Эпоха невинности

Какая же сложная и невеселая книга! Истинная классика – тихое повествование, неоднозначные персонажи, жизненная история и много-много-много мучений. Этакий неутешительный памятник отвратительному 19 веку. Человеческая память избирательна. Время набрасывает флёр на события прошлого. Так, вспоминая Советский Союз, многие говорят о вкусном мороженом, безопасности, бесплатном жилье и прочем хорошем (выбирайте, что хотите). Вспоминать несправедливости разной степени тяжести не так приятно. Можно понастальгировать и по 19 веку: красивая эпоха, элегантные платья, аристократы, «красавицы, лакеи, юнкера, и вальсы Шуберта, и хруст французской булки». Роман Эдит Уортон словно бы издевается над этой ностальгией по «лучшим временам». Увы, но за романтичностью 19 века прятались бесчеловечные законы, глупейшие запреты и несчастья, сплошные несчастья (привет, «Анна Каренина»!).

«Эпоха невинности», написанная в 1920 г., – это воспоминания без сентиментальности и нежности юности. Так, главные герои бьются в клетках общественности, не в состоянии выбраться в лучшую жизнь, сбросить оковы своего сословия. Молодой Ньюленд Арчер – человек приятный и неприятный одновременно. С одной стороны, он выше, интереснее большинства людей своего круга. Он уважает искусство, выступает за эмансипацию женщин и вообще ставит личность выше сословных предрассудков. С другой же стороны, он нерешителен, предпочитает плыть по течению, довольствуясь малым, и позволяет собой манипулировать. Жениться он решил после нескольких кратковременных отношений. «Просто пришло время» – можно сказать о нем. Ньюленд выбирает Мэй Велланд потому, что она из хорошей семьи, имеет приятный нрав и красива – а разве этого мало, чтобы жениться? Не зная истинной близости, Ньюленд убеждает себя, что он любит Мэй. Но вот в светский Нью-Йорк возвращается Эллен Оленская (по мужу), кузина Мэй. Ранее Эллен вышла замуж за польского графа, но потом сбежала от него, ибо он изменял ей и всячески унижал. Хотя Эллен тоже из благополучной полуаристократической семьи (таки Америка), принимают ее в Нью-Йорке скорее холодно. Даже в семье к ней относятся настороженно. Как – оставила мужа? Решила жить самостоятельно? Хочет разводиться? Какой позор для благонравной семьи! Если Эллен и опекают, то лишь из страха, как бы она не натворила «глупостей» в Нью-Йорке и не опозорила родственников. Так, Мэй просит своего жениха Ньюленда присматривать за Эллен. Как это просто – позаботиться о несчастливой и странноватой молодой женщине во имя благополучия семьи! ...Но Ньюленда все больше увлекает сама женщина. История Эллен не может не вызвать сочувствия. Сначала она следовала заветам своего круга (успешно вышла замуж, была хорошей женой), но в итоге, из-за поступков мужа-деспота, решила пойти против общественного мнения. И это не значит, что она не любит и не уважает свою семью. Эллен боится причинить неприятности родственникам, но свою свободу ставит выше. Виновата ли она, что ушла от унижавшего ее мужа? По мнению общества, виновата. Как бы ни был плох муж, она должна с ним помириться, если нужно, приползти к нему на коленях, чтобы позволил и далее именоваться его законной женой. Из-за своего упрямства Эллен, по сути, оказывается вне приличного общества, а после – и вне семьи.

В сравнении с ней Ньюленд кажется слабохарактерным. Изначально он не был скован, как Эллен. Жизнь дает ему множество шансов, чтобы обрести собственное счастье, но он постоянно отказывается от них, прикрываясь обстоятельствами. Кто бы спорил, обстоятельства – сильная штука, но и их можно переломить. Эллен смогла, а он?.. Ничто не может заставить Эллен пойти против себя. Ньюленду же вечно что-то мешает быть собой: страх унизить нелюбимую невесту, мнение родственников, нравственные (сомнительные) законы. Получается, что Эллен раз за разом совершает поступки, которые считает правильными лишь она одна, и хочет того же от Ньюленда. А он плетется за ней, постоянно признаваясь ей в любви, но ничем эту любовь не доказывая. Окажись мужчина в этой истории решительнее, будь у него смелость переломить неудобное положение, – и жизнь сложилась бы… лучше? Кто знает. Счастливее? Скорее всего. Страшно вспоминать неиспользованные возможности. Осторожность мешает нам, страх не позволяет прыгнуть на мостик отплывающего корабля – а если не долетишь, рухнешь в холодную водичку? Ужасно неприятно. У главного героя не получилось. А может, стоило?..

