Читать онлайн «Каратель». Цикл «Пираты Черного моря». Книга 2 бесплатно

* * *

Пролог

9 мая 2020 года в Российской Федерации торжественно и пышно праздновали 75-летие Победы в Великой Отечественной Войне. Во многих городах прошли парады военной техники, после которых началось шествие «Бессмертного полка».

В городах Москва и Санкт-Петербург шествие обещало быть наиболее массовым, и запланировано оно на вторую половину дня, тем более, что в столицу Российской Федерации на торжественные мероприятия приехали лидеры: США, Китая, Индии, Кубы, Франции, Чехии, Венесуэлы, Белоруссии, Армении, Молдавии, Сербии, Казахстана, Киргизии, Сирии, Израиля и т. д. Специально для государственных руководителей стран СНГ, в чьих столицах тоже проходили праздничные мероприятия, в Российской столице торжества были перенесены на вторую половину дня. Главным событием должно было стать шествие колонны Бессмертного полка в Москве, где колону возглавляли лидеры разных стран. К примеру, Дональд Трамп, президент США, должен был нести в руках плакат с фотографией Василия Мартехова, гражданина США, который в октябре 1943 был посмертно был удостоен звания Героя СССР.

Шествие началось в 15–00 по Московскому времени. Через пятнадцать минут после начала движения, когда многотысячная колонна, возглавляемая лидерами двадцати пяти стран, вытянулась на широком московском проспекте, высоко в небе, раскрылись один за другим три парашютных купола: белого, синего и красного цвета. Через несколько секунд, из контейнеров, подвешенных на парашютах, вырвались разноцветные дымы, символизирующие государственные цвета Флага Российской Федерации, это вызвало бурю восторга среди шествующих. Люди кричали от радости и положительных эмоций. Еще через минуту, контейнеры отстегнулись от креплений парашютов и свободно полетели вниз.

Спустя несколько мгновений прогремели три мощных взрыва. Ядерных взрыва! Тоже самое произошло и в небе над Санкт-Петербургом.

Позже было установлено, что контейнеры были сброшены из грузового отсека, пролетавшего над Москвой пассажирского Боинга 777-300ER следовавшего из Пекина в Москву. В Питере смертоносный груз был сброшен с борта авиалайнера Боинг 777–300 следовавшего по маршруту Вашингтон — Санкт-Петербург.

Через час, после произошедшего, противовоздушная оборона Российской Федерации была приведена в полную боевую готовности, небо над Россией для полетов для всех гражданских самолетов было закрыто. Те авиалайнеры, что находились в воздухе немедленно садились на ближайших аэродромах. Восемнадцать авиабортов, принадлежащих иностранным авиокомпаниям, которые в это время были на подлете к крупным городам, не ответили на запросы российских диспетчеров, по странному стечению обстоятельств, все эти самолеты поднялись в небо из точки вылета с явным недобором пассажиров, судя по данным, на некоторых бортах было куплено всего пять процентов билетов. После нескольких десятков безрезультатных запросов с земли, восемнадцать подозрительных самолетов были сбиты. Все авиалайнеры были изготовлены на заводах американской фирмы Боинг. Последующее следствие и замеры, взятые с места падения самолетов, установило, что ни на одном погибшем борту ничего взрывоопасного и запрещенного к провозу не находилось. А в момент подлета к российским городам они находились под внешним управлением, и пилоты самолетов ничего не могли сделать.

Гибель мировых лидеров и сбитые самолеты оказались достаточным поводом, для того чтобы полсотни государств объявили Российской Федерации войну. К активным боевым действиям ни одна из сторон пока не переходила, потому что все понимали, что победителей здесь не будет.

Какая из держав стояла за совершенным актом агрессии, сразу выяснить не удалось, так как одновременно были убиты несколько десятков лидеров крупнейших стран мира. Возможно, чудовищный террористический акт организовали спецслужбы США, чтобы уничтожить Дональда Трампа и не дать ему переизбраться на второй президентский срок, возможно это были спецслужбы Китая, внутри правящей верхушки, которого давно зрели противоречия, возможно здесь были замешаны спецслужбы Российской Федерации, так как последние реформаторские действия Владимира Путина очень сильно сказались на силовых структурах России. А возможно атака была направленна на премьер-министра Израиля или Индии. Но получилось, что сразу во многих странах произошла резкая смена власти и смена политического курса. Тоже самое ждало и Россию. Кто возглавит страну и убережет мир от ядерной войны было непонятно.

9 мая 2020 года, в двух самых ужасных терактах за всю историю человечества, в Москве и Санкт-Петербурге погибло около девяти миллионов человек. Очень многие из этих умерли людей не в момент подрыва ядерных боезапасов, а от ран и увечий спустя некоторое время, не получив необходимого лечения. Тысячи были погребены заживо под обломками зданий. Мегаполисы Москва и Санкт-Петербург были объявлены зонами отчуждения.

Казалось, что Россия не оправится после такого удара, но уже к июлю 2020 года, Казань была объявлена временной столицей Российской Федерации, там же было сформировано новое правительство, которое назначило временно исполняющим обязанности Президента Российской Федерации — бывший глава Дагестана-Владимир Васильев. В Екатеринбурге было создано оппозиционное правительство, в которое вошли представители либеральной общественности, возглавил правительство известный в в российском сегменте интернета блогер. Во Владивостоке было создано еще одно, альтернативное «всероссийское» правительство. Республики Северного Кавказа попробовали объединиться и закрыть свои границы от остальной России, но у них ничего не получилось, так как сразу же всплыли былые обиды и споры, регион вновь охватила вражда и кровопролитная междоусобная война.

Российская Федерация начала трещать по швам и расползаться на лоскуты. Впервые к России были применены «не военные» методы ведения войны: сразу во всех регионах перестали работать компьютерные программы и системы обеспечения, поддерживающие работоспособность различных систем социальной структуры. Водоканалы, очистные станции, электроподстанции, медицинские учреждения, органы управления и многие другие жизненно важные объекты оказались «слепы и глухи». Банковская система перестала работать практически сразу после трагедии 9 мая, обычным гражданам были не доступны их средства, находящиеся на расчетных и карточных счетах, взаиморасчеты между организациями и юридическими лицами стали невозможны. Россию отключили от системы международных платежей в начале июня.

В августе 2020 года практически во всех районах России началась неожиданная эпидемия гриппа. Это был новый вирус, который назвали — Обезьяний грипп, он являлся измененный и усовершенствованным вариантом вируса SV40. Заболевшие вирусом, умирали в течение семи — десяти дней. По странному стечению обстоятельств, наибольшая волна нового гриппа накрыла всю центральную часть России, все города с населением свыше ста тысяч человек. Так же эпидемия вспыхнула и на всем постсоветском пространстве, особенно пострадали столицы и города миллионники. К середине осени 2020 года стало ясно, что вирус выведен искусственно и был заранее завезен на территорию России. Граничащие с Россией страны не пропускали российских беженцев на территорию своих стран, это объяснялось мерами карантина. Каждый день на пропускных пунктах от выстрелов иностранных пограничников гибли сотни российских граждан.

В Российской Федерации начался хаос и смута. К декабрю 2020 года со всех сторон в Россию вступила войска, специально организованной мировой коалиции, под предводительством США и Китая. Интервенты должны были взять под контроль наиболее густонаселенную часть России, чтобы остановить гуманитарную катастрофу. К этому времени, число погибших россиян и жителей близлежащих государств бывшего Советского Союза перевалило за сто миллионов человек. Фактически, в России умер от гриппа каждый четвертый, а с учетом погибших в ядерном огне 9 мая, к концу года россиян осталось едва треть, от тех, кто радостно встречал Новый 2020 год. Несмотря на общую боль и трагедию, как только стало понятно, что российскую границу переходят вражеские силы и началась открытая фаза войны, на отпор врага стал каждый кто мог и хотел в тот момент держать оружие в руках. Враг теснил скудные силы российских военных, но каждый метр русской земли давался ему с большой кровью. Мужчины и женщины вновь уходили в леса, организуя партизанские отряды. Подростки вновь бросались под танки, обвязанные гранатами, повторяя подвиг своих сверстников пионеров-героев времен Великой Отечественной Войны.

20 декабря 2020 года остатками вооруженных силами Российской Федерации был нанесен ракетный ядерный удар по территории тех стран, чьи войска вторглись в нашу страну. Помимо ракет, в действие были приведены и ядерные заряды малой мощности, которые были заранее размещены вблизи органов управления и больших городов. Удар был направлен не только против стран Западной Европы и США, но и против Китая, Японии и некоторых ближневосточных государств. Одновременно с ядерными зарядами в действие были приведены: элементы бактериологического и сейсмического оружия. Около сотни приморских городов по всему миру, были уничтожены сильнейшими цунами. В США началось частичное извержение Йеллоустоунского вулкана. В районах с повышенной сейсмической активностью произошли мощнейшие землетрясения. Облик планеты Земля изменился раз и навсегда!

Мир стал таким, что либо ты готов ответить на любой удар, либо не стоит и начинать. Так вот, Россия, это основоположница советского союза, которого до сих пор в мире боятся. Хотя его уже давно нет. Россия выиграла Большую Войну. Хотя и не без помощи остальных республик. Но кто вспомнит мелкие территории? Всю мощь и величие, которое имел СССР не простят никогда. Достижения и подвиги, коими славился СССР перекрыли все достижения других стран. А как известно, силу уважают, боятся, но ненавидят. И теперь, когда, казалось бы, союза нет, Россия и другие республики побывали на коленях, они смогли не просто встать, но и претендуют на НЕ последнее место на планете.

……а зачем нам такой мир, если там не будет России?

Глава 1

Чёрный снег сыпал вторую неделю, хлопья пепла кружились как чёрные, жирные мухи. Падальщики! Старый, привычный мир умер! Сдох как блудливый пес, нагулявший себе множество болячек. Много жрал вредной пищи, много пил алкоголя, беспробудно трахался с сучками и кабелями с пониженной социальной ответственностью, а еще и каждый месяц покупал себе новый смартфон — вот и не выдержало сердечко, ЦНС, печень, почки …всё не выдержало! Край! Нельзя жить такому уроду на свете. Вы господа человечки всех уже достали! Надоели! Зажились на этой планете!

Вот за то, что вы люди такие мудаки, вас и уничтожили…сами себя вы же и уничтожили. Я ж говорю — мудаки!

Пепел сыпался с неба и укрывал землю черным покрывалом, траурным саваном. Смотреть на пепел были противно. Надоело! Две недели я сижу в разрушенном подвале старой, панельной пятиэтажной хрущевки. Жру скудные консервы, растягивая десяток жестяных банок так долго, сколько смогу. Спасает еще то, что в подвале нашел мешок прогорклой, старой гречки. Её я замачиваю в котелке с водой на ночь и потом съедаю набухшую крупу в течении дня. От такого питания сводит живот, но я терплю, потому что больше ничего не остаётся. В магазине ПээМа осталось шесть патронов, можно прекратить эту пытку и выпустить свои мозги наружу, но я терплю. Терплю, потому что у меня есть цель, есть то, ради чего стоит жить.

Сколько интересно лет этому дому? Сорок? Пятьдесят? Думали ли его строители, корпевшие тут при Хрущеве или Брежневе, что когда-то их потомок будет сидеть в этом вонючем подвале, глядеть в замызганное стекло на пепел, сыпавшийся с неба и проклинать человечество? Вряд ли. Они были хорошие люди. Честно работали, честно жили, у них была идея — построить светлое будущее для своих потомков. Они, не то, что помнили, они пережили и участвовали в Большой Войне, они видели все ужасы той самой войны, многие из них потеряли на той войне родных и близких. Но прошло время, и у этих хороших, светлых людей, родились дети, потом родились внуки, которые о Войне знают только по художественным фильмам и книгам. И эти внуки уже не были такими хорошими и светлыми, нет они стали жесткими и грязными, они хотели только одного: много и сытно пожрать, хорошенько выпить, купить себе новый смартфон, закачать себе в тело очередную порцию инъекций красоты, выложить в сеть вновь снятое видео, собрать порцию лайков…и начать очередную Войну! Начали?! Довольны?! Вот теперь вы сыпетесь с неба в виде пепла! Радуйтесь, сбылись ваши идиотские мечты!

Стены подвала исписаны чёрным маркером, аккуратные столбики цифр с указанием географических координат: широта и долгота. Всего шестнадцать столбиков в два ряда. Шестнадцать точек на карте, которые можно найти в реальной жизни если следовать этим координатам. Стены исписаны повсюду, и везде одно и тоже. Все это неспроста, это все для того, чтобы я запомнил эти координаты на всю жизнь, чтобы они въелись мне в подкорку мозга, чтобы проникли глубоко в печёнку, чтобы, если меня разбудят среди ночи после грандиозной попойки я и то смогу их протараторить без единой запинки.

И ведь неспроста наши враги решили начать Войну именно 9 мая. Неспроста! Не давала им покоя эта дата, эта Победа, эта… всё им не давало покоя.

9 мая 2020 года самые большие мегаполисы Российской Федерации — Москва и Санкт-Петербург подверглись удару с применение ядерного оружия. Погибли миллионы, еще больше людей умерли в первые месяцы, от радиации ранений и увечий.

Потом началась блокада России по всем направлениям, потом пришла Эпидемия — страшный вирус убивал в день десятки тысяч россиян, потом началась открытая фаза Войны — вражеские танки пересекли государственную границу, американские морпехи и польские пехотинцы с боями продвигались в глубь страны…потом…потом…

А потом: «зачем нам мир, в котором не будет России…»

Мы нанесли ответный удар и человеческий облик планеты Земля, привычный последние десятки тысяч лет, изменился раз и навсегда.

Я дернулся, разлепил заспанные веки и недоуменно огляделся по сторонам. Сон был слишком явным, он еще держал меня своими цепкими объятиями не желая отпускать в реальный мир. Я уснул, свернувшись на кресле рядом с капитанским местом. Святая святых корабля, и пусть у нас сейчас небольшой сейнер, но у него тоже есть место, отведенное для первого после бога — капитана!

— Ну, что, как дела? — спросил я у Митяя, растирая заспанные глаза.

— Нормально, подходим. Еще полчаса и увидишь огни Синопа. Снилось чего-то? Ты во сне скулил.

— Скулил? — удивился я. — Старая жизнь снилась. Что-то давненько не снилась, а тут на тебе! Видимо из-за турецкой водки.

— Вполне возможно, — кивнул Митяй и отвернулся.

Облезлый металл корпуса, замызганное, местами в трещинах толстое стекло смотровой рубки, въевшийся запах рыбы, которую на этом суденышко ловили десятилетиями. Все убого и скупо.

Я высунулся из рубки и оглядел водные просторы. Слева видна линия суши, справа — безграничная серая водная гладь. Серая вода, повсюду вокруг корабля, позади пенный след от винтов.

Чёрное море!

Где-то там, на севере — Крым! Вот вернуть бы старые годы и поехать в Ялту. Причем не надо летом, можно даже осенью. Причем осенью будет лучше. Отдыхающий меньше, зноя нет, фруктов валом, цены подешевели и в гостиницах можно заказать номер с видом на море, а лучше на горы. Красота!

Что мы здесь делаем? Что ищем возле чужих, турецких берегов? Вроде как спасаем своих соотечественников…а на самом деле, все не так просто.

Еще десять дней назад, я был простым наёмником, который подписал контракт и вступил в банду морских разбойников. Нас было чуть меньше сотни, капитан сухогруза и его приятели наняли меня и таких же как я разпиздяев для того, чтобы потрясти приморские поселения на северном побережье турецкой стороны Чёрного моря. Вроде все должно было быть просто: одна группа проводит разведку и захват плацдарма, потом уже остальных высаживают на лодках, а там — стремительный штурм, грабеж, разбой, если получиться, то массовое изнасилование женской половины поселка, сбор хабара и эвакуация на «жабодава». А потом дальше, вдоль побережья. Но судьбе захотелось все сделать по-своему, и в итоге, мы захватили ровно один прибрежный поселок, а потом выяснилось, что часть наёмников совсем не те, за кого себя выдавали. Самые умные из моих боевых товарищей, тут же собрали свои манатки, погрузились на сухогруз и свалили от греха подальше, а я, и еще дюжина таких же дебилов остались на берегу, чтобы вызволить пленного генерала Корнилова, который год назад навел грандиозного шороху в этих широтах.

А теперь, спустя неделю, я не просто наёмник, нет теперь, я — пират, корсар, мать его так! Мало того, теперь я — главарь шайки пиратов, у нас есть свой корабль. Это, конечно, не «Черная жемчужина» Джека-воробья, а всего лишь старенький, местами ржавый и побитый жизнью рыболовецкий сейнер, но это не важно, главное, что у нас есть пара крупнокалиберных пулеметов, десяток автоматов, приличный запас патронов и несколько баррелей самогона.

Сейчас, быстренько освободим генерала, вызволим старика и его свиту из турецкого плена, а потом отправимся грабить и топить чужие корабли…

Пират — это не профессия, это — состояние души!

Со слов Митяя раньше в Синопе не было никакого намека на таможню и досмотровый пункт. Любой желающий мог зайти в порт и заплатив небольшую плату за стоянку, сойти на берег.

Город Синоп отличается своеобразным расположением. Он находится на небольшом гористом полуострове, окруженном водой, соединенном с сушей лишь узким перешейком, стоя в центре, которого можно одновременно с обеих сторон наблюдать безбрежную морскую гладь. На этом перешейке находится исторический и современный центр города, стоят, сохранившиеся местами, части старинной крепости. Синоп очень древний, он был основан чуть ли не за тысячу лет до нашей эры, и успел повидать многих правителей, впрочем, как и любые другие древние города по всему миру. Из древнейшей истории города стоит отметить тот факт, что в 412 году до нашей эры, он стал родиной знаменитого чокнутого философа Диогена, известного своей маниакальной страстью к бомжеванию и отверганию любых благ, создаваемых обществом. Однако Диоген был очень умен и мудр, за что, не смотря на все свои выходки, и получил известность на веки вечные, а в Синопе ему соорудили большой памятник, где он стоит на бочке с фонарем в руке, а рядом с ним собака.

Другой интересный факт относится уже к новой истории, а именно — к 1853 году, когда у берегов Синопа русские корабли под командованием адмирала Нахимова в хлам разгромили турецкую эскадру, при этом понеся очень небольшие потери. Синопское сражение вошло в историю как последнее крупное сражение парусных флотов, и послужило поводом для вступления в войну Англии и Франции, решивших помочь Османской империи завоевать матушку Россию. И хотя это сражение османами было проиграно, а, стало быть, и воспоминания о нем современных турков тоже вовсе не радуют, история всё же сохранена в музее под открытым небом в центре города, где выставлены пушки и якоря с погибших кораблей, а также установлена памятная доска с краткой информацией о Синопской битве. Но турки не были бы турками, если бы даже из факта позорного поражения в битве не извлекли бы прибыль; каждый год в Синопе проходил исторический фестиваль реконструкторов посвященный той знаменитой битве. И пусть предки проиграли в той битве, но их нынешние потомки смогли извлечь из этого неплохой гешефт. Вот уж действительно кому-то Война — мать родная!

Порт, как и весь город находились под защитой форта, стоящего на прибрежном холме. В форте располагались пушки и зенитные орудия которые с легкостью справились бы с любой вражеской целью, причем не важно откуда бы она приближалась к городу: с земли или суши. А вот с этим утверждением я бы поспорил, потому что если морскую гладь, пушки и зенитки на холме, гарантированно держали под своим прицелом, то все окрестности города они вряд ли надежно перекрывали, южные подступы к Синопу изобиловали складками местности, да и сама городская застройка могла скрыть наступающих. Все-таки огневая мощь форта в первую очередь должна была прикрыть город со стороны моря. И это не удивительно, ведь именно с моря год назад в Синоп пришла смерть в виде десантников генерала Корнилова. Тогда русские штурмовики смели оборону города за считанные минуты, пройдя сквозь защитников Синопа подобно раскаленному клинку сквозь сливочное масло.

Появился сторожевой катер и соответственно досмотр всех желающих посетить прибрежный город. О самой процедуре досмотра нам уже было известно, прошедший её несколько часов назад Петрович со товарищи доложился по рации и рассказал, что нас ожидает.

Наш сейнер зашел в порт Синопа в начале девятого вечера, город уже окрасился огнями редких фонарей и окнами домов. На рейде, в километре от порта торчал местный сторожевик — рыболовецкий траулер, вдвое крупнее нашего, вооруженный тремя крупнокалиберными пулеметами и одним зенитным орудием, типа древнего «Эрликона», хотя может это и было что-то современное, но я в НАТОвских пушках слабо разбираюсь.

От сторожевика отвалился катер и направился в нашу сторону, на борту досмотрового катера с десяток вояк, выглядят они вполне расслабленно и даже несколько вальяжно, видимо все местные, а значит целиком и полностью заинтересованные в прибытие в город богатых «туристов» вроде нас.

— Постройте всю команду на борту и приготовьтесь принять нас! — на плохеньком английском выдал в мегафон усатый турок, сидящий на носу катера. — Немедленно! Оружие в руки не брать!

— Окей! — тут же отозвался я. — Добро пожаловать на борт господа военные! — как можно вежливее и подобострастно добавил я. — Мы несказанно рады вашему визиту!

Катер бодро подошел к нам, рулевой заложил лихой вираж, и турецкая пластиковая посудина стукнулась о кранцы — автомобильные покрышки нашего сейнера. Наша команда в полном составе выстроилась на палубе сейнера.

Турков было шестеро: старший — пузатый, усатый толстяк в лопнувшей на пузе рубахе, поверх которой накинут спасательный жилет, на ногах короткие бриджы и резиновые тапки, остальные — молодые парни, облаченные в одинаковые оранжевые рабочие робы, вооруженные короткоствольными помповыми дробовиками.

Досмотр оказался поверхностным и шапочным, встречающую сторону больше всего интересовали показатели детекторов уровня радиации, коими они обнюхали каждый квадратный сантиметр поверхности сейнера. Я тут же окружил толстого турка своим вниманием и заботой — презентовал ему «швейцарские» часы, высказал горячее желание уплатить все возможные подати и налоги за право войти в столь гостеприимный и тысячу раз благословенный богом порт, самого лучшего города на Земле — Синопа.

Общались мы с турком, которого, кстати звали Мехмед-бей, на английском, причем я тут же обозначил, что турецким языком не владею в принципе, а из всей моей команды, лишь Митяй может связать пару слов. Кажешься этот фактор очень развеселил турок и дальше они принялись перебрасываться между собой шутками в наш адрес.

Я представился подданным Британской империи, промышляющим мелкооптовой торговлей, и в Синопе планировал расторговаться предметами роскоши и медицинскими препаратами. Моя команда состояла из нанятых славян: украинцев, поляков и болгар. Чтобы хоть как-то соответствовать этой легенде, я носил пиджак и джинсы, шею замотал клетчатым платком. На запястье у меня часы в золотом корпусе, а поверх свитера сразу несколько толстых золотых цепей, пальцы утыканы золотыми перстнями. В общем у первого и второго встречного сразу же сложиться впечатление обо мне как о беспечном богатее, у которого золотых цацок, как у дебила соплей.

Парней заставил разговаривать исключительно на жуткой смеси украинского суржика и польских ругательств. Список отдельных слов, распространённых выражений и целых предложений, написал на бумаге и заставил выучить наизусть.

Не знаю, что на встречающую сторону подействовало больше: мой внешний вид и вычурные, на показ «понты», или все-таки тот фокус, что провернул Петрович идя в авангардной группе. Но как только шапочный досмотр закончился, и толстый турок Мехмед получил свой барыш, на сейнере остался один из его помощников, который вызвался нам указать, просто замечательное место для стоянки такого достопочтенного господина как я. Всё это было сказано на ужасном английском, где половину слов я не разобрал. А уже через полчаса мы швартовались у полуразрушенной причальной стенки, рядом с большим замызганным буксиром, чья рубка была выкрашена в красный цвет, что говорило о том, что в былые годы, посудина трудилась спасателем или пожарным.

— Господин, сэр! — обратился ко мне наш провожатый, как только сейнер ткнулся бортом в кранцы обшарпанного пирса. — Смело сходите на берег, за ваш корабль не беспокойтесь, здесь вы под надежной защитой.

— Да-а?! — нисколько не притворяясь, презрительно скривив нос от запаха нечистот, протянул я. — Здесь, что война была? Почему причал весь в дырах?

— Это все из-за Чёрного генерала! — яростно высказался парень. — В прошлом году этот проклятый русский привел своих головорезов в город и много здесь разрушил, будь он трижды проклят!

Видимо паренька зацепил мой вопрос, потому что он принялся мне рассказывать как все жители Синопа, да, что там Синопа, все жители Турции, ненавидят генерала Корнилова, который принес им, простым людям много бед и горя, и какой он плохой, а они все напрочь белые и пушистые, но ничего, бог не фраер, и так далее, и Земля круглая, а значит Генералу Корнилову скоро крышка, тем более, что ходят слухи, что его поймали и совсем скоро, возможно уже завтра разорвут на части на центральной площади города. Все это турчонок говорил с такой экспрессией и жаром, что большую часть слов произнес на своем родном языке, и даже те жалкие лингвистические крохи, что были произнесены на языке Шекспира, он умудрился так исковеркать, что хрен бы его понял истинный англичанин. Мало того мой собеседник умудрился вплести еще и пару русский матерных слов, объясняя какой негодяй этот самый Чёрный генерал Корнилов.

Я его речь слушал очень внимательно, но при этом строил такую презрительную гримасу, и так откровенно пялился по сторонам, что у всякого соглядатая возникло ощущение, что мне либо плевать на его слова, либо я ни черта не понимаю. А посторонние зеваки и свидетели в количестве двух немытых рыл уже присутствовали. На пирсе торчали два тела, облаченные в грязные робы, которые с явным интересом оглядывали не только нашу посудину, но и нас, да и в окнах ходовой рубки буксира я заметил чью-то мелькнувшую тень. В общем, похоже, мы попали именно туда, куда я планировал попасть — в аналог местной криминальной «малины», промышляющей грабежом и разбоем. Даю руку на отсечение, что «пограничник» Мехмед был у них в роли наводчика. Если все так, то нас ждет веселая ночь!

Глава 2

Вода возле пирса была грязная, в ней плавало много мусора и дохлой рыбы. Все окружающая обстановка навевала уныние и тоску. Возможно, если бы сейчас было утро и на небе ярко светило солнце, то все, казалось, не так печально, но сейчас мне было как-то не по себе, сердце сжималось от тревожных предчувствий. Я впервые пожалел, что подрядился помочь вызволить генерала Корнилова. Если он так сильно насалил местным жителям, то они хренушки отдадут его без боя. А нас слишком мало, что ввязываться в боестолкновения.

Сопровождающий нас юноша подозвал одного из зевак в замызганной робе и повелительным тоном приказа позвать Хозяина. Он именно так и сказал: «позови Хозяина». Оборванец кивнул и тут же скрылся. Пока мы дожидались встречающую сторону Косой и Серега вытащили на палубу два больших ящика к которым были прикручены удобные для переноски ручки. Керчь и оба морячка Валера и Дима вынесли на палубу брезентовые сумки и рюкзаки с вещами. В ящиках было спрятано оружие, которое сверху прикрывало фальшивое дно, поверх фальшивки навалили наиболее ценную часть хабара, взятого в вилле стоматолога. Пока вытаскивали и сносили все это на берег вернулся замараха и доложил, что Хозяин сам прийти не может, но сейчас прибудут грузчики с тачкой, которые помогут достопочтимым гостям добраться до его скромного заведения. И действительно через пару минут, громыхая колесами, прикатила здоровенная тележка, запряженная измученным жизнью осликом, в телеге сидели двое здоровенных мужиков. Морды у грузчиков были напрочь бандитские и их фото можно было бы ставить на полку со сладостями, чтобы отбить у детей привычку воровать конфеты из бабушкиного буфета.

Наш сопровождающий тут же принялся командовать погрузкой, всячески строя из себя начальника и командира. Как ни странно, но мордатые здоровяки беспрекословно ему подчинялись. Похоже этот турецкий юноша занимал определённое положение в местной криминальной иерархии. Я тайком проверил крепление, на котором висел под одеждой пистолет, если, что действовать надо будет быстро и решительно, иначе возможен вариант, когда я сам себя же и перехитрю и вместо того, чтобы грамотно обойти ловушку и поймать охотника, сам же в неё всю свою команду и приведу. А вот этого, очень не хочется!

Все сумки в телегу не влезли, поэтому их тащили на себе. Серега хоть и был из нас самым здоровым, но, как и я шел налегке. В случае опасности мы вдвоем должны будем прикрыть остальных, пока они вытащат оружие из ящиков. В открытую носить огнестрельное оружие в Синопе разрешалось только охранникам и местным военным. Толстый таможенник внимательно осмотрел представленный ему корабельный арсенал и опечатал его, заперев в металлическом шкафу. Перед выгрузкой молодой турок проверил сохранность пломб.

Я хотел было оставить на сейнере Митяя с рацией, но наш сопровождающий заверил меня, что в этом нет особой необходимости, потому что, во-первых, мы сейчас на закрытой территории порта, где нет воров, а во-вторых, наше корыто будет видно из окон комфортабельной гостиницы, где нас разместят.

По обоим из этих доводов я бы поспорил, потому что, во-первых, воруют везде, тем более на закрытых территориях, да, что там говорить, даже в космосе, на МКС, могут злодеи дырок навертеть в обшивке станции, а во-вторых, что-то я не вижу никакой комфортабельной гостинице в округе, единственное целое здание с крышей и не выбитыми окнами, к которому мы сейчас направляемся больше напоминает бомжатник после пожара. Поэтому перед тем, как окончательно сойти на берег все люки сейнера были наглухо задраены и заперты изнутри, единственную дверь, которую закрывали последней, заперли на здоровенный, амбарный замок, который просто так не сбить, его пришлось бы срезать или взрывать.

Мои самые плохие предчувствия оправдались и провожающий нас турок, вместе с тележкой запряженной ослом и двумя бугаями-грузчиками привел все-таки нас в двухэтажную, обшарпанную халапу выполненую в стиле «а-ля зима 1942 г. в Сталинграде».

Чем ближе мы подходили к «комфортабельной гостинице» тем больше портилось моё и так не самое радужное настроение. Мой внутренний голос так и орал: «Куда ты прешься, идиот?! Вас же там всех убьют!!!» Но я продолжал идти, на ходу насвистывая мелодию битлов «желтая подводная лодка».

Ночь уже заметно вступила в свои права, и темнота навалилась со всех сторон, как хищный зверь. Только зазеваешься и тебя схватят острыми клыками за податливую плоть шеи и разорвав сонную артерию, утащат в логово, где уже спокойно и размеренно съедят, разделив тушку на несколько приемов пищи, что-то схарчат на ужин, а что-то оставят на завтрак.

Обшарпанные и затертые тысячами ног тротуарная плитка под ногами, местами отсутствовали целые пласты, в которых вязла тележка, но ослик сопел и продолжал тащить свою ношу.

При входе в гостиницу нас уже ждал очередной толстый турок, облаченный в длиннополый кафтан, чем-то напоминающий офицерскую шинель. Это одеяние на нем смотрелось крайне комично, потому что посередине, в районе живота оно вздувалось глобусом, делая хозяина похожим на удава, проглотившего футбольный мяч. Чтобы осветить нам дорогу турок держал в руках яркий фонарь.

— Дорогие гости, милостивые господа, проходите! Проходите! Как же я несказанно рад вашему визиту! — принялся рассыпаться мелким бисером толстяк. — Надолго ли желаете заселиться? У нас все есть! Есть хамам, есть кальян, есть красивые, чистые девушки Наташи, есть массаж. Все есть! Оставайтесь надолго, вы не пожалеете! — хозяин заведения провел нас внутрь на ходу расхваливаю свою халупу.

— Отдельные свободные номера есть? — презрительно цедя через губу, спросил я.

Мне даже не пришлось особо разыгрывать презрение и брезгливость, обшарпанные стены в трещинах и затхлый запах и так говорили сами за себя.

— Ну, что вы господин, у нас все свободно, вы наши единственные постояльцы. Разместим всех по отдельности, чтобы не мешать друг другу общаться с девушками. Я сам в прошлом моряк и знаю, что нужно мужчине, ступившему на берег после долгой работы в море, — хитро прищурился толстяк, — есть девушки толстые, есть худые, есть блондинки, есть брюнетки. Разные есть, на любой вкус и запах!

Запах?! Он серьезно?

При этом выражение лица этого турка мне очень не нравилось. Толстяк боялся! Прям, очень сильно боялся! Лицо побледнело, на лбу выступили мелкие бисеринки пота, а глазки бегали из стороны в сторону.

Да, чего он так испугался?! — недоумевал я. — Блин, это же мы к нему в логово пришли, а не он к нам. Чёрт возьми, что здесь происходит?

— Господа, вы пока здесь посидите пять минут, — хозяин указал рукой на два дивана, стоящие в большой комнате при входе, выполняющей роль ресепшена. — А я погляжу готовы ли ваши комнаты.

— Минуточку! — ухватил я хозяина за локоток. — Не подскажите, где тут у вас комната для мужчин? — я понял, что действовать нужно быстро.

Мои подчиненные, побросав свою ношу в середине комнаты расселись по диванам, оба грузчика, как бы невзначай остались в дверном проеме, тихо переругиваясь между собой, кто из них должен перетаскивать содержимое телеги внутрь гостиницы. Сопровождающий нас турецкий пограничник, куда-то запропастился. Похоже, что никто не собирался нас размещать на ночь и травить снотворным или клофелином.

— Да, да, конечно, — немного замявшись и зачем-то оглянувшись на грузчиков, проблеял толстяк. — Вот сюда, пожалуйста! — хозяин указал мне на небольшую дверцу, прятавшуюся за высокой стойкой.

— Вести себя достойно и не хулиганить! — невзначай бросил я своей команде, ныряя в дверь.

Это была специальная фраза, призванная всем быть готовым к неприятностям. Турок шмыгнул вслед за мной, еще спиной я почувствовал его нервные движения и тут же сделал шаг в сторону, уходя с линии атаки. Кулак пролетел мимо, слегка зацепив плечо, я перехватил руку и резко дернув в сторону, повалил толстяка на кафельный пол. Никакого туалета здесь не было, обычная заваленная хламом подсобка. Турок шмякнулся на пол тихо, без громкого стука, я навалился сверху. Схватил одной рукой его за волосы и силой вдавил лицом в пол, второй достал из кармана короткий нож и тут же вогнал его в ухо толстяку. Турок дернулся, по его телу прошла дрожь, он еще несколько секунд сучил ногами, потом обмяк. Выдернул нож из ушной раковину, следом тут же хлынул поток горячей крови, будто бы забыли закрыть кран.

Дверь распахнулась и в проеме показался один из грузчиков, из-за того, что здоровяк был немного выше проема, ему пришлось сгорбиться и наклониться чтобы пройти, это и спасло мне жизнь. В руках противника был пистолет, а у меня только нож, но я успел его перекинуть рукоятью вперед и метнуть в турка. Вообще, метание ножей — это конечно специфическое искусство, оно хорошо для показательных выступлений спецназа. Когда добрые молодцы с перепачканными лицами метают всякие острые железки в деревянную мишень — это смотрится красиво, эффектно и охренительно круто. Но в жизни все не так эффектно. Сила, с которой нож вонзается в тело противника зависит от массы ножа и от энергии, вложенной в него при броске. Ну, а про уязвимые точки в которые нужно попасть чтобы гарантированно убить противника, я вообще молчу, их не так уж и много на теле человека и большая часть из них прикрыта многослойной одеждой, обычная фуфайка служит довольно не плохой защитой от ножей, она заметно уменьшает глубину проникновения клинка в человеческую плоть. К чему я все это? К тому, чтобы оправдать себя, типа, это не я такой рукожоп, это физика, и если у вас есть выбор из чего поразить нападающего, то всегда выбирайте огнестрельное оружие и не выпендривайтесь. На худой конец лучше метнуть в противника кирпич или гантель, потому что увесистая железяка всяко нанесет больше урона, чем острозаточенный клинок.

Нож, сделав один оборот вонзился в плечо здоровяка войдя в тело на пару сантиметров, турок удивленно ойкнул, смахнул нож с себя, сделал шаг назад, ударился со всего размаху головой о дверной косяк. От удара он присел и немного отшатнулся. Все это заняло пару секунд, но мне хватило, чтобы выхватить пистолет и открыть огонь. Пули вошли в тело грузчика, отбросили его на стену, я перенес огонь внутрь помещения, второй здоровяк, тоже вооруженный пистолетом, как раз попал на линию огня.

Несколько секунд, разряженный магазин пистолета и оба противника лежат в лужах собственной крови.

— Сходили в баньку, — потрясенно произнес Митяй, когда я выглянул из подсобки.

— У нас гости! — Серега сбросил фонарь на пол и помещение утонуло в темноте. — Из второй посудины на берег сошло шестеро. Идут в нашу сторону, все вооружены! — коротко доложил он.

— Разбираем оружие, — приказал я. — Серега, Косой — вы наверх, досмотреть помещения. Керчь хватай ручник и на лестницу, держи вход. Митяй, Валера прячьтесь за стойку. Как только войдут, по моей команде хреначим из всех стволов. Только ящики затащите в подсобку, не хватало еще рацию повредить. Погнали, мужики!

Двигаться в темном помещении было трудно, спасало только то, что с улицы, сквозь окна проникал рассеянный свет от одинокого фонаря перед главным входом.

Я не знал как должны были разворачиваться события по задумке злодеев, был ли какой-то условный знак, или они услышали звуки стрельбы. Но стрелять противник начал первым. Как только входная дверь распахнулась и в помещение прошмыгнули три фигуры, тут же ударили вспышки мощных, ручных фонарей. Штурмующие действовали как в боевиках про агентов ФБР: в правой руке пистолет, который опирается на левую руку с зажатым в ней фонарем. Луч фонаря находит цель, пистолет посылает в неё пулю. Оставшиеся на улице вражеские бойцы подтащили портативные прожекторы и врубив их на полную залили мутным светом внутреннее пространство первого этажа. Получилось светло, задорно и феерично…прям, как на сельской дискотеке!

Бах! Бах! Бах! — затараторили наперебой три вражеских пистолета.

Изначально я думал по-тихому захватить нападавших, пригрозив им автоматами и ручным пулеметом, но их повышенная активность и агрессивность поставила крест на моих планах. Опять же глупо пугать кого-то криком, когда в тебя вовсю стреляют, тут надо поливать свинцом в ответ.

Отдавать приказ об открытие огня не было смысла, мои парни и так не дураки, разобрались что к чему. Высунув ствол немецкой штурмовой винтовки из-за укрытия я нажал на спуск и высадил двадцати зарядный магазин одной длинной очередью, потом тут же сменился и вновь открыл огонь. Вначале полоснул по нападавшим внутри помещения, а потом уже бил по фонарщикам снаружи. Домик был собран из чего-то легкого и пустотелого, вроде сэндвич панелей, поэтому автоматные пули калибра 7,62 прошивали его на сквозь не замечая препятствий.

Ручной пулемет Ванька разродился длинной очередью, откуда-то сверху, через окно второго этажа его поддержал второй ручник. В замкнутом, ограниченном пространстве грохот стоял такой, будто бы ты сидишь с пустой бочкой на голове, а по ней жизнерадостный дебил во всю хреначит кувалдой. Воздух наполнился запахом гари и сожжённого пороха. У нападавших не было ни единого шанса, да и тем, кто был снаружи никак не удалось бы уйти от мощного огневого навала, который мы им устроили с помощью пяти автоматов и двух ручных пулеметов. Враг явно не рассчитал свои силы, видимо они до последнего думали, что перед ними обычные, безоружные торгаши.

— Все целы?! — громко спросил я, как только керчанин перестал давить на спусковой крючок.

— Да.

— Да.

— Да.

Отозвались Митяй и Керчь с Серегой сверху.

— Серый, что у вас там?

— Все пусто, четыре комнаты, внутри никого. Бардак и запустение, — отозвался пулеметчик.

Бах! Бах! — неожиданно раздались выстрелы со второго этажа.

— Косой, это ты?

— Да! Снаружи тень мелькнула, — доложился Пашка, — кажись подстрелил. А! Он, сука, еще дёргается. Добить?

— Нет! — остановил его я. — Прикрой, надо его забрать и допросить. А где он? — уточнил я, выглядывая через посеченные окна перед главным входом.

— С обратной стороны домика, там какой-то спуск в подвал, он из него выбрался, — отозвался Косой.

— Митяй, Валера добейте раненых если они есть и затащите внутрь трупы всех, кто снаружи, — приказал я, кашляя от застившего комнату сизого дыма. — Керчь, давай со мной, прикроешь. И ты, Косой, там не зевай. Серый, а ты держи на прицеле вторую посудину, если чего, вали их на дальних подступах!

Закинув автомат за спину и выставив перед собой пистолет осторожно выскользнул наружу. Перед крыльцом, под окнами лежали три тела. Все гарантированно мертвы, у двоих явный некомплект частей головы, третий прошит пулями так, что через него теперь удобно вермишель отбрасывать.

— Зырь какой зачетный кепарик, — прошептал керчанин, тыча мне в лицо, подобранную с пола бейсболку.

На кепке красовался логотип полицию Нью-Йорка, Иван тут же нацепил кепку на голову, при этом выглядел настолько довольным как будто нашел миллион долларов. При этом бейсболка была явно маловата керчанину. Сразу вспомнился анекдот: если жена вернулась с курорта, а кепка тебе стала маловата, то варианта только два: то ли от пельменей у тебя голова вширь раздалась, то ли рога пробиваются.

Мы обошли дом и завернув за угол тут же обнаружили лежащего на земле парня — нашего провожатого с патрульного турецкого катера. Так вот он куда подевался?

— Дон шют! Дон шют! — заполошил турчонок, демонстративно отпихивая от себя дробовик.

— Что внизу?! — грозно вдавив ствол пистолета в пулевое отверстие на ноге раненого, спросил я.

— А-аааа! — парень дернулся, громко завыв от боли. — Больно!!! Нет там никого, там пленники и пару рабов!!! Помогите, мне больно!!!

— Сколько вас здесь? Мы убили шестерых с пожарного буксира и тех двоих, что были с тобой, — не обращая внимания на крики раненого продолжил я допрос. — Сколько еще осталось ваших?

— Не знаю, не знаю! — раненый кривился от боли и ошалело закатывал глаза. — Может на буксире еще кто-то есть, я не знаю, я здесь не причем!

— Слушай сюда, скотина, ты мне сейчас не заливай, или от тебя есть польза, или ты труп. Понял? Сколько здесь еще ваших? Сука! — последнее ругательство, я выдал по-русски не специально, просто промахнулся мимом и влез пальцем прямиком в открытую рану.

— Русикий??? — пленный так сильно округлил глаза, что я реально испугался, что у него сейчас вывалятся наружу глазные яблоки. — Вы русикий???

— Да! И если ты не начнешь приносить пользу, то тебе пиздец!!!

— Не убивай меня, не убивай! — от сильного испуга пленный почему-то перешел с плохого английского на вполне сносный русский. — Я помогать, помогать! На буксире осталось еще двое, но они не бойцы. Они — обслуга, бывшие рабы. Не убивай меня! Не надо!

— Сколько внизу человек? — спросил я, ткнув стволом в сторону открытого люка.

— Десять. Три женщины, остальные мужчины. Все связаны и не представляют опасность.

— А ну-ка иди сюда, — я ухватил пленника за шкирку и подтащил к открытому люку.

Прячась за спиной раненного, ткнул его головой в провал хода, чтобы посмотреть за реакцией тех, кто внутри. Выстрелов не последовало. Уже хорошо!

— Эй, внизу, выходите или я сейчас брошу гранату! — крикнул я по-турецки.

Снизу раздались громкие крики, женский визг и проклятья вперемешку с ругательствами. Причем ругались на каком-то славянском языке.

— Последний раз предупреждаю, выходите с поднятыми руками или получите гранату! — крикнул я еще раз, но уже по-русски.

— Руски?! Руски!!! Руски и Серби, брача за век!!! Не пуцай, овде свои!

Ага, внизу сербы! — догадался я. Странно, конечно, что здесь на турецкой земле оказалась сербы, но чего в наше время только не бывает.

— Керчь, держи этого, если рыпнется херачь его прикладом по башке, только не убей, он нам еще нужен, — приказал я. — Я вниз, если меня захватят, то закидай лаз гранатами!

— Бро, дык, нет у нас гранат, — равнодушно пожал плечами собрат по оружию.

— Да-а, — притворно удивился я, — ну тогда, хоть обассы их всех! Ладно, прикрывай меня, и головой верти на триста шестьдесят градусов, а то хрен его знает, кто на звуки стрельбы пожаловать сюда может.

Вниз схрона вела крутая деревянная лестница, на нижней ступеньке которой висел фонарь. Я включил фонарь и осветил внутреннее пространство погреба. Подвал небольшой, с низким потолком, стены и потолок выложены кирпичом.

Вдоль стен стоят клетки, между которыми узкий проход. Справа три клетки и слева столько же. В первой, правой клетке, на полу, сжавшись в комок лежит девушка с длинными, черными как смоль, разбросанными по замызганному полу волосами. Дальше по правому ряду клетка с двумя женщинами престарелого возраста и замыкала клетка с тремя мужчинами, явно турецкой внешности. А вот в левом ряду, первая клетка пустая, а следующие две с высокими, богатырской внешности мужчинами разного возраста. Все мужики бородатые, в ободранной одежде и с множеством окровавленных ран и ссадин. Все связаны веревками.

— Руски ми свойи, ослободи нас, ми нисмо неприятели! Помози нам!

Высокий с окладистой, густой бородищей мужик, держась за прутья решетки связанными руками, яростно шептал мне.

— Я, конечно, что-то понимаю, все-таки языки похожи, но может кто-то говорит по-русски или по-английски? — обратился я к здоровяку.

— Я говорю по-русски, — из второй клетки донесся слабый голос. — Мислав, говорит, что мы свои и просит нас освободить.

— Вы, вообще, как здесь оказались? — спросил я, осматривая решетки.

Мужчины бородатой наружности и славянской внешности переполошились и сейчас стояли по стойке смирно жадно пожирая меня глазами. Они бормотали и перешептывались между собой.

— Нас турки захватили в Чёрном море, сначала нас было сорок человек, три семьи вместе плыли, но остальных продали кому-то в рабство. Освободите нас!

— Освобожу, обязательно освобожу, — успокоил я его, — только вначале разберусь как это сделать. А эти откуда? — кивнул я на клетки напротив.

— Девушка на полу, Мирра — сестра Мислава, а остальные местные турки, они жили наверху, но три дня назад их посадили к нам в подвал. Наверху остался их глава семьи, толстый такой мужчина. Ключи от замков были у парня, который недавно спускался к нам.

Здоровяк, первым заговоривший со мной, внимательно прислушивался к нашему разговору, он перебил рассказчика и что-то скороговоркой втолковал ему.

— Мислав просит, чтобы ты не убивал этого парня, а отдал его ему. Этот турок сильно оскорбил его, он унижал нашу сестру.

— Я подумаю над его словами, — уклончиво ответил я. — Турчонок мне еще нужен, мы здесь не просто так, у нас есть свои задачи. Как только решим их, и пленный перестанет представлять ценность — вот тогда и решим его судьбу. Тебя-то, как зовут?

— Меня — Михаил, это — Баян, он — Василий, старший у нас — Мислав, а вон его сестра — Мирра. Мы все из одной семьи у нас общая фамилия — Петровичи (ударение на первый слог).

Мислав вновь что-то горячо высказал Михаилу, а потом хмуро насупившись посмотрел на меня.

— Мислав говорит, что если ты нас освободишь и дашь оружие, то они помогут русским освободить своего генерала. Умрут, но чести не уронят. Мислав воевал в спецназе, у него богатый опыт.

— Хорош опыт, если вас захватили турки, — хмыкнул я.

Вот тебе и секретность, даже пленные сербы и те в курсе, что мы появились в Синопе, чтобы освободить генерала Корнилова, хотя тут, наверное, и последний дебил свяжет вместе вооруженный отряд русских бойцов и пленного генерала той же национальности.

Михаил перевел мои слова своему брату и тот, тут же принялся объясняться.

— Нас е бугары, они пиуи нас незеро и турции заробили нас у сну. Помози на рус, и я убити все турка на коих ты покажаты!

— Чего он говорит?

— Мислав говорит, что нас болгары опоили снотворным и сонных продали туркам, и если ты позволишь, то Мислав будет за тебя сражаться до последнего и убьет всех турков, на которых ты укажешь.

— Ладно, я понял, но и вы поймите меня, мне не турков убивать надо, а решить поставленную задачу, если твой Мислав и правда, в прошлом военный то он должен понимать меня. Короче, мне тут не нужны мстители и сумасшедшие, нужны дисциплинированные подчиненные готовые точно выполнять приказы и поставленные задачи. Вы тут пока пошепчитесь между собой, а я пока найду ключи. Вас я в любом случае освобожу, но только от вас зависит когда. Если дадите слово, что не будете пороть горячку, то освобожу сразу, а если хотите мстить и убивать турок почем зря, то освобожу попозже.

Не дождавшись ответа, полез наверх, пусть посидят, подумают. То, что нам попались сербы, готовые помогать — это хорошо, но то, что они обозлены на турок — это плохо, хрен его знает, как оно может повернуться, башню сорвет и начнет этот здоровяк Мислав в самый неподходящий момент крошить окружающих лиц турецкой национальности налево и направо, тем самым подставит всех нас.

Ну и что мне теперь делать с этими сербами? Может и правда, лучше их пока не освобождать? Дать им воды и еды побольше, да и пусть сидят в своих клетках? Или лучше их освободить и записать в члены своего отряда? Все-таки лишние пять пар рук не помешают. Хрен его знает!

— Ну, чё там? — спросил Керчь.

— Сербы там, — ответил я. — Сербы и местные турки, сидят в клетках. Спусти им воды и еды, аптечку дай и одежды какой-нибудь. Только близко к клеткам не подходи и не ведись на разговоры.

— Так, вроде, сербы всегда были за нас. Может их освободим?

— Обязательно освободим, но позже, вначале разберемся и текущими делами. Этого перевязал?

— Ага.

— Эх, попал ты парняга, ох попал!

Размахнувшись, что есть сил засадил ботинком по больной ноге пленному и тут же добавил ему второй удар в лицо, чтобы заглушить крик боли, готовый вырваться из его глотки.

— Молчать, сука! — зло прошипел в ухо пленного паренька. — Ели хоть слово не по делу вякнешь, я тебя отдам тому здоровому сербу, с чьей сестрой ты забавлялся. Понял? И только твое хорошее поведение и преданность мне поможет избежать этого!

— Я понял, все понял господин! Сделаю все как вы скажите!

— Быстро и четко рассказал, как работала ваша группа и что должно произойти дальше. Сколько вас всего и где остальные? Кто главарь и кого ты называл Хозяином?

— Сколько всего человек в группе я не знаю, меня самого сюда взяли недавно, Мехмед мой двоюродный дядя, он и привел в банду. Хозяин — это главарь, его зовут Ахмед, он бывший военный, у него несколько кораблей и команда больше ста человек, сейчас они где-то в море, на берегу осталось немного. А всего в отряде Ахмеда около тысячи вооруженных бандитов. Вчера Мехмед встречал небольшой катер, на котором было трое: один англичанин, молодой пацан и какой-то украинец. Англичанин рассказал, что следом идет его родственник с хорошим грузом на борту, и просил помочь ему, потому что тот наивный и доверчивый человек. Вот Мехмед и решил подзаработать и захватить груз. Этот пирс давно стоял заброшенным, Ахмед здесь держал рабов и часть груза перед перепродажей.

— Чей буксир?

— Эта посудина толстяка, который вас встречал, он должен Ахмеду денег и его семью держали в заложниках, пока родственники не соберут выкуп. Мехмед предложил ему подзаработать и сократить сумму выкупа. Тот согласился.

— Когда вернётся Ахмед?

— Я не знаю, но, наверное, скоро. Завтра-послезавтра в Синоп должен прибыть Визирь из Стамбула, он заберет Чёрного Генерала с собой. Тех людей, которых захватили с Генералом должны будут прилюдно казнить на площади, и под это дело местные торгаши организуют большое торговище — Базар. Ахмед привезет ходовой товар — славянских рабов, молодых блондинок Наташек.

— Сюда он заглянет?

— Конечно. У него есть еще две стоянки, но здесь сербы, которых он тоже захочет продать. Так, что сюда люди Ахмеда обязательно придут.

— Ясно. Буксир на ходу?

— Вроде да, но точно не знаю, топливные баки там пустые.

— У нас есть хороший товар: старинные сабли, автоматы и пистолеты из золота, медикаменты, швейцарские часы, дорогая одежда и прочее, кому все это можно продать?

— Много кому, но проще продать сербов. На них есть покупатель, который купил всех их соотечественников. Лучше продать сербов, за них можно взять хороший барыш. А можно сразу на горючку поменять, тот бей, который хотел купить сербов, он как раз топливом и торгует.

— Ай, молодец, видишь какой умный мальчик. На лету все схватывает. На держи за это таблетку, — я протянул ему упаковку с обезболивающим. — Кроме Ахмеда и его людей больше никто сюда не придет?

— Вроде нет, разве, что Мехмед с братьями может заглянуть, чтобы посмотреть какой куш мы взяли, но раньше обеда он не появится. Пока сменится, пока дома отдохнёт, только после обеда и появится.

