Читать онлайн Девочка моего брата бесплатно

Глава 1

— Хей, рыбонька, ну раздвинь для своего окушка ножки пошире, а то мне совсем неудобно, — сипел Егор, усаживая мой голый зад на сиденье мотоцикла и половчее устраиваясь между моих ног.

— Егор, — ойкнула я, когда парень, отодвинув тонкую полосочку трусиков, уверенно провел предварительно смоченным слюной пальцем по моим сухим складочкам.

Сморщилась от того, что было неприятно и чуточку больно, когда он попытался скользнуть пальцами внутрь.

— Твою мать, рыбонька, ты такая узкая, что я уже готов кончить, — шептал Егор.

А я в голове прокручивала тот момент, что с ним будет, когда я скажу, что хочу расторгнуть нашу помолвку, потому что я… Невольно зажмурилась. Потому что я не уверена в том, что хочу его себе в мужья.

— А-а-ах! — слетело с моих губ, когда его член, раздирая преддверие киски, вошел в меня, будто палка с сучьями.

— О, я знаю, что тебе нравится чувствовать мой член внутри себя, ты так орешь, что все рыбы могут сдохнуть в озере, — гортанно рыча, делал мне комплементы мой жених и при этом посасывал мой сосок, как карась — червя на крючке (по крайней мере, мне мои соски всегда после нашего с ним секса напоминали бедных червячков).

— Блядь… да… да, рыбонька, так хорошо, м-м-м! Так хорошо, а-а-а-арх! — громко стонет он, откинув голову назад и закатив глаза.

— Ах! — наигранно стону ему в унисон.

Чтобы он быстрее кончил.

Когда Егор дернулся в последний раз, поняла, что он все. Слава, Господи.

Я дернулась в его руках, заставляя парня выйти из меня. Когда его опавший член выскочил из моей киски, быстро соскользнула с сиденья мотоцикла и, отойдя в сторону, немного привела себя в относительный порядок. Я медлила возвращаться к жениху. Да и не хотелось мне в этот момент находиться рядом с Егором, а то у него хватит ума еще раз повторить «экстремальный трах» на обочине дороги. Ведь его это так заводит?! А я чувствовала себя так, словно у меня внутри реально побывала суковатая палка, и повторения я уж точно не хотела бы.

Да и сам Егор в последнее время ведет себя так, как будто мы уже законные муж и жена, и конфетно-букетный период мне больше не нужен. «Все, это точно конец!» — каждой подобной мыслью я все больше себя распаляла и настраивала на то, что смогу сказать ему «нет»… Пусть своим отказом я лишу себя обеспеченной сытой жизни, но и так я тоже не хочу. Жить с человеком ради денег?! Нет уж, простите!

Поправляю юбку и, не выходя из-за кустов, достаю электронную сигарету. Чтобы курить настоящие, у меня не хватает смелости. Если тетя узнает, что вообще смею курить, выгонит из дома. Поэтому электронная сигарета идеальный вариант для меня.

В мыслях закипела жизнь, когда, делая очередную затяжку пара, я следила из-за зелени за Егором. В груди трусовато екнуло, и весь мой настрой: четко сказать Егору, что я сомневаюсь в правильности принятия столь ответственного решения, как свадьба — сдулся, как шарик, наполненный некачественным гелием. Сейчас, глядя на его расслабленное, когда-то любимое лицо, я ясно поняла, сделать этого не смогу. Придется подождать.

Вдруг неожиданная мысль проскользнула в голове:

«А с чего это ты, рыбонька, решила посадить этого милого парня на скамью аутсайдеров?»

Я со свистом выпустила белый пар из легких. А действительно, когда я приняла это решение?

И на этот вопрос сразу же нашелся ответ: это произошло в день рождения Егора. Когда я подарила ему то, что было самым ценным у меня… мою девственность. Егор светился от гордости, что был первым у меня, и на тот момент мне казалось, единственным. Обещание жениться и признание в любви постоянно скользили в его речи. А я тогда ему в рот заглядывала. Мне казалось, что люблю его до безумия. Ведь Егор был моим парнем, которому я доверяла, и который верил мне.

Вот только я больше не верила себе.

Тяжело выдохнув очередную затяжку белого пара, я прищурилась, и перед глазами возник снова он. Брат Егора забрался мне под кожу и отравил все мое нутро собой так быстро, что я не смогла остановить вихри безудержных, дурманящих разум чувств. Зеленые глаза с длинными загнутыми ресницами и припухшие губы от моих поцелуев… Каждую ночь будоражил это образ мои мысли.

Широкие мускулистые плечи, перетянутые выпуклыми венами — он был хорошо физически развит для своих двадцати трех — и неприлично наглые пальцы, которые одним своим движением вызывали в моем теле зашкаливающее за все нормативы желание трахнуться с ним. Что, собственно, я и сделала, когда моей Егорка напился до чертиков и валялся в своей комнате без памяти. Я, поддавшись своей женской слабости, отдалась тому, влечение к которому не могла контролировать…

— Рыб, ты долго там будешь еще пропадать? — выдернул меня из воспоминаний Егор, и я, вздрогнув, передернула плечами.

— Да, иду, Егор, — тряхнув головой, попыталась избавиться от навязчивых мыслей об Илье… и не смогла.

Я честно пыталась все это время подавить к нему чувства, но оказалась слишком слаба.

Да, мне казалось, что совсем недавно я была сильно влюблена в Егора. Да, я готова была продать душу дьяволу, лишь бы быть с ним. Но это было до того, как я узнала, кто Илья на самом деле. Именно он и оказался дьяволом, которому я и отдала свою душу, влюбившись в него по уши. Но в этом я могла пока признаться только себе.

— Ну, что, поехали? — Егор притянул меня к себе и, сжав ладонями мою задницу, потерся своим пахом об меня. — А то тетка твоя с ума сходит, наверное.

— Да, Егор, так будет лучше, — отвечаю парню и коротко целую его в губы. — Поехали?!

Он озорно подмигивает мне и, садясь на мотоцикл, протягивает шлем.

— Прокачу тебя с ветерком, — заводит двухколесного зверя и сам надевает шлем, — смотри, держись крепче, — дает напутственный совет, и как только мои руки овивают его талию, мы с диким ревом срываемся с места.

***

— Егор, — стою возле калитки, уже готовая зайти домой.

— Да, рыбонька? Хочешь еще раз поцеловать своего мальчика? — он облизывает губы.

— Нет, не сейчас.

Набираю полную грудь воздуха. Я должна ему сказать, потому что находиться рядом с ним, обманывать его я больше не могу и не хочу.

— Мне надо тебе сказать что-то очень важное. И не перебивай меня, — я дотронулась до его губ пальцем, заставляя молчать. — Я больше не могу быть с тобой вместе. Нам нужно расстаться. Я тебя больше не люблю. Прости.

Разворачиваюсь на пятках и, не глядя парню в глаза, пулей залетаю во двор. Тут же мое запястье обжигает кольцо горячих пальцев.

— Что?! — только и смогла пискнуть я, когда оказалась плотно прижата к рельефной груди Ильи.

— Дура ты, Дань. Зачем ты это сделала?

А я смотрю в его черные омуты и тону в них.

— Потому что… — голос сорвался на прерывистый шепот, — …потому что тебя люблю.

Глаза защипало от слез. Я понимала, что зря сказала, но остановить себя не смогла.

Хватка на руках ослабла, и у Ильи лицо вытянулось странно. Он смотрит на меня, не мигая, и молчит.

Рев мотора за забором и свист покрышек об асфальт заставили вздрогнуть.

— Дура, — обожгло, как пощечина.

А когда Илья оттолкнул меня и, не говоря ни слова, вышел за калитку, мир покачнулся, и я где стояла, там и осела на колени, спрятав в ладонях лицо.

Что же я натворила?!

***

В полудреме, мечась в кошмарах по кровати, я все просила во сне Илью остаться и не уходить, ведь я же не виновата в том, что полюбила его.

Меня выдернул из паутины забытья настойчивый стук в окно. Резко сев на кровати, я оказалась на несколько секунд в прострации и словилась только тогда, когда звук повторился.

Откинув одеяло, я на трясущихся ногах доковыляла до окна. Отдернув занавеску, я почему-то ожидала увидеть за стеклом Егора. Пьяного Егора, который будет просить меня подумать и не рубить сгоряча. И каково же было мое удивление, когда я обнаружила вместо Егора Илью!

Я распахнула створку, и меня окатило ненавистью, которая чувствовалась во всем облике парня. Она будто тяжелыми волнами исходила от него и разбивалась о любого, кто встанет на его пути. В данном случае это была я.

— Что случилось, Илья? — сухими губами пробормотала я, потому как голос неожиданно пропал, и получилось выдавить только это.

— Егор разбился на мотоцикле, — сдерживая гнев, процедил он сквозь зубы.

— Что? — я смотрела парню в глаза и видела в них застывшие слезы. — Я не верю тебе, не верю…

Я попятилась назад. Нет. Нет. Этого просто не может быть…

Взглянув на Илью, я думала, что увижу на его губах усмешку, мол, пошутил я, а ты повелась, но вместо этого я четко смогла прочесть, его безмолвное «во всем виновата ты».

Эти слова, будто удар под дых, заставили меня согнуться пополам. Слезы хлынули из глаз, и я, осев на пол, схватилась за голову.

Что же я натворила… Как теперь с этим жить?

***

Три недели назад.

— Я так рад, что мы скоро поженимся! — дыша мне в шею перегаром, кряхтит Егор, пытаясь протиснуть в разрез узкого декольте выпускного платья свои наглые пальцы.

— Егор, прекрати, твой брат увидит, — я шлепаю его по руке и украдкой кидаю взгляд в зеркало заднего вида. Хочу убедиться в том, что Илья не смотрит на нас.

— Рыбонька, а что нам Илюха, все же знают, что ты у меня самая узкая телка на районе.

Он пьяно хихикает, а я заливаюсь краской стыда. Не могу поверить, что Егор мог рассказать хоть кому-то о нашем сексе.

— Егор, заткнулся бы ты уже, — долетает до нас голос Ильи, и у меня сердце в груди замирает от ноток раздражения, которые слышны в его тоне.

— А ты чего подслушиваешь, а? Твое дело несложное, Илюх: нас забрать и до дома довезти, а не уши развешивать, — дерзит Егор брату, а сам руками по мне шарит. — Рыб, а давай твоей тетке скажем, что ты у меня ночевать будешь?! Ты такая красивая сегодня, так и хочется съесть тебя всю.

Он проводит влажным языком по моей шее, а я не знаю, куда глаза деть, потому что чувствую, что Илья за нами наблюдает.

— Прости, Егор, — пытаюсь отодрать прилипшие к моей груди пальцы парня, — но мне сегодня лучше домой пойти, а то знаешь же тетку, она меня потом не выпустит.

Хоть тетя Вера и дядя Володя не против были того, что я дружу с Егором, но послаблений мне не давали, видимо, боясь, что я им в подоле принесу ляльку. Поэтому тетка тщательно за мной следила, и надо отдать ее настырности должное, первое время ей это удавалась. У нас с Егором дальше петтинга не заходило. Но скоро я уже выпорхну из родного дома и пойду в колледж, там тетка больше не сможет за мной следить. И тогда уже я буду принимать собственные решения.

— Ты такая скучная, рыб, — насупился Егор, будто обиженный мальчишка, и, убрав руки, откинулся на спинку сиденья. — Ну, смотри сама, вот пока ты там дома за стенами сидишь, окрутит меня какая-нибудь девчонка, и я не смогу устоять, ведь плохо парню без женского внимания.

Егор все говорил, говорил, а я сидела и слушала, впитывая его слова в себя, как губка. А ведь он прав. И я же никогда не знаю, что он делает после того, как провожает меня до дома! Я даже боялась представить то, о чем он говорит, и понимала, что это вполне может случиться из-за строго контроля надо мной. Да и про похождения славной компании Егора чуть ли не легенды ходили по школе. Однажды я все-таки задала Егору вопрос про других девчонок, на что он ответил, что любит только меня. И я даже иногда сама себе завидовала от того, что из несколько сотен девчонок, вьющихся вокруг Егора, он выбрал меня. Так зачем же сейчас он снова сеет во мне зерно сомнения?!

— Приехали, Даня, — врывается в наш разговор голос Ильи.

Хм, странный все-таки брат Егора. Меня так давно никто не называет. Мое полно имя Данилика, и его уже давно сокращают как Лика, а Даней я была совсем в другой жизни. В той, когда родители еще были живы.

— Фу, Илюх, — спустя секунду после того, как оповестил о приезде парень, просыпается Егор, — зачем ты так мою рыбу называешь? Она тебе что, пацанка?

— Спасибо, — коротко бросила я Илье и, наклонившись к Егору, подставила губы для поцелуя.

Влажные губы Егора с запахом алкоголя и сигарет скользнули по моим губам, а потом он засунул язык мне в рот. Я ответила на его поцелуй нерешительно, потому что стеснялась того, что мы не одни. Но Егора это не остановило, он сжал мой затылок и только углубил поцелуй.

— Ну, все, пока, — с придыханием проговорила я, когда он наконец прервал эту пытку, — ты постарайся там без меня не чудить, ок?! — смотрю ему прямо в глаза.

— Рыб, ну, ты что такое говоришь? Мне кроме тебя никто не нужен, ты же знаешь… Я тебя только люблю. Да и Илюха вон, если что, на сегодня мой шофер, так что спи, моя рыбонька, спокойно. Хотя… — он подтягивает мои бедра к себе и, открывая дверцу со своей стороны, помогает как будто бы выйти, а сам ныряет под платье и трогает костяшками пальцев мою киску, — я когда тебе позвоню, можем пошалить немного.

Он соблазнительно улыбается, а я вся трепещу под его прикосновениями.

— Я буду ждать, — раскрасневшись от возбуждения, я пулей вылетаю из машины и, не оборачиваясь, бегу в дом.

— Пока, рыбка, — доносится в спину голос Егора.

***

Ночь на дворе уже давно, а я все не могу уснуть. Все жду звонка от своего Егора. Ведь он обещал позвонить и никогда обещания своего не нарушал. До сегодняшнего дня.

Проворочавшись еще с полчаса, я все же решилась написать сама, но, как и следовало ожидать, в ответ получила лишь тишину. От безызвестности совсем потеряла покой и места себе не находила. И уже спустя полчаса после того, как не пришло ответное смс, решилась на абсолютно необдуманный шаг.

Соорудив из подушек силуэт спящего человека, накрыла одеялом и, тяжело вздохнув от уплотнившейся в грудной клетке тревоги, приоткрыла дверь из спальни, прислушиваясь к тишине в доме. Конечно же, все было пусто и безмолвно. Дядя с тетей спали. Но рисковать и выходить через входную дверь я, конечно же, не стала, потому как, если они меня застукают, не дай бог, это будет полный провал. Тогда меня точно запрут дома до самой старости.

Открываю окно и, не медля ни секунды, спрыгиваю вниз, немного осушая пятки. Адреналин бурлит в крови. Я не могла поверить в то, что делаю сейчас. Это так не походило на меня. Я пошла против своих тети и дяди, и узнай об этом хоть кто-то…

Часто дыша, я под покровом ночи выбралась за ворота на дорогу и только тут поняла, что совершила огромную глупость. Повертела головой по сторонам, осознавая. Дура, какая же я глупая дура… Ведь я совершенно не знаю, где сейчас Егор и куда он мог направиться. Всем сердцем я, конечно, надеялась на то, что парень спит дома, но какой-то червь сомнения внутри меня грыз настолько яростно, что я больше не могла стоять на месте. Нужно было идти. Хоть куда-нибудь. Неважно, куда. Главное идти.

Сама не заметила, как оказалась возле дома Егора. Сердце барабанило о ребра так сильно, что не хватало воздуха в легких от паники в тот момент, когда палец тянулся к звонку.

Зачем я делаю это?! Не знаю! Просто тревога и чувство неизвестности, а если признаться себе откровенно, то ревности, лишили напрочь здравомыслия. Я в тот миг совсем не думала о том, какое мнение обо мне составят родители Егора, и скорее всего, они обязательно донесут моей тетке о том, что я была ночью у них. И все тогда, мне кирдык.

— Стой, — тихой рокот пробил своей энергетической мощью мою спину, и я на пятках сделала поворот вокруг себя.

— Илья?! — удивленно вскинула брови.

Вот кого-кого, а брата Егора я сейчас совсем не ожидала увидеть.

— Что ты делаешь, а? — он обходит меня и, вставив в замочную скважину ключ, открывает дверь.

— Я звонила Егору, а он не отвечал… я запаниковала. Вдруг с ним что-то случилось?!

— …ну или он сейчас трахает какую-нибудь левую телку, а ты до одури в мозгах ревнуешь его, и тебе нужно подтверждение, что это не так, да? — перебил меня Илья и сказал именно то, о чем я думала на самом деле, но не хотела признаваться в этом даже себе.

— Нет, что ты?! — начала я возмущенно отнекиваться. — Я верю Егору.

— Даня, давай ты мне сказки не рассказывай только, — лениво тянет парень.

— Ты ничего не понимаешь, Илья, мы с Егором любим друг друга, и пусть все со стороны, может быть, и выглядит как-то иначе, но…

Я не успела договорить, потому что в этот момент Илья, схватил меня за талию, притянул к себе и, сделав шаг вглубь двора, закрыл за нами калитку. Он прижал меня к стене, впечатываясь всем телом.

— Не надо говорить о том, чего ты не испытываешь на самом деле, — горячий шепот обжег мне ухо.

У меня все замерло внутри и затрепетало, как будто я стою на краю обрыва в ожидании, что вот-вот меня толкнут в спину, и я полечу вниз.

— Но я чувствую, — срывающимся на шепот голос отвечаю ему, и в этот миг его губы обжигают мои жарким прикосновением.

Дыхание забилось где-то в глотке, а я, оторопев от неожиданности, стою и просто принимаю то, как Илья целует меня… взасос.

— Эй, бро! — разрезал, как острый нож мягкое масло, наш поцелуй голос Егора, и у меня ноги подкосились.

Я с ужасом уставилась в глаза Ильи, когда тот, отстраняясь от меня, скривил в усмешке губы.

— Ты телку, что ли, домой притащил?

Я могла только приблизительно по голосу Егора понять, что тот шел со стороны гаража в направлении дома.

— А ты, я смотрю, выспался? — иронично спрашивает Илья брата, а сам при этом смотрит мне в глаза с таким выражением, от которого, мне хочется сквозь землю провалиться, и если можно, то прямо мгновенно.

— Да, легче стало. Хорошо, что в машине уснул, а то бы если мать увидела меня в таком состоянии, точно орала бы, как бешенная. А ты, я погляжу, вообще бесстрашный, — хмыкает Егор, и его голос отдаляется, — мать узнает, что девок домой таскаешь, голову оторвет.

— За себя переживай больше, и… ты вроде Лике обещал позвонить. Забыл? — в его глазах отражается дьявольский блеск, и я ненавижу его в этот миг всей душой.

— Бля, точно, она же ждет, сколько сейчас?! — видимо, Егор посмотрел на часы, потому как громко присвистнул. — Спит она, наверное, уже. Завтра цветы ей куплю, чтобы не злилась…

Господи, какой же дрянью я в этот момент чувствовала себя… просто… вот как я могла так облажаться!

— Ну, что, Даня, вот ты и убедилась, что Егорка дома был, тебе полегчало?

Ох, как мне этому мерзавцу сейчас хотелось врезать по роже за все, что он сделал… Но злость быстро сменилась паникой от того, как мне теперь добраться до дома и забыть все это как кошмарный сон.

— Да, полегчало, — шиплю я и, наконец-то сбрасывая с себя оцепенение, отталкиваю парня, — а теперь выпусти меня немедленно.

— Как скажешь, — пожимает он плечами и открывает калитку.

Я осторожно выглядываю из-за его плеча и, убедившись, что Егора нет, выскакиваю за дверь.

— Постой, я провожу, — долетел в спину голос Ильи, но я, вытянув руку вверх, показала ему фак и со всех ног бросилась бежать в сторону дома.

Когда до спасительной калитки оставалось всего каких-то триста метров, услышала рокот урчащего мотора мотоцикла позади и поняла, что до укрытия я не успею добраться. Немного сбавив шаг, чтобы перевести дыхание, я все где-то внутри надеялась на то, что это не Илья.

Прошло всего несколько мгновений, прежде чем мой путь перегородил красный Yamaha.

— Считаешь себя взрослой, — снимая шлем, проговорил Илья, — а ведешь себя как абсолютная малолетка.

Зажмуриваю глаза, чтобы не видеть того, насколько сейчас сексапильно выглядит парень.

«Это у меня еще алкоголь не до конца выветрился из крови», — уговариваю себя, замазывая в сознании зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц и чуть пухлые губы, которые постоянно кривятся в ироничной улыбке и которые такие мягкие и сладкие на вкус…

Божечки, это точно алкоголь подбрасывает в топку неудовлетворенного желания, которое, между прочим, разжег Егор, чертовы феромоны, исходящие от Ильи. Все это заставляет меня часто дышать и умирать от стыда, так как поцелуй парня вызвал во мне прямо противоположное жгучему возмущению чувство.

— И долго ты так собираешься стоять, Дань?! Люди на работу скоро пойдут, и тогда твоя тетка точно узнает, что ты, как самая отъявленная домушница, лазишь через окна, сбегая из дома к своему парню.

— Блин, заткнись, — шиплю в его улыбающееся лицо, — если бы не ты…

— Если бы не я, лунтик, то ты бы сейчас с матерью моей беседовала и ей объясняла, какого хера шаришься ночью по улицам. Надевай шлем и поехали, — он сует шлем в мои руки, и мне ничего не остается делать, кроме как послушаться его, — и не смотри на меня так. Я понимаю, что сейчас твой мозг напоминает прямые линии, но включи уже его, не будь дурочкой.

Ох, как бы мне сейчас стало хорошо, если бы я зарядила по его башке шлемом, но я так сделать не смогу, потому что до меня вдруг доходит еще один момент моего необдуманного шага: назад в окно залезть я смогу только с посторонней помощью. И эта помощь сейчас стоит передо мной.

— Ладно, так уж и быть. В этот раз скажи спасибо неожиданным обстоятельствам, которые спасли тебя от неминуемой смерти.

Натянув на голову шлем, усаживаюсь позади парня и, не желая прижиматься к нему, вцепляюсь пальцами в боковые крепления.

***

— Твою мать! — кряхтя и ругаясь, Илья пытался удержать меня, пока я забиралась в окно.

— Тс-с-с, — сама лезу и шиплю под нос, — нахрен мне так помогать, если своими недовольствами всех соседей разбудить можно?!

Прикладываю максимум усилий, подтягиваясь на локтях. Хотя, если признаться честно, если бы Илья не пошел со мной, то мне пришлось все-таки сознаться тетке в том, что меня не было дома.

— На вид маленькая и худенькая, а тяжелая, как мешок с картошкой, честное слово, — не унимался парень, а я, вся сгорая от позорища, что его руки нет-нет да трогают мою задницу, делала все зависящее от меня, чтобы побыстрее попасть внутрь.

— Благодарить не буду, — оказавшись в комнате, коротко бросила в открытое окно и тут же быстро его закрыла.

Забравшись под одеяло и накрывшись с головой, вдруг поняла, что все, о чем могу думать сейчас, так это Илья. Все мысли были полны воспоминанием о поцелуе. Что я только ни делала, чтобы стереть его вкус со своих губ. Вырвать из памяти его взгляд, а из сердца — чувство потребности в большем, нежели поцелуй. Дуреха. Зачем же я позволила в эту ночь Илье занять место Егора?

***

Май. День рождение Егора.

— Рыб, это самый лучший подарок, который ты могла бы мне подарить, — сипел Егор, стягивая с себя одежду, — спасибо тебе.

Раздевшись быстро, насколько это позволило его состояние (день рождения, как-никак), он уперся ладонями по обе стороны от моей головы и навис над моим обнаженным телом, по-хозяйски втиснулся между моих ног.

— Я надеюсь, это ты от чистого сердца говоришь? — опускаю ресницы, пряча смущение.

Подарить Егору девственность… это для меня оказалось очень непростым решением. С одной стороны, мы хотели пожениться, и мой парень постоянно твердил об этом, но поцелуй с Ильей внес в мое сердце раздрай… который я, благодаря холодному разуму и постоянному вниманию Егора, быстро вытеснила из груди.

— О чем ты, рыбонька? Ты для меня как целая вселенная, — прикусывая мою мочку, горячо дышит Егор и упирается членом, затянутым в презерватив, в мои складочки.

— Ты для меня тоже, Егор, — подглядывая за ним из-под ресниц, овиваю шею руками и прижимаюсь своей грудью к его.

— Я надеюсь, больно не будет, — он посмотрел мне в лицо, а потом медленно начал вдавливать в меня свою «палку» (именно в тот день я дала его члену это ужасное прозвище).

Я часто задышала и впилась в его спину ногтями, а он, покраснев от усилия, продолжал продираться все глубже.

— Черт! — вырвалось изо рта, когда я почувствовала жгучую боль, словно неосторожно полоснула лезвием ножа по коже.

— Терпи, рыб, говорят, это быстро проходит.

Я прикусываю нижнюю губу и… терплю, ведь Егору я доверяю… Теперь доверяю на сто процентов. Спасибо Илье.

Чертов придурок!

Даже здесь вмешивается между нами… и я, чтобы выбросить его из мыслей, сосредотачиваюсь на том, как Егор толкается своим пахом в мои бедра, при этом звонкие шлепки разносятся по комнате.

— Рыбонька моя, ты такая узенькая, я с ума схожу-у-у-у-у! — громко стонет он, а я так рада в этот момент, что за дверью грохочет музыка, и нас вряд ли кто может услышать.

Егор еще пару раз дергает бедрами, и я понимаю по его хриплому стону, что он кончил. А я?!

А я осознала, что петтинг — это именно то, что заходит мне, а вот «это» — это слишком неприятно и… Он вытаскивает вялый член из моей киски и, снимая презерватив, откидывает куда-то в сторону, а я свожу ноги и сажусь на край кровати, ища свою одежу наощупь. Ощущение внутри просто адски отвратное. Даже сравнения в голову никакие не приходят…

— Рыбонька, ты просто обалденная, — он присаживается на корточки и, поочередно причмокнув губами мои соски, в завершение быстро целует в губы, — это самый лучший подарок!

— Ты повторяешься, Егор, — отвечаю ему, натягивая одежду на потное тело.

— Я тебе это еще не раз скажу, — улыбается он и, дождавшись, когда я оденусь, переплетает наши пальцы.

Мы выходим в самый разгар вечеринки.

Выпив немного спиртного… Я дерзко улыбнулась сама себе. Сегодня я могла себе это позволить, так как тетке меня все же пришлось отпустить на вечеринку в честь дня рождения моего Егора. Но лишь потому, что его мама ей позвонила.

Вот же тупица моя тетка. Мне все равно недолго под ее игом осталось ходить. Скоро я расправлю крылья и улечу, а пока… пока я выпила еще немного пива и закружилась в танце. Сначала в руках Егора, а потом… а потом я уже не помню, что было… Алкоголь слишком резко ударил по мозгам, и я только помнила, как все смеялась и кружилась… кружилась и смеялась, и сама не поняла, в какой момент перед глазами все чаще и чаще начал мелькать пристальный взгляд зеленых глаз… Ильи.

Глава 2

Пять лет спустя.

Автобус резко затормозил, когда его подрезал какой сраный мудак.

— Вот урод! — послышалось откуда-то сбоку.

Я быстро глянула через плечо, но кроме растерянности на лицах пассажиров ничего больше не увидела.

— Мам?!

Я быстро вернула свой взгляд на Марика и, увидев в его глазах страх, прижала к себе.

— Не бойся, малыш. Это дядя нечаянно вильнул…

— Ага, за такое «нечаянно» бьют отчаянно, — послышался тот же голос, и теперь я наверняка поняла, что звук раздается у меня над головой.

Я резко повернулась.

— Ну, ребенку это не обязательно знать, — шикнула я на парня, сидящего позади нас.

— Ну, так закрой ему уши, — хамит в ответ парень.

Мельком пробежалась взглядом по его лицу. Все остальное скрывала за собой спинка кресла. Он был чуть-чуть старше меня на вид, но это не давало ему никакого права так разговаривать со мной.

— Лучше ты закрой свой рот, — прицедила сквозь зубы.

Уже спустя несколько секунд, когда в глазах парня мелькнула злоба, я поняла, что поступила опрометчиво, связавшись с ним. Хоть и никому не позволяла себя обижать, но нужно было включить мозг, прежде чем открыть рот и осознать, что рядом со мной ребенок.

— Все целы?! — громко крикнул водитель в салон, разрывая нашу зрительную схватку.

— Вроде все, шеф! — дают ему обратную связь пассажиры.

А я, чтобы не накалять обстановку, сажусь обратно на свое место и прижимаю к себе Марика.

— Мам, а мы скоро приедем? — тоненьким голоском спрашивает он, с надеждой заглядывая мне в глаза.

— Да, милый, еще немного осталось.

До городка мы добрались, слава богу, без происшествий. Я, подхватив Марка в одну руку, сумки — в другую, начала пробираться к выходу, попутно рассказывая сыну про то, куда мы с ним отправимся погулять.

— Давай… те я вам помогу, — слышу голос конфликтного парня.

— Да не стоит, — немного с агрессией реагирую я на него, — я справлюсь.

— Не обижайтесь, я не хотел вам грубить, — не отстает парень.

Я бегло оглядываю его таким взглядом, который должен все сказать за меня. Немного высокомерия и пренебрежения, чуточку стервозности и вуаля, я защищена от посягательств мужскими особями на мою персону.

— Я не обижаюсь, молодой человек, — не оборачиваясь, отвечаю ему и выхожу из автобуса.

— Так, малыш, — оглядываюсь по сторонам в поисках такси, — сейчас вещи у дяди водителя заберем и домой.

— А мы не надорвемся? — Марик, почувствовав под ногами почву, расправляет худенькие плечи и важно смотрит по сторонам.

— Я думаю, нет, — улыбаюсь в ответ и следую его же примеру.

Но стоило мне повернуть голову вправо, снова сталкиваюсь взглядом с этим хамлом.

— Я все-таки вам помогу, — не отстает он, делая шаг ко мне, — мне очень неловко, что так наехал на вас. Или может, перейдем на «ты»?

— Останемся на «вы», — поправляю его.

— Хорошо, — он с улыбкой смотрит на меня, а потом переводит взгляд на Марика, — так что, разрешишь вам помочь?

Вообще-то в свою жизнь я уже давно никого не пускаю. Нам с Мариком вполне хватает друг друга. И лишний мужчина нам в жизни совершенно не нужен. Но сегодня Марик меня удивил. Ох уж эти детки.

— Да, можешь помочь. А то у мамы чемоданы очень тяжелые. У нее там столько барахла… — доверительным тоном передает мое ругательство на вещи при сборах сынок.

— Ну, скажу по секрету… у моей сестры тоже куча вещей в чемодане, и мне периодически приходится их носить…

Пока мой сын налаживал контакт с незнакомцем, перемывая мне косточки, я засекла свободное такси.

— Так, мальчики, извините, что прерываю, но такси я уже нашла, так что помощь мне ваша вряд ли понадобиться, — обращаюсь к парню.

— Мам, ну хоть один чемоданчик?

— Извини, сынок, но нет, — добавляю в голос строгости и с выражением смотрю на парня, давая понять, что он лишний.

— Хорошо, как знаете, — он виновато улыбается, — мое дело предложить…

— А мое… вежливо отказаться, — с иронией отвечаю ему. — Всего хорошего.

Когда парень освобождает нам с Мариком пространство, как раз подходит наша очередь забирать чемоданы из грузового отсека автобуса.

— Вот и хорошо, — пыхтя, достаю третий чемодан.

— Мам, тебе тяжело?

— Все нормально, Марик, не волнуйся, — отвечаю сыну, а сама последними словами крою свое барахло, распиханное аж по трем чемоданам.

— Вы все? — спрашивает водитель.

— Да, благодарю.

— Эй, такси, такси! — поднимаю я руку и тут же замолкаю, понимая, что на меня пялятся все те, кто стоит на вокзале.

Ну, и пусть пялятся. Мне все равно. Не буду же я бросать вещи без присмотра и бежать к таксисту.

Мужчина отлепил свой зад от бампера и вальяжной походкой, будто он чертов король, идет ко мне.

— Вы мне? — в недоумении спрашивает он, когда подходит к нам.

— Да, да, — я вытаскиваю ручки из чемоданов и передаю ему, — помощь при погрузке багажа тоже включите в стоимость, — говорю ему.

— Так, а я занят. Жду пассажиров.

— Да ну… — разочарованно выдыхаю я, — а что же мне делать?

— Давайте я вам помогу. И вы на площадке, где стоят таксисты, подождете. Скоро все равно кто-нибудь да приедет.

— Спасибо вам огромное.

— Не стоит.

После десятиминутного ожидания мы все-таки уселись с Мариком на заднее сиденье такси и покатили домой.

***

— Спасибо, — говорю водителю и захлопываю дверь.

В груди разливается тоска.

Дом. Вот он, тот самый дом, в котором я выросла. В котором познала и радость, и печаль, и горькое разочарование в людях.

Перед глазами пронеслась картинка того дня, когда я с одной спортивной сумкой уезжала отсюда. В тот день тетка узнала, что я беременна, и кроме как выставить меня за порог ничего не смогла придумать. Конечно же, для нее это был самый простой вариант избежать позорища, которое пало бы на их семью. Семью, которая вырастила племянницу-потаскушку.

— Ну, что же ты натворила, дрянь, а? — шипела она мне в лицо, когда провожала до калитки. — Как теперь людям в глаза смотреть-то? Кто ж тебя теперь брюхатую замуж возьмет?

Ее слова до сих пор отдавались в груди слишком больно.

— Но, теть Вер, куда же я пойду? — помню свой жалобный писк.

— Я позвонила Ларке, у нее пока поживешь. Она баба перспективная, может, сведет тебя с каким-нибудь вдовцом. Но там уж не выбирать. Какой будет. И смотри, не привередничай. Не в том ты положении. Кого найдет, сразу замуж выходи, — она сплевывает слюну на землю, — а сюда не приезжай и смотри рот на замке держи, что брюхатая. Хоть от Егора-то залетела?

Я киваю.

— Ну, вот смотри, а то заберут у тебя ляльку. Они вон, богатеи, какие, а ты останешься с носом. И без ребенка, и без жениха.

— А вдруг Егор поправится? — в груди теплится надежда на то, что тетка меня все-таки не прогонит.

— Ты что такая наивная? Все только и говорят, что он овощ лежачий и долго под аппаратами не протянет. У него там внутри каша вместо мозга.

В глазах щиплет от слез. Я смахиваю соленую влагу.

Тетя Лара так тетя Лара. А я ж тогда и не задумалась даже, что тетка меня просто запугивает. И что ребенка у меня никто не отнимет, а еще и платить государство мне будет, как матери-одиночке. Но это все после. После того, как я, прожив с тетей Ларой пять лет, подвергалась настоящей жизненной закалке.

Тетя Лариса рассказала за жизнь мне все, так как она в этом разбиралась как никто другой. Десять лет в зоне она отмотала не зря. Это уж точно.

Толкаю калитку и захожу внутрь. Все пусто и безлико. Видно, что в доме никто не живет.

— Мам, мам, смотри, тут будка для собаки есть… Заведем?

— Конечно, малыш, только попозже, — затаскиваю следом чемоданы.

И что бы тут ни происходило в моем прошлом, это дом моих родителей. Родные стены есть родные стены, и я рада, что тетя Вера (думаю, здесь, конечно же, не обошлось без веского слова тети Лары) одумалась и отдала мой дом в мое пользование. Хотя должна была это сделать сразу, как только мне исполнилось восемнадцать лет.

— Ну, что, Марк, поможешь мне с вещами? А потом можно в МакДональдс сгонять. Как тебе идейка, а?

