Эпоха невинности

В этом романе Эдит Уортон мне показалась американской Джейн Остин. Меня очаровало, унесло, понравилось. Роман для меня просто стал отдушиной.
Нью- Йорк. Конец девятнадцатого века. Светское общество. Пирамида , на вершине которой тщеславные, фальшивые, закостенелые, вечно " правильные" семьи. Богема - писатели, поэты, артисты, художники - там не в чести, это, как хиппи, цыгане, странные люди. Уортон рассказывает обо этих аристократических семейках с иронией. В них не любят свежего воздуха. Ни слова о свободе. Стародревние правила. Главное не быть, но казаться. Чувствуй там что угодно, но изволь быть таким, как положено. В таком обществе искренность не живет. Истинная любовь умирает. Людям не прощают ошибок. А ошибками считают любое отхождение от закостенелых правил поведения в светском обществе, жизни в светском обществе.
И вот в таком заточении чувств и происходит любовь. Нежданно - негаданно. Ньюланд Арчер объявил о помолвке, а тут вдруг графиня Оленская, двоюродная сестра невесты. Оленская позволяет себе глоток свободы , позволяет себе быть искренней хотя бы с собой , если не с обществом. Она бежит от ненавистного мужа и пытается укрыться в этом обществе слепых и глухих сердцем, в обществе сплошных приличий. О, как это неприлично разводиться с мужем, даже если он тебе неверен, ненавистен, мучает и издевается, и держит за вещь. Конечно, Оленская в этом обществе персона нон грата, но она родственница, приходится всем семействам как- то ее прикрывать , то уговаривать вернуться к мужу , то запрятать куда подальше. И как же любить ей человека из этого же общества, который еще и жениться собрался на кузине. Ну и что , что в момент влюбленности, еще все можно было изменить и обоим стать свободными. В их ситуации все должно было произойти так, как и произошло.
Арчер - истинный сын своей семьи, сын условностей и предрассудков, который , правда, хотя бы может уже помышлять о свободе, которому может искренне нравиться такая свободная дама, как Оленская . Ньюланд Арчер хотя бы думать умеет свободно, но действовать - нет, еще нет. Только его сын уже будет свободен от всей этой ярмарки тщеславия, гордыни, страха выйти за рамки условного приличия. Но уже и это радует - потомки вырвались из паутины высшего света. Они будут другими. Будут любить открыто, жить открыто, не теряя жизнь попусту в угоду правилам , надуманным правилам , не тем, которые сама жизнь подсказывает. Жизнь изменилась - в ней появились свободные люди, телефоны, телеграф, поезда. Сократились и и физические, географические и духовные расстояния.
Это красивейший роман, нисколько не скучный, хотя в нем и нет стремительных событий. Филигранная проза, живая вода.

Прелесть сентиментальная, обольстительная.
Приятно порой отдохнуть со старым любовным романом, полном условностей, кринолинов, вздохов и недомолвок.
Нью-Йорк, середины XIX века и его «аристократы», сами недавние эмигранты и выскочки, сегодня свысока смотрят на новые деньги.
В центре сюжета блестящий молодой человек, светский лев с безупречной репутацией вступает в новую главу своей жизни, под названием брак с дочерью одного из лучших принятых в свете семей. Но, когда помолвку только собираются объявить, в Нью-Йорк возвращается одна из родственниц невесты: вышедшая замуж в Европе и сбежавшая от мужа прекрасная обольстительная графиня Элен.
Конечно, на контрасте с юной и по самую макушку закутанную в корсет и условности невестой, свободная, повидавшая мир и более свободные нравы графиня не может не очаровать. И что победит: страсть или благоразумие?
Роман подкупает легкими деталями быта, описанием диалогов, в которых не говорят ничего, зато умалчивают обо всем и самом важном, светскими играми и закулисными интригами.
И сквозь время показано, на постепенно меняется мир, и невозможное когда-то становится приемлимым в эти испорченные новые времена.
Отлично отдохнула с книгой.