— Есть куда перегнать наш сейнер, так, чтобы в глаза не бросался?

— Можно сразу к Бараку, это тот самый торговец топливом. Утром, как рассветет, выйдем в гавань и перегоним ваш сейнер к его причалу, свяжемся по рации, я с ним поговорю, — жадно разжевывая таблетки сказал парень. — Как мне к вам обращаться, Господин?

— Эфенди, — через плечо бросил я.

В свою очередь, имя пленника меня вовсе не интересовало. Зачем мне оно, если этого паренька в любом случае придётся скоро уничтожить.

Оставив раненого валяться на земле под присмотром керчанина, я вернулся обратно в двухэтажный барак. Убитых турок затащили на первый этаж и свалили в кучу в углу. Почему-то мужики выглядели какими-то грустными, чем-то встревоженными.

— Чего такое хмурые? — спросил я.

— Валеру убили, — огорошил меня Митяй.

— Как?! — опешил я. — Кто? Я не слышал никаких выстрелов.

— Видимо, когда турки ворвались и начали шмалять в разные стороны, одна пуля пробила стенку и прямиком Валерчику в сердце угодила. Вон он лежит, мы его шторкой прикрыли. Надо бы похоронить пацана. Хороший мужик был.

— Похороним, обязательно похороним, — сказал я, осматривая труп немого.

Действительно, небольшое входное, пулевое, круглое отверстие в левой стороне груди. Крови немного, при беглом осмотре и не заметишь. Действительно жаль мужика, он был из нас самым спокойным и тихим, и дело было вовсе не в том, что он не разговаривал. Просто он был другим: более интеллигентным, более вежливым и культурным. Хорошим был мужиком!

Царство ему небесное, земля пусть ему будет пухом!

Глава 3

Валеру похоронили рядом с причалом, там был кусок вывороченного взрывом бетонного покрытия. С помощью лопат расширили и углубили воронку, положили туда тело Валеры, замотанное в ковер. Присыпали землей, распили бутылку турецкой водки и сухо щелкнули затворами пяти автоматов, изобразив скорбный салют.

Сейнер мы оставили пришвартованным на причале возле злополучного барака. Все ценное, включая топливо перетащили на буксир. Чтобы быстрее справиться с погрузочно-разгрузочными работами припахали сербов и пленных турок. Вкалывали всю ночь, как проклятые, но с рассветом все было окончено и когда солнце появилось над горизонтом, буксир прогревал свои силовые машины.

В команду записали не только сербов, но и турок в полном составе вместе с женщинами. Кстати, турки, на самом деле оказались этническими грузинами. Многие не знают, но в Турции полно этнических грузин, даже их последний национальный лидер Эрдоган и тот имел грузинские корни, его предки были родом из Батуми. Старшим над турками, поставили одного из сербов — мужчину по имени Баян, мне он показался самым рассудительным и спокойным из своих соплеменников.

С сербами я пересекался много раз, у нас в ВУЗе их было очень много, действовала целая программа по обмену студентами, одно время я даже курировал подобную группу сербских студентов.

Сербы, как и любая другая нация, обладает как положительными, так и отрицательными чертами. И рассматривая сербов со всех сторон, обнаруживаешь, что, пожалуй, как и у всех, положительное перевешивает отрицательное. Есть такая схожая с нами черта у сербов это любовь перемыть кости своим европейским соседям и навесить ярлыки.

Босанцы тупые, болгары хитрожопые цыгане, как и итальянцы, македонцы тоже хреновые, хорваты фашистские козлы, черногорцы просто козлы, все западные страны — швабы, у которых нет души и ваще роботы, в большей или меньшей степени.

Но Россия старший брат и вообще мама, так и говорят «majka Rusija», «na nebe bog, a na zemli Rusija», «nas i rusa 300 miliona» и тд. Это если не понятно, то переводится как: «мамка Россия», «на небе — бог, а на земле — Россия» и «нас с русскими 300 миллионов». Но в тоже время — это отношение вызвано корыстными мотивами, кмк. Наебать руса при этом не возбраняется, так как по мнению большинства, каждый русский олигарх. Когда пытаешься объяснить, что это не так, кивают головой на Черногорию, где русские скупили все побережье.

Как и мы сербы любят поговорить о душе и собственной исключительности. Считают себя богоизбранным народом.

Мой знакомый, сербский, который учился у нас на инженера, как-то рассказал про своего приятеля, православного, который очень рассердился, когда на старости лет узнал, что Иисус не серб, а еврей.

Религия больше способ самоидентификации народа, ибо окатоличенный серб — это хорват, а оправославленный хорват — это серб (не я придумал, так священник объяснял). Со всякими постами и другими правилами вообще никто не парится. Тетки заходят в церковь в миниюбках, без платков на голове и пр. У 90 % пацанов татухи, часто на религиозную тему, о том, что существует запрет на тату, думаю никто и не догадывается. Но при этом будут бить себя пяткой в грудь, какие они православцы и как римокатолики хотят погубить православие. Мясо и ракия в пост заходят, как дети в школу. Выглядит все это забавно.

Также, как и в России наряду с православными праздниками существуют и чисто языческие.

А вот хамства нет, ни в магазине, ни в полиции, ни в других учреждениях, в основной массе все доброжелательны, готовы помочь. Но есть одна штука, я даже не знаю как это назвать, для себя я это называю — низкая культурка. Например, встать в дверях в магазин двумя семействами, и пусть весь мир подождет. Но опять же все без агрессии, по недодумке какой-то. Но насколько знаю, данная черта присуща многим нациям, видел такое же и в Израиле, и в Испании, и в Италии.

Старшего грузина, того самого, которого я зарезал ножом, звали — Або, его тоже похоронили, закопали на заднем дворе гостиницы замотанного в ковер. В подвале сидели его жена, дочь, два сына и племянник, а на буксире были их работники — два грека с Кипра. Я не стал запоминать их имена, лишь пригрозил скорой и кровавой расправой, если предадут. Вначале я удивился, что они высказали желание идти с нами, но потом сообразил, что особого выбора у них нет, остаться здесь, значит гарантированно попасть под гнев страшного Ахмеда. Про этого турка мне уже столько всего наговорили, что первым делом, что я сделаю, если не дай бог его встречу, это разряжу в него полный магазин автомата, а потом буду еще долго бить прикладом по голове, чтобы он не дай бог, не поднялся, потому что со слов окружающих, Ахмед — был сущим демонов во плоти, который, до лютой ненависти ненавидел всех русских. Специализировался Ахмед на работорговле и набегах на поселения вдоль берегов Крыма и всего северного Причерноморья угоняя в рабство преимущественно славян. Тех, кого он по каким-либо причинам не продавал в рабство, мучил до смерти и зверски убивал. Но местные, жители Синопа считали его героем и всячески ему потакали, по крайней мере, казни, которые он устраивал на городской площади собирали толпы народу и вызывали аншлаги.

Сербы оказались весьма прилежны и сразу же приняли мое безоговорочное командование, лишь сестра Мислава позволила себе легкую вольность отлупив палкой своего мучителя. Но я приказал не вмешиваться, лишь когда увидел, что девушка перешла от бессистемных ударов, к целенаправленному битью по голове, дал команду оттащить запыхавшуюся тигрицу от её жертвы.

Связались по рации с Петровичем и указали им свои координаты, катер был у нашего пирса уже через тридцать минут. Как только парни сошли на берег тут же произошел еще один инцидент, на этот раз отличился Гарик. Когда он вместе с Петровичем и Женевой зашли в холл гостиницы и Исмаил увидел гору трупов, лежащих в огромной луже застывшей крови, то у него похоже случился нервный приступ. Вообще, надо отметить, что наш турецкий подросток до этого держался весьма и весьма достойно, он воевал и переносил трудности наравне с остальными, более взрослыми мужчинами и удивительно, как у него раньше не поехала крыша. Гарик вдруг начал громко кричать, хватать себя за голову, а потом вдруг выхватил пистолет из кобуры и хотел было застрелиться, но стоявший рядом Хохол, мастерским ударом выбил пистолет из его рук, а потом еще и повалил на пол. Гарика скрутили, насильно влили в него два стакана крепкого алкоголя и как только он уснул, утащили отсыпаться в каюту сейнера, а чтобы он не натворил бед, связали руки и ноги. Если после долгого сна мозги Исмаила не придут в норму, то придётся его застрелить, ибо возиться с умалишенным нет ни желания, ни опыта.

Пока остальные перетаскивали наши пожитки с сейнера на буксир, я терзал расспросами пленного турка и одного из грузин по имени Заза.

Заза старший сын Або, жил вместе с семьей последние два года в Синопе и неплохо знал местную обстановку. Он начертил мне несколько схем города, указав название улиц и расположение особо интересовавших меня объектов. К таким относились: гостиницы, постоялые дворы, богатые лавки, участок, в котором базировался отряд местной самообороны, самодельные АЗС и оружейные магазины. Потом полученную информацию я перепроверил у пленного турка и брата Заза, молодого пацана по имени Бесо. Все сошлось!

Похоже мы сами себя загнали в ловушку. Из-за того, что в скором времени в Синоп должен наведаться крупная местная шишка — какой-то там Визирь, то город закрыли на выезд всех желающих, то есть действовала система ниппель — внутрь дуй, а обратно хуй! Всех впускать, никого не выпускать! Оно в принципе и понятно, турки ведь не дураки, понимают, что на свободе осталась какая-то часть людей генерала Корнилова и они по любому попытаются отбить своего командира. Логично было бы закрыть город на глухо, но здесь уже в дело вступила природная жадность свойственная любому турку. Как ни крути, а турки больше торгаши, чем вояки, для них прибыль и барыш, важнее каких-либо побед и свершений. Поэтому и было принято такое половинчатое решение: всех впускать в город, чтобы принять как можно больше торговцев и покупателей на завтрашней ярмарке, организованной в честь захвата генерала Корнилова, а выпустить всех понаехавших, только после того как люди Визиря увезут из города Чёрного Генерала.

Турки народ своеобразный, они вроде как одновременно: азиаты, люди Востока и чуть-чуть европейцы. Здесь все что нельзя купить, можно купить за большие деньги. Здесь не просто коррупция и продажность вся и всех, здесь такой менталитет.

Коррупция, действительно, разрушила великую Османскую империю, которая когда-то простиралась от Вены до Персидского залива. Министры Блистательной Порты за деньги продавали любую должность, брали «подарки» — не только у провинциальных чиновников, но и у послов иностранных держав. Путем подкупа османских должностных лиц иностранцам сотни раз удавалось доставать копии секретных дипломатических документов и добиваться выполнения договоров. Фаворитки султана через евнухов получали крупные взятки от просителей — за протекцию при получении высокой должности или за право лично общаться с великим султаном. Кстати, будущий российский фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов, прибывший в свое время в Стамбул в качестве главы дипломатической миссии, добился выгодных условий при заключении очередного мира между Российской и Османской империями, задаривая фавориток в гареме.

Бюджет Османской империи в различные периоды на пятнадцать-двадцать процентов складывался из налога на взятки! Коррупция в среде столичной бюрократии приняла чудовищные размеры. Государственная казна как бы освящала систему взяток, отбирая определенную часть в свою пользу. В XVII веке при османском финансовом ведомстве создали даже специальную «бухгалтерию взяток», где всерьез занимались учетом подношений, которые получали государственные чиновники разных рангов.

В обществе до сих пор идут дебаты о том, что же можно считать настоящей взяткой. Многие уверены, что благодарность за сделанную работу не является разновидностью взятки. В Турции, как и в любой восточной стране, правила хорошего тона требуют давать щедрое вознаграждение друзьям и знакомым. Кумовство («аркадашлык») чрезвычайно развито, оно не только практикуется, но и даже приветствуется в турецком обществе. Типичный случай: встречаются два турка, у одного из них в государственном департаменте служит родственник; чтобы завоевать расположение и получить услугу, ему посылают подарок, якобы от родственника, а фактически — взятку, которую дают не только наличными деньгами. Можно подарить, к примеру, золотые монеты. Это один из самых распространенных способов — закон такие подарки не запрещает. Мзду упаковывают в специальный «подарочный» пакет, к которому некоторые прикрепляют небольшой фарфоровый глаз — талисман, чтобы застраховать сделку. И вот на таких мелочах можно было очень легко погореть.

В общем соваться в чужеродную среду было опасно, сейчас не мирное время и тут не туристическая Анталья. Мы сейчас для местных не ходячие кошельки с лирами, а враги!

Как правильно поступить в такой ситуации, я не знал. С одной стороны совершенно не хотелось зря погибнуть, спасая Корнилова, а с другой стороны мне, во чтобы-то ни стало надо знать причастен ли генерал к смерти моих друзей и близких. И вот тут я понял, как убить двух зайцев одновременно и сделать так, чтобы и рыбку съесть и на пальму влезть, да еще и перед своими людьми не упасть в грязь лицом.

Мы взорвем к чертям собачьим тюрьму, в которой держали Корнилова, благо там был не особо больших размеров бетонный домик, потом уничтожим форт, прикрывающий выход из порта, заодно сожжём пару местных АЗС и под прикрытием всего этого шума-гама свалим из Синопа захватив с собой добро, нажитое торговцем топлива Бараком. Вот такой вот хитрый план и одновременно простой план.

Хорошо бы еще найти Винта и его товарищей, но можно и без них. Целиком в суть плана я никого не посвящал, во-первых, он еще был сыроват, а во-вторых, еще не известно, как бы тот же Серега или Петрович на него отреагировали.

Глава 4

К торговцу топливом Бараку решили выдвинуться на катере, оставив буксир торчащим в гавани. В катер набились вшестером: Я, Петрович, Керчь, Серега, пленный турок и Женева. Вооружения у нас хватало: у всех, за исключением пленного, автоматы и пистолеты, ручной пулемет и трофейные гранаты. Из товара, взяли только один ковер с саблями, пару ящиков с медикаментами и несколько автоматов с золотым покрытием.

Катер подошел к короткому пирсу, у которого уже стояло прогулочное судно, раньше на таких катали туристов, тут были организованы комфортабельные каюты, неплохой ресторан и кинотеатр. Двухпалубный теплоход, которых раньше было просто пруд пруди в туристических районах. Но все это было раньше, в те далекие времена, когда Турция была туристической Меккой всего бывшего СНГ и прочих нищебродов. Сейчас прогулочный теплоход был оборудован дополнительной защитой, несколькими пулеметными точками и какой-то хреновиной, сильно смахивающей на миномет. Вот такие вот современные тенденции в кораблестроении.

На пирсе нас уже ждала делегация встречающих: трое турок, вооруженных автоматическими винтовками М-4, то, что мы тоже были при оружии, их нисколько не смутило, но они сразу же настойчиво попросили оставить все огнестрельное на катере. Что мы, собственно говоря, тут же и сделали. Прям на дощатом покрытии пирса разложили свой товар и стали договариваться о сделке. Помимо выложенного товара сразу же заикнулись о готовности продать пятерых сербов, четверых мужчин и одну девушку. Я даже показал групповое фото, на котором пятеро связанных сербов злобно зыркали в объектив.

Весь предложенный товар тут же был оценен по достоинству, и мы стали договариваться о торге. Вот тут и начались заминки и камни преткновения. Во-первых, встречающая сторона на отрез отказывалась производить товарообмен из рук в руки, то есть вот вам лекарства и золотые пушки, а вы нам тут же соляру в бочках. Нет, злодеи с американскими винтовками, почему-то хотели в начале получить наш товар, а свой привести только на следующий день. Суки! Как будто начитались Ильфа и Петровы с их классическим: «Утром деньги — вечером стулья, вечером деньги — утром стулья». Во-вторых, первым делом они желали заполучить рабов, причем, без первоочередной продажи рабов никакого разговора о дальнейшей торговле не могло и быть.

Пленный турок уверял, что данная торговая схема вполне нормальная и здесь все так делают дела, когда одной из стороны выступают незнакомые хрены с бугра (то есть мы). Вот такие вот пироги с кутятами!

Торговались и спорили мы долго, больше двух часов, я все никак не сдавался и продолжал спорить. Под понятием «торг» мы подразумеваем процесс переговоров между людьми, которые пытаются прийти к взаимному соглашению. В Турции существует поговорка «Pazarlık sünnettir», что можно перевести как «Торг — это обычай». По давней традиции здесь принято торговаться по поводу лучшей цены. В Турции есть и другая пословица: «İsteyenin bir yüzü, vermeyenin iki yüzü kara» — «Тому, кто просит, стыдно; но тому, кто отказывает в просьбе, стыдно вдвойне». Поэтому, будь это мелкий лавочник или крупный бизнесмен, все следуют распространенному турецкому обычаю торговаться при любой сделке купли-продажи. Вопреки распространенному мнению, целью торгов является не только снижение стоимости товара. Помимо получения справедливой цены, переговоры включают в себя соглашение о разумных сроках поставки и приемлемых гарантийных условиях, а также уточнение пунктов договора. Процесс переговоров рассматривается как диалог, который начинается со знакомства сторон и заканчивается подписанием окончательного соглашения. Существуют определенные правила, которые необходимо учитывать в ходе торгов. Результат переговоров напрямую зависит от того, в каком ключе и каким образом вы торгуетесь. Важно внимательно прислушиваться к условиям другой стороны, часто переспрашивать, уточнять и вести переговоры в позитивном ключе. Вежливо высказанные предложения всегда имеют более живой отклик и работают лучше. Внимательное отношение к требованиям другой стороны покажет собеседнику ваше уважение, что положительно скажется на конечном результате. Ну, а что, здесь все-таки восток, и торговаться надо до последнего, иначе тебя просто не поймут и примут за лошка. А оно нам надо? Нет! Вот и торговался до хрипоты в горле.

В итоге пришли к обоюдовыгодному соглашению, и я все-таки турков дожал. Ну, дык, все-таки я в прошлом тот еще переговорщик и хитрован! Короче, завтра утром встречающая сторона пригоняет два грузовика, в котором нас, вместе с товаром и рабами отвезут в дом к господину Бараку, там товар оценят по достоинству и сразу же обменяют на топливо и все, что мы пожелаем. На прощание нам оставили пару листов бумаги — прайс, где было указано, что и по какой цене можно сторговать у господина Барака. Просмотрев прайс, я понял, что за наш товар вполне можно выручить десять тонн дизтоплива, несколько бочек моторного масла и кое-чего из взрывчатки, которой тоже торговал Барак, к слову, в его прайсе имелись даже танки и минометы. Интересно, а С-300 есть?

Пленный турок тут же предупредил меня, что всех бойцов с собой не разрешат взять, максимум двоих — троих, да и оружие не позволят брать, и вообще, хорошо будет, если там всех не убьют, чтобы не платить за наш товар и сэкономить дефицитное по нынешним временам топливо. Мы ведь не местные и с нами можно не церемониться, боясь за репутацию честного торговца. Вот такие вот мрачные перспективы.

Но мы еще посмотрим кто кого, как говорил, мой знакомый: «Но на каждую хитрую жопу найдется фуй с винтом, а на фуй с винтом — найдется жопа с лабиринтом, ну, а на жопу с лабиринтом найдется фуй с путеводителем!» Так, что прорвемся, и не из таких передряг выскакивали.

Посудина нам досталась добротная и надежная. Со слов Валеры захваченный нами пароход очень напоминал спасательные буксиры проекта 733С предназначенный для оказания помощи аварийным кораблям и подводным лодкам в дальней и ближней морских зонах, буксировки аварийных плавсредств, тушения пожаров, откачивания воды, ликвидации аварий. Только в отличии от советского «проекта 733С» наш буксир был немного меньше и проще, но в целом тот же функционал, рассчитанный на черноморскую «лужу». Длинна буксира — около тридцати пяти метров, ширина — примерно восемь метров. Две кран-балки, просторная кормовая палуба, где можно было разместить не только наш катер, но еще что-нибудь существенное. Запас хода — больше пяти тысяч морских миль. Внутреннего пространства достаточно чтобы комфортно разместить команду в тридцать рыл и столько же пассажиров. В общем после малютки сейнера — царские хоромы.

Кстати, о сейнере! Негоже оставлять его здесь, хорошо бы, когда будем покидать турецкие берега, прихватить страдальца с собой. Надо только на него найти парочку опытных мореходов.

Вернувшись на корабль, застал идеалистическую картину — Керчь восседал на табурете, как царь на троне, а вокруг него кружком разместились четверо сербов и внимательно слушали его россказни.

— Бро! Бро, прикинь Мислав был в Керчи!!! Круто, скажи круто!!! — Ванек подскочил и буквально затанцевал вокруг меня. — У них в Югославии, когда была война, был отряд русских добровольцев, — радостно лыбясь заголосил Болтун, — так вот, этим отрядом командовал керчанин Александр Шкрабов, и Мислав после войны, приезжал в Керчь, чтобы привести землю с могилы Шкрабова. Так это, ладно, я, короче, тут прикинул хрен к носу и понял, что знаю сына этого самого Шкрабова. Прикинь, какая Земля круглая, как ни крути её, а все равно все дороги в Керчи сойдутся! — сделал неожиданный вывод парень.

— Охренеть не встать, — согласился я. — Если вечер воспоминаний у вас закончился, то зови сюда остальных и давайте держать военный совет, у меня тут пара мыслей появилась, надо их обсудить.

Обсуждение плана предстоящей операции затянулось до вечера, в итоге вырисовался рискованный план по захвату поместья торговца топливом. Если все пройдет так как надо, то мы не просто получим нужное количество нам топлива, но и дополнительное оружие, включая взрывчатку, а также еще около десятка новых бойцов. По мнению пленного туркчонка проданные неделю назад Бараку сербы до сих должны были томиться где-то в подвале его виллы. Сербов продавец топлива планировал отправить на свой самодельный нефтеперегонный заводик, где из-за нечеловеческих условий труда и опасных условий производства, была постоянная текучка кадров. Видимо из-за скорой отправки очередной партии живого товара торгаш так и спешил заполучить оставшихся сербов. Действительно, зачем гонять лишний раз колонну на НПЗ из-за каких-то там пятерых сербов, лучше подождать лишний денек и отвести всех скопом.

Отправив катер с Женевой, Косым и Серегой на другую сторону гавани, я завалился спать. Раз уж нам всем нельзя поехать в гости к мнительному торгашу Бараку, то почему троим моим бойцам не завалиться к нему в гости с тыла. Зайдут огородами и, если что прикроют нас огнем пулеметов. Как попасть в поместье Барака по земле пленный турок вполне понятно изобразил на листе бумаги, нарисовав неплохую схему подхода.

Спал я в отдельной, капитанской каюте. Ну, а почему бы и нет. В конце, концов, капитан я или кто? Якорь мне в зубы!

Вырубился быстро, только голова коснулась подушки и сразу же забылся глубоким сном. Попугай Кирря облюбовал себе место на шкафу, куда я ему перед сном сыпанул жменю орехов. Вредная птица матом пожелал мне одновременно долгого здоровья и глубокой могилы. Я в ответ обматерил её, усомнившись в его половой ориентации и выключив свет, лег спать.

— Поллундрра! Наших бьют, суккии! — заполошил попугай среди ночи. — Свистать всех на вверхх!!! Пиндосы атакуют!! Вспышка справввааа!!

Не открывая глаз и еще окончательно не проснувшись, я тут же плюхнулся с койки на пол, в полете подбил кого-то под ноги и как-только сверху на меня навалилось тяжелое человеческое тело, тут же вцепился пальцами в первое, что попалось мне в них. Действовал на автомате и инстинктах, вбитых в тело трехлетними скитаниями в постапокалиптическом мире.

— А-ааа, яратик, ярда мит, — взвизгнул от боли мужской голос, и тут же без перехода злобно добавил: — Сени гебердежи, жанкуртарам!!!

Что кричали мне на ухо, я сообразил бы и без переводчика, в начале нападавший обзывался и звал на помощь, а потом пообещал убить и вновь бранился. Когда пришли тебя убивать о правилах приличия забываешь раз и навсегда.

Стиснув пальцы сильнее, я что есть мочи дернул нападавшего на себя и тут же вцепился зубами в его шею, фонтан чужой крови хлынул мне в рот, я выплюнул кусок плоти и рывком ухватившись за руку, которой враг пытался закрыть свою рану, сломал чужое запястье.

— А-ааа, а-аааа! — зверским голосом закричал противник, а мне в голову ударили чем-то мягким.

Удар не причинил мне никакого вреда, наоборот, показал, что в комнате есть еще кто-то. Махнув несколько раз руками в разные стороны, я ухватился за чью-то тонкую лодыжку и тут же дернул её в сторону. Рядом на пол плюхнулось тело и раздался какой-то тонкий, женский визг, который тонул в реве первого врага. Не отпуская захваченной лодыжки, я второй рукой нащупал лежащий на полу разгрузочный жилет с пристёгнутыми к нему подсумками и ухватив его за лямку, принялся что есть мочи колошматить оба барахтавшихся на полу тела. Суммарный вес жилета с автоматными магазинами около пяти килограмм, этого хватило, чтобы окончательно внести разгром в стан противника. Каюта наполнилась криками боли и визгами ужаса, к общей какофонии присовокупились еще и матерные крики попугая, который кружил в темноте под потолком и обещал всех порвать, как тузик грелку. Хриплые крики попугая добавляли мне сил и злости. Нанеся с десяток ударов, отбросил жилет и наконец смог добраться до пистолета, лежащего под подушкой.

Бах! Бах! Бах! Бах! — четыре выстрела в замкнутом пространстве малюсенькой каюты прозвучали подобно грохоту пушки, и на несколько секунд мне настолько оглушило. Я на какое-то мгновение потерял ощущение реальности, мне показалось, что в углу каюты, что-то темное и большое шевелится и блестит, не думая, тут же разрядил остатки магазина в это шевелящееся пятно в углу.

Сменив магазин, подтянулся на руках и щелкнул тумблером выключателя, благо из-за миниатюрности помещения все было почти под рукой. Когда электрический свет залил пространство каюты моим глазам предстала картины произошедшего. Пол каюты залит кровью, её натекло так много, что она оказалась повсюду. Все убитые, а их оказалось четверо были теми самыми турками-грузинами, которых мы освободили вместе с сербами. Здесь были трое мужчин и одна из женщин, та, что помоложе, сестра зарезанного мной толстяка Або. Особо ума, чтобы понять, что здесь произошло не надо иметь. В углу каюты был тайный лаз, через который нападавшие и проникли внутрь, дверь которой я на ночь запер изнутри. У первого нападавшего в руках был разделочный топорик, им видимо они и планировали меня убить. Но попугай, дремавший на шкафу, расстроил их планы и предупредил меня. Кстати, судя по приключенческим книгам, пираты в старинные времена в качестве самодельной сигнализации и использовали домашних питомцев.

Видимо, все-таки, эти люди убийцами были никакими, потому что времени чтобы распотрошить меня у них было предостаточно, да и зачем было ломиться ко мне в каюту такой толпой? А, они, скорее всего мне мстили за смерть их родственника Або, поэтому и хотели посмотреть на цвет моих мозгов. В каюту проникли двое: сестра и старший сын Або, когда началась возня, то в лаз сунулись еще двое, но из-за тесноты и спешки они больше мешали друг другу, чем помогали. Хорошо, что я все-таки дотянулся до пистолета, а нападавшие были без огнестрельного оружия, в итоге: они — мертвы, а я — красавчег!!!

В дверь каюты заколотили и стой стороны раздался привычный голос Ванька и Петровича. Ну, вот и кавалерия пожаловала, за спинами Хохла и керчанина маячил Гарик, а где-то в конце коридора слышался топот, видимо это были сербы. Открыл дверь и впустил всех внутрь, но почему-то они так и остались в коридоре.

— Иваныч, чё здесь произошло? Трасця твоєї матері! Собачья печенка, шо тут трапылось? — бледнее спросил Хохол. — Ты цел? Не ранен?

— Нормально, — отмахнулся я. — Мстители пожаловали по мою душу, хорошо, что попугай предупредил, а то разделали бы меня, как бог черепаху. Выпить есть? — враз осипшим голосом спросил я.

Только сейчас на меня накатила волна адреналинового отката и я осознал, как мне повезло. Повезло, что нападавшие оказались криворукими убийцами, повезло, что у меня в каюте был нервный и крикливый попугай, повезло, что они шли мстить и заперлись всей толпой, больше мешая друг другу, чем помогая. В общем, капец, как мне сегодня повезло. Почему-то в бою умереть не страшно, а вот так ночью в собственной постели быть зарезаны какими-то доморощенными мстителями было страшно.

— Держи! — Петрович протянул мне небольшую серебряную флягу, явно подрезанную в поместье стоматолога. — Только осторожней, там спирт!

Не обратив внимание на его слова, я махом вылил в себя содержимое фляжки, даже не почувствовав спиртовой горечи. Взяв протянутую мне Хохлом зажжённую сигарету, глубоко затянулся. Курю я редко, раньше, вообще не курил, но в последние три года, как все вокруг встало на дыбы и понеслось вскачь, бывает покуриваю.

— Бро, а это чё у него на шее? — тихо спросил керчанин, все-таки зашедший в каюту. — Укус что ли?!

— Ага, — кивнул я, — вырвал кусок мяса из шеи. Дракула хренов!

— Бро, а ты вырванное из шеи мясо выплюнул или проглотил? — заинтересовался Керчь.

Сделав пару затяжек, я почувствовал, что мне резко стало плохо: перед глазами поплыли разноцветные круги, в голову ударил алкоголь и меня тут же вывернуло наизнанку. Проблевавшись и кое-как отдышавшись, перевел дух, а потом принялся «рубать шашкой» и костерить всех и вся:

— Едрить твою в коромысло! Баян, псина ты сутулая, какого рожна тебя поставили охранять пленных, чтобы ты их проебал?! — взревел я, обращаясь ко всем сразу сербам, которые к этому времени прибежали на звук выстрелов. — Фраер ты в маминой кофте, как ты за ними следил, что они всем скопом по кораблю шастают, как по красной площади на девятое мая?! Миха, в гроб тебе ведро помоев! — обратился я к русскоговорящему сербу: — Какого хуя ты тащишься, как трамвай на повороте?! Переводи, что я говорю, а то этому гамадрилу похоже не понять, что он накосячил, два весла ему в рот! Да, хули ты ржешь?!

Серб Михаил согнулся пополам и тряся плечами, давился от смеха:

— Командир! Алексей! Прости, но я половину твоих слов не знаю, как перевести на сербский, но Баян уже понял, что виноват, но турки, выбрались из закрытой каюты. Это их же корабль, вот он и знали про скрытые двери в стенах, — развел руками Миха.

— Три господа бога душу мать колумба христофора, бубушку в лысый череп!! — обреченно произнес я. — Ладно, проехали! Сербы, вам привести каюту в порядок! Петрович, Керчь, Гарик — дуйте в машину и слегка вломите грекам звиздюлей, свяжите, а потом заприте их где-нибудь, утром разберемся, за кого они. Потом найдете оставшуюся тетку, из этих, — махнул я в сторону трупов в каюте, — ей по горлу чик, и в колодец. Ясно?! Выполнять! — озадаченно хлопнул я себя по лбу. — Блин!!! Надо теперь все планы переписывать, ведь рассчитывали не этих козлов. Сука! Вот тебе и поспали, ладно, сейчас все решим. Короче, быстро выполнили поставленные задачи и в кают-компанию, будем держать военный совет! — приказал я.

Глава 5

Тянувшийся впереди крытый фургон немного сбавил скорость, наша колымага тоже притормозила. Я держался за крышу кабины внимательно оглядывая окрестности, понятно, что не смогу заметить группу Женевы, но очень хотелось. Все-таки они наша основная огневая сила, без их «крупняка» долго нам не продержаться.

В десять утра к нашему буксиру подкатили два грузовика: большой крытый фургон и пикап с длинным, открытым кузовом. В фургон сложили груз, а в пикап залезла наша «банда»: я, Петрович, Ванек и четверо «пленных» сербов. Валера, Гарик и сербка Мирра остались на буксире. Пленный турок тоже остался на корабле. Гарику я строго приказал не допустить расправы над бедолагой, он был мне еще нужен. Уж больно кровожадно на пленного смотрела сербка, когда мы покидали судно.

В начале приехавшие люди Барака хотели сербов тоже погрузить в фургон, но от связанный сербов так шибало вонью, что турки презрительно сморщив носы указали на кузов пикапа. А нам только это и надо.

Перед погрузкой в машины нас троих основательно обыскали, исключив всякий намек на тайный пронос любого оружия. А вот сербов не обыскивали. Оно и понятно, кому захочется лесть к ободранным, окровавленным и вонючим телам? Уж точно не брезгливым туркам!

Утренние сборы начались коряво и неуклюже. Еще ночью мне не дали толком поспать. В начале долго ругался с нашим «первым после Бога» Валерой, он встал грудью на защиту греков и никак не соглашался, чтобы их в профилактических целях немножко избили. Я не стал с ним спорить и махнул рукой, пообещав, что если греки выкинуть что-нибудь вроде ночного беспредела их бывших хозяев, то Валера уйдет на дно вместе со своими подзащитными. Потом выяснилось, что Ванек и Петрович не могут замочить старуху. Им видите ли совесть не позволяет поднять руку на беззащитную женщину, а то, что её родственники пытались меня выпотрошить, это для них не аргумент. Ну, да ладно, честно говоря, я тоже не смог вот так взять и пристрелить старушку, пусть она и костерила нас всех по чем зря. Решили запереть её в каюте, а как будем уходить окончательно из Синопа то оставим её на берегу. Из-за всех этих разборок и затянувшегося до утра военного совета я и не выспался. Настроение было просто отвратительное….

От сербов очень сильно шибало мочой и дерьмом. Вроде как человеческий нос со временем привыкает ко всем запахам, но то ли моё обоняние было каким-то особенным и утонченным, но каждый раз как порыв ветра накатывал с правой стороны борта, где кучковались братья-славяне я болезненно морщился и кривился. Между прочим, идея извалять сербов в фекальных стоках принадлежала мне, и это была не капризная блажь, призванная наказать их, за то, что Баян прозевал турок, которые чуть не зарезали меня. Нет, все было намного сложнее. Извазюканые в дерьме сербы, несли под своей одеждой оружие: пистолеты и гранаты. А весь этот вонючий маскарад разыгрывался для людей Барака. И все сработало как надо: во-первых, сербов не обыскали, а во-вторых, их не поместили в другую машину, то есть в случае опасности, мы имели доступ к оружию. Короче, я гений и молодец!

— Иваныч, если все выгорит, то я никогда не буду обсуждать твои приказы! — понизив голос сообщил мне Иван, стоявший рядом.

— Хорошо бы, а то вы достали уже. Не команда, а сборище демократов, так и норовит каждый споить с командиром, — буркнул я, намекая на горячие споры во время ночного военного совета.

Знатно мы ночью покричали друг на друга, доказывая каждый свою точку зрения. Чуть до потасовки дело не дошло. Но ничего, как-то обошлось. Надо завязывать с этой демократией, а то взяли моду оспаривать мои «гениальные» решения! Ну, и что, что я предложил сумасшедший и рискованный план. На первый взгляд кажется, что он практически не выполним и скорее всего мы все погибнем, но кто не рискует, тот, как известно не пьет шампанского! Хоть я бы сейчас предпочел бы не бокал игристого вина, а стаканяку водки!

Сейчас было бы не плохо еще раз обговорить с сербами кодовые фразы, после которых они должны вступить в игру, но нельзя привлекать внимание встречающей стороны, а то они и так подозрительно на нас косятся.

То ли из-за беспокойной ночи, то ли из-за плохих предчувствий, но вот сейчас, стоя в кузове трясущейся из стороны в сторону машины, меня одолевали не хорошие мысли. Совершенно не хотелось ехать дальше, казалось, что я втянул не только себя, но и своих товарищей в безнадежную авантюру. По факту мы сейчас сами лезем врагу в пасть. Сколько у Барака вооруженных нукеров доподлинно не известно. Пленный турок говорил, что около сотни, но часть из них охраняет НПЗ, часть находиться где-то за городом. Именно на том, что с Бараком сейчас только малая часть его людей и строился весь мой план. Вот только выгорит ли он?! А вдруг пленный врал или попросту не владел всей полнотой информации, а может люди Барака уже вернулись из рейда. Черт его знает?!

— Бро ты о чем задумался? — вырвал меня из тягостных мыслей, встревоженный голос Ивана.

— Шарап! — цыкнул я, и тут же добавил. — Спик онли инглиш!

— Окей! — послушно отозвался керчанин.

Жаль, что со мной сейчас не Женева или Гарика, только эти двое в полной мере владели английским языком, остальные едва могли связать пару слов. А как действовать в критической ситуации без вербального общения я не знал. Хорошо, если все обойдётся как я предполагал и надеялся, и команды по-русски мне придется отдавать только в самом конце, когда уже будет не важно какой мы национальности. Но если сейчас, встречающая сторона спалит нашу национальность, то в свете последних событий, когда в Синопе боятся визита русских спецназовцев, желающих вызволить своего генерала, нам придётся худо. Раскрошат из автоматов, как пить дать!

Машины наконец добрались до виллы Барака, но внутрь заезжать не стали, а остановились перед ними, возле большой беседки, больше напоминающей уличную веранду в детском садике.

Усадьба торговца топливом располагалась примерно в десяти километрах от побережья на юго-востоке от Синопа. Места здесь были живописные: поросшие свежей зеленью пологие холмы, частые рощи и сады. Рай, одним словом, да и только. Вилла — большой трехэтажный особняк в окружении построек попроще. Отдельно расположены какие-то хозпостройки и вереница небольших цистерн под основательным навесом. Все сделано крепко и надежно, на века!

Выбравшийся из первой машины турок повелительным тоном приказал нам раскладывать товар внутри этого навеса и ждать, когда его величество товарищ Барак обрадует нас своим визитом.

А вот это уже хреново! Я рассчитывал, что нас пропустят внутрь, а не оставят снаружи. Блин! Ну и что теперь делать?!

Ладно будем танцевать с тем, что есть!

Я приказал развешивать ковры с огнестрельным «золотом» и старинным «холодняком» между стоек беседки. Сербов отогнали подальше от навеса и с помощью криков и пинков заставили сесть на землю. На первый взгляд могло показаться, что рабы связаны крепко и надежно, их запястья опутывали толстые жгуты нейлоновых шнуров, но на самом деле легким движением рук эти шнуры опадали на землю безвольными концами. Раз!..и связанный раб оказывался на свободе! Узлы вязал Ванек, откуда керчанин научился подобным фокусам он не сказал, заявив, что подобным искусством узоплетения владеет любой керченский школьник. Как всегда у Ванька, керчане — это особая раса на планете Земля. Причем Болтун искренне верил в свою теорию богоизбранности керчан, каждый раз, когда встречал свежие уши рассказывал им одну и ту же притчу:

«Пришли как-то раз Еврей и Хохол к Богу и спрашивают у него, мол, кто же из нас самый богоизбранный народ. Бог сказал, что даст ответ завтра и отправил их спать, а ночью взял у каждого из них все самое ценное и исключительное и из этого сотворил керчан. А на утро заявил, что керчане — это самый богоизбранный народ на Земле, а евреи и украинцы могут курить в стороне.»

Когда я услышал этот бред впервые, то долго ржал, но после десятого раза, понял, что смеяться глупо, а лечить Ванька поздно. Поэтому махнул рукой на его закидоны и лишь изредка подшучивал над товарищем.

Ящики с автоматами турки не дали нам затащить в беседку, а у тех стволов из золота, что висели на коврах тщательно проверили затворы и пристегнутые магазины, проверяя не затесался ли там случайный патрон.

Управились мы за полчаса, потом еще столько же времени стояли перед беседкой ожидая, что вот-вот сейчас явиться господин Барак и мы начнем торг, но этот чертов торгаш горючкой так и не явился. А солнышко тем временем поднималось, все выше и выше согревая эту грешную землю все сильнее и сильнее.

Похоже нас тут будут мариновать долго! Гребанные турки, пусть будут они трижды прокляты, и чтобы жили на одну зарплату и срали ежиками!

Нисколько не стесняясь, я завалился на дощатый пол веранды подложив под себя ворох тряпья в большом, полупустом бауле.

— Блин, Иваныч, как ты еще можешь спокойно лежать, а вдруг все пойдет не так, ты что совсем не нервничаешь? — прошипел на ухо Ванек.

— Нервничаю, — ответил я. — Но я понимаю, что турки нас просто проверяют и, если мы сейчас как-то выскажем своё беспокойство, значит у нас рыльце в пушку. Так, что не мельтеши и перестань трындеть по-русски, не дай бог услышат и тогда всем звиздец!

— Айм андэ стен ю! Окей! — нарочито громко заявил Иван.

Я в ответ показал ему фак и перевернулся на другой бок. Петрович сидел на земле рядом с сербами и демонстративно жрал тушёнку. При этом он периодически прикладывался к большой бутыли в лозовой оплетке. Сербы жадно глядели на это действие тихо шепча проклятия в адрес Хохла. Все это было частью спектакля, который разыгрывался для встречающей стороны, пусть думают, что мы такие же работорговцы как они и сербы нам ни хрена не боевые товарищи, которые с нами заодно, а вшивые собаки, о которые мы вытираем ноги.

Приказав Ваньку крепко бдеть и старательно зыркать по сторонам, провалился в царство Морфея.

Судя по стрелкам моих часов, проспал я всего пол часа.

— Вэй кап! Вый кап! — встревоженный шепот Болтуна вырвал из объятий тяжелого сна. — Идут! Идут!

Вскочив на ноги, я заметил в полуоткрытые ворота виллы приближающуюся к нам делегацию: двое важных турок, явно из местного, первого эшелона власти и окружающую их свиту-охрану, десяток вооруженных автоматами головорезов.

Важных господ я опознал сразу, тот, что пониже и потолще — Барак, он походил под то описание, которое выдал пленный турок, а вот второй дядька, что важно шествовал рядом, оказался для меня сюрпризом…причем весьма неприятным сюрпризом! Портрет этого хрена висел в кабинете виллы, которую мы обнесли пару дней назад. Чёртов стоматолог! Так вот куда он уехал со своими людьми!

Появление гребанного зубодера ставило крест на всех моих планах по захвату в плен торгаша Барака! Проклятая судьба-злодейка выкинула очередной сюрприз и похоже на этот раз решила окончательно меня добить!

— Вариант номба ту! — прошептал я Ивану и делая вид, что несказанно рад визиту господ кинулся вприпрыжку к пленным туркам.

Керчанин ошарашенно выпучив глаза завертелся на месте, не зная куда ему деться и что делать. Бляха-муха, он что забыл обо всем, что ему положено делать?!

Вариант «номер два» — это когда все пропало, и надо валить врагов с проходняка и без разбора. То есть, как только они войдут под навес нам необходимо атаковать! Команду к атаке должен подать я.

— Петрович бегом в беседку и как только я закричу «Бей!», тут же вали всех, до кого дотянешься, толстяка надо взять в плен! — прошипел я, ошарашив Хохла.

— Ствол мне, быстро! — шепотом приказ я Миславу, зная, что у него под одеждой спрятано два «чижа».

— Нельзя, они смотрят на нас! — прошептал в ответ сидевший рядом Михаил.

— Сука! Ладно, тогда автоматчики на вас. Не пуха, мужики! — прошептал я и тут же ударил ногой сидящего на корточках Баяна. — Стенд ап! Стенд ап! Маза фака!

Изобразив активную деятельность по приведению рабов в вертикальное положение, а на самом деле создав кучу-малу, в которой сербы могли незаметно достать из-под одежды пистолеты, а вприпрыжку побежал назад, к беседке.

— Вэл кам, вэл кам мистер Барак! — изобразив идиотскую улыбку на лице зачистил я. — Ви хэв вэри гуд продуктс! Вэри, вэри гуд! Вэри чип!

Рассыпаясь в любезностях, я заметался под навесом, выхватив в начале одну саблю, потом другую, потом, обе сабли я сунул в руки Петровичу, и тут же схватил еще один клинок.

— Вэри гуд ган! Вэри гуд блейд! Би хэппи! Вери гуд блейд! — не зная куда деть очередную саблю, я как бы невзначай сунул её в руки Ивану и тут же схватил с ковра длинный кинжал.

Именно в этот момент важные турки подошли к беседке, на моё мельтешение и подобострастное заигрывание, они смотрели понимающе и свысока, видать привыкли именно к такому обращению. Ну еще бы, они ведь все такие важные из себя беи, а я всего лишь жалкий торгаш, сущая сошка в местной иерархии.

Как только взгляд стоматолога коснулся ковров с оружием, он как будто натолкнулся на невидимую стену. Бедняга враз побледнел, а потом его кожа на лице пошла алыми пятнами, глаза округлились, а рот искривился в гримасе удивление и непонимания.

— Вэри гуд блейд! — выкрикнул я сделал шаг навстречу стоматологу и тут же ткнул его кинжалом в шею.

Яркая струя крови плюхнула фонтаном в небо, я ударил локтем в лицо толстяку Бараку и заорал, что есть мочи:

— Бей!

Схватив господина Барака за ворот его сюртука, дернул на себя и приставив острие клинка к горлу грозно выкрикнул:

— Дон шут! Дон шут! Айм килл хим!!

Охрана Барака хоть и выглядела грозно и боевито, возможно они и вояками были отменными, но охранники оказались из них никакие. Во-первых, они никак не отреагировали на моё мельтешение с холодным оружием в руках, а во-вторых, когда я заколол стоматолога и захватил в плен их господина, они на какое-то, пусть и незначительное мгновение застыли соляными столбами.

А дальше произошло такое, на, что я никак не рассчитывал. Петрович, наш кубанский Хохол, вооруженный двумя саблями, которые я самолично всунул ему в руки, вдруг, неожиданно для всех, взорвался стремительной серией ударов. Обычно Петрович выглядел медлительным и вялым, чаще всего он отлынивал от работы, жрал тушёнку, пил горячительные напитки и заваливался спать каждый раз, когда представлялась такая возможность. Но сейчас в стан врага ворвался ураган сабельных ударов, клинки заплясали танец смерти и за считанные секунды четверо из десяти охранников пали на землю пораженные Петровичем. Голова одного из автоматчиков, как футбольный мяч, подпрыгивая, покатилась по земле. Еще один охранник тоже лишился головы, но она не отделилась от туловища, а осталась висеть на лоскутах кожи. Сабли выписывали диковинные узоры и пируэты, отрубленные части тела летели в разные сторону, кровища хлестала, как из фонтана. Моя челюсть лежал на земле от удивления. Петрович?! Да он же настоящий Хон Гиль Дон, черт возьми, он даже круче Боярского в роли Д’Артаньяна! Ничего себе?!

Ванек метнул саблю в ближайшего к нему турка, но не попал, тут же ухватил с пола ящик с медикаментами и бросил его вдогонку.

А потом охранники господина Барака наконец отмерли и открыли стрельбу. Я прикрывался телом их господина крича без перерыва, чтобы перестали стрелять. И ведь их господин Барак мог умрет от их пуль, но я уже говорил, что охранники из них были хреновые и меня никто не слушал.

Все смешалось в общую кучу-малу: кто-то из автоматчиков стрелял в воздух, крича проклятия, кто-то садил длинными очередями мне под ноги, Петрович продолжал махать шашками, а Ванек швырялся коробками с медикаментами, я орал, как оглашенный, периодически не сильно тыкая кинжалом Барака в бочину, сербы тоже влезли в общий балаган, открыв стрельбу из пистолетов. Безумие и отвага в чистом виде!

Продолжалось это недолго, буквально каких-то пару минут. Стрельба затихла так же быстро, как и началась.

— Гребанный ты кибастуз, шлёндры фуевы, — устало просипел Петрович, вонзая клинок своей сабли в тело раненного турка. — Чутка не продырявили мне шкиру! — как всегда в минуты опасности Хохол перешел на южнорусский суржик. — Бисовы шлендры!

— Все живы? — спросил я, оглядываясь по сторонам.

Иван высунулся из-за стопки коробок показав большой палец, мол, все нормально, я жив! Петрович, тоже показал большой палец. А вот у сербов были потери. Баян и Василий были ранены. Над ними сейчас хлопотал Михаил.

— Петрович помоги сербам, — приказал я, кивая на стопки с медицинскими ящиками.

Господин Барак вяло трепыхался и ныл. И еще, судя по запаху дерьма, похоже он обосрался от страха. Подбив его ногой под колено, завалил толстяка на пол и тут же крепко связал его же поясом, а потом еще и сковал запястья и лодыжки пластиковыми стяжками. Так оно будет надежно!

— Бегом вооружайтесь автоматами, — приказал я сербам и Ивану, — нас ждут великие дела!

— Бро, у тебя кровь на лице! — предупредил меня Ванек.

Мазнув рукой по щеке, я ойкнул от резкой боли, на лице у меня была глубокая царапина — след от близко пролетевшей пули. Пару миллиметров в сторону и меня бы уже не было на этом свете.

Повезло, мать его так! Похоже я все-таки обманул в очередной раз старуху с косой!

— Иваныч, а чего мы отошли от первоначального плана? — спросил, подошедший Петрович, протягивая мне широкий лейкопластырь. — Шо трапылось?!

— Это хозяин виллы, откуда мы подрезали всё это богатство, — ответил я Хохлу, пнув ногой тело стоматолога. — Сам понимаешь, что как только он узнал свой товар, то тут же поднял бы кипишь. Вот и пришлось действовать по плану «б». Ты где так научился шашками махать? Прям Арагорн из «Властелина колец»!

— В детстве меня родители к бабке с дедом в станицу на всё лето отправляли. Мой дед всю войну прошел, воюя в четвертом гвардейском Кубанском казачьем кавалерийском корпусе. Первым рубакой был в своём полку. За Одесскую операцию получил звезду Героя Советского Союза. Так вот дед как выпьет, всё мне палку в руки суёт и заставляет ей махать, а как по старше стал, так он мне тупую шашку справил, потом две, ну, вот так я и выучился шашками махать.

— Повезло тебе с дедом, — хмыкнул я.

— И не говори, но в детстве я этого не понимал, всё норовил от него сбежать, а он как поймает, все меня хворостиной по заднице отхаживал.

— Долго дед прожил?

— До ста лет трех дней не дотянул, — Петрович глянул мне через плечо и встревоженно произнёс. — Похоже нам всем пиздец!

Я оглянулся и увидел, что в нашу сторону бегут несколько десятков человек, вооруженных разномастным оружием.

— Всем в укрытие! — приказал я. — Огонь по моей команде! Петрович помоги сербов оттащить, Керчь хватай этого толстяка, подними его и держи так, чтобы видно было. И не бздеть мне! — подзадорил я подчиненных.

Миха и Мислав с помощью Петровича подтащили раненных Баяна и Василия к беседке, а потом залегли между колес грузовиков.

Наступавшие не успели к нам подбежать, потому что по ним открыли огонь. Откуда-то справа, со стороны хозяйственного двора ударили несколько автоматов и пулемет.

Наступающие сыпанули в разные стороны, кто-то залег, спрятавшись между декоративных кустов, которые шли вдоль дорожки, кто-то упал сраженный пулей, некоторые повернули назад.

Два автомата и пулемет. Похоже это наши — Косой, Женева и Серега пулеметчик. Значит мой план хоть частично, но сработал, и парни смогли незамеченными добраться до виллы Барака и занять скрытые позиции.

Попытался вызвать группу поддержки по рации, не получилось — парни не отвечали. Видимо у них что-то случилось с рацией….

— Петрович, Мислав берите гранаты и бегом к забору, надо поддержать наших. Керчь, Миха прикрывайте их, — приказал я.

Хохол и старший серб, как самые опытные из всех нас, ринулись вперед на ходу выдергивая чеки из гранат. Метнув одну за другой по две гранаты каждый, мужики упали на землю, спрятавшись за фундаментом забора. После того, как прогремели взрывы, я взобрался в кузов одного из грузовиков выдернул ящик со снаряженными автоматными магазинами и выкинул его наружу следом бросил ящик с автоматическими винтовками.

— Разбирайте!

Охранники, сопровождавшие Барака и стоматолога, были вооружены в основном короткоствольными укоротами и пистолетами, да и боезапаса у них было с гулькин нос.

Заскочил в кузов второго грузовика и уложив ствол автомата на борт принялся стрелять одиночными и короткими очередями, выцеливая вражеских бойцов одного за другим. Хоть нападавших было и больше, но за счет того, что мы их обстреливали с разных сторон, в стане врага воцарилась паника. Еще пара минут и мы их окончательно сомнем.

Из окон виллы и прилегающих к ней домиков начали стрелять сразу из нескольких пулеметов и десятка автоматов. Свежие силы турок с концентрировали свой огонь на группе Женевы. Парни тут же заткнулись, спрятавшись в укрытиях.

Новая сила, вступившая в бой, сразу же переломила его ход. Наступавшие на нас люди Барака почувствовав свое превосходство, тут же полезли вперед.

Я достал рацию и вновь попытался вызвать группу Женевы. Безрезультатно!

— Керчь хватай гранат и магазинов сколько сможешь унести и ползком тащи их к Петровичу с Миславом, мы с Михой тебя прикроем.

Бой закипел с новой силой, турки наседали на нас по полной, не давая высунуть носа. Я стрелял длинными очередями поочередно из двух автоматов. Высажу одной очередью весь магазин, тут же хватаю второй ствол и снова, не глядя длинную очередь взахлеб автомата. Потом ныряю в укрытие и сменяю в обоих автоматах магазины. Главное не подпустить врага на расстояние уверенного броска гаранты, а то нам точно хандец.

