Возлюбленная

Обожаю эту книгу. Сюжет на 5+. Я как будто сама погружалась в эти ситуации, вместе с героями чувствовала их эмоции. Благодарю вас автор и вселённую за пережитые несколько дней в жизни этих персонажей.

У вас отлично получается писать. Это очередной шедевр от моего любимого писателя. Боль, предательство и слезы. Написано очень интересно, не отпускает пока не дочитаешь до конца.

Есть такое понятие в истории: торговля по золотому треугольнику. Схема следующая: суда из Европы ехали в Африку, там набирали рабов - одна сторона. Рабов перевозили в Америку - вторая сторона. Из Америки везли кофе, сахар и др. произведенные рабами товары - третья сторона. Почему треугольник золотой? Потому что прибыль на каждом этапе возрастала в геометрической прогрессии. Судите сами: из Европы в Африку затраты шли только на содержание судна и команды. Из Африки в Америку - примерно так же. Рабы - живой товар, девок можно к тому же шпилить во все щели, чтобы они размножались и увеличивали товар. Кормить до пуза никого из них не надо, даже выводить погадить не надо. И места много не занимали: "негр на судне не должен занимать больше места, чем в гробу". Лишь бы форму не потеряли слишком сильно. В среднем на одного выжившего при транспортировке приходилось 3-4 умерших. В Америке за рабов в приличном состоянии можно выручить хорошие деньги (а за время поездки большинство негров уже были со сломанной психикой, конечно, готовые подчиняться). То есть по сути при поездке с затратами исключительно на эксплуатацию оборудования и команды прибыль колоссальная. Реальные затраты на хранение появлялись только на этапе перевозки неживых товаров. Кофе, сахар - слишком дорогие продукты. Они не негры, их надо беречь. И тем не менее прибыль от их продажи будет еще больше!
И вот она главная причина рабства: дешевая сила. Копеечная. Бей, корми баландой, трахай девок - самовоспроизводящееся имущество. Надо понимать, что никто не спешил отменять рабство. Это слишком прибыльно. Любите какао с сахаром? Любите кофе? Ой, если отменить рабство, придется платить наемным, а они будут работать меньше, стоить дороже. Ведь вы же не будете платить за кофе втридорога? Вам придется оставить ту же цену или поднять ее всего процентов на двадцать, а прибыль торговцев упадет. Посему вопрос отмены рабства долгое время не возникал, и более того, на Севере, где рабство было отменено, раб с Юга все равно считался рабом.
Надо сказать, что негры, рожденные в неволе, испытывали то же, что и животные, рожденные в зоопарке - жизни на свободе они не знали и не представляли, что это такое. Когда твои будни: плантация и надсмотрщик, когда ты ребенка своего видеть не можешь и не можешь к нему привязаться, когда все вокруг живут так же, это воспринимается как норма. Сломанная напрочь психика, это факт. Но и у таких возникали "необъяснимые приступы ярости", попытки вырваться, когда чаша терпения переполнялась. Однако чаще всего бежали, бунтовали те, кто получал возможность хоть немного ощутить, что он - тоже человек. Недолгое хорошее обращение с хозяином или что-то еще подобное - и все, рана вскрыта, есть ощущение чего-то иного. И хочется бежать из ада - вот к чему приводит вкус свободы.
Эта книга полна таких историй. Книга боли - она не об одной женщине, которая предпочла убить ребенка, нежели вернуть его в рабство. Она о всех, кто пережил и кто не смог. Многие истории сплетаются в одну. И в этой книге нет неискореженных судеб: всех зацепило.
Оттого и больно. И тяжело.

ФМ-2014 (1/5)
Очень опасно любить кого-то так сильно, особенно собственных детей. Лучше всего, это он знал по опыту, любить чуть-чуть, совсем немножко; рано или поздно сломают твоей любви хребет или запихнут ее в саван, и тогда, что уж, у тебя все-таки останутся силы для другой любви.У меня ощущение освежеванной моей собственной души. И иссушенной одновременно.
Меня душит чувство вины и бессилия.
