Белый олеандр

Хочется верить, что у Астрид будет все хорошо…Мы можем не помнить, что нас бросила мать, но травма останется на всю жизнь. И все мы должны пройти сепарацию, и как мать и как ребенок. А история с чемоданами, пожалуй, терапевтичный и экологичный выход из столь непростой ситуации.

Очень трудно было дочитать эту книгу до конца. На мой взгляд, книга без сюжета. Бесконечные рассуждения и мысли, читать трудно. Возможно, просто, не мой жанр книг.

Тот случай, когда книга-то возможно и неплохая, но совершенно не "твоя". История сепарации женщины от чересчур властной и участливой мамы. А самое интересное, что перед такими родителями нет никаких преград, ничто не помешает им контролировать свой объект наблюдения, даже тюремные стены. Ядовитые отношения, разлагающие бедное дитя.Главная героиня всю жизнь мечется по приёмный семьям, виной тому ее собственная мама, которая крутила мужчинами как хотела, пользуясь своей загадочной и манящей красотой. Все изменил один случай, на почве страсти совершено преступление. Мать Астрид за решёткой, а девочка начинает свое путешествие в калейдоскопе приёмный матерей. Какие только мамы и папы ей не встречались, каждая семья далеко не сахар. Новые мамы все хуже и хуже предыдущих. Все преподносили свой какой-то урок, ведь на собственных ошибках и учится человек. Раз за разом Астрид все больше развращается и уничтожает сама себя изнутри, а тут ещё и тотальный контроль родного монстра.Удивительно, как Астрид нашла в себе силы выкарабкаться, несмотря на вагон ошибок, которые она совершала и будет еще совершать в жизни. Наверное это достойно аплодисментов, но книга все равно имеет неприятное и печальное послевкусие, все виды грусти и серости в одном томе. Поменьше бы таких активных родителей, мешающих даже вздохнуть ребенку, а ведь ему нужно учиться быть самостоятельным.

Олеандр – крупный вечнозеленый кустарник. Все части растения ядовиты. Сок олеандра, употреблённый внутрь, вызывает сильные колики у людей и животных, рвоту и диарею. Воздействует он и на нервную систему (вплоть до комы). Содержащиеся в нём сердечные гликозиды могут вызвать остановку сердца. В связи с ядовитостью растения его не рекомендуется размещать в детских учреждениях. (Википедия)Исходя из вышесказанного, лучшего названия для книги и быть не могло. Она вообще точна, как скальпель хирурга. Рассказывая о поэтессе, она сама предельно поэтична. Горькая поэзия висельника, отдающаяся звоном в голове, завораживающая, как танец кобры, обжигающая, как раскаленный ветер.Ингрид – белый олеандр и её дочери Астрид рано придется учиться выживать. Выживать рядом с ней. Выживать без неё. Ингрид говорила: «Твой дом – это я». Дом – возможно, крепость – нет. У этого дома и крыши-то нет, стены в шипах, по пустым комнатам гуляет ледяной сквозняк. Есть в нем и подвал с амбарным замком. Не входи – убьет. Со временем в нем можно попытаться сделать ремонт и перестановку, но фундамент останется тот же. Ингрид боец и птица свободного полета, и ребенок, как выяснилось, в её систему ценностей, не вписывается. Правда, можно попробовать её туда впихнуть, при этом изломав и разрушив. С точки зрения морали она жестока и эгоистична, её гордыня выше любви к дочери. Но она завораживает. Иметь такую мать – катастрофа, любить такую мать – персональный апокалипсис. Астрид, как молодой вьюнок, ищет опору: в людях, в боге, в вещах. Она пройдет через приют и пять приемных семей, обзаводясь шрамами внутри и снаружи. Побывав в шкуре розы, крапивы, фиалки, просто сорняка, она должна или найти себя, пробиться сильным и прекрасным ростком на куче мусора, или погибнуть под ним. Такой вот гербарий.Редкая по своей депрессивности книга. И вот заворожив уже своим, казалось бы, беспросветным мраком, она вдруг дает мощный разряд прямо в сердце. Нет, это не безнадежная чернуха, не грязь ради грязи. Это история, которую трудно читать, она прекрасна и безумна. Книга-потрясение. Сотрясение не только мозга, а всего твоего нутра.
Ядовитая красота. Красивый яд.