Женева, Косой и Серега разбежались по двору и меняя позицию за позицией огрызались короткими очередями кое-как сдерживая продвижение противника в нашу сторону. Но долго это продолжаться не могло, патронов на затяжной бой у нас попросту не было. Опять же часть сил противника стреляла из укрытий и окон верхних этажей. Мы для них были как на ладони.

Похоже все-таки Петрович был прав и нам действительно скоро сошьют деревянные рубахи.

Надо валить отсюда! Ну, не получилось взять нахрапом виллу торгаша топливом, и чёрт с ней! Его нукеры полные отморозки, которые стреляют во все что движется не понимая, что могут зацепить своего босса.

— Хохол давайте назад, надо валить отсюда! — закричал я. — На счет «три» бегите сюда, мы вас прикроем! Миха приготовься, надо прикрыть мужиков, — я заменил пустой магазин в автомате на полный. — Готовы? Раз! Два!

«Три» я крикнуть не успел, на втором этаже виллы, в той комнате откуда длинными очередями долбил пулемет неожиданно прогремел взрыв, затем из соседнего окна полыхнуло косматым языком пламени, а потом в течении пары минут один за другим заткнулись все огневые точки.

Ни хрена себе?! Это что ж за чудо-чудное такое? Турки что решили совершить массовое самоубийство?!

На какие-то доли секунды грохот боя прекратился, потому что обе стороны охренели от такого поворота событий.

— Гаси оставшихся!!! — что есть мочи заорал я, и высадил магазин автомата одной длинной очередью, сбив сразу двух басмачей, прятавшихся за бетонной клумбой. — Хохол давай вперед, мы вас прикроем!!!

Жалкие остатки турецкого сопротивления мы добили за считанные секунды, зажатые между двух огней бармалеи попытались прорваться обратно к вилле, но из окна второго этажа их в упор расчихвостили из пулемета. Длинная очередь перечеркнула всякую надежду на прорыв.

Я выбрался из кузова грузовика и как раз перезаряжал автомат, когда из-за забора, окружавшего виллу, перемахнул полуголый паренек лет пятнадцати. Пацан был облачен только в ободранную повязку, намотанную на бедра, а в руках у него была пара ручных гранат.

— Твоююююжжж матььь!!! — запоздало прорычал я, понимая, что не успеваю. — Берегись, граната!!!

Магазин с треском встал на место, я, не глядя рванул затвор, досылая патрон, пацан, падла такая, зажал одну гранату подмышкой, и дернул кольцо из второй, я нажал на спусковой крючок, автомат дернулся и длинная очередь щедро полоснула как из ведра… Пацан первый успел бросить гранату, пули его настигли в тот момент когда он тащил кольцо из второй гранаты.

— В укрытие!!! — гаркнул я, затравленно озираясь по сторонам.

Лезть обратно в кузов грузовика не вариант, я банально не успею; осколки настигнут меня на возвышении, остаётся только плюхнуться на землю и надеяться, что мелкие, острые кусочки смерти пролетят мимо. Все это пронеслось в голове, когда я падал лицом вниз, выставив перед собой автомат, возможно он примет на себя какую-то часть смертоносного железа.

Граната упала метрах в пяти от меня, я сжался и попытался прикинуться настолько плоским, насколько это возможно. Бляяядььь, ка же сейчас будет больно!!!

Взрыв булькнул как-то тихо и не серьезно, перед взрывом мне даже почудился какой-то странный вскрик, похожий на приглушенный победный клич. Наверное, это от нервов.

Повезло, ничего в меня не прилетело, видимо боги до сих пор на моей стороне и подсунули пацану в шортах бракованную гранату.

Отряхнувшись и встав с земли, я вдруг с ужасом понял почему взрыв гранаты был таким тихим, и кто мог кричать перед взрывом.

Баян! Самый старый из семейства Петровичей. Двоюродный брат Мислава и Михаила, мужик лет сорока, который в прежние времена был учителем физики. Он накрыл гранату своим телом. Я не знаю как он смог это сделать, ведь с того места, где они с Василием лежали, до гранаты было больше десяти метров, а Баян был ранен в ногу. Причем сербы лежали в безопасном укрытии и им гранатные осколки были нипочём. Значит он специально рванул на гранату спасая мою жизнь.

Ноги вдруг стали ватными и то расстояние которое разделяло меня и раскуроченное взрывом тело далось мне неожиданно тяжело. За те три года что длится вся эта херня с Концом света, я много чего насмотрелся в жизни. Видел много смертей, меня много раз пытались отправить к праотцам, сам заселил небольшое кладбище, хоронил друзей, вытаскивал обгорелые детские трупы из пожара и казалось уже ничего не могло меня удивить и обескуражить. А оказывается нет, есть еще от чего застыть соляным столбом…

Взрывом гранаты Баяну разворотило грудную клетку и живот, сквозь огромную рану проглядывало сердца висевшее на трубках артерий. А вот лицо учителя физики Баяна Петровича было спокойным, как будто он только что закончил последний урок в школе и собирался идти домой к жене и детям. Хорошо потрудился мужик, выполнил свою норму и сейчас со спокойной совестью идет домой, там отдохнет и наберется сил…

Я медленно опустился на колени перед телом, прикрыл рукой глаза покойника, отстегнув ремни РПС, снял с себя куртку, которой и накрыл труп.

— Мертвый? — плюхнулся рядом Миха.

— Да, — кивнул я, — прости это он из-за меня.

— Ниси ти крив, умро же као херой. Поносан сам на свого брата, — бросил сзади Мислав.

— Чего он сказал? — спросил я у Михаила.

— Мислав говорит, чтобы ты не винил себя, Баян умер как герой и мы гордимся своим братом.

— Ясно, — пожал я плечами, потом обнял Мислава и еще раз попросил у него прощения. — Прости брат, что так вышло, должен я теперь вам. Надо будет его похоронить.

Мислав как-то смутился и вновь принялся меня уверять, что я ни в чем не виноват. Я оставил сербов наедине с мертвым телом и в сопровождении Петровича и Ванька пошел досматривать трупы турок в саду. Вона идет своим чередом и смерть, караулившую на никто не прогонит. Надо быть начеку, если один пацан каким-то образом сумел прорваться к нам незамеченным, то и другой сможет. На войне, как на войне!

Прикрывая друг друга, мы пробежали по парку, по дороге осматривали вражеские трупы, периодически делая контрольные выстрелы. Может они уже и совсем мертвые, но не будешь же щупать пульс, проверяя жив враг или нет, проще выпустить ему пулю в голову.

— Здорово басота!!! — раздался знакомый голос Винта, когда мы подбежали к стенам виллы.

— А ты чего здесь делаешь? — удивился я.

Теперь понятно кто заставил заткнуться все огневые точки в доме. Интересно как ушлый контрразведчик тут оказался, и кто ему в этом помог?

— Лучше скажи какого фига вы тут делаете? — сразу же наехал на меня Степа Винт, как только вышел из парадного входа виллы. — Вам, что приказано было делать? Ждать меня возле фонтана на набережной. А вы какого лешего сюда поперлись?

Вслед за Степаном из дома вышла татуированная девица, которую мы захватили в доме стоматолога и два парня, которых я мельком видел на борту жабодава. Похоже это и есть та самая спецура, на которую так надеялся Винт. Вот только что-то их мало, всего двое, интересно где остальные?

— Подь ты на хер, — скривился я, — ты мне хто такой чтобы приказывать? Подумаешь командир выискался, вертел я таких командиров сам знаешь, на чем, — огрызнулся я.

— Дурак ты Иваныч, вы мне такую схему сломали, я уже с этим Бараком почти договорился за выкуп Корнилова, а вы взяли, как слоны вломились в посудную лавку, и все сломали. Знаешь как ценна была жизнь этого торгаша топливом? — сокрушался контрразведчик. — Такой шикарный вариант был! Эх!

— Сам дурак! Жив твой Барак, думаешь самый умный, мы, между прочим, тоже не лыком шиты, сами сюда приперлись, чтобы его живым захватить и выменять на Корнилова, — тут же извернулся я, наврав Винту, представив произошедшие события совершенно в другом свете.

— Вот именно! — поддакнул сзади Ванек. — А еще мы танк хотели у него экспроприировать!

— Танк?! — опешил Винт. — Зачем вам танк? Ладно, хрен с ним с этим танком, где Барак?

— В беседке при входе связанный лежит, — ответил я и тут же задал свой вопрос. — А ничего, что вчерашняя пленница стоит с автоматом в руках? — кивнул я на Лейлу, которая равнодушно переговаривались с одним из спецназовцев.

— Лейла теперь с нами, — ответил Винт, — мало того, она теперь со мной и, если кто-то решит позариться на её честь, тот долго не проживет и умирать будет в страшных муках.

— Понятно, тогда проехали, лучше расскажи, как ты планировал использовать Барака и что нам делать дальше?

— Расскажу, обязательно расскажу, но в начале давай устроим небольшое представление. Иди к торгашу и немного попугай его, ну, как ты умеешь, ткни его мордой в чей-то труп, поминай слеганца, только осторожно без членовредительства. Типа, ты мой командир, допустим в звании майора, а, я твой подчиненный, к примеру, капитан. Ты — плохой полицейский, а я — хороший. Ты запугаешь Барака, а я его от тебя защищу. Договорились? Ну, а как все выгорит и что-то конкретное наклюнется, то я все сразу же и расскажу.

— Ну, попинать толстяка, это вообще не проблема, — довольно оскалился я. — Это как два байта отослать!

Так и сделали. Пока Петрович с Иваном в сопровождении двоих спецназовцев досматривали виллу, я выполнил указания Винта. Барак лежал на том же месте, где его оставили — связанным в беседке. Ухватив толстяка за ноги, я несколько раз пнул его по яйцам и не обращая внимания на крики и мольбы о помощи, потащил в сад, где тут же ткнул его мордой в ближайший труп, а чтобы напугать его еще больше несколько раз выстрелил трупу в голову, так чтобы вплеснувшиеся наружу мозги щедро окропили лицо Барака.

— Господин майор, господин майор! — почему-то на английском заверещал позади Винт. — Господин майор отпустите господина Барака, возможно он будет нам полезен.

— Окей капитан, я его отпущу, но если в течении часа он не докажет, что полезен нам, то ты ему самолично выпустишь мозги наружу, — голосом с барственными нотками, распорядился я. — Мы потеряли хорошего бойца во время штурма этой лачуги. За это должен кто-то ответить! Смерть этого толстяка станет расплатой за смерть моего человека! — твердо произнес я и напоследок пнул пленника еще раз.

Оставив несчастного торговца топливом в «теплых» объятиях контрразведчика, направился к вилле, к которой как раз в этот момент подходила группа Женевы: Косой, Серега и Витек, собственной персоной. Серега тащил на себе пулемет, автомат и снарягу Косого. Женева помогал своему другу, судя по окровавленным повязкам на голове Пашка был ранен. Но если Косой, пусть и опираясь на плечо друга топает сам, значит ранение не опасное.

Так, а что там у нас с раненым сербом Василием? Как его самочувствие? Серб лежал в гостиной виллы на роскошном кожаном диване, над ним наклонилась Лейла, она колдовала над раной, при этом подробно комментировала, что делает. Стоявший рядом Михаил переводил все сказанное Миславу.

Рана оказалась не очень серьезной, но весьма болезненной, пуля прошла навылет через бок серба, не задев внутренних органов. Девушка обработала рану, осмотрела пулевое отверстие щедро засыпав его антисептиком, потом дала какие-то таблетки Василию и снабдив четкими инструкциями о дальнейшем лечении.

— Командир, — обратился ко мне Миха, — Мислав спрашивает, когда мы вернемся к русским берегам? Мы бы хотели похоронить брата на русской земле, так будет проще навещать могилу.

— Думаю, что завтра — послезавтра выдвинемся на обратный путь. Надо еще найти всех ваших сородичей, освободить их, ну и наших товарищей тоже надо вызволить. Короче, как только все сделаем, так сразу и рванем отсюда, сами понимаете нам здесь задерживаться резону нет. Кстати, вы помещения все обыскали, пленников нашли?

— Мы в поисках и обыске пока не участвовали, — ответил Михаил, как только перевел мои слова брату, — сейчас пойдем. Ты с нами?

Откуда-то из глубины здания раздались приглушенные звуки стрельбы, несколько раз бухнули гранаты.

— Где это? Наши нарвались? — обеспокоился я.

— Это в подвале, там у Барака огромное убежище, — подсказала Лейла, — вход в бункер через ту дверь, — девушка показала не дверь в противоположном конце гостиной. — А запасной выход из бункера в дальнем конце сада, там есть беседка с большим мангалом. В сарае, где хранится садовый инвентарь — люк в полу.

— А ты откуда обо всем этом знаешь? — удивился я.

— От верблюда! — огрызнулась девушка, но через секунду все-таки ответила. — Мой хозяин часто меня брал с собой, когда ездил в гости к своему родственнику господину Бараку, по факту, я — была его единственной ценностью, которой он мог хоть как-то хвалиться перед богатым родственникам. Барак за меня предлагал большие деньги, но хозяин категорически отказывался, но, он периодически сдавал меня в аренду для утех жирдяя. Сам понимаешь для чего, — презрительно скривилась Лейла.

— Дык, ты вроде как должна быть девственницей, иначе, как говорил Винт твоя ценность резко падала, — усомнился я в словах девушки.

— А я и оставалась девственницей, ровно до тех пор, пока не встретила Степу, — имя контрразведчика девушка произнесла с такой теплотой, что я сразу понял, почему он ей так доверяет. — Ты же ведь мальчик взрослый и сам понимаешь, как можно пользовать женщину, чтобы не порвать ей девственную плевру, — сказано это было с такой злостью, что от дальнейших расспросов я тут же отказался.

Ну, его на фиг, еще вспомнит как я её лицом в развороченные потроха тыкал и пристрелит. Бабы они такие…не предсказуемые и мстительные!

— Окей, вернемся к нашим баранам, — нарочито беспечно сказал я. — Лейла, ты останешься здесь и займешься ранеными. Миха и Мислав — вы дуйте на крышу дома и глядите в оба, чтобы никто к нам не подкрался незамеченными. Ну, а вы, голубчики погнали со мной. Косого оставьте здесь, Лейла им займётся, — обратился к Сереге и Женеве, которые в данный момент помогали Косому зайти внутрь комнаты.

— А, что я согласен, — губы Косого растянулись в пошловатой улыбке. — Пусть она мной займётся. Я могу долго ей заниматься. Лейлушка тебе понравиться наши занятия!

— Косой, Лейла теперь полноправный боец нашего отряда, и к тому же она с Винтом, так, что если она тебя пристрелит, то ей за это ничего не будет. Так, что подумай тысячу раз, что можно говорить и тем более делать в её присутствии, — одернул я нашего любвеобильного собрата по оружию.

— Да, ну на фиг! — глядя на кровожадную гримасу на лице Лейлы, лицо Косого испуганно вытянулось. — Парни я с вами, нога уже не болит, а вам лишний ствол не помешает.

— Падла, а чего ж у тебя нога раньше не могла перестать болеть. Мы же тебя на закорках тащили хрен знает скока! — взревел Женева.

— Харэ собачиться! — одернул я спорщиков. — Пополнили БэКа и за мной! Косой, ты дуй к центральным воротам, потом пройдешь по дороге до рощи и затаись там в кустах, будешь передовым, скрытым секретом. Только рацию возьми и не проеби её. Всё, погнали, хлопцы!

Глава 6

Сад у Барака надо отдать ему должное был прекрасным. Ухоженные дорожки, вымощенные мраморной плиткой, которая, судя по благородной вытертости то ли лежала здесь несколько веков, то ли, что скорее всего, до этого лежала где-то в другом месте, а потом перекочевала сюда. Сам сад выглядел очень молодым: деревья все небольшого размера и низкого роста, но аккуратно подстрижены. Много статуй и фонтанов, обилие скамеек и пустых постаментов, на которые скорее всего водружали вазоны с живыми цветами, а может и статую из хранилища притаскивали и на них расставляли.

Вообще места здесь очень красивые, мне бы хотелось жить в таком доме с таким садом. Вот сейчас плюну на всё и всех — займу место Барака. Стану барыжить солярой и рабами!

Беседка в саду, где стоял огромный мангал была обширна, за большим столом могли разместиться не меньше двух дюжин взрослых мужчин, еще и осталось бы место для танцев. К обратной стороне каменной стенки, которая прикрывал часть беседки, приткнулся небольшой сарайчик. Он был выложен тем же камнем, что и фундамент беседки и они смотрелись вполне гармонично. Когда мы быстрым шагом подходили к беседке, дверь сарайчика распахнулась и из неё показалась мужская фигура с автоматом наперевес. Видимо прятавшийся в сарае мужик, перед тем как высунуться внимательно осмотрелся, и никого не заметив полез наружу. Ну, правильно, мы же еще минуту назад были далеко, вот он и попался.

Огонь из автоматов открыли сходу не останавливаясь, прямо на бегу. Мужик взмахнул руками, упал навзничь… и медленно пополз внутрь сарая. Ага, его кто-то пытается затащить за ноги внутрь, — догадался я и перенес огонь на стены сарая.

Пули калибра 7,62 пробивали стены сарая, дырявя их как швейцарский сыр. Тот, кто остался внутри постройки перестал тащить своего убитого собрата, видимо ему не понравилось, что воздух наполнился раскаленным свинцом. Под прикрытием наших с Серегой длинных очередей, Женева подскочил к распахнутой двери и зашвырнул внутрь гранату. Мы дружно плюхнулись на землю, спрятавшись за бетонными клумбами.

Ухнул взрыв! Многострадальный сарай визгливо вздохнул шифером на крыше и отбросил одну из стен в сторону. Что, сука, сдался!! Будешь знать, как врагов внутри таить!

Рухнувшая стена была обращена к нам и когда она опала, то сразу стало видно, что там внутри. Небольшое пространство было завалено обломками камня и внутренней штукатурки. На полу лежало два тело. Первое — тот самый мужик, который так неосторожно высунулся наружу, второе тело — толстая тетка в пестром халате. Оба — наповал! Ну, еще бы, в каждом не меньше двух десятков пулевых отверстий.

Кровищи натекло так много, что, смешавшись с каменным крошевом она превратилась в стылую, густую кашу. Позади мертвой тётки маячила открытая створка люка, собственно, одна её нога свисала в лаз.

Жестами я приказал Женеве подойти поближе и быть готовым зашвырнуть внутрь лаза еще одну гранату, ну, а мы с Серегой его будем прикрывать.

Виктор понятливо кивнул, закинул винтовку за спину и выдернув чеку из гранаты осторожно начал подкрадываться к разрушенному сараю. Женева не успел подойти к лазу вплотную, когда оттуда ударила автоматная очередь. Долго раздумывать парень не стал, он раскрыл ладонь, позволил рычагу-предохранителю отщелкнуть в сторону, выждал мгновение и закинул гранату в лаз. Все правильно, теперь, злодеи в тайном лазе не успеют выкинуть её обратно. Следом за первой гранатой в лаз улетела еще одна. Ну, чтоб наверняка!

Бахнул взрыв! Тут же еще один…

Из лаза раздался дикий вой, наполненный болью, потом щелкнул одиночный выстрел из пистолета, кричавший заткнулся. А потом началось нечто невообразимое: где-то внизу, под землей, наперебой зачастили длинные автоматные очереди, как будто кто-то остервенело отстреливал магазин за магазином. Не похоже, что это идет обычная перестрелка, никто не дал бы врагу вот так спокойно шмалять длинными очередями. Скорее всего у стрелявшего потекла крыша или он впал в истерику от понимания того, что его загнали в ловушку. Через минуту непрерывного автоматного огня, прерывающегося на короткие мгновения, нужные опытному стрелку для перезарядки, раздался приглушенный земной толщей взрыв.

А грантами там кто швыряется? Наши?

— Ну, чё? — шепотом спросил Серега. — Думаешь, всё? Может я спущусь вниз?

— Рано! Подождем пару минут, пусть дым рассеется и осядет. Куда нам спешить, сейчас наши с той стороны дверь вскроют и поглядим. Если внизу еще живые есть, то не хер им подставляться.

Потянулись томительные минуты ожидания, чтобы не сидеть без дела я оставил Серегу в засаду возле разрушенного сарая, а сам с Женевой принялся осматривать прилегающую к беседке территорию. Может есть еще тайные выходы, о которых Лейла не знала?

Ничего интересного в саду мы так не нашли, попался только старый турок с огромными садовыми ножницами, который прятался среди кипарисов. Турка быстро допросили, оказалось, что он местный садовник и в этом саду работает вот уже десять лет, причем начинал он еще при деде нынешнего хозяина. На все щепетильные вопросы, типа, «где тайный лаз из подземелья?», старик только отрицательно кивал головой и умолял не убивать его. Пнув его несколько раз для острастки, я приказал никуда не двигаться с этого места и сидеть здесь тихо, как мышь.

Прибежал керчанин и сообщил, что дверь сломали и попали внутрь. В убежище все мертвые, охранники Барака, видимо поняв, что попали в ловушку застрелили всех, кто там был, а потом подорвали себя. И еще в подвале очень много чего интересного и мне обязательно надо на это взглянуть.

С крыши беседки открывался прекрасный обзор не только на парк, но и на прилегающие к нему окрестности, поэтому вооружив Серегу биноклем оставили его здесь.

Тайное подземелье действительно поражало своими размерами и внутренним убранством. Это было похоже на полноценный дворец. Большое помещение, соперничало с волейбольной площадкой, по периметру были установлены массивные колонны, отделанные мраморной плиткой. Колонны поддерживали белоснежный свод, который из-за обилия ярких светильников, казался намного выше и светлее. Посреди зала трёхъярусный фонтан, вокруг пустые постаменты. Сразу же возникла ассоциация с таким же конфигурации залом в вилле стоматолога, но там все было скромнее и меньше по размерам. Если у стоматолога были позолоченные фигуры вокруг фонтана, то здесь постаменты пустые, но зато намного массивнее, значит и фигуры должны быть больше. Надо их найти! Хотя, подобные, пустые постаменты встречались и на поверхности, в парке. Это сколько же должно здесь храниться добра, чтобы заставить все пустующие постаменты? Кажись, мы сорвали джек-пот!

— Вон там! — Керчь указал мне в дальний конец зала, где проглядывалась дверь.

Возле двери лежали трупы. Мертвых тел было много, не меньше десятка, и это только перед дверью. В дверном проеме и дальше по коридору тоже мертвые тела. Мужчины, женщины, дети…много детей. Мертвые тела застыли в разных позах, много, очень много крови. Кровь была повсюду: на белоснежном полу, на колонных, на стенах. То ли из-за освещения, то ли из-за так до сих пор и не осевшего дыма, но мне почему-то показалось что детские тела золотистого цвета. К тому же дети были в основном голые, лишь некоторые из них были облачены в какие-то тряпки обмотанные в основном вокруг талии. Трупы страшным ковром украшали длинный коридор, в конце которого виднелась лестница ведущая наверх, подсвеченная солнечным светом, бьющим через открытый прямоугольник лаза.

— Всех проверили? Живые есть? — враз осипшим голосом спросил я у Петровича.

— Все на глушняк, — скривился Хохол. — Ребятишек жалко, интересно откуда их здесь столько, и почему они какой-то краской перемазаны?

— Они статуй из себя изображали, — грустно сказала, тихо подошедшая сзади Лейла. — Барак любил забавляться с детьми. Он, вообще, эстет. Все изображал из себя какого-то: то древнегреческого мыслителя, то римского патриция, то османского султана. Прям здесь такие оргии закатывал, что вспоминать мерзко и противно. Вот эти все дети, — девушка указала на детские трупы, раскрашенные золотистой краской, — часами стояли на постаментах изображая из себя неподвижные статуи, а если кто-то из них шевелился, то их били палками. Вот так-то!

— Охренеть, вот пидла тварюка! — злобно прошипел Хохол. — Если вiн щэ жив, то неплохо было бы его на ремни покромсаты. Иваныч, ты тiлькi прикажи, и вiн в менэ будэ вмыраты мучительно и очень долго. За кажду дытынку вiдповысть!

— Его нельзя трогать, — еще более грустным голосом произнесла Лейла. — Степа с ним договорится о помощи в вызволении вашего генерала, у Барака везде свои люди и очень много друзей, он решит вашу проблему на раз.

— Нельзя его убивать говоришь? — пробубнил я сам себе под нос. — Керчь пойдем со мной, если, что оттащить меня, — я расстегнул защелки ременно-поясной системы, на которой держались подсумки и сбросил свою сбрую на пол.

Стало понятно, жирдяй Барак — садист и извращенец. В прежние времена он скорее всего тоже забавлялся чем-то подобный, ну конечно не с таким размахом. Сколько бы у него не было денег, а подобные извращения с живыми статуями и массовыми оргиями он вряд ли бы мог бы прокручивать постоянно, точно бы на чем-нибудь спалися. Тем более в Турции, где отношение к детям особенно трепетное и патриархальное.

Извращенец Барак заставлял малолетних детей изображать из себя статуи. Для этого их красили краской, они должны были часами стоять на постаментах и не шевелиться, причем в этот момент никто на них и не смотрел, они просто изображали статуи. Украшали собой парковое пространство. Гребанный садист! Убью!

Садизм — крайняя жестокость, агрессивность характера, при которой человек совершает агрессию и насилие не столько для того, чтобы добиваться каких-то целей, сколько как самоцель, как средство получения функционального наслаждения. Следовательно, садист — это такой человек, который получает удовольствие от того, что причиняет страдание другому человеку. И поскольку агрессия является источником удовольствия для такого человека, садист стремится причинить страдания другим людям, обесценивая и дискредитируя их, лишая их достоинства и гордости.

Садизм создает иллюзию всесилия: многим людям, особенно тем, кому не удалось жить продуктивной жизнью, кажется, будто садисты преодолевают ограниченность пределов человеческих возможностей. О Наполеоне говорили, что он «раздвинул границы славы». Но при этом не замечают, что мотивация садизма — низкого уровня, в ней нет сублимации. Потребности многих садистов тривиальны. Это люди, которые сумели преобразовать свое чувство бессилия в чувство всемогущества.

В истории садиста всегда присутствует болезненное переживание бесполезности и никчемности собственной жизни. Именно оно заставляет его ненавидеть жизнь и все хорошее в ней.

В любом случае, всегда можно покопаться в прошлом садиста и понять почему он таким стал, но оно мне надо? Зачем мне оправдывать тварь, которая насилует и мучает детей? Я же не адвокат и врач-психотерапевт. Я — каратель!

В голову удара ярость, глаза мгновенно заволокло кровавым дымом, а сердце так сильно билось в груди, что казалось выпрыгнет наружу. В мозгу пульсировала только одна мысль, что нельзя такое зверство прощать, надо как следует наказать эту жирную скотину, и пофиг что там от него зависит и в чем он нам может помочь!

Как я добежал до беседки, в которой мы оставили Винта с Бараком я не помнил, последнее, что зафиксировал мой мозг, это сидевшие за столом свинья Барак и смеющийся контрразведчик. В руках Барака длинная ручная мельница-солонка, он что-то весело рассказывает Винту и солит блюдо с овощами, стоявшее перед ним на столе. Дальше сплошной провал и темнота, лишь короткие обрывки, как Винт увидев мою перекошенную физиономию, и мгновенно поняв, что я хочу сделать, бросается мне наперерез, но я сбиваю его ударом ноги и накидываюсь на толстяка.

Пришел в себя от льющейся на лицо воды.

— На затянись! — Петрович протянул мне дымящуюся папиросу.

Я взял папиросу, затянулся полной грудью и только выдыхая понял, что она забита вовсе не табаком. Марихуана?! Выбрасывать косяк не стал, добил его до конца. Легкий наркотик мягкой кошкой пробрался в воспаленный мозг и мгновенно успокоил его.

— Убил гада? — поинтересовался я у Петровича и Сереги нависших над мной.

— Нет, — почему-то улыбнулся Петрович. — Ты его хорошенько отпинал, а в конце, ему в задницу солонку запихал. Вот такую здоровую, — Хохол развел руки на полметра, показывая длину солонки. — Эта свинья так визжала, что я думал у него глаза полопаются!

— Солонку в задницу?! — удивился я. — Ну, так ему и надо. Я долго в отрубе был? Кто меня вырубил?

— Винт, — ответил Серега. — Его парни подбежали и…, короче, пока мы с ними возились, Степан тебя вырубил. Ты беспамятства пробыл около часа.

— Что с остальными? Пленных допросили? Надо же как-то захваченных сербов вызволять.

— Надо, — согласился Петрович. — Из допроса пленных выяснилось, что сербы и прочие рабы в данный момент находятся на НПЗ в сорока километрах отсюда, там у толстяка Барака налажено производство горючки. Гонят из нефти бензин и саляру. Но, что-то Степан со своими парнями чего-то темнят, я к ним уже подходил, предлагал сгонять туда по-быстрому пока там не стало известно, что мы тут натворили, но они как-то странно себя ведут и носами воротят. Может ты бы сам с Винтом потрещал?

— Хорошо, — кивнул я, — есть, что пожрать, а то меня от травы на жор пробило.

Глава 7

Меня немного штормило, но, как ни странно, в голове было ясно и мозги работали как часы. Сам я к Винту идти не стал, послал за ним керчанина. Степан пришел минут через тридцать, я как раз уплел вторую порцию холодного копченого мяса и сейчас смаковал крепким кофе в прикуску с горкой ореховой халвы.

— Седов, все-таки ты мужик везучий, вроде и косячишь, а все твои косяки потом оборачиваются победой, — начал Винт, присаживаясь ко мне за стол. — И как это у тебя получается?

— На самом деле, то, что для тебя косяк, для меня тщательно спланированный ход, результату которого видны только умным людям. Тебе этого не понять, каратист хренов!

— Ой, только не говори, что ты обиделся, что я тебя малость вырубил, и не надо мне втирать, что ты заранее планировал засунуть в задницу Бараку ручную мельницу для соли и перца, чтобы он окончательно раскололся и сдал всех и вся?

— Точно! — не моргнув и глазом, соврал я.

Значит мой эмоциональный пассаж возымел неожиданные последствия и принес пользу общему делу. Ну, что ж отлично!

— Ты мне лучше скажи мой рукопашный друг, какого фига ты нос воротишь и до сих пор не выслал команду для захвата НПЗ?

— Это тема отдельная и нам её нужно обсудить наедине, — понизив голос ответил Степан. — Пошли выйдем на воздух и прогуляемся в сад.

— Пошли, — пожал я плечами, вставая из-за стола.

По дороге я отдал короткие приказания Женеве, Петровичу и Сереге, надо было начинать сбор трофеев и отправить группу на берег, чтобы захватить посудину Барака, пришвартованную рядом с нашим буксиром.

Мы с Винтом перебрались в сад, где разместились за небольшим круглым столиком. Я набулькал себе еще одну чашку кофе и принялся неспешно его смаковать. Кофе был отличный, мелкого помола с тонкими нотками шоколада и ванили. Надо будет забрать всё кофе, что найду в запасах Барака. Похоже толстяк знает толк в хорошей еде и напитках. Кстати, и вот этот столик, за которым мы сейчас сидим тоже надо забрать, очень красивая вещь, тонкой работы хорошего мастера. Круглая столешница кофейного столика, представляла из себя мозаичное полотно ярко-голубой цвета. Нечто подобное я частенько видел в небольших кофешках Стамбула. Винт тоже смаковал кофе глядя куда-то в сторону. Я его не торопил, надо будет сам начнет разговор, тем более что ему явно это больше надо чем мне.

— Иваныч, а ты как планировал освобождать генерала? Ведь к Бараку ты не просто так в гости завалился? — начал разговор контрразведчик.

— Довольно просто, — ответил я, допив остатки кофе. — Захватываем Барака в плен, суем ему перечницу в жопу и с его помощью находим подходы к тюрьме, где держат генерала и его свиту. Ну, а дальше, уже по обстоятельствам. Скорее всего, подогнали бы грузовик с взрывчаткой, взорвали бы к херам собачьим стену, освободили бы Корнилова и его людей. А дальше ушли бы на захваченных кораблях в Крым.

— А то, что сейчас в Синопе не протолкнуться от вояк и желающих поквитаться с Корниловым турок тебя не смущает, я уж молчу, про военный корабль, который завтра прибудет в порт, чтобы забрать Генерала? А, и, про то, что вас всего семеро, ты тоже забыл? — с нескрываемым превосходством в голосе, произнес Винт. — Хотя, чего я ожидаю от человека, который чтобы сбить с хвоста погоню, рванул пятьдесят килограмм самодельной взрывчатки и чуть было не угробил своих же.

— Фу, какой ты нудный, — отмахнулся я, запихивая себе в рот, последний кусок рассыпчатой халвы. — Во-первых, нас не семеро, а с учетом сербов больше, во-вторых, у Барака целый автопарк бензовозов, и чтобы отвлечь агрессивных турков, я бы спалил к ебеням весь их хренов Синоп, а в-третьих, на вашей машине не было опознавательных знаков, что вы свои. Так что все претензии побоку!

— Я худею с вашей логики господин Седов, — оскалился Степан. — То есть, чтобы нас не прибили свои же нам надо было на капоте вывесить российский триколор?

— Не обязательно, можно было чучело медведя на крышу прицепить, или матрешку к переднему бамперу примотать, да, блин, если бы вы на мощь врубили гимн Советского Союза в автомагнитоле, то мы бы скорее всего догадались, что в машине едут свои, — пошутил я.

— Ладно, на будущее я учту твои пожелания. Сразу скажу, что твой план сплошной риск и вероятность его успешного осуществления не больше двадцати процентов. А с учетом плохого состояния здоровья генерала Корнилова, то он вряд ли бы пережил подобную операцию по его освобождению.

— Ну, на все воля божья, надо было бы кому-то там на небесах, чтобы Корнилов выжил, то он бы выжил. А нет, так нет. С меня какой спрос?

— Скажи честно, ты не очень рвешься освобождать генерала?

— Если честно, то, конечно, не очень мне хочется рисковать собственной шкурой ради кого-то другого. Просто так сложилось, что сейчас больше пользы пусть даже от попытки освобождения генерала Корнилова, чем от того, чтобы гарантированно оставить его за решеткой и дать казнить туркам. Винт, может ты уже перестанешь вилять хвостом, да прямиком скажешь, чего удумал после разговора с Бараком, а то мы вот так попросту болтая языками теряем драгоценное время. Завтра в порт зайдет турецкий эсминец с кораблями сопровождения, а нам еще сербов освобождать. Считай времени в обрез, до утра бы успеть Корнилова вызволить и смотаться из этого чертового Синопа.

— Вот об этом и речь, что времени мало, а успеть надо много. После того, как ты учинил сущее неподобство с задницей Барака, тот сразу же изменил своё мнение о серьезности наших намерений в отношении его жизни и сам предложил способ как гарантированно вызволить генерала Корнилова из застенка. Как ты и предполагал у него есть свои люди в тюрьме, которые могли бы вывести генерала и его людей на волю, но взамен надо будет оставить в камере такое же количество похожих по возрасту и комплекции тел, а потом взорвать или устроить сильный пожар в здании, ну, чтобы гарантированно обезобразить мертвые тела и они стали не пригодны для опознания. Дальше, мы уходим отсюда на имеющейся в распоряжении Барака подводной лодке. Нас скрытно доставят к крымским берегам. В качестве платы за услугу Барака, попутно мы должны уничтожить одного из его конкурентов по бизнесу, заодно на этого конкурента переведут стрелки, обвинив его в уничтожении тюрьмы. Ну, как тебе такой план? А? Шикарно?

— Заебись! — показал я большой палец. — И что, все это он выдал только после того, как я ему с психа в задницу засунул солонку?

— Типа того, так, что ты редкостный везунчик!

— Ну тогда с тебя магарыч, но это потом, ты мне лучше скажи почему ты до сих пор не снарядил людей на вызволение пленный с НПЗ Барака? Тем более, если он теперь меня так боится, то почему, просто не связаться с тамошней охраной и не приказать им самим привести сюда всех пленных?

— Иваныч, тут такое дело, что никого мы вызволять не будем. Подводная лодка всех не утащит, а нам кроме людей, неплохо было бы прихватить с собой еще и оружие с боеприпасами, потому что, вернувшись домой, еще и там придётся некоторое время отвоевывать свое место под солнцем. Далеко не все будут рады возвращению генерала Корнилова в строй, его пленение могло произойти только из-за предательства среди своих. Понимаешь?

— Что совсем никого освободить не сможем? — мой голос вдруг как-то сразу осип.

— Может еще несколько человек. Если тебе так горят твое сербы, то можно забрать только их кровных родственников. У них же фамилия Петровичи, верно? Давай всех Петровичей из плена и заберем. Не проблема! А если их окажется больше, чем надо, то можно греков с буксира не брать.

— А если освободить всех, но попробовать переправить их на захваченных кораблях? Повезет — доплывут, а не повезет, то по фигу, где умирать, здесь или в море.

— Нет, — твердым, не терпящим возражения голосом ответил Винт. — Лишних освобождать мы не будем. Иначе Барак нам не поможет. Это окончательно и возражению не подлежит! Даже не думай! Мне этот Барак нужен живой и с работающим здесь бизнесом. Если все сложится удачно, то уже через пару лет он станет хозяином всего здешнего побережья. Сам понимаешь, что лучшего информатора и «связи» мне не найти. Надо думать на перспективу!

— Винт, а ты видел детей, которых эта скотина мучила у себя в бункере? Он заставлял их изображать из себя живых статуй, а в перерывах между стояниями на постаменте насиловал и убивал! Если мне не веришь, то спроси у своей Лейлы, она тебе про это в красках расскажет!

— Седов не хер меня тут агитировать и стыдить! — рявкнул Степан. — Я сам знаю, что за тварь эта жирная свинья Барак, и поверь мне, когда придет время он будет умирать очень долго и мучительно. Но это только когда придет время. А сейчас нам надо как можно быстрее вызволить Михалыча и всех, кто с ним в тюрьме, и переправить их на родину! Понимаешь, это сейчас в приоритете! Это!!! А всех детей на Земле от извращенцев вроде Барака не спасти.

— Конечно всех не спасти, но можно раздавить одну конкретную гадину и спасти всех, кого он убьет и изнасилует в будущем!

— Леха ты пойми, нам кровь из носу надо вытянуть Корнилова. Сам оглянись по сторонам, видно же, что турки набирают силу. Еще пара месяцев, максимум год и они попрут на север: в Крым, Кубань, Краснодарский край, а дальше через Азовское море еще дальше в Россию. И кто их остановит? Сам же знаешь, что у нас как всегда каждый сам за себя и своя хата с краю! Только в одном Крыму больше десятка «князей», враждующих друг с другом. А уж про Кубань и Краснодарский край с их казачьими станицами и этническими группировками и говорить нечего. Кто их всех объединит? Кто их сожмет в стальной кулак и даст отпор врагу? Кто?! Вот и прикинь, что важнее одна жирная свинья оставленная, пока в живых или тысячи наших соотечественников, которых убьют и угонят в рабство турки, вторгшиеся в наши земли! Прикинул?!

Я лишь стиснул зубы и ничего не ответил. А хрена тут ответишь?! В словах Винта есть своя правота, тут не поспоришь. Но и в моих словах есть резон. Мне очень не хотелось соглашаться с контрразведчиком! Очень не хотелось!!! Мне хотелось вонзить нож в брюхо Барака и наслаждаться, наблюдая как его кровь смешивается с дерьмом из разорванных кишок и стекает зловонной жижей на землю. А его крики и визг, наполненные болью, стали бы самой лучшей музыкой для моих ушей, а может где-то там наверху, куда улетели души замученных им детей тоже были бы слышны эти вопли!

— Иваныч, я гляжу ты никак не угомонишься, — тихо прошептал Винт, прочитав мои намерения и судьбе Барака. — Решай здесь и сейчас!

— Даже так, — мрачно усмехнулся я, глядя на пистолет в руках Степана, направленный на меня.

— Да! Так! Видит бог, ты спас мне жизнь, и я охренеть как не хочу тебя убивать! Но лучше, я сейчас наступлю на горло своей совести, убью тебя, и сделаю все как запланировал, чем ты опять мне все испортишь со своими моральными принципами.

— Иваныч! Иваныч! Бро!!! — раздался радостный окрик Болтуна. — Мы нашли выживших детей, немного, но нашли!

Керчанин ломился к нам через декоративные кусты, совершенно не заботясь о их сохранности. Треск стоял такой, как будто сюда перся не один житель города-героя, а целое стадо слонов.

— Что случилось? — встал я навстречу Ваньку. — Кого вы там нашли?

Мой автомат так и остался стоять облокоченный на кофейный столик. Винт спрятал руку с пистолетом под столешницу и внимательно следил за мной. Я заслонил своей спиной Ванька, и быстро написал несколько слов на ткани его куртке черным маркером, который обычно носил в кармане. Со стороны это выглядело так, как будто я всего лишь поправил подсумок или отряхнул грязь с одежды товарища. При этом продолжал поддерживать разговор с керчанином.

— Детей нашли! — не понимая, что я делаю ответил керчанин. — Восемь человек: пятеро сербских детишек и трое армянских. Четыре девочки и четыре мальчика. С ними еще было двое турецких охранников. Петрович их сейчас палкой бьет, а детей из шланга моют.

— Из шланга?

— Ага из шланга, они в какой-то выгребной яме сидели, по шею в дерьме. Лейла сказала, что так Барак обычно воспитывал строптивых детей, ну, которые не понимали язык розог и палок. Прикинь какая скотина?

— Что нашли, молодцы! Ладно, беги обратно, не отвлекай у нас разговор серьезный! — напоследок я сильно ткнул пальцем в написанные слова на куртке Ивана, чтобы он понял, что это я не просто так испортил ему одежду.

— Ну, что решил? — спросил Винт, ствол его пистолета был направлен мне грудь.

— Сербов надо будет снотворным напоить, чтобы их тут бросить, — хмуро буркнул я, — не смогу я им вот так сказать, что мы им помогать не будем. Как им в глаза после всего смотреть? Брат их, Баян, меня от гранаты своим телом закрыл, а я вот так за его храбрость и самопожертвование заплатил. Ладно, может ты и прав, и своя рубаха ближе к телу. Но у меня будет пара условий!

— Каких еще условий?

— Хочу должность зампотыла при Корнилове и с тобой сойтись на ринге.

— Дурак что ли? — с явным облегчением усмехнулся Винт. — Ну, ладно еще стать главным по тылу, это еще объяснимо и понятно, но драться со мной в рукопашную, это же явный перебор. Ты уж извини Иваныч, но на ринге у тебя против меня никаких шансов, уделаю как бог черепаху.

— Ты согласен или нет?! — раздраженно рявкнул я.

— Согласен. Будет тебе и ринг, и должность зампотыла. Все будет! Главное генерала вызволить и домой вернуться, а там все решим, как надо. А с сербами твоим давай все по-другому решим. Думаю, лучше их всех отправить на сейнере под каким-нибудь предлогом подальше отсюда. Загрузить всех пришлых: сербов, греков, армян заправить их горючкой, дать оружие и припасы, благо с этим проблем нет и отправить их куда подальше. Пусть сами о себе беспокоятся.

— Согласен, — кивнул я.

На том и порешили! Я, обдумывая свои мысли направился к вилле, а Винт спрятав пистолет в кобуру двинул следом за мной. Контрразведчик не сводил с меня бдительного взгляда. Винт понимал, что за ним сейчас всего три ствола, а за мной — девять. Так что какими бы они не были крутыми спецназовцами и вояками, а против законов математики не попрешь: девять всегда больше трех! Тем более, когда речь идет о головорезах, которым терять и бояться уже нечего!

— Я к сербам! — коротко бросил я, меняя направление движения. — Отправлю их на берег, пусть туда отвезут найденных детей, надо их убрать с глаз долой!

— Леха, надеюсь, ты не наделаешь глупостей! — глядя мне прямо в глаза, жестко произнес Винт, крепко держась за рукав моей куртки. — Никому не нужна твоя смерть!

— Понял я тебя, понял! — рыкнул я, высвобождаясь из захвата. — Сообразил уже, не дурак!

Винт ничего не ответил, лишь как-то странно посмотрел на меня. Сам контрразведчик направился к своим подчиненным, которые сейчас о чем-то оживленно болтали с татуированной девицей.

Михаил и Мислав стояли в окружении мокрых, голых детей и раздавали им одежду. У ног Михаила лежал целый ворох разноцветного тряпья, он вытаскивал из кучи очередную одёжку и протягивал её кому-то из детей. Здоровяк Мислав что-то бормотал на ухо пареньку лет семи, стоящему рядом. При этом щеки у Мислава были мокрые от слез, увидев меня, старший серб приветливо махнул мне рукой и что-то изрек скороговоркой.

— Это Алексий, младший сын Баяна. Мислав благодарит тебя за то, что удалось спасти детей, — перевел Михаил речь старшего брата. — А еще он спрашивает, когда мы отправимся освобождать остальных пленников?

Я посмотрел в зареванные глаза избитого пацана, он смотрел на меня с такой надеждой, что казалось от моего слова зависит вся его дальнейшая жизнь. Вот как можно сейчас сказать Миславу и Михаилу, что их соплеменники не будут освобождены? Как?!

— Об этом и речь, — шепотом произнес я. — Сейчас идете за мной, оружие снять с предохранителей и быть готовыми открыть огонь. Идем арестовывать Винта и его людей. Учтите, они парни все тертые, прошли спецподготовку, поэтому не зевать и не подпускайте их слишком близко к себе, чтобы они вас руками не достали. Ясно?

— Ясно, — нахмурившись ответил Михаил. — А что произошло? Нет, мы на твоей стороне при любых раскладах, просто хотелось знать, почему между вами произошла размолвка. Они ведь нам помогли взять штурмом виллу.

— Винт не хочет освобождать ваших соплеменников, ему важнее освободить генерала Корнилова и сохранить жизнь жирному хозяину виллы, — ответил я.

— Кретина, дркач!! — эмоционально высказался Мислав после того, как Михаил ему перевел мою речь.

— Не знаю, что означают твои слова, но полностью согласен, — кивнул я, снимая автоматическую винтовку с предохранителя. — Только без лишней суеты, думаю, что мне удастся переубедить Винта и его людей. Надо только им дать понять, что мы серьезно настроены!

Все-таки Винт оказался умным противником. То ли по моему решительному взгляду, то ли из-за того, что сербы шли с автоматами наизготовку, но он догадался, что я так и не принял его сторону, решив сыграть собственную партию.

Автоматы мы вскинули почти одновременно. Винт опередил меня всего на пару мгновений. Зато сербы у меня за спиной подняли оружие быстрее, чем помощники Степана.

— Мы, вроде договорились?! — насупился Степан. — Что за дела?

— Иди в жопу! — огрызнулся я. — Винт положи оружие на землю и прикажи своим людям сделать тоже самое!

— Седов ты все-таки редкий тупица! — Степан оскалился. — Парни, если у кого-то из этих придурков дернится хотя бы один мускул, валите их на хер!

— Вот я же говорил, что Иваныч не просто так мне это на куртке накарябал, — раздался встревоженный окрик керчанина. — Гляньте чего они тут устроили!

Из главного входа виллы вывалились: Керчь, Хохол, Серега, Женева и ковыляющий за ними Василий.

— Немедленно арестовать Винта и его людей! — строго приказал я вновь прибывшим.

Ванек, Женева и Хохол тут же вскинули свои автоматы, Василий обошел стороной и встал рядом с братьями. Серега так и не поднял свой пулемет.

Ага, значит расклад, следующий: за меня шестеро, за Винта — трое, один — воздержался. Точно, еще Косого не хватает, он в «секрете» на дороге.

— Может мне кто-то объяснит, что здесь за херня происходит, и какого фига мы сейчас пушками друг в друга тычем? — сплюнув себе под ноги, раздраженно спросил Петрович. — Зовсим з глузду зъихалы?!

— А происходит здесь следующее, ваш любимый хрен Седов решил не освобождать генерала Корнилова, а угробить всех вас в бессмысленной бойне! — выдал свою версию Винт.

— Это он о чем? — обратился ко мне Хохол.

— Если Винт сейчас меня застрелит, не дав договорить, значит он просто не хочет слышать правду, — начал я. — И кстати, если я вдруг в ближайшем будущем сам застрелюсь, или погибну вследствие неосторожного обращения с оружием, то в этом будет виноват тоже Степан. Так, что сами делайте выводы. Короче, Винт договорился с хозяином виллы о бескровном освобождении генерала Корнилова. Барак сделает так, что генерала, и всех, кто с ним был задержан привезут сюда, потом нам этот толстяк отдаст свою подводную лодку, которая без проблем доставит нас в Крым. Правда, посудина небольшая и сербы туда не влезут. Соответственно и об освобождении рабов из плена Барака речи быть не может. Ну, и как вишенка на торте — этого извращенца Барака, который насилует и убивает детей трогать нельзя. Винту он нужен живым! Вот так!

— Я предложил немного другое, — спокойно ответил Винт. — Нам не надо будет самим лезть на штурм хорошо укрепленной тюрьмы, не надо будет рисковать своими жизнями, за нас все сделают другие! Нам всего лишь надо будет взорвать пару домов в этом городке, чтобы отвлечь турков и мы могли свалить отсюда. Уже завтра к вечеру мы спокойно высадимся на крымский берег в целости и сохранности. Сербам дадим оружие, снаряжение и провизию, они могут забрать любую посудину и уйти на ней куда захотят. Опять же, никто им не мешает в одиночку освободить своих соплеменников. Единственное, пусть подождут сутки, пока мы доберемся с Корниловым до родных берегов. В чём проблема? По-моему, такой вариант всех должен устроить! Кто против?

— Иваныч, все так и есть, как говорит Винт? — спросил Женева. — Вы, вроде, говорите об одном и том же, но у каждого смысл слов звучит по-разному.

Сейчас взоры моих парней были прикованы ко мне. Петрович, Женева и Керчь внимательно смотрели на меня, ожидая, что я скажу в ответ. Только Серега — пулеметчик, почему-то медленно поднял свой пулемет и направил его в спину людей Винта. Этот жест нашего молчуна никто кроме меня не заметил.

— Да, парни, Винт всё сказал правильно. Действительно, он смог договориться с хозяином виллы, что тот сделает все так, что Корнилова сюда привезут живым и невредимым. А потом нам еще и подводную лодку дадут. Вообще красота получается. А что взамен? Подумаешь мелочь и херня. Ну, бросим своих братьев по вере здесь, не поможем им. Пустяк! Погибший серб Баян, он ведь мог не прикрывать меня от гранаты, но почему-то прикрыл, пожертвовав собой. Что еще? Ну, подумаешь оставим в живых душегуба и насильника Барака, пусть он и дальше занимается своим бизнесом, попутно мучая детей. Хули, они же всего лишь дети, и хрен по ним, что эта скотина в основном предпочитает славянских детей. Их же у нас на родине еще много, всех же он не пропустит через себя, по-любому кто-то выживет. Согласитесь, пустяк! Мы же с вами кто? Наёмники! У нас же нет собственной совести, мы её продали!

— Короче, Склифосовский, — перебил мою эмоциональную речь Винт. — Что ты конкретно предлагаешь? Что?! В начале освободить рабов из плена, а потом пойти в десятерым на штурм тюрьмы? Даже если мы сможем освободить Корнилова, то, как мы уйдем из города, который кишит турецкими вояками. Завтра в порт Синопа зайдет военный эсминец в сопровождении нескольких транспортников. С ними что делать будешь? Уже сейчас никого не выпускают из порта Синопа. Никакого!!!

— Бро, ты, извини, конечно, но у тебя есть план? — потупив взор спросил у меня Керчь.

— Есть ли у меня план?! — хмыкнул я. — Конечно есть! В начале я засуну в задницу толстяку Бараку нож и буду его там держать до тех пор, пока он не вызовет по рации своих холопов и не прикажет им привести сюда всех рабов с НПЗ! Потом, я вставлю, туда другой нож и буду держать там оба ножа до тех пор, пока он не выполнит своё обещание и не сделает так, чтобы Корнилов оказался прямо здесь! Ну, а дальше, мы спокойно загрузим всех освобожденных рабов и всё ценное добытое в этой вилле на три корабля и отправимся домой! Как тебе такой план?

— Нормальн…

— Что ты будешь делать с эсминцем? Что?! — взревел Винт, перебивая керчанина. — Как ты из акватории порта уйдешь?

— Винт, а что ты знаешь о Дне воинской славы России, который отмечался первого декабря? — ответил я вопросом на вопрос. — Подсказываю, назван он так был в честь победы в Синопском сражении.

— Слышь, Историк, мне сейчас не до лекций! — огрызнулся Винт. — Есть, что по делу сказать?

— Синопское сражение — это, между прочим, разгром турецкой эскадры русским флотом 18  ноября 1853 года, под командованием вице-адмирала Нахимова. Сражение произошло в гавани города Синоп, то есть непосредственно здесь. Турецкая эскадра была расхреначена в течение нескольких часов. Вошло в историю как последнее крупное сражение парусных флотов!

— Ничего себе! — подал голос Ванек. — А керчане в нем участвовали?

— Конечно! — тут же соврал я. — Флот турок громил наш Черноморский флот, вот у вас в Керчи есть памятник Нахимову?