В этом романе Эдит Уортон мне показалась американской Джейн Остин. Меня очаровало, унесло, понравилось. Роман для меня просто стал отдушиной.
Нью- Йорк. Конец девятнадцатого века. Светское общество. Пирамида , на вершине которой тщеславные, фальшивые, закостенелые, вечно " правильные" семьи. Богема - писатели, поэты, артисты, художники - там не в чести, это, как хиппи, цыгане, странные люди. Уортон рассказывает обо этих аристократических семейках с иронией. В них не любят свежего воздуха. Ни слова о свободе. Стародревние правила. Главное не быть, но казаться. Чувствуй там что угодно, но изволь быть таким, как положено. В таком обществе искренность не живет. Истинная любовь умирает. Людям не прощают ошибок. А ошибками считают любое отхождение от закостенелых правил поведения в светском обществе, жизни в светском обществе.
И вот в таком заточении чувств и происходит любовь. Нежданно - негаданно. Ньюланд Арчер объявил о помолвке, а тут вдруг графиня Оленская, двоюродная сестра невесты. Оленская позволяет себе глоток свободы , позволяет себе быть искренней хотя бы с собой , если не с обществом. Она бежит от ненавистного мужа и пытается укрыться в этом обществе слепых и глухих сердцем, в обществе сплошных приличий. О, как это неприлично разводиться с мужем, даже если он тебе неверен, ненавистен, мучает и издевается, и держит за вещь. Конечно, Оленская в этом обществе персона нон грата, но она родственница, приходится всем семействам как- то ее прикрывать , то уговаривать вернуться к мужу , то запрятать куда подальше. И как же любить ей человека из этого же общества, который еще и жениться собрался на кузине. Ну и что , что в момент влюбленности, еще все можно было изменить и обоим стать свободными. В их ситуации все должно было произойти так, как и произошло.
Арчер - истинный сын своей семьи, сын условностей и предрассудков, который , правда, хотя бы может уже помышлять о свободе, которому может искренне нравиться такая свободная дама, как Оленская . Ньюланд Арчер хотя бы думать умеет свободно, но действовать - нет, еще нет. Только его сын уже будет свободен от всей этой ярмарки тщеславия, гордыни, страха выйти за рамки условного приличия. Но уже и это радует - потомки вырвались из паутины высшего света. Они будут другими. Будут любить открыто, жить открыто, не теряя жизнь попусту в угоду правилам , надуманным правилам , не тем, которые сама жизнь подсказывает. Жизнь изменилась - в ней появились свободные люди, телефоны, телеграф, поезда. Сократились и и физические, географические и духовные расстояния.
Это красивейший роман, нисколько не скучный, хотя в нем и нет стремительных событий. Филигранная проза, живая вода.

Прелесть сентиментальная, обольстительная.
Приятно порой отдохнуть со старым любовным романом, полном условностей, кринолинов, вздохов и недомолвок.
Нью-Йорк, середины XIX века и его «аристократы», сами недавние эмигранты и выскочки, сегодня свысока смотрят на новые деньги.
В центре сюжета блестящий молодой человек, светский лев с безупречной репутацией вступает в новую главу своей жизни, под названием брак с дочерью одного из лучших принятых в свете семей. Но, когда помолвку только собираются объявить, в Нью-Йорк возвращается одна из родственниц невесты: вышедшая замуж в Европе и сбежавшая от мужа прекрасная обольстительная графиня Элен.