Нью-Йоркское высшее общество 70 годов 19 века потрясает неожиданная новость: уйдя от мужа-тирана, домой из Европы возвращается "несчастная" графиня Оленская. Все родственники сплотились, чтобы оказать ей поддержку, а главное, не допустить скандала, грозящего бросить тень на доброе имя членов семьи. Двоюродная сестра графини в это время готовится выйти замуж за Ньюланда Арчера, завидного и богатого жениха, принадлежащего к тому же кругу, что и она. Все говорило о том, что эта пара создана друг для друга, и они просто не могут не быть счастливы вместе. Но внезапное появление прелестной графини вносит сумятицу в душу жениха. У него и раньше были мысли о неправильном, удушающем устройстве общества, в котором он живет и неотъемлемой частью которого является его невеста, а проблемы, возникшие у молодой графини Оленской, в судьбе которой он поневоле начинает принимать участие, еще больше укрепили его на этом пути. Постепенно его вниманием завладевает молодая графиня, он очарован ее естественным, непринужденным и искренним поведением, ее свободолюбием, нежеланием строить свою жизнь в соответствии с общепринятыми нормами и условностями. Графиня отвечает взаимностью на его интерес и влечение, между ними вспыхивает сильное чувство, судьбу которого читатели узнают из книги. Но это гораздо больше, чем обычный роман о любви. Это роман, обличающий предрассудки того общества, в котором жила и от которого бежала в Европу сама писательница. Это рассказ о людях и отношениях, изживших себя; о целом поколении, исчезнувшем с течением времени с лица земли. Автор не жалеет об их исчезновении, она считает его справедливым и закономерным, поскольку правила, регламентирующие отношения между людьми в том высоком обществе, были подобны паутине, оплетающей всех и все вокруг. Возможно, это подобие паутины давало желанную иллюзию безопасности и незыблемости мира, но, по сути, было не более, чем бессмысленным ограничением свободы мысли и действий опутанных ею людей. Как жить, если каждый твой шаг, каждая мысль и побуждение контролируются не только бдительными друзьями и родственниками, но и внутренней привычкой к послушанию, слабохарактерностью, неспособностью перешагнуть через "мнение света", желанием плыть по течению, потому что так принято и все так живут, а не из внутреннего убеждения в правильности своих поступков.
Как жалок мужчина, у которого атрофирована воля, подавлены все чувства и стремления молодости... Многие люди в зрелом возрасте вынуждены наступить на горло песне своей юности, но сколько из них делают это по собственной воле, без борьбы?! Стоит ли бороться за то, что считаешь счастьем или надо принять жизнь, такой, какая она есть, и убедить себя, что в ней и состоит твое счастье?! Каждый из нас, как и герои этой прекрасной истории, делает свой выбор, и кто знает, окажется ли он правильным....

'Трагическим свойством такого общества является его способность принижать и человеческие устремления, и идеи.'В 1921 году Эдит Уортон за свой роман 'Эпоха невинности' (The Age of Innocence) получила Пулитцеровскую премию, став первой женщиной удостоившейся самой известной и престижной литературной премии США. Сама Уортон была из тех американцев, - как Гертруда Стайн, как Генри Джеймс,- которые уезжали из пуританской Америки, тонущей в ханжестве и косности своих взглядов, совершенно уничтожающих свободу человеческой воли. С Генри Джеймсом Уортон была весьма дружна и восхищалась его творчеством, взглядами, стилем и находками в его прозе; до самой смерти Джеймса они вели очень активную переписку двух творческих людей. И описательский стиль Джеймса, его тонкий психологизм, нашли свои отражения в прозе таланливой Эдит Уортон. Она писала с невероятно тонким чувством юмора, красиво, глубоко и очень по-европейски, - ее проза сродни лучшим образцам английской литературы: Диккенс, Теккерей.