— Круто, мам. Давай мне мой рюкзак.

***

— Мам, очень вкусная картошка, — закатывая глаза, говорит Марик, а я, потягивая коктейль через трубочку, наслаждаюсь процессом созерцания радости на лице ребенка.

— Я рада, что тебе нравится, но не думаю, что здешняя картошка очень сильно отличается от той, что мы кушали в городе.

— Да нет, конечно, мам, — распахивает глаза малыш, — просто я проголодался.

— Ну-у-у, теперь понятна причина твоего восторга…

— А вот и недавние знакомые, — слышу над головой голос и вздрагиваю от неожиданности.

— О, привет, — как ни в чем не было отвечает сын, протягиваю «хамлу» ручонку.

— Привет. Я, кстати, так и не успел представиться. Роман.

— Марк, — серьезно отвечает сын, — а это мама моя…

— А тебе не кажется, мой дорогой сын, что с чужими людьми мама тебе запрещала общаться?

— Посмею заметить, что мы уже знакомы и не чужие.

— А вас попрошу не лезть туда, куда не просят, — поднимаю взгляд на эту наглую рожу, и слова застревают на губах.

— Привет, — улыбается девчонка лет пятнадцати.

— Здрасьте, — вот это да-а-а, такой себе конфуз приключился.

— Я Марта, — девчонка протягивает, руку и мне ничего не остается делать, кроме как протянуть руку в ответ.

— Лика, — отвечаю ей, а сама искоса бросаю взгляд на парня, который уже подсаживается за наш столик.

Нет, ну каков же нахал, его сюда никто не приглашал.

— Я надеюсь, вы не против, если мы составим компанию?! — он поднимает на меня вопросительный взгляд.

— Да, давайте дружить? Мне Ромка… он немного того, — девочка доверительно шепчет мне, — дурачок. Но вы первая, кому я призналась в этом. Так вот, мне Ромка про вас рассказывал. Даже не ожидала, что встречу вас. У нас тут нет друзей. Мы только недавно сюда переехали. А Ромка, остолоп, под пивасом на машине катался, и у него отец права отобрал. Теперь из-за него нам приходится ездить на такси и на маршрутках…

— Воу, воу, малыш, ты чего все рассказываешь незнакомым людям?

Я слышала сарказм в голосе парня, явный и открытый, но от потока вылившейся на меня информации не могла адекватно на нее среагировать. Я сидела и хлопала глазами в попытке осознать услышанное.

— Ты же сам сказал, что уже не чужие, — передернула она его же слова. — Так можно мы с вами? — этот уже вопрос ко мне.

Я молча кивнула, и Марта, заняв место рядом с Мариком, начала без умолку болтать с ним.

— Ты это, — прокашлялся в кулак Роман, — не верь всему, что она говорит. Все это подростковые выдумки.

— Хм, да что вы такое говорите. Любитель пиваса, значит? — я откинулась на спинку стула и внимательнее присмотрелась к парню.

Ну, если быть честной, то парень ничего себе так. Карие глаза, прямой нос, средней толщины губы, небольшая щетина на скулах, в гламурном беспорядке волосы на голове, и одежда на нем далеко непростая. Бренды мальчик любит носить, а это говорит только об одном — мы с ним разного поля ягоды, и на одном поле нам делать нечего.

— А что здесь такого? Ты что-то имеешь против?

— Абсолютно нет. Мне все равно, — я отворачиваюсь от него и устремляю взгляд на детей, которые, видимо, нашли общий язык несмотря на разницу в одиннадцать лет.

— Вот хочешь, признаюсь тебе откровенно? — Роман двигает свой стул вплотную ко мне и ставит локти на стол, перекрывая мне ровно наполовину обзор.

— Ну, давай. Удиви меня, — вскидываю бровь, а сама с полным равнодушием продолжаю потягивать через трубочку банановый коктейль.

— Ты стерва бесячая, — шипит мне в ухо парень так тихо, что слышу его только я.

От неожиданности услышанного давлюсь глотком коктейля и, схватив салфетку, откашливаюсь в нее.

— Удивил? — как ни в чем не бывало спрашивает он, веселясь от души. — По спинке постучать?

Ох, если бы не кашель, сказала бы я ему пару ласковых.

Придурок.

— Удивил, — откашлявшись и вытерев выступившие слезы на глазах, отвечаю ему, — надеюсь, в последний раз… Марк, собирайся, по дороге дожуешь, — я быстро все собираю в картонный контейнер. — Марта, приятно было познакомиться.

— Лика… Лика, это из-за Ромки, да? Ну, ты и идиот, — поворачивается она к брату, — все портишь…

— Все нормально, — говорю ей, а это хамло сидит и скалится в мою сторону. Дать бы ему в морду, да руки марать не хочется. — Просто твой брат не знает наипростейших манер поведения.

Я беру Марка за ладошку, и мы устремляемся к выходу.

— Пока, — доносится в спину голос парня, а у меня палец средний так и чешется, останавливает только общественное место.

— Лика, подождите! Я вас провожу, — догоняет нас с Мариком Марта.

— Марта, не стоит, со мной правда все нормально, — попыталась отделаться я от девчонки.

— Лика, мне и правда за него неудобно. Он просто дурит, не обращай на него внимания, — тараторит девчонка, — может, как-нибудь еще в МакДаке застрелимся? У меня пока нет тут подруг, а ты мне понравилась.

Такая непосредственность в девочке поразила меня.

— Марта! Мы едва знакомы, — останавливаюсь прямо перед выходом.

— Несмотря на возраст, Лик, я очень хорошо разбираюсь в людях, поверь, — она так серьезно, совсем по-взрослому свела брови на переносице. — И ты мне нравишься. В тебе нету зла.

— Ладно, прекрати, — перебиваю ее, — вот мой телефон, — протягиваю ей визитку. — Как захочешь прийти в Мак, позвонишь, и мы с Мариком составим тебе компанию. Составим же? — обращаюсь к сыну.

— Ага, я люблю кушать в МакДональдсе, — тут же отзывается Марик.

— Спасибо! Данилика — преподаватель английского языка. Очень, кстати, нужная вещица, — она покрутила в руках глянцевый картонный прямоугольник и запрятала его в задний карман джинсов. — Пока.

— Пока, — машем в унисон с сыном ей в ответ.

Выходя из здания быстропита, я почувствовала какую-то странную тревогу внутри. Сама же учу сына быть осмотрительным и внимательным к малознакомым людям. Не давать подходить к себе на близкое расстояние, и вот тебе здрасьте! За пару минут нарушила сама же все свои нравоучения. Идеальный пример для подражания, твою мать!

Глава 3

— Твою мать! — выругался я себе под нос, резко выворачивая руль и подрезая автобус. — Гребаный урод! — бью в сигнал, выказывая свое недовольство встречной машине, которая, вывернув с перекрестка, не дала толком закончить обгон.

— Мудила! — ору в открытое окно.

Мельком глянул на водилу автобуса, тот покрутил пальцем возле виска. Ну, блядь, бывает, что теперь, усраться и не жить? Главное, все живы и целы.

Нервно провожу рукой по лицу и, запустив пятерню в челку, ерошу волосы.

— Не день, а паскудство какое-то, — наваливаю музыку погромче и, закурив сигарету, вдавливаю газ в пол.

Но уже спустя несколько минут быстрой езды и выносящей мозг громкой музыки понимаю, что нихера не поможет. Только все хуже стало. Смял сигарету и выбросил в пепельницу. Помимо нервяка головная боль еще добавилась. Если бы знал, что нужно будет сегодня к родителям ехать, не заливал бы в себя полночи горючую смесь в местном баре. Но даже и это сегодня не помогло не вспомнить хрень, которая снилась.

Тряхнул головой, от чего в висках только сильнее застучало, а Данька как была в мыслях, так и осталась. Горько ухмыляюсь тем видениям, которые преследовали меня все утро и вот даже сейчас. Навязчивое, не отпускающее ни на миг ощущение того, что девчонка вернулась обратно в город.

В груди неприятно кольнуло в том месте, где находится сердце. Нет, не может этого быть. Слухи и сплетни, гуляющие по городку, твердили о том, что Даня хорошо устроилась в большом городе и даже обзавелась семьей.

Да и ее тетка не прекращала трещать на каждом углу, что ее племяшка теперь городская птичка, и эта деревня ей ни к чему. А потом у ее мужа случился инсульт, и через два дня весь городок стоял на ушах, потому как врачи не доглядели, и скопытился мужик у них в больничной палате. Жаль, конечно, по-человечески тетку Дани, а хотя… Нет, не жаль. Слишком многое произошло в первые годы, когда Егора к аппаратам подключили. Слишком много надежд было возложено на то, что братишка выкарабкается. Но шли дни, месяцы, потом годы, а он все никак. Нам несколько раз предлагали отключить аппарат, и я в тот момент чуть не отключил врача, после предложение было сделано уже без меня, но и тогда мать с отцом отказались. А у меня как будто внутри все оборвалось. Все эмоции и чувства сошли на нет. Не чувствую я больше ни жалости, ни сочувствия — ни-че-го. Внутри пустота, которую вечерами заливаю алкоголем, чтобы забыться и не вспоминать о том, что я косвенно причастен к аварии. Не вспоминать ту, которая напрямую виновата в ней…

***

— Господи, Илюша, — мама встретила меня на пороге палаты, где лежал Егор, — мои молитвы были услышаны. Егор, он сегодня… — в ее глазах заблестели слезы.

— Что, мам, что? — я беру ее за плечи и сдавливаю чуть сильнее, чем нужно.

— Он пошевелил пальцами руки, — прошептала она и заплакала.

Черт! Я на миг замер, прислушиваясь к себе… Нет. Ничего. Ни радости, ни разочарования. Меня больше не трогала вся эта ситуация с Егором. Я тупо привык к тому, что Егор к нам больше не вернется.

— Отлично, мам, — я даже не стал заходить в палату, — ты проводишь меня?

— А как же Егор? Ты не зайдешь?

— Мам, у меня очень много работы, — я приобнял женщину за плечи и прижал к себе, подстраиваясь под ее шаг. — И мам, хотел тебя знаешь, о чем попросить?!

— Да, сынок, — шмыгает она носом.

— Ты меня больше по таким пустякам не трогай, хорошо?! Мне пришлось отложить встречу с заказчиком, а это не есть хорошо для нас.

Я почувствовал, как она напряглась всем телом. Знаю, что ей не понравилась моя просьба, но нужно уже поставить эти чертовы рамки.

— Нам нужны деньги, и это ты знаешь, как никто другой, — останавливаюсь у дверей лифта и поворачиваю женщину к себе лицом. — Мам, я тоже очень хочу, чтобы Егор очнулся, да и папа этого хочет не меньше, но чтобы это произошло ему нужно лечение. Все я люблю тебя, — поцеловал мать в щеку и, когда двери лифта разъехались, шагнул в них, — береги себя.

— И ты себя, — подняла на прощание женщина руку, и серое железо скрыло ее от меня.

Да, мать в последнее время сильно сдала. Похудела и совсем перестала улыбаться. Надо бы почаще навещать их с отцом. Она просит об этом, но я не могу. Не хочу приезжать в дом, который служит живым напоминанием того, что не смог уберечь брата. А потом еще и эти сплетни о Дане. Она так ни разу и не побывала в больнице у Егора. Говорили, что она сильно переживала, и даже скорая несколько раз приезжала, чтобы снотворное ей вколоть, но опять же, это все я знал по слухам. А потом… а потом она просто исчезла. Прошло время, но я так и не смог стереть из памяти ее «Я люблю тебя», сказанное в тот момент, когда Егор помчался навстречу своей гибели.

***

Два дня спустя.

— Слушай, Петрович, — открываю дверь начальника отдела проектирования металлоконструкций, — как там дела с новым заказчиком?

— Я думаю, что он подпишет с нами контракт, — Петрович откладывает в сторону все бумаги и поднимается мне навстречу.

— Это отличная новость, Ген. Значит завтра нужно собирать планерку.

— А что толку, Илья?! Архитектора пока не нашли, а Толик свалил в тишину, паскуда, — процедил сквозь зубы Петрович.

Ему как никому было обидно осознавать, что его друг кинул нас в самый ответственный момент.

— Петрович, не кипятись. Будем надеяться, что в ближайшие дни все наладится, — развернувшись на пятках, я направился к двери. — Ладно, если что, я у себя. Надо еще несколько звонков сделать, да и отдел кадров навестить, чтобы не расслаблялись.

— Это ты в точку сказал, все же работники должны ощущать, что начальство не дремлет. Да иногда и полезно показываться им на глаза, чтобы не забывали шефа в лицо, — криво хмыкнул Петрович.

Я понял, на что он намекает, но раздувать эту тему не хотел. Ни к чему. И так ясно, что, когда я выпадаю на некоторое время из реальности, бухая несколько дней подряд до отупения в мозгу и во всем теле, фирме это никакой пользы не приносит.

— Петрович, — уже на выходе повернулся я к мужчине, — я рад, что в моей команде есть ты, — и не дожидаясь ответа, закрыл за собой дверь.

***

— Доброе утро, товарищи.

Небольшая комната, служившая нам мини-совещательной, заполнена людьми. Бегло окидываю взглядом тех, кто здесь сидит, и замечаю пополнение.

— Вижу, у нас новоприбывшие?!

Прохожу во главу стола, где за моей спиной размещается флипчарт, положив папку с чертежами на стол, устремляю взгляд на новенького.

— Илья Андреевич, это наш архитектор.

— Отлично, — говорю, не сводя взгляда с парня, который, кажется, только вчера институт закончил.

— Роман, — поднимается тот и протягивает руку.

— Илья Андреевич, — отвечаю ему, — когда устроились?

— Вчера документы приняли…

— И даже выдали домашнее задание, — хмыкнул Петрович, — тянуть нет времени. Вечером звонил заказчик, объявили, что готовы еще раз обсудить условия. Сегодня нужно согласовать дату встречи.

— Хорошие новости с утра, — приподнимаю бровь и снова перевожу взгляд на нового работника.

Что-то внутри подсказывает, что парень непрост, и это мне доставляет определенный дискомфорт.

— Ну, тогда нам нужно напрячь ягодицы и выжать все до последней капли из этого проекта, чтобы «Профи-С» уже не смогли сдать назад.

— Проект практически готов, остались мелкие доработки, и можно запускать строительство здания. Если одобрит заказчик.

— Одобрит, — Роман протягивает чертежи.

Я вижу, что там есть пометки «домашнее задание». Хм, интересно. Беру чертежи в руки.

— Здесь в некоторых местах были недочеты, — поясняет парень, видя мой скептический настрой.

Я глянул на Петровича, тот пожал плечами.

— Ничего критичного, просто некоторые расчеты оказались неточными, и от этого сдвинулся вектор направляющей балки под крышей, но я уверен — это бы вы увидели и сами, когда начали бы проверять…

— Да, я вижу, — теперь я, полностью сосредоточившись на чертежах, начал проглядывать правки.

Что ж, первое впечатление оказалось обманчивым. Он даже подметил те мелочи, которые с первого, да и со второго взгляда трудно подметить.

— А еще я в смете нашел некоторую несостыковку.

Я перевернул пару страниц и остановился на смете.

— Там тоже некоторые пункты не были внесены, а это значит, что сумма заказчику была бы названа меньшая, чем она есть на самом деле. Хотя повторюсь, что это все бы вы и сами выяснили при более детальной проверке.

— Вот тебе и Толик, Петрович, — я передал документы начальнику. — Ну, что же, Роман, надеюсь, наше сотрудничество будет успешным и плодотворным. После планерки зайдете ко мне. А сейчас продолжим.

***

Два часа спустя

— А парень не дурак, — опираясь задницей на край стола, выдал Петрович, — мне он сразу понравился. Хоть и выглядит мажористым, но с головой.

— Да, меня это тоже удивило, — перечитывая анкету Романа, проговорил я, — только не пойму, что он в наших краях забыл?! Практически красный диплом из «Строяка»?! — удивленно поднимаю бровь.

— Ну, ты же знаешь, Илюх, жизнь порой бывает очень непредсказуемой.

— Это факт, Петрович.

— Хотел спросить у тебя по поводу корпоратива. Думаешь, можем себе позволить?

— Я не думаю, Петрович, а утверждаю, что да. Два успешных проекта по «Хладокомбинатам» разве не повод, чтобы отметить это с размахом? Тем более, мы пропустили целых два корпоратива. Девочки нам этого не простят, — криво ухмыляюсь.

— Повод, еще какой. Тогда надо Алле сказать, чтобы кафе нашла.

— Да, пусть посуетится, а то ей в последнее время совсем нечем заняться. Целыми днями на сайтах знакомств зависает.

— Ох, уж эти девчонки, — лыбится Петрович и пятится к выходу. — Пойду ее обрадую.

— Иди, иди… и пусть она мне кофе принесет. И это, Петрович… хватит к ней уже яйца подкатывать. Пусть она себе мужика нормального ищет. Не женатого.

— Ага, как скажешь, Илюх. Я ей и не мешаю, — и захлопнул дверь.

Вот же кобелина Петрович. Я потер лицо руками и погрузился в анализ информации на экране компьютера, который уже успела подгрузить в файл Алла.

***

Когда оторвал взгляд от компьютера, то понял, что засиделся уже допоздна.

— Черт! — выругался под нос.

А ведь еще обещал отцу, что к матери обязательно заеду, потому что он сегодня в ночную смену, а мать была в таком состоянии, что оставлять ее одну совсем не хочется.

Пока ехал в родительский дом, в голове прокручивал новый проект и то, как быстро Роман влился в работу и в коллектив. Приятная все-таки неожиданность, тем более, на фоне паскудного поступка Толика. Новичок оказался очень в тему. Все были однозначны рады, ведь иначе пришлось бы работать сверхурочно, а желающие за дверью не толпились.

Стоп.

Что?

Я резко затормозил машину прямо напротив дома Дани.

Во всех окнах горит свет. Но почему? Как?

В груди что-то скрипнуло, как будто ржавое колесо попытались провернуть. Я сделал глубокий вдох и на несколько секунд задержал дыхание. Выдох, и глаза будто огнем полоснуло. Не мог поверить в то, что спустя столько лет она осмелилась сюда приехать. Да еще и со своим семейством. Как она вообще предполагает разгуливать по улице и не думать о том, что Егор лежит где-то в больничной палате и больше уже не сможет ходить по этой земле, и все это из-за нее.

Я даже не сразу осознал, что стою возле ее калитки, и уж точно не думал о том, что скажу ее сожителю… ну, или мужу, если вдруг он откроет дверь.

Стук костяшек о деревянное полотно эхом отдался у меня в ушах. Я не отрывал взгляд от ручки замка и крутил в голове фразы, которые можно сказать. Но прежде, чем я смог выбрать хоть одну, дверь распахнулась, и мне пришлось дважды сморгнуть, чтобы понять, что передо мной стоит ребенок с маленьким щенком на руках.

— Эм, а где Рома? — звонким голоском спросил он.

Но я продолжал стоять и глазеть на него, ничего не отвечая, как будто не слыша.

— Дядя, а где Рома?

— Кто?

— Марик! — послышался из глубины дома голос.

— Ой! — пискнул мальчишка и, крутанувшись на пятках, юркнул в коридор.

А я перевел взгляд от щенка, которого мелкий забыл на пороге, и натолкнулся взглядом на длинные, загорелые, гладкие ноги под коротенькими джинсовыми шортами. Твою же мать. Что за блядство.

Мой взгляд, как будто примагниченный, медленно поднимался по женской фигурке, изучая, ощупывая ее по миллиметру. Тонкая талия, небольшая грудь с аккуратными полушариями и торчащими сосками, которые никак не скрывала хлопковая ткань топа. Я судорожно сглотнул. Еле оторвав взгляд от этого чуда природы, наконец посмотрел в глаза Дани.

У меня как будто автоматически в голове память сделала перемотку на пять лет назад.

Девчонка практически не изменилась. Все те же карамельного цвета глаза, обрамленные веером густых ресниц, чуть вздернутый нос и пухлые розовые губы (которые толкают мужчин думать о разных непристойных мыслях). Вот только выбившиеся пряди из небрежного пучка на макушке выдавали ее блондинистый цвет волос, хотя раньше малышка была русой.

Я смотрел ей в лицо, такое знакомое и такое одновременно чужое. Что-то в ней все-таки изменилось еще помимо цвета волос, что-то, что я не мог уловить с первого взгляда. Или не хотел.

Неожиданно снизу раздался скулеж, и Даня вдруг ожила.

— Марик, сынок. Иди, забери Пупсеня. Ему одиноко.

Марик?! Я взглянул на мелкого, который вновь появился на пороге.

— Мам, я думал, это Рома пришел, — виноватым голосом проговорил он.

— Малыш, забирай щенка и в дом. Рома сегодня не придет.

И вдруг меня, как гром среди ясного неба, пронзила догадка. Так вот, значит, как Роман, мой новый архитектор, оказался в нашем городке. И тут же вспомнилась его анкета, где в графе «семейное положение» стоит прочерк и пометка, что детей у него нет. Так, стоп. А ребенок? Откуда тогда ребенок?

— Как-то затянулось приветствие, — с холодом в голосе, который я не упустил, сказала Даня.

А я все прокручивал в голове мысль о том, что они с Романом не женаты, и это ребенок не его. Значит она сошлась с Романом, уже имея ребенка.

Блядь, в голове полный фарш. Зачем-то полезли в голову и совершенно посторонние мысли о том, сколько мелкому лет. И почему вдруг Даня так неожиданно скоро покинула город. И возможно…

Твою мать! Надо было получше присмотреться к ребенку. А когда приехал бы к матери, поискал бы фотки мелкого Егорки.

— Хм, я понимаю, конечно, что ты очень удивлен моим приездом, но не настолько же, чтобы лишиться дара речи?! — в голосе слышны нотки иронии и насмешки, и это, как эффект от звонкой пощечины, приводит меня в чувства.

Передергивая плечами, сбрасываю оцепенение.

— Ты права, Даня, не настолько, — делаю шаг вперед, а она неожиданно — назад.

— Зачем ты пришел, Илья? — в голос лед, от которого даже мороз по коже пробежался, неужели боится?

— Чей это ребенок, Дань? — вопрос вырвался изо рта прежде, чем я смог обдумать его.

Точно. Блядь! Прямо в самую точку! Я видел, как по ее лицу пробежала тень. Страх. Тревога. Паника. Все это только подтвердило мысли о том, что с мальчишкой что-то не так. А не так то, что мелкий — сын Егора.

— Тебя это никак не должно беспокоить, Илья! — выдавила она.

— Ошибаешься, — рука сама дернулась в ее сторону, и пальцы сжали ее локоть, — это ведь ребенок Егора?

— Хей! Вечера вам, Илья Андреевич.

Блядь, этот голос… меня будто разрядом в двести двадцать пробило. Я медленно разжимаю пальцы и поворачиваюсь к Роману лицом.

— Доброго! Неожиданная встреча, — сдерживая эмоции, хмыкнул я.

— Ага, вот и я удивился. Смотрю, ваша машина стоит возле дома Лики. А вы что, знакомы?

Этот вопрос будто не ко мне был адресован, потому как взглядом парень явно искал Даню.

— Да, знакомы, — вместо нее ответил я.

— Это брат моего бывшего парня, — подала голос Даня из-за моей спины, а потом еще в нее же и толкнула, — который зашел поздороваться и… уже сваливает, — прошипела тихо, так что слышу только я.

— Ок, тогда все гуд, — парень подходит к нам вплотную и протягивает мне руку, — тогда до завтра. Лик, а ты чего не одета? Мы же вроде договаривались?

Блядь, я готов в этот момент придушить этого придурка. Сколько самонадеянности. Будто он ее парень! Твою мать! Так ведь это так и есть. Разве непонятно?!

— Ладно, молодежь. Отдыхайте, — скрипя зубами, проговариваю я, чувствуя себя идиотом. — Завтра на работу, не опаздывай, Роман.

И не дожидаясь ответа, сбежал по ступеням. Прыгнув в машину, со злостью вдавил педаль газа в пол.

«У нее ребенок Егора. Ребенок Егора!» — пульсировала в мозгу одна единственная мысль, а тем временем пустоту в груди разъедала мерзкая, отравляющая нутро ревность.

Глава 4

— Вау, сколько экспрессии, — присвистывает Роман, подпирая дверной косяк плечом. — Вы что, действительно знакомы?

— А ты откуда знаешь Илью? — вместо ответа задаю встречный вопрос парню, хотя мне сейчас далеко не до разговоров.

Стоило увидеть, кому открыл Марик дверь, душа в пятках за мгновение оказалась. Я даже не знаю, каким образом до сих пор жива, а не валяюсь в конвульсивном припадке от переизбытка эмоций.

— Дык он мой непосредственный начальник, лапа, — склоняется к самому уху парень, выдувая струйку горячего воздуха мне в шею.

— Отвали, придурок, — шиплю я и толкаю его в бок.

— Эй, ты чего себе позволяешь? Вообще-то я твой непосредственный начальник…

— Не ты, Рома, а твои родители. И вообще, какого лешего ты делаешь у меня во дворе?

— Вообще-то хотел тебя в кино позвать, — насупился он, — отметить, так сказать, мое трудоустройство…

— Не сегодня, Ром. У меня слишком много дел и забот. И ни о каком кино речи не может быть, мне Марика оставить не с кем, да и если я все же захочу пойти в кино, то уж точно не с тобой, — я все это говорила на одном дыхании, не останавливаясь. — А теперь давай, вали отсюда. Найди себе кого-нибудь в баре или клубе. Я думаю, девочки будут рады провести с тобой время.

— Ну, ты и стерва, Лика, — покраснев, как рак, процедил сквозь зубы парень.

— Мне плевать, Ром. Честно, — я сделала шаг в дом, но тут же была остановлена цепкой хваткой на запястье.

— Ты все равно сломаешься, — сказал парень перед тем, как я выдернула у него руку и захлопнула перед носом дверь.

— Нет, ну сколько же наглости в этом хамле. И что ему от меня надо? Чего никак не упокоится? — сетовала я, бурча себе под нос, а перед глазами до сих пор стоял Илья.

Господи, и зачем он приехал? Зачем вот так обрушился на мою голову? Я была, откровенно говоря, не готова ко встрече с ним. А его взгляд?! Да если бы можно было убивать взглядом, я бы давно уже валялась бездыханным трупиком у его ног. И вопросы?! Откуда в его голове возникли подобные вопросы про Марика?! С чего он вообще взял, что Марик сын Егора?

Ну, кроме, конечно же, того, что у Марка глаза цвета зеленой луговой травы, точно такие же, как у Егора и Ильи. Небольшая ямочка на подбородке еще не ярко выражена, но если посмотреть на его отца, то можно с уверенностью сказать, что через пару лет она будет отчетливо заметна, а еще шикарная шевелюра и ресницы такие пушистые и длинные, что я могла любоваться ими часами.

«Это ребенок Егора?!» — снова прозвучал в голове вопрос Ильи, как будто на повторе стояла пластинка.

Сама я думала, что да. Потому как в наш первый секс с Егором порвался презерватив, но именно в тот день я и изменила Егору с Ильей… Пьяная, неопытная в сердечных делах, да и не только, девчонка, что с меня было взять в восемнадцать лет?! Напилась на день рождения парня в какаху и призналась Илье в любви, потому что думала, что это все по-настоящему.

Черт!

От этих воспоминаний в груди опять стало тесно.

Наивная… а я думала, что уже давно пережила всю боль потери первой любви. Но стоило увидеть эту самую первую любовь, и увы и ах, все вернулось с двойной силой.

— Мам, а где Рома? — настиг меня на кухне голос Марика.

— Что? — я посмотрела на сына, и ком в горле застрял от тревоги.

Так некстати вспомнились слова тетки о том, что если Астаховы узнают, что я родила им внука, то сделают все возможное и невозможное, чтобы забрать его.

— Рома, мам? — остановился в дверях Марик.

— Да, ну его, этого Ромку, он противный, — шмыгнула я носом, присела на корточки и раскрыла объятия, — иди лучше маму обними, я так по тебе соскучилась…

Марик с разбегу наскочил на меня, и я, не удержавшись, шлепнулась на задницу.

— Малыш мой, мама тебя никому не отдаст, — сказала я вслух то, что крутилось в голове.

— А я тебя никому не отдам, — тонкие ручонки сжали мою шею так крепко, что слезы на глазах выступили.

— Тогда предлагаю поесть вкусняшных хлопьев и лечь спать. Как тебе идея?

— Дай пять, — подставляет свою ладошку сын, и я по ней легонько хлопаю.

— Держи пять.

***

Стоило только закрыть глаза, в памяти вспыхнула яркой картинкой сегодняшняя стычка с Ильей.

Где-то глубоко в сердце я знала, что, приехав сюда, я не удержу под запретом старые чувства, и они рано или поздно вскроются, как наболевшие раны. Как бы мне ни хотелось оттянуть этот момент на подольше, увы, не получилось. У судьбы, видимо, на это были свои планы. Но и оставаться в большом городе мне было уже невмоготу. Тетя Лара всерьез занялась устройством моей личной жизни, причем, как и тетя Вера, меня об этом совершенно не спросив. И как же я была радо тому, что мне посчастливилось уехать от нее до того, как она начала сватать мне «женихов».

Ох, как же это все тяжело… Прошлое какой-то тревожной тяжестью давило на грудь, заставляя беспокойно ворочаться в постели.

Так, надо успокоиться. Завтра и без того очень тяжелый день. День английского языка в доме Марты и Романа.

Если бы не нужда в деньгах, ни за что бы не согласилась репетиторствовать Марту. Но родители девочки оказались очень настойчивыми — раз, и щедрыми — два. От их предложения я, не работая, не имела права отказаться. Тем более, в тот момент, когда Марику нужно было найти подходящий детский сад, да и развлекательные кружки тоже входили в наши планы.

Тяжело вздохнув, я поняла, что без дозы успокоительного мне вряд ли удастся заснуть. Откинув одеяло, села в кровати. Просунув ноги в домашние тапочки, стараясь громко не шаркать по полу подошвами, дабы не разбудить самого мелкого члена нашей семьи, направилась на кухню. И зачем, проходя мимо гостиной, вдруг решила посмотреть на темную улицу, освещенную лишь парой тусклых фонарей, я не знаю. Но я, как будто примагниченная, свернула в гостиную и, подойдя к окну, выглянула во двор.

Секунда, две, три… и я понимаю, что со мной что-то не так. Я с места не могу сдвинуться ни на миллиметр. Хотя внутренний инстинкт вопит: уйди, спрячься, закрой глаза, чтобы не видеть того, что прямо напротив дома, на обочине припаркована машина Ильи.

Прижимаю ладони ко рту, чтобы не вскрикнуть, когда вижу, что на несколько секунд в салоне загорается свет, и Илья, взглянув (в этот миг, мне показалось, что прямо на меня) на окна гостиной, открыл дверь и вышел на улицу. В руках у него был какой-то пакет. Уличного освещения хватило лишь на то, чтобы увидеть его усталое лицо и тревожный взгляд. Сердце от этой картины в груди заныло. И даже то, что он направлялся к нашей калитке, меня не так встревожило, как его усталый вид.

Калитка открылась, и стоило только Илье оказаться на дорожке, ведущей к дому, я сделала то, о чем, возможно, в ближайшем будущем могу пожалеть. Развернувшись на пятках, я метнулась к входной двери. Сердце, будто ополоумевшее, стучало где-то в районе горла. Даже пальцы на руках свело судорогой в тот момент, когда, щелкнув замками, я дернула на себя входную дверь. Илья замер на месте с чертовым пакетом в руках, уставившись на меня, а я — на него. Взгляд глаза в глаза, прямо в душу.

— Даня, — на выдохе срывается с губ Ильи мое имя и несколько секунд вибрирует в воздухе, — почему не спишь?

Он делает шаг ко мне, а я, как истукан, стою на месте и двинуться с места не могу, и ответить ему не могу. Язык совсем не хочет меня слушаться, и я просто молча продолжаю смотреть в черные омуты прошлого.

Нет! Нет!

Я быстро сморгнула пелену с глаз. Прошлое — это то, что никак не может плавно перетечь в будущее. Я не должна больше доверять этому человеку. Ведь по его действиям и словам можно четко понять — он винит меня в том, что случилось с Егором.

Но как бы я сейчас ни хотела разозлиться на него, как бы я себя ни заставляла… не смогла. Чувства к Илье вспыхнули во мне, будто проснувшейся вулкан. Закипели, ожили, с шипением выбираясь сквозь прорванные края надежно заштопанного прошлого.

Я смотрела на него уже не взглядом влюбленного подростка, а взглядом взрослой любящий женщины и отмечала, что его плечи стали немного шире, а рельефные мышцы его рук даже под свитером смотрелись угрожающе. Илья сейчас больше походил на кирпичную стену, нежели на парня, с несуразным пакетиком, который нелепо смотрелся в его руках.

— Что ты здесь делаешь? — хриплым от волнения голосом проговорила я, когда Илья сделал еще один шаг в мою сторону.

Его длинные ресницы дрогнули, и на лице появилась ироничная кривая ухмылка.

— Я тебе задавал сегодня тот же вопрос, Даня, — грудной голос Ильи прокатился по моей коже чувственным разрядом тока, заставляя подняться каждый волосок.

— Это мой дом. Я вернулась домой, Илья, разве я совершила что-то противозаконное?

Его слова и тон обижали меня, и я заставила себя разозлиться на него. Я должна теперь думать не только о себе, но еще и о Марике.

Я сжала ладони в кулак, впиваясь ногтями в мягкую ладонь, отрезвляя болью свою зависимость от этого человека.

— Я не знаю ответа на твой вопрос, Дань, — он протянул мне этот дурацкий пакет, — и вот. Здесь доказательства того, что у тебя ребенок от Егора. И у тебя теперь не получится скрыть мальчика от моих родителей. Егор в коме, и мать сходит с ума от переживаний. Я думаю, что наличие внука поможет ей выбраться из той ямы, в которую она себя загоняет.

— Я не думаю, что это правильно…

— Ты и так наделала кучу ошибок, — не дав договорить, перебил меня Илья. — Не лишай ребенка любящих бабушки и дедушки, пусть вы и не успели с Егором пожениться… Господи, Даня! — Илья больно схватил меня за руки и притянул к себе. — Почему ты так поступила? Почему уехала, не сообщив никому, что у тебя будет от Егора ребенок?!

В глазах Ильи горело пламя искреннего непонимания моего поступка. Да и как он мог это понять, когда меня саму ввели в глубочайшее заблуждение запугиванием?

Я попыталась скинуть его руки с себя. Слишком близко… он был слишком близко… горячее дыхание, в котором чувствовался запах сигарет вперемешку с ментолом, заполнило мои легкие, кажется, именно я первая сделала движение навстречу губам Ильи. Миг… один короткий миг, и мои губы накрыл рот Ильи.

У меня будто в мозгах переклинило, и я, не осознавая, как мне после будет плохо и чем это все может закончиться, закрыла глаза, приоткрыла губы и позволила Илье углубить поцелуй.

Но когда руки Ильи вдруг сжали мои ягодицы, я как будто очнулась от наваждения.

Что же ты, глупая, делаешь? Ведь это же Илья… Один раз отказавшись от меня, он может сделать это вновь…

Я просунула руки между нами и, собрав все свое самообладание, оттолкнула парня от себя.

— Тебе лучше уйти, — тяжело дыша, я мелкими глотками ловлю воздух, — пусти.

Илья разжимает пальцы, и я тут же делаю шаг назад.

— Прости, — охрипшим голосом выдыхает он, — этого не должно было произойти.

— Ты больше не приходи сюда, — говорю быстро, как будто боясь, что если пущу в грудь обиду, которая возникла при его словах, то расплачусь прямо здесь, стоя на ступеньках. — Я подумаю по поводу твоих родителей, но пока я не дам свой ответ, тебе лучше ни о чем им не говорить.