Конечно, на контрасте с юной и по самую макушку закутанную в корсет и условности невестой, свободная, повидавшая мир и более свободные нравы графиня не может не очаровать. И что победит: страсть или благоразумие?
Роман подкупает легкими деталями быта, описанием диалогов, в которых не говорят ничего, зато умалчивают обо всем и самом важном, светскими играми и закулисными интригами.
И сквозь время показано, на постепенно меняется мир, и невозможное когда-то становится приемлимым в эти испорченные новые времена.
Отлично отдохнула с книгой.

Нью-Йоркское высшее общество 70 годов 19 века потрясает неожиданная новость: уйдя от мужа-тирана, домой из Европы возвращается "несчастная" графиня Оленская. Все родственники сплотились, чтобы оказать ей поддержку, а главное, не допустить скандала, грозящего бросить тень на доброе имя членов семьи. Двоюродная сестра графини в это время готовится выйти замуж за Ньюланда Арчера, завидного и богатого жениха, принадлежащего к тому же кругу, что и она. Все говорило о том, что эта пара создана друг для друга, и они просто не могут не быть счастливы вместе. Но внезапное появление прелестной графини вносит сумятицу в душу жениха. У него и раньше были мысли о неправильном, удушающем устройстве общества, в котором он живет и неотъемлемой частью которого является его невеста, а проблемы, возникшие у молодой графини Оленской, в судьбе которой он поневоле начинает принимать участие, еще больше укрепили его на этом пути. Постепенно его вниманием завладевает молодая графиня, он очарован ее естественным, непринужденным и искренним поведением, ее свободолюбием, нежеланием строить свою жизнь в соответствии с общепринятыми нормами и условностями. Графиня отвечает взаимностью на его интерес и влечение, между ними вспыхивает сильное чувство, судьбу которого читатели узнают из книги. Но это гораздо больше, чем обычный роман о любви. Это роман, обличающий предрассудки того общества, в котором жила и от которого бежала в Европу сама писательница. Это рассказ о людях и отношениях, изживших себя; о целом поколении, исчезнувшем с течением времени с лица земли. Автор не жалеет об их исчезновении, она считает его справедливым и закономерным, поскольку правила, регламентирующие отношения между людьми в том высоком обществе, были подобны паутине, оплетающей всех и все вокруг. Возможно, это подобие паутины давало желанную иллюзию безопасности и незыблемости мира, но, по сути, было не более, чем бессмысленным ограничением свободы мысли и действий опутанных ею людей. Как жить, если каждый твой шаг, каждая мысль и побуждение контролируются не только бдительными друзьями и родственниками, но и внутренней привычкой к послушанию, слабохарактерностью, неспособностью перешагнуть через "мнение света", желанием плыть по течению, потому что так принято и все так живут, а не из внутреннего убеждения в правильности своих поступков.
Как жалок мужчина, у которого атрофирована воля, подавлены все чувства и стремления молодости... Многие люди в зрелом возрасте вынуждены наступить на горло песне своей юности, но сколько из них делают это по собственной воле, без борьбы?! Стоит ли бороться за то, что считаешь счастьем или надо принять жизнь, такой, какая она есть, и убедить себя, что в ней и состоит твое счастье?! Каждый из нас, как и герои этой прекрасной истории, делает свой выбор, и кто знает, окажется ли он правильным....

'Трагическим свойством такого общества является его способность принижать и человеческие устремления, и идеи.'В 1921 году Эдит Уортон за свой роман 'Эпоха невинности' (The Age of Innocence) получила Пулитцеровскую премию, став первой женщиной удостоившейся самой известной и престижной литературной премии США. Сама Уортон была из тех американцев, - как Гертруда Стайн, как Генри Джеймс,- которые уезжали из пуританской Америки, тонущей в ханжестве и косности своих взглядов, совершенно уничтожающих свободу человеческой воли. С Генри Джеймсом Уортон была весьма дружна и восхищалась его творчеством, взглядами, стилем и находками в его прозе; до самой смерти Джеймса они вели очень активную переписку двух творческих людей. И описательский стиль Джеймса, его тонкий психологизм, нашли свои отражения в прозе таланливой Эдит Уортон. Она писала с невероятно тонким чувством юмора, красиво, глубоко и очень по-европейски, - ее проза сродни лучшим образцам английской литературы: Диккенс, Теккерей.