Она блестяще погружает читателя в чопорный мир Нью-Йорка конца 19 века, с его роскошными приемами, традициями, которым неукоснительно необходимо следовать; в мир невинных и наивных женщин, которым полагалось интересоваться в поездках исключительно пейзажами и ни в коем случае пошлыми видами искусства: литературой и живописью. В старом Нью-Йорке человека судили, прежде всего, по той среде из которой он происходит. И никогда не должно было происходить смешения различных слоёв общества. Мир старого Нью-Йорка — это фарисейство, возведенное в добродетель. Здесь ни один член общества не должен доставлять ни малейшего неудобства окружающим своими поведением и чувствами, потому что все и всегда должно идти по заранее продуманному распорядку, все должно умещаться в рамки дозволенного обществом и НИКОГДА не выходить за эти рамки. Ничто и никогда не должно нарушать ранее заведенные порядки...порядки, установленные узким кругом весьма ограниченных людей, не допускающих в свой круг никого, кто не происходит из их круга, кто не отвечает стандартам их поведения. Разорившийся банкир, покрывался позором и изгонялся из общества, хотя ещё пару месяцев назад он имел вес в обществе; жениха, приехавшего навестить невесту на курорте, встречают только одним вопросом: Что-то случилось?,- потому что иных поводов навестить невесту он не имел, было 'неприлично'; мужья вполне могли позволить себе 'каприз' на стороне, но опять же! - чтобы никоим образом не ставить общество в неловкое положение, то есть можно, но осторожно... Такова была эпоха невинности или наивности на фоне которой и произошла история Эллен Оленской и Ньюленда Арчера. История несбывшейся страсти, несбывшейся мечты и упущенной любви. Помню давным-давно, будучи романтичной барышней, читая роман Эдит Уортон, безусловно, я обвиняла Арчера в малодушии и трусости, в не способности при очень яркой личности, живости ума и интересов, бросить вызов филистерской узости нью-йоркского общества и осуществить свою мечту. Потому что, задыхаясь в законсервированном пространстве этого города, где люди живут не своими чувствами, мечтами и поступками, а в угоду мифическим законам нравственности и морали, условностей и догм, - он не сумел распахнуть окно в настоящее. И дышать, жить, любить. Я не понимала как можно существовать в обществе, подавляя свои интересы, чувства, желания и мечты! Жить не ради себя, а ради спокойного существования других людей, которые не способны проявлять сострадание, доброту к ближнему, которые вежливы до оскомины, но которым плевать на твои чувства лишь бы ничто не нарушало благостного существования и всё шло 'как прежде' ... Не понимаю до сих пор. Строгое соблюдение ритуалов даже у влюбленных жениха и невесты: эти ежеутренние букеты ландышей Арчера для Мэй и никогда этот ритуал не должен быть нарушен. Утро — ландыши. И никакой импровизации. Ворвавшаяся в этот пуританский мирок, сбежавшая от мужа и ищущая поддержки на родине, оскандалившаяся Эллен Оленская, не могла не взбаламутить это законсервированное фарисейское царство. И не могла не ворваться в жизнь Арчера, приоткрыть окошко сквозь которое он смог вдохнуть свежий воздух, повернуть зеркало так, что Арчер по-новому взглянул на общество, на Мэй, которая настолько задернула занавес своей души, так законсервировалась тем, что принято и правильно, что утратила себя, утратила вкус к жизни и радость неизведанного...И Эллен, такая настоящая, умеющая жить, испытывать чувство сострадания, совершать ошибки, любить страстно и по-настоящему...Я не понимала, как и что может разделить двоих любящих людей? Ничто и никто!...Кроме самих людей. Как Арчер, который навсегда исключил возможность быть с той, которую любил, сначала убедив Эллен не разводиться с мужем,- потому что это неприлично и повлечет за собой 'неудобства' для ее семьи в обществе,- а потом и женитьбой на Мэй.Но сейчас я понимаю, что не всё так просто и однозначно. Потому что разрушать догмы общества, рушить принципы и жить так, как подсказывает сердце, могут только очень сильные и незаурядные люди, как Бофорт. Тонкие и ранимые натуры не могут этого никогда, а если осмеливаются, то заканчивается для них всё очень трагично..Для Эллен и Арчера положение любовников было неприемлемым, потому что оба слишком любили, слишком зависели от своих семей и могли покрыть скандалом и замарать грязью презрения общества свои чувства. Да и не существует той мифической страны о которой так мечтал Арчер и где бы они были счастливы с Эллен...Не существует. А существуют страны, где люди придерживаются определенных правил и норм морали, по обе стороны Атлантики...
