, выписывая на листок разные варианты, обнаружила и ещё несколько версий. «Меченая огнедышащим» и «Предначертанная огнедышащему» заставили её даже не на шутку взволноваться.

Конечно, многое Айна уже забыла из древне-синайского, многое настойчиво требовало вернуться к этой книге повторно и основательно освежить свои знания, раз даже трактовки тех рун, в которых Айна была так уверена, и то не ограничились тремя словами. Тем более, это издание было намного полнее и удобнее того, по которому училась она. Но Айна захлопнула книгу, оставив в ней свою закладку, и решила вернуться к ней позднее.

Спускаясь во двор, Айна вспоминала, как дали ей её имя.

Мама упоминала, что гадалка, которая выбрала его родителям, называла несколько значений. Но после того, как в пять лет с дочерью случилось несчастье, прочно закрепилось только одно — «меченная огнём». Отец же, расстроенный и винивший во всём себя, говорил, что вообще был против посещения этой гадалки. Но мама настояла, а женщина семь раз трясла кости с рунами, но все семь раз выпадали только две «Ай» и «На». С древним языком мама, свято верившая во все эти сказки, решила не спорить. Но Айна никогда не винила в своих несчастьях никого из родителей. Потому, что считала всё это всего лишь глупым суеверием и нелепым совпадением. Сегодня она первый раз в этом засомневалась.

Хоть вечер был чудесен, с высокого крыльца открывался безрадостный вид. Поросшие сорняками каменные плиты, стыки между которыми давно забились грязью. Потому и росли между ними целые деревья, особенно в местах, где ходили мало. К этим засохшим прошлогодним сорнякам явно каждый год прирастали новые, вон и сейчас уже пробивалась молодая трава. Просто руки чесались, как их хотелось повыдергать.

У стен, огораживающих постройки, тоже валялась какая-то сгнившая рухлядь, накапливающаяся там годами. Но больше всего Айну угнетал вид запущенного фонтана.

Она недовольно покачала головой, когда за спиной услышала вопли Николетты:

— Возвращается, возвращается! — громыхнув тяжёлой дверью, выскочила Николетта на крыльцо и ткнула пальцем в небо. — Вон, летит!

Айна честно старалась разглядеть что-то на ровном небе, но видела только чёрные точки летающих кругами ворон. Хотя нет, одна из этих точек как раз и выделялась тем, что летела ровно. Она становилась всё крупнее и крупнее, пока Айна не различила огромные крылья, шипастый гребень по телу от головы до самого хвоста, извивающегося змеёй. А ещё что-то чёрное в лапах.

Дракон сделал круг над замком, заходя на посадку. И Айна в ужасе шарахнулась от перил к стене, когда он завис над площадью и поставил на плиты двора коня, словно шахматную фигуру на доску. Айна не могла себя заставить посмотреть на драконью морду. От взмаха кожистых крыльев её обдало ветром. Только край этого чёрного крыла да огромный зелёный глаз, посмотревший на неё — вот и всё, что она заметила.

Конь герцога де Риза, Барри, что был доставлен в замок таким странным способом, отряхнулся, но даже не заржал, видимо, привыкший к такому обращению. Конюх подхватил его под уздцы, и, потрепав по загривку, увёл.

— Куда он полетел? — спросила Айна у Николетты, переводя дух.

— Так на крышу, — ткнула вверх пальцем служанка. — Там его обычное место. Его Сиятельство сейчас спустится. Мы ждём его обычно внизу.

И, стоя в холле вместе с прислугой, задрав голову наверх и прислушиваясь, Айна не знала, отчего больше колотится её сердце — от страха, который она только что пережила или от волнения.

Она ждала, что наверху грохнет железная дверь, но вместо этого услышала только лёгкие уверенные шаги.

— Миледи, — поклонился герцог де Риз Айне с лестницы, но ниже спускаться не стал, и вообще после этого короткого взгляда потерял к ней всякий интерес, давая распоряжения. — Ужин в главную столовую. На мосту удвоить охрану. Тео, Барри вымыть как следует — он воняет. Леди Бри, вы мне нужны наверху.

И пока горбатая коротышка послушно карабкалась по ступеням, де Риз развернулся и ушёл. И только белая повязка на его запястье отозвалась в сердце Айны каким-то новым чувством. Жалостью?

С появлением хозяина замок словно очнулся ото сна: слуги забегали, посуда загремела, двери захлопали — жизнь закипела.

Одна Айна чувствовала себя не у дел, бесцельно слоняясь по холлу. Она хотела пойти с графом, но он так поспешно ушёл отдавать указания на конюшню, что она даже не успела за ним увязаться. Даже Николетта её снова бросила и мелькала то у одной двери под лестницей, то у другой.

С одной стороны этот запущенный холл переходил в просторную гостиную, которой явно давно не пользовались. А с другой — за распашными дверями притаилась та самая главная столовая, которую вдруг решили открыть. В обед они с лордом Тео уютненько обедали в небольшом помещении у кухни. Сейчас же Айну поразили не размеры, не формы изысканной мебели, а цвет. Столовая оказалась совершенно белой с золотой отделкой. И только увидев это неожиданное великолепие в таком запущенном замке, Айна поторопилась переодеться, чтобы ему соответствовать.

И в этот раз она не особо церемонилась со своей служанкой.

— Никки, — властным тоном приказала она. — Мы идём переодеваться.

И девушка, тащившая какие-то накрахмаленные тряпки, то ли салфетки, то ли скатерть, тут же вручила их другой служанке и присоединилась к своей госпоже.

После её восторженно хлопнувших пухлых ладошек и довольного покачивания головы, Айна и спустилась в столовую.

Нет, от де Риза она комплиментов и не ждала. Он молча подвинул ей стул и на лице герцога, как на море в штиль, не проявилась ни одна эмоция. А вот де Вонн тепло, приветливо улыбнулся. И Айна с радостью ответила на улыбку взаимностью.

— Как вы устроились, миледи? — нарушил молчание де Риз к первой подаче блюд.

— Спасибо, меня всё устраивает, — вежливо кивнула Айна.

— Хорошо. Радует, что вы так непритязательны, — даже не усмехнулся он. — Особенно в еде.

И, конечно, Айна понимала, откуда ноги растут у этого намёка. Маленькие такие коротенькие ножки, да острый язычок леди Бри, которая наверняка нажаловалась и про ужин, и про погром в комнате.

— Постараюсь сильно не докучать вам, Ваше Сиятельство, — опустила Айна взгляд в свою тарелку. Она понятия не имела, как ей теперь с ним себя вести. Не было желания огрызаться. Но таким отстранённым и равнодушным он не был с ней никогда до того… до того, как стал её мужем. Возможно, его этот брак тяготил не меньше.

— Какие новости в Палане? — в этот раз молчание за столом прервал граф де Вонн.

— Генриетту короновали, — аппетита у Тьера явно не было, он вяло ковырялся в тарелке.

— Быстро они, — хмыкнул граф.

— А король совсем плох, — бросил еду Тьер и отклонился к спинке стула. — Если она не будет допускать к нему никого, кроме своих лекарей, долго он не протянет.

— Он и так долго не протянет, Тьер, — вздохнул мужчина. — И ты сам это прекрасно знаешь.

— Он хочет уехать в Контар, чтобы умереть в родовом замке.

— Надеюсь, хоть эту его последнюю волю Генриетта исполнит? — бросил свою вилку и граф. — Уж и так он всю жизнь плясал под её дудку.

— И она подала иск на ваше наследство, — посмотрел исподлобья герцог на Айну.

— Спасибо, что лорд де Вонн любезно объяснил мне, какую важную роль играет моё наследство, — подняла Айна на де Риза спокойный взгляд. — Теперь, благодаря ему, я понимаю, почему королева так поступила.

— А Сольвино подал встречный иск, — в упор разглядывал её де Риз, словно не заметив её намёки на то, что сам он ей ничего не объяснил.

Но Айна точно знала, что на её лице он не увидит ничего нового. Её сердце билось ровно при упоминании имени принца, и ни один мускул не дрогнул.

— Теперь они оба будут искать доказательства. Принц — вашего обмана и нецеломудренности. А королева, боюсь, пустит в ход тяжёлую артиллерию, вплоть до государственной измены, — де Риз прекрасно видел, что заставил Айну покраснеть и смутиться. Девушка опустила глаза.

«Целомудрие, чёрт! — даже прикрыла она на секунду глаза. — Я ведь его жена. И я должна…»

Резко стало не хватать воздуха.

— Это очень скверно, — нахмурился граф, а Айна оглянулась на запертое окно.

— Даже боюсь предположить, чем это закончится, — устало потёр лицо руками Тьер и, проведя пальцами по ещё влажным волосам, обратился к служанке: — Грета, будьте добры, откройте окно.

— Сию минуту, Ваше Сиятельство, — присела в поклоне девушка с некрасивым, словно вдавленным внутрь лицом и кривыми зубами.

— Спасибо, — поблагодарила её Айна и приветливо улыбнулась, пока господа перекидывались какими-то жуткими предположениями о том, что в столице будут людей арестовывать и вынуждать давать нужные показания.

Айна не верила, что до этого дойдёт, тем более де Вонн так безоговорочно верил в то, что у де Риза всё под контролем. Хотя аппетит их разговоры ей подпортили основательно.

— Ешьте, миледи, пока ужин окончательно не остыл. А то в этот раз у нас с Тео не будет для вас оправданий, — усмехнулся де Риз. Хотя сам тоже второй раз наполнил бокал вином, а к еде толком и не притронулся.

— Давайте, выпьем за то, чтобы мы оказались не правы, Тьер, — поднял свой бокал де Вонн. — И не будем больше запугивать миледи Айну.

— Давайте, — протянул де Риз в сторону Айны свой бокал, слегка приподнял его и сделал большой глоток.

Айна вино лишь пригубила. Но поесть действительно бы не помешало. Она подумала, что остаток ужина они так и проведут в тишине, но де Вонн повеселевший от вина, вдруг обратился к ней со странным заявлением.

— У вас мамина улыбка, а глаза отца, — сказал граф. И голос у мужчины был такой же тёплый, как и улыбка. А ещё низкий, словно бархатистый, чего Айна раньше не приметила.

— Вы знали моих родителей? — удивилась Айна, расправляя на коленях салфетку.

— Да, — кивнул он. — И с вами мы тоже знакомы, хоть вы, конечно, этого не помните. Вы приезжали вместе с родителями в этот замок. Правда, были тогда совсем малы.

— Я была в этом замке?! — до этого момента Айне казалось, что она знает о себе всё.

— Да, Тьеру, как раз исполнилось шестнадцать, а вы едва научились говорить, — засмеялся граф, словно что-то вспоминая.

— Было жестоко с твоей стороны, Тео, подчеркнуть, как я на самом деле стар, — улыбнулся де Риз.

— Жестоко, Тьер, не пригласить меня на событие, которого я ждал всю свою жизнь — на твою свадьбу. А вот то, что ты давно не мальчик, думаю, для миледи очевидно, — он подмигнул Айне тем глазом, что герцогу был не виден, и девушке этот седой рыцарь начинал нравиться всё больше.

— А как вы познакомились с моими родителями? — Айна кивнула, соглашаясь на очередное блюдо, предложенное поваром лично, и с наслаждением втянула поднявшийся от тарелки аромат. — Спасибо, месье Венсан. Пахнет божественно.

— К вашим услугам, — переместился он к Тьеру со своим дымящимся подносом.

— Это очень просто, — согласился на добавку и граф. — С вашим отцом мы вместе служили, затем вместе воевали. Можно сказать, дружили.

— К сожалению, я родилась так нескоро после той кровопролитной войны, что даже воспоминания о ней, к тому времени как я подросла, стёрлись из отцовской памяти, — она вытерла губы и вновь пригубила свой бокал.

— Да, хитрец Рейн долго выбирал себе жену, — улыбнулся граф, словно сам себе, опустив глаза в тарелку. — Но зато уж и выбор сделал знатный. Ваша мать была редкой красавицей. Рад, что вы похожи на неё.

— А уж как я рада, — улыбнулась Айна, а граф рассмеялся. Тьер тоже смеялся, уткнувшись в свою тарелку.

Её отец не был писаным красавцем. Он не вышел ни ростом, ни статью. Но хозяйская смекалка и волевой незлобный характер скрашивали все его внешние недостатки.

— Жаль, что родители покинули вас так рано, — стал серьёзен граф. — Особенно, матушка. Она ведь умерла совсем молодой?

— Да, — кивнула Айна, подавив тяжёлый вздох. — Подцепила какую-то неизлечимую хворь и, буквально, за полгода истаяла. Отец пережил её на три года. Хотя мне кажется, он не смирился бы с этой потерей никогда, сколько бы ни прожил. Его я похоронила год назад.

— Помянем этих добрых людей, — поднял свой бокал де Вонн. — Самое главное они сделали — вырастили замечательную дочь.

— Вы расскажете мне о моём детском визите сюда? — допила Айна своё вино.

— Это к Тьеру, — хитро прищурился де Вонн на молчаливого герцога. — Он возился с вами больше всех. Кажется, даже плакал, когда вы уезжали.

— Ну, ты сейчас наговоришь, — прикрыл глаза рукой Тьер, а потом поднял их на Айну. — Не верьте, миледи, этому старому пройдохе. Он умеет быть таким убедительным настолько, что если бы я не видел многое своими глазами, то сам бы верил в его небылицы.

— Это ты сейчас намекаешь, что я много вру? — шутливо нахмурился граф.

— Я намекаю, что ты много пьёшь и, думаю, мы уже совсем утомили миледи.

— Нет, нет, я очень хочу послушать, — отодвинула Айна пустую тарелку.

— Думаю, лорд де Вонн с радостью расскажет вам всё, что вы попросите, и даже больше, — встал Тьер. — А я, к сожалению, очень устал и вынужден вас покинуть.

Он поклонился и дошёл до двери. Но потом, словно чувствуя, как Айна провожает взглядом его удаляющуюся спину, остановился и медленно обернулся. И взгляд его — тоскливый, болезненный — изучал девушку несколько секунд. Словно де Риз что-то хотел ей сказать, но так и не сказал. Он ушёл, а Айна схватилась за бокал, чтобы проглотить подступивший к горлу ком. Никогда она не видела у него такого взгляда.

Совершенно сбитая с толку, она мерила шагами свою комнату, ожидая горничную. И та оправдала ожидания Айны, войдя в комнату с таким разнесчастным видом, словно кто-то умер.

— Да, говори уже! — рыкнула на неё Айна, пока так нервно теребила в руках передник, не зная с чего начать.

— Его Сиятельство сказал, что придёт к вам сегодня, миледи, — кое-как выдавила из себя Николетта, и сердце Айны ухнуло вниз и, кажется, остановилось.

— Придёт как…, - она не знала, как произнести это вслух. — Как муж?

Николетта покивала головой. Сглотнула.

— Я приготовлю вам ванну? — словно деревянная кукла, показала она рукой на двери.

— И помоги мне переодеться, — закрыла глаза Айна, чтобы не расплакаться.

Ну, а чего она ждала? Де Риз её муж. Рано или поздно, а он должен прийти в её спальню.

Глава 29

Во дворце, перед свадьбой с принцем, помимо разных занятий живописью и фехтованием, пожилая строгая дама обучала Айну науке супружеской любви.

Сдержанно, даже сурово, используя исключительно медицинские термины, она поясняла что должно произойти в первую брачную ночь, как необходимо подготовиться и к чему быть готовой. И, хотя Айна всё это уже давно знала от Ивет и других девушек ещё в своём поместье, от занятий с Дамой остались самые неприятные воспоминания.

Больно. Грязно. Неприлично. Но отказывать мужу нельзя, как бы это не было отвратительно. Весь смысл её занятий и сводился к этому слову: «отвратительно». Но надо научиться принимать «это» как неизбежное зло.

Сейчас же, сидя на краешке кровати в длинной белой рубашке, Айна вспоминала не Даму, а рассказы Ивет.

— Если мужчина окажется опытным, — горячо шептала она Айне на ухо, потому что в глаза и вслух слышать это Айне было стыдно, — то даже самый первый раз может понравиться. Главное, не бояться и слушать всё, что он тебе говорит. Если захочет потрогать руками — не запрещай. И если языком — тоже. Тебе же лучше.

— Как языком? — в ужасе переспрашивала она Ивет, при этом ощущая внизу живота какое-то болезненное томленье. — Я же потом целоваться с ним не смогу. Да и видеть, наверно, его лицо тоже.

— Сможешь, ещё как сможешь, — хитро хихикала Ивет. — Ещё потом сама просить будешь.

Наблюдая этой ночью в окно, как на тёмный небосклон снова выползла луна, Айна просила только об одном, чтобы её муж оказался опытным. И складывая в уме разные незначительные детали, которым она раньше не придавала значения, приходила к мысли, что всё же смеет на это надеяться.

Она нервно выдохнула, услышав за дверью уверенные шаги де Риза.

— Его Сиятельство, миледи, — поклонилась Николетта, которая взялась поджидать герцога за дверью. И быстрее, чем Айна успела встать, бочком выскользнула назад за дверь.

— Вряд ли вы нам здесь понадобитесь, Николетта, — услышала Айна насмешливый голос герцога. И, судя по тому, как бойко зазвучали шаги служанки, улепётывала она, только пятки сверкали.

И Тьер вошёл в комнату.

— О, боже! — были его первые слова. Герцог отвернулся и даже для пущей убедительности закрыл рукой глаза. — Умоляю вас, миледи, прикройтесь.

Айна испуганно заметалась по комнате. Такого расклада событий она никак не ожидала. Наконец, стянула с кровати одеяло и завернулась в него.

— Я могу поворачиваться? — спросил Тьер.

— Можете, — ответила Айна, прижавшись спиной к подоконнику и судорожно сжимая у горла своё одеяние.

Он повернулся не сразу, в несколько осторожных приёмов, убеждаясь, что бояться ему действительно нечего.

— Простите, не мог сказать прислуге, что всё это, — он показал на Айну рукой, проведя сверху вниз, — ни к чему. Это лишняя для них информация. Я проведу у вас в комнате некоторое время, но вам не нужно меня бояться.

— Я и не боюсь, — гордо подняла Айна подбородок, переминаясь на босых ногах

— Оно и видно, — усмехнулся герцог, осматриваясь в поисках стула. Он поставил его подальше, почти к двери и показал рукой на кровать. — Присядьте, не стойте на холодном полу.

Айна решила, что спорить не смысла и, двигаясь мелкими шагами, как бумажная кукла на карнавале, дошла до кровати и кое-как села.

— Как-то не получилось сделать этого раньше, но хочу вам пояснить кое-что, — закинул де Риз ногу на ногу. — Я ни в коем случае не намерен удерживать вас силой или препятствовать вашим передвижениям, но пока прошу воздержаться от того, чтобы покинуть этот замок. Прежде всего, из-за соображений вашей же безопасности.

— Но вы женились на мне, де Риз, — выдохнула Айна.

— Мне очень жаль, что пришлось сделать это силой. Но принимать решение пришлось быстро, и это оказалось самым простым способом, чтобы оградить вас и от посягательств принца, и от королевы, и даже от Лотера, которому вы тоже, кажется, излишне доверились.

Айна хотела возразить и даже набрала воздуха в грудь, правда, ещё не зная, что скажет, но Тьер её перебил.

— Не утруждайтесь, — поднял он предупреждающе руку. — Женаты мы или нет, фактически для вас это ничего не меняет. Как только закончатся слушания по вашему делу, и мы вернём ваше наследство, вы будете вправе расторгнуть этот брак. И, обещаю, я не буду чинить вам никаких препятствий.

Тьер был так расслаблен и так спокоен, что Айна невольно прониклась его невозмутимостью и действительно перестала дрожать и даже начала немного думать.

— Но на каком основании я могу расторгнуть этот брак?

— На том, что он не будет консуммирован, — усмехнулся де Риз, опуская глаза и меняя ноги. — То есть…

— Я знаю, что такое консуммация, — перебила его Айна. — То есть вы не вступите со мной в половые отношения.

— Совершенно верно, — его, конечно, такими вещами было не смутить. А вот Айна чувствовала, что вновь заливается краской.

Хотя мысль о том, что она останется чиста, невинна, свободна, должна была бы девушку порадовать, но почему-то Айна не чувствовала облегчения.

— Поэтому я и говорю, что вам нечего бояться, — встал Тьер.

Он очень тихо подошёл к двери, а потом резко её открыл. За дверьми никого не было.

— Хм, — вернулся он удивлённый, но довольный, снова аккуратно заперев дверь. Теперь он пошёл в обратную сторону, к окну. — Хотя приходить в вашу спальню я всё же время от времени буду. Потому, что знать о том, что этот брак фиктивный, никому не следует. И, поскольку сами вы об этом вряд ли догадаетесь, предупреждаю сразу: никому это значит — НИКОМУ, — остановился Тьер прямо напротив Айны, и вдруг замолчал, словно потеряв мысль.

Секундное замешательство, до того, как он вдруг резко выдохнул и отвернулся. И только когда он снова начал говорить, стоя лицом к окну, Айна поняла, что одеяло сползло, и её обнажённая грудь была видна ему, как на ладони, в свободном вырезе рубашки.

— Никому, особенно слугам, и особенно своей горничной Ивет, — ровным монотонным голосом, словно нудный учитель, продолжил говорить герцог, пока Айна прикрывалась и устраивалась поудобнее за его спиной.

— Ивет?! — переспросила девушка, когда, заглушая дикий стыд, который она только что испытала, в сознание прорезались его слова.

— Да, ваша служанка и ваши вещи уже находятся на пути сюда, — ответил Тьер, а потом повернулся. Лицо его абсолютно ничего не выражало. — А теперь можете задать мне любые вопросы, которые вас интересуют.

— Но, если я заявлю о расторжении брака по такой серьёзной причине, это ведь будет плохо для вашей репутации? — подтянула Айна одеяло повыше к горлу.

— Мне казалось, во дворце вас уже научили думать исключительно о себе, — усмехнулся он. — Зато ваша репутация окажется незапятнанной. А о моей можете не беспокоиться. Её уже ничто не испортит. Я думал, вы спросите о чём-нибудь более важном.

Де Риз посмотрел на неё насмешливо, даже как-то издевательски.

— Это проклятье, — выпалила Айна. — В чём оно заключается?

— Нет, нет, нет, — поднял руки герцог. — Об этом мы точно не будем говорить.

— Но дракон, если он умирает…

— И об этом тоже, — оборвал герцог её на полуслове. — Я, конечно, прекрасно понимаю какие у моей прислуги длинные языки, но вас это не касается, миледи.

— О чём же тогда мне можно спрашивать? — почти выкрикнула Айна.

— О том, что касается лично вас, — зло сверкнули его глаза.

— Хорошо, — снова дёрнула Айна одеяло, не сказать, чтобы она боялась де Риза, но, когда он становился таким вот злым, насмешливым, внутри девушки, словно ил со дна, поднималась неприязнь. И она знала, о чём может спросить. — Как вы заставили меня сказать в церкви «согласна»?

— Я не заставлял, — в этот раз Тьер усмехнулся грустно. — Вы сказали это сами, миледи.

— Но вы же как-то убедили меня. Как убедили не бояться, когда прыгнули в окно. Как убедили, что не будет больно, когда вынесли с ожогами из горящего дома. Это ведь были вы?

Он смотрел на неё так долго и так внимательно, что Айна, затаив дыхание в ожидании ответа, чуть не задохнулась.

— Да, это был я.

— Значит, я обязана вам жизнью? — шумно выдохнула она.

Он словно не знал, что ответить. Даже вздохнул.

— Нет, вы ничего мне не должны. А в церкви я просто сказал, что есть только я, — Тьер горько усмехнулся и пошёл к двери. — Наверное, когда у вас нет выбора, вы умеете принимать правильные решения.

Он решительно пересёк комнату и обернулся только в дверях.

— Спокойной ночи, миледи, — и улыбнулся, мягко, даже ласково, словно видел сейчас не закутанную в одеяло девушку, а кого-то другого.

Может быть, ту маленькую девочку, которую он когда-то знал. А может, Айне это только показалось. Но, когда дверь за ним закрылась, она почувствовала такую вселенскую пустоту, что хотелось броситься за ним вдогонку.

«Я просто сказал, что есть только я, — повторяла она, ворочаясь на огромной кровати. — Ну, почему, почему после разговора с ним вопросов всегда остаётся больше, чем ответов?»

И пытаясь отвлечься, она заставляла себя думать о Лотере.

«Когда всё закончится, я стану женой Лотера. Он будет любить меня до конца своих дней, заботиться обо мне и беречь».

С мыслью о том, сколько у них с Лотером будет детей, Айна уснула. И ей даже приснился её голубоглазый муж возле большой ванны, и в ней двое пухлых детишек, мальчик и девочка. Они смеялись и брызгались, только глаза у них почему-то были зелёные.

А наутро Айна узнала, что герцог де Риз уехал. В Гиацинтарию.

— Но там же война! — нервничала она за завтраком. Наверное, потому, что не выспалась.

— Иначе бы он туда и не полетел, — в очередной раз пожал плечами граф.

— А если его убьют? — мазала она маслом хлеб, но он соскользнул с тарелки на платье. — Ну, вот!

Айна бросила нож, двумя пальцами отлепила бутерброд от ткани и бросила на тарелку.

— Вы напрасно так волнуетесь, — протянул де Вонн ей свой кусок, уже намазанный, но Айна отказалась. — Тьер почти неуязвим. Если бы его так сильно не изматывали эти кровопускания. Но пока он может, он будет поддерживать жизнь королю.

— Зачем только спасать этого кровососа, если королю самому ничего не нужно?

— Это сложный вопрос, миледи, — вздохнул граф. — Даже я вам не смогу на него ответить. Но если мы будем говорить за завтраком о политике, то рискуем заработать себе несварение. Посмотрите лучше — какой чудесный день!

Из этой малой столовой действительно открывался замечательный вид на залитый солнцем садик, если бы только сам сад не был так запущен.

— Леди Бри, — обратилась Айна к застывшей статуэткой урсийского божка — коротенькой и на кривых ножках — экономке. — Сколько у нас людей?

— Что именно вы хотите знать, миледи? — склонилась она в почтительном поклоне, хоть и без особого удовольствия.

— Сколько слуг обычно заняты уборкой дома, сколько работает на конюшне, кто следит за садом? Мне нужны каждые свободные руки, а ещё много горячей воды, мыло и щётки. Этому замку жизненно необходима хорошая уборка, — решительно встала Айна. — И скажите Николетте, пусть принесёт мне рабочую одежду. Раз уж всё равно мне тут нечем особо развлечься, займёмся наведением порядка.

И Айна занялась.

Каждый день голос новой хозяйки звучал то из дома, то из сада, то со стороны двора.

— Осторожнее с хрустальными подвесками, — командовала она в холле. — И ни в коем случае не мойте горячей водой, а то хрустать потускнеет.

— Стыки между плит нужно поглубже очистить от земли и засыпать туда чистого песка, — давала герцогиня указания рабочим во дворе. — Тогда и вода не будет застаиваться и семена сорных растений не прорастут.

— Скажите, лорд Тео, — следила она, как старый граф натирает снятую с фонтана медную стрелу специальной пастой. — А кузнец может сделать такую же, чтобы отправить её в подарок в Женский замок?

— Конечно, миледи, — улыбнулся старый вояка в седые усы. — Тем более, Что Женский замок получил того амура в подарок именно от леди Кристель, матери Тьера. Вы очень верно заметили, что фигурки одинаковые. А ещё вы, наверное, не знаете, но вы очень похожи на леди Кристель.

Граф полюбовался, как на медных гранях сверкает солнце, а потом только хитро посмотрел на Айну, отложив стрелу.

— Нет, нет, не внешне, — он вытер руки тряпицей и достал из кармана медальон почти точь-в-точь такой же, как был у Айны с портретами родителей, только в этот медальон поместили один портрет — белокурой женщины, с кроткой и очень доброй улыбкой.

— Настоящая северянка, — улыбнулась Айна, поднимая его ближе к глазам.

— И её ведь тоже выдали за Брандо против её воли. Но, несмотря на свою ангельскую внешность, у неё был воистину железный характер. Брандо влюбился в неё без памяти. Не было на свете пары счастливее.

— Значит, она заставила себя сначала уважать, а потом полюбить? — вернула медальон Айна.

— Можно, наверно, и, так сказать. А вам и делать ничего не надо, — улыбнулся граф и, убирая медальон в карман, словно на что-то там наткнулся. — Боже, простите старого дурака! Тьер же просил вам отдать, а я совсем забыл.

На его ладони лежали два кольца: помолвочное с бриллиантом и кольцо с красным, в виде капли крови, камнем — подаренное послом.

И пока Айна прятала свои драгоценности, граф взял стрелу и ушёл, чтобы приладить её на место.

Вечером, когда все работы уже были закончены, но солнце ещё золотило верхушки гор, Айна снова пришла на тот самый плоский камень, что облюбовала в первую свою прогулку.

Девушка пыталась охватить взглядом бесконечную пропасть, что разверзлась сейчас между ней и остальным миром. Айна смотрела на толстые цепи, что были намотаны на большие валы и держали поднятой громаду моста; на дорогу, на той стороне, что могла бы привести саму Айну к Лотеру или Лотера к ней, но чаще на небо, высматривая крошечную чёрную точку.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что мне и делать ничего не надо, лорд Тео? — спросила Айна, когда рядом с ней устало опустился старый граф.

— Когда рассказывал вам про Кристель?

— И про то, как любил её король.

— Видите ли, милая Айна, если вы присмотритесь внимательнее, то увидите, что у вас есть намного больше того, что было у юной Кристель, когда её выдали замуж, — дружески похлопал Айну по руке мозолистой ладонью граф и полез к себе в карман.

Только девушке всё равно было непонятно, на что намекает лорд де Вонн.

— А почему вы сказали, что я на неё похожа, лорд Тео? На Кристель де Риз?

— Может быть потому, что леди Кристель тоже любила сидеть на этом камне? — протянул де Вонн Айне леденец, обёрнутый в цветную бумажку, а потом засунул фантик в тот же карман, когла Айна развернула конфету, — Только мать Тьера смотрела не на небо, а вдаль, высматривая усталого путника, или хотя бы гонца, что принесёт весть об окончании войны.

— Вы сказали об этом раньше, — вытащила Айна изо рта конфету. — Ещё до того, как у меня появилась эта привычка.

— Разве? — с напускным удивлением произнёс граф. — Ну, вот видите, Тьер и в этом прав, мне уже нельзя верить. Я скажу, и тут же забываю почему.

— Хотела бы я увидеть, когда Тьер будет неправ, — усмехнулась Айна.

— О, это просто, миледи, — встал граф. — Ведь он так же, как и вы, не видит своего счастья.

Он не дал Айне возможности даже задуматься над своими словами.

— Это случайно не ваша служанка? — показал он рукой.

На той стороне поднятого моста, рискуя упасть, возле остановившейся кареты прыгала, размахивая руками, Ивет.

Глава 30

Мост опускался целую вечность.

Айна следила, как медленно раскручиваются цепи, как плавно перемещается вниз каменная платформа, и пританцовывала от нетерпения.

— Вооружённые всадники, — вслух делился своими соображениями граф де Вонн, глядя на четырёх дюжих парней, сопровождавших карету. — Плохи дела в столице. Ох, плохи!

Он задумчиво потирал седую бороду и хмурился, но Айна не могла проникнуться его настроением — она так соскучилась по Ивет.

Бедняжка кинулась в объятия Айны, едва выпрыгнув из кареты, и разрыдалась. Задерживать ни сопровождение, ни сам экипаж не стали. После тщательной проверки охраной, граф де Вонн дал распоряжение проезжать, тем более, что все они, даже кучер, был людьми герцога де Риза. Сам лорд Тео остался сопровождать девушек, решивших прогуляться до замка пешком.

— Мадемуазель, вы себе даже не представляете, что там творилось после того, как вернулся герцог. После того, как все узнали, что вы поженились, — Ивет недоверчиво покосилась на старого графа, хотя Айна представила ему девушку очень радушно, и граф держался дружелюбно и очень располагающе. — Придворного художника арестовали. Асею задержали для дачи показаний. Леди де Монд отказалась от предложения герцога уехать, и боюсь, что её тоже ждёт тюрьма.

— Из-за меня?! — воскликнула Айна.

— Грэсия осталась?! — одновременно с девушкой остановился граф.

— Я не знаю, не знаю точно, — Ивет переводила взгляд с одного на другую. — Я же уехала.

— Старая упрямица! — ругался граф, не скупясь на выражения. — Неужели она не понимает, чем всё это закончится? Холодный сырой Даунтар сам по себе смертелен при её подагре, а ведь её ещё будут допрашивать.

— Лорд Тео, — Айна взяла за руку расстроенного графа. — Может, всё обойдётся. Может, леди Грэсия ни в какой ни в тюрьме. А возвращается благополучно в свой маленький замок в горах.

— Нет, — покачала головой Ивет, и Айна повернулась к ней. — Она сказала, что не оставит свою горничную. И, когда я уезжала, собиралась добиваться аудиенции у королевы.

— Ну, кто бы сомневался! — всплеснул руками граф. — Этой потрёпанной кошёлке хватит ума ещё и нагрубить Генриетте, и я боюсь даже предположить, во что это в итоге выльется.

Он тяжело вздохнул и прошептал что-то глядя в небо. И Айна прекрасно поняла, к какому богу он сейчас обращается.

— Как же не вовремя он ввязался в эту войну!

Позже, после ужина и всех обычных и связанных с приездом забот, Айна с Ивет уединились в комнате герцогини.

— Мадемуазель, я так за вас переживала, — сидела в ногах кровати, поджав под себя ноги, Ивет. — Хотя, что же это я такое говорю? Вы же теперь мадам.

Айна только вздохнула в ответ на её замечание.

— Он плохо с вами обращается? — нахмурилась девушка. — Вы как-то похудели.

— Нет, нет, Ивет, — убедительно возразила Айна. — Наоборот, герцог очень обходителен. Да его, можно сказать, всё время и нет. А что похудела, так просто было много работы.

— Узнаю свою госпожу, — хмыкнула служанка. — Не смогли сидеть без дела?

— Не смогла, — вздохнула Айна.

— Понимаю, — вздохнула в ответ горничная. — Но уже куда деваться. Я была просто в ужасе, когда узнала. Но как он вас заставил?

— Он и не заставлял.

— Вы согласились сами? — удивлённо взлетели вверх брови девушки. — Впрочем, наверно, он не так уж и плох, как мы думали. Он же и меня от тюрьмы спас. Если бы вовремя не увёл и не спрятал, пришлось бы смотреть мне на небушко из окна темницы.

— Я стараюсь больше не думать об этом, Ивет. Что бы было и как. Что случилось, то случилось. Но если он выполнит всё, что обещал, — на язык так и просилось рассказать Ивет правду об этом браке, но всё же Айна промолчала. — В общем, я надеюсь, что он сдержит слово. Не знаешь, как там герцог де Одилон?