Если бы не необходимость идти сегодня на работу, я осталась бы дома и лежала бы на кровати с закрытыми глазами. Как минимум сутки. И ни с кем бы не говорила. Ни с кем.
Мне стыдно.
Стыдно за человечество....Я благодарна авторам, от книг которых я заболеваю. Благодарна за то, что смогли достучаться до меня в наш век цинизма и вечной поверхностной суеты.
Нет, я, конечно, из категории людей скорее сентиментальных, чем черствых, но и то: чего только уже не удалось повидать?! Доля скептицизма есть и в моем взгляде на всё происходящее вокруг.
И я благодарна тем, кто будит во мне сильные чувства, кто расшатывает мою нервную систему и не дает сыто урчать и лениво почесываться - в морально-нравственном отношении.Я как-то здесь вывела для себя категорию книг - книги-потрясения. К примеру, Н.Амманити "Я не боюсь" или А.Кристофф "Толстая тетрадь"...
И вот теперь роман Т.Моррисон "Возлюбленная"......
Потрясла до глубины души. И до того состояния, когда чувства не выражаются словами...Говорите, Пулитцеровская премия?... Нобелевская премия?... Я думаю, что эта книга получила еще одну - бесценную - премию: Общечеловеческая Благодарность за Пробуждение Совести и Чувства Ответственности в Людских Сердцах...
Как-то так....
И еще: Благодарность от Всех Матерей за Тонкий, Пронзительный, Страшный и Нужный Рассказ о Материнстве.
Люди! Друзья! Все, кто читал эту книгу, вы со мной согласны?!...Я сначала хотела написать крупными буквами слово "спойлер" и окунуться с головой в комментирование самых сильных поворотов: хотела задавать вопросы, ждать ваших ответов, озвучивать свои ассоциации, своё понимание, свой шок.
Потом решила: нет-нет! от меня вы точно не узнаете никаких подсказок о сюжете данной книги. Ибо часть удовольствия (нет, часть потрясения!) вы рискуете потерять, если будете знать, как в ней разворачиваются события... Эффект неожиданности в этой книге играет довольно значительную роль.
Поясню.Понимаете, лично я стала читать этот роман, не зная о нем НИЧЕГО, кроме того, что написано в аннотации. Даже тэги не читала! Так уж получилось... Я была уверена, что более-менее догадываюсь, о чем пойдет речь...
И как же я была рада (не самое удачное слово), когда книга меня сбила с ног и положила на лопатки!
Эта книга УДИВИТЕЛЬНА. По своей форме, по композиционной специфике. Я подобного вроде бы не читала никогда.Суть в том, что в этом романе тебе рассказывают одну и ту же историю несколько раз. Да, именно так!
Тебе рассказали первый раз: ты немного растерян, ибо как-то не всё понятно, картинка нечетко вырисовывается... От этого возникает легкий дискомфорт. При этом всё как-то более менее укладывается в твое заведомое ожидание: угу, Америка, конец 19 века, да, рабство, тяжелая тема, да - всё логично... читаем дальше...
А дальше, дальше ты попадаешь в водоворот рассказывания (не знаю, как по-другому выразиться): с каждым новым воспоминанием об одном и том же, с каждым новым изображением того, что же произошло, у тебя на глазах (В глазах, В душе, В сердце) складывается единый паззл, целостная картина. И стынет кровь от ужаса и бесчеловечности происходящего.Такое ощущение, что сначала ты видишь лист бумаги, на котором рукой мастера оставлены какие-то штрихи, наброски будущей картины. Ты смотришь, киваешь: да-да, догадываюсь, здесь будет это, а здесь - то. Художник опять подходит с кистью, делает еще несколько штрихов, уточняя будущий рисунок. Ты ойкаешь: ждал-то ты другого - но опять киваешь: а, ну да, точно, всё именно так. А художник опять подходит и продолжает дорисовывать: и ты уже ничего не понимаешь от обилия крови, боли - и тебе страшно.
Страшно, ибо это НЕ ФАНТАСТИКА!!!! И хочу: убедите меня, что слова "основано на реальных событиях" - это для красного словца! для привлечения внимания читателей. Я не хочу верить, что это - про нас, про людей!Я потрясена. И не хочу больше ничего анализировать.