Я закрыла за собой дверь прежде, чем Илья что-то мне смог ответить. Прижав к груди дурацкий пакет, я сползла по стене и, спрятав лицо в ладонях, не смогла сдержать судорожный всхлип. Обида затопила меня, словно пустой сосуд, тягучей горечью, которая, прокладывая путь наружу, жгла горло и глаза своим едким запахом разочарования.

Беззвучно рыдая, я потеряла счет времени. И только настырное облизывание моих щиколоток мокрым языком привело меня в чувство. Я поняла, что сижу в коридоре уже достаточно долго, так как задница онемела то ли от холода, то ли от того, что затекли мышцы.

— Эй, — шмыгнула я носом и потрепала щенка за ушко, — ты что делаешь?

Перевалившись с одной половинки на другую и обратно разгоняя кровь, через несколько таких повторений встала на ноги.

Черт! Ощутила, как внутри что-то бухнуло из груди в желудок, и следом пустота заполнила все пространство внутри. Все как всегда. Только ярким огоньком там светился мой сын. Только он был для меня маяком в этой пустоте, не покидающей меня с того самого дня, когда Илья сказал, что Егор разбился на мотоцикле.

Шаркая тапочками по полу, я зашла на кухню. Налила молока Пупсеню и воды себе, залпом выпила, запивая горькую таблетку успокоительного.

Господи, надеюсь, больше такого не повторится. Иначе я так долго не протяну. А это не входило в мои планы. Уезжая от тети Лары, я приняла решение остаться дома навсегда. Именно поэтому я и не продала дом, это единственное, что у меня осталось от моих родителей, и я буду бороться за возможность остаться здесь, даже если моим противником будет… Илья.

***

— Мам, мам, ма-а-а-а-а-ма-а-а… вставай! Пупсень наложил кучку прямо посередине кухни!

— Малыш, — я, приоткрыв один глаз, осматриваю обстановку вокруг себя и понимаю, что уже светло за окном.

Время вставать, но все же несмотря на это натягиваю на голову одеяло в попытке урвать еще пару минут желанного сна.

— Вставай, мама, — толкают меня в плечо ручонки сынишки, — там так воняет… фу…

Эх… не удалось мне обмануться призрачной надеждой на сон. Откидываю одеяло и хватаю Марика подмышки, подминаю под себя и зацеловываю его везде, куда только дотягиваются губы.

— А-ха-ха-а-а-а-ха! — разносится звонкий смех сынишки по дому. — Хватит, хватит.

— Ладно, уговорил, — перекатываюсь вместе с Мариком на край кровати и, не отпуская его, встаю на холодный пол, — пошли, посмотрим на утренний «сюрприз» от Пупсеня.

— О, май гаш… — выдыхаю и зажимаю нос пальцами, стоило только переступить порог кухни, — что за дерьмо…

— Это дерьмо? — тут же подхватывает Марик.

— Тс-с-с-с, так могут говорить только взрослые. Это взрослые слова, понял?

Сынишка активно закивал.

— Давай, малыш, тащи сюда это чудовище… будем его учить не гадить где попало…

Следующий час ушел на то, чтобы вымыть до скрипа и нормального запаха пол на кухне, а также на то, чтобы отругать волосатое чудовище и выставить его за дверь. Если бы не мелкий возраст, с сегодняшнего дня он бы точно жил в будке.

— Мам, а мы Пупсеня пустим на ночь домой? — активно пережевывая овсяную кашу, интересует Марик, пока я пью обжигающий чай.

— Мгу… — мычу в ответ, — …мы его пустим намного раньше, Марк, как только я приеду с работы.

— Я поеду с тобой?

— А как же, тебе в прошлый раз понравилось с Ириной играть?

— Да, она веселая…

— Тогда доедай кашу, а я пойду отгорожу для Пупсеня местечко, где он посидит, пока нас не будет.

***

— Марта, твое знание английского достойно похвалы, — говорю девчонке приятные слова, так как она действительно прекрасно владеет языком.

— Спасибо, Лика… ой! Данилика Вячеславовна, — смущаясь, краснеет Марта. — Я сейчас сбегаю за Марком.

— Спасибо, — отвечаю девчонке и бросаю беглый взгляд на часы.

Нужно бы поторопиться, иначе есть большая вероятность того, что мне придется столкнуться с Романом. А мне этого ой как не хотелось бы…

— О, какие люди да без охраны, — сарказм в голосе парня просто перевалилвает за отметку в сто баллов.

Я напряглась всем телом, когда почувствовала Романа прямо за своей спиной. Мне даже отступить некуда, так как прямо передо мной огромный дубовый стол. Поэтому я продолжила создавать видимость того, что присутствие парня меня совсем никак не заботит.

— А можно я на сегодня буду вашим охранником, учительница Лика? — он облокотился задницей о столешницу сбоку меня, и я выдохнула с облегчением.

Я терпеть не могу, когда нарушают мое личное пространство, а тем более, блокируют со спины.

— Нет, — сухо ответила ему, складывая в сумку учебные пособия.

— Блин! Лик, вот я не могу понять, чем я тебе не угодил? — парень двигается ко мне ближе, а я делаю шаг в сторону, увеличивая расстояние между нами.

— Роман, я уже высказала тебе свою позицию, — отрываю взгляд от стола и перевожу его прямо на парня, — ты не в моем вкусе. И пойми… ты еще слишком молод, а у меня есть ребенок… Ты понимаешь, о чем я?

Роман хранит молчание в течение нескольких минут, и за это время в столовую успевает прийти Марта с Мариком за руку.

— О, Ро-ома, привет! — Марик подбегает к парню и протягивает руку, а в глазах столько радости.

В этот момент я понимаю, как моему малышу не хватает мужского внимания.

— Привет, мелочь, — Роман протягивает руку, и они обмениваются приветствиями, как взрослые.

— Может, сегодня сходим в Мак? — встревает Марта, и мне почему-то кажется, что это заговор против меня.

Нет. Со мной такое не прокатит. С этой семейкой новорусских буржуа нужно держать ухо востро.

— Спасибо за предложение, Марта! Но у нас сегодня с Марком есть дела поважнее. Да, сын?

— Какие дела? — тут же интересуется Роман.

— Нам нужно сделать для Пупсеня загон, — мгновенно вываливает Марик.

— М-да, малыш, разведчик из тебя никакой, — улыбаясь, подхожу к Марку и беру его за руку. — Спасибо, Роман, но мы справимся сами.

— Тогда в следующий раз, — отзывается парень. — Ну, может, хоть домой подвезти?

— Я уже вызвала такси, спасибо, — сухо отвечаю ему.

Уже через десять минут мы с Мариком отъезжаем от дома в такси.

— Мам, а Рома с Мартой придут к нам смотреть на домик?

— Обещать не буду, малыш, но если дядя Рома будет себя хорошо вести, то возможно, мы их с Мартой и пригласим.

Глава 5

Когда я открыл калитку, то первое, что увидел, так это бегающего по всему двору с молотком в ручонках мальчишку. Вслед за ним, пытаясь зацепится зубами за штанину, бегал щенок, а из дома доносился четырехэтажный мат, и это ругалась не кто иная как Даня. И какой-то странный стук. Что она задумала?

Я широким шагом пересек двор, нагоняя мальчишку.

— Эй, Марк, привет, — подал голос первый, чтобы ребенок не испугался. Увлеченный погоней, он никого не замечал.

— Привет, — ребенок замер с молотком наперевес, — а ты как зашел?

— Ногами, — хмыкнул я, — через калитку. А ты почему с молотком бегаешь? А вдруг поранишься? — подхожу к нему ближе и протягиваю руку, чтобы забрать молоток. — Давай-ка его сюда, это не детские игрушки.

Мальчишка с независимым видом передает мне молоток, а у меня в груди разливаются противоречивые чувства от поступка Дани. Что она, черт возьми, делает? Этим молотком мальчишка мог пораниться! Да что же у нее в голове?

— Марк, а ну-ка быстро сюда! — слышу оклик девушки позади. — Куда ты дел молот…

Ее слова ударяются о мою спину, и по тому, что она не договорила слово, я понял, что она увидела меня.

— Привет, — повернувшись к ней лицом, ответил прежде, чем она что-то смогла сказать, — вот молоток.

Быстро пересекаю двор и, не дав девушке опомниться, отодвигаю ее в сторону, захожу в дом. Ее тяну следом за собой.

— Ты что творишь? — возмущенно шипит она, когда мы оказываемся внутри.

— Это ты мне объясни! Что четырехлетний ребенок делал с это штуковиной во дворе? — я машу перед ее носом молотком. — Ты хоть понимаешь, что он мог пораниться? — моему негодованию нет предела. — Что молчишь? Даня, что ты, черт возьми, молчишь?

Смотрю на нее в упор и не могу понять, чему, блядь, усмехается эта засранка? Я что, на клоуна похож?

— А ты, пожалуйста, не командуй здесь, — спокойно, как будто ничего не произошло, отвечает девушка, забирая из моих рук молоток, — квох-квох-квох, — поворачивается ко мне спиной и начинает изображать курицу…

В первые несколько секунд я даже не понял, что она делает. Смотрел на нее, расширив глаза.

— Сумасшедшая… — выдохнул я.

— Кто бы говорил, тц… — прицыкивает она языком, и до меня наконец-то доходит весь смысл ее выходки.

— Нет, подожди, — я делаю шаг к ней и, поймав ее за запястье, поворачиваю к себе лицом.

Она вперивает в меня взгляд своих карамельных глаз и смотрит так, что хочется сжать ее сильно, чтобы кости захрустели, и чтобы это выражение полной независимости выветрилось из ее взгляда…

— Что, Илья? — она неожиданно делает шаг ко мне. — Ты хочешь спросить что? Не боюсь ли я, что Марк может пораниться? Если тебя так волнует мой ответ, то нет, не боюсь. Он мальчик, Илья, а мальчикам свойственно трогать те вещи и предметы, которые им пригодятся в будущем.

— Я хотел сказать… — отпускаю ее руку, когда понимаю, что расстояние между нами становится невыносимо близким, и мне с каждым мгновением все труднее и труднее себя сдержать.

— Что? — Даня тут же улавливает сошедший на нет с мой стороны напор и теперь сама наступает.

— Я хотел сказать, Дань, что если тебе вдруг понадобится помощь, то ты всегда можешь обратиться ко мне или… к родителям. Егор бы этого хотел. Хотел бы, чтобы его сын рос в полноценной семье.

Блядь, я это говорил, а сам не верил, что смог выдавить из себя эти чертовы слова… Они царапали горло и обжигали язык, но по-другому я не мог… Не мог сказать правду Дане. Я не имел на это права. Я дядя Марка, и я навсегда им останусь…

— А ты, Илья?

Даня вдруг берет меня за руку, и время на миг останавливается, я вижу только ее, слышу только ее рваное дыхание, которое заполняет все пространство вокруг меня. Чертово дерьмо! Что, блядь, со мной происходит?

— Я?! — сипением срывается с губ подобие звука.

— Да, ты, — она разжимает мои пальцы и вкладывает в них молоток, — ты, Илья, что сможешь сделать для нас, м? — ее губы кривятся в усмешке, а в глазах замечаю озорной блеск.

Кретин! Ну, как можно было быть таким остолопом?! Еще немного, и я бы растекся лужицей возле ее ног. Стерва…

— Значит так.

Она уперла руки в бока, и я, естественно, первым делом обратил внимание на то, какая у нее тонкая талия и подтянутая задница, которую сегодня обтягиваю тугие легинсы. Так мало того, что я вижу, я еще и знаю, какая она упругая наощупь.

Твою мать! Шумно выдохнул, почувствовав, как в штанах откликнулся на воспоминания член.

«Отвернись… закрой глаза… черт, да сделай уже хоть что-нибудь!» — завопил рассудок, когда эта маленькая сучка будто специально провела ладонями от поясницы по плавным изгибам задницы вниз, а потом тот же самый путь проделала в обратном направлении. Это вызвало у меня одно лишь желание — трахнуть ее немедленно.

— У нас в спальне… у шкафа… ножка шатается, и у комода ящик закрывается плохо, посмотришь? — кидает на меня взгляд невинной овечки. — Ну, так как, поможешь? Или может, завтра тогда Рому попрошу…

— Нет, — слишком быстро, слишком грубо рявкнул я и тут же пожалел.

В глазах Дани проскользнуло что-то, от чего мне стало не по себе. Своими такими выходками я недолго смогу продержаться, и если Даня начнет хитрить, то она сразу раскусит меня, а это означает лишь то, что мне придется уехать. А этого я совсем не хочу. Теперь… внимательно посмотрел девушке в глаза. Теперь не хочу.

— Ты продолжаешь раздавать команды, — Даня скрещивает руки на груди, — мне это не нравится, Илья. Я просто предположила, и ответа от тебя я не требовала…

— Я помогу, Дань, мне не сложно, — обходя девушку по дуге, направляюсь в ее спальню, — ты меня неправильно поняла.

— Спальня здесь, — показывает девушка на противоположную сторону от той, где спала раньше, — мы с Марком решили занять ту комнату, что побольше… — поясняет зачем-то, хоть эта информация и лишняя для меня.

— Вы спите в одной спальне?

И опять я задал вопрос, прежде чем подумал… да и вообще, нахера я ей задаю вопросы? Неужто тем самым хочу приблизиться к ней? Ведь вопросы подразумевают ответы, а ответы сближают людей, заставляя их чувствовать себя более привязанными друг к другу, а нам с Даней нельзя. Я уже однажды совершил такую ошибку и больше повторять не хочу. Слишком высока оказалась цена.

— Да, Марик по ночам иногда просыпается… — начала объяснять Даня, а меня в этот момент раздирают противоречивые чувства. Мне хочется одновременно и слушать ее, и закрыть ей рот, чтобы ни слова не произносила, чтобы не привязывала меня к себе. Ведь если я поддамся, то потом уже не остановлюсь. — …да и дом большой, нам пока здесь слишком много места для двоих.

— Я понял тебя, — почти перебиваю ее. — Ты иди, посмотри, что делает Марк, а то я за него переживаю.

Хороший ход, Илья. Надеюсь, девочка не обидится.

— Хорошо… но при условии, что ты в моих вещах копаться не будешь, — сказала и свалила. Коза. Даже ответить ей ничего не успел.

— Вот теперь точно посмотрю, чем живет лиловый лунтик, — хмыкнул себе под нос и первым делом направился к комоду.

***

Ну, вот какого хера я полез в ее комод?! Ведь внутреннее чутье подсказывало, что в недрах женской кладовой может скрываться что-то лиловое и… блядь, как вспомню эту гребаную коробку с искусственным членом, так руки хочется помыть тщательно с мылом, а я ведь даже не дотрагивался до нее.

— Ну, что?! Как там наш комод поживает? — услышал голос Дани из кухни, когда, помыв-таки руки, проследовал к выходу.

Если быть честным, то сейчас видеть девушку мне совершенно не хотелось. Этот лиловый член никак не давал мне покоя, и в голове картинки одна за другой всплывали такие яркие и порочные, что мне срочно нужно было уехать.

— Нормально все с вашим комодом, — буркнул в ответ.

— Может, останешься на чай? — голос Дани раздался прямо за спиной, и я от неожиданности вздрогнул.

— Нет, спасибо… Я уже и так опаздываю… Не думал, что придется задержаться у тебя надолго…

— С кем-то встречаешься?

Обувшись, повернулся к девушке лицом.

— Хм… с чего такой интерес? — вопросительно приподнял бровь.

— Обычное женское любопытство. Ничего странного, — Даня поджала губы и, сложив в своей привычной защитной манере руки на груди, вздернула подбородок.

— Ну, что ж, позволь не удовлетворить твое женское любопытство, Даня, — хмыкнул я и, взявшись за ручку, потянул дверь на себя.

— Это подарок.

Я на секунду замер. По напряженным ноткам в голосе девушки я точно понял, что она прекрасно знала, что я смогу увидеть гребаный вибратор. Стерва.

— Отличный подарочек, — постарался сделать голос как можно безразличнее, — надеюсь, оказался полезным.

— Не очень, — голос девушки дрогнул, и мне уже точно не показалось, что она специально дразнит меня, пытается вывести на эмоции. Вот только зачем?! Ведь мы оба понимаем, что это ничем хорошим для нас не обернется. Старого не вернуть…

— Я пойду, Дань, — кинул через плечо, так и не найдя в себе сил обернуться, чтобы посмотреть ей в глаза, — мне правда пора.

— Хм… желаю прекрасно провести время, — сарказм сквозил в ее голосе, и я тут же распознал его.

— Спасибо…

Я не стал переубеждать ее в том, что она себе могла нафантазировать. Пусть думает обо мне лучше так, тогда, возможно, получится держаться от нее на расстоянии.

— И кстати, передай своим родителям, что у них есть внук, и я буду не против, если они захотят с ним познакомиться…

Не проронив ни слова, я вышел из дома. Мне понадобилось всего несколько минут, чтобы оказаться в салоне автомобиля, повернуть ключ в замке зажигания и, вжав газ в пол, укатить подальше, к чертовой матери, от дома Дани.

Ублюдок! Я сраный, тупой идиот! Все то, что происходит между мной и Даниликой, это все какая-то гребаная химия… И я этой химии хотел так же сильно, как и сама девчонка. Хоть она и не признавалась в этом себе. Но я интуитивно чувствовал феромоны желания, исходящие от нее. И я хотел себе в постель Даню. Хотел почувствовать в своих ладонях ее упругую задницу. Хотел трахать ее рот не только языком, но и членом. Хотел ощущать, как по стволу будут вверх-вниз скользить ее розовые губки. Хотел слышать, как она будет стонать подо мной, когда будет кончать…

Стоп. Стоп. Твою мать! Член мгновенно налился тяжестью, и яйца скрутило от желания.

— Фух… это какая-то херня полная, — я тряхнул головой и, достав телефон, оживил черный экран.

— Да, Илья?! — раздался в динамике голос Петровича.

— Слушай, Ген, как смотришь на то, чтобы зависнуть сегодня в баре на вечер?

В трубке послышалось гробовое молчание.

— А, давай! Думаю, жена будет не против, если я составлю тебе компанию.

Возня на заднем плане подсказала, что жена против.

— Ген, я не настаиваю, и если Марина…

— Нет, я не против, — слышу женский голос в динамике.

— Передай ей спасибо, — хмыкаю в трубку, — тогда в десять вечера у «Джамаллы»?

— О-хо-хо! — крякнул Петрович, а я промолчал. Откинув трубку на пассажирское сиденье, сосредоточил взгляд на дороге.

Реакция Петровича была мне понятна. Благо, еще не проболтался Марине о том, куда я его зову. Ночной клуб «Джамаллы» я выбирал не часто, в основном, когда хотелось трахнуть какую-нибудь девочку в «не дома».

А в клубе у «Джамаллы» я был уверен, что девочки все чистые и проверенные. Подвоха точно не будет. Да и энергию лишнюю тратить на поиски тоже не нужно, она мне еще пригодится. Ведь теперь мне как-то еще нужно сообщить родителям о том, что у них есть четырехгодовалый внук…

В затылке что-то стрельнуло, и я недолго думая врубил музыку на полную катушку. Размышлять об этом пока не хотелось. Хотелось сейчас совершенно другого, но оно было, к сожалению, недоступно… Нужно бы как-то вбить себе в голову, что мы с Даниликой семья… Блядь…

От этого осознания даже язык свело на полуслове судорогой, и я решил, что экспериментировать с самовнушением пока еще рано. Я лучше об этом подумаю на досуге, когда буду готовить рассказ родителям, а пока… Пока мне хочется чуточку забыться и подумать о другом…

***

— Малыш желает расслабиться? — над моим пахом склоняется яркая блондинистая голова, и длинные пальцы ловко оглаживают надутый бугор под ширинкой джинсов.

— Ага, хочет, — еле двигается мой язык в ответ, но я еще пока в сознании.

Лошадиная доза алкоголя взяла свое, и теперь я могу немного расслабиться и не думать о том, что какая-то левая девка сейчас будет ублажать меня… Закрываю глаза, и перед внутренним взором возникает образ той, которая насилует мой мозг с того самого дня, когда я узнал, что она вернулась обратно.

— Эй, эй… ты полегче, — шлюха дергает головой, я открываю глаза и разжимаю пальцы.

— Да, да… будь ласковой, девочка… — просипел я и отпустил волосы шлюхи, позволяя ей делать свое дело.

***

Застегиваю ширинку и, чуть пошатываясь, встаю с дивана. Блондинистая девка все так же продолжает сидеть на полу с раскрасневшимся лицом, в недоумении поглядывая в мою сторону.

— Почему ты не хочешь продолжения? — виноватым голосом спрашивает она, а до моего сознания медленно доходит, что шлюху могут наказать, если просекут, что я ухожу по ее вине.

— Ты зря переживаешь, — буркнул я, кидая на столик пятитысячную купюру, и выхожу из комнаты.

Пройдя по темному коридору в буквальном смысле метров десять, вышел ровно к нашему с Петровичем столику.

— Быстро же ты… однако, — глянул на меня Гена поверх стакана, — девчонка, что ли, не угодила?

— Да все нормально с этой девкой, Ген, — усаживаюсь поудобнее на диване и беру стакан, — но все это не то… понимаешь?!

— Да, я заметил, Илья, что в последнее время ты вообще сам не свой. Что у тебя произошло? Это из-за Егора? Ты мне чего-то не договариваешь…

Музыка в этой части клуба играла негромко, поэтому слышимость была нормальная. Но мне разговаривать особо не хотелось. Не потому, что я не доверял Генке, нет. Просто Даня была моим… чем-то личным. Чем-то, что было только у меня. Чем-то, что я никому не мог рассказать, да и не хотел, это только мое.

— Это все новой проект, Геныч. Какая-то неуверенность меня гложет, и не могу разобраться, в чем! Может, подстава какая будет, например, по бабкам кидок?

Вскидываю бровь и, прищурив глаза, фокусирую зрение на танцполе. Молодежь сегодня в ударе. Все, как заведенные, крутятся друг перед другом и трутся потными телами. Хмыкнул про себя. Дожил, называется. Бля, мне всего двадцать восемь, а чувствую себя на все сто.

Кома Егоркина все соки повытянула из меня, да и из родителей. Вся наша семья как будто на век старше стала. Хотя врачи и не дают никаких прогнозов, и сколько так будет еще продолжаться — неизвестно, но мне и этих пяти лет уже за глаза…

Блуждающий взгляд неожиданно цепляется сначала за длинные ноги — я их явно уже где-то видел — затянутые в черную кожу. Следом идет упругий зад, такой аппетитный, что невольно сглатываю слюну… Длинные белокурые локоны, завитые в крупные кудри, подскакивают в такт движением девушки. Она активно вертит своим аппетитным задом, и мне кажется, что этот зад крутиться прямо передо мной, потому что вижу его как будто в приближении.

— Эй, Илья, ты чего залип? — толкает меня Геныч, а я в предвкушении, что девушка должна вот-вот повернуться, даже затаил дыхание.

И вот блондиночка ведет задницей по кругу и, плавно изгибаясь змеей, поворачивается ко мне лицом.

— Блядь… — мое напряжение просто разорвало все внутри.

Этого не может быть… Откуда здесь взялась Даня?! Да еще в таком виде?! Да еще с этим утырком в компании!

Да-да, Романа я тоже увидел сразу же, как только прояснилось в глазах. Этот сукин сын терся о мою Даню своим потным телом и так, совсем ненавязчиво, цеплялся за округлые выпуклости девушки. А она, видимо, этого совершенно не замечала, потому как улыбалась и продолжала танцевать.

Я вскочил со своего места.

— Сука, убью… — рычу себе под нос, и в этот самый момент Даня поворачивается ко мне лицом и смотрит прямо на меня. Прямо. Блядь. На меня.

Улыбка растягивает ее губы, и она, как будто получая удовольствие от того, что нашла зрителей, выпячивает свой зад и трется об этого гребанного урода.

— Убью… — шиплю сквозь зубы и дергаюсь в сторону лестницы.

— Илья, Илья, что с тобой? Остановись! Ты куда? — Геныч хватает меня за плечо и сжимает с такой силой, что болью отдается в лопатке.

— Ген, ты что? Решил меня без руки оставить? — передергиваю плечами, пытаясь сбросить руку товарища.

— Нет, Илья, пытаюсь уберечь от глупостей. Кто эта девчонка? Это ты из-за нее такой хмурной?

— Чего? — уставился я на него. — С чего ты взял?

— Да ты на себя посмотри, дружище! — кривит губы Гена. — Ты как открытая книга, читай не хочу.

— Бля, Ген, чушь говоришь, — мне наконец-то удается сбросить с себя его руку, — эта девушка… то есть мать… — оглядываюсь туда, где Даня извивается в руках Романа, и у меня кровь в венах от ревности сворачивается в тугую патоку, вытесняя весь алкоголь. — Короче, Ген, у этой девушки ребенок от моего брата.

— Ого! — присвистнул он.

— Да, Ген, — я разворачиваюсь на пятках и быстрым шагом спускаюсь вниз.

Глава 6

Не знаю, насколько правильно я сделала, что согласилась-таки на предложение Ромы пойти в клуб, но отказывать ему тоже не стала. Мне необходимо было отвлечься. И Рома со своей настойчивостью в этот раз оказался как раз кстати. Илья своими поступками совсем выбил меня из колеи. Да и глупая, жарко вспыхнувшая ревность норовила поглотить меня с головой после его заявления, что мне не должно быть интересно, где он проводит время. Конечно же, я понимала, что парень не моя собственность, что брат Егора мне никогда и не принадлежал, кроме той единственной ночи, которую мне пришлось вычеркнуть из своего прошлого навсегда. Вот только оказалось, что чувства из сердца вычеркнуть не получилось.

— Лика, давай к бару, еще выпьем немного! — прокричал мне в ухо Роман, когда я, вспоминая молодость, зажигала на танцполе.

— Не-е-е-е, я не хочу. Ты иди, я еще потанцую! — ответила ему, продолжая колыхаться из стороны в сторону в такт музыке.

— Хорошо! Я ненадолго! Надеюсь, ты не успеешь найти на свою очаровательную попку приключений! — он мне озорно подмигнул, а я с головы до ног залилась румянцем.

— Пошел ты, Рома, со своими подколами, знаешь, куда?!

— Ага! Уже ушел! Если что, маякуй, я возле бара!

Я уже не слышала его голоса за громкой музыкой. Крутанулась вокруг собственной оси, освобождая себе больше места, и, поддаваясь пленительным ритмам попсы, начала изгибаться под музыку.

— Даня! — рявкнул мне в ухо до боли знакомый голос, и все вокруг меня вдруг замерло, превращаясь в топкую тягучую массу.

Я не могла поверить в то, что за спиной может стоять именно Илья, но ведь голос я точно его слышала. Медленно поворачиваюсь к парню лицом и… Вуаля, передо мной стоит Илья.

— Что ты тут делаешь? — изумленно выгибаю бровь.

— Хм, то же самое могу спросить у тебя, и не строй из себя… ты прекрасно видела меня там, — он кивком головы показывает куда-то на верхний этаж, а я почему-то вместо того, чтобы послать этого придурка подальше, стою и думаю над тем, почему я должна его была там увидеть.

— Я тебя не видела, — отвечаю ему, — и давай уже, говори, что хотел, и проваливай? Ты мне мешаешь танцевать, — в голос вкладываю всю резкость, на которую только способна, находясь рядом с этим парнем.

— Отдыхать? — он прищурил глаза, но я успела в них заметить злость.

Он злится?! Но что я сделала не так? Я же, в конце концов, не лезу в его «личную жизнь», какое он право имеет лезть в мою?

— А что здесь такого? — пожимаю плечами. — Тебе то до этого какое может быть дело?

На его лице проскользнуло странное выражение. Но разгадывать загадки сейчас — это не про меня, да я если выпью еще немного алкоголя, то могу забыть, какой сегодня день! Хотя… навряд ли.

— Илья, говори как есть. Я не могу понять, чего ты от меня хочешь, — эти недомолвки парня начинают меня раздражать.

— Слушай сюда, — шипит Илья, хватая меня за локоть и прижимая к себе, — мне плевать, с кем ты трахаешься и как проводишь свое время. Я больше всего беспокоюсь о твоем сыне. Ты что, оставила его одного?

В первые секунды я просто опешила до такой степени, что ничего не могла сказать. Просто стояла и открывала рот, не издавая ни звука, словно выброшенная на берег рыба.

Что он сейчас имел в виду?!

— Илья! — выдыхаю я.

Злость клокочет у меня в горле. Если этот придурок имеет в виду то, о чем я подумала… Я за себя не отвечаю.

— Ты сейчас мне сказал о том, что я оставила Марика дома одного?! — сжимая до боли в челюсти зубы, цежу сквозь них вопрос.

Уж не знаю, как я сейчас выглядела со стороны, но желваки на скулах Ильи дернулись, и я это заметила. Молчит, а молчание, как известно, подразумевает под собой ответ «да». Но мне мало моих догадок, я хочу услышать это от него лично.

— Даже не думай врать! — толкаю его кулаком в плечо. — Не смей мне, сука, врать! Ты думаешь, что я совсем больная, раз оставила четырехгодовалого ребенка одного дома?!

— Даня, спокойно. Я этого не утверждал, я только предположил…

— Ах, ты предположил, гребаный засранец!

У меня перед глазами как будто забрало упало. Я в один миг себя почувствовала Жанной Д'Арк. Еще бы меч мне в руки, и покатилась бы эта симпатичная головушка, в которой нет ни капли здравомыслия, с плеч.

— Тебе лучше в самый кротчайший срок исчезнуть отсюда, Илья. Иначе я за себя не ручаюсь! — рычу ему прямо в лицо.

— Я даже ни на шаг не сдвинусь с места, пока ты мне не скажешь, с кем находится мой племянник.

Илья с каждой секундой все больше и больше начинал злиться. И я, видя эту картину, понимала, что он действительно подумал, будто я Марка могла оставить одного. От этого осознания меня буквально разорвало чувство возмущения. Сцепив пальцы в кулак, я с силой треснула ему в живот. Одна эмоция за другой врезались мне в грудь, не давая сделать вдох. Боль, гнев и разочарование — все эти чувства душили, затуманивали рассудок. Какое же он ничтожество! Зачем он это делает? Ведь один раз он уже уничтожил меня, обвинив том, что это я причина несчастья, произошедшего с Егором. Теперь пытается обвинить в том, что я непутевая мать?!

— Ты что делаешь? — шипит Илья, хватая меня за локоть.

А я замечаю, как вокруг нас собирается толпа зевак. Где-то в голове проскользнула здравая мысль, что нужно убираться отсюда. Такое внимание к моей персоне мне нужно. Представляю, как завтра по всему городку начали бы шушукаться об этой потасовке.

— Я ухожу! — бросаю ему в лицо и, вздернув подбородок, резко разворачиваюсь, чтобы как раз упереться прямо в своего спутника.

— Что происходит? — Роман непонимающе переводит свой взгляд то на меня, то на Илью в ожидании ответа.

— Не твое дело, — отталкиваю его в сторону и широким шагом направляюсь к выходу, проталкиваясь сквозь толпу зевак.

Только выскочив на улицу, я почувствовала, насколько была возбуждена, так как порыв холодного ветра пробрал мое разгоряченное тело до костей.

«Чертов упрямец!» — от досады притопнула ногой и, обняв себя за плечи, обвела взглядом прилегающую к клубу стоянку в поисках такси.

— Даже не думай об этом, — раздался за спиной голос Ильи, и я от неожиданности шарахнулась в сторону.

— Ты совсем придурок? Зачем так подкрадываться к людям? — я возмущенно запыхтела и засопела, напоминая себе пышущего пламенем дракона.

— Даня, даже не начинай, — спокойным голосом проговорил Илья, не глядя в мою сторону, — я уже прокомментировал тебе свое отношение к твоей личной жизни. И если тебе это кажется чрезмерно неправильным, то в следующий раз позаботься о том, чтобы у людей, которые не по своей воле связаны с тобой, не возникало непристойных мыслей по поводу твоей кандидатуры в роли матери.

У меня от его речи челюсть устремилась к асфальту. Я не могла поверить, что он говорит все это про меня.

— Слушай меня… — охрипшим от возмущения голосом отвечаю Илье, — …говорю один раз и больше не повторяю. Я не знаю, что ты в своей тупой башке себе там надумал.

Делаю шаг к нему, и мне кажется, что эмоции, распирающие меня изнутри, даже рост мой сделали выше.

— Если до тебя не дошло с первого раза, то со второго должно по-любому дойти. Во-первых, ты не в праве мне указывать, во-вторых, Марик мой ребенок! Мой и ничей более, и только мне решать, с кем и как его оставлять, и в-третьих… — я сглатываю собравшуюся во рту слюну, — …пошел ты к черту, Илья! К черту, ты понял?!

Но вместо какого-либо ответа изо рта Ильи вырывается громкий свист, и следом парень поднимает руку.

— Ага, а вот и наше такси, — он подцепил меня под локоть и, не обращая никакого внимания на мои попытки вырваться, подтолкнул к авто.

— Да что же такое происходит? Ты совсем страх потерял, Илья? Какое ты имеешь право так со мной себя вести? Ты мне никто…

— А вот здесь ты ошибаешься, — он сделал выразительную паузу, и как раз в этот момент мы приблизились к такси. — Шеф, свободен?

Илья вроде бы задал вопрос и должен как минимум дождаться обратного ответа, но он уже открывает дверь, заталкивая меня в салон.

— Свободен, свободен, — отвечает седой таксист.

И тут у меня созревает план. Дебильный, конечно, но все же почему не попробовать.

— Я поеду домой… но без тебя, — кривая ухмылка появляется на моих губах, когда бью пяткой Илью в колено.

Парень расширяет от боли глаза и, чтобы не застонать, сцепляет челюсти так сильно, что видно, как натянулись желваки.

— Придурок, — отталкиваю его от двери и захлопываю ее.

— Дядечка, поехали, пожалуйста, — состроила жалобное лицо для водителя, — а то этот парень убить меня хочет…

— Твою мать… Так и знал, что здесь какая-то херня, — буркнул водитель, и машина дернулась с места.

— Спасибо вам, — я расслабленно откинулась на спинку сиденья, — я не забуду вашу доброту.

— Ну, так выбирать парней нормальных нужно, девочка. Ты же, когда в этот клуб шла, наверняка знала, какая у него репутация? — нахмурился дядечка, с негодованием рассматривая меня в зеркало заднего вида.

— Если честно, то я не местная, — я запнулась, лгать в таких мелочах паскудное дело, — точнее, я только недавно вернулась домой после долгого отсутствия. И про этот клуб знать не знала. Меня пригласили…

— А, ну, тогда простительно, — тут же смягчился таксист, — но теперь знай, если хочешь остаться в целости и сохранности, в это заведение больше ни ногой. Там такие выходки не прощают.

И он замолчал. А у меня в голове мозги зашевелились от бурной деятельности. Теперь я в этот клуб уж точно ни ногой. Вот только другой момент меня сейчас волновал куда больше. Что теперь мне делать с Ильей? Как себя с ним вести? И правильно ли я сделала, что дала согласие на знакомство Марика с его бабушкой и дедушкой? Вопросы… Куча вопросов и ни одного ответа. Вот и сходила ты, девочка Лика, повеселиться. Захотелось, называется, тряхнуть стариной. А вместо этого… А вместо этого наделала кучу глупостей и как бы не нажила себе страшного врага в образе Ильи.

Протяжный выдох сорвался с губ, и я прикрыла глаза. Грань ненависти и любви к Илье стерлась. Я это чувствовала сердцем. Все, что между нами произошло… Все как будто бы картонное, ненастоящее. Мы как будто с ним плохие актеры в таком же паршивом кино. И я понимаю, что, если все это не прекратить, то это может перерасти во что-то большее.

И в этот момент моя фантазия быстро разложила все паззлы по местам, представляя моему взору красочную картинку. Эпическое сражение двух титанов, в роли которых, конечно же, я и Илья. Ссоры, возможно, драки, борьба за право быть для моего мальчика родственниками…

Распахиваю глаза, когда машина резко тормозит, и я чуть не утыкаюсь со всей силы в сиденье носом.

