Шум времени

Сие произведение - абсолютная халтура, по сути - низкосортный фанфик, который мог бы написать любой, кто поверхностно знаком с биографией композитора. Главное напихать туда побольше антисоветчины и позаимствовать красивый заголовок у знаменитого поэта.

"Восторг гениальности композитора сквозь призму прожитых лет..." (с)В комнате для допросов стояла кромешная тьма, которую нарушал свет единственной лампочки, направленной прямо в область моего худого лица, чтобы я не был способен соврать, отвечая на вопросы следующего читателя книги, заданные с нелепым пристрастием. Мне было несложно ответить и без этих клишированных мер, но он выбрал почему-то именно эту нелепую тактику, закуривая третью подряд сигарету и лишая пространство остатков последнего воздуха.Я был ослеплён и не видел того, кто задавал мне вопросы. Это делало меня растерянным и дезориентировало, выбивая почву из под ног, в успешной попытке сделать меня слабым и предельно беспомощным. "Сколько таких допросов он провёл раньше?" - подумал я потирая запястья. Мне не удавалось понять как выглядит пространство вокруг, что есть на стенах... Я рассматривал только лампу и видел папки полные бумаги на грязном столе, превратившемся для меня в яркий прямоугольный образ, что помогал отвлекаться. "Зачем они это делают? Я и так расскажу добровольно..." - думал я пытаясь найти источник протяжного звука. В эти моменты яркий свет от лампы и голос - становятся единственной точкой внимания допрашиваемого человека, он теряет ощущение реальности и возможность свободно мыслить, обдумывать ответы. Он явно рассчитывал на то, что я буду честным и не смогу увильнуть от вопроса: "Почему это стоит читать?"— Тебе нравится творчество Джулиана Патрика Барнса? - спросил голос из тьмы.— Да. Я люблю некоторые его книги и возможно, назвал бы его одним из любимых писателей. - ответил я в пустоту. - Можно и мне закурить?— Позже. Назови мне лучшие книги. Почему тебе не понравилось "Нечего бояться"?— Лучшие книги... "Шум времени", "История мира в 10 1/2 главах", "Артур и Джордж". Я не так много прочитал, но меня манит его язык, интеллектуальные возможности  и постмодернистская игра, которая завязана не только на каких-то отсылках (которые чаще всего более простые, нежели у других авторов подобного плана), но и на интересных историях. "Нечего бояться..." - я не особенно боюсь смерти и меня достаточно сложно запугать. Я сейчас говорю это не для того, чтобы ты вонзил мне иголки под ногти... Просто, не вижу смысла врать и стараться не быть объективным в советах. Многим нравится. Не спорю, но я для себя не открыл ничего нового и той информации, которую смог бы запомнить спустя неделю после того, как прочёл. В "Шуме времени" всё по-другому.— О чём эта книга?— «Шум времени» — одно из последних сочинений прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автора таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «Любовь и так далее», «Предчувствие конца» и многих других. На этот раз «однозначно самый изящный стилист и самый непредсказуемый мастер всех мыслимых литературных форм» обращается к жизни Дмитрия Шостаковича, причем в юбилейный год: в сентябре 2016-го весь мир отмечал 110 лет со дня рождения великого русского композитора. Впрочем, написание беллетризованной биографии волнует Барнса меньше всего, и метит он гораздо выше: имея как художник лицензию на любые фантазии, влюблённый в русскую литературу и отлично владея контекстом, он выстраивает своё сооружение на зыбкой почве советской истории, полной умолчания и полуправд... Здесь много об отношениях с властью. Попытках заставить молчать. Про високосные годы и повторение отрезков, когда гениальный композитор страдал. Книга небольшого объёма, но слишком большой сути, написанная в элегантной манере и попытке не только показать жизнь человека, но и сделать разрез прошедшего времени.— Тебе не кажется, что он переборщил с описанием времени?— Ученый, сверстник Галилея, был Галилея не глупее. Он знал, что вертится Земля, но у него была семья.— Я понял намёк.— Как сказано у Ильфа и Петрова, «надо не только любить советскую власть, надо сделать так, чтобы и она вас полюбила». Его самого советская власть никогда не любила. Происхождение подкачало: из либеральной интеллигенции подозрительного града Санкт-Петербурга. Чистота рабоче-крестьянской крови ценилась у советской власти не меньше, чем арийская чистота у нацистов. А кроме того, ему хватало самомнения (или глупости) подмечать и запоминать, что вчерашние слова партии зачастую идут вразрез с сегодняшними. Ему хотелось жить в окружении музыки, родных и друзей – самое простое желание, но совершенно несбыточное. Кому-то постоянно требовалось обрабатывать его душу, равно как и души остальных. Кому-то требовалось, чтобы он перековался подобно рабам-строителям Беломорско-Балтийского канала. Кому-то требовался «оптимистический Шостакович». Мир утопает в крови и навозной жиже, а ты знай улыбайся. Но у художника другая душевная организация: пессимистическая, нервная. Значит, кому-то требуется отлучить тебя от искусства. Однако людей искусства, которые не имеют ничего общего с искусством, и так расплодилось в избытке! Как говорил Чехов, если вам подают кофе, не старайтесь искать в нем пиво.— Хм... Я понял. В целом ещё пару слов и я тебя отпущу. Почему это стоит читать?— Барнс отлично описал жизнь Шостаковича. До мелких интересных деталей. Про его приоритеты, интересы, снабдив всё фактами и возможностями сделать десятки интересных цитат. Например: "Он знал одно: это самое скверное время в его жизни. Самое скверное – не значит самое опасное. Потому что самое опасное время – совсем не то, когда ты подвергаешься самой большой опасности. Этого он прежде не понимал. Сидя в персональном автомобиле рядом с водителем, он смотрел, как пейзаж за окном ныряет вверх-вниз и уплывает назад. И задавался вопросом. Вопрос был такой: Ленин считал музыку гнетущей. Сталин считал, что понимает и ценит музыку. Хрущев музыку презирал. Что для композитора хуже?" Ответ частично скрыт на страницах. Каждый может прочесть и сделать свои выводы... Но на сегодняшний день для меня это лучшая книга писателя. Она позволяет проникнуться временем, творчеством композитора и перенестись на множество прожитых лет, оказавшись в том времени, где читатель не жил. Рекомендую. "Читайте хорошие книги!" (с)— Спасибо! Я прислушаюсь ко всему, что ты сказал. Надеюсь, что не разочаруешь как в тот самый раз... Теперь ты свободен. Читай что-то другое и приходи рекомендовать новые вещи.     