Я читала романы Бичер-Стоун, М.Твена, Митчелл - и думала, что я что-то знаю о рабстве.
Вчера я дочитала последние строки той книги, которая меня ВПЕРВЫЕ заставила почувствовать свою сопричастность и угрызения совести по поводу рабства.
Я испытываю отчаяние. А от этого отчаяния - надеюсь временное! - состояние одиночества.-Есть одиночество, которое можно убаюкать. Руки скрещены на груди, колени приподняты, и покачиваешься, покачиваешься – движение это, в отличие от качки корабля, смягчает душу и убаюкивает. Оно исходит откуда-то изнутри и обволакивает тебя плотно, как кожа. Есть еще и такое одиночество, которое словно накатывает извне. Его не убаюкаешь. Оно живое и существует независимо, само по себе. Оно иссушает и разрастается, захватывая все вокруг, так что даже звук собственных шагов будто доносится до тебя со стороны.КНИГА ТАКЖЕ ПРОЧИТАНА В РАМКАХ ИГРЫ «ДОЛГАЯ ПРОГУЛКА», ТУР IV.

... значит, на свете ничто никогда не умирает?
Сэти посмотрела ей прямо в глаза.
– Ничто и никогда, – сказала она.Как тяжело! Как безумно трудно писать рецензию на книгу, ножом вошедшую в сердце.
Если бы когда-нибудь я встретила Тони Моррисон, я бы поклонилась ей в ноги. Только женщина могла написать роман настолько теплый, настолько полный страданием, любовью и светом.
О чем книга.
О любви, настолько реальной, что оживают мертвецы.
О людях белых и черных – самой страшной беде во Вселенной.
О памяти, жестяной коробочке, запрятанной в глубине сердца.
О том, как прошлое, облизываясь, пожирает настоящее.
О том, что невозможно жить с размазанным на лице маслом.
О «нашем» солнце, небе, луне. О нашем.
О доброте, которая внезапно превращается в зло.
О настоящих мужчинах.
О том, что такое «хорошо» и что такое «плохо»,
О том, есть ли выбор
О голубом, желтом и розовом.
О тебе, обо мне, обо всем.
Чтение книги.
Написана шепотом. Вполголоса. Сидишь у плиты, вдыхаешь запах ежевичного пирога и слушаешь, слушаешь бесконечный рассказ старой негритянки. А воображение рисует картины порой столь страшные, что хочется кричать, посыпать голову пеплом, взывать к Господу! Но окаменели руки, пропал голос. И ты все слушаешь, слушаешь этот мертвенно-спокойный голос…Моё. Со мной такое впервые: каждая страница давалась с боем. Не потому, что плохо. А потому, что слишком хорошо. Я разрывалась между естественным желанием плыть дальше по блюзовым волнам повествования и сумасшедшим желанием перечитывать снова и снова только что прочитанное. Лучшая в этом году книга. И одна из 20 лучших за всю жизнь. В любимые.