— Черт! — вырывается изо рта, и я выставляю руки перед собой в запоздалой попытке смягчить удар.

— Блядские черные коты! Ты посмотри, что творят?! Под колеса прямо так и бросаются… Ну-ка брысь отсюда! — выкрикивает в открытое окно водитель, а я наконец-то делаю шумный выдох-вдох.

Оказывается, я задремала немного, и уже через пару домов будет мой.

— Дальше не нужно ехать, я выйду здесь, — протягиваю водителю деньги и выбираюсь на свежий воздух.

— Всего хорошего, дамочка, — салютует мне мужчина, и авто трогается с места, а я неспешным шагом, шурша мелкой щебенкой под подошвами, шагаю домой.

Завтра нужно бы о многом подумать. Сейчас же нужно постараться успокоиться. С Ильей нам предстоит жить в одном городе, а это значит, нужно прийти к общему знаменателю. А он лишь один: ради здорового общения между нашими семьями нам с ним придется зарыть этот чертов «топор войны» в землю.

Иначе…

Я нажимаю на ручку калитки и открываю дверь. Дом… как же хорошо дома. Родные стены… это моя крепость.

— Долго же, однако, тебя пришлось ждать, — прорезает ночной воздух голос Ильи, и мое сердце пропускает удар.

Вглядываюсь перед собой в темноту и замечаю, как темный силуэт парня отрывается от угла дома и делает шаг ко мне.

— Не подходи, — пискнула я.

От переизбытка эмоций мой голос пропал, а вот инстинкты самосохранения обострились до предела, и я пулей кинулась к крыльцу.

Глава 7

Я перехватил сучку как раз в тот момент, когда она ступила на порог.

— Это все бесполезно, Даня. От меня не убежишь. Ты же это понимаешь, — разворачиваю ее к себе, и меня будто молнией прошибает. Ее взгляд заставляет сердце бухаться о ребра с такой частотой, что больно становится за грудиной. — Даня?!

Но девушка тут же опускает взгляд и упирается в мою грудь кулачками.

— Отпусти, — шепчет она, пытаясь отстраниться.

— Я просто хочу поговорить, — стараясь справиться со своими эмоциями, отвечаю ей.

— Илья, — она громко сглатывает, и я в тусклом свете ночи вижу, как хаотично пульсирует венка на ее шее и дрожат ресницы, — поверь, сейчас не время. И… я хотела извиниться за то, что произошло возле клуба и в клубе.

— Если только поцелуешь меня… — перебиваю ее.

Черт! Зачем я это сказал? Это не я, это все гребаная фантазия, которая семимильными шагами бежит впереди меня.

— Илья! — возмущенно лопочет Даня, и я, не глядя, чувствую, как ее щеки вспыхивают румянцем.

Где-то в глубине души понимаю, что зря я начинаю ворошить прошлое, ведь Даня мать моего племянника… хоть выжигай эти слова у себя на сердце, чтобы помнить об этом постоянно.

— Но ты же именно этого хотела от меня, не так ли?

Я схожу с ума? Почему мой рот говорит совсем противоположное тому, что диктует рассудок?

— Когда я этого хотела, Илья, ты отверг меня, а сейчас я этого не хоч…

Я не дал ей договорить. Силой сломив преграду в виде ее рук, я впился в ее рот поцелуем. Чертова память тут же подбросила мне воспоминания о том, какой эта девочка может быть горячей и отзывчивой на мои ласки. И руки, будто отказавшись слушать команды мозга, принялись блудить по телу девушки.

Спустя уже несколько секунд мой член готов был перейти на другой уровень сближения, о чем сигнализировала нарастающая пульсация в основании ствола. Скользя ладонями по спине Дани, я остановился там, где значилась граница дозволенного, и, долго не раздумывая над тем, что можно, а чего нельзя, сжал ее задницу и впечатал своей возбужденный орган в ее пах.

— Черт! — выдохнула Даня мне в губы и вцепилась ногтями в лопатки.

— Хочу тебя, Даня! Прямо здесь и прямо сейчас, — я качнул бедрами вперед так, чтобы у девушки и сомнений не осталось в моих намерениях.

Короткий выдох, сорвавшийся с губ девушки, сказал все за нее. Она меня хочет так же сильно, как и я ее. Вот только всеми возможными способами пытается скрыть от меня это. Возможно, Даня делает правильно, что отгораживается от меня. Ведь это та граница, которую мы не должны переступать.

— Я потом буду жалеть об этом, — чуть слышно говорит девушка, и эти слова действуют на меня так же отрезвляюще, как если бы она мне дала пощечину.

Я медленно, очень медленно разжимаю пальцы и отпускаю ее. В памяти делаю заметку, что Даня сама не спешит от меня отходить. Она продолжает так же стоять на месте, вплотную ко мне, вот только во взгляде ее больше не вижу того дикого блеска желания. А может, мне показалось? Возможно, я придумал себе все? Может, это все алкоголь, которого Даня выпила, как я понял, немало?

— Не надо жалеть, Лика, — это ее второе имя резануло слух, будто металлический скрежет железа о железо, но я сам хотел стереть тот момент интимности, который всегда присутствовал между нами, когда я называл девушку Даней (ведь так называл ее только я), — этого больше не повторится.

Лицо девушки скривилось, как будто она съела кусочек лимона. И развернувшись ко мне спиной, не сказав ни слова, скрылась за входной дверью.

Придурок!

Я постоял еще пару секунд, созерцая черноту полотна, а потом пошел прочь от этого дома. От Дани. И от чертового соблазна трахнуть эту девчонку прямо сейчас.

Когда я оказался в машине, то так и не смог включить зажигание, чтобы уехать. Откинув спинку кресла, я продолжал стоять на месте рядом с домом Дани. В голове был полный бардак. Я не знал, что делать. Как дальше вести себя с ней? То, что я ее хочу до боли в паху, только дурак не смог бы признать, но я не дурак. Я просто больше не желал испытывать ту боль, которую однажды уже испытал и пережил.

Сделав глубокий выдох, я решил для себя одно: пока Даня живет в моем городе и пока мой племянник находится рядом с ней, я не позволю ни одному козлу приблизиться к ним ни на шаг. Даже такому козлу, как я.

И только после того, как это утверждение самому себе уплотнилось и толстым пластом осело в сознании, на душе полегчало до такой степени, что я решил вернуться в бар и напиться вусмерть. А еще неплохо было бы все-таки трахнуть одну из шлюшек в баре.

Выезжая на дорогу, я заметил, как из калитки Дани выходит заспанная девушка, которую возле обочины поджидает такси. Как же я облажался, когда обвинил Даню в том, что она легкомысленная мать. И вот эта показательная правда в виде няни как затрещина судьбы для меня, чтобы мою душу теперь терзали муки совести.

Я должен все исправить. Завтра же я постараюсь все исправить. И пусть для этого мне придется каждый день мастурбировать в кулак от вида аппетитных форм малышки, но я больше не позволю себе и пальцем до нее дотронуться.

Утро выдалось суровым и жутко сухим для меня. Хоть я вчера и не поехал обратно в бар, но до этого я достаточно выпил, чтобы сейчас меня мучило похмелье.

Откинув с себя влажное от пота одеяло, медленно встал с кровати. Голова гудела, как турбина самолета. Чуть пошатываясь, цепляя углы, добрел до кухни. Бутылка холодной минералки, неизменно стоявшая в холодильнике, спасла меня от смертельного обезвоживания. Ледяной душ и после две таблетки аспирина добили похмелье, превратив меня в нормального человека.

По дороге на работу я выстраивал про себя речь, которую буду говорить этому несозревшему мудаку. Уж я ему постараюсь втолковать, что Даня не просто девушка с ребенком, с которой он может поиграть, а потом, когда его богатенькой заднице надоест, расстаться с ней. Так у него вряд ли получится. Я совсем не доверял столичному засранцу, у которого еще молоко на губах не обсохло. Да мне кажется, он и не до конца осознает, насколько серьезно решение встречаться с девушкой, у которой есть ребенок. Но если я увижу в нем потенциал, то, пожалуй, дам ему шанс попробовать сделать Даню счастливой. Ведь этого не успел сделать ни Егор, ни тем более я.

На работу я сегодня приехал один из первых. Парковка перед офисом была полупуста. Отлично. Значит, еще будет время порепетировать речь. Блядь, чувствую себя как-то неправильно. Возможно, это все потому, что взял на себя роль старшего брата Дани, хотя никаких родственных чувств я к ней не испытывал. Только лишь ревность и злость от того, что придется наблюдать за всей это чепухой в роли свахи.

***

— Илья Андреевич.

В дверь просовывается Роман, и я взглядом приглашаю его зайти.

— Что-то случилось?

Я вижу, как парень смотрит на меня с неким любопытством, будто вчерашняя история поставила нас на один уровень.

— Случилось, Роман. Присаживайся.

Парень опускается в кресло, принимая небрежную позу.

Блядь. Внутри закипает злость мгновенно. Как же бесят меня эти приезжие богатеи. Ведет себя так, будто мы с ним давние друзья и с малых лет в одной песочнице играем. Уволю нахер и не посмотрю на то, что в офисе не хватает архитектора.

Не знаю, что узрел в моем взгляде Роман, но, когда я открыл было рот, чтобы поставить этого молокососа на место, он вдруг поменялся в лице.

— Я понял, вы не по рабочим моментам меня вызвали, — он вдруг весь подобрался и сделался сразу серьезным.

— Схватываешь на лету, молодец, — я встал со своего места, подошел к окну.

— Вы по поводу Лики хотели что-то спросить?

Я уловил, как интонация в его голосе поменялась, но оборачиваться не стал, не хотел, чтобы он углядел хоть одну эмоцию на моем лице. А они, уверен, были.

— Да, именно о ней, — сделал выразительную паузу, — я не знаю, насколько вы тесно общаетесь с Ликой… — как же непривычно было произносить ее второе имя. — Она говорила тебе, кто я?

— Хм, да нет. Как-то нам еще не довелось разговаривать о ее прошлой жизни, — просто сказал он.

А я теперь на сто процентов убедился в том, что Роман с Даней не находятся в близких отношениях. Иначе ей бы пришлось хоть как-то обмолвиться парню, от кого у нее ребенок.

— Я дядя ее сына, — глухо сказал ему.

— Ого. Я даже не в курсе был…

— Я надеюсь, этот разговор останется между нами, — перебил я его и, полностью справившись с эмоциями, повернулся к нему лицом.

— Конечно, — кивнул парень.

— Я скажу тебе две простых вещи, над которыми тебе придется очень хорошо поразмыслить, прежде чем дальше подкатывать к девушке моего брата.

У пацана даже кадык дернулся от напряга.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что Данилика не просто девчонка, которой можно присунуть и послать потом нахер. У нее есть ребенок, а это уже другой статус у девушки и другие требования к парню, который хочет ей присунуть, вкурил?

По его взгляду я понял, что он внимательно впитывает мои слова.

— Ну, как бы я изначально был в курсе того, что Лика — девушка с прицепом.

Я аж воздухом поперхнулся.

— Кхе, — кашлянул в кулак.

Вот как это называется сейчас, ребенок — прицеп. Ну, хорошо, о'кей.

— Это хорошо, что тебя не пугает ответственность. А еще ты должен засечь себе в голове: если обидишь ее… я просто так этого не оставлю. И это не угроза, Роман, это констатация факта. У девочки нет брата, который мог бы за нее постоять, но у нее есть я. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы перед тем, как начать трахать ее, ты подумал семь раз.

— Я понял, Илья Андреевич, — сухо проговорил он. — Я могу идти?

— Можешь. Иди. Работы у нас накопилось очень много. А на носу корпоратив, — я продолжал, как примороженный, стоять на месте, наблюдая за парнем, и прежде, чем тот вышел, бросил ему в спину: — Пусть этот разговор останется между нами.

— Я понял, — и парень захлопнул за собой дверь.

Понял, блядь, он! Ни хера он не понял. Этим столичным мажорам плевать на все человеческое. Знаем. Видели уже таких. Пробовали на вкус.

Порывисто выдохнув, я подошел к столу и с силой впечатал в столешницу ладонь. Переживания за Даню и Марка заклокотали где-то в районе глотки.

Нахера я ввязываюсь во все это дерьмо? Меня же, сука, об этом никто не просит, а если Даня еще и узнает, что я веду разговоры за ее спиной, то и вовсе все попытается сделать назло. Сука дерзкая не уступит же. Пойдет наперекор.

В голове мысли начали прокручиваться будто через мясорубку. Все, к чертовой матери, перемешались, не позволяя выцепить единственно правильную. Ну, что ж, значит, придется идти наощупь. Все через задницу. Как и всегда у меня. Усевшись в кресло, закинул ноги на край стола. Достал телефон. Мой мозг легких путей не ищет. Разблокировав экран, я набрал Гену.

— Да, Илья.

— Зайди сразу ко мне. Есть дело.

— Какой ты активный с утра, — хмыкнул друг в трубку. — Через пятнадцать минут буду.

— Жду, — и отключился.

***

Стоя возле дома Дани, я даже не мог представить, что мой разговор с Геннадием подтолкнет меня к подобным действиям. И после того, что между нами произошло, это, пожалуй, самый идиотский поступок, который я мог только совершить. Уехать бы, конечно, можно было… но я не мог. Не мог поступить по-другому. Когда узнал от Романа о том, что он не собирается отступать от своей идеи покорить сердце Дани, во мне вдруг проснулась какая-то ревность и сраный дух соперничества. Вот только соперничать мне придется не за сердце дамы, а за возможность стать для девушки кем-то большим, чем братом бывшего парня. А еще побороться за внимание племянника, которого у меня не было целых пять лет. И на всю эту дурость меня подтолкнул разговор с Геной. А я, если честно, рассчитывал на совершенно другой исход нашей встречи. Я думал, друг мне даст дельный совет, например, о том, как избавиться от навязчивой мысли защитить, помочь и… блядь, затащить девчонку своего брата в постель. Но то, что я услышал, в первые секунды обескуражило меня, а вот дальше было хуже. После того, как оправился от его совета, чуть не разругался с Геной в пух и прах, но вовремя включив мозг, понял, что друг в чем-то прав. И пусть с первой частью истории, которую он рассказал, я абсолютно не согласился (ну, это ж надо было предложить жениться на Дане, что за бред?!), но со второй я был абсолютно солидарен. Я переступлю через себя. Затолкну все свое влечение к девчонке в глухую комнату сердца и запру на хренову тучу замков, как я это и сделал пять лет назад, но найду подход к ней и моему племеннику. И никто, и ничто меня не остановит.

Достаю с заднего сиденья букет цветов, большую машинку на пульте управления и еще не остывшие боксы с роллами. Насчет последнего я, конечно, был не уверен, но девчонки должны любить подобные вещи. По крайней мере, буду надеяться, что Генка не ошибся.

Подходя к калитке, я заметил, как колыхнулась занавеска на окне, вот только не успел разглядеть, была ли это Даня, или, возможно, сквозняк. Но эти мысли недолго занимали мою голову, так как через пару минут на пороге появилась сама Даня. Разгоряченная, со сверкающими глазами, она была похожа на дикую фурию, которая в любой момент готова накинуться на меня и откусить к гребаной матери мою непутевую голову. А следом за ней в дверном проеме показался малой. И я тут же обратил все свое внимание на него.

— Привет, мужик, — улыбнувшись, подмигнул Марку.

— Привет, дядя Илья, — сдержано так махнул мне ручонкой мальчик, хотя я видел, как блестят нетерпением его глаза в ожидании подарка.

— Здравствуй, Лика.

Я смотрел ей в глаза и понимал, что будет сложно найти взаимопонимание, а может, даже невозможно. Коротко выругавшись, я протянул ей цветы.

— Что это? — скрестив руки под грудью, она кивнула на букет.

— Лик, — я сжал стебли цветов с силой, потому как тон девушки не предвещал ничего хорошего, а я приехал не для того, чтобы меня отшивали, — давай поговорим.

Стою как гребаный придурок с вытянутой рукой и цветами перед девчонкой, у которой на лице написано, что она меня вот-вот пошлет.

— Мам, может, вы поговорите? — дернул ее за край футболки Марк, и я в недоумении перевел на мальчишку взгляд.

Я даже и представить себе не мог, что в таком возрасте дети настолько сообразительны.

Правда видно было, что парнишка соображал исключительно в свою пользу. Очень хотел получить подарок. Улыбка невольно растянула губы, и я, не удержавшись, вновь перевел взгляд на Даню и шагнул вперед. Она продолжала гнуть свою линию. Поджатые губы, хмурые брови, вот только выражение глаз ее выдавало с головой. Взгляд был наполнен неподдельным восхищением и любовью, такой чистой и искренней по отношению к сынишке, что у меня засосало под ложечкой.

— Марк, так нечестно, — мягко проговорила она, потрепав сына по голове.

— Мам, ну, ты же знаешь, что если долго сердиться, то вот тут, — племянник провел пальчиком между своих бровей, — будет некрасивая морщина, и ты у меня станешь страшненькой.

И после этих слов Даня, не выдержав, прыснула со смеху. Боже. Это было настолько прекрасно, что моя дыра в груди заполнилась чувством радости и любви одновременно. Это было странное, пугающее чувство. И сейчас я реально забеспокоился о том, что зря пришел сюда.

— Ладно уж, ты преувеличиваешь, — наконец перестав смеяться, отозвалась Даня и посмотрела на меня, — давай цветы, я их поставлю в воду. Они же не виноваты в том, что их покупают такие идиоты, — последнее она прошептала одними губами, чтобы не услышал ребенок, — как ты.

— Так я могу принять от дяди Ильи подарок? — серьезно спросил мальчишка.

— Ну, если это подарок тебе… — она выразительно посмотрела на меня.

И до меня наконец-то дошло, что я стою окаменевшим истуканом и тупо наблюдаю за всей картиной, не дышу.

— …то можно.

— Конечно, тебе, Марк, — хрипло произнес я и протянул племяшу игрушку, а Дане цветы.

— Ух, ты! — выдохнул мальчишка и, схватив коробку, умчался вглубь дома.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что я идиот? — вопросительно поднял я бровь, делая еще шаг ближе.

— Ты привез еду? — Даня забрала из моих рук цветы и потянулась за роллами.

— Ты не ответишь? — повторяю вопрос, хотя уже понимаю, что незачем докапываться до слов. Вот только мне почему-то необходимо было услышать объяснение сказанного.

— Спасибо за машинку сыну. Я уже давно не покупала таких больших игрушек Марку, думаю, он оценит твой подарок.

Она специально игнорирует мои вопросы, и это немного раздражает. Я понимаю, что она тем самым дает понять, что не хочет развивать эту тему. Я открываю рот, чтобы повторить свой вопрос.

— И ты у меня еще спрашиваешь, почему я тебя так назвала? — она резко разворачивается ко мне лицом в тот момент, когда мы находится на пороге кухни. — Если продолжишь насиловать мой мозг своими объяснениями и тупыми вопросами, то тебе лучше свалить сразу. Я не настроена объясняться с тобой. Я знаю, зачем ты пришел, Илья. И все эти цветы, игрушки и вот это, — она поднимает прозрачный пакет на уровне наших глаз. — Ты думаешь, я бестолковая и не могу догадаться, что пришел ты, чтобы загладить свою выходку?

Я молча смотрю на нее. М-да, твою мать, а что я, действительно, ожидал от нее услышать? Слова благодарности? Нет, вряд ли…

А может, я где-то в глубине души до сих пор надеюсь на то, что у нас может все получиться?! Хотя, теперь, когда я у нее есть ребенок от Егора, это тоже вряд ли исполнимая фантазия.

— Так что, Илья?! Мы будем пробовать еду для девочек? Или этой девочкой сегодня буду не я?

Вот же сучка, умеет меня поддеть.

— К твоему сожалению, Лика, — делаю ударение на последнее слово, — этой дамой сегодня являешься ты.

— Неожиданно, — ухмыляется она и, разворачиваясь ко мне спиной, проходит на кухню. При этом виляет задницей так, что во рту пересохло от созерцания ее аппетитных изгибов, а в пальцах приятно зазудело от воспоминания того, как я имел возможность сегодняшней ночью их изучать.

Стоп! Нет! Я тряхнул головой. Об этом надо и думать забыть! Я не могу позволить своей фантазии возобладать над разумом. По крайней мере, не сейчас. Не перед ней.

— Судя по выражению твоего лица, — прощебетала девчонка, и я тут же оторвал свой бесстыжий взгляд от ее прелестей, посмотрел на нее, — ты мне что-то еще хотел сказать. Или я не права?

Даня хлопочет на кухне, беззаботно распаковывая контейнеры с роллами, а я до сих пор продолжаю стоять в дверях и любоваться девочкой моего брата. Какая же она необыкновенная. Такая вся правильная и светлая, что все мои придирки, которыми я до сих пор пытался омрачить ее образ в своей голове, сдохли прямо сейчас, корчась в муках.

— Да, ты права, — глухо произнес ей в ответ, отводя глаза в сторону.

Тяжесть от того, что Даня никогда не будет моей, неподъемным грузом легла на сердце.

— И что же, Илья?! — ее звонкий голос ударяется во мне эхом и оглушительным звуком бьет по ушам.

Хочу сбежать. Сейчас понимаю, что приехать к Дане было плохой затеей. Я оказался не настолько сильным, чтобы сдержать рвущееся наружу влечение к малышке.

— Прости, Даня, — я резко разворачиваюсь и покидаю дом, не найдя в себе сил даже на прощание.

Глава 8

В гробовом молчании я сижу на кухне и медленно пережевываю безвкусную роллу.

Сбежал. Опять сбежал.

Смотрю на пустой дверной проем не мигая. Как будто пытаюсь гипнотизировать, надеясь на то, что Илья вот-вот в нем появится. Вернется. Но минуты идут, а там по-прежнему пусто. Сбежал.

Удрученное состояние наваливается на плечи тяжелой плитой, придавливая меня грудью к столу.

Что я сделала не так? Вроде бы ничего компрометирующего не говорила?! Так отчего же он сбежал?

Чем больше я думала об этом, тем дальше заводили меня в тупик догадки. Прокручивая в мыслях наш с Ильей разговор, я анализировала все настолько досконально, что разболелась голова. Объяснения его поведению я при этом так и не нашла. Несколько раз хваталась за телефон в попытке позвонить ему, но потом, чуть остыв, возвращала аппарат на прежнее место. Для себя решила одно: унижаться я больше не буду. Выросла из этого возраста. И если он хочет налаживать со мной и с Мариком отношения, то пусть старается.

Убрав все со стола, направилась в спальню, чтобы проверить на завтра свое расписание. Работу никто не отменял, и что бы я ни говорила, а работать с Мартой мне было в удовольствие.

— Мама, а почему дядя Илья ушел так быстро? — слышу вопрос Марика одновременно с тем, как его короткие ручонки обнимают меня сзади.

— У дяди Ильи появились срочные дела, — улыбаясь ему, треплю волосы на макушке.

— Он даже «пока» не сказал, — надул губки малыш.

— Он попросил меня это сделать, — отвечаю ему и целую в щечку.

— Мам, а мам…

— Да?

— А может, Рому позовем? С ним мне больше нравится. Он веселый, — Марик поднимает голову, а я сглатываю образовавшийся от его слов ком в горле.

Этого я точно не хотела слышать от своего сына.

— Нет, зайчик, Рома сегодня занят…

Стоило мне произнести эти слова, как неожиданно зазвонил телефон. Марик от любопытства вытянулся весь, заглядывая в экран, чтобы увидеть звонящего, а я не торопилась показывать ему.

Вот, как говорится, «вспомни г…вно, и всплывет оно».

— Мам, это Рома, Рома?! — захлопал в ладоши Марик.

Я не смогла обмануть радостных ожиданий сына, пришлось поднять трубку.

— Да, — говорю грубовато.

— Оу, девочка Лика не в настроении?

Ироничный голос Ромы выбешивает сразу, но я держусь, ведь Марик продолжает смотреть на меня с таким восторгом, что приходится сдерживаться.

— У меня все хорошо с настроением, Роман. Что ты хотел?

— Я хотел пригласить тебя на свидание.

— Нет.

— Почему?

— Мне не с кем оставить Марика.

— Так это не проблема, Лика. Ты же знаешь, что Марик нам не помеха, — неожиданно, Роман меня смог удивить.

Он, конечно, и до этого хорошо относился к Марку, но все же я внутренне чувствовала, что он ему мешает.

— Мама, мама, ну давай пойдем! — не скрывая радости, забегал на месте Марик, а мне вдруг снова стало не по себе.

Мне хотелось, чтобы вот так же верещал от радости Марк из-за Ильи.

— Я не уверена, что у нас с тобой сегодня есть время, малыш, — обращаюсь к Марку, и у сынишки моментально меняется выражение лица.

— А я уверен, — решительно, в противовес мне отвечает Роман, — поэтому уже жду вас. Выгляни в окошко, дам тебе горошка.

Чувствую, что он улыбается в трубку, и понятно, почему. Я сижу и растерянно смотрю на окно, а потом медленно встаю и отодвигаю шторку. На асфальте стоит такси, а рядом с ним машет нам рукой Роман. Эффект неожиданности достигнут, и я в растерянности машу ему в ответ, но тут же одергиваю себя и, задвинув шторку, сажусь обратно. Но Марк, уже завидев Романа, снова открывается штору и, будто ужаленный в попку, мечется, не останавливаясь, перед окном.

— Мама, мама, там Рома. Смотри!

— Вижу, милый. Ну, что ж. В этом сражении ты победил, Роман, но поверь, так просто русские не сдаются, — и прежде, чем парень что-то мне смог ответить, отключилась.

Натягивая узкие джинсы и безразмерную футболку, гоняю мысли вокруг Ильи. Раз уж вечер не задался, так уж проведу его с полным провалом, но ребенок пусть порадуется, и проступок Ильи исправит Роман.

— Мама, помоги, — слышу хныканье Марика, когда он пытается надеть футболку.

— Конечно, помогу. Ты не психуй, давай, просовывай одну ручку, потом вторую…

Через двадцать минут мы, полностью с Марком готовые, выходим из дома.

— Рома! Рома! — Марик, оставив мня одну закрывать дверь, побежал к парню.

— Марк, стоять! — прикрикнула я на него, когда он схватился за ручку калитки.

— Чего, мам? — пискнул сынишка, отдергивая руку.

Что же я, дурочка, ору на сына?! Да еще и при посторонних. Но отчего-то радость Марика по отношению к Роме меня так сильно задевает, что чувства сложно скрыть и сдержать в себе.

Глянула на дорогу, и в груди больно защемило. Лучше бы там стоял Илья. Почему не он?

В этот момент Роман двинулся к нам навстречу, и прежде, чем я успела закрыть дверь на замок, он открыл калитку и подхватил Марка на руки.

— Привет, гном, — он подставил сжатую в кулак руку Марику, и тот с удовольствием стукнулся о него своим кулачком.

— А что это мама у нас такая недовольная? — слышу вопрос, но он явно адресован не мне.

— Не знаю, Рома, — отвечает сын голосом, наполненным такой печалью, что невольная улыбка растягивает губы, и я поворачиваюсь к ним лицом. С замком уже успела справиться. И в этот момент сын продолжает: — Наверное, это из-за дяди Ильи.

Я застываю в нескольких шагах от Романа, который приковал меня к месту своим ледяным взглядом, у меня даже выдох рваный вырвался из горла. Но тут же, ровно через секунду, выражение его глаз меняется, и он смотрит на меня уже с любопытством.

— Это тот дядя Илья, что твой…

— Да, именно он, — прерываю я Романа, — и это, заметь, не твоего ума дело. Договорились?! — сбрасывая с себя оцепенение, строго говорю парню.

— Как скажете, мадам, — парень разворачивается и идет первым.

Мне ничего не остается делать, кроме как следовать за ним.

***

Уставших, полностью лишенных сил, Роман нас доставил домой уже ближе к одиннадцати вечера.

— Боже, я завтра не смогу встать, — простонала я, пропуская в дом Романа со спящим ребенком на руках.

— Где его спальня? — шепотом спрашивает Рома.

— Сейчас, дай хоть дух перевести, — покряхтывая, я стягиваю с себя кеды и направляюсь в сторону своей спальни.

Я так устала, что меня даже не смущает тот факт, что Роман ночью находится в моем доме, да еще и посетит сейчас мою спальню.

— Вот, клади его на кровать, а дальше я сама, — указываю ему на свою кровать, а сама остаюсь стоять в дверях, прислонившись спиной к косяку, наблюдаю, как Роман аккуратно укладывает Марика, поправляя ему подушку под головой.

— Какой же он у тебя непоседа, — хмыкает парень и не спешит покидать комнату. — А у тебя тут уютненько, — медленно оглядывает он спальню.

— Твои комплементы мне мало интересны, Ром, — грубовато обрываю его. — Спасибо тебе, что развлек сегодня Марика, но извини, я устала и очень хочу спать.

Чуть сдвинув брови к переносице, Роман оглядывает меня с головы до ног, а потом, возвращаясь обратно, останавливает взгляд на губах. Я задерживаю дыхание. Мне этот взгляд хорошо знаком. И если быть честной, я сейчас струсила. Струсила от того, что парень может поцеловать меня, а я… У меня так все тоскливо внутри и страшно одиноко… и пусто.

— Роман, тебе лучше уйти, — я не успела договорить.

Рома в один короткий миг сократил между нами расстояние. Его руки, будто щупальца, овили мое тело и прижали так тесно, что я только ахнуть и успела, а потом… потом он поцеловал меня.

Первый шок проходит очень быстро, потому что все мое естество вопит против этих чужеродных прикосновений. С силой отталкиваю парня от себя.

— Боже! Ты что творишь? — шиплю на него.

— Прости, прости, Лика, я не смог сдержаться, — оправдывается парень, тут же разжимая объятия.

— Ром, уходи, сейчас же, — говорю резко, отрывисто, потому что дыхание сбивается.

— Лика, я правда не хотел, прости. Это вышло случайно, — уверяет парень, направляясь к выходу.

— Я постараюсь принять твои слова, Ром, но только лишь при одном условии: ты больше не будешь распускать ни руки… — делаю выразительную паузу, — ни губы.

— Не смешно, Лика, — бурчит себе под нос парень, обуваясь, — я действительно не хотел этого.

— Я верю, — внутренне чувствую, что парень действительно в своих словах искренен. Не знаю уж, что на него нашло, но надеюсь, больше этого не повторится.

— Ладно, Лик, рад был провести с вами время, и еще раз прости, — слышу в голосе Ромы искреннее сожаление, и даже становится как-то обидно немного.

— Все, проехали. Забыли. Иди уже, — выталкиваю парня за дверь.

— …пока, Лик, — слышу перед тем, как ею хлопнуть у него перед носом.

Черт! Что ж я творю-то, совсем с катушек съехала? О чем я вообще думала, когда застыла в спальне, предчувствуя поцелуй Романа? Ощутимо так шлепаю себя по лицу, заставляя очнуться и вернуться в реальность. Нет, такие вылазки не для меня. Усталость явно действует на меня не лучшим образом. Поэтому стоит все же ограничиться прогулками дневными.

«Ох уж этот Рома, — качаю головой, возвращаясь в спальню, начинаю раздевать Марика, — никак не может уняться. Настырный какой. Ведь дала же ему понять, что между нами вряд ли что-то может быть».

Уложив Марка в кроватку, сама раздеваюсь и, закутавшись в одеяло, укладываюсь поудобнее на постели. Но стоило только прикоснуться головой к подушке, тут же проваливаюсь в сон.

***

Мерное постукивание ложечки о фарфоровые стенки кофейной кружки успокаивают.

Я переступаю с ноги на ногу, разгоняя по телу кровь, и разминаю еще не проснувшиеся мышцы спины, поочередно то опуская, то поднимая плечи. Марик еще спит в своей постельке, и я надеюсь, в ближайшие часа полтора он не проснется, и я успею насладиться утренним кофе в тишине.

Негромкий стук в дверь прервал мои размышления так резко, что я даже растерялась в первые секунды. Кто это мог прийти ко мне в восемь часов утра? Почтальон? Это вряд ли. Марта? С ней у меня назначен урок, но возможно, у девочки изменились планы… Вот только почему же тогда она не позвонила?

Пока я шла к двери, чтобы посмотреть, кто же этот ранний гость, в голове успела перебрать еще пару вариантов, одним из которых был Роман, заехавший ко мне извиниться перед работой за вчерашнее. И этот вариант мне показался самым реальным. Я так уверилась в нем, что даже в глазок забыла посмотреть. Щелкнув замком, резко распахнула дверь и уже открыла рот, чтобы отчитать его, да так и застыла, не произнеся ни слова.

— Доброе утро, Лика.

На пороге стоит мать Ильи и Егора, а чуть ниже отец и сам Илья. Вот кого-кого, а их я точно не ожидала увидеть с утра. От переизбытка эмоций хаотично вожу взглядом по всем троим и не знаю, на ком остановиться, пока наконец-то не спотыкаюсь о темный изумрудный взгляд Ильи.

— Я им рассказал вчера все, Лика, — говорит он, даже не удосужившись поздороваться. — Может, пригласишь нас в дом?

Голос Ильи вкрадчивый, и на первый взгляд может показаться, что он просит, но я чувствую, что это не так. Ни хрена он не просит, он ставит перед фактом. Козел.

— Илья, ты же сказал, что предупредишь Лику о том, что мы приедем, — подает голос дядя Андрей, отец Ильи. — А по ее виду и не скажешь, что она нас ждала.

— Так я ее предупредил вчера, — хмыкает парень. — Я же не виноват, что кто-то отключает телефоны.

— Он у меня включен, — пищу еле слышно я.

— Да и маму потом некому будет везти, ты сегодня на сутки заступаешь, — Илья продолжает говорить, как будто не слыша меня. — Так долго мы еще будем тут стоять? — говорит он уже более грубый голосом.

Я смотрю на него не мигая, вижу, как он в нетерпении поглядывает на часы. Торопится, что ли, куда?

— Лика, если ты против, то не нужно, — голос мамы Ильи срывается, и только тут я замечаю, насколько изменилась тетя Наташа.

— Да нет, что вы, теть Наташ, проходите, — я запахиваю халатик, в котором так неосмотрительно открыла дверь, прячу под ним короткие пижамные шортики и топ и отхожу в сторону, пропуская нежеланных гостей в дом. — Вы простите, я просто не ожидала. Здравствуйте, дядя Андрей, — мой голос дрожит и вот-вот готов сорваться на истерический, но я стараюсь держаться из последних сил.

— Спасибо тебе, милая, — вымученно улыбается женщина, когда проходит мимо меня.

— Проходите на кухню, Марик еще спит, — улыбаюсь ей, указывая рукой в нужном направлении.

— Спасибо, дочка, что не отказала, — стягивая обувь, тихо произносит отец Ильи.

— Да что вы, дядя Андрей, я думаю, Марик, наоборот, только будет рад вам.

— Плохо выглядишь, — говорит Илья в тот момент, когда его родители оказываются скрытыми от нас на кухне.

— Что?! — хлопаю ресницами и смотрю на него непонимающим взглядом.

Он резко склоняется ко мне и втягивает в себя воздух вокруг меня.

— Ты придурок? — в смятении толкаю его в плечо и отскакиваю на шаг в сторону кухни, но он успевает перехватить мою руки и дергает меня на себя.

— Как повеселилась вчера? — с прищуром цедит он сквозь зубы, а у меня в горле трепещет страх.

— Ты о чем? — сглатываю вязкую слюну и смотрю ему в лицо.

— «О ком» ты хотела сказать, Даня. Роман тебя не обижал вчера? — он подозрительно озирается в сторону моей спальни.

— Ты что, ревнуешь?

— Нет.

— Тогда к чему этот цирк? — выдергиваю руку из его клешней.

— Я поехал на работу, — игнорирует мой вопрос Илья, зато не стесняется задать свой: — У тебя на сегодня есть какие-нибудь планы?

— А тебя это не касается, Илья, — встаю в позу.