Она блестяще погружает читателя в чопорный мир Нью-Йорка конца 19 века, с его роскошными приемами, традициями, которым неукоснительно необходимо следовать; в мир невинных и наивных женщин, которым полагалось интересоваться в поездках исключительно пейзажами и ни в коем случае пошлыми видами искусства: литературой и живописью. В старом Нью-Йорке человека судили, прежде всего, по той среде из которой он происходит. И никогда не должно было происходить смешения различных слоёв общества. Мир старого Нью-Йорка — это фарисейство, возведенное в добродетель. Здесь ни один член общества не должен доставлять ни малейшего неудобства окружающим своими поведением и чувствами, потому что все и всегда должно идти по заранее продуманному распорядку, все должно умещаться в рамки дозволенного обществом и НИКОГДА не выходить за эти рамки. Ничто и никогда не должно нарушать ранее заведенные порядки...порядки, установленные узким кругом весьма ограниченных людей, не допускающих в свой круг никого, кто не происходит из их круга, кто не отвечает стандартам их поведения. Разорившийся банкир, покрывался позором и изгонялся из общества, хотя ещё пару месяцев назад он имел вес в обществе; жениха, приехавшего навестить невесту на курорте, встречают только одним вопросом: Что-то случилось?,- потому что иных поводов навестить невесту он не имел, было 'неприлично'; мужья вполне могли позволить себе 'каприз' на стороне, но опять же! - чтобы никоим образом не ставить общество в неловкое положение, то есть можно, но осторожно... Такова была эпоха невинности или наивности на фоне которой и произошла история Эллен Оленской и Ньюленда Арчера. История несбывшейся страсти, несбывшейся мечты и упущенной любви. Помню давным-давно, будучи романтичной барышней, читая роман Эдит Уортон, безусловно, я обвиняла Арчера в малодушии и трусости, в не способности при очень яркой личности, живости ума и интересов, бросить вызов филистерской узости нью-йоркского общества и осуществить свою мечту. Потому что, задыхаясь в законсервированном пространстве этого города, где люди живут не своими чувствами, мечтами и поступками, а в угоду мифическим законам нравственности и морали, условностей и догм, - он не сумел распахнуть окно в настоящее. И дышать, жить, любить. Я не понимала как можно существовать в обществе, подавляя свои интересы, чувства, желания и мечты! Жить не ради себя, а ради спокойного существования других людей, которые не способны проявлять сострадание, доброту к ближнему, которые вежливы до оскомины, но которым плевать на твои чувства лишь бы ничто не нарушало благостного существования и всё шло 'как прежде' ... Не понимаю до сих пор. Строгое соблюдение ритуалов даже у влюбленных жениха и невесты: эти ежеутренние букеты ландышей Арчера для Мэй и никогда этот ритуал не должен быть нарушен. Утро — ландыши. И никакой импровизации. Ворвавшаяся в этот пуританский мирок, сбежавшая от мужа и ищущая поддержки на родине, оскандалившаяся Эллен Оленская, не могла не взбаламутить это законсервированное фарисейское царство. И не могла не ворваться в жизнь Арчера, приоткрыть окошко сквозь которое он смог вдохнуть свежий воздух, повернуть зеркало так, что Арчер по-новому взглянул на общество, на Мэй, которая настолько задернула занавес своей души, так законсервировалась тем, что принято и правильно, что утратила себя, утратила вкус к жизни и радость неизведанного...И Эллен, такая настоящая, умеющая жить, испытывать чувство сострадания, совершать ошибки, любить страстно и по-настоящему...Я не понимала, как и что может разделить двоих любящих людей? Ничто и никто!...Кроме самих людей. Как Арчер, который навсегда исключил возможность быть с той, которую любил, сначала убедив Эллен не разводиться с мужем,- потому что это неприлично и повлечет за собой 'неудобства' для ее семьи в обществе,- а потом и женитьбой на Мэй.Но сейчас я понимаю, что не всё так просто и однозначно. Потому что разрушать догмы общества, рушить принципы и жить так, как подсказывает сердце, могут только очень сильные и незаурядные люди, как Бофорт. Тонкие и ранимые натуры не могут этого никогда, а если осмеливаются, то заканчивается для них всё очень трагично..Для Эллен и Арчера положение любовников было неприемлемым, потому что оба слишком любили, слишком зависели от своих семей и могли покрыть скандалом и замарать грязью презрения общества свои чувства. Да и не существует той мифической страны о которой так мечтал Арчер и где бы они были счастливы с Эллен...Не существует. А существуют страны, где люди придерживаются определенных правил и норм морали, по обе стороны Атлантики...