— Одилон?!

И хорошо, что Ивет так удивилась. Значит, забудет предыдущую откровенность Айны про де Риза.

— Ты же ничего не знаешь, — вздохнула Айна. — Он же на коленях умолял меня не выходить замуж за принца. И даже признался в любви.

— Боже, как много я пропустила на своей кухне. Там, конечно, болтали, что вы с ним слишком много общались в последнее время. Но в том, что вы выйдете замуж за принца, никто не сомневался.

— Их прогнозы не оправдались, — грустно улыбнулась девушка.

— Нет, где Одилон я не знаю, а вот про его сестру и вашего мужа узнала такое…

Ивет понизила голос и придвинулась ближе.

— В общем, в последний день, — опасливо оглянулась она на дверь. — В общем, я как раз бежала к карете, возле которой поджидал меня герцог, чтобы отправить сюда с вашими вещами. И на моё счастье замешкалась, вытряхивая из туфли попавший камешек. Опёрлась на стенку, стала расстёгивать застёжку и вдруг слышу костлявая эта орёт: «Тьер! Тьер!»

— Лорина?

— Ну, а кто же ещё! Бежит, что есть мочи, запыхалась. Я к стене приросла, жду, что дальше будет. Герцог к ней повернулся, а она ему сразу с ходу пощёчину — хрясь! И давай орать: «Как ты мог! Как ты посмел жениться!»

— А герцог? — затаила дыхание Айна.

— Усмехнулся, но молчит. Костлявая разошлась пуще прежнего: «Ты говорил, что никогда не женишься! Что это не для тебя! А сам!» И снова замахивается, но тут уже герцог её руку перехватил. «Я, — говорит, — не мог поступить иначе».

— А она?

— А она руку вырвала и дальше орёт: «Ну, конечно! Ты же у нас такой благородный, такой правильный! Сговнял жизнь и наивной девчонке, и мне, и Лотеру».

— Так и сказала: «сговнял»? — округлила глаза Айна.

— Говорю, как на духу, — побожилась горничная.

— И что де Риз?

— Тебе, говорит, я ничего не обещал. И при чём здесь Лотер? А она ему: «А при чём здесь ты? — непроизвольно повышала голос горничная. — Бесчувственный истукан! Тебе, наверно, и в голову не приходило, что браки должны совершаться по любви. Ни один из Контаров не женился по любви. А эта ваша привычка выбирать в жёны убогих сироток.

— Тише, тише, Ивет, — предостерегающе посмотрела на дверь Айна. — И что ей ответил Тьер?

— О, он бы наверно, что-нибудь и ответил, — перевела дух Ивет и стала говорить тише, — Но она ему и рта раскрыть не давала. Всё обвиняла его в равнодушии, и что женщины для него лишь средство, а потом вдруг расплакалась и стала умолять герцога вас отпустить.

— Меня?!

— Вот дальше, я, простите, не совсем поняла, — сморщила Ивет, напрягая память. — Но костлявая что-то говорила про пророчество, и про то, что это она любит герцога всю жизнь, и только она может снять проклятье. А герцог, — предупредила следующий вопрос Айны Ивет, — улыбнулся так грустно и сказал, что проклятью не важно, кто любит его, а важно, кого любит он.

— А он кого-то любит? Хотя, погоди, он же посвятил ей стихи, — Айна вспомнила, написанные де Ризом строки, и даже продекламировала их вслух для Ивет: — Зачем, как душная перина, ты так навязчива, Лорина? Летишь, как мотылёк к огню, а я люблю её одну.

— Ого, он ещё и стихи пишет? — морщась, стала выпрямлять затёкшие ноги горничная. — А это о ком?

— Да, кто ж его знает, — Айна пожала плечами в ответ. — Но у него и про меня есть. — Она набрала воздуха в грудь и произнесла с чувством: — Зачем такую злую тайну скрывает твоё имя, Айна?

— Складно, — пожала плечами служанка без особого восторга, хотя у самой Айны эти простые строки вызывали волнение и какое-то смутное беспокойство.

— Так и что там было дальше? — даже обиделась Айна на равнодушие служанки, но боясь, что Ивет что-нибудь забудет, вернула разговор в нужное русло.

— А дальше пошёл дождь, — растирала ногу горничная, всё ещё кривясь. — И, когда упали первые капли, я помню, так испугалась, что герцог меня увидел, когда оглянулся. Но, мне кажется, он просто беспокоился, что я задерживаюсь.

— Что ему Лорина-то ответила? — совсем Айну не интересовали эти подробности.

— О, там потом была жуткая сцена, — махнула рукой Ивет и даже головой сокрушённо покачала. — Костлявая плакала, и говорила, что нет, он никого не любит. Он просто не может никого любить, а она готова ради него на всё. И всё время норовила упасть на колени, умоляя его сказать, что он врёт. А герцог не позволял ей этого сделать, просил успокоиться, просил идти домой. И вода лилась с них потоком, а меня только задевала брызгами, потому что дождь был косой. И я уже почти ничего не слышала, такой был шум. И смысла там стоять уже не было.

— Значит, Лорина тебя видела?

— Не знаю. Но мне кажется, нет. Когда я вышла из своего укрытия, герцог прижимал её к себе, а она плакала. И, когда кучер открыл мне дверь, де Риз сказал, что ему пора ехать. А когда карета тронулась, я кинулась смотреть в заднее стекло. И видела, как она стояла там одна, в насквозь промокшем платье, а потом упала на колени прямо в лужу и закрыла лицо руками. И сколько я её видела, так она и плакала, сидя на земле.

У Айны тоже на глаза навернулись слёзы. Она и подумать не могла, что Лорина способна на такое горе, что она настолько любит де Риза. И что будет думать о самой Айне так. Но девушка не знала, что может сделать, чтобы облегчить её страдания, ведь женат де Риз на Айне или нет, он не любит Лорину. И мысль о том, кто та загадочная женщина, которую Тьер любит, теперь не давало герцогине де Риз покоя.

Она долго ворочалась перед тем как уснуть, и забылась беспокойным сном, только когда придумала план, как узнать больше о своём скрытном муже.

Айна подскочила ни свет, ни заря, оделась при помощи Николетты, не желая будить после тяжёлой дороги Ивет и, даже не позавтракав, тайком прибежала к комнате герцога.

Но она оказалась заперта.

Айна подёргала ручку, даже стукнула в крепкое дерево плечом — все секреты де Риза теперь были под замком.

— Леди Бри, скажите, — Айна вежливо допрашивала за завтраком экономку, с которой так и не смогла подружиться. — Остались ли в замке комнаты, где не сделали уборку?

— Нет, Ваше Сиятельство, — вежливо склонилась коротышка. — Всё убрано согласно вашим указаниям.

— А комната графа?

Де Вонн, сидящий напротив, после полученных вчера новостей, был неразговорчив и хмур.

— Спасибо за вашу заботу, миледи, но я отказался, — слегка улыбнулся он Айне. — Бывшему вояке и так хорошо.

— Но я слышала, вы кашляете, лорд Тео, — вспомнила Айна, что ещё её тревожило последние дни.

Эти приступы случались, когда её не было рядом, но Айна всё чаще слышала резкий лающий кашель графа то из сада, где он взялся выкорчёвывать засохшие кусты, то из конюшни, где со своим любимцем Айриком он проводил всё свободное время.

— Не стоит из-за этого беспокоиться, миледи, — отмахнулся граф. — Я простудился во время последнего снегопада, но, уверяю вас, это скоро пройдёт.

— Хорошо, — неохотно согласилась девушка. — И, хотя пыльная комната — самая первая причина кашля, обещаю, что вашу комнату я инспектировать не буду. А вот по остальным пройдусь.

Она смерила взглядом леди Бри:

— Надеюсь, у вас есть ключи от всех комнат?

— Да, миледи. Кроме комнаты Его Сиятельства, — словно разгадала её коварный план экономка. — И после того, как ему показалось, что кто-то трогал его вещи, он лично запер дверь и строго-настрого запретил к ней даже приближаться. В том числе и со шваброй.

— Замечательно, значит, пусть тоже дышит пылью, — с деланным равнодушием допила свой чай Айна. — А остальные комнаты, я всё же выборочно осмотрю.

— Как вам будет угодно, — ни один мускул не дрогнул на лице экономки.

Айна не стала тянуть со своей неожиданной инспекцией. И, несмотря на то, что затея её провалилась, настроение у неё было отличное, ведь сегодня, наконец, должны были запустить обновлённый фонтан.

Сочтя уборку комнат удовлетворительной, Айна поспешила во двор, где отмытую до белизны чашу фонтана, уже начали наполнять водой.

— Какой красивый замок, — присоединилась к ней Ивет.

Айна видела, как перед этим Николетта, махая пухлыми руками, показывала новой служанке где и что у них тут расположено.

— Видела бы ты его, когда я только приехала, — усмехнулась Айна.

— Её Сиятельство навели здесь такую чистоту, что хочется разуваться прямо у ворот, — улыбнулась конопатая служанка. — Вот Его Сиятельство-то будет удивлён.

— Надеюсь, ему понравится, — скромно потупилась Айна.

— Мадемуазель, то есть, простите, мадам, — по привычке всё называла её по-южному Ивет. — Я с разрешения Никки там ваши вещи разобрала. Ваши бумаги и ящик с лекарствами доставили в целости и сохранности. А вот платья, к сожалению, удалось прихватить не все, но я вижу у вас и так есть одежда.

— Никки, скажи, — Айна и сама давно собиралась задать этот вопрос. — Это, случайно, не платья покойной леди Кристель?

— Нет, что вы, Ваше Сиятельство, — добродушно улыбнулась горничная. — Эти вещи ваши. На них даже ваша монограмма. Вот здесь, посмотрите, — она показала на свою пышную грудь и оглянулась не видит ли их кто. — С той стороны лифа. А на спине бирка месье Симона. Я слышала, это самый модный портной в столице.

— А как давно доставили в замок эти платья? — удивилась Айна, так же оглянувшись, как служанка, и обнаружила на отвороте корсета вышитые буквы «АЛ».

— Дня за два до вашего приезда, — выпалила добродушная Николетта, не замечая нахмуренных бровей Айны.

«Вот как! — герцогиня резко выдохнула. — А я-то думала, он меня спас. Думала, всё вышло спонтанно. А он всё спланировал, гад! Или…. - и новая догадка, ещё более сумасшедшая, заставила девушку сесть на бортик фонтана. — Или это платья его подружки? И по счастливой случайности у нас с ней одинаковые и фигуры, и буквы имени?»

— Летит! Летит! — вдруг закричали со стороны дома.

«И не нужны мне никакие спрятанные в комнате секреты. Сейчас я и сама всё узнаю. И пусть только попробует не ответить!»

Айна встала и, воинственно уперев руки в бока, подняла голову к небу.

Глава 31

Возможно, Айне показалось, но в прошлый раз дракон летел ровнее.

Сейчас же движения его в небе выглядели какими-то рваными. А, едва подлетев к замку, дракон совсем закрутился винтом, и рухнул вниз на свою площадку с такой силой, что весь замок содрогнулся.

Весь гонор с Айны как рукой сняло, обгоняя служанок, она рванула в холл.

Сердце отсчитывало удары, головы всей прислуги были задраны вверх, но шаги герцога так и не послышались. Айна сорвалась со своего места первой. И, оставив всех далеко позади на лестнице, первая выскочила на крышу.

Вытянув шею, неловко подвернув крыло в луже алой крови на каменной площадке лежал… дракон.

Огромный чёрный дракон с лоснящейся чешуёй и шипастым телом. Безобразное, опасное, уродливое чудовище. Но сердце Айны зашлось от жалости, как беспомощно и обречённо покоилась на каменном полу его рогатая голова. Превозмогая страх, Айна приблизилась, и рука девушки сама потянулась его погладить. Голова оказалась не только тёплой и на ощупь, но и под рукой ощущалось нечто очень похожее на кожу, мягкое, шелковистое, только немного бугристое.

Закрытое веко дрогнуло, Айна испуганно отдёрнула руку, и на неё уставился большой зелёный глаз с вертикальным зрачком. И такая скорбь застыла в его глубине.

— Тьер, — прошептала Айна, снова протягивая руку и заглядывая в этот глаз.

— Арчи! — упала рядом с шипастой мордой на колени леди Бри.

Дракон перевёл взгляд на женщину и, так и не шелохнувшись, снова закрыл глаза.

— Арчик, — заплакала горбунья, прижимаясь щекой и обнимая драконью морду.

— Он серьёзно ранен, — услышала Айна голос графа. — Надо его осмотреть.

Со своего места Айна видела большой глубокий порез на боку дракона, и несколько мелких, и безжизненное изуродованное крыло. Граф был прав — дракону срочно требовалась их помощь.

— Давайте, давайте! — поднялась девушка с колен, прикрикивая на притихшую прислугу. — Несите воду! Несите чистые тряпки! Ивет, Ники, несите мой ящик с лекарствами. Карл, или как там тебя?

— Карл, миледи, — поклонился слуга, к которому она обратилась.

— Помогите графу расправить повреждённое крыло!

Айну подташнивало от запаха крови, которая текла из распоротого бока животного, но она сама осмотрела лапы, сочтя их повреждения незначительными. Сама вцепилась в подрагивающее на ветру крыло — оно оказалось порвано и больше всего напоминало Айне чёрный парус, в который попало пушечное ядро.

— Похоже на ядро, — подтвердил её мысли граф.

— Похоже, — отпустила конечность дракона Айна и посмотрела ещё раз на рану. — Но почему не останавливается кровь?

— Или повреждён крупный сосуд, — ответил граф. — Или порез нанесён драконьим камнем. И дай-то бог, чтобы оказалось первое.

— Что бы это ни было, он уже потерял так много крови, что, если её не остановить… — девушка не смогла этого произнести вслух.

— Я знаю, что делать, — неожиданно подал голос Карл, робкий сутулый парнишка с прыщами. — Рану нужно прижечь. Отец так однажды спас нашу корову, когда она о забор распорола бок.

— Так веди, значит, кузнеца, — распорядилась Айна после недолгих раздумий. — Несите всё, что может понадобиться. Отец твой кто?

— Его отец как раз и есть кузнец. Поторопись! — махнул граф рукой на парня, который из-за вопроса девушки замешкался.

— Пока он без сознания, ему будет не так больно. Значит, у нас есть шанс, — выдохнула девушка, и снова нервно вцепилась в волосы одной рукой. — Если только нет ран на животе. Перевернуть мы его не сможем.

— Не сможем. Но, похоже, что кровит только отсюда, — граф присел возле алой лужи, которая становилась всё больше. — Если кровь остановим, всё зарастёт как на собаке. Но вот что делать с крылом?

— Давайте решать вопросы поочерёдно, — подняла девушка голову вверх, на нещадно палящее солнце. — Обработаем рану, а там посмотрим.

Как раз прибежали её служанки с дорожным сундуком. И другие слуги с тряпками и вёдрами. Леди Бри, про которую Айна на время забыла, давала распоряжения чётко и ясно, поэтому никто не толпился, никто никому не наступал на ноги.

Пока кузнец доводил до каления угли, и Карл помогал отцу, Айна достала свои мази, и обрабатывала уже промытые мелкие раны.

Время от времени она поднимала глаза на крыло, и чем чаще смотрела, тем сильнее утверждалась в мысли, что его надо шить. Без крыла дракон летать не сможет. Граф был прав снова — если его не заштопать, значит, обречь могучее сильное летающее животное на убогую жизнь дворового пса. А Тьера… Айна боялась даже думать о том, что может случиться с герцогом.

— Мы готовы, — сказал кузнец.

Спокойный уверенный голос этого мускулистого дядьки обнадёживал. И леди Бри погнала всю прислугу с крыши. Никто не знал, как отреагирует на такую боль дракон, поэтому граф попросил поберечься и Айну. Но и она, и леди Бри наотрез отказались уйти.

Женщина подложила свежие тряпки сверху промокших. А граф и Карл подняли крыло, чтобы оно случайно не попало под раскалённый брусок.

— Арчи, потерпи, мой хороший, — уговаривала леди Бри дракона, опустившись на колени к самому его уху.

И её голос, ласковый, баюкающий стал единственным, что Айна слышала, опустив глаза.

Дракон даже не дёрнулся, когда запахло палёным. Но рана была слишком большой. Кузнецу пришлось повторить свою экзекуцию, прежде чем на очередную чистую простыню, наконец, перестала течь кровь.

— Хорошо, что он не очнулся, — устало выдохнул граф, тоже опускаясь на колени перед мордой, и гладя её рукой. — Ну, давай, не подведи нас, Арчибальд.

— Ну что, — выдохнула Айна. — Теперь моя очередь.

Она достала из ящика тонкую иглу, прочные шёлковые нитки.

— Я помогу, — решительно подошла к ней леди Бри. — Во время войны я работала в госпитале. Сама, конечно не шила, но ассистировала.

— Буду благодарна за любую помощь, — дружески улыбнулась ей Айна.

Честно говоря, если бы не горбунья, Айна заштопала бы крыло как обычную дыру, через край. А благодаря подсказкам леди Бри, шили они по очереди, делая на каждом стежке узелок, чтобы, как сказала экономка, когда крыло заживёт, нитки можно было убрать и они не вросли в ткань и не вызвали воспаление.

И шили так долго, что, когда закончили, уже стемнело.

Айна устало опустилась прямо на пол, рядом села совсем обессилившая леди Бри. Как и пальцы Айны, пальцы экономки были исколоты — кожа на крыльях была очень плотной, руки отваливались, а горбунье из-за маленького роста, ещё и приходилось всё время тянуться. Но она не сдалась до последнего стежка.

— Не зря он вас выбрал, — сказала Айне женщина.

— И вас, леди Бри, — обняла девушка горбунью, что бы не значили её слова.

— Бригитта, — протянула она руку. — Но можете звать меня просто Бри.

— Айна, — пожала маленькую ладонь девушка.

— Теперь осталось только ждать, — подошёл к ним граф, помогая подняться. — Я установил дежурство. За Арчи постоянно кто-нибудь будет следить. Идите, дамы, поешьте, отдохните. Здесь вы им обоим уже ничем не поможете.

Но кусок не лез в горло. Айна только попила воды. И уснуть, сколько бы ни ворочалась, не смогла. Всё думала о раненом драконе, лежащем в одиночестве, там — на холодной крыше.

В конце концов, она завернулась в одеяло и вернулась к раненому.

— Тссс, — приложила она к губам палец, когда Карл подскочил ей навстречу. — Есть какие-нибудь изменения?

Он печально поджал губы, и отрицательно покачал головой.

— Ничего. Я верю, он обязательно поправится, — шёпотом сказала девушка. — Ничего, если я здесь посижу?

— Конечно, миледи Айна.

— А ты, может, пойдёшь пока приляжешь? Я подежурю, мне всё равно не спится.

— Не, спасибо, я только заступил, — помотал головой парень.

Он предложил ей своё кресло, но Айна отказалась. Осторожно переступая босыми ногами, она обошла дракона по кругу. В лунном свете он был даже красив. Блестя чешуёй, словно доспехами, он напоминал ей доблестного рыцаря, только очень уставшего. А тем, как он вытянул длинную шею — щенка. Да, спящего щенка, только очень большого и крылатого. Она даже улыбнулась этим своим глупым мыслям.

Хотелось посмотреть, как выглядит рана, но всё равно было темно и ничего не видно. Поэтому зайдя со стороны здорового бока, Айна села рядом с Арчибальдом на пол.

Трудно сказать, сколько она так сидела, глядя на мигающие звёзды, думая о том, каким раньше был этот мир, когда в нём жили драконы. Но усталость взяла своё. И подстелив под себя один край одеяла, и укрывшись другим, Айна прижалась к тёплому боку дракона и уснула. И спала легко и безмятежно, по-детски беззаботно доверившись этому гиганту с шипами и острыми зубами.

Ей снился чудесный сон, как будто кто-то обнял её крепкой рукой и поцеловал, нежно прижавшись к волосам губами.

— Тьер, — улыбнулась она во сне, а когда проснулась, оказалось, что лежит укрытая тёплым крылом, и большой зелёный хитрый глаз за ней наблюдает.

— С добрым утром! — прищурился глаз. И голос у него был вполне человеческий, мужской, только очень низкий, басистый, мягкий.

— С добрым, — села Айна, смущённо поправляя волосы.

— Как спалось?

— Спасибо, хорошо.

— Арчибальд, — дракон протянул большой когтистый палец.

— Айна, — пожала его в ответ девушка.

— Ай. На, — попробовал его на вкус дракон и вдруг улыбнулся, обнажая острые зубы, находящие друг на друга.

— Как себя чувствуете, Арчибальд?

— Отлично, Айна, — Он пошевелился, расправляя огромные крылья, и от его движения с громким карканьем взлетели вверх вороны.

Дракон проводил их в небо прищуренным глазом:

— Ненавижу ворон.

— Почему? — удивилась девушка.

— Потому, что они назойливые и слишком много гадят.

— Это даже я заметила, — засмеялась она и стала подниматься. — Рада, что вы поправляетесь.

— Я же не герцог, чтобы мне выкать, — к её босым ногам лёг кончик шипастого хвоста, легонько повиливая. — Сейчас просто Арчи. Но на нашем драконьем языке моё имя — «повелитель грозы».

— Какое красивое имя, — перешагнула девушка хвост, и даже сделала несколько шагов.

— А ещё я огнём дышать умею, — дракон изогнулся и снова преградил ей дорогу хвостом. — Вот так!

И в то же мгновенье голова его резко повернулась и извергающимся пламенем зажарила десяток сидящих на стене ворон.

— Ненавижу ворон, — закашлялся он, выпуская клубы чёрного дыма.

— Позёр! — укоризненно покачал головой граф де Вонн, пока Айна ошарашено разглядывала обугленные тушки. — А ещё хвастун. Пойдёмте, моя дорогая. Повар в честь его выздоровления уже приготовил целого барана. Не думаю, что вам стоит смотреть на то, как он ест.

— Всего одного крошечного барашка? — сел дракон на задние лапы, послушно сложив крылышки. — Это же мне на один зубок.

— Ты вроде как ещё болен, поэтому у тебя постельный режим и бессолевая диета, — строго сказал граф, протягивая Айне руку.

— А ты славная, — обвился вокруг ног девушки тёплый драконий хвост, снова заставляя девушку остановиться. — Приходи ещё.

— Обязательно, — улыбнулась Айна.

— Арчи, — погрозил ему пальцем граф.

Но дракон так и сидел, пока они не ушли, умильно сложив на груди лапки, в которых, как носовой платок, комкал одеяло.

— Похоже, мне понадобиться новое одеяло, — услышала Айна, как дракон шумно сморкается.

— Он просто дурачится, не обращайте внимания, — махнул рукой граф. — Иногда я не представляю, как Тьер с ним всю жизнь живёт. Ведь он же не замолкает, наверное, ни днём, ни ночью. Уж не знаю, насколько он старый и мудрый, но ведёт он себя порой совсем как подросток. Паясничает, кривляется. Словечки эти! Даже не знаю — откуда он их берёт.

— Славная, — улыбнулась Айна, вспоминая как её назвал дракон. — В любом случае, я рада, что он поправился.

— А уж как я рад, — тяжело вздохнул граф. — Про драконов только говорят, что они бессмертные, на самом деле, просто очень долго живут, но кровь и крылья — их слабые места.

— Да, мало радости — быть бессмертным, но больше не уметь летать, — Айна смотрела под ноги, боясь оступиться.

— Раньше охотники на драконов так и делали — повреждали им крылья, приковывали цепями и торговали их бесценной кровью, нанося рану драконьим камнем. Дракон слабел, но не мог ни сопротивляться, ни улететь, ни умереть, пока вся кровь до капли не вытечет.

— Изверги, — расстроилась Айна.

— Да, за нашим Арчи тоже охотились, ведь мало кто знает, что Тьер и есть дракон. Ведь это же уму непостижимо, что может быть два разных тела, два разных существа, но одна сущность. Люди склонны верить тому, что проще.

— Что дракон живёт в ущелье, герцог обязан его кормить, и дракон прилетает по его зову?

— Да, именно так, — на последней ступеньке граф снова подал Айне руку.

— Скажите, лорд Тео, а что это за проклятие, из-за которого Тьер так и не женился?

— Вы считаете, он не женился из-за проклятия? — хитро улыбнулся граф.

— Я знаю, что он уже женат. На мне, — с улыбкой, словно представляясь, отвесила Айна поклон. — Но это, скорее, случайность. Но есть же истинная причина почему он так одинок?

— Обещаю, что расскажу вам всё, что я об этом знаю. Хотя… — граф проводил девушку до лестницы на женскую половину.

— Нет, нет, нет, — упёрла Айна руки в бока. — Только не надо говорить, что Тьер лучше расскажет всё сам. Вы уже дали обещание!

— Вы знаете, Айна, что бы вам ни сказал Тьер, а я считаю, он очень удачно женился.

Граф кивнул на прощание и ушёл, и Айна была рада, что он не спросил её, что она думает по этому поводу. Потому, что ей нравился этот замок, этот старый граф, слуги и… даже дракон. Словно она нашла новую, такую же дружную, как была у неё с детства, семью, и уже не представляла, как она будет жить без них.

Глава 32

После завтрака Айна снова поторопилась на крышу.

Нужно было осмотреть рану дракона, проверить крыло. Как бы бодро Арчибальд не размахивал с утра своими крылатыми конечностями, а всё же он был слишком серьёзно ранен, чтобы за одну ночь окончательно поправиться.

«Хотя, — вспоминала девушка, — порез на руке у Тьера затянулся за несколько часов. И от ран на запястье тоже очень быстро оставались лишь тонкие шрамы».

Так с мыслями о герцоге она и распахнула дверь на крышу. Её первой реакцией и стало:

— Тьер?!

Герцог стоял к ней спиной у зубчатого ограждения — высокий, стройный, широкоплечий — положив руки на каменный парапет. И ветер трепал его длинные волосы.

Несказанно обрадовавшись, что Тьер жив, расстояние, что их отделяло Айна буквально пробежала. Он не мог не услышать цокот её каблучков, но даже не шевельнулся.

— Тьер?

— Вы включили фонтан?! — и голос у него был такой удивлённо-восторженный, словно это было что-то невероятное.

— Фонтан?! — подошла поближе к ограждению Айна.

Серебрясь в солнечном свете, из-под фигурки амура, который с такой высоты казался крошечным, вырывались вверх и падали в каменную чашу тонкие струи воды.

— Фонтан! — воскликнула девушка и повернулась к де Ризу. Она совсем забыла, как сама вчера ждала, что фонтан включат. И она лично бы его ещё раз отмыла и даже собственноручно натаскала воды вёдрами, чтобы только ещё раз увидеть на лице у герцога эту счастливую улыбку. Обращённую к ней улыбку и взгляд, от которого у неё по телу побежали мурашки. И это был никакой не его драконий взгляд. Просто звучало в нём что-то… пронзительное. Жаль только слов этих она никак не могла разобрать.

«Господи, да что это со мной?» — пригладила она вставшие дыбом волоски на руках, когда де Риз, наконец, отвернулся.

— Собирайтесь, миледи, — сцепив за спиной руки, произнёс герцог. — Мы должны совершить небольшую поездку по окрестностям. И она займёт у нас несколько дней. А потом вы должны явиться во дворец.

— Для допроса? — ухнуло в пятки сердце Айны.

— Скорее, на слушанье вашего дела, — лицо де Риза снова стало непроницаемым.

— А как же Арчибальд?

— Уверяю вас, с ним всё в порядке. И, вашими стараниями, он быстро поправляется. Думаю, ему пойдёт только на пользу эта передышка.

— Хорошо, — кивнула Айна, ожидая ещё каких-нибудь пояснений. Но, судя по тому, как герцог снова уставился вниз, разговор был окончен.

Айна так давно не ездила верхом, что, когда граф де Вонн предложил ей выбор, с радостью согласилась на рыжего коня, приветливо обнюхавшего её руку и махнувшего хвостом.

Правда, переезжая через мост над пропастью, девушка слегка засомневалась, не погорячилась ли она, принимая решение ехать верхом, а не в карете. Даже несмотря на то, что справа от неё ехал де Риз, а слева граф, она нервничала, хоть и старалась не подавать вида.

К счастью, вся их неожиданно многочисленная колонна переправилась без происшествий. И дальше дорога пролегала по живописной долине с цветущими травами, позволяя насладиться и чудесными запахами, и шикарными видами.

Кроме конной охраны и карет, в одной из которых с комфортом разместились обе её служанки, их сопровождал повар и часть мужской прислуги, что скорее были взяты для приличия, чем действительно были нужны графу и герцогу, ведь в первую очередь они ехали в герцогство Одилон.

Айна точно знала, что ни Лотера, ни Лорины сейчас в замке нет, но всё же увидеть их родовое гнездо и, особенно, познакомиться с их отцом, представлялось ей важным событием.

— Вы знакомы с историей жизни Фуля де Одилона? — спросил Айну де Риз, пока они поджидали, когда их нагонят едва ползущие кареты.

— Нет, совершенно не знакома, — покачала девушка головой. — А вы?

— Во всех её пикантных подробностях, — усмехнулся он. — Если они не покоробят ваш нежный слух, могу рассказать.

— Буду вам искренне благодарна, — оставила Айна без ответа его лёгкий намёк на то, что она считает его плохо воспитанным грубияном.

— Что ж, — стал рассказывать Тьер, после того как убедился, что их колонна не слишком растянулась, и нагнал Айну с графом, едущих во главе. — Герцог Одилон был уже стар и успел похоронить двух жён, с которыми так и остался бездетным, когда ему пришла в голову мысль удочерить безродную сироту Генриетту Эрно.

— Королеву?! — повернулась к нему Айна, совершенно ошеломлённая.

— Да, — усмехнулся Тьер на реакцию девушки. — Даже фамилию Генриетте дали по имени реки, на берегу которой её нашла старая рыбачка. И к тому времени как добрая женщина скончалась, Генриетте исполнилось пятнадцать. Какими-то неисповедимыми причудами судьбы пути их пересеклись, и Фуль де Одилон привёз девочку в свой замок.

Граф де Вонн, покашляв, усмехнулся в свою бороду, но Тьер остался невозмутим, когда Айна снова перевела взгляд на герцога.

— Как выяснилось, к сожалению герцога, с точки зрения закона, возраст удочерения уже прошёл, а, чтобы жениться, нужно было дождаться, как минимум, совершеннолетия подопечной.

— Но девчонка всё равно осталась жить в замке, хотя и была там практически на птичьих правах, — пояснил лорд Тео.

— К слову сказать, — продолжил де Риз, — её это сильно не беспокоило. Тем более, жизнь, после рыбацкой хижины, теперь стала сытой и богатой. А понимая, какие перспективы ей сулит брак с бездетным старым герцогом, она и не собиралась препятствовать такому ходу событий и всячески старалась угодить своему будущему мужу.

— Но её планы чуть было не испортила начавшаяся война, — подхватил де Вонн, — Только и здесь сироте повезло — по причине возраста и полученного на прошлой войне увечья, когда вся страна во главе с королём отправилась защищать свои границы, герцог де Одилон остался дома.

Граф закашлялся, теперь уже серьёзно. Айна видела, как тревожно посмотрел на него де Риз, как мучительно сжались его зубы, правда, всего на несколько мгновений. Он быстро справился с собой и продолжил:

— Шли приготовления к свадьбе, когда младший из Контаров, Эдгард, неожиданно навестил герцогство Одилон. Эдгарду в ту пору было не больше двадцати и воевать его категорически не отпустила мать, обосновывая свой запрет тем, что, если король погибнет, у неё должен остаться хоть один сын, а у страны — наследник престола. В общем, история умалчивает — пленил ли сердце девушки сам крепко сложенный Эдгард Контар, или Генриетта воспылала чувствами к возможному королю, но старый Фуль де Одилон остался с носом.

— Но разве не благодаря его поддержке и обосновался на троне Эдгард Пятый? — удивилась Айна.

— Это случайно не птичка ли Грэсия вам нашептала эту сказочку на ночь? — подал голос граф.

— А разве это неправда? — повернулась к нему Айна.

— Чистая правда, — ответил за графа де Риз. — Другой бы на месте герцога обиделся, разгневался, чем обязательно впал бы в немилость у будущего короля, но только не хитрый Фуль.

— И может, не такой уж он и хитрый, но так поступить посоветовали его астрологи, — прокомментировал де Вонн. — Или предсказали чёртовы гадалки, которые в его замке не переводятся.

— Гадалки? — оживилась Айна, уже не зная, к кому же из мужчин обратить свой вопрос.

— Видите ли, моя дорогая, Энсийские горы славятся не только драконами, и синайскими рунами, но и древним племенем дранар.

— Дранарские гадалки! — воскликнула Айна, радуясь, что хоть об этом она знает. А ещё то, что с древне-синайского «Дра Нар» переводится как «духи грядущего» или «повелители предсказаний». В данном случае, видимо, «повелительницы».

— Совершенно верно, — кивнул герцог и показал рукой направление. — Вон там, у большого камня, как раз проходит тропинка к их селению.

Айна задрала голову вверх на осыпающиеся скалистые горы, но среди кучи наваленных у подножия камней девушка при всём желании не смогла определить, на какой из больших валунов показывал герцог.

— Говорят, они убивают всех детей мужского пола, — вмешался граф.

— Тео, не пугайте девушку, — усмехнулся де Риз, глядя как испуганно обернулась Айна, тщетно надеясь всё же увидеть ту козью тропу. — Хотя мужчин дранарцев действительно никто никогда не видел. Кто-то говорит, что эти женщины просто бессмертны, поэтому не нуждаются в продлении рода. Другие уверяют, что мужчин они держат в клетках, как зверей, и используют только для размножения. Но, думаю, правду не знает никто. И чужаков в свои владения они не пускают.

— А правда, что они до сих пор говорят на древне-синарском, а не просто используют для гадания эти руны? — очень волновала эта тема Айну.

— Говорят, они даже драконий язык до сих пор знают, — ответил де Вонн. — Но вы сможете сами у них это спросить. В замке у Одилона они не переводятся. Правда, в последнее время я встречаю там только одну.

— Чиис? — спросил де Риз, отклоняясь, чтобы увидеть де Вонна у Айны за спиной.

— Её самую, — согласился граф. — И — бьюсь об заклад, за последние лет семь она ничуть не изменилась.

— Но как же у старого Одилона тогда появилась новая жена и дети? — перебила их Айна, испугавшись, что её спутники сейчас начнут отпускать какие-нибудь сальные шуточки. Очень уж у графа был подозрительный взгляд.