Какая же серьезная и глубокая тема поднята в этой истории! На примере отношений эгоистичной матери Ингрид и ее дочки, можно четко выделить для себя неправильность поведения к своему ребенку.По сюжету мы видим малахольную недомать, которая живёт для себя! Читает высокую литературу, пишет стихи, разговаривает с ветром и совсем не замечает свою дочку, которая всегда ждет хоть каплю внимания от мамы. Ингрид не проявляет к дочери должной любви и заботы, только деспотично навязывает свое мнение. Рассказывает о мужчинах, учит ее недоступности. А надо ли это Астрид, надо ли это знать ребенку, ведь она хочет, чтоб мама была рядом и спрашивала ее о ней самой, ждала из школы, кормила и просто любила.Обстоятельства приводят мамашку в тюрьму, а дочка начинает путешествие по приемным семьям. Учится жить по-другим законам, привязывается к некоторым, а кого-то искренне любит, но даже из мест отдаленных Ингрид не дает ей жизни. Что это? Чувство собственности? Или горе-мать осознает свою ненужность в этом мире? Девочка осталась без матери в сложный подростковый период, конечно соблазны будут, ошибки, любовь, наркотики.. Мать должна была дать азы жизни, но ей был важен свет луны в окне.На протяжении всей книги между ними нет диалога. Мать упивается своим горьким положением и слышно только "Я, я, и я..." Это горько! И финал расставил для меня все по своим местам. Дети должны рождаться и жить в любви, а такие меланхоличные натуры, как Ингрид, любящие аромат свободы и шепот ветра в волосах должны быть в одиночестве. Винить за то, что она такая можно, но нет нужды. Жаль только, что родители не несут ответственности за детей, и калечат психику новому человеку только по причине своей несостоятельности. Некоторым просто не дано быть родителями! Не смею осуждать!Читать надо! Ответы есть не на все вопросы.. Мне немножко не хватило предыстории самой Ингрид о ее прошлом, факт появления ребенка изменил ее жизнь, но не изменило ее отношения к этой жизни. Философии тут море!

Если поэт произносит прекрасные слова, это ещё не значит, что они правдивы. Просто звучат хорошо.
Джанет Фитч 'Белый олеандр'Да, красивые слова – это часть её дара, её таланта. Она много говорила ей красивых слов: Я – твой дом, одиночество — нормальное состояние человека, мы – викинги и ещё много-много слов. Слова, заменяющие чувства - холодные и острые, как северные льды. Ингрид из внутренней тюрьмы попала во внешнюю, эгоизм и ложное чувство неординарности, стремление решить свои проблемы с мужчиной рождением ребенка, так иссушили её душу, так отравили каждую клеточку души, что ей потребовалось мгновение, чтобы изменить и свою жизнь, и жизнь собственной дочери. И перейти из внутренней тюрьмы во внешнюю. Ради чего? Ради ложного чувства: Я – Королева и неординарна, никто не смеет меня бросать. Она должна была взять верх над мужчиной. Всегда. Ради собственного Я, забыв о дочери. Она будет потом писать ей письма и опять произносить красивые, жесткие, льдистые слова о силе и об одиночестве. Она все равно будет выжигать ей сердце своим я, ставя свое клеймо прямо в душу Астрид. Клеймо с именем Ингрид. Никто не смеет тебя любить, и ты никого не смеешь любить, кроме меня. Ты – моя собственность. Даже если собственность не вполне нужная. Но Ингрид в жизни Астрид всего лишь одна из линий, как на картине Кандинского – главная, но всё же одна из линий: множества линий, которые рано или поздно, но создадут рисунок в душе Астрид, её собственный рисунок, не похожий ни на чей другой. Личный. Как индивидуален рисунок пальца каждого человека. Множество линий. Множество женщин, тут главные героини только женщины и никто кроме женщин, мужчины лишь короткие вспышки. Каждая из линий-женщин с помощью приемного ребенка попытается разрешить собственные внутренние проблемы: Старр – с Богом, Марвел, из типичной американской семьи, - проблему дешевой домработницы и няньки, Клэр – проблему одиночества и попытки убежать от самоубийства, Рина – дешевой рабочей силы. Но ребенок – это не решение внутренних проблем женщины. Никогда. В противном случае, можно сломать ребенка, как куклу. И если ребенок слаб – навсегда. Или можно отравить кровь родного человека белым соком ядовитого и прекрасного олеандра. Для Астрид каждая из семей, каждая из женщин – это школа жизни, это попытки найти себя, свой собственный рисунок души. Пусть он будет горьким от потерь и разочарований, соленым от слез, но от каждой женщины она возьмет что-то хорошее. Это удивительное ощущение, до спазма в горле, когда понимаешь, что Астрид научилась смотреть внутрь человека, не скользить по поверхности, как Ингрид, которая всегда сама отражалась в человеке. Чтобы его сломать. Нет, Астрид научилась видеть. Даже собственную мать.
Мы можем дать другу многое, но почему-то очень неохотно отдаем любовь и себя. Это ведь так просто – любить другого человека. Это ведь так сложно – любить другого человека. Особенно, когда это родной человек.