Как совпало: прочитала «Цвет пурпурный» Элис Уокер, посмотрела по нему фильм с Дэнни Гловером и Опрой Уинфри. Тяжело было быть чернокожей женщиной в США. Прочитала «Возлюбленную» Тони Моррисон, посмотрела по ней фильм с Дэнни Гловером и Опрой Уинфри. Очень тяжело было быть чернокожей женщиной в США. Тут я стала космополитом неожиданно для себя, потому что не раз слышала мнение, где мы, а где чернокожие, отродясь у нас с арапами на Руси проблем не было (нет арапов, нет проблем). Стоит этому порадоваться, конечно, но всё-таки проблема рабства — общемировая, а мы пусть и пафосно-самобытная, но всё же частичка мира. К тому же, не такая уж и большая разница между чернокожим рабом и холопом 17 века в России. Пороли девок кнутом? Пороли. Продавали людей, словно вещи? Продавали. Не все зверства, конечно, имели русский аналог, но некоторые понятия просто общечеловеческие. Если мы лично не угнетали другую расу, то это не значит, что нас это теперь никак не касается.В «Возлюбленной» Тони Моррисон всё страшно вывернуто наизнанку. Белые люди считают чёрных людей за животных, и даже детей своих учат выделять у негров животные признаки наряду с человеческими, но при этом почему-то ведут себя сами, как распоследние твари дрожащие. Клеймят, как скот, насилуют, продают «щенков». У чернокожих людей не остаётся даже малейшего права на такое простое чувство, как любовь. И роман «Возлюбленная» прекрасно иллюстрирует, как сладок запретный плод любви, во что может вылиться запрещение естественных вещей. Главная героиня любила и любит, но упаси меня боже от такой любви. И не в том дело, что от любви до ненависти один шаг (хотя некоторые персонажи и эту пословицу иллюстрируют), а в том, что всё плохо, что чересчур. «Любить до смерти» – вот какая страшная может быть воплощённая метафора. Не бойтесь, это не спойлер, факт этой смерти от чрезмерной любви матери к своему ребёнку раскрывается на первых же страницах. Любовь главной героини настолько плотная, густая и опасная, что не даёт дышать и жить никому вокруг. Кто-то глохнет, кто-то умирает, кто-то аж воскреснуть с того света готов, потому что и после смерти с таким концентратом чувства сладить невозможно. Даже когда главной героине пытаются отзеркалить её поведение, дескать смотри, вот как ты выглядишь в своей удушающей силе, всё равно ничего не получается.
Впрочем, где добро, там и зло. В противовес любви удушающей есть любовь созидающая, бескорыстная, не требующая ничего, наивная и детская. У автора она во многом связана с религиозным аспектом, но не привязана к какой-то конкретной религии, как таковой, а относится, скорее, к восприятию высшего духовного мира. В общем-то, именно эта вера во что-то высшее, разумное, доброе, вечное и держит на ногах многих из тех, кто давно бы уже погиб от страданий или поехал крышей далеко-далеко. Хочется написать, что именно этой верой-любовью и отхлестают по щекам главную героиню в конце вплоть до хэппи-энда, но это ведь полностью противоречит смыслу любви, как таковой. Не отхлестают, а подстелят мягко, окутают, успокоят, снимут жар. Будем надеяться, что всё будет лучше и любовь общественная хоть иногда да сможет останавливать острый топор любви частной.Посчитайте, сколько раз упоминается слово «любовь» в отзыве и… Ничего не будет, в общем-то, но вы всё равно молодец.

На тему рабства в США написано, сказано и снято очень-очень много. Наверное, эта тема никогда не будет исчерпана до конца - ведь забывать о таком нельзя.Тони Моррисон, получившая в 1993 году Нобелевскую премию за свой роман “Возлюбленная, совершенно по-новому осветила эту тяжелую и болезненную тему, выбрав для своего повествования полумистическую и одновременно глубоко реалистическую форму.Первое, что бросается в глаза при чтении романа, это то, с какой обыденностью автор описывает ужаснейшие и кошмарнейшие вещи, происходившие с темнокожими рабами в Америке. Обо всем этом говорится как-то вскользь, мимоходом, без особенного акцента и безэмоционально. Даже сами герои повествования говорят об этом будто бы с отчужденным равнодушием.И такой прием позволяет читателю еще сильнее ощутить весь ужас и кошмар положения главных героев. Только представьте, сколько всего пришлось вынести человеку, чтобы спокойно говорить о групповом изнасиловании или сожжении заживо своих близких и друзей?Скажи-ка мне вот что, Штамп. – Глаза у Поля Ди были воспаленными и слезились. – Скажи мне только одно: сколько же может вынести жалкий ниггер? Скажи мне, Штамп, сколько?В течение всей своей жизни Бэби, как, впрочем, и Сэти, ощущала, что ею и другими мужчинами и женщинами манипулируют как при игре в шашки. Все, кого Бэби Сагз знала, не говоря уж о тех, кого она любила, — если им не удалось убежать или их не повесили, — могли быть сданы внаем, отданы другому хозяину в уплату долга, проданы, выкуплены, выставлены на продажу, заложены, выиграны в карты, украдены или конфискованы. Именно поэтому у восьмерых детей Бэби было шестеро отцов. Вот что она называла «паскудством жизни» — ужасное сознание, что никто не перестанет передвигать шашки по доске из-за того, что в игру включены теперь её дети.