— Когда мой отец погиб, — сказал Тьер, — Одилон предоставил будущему правителю поддержку Севера, забыв упомянуть, что рыцари должны оказать её не сыну короля, который у него родится, а младшему брату. Кстати, Тео, я только что подумал, — снова отклонился де Риз. — Жаль, что я не родился девочкой. Сколько проблем удалось бы избежать.

— Вот ни разу твоей матери даже мысль такая в голову не пришла, — улыбнулся граф. — К тому же уж что-что, а пол будущего ребёнка эти гадалки определяют безошибочно. Да, и вообще редко ошибаются, что уж греха таить. А уж сколько Кристель сделала для этих гадалок, — он тяжело вздохнул, — Всю жизнь она обо всех заботилась.

— Да, при каждом дворе есть гадалка, — перехватил поводья Тьер. — Только служить Эдгарду ни одна из них не согласилась. Даже беглые, даже из тех, что приручил Одилон.

— Наверное, у них были на то весомые причины, — многозначительно качнул головой де Вонн. А Айна, устав крутить головой как флюгер, уставилась на свои израненные пальцы.

«Надо будет мазью помазать», — потыкала она ногтем в воспалённую кожу.

— Простите, миледи, мы отвлеклись, — прервал её размышления де Риз, и девушка снова к нему повернулась. — В общем, Север до сих пор не простил Одилона. А тем временем во дворце не на шутку увлёкшийся не только самой Генриеттой, но и её ненасытными честолюбивыми планами, король с радостью принимал глав других держав, которые обещали ему всяческую поддержку. Там Одилон и охмурил младшую сестру Мартины, хотя рассчитывал явно на старшую. А может это был политический брак. Тем более, что Гиацинтария была повержена, а сила нашей армии не вызывала вопросов — мой отец дошёл бы, наверное, до самой их столицы и завоевал дерзкую страну, если бы не был убит.

Ровный голос герцога всё же дрогнул. Он замолчал. Правда, ненадолго.

— Кстати, миледи. Всё забываю у вас спросить. Это кольцо, — он показал на руку девушки, где красовался кроваво-красный камень. — Откуда оно у вас?

— Мне подарил его мессир Хьюго от имени короля, — посмотрела Айна на украшение на указательном пальце.

— Вот как? — удивился Тьер. — Я могу, конечно, ошибаться. Но оно называется «кровь дракона» и было найдено на одной из раскопок древне-синайской цивилизации. Оно принадлежало моему отцу, но, после его гибели пропало. Он даже на портрете изображён в нём.

Айна попыталась припомнить картину в галерее с изображением Брандо Восьмого, но, к сожалению, поняла, что запомнила только его глаза.

— Я с радостью его вам верну, — глядя на нахмурившееся лицо Тьера, Айна подумала, что он расстроился так же, как и из-за камеи. — Тем более, оно действительно на мужскую руку. Оно на мне едва держится.

— Нет, нет, миледи, вы неправильно меня поняли, — поднял Тьер руку в предупреждающем жесте, когда Айна попыталась снять кольцо. — Я просто подозреваю, что это — совсем не случайный подарок.

— А я просто уверен в этом, Тьер, — вмешался граф. — И то, что его сделали именно миледи Айне, тоже неспроста.

— И ты прав, потому что Гиацинтария мало того, что не воюет — она и не так слаба, как распускаются об этом слухи. А эта просьба о помощи — был только повод заманить меня на их территорию, не вызывая вопросов. Гугго предложил мне поддержку против Астарии.

— Лично тебе? — даже не удивился де Вонн.

— Ну, ещё миледи Айне, — показал рукой на девушку Тьер. — Видимо, как предполагаемой жене наследного принца, на которую они возлагали большие надежды.

Айна откровенно хлопала глазами, не понимая, она-то здесь при чём. Да, её отец вёл дела с гиацинтарцами. Презрев осуждение, он поставил экономические отношения выше политических. Но Юг всегда был богат, своеволен и неуправляем, ведь воевать на землях, кормящих целую страну, не позволил себе ни один правитель. Но это отец. А Айна…

«Эх, мужа бы тебе хорошего, — часто вздыхала тётя Черизет, когда осталась у Айны и за отца, и за мать. Айна подозрительно покосилась на Тьера. — А может, этот не так уж и плох?»

— И очень дальновидно, — восхитился граф, заставляя девушку прервать свои размышления. — Но откуда тогда Арчи едва выбрался живым? Кто изрешетил дракона как сито? Ты так и не сказал, где вас так.

— Не хотел быть голословным, — потёр свежевыбритое лицо Тьер. — Но чем дольше я об этом думаю, тем всё больше прихожу к мысли, что это была засада. Это случилось на сейде Асхин, где сходятся границы Фриталии, Гиацинтарии и Астарии.

Последнее он пояснил явно для Айны.

— И это был самый короткий путь из Гиацинтарии домой, — нахмурился Теодор де Вонн. — Если бы я сам выбирал место для засады, то выбрал бы именно это. И, если я правильно понял, стреляли с нашей территории.

— Да, Тео. Я уверен, что трёхгранные болты, что рассекли даже кожу дракона, были пропитаны ядом. Он и не позволял ране затянуться.

— Вы были бесконечно правы, миледи, когда сказали, что раны надо промыть, — обратился к Айне де Вонн.

И хотя она не видела в этом никаких выдающихся заслуг, Айне было приятно от того, как посмотрел на неё Тьер.

— Я крайне признателен, вы спасли мне жизнь, миледи, — поклонился де Риз.

— Вы мне тоже, милорд, — поклонилась Айна в ответ. — Так что, будем считать, мы — квиты.

— И всё же, ваша заслуга больше, ведь вы спасли две жизни, — улыбнулся герцог.

— Зато ваш вклад серьёзнее, вы пожертвовали своей свободой, — не сдавалась девушка.

— А вы искололи себе все пальцы, — усмехнулся он.

— А Арчи пришлось совать в рот всякую гадость, спасая меня от преследователей.

— Зато вы…

— Кхе! Кхе! — демонстративно перебил Тьера граф. — Не хотелось бы вмешиваться в вашу дискуссию, но боюсь, вы можете продолжать до вечера, а мы уже подъезжаем.

Айна вскинула голову и увидела впереди в долине белый и ажурный, словно отделанный кружевами, замок.

Глава 33

Айна стояла у большого пруда сложно изогнутой формы, и никак не могла решить, что ей нравится больше: великолепный сад, разбитый вокруг замка или всё же сам изысканно украшенный замок.

Сад? С его золочёными фигурами, стрижеными деревцами строгих геометрических форм, идеально ровными дорожками и подбором цветущих композиций.

Или всё же замок? Покрытый узорами лепнины по фасаду, оформленный золотыми фигурными решётками, и при этом маленький, уютный, чистенький.

Дух захватывало от роскоши, что царила и внутри, и снаружи, и Айна трепетала от мысли, что Лотер вырос в этой иноземной красоте.

Отчего Айна всегда думала, что раз Одилоны не платят по счетам, то должны жить в скромности и бедности? Астария явно неплохо заботилась о дальних в очереди, но всё же — наследниках своего престола, и, возможно, не только своего.

Короткое знакомство со старым герцогом тоже оказалось не таким уж и страшным, хоть и неприятным. Некогда высокий, теперь сгорбленный и худой (последнее его дети явно унаследовали у него) Фуль де Одилон производил ощущение человека хитрого и жёсткого, хотя взгляды на Айну бросал сальные. Пока де Риз отвлёкся, старик взглядом ощупал грудь девушки, зрительно оценил бёдра, дай ему волю, и под юбку бы заглянул. Только была в этом взгляде и какая-то злая обречённость, когда «хоть видит око, да зуб неймёт». Правда, дряхлым он не выглядел, несмотря на свой почётный возраст приближающийся к семидесяти годам. И всё, что не договорил Тьер, лишь намекнув про «пикантные подробности», Айна прочувствовала на себе.

К счастью, мужчины остались обсуждать свои дела в доме, а Айну отпустили гулять по саду в сопровождении своих горничных.

Только девушки были так заняты друг другом, что им было не до госпожи. Судя по жестам Ивет, Николетта нашла в ней неиссякаемый источник знаний про дворцовую жизнь.

И не сказать, чтобы Айну это раздражало, нет, это было закономерно, ведь она теперь мужняя жена, и все девчоночьи секреты остались в прошлом. Но всё же было обидно. Ведь не скажешь им, что жена она — фиктивная, и не поделишься теперь ничем. Обсуждать всё положено только с мужем. А у неё и мужа нет, и единственная подруга отдалилась.

Айна по привычке потёрла шрам, которого теперь не было — Ивет и не заметила его отсутствия, и Айна ревниво злорадствовала, что ничего служанке не сказала. Мужняя жена? Вот, значит, и спросит у мужа. Когда-нибудь.

Айна посмотрела на замок, в котором взрослел Лотер. Не удивительно, что в такой неземной красоте он вырос таким поэтично-молчаливым, отстранённым и загадочным. Вздох невольно вырвался из груди, а ноги сами понесли герцогиню де Риз подальше от весело щебечущих служанок.

Девушка прошла вдоль изгибов фонтана и свернула за высокую стриженую изгородь.

Какие выверенные линии клумб! Нет, Айна не знала названий этих северных цветов. А вот Лотер, наверняка, знал. И, словно подтверждая эту мысль, взгляд девушки упал на пурпурные чашечки лепестков на тонюсеньких стебельках.

Айна присела, радуясь им как старому другу.

— Знаете, что это за цветы?

— Камнеломка? — повернулась девушка на голос и увидела молодую женщину. С тёмными газельими глазами и распущенными светлыми волосами, она была странно одета для своей красоты. В синем платье, похожем на рабочий халат, и босая, она смотрела не на Айну, а на цветы.

— Верно, — села женщина рядом, уткнув колени в каменную крошку дорожки и повела рукой по нежным лепесткам. Под её медленно двигающейся ладонью, они закрывались, а потом снова распускались, когда рука скользила дальше. — Знаешь легенду про ломающий камни цветок?

— Который не знает преград в своём стремлении к солнцу? — улыбнулась Айна. Лотер мало говорил о себе, в основном рассказывал вот такие сказки, но именно эта легенда запомнилась девушке больше всего.

Женщина кивнула в ответ и задумчиво улыбнулась, словно что-то вспоминая, или о чём-то догадываясь, и посмотрела на Айну с повышенным интересом.

— Он сравнил тебя с маленьким отважным цветком?

— Сказал, что я так же безрассудна, — улыбнулась Айна.

— Меня зовут Чиис. Чи. Ис. — произнесла женщина по слогам и протянула руку.

— Айна, — конечно, вцепилась герцогиня де Риз в протянутую ладонь, тут же забыв про её магическое действие на цветы и дёрнулась, словно её ужалила пчела.

— Не бойся, — вместо того, чтобы отпустить, только крепче стиснула пальцы девушки Чиис.

Взгляд её тёмных глаз затуманился, словно она ослепла. И Айна уже мечтала сбежать подальше от этой странной дранарки, только женщина держала крепко.

— Ты знаешь, как переводится моё имя? — словно обращаясь не к Айне, а к кому-то невидимому, спросила Чиис.

— Дочь тьмы, — ответила Айна, не понимая, ждёт ли гадалка ответа. Её глаза, словно покрытые мутной плёнкой и не моргавшие, очень Айну пугали.

— Не бойся, — видимо, почувствовав её страх, успокоила Чиис. — Я не принесу тебе вреда. Я всего лишь провидица. Но у тебя столько вопросов, меченная огнём, что только Дала может на них ответить.

«Да. Ла, — мысленно повторила Айна за собеседницей и перевела: — Мудрая Мать».

— А где я могу найти эту Мудрую мать? — спросила герцогиня де Риз.

— Она сама тебя найдёт, — разжала пальцы девушка, но Айна уже передумала бежать.

— Есть что-то, что ты может сказать мне прямо сейчас? — когда глаза гадалки прояснились, Айна встала и отряхнула платье.

— Да, твой муж умирает, но ни за что не позволит себя спасти, — поднимаясь следом, равнодушно ответила женщина.

— Его можно спасти? — Айна сама вцепилась в её руку, но ничего не почувствовала. — Скажи мне, как!

— Пусть он сам это тебе скажет, — усмехнулась гадалка, отнимая ладонь. Мелкий гравий захрустел под её босыми ногами, но уходя, она всё же обернулась. — Это не трудно. Всего три слова. И будет спасён.

«Ненавижу гадалок! — Айна смотрела на место, где только что стояла, а теперь — словно испарилась, проводица. — Ну, почему нельзя сказать просто и понятно?»

— Всего три слова! Пусть он сам тебе скажет! — вслух передразнивала она, когда гравий снова зашуршал под чьей-то тяжёлой поступью.

— Миледи! Мы вас обыскались! — выдохнула Николетта, врываясь в огороженную живой изгородью комнату. Судя по тому, как она осматривалась, девушка слышала голос хозяйки, а судя по тому, как дышала — бежала.

— Простите миледи, — вваливаясь следом, дёрнула толстушку за рукав Ивет, заставляя присесть вместе с собой в поклоне. — Мы вас потеряли.

— Меньше надо было болтать, — не удержалась Айна от упрёка, но разозлили её не служанки, а встреча с дурацкой гадалкой.

А запыхавшиеся девушки уже перебивали друг друга.

— Его Сиятельство велел сказать, что пора ехать. Он ждёт вас там, у статуи. У фонтана, — мало того, что они назвали разные места, так ещё и показывали в разные стороны.

— Толку от вас, — всплеснула руками Айна и пошла наугад, не надеясь на этих бестолковок.

И тут же увидела мужественную фигуру Тьера среди стоящих у пруда мужчин.

— Миледи, — поклонился Тьер, когда Айна подошла. — Нам пора ехать.

Айна посмотрела на сгорбленную фигуру хозяина замка, на его хищный профиль, кривую улыбку — особого гостеприимства Айна и не ждала, а уж любезностей от старого герцога и тем более, но он был отцом Лотера, а она — хорошо воспитана.

— Я так увлеклась вашим удивительным садом, что не успела толком осмотреть замок. Но всё, что я видела, воистину великолепно, — вежливо откланялась она хозяину.

— Моя дочь упоминала, вы одна переправились через море? — пропустил старик мимо ушей её словесные расшаркивания, и по тону его вопроса невозможно было понять, не издевается ли он.

— Отчего же одна? Я была со служанкой, — на всякий случай гордо вскинула подбородок Айна, смерив его взглядом.

— Хм, — прищурил один глаз Фуль де Одилон. — Брыкается, как норовистая лошадь, — словно Айны здесь и не было, поднял седую голову на Тьера герцог. — Удержишь ли такую в узде, Тьер?

— С хорошей лошади не стыдно и упасть, — усмехнулся де Риз, откланялся и подал Айне руку. — Дорогая!

И Айне действительно хотелось его лягнуть и, желательно, побольнее.

«Сначала сумасшедшая гадалка, потом желчный старик, — возмущалась Айна. — Теперь собственный муж обозвал меня лошадью».

Выехав из ворот, Айна так пришпорила коня, что рыжий жеребец рванул вперёд, не разбирая дороги.

Ей даже казалось, что она оставила всех далеко позади, когда её нагнал де Риз.

— Миледи, вы скачете не в ту сторону, — поравнялся с ней герцог, а потом обогнал, и рыжий конь Айны, подчинившись ему, остановился.

— Зачем мы вообще ездили к этому Одилону? — посмотрела она на Тьера с вызовом.

— Не стоит расстраиваться из-за озлобленного на весь мир старика, — забрал у девушки поводья герцог. Подчиняясь хозяину, конь развернулся и медленно пошёл рядом с Барри. — А что касается этой поездки, то, прежде всего, это — визит вежливости соседям. Вежливости, миледи. Так принято — представлять слугам новую госпожу, а соседям — новую хозяйку поместья. И традиции стоит соблюдать. Так же, как и следить за своим поведением, нравится вам это или нет.

— Но вы сказали — прежде всего, — и не собиралась Айна больше выслушивать нравоучения де Риза.

— Это всё, что вам следует знать. Остальное вас не касается.

— Меня всё не касается, — отвернулась Айна, не желая с ним больше разговаривать.

Но уязвлённое самолюбие и обида кипели внутри — надолго сохранить молчание девушка не смогла.

— Я понимаю, что не имею права требовать, чего бы то ни было, — посмотрела Айна на герцога с вызовом. — Но, если бы, вы были более откровенны, возможно, я избежала бы не только некоторых фатальных ошибок, но и не выглядела бы глупо, выслушивая разные сплетни и не имея ни малейшего представления о том, с кем я живу.

— Хм, хорошо, — едва удостоил Тьер её взглядом. — Если я правильно понял, вам непременно нужно знать про проклятие, про пророчество, про то, что дракон умирает и я вместе с ним. Да?

— Да, чёрт побери! Да! Дракона мы уже чуть не потеряли, — горячилась Айна. — И я хочу знать правду. Почему вас с драконом нельзя спасти?

— Потому, что Арчибальд стар. И мы так и не нашли ни одного драконьего яйца. Облетели весь мир, заглянули в каждую кроличью нору, но всё напрасно.

— Драконье яйцо?! — удивилась Айна.

— Да, драконы вылупляются из яиц, — усмехнулся герцог. — Проклятия имеют свойство сбываться. А пророчества — всего лишь нагромождение рун, которые каждый трактует, как хочет. Таковы законы этого мира.

— Тогда начнём их разбирать по очереди, — вздёрнула подбородок Айна, давая де Ризу понять, что желает знать всё. — Итак, много веков назад на земле жили драконы. Но жестокие люди от страха и в погоне за наживой их истребили. И однажды, остался только один, самый последний дракон. И звали его Повелитель грозы.

— Он должен был умереть вместе со всеми драконами, — едва заметно улыбнулся де Риз, принимая начало истории, — но среди Энсийских гор, больного, истекающего кровью, дракона нашли синайские монахи. Им было откровение, как дать ему шанс на вторую жизнь и на возрождение всего драконьего рода. Согласно видению, кровь дракона собрали в сосуд из драконьего камня и хранили, пока не придёт та, что её попросит. Таково было первое пророчество.

— И за ней пришла ваша мать? — спросила Айна, когда герцог замолчал. Девушка боялась пропустить из его рассказа хоть слово, хотя и злилась, что каждое приходилось из него вытягивать.

— Да, она пришла, — вздохнул Тьер. — И выпила эту ядовитую кровь, зная, что в любом случае умрёт, но, в надежде, сделать меня неуязвимым. И я родился, и вместе со мной воскрес дракон. Он взял себе имя Арчибальд, потому что оно показалось ему звучным, возненавидел ворон, рассказал мне всё, что знал и отправился на поиски яйца. Так на меня обрушилось это проклятие: иметь одну на двоих с драконом жизнь.

Де Риз вздохнул, осмотрелся по сторонам. Айна тоже покрутила головой, но живописные виды, и цветущая долина небольшой реки, вдоль которой они ехали, интересовала девушку сейчас меньше всего.

— Но есть способ его отменить? — всматривалась она в спокойное лицо герцога, и сейчас Айне виделась в нём обречённость.

— Нет, — покачал он головой. — Есть способ исполнить второе пророчество. Правда, чисто теоретический. И не только потому, что прошло так много времени, что не только драконьих яиц не сохранилось, но даже от самой синайской цивилизации остались одни воспоминания.

— А почему ещё?

— Потому, что я этого не позволю, — нахмурился де Риз и опять замолчал.

Но Айна и не думала сдаваться.

— Кто же хранил всё это время драконью кровь, если не синайцы?

— Племя дранар, — посмотрел на девушку Тьер. — Те самые презренные гадалки, которых до сих пор опасаются, путая с ведьмами. Во времена особо яростных гонений они нашли убежище в горах, а возможно, они всегда там жили, — пожал он плечами, — и синайцы, может быть, ушли в лучший мир, а не погибли, завещав дранаркам хранить свои святыни.

Айне безумно интересно было послушать версию герцога о древних цивилизациях. Она даже подозревала, что именно на это тот и рассчитывал — её отвлечь. Но сегодня она не позволит себя запутать. Она хитро улыбнулась, пользуясь тем, что он отвернулся.

— Значит и без яйца что-то можно сделать? — Айна ждала, когда он снова обратит на неё внимание.

— Кое-что можно, — медленно повернул голову де Риз, вознаградив её тёмным, злым, чужим взглядом.

Но нет, Айну им больше не испугаешь.

— И что же? — не дрогнула она.

— Всего лишь убить ту, что будешь любить всем сердцем. Всю её кровь до последней капли поместить в сосуд из драконьего камня, в тот самый, что хранил когда-то драконью кровь. И дать выпить дракону противоядие, что сделает из неё сосуд. Или принять его самому. Одно из двух.

— И тогда ты останешься жить, если выпьешь его? — от его мрачного взгляда Айна становилась только упрямее.

— Да, из нас двоих умрёт тот, кто окажется слабее, — отвернулся герцог.

— И что даст это дракону?

— Свободу от меня и ещё немного времени.

— А если девушка будет нелюбимой?

— Напрасная жертва.

— А если умрёт дракон?

— Значит, я избавился от проклятия, — сокрушённо покачал головой герцог и посмотрел на Айну как на недотёпу. — Но я же сказал: я этого не допущу.

«Как? Никогда никого не полюбишь?» — покосилась на него Айна, усмехнувшись и прощая ему это презрение. Она и правда, пока не всё понимала.

— Значит, из вас с драконом может выжить только один, но девушка умрёт в любом случае?

Де Риз кивнул. Ясно давая понять, что разговор окончен.

— Неужели дракону дали второй шанс на жизнь ценой жизни двух людей? — посмотрела Айна на кровавое кольцо на своём пальце. — А ведь синайцев называют мудрецами. Но разве это мудро?

— Наверное, да, — усмехнулся герцог. — Ведь только мир, где люди умеют любить и жертвовать собой, достоин того, чтобы в нём жили драконы.

Де Риз пришпорил коня. Айна видела впереди его прямую спину. Он догнал графа, ехавшего в хвосте процессии, переговорил, а потом направил коня дальше, отдавая указания на ходу.

Айна же всё думала, что, наверное, не хотела бы жить в таком мире. Убить любимую девушку, а потом умереть самому или остаться жить, убив в себе дракона — это не выбор. Это — приговор. Не удивительно, что герцог предпочёл просто умереть. Только согласен ли с этим дракон?

Глава 34

До вечера Тьер представил Айну ещё в трёх графских замках. И в отличие от Одилона, хотя сами замки были поскромнее, а вот приём в них гостям оказывали тёплый и радушный. И везде приглашали за стол, и везде уговаривали остаться на ночь. Но только надвигающиеся сумерки заставили их остановиться у графа Что-то-там, которого Айна запомнила с турнира.

Фамилию его девушка снова так и не расслышала — Штотер? Шолер? — а вот имя — Дерик, ему очень шло и, несмотря на преклонный возраст, его даже молодило.

Давно Айне не доводилось поучаствовать в таком дружном и весёлом застолье. Граф де Вонн, лорд Дерик и ещё три дворянина из ближайших северных поместий вспоминали былые времена, рассказывали военные байки, поминали фронтовых товарищей. И от того, что во всех этих историях непременно были и отец Тьера — король Фриталии Брандо Восьмой и его лучший друг, отец Айны — Брейн де Лабранш, эти разговоры были интересны всем.

И никто не стеснялся называть Тьера исключительно сыном короля.

— Мне так жаль, что отец ничего не рассказывал о вас. О своих боевых друзьях. О короле, — посмотрела Айна на Тьера. Он задумчиво катал по столу хлебную крошку. — Я даже понятия не имела, что его так много всего связывает с Севером.

— В тот последний приезд, когда у Брейна уже родились вы, — лорд Дерик на правах хозяина подлил Айне вина, — в замке Аркон мы все вместе приняли решение больше никогда не вспоминать о тех временах. И никому не рассказывать о нашей дружбе, чтобы не навредить ни вам, ни Тьеру, ни собственным детям.

— Кто знает, — вздохнул лорд Тео, — были ли мы правы в своём молчании. Порой оно кажется мне преступным.

— Нет, Тео, вы были правы, — поднялся Тьер. — Сложить головы на плахе за измену и поставить под угрозу будущее своих семей только ради того, чтобы сказать, что король не прав? Не стоило оно того.

Он засунул руки в карманы и прошёлся в задумчивости по небольшой столовой. Стало так тихо, что было слышно, как в запотевшее окно бьётся муха, а в подсвечниках, стоящих на столе, трещат свечи.

— Что же я сижу-то, — подскочила в этом гнетущем молчании жена графа, полная добродушная женщина. — Вы же весь день в пути. Пойду распоряжусь, чтобы приготовили вам покои.

Она убежала. И Айна, оставшись одна среди мужчин, почувствовала себя неуютно. Не потому, что кто-то высказывал ей недружелюбие, а наоборот, потому, что, как и отец, они не хотели вмешивать её в свои мужские дела. И Айна прекрасно понимала, что есть вопросы, ради которых на самом деле и совершался этот «визит вежливости», но они совсем не предназначены для её ушей.

— Простите меня, господа, — вышла она из-за стола. — Я действительно устала.

Лорд Дерик сам любезно проводил Айну до гостевых покоев. И только, когда её бойкие служанки помогли ей раздеться, она осознала, что кровать в этой комнате одна, и спать им придётся с Тьером вместе.

Быстрому и беззаботному засыпанию это никак не способствовало.

К тому же, в комнате было так холодно, что ни тёплая кофта поверх рубашки, ни подоткнутое, как можно плотнее, одеяло не помогали согреться.

И всё же, когда тихо вошёл Тьер, Айна, отвернувшись к окну, изо всех сил делала вид, что спит. Она слышала, как звякнула перевязь, которую он снял с пояса, как прогнулась кровать под его весом. Как упали на пол сапоги — сначала один, потом другой. И как осторожно, стараясь её не разбудить, Тьер вытянулся поверх одеяла на своей стороне кровати.

Наверное, её выдала дрожь. Может, она была и нервной, но после тёплого замка Аркон, Айна откровенно стучала зубами от холода под толстым сырым одеялом.

Опять заскрипела кровать, когда Тьер сел. Айна слышала, как он обувается.

«Пожалуйста, только не уходи!» — мысленно взмолилась девушка. Снова остаться одной, снова мучительно ждать и прислушиваться, когда герцог вернётся, Айне совсем не хотелось.

И облегчённо выдохнула, когда лязгнула заслонка дымохода. Тонко запел клинок, откалывая полоски щепы. Запахло дымком. Айна подняла голову, когда услышала, как де Риз раздувает огонь. Вот такого, сидящего на корточках, в рубахе на голое тело, она его никогда не видела.

Она подвинулась к изголовью, и села, подтягивая повыше одеяло, не сводя с него глаз.

— Сейчас будет теплее, — он сначала поднялся, обращаясь к девушке, а потом только развернулся. Сделал два шага до стола, поднял кувшин с вином. — Будете?

— А оно холодное? — даже эти слова из-за стучащих зубов дались Айне с трудом.

— Сейчас нагреем, — Тьер плеснул вина в блестящий бокал из белого металла и пошёл с ним к камину.

Айна пыталась разглядеть, что герцог там делает, но из-за его широкой спины ничего не было видно.

— Ах ты, чёрт, — подул Тьер на пальцы, а потом выхватил из кармана платок и, используя его в качестве прихватки, перелил вино из закопчённого бокала в чистый.

Айна вытащила руки из-под одеяла, когда он протянул ей вино:

— Вот, теперь точно тёплое.

Бокал был ещё холодным, а от вина даже шёл пар. Оно приятно обожгло горло, потекло тёплой волной по организму. Волной благодарности, прежде всего.

— Спасибо!

— Не за что, — ушёл Тьер к столу и присел на стул, после того как себе тоже налил вина.

И глядя на его широкие плечи, что под тонкой тканью выступали сейчас так рельефно, на его спутанные волосы, которые он расчесал пятернёй, на задумчивый взгляд, что герцог устремил в бокал, Айна вдруг испугалась того, что его не станет.

Может, чёртово горячее вино было тому виной. Но она так остро это почувствовала — пустоту мира, в котором его нет, и пустоту в душе — если его не станет рядом.

— Тьер, — девушка едва справилась со своим голосом, от подступившего к горлу кома. Герцог поднял на Айну глаза. — Почему вы так много делаете для меня?

— Я обещал вашему отцу, — у него был такой спокойный взгляд, но первый раз Айна ему не поверила.

— Неправда, — даже постаралась улыбнуться она. — Вы даже не знали, кто я такая, когда встретили случайно на дороге.

— Случайно? — улыбнулся де Риз и снова посмотрел в свой бокал. — Разве в нашей жизни что-нибудь происходит случайно? Я специально приехал вас встретить в гавань, миледи. Даже прислал за вами свой экипаж. Но, как-то сразу всё пошло не так. Мессир Хьюго задержал меня намного дольше, чем я рассчитывал, а вы оказались так неожиданно самостоятельны, что я и глазом моргнуть не успел, как вы упорхнули.

— Может, не подвернись мне Мишо, едва я сошла с трапа, всё сложилось бы иначе?

— Как знать, — подлил Тьер себе ещё вина и усмехнулся. — Как знать.

— А вся эта благотворительность от моего имени? Я ведь ничего в этом не понимаю. А вы распорядились строить школу, внесли пожертвования. Зачем всё это? Ради чего?

— Ваш принц…

— Не называйте его моим, — перебила Айна и поморщилась.

— И всё же, было понятно, что вы в него влюблены, — герцог вдохнул. — А Его Высочество… Я до последнего надеялся, что он увидит в вас большее, чем просто мешок с деньгами. И ему, как будущему правителю, будет, как никогда, важна и полезна благосклонность народа к его жене.

— О принце, значит, заботились? — улыбнулась Айна, допив своё вино.

— Всё только о нём, — широко улыбнулся Тьер и, взяв графин, подошёл к Айне. Густо-бордовая жидкость наполнила её бокал наполовину.

Дрова приветливо трещали в камине. По стенам комнаты плясали огненные блики. Комната наполнилась благодатным теплом.

Тьер подбросил ещё дров и, взяв свой бокал, присел в ногах кровати.

— Тьер, а если бы вы нашли яйцо, у вас с Арчи был бы шанс? — Айна заглядывала в свой бокал, ожидая, что сейчас герцог снова рассердится.

— Нет, — покачал он головой скорее грустно, чем сердито. — Я бы не позволил. Ведь девушка всё равно должна умереть. Только её кровь могла бы согреть яйцо. И, когда из него бы вылупился дракон, а душа Арчибальда перешла в новорождённого, как я остался бы жить с этой виной, с этой болью? Без неё?

— Может, вы смогли бы полюбить снова?

— Нет, — улыбнулся он ей, несмышлёной. — Ведь я наполовину дракон. А они влюбляются один раз, но на всю жизнь.

— Скажите мне, как звучит это пророчество, — Айна допила одним глотком своё вино.

Тьера встал и лицо его снова стало непроницаемым, хотя он смотрел прямо Айне в глаза.

— Будет та, что отдаст свою кровь, снимет проклятье и погибнет. Будет тот, кто возьмёт кровь любимой или сам погибнет. И будет дракон, что появится из яйца и возродит свой род.

Айна повторяла про себя каждое слово, чтобы запомнить все до одного, хотя взгляд герцога, так её сбивал, что она не выдержала и закрыла глаза.

Даже когда Тьер забрал бокал из её рук, она их не открыла. И только услышав, как посуда стукнула о столешницу, снова посмотрела на де Риза.

— Выбор в этом пророчестве есть только у меня. И я его уже сделал, — одним глотком он допил своё вино.

— А дракон с ним согласен?

— Это вы спросите у дракона, — усмехнулся Тьер. — Давайте спать?

Он дождался, пока девушка кивнёт, и погасил свечи.

Айна прижалась щекой к подушке, поворачиваясь к нему спиной, пока герцог снова снимал сапоги, скрипел кроватью, взбивал подушку.

Сон не шёл. И Тьер тоже крутился.

— Ты согрелась? — наконец, спросил он.

— Немного, — соврала Айна.

— Иди ко мне.

Его рука легла поверх одеяла, прижимая девушку к себе.

И сердце Айны остановилось.

Она чувствовала всё. Его неровное дыхание и, как вздымается в такт вдохам его грудь. Его губы на своих волосах и, как горячо становится там, где они прикоснулись. Стук его сердца, каждый удар которого отзывался в ней набатом. И тяжесть его руки, которой она была спелёната, как младенец.

— Ты ведь любишь её, правда? — прошептала Айна.

— Больше жизни, — обожгло ухо его горячее дыхание.

И Айна теперь точно знала, почему бесполезно спрашивать, кто она. Та, кого он бережёт в своём сердце. Та, которой он посвящает свои стихи. Та, что могла бы его спасти, но никогда не узнает об этом.

Даже в страшных мучениях Тьер никому не выдаст её имя. И первый раз так невыносимо Айна ей завидовала.

«Я бы ни за что не позволила ему умереть!»

Это были самые счастливые несколько дней, что были в последнее время в жизни Айны. Они переезжали из графства в графство, и везде их ждало море вина и радушный приём.

Но ещё лучше дней были ночи, которые вынуждено они с Тьером проводили вдвоём.

Он закутывал её в одеяло и прижимал к себе. Согревая её тщедушное тело своим теплом, а её душу рассказами. Чудесные истории о многочисленных путешествиях Тьера, завораживающие подробности о местах, где Айне никогда не побывать, опасные приключения, что пережили они с Арчибальдом — всё, о чём бы Тьер ни говорил, Айна слушала, затаив дыхание. Но больше всего ей нравились рассказы о себе самой.

— Смотри, — Тьер показал Айне шрам на ладони. — Это ты ранила меня стрелой того амура с фонтана. Она была твоей любимой игрушкой. Мне даже пришлось её тебе подарить. Ты так и ехала всю дорогу со стрелой в руках.

— Всё ты врёшь, — потрогала Айна крошечный, давно заживший порез.

— Я никогда не вру, — улыбнулся Тьер.

— Это, кстати, тоже из-за меня, — показала она на шрам между большим и указательным пальцем.

— Вот видишь, ты всё время меня калечишь, — погладил де Риз её руку.

— Жаль, что так слабо, — улыбнулась Айна и прикрыла глаза, делая вид, что собирается спать. На самом же деле — из-за невыносимой слабости, которая каждый раз на неё накатывала, когда Тьер к ней вот так прикасался.

«Жаль, что та стрела попала всего лишь в руку, а не в твоё сердце!» — почувствовала девушка кожей ободок обручального кольца герцога и тихонько вздохнула.

Она не убрала руку. И Тьер её тоже не отпустил. Так и держал, устраиваясь поудобнее. Так и уснул, прижимая Айну к себе.

Его ровное дыхание. Его спокойная тяжёлая рука. И его утренний поцелуй, которым он всегда прощался, нежно касаясь губами её шеи, думая, что она спит.

Только ради этого поцелуя, Айна хотела, чтобы их поездка длилась вечно. Но всё хорошее обязательно когда-нибудь заканчивается.