'Жизнь, совсем не похожа на спор абстрактных идей, она вся состоит из вынужденных компромиссов с судьбой, из уступок старым традициям традициям и поверьям, из одних и тех же трагедий и неудач' ( Эдит Уортон).Но, чтобы решиться на этот спор необходимы мужество и сила, которых Арчеру не хватило, чтобы пойти против течения, устоять на ногах и гордо держать голову. Им обоим не хватило смелости и отчаянного стремления бороться за свою любовь...А любовь ... так и осталась похожей на силуэт женщины у беседки на фоне пылющего закатом неба, чей взор устремлен на море, ухоящее далеко за горизонт; силуэт женщины на фоне паруса яхты, проплывающей мимо и уносящей мечты туда...далеко за горизонт, - и я думаю, что этот тонкий, нежный силуэт навсегда будет для Арчера символом обретенной и несбывшейся мечты...

В конце этого года мне будет очень нелегко составлять топ книг, потому что очень много действительно стоящих произведений попалаются с самого января. И вот - очередная, прочитанная запоем и оставившая самые положительные впечатления.Книга "Эпоха невинности" получила Пулитцеровскую премию в 1921 году, а писательница Эдит Уортон стала первой женщиной, удостоенной этой награды.В основе романа история Ньюленда Арчера -адвоката, который будучи помолвлен с красавицей и умницей Мэй Уэлланд, неожиданно влюбляется в её неординарную кузину Эллен Оленскую, репутация которой далеко не на хорошем счету в высшем обществе молодого Нью-Йорка. Кстати судьба последней во многом схожа с печальной судьбой самой писательницы.
Арчер не находит в себе сил пойти наперекор общественному мнению и сознательно отказывается от своих чувств. Для него идти вразрез с общественным мнением - слишком хлопотно и неприлично. Эта любовь - обречённая и без будущего, но герой проживает всю свою дальнейшую жизнь, нежно храня её в сердце.
Роман легко читается и кроме самой истории интересен описанием становления и развития общественной морали молодого Нью-Йорка. Высшее общество той эпохи живёт в атмосфере "легких намёков и утончённой деликатности". Его представители живут "в мире иероглифов, где никто не говорит, не действует и даже не думает по-настоящему, где вещи -всего лишь набор условных знаков". Порядочность женщины и её свобода и права - очень тонкие грани, а вся невинность -"не что иное, как искусственно созданный продукт". Притворство - обязательно, а его результат - настоящее одиночество. И автор блистательно показала это в конце романа.
Не исключено, что буду перечитывать роман. Он этого стоит!

Не понимаю, как вообще можно посчитать эту историю любовным романом. Романтика и прочие лямуры-тужуры тут на вторых, а то и на третьих ролях. И, конечно, я в восторге от авторского стиля и слога. Книга - тот случай, когда хоть мне и глубоко безразлично, какие именно блюдца и ложки новобрачные покупают в правильном магазине, но это так описано, что просто наслаждаешься. И да, здесь и в помине нет никаких мимишных движений души и тела, то есть типа динамики определенной направленности в отношениях между героями. Потому что это не про любовные страдания, блин. Но это, безусловно, о трагедии выбора между долгом и сердцем. Естественно, первое, что я отметила, насколько же "высшее" американское общество того времени было зашоренным и строго кастовым. То есть над его представителями довлели не только строгие правила хорошего тона и очень жесткие рамки поведения, но и некие божки из самых высокопоставленных семейств, на которых все равнялись, и чье слово было законом и окончательным вердиктом. Впрочем, и сейчас особо ничего не изменилось.