— Уже касается, Даня. Мы теперь семья, и этого не избежать, — он глядит мне через плечо, а я замечаю, как в его взгляде скользит едва уловимая боль. — Хочешь ты этого или нет, но тебе придется это принять. И теперь ты под моей защитой.

— Я что? Под защитой? — я не могу поверить в услышанное.

Мы семья, и я под защитой?! Он в своем уме?!

— Илья, ты вчера, видимо, долбанулся обо что-то хорошенько. Мне не нужна ничья защита. Понял?!

— Даня, не сри мне в мозг. Я уже все решил, — Илья разворачивается и выходит за дверь, снова оставив меня стоять посреди моего дома с тысячей вопросов, ответов на которые я, видимо, в ближайшее время не получу.

Медленно поворачиваюсь в сторону кухни и направляюсь к своим новоиспеченным родственникам. Бабушке и дедушке моего сынишки.

Блядь! Вот это мне повезло! И этот чертов локомотив в виде Ильи прет, и не остановишь, а если вдруг попытаться?! Боюсь, вряд ли получится! Раздавит и не заметит. Осознание так ярко проскользнуло перед внутренним взором, что я невольно передергиваю плечами. И это еще раз доказывает, что Илья эгоистичный мудак, которому плевать на окружающих. Есть только он. Есть только его решения и есть только его мнение, а что до остальных… на всех плевать. Пусть наши мнения нервно курят в сторонке, пока вершится прихоть царя.

Я зло топнула ногой. Ну уж нет. Не для этого я столько лет работала над собой, чтобы вот так сдаться при первой же возникшей трудности. Мы еще повоюем, товарищ Астахов.

Перед тем, как выйти к родителям Ильи, я натягиваю добродушную улыбку и делаю шаг навстречу новой семье.

***

— Тетя Наташа, что с вами? — я стою около побледневшей женщины в полной растерянности.

— Боже, Наташа?! — дядя Андрей сует жене под язык непонятно откуда взявшуюся в его руках таблетку.

— Что происходит? — у меня начинают мелко подрагивать руки.

— Все хорошо… все сейчас пройдет, — сопя и придерживая рукой левую сторону ребер, отвечает тетя Наташа, а я ищу подтверждение ее слов в глазах дяди Андрея.

— Наташа, так нельзя. Ты же сказала, что пила успокоительное, — мужчина суетится вокруг жены, обмахивая ее руками.

— Все… все… Андрюша, — отмахивается она от него, а я замечаю, как на ее лице проявляется румянец. — Извини, Данечка, извини.

— Да ну, не переживайте за меня, самое главное, чтобы с вами все было хорошо, — облегченно выдыхаю и возвращаюсь на место.

— Ох, и напугала ты нас, Наташа, — все никак не перестает обхаживать жену дядя Андрей.

— Ничего, уже все хорошо, — в который раз повторяет тетя Наташа, а потом резко переводит взгляд и все свое внимание на меня. — Как же ты могла так долго скрывать от нас внука, Даня?

— Наташа, ну не приставай к девочке, — ворчит дядя Андрей.

— Да, все нормально, — отвечаю им.

Я ожидала от семьи Астаховых такого вопроса, потому ответ у меня был готов заранее. Я не стала утаивать от них правду. Рассказала, как испугалась того, что они отнимут у меня ребеночка. Они молча слушали, и их эмоции я могла считывать только глядя им в глаза.

— Как же она могла?! — не сдержала восклицания тетя Наташа, когда речь зашла о моей тетке.

— Видимо, у нее были на то какие-то причины, — похлопал успокаивающе жену по руке дядя Андрей.

— Но как же, Андрюша, лишить нас… меня возможности видеть сыночка Егоркиного! Может, от того, что я видела бы внучка, и ожидание, когда очнется Егор, не тяготило бы так.

— Что вы сказали? — у меня сердце в груди забилось чаще. Мне показалось, что я ослышалась.

— Егорка наш, в коме, — всхлипнула женщина и закрыла лицо руками.

Я будто через вату слышу голос тети Наташи, а силуэты обоих как будто вытянулись и в короткий миг отодвинулись от меня так далеко, что я видела только размытые образы.

— В коме… — повторила за ней.

Как же в коме? Мне тетка писала, что нет его. Вот же чертова сука! Все сделала для того, чтобы держать меня в страхе. Мол, Астаховы, если, не дай Боже, узнают о внуке, отнимут его у меня. А я-то, наивная, и правда боялась. А им, оказывается, было не до моих страхов. У них и без моего Марика было куда направить все свое внимание.

— Лика… — слышу над головой гул своего имени, — …Лика!?

— Да?! — глухо отвечаю и поднимаю глаза. — Вы извините, но мне что-то нехорошо. Дядя Андрей, тетя Наташа. Давайте мы к вам с Мариком в гости на днях заедем?

Я будто во сне поднимаюсь со стула и, не обращая внимания на удивленные лица родителей Ильи, встаю возле выхода из кухни, безмолвно даю понять, чтобы они покинули мой дом.

— Но Даня, — тетя Наташа тут же встает возле меня, я чувствую ее дыхание, только вот ее силуэт по-прежнему от меня слишком далеко. Взгляда ее мне не видно.

— Тетя Наташа, я прошу, — отмахиваюсь от женщины.

— Наташа, — голос дяди Андрея звучит тоже рядом со мной, но его самого я и вовсе не вижу.

Мое сердце гулом отдает в ушах, и мне действительно очень сложно сейчас разговаривать с родителями того, кого я столько лет считала мертвым.

Надрывные всхлипы прорывают грудь лишь тогда, когда я закрываю за гостями дверь.

— Мам, — тянет голос Марика меня обратно из пучины угрызений совести и тоски.

— Что, милый? — сажусь на корточки и смотрю на свое яркое солнышко, которое разгоняет по углам все сомнения и тени прошлого.

— А что у тебя слезки на глазках? — он трогает пальчиками уголки моих глаз, и я чувствую, как горячая влага обжигает скулы.

— Ой, — тут же смахнула тыльной стороной ладони слезы, — это у меня пылинка в глаз попала, — улыбаюсь малышу.

— Ну, хорошо. Может, тогда, если у тебя ничего не болит, ты мне чая наведешь? — Марик встрепенулся, потянув меня обратно в кухню.

— Хорошо, давай. Только не лопнешь ли ты, деточка? — шучу я, и все мысли о Егоре отходят на второй план. Всем моим вниманием завладевает сын.

Я научилась за много лет переключать свое внимание моментально. И только ночами, когда Марк крепко спал, я иногда позволяла себе думать о прошлом.

Глава 9

Спустя пару дней.

— Мам, что за таинственные взгляды? — кошусь в сторону мамы, которая вот уже два дня мне названивает, зазывая в гости.

— Илья, ты расслабься. Проходи. Мама вкусностей наготовила, — она тянет меня на кухню и усаживает за стол.

— А где батя? Он же вроде бы сегодня выходной?

— Он в магазин поехал. Сока купить, — мама продолжает суетиться вокруг плиты.

— Вот как?

Это было очень странно. Сок в нашей семье, кроме как томатный и то под шашлык (который, кстати сказать, у нас уже давно не жарился), никто не пил. У матери на фоне нервных неоднократных срывов развился диабет, а батя категорически отказывался пить консерванты. И тут я заподозрил что-то неладное.

— Мам, признавайся. Лизка, теть Машина приехала? И ты ее позвала в гости? Опять мне хочешь навязать эту толст… — я подавился последним словом, так как мать окатила меня недовольным взглядом.

— Илья… Лизонька девочка замечательная, и то, что у нее есть немного лишнего веса…

— Мам! Немного — это на десять кило, как минимум, тяжелее меня. Ты же знаешь, я терпеть не могу толстух, — нервно выглядываю в окно, ожидая, что вот-вот там покажется рыжая Лизка.

— Да успокойся ты уже. Лизу я не приглашала, — заулыбалась мама.

— Тогда кого? Еще нашла какую-нибудь «невесту»? — иронично выгнул бровь я и тут же услышал шуршание в коридоре.

— О, Илья уже здесь! — послышался голос отца.

— Ага, здесь, — ответил ему.

— Пап, что за секретность? От мамы вообще ничего не добиться! — смотрю на отца, но тот технично отводит взгляд в сторону и, как ни в чем не бывало, начинает расспрашивать о работе.

— Да, все у меня хорошо. Скоро корпоратив ожидается. Девочки уже вовсю готовятся, — вспоминаю, какой ажиотаж вызвало известие о корпоративе в рядах женской половины коллектива, невольно хмыкаю в кулак.

— О, значит, дела и правда в гору пошли, — одобрительно кивает батя. — А с Ликой ты не общаешься? Как у нее дела?

— Не знаю, пап. Я к ним не заезжал, времени совершенно не хватает даже на то, чтобы поспать, — безбожно вру отцу.

Ну, в самом деле, не говорить же ему, что я не просыхаю, потому как меня только и одолевает одно желание — завалиться к Дане с Мариком в гости и, как следствие, остаться с ней на ночь.

— Ну, ясно-ясно, сынок, — хлопает меня по плечу отец.

— Сынок, а вы с Данечкой хорошо общались… — мама замолчала лишь на миг. Я понял, что она перебарывает в себе чувство тоски по тем временам, когда еще был на ногах и в здравии Егор, — … до аварии.

— Ну, как «хорошо», мам, — увиливаю от ответа. — Конечно, на вечеринках встречались. Она же девчонка Егора, мам! Что за вопрос? — меня что-то в ее любопытстве насторожило, вот только что, не понял.

— Ох уж, нервные какие все. И спросить ничего нельзя. Интересно мне. Знаешь ли, не каждый день тебе приводят внука через пять лет. Вот и хочу узнать побольше. Когда они успели с Егором заделать Марика? — на одном дыхании выпалила мать.

— Мам!

— Наташа!

— Ну, что?! Я же говорю, что волнуюсь…

— Так это вы к их приходу готовитесь? — отчего-то паника затопила грудь.

— Да, — в один голос ответили родители.

— Ясно, — я хлопнул себя по коленям и встал.

Они-то готовятся, ясное дело. А вот я не готов. Совсем не готов.

— Сынок, ты куда? — встрепенулась мать.

— Мне по делам нужно, мам, — отмахнулся от нее и уже направился к выходу.

— Илья, что за детский сад? То тебе Лизку не зови, то тебе невесту не ищи. А племянник-то тебе чем не угодил? — мама, подбоченившись, перегородила мне путь к отступлению.

— С чего ты взяла?

— С того самого. Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Или скрываешь что?

— Что?! — в недоумении уставился на мать.

— Так, а ну, прекратить балаган! — стукнул ладонью по столу отец, и в кухне мгновенно стало тихо.

В дверь позвонили.

Черт! Я шумно сглотнул и попятился обратно на свое место.

— Ой, Данечка с Мариком пришли, — спохватилась мама и потащила отца к выходу — вместе открывать дверь.

У меня сердце в груди екнуло и ускорило бег. Начало долбиться о ребра так, что трудно стало дышать. Твою мать! Давление, что ли, поднялось? К лицу прихлынул жар, и тело покрылось легкой испариной.

— Здравствуй, дорогой, — слышу, как мать воркует возле двери.

— Даня, проходи. Там Наташа вкусностей к чаю приготовила. Посидим, поболтаем.

Нет. Нет. Нет. Я не готов. Я не готов…

— Привет, — сипло выдыхаю я, когда в дверях появляется девушка с маленьким букетиком садовых цветов.

Фея, твою мать, что есть! У меня аж глаза заболели от того, насколько она мило выглядит.

Чуть в беспорядке волосы, заколотые сзади в какой незамысловатый узел. Разрумяненные щеки, припухшие губы и блестящие от волнения глаза с трепещущим веером густых длинных ресниц — сама бессовестная невинность.

Взгляд сам скользнул туда, куда ему не следовало бы спускаться. Обтягивающая тонкое тело белая майка только сильнее подчеркивала ее высокую небольшую грудь, а не скрывала что-либо, и мне надо было бы зажмуриться, но нет, я четко видел, как под белой тканью выпирают круглые горошины ее возбужденных сосков.

Во рту стало сухо даже несмотря на то, что слюна стала жидкой, и если бы я открыл чуть рот, то выражение «пускать слюнки» точно сейчас описывало бы мое состояние. Но контрольный выстрел в мой пах сделала ее короткая джинсовая юбка.

Удар. Удар. Удар. Сердце, как сумасшедшее, клокочет в груди, а потом вдруг тишина, и вся эта волна гребаного возбуждения ухает прямо в пах. Яйца мгновенно наливаются тяжестью, давая команду члену встать.

— Привет, — чуть больше краснея, отвечает мне девушка.

— О, дядя Илья, привет, — звонкий голос Марика прорывает мое зависание на Дане.

— Привет, мужик, — чуть откашлявшись, протягиваю ему руку, а он с готовностью протягивает мне свою, — как поживает машина? Еще цела?

— Как новенькая, сэр, — улыбается мне племянник.

Я притягиваю его к себе, сажаю на колено. Надеюсь, общение с племянником поможет сбросить рвущее член на части возбуждение.

— Какая машинка? — тут же в разговор встревает мама.

— Баба Наташа, мне дядя Илья во-о-о-о-от такую машинку на пульте управления привез, — распластывает в стороны ручонки малой, не намного, между прочим, преувеличивая размеры машинки.

— Здорово. Андрюшенька, а как же мы? От нас-то внучку подарочек? — заволновалась мама, чуть бледнее.

— Ой, тетя Наташа, не переживайте. У Марика достаточно игрушек… — начала Даня, пряча взгляд от меня.

— Да, баба Наташа, у меня, правда, знаешь, сколько игрушек? Во-о-о-о-от столько, — опять раскидывает руки племянник, так и норовя мне своими острыми коленками заехать туда, где и без его участия все огнем горит.

— Ничего, — батя проходит в кухню.

Даня остается одна в дверном проеме, я больше не задерживаю на ней взгляд, сразу отвожу.

— У нас еще все впереди, — добавляет отец с кухни. — Мы как-нибудь пойдем вместе в магазин, и Маркуша сам выберет себе подарок.

— Марк, — в один голос с Даней поправил я тут же смутился. Как пацан, ей-Богу, это самое отстойное чувство, которое когда-либо доводилось мне испытывать.

Мы переглянулись с Даней, и я заметил, как она покрылась красными пятнами с головы до… твою мать, опять мой взгляд рыскает по ее телу, как у голодного волчары.

— Марик, сынок, ты посидишь с бабушкой Наташей и с дедушкой Андреем, — она подозвала к себе Марика.

Он с готовностью спрыгнул с моей коленки, подбежал к ней, а Даня, чтоб ее черт побрал, взяла и присела на корточки. Черт, черт! Мои глаза практически вылезли из орбит, когда я увидел черную полоску ее, твою же мать, трусиков. Мой слух просто перестал воспринимать звуки. Я слышал сейчас только одно: свербящее, противно жужжащие томление в члене и в яйцах. Я хочу трахать эту киску. Как можно скорее. Все нутро горело огнем, когда фантазия, сменяя кадр за кадром, подкидывала мне откровенно-пошлые и грязные картинки этой маленькой дрянной девчонки, полностью раскрытой передо мной.

— Спасибо, тетя Наташа, я тогда на пару часиков, — слышу последнее, что говорит Даня, перед тем как уйти.

— Иди, милая. И можешь не торопиться. Марк в надежных руках, — говорит отец.

Я перебегаю взглядом с одного на другого и не понимаю, что происходит. Только когда мелкий обнял ее за шею и поцеловал, попрощался, до меня дошло, что она уходит.

— Ты куда? — вопрос вырывается сам собой, и конечно же, это привлекает внимание всех.

— Всем пока, — Даня напоследок поднимает руку, целует кончики пальчиков и шлет воздушный поцелуй… Марику. Быстро развернувшись, уходит, специально проигнорировав мой вопрос.

— Я тебя провожу, — спохватывается батя и выходит вслед за Даней.

— Чем будем заниматься? — племянник сразу завладевает нашим вниманием, отвлекая от мыслей о Дани.

Хоть отвлечься оказалось и сложно, но через минут двадцать мы уже с пацаном во всю играли в старые игрушки Егора, которые до этого времени пылились на чердаке.

***

— Возьми трубку… Возьми трубку… — гипнотизирую сенсорный экран смартфона, пытаясь в который раз дозвониться до Дани.

— Ну, что, не берет? — вдруг слышится плаксивый голосок Марика позади меня.

Я натягиваю на лицо милую, насколько это возможно, улыбку и поворачиваюсь к нему.

— Пока нет, — отвечаю и поднимаю мальчишку на руки.

— Я уже соскучился и хочу к маме, — куксится Марик.

Во мне закипает негодование. Как она могла на целых два часа оставить ребенка!?

— Ой, а вот и мои мальчики, — оборачиваюсь на улыбчивый голос матери, — ой…

Она пристально смотрит то на меня, то на Марика, то снова на меня, то на Марика.

— Ты чего, мам? — раздраженно спрашиваю женщину, и мне становится как-то неловко от пристального ее внимания.

— Так похожи… — выдыхает она, продолжая разглядывать меня и пацана.

Я неловко ставлю Марика на землю.

— Ну, как бы не чужие, мам. Племянник все-таки. Куда ни кинь, родная кровь. Значит точно не нагулянный.

— Если есть сомнения, можем сделать анализ ДНК, — холодно говорит Даня, и следом ее тонкая фигурка заполняет собой часть проема.

— Ох, Даня! — мама резко поворачивается к девушке и хватает ее за руку. — Ты прости Илью, он это не подумав сказал. Конечно же Марк наш внучек, ну, что ж, я не вижу, что ли!?

— Да все нормально, тетя Наташа, — девушка мягко пытается отстраниться от матери, но при этом убийственным взглядом испепеляет меня заживо.

— Ма-а-а-ама, ма-а-а-ама… — племяш кидается к Дане и обнимает ее за ноги.

Только в этот момент она отводит от меня взгляд.

— Привет, милый! Ты что, уже соскучился?

— Ага, мам, — активно кивает Марк.

— Ну, тогда что, домой?

— Может, чайку, Даня? Только же приехала… — говорит мать.

— Да не, мам, я домой не хочу, я по тебе соскучился просто… Ты знаешь, сколько тут у дяди Ильи игрушек. Во-о-о-о-от столько, — разводит он руки в разные стороны как можно шире, — пойдем с нами, он тебе покажет. Да, дядя Илья? — он держится за Даню, а голову поворачивает ко мне и смотрит своими зелеными глазенками на меня.

Как можно ему отказать?!

— Конечно, покажу. Если мама будет не против, — улыбаюсь ему, а на Даню в этот момент не смотрю, боюсь.

Боюсь даже представить, каким уничтожающим будет ее взгляд. С ней войны мне не нужно. А она, видимо, ее хочет.

— А может, мальчики сами поиграют? А мы с мамочкой пойдем чаю попьем? Как, внучек, на это смотришь?

Мама опускается на уровень глаз Марика, уговаривая мелкого.

— Мам, ты хочешь чай? — серьезно спрашивает он у Дани.

— Но только одну кружечку и домой. Покажу, какие тебе футболочки красивые купила, — уже заговорщически щурит она глаза, вся поглощенная при этом сыном. Как будто нас с матерью и вовсе нет рядом.

— Договорились, — улыбается Марик и громко целует ее в щеку, подбегает ко мне обратно. — Пойдем? Я хочу еще на корабль посмотреть…

Марк с упорством танка тянет меня в комнату Егора, и когда мы равняемся с Даней, невольно втягиваю ее запах.

— Дурак, — одними губами говорит она так, чтобы мать не слышала.

— Сама такая, — отвечаю ей и выхожу-таки из комнаты.

Детский сад. Не иначе. Ну, ничего. Эта маленькая дрянь ответит за каждое слово, которое сегодня выскочило из ее рта необдуманно.

Глава 10

— Марта, ты точно справишься с Марком? — спрашиваю девушку.

— Лика, ну не волнуйся. Если что… я знаю твой телефон. Марк, ты будешь себя хорошо вести, пока мама с Ромой будут оттягиваться на вечеринке?

— Марта, — шикаю на нее, но сказанные девчонкой слова уже осели в голове сынишки.

— А что такое оттягиваться? — поднимает он на меня вопросительный взгляд.

— Это значит танцевать под музыку, — Марта подхватывает Марика на руки и начинает кружить по огромной прихожей.

— Мам, если оттягиваться — это так весело, возьми и меня! — заливисто смеется малыш.

— Не-е-е-ет! — Марта резко останавливается и делает изумленное лицо. — А как же я? Кто будет танцевать со мной? — наигранно всхлипывает девчонка.

— Марта, не плачь, — гладит ее по волосам Марик, — Мама, извини, но тебе придется оттягиваться с Ромой без меня.

Мой малыш такой серьезный. Как маленький взрослый. Когда он успел таким стать? В носу защекотало от соленой влаги. Так, стоп. Я накрашена, и плакать нельзя.

— Конечно, мой хороший.

Чмокаю в щеку Марика, и девчонка с сыном исчезают из поля моего зрения через минуту.

— Ну, сколько же можно ждать?! — выдыхаю я.

Поворачиваюсь к огромному зеркалу и оглядываю себя с головы до ног. Яркий макияж в тон красному платью, высокие шпильки и забранные в крепкий хвост на затылке волосы делают из меня настоящую женщину-вамп. Никогда не думала, что могу выглядеть так…

— Потрясно выглядишь, вкусняшка, — заканчивает мои мысли Роман.

Я круто разворачиваюсь на шпильках и отвожу в сторону глаза. У меня внутри складывается такое ощущение, как будто парень застал меня за рассматриванием чего-то непристойного.

— Ага, спасибо, — мои щеки наливаются жаром.

Роман подходит ко мне практически вплотную, окутывая запахом своего парфюма. Я тут же отшатываюсь от парня.

— Что? — удивленно вскидывает он бровь.

— Нам разве уже не пора? Во сколько начинается этот твой корпоратив? — игнорирую его вопрос.

Вообще в последнее время я часто так делаю и понимаю одно точно: так жить проще.

— Да, вроде бы кафе на восемь заказано…

— Значит уже пора…

Не дожидаясь, когда парень распахнет передо мной дверь, выхожу первой.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Если бы не последняя выходка Ильи, ни за что бы не ввязалась в эту авантюру сама с собой. Видите ли, до последнего не верил, что Марик его племянник. Прямо надо бить челом тете Наташе, что она сходство увидела Марика и своих сыновей. Вот же семейка! Не было у меня головной боли, но надо ж было встреть Илью!

— Лика, ты чего такая нервная? — Роман догоняет меня возле ворот.

— Я спокойная, Ром. И прошу, — отмахиваюсь от парня, — не делай акцента на том, что я согласилась составить тебе компанию. Это все от скуки. Ни больше, ни меньше, — решила на корню подрубить все поползновения Ромы в мою сторону.

На данный момент меня этот молодой человек совсем не интересует. Мне нужен Илья. Моя гордость требует мести. И сегодня… Илья пожалеет о тех словах, которые посмел сказать в присутствии моего сына.

— Да понял я уже все, Лик. Чего орать-то, — пожимает парень плечами, — сразу же понятно, что между тобой и моим боссом какая-то муть творится.

— Что значит, понятно? — в недоумении смотрю на парня. — Когда ты это понял? И что понял? Я не поняла.

— Хм, да вот даже сейчас. Ведешь себя как истеричная стерва. К себе не подпускаешь, но тем не менее и не отпускаешь совсем. Но теперь я вижу, что это все ради того, чтобы насолить моему боссу. Ведь так?

— Ты бредишь? — я задышала чаще.

А парень-то далеко не дурак. И возможно, я зря выбрала его в качестве проходного билета в своей игре.

— С чего ты взяла? Я отлично анализирую ситуации, крошка. И если бы мне Илья не сказал, что вы родственники, у меня бы сложилась четкая картинка того, что ты хочешь соблазнить его.

— Ты спятил? — мне кажется, я растеряла весь свой словарный запас.

Неужели то, что я делаю, так очевидно? Стоп. Что сказал Роман? Илья упомянул о том, что мы родственники?

— Когда он это тебе сказал? — делаю шаг по направлению к парню.

— Да как раз после того, как я тебя поцеловал.

Твою мать! Вот, значит, как! А я думаю, откуда в голове этого придурка взялись мысли о том, что мы родственники. Придумал, значит, себе все?! И сразу же в это поверил. Черт! Мне нужно остановить поток этих эмоций, иначе я натворю ошибок, которые потом нельзя будет исправить.

— Что он тебе еще сказал? — уже без напора обращаюсь к Роману.

— Это уже неважно, Лика. Я понял, что не готов нести за полоумную девицу ответственность. Хоть ты мне и нравишься сильно, но твои закидоны… не по мне. Извини.

— Ты придурок, Ром?! — я стою, открыв рот.

Не могу поверить в то, что меня только что отшили. Да ну нахрен?! С какой стати? Это же я ему сказала, что между нами ничего не будет. Так отчего же мне кажется сейчас, что кинули меня?!

— Но если хочешь, мы можем остаться друзьями, — продолжает парень, быстро переняв мою привычку не отвечать на вопросы.

Нет! Это выше моих сил. Как я вообще могла рассчитывать на помощь этого столичного засранца. Да он… окидываю парня презрительным взглядом. Да он… он выглядит как гламурная дива, сошедшая с глянцевых страниц.

— Так ты едешь или как? — парень открывает калитку и по-джентельменски ждет, когда я выйду первой.

— Пошел, ты! — сооружаю незатейливую комбинацию «иди нах…» из пальцев и, не тратя больше своего времени на этого мудака, разворачиваюсь и иду в дом за Марком.

Поездка на корпоратив неожиданно отменяется. И попытка отомстить брату Егора откладывается на неопределенный срок.

***

Мне так было неспокойно и муторно на душе, что даже сопение Марика выводило из равновесия и не давало уснуть. Еще немного покрутившись с боку на бок, я откинула одеяло и встала с постели. В голове заезженной пластинкой крутились беспрерывно слова Романа. Я сжала зубы. Какой же он все-таки…

Достала из верхнего шкафчика откупоренную бутылку вина. Нужно немного выпить. Иначе не уснуть. А это в мои планы не входило. У меня маленький сын, которому мое внимание требуется все двадцать четыре часа в сутки.

Плеснув в стакан прозрачную жидкость, беру стакан и направляюсь в зал. Усевшись поудобнее на диване, укрываю ноги пледом и, сделав маленький глоток, тянусь за пультом, чтобы включить телевизор, когда неожиданно мое внимание привлекает тусклый свет фар за окном.

Черт! В груди мгновенно все встрепенулось. Поморгав, снова смотрю в окно, надеясь на то, что мне это показалось, но нет. Два одиноких тусклых шара продолжают оставаться на том же месте. Любопытство — это порок, причем явный.

Сделав еще глоток, затем глубокий вдох, соскальзываю с дивана и на носочках, как будто меня мог услышать тот, кто стоит в десятках метров от меня, подошла к окну. Чуть отдернула шторку и…

Трунь!

Подскочила на месте, дернула штору и, попятившись вбок, чуть не завалилась на пол, запутавшись в собственных ногах.

— Твою мать! — вырвалось изо рта. — Кому в такой час не спится?

Чертыхаясь, я встала на ноги и только тогда поняла, что, дернув штору, почти полностью открыла ее.

— Конспиратор, блин, — пробубнила под нос, а когда подняла глаза, чтобы посмотреть на ту самую загадочную машину, так и застыла с открытым ртом.

Трунь!

Второе входящее смс, а я с места сдвинуться не могу. Взгляд прикован к Илье. Что он здесь делает? Оправившись от шока, я отошла от окна, так и не задернув шторы. Взяла телефон.

Илья: Ты спишь?

Первое, что хотелось ответить на это смс — «да», но украдкой глянув на окно, поняла, что это будет глупо. Ведь Илья видел меня.

Провела пальцем по экрану, чтобы оживить клавиатуру, когда увидела вверху второй неоткрытый конверт.

Илья: Я видел тебя…

Пальцы забегали по буквам в ответном смс.

Лика: Что тебе надо?

Только спустя миг заметила, что жду его ответа затаив дыхание. Но когда спустя минуту гипнотизирования мной экрана Илья не ответил, я, не выдержав, подошла к окну обратно.

Илья: Сядь на диван, Даня.

Что? Как он понял, что я у окна? Ведь я постаралась быть осторожной. Пальцы снова забегали по экрану.

Лика: Илья, зачем ты приехал? И что тебе надо? Ты пьян?

Илья: Нет, Даня, я не пьян. Я болен.

Боже, что с ним? Я тут же прижалась к стеклу, послав ко всем чертям конспирацию, вглядываюсь в профиль мужчины.

Лика: Что случилось, Илья?

У меня от волнения начало покалывать подушечки пальцев. Я уже готова была выйти на улицу и лично убедиться в том, что с Ильей все хорошо. Но прежде, чем в моем сознании укрепилась эта мысль, на телефон снова пришло смс.

Илья: Тобой, Даня.

Такая короткая фраза и столько эмоций от нее внутри. Щекочущие ощущения внизу живота приятным ознобом разнеслись под кожей по всему телу.

Лика: Ты пьян, Илья? И незачем мне писать о том, о чем ты завтра пожалеешь.

Сжимаю плотно губы, чтобы не позволить глупой улыбке растянуть их. Бросила телефон на диван и с размаху уселась сама туда же. Плеснула в стакан еще вина. Нет, после такого… уснуть мне сегодня точно не удастся. Телефон жалобно тренькнул между подушек. Я включила телевизор и бессмысленным взглядом уставилась в голубой экран.

«Болен тобой! Болен тобой!» Эти слова гулом отзываются в голове, то и дело приводя мою и без того легкую возбудимость в трепет. И снова телефон оказался в моих руках.

Илья: Я могу сейчас жалеть только об одном, Даня…

Чертов интриган!

Лика: О чем?

Не смогла сдержать себя, чтобы не задать этот вопрос.

Илья: О том, что не могу позволить себе трахнуть твою горячую, тугую киску.

Отбросив телефон, я схватилась за полыхнувшие от такого бесстыдства щеки.

Придурок! Это в нем говорит алкоголь. Я в этом уверена. Сердце в груди бьется так сильно, что пришлось не заморачиваться со стаканом, а глотнуть кисловатой жидкости прямо из горлышка.

Но меня в этот миг смущало не только выскакивающее из грудной клетки сердечко, а и то, что я вся сделалась влажной между ног.

Боже! Илья всегда на меня так действовал! Но сейчас это было в разы острее и сексуальнее. Мне кажется, что я даже через экран телефона слышу его грудной голос, который вибрацией отдается в моем теле.

Трель телефона снова заставила меня вздрогнуть. Я попятилась к подлокотнику дивана, подальше от телефона. Нет, я не буду больше читать, не буду участвовать в этом…

Но в следующие секунды я даже не заметила, как в моих руках оказался телефон, и дрожащие от возбуждения и жажды увидеть текс смс пальцы, уже разблокировав экран, открывали желтый конвертик.

Илья: Даня, будь умной девочкой. Позволь, я сделаю хорошо не только себе, но и тебе.

Лика: Ты сошел с ума…

Илья: Включи рядом с диваном торшер.

Вместо ответа или какого-либо возражения на мой комментарий он командует. И моя рука вместо того, чтобы послать его к черту, тянется к переключателю торшера. Щелкает им.

Илья: Послушная девочка Даня. А теперь…

Эти его незаконченные фразы раздражают и одновременно вызывают нестерпимое желание узнать, что же он напишет в следующем сообщении.

Илья: Сядь поудобнее и раскинь свои ножки так широко, как только сможешь…

Боже мой! Я выдохнула со свистом и оглянулась по сторонам, боясь, что этот слишком громкий звук мог разбудить сына.

Лика: Это плохая идея, Илья.

Тут же набираю ему ответ, ерзая попкой по сиденью дивана.

Илья: Ха, ты думаешь, я не знаю? Но я устал сдерживать свое безумие, Даня. Устал быть тем…

И снова тишина. Раздражающая и будоражащая мое сознание одновременно. Его признания вызывали во мне шквал эмоций. И я не знала, что делать с ними. Как правильно отреагировать на них.

Лика: Что?

Илья: Хочу видеть, как ты кончишь для меня, прямо сейчас. Спусти свои гребаные пижамные штаны. Хочу видеть, какая ты мокрая для меня.

Лика: Илья, если я сделаю это сейчас, то завтра дороги назад уже не будет.

Вижу, как за окном моргнули фары, а затем свет погас. По коже пробежалась стая мурашек, предвещая что-то запретно страстное и порочно возбуждающее.

Я вскочила с дивана и, в несколько шагов, преодолев расстояние до двери, прикрыла ее. По дороге допила остатки вина и прежде, чем сесть обратно, медленно стянула с себя пижамные штаны.

И как хорошо, что именно сегодня я вся была гладкой там. Ведь я готовилась пойти на корпоратив. И хотела выглядеть и чувствовать себя сногсшибательно везде.

Илья: Твою мать! Даня! Ты такая гладкая и влажная, что хочу почувствовать твой вкус на своих губах.

Тут же прилетело смс, которое я сразу прочла и сделалась мокрой еще больше. Мне казалось, что сейчас я невообразимо порочная и испорченная, раз мое тело так реагирует на какие-то простенькие смс. Вот только эти смс были от мужчины, которого я хочу так сильно, что, отбрасывая все сомнения и стеснения, опускаю пальчики на пульсирующую вершинку клитора и начинаю осторожно тереть.

Илья: Стоп.

Заглавными буквами высветилось одно лишь слово, и я замерла. Моя грудь поднималась так часто и быстро, что мешала мне следить за тем, за происходит за окном. Хотя, когда Илья выключил фары, я уже его больше не видела. Могла только представлять, как он достает свой ствол и, смотря на меня с расстояния, начинает его сжимать и двигать рукой вверх-вниз. Тихо простонав от этих фантазий, я сделала еще попытку побаловаться со своей горошинкой.

Илья: Давай, Даня, быстрее, теперь чуть быстрее, работай пальчиками…

Затуманенным взглядом прочитала расплывающиеся буквы и сделала так, как он просил, даже ни на миг не задумываясь о том, как это выглядит со стороны. Трогать себя, когда на тебя смотрят чужие глаза, это так… Так бессовестно и неправильно… Это было в крайность неправильно и плохо, совсем на меня не похоже. Я всхлипнула и закусила губу, чтобы заглушить стон, рвущийся с губ.

Илья: Блядь, девочка моя, какая же ты сладкая. Какая вкусная и вся для меня. А теперь медленно возьми пальцы в рот. Хочу через твой ротик почувствовать тебя, Даня.

Лика: Что? Я не могу, Илья?!

Илья: Черт! Милая, ты собираешься мучить меня? Я не смогу кончить, не почувствовав твой вкус на губах. Возьми… свои… чертовы пальцы в рот.

Я тяжело дыша, приподнимаю голову и, пристально глядя перед собой, прямо туда, где сидит в машине Илья, еще раз скольжу пальцами по складочкам, а потом беру их в рот.

В комнате неожиданно наступила тишина. Такая глухая, что я, испугавшись, отдернула руку вниз и тут же прикрылась пледом.

Боже! Я была на пределе. Мои фантазии и эти чертовы смс завели нас слишком далеко. Потянувшись к торшеру, я щелкнула выключателем и, тихо всхлипнув, нырнула рукой под мягкую ткань.

Глупая! Как я теперь посмотрю в глаза Илье…

Тихий стук в дверь заставил затаить дыхание. Не может этого быть? Я точно знала, что там стоит Илья, и я знала, что открывать ему не буду. Нахрен! Он сказал, что мы родственники, а близкие люди себе такого позволить не могут.

Когда раздался очередной стук, я уже стояла возле двери. Вспотевшая. Ошалелая от предвкушения нашей встречи с Ильей.

— Твою мать! Даня, открой эту чертову дверь, я слышу, что ты стоишь за ней. Слышу твой запах, — рявкнул он, и я сделала это. Сделала то, что он просил. Щелкнула замком, распахивая перед ним дверь.