Впервые после долгого перерыва, Джанет Фитч подарила мне ощущения родства, прикосновения к великой праматери. Как у Шолом-Алейхема в Тевье-молочник:Они звали настоящую, родовую мать, Великую Утробу, богиню глубокого сострадания, способную подъять всю эту боль, избавить их от нее. Им нужна была та, кто сама приносит плоды, огромная и щедрая, как поле, мифическая женщина с широчайшими бедрами, большая и обволакивающая, как гигантская кушетка. Та мать, что течет в нас вместе с кровью, до того необъятная, что можно спрятаться внутри, утонуть в ней, упасть на дно и успокоиться. Они звали ту, кто будет дышать за них, когда они больше не смогут дышать, бороться за них, убивать за них, умирать.Это потрясающе, я такое встречала только однажды и вот сегодня у Фитч. Проза, которая касанием острых обнаженных лезвий души каждой из женщин исколола меня. Но то, что больше всего меня задело, даже не столько история Астрид и Ингрид, сколько социальная программа по усыновлению в Америке. Честно говоря, я порадовалась, что у нас её нет. Когда ребенок может кочевать из семьи в семью несколько раз в год: то приемным родителям не угодил, то сам не хочет оставаться у них. Где та самая пресловутая защита прав ребенка? Когда ребенок становится игрушкой, брошенной игрушкой, каждый раз брошенной. Что за счастье считается жить с Риной Грушенкой и копошиться в мусорных баках, стоять в подворотне и продавать краденный товар, лишь бы пересидеть время до совершеннолетия. Чудовищная система бросания детей из раза в раз. Каждый раз ощущать себя никому не нужным, бракованным товаром. Бездомным. Но, наверное, Пол прав: Это мир бездомных. Пока мы не разрешим свои собственные внутренние проблемы - сами, - мы будем все бездомны. Будем искать любовь, без умения её отдавать.

На самом деле, я бы с легкостью могла прочитать "Олеандр" за день-два, настолько она увлекает и затягивает. Проблема в том, что это одна из немногих прочитанных мною книг, которую не хочется дочитать поскорее и узнать, каков финал. Возможно, во мне сидит мазохист, но, несмотря на то, что практически каждая строчка сочится болью, одиночеством и страданием - мне это страдание нравилось примерять на себе, такое вот извращенное чувство.
В некоторых моментах прямо-таки мурашки по коже бежали, иногда хотелось плакать (в особенности из-за бедняжки Клэр, как же мне было ее жалко), но останавливаться не хотелось. Это настолько проникновенно, слог изумительный (вначале, признаться, было немного трудно к нему привыкнуть, но это все дело времени и интереса).
Каждая новая семья Астрид - совершенно новая вселенная со своим драмтеатром, все абсолютно разные, но каждые глубоко больные.
В этой книге идеально все, от начала и до самого финала, который, на мой взгляд, абсолютно сюда подходит.
Книга однозначно заносится в любимые и будет неоднократно перечитываться.
Р.s. Надо бы еще фильм посмотреть, говорят, он не уступает оригиналу.