Во многих отзывах я вижу негатив в сторону главной героини Сэти. А меня восхищает ее внутренняя сила, ее любовь к детям, ее стремление во чтобы то ни стало уберечь их от того, что ей самой пришлось вынести.Возлюбленная может уйти. Уйти до того, как Сэти сумеет внушить ей, что хуже смерти - куда хуже - было то, отчего умерла Бэби Сагз; то, что знала Элла; то, что видел Штамп, и то, отчего Поля Ди била неудержимая дрожь. Что любой белый может забрать тебя целиком, всего, вместе с душой, если ему это придет в голову. Не только вынудит тебя работать на него, убьет или изуродует, но замарает тебе душу. Замарает так, что ты сам себе станешь противен; забудешь, кем был прежде, и даже вспомнить не сможешь. И хотя она, Сэти, и многие другие пережили такое и справились, она никогда не позволит, чтобы это случилось с ее детьми. Самое лучшее, что есть у нее, - это ее дети. Ладно, пусть даже белые испачкают ее тело и душу; но им не добраться до самого лучшего в ней, самого сокровенного и волшебного - до той части ее существа, что всегда была чиста.Легко осуждать Сэти, будучи свободным человеком, чьи права охраняются законом и органами правопорядка. Когда ты знаешь, что любая человеческая жизнь - это главная ценность, и никто не может отнять ее у тебя, не ответив за это перед законом. В таких обстоятельствах легко надеть белое пальто и заявлять, что ты бы никогда и нипочем не повторил поступка Сэти.Таких людей можно только пожалеть из-за недостатка воображения, которое не позволяет им представить и прочувствовать всю тяжесть, боль, страдания, унижения, пришедшиеся на долю наших героев (и давайте не будем забывать, что пусть все персонажи вымышленные, в реальности существовало огромное количество рабов, подвергшихся пыткам, избиениям, изнасилованиям, убийствам со стороны своих хозяев). Ну или их можно пожалеть за то, что они не умеют любить по-настоящему. Когда ты любишь так сильно, что готов совершить самый страшный и непереносимый для тебя грех, только чтобы избавить своих любимых от страданий.- Любовь твоя слишком уж тяжела.
- Слишком тяжела? Любовь или есть, или ее нет. Легкая любовь – это вообще не любовь.Я очень понимаю тех, кто написал, что им было тяжело читать “Возлюбленную”. Повествование носит отрывистый характер, прошлое и настоящее постоянно переходят друг в друга без каких-либо переходов, очень много иносказаний, недомолвок, много необъяснимой мистики и символизма - всё это значительно затрудняет чтение. Но когда вы придете к финалу истории и сумеете ею проникнуться, то поймете, какая жемчужина перед вами.Самый главный символ романа - Возлюбленная, девушка, которая ниоткуда появляется на пороге дома Сэти и завладевает душами всех обитателей дома № 124. Что она такое? Счастье или горе, прощение или возмездие, покой или тревога, любовь или ненависть?Для меня Возлюбленная стала символом вины, которая пожирает человека изнутри, не оставляя в его жизни места ни для чего другого. Огромная, всеобъемлющая, всепоглощающая и безысходная. Именно вина чуть было не погубила Сэти.Надеюсь, в конце концов, она услышит слова Поля Ди о том, что она сама и есть главное сокровище. И сможет до конца своих дней остаться свободной не только внешне, но и внутри.Часто слышу такую позицию, мол это всё давно в прошлом, сейчас никто не угнетен все свободны и чего об этом говорить. Нет, помнить об этом и говорить надо. Коллективная историческая память - важнейшее, что есть у человечества и что позволит нам быть настоящими людьми.Нельзя никогда забывать о мучениях и страданиях бесправных жертв рабовладельческого строя, которые были вынуждены не жить, а существовать. Когда лучшим способом выжить становится полный уход от себя, от своих чувств, перестать быть живым и настоящим, как когда-то пришлось сделать Полю Ди.Он заставил навсегда замолчать изрядную часть своей души и пользовался лишь той, что давала ему возможность ходить, есть, спать, петь.Очень опасно любить кого-то так сильно, особенно собственных детей. Лучше всего, это он знал по опыту, любить чуть-чуть, совсем немножко; рано или поздно сломают твоей любви хребет или запихнут ее в саван, и тогда, что уж, у тебя все-таки останутся силы для другой любви.Так что приходилось как-то защищаться, любить тайком и что-нибудь самое маленькое. Выбирать самые крошечные звезды на небе и считать, что они твои; лежать на боку, вытянув шею, чтобы перед сном за краем канавы увидеть ту звёздочку, которую любишь. Украдкой поглядывать на неё, мерцающую между деревьями, когда тебя приковывают к общей цепи. Оставались еще стебли травы, саламандры, пауки, дятлы, жуки, муравьиное царство. Что-либо большее не годилось. Женщина, ребенок, брат — такая любовь вполне могла расколоть тебя надвое в Альфреде, штат Джорджия.Нельзя спокойно жить, думая, что это всё осталось в прошлом и ничего не значит для настоящего и будущего. Потому что можно сохранить человечность и милосердие, только помня об этом.