— Нахимову?! — озадачено переспросил Ванек. — Надо подумать. Есть памятник и памятная доска Ушакову…

— Не важно! — перебил я керчанина. — Есть, нет! Какое это имеет значение? — не хватало еще, чтобы он своими размышлениями сбил заранее подготовленную речь. — Винт правильно рассуждает, все правильно! Все рационально и логично! Но только как-то всё не по-русски, как-то не по-нашему! Как может русский человек бросить своих собратьев в беде? Как?! — мой голос звенел от напряжения, я специально добавил трагические нотки.

— Хорош лирики! Что конкретно ты предлагаешь? Что?! Силами одного отделения взять штурмом город, наводненный тысячами турок? — Винт, отмахнулся от наставленного на него автомата и подошел ко мне вплотную. — Серьезно?!

— А, почему бы и нет? — с вызовом спросил я. — Нашим предкам это удалось? В Синопском сражении наши корабли разлохматили пятнадцать турецкий кораблей и шесть хорошо защищенных, вооруженных береговых батарей. Посчитал во сколько раз турки превосходили наших? — при этом я тактично умолчал о численности кораблей в русской эскадре. — И это при условии того, что наши нападали, а турки защищались? А между прочим с берега турецкую армаду прикрывали мощные батареи. Прикинул? Вот и скажи теперь: был ли смысл Нахимову атаковать в таких условиях или нет?!

— Седов, гребаный ты Винни Пух! Какое к черту Синопское сражен…

Договорить Винт не успел, неожиданная очередь из пулемета над его головой, заставила его присесть к земле.

— Иваныч, расскажи подробней об этом сражении, — голос Сереги-пулеметчика прозвучал как всегда тихо и веско. — Мы внимательно тебя послушаем, — при этом он так строго посмотрел на Винта и его людей, что у тех не осталось сомнений в серьезности его намерений.

— Если только кратко, в двух словах, то слушайте, — согласился я. — Турецкие корабли снабжали оружием и припасами кавказских горцев, воюющих против русской армии. Синоп был важной перевалочной базой этого снабжения. Черноморскому флоту России была поставлена задача данный канал перекрыть. За две недели до сражения пленные с захваченного турецкого парохода показали: в Синопской бухте группируются корабли. Они повезут на Кавказ не только военные грузы для горцев, но и войска, которые высадятся в Сухуме и Поти. Русская эскадра, которой командовал Начальник Пятой Флотской дивизии Павел Степанович Нахимов, атаковала стоящие на рейде турецкие корабли. Несмотря на огневую поддержку шести береговых батарей, за несколько часов османская эскадра была полностью разгромлена. Пятнадцать турецких кораблей были сожжены или в значительно повреждённом состоянии выбросились на берег. Вырваться из ловушки, которой стала для них бухта, смог лишь один турецкий фрегат. Огонь всех береговых батарей был подавлен.

— А сколько наших-то было? — быстро черкая что-то в своем блокноте спросил Керчь. — Сколько?!

— Наших? — переспросил я, медля с ответом. — Хорошо, сейчас я вам расскажу подробней о Синопском сражении. Ладно вы гражданские, вам еще простительно не знать об этом. А вот господам крутым военным специалистам, честно говоря, должно быть стыдно! Итак, рассказываю по памяти, потому что доклад на эту тему писал лет шесть назад, и если чего-то забуду, то вы уж не обессудьте.

— Бро, все нормуль, ты только помедленнее, а то я записывать буду.

Керчанин совершенно забыл, с чего все началось, он отложил свой автомат в сторону, присел на клумбу и разложив на коленях блокнот приготовился записывать мой рассказ.

— 23 ноября три линейных корабля, на одном из которых находился Нахимов, подошли к Синопу, — начал я. — Наши убедились в верности сведений, полученных от пленных турецких моряков. От нападения малыми силами русский военачальник решил воздержаться и дождался подхода подкрепления, которое подоспело 28 ноября. Пришли три линейных корабля и два фрегата под командованием контр-адмирала Новосильского, а также дивизион из трех парусно-паровых фрегатов под началом вице-адмирала Корнилова, — в этом месте я выдержал театральную паузу. — Оценили усмешку истории? В том сражении участвовал однофамилец нашего Генерала, а может даже и прямой предок. В 9:30 утра 30 ноября, в дождь и порывистый ветер, линейные корабли двумя колоннами вошли в Синопскую бухту. Турки не ожидали атаки. Они думали, что русская эскадра пришла только для блокады выхода судов из бухты, и не рассчитывали, что она начнёт бомбардировать корабли и город, в котором были английское и французское консульства. Поэтому огонь из береговых батарей был открыт с опозданием, когда все русские корабли вошли в бухту и разворачивались бортами для обстрела стоящих на рейде турецких судов. Уверенный в том, что русские корабли не посмеют бросить вызов обороне порта, Осман-паша просто оставил свои корабли на якоре, не пытаясь прорвать блокаду. Отметим, что она не была особенно массивной, ведь после усиления флота Нахимов имел только около десяти кораблей под своим командованием. Осман-паша также полагал, что Нахимов будет соблюдать правила морской войны, которые предусматривали, что нельзя атаковать суда на якоре или корабли более низкого класса. Согласно этому правилу, русские не должны были атаковать турецкие фрегаты. Нахимов приказал своим кораблям войти в гавань и начал стрелять по османским фрегатам. Вражеские суда стояли на якоре, поэтому не могли перемещаться, а Нахимов маневрировал так, чтобы они занимали позицию между русскими кораблями и сухопутной обороной гавани Синопа, что значительно снизило эффективность этих батарей. Синопский бой вошел в историю под названием «резня при Синопе». Так его окрестила английская пресса. Победа России при Синопе послужила началом окончательного поражения Османской империи.

— Бро, дык, я не понял, наши сколько турок расхренячили? — вновь спросил Ванек.

— Военно-морские силы Турции в Синопском заливе по численности кораблей намного превосходили русских, и они были еще прикрыты мощными батареями. Однако русская эскадра одержала убедительную победу. Турки в Синопской битве потеряли пятнадцать кораблей и более трех тысяч человек убитыми и ранеными. Около двухсот человек, включая адмирала Османа-паши, были взяты в плен. Фактически наши их спасли, вытащив из воды. Русские потеряли тридцать семь человек убитыми и двести двадцать три ранеными. Несмотря на серьёзные повреждения, в корпусе, только одной «Императрицы Марии» насчитали шестьдесят пробоин, все корабли после срочного ремонта благополучно добрались до Севастополя.

— Ебать мой лысый череп! — потрясенно пробормотал Хохол. — Иваныч, а ты не трындишь? Тридцать семь наших «двухсотых», против трех тысяч турецких жмуров! Круто!

— Нет, не трындю, — показательно оскорбился я. — Между прочим, именно после этого боя Англия и Франция объявили войну России. Вот так-то!

— И что все это значит? — вновь подал голос Винт. — Что?! Ну, победили наши турок в морском бою сто семьдесят лет назад, и что? Нам что с этого? Ну, согласен, круто, патриотично! Нам, что этот патриотизм на хлеб намазать и в турок швырять? К чему все это?

— А к тому все это Степа, что ты мне сам говорил про то, что мы должны освободить Корнилова, чтобы он объединил всех русских перед скорым вторжением турок в наши земли. Говорил? Ты же сам сказал, дескать, на фиг этих сербов, на фиг всех этих рабов, на фиг их всех. Нам нужен только Корнилов, потому что только он сможет объединить русских, чтобы дать мощный отпор туркам. Правильно?

— Ну, правильно, и что? — насторожился Винт. — Звучит, конечно, жестоко, но это правда.

— Так вот, а теперь я тебе скажу следующее, если мы сейчас устроим туркам второе Синопское сражение и сожжем к чертам собачьим их военные корабли в порту, а потом еще и городишко этот причешем так, что у местных кровь будет стынуть в жилах, вспоминая этот день. Весть о том, что десяток русских, чтобы освободить одного своего, уничтожили хренову тучу турок, сожгли военные корабли и целый город, разлететься по всему побережью со скоростью лесного пожара. После этого они тысячу раз подумают перед тем, как идти в наши земли с оружием в руках! Мы здесь и сейчас поставим турок на место! — сейчас я не просто говорил, я кричал во весь голос, заводя стоящих перед мной людей. — Мы, как наши предки сто семьдесят лет назад заставим турок бояться русских! Не посрамим гордое имя Нахимова! Ура!!!

— Ура!!! Ура!!! — грянул дружный рев в ответ.

Кричали даже помощники Винта, только один Степан молчал сидя на корточках, обхватив голову руками и что-то расстроенно бормоча себе под нос.

— Винт, ты чего расстроился? — по-приятельски хлопнул я контрразведчика по плечу. — Все же хорошо?

— И чего тут хорошего? — сварливо поинтересовался Степан. — Ну, вот толкнул ты патриотичную речуху, завел толпу. Молодец! А дальше-то что? Как конкретно ты собираешься сделать все, о чем ты тут так пафосно кричал?

— А конкретный план по штурму города и уничтожению военных кораблей, которые завтра придут в порт Синопа, придумаешь ты!

— Чего?! — от удивления Винт раскрыл рот. — Совсем охренел? Ты тут строишь наполеоновские планы, а отдуваться мне?

— Ага, — улыбнулся я. — Ты ведь у нас крутой спецназовец, вот и отрабатывай свой хлеб. Но я тебе подскажу. Значит слушай, в арсенале Барака есть пара танков, есть минометы и взрывчатка. Про горючку в бензовозах, я уже упоминал. Танковые пушки справятся с кораблями в порту, минометы с батарей в береговом Форте. Ну, а местное население мы закашмарим с помощью взрывчатки и подожжённого бензина. И кстати, в Синопе долгие годы проводился исторический фестиваль по событиям Синопского сражения, так, что местные хорошо помнят о русских, я уж молчу, что несколько лет назад генерал Корнилов высадился здесь со своим отрядом. Стоит только вывесить наш триколор на минарете местной мечете и начать все взрывать, как тут же начнётся общая паника и бегство!

— О, господи! — простонал Винт. — Как же меня достали эти гражданские. Они что-то придумывают, а разгребать это должны военные. Ох, Леха, видит бог, если мы выберемся из этой передряги живыми и доберемся до дома, я же тебя так отмудохаю, что тебя родная мама не узнает!

— Не бзди, Винтяра, двум смертям не бывать, а одной не миновать!

— Пошел ты в жопу! — показал мне дулю спецназовец. — Ладно, хрен с тобой, расхреначим турок! Танки, минометы, говоришь? Ну-ну! А кого ты в танк посадишь? Кто с минометом управляться будет?

— В танк я могу! — поднял руку Петрович.

— С минометами Мислав может управляться, а я ему помогать буду, — вызвался Михаил. — А если наших братьев освободить, то там еще был Горян, он тоже танкистом служил.

— Ну, вот тебе и танкисты нашлись, — улыбнулся я.

Глава 8

Я сидел за столиком в плетеном кресле и медленно, со вкусом потягивал кофе. Тут же на стеклянной столешнице стоял небольшой графин с коньяком и хрустальная вазочка полная разноцветного рахат-лукума. Тридцать грамм коньяка из пузатенькой рюмочки, потом глоток крепкого, ароматного кофе и тут же небольшой кубик лукума. И по пищеводу разливается такая нега, такое блаженство, что кажется в жизни не может быть ничего прекраснее и лучше. Все мои вкусовые рецепторы в этот момент испытывали что-то похожее на оргазм.

Хорошо было просто до чертиков, говорят, что перед смертью не надышишься, но зато можно обожраться и напиться. Этим я сейчас и занимался. То, что сегодняшний день мне и остальным не пережить, я нисколько не сомневался. Нельзя атаковать вражеский гарнизон численностью до батальона силами всего двух отделений. Нельзя!!!Причем, это только гарнизон, а ведь еще есть местное ополчение, местные бандиты «а-ля Ахмед и со», ну и тех, кто припрется с Визирем тоже нельзя сбрасывать со счетов. Так что против нас не батальон, а скорее полк! Вернее, атаковать-то, их конечно, можно, но получится безумно, отважно и кровопролитно!

Короче, слабоумие и отвага — вот наш девиз на сегодня!

Я ведь не просто так эту речуху задвинул про подвиг русских моряков, Нахимова и прочие прелести Синопского сражения, я, между прочим, в этот момент был слегка накурен травой! Так, что меня немного занесло! И ведь, что обидно парни ведь всерьез прониклись патриотическими настроениями, прям вот до самых печенок и почек, решили во чтобы то ни стало дать туркам пиздюлей. Чтобы все как сто семьдесят лет назад: мы такие в меньшинстве, все в блестящих доспехах, а турки такие перед нами падают, падают и сами в штабеля складываются. Ох, как я вчера, когда отошел от травки сам на себя разозлился! Это ж надо быть такому дебилу?! И ведь точно нас сегодня расчехлят в два счета!

И ведь так и будет! Во-первых, мы не те героические моряки-нахимовцы, а во-вторых, современные турки, после нескольких лет жизни в постапокалиптическом мире те еще зверюги!

Сто семьдесят лет назад, при Синопе, тоже все не так просто было, там, можно сказать есть некоторые нюансы, о которых, я как-то ненароком умолчал, когда заводил патриотично настроенную толпу.

Столь впечатляющие результаты Синопского сражения объясняются, прежде всего, количественным и качественным превосходством нашего флота над своим противником. Например, по суммарному весу бортового залпа русская эскадра превосходила турецкую в два с половиной раза. Причём на вооружении русских кораблей имелось семьдесят шесть тяжёлых 68-фунтовых орудий, стрелявших разрывными бомбами, смертельно опасными для деревянных кораблей. Подобное оружие на тот момент было сравнимо с современными ракетами «Калибр», он считалось новейшим и прорывным по своим характеристикам. У турков ничего подобного, просто не было. Если к тому же добавить, что подготовка личного состава в турецком флоте была из рук вон плохой, то адмиралу Нахимову оставалось лишь грамотно использовать все свои преимущества. Что он и сделал, причём сделал блестяще. Образно выражаясь, Синопский бой поставил точку в многовековой истории парусных флотов и предвосхитил наступление новой эпохи — эпохи брони и пара. Если по-простому, то наши вломили туркам, потому что были: лучше вооружены и лучше подготовлены, а то, что они были в численном меньшинстве, так-то и не важно. По сути, хорошо укреплённый ДОТ, всего с одним пулеметным расчетом, может с легкостью сдерживать наступление целого батальона, особенно если наступают на него в чистом поле и без поддержки артиллерии. Соотношении, вообще, тогда получится два к трестам.

Решение атаковать турецкую эскадру в Синопе было крайне рискованным. Ведь оно дало Западу прекрасный повод «проучить» неуступчивого российского императора, внешняя политика которого очень не нравилась Лондону. Вообще, невольно возникает мысль о том, что Синопское побоище было спланировано заранее и не без участия английских советников. Ведь самые боеспособные турецкие корабли, в том числе все линкоры, и почти все опытные моряки остались в Босфоре. В Синоп же отправили эскадру из слабых и устаревших судов, к тому же укомплектованных неопытными рекрутами — вчерашними крестьянами. Наличие на эскадре Осман-паши сухопутных войск, якобы перевозившихся на Кавказ (об этом неоднократно упоминалось в разных публикациях), документами не подтверждается. То есть всё говорит за то, что уничтоженная в Синопе эскадра — всего-навсего приманка, заведомо отправленная на убой.

Ну, а что произошло потом, хорошо известно. Коалиция западных государств: Великобритания, Франция и королевство Сардиния объявляют России войну. В Чёрное море входит англо-французский флот, в Балаклаве высаживается десант. Затем — сражение на Альме, осада Севастополя, самозатопление Черноморского флота, гибель адмиралов Нахимова, Корнилова, Истомина… Парижский конгресс, на котором Россия признавала своё поражение… Между прочим, в рядах антироссийской коалиции под флагами Запорожской сечи маршировал и «Славянский легион» под командованием Михаила Чайковского, или Садык-паши, как звали его турки.

Итак, что же тогда Синопское сражение? На мой взгляд, его наиболее взвешенная оценка выглядит так: в тактическом плане — это бесспорная военная победа, в стратегическом — промах, приведший к поражению России в войне. Однако это промах ни в коем случае не русских моряков и не адмирала Нахимова. Это промах тогдашних российских политиков и дипломатов, которые в области интриг оказались не в состоянии противостоять своим искушённым коллегам из Лондона и Парижа.

Нельзя забывать и ещё об одном итоге Синопского сражения — о произведённом им моральном эффекте. Разгром турецкой эскадры вызвал небывалый подъём боевого духа у русских солдат, матросов и офицеров. Без этого последующая оборона Севастополя вряд ли была бы столь упорной, а потери нападавших — настолько велики.

В общем, если провести аналогии с событиями сто семидесятилетней давности, то будь на нашем месте отряд спецназа, который бы навел по лазерному целеуказанию залп ракет «Калибр», выпущенных с корабля Черноморского флота России. Вот тогда бы можно было бы сказать: десять морских спецназовцев, при огневой поддержке фрегата Черноморского Флота РФ, проекта 11356, более известные как «Адмиральская серия» уничтожил стоящие в порту турецкого города Синоп вражеские корабли многочисленно превосходящие по своему количеству. Ура, товарищи!!! Ура!!!

А так, десяток бродяг, три спецназовца, татуированная деваха, дюжина освобожденных из плена сербов, столько же армян и греков, напившись ракии, под предводительством накуренного командира ломанулись освобождать генерала Корнилова и…

— Бро, ты чего задумался? — вырвал меня из мысленного оцепенения вопрос Ивана. — Только, что доложились танкисты, у них все готово. Хохол готов раскатать турецкий эсминец. Так, что, начинаем?

— Начнем ровно в указанное Винтом время. И хорош тут трындеть на русском, запалишь нас!

— Ага, запалю, — пробурчал себе под нос Керчь, — а то, что ты сидишь в кресле за столиком посреди автострады и пьешь кофе с коньяком, ты нас не запалишь?

— Гэт ин зе кар! — командирским голосом рявкнул я на Ванька.

— Чо? — шепотом переспросил Иван.

— Сел в машину и не отсвечивай тут, — так же шепотом прорычал я.

Кресло и столик, за которым я сейчас сидел действительно стояли посреди двухполосной дороги на вершине холма. И то, что вокруг ходили турки — редкие жители и гости Синопа меня ни капли не смущало. Да, мне по фигу на них. До порта, где сейчас были сконцентрированы основные силы турецких военных больше пяти километров, вся бронетехника там, а сюда ни один патруль не заедет, а если даже и кто-то из турецких военных или местных ополченцев и заявиться, то у нас на машинах и на форме пришпандорены эмблемы «великого и ужасного» господина Барака, пусть его в аду черти хорошенько прожарят! Так, что мне ни капельки не страшно, что нас могут спалить из-за моего пристрастия к хорошему кофе. Между прочим, у местных беев и важных людей, это вообще, нормально: рассесться на улице за столиком, пить кофе, играть в тавлу (это так турки обзывают наши нарды) или в 101 (это карточная игра, вроде нашего «дурака»). Короче, хочешь спрятаться в лесу, превратись в листик на дереве, не можешь в листик, стань деревом, так ты точно будешь незаметен.

Диспозиция у нас была следующая:

Отряд разбили на несколько групп. Группа номер раз: Винт, двое его подручных, Лейла, Серега-пулеметчик, Женева и Косой. Они должны пробраться к турецкой тюрьме, где содержится Корнилов со свитой и когда начнется замес и веселье, отбить его у турок.

Группа номер два: расчет двух 120мм минометов HY-12Di, они же лицензированные французские MO-120RT, с которыми приходилось работать Миславу во время Югославской войны. Хоть на каждый такой агрегат и положено шесть человек боевого расчета, но наш бравый здоровяк-серб, заверил, что они справятся вчетвером и с двумя минометами. А между прочим вес одной мины — 16 килограмм. Минометы привезли на грузовике, с помощью лебедки сгрузили из во дворе дома, где жил один из работников Барака. С крыши дома открывался прекрасный вид на форт, прикрывающий Синопскую гавань. Если повезет, то группа Мислова сможет высадить весь БэКа — сотню осколочно-фугасных мин. Прикрывал минометчиков боевой расчет из двух армян, вооружённых пулеметом.

Группа номер три. Два танка Leopard 2A4TR, они же просто «Леопард 2». Между прочим, чисто немецкие машины, истинные арийцы, мать иху так. Вооружены немцы гладкоствольной 120мм пушкой, в боекомплекте снаряды БОПС DM43 и кумулятивно-осколочные DM12. Бронебойный оперённый подкалиберный снаряд, он же БОПС — это тип снарядов для ствольного оружия, стабилизируемых в полете оперением за счет аэродинамических сил (аналогично стабилизации в полёте стрелы). Подобный снаряд способен пробивать броню в четыре раза мощнее, чем толщина борта у современных военных кораблей. Так что затея с расстрелом эсминца из танковых пушек должна сработать. Оба танка привезли на тягачах и не разгружая загнали в огромный ангар на дальней оконечности бухты. Вся изюминка в том, что, открыв ворота ангара танковые пушки смотрели прямиком на противоположную оконечность бухты, где как раз и располагалась причальная стенка, возле которой сейчас должен стоять турецкий эсминец класса «Самсун», и два небольших корвета. А на якорной стоянке, в бухте Синопа расположились два сухогруза сопровождения, один из которых, скорее всего использовался как мобильная АЗС. Двигаться танки не могли, они должны были расстрелять свой БК, стоя на платформах тягачей. В этой группе был: Хохол, два серба и грек с армянином.

Ну, и группа, номер четыре: ваш покорный слуга, Керчь, Гарик, серб Миха, армянин Саша и грузин Анзор. Вот такой вот интернационал. Русский, турок, серб, армянин, грузин …и керчанин! Да, да, вы не ослышались, Ванек так и сказал: Иваныч — у нас русский, Гарик, мол, наполовину турок, наполовину керчанин, Миха — серб, Саша — армянин, Анзор — грузин, ну, а я мол — Керчанин!!! После этого, я махнул на них рукой, вытащил из грузовика столик и кресло, экспроприированные с виллы Барака и уселся пить кофе, в прикуску с коньяком и рахат-лукумом. А керчанин остался рассказывать свои байки остальным. У него там уже и холм в окрестностях Керчи с названием Арарат выискался и необыкновенно дружная и большая грузинская община, которая построила в самом центре города грузинскую церковь и две мечети. Короче, Ванек получил свежие уши, а значит, как всегда, Керчь — лучший город на земле!!!

На вооружении у нас были два турецких бронеавтомобиля «Кобра», ручные и крупнокалиберные пулеметы, РПГ, гранаты, автоматы и приличный запас боекомплекта, одних только гранат к противотанковому реактивному гранатомету больше тридцати штук.

Основной ударно силой нашей группы должны были стать трофейные БТР «Кобра», которые мы нашли в гараже Барака. Ох и повезло же нам с этим жирдяем, запасливый был чертяка. Прям, как рояль в кустах для писателя фантаста: и танки у него есть, и минометы, ну и легкие бронетранспортеры. Красота!

А вот про подводную лодку Барака соврал. Не было у него подводки. Был небольшой батискаф, предназначенный для погружения на небольшие глубины чтобы развлекать туристов. И кстати, он был не работающий. Так, что не зря с торговца топливом шкуру живьем спустили.

В экипаж боевой транспортной единицы БТР Otokar Cobra входит семь бойцов к которым относится десант, располагаются они внутри машины согласно штатному расписанию. В экипаж входит водитель-механик, старший машины (командир взвода), пулемётчик-наводчик и четыре десантника. Водитель и начальник располагаются на двух передних сиденьях. Между ними большой короб, под которым спрятались элементы трансмиссии. На коробе отдельное сиденье для пулемётчика. Когда предстоит наблюдение или стрельба, воин может положить спинку, встать на неё и из люка выполнять поставленную задачу. Турель поворачивается на 360° по горизонтали и на 80° по вертикали. Учитывая огневую мощь крупнокалиберного пулемёта калибра 12.7 мм, с броневика можно вести огонь не только по живой силе противника на земле, но и сбивать небронированные летательные аппараты на небольшой высоте.

Помимо возможности атаковать «Кобра» может и защищать экипаж. Броневые листы толщиной до 10 мм противостоят пулям калибра 7.62 мм, которые применяются в стрелковом вооружении стран НАТО. Также БТР оснащён системой РХБЗ (радиационная, химическая, бактериологическая защита). Помимо этого, корпус броневика имеет V-образный профиль, что сглаживает последствия наезда на мину — осколки разлетаются по касательной, не причиняя кузову большого ущерба, тем самым сохраняя жизнь экипажу.

В оснащение автомобиля входит система пожаротушения, управляемая с отдельного пульта, расположенного под лобовым стеклом. Система двойная — для моторного отсека и салона отдельно. Рядом с ним расположился блок управления системой пуска дымовых гранат. Они создают дымовую завесу, которая позволяет незаметно сменить местоположение и, например, выйти из сектора обстрела. Но самих дымовых гранат мы в гараже не нашли, так что никак не получилось бы ставить дымовые завесы. В качестве дополнительного оборудования в салоне «Кобры» установлена радиостанция производства Израиля.

Десантники располагаются на двух скамейках в задней части машины. Доступ в машину осуществляется через распашные десантные двери в корме. Примечательно, но скамейки имеют ремни безопасности! Водитель, командир и пулемётчик в машину попадают через две боковые двери, расположенные позади их сидений, ближе к центру кузова БТР.

В общем, размещение экипажа понятно. А как там живётся? Создатели «Кобры» сделали много полезного для выживания экипажа. При этом не забыли об элементарных составляющих комфорта. Сиденья водителя и переднего пассажира по-военному просты: плоская сидушка и такая же плоская вертикальная спинка без возможности регулировки, но в то же время расположиться с маломальским комфортом всё же можно.

Слева у водителя нет двери. Поэтому на стенке кузова разместили управление климатической установкой, в которой, к сожалению, нет кондиционера, а также повесили несколько сопроводительных табличек, повествующих о том, что можно делать, а чего делать не рекомендуется. Кстати, чтобы вылезти из БТРа водителю приходиться перелазить через рычаги АКПП в салон и уже оттуда наружу через боковую или заднюю дверь. Рабочее место водителя можно назвать аскетичным, но только с точки зрения гражданского водителя. Армейский же шофёр, особенно ездивший на старых БТР-60, скажет: буржуи зажрались. А ещё радует то, что пояснения к приборам и рычагам управления не только на турецком, но и на английском языке.

Обзорность с места водителя… ну, смотря с чем сравнивать. Если до этого вы ездили в танке, то в «Кобре» обзор прекрасный. Ну, а по сравнению с обычной машиной из-за руля БТР ничего не видно. Перед водителем две амбразуры. Размеры вполне достаточные для того, чтобы смотреть, но только строго прямо. Обзор сектора справа ограничивает центральная стойка. Слева от водителя также амбразура, через которую можно увидеть, что творится сбоку. В принципе этого достаточно, т. к. «Кобра», хотя и стоит на четырёх колёсах и имеет положенную светотехнику, не предназначена для открытого уличного движения.

Броневик имеет независимую подвеску всех колёс с очень большими ходами. Поэтому такие неприятности, как диагональное вывешивание, теоретически осуществимы, но практически «Кобру» раньше положишь на бок, чем вывесишь. Но даже если это и случится, то блокируемые дифференциалы помогут ехать дальше. Например, управляемая водителем система централизованной подкачки шин. В зависимости от ситуации водитель может стравить воздух выборочно как из передних или задних колёс, так и из всех одновременно. Также может и накачать их.

Что-то я увлекся россказнями про трофейный бронетранспортер, наверное, нервничаю. Ну, а вы бы не нервничали зная, что вам надо поставить на уши забитый вражескими войсками городок, переполошить всех, устроить смуту и панику, а потом каким-то образом еще и выжить при этом? И ладно вы были бы простым наёмником у которого есть отец-командир, и вам надо то всего выполнять его приказы. Нет вы и есть тот самый командир, который отвечает за жизни своих подчиненных и надо эти жизни сберечь!

Задача нашей группы было устроить смуту и панику в городе. Мы должны были вывесить российский триколор на минарете мечети, шарахнуть пару мощных минных закладок, которые были загодя установлены в городе и поджечь несколько бензовозов.

Вот так просто, незамысловато и от этого офигенно чудовищно!!! Ведь понятно же, что при этом пострадают мирные жители Синопа, простые турки. Они, вроде как все сейчас собрались в порту, встречают своего любимого военачальника и визиря. Но судя по тому, сколько за этот час мимо меня прошло людей, их все равно много еще в городе. Так, что жертвы будут многочисленные, паника и страдания обеспечены. Вы уж в этом не сомневайтесь.

Но, честно говоря, после того, как я увидел в каких условиях, содержались рабы на нефти-перегонном заводике Барака, мне как-то турок не особо и жалко, опять же, я уже немного пьяненький, а значит смелый и бесшабашный.

Помните какой у нас сегодня девиз? Слабоумие и отвага!!!

Из плена мы освободили больше сотни людей. Там были мужчины, женщины, дети. Я вначале подумал, что почему-то слишком много стариков, но потом понял, что многим старцам не больше двадцати пяти лет. Условия содержания были просто чудовищными, люди жили в вонючих ямах, как свиньи в загоне. Впрочем, их свиньями и называли, ведь они по вере были православными, поэтому к ним так и относились. Пленные в основном славяне: русские, сербы, много было армян, греков, попадались грузины и выходцы со всего бывшего Союза. Помимо НПЗ, у Барака было еще несколько фабрик и ферм.

Из этой сотни, мужчин было тридцать человек, но с нами согласились идти в бой всего пятнадцать. Наверное, будь их больше, шансов нам бы это особо не добавило, в основном там были забитые и измученные доходяги. Положить свою жизнь на алтарь свободы генерала Корнилова вызвались только те, кто хотел во, чтобы то ни стало поквитаться с турками за свои мучения и страдания.

Видели бы вы как радовалась и аплодировала толпа бывших рабов, когда на их глазах убивали Барака. Народ хохотал и смеялся видя, как извивается, верещит и кричит от боли их бывший мучитель. Слышали выражение: пустить на ремни? А знаете, как это выглядит сам процесс? Нет?

Сейчас я вам расскажу.

Милая, симпатичная девушка Лейла, берет в руки опасную бритву, которую она долго выискивала в личных апартаментах Барака, и этой бритвой делает на спине жирного толстяка вертикальные надрезы. От поясницы до плеч. Надо отдать должное, все надрезы были строго параллельны друг другу, и шли через каждые пять сантиметров. Кровища хлестала как из душа, но девушку это не смущала, и она с милой улыбкой и каким-то блаженством на лице продолжала свою работу. Когда вся спины была исполосованная как перевернутая тельняшка, Лейла резанула горизонтальный надрез на плечах и с помощью плоскогубцев принялась распускать кожу на спине на полосы вниз, где они оставались свисать ровными ломтями. Поскольку рот у Барака был не закрыт, а сам он был подвешен за руки, то кричать и верещать жирному борову ничто не мешало.

Удивительно, но после того, как все лоскуты были свешены вниз, а песок под ногами жертвы пропитан натекшей кровью до состояния каши, Барак не умер, он продолжал жить, хрипеть и умолять о пощаде. Девушка что-то шепнула ему на ухо и сыпанула горсть соли на окровавленную спину. Жирдяй издал такой пронзительный визг, что сидящие на дереве вороны с громким карканье улетели прочь. А потом толпе позволили плевать и кидаться камнями в уважаемого господина Барака. Так его и забили до смерти, но труп не сняли, и он до сих пор висит на дереве в саду. На соседних деревьях повесили с десяток близких приспешников и помощников Барака, остальных тупо расстреляли, не желая заморачиваться с веревками и самодельными виселицами. Турчонка, изгалявшегося над сестрой Мислава и Михи тоже повесили на дереве, но перед этим его оскопили.

Из припаркованного в пяти метрах от меня армейского внедорожника раздалось нестройное пение нескольких голосов.

Ёпта, они совсем там что ли страх потеряли? От неожиданности я поперхнулся кофе.

— А, ну цыц! — громко и не таясь крикнул я, потом глянул на часы и добавил. — Время! Гарик, шуруй на минарет, вывешивай флаг. Керчь, заводи шарманку, надеюсь трек-лист у тебя действительно стоящий.

— Не извольте беспокоиться, барин, все будет в лучшем свете!

Керчь, нагло ухмыляясь полез в кузов грузовика и принялся колдовать над мощными колонками, установленными там.

— И столик с креслом не забудьте! — приказал я. — Начинаем, господа! Александр давай ракету в небо!

Кипишь мы, конечно, наведем. Сожжём и взорвем все к чертям собачьим! Это мы можем! Но вот уйти живыми из объятого пламенем огнем порта, нам вряд ли удастся!!!

Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Даст бог прорвёмся!!!!

Глава 9

Развалины старинных крепостей торчат в разных частях города, преимущественно в виде башен, стены между ними уже почти перестали существовать, и на их месте стоят современные здания. Не совсем понятно, насколько стары видимые развалины, местами они вроде как реставрированы, но давно, а местами будто бы совсем недавно, но все эти реставрации мало чем способствуют представлению, какой же изначально была крепость, выполнены они хаотично, просто местами среди древних оплывших камней вдруг торчит небольшой кусок стены из ровных, выпиленных на станке, блоков. Зря только время потратили и усилия приложили — толку никакого. Лучше можно представить расположение крепости, глядя на карту, там помечены угловые сохранившиеся башни, и получается, что древний город находился ровно на перешейке, хотя вроде бы логичнее было разместить крепость на самом полуострове, на вершине холма — и вода со всех сторон, и видно сверху дальше. Обычно в древности так строили, но Синоп исключение.

Развалины очередной крепости украшали собой небольшую площадь, на краю которой примостилась мечеть с высоким минаретом.

Когда-то здесь располагался рынок или если на местный лад, то — базар! Турецкое слово — «пазар», переводится на русский, как: воскресенье и рынок.

Скорее всего здесь когда-то располагался рынок, шумный и суетливый, как и положено на Ближнем востоке. Торговцы кричали наперебой, рекламируя свои товары, размахивали руками, зазывали покупателей — конкуренция большая, будешь торговать молча, так ничего не продашь. Цены в Турции, особенно, не в туристических районах, очень дешёвые, в полтора-два раза дешевле российских. Овощи и фрукты все очень большие, непривычного для нас размера, например редис или слива размером с яблоко, мандарины ещё крупнее, а гранат похож на пушечное ядро. Особенно шокирует капуста, каждый кочан диаметром с колесо от автомобиля и весом килограммов пятнадцать, не меньше. Орехи, картошка, помидоры, виноград — всё очень большое! Специальные турецкие сорта. Продавцы очень доброжелательные, охотно фотографируются, позируют и улыбаются. Раньше так было…

Я глянул вверх, на вершине минарете, там, где выпирал небольшой балкончик возился Гарик, который с помощью проволоки и длинной палки пытался закрепить российский флаг. Как только флаг будет надежно закреплён, из динамиков мощных колонок польются бравурные русские песни, мы начнем…

Красная ракета, медленно опускалась на парашюте, еще немного и она погаснет. Красная ракета — это сигнал, означающий, что через десять минут начинается боевая операция с кодовым названием… Чёрт, название мы забыли придумать!

— Это вам за поцанов! — Керчь выводил краской из баллончика надпись на белоснежном камне минарета.

— Пацанов, пишется через букву «а». Проверочное слово: пацана, — подсказал я доморощенному графисту. — И на фига ты, вообще, заморочился с этой надписью? Ладно бы еще намалевал её на борту самолично тобой подбитого танка, так нет, взял же испохабил стену религиозного учреждения.

— А разве, проверочное слово не «поц»? — переспросил Иван.

— Керчь, ты, вообще, в школе учился? Какой, к чёрту, поц? Поц — это что-то из еврейского фольклора, если не ошибаюсь, то в переводе, с идиша, поц — это половой член. Так что сам решай какое проверочное слово, к слову, «пацанов», — хихикнул я.

— Всё готово, флаг надежно закреплен, дверь на балкон запенил, так, что туда никто не попадет, — доложил подбежавший с баллончиком пены в руках Гарик.

— Ну, «а», так «а», — пожал плечами Иван, добавляя хвостик к букве «о», тем самым исправляя её на «а».

— А это, что еще за букет? — спросил я, глядя как, Керчь брызгает краской на самодельный трафарет.

На трафарете был вырезан кулак, сжимающий в руке то ли букет, то ли факел, то ли веник, которым подметают пол. В общем не понятно, что сжимал в руке кулак…

— Это факел, — объяснил Керчь. — Между прочим, символ Прометея, бога всех воров и покровителя борцов с несправедливостью!

— Да-а! — удивленно протянул я. — С каких это пор, Прометей — бог всех воров? Из-за того, что он украл огонь?

— Точно! А еще он был царем Скифов. А ты знаешь где жили скифы?

— Догадываюсь, — буркнул я. — В Керчи?

— Точно!!! Так, что сам понимаешь, кто еще может быть символом нашей борьбы, если не столь знаменитый земляк? — весомо заявил Иван.

— Ладно, про древнегреческую мифологию мы потом с тобой поговорим, — отмахнулся я, прерывая словесный поток керчанина. — Все готовы? Стоп! — произнес я, глядя на верх. — Гарик, ты хорошо дверь запенил?

— Хорошо! Хрен кто откроет, а что?

— Плохо, — мысленно выругавшись, произнес я. — Ты флаг какого государства на минарете вывесил?

— Какой мне Иван дал, такой и вывесил, — ответил подросток, — а что не так. Это же триколор, вон и цвета, как надо: красный, белый, синий.

— Цвета те, вот только порядок их размещения не тот. Это флаг Голландии, или как правильно их называть — Королевства Нидерландов! Твою ж мать!!! Вам хоть что-то доверить можно?!

— Иваныч, а ты уверен? — скосив голову на бок, спросил Ванек.

— Конечно, уверен! — гаркнул я.

— А если его перевернуть?

— А если его перевернуть на бок, то получится флаг Франции? Тебе под каким флагом легче умереть, под флагом Голландии или под флагом Франции? — закипая от злости, спросил я.

— Бро, да ладно тебе, может турки не знают как выглядит флаг России, — начал оправдываться Иван. — В подсобке темно было, я глянул, цвета сходятся, ну и схватил его, а разворачивать и смотреть времени не было, сам же знаешь, что мы последние двенадцать часов как белки в колесе, без продыху. То танки эти отбуксируй, то минометы притащи, то мины расставь, то бензовозы перегони.

— И то правда, — согласился я. — С музыкой хоть не подведешь? Трек-лист проверял?

— А, то! — гордо выпятив грудь сообщил Ванек. — Все будет чики-пики!!!

— Надеюсь, — тяжело вздохнул я. — Ладно, Керчь, врубай шарманку. Саша, Анзор, дуйте к первому бензовозу. Миха, к пулемету!

Затарахтел генератор, питающий нашу самодельную аудиосистему и из мощных динамиков, установленных в кузове грузовика, неожиданно громко и величаво грянули первые строчки самой узнаваемой песни военных лет «Священная война»:

От неожиданности, я аж присел! Повернулся к Ваньку и показал ему большой палец!

— Молодец! — крикнул я, стараясь перекричать мощный хор.

— А, то! — самодовольно лыбясь засветился парень. — Дальше будет круче!!

Тут надо, наверное, объяснить, что мы задумали. Был бы на моем месте Винт, то он бы сразу, по-военному, сухо и лаконично доложил и обрисовал диспозицию: мол, тут, красными стрелочками, мы, а вот, тут синими стрелочками, враги, мы их, значит, бах-бах и в дамки, они значит, бегут и сдаются. Примерно, так. Но, я не Винт и скажу, что план, разработанный спецназовцем, иначе как слабоумием в чистом виде и отвагой в неразбавленном составе не назовешь.

Всего-то делов: надо разрушить и предать огню несколько жилых кварталов, чтобы перекрыть две из трех улиц, а третью улицу удерживать силами пяти человек, до тех пор, пока Винт с его группой не подойдут с освобожденным Корниловым. Просто и незамысловато! Причем, я больше, чем уверен, что меня старшим в эту группу Винт назначил не просто так, а из его спецназовской вредности. Я сразу заметил, что все спецназовцы люди вредные и коварные, а еще злопамятные и…и…короче, злые люди!

А с другой стороны, я бы, честно говоря, лучше плана не придумал, да и глядя на карту Синопа, ничего другого и не выдумаешь.

Синоп располагался на косе, далеко выдающейся в Черное море. Коса по форме напоминала голову верблюда висящей на тонкой шее. Вот именно эту самую «шею» в её самом узком месте, нам и надо было перекрыть. Здесь было три улицы: одна шла по восточной стороне, вдоль моря, вторая шла по западной стороне, вдоль моря, а третья, расположилась между первыми двумя. С помощью подорванных бензовозов, мы перекрывали среднюю и восточную улицы, а соответственно западную должны были держать открытой, чтобы по ней ушла группа Винта. Порт Синопа располагался с восточной стороны косы и именно там скопились основные силы турецких вояк. Музыка, лившаяся из мощных колонок, должна была указать дорогу группе Винта, был вариант, что Корнилов с остальными освобожденными из плена будет отступать, самостоятельно не зная дороги.

— Бро, глянь, у них еще и вертушка есть! — радостно скалясь сообщил керчанин, тыча пальцем в летящий в нашу сторону боевой вертолет.

— Твою ж за ногу! — выругался я. — Скорее бензовозы сталкивайте вниз! — прокричал я.

— Справа движение! — доложил Миха. — Не могу понять гражданские или военные!

— По хуй. Бей по ним, нам сейчас здесь никто не нужен! — приказал я.

MG-3 зашелся серий коротких очередей, серб бил в сторону ближайших домов. На всякий случай я спрятался за борт «Кобры» и снял с предохранителя «ручник», которым был вооружен.

Грузин и армянин кувалдами выбили клинья, державшие тяжелый бензовоз на нейтралке, машина медленно и несколько величаво тронулась с места и набирая скорость покатила вниз по улице. Руль был надежно зафиксирован с помощью двух досок, колеса выставлены ровно, а значит тягач с десятитонной цистерной прокатится по улице и метров через триста ударится в дом, стоящий на повороте дороги. Дома здесь кирпичные, машина пробьет его насквозь, цистерна порвётся и топливо разольётся по округе. От удара сработает небольшое взрывное устройство.

— Ко второй машине, — приказал я. — Давайте быстрее, надо успеть подорвать оба бензовоза!

Изначально мы собирались вторую машину столкнуть немного позже, я хотел посмотреть, что будет с первой, чтобы если надо скорректировать движение бензовоза. Но боевой вертолет, который мчался в нашу сторону немного смешал планы и внес небольшие корректировки. Хотя нет, неожиданно появившийся вертолет не просто немного внес сумятицу в наши планы, он, сука, такая мог их уничтожить к чертям собачьим!!

Боевой вертолет — это тот самый туз в рукаве, который способен свести на нет все наши приготовления. Он же, паскуда такая, с безопасного расстояния одним залпом своих ракет может уничтожить танки и минометный расчет. Хренак, росчерк ракет в небе и пиши пропало!!!

Ба-бах! — раздался громогласный взрыв и огромное, косматое, черное облако дыма и огня взметнулось в небо подобно чудовищному грибы на месте ядреного взрыва.

— Знатно рванула наливайка! — восхищенно цокнул языком Керчь.

Второй бензовоз после выбивания клиньев из-под колес не шевельнулся, остался стоять как вкопанный, видимо там уклон дороги был не такой сильный, как в первой точке или шины спущены.

— Ёп, да, толкните его, чё стоите? — гаркнул я.

Саша и Анзор принялись толкать многотонную машину, но она стояла как вкопанная, не желая двигаться.

— Керчь, возьми из грузовика мопед и дуй в конец улицы, займешь там позицию, чтобы тебя сверху не заметили, и приготовься отстреляться из РПГ. Сигнал к стрельбе — я упаду на землю, как будто меня пристрелили. Понял? Миха, подгоняй «Кобру» к бензовозу и аккуратно толкни его бамперов в жопу! — приказал я. — Потом загони машину вон в тот тупичок и готовься открыть стрельбу из «пятидесятки». Быстрее!!Быстрее!!

Ванек и Гарик общими усилиями стащили легкий мопед на землю, керчанин уселся в него, закинул за спину рюкзак с двумя выстрелами к гранатомету и тут же умчался в конец улицы.

— Гарик, отгони грузовик на ту сторону площади. Саня, Анзор хватайте гранатометы, запасные выстрелы и зашкертесь где-нибудь, как только вертолет зависнет над землей, а я упаду на землю стреляйте по нему. Нам надо во чтобы то ни стало сковырнуть эту кляту вертушку!!!

Позади, в полукилометре, где-то среди невысоких домиков раздались два хлопка минометных выстрелов. О! В дело ступила группа Мислава. Через несколько секунд прогремели взрывы на северной окраине города, примерно там, где у «верблюда» располагалась нижняя челюсть и размещался старинный форт, прикрывавший порт. Взрывы легли с недолетом, но уже через минуту хлопнуло еще два раза, теперь мины легли почти в цель. Мислав поправился и следующие два разрыва попали в цель — шапки дымных султанов поднялись с территории форта. Минометные мины пролетали высоко у нас над головами. Если постараться, то можно было разглядеть стремительно проносящиеся стальные рыбины.

Все, пристрелялись!!! Сейчас минометная батарея в количестве двух расчетов будет просто расстреливать своей боезапас, в надежде, что осколки мин найдут свои цели среди бойцов форта, а еще лучше, чтобы они повредили зенитки и легкие пушки, которыми было оснащено фортификационное укрепление.

Вокруг замельтешили обеспокоенные жители Синопа. Оказалось, что далеко не все сейчас в порту восторгаются визитом Визиря и скорой расправой над генералом Корниловым.

Я дал несколько коротких очередей разгоняя людей по домам. Вырвал с водительского сидения сумку, в которой керчанин оставил баллончик с краской, сигнальные ракеты и тряпки флагов. Побежал на открытое пространство, туда, где видимо раньше располагалась небольшая рыночная площадь, а сейчас был просто пустырь.

Полчаса назад, здесь остановился небольшой грузовичок, гружёный листами фанеры. Водитель куда-то ушел и до сих пор не вернулся.

Я подбежал к этому грузовичку, запрыгнул в кузов и с краской из баллончика вывел на белоснежной крыше три буквы: «SOS», потом сдернул один из листов фанеры из стопки и поставив его на бок написал: HELP!!!

Ударом ноги отломал от следующего листа фанеры приличный кусок и быстрыми, смазанными росчерками вывел на нем целое предложение: I know where the Russian soldiers are!!!

Надпись получилась немного корявой и неровной, но если приглядеться, то можно было разобрать что за смысл передают мои каракули, правда, для этого придется напрячь зрение и подлететь поближе. Именно это мне и надо!

Вертолет был уже совсем близко, он шел на приличной высоте, вряд ли оттуда пилоты смогут меня разглядеть. Выдернул из кармана одну за другой пару ракет и выстрелил их в небо. Тут же свернул колпачок с фальшфейера и как-только пошел цветной, рыжий дым принялся активно им размахивать и кричать. Мне как-то показалось этого мало, поэтому я еще взял во вторую, свободную руку один из флагов, который оказался великобританским и тоже принялся им махать. Получилось весьма сумбурно, но эффектно: я весь такой в черном, военном камуфляже с шевронами турецких вооруженных сил, бегаю и скачу по площади размахивая флагом Великобритании и дымящим фальшфейером. Прям, английский футбольный фанат-полудурок!!! А рядом горят городские кварталы, гремят минометные хлопки, периодически раздаются пулеметные очереди и над всем этим безумием возвышается белоснежный минарет, на которым развивается флаг Нидерландов, звучит гимн Советского Союза, страны, которой уже давно нет на карте.

Красота!!! Турецкие пилоты точно обратят на меня внимание! Это же полный сюрреализм!!!

Слабоумие и отвага в чистом, неразбавленном виде!!!

Вертолет пролетел мимом, потом сделал вираж и снова пронесся мимо. Еще один вираж и он начал снижение. То, что надо!!!

Я отбросил флаг и прогоревший фальшфейер в сторону, схватил обломок фанеры с корявыми надписями. Принялся размахивать самодельным плакатом, привлекая внимание пилотов.

Сработало! «Вертушка» сделал еще один вираж, немного зависла в небе, а потом принялась стремительно снижаться к земле. Перед мной был самый настоящий армейский вертолет. Причем не какой-нибудь транспортный или переделанный из гражданской модели, нет, тут все по-взрослому: прозрачная кабина, где пилоты расположились друг за другом, хищный камуфляжный окрас, пушка под носом, ракеты на пилонах и не малейшего намека на отделение для пассажиров. В турецких вертолетах, я не разбираюсь, эта модель была чем-то похожа на американский «Апач» и наш «Ночной охотник».

Вертолет на стал опускаться к земле, а завис в воздухе, метрах в тридцати от поверхности. Сколько он так провисит, я не знал, да мне и не надо было. Я дернулся всем телом, как будто в меня попали пули, отбросил щит в сторону и плюхнулся на землю. Упав, первым делом я подумал, какой я полный дебил, ведь вертолет совсем рядом и когда в него попадут из гранатомёта, то осколки полетят вниз, а ведь там еще есть и БК, который имеет дурацкую привычку детонировать от попавших в него реактивных гранат.

Слабоумие в чистом виде, хоть и с примесью отваги!

Хлопки гранатометных выстрелов раздались одновременно с разных сторон. Заползая под кузов грузовичка, я прекрасно видел, как два дымных росчерка потянулись к зависшей над землей машине. Похоже пилоты тоже заметили, что по ним открыли огонь, вертолет дернулся и прыгнул вверх. От одной из ракет ему удалось увернутся, а вот вторая граната ударила по касательной в небольшое крыло-пилон, под которым висели ракеты. Взрыв! Но ракеты не сдетонировали, а сорвались вниз и металлическим градом упали на землю. Вертолет крутанулся вокруг своей оси несколько раз, опасно накренился, но пилотам удалось удержать машину от падения.

Выбрался из-под машины, вскинув ручной пулемет, уложил ствол на кабину грузовика, и прицелившись открыл огонь. HK11 которым я был вооружен, снабжен дисковым магазином на пятьдесят патронов калибра 7,62/51. Содержимое диска высадил одной длинной очередью. Целился в крестовину винтов, надеясь, что пули что-то там повредят и пилоты захотят увести машину от греха подальше. На, что я только надеялся, выходя с обычным ручным пулеметом против боевого, штурмового вертолёта?

Бронированная стрекоза, поднялась еще выше, а потом хищно накренилась вперед, как будто в поисках цели для пушки.

Вот, чёрт!!! Пора уносить ноги!

Я сменил магазин в ручном пулемете и тут же задал стрекача. Рванул как олимпийский чемпион, потому что на кону было что-то ценнее, чем кругляш из золота. Приз в этом забеге — моя жизнь!

Верху застрекотала пушка, с неба посыпался дождь свинца, я прыгнул в сторону. Россыпь пыльных султанчиков прошла правее, больно осыпав меня каменным крошевом по ногам.

Сзади раздался стрекот «браунинга», обернувшись на бегу, увидел, что по вертолету бьет Миха из крупнокалиберного пулемета. Пилоты вертолетов видимо догадались, что здесь им не рады и машина начала набирать высоту увеличивая дистанцию, уходя на безопасное расстояние.

Гранатометчики перезарядились и дали еще один залп, дымные росчерки вновь потянулись к вертолету. Ракета справа, выпущенная с позиции Анзора прошла мимо, потому что пилоты заметили её и бросили машину в сторону, а вот ракета керчанина, вообще, полетела по какой-то ломанной кривой, пошла ниже и неожиданно взорвалась, так и не достигнув цели. До вертолета было еще метров пятьдесят, когда граната из РПГ Ванька взорвалась неожиданно мощно и громко. Поражающим фактором кумулятивной гранаты является струя раскаленных газов, которые прожигают броню и тем самым уничтожают технику противника. Выглядит это обычно, как небольшой взрыв и маленькое облако черного дыма. А то, что рвануло в пятидесяти метрах от вертолета было больше похоже на разрыв сто двадцатимиллиметровой мины. Рвануло достаточно мощно и сильно, я бы сказал — эпохально!

Ударная волна толкнула вертолет, вместе с ней в стальную стрекозу прилетел и сноп осколков, которые что-то все-таки зацепили в винтах вражеской машины. Ударный вертолет завертелся вокруг своей оси и начал стремительно снижаться.

Я прекратил свой бег, резко развернулся и широко расставив ноги для упора, вскинул ручной пулемет открыл огонь. По кружащему вертолету ударил крупнокалиберный пулемет Михаила и несколько автоматов. Турецкий геликоптер зацепил хвостом угол пятиэтажного дома, изменил направление движения, перевернулся на бок, несущий винт встретившись с бетонной постройкой разлетелся в разные стороны дождем обломков, и машина мертвым насекомым рухнула вниз.

Место падения от нас закрыл двухэтажный дом, на первом этаже которого располагалась закусочная с забитыми фанерой витринами. Прогремел сильный взрыв и над двухэтажкой взметнулся султан черного дыма, заклубившегося причудливыми, смолянистыми кольцами. Фанерные листы не выдержали удара взрывной волны и вылетели из проемов. Разгорелся пожар, в огне которого начали рваться снаряды к пушке и пулеметам.