— Даня, — прорычал Илья и, сделав шаг ко мне, сжал мое лицо в ладонях, вопросительно заглядывая в глаза, — скажи мне это, детка…

Требовательный тон заставил меня затаить дыхание. Я знала, о чем он просит, знала…

— Я хочу тебя, Илья! Хочу, чтобы ты взял меня, — осипшим голосом проговорила то, что требовало и тело, и сердце.

Сильные пальцы переместились на мои ягодицы, и он, подхватив меня под них, в несколько шагов переместил нас на кухню.

Холодная столешница стала моим ледяным душем, а горячее, мускулистое тело Ильи — моим пеклом в аду. Я задыхалась от его поцелуев. Задыхалась от того, что все, что он проделывал сейчас со мной, он как будто вытаскивал из моих фантазий.

Я холодными пальцами рвала на нем одежду, чтобы как можно быстрее обжечься об него, прикоснутся к своим мечтам. А он… Он просто брал то, что уже давно принадлежит ему.

Он был везде и сразу, а у меня не переставала кружиться голова.

— Боже мой! Даня, как же я давно мечтал об этом. Мечтал о тебе, — осыпая мое тело жалящими поцелуями, шептал он.

Когда он толкнул меня спиной на столешницу и развел ноги в стороны, открывая перед собой всю, я издала тихий стон.

— Я надеюсь, ты будешь не против вспомнить то, что между нами было много лет назад. Я скучал по твоему вкусу сладкого персика каждый чертов день. Каждый день, Даня. Ты хоть понимаешь, как это мучительно долго? — шепчет он и становится на колени передо мной.

Я чувствую, как его теплое дыхание касается поочередно каждого моего колена. Но я вздрагиваю лишь тогда, когда его пальцы переплетаются с пальчиками на моих ногах, а жаркий настойчивые язык трогает мои складочки.

— Боже, Илья! Нет… да… — шептала я как в бреду.

А его язык не прекращал исследовать мою влажность, то и дело задевал самые чувственные местечки, словно изучал меня. Я уже была готова взорваться, когда поняла, что он остановился и покинул меня.

Распахнув затуманенные желанием глаза, я посмотрела на него.

— Я знаю, моя девочка, что ты уже близко, — он облизал свои губы, а я застонала в голос.

Ничего не видела более возбуждающего и сексуального, чем влажные от моих соков губы любимого мужчины.

— Да-да, я тебя прошу, не останавливайся, — потираясь попкой о столешницу, прошу его.

— Я и не собирался, детка, — хмыкнул он и полез в карман пиджака.

Я услышала звук рвущейся фольги и, не опуская взгляда, смотрела на то, как Илья раскатывает тонкий презерватив по своему члену. Я туго сглотнула. Я и забыла, насколько он у него большой. Но я была уверена в себе на сто процентов. Я смогу принять его всего, потому что, мы уже проделывали это раньше.

Наши взгляды были прикованы друг к другу, когда его пальцы, обхватив мои бедра, приподняли их. Его головка уперлась в мои складочки, раздвигая их, проскальзывая внутрь.

— Даня, милая, а сейчас… — он не договорил, а просто резко толкнулся бедрами в меня, прорываясь на всю длину, выбивая из моих легких тихий стон.

Я затрепетала в его руках. А он склонился над моей грудью и стал вместе с толчками посасывать мои соски.

Толчок в глубину, и мой сосок втягивается до легкой боли ему в рот, а затем он отпускает так же неожиданно и быстро.

Горела… нет, я сгорала от страсти в его руках. Молила о пощаде, а спустя несколько секунд просила трахать меня жестче, резче. Я просто не хотела, чтобы эти невообразимые ощущения наполненности закончились.

Я соскучилась по Илье, мне не хватало его так, как никого и никогда в моей жизни.

Взрыв ощущений, горячей волной прокатившийся по моему телу, потряс меня. Перед глазами будто взорвались мириады звезд, осыпая каждую мою клеточку своим жаром.

— Даня, — услышала я гортанный рык Ильи словно через вату в ушах и зажмурила глаза сильно-сильно, пытаясь продлить в себе ощущение наполненности Ильей.

— Ты невероятная, — уткнувшись мокрым лбом в мой, он еще какое-то время двигался, а потом его дыхание сбилось, и он, замерев, содрогнулся.

Я овила его бедра ногами и вдавила пятки в ягодицы, не давая отстраниться, заставляя кончить в меня полностью. Я была настолько счастлива, удерживая и поглаживая его мускулистые плечи своими руками, что неожиданные слезы навернулись на глаза.

— Даня, крошка, — просипел он, собирая с моих ресниц влагу, — что не так? Тебе было больно?

— Нет, Илья, нет. Со мной все хорошо. Это… — я подношу пальцы к уголкам глаз и смахиваю накатившуюся снова слезинку, — …это от счастья.

Губы Ильи тут же прикоснулись к моим, я ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна, а Илья… Он ответил мне тем же.

— Нам лучше убраться с кухни, — подхватывая меня на руки, говорит Илья, — иначе у нас есть все шансы быть застигнутыми врасплох мои племянником.

Я даже и не думала о том, что Илья захочет остаться со мной на ночь, но несказанно этому обрадовалась.

— Отпусти меня тогда, — стукнула его в плечо кулачком, — я хочу сначала помыться и только потом спать.

— Значит, мы идем купаться? — изогнул бровь Илья, нежно опуская меня на пол и подбирая все наши вещи.

— Думаю, да, — отвечаю и проскальзываю вперед него в коридор, — я принесу полотенца, — кидаю ему через спину и тут же исчезаю в своей комнате.

Мне нужно было здесь немного разобрать тот беспорядок, который я навела, когда собиралась на корпоратив. Не хотелось мне выглядеть неряхой в глазах любимого мужчины, поэтому я торопливо запихала стопку вещей в шкаф. Когда все было почти готово, дверь тихонечко скрипнула, и в нее заглянул Илья.

— Я тебя жду, детка, — ощупывая мою фигуру взглядом, проговорил он.

— Уже иду, — улыбаясь в ответ, выудила из шкафа банное полотенце, направилась к нему.

— Надеюсь, ты тут не своего розового дружка прятала? — притягивая меня к себя, кусает за нижнюю губу Илья.

— Ты в своем уме? — абсолютно всерьез воспринимаю его вопрос, и только когда удается разглядеть озорной взгляд, понимаю, что он шутит.

— Ну, я просто хотел сказать тебе, что эта штука больше тебе не пригодится. Можешь подарить ее какой-нибудь своей одинокой подружке.

— Я подумаю над твоим предложением, — заверила его, а у самой ликующая радость в груди растеклась жарким сплавом, прожигая меня насквозь счастьем.

Значит он будет со мной? Но тут же всю мою радость как рукой сняло, когда подумала о Марке. Как мне объяснить ребенку, что теперь дядя Илья будет жить с нами?

— Чего задумалась, детка? — Илья прошелся по моему позвоночнику мыльными руками.

— Ничего, — я не стала вываливать на мужчину все свои внутренние сомнения.

И думать об этом я сегодня не буду. Хочу сейчас наслаждаться Ильей, который стоит за моей спиной, который даже не может вообразить себе, насколько сильно я люблю его.

Уже засыпая в крепких руках Ильи, я подумала о том, что это первая ночь за последние шесть лет, когда место Марика в моей кровати занял другой мужчина.

Глава 11

— Божечки, как же хорошо! — прогибаюсь всем телом, расправляя косточки.

И только когда по коже скользнуло одеяло и не задержалось на моей пижаме, поняла, что я голая. Черт! Не поворачиваясь, аккуратно щупаю рядом с собой пространство с правой стороны. Пусто. Поворачиваю голову: никого. Сон. Это был сон? Но этого не может быть? Я точно помню, как руки Ильи обнимали меня. Как мне было хорошо и тепло рядом с ним.

Перекатываюсь на то место, где по идее должен был бы сейчас лежать Илья, и с шумом втягиваю в себя аромат подушки. Улыбка трогает губы. Не сон. Теперь, когда эмоции отступили, я почувствовала, что вся моя постель, да и я вместе с ней, пропахла Ильей. Моя кожа впитала его запах, как песок в пустыне — долгожданные капли росы.

Тогда… почему он ушел, даже не попрощавшись? Может, он пожалел о том, что между нами произошло? Мысли одна за другой впивались в мой мозг, заставляя думать о плохом. А я, уткнувшись в подушку лицом, глубоко-глубоко дышала им, заполняя им себя, представляя, что все это неправда, что все между нами хорошо.

— Мама, — услышала над ухом тихий голос Марика и, встрепенувшись, натянула одеяло до подбородка.

— Привет, мое солнышко, — потрепала сонного сынишку за щечки и, обняв за плечи, притянула к себе.

— Ты почему плачешь? — непонимающе смотрят на меня блестящие ярко-зеленые глаза.

— Я? Вовсе нет, — подношу руку к щеке. Черт. Мокрая.

— Ну, я вижу, у тебя щеки мокрые, — забеспокоился малыш и протянул к моей второй щеке свою ладошку, сжал кожу.

— Это я сон страшный видела. Ничего, сейчас все пройдет, — поцеловав его в ладонь, я сильно прижала сына к себе.

— Это потому, что ты спала сегодня без меня. Вот поэтому и испугалась, — сморщив носик, заявил он воинственным голосом. — Больше не спи без меня, а то тебя защищать во сне некому.

Боже, спасибо тебе за такого сына. Маленький, и такой настоящий мужчина, в котором я сейчас отчаянно нуждалась.

— Хорошо, сын. Теперь только с тобой. Только рядом.

Скрестив для закрепления клятвы пальцы наших рук, мы еще раз обнялись…

***

— Мам, а когда я уже смогу пойти на работу?

Я как стояла с ложкой, в которую набрала тесто для оладушка, так и застыла. Медленно поворачиваюсь лицом к Марику. Он, не глядя на меня, жует остывшие оладьи, запивая молоком. Мне не верится, что дети в таком возрасте могут знать и думать о подобном. Ну, какая работа?

— Зайчонок, а зачем тебе на работу? Сейчас твоя работа — это садик и помощь мамочке, — слышу, как за спиной зашумело масло на сковородке.

Пришлось отвлечься от сына и уделить внимание приготовлению завтрака, поэтому, когда я услышала ответ Марика, лицо его не видела.

— Да нет, мам, садик — это для малышей, а я уже взрослый.

Вот и весь разговор. Он взрослый. Мне вдруг стало смешно, но я стоически сдерживала себя, чтобы не засмеяться вслух. Не хватало еще обидеть ребенка.

— Мы поговорим об этом чуть позже, — прикусив губу, ответила сыну, — а пока кушай свой оладушек и давай собираться. Нужно будет заехать сегодня в поликлинику, записаться на прием к врачу.

— Ой, я не хочу, — тут же слышу в голосе моего мальчика плаксивые нотки.

Настоящий мужчина, готов пойти в бой с невидимой опасностью, но так боится больниц.

— А потом заедем в МакДональдс, и ты сможешь выбрать себе большое мороженое, — обещаю Марику, в уме быстро подсчитывая наши сбережения.

До конца месяца осталось еще много дней, и мне бы нужно быть поаккуратнее с подобными обещаниями сыну, но вот эти его слова о работе настолько поразили меня, что не смогла остаться к этой ситуации равнодушной.

Завтра же нужно заняться поиском подработки. Уроки с Мартой мне ее родители оплачивают очень хорошо, но тянуть весь быт, да еще умудряться сэкономить денег на развлечения — мне этой зарплаты не хватало.

— Мам, что-то горит! — окликнул меня сын.

— Черт, — вырвалось изо рта.

Но сковорода оладьев была испорчена. Подгоревшие с одной стороны до черно-коричневой корочки, они теперь вряд ли будут вкусные.

— О, я чувствую, у вас тут поджаренным пахнет? — голос Ильи, будто разряды электрического тока, пронзает мое тело, и я, как в замедленном кино, поворачиваюсь на звук.

— Дядя Илья! Привет!

Мое зрение расплывается, и я вижу всю картину размыто: как Марик соскальзывает со стула и подбегает к Илье, как тот раскрывает объятья и подхватывает моего сына на руки, а еще букет, который белом расплывчатым пятном мелькает у меня перед глазами.

Он ездил за цветами? Боже, мое сердце не справляется с таким вихрем эмоций и, сбиваясь с ритма, пропускает удар.

— Привет, мелкий. Ты чего маме не помогаешь? — улыбка, с которой смотрел на Марика Илья, обожгла мое сердце любовью.

— Я ей помогаю. Вот, — обводит он рукой кухню, — спас нас от пожара.

— Какого пожара? — в голосе Ильи звучит беспокойство, а во взгляде, которым он смотрит на меня, проскальзывает волнение.

— Ничего, — потерла я глаза костяшками пальцев, — нечаянно сожгла наш завтрак, — выдавливаю из себя скромную улыбку, хотя на самом деле внутри у меня поют райские птицы.

Вот оно, женское счастье. Оно пришло ко мне. Настигло так неожиданно, нежданно и со всей силой, что теперь задыхаюсь им не в состоянии принять этот подарок от судьбы в одночасье.

— Тогда у меня есть предложение, — Илья пересаживает Марика на стул.

— А эти цветы кому?

— Маме, конечно же, — беззаботно отвечает мужчина, так просто, словно это было обыденным делом для него — дарить мне каждое утро цветы. — Вот, это тебе, — протягивает букет Илья, — и прости, что не могу поцеловать, Марик смотрит, — его губы расплываются в улыбке, а я плачу… просто плачу от того, что рядом со мной он.

— Спасибо, — всхлипываю и прячу лицо в розы, не хочу, чтобы Илья видел меня такой.

— Мам, давай их поставим в вазу, — слышу из-за спины Ильи голосок Марика.

— Конечно… уже, — отвечаю ему и поднимаю взгляд на Илью, — спасибо, — шепчу одними губами и проскальзываю мимо него.

— Так, сегодня… если позволите, вам завтрак приготовлю я, — закатав рукава свежей рубашки, Илья принялся дожаривать оладьи.

— А ты можешь все? — вдруг спрашивает Марик. — И даже стирать?

— Все… и даже посуду мыть, — кивает Илья ему в ответ.

— А зачем ты к нам приехал так рано? Мама не говорила, что ты повезешь нас в больницу. А потом в МакДональдс, и я там могу выбрать во-о-о-от такое мороженое.

— Марик, — одергиваю сына.

— Я приехал… как сюрприз. Как раз хотел вас пригласить погулять. Ведь будет здорово, если мы погуляем вместе?

— Да, здорово. Мама, пошли одеваться, — сын соскочил со стула.

— Так рано еще! — попыталась я возмутиться, когда Марик, схватив меня за руку, потащил в спальню.

— Ничего не рано, — покачал головой Илья, переворачивая поджаренное с одной стороны тесто, — можно погулять по парку. Погода на улице отличная.

Сдавшись под напором этих двоих, я пошла одеваться.

Глава 12

Неделя прошла, словно в сказке. Я даже и представить себе не могла, что Илья может быть таким романтичным. И это совершенно не касается цветов и подарков. Все дело было в его отношении. В той любви и нежности, которую я каждый раз видела в его глазах, когда он смотрел на меня или на Марика. Это было безгранично прекрасное. И я чувствовала, что во мне пламя любви разгорается с каждым днем жарче и моя потребность в Илье с каждым днем становится острей.

— Доброе утро, принцесса, — легкий поцелуй в губы, и я открываю глаза.

Солнечные лучи только-только начали пробиваться из-за плотной шторы.

— Привет, — льну к его груди и обнимаю за шею, — еще же совсем рано.

Хотя ничего не рано. О том, что мы начали встречаться еще совсем никто не знает, поэтому, Илья каждое утро уходит домой до того, как солнце взойдет.

— Я, думаю нам уже больше нет смысла скрываться. Родители и так скорее всего догадываются, что нас с тобой связывает нечто большее чем просто дружба…

— Я, даже не знаю, как им смотреть в глаза, — я сейчас и правда не лукавила.

Мне действительно было сложно после первой проведенной ночи с Ильей, переступить порог его родительского дома. Только благодаря тому, что родители Ильи не стали акцентировать свое внимание на нашем взаимоотношении, я немного смогла расслабиться, и за это была им отдельно благодарна.

— Я сегодня заеду за тобой после обеда. Давай поужинаем в каком-нибудь ресторанчике, — Илья снова касается моих губ легким поцелуем.

— Ты хочешь пригласить меня на свидание?

— А почему нет? — хмыкает он и его губы спускаются ниже.

— Я только "за". Только позвони сначала родителям. Марика придется отвезти им.

— За это не переживай. Они Марка готовы и вовсе не отпускать. Так, что с этим проблем не возникнет.

Стянув с меня одеяло, он пробежался взглядом по мне, отчего моя кожа покрылась возбужденными мурашками.

В глазах Ильи вспыхнул голод, как и у меня внутри. Я видимо так истосковалась по нем, что даже разлука в несколько часов казалось мне вечностью. Мне как глоток воздуха, необходимы были его прикосновения, чтобы жить дальше. Существовать дальше. Накрыла его руку своей и переплетя пальцы коснулась губами внутренней части ладони.

— Я люблю тебя, — прошептала одними губами.

— Даня, девочка моя, — он подминает меня под себя, и теперь я полностью нахожусь в его власти, — что ты делаешь со мной?

Он зарылся носом в мою шею, глуша грудное рычание. Запрокинув голову, откинулась на подушки, позволяя ему ласкать себя. И когда через несколько секунд почувствовала, как его вздыбленный член упирается в мое увлажнившееся лоно, раскинула ноги шире, позволяя погрузиться ему в себя полностью.

— Девочка моя, — Илья входит на всю длину, и я вижу, как на его шее надуваются вены.

Ему приходиться сдерживать себя. Я тихо застонала, когда он начал медленно двигаться во мне.

— Люблю тебя. И всегда любил. Никогда не прощу себе, что так легко отпустил тебя, — выдыхает он, целуя меня жадно.

Любит. Это такое важное слово для меня, оно так греет мою душу и сердце.

Я люблю его. Он любит меня. Ничего в мире не может быть лучше.

***

— Не забудь о нашем свидании, — целуя меня в губы у двери, проговорил Илья.

— Не дождешься, — играю бровью, приподнимая ее верх-вниз.

— М-гу, — он притягивает меня к себе за талию, и легкий поцелуй переходит в глубокий.

— Пообещай, что меня там будешь целовать также, как сейчас, — задыхаясь от желания, говорю ему, обнимая его шею.

— И не только так, — обжигая жарким дыханием, отвечает Илья.

— Ты мне позвонишь? — смотрю в ожидании ответа ему в глаза, состроив грустную моську.

— И не один раз, — он оставляет еще один легкий поцелуй на моих губах, — не грусти принцесса, время пролетит незаметно.

— Ма-а-ама, — слышу голос Марика из его спальни.

— Даже не сомневаюсь в этом, — толкаю Илью в плечо, и когда он делает шаг за порог, закрываю перед ним дверь, — иду, малыш.

— Мам, а можно мы с дедом и бабушкой, сходим на карусели? — вот уже полдороги никак не может угомониться Марк.

— Вот давай, мы сейчас, через … — в упор посмотрела на Илью, ища в нем поддержку.

— … пятнадцать минут, — улыбаясь, скользнул по мне взглядом мужчина.

— Да, через пятнадцать минут, доедем до дедушки и бабушки, и у них спросишь. Идет? — посмотрела на сына через плечо и с облегчением выдохнула, когда он кивнул головой.

Несколько минут спустя.

— Мам, а пятнадцать минут это сколько? Вот столько? — сын неугомонно сучит ножками по сиденью, и я начинаю нервничать.

— Нет малыш, это вот столько, — показываю ему три раза по пять пальцев, — и немного терпения.

Цепляюсь взглядом за Илью, улыбка на губах которого становится еще шире. Видимо неугомонность Марика его только забавит.

— Это не смешно, — шиплю на него, поджимая губы.

— Я понимаю, но поделать ничего не могу. Ты такая забавная…

— Прекрати, — толкаю его кулачком в плечо.

— Мам, а вы ночью вернетесь? — перебивает нашу небольшую перепалку сын.

— Нет, Марик. Мы с мамой вернемся, так быстро, что ты даже не успеешь соскучиться, — вместо меня отвечает сыну Илья, и с благодарностью смотрю на него.

Сын сегодня мега активный. За целый день он мне своей болтовней, просто съел мозг. И я даже грешным делом подумала, позвонить Марте. Не понимаю, как она с ним находила общий язык? Но мне не дал сделать этого сам Марк. Вместо этого ему срочно захотелось поделать все дела на улице, а именно: отремонтировать будку щенку, подлатать песочницу, и ликвидировать муравейник, который так не кстати разместился прямо рядышком с песком. За всеми этими делами, я даже не заметила, как пролетел день. Только в перерывах между заданиями сына, я выделяла пару минут, чтобы поговорить с Ильей по телефону. А уж про то чтобы одеться заранее на свидание, я вообще и не говорю. Марку сегодня отчего-то очень важно было мое присутствие рядом с ним и мне пришлось забыть о своих потребностях и уделить все свое время и внимание сыну.

— Ну, это хорошо, что не ночью. Я не хочу ночевать у бабушки с дедушкой, хочу с мамой ночевать, — в голосе сына послышались грустные нотки и мое сердце сжалось. Захотелось попросить Илью остановить машину, чтобы пересесть на заднее сиденье к сыну.

— Малыш, ты чего? — закинув руку за кресло, я потрепала Марика по коленке. — Никто не будет оставлять тебя ночевать у бабушки и дедушки, если ты сам этого не захочешь. Мы с дядей Ильей съездим в одно место, — я на миг замолчала, и мне как-то стало неуютно внутри, так как я собиралась обмануть сейчас своего ребенка, — туда маленьким деткам, нельзя ходить. Но как только ты подрастешь, мы вместе отправимся туда. Хорошо?

— Хорошо, мам, — кивнул сын, и я только тут поняла, что настолько была поглощена разговором с дитем, что забыла про Илью, и только сейчас заметила, как на его лице застыла грустная маска.

— Все хорошо? — тронула его за локоть.

— Да, — кивнул он, и мазнув по мне взглядом, снова перевел его на дорогу, — а что не так?

— Я, все же переживаю, что это не очень удобно получится, — пожала плечами, прикусила губу.

Все же предполагать то, что родители знают о нас — это одно, а вот показать это в открытую — другое. Мне было жутко неудобно от этого.

— Даня, ты из головы мысли ненужные выкинь. Если ты беспокоишься из-за Егора, то не нужно. Я же тебе говорил, что мы давно смирились с тем, что есть, и на этом жизнь не заканчивается. Поняла. У нас с тобой все впереди, — Илья опустил руку мне на колено и сжал его, — я тебя люблю принцесса, и только это для тебя сейчас должно быть главным.

Шмыгнув носом и сглотнув подступившие слезы, я отвернулась к окну. Это так мило и трогательно, что у меня просто не было сил сдерживать эмоции. Даже не могла подумать, что Илья может быть таким откровенным и искренним.

— Даня?! — голос Ильи дрогнул и я быстро смахнув кончиками пальцев набежавшие слезы повернулась к нему.

— Все хорошо. Правда. Просто я в последнее время стала слишком сентиментальной, — сделала слабую попытку улыбнуться.

— Тогда у меня сегодня задача усложняется, — Илья нахмурил брови, от чего его лицо приобрело комичную суровость, — мою принцессу придется спасать от страшного недуга…

— Сенминиталии? — послышался настороженный голосок Марика с заднего сиденья.

— Да мой друг! Мама у нас сдалась перед этим злющим врагом! Ну, ничего мы отпугнем его! — наигранно-воинственным голосом проговорил Илья, и не смогла сдержать улыбку.

— А как, дядя Илья? — с интересом спросил Марик.

— Нам придется с твоей мамой пройти испытания. Мы сядем в большую лодку и быстро-быстро поедем вверх-вниз, вверх-вниз…

— А можно и мне? Это, наверное, весело…

— Туда вход разрешен только взрослым, малыш, — серьезно проговорил Илья, — а с тобой мы сходим в парк-аттракционов, как в прошлые выходные. Как тебе такая идея?

— Я согласен, — кивнул Марик, — ой, нас дедушка с бабушкой встречают! — крикнула Марик, и я тут же перевела взгляд туда, куда указывал его пальчик.

Тетя Наташа и дядя Андрей стояли возле распахнутой калитке, и скромно помахав нам руками заулыбались, когда поняли что мы их заметили.

Марик в свою очередь активно замахал им рукой. Тоже самое сделала и я.

Но стоило нам подъехать к подъездной дорожке и выйти из машины, как я тут же поняла, что я абсолютно не готова к тому, что родители Ильи будут на меня смотреть и обращаться со мной, как будто я девушка их старшего сына.

— Данечка, здравствуй, — мама Ильи не дожидаясь от меня приветствия притянула к себе и поцеловала в щеку, — ты, пожалуйста, не стесняйся, — шепнула мне на ухо, — я так рада за вас с Ильей, — меня в этот миг окатило жаром.

Я смущенно ответила на ее высказывание, что-то буркнув в ответ и даже сама не разобрала что. Мне так стало неуютно под взглядом дяди Андрея и тети Наташи. Мне отчего-то казалось, что под их добродушием скрываются совершенно иные чувства. Словно они меня считали предательницей и от этого, мне хотелось провалиться сквозь землю. Да хоть куда — нибудь, все равно. Лишь бы подальше отсюда.

— Мам, привет, — послышался голос Ильи сбоку от нас, и тетя Наташа тут же все свое внимание перевела на сына, — пап, привет.

— Здравствуй, Илюш, — женщина обняла сына, а мужчина пожал ему руку.

— Что-то не балуете вы в последнее время нас своими визитами, — покачал укоризненно головой дядя Андрей.

— Пап, ну не ты же один работаешь? — хмыкнул Илья, помогая Марику выбраться из детского автомобильного кресла.

— Согласен, — ответил мужчина.

— Дедушка, бабушка. Привет! — Марик будто весенний ветерок, разогнал сгустившееся напряжение между взрослыми, кинулся обниматься с родителями Ильи.

— Привет, привет, внучок, — дядя Андрей подхватил его на руки и подкинул вверх.

— Еще, — задыхаясь и расправив руки в стороны, попросил сын.

— Будет тебе еще. Я качели наладил во дворе. Сейчас пойдем качаться, — пообещал дядя Андрей, а тетя Наташа подхватив его под руку, помахала нам на прощание рукой.

— Все уже ступайте. Мы небольшой сюрприз для внука устроили и туда вход взрослым воспрещен, — загадочно улыбнулась она.

— Круто бабушка. Мам, дядя Илья вы не расстраивайтесь, я там все изведаю, а потом расскажу вам. Только до темноты заберите меня, — еще раз напомнил Марик о своей просьбе, и я кивнула ему в ответ.

— Конечно, заберем, сын, — я послала ему воздушный поцелуй, и он его поймал прямо перед тем, как исчезнуть вместе с родителями Ильи за калиткой.

— Ну что, готова Принцесса? — подтолкнул меня к машине Илья.

— Готова, — кивнула ему, и забравшись в машину хлопнула дверью.

В сердце, где-то глубоко зашевелилось чувство тревоги, но Илья, перебил его своими вопросами и обсуждениями, куда бы мне хотелось поехать, и как он будет изгонять из меня страшного зверя по кличке — сентиментальность

***

Прохладный ветер ласкал мои бедра, а губы Ильи ласкали мою грудь.

Откинувшись на локти, на капот машины, я жадно впитывала в себя каждое прикосновение мужчины. И когда его пальцы коснулись моего разгоряченного местечка, я довольно замурлыкала, потерлась о них.

После такого одобрения Илья погрузился в меня на всю длину и из его рта вырвался стон удовольствия.

— Черт, принцесса, какая же ты невероятно тугая.

Почувствовав себя смелее, я обняла ногами его талию, и выгнулась для него.

Распахнув глаза, я на миг залюбовалась телом Ильи. Его тело — это скульптурное совершенство, никак иначе. Блики от заходящего солнца отражались от его загорелой кожи, а налитые силой мышцы бугрились под бронзовой кожей, когда он сладостно двигался во мне.

Я коснулась ладонью его накаченных бицепсов, и прошлась ладошкой по ним.

Каждый раз, когда он полностью входил в меня, он касался чувственной точки, посылая искры невероятных ощущений через мое тело, от чего мне хотелось умолять его двигаться быстрее. Я хотела это почувствовать еще ярче, еще сильнее.

С моих губ срывались стоны и просьбы, но я только могла догадываться о том чего я просила, потому что от бешеного возбуждения просто лишена была слуха.

А Илья, как будто знал, что задевает то особое местечко, глубоко внутри меня и ему не нужны были слова, он входил с еще большим напором, с большей агрессией от чего я лишилась не просто слуха, но и мыслей в голове.

Я металась под мужчиной и по ощущениям могла умолять только об одном, чтобы это не закончилось.

Взрывы ощущений, прошедших по моему телу, потрясли меня.

Все, что было в моих силах, это держаться за Илью и громко выкрикивать его имя.

Уверившись, что он не даст мне уйти, я нырнула в неизведанные глубины блаженства без всякого страха.

Где-то далеко, я услышала крик Ильи и почувствовала его напряженное тело под своими руками.

Я плотнее прижалась к нему, когда его тело бессильно упало на меня, и я почувствовала, что ко мне вернулись способности двигаться.

Ленивая нега окутала меня, и я, прижимаясь к мужчине плотнее, не хотела его отпускать до последнего.

Но когда он приподнялся на руках надо мной и поцеловал в ушко, я невольно разжала объятия.

— Принцесса, ты чертовски восхитительная, — прошептал он, прижимаясь своим лбом к моему. Он вдруг на миг замер и потом вздрогнул всем телом. Я знала, что в этот момент его накрывает последняя, самая яркая волна оргазма и не стала ему мешать, только повернув голову поцеловала местечко на запястье, где сумасшедше бился пульс. Я была счастлива. Очень счастлива.

Когда наши тела остыли. Илья помог мне подняться с капота, но не отпустил сразу, сжал меня в объятиях. А я именно этого и хотела. Хотела, чтобы он меня удерживал, и не отпускал.

Я коснулась пальцем его губ, и он захватил мой палец ртом и начал посасывать его.

Во мне опять разгорелся огонь, когда я наблюдала за плавными движениями его рта. Он отпустил мой палец на свободу.

— Если ты меня не прекратишь возбуждать, то нам придется задержаться здесь еще как минимум на час, — улыбнулся Илья и легким поцелуем коснулся моих губ.

— Нет. Сегодня точно не задержимся, — я толкнула Илью в грудь, и он разжал объятия, — мы обещали Марику приехать дотемна, значит, придется поторопиться, — закинула голову назад и посмотрела в небеса, где уже начали загораться первые звезды.

Илья, проследив за моим взглядом, грустно вздохнул и разжал объятия.

— Ты права, не успеем, — ухмылка искривила его губы.

Подобрав свои вещи, начала натягивать на влажное после секса тело, то и дело, бросая косые взгляды на Илью. Я до сих пор не могла спокойно смотреть на него, в моей груди при виде его обнаженного тела постоянно сбивался ритм сердца, и оно начинало трепетало от понимая того, что Илья мой. И я больше не намеренна от него отказываться. Я заслужила это счастье.

Мои размышления прервала еле слышная трель телефона.

Гаджеты мы оставили в машине, поэтому я не сразу поняла, чей именно звонит телефон. Кинула настороженный взгляд на Илью.

— Это мой, — продевая ногу в штанину он на ходу застегиваясь и заправляясь направился к машине, — да, мам? — долетело до моих ушей. — Да ты не плачь мам, я ничего не могу понять!?

Зазвенел в моих ушах голос Ильи, и я сердцем почувствовала, что что-то неладное произошло с Марком.

— Что там? — я подскочила к Илье в считанные секунды, и вся обратилась в слух.

— Мам, где папа? — Илья смотрел на меня затуманенным взглядом. — В больнице? Вы в больнице?

— Господи! — я зажала рот руками, чтобы не закричать.

Все мое нутро вопило о том, что произошло что-то страшное. Илья долго не думая обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

— Сынок! — услышала в трубке голос тети Наташи. — Мы в детской городской! Приезжайте! Это вышло случайно… случайно…

Но дальше я уже не слышала. У меня перед глазами все поплыло, и я бы обязательно свалилась на землю, если бы не Илья.

— Даня?! — он подхватил меня на руки и отнес на переднее сиденье, похлопал по щекам приводя в сознание.

— Все, все я пришла… пришла…

— Детка, нужно ехать, — голос Ильи превратился в лед, как и его действия.

Собранные и четкие, без намека на сюсюканье. Он захлопнул дверцу машины и усевшись за руль, коротко приказал.

— Пристегнись, принцесса. Придется ехать быстро. И если будет страшно, закрой глаза.

У меня встал ком в горле, от предчувствия ужаса того, что мне предстоит узнать. Мой мальчик. Что с ним случилось? Я закусила до боли губу, еле сдерживая рвущиеся из груди рыдания. И так как я говорить не могла, начала молиться. Молиться о том, чтобы с моим мальчиком ничего страшного не произошло.

Так как Илья гнал машина на предельной скорости, которую мог себе позволить в городе, до больницы мы добрались за очень короткий промежуток времени. Но это никак не уменьшила ту панику, которая нарастала в моей груди. Как только машина остановилась возле ворот медицинского учреждения, я не дожидаясь пока Илья поможет мне выбраться выскочила из машины первой, и побежала прямо к зданию, не обращая внимания на оклик Ильи.

Задыхаясь и трясясь от дикого ужаса, сжимающего мое горло, за жизнь моего сына, я не сразу смогла с ориентироваться в огромном белоснежном холле, заполненном разношерстной публикой.

— Твою мать, Даня, — настиг меня сзади оклик Ильи, и парень ощутимо дернул меня на себя.

И в этот момент у меня внутри как будто что-то сломалось:

— Не тронь меня, — истерические нотки в голосе, заставили его дребезжать.

— Даня. Успокойся, — парень взял меня за плечи и с силой сжал, — с Марком все будет хорошо. Не изводи себя…

— Откуда ты это знаешь? Ты так говоришь спокойно, потому что это не твой ребенок. Ты даже не представляешь, что чувствует мать, когда с ее ребенком приключается беда…

Я видела, как лицо Ильи исказила гримаса боли и чего-то еще… но я этого разглядеть не успела, да и не сильно старалась. На первом плане, была моя боль и страх за жизнь моего мальчика, а что после моих слов испытывал в этот момент Илья — меня мало волновала.

— Даня, если ты считаешь, что для меня Марк ничего не значит, ты глубоко ошибаешься, — грудным голосом произносит Илья и у меня от него мурашки покрывают всю кожу.

— Но он тебе не сын Илья, а чувства которые испытывает настоящий родитель, намного глубже, — я передернув плечами, скинула с себя его руки, — извини, но мне лучше сейчас побыть одной…

Илья смотрел на меня так пристально, что мне захотелось сию же минуту сбежать от этого взгляда. Я знала, что обижаю парня. Знала, что потом между нами будет серьезный разговор, но сейчас… Сейчас я должна была быть одна, потому что боялась того, что могу сорваться и наговорить еще больших глупостей Илье.

— Вот они… Андрей! Вот они! — голос тети Наташи разорвал затянувшееся между нами молчание. Я повернулась на голос женщины и та недолго думая, выдернула меня из рук Ильи и задушила в своих объятиях.

— Господи, Лика, прости меня, прости! — причитала женщина, а мое сердце готово было вот-вот разорваться от переживаний.

— Наташа. Прекрати пугать девочку?! — тут же встрял в разговор дядя Андрей. — Еще ничего не известно. И доктор сказал не волноваться. Ничего страшного не произошло.

— Пап, так что случилось? — услышала голос Ильи, и пошевелившись в руках женщины, попыталась выбраться, но та не спешила выпускать.