"В аду грешники равнодушны к страданиям друг друга, и это тоже часть их мучений..."
Джанет ФитчЖенщины… Мужчины в этой книге всего лишь фон. Да, они играют огромную роль, но главными в этой книги остаются ЖЕНЩИНЫ. Так много характеров, так много судеб. Кого-то я возненавидела, кем-то восхищалась, кого-то презирала, кого-то жалела, кого-то почти полюбила. ИНГРИД. Редкая, просто неземная красота, безумная холодность. Ее слова то поражают своей поэтичностью, то бьют наотмашь с силой и жестокостью. СТАРР. Бывшая стриптизерша, алкоголичка и наркоманка, а ныне – примерная мать и добрая прихожанка. Все в этой женщине перемешалось - религиозность и распущенность, жалость и жестокость, подозрительность и неумение видеть совсем уж очевидное. МАРВЕЛ. Бездушная домохозяйка. Она считает, что ее крашеные волосы все принимают за натуральные, что достойнейшее занятие для женщины – это распространение косметики Мари Кей, что расизм – это норма, что приемные дети – это бесплатные няни для собственных детей. Чему может научить такая женщина? Какие чувства может вызвать такая приемная мать? ОЛИВИЯ. Все в ее мире поклоняется только одному божеству - Мистер Доллар, дарит удовольствие и правит балом. Здесь нет места любви и привязанности, все это заменили красивые тряпки и изысканные вещи. Шик, тонущий в распущенности и безразличии.АМЕЛИЯ. Дрянь, которая научилась делать деньги на приемных детях. Еще один ребенок? ОК, можно будет сделать ремонт в ванной. КЛЕР. Эта женщина, словно не имеет кожи, ее нервы обнажены и любое нечуткое прикосновение причиняет жестокую боль. Она черпает силу в любви, и если та ослабевает, то теряет силы и Клер. Я не люблю слабых людей, уважаю тех, кто борется за себя, но Клер… Клер задела мое сердце…АСТРИД. Такой жуткой жизни я не пожелала бы врагу. Швыряют как бейсбольный мяч из семьи в семью - пинают, роняют, теряют, выбрасывают… Из розовых платьиц в обноски, от устриц и икры к отбросам из мусорных баков, от влюбленности во взрослого мужчину к пониманию, что любовь может сломать жизнь. Безумная красота и удручающая тревожность, любовь, ненависть, жалость, безысходная боль от множества утрат – все перемешалось, переплелось… Детство утеряно, сожжено и на его пепле кирпичик к кирпичику строится характер Астрид. Но разве можно не ранить душу, не разбить на куски сердце после всех ударов судьбы, всех потерь? Эта книга великолепна! Когда я дочитала ее, то была поражена тем количеством эпизодов, которые хотела бы снова и снова перечитывать, вникнуть в их суть, понять каждую из этих женщин. Мы все такие разные и все постоянно ищем себя. Каждую секунду мы меняемся и в тоже время остаемся собой, жизнь разрушает и одновременно укрепляет нас…
Человеческие страдания неисчерпаемы. Мы ничего не можем сделать, только стоять и смотреть на них. Выживание тут ни при чем, это вопрос глубины - сколько ты способен вынести, на сколько тебя хватит...

ФМ-2013 (13/15)Милая девочка, так хочется тебя обнять...
Ты будешь строптиво вырываться из моих рук, гордо вскидывать голову и всеми силами показывать свою независимость и непокорность.
Но меня не проведешь.
И я знаю, что через несколько минут твой подбородок задрожит, ты отвернешься в сторону, скрывая предательски заблестевшие глаза, начнешь кусать губы, сдерживая подступающие к горлу рыдания.
И я тоже буду пытаться улыбаться бодро и оптимистично, буду всем своим видом показывать, что "жизнь прекрасна, Астрид! оглянись! в ней столько чудесного, доброго, светлого! Астрид, встряхнись!", а потом....
А потом мы разрыдаемся обе. То ли я у нее на плече, то ли она в моих объятиях. И размажется дешевая косметика у нее на лице, и я буду вытирать своим шарфом слезы - то ли ее, то ли мои...
И нам станет легче. И мы сможем перевести дух, отдышаться и наконец посмотреть по сторонам.
Да, нам станет легче.
Ей - от гложущей изнутри любви-ненависти, от звериной тоски, от выматывающего одиночества, от ужаса перед необратимостью происходящего...
Я - от невероятного, разрывающего на части сострадания (я ж и не думала, что ТАК можно сочувствовать выдуманному персонажу!), от желания ворваться в жизнь этих людей и....и сказать каждому что-то подбадривающее, теплое, без капли пренебрежения, снисходительности и высокомерности - найти каждому что-то свое, что растопит лед безнадежного одиночества в душе одних, погасит жар обреченной агрессивности в сердцах других...Нечто подобное я испытывала, пожалуй, еще при чтении Л.Шрайвер "Цена нелюбви".
Книга, содержащая в себе много разрушительного, но в итоге - созидающая. Толкающая тебя на проявление внимательности, заботы и любви к тем, кто рядом.
Как хрупки эти связи - между матерью и ребенком, между друзьями и членами семьи - связи, которые кажутся вечными. Все, все можно потерять, гораздо быстрее и проще, чем кажется. Не надо уделять столько внимания своей тоске, хотела я сказать. Тоска не гостья. Не надо ставить её любимую музыку, искать для неё стул поудобнее. Тоска — это враг. Человеку не нужна красота сама по себе, ему нужно, чтобы его любили.