И на закате очередного дня, они въехали в замок Контар.

Глава 35

Айна никогда не считала себя злой и не способной на жалость, но больной король Фриталии Эдгард Пятый кроме неприязни, никаких других чувств у девушки не вызывал.

Бледный, покрытый испариной, исхудавший за те дни, что Айна его не видела, он радостно встрепенулся, услышав голос Тьера и открыл глаза.

Наверно, он терпел невыносимую боль — такой измученный и усталый вид у него был. Но он нашёл в себе силы улыбнуться при виде племянника.

— Моя жена, — представил Тьер Айну, явно сомневаясь в здравой памяти самодержца.

— Что, чудо заморское? Метила в одного принца, а попала в другого? — усмехнулся король, уставившись на неё единственным зрячим глазом, отчего Айне стало ещё больше не по себе.

— Я…, - хотела покаяться девушка, что «нечаянно», но Тьер отрицательно покачал головой, и девушка осеклась.

— Так и знал, что не сложится у них с этим головастиком, — действительно не ждал её ответа король, снова обращаясь к Тьеру. — Но ты, молодец, вовремя подсуетился. Хорошая девчонка. Мне сразу понравилась. Что там моя жена?

Эдгард Пятый хотел ещё что-то сказать, но закашлялся, словно поперхнулся.

— Тебе разве не докладывают? — Тьер подал ему воду, стоявшую рядом на столике, но король отрицательно покачал головой.

— У меня своя, — голос его прозвучал сдавлено, но плоскую фляжку из-под подушки он достал довольно проворно.

Пока король, морщась, пил, делая короткие жадные глотки, Тьер поставил перед Айной стул.

— Хрен знает, чем они меня тут травят, — махнул рукой король, разрешая девушке присесть.

Айна, здраво рассудив, что в ногах правды нет, воспользовалась его разрешением, хотя сидеть у постели больного и вдыхать невыносимый запах его гниющей плоти и лекарств было сомнительным удовольствием. Она оглянулась на окно, и Тьер, понимавший её с полувзгляда, тут же его распахнул, и сам с удовольствием втянул полной грудью свежий вечерний воздух.

— Ты не ответил, — напомнил король, вытирая губы, от которых на тыльной стороне его руки остались следы, по цвету подозрительно напоминавшие вино. — Что бы мне не докладывали, я хочу знать правду.

— Зачем она тебе, дядя?

— Мне казалось, я ещё король этой страны, — он снова закашлялся, но в этот раз фляжку, что так и осталась у него в руке, открывать не стал. — Хотя, ты прав. Плохой из меня вышел правитель. Всю жизнь я слушал не тех советчиков, любил не тех женщин, выбирал в друзья не тех людей. Но я тебя ждал. Надеялся, что ты приедешь проститься.

Эдгард Пятый протянул руку и дёрнул за висящий шнурок. Фляжка из его руки перекочевала под подушку. Посмотрев на так и стоявшего у окна Тьера, король, видимо, вспомнил, что тот ему опять не ответил, но лишь махнул рукой, обернувшись к открывающейся двери.

Стройный юноша, одетый в форму королевского слуги, склонился в поклоне, едва вошёл в дверь.

— Принеси-ка мне, Павлуша, настоечку заморскую, что я для особых случаев берёг, — глядя на слугу, сказал король. И Павлуша, на вид смышлёный, хоть и не красавец, повторно откланялся и удалился.

— Никому нельзя доверять, никому, — повернулся король к Тьеру и кивнул, подзывая племянника. — Много я совершил в жизни ошибок, сынок. Знаю, что и ты меня не простил, что досталась тебе такая судьба. Но перед матерью твоей нет мне прощения.

Он схватил подошедшего Тьера за руку, похлопал по ней второй ладошкой, и отпустил.

— Но кое-что полезное я всё же хочу перед смертью сделать, — в этот раз он достал из рукава мятый платок, сам промокнул покрытый испариной лоб, и с помощью Тьера уселся повыше в подушках, словно собирался принимать пищу.

Но вернувшийся слуга принёс не ужин, а к удивлению Айны, письменные принадлежности и большой тубус. Обычно в таких хранили карты, но юноша, по приказу короля, достал оттуда большую стеклянную бутылку и подал.

— Ну, это вы потом выпьете, за упокой моей души, — передал он бутылку Тьеру, и снова махнул слуге. — Павло!

— Зря ты не слушаешь моих…, - отставил Тьер «подарок».

— Помолчи-ка, — остановил его король рукой и улыбнулся. — А то ещё передумаю.

Из объёмного тубуса юноша (хотя вот сейчас, когда он стоял ближе, он казался Айне на вид лет двадцати) достал бумагу. И, судя по королевским печатям и гербовой бумаге, это был документ. Король развернул его на приставленном слугой столике, и царственно макнув перо в чернильницу, поставил свою подпись, даже не перечитывая.

Слуга услужливо прокатил по сырым чернилам специальным валиком, впитывая излишки. А король, ещё для верности дунув сверху, небрежно сунул бумагу Тьеру.

— И что это? — спросил де Риз.

— Отмена того приказа, что я когда-то подписал о незаконности твоих претензий на трон, — довольный собой, гордо вскинул подбородок король.

— Я вроде никогда их и не предъявлял, — зажав бумагу между двумя пальцами, отодвинул её от себя Тьер.

— Теперь имеешь полное право предъявить.

Король махнул рукой слуге. И пока тот убирал всё, что мешало королю снова лечь и взбивал подушки, Тьер всё же пробежался по документу глазами.

Айна следила как меняется лицо герцога. От скептического удивления до откровенной усмешки, а потом и до презрительной улыбки.

— Если будут предъявлены неопровержимые доказательства моего родства? — бросил он бумагу, и она плавно приземлилась прямо к ногам Айны. — И что же это?

— Цвет глаз, портретное сходство, — не обращая внимания на пренебрежение племянника, пояснил король. — Что угодно, в подлинности чего будет трудно усомниться.

— Усомниться можно в чём угодно, — Тьер умел сдерживать свои эмоции, и сейчас лицо его казалось невозмутимым, но Айна уже научилась скорее ощущать, чем видеть, что он чувствует. И он был зол. — Хочешь натравить на меня всех собак? Хочешь, чтобы я ввязался в эту войну?

— Ты и так в неё ввязан Тьер, — посмотрел на него король. И это далось ему трудно, чтобы увидеть племянника зрячим глазом, пришлось изрядно вывернуть шею. — С самого рождения. Нет, с самого зачатия. Так что, тебе не привыкать.

— И как давно у тебя припрятан этот документ? — Тьер мельком глянул на Айну, которая уже подняла бумагу и аккуратно скатывала в трубочку.

— Достаточно времени.

— И кто ещё про него знает?

— У Лорины подписанный дубликат, — достал из-под подушки король свою фляжку и изрядно приложился, пока Тьер размышлял. Айна тоже пыталась думать, но пока только предположила, что, возможно, именно из-за этой бумаги на дракона и покушались. И страх костлявыми пальцами снова вцепился ей в горло.

«Он в опасности. И Лорина имеет к этому отношение», — к таким выводам пришла Айна.

Какие же выводы сделал Тьер, ей было неведомо, но хоть хмурая морщинка и легла между его бровей, лицо его просветлело.

— Ну что ж, тогда с учётом твоих последних решений, ты мне нужен живым, а не мёртвым, — решительно пересёк комнату Тьер и отдал какие-то распоряжения слуге короля. Тебе не важно, жив я или нет. Я только что подписал твоё законное право на трон.

— А ещё ты подписал указ, что после смерти короля власть переходит к его вдове. А от неё — к старшему сыну, — настежь открыл двухстворчатые двери Тьер, когла Павло вышел. — Значит, после смерти Брандо Восьмого, власть перешла к его вдове, моей матери. А после её смерти ко мне, а не к твоей жене. Ведь на момент издания этого указа я жив, хоть ещё и не утверждён в правах. Я же всё правильно понял?

— Я всегда знал, что башка у тебя варит неплохо, — усмехнулся король, поднявшись на локтях и выглядывая в распахнутые двери. — Тебе бы только честолюбия побольше. Что ты делаешь?

— Я же сказал, что ты мне нужен живым, — подозвал к себе Айну Тьер, и она сорвалась в места как птичка с нашеста. — Дорогая, — привлёк он её к себе, заглядывая в глаза, — Мы возвращаемся домой. И этого вредного старика забираем с собой.

— Эй, эй, полегче, — возмущался Эдгард Пятый на вытаскивающих его из постели слуг. — Я всё же, как никак, ещё король.

Но Айне был не интересен этот процесс — первый раз Тьер обнял её, когда между ними было не одеяло, а лишь тонкая ткань её платья. И воспользовавшись этой суматохой, она тоже обхватила Тьера одной рукой за талию и прижалась к его плечу. Всего на одно короткое мгновенье он коснулся губами её волос, но им помешали.

— Плохие новости? — прибежал взволнованный граф де Вонн, когда короля уже одели, а Тьер, так и держал Айну за руку, словно боялся её в этой суматохе потерять, отдавал распоряжения.

— Отвратительные, — сморщился де Риз. Айна вложила к его протянутую ладонь документ, и Тьер передал его графу. — Мы возвращаемся. Вы с королём — короткой дорогой, через горы.

— А ты?

— А мы с Айной заедем к Дереку. Встретимся в замке.

— Вдвоём? — явно не из праздного любопытства спросил граф.

— Да, вся охрана пусть едет с вами. О миледи я позабочусь сам.

Серая громада замка Контар давно осталась позади. Айна даже не жалела, что толком и не видела королевские владения.

И голубая луна давно поменяла своё положение на небосводе, а они всё скакали, не останавливаясь, без передышек, молча.

Тьер только просил ему сказать, если Айна устанет. Но пока он был рядом, хоть и молчаливо-сосредоточенный, думающий о своём, и девушка не ведала усталости.

Лишь бы только он был рядом!

Но в замке Дерика Айна так и уснула, не дождавшись Тьера. Наверное, сам он и совсем не спал, а, может, прикорнул на пару часов где-нибудь в гостиной на кушетке, но рассвет едва забрезжил, когда Тьер разбудил Айну.

Просто сел рядом, сжав в ладонях её руку, и прижался к ней губами.

— Тьер, — улыбнулась Айна ему спросонья.

— Мы должны ехать, — тут же принял он этот свой вечно невозмутимый вид. — Слушание по твоему делу перенесли. Нужно торопиться, иначе рискуем на него не успеть.

Они ехали весь день, останавливаясь только перекусить, да хлебнуть воды, чтобы успеть в Аркон до темноты — утром Айне предстояло выехать в столицу.

И к вечеру у девушки уже болело всё: руки, ноги, спина, мягкое место. Но то, как на последней передышке Тьер оглядывался на темнеющее на востоке небо, беспокоило её больше.

Айна и сама понимала — по вязкой духоте, что вдруг повисла в воздухе, по тишине, в которой не слышалось ни стрёкота цикад, ни жужжания пчёл, по муравьям, что спешно заделывали ходы в муравейнике у камня, на который Айна присела — приближается гроза.

Но и ехать осталось всего ничего. Замок Одилона остался позади, а значит, до Аркона рукой подать.

— Поехали? — спросила Айна, вставая и отдавая Тьеру почти пустую фляжку.

— Если что, ты помнишь дорогу? — помог ей забраться в седло де Риз.

— Конечно, у меня даже есть почётная грамота юного следопыта, — улыбнулась Айна. — Не сомневайся, до дома я доберусь.

— Я никогда в тебе не сомневаюсь, юный следопыт, — улыбнулся в ответ герцог, легко запрыгивая в седло.

— Скажи, это потому, что Арчи — Повелитель грозы, ты не можешь справляться с драконом в такие моменты?

Ехали они медленно, уже не было смысла торопиться — до грозы им не успеть. Айна не боялась промокнуть, а вот лошади устали.

— Не знаю, но так уж повелось с самого начала, что в грозу дракон всегда сильнее. Он всегда берёт надо мной верх, и я практически ничего не могу с этим сделать. Но мне кажется, и он себя не контролирует, словно сходит с ума, когда попадает под власть стихии. Так случается каждый раз в грозу или в моменты сильного волнения.

— Ты даже умеешь волноваться? — удивилась Айна.

— Чего я только не умею, — улыбнулся в ответ Тьер, а потом тревожно оглянулся и остановился.

Гроза буквально наступала им на пятки. Вечернее небо совсем потемнело.

— А дракон умеет читать твои мысли или чувства?

— Нет, — спешился герцог. — Но он слышит, что я говорю, и видит всё моими глазами.

— А ты видишь то, что видит он?

— Только то, что он позволяет, — отстегнул Тьер плащ, притороченный к седлу. — Он старый и мудрый. Уверен, он многое от меня скрывает.

— А на что это похоже? То, что ты видишь? — не отставала Айна.

— На сон, — поднял на неё глаза Тьер. — Всё то время пока меня нет, я словно сплю и вижу сны. Но как в любом сне, картинки в них бывают бессвязными.

— А он говорит с тобой? Ну, у тебя в голове?

— Бывает, только чаще мы спорим, — усмехнулся Тьер и снова тревожно оглянулся. — Коней не привязывай, — он потрепал по холке своего коня и отпустил. — Если что, они сами вернутся в замок, и за тобой будет выслана помощь.

— Хорошо, — кивнула Айна. Тьер помог ей спешиться.

— Зря я, наверное, тебя не спросил, хочешь ли ты ехать со мной, — первая молния прорезала небо, когда Тьер накинул на девушку свой плащ.

— Зря, — подняла она голову, не мешая ему стягивать завязки одежды под подбородком. Её ответ потонул в грозовом раскате, но он всё равно услышал. — Но я бы всё равно выбрала тебя.

Тьер накинул Айне на голову капюшон и, хоть уже опустил руки, смотрел на неё, не отрываясь, как обычно он на неё смотрел, сверху вниз. Только было сейчас в этом взгляде нечто большее. Нечто, что рвалось наружу. Нечто, что сдерживать стоило ему неимоверных усилий. И нет, это был не дракон. Айна и сама бы сейчас продала душу дракону за поцелуй. А она такой сильной не была.

«К чёрту всё! Я сама его поцелую!»

Но в тот момент, когда она решилась, Тьер вдруг сделал шаг назад.

— Прости! — герцог предупреждающе поднял руки.

Он опустил голову, сделав ещё шаг назад, а потом развернулся и ушёл в темноту.

И Айна увидела только, как взмыла над ней огромная чёрная тень.

Глава 36

— Арчи, — прошептала Айна, глядя в небо.

Тень становилась всё меньше, исчезая в грозовых облаках, но вдруг дёрнулась и камнем полетела вниз.

Айна испуганно вскрикнула. «А Тьер уверял меня, что он поправился!» — с ужасом смотрела она на падающего дракона.

Но возле самой земли дракон развернул крылья, и молния яркой вспышкой осветила фигуру бегущего к девушке герцога.

Всё произошло так быстро. Его руки, запрокинувшие голову девушки. Его губы, припавшие к её губам. Оглушающий раскат грома.

Айна прижалась к Тьеру всем телом, и вечный бег времени остановился.

Дыхание Тьера стало её воздухом, стук его сердца — её хронометром, его губы — песней ветра в её душе. И в этом головокружительном вращении, в калейдоскопе чувств, в водовороте ощущений, если что-то и держало Айну якорем, не позволяя лёгким парусом сорваться в безбрежную вселенную с того островка, до которого сжалась земля, то это — только земная ось, проходящая сейчас где-то точно между руками Тьера.

Других причин у неё просто не было.

Первые капли дождя упали на одежду. Они застучали по траве, зашлёпали по камням, забарабанили по пыльной дороге.

— Тьер, — Айна сделала жадный вздох.

— Тссс, — прошептал он и впился поцелуем в её губы ещё сильнее.

«Он вернулся, — отвлекал её пытливый мозг так не вовремя. — Вернулся… в грозу… ради меня».

И такая простая истина вдруг стала Айне столь очевидна, что потоки дождя, заливающиеся за шиворот, и очередной грозовой раскат она даже не заметила.

«Он же любит меня!» — отстранилась Айна, с изумлением заглядывая в изумрудные глаза Тьера.

Он улыбнулся, стирая с её лица стекающие капли. Наверное, у неё был слишком потрясённый вид.

— Ты справился с драконом.

— Нет, — прижался Тьер лбом к её волосам, держа в ладонях её лицо. — Но я не смог просто так уйти. Я…, - он поднял лицо к небу, тяжело выдохнул.

— Тссс, — приложила девушка палец к его губам, заставляя посмотреть на себя. — Я знаю. Теперь точно знаю.

Айна сама обняла его за шею и прильнула к его губам.

Но как бы ей ни хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно, руки Тьера начали дрожать.

— Прости, — отступил он снова, опустив глаза. Наверное, Тьер не хотел её пугать. Но как бы ни боролся, пламя снова вспыхнуло внутри его глаз. И Айна его увидела. И эти страшные горящие глаза из её снов сейчас казались ей скорее несчастными, грустными и взгляд их — неминуемо обречённым.

Дракон снова взмыл в небо. А дождь полил как из ведра.

Айна оглянулась — кони уже ушли. Не так далеко, чтобы их не нагнать. Но бежать не хотелось. Накатила такая смертельная усталость, что, прислонившись спиной к большому валуну, девушка села на землю и подставила лицо ливню.

До чего она была глупа! Слепа, влюбчива, неразборчива.

Сначала Сольвино, пленивший Айну прямо с портрета. Потом Лотер, молчаливый, загадочный, открывший своё сердце. Но сейчас память услужливо подсовывала не его пронзительные взгляды.

Нет, случайные касания рук Тьера, его тёплые улыбки, лёгкие прикосновения его губ — всё, каждое движение, каждое слово, каждый взгляд просто кричали девушке о том, что она и есть для Тьера та самая, единственная.

Айна же так ловко уводила в сторону свои мысли, так искусно избегала правильных ответов, так изворотливо находила оправдания всему, что не соответствовало её представлениям о том, что всё это может значить. Что такая простая истина ускользала от неё, как тень в полдень.

Но сколько бы Тьер не пытался делать вид, что Айна во всей этой истории ни при чём, как бы не старался казаться равнодушным, язвительным, насмешливым. Скрывая свои чувства, он пытался защитить девушку — от всего мира, от пророчества, от дракона — но Айна всё равно поняла, что Тьер живёт ради неё.

Но и сама она живёт ради Тьера. И ещё более простая истина, что она тоже его любит — по-настоящему, всем сердцем, всей душой, каждой частичкой своего тела — заставила её заплакать. Горько, в голос, навзрыд, в первый и последний раз оплакивая их горькую судьбу.

Трудно сказать долго ли Айна рыдала, но женщину в пелене дождя девушка увидела не сразу. Может быть, она стояла там уже давно, пережидая истерику Айны, а может быть, только пришла. Но пока Айна тёрла глаза и присматривалась, не мерещится ли та ей, женщина не делала никаких попыток подойти. И только когда Айна, наконец, её узнала, поманила девушку рукой.

— Чиис? — поднялась Айна, вздрогнув, когда по телу из складки плаща, словно из крана, ручьём потекла вода.

— Пойдём, — снова приглашающе махнула рукой женщина. Её неубранные волосы висели сосульками, и она стояла всё в том же простом платье, промокшем насквозь, и босиком.

— Куда? — понимая всю глупость этого вопроса, спросила девушка.

— Мудрая мать ждёт тебя.

Чиис так быстро засеменила вверх между камней, что Айна, замешкавшись, чуть не потеряла её из виду. Но все же нагнала, и на узкой тропе в пелене стоящего стеной дождя, ориентировалась куда идти только по сверкающим белым пяткам гадалки.

Идти было тяжело. Тропинка круто забирала в гору. И в потоках грязной воды Айна то и дело спотыкалась об камни и падала, упираясь руками в липкую грязь. Девушка вытирала руки об себя, чтобы протереть тыльной стороной ладони глаза, и снова шла, боясь, что если ещё раз упадёт, то её смоет грязным потоком вниз вместе с этими камнями и глиной.

Где-то на середине пути, когда Айна окончательно выдохлась, она сняла с себя плащ. Промокший и длинный, он совсем не защищал от дождя, а только мешал идти. Когда Айна, наконец, справилась с завязками и оставила плащ на камне, оказалось, что он был таким тяжёлым, что без него идти стало намного легче.

«Мудрая мать даст мне ответы на все вопросы», — только эта мысль и придавала Айне сил. «Она знает, как спасти и дракона, и Тьера», — была уверена Айна, и одно это заставляло её переставлять уставшие ноги и идти, ползти, карабкаться.

Вверх, вверх, вверх.

Первой мыслью, когда на голову вдруг перестала литься вода, стало, что дождь закончился. Но, подняв голову, Айна поняла, что они зашли в пещеру — каменный туннель, в котором шлёпанье босых ног Чиис отдавалось от стен эхом. Идти по сухому чистому полу после грязевых ванн было так легко и приятно, что Айна почти побежала.

— Сюда, — показала женщина в боковой коридор, и Айна послушно повернула.

После третьего и четвёртого поворота, Айна уже точно знала, что сама она отсюда не выберется никогда. И, если её зачем-то решили заманить в ловушку, то этим загадочным гадалкам это уже удалось. А потому нет смысла и волноваться.

Именно с таким чувством спокойной обречённости Айна и предстала перед той, к кому Чиис обратилась «Дала».

Молодая женщина поклонилась и ушла. А Айна осталась один на один с совершенно лысой, откровенно старой женщиной в небольшой комнате, где в круглых жаровнях алели угли.

Высохшая до костей старуха сидела в низком кресле, которое явно стало ей не по размеру. Но то, как она сидела, поставив босые ноги на землю, а морщинистыми руками опираясь на палку, создавало впечатление, что она так и состарилась в нём: форма её горбатой спины полностью совпадала с изгибом тряпичной спинки кресла.

И лысая голова женщины блестела в красном свете углей.

Айна не сводила глаз со старухи, не зная, имеет ли права обратиться, поэтому просто поздоровалась, поклонившись. В ответ женщина тоже кивнула и показала узловатым пальцем на циновку перед собой.

Только кое-как устроившись в своём мокром и грязном платье, Айна увидела, что женщина ещё и слепа.

— Руку, — сказала женщина, пристраивая к креслу свою палку.

Встав на колени, Айна подала ту, на которой носила подаренное послом кольцо. Боясь потерять такую ценную вещь, теперь Айна держала его в кисете на поясе, надеясь когда-нибудь узнать тайну этого кольца.

— Короля убили, — скрипучим голосом, но очень внятно сказала старуха, зажав руку девушки между своих сухих ладоней, словно услышав её мысли. — Чёртова ведьма не взяла кольцо, оставив его в оплату убийце, но наши предсказания всегда сбываются. В этом кольце я вижу её смерть.

— Генриетта убила отца Тьера? — удивилась Айна.

— Я не знаю имён. Они не важны. Другую! — отбросила гадалка одну руку Айны, как ненужную вещь, но уже ждала следующую. Два помолвочных кольца и фиктивный брак. «Интересно, что она скажет об этом?»

— Это настоящий брак, — замерла гадалка, ведя пальцем по гладкому ободку обручального кольца и, наверное, не увидела, но почувствовала улыбку девушки. Да, он настоящий, теперь Айна в этом была уверена.

— Но перед ним здесь было другое.

— Да, мне подарил его принц, я потеряла…

— Принц? — остановила её жестом старуха. Айна боялась смотреть в её невидящие глаза, стараясь сосредоточить взгляд на губах собеседницы, чтобы не пропустить ни слова. Женщина презрительно их поджала. — Нет, он — сын ведьмы. И тебя обманули.

— Да, мне подменили договор про приданое.

— Деньги не важны, — перебила её старуха. — Обманули твои чувства. Масло джантаку. Им тебя дурманили.

— Где? Во дворце?

— Место не важно. Важно действие. Ты сделала другое кольцо. Это хорошо… Дачи! — крикнула хозяйка комнаты неожиданно громко, отпуская Айну.

Тут же на её голос прибежала девочка-подросток в таком же синем халате как у Чиис, и ни о чём не спрашивая, поставила перед старухой маленький стол, на котором уже лежал небольшой мешок, и так же поспешно удалилась.

Айна ещё пыталась понять, чего же хорошего в том, что она потеряла кольцо и сделала дубликат, а старуха уже потрясла мешок, в котором глухо застучали кости и открыла его перед Айной.

— Сама бери. По одной.

— Ар, — Айна вложила в протянутую руку женщины первую табличку с руной, не забыв прочитать. Дала кивнула и положила её на стол.

— Ай, — следующая руна заняла место рядом.

— Кон, — прочитала Айна и вот теперь разволновалась. Она точно знала, что сейчас выпадет следующим. Но, желая обмануть судьбу, залезла в самую глубь мешка, ещё и покопалась там.

— На? — спросила старуха, когда Айна промолчала, и, кажется, даже улыбнулась. По крайней мере, морщины на её щеках потянулись к ушам, значит, могло сойти за улыбку. — Последнюю.

— Дра, — сказала Айна.

— Ты ещё не достала.

— Достала, — Айна схватила первую попавшуюся и положила сразу на стол. — Дра.

Ар. Ай. Кон. На. Дра. Перед девушкой лежали руны, в том самом порядке, в котором она отказалась однажды их переводить и проиграла платье. Правда, Тьер всё равно всё понял. Понял, что она знает руны. Но не понял, что тогда его намёк она не оценила. «Твёрдость, данная камню, огню безразлична», — примерно таким был дословный перевод этой синайской мудрости. Айна бы перевела их именно так. Ведь так написано в её учебнике.

Только сейчас, зная Тьера чуть лучше, Айна поняла, что в тот день язвительный герцог подсказал бы: «Что значит, не пугай ежа голой задницей». Или, что она, юная провинциалка, напрасно пытается тягаться с ним, герцогом де Ризом. И девушка опять была бы осмеяна. Но тогда она почувствовала подвох, хоть и не поняла в чём он.

«А вы умеете проигрывать даже лучше, чем побеждать» — похвалил её Тьер. Как жаль, что переоценил. Даже воспоминания о том едком де Ризе ей были сейчас так дороги.

«Только к чему эти руны здесь выпали опять? Чтобы я вспомнила, каким он может быть несносным? — хмыкнула Айна. — Жалкая попытка провидения мне помешать?»

Дурацкие руны расплывались перед глазами. Но зря Айну тычут носом в её ошибки. В том, что все эти знаки всё равно сходятся на ней, теперь девушка была уверена, как никогда.

«Этот брак настоящий…Всего три слова и будет спасён…», — теперь Айна знала ответы на эти загадки. Её не надо убеждать. Ей нужна была только правда.

В комнатке внезапно стало невыносимо душно. Айна оглянулась на тлеющие угли. А старуха, всё это время даже не шелохнувшаяся, наклонилась и передвинула руны, соединив по две.

АйНа Ар ДраКон.

И руна «Ар», означающая прежде «неприступность», «твёрдость» и «упрямство», в такой комбинации читалась просто, как «и». Словно синайские мудрецы когда-то исписали стены своего монастыря не умными изречениями, а глупыми надписями: «Ася + Васий», как влюблённые школяры.

Это походило на дурную шутку. А когда Мудрая мать вытащила из мешочка руну «выбор» и положила рядом, Айна откровенно засмеялась.

— Что так насмешило тебя, выбранная драконом? — строго спросила гадалка.

— Драконом? — удивилась Айна.

— Да, глупое дитя, тебя выбрал дракон. Именно его ты видишь в глубине зелёных глаз. В тот день, когда один всем сердцем полюбил маленькую девочку, именно в тот день и возродился второй.

И, подтверждая свои слова, слепая провидица достала руну «любовь».

— Значит, Тьер всё это время не знал, что скрывает свою любовь зря?

— Ты невнимательно слушаешь, — перебила Айну Дала. Трость заняла привычное место под её руками. — Я сказала, что имена не важны.

— Но я не знаю, как называешь его ты. Он — тот, на кого легло это проклятие.

— Значит, он — проклятый сын короля.

«Сын короля?» — и ещё одна подсказка, из писем отца, о которой она начисто забыла, хотя герцога де Риза в его окружении иначе никто и не называл. Даже отец имел в виду Тьера, когда говорил, что был бы счастлив, если избранником его девочки станет сын короля.

— И он думает, что у него есть выбор, — посмотрела Айна на руну.

— Да, выбор есть. В том числе и у тебя.

— Я должна выбрать дракона?

— Пойдём. Я кое-что покажу тебе, девочка. Даже дракон знает не всё… — и вот теперь Дала точно улыбнулась, обнажая жёлтые зубы.

Глава 37

Слепую провидицу вела под руку Дачи. И старуха шла довольно бодро. А уставшая Айна едва переставляла за ними ноги.

По её подсчётам уже давно перевалило за полночь, но эти женщины, живущие на останках прошлой цивилизации, не спали. Ждали. Они встречали Айну поклонами, а провожали тревожными сочувственными взглядами и медленно шли за ней.

В грязном платье и с растрёпанными волосами, Айна чувствовала себя неуютно, и у неё не было сил даже кому-либо улыбаться.

Глубокая ночь, звёзды на тёмно-синем небосклоне и холод встретили их на большой прямоугольной площадке. Огромную каменную арену окружали полуразрушенные стены. И между осыпавшихся круглых колонн и кусков отколотого мрамора стояли лужи.

Айна поёжилась от пронизывающего холода — её платье ещё не просохло, и невольно в этом большом каменном колодце задрала голову вверх, надеясь увидеть летящую чёрную точку на ночном небосклоне.

Старухе словно и не нужны были глаза. Она терпеливо ждала, пока Айна всматривалась в небо, а потом показала рукой на подиум. Там, в глубине его, стояли чаши с горящим углём, освещая вход в грот.

Когда-то у всего помещения над подиумом явно была крыша. И широкие лестницы с выщербленными ступенями, идущие наверх с обеих сторон от приподнятой площадки, сходились на балконе, огороженном перилами. Но это было очень давно. От мраморных балясин остались две, отчего всё полукруглое сооружение с балконом теперь выглядело как чей-то огромный щербатый рот.

Там же наверху, на остатках стены виднелись и записи с пророчествами. Руны, похожие на вороньи следы на мокром песке — нагромождение длинных и коротких палочек — были выцарапаны прямо в камне.

Айна со старухой в сопровождении Дачи вошли в грот под балконом.

Здесь, среди горящих чаш с углём, девушку хоть перестало потряхивать от холода. Но в глубине пещеры с широким входом Айна увидела то, что Дала назвала алтарём.

Драконий камень был похож хрусталь. А чаша, сделанная из него — на улей. Такая же веретенообразная форма, только верх обрезан и внутри его прозрачных стенок что-то темнело, а под ним стояла ещё одна чаша такой же формы, только маленькая и прозрачная. Рядом — высокий постамент со спинкой.

«Интересно, что должен чувствовать приговорённый к смерти, придя на место казни? — Айна потрогала верхний край «улья». — Наверное, страх?»

Но Айна чувствовала облегчение, как всё тут было продумано: острый край, о который можно порезать руку, и каменный выступ, по которому будет течь кровь. Айна даже по-хозяйски встала на постамент, на котором должна будет сидеть, и заглянула внутрь чаши. И чаша оказалась не пустой.

Старуха застыла внизу, опираясь на свою палку. Наверное, она точно знала, что именно спросит Айна.

— Да, — ответила она, хотя девушка и рта не успела открыть. — Это яйцо чёрного дракона. Мы сами не знали, что оно здесь, пока в сосуде хранилась кровь.

Айна осторожно опустила руку вниз. Чёрное яйцо, покоящееся в прозрачном камне, казалось живым и даже тёплым, а ещё таким хрупким и маленьким, что сердце Айны наполнилось материнским трепетом к этому ещё не родившемуся существу.

— Мы поддерживаем здесь огонь, — тем временем говорила Дала. — Но с того дня, как слили драконью кровь, оно постепенно остывает.

Слепая провидица, подняв голову, повернулась точно в том направлении, где стояла Айна, возвышаясь на своём постаменте, как на эшафоте. Девушка уже хотела спуститься, но под сводчатые покатые стены грота стали заходить женщины в синих платьях, и Айна остановилась. Пожилые, молодые и совсем юные, они обступали алтарь со всех сторон, и взгляды их были обращены на девушку.

— Нам неведомо, сколько времени может ещё прожить это яйцо, — продолжила говорить слепая, — но многие века наш народ хранил эту святыню, терпел лишения и гонения лишь потому, что безоговорочно верил в возрождение драконов.

Женщины стали опускаться на колени при её словах, не сводя глаз с Айны, в растерянности застывшей на постаменте.

Мудрая мать, опёрлась на руку девочки и в полной тишине тоже встала на колени, чем и совсем повергла Айну в смятение.

— Мы не знаем, какой выбор ты сделаешь, меченная драконом, — вновь сложила руки на палку Дала, и её тихий голос даже перестал скрипеть. — Но именем Антонии Праведной, сожжённой заживо на костре за свои убеждения, именем всех тех, кто сложил свои головы, продолжая её дело, именем наших сестёр, принявших мучительную смерть за свою веру, умоляем тебя, дай этому миру шанс.

Старуха склонила голову, положив её на руки, а все, кто стоял на коленях, упали ниц.

— Умоляем тебя! — раздался стройный хор голосов.

Комок подступил к горлу Айны. Она не знала, что ответить этим женщинам, верящим в неё, но точно знала, что её собственная жизнь не настолько важна, как важны этому миру драконы.

Она спустилась и тоже встала перед Мудрой матерью на колени.

— Я не знаю, получится ли у меня, но, обещаю, что всё, что будет в моих силах, я сделаю.

— Раз в тебя поверил дракон, то и мы верим в тебя, дитя, — был ответ Мудрой матери.

Наверное, Айна только что подписала себе смертный приговор.

Наверное, Айна не имела права решать за всех: за себя, за дракона, за Тьера. Но она была даже горда, что её шрамы оказались не просто увечьем, не уродством, как она всегда считала, а меткой, хоть и некрасивой, что именно Айне оказана такая честь — возродить род драконов.

В неё верили, ей оказали великую честь, её любил Тьер — её жизнь и смерть в кои-то веки имели настоящий смысл. И сколько бы ей не было отмеряно, она не дрогнет, не испугается, не свернёт. Теперь уже точно.

Женщины вставали, кланялись, протягивали девушке руки и с благословениями выходили.

— Скажите, Дала, — обратилась Айна к Мудрой матери. Старуха, опираясь на руку Айны поднялась последней, когда все, кроме её помощницы уже ушли. — Мои шрамы. Один из них, на руке пропал. Почему?

— Разве один? — многозначительно качнула головой женщина, когда Айна тоже встала. — Это непростые шрамы. Их излечивает тот, кто их оставил.

Они вышли на улицу. После тёплого грота там казалось особенно промозгло. Над полуразрушенными стенами серел рассвет. Айна понимала, что на все свои вопросы у неё осталось времени — пока женщина не уйдёт.