— Я только лишь отвернулся на мгновение, когда Марк не удержавшись соскользнул с качелей и …

У меня все закрутилось перед глазами, и в голове наступила тишина. Стоило только представить, что тяжелая железная сидушка стукнула Марика по голове, как все эмоции разом хлынули на меня, будто ледяное ведро воды и тело мгновенно скрутил спазм отчаяния и боли.

— Даня… — в нос ударяет едкий запах нашатыря, и я открыв глаза понимаю, что уже сижу в кресле.

— Даня, Данечка… — всхлипывая и утирая слезы плакала тетя Наташа, надо мной стояли склонившись родители Ильи, а сам он седел передо мной, смотрел в глаза.

— Что случилось? — вскидывая руки к лицу, потерла пальцами веки.

— Ты на минутку потеряла сознание, — проговорил Ильи, глядя на меня с беспокойством.

— Что с Мариком? Я хочу поговорить с доктором, — наконец-то я смогла кое-как справиться со своими эмоциями. Но насколько меня хватит, я не знаю.

— Доктор пока не выходил. Мы его все ждем, — сказал дядя Андрей, присаживаясь рядом со мной, — все будет хорошо Лика, не беспокойся. Все будет хорошо, — мужчина похлопал меня по колке и устремил взгляд перед собой, куда-то в пустоту.

— Это я виновата. Я, — ударила себя в грудь тетя Наташа, а я безразлично посмотрела на нее.

Говорить о том, что в этом никто не виноват, я могла. Не смогла утешить женщину. Она не может понять моих чувств. Не может прочувствовать все то, что чувствую сейчас я…

— Извините, — голос был настолько сухим, что царапал горло, — мне нужно уйти.

Порывисто поднимаясь, я выскользнула из замкнутого круга, в который заключил меня Илья и его семья.

— Даня, ты куда? — на запястье, словно железный браслет, сцепились пальцы Ильи.

— Пусти, — холодно проговорила я и прежде чем успела вырвать руку, телефонная трель, заставила меня замереть на месте.

Звонок разрывал телефон тети Наташи.

— Мам звонят, — мы все обратили к ней свои лица.

Я в диком страхе сжала пальцами руку.

Ну, от чего же она так медлит? Почему не берет трубку? Ведь это мог быть доктор, который забрал Марика.

Тетя Наташа достав телефон, посмотрела на номер и ее глаза тут же закатились под лоб и женщина рухнула в оборок.

— Наташа! — дядя Андрей кинулся к женщине, подставляя ее под спину руки в надежде защитить супругу от удара об пол.

Телефон выскочил из рук женщины при этом, не переставая громко звонить. Илья тоже кинулся на помощь отцу, а я … вырвавшись из оцепенения, подхватила телефон и нажала принять вызов.

— Алло, — еле сдерживаясь чтобы не заплакать, проговорила я, так как на дисплее увидела запись телефона как "больница".

— Наталья Михайловна, это Марина медсестра Егора, — мои пальцы сильнее впились в телефон.

— Да, — прохрипела я.

— Наталья Михайловна Егор очнулся…

Я отбросила телефон, словно получила сильный ожог, и не помня себя кинулась в сторону регистратуры.

Страшное предчувствие разрывали сердце.

Это совпадение. Чистое совпадение.

Но к сожалению мой разум не справился с зашкаливающими за грани возможного эмоциями, и фантазия безудержным потоком заполнила мои мысли всеми возможными картинками самого страшного, что могло произойти с моим мальчиком.

Успокоительные действуют безотказно. И уже спустя двадцать минут в голове не осталось никаких мыслей… вообще.

— Илья, ты тогда останешься с Даней?! А мы с папой поедем. Врач уже ждет нас, — слышу где-то на периферии сознания, приглушенный голос тети Наташи.

— Да, конечно, — отвечает ей Илья, но даже в таком состоянии я различаю в его голосе радостные нотки.

Для них радость, а для меня…?

Доктор до сих пор так и не вышел к нам, и я нахожусь в таком подвешенном состоянии, что кажется, еще немного и просто сойду сума.

Погрузившись в водоворот своих мыслей, я не замечаю, как уходят родители Ильи, и мы остаемся с ним вдвоем.

— Даня, — горячие пальцы парня прожигают мою кожу и я немного заторможенная, перевожу на него взгляд спустя несколько долгих секунд.

— Ты можешь идти, Илья, — пересохшими губами, отвечаю ему, — я справлюсь.

— Ты сума сошла? — сквозь сжатые зубы рычит Илья, а я не могу понять, отчего он злится? Это мне нужно негодовать, а вместо этого сижу прикованная к стулу под воздействием транквилизаторов.

— Нет. Здесь ты все равно ничем не поможешь, — безразлично пожимаю плечами.

— Глупая, — Илья хватаем меня в охапку, и сжимает в руках, — прекрати себя так вести. Все с Мариком будет хорошо. Я уверен.

Стоило только ему произнести эти слова, как дверь из реанимационного отделения открылась, и оттуда вышел врач в белом халате… с каменным лицом.

У меня живот свело судорогой и мгновенно все действие успокоительного препарата сошло на "нет".

Сбросив с себя руки Ильи, я вскочила на ноги и пулей подлетела к доктору.

— Что с ним доктор? — прохрипела, цепляясь за рукав халата мужчины.

— Мамочка, успокойтесь, — он накрывает мои ладони своими, и я понимаю, что грань историки уже близка, если он мне сейчас же не скажет, что с моим мальчиком, я умру здесь же.

— Вы отец ребенка? — вдруг переключает свое внимание доктор на Илью, который кладет мне руки на плечи и ощутимо сжимает мне их.

— Нет, я его дядя, — отрицает Илья.

— Доктор, что вы медлите? Что с моим мальчиком? — стараюсь изо всех сил подавить истерические нотки в голосе.

— Пока ничего утешительного сказать вам не могу. Извините, — сухо отвечает доктор, и я чувствую, как земля под моими ногами покачнулась, и я начала медленно оседать на пол.

— Черт! — в отдалении послышался голос Ильи, а потом я услышала и свой… вой.

— Даня! Даня! — чувствую, как кто-то хлопает меня по лицу, а следом резкий запах нашатыря ударяет мне в нос.

— Ммм, — пытаюсь отвернуться, но запах настойчиво лезет мне в нос.

— Даня?! Твою мать, — встревоженный голос Ильи уже слышу четче.

— Мамочка, да что же вы так? — я чуть приоткрываю глаза и вижу перед собой доктора. — Даже слова сказать не дали, уже в обморок упали. Так нельзя! Вы своему сыну нужны. Кто же ему будет помогать?

— Простите, — сглатывая сухость во рту, отвечаю врачу, — что с ним?

— Состояние у ваше сынишки, тяжелое. Тут и скрывать нечего, — присев рядом с нами на стул, проговорил доктор, — но это же не приговор?! Чего так волноваться?!

— Да, что вы ходите вокруг да около? Почему не говорите прямо, что с Марком? — взвилась я.

— Да, потому что не знаю, что от вас ожидать в следующий момент. Скорее всего, нам лучше поговорить с дядей мальчика, а вы посидите здесь.

Мужчина намеривается встать, но я вцепляюсь ему в руку.

— Нет, я обещаю, все спокойно выслушать, — с мольбой в глазах смотрю на доктора.

— Хорошо. Хорошо. Только успокойтесь. Значит, теперь про состояние ребенка. Мальчик находится в искусственной коме. Господи! — в глазах доктора проскальзывает тревога, потому как я чувствую, что меня опять "ведет". — Да, что же это?

— Даня?! — встряхивает меня за плечи Илья и сует под нос нашатырь.

— Все отлично, отлично, — отмахиваюсь от него, — извините, — смотрю доктору в глаза.

— Вы не переживайте, мы это сделали, чтобы мальчик оставался в неподвижном состоянии. А кстати вопрос: где отец мальчика? С ним можно связаться? Мальчику понадобиться в ближайшее время переливание крови. Конечно же мы начнем с вас, но важно знать, если ваша кровь не подойдет, сразу подключить отца…

— Отец мальчика, только сегодня вышел из комы, — ответил Илья вместо меня, я даже и рта не успела открыть.

— О! — доктор с интересом оглядел меня, а потом Илью. — Тогда… пожалуй мы не будем медлить… Какая группа крови у ребенка и у вас? — вопросительно посмотрел на меня врач.

— Группа… крови? — в памяти закопошились воспоминания, я честно пыталась вспомнить, какая у Марика группа крови, но то ли стресс, то ли шок так подействовали на меня, я не смогла вспомнить, как ни старалась, — я… я не могу вспомнить, — жалобно пропищала, ругая себя последними словами.

Что ж я за мать-то такая, которая в такой критичной ситуации не может вспомнить группу крови своего сынишки.

— Так, вы не волнуйтесь, — похлопал меня по плечу доктор, — у мальчика уже взяли необходимые анализы. Сейчас медсестра и к вам подойдет. Посмотрим, насколько совместима ваша кровь, а уж потом и думать будем…

— А я как дядя могу подойти? — подал голос Илья.

— Родной? Я имею в виду, вы, дядя со стороны отца? — вскинул густые брови вверх врач.

— Да, — в один голос ответили мы.

— Думаю, и у вас можно взять кровь. А там посмотрим…

Доктор поднялся с места, и взглянув на нас еще раз, тяжело вздохнув отошел.

— Я пойду первым, — поднялся вслед за доктором Илья.

Посмотрела на Илью отрешенным взглядом. Когда врач отошел, из меня как будто душу вынули и оставили телесную безжизненную оболочку. Без чувств. Без эмоций.

— Даня, — Илья присел передо мной на корточки и несильно встряхнул за плечи, — соберись. Марку нужна поддержка. А ты чего сникла?!

— Ты, правда, ничего не понимаешь? — тоскливо посмотрела ему в глаза.

— Ты о чем? — Илья внимательно посмотрел мне в глаза.

— Это моя расплата за то, что произошло с Егором, — одними губами прошептала я, — понимаешь?! Господь, наказывает меня за то, что бросила Егора.

Чувствую, как по щекам полились горячие дорожки горьких слез. Осознание того, что это расплата за грех, было настолько ярким, что сердце в груди от отчаяния вот-вот готово было разорваться в клочья.

Судорожно втянув в себя воздух, я хотела продолжить, но Илья не дал. Накрыл рот ладонью. Заставил замолчать.

— Даня. Даня. Что с тобой, девочка моя? Откуда такие мысли в твоей голове? — он прижался своим лбом к моему, закрыл глаза. — В том, что произошло с Егором. Виноват только он сам. И то, что я тебе сказал в тот гребаный вечер, это все было на эмоциях. Прости мне эти слова. И если сможешь, забудь… я тебя прошу. Выкинь, к чертовой матери, все это из своей головы. Ты последняя, кто в этой аварии виноват. Слышишь меня?

Я, громко всхлипнув, кивнула.

— Молодые люди, — оборвал нас голос подошедшей медсестры, — кто первый?

— Я, — встал Илья, и бросив на меня долгий взгляд ушел вместе с медсестрой.

Стоило только скрыться парню из моего поля зрения, меня тут же охватила паника. Поджав под себя ноги. Обхватила плечи руками, и втянув в себя голову тихо завыла. Ужас от того, что больше могу не увидеть своего сына, накрыл меня с новой силой. Сжавшись в комочек, я просила Господа о том, чтобы забрал мою жизнь, а жизнь моего мальчика оставил. Теперь-то я знала, что он один не останется. У него в этом мире есть те, кто будет любить его и заботиться о нем. Главное чтоб мой мальчик был здоров.

Глава 13

Покидая стены больницы, никак не мог отделаться от тревожного чувства.

Оставлять в таком состоянии Даню одну, я не имел права, но и оставаться бездейственным я тоже не мог. Я должен был съездить в больницу к Егору. Мне нужно было убедиться в том, что если наша кровь с Даней Марику не подойдет, то брат будет готов к тому, что ему придется быть донором для своего сына.

Перед тем как завести мотор машины взглянул на окна вестибюля, где осталась Даня и не найдя там знакомого силуэта, завел мотор и нажав газ, выехал со стоянки.

Чем дальше уезжал, тем неспокойнее становилось на душе. Все как-то произошло слишком быстро, слишком неправильно…

И тут в голову забрались дурацкие слова любимой девочки:

"Это моя расплата…"

А точно ли ее? Точно ли эти испытания посланы только одной Дане?

В голове, словно вспышка молнии, пронеслась догадка.

А ведь именно я перед Егором во многом виноват. Я уже молчу о том, что соблазнился его девушкой по молодости и взял то, что мне не принадлежало. А потом в самом конце и вовсе веру в его выздоровление потерял,… хотя мать до последнего верила в то, что брат очнется.

И вот когда, казалось бы, я поймал счастье в свои сети, оно изловчилось и выскользнуло, из моих рук, умчалось прочь.

На сердце вдруг неподъемной плитой опустилось отчаяние. Я чувствовал, что происходящие вокруг меня события ни к чему хорошему не приведут, и что самое страшное, я не знал, как этот процесс остановить, как все исправить?!

К больнице, в которой находился Егор, я подъехал уже до придела накрученный.

Мне нужно было найти решение, и именно в палате брате я хотел его отыскать. Хотя чем мне мог он помочь?! Я пока не знал.

Припарковав машину, я уже спустя несколько минут стоял в фае больницы, нервно тыча в кнопку лифта онемевшими пальцами. Ожидание было сейчас невыносимым испытанием для меня.

Когда же наконец-то, это кабина спустилась вниз, мне казалось, от нервного перенапряжения с меня семь потов сошло. Твою мать! Что со мной происходит? Чего я так боюсь?

Конечно ответы на эти вопросы были очевидны: боюсь потерять Даню, как это было пять лет назад и боюсь… боюсь, что с Мариком может произойти что-то страшное, непоправимое. И вместо того, чтобы сошлифоть это все на "нет" в своем воспаленном мозгу, я продолжал неустанно все повторял и повторял их про себя будто мантру. Ощущая при этом себя натуральной истеричкой.

Лифт доставил меня на нужный этаж и стоило только распахнуться дверям, я вдруг неожиданно для себя понял, что не готов к встрече с братом, которого мысленно уже давно похоронил.

Чувство обиды за Егора и чувства отвращение к себе могли бы сейчас выбить сто из ста очков в шкале моего депрессивного состояния.

Постояв несколько минут возле лифта. Я все же смог обойти непреодолимую стену противоречивых чувств и неуверенно двинулся в сторону палаты брата.

Подхожу ближе к палате уже практически на автопилоте. В голове столько всего намешано, что трудно сосредоточиться на чем-то конкретном, и когда я толкнул дверь палаты, то все ощущения уже проходили не через голову, а через сердце.

— Сынок? — услышал голос матери и попытался сморгнуть пелену на глазах.

Окинул затуманенным взглядом помещение я смог только сфокусировать взгляд только тогда, когда остановился на брате. Я с трудом проглотил подступивший ком к горлу.

В недоумение смотрел на Егора, который лежал с закрытыми глазами на кровати в той же позе, как и всегда.

— Сынок, — вдруг услышал голос матери, совсем рядом.

— Но, врач же сказал, что он очнулся?! — прогремел на всю палату мой голос.

— Тише, Илья, тише, — мать суетливо начала выталкивать меня за порог.

— Мам, но я же слышал! Почему у Егора закрыты глаза? — мне казалось, что океан разочарование затопил меня изнутри. — Или я опоздал? — переводя взгляд на мать, произнес уже шепотом.

— Илюшенька, — мать вцепилась мне в руку и потащила в коридор, я перестал сопротивляться.

— Мам, что произошло? — никак не мог уняться я.

— Да все хорошо Илья, — на губах матери наконец-то появилась улыбка, ровно после того, как за ее спиной захлопнулась дверь.

— Но…

— Илья, ну что ты как маленький? Егор действительно очнулся, Илья. И это радость для нас. Он нас с отцом даже признал. Представь, — губы матери предательски задрожали, но она тут же взяла себя в руки.

— Он спит? — не мог я никак разобраться в том, что происходит.

— Спит Илюша, теперь спит, — мать еле сдерживала радость в голосе, — мы с отцом тут побудем. Доктор сказал, так будет лучше. А как там внук? Как Даня? Что говорят врачи?

— Да, я собственно потому и приехал. Хотел с доктором переговорить. Врач, у которого под наблюдением Марик, сказал, что ему необходимо будет делать переливание крови.

— Матушка Небесная Заступница, — вставила мать.

— Мы, конечно же с Даней сдали кровь. Но врач переживает, что она может не подойти Марику и тогда, донором для мальчика должен стать отец…

Я смотрел матери в лицо и видел, как оно с каждым сказанным мною словом меняется. И я не мог понять, что происходит с матушкой в данную секунду, потому что в глазах эмоций было не разобрать, а на губах улыбка была блуждающая.

— … и я бы хотел уточнить у доктора. Можно ли кровь Егора являться в данный момент донорской.

— Нет, Илья. Не может, — покачал головой мать, а я открыл рот от изумления.

Откуда ей это известно? Или может она уже спросила у доктора?

— С чего ты взяла мам? — я все же задал этот вопрос, потому как женщина неожиданно сникла.

— Потому что Марик, не его сын, — сухо ответила она.

— Что значит не его сын? С чего ты взяла? Да, Марик вылитый Егорка. Да и я все посчитал, по датам все сходится…

— Это твой сын Илья, — обрубила меня мать.

— Что? — вылупился на нее, как на нечто не земное.

— Да, Илья, Марик твой сын. И как ты сам-то этого не увидел?! Внучек, очень сильно похож на тебя, а не на Егорку, — губ матери коснулась еле заметная улыбка.

— Но этого не может быть!? — хлопая глазами, проговорил сипло.

Дверь за нашими спинами скрипнула и я, обернувшись, увидел отца.

— Что происходит? — сделал отец шаг к нам и встал за спиной матери.

— А наш Илюшка узнал, что у него есть сын, — чуть повернула мать голову к отцу и подмигнула ему.

— ТЫ ему сказала? — вздернул бровь вверх отец.

— Ты тоже знал? — вперив взгляд в отца.

— Сын, ну мы с мамой сразу это знали, — кивнул он.

— У Егора просто не может быть детей, Илья. Егор бесплоден, — грустно проговорила она.

— Почему? Почему, вы мне это не сказали? — я не мог поверить в услышанное, оттого изо рта сыпались невразумительные вопросы.

— Я думала, Даня тебе сама должна об этом сказать, — пожала плечами мать.

— Но она уверенна, что Марик сын Егора?! — стараясь держать голос под контролем, сказал как можно спокойнее.

— Тогда… — мать неоднозначно посмотрела на меня, — … вам есть что обсудить, не так ли?!

— Но откуда ты знаешь, что Егор бесплоден? — не хотел сдаваться я.

— Помнишь, когда он в девятом классе переболел паротитом?

В памяти тут же всплыл образ братишки с отекшим лицом, помню ржал над ним тогда как конь… А оказалось, что вон оно как все обернулось.

— Помню, — кивнул в ответ и заозирался по сторонам в поисках кушетки или кресла на которое можно было присесть, ноги от чего-то совершенно отказывались держать меня.

— Илья, ты только в этот раз не сглупи. Девочку не отпускай и не отталкивай, — подал голос отец, — и когда с Ликой будешь разговаривать скажи, что все это в прошлом, и мы любим и ее и Марика. Ничего не изменилось.

Отец говорил о каких-то мирских вещах, а я до сих пор не мог осознать, что Марк мой сын. Сын, о котором я ничего не знал. Сын, рождение которого я пропустил. Не видел ни его первых зубов, ни первых шагов… Черт!

Вскакиваю с места. Я больше не допущу этого и пусть весь мир катиться со всеми его законами и предрассудками к чертям, Даню с сыном, я больше не отпущу.

— Илья! — слышу уже в спину оклик матери, но я даже не повернулся.

Внутренний эмоциональный ураган был настолько силен, что казалось еще немного и он вывернет меня наизнанку.

Мне понадобилось немного времени, чтобы спуститься вниз и добраться до автомобиля. Повернув ключ в зажигании, резко вдавил газ в пол.

Я гребанный мудак, которому, нет прощения!

Никогда себе этого не прощу, что столько времени упустил.

Гнал машину на предельной скорости. Хотел как можно скорее оказаться рядом со своей девочкой и со своим сыном. Только бы успеть. Только бы не опоздать. А ведь именно это чувство внутри и засело, и только сейчас я это понял. Понял то, что могу опоздать навстречу со своей судьбой.

Обратный путь занял намного меньше времени, и только быстрая езда не позволила мне, за этот короткий временной отрезок, сойти сума. Бросив машину на парковке, пулей выскочил из нее и стараясь не заострять внимание на том, что скажу мое девочке, когда окажусь с ней рядом, направился внутрь здания.

Оказавшись в стенах больничного фае, взглядом сразу же отыскал, среди снующих туда сюда людей в белых халатах, Даню. Девушка, сжавшись в комочек, сидела на краю кушетки, уставившись в пустоту неподвижным взглядом. При виде ее такой маленькой, беззащитной, одинокой, сердце в груди сжалось, от боли за нее.

Быстро сократив расстояние между нами, ни чего не говоря, обхватил ее руками и тесно прижал к себе, зарывшись носом в ее волосы.

— Даня, девочка моя, — с жаром выдыхаю и следом же вбираю ее запах на вдохе в легкие.

— Как там Егор? — глухим, без эмоциональным голосом спросила Даня.

"Давай же, соберись тряпка. Сейчас именно тот момент, когда нужно сказать ей правду!"

Дал себе мысленную команду, и набрав побольше воздуха в легкие, но при этом не глядя ей в глаза произношу на одном выдохе:

— Нам не нужен больше Егор, Даня. Марк мой сын, — сказал и замер.

Я почувствовал, что и Даня в моих руках замерла. Вытянулась в струнку и впервые секунды даже дышать перестала.

— Этого не может быть?! — больным голосом проговорила она.

— Но это так, малышка. Марк мой сын. У Егора не может быть детей, — снова сказал те же самые слова и они прозвучали, больше для меня самого чем, для Дани.

— Но… но мы же… только…

— Ну, видимо у кого-то на небесах, на нас есть свои платны, Даня, — разворачиваю ее к себе и теперь уже смотрю в глаза, — и я хочу чтобы ты сейчас поняла, что больше я не намерен терять ни тебя, ни своего сына. Поняла?! — девушка кивнула, и я заметил, как ее глаза заблестели, наполняясь влагой. — Не плачь, моя девочка. Все будет у нас теперь хорошо, — и как будто в подтверждение моим словам, боковым зрением заметил возле дверей реанимации движение.

— Подожди здесь. Я скажу врачу, что я отец, — оставив Даню сидеть на месте, стремительно направился к открывшимся дверям и как раз вовремя.

Две медсестры и сам врач, вывозили оттуда каталку, на которой лежал Марик. Я без всякого предупреждение ступил ближе, и нагнувшись к сыну поцеловал его ручку.

— Все будет хорошо, — шепнул прежде, чем меня отстранила женщина.

— Мужчина, вы мешаете…

— Куда вы его везете? — не обращая внимание на оклик медсестры преградил путь врачу.

— В хирургическое отделение, — бросил на ходу мне мужчина, — подойдете к стойке администратора, пусть мамочку оформляют, — он запнулся, глянул на меня вскользь, — и если есть возможность, останьтесь сегодня с ней. Думаю, ей необходима будет поддержка. Да и если вдруг понадобиться отец…

— Я — отец мальчика, — тут же вставил.

Уголки рта врача дернулись в полуулыбке.

— Это отлично. Как говорится все под рукой. И тем проще для нас, — он вдруг глянул мне через плечо, — подойдите к мамочке, мне кажется ей опять плохо, — я резко остановился и дернулся назад к Дане, но мужчина перехватил меня за руку, — и объясните ей, что это не смертельно. Тяжелый случай — да, но с вашим сыном все будет в порядке.

Я коротко кивнул и тут же направился в сторону Дани. Она так и оставалась сидеть на месте, и только подойдя к ней вплотную, я понял, что она не подошла лишь только потому, что у нее не было сил.

— Я плохая мать, — всхлипнула она и попыталась встать, но тут же покачнувшись, села обратно.

— Ты замечательная мама, — помог Дане подняться, придерживая ее талию, подтолкнул в сторону стойки администратора.

— Куда они повезли, моего мальчика? — продолжая всхлипывать, спросила девушка.

— В отделение хирургии. Но ты не переживай, мы сейчас направляемся туда же. Врач нас позовет сразу, как только в нас будет необходимость.

— Что они с ним будут делать? — дрожащим от волнения и страха голосом спросила Даня.

— Я не знаю, малышка. Но почему-то у меня есть стойкое доверие к этому врачу, — мы подошли к администратору.

— Здравствуйте, — обратила на нас внимание девушка.

— Нам, врач сказал надо оформиться, — сказал ей, а она вскинула бровь, словно спрашивая — мальчика на скорой помощи привезли с травмой головы. Врач сказал, что все знаете, — начал объяснять ей.

Девушка еще раз бросила на меня изумленный взгляд, что я себя почувствовал на миг идиотом. Но сейчас я не намерен был играть в гляделки, и навалившись на столешницу еще раз повторил, то что несколько секунд говорил ранее.

— Так, что мы долго будем стоять здесь? — уточнил, после того, как администратор отошла от нас, и сняв трубку стационарного телефона, кому-то позвонила.

— Это вам не гостиница. Подождите, — и повернувшись к нам спиной быстро заговорила с тем, кто ей ответил.

— Ты останешься со мной? — подала голос Даня.

— Да, малышка. Врач, сказал, что я в любую минуту понадоблюсь. Да и как я тебя могу бросить?!

— Паспорта давайте, — вернувшись к своему месту, проговорила медсестра.

— Права подойдут? — полез в карман, доставая документы.

— Подойдут, — кивнула администратор и выжидающе посмотрела на Даню, — у вас?

Даня отрицательно покачала головой.

— Пока оформляйте, я девушку в палату отведу, а потом привезу вам документы…

— Вы можете уже ехать. Далеко вам?

Я мазнул по лицу администратора недовольным взглядом, потом посмотрел на Даню.

— Паспорт в сумке. Она в прихожей на вешалке висит, — объяснила мне девушка, передавая ключи.

— Я быстро, Даня, — ласково провел пальцами по щекам, убирая выбившиеся пряди за ушки, — ты только держи себя в руках.

Девушка кивнула, и я быстро поцеловал ее в губы, развернулся, чтобы уйти, но прежде…

— Права верните, — протянул руку за документами к медсестре, и как только пластиковый прямоугольник оказался в моих руках, немедля направился на выходу.

Глава 14

"Марк, мой сын."

Слова Ильи, будто гром средь ясного неба, обрушились на меня не подъемной плитой.

В голове, словно заевшая пластинка, зудели слова "что этого, не может быть", ведь я точно помню, что…

Да ни чего я не помнила на самом деле, потому что была вдрызг пьяная у Егора на День Рожденье. И конечно именно поэтому в голове не могло уложиться то, что после одного единственного раза проведенного с Ильей, я могла забеременеть.

Но как оказалось, все в этом мире возможно.

Я совсем не чувствовала под собой ног, когда шла вслед за медсестрой провожающей меня до палаты, и уж тем более не запоминала дорогу куда иду. Витала в какой-то промежуточной реальности кошмаров. И надеялась на то, что вот-вот проснусь, и все это наконец-то закончится.

— А где сейчас мой сын? — спросила медсестру прежде, чем та намерилась покинуть палату, в которую меня привела.

— Скорее всего, в операционной. Я точно вам не могу сказать, — пожала она плечами и тут же выскользнула за дверь, видимо опасаясь дальнейших расспросов.

Так как в палате никого не было, и все койки были пусты, я села на ту, что была самой ближней.

Прислушалась к себе: в сердце уже больше не болело. Там застыло только чувство тревожного ожидания. Откинувшись на решетчатую спинку кровати, устало закрыла глаза.

Прошло всего несколько часов, как Марк упал с качелей, а я как будто полжизни за это время потеряла в больничных стенах.

Я даже не заметила, как заснула, лишь помню, как все глубже и глубже провалилась в бездонную пучину страхов и тревог, затягивающих меня на самое дно своими холодными щупальцами.

— Мамочка?! — слышу издалека незнакомый голос, но вырваться из липких оков не так то так просто. — Мамочка?! — меня кто-то теребит за плечо и я с трудом разлепив глаза смотрю на склонившуюся надо мной женщину.

— Что?! — хриплю в ответ, так как в горле все пересохло.

— Вас доктор зовет, — говорит женщина.

— Кто? — не до конца проснувшись, я не понимаю о чем она говорит.

— Доктор вас зовет, — и только, спустя несколько секунд, когда сама про себя проговорила ее слова, до меня наконец-то дошел их смысл.

— А что же вы молчите? — держась за шею, так как я ее все же успела отлежать в неудобной позе, вскочила на ноги. — Куда идти?

— За мной, — позвала она.

Дикое волнение распирало грудь, будто надутый гелем шарик. Чем ближе подходили к ординаторской, тем больше я понимала, что вот-вот задохнусь, от переизбытка чувств.

Дверь в ординаторскую была чуть приоткрыта и я услышала, что оттуда доносится голос Ильи. Я даже опешила сначала.

Что он там делает, один и без меня?! — пронесся в голове вопрос и отстранив медсестру, которая подняла руку, чтобы постучаться в дверь, я вошла в нее без стука.

— А вот и мамочка. Проходите. Присаживайтесь, — кивнул мне на диванчик врач.

— Даня, — Илья встал мне навстречу и протянув руку, взял за ладонь сплетя наши пальцы.

Окинув парня быстрым взглядом, отметила про себя, что он немного бледен, да и на руке наклеен пластырь в районе сгиба локтя. Видимо закрывает укол.

— Что происходит? Почему ты здесь и без меня? — зашипела на него, когда он вместе со мной усаживался на диван.

— Потому что вы нам не понадобились. Отца ребенка вполне хватило. А вам нужно было отдохнуть, — ответил за Илью врач.

— Все обошлось, — шепнул мне на ухо Илья, но смысл его слов до меня не сразу дошел.

Я вообще очень медленно соображала. И зачем они только обкололи меня этими успокоительными?!

— Хочу вас сразу успокоить и перейти к делу. Операция прошла успешно. Значительных повреждений, угрожающих жизни нет. Небольшие ссадины и пару шрамов не в счет, — уточнил врач, когда я открыла рот чтобы спросить, для чего же тогда он столько времени держал меня в подвешенном состоянии. — Но этого и стоило ожидать, я надеюсь, вы это понимаете? — говорит врач, и я киваю в ответ. — Сегодня мальчик проведет ночь под присмотром медсестер в реанимационной палате, а завтра, если состояние останется стабильным, мы переведем его уже в палату, к вам.

— А можно мне его увидеть, доктор? — прошептала я, так как голос отказывался меня слушаться.

— Только на пару минут. Не больше, — разрешил мужчина.

— Спасибо, доктор. Можно прямо сейчас? — вскочила с диванчика.

На разговоры с Ильей по душам и обсуждение его нового статуса в роли отца Марика, я пока не была не готова. Может быть потом, но не сейчас.

— Я тебе провожу, — следом поднялся Илья и кинув пару любезностей на прощание врачу, мы вышли из кабинета.

— Я могу и сама Илья. Ты и так слишком много для меня сделал, — скованно отвечаю парню.

Илья поворачивает меня к себе за плечи, и подцепив подбородок двумя пальцами заставляет посмотреть себе в глаза, а я не хочу не могу. Что-то внутри меня треснуло, надломилось в тот момент, когда узнала что с Марком беда случилось. Откуда то холодность по отношению к нему настала.

— Что происходит Даня? Почему ты так со мной ведешь себя? Может я тебя чем-то обидел? — Илья смотрит на меня пронзительным взглядом, от которого под ложечкой через несколько секунд начинает сосать, но я ему ничего не могу сказать, потому что не хочу говорить то, что чувствую прямо сейчас.

— Все нормально. Я просто перенервничала видимо сильно, Илья. И мне… — отвожу взгляд в сторону, — хочется побыть одной, — говорю это почти шепотом, но так чтобы парень услышал меня.

— Нет, — резче, чем нужно отвечает Илья, и его хватка на моем плече становится ощутимее, — я не уйду. Можешь не просить меня об этом, — голос Ильи в этот момент груб и я вдруг отчетливо понимаю, что с его стороны, это, было лишним.

Отбрасываю его руку:

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — с напором отвечаю ему, — я тебе сказала, что хочу побыть одна Илья. Значит так и будет. Не дави на меня. Мне нужно пространство, которого ты хочешь меня лишить. Давай не будем спорить, просто уходи.

— Даня. Я не понимаю, что я сделал не так? — голос парня дрогнул, но даже это обстоятельство не нашло в моем сердце отклика.

— Все между нами по-прежнему Илья, но именно сейчас, я хочу побыть сама с собой. Пойми ты это. Иди домой. Я завтра тебе позвоню.

Высвободившись из рук парня, я развернулась к нему спиной и пошла прочь. Слезы душили меня. Я понимал, что сейчас обижаю Илью, очень сильно. Но что-то внутри меня происходит и я изменить это увы, не могу.

Подойдя к сестринскому посту, поспросила медсестру проводить меня к сыну.

И когда та завозилась на своем месте, выуживая откуда-то снизу одноразовые халаты-накидки и шапочки, я обернулась через плечо, взгляну туда, где оставила Илью. Там было пусто.

Шумно втянув воздух. Сглотнула подступивший горький комок к горлу, с силой потерла глаз.

Я должна быть сильной. Должна.

Я вдруг поняла, что то, что произошло с моим сыном, в этом нет ничьей вины, кроме моей. Это все моя беспечность и халатность виноваты. Я слишком погрузилась в водоворот любовных отношений с Ильей, совсем позабыв о том, что я мать.

По дороге накидывая халат на плечи, и натягивая на голову шапочку, я остро ощутила нехватку кислорода от повысившегося вброса адреналина в кровь. В голове зашумело, а тело сотряс крупный озноб.

— Подождите, — припав к стене, чтобы найти хоть какую-то опору, окликнула медсестру и та сразу же пришла на помощь.

— Присядьте, — подхватив меня под руку, женщина потащила меня к скамейке, стоявшей в небольшом кармане коридора.

— Спасибо. Сейчас все пройдет. Не уходите, — поймала ее руку прежде, чем она собралась уйти.

— Я только нашатырь принесу, — отозвалась она.

— Не нужно, — покачала головой, — это от волнения. Со мной такое на самом деле впервые. Никогда не думала, что может произойти с нами что-то подобное…

— Не вините себе, — успокаивающе похлопала меня женщина по плечу, — детки они такие озорники. Вы не представляете себе, сколько таких малышей сюда приезжает каждый день…

Женщина говорила, а я все больше убеждалась в том, что этой мое упущение, моя вина. Я не досмотрела за сыном. Я слишком часто начала оставлять его с бабушкой и дедушкой, и все из-за того, что совсем потеряла голову от всепоглощающей любви к Илье.

— Все, все прошло, — улыбнулась одними губами, медленно поднимаясь с места.

— Вы уверенны? — недоверчиво переспросила медсестра, вглядываясь в мое лицо.

— Угу, — буркнула под нос.

Мне нужно увидеть сына. Нужно убедиться в том, что с ним все в порядке и уже завтра, я его полноценно смогу обнять.

В палате реанимации было пусто и до крайности стерильно. Вдыхая пропитанный медикаментами и дезинфицирующими средствами воздух, мне казалось, что он мелкими кристаллами продирает мне гортань.

Подключенные аппараты к сыну, все время пищали и не давали сосредоточиться на мыслях. Но возможно это и к лучшему. Я смотрела на своего сынишку и не узнавала его. Осунувшиеся щечки, побелевшие губки и закрытые глаза. Пугающая картина для матери, но успокаивало лишь то, что пульсирующая синяя венка на шее безустанно напоминала о том, что мой малыш жив, что нужно потерпеть немного и его выпустят из этой ужасно-холодной палаты.

— Мамочка пора, — напомнила о себе медсестра и я нехотя отпустила ладошку моего мальчика, напоследок сжав ее немного сильнее.

— Завтра увидимся мое золотце, — шепнул я и нагнувшись поцеловала его в ладонь.