Опасно, подумал Поль Ди, очень опасно. Для бывшей рабыни очень опасно любить кого-то так сильно, особенно собственных детей. Лучше всего, он это знал по опыту, любить чуть-чуть, совсем немножко; рано или поздно сломают твоей любви хребет или запихнут ее в саван, и тогда, что ж, у тебя все-таки останутся силы для другой любви.Очень страшная книга, самое страшное в ней это реальная основа. В середине 19 века чернокожая женщина по имени Маргарет Гарнер убила свою дочь, чтобы спасти ту от рабства. В голове не укладывается, что же за жизнь была у Маргарет, если она предпочла для своего ребенка смерть даже просто возможности того, что дочь повторит ее судьбу. В романе героиню зовут Сэти и когда-то она сбежала из поместья «Милый дом», чье название в контексте романа звучит просто издевательски. За ней пришли и тогда она перерезала горло своей двухлетней малышке. Это не спойлер, это то, с чего начинается история. И потом мы будем в нее погружаться все сильнее и сильнее, наблюдая ту жизнь, которой живет Сэти спустя 18 лет после Несчастья и параллельно возвращаясь к событиям прошлого. Мы узнаем о том, что предшествовало побегу, узнаем, куда делся муж Сэти и другие рабы, пытавшиеся бежать той ночью. Есть истории, которые не хочется слышать, настолько они ужасны, но как раз такие истории и должны быть рассказаны непременно. Может, хоть это удержит людей от повторения событий прошлого. Мы все знаем, что рабство — это плохо, стандартное школьное знание, типа "Лондон — столица Великобритании". Но что же стоит за этим словом "рабство"? Дело не в неоплачиваемом труде, дело не в хороших и плохих хозяевах. Дело в том, что люди переставали быть людьми по обе стороны баррикад. Одни превращались в диких животных, каковыми их и считали, от нечеловеческих условий, от невозможности выбирать не только свой жизненный путь, но даже жену или мужа, от детей, рожденных на продажу (имущество, которое воспроизводит само себя, что еще может быть столь же экономически выгодно!), от побоев, насилия, бесправия... Другие превращались в тех же самых диких тварей от вседозволенности, безнаказанности, ощущения собственной значимости... Люди теряли свою человеческую сущность и свой человеческий облик.Можно ли на фоне происходящего осудить Сэти за ее страшный выбор? Наверное, многие смогут, все же убийство есть убийство, но лично для меня есть такие преступления, где я просто не считаю себя вправе судить, это как раз тот случай. Имела она на это право или не имела будут решать уже не люди.Автор же меня очень заинтересовала. Помимо самой истории, рассказанной просто мастерски (книга буквально проглотилась), мне понравилось и то, как она сочетала реальную основу с нереальным антуражем. В книге найдется место и духам, швыряющим посудой об стену, и вполне себе материальным призракам. Последние любят яркие побрякушки, сладости и внимание. Почему-то у меня абсолютно не возникало диссонанса от такого сочетания, наоборот было ощущение гармоничности, изысканного литературного блюда, где автор не боится использовать столь "низкие" приемы в столь острых социальных и исторических проблемах. На фоне ужасов, творимых людьми, проделки призрака выглядят вполне невинно и не значимо...Что еще понравилось, так то, что автор не скатилась в банальщину "все белые - чудаки на букву м, все черные - идеальны и непорочны". Нет, в истории найдется место и доброте белой незнакомки, которая сама едва сводит концы с концами и с трудом представляет, чем ее встретит завтрашний день, и благородству богатых белых южан, всю жизнь посвятивших помощи неграм. Будут тут и завистливые чернокожие, которые не могут простить соседке, что у той наконец-то все хоть как-то наладилось и она начала радоваться жизни. Не делятся люди на плохих и хороших по цвету кожи. И там, и там хватает и тех, и других.И, обращаясь к нынешним дням, хочу от себя добавить, что человека не должны судить по цвету кожи ни в плюс, ни в минус, восхваление кого-то только потому что он черный не меньший расизм чем и унижение кого-то только потому что он черный. Крайности до добра не доводят...Дальше...