И если в старом свете у тех же англичан, к примеру, в общем-то наблюдалось тоже самое, но они вовсю позволяли себе иронизировать над сословными предрассудками и идиотскими веяниями вроде расположения дома на "модной" стороне улицы, то в новом свете налицо просто звериная, просто звериная серьезность. Любой шаг в сторону от общепринятых и одобренных свыше стандартов жесточайше карался. А в этих европах, особенно, во франциях, откуда, собственно, и приехала эллен оленская, по мнению американцев творится сплошной разврат и царствует моральная и нравственная разруха.А тут, здрасьте вам, ньюланд арчер - молодой человек из хорошей семьи, жених, и в дальнейшем, муж ее кузины мэй. И как-то так получилось, что он оказался редким видом мужчины для того времени. Которому хотелось открыть и разделить вместе со своей спутницей жизни целый, огромный мир, совершенно недоступный женщинам любого сословия в силу их бесправного положения. Да только его прелестной и юной жене оказались не нужны сокровища, принесенные к ее ногам. В том числе, и свобода. Милой мэй было хорошо в мещанском болоте, полном обыденности, банальности и предсказуемости, в котором она родилась и выросла. И я нисколько не осуждаю ее. Человек имеет полное право следовать своим склонностям. Ну, не нужны ей эти странные и еретические дары от арчера, ей хорошо на своем месте. И все бы сложилось, ибо куда деваться-то. Но случилась-таки засада на пути арчера, практически смирившегося с крахом надежд и мечтаний. То есть эллен. Вся такая неправильная из-за слишком вольного, европейского воспитания, опороченная неудачным браком. Паршивая овца, не желающая подчиняться условностям, не позволяющая никому манипулировать собой. Свободная. И что самое главное, родственная душа. Потому что всякие любови приходят и уходят, а внутренняя общность, понимание, духовное совпадение - куда более стойкие ингредиенты для рецепта личного счастья.
Так что арчеру пришлось делать выбор между счастьем и долгом. И тут я никого не осуждаю, но, пожалуй, всем сочувствую. И мэй, которая прекрасно поняла, что муж не любит ее, но не желала оказаться опозоренной брошенкой с ребенком на руках. Да-да, конечно, ее репутация не пострадала бы, но так ли уж приятна унизительная жалость и шепотки за спиной. Тем более, что живой пример был прямо перед глазами. И арчера, который поступился счастьем всей жизни, но стал хорошим мужем и отцом. Это не так уж маловажно в любые времена. Впрочем, элен все-таки осталась в выигрыше. И когда в финале овдовевший арчер, оказавшись в париже, так и не поднялся к эллен на квартиру из соображений: мол, я хочу запомнить ее такой, как в тот последний раз, ляляля и тополя. Я сразу подумала: "Да, щас прям. Нет, чувак, ты прекрасно понимаешь, что пока ты консервировался, засосанный в мещанское болото, она жила на свободе и развивалась во всех смыслах".
Какая разница между моченым яблоком и свежим? Между человеком и мумией? Да преогромная. И между ними, к сожалению, нет ничего общего. Выбор сделан, время ушло, возможности упущены. Так что не про любовь эта история, совсем не про любовь.

Невероятно атмосферно, с точностью и скрупулезностью до мелочей раскрывает особенности образа жизни высшего света Нью-Йорка 1870 г. В этот период скорее всего - отголоски блестящей и довольно праздной жизни. Еще немного и произойдет переход к более свободной от условностей жизни.Красочно показано общество аристократов (истинных как раз не много) и удачно вступивших в брак со всеми вытекающими из этого привилегиями. Они считают себя элитой и столпами города Нью-Йорк. Вся их жизнь под пристальным вниманием, ни в коем случае нельзя оступиться, т.е. нарушить обычаи и традиции высшего света. Оказывается, гулять в час дня - недопустимо, в это время занимаются покупками. Джентельменам не пристало заниматься бизнесом или вообще думать о деньгах. Они собираются, обсуждают сплетни, разбираются в генеалогических деревьях знатных семейств, занимаются необременительными обязанностями и много путешествуют. Интересно об отношении к одежде. Множество строгих требований к костюму по каждому поводу и времени суток. Дамы заказывают наряды в Париже, а надевают их не раньше, чем через 2 года. Одеваться по последнему слову моды считалось вульгарным. Самое интересное - общение. Нельзя говорить напрямую, лишь тонкими намеками, взглядом, вздохом и недомолвками. Это высший пилотаж.Богатый молодой человек Ньюланд Арчер восхищен юной и прекрасной Мэй. Такая нежная, сама невинность. И все им заранее предначертано, надежный брак, устойчивое положение в обществе, обязательные приемы. Но... Неожиданно возвращается кузина Мэй графиня Эллен Оленская, сбежавшая от мужа из Европы. Такая дерзкая и красивая. Для Ньюланда она стала глотком свежего воздуха, он покорен ее свободными суждениями и своенравными поступками. На что же он решится? Хватит ему смелости вырваться из тесного мирка условностей?Если честно, ожидала прорыва, революционности идей или поступков, но в произведении все так мягко, затянуто, спокойно и предсказуемо. Огромный плюс романа в атмосферности и полном погружении в историю, она затягивает и не отпускает. Настоящая классика...