'Жизнь, совсем не похожа на спор абстрактных идей, она вся состоит из вынужденных компромиссов с судьбой, из уступок старым традициям традициям и поверьям, из одних и тех же трагедий и неудач' ( Эдит Уортон).Но, чтобы решиться на этот спор необходимы мужество и сила, которых Арчеру не хватило, чтобы пойти против течения, устоять на ногах и гордо держать голову. Им обоим не хватило смелости и отчаянного стремления бороться за свою любовь...А любовь ... так и осталась похожей на силуэт женщины у беседки на фоне пылющего закатом неба, чей взор устремлен на море, ухоящее далеко за горизонт; силуэт женщины на фоне паруса яхты, проплывающей мимо и уносящей мечты туда...далеко за горизонт, - и я думаю, что этот тонкий, нежный силуэт навсегда будет для Арчера символом обретенной и несбывшейся мечты...

После просмотра скорсезевского фильма, захотелось добраться до этой книги.
И теперь понятно, чем любовался Скорсезе - красотой текста, изысканностью обстановки. Ну не суждено очутиться нам в гостиных Нью-Йорка 70-х годов XIХ века, так хоть полюбоваться...
Это действительно эпоха невинности, когда все знают, что им суждено. Богатым - богатство, мужчине - дела, чаще всего бумажные, женщинам - замужество и дети. И на словах можно говорить о переменах, но кто осмелится что-либо менять, когда все всё видят. Максимум, что можно - это сделать смелую перепланировку дома.
Ньюленд Арчер - человек достойный, он молод, он хочет жениться на Мэй Уэлланд. Мэй должна быть идеальной женой, светской, популярной, красивой и страстной, но в тоже время хорошей и тихой.
Когда он знакомится с графиней Эллен Оленской, то эта женщина не на словах, а на деле хочет изменить мир. Она разводится (скандал!) с мужем, хотя разводы в протестантской церкви допустимы, на деле их никто ещё не применял. Она живет в немодном районе и часто опаздывает. Именно она станет идеальной женщиной для Ньюленда, но жениться ему придется на Мэй, которая не слепая, но игнорирует все то, что непринято в их кругу и является преступлением против вкуса. В этом они с мужем очень похожи.
Вот эта камерность: любовный треугольник в изысканной гостиной, визиты в театр не ради спектакля, пусть представление будет как бы фоном к сплетням и пересудам, чаепитиям и балам.
Да, можно назвать роман антибуржуазным, но что плохого в буржуазности? Это стремление следовать установленным порядкам облегчает жизнь Ньюленда. Эллен тоже хочет влиться в этот мир, но она слишком независимая. И эта независимость не подарок.
Дочь и сын Ньюленда и Мэй будут более спортивнми, более уверенными, для них откроются новые профессии и новые возможности, потому что время ускоряется.
Романом можно любоваться. Роман-воспоминание, роман- ностальгия, такие надо читать пв тепле и с чашкой кофе, потому что невозможно оторваться

В конце этого года мне будет очень нелегко составлять топ книг, потому что очень много действительно стоящих произведений попалаются с самого января. И вот - очередная, прочитанная запоем и оставившая самые положительные впечатления.Книга "Эпоха невинности" получила Пулитцеровскую премию в 1921 году, а писательница Эдит Уортон стала первой женщиной, удостоенной этой награды.В основе романа история Ньюленда Арчера -адвоката, который будучи помолвлен с красавицей и умницей Мэй Уэлланд, неожиданно влюбляется в её неординарную кузину Эллен Оленскую, репутация которой далеко не на хорошем счету в высшем обществе молодого Нью-Йорка. Кстати судьба последней во многом схожа с печальной судьбой самой писательницы.