Мало нам было двух огненных стихий, бушевавших по соседству, и пожиравших одно здание за другим, как образовался еще один, третий очаг возгорания. Похоже со своей первоначальной задачей моя группа справилась на все сто процентов. Паники и разрушений хватало с головой. Рев и крики стоял такой, что впору было снимать фильм-катастрофу.

— Хана кабанчику! — самодовольно хмыкнул я, перезаряжая пулемет.

— Бро! Бро! Ты видел? — раздался восторженный вопль в динамике молчавшей доселе рации. — Видел? Как я его захреначил! Я, короче, понял, что просто так мы эту птичку с неба не сковырнем и к гранате РПГ примотал ручную гранату и брусок пластида. Ну, кольцо в «лимонке» рванул и шарахнул. А как четыре секунды прошло, граната детонировала и пластид рванул …и все! Хана турецкому вертолету!!! Бро, я скоренько метнусь к обломкам и напишу на них, что это им «за пацанов!». Окей?!

— Болтун, пошёл вон из эфира!!! — рявкнул я. — Договаривались же!

— Все, понял, молчу!

Ну, конечно, как же я с самого начала не догадался чья это граната поразила турецкий вертолет и почему она летела по такой странной траектории. Кто же еще мог догадаться примотать к выстрелу из РПГ брусок пластида, а вместо временного детонатора использовать ручную гранату? Только безумный керчанин! И надо отдать ему должное его хитрый трюк сработал и ударный, турецкий вертолет валяется сейчас на земле грудой искорёженного металлолома.

Ванек не должен был лесть в радиоэфир. У нас были обычные портативные «болтушки», переговоры по ним перехватывались очень легко. Мы с Винтом планировали до определенного момента сохранить интригу, но похоже словоохотливый керчанин, так обрадовался тому, что сбил вражеский вертолет, что запорол нам всю конспирацию.

— Бро, скажи мне быстро, как по-турецки будет: конченый дебил или ебаный пидарас? — в рации вновь раздался голос Ивана.

— Чего?! — искренне удивился я такому вопросу. — Тебе зачем?

— Да, я тут с местными общаюсь, они по-русски не понимают, я по-турецки не волоку, а по-английски я знаю только: «фак ю» и «санава бич».

— Где ты с местными общаешься? — насторожился я.

— На соседней волне, — совершенно простецки ответил Ванек.

Я тут же переключился на соседнюю волну и услышал голос Болтуна:

— Короче, так уроды, ща вам мой командир переведёт на ваш ослиный язык, раз вы по-русски не понимаете. Ваш гребаный вертолет сбил я — Иван Тихий, житель Керчи, загондошил его ракетой из РПГ. Это вам месть за Романа Филипова и Олега Пешкова убитых вами в Сирии! Ваших двое пилотов, за наших двоих, ясно?! Бро, переводи!!!

— Хепиниз олексезиниз, аиленизин интикамини алмая гелдик! — угрожающе пророкотал я, пытаясь придать голосу как можно больше трагичности.

Дословно моя фраза означала следующее: вы все умрете, мы пришли мстить за своих родственников!

В ответ я услышал длинную триаду, в которой меня и Ванька проклинали до третьего колена, материли по-всякому, желали смерти и обещали вступить с нами в неестественную половую связь.

— И чё, все?! Так коротко? А ты слово в слово перевел? — вклинился в разговор Ванек.

— Почти, — уклончиво ответил я. — Вали с эфира! — вновь потребовал я. — И возвращайся к точке сбора!

— Яволь, мой генерал!

Я посмотрел по сторонам. Чёрные клубы жирного дыма поднимаются высоко в небо, десятки, если не сотни зданий объяты огнем, которое стремительно разрастается вглубь жилых кварталов. В огне постоянно что-то взрывается и грохочет. Позади методично, как хронометр, отсчитывающий секунды, бьет пара минометов. Мины перелетают через нас и падая на вершине холма, там, где располагался форт взметают вверх султаны земли вперемешку с огнем и дымом. Справа, Миха азартно стреляет короткими очередями по мельтешащим в дыму человеческим фигурам, слева Анзор и Саша, укрывшись за бетонными блоками, перестреливаются с кем-то на той стороне рыночной площади. Гарик помогает какой-то старухе с детьми покинуть простреливаемое пространство, прикрывая их своим щуплым, подростковым телом. Огонь, подобно лаве вытекшей из жерла вулкана растекается по округе поглощая все новые постройки на своем пути.

И над всем этим ужасом развивается флаг королевства Нидерландов и веселым голосов орет Верка Сердючка, про то, что все будет хорошо:

Слабоумие и отвага! День будет долгим и тяжелым…

— Гарик, Анзор остаетесь здесь, держите улицу. Керчь, Санек, серб Михаил в машину, надо очистить пару кварталов, — приказал я.

Достал из разгрузки ракетницу и выпустил в небо несколько красных ракет. Это был сигнал для греков, которые управляли захваченным прогулочным теплоходом толстяка Барака и группы Хохла. Теплоход должен был сняться со своей стоянки и уйти вдоль берега на запад. А танки под командованием Петровича сейчас начнут утюжить порт и стоящие там военные корабли. Возможно, теплоходу удаться в этой суматохе уйти незамеченным и спасти людей, находящихся на его борту.

Глава 10

Мы с Ваньком сидели в засаде. На другой стороне дороги сразу начинается подъем в гору. Улицы с относительно новыми многоэтажными домами карабкаются вверх, деревьев там почти нет, потому и не очень уютно в этих дворах. Дома характерно турецкие, с дровяными печками на каждом балконе для выпечки хлебных изделий, и это не самоделки, их строят централизованно, во время возведения зданий. Турки очень любят свежеиспеченный хлеб, по факту они едят только свежую выпечку. Найти в турецких магазинах вчерашний хлеб также трудно как увидеть на улице Грозного мужчину в шортах с рюмкой водки.

Самые новые дома строят из современных материалов, используя в большом количестве стекло и нержавеющую сталь, высотой они не выше 3–5 этажей, а стройплощадки для них заранее выравнивают, выгрызая экскаваторами, наверняка ещё и взрывчатку использовали, часть скалы. Эту технологию увеличения горизонтальных площадей под строительство я видел и в других странах, но мне кажется, что она уж слишком трудозатратная и не всегда целесообразна, к тому же получается так, что окна задней части дома всегда выходят на вертикальную скалистую стену и вид из них, мягко говоря, не радует глаз. Хотя, в подобных квартирах, наверное, радуется не глаз, а кошелек владельца. Тем более, что цена квадратных метров здесь гораздо дешевле чем у нас в России на черноморских курортах… была!

Все это осталось в далеком прошлом. И цены на квартиры, и поездки в Турцию по несколько раз в год по горячим путевкам. Все в прошлом! Нормальная, безопасная, сытая жизнь — все в прошлом!

Снаружи, за бетонными стенами полуразрушенного трехэтажного дома разухабистые песни Верки Сердючки наконец смолкли. Последний трек «чита-дрита» прозвучал восемь раз подряд. Про себя я загадал, если он повториться десять раз подряд, то я психану и пристрелю керчанина. Ведь именно он компоновал и создавал музыкальный трек-лист. Но, где-то там наверху, решили, что Ваньку еще рано к ним и после восьмого повтора Сердючка заткнулась.

— Наконец, — обессиленно простонал сидящий в соседней комнате Ванек.

— Что ж ты эту композицию закачал так много раз? — спросил я.

— Еще раз повторяю, не закачивал я её столько раз, наверное, просто кассету зажевало, вот и повторяло.

— Ага, точно, кассету зажевало, — раздраженно хмыкнул я. — В цифровом носителе — кассету зажевало.

— Да, между прочим, у моего крестного как-то новая магнитола глючила и какие-то треки тоже по много раз повторяла. Так что в жизни всякое бывает.

— Ну, если у твоего крестного подобное было, тогда ладно, — обреченно вздохнул я.

У Ванька Тихого, по прозвищу Болтун и Керчь, было две страсти, хоть я бы их скорее всего назвала бы — это два пунктика-тараканища в голове. Первая — это рассказы про самый лучший город на Земле — город-герой Керчь, причем Ванек именно так чаще всего и начинал свои рассказы: город-герой Керчь. Вторая — это рассказы про самого замечательного и авторитетного жителя самого замечательного города на Земле — своего крестного. Чем же был замечателен этот самый крестный? Отвечу: всем!!!! Второго такого человека, как собственного говоря, и города на планете Земля просто не было. Крестный Ванька был самым умным, самым сообразительным, самым авторитетным, он знал всех и вся, он бухал и знался с политиками, знаменитыми певцами, спортсменами и так далее. Вы, наверное, хотите знать кем же был крестный Болтуна? Возможно, вы предположите, что крестный был мэром Керчи? Или он был знаменитым деятелем культуры? А, может он был знаменитым спортсменом? Нет, и еще раз нет! На все мои предположения, Иван лишь презрительно кривил губы и утверждал, что, кто все эти мэры, спортсмены и деятели культуры, и кто его крестный! Они даже рядом с ним не стояли по степени важности и авторитетности! Крестный Ивана Тихого — был потомственным таксистом! Вот так!

На смену Верки Сердючки неожиданно запел дуэт Моисеева и Трубача свой хит «Голубая луна».

— Керчь, а эта хитяра откуда? Или ты решил турков запугать дуэтом двух заднеприводных?

— Бро, да откуда я знаю? Еще раз тебе повторяю: я только первые двадцать треков прослушивал, остальные накидал, что было под рукой, лишь бы русские исполнители были.

— Понятно, — хмыкнул я. — Ладно, готовь заряды.

Мы с керчанином разместились на третьем этаже частично обрушенного, заброшенного жилого дома. Позади нас, метрах в трехстах была та самая рыночная площадь, где стоял минарет с голландским флагом на вершине и кричали из динамиков русские песни. После того как Иван сбил вертолет, обматерил в эфире турецких вояк и вызвал их на «стрелку», я понял, что тот склеенный на коленке Винтом план пошёл псу под хвост. Изначально моя группа должна была устроить массовый поджег, который блокирует две из трех улиц и держать под контролем третью улицу. Причем, по возможности делать это мы должны были как можно тише, то есть не орать в эфире, что все турки гондоны, а их «отец нации» Ататюрк — вшивый козел, не сбивать вертолеты и не «забивать стрелку» всей турецкой нации. Но получилось, так, как получилось. Турков обхаяли, разозлили, стрелу им забили!

Слабоумие и отвага в чистом, концентрированном виде!

Помогая керчанину снаряжать выстрелы к РПГ, я продолжал наблюдать за обстановкой снаружи. Минометы продолжали выпускать мины в сторону форта. Несколько снарядов попали во что-то горючее и взрывоопасное. На территории форта что-то сильно горело и периодически взрывалось. Это было очень хорошо. Мислав — молодчага, видно, что за плечами у здоровяка есть определённый опыт управления минометами.

Танки под командованием Хохла тоже отличились. Правда, на данный момент, а именно спустя пятнадцать минут после начала стрельбы, слышалось рявканье только одной танковой пушки. Но те первые выстрелы, которые оказались для турок, тусующихся в порту, громом среди ясного неба, они произвели просто оглушительный эффект. Ну, еще бы, представьте сидите на раскладном стульчике, слушаете, как в микрофон пафосно орет патриотические кричалки бородатый мужик в армейском френче, по соседству сидят такие же богатые и представительные беи, как вы, на небе светит солнышко, погода теплая, вам хорошо и сыто, и тут вдруг — ба-бах!!!.. и капитанскую рубку красавца эсминца неожиданно влетает сто двадцатимиллиметровый снаряд! А потом две танковые пушки начинают шмалять по кораблям, стоящим в порте со скоростью перезарядки орудия.

Немецкий танк «Леопард 2» оснащен мощной 120-мм гладкоствольной пушкой Rh-120 фирмы Rheinmetall. Короткий ствол орудия упрощает стабилизацию при движении танка и облегчает его балансировку. Система управления огнём перерабатывает большое количество данных для стрельбы в различных вариантах. Для прицеливания и поражения цели наводчику надо только выбрать мишень и поставить на неё маркер. Обнаружить замаскированные цели помогает специальный датчик, реагирующий на их тепловое излучение. В прицел совмещены лазерный и стереоскопический дальномеры. Комбинация двух дальномеров, использующих различные принципы для определения расстояния до цели, позволяет повысить достоверность и точность измерения. Короче, все как в компьютерной игре: навел, прицелился, клацнул кнопкой, фиксируя цель, нажал на спуск и снаряд понесся к цели!

В акватории порта, там, где на якорной стоянке стоял сухогруз и сторожевое катер полыхал огромный пожар, казалось, что посреди морской водной глади разверзлось жерло вулкана Везувий. Сухогруз превратился в огромный факел, пламя поднималось на десятки метров вверх, густой, жирный столб черного, чадящего дыма низко стелился над водой.

Капитанская рубка эсминца тоже полыхала, пожар там был поменьше, но тоже смотрелось эпично: языки пламени вырывались с разных сторон, захватывая все больше и больше жизненного пространства. Несколько снарядов Хохол положил в корпус военного корабля ниже ватерлинии. Эсминец конечно же еще не шел ко дну, даже не накренился, но народ вокруг него заметно суетился и нервничал. Все-таки эсминец — это та еще махина и парой аккуратных пробоин в борту его не потопишь.

А вот корвет, стоявший рядом с эсминцем подобной плавучестью похвастаться не мог, ему хватило одного попадания в борт и детонации чего-то взрывоопасного внутри, чтобы спустя десять минут из воды торчала только корма сторожевого катера.

Сейчас танковая пушка продолжала стрелять по эсминцу, дырявя его борта, но уже заметно выше ватерлинии; возможно Петрович пытался нащупать боевой арсенал корабля, чтобы тот сдетонировал и похоронил наконец живучего турка. В ответ турки стреляли из всего чего только могли, но достать танки им было тяжело. Во-первых, позиция Хохла располагалась с обратной стороны гавани и туркам мешал их же эсминец, стоящий вдоль причальной стенки, а во-вторых, носовое орудие военного корабля — скорострельная пушка, прикрытая бронеколпаком была разнесена следующей, сразу же после попадания в капитанскую рубку. Видимо проектировщики эсминца никак не могли предположить, что по кораблю будут стрелять практически в упор из танковых пушек бронебойными подкалиберными снарядами. А зря…

По моим расчетам боекомплект в танках должен был уже закончится, там полная укладка — чуть меньше тридцати снарядов, а на сколько я помню оба «Леопарда» были с неполным БК.

— Керчь, ну что, ты готов? — шепотом спросил я, глядя на приближающуюся по улице кавалькаду автомобилей.

В нашу сторону двигалась шумная колонна разнообразной техники: несколько автобусов, забитых вооруженными людьми, столько же грузовиков, целая вереница пикапов и внедорожников, наполненных военными, промелькнуло три бронеавтомобиля с пулеметными установками на крышах прикрытых бронещитками. Ну, вот дождались, это турки пожаловали на «стрелку». Что-то их слишком до хрена. Я думал будет намного меньше. Изначально мы должны были торчать на площади, возле минарета и держать её. Позиция там была удобная, как раз вершина холма и наступающему врагу будет трудно подниматься вверх. Но после тех кренделей, что выкинул Ванек, я понял, что турки будут переть на нас вполне осознанно и они тоже не дураки, понимают какую позицию мы выберем, а значит подготовятся и загодя спешатся, рассредоточатся и полезут на нас небольшими группами и со всех сторон. А значит, чтобы хоть как-то помешать их планам и уровнять шансы, нам надо сменить дислокацию и выдвинувшись вперед. Мы с Ваньком спустились вниз по улице и заняли позицию на верхнем этаже заброшенного дома. Миха и Александр остались выше по улице, там была очень удобная стрелковая позиция, как раз для крупнокалиберного и единого пулеметов.

— Угу, — кивнул в ответ Болтун.

— Красный автобус твой, огонь! — приказал я, высовываясь с гранатометом из дверного проема ведущего на балкон.

Керчанин с трубой РПГ осторожно высунулся из оконного проема мгновенно прицелился и выстрелил. Струя пороховых газов шарахнула из тыльного раструба гранатомета, и «рыбина» реактивной гранаты понеслась к цели. Тело гранаты было щедро облеплено стальными шайбами, ящик которых мы нашли в разграбленном магазине на первом этаже трехэтажного здания. Собственно говоря, только из-за этой находки я и повелся на горячие уговоры керчанина «немного доработать» гранатометные выстрелы.

Наши гранатометы выстрелили практически одновременно. Я целился в бронеавтомобиль, который двигался четвертым по счету в колонне. Ракета Ванька прочертила воздух дымных следом, клюнула панорамное лобовое стекло автобуса и пройдя его как раскаленный нож сливочное масло взорвалась внутри.

Если бы это был стандартный выстрел, то кумулятивная струя могла бы прожечь салон автобуса поразив только тех, кто попал непосредственно под неё, ну еще бы пострадали те, кого поразили осколки от корпуса гранаты. Если граната попадает в корпус танка, БМП или БТРа, короче бронированной коробочки без окон и дверей, то основные потери личный состав «брони» несет от динамического эффекта ударной волны, который многократной усиливается в замкнутом пространстве тесной машины. Именно для того, чтобы минимизировать этот самый эффект, водители-механики держат люки в боевых машинах открытыми, правда при попадании в бронемашину кумулятивной гранаты, им это мало помогает. В общем, если бы Ванек засадил в автобус стандартным выстрелом ПГ-7В, то автобус вряд ли разлетелся бы на части, как будто в него угодили фугасным сто пятидесятимиллиметровым снарядом. Ну, вылетело бы пару закрытых окон, да и все. А тут так знатно бабахнуло, что от автобуса остались только рожки да ножки: корпус разорвало на несколько частей, крыша взлетела вверх, окна вылетели все и сразу, а клуб дыма и огня был настолько большой, что сразу стало понятно — Ванек не ограничился тем, что нацепил на корпус гранаты полсотни гаек.

— Ты, что опять пластид прицепил к гранате? — спросил я на бегу, спускаясь по лестнице вниз.

— Совсем чуть-чуть, пол шашечки, — явно соврал Керчь, — зато видел, как эпично рвануло?!

— Бляха-муха, я если бы твоя вундервафля сдетонировала при выстреле и твои полшашечки на хрен бы нас по стенам размазало?

— Ну, все же обошлось! Ложись!!! — крикнул Ванек, скатываясь с лестницы.

Как-только мы отстрелялись, то сразу же рванули вниз, чтобы сменить позицию. Надо сказать, что сделали это весьма вовремя, турки засекли откуда по ним стреляли и тут же врубили ответку по полной — на верхние этажи дома обрушился шквал свинца и огня. Мы как раз пробегали лестничные марши второго этажа, когда Ванек услыхал выстрелы из чего-то тяжёлого и крупнокалиберного. Наверху раздались два взрыва и потолок начал обрушаться.

— В окно! — крикнул я, подхватывая Ванька за шиворот куртки.

Вытолкнув керчанина в оконный проем, я сиганул следом. Приземлился удачно, ноги и руки не сломал, зато так приложился стволом гранатомета по лбу, что аж искры из глаз полетели. Сверху лился дождь из камней и бетонного крошева, панели из которых был сложен дом начали скрипеть и складываться.

— Валим, бро! Ща рухнет!!! — взревел Тихий.

Меня уговаривать долго не надо, я подхватил рюкзак с последней парой гранатометных выстрелов и рванул за Ваньком, который прыгая как сайгак побежал в сторону моря.

Хорошо, что мы оказались с противоположной стороны здания и нас не было видно с дороги, иначе нам бы точно не дали бы вот так просто сбежать. Убежали мы недалеко: завернули за соседнее здание, перемахнули через какой-то поросший виноградом забор и спрятались в канаве. Обстрел нашей позиции продолжался еще пару минут, дом раздолбали в пух и прах, верхние этажи обвалились и трёхэтажное здание превратилось в одноэтажное.

— Прикрой меня, — приказал я Ваньку, передавая рюкзак с гранатометными выстрелами, — я посмотрю, что там на дороге. Следи за домом, вдруг решат обойти по берегу.

Выполз из укрытия и низко пригибаясь рванул вправо и наверх, под ногами виляла выложенная плиткой тропинка, которая круто уходила вверх по склону. Ручной пулемет, висевший за спиной при каждом шаге, хлопал стволом по заднице придавая волшебного пенделя и ускоряя движения.

Поднявшись наверх, осторожно раздвинул придорожный кусты и высунул морду наружу огляделся. Ниже по дороге, метрах в ста полыхали обломки автобуса. Было видно много изорванный и искалеченных человеческих тел, они валялись среди металлического хлама, еще больше бойцов противника были ранены и контужены. Им пытались оказывать помощь, вытаскивать из огня. Много огня, криков о помощи и проклятий. Похоже мой выстрел из гранатомета тоже был удачным, позади объятого пламенем остова автобуса был еще один очаг пламени. Пусть он был и поменьше, но дым там поднимался гуще и жирнее. В кого я угодил было не разобрать.

Видно, что противник у нас сплошь гражданский. Кадровых военных среди скопившегося внизу человеческого муравейника мало, иначе не образовалось бы такая пробка. Рванули бы по обочине вверх, оставив раненых на совести тыловых машин. А тут толкаются, мешают друг другу. Одни помогают своим сородичам, другие азартно стреляют из всего что было в руках по тому несчастному домику откуда мы по ним отстрелялись из гранатометов.

Уже и не понятно, хотят они с нами поквитаться или нет? Вид разорванного автобуса и два десятка трупов охладил их пыл? Ладно, сейчас я внесу еще больше паники в их не стройные ряды.

Ниже по улице, где-то метрах в ста от чадящего автобусного хлама, на обочине дороги, в зарослях кустов лежал небольшой газовый баллон, начиненный взрывчаткой. Взрывчатого вещества — всего пять килограмм, чего-то импортного из запасов НАТО, на основе гексогена. На упаковке была маркировка — буквы и цифры, я по наивности своей ожидал увидеть знакомое по фильмам «С4», но фиг вам, и цифр и букв было больше и складывали они какую-то абракадабру. Самое интересное, что взрывчатка, которая представлял из себя аккуратные брусочки весом чуть больше килограмма приятно пахла чем-то сладким. Хохол, вечный наш проглот, которого с банкой вскрытых консервов можно было увидеть даже спящим ночью, нисколько не боясь отщипнул небольшой кусочек взрывчатки и тут же схомячил его.

Взяли газовые баллоны емкостью в десять литров, на дно им засыпали патроном, сверху уложили взрывчатку, потом детонатор, соединенный с радио взрывателем. Пульт от этой адской машинки у меня в кармане разгрузки, дальность действия — пятьсот метров. Всего подобных закладок — три штуки. Все уложены вдоль дороги. Изначально планировалось их тихо-мирно подорвать, когда колонна будет двигаться вверх, но машины так растянулись, что подрыв особого вредя бы не нанес. Поэтому и пришлось стрелять из гранатометов, чтобы заткнуть пробку.

Я достал из разгрузки пульт — ярко-оранжевый джойстик, управляющий детской машинкой, включил его и тут же нажал на кнопку начало движения.

Бах! Бах! Бах! — три взрыва прогремели друг за другом с едва уловимой, микросекундной задержкой. Клубы пыли и дыма взметнулись вверх и над дорогой пронесся дикий вопль ужаса и боли, сотен мужских глоток. На мгновение стрельба стихла, а потом воздух взорвался вспышкой яростной ответной стрельбы. Турки палили во все стороны длинными очередями не жалея патронов. Несколько пуль просвистели над головой, сшибая листья и ветки с кустов.

Я приник к земле, не желая быть случайно подстреленным. Из облака дыма и пыли, сбивая на своем пути мертвые тела, вверх по дороге рванул грузовик. В кузове у него было несколько мужиков, вооруженных автоматами, они не стреляли, держались обеими руками за борта. Видимо боялись выпасть. Я тут же высунул ствол пулемета из кустов, упер ножки в растрескавшийся асфальт и дал длинную очередь. Целился по лобовому стеклу и капоту грузовика. Пули стеганули по стеклу, оно тут же пошло трещинами и дырами. Машина вильнула в сторону, наехала на склон, капот зарылся в крутой подъем. Я продолжал стрелять. Пробил передние скаты и перевел огонь на кузов. Деревянные панели бортов были плохой защитой, обоих пассажиров снесло попавшими в них пулями вниз. Добил остатки барабана в кабину грузовика. Машина не успела пересечь зону огня и сейчас задние скаты пожирало пламя. Скорее всего несколько пуль попали в топливный бак, и вытекшая оттуда соляра загорелась. Грузовик постепенно разгорался. Ну, вот, он сейчас полыхнет и надежно закроет дорогу.

— Миха что видишь? — вызвал я серба по рации. — Доложи обстановку!

Серб Миха и армянин Саша были еще выше по дроге, на самой вершине холма, там среди развалин крепости у них была надежная позиция, прикрытая стеной толщиной в метр. Помимо этого, у них еще был и бинокль, так что дорога, мельчащие турки на ней и даже окрестности порта были как на ладони.

— Взрывами повреждены три машины и еще один автобус, один бронеавтомобиль вы подбили в самом начале, еще два бронеавтомобиля сейчас сцепились вместе и не могут разъехаться. Я могу их достать из «пятидесятки». Турки в основном разбегаются, но какая-то часть группируется, и похоже будет отходить назад. Там, есть проулок, по которому можно обойти дорогу. Вам с дороги его не видно, а нам видно. Что делать?

— Сейчас огонь не открывайте, как только они соберутся в этом проулке, гасите их из обоих стволов.

— Принято. Там еще по берегу в вашу сторону чешет какая-то толпа в одинаковых робах, среди них много женщин, есть дети, а сзади из ними гонятся какие-то молодчики, вооруженные дубьем, — доложил серб. — Через минуту, они скроются из виду, мне обзор закрывает обрыв.

— Понял тебя! — закончил я разговор.

Скатился на заднице вниз по поросшему травой склону и побежал по дорожке навстречу к Ивану.

— Ну, что там? Как дела? Много турок я завалил? — тут же засыпал меня вопросами Тихий.

— Много, — лаконично ответил я. — Автобус в клочья, почти все, кто там был на куски порвало. Молодец! — похвалил я парня. — Твоя затея с примотанной к выстрелам взрывчаткой сработала на все сто процентов!

— Ну, дык! Фирма веников не вяжет! — Болтун гордо выпятил грудь. — Что дальше?

— Шуруй за мной, Миха заметил странное движение вдоль береговой линии. Надо посмотреть.

— Винт еще не выходи на связь? — спросил Иван.

— Пока, нет.

— Странно, пора бы уже. Танки уже не стреляют, да и минометы похоже молчат. Видимо, и у тех, и у других БэКа закончился. Что ж Винт так медлит?

— Не знаю Ванек, не знаю, — запыхавшись от бега односложно ответил я.

Мы подбежали к обрыву, склон резко уходил вниз. Высота, примерно метров пятнадцать. Внизу полоска песчаного пляжа, шириной метров пятьдесят, дальше начинается водная гладь. Желтый песок с вкраплениями булыжника, известняка и перегнившей морской травы. Сейчас солнце скрылось за облаками и водная, морская гладь тут же потемнела, из приятно зеленоватого цвета, стала цветом темного свинца, бутылочного и мутного. Появились небольшие волны, пока еще без белых пенных барашек, но судя по тому, что ветер усиливается, а на горизонте облака сменились темными низкими тучами, скоро разразится гроза. Ветер разнесет пламя по городу, и оно сожрет этот чертов Синоп, к чертям собачьим, правда потом, скорее всего прольётся дождь и огонь утихнет, но надеюсь, что к тому времени нас уже здесь не будет. Блин, я все-таки не оставляю надежду на то, что смогу пережить сегодняшний день.

По песку в противоположную сторону от грохочущего взрывами порта бежит толпа людей. Их много, человек сто — сто пятьдесят. В основном женщины и дети разного возраста, но попадались и мужчины. Бежать беглецам тяжело, ноги вязнут в мокром песке, увязают в сырой перепревшей морской траве, кто-то часто падает, цепляясь за торчавшие из песка камни. Все одеты в какие-то серые рубища-робы. Очень похоже, что это чьи-то рабы. Когда мы освободили рабов с НПЗ жирдяя Барака, то они тоже были облачены в подобные одеяния — робы из серой мешковины. За толпой, которая испуганно бежит по пляжу гонятся десятка два мужиков с палками в руках, у некоторых попадались ружья. Вот один такой стрелок вскинул свой карамультук и шарахнул дуплетом. Одна из беглянок бежавшая в хвосте растянувшейся колонны взмахивает руками и валится лицом в песок, державший её за руку ребенок падает рядом. Маленькая девочка, лет пяти, тянет женщину за руку, плачет, что-то кричит, пытаясь поднять раненую. Остальные беглецы пробегают мимо, никто не остановился помочь.

Погоня уже рядом, еще немного и нагонит. Загонщики кричат и улюлюкают от азарта, размахивают палками и выкрикивают угрозы. Если настигнут, то не пощадят, забьют и раненую женщину, и ребенка. Раненая женщина с окровавленной спиной пытается подняться, она отталкивает от себя плачущую девочку и что-то кричит ей в лицо, та в ответ лишь сильнее сжимает пальцы на руке женщины и отчаянно мотает головой в разные стороны.

Неожиданно от толпы убегающих рабов отделяется силуэт и мчится назад к раненной с ребенком. Молодая девушка со стройной, спортивной фигурой, она бежит, высоко поднимая ноги, выдергивая ступни из плена мокрого песка. От остальных своих собратьев по побегу девушка отличается не только стройной и немного экзотической внешностью, судя по копне пружинящих кудрявых волос и смуглому цвету кожи, у бегуньи есть примесь черной крови с африканского материка, а еще на ней не стандартное для остальных серое рубище, а вполне спортивный топ, короткие ласины и белые кроссовки.

К окровавленной женщине и её ребенку бегунья прибежит одновременно с погоней. Отчаянная деваха! И на что надеется?! И ребенка не спасет, и сама пропадет.

— Огонь по погоне! — приказал я Ваньку. — Только смотри не зацепи девчонку с раненой!

Иван ничего не ответил, лишь нахмурился и плюхнувшись на землю, устроился по удобней. Стрелять мы начали одновременно. Я бил короткими очередями, отсекая по два-три выстрела. Ванек сделал так же. Первыми выстрелами мы сбили нескольких турок в первых рядах, по группе загонщиков тут же прошла волна оторопи, они остановились и немного потолкавшись на месте, развернулись и бросились бежать назад. Вот тут уж мы в Болтуном не стали миндальничать и соблюдать правила приличия, и влепили длинные струи свинца в спины убегающим туркам. Пляж тут же был усеян россыпью мертвых тел. Турки побежали еще быстрее, некоторые видимо пытаясь спастись бросились в воду. Ванек сменил магазин в автомате и вновь открыл огонь, а я добил содержимое барабана до конца. Никто не ушел, все загонщики остались на пляже, правда, некоторые были ранены, они кричали и звали на помощь.

— Добить? — спросил Ванек, вновь меняя магазин.

— Нет, — отмахнулся я, — пусть вопят, так больше суматохи будет.

— А с бабами что делать? — Керчь кивнул в сторону бредущей по пляжу толпы.

— Ничего, пусть бегут куда хотят, нам сейчас не до них.

— Пропадут ведь, может все-таки поможем.

— С нами они пропадут быстрее, — тяжело вздохнув, ответил я.

Спортивная мулатка на пляже с трудом смогла оторвать девочку от умершей женщины и подхватив её на руки быстрым шагом двинулась догонять остальных. Девушка подняла голову нашла нас с Ваньком взглядом и махнула рукой, я махнул в ответ.

— Мерси! — донеслось с пляжа.

Голос у мулатки был красивый и задорный, на секунду я заслушался и тут же крикнул в ответ:

— Жё танпри!!!

— Керчь — форева!!! — неожиданно рявкнул, стоящий рядом Ванек.

— Ёпта, напугал гад! — испуганно шарахнулся я в сторону.

— Классная девчонка, вот бы с ней замутить! — восторженно клацнул языком керчанин.

— Четвертый, четвертый, как слышишь меня, прием! — затрещала рация у меня в кармане.

— Не получиться у тебя замутить с девчонкой, — расстроил я Ивана, — Винт вызывает. Четвертый на связи, слышу тебя нормально. Вы где? Прием! — отозвался я в динамик рации.

— Идем по второму маршруту, подготовьте встречу. Две коробки: одна белая, вторая темная. За нами погоня — четыре тачанки. Надо отсечь. Как понял? Прием!

— Второй маршрут закрыт, ждем вас на первом, — тут же перенаправил я Степана. — Как понял?

— Понял тебя! Встречайте минут через двадцать!

— Принял!

Отстегнул кобуру с пистолетом и запасным магазином с пояса, выдернул из разгрузки ИПП, потом переложил все это в большой подсумок, куда скидывал пустые барабаны от ручника, сверху положил флягу с водой и пару шоколадных батончиков, которые таскал с собой. Затянул подсумок покрепче и широко размахнувшись бросил на песок. Сверток плюхнулся метрах в десяти от мулатки.

— Презент! — крикнул я. — Ю ар браве герл! — мои познания во французском были весьма ограничены поэтому последнюю фразу я добавил на английском.

— Общий сбор на точке один! Общий сбор на точке один! — произнес я несколько раз в динамик рации, собирая своих бойцов!

Глава 11

Синоп — хороший город, в былые времена здесь можно было купить квартиру и использовать её как дачу, а заодно сдавать в свободное время, зарабатывая на этом деньги. Хоть здесь не так жарко, как в Анталии и курортный сезон несколько короче, чем на побережье Средиземного моря, но зато тут цены дешевле и туристов поменьше. Одним словом — лепота и красота! Ан, нет, двумя словами: лепота и красота!

Вот только его расположение на выдающемся в море мысе, в форме головы верблюда не очень располагают к ведению боевых действий. В общем и целом, наша позиция — гавно редкостное! Какашка, а не позиция! Слева и справа море, обойти по воде на быстроходных катерах и зайти в тыл — это как дважды два! Тем более, что этих самых катеров, небольших моторных лодочек, рыбацких шхун и прочей мелочи на набережной Синопа как у дебила соплей, просто пруд пруди.

Наш первый удар: стрельба из танковых пушек по кораблям в порту, минометный налет по позициям Форта и подрыв бензовозов — удался на славу!

Корабли в порту: эсминец, два корвета и небольшой танкер на рейде ушли в минус. Мелкие корветы скрылись под водой, танкер полыхал как свеча на торте первогодки, а эсминец красовался россыпью отверстий выше и ниже ватерлинии и расхреняченой в хлам капитанской рубкой, откуда сейчас поднимался в небо жирный столб черного дыма.

Танковая пара под командованием кубанца Хохла отработали как швейцарские часы — четко и слаженно!

Минометный расчет, которым командовал здоровяк серб Мислав, выпускал мины в сторону Форта, в течение двадцати минут, и вроде, успел израсходовать весь боекомплект. Какие на самом деле понесли потери батареи Форта мне не известно, в бинокль не видно, но всплески огня, клубы дыма и периодические взрывы с той стороны неслись не переставая. А самое главное, ни одна зенитка Форта ни разу не рявкнула в ответ!

Ну и группа под командованием вашего покорного тоже пока действовала успешно и решительно: взорвали два бензовоза, тем самым вызвали огромное пожарище, которое сожгло несколько жилых кварталов, сбили боевой вертолет, уничтожили не меньше сотни вооруженных турок.

Но надо понимать, что все это только из-за того, что противная сторона просто не ожидала такого нахальства с нашей стороны, они вообще не ожидали, что на них нападут. Попытку отбить пленного генерала Корнилова, скорее всего предвидели, но, то, что кто-то выкатит на прямую наводку два танка, да еще и поставит на закрытой позиции несколько минометов и начнет палить по чем зря, дырявя борта военных кораблей и разнося в труху укрепления Форта, вот этого они точно не могли ожидать.

Я посмотрел на наручные часы и раздраженно поджал губы, кривясь, как будто бы у меня болели зубы. Двадцать минут давно уже прошло, с того момента как Винт вышел на связь часы отсчитали сорок минут. Группы спецназа не было видно. На связь они не выходили. Значит что-то пошло не так! Твою ж мать, Винт, где тебя черти носят?!

Группа Хохла тоже на связь не выходила; с той стороны, откуда били танки прогремел сильный взрыв, потом началась остервенелая стрельба, где наперебой голосили несколько пулеметов. Все это было очень плохо!

Если бы Винт появился как и обещал двадцать минут назад, то скорее всего мы бы уже в полном составе были бы на спасательном буксире, который медленно уходил бы прочь от турецкого берега в сторону Крыма, но Степа, мать его так за ногу и об дерева со всего размаху, опоздал. Со стороны порта тоже все время доносились звуки хаотичной стрельбы, садили из разных видов стрелкового оружия, помимо автоматов и пулеметов, несколько раз рявкали зенитки и громыхали гранатометы и «безоткатки».

В бинокль было видно, что вдоль береговой линии, на удалении примерно в полкилометра прошла вереница катеров, груженных вооруженными людьми. Понятно, что турки опомнились и решили все-таки наказать наглых русских. За то время, что прошло с подрыва минных закладок на дороге турки несколько раз, предпринимали попытки прорыва, но у них ничего не вышло. Двигаться они могли только по одной дороге, две другие, проходили между домами, которые сейчас были больше похожи на филиал ада, там все горело и пылало. Мы встретили неприятеля плотным пулеметным огнем и противник потеряв несколько человек отошел. Во второй раз, враг попытался прорваться на колесном бронетранспортере, но водитель машины сам накосячил и каким-то образом умудрился столкнуться в подорванным на мине грузовиком, обе машины намертво сцепились кузовами, и нам оставалось лишь выстрелить по тандему из БТР и грузовика из РПГ, а когда десант сыпанул наружу расстрелять их из пулеметов.

Из хороших новостей пока было только то, что группа Мислава, спокойно привела в негодность свои минометы и погрузившись на машину двигалась сейчас в нашем направлении.

Как только серб и его помощники здесь появятся, то сразу же возникнет вопрос: а что делать дальше? Ждать Винта? А вдруг он не появится. Возможно, их группа попала в засаду и сейчас, гибнет, добивая скудный БэКа?

Нам, что делать? Ждать спецназовцев дальше или плюнуть и как только появится Мислав со своими тут же отходить к точке эвакуации по пути проверив позиции Хохла? С одной стороны, надо бы все-таки дождаться Винта или хотя бы достоверно убедиться, что они погибли, а с другой стороны, если затянуть, то можно всем здесь остаться. Как только турки перекинут достаточно народу к нам в тыл, то нам уже будет не вырваться, так как «шея» у верблюда достаточно узкая и мы окажемся в том же положении, что сейчас турки, а именно, что даже один пулеметный расчет сможет с легкостью задержать нас. Вот такое вот кино!

— Эфенди?! — вырвал меня из плена раздумий окрик Исмаила.

Турчонок, передвигаясь на корточках подполз ко мне, выглядел подросток весьма взволнованным и озабоченным.

— Чего тебе?

— Там какие-то люди вышли на нашу позицию, много женщин. Кричат, требуют, чтобы их эвакуировали, машут руками и тычут на флаг, который висит на минарете, а еще песни зачем-то поют по-русски. Что делать?

— Чего?! — удивился я. — Какие еще люди? Откуда они здесь? Местные? На каком языке говорят?

— Нет, похоже это беглые рабы с рынка, они все одеты одинаково в серые хламиды. К нам в поселок в такой одежде привозили рабов, купленных на невольничьих рынках. Говорят, на разных языках, я слышал русский и его диалект, похоже на то, как разговаривает Петрович, когда нервничает или выпьет, еще слышал английский, французский и турецкий. А еще там девушка одна, она требует встречи с нашим командиром, то есть с вами эфенди, очень сильно требует. Вот я к вам и пришёл!

— Офигеть, Гарик, что за дела? Не мог полоснуть из автомата у них над головой и разогнать к чертям собачьим?! Мы им что «голубые каски»? Тоже мне нашли миротворцев ООН! Тебе автомат для красоты что ли?! — наехал я на пацана. — Ладно, показывай, кто тут возмущается и кипишует!

Мы с Гариком вернулись к площади с мечетью. Музыка уже не громыхала, Сердючка не вопила из мощных динамиков. Вообще затея с музыкальным сопровождением сработала не совсем так, как планировалось, поэтому и пришлось прикрыть эту шарманку. Кстати, со слов Исмаила именно на звуки русских песен и сбежалась толпа беглых рабов. Внутреннее чутье подсказывало, что я сейчас увижу тех самых людей, которые убегали от преследователей по пляжу.

Так и вышло.

Возле машины, в кузове которой за пулеметом стоял грузин Анзор собралась толпа женщин и детей. Ор и гомон стоял невообразимый: наперебой кричали, плакали, визжали от страха и чего-то требовали. Грузин кричал в ответ, угрожал применить оружие, но его никто не слушал.

Я вскинул автомат и дал короткую очередь над головами разбушевавшейся толпы. Кричавшие доселе женщины испуганно и послушно плюхнулись в дорожную грязь, я бы даже сказал весьма тренированно упали на пол. Видимо сказался опыт пребывания в плену.

— А, ну, заткнулись! Тихо, я сказал! Заткнулись все! — и тут же продублировал на турецком и английском: — Чененези! Шат ап!

Ствол автомата я опустил вниз и направил его на толпу:

— Есть старший? Главный кто? Хью ин чарч?!

Откуда-то с краю толпы поднялась женская фигура, облаченная в отличие от других не в серую хламиду, а вполне себе в симпатичный, короткий топ и облегающие, короткие ласины.

Ба-а!!! Знакомые все лица! Это та самая бегунья, которая так отчаянно бросилась помогать раненой женщине. Короткий топ мокрый, он плотно облегает грудь и по торчащим соскам видно, что грудь у девушки красивая, упругая и натуральная. А лифчика на ней нет! А еще был идеальный пресс, округлая попа весьма аппетитной, спортивной формы и длинные ноги с красивыми икрами. Открытое лицо с правильными чертами, той природной красоты, которая свойственная смешению кровей. Она была чертовски похожа на американскую киноактрису Холи Бери, только волосы не ровные как у той, а пышная копна светло-русых пружинок. Черт, да я кажется влюбится!

— Вы русский? — спросила мулатка. — Этим всем людям нужна помощь, мы прибежали сюда, потому что подумали, что нам помогут. Нас освободили русские, они открыли клетки и приказали бежать. Вот только куда не сказали, но мы услышали русскую музыку и побежали на её звуки.

Она говорила почти чисто, присутствовал легкий акцент и ударения ставились неправильно, но в остальном все в пределах нормы. Было видно, что русский для неё почти родной. А еще, при произношении мелькали легкие французские нотки, по крайней мере такие я слышал у студентов, которые к нам приезжали по обмену из Франции.

— Мадмуазель, мы бы вам, конечно, помогли, но не сейчас, как вы можете сами наблюдать, мы здесь немножко воюем, — с какого-то хрена, я начал нести чушь, заигрывать и любезничать с мулаткой. И правда, что ли влюбился? — Но, знаете, лично вам, мы с радостью поможем. Оставайтесь возле машины, сейчас я дам вам бронежилет и если не боитесь, и нам повезет, то скоро вы окажитесь в безопасности.

— А остальные?! Надо всем помочь! — мулатка прикусила нижнюю губу и требовательно посмотрела на меня.

Тысяча чертей! Да она в гневе еще прекрасней! Чуть пухлые, чувственные губы сжались и тонкую нитку, глаза, наоборот, стали ярче и выразительнее. Нет, все-таки я влюбился!

— Всем мы помочь не сможем, — громко сказал я. — Пусть они разбегаются куда хотят.

— Поймите, после того как мы сбежали, если нас поймают, то убьют. Казнят!! Если бы мы знали, что нам не помогут, то никто не вышел бы из своих клеток! Вы дали нам надежду, а теперь хотите отказать? Это подло и низко! Это не достояно русских!!! — лицо мулатки пылало от гнева и раздражения.

— Девушка!!! — взревел я. — Что за чушь?! Лично я вам ничего не обещал, я не знаю кто вас освободил и что вам наобещали, но мы всем этим людям помочь не сможем. Лично вам поможем, вас спасем, а для других у нас нет не сил, ни времени! Решайтесь!

— Немедленно помогите этим людям! — голос мулатки был полон решимости и отчаянья.

Мне в голову был направлен ствол пистолета. Напомню моего же пистолета, которые я этой стройной красавице, сам же и презентовал.

— Дура? — спросил я на английском. — Стоит вам нажать на спусковой крючок, и пулеметчик в тот же миг откроет огонь на поражение, пройдётся по толпе частыми очередями.

— Ну, пожалуйста?

Девушка, похоже решила сменить тон и выбрала извечную женскую тактику манипуляции: она упала на колени, вздела руки в мольбе и зарыдала навзрыд. Пистолет остался лежать на земле.

— Помогите нам пожалуйста, спасите всех этих женщин и детей! Пожалуйста!!! Я сделаю для все, что хотите, исполню любое ваше желание, только помогите нам! Всем нам!!!

— Эфенди, ты же сам говорил, что русские своих не бросают, — раздался сзади голос турчонка. — Надо им помочь!

Я обернулся и увидел в глазах пацана слезы, глянул на грузина за пулеметом, вроде и взрослый уже мужик, старше меня, а тоже глаза на мокром месте и смотрит на меня, эдак осуждающе. Хотя, наверное, понимает, что такую толпу нам никак не спасти.

— Да, твою-жеж мать!!! — выругался я. — Ну, что ж сегодня за день такой?! Ладно, черт с вами! Значит, так! Слушайте все внимательно, второй раз повторять не буду. Вон там грузовик, — я указал рукой на стоявший метрах в ста трехосный армейский грузовик. — За руль сядет мой человек, грузите в кузов детей и раненых, набивайтесь до отказа, хоть на головах друг у друга сидите. Ясно! Мы вас довезем до порта, там посадим на корабль, который уйдет в Крым. Если кто не хочет в Крым, то пусть сразу остаётся здесь. Если кому-то не хватит места в кузове, а такие точно будут, то двигайтесь бегом или пешком. Дойдете до изгиба береговой линии, там еще старый маяк стоит в форме башни с синим куполом наверху, возле причала стоит большой буксир с красной рубкой. Доберетесь самостоятельно! Ясно?!

— Я могу сесть за руль второго грузовика, — мулатка уже была на ногах, от слез ни осталось и следа, а голос был сух и деловит. — Вот этого, который поменьше, — девушка указала на машину в чьем кузове стояли колонки. — Надо только кузов освободить!

— Барышня, вы в следующий раз так откровенно не манипулируйте мной, окей! — скривился я. — Учтите я запомнил все ваши обещания! Так что с вас должок!

— Месье, только помогите нам, и я выполню все что обещала и даже больше! — в глазах мулатки загорелись игривые, озорные чертики. — Вы не пожалеете!

— Гарик, садись за руль, грузитесь и как можно скорее дуйте в порт. Прибудешь, выйдешь на связь и доложишь. Понял! С бабами, особо не церемонься, если не будут слушаться разрешаю пиздить! И не кривись мне, это сейчас для их же пользы. Вот как окажешься в безопасности, вот тогда и будешь включать галантность и правила приличия, а пока вокруг свистят пули, пусть слушаться тех, у кого автомат в руках. Понял! И не сметь никому помогать. Руки чтобы были заняты либо рулем, либо автоматом. От тебя сейчас зависят жизни всех этих людей, лучше кого-то потерять по дороге, как-бы чудовищно это не звучало, чем из-за того, что у тебя будут руки заняты ребенком или повисшей бабой на плечах, ты прозеваешь засаду и всех перестреляют чертям собачьим! Понял? По дороге обязательно проедешь мимо позиции Хохла, мне надо знать, что с Петровичем. Доложишь по рации. Ясно?

— Понял эфенди, я как доберусь до нашего буксира, высажу всех, и узнаю, что с Петровичем, где мне вас искать потом?

— Нигде, останешься на буксире. Нужна будет помощь Петровичу, поможешь ему. Если мы не выйдем на связь или ты поймешь, что нас убили, уходите в море. Держите курс на Крым или черноморское побережье Краснодарского края. В трюмах корабля есть ценные вещи, золото, оружие, даст бог не пропадете. И столик мой кофейный сбереги, я за ним с того света вернусь. Ясно? — строго спросил я. — И мой попугай теперь тоже на тебе, не забывай его кормить. Понял?

— Эфенди, а как же…

— Ни каких «а как же», я сказал с буксира ни ногой! Всё, точка!

— Я понял, — понуро опустив голову промямлил паренек.

— Я присмотрю за ним месье, — мулатка ободряюще хлопнула Гарика по плечу. — Русские мужчины настоящие шевалье!

— Иди сюда, — я сгреб девушку в охапку и впился ей губы долгим поцелуем. Мулатка секунду поломалась, а потом ответила страстно и горячо.

Глава 12

Я собрал всех своих: серба, грузина, армянина и керчанина; разместившись в двух машинах, решено было выдвинуться немного вперед и попытаться разыскать группу Винта. Пожар справа немного поутих и появился реальный шанс прорваться через огненную стихию. В первой машине за рулем был я, Миха за пулеметом. Во второй машине, грузин за рулем, армянин за пулеметом, Ванек в обнимку с РПГ рядом с водителем.

Группа Хохла так и не вышла на связь, Гарик несколько минут назад доложил по рации, что ангара из которого стреляли танки под командованием кубанца — горит, что внутри не разобрать, рядом с пожаром следы гусениц и много трупов в однообразном камуфляже. Так, что можно питать слабую надежду, что Петрович остался жив. Надеюсь, что ему удалось завести хотя бы один танк и избежать смерти.

А вот Мислав со своими подчиненными куда-то потерялся, на все вызовы в эфире его группа молчала и с той стороны откуда они должны были появиться, вспыхнула яростная перестрелка, которая изредка затихала, но тут же вспыхивала вновь.

Впереди, в нескольких кварталах, в небо взлетели одна за другой пара красных ракет!

Возможно, эта группа Винта сигнализирует нам, вызывая на выручку. А может хитрые турки таким образом хотят заманить нас в ловушку.

— Анзор, двигайся за мной, — приказал я водителю второй машины в рацию, — приготовьтесь, возможно придётся вступать в бой с колес!

— Миха, приготовься, если заметишь кого-то, вначале присмотрись, возможно, это будут наши. Помнишь, как выглядят те, кого должны были освободить?

— Помню командир! Старик, девчонка с короткой стрижкой, здоровяк с бородой, — начал перечислять серб. — Все помню. Справа движение! — предостерегающе выкрикнул Михаил.

Справа, наперерез машине выскочил какой-то мелкий пацан с автоматом Калашникова наперевес и в тяжелом, большом не по размеру бронежилете. Сразу было понятно, что он никакого отношения к группе Винта и свите генерала Корнилова не имеет; во-первых, слишком молод, а во-вторых, за его спиной маячили несколько бородатых мужиков, обвешанных подсумками с запасными магазинами и такими же АК, как у пацана.

— Огонь! — приказал я, вдавливая педаль газа в пол. — Бей!

Над головой застучал пулемет, пацана с автоматом снесло как пушинку, попавшую в воздушный поток проносящегося мимо большегруза, пули попали ему в грудь и ударом тяжёлого молота откинули далеко назад. Досталось и бегущим за пацаном бородачам, они хоть и успели среагировать и брызнуть в стороны, но щедрая порция свинца, выданная Михаилом, причесала и их. От пули пятидесятого калибра никакой бронежилет не спасет, на месте попадания останется отверстия, а выход обозначиться здоровенной рванной дырой.

Наши машины, как бусины, нанизанные на ниточку, скользили по кривым улицам Синопа друг за дружкой. Вокруг стоял смрад гари и копоти. Замызганные амбразуры переднего стекла почернели от налета. Обзор и так был плохой, а сейчас совсем испортился. Стены домов еще были раскалены от пронесшегося тут урагана огня и жара. То тут, то там попадались обгорелые обнаженные трупы разного пола и возраста. Одежда на застигнутом огнем человеке сгорает сразу, а вот труп, как правило только обгорает, до красноты или запекшейся корочки и никогда не сгорает полностью, слишком много жидкости в человеческом организме.

К примеру, для кремирования тела нужны определенные условия, которые можно достичь благодаря специальной печи крематория. Внутри нее достигается немыслимая температура — до тысячи градусов по Цельсию, что позволяет превратить тело в небольшую горсть костей и пепла. После сожжения, крупные остатки костей измельчают в центрифуге. Современные крематории работают на газу, электрике или специальном топливе. На всю процедуру кремации человека средней комплектации уходит около двух часов, но все зависит от особенностей каждого тела. Так что это только в художественных фильмах после пожара остаются только хрупкие, выгоревшие кости. А на самом деле, места пожаров, особенно на открытом воздухе, где погибли люди выглядит как завал из обнаженных, покрасневших тел с лысыми головами.

Впереди, метрах в двухстах, на пресечении двух улиц баррикада из перевернутого грузовика с обгорелой кабиной и двух самодельных бронеавтомобилей, переделанных из внедорожников.

Мы остановили движение и не глуша движки, свернули под защиту стен ближайшего здания. Кирпичные стены еще хранили жар огня, бензин здесь прошелся горящим потоком, стекая вниз по улице.

Турки активно стреляли по кому-то на той стороне улицы. Пулеметы, установленные на крыше броневиков, били короткими очередями, четверо автоматчиков укрывшись за корпусами бронеавтомобилей поддерживали пулеметчиков синхронным огнем, тут же лежали несколько раненных наспех перебинтованные и окровавленные. Видно, что оппонент туркам достался зубастый и так просто, без боя на сдавался.