А знаете, что я скажу? Я возмущусь и топну ножкой! Почему это мужчинам всё можно, а женщинам нет? Что это такое «в отличие от женщин, мы мужчины вправе приобретать опыт». Как будто от наличия или не наличия отношений в прошлом, что-то зависит. Каждый человек решает сам, как строить свою судьбу и с кем. Как говорила одна писательница «мужчины предпочитают невинных дев на брачном ложе, а тайно встречаются с дамами сомнительной репутации». И почему-то именно женщина должна изменяться и приспосабливаться к обстоятельствам, а не мужчина. Вот это и стоило понять герою, что отношения это не одиночный союз, тут нужна отдача с обеих сторон. Это хождение по натянутому канату, в шаге от греха, канат раскачивается, но делается верный шаг и читатель расслабляется. Но стоп, не так быстро!Вообще, чаще всего я сначала читаю книгу, а потом смотрю фильм. В этот раз было наоборот, сначала фильм, потом уже книга. Но знаете, такие книги не стыдно и перечитывать. С самого начала, я невзлюбила Ньюленда, за его неумение терпеть, за его порывистость и необдуманность его поступков. Но самое главное тут, это как раз его преображение и приобретение им опыта переживаний, а не только непреклонность. Вообще хочется сразу же сказать, что мужчины очень не любят период подготовки к свадьбе. Это я знаю по своему мужу, его сложно было уговорить даже на написание приглашений. И уже потом, спустя несколько месяцев, он признался, что это было самое лучшее время, потому что мы постоянно общались и обсуждали мелкие детали. В то же время, в конце 19 века, всем занимались родные невесты, поэтому жениху приходилось просто стоять в стороне и ждать. Отсюда скука, уныние и мнение, что вся оставшаяся жизнь, превратится в сплошное однообразие. Стремясь вырваться из этого, Ньюленд стремиться найти что-то новое и захватывающее в Эллен. К сожалению, скорее это не выход, а испытание, потому что счастье зависит не от удовольствий, всё временно, а от поддержки спутника жизни. Как бы ни была привлекательна и завораживающа графиня Оленская, это всего лишь увлечение, мимолётное, ранящее, и при этом, учащее.Дальше...
Уже не в первый раз, я сталкиваюсь с тем, как не везёт девушкам с именем Эллен, быть может, её родня была права, что не мешало бы ей имя поменять. Но к сожалению, здесь больше вина того времени, и правильно сказал мистер Арчер, что люди стали вести себя «как фарисеи», не жалея, а только обвиняя. Где же доброта, гуманность и смирение? Ничего этого нет, есть только злостные нападки. Девушку легко было заклеймить, потому что у неё не было никаких прав. Женщина не имела права даже развестись, потому что доказать измену жены было легко, а вот доказать измену супруга фактически невозможно. Развод это же скандал, позор для семьи. А что лучше? Жить с мужем-тираном? При этом ты автоматически становишься «падшей женщиной, твоё имя клеймят позором, и доступ к другим тебе закрыт. Но падшая ли женщина Эллен, вот в чём вопрос. Вообще чувство моды и стиля в ту эпоху, было довольно своеобразным, клеймили позором импрессионистов, в то время, как портреты Дюрана пользовались популярностью, хотя, скажу я вам, если уж мистера Арчера они навели на определённые разговоры, то что уж говорить про всех остальных людей того времени. Вообще, я думала, что это английские традиции того времени были более консервативными, оказывается нет, американские дамы ещё больше были стеснены в этом. Вплоть до того, что должно, а что не должно лежать у тебя в гостиной и в какой позе прилично или неприлично возлежать на кушетке. И всё это стремление к рамкам обычаев, традиций, зависимость от них, чуть не приводят к эмоциональным трагедиям. Как мужчина или девушка станет свободной от опеки, когда каждый твой шаг контролируют маменьки, которые буквально на тебе висят и требуют внимания. Куда не беги, вечно это чувство опеки, но только это действует тогда, когда дети заходят в гости, а стоит деткам пожаловаться на свою судьбу, как они зажимают уши и убегают. Мне не очень нравится, когда мужчина сам не знает, что он хочет от жизни. У него есть