— Когда он должен умереть? — спросила Айна, думая про Тьера.

— Когда ты станешь принадлежать мужчине, — ответила старуха, заставив Айну остановиться.

— Мужу? — растерялась девушка. — Любому? Кому?

Дала тоже остановилась, даже развернулась, но молчала. И в этом тягостном для Айны молчании, вопросы её только множились.

— А если бы я вышла замуж за Сольвино? А если бы… Да, что угодно могло со мной случиться. И я, по своему легкомыслию, могла бы стать причиной его смерти?

— Ты так ничего и поняла, — вздохнула старуха. — В предсказаниях нет ни имён, ни причин. Я вижу лишь то, что я вижу. И в тот день, важный для тебя, про который я говорю, начнётся обратный отсчёт времени для твоего дракона.

— Ты сказала, что он — проклятый сын короля.

— Хм, — качнула головой старуха. — Он — дракон.

Медленно, но верно она продолжила свой путь. Но Айне как назло, больше ничего не приходило в голову.

— А потом, — вспомнила она, обгоняя старуху. — Что будет потом? Ведь дракон всего один. И через двести, триста лет он снова состарится в одиночестве? Как он продолжит свой род? Будет искать ещё яйцо?

— Это мне неведомо. Но дождь начался раньше, а значит, вчера мир уже изменился. Кто знает, может то, что мы сделаем сегодня — завтра сделает его иным.

Поддерживаемая под руку девочкой, она пошаркала дальше, оставив Айну стоять в замешательстве.

— Значит, в наших силах изменить и пророчество?

— И от единственного солдата может зависеть исход войны, — не поворачиваясь, сказала старуха. — Бумагу и грифель найдёшь на балконе.

Айна обернулась к стене с рунами.

— А как мне выйти отсюда? — крикнула ей Айна, когда женщина уже почти скрылась в проёме двери.

— От ушибов помогает речная эфидатия. А от простуды — отвар дикой розы, — донёсся ответ старухи.

— Да, всё понятно. Речная амфибрахия. Спасибо, — сокрушённо развела руками Айна, оставшись одна.

Девушка посмотрела на ставшее розоватым небо и стала подниматься наверх по одной из выщербленных лестниц.

Делать нечего — раз ей оставили даже грифель и бумагу, значит, это тоже важно. Ведь даже Мудрая мать только что сказала, что знает не всё.

Айна царапала на бумаге значки, не вчитываясь в то, что пишет, и зябко ёжилась.

Она смертельно устала. До отупения. До полного безразличия. До дрожащих коленей на подкашивающихся ногах. Она решила, что последний раз сверится с записями и ляжет на полу прямо здесь. Или спустится в грот — там теплее.

— Будет меченная драконом, что отдаст кровь, — прочитала Айна вслух, чтобы встряхнуться. — Странно, но здесь дракон как огнедышащий, «На», — ткнула она в стену как в школьную доску, — а здесь — в две руны, «ДраКон», как показала гадалка.

Айна сравнила ещё раз, но ошибки не было.

«Странно, что, если я для всех так важна, то почему меня бросили здесь одну», — с обидой подумала она и тут же услышала звук шагов.

— Чиис?!

Но женщина шла не одна. Она осторожно поднималась по лестнице, прижимая к себе светловолосую девочку лет пяти.

— Айна, пожалуйста, помоги мне, — упала Чиис на колени, быстрее, чем девушка успела что-нибудь понять. И малышка, растрёпанная, заспанная, словно её только что разбудили, испуганно вцепилась в женщину. — Пожалуйста!

— Господи, Чиис, что случилось? — ничего не понимала Айна, но отступала под взглядом безумных женских глаз.

— Дала обещала, что разрешит вернуться в общину, когда я приведу тебя. Но я не хочу здесь оставаться. Я вернулась только из-за неё, — она погладила девочку, успокаивая. — Не бойся, милая, это Айна!

Девочка недоверчиво повернулась.

— Это Ричи, — теперь она обращалась к Айне. — Моя дочь. Моя и Лотера. Умоляю, Айна, скажи Лотеру, что она у него есть.

— Лотера?! Дочь Лотера? — вытаращила Айна глаза, и девочка ещё сильнее прижалась к матери, поглядывая на Айну искоса.

— Это очень простая история, — продолжила женщина ползти на коленях и девочка, держа её за шею, переступала вместе с ней. — Ради продолжения рода все дранарки однажды уходят из селения, чтобы вернуться, нося в себе дитя. Так сделала и я, поэтому Лотер о ней не знает. Но я не хочу ей такой жизни. Я хотела сбежать с ней вместе, но меня отпустили, а её нет. Но, если ты нам поможешь…

Она вцепилась в подол платья Айны, и в глазах её стояли слёзы.

— Чиис, но что я могу для вас сделать? — замерла Айна, понимая, что дальше дороги нет. Она упёрлась спиной в какое-то низкое препятствие.

— Просто скажи Лотеру, что у него есть дочь. Однажды он уже хотел выкупить меня. Но я не позволила. Он думал, я бросила его, предала. Он меня не простил, но я ушла из-за Ричи. Просто скажи ему правду. Я знаю, для нашей девочки Лотер сделает даже невозможное.

— Хорошо, Чиис, обещаю, я расскажу. И всё ему объясню, — Айна нагнулась, ей хотелось успокоить дитя. Но девочка вдруг испуганно метнулась за мать. Айна дёрнулась назад и почувствовала, как её опора рушится.

Айна ещё успела развернуться, пытаясь за что-нибудь схватиться. Но держаться уже было не за что — остатки каменных перил полетели вниз — и Айна падала вслед за ними.

И в своём бесконечно долгом падении, последнее, что увидела девушка — как в ярком полукруге встающего солнца ей навстречу летит чёрный дракон.

Глава 38

Солнечный зайчик прыгал по лицу, ярким светом слепя то один, то другой глаз.

Айна дёрнула головой, пытаясь его отогнать, но он был таким настойчивым. Айна разлепила один глаз, пытаясь увидеть шутника, что её разбудил, и увидела леди Бри, сидящую с книгой у окна. Женщина качала ногой, и окованный уголок обложки оставлял на лице Айны эти блики.

— Бри, — прошептала Айна и откашлялась.

— Миледи! — подскочила горбунья, и слепящая Айну книга полетела на пол. — Миледи!

— Что ж ты так орёшь, — сморщилась девушка от пронзительного голоса экономки и, пытаясь унять резкую головную боль, подняла руку к голове.

Пальцы нащупали повязку. И память любезно напомнила Айне, как живописно она падала с балкона. Как всего на какие-то доли мгновенья не успел дракон, и она рухнула на каменный пол, прямо на острые углы разбившихся балясин.

— Я позову Его Сиятельство, — понизила женщина голос до шёпота и уже метнулась к двери.

— Подожди, — остановила её Айна, ощупывая висок. — Я должна ехать на слушанье. Его перенесли.

«Солнце. Утро. Да, я должна срочно ехать!»

Но тошнота и слабость, что появились вместе с воспоминаниями, не позволили ей не то, что подскочить с постели, даже удержать руку — она безвольно упала вдоль тела. И Айна снова закрыла глаза.

— Миледи, — взволнованный голос леди Бри где-то возле лица.

— Айна, — ответила девушка, превозмогая дурноту. — Мы же договорились.

— Да. Айна, — наверное, кивнула экономка. — Я не знаю про слушанье. Вы три дня были без сознания. Его Сиятельство чуть с ума не сошёл. Я должна ему сказать, что вы очнулись.

— Подожди, — похлопала Айна по кровати, не открывая глаз, приглашая Бри присесть. — Расскажи мне, что было.

— Был настоящий ужас, — прогнулась кровать под весом женщины. Она красноречиво вздохнула. — Сначала пришли лошади, и вас отправились искать. Потом вернулся Его Сиятельство и сказал, что в горах сошёл сель. Потом он узнал, что вы не вернулись, и мы все отправились вас искать. А к утру кто-то нашёл в грязи плащ.

Она замолчала. Айна открыла глаза. Бри ощупала себя по карманам, наконец, нашла что искала — носовой платок, и вытерла потёкшие из глаз слёзы.

— Мы думали, Его Сиятельство умрёт от горя, — прижала она платок к глазам, покачивая головой и всхлипывая. — На него страшно было смотреть. Он во всём винил себя. Он ругался с Арчи. А потом Арчи всё равно настоял на своём, и сам полетел вас искать.

— Он почти успел, — снова закрыла Айна глаза.

— Да, почти, — поёрзала горбунья, шмыгая носом. — Он сутки держал вас на крыше после того, как принёс. Мы думали, он сошёл с ума. Он рычал, скалился, поливал крышу огнём, не позволяя никому к вам подойти. Клянусь, я думала, вы мертвы.

Айна пыталась вспомнить хоть что-нибудь из тех ужасов, что рассказывала экономка, но её память показывала совсем другие картинки. Да, в них был дракон, но совсем другой, весёлый. Он дурачился, смешно заваливаясь на спину среди цветущих ромашек. Топал по воде, поднимая целые фонтаны брызг, плескаясь на мелководье. А ещё пел. Да, он пел! Губы девушки растянулись в улыбку, вспоминая эти фальшивые трели дурным голосом.

— А потом Его Сиятельство принёс вас сюда. И тоже сидел с вами двое суток. Не ел, не спал. Пока доктор не уверил его, что опасности нет, он так и стоял на коленях у вашей кровати. Я кое-как уговорила его пойти прилечь.

— Зачем же тогда его будить? — снова открыла глаза Айна.

— Нет уж, — спрыгнула горбунья и решительно отправилась к двери. — Я лучше скажу, а то боюсь, он меня прибьёт. Вы тут только, пожалуйста, не умирайте, миледи, пока я за ним схожу.

— Айна, — поправила экономку девушка, но та уже вышла, и Айна только махнула рукой.

«Надо бы проверить, всё ли у меня цело», — ещё подумала девушка, но на неё накатила такая усталость, что она провалилась в забытьё.

— Катарина, если ты позволяешь ей лазить по деревьям, как мальчишке, — выговаривал маме отец, прохаживаясь туда-сюда по комнате. — То будь готова к тому, что скоро она и шею себе свернёт.

Он теребил цепочку часов, что говорило о его сильном волнении. А мама, протирала ушибы Айны какой-то вонючей жидкостью и только молча улыбалась. Айна морщилась и громко дула на содранные коленки — так их щипало, но даже не плакала.

— Ничего, до свадьбы всё заживёт, — подмигнула Айне мама, ласково чмокнула грязную руку дочери и приложила её ладошку к своей щеке.

И её щека кололась…

«Как странно», — подумала Айна, просыпаясь. Она улыбнулась и открыла глаза — её ладонь прижимал к своему небритому лицу Тьер.

— Тьер, — прошептала девушка.

Он просто поцеловал её в ладонь, осторожно положил руку на постель и встал.

— Рад, что вы пришли в себя, миледи, — холодно поклонился он.

— Тьер?! — ничего не понимала Айна, глядя на его осунувшееся, заросшее щетиной лицо и видя такой равнодушный, совершенно непроницаемый взгляд.

— Мы все очень волновались за ваше здоровье. К счастью, кризис миновал. Если будете соблюдать все предписания доктора, быстро пойдёте на поправку.

— Я ничего не понимаю, — Айна пыталась подтянуться на локтях, чтобы сесть, но де Риз ей не позволил.

— Доктор сказал, вы сильно ушиблись головой, — прижал он её руку к одеялу. — Вам пока не рекомендуется вставать.

— Тьер, — у Айны не было сил с ним спорить. — Что я сделала не так?

— Нет, нет, вы ни в чём не виноваты, — разогнулся он. — Это я совершил глупость, оставив вас одну. Вы сильно разбились. Ударились головой, вывихнули плечо, растянули ногу. Но, раз вы вспомнили и леди Бри, и меня, значит, всё поправимо. Всё заживёт.

«Может, мне правда всё это приснилось? — с сомнением смотрела на герцога Айна. На его любимые руки, на такие желанные губы, упрямо сжатые сейчас, равнодушные. — Может мне пригрезился и тот поцелуй под дождём, и ночи рядом с ним в одной постели?»

— А слушанье дела по моему наследству? — пыталась зацепиться Айна хоть за что-то реальное.

— Будет через пять дней. Но вы не должны беспокоиться об этом. Думаю, и без вас оно пройдёт гладко.

— Тьер! — крикнула Айна, когда Тьер открыл дверь. И стиснула зубы, чтобы не заплакать. «Не уходи! Объясни мне! Что я сделала не так? Я люблю тебя! — рвалось из её груди, но так и осталось невысказанным.

Герцог де Риз закрыл дверь с той стороны, и горькие слёзы всё же потекли из глаз Айны.

Её суетливые горничные не замолкали весь день, всё повторяя и пересказывая на разные лады то, что уже поведала Айне леди Бри. Они по часам поили её лекарствами, делали перевязки, как велел старый добрый доктор, мазали синяки, особенно заботясь о лице. Именно там её ушибы выглядели особенно страшно — на виске была рана, под глазом синяк, на скуле ссадина. Только рану на виске доктор просил пока не мочить, но ванну принять разрешил.

Но как бы хорошо уже на следующий день не чувствовала себя Айна, часто вставать и ходить ей пока не разрешили.

И Тьер так и не пришёл.

— Так Его Сиятельства нету, — поведала ей к вечеру добродушная Николетта, когда к концу вторых суток Айна не выдержала и спросила, где её муж.

— Что-то там плохое затевается в стране, — служанка расстроенно покачала головой над недоеденным Айной ужином и понизила голос до шёпота. — Говорят, наёмные войска стянули в столицу. И Астария ещё свои выставила на границе — оказать в случае волнений королеве военную поддержку.

— А король где?

— Так на счёт него Его Сиятельство и хлопочет, — служанка составила на поднос грязную посуду. — Арчи улетел с ним в Урсию, к ихним докторам. Очень уж он плох. Но лорд Тео сказал, главное, что он пока жив. И будем надеяться, даже поправится.

— А сам де Вонн? — помогала ей Айна, смахивая с одеяла крошки.

— Тоже всё в разъездах, — вздохнула девушка и встала. — Ох, боюсь я, война будет. Как же это худо, когда война.

— Подожди, — остановила Айна служанку, когда она уже намеревалась взять поднос. — Дай мне, пожалуйста, вон в том ящике письма.

Девушка показала рукой на свои вещи.

— Старые такие, — поясняла она, пока Николетта ковырялась. — Перетянутые синей лентой.

— Эти? — подняла служанка пачку пожелтевших конвертов.

— Они самые, — прижала Айна к груди письма отца.

— Ну, я на кухню, — держа поднос в одной руке открыла дверь девушка. — Остальные новости вам расскажет Ивет.

Только с Ивет толку оказалось ещё меньше. Горничная, похоже, без ума влюбилась в слугу короля Павло. И все её разговоры были только о нём.

Айна не сердилась на девушку. Она прекрасно её понимала. Если бы у герцогини де Риз была возможность поделиться — все её разговоры были бы о Тьере. О его руках, глазах, поцелуе. Обо всём, что было, но ещё больше о том, чего не было.

Нет, Айна точно знала — ничего ей не пригрезилось. Его поцелуй, и гадалки, и Чиис с маленькой девочкой на руках, мольба женщины поговорить с Лотером. Всё Айна помнила. Только не понимала такой резкой перемены отношения к ней герцога.

И чтобы не изводить себя пустыми догадками, Айна бесконечно переписывала составленные из рун пророчества.

А когда с рунами не складывалось, она читала письма отца. Они давали ей силы выздоравливать, верить и не сдаваться.

Скользя глазами по строчкам, написанным крупным размашистым почерком, Айна открывала для себя отца с иной стороны. С той, что по малолетству была ей совсем неинтересна. С той, о которой она и не подозревала. Она и письма то эти никогда не читала именно потому, что в каждом он признавался маме в любви. Но это чувство между родителями, о котором Айна раньше не хотела знать, сквозило в каждой строчке, в каждой запятой каждого его письма. И только это для Айны сейчас и было важно в отцовских письмах.

Она развернула очередное.

«Мне кажется, я уже рассказывал тебе эту историю, но рискуя впасть у тебя в немилость, всё же повторюсь, — писал отец. — Никогда в жизни я не видел любви сильнее, чем между Б. и К.

Тогда я осуждал его. Оставить войско перед решающим сражением и вместо того, чтобы как следует выспаться, ночь провести в седле, чтобы встретиться с женой — это было выше моего понимания. Мало того, что это просто преступление, а если в дороге что-нибудь случится? Лошадь сломает ногу? А если караул поднимет всех по тревоге, а Б. нет? А если его узнают в том монастыре? Если это засада? У меня были десятки этих «если», но ни одно из них его не убедило. Он уехал. И я единственный знал, что Б. нет в лагере.

Теперь, когда у меня есть ты, я понимаю, что на его месте поступил бы так же. Ничто не остановило бы меня, если в каких-то пяти часах езды у меня была возможность тебя обнять, вдохнуть твой запах, почувствовать тепло твоей кожи.

Таким счастливым, как он вернулся, я его больше никогда не видел. И это я, трус, переволновался, расхаживая всю ночь по его пустому шатру. А он, сукин сын, вернулся на таком подъёме, что мы выиграли не только это сражение. Мы гнали этих неверных до самой границы, не останавливаясь. И даже ещё дальше.

Хотя нет, вру, видел. Ещё раз видел. В тот день, в самый последний его день, когда К. прислала ему письмо, что у них будет сын. «Сын! — кричал Б., бегая по палатке и вытирая слёзы. — Брейн, ты даже не представляешь себе, что я сейчас чувствую».

Сейчас, моя милая Катарина, представляю. Очень хорошо представляю. Я плакал, когда ты сказала, что у нас будет ребёнок. Ты не видела, но, клянусь тебе, я плакал. У меня нет никого дороже тебя и Айны. И если в этой жизни у любви есть хоть какая-то сила, я бы хотел, чтобы однажды наша дочь выбрала в мужья не кого-нибудь, а сына того короля, который ради любимой завоевал бы весь мир. Уверен, для своей любимой его сын сделает то же самое. Ибо он — дитя любви, которой не было места на земле. Уверен, что и мы с тобой, когда умрём, тоже обязательно встретимся там, на небесах. Потому что иначе и быть не может.

Навеки твой, Брейн де Лабранш»

«Не я, папа. Не я, — Айна вытерла слёзы и отложила письмо. — Он сделал всё так, как ты хотел. Не я, а он меня выбрал, словно всегда знал, что мы созданы друг для друга. И только одной мне, дуре, всё это было это невдомёк».

В конверте к этому письму прилагалось ещё одно, сложенное треугольником.

Айна покрутила его в руках. И оттиск на остатках сургуча, где края бумаги сходились, заставил Айну достать свой кисет.

Она смотрела на отполированную поверхность кольца в виде капли крови и на следы, оставшиеся на бумаге, но хоть по форме они идеально совпадали, пока не могла понять, как в центре гладкого оттиска были сделаны дополнительные отметины.

Она отложила кольцо и развернула лист.

«Любимая, нет на свете человека счастливее меня. С того дня, как я получил твоё письмо, что ты ждёшь ребёнка, я улыбаюсь даже во сне. Ты сказала, что это мальчик, и ты назовёшь его Тьер. Если я не успею вернуться к этому знаменательному событию, знай, я его благословляю и даю ему своё имя. Тьер де Риз, де Контар.

Безумно люблю вас обоих. Твой бродяга, а по совместительству король Фриталии,

Брандо… загибаю пальцы… кажется, всё ещё Восьмой».

И тот же оттиск кольца на подписи.

Бумага выпала у девушки из рук — письмо, подтверждающее, что Тьер законный наследник престола.

Айна выхватила из волос шпильку, и дрожащими руками засунула её в маленькое отверстие с обратной стороны кольца. Красный камень выскочил и с другой стороны на его поверхности Айна увидела две руны: «Кон. Тар».

И головоломка для неё сложилась.

Картины с деяниями Антонии Праведной, слова гадалки, детские воспоминания, дракон, Тьер и… руны, руны, руны… все — когда-либо прочитанные Айной, все — разрозненные и трактуемые на разный манер.

Все они слились для неё в единое целое, в трагическую длинную невероятную и правдивую историю, которая ещё не закончена.

И собственная роль во всём этом девушке тоже теперь была видна так ясно, словно солнце, вышедшее из-за туч в летний день. Теперь Айна точно знала, что ей делать.

Девушка подскочила с кровати к зеркалу и, насколько позволило ещё болевшее плечо, спустила на спине сорочку. Даже того малого, что отразилось в зеркале, Айне хватило, чтобы понять — шрамы на одной лопатке полностью исчезли. И теперь герцогиня де Риз точно знала, почему.

Глава 39

Дракон приземлился на крышу мягко, даже грациозно.

Айна ждала его весь день, сидя с книгой по древне-синайским рунам. Хоть и читала только лишь затем, чтобы чем-то занять время и ради удовольствия — вся синайская письменность стала для девушки настолько проста и понятна, словно она и говорила на этом языке, и даже думала.

Девушка встала и протянула руку погладить тёплую бугристую голову дракона:

— Я надеюсь, мы одни?

— Да, — сел на задние лапы Арчи. — Он такой противный, когда сердится. Пусть поспит.

— Как твоё крыло?

— В лучшем виде, — он развернул перед девушкой кожистую конечность, и Айна с трудом нашла следы штопки. Бри отлично потрудилась, убирая нитки. — Как твоя нога?

— Хорошо, — посмотрела Айна на перебинтованную ступню, потрогала поджившую рану на виске и заглянула в хитрый зелёный глаз дракона: — Я ведь не умерла, правда?

— Нееет, — убедительно помотал головой дракон. — Я, конечно, хорош, но воскрешать мёртвых не умею. Так, сломанные кости немного срастил. С сотрясением, правда, пришлось повозиться.

Она помнила, как он её лизнул, здесь на крыше, когда принёс с развалин, и даже, кажется, не один раз, а ещё, что дракон плакал.

Его хвост приподнялся, и кончик легонько стукнул Айну по носу, выводя из задумчивости.

— А то лежала бы там сейчас, пускала слюни. Ну, честное слово, фу!

— Хорош он, — стукнула Айна по хвосту, отворачиваясь.

Ветер переворачивал страницы книги, которую она только что читала. Но то, что Айна хотела показать дракону, лежало у неё в кармане.

— Скажи, Арчи, — полезла она в карман и усмехнулась. — Или мне правильно называть тебя «непокорная дочь»? Ар. Чи.

— Эй, — надулся дракон. — Вообще-то, я — парень. Хоть и не хочется предъявлять тебе доказательства, но, если ты будешь настаивать, — он прищурил один глаз.

— Я верю, верю, Арчибальд, — развернула Айна свои записи, на всякий случай, скосив глаза на его задние лапы — с него станется.

— Но я понял, к чему ты клонишь, — Арчи обнюхал протянутый лист, смешно шевеля ноздрями. — Не стоит зацикливаться на древних языках.

— Я бы сказала: «на мёртвых языках». Хотя кое-что полезное и можно из них узнать, только если правильно переводить, — она передвинула лист к хитрому зелёному глазу, но дракон снова упрямо пристроился к нему ноздрёй.

— «Дра-Кон» читается как «дух гор», а «Кон-Тар» как «горная плоть», правда? — опустила Айна руку с записями, а этот чешуйчатый паяц подхватил языком труд целого дня и начал жевать.

— Я бы сказал, твердь, — чавкал он. — Или тело. В здоровом теле — здоровый дух. Звучит? В его здоровом теле, мой здоровый дух. Ну, до поры до времени здоровый.

— Трудно не согласиться. Но не он, Тьер Контар, проклятый сын короля, а ты, Арчи Дракон, — вздохнула Айна. С ним было совершенно невозможно говорить серьёзно, и теперь Айна точно знала, почему. — Ты — сын короля драконов. Ты был изгнан и брошен. За то, что спас глупую девчонку, открыв ей тайну своей целебной крови.

Дракон выплюнул комочек сжёванной бумаги, и шея его выгнулась так, чтобы Айне стало страшно. Его голова нависала над ней угрожающе, но девушка не испугалась.

— Я сам остался, когда они уходили. Сам, поняла? Потому что, Я так решил.

— Да, Арчи, поняла. Я всё поняла, что никакой ты не старый и не мудрый. Ты — глупый щенок дракона, упрямый мальчишка, который снова повторяет свои ошибки и спасает бестолковых девчонок. И это не пророчество, — Айна достала другую бумагу, ту, что переписала со стены. — Это — история твоей жизни, записанная синайскими монахами. Твоей семьи, твоей ошибки, того, что сделала твоя мать ради упрямого сына. А ещё — история девочки, дружившей с драконом. И её имя тоже не переводится на древне-синайский. Её звали Антония. И это — она, а не Кристель де Риз, та, что «придёт и её попросит». И она уже пришла и уже попросила. Попросила… помощи. И ты дал ей… свою кровь.

Дракон закрыл глаза и понуро повесил голову.

— Арчи, — обняла его Айна. — Ты всё сделал правильно. Ты ни в чём не виноват. Ты спас от смерти девочку, излечив её раны. Ты стал ей лучшим другом и решил, что все люди такие же добрые, как она. Ты поверил в людей, их жестокость — не твоя вина. Её смерть тоже не твоя вина. К сожалению, люди растут намного быстрее драконов. Она выросла, и сама сделала свой выбор — погибнуть, но не отступить в борьбе за ваше право на жизнь.

— Я тоже его сделал, — с грустью посмотрел дракон на Айну. — Из-за меня драконов стали убивать. Из-за меня они ушли. Поэтому, когда они уходили, я остался.

— Остался, чтобы умереть?

Он не ответил, отвернулся.

— Но ты не мог умереть, — продолжила за него Айна. — Ты мог только истечь кровью. И ты принял такое решение. Да, твой отец был очень зол на тебя, но твоя мать была добрее и дальновиднее. Она поручила следить за тобой мудрым синайским монахам. Жаль только, что мудрость их за столько веков переврали. Как переврали и язык. «Будет меченная огнём, что отдаст кровь, отменит проклятье и погибнет». Ужасный перевод, неправильный. Но в мире жестоких и взрослых людей теперь это звучит пророчеством. И тот, благодаря которому ты снова жив, свято верит, что это написано про меня. Я должна отдать свою кровь и умереть ради тебя.

— Целый народ, все дранарские гадалки верят в то, что это ты, — склонил набок голову дракон, глядя на девушку недоверчиво, искоса. — А они видят будущее.

— Они видят всего лишь ритуал, само действо, завещанное к исполнению твоей матерью. А ещё свято верят в возрождение драконов. Но они ни разу не сослались вот на эти закорючки, которыми исписаны там все стены, — потрясла Айна своей бумажкой. — И свою часть работы они уже сделали. Потому что, предназначенная огню — предназначенная, приговорённая к сожжению, а не меченная — уже была у алтаря, чтобы спасти своего сына. Она отдала свою кровинку — дитя королевской крови, саму королевскую кровь — тебе, дракону. И «отменила проклятье», что по сути просто слова, брошенные в сердцах твоим отцом.

— Но он кричал: «Будь ты проклят! Оставайся здесь, и не возвращайся никогда. И пусть твоя кровь до самой смерти приносит людям погибель», — дракон снова виновато опустил голову. — И мать Тьера умерла от моей крови.

— Нет, не от твоей крови. А от той, что хранилась в сосуде. Потому, что кровь драконов — целебная, из-за чего их и начали истреблять, а та, что хранилась в сосуде — нет.

— Но там была моя кровь, — возразил дракон. — Из-за неё умирает твой герцог, ведь его кровь наполовину моя.

— Да, эта кровь убивает его и тебя вместе с ним, но тому виной не слова твоего отца, а дальновидность твоей матери. Она же причина, по которой ты вернулся, когда не умер, а застрял где-то между мирами. Может, в другом мире, там, куда ты до сих пор уходишь, когда в этом мире есть Тьер. Там, где и я была с тобой, когда разбилась, а ты меня спас. И что бы ты там ни наговорил «моему герцогу», это давно не шутки, Арчи. И Тьер, в отличие от тебя, давно не подросток, всей душой привязавшийся к маленькой девочке. «Тот, кто возьмёт кровь любимой или сам погибнет». Теперь я знаю, какой хвостатый умник перевёл это именно так. Ещё и уточнил: «до последней капли», «убить ту, что будешь любить всем сердцем».

— Но ведь это правда, — склонил он голову.

— Нет, — упрямо покачала головой Айна. — И ты не хуже меня знаешь, что это не так. Не «тот», а «проклятый сын короля». И кажется, мы уже разобрались кто он. Не «возьмёт», а «узнает». И не «любимой», а «единственной». Или лучше «истинной»?

— Фу, — скривился Арчи. — Какое неприятное слово.

— Но то, что для тебя просто звучало неприятно, для него это звучит, как приговор.

— Да, он теперь всё время такой скучный, — скривился дракон. — Даже сейчас, когда ты рядом. А я думал, он будет счастлив.

— Но ведь это ты сказал ему, что он должен выбирать. И отдать тебе или выпить самому противоядие. Из-за тебя он даже самому себе не может признаться в том, что любит. Потому что, это именно тебе противно об этом даже слышать. И я понимаю, почему. Потому что, когда я была в таком возрасте как ты, я тоже ничего не хотела знать ни о какой любви.

— Любовь, морковь, — демонстративно закрыл дракон крыльями уши. — Вы все становитесь однажды жутко скучными. Антония. Тьер. И ты — туда же.

— Потому что, я тоже выросла. И твоя мама знала, что однажды вырастешь и ты, и тебе в этом мире будет невыносимо одиноко одному. И это ты, а не он, должен будешь выбрать.

— Что выбрать? — дракон вскинул вверх крылья, и они медленно опадали как парус в штиль.

— Взять кровь любимой или самому погибнуть, — многозначительно развела Айна руки. — Ты же так это перевёл. А что это значит на самом деле, узнаешь, когда придёт время, — Айна бесстрашно посмотрела в прищуренный зелёный глаз. — Но ты должен явиться к этому алтарю.

— И умереть? — смотрел дракон пытливо. И сейчас он точно не казался Айне несмышлёным щенком.

— Да, — сказала она, не дрогнув. — А я — исполнить этот дурацкий ритуал. И за это я переживаю больше всего. Что бы там ни было написано на стенах, вы оба умрёте, если я — не та девушка. И толку от моей жертвы не будет.

— Будет, будет, — кивнул дракон и подсунул голову под её руку. — Ты — та самая. Главное, не забудь, что ты должна заставить его выпить это противоядие.

— Рада, что ты понимаешь, насколько его жизнь важна, — погладила Айна тёплую голову дракона.

— Нуууу, — довольно прикрыл Арчи один глаз. — Он же мой друг.

— Нет, Арчи, не просто потому, что ты считаешь его другом. И даже не потому, что я люблю его. А потому, что только с таким королём, как он, этот мир действительно станет лучше. И может быть, тогда снова возродятся драконы.

— Ты настолько веришь в него? — улыбнулся дракон и выпрямился. — В этого язвительного грубияна?

— Знаешь, если бы во мне жил такой мелкий вредный говнюк, как ты, я бы тоже стала бессердечным животным.

— И он бы тебя ещё сильнее за это любил, — показал язык дракон.

— Сволочь ты всё-таки, Арчи, — укоризненно покачала головой Айна. — И завтра ты везёшь меня в Палану. Не хочу, чтобы этой ведьме или её сыну достался хоть грош из денег, заработанных моим отцом денег.

— А если я откажусь? — хитро улыбнулся дракон.

— Я расскажу мужу, что ты меня обслюнявил, и он тебя больше не выпустит, пока я не попрошу.

— Ой, да ладно! — махнул Арчи передней лапой. — Он и видеть-то тебя не хочет. Хотя, твоя правда, когда ты рядом, он становится таким сильным.

— А случайно не знаешь, с чего он опять вдруг так распсиховался? — на всякий случай спросила девушка.

— Не-а, — потупив глазки, чертил по полу хвостом дракон.

— Хорошо, будем считать, что попытка была неудачная. И я тебе искренне не завидую, когда Тьер узнает всю правду. А теперь верни мне моего мужа, дело у меня к нему.

— Вернуть мягко или жёстко? Я смотрю, ты по-боевому настроена.

— Надоели вы мне до чёртиков со своими загадками, проклятиями, пророчествами, — упёрла Айна руки в бока.

— Уйдёшь от нас?

— Наведу порядок в этом бесхозном королевстве, а там посмотрим, — помахала девушка рукой, поторапливая дракона.

— Слушаюсь и повинуюсь, та, к чьим ногам пал сам великий Повелитель грозы, — поклонился он, и из облака чёрного дыма на пол плашмя упал герцог де Риз.

«Позёр!» — покачала головой Айна.

— Чёрт бы тебя побрал, Арч, — полностью был согласен с ней де Риз, хотя этого и не знал. Он выругался и закашлялся, поднимаясь.

Тьер сел, сдавил руками виски, и потряс головой, приходя в себя.

Весь боевой настрой Айны как рукой сняло. Ни жива, ни мертва, она ждала, когда Тьер её увидит.

Всего на секунду потеплел его взгляд, а потом он снова надел эту свою маску вежливого безразличия.

— Доктор уже разрешил вам вставать, миледи? — он легко поднялся и стал отряхивать одежду. Хотя Айна была уверена, что он делает это лишь бы не смотреть на неё.

— И даже разрешил выслушать все обвинения, что против меня выдвинут на суде.

— И как вы намерены добраться до столицы к завтрашнему дню? — Тьер скептически изогнул бровь.

— Так же, как и вы, милорд, — присела девушка в книксене, но не рассчитала, сделав упор на больную ногу, чуть было не упала. Тьер едва успел её подхватить.

— На драконе, значит? В столицу? На слушанье? — он нёс её на руках, ворча и возмущаясь, но Айна, обнимая его за шею, готова была слушать это бесконечно: — На ногах ещё с трудом стоит, словно только что вылупившийся цыплёнок, а туда же. На слушанье! И кто же там будет носить тебя на руках?

— Ты его не знаешь, — прошептала Айна ему в самое ухо, готовясь к тому, что Тьер её бросит. Но он лишь остановился.

— И даже не знаком? — после секундной задержки, продолжил Тьер спускаться вниз по лестнице.

— Знаком, — накручивала Айна на палец его волосы. — Но его имя тебе ничего не скажет. Оно переводится как… мннн… разочарованный, мятежный, иногда «поэт».

— Да, порой имена говорят за нас больше, чем мы хотим. Особенно, когда произносятся в беспамятстве.

И Айну озарила догадка, на что герцог так сердится. Чьё имя Тьер услышал, когда сидел у её постели. И причина злости собственного мужа ей тоже стала понятна, как божий день. Лотер. В бреду Айна всё время думала про Лотера. Про данное Чиис обещание — что должна рассказать герцогу де Одилону о том, что у него есть дочь.