— Командир, глянь налево, вон там в канаве, — крикнул сверху Миха.

Глазастый серб углядел троих вояк, которые по-пластунски ползли в придорожной канаве, обходя чью-то позицию с фланга.

Ага, так вот для чего турки на перекрестке так активно расходуют БэКа! Они прикрывают обход с фланга! И кого это интересно сейчас возьмут за филей? Уж не Винта ли со товарищи?

— Керчь, шмальни в один из броневиков из РПГ, Миха, те, трое в канаве на тебе, остальным беглый огонь по броневикам. Готовы? Огонь!!!

Сам я прицелился в пулеметчика в правом бронеавтомобиле, его неприкрытая спина так и просилась в прорезь прицела моего HK11. По моей команде «огонь!», рявкнул РПГ-7 в руках Ванька и слаженно затрещали пулеметы и штурмовые винтовки.

Керчь сегодня был в ударе, как ни выстрелит из гранатомета, так точно в яблочко. Я уж было подумал, что надо бы сменить его позывной с «Болтуна» на что-нибудь более звучное и боевое, типа «Ракета» или «Базука», на ум, правда еще приходило название разового гранатомёта «аглень», но там возможны варианты с созвучным словом «олень». Граната, выпущенная Ваньком, стремительно пронеслась по улице и угодила точно в распахнутую заднюю дверь. Громыхнул взрыв, раздался душераздирающий человеческий вопль, из люка в крыше, где торчал до этого торс пулеметчика вырвался фонтан огня и в небо взметнулось искорёженное, разорванное на части человеческое тело.

За считанные секунды с группой турецких вояк было покончено, стремительный огневой накат и вражеское отделение — в минус. Никому не удалось уйти, шансов на спасение у них не было ни одного. Ну еще бы, надо всегда прикрывать тыл и смотреть по сторонам. А то, разложились тут как на курорте. За это и поплатились!!

— Ванек, а ну отставить! — рявкнул я на Болтуна, который похоже собрался уничтожить и второй бронеавтомобиль.

Керчь перезарядил гранатомет и хотел было выстрелить еще раз, но я вовремя его остановил.

— Бро, ну да я еще одну тачанку подожгу! — начал канючить и выпрашивать керчанин.

— Нельзя, — строго приказал я. — Машину возьмем в качестве трофея, а то неизвестно, сколько там народу с Винтом. Анзор бегом к машине, надо отвести её подальше от огня.

Подбитый керчанином бронеавтомобиль начал разгораться все сильнее, еще пара минут и пламя перекинется на стоящего рядом близнеца. А я, между прочим, планировал захватить его целым.

Грузин рванул с места в карьер, но пробежать успел всего метров двадцать, потом он споткнулся и упал лицом в потрескавшуюся от жара брусчатку.

Рядом с моими ногами брызнуло каменное крошево.

В нас стреляли!

Развернувшись на месте, нажал на спусковой крючок еще до того, как закончил разворот. С той стороны улицы откуда мы приехали, в нашу сторону бежало не меньше десятка вооруженных автоматами людей. Единого обмундировании на них не было, но от этого не легче. Прижавшись к стене дома, я полоснул длинной очередью от бедра. Нападавшие юркнули под защиту зданий, кто-то прошмыгнул внутрь.

Твоюжжжю мать! Сам только что трындел на турков, которые прошляпили свой тыл и сам же, точно так же не заметил, как нас обошли сзади! Вот ведь, шляпа!

— Вытаскивай Анзора! — крикнул я Ваньку. — Миха, держи эту сторону улицы, Саня, а ты следи за той стороной, — я указал на кусты, по которым вели стрельбу только что убитые нами турки.

Не успел я закончить фразу, как из тех самых кустов по нам сыпанули сразу из нескольких автоматов. Пули заискрили рикошетами по броне наших автомобилей. Армянин Саша прикрытый бронещитками, развернул пулемет в сторону новой опасности и тут же принялся частить короткими очередями, прижимая нападавших к земле, заставляя их убраться обратно в заросли кустарника. Значит это не группа Винта, а какие-то левые черти.

Миха, высунувшись из задней двери бронемашины принялся стрелять из пулемета вдоль улицы.

Оглянулся…

Да, твоюжежь за ногу и об дерево, к той дюжине автоматчиков, что сейчас где-то ныкалась внутри первых этажей, прибыло подкрепление. В самом начале улице показался грузовик полный вооруженного народу. Турки щедро сыпанули на улицу и толпой ринулись навстречу к нам. Я присел на колено, прикрылся углом дома и особо не целясь, открыл огонь, благо улица была довольно узкая, а враг пер, как перезревшая тесто из кадушки.

Чёрт, похоже еще немного и нас зажмут в клещи!

— Ванек бросай Анзора и ударь из гранатомёта вон в те кусты. Миха, прикрой меня!

Закинув ручник за спину, я рванул как заяц от лисы. Подбегая к лежащему на спину грузину, понял, что он скорее всего уже мертв. Слишком много крови натекло, под ним была целая лужа, похожа на маленькое море, а еще я краем глаза заметил, что стоящий всего в трех метрах Ванек, собирается выстрелить из лежащего на плече РПГ-7.

Блин! Дульный выхлоп придется как раз в лицо! Я тут же плюхнулся на землю, гранатомёт рявкнул, спину обдало жаром. Громыхнул взрыв!

— Бро, ты жив?! — Ванек подскочил ко мне.

— Дебила кусок! — сплевывая кровь из разбитой губы, обозвал я боевого товарища. — Сколько раз говорить, чтобы смотрел кто сзади перед тем, как стрелять. Хватай Анзора и тащи в машину.

Я сменил магазин в ручном пулемете и вновь открыл огонь, но теперь чередуя стрельбу на два фронта. Короткая очередь по кустам куда попала граната из РПГ, а потом тут же разворот на триста шестьдесят градусов и длинная очередь вдоль улицы, где турки прикрывая друг друга и не обращая внимание на потери прут вперед.

Анзор все-таки был еще жив, он вяло пытался мне помочь, но было видно, как слабел на глазах из-за большой кровопотери. Пули попали ему в неприкрытую бронежилетом задницу, и перебили артерию, питавшую мышцы ног кровью.

— Обещай, что спасешь и позаботишься о моей дочери! — последнее, что успел прошептать перед смертью грузин.

— Клянусь, — не глядя рявкнул я и вогнав последний «бубен» в ручник, вновь открыл огонь.

Серб Михаил занял место рулевого в одной машине, Керчь стал за пулемет, я запрыгнул во вторую машину на место водителя. Под непрекращающейся рокот пулеметов наши машины рванули вверх по улице, остановились мы лишь на краткий миг возле костра из подбитого Ваньком броневика. Я выскочил из машины и в скором темпе обшмонал трупы и внутренности второй вражеской бронемашины, забрав себе несколько патронных коробок с лентами к пулеметам, ящик ручных гранат и сумку, набитую автоматными магазинами. Это, конечно, не «диски» на пятьдесят и семьдесят пять патронов, а обычные «двадцать пятки», но главное, что подходят к ручнику. Ну был свой запас БэКа, но если мы так будем активно его расходовать, то надолго его не хватит, поэтому нужно пользоваться любой возможностью пополнить боекомплект, ибо патронов не бывает слишком много, сколько не возьми они закончатся в самый неподходящий момент.

Куда дальше ехать, я особо не знал, сейчас главное было вырваться из опасной зоны. Похоже мы попали в какие-то местные разборки в стиле «все против всех и каждый сам за себя».

Саня за пулеметом развернул вертлюгу в сторону и активно садил длинными очередями прикрывая наш отход, Ванек во второй машине от него не отставал и тоже поливал из пулемета, как из водонапорного шланга.

Стремительный заезд занял какие-то доли минуты; я не знаю сколько мы проехали, может не больше сотни метров, а может и пару километров. Мне показалось, что мы проскочили всего несколько кварталов, по дороге протаранив горящий остов белого внедорожника. Завернули в очередной поворот, влетев в какую-то арку, попали на небольшую площадку, похожую на внутренний двор, П-образного здания. Кирпичные стены многоэтажек поднимались со всех сторон, здание было не особо высоким, всего-то пять этажей. Посреди внутреннего двора красовался ажурный, многоярусный чашеобразный фонтан, сейчас, ясное дело, не работающий. Рядом с фонтаном стояло несколько легковых машин — переделанных в самодельные броневики пикапы. Одна из машин могла похвастать установкой с КПВТ. Мощная машинка калибра 14,5мм, на толстенной опоре-тумбе. Тут же группа вооруженных турок, облаченных в одинаковые, черные куртки, перепоясанные светло-серыми ремнями и подсумками. Контраст черной формы и светлой сбруи бросался в глаза. У некоторых на ногах были ярко-красные кроссовки. Понтарезы!

Турки скучковались возле одного пикапа и чего-то там весело обсуждали, активно размахивая руками. Мне даже показалось, что в кузове машины происходит какая-то борьба, а когда рев наших машин привлек внимание противника и турки сыпанули в стороны, то мне стало понятно, что там за суета происходила. Один из мужиков, прыгнул в сторону, на лету подтягивая спущенные до колен штаны. Еще пара его товарищей, сидевшие до этого на краю кузова тоже спрыгнули на землю. В кузове осталось лежать женское тело, прикрытое жалкими обрывками одежды. Похоже мы только что успели предотвратить изнасилование совершенное группой немытых, турецких, заросших бородами лиц.

Пулемет над моей головой затарахтел без всякой команды. Считанные мгновения и кинжальный огонь двух пулеметов снес группу вражеских бойцов, подобно тому шквальный порыв ветра уносит сухую траву с поля.

Я выскочил из машины и держа ручной пулемет наперевес рванул к пикапу. Девушка была жива! На теле много кровоподтёков, свежих ссадин и мелких порезов. На правой щеке глубокая, кровоточащая царапина, кровь растеклась по щеке, частично свернувшись черными подтёками, а левый глаз заплыл из-за большущего фингала, нос расплющен.

Вита?! Дочь генерала Корнилова? Здесь? Откуда?

— Чё зыришь? — извиваясь, как змея и пытаясь вырваться из пут, прокричала Вита. — Помогай!

Я резанул ножом по веревкам и тут же накинул на ней сверху чью-то куртку, валявшуюся на дне кузова.

— Историк, турки где-то в доме, они потащили отца и остальных куда-то туда! — девушка, нисколько не смущаясь, что куртка упала на землю и я вижу её абсолютно голой указала рукой в сторону одного из подъездов. — Надо срочно их найти!

— Оставайся в броневике, мы все сделаем сами, — приказал я Вите. — Саня, Миха за мной, Керчь снимай пулемет и займи позицию с этой стороны дома, будешь следить за двором.

— Я с вами! — тоном, не терпящим возражений, прошипела дочь Корнилова. — И хватит на меня пялиться! Никогда не видел жертву мужского шовинизма?

Это было произнесено настолько буднично и обыденно, как будто, всё произошло не с ней, а с кем-то другим. Как будто это только что не её избили и пытались обесчестить. Блин, да у неё вся морда заплыла от побоев, а она еще и шутит. Девка — огонь!!!

— Историк, хули ты тупишь, — передергивая затвор автомата, выкрикнула девушка и тут же выпустила короткую очередь в шевельнувшееся на земле мужское тело.

Вита добила и произвела контроль как-то странно и не профессионально, вместо того, что целить в голову или сердце подранка, она разнесла ему промежность.

А в следующее мгновение со стороны ближайшего подъезда раздались гневные крики и топот множества ног.

Глава 13

Из дальнего к нам подъезда послышались крики и на улицу высыпали вооруженные автоматами и ручными пулеметами вражеские бойцы. Облачены они были в уже привычную темную униформу со светлыми подсумками и ремнями.

Огонь мы с дочкой генерала Корнилова открыли одновременно. Вита спряталась за машиной, облокотив ствол автомата на борт, стреляла девушка короткими, прицельными очередями, умела отсекая по два — три выстрела. Она била из автомата спокойно и хладнокровно, будто бы была в тире, а перед ней картонные ростовые мишени. Я же плюхнулся на мелкий, шершавый гравий, которым был усыпан пол и выставив ствол ручного пулемета из-за переднего колеса шарахнул по наступающим врагам длинной очередью. За считанные секунды, последний диск на семьдесят патронов был опустошен. Миха, сидящий за пулеметом в бронеавтомобиле, дополнил наш огневой навал несколькими очередями из крупнокалиберного пулемета. А еще через минуту, после начала стрельбы керчанин шарахнул из гранатомета. И откуда он его взял, я же четко видел, что внутрь здания Ванек заходил только с пулеметом и запасной коробкой. В заднице, что ли пронес?!

— Миха, Керчь, прикрывайте! — выкрикнул я, подрываясь с земли. — Вита, за мной!

Сменив на бегу диск на магазин, я рванул вперед как спринтер на олимпиаде, да меня бы сейчас и кенийские бегуны фиг бы догнали. Еще бы, одно дело золотая медаль, а другое дело очередь из автомата с верхних этажей. Если бы наших спортсменов за неполучение призовых мест, по итогам олимпиады расстреливали, то они бы бегали намного лучше. Даже российские футболисты, наверное, играли бы лучше за сборную будь на кону их жизни (хотя вряд ли).

Пробежав мимо десятка растерзанных длинными пулеметными очередями мертвых тел, нырнул в подъезд. Сзади надсадно сопела разбитым носом девушка.

Проскочил мимо размазанного по стенам трупа. Голова валялась отдельно, ноги с тазом отдельно, все, что между жопой и башкой, во время подрыва реактивной гранаты разорвало на мелкие части и тонким слоем украсило стены и ступеньки лестничного марша.

На площадке лежало еще два тела. Оба шевелились, значит были ранены. Причем один из подранков, внешне был цел, без видимых повреждений, только кровавые струйки из ушей намекали на контузию. Это, скорее всего, у него порвало барабанные перепонки. У второго турка, была оторвана рука, он бешено пучил на нас глаза и что-то хотел сказать, но из горла вырывалось только какое-то бульканье и пенились кровавые пузыри. Ребра, что ли поломало?

Приказал Вите:

— Держи коридор и лестницу, я этого попробую допросить, — махнул я на контуженого врага. — Второго добей, но по-тихому.

— Есть, — коротко отозвалась девушка.

Надо отдать должное, но Вита сейчас показывала просто пример достоянный восхищения. Она была собрана и решительно настроена, а во всех ей движениях угадывалась деловитая решительность. И это несмотря на то, что она была прилично избита, из одежды на ней была лишь накинутая куртка, поверх голого торса и какие-то лохмотья, держащиеся на поясе вместо штанов, а еще она только чудом избежала жесткого сексуального насилия. Мельком глянув через плечо, я ободряюще подмигнул ей. В ответ Вита раздраженно нахмурилась и требовательно дернула подбородком: мол, не тупи, потроши его быстрее!

Перевернув турка на бок, схватил его за лямки разгрузки и затащил в пустое помещение. В небольшой комнате, размером три на четыре метра было пусто, из мебели лишь проломленная кровать, поверх, которой лежал перевернутый платяной шкаф с оторванными дверцами и переломанными полками. На всякий случай заглянул под кровать, там было пусто.

Тут же обшмонал пленника забрав себе нож и пистолет. Подсумки были набиты магазинами с патронами калибра 5,56мм, куда делся вражеский автомат я не знал, наверное, взрывом отбросило куда-нибудь. Вита за стенкой надсадно сопела и что-то шипела себе под нос. На всякий случай стянул запястья пленника куском нейлонового шнура, затянув мертвый узел. Шнур сильно врезался в кожу, его теперь только резать, хрен развяжешь. Да, я и не собирался развязывать. Допрошу подранка, а потом прирежу. На фиг он мне живой?

Несколько раз шлепнул раненного по щекам, пытаясь привести в чувство. Не помогло. Он даже не дернулся зараза! Шум за стеной усилился, теперь там кто-то надсадно мычал и кряхтел.

Выглянул в коридор: Вита навалилась на однорукого турка, зажала ему рот, и медленно, с каким-то садистским наслаждением тыкала пленника ножом в низ живота. Раненный вяло дергался и пытался сопротивляться, но силы были явно не равны, девушка в очередной раз вонзила нож в промежность раненого, тот дернулся, вытянулся всем телом, как от удара током и тут же расслабился, обмяк всеми мышцами. В воздухе запахло мочой.

— Тфу ты, сука, он обоссался! — брезгливо взвизгнула девушка.

— Коридор держи, Джоанна Денехи хренова, — буркнул я, возвращаясь в комнату.

Пленный в себя все никак не желал приходить, я вновь похлопал его по щекам, несколько раз зарядил звонкую пощечину, но все безрезультатно. Переться вслепую на поиске генерала Корнилова было сущим безумием, здание довольно большое, и турки могли его утащить куда угодно. Возможно, он уже не здесь, а где-то в другом месте.

Неожиданно откуда-то сверху раздались звуки частой автоматной стрельбы, тут же со двора затрещали в ответ два пулемета. Значит это турки обстреляли наших, а те тут же стали огрызаться в ответ. Хреново, надо срочно помочь парням!

— Историк, по лестнице вниз бегут люди, и их много! — Вита заскочила в комнату, затравленно оглядываясь по сторонам в поисках убежища.

Во двор сейчас выбегать нельзя, мы тут же попадем под огонь противника, который он ведет с верхних этажей. Встретить спускающихся вниз автоматным огнем? Можно! Но бой продлится недолго. Сколько надо времени замедлителю в запале ручной гранаты? Три-четыре секунды? Мы гарантированно положим первых спускающихся по лестнице бойцов, а потом нас закидают сверху гранатами…

Надо спрятаться! Но где? В комнате нет даже окна, в которое можно было бы выпрыгнуть и притаиться снаружи. Залезть под кровать? Можно, но только если я догадался под неё заглянуть, значит и враг догадается. А если…

— Лезь под кровать! — рявкнул я Вите.

— Не спасет, они нас сразу засекут.

— Лезь, я сказал! — пнул я девушку под зад коленом, а сам тут же кинулся к связанному пленнику.

Вита плюхнулась на колени и послушно полезла под кровать, ну, а я занялся расчленением еще живого человека. Подтащил тело поближе к кровати. Быстрым, отточенным движением вогнал нож в горло жертве, распахивая его; кровавый фонтан ударил в стену; потом несколькими ударами рассек одежду на трупе. Последним штрихом в декорации к маскировке стало разрезанное брюхо мертвого турка — рассек ему мышцы пресса и ворочая клинком ножа вытащил кишки наружу. Комната тут же наполнилась мерзкими, сладковатыми запахами дерьма и крови, как будто попал на скотобойню, в которой месяц не проводили уборку. Убрав нож в ножны, а потом пятясь задом, юркнул под кровать. Выставил перед собой пистолет, его ствол был направлен на проем входной двери.

Вита лежал сзади, крепко прижималась ко мне своим телом, жарко дыша в затылок.

— Обязательно было ему кишки выворачивать, вонища стоит ужасная, — проворчала девушка, — сейчас я даже рада, что нас голодом морили в тюрьме, а то по-любому бы сейчас проблевалась. Нельзя было просто его пристрелить?

— Нельзя, звук выстрела бы услышали, а если просто зарезать, то могли полезть проверять жив он или мертв, — пояснил я шепотом свой поступок.

— Понятно, а кто такая Джоанна? Твоя бывшая? — спросила девушка.

— Нет, это американская серийная маньячка, которая резала мужиков, — шепотом ответил я. — Вроде тебя, видимо тоже мстила за что-то.

— А тебя кто-то дома ждет?

— Можешь помолчать? — шикнул я на Виту, которая как-то не вовремя решила поиграть в «вопросы-ответы».

— Просто, мне носом дышать не хочется, — пояснила девушка. — Так есть у тебя кто-то или нет?

Рука девушки, как-то недвусмысленно прошлась по моему бедру, а потом скользнула к ширинке.

— Ну, так, что? Есть кто-то или нет?

— Вита, иди в жопу! — прошипел я. — Сейчас из-за тебя, нас обоих найдут и пристрелят!

— А меня заводит опасность!

Моего затылка коснулись женские губы, и я вздрогнул всем телом, когда кожи коснулся влажный язык. В этот момент в комнату заглянул автоматчик. Бородатый мужик, в черном камуфляже повел стволом автомата, на несколько секунда задержал свой взгляд на кровавой луже на полу, а потом что-то выкрикнул на незнакомом мне наречии. Араб, что ли?

В коридоре раздались возгласы и крики, переговорщики стояли прямо напротив комнаты, в которой мы прятались. Судя по отрывкам разговора, то, что я успел понять, когда один из собеседников отвечал на турецком, то сейчас должны привести кого-то из пленников и они, прикрываясь ими, пойдут в атаку. Интересно девки пляшут!

Стрельба раздавалась снаружи все сильнее и сильнее, к автоматам, бившим сверху добавился единый пулемет, несколько раз хлопнули подствольные гранатометы. В ответ, наши пулеметы заходились взахлеб длинными, нервными очередями, похоже парням там совсем тяжко приходиться. Блин, надо срочно помогать им. Ударим в тыл туркам и по фигу, выживем после этого или нет.

— Приготовься, возможно сейчас рванем на прорыв, — шепнул я девушке, передавая трофейный пистолет.

— Историк, да у тебя встал! — женский язык вновь коснулся моего затылка.

Действительно, как это не странно, но у меня сейчас был железобетонный стояк. И по фигу, что всего в полуметре от меня лежит, только что освежеванный человеческий труп, которому я самолично вывернул кишки наружу, а в воздухе витает амбре дерьма, крови и сгоревшей взрывчатки. А все из-за того, что худосочная охальница лапает меня за причинное место, жадно дышит в затылок и периодически целует его.

Я только хотел было ответить какой-нибудь пошлостью или колкостью, но в комнате неожиданно стало тесно от ввалившегося внутрь народу. Несколько вооруженных автоматами бородачей в черном камуфляже затолкали внутрь комнаты нескольких парней, в которых я тут же узнал бородатого здоровяка — Фому, командира нашего взвода. Именно Фома командовал высадкой, когда мы захватывали турецкий поселок, второй пленный тоже был знакомым — один из «свиты» Корнилова, мужик лет пятидесяти с лысым черепом, на макушке которого выделялся звездообразный шрам, его Винт называл — Архип.

Ага, так вот под прикрытием каких пленных турки сейчас хотят пойти на прорыв? Ну, что ж не будем терять время. Диспозиция была как нельзя кстати подходящая для неожиданного нападения. Пленный стояли на коленях, повернутые лицами в нашу сторону, а вот державший их под прицелом турок, наоборот, стоял к нам спиной, глядя то на дверной проем, то на пленных.

— Как только застрелю конвоира, выбираемся из-под кровати, я первый, а ты будь готова стрелять прям отсюда, — едва шевеля губами прошептал я.

В кармане разгрузки у меня был небольшой револьвер. Трофей, подобранный в арсенале Барака. Револьвер Smith & Wesson модель 360. Калибр 9 миллиметров, он же.357 магнум, мощный патрон. В барабане всего пять патронов, но как для оружия «последнего шанса» больше и не надо. Револьвер традиционной конструкции с ударно-спусковым механизмом двойного действия, курком с отбоем и ударником, закрепленным на курке и имеющий специальный предохранитель в виде подвижной планки, который исключает случайный выстрел при срыве курка с боевого взвода. Модель называлась AirLite, часть деталей, а именно рамка и кожух ствола выполнены из специального сплава со скандием, поэтому вес оружия чуть больше трехсот грамм. С одной стороны, револьвер был как пушинка и практически не ощущался в руке, но с другой стороны, он стрелял очень мощным патроном, поэтому отдача у него была настолько сильная, что чувствовалась весьма болезненно. Я стрелял несколько раз из него для пробы, чуть кисть себе не вывернул.

Эх, сейчас бы калибр поменьше, а лучше, чтобы с глушителем, чтобы звук выстрела был не слышен. Но, за не имение гербовой, пишем на обычной.

Вытащил револьвер из подсумка, благо он располагался под рукой, осторожно вытащил из-под края кровати и направил в спину конвоиру. В этот момент Фома, стоящий ко мне лицом, увидел мое движение и по его расширившимся от удивления глазам, турок с автоматом понял, что у него за спиной опасность, враг начал разворачиваться, но я уже нажал на спусковой крючок. Рявкнул выстрел, отдача больно ударила в кистевой сустав, и я тут же выкатился из-под кровати.

Ну, как выкатился? Скорее выполз. Чтобы как-то ускориться, свободной рукой оперся о недавно выпотрошенный мной же труп, для этого пришлось со всего размаху ухватиться за набухшие от крови брезентовый подсумок на теле мертвеца.

Турок, получивший в спину тупоносую пулю калибра девять миллиметров, отлетел на метр, упав сверху на Архипа. Бронежилет, который был на противнике в этот момент, его не спас. Даже если пуля не пробила титановые или керамические пластины жилета, то импульс удара гарантированно переломал ему кости.

Выстрел получился очень громким, я только начал принимать вертикальное положение, когда в комнату заглянул очередной бородач в чёрном камуфляже. Ствол револьвера был направлен как раз на дверной проем. Вновь нажал несколько раз на спусковой крючок, и любопытный бородач получил две пули в грудь, от удара, его отбросило назад. Я рванул из подсумка ручную гранату, дернул чеку, позволил предохранителю отщёлкнуть и подскочив к двери закинул гранату в коридор, потом тут же вытащил вторую гранату, так же дернул чеку и тут же закинул гранату в другую сторону коридора.

— Взрыв! — крикнул я, открывая рот.

В коридоре раздался громкий возглас удивления, потом прогремел взрыв, который из-за замкнутого пространства показался выстрелом главного калибра линкора времен Второй мировой войны. Через секунду рванула вторая граната. В коридоре кто-то громко кричал и визжал от боли. Вита выбралась из-под кровати и тут же метнулась к пленным, чтобы развязать их.

Вытащил из подсумка еще одну гранату, выдернул чеку, на мгновение высунулся из дверного проема в коридор и зашвырнул стальное яйцо с насечками осколков на лестничный марш ведущий в подъезд. Справа по коридору раздались выстрелы из автомата, пули попали в стену рядом с моей головой и я тут же юркнул обратно в комнату.

Раздались панические выкрики, а потом грохнул взрыв. Вновь резкий визг боли, закончившийся каким-то горловым клокотанием. Есть! Кого-то все-таки посекло осколками. Вот только стрелок справа похоже в безопасности. Хреново, он может спокойно держать нашу комнату под огнем и фигушки мы отсюда нос высунем. Плюхнулся на пол, высунул ствол ручного пулемета и развернув его вправо дал длинную очередь вдоль коридора, в ответ тут же зачастил автомат. Едва успел убрать руки с оружием из проема, как по полу защелкали пули неприятеля.

— Что там? — деловито спросила Вита.

— Один стрелок, справа по коридору, метрах в десяти, — ответил я.

— Швырни гранату, а как она взорвётся, прикрой меня огнем, я сменю позицию, — предложила девушка.

— Идет, — согласился я.

Архип и Фома освободились от пут и вооружились трофейным оружием, мужики были настроены боевито, хоть и выглядели весьма плачевно: оба сильно избиты и порядком окровавлены. Самое плохое, что у них не было обуви. Трофейные ботинки обоим были малы. Охранника, получившего пули из револьвера, добили его же ножом, Фома будничным движением вонзил клинок турку в глаз и переждав пока тело перестанет дергаться в конвульсиях, вытащил нож обратно, а потом вытер окровавленное лезвие о куртку на трупе. Спокойно и хладнокровно, будто колбасу на бутерброд нарезал.

Дернул чеку очередной гранаты и зашвырнул её в коридор. Как только граната взорвалась, тут же высунулся из проема и из положения лежа дал длинную очередь. Вита прыжком перескочила через меня, и не обращая внимания на проносящиеся мимо пули, которые я старался выпускать как можно ближе к правой стене коридора, рванула вперед. На секунду, я прекратил огонь, потому что боялся зацепить девушку и именно в этот момент, вражеский стрелок решил высунуться из своего укрытия. Вита была в коридоре и представлял из себя прекрасную ростовую мишень. Огонь мы открыли втроем практически одновременно. Вражеский стрелок получил добрую порцию свинца и тут же завалился на спину, но похоже и Вите что-то прилетело, она как будто споткнулась, завалилась на бок и сползла по стене.

— Твою мать! Вита! — выкрикнул я, подрываясь с пола.

Секунда, и я у лежащей на полу девушки. Вита прижимает ладонь к правому боку, из-под пальцев сочится кровь.

— Сука, как больно, — болезненно морщась прошипела девушка, — чёрт, столько шрамов на шкуре, как теперь замуж идти. Кто меня такую возьмет?

— Нашла о чём думать, а ну убери руки, дай посмотрю, — я вытащил из подсумка ИПП и аптечку.

— Что с ней? — Фома навис над нами тяжело сопя.

— Жить будет, до свадьбы заживет, — через мгновение отозвался я, осмотрев ранение. — Пуля прошла вскользь, сейчас стяну края раны и наложу повязку. Вы лучше не стойте тут и оглядитесь, скорее всего в помещении есть еще враги.

— Хорошо, дай мне свой ручник, — потребовал бородатый великан.

Отдал Фоме свой ручник, отодрал подсумки с магазинами, которые крепились к РПС с помощью волосатых «липучек», обратно взял такие же подсумки, но с магазинами к М-4, автоматический карабин повесил на груди.

Легко подхватил девушку на руки и занес в ближайшую комнату. Уложил дочку генерала Корнилова на стоящий в комнате разломанный диван. Из мебели в комнате еще был стол и лежащий на боку шкаф.

— Удобно? — спросил я.

— Да, — тихо отозвалась девушка.

— Выпьешь для наркоза? — предложил Вите коньяк в плоской фляжке. — Или лучше закусишь зубами, — я показал нож, у которого была рукоять с прорезиненным покрытием.

— Ни то и не другое, так потерплю. От бухла меня в раз размотает с голодухи.

— Ну тогда держи, — я протянул небольшой пакетик с кубиками рахат-лукума внутри.

Перед наложением пластырной стяжки на рану, остановил кровотечение, с силой прижав к ране чистую салфетку на несколько минут. Затем тщательно очистил рану от попавших туда ниток и загрязнений, промыв её чистой проточной водой из фляги. После того, как она была очищена от видимых загрязнений, рану и кожу вокруг обработал бесспиртовым антисептическим раствором. Чтобы стянуть рану пластырем, наклеил один его конец перпендикулярно краю раны и, придерживая кожу рукой, соединил края раны, зафиксировав их пластырем. Для усиления стяжки, положил два широких пластыря параллельно ране. Потом сверху уложил марлевую подушечку с антисептиком и крепко обмотал торс девушки бинтом.

Поскольку снаружи раздавались только деловитые одиночные выстрелы, стало понятно, что помощники Корнилова добивают раненых и осматривают помещения. Я решил сразу же обработать и остальные раны на теле девушки.

— Скинь куртку, обработаю тебе царапины, — приказал я девушке.

Вита, не споря, покорно сняла куртку и жилет с подсумками. Я обработал все синяки и ссадины антисептиком, те, что кровоточили залепил пластырем. Девушка спокойно сидела, глядя в окно, изредка она вздрагивала и морщилась, несколько раз мне показалось, что она даже немного поскуливала, закусив нижнюю губу. Вита как-то в один миг сникла и затихла, как будто уснула.

— Сильно больно? — тихо спросил я.

— Наоборот, — севшим голосом прошептала Вита, — у тебя чертовски нежные прикосновения. Историк, может ты подумаешь, что я какая-то извращенка, но я сейчас вся теку от желания. Чёрт возьми, я возбуждена как будто у меня секса не было больше года. Может перепихнемся по-быстрому? — совершенно будничным тоном, как будто речь шла о чашке чая, произнесла девушка. — Тут вон и подсобка есть подходящая, — Вита кивнула в сторону полуоткрытой двери, за которой, похоже был санузел.

Секс во время боя?! Она совсем что ли с ума сошла? Да у неё же вся мордашка от побоев заплыла, как у конченой алкашки, а с другой стороны, секса у меня не было уже больше месяца, с тех самых пор, как перед тем, как записаться в наёмники я спустил все сбережения в припортовом борделе на тамошних шлюх и дешевый самогон. Короче, долой сомнения…

— Ну, так пошли, чего тянуть, — улыбнулся я, помогая девушка подняться, — а ты хоть сможешь? Как-бы рана не открылась.

— Ничего, как-нибудь приспособимся. Где твой коньяк, а то, что это за экшен на трезвую?

Я достал из кармана фляжку, протянул её девушке и та, приложившись несколько раз ополовинила содержимое емкости. А там, между прочим, были триста грамм двадцатилетнего коньяка. Остатки алкоголя я допил сам, одним большим глотком. Ух-ты, а мир стал краше, да и Вита уже не такая страшная, вроде даже симпатичная, а то, что спереди не хватает зубов, так-то и не страшно!

В санузле был разбитый в крошево унитаз, щербатая кафельная плитка на полу и стенах. Небольшая ванна, заспанная песком и висевшая на одном кронштейне расколотая раковина. Девушка стянула с себя трусы, и поставила одну ногу на край раковины, я расстегнул ширинку, вытащил возбужденный член и примерившись без труда вошел в женское естество. Вита внутри была мокрая и горячая. Тут же без всяких прелюдий накрыл ладонью грудь, с силой зажав торчащий сосок между пальцев, второй рукой начал придерживать девушку за спину. Двигал тазом быстро и резко. Возбудился не на шутку, казалось, член взорвётся от напряжения. В какой-то момент даже потерял ощущение реальности происходящего, вокруг как будто разлился густой туман, перед глазами поплыли радужные круги, а зрение сузилось до небольшой картинки, в которой был только раскрытый рот Вита. Девушка кусала губы, громко стонала, а в самом конце, когда я с напором таранил её, приподнимая легкое женское тело над полом, она громко и протяжно закричала, завыла. Финальную ленточку этого стремительного и сумасшедшего спринтерского забега мы пересекли вдвоем. Перед глазами плыли круги, я поддерживал девушку за попу, сжимая её ягодицы так, что Вита, буквально висела в воздухе на моем члене. Девушка от избытка чувств вцепилась мне в шею зубами и похоже прокусила кожу, потому что в месте её страстного поцелуя жгло, а по спине стекала струйка горячей крови. Не знаю, как Вита, но я похоже улетел в космос!

— Тьфу-ты, — раздалось где-то за пределами Солнечной вселенной, — я думал им помощь нужна, а они тут трахаются! То же мне нашли время?! — я узнал голос Архипа. — Витка-зараза, всё твоему отцу расскажу! Он тебе таких трусулей отвесит!

Глава 14

Знаете, чем разница между мародеркой и сбором трофеев? Если ты грабишь и забираешь вещи у мирных безоружных жителей, то, ты — мародер, а ежели ты застрелил врага и забрал его оружие и обмундирование себе, то это уже сбор трофеев. То есть то, что сейчас Фома и Архип делили между собой снятые с мертвых турок обувь — это сбор трофеев, а то, что мы разграбили виллу Стоматолога и Барака — это чистой воды мародерство, разбой и грабеж. Но на самом деле, это все оправдание самого себя чистой воды. Хоть в современном уголовном кодексе Российской Федерации и нет статьи за мародерство, но, к примеру, в УК РСФСР такая статья была. Статья 266, которая определяла, что мародерство — это одно из воинских преступлений, выражавшееся в похищении на поле сражения вещей, находящихся при убитых и раненых. Наказывалось лишением свободы на срок от трех до десяти лет. Международным правом мародерство, понимается более широко, включает также ограбление жителей неприятельской территории и рассматривается как военное преступление международного характера.

Вот так подумаешь и даже обрадуешься, что вокруг нынче постапокалипсис где всем плевать на уголовные кодексы и международные нормы. Хотя, раньше бы за подобное влепили бы тюремный срок; отсидел бы часть и вышел на свободу по условно-досрочному, и давай дальше грабить и разбойничать. А сейчас, пристрелят и никто разбираться особо не будет. Или вон, как жирдяя Барака. В старые, прежние времена, его бы скорее всего принудительно лечили, да еще и фильм про него сняли. Короче жил бы себе и особо не страдал. А сейчас: в буквальном смысле на ремни его порезали! Вроде времена суровые и жестокие, можно сказать беззаконные, а все равно как-то больше справедливости в мире стало. Нет этой глупой и не нужной никому толерантности и терпимости.

— Нас сразу разделили на небольшие группы, — Фома говорил быстро и торопливо. Здоровяк сидел на земле, примеряя очередную пару снятых с убитых ботинок. — О, вот эти, похоже подойдут. Архип, а вот эти я тебе припас, — бородач протянул пару красных кроссовок пожилому мужчине. — Держи, будешь самым модным стариком на деревне.

— Да, ну на фиг, — отмахнулся Архип, — свои берцы скидывай и мне отдай, а эти красные мокасины, под названием «мечта горца» оставь себе!

— Дед, между прочим, это я обувку добыл, так что имею право первой «брачной ночи», короче, я их с трупа снял, значит они мои!

— Слышь, Борода, а ты не охренел часом? — Архип, сноровисто работая окровавленными пальцами снаряжал автоматные магазины патронами. — Ты у нас в каком звании? Прапорщик? А я полковник, так, что поумерь свои хотелки и снимай ботинки!

— Дык, звезд-то у нас на погонах одинаково. Что у меня три, что у тебя три, но у меня они в ряд, как у генерала и я прапорщик морской пехоты, а ты полковник войск связи! — здоровяк нехотя принялся снимать ботинки.

— Боец, да я погляжу, ты совсем нюх потерял, — улыбнулся Архип, забирая протянутую ему обувь. — Если уж начали письками меряться, то давай посчитаем количество войн за плечами у каждого. Твои три, против моих пяти!

— Между прочим, — вклинился в разговор я, — лет пять назад учеными проводились многочисленные исследования о том, как влияет несоответствие во внешнем виде людей на их статус в различных условиях. Так, широко известно исследование, получившее название: «эффект красных кроссовок», проведенное специалистами Гарвардского университета. Результаты опыта были просто ошеломительные: человек, обладающий неформальными элементами в одежде, имеет больше шансов у работодателей при собеседовании или непосредственно на рабочем месте. А если короче, то из вас двоих, именно Фома в красных кроссовках выглядит как начальник, а ты, уж пан Архип не обижайся, но больше похож на сантехника из ЖЭКа.

— Историк, а ты вообще молчи! Ты в армии, то хоть служил? — презрительно скривился полковник войск связи.

— Служил срочную, — лыбясь во все зубы, ответил я. — Дембельнулся сержантом. И что? Сейчас-то это какое имеет значение? Мы сейчас все в одинаковом положении, вернее, я в немного лучшем чем вы. Я моложе, здоровее и обмундирование у меня лучше. И сейчас я здесь старший, поэтому хватит скалиться и трепаться. Фома продолжай докладывать, а то мы так никогда Корнилова не освободим.

— Короче, нас сразу разделили на три группы: меня, Архипа, Виту и Косого — в одну сторонку, Корнилова, Винта, бабу его татуированную и Серегу-пулеметчика — в другую сторонку, а остальных, там их, правда всего двое осталось: Женева и Леха, их в третью сторонку. Мешки на головы нацепили и увезли.

— Не понял, а остальные, — удивился я, — где тогда Косой, если его здесь нет?

— А Косой, скорее всего, туркам продался, — презрительно сплюнул Фома. — Он им пообещал указать место, где пароход стоит на котором вы планировали сбежать, они взамен ему жизнь, корзину печенья и бочку варенья. Остальные — «двухсотые»!

— Что?! — взревел я. — И хули ты молчал? Скалишься тут, шутками с этим старым пердуном перебрасываешься, а турки сейчас мчатся к стоянке нашего буксира, на котором сотня баб и детишек?! Керчь, а ну быстро свяжись с Митяем или Гариком, пусть немедленно отходят от берега и идут к той точке, о которой он мне сам рассказывал. Запомнил? Передай слово в слово! — крикнул я Ваньку, сидящему снаружи. — И напомни, чтобы мой кофейный столик не забыли на берегу! Давай в темпе!!!

— А как же мы тогда эвакуируемся, если Митяй уйдет? — удивился керчанин.

— На пирсе было несколько моторных лодок, мы на них уйдем, Митяй должен был проверит их работоспособность и пополнить запасы топлива, — ответил я. — Уточни, он все сделал как я приказывал? Шустрее, Керчь, шустрее!! — поторопил я помощника.

— Надо выдвигаться, мы можем еще успеть отца с остальными отбить, — подала голос Вита.

Дочка генерала Корнилова перестала возиться с повязкой. Рана все-таки у неё разошлась и стала кровоточить, не выдержали стяжки из лейкопластыря бешенной тряски суматошного полового акта.

Когда я хотел вновь перебинтовать рану, то Вита воспротивилась этому, утверждая, что у неё какая-то нездоровая реакция на мои прикосновения, будто бы она сразу же не на шутку возбуждается. Странно, раньше я подобного за своими подругами не замечал. В итоге Вита сама себе поменяла повязку, но в начале смыла с себя пот и грязь, поливаясь из наполненной дождевой водой бочки. Вода была холодная, девушка тихонько визжала, но терпела. Потом дочка Корнилова раздела несколько подходящих по размеру мертвецов и облачилась в трофейные шмотки. Архип и Фома тоже приоделись, правда, турки, как назло, попадались сплошь низкорослые и щуплые, поэтому на здоровяках трофейные мундиры смотрелись нелепо, в обтяжку. Оружия и боеприпасов собрали много, забили нутро обоих бронеавтомобилей и трофейного грузовика.

Я же в свою очередь, залепил окровавленный след от зубов ненасытной Виты пластырем, наполнил плоскую фляжке алкоголем из большой бутылки, заныканной в моем рюкзаке, который вместе с остальными трофеями лежал в бронеавтомобиле. Накатил пятьдесят грамм «конины» и уселся думать, что делать дальше.

С группами Мислова и Хохла по-прежнему не было связи. Куда турки угнали Корнилова и остальных тоже было не понятно. Ждать здесь не было никакого смысла, надо выдвигаться в город и искать пропавших без вести однополчан. Хорошо бы языка захватить, да в суматохе стремительного городского боя, как-то не срослось с этим, покрошили турков в капусту.

Из рассказа Архипа, я узнал, что Винт с остальными попался совершенно глупо, они приняли блокпост людей Ахмеда за нас и остановились, ну, а бородачи в черном камуфляже и светлых разгрузках тупить не стали и тут же их взяли в оборот. Правда, получалось, что Ахмед и его люди действовали на свой страх и риск, и вроде, как и не собирались отдавать плененного генерала Корнилова обратно в лапы Визирю.

Заодно люди Ахмеда решили половить рыбку в мутной воде и когда началась заваруха взорвали парочку инфраструктурных объектов своих конкурентов по бизнесу. В общем за несколько часов в Синопе развернулась небольшая войнушка всех против всех, где было три основных стороны: банда Ахмеда и примкнувшие в ним разбойники, самооборонщики Синопа, в которую входили сознательные и вооруженные огнестрельным оружием жители города, ну и прибывшие с Визирем из Стамбула бойцы из числа кадровых военных подразделений турецкой армии. При этом они всё понемногу воевали друг против друга, но зато каждый из них хотел изловить генерала Корнилова, его свиту и тех отморозков, которые сожгли часть города, расстреляли из минометов Форт и потопили эсминец Визиря.

Вот такие вот пирожки с котятами…

— Бро, бро!!! — Ванек забежал в комнату, бешено тараща глаза. — Винт вышел на связь, запрашивает помощь, кричит, что вырвался из плена и чешет в нашу сторону, просит встретить.

— Ванек, дуй на крышу, обозначь наше место ракетами, Фома ты к рации, укажи ему на ориентир, остальным готовиться к бою, — тут же озаботил я всех заданиями. — Керчь, твою за ногу! Ты с буксиром связался? — запоздало выкрикнул я.

— Да-ааа! — раздалось издалека. — Всё пучком, бро, Митяй уведет пароход в море!!!

— Так, чё сидим? — рявкнул я на Виту с Архипом. — То, что одна баба — дочка генеральская, а второй — старый пердун полковник, дает вам право отлынивать от службы? Забыли кто тут командир, а ну бегом вниз, в бронемашины. Расселись тут, сухопутные крысы!

— Историк, мы ведь когда домой вернёмся, я ведь тебе все припомню! — насупился Архип.

— Старик, в очередь становись, у меня этих припоминальщиков, уже целая кодла собралась. Ключевые слова в твое угрозе, это — когда домой вернемся! Хватай пулемет и тащи его наверх к керчанину, если что подсобите оттуда огнем! Вита, а ты за пулемет, Фома за руль и выгоняйте одну тачанку из двора, а то мы здесь как в мешке. Все, все!!! Разбежались, хули сидим!!!

— Ты когда командуешь, такой сексуальный! — Вита мимоходом мазнула меня ладонью по щеке, а потом прильнула ко мне на миг, игриво укусив за мочку уха. — Когда домой вернёмся, я тебе такой трах устрою, что ты неделю ходить не сможешь!

— Хоть, вообще, домой не возвращайся, — тяжело выдохнув, прошептал я, когда генеральская дочка скрылась из виду.

Возникший нежданно роман совершенно не входил в мои планы, если бы можно было бы вернуть время вспять, то я точно не закрутил бы шашни с Витой, уж больно она оказалось пришибленной на голову. По ней было видно, что Корнилова младшая совершенно сумасшедшая и взбалмошная особа, опять же с её отцом у меня есть определённые, не выясненные моменты. Семейство Корниловых, пока еще не знает о моих намерениях, но вопрос с причастностью генерала к убийству моих друзей до сих пор открыт, и если выяснится, что приказ на ликвидацию отдал лично он, то я его точно убью и пусть это будет последнее, что я сделаю в жизни, мне плевать. Месть должна свершиться!

— Бро! Ты меня слышишь? — раздался в динамике портативной рации голос керчанина.

— Слышу, что у тебя?

— Вижу большой колесный бронетранспортёр, он уходит от погони. Похоже, это Винт.

— Фома, Винт на связи?

— Да. Я ему все передал.

— Держи связь и тут же координируй действия с Архипом на крыше. Ванек бегом вниз, бери выстрелов к гранатомёту, столько сколько сможешь унести и обратно на крышу. Будем отсекать погоню. Фома, сообщи Винту, наше место, только пусть он проедет мимо наших позиций, мы собьем хвост. И вашу тачанку загоните обратно в арку, чтобы прикрыться за углом здания. Михаил, разверни трофейный грузовик так, чтобы КПВТ на крыше бил через окна первого этажа, — прокашлявшись, я продолжил. — Теперь, всем! Как-только Винт проскочит мимо, огонь из всех стволов. Керчь вы с Архипом сверху жгите машины преследователей! Да прибудет с вами сила молодые джедаи!

— Харе Кришна, Оби-Ван! — хохотнув отозвался Керчь.

Большой восьмиколесный бронетранспортёр. Привычной российскому глазу оружейной башни на корпусе нет. Вроде нашей «мотолыги» только выше и на колесах. Это турецкий БТР ARMA, вес 24 тонны, может с комфортом перевозить двенадцать десантников в полной боевой выкладке. Вообще у него должна был быть пулеметная установка калибра 12,7 мм, но похоже её сняли, так же на корме БТР отсутствовали пусковые установки для постановки дымовой завесы. Выглядел бронетранспортер весьма плачевно: корпус весь грязный, местами сильно побит и со следами пожара.

Водитель ARMA гнал его как сумасшедший, совершенно не заботясь о сохранности машины, на моих глазах бронетранспортёр не вписался в поворот, и многотонная машина снесла угол кирпичного здания. А уже через секунду я догадался, что водитель сделал это специально. От удара об угол, небольшая постройка задрожала и начала осыпаться вниз красным облаком кирпичей и обломков. Не все несущиеся в погоне автомобили успели проскочить неожиданно возникшее препятствие. Пикап, идущий в колоне четвертым, оказался погребен под обвалом. Лавина кирпича, и легковой автомобиль, в коротком кузове которого был установлен пулемет, вышел из строя раз и навсегда. Здоровенный кусок стены упал в кузов, и разорвал машину на две части, причем водитель с пассажиром похоже даже не пострадали, а вот про пулеметчика этого не скажешь, его попросту не было видно из-под огромного кирпичного блока. Только искорёженный ствол крупнокалиберного пулемета и мгновенно набухшая от крови кирпичная пыль свидетельствовали, что в кузове до этого кто-то был из плоти и крови.

ARMA выскочила на финишную прямую — короткий отрезок дороги, зажатой между стеной дома, на крыше которого расположились Керчь и Архип и подпорной стенкой склона горы, на вершине которой располагался фрагмент очередной древней крепости.

Сразу за восьмиколесным броневиком с отставанием всего метров в сорок неслись три машины: головной пикап с пулеметом на крыше, и два больших внедорожника набитых вооруженными вояками. Пулеметы преследователей трещали без умолку, похоже стрелки соревновались друг с другом кто из них больше сожжет патронов. Бронированной махине пули калибра 7,62 были сродни припарке, которую ставят трёхдневному трупу.

Бах! Бах! — одновременно рявкнули гранатомёты с крыши дома, и тут же зачастил короткими очередями пулемет в «кобре»; тут же несколько раз рявкнул КПВТ Михаила, серб стрелял сквозь оконные проемы первого этажа. Позиция у него была, с одной стороны, очень выгодная и безопасная, но обзор слишком узкий, поэтому он успел выстрелить всего пару раз и то не попасть. Да это и не важно уже было, хватило и гранатометов с «пятидесяткой» Фомы. Все три машины преследователей были сметены с дороги взрывами и прицельными очередями крупнокалиберного пулемета.

Керчь был в своем репертуаре, он не угомонился, отстрелявшись более чем удачно один раз, прогремел еще один выстрел и лежащий на боку внедорожник подпрыгнул в воздух, объятый клубами дыма и огня.

Через несколько минут ARMA примерившись несколько раз все-таки закатился внутрь двора. Задний люк откинулся в сторону и стало видно, что внутри броневика. Откидные десантные кресла, с одной стороны, сложены, на полу лежат тела. На землю выпрыгнули Серега-пулеметчик и Лейла, они вытащили носилки с лежащим на них генералом Корниловым. Старик выглядел на важно: правая нога ниже колена в тугой, фиксирующей повязке, с двумя дощечками, значит перелом или сильный вывих, левая рука, начиная от кончиков пальцев и до самого локтя в окровавленных бинтах, на голове чалма из бинтов, кожа на лице бледная, а губы стянуты в тонкую, болезненную нить.

Вита тут же бросилась к отцу с расспросами и заботой.

— Как дела? — спросил я у Сереги.

— Хреново, турки нас знатно потрепали, чудом вырвались, — коротко доложил пулеметчик. — Вода есть? В горле пересохло, спасу нет, голова кружится как после попойки. Контузило, наверное, — предположил Сергей. — Несколько раз в корпус БТР прилетало чем-то тяжелым.

— Держи, — я протянул товарищу пластиковую бутылку с водой, в которой был растворен аспирин. — Что с генералом?

— Под взрыв гранаты попал. Нога, похоже, сломана, руку сильно посекло осколками, — выхлебав половину полторашки ответил Серега. — А вы как?

— В целом держимся, — пожал я плечами. — Вот только с группой Хохла и Мислава нет связи. Гарик был на позиции Петровича, там кипел бой, но танков нет, так, что возможно Хохол выжил. А что стало с Миславом не понятно.

— Спроси у Винта, он в курсе, — помрачнел Серега. — Зажали группу Мислава, они сунулись кого-то вызволять и их взяли в кольцо. Женеву и Леху турки туда потащили, хотели принудить сербов сдаться.

Неожиданная новость застала меня врасплох. Надо срочно найти Степана, он у нас парень умный и ушлый, в хорошем смысле этого слова, он придумает, что дальше надо делать. Возникли очередные трудности и проблемы. Придеться вызволять из ловушки еще и сербов. Мысли о том, чтобы бросить своих и сбежать, даже не возникло в голове. И по фигу сколько там сейчас людей Ахмеда. Костьми ляжем перемелем всех в труху, но своих здесь не оставим!

Глава 15

— Винт?! — крикнул я внутрь БТРа. — Винт ты где? Иди сюда!

— Тут я, — раздался справа голос спецназовца.

Степан обошел бронетранспортёр, по дороге поприветствовал Фому и махнул рукой Архипу, который по-прежнему торчал на крыше дома. Выглядел спецназовец изрядно потрепанным. От его обычного лоска и свежего вида не осталось и следа. Кожа на лице серая от гари и грязи, штанины порваны и в нескольких местах окровавлены, на одной ноге кроссовок, а на второй ботинок. На правой щеке длинный порез, волосы на голове слиплись от натекшей крови.

— Хорошо, что вы спасли Виту, Архипа и Фому. А где четвертый? Этот, как его? — Винт на секунду задумался, но потом вспомнил — Косой!

— Косой сдался туркам и сейчас ведет их к стоянке буксира, но я уже дал приказ Митяю уходить в море. Надо отбить Мислава и остальных, а потом самостоятельно уходить в сторону Крыма. Митяй должен был оставить несколько лодок с запасом топлива.

— Давай отойдем в сторонку, — ухватил меня за рукав Винт, — надо пошушукаться.