Ну что ж, вторая попытка полюбить Барнса не увенчалась успехом. Но оценку я немного завысила. И вот почему.«Шум времени» похож на некий эксперимент, в котором Шостакович выступает собирательным образом знаменитого и талантливого представителя СССР, вынужденного мириться с навязываемой идеологией, но не желающего покидать свою родину. На этом костяке, собственно, и строится повествование. Да ладно, чего юлить: только этот костяк и есть.Делится текст на три части и охватывает по десять лет из жизни Шостаковича: в первой он, являясь опальным композитором, всё боится, что его арестуют; во второй – выйдя из-за опалы, отправляется в Нью-Йорк в качестве представителя СССР на Конгрессе мира, где вынужден выступить с подготовленной для него речью; в третьей – после смерти Сталина новое правительство дарует ему высокую руководящую должность, чего он совсем не хочет.Барнс попытался представить, о чём думал и на какие компромиссы вынужден был идти человек, не поддерживающий политические амбиции своей страны – но без погружения в конкретные события или творческий процесс создания музыки. А взяв фигуру реального композитора, ещё больше облегчил себе работу. Да и, честно говоря, – для русского человека – текст вышел очень банальным, без какой-то глубины и нерва. Но иностранному читателю может быть интересно – за это накинула полбалла.Итог: второй блин комом.

Я не поклонница классический музыки, но тем не менее имя Дмитрия Шостаковича для меня не пустой звук.
Этот роман представляет собой куски их жизни мэтра - 1936, 1948 и 1960 годы.
В начале повествования наш герой - запуганный опальный композитор. Он ждет со дня на день, что его арестуют. Ведь арестован же маршал Тухачевский, который часто заступался за Шостаковича. Мы чуть ли не физически ощущаем гнетущую атмосферу и боязнь ареста.
Прошла война, жизнь входит в мирное русло. Местами теплеет, но не слишком. Композитора даже отпускают за рубеж, в Нью-Йорк на конгресс мира.
1960 год. Сталин умер, у руля Хрущев, пришла оттепель. Казалось бы, живи и твори на радость людям, но тут Власть решила включить композитора в свои ряды, и потянулись бесконечные заседания...
Конечно, книга не дословная биография Шостаковича, не всё попало на страницы, но общее представление получить можно. И, что ещё важнее, это не последовательная биография. Писатель часто повторяет одно и тоже, часто забегает вперед или возвращается назад, имитируя ход мыслей своего героя.
Думала, что будет читать или скучно, или противно (мало кто из иностранцев может писать о России с любовью), но эта книга точно войдет в топ книг этого года! Нежное повествование с любовью и к герою, и к стране (даже штамп водка-балалайка-медведь ни разу не встретился!). Мне понравилось!