Арчер не находит в себе сил пойти наперекор общественному мнению и сознательно отказывается от своих чувств. Для него идти вразрез с общественным мнением - слишком хлопотно и неприлично. Эта любовь - обречённая и без будущего, но герой проживает всю свою дальнейшую жизнь, нежно храня её в сердце.
Роман легко читается и кроме самой истории интересен описанием становления и развития общественной морали молодого Нью-Йорка. Высшее общество той эпохи живёт в атмосфере "легких намёков и утончённой деликатности". Его представители живут "в мире иероглифов, где никто не говорит, не действует и даже не думает по-настоящему, где вещи -всего лишь набор условных знаков". Порядочность женщины и её свобода и права - очень тонкие грани, а вся невинность -"не что иное, как искусственно созданный продукт". Притворство - обязательно, а его результат - настоящее одиночество. И автор блистательно показала это в конце романа.
Не исключено, что буду перечитывать роман. Он этого стоит!

Да, это и в самом деле "эпоха невинности". Эпоха красивых манер, томных взглядов, благочестивости и устоявшихся мнений, а также эпоха снобизма, фальши и притворства. Эпоха обезличивания людей.
Хочешь быть уважаемым в обществе - подстраивайся под его мерки, принимай личину, которую тебе навязывают и не смей высовываться. А если уж откололся от общего стандарта, то имей совесть быть богатым, или заручись поддержкой влиятельных родственников, потому что если нет, - тогда ты потерян для общества навсегда.Арчер, — "мужчина, который женился на одной женщине потому, что так ему приказала другая", Эллен, та самая, которая "отдала приказ" жениться, и Мэй, жена, дама из высшего общества до мозга костей. Любовный треугольник, где любовники всего лишь прикоснулись друг к другу, ну может был ещё поцелуй руки; где жена проявила чудеса терпимости и вовремя сориентировалась; где чувства вышколены, как манеры; где не позволено любить сердцем.
Любовный треугольник без любви? Или любовь без треугольника?
В те времена, скорее последнее. Эллен прекрасно понимала обречённость их чувств, хотя, будь она понастойчивей, понаглее, возможно, всё было бы иначе.
Но, не смотря на продвинутость, она тоже дитя своей эпохи.Да, это роман в стиле Остин. Здесь никто никуда не спешит. События протекают плавно, без особых надрывов. Даже любовь вялая, неспешная, нерешительная.Очень сочувствую главному герою. Супружеская жизнь только начиналась, а его уже раздражала молодая жена и её родственники, все, кроме одной. И за него всё решили: где жить, как жить и даже с кем. Его оберегали от любви, как могли, всем семейством. И он, сам того не понимая, стал жертвой.
Поначалу "больше всего на свете его восхищала твердая решимость его невесты воплощать в жизнь правило, в котором они были оба воспитаны, — не замечать вокруг себя ничего «неприятного»." Но потом эта её "слепота" всё больше бросалась в глаза, всё неприятней становилась тихая, но навязывающая свои устои жизни супруга. Мэй перестала быть для него загадкой, как только они обручились. Но не потому, что Арчер бездушный, а потому, что для неё просто окончилась игра в ухаживания, и она стала сама собой - дамой высшего света.Да, с высоты 21 столетия трудно судить о поступках людей в 19. То, что сейчас кажется обычным, в порядке вещей, тогда было просто немыслимым и недопустимым.
В 19 веке любовь Арчера и Эллен не имела шансов. Но кто знает, как сложились бы их отношения в 21. Возможно, тоже ничего бы не вышло, ведь всем известно, что запретный плод всегда слаще и желаннее.