Я примерно представлял, что мне сейчас скажет Степан. Мы отошли на пару метров в сторону, я протянул Степану фляжку с коньяком, смятую пачку сигарет и пакет со сладостями. Спецназовец молча выпил, закусил, а после того, как затянулся сигаретным дымом, начал:

— Группу Мислава конкретно зажали. Нас как в плен взяли, сразу же повезли к Визирю, и перед тем, как я начал «танцы танцевать» захватив Визиря в плен, мне удалось кое-чего услышать. Короче, Мислав каким-то боком налетел на людей Ахмеда, которые перегоняли большую группу рабов. Сербы с ходу постреляли охрану и попытались рабов увести, но потеряли мобильность и их взяли в оборот. Сейчас они где-то в той стороне, — Винт махнул рукой на запад, — забаррикадировались в старинной башне и держат оборону.

— И?!

— Историк, ну не смотри ты на меня так, сам ведь понимаешь к чему я веду.

— Ты не хочешь освобождать Мислава и остальных?

— Хочу, но как это сделать? Корнилов очень плох, ему всех этих передряг не пережить, да и остальные не лучше, сам посмотри, кто не ранен, тот вымотан до предела. Сунемся деблокировать Мислава там все и поляжем, а если даже и освободим, то турки нам никак не дадут уйти живыми.

— Ладно, — махнул я рукой. — В чем-то ты прав, в конце концов, я над Миславом начальник и командир, мне за него и отвечать. Разделяемся, я и мои люди, мы пойдем деблокировать группу Мислава, заодно Женеву с твоим спецназовцем вытащим, а ты со своими дуйте на побережье, садитесь в лодки и нагоняйте буксир.

— Твое право, — тут же согласился Винт. — Ты мальчик взрослый, сам принимаешь решения.

— Но в начале, я хотел бы перекинуться парой слов с Корниловым.

— Это еще зачем? — напрягся Винт. — У меня все спрашивай, не надо старика трогать.

— Нет, мне нужно именно с генералом поговорить, — продолжал настаивать я.

— Иваныч, ты мне скажи, о чем хочешь спросить у генерала, а я тебе отвечу можно о таком спрашивать или нет? Там ведь, возле Корнилова сейчас много посторонних ушей.

— Ладно, спрошу, в начале у тебя. Мне нужны сто процентные гарантии, что эти самые схроны, в которых много ништяков действительно существуют.

— А это здесь причем? — не понял Винт.

— Да притом, что я во всю эту свистопляску с освобождением генерала влез только потому, что ты меня уверил, что Корнилов способен спасти тысячи граждан, дескать он владеет информацией о месторасположении схронов, где правительство закапало сотни контейнеров со всякими полезными ништяками.

— Все так и есть, — недоуменно пожал плечами Степан. — А что поменялось?

— Да, я тут подумал на досуге, и у меня не сходятся пару моментов. Зачем надо было ждать целых три года, почему эти самые схроны до сих пор не распотрошили? А может их и нет на самом деле? Может все это выдумка? Сказка про белого бычка?

— Нет, они действительно существуют, просто у Корнилова было слишком много других дел и напомню тебе, что последний год, он, вообще, находился в турецком плену.

— Ладно, тогда второй вопрос. Я так понимаю, что Корнилов, у нас контрразведчик. Правильно?

— Ну, и что?

— А, то, что я никогда не поверю, что контрразведчик будет заниматься вопросами бытового снабжения. Это же не его епархия. Да и кто бы его до этого допустил? Короче, Винт, давай я лучше сам задам свои вопросы генералу и по его реакциям уже буду принимать окончательное решение.

— А вот сейчас я уже не понял, о каком решении ты говоришь? — насупился Винт.

— Митяй вас не примет на буксир без специального пароля. У него четкий приказ: на борт могу попасть только я, или кто-то из моей команды, остальные должны знать пароль или получат порцию свинца в морду, вместо того чтобы подняться на борт. Ясно?

— Совсем охренел?! — возмутился Степан. — А раньше нельзя было об этом сказать?

— Сами виноваты! У вас же свои игры! Напомнить тебе как все началось? Я, между прочим, еще пару недель назад был обычным наемником, который планировал грабить турецкие поселки и заработать на этом золотые монеты, и никто не предупреждал, что часть наемников, неожиданно окажется группой спецназа, которая планирует спасти генерала Корнилова. Так, что у меня были хорошие учителя. Ясно? Поэтому, или ты мне сейчас дашь сто процентные доказательства того, что эти самые схроны существуют или хрен вам всем, а не спасение!

— Ладно, фиг с тобой, — обреченно махнул рукой Винт, — слушай как все было. У Корнилова был еще сын — Пашка, мы с ним учились в одном училище, спали на соседних койках, друзья были не разлей воды, я даже одно время с Витой мутил. Короче, Пашка служил в ФСО, командовал группой быстрого реагирования. Когда вся эта смута началась, то их группа прикрывала один секретный объект, им повезло, они не погибли, как многие их коллеги 9 мая 2020 года. В середине осени 2020 года их группу подняли по тревоге, кто-то напал на фельдъегерей, сбил их вертолет и пытался завладеть секретными сведениями. Одному из «почтальонов» удалось уйти от погони, он через несколько дней вышел на связь и запросил эвакуацию. Группа Пашки и приданое им усиление выдвинулось на двух вертушках к точке эвакуации. Когда достигли нужного места попали в засаду. Одну вертушку сбили, вторую обстреляли. Пашка и большая часть его группы погибла. Фельдъегеря не спасли, похоже это были какие-то фанатики, потому что они сами себя взорвали. Когда Корнилов узнал о смерти сына, то он подключил все свои связи, чтобы выяснить обстоятельства произошедшего. Вита тоже приложила немало усилий, чтобы понять, как погиб её брат. Должен сказать, что она девка немного с придурью и пошла на такие действия, что нормальному человеку даже в голову не пришло. Она залезла в постель, к одному высокопоставленному чиновнику, который курировал проект «Ковчег». Вита тогда говорила, что большую часть добытой информации она «насосала». В общем, выяснилось, что группа Пашки должна была спасти «почтальона», который перевозил секретные сведения о местонахождении схронов «судного дня» расположенных в южных регионах нашей страны.

— Стоп! — перебил я Винта. — Ты же сам сказал, что все погибли, значит и секретные сведения тоже уничтожены. Правильно? Тогда чего ты мне паришь, что Корнилов знает где размещены эти самые схроны?

— Корнилов и его дочь знают, что эти самые схроны существуют, знают тех людей, которые в курсе местонахождения этих схронов. И эти самые люди подпустят к себе Корнилова и его дочь. Понимаешь? А это значит, что надо доставить генерала на родину в целости и сохранности, и тогда он с помощью верных ему людей сможет захватить тех, кто нам нужен и вытрясти из них все ценное. Вот такой вот план! Теперь понимаешь, зачем нам всем нужен генерал Корнилов в полном здравии. Именно от него зависит сможем ли вы захватить эти схроны и с их помощью спасти тысячи людей. Ведь эти бывшие чиновники, курировавшие «Ковчег», должны были сами так сделать, они должны были организовать общины и с помощью имущества, спрятанного в тайниках дать людям возможность выжить. А они вместо этого, оставили все это себе, чтобы их толстым задницам было тепло и сухо. И это при том, что у них и так было все хорошо: подземные убежища, полные провизии и снаряжения, толпы помощников, считай слуг и много еще чего. Им и этого за глаза хватало, но они решили, себе заграбастать все. Жадные, суки!

— В общем и в целом посыл мне твой ясен, — я забрал у Степана фляжку с коньком и отхлебнул немного. — А то место, где погиб сын Корнилова, про него что известно. Кто были эти люди? Почему они напали на вертолеты?

— Я не знаю, да, мы и не пытались выяснить, — отмахнулся Винт, — ну, сам посуди, в начале зачем-то посылают фельдъегерей с секретными данными в какую-то богом забытую воинскую часть, по дороге их транспорт сбивают, явно ведь, что «почтальонов» тупо подставили, но видимо, что-то пошло не так, а может просто «чиновникам» хотелось представить все более в пышном цвете, поэтому они еще разукрасили всю эту историю трупами силовиков. Сразу же после пропажи секретных сведений выяснилось, что истинное местонахождение части схронов неизвестно, дескать, координаты были в единственном экземпляре и они утрачены.

— То есть ты хочешь сказать, что все это было специально разыграно, чтобы скрыть от других важную информацию.

— Да! — твердо заявил Винт. — Но ты не парься, мы знаем кто за этим стоит, и Корнилов никогда не простит этим людям смерти своего сына.

— Но ведь, по сути, в смерти его сына виноваты те самые люди на далеком хуторе, которые сбили один вертолет и обстреляли второй.

— Нет, — категорично произнес Степан, — виноваты те, кто все это замутил. Только они виноваты и поверь мне мы до них доберемся, и они будут покараны!

— А, что известно про тех, кто погиб во время взрыва дома на том хуторе? Там расследование проводили?

— Нет, никто там никаких следственных действий не проводил. Сам же должен понимать какое время тогда было.

— Так, а может и нет никаких схронов и никогда не было? — меня неожиданно посетила страшная догадка. — Это же в репертуаре российских чиновников — получить государственное бабло, растратить его «налево», а потом списать все на аварию. Мне знакомый рассказывал, как в Чечне пилили бабло: по документам построили новую школу, а по факту, только фундамент залили, а потом «подошли» боевики и раздолбали всё, и на них это списали, а бабло потом, пополам с «боевиками» распилили. Может и здесь все так же? Изначально не было никаких схронов, а все имущество, которое должно было в них находится в другом месте.

— Нет, Лёха тут все не так, эти схроны точно были. Я лично допрашивал одного мужичка, который занимался логистикой сбора грузов, и поверь, мне он не врал. Ну, так, что, какой там пароль? А то нам бы выдвигаться и так много времени потеряли.

— Нет никакого пароля, — улыбнулся я. — Обманул я тебя Винт. Митяй вас в любом случае взял бы на борт. Русские своих не бросают!

— Скотина ты Историк! — хмыкнул Степан. — Ох и набью же я тебе морду, когда мы домой вернёмся. Ладно, проехали, пойду свяжусь с буксиром, уточню их местоположение, а заодно узнаю есть на самом деле пароль для встречи или нет, а то хрен тебя знает, может, ты сейчас меня опять обманываешь. Ваш брат историк, тот еще врун, такого в учебниках истории набрешут, что хоть стой, хоть падай.

Винт связался с буксиром, выяснилось, что мы предупредили Митяя об опасности в последнюю минуту, они видели, что к ним движется несколько автомобилей и думали, что это мы. Поскольку часть беженцев еще была на пирсе и никак не успевала погрузиться на судно, то Гарик вооружившись ручным пулеметом и взяв несколько запасных коробок с лентами решил выиграть драгоценное для эвакуации время. Буксир успел забрать всех освобожденных рабов и отойти от пирса. Со слов Митяя они отошли от берега на несколько километров, а бой на берегу все еще продолжался, Исмаил держал оборону и не желал сдаваться, потом громыхнули пара взрывов и все стихло. Скорее всего, Гарик погиб.

— Жаль пацана, по сути, еще ребенок совсем и пожить толком не успел, — пробормотал Винт. — Мы выдвинемся к пирсу, возможно, произошло чудо и Гарик жив, — пустым голосом предложил спецназовец.

— Удачи вам, — тяжело выдохнув, попрощался я, понимая, что Гарика уже не спасти.

— Этого заберите, — Винт с Лейлой выбросили на землю связанного мужика в офицерском мундире, богато украшенном золотыми эполетами. — Если повезет, выменяете его на своих пацанов. Если не получиться обменяться, то в живых его не оставляй, на нем столько русской крови, что можно залить целое море.

— Кто это? — удивился я.

— Визирь! — буднично ответил Винт, но в глазах его сверкали самодовольные и торжественные чертики.

— Тот самый?! — искренне поразился я.

— Ага.

— И ты его так просто отдаешь? Он ведь кладезь ценной информации!

— Да и хрен по этой информации, — Винт пренебрежительно сплюнул. — Русские своих не бросают! Спаси своих пацанов и сам спасись — вот, что сейчас важно!

— Удачи вам! — крикнул я.

— И тебе не сдохнуть! — Винт выставил на прощание два пальца в знаке «виктория».

Вита послал мне воздушный поцелуй, а потом, тут же высунула язык и показал «фак». Сумасшедшая! Генеральская дочка хотела поехать с нами, но я категорически воспротивился этому, на фиг мне в команде сумасшедший боец. Хрен знает чего от неё следует ожидать в любую минуту. Правда, Вита истолковала мое поведение по другому, подумав, что я включил режим «заботы» о ней, тут же обвинив меня в том, что если мы с ней разик перепихнулись, то это не дает мне право распоряжаться её жизнью, на что, я даже реагировать не стал.

Винт, Лейла, Фома, Архип и генерал Корнилов на трофейном ARMA, в сопровождении пикапа ушли в сторону моря; я, Керчь, Серега, Саня и Миха на двух «кобрах» и грузовичке с КПВТ в кузове помчались вызволять застрявших где-то в Синопе парней из нашей банды. Чтобы хоть как-то уровнять шансы в предстоящей мясорубке я приказал всем своим подчиненным переодеться в трофейные шмотки — черный камуфляж и светло-серая сбруя разгрузочных жилетов.

Город накрыло черными, густыми грозовыми тучами. Ветер накатывал резкими порывами, гремя оторванными железными листами и поднимая в небо легкий бумажный мусор и вездесущие пластиковые пакеты. Наверное, даже когда человечество окончательно сдохнет и о нас забудут даже помнящие все слоны и мудрые черепахи и то по воздуху, во время сильного ветра будут носиться тучи грязных мусорных пакетов. Какая цивилизация, такое и наследие. Мы — цивилизация грязных, пластиковых пакетов.

Эх, когда же закончится этот долгий чёртов день?

Глава 16

Я вновь был за рулем головной «Кобры», бронемашина шла тяжело, дороги не было видно из-за стелющегося к земле дыма и гари. Набежавшие с моря тучи прибили к земной поверхности дым, а начавшийся дождь затушил часть пожарищ, добавив дыма и вони к общей суматохе. Воздух был наполнен смрадом горелой плоти. Сколько же народу погорело в устроено нами пожаре? Десятки? Сотни?

Сверху, в гнезде пулеметчика торчал Серега, в салоне, крепко примотанный к десантному сидению, с кляпом в пасти сидел пожилой дядька с богатой бородой и густой седой шевелюрой, которого в Турции за глаза называли Визирем. На самом деле, в старой жизни он был военачальником средней руки в звании полковника, но в жизни так часто бывает, что именно полковники оказываются самыми живучими и удачливыми. Батиста — на Кубе, Мобуту — в Заире, Попадопулос — в Греции, Каддафи — в Ливии, Чавес — в Венесуэле, Норьега — в Панаме, Асад — в Сирии, ну, и Путин — в России, кстати, Николай 2 тоже был в звании полковника.

Наша колонна из трех машин проскочила очередное пресечение улиц, на котором неожиданно оказался самодельный блокпост — несколько грузовых машин, стоящих мордами друг к другу. В кузовах самосвалов были установлены пулеметные гнезда, прикрытые баррикадами из мешков с песком. Видимо бойцы на блоке приняли нас за своих, а может просто прозевали из-за того, что не ожидали что мы появимся с другой стороны, стволы вражеских пулеметов были развёрнуты в другую сторону.

— Не стрелять! — приказал я в динамик рации. — Ручкой им помашите, пусть думают, что мы свои!

Блокпост мы проехали без единого выстрела, Керчь сидящий за рулем второй «кобры» зачем-то проезжая мимо вражеских машин выкрикнул им: «Керчь ин зе бест сити офф планет!». Похоже по английскому у него в школе была тройка и ту, скорее всего, учителя ставили из жалости.

Моя «кобра» как раз протиснулась между двух остовов обгоревших машин, когда неожиданно впереди показались идущие навстречу два «хамви» песчаной расцветки. Причем машина двигавшаяся первой принялась сигналить фарами, а пулеметчик на крыше внедорожника активно размахивал руками, призывая к остановке.

— Медленно останавливаемся и ухо в остро, если, что валим их с ходу, — приказал я в динамик рации.

Экипажи «хамви» приняли нас за своих, они были облачены в точно такую же форму, что и мы. Как только наши машины поравнялись, то из второго «американца» выполз здоровенный мужик с густой бородой и самой натуральной чалмой на башке. За ним тут же выпорхнули два типа по мельче, зато с бельгийскими ручниками наперевес. Пулеметчики на крышах внедорожников сурово смотрели на нас держа руки на спусковых крючках. Наша колонна стала плохо, мы выстроились друг за дружкой, загораживая сектора обстрела, а вот машины противника стали рядком, значит оба пулеметчика могли поливать нас свинцом за милую душу не мешая друг другу. Вот что значит отсутствие боевого опыта и слаживания, нас сейчас расчехлят в два счета. Надо срочно что-то предпринять, если здоровяк в чалме подойдет поближе, он сразу же поймет, что мы враги.

— Серега, я сейчас рвану вперед на таран, а ты сразу бей по пулеметчикам, — приказал я. — Керчь левая машина твоя. Начали!

На «кобре» установлена автоматическая коробка передач, поэтому педаль в пол, руль вправо, чтобы освободить сектор обстрела для задней машины.

Над головой заверещал MG–3, скорострельность немца просто чумовая — 1200 выстрелов в минуту, это в два раза выше, чем у пулемета Калашникова. Не даром «батю» MG–3 знаменитый MG–42 величали во время Второй мировой войны — «косторез» или «циркулярная пила Гитлер». Адская машинка за считанные секунды выплевывает ленту на сто патронов. С такой зверюгой может справиться далеко не каждый. Молчаливый Серега не даром получил прозвище — «пулемётчик».

Хлыст свинца стеганул по крыше одного «Хамви», снес стрелка за пулеметом, которому не помог даже бронещиток, очередь из нашего пулемета протиснулась точно в смотровую щель защиты. Потом огненная струя ударила по второму бронеавтомобилю и тут же прошлась частой гребенкой по бородачу в чалме и двум его нукерам. И это все на ходу, в подрыгивающем на кочках и рытвинах машине. Позади частил короткими очередями Керчь, а уже через пару секунд несколько раз басовито рявкнул КПВТ. Значит Саня-армянин успел перелезть с водительского сидения в гнездо стрелка. Секунды, и враг сметен мощным и точным огненным накатом, Серега со своим пулеметом оказался вновь на высоте. Хорошо, что он воюет за нас, а не против!

Досматривать убитых и собирать трофеи не было времени, где-то поблизости кипел бой. Значит наши где-то рядом, надо спешить.

Все-таки турецкий БТР «Кобра» можно считать удачным. Броневик, разумеется, не годен для танковых сражений, но в качестве разведывательно-дозорной машины может использоваться с большим успехом. По защите, огневой мощи и внедорожным способностям «Кобра», может быть, и уступит старенькому советскому БРДМ-2, но в «турке» водитель и десант чувствуют себя более уверенно. Тем более что «Кобра» есть здесь и сейчас, а советский броневик перестали выпускать более четверти века назад, да и остались они где-то далеко на севере за Черным морем.

— Серега прыгай вниз, надо пройтись сканером и засечь переговоры местных, — приказал я.

— Сейчас, только перезаряжусь, — пробасил пулеметчик.

Серега нашел волну, на которой кто-то громко ругался на турецком, костеря почем зря какого Саида, тот же в свою очередь огрызался, проклиная почем зря каких-то шайтанов, которые появились из неоткуда расстреляли его людей и так же скрылись неизвестно куда. Может это он про нас? Потом наткнулись еще на одну волну, где призывали всех, кто слышит собираться вместе и идти отбивать великого Визиря, которого русские захватили и сейчас везут в Крым. Неизвестный паникер требовал грузиться на все доступные плавсредства и немедленно двигать в море, чтобы перехватить проклятый похитителей. А вот это уже хреново, эти, мать иху так, народные мстители легко могли перехватить буксир с беженцами или наткнуться на Винта с его людьми.

Вызвал по рации Винта, запросил обстановку, тот доложил, что они уже на берегу. По дороге наткнулись на машину с турками, сходу их расстреляли, Гарика или Косого с ними не было. На берегу нашли позицию Исмаила, там лежал искорёженный пулемет, у которого разорвало ствол и целый муравейник из стреляных гильз, похоже, что турчонок все-таки успел отстрелять весь БК, что прихватил с собой. Так же нашли не меньше десятка вражеских трупов, в одном месте они лежали совсем вповалку, посеченные осколками. Похоже на подрыв осколочной гранаты среди плотно стоящих людей, несколько тел так совсем изувечены до неузнаваемости. Тел Гарика и Косого на месте не обнаружили, правда они могли быть среди тех, кого было не опознать. А может и сбежали. Короче, неизвестно!

Я предупредил Винта об опасности и пожелал удачи!

В то, что Гарику удалось выжить я особо не верил, но продолжал успокаивать себя, что пацан все-таки цел.

К месту боестолкновения мы подкатили уже через пару минут. Развалины средневековой крепости: две стены, сходящиеся под прямым углом, образуют небольшой дворик, в котором торчит огрызок башни и несколько прилипших к ней бастионов. Толщина стен, как и полагалось в те времена исчислялась дециметрами и лишь слега не дотягивали до полного метра. Уцелевшая табличка на столбике извещала всех, что перед нами памятник «Юнеско». И кстати, никакая это не крепость, а самая настоящая, хоть и виде развали, но христианская церковь. Хорошо бы, конечно, осмотреться и понять, где основные силы противника, но времени на это не было.

Мы подкатили к руинам церкви с севера, прямо перед нами, на улице лежал перевернутый на бок самосвал, за стальным кузовом которого прятались четверо автоматчиков, еще двое лежали на земле перебинтованные. Странно, но никто почему-то из них не стрелял, они только наблюдали. Да и вообще звуки боя, который мы слышали еще минут десять назад, как-то неожиданно быстро стихли. Может у них перерыв на молитву или на обед?

Сходу расстреляли из пулемётов автоматчиков, и объехав самосвал с двух сторону открыли огнь по засевшим слева и справа бойцам противника, благо наша позиция оказалась немного выше, чем крепость и прилегающая к ним местность.

Чтобы не попасть под огонь своих же, я приказал керчанину включить чем динамики громкоговорителя «Кобры» какую-нибудь русскую, узнаваемую песню, благо у него имелась запасная флешка. Я не знаю как это у него получилось, Ванек, конечно же утверждал, что он не мог на панели управления выбирать треки, но из динамиков весело и задорно закричала Верка Сердючка свой мегахит «Чита-дрита». Сука, ненавижу эту песню!!!

Под разухабистое завывание украинского парубка с накладными сиськами два турецких семи тонных бронеавтомобиля ворвались на территорию древней церкви.

Пулеметы трещали без умолку, почти синхронно с Михой мы развернули машины задом к руинам и начали сдавать назад. Саня выкатил свой пикап справа от перевернутого самосвала, и перепрыгнув в кузов, принялся поддерживать нас огнем из КПВТ.

Защитники древних развали сразу же сообразил, что мы приехали за ними, тем более что Мислав знал, что моя группа перемещается на двух «Кобрах», а то, что у нас появился еще и грузовичок с КПВТ, так это вообще, хорошо!

Только подкатив плотную к стенке церкви я неожиданно сообразил, что может её защищает вовсе не группа Мислава, а опять какие-то внутренние разборки в стиле всех против всех, но ничего обошлось, к нам выскочил Петр — один из родственников Мислава и Михи, очередной Петрович (ударение на первый слог). Петр начал что-то громко кричать Михаилу, я вылез через боковую дверь и вытащив из салона гранатомет немного отошел в сторону, чтобы никого не зацепить выхлопом выстрела.

Поймал в прицел цель — баррикаду из мешков и мельком глянув назад, чтобы убедиться, что там никого нет нажал на спуск. Ракета унеслась к цели, а через секунду громыхнул взрыв, баррикада окуталась дымом, разорванная ткань мешков полетела в разные стороны, стрельбы с той стороны прекратилась. Неожиданно с крыши второго нашего бронеавтомобиля сорвалась ракета и тоже полетела к цели, громыхнул взрыв, и кирпичная стена небольшого магазинчика обвалилась вниз. Ну, конечно, как же это Керчь упустит возможность шарахнуть в кого-то из РПГ.

— Командир, тут такое дело, Петр говорит, что Мислав за несколько минут до нашей атаки пошел на переговоры с турками, они где-то вон в том здании должны быть! — Миха указал на дом в конце улицы.

Так вот почему внезапно стихла перестрелка? Чёрт, вот так даже если специально захочешь подгадать и, то не получится. Надо же такое стечение обстоятельств — Мислав пошел на переговоры, турки престали стрелять, и мы тут как чёртик из табакерки выскочили, сходу заняли хорошие позиции и всех постреляли.

— Какие еще к чёрту переговоры? — рявкнул я. — Как его оттуда теперь вытаскивать, переговорщик хренов?!

— Петр, говорит, что турки привели двоих русских и Мислав пошел на них смотреть, старший турок, дал своё слово, как гарантию безопасности нашего брата.

— Твою-жежь мать! — в сердцах выругался я. — По машинам! Давайте быстрее, быстрее!! — поторопил я Петра и остальных. — Саня, гони сюда, — махнул я армянину.

Через несколько минут из руин вышел еще один её защитник, серб по имени Горан, он уже был не Петрович, а Иванович. Удивляюсь я с этих сербов, их фамилии, как наши отчества, только ударение, как правило, на первый слог. Горан, как и Мислав был здоровенным бугаем, но из-за травмы ноги, когда ходил сильно хромал. Чёрт, а ведь должно было быть больше. В группу Мислова входило шесть человек: четверо — расчет миномета и два — группа прикрытия.

— Остальные где? — поторопил я хромого.

— Погибли, — ответил за соотечественника Миха.

— А рабы, где, которых они освободили? — задал я следующий вопрос.

— Когда началась осада, то турки предложили всем желающим покинуть крепость, в обмен обещали никого не трогать, в итоге все рабы тут же вышли и сдались, — хмуро пробасил Михаил.

— Вот и делай после этого людям добро, — хмыкнул я. — Ладно, хорош прохлаждаться. Последний рывок остался, отобьем Мислава и валим отсюда! Действуем решительно и быстро.

Петр сел за руль грузовичка, Горан разместился тут же в кабине. Через мгновение мы уже выдвинулись к тому самому зданию куда ушел Мислав.

Вот ведь ситуация! Группа Мислава могла спокойно доехать до точки сбора на побережье, и уже сейчас была бы на буксире далеко в море. Опять же Гарик скорее всего остался бы жив. Но вместо этого бородатый серб решил помочь каким-то попавшимся ему по дороге рабам, и в принципе, это хороший, отважный поступок, и на его месте так бы поступил бы любой нормальный человек. В итоге, освобожденные рабы при первой же опасности тут же решили сдаться обратно в плен, а группа Мислава потеряла двоих человек, блокирована превосходящими силами противника. Вот и делай после этого людям добро!

Видимо в старые времена эти чёртовы развали богом забытой крепости-церкви в самом центре Синопа были одной из туристических достопримечательностей: вокруг руин плотным рядком теснились трехэтажки, где на первых этажах располагались магазинчики, сувенирные лавки, ресторанчики и кафешки. Сейчас понятное дело они были все закрыты и разграблены, но все равно, атрибутов старой, сытой жизни хватало, где-то сохранились вывески, а где-то на улицы были завалены разномастным туристическим хламом. Только что я проскочил мимо целой груды разломанных деревянных моделей парусников и яхт, а еще по округе были разбросаны декоративные якоря и спасательные круги. Видимо когда-то этим были забиты полки местных магазинов и сувенирных лавок.

— С ходу атакуем! Огонь из всех стволов, но по стенам старайтесь не бить, — я зачастил скороговоркой. — Миха, разгонись и протарань стену здания, но ударь по касательной, чтобы не застрять. Если застрянешь, тут же сдавай назад, не получиться рви вперед. Керчь, а ты из люка не высовывайся. Как ваша машина стену пробьет контролируешь верхние этажи. Понял? Саня, твои сербы пусть нас прикрывают с тыла. Серега мы с тобой десантируемся и внутрь полезем через пролом, который сделает Мишаня.

Миха разогнал свою «Кобру» до пятидесяти километров, я держал примерно такую же скорость. Для данного бронеавтомобиля эта скорость вполне приемлемая, но вот если разгоняться сильнее, то динамика разгона очень слабая. Двигатель надрывается, внутри БТР очень шумно. А ведь звукоизоляция такому виду машин не положена: лишняя масса, и что более важно, изоляция хорошо горит. В общем, лучше без неё. Так вот, под надрывный рёв турбодизеля мощностью 190 л. с. семитонный вездеход и ездит. Но это единственный недостаток в движении. Управляется «Кобра» в целом легко. Рулевое управление имеет американский гидроусилитель, который, как известно, чрезвычайно мощный — как в движении, так и на неподвижной машине руль можно крутить одним пальцем.

Впередиидущий броневик под управлением серба перескочив через бордюр выпрыгнул с газона на проезжую часть и тут же к нам навстречу, с противоположного конца улицы выскочило несколько автоматчиков облаченных все в тот же черный камуфляж. Видимо эти бородачи были посообразительнее предыдущих, а может на их месте даже самый тупой чабан с высоких гор догадался бы, что группа товарищей на броневиках никак не может быть их союзниками, потому что они только что постреляли всех их боевых товарищей.

Стрелять мы начали первыми, как всегда, Серега бил точно и метко, он, вообще, за последний час со своими MG-3, калибра 7,62 уничтожил больше целей, чем Керчь с «браунингом» М-2 калибра 12,7мм. Одно слово — мастер!

Несколько длинных очередей и трое автоматчиков сметены точными попаданиями, противник даже не успел ни разу выстрелить в нашу сторону!

«Кобра» Михи чуть снизила скорость, машина несколько раз вильнула, приноравливаясь, а потом сделав резкий вираж врезалась в угол кирпичного здания, которое судя по вывески когда-то было магазином спортинвентаря.

Бронеавтомобиль без труда проломил стену, выдрав приличный кусок кирпичной кладки, на какие-то несколько секунд «Кобра» застряла в проеме, но тут же раскатистым громом проревел мощный движок и БТР, окутанный густыми клубами выхлопных газов, выскочил из ловушки.

Я хотел выпрыгнуть из машины как можно быстрее, но зацепился за рычаги коробки передач, упал — растянулся во весь рост в десантном отсеке и только успел схватиться за рычаг, открывающий боковую дверь, как снаружи по ней зацокали пули. Сверху остервенело бил пулемет.

— Серега, что там? — крикнул я пулеметчику.

— Вали наружу, я прикрою! — проревел Серега.

Горячие гильзы сыпались сверху, пулеметчик воинственно орал матом, перекрикивая противный свист пулемета, бьющего длинными очередями. Я метнулся к задней двери, открыл её выпрыгнул наружу и тут же рванул за борт машины.

Серега садил длинными очередями прямиком в проломленный Мишей провал. Рядом с брешью в стене лежало несколько разорванных пулеметными очередями тел. Рванул чеку гранаты и тут же забросил её в пролом. Следом последовала еще одна граната.

Оглянулся, пулеметчик уже не торчал из люка на крыше автомобиля, от раскаленного ствола пулемета шел дым. Машина Михи замерла в десяти метрах, Керчь и серб выскочили из броневика и прикрывшись бортом следят за обстановкой на верхних этажах. Грузовичок армянина тоже замер по соседству, ствол КПВТ развернут в ту сторону откуда мы приехали, Петр и Горан направили стволы своих автоматов в разные стороны.

— Ну, чё погнали?!

Могила выбрался из машины так же, как и я через заднюю дверь, в руках у пулеметчика был ручник «миними», на щеке красовался кровоподтёк, а цевье ручного пулемета было перепачкано кровью. Пригляделся кисть левой руки окровавлена.

— Давай, на счет «раз» после хлопка гранаты, — приказал я, бросая в провал третью по счету гранату.

Хлопнула граната, я крикнул — «Раз!», и первым ввалился в задымленное помещение, тут же споткнулся о что-то мягкое и скользкое под ногами, упал на пол, и чтобы уж совсем не выглядеть рохлей, перекатился в сторону. Оно, конечно, страшно переть на зачистку неизвестного помещения, еще и изрядно задымленного, но кому-то ведь надо. А мы с Серегой получаемся здесь чуть ли не самыми опытными, так, что если не мы то, кто?

Когда-то это бы торговый зал, на одной из стен до сих пор висела часть конструкции, в которой размещались разномастные гантели. Помещение было сильно задымлено. Ну еще бы в начале тараном броневика обвалили часть стены, из-за чего поднялось облако кирпичной пыли, а потом я внутрь зашвырнул три гранаты, которые прибавили дыма и пыли. На полу лежали в разных позах шесть тел, все наглухо мертвы, контроль не требовался, почти у всех мертвецов отсутствовала какая-то конечность или они были так сильно посечены пулеметными пулями, что больше напоминали костный фарш. Серега в самом начале, стрельбой из пулемета, сделал всю работу.

В противоположной от провала стене зиял выбитой дверью проход в другое помещение. В зависшей на миг тишине я услышал приглушенный расстоянием и преградами крик на сербском: «Баси оружье или иа га убити!»

— Погнали дальше! — я первым рванул к дверному проему.

Автомат М4А1, что был сейчас у меня в руках, как нельзя лучше подходил для боя на короткой дистанции в замкнутом пространстве тесного помещения. Легкий и короткий! Главное, чтобы не отказал из-за задымленного и наполненного пылью воздуха!

Осторожно прошли по короткому коридору, впереди еще одна дверь, нацепил на ствол автомата небольшое зеркальце, высунул его в проем огляделся в отражении. Никого нет! Двинули дальше. Шли тихо, Серега подсвечивал дорогу светом налобного фонаря. Спешить некуда, не хватало нарваться на какого-нибудь бородатого засранца, прячущегося за очередным поворотом.

Крики на сербском языке стали громче и отчетливее. Я сербский не знаю, но все славянские языки чем-то похожи друг на друга и на украинский «суржик» одновременно, по крайней мере Хохол, переходящий в стрессовых ситуациях на кубанский говор, прекрасно понимал сербов. Я узнал голос Мислава, здоровяк истошно ревел, чтобы все бросили оружие, иначе он там кого-то убьет.

Через несколько секунд мы с Серегой вышли к заднему двору здания, похоже это был внутренний двор. Через проломленное окно и дверной проем без двери была видна картина происходящего. Здоровяк серб сжимает своей лапища на теле какого-то бородатого турка в чалме. Одной рукой он держит того за шею, а другой сжимает кисть, в которой зажат нож, направленный в горло заложнику. Получается, что Мислав угрожает турку его же оружием, зажатым в его же руке. Хитро! Судя по тому, что второй рукой турок не предпринимает никаких активных действий и кисть этой руки вывернута под неестественным углом, то Мислав предварительно сломал вторую руку турку. Ай, молодца, богатырь ты наш сербский!

Напротив серба стоят четыре вооруженных автоматами Калашникова бородача в черных камуфляжах, они застыли в разных позах: кто-то направил свой автомат на серба, кто-то присел на колено, укладывая свое оружие на пол, а один, так, вообще, повесил АКМС за спину и выставив руки с открытыми ладонями пытается чего-то втолковать сербу на турецком. Наивная душа!

Справа, в углу внутреннего двора, на коленях стоят Женева и один из бойцов Винта — тот самый Леха. Причем Женева выглядит вполне бодрячком, а вот Лёха не в пример хуже, он практически лежит на полу баюкая замотанную грязной тряпкой культяпку, которая у него вместо левой руки. Отрубленная кисть лежит в луже крови, метрах в трех от пленных. От отрубленной конечности к пленным ведет цепочка кровавой дорожки. Позади пленных стояли два охранника — молодые безбородые парни, совсем еще юные подростки, у одного в руках был АКМС, второй был вооружен помповым ружьем.

А дальше, в глубине двора, под стенкой другого дома завал из мертвых тел. Похоже людей выстроили в несколько рядов и хладнокровно расстреляли из автоматического оружия, и судя по муравейнику стреляных гильз, лежащих одинокой полянкой, стрелок был один и садил он из пулемета. А не это ли те самые рабы, которых турки выманили из развалин крепости, пообещав безопасность?

— Эти твои, — я ткнул пальцем в четверых автоматчиков, угрожавших Миславу, — а вон те мои! Своих вали наглухо, я попробую одного взять живым. Готов? Огонь!

Бельгийский ручной пулемет выплеснул горячую очередь, Серега сместился в сторону и направил ствол пулемета вниз, так чтобы бить противнику по ногам, а рикошеты от мраморных плит двора не зацепили Мислава. Я выстрели всего два раза, точно поразив одного из пацанов в голову. Тот, что был вооружен автоматом упал навзничь с простреленной башней.

— Силахи бирак! Уере уатин!

Выкрикнул я на турецком, что означало: «Брось оружие на пол!», пацан с ружьем ошарашенно присел на корточки, резко поднял руки вверх, тут же получил локтем в промежность от Женевы и повалился на пол. Подскочивший на ноги Витька не мешкая со всей дури вновь ударил ногой по яйцам турка и когда-то протяжно и тонко взвыл, отбросив ружье в сторону, ударил еще раз, но уже в голову, а потом еще раз и еще…

— А, ну стопэ! — громко крикнул я, прекращая расправу.

— Иваныч, ну, ты чо?! — взревел Витька Женева.

— Через плечо! Пленного обшмонать, связать и увести с собой. Нам язык нужен! Серега бегом Лёху перевяжи. Мислав, а кого это ты такого красивого поймал? — обратился я к сербу.

— То есть ихний воевода. Ахмед! — ответил здоровяк.

— Да, ну на фиг? — поразился я. — Ахмедку взяли! Свяжи его и потащили к остальным. У нас теперь есть два «туза», при первой же раздаче!

Серега помог Миславу связать грозного и ужасного Ахмеда, потом пулеметчик, пиная пленного, заставил его двигаться в нужном направлении. С убитых бойцов противника собрали оружие и амуницию и тут же побежали обратно к своим. Захваченные трофеи в виде старых советским АКМСов почему-то вызвали бурное ликование среди моих бойцов. При этом я сомневаюсь, что кто-то из них, ну за исключением Мислава застал СССР, даже в последние годы его существования.

С противоположной стороны здания, откуда мы с Серегой пришли раздалась хаотичная стрельбы, а потом прогремел взрыв, стрельбы стала только сильнее, было отчетливо слышно, как рявкал КПВТ.

— Быстрее!!! Быстрее!!! — принялся я подгонять своих подчиненных. — На минуту их нельзя одних оставить, чтобы не вляпались в какую-нибудь фигню!

Пулей влетев в торговый зал с проломленной стеной мы застали начавшийся бой в самом разгаре. На здание, в котором мы сейчас находились наступали несколько десятков турков с двух сторон. Трещали автоматные очереди, гремели длинные трели пулеметов, хлопали взрывы противотанковых и ручных гранат. Грузовик с КПВТ в кузове горел, взрывом ему снесло кабину, с счастью оба сербы в этот момент уже были внутри здания, а армянин Саня отделался лишь легкой контузией и сильным ушибом ноги, взрывной волной его отбросило в сторону и хорошенько приложило о стену. Миха подставил свою «Кобру» под удар и прикрыл вход в здание, мою, командирскую машину серб Петр загнал внутрь спортивного магазины, расширив пролом до размера полноценных гаражных ворот.

Сейчас Михаил утюжил длинными очередями подступы к зданию, Керчь с упорством и неутомимостью гранатострелятельного автомата отстреливал в сторону нападающих одну за другой реактивные гранаты, Горан у него был вместо заряжающего, а Петр вытаскивал из второй «Кобры» оружие и боеприпасы. Машина Михаила стояла в проеме и на её корпусе держалась часть стены, если в здание попадет еще хотя бы одна граната или снаряд, то она скорее всего обрушится и погребет машину вместе со стрелком под собой.

— Вали оттуда! — приказал я Михе. — Керчь, Горан, Серега — вы на второй и третий этажи, прижмите турков к земле. Миха снимай крупнокалиберный пулемет и тащи его внутрь, ща шарахнут по стене и пиздец всем. Сука, обидно-то как, минут пять бы еще и успели бы свалить!

Получилось действительно плохо, нас зажали и обложили по полной, из ловушки на двух машинах мы не выберемся, дорога здесь одна, и она заблокирована. Слева обрыв, по которому даже вездеходная «Кобра» не спустится. Уйти на броневиках никак не получиться, у противника есть не только противотанковые гранатометы, но и крупнокалиберные КПВТ и лёгкие скорострельные зенитки, типа наших 23мм ЗУшек. Сейчас несколько снарядов, примерно такого калибра прилетело в стену здания, пробив её насквозь.

Выглянув через пролом в стене, оглядел диспозицию боя:

Прямо на нас, по широкому фронту, прут не меньше сотни разномастно одетых и вооруженных местных барамалеев. Пока их удается сравнительно легко сдерживать, прижимая к земле плотным пулеметным огнем, благо свободных ручных пулеметов и боекомплекта к ним у нас хватает. Тем более, что наступающих периодически взбадривает меткими выстрелами Керчь, который сегодня у нас олимпийский чемпион по стрельбе из РПГ-7.

А вот, справа, там, где виднелась разрушенная башня церкви, торчит несколько грузовиков, развернутых задницами к нам, в кузовах установлены крупнокалиберные пулеметы и легкие зенитки. Под прикрытием этих гравицап в нашу сторону, перебежками, прячась за разными укрытиями движется не меньше взвода хорошо вооруженных и экипированных солдат противника. Вражеских «тачанок» было три, но одну, та, что сейчас стоит скособочившись, расстроенно поникнув к земле развороченным корпусом двуствольного зенитного автомата, похоже успел достать Саня из КПВТ.

В оптику слабенького прицела, установленного на моей М-4, видно, что наступающие с правого фланга облачены в одинаковые камуфляжи песчаной расцветки и вооружены такими же автоматическими винтовками, что и я. На головах у всех легкие шлемы, а на ногах одинаковые ботинки. Думаете, чего это я уделяю такое внимание шлемам и ботинкам, да потому что их наличие указывает на то, что перед нами не банда, вроде людей Ахмеда, а вполне серьезное воинское подразделение. А кто у нас сейчас в городе из кадровых военных? Правильно, те кого сюда привел Визирь! А где Визирь в данный момент? Правильно, у нас в плену! А ну подать сюда этого засранца!!!

— На нас сейчас наступают твои люди, — злобно тыча в лицо стволом пистолета начал я разговор с Визирем. — На свяжись с кем-то из своих пусть остановят атаку и высылают переговорщиков, будем договариваться об выкупе за вас! Если твои нукеры не затупят, то через пару часов мы будем в море, а ты на свободе!

Обращался к пленному я на английском, благо он его знал в нужном объеме. В начале Визирь отрицательно вертел головой и выражал всяческое нежелание со мной общаться, даже ругался и оскорблял, утверждая, что как только сюда ворвётся спецназ и освободит его, то мы все будем умолять о пощаде и целовать носки его туфель. Вот дурашка!

Пришлось принять необходимые меры воздействия, а именно сорвать с его ног обувь и хорошенько отлупить его ей по мордасам. Этот модник действительно носил кожаные туфли отличного качества. Вооружившись одной туфлей, я разбили Визирю губы в кровь и грозно пообещали засунуть туфли в задний проход. Подошедший серб Миха тут же обрадовал турецкого военачальника тем, что со мной лучше не шутить, потому что я всегда сдерживаю подобные обещания, мол, давеча, я засунул в задницу торговца Барака здоровенную перечницу и провернул её там несколько раз (при этом Миха развел руки чуть ли не на метр, показывая размер перечницы), а потом еще и спустил с еще живого жирдяя кожу длинными лоскутами. В подтверждении своих слов Миха показал пару фото на экране где-то раздобытого смартфона (капец, он еще эту экзекуции на камеру телефона снимал?! Куда катится мир, вроде уже и апокалипсис отгремел, а ничего особо не поменялось!).

Бородач в чалме проникся увиденным и тут же покорно взял микрофон рации в руки. Визирю понадобилось минут десять чтобы связаться с кем-то из своих, еще примерно столько же, чтобы доказать что он и есть тот самый Визирь из Стамбула, потом в течении двадцати минут он без умолку громко орал на какого-то олуха помощника, срывая накопившуюся злость, пришлось даже, вновь дать ему по башке кожаной обувкой, а то он тут негатив спускает, а нас снаружи его люди прессуют в хвост и в гриву. Короче, стрельба снаружи утихла чуть ли не через час. За это время я настолько оглох от трескотни пулеметов и хлопков гранат, что уже было намеревался плюнуть на все и рвануть на прорыв!

Глава 17

Прижали нас конкретно, обложили как волков на охоте, повсюду посты и караулы. Чуть ли не из-за каждого куста торчит ствол автомата или пулемета. Если сейчас высунуться наружу и не глядя плюнуть в любую сторону, то обязательно попадешь в вооруженного бойца противной стороны. Самое удивительное, что в этом был виноват больше всех лично я. Даже грозный Визирь и тот созывая своих людей ему на подмогу и то не смог бы организовать такую зачетную тусу снаружи. А я смог!

Спросите, на кой ляд мне это надо было? Вроде бы с точки зрения логики нормального диверсанта, ему надо оставаться тише воды, ниже травы, а не кричать на всех доступных радиочастотах, причем еще и на трех языках, что мол, местные ребята-турки, если хотите посмотреть на плененных Визиря и Ахмеда, а заодно еще и на тех самых русских, которые переколошматили уйму местного народу, да еще и разворотили и сожгли добрую часть города, то немедленно приходите к развалинам старой церкви Балатар, что находится рядом с улицей имени Юсуфоглу Аралыгы, а не то все самое интересно начнется без вас. Автоматы, пулеметы и попкорн брать с собой, заодно зовите соседей и друзей. Организованным группам — дополнительные скидки!

Когда я усадил Женеву читать этот текст в эфире, то, он и все присутствующие покрутили пальцем у виска, утверждая, что их командир сошел с ума. Но, на то я и командир, чтобы думать на три, а то и четыре-пять шагов вперед. Наорал на подчиненных матом и раздал пару подзатыльник для острастки!

Во-первых, надо как можно быстрее известить всех местных, что их кумир Визирь, а заодно и страшные русские до сих пор в Синопе и совершенно не зачем сейчас мчаться на своих лодках и катерах в море, чтобы догнать похитителей, то есть нас. Тем самым мы оттягивали на себя все силы противника, давая не хилый шанс спокойно уйти на безопасное расстояние спасенным нами людям. Теплоход и спасательный буксир, забитые беженцами и освобождёнными рабами, ну и заодно генерал Корнилов со свое свитой, тоже свалят спокойно и без лишних эксцессов.

Во-вторых, вырваться из западни будет не просто, пусть у нас сейчас в плену два самых грозных и влиятельных военачальника местных широт: Визирь и его противник по борьбе за власть в регионе — Ахмед, но так просто, решительно настроенные турки нас не отпустят. В общем я решил собрать всех врагов вместе, заварить крутую кашу из вражеских противоречий и выскользнуть отсюда, пользуясь всеобщей суетой и сумятицей. Опять же, пусть часть сил противника будет направлена на усмирение воинственно настроенной толпы местных горожан, которые плевать хотели на жизнь Ахмеда и Визиря, но очень хотели отомстить за смерть своих соотечественников и сожженные жилища.

Поэтому в течении получаса Женева сидел на рации, без умолку сообщая в радиоэфире наши координаты, сообщая всем, кто мог его слышать, что это мы те самые злодеи, которые разгромили тут все и захватили Визиря в плен. И, поверьте, мне, Женева был услышан, в ответ неслись проклятия и угрозы.

Радиоигры на войне — один из самых популярных и эффективных методов проведения диверсий, порой от одной «случайно» засвеченной фразы в эфире гибнет больше солдат противнике, чем от трехчасового артиллерийского налета силами нескольких дивизионов. К примеру, во время войны между Турцией и Кипром имел место следующий инцидент:

21 июля 1974 года к порту Пафос подошли три турецких эсминца: «Адатепе», «Кочатепе» и «Тиназтепе». Греки-киприоты, зная, что турки перехватывают их сообщения, передали в Афины благодарность за три присланных корабля греческих ВМС. Перехватив сообщение, турецкое командование приказало авиации уничтожить их. Так как на вооружении и греческого, и турецкого флота находились эсминцы одной и той же серии американского производства, то турецкие летчики решили, что турецкие флаги на них — это греческая хитрость, и атаковали их. В результате эсминец «Кочатепе» был потоплен, вместе с ним погибли восемьдесят военных моряков. Два других эсминца, получив тяжелые повреждения, отправились на ремонт в Турцию, не взяв на борт турецких моряков с потопленного корабля. Кроме того, турки потеряли и один самолет. Так греки-киприоты, не сделав ни единого выстрела в сторону врага смогли нанести ему ощутимый урон.

Прибывшим на переговоры парламентерам я выдвинул четкие требования: тонну взрывчатки, два вместительных БТРа, сто килограмм золота, бочку водки и еду в запечатанных консервах, на берегу должно быть два быстроходных катера. Причем именно в такой последовательности как я приказал. Первым делом привести тонну взрывчатки на двух бронетранспортерах, а потом все остальное. На все про все я дал им два часа.

Чтобы парламентёры двигались шустрее и прониклись серьезностью наших намерений я тут же при них отрубил кисти на левых руках у Ахмеда и Визиря. Крику было! Визгу!!! Как будто не повидавшим видам мужикам лапки рубил, а свиней резал. Причем я тут же нормально и доступно объяснил, что Ахмед лишился руки за то, что провернул подобную экзекуцию с моим человеком, указав на раненного Лёху, а Визирю отрубил конечность, потому что он мне грубил и хамил, а мне это неприятно. В общем, через сорок минут к нам подогнали две бронированные машины: копию восьмиколесного ARMA, на которой рассекал Винт и какой-то бронированный грузовик с цельнометаллическим, бронированным кузовом-кунгом. В грузовике привезли сорок ящиков с взрывчаткой, общим весом чуть больше тонны, и несколько коробок, заполненных разномастным алкоголем. Бухло я тут же отложил в сторону и расколотил в дребезги. При этом вся моя команда закричала чуть ли не от физической боли видя такое варварство и надругательство по отношению к бухлу. Но, как говорится: есть время бухать, а есть время работу делать.

Когда мои парни вели огонь по противнику с верхних этажей, то в одной из комнат нашли связанных людей, это было семейство, которому принадлежал дом. Подчиненные Ахмета связали их, намереваясь в дальнейшем обратить их в рабство, я тут же приказал всех, кроме главы семейства отпустить восвояси. Взамен, старший в семье мужчина, коренастый усач Керим сообщил, что может тайком вывести всех нас через подземный ход, который идет через катакомбы. Оказалось, что полуостров, на котором расположен Синоп изобилует подземными ходами и катакомбами. Собственно говоря, после этой новости и родился мой план, как нам всем выбраться без потерь из этой западни.

Вот если бы с нами был бы Хохол со своей группой, то было бы вообще замечательно, тогда вся команда была бы в сборе и можно было бы со спокойным сердцем валить из этого проклятого богом Синопа, будь он тысячу раз неладен! Петровича неоднократно вызвали по рации, но тщетно, никто из его группы не отзывался. Я даже озаботил пришедших на переговоры турецких военных, предложив им найти моих людей и обменять их на золото, мол, найдете Петровича с его командой, доставите сюда живыми и про центнер золота можете забыть. Турки, вначале, восприняли эту новость очень позитивно и в радиоэфире обозначалась суета и шумиха, но спустя какое-то время все стихло. Видимо, все-таки группа Хохла погибла в полном составе, ибо если бы они были захвачены в плен, то уже были бы здесь и турки азартно торговались за их головы. При этом даже не удалось выцепить тех, кто атаковал танковые ангары, люди Визиря попросту этого не знали.

Тайный ход, о котором сообщил усатый Керим, проверили, прошли по нему до самого конца.

На улице уже стояла самая натуральная ночь, когда противная сторона сообщила, что все наши требования выполнены катера готовы и золото ждет нас на пирсе. К этому времени мы тоже были готовы начинать. Раненым подштопали раны, перевязали их, вколов все необходимые снадобья. Оружие и снаряжение перебрали, облачившись таким образом, чтобы можно было двигаться налегке и в темноте. Помещение, в котором мы находились заминировали, соорудив несколько неприятных для атакующей стороны сюрпризов. Практически всю взрывчатку так и оставили в кузове броневика. Ну, что начнем…

— Мне нужно больше света! — вновь повторил я своё новое условие в микрофон рации.

— Мы и так сделали больше, чем могли, — отозвался на ломанном русском собеседник. — Включены фары всех машин.

— Соорудите большие костры пусть их пламя освещает окрестности! — потребовал я. — Мы должны видеть на сто метров вглубь маршрута нашего движения!

— Но, до пирса больше пяти километров и здесь плотная застройка, придётся разводить костры через каждые двадцать-тридцать метров, при этом они начнут гаснуть раньше, чем вы до них доедете.

— Резонно, тогда мне нужны переносные прожектора, которые бы питались от генератора. Это возможно?

— Да, но это займет много времени. Русские мы же дали вам слово, что не будем нападать, выполнили все ваши условия. Визирю срочно нужна медицинская помощь, он тяжело ранен!

— Ладно, ждите, мне надо подумать, — ответил я и отключился.