— Но чаще это значит совсем не то, что рисует наше ревнивое воображение, — улыбнулась Айна, пряча лицо. И за то, как она страдала из-за этого ревнивца последние дни, сейчас она ни за что не скажет ему правду. Пусть помучается. Пусть думает, что ей, и правда, нужен Лотер.

— Да, только последствия оказываются, порой, куда как серьёзнее, чем они себе воображают, эти легкомысленные романтичные особы.

— Замужние особы, прошу учесть, — намеренно глубоко выдохнула Айна, заставив Тьера крутить своей длинной шеей, уворачиваясь от якобы нечаянно прикоснувшихся губ девушки.

Как бы герцог де Риз не был силён, а, преодолев с девушкой на руках две лестницы, он всё же запыхался и вспотел. И тяжело дышал, опуская Айну на кровать.

— Спасибо, — против его воли задержала девушка Тьера руками и поцеловала куда-то ближе к уху. Куда смогла, он всё же сопротивлялся.

Де Риз укоризненно покачал головой и пошёл в ванную комнату умыться.

— Рыыы! — передразнила его Айна, изображая злого дракона.

На губах остался солёный привкус, и девушка только усилием воли заставила себя не пойти следом за Тьером. Она так соскучилась, что даже эти пару минут без него показались ей бесконечно долгими. А ещё она переживала за него, ведь письмо, которое она нашла и приготовилась отдать, не могло оставить Тьера равнодушным и безучастным.

— У меня есть кое-что для тебя, — Айна спрятала руки за спину, когда Тьер вернулся в комнату.

— Ещё один сюрприз? — усмехнулся де Риз.

— Открой, пожалуйста, не здесь, — выдохнула девушка, вложила в ладонь Тьера кольцо, пожелтевший конверт с письмом и согнула в кулак его ещё влажные пальцы.

— Хорошо, — кивнул герцог и спокойно пошёл к выходу.

— Ты придёшь? Сегодня? — в последней надежде спросила Айна его в спину.

— Увидимся рано утром, миледи. На крыше, — сказал он, не оборачиваясь. — И возьмите подаренное принцем кольцо.

Глава 40

Солнце едва выползло из-за гор, освещая розовым утренним светом стены столицы, когда дракон мягко приземлился у подножия безлюдного холма.

«Если вы никогда не летали на драконе, то лучше и не пробовать, потому что… вам понравится!» — спускаясь на землю с шипастой спины, мысленно обращалась Айна ко всем, кому она никогда не скажет, как это потрясающе — лететь на драконе.

— Спасибо, Арч!

Она ещё поправляла платье, когда Тьер уже подал ей руку, а из-за придорожных кустов выехала карета.

Айна испуганно прижалась к Тьеру, увидев вооружённое сопровождение в виде всадников. Тьер ободряюще похлопал её по руке и сам открыл дверь в остановившийся экипаж.

— Мессир Хьюго? — удивилась Айна, занимая место напротив посла.

— Миледи, — поклонился представитель Гиацинтарии. — Официально в моей карете, на территории посольства или просто под руку со мной вы находитесь под защитой моей страны, поэтому вам не придётся волноваться за свою безопасность. Теперь это моя забота.

И Айна, не испытывавшая до этого момента волнения, тревожно взглянула на Тьера.

На море в полный штиль и то бывает больше ряби, чем отражалось эмоций на его лице. Гладко выбритый, спокойный, собранный — герцог производил впечатление человека, у которого абсолютно всё под контролем. И этого Айне было достаточно, чтобы успокоиться, хотя Тьер всего лишь кивнул, подтверждая слова посла.

Мессир Хьюго кратко рассказывал последние новости.

Войска Гиацинтарии стянуты к границе. В посольстве, где они с Тьером остановятся, усилена охрана. Услышала Айна и о переполненной тюрьме, последних беспорядках, подавленных силами наёмников, подчиняющихся исключительно королеве, и о бесчинствах, которые они вытворяют. А ещё, что наёмники уже начали выказывать своё недовольство, что королева их только кормит обещаниями, но толком не платит.

— Значит, сегодня всё и разрешится, — ответил Тьер. — Они первые и разбегутся.

— Их можно перекупить, — посмотрел на герцога мессир Хьюго.

— Не хочу даже связываться с этой мразью, — скептически дёрнулся уголок рта де Риза. — У нас есть поддержка куда надёжнее — армия и рыцари своей страны. Но я очень рассчитываю на то, что кровопролития не произойдёт. По крайней мере, всеми силами буду стараться его не допустить.

— Что ваш король? — достал часы мессир Хьюго. Блеснул белый с чёрными цифрами циферблат.

— Как и предполагал его доктор, всего лишь камни в почках. Неделя специальных отваров, пара унизительных процедур, и Его Величество уже мечтает о хорошей рыбалке где-нибудь на горном озере, а не умереть, — выглянул за занавеску де Риз. Карету посла без вопросов пропустили через пост охраны, и они въехали в столицу.

— Да, в Урсии умеют лечить все недуги, кроме сердечных, — мягко улыбнулся посол в бороду, убирая на место часы.

— Как Мартина? — хмуро сдвинулись брови Тьера. — Слышал, её недуг тоже неизлечим?

— К сожалению, да. И природная бледность, на которую списывали её нездоровый вид, к сожалению, только отстрочила постановку правильного диагноза. Боюсь, у Лорины де Одилон скоро появятся реальные шансы стать следующей королевой Астарии. Ведь дети Мартины, как выяснилось, наследовали её недуг.

— Простите мне мою неосведомлённость, но ведь Лорина младшая, почему она, а не Лотер? — Айна обратила свой вопрос к де Ризу, и от неё не ускользнуло, как Тьер стиснул зубы вместо ответа.

— В Астарии власть передаётся по женской линии, миледи, — ответил девушке посол.

— То есть Лотер…, - и она всего лишь хотела уточнить имеет ли он право вообще стать королём, например, другой страны, но Тьер нервно выдохнул, сокрушённо покачал головой и её перебил.

— Надеюсь, среди этой эпидемии разной хвори, что вдруг стала подкашивать правителей, ваш брат здоров?

— О, нашими молитвами, Гугго полон сил и планов, а его супруга, развернувшая масштабный проект поддержки пострадавших от войн, как великий миротворец, скоро затмит по популярности своего мужа.

И Айна не знала, что поразило её больше, что король Гиацинтарии брат посла или, что страна, ранее считавшаяся самой агрессивной в мире, сменила и правителя, и политический курс.

— Уверен, Гугго всеми силами поддерживает её усилия, — улыбнулся Тьер.

— Я слышал, ради своей жены, вы тоже решили сделать то, что никогда и не пытались — претендовать на престол, — хитро улыбнулся мессир Хьюго Айне, хотя смотрел на герцога.

— Ну, если вернуть её наследство мирным путём не получится, придётся пустить в ход козыри, — улыбнулся де Риз ему в ответ. — Уж не ваши ли гадалки предсказали ей великое будущее, как королеве Фриталии.

— Что? Я? — переводила Айна взгляд с одного на другого.

— Да, миледи, — поклонился ей Тьер, нагло улыбаясь, — неужели вы не знали, что выходите замуж за наследника престола?

— А наши гадалки никогда не ошибаются, — поклонился ей посол.

И они бы, наверное, ещё мило поболтали в таком же духе, но карета остановилась.

Слуга проводил их на второй этаж консульства, где находились жилые комнаты.

— Если слушание сегодня не закончится, то имейте в виду, — открыл перед ней дверь в комнату Тьер. — Жить вы будете здесь, при посольстве. И никуда не ходите без охраны. Даже в уборную. Хорошо?

Он закрыл дверь, и прижался к ней спиной.

— А вы? — осматривалась Айна в маленькой комнате с небольшой кроватью, прикидывая, поместятся ли они на ней вдвоём.

— У меня ещё есть дела, помимо ваших, — усмехнулся он.

— А если мне понадобится с кем-нибудь встретиться? — вздёрнула Айна повыше подбородок на всякий случай.

— С кем, например? — так и не сошла с губ герцога усмешка. — С Одилоном?

— С леди Грэсией, например, — смерила Айна его уничижительным взглядом.

— Для этого вам понадобится личное разрешение начальника тюрьмы, — оттолкнулся Тьер от двери и теперь возвышался над ней как скала.

— Как? — обомлела Айна, в том числе и от того, с каким равнодушным видом он сообщал такие ужасные новости. — Графиня в тюрьме?

— И не только графиня, миледи, — сделал он ещё шаг, подходя опасно близко. Непростительно близко. — Всю вашу личную прислугу из дворца допрашивали, а ещё учителей, и даже портного. К счастью, месье Симона вы посещали исключительно с леди Фло, а вот Марку Вессеру не так повезло.

— Художнику? Но он то здесь при чём? — отступив, Айна присела на краешек кровати.

— Мне кажется или действительно, едва попадая в столицу, вы начинаете глупеть на глазах? — улыбнулся Тьер.

— А вы — язвить, де Риз, — обиделась девушка. — Да, я не всё понимаю, но вместо того, чтобы объяснить, вы издеваетесь.

— Нет, я не издеваюсь, — сел он рядом, устало, а может, грустно вздохнув. — Я поражаюсь, как вы начинаете невинно хлопать глазами, спрашивая меня о Лотере, когда архиепископ лично застал вас целующимися в тронном зале. Я читал его показания и не сомневаюсь, что он не врёт.

— О, боже, — Айна опустила голову. То, что она в бреду вспоминала Лотера такие мелочи, по сравнению с этим. — Даже архиепископа приплели.

— Да, вас обвиняют в богомерзких деяниях, в колдовстве, в государственной измене, и в прелюбодеянии в тот период, когда вы считались невестой Сольвино. И раз уж вы решили приехать, будьте готовы выслушать то, чего вы, возможно, и в мыслях не допускали. Например, греховную связь с художником.

— С художником? — Айна уставилась на Тьера с недоумением.

— Я напомню, — отвёл он взгляд. — Вы заказали у него портрет в полный рост в обнажённом виде. И даже позировали для него.

— Нет, нет, нет, Тьер, — схватила она его за руку. — Я ничего не заказывала. И даже не собиралась. Мы только говорили об этом с Лориной.

— Вот, Лорина и дала показания, — убрал де Риз с себя её руку, слегка прижав к кровати. — А художник их подтвердил. И у него даже есть доказательства.

— Но какие?

— Наброски к портрету? Я точно не знаю, их предъявят на суде, — пожал Тьер плечами. Кровать скрипнула, когда он поднялся.

Айна смотрела на его резко ссутулившуюся спину, на опущенную голову. Наверное, он на самом деле страдал. Из-за неё. Да, живя во дворце, она наделала немало глупостей. И теперь, похоже, будет расплачиваться за каждую. Нет, не на суде. Его разбитым сердцем.

— Тьер, — Айна встала.

Он выпрямился и засунул руки в карманы. Но она тоже была упрямой. Айна обошла его и обняла. Её руки крепко сплелись на его тонкой талии. Голова уютно легла на твёрдую грудь.

— Тьер, — она закрыла глаза. «Господи, ну, неужели нам ещё нужны слова?»

Один удар сердца, второй, третий — упрямый герцог выдержал ровно столько до того, как обнять девушку.

— Я сделал всё возможное, чтобы тебя не вызвали для дачи показаний, — крепко прижал он её к себе. — Но невозможно предусмотреть всё. Пожалуйста, что бы там ни говорили, не произноси в ответ ни слова. Всё это может быть использовано против тебя. И я не смогу всегда быть рядом.

Он прижался губами к её волосам.

— Тьер, я сделаю всё, как ты скажешь.

— Мне вообще нельзя быть с тобой рядом, — его дыхание обжигало. — Я схожу с ума. Я теряю контроль. Но ты должна быть сильной. Знай, ты очень дорога мне. Очень.

— Я знаю, — прижалась Айна к нему изо всех сил.

«Я так люблю тебя!» — рвалось с её губ, и она была уверена, что они промолчали об одном и том же.

Отпустить его было трудно, но в дверь постучали. За Тьером пришли.

— От Хьюго ни на шаг, — предупредил он ещё раз, уже уходя. — И да, Лотер там будет. Так что, миледи, держите себя в руках. Не забывайте о приличиях, мы всё же женаты.

И ни один мускул не дрогнул на его лице.

Айна прекрасно понимала, что у Тьера действительно столько дел, что он не может сидеть и всё заседание держать её за руку, но всё же как безумно его не хватало.

Хорошо, что де Риз её предупредил, но девушка и не думала, что выслушивать всё, что про неё говорили, будет настолько тяжело. Даже безмятежное спокойствие посла перестало спасать, когда, для дачи показаний стали вызывать свидетелей.

Осунувшаяся заплаканная Асея рассказала суду как Айна давала ей какие-то кристаллы для примочек. И на наводящие вопросы отвечала, что видела и пакетики с травами, и пузырьки с мазями в личных вещах Айны, но о предназначении их ей неизвестно.

То же, потупив глаза, говорили и её бывшие фрейлины. Все они подтверждали и наличие шрамов на спине у герцогини де Лабранш. Правда, на заданный обвинителем вопрос: «Были ли они похожи на колдовские отметины?», адвокат возразил, и его отклонили.

Обвинитель был молод, надменен и самоуверен, впрочем, как и Сольвино, который сидел как раз напротив и одаривал Айну такими уничижительными брезгливыми взглядами, что девушка каждый раз поражалась, где же были её глаза, когда она влюбилась в это высоколобое недоразумение с острой бородкой. Она удержалась от презрительной гримасы. Видимо, и правда, её дурманили какой-то отравой. Сейчас принц казался ей омерзительным.

Вынесла Айна и холодное равнодушие Лорины де Одилон. Её ответы были сдержанными, короткими и по существу. Отдать ей должное, она не путалась, не позволяла себя сбить, и не сказала ни слова неправды.

Она пришла с принцем, давала показания, спустившись вниз к суду, и осталась в зале, когда для дачи показаний вызвали художника.

Лорина села рядом с Сольвино. Взгляд её на девушку был точно, как у Тьера, когда он не хотел, чтобы Айна знала, что он чувствует — непроницаемый и спокойный. Герцогиня даже не повернула головы в сторону принца, когда тот начал ей что-то громко шептать на ухо.

Айна отвернулась.

— Миледи, — привлёк её внимание мессир Хьюго, крепко пожав её пальцы. — Держитесь, это зрелище не для слабонервных.

Сначала девушка услышала звон цепей, а потом только подняла глаза. В зал ввели бывшего придворного художника.

Грязный, окровавленный, с ранами от ожогов на лысой голове, некогда красивый и длинноволосый парень едва шёл, переступая покалеченными ногами. Пальцы на руках ему тоже разбили. И он сморщился от боли, прикладывая руку к библии, клянясь говорить только правду.

Айна чудом не вскрикнула, не зажала в ужасе рот руками. Она так стиснула кулаки, что ногти впились в ладони. Негодование и злость на тех, кто это сделал с невинным человеком смешалось с всепоглощающей жалостью.

А её бывший учитель живописи, оттуда, со своего лобного места, где ему не позволили даже присесть, ещё просил у неё прощения.

— Прости, — прочитала Айна по его разбитым губам.

Но, только когда он стал говорить, поняла за что.

— Да, я говорил, что у нас была половая близость, — отвечал он хриплым тихим голосом. — И утверждал это неоднократно.

— Что вы можете предъявить как доказательство благосклонности особого рода к вам леди де Лабранш?

— Кольцо, Ваша Честь. Кольцо с бриллиантом, которое подарил Его Высочество миледи на помолвку.

— То есть миледи была настолько признательна вам за оказанные услуги, что, будучи невестой Его Высочества, отдала в знак расположения его кольцо? — усмехнулся обвинитель, показывая на предоставленное суду кольцо.

— Возражаю ваша честь, — поднялся адвокат, седой мужчина в возрасте, просто излучавший спокойствие и доброжелательность, и вдруг обратился к Айне. — Ваше Сиятельство, скажите, сохранилось ли у вас кольцо, подаренное вам Его Высочеством?

— Да, — ответила Айна, боясь взглядом выдать своё замешательство, и полезла в кисет.

Второе кольцо принесли на небольшом подносе пред светлые очи пожилого судьи. Но адвокат запросил разрешение пригласить ещё одного свидетеля, и в зал суда вошёл пожилой ювелир.

Сольвино просто расплылся на кресле от самодовольства и презрения, смерив Айну уничижительным взглядом. Он снова что-то пытался сказать Лорине. Но она так и сидела с каменным лицом, ни на кого не глядя, и по её щекам текли слёзы. Она даже не смахивала их и реагировала на принца не больше, чем на навозную муху.

— Скажите сэр, — обратился адвокат к ювелиру. — Можете вы прямо сейчас дать заключение о подлинности камня? Отличить камень высокой пробы от подделки?

— Конечно, ведь это моя работа, — засунул мужчина в глаз монокль с толстенной линзой, готовясь посмотреть на украшения.

Секретарь протянул ему кольцо, полученное от Айны и ювелир назвал чистоту камня с точностью до карата. Что не удивительно, ведь именно у него девушка кольцо и заказывала.

— А второе кольцо, — ему предоставили то, что Айна потеряла.

— Простите, Ваша Честь, — брезгливо отодвинул от себя поднос ювелир и вынул из глаза монокль. — Это даже не бриллиант.

Глаза Айны сами по себе полезли на лоб, но то насколько был потрясён Сольвино, удивило её больше.

«Он подарил мне стекляшку и даже не знал об этом?» И только едва заметная усмешка на губах Лорины расставила для Айны всё по своим местам.

— Для небогатого художника, возможно, и неплохой подарок девушке, — улыбнулся адвокат. — Но не будем же мы утверждать, что фальшивое кольцо мог подарить своей невесте на помолвку Его Высочество. Ваше Высочество, — он поклонился в сторону принца, а потом снова обратился к художнику. — Не желаете изменить свои показания? Может быть, вы просто хотели прихвастнуть перед друзьями в питейном заведении, подобной ложью?

— Да, да, Ваша Честь, — повернулся художник к судье. — Я похвастался. Но я действительно это говорил.

— Вы поклялись на Библии, — напомнил ему судья.

— Господин Вессер и не соврал, ведь он не отрёкся от своих слов, — опять подсказал адвокат. — А подтвердил, что они были им сказаны.

Судья пальцем подманил секретаря с записями, пробежался глазами и лишь досадливо качнул головой.

— Вы будете продолжать настаивать на показаниях господина Вессера, Ваше Высочество? — обратился судья к принцу.

— Нет, Ваша Честь, — сполз на кресле и даже прикрылся рукой от огорчения Сольвино.

— А обвинения против него будете выдвигать по-прежнему? — настаивал судья.

— Нет, ваша честь. Освободите художника, — буркнул принц.

— Ну, что ж, этот раунд против принца вы выиграли, миледи, — облегчённо вздохнул мессир Хьюго, пока с Марка снимали кандалы. — Осталось дождаться оглашения решения суда. Там обвинения, выдвинутые королевой, посерьёзнее, но и доказательная база послабее.

Айна без сил откинулась на спинку, когда принц покинул зал. И едва не пропустила тот момент, когда, вспорхнувшая со своего места Лорина, обняла едва стоявшего на ногах художника. Так, подставив ему своё худенькое плечо, они и вышли из зала. Вместе.

Мессир Хьюго тоже пригласил Айну подышать свежим воздухом на перерыве. И едва они вышли в стеклянную галерею, ведущую в сад, как посла чуть не сбил с ног Лотер.

Глава 41

— Миледи, — кинулся к Айне Лотер, но охрана гиацинтарского посла уже преградила ему путь.

— Не советую вам разговаривать здесь, миледи, — посол повернулся к Айне лицом, оказавшись при этом спиной к герцогу. — Каким бы невинным не был ваш разговор, предлагаю перенести его на территорию посольства.

Мессир Хьюго осторожно потянул девушку за локоть, пока Лотер отмахивался от дюжих охранников.

— Миледи! — снова крикнул Лотер.

— Ни звука, — снова предупредил посол, уводя девушку. — Мои люди дадут знать, где вы сможете безопасно поговорить.

— Но почему? — возмутилась Айна, когда в небольшом садике мессир Хьюго усадил прихрамывающую девушку в тени деревьев на скамейку.

— Его Сиятельство подозревается в государственной измене, — присев рядом, тяжело вздохнул посол. — Только этого вам сейчас и не хватает. Чтобы вас уличили в связи подобного рода. И именно сейчас, когда войска Астарии стоят на границе, а разведка перехватила переписку герцога с его тётушкой, подтверждающую, что планы у его родственницы были на него грандиозные.

— Почему же его не арестовали?

— К счастью для милорда Лотера, в каждом из этих писем он высказал однозначное «нет» на все предложения королевы Астарии и даже на её угрозы. Ни лишение его источников финансирования, ни отлучение от семьи, ни предание анафеме его имени на родине матери не изменило решения герцога. По моим сведениям, Лотер де Одилон решил уйти в монастырь.

— В монастырь? — ужаснулась Айна. — Нет, нет, ему нельзя в монастырь.

Она даже подскочила со скамейки, высматривая светлую голову Лотера среди подстриженных кустов, но взгляд её наткнулся на взгляд королевы. Жуткий взгляд, немигающий, как у кобры, готовой к броску.

Генриетта тоже кого-то высматривала в саду. Но, увидев Айну, и смерив её злым взглядом, резко развернулась и отправилась к выходу со всей своей свитой. И в этот раз это были не суетливые фрейлины, а крепко сложенные наёмники. Их обезображенные наколками голые черепа и злые лица, как и новая форма со штанами-фонариками, сидящая на них нелепо, как попоны на цирковых лошадях, безошибочно выдавали их род деятельности. Одно слово — головорезы.

— Вы словно прокажённого увидели, — заинтересованно посмотрел мессир Хьюго на плюхнувшуюся обратно на скамейку Айну.

— Скорее, прокажённую. И я лучше собственноручно сожгу все наши виноградники, чем позволю, чтобы эта ведьма ими распоряжалась.

— Вот насчёт ведьмы вы точно подметили, миледи, — усмехнулся посол. — Как раз сейчас Тьер… вы ведь позволите мне называть Его Сиятельство в вашем присутствии просто Тьером?

— Конечно, Ваше Превосходительство, — улыбнулась Айна. — Так что там Тьер?

— О, не замечал за ним раньше излишней театральности, но вы воистину подвигаете его на подвиги.

Айне было очень приятно это слышать, но она ждала ответа.

— Вы же помните то кольцо, названное «Кровь дракона», что преподнёс вам в качестве подарка мой брат?

— Как я могла забыть!

— Очень интересной оказалась у этого украшения судьба. А по отношению к его владельцу — очень несправедливой.

— Отца Тьера убили? — стиснула рукой край скамьи девушка.

— Да, на поле боя, на территории Гиацинтарии, но это был наёмный убийца.

— И наняла его Генриетта?

— Вы очень хорошо осведомлены или слишком догадливы, миледи? — восхищённо качнул головой посол.

— Я просто неумеренно любознательна, мессир Хьюго. Не всегда это идёт мне на пользу.

— А я в силу своего возраста считаю это просто неоспоримым преимуществом юности. Но вернусь к своему рассказу, — пригладил бороду посол. — Гиацинтарский наёмник принёс кольцо в знак исполненной работы, но ещё не столь искушённая в подобных делах, как сейчас, перепуганная Гериетта, побоялась его даже брать в руки. Наёмный убийца же, наоборот, оказался не промах. И решил его сохранить. Да не просто бросить в тайник, а, будучи неграмотным, записать подробности проделанной работы с помощью писца. И приложить ту бумагу к кольцу.

— Неужели бумага сохранилась? — удивилась Айна.

— Нет, — поднял палец мессир Хьюго. — И наёмника, опомнившись, конечно, убили. И кольцо то пропало до поры до времени. Но оказался живуч писец. К преклонным годам он спился, но память не утратил. И стал всякому, кто угостит его выпивкой, рассказывать, что короля Фриталии убили. Дошла эта история и до Гугго. И после усилий, приложенных им для восстановления мирных отношений между нашими странами, он приложил усилия и для поиска истины.

— И это после стольких лет вражды между нашими странами, — восхищенно хмыкнула Айна.

— Даже худой мир лучше доброй ссоры, — улыбнулся посол. — Но я всегда говорю, что добрый мир куда как богаче. И мне, кажется, ваш отец тоже придерживался таких взглядов.

Айна не успела ответить. Секретарь громко пригласил всех в зал. И, вцепившись в локоть посла, девушка с замиранием сердца последовала к месту, где решалась судьба не только её наследства.

Зал был полон. В отличие от принца, постеснявшегося хотя бы ложные обвинения выдвигать на публике, Генриетта жаждала славы. И пусть лица людей, особенно на балконах, были хмуры и настороженны, без пяти минут правительницу Фриталии это не смущало.

«Если не вызовет народной любви, то хоть для устрашения использует», — покачала головой Айна.

Но то, что королева собиралась изначально собиралась использовать исключительно себе на благо неожиданно обернулось против Генриетты.

Сначала зал восторженно приветствовал вошедшую Айну.

— Леди Айна! Мы за вас, миледи де Риз!

Девушка смутилась, не зная, как реагировать на эти возгласы толпы.

— Не кивайте, но приветливо улыбнитесь, — подсказал ей посол. Айна так и сделала, подняв голову к галёркам, и зал ещё громогласнее разразился поддержкой.

— Почему суд принял признания несчастного Марка, когда и без особых затруднений было понятно, что его пытали? — присаживаясь на своё место, задала Айна вопрос, который не давал ей покоя, но задать его раньше возможности так и не представилось.

— Скорее всего, он поклялся, что получил свои увечья в какой-нибудь пьяной драке, — ответил посол пока в зале ещё было шумно.

— И волосы на голове спалил случайно? И сам себе пальцы размозжил? — прикусила губу Айна, вспоминая несчастного художника.

«Ведьма! — метнула Айна злой взгляд в сторону королевы, и сердце девушки сжалось от боли. — Неужели и леди Грэсию так пытали? Господи, неужели её тоже сейчас приведут с суд для дачи показаний против меня?»

А затем ко всем собравшимся обратился лично судья.

— Ваше Величество, — обратился он к королеве, когда зал затих. — Господа! В связи с тем, что суду были предоставлены дополнительные документы, правомерность которых не вызывает у суда сомнения в вынесении решения по этому делу, я уполномочен огласить решение сразу. Итак, миледи Лабраш, ныне миледи де Риз, — поднял судья со стола листок. — Согласно договору, заключённому между его Величеством Королём Фриталии Эдгардом Пятым, герцогом де Контар, и миледи Айной де Лабранш, её имущество, в рамках указанных в документе пунктов, переходит в качестве приданого наследному принцу Фриталии, её мужу герцогу Тьеру де Ризу де Контар.

Зал молчал, переваривая услышанное. И в том момент, когда до первых зрителей и до Айны дошло, что Тьера только что назвали наследным принцем, и из зала робко прозвучало: «Де Риз будет королём?», страшный вопль Генриетты заглушил все остальные звуки.

— Нееееет! — завизжала королева Фриталии. — Она — ведьма! Её нужно сжечь на костре! На ней сатанинские метки!

Её палец с загнутым кроваво-красным ногтем указывал в сторону Айны. Генриетта и сама стала красной от натуги, выкрикивая в сторону Айны обвинения.

— Взять её, взять! Я приказываю арестовать её за измену!

Айна не шелохнулась, даже когда наёмники королевы, повинуясь приказу, побежали в сторону девушки.

— Вы на территории Гиацинтарии, — положил посол руку Айны в сгиб своего локтя. — Не волнуйтесь, мы не дадим вас в обиду.

— Отличная речь, Ваше Величество! — услышала Айна такой знакомый голос и подняла глаза. — Не желаете удостовериться в подлинности документа?

И спокойная уверенность Тьера восхитила не только Айну.

"Как он хорош! Настоящий король! А как он похож на отца», — услышала Айна приглушённые шепотки за спиной.

— Де Риз! — обернулась королева, после некоторого замешательства. — Мерзкий ублюдок! Да, как ты смеешь разевать пасть на трон! Выродок шлюхи! В тюрьму его!

Её красный ноготь переместился в сторону Тьера. И наёмники тоже стали перемещаться по залу в указанном направлении.

— Господа, — усмехнулся де Риз, глядя на их объёмные брюки. — Или дамы? Даже не знаю, как к вам и обратиться.

В зале раздался одинокий смешок, подхваченный дружным смехом на балконах.

— Вы же слышали решение суда, — продолжил говорить Тьер. — Её Величество бедна, как церковная мышь. Не торопитесь махать без нужды своими юбками. Она вам всё равно не заплатит.

Дружный смех теперь подхватили и в партере. Даже Айна улыбнулась, глядя как растерянно замерли разряженные наёмники.

— Ваша Честь, — поклонился Тьер судье. — Разрешите попросить вас зачитать ещё одну бумагу. У вас и голос поставлен лучше. И у Её Величества ваша неподкупность не вызовет сомнений.

Де Риз пересёк зал и вручил судье документ.

Брови судьи удивлённо взлетели вверх, когда он знакомился с бумагой. Голова его нервно дёрнулась. Он посмотрел в притихший зал.

— Я, Король Фриталии, Эдгард Пятый, — судья прокашлялся и посмотрел прямо на застывшую королеву. — Обвиняю свою жену королеву Фриталии Генриетту Эрно в убийстве моего брата короля Фриталии Брандо Восьмого и повелеваю:

Первое. Лишить Генриетту Эрно всех дарованных мною титулов, почётных званий и имущества.

Второе. Отправить Генриетту Эрно в Даунтар пешком и поместить в крепости без оказания каких-нибудь привилегий до вынесения приговора.

Королева с такой скоростью побежала к выходу, что Айна даже ойкнуть не успела. Но королевские гвардейцы приняли несостоявшуюся беглянку в свои крепкие руки прямо в распахнутых дверях.

— Вы не имеете права! Я — королева Фриталии! — визжала она, оглушая стражу, пока кинутый кем-то башмак не ударил её по голове. И тут же следом полетел ещё один, потом следующий. Целым градом сапог, туфель, сандалий, ботинок провожали королеву Фриталии Генриетту, пока её не вывели из зала. Но толпа обрадованных людей не успокоилась, а ринулась вслед за конвоем. Пропустить такое зрелище простому люду было бы непростительно.

И Айне искренне было жаль гвардейцев, которым доставалось часть отмерянных королеве тумаков, хотя девушка надеялась, что на улице гвардейцы всё же отойдут подальше, а ведьму встретят уже не только туфли, но и сырые яйца, гнилые овощи, а то и нечистоты.

— А леди Грэсия? — было первое, что спросила Айна у подошедшего Тьера. Хотя её единственным желанием сейчас было броситься к мужу на шею и услышать от него, что всё закончилось.

— К сожалению, вчера ей уже вынесли приговор, по суду. И даже король его отменить не может, — опустил глаза Тьер.

— Что значит, приговор? Какой, приговор? — трясла его за руку Айна.

— Вечером ей отрубят голову за оскорбление короля и государственную измену.

— Этого не может быть, — не веря своим ушам, Айна, потрясённая до глубины души, упала на скамью. — Хотя… она ведь наверняка назвала его старым пердуном, или мерзкой свиньёй, или ещё чем похлеще. Она никогда не скупилась на выражения.

— Да, и прямо в лицо, — кивнул Тьер. — И я не позволю себе даже повторить как она его назвала. Скажем, чудаком. И он, конечно, этого не стерпел.

— Неужели этого достаточно, чтобы лишить человека жизни? — посмотрела на него Айна с надеждой. — Какие-то глупые оскорбления.

— Если при этом не угрожать призвать народ к мятежу и восстанию, не приставлять к горлу короля горлышко разбитой бутылки, и не грозиться выткнуть ему единственный здоровый глаз, то — нет, — Тьер подал Айне руку, помогая подняться.

— Чего же она хотела? — спросил, всё это время молчавший, мессир Хьюго.

— Всего лишь отпустить её служанку.

— Клянусь богом, — почесал бороду посол Гиацинтарии. — Я бы женился на этой женщине.

Глава 42

Как прошёл остаток дня до вечера Айна не заметила. Всё было словно в тумане.

Её чем-то угощали, что-то рассказывали, наверняка что-нибудь интересное — посол всячески пытался девушку отвлечь. Но, Тьера рядом не было, и все мысли Айны были только об одном — о предстоящей казни.

Айне, стоящей на площади, перед возвышающимся эшафотом, всё ещё казалось, что это происходит во сне. Или на уличном представлении. Даже когда на помост поднялся палач, у девушки было ощущение, что это — лишь сцена, и меч у него бутафорский, и колпак на нём клоунский, и глаза палача в прорезях колпака улыбаются.

Но, когда место казни обступила стража, и порывом ветра качнуло петли на виселице, девушка вдруг очнулась. И реальность обрушилась на неё во всех мельчайших подробностях.

Запах плохо обструганных досок, из которых наспех сколотили виселицу. Карканье ворон, летавших над площадью. Плач грудного ребёнка, которого женщина испуганно прижала к груди и стала трясти. А ещё какое-то жёсткое, упрямое, а не растерянное молчание толпы людей за своей спиной.

Айна оглянулась, но не увидела ни одного лица. Только надвинутые капюшоны, и одинаковые чёрные плащи, как у неё самой. Но, может, это девушке только показалось — мессир Хьюго не позволил Айне долго осматриваться.

— Сколько людей одновременно казнят? — Айна считала мотающиеся петли виселицы. Мест для казни было восемь.

— Леди Грэсии должны отрубить голову, а простолюдинов повесить, — очень тихо сказал посол.

И у Айны перехватило дыхание, когда она их увидела — приговорённых.

Графиня де Монд шла первой. Гордо возвышался её орлиный профиль над остальными, плетущимися глядя себе под ноги, обречёнными. Измученная, растрёпанная, но не сломленная леди Грэсия первой взошла на эшафот. За её спиной стража накидывала верёвки на грязные шеи остальных провинившихся перед законом.

А над площадью занимался такой красивый, такой торжественный закат, что Айна невольно повернула голову, чтобы полюбоваться на кроваво-красные облака, плывущие по небу. Леди Грэсия тоже улыбнулась этой восхитительной красоте природы. И девушка улыбнулась её улыбке. Когда Айне самой будет суждено умереть, сможет ли она принять свою участь так же достойно?

Слёзы невольно защипали глаза. Как это всё глупо, жестоко, несправедливо. Вопиюще неправильно. Но глашатай уже приступил к зачитыванию приговора.

Леди Грэсия презрительно поморщилась и демонстративно отвернулась, когда назвали её имя.

Женщина с ребёнком, стоящая недалеко, услышав следующее имя, вдруг вскрикнула и стала оседать на землю. Ей бросились помогать, и женщина с другой стороны тоже сдавлено зарыдала. Её тоже кинулись поддержать, и под одним из чёрных плащей Айна вдруг узнала лорда Дерика, а потом и граф де Вонн вдруг подмигнул ей, наткнувшись на удивлённый застывший взгляд девушки.