Пожалуй, самый переоцененный текст последнего времени. При всем моем презрении к сталинистам, ничем кроме как «клюквой», эту работу назвать нельзя. Большая часть этого биографического романа, написанного от лица Шостаковича, составляют банальнейшие пустопорожние рассуждения на разные жизненные темы - любовь, свобода, искусство... Авторский стиль я бы назвал смесью young adult и пацанских цитат про волков.Он знал одно: это самое скверное время в его жизни. Самое скверное – не значит самое опасное. Потому что самое опасное время – совсем не то, когда ты подвергаешься самой большой опасности.Ну и так дальше, на каждой странице. Глубину погружения в «русский контекст» наш букеровский лауреат демонстрирует обильным использование русских народных поговорок, нужны они в тексте или нет, это совершенно неважно, главное щегольнуть своей подготовленностью...Порой возникает ощущение, что любовь к детям у него чрезмерна, даже сродни патологии. Чтож поделаешь: жизнь прожить – не поле перейти.Ни к селу, ни к городу, Джулиан. Иногда поговорки просто выдумываются, когда очень уж хочется подчеркнуть свои стереотипные взгляды на русских:Водка бывает только двух видов: хорошая и очень хорошая; плохой водки не бывает». Эта истина гуляет от Москвы до Ленинграда, от Архангельска до Куйбышева.Конечно, прям все так и говорим. А сотни тысяч душ, отравленных паленой водкой от Ленинграда до Куйбышева, это для тебя какая-то шутка? Ладно, черт с ними, с поговорками. Но если ты пишешь роман о композиторе, чья творческая жизнь прошла от 20-х к 70-м, потрудись хоть немного вникнуть в культурный контекст. Нет, вы не узнаете из текста примерно ничего о самом главном, о творчестве. Все, что может сказать Барнс про Шостаковича - он хотел делать просто музыку, а пришлось жить в трудные времена. И что дальше? А ничего. Ни русского авангарда, ни его разгрома, ни оттепели, ни десятков и сотен имен (ок, есть пара слов о Прокофьеве, но лучше бы их не было), окружавших композитора. Нет нет, ну просто музыка, ну понимаете? Чистое искусство, трезвучье в вакууме. Ну и бесконечные подростковые страдания и самые пошлые штампы про несчастного гения, какие вы только можете вообразить.Вот еще замечательный перл про «глупого музыковеда Жиляева», которые автор вложил в уста Шостаковича. При том, что убитый сталином Жиляев был не только музыковедом, но и прекрасным музыкантом, композитором и важнейшим музыкальным педагогом своего времени. Подобных «неточностей» в тексте море. Тот же Тухачевский, который трясется как нашкодивший подросток при одной мысли о сталине (напомню, что маршал Тухачевский был начальником "кобы" во времена польской компании и припоминал своему бывшему подчиненному военные промахи, за что и был расстрелян одним из первых в разгул кровавого безумия).В общем, это не биография композитора, а раздражающая профанация. Читать категорически не рекомендуется. Больше 1 балла ставлю только за то, что сие произведение имеет небольшой объем и содержит хоть какой-то фактический материал. Шостаковича, опять же, переслушиваю.

Это ужасно. О творчестве ничего. Такое впечатление, что у Шостаковича кроме Леди Макбет… нет ничего. И знаменитой Ленинградской симфонии нет, блокадного Ленинграда.... Жуть какая-то.

Сложно описать ощущения от прочитанного, потому что с одной стороны, автор попытался передать нам переживания знакового композитора и особенности его эпохи, а с другой стороны – сделал это так поверхностно, что лишний раз задаешься вопросом, а что собственно ты сейчас читаешь – выжимки из биографии или художественное произведение.

Когда я брала эту книгу, опасалась: как сможет человек другой культуры рассказать достоверно о композиторе из иного измерения: другого времени, другой страны, другой идеологии. А взялась читать – и не смогла оторваться. Особенно ценно, что автор дает почувствовать всю историю изнутри, как глубокое переживание и осознание своей драмы его героем. Несколько эпизодов, как несколько актов античной трагедии, в единстве места и времени. И самое страшное, что, казалось бы, ничего особенно страшного, внешне устрашающего, чем полны были реалии этого времени, не происходит. Но холод и пустота, несвершенность гения, оболочка, скрывающая истонченную страданием душу, не отпускают. Спасибо переводчице, Елене Петровой, за видимую адекватность текста и за важные и обширные комментарии. Благодарю!

Чувствуется, что писал наш современник. До конца решила себя надеждой, что это не очередное сказание об «Империи Зла». Надежды не оправдались. Увы. Ощущение, что Шостаковича больше было в примечаниях переводчика.