На самом деле я не планировал ехать на машине к пирсу и покидать Синоп на предложенной турецкой стороной катере. На фига?! У меня есть свой план, опять же мы не просто так заказали целую тонну взрывчатки. Напомню, что изначально, еще на том самом митинге, когда я накуренный кричал патриотические речухи, было провозглашено, что мы дадим туркам такой урок, который они так просто не забудут и тысячу раз подумают перед тем, как нападать на русские поселения. Для этого нам и нужна тонна взрывчатки!

— Ну, что у вас все готово? — спросил я у Мислава и Михаила.

— Да, командир, все готово, — ответил Михаил. — Брат спрашивает, а нельзя ли ему лично убить Ахмеда? Мы считаем, что просто взорвать его — это слишком легкая смерть для такого мерзавца.

— Так, вы давайте мне без самодеятельности, по плану, Ахмед должен быть живым и примотанным к крыше машины. Ну, если хотите, отрежьте ему руку или там ткните ножом в глаз. Короче, что хотите с ним то и делайте, но, когда будете привязывать его к кузову заминированного грузовика, он должен выглядеть живым. Ясно?

— Договорились, будет как живой, ножками-ручками будет дрыгать и даже мычать сквозь кляп, — хищно улыбнувшись ответил Миха.

— Вы же понимаете, что вам это так просто с рук не сойдет, — обессиленным голосом поинтересовался Визирь. — Вы будете прокляты! Смерть настигнет каждого из вас!

— Все мы смертны, и каждый из нас так или иначе, рано или поздно умрет, — равнодушно пожал я плечами, игнорируя проклятья Визиря.

Выглядел великий и ужасный Визирь, он же Абдул-Меджит, весьма плачевно, от всего его лоска и величия не осталось и следа, сейчас он был похож на бомжа из подворотни. От него явственно разило мочой и блевотиной. Одежда была вся в грязи и изодрана. Кожа на лице приобрела серый, землистый цвет, а борода слиплась сосульками от натекшей из разбитый губ крови, еще старик лишился передних зубов и одного уха. Пришлось поторопить его помощников, которые слишком медленно выполняли наши требования, а потом еще возле занятого нами дома, внимательный Серега заметил какое-то подозрительное движение. Это были люди Ахмеда, которые хотели начать штурм и отбить своего главаря, но были нами замечены, и Визирь лишился уха. В итоге, между военными Визиря и бандой Ахмеда произошла короткая стычка, в которой погибли по несколько бойцов с каждой стороны, но зато, в стане врага было достигнуто взаимопонимание и люди Ахмеда, временно согласились выполнять условия кадровых военных.

К слову, Ахмед держался молодцом, головорез видимо понимал, что его песенка спета и никто его не отдаст живым, поэтому он пытался сохранить лицо истинного воина. Получалось, правда, у него плохо, боль бородач переносил плохо.

Тайным ходом, который вел из подвала соседнего дома первыми ушли раненые, и часть бойцов нашего отряда, путь по катакомбам был извилистый и местами приходилось проползать в очень узких расщелинах, а для здоровяков сербов или Сереги-пулеметчика это было весьма проблематично и затруднительно, требовалось лишнее время, которого в случае экстренной эвакуации попросту не было бы. В спортивном магазине остались Я, Керчь, Женева и Мислав с Михаилом. Мислав тоже был парень будь здоров, под два метра ростом и косая сажень в плечах, но двигался он на удивление легко и грациозно, так, что не должен был застрять в подземелье, тем более что я заставил его пройти этот путь от начала и до конца.

— Ладно, хрен с вами, обойдемся без прожекторов, — начал я в микрофон рации, обращаясь к переговорщику на той стороне. — Через пять минут возле машины должен быть её водитель. Пусть на нем будет только легкая футболка и шорты. Он сядет за руль, часть моих людей и привязанный к крыше Ахмед поедут первыми, когда они достигнут катера, выдвинется вторая группа на БТРе с Визирем. Катера уйдут в море на расстояние в километр, сопровождать можно только одной легкой лодке с одним человеком на борту. Визиря и Ахмеда в спасательных жилетах выбросим в воду и уйдем, ваш человек их заберет. Ясно? Отчет пошел!

Переговорщик задал пару уточняющих вопросов, я на них ответил и меня убедили, что их все устраивает. Действительно через пять минут возле машины был мужичок средних лет совершенно невыразительной наружности, но от него настолько шибало уверенностью и силой, что мне было понятно перед нами человек с богатым боевым опытом за плечами.

— Садись за руль, как стукну кулаком по борту, отъезжай. Двигайся медленно, на крыше будет привязанный человек, если он слетит с крыши, то скорее всего задушится в веревках, но останавливаться нельзя. В кузове полтонны взрывчатки С-4. Понимаешь какой будет ба-бах, если нам что-то не понравится? — обратился я к мужичку.

Тот лишь утвердительно кивнул в ответ и полез за баранку. Мислав и Михаил вытащили сопротивляющегося Ахмеда и с трудом затащили его наверх машины. Тело самого главного злодея Синопа растянули на крыше в форме звезды, привязав руки и ноги к проушинам по углам кузова. Перед тем как спустится вниз, Мислав охлопал Ахмеда, как проверяя и досматривая его, по крайней мере, так могло показаться со стороны.

— И что ты с ним сделал? — спросил я у великана.

— Отсекал ёму жажы! — ухмыльнулся здоровяк.

— Жажы — это по-русски яйца? — уточнил я.

— Так, — кивнул Мислав.

— Ясно, затейники, вы, однако, братья-славяне. Все парни, счет пошел на минуты, — я дернул за неприметный шнур, торчащий из кунга и хлопнул по кузову машины, отдавая сигнал о начале движения. — Погнали!

Теперь решает все только скорость. Мислав и Миха побежали к коридору ведущему в тайный лаз, Женева последний раз попробовал вызвать группу Хохла, Керчь стоял наготове, ожидая моего приказа, ну, а я наклонился с ножом над лежащим на камнях Визирем.

— Ничего личного полковник, просто вы не тех людей назначили себе во враги, — произнес я, вонзая клинок в печень пожилого мужчины. — С русскими лучше на воевать, нас тяжело раскачать, но ежели уже растормошили, то хрен вот так просто остановишь.

— Будь ты проклят! — это были последние слова, которые успел прошептать умирающий полковник.

Выждав положенное время, я дождался, когда грузовик достигнет основных сил противника и тут же приказал Ивану:

— Керчь, давай! Женева уходим!

Ванек дернул за рычаг и где-то там наверху упал противовес, тут же что-то щелкнуло, заскрипело, а потом раздалась серия коротких выстрелов — это рванули одновременно десять реактивных гранат ПГ-7ВС, вместо привычной пусковой установки использовались обрезки водопроводных труб, которые должны были выполнить роль направляющих. Со слов Мислава подобные самоделки они вовсю применяли в войне с Западной коалицией.

Перед тем как нырнуть в люк, я поочерёдно дернул два шнура, один приводил в действие пару пулеметов, установленных в окнах второго этажа, а вторая сбивала противовес, который должен был через пять минут привести в действие мину замедленного действия, установленную поверх ящика с пластидом. Рванет, будь здоров! Жаль, что турки не оценят, к тому времени должен будет сработать основной заряд — девятьсот килограмм старой, проверенной временем американской взрывчатки с-4. Мислав утверждал, что один килограмм с-4 равняется пяти килограммам обычного тротила. В общем, времени в обрез и надо двигаться как можно быстрее. Из оружия у нас троих были только пистолеты. Все для того, чтобы ничего не мешало перемещению.

Мощный взрыв на поверхности застал нас как раз в тот момент, когда мы достигли штолен каменоломней. Своды здесь были вырублены в камне и не грозили обрушение. А вот старые подвальные коридоры, которые остались за спиной обрушились, нам в спину ударил поток пыли и едкого каменного крошева.

— Знатно шарахнуло! — уважительно пискнул керчанин, сплевывая каменную пыль. — Эх, жаль нельзя было посмотреть на этот фейерверк своими глазами! Зрелище видимо было эпичное!

— Это было бы последнее, что ты видел в жизни, — прокомментировал услышанное Женева. — Иваныч, а почему нельзя было чтобы турки привезли золото прямо к нам. Сто килограмм — это же, по сути, на такую братву немного, на каждого не больше десяти кило!

— Витек, нельзя быть таким жадным, даже если бы сюда привезли золото, я бы точно не разрешил брать его с собой, максимум пару килограмм на всю банду, в виде сувенира. Нам сейчас важна скорость и носимый боекомплект.

— Просто как подумаешь какие деньжища просрали, аж слезы наворачиваются.

— Ничего Женева, всех денег не заработаешь, а жизнь она одна её потерять легко. А золото мы еще добудем, только выберемся отсюда, доберемся до наших кораблей и заживем как короли!

Второй заряд, рванул, когда мы добрались до выхода на поверхность. Позади еле слышно «пукнуло», но с учетом того, что нас разделяло несколько сотен метров можно было представить как этот «пук» выглядел на самом деле, все-таки сто килограмм пластида — это вам не хухры-мухры! Зданию, в котором осталось лежать тело Визиря однозначно конец, скорее всего и прилегающим к нему трущобам тоже досталось.

Придуманный мной план был прост как черенок от лопаты. Мы торговались с турками создавая впечатление, что главное для нас — это получение выкупа за жизнь Визиря и Ахмеда. А чтобы себя обезопасить мы требовали взрывчатку и созвали в радиоэфире всех местных жителей. Возле нашего убежища собралась знатная толпа и если бы турки пошли бы на штурм, то мы бы подорвали взрывчатку уничтожая себя и всё живое в округе. Для турков тоже были понятны наши действия, планировали они нас отпустить с миром или хотели устроить какую-то бяку по дороге в порт неизвестно. Как только я узнал, что есть тайный выход на поверхность так сразу же решил, что мы взорвем все к чертям собачьим, а потом свалим по-тихому подземными путями. Так и сделали.

Машина с привязанным к крыше Ахмедом должна была взорваться в гуще вражеских солдат, думаю, когда с крыши нашего здания стартовали реактивные противотанковые гранаты, то водила: либо остановил грузовик, либо, наоборот рванул к своим. Ну, а там всего два варианта: девятьсот килограмм американской взрывчатки с-4 взорвалось из-за того, что кто-то попробовал вскрыть дверь или спустя двенадцать минут после начала движения. Сколько при этом погибло бойцов противника неизвестно, хорошо если бы как можно больше. Второй заряд, рванувший спустя пять минут после первого, должен, был обрушить стены здания и скрыть следы нашего побега. Вот, собственно, и все…

Теперь останется только выбраться на поверхность, добрать до побережья и захватить любую из лодок, которые вместят всех нас. Со слов Керима до побережья было всего пара километров.

Может отправить вперед разведку? Пойдут налегке разведают все? Или лучше идти всем сразу, чтобы не разделяться?

— Как подниметесь, идите вдоль улицы, на первом повороте направо и уже по прямой до самого моря, а там набережная и через каждые пять метров пристёгнуты рыболовецкие лодки и катера. Выбирайте любой, — турок Керим широким жестом показал направление пути.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил я усатого мужчину, и тут же вогнал ему нож в бок.

— Может надо было его оставить в живых, — тихо спросил Серега, — все-таки он нам помог.

— Нет, нельзя его оставлять, — строго покачал я головой, вытирая лезвие ножа. — Он нежелательный свидетель, кто даст гарантию, что, выбравшись на поверхность он не наведет на нас местных самооборонщиков? Ладно, хорош слезы лить. Намотали сопли на кулак и вперед! Выныриваем наверх, оглядываемся и шуруем к морю. Керчь, как самый глазастый первый, за ним Миха и Женева. Вытаскиваем раненых, сербы, как самые здоровые и пузатые идут в арьергарде.

Убивать людей стало настолько привычно для меня, что это вызывало некую оторопь. Я же вроде хороший человек, не садист и не изверг. А за последние сутки столько народу отправил к праотцам, что Чикатило от зависти позеленел бы. Ладно, рефлексировать и страдать, оплакивая свои моральные качества буду потом, когда окажусь в безопасности.

Глава 18

— Керчь, Керчь!!! — кричал я в лицо Ивану. — На меня смотри! На меня!!! Что там? Что спрашиваю? Сколько их?

— Бро, их там до фига, две машины, человек десять. Два пулемета, мешки с песком. Саня! Армянина нашего сразу наповал свалили, я попробовал вытащить, но куда там, к земле огнем прижали, еле утек, а вдогонку еще и из гранатомета шарахнули. Рядом взорвалось, в башке звон, не слышно ни хрена.

Встряли мы собственной глупости, пошли в том направлении куда нам указал усатый Керим, пусть его в аду черти жарят во все щели, и тут же нарвались на толпу вооруженных до зубов мужиков. Похоже усатый турок знал, что в той стороне могут быть вояки и осознанно послал нас туда, если так, то значит не зря я ему выпустил потроха наружу. В бой ввязываться не стали, тихо отошли назад, потом петляли по ночному городу…и вернулись к развалинам старой церкви, где вчера днем держала оборону группа сербов. То есть сделали крюк и вернулись в самое логово противника, в разворошенное нами же осиное гнездо.

Тут же, сходу влетели в какие-то местные разборки, похоже ребята Ахмеда и бойцы Визиря опять начали воевать друг против друга. Немного постреляли, потом отошли в темноту кривых турецких улочек. Ночное небо подсвечивалось огнем сотен пожаров, город полыхал то тут, то там. Похоже, что вчерашний день местные жители запомнят надолго. Я даже увидел место, где рванула заминированная нами машина — здоровенная воронка, несколько метров глубину, высеченная земля, разрушенные в щебень здания вокруг, искорёженный хлам, который раньше был армейскими и самодельными боевыми вражескими машинами …и много трупов. Очень много трупов!!!

Мертвые тела были повсюду, мы как раз прибыли к тому самому моменту, когда выжившие рыскали по округе в поисках погибших родственников. Разорванные, искалеченные тела по всюду. Какие-то лежат отдельно, а где-то целые завалы из трупов.

Во время взрыва погибло много мирного люду, который стянулся к развалинам древней церкви, чтобы поглазеть на интересное зрелище. Вот и поглазели!

Похоже тонна взрывчатки взорванная здесь вчера ночью собрала богатую жатву человеческих душ. Не знаю сколько тут точно погибло и покалечилось народу, но думаю, минимум — пару сотен, а может и больше. Ох и натворил же я дел! Видать в аду для меня будет приготовлен отдельный котел, где-то по соседству с Гитлером и Чикатило.

Пока я сориентировался на местности, определяя в какой стороне побережье, пока мы оторвались от преследователей, потеряли много времени, к морю вышли уже под утро, когда солнце выкатилось из-за горизонта и стало совсем светло.

Дорога, по которой мы двигались вывела нас к побережью, но на перекрестке стоял блокпост. Керчь предложил его загасить выстрелом из РПГ, благо гранатомет он все-таки прихватил с собой, уговорив Петра тайком от меня его пронести. Ну, а как рванет граната, то мы сходу возьмем блокпост штурмом, а там и до моря уже рукой подать. В оптику бинокля были видны заветные лодочки, колышущееся на волне, удерживаемые цепями, пристегнутыми к берегу.

Но не тут-то было, если до этого бог Войны помогал нам во всем, а Ванек ни разу не промахивался из гранатомёта, то сейчас началась чёрная полоса. Ванек и армянин Саня выдвинулись вперед, чтобы отстреляться по блокпосту, я и еще четверо бойцов приготовились рвануть на штурм, раненые должны были ковылять в арьергарде. Как только Керчь вскинул РПГ на плечо, по ним тут же ударил пулемет с крыши соседнего с блокпостом дома, скорее всего там был скрытый дозор, прикрывающий блокпост. Мы огрызнулись в ответ, пулеметчика сбили, но раскрыли свою позицию; пулеметы и автоматы на блоке нас тут же взяли в оборот, а спустя каких-то десять минут, позади нас, появилась группа вооруженных турецких товарищей, которая тут же начла активно поливать нас свинцом. Мы оказались зажаты между молотом и наковальней.

Если потеряем время, то к противнику подойдет подкрепление и нас окончательно добьют. Надо срочно что-то решать.

— Твой гранатомет, где?

— Что? Что говоришь? — Ванек оглох от близкого взрыва и плохо меня слышал.

— эРПэГэ где? — крикнул я в самое ухо Ваньку.

— Твоюжжжь мать! Проебал! — расстроенное взревел Иван. — Граник потерял! Бро, щаз, пять сек, ща я его найду, он где-то там лежит!

Керчанин встрепенулся, завертел головой в разные сторону, а потом рванул за угол, туда откуда били пулеметы. Я хотел схватить его за одужду, чтобы остановить, но не успел.

— Куда?! — запоздало крикнул я. — А ну назад!!! Назад давай, дурья твоя башка! Назад!!!

Было поздно, Керчь оглушенный и контуженный совершенно не понимал, что происходит в округ. Похоже он потерял ориентацию в пространстве, Ванек отбросил свой автомат в сторону, щелкнул застежками РПС, скинул с себя жилет с подсумками, скидывая его на землю, а потом совершенно не таясь побежал к тому месту, где лежал в луже крови мертвый Саня.

— Что он делает?! Его же сейчас убьют! — жарко выдохнул мне в ухо Миха.

— Планка у него упала, — хмуро отозвался. — Все прикрываем Ванька! Мислав, Петр, Серега вы держите тех, что у нас в тылу!

Выскочив на середину дороги я вскинул автомат и короткими очередями принялся стрелять в пулемётчиков, сидящих за грудой мешков. Расстояние было метров триста-четыреста, для врага мы как мишени в тире, знай себе поливай из пулемета, находясь под защитой мешков и бронещитков.

Вражеские стрелки на блокпосте сразу поняли куда рванул безоружный боец, трубу РПГ с пристегнутой гранатой было легко разглядеть. Они даже не обратили внимание на наши потуги отвлечь их внимание на себя, сосредоточив огонь двух пулемётов и десятка автоматов на бегущем в полный рост русском пареньке.

То, что произошло дальше, никакой логикой, здравым смыслом и даже законами баллистики объяснить было нельзя. Я просто не верил своим глазам: керчанин бежал по улице, а вокруг него плясали фонтанчики от рвущих дорожное покрытие пуль. Пули свистели в воздухе проносясь не то, что рядом с Ваньком, я четко видел, что какие-то просто проходили сквозь него. Сквозь!!! Этого просто не могло быть! Это какое-то наваждение! Бред!!! Два пулемета, десять автоматов создали настолько плотную стену огня, что её никак нельзя было преодолеть простому человеку из плоти и костей. Но видимо, бог действительно бережет сумасшедших, дураков… и керчан!

Ванек добежал до мертвого армянина, поднял из лужи крови свой гранатомет, вскинул его на плечо…и в этот момент блокпост взорвался.

Серия разрывов, как будто кто-то всадил по блокпосту из автоматической пушки, а потом мощный взрыв — столб огня и клубы сизого дыма! Мешки с песком летят в разные стороны, среди них мельтешат разорванные тела защитников блока. Керчанин стоит с заряженным РПГ посреди улицы и недоуменно смотрит на гранату, торчащую в стволе.

— Охренеть! — потрясенно прошептал Женева. — Это как?! Как он это сделал?

— В душе не ебу! — так же ошарашенно произнес я. — Хули тупим?! Бегом за мной! — громким криком приказал я, рванув с места как спринтер на олимпийском забеге.

Громко топоча ботинками по мостовой и звеня амуницией, мы побежали к горящим обломкам блокпоста. На ходу я несколько раз оборачивался назад и высаживал длинными очередями содержимое автоматного магазина. Надо было прижать к земле погоню, чтобы хоть как-то оторваться от них.

— Бро, я не понял, а как это???

Ванек по-прежнему стоял посреди улицы разочарованно глядя на неизрасходованный РПГ. Он был похож на ребенка, которому на Новый год подарили крутейшую игрушку, которую он ждал целый год, и не дав поиграть тут же забрали, убрав в сервант, где она должна была стоять в нераспечатанной коробке.

— Туда хренячь! — крикнул я, показывая рукой направление выстрела.

Нагонявшие нас стрелки, как раз выскочила из-за угла, я вновь отстрелял в них полный магазин. Бородатые мужики тут же прыснули назад, под прикрытие угла здания. Ванек взвалил РПГ на плечо на секунду прицелился и выстрелил. Граната прочертила воздух, впилась в угол здания. Рванул взрыв, кусок стены обвалился, а на середину дороги выкатилась оторванная взрывом человеческая голова. Я тут же опорожнил только что пристегнутый магазин в копошившихся в дымном облаке людей, потом схватил Ванька за плечо и потащил за собой. Нам надо как можно быстрее добраться до катеров.

— Бро, что там могло взорваться, я же выстрелить не успел? — вновь задал мучавший его вопрос Ванек.

— Я откуда знаю! — раздраженно крикнул я на бегу. — Взорвалось и взорвалось!

Пробежали мимо развороченного взрывом блокпоста, бахнуло здесь не слабо. Все, кто был под защитой мешком с песком мертвы; их искалеченные, изуродованные тела повсюду. А потом мы догнали остальных бойцов нашего отряда, которые стояли и не двигались. В начале я понял почему они замерли, а потом тут же сообразил кто разнес блокпост.

Метрах в ста от нас стоял восьмиколесный бронетранспортёр ARMA с башенным орудием на броне, офигительно смахивающей на башню российской БМП-3. Из люка торчала голова в шлемофоне.

— Чего замерли, как стадо баранов, швыдшэ залезайте на броню, раненых внутрь! — раздался знакомый до боли голос Хохла.

Десантный люк сзади распахнулся, приглашая нас внутрь, радостно улыбаясь на нас смотрел Гарик.

— Эфенди давайте быстрее, а то, не успеем, горючки мало, всю ночь колесили по городу вас разыскивая.

— Гаррррик!!! Брателлло!!! — восторженно взревел Ванек. — Как же я рад что ты жив!!!

Внутри бронетранспортёра мы все не поместились. Я, керчанин и Гарик ехали на броне, держась за специальные скобы, приваренные к корпусу. По пути Исмаил рассказал, как он выжил, правда для этого пришлось кричать чуть ли мне в ухо, поэтому рассказ был короткий, состоящий из рубленых фраз:

— Как вы сообщили, что к нам едут гости, я сразу же схватил ручной пулемет, запасную коробку с патронами к нему, две гранаты и пистолет. Сразу же рванул на берег. Думал, повезет и успею вернуться на корабль. Не успел. Подкатили две машины, открыл по ним огонь, сразу же расстрелял одну коробку, даже не заметил, как она опустела. Одну машину расстрелял в хлам, а вторая успела отъехать. Потом, они стреляли в меня, а я в них. Потом я видел, что к ним еще одна машина подъехала, у меня закончилась вторая коробка с патронами, вернее, ствол пулемета перегрелся и сломался. Потом пришел Косой и попросил меня сдаться. Я отказался, сказав, что лучше подорву себя гранами, но не сдамся. Сказал, что я русский, а русские не сдаются! Он отобрал у меня гранаты, обозвал дураком, заплакал и сказал, как крикнет, чтобы я бежал, чтобы я не тупил и убегал. Потом он ушел и через какое-то время раздался крик: «Гарик тикай!». Ну, я и побежал, потом раздались взрывы гранат и стрельба. Мне повезло, я убежал, а потом я наткнулся на эфенди Петровича, который ехал на этом танке. Он меня забрал, и мы с ним целый день и ночь ездили по городу разыскивая вас.

— Молодец! — похвалил я паренька. — Герой! Ты столик мой погрузил?

— Да, эфенди погрузил и строго приказал Жане, чтобы она за ним следила.

— Кто такая Жана? — заинтересовался я.

— Девушка. Красивая! Та, которая тебе пистолетом угрожала. Её зовут Жанин!

— Мулатка?

— Да эфенди, она самая!

— Косой — молодец, умер, как герой. Домой вернёмся, всех наших помянем, — прокричал Ванек. — Я знал, что Косой так поступит!

Город выглядел мертвым, повсюду следы огня, пожарищ и взрывов. На улицах много трупов; они лежат везде: на дорогах, газонах, беговых дорожках, среди палисадников и клумб. Похоже Синоп не переживет этот день и даже если кто все-таки решит здесь жить дальше, то уже не будет прежней богатой и сытой жизни. Острая коса смерти пронеслась по городу, собрав щедрую жатву. Мой план сработал на все сто процентов: местные турки еще долго будут рассказывать своим детям, как десяток русских парней вытащили из плена своих соотечественников, заодно разгромив в пух и прах превосходящие силы противника.

БТР проскочил вдоль набережной, несколько раз мы с Иваном стреляли короткими очередями разгоняя зевак, а потом достигли места назначения. Оказывается Хохол катаясь по Синопу в наших поисках успел заприметить стоящий в одиноко пирса небольшой паром. Со своей командой он захватил его, а потом оставил подчиненных охранять их и разбираться с устройством судна. Нас встретили чуть ли не с овациями.

Восьмиколесная черепаха ARMA закатилась на паром и через несколько минут мы отчалили от берега.

Закончилось! Все, наконец, закончилось! Этот чертов долгий день закончился! Я — жив!!! Почти вся моя команда жива!!! Как же хорошо, чёрт возьми, якорь мне в печенку!

Черные столбы дыма поднимались вверх от турецкого берега, там до сих пор слышалась стрельба и гремели взрывы. Шла войнушка все против всех!

Мы ушли, забрав с собой всех своих, оставив только тех, кого потеряли в бою. Тяжелый был день, трудный! Но мы справились.

Мы смогли, сумели!

Прорвались! Сдюжили!

Эмоции счастья захлестнули с головой! Казалось, что пружина так долго сжимавшая мое сердце распрямилась, разжалась и отпустила. Стало легко, груз весом в тонну свалился с плеч, ноги сами собой подломились, и я обессиленно плюхнулся на задницу. Чёрт, как же хорошо!

— А-аааа! Нате суки выкусите, хрена вам, а не русских сожрать! Сосите, падлы, конченные!

Ванек забрался на корму парома и держась за леерное ограждение восторженно кричал и показывал оскорбительные жесты в сторону горящего Синопа.

— Слезь, придурок, не гневи девку Фортуну! — крикнул ему Хохол. — Вот вернемся домой, там напьешься и накричишься.

Неожиданно, на берегу, среди дыма и гари расцвел небольшой красный цветок. Не знаю почему, но я отчетливо его увидел, как будто нас не разделяло расстояние в несколько сотен метров. Я даже увидел, как сноп пуль быстро несётся в нашу сторону. Просто стоял и смотрел, как смертоносные стальные осы летят к нам. Даже пошевелиться не мог, меня будто бы парализовало, руки и ноги онемели, конечности не слушались приказов мозга. Пули пролетели мимо кривлявшегося и кричавшего Ванька, а потом впились в меня. Сильный удар сбил с ног, острая боль разорвала ногу, живот и грудь. Свет погас, я провалился в темноту.

Очнулся быстро, рывком. Вместе со светом, бьющим в глаза, пришла и боль. Острая, жгучая зазубренная ножовка впилась в ногу и грудь. Рвало и терзало так, что скорее хотелось умереть! Как же больно, чёрт возьми…

— Бро, бро ты как?

Надо мной навис Ванек, Мислав, Петрович и Гарик. Лица у всех были обеспокоенные, траурные лица у них были. Где-то по близости частил короткими очередями пулемет, видимо Серега пытался отомстить за меня и нащупать далекого стрелка на берегу.

— Что, всё так хреново? — мои губы едва шевелились, по подбородку потекло что-то теплое.

— Да, командир, — Петрович был собран и суров. — Три попадания: нога, грудь и живот. Боюсь, что до буксира мы тебя не дотянем.

— Ясно.

Я скривился от накатившего болевого спазма. Три ранения — это приговор. Ладно бы еще нога, там хоть как-то можно обойтись, а вот с грудью и тем более животом шутки плохи, тут без полноценного операционного вмешательства не обойтись. Где я, и где это самое операционное вмешательство? Значит, сдохну.

Все-таки проклятье Визиря сбылось! Падла полковничья! Обидно! Выжить в такой крутом замесе, пережить десяток кровопролитных перестрелок и получить случайную пулю. Видимо, продажная девка Фортуна посчитала, что пора повернутся ко мне задом. А может слишком много мирных и не в чем неповинных людей умерло и погибло от моих рук за эти дни. Их души перетянули чашу весов и утащили меня за собой.

— Возьмите бумагу и записывайте все, что я скажу, — начал я.

— Бро, да ладно тебе, какие еще записи, ты полежи, отдохни!

— Заткнись, — резко одернул я керчанина. — Это очень важно.

— Эфенди, эфенди, вот бумага и фломастер! — сообразительнее и быстрее всех оказался Гарик.

— Я сейчас буду диктовать географические координаты. Широта и долгота. Сорок точек! В каждой точке — тридцать два сорокафутовых морских контейнера, забитых всяким полезным хламом. Там есть все необходимое для полноценной жизни: оружие, патроны, медикаменты, амуниция, инструменты, посевной материал, генераторы, учебная литература и так далее. Найдете все точки, распотрошите их, а потом всем этим с умом распорядитесь. Ясно? Только не подведите, не хочу сдохнуть за зря! И учтите, люди генерала Корнилова тоже ищут эти схроны, поэтому осторожней с ними. Всё, подотрите сопли и записывайте, — я начал диктовать координаты.

Прикрыл глаза, цифры сами собой всплывали в голове. Я как будто вновь оказался в заброшенном подвале старой пятиэтажке, все стены исписаны цифрами и мне надо всего лишь смотреть и читать их. Слишком долго они там были, слишком долго томились в неволе черепной коробки. Как-то незаметно для себя я уснул…и уже не проснулся!

Эпилог

Поселок был небольшой, всего десять домов, но зато, даже по меркам старого, до апокалипсического мира богатый и зажиточный. Все дома с толстыми каменными стенами, мощный фундамент под каждой постройкой, поселок обнесен высоким забором. Возле каждого дома ветряк, на крышах — панели солнечных батарей. Видны емкости с ГСМ, прикрытые навесами из профнастила. Тут же, внутри периметра общего забора был коровник, свинарник и овчарня. Много сараев и других хозпостроек. В общем богато жили!

Штурмовая группа взяла поселок быстро, всего за полчаса. Защитники у поселка оказались хреновые, проспали начало штурма, позволив штурмовикам без единого шума проникнуть внутрь охраняемого периметра.

Генерал Корнилов сидел на раскладном стуле под кроной большой сосны, которая своими разлапистыми ветками надежно прикрыла его от сыплющейся с неба дождевой мороси. Позади генерала, в палатке расположился радист и несколько бойцов сопровождения.

— Ну, что капитан, какие новости? — хмуро поинтересовался генерал у запыхавшегося Степы Винта.

— Это, они товарищ генерал. Поселок взяли практически без шума. Одного я уже допросил. Тут такое дело, товарищ генерал, даже не знаю как вам об этом сказать.

— Что случилось капитан? — заинтересовался Корнилов. — Впервые вижу такую растерянность на твоей морде. Что ж такого ты узнал?

— Там был мужик, в былые времена числился майором. Он был одним из тех, кто участвовал в следственных мероприятия по факту нападения на вертолеты, где погиб Пашка, ваш сын.

— И?!

— В общем, лучше бы вам самому с ним поговорить.

— Я и так с ним лично пообщаюсь, — нахмурился генерал, — но ты мне не объяснил, почему у тебя такое странное выражение лица, как будто ты только что у знал, что тебя родили инопланетяне.

— Пленный рассказал, что на том хуторе, где погиб ваш сын проживали какие-то студенты под предводительством преподавателя истории местного ВУЗа.

— И что? Нам то, что с этого? Он знает координаты схронов?

— Нет, утверждает, что все данные по тем схронам, за которые отвечал его отдел были утеряны. Они сгорели вместе с хутором. Но в том бою был еще кто-то, пленный утверждает, что был еще один стрелок, который скрылся после взрыва дома. Возможно, у него есть нужные нам сведения, я думаю, что это именно тот самый преподаватель истории.

— Слушай, Степан, ты часом головой не ударился? Мне координаты схронов нужны, а не какой-то там мифический учитель истории. Винт я тебя не узнаю, что с тобой происходит?

— Товарищ генерал я думаю, что этот самый преподаватель истории у которого есть сведения о местонахождении схронов проекта «Ковчег» и небезызвестный вам Алексей Седов, по прозвищу Историк — одно и тоже лицо! — решительно заявил Винт.

— Что?! Ты хочешь сказать, что тварь, убившая моего сына, была все это время рядом со мной? — прошипел сквозь зубы Корнилов.

— А еще он спас всех нас несколько раз и заделал ребенка твоей дочери, — тихо поддакнул стоявший за спиной у генерала Архип.

— Что?! — генерал как ужаленный подскочил со своего места. — Вита беременна? Ты откуда знаешь?

— Это заметно любому, кто когда-нибудь жил рядом с беременной женщиной. Ну, ты же у нас всегда по командировкам и твоя жена оба раза декрет без тебя проводила. Вот ты и не заметил.

— Отец, точно он? — успокоившись уточнил генерал.

— Точно, мне Вита сама созналась. Олег, ты горячку не пори. Пашка погиб во время выполнения боевого задания и в его смерти виноваты те, кто его туда послал, а заодно приказал фельдъегерю зачистить людей спасших ему жизнь. Тоже мне нашли нежелательных свидетелей, придумали всяких глупых формуляров и инструкций, как будто за линией фронта в тылу врага находятся, а не на родной земле. Я считаю, что этого Историка надо найти и поговорить. Может, это, вообще не он. Сколько этих преподавателей истории в России? Сотни тысяч!

— Не скажи, — возразил Винт. — Когда в Синопе мы с ним разговаривали, то он порывался с вами товарищ генерал переговорить с глазу на глаз, и все хотел про этот бой, в котором погиб Пашка разузнать. Он очень интересовался, кто отдал приказ на ликвидацию людей на хуторе. Мне тогда еще резануло слух, что он знает, что бой произошел именно возле хутора, но тогда я не придал этому значения и потом он еще один раз оговорился, сказав, что добро в схронах хранится именно в контейнерах. Это мог знать только тот человек, который видел спецификацию на груз, хранящийся в тайниках. Так, что скорее всего, это именно он!

— А почему он тогда пошел в наёмники и рисковал своей шкурой за гроши. Что мешало ему распотрошить хотя бы один тайник и жить себе припеваючи? — задал резонный вопрос Архип.

— Там же огромные объемы, нужны проверенные люди, техника, транспорт, — начал загибать пальцы Винт. — А наш Историк, пацан обстоятельный, он не будет пороть горячку, скорее всего и в наёмники пошел, чтобы сколотить команду из проверенных людей, что, собственно говоря, он и сделал.

— Ладно, найдем его, потом разберемся он это или не он, — отмахнулся генерал, прекращая дальнейший спор между своими соратниками. — Его найти надо уже, потому что он отец моего будущего внука! Так что Винт как здесь закончишь, — Корнилов кивнул на захваченный поселок, — отправляйся в Крым и найди мне Историка. Ясно?

— Так точно! С пленными, что делать?

— Как всегда: полезных — в ярмо, остальных — в расход! — жестко приказал генерал.

— Слушаюсь! Товарищ генерал поиски Седова могут занять продолжительное время. Во-первых, он может быть уже мертв, а во-вторых, турки за его голову объявили награду в золоте, и за живого платят по весу тела. То есть если он весит сто килограмм, то награда за его поимку — центнер золота. Думаю, если он жив, то затихарился наглухо.

— Ничего страшного, Степан, ты у меня умный и опытный, ты найдешь. В помощь возьми кого пожелаешь, вон, хотя бы Архипа.

— Спасибо, товарищ генерал, и тогда еще одно условие, Вита, о моей поездке ничего не должна знать. И вы с неё глаз не сводите, потому что она уже неоднократно высказывалась, что хочет сорваться на поиски Седова.

— С чего бы это? — удивленно приподнял бровь генерал.

— А с того, что она втрескалась в него! — раздраженно буркнул седовласый полковник.

— Значит, твоя задача Степан взять Седова живым и невредимым! Понял?

— Так точно!

Конец

* * *

Глоссарий

«Жабодав» — судно смешанного плавания (судно «река-море») — класс судов, предназначенных для плавания как по морским, так и по внутренним (речным) водным путям. Конструкция корпуса — одна из главных особенностей судна смешанного плавания. Корпус должен соответствовать ряду противоречивых требований, характерных для речных и морских судов. Как у речного судна, он должен иметь небольшую осадку при ограниченной ширине и длине, обычно обусловленной габаритами шлюзов и каналов, через которые необходимо проходить при пересечении водоразделов рек и морских акваторий. Как у морского судна, корпус должен обеспечивать хорошую остойчивость и достаточную жесткость для плавания на морском волнении. При этом масса конструкций должна быть минимальной для обеспечения экономической эффективности перевозок и уменьшения стоимости строительства.

АКМС— вариант АКМ со складным прикладом, позволяющим в сложенном состоянии иметь значительно меньшую длину оружия, что обеспечивает эффективное его применение в условиях ограниченного пространства. Модификация разработана специально для десантников.

АК74 — автомат Калашникова калибра 5,45 мм, патрон 5,45×39 мм. вес -3,3 кг.(без патронов)

АКС-74 в отличие от АКМС, имеет более удобный и прочный складной на левую сторону металлический приклад рамочного типа. патрон — 5,45/39мм вес — 3,2 кг.(без патронов)

АКС-74У — 5,45-мм автомат Калашникова складной укороченный, патрон -5,45/39мм вес-2,7 кг.(без патронов)

ТТ — пистолет обр. 1933 г. — первый армейский самозарядный пистолет СССР, разработанный в 1930 году советским конструктором Фёдором Васильевичем Токаревым. калибр — 7,62мм патрон 7,62/25мм

ПМ — 9-мм пистолет Макарова — самозарядный пистолет, разработанный советским конструктором Николаем Фёдоровичем Макаровым в 1948 году.

АПС — 9-мм автоматический пистолет Стечкина, разработанный в конструктором И. Я. Стечкиным и принятый на вооружение Вооружённых Сил СССР в 1951 году, одновременно с пистолетом Макарова. АПС предназначен для вооружения офицеров, принимающих непосредственное участие в боевых действиях, а также для солдат и сержантов некоторых специальных подразделений.

АПБ — Автоматический пистолет бесшумный — бесшумный вариант пистолета АПС. АПБ был разработан в начале 1970-х годов и принят на вооружение в 1972 году. Основные отличия от обычного АПС: удлиненный на 21 мм ствол, выступающий из затворной рамы для возможности установки глушителя, жесткая кобура-приклад заменена тканевой кобурой и съемным проволочным прикладом.

Taurus Model 905 — револьвер бразильской компании «Forjas Taurus S.A.», разработанный под патрон 9х19 мм Parabellum

Пистолет CZ-75 (Чижик) был разработан на заводе Ceska Zbrojovka в городе Uhersky Brod инженерами братьями Коучки — Йосефом и Франтишеком. Впервые пистолет CZ- 75 был представлен публике на выставке в Мадриде в 1975 году, где он произвел настоящий фурор. Производство пистолета CZ-75 было начато в 1976 году и продолжается до сих пор.

Glock 17 (Глок 17) — австрийский пистолет, разработанный фирмой Glock для нужд австрийской армии. Особенностью конструкции пистолета является отсутствие флажка предохранителя и курка. Пистолет большей частью сделан из высокопрочного термостойкого — до 200 °C— пластика. Благодаря этому Glock 17 лёгок и чрезвычайно прочен. Принцип действия — «выхватил и стреляй», предохранителя нет, однако выстрел не произойдёт без полного нажатия спускового крючка «безопасного действия». Состоит из 33 частей, а неполная разборка осуществляется за секунды

СКС — 7,62-мм самозарядный карабин Симонова — советский самозарядный карабин конструкции Сергея Симонова, принят на вооружение в 1949 году. патрон 7,62/39мм.

карабин Мосина (образец 1944 года) — калибр, мм — 7,62; патрон — 7,62x54 R; длина оружия, мм — 1020; длина ствола винтовки, мм — 510; вес винтовки, г — 3900 (с несъемным штыком); прицельная дальность, м — 2000; начальная скорость пули, м/с — 810; скорострельность, в/м — 20–35; магазин, патронов — 5.

TAR-21 (англ. Tavor Assault Rifle-21 — штурмовая винтовка «Тавор» XXI века) или «Таво́р» — модель современного израильского автомата калибра 5,56×45 мм

РПК-74 — 5,45-мм ручной пулемёт Калашникова— ручной пулемёт, разработанный для замены в войсках пулемёта РПК под патрон 7,62×39 мм в рамках системы стрелкового оружия под малоимпульсный патрон 5,45×39 мм.

ПКМ — пулемёт Калашникова модернизированный. Принят на вооружение в 1969 году на замену ПК. Отличается меньшей массой. Варианты имевшие в заводской комплектации треножный станок или установку называются соответственно ПКМС и ПКМБ.Для использования в варианте ПКМС тогда же был принят новый треножный станок 6Т5 конструкции Степанова.

ВСС — 9-мм винтовка снайперская специальная (ВСС, разработана по теме «Винторез», это название осталось в обиходе) — бесшумная снайперская винтовка. Создана в ЦНИИ «Точмаш» в Климовске в начале 1980-х годов под руководством Петра Ивановича Сердюкова. Предназначена для вооружения подразделений специального назначения.

АС «Вал» (Автомат Специальный) — бесшумный автомат, разработанный в климовском ЦНИИточмаш конструкторами П. Сердюковым и В. Красниковым во второй половине 1980-х годов на базе бесшумной снайперской винтовки ВСС и состоящий на вооружении подразделений специального назначения России. «Вал» и «Винторез» унифицированы на 70 %, что положительно сказывается на производстве и эксплуатации. Также частью этой системы бесшумного оружия стал пистолет специальный самозарядный (ПСС) и нож разведчика стреляющий (НРС)

M4 — Carbine, 5.56 mm, M4, заводской индекс изготовителя — Colt Model 920) — автоматический карабин, созданный в США на основе винтовки М16А2 и изначально предназначенный для вооружения экипажей боевых машин и расчётов вооружения и военной техники.

M16 — официальное обозначение — Rifle, Caliber 5.56 mm, M16) — американская автоматическая винтовка калибра 5,56 мм, разработанная и принятая на вооружение в 1960-х годах. M16 и её модификации до настоящего времени остаются основным образцом стрелкового оружия всех пяти видов вооружённых сил, силовых структур и полицейских подразделений США, а равно и других стран мира. Это одна из наиболее распространённых моделей стрелкового оружия в мире — было выпущено более 8 миллионов экземпляров.

HKG3А3 — (нем. Gewehr 3 — Винтовка 3) — немецкая автоматическая винтовка, под патрон НАТО 7,62x51 разработана и выпускается фирмой Heckler & Koch GmbH (НК) в Оберндорфе. Несколько ее модификаций приняты на вооружение армии ФРГ в 1959 году. Первоначальная модель винтовки имела индекс G3, далее была выпущена винтовка с укороченным стволом G3А1, затем вышла усовершенствованная G3 А2. Эти винтовки поставлялись на вооружение армии и полиции ФРГ. Винтовки G3 используются вооруженными формированиями в 47 странах. Лицензии на производство версий винтовок G3 были проданы Швеции, Турции, Таиланду, Португалии, Саудовской Аравии, Филиппинам, Норвегии, Пакистану, Мексике, Ирану, Малайзии, Великобритании, Бразилии, Греции, Бирме, Франции.

MP5 (Maschinenpistole 5 — пистолет-пулемёт, модель № 5) — семейство пистолетов-пулемётов, разработанных немецким производителем стрелкового оружия, фирмой Heckler & Koch (HK) в 1960-х годах на основе HK G3.

РПД -44 — 7,62-мм ручной пулемёт Дегтярёва — советский ручной пулемёт, разработанный в 1944 году под патрон 7,62×39 мм.

РПК -7,62-мм ручной пулемёт Калашникова) — советский ручной пулемёт, созданный на основе АКМ. Отличается исключительной надёжностью и неприхотливостью. Принят на вооружение советской армии в 1961 году. Основные отличия от АКМ — РПК имеет удлинённый ствол с увеличенной толщиной стенок и сошки. Ствол заменить невозможно. Питание РПК возможно из магазинов стандартного автомата Калашникова калибра 7,62 мм, магазинов повышенной ёмкости (40 патронов) либо из барабанных магазинов (75 патронов).

Hatsan Escort MPA — гладкоствольный полуавтоматический тактический дробовик имеет ярко выраженное полицейское назначение. Это ружье можно отнести к линейке оружия, выпущенного брендом Hatsan для правоохранных целей и для выполнения тактических задач. Как и MP, идет в комплекте с патронником Magnum, который позволяет использовать патроны Magnum для более эффективного и точного поражения цели. По сравнению с ружьями других брендов, MPA имеет улучшенную эргономику и надежную систему перезарядки, а также является более функциональным.

НК123 — MG4 (нем. Heckler & Koch MG4 (Maschinengewehr), — ручной пулемёт, производимый компанией Heckler & Koch GmbH. Разрабатывался со второй половины 1990-х годов. Первый его прототип впервые был показан широкой публике в 2001 году. Новый пулемёт стал прямым конкурентом такому популярному образцу, как бельгийский FN Minimi / M249 SAW, и предназначен на ту же роль — лёгкого и мобильного оружия огневой поддержки уровня пехотного отделения.

FN Minimi — ручной пулемёт калибра 5,56×45 мм производства FN Herstal (Бельгия), серийное производство началось в 1980-х. Разработку этого оружия отдали перспективному конструктору Эрнесту Вервьеру (Ernest Vervier), создателю пулемёта FN MAG. Последней версией FN Minimi, согласно официальному сайту FN Herstal, является FN Minimi Mk3 в вариантах под калибры 5,56 и 7,62 НАТО, с коротким, стандартным, и удлинённым стволом.

ПК — 7,62-мм пулемёт Калашникова (ПК) — советский пулемёт, разработанный Михаилом Тимофеевичем Калашниковым в качестве единого пулемёта для Вооружённых Сил СССР. ПК был принят на вооружение Вооружённых Сил СССР в 1961 году. патрон 7,62×54 мм R вес — 9кг

ПКМ — пулемёт Калашникова модернизированный. Принят на вооружение в 1969 году на замену ПК. Отличается меньшей массой. патрон 7,62×54 мм R. Вес — 7.5 кг.

ПКТ — пулемёт Калашникова танковый, с более тяжёлым стволом и оборудованный электроспуском. Он устанавливается в башнях танков и других боевых бронированных машин (БМП, БМД, БТР-60ПБ/70/80/90, МТ-ЛБ, БМПТ, БРДМ, БРМ). Принят на вооружение в 1962 году для замены пулемёта СГМТ.

НСВ-12,7 «Утёс» — советский 12,7-мм пулемёт, предназначенный для борьбы с легкобронированными целями и огневыми средствами, для уничтожения живой силы противника и поражения воздушных целей. Вес — 25 кг (тело пулемёта), 41 кг (на станке 6T7) и 11 кг (коробка с лентой на 50 патронов)

КПВТ — крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый, разработки С. В. Владимирова. Разработан в 1944 году, принят на вооружение в 1949 году. Удачно сочетает в себе скорострельность станкового пулемёта с бронебойностью противотанкового ружья и предназначен для борьбы с легкобронированными целями, огневыми средствами и живой силой противника, находящейся за лёгкими укрытиями, а также в качестве зенитного пулемёта. Дульная энергия КПВ достигает 31 кДж (для сравнения, у 12,7мм пулемёта Browning M2HB лишь 17 кДж, у 20-мм авиационной пушки ШВАК около 28 кДж). На сегодняшний момент остается вторым по мощности (после бельгийского экспериментального FN BRG 15 под патрон 15,5х106 мм, с дульной энергией 40кДж) образцом стрелкового оружия (если принять во внимание, что калибр 20 мми более соответствует уже не стрелковому оружию, а артиллерии).

M2 — американский крупнокалиберный пулемёт системы Джона Браунинга. М2 был разработан в 1932 году на основе Browning M1921. Различные модификации этого пулемёта широко использовались армией США с 1930-х годов по сегодняшний день, в течение Второй мировой, Корейской, Вьетнамской, Иракской и других войн. Этот пулемёт состоит на вооружении многих стран НАТО и ряда других государств. Он, с очень немногочисленными модификациями, остаётся в использовании дольше, чем любые другие ручные типы вооружения в США.

MG-3 — немецкий пулемет общего назначения с патронником 7,62×51 мм НАТО. Конструкция оружия заимствована из универсального пулемета времен Второй мировой войны MG 42, стрелявшего 7,92×57 мм патроном Маузера.

СВД — 7,62-мм снайперская винтовка Драгунова. Данная снайперская винтовка является самозарядным оружием. Автоматика винтовки основана на использовании энергии пороховых газов, отводимых из канала ствола к газовому поршню. Патрон -7,62×54 мм R, вес-4,5 кг. эффективная дальность — 800 м, максимальная дальность — 1300м

РПГ-7 — советский многоразовый ручной противотанковый гранатомёт для стрельбы активно-реактивными гранатами. Предназначен для борьбы с танками, самоходными артиллерийскими установками и другой бронетехникой противника, может быть использован для уничтожения живой силы противника в укрытиях, а также для борьбы с низколетящими воздушными целями.

РПГ-26 «Аглень» — советская реактивная противотанковая граната, разработанная в НПО «Базальт» на замену РПГ-22 «Нетто», для повышения боевых возможностей мотострелковых, воздушно-десантных и других подразделений. В 1985 году была принята на вооружение Советской Армией.

РПО «Шмель» — Реактивный пехотный огнемет (прозванный в Афганистане «шайтан-труба») — советский (позже российский) реактивный огнемёт одноразового применения. Переснаряжению не подлежит. Представляет собой снаряд-ракету, начинённую огнесмесью. Предназначен для поражения укрытых огневых точек противника, вывода из строя легкобронированной и автомобильной техники, уничтожения живой силы противника. Прицельная дальность стрельбы огнемёта с диоптрическим прицелом — 200 м. По фугасному воздействию 93-мм калибр огнемёта на основные виды целей не уступает 122—152-мм артиллерийским снарядам.

M67 grenade — американская ручная осколочная граната, с 1969-го была принята на вооружение армией США.

ГП-25 «Костер» — однозарядный 40-мм подствольный гранатомёт, предназначен для уничтожения открытой живой силы, а также живой силы, находящейся в открытых окопах, траншеях и на обратных скатах местности. Гранатомет применяется в комплексе с 7,62-мм и 5,45-мм автоматами Калашникова (АКМ, АК-74). Относится к подствольным дульно-зарядным нарезным системам.

АГС-17 «Пламя» — 30-мм автоматический гранатомёт на станке. Предназначен для поражения живой силы и огневых средств противника расположенных вне укрытий, в открытых окопах (траншеях) и за естественными складками местности (в лощинах, оврагах, на обратных скатах высот).

Выстрел гранатомётный ВОГ-25(Индекс ГРАУ — 7П17) — осколочный боеприпас для гранатомётов ГП-25 «Костёр», ГП-30 «Обувка», и ГП-34объединяющий в себе гранату и метательный заряд в гильзе. Граната дульнозарядная, то есть подается в ствол через дульный срез.

Индивидуальный рацион питания (сокр. ИРП), сухо́й паёк — набор продуктов, предназначенный для питания военнослужащих, а также гражданских лиц в условиях, когда нет возможности готовить горячую пищу. Сухой паёк рассчитывается на один приём пищи или на питание одного или нескольких человек в течение непродолжительного периода времени, как правило, в пределах трёх суток (паёк, рассчитанный на более длительный период потребления, принято называть носимым неприкосновенным запасом продовольствия и питьевой воды, сокр. НЗ)

AAV7 — гусеничная десантная машина-амфибия. Экипаж составляет три человека: водитель, командир и стрелок. В кормовой части машины расположено десантное отделение, в котором на трёх скамьях размещается 25 человек десанта. Корпус амфибии выполнен из плит алюминиевой брони толщиной от 30 до 45 мм. Выход из десантного отделения — через люк-аппарель в корме машины. Вооружение амфибии состоит из 12,7-мм пулемёта Браунинг M2HB.

ARMA — турецкий бронетранспортер, имеет колесную формулу 6×6. Машина способна перевозить экипаж из 10 человек, включая командира, водителя и восемь пехотинцев, которые находятся в бронекапсуле. Вооружен БТР: 12,7-мм пулеметом, установленном на поворотной опоре.

MRAP (англ. mine resistant ambush protected — защищённый от подрыва и атак из засад, миностойкий засадозащищённый) — колесные бронемашины с усиленной противоминной защитой. В большинстве своем машины данного типа обладают большим дорожным просветом, V-образным днищем, хорошо противостоящим осколкам и позволяющим эффективно рассеивать энергию взрыва.

ЗУ-23 — советская 23 ммспаренная зенитная установка, в составе двух зенитных автоматов, станка, прицела ЗАП-23, платформы с ходом, наземного прицела Т-3. Скорострельность — 2000 выстрелов в минуту. Масса установки — 950 кг. Масса снаряда — 190 г. Дальность стрельбы: 1,5 км по высоте, 2,5 км по дальности. Расчёт — 5 человек.

HY-12 «Tosam» — миномёт MO-120-RT-61 турецкого производства, выпускается по лицензии компанией MKEK

Leopard 2A4TR — немецкий основной боевой танк. К началу 2015 года произведено более 3200 танков этого типа, на 2017 год используется 2516 единиц Leopard 2 в разных модификациях, стоят на вооружении армий Германии, Австрии, Турции, Сингапура, Норвегии, Швеции, Швейцарии, Испании, Дании, Греции, Финляндии и других стран.