«Господи, ну, конечно! — облегчённо выдохнула Айна. — Как я вообще могла подумать, что они позволят кого-то казнить?»

И она хотела немедленно подать леди Грэсии какой-нибудь знак, что её спасут. А графиня сама, растерев освобождённые от верёвок руки, вдруг крепко сцепила указательные пальцы.

«Замок на могиле» — показала ей в ответ Айна. И краем глаза заметила, что не одна она повторила этот жест, а ещё, что лица людей поворачиваются вверх, в небо.

— Дракон! — ахнула толпа.

«Арчи!» — восхищённо выдохнула Айна.

— Да, здравствует король! — прозвучал над площадью сильный голос графини де Монд.

— Да, здравствует новая Фриталия! — ответили ей почти хором из толпы.

Сдёргивая с голов капюшоны, распахивая плащи и обнажая шпаги, к эшафоту кинулись рыцари, многих из который Айна знала лично.

Но прежде чем они достигли цели, огромный чёрный дракон зловещей тенью пронёсся над площадью. Он подхватил леди Грэсию и взмыл вверх, заставив стражу в панике разбежаться.

— Дракон за нас! — крикнул кто-то из толпы. И люди, до этого испуганно попадавшие на землю, стали опасливо подниматься, а потом, разобравшись что к чему, тоже побежали к месту казни — освобождать приговорённых.

— За нас дракон! — кричали они, бросаясь на оставшихся гвардейцев с кулаками.

Охрана посла осторожно оттеснила Айну в сторонку, но даже из-за их широких спин Айна видела, что Рыцари Севера не встретили сопротивления. И женщина с грудным ребёнком плакала на груди мужчины, за спиной которого болтался конец обрезанной верёвки.

— За что на самом деле хотели казнить всех этих людей? — сердце Айны колотилось от радости, что всех спасли, пока посольский экипаж стучал колёсами по улицам столицы.

— Просто они говорили не то, что хотела слышать королева, — поглядывал посол в щёлку между шторок. — В этом их единственная вина.

Айна выглядывать на улицу боялась. Она и так знала, что там происходит — Рыцари Севера, к которым примкнули и жители города, а теперь и гвардейцы короля, наводят порядок и воздают должное распоясавшимся наёмникам. Теперь, лишённые поддержки королевы, наверняка, они выглядят не таким уж и неустрашимыми.

— Простите, что не предупредил вас заранее, — подал руку Айне посол, помогая выйти из кареты. — Вы и так были слишком расстроены и взволнованы. Герцог де Одилон ожидает в моей приёмной.

— Лотер? — заторопилась Айна и скривилась, наступив на больную и уставшую за день ногу. — А Тьер?

— Это мне неизвестно, — нахмурился посол, глядя на её лицо. — Вас что-то беспокоит, миледи?

— Нет, нет, пустяки, — успокоила девушка мессира Хьюго, поднимаясь по лестнице. — Пожалуйста, если встретите герцога де Риза раньше, чем я, передайте — я буду его ждать, когда бы он не вернулся. А то, знаю я его заботу. Обязательно завалится спать где-нибудь на кушетке, чтобы меня не будить.

— Конечно, миледи, — улыбнулся в бороду посол. — Охрана будет стоять у двери. И войдёт без стука, если ей покажется, что вам что-то угрожает. Особенно во время разговора с Его Сиятельством герцогом де Одилоном.

— Это лишнее, — улыбнулась она.

— Извините, у меня приказ, — покорно склонил он голову, и оба они знали чей.

Слуга проводил Айну до самого кабинета. И Лотер подскочил девушке навстречу, едва она вошла в дверь.

— Боже, как я скучал, — Лотер целовал руки Айны, упав на колени.

— Лотер, пожалуйста, — отступала она. — Нам нужно поговорить.

— Именно за этим я и пришёл. Рассказать тебе правду. Рассказать тебе всё-всё.

— Лотер, встань, — наконец, освободила Айна свои руки из его захвата.

Он и раньше был не в меру строен, а теперь, когда поднялся, казался Айне просто прозрачным и измождённым. Даже леди Грэсия, проведя не один день в застенках Даунтара, выглядела бодрее.

— Ты болен? — вдруг испугалась девушка, вспомнив, что его тётка умирает и тоже всегда казалась болезненной.

— Нет, нет, я здоров. Просто устал и измучился, ревнуя тебя к дракону.

— Лотер, — усмехнулась Айна, приглашая его присесть в кресло, сама опускаясь на краешек соседнего. — Я замужем за ним, если ты не забыл.

— Мне жаль. Мне так жаль, — де Одилон попытался опять упасть к ногам Айны, но она сдвинулась к самой спинке кресла, останавливая мужчину рукой.

«Если так и дальше пойдёт, охрана мне действительно пригодится», — с надеждой посмотрела девушка на закрытую дверь.

— Меня не нужно жалеть, Лотер. Ты хотел мне что-то сказать? Какую-то правду?

Он всё же сел, наконец, в кресло, и его нога в блестящем сапоге стала нервно покачиваться в такт его словам.

— Даже не знаю, с чего начать, — выдохнул Лотер, и приложил руку к груди, словно у него заболело сердце. — Я уже, правда всё рассказал Тьеру, но хочу покаяться и перед тобой. Я — не изменник родины. Клянусь! Это был не мой план. Я никогда не стремился к власти, но Лорина… Лорина убедила меня, что так будет лучше. Лучше для всех, особенно для Фриталии.

— Да, я помню, — мягко улыбнулась Айна. — Ты говорил, что тебя поддержит Астария. Но я рада, что ты передумал. И рада, что ты, в отличие от своей сестры, оказался не настолько честолюбив.

— Да, Лорина с детства завидовала нашей тётке, и всегда хотела стать не меньше, чем королевой.

— Я слышала, скоро у неё появится такая возможность?

— Не уверен, — пожал он плечами. — Ведь в её жизни всегда было только два смысла: Тьер и трон. Но утратив первый, она разочаровалась и во втором.

— Но она хотела убить Тьера, — Айна не сводила с герцога пристального взгляда.

— Убить дракона? — он отрицательно покачал головой. — Нет, нет, никогда она бы этого не сделала. Это Генриетта. Тогда, в сердцах, когда Тьер на тебе женился, Лорина разорвала бумагу, что дал ей король, но Генриетта увидела её клочки.

— Бумагу, в которой король признаёт де Риза законным наследником?

— Да, Эдгард всегда был не так глуп, как кажется. И он понимал, как относится Лорина к Тьеру. Это смешно, но мне кажется, на почве любви к де Ризу они и сошлись, — Лотер усмехнулся, сменил ноги. — Король всегда знал, что Соль не его сын, и любил Тьера сильнее. И верил, что Лорина ради него сделает всё, даже невозможное. Ведь он сам любил Генриетту. Долго любил, сложно, вопреки всему. Даже когда узнал, что она его приворожила. И вся любовь его держалась на масле джантаку и прочих ведьминских штучках.

— Значит, масло джантаку? — зло усмехнулась Айна. Как приятно, когда не чувствуешь себя полной идиоткой, и уже понимаешь, что к чему.

— Соль сделал то же самое. Он так боялся, что ты сорвёшься с крючка, — Лотер грустно, виновато улыбнулся. — Что даже в краски, которыми рисовали портрет, добавили это приворотное масло. Ты помнишь? Портрет ведь, наверняка, тебе рекомендовалось открыть наедине.

«Так и было», — кивнула девушка. И от того, что её одурачили дважды, было так противно. Не хотелось даже думать, как ей жилось бы после свадьбы.

— Клянусь, я не знал, — снова приложил Лотер руку к груди, правильно оценив презрительный взгляд Айны. — Только потом я догадался, зачем Сольвино так часто к тебе притрагивается. Ведь между нами, принц всегда говорил, что из-за твоих шрамов даже в первую брачную ночь побрезгует тобой. Но он всегда прикасался к тебе теми пальцами, что наносил на своё тело масло. Это сильнейший афродизиак. У тебя не было шансов.

— Как и у короля, — справилась со своим гневом Айна, выдохнув.

— Да, сын ведьмы пошёл тем же проторённым путём, что и мать. Именно обратившись к колдунье за помощью, Генриетта и узнала, что сама ведьма.

— И эти яростные гонения на ведьм, которые она изображала, чтобы не вызвать подозрений. И отсутствие при дворе гадалок, которые могли знать правду. Теперь я понимаю, почему всё это. Но в доме вашего отца всегда жили гадалки.

— Говорят, только до неё и после. Возможно, и моего отца она хотела прибрать к рукам обманом. Но, молодой наследник трона приглянулся ей больше.

— Не входил в её планы только Тьер?

— Да, и оказался ей не по зубам. Отравить его — не отравишь, убить — не убьёшь. И король за него горой. К тому же замкнутый, не стремящийся к власти, изгнанный, проклятый, одинокий. Генриетта считала, что де Риз ей не опасен. И он был нужен ей, чтобы поддерживать жизнь короля, пока она воплотит в жизнь свои далеко идущие планы. Тем более, дни Тьера тоже сочтены.

Лотер сказал это так буднично, но сердце Айны замерло от боли.

— Значит, ты тоже об этом знаешь?

— В моём доме всегда были гадалки, — пожал плечами Лотер. — И помешанная на драконе младшая сестра. Правда, в отличие от меня, из всех секретов она умела извлекать пользу и видеть так далеко вперёд, что никаким гадалкам и не снилось.

— Неужели, она никогда не хотела его спасти?

— Если бы только она могла, — развёл он руками. — И, если только чужими руками. Мне кажется, Лорина не способна на самопожертвование. Всё, что она делает, прежде всего в её интересах. Это же она придумала с этим указом короля, где власть переходит его вдове. И делая вид, что угождает королеве, уже имела на руках тот указ, что написал ради Тьера король. После того, как королева её выпорола, Лорина настроила нашу тётку не поддерживать Генриетту, как изначально планировалось, а сразу оставить её без финансовой поддержки и захватить трон.

— Но указ короля в пользу Тьера Лорина всё же порвала?

— Да, а надо было сжечь. Генриетте донесли про него. Вот, тогда-то она испугалась по-настоящему и решила убрать дракона, стоявшего у неё на пути. Тем более, всё, что она хотела, она уже получила. А ведьмы и охотники на драконов всегда были заодно.

— Я представляю, что началось бы в стране после смерти короля, — тяжело вздохнула Айна.

— Ад и хаос, — подтвердил её опасения Лотер. — Всё это воронье братство вылезло бы с помоек, и начался их великий пир.

— Воронье братство?

— Да, так испокон веков именовали себя охотники на драконов.

«Так вот почему дракон не выносит ворон!» — сделал Айна для себя ещё одно нечаянное открытие.

— Значит, у Лорины всегда был один основной план и два запасных? Думаешь, она позволила бы остаться тебе на троне?

— Думаю, ей помешала бы ты, — улыбнулся Лотер. — При любом раскладе. Выйди ты замуж за меня, Соля или дракона, ты всё равно стала бы королевой. О девочке, меченной огнём, наверное, не знали только на вашем дремучем юге.

— А у тебя самого, какие планы? — отмахнулась Айна от этих пророчеств. Ей по горло хватало тех, что связали её с драконом.

— Я не знаю. Всё будет зависеть от тебя. Если ты дашь мне шанс, я буду ждать.

— Ждать чего, Лотер? — подскочила Айна. — Что я разведусь с ним? Что он умрёт?

— Нет, я, — он тоже встал. Из его груди вырвался виноватый вздох. Он протянул к девушке руки, уговаривая. — Прости. Я… я не это имел в виду. Мы говорили с Тьером. Вернее, он говорил со мной. Я всё знаю, Айна. Про ваш брак, про наследство, про развод. Про всё. Он сказал, что всё равно скоро умрёт…

— Нет, — отчаянно замотала она головой, предостерегающе выставив руки. — Не смей даже произносить этого при мне. Он не умрёт! Я ему не позволю! Как вы до чёртиков мне надоели, всё за меня решать!

Наверное, она напугала его своей вспышкой. Лотер уставился непонимающе.

— Он не умрёт, потому что я люблю его, Лотер.

— Любишь Тьера? — де Одилон болезненно поморщился, но не так, как если бы Айна воткнула ему в сердце нож, а словно с досадой. А может, даже с разочарованием.

— Всем сердцем! Я не брошу его. Ни за что. Никогда.

— Значит, Тьер, — покачал Лотер головой с пониманием. И как-то сник.

— Лотер, — Айна дождалась, пока он поднимет на неё глаза. — У тебя тоже есть для чего жить. У тебя есть дочь.

— Дочь? — откровенное недоверие в его взгляде.

— Да, Чиис не сказала тебе, но она забеременела, поэтому ушла.

— Чиис? Но мы давно расстались.

— Да, вашей девочке уже пять лет. Её зовут Ричи. И она очень похожа на тебя.

— Ты её видела?

Айна рассказала Лотеру всё, что знала. И если для того, чтобы увидеть в его потухших глазах этот свет, ей пришлось бы повторить всё снова, она бы сделала это сотни раз.

— Боже, спасибо! — де Одилон протянул к ней руки. И Айна не могла отказать ему в этих объятиях. Только не сейчас, когда в его глазах стояли слёзы счастья.

Только именно в этот момент и вошёл Тьер.

Даже забежал, но застыл в дверях. Увидев Айну в объятиях Лотера, он словно наткнулся на кончик шпаги. И она проткнула его насквозь. Навылет. Наверняка.

Нет, он не дрогнул. Он отвернулся, аккуратно закрыл дверь, давая Айне возможность разорвать эти объятия. А может, давая себе время надеть опять эту непроницаемо-вежливую маску равнодушия.

— Тьер, — протянул ему руку Лотер ни капли не смутившись. Он даже улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках. — Или Ваше Высочество?

— Лотер, — пожал его ладонь в ответ де Риз. — Или брат Лотер?

— Нет, нет, я передумал принимать постриг. У меня появились очень веские причины этого не делать.

— Что ж, я рад за тебя, Лотер. Миледи, — поклонился Тьер Айне. — Мне передали, вы хотели меня видеть. Если что, я буду наверху.

И откланявшись, он вышел и так же аккуратно закрыл за собой дверь уже снаружи.

Глава 43

Больная нога не давала Айне возможности идти быстро, но девушка торопилась как только могла. Она распрощалась с Лотером почти немедленно, но всё же к тому времени, как поднялась — Тьера в их комнате не было.

Айна было подумала, что он вышел, но его взгляд, такой счастливый, когда Тьер вошёл и потом… застывший, онемевший, остывающий…

Нет, не мог Тьер никуда выйти, разве что…

Открытое настежь окно дало такой красноречивый ответ.

Рука девушки рассеянно скользнула по подоконнику. Там, в чёрном небе сейчас не было даже звёзд. Но где-то над облаками парил невидимый с земли дракон. И летел он прочь. Как можно дальше от неё.

С улицы повеяло прохладой. Донеслись звуки музыки.

Город праздновал. Жёг костры. И сотни голосов пели одну и ту же песню. Что-то лирическое, знакомое. О любви, о драконе, о верности. И эхо подхватывало слова, множило, и оттого казалось, что поющих тысячи, и поют они со всех сторон.

О любви. О верности. О драконе, который улетел. А у любившей, но предавшей его девушки не выросли крылья.

Но Айна собиралась всё исправить.

— Вы готовы? — мессир Хьюго ещё раз проверил надёжно, ли приторочена к седлу фляжка.

— Как никогда, — кивнула Айна.

— Только умоляю вас, осторожнее на этой Дороге гонцов, особенно на перекатах, — меж густых чёрных бровей посла пролегла тревожная морщинка.

— Если я умру, то уже знаю, как, — улыбнулась Айна. — Уверяю вас, это случится не в дороге. Обещайте мне, что будете заботиться о нём.

— Всегда, — поклонился посол. — Но думаю, никто этого не сделает лучше вас, миледи. Никто и никогда не заменит ему вас.

— Я знаю, — натянула девушка поводья. — Я тоже люблю его.

— Удачи вам, миледи. Что бы вы ни задумали. Берегите себя!

— Спасибо, мессир Хьюго. Спасибо за всё!

Девушка пришпорила коня. Впереди у неё была тяжёлая дорога. Но сейчас — это меньшее из всех бед, что её ожидали.

Мессир Хьюго выбрал Айне отличного коня, но даже этот выносливый жеребец еле переставлял ноги, когда на закате следующего дня девушка въехала в замок Аркон.

И о том, насколько всё плохо, говорили и угрюмые лица слуг, и опухшие от слёз глаза служанок.

— Где он? — рухнула Айна в руки Ивет, когда её сняли с коня.

— На крыше, — всхлипывала Николетта, вытирая покрасневший нос. Она опасливо глянула наверх. — Он просто пил, а потом заперся на крыше и запретил его беспокоить. Теперь пьёт и кидает вниз бутылки.

— Если он заперся изнутри, можно как-то попасть на крышу? — Айна стиснула зубы от боли. Сутки в седле. Ноги совсем не слушались. Но, опираясь на руку Ивет и держась ближе к стене, упрямо пошла в дом.

— Там есть окошко, — вытерла заплаканные глаза Николетта. — Оно совсем маленькое, но выглянуть можно.

— А пролезть в него?

— Ох, не знаю, — с пристрастием осмотрела Айну служанка. — Хотя вы такая худенькая.

— Я помогу, — Ивет ободряюще сжала руку хозяйки. — Мы с леди Бри вас подсадим. Она и сама хотела в него влезть. Говорит, если Его Высочество трое суток так просидит, то они оба с драконом умрут. А уже пошли вторые.

«Как всегда, он всё за всех решил», — Айна только покачала головой в ответ.

Лестница показалась ей бесконечной, а окошко слишком маленьким. Но, убедившись, что Тьера поблизости не видно, Айна, как посоветовала горбунья, просунула в оконце руки и ухватилась за балку, что поддерживала навес. Главное, что в узкое пространство прошли голова и плечи, дальше снизу девушку подтолкнули, и Айна даже не шлёпнулась позорно вниз головой, а приземлилась на пол ногами, аккуратно и более-менее бесшумно.

Казалось, что на крыше никого нет. И Айна уже успела испугаться, что всё напрасно, что она проделала этот путь зря, и де Риз снова сбежал, когда обо что-то споткнулась.

Пустая бутылка загромыхала по каменному полу, и вторя этому громкому звуку, Тьер крикнул: «Убирайтесь!», но даже не оглянулся посмотреть кого там принесло по его душу. Так и стоял в расстёгнутом камзоле на каменном парапете, глядя вниз, на фонтан.

Айна застыла в ужасе, боясь пошевелиться. Казалось, ещё секунда, и Тьер спрыгнет. Но он задрал голову, допивая остатки из бутылки, и швырнул ту вниз.

После нескольких мгновений полёта, она упала на камни, и звук разбившейся вдребезги стеклянной посудины донёсся до крыши.

— Замечательное занятие, Ваше Высочество, — не выдержала Айна. — И очень достойное — закидать весь двор битым стеклом. Или проверяете, долго ли падать?

— Какие люди! Миледи де Риз, — развернулся герцог на нетвёрдых ногах и, пошатываясь, отвесил поклон.

Айна дёрнулась, когда, размахивая руками, Тьер чуть не оступился, и этим вызвала у него приступ злорадного хохота.

— Неужели, ты думаешь, что меня удержишь?

— Нет, но я прыгну вслед за тобой, — с вызовом посмотрела на него девушка, но с места не сдвинулась. — А ты — успеешь меня поймать?

Тьер опустил голову. Засунул руки в карманы.

— Зачем ты приехала?

— Ты сказал, что будешь ждать наверху, — усмехнулась Айна. — Жаль, что забыл уточнить на каком. Не думала, что придётся забраться высоко настолько.

Де Риз перешагнул зубчатый выступ и снова пошатнулся. Айна выдохнула, когда он выровнялся, но видеть его там балансирующего на стене, было выше её сил.

— Тьер, спускайся! Не надо играть на моих нервах. Я сутки провела в седле, мне не до твоих дурацких выходок.

— Какое тебе вообще теперь до меня дело? — он всё же спрыгнул вниз. — Тебе вернули твоё наследство. Все договорённости в силе. И твой драгоценный Лотер, перебирая ножками, уже скачет козликом, ждёт не дождётся, когда сможет затащить тебя в койку.

— Грубо, герцог де Риз. Но доводилось мне слышать шуточки и посмешнее. Только они хороши, когда к месту. А всё, что касается Лотера, мимо, мой дорогой. Всё мимо.

Айна следила, как, не глядя на неё, Тьер пошёл к навесу. Ровно, спокойно, уверенно. Хотя, только что, увидев, как муж раскачивался на стене, Айне показалось, что он в стельку пьян. Крышка ящика хлопнула, когда он достал очередную бутылку.

— Мимо, говоришь? — Тьер зубами вытащил пробку. Сплюнул оставшийся во рту сургуч, вытер рукой рот. И, только сделав большой глоток прямо из горлышка, удостоил девушку взглядом. — Да, неужели? Он же понравился тебе почти сразу. А как ты перепугалась, когда его ранили на турнире. Надо было видеть глаза тридцати мужиков, когда в шатёр, где они переодеваются, ворвалась юная девушка. И лишь потому, что Лотер получил царапину.

— А ты умеешь быть жестоким, — Айна вырвала бутылку из мужских рук и тоже сделала глоток. И задохнулась от обжёгшего горла калона. До слёз из глаз она пыталась вздохнуть, и мучительно закашлялась, когда ей всё-таки это удалось.

— Не берись, если не умеешь, — усмехнулся де Риз, забирая свою бутылку.

Было обидно из-за его слов, горько от его издёвок, а в груди горело огнём от крепкого напитка.

— Да, я всего лишь глупая провинциалка, первый раз оказавшаяся в столице, на турнире, во дворце, — вскинула она подбородок, чтобы Тьеру, стоящему так близко, посмотреть в глаза. — Но ты тоже много чего не умеешь, и всё же — берёшься.

— И что же? — сверлил он её тёмным взглядом.

— Не умеешь ревновать. Не умеешь доверять. И не умеешь любить.

— А ты умеешь? — ответил он, не смутившись ни на секунду.

— Умею, Тьер, — не отступила Айна. — Хоть это и непросто, любить такого упрямого осла, как ты.

Его брови дёрнулись вверх, а потом он прищурился, усмехнувшись.

— Что-то новенькое.

— А ты как думаешь, я приехала зачем? — Айна забрала и поставила на пол бутылку, чуть было не выскользнувшую у него из рук. — Посмотреть на то, как ты пьёшь?

— Рассказать, о чём договорились вы с Лотером. Привезла мне документы на развод. Я не знаю, — развёл он руками. — Ты мне скажи.

— Ты вроде обо всём договорился с Лотером и без меня. Ты вообще всё время забываешь меня спрашивать. Захотел — умыкнул, решил — женился. Поставил меня перед фактом. Даже с Лотером поговорил. Только у меня, как всегда, забыл спросить, а нужен ли мне Лотер.

— А разве он тебе не нужен? Он же не сходит у тебя с языка. Ты два дня повторяла его имя в бреду.

— Может быть, у меня были на это причины?

— Конечно, были. И я их прекрасно понял, — Тьер подхватил с пола бутылку, и, задрав голову, глотал крепкую настойку.

— Понял, что у Лотера с Чиис есть дочь? Или что это Чиис умоляла меня с ним поговорить?

Тьер подавился и, закашлявшись, согнулся пополам. Бутылка выпала из его рук и покатилась по полу, заливая содержимым всё вокруг.

— Что? — спросил он хриплым шёпотом и снова мучительно закашлялся.

— Не умеешь, не берись, — огрела его Айна по спине. Хорошо так, душевно приложилась раскрытой ладонью несколько раз. За все испытанные страдания. За онемевшую спину, за болевшие ноги. За все его усмешки и постную рожу, что он строил ей все эти дни.

— Ты из меня душу решила вытрясти? — увернулся де Риз от её занесённой в очередной раз руки.

— Не мешало бы, — шлёпнула девушка, куда смогла. Кажется, это было плечо.

— У Лотера есть дочь?

— Да, Тьер, да, — Айна потрясла саднящую руку. — Он сам об этом узнал от меня. Поэтому и был так счастлив. И обнял меня просто по-дружески. От избытка чувств.

Тьер потёр ушибленное плечо.

— Лотер. Развод, — девушка укоризненно покачала головой.

— А что я должен был подумать? Что? — беспомощно развёл Тьер руки в стороны. — Ещё и после тех показаний епископа.

Де Риз отвернулся, но запнувшись об бутылку, наступил в лужу, чертыхаясь, догнал бутылку и пнул её, и пока та летела, громыхая по каменному полу, ударил кулаком в стену.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — сотрясалась стена под ударами, пока Тьер, перестав вымещать на ней свои чувства, не повернулся к Айне. — Это больно, чёрт побери! Понимаешь, больно? Даже с Сольвино я смирился. Но Лотер…

Никогда ещё Айна не видела у де Риза столько эмоций. Даже то, что он стал без пяти минут королём, смена власти, война, которую он предотвратил, переворот — ничто его так не взволновало, как эти дурацкие невинные объятия.

— Полегчало? — посмотрела Айна на его разбитые костяшки.

— Нет, — он тоже посмотрел на свою руку и отмахнулся как от чего-то, не заслуживающего его внимания.

Их разделяло всего несколько шагов, и Айна решительно преодолела это расстояние.

— А так? — обняла она Тьера, прижавшись к его груди.

— Лучше, — робко, всё ещё с сомнением, положил он руки на её плечи.

— Тогда спроси меня, зачем я приехала.

— Я уже спросил.

— Спроси ещё раз.

— И зачем ты приехала? — уже увереннее перехватил Тьер девичью талию.

— Сказать, как я тебя люблю, — Айна задрала голову, чтобы посмотреть в его обиженные глаза.

— И как ты меня любишь? — поднял Тьер девушку, словно она ничего не весила.

И теперь, когда его лицо было так близко, а дыхание обжигало терпким запахом калона, Айна была уверена, что приехала не зря. Она вдохнула полной грудью.

— Больше жизни, Тьер, — она провела пальцем по его приоткрытым губам. — Больше жизни.

Она обхватила его ногами, когда он слегка подкинул её и перехватил. А потом обвила руками его шею, когда он прижал её к каменной стене.

Они целовались до исступления, до бессознательности, до стонов, вырывавшихся из груди.

— Тьер, — прошептала Айна, переводя дыхание, и прижала его голову к плечу. — Тьер!

Айне пришлось повысить голос, но он всё равно целовал её, теперь в шею.

— Тьер, нам нужно поговорить.

— Да, — вроде и согласился он, но не остановился.

— Тьер, давай, поговорим у меня в комнате.

Он замер. И хоть упёрся головой в стену, но всё же, наконец, поставил девушку на пол.

— Я буду ждать, — Айна выскользнула из его рук и, не оглядываясь, побежала к двери.

— Ну, как он? — встретили её на лестнице взволнованные служанки.

— Всё хорошо. Теперь всё точно будет хорошо, — не поднимая счастливых глаз, пробежала девушка мимо них.

У неё было так мало времени. И она точно знала, что Тьер придёт.

Глава 44

Айна мерила шагами комнату. Металась, как птичка в клетке, кусая губы, заламывая руки, прислушиваясь к шагам за дверью.

Она прогнала всех служанок, но запахиваясь плотнее в лёгкий халат, переживала больше о том, что её упрямец не явится, чем о том, что придёт.

Шаги герцога она узнала бы из тысячи. И сердце девушки ухнуло вниз, когда они послышались за дверью. И замерли на пороге.

Айна распахнула дверь как раз в тот момент, когда Тьер занёс руку, чтобы постучать. И попятилась, впуская его в комнату, опустив глаза под его тревожным вопрошающим взглядом.

«Главное, что он пришёл», — пульсировало в висках, а что Айна ему скажет, девушка понятия не имела, но, чтобы им никто не помешал, закрыла двери на замок.

К счастью, у Тьера в руках оказались какие-то бумаги. И он не выглядел ни растерянным, ни смущённым. Только вода капала с вытертых наспех волос на ворот его тонкой рубашки.

— Это что? — спросила Айна, показывая на документы.

— Мне тоже надо тебе кое-что сказать, — Тьер оглянулся, словно в поисках стула, но в итоге бросил бумаги на стол, а присесть перед ними предложил Айне.

— Если это бумаги на развод, — уже начала возмущаться девушка, прижимая пальцем сворачивающийся свиток, — то я ничего не буду подписывать.

— Как раз, наоборот, — улыбнулся де Риз, нависая над столом. — Это — документ, подтверждающий, что всё моё движимое и недвижимое имущество, все титулы и прочее, прочее, прочее, в том числе и твоё приданое, после моей смерти останутся тебе…

— Тьер, — глянула Айна на него грозно.

— Не перебивай, — поднял он палец. — И ты вправе распоряжаться всем по своему усмотрению. Более того, — он вытащил лист, лежащий снизу. Айна увидела оттиск «Драконьей крови» с одной стороны и размашистую подпись короля с другой. — Согласно этой бумаге, ты, как законная жена короля, то есть моя, после моей смерти имеешь полное право занять престол, с чем Эдгард Пятый, признанный мной законным правителем и назначенный при тебе регентом, целиком и полностью согласен.

— То есть, — прихлопнула Айна руку Тьера, как муху на развёрнутом листе. — Ты твёрдо собрался умереть и оставить мне всё, в том числе и эту страну в придачу?

— Да, — Тьер даже слегка улыбнулся в ответ. — Не только ты ходила по гадалкам. Я тоже кое-что знаю о себе. И судя по твоей решимости, — он так красноречиво посмотрел в вырез её распахнувшего халата, под которым ничего не было, что Айна стянула полы рукой и покраснела. Герцог подождал, пока она снова посмотрит на него.

— И, судя по твоей решимости, и по моей неспособности этому больше сопротивляться, я тоже кое-что решил.

Он опустился на колени. И положил руки на тонкую ткань, что прикрывала колени девушки.

— Я люблю тебя, Айна де Лабранш, — поднял де Риз на неё глаза.

Невероятные, изумрудные, бездонные, они излучали такой мягкий и манящий свет, что Айна боялась в них утонуть. Хотя, да что там! Она давно уже была в их самой глубокой глубине. И ни за что не хотела возвращаться обратно.

— Люблю всем сердцем. Люблю всей душой, — Тьер нежно сжал её ладони, которыми девушка накрыла его руки. — И буду любить всегда.

— Даже после смерти? — всматривалась Айна, запоминая каждую чёрточку его любимого лица.

Нет, не его смерть имела она в виду. Но и не из-за своей смерти наполнялись слезами её глаза.

«Как? Как он будет один, без меня?»

— Не плачь, — большими пальцами Тьер подхватил слезинки, всё же выкатившиеся, как ни пыталась Айна не плакать. — Ты справишься. Ты очень сильная. И, возможно, даже будешь рада, что я скоро умру.

— Рада? — переспросила она, не веря своим ушам.

Девушка встала. От её резкого движения стул, скрипя ножками по полу, отъехал назад.

— Да, — кивнул Тьер, но опустив голову, поднял её не сразу. И с колен не встал. — Есть ещё кое-что, в чём я до сих пор тебе не признался. Я очень перед тобой виноват.

— Если ты опять о том, что оставил меня в пяти шагах от замка, — нахмурилась Айна и попятилась к окну, всё же вынуждая Тьера подняться. — Так я сама виновата, что пошла в другую сторону.

— Нет, я виноват и в этом тоже. Но есть кое-что, за что ты меня никогда не простишь. И не должна прощать, — он наклонился, подходя вплотную. Его дыхание свежее и мятное, Айна вдохнула этот запах полной грудью. И губы Тьера сейчас так близко.

— Нет ничего, за что я не могла бы тебя простить. Ничего, Тьер, — девушка не сводила глаз с их чувственного излома.

— Есть, Айна, — прошептал он её имя. — Твои шрамы. Да, это я вынес тебя из горящего дома. Но этот пожар тоже устроил я. И вся боль, что тебе пришлось вытерпеть. И все унижения, что пришлось сносить. Всё это — из-за меня.

Тьер замолчал, ожидая её приговора. Он всматривался в её глаза, приподняв лицо за подбородок, заставляя на себя посмотреть.

— Скажи, — Айна сжала его руку, — если бы ты мог это изменить, ты сделал бы это?

— Конечно, — ответил он, не задумываясь.

— И сделаешь всё, что я попрошу?

— Ты пугаешь меня, — прищурился Тьер. — Но я постараюсь.

— Тогда, поцелуй меня.

— Что? — он смотрел на неё с недоверием.

— Поцелуй меня, Тьер! — повысила Айна голос.

— Это как-то изменит…

— Да, это всё изменит, — перебила она. — Только по-настоящему поцелуй.

Тьер прикоснулся пальцами к её лицу, всё ещё не сводя с неё глаз. Потом его горячая рука скользнула на шею, а взгляд переместился на губы. На её приоткрытые губы, которые ничего так не хотели сейчас, как почувствовать свежий запах мяты, приправленный калоном и его обжигающее дыхание.

Пол уплывал из-под ног. Лепнина на потолке пустилась в пляс в головокружительном хороводе. А губы Тьера спускались по шее Айны всё ниже и ниже, пока не замерли на границе распахнутого выреза.

— Если ты думаешь, что я каменный… — прошептал Тьер, когда Айна запрокинула голову и выгнулась ему навстречу. Его ладонь на её лопатках мягко вернула спину на место.

— Я думаю, что, если ты сейчас остановишься — я сама тебя убью.

— Уверена? — он посмотрел на неё внимательно.

— Как никогда раньше, — ответила она решительно.

И Тьер подхватил Айну на руки и отнёс на кровать.

О чём Айна думала, глядя, как Тьер спит? О том, какой он красивый, скользя глазами по изгибам его обнажённого тела. О том, как мало ей одной единственной ночи, вспоминая каким тяжёлым было его тело, вдавливающее её в кровать. И о том, что разбудить Тьера хочется, чтобы снова услышать его неровное дыхание и слиться в едином стоне, отдавая ему всё. Всё, что успела она ему отдать за такой короткий срок, что им был отпущен. Но разбудить его придётся не для этого. А чтобы, прежде всего, снять с его души груз вины перед ней, что он носил все эти годы.

— Тьер, — нежно прикоснулась Айна губами к его плечу. У него была такая мягкая матовая кожа, но такая горячая. — Тьер!

Его веки дёрнулись, но он сгрёб девушку в охапку быстрее, чем она успела что-то сказать.

— Мы продолжим? — с надеждой спросил он, покрывая её тело поцелуями.

— Конечно, — прошептала она. — Но не сейчас. Я должна кое-что тебе показать.

— Интересно, — поднялся он на локте.

— Да, тебе понравится, — улыбнулась Айна и перевернулась на живот.