место, у него есть работа, минимум общения, дети (если они есть) сидят тише воды ниже травы, а женщина, сутками сидит за вышивкой или книгами. Не более чем супружеский долг, никакого проявления любви. Да и какая тут любовь, когда отношения строились по принципу «она хороша и молода, а я должен остепениться», это просто удачное сочетание красоты и доброты душевной, но никакой близости (не телесной, духовной). Как говорится, стерпится, слюбится. И мне очень жаль Мэй, ведь она действительно заслуживает большее, чем сухие знаки внимания, но что делать, когда всё общество такое. Если даже получение девушкой наслаждения от супружеских отношениях, расценивалось в лучшем случае, как эксцентричность, а в худшем, как греховность. Если уж разговор тётушки о будущих детях привёл Мэй в шок и ужас, то, что говорить уже о воспитании. Но всё это воспитание, по сути, и было минусом, потому что девушки не могли выразить свои чувства, а плакать должны были в своих спальнях. Мир мужчин, с бесправными женщинами. Чья радость заключается лишь в том, чтобы воспитывать детей и видеть в них проблеск будущего.Мне кажется, в данной ситуации, финал абсолютно правильный, потому, что иначе, Ньюленд так бы ничего и не понял. Только оказавшись один, без любви, без семьи он, наконец, стал осознавать, чего он лишился, что подобного рода страсть ведёт лишь к неминуемой гибели. И в книге, всё ещё не так остро показано, концовка в фильме ещё более драматичная. И честно скажу, что такого исхода никому не пожелаешь. Стоять и смотреть, как живут близкие тебе люди, без права войти. Но знаете, это не меняет отношения – он заслужил это. Но интересно тут вот что, книга мне запомнилась сильнее, и образы были ярче, а в фильме, никто из актёров меня не впечатлил, совсем не впечатлил. От книги же эффект чуть иной, какое-то непонятное отторжение, словно в конце 19 века в Америке была пустыня и посреди этой пустыни ходят герои в кринолинах, кружевах и деловых сюртуках. Есть некий момент противоестественности, наверное, своим давлением, общество в неком роде для меня, себя исчерпало. Хотя, если взять, например описание в «Унесённые ветром» или «Маленькие женщины», там не создаётся ощущение, что это не США. Это уже позднее, я поняла, почему и откуда такое чувство – просто всё дело в скупом описании города. Ведь изначально семейство Мэй внушает мысль, что Нью-Йорк маленький и чуть ли не только появившийся город. От этого у меня было ощущение дискомфорта, я люблю, когда подробные описания, но здесь весь упор ставился на персонажей, а не на окружающую реальность. Вот, например, когда речь идёт о медовом месяце, герои приезжают в Лондон, описание такое «она ходила в театр, но она его не оценила, и она ходила по лавкам». Как будто кроме театра, лавок и игры в крикет ничего не существовало. Вот в чём разница, да англичане чопорны, но зато в письмах того времени, девушки описывали красоту природы, места в которых они побывали и это был искренний восторг. А американки в данном случае, засиделись в своём городке настолько, что перестали замечать окружающее вокруг.Поэтому, скажу, что книга в целом меня впечатлила, но описания меня очень сильно разочаровали, как будто, всё действие происходило в нарисованном городе с живыми людьми.

Эпоха невинности – это действительно век условностей, приличий, традиций и нравственного долга вопреки истинным желаниям и велениям сердца.
Те, кто идут против догматичного нью-йоркского общества (Эллен Оленская, Джулиус Бофорт и пр.), не испытывая ни пиетета, ни страха по отношению к аксакалам Пятой авеню, обречены на изгнание.
Ньюленд Арчер оказывается в ловушке своего брака с прекрасной Мэй Вэлланд, ведь единственная женщина, которую он любит и которая ему нужна – Эллен – не вправе опозорить семью бракоразводным процессом. Это и была единственная настоящая любовь, отречение от которой, в итоге, сломало судьбы обоих героев.
Повторение сцены прощания из «Фауста» в театре символично – этакий злой рок, а может результат трусости и царившего в американском обществе того времени ханжества.