Не понимаю, как вообще можно посчитать эту историю любовным романом. Романтика и прочие лямуры-тужуры тут на вторых, а то и на третьих ролях. И, конечно, я в восторге от авторского стиля и слога. Книга - тот случай, когда хоть мне и глубоко безразлично, какие именно блюдца и ложки новобрачные покупают в правильном магазине, но это так описано, что просто наслаждаешься. И да, здесь и в помине нет никаких мимишных движений души и тела, то есть типа динамики определенной направленности в отношениях между героями. Потому что это не про любовные страдания, блин. Но это, безусловно, о трагедии выбора между долгом и сердцем. Естественно, первое, что я отметила, насколько же "высшее" американское общество того времени было зашоренным и строго кастовым. То есть над его представителями довлели не только строгие правила хорошего тона и очень жесткие рамки поведения, но и некие божки из самых высокопоставленных семейств, на которых все равнялись, и чье слово было законом и окончательным вердиктом. Впрочем, и сейчас особо ничего не изменилось.
И если в старом свете у тех же англичан, к примеру, в общем-то наблюдалось тоже самое, но они вовсю позволяли себе иронизировать над сословными предрассудками и идиотскими веяниями вроде расположения дома на "модной" стороне улицы, то в новом свете налицо просто звериная, просто звериная серьезность. Любой шаг в сторону от общепринятых и одобренных свыше стандартов жесточайше карался. А в этих европах, особенно, во франциях, откуда, собственно, и приехала эллен оленская, по мнению американцев творится сплошной разврат и царствует моральная и нравственная разруха.А тут, здрасьте вам, ньюланд арчер - молодой человек из хорошей семьи, жених, и в дальнейшем, муж ее кузины мэй. И как-то так получилось, что он оказался редким видом мужчины для того времени. Которому хотелось открыть и разделить вместе со своей спутницей жизни целый, огромный мир, совершенно недоступный женщинам любого сословия в силу их бесправного положения. Да только его прелестной и юной жене оказались не нужны сокровища, принесенные к ее ногам. В том числе, и свобода. Милой мэй было хорошо в мещанском болоте, полном обыденности, банальности и предсказуемости, в котором она родилась и выросла. И я нисколько не осуждаю ее. Человек имеет полное право следовать своим склонностям. Ну, не нужны ей эти странные и еретические дары от арчера, ей хорошо на своем месте. И все бы сложилось, ибо куда деваться-то. Но случилась-таки засада на пути арчера, практически смирившегося с крахом надежд и мечтаний. То есть эллен. Вся такая неправильная из-за слишком вольного, европейского воспитания, опороченная неудачным браком. Паршивая овца, не желающая подчиняться условностям, не позволяющая никому манипулировать собой. Свободная. И что самое главное, родственная душа. Потому что всякие любови приходят и уходят, а внутренняя общность, понимание, духовное совпадение - куда более стойкие ингредиенты для рецепта личного счастья.
Так что арчеру пришлось делать выбор между счастьем и долгом. И тут я никого не осуждаю, но, пожалуй, всем сочувствую. И мэй, которая прекрасно поняла, что муж не любит ее, но не желала оказаться опозоренной брошенкой с ребенком на руках. Да-да, конечно, ее репутация не пострадала бы, но так ли уж приятна унизительная жалость и шепотки за спиной. Тем более, что живой пример был прямо перед глазами. И арчера, который поступился счастьем всей жизни, но стал хорошим мужем и отцом. Это не так уж маловажно в любые времена. Впрочем, элен все-таки осталась в выигрыше. И когда в финале овдовевший арчер, оказавшись в париже, так и не поднялся к эллен на квартиру из соображений: мол, я хочу запомнить ее такой, как в тот последний раз, ляляля и тополя. Я сразу подумала: "Да, щас прям. Нет, чувак, ты прекрасно понимаешь, что пока ты консервировался, засосанный в мещанское болото, она жила на свободе и развивалась во всех смыслах".
Какая разница между моченым яблоком и свежим? Между человеком и мумией? Да преогромная. И между ними, к сожалению, нет ничего общего. Выбор сделан, время ушло, возможности упущены. Так что не про любовь эта история, совсем не про любовь.