— Ты права, мне очень нравится, — Тьер погладил её обнажённые ягодицы.

— Тьер, — посмотрела она на него укоризненно, и демонстративно убрала со спины волосы.

Он нахмурился озадаченно. Сел. Провёл ладонью по её спине, не доверяя, видимо, собственным глазам. И ладонь у него тоже была очень горячей.

— Но как?

— Я не знаю, — легонько пожала Айна одним плечом. — Но шрамы, полученные из-за тебя, ты же и лечишь. Расскажи мне, как это произошло.

Она прижалась к Тьеру, не давая ему опомниться.

— Была гроза?

— Да, — устроил он девушку на своей руке поудобнее. — Тогда я ещё толком не понимал, что делать. Мне нравилось, что можно быстро перемещаться на большие расстояния. Что можно оказаться, где захочешь. Что дракон слушается меня. И мы полетели через море к тебе. Туда, где ты жила. Не то, чтобы я следил за тобой.

Он провёл пальцем по её плечу.

— Но я просто очень скучал. Невозможно.

— Ты за мной следил? — деланно строго нахмурилась Айна.

— Скажем так, — Тьер улыбнулся и обнял её покрепче. И жар его тела показался Айне уже ненормальным, но пока она решила промолчать. — Иногда наблюдал. Даже маленькой ты была потрясающей. Бойкой, забавной, самостоятельной.

— Но в тот день началась гроза?

— Да, в окно я видел, что тебе холодно. Ты крутилась, ёжилась, даже во сне. И я просто хотел тебя согреть. Может быть, зажечь камин. Но Арчи начал бесноваться. Я пытался с ним спорить. То один, то другой из нас одерживал верх. А потом я очнулся и увидел, что твоя комната горит. И потом Арчи клялся, что это вышло случайно, но единственное, что я уже смог для тебя сделать — вынести из горящего дома.

— Ещё ты снял мою боль, — легонько отстранилась Айна.

— А это как раз был Арчи, — усмехнулся Тьер. — И я порой убить его готов, когда он так делает, и ты его слушаешься. Хотя порой я ему благодарен, ведь он может намного больше, чем могу я.

— Тьер, — ещё дальше отодвинулась Айна и посмотрела на него с тревогой. — Тьер, ты такой горячий, что, мне кажется, ещё чуть-чуть, и я обожгусь.

Он потрогал себя за плечи, потом за лоб.

— Как быстро, — вздохнул её муж грустно. — Я надеялся, у нас будет время хотя бы до вечера. Хотя бы этот день.

— У нас будет день, — подскочила она с кровати, на ходу кидая на кровать его вещи. — Одевайся! Немедленно!

— Нет, — скатился он с кровати, перехватывая девушку у дверей ванной комнаты. — Я знаю, что ты задумала, но — нет.

— То есть — хочешь, чтобы я сидела сейчас и ждала, когда ты умрёшь?

— Ну, можешь ещё держать меня за руку, — улыбнулся он.

— Нет, Тьер, — Айна упрямо покачала она головой. — И не надейся. И лучше надень штаны, иначе мы оттащим тебя прямо так.

— Айна! — он сжал девушку настолько сильно, что у неё кости захрустели. — Нет! И дракон знает, что сейчас со мной не справится.

— Это ТЫ ничего не знаешь, — всматривалась она в его глаза, и сейчас точно знала кого хочет в них увидеть. — Арчи!

Айна не видела, как Тьер одевался. После того, как руки помимо его воли разжались, она убежала в уборную. И то, как зашнуровать платье без служанки беспокоило Айну намного сильнее, чем то, какими грязными словами обзывает сейчас дракона разъярённый герцог.

Как бы то ни было, а она завязала тесёмки, убрала волосы и даже понравилась себе в зеркале. Этот румянец, этот блеск в глазах. И синяков совсем не видно и даже шрам на виске остался лишь небольшой отметиной.

«Что ж, если уж придётся умереть, так хоть выглядеть буду красиво», — наверное, эта мысль должна была её ободрить, но, если Айна и волновалась, то точно не за себя.

— Ах ты, сукин сын, — неловко запинаясь, переставлял ногами герцог как марионетка.

Рубаху он завязал неправильно, и Айна сжалилась над ним и перевязала, пока он, краснея от натуги, цеплялся за перила лестницы, не желая выходить на улицу.

Айна думала, что они поднимутся на крышу, но Арчи явно выбрал более короткий путь к свободе — во двор.

Смерив Айну ненавидящим взглядом, Тьер оторвался от дверной ручки и вышел на крыльцо, словно на деревянных протезах.

— Посмотри вон лучше, пьяница, что ты наделал, — Айна невозмутимо махнула рукой в сторону подметающего стекло дворника. — По-хорошему, тебя бы заставить это убирать.

— Понравилось видеть, как я страдаю? — процедил герцог сквозь зубы.

— Сомнительное удовольствие, скажу я тебе. Счастливым ты нравишься мне больше.

Айна крепко обняла Тьера за шею. Весь такой непокорный, горячий, твердокаменный, он попытался отвернуться. И не разжал сомкнутых губ на её поцелуй.

— Надеюсь, до встречи, герцог де Риз де Контар, — хитро прищурилась она. — И поцелуй мне будешь должен.

Айна отвернулась, чтобы не видеть, как они будут бороться с драконом. Этот момент, когда должен появиться дракон, сегодня явно пройдёт не так красиво и гладко. Но, всё же, изрядно покатавшись по камням двора, дракон победил.

— Чёртов упрямец, — выругался Арчи, протягивая крыло, чтобы Айна могла забраться. — Сегодня он как-то особенно силён. А может, это я слабею. Ты тоже чувствуешь, что что-то не так?

— Да, Арч, — прильнула девушка к шипастой шее, когда они уже взмыли в воздух. Дракон тоже был намного горячее наощупь, чем обычно. — Сегодня всё не так. Спасибо за помощь!

— Погоди благодарить. Мне его ещё обратно выкидывать, — качнул Арчи головой, закладывая крутой вираж, от которого у Айны аж сердце ушло в пятки.

Солнце уже показалось из-за гор. И в его мягком свете земля, что лежала под ними, с высоты полёта смотрелась сказочной страной. Мелькнул вдалеке ажурный замок Одилон в обрамлении симметричных прудов. Острыми позвонками хребтов исчезли под брюхом дракона скалы. И в крошечных окнах Аркона мелькнул приветливый жёлтый свет восходящего солнца.

Айне так нестерпимо захотелось вернуться в это место. В дом, где для неё всегда будет гореть свет. В замок, где её всегда будут ждать.

Но дракон уже развернулся, а впереди, ощетинившись разрушенными стенами, показались развалины синайского храма.

Глава 45

Айна даже не удивилась, что их с драконом ждали.

Конечно, дранарки знали, что они прилетят. И Дала, сложив руки на свою отполированную сучковатую палку стояла у самого входа в грот.

— Мудрая мать, — поклонилась ей Айна.

— Возлюбленная дракона, — дала ей новое имя гадалка.

Дракон, жмурясь от искрящихся углей, которые только что подкинули в большие чаши, сумел просунуть в грот только голову.

— А что в этом улике? — спросил Арчи, внимательно изучая одним глазом алтарь. В помещении они остались вдвоём: Айна и голова дракона.

— Яйцо, Арчи, — поднялась Айна на подиум и замерла, повернувшись — глаз дракона словно налился кровью и из зелёного стал красным.

— Что? — приподнял он шею.

— Как ты себя чувствуешь, Арч?

— Неважно, добрая девочка. Но, учитывая, что жить, твоими стараниями, мне осталось не долго, я хочу успеть узнать хотя бы, что это за яйцо.

— Драконье яйцо, — заглянула внутрь Айна и испугалась ещё больше. Потому что яйцо высохло, и его чёрная поверхность покрылась мелкой сеточкой трещин. — О, господи!

— Что?! — пытаясь протиснуться, дракон упёрся плечами в узкий проход.

— Спокойно, Арчи! Просто надо поторопиться.

Айна выдохнула, посмотрев на свои запястья.

«Спокойно, Айна!» — сказала она себе и села на ступеньку со спинкой, которую присмотрела ещё прошлый раз. Девушка, поёрзав, устроилась как можно удобнее. Примерила, как будет лучше положить руку.

— Ты знаешь, что делать? — спросила Айна у дракона.

— Спасибо, что напомнила, — он неопределённо качнул головой. — Умереть?

— Я понятия не имею, что будет происходить, — ещё раз выдохнула она. — Но после того, как я разрежу руку драконьим камнем, кровь мне уже не остановить. Будь добр, заставь Тьера появиться до того, как я потеряю сознание.

— Хочешь попрощаться? — прищурил Арчи свой красный глаз.

— Да.

— А со мной?

Она секунду подумала, а потом спрыгнула на землю.

— Арчи, — обняла она горячую голову дракону. — Что бы ты ни решил, знай, что ты был настоящим другом. И все мы очень любили тебя.

— Ты ничего не забыла?

— Я не умею говорить красивые речи, — виновато пожала Айна плечами.

— Пора бы уже учиться, — хмыкнул он. — Будущая королева, всё-таки.

— Арч, спасибо за поддержку. Честное слово, я не представляю, как он тут останется без меня. Без нас, — Айна чувствовала, как глаза предательски защипало. — Но, у каждого своя ноша. Мне однажды достались шрамы. Надеюсь, и он со своей справится, если что. Спасибо, Арчи! За всё.

Айна поцеловала дракона в горячий нос, и, чувствуя, что решимость её тает с каждым мгновеньем, запрыгнула на подиум и недолго думая, резанула запястье об острый край чаши.

«Чёрт! — она зажала рот второй рукой. — Вот уж не думала, что будет так больно».

Красная струя брызнула на яйцо, и только увидев, как жадно, словно песок воду оно впитывает кровь, Айна села и отвернулась.

Нет, гром не грянул. И молния не ударила в потолок грота. Всё было так обыденно. Так тихо и даже мирно.

— Ты знаешь, что драконы выбирают свою пару ещё до рождения? — голова дракона покоилась на земле. И он даже прикрыл глаза, словно собрался вздремнуть.

— Нет, — Айну подташнивало. То ли от запаха крови, то ли от волнения. Но голова пока не кружилась. И это радовало. Больше всего она боялась свалиться с этого постамента и просто истечь кровью. Напрасно.

— А ты знаешь, что это не просто яйцо? Это — девочка, — улыбнулся дракон, не открывая глаз.

— Нет. Арчи, как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую, как бьётся её сердце, — открыл он один глаз и произнёс мечтательно: — И будет новый дракон, что появится из яйца и возродит свой род. Это про неё. Смотри.

— Куда? — откинулась девушка на каменную спинку. И вот теперь у неё закружилась голова.

— Туда.

— Арч, я не могу туда посмотреть.

— Можешь. Просто зажми рукой свой порез и иди сюда. Уже хватит крови.

— Арч, не выдумывай, — отмахнулась Айна.

— Тогда мы оба умрём зря, — ответил тот спокойно. И его глаз, багровый настолько, что вертикальный зрачок был едва заметен, ещё и потускнел, не вызывал сомнений, что дракону очень плохо.

— Арч, что там?

— Иди сама. И почеши мне за ухом. Нельзя отказывать в последней просьбе умирающему.

— Чёрт бы тебя побрал, Арч, — посмотрела Айна на своё запястье. Кровь текла не сильно, скорее капала.

— Хватит крови, Айна, — не сдавался дракон. — Хватило бы и пары капель.

— Значит, я зря распорола руку? — осмотрела Айна кровоточащий порез.

— И совершенно зря — об драконий камень. Прихватила бы лучше с собой кухонный нож.

— А раньше сказать ты не мог? — пережав руку повыше пореза, спустилась с постамента Айна.

— Может, и бинты бы с собой догадалась взять?

— Где чесать, чучело? — опустилась девушка на колени перед драконом. Ему было очень плохо, но про нож и бинты он явно пошутил.

— Сначала посмотри, — еле заметно кивнул он туда, откуда сам не сводил глаз.

Айна развернулась. Улей из драконьего камня словно вспотел. В желобках дрожали капли и вдруг сорвались и стремительно потекли вниз по спирали. Айна заворожено смотрела, как большая капля дрожала на самом кончике хрустальной чаши. И вздрогнула, когда сорвавшись вниз, та упала в поставленную снизу ёмкость.

— Вот и противоядие, — очнулась Айна от голоса Арчи. — Жаль, что я не увижу, как она родится. Ну, а с порезом, как и со шрамами, твой герцог уже знает, как обращаться. Прощай, подружка дракона! И прости, если что не так.

И он закрыл глаза.

— Арчи, — толкнула Айна безжизненно качнувшуюся голову дракона. — Арчи!

— Айна, — услышала она голос Тьера из-за спины.

— Тьер! — кинулась Айна к де Ризу. Он сидел возле стены. Едва сидел.

Дыхание его было поверхностным и глаза тоже кровавые и почти без зрачков.

— О боже, Тьер! — девушка схватила хрустальный бокал.

В нём жидкости было меньше чем на глоток.

— Тьер, это надо выпить!

— Отдай это дракону, — покосился он в сторону Арчи. — А он оказывается симпатичный. И такой огромный.

— Тьер, он умер, — кое-как проглотила Айна комок, подступивший к горлу. — Сейчас мы уже ничем не можем ему помочь. Он сам всё решит и, если надумает — вернётся.

Айна боялась, что уронит эту ледяную чашу, настолько тряслись её руки. И голова кружилась. Кровь. Из раны на руке по-прежнему текла кровь.

— Ты хотела умереть, — посмотрел Тьер на срывающиеся с локтя девушки капли. — Хотела бросить меня одного?

— Ты хотел сделать то же самое. Только давай мы не будем сейчас рядиться, кто и что думал, и как оно на самом деле вышло. Я умоляю тебя, пей!

— Ты хотела, чтобы я жил без тебя?

— Господи, я уже убила дракона. Я заставлю тебя выпить это силой. И у меня в отличие от тебя она ещё есть.

Тьер пытался поднять руку, но, наверное, к лучшему, что не смог этого сделать. Вероятно, он бы выплеснул содержимое чаши на пол.

Его зубы стучали о стеклянный край чаши, потому что у Айны тряслись руки. Но она видела, как дёрнулся кадык на шее, когда он сглотнул.

Девушка устало привалилась рядом с Тьером к стене.

«Господи, надеюсь, этого хватит, — гладила она склонившуюся ей на плечо голову Тьера. — Господи, надеюсь, я всё сделал правильно».

Обессилевшая девушка, сквозь меркнущее сознание не сразу поняла, откуда раздался треск. Треск ломающегося льда. Он оглушал, словно звучал отовсюду.

Хрустальная чаша покрылась трещинами. И Айна едва успела заслониться, когда в разные стороны полетели куски драконьего стекла. Она дёрнулась и тело Тьера сползло по стене.

Согнувшись пополам он упал на бок, уткнувшись головой в каменный пол.

«Нет. Нет! Нет!!! Он не умер», — гладила Айна любимое, застывшее восковой маской лицо.

— И ради чего всё?! — крикнула она безжизненной голове дракона. В полном иступлении девушка даже не вытирала текущие слёзы. — Чтобы в этом мире родился ещё один одинокий проклятый дракон? Только теперь дракон-девочка?»

Айна посмотрела на стрекочущее, как насекомое, существо, вылупившееся из яйца. Маленькая, мокрая, жалкая, дрожащая. Эта дракошка потыкалась в себя мордочкой, словно чистя пёрышки, гордо расправила довольно большие, по сравнению с тельцем, чёрные крылья, спрыгнула вниз с постамента, на котором сидела, и бодро потопала в сторону лежащего дракона.

— Тьер, — прижалась Айна ко лбу того, без кого ни в чём не было смысла. Какое ей дело до этой мелкой драконихи. До всего этого мира. Она всё равно не собиралась в нём жить. И только стекающая по руке кровь и успокаивала.

«Эта боль ненадолго. Ещё чуть-чуть, и я тоже умру».

— Айна, — девушку легонько толкнули в плечо, и она даже не сразу поняла, не показалось ли ей это.

Она разогнулась, перед глазами всё плыло.

— Дачи? — одной рукой она так и придерживала голову Тьера на коленях. — Как ты зашла?

— В щель, — показала девочка на пространство между плечом Арчи и входом.

— А да, в щель, — понимающе кивнула Айна. — Забирайте своего дракона.

Она махнула в сторону верещащей драконьей малышни. И та, стрекотала так громко и так требовательно, прыгая вокруг дракона, словно была уверена, что сможет его разбудить.

— Бедная сиротка, — вздохнула Айна.

— Это Мия, — улыбнулась девочка.

И дракошка на секунду замерла, словно услышав своё имя, а потом застрекотала снова.

— Настырная, — грустно улыбнулась Айна и снова перевела взгляд на лицо Тьера.

Погладила пальцем сухие губы и наклонилась, чтобы последний раз прижаться к ним своими губами. Пока они ещё тёплые, пока ещё есть иллюзия, что в них есть жизнь.

Она лишь коснулась их осторожно, нежно, когда комнату вдруг огласило громкое чиханье.

— Ну, всё, всё, сдаюсь, — заворчал Арчи.

Айна замерла, не веря своим ушам.

— И это всё? — разочарованно протянул Тьер. Айна разогнулась, теперь не веря своим глазам — он приоткрыл один хитрый глаз.

— Тьер?!

— Апчхи! — дракошка, откинутая струёй воздуха, отлетела к ногам Айны.

— Уберите от меня это дикое животное, — завопил Арч, когда бесстрашная малышня, громко вереща, стала пытаться засунуть ему в ноздрю кончик своего крыла.

А Айна ещё сидела с открытым ртом, пытаясь осознать происходящее, когда Тьер, притянул её к себе и жадно впился губами. Запястье дёрнуло, защипало. Но тёплые ненасытные губы Тьера сейчас были важнее всего.

— Я вам водички принесла, — заставил их остановиться голос девочки, про которую Айна совсем забыла. — А ещё толчёную скалапенью. Бабушка сказала, что у вас будет болеть голова. Такие трансформации не проходят безболезненно.

— Скорее, такое количество калона, — уставилась Айна на своё запястье, на котором не осталось даже напоминания о порезе.

А Тьер так быстро и легко подскочил на ноги, и так ловко выхватил сосуд с водой из рук девочки, прямо перед носом у щёлкнувшего пастью дракона, что Айна с трудом верила, что он только что казался ей мёртвым.

— А я? А мне? — обиженно засопел дракон.

— А с тобой, сволочь, я ещё не закончил, — выдохнул Тьер, опорожнив сосуд наполовину.

Добрая девочка, которой Тьер вернул её ёмкость, сама стала вливать в доверчиво выдвинутую нижнюю челюсть дракона, как в ковш, воду. А довольная драконья пигалица уже сидела у того на голове и, перебирая когтистыми лапками, заставляла его морщиться.

— Ты всё же сделал свой выбор и решил вернуться? — улыбнулась Айна, видя, как Арчи прищурил один глаз.

— Да на кого ж я его брошу такого жалкого, слабого, — проглотив воду, дракон покосился на Тьера.

— Ты мне всю жизнь врал, — одну руку Тьер обвинительно упёр в бок, а второй помог Айне подняться и прижал её к себе.

— Я не виноват, что ты такой легковерный, — стал аккуратненько отступать дракон, освобождая выход из пещеры.

— Ты говорил, что в мире нет драконьих яиц, а они были разбросаны везде, просто ты искал одно единственное, — стукнул ему Тьер по носу.

— Мия, не разрешай ему так делать. Никогда, — снова выдвинув вперёд челюсть, сдул малышку дракон.

— Рада, что ты всё узнал, — Айна зажмурилась от яркого света, когда они вышли из пещеры.

— Ты тоже хороша, — переключился на неё де Риз. — Сговорилась с драконом за моей спиной.

— А ты вообще хотел умереть, ни с кем не посоветовавшись.

— А ты чуть не погибла.

— Ой, да ладно тебе, — пока они перепирались, Арчи подбрасывал свою малышку, словно запускал бумажный фонарик. — Никто бы ей не позволил умереть. Как и тебе, впрочем. Скажи, Дала! — обратился он к слепой старухе.

И Мудрая мать, показывая жёлтые зубы, как всегда, посмотрела точно туда, откуда к ней обращались.

— Возомнят себя умными, сильными, важными, — посадил Арчи девочку-дракона на плечо. Она так умильно сложила крылышки, что он ей невольно залюбовался. — Понапридумывают себе проблем, а потом носятся с ними, как с писаными горшками.

— С писаными торбами, — подсказала ему Дачи.

— Вот и я говорю. Слушайся бабушку, — Арчи пересадил малышку на плечо старухи и довольно резво отпрыгнул, потому что Тьер уже шёл прямо на него с явным намерением размять об этого пройдоху кулаки.

— Он ведь выбирал между тем, чтобы действительно умереть или уйти в тот мир, где сейчас живут драконы? — спросила Айна у старухи, глядя, как эти двое бегают друг за другом и спорят.

— Скорее — уйти туда, к своей семье или остаться здесь, с ней, — передала Дала дракошку Дачи. — Но это был условный выбор. Драконы выбирают себе пару один раз и на всю жизнь. Арчибальд никогда не оставил бы её здесь одну.

— Зачем же была нужна именно моя кровь?

— Люди порой сильно недооценивают силу любви и самопожертвования, в отличие от драконов, — Мудрая Мать подняла голову, словно знала, что дракон взвился в воздух.

Айна улыбнулась, как раздосадованный Тьер топнул ногой, следя за ним глазами.

— Он дракоооон, — дурным голосом фальшиво запел дракон. — Он парит в небесах.

Айна с трудом сдержалась, чтобы не заткнуть уши.

— Если он поёт, значит, он действительно счастлив, — доверительно склонила к Айне голову Дала. — Наш Арчибальд.

— Алчи Бальд, — вдруг повторила писклявым голоском драконья малышня. — Алчи Бальд!

И дракон, услышав её из поднебесья, грохнулся на землю прямо возле ног крошки.

— Что ты сказала? — с восторгом уставился он на своё ненаглядное глазастое чудо, не заметив жёсткой посадки.

— Наверно, Повелитель грозы, — засмеялась Дачи, и маленькая дракониха засмеялась вместе с ней.

— Ты слышал, слышал? — обнял он Тьера. — Она назвала меня по имени.

— Да только глухие уже не слышали, — хитро улыбнулся Тьер Айне и подмигнул.

— Эй, вы о чём это там перемигиваетесь? — строго посмотрел на него дракон. — И вообще, мы обедать сегодня собираемся? Или так и будем здесь торчать до вечера? Эти умирания с воскрешениями всегда нагоняют на меня просто драконий аппетит.

Дачи долго махала им вслед рукой, пока дракон не скрылся за облаками.

— Кстати, я должен тебе поцелуй, — Тьер крепко обнял жену.

— Так, не учите мне там ребёнка плохому, — тут же откликнулся дракон. — Вы успеете, а ей рано ещё такое видеть.

— Ладно, ладно, — успокоил его Тьер, погладив свернувшуюся клубочком Мию на руках у Айны.

— Теперь мы точно успеем всё.

И по ответному глубокому вздоху Тьера, девушка точно знала, что они подумали об одном и том же.

«Например, выспаться», — подавила Айна зевок.

А вы о чём подумали?

Эпилог

— Элла, ну зачем ты завязала Мие эти бантики? — бежала Айна по двору замка, на ходу делая замечания.

Больше всего она боялась что-нибудь да забыть. А ещё больше — чего-нибудь не успеть. Ведь не каждый день в замке собирается столько гостей. Да ещё представителей других держав.

— Мааам, но она же девочка, — внимательно следила пятилетняя дочь за тем, как Айна отвязывает банты с головы дракошки, покорно сложившей крылышки.

— Да, но ты привязала ей ленты на ушки. Она же ничего не слышит.

— Неправда, это рожки, — обиженно выпятила губу девочка. — Мне Арчи сказал.

— Вот Арчи эти бантики и привяжи, — вручила она ребёнку кусочки блестящего атласа, — На рожки.

И пока там дочь начала уговаривать подружку завязать ей бантик на хвост, Айна уже побежала к фонтану.

— Ваше Величество, — забрала она у короля удочку и сокрушённо покачала головой. — Это золотые рыбки. Мы не будем их жарить. Брандо!

Она всплеснула руками и забрала вторую удочку, теперь у сына, и снова повернулась к довольному Эдгарду Пятому:

— Вот чему вы ребёнка только учите? А ты пошёл бы лучше жеребят посмотрел, — это снова сыну.

— Мам, мне уже семь лет, — забрал у неё удочки мальчишка. — Дед сказал я уже большой заниматься всякими глупостями. Должен добычу приносить в семью. И вообще все эти котята, жеребята и щенки — для девчонок.

— Мой же ты мужик, — потрепала Айна сына по тёмным вихрам. — А этого деда, — погрозила Айна пальцем бывшему самодержцу, улыбнувшемуся в усы, — добытчика, отправлю в Контар за стройкой следить.

— Мам, а правда там будет огромный бассейн? — оживился Брандо.

— Конечно, — ответил вместо Айны Эдгард. — Мы туда, знаешь, сколько рыбы запустим. И карпов, и лосося, и горную форель. И ни одно чудо заморское не скажет, что её нельзя жарить. Сядем с тобой на берегу, — обнял он мальчишку, отворачиваясь от матери.

— А купаться? Купаться в нём можно?

— Ты что! Она же хищная, рыба-то. Там без штанов в воду войти нельзя.

Айна только сокрушённо выдохнула.

— Летит! Летит! — закричали из замка и почти одновременно: — Едут! Едут!

И она тут же забыла про неугомонного деда.

— Бри! — метнулась она к входу.

— Всё готово, Ваше Величество! — отрапортовала с крыльца горбунья. — Стол накрыт. Холл украшен. Не первый раз свадьбы-то отмечаем.

— Так, то Ивет за Павло замуж выходила. Все свои. А здесь сам король Гиацинтарии брата женит, — поправила Айна причёску под одобрительный кивок леди Бри.

— Нашли о чём переживать, — махнула она рукой. — Мессир Хьюго леди Грэсию три года уговаривал, пока она не дала согласия. Так что, не сомневайтесь, ему понравится всё, что она скажет.

— А если нет — она развяжет гражданскую войну и заставит его признать свою неправоту, — подал голос граф де Вонн, подходя сзади.

— А я всё надеюсь, что мы и вам подберём невесту, — повернулась к нему Айна.

— За что вы так жестоки ко мне, Ваше Величество, — затянулся граф своей трубкой, а потом выпустил над головой голубоватый дымок. — Тем более, видите, я уже женат на своей астме. Или на трубке? — посмотрел он на костяной мундштук своего приспособления для курения. С тех пор, как ему прописали курить специальные травы, он и действительно с трубкой не расставался.

— Интересно, как там наша Никки во дворце? — мечтательно вздохнула Грэта.

— Так поезжай, — повернулась к ней Айна.

— Нет, леди Айна, я вас не оставлю. Леди Ивет уехала с Павло, Никки управляет всем королевским дворцом. Кто же с вами тогда останется-то?

— Вот, по-хорошему, перебраться бы вам всем уже в королевский дворец, — вздохнула леди Бри. — А то Его Величество мотается каждый день туда-сюда как на работу. И Арчи гоняет.

— Чем ему ещё заниматься-то, тому Арчи? Ворон смолить? — махнула на неё рукой Айна. — Пусть тренируется. Тем более, ему самому нравится. Его там любят больше, чем короля. Каждый день ему люди подарки несут, вкусненьким подкармливают. А как дети его любят! Нет, пусть летают. А то засидится, растолстеет. Мия, пока вырастет, и разлюбит его, разжиревшего.

— Как же, разлюбит, — сложила на груди руки, восхищаясь своей любимицей, Бри. — Посмотрите, как ждёт! Встречает!

Дракошка аж подпрыгивала возле фонтана, расправив крылышки и повиливая хвостом сразу с двумя нарядными бантиками.

И Айна сама не выдержала и сбежала вниз по ступеням, навстречу приземлившемуся дракону.

— Папа! Папа! — опередили её дети.

— Моя красавица! — подхватил на руки малышку Эллу Тьер, ободряюще потрепал по голове сына.

— Всю шею отсидел, — жаловался Айне Арчи, пока она терпеливо ждала своей очереди, чтобы обнять мужа.

И вдруг Мия робко взмахнула крылышками и взлетела. И испугалась тому, как высоко она поднялась. Растерялась, запаниковала, стала падать. Айна беззвучно вскрикнула, боясь её напугать. Но быстрее, чем кто-то успел что-то предпринять, малышка уже мягко приземлилась на протянутое Арчи крыло.

— Ты просто умница у меня! — восхищался дракон, пока она показывала свои банты. — И такая красавица!

— И ты у меня тоже такая красавица, — подкрался незаметно к Айне Тьер и поцеловал её в шею.

— Тьер, — прижалась она к мужу. — Я так соскучилась!

— И когда только успела, — усмехнулся он и всей грудью вдохнул её запах. — Мы же только утром расстались.

— А мне всё кажется, мы пару дней назад поженились, — покосилась Айна на увлечённо обсуждающих что-то детей. — Если бы не дети.

— Тебе, кстати, не кажется, что два наследника престола — непростительно мало? — спросил Тьер, нагнувшись к самому уху жены.

— Нет, — ответила Айна, задержав его за шею. — Потому, что скоро их будет три.

— Серьёзно? — взяв жену за плечи, и немного отодвинув от себя, Тьер заглянул ей в глаза, не зная, что сказать, буквально задохнулся от радости.

— Тихо, Тьер, — показала она взглядом на детей. — Тихо!

— А я всё слышал, — втиснулась между ними голова дракона и принюхалась. — Я, конечно, не гадалка, но чую, будет мальчик.

— Иди отсюда, — оттолкнул его Тьер. — Чует он.

— Или девочка? — задумчиво склонил голову дракон.

— Братик? — потрясла Айну за платье Элла.

— А давайте, назовём его Рагнар, — подошёл вслед за сестрой Брандо. — Дедушка говорит, младших братьев всегда называют Эдгардами или Рагнарами. И, если я погибну на войне…

— Я тебе погибну, — отвесила ему мать подзатыльник. — И дедушке твоему достанется, так ему и передай.

— Могу подсобить, если что, — строгий голос Грэсии привлёк их внимание к себе.

— Леди Грэсия, — бросилась её обнимать Айна. — Поздравляю! Мессир Хьюго.

Айна поклонилась послу.

— Ваше Величество! — поклонился он Айне, приветственно похлопал по спине Тьера.

— Мы ненадолго, ненадолго, — графиня оглянулась, но подхватив Айну под руку, ждать никого не стала. — Как это всё хлопотно, да и вроде бы ни к чему. Какие уж из нас молодожёны.

— И всё же, мы все искренне рады, — остановилась Айна. — Вы — отличная пара.

— Да, что ни говори, он всё же замечательный. Но вот жениться было вовсе не обязательно. Я понимаю, Лотер женился на Чиис. У них две чудесные дочери. Понимаю, Лорина вышла замуж за художника. Ей, как королеве Астарии можно было выбрать любого, но ведь говорят, она любит мужа. Да и он трясётся над ней, как над шедевром. Но мы, два старых, — она махнула рукой, — сама знаешь, кого.

— И всё же это хорошо. Просто посмотри, как он счастлив, — показала Айна глазами на посла. — Что-нибудь слышно про Сольвино?

— Зря ты взялась ему помогать, — улыбнулась леди Грэсия, глядя на своего мужа, что-то увлечённо обсуждавшего с Тьером, а потом снова лицо её стало серьёзным, даже скорбным. — Не будет с него никакого толку. Опять все деньги пропьёт, а прислуге не заплатит. Опять у него полный дом какого-то сброда. Пьют, гуляют на твои деньги. После того, как умерла Генриетта, Сольвино словно сам не свой.

— А мы думали, он мать не любил, — вздохнула Айна. — И жалко мне его. Боюсь только, если Тьер узнает.

— Ой, а то он не знает, — покачала головой леди Грэсия. — Моя ж ты, святая простота. Как вроде первый год с ним живёшь. Всё он знает. Просто молчит, до поры до времени. Так что ты, лучше, сознайся, а то — сама знаешь.

— Знаю, — посмотрела Айна на мужа. И он словно почувствовал её взгляд, обернулся.

— Тьер, там карета короля, — кивнула Айна головой в сторону моста.

Он кинул, пригласил посла с собой.

— Фух, — выдохнула Айна. — Не знаю, переживу ли этот вечер.

— Конечно, переживёшь, — приобняла её леди Грэсия за плечи. — Там тебе, кстати, из храма Святой Антонии гостинцы передали. И матушка Ида лично кланялась.

— Матушка, — улыбнулась Айна. — Сколько лет-то той матушке?

— Не больше, чем тебе. Ты — королева Фриталии, а она — настоятельница храма. Мы там, кстати, старого Одилона видели. Не думала, что он небо ещё коптит. А он хоть и с двумя палочками, а даже ходит.

— Да, с тех пор, как он показания против Генриетты давал, он сильно сдал, — вздохнула Айна.

— Зато отыгрался на суде за все свои обиды. И ведь смотри ж, какой злопамятный. Тридцать с лишним лет ждал, чтобы припомнить ей всё. И отомстил. Но как бы он там соловьём не заливался, а Север его не простил.

— Мы навещаем его иногда, — кивнула Айна и понизила голос до шёпота. — Но редко. Там же Лотер. И мне кажется, Тьер до сих пор ревнует.

— Это хорошо, — шепнула ей на ухо в ответ Грэсия и лукаво улыбнулась.

— Пора! — поправила Айна причёску. В ворота как раз въехал строгий дорожный экипаж. — Пойду встречать гостей.

— А я пойду, посмотрю, как там столы накрыли. А то, сколько уж я не поучала твою горбунью, а всё — спустя рукава.

— Ваше Величество, — склонилась Айна в приветственном поклоне перед королём Фриталии.

— Ваше Величество, — поклонился ей в ответ Гугго де Шагги и посмотрел на неё таким страстным взглядом тёмных блестящих глаз, что Айна даже на секунду растерялась.

— Кажется, теперь я понимаю почему мой отец всё время воевал с Гиацинтарией, — придержал Айну за талию Тьер, когда гости прошли вперёд. И Эдгард Пятый громогласно что-то начал пояснять молодому королю.

— Ты же не хочешь сказать, — возмутилась Айна.

— Именно это я и хочу сказать, — и то, как заиграли желваки на лице мужа, сказало Айне о большем, чем его слова.

— Тьер, — остановилась она. — Это смешно.

— Ради тебя я вернул себе трон. Навёл порядок в этой стране. Но, если Гугго ещё раз так на тебя посмотрит, клянусь, я найду повод развязать войну.

Но как бы Тьер ни сверлил её сердитым взглядом, Айна улыбнулась.

— Я знаю, мой любимый ревнивый злой дракон.

Рыыыы!