Жуткая книга. По степени своей ужасности сравнимая только с абсолютно документальными и донельзя беспощадными книгами Светланы Алексиевич. С другой стороны, несмотря на высокую художественность, постмодернистские штучки-дрючки и мистические/сюрреалистические реалии, книга Тони Моррисон написана по следам совершенно реальных событий, и потому в этой своей составляющей может быть названа сугубо документальной и насквозь социальной. Куда уж социальней, если речь идёт о массовом, осуществляемом и проводимом на уровне государства рабстве — пожалуй самом постыдном явлении в истории человечества. И ладно бы ещё о рабстве, бывшем на заре существования человечества как такового, но тут, в романе, речь идёт о вполне современном обществе с уже довольно развитыми технологической и гуманистической составляющими. Ведь с исторической точки зрения 1870-е были совсем недавно, всего-то полтора столетия назад. И уже были Пушкин и Лермонтов, Байрон и Гейне, Беранже, Гюго, Мандзони, Шелли, Стендаль, Шамиссо, Диккенс, Теккерей, Флобер, Гейне и множество других могучих носителей и выразителей гуманистической и цивилизационной составляющих человечества. Уже позади Великие французские революции, уже написаны Манифесты коммунистических партий, уже Прудон, Бакунин и Кропоткин вовсю теоретизируют о сути Свободы-Равенства-Братства, и в это же время вешают и заживо сжигают, стреляют и заковывают в цепи, используют как обыкновенное рабочее животное, заставляют совокупляться с целями воспроизводства и совершают сотни и тысячи гнусных действий в отношении других людей, поставленных в такие условия только потому, что они имеют иной цвет кожи...Казалось бы можно и нужно припомнить тут крепостничество в Российской империи и всяких там Салтычих, но всё-таки Салтычиха была садистской преступницей, и по именному указу императрицы Екатерины II была лишена своих дворянских званий и закончила жизнь в монастырской тюрьме, т.е. была осуждена от имени государства. А в САСШ рабство было государственной политикой и потребовалась целая гражданская война, чтобы отменить рабство де-юре и долго ещё после этого находить убитых и замученных негров в лесах, полях и на обочинах... Впрочем, Салтычиху и прочих я совсем не оправдываю и не защищаю... И крепостничество тоже.Но в книге-то речь всё-таки идёт о рабстве — и по мере чтения как бы ненавязчиво, вскользь, намёками и набросками Тони Моррисон рисует нам картины и масштабы всех этих особенностей рабско-хозяйских отношений, буквально подавляя у читающего его собственную волю беспросветностью и безысходностью описываемого. И второй ужас — это как раз судьба главной героини книги, судьба простой негритянской женщины, поставленной белыми цивилизованными людьми в такое положение, когда она вынуждена своими руками убивать своих детей, чтобы не отдать их во власть белых людей!Можно ли после всего рассказанного верить белым людям? Можно ли современным афро-американцам простить современных последователей этого несколько-векового наследия и проклятия?..