В ответ пальчики Марика шевельнулись и я закусив до боли нижнюю губы, чтобы не разревется рядом с кроватью, попятилась к выходу.

— Его точно завтра переведут в палату? — еле сдерживая панику, дрожащим голосом спросила у сестры.

— Доктор пока таких распоряжений не давал, — покачала она головой, — а кому он об этом сказал?

— Нам, — неожиданно всхлипнула, не удержалась.

Слезы по щекам полились сами, бесконтрольно.

— Мамочка, ну что же вы?! Давайте, пойдемте со мной, — женщина снова подхватила меня под руку и потащила к себе на сестринский пост, — вот садитесь. Сейчас валерьяночки накапаю, чтобы успокоились. А раз, Анатолий Борисович, вам сказал, что завтра переведут, значит так и будет. Только уже не в мою смену. От того-то я и не знаю, — улыбнулась она ласково, — а муж ваш чего ушел?

— Он не муж, — всхлипнув, мяукнула себе под нос.

— Муж не муж, поди их разбери. Но он же отец ребеночка?! По крайней мере, доктор именно так его называл.

Я только кивнула, и следом выпивала колпачок с лекарством, что дала медсестра, залпом.

***

Ночь тянулась бесконечно. Я то и дело просыпалась и смотрела на часы, в надежде на то, что уже утро, и так с тяжелым сердцем засыпала, когда понимала, что прошел всего лишь час, с того момента, когда я просыпалась последний раз. И только когда за окнами забрезжил рассвет я успокоилась, что всего осталось несколько часов и я смогу полноценно прижать своего мальчика к груди и больше не на миг не отпустить его от себя.

С этими мыслями я и заснула, а проснулась только тогда, когда на интуитивном уровни почувствовала, что со мной рядом кто-то находится. Резко вскочив с постели, спросонья замотала головой в разные стороны. И только, когда наткнулась взглядом на пожилую уборщицу, выдохнула громко и откинулась вновь на подушку, накрыла лицо ладонями.

Сердце с перебоями, но очень гулко стучало, отбивая неровный ритм о ребра и мне приходилось глубоко дышать, чтобы хоть немного успокоить его бег.

Ясность мыслей пришла не сразу. Затуманенный разум все никак не хотел покидать безопасного места и мне пришлось действовать более рационально, чем бесполезно пытаться восстановить свое душевное равновесие более щадящим способом.

Будто деревянная согнувшись пополам, я снова села на кровати и спустив ноги на пол, сунула их в тапочки, которые аккуратно стояли рядышком под кроватью и направилась к умывальнику.

— Сильно не плескайтесь, только помыла, — буркнула мне в спину санитарка и пока я соображала, как бы ее корректно послать, она уже вышла за дверь.

— Утро начинается не так, как я себе его представляла, — хмыкнула сама себе и набрав из-поз под холодной струи воды в ладони плеснула в лицо: один, второй, третий раз.

Бодрость духа пришла практически мгновенно. Глаза раскрылись, и наконец-то мозг включился и начал соображать яснее.

Вытиревшись полотенцем, которое мне тоже вчера привез Илья, но я о его заботе старалась не думать. Я специально поставила блок на все темы, что были связанны с парнем и его семьей, о них сейчас я хочу думать меньше всего. Сейчас для меня важен мой сын и его здоровье. Больше ничто и никто не сможет завладеть моим вниманием больше чем заслуживает мой сын. Мое единственное и бесценное сокровище. Взглянув на часы, я с удивлением увидела, что уже девять часов утра, и для меня нет никаких известий ни от врача, ни от Ильи.

Горько усмехнулась. Все же я его обидел вчера, и настолько видимо глубоко ранила, что она мне даже доброго утра не пожелал?!

В свою очередь, какая-то странная обида кольнула и мое сердце.

"Неужели он не понимает, что мне нужно сейчас немного упокоится и прийти в себя. Я столько лет прожила одна и сейчас я просто элементарно, не знаю, как вести себя в такой ситуации рядом с мужчиной. Эмоции настолько сильно скручивают в тугую спираль мозги и сердце, что думать я могу только о своем сыне и о том, чтобы он поскорее поправился. А мужская поддержка в данной ситуации для меня была лишней. И это все нужно было донести до Ильи, вот только как это сделать, чтобы еще больше не оттолкнуть его от себя?! Я не знала.

Поэтому отложив телефон и немного приведя себя в порядок, я направилась прямиком в ординаторскую. Надо выяснить, почему Марик до сих пор не со мной.

— Девушка, вы невыносимы, — вот уже добрых пять минут мы с медсестрой никак не можем найти общий язык.

— В принципе, как и вы, — отвечаю ей, — почему не пускаете меня в кабинет? Я хочу спросить у доктора, где мой сын. Все.

— Идите в палату. Доктор будет делать обход и все вам расскажет, — медсестра расправив плечи, и выпятив грудь давала понять, что мне не пройти.

— Во сколько обход? — упрев в нее недовольный взгляд спрашиваю.

— Ну, откуда мне знать? Вы жене одна. Что за хамство и самолюбство? — скинула она брови.

— Ладно, — сдалась я первой, — я подожду.

Я сделала вид, что собираюсь уйти и как только заметила, что медсестра обманулась моим трюком, молниеносно протискиваюсь между ней и дверь и влетаю в ординаторскую, отпихивая в строну преграду.

— … на этом наша планерка закончена, — слышу я последние слова врача, застыв посредине кабинета, — доброго утра, — совсем не приветливым голосом говорит врач, а я чувствую, как на меня устремили взгляды все те, кто здесь находился.

— Извините, — меня окатило жаром, и я вмиг осознала, насколько же я глупо сейчас выгляжу со стороны.

— Да, что уж теперь, проходите, — обратился он ко мне, — а вы свободны. Хорошего всем дня.

— Спасибо…

— Спасибо…

Послышались голоса медперсонала и я попятившись в сторону, бочком бочком подошла к врачу.

— Вы меня ради Бога извините, — приложила ладонь к груди, — но я больше не могу ждать в неведение.

— Сядьте, — скомандовал мужчина и я тут же выполнила его команду упав на близ стоящий стул.

— Ага, — кивнула, а в горле от волнения моментально пересохло.

По лицо врача я видела, что-то идет не так. Он сердит и угрюм, а это могло означать только одно, с Мариком какая-то беда.

— Что ага? Успокойтесь вы уже. А то по глазам вижу, что придумали себе уже чего-то, — мужчины тяжело опустился в кресло за одним из столов, стоящих в кабинете.

— Ага, — кивнула я, а сказать большего не могу, язык словно к небу прирос.

— Сына вашего к обеду ближе переведут в палату. Как только очнется, мы проведем осмотр и перенаправим его в палату.

— Ага, — снова киваю, и чувствую как по щекам покатились жгучие слезы.

— Я еще вчера вам сказал, что все, Слава Богу, обошлось, что же вы такая нетерпеливая? — покачал он головой, а я пожав плечами, смахнула рукавом слезы.

— Не знаю?! Волнуюсь…

— Не стоит волноваться все плохое позади. А теперь идите в палату и ждите. А лучше позвоните мужу…

— Он мне не муж, — напомнила я ему.

— Не важно, ребенок его, значит вы уже связаны, — покачал головой мужчина. — А теперь ступайте. Мне нужно работать.

Я с трудом смогла подняться со стула.

Казалось бы, меня наоборот должна ободрить хорошая новость, но последние слова врача заставили меня крепко задуматься над тем, а правильно ли я делаю, что отнекиваюсь от Ильи. Ведь все можно перетерпеть — вместе.

Но чем больше я об этом думала, тем больше мне становилось не по себе. Что-то мешало мен принять помощь и заботу Ильи окончательно.

Медленно бредя по коридору я смотрела не перед собой, а уперла взгляд в пол, внимательно рассматривая невидимый рисунок на кафельной плитке, как будто там мог скрываться ответ. И уже когда почти дошла до палаты, мне кто-то преградил путь. Я резко остановилась и подняла взгляд, готовая отчитать того, кто не смотрит под ноги, но так с открытым ртом и застыла.

— Вы? Что вы тут делаете? — буркнула я, стараясь скрыть в голосе недовольство.

— Пришла повидать тебя и внука, Лика, — ответила женщина и открыла дверь в мою палату, пропуская меня вперед.

— Марика еще не привезли, — ответила ей и зайдя в палату остановилась в двери, — вам лучше прийти завтра.

— Нет, — оборвала меня женщина и потеснив меня от входа зашла сама и захлопнула дверь за своей спиной, — нам нужно поговорить, Лика. И я намеренна, сделать это сегодня.

Тетя Наташа, не обращая внимание на мои недовольства, прошла к свободному стулу, и поставив на него небольшой пакет и свою сумку повернулась ко мне.

— Что происходит Лика? — спросила она.

Я исподлобья глянула на женщину. А она изменилась, — сразу же отметила про себя.

Больше ее лицо не кажется бледным и измученным. В глазах появился блеск, да и на скулах загорелся здоровый румянец. Мою грудь обожгла злость. Зачем она пришла сюда именно в тот момент, когда мой мальчик находится в реанимации.

— Что вы имеете в виду тетя Наташа? — сдерживая эмоции произнесла я.

— Девочка моя, — женщина сделала шаг навстречу ко мне, а я тут же попятилась назад.

— Тетя Наташа, не нужно, — я запнулась, сглатывая подступивший ком злых слез к горлу, — не нужно меня жалеть.

— Я и не думала об это Лика, — женщина тяжело вздохнула, — я хотела еще раз попросить прощения у тебя, милая.

— Не нужно, — перебила ее, обхватила себя руками и сделав еще один шаг подальше от женщины устремила взгляд в пустоту, — это все роковая случайность. Вы тут ни при чем, теть Наташ. Во всем виновата я сама. И моя беспечность…

— Это неправда… — попытка оправдать меня в моих же глазах, у женщины вышла жалкая.

— Вы думаете, что я поступила правильно, когда переложила на ваши плечи заботу о моем мальчике? — истерически хохотнула в ответ.

— Нет, я даже об этом не думала, — произнесла женщина, — но ты зря себя винишь Лика, — тут же добавила она.

— Тетя Наташа, вы зря пришли, — приглушенно ответила женщине.

— Ничего не зря, — упрямо вздернула она подбородок, — Марик мой внук, а ты. Ты моя будущая невестка. И я не могу смотреть на то, как ты собственноручно губишь ваше будущее с Ильей. Ты однажды уже совершила такую ошибку. Но там тебя и нечего винить. Ты еще совсем ребенком была. Тетку послушала. А сейчас?

Я молча закусила губы, и сердясь на женщину с каждой минутой все больше громко засопела.

Очень странно видеть мать Ильи такой. Раньше вся добрая и нежная, она сейчас превратилась в настоящую стерву, которая не обращая внимание на мое состояние пыталась надавить на больную мозоль.

— Твое молчание ни о чем мне не говорит, Лика. И если ты думаешь, что ведя себя так, ты от меня отделаешь, то зря на это надеешься. Я не намерена сдаваться. И знай, я не позволю сдаться и Илье. Я вижу тебя насквозь, милая. Знай, сбежать, не получиться. И теперь, я, зная, что у нас есть внук, поверь, его просто так, ты у нас не отнимешь.

Женщина, видимо раздосадованная моим молчанием, подхватила свои сумки и упрямо сжав в тонкую линию губы, проходя мимо меня, даже не удостоила взглядом. Но все же на пороге остановилась и повернув ко мне голову жестко сказала:

— И да, спасибо, что поинтересовалась здоровьем Егора. Сыну уже лучше и он с удовольствием слушает рассказы про своего племянника.

— До свидания, теть Наташ, — хрипло попрощалась с женщиной.

Мать Ильи с нескрываемым сожалением окинула меня последний раз взглядом, и покидая палату, громко хлопнула дверью.

Я еще несколько секунд стояла на том же месте не шевелясь. Обдумывая произошедший разговор с тетей Наташей. Но все что мне из него запомнилось, так это то, что тетка моя оказалась права, когда говорила мне про то, что Астаховы могут отнять моего мальчика. И именно это подтвердила сейчас женщина. Она пойдет на все, лишь бы добиться своей цели. Лишь бы забрать у меня то, что не принадлежит ей.

Фух, — стукнула себя по щеке, — успокойся дурочка.

Схватившись за голову, я закачала ею из стороны в сторону.

Ну, нет, — хмыкнула иронично про себя, — тетя Наташа на такое не способна. Моя фантазия слишком далеко зашла. Надо бы успокоиться и перевести мысли в другое русло. Иначе, ничего хорошего, такие мысли не принесут, лишь только разовьют манию преследования.

Отлепившись от стены, на негнущихся ногах подошла к кровати, и схватившись за грядушку села на край матраса.

В голове, как и в сердце творилось что-то ужасное. Непринятие внутренних переживаний разрывали меня на части. Я готова была на все, лишь бы только прекратился весь этот ужас внутри.

Откинувшись на тощую больничную подушку, закрыла глаза и попыталась взять себе в руки. Успокоиться. Понять наконец-то из-за чего весь этот сыр-бор внутри?!

И только когда начала немного успокаиваться, и в голове уже забрезжили ясные мысли, стук открывшейся двери заставил меня открыть глаза и подскочить на кровати.

— Ну, вот! Дождались?! — довольно улыбаясь зашел доктор, толкая перед собой кресло, в котором сидел мой Марик.

— Мама, — хлюпая носом, позвал сын и у меня сердце от счастья ухнулось в пятки, а оттуда будто по американским горкам взлетело вверх и забилось в горле.

— Сыночек. Мое маленькое солнышко, — сползая с кровати, упала я на колени перед сынишкой и нежно, стараясь не раздавить его в своих объятиях, обняла его за колени.

— Мама, а где дядя Илья? — вопрос моего мальчика прозвучал так неожиданно, что чуть не поперхнулась слезами, катившимися безостановочно из глаз.

Нервно размазывая по щекам слезы, коротко глянула на доктора, а потом на Марика.

— Так он же домой поехал, зайка. Здесь спать-то негде, — пожала плечами, — но мы ему чуть позже, обязательно позвоним. Как только тебе станет лучше, — ушла я от прямого ответа.

— А мне уже лучше, мама. Только вот этот бинт мешает головой вертеть, — дернул за повязки под подбородком Марик и покосился на врача.

— Мы его снимем, как только шрамы заживут, — пообещал врач.

— Уговорили, — смешно насупив бровки, кивнул Марик, — мама, а у тебя есть телефон дяди Ильи? Позвони ему, а то без него скучно, — не преминул напомнить о своем желании сынишка, а удивленно выгнула бровь, откуда в нем такая потребность в Илье возникла? Словно почувствовал связь какую-то.

— Ну что ж, пожалуй, вам все же стоит позвонить Илье, раз его так хочет видит Маркуша, — влез куда его не просили доктор и я с недовольством мазнула по нему взглядом.

— Спасибо, доктор. Но мы уже как-нибудь тут сами, — холодно ответила ему, — лучше расскажите, как чувствует себя мой ребенок.

— А что тут говорить. Вы и сами все видите, — доктор помог мне подняться, — пока вы будете находиться под наблюдение. Назначение на процедуры, я оставил медсестре. Волноваться причин нет. От вас требуется только уход за ребенком не более. Все остальное сделает медсестра.

Коротко кивнув, я снова перевела все свое внимание на сына, который нетерпеливо ерзал в кресле. Подхватив его на руки, аккуратно пересадила на кровать, подложила подушку под спинку и вручила вместо игрушки яблоко.

— Ну, вы тогда располагайтесь. Чуть позже зайдет медсестра, разъяснит на какие процедуры когда нужно будет ходит.

— А сколько дней нам предстоит здесь пробыть? — спросила у врача, присаживаясь рядом с Мариком на кровать.

— Пару дней я за вами точно понаблюдаю. А потом решим, — сказал мне напоследок доктор и скрылся за дверью.

— Тогда придется дяде Илье привезти мне игрушки. Да, мам? — Марик протянул мне яблоко. — Я не хочу есть.

Тяжко вздохнув, кивнула в ответ.

— Видимо придется сынок, — забрала яблоко, и откусив кусочек, медленно пережевала, не чувствуя вкуса.

— Мам, мам, а дай телефон, я поиграю, — завозился Марик.

Две минуты спустя.

— Мам, мам, а поиграй со мной…

— Мам, мне что-то кушать хочется…

— Мам, а ты дяде Илье позвонила? …

Я смотрела на сынишку и осознавала одно… Легко мне эти два дня не будет, и если я хочу выжить, нужно принимать меры по обеспечению моего неугомонного сынишки, всеми доступными средствами развлечения.

Отыскав знакомый номер, нажала вызов. Прошло всего пару гудков, и тут же в динамике раздался приглушенный мужской голос.

— Привет, лапуль. Неожиданно. У тебя что-то случилось? — в голосе Ромы слышалось волнение и одновременно интерес.

— Мне нужно поговорить с тобой Ром, — без прелюдий на всякую вежливость оповестила его.

— Хм, как грубо и невоспитанно с твоей стороны, Лика. Даже не поздоровалась, — фыркнул парень, а я терпеливо ждала, — ладно. Ты дома? Я смогу подъехать только после работы. Тут твой цербер, как с цепи сорвался. Ты что не дала ему?

— Прекрати, Ром. И нет, я не дома. Я в больнице …

— В больнице? Что с тобой случилось? — тут же спохватился парень. — Тебя цербер покусал? — попытался сыронизировать парень.

— Если ты не заткнешься…

— Извини, Лика. Не смог удержаться.

— … мам, ты с кем разговариваешь? С дядей Ильей? — встрял Марик, а я ему пригрозила пальцем, показала, чтоб помолчал.

— С Марком что-то случилось? — голос парня сорвался.

— Ром, все уже хорошо. Мне просто нужна помощь. Ты сможешь мне помочь?

— Лика, о чем речь? Конечно…

Глава 15

— Илья, зачем так мучать себя? — слова отца застали меня как раз на пороге.

— Ты о чем? — затягиваясь сигаретой, я бросил на него взгляд через плечо.

— А то ты сам не знаешь, — отец, обойдя меня, спустился на несколько ступенек вниз, сел рядом, — мы же с мамой все видим. Ты же у Лики так и не разу не был в больнице, после операции.

Это не вопрос, утверждение. Вот уже несколько ночей я ночую в родительском доме. Один, у себя в квартире не могу. Боюсь сорваться и начать бухать.

— Она мне так и не позвонила, бать. Я даю ей возможность побыть одной. Она меня просила, — ответил отцу, и тут же сделал затяжку.

Чертов никотин совсем не помогал. Меня то и дело клинило, и с великим трудом сдерживался, чтобы не послать всю свою галантность к чертовой матери, и не нагрянуть в больницу к сыну и своей любимой женщине без предупреждения. Но я твою мать не мог… дал себе обещание, что не буду давить на Лику. Она должна сжиться с той мыслью, что отец Марика я. Я, а не Егор.

— Знаешь сын, женщины они же существа непостоянные. И не всегда женщина говорит то, что думает. Чаще всего, жена говорит эмоциями, а понимание того, что сказала, приходит позже и это иногда играет против нее. И ты, как мудрый мужчина, должен чувствовать свою женщину не этим, — отец стукнул меня по лбу, — а вот этим, — положил ладонь на сердце, сдавил.

— Это все философия пап, — я откинул его руку, — Даня хочет побыть одна, так я надоедать не буду. У меня и без того много дел, а что до нее… Думаю несколько дней вдали друг от друга пойдут нам только на пользу…

— Вам возможно да, но, а как же Марк? — не унимался отец.

— А что с парнем не так? Он рядышком с мамой, и это самое главное. А о том, что я ему отец должна сказать Даня. Не я.

Я резко вскочил на ноги, и отбросив в сторону не потушенный окурок зашел в дом.

— Подумай над тем, что я тебе говорю сын. Иначе упустишь то, что уже однажды потерял, — донесся голос отца мне в спину.

Зашел по дороге в спальню, на кухню. Достал бутылочку пива из холодильника и хлопнув дверкой, направился в комнату. Матери дома не было, она теперь проводила в больнице вместе с Егором практически все свое свободное время, вот отцу и скучно стало, решил докопаться до меня.

И знает же старый проходимец, на что надавить. Ведь понимает прекрасно, насколько мне тяжело дается держаться от Дани подальше. И пусть он в чем-то прав, но и я уже не тот импульсивный придурок, который не разобравшись в произошедшем, обвинил ту, которая тайком родила для него сына.

Закрыл за собой дверь в комнату, и открыв крышку на бутылке, поставил ее на стол. Задумался на миг. Все же в словах отца, была доля истины. Немного обдумав свое поведение, понял, что я веду себя именно так, как и пять лет назад. Гордость, взыгравшая во мне, когда Даня меня отшила, не пускала сделать навстречу любимой девочке шаг первым. Разобиделся, твою мать, на Принцессу, словно девочка маленькая, прикрывая свои обиды, желанием дать малышке немного свободы. Придурок. А нужна ли ей свобода? Она же сейчас находится в подвешенном состоянии. Ведь столько событий произошло в одночасье. А я вместо того, чтобы обогреть, подставить ей свое плечо, бросил ее одну, в этой непростой ситуации.

Взглянул на себя в зеркало: кретин, как же можно было так облажаться?

Скидываю старые джинсы и футболку, натягиваю свежие вещи, и причесав пятерней волосы, решительно вышел из спальни. Надо бы уже заканчивать этот детский сад. Я люблю эту женщину. Люблю ее такой, какая она есть. Со всеми тараканами в ее голове. Со всеми ее капризами и прихотями я готов мириться и постараться выполнить каждую. Ведь она та, которую я так долго ждал. Так ждал, что чуть не проворонил своего счастья.

— Я верю в тебя сын, — напутствовал меня отец, когда спустившись с крыльца, махнул ему на прощание рукой.

— Спасибо пап, — крикнул в ответ, и закрыв за собой калитку направился к машине.

Первым делом нужно заехать в цветочный ларек, а потом… Потом в ювелирный магазин. Хватит ходить вокруг да около, да дурака валять. Даня должна понять сразу же, что я настроен серьезно.

Когда цветы были куплены, и выбрано кольцо, чуть не проскочил мимо детского магазина. Марик меня не поймет, если вдруг окрыленный своими мечтами горе-папашка примчится без подарка своему сыну.

Припарковав машину, забежал в магазин, и выбрав самую большую, на пульте управлении машину, расплатившись на кассе довольный собой, вышел на парковку.

Яркий солнечный день радовал своими красками и я воодушевленный и в приподнятом настроение, погрузился в машину и с замирающем от предвкушения сердцем отправился навстречу своей судьбе.

— Как выписались? — слова медсестры, как гром среди ясного неба обрезали под корень выросшие за спиною крылья.

— Да. Сегодня сутра. Вы припозднились, молодой человек, — услышал приглушенный голос медсестры.

— Выписались значит?! — сжав в пальцах основания букета, резко крутанувшись на месте, выскочил пулей из отделения.

Даня, что же ты творишь?! Зачем так поступаешь со мной? — задаюсь вопросами, а сам передвигаясь на автомате, бегу по ступенькам вниз.

Хм. А ведь мог бы и позвонить. Узнать, что да как. Но нет, хотел седлать сюрприз. Ага, сделал. Себе.

Только оказавшись в салоне автомобиля, я переведя дух, выудил из кармана телефон, нажав на фото любимой женщины затаил дыхание, вслушивался в оглушающую тишину в динамике, а спустя миг:

"Телефон абонента выключен или находится в не зоне действия."

Что мать твою?

Я не мог поверить в то, что услышал.

С остервенением тычу в сенсорный экран пальцем повторяя снова и снова звонок, но механический голос безызменно выдает мне один и тот же текс. Отбрасываю телефон на пассажирское сиденье и вдавливая газ в пол срываю автомобиль на полных оборотах с места. Сбежала, мать твою! Опять!

Глава 16

Мне хватило всего пары дней, чтобы понять то, что в этом городке моя жизнь закончена.

Любовь к Илье разрывала мне сердце, но реальность мне казалась куда страшнее. Я знаю что отказавшись от любви я смогу выжить. Уже выжила однажды и еще раз смогу. А вот позорища я не перенесу. Думая немного на будущее, я четко осознала то, что клеймо шлюхи, на меня точно будет повешено, как только жители нашего городка узнают, всю правду обо мне и о братьях Астаховых. И грушей для бития буду не я, и уж точно не Илья. Ее будет Марк, а подставлять под удар своего сына, я была не готова. Мы с Ильей все бы смогли пережить, уже вышли из того возраста, когда чужое мнение для нас что-то значит, а вот Марк… Он будет очень удобной для них мишенью. Меня аж пробрала крупная дрожь, когда представила, как ему в спину будут все кидать: твоя мать шлюшка!

— Мама, а мы едим к Роме? — подергал меня за локоть сынишка, говоря как можно тише, чтобы парень, сидевший на пассажирском сиденье не смог услышать его.

— Пока да, милый, — обняла сынишку за плечи, — а потом вернемся обратно, в большой город, к тете Ларе.

— Мам, я не хочу к Ларке, она старая и злая, — насупившись, сложил ручки на груди сын, — я к бабушке с дедушкой хочу.

— Эй, мелкий, ты чего там капризничаешь? — послышался голос Ромы с переднего сиденья. — Тебя там Марта уже заждалась. И вон, Пупсень уже умаялся.

— Я к Ларке не хочу, а к Марте хочу, — тут же поправился Марик.

Я тяжело вздохнула. Мой маленький мальчик, как же ему сложно наверное с такой мамашкой непостоянной.

— А ты, правда хочешь уехать Лик? — спросил Рома, но я отвернулась к окну, оставив его вопрос без ответа. — Понял, не дурак.

Выйдя из такси, Рома помог мне с сумками.

— Ром оставь их у ворот, — попросила парня.

— Хм, почему? — вздернул бровь вверх Рома.

— Потому что мы сегодня уедем. И не вижу смысла таскать сумки с места на место, — растолковала ему.

— Лика, давай поговорим в доме. Чего ты артачишься? Черт с этими сумками. Я потом сам их вынесу, — пожала плечами.

— Ладно. Как хочешь, — спорить с парнем мне вовсе не хотелось.

Все мои мысли сейчас были только рядом с одним мужчиной, Ильей. Я представляла, как ему будет больно, когда он приедет в больницу и не найдет нас там, как будет искать нас, звонить.

Черт. Я взволнованно выхватила телефон из джинсов и разблокировав экран, отключила аппарат. Я понимала, что если вдруг Илья мне позвонит и попросит объяснений, я не смогу ему их дать. Да и я была уверенна, что не поймет он меня, как и не поймут меня все те люди что живут здесь, когда узнаю тайну рождения Марика.

— Лика, я что хотел у тебя спросить? — начал Рома, когда мы остались с ним наедине.

— Спрашивай, — увеличив между нами расстояние, отвечаю ему.

— Ты уверена, что хочешь уехать? — задает снова тот же вопрос, что и в машине.

— Рома, мне кажется, ты сейчас суешь свой нос, туда, куда не нужно, — я устало оглянулась по сторонам, я только что поняла, насколько я вымотана и мне необходимо срочно присесть, — и отвечаю на твой вопрос: да я уверенна в своем решении Роман.

— Тогда я поеду с тобой, — твердо ответил парень, а я удивленно уставилась на него.

— Нет, — покачала головой, — нет.

— Да Лика, и мне не важно примешь ты меня или нет, но я точно знаю, что оставить тебя одну в городе я не могу. Я тебе не предлагаю жить вместе Лика.

— Рома, замолчи. Я не хочу этого слышать? — я закрыла уши руками.

Вдруг Рома в один миг сократил расстояние между нами и схватившись за мои запястья отнял руки от ушей.

— Лика, ты мне нравишься, — проговорил он мне глядя в глаза, — по настоящему.

— Заткнись, я не хочу этого слышать. Ты меня слышишь? Замолчи, — вырвала у него руки, — ты ничего обо мне не знаешь. Да и дело не в этом. Я… я… я люблю другого Ром. Он в моем сердце навсегда. И вряд ли когда-то будет по-другому.

— Я подожду Лика, — не сдавался парень, — я знаю, что твое сердце занято, но я терпеливый Лика…

— Рома, прекрати. Ты молод, богат. Да в твоей жизни будет еще не один десяток девиц. О, чем ты говоришь? Я тебе не нужна. Впрочем, как и ты мне Ром.

— Лика, ты не права, — покачал головой парень и сделал шаг ко мне.

— Остановись. Иначе…

— Что? — парень делаешь еще шаг ко мне.

— Иначе, я очень сильно разочаруюсь в тебе Роман. И если ты будешь продолжать в том же духе, то ничего хорошего из этого не выйдет. А сейчас, лучше вызови мне такси. У меня села батарейка, — насчет последнего соврала, я просто не хотела включать телефон, боялась, что позвонит Илья.

— Лика, я прошу дать мне шанс.

— Рома, я сейчас пожалею о том, что попросила у тебя помощи…

— Нет, — поднял парень руку, — нет. Все, прости. Но я должен был воспользоваться последним шансом, — обреченный голосом проговорил Рома и полез в карман за телефоном, — вот держи, — протянул его мне, — вызывай сама.

Я схватила трясущимися руками трубку. Боже, да меня просто сейчас кондрат хватит от этой перепалки с Ромой. Не ожидала, что он вообще затеет подобный разговор. Ведь обсуждали же уже наши с ним отношения.

— Ром, тебе лучше оставить меня одну. Не нужно нагнетать обстановку, — набрав нужный номер, я быстро продиктовала адрес парня и адрес тети Лары.

— Разреши хотя бы оплатить…

— Приведи мне Марка, Ром.

***

— Мам, давай вернемся, мам, — я шмыгнула носом, и посмотрела на Марика, — я хочу к дяде Илье, к бабушке с дедушкой.

— Прости сынок, но там нам больше нет места, — сказала почти шепотом.

Мое сердце разрывалось на части. Чем дальше мы отъезжали от городка, тем невыносимее больнее мне становилось. Образ Ильи, не покидал мои мысли не на минуту и как бы я не старалась не думать о нем, у меня не получалось. Сердце не хотело отпускать того, кого так сильно люблю.

— Мам, а разве дяде Илье не будет без нас плохо? — задает вопрос Марик, а у меня кожа мурашками покрывается от нахлынувших эмоций.

Сжимаю ручки сынишки в своих. И подношу их к губам, целую.

— Я верю, что нет, — выдыхаю горькую ложь из себя.

Я точно знаю, что Илье будет так же плохо, как и мне сейчас. Заведомо знаю, что делаю ему невыносимо больно, как и себе. Перед глазами тут же встает его лицо в перекошенной гримасе.

Сильно зажмуриваю глаза и втягиваю сквозь стиснутые зубы воздух. Дура! Я чертовски глупая, сумасшедшая дура! Психичка ненормальная!

Сумасшедшая боль пронзила мое сердце так неожиданно, что чуть в голос не завыла от одиночества приправленного тоской, которые боль несла в себе.

Нет, я не смогу без него. Просто не выживу, — озарила меня мысль…

— Разворачивайтесь, — собственный голос мне кажется чужим, слишком высоким дрожащим.

— Не понял? — водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида, как на ненормальную.

— Разворачивайтесь, говорю. Назад… домой поедем, — я настолько взволнованна, что голос совсем отказывается слушаться меня, и почти срывается на крик.

— Да, понял я уже. Чего кричать-то?! — водитель в недоумении разворачивается.

— Мам, так мы заберем Пупсеня у Ромы? И пойдем в гости к бабушке с дедушкой? — тут же встрепенулся Марик.

— Да, мой хороший. Пойдем.

***

Когда подъезжая к дому, я увидела машину Ильи, мое сердце чуть не вырвалось из груди, так сильно билось.

— Вот, возьмите, — протянула водителю деньги и выбравшись на улицу, забрала вещи.

— Мам, мам. Дядя Илья приехал. Он нас, что ждал? — Марик приплясывая кинулся к калитке.

Боже! Как же это сложно, но больше всего ужасно стыдно за свой малодушный поступок.

Мою грудь разрывало от переполняющих меня эмоций.

Мне казалось, что еще немного и я могу сойти сума.

Стук громко хлопнувшей калитки заставил меня вздрогнуть и дернуться сердце, где-то в животе от волнения. Я одновременно боялась и ждала нашей встречи с Ильей. Мне уже хотелось завершения всей этой истории.

Положив ладонь на ручку я неуверенно толкнула калитку и зашла внутрь.

Илья стоял прямо у порога дома, и держал на руках нашего сына. Марик вцепившись в его шею, крепко обнимал мужчину.

Я словно вросла в землю и не могла сдвинуться ни на сантиметр ближе к мои мужчинам. Меня словно молнией долбануло и я чувствовала как начинаю гореть от переизбытка чувства любви изнутри.

— Мама, нас папа ждал, — после слов моего сынишки я уже не смогла сдержать рвущиеся наружу слезы, и громко всхлипнув носом, разрыдалась.

О, боже! Я чуть не совершила самую большую ошибку в своей жизни.

Ноги подгибаются в коленях, и я чувствую, что еще немного, и я упаду, но стоило мне так подумать, как рядом со мной оказался Илья.

Мужчина подхватывает меня на руки и прижимает к себе.

А я слова сказать не могу, реву в три ручья и жмусь к своему любимому мужчине сильнее.

— Принцесса моя, — с жаром дышит мне в шею Илья.

— Прости, Илюша, прости, — не знаю, от чего плакать начинаю громче, то ли от счастья, то ли от обиды за то, что причинила моему мужчине страдания.

— Даня. Родная. Не плачь, все у нас теперь хорошо, — снимает пальцами влагу с моих щек Илья.

— Мама, ты чего плачешь? — послышался снизу взволнованный голос Марика.

— Мама рада, мой хороший, что мы теперь будем всегда вместе, — Илья отпускает мне ноги на землю и придерживая под локоть неожиданно встает на одно колено.

Я в недоумении смотрю в его лицо.

А он загадочно ухмыльнулся и подмигнул. Боже, что он задумал? Этот мужчина был сумасшедшим. Но я понимаю, что мы схожи с ним в чем-то и люблю его безумия сильнее.

Он протянул руку, а в ней он держал красивое кольцо с небольшим бриллиантом, ограненным по типу "кушон".

— Данилика, ты согласна стать моей женой? Согласна, делить со мной все радости и горести? Согласна терпеть меня и мои любовь к тебе до скончания наших дней? — я во все глаза смотрела на Илью, и слова сказать не могла. — И отказа я не приму, Принцесса. Потому что я не хочу ничего без тебя, Даня. Потому что я хочу чтобы ты носила мою фамилию, как и наш сын должен носить мою фамилию. Потому что вы — моя семья! — дыхания мужчины на последних словах сбилось и Илья замолчал с ожиданием заглядывая мне в лицо.

— Соглашайся мам. Мне нравится фамилия, папы, — произнес Марик, а я все же упала на колени перед Ильей, и обняв моих мужчин за шеи притянула к себе.

— Да! Я согласна!

Илья встал и подхватив меня и Марика на руки закружил. Марик звонко рассмеялся, а я от радости не могла прекратить лить слезы.

Я была так счастлива, что никак не могла поверить в то волшебство, что произошло со мной.

Я совсем не ожидала такого поворота. Не ожидала, что Илья приехал ко мне с кольцом и что он смог простить мне мою выходку.

Но я так была бесконечно рада тому, что этот замечательный мужчина будет моим мужем и отцом нашему сыну.

И теперь я уж точно постараюсь сделать все, для того, чтобы наша любовь и счастье больше не подвергались таким испытаниям. Я клянусь.

— Я люблю тебя, — прошептала в губы мужчине, когда тот отпустил нас на землю.

— Ты моя вселенная Даня. Ты и Марик вы для меня жизнь, — Илья прижался к моим губам нежным поцелуем, закрепляя свои слова.

— И я люблю вас, — схватившись за наши ноги, прижался к нам Марик.

И счастливый наш смех, залил все пространство вокруг нас, не оставляя место не горестям ни печалям в нашей